Свадьба отменяется Вера Чиркова
        Вера Чиркова
        Свадьба отменяется
        Аннотация
        Все девушки мечтают о принце, но это вовсе не означает, что принц тоже мечтает обо всех этих девушках.
        Глава 1
        - Никогда больше даже не начинай об этом разговор!
        - А я пока и начатый не закончил, - со спокойной ехидцей констатировал крепкий седовласый мужчина лет пятидесяти, и, небрежно дернув шнур звонка, приказал, - чаю!
        Из соседней комнаты ловко просочился доверенный секретарь с серебряным подносиком, на котором исходили душистым паром две чашечки тончайшего богнисского фарфора, неслышно заменил остывший напиток и так же молча выскользнул прочь.
        - Зато закончил я. И не собираюсь в сотый раз говорить тебе - нет! - с непреклонной решимостью отрезал его собеседник, резко отодвигая чашку с нетронутым напитком.
        Ему было на вид не больше двадцати семи, но твердо сжатые красиво очерченные губы и холодный взгляд темно-серых глаз выдавали окончательно сложившийся характер самостоятельного мужчины.
        - Потому что собираешься сказать - Да?! - едко подловил племянника Багрант.
        Вернее, его величество Багрант Теорид Кайгарский.
        - Дядя, - голос племянника стал ледяным и бесцветным - тебе вовсе не к лицу вести себя, как шут на празднике весны. И ты, кажется, забыл, что мой отец никогда не одобрил бы таких методов. А ведь именно ты клялся ему, что никогда и ни в чем не станешь меня принуждать!
        - Дорд, - устало пробормотал король, разом теряя наигранное оживление, - судя по тому, что ты осмелился упрекнуть меня данным твоему отцу обещанием, я действительно разозлил тебя до крайности. И потому прошу прощения… но только за то, что хотел договориться по-хорошему. Видят боги… не хотелось выливать на тебя всю ту грязь, в которой, по долгу своего положения, приходится копаться мне. Вон там, на столе, в шкатулке маленький ключик… открой мой сейф и возьми верхнюю связку свитков. Читать можешь тут… я пойду, навещу своих питомцев. Через час вернусь и мы договорим.
        Багрант Теорид неспешно допил свой чай, не обращая внимания на настороженный взгляд племянника, легко поднялся из кресла и вышел через балконную дверь, широко распахнутую по причине необыкновенно погожего денька.
        Дорданд проводил его задумчивым взглядом прищуренных глаз и нехотя поднялся с кресла. Что-то говорило ему, что ничего хорошего в дядиных свитках он не увидит, тогда к чему торопиться? Неприятности нужно держать от себя подальше, столько, сколько возможно. Тем более эту дурацкую свадьбу, придуманную его величеством. У него в жизни и так хватает ограничений… зачем ему еще одно?
        Обнаружить свитки, про которые говорил дядя, оказалось довольно легко, кроме них в маленьком сейфе лежала лишь пара роскошно оформленных талмудов. Один с законами Эквитании, второй содержал правила придворного этикета, выучить которые у дяди никогда не хватало терпения, вот и держал том под рукой.
        Дорд вернулся на кресло и не спеша развязал стягивающий свитки шнурок, потом взял в одну руку первый свиток, в другую - слегка остывшую чашку, пить слишком горячее он никогда не любил. И не столько потому, что герцог считал это очень вредным для здоровья, сколь от решимости характера, торопящего проглотить любой напиток махом. А вот с крутым кипятком такое не проходило, не раз ему пришлось обжигать язык, пока не взял за правило давать чаю немного остыть.
        Однако первые же строки, написанные сухим языком полицейского рапорта, заставили герцога сначала забыть про чай, а потом и вовсе отставить чашку прочь. Все прочитанное было слишком серьезным и неожиданным, чтобы отбить всякий аппетит на несколько дней. И как он подозревал, начались настигшие Дорда события, вовсе не сейчас, а еще тридцать с лишним лет назад. В тот самый день, когда его отец одновременно разорвал помолвку с принцессой соседнего Имганта, и отказался от трона в пользу младшего брата. Оставив за собой лишь небольшое Анримское герцогство, расположенное под самыми горами и не имевшее никакого стратегического значения.
        И все это только для того, чтоб жениться на девушке недостаточно знатного для короля происхождения и совершенно невыгодного для королевства положения. Попросту - на дочери одного из тех обедневших аристократов, которых так любят звать на торжественные семейные мероприятия купцы, и которым они же так не любят давать в долг. Впрочем, потеря королевского трона никогда не удручала Дорданда, еще лет в двенадцать он сообразил, что если бы отец женился на другой женщине, и не весной, а осенью, как намечалось ранее, то его самого и на свете никогда бы не было. К тому же обязанностей и обязательств и у герцога столько, что иногда он с удовольствием сменялся бы с Эртрайтом, своим двоюродным братом, бывшим лишь на пару лет его моложе и в неисчислимое количество раз беднее. И потому не имевшего абсолютно никаких обязанностей.
        Что, впрочем, совершенно не мешало парню быть настолько открытым и обаятельным, что его любили абсолютно все, от добродушных кухарок, до слегка сумасбродного и рассеянного старичка магистра. Нашедшего, кстати, в Эртрайте какие-то способности и пытавшегося заставить герцогского кузена и бессменного участника всех его детских шалостей серьезно учиться магии.
        И все в их жизни было просто прекрасно до сегодняшнего дня… вернее до середины лета, ведь именно тогда король впервые заикнулся о необходимости женитьбы. Как Дорданд теперь понимает, потому он и начал эти осторожные и бесполезные уговоры, что именно тогда получил первый из доносов. Оказывается Имгант не оставил надежд на объединение с Эквитанией, и теперь настойчиво предлагал королю Багранту Теориду Кайгарскому двойной союз. Старшая принцесса Имганта предназначалась Дорданду, а ее брат и наследник предлагал свою мозолистую руку заядлого охотника и дуэлянта юной Онгелии, старшей из дочерей Багранта, но не старшей из его детей.
        И если эти свадьбы состоятся, то за жизнь и здоровье наследника Эквитании никто из его подданных не даст и потертого медяка. Неудивительно, что дядя так забеспокоился. Впрочем, он вовсе не заставлял Дорданда жениться на принцессе Имганта, как раз наоборот, предлагал выбрать невесту из любой другой страны, тогда и помолвка Онгелии может со временем расстроится. В конце концов, ей пока всего четырнадцать.
        Но самое неприятное было вовсе не в этом. Королева Имганта вместе с советниками и магами опутали Эквитанию целой сетью интриг и сумели внедрить своих агентов не только в штаб армии и полицейское управление, несколько дней назад пойман на горячем секретарь одного из ближайших советников Багранта.
        - Прочел? - и почему герцогу кажется, что дядя пришел слишком рано?
        - А ты… не мог бы немного потянуть время? - даже не надеясь на положительный ответ, осторожно намекнул Дорд.
        - И так уже больше года тяну… сам знаешь, насколько мы от них зависим. Все торговые пути на север и восток идут через Имгант, гильдия купцов уже жалуется… что снова повышена плата за проезд через мосты и городские ворота.
        - Но если я женюсь… заметь, это только предположение, - сразу расставил все точки герцог, - не получится так, что они начнут охотиться за моей семьей?
        - Я тут внимательно изучил этикет и законы Имганта, после свадьбы ты станешь им неинтересен, имгантские принцы не имеют права жениться или выходить замуж за вдовцов. Этот закон когда-то успешно применил твой отец… сработает и с тобой. И не смотри на меня как на зверя, ты даже не представляешь, какую кропотливую подготовительную работу провели мои люди. Все кандидатки, как одна, красивы, молоды и образованны… тебе остается только выбрать.
        - А принцесса Имганта… не сообразит, что её намереваются обмануть? Или ты надеешься, что тебе удастся провести это мероприятие втайне от их шпионов?
        - Вот это и есть самое плохое… о чем я тебе пока не сказал. Разумеется, мы не смогли обойти их разведку и получили письменную просьбу почти сразу, как только определили место для смотрин.
        - Что? - тренированная выдержка на миг изменила герцогу, - каких еще смотрин?
        - Успокойся… так я условно называю мероприятие знакомства с принцессами и девушками знатных родов. Внешне все очень благопристойно, ты отправишься в обычную осеннюю поездку на воды… лекари найдут, от чего тебя поить арзамом, - теперь, когда несговорчивость племянника поколебалась, его величество был само терпение и кротость, - ты будешь жить в моем дворце и устраивать вечера и балы… чтоб не скучать. Можешь взять с собой несколько холостых друзей… только предупреди… чтоб вели себя достойно. Как ни печально, принцесса Имганта тоже приедет… в письме сказано, что лекари настоятельно рекомендуют ей именно наши воды. Но дворец ей предоставят в другом конце Дивноводска, так что встречаться вы будете только на званых обедах… это все что я смог сделать. Зато за время твоего отсутствия я постараюсь разобраться с основными проблемами… не хочу ничего заранее обещать, но все возможно…
        Пилюлю пытается позолотить, насмешливо фыркнул герцог, легче всего пообещать, что выбор невесты всего лишь отвлекающий маневр. А потом развести руками, мол, ничего нельзя было поделать. Впрочем, он и сам не беззубый щенок, и постарается это доказать нахальным претенденткам на его руку и свободу. Главное тут, безусловно, - свобода. Руку он может на ночку одолжить любой из этих девиц, вместе со всем остальным, разумеется.
        - Сколько у меня времени в запасе? - не тратя напрасно слов на многозначительные, но пустые рассуждения, напрямик спросил Дорд.
        - Почти неделя, желающие отведать дивных вод принцессы и знатные девицы начнут прибывать к первым числам десятой луны.
        - Маловато, - едва заметно скривился герцог,- впрочем, дороги осенью обычно непредсказуемы… стало быть я успею съездить домой. Пойду, скажу… пусть оседлают Грома.
        - Его уже оседлали, - вызванный звонком секретарь как обычно бесшумно возник на пороге, - а ваш камердинер собрал сумки. Карета и охрана тоже готовы.
        Ну, дядя, искренне восхитился Дорд, все предусмотрел. И раз в его согласии тоже был заранее уверен, зачем устраивал этот спектакль?
        - Лошадей распрячь нетрудно, - ответил на незаданный вопрос догадливый король, - а в том, что ты захочешь навестить свой замок, и прихватить с собой Эртрайта и магистра Гизелиуса я как-то не сомневался.
        Высокие башни Анримского замка показались только из-за последнего поворота, и сердце Дорда забилось сильнее. Он любил свой дом, любил дикие скалы, между которых несся бешенный ледяной Харог, любил засыпать и просыпаться под непрекращающийся шум водопада, над которым был переброшен бревенчатый пролет подъемного моста. Единственная дорога вела в замок именно по нему, и отец обычно шутил, что достаточно поднять мост, и никто никогда не сумеет захватить Анрим. И это была шутка, потому что захватывать Анрим никто и не собирался.
        Дорданд вообще в последнее время начал догадываться, что отец именно потому и выбрал из всех королевских имений это герцогство, что на него не стал бы покушаться ни один безумец. Затратить неимоверные усилия на осаду и получить в итоге отдаленную от всех стратегических путей и доходных местностей каменную громаду не был готов ни один полководец.
        Дорд помнил подслушанный в детстве разговор, когда дядя уговаривал отца принять под свою правление одну из южных, богатых и оживленных областей. Однако герцог Анримский в тот раз отшутился, заявив, что желает спать спокойно и иметь возможность в самом крайнем случае предоставить брату надежное убежище. Багрант тогда пылко объявил, что такого случая не будет… и юный Дорд был с ним полностью согласен.
        А вот теперь был полностью согласен с отцом… и неимоверно сожалел, что никогда уже не будет возможности сказать это, глядя тому прямо в глаза. Ему и матери. Острая боль полоснула по сердцу и Дорд поторопился отправить ранящие воспоминания как можно дальше… в те неприкосновенные уголки памяти, где каждый хранит самые горькие и обидные моменты случившиеся в его жизни.
        - И что ты так рано вернулся! - еще в воротах встретил Дорда недовольный голос Райта, - я немного не успел доесть слоеные пирожки с гусятиной…
        Но в глазах кузена вперемешку с тревогой мелькала искрометная радость, наполняя сердце герцога теплом. И даже назойливые, тяжелые мысли о предстоящих смотринах отступили, растаяли в сиянии радостных улыбок, встречающих Дорда на каждом шагу. В замке молодого хозяина любили и искренне жалели, шутка ли, в одночасье остаться сиротой!
        Но вслух старались ничего не говорить, не след без конца бередить и так кровоточащую рану, зато стремились всячески угодить молодому хозяину. Да он и заслуживал, дай боги всякому таких хозяев! Никогда даже голос не повысил, во всех ссорах и жалобах разбирался лично и судил виновных по справедливости, но без жестокости.
        Впрочем и Дорд не представлял, как иначе обращаться с людьми, чьи отцы и матери много лет верно служили еще его отцу?
        - Я давно подозревал, что для тебя пироги с гусятиной дороже брата, - герцог с наигранной грустью поднял глаза к небу, но не выдержал, соскочил с лошади и на миг крепко стиснул плечи Эртрайта, - ну, пошли, взглянем, хватит там мне червячка заморить? Линот, следом карета едет, не поднимайте мост.
        - Да мы видели, - весело признался Райт, - как только кривой Том углядел на нижней дороге всадников, все успели побывать на башне. А тетушка Мирит сразу в подвал полезла, за готовым тестом и начинкой. А зачем тебе карета? Да еще и королевская?
        - Вот умоюсь, поем и расскажу, - загадочно хмыкнул герцог, но по темной тени, промелькнувшей по его лицу, кузен сразу сообразил, что новости вовсе не такие уж радостные.
        - Но ведь тебе не обязательно жениться на первой попавшейся? - потягивая молодое вино, размышлял Эртрайт вслух, когда блюдо с пирожками почти опустело, да и прочих закусок заметно поубавилось, - раз есть возможность приглядеться… выбрать, наконец.
        - Райт, я слишком хорошо знаю… какой должна быть семейная жизнь, - пожалуй, впервые за все годы герцог так откровенно говорил с кузеном на эту тему, - и на меньшее никогда не соглашусь. Мои родители пошли на все… чтобы быть счастливыми, ведь не только отец принес в жертву любви трон и родной замок. Матери тоже пришлось не сладко, ее пытались убить, подкупить, запугать… Так вот… я точно знаю, что смогу ради настоящей любви пожертвовать всем, осталось найти ту, ради которой захотелось бы пойти на жертвы. Пока… как ты отлично знаешь, мне такая не встретилась. И я очень сомневаюсь, что встретится в дядином замке на водах. Ты же видел всех этих богатых невест… спесивы, крикливы и глупы… как индюшки.
        - Знаешь… раз уж мы говорим так откровенно, - поднял от бокала совершенно трезвый взгляд Эртрайт, - мне кажется, что ты до сих пор и не пытался их рассмотреть. Ведь каждую девицу, подошедшую ближе, чем на два шага, ты сразу поливаешь таким презрительным и холодным взглядом, что у бедняжек губы дрожать начинают.
        - И совсем не каждую… - чисто из чувства противоречия пробурчал Дорд, - иногда я совсем не против…
        - Это "иногда" бывает только в Подгорье, в заведении мадам Стефы, - едко откликнулся Райт, - и потому не считается. Там все мы смелые… а вот на осеннем балу, две недели назад…
        - Не нужно про бал, думай лучше о будущем, - торопливо перебил кузена герцог, и сам прекрасно знавший, что на том балу повел себя не самым достойным образом.
        Так не стоило показывать ему заранее длиннющий список, где отметились все, желающие потанцевать с молодым хозяином этих мест. От такого "милого" сюрприза у кого угодно настроение испортится, стоит лишь вообразить предстоящие танцы с толпой щедро политых разнообразными духами девиц от пятнадцати и до тридцати пяти лет. Если бы это было в его власти, Дорд давно запретил бы девушкам пользоваться разными духами, причем в таком количестве. Ведь все эти запахи остаются на его парадном камзоле, и, постепенно смешиваясь, к концу вечера образуют неописуемый букет. В смысле, никто не сможет его описать, и остаться при этом в здравом уме.
        - А вот мне кажется, наше юное дарование произнесло только что очень здравое предложение… - за пустой болтовней друзья совсем забыли про третьего сотрапезника, магистра Гизелиуса.
        - Что?! - искренне изумился Райт, даже не заметивший, чтобы он вносил какое-то там предложение.
        - Ну как же, - магистр укоризненно вытаращил на своего ученика желтоватые глазки, - ты же сказал, нужно хорошенько присмотреться, и при этом позволить девице показать себя.
        - Ну да… было что-то такое, - не совсем уверенно пробормотал кузен, - но ведь…
        - И ты снова прав! - многозначительно поднял палец вверх маг, - У него нет такой возможности! Следовательно - нам нужно ее создать!
        - Как это… создать? - Невольно забеспокоился Дорданд, прекрасно осведомленный о присущем магистру авантюризме, - из чего создать?
        - А вот из Райта и создадим… - в глазах мага заиграли хищные огоньки, - очень удачно все сошлось, и роста вы одинакового и все твои привычки и тайны он знает… абсолютно беспроигрышный вариант.
        - Э-э! Учитель! Вы это о чем? - Райт не на шутку насторожился, - может… не нужно?
        - Как это не нужно? - искренне возмутился Гизелиус, - ты желаешь помочь другу, или нет?
        - Разумеется желаю… только не понимаю…
        - Зря я тебя называл сообразительным и перспективным, если ты собственное предложение до конца осознать не можешь, - в голосе мага звучало нетерпеливое пренебрежение, - все очень просто… на водах ты будешь изображать Дорданда, а он твоего камердинера. Вот тебя ему, к сожалению, не сыграть, не потянет. Значит, объявим, что ты уехал погостить к родственникам, у тебя ведь куча тетушек, значит, можно не уточнять… к которой именно.
        - А это еще зачем?! - не понял герцог.
        - Дорд, ты плохо слушал короля или чего-то недопонял?! Раз шпионы проникли даже в полицейское управление, не может быть, чтоб никого не подсунули к нам. Я сейчас же займусь тщательной проверкой, но выехать нам лучше как можно быстрее, - теперь старый магистр, обязанный отцу герцога жизнью, был на удивление серьезен и категоричен.
        Райт уехал из замка почти сразу после обеда, ради конспирации. И ради нее же, проклятой, Дорд впервые за многие годы не провожал друга до поворота дороги. Да и вообще не провожал.
        - Пусть все думают, что вы поссорились насмерть, - безапелляционно заявил Гизелиус, взявшийся за организацию задуманного со свойственным ему энтузиазмом.
        И категорически запретил герцогу даже с башни вслед кузену посмотреть. Разумеется, Дорданд и не подумал бы так безоговорочно слушать старого чудака, если бы и сам не был уверен в его правоте. Сложив в уме некоторые факты, мелочи по сути, которым ранее не придавал никакого значения, геоцог с горечью в сердце признал, что оказался легкомысленнее магистра. В Анриме действительно завелась крыса, и понимать это оказалось неожиданно больно. Мало того, что все слуги жили в замке на полном обеспечении, они еще и получали очень приличное жалованье, а кроме него премии и подарки к праздникам и дням рождения.
        И теперь мрачный герцог валялся на собственной постели прямо в сапогах, хотя раньше никогда себе такого не позволял. Считая это неуважением к нелегкому труду прачек и гладильщиц. А простодушные слуги ходили вокруг на цыпочках, наивно считая, что хозяин так остро переживает ссору с другом.
        Несколько ваз с жареными орешками, соленым миндалем и фруктами стояли на краю ложа, и Дорд по очереди совал в них руку, даже не замечая, что именно бросает в рот. Когда человека диким зверем грызет нетерпение, ему абсолютно не до того, что грызет он сам. Гизелиус уже пару часов бродит по замку с отрешенным видом и никто, кроме хозяина, даже не догадывался, что старичок вовсе не придумывает, по обыкновению, рецепт какого-то зелья, а шарит в головах домочадцев. Вернее, в содержимом их голов.
        И когда магистр вдруг резко развернулся и торопливо засеменил в сторону центральной башни, в которой находились господские покои и его собственная спальня, ни у кого не возникло даже малейшего подозрения. Свои ментальные способности старичок держал в строгом секрете и пользовался ими с большой осторожностью.
        Да и была тому очень веская причина, как-то по молодости согласился маг провести незаконный сеанс прослушивания мыслей, и даже не столько необычайно щедрая оплата заставила его нарушить незыблемое правило, сколько искреннее сочувствие к клиентке. Подозревавшей своего частенько не ночевавшего дома мужа в изменах. Однако дело обернулось неожиданной стороной, муж оказался не гулякой, а шпионом, причем очень хорошо защищенным от прослушивания. Разумеется, магически. И эта защита со всей мощи шарахнула по несчастному Гизелиусу, не нашедшему ничего лучше, чем прослушивать подозреваемого во время многолюдного приема во дворце посла. Ну и конечно, на том приеме инкогнито присутствовали магистры. И даже не один, а трое. Эквитанский и два иностранных. Все они одновременно засекли выброс энергии и ринулись на него как воронье на падаль. В итоге шпиона поймали, мага успели спасти, но только от смерти. Безумца, преступившего кодекс магов, от суда объединенного ковена спасти невозможно.
        Вот тогда и вмешался в дело юный король Агранат Теорид Кайгарский, пославший в ковен официальное заявление, что маг действовал по его тайному поручению, и имел задание выследить шпиона. Но не сдержался, по молодости и неопытности применил недозволенный прием, так всё ведь от чрезмерного усердия, да от уверенности в том, что поднадзорный граф шпионит против собственного королевства. Ковен не стал ссориться с королём и отдал ему магистра под поручительство, а Гизелиус с тех пор искренне предан его семье.
        - Ну? - Герцог так резко дернулся навстречу вошедшему, что нечаянно столкнул одну из ваз, и орешки крохотными мячиками запрыгали по паркету.
        - Тсс! - Плотнее прикрывая дверь, прижал палец к губам старик, - все не так просто.
        - Заговор?! - неожиданно хриплым голосом несчастно осведомился Дорд.
        - Не совсем. - Магистр неодобрительно покосился на творящееся в комнате безобразие и сделал витиеватый знак рукой.
        Ваза медленно перевернулась и взлетела на столик, орехи так же неспешно поднялись с пола и стайкой потянулись в нее.
        Гизелиус довольно кивнул, и фамильярно захватив с вазы персик, сел на покрытую мягким ковром широкую скамью.
        - Ты помнишь, в прошлом году сын Шамма и Ренаты, который служит королевским гвардейцем в Гортвальде, женился? Так вот, его жена почти сразу понесла, и он привез ее сюда… на свежий воздух, - магистр, как и Райт, имел разрешение называть своего господина на ты, и без зазрения совести им пользовался.
        - Гадина… - процедил сквозь зубы герцог, сразу припомнив смазливую и шуструю девицу, пытавшуюся поначалу строить ему глазки.
        Вот только Дорданд свято выполнял наказ отца никогда не заводить шашни в собственном гнезде.
        - Да нет, скорее просто падкая на деньги и удовольствия дуреха, - печально помотал седой головой магистр. - Ее, как воробья на мякине, поймал на давно известную уловку опытный шпион, и теперь шантажом заставляет писать подробные отчеты обо всем, что происходит в Анриме. Эти письма она посылает обычной почтой своей матушке, а шпион перехватывает где-то в пути. Это она точно знает, матушка жаловалась, что редко получает весточки. Что меня порадовало… теперь шпионка действительно ждет ребенка, любит своего мужа… и очень боится разоблачения. Я думаю… следует ее перевербовать, пусть пишет то, что нам выгодно. Ты не мог бы позвать ее сюда… и поговорить?
        - Извини, но я слишком зол. - Категорично отказался Дорд, - позови к себе, тебе тоже не помешает уборка. Особенно в кабинете.
        - Ты что?! - глаза мага от возмущения стали вдвое больше обычного, - я как раз заканчиваю важный эксперимент… ни в коем случае.
        С каких пор магистр начал обходить женщин стороной, особенно молодых, не ведал никто, но о том, что ему лучше змею ядовитую положить на соседнее кресло, чем посадить кокетливую женщину, знали все.
        И молодой герцог не был исключением, поэтому проследил страдальческим взглядом за сбегающим магом и дернул шнурок.
        - Монрат… - мрачно приказал вошедшему камердинеру - позови сюда служанку, ту, новенькую, я орехи рассыпал, не Фиру же заставлять?
        Камердинер вытаращился на него с таким испугом, что Дорданд только теперь заметил, как встрепан и взволнован обычно невозмутимый слуга.
        - Что случилось?!
        - Так она… помирает… я как раз магистра только что позвал, - пролепетал бедняга.
        - Как… это… помирает? А почему я не знаю, что в моем замке творится?
        Герцог вскочил с постели и ринулся прочь. Вазы с объедками и скорлупой загрохотали по полу, и Монрат похвалил себя в душе, что с незапамятных пор взял за правило приносить в покои господина только серебряную посуду.
        В людской столовой, отличающейся от господской только обивкой мебели и близостью к кухне, царила та самая тревожная суета, когда все хотят помочь и никто не знает, как.
        - Выйдите все, - скомандовал герцог так резко, что сочувствующих и любопытных как ведьминой метлой вымело.
        - Принеси кипятка, я травы заварю, - оглянувшись на господина, магистр отослал стоявшую возле него Ренату, - да проверь, чтоб ключом кипело.
        И когда расстроенная женшина убежала, тихо доложил:
        - Защита на ней стояла, как только я мысли прочел, заклинание и сработало. Редкое заклятье, дорогое. Не ниже магистра ментальщика маг работал. Теперь ей лучше… жить будет. А вот помнить… навряд ли. Если только очень яркие события… потом проверю.
        - А те, кто ее завербовал… почувствовали, что заклятье сработало? - насторожился Дорданд, пытаясь прикинуть, чем это может грозить замку и всему герцогству.
        - Нет, не могли, слишком далеко мы даже от ближайших охотничьих избушек… да и не верится мне, что стал бы там караулить сильный маг, - отрицательно замотал головой маг, осторожно поправляя подушку под бледной, как полотно, шпионкой, теперь уже бывшей, и тут же разрушил последние надежды, - но они и так все узнают, как только не получат очередного письма.
        - А мы не можем написать вместо нее?
        - Можем, но не будем. Наверняка были какие-то тайные знаки… теперь я жалею, что не полез глубже… но в тот момент мне не хотелось ее мучить… после ментального вмешательства голова кружится и тошнит.
        - Кстати, - совсем не к месту вспомнил свою недавнюю мысль герцог, - а куда мы денем настоящего Монрата?
        - Тсс, все вечером, - заслышав скрип открывающейся двери, магистр начал раскладывать по столу пучки каких-то трав.
        Глава 2
        К охотничьему домику Дорданд со спутниками подъехал уже в темноте. С выездом из замка задержались специально, чтоб не попасться на глаза любопытным путникам и бродячим торговцам, иначе не дадут поспать как следует, толпой набегут с утра пораньше с просьбами и товарами.
        Постоянно в домике, стоящем на опушке леса не доезжая нескольких миль до Подгорья, небольшого городка, одного из четырех, расположенных на территории герцогства, никто не жил. Магистр давным-давно поставил тут свою защиту и каждую весну подправлял и усиливал, так что любопытным охотникам и любителям чужого добра попасть внутрь не светило никоим образом. Только обладатель специального магического ключа мог безбоязненно дотронуться до калитки, прорезанной в высокой каменной ограде. В этот раз её отпирал сам магистр, и он же распахнул ворота для спутников и кареты.
        И все же они были не первыми гостями домика, из трубы шел легкий дымок, почти незаметный на фоне звездного ночного неба. Дорданд спрыгнул прямо на крыльцо и, оставив лошадь заботам соскочивших с запяток кареты слугам, дернул незапертую дверь.
        Из дома дохнуло теплом и запахом свежесваренного грога, таким заманчивым после скачки по свежему воздуху. Несмотря на погожие деньки, подаренные осенью, ночами ощутимо холодало, а на рассвете иногда и подмораживало.
        - Ну, наконец, - Эртрайт, в простой рубашке и охотничьей безрукавке был совершенно не похож на того франта, каким его привык видеть герцог, и все же оставался самим собой, веселым и слегка ветреным молодым человеком, - я уж думал, вы напрямик к мадам Стефе поехали, чтоб хорошенько отогреться с дороги.
        - Да магистр Гизелиус так рвался туда… - заметив краем глаза вошедшего в дом старичка, в тон ему посетовал Дорд, - но я отсоветовал… думаю, мадам еще не забыла прошлого раза.
        Оба довольно захихикали, вспомнив этот самый прошлый раз, когда магистру зачем-то срочно понадобился ученик, и он поздно вечером заявился в Подгорье. Естественно, идти в заведение Гизелиус и не собирался, он просто отправил туда на поиски Райта собственный морок. Только не подумал, что первой на полупрозрачного старичка плывущего сквозь стены наткнется сама мадам, топающая по своим делам. Никто из ее подопечных и постоянных клиентов и предположить не мог, что Стефа умеет так пронзительно визжать. Ну а когда женщина так визжит, любому может прийти на ум только одно, пора делать ноги. Вот и прыгали изо всех окон полуголые кавалеры и ловили не менее раздетых дам. А иногда и более. Хорошо еще, что особняк Стефы имеет только один этаж, хотя и вознесенный на довольно высокий фундамент, в полуподвале расположен уютный кабачок, принадлежащей ей же. Потому более всех пострадал сам Гизелиус, поджидавший ученика возле входа. Ни одна из полуголых жертв не удержалась от едкого высказывания собственного мнения по поводу таких методов.
        - Балабоны, - проворчал себе под нос магистр, направляясь к лестнице на второй этаж, но, не доходя пары шагов, остановился и мстительно напомнил, - Надеюсь, вы не забыли, что спиртного вам сегодня нельзя? Иначе я не отвечаю за результат.
        Друзья одновременно перестали ухмыляться, а Райт едва заметно побледнел, он уже успел приложиться к своему творению… правда совсем немного…
        - Немного может и не повлияет… будешь последним на очереди. Но больше ни капли… никто! Даже ужинать, я думаю, не стоит, сейчас все приготовлю и начнем, - категорично объявил магистр и важно потопал наверх.
        Слуги, вошедшие в дом с черного входа, после того, как расседлали коней, напоили их и задали корма, были несказанно обрадованы предложением Райта согреться горячим, хмельным напитком. Правда, никто из них не догадывался, что магистр уже успел сыпануть туда какого-то загадочного снадобья из маленького фиала, но если бы и видели, то не придали тому никакого значения. Магистр частенько появлялся на кухне со своими травами и после их добавления кушанья приобретали просто божественный вкус и аромат.
        - Начнем с тебя, - изменил свое первоначальное решение магистр, сажая Эртрайта в кресло, - мне нужен пример, чтобы никто не заподозрил подмены, долгосрочная иллюзия - дело тонкое. Выпей вот это.
        - Яд? - пошутил Райт, принимая бокал и делая несколько пробных глотков.
        - И яд в том числе, - невозмутимо кивнул магистр, -но и кроме него много разных компонентов. Мне нужно чтобы ты абсолютно расслабился, но одновременно не раскис, иначе после закрепления иллюзии твои гримасы будут поистине ужасающими. Выпил? Приступаем. С этой минуты не говори ни слова, если будет неприятно или щекотно - терпи, не чихай, не чешись… зря я не добавил корней змеелистника, тогда не пришлось бы тебя об этом предупреждать… Впрочем результат его применения крайне опасен, несколько крупинок лишних и все, простись с так любимым заведением навсегда. Хотя… не поздно добавить и сейчас.
        Эртрайт, услышав такое кощунственное замечание, вытаращился на магистра, изо всех сил пытаясь изобразить умоляющий взгляд, и с ужасом почувствовал, что уже не владеет собственным лицом.
        - Отлично, - пробормотал бесчувственный магистр, - подействовало. Теперь замри и не дыши… слишком напряженно.
        Дорд сидел рядом с кузеном, прекрасно понимая, что от его таланта натурщика во многом будет зависеть успех их затеи. И все же не мог удержаться от любопытства, подглядывая за действиями Гизелиуса в висевшем за его спиной зеркале в простой раме. Впрочем, сами действия, хотя и были ему абсолютно непонятны, особо интересными назвать не поворачивался язык. Беспрерывное махание руками под невнятное бормотание было похоже, на взгляд герцога, скорее на усыпляющее заклинание, чем на иллюзию, но магистру, разумеется, виднее. А вот постепенные перемены, происходящие с довольно примечательной внешностью Эртрайта, были безумно интересны.
        Следить за тем, как пшеничные, с золотом, вьющиеся волосы кузена становятся каштановыми и прямыми, как темнеют и насмешливо ломаются посредине брови, как припухлые, яркие губы становятся жестче и тоньше, а скулы выше и резче… Что и говорить, зрелище было завораживающим. И в какой-то момент, когда Дорд не смог отличить одно отражение от другого, стало просто ошеломляющим. Герцог даже глазами по очереди поморгал, чтобы убедиться, что изображение в зеркале не двоится.
        - Фу, я должен немного передохнуть, - магистр шлепнулся на стул и налил себе какого-то отвара из высокого графина зеленоватого стекла, - извини… тебе не предлагаю, тут бодрящее.
        - Ничего, я понимаю… - рассеянно кивнул Дорд и припомнил, - так куда денем Монрата?
        - А может… никуда не девать? - задумчиво протянул магистр, - Я тут подумал… не справиться тебе с работой слуги, ведь ты, небось, и понятия не имеешь, где они ночные горшки опорожняют и как моют… чтоб ландышем пахло?! Давай лучше сделаем тебя секретарем, так проще. Никто же не будет выпытывать, где ты взял секретаря, а если и найдется особо настойчивый, так за три дня вполне можно сотню не очень грубых ответов придумать.
        - А внешность? - почему-то этот вопрос очень интересовал герцога.
        Нет, разумеется, он и близко не собирается добиваться чьего-то внимания, но и стать откровенно непривлекательной личностью как-то не готов. Тем более, что это не карнавальная маска на один вечер, а его облик на все пребывание на водах.
        - Немного сглажу твои черты… сменю цвет волос, проще на черный, ну и пару приметных особенностей добавлю или уберу… пожалуй и все. Как давно замечено, люди больше всего доверяют тем, кто похож на них внешне… вот и подтвердишь это правило. Ну, как?
        - Ладно, - вздохнул украдкой герцог, осознав, что абсолютно не готов расширять свои познания о ночных горшках, - приступай.
        - Ну, любуйся, - примерно час спустя магистр наконец отодвинулся от герцога, - а вот эти амулеты никогда не снимать! И следи за речью… больше ты не герцог!
        Гизелиус подал господину серебряную серьгу с агатом. Вторую, похожую, но из золота и с любимым Дордом черным жемчугом осторожно застегнул на мочке уха давно уснувшего Райта.
        - Гизелиус, - встревожился герцог, внезапно сообразивший, что именно они натворили, - а что будем делать, если случится непредвиденное? Ну… очень плохое непредвиденное?
        - Я уже всё продумал, - успокоил хозяина магистр, - приготовил документ, где сегодняшний обмен личинами представлен как шутка… богатым и свободным молодым дворянам свойственно шутить… у каждого из нас будет по копии, подписанной всеми. Они будут храниться в надежных местах именно на такой, как ты говоришь, самый крайний случай.
        - Спасибо, Гизелиус, ты снял камень с моего сердца, - смущенно пробормотал Дорданд, - отец никогда не поступил бы так опрометчиво.
        - Такова моя обязанность, - пожал плечами магистр, и брызнул холодной водой на Эртрайта, - идите спать, утром собирались выехать пораньше.
        Новоиспеченный секретарь довольно фамильярно похлопал по плечу своего хозяина, но тот даже глаз не раскрыл, отнюдь не желая расставаться с теплым местечком. Тогда Дорд решительно сдернул его с кресла и едким тоном осведомился, где милорд желает спать, под лестницей, вместе с мышками, или на коврике у кровати магистра?
        - ЭЙ, а это кто? - отшатнулся Райт, заслышав чужой голос.
        И ошеломленно шлепнулся назад в кресло, поняв, что и сам говорит как-то не так.
        - Это что, у меня такой голос? - подозрительно обернулся к магистру Дорд, озадаченный не меньше Райта.
        - Именно такой, - безапелляционно сообщил Гизелиус подозрительно уставившимся на него лордам, - люди никогда не узнают собственный голос, услышав со стороны. Поверьте мне, Райт сейчас говорит точь-в-точь как Дорд. Разница в другом, милорд никогда не смотрит так растерянно. У тебя три дня, ученик, чтоб научиться хоть немного подражать уверенному и твердому взгляду герцога.
        - А мы не можем… представить, что на водах он немного… как бы это сказать… разрешил себе расслабиться?! - неуверенно предложил Эртрайт, украдкой строя своему отражению в зеркале самые невероятные гримасы.
        - Попробуй, представь, - саркастически фыркнул Дорданд, - а я посмотрю.
        - Кстати… а как его зовут? - попыхтев с минуту, но так и не сумев представить такого невозможного поворота событий, решил сменить тему подложный герцог.
        - Действительно, - обернулся к магистру Дорд, - а ты говорил, что всё продумал?!
        - Вот, - начиная понемногу раздражаться, протянул магистр клочок пергамента, - список, выбирайте!
        - Атан, Батан, Ватан, Гатан, Дитан… - какие-то собачьи клички! - поджал губы Дорд, - а ничего поизящнее не было? Мы вроде договаривались, что секретарь будет из знатной семьи?
        - Тогда Ронофан, или Моледикт, - пожал плечами магистр и недвусмысленно указал гостям на дверь, - можете подумать на досуге.
        - Еще смешнее, - внезапно Дорд понял, что изо всех мужских имен ему нравится именно то, которым он теперь называться не может, свое собственное.
        - Ты в этом облике немного похож на моего троюродного брата… - задумчиво бурчал Райт, первым топая по коридору, их комнаты были в другой стороне, - его зовут Сигизмунд…
        - Издеваешься? - понял расстроенный потерей любимого имени герцог, - так я ведь могу и передумать! Идем назад к магистру!
        - Ну, почему сразу - издеваюсь?! Просто пытаюсь натолкнуть тебя на мысль…
        - А натолкнешься сам, и не на мысль, а на мой кулак… - пригрозил Дорд, на самом деле никогда и пальцем не тронувший кузена.
        И не потому, что был таким правильным и добрым, просто не мог, после обстоятельств их первого знакомства. И тут ему пришла в голову замечательная мысль…
        - Меня зовут Кайдинир, коротко Кайд, - торжественно объявил он кузену и важно прошествовал в собственную комнату.
        А через миг выскочил из нее с невероятно сердитым лицом и, отстранив ошеломленного Райта, захлопнул перед ним дверь его собственной спальни.
        Эртрайт ошеломленно постоял, соображая, что могло случиться, затем, так ни до чего и не додумаяшись, осторожно заглянул в отвергнутое другом помещение.
        На столе важно восседал полупрозрачный фантом Гизелиуса и держал в руках написанный огненными буквами пергамент.
        - Здесь спит - ГЕРЦОГ! - издевательски сообщала понятная только друзьям надпись.
        Утро наступило как-то очень скоро, и Дорд чувствовал себя совершенно невыспавшимся, когда услышал мелодичный звонок, будивший гостей в охотничьем домике. Еще не открыв глаза, милорд, напрочь забыв спросонья, что спит в чужой комнате, попытался слезть с постели не в ту сторону. Стена очень убедительно ему об этом напомнила, а зеркало, в котором Дорд собирался разглядеть ушибленный лоб, испортило настроение еще больше, выставив навстречу злое лицо чужого мужчины.
        От неожиданности мгновенно проснулось и сработало натренированное на внезапные атаки чувство самосохранения. Дорданд отпрыгнул от зеркала и схватился за кинжал, и тут до него дошло, что никакого нападения не было. Герцог расстроился еще больше, с чувством прорычал неподобающее его светлости простонародное выражение и отправился умываться.
        В отличие от Эртрайта, обладавшего легким, уживчивым характером с примесью немалой доли легкомысленности, Дорд никогда ранее не был замечен в склонности к различного рода шуткам и розыгрышам. И теперь, решившись на эту несвойственную ему авантюру, никак не мог привыкнуть к мысли, что он уже не он, и вообще - никто. Ожесточенно плеская в незнакомое лицо ледяную воду, герцог сердито проклинал всех знакомых и незнакомых правителей, мечтающих о присоединении чужих королевств и ханств. И ломающих ради этого судьбы и жизни собственных детей. Ну, действительно, если бы не прожекты королевы Имганта, для чего принцессе Аглессе внезапно понадобилось замуж именно за него, она что, поближе не смогла бы найти супруга?
        Или недостаточно ей собственных богатств, от которых, по рассказам дядиных шпионов, просто ломятся подвалы Имгантского королевского дворца?!
        - Дорд, завтрак на столе, мы ждем, - раздался за дверью дипломатичный голос магистра, и прозвучавший в нем намек обозлил герцога еще больше.
        Он, не торопясь, закончил умывание и, скептически кривя губы, остановился перед шкафом с одеждой, очень сомневаясь, что сумеет найти для себя подходящее одеяние. Райт, которому принадлежали висевшие тут камзолы и штаны, любил одеваться ярко и нарядно. Нет, герцог нисколько не осуждал за это парня, проведшего детство в бедности, граничащей с нищетой. Дядья Дорданда по материнской линии были гордыми и щепетильно честными дворянами, но, к сожалению, это редкое и достойное уважения качество не приносило достатка в их старинные дома.
        Разумеется, отец Дорда всячески старался им помочь, дарил на все праздники щедрые подарки, приезжая в гости, привозил возы продуктов и вещей, которые потом старался "забыть" но этого было мало. А брать деньги "в открытую" они категорически отказывались, вот и придумал Агранат, как потом сам признался, только для того, чтоб подкормить племянников, пригласить их пожить лето в Анриме.
        Но первые же дни принесли досадливое понимание ошибочности этой затеи. Старшие племянники строго следили за младшими, чтоб те вели себя достойно и не хватали незнакомые лакомства, словно "придорожные попрошайки".
        И в первый же вечер Дорд застал в дальнем ягоднике, куда регулярно наведывался в поисках первого урожая, потрясшую его сцену. Старший кузен сердито хлестал по щекам шестилетнего Райта, сквозь зубы приговаривая, что научит того вести себя подобающе.
        Юный герцог коршуном налетел на обидчика, а когда пойманные с поличным подростки бросились врассыпную, схватил зареванного Эртрайта за руку и потащил в замок. Немедленно были призваны все лекари, посланный на кухню слуга притащил полный поднос деликатесов и сладостей, а Монрат, бывший тогда простым лакеем, доставал из сундуков самые нарядные костюмы Дорданда, игрушки и книжки.
        С того дня и началась их дружба, а в собственный дом Эртрайт так и не вернулся. Впрочем, у его матери, болезненной и бледной женщины, запомнившейся Дорду по редким визитам, было еще двое младших детей, кроме Эртрайта, и она не особенно расстраивалась его отсутствием.
        А когда чуть больше года назад во время охоты пропали на болотах и больше не вернулись герцог и герцогиня Анримские, в завещании, открытом по истечении трех лун, кроме документов, предназначенных для Дорданда, был найден и указ для Эртрайта. О назначении его восемнадцать лет назад на должность компаньона юного герцога с выплатой солидного жалованья. За долгие годы набежала круглая сумма, но Эртрайт в тот день поступил по-своему, потряся даже Дорда.
        - Прости, дядя, - сказал он печально, подняв к небу мокрое от слез лицо и бережно положил указ в горящий очаг, - но я живу тут по велению сердца, а не за деньги.
        Уже на следующий день Гизелиус, по просьбе Дорданда, нашел ловкого человечка, который за зиму провернул одно очень хитроумное дельце. Было куплено и оформлено на имя пожилого и бездетного дальнего родственника Эртрайта небольшое, но доходное поместье, и вскоре там поселился сам старый лорд и куча слуг, нанятых на неизвестно откуда взявшиеся деньги. Взамен он составил прижизненную дарственную на имя горячо любимого племянника, и она ждала своего часа в сейфе герцогского поверенного.
        Тяжело вздохнув, герцог откинул накатившие так некстати воспоминания и достал из шкафа темно-серый дорожный костюм, самый скромный из обнаруженных. Затем быстро переоделся и решительно шагнул в длинный, как коридор, холл второго этажа. Торопливо спустился по лестнице, решительно распахнул дверь в столовую и ошеломленно замер, обнаружив направленный на него арбалет и занесенный над головой меч.
        - Стойте! - встревоженный крик вскочившего с места Райта заставил слуг замереть, - Это лорд Кайдинир, мой доверенный секретарь. Он прибыл сюда еще вчера, но отдыхал с дороги.
        - В комнате лорда Райта? - неверяще протянул Монрат, опуская арбалет.
        - Лорд Эртрайт ближайшие пару месяцев проведет в гостях у своих тетушек, и его обязанности будет исполнять секретарь, - сердито буркнул Райт и шлепнулся на место, жестом показывая Дорду на свободное место рядом с ним, - Проходи, Кайд.
        - Спасибо, милорд, - с едва заметным ехидством процедил герцог и занял указанное кресло, на котором раньше не имел права сидеть никто, кроме его кузена.
        - Спасибо что я имя запомнил, иначе… - ворчливо пробурчал Райт, с ненавистью поглядывая на молочную пшеничную кашу, которую по традиции варили на завтрак для герцога.
        - Можно и мне такой кашки?! - ситуация понемногу начинала раздражать герцога все больше и он все чаще бросал возмущенные взгляды на Гизелиуса, самозабвенно уничтожавшего любимый омлет.
        Если это называется - все предусмотрено, тогда что в понимании магистра - спонтанные действия?
        - Не побрезгуешь моей? - в темно-серых глазах лже герцога, даже не прикоснувшегося к ненавистной каше, мелькнула такая горячая надежда, что Дорд внезапно почувствовал, как у него невольно начинает улучшаться настроение.
        Как ни крути, а Райту еще труднее, чем ему. Ведь свежеиспеченный секретарь начинает жизнь с чистого листа и может выбирать себе привычки и пристрастия, а Райту никуда не деться от ненавистной каши и нелюбимых им телячьих бифштексов.
        - Ваша светлость очень добры, - склонил Кайд голову, чтоб скрыть мелькнувшую на губах усмешку и решительно забрал у друга тарелку с традиционным завтраком.
        А Райт, облегченно вздохнув, торопливо пододвинул к себе блюдо с фаршированными рулетиками из бледно-розовой ветчины. Это было самое любимое кушанье лже герцога, впервые отведанное им много лет назад. Именно за неумеренное пристрастие к незнакомому деликатесу мальчик и получил в тот день несколько хлестких пощечин от одного старшего брата, и верную дружбу другого.
        Лже герцог слукавил, ворча на Дорда, что еле запомнил выбранное им имя, кузена, воспитывающего его в духе "гордой бедности", звали Кайдинир. Давно прощенный Райтом "воспитатель" несколько лет назад погиб на дуэли, и причиной тому была именно гордость и бедность. Гордость не позволила отказаться от дуэли с наглым купеческим отпрыском, а бедность, не позволившая в свое время нанять хорошего учителя - подвела в бою.
        Гизелиус перевел дух и незаметно опустил в карман крошечный пузырек, из которого он собирался слегка "надушить" воздух в столовой. Занятия алхимией, к которой у магистра был истинный талант, давно доказали ему, что в большинстве случаев человек вполне может обойтись и без магии, одними зельями. Ну а про зелья, сваренные с применением магии, и говорить нечего, их давно придумано по несколько штук на все случаи жизни.
        На улице тем временем разгулялась непогода, и ехать в Подгорье, куда еще вчера отправился обоз, решили в экипаже.
        Карета, сработанная лучшими мастерами королевства для дальних путешествий, была не столь изящна, как её сестры, предназначенные для парадных выездов и коротких прогулок, зато необычайно комфортна и уютна.
        Даже для пары лакеев, обязанных сидеть на запятках, было устроено нечто вроде маленькой кабинки, чтоб них не попадала ни грязь, ни дождь. Хотя сами лакеи, успешно совмещающих это звание с обязанностями охранников, бурчали, что так много неудобнее следить за придорожными кустами и значительно дольше соскакивать в случае нападения, да кто их слушает?!
        А вот господам, с которыми ехал и Монрат, наоборот, карета очень понравилась. Мягкие диваны, которые на ночь можно было сдвинуть и получить просторное ложе, откидные столики и множество ящичков и карманов для необходимых в долгом путешествии мелочей очень скрашивали дорожные неудобства.
        Например, там можно было хранить расчески и зеркала, игральные кости и книги, установить кружку с напитком или туесок с ягодами.
        Впрочем, сейчас друзей интересовала только возможность немного поспать, и потому вскоре новый секретарь чутко спал, привычно положив руку на рукоять пристегнутого под плащ кинжала, а молодой человек, одетый в герцогский камзол, сладко посапывал засунув под щеку маленькую подушечку.
        Монрат, сидевший, на переднем сидении рядом с магистром, некоторое время с недоумением разглядывал необычную картину, и хмурил в задумчивости лоб. А когда наползавшая на лоб секретаря шляпа полностью прикрыла его лицо, изумленно выдохнул и повернувшись к магистру уставился на того с оскорбленным возмущением.
        - А никто и не обещал, что будет легко, - пробурчал тихо Гизелиус, и красноречиво развел руками.
        Одновременно пообещав себе, что после поездки на воды возьмет, наконец, отпуск, в котором не был уже четверть века.
        Глава 3
        - Он мухлюет, - разочарованно пробурчал Райт и сделал обиженное лицо, - так не бывает, чтоб семь раз подряд выпала шестерка!
        Дорд посмотрел на состроенную кузеном гримасу и безнадежно вздохнул. Нет никакого толку повторять другу, что такого беззащитно-детского выражения на лице герцога никто не видел уже больше двадцати лет. Он все равно забудет через пять минут. Ну, и как он будет изображать Дорданда, если никак не может научиться скрывать свои эмоции?!
        - Лорд Кайдинир, если вы при гостях будете смотреть на своего господина так возмущенно, дамы могут заподозрить… да всё, что угодно, в зависимости от испорченности, - подгребая к себе кучку монет, менторским тоном сообщил магистр.
        Карета подпрыгнула на особо глубоком ухабе, зашатались стоящие на столике бокалы, покатились монеты… подпрыгнул кубик слоновой кости с агатовыми глазками и… встал шестеркой кверху.
        - Ты видел?! - обличающе наставил на него палец лже герцог, - нет, ты это видел?! Я же говорил, что он мухлюет!
        - Подтвердите, лорд Кайд, что я и пальцем кубика не коснулся, - парировал Гизелиус, - а вам, милорд… Дорданд, можно бы и не возмущаться так громко. Вам сейчас можно проигрывать сколько угодно, все равно не из собственного кармана, так перестаньте волноваться и получайте удовольствие!
        Эртрайт, гордившийся своей неподкупностью и честностью, так возмущенно уставился на Гизелиуса, что любой другой человек на месте магистра покраснел от стыда, но алхимик и бровью не повел. Он специально всячески провоцировал сейчас ученика, чтоб к моменту приезда на воды тот как следует обозлился и перестал смущать охрану и слуг несвойственной герцогу улыбчивостью.
        Монрат, не желающий наблюдать за творившимся "безобразием", ехал в обозе, присоединившемся к карете в Подгорье. И нужно сказать, неплохо устроился в кухонной повозке повара Берна, своего старого приятеля. Да и господам его "измена" пошла на пользу, Монрат сумел убедить товарища, что герцог, винивший себя в ссоре с неразлучным другом, теперь специально, в наказание, кушает только то, что любил Райт.
        Погода между тем понемногу испортилась окончательно, в карету и повозки пришлось дополнительно припрячь сменных лошадей, и все равно по раскисшей дороге они еле двигались. Люди герцога, кроме верховой охраны, прятались по повозкам и от скуки играли в кости да отсыпались, пить в дороге вино и даже пиво Дорд запрещал категорически. Впрочем, все и сами понимали, тут, почти на восточной границе с дикими степями, даже маленькое расслабление могло стоить жизни.
        В результате до Архина, стоящего на берегу Желтой реки, отделяющей королевство от объединенных кагалов, доехали на пол-суток позже запланированного, и хотя капитан барки, уведомленный нарочным, покорно ждал важных пассажиров, отплывать, глядя на ночь, не решились. Потому и остановились в доме местного градоправителя.
        - У меня в голове все качается, - сообщил Райт, жалобно поглядывая на магистра, - может, не пойдем на ужин? Перекусим слегка да на боковую?! А то еще неизвестно, вдруг на барке выспаться не удастся… морская болезнь, или еще что…
        - Не трусь, ученик! Да и некрасиво отступать, раз ты уже дал обещание, - раскладывая по груди жабо красивыми складками, беспрекословно объявил магистр, им с лже герцогом досталась одна гостиная, из которой вели двери в разные спальни, - считай, что у тебя сегодня генеральная репетиция.
        - Какая еще репетиция? - насторожился Эртрайт.
        - Генеральная. Ты же не забыл, что у его превосходительства три дочки на выданье?!
        - Но они же знают, что мы на рассвете уезжаем - не поверил в опасность лже герцог, - вряд ли даже внимание на нас обратят, какая там репетиция.
        - Я тебя предупредил, - пожал плечами магистр, - дальше твое дело. Но не пойти нельзя, обидишь градоначальника ты, а расхлебывать ему.
        Он красноречиво кивнул в сторону двери, намекая на Дорда, которому на эту ночь досталась маленькая комнатушка на мансарде, рядом с комнатами прислуги. И даже лестница туда вела отдельная, по имгантской моде.
        Райт тяжело вздохнул и начал одеваться, уныло бурча себе под нос нескончаемый жалобный монолог.
        Вот если бы он хоть на миг мог представить себе, каково это, быть герцогом, ни за какие коврижки бы не решился. Мало того, что нужно все время делать важное непроницаемое лицо, иначе подданные сочтут что у них правитель с приветом, так ведь и слова сказать попросту нельзя. Вот в деревушке, когда обоз остановился пополнить запас зерна для лошадей и набрать воды из знаменитого на всю округу колодца, понравился ему скачущий вокруг лохматой псины шалопутный щенок. Ну и ляпнул спроста, мол миленький какой. Так откуда он знал, что крестьяне мигом щенка изловят и в корзинке, с бантом на шее, притащат к карете? Так как, скажи он тоже самое в своем собственном облике, никто и пальцем бы не пошевелил! А Гизелиус тоже хорош, вместо того, чтоб заранее подсказать, потом всю дорогу хихикал, нужно дескать было не на щенка показывать, а на ту девицу, что рядом стояла, они и ее бы с бантиком на шее приволокли. Ведь всякий знает, герцог никого не обидит, а за внимание отдарит. Вот и беспородный щенок обошелся Дорду как чистокровная гончая, всей толпе, что с корзинкой притопала, пришлось по серебряку выдать. Так
ведь что обиднее всего, дарили щенка Райту, а привязался он к Дорданду. Так и смотрит ему в глаза и всю оставшуюся дорогу на его сапогах спал. А потом еще и Монрата, сунувшегося в дверцу, спросить насчет привала, ревностно обтявкал. Все правильно, важно сообщил в ответ на обиженный взгляд лже герцога магистр, люди видят камзол и личину а собаки сущность человека.
        И вот теперь, вместо нарядного камзола, сиреневого с шитыми серебром узорами, он должен надеть темно-серый с черным позументом, герцог никогда не носил ярких и светлых камзолов. Тем более теперь, когда он как бы в ссоре с кузеном. А ведь это идея… смолк Райт, и, подумав несколько секунд, объявил Гизелиусу, что раз герцог ест любимые блюда друга, может ведь он надеть и его любимый камзол?!
        - Может, - бесстрастно пожал плечами магистр, - но не наденет.
        - Почему? - довольство от удачно найденного выхода сменилось в глазах лже герцога на обиженное недоумение.
        - Потому что тогда секретарь сразу найдет очень срочный и важный повод поговорить со своим господином наедине, - так же невозмутимо пояснил магистр. Эртрайт представил себе, с каким возмущением кузен будет высказывать ему упреки по поводу слишком вольного распоряжения чужим авторитетом и уныло натянул серый камзол. Покрутился перед зеркалом, тяжело повздыхал и, пользуясь тем, что успокоенный Гизелиус вышел из комнаты, приколол на плечо скромную, но изящную подвеску из черненого серебра и агатов, очень удачно сочетающуюся с отделкой. Успокаивая себя тем, что Дорд даже в гневе сдержан в выражениях, и никогда не позволит себе изъясняться как трактирщик.
        А потом, очень довольный собой, выскочил из гостиной и направился в сторону лестницы, ведущей на первый этаж, именно там, как его предупредил магистр, и намечался торжественный ужин по поводу приезда высоких гостей.
        Первый пролет он одолел очень уверенно, лишь на миг приостановившись в сомнении на просторной площадке, куда выходила широкая стеклённая дверь на балкон, судя по сгущающимся за ней сумеркам.
        Так же тут стояла пара огромных напольных ваз с цветами, маленький диванчик между ними, а в разные стороны спускались две лестницы. Райт, не особо задумываясь, легко поскакал по той, что вела вправо, в конце концов, если придет не туда - всегда можно будет вернуться, не так ли?!
        И, как водится, он пришел не туда, сразу это сообразив по дружному стуку ножей и погромыхиванию посуды. Да еще по паре окриков, типа - долей воды, бездельник, не видишь, соус совсем выкипел?
        Вот демоны, слегка огорчился Райт, развернулся и потопал назад. И на этом недоразумение и закончилось бы, однако, проходя мимо висевшего напротив окна узкого зеркала, франт заметил, что из его прически "под Дорда" выбилось несколько прядей и остановился их поправить. Тут и раздался торопливый перестук каблучков, почему- то испугавший Эртрайта.
        Разумеется, находись лорд в своем собственном облике, он и не подумал бы прятаться, но никак не мог представить себе Дорданда, заблудившегося в кухонном коридоре, потому и нырнул, как воришка, за тяжелую и длинную суконную ночную штору.
        И вовремя нырнул, как показали дальнейшие события, каблучки процокали мимо всего через несколько секунд после его исчезновения в кипе пыльной ткани. Райт подождал немного, пусть особа, заставившая его прятаться в этой пылище, уйдет подальше.
        Но тут каблучки застучали вновь, и он от досады едва не взрыкнул вслух, помогла старая уловка, вцепиться зубами в край воротника.
        Теперь оставалось только ждать, пока незнакомка пройдет мимо, не вылезать же из шторы при ней?! Однако она, как назло, остановилась прямо перед окном, сквозь узкую щель Райт разглядел в стекле смутное отражение женского силуэта. Отметив наметанным взором его стройность и изящество, лорд уже не так истово злился на неожиданную помеху, к вполне понятному возмущению примешалась изрядная доля заинтересованности.
        А вскоре вдалеке послышались торопливые шаркающие шаги, и сгорающий от любопытства Эртрайт напряг слух, чтоб не пропустить ни одного словечка из странного свидания. Ну а ради чего еще прибежит в это безлюдное место таинственная незнакомка?!
        И вначале был одновременно успокоен и разочарован, услышав хриплый шепот, который вполне мог принадлежать лицу любого пола, но не того возраста, который может заинтересовать в любовном плане юную девушку. Собеседник незнакомки явно был стар.
        Однако потом расслышал несколько слов, вернее указаний, и порадовался, что изобретательная судьба так вовремя забросила его сюда.
        - … обошлось три золотых, - шептал старческий голос, - он обожает рулетики с ветчиной. Но на всякий случай подсыпьте и в мальзийский салат, лишним не будет.
        Что-то прошуршало, послышался приглушенный звон монет, затем каблучки торопливо застучали в сторону лестницы, а шаркающие шаги удалились в противоположном направлении. Эртрайт подождал еще с минуту, для верности, затем выскользнул из-за шторы и направился вслед за незнакомкой, ступая бесшумно, как на охоте. Когда дело касалось жизни или здоровья его старшего брата, Райт умел становиться собранным и серьезным.
        Махом взлетел по лестнице, проскочил мимо диванчика и, заслышав голоса поднимающихся навстречу людей, степенно, с достоинством, зашагал вниз по второй лестнице.
        - Ваша светлость… - завидев Райта, облегченно выдохнул топавший навстречу с подсвечником в руке градоначальник, и лже герцог невольно отметил, что хозяин был почему-то бледен и напуган, - с вами все в порядке… уф, слава богам!
        - В чем дело?! - не подавая вида, что встревожен, надменно спросил Райт, - а моего секретаря вы не видели?
        - Да он уже внизу, и лекарь ваш тоже там, - для непосвященных Гизелиус был просто личным врачевателем герцога, - а вот вас мы потеряли… лакей, бестолковая душа, прибежал, напугал…
        Он возмущенно оглянулся на топавшего следом слугу, и тот, как по волшебству, исчез из вида.
        - Я на диванчике тут немного посидел… уютное местечко… - неуклюже соврал Эртрайт, не найдя никакого более приемлемого объяснения своему отсутствию, но градоначальник неожиданно поверил.
        - Да-да, я давно говорю Жаннет, что нужно там еще один светильник повесить, а она спорит… женщины такие упрямые…
        Тут он, наконец, сообразил, что он испуга и волнения говорит что-то не то, да и вообще держит высокого гостя на лестнице и с извинениями побежал вниз, старательно держа подсвечник повыше, чтоб освещать Райту путь.
        А Дорданд и Гизелиус уже несколько минут околачивались возле дверей столовой вместе с остальными домочадцами градоначальника, старательно делавшими вид, что не замечают герцогских "слуг". И совершенно справедливо негодовали на неизвестно где застрявшего Райта, хотя вовсе не страдали от недостатка внимания и почестей, наоборот. Еще никогда в жизни герцогу не приходилось так близко наблюдать ту сторону жизни подданных, которую обычно от него старательно прячут. Например, лакея с подозрительно серой тряпкой, торопливо вытиравшего с натертого паркета капли лимонного соуса, пролившиеся с огромного блюда, на котором возлежала заливная рыбина. Двое поварят еле тащили это произведение поварского искусства мимо собравшихся гостей. Никогда не приходилось Дорду и следить за торопливой возней стайки молоденьких девиц, украдкой что-то поправлявших в прическах и туалетах друг друга. И при этом сердито перепирающихся звонкими шепотками, разносившимися по всему залу.
        И потому Дорд не сразу рассмотрел, что Райт выглядит вовсе не так, как обычно. То есть, не улыбается искрометно и не смотрит на всех со счастливым выражением шаловливого щенка, а очень правдоподобно изображает его самого, холодно поглядывая на всех с еле заметной подозрительностью.
        Герцог вполне мог бы похвалить кузена за хорошую актерскую игру, если бы не так отлично его изучил. Потому, едва заметив происшедшие изменения в поведении друга, сразу принял за данность, что Райт нисколько не играет и встревожен не на шутку. А заметив на плечах безукоризненно чистого камзола следы пыли и даже паутинку, немедленно сделал вывод, что кузен куда-то случайно вляпался. Хотя представить себе не мог, куда можно влипнуть по дороге от гостиной, где, как сообщил магистр, кузен задержался, и до этого зала.
        Однако выяснять, что произошло, не было ни времени, ни возможности, губернаторские домочадцы уже тесной толпой обступили гостя и глава семьи представлял их лже герцогу по степени старшинства. Стоящий чуть в сторонку Дорд имел отличную возможность рассмотреть сие действие в подробностях и тихо порадоваться, что это не ему приходится придумывать ответные комплементы и шутки для каждой из представленных девиц. Их было шестеро, трое - дочери губернатора, одна племянница и двое - родственницы именитых горожан, которым глава города, как видимо, не мог не потрафить в такой малости. Показать их племянницам и дочкам живого герцога.
        Разумеется, губернаторша, высокая и надменная дама, сердито поглядывавшая на мужа, была очень недовольна конкурентками собственных детей, и наверняка у градоначальника все семейные неприятности еще впереди. Зато остальные гости, начальник городской охраны, директор гимназии, и несколько чиновников, зашедших якобы случайно, но в праздничных мундирах и камзолах, и при всех орденах и регалиях, имели вид козлов, рассмотревших открытую калитку в усыпанный плодами сад.
        Эртрайта, вынужденного подать руку старшей дочке губернатора, проводили на самое почетное место во главе стола, и остальные девицы очень ловко заняли все ближайшие места. Бедолага и слова произнести не успел, как оказался в самом центре роскошного букета из шелков, кружев, драгоценностей, оголенных плеч и замысловатых причесок.
        Рядом с девицами так же находчиво устроились их родители и именитые горожане, и, когда ошарашенный этой пронырливостью Эртрайт поискал взглядом друга и учителя, то с ужасом обнаружил их в другом конце длинного стола.
        Он досадливо нахмурился, легко сообразив, что уже поздно что-либо менять. Нужно было заранее предупредить хозяина, что секретарь тоже лорд, а лекарь по правилам должен сидеть рядом, теперь это прозвучит вопиющей невежливостью.
        Ну, вот как умудрялся Дорданд непременно позаботиться о брате и магистре, ведь Райту не припоминается ни одного мероприятия, на каком его и Гизелиуса посадили не рядом с герцогом?!
        Это потому, что Дорд всегда помнит про кузена, со стыдом и огорчением признал самозванец, а вот он сам в какой-то момент растаял от восхищенных девичьих взглядов, и позволил собой распоряжаться. Потому и оказался вдали от друзей.
        Значит, придется выкручиваться самому, а для этого нужно взять себя в руки, решил Эртрайт и с изумлением обнаружил, что пока он отвлекся на самокритику, девицы не теряли времени даром. С милыми улыбками радушных хозяек они успели загрузить тарелку гостя самыми изысканными закусками, и, разумеется, словно случайно, почти половина угощения оказалась рулетиками.
        - О, рулетики из ветчины! - обозлившийся на самого себя за неповоротливость Райт состроил счастливую улыбку, и обратился к сидящим за столом, - господа, поскольку я сегодня не имею возможности выпить с вами за гостеприимного хозяина…
        Тут он изобразил на притворно опечаленной физиономии многозначительное выражение, как бы намекающее на особые, известные всем обстоятельства, и закончил неожиданным предложением:
        - А потому предлагаю мысленно чокнуться рулетиками!
        Гизелиус, и без того рассерженный на ученика, позабывшего под обстрелом девичьих глазок все его наставления, даже вилку уронил от возмущения. Да если тут есть хоть один чиновник, когда-либо видевший Дорда на торжественных приемах, он же сразу раскусит подлог!
        Но сам Дорданд, не спускавший с кузена взгляда с того самого мгновенья, как раскусил причину его странного поведения, был совершенно иного мнения. Плевать ему на разоблачения и на переглядывания гостей, изумленных таким необычным предложением герцога. Зато теперь предельно ясно, Райт откуда-то прознал, что в рулетиках будет некое снадобье… стало быть покушались именно на него, на Дорда! И вино он потому же отказался пить, так ловко объявив об этом, что никто теперь и предлагать не решится.
        А подданные герцога очень быстро справились с легким шоком, и вмиг расхватали оставшиеся рулетики, до секретаря и лекаря дошло пустое блюдо, гости даже пучки зелени, положенные поваром для украшения разобрали.
        И тут Райт, как бы случайно, заметил, что у сидевшей рядом девицы, имени которой он не успел запомнить, на полупустой тарелке нет ни одного рулетика! Какая несправедливость!
        Лже герцог с самым огорченным видом поддел вилкой рулетик с собственной тарелки и переложил соседке. А после с самым умиленным выражением проследил, как она его изящно поглощает, за здоровье собственного папеньки.
        Затем пришла очередь соседки справа, а после и остальных девиц. Герцог даже привстал с места, чтобы дотянуться до каждой прелестницы. И по пути не забыл положить им по щедрой ложке мальзийского салата, приготовляемого из печени очень редкой и потому дорогой рыбы.
        Спорить с любезным и очаровательно улыбающимся высоким гостем не решилась ни одна из прелестниц, даже когда он, как бы по рассеянности, скормил им по второму, а ближайшим и по третьему рулетику. Забыв при этом оставить себе хоть один, несмотря на всю свою любовь к этому яству. Гизелиус к этому времени, в расстройстве совсем забыв про еду, допивал уже второй бокал нелюбимого им, кислючего как уксус, дешевого Туризского вина, доминирующего на этом конце стола. Как-то так получилось, что все наиболее дорогие и благородные вина стояли ближе к лже герцогу, и оставались пока нетронутыми, после заявления Эртрайта все гости как-то разом превратились в трезвенников.
        Впрочем, вскоре лже герцог, покончив с принудительным кормлением своей клумбы, вспомнил и про страждущую вина половину гостей и очень учтиво заметил, что его порадовал бы ответный тост хозяина и предложил не стесняться в выборе напитков, незаметно плеснув в свой кубок чистой воды.
        Пока хозяин изрекал тост, гости осмелели, зазвенели бутылками и бокалами, начальник охраны взял на себя смелость разрезать зубастую рыбину, украшенную овощными цветочками, а девицы приступили к самой важной задаче, охмурению правителя.
        Причем, как заметил Дорданд, действовали прелестницы очень умело и слаженно. Нахваливая себя, не забывали похвалить и соперниц, не забыв тонко намекнуть на собственное превосходство, и дружно смолкали, стоило Эртрайту открыть рот. А после каждой шутки лорда смотрели на него с таким умиленным восторгом, что Райт поневоле чувствовал себя не меньше чем героем, в одиночку перебившим отряд степняков.
        И одновременно - диким оленем, умело направляемым опытными охотниками в нужную сторону. Это очень беспокоило лже герцога, и несмотря на показное веселье больше всего ему хотелось поделиться своими тайнами с Дордом и Учителем. Однако еще раз нарушать чужие традиции Райт так и не решился, вот и пришлось вытерпеть до конца утомительно долгий ужин и традиционное чаепитие с затейливо украшенным тортом, доставленным под присмотром гордого такой честью повара.
        Потом распахнулись двери в соседний зал, и оказалось, что там притаился в ожидании своей очереди небольшой оркестр. А еще оказалось, что на лже Дорданда уже заготовлен длинный список с именами девиц, желающих танцевать, и этого удара перенести он уде не смог. В панике оглянулся, ища глазами герцога, и обнаружил его рядом с собой. Вместе с угрюмым магистром, чувствующим приближение изжоги.
        - Просим извинить милорда за невольное нарушение ваших планов, - мрачно заявил Гизелиус, - но ему необходимо срочно удалиться… сами понимаете…
        Манерой говорить полузагадочно и веско, этой необходимейшей для практикующих врачей наукой, магистр владел в совершенстве, потому-то никому и в голову не пришло спрашивать о подробностях. Как можно, не комильфо! И только девицы, получая от лже герцога прощальные улыбки и ритуальные поцелуи ручек, выглядели безнадежно разочарованными на фоне явно приободрившихся мужчин.
        Дойдя до лестницы, магистр попытался было спросить Эртрайта о причине его странной выходки, но Дорданд так резко его одернул, что старик немедленно смолк и оскорбленно засопел.
        Однако герцог не обращая на него никакого внимания, ворвался впереди спутников в их апартаменты, и не позволил сказать ни слова, пока не обшарил каждый уголок и каждый шкаф. А затем поманил друзей в комнату магистра и, указав им на стулья, накрепко запер двери и задернул занавеси на окнах.
        - Ну, рассказывай, - тихо потребовал он у молча следившего за этими предосторожностями Эртрайта, и тот так же тихо и подробно поведал о своем маленьком приключении.
        - Но почему ты сразу… ничего не сказал! - Возмутился магистр, - я бы хоть один этот рулетик заполучил для проверки! А так мы даже не знаем… может это была какая-то безвинная пряность!
        - Узнаем, - мстительно хмыкнул герцог, - обязательно потребуем утром чтобы прелестниц привели попрощаться. Но ты молодец, Райт, я такого и не ожидал! Нужно будет мне подучиться такому методу решения подобных ситуаций! Накормить их собственным зельем… ха-ха… представляю, что они чувствовали. А теперь будем решать как нам разместиться на ночь… Гизелиус, тебе придется пойти в его спальню, а мы попробуем найти себе другое помещение. И я кажется знаю… где искать. Кстати, мне сходить за своими вещами, или ты перекинешь?
        Магистр состроил недовольную мину, и пренебрежительно махнул рукой, однако спорить не стал. Когда Дорданд говорит таким тоном, то становится невероятно похожим на своего отца, а спорить с герцогом не решался даже король.
        Прихватив свой дорожный саквояж, Гизелиус несколько ворчливым тоном пожелал друзьям спокойной ночи и скрылся за дверью. А через пару минут на пол перед ними шлепнулся походный чемодан герцога. Телепортация мелких предметов не являлась самым удачным из магических умений магистра, и лучше всего получалась, когда он был слегка не в настроении.
        - А теперь посиди тут, я скоро, - скомандовал Дорд кузену, - да запри за мной двери и никому не открывай, даже если будут кричать что пожар! Я тихонько посвищу иволгой, когда вернусь, голос можно подделать.
        Он сунул в карман несколько магических пугалок, изготовленных Гизелиусом на тот случай, когда не хочешь никому причинить серьезный вред, и шагнул за дверь. Райт, прекрасно осознавший, почему брат так настаивает на шпионских предосторожностях, торопливо запер дверь на все задвижки. Да и трудно не сообразить, что если настырная девица заберется в комнату к нему, то жениться на ней придется Дорду, никому ведь не докажешь, что они ради шутки путешествуют в личинах.
        И не потому, что папенька и маменька невесты на самом деле бестолковые, просто им будет намного выгоднее таковыми прикинуться. Хотя, план скорее всего маменькин, сам градоначальник, хоть и слывет суровым правителем, особо хитрым не выглядит.
        С четверть часа Райт нервно бродил по комнате, прислушиваясь к каждому шороху за дверью, и ругал себя за то, что отпустил Дорда одного. Мало ли что может с ним случиться в полутемных коридорах, подвыпившие провинциалы иногда бывают не в меру воинственны.
        Кроме того, вполне вероятно, что кто-то раскусил их обман и теперь только ждет удобного момента, чтобы захватить герцога врасплох. И вовсе не важно, что это не так просто, как кажется, иногда злоумышленникам удаются совершенно невероятные преступления.
        Под дверью раздался какой-то шорох, потом тихонько пиликнула свою печальную песенку иволга. Райт спешно отпер дверь и распахнул ее, готовый увидеть толпу врагов, осаждающих его друга.
        Однако Дорд был один и очень спешил. Схватил свой чемодан и приказал Райту идти как можно тише и не отставать. Кузен послушно кивнул и ринулся следом. Почти бегом, замирая перед приоткрытыми дверями и холлами как воришки, друзья добрались до лестницы и направились вверх, на третий этаж. Здесь коридор оказался попроще, да и двери были без резьбы и фигурных вставок, сразу понятно, что комнаты третьего этажа предназначались гостям попроще.
        Отсчитав третью дверь, Дорд вставил в замочную скважину ключ и через минуту запирал ее изнутри. Райт стоял в темноте, ожидая дальнейших указаний, но герцог просто чиркнул магической зажигалкой и свечи в простом подсвечнике, стоящем на столе, вспыхнули одновременно.
        - Ты спишь там, - показал герцог на одинокую дверь в спальню, а я тут.
        Это "тут" оказалось довольно широким и сильно потертым диваном, возле которого на стуле лежало свернутое одеяло и подушка.
        - Но тут даже простыней нет! - возмутился Райт, - как же ты…
        - Адъютанту начальника городской стражи простыней не положено, - невозмутимо заявил Дорд, - но если ты такой жалостливый, можешь принести одну из своих.
        - А может… ты пойдешь в спальню?! - уже понимая, что братца не переубедить, жалобно оглянулся кузен, направляясь за простыней.
        - Райт, не спорь, слуги придут нас будить и что увидят? Я даже не хочу предполагать, что они при этом еще и подумают!
        - Ладно, - подумав, что Дорд, как всегда прав, вздохнул Райт и направился в спальню.
        К его удовольствию, в старинном, поцарапанном шкафу, явно переехавшем с нижнего этажа, нашлось несколько запасных простыней, и на этом их спор закончился.
        Дорд с довольной ухмылкой растянулся на продавленном диване, а его брат несчастно свернулся в клубок на не менее продавленной кровати с пыльным балдахином, стоящей в спальне.
        Стук в дверь раздался значительно раньше, чем ожидал Эртрайт, он совершенно не выспался. Да и за окном, как он убедился, повернув сонное лицо, было еще совершенно темно. Какого демона, с ума они, что ли посходили? Или это хозяин комнаты пришел предъявить на нее права? Ну вот почему Райту не пришло в голову с вечера спросить брата, каким путем тот добыл ключи от этих гостевых комнат? Может, просто отобрал у подпитого адъютанта?
        - Ваша светлость, проснитесь! - в вежливом голосе герцога сквозь показную почтительность слышалось неудержимое веселье, и это явилось главной причиной, по которой Райт все-таки сполз с постели и, прошлепав к двери, отодвинул засов.
        И тут же, охнув, бросился за халатом, в комнатушке, где спал Дорд, было полно народу.
        Кроме градоначальника, его жены и директора гимназии присутствовало несколько выглядывающих из-за их спин гостей, явно желающих рассмотреть не столько халат Райта, сколько комнату за его спиной.
        - В чем дело? - любивший поспать кузен герцога был сейчас вовсе не в лучшем настроении.
        - Пропала наша старшая дочь, Камильена! - патетически всхлипнула губернаторша и вдруг ринулась мимо Эртрайта в спальню, в безумной надежде найти свою пропажу именно там.
        И по мере того, как она лазила по шкафу и заглядывала под кровать и за полог, Эртрайт все более приходил в состояние, которое Гизелиус насмешливо называл великой весенней грозой. Вот только губернаторские прихвостни не знали, насколько оно у Райта быстротечно, поэтому даже чуть присели, когда лорд, все больше закипающий с каждой секундой, обманно вежливым голосом задал первый вопрос.
        - А почему это вы решили, сударыня, что я настолько дурно воспитан, что приведу в мою спальню вашу дочь? Или это вы сами так неумело воспитали своих дочерей, что они способны отправиться ночью в спальню холостого мужчины?! - грозовое рычанье в голосе лже герцога начало звучать угрожающе, - ну, так как мне следует понимать ваше поведение? Или вы специально заманили в свой дом герцога, с целью обманом женить меня на одной из дочерей? Неужели вы считаете, что после такого оскорбления я хоть на миг тут останусь? Или вы надеетесь, что после произошедшего я оставлю на таком ответственном посту вашего мужа?!
        Дорданд стоял рядом с самым невозмутимым видом, одобрительно кивая каждому очередному негодующему выкрику брата, и только те, кто его хорошо знал, рассмотрели бы в темно-серых глазах прыгающих чертиков.
        - Но ведь… в вашей спальне… - заикаясь от страха, робко промямлил губернатор, - там ваш лекарь… и с ним Риселла…
        - Кто такая Риселла?! - не понял Райт, запутавшийся в именах окружавших его на ужине девиц, и Дорд почтительно напомнил:
        - Племянница какого-то знатного горожанина.
        А потом развернулся и опрометью рванул из комнаты. Эртрайт, сообразивший, что произошло, всего на миг позже, подобрав полы длинного халата, стрелой вылетел следом.
        Дорд мчался по лестнице и только одна мысль билась в его мозгу, только бы у магистра хватило выдержки и здравого смысла не убить эту дуру и не превратить во что-то жуткое. Была лет пять назад история, хорошо что отец еще был жив и сумел доказать всем сомневающимся, что появившееся в ближнем лесу неизвестное науке животное никакого отношения к его лекарю не имеет. И к нахальной полу-гадалке полу-попрошайке, осаждавшей почти все лето жителей нескольких прилегающих к лесу деревень - тоже. Просто совпали по времени эти события, летним вечером, деревенские ребятишки, возвращавшиеся из лесу с полными лукошками малины, заметили, как за возвращавшимся от травника Гизелиусом упорно топала размахивающая руками гадалка. Видимо, что-то доказывала, дети слышали только обрывки слов. А на другое утро на мужиков, выбравшихся порыбачить на утренней зорьке, вылезла из кустов коза с поросячьей головой и в обрывках разноцветных бус на шее. Вот эти-то бусы и являлись главным доказательством обвинителей, тогда как герцог недрогнувшим голосом объявил, что именно бусы и являются главным подтверждением непричастности его
лекаря к запретной магии. Ведь ясно же, что порождение тьмы вначале напало на мотавшуюся по дорогам попрошайку и та, чтоб откупиться, нацепила на чудовище собственные украшения. А пока монстр опомнился, сбежала подальше. Селяне вначале не поверили убийственной логике этих доводов, но через пару дней прискакавший из Архина королевский гвардеец рассказал, что видел гадалку, садившуюся на идущее вниз судно, и даже самые упорные вынуждены были прикрыть рты.
        Сворачивая на лестницу, Дорд заметил не отстающего от него Райта в собственном бархатном халате с собольей опушкой и растянувшуюся по коридору толпу гостей спешащих не прозевать такие потрясающие события. Каждый понимал, что в эту зиму очевидцы происшедшего в доме губернатора скандала будут иметь приглашения на все самые престижные вечера и балы сезона.
        Неимоверно злой и невыспавшийся Гизелиус, полностью одетый и с саквояжем в руках, разъяренно вышагивал по гостиной. В кресле, стоящем у камина, тихонько рыдала замотанная в покрывало девица, и при первом взгляде на неё всем сразу становилось ясно, что сама она так замотаться не сумела бы при всем желании.
        - Что произошло? - на миг Дорданд забыл, что он сейчас вовсе не герцог, но ни растерянный начальник городской охраны, подпиравший дверь спальни, первоначально принадлежавшей магистру, ни его подчиненные не заметили этой оплошности.
        Однако Райт, почти влепившийся ему в спину, вовремя напомнил герцогу, что теперь только секретарь.
        - Гизелиус, нам сообщили… это правда? - лже герцог оттеснил брата в сторону и остановился перед сердито сопящим стариком.
        - Вы полагаете, Ваша светлость, что в этом доме кто-то может сказать правду?! - оскорбленно задрал нос магистр, - интересно, что в таком случае, Вам сказали!
        - Не волнуйтесь, друг мой, - холодно объявил секретарь, краем глаза следя за застывшим в дверях градоначальником, - его светлость уже сместили нашего нелюбезного хозяина с его поста!
        Градоначальник тихо застонал, и с упреком уставился на жену.
        - Ну, Жаннет, ты своего добилась?
        - У тебя дочь пропала, а ты о должности печешься, - трагично воззвала Жаннет, не переставая надеяться на чудо, ведь она так строго наказала этим дурехам захомутать хоть одного из гостей!
        Какая разница - кого, если в результате будешь жить в герцогском замке. Хотя самого герцога не в пример заманчивее, но на худой конец и карась - рыба.
        Дверь за спиной начальника как-то подозрительно дернулась, но он продолжал ее держать с самым невозмутимым видом. И только когда Дорд, не упустивший из внимания это движение, подошел вплотную, воин, несчастно вздохнув, сделал шаг в сторону. Лишенная подпорки дверь стремительно распахнулась и из неё вывалилась еще одна бывшая поклонница Райта. Слегка неодетая и слегка растрепанная.
        - О, нет! - заметив виновато-плутовское выражение на лице воина, в отчаяньи всплеснула руками госпожа Жаннет, - не говори ничего, Камильена, я этого не перенесу!
        - Простите нас… папа, - в притворном раскаянии склонил голову жулик, - но мы с Камильеной давно любим друг друга и я сделал ей предложение… руки и сердца.
        - Потому что больше тебе предложить нечего, - прекрасно осведомленная о том, что всего несколько недель назад доблестный воин получил вежливый отказ в доме одного из местный купцов.
        Должность начальника охраны, конечно, сама по себе может быть очень доходной, но только если у человека, занимающего ее, мозги все время заняты заботами о своем кармане. А у этого простака Динжара все мысли о том, как понадежней укрепить стены стоящей на прибрежных скалах крепости, в которой в случае набега степняков может укрыться все население маленького города.
        - Мне подготовить указ, Ваша светлость?! - многозначительно осведомился Дорданд и указал Райту глазами на Динжара.
        - Да, Кайд и немедленно, - важно кивнул кузен, - я подпишу. Эй, кто-нибудь, принесите мой чемодан и одежду, и вещи лорда Кайдинира не забудьте, Гизелиус, вы не против, если я переоденусь в вашей спальне?
        - Если не боитесь полуголых девиц, вылезающих из потайного хода - то пожалуйста! - Едко ухмыльнулся магистр, - мое счастье, что я задержался над изготовлением лекарства от вашей лихорадки, иначе уже считался бы женихом!
        Притихшая девица в покрывале зарыдала с новой силой и Эртрайт недовольно поморщился.
        - Допроси ее, Кайд, - женские слезы всегда действовали на чувствительного Эртрайта удручающе.
        - Иду, Ваша светлость, - с легким оттенком иронии отозвался герцог, быстро черкавший что-то на листе гербовой бумаги, - вот готово, прочесть?
        - Читай, - величественно разрешил Эртрайт, представления не имевший, как Дорданд решил наказать губернатора.
        - Сим указом я, герцог Дорданд Агранат Анримский, отстраняю губернатора Архина лорда Бангена Тасвойского от занимаемой должности и назначаю его временным преемником начальника стражи города Архина господина Динжара, со всеми полномочиями и привилегиями, - он поднял глаза на бывшего губернатора и буднично спросил, - дом ваш или казенный?
        - Казенный… - убито прошептал ссутулившийся вице-губернатор.
        - Тогда радуйтесь, что ваша дочка так вовремя подсуетилась, - дописывая что-то в указ, ядовито буркнул Дорданд, возможно он не станет выгонять родичей на улицу, - и уже другим, почтительным тоном добавил - Ваша светлость, готово.
        Эртрайт, прошедший к столу, и вставший так, чтоб загородить от зрителей происходящее, бросил короткий взгляд на документ и убедился, что герцог уже поставил там свою заковыристую роспись. Осталось только снять с шеи цепочку с печатью и заверить документ.
        Что он и проделал с великим удовлетворением, после чего полюбовался, как Дорд важно вручает документ приосанившемуся жениху.
        - Надеюсь, ты не будешь слишком тянуть со свадьбой, - строго глянул лже-герцог на свежеиспеченного губернатора, когда тот в ритуальном поклоне склонил перед ним голову и хлопнул по плечу, - приступай к работе, да служи честно.
        Горестный вздох будущей тещи подтвердил, что в чем-чем, а последнем она нисколько не сомневается.
        - А сейчас оставьте нас, герцогу нужно переодеться, - Дорданд таким выразительным взглядом смерил жениха с невестой и ошарашенную публику, что через минуту в комнатах кроме них и рыдающей в кресле лазутчицы не осталось ни одного человека.
        - Ну красавица, теперь мы займемся вами, - запирая за ушедшими двери, ухмыльнулся герцог, и его усмешка не сулила ничего хорошего. -Сначала переоденьтесь, милорды, - Гизелиус, бдительно следивший за кандидаткой в герцогини, заметил, как по ее замурзанному, но смазливому личику скользнула непонятная гримаска.
        - Ты прав, - кивнул Эртрайт, которому тоже послышалась в словах друга некая двусмысленность, - иначе нам дорого обойдется этот разговор.
        И тут в дверь затарабанили так отчаянно, что все трое мгновенно насторожились.
        - Кто бы это мог быть?! - тихо буркнул Райт, и хотел было по привычке сам открыть двери, но Гизелиус предупреждающе поднял руку.
        - Я открою, Ваша светлость, не волнуйтесь!
        Ну, вот за магистра-то Райт как раз волновался меньше всего, тот умел мгновенно ставить такие магические щиты, что удары меча отскакивали, как горох от стены.
        - Вы велели принести её вещи - торопливо затараторила молоденькая служанка, с беспокойством заглядывая в распахнутую магом дверь, - вот я и принесла, куда положить?
        - Неси в ту комнату, - приказал Гизелиус, и обернулся к Дорданду, - Кайдинир, не сочти за труд, помоги старику доставить наглую соблазнительницу в комнату, не здесь же ей одеваться?!
        - Разумеется, - коротко кивнул герцог, правильно поняв предупреждающий знак магистра, и, подхватив примолкший сверток, легко отнес в ту комнату, где до этого спал бывший начальник охраны.
        Служанка змеей юркнула следом, и плотно прикрыла за собой двери.
        - Что происходит? - тихо, одними губами поинтересовался Дорд у магистра, ведущего себя очень подозрительно.
        - Тсс, - предупреждающе стрельнул тот глазами на занятую девицами спальню, - быстро одевайтесь, я потом все объясню.
        Эртрайт разочарованно вздохнул и, подхватив чемодан, направился в комнату Гизелиуса.
        - А как же потайной ход? - по пути вспомнил следующий за ним герцог, по этикету имеющий право в исключительных случаях подменять камердинера.
        - Я его подпер поставцом, а то оттуда еще кто-то ломился, - мстительно ухмыльнулся магистр, - а в моем возрасте пускать в спальню больше одной девицы - опасно для здоровья.
        Эртрайт хрюкнул, представив убегающего от девиц учителя, а Дорданд, уловивший в голосе мага что-то еще, кроме несвойственной для того грубоватой шутки, снова насторожился, и войдя в спальню первым делом направился к поставцу, подпирающему дверку невзрачного шкафчика. Обычно в таких хранят дополнительные одеяла и подушки для особо капризных гостей.
        В этом шкафчике тоже были подушки, только они были кучей сброшены в одну сторону, оставляя для обозрения небольшую дверку, как раз такого размера, чтоб сквозь нее могла прошмыгнуть очень стройная и гибкая особа. Но не это заставило Дорда насмешливо присвистнуть, в тонкие скобы, по видимому, использовавшиеся как дверные ручки, кто-то продел тонкое поленце, и не нужно было иметь ученую степень, чтоб точно назвать хитреца. Вернее, хитрунью.
        Стало быть, Риселла заранее разведала все детали, потому что найти в темноте подходящее по размеру полено абсолютно невозможно, к тому же в спальне могло и вовсе не оказаться дров.
        И тогда получается, что у дочерей губернатора не было ни единого шанса на победу. Теперь- то и Райт припомнил, что одна из его почитательниц исчезла чуть раньше других. Вот теперь все встало на свои места, пробравшись через ход, девица заперла изнутри дверцу и сидела в шкафу, ожидая прихода герцога.
        Дорданд решительно отпихнул ногой вывалившуюся подушку, шагнул внутрь шкафчика и закрыл за собой дверцу. И едва не расхохотался в голос. Две незаметные снаружи дырочки, просверленные в очень удобном для наблюдения месте, позволяли видеть все, что творилось в спальне в районе кровати. Стало быть, девица видела, к кому именно лезла в постель? Или… или Гизелиус умалчивает о чем-то значительно более важном, чем герцогу показалось с самого начала.
        Глава 4
        Стук в дверь раздался значительно раньше, чем ожидал Эртрайт, он совершенно не выспался. Да и за окном, как он убедился, повернув сонное лицо, было еще совершенно темно. Какого демона, с ума они, что ли посходили? Или это хозяин комнаты пришел предъявить на нее права? Ну вот почему Райту не пришло в голову с вечера спросить брата, каким путем тот добыл ключи от этих гостевых комнат? Может, просто отобрал у подпитого адъютанта?
        - Ваша светлость, проснитесь! - в вежливом голосе герцога сквозь показную почтительность слышалось неудержимое веселье, и это явилось главной причиной, по которой Райт все-таки сполз с постели и, прошлепав к двери, отодвинул засов.
        И тут же, охнув, бросился за халатом, в комнатушке, где спал Дорд, было полно народу.
        Кроме градоначальника, его жены и директора гимназии присутствовало несколько выглядывающих из-за их спин гостей, явно желающих рассмотреть не столько халат Райта, сколько комнату за его спиной.
        - В чем дело? - любивший поспать кузен герцога был сейчас вовсе не в лучшем настроении.
        - Пропала наша старшая дочь, Камильена! - патетически всхлипнула губернаторша и вдруг ринулась мимо Эртрайта в спальню, в безумной надежде найти свою пропажу именно там.
        И по мере того, как она лазила по шкафу и заглядывала под кровать и за полог, Эртрайт все более приходил в состояние, которое Гизелиус насмешливо называл великой весенней грозой. Вот только губернаторские прихвостни не знали, насколько оно у Райта быстротечно, поэтому даже чуть присели, когда лорд, все больше закипающий с каждой секундой, обманно вежливым голосом задал первый вопрос.
        - А почему это вы решили, сударыня, что я настолько дурно воспитан, что приведу в мою спальню вашу дочь? Или это вы сами так неумело воспитали своих дочерей, что они способны отправиться ночью в спальню холостого мужчины?! - грозовое рычанье в голосе лже герцога начало звучать угрожающе, - ну, так как мне следует понимать ваше поведение? Или вы специально заманили в свой дом герцога, с целью обманом женить меня на одной из дочерей? Неужели вы считаете, что после такого оскорбления я хоть на миг тут останусь? Или вы надеетесь, что после произошедшего я оставлю на таком ответственном посту вашего мужа?!
        Дорданд стоял рядом с самым невозмутимым видом, одобрительно кивая каждому очередному негодующему выкрику брата, и только те, кто его хорошо знал, рассмотрели бы в темно-серых глазах прыгающих чертиков.
        - Но ведь… в вашей спальне… - заикаясь от страха, робко промямлил губернатор, - там ваш лекарь… и с ним Риселла…
        - Кто такая Риселла?! - не понял Райт, запутавшийся в именах окружавших его на ужине девиц, и Дорд почтительно напомнил:
        - Племянница какого-то знатного горожанина.
        А потом развернулся и опрометью рванул из комнаты. Эртрайт, сообразивший, что произошло, всего на миг позже, подобрав полы длинного халата, стрелой вылетел следом.
        Дорд мчался по лестнице и только одна мысль билась в его мозгу, только бы у магистра хватило выдержки и здравого смысла не убить эту дуру и не превратить во что-то жуткое. Была лет пять назад история, хорошо что тогда отец еще был жив и сумел доказать всем сомневающимся, что появившееся в ближнем лесу неизвестное науке животное никакого отношения к его лекарю не имеет. И к нахальной полу-гадалке полу-попрошайке, осаждавшей почти все лето жителей нескольких прилегающих к лесу деревень - тоже. Просто совпали по времени эти события, летним вечером, деревенские ребятишки, возвращавшиеся из лесу с полными лукошками малины, заметили, как за возвращавшимся от травника Гизелиусом упорно топала размахивающая руками гадалка. Видимо, что-то доказывала, дети слышали только обрывки слов. А на другое утро на мужиков, выбравшихся порыбачить на утренней зорьке, вылезла из кустов коза с поросячьей головой и в обрывках разноцветных бус на шее. Вот эти-то бусы и являлись главным доказательством обвинителей, тогда как герцог недрогнувшим голосом объявил, что именно бусы и являются главным подтверждением
непричастности его лекаря к запретной магии. Ведь ясно же, что порождение тьмы вначале напало на мотавшуюся по дорогам попрошайку и та, чтоб откупиться, нацепила на чудовище собственные украшения. А пока монстр опомнился, сбежала подальше. Селяне вначале не поверили убийственной логике этих доводов, но через пару дней прискакавший из Архина королевский гвардеец рассказал, что видел гадалку, садившуюся на идущее вниз судно, и даже самые упорные вынуждены были прикрыть рты.
        Сворачивая на лестницу, Дорд заметил не отстающего от него Райта в собственном бархатном халате с собольей опушкой и растянувшуюся за ним по коридору толпу гостей спешащих не прозевать такие потрясающие события. Каждый отлично понимал, что в эту зиму очевидцы происшедшего в доме губернатора скандала будут иметь приглашения на все самые престижные вечера и балы сезона.
        Неимоверно злой и невыспавшийся Гизелиус, полностью одетый и с саквояжем в руках, разъяренно вышагивал по гостиной. В кресле, стоящем у камина, тихонько рыдала замотанная в покрывало девица, и при первом взгляде на неё всем сразу становилось ясно, что сама она так замотаться не сумела бы при всем желании.
        - Что произошло? - на миг Дорданд забыл, что он сейчас вовсе не герцог, но ни растерянный начальник городской охраны, подпиравший дверь спальни, первоначально принадлежавшей магистру, ни его подчиненные не заметили этой оплошности.
        Однако Райт, почти влепившийся ему в спину, вовремя напомнил герцогу, что он теперь только секретарь.
        - Гизелиус, нам сообщили… это правда? - лже герцог оттеснил брата в сторону и остановился перед сердито сопящим стариком.
        - Вы полагаете, Ваша светлость, что в этом доме кто-то может сказать правду?! - оскорбленно задрал нос магистр, - интересно, что в таком случае, Вам сказали?!
        - Не волнуйтесь, друг мой, - холодно объявил секретарь, краем глаза следя за застывшим в дверях градоначальником, - его светлость уже сместили нашего нелюбезного хозяина с его поста!
        Градоначальник тихо застонал, и с упреком уставился на жену.
        - Ну, Жаннет, ты своего добилась?
        - У тебя дочь пропала, а ты о должности печешься, - трагично воззвала Жаннет, не переставая надеяться на чудо, ведь она настрого наказала этим дурехам захомутать хоть одного из гостей!
        Какая разница - кого, если в результате будешь жить в герцогском замке. Хотя самого герцога не в пример заманчивее, но на худой конец и карась - рыба.
        Дверь за спиной начальника как-то подозрительно дернулась, но он продолжал ее держать с самым невозмутимым видом. И только когда Дорд, не упустивший из внимания это движение, подошел вплотную, воин, несчастно вздохнув, сделал шаг в сторону. Лишенная подпорки дверь стремительно распахнулась и из неё вывалилась еще одна бывшая поклонница Райта. Слегка неодетая и весьма растрепанная.
        - О, нет! - заметив виновато-плутовское выражение на лице воина, в отчаяньи всплеснула руками госпожа Жаннет, - не говори ничего, Камильена, я этого не перенесу!
        - Простите нас… папа, - в притворном раскаянии склонил голову жулик, - но мы с Камильеной давно любим друг друга и я сделал ей предложение… руки и сердца.
        - Потому что больше тебе предложить нечего, - прекрасно осведомленная о том, что всего несколько недель назад доблестный воин получил вежливый отказ в доме одного из местных купцов.
        Должность начальника охраны, конечно, сама по себе может быть очень доходной, но только если у человека, занимающего ее, мозги все время заняты заботами о своем кармане. А у этого простака Динжара все мысли о том, как понадежней укрепить стены стоящей на прибрежных скалах крепости, в которой, в случае набега степняков, может укрыться все население маленького города.
        - Мне подготовить указ, Ваша светлость?! - многозначительно осведомился Дорданд и указал Райту глазами на Динжара.
        - Да, Кайд и немедленно, - важно кивнул кузен, - я подпишу. Эй, кто-нибудь, принесите мой чемодан и одежду, и вещи лорда Кайдинира не забудьте, Гизелиус, вы не против, если я переоденусь в вашей спальне?
        - Если не боитесь полуголых девиц, вылезающих из потайного хода - то пожалуйста! - Едко ухмыльнулся магистр, - мое счастье, что я задержался над изготовлением лекарства от вашей лихорадки, иначе уже считался бы женихом!
        Притихшая девица в покрывале зарыдала с новой силой и Эртрайт недовольно поморщился.
        - Допроси ее, Кайд, - женские слезы всегда действовали на чувствительного Эртрайта удручающе.
        - Иду, Ваша светлость, - с легким оттенком иронии отозвался герцог, быстро черкавший что-то на листе гербовой бумаги, - вот, готово, прочесть?
        - Читай, - величественно разрешил Эртрайт, ни малейшего представления не имевший, как Дорданд решил наказать губернатора.
        - Сим указом я, герцог Дорданд Агранат Анримский, отстраняю губернатора Архина лорда Бангена Тасвойского от занимаемой должности и назначаю его временным преемником начальника стражи города Архина господина Динжара, со всеми полномочиями и привилегиями, - он поднял глаза на бывшего губернатора и буднично спросил, - дом ваш или казенный?
        - Казенный… - убито прошептал ссутулившийся вице-губернатор.
        - Тогда радуйтесь, что ваша дочка так вовремя подсуетилась, - дописывая что-то в указ, ядовито буркнул Дорданд, - возможно зять не станет выгонять родичей на улицу, - и уже другим, почтительным тоном добавил - Ваша светлость, готово.
        Эртрайт, прошедший к столу, и вставший так, чтоб загородить от зрителей происходящее, бросил короткий взгляд на документ и убедился, что герцог уже поставил там свою заковыристую роспись. Осталось только снять с шеи цепочку с печатью и заверить документ.
        Что он и проделал с великим удовлетворением, после чего полюбовался, как Дорд важно вручает документ приосанившемуся жениху.
        - Надеюсь, ты не будешь слишком тянуть со свадьбой, - строго глянул лже-герцог на свежеиспеченного губернатора, когда тот в ритуальном поклоне склонил перед ним голову, и хлопнул жениха по плечу, - приступай к работе, да служи честно.
        Горестный вздох будущей тещи подтвердил, что в чем-чем, а последнем она нисколько не сомневается.
        - А сейчас оставьте нас, герцогу нужно переодеться, - Дорданд таким выразительным взглядом смерил жениха с невестой и ошарашенную публику, что через минуту в комнатах, кроме них и рыдающей в кресле лазутчицы, не осталось ни одного человека.
        - Ну, красавица, теперь мы займемся вами, - запирая за ушедшими двери, ухмыльнулся герцог, и его усмешка не сулила ничего хорошего.
        - Сначала переоденьтесь, милорды, - Гизелиус, бдительно следивший за кандидаткой в герцогини, заметил, как по ее замурзанному, но смазливому личику скользнула непонятная гримаска.
        - Ты прав, - кивнул Эртрайт, которому тоже послышалась в словах друга некая двусмысленность, - иначе нам дорого обойдется этот разговор.
        И тут в дверь затарабанили так отчаянно, что все трое мгновенно насторожились.
        - Кто бы это мог быть?! - тихо буркнул Райт, и хотел было по привычке сам открыть двери, но Гизелиус предупреждающе поднял руку.
        - Я открою, Ваша светлость, не волнуйтесь!
        Ну, вот за магистра-то Райт как раз волновался меньше всего, тот умел мгновенно ставить такие магические щиты, что удары меча отскакивали, как горох от стены.
        - Вы велели принести её вещи - торопливо затараторила молоденькая служанка, с беспокойством заглядывая в распахнутую магом дверь, - вот я и принесла, куда положить?
        - Неси в ту комнату, - приказал Гизелиус, и обернулся к Дорданду, - Кайдинир, не сочти за труд, помоги старику доставить наглую соблазнительницу в комнату, не здесь же ей одеваться?!
        - Разумеется, - коротко кивнул герцог, правильно поняв предупреждающий знак магистра, и, подхватив примолкший сверток, легко отнес в ту комнату, где до этого спал бывший начальник охраны.
        Служанка змеей юркнула следом, и плотно прикрыла за собой двери.
        - Что происходит? - тихо, одними губами поинтересовался Дорд у магистра, ведущего себя очень подозрительно.
        - Тсс, - предупреждающе стрельнул тот глазами на занятую девицами спальню, - быстро одевайтесь, я потом все объясню.
        Эртрайт разочарованно вздохнул и, подхватив чемодан, направился в комнату Гизелиуса.
        - А как же потайной ход? - по пути вспомнил следующий за ним герцог, как секретарь, имеющий по этикету право в исключительных случаях подменять камердинера.
        - Я его подпер поставцом, а то оттуда еще кто-то ломился, - мстительно ухмыльнулся магистр, - а в моем возрасте пускать в спальню больше одной девицы - опасно для здоровья.
        Эртрайт хрюкнул, представив убегающего от девиц учителя, а Дорданд, уловивший в голосе мага что-то еще, кроме несвойственной для того грубоватой шутки, снова насторожился, и войдя в спальню первым делом направился к поставцу, подпирающему дверку невзрачного шкафчика. Обычно в таких хранят дополнительные одеяла и подушки для особо капризных гостей.
        В этом шкафчике тоже были подушки, только они были кучей сброшены в одну сторону, оставляя для обозрения небольшую дверку, как раз такого размера, чтоб сквозь нее могла прошмыгнуть очень стройная и гибкая особа. Но не это заставило Дорда насмешливо присвистнуть, в тонкие скобы, по-видимому, использовавшиеся как дверные ручки, кто-то продел крепкое поленце, и не нужно было иметь ученую степень, чтоб точно назвать хитреца. Вернее, хитрунью.
        Стало быть, Риселла заранее разведала все особенности потайного хода, потому что найти в темноте подходящее по размеру полено абсолютно невозможно, к тому же в спальне могло и вовсе не оказаться дров.
        И тогда получается, что у дочерей губернатора не было ни единого шанса на победу. Теперь-то и Райт припомнил, что одна из его почитательниц исчезла чуть раньше других. Вот теперь всё встало на свои места, пробравшись через ход, девица заперла изнутри дверцу и сидела в шкафу, ожидая прихода герцога.
        Дорданд решительно отпихнул ногой вывалившуюся подушку, шагнул внутрь шкафчика и закрыл за собой дверцу. И едва не расхохотался в голос. Две незаметные снаружи дырочки, просверленные в очень удобном для наблюдения месте, позволяли видеть все, что творилось в спальне в районе кровати. Стало быть, девица видела, к кому именно лезла в постель? Или… или Гизелиус умалчивает о чем-то значительно более важном, чем герцогу показалось с самого начала.
        Когда через несколько минут, полностью одетые в дорожные костюмы, милорды важно вышли из комнаты Гизелиуса, Риселла уже стояла у камина с самым виноватым видом, какой только могут принимать особы женского пола. Герцог, несмотря на свой достаточно скромный опыт общения с подобными девицами, был уже вполне осведомлен о небольших дамских хитростях, и поэтому только насмешливо фыркнул в затылок идущего впереди Эртрайта.
        Служанка лазутчицы скромно сидела в уголке комнаты на краешке банкетки, пряча под неказистой шалью руки.
        - Ну, сударыня, - устроившись вместе с друзьями на простых стульях возле стоящего посреди комнаты стола, строго произнес Райт, устремив взгляд на преступницу, - мы ждем ваших объяснений.
        - Ваша светлость… - девушка в отчаянии заломила руки и застенчиво покраснела, - неужели вы заставите меня рассказывать столь интимные вещи в присутствии других мужчин?!
        - Вообще-то именно к одному из этих мужчин вы, сударыня, и влезли в спальню, - насмешливо заметил Дорданд, - ну а я всего лишь секретарь, человек при исполнении обязанностей и, следовательно, практически бесполый.
        Риселла смерила его мимолетным загадочным взглядом, и снова застенчиво потупила глаза.
        - Я вынуждена сдаться перед вашей настойчивостью, милорды, - сказала она кротко и так беззащитно махнула ресницами, что герцог едва не расхохотался.
        - Должна вам сказать, что я сирота… и граф Юджен Мидреску мой единственный оставшийся в живых родственник… к сожалению, очень дальний… троюродный дядюшка, кажется, - девушка сделала красноречивую паузу, призванную пробудить в сердцах знатных милордов сострадание, но они упорно молчали.
        И милорды и их сердца.
        - Сами понимаете, - печально вздохнув, продолжила она, - дядя был вовсе не в восторге, когда после окончания монастырской школы я переехала жить к нему. Однако недавно его отношение резко переменилось… он даже купил мне несколько новых платьев и теплый плащ. Но увы, причиной его неожиданной доброты явилось далеко не сострадание к несчастной сиротке, вовсе нет. Оказывается, ко мне посватался один из местных купцов, человек сколь богатый, столь и немолодой, к тому же славящийся жестоким нравом. За последние десять лет он похоронил три жены, причем все они были молодыми сиротами.
        - Имя жениха, - кратко обронил Дорд.
        - Сален Турхан, - ни на миг не замедлила с ответом Риселла, тем самым невольно выдавая свою подготовленность к этому разговору.
        Или… вовсе не невольно?! Но во всех случаях герцог намеревался досконально разобраться с этим загадочным делом.
        - По факту смерти его последней жены два года назад проводилось расследование, - серьезно сказал Гизелиус, - но за недостаточностью улик дело было закрыто и признано, что женщина сама случайно оступилась и упала с моста.
        - А никто не задумался, почему она пошла на этот самый мост в гололед? Что ей вообще было делать в том конце города? - чувствовалось, что лазутчица хорошо осведомлена об обстоятельствах дела.
        - Не будем сейчас копаться в старых грехах купца Салена, - решительно прервал уклонившийся в сторону спор Дорд, - милорд желает знать, зачем вы пробрались ночью в ту спальню, которая первоначально предназначалась ему?!
        - Я хотела… - девушка снова кротко покраснела, - оказать ему услугу… нет, не подумайте ничего плохого, я случайно узнала про потайной ход и хотела предупредить его светлость о замыслах госпожи Жаннет.
        - А вы не могли это сделать каким-нибудь менее экстравагантным способом? - едко обронил Эртрайт, слегка разочарованный таким признанием.
        Да и какой молодой человек будет рад услышать, что довольно миловидная молодая особа пробралась среди ночи к нему в комнату по потайному ходу, только затем, чтобы оградить от прихода других, не менее очаровательных девиц?!
        - Ваша Светлость! - теперь в печальном голосе лазутчицы звучал почти откровенный упрек, - Подумайте сами, как бы я еще могла это проделать? Если и Камильена и ее сестры, не говоря уже об их служанках и камеристках, неотрывно следили за нами с той самой минуты, как я случайно узнала о планах их матушки?!
        - Во-первых, кто ваш сообщник, во-вторых, как вы узнали про планы госпожи Жаннет, и, в-третьих, какой прок его светлости от вашего предупреждения, если вместо Камильены в его спальне обнаружат ВАС?! - язвительно усмехнулся Дорданд, с легким презрением глядя на изворотливую девицу.
        - Отвечу по порядку, - серьезно кивнула она, сбрасывая очередную маску, - под словами - мы, я имела себя и свою компаньонку, Милли. Она такая же сирота, как я, и мы воспитывались в одном монастыре, только у нее нет такого богатого и бессердечного дядюшки.
        - Дальше, - прервал ее выпад в сторону графа Эртрайт, мельком окинув взглядом сжавшуюся на банкетке девицу, принятую ими первоначально за служанку.
        - Во-вторых, - тонко копируя Дорданда, усмехнулась Риселла, - про замыслы матушки проговорилась младшая из сестер, Жульена, сокрушавшаяся, что ей не удастся обогнать сестер и пытавшаяся привлечь нас в соучастницы. В-третьих, Его светлости нечего бояться каких-либо притязаний с моей стороны на свою свободу, так как, выходить за него замуж совершенно не входит в мои планы.
        - Это лишь слова, - неверяще качнул головой герцог, - и доказать их правдивость вам вряд ли удастся.
        - Она говорит правду, - уныло буркнул магистр, и Эртрайту не удалось скрыть своего изумления внезапным заступничеством Гизелиуса.
        - Но ведь вы сами… - Дорд тоже смотрел на старика слегка настороженно, такие заявления были вовсе не в его обычаях.
        - Она действительно не приставала ко мне, и благоразумно подождала, пока я оденусь и придам постели такой вид, словно на нее никто не ложился, - хмурясь, объяснил магистр, - только после этого я позвал слуг и поднял шум. И я считаю, что девушка заслуживает той награды, которую она просит за свой поступок, ведь она сильно рисковала… своим честным именем, пускаясь в эту авантюру.
        - Гизелиус! - с неудовольствием нахмурился Эртрайт, но Дорданд незаметно пихнул его под столом ногой, и он смолк, пытаясь сообразить, с чего это и брат вдруг встал на сторону учителя.
        А потом заметил, как переплетены тонкие, обожженные снадобьями пальцы магистра, и тоже стиснул губы. Слишком часто приходится ему присутствовать при различных деловых встречах Дорда, чтобы он не знал об условных жестах, принятых между герцогом и магом. И конкретно этот, замаскированный под простое нервное движение жест красноречиво говорил, что сейчас лучше ничего больше не выяснять, оставив все вопросы на потом.
        - И что она просит? - прервал краткую заминку секретарь, поднимая взгляд на кротко потупившую глазки лазутчицу и разглядывая ее с новым интересом.
        - Разрешения присоединиться к нашему обозу в путешествии до Дивноводска. Там она надеется найти себе знатных покровительниц… или работу.
        - А что она умеет делать? - Эта тема всегда живо интересовала Эртрайта, к явному неудовольствию его повелителя и кузена.
        - Она имеет диплом травницы, - с некоторой мстительностью выдал магистр, - и вполне может претендовать на роль домашнего лекаря в не очень знатном семействе.
        - Хорошо, - торопясь закончить с этим делом слегка разочарованно буркнул лже герцог, никогда не питавший особой страсти к занудному занятию изготовления зелий, - принимая во внимание ходатайство Гизелиуса, разрешаем вашей карете примкнуть к нашему обозу.
        - Но… - девушка снова мило покраснела, хотя могла и не стараться, после того, как магистр объявил о ее профессии, ни герцог ни его кузен больше не верили в спонтанность таких проявлений нрава, - у меня нет кареты.
        - Позаимствуем временно у губернатора, она ему все равно пока ни к чему, - безапелляционно решил Дорд, и заметив заинтересованный взгляд Риселлы, мгновенно поправился, - прикажете распорядиться, Ваша светлость?
        - Распорядись, Кайд, - милостиво кивнул Эртрайт, догадываясь, что никаких объяснений от магистра они не получат, пока не окажутся вдали от слишком ушастых стен этого дома.
        Дорд послушно склонил голову и взялся за колокольчик, исподтишка наблюдая за навязавшимися к ним попутчицами. И был сполна вознагражден за свою предусмотрительность замеченным мимолетным переглядыванием девиц. И если он до этого момента собирался держать проныр под присмотром, то теперь дал себе слово, что и сам с них глаз не спустит и Монрату накажет приставить самых ушлых и надежных охранников.
        Глава 5
        - Ну, метр, мы ждем! - дождавшись пока карета выберется за пределы города, нетерпеливо потребовал герцог и Гизелиус обреченно вздохнул.
        Зря он надеялся, что за два часа друзья позабудут про его странное поведение, ну, или хотя бы отложат эту процедуру на потом.
        Не судьба.
        - А чего, вы, собственно, ждете?! - ворчливо пробурчал он, но никто из его спутников не проникся ни состраданием, ни благородством.
        Наоборот, герцог поудобнее облокотился на подушки, а Эртрайт, раз десять повторивший за утро, что засыпает на ходу, вытянулся на переднем сидении и подпер голову рукой. При этом оба с таким заинтересованным видом уставились на Гизелиуса, что у того не осталось ни малейшего сомнения, теперь, пока эти двое тщательно не перетрясут все его сокровенные тайны, вырваться из их лап ему не удастся.
        Вы не в курсе, - скорбно вздохнул магистр, окончательно убедившись, что влип как гусь в пирог, - но мой старый господин, герцог Агранат, отлично знал, что десять лет назад я сочетался законным браком с одной… очень своенравной особой.
        - Что?! - подпрыгнувший на диванчике Эртрайт совершенно забыл про всякий сон, - и ты скрывал это от своих друзей? Гизелиус, как ты мог?! А еще учил меня честности!
        - Я учил тебя честности в делах, и соблюдении установленных правил при заключении магических обязательств, - оскорбленно поджал губы магистр, - а если я не стал распространяться о своей личной жизни - так это потому, что ее пока практически нет!
        - Метр, будь добр, объясни нам, бестолковым, как это возможно, одновременно быть женатым и не иметь личной жизни?! - прищурился герцог и достал из настенного кармана мешочек с орехами.
        - Мне тоже насыпь, - протянул ему пустой кубок Райт, - рассказ обещает быть занимательным!
        - Вот поэтому я вам и не рассказывал! - магистр обиженно покосился на орехи, ну прямо как дети на деревенских посиделках, в ожидании жуткой сказки!
        - Хотя особо рассказывать и нечего, - тут он уже вздохнул не понарошку, - вы ведь знаете, что мы, маги, входим в особую организацию, в которой занимаемся только своими делами, не ввязываясь в различные политические разборки?!
        - Знаем, в ковен вы вступаете, когда получаете титул магистров. А вот насчет того, что никогда ни во что не ввязываетесь - тут я бы поспорил, да доказательств маловато, - иронично усмехнулся Дорданд, - но не будем отвлекаться от темы. Как я понял, ты ведешь к тому, что твоя жена тоже маг?
        - Да, - уныло подтвердил Гизелиус, - я знаю её давненько и она всегда мне нравилась… но была замужем. Однако маги, хотя и имеют возможность возвращать себе молодость, зачастую живут даже меньше обычных людей. Увы, такая уж у нас опасная профессия. Когда Гретта овдовела, я был одним из первых, предложивших ей помощь… и союз… брачный, разумеется. Но она раздумывала еще три года, пока не приняла мое предложение. Мы поженились десять лет назад, и целый месяц я был самым счастливейшим магистром в ковене. До тех пор, пока не встал вопрос, где мы совьем свое гнездышко.
        - Она не захотела ехать в Анрим?! - холодно приподнял бровь Дорданд.
        - Категорически. У нее небольшая школа… при одном из монастырей и она считала себя обязанной довести до выпуска принятых в обучение девиц. А я имел вполне определенные обязательства перед вашим отцом… и не желал сидеть в женском монастыре. Да мне там просто нечего делать…
        - Все ясно… она тебя бросила! - В голосе Эртрайта звучало осуждение в адрес незнакомой Гретты, так жестоко обошедшейся с его учителем.
        - Или ты ее?! - нахмурился Дорд.
        - С чего вы взяли? - возмутился Гизелиус, - мы просто купили домик на нейтральной территории и проводили там вместе свои выходные… и праздники.
        - Так вот на какие секретные задания все время отправлял тебя отец! - догадался герцог, - но Гиз, почему ты ничего не сказал мне?! Неужели я бы не понял и не отпустил тебя к жене?!
        - К тому времени… как с герцогом произошло несчастье, мне уже не нужны стали выходные… - теперь лицо магистра было несчастным по- настоящему, - и до вчерашнего вечера… вернее ночи, я не имел о жене никаких сведений.
        - Она тебя все-таки бросила! - возмущенно постановил Эртрайт, - вот в этом вся суть женщин! Сначала обвиняют мужчин в непостоянстве, а при первом удобном случае бросают их сами!
        - Нет… - виновато промямлил магистр, проклиная про себя Риселлу, из-за которой ему приходится терпеть допрос с пристрастием, - все было не так… это я провинился.
        - Ты… что?! Нет, Гиз, я не могу поверить… да ты же от женщин как от чумы шарахаешься… как это получилось, будь добр, поясни, возможно просто произошло недоразумение?!
        Герцог бросил в рот сразу несколько орешков и яростно заработал зубами, когда он нервничал, у него не хватало терпения сидеть ничего не делая. А уничтожение орехов какое-никакое а занятие.
        - Нет… недоразумения не было. Она поймала меня с поличным, - с отчаяньем обреченного признался магистр.
        - Но ты же маг! - Эртрайт, не раз видевший, на что способен учитель, в волнении даже сел на диване, и всплеснул руками, - неужели ты не поставил никаких охранок и никакой защиты?!
        - В том то и дело, что поставил! - едко хмыкнул Гизелиус, но его злость была направлена лишь на самого себя, - но я то поставил на внешний периметр, а она была внутри!
        - Но как же ты мог не заметить собственную жену? Или у тебя такая огромная спальня?
        - Причем тут моя спальня? Дело было в столице, когда я ездил в лавку за редкими травами. В харчевне я случайно познакомился с очень милой женщиной… - магистр так тяжело вздохнул, что без слов стало понятно, как он корит себя за неосторожность, - она назвалась травницей… и проявила ко мне очень понятный интерес… а потом пригласила в свою спальню… посмотреть на одну траву…
        - Ну, вы пришли, посмотрели на её траву, - нетерпеливо подтолкнул магистра к главному герцог, - а откуда в комнате взялась твоя жена?
        - Так разве же я не сказал? - ошарашенно уставился на хозяина маг, - это она и была, Гретта! Под чужой личиной… и не отопрешься теперь никак…
        - Нет… ты этого не сказал… - не менее потрясенно смотрел на учителя Эртрайт, - но какое коварство! Теперь я окончательно убедился, что Дорд прав, девушек нужно выбирать очень придирчиво… и устраивать им не менее хитроумные проверки, чем тебе твоя жена!
        - Да, я тоже не сразу понял… о чем ты говоришь, - отложив мешок с орехами, хмуро признался герцог, - но объясни пожалуйста, ты же магистр, неужели вы не видите таких вещей, как наведенная личина?!
        - Видим. Однако должен прояснить небольшой нюанс… видов личин бывает несколько… Такие сложные, как я навел на вас - очень трудно отследить, они подделаны под защитные контуры и требуют основательной работы и постоянной подпитки… Еще бывают кратковременные личины для похода в общественные места, их могут делать почти все магистры, но и заметны они тоже всем нам, а бывают ежедневные легкие иллюзии, которые наводят маги низших уровней. Без такой иллюзии, как без шляпки, не выйдет из дома ни одна особа с более- менее стабильным достатком и тем более, магиня или травница. Про знатных дам я и не говорю, у них эта процедура обязательна сразу после утреннего умывания. Причем некоторые пользуются амулетами или иными магическими предметами, которые сразу настроены на нужную прелестницам коррекцию внешности, и требуют лишь периодической подпитки.
        - Подожди, Гиз… - подозрительно и очень красноречиво уставился на магистра герцог, - объясни, а почему ты никогда не рассказывал этого раньше? Ведь если следовать логике, то исходя из твоих объяснений, мы с Райтом никогда не видели настоящих лиц всех тех дам и девиц, которые осаждают нас своими притязаниями?!
        - Говори за себя, - мгновенно среагировал Райт, - я до вчерашнего вечера даже представления не имел, что это такое… настоящая дамская атака. И если честно, то ни одного лица не запомнил, как следует… такие они все были… не подберу даже слова, миленькие, ухоженные, хорошенькие…
        - Вот Райт и ответил на твой вопрос… частично, конечно. Кархинские прелестницы явно заказывают амулеты свежести, они так скромно называют ежедневную иллюзию, у одного мага, а он, как водится, имеет собственный идеал красоты. Потому и похожи девицы, носящие его поделки, друг на друга, как сестры. А не говорил я про это, потому что считал не важным. Ведь ни одного из вас пока не заинтересовала всерьез ни одна из множества представленных вам прелестниц… настолько, чтоб захотелось не просто провести с ней несколько приятных часов в уединении?! Так зачем вам знать, что у нее вовсе не идеальный цвет лица или кривые зубы? Если вы все равно через день и имени ее вспомнить не сможете? Так пусть останется в памяти только приятное.
        - Похоже, нам нужно было предпринять эту поездку намного раньше… - обдумав слова магистра, хмуро проворчал Дорд, - за один день я узнал столько нового, сколько иногда не узнаю и за полгода. Но давай вернемся к твоей жене…
        Магистр закатил глаза и демонстративно вздохнул. Он уже было обрадовался, что ловко уведя разговор в сторону от собственной персоны, сумел избежать дальнейших расспросов.
        - А что еще про мою жену?! С того дня мы не встречались… она закатила мне грандиозный скандал, и сказала, что вряд ли сможет простить такую низкую измену, изменить ей не с какой-нибудь признанной красавицей, а с первой попавшейся под руку травницей!
        - Ну, ты тоже хорош, - укоризненно покачал головой герцог, - не мог найти кого-то поскромнее и понадежнее для своих шашней… да у нас в Подгорье полно одиноких матрон, впрочем, кого я учу!
        - Не все так просто… - задетый за живое словами воспитанника, скривил губы Гизелиус, - я потом кое-что сопоставил… Мы сильно поспорили перед этим случаем и не встречались почти месяц… Дело в том, что ей предложила работу одна из учениц… в столице соседней страны. И Гретта стала настаивать, чтобы я бросил Анрим. Я отказался… и в свою очередь стал уговаривать, чтоб она переехала в замок. Она не согласилась и мы поскандалили. После я узнал, она все-таки приняла предложение ученицы. А поскольку новая работа была много дальше от нашего дома, Гретта перестала приезжать на свидания, но каждый раз присыла письма… в которых продолжала меня убеждать в своей правоте. И в одном из писем написала, что если бы я ее любил и не имел других женщин, то давно бы согласился. Я ответил очень резко… что она зря судит всех мужчин по одной мерке… а уже через неделю влип в ее ловушку.
        Магистр хрустнул от досады костяшками пальцев, глотнул из маленькой бутылочки какой-то отвар, и глухо продолжил рассказ, хотя никто из спутников уже ни на чем не настаивал.
        - После того, как она хлопнула мне по щекам, а потом и дверьми, я догадался проверить остатки вина… всего несколько капель на дне бокала, но мне хватило… Там было мощное возбуждающее приворотное зелье, заглушенное более пахучим, но безобидным настоем лимонника, это и притупило мою бдительность. Потом я писал ей письма… на адрес нашего дома, их регулярно забирали какие-то люди, и это дало мне основания надеяться, что когда-нибудь она сменит гнев на милость. Поэтому я и не наказал вчера вылезшую из шкафа Риселлу… первым словом, которое она сказала, было имя моей жены.
        - И что она сказала? - Дорд насторожился, как собака, взявшая след.
        - Гретта просила передать вам письмо… - тоненьким голоском промекал магистр, изображая ошеломившее его ночью появление лазутчицы.
        - А было? - Райт даже дыханье затаил.
        - ЧТО?! - Возмущенно вытаращил глаза магистр, - ты, что имеешь в виду?!
        - Ну, письмо, разумеется, - примирительно произнес герцог, - а ты что подумал? И вообще, Гиз, чем больше я вникаю в историю твоей женитьбы, тем больше тебя не узнаю. Ты у нас всегда такой предусмотрительный, находчивый и осторожный, но едва дело касается твоей супруги, как начинаешь суетиться, нервничать и совершать ошибки. Может… это какое-нибудь заклинание?
        - Какое там заклинание! - Оскорбился Гизелиус,- просто она такая… необыкновенная женщина… вот вы хихикаете, а ей, между прочим, когда Сарджабиз погиб, сразу четверо магов предложение сделали!
        - Это она сама тебе сказала? - состроил невинное лицо Эртрайт.
        - Глупый ты еще, и за это получаешь незачет по истории магии, - мстительно объявил Гизелиус, - потому что если бы хорошо учил, то знал, когда маг делает своей избраннице серьезное предложение, на ее правой руке появляется особый браслет… в виде туманного пояска. Какой магией сильнее всех владеет жених, такого цвета и браслет! Так вот, у Гретты было два синих, один красный и один зеленый.
        - И что это означает? - посматривая на огорченно притихшего Эртрайта, осторожно поинтересовался Дорд.
        - Вот про это пусть тебе кузен расскажет, он эту тему еще летом мне сдал. А если плохо учил, то на водах я выдам ему фолиант, чтобы освежил знания.
        - Вообще-то это не столь важно, - поглядев в умоляющие глаза брата, тяжело вздохнул Дорд, решив на досуге полистать толстенные фолианты по магии, везде путешествующие вместе с магистром в тяжеленном сундучке, - скажи лучше про письмо, оно действительно было от твоей жены? И если можно… то разреши взглянуть на те строки, которые относятся к Риселле.
        - Увы. Магические письма рассыпаются сразу после прочтения адресатом. Именно поэтому я и настаиваю, чтоб Райт тренировал память. А написано было буквально следующее: Если ты еще питаешь ко мне былые чувства, выполни просьбу этой девушки, тем самым ты поможешь ей избежать ужасной участи. Разумеется, я сначала расспросил Риселлу, а потом принял решение. Во всех случаях у меня не было иного выхода.
        - Что-то подсказывает мне, что тебя поставили в такое положение, когда просто нет иного выхода, - задумчиво пробурчал герцог, - впрочем, и всех нас - тоже. Но мне кажется, карета уже едет по доскам пристани… слышите постукивание копыт?
        - Да, точно, - выглянул в окно Эртрайт, - а солнце только показалось на горизонте. Капитан вряд ли ждет нас так рано.
        - Не переживайте, Ваша светлость, - насмешливо ухмыльнулся Дорданд, - я еще час назад послал нарочного с сообщением. Хороший секретарь должен предугадывать каждое желание своего господина. А договорим позже… мне нужно кое-что проверить. Не забудьте, ваша светлость, теперь вы занимаете самую большую каюту.
        Барка-тохана в бледном свете туманного осеннего утра казалась небольшим бесформенным островком, населенном странными существами. Чьи-то постиранные штаны мокрокрылой птицей повисли на протянутой вдоль кормы веревке, из высокой трубы струился горьковатый дымок, повсюду теснились крепко привязанные к специальным скобам бочки, ящики и тюки. Для желающих добраться до лесенки, ведущей на верхнюю палубу, оставался только узкий проход вдоль борта, капитан не собирался терять ни единого медяка прибыли.
        Простым пассажирам вообще нечего тут ходить, а для богатых вполне достаточно места и наверху. Капитаны таких, наполовину грузовых, наполовину пассажирских судов, искренне считали, что те, кто победнее, вполне обойдутся несколько дней без прогулок. А в этот раз пассажиры и сами не горели желанием бродить под дождем, который упорно догонял тохану от самого Залесья.
        Райт важно шествовал следом за матросом, показывающим дорогу к каютам, следом протискивались мимо бочек магистр и секретарь, затем тащили свои сундучки камердинер и повара, и только после них скромно шли примкнувшие к обозу девицы.
        Дорданд вообще с удовольствием купил бы им каюты на нижней палубе, предназначенные для мелких торговцев, слуг и мастеровых людей. Самые бедные пассажиры путешествовали в трюме. Однако, поскольку тохана плоскодонное судно, даже в самых дешевых, многоместных каютах, расположенных вдоль бортов, были прорезаны под потолком небольшие окошки, позволявшие дышать свежим воздухом.
        Но оказалось, что дешевых свободных мест нет, даже повару и лакеям пришлось покупать каюты на верхней палубе. Впрочем, герцог никогда не жалел денег, чтоб поудобнее устроить преданных слуг, лишь навязанных Греттой спутниц желал бы поселить подальше. И очень подосадовал, когда нарочный привез ответ капитана, где тот рассыпался в извинениях, дескать, не знал заранее, что герцогу понадобится больше мест, чем было заказано заранее. Дорд только едко усмехнулся, прочтя это послание, дядя просчитал все варианты, но предусмотреть интригу таинственной жены магистра не сумел даже он.
        Каюты первого, высшего класса, располагались посреди верхней палубы, и имели общую среднюю стенку, а двери и окна выходили на разные стороны, в огороженные перилами проходы вдоль бортов. Кроме них впереди имелась небольшая прогулочная площадка, единственное свободное от ящиков место на всей тохане. И именно на эту площадку выходили двери двух самых больших и удобных кают для знатных особ.
        - Пусть лорд секретарь займет вторую каюту, - предусмотрительно подмигнув Райту, деловито распорядился Гизелиус, снова ставший таким, каким его привыкли видеть друзья, - а я размещусь в боковой, соседней с его светлостью, с другой стороны напротив меня будет жить Монрат.
        Райт не понял, зачем нужны такие премудрости, плыть до Дивноводска всего несколько дней, но смолчал, важно кивая в знак согласия головой. Пусть делают, как хотят, лишь бы позволили ему быстрее добраться до постели.
        Зато Дорданд все прекрасно понял, получалось, что лже герцог был защищен с двух сторон магистром и им самим, а его в свою очередь защищал Райт и Монрат.
        Все остальные каюты были двухместные, помещение рядом с магом заняли повар с помощником, а следующую каюту по тому же борту выделили незваным попутчицам. В остальные свободные каюты заселили лакеев и охранников, а кучеру и остальным слугам достались места во втором классе.
        Девушки, однако, ни взглядом, ни жестом не выказали своего неудовольствия, послушно отправились в указанное им помещение и сразу же заперли за собой дверь.
        - Ох, - обессиленно пробормотала Милли, рухнув на один из широких диванов, стоящих в передней, более просторной части помещения, - наконец-то можно отдохнуть. Я думала, что упаду и усну прямо посреди палубы. А почему ты не разрешала разговаривать в карете?
        - Гретта предупредила, что ее муж очень бдительный и осторожный человек и сильный менталист. В карете вполне мог быть припрятан его амулет… причем никогда нельзя знать, что именно он зачарует под следилку.
        - Вот как?! Значит я плохой физиономист, мне он показался очень преданным и рассудительным мужчиной.
        - А вот это в самую точку… он даже отказался оставить своего герцога и поселиться вместе с Греттой… когда она переехала в Дензир.
        - Даже? А я и не знала! Надо же, мне казалось, не существует такого одинокого мужчины старше сорока пяти, который смог бы ей в чем-то отказать.
        - Как видишь, существует, причем её собственный муж, - Риселла расправила свою постель и заглянула в маленькое заднее помещение, - Радуйся, нам вообще повезло, тут даже умывальня имеется. Я больше всего боялась, что его светлость поселит нас в третьем классе, там все удобства общие.
        - Нет… мне он не показался настолько жестоким… зато секретарь просто цербер. И откуда он только такого взял… причем перед самым выездом.
        - Возможно, привез из столицы, от дяди. А вот мне намного интереснее, почему он рассорился с любимым кузеном?! Ведь не расставался с ним последние лет семнадцать, если я правильно помню.
        - Может… слухи не лгали? Слишком это похоже на ссору влюбленных. Наверное, Райт приревновал герцога к новому… другу?! Как ты думаешь?
        - Думаю, мне нужно заняться вплотную этим секретарем, - решительно заявила Риселла, закончив распаковывать тощий саквояж, - я пойду умываться первая, или ты?
        - Иди ты, я еще не постелила постель… - уступила Милли и нехотя поднялась с дивана, - а секретарем придется заняться мне, о тебе у него уже сложилось нелицеприятное мнение… только больше насторожишь.
        Через полчаса, вывесив табличку с просьбой не беспокоить, обе девушки сладко спали, не замечая тихого покачивания отчалившей от причала тоханы.
        Спал и Эртрайт, наотрез отказавшийся от предложенного капитаном утреннего взвара. Только магистр с герцогом сидели за столиком в гостиной Дорда, каюты люкс состояли из двух комнат каждая. Угловое помещение было гостиной, предоставляющей возможность любоваться из окон видами берега и речного простора впереди судна. Меньшая комнатка, в которой стояла широкая кровать и находилась дверца в умывальню, имела только одно окно, смотрящее вперед.
        - Ты уверен, что они не подойдут незаметно?!- Поглядывая на приоткрытое окно, вполголоса поинтересовался Дорданд, и отпил пару глотков бодрящего отвара.
        Он по своей натуре относился к людям, не понимающим, как можно лечь спать днем или вот таким замечательным утром, когда солнце спозаранку решило возместить людям все недополученное в последние дождливые дни. А магистр, хотя и жил по собственному графику и мог спать или бодрствовать в любое время, в зависимости от обстановки, был еще слишком взбудоражен внезапным посланием жены. И пытался угадать, что за интригу она затеяла в этот раз, и чем грозит ему вмешательство в ее планы.
        А что вмешаться придется, Гизелиус почти не сомневался, ночью, во время допроса, он попробовал очень осторожно заглянуть в мысли компаньонки Риселлы, и потерпел поражение. В мысли самой Риселлы он попытался влезть сразу, как обнаружил ее в своей спальне, и тоже безрезультатно. Именно тогда магистр и поверил, что девушек прислала Гретта, никто другой не стал бы тратить магические силы и амулеты на такую сложную защиту.
        И это настораживало мага больше всего, ну что особо секретного может быть в хорошеньких головках двух небогатых сироток, чтобы их скрывала защита стоимостью с небольшой домик в Кархине?
        Вот только рассказывать это Дорданду магистр пока не собирался, иначе тот вполне может решить вернуться назад, в Анрим. Или, что еще хуже, прикажет высадить девиц в первом же рыбацком поселке, к которым такие большие суда никогда даже близко не подходят. И тогда Гизелиус может навсегда расстаться с надеждой снова заполучить в свои объятья любимую женщину. А такой поворот событий его не устраивает совершенно, стало быть придется применить все свои магические и дипломатические таланты, чтоб защитить друзей и не навредить себе.
        - Я поставил на проходы ловушки и сторожки, с какой бы стороны они не вздумали подойти, мне будет об этом известно сразу же.
        - Это хорошо, а ты уверен, что эта Риселла не маг?
        - Уверен. Хотя способности у нее есть, ну так травницам они и положены. Вернее, никто не даст диплом травника, если у соискателя нет магического дара. И кстати… не хотел говорить при Эртрайте… я ведь выяснил, какое зелье они подсыпали в рулетики и салат. Тиарению каплевидную.
        - Никогда не слышал от тебя такого названия… видимо редкая трава. Ну и что же она дает? - милорд весь напрягся в ожидании ответа.
        - Ничего не дает… - ехидно ухмыльнулся магистр, - хотя трава действительно редкая… и продается только в тайне. Ее применение настрого запрещено без решения консилиума из трех магистров.
        - Ничего себе… никогда даже не подозревал о таких строгостях… - присвистнул Дорд, - ну и что же ты замолчал, Гиз? Зачем Риселла подсыпала её в рулетики?
        - Чтобы максимально обезопасить себя… на тот момент, когда окажется в спальне герцога… она же не предполагала, что мы поменяемся комнатами, - с еле заметным восхищением сообщил Гизелиус, - тиарения на некоторое время гарантированно отнимает у мужчин возможность… предаваться любовным утехам.
        Это сообщение повергло герцога сначала в шок, затем в глубокую задумчивость а закончилось все невероятной досадой. Девица действительно была очень хитра и предусмотрительна, и в любом случае, как бы ни повернулись ночные события, у нее были преимущества перед тем, к кому она влезла в спальню. А поскольку изначально она лезла именно к нему, то и отвечать на оскорбление тоже будет он. Вот только прояснит сначала один нюанс.
        - Гиз, ты считаешь, что все это Риселла придумала сама? - магистр даже поежился под пронзительным взглядом воспитанника.
        Как он все-таки напоминает отца… и чем дальше, тем больше. Нельзя сказать, что это плохо… вот только общаться с ним с каждым годом будет все сложнее. Но это удел всех проницательных и мудрых людей, чем дольше они живут, тем меньше возле них крутится праздного народу. Серым и ограниченным личностям вовсе не нравится, когда каждая их хитрость и интрижка разгадывается буквально на лету.
        - Не считаю, - наконец хмуро признался Гизелиус, - а знаю, за всем этим точно стоит Гретта. И я почему-то уверен, что мы с ней скоро встретимся… во всяком случае я очень постараюсь этому поспособствовать. Потому что мне тоже хочется узнать, что за игры она затеяла? А сейчас я пойду, подремлю до обеда… и немного обдумаю возможные причины для такого поведения.
        - Иди, подумай, - согласился Дорд, а мне дай какую-нибудь познавательную книгу по магии… хочу полистать, возможно найду что-нибудь интересное для себя.
        Глава 6
        Часа два герцог честно листал фолиант, изредка коротко зевая, почти бессонная ночь давала себя знать. Затем не выдержал, бросил книгу на прикроватную тумбочку, накинул на плечи камзол и вышел из каюты.
        Начавшийся день радостно улыбался навстречу ярким солнцем, поблескивающей гладью реки и голубым, прохладным даже на вид небом. Навстречу дул легкий ветерок, и Дорду пришлось застегнуть камзол на все пуговицы, осеннее солнце так обманчиво. Он вглядывался в медленно ползущую навстречу даль, с сожалением думая что время, потраченное на это путешествие можно считать потерянным, вряд ли удастся сделать что-то полезное в той обстановке, что их ожидает. Дорданд и раньше не любил охоту, а теперь, когда дичью был он сам, просто ненавидел. И ничего не мог изменить, слово, данное дядюшке, висело на нем чугунными кандалами.
        - Простите… - мелодичный голосок, прозвучавший неподалеку, заставил герцога напрячься как перед боем, - можно задать вам один вопрос?
        - Задавайте, - медленно повернувшись к девушке всем телом, холодно разрешил Дорд, с откровенным интересом разглядывая нахалку.
        - Не могу ли я поговорить с метром Гизелиусом?! - она слегка поеживалась от порывов прохладного ветерка, раздувающего поношенный и немодный серый плащ, но не делала ни малейшей попытки завернуться поплотнее.
        - Не можете, - с легким превосходством сообщил Дорд и смолк, ожидая следующего вопроса.
        Насколько он знал таких девиц, слова про один вопрос были только предлогом, чтобы завязать длинную и практически бессмысленную болтовню. И хотя Дорд желал бы попробовать кое-что выведать у этой хитруньи, попадаться на ее уловку он вовсе не собирался.
        - Спасибо, - печально кивнула девушка, тихо развернулась и направилась в сторону своей каюты, всем своим видом давая понять, что ничего другого она от сурового секретаря и не ожидала.
        Дорд уже с откровенной насмешкой смотрел ей вслед, ожидая следующего хода в каверзной игре, но она так и не обернулась.
        - Что она хотела? - магистр появился минут через пять после того, как попутчица скрылась за дверью своей каюты.
        - Поговорить с тобой. Но очень не советую бежать за ней следом, это будет означать, что её приход нас заинтересовал.
        - Только что хотел сказать тебе то же самое, -одобрительно хмыкнул магистр, - и еще меня интересует вопрос… собираешься ли ты приглашать их на обед?
        - Нет, - категорично отрезал герцог, - мне вовсе не нужны лишние сплетни. Не забывай… что на этих… "смотринах" наш "герцог" должен выбрать невесту… и мне вовсе не хочется потом искать для нее оправдания его легкомысленному поведению. Сам понимаешь… за несколько дней путешествия может случиться многое… и потому лучше заранее поостеречься.
        Магистр вздохнул. Да, Дорд прав, и ведет себя сейчас точно так же, как обычно. Но Гизелиусу так не терпится узнать немного больше о своей жене… и возможно именно о ней хотела с ним поговорить эта Милли?
        - Ты прав. Тогда нужно сказать повару, чтоб им подавали обед в каюту, - скрепя сердце согласился маг, - а я попрошу его узнать, что ей было нужно.
        Однако благие планы тем и плохи, что иногда остаются незыблемыми только в момент их сочинения. Вот и этот стратегический маневр рассыпался в прах от тревожного крика Милли, - Помогите!
        В следующий момент магистр с герцогом наперегонки неслись в сторону дамской каюты, на ходу придумывая себе самые страшные сценарии развития событий. От пьяного матроса, напавшего на беззащитных особ, до пожара или ядовитой змеи особо крупного размера.
        И облегченно вздохнули, не обнаружив в каюте ничего подобного. Однако несчастье все же случилось, герцог понял это сразу по безжизненно свесившейся с постели руке Риселлы. Магистр шагнул к окну, пошире раздернул занавески и склонился над иссиня-белым лицом своей ночной гостьи.
        - Что она выпила? - Вопрос прозвучал так уверенно, словно Гизелиус даже не предполагал ничего другого.
        И как ни странно, оказался прав.
        - Вот… - едва сдерживая рыданья, Милли протянула фиал темного стекла, - у Сел началась морская болезнь и она попросила накапать…
        - Кайд, попросите наших поваров дать кувшин с водой и старое ведро, придется делать промывание, - едва взглянув на привязанный к горлышку ярлык, скомандовал магистр, засучивая рукава, - и принесите мне мою шкатулку.
        Когда герцог вернулся со шкатулкой в руках, в каюту его не пустили. С извиняющейся гримаской Милли осторожно вынула у него из рук ящичек с зельями, и прикрыла дверь перед самым носом. Впрочем, Дорд и не настаивал, отлично понимая, что магистр вполне обойдется без его помощи, а девушки не будут чувствовать себя сконфуженно.
        Он отправился на прогулочную палубу, где матросы уже расставили плетеную мебель, которую убирали от дождя, и опустился в кресло, стоящее у самых перил. Что-то настораживало бдительного лорда в этой истории с отравлением, казалось неправильным…
        Ну, да, понял он, поразмышляв несколько минут, сначала Милли приходит к нему вполне спокойно и спрашивает про магистра… а уже через несколько минут зовет на помощь. Слишком уж быстро все произошло… если не было подстроено специально.
        - Что-то слишком мрачное у тебя лицо, - насмешливо произнес рядом такой знакомый голос кузена, и Райт шлепнулся в кресло напротив, - что за крик и топот разбудили мою светлость?
        - Наши попутчицы, по-видимому, задались целью непременно втереться в доверие к вашей светлости, - бдительно оглянувшись, желчно буркнул Дорд, - или навязать нам тесное общение.
        - Поясни… - затряс спутанными со сна волосами Райт, - что-то я сегодня туповат… что ты имеешь в виду под тесным общением?!
        - Нечто иное, чем то, что пришло тебе в сонную голову, - фыркнул герцог, - мы с Гизом решили, что не будем приглашать спутниц обедать с нами за одним столом.
        - А где же тогда они будут обедать? - похоже, Райт действительно еще не проснулся как следует.
        - У них в каюте есть довольно удобный стол, пусть обедают у себя.
        - Можно поинтересоваться, а когда это ты уже успел изучить обстановку их каюты?
        - Пока ты спал, компаньонка Риселлы предприняла попытку поболтать…
        - Могу представить, - заухмылялся Эртрайт, - на какой "горячий" прием она напоролась!
        - Именно. Девице пришлось уйти ни с чем, так через несколько минут она подняла крик о помощи. Разумеется, мы с Гизом побежали… воспитание, чтоб его. Оказалось, Риселла валяется без сознания, отравилась каким-то зельем… якобы случайно. Почувствовала приступ морской болезни и выпила что-то не то.
        - Выпила именно то, - магистр как всегда подобрался неслышно, - и я тоже не против что-нибудь выпить… прежде чем начну рассказывать.
        - Я схожу… - поднялся было Райт, но две пары глаз уставились на него с таким возмущением, что он снова плюхнулся в кресло, - черт, все время забываю, что теперь должен вести себя как беспомощный инвалид, за стаканом воды не могу сам сходить.
        - Девяносто процентов людей мечтали бы так жить, - ворчливо пробурчал Гизелиус, провожая взглядом отправившегося за напитками герцога, - а ты возмущаешься!
        - А почему только девяносто? - заинтересовался его ученик.
        - Потому что из остальных десяти процентов девять так и живут, а последний процент - это сумасшедшие и мудрецы.
        - Тогда значит я мудрец, - обрадовался Райт, - потому что к сумасшедшим себя причислить пока не могу.
        - Увы, ни к мудрецам, ни к сумасшедшим себя никто не может причислить сам, обычно это решают другие, - философски изрек магистр, жадно поглядывая на корзинку, которую принес камердинер, - спасибо, Монрат, нальем мы сами, а ты позаботься о наших спутницах, отнеси им в каюту фрукты, печенье, чай и сок, и спроси, ничего больше не нужно?
        - А лучше приставь к ним кого-нибудь из лакеев, постарше, хоть Минка, да предупреди, чтоб держал язык за зубами, - хмуро буркнул герцог, вовсе не желавший делить своего камердинера еще и с назойливыми девицами, - и скажи повару, чтоб обед им подавал в каюту.
        - А для Риселлы пусть достанет кислого молока и ржаных сухариков, про все остальное я её предупредил… потом схожу, посмотрю, - добавил магистр.
        - Так я правильно понял, - поглядывая, как учитель жадно пьет кисловатый фруктовый отвар, осторожно осведомился Райт, - что дамского общества мы в эти дни будем лишены?!
        - Отдохни, успеет тебе еще надоесть это общество, - непримиримо отрезал Дорд, - Гиз, ну рассказывай… я правильно понял, что она специально отравилась… чтоб вызвать у нас жалость?
        - К сожалению… - магистр с удовольствием, не торопясь, допил остаток взвара, - ты ошибаешься. Она тоже ошиблась… а отравил ее ни кто иной, как Райт.
        - Что?! - вытаращил глаза лже-герцог, - когда бы я успел?!
        - Еще вчера вечером, когда кормил девушек своими любимыми рулетиками. Травка, которая в них была, тиарения, действует по-разному на мужской организм и на женский. Если у мужчин слабость после приема травы проявляется почти сразу и явно, то у женщин она длится дольше и действует незаметнее, вот и не поняла Риселла, отчего ее тошнит и кружится голова. Решила, что это морская болезнь. И выпила вполне заурядное зелье, используемое в таких случаях. Однако тиарения такая коварная травка, что не терпит применения почти ни с одной из других лекарственных трав, вот и произошла реакция. Теперь придется девушке пару дней отлежаться… так что можно не спорить по этому поводу. Никакое женское общество нам все равно пока не грозит.
        - Гиз… - недоверчиво уставился на магистра герцог, - но ведь когда эта Милли приходила спрашивать о тебе, она была… довольно спокойна. А уже через несколько минут начала кричать.
        - Я с ней разговаривал… она пошла меня искать, когда заметила, что Риселла сильно побледнела, но еще надеялась, что после приема зелья той станет лучше, - пояснил магистр, - ну а, вернувшись, обнаружила, что подруге совсем плохо. Пыталась помочь сама, давала понюхать ароматические соли, растирала виски и запястья, но когда поняла, что все бесполезно, побежала звать на помощь.
        Все вроде сходилось, однако не определившиеся пока сомнения так и не покинули душу герцога, он их просто отложил, как недочитанную книгу, до лучших времен.
        - Милорд Кайдинир, - вернувшийся Монрат держал в руках смутно знакомую герцогу корзинку, - ваш питомец гулять хочет, скулит, нет сил слушать.
        С этими словами он опустил корзинку на палубу и откинул полотно. Шустрый щенок моментально перелез через свитый из прутиков бортик и безошибочно бросился к герцогу.
        - А почему мой, щенка, помнится, дарили его светлости?! - Просто для порядка пробурчал Дорданд, с удовольствием запуская пальцы в шелковистый мех животного.
        - Собак, как и преданных слуг, трудно обмануть, - торжествующе поджал губы Монрат, явно ждавший примерно такого высказывания и загодя приготовивший ответ.
        Он до сих пор обижался на господина за попытку обмана и намеренно называл Дорда не иначе, как милорд Кайдинир, а Райта - ваша светлость, вкладывая в показное подобострастие незаметную для непосвященных толику язвительности.
        - Спасибо, Монрат, - с такой же затаенной ехидцей ответил Дорд, уже пытавшийся извиниться и получивший в ответ оскорбленное молчание, - а как там самочувствие наших спутниц? Ты передал им слова магистра о том, что травнице нельзя кушать ничего, кроме кислого молока?
        - Милорд Кайдинир, я всё передал, но вы что-то путаете! - Лицо камердинера выражало искреннее возмущение, - это ее больной спутнице нельзя ничего кушать, а травница как раз вполне здорова! И сама попросила принести им обед в каюту, ссылаясь на то, что Риселла пока не в силах вставать!
        - Что ты сказал?! - Все отложенные на потом подозрения разом вспомнились герцогу, - кто из них травница?
        - Ну, та рыженькая особа, которая едет вместе с девицей, пытавшейся соблазнить магистра! Кажется, ее зовут Милли, - с уверенностью отрапортовал Монрат и только теперь обратил внимание на помрачневшее лицо хозяина и расстроенный взгляд магистра, - а вы… что, не знали?!
        - Я не знал, - буркнул магистр, во все корки коривший себя мысленно за непростительную рассеянность, которая наподдает на него каждый раз при имени жены, - а ты как догадался?
        - Никак.- Пожал плечами Монрат, - это слуги в губернаторском доме сокрушались, что она уезжает, говорили, что хорошая травница и душа у нее добрая. Всего пару месяцев пожила в Кархине, а все не нарадовались. Вот только как сдружилась с этой Риселлой, да переехала в дом графа, стало трудно к ней попасть, граф-то её, вроде как домашним лекарем нанял.
        - Вот же дьявол, - рыкнул Гизелиус, и раньше отлично знавший, что в маленьких городках все про всех все знают, да позабывший, после упоминания о Гретте, что можно просто разговорить кого-нибудь из тех болтливых кумушек, которые за несколько монет выложат подноготную про каждого земляка, - ловко они меня провели. Спасибо Монрат, сегодня ты посрамил старого магистра.
        - Пожалуйста, - уходя, буркнул камердинер, очень сомневаясь, нужно ли радоваться последнему замечанию.
        - Знаешь, Гиз, - обдумав вскрывшийся факт обмана, твердо объявил герцог, - я бы на твоем месте пока не стал их разоблачать. Мне очень интересно узнать, ради чего они пошли на такие ухищрения. Почему-то я уверен, что вовсе не ради моего свадебного браслета, и это настораживает, как все непонятное.
        - Действительно, почему бы не сыграть с ними в их же игру, - воодушевился Райт, - можно будет притвориться, что мы не против дружеского общения…
        - Тебе и притворяться не нужно, - разозленный своим промахом магистр, как и большинство обычных людей, предпочитал срывать плохое настроение на подчиненных, - только при чем тут слово - "дружеское"?!
        - Но вы же, как истинные друзья, не дадите мне погрязнуть в пучине порока? - подняв к небу глаза, лицемерно кротким голоском пролепетал Эртрайт.
        - Мы бы и дали, нам не жалко, только убедись сначала, что у девиц нет больше той травы… как она называется?! - мрачно фыркнул герцог.
        - Тиарения каплевидная, и не забудьте, что даже вслух упоминать это название запрещено… и законом и моралью.
        - А почему тогда я ничего о ней не знаю?! - У ученика мага даже глаза расширились от любопытства, и Гизелиус запоздало сообразил, что Райт давно выучил бы наизусть весь травник, если бы магистр догадался ему шепнуть, что эта книга жутко секретная и невероятно аморальная.
        Повествование о чудесных качествах травы, Райт, как и ожидалось, воспринял с обидой, и о том, чтоб воспользоваться совместным путешествием для налаживания с девушками "дружеских" отношений, более не поминал.
        Обед прошел в мирной, но скучноватой обстановке, ни у кого из друзей не было желания, как обычно подшучивать друг над другом и веселиться, сказывалась усталость и неприятные события минувшей ночи.
        После обеда все дружно маялись бездельем, Дорд от скуки пытался разобраться в головоломной терминологии травника, Райт дрессировал щенка, все время пытавшегося спрятаться за сапогами герцога, а магистр, расставив на столе свои пузырьки, увлеченно смешивал что-то в прозрачных мензурках и время от времени выплескивал полученное на плоское блюдо и пытался поджечь.
        Райт искоса поглядывал на эти эксперименты и украдкой тяжело вздыхал, перспектива заниматься вот такой ерундой всю жизнь, навевала на парня уныние.
        Но тут опыт магистра вдруг дал положительный результат, полученное зелье вспыхнуло зеленоватым пламенем и мерзко завоняло тухлыми яйцами.
        Дорд зажал пальцами нос и отодвинул свое кресло к самым перилам, под струи свежего встречного ветерка, а Райт состроил еще более жалостную физиономию. Но несказанно довольный собой магистр не стал по обыкновению пенять ученику на слишком чувствительную натуру, а достав из кармана кости, предложил сыграть пару партий.
        Щенок, больше всех довольный этим предложением, немедленно вскарабкался в свою корзину и забился под тряпку, с твердым намерением хорошенько отдохнуть от назойливого человека, два часа ползавшего вокруг него на коленях и бесталанно подражающего собачьему лаю.
        На верхней палубе на некоторое время установился покой, нарушаемый только стуком костей и шелестом страниц.
        А перед ужином на площадке неожиданно появилась Милли.
        - Метр Гизелиус, можно вас на минутку… - робко позвала она магистра, прилежно обыгрывающего Райта.
        Маг, еще пару минут назад предупредивший друзей, что травница вышла из своей каюты и направляется в их сторону, словно нехотя оторвался от игры и поднял на нее взгляд.
        - Что вы хотели спросить, любезная?!
        - Не могли бы вы дать мне почитать травник… если у вас с собой, мне бы больше не хотелось совершать такие страшные ошибки, - тихо, но твердо произнесла Милли.
        - А почему вы берете на себя чужую вину?! - Лицемерно поднял брови магистр, - травница же в вашей компании Риселла?!
        - Сел тоже учила в монастыре это искусство… но может лишь сварить несколько простейших общеизвестных снадобий, а я занимаюсь лекарством всерьез. У меня даже диплом третьей ступени есть… а вот про редкие травы я знаю мало… в травнике Бегиуса, по которому я занимаюсь, таких нет.
        - А кто тогда надоумил вас использовать ту траву… - пользуясь случаем, магистр был намерен разом выпытать из несчастной все тайны.
        - Теризия, прежняя травница графа. Она и рекомендовала меня ему… когда решила основать свою лавку… я думаю, она желала сразу поймать двух зайцев, и от графа уйти с хорошей рекомендацией и конкурентку убрать.
        Внимательно разглядывая переминающуюся в смущении девицу, Дорд пытался вызвать в душе прежнее негодование и недоверие, и все яснее понимал, что теперь это ему и не удастся. Она говорила правду… возможно не всю, и не до конца, но то, что не врала - было ясно. И еще было понятно, что девушка сознательно пошла на такой нелегкий шаг и это тоже характеризовало ее с лучшей стороны.
        - Вот этот травник, - захлопнув книгу, поднялся с места секретарь, - я тоже заинтересовался редкими травами. Но мне не к спеху, вполне могу прочесть и после вас. Гизелиус, вы не в обиде, что я так вольно распоряжаюсь вашим имуществом?!
        - Отнюдь. Я как раз хотел просить вас, лорд Кайд, уступить этот том на несколько дней нашим попутчицам. Прошу вас, госпожа Милли.
        - А как себя чувствует ваша подруга? - Райту тоже захотелось вставить в этот обмен любезностями пару фраз.
        - Благодарю вас, ваша светлость, ей лучше и она заснула. Спасибо за книгу, магистр, я верну, как только дочитаю.
        Милли с легким поклоном забрала фолиант и торопливо покинула примолкшее общество.
        После ужина путешественники разбрелись по своим каютам, намереваясь хорошенько отоспаться, и за прошлую ночь и впрок, подозревая, что не скоро им придется вернуться к прежней, мирной и размеренной жизни.
        И едва первые солнечные лучи осветили сырые от ночного дождя доски верхней палубы, эти подозрения стали реальностью.
        Глава 7
        - Я хочу видеть герцога!
        Дорд очень порадовался, что уже встал и успел одеться, громкий женский голос, уверенно требующий за дверью каюты встречи с ним, вернее, теперь с Райтом, был начисто лишен элементарной деликатности.
        Прислушавшись к извиняющемуся бормотанию Монрата, герцог досадливо фыркнул, сделал строгое лицо и решительно шагнул за порог.
        - В чем дело?!
        - А вы кто такой?! - Мгновенно окинув взглядом незнакомца и невысоко оценив скромный камзол и удобные, но далеко не новые штаны, заправленные в потертые сапожки, стоящая посреди площадки решительная девица высокомерно поджала губки.
        - Лорд Кайдинир, секретарь его светлости герцога Дорданда Аграната Анримского, - церемонно представился Дорд, холодно разглядывая незваную гостью, - с кем имею честь разговаривать?
        - Церцилия Аннелла Гарион-Маркатская, единственная племянница короля Марката, Зенбарга Третьего.
        Маркат! Расположенное на одноименном полуострове крошечное королевство, тесно зажатое между морем, скалами и Имгантом. Вот где, оказывается, водятся такие настойчивые принцессы.
        - Я доложу его светлости, когда он соизволит проснуться, о вашем прибытии и позже сообщу вам о точном времени аудиенции. Вы ведь желали просить аудиенцию, как я понял?!
        На самом деле Дорд отлично видел, что принцесса желала совсем иного. Немедленного знакомства и полнейшего внимания ко всем её требованиям. А в том, что у такой девицы их найдется целая куча, можно даже не сомневаться, вон как возмущенно наливаются алым румянцем нежные щечки.
        Впрочем, после выяснения подробностей насчет постоянных иллюзий, Дорд намного критичнее рассматривал женские лица, и больше не верил ни голубизне глаз, ни нежности румянца. Вряд ли их ранняя гостья забыла нацепить амулет иллюзии, если остальной наряд продуман до мельчайших тонкостей. Теплая юбка, связанная горными мастерицами из шелковистой черной шерсти, плотно облегала стройные бедра и спадала вниз узорными волнистыми складками. Вместо обычного плаща на принцессе был надет кокетливо отороченный кудрявым белым мехом короткий замшевый жакет, туго затягивающий талию шелковой шнуровкой. Из глубокого декольте жакета и разрезанных до локтя рукавов выглядывал алый шелк нарядной блузки, ручки затянуты в замшевые перчатки в тон жакету. На пышных темных локонах игриво пристроилась изящная шляпка с загнутыми полями и пучком черных страусовых перьев.
        - Аудиенция мне нужна… - девица помолчала, многозначительно теребя прицепленный к поясу тугой кошель, - но немедленно! Понимаешь?!
        - Это невозможно, - голос секретаря стал холоднее на пару градусов, - его светлость еще спит.
        - Его светлость спит, а вот мне спать негде! - Почти прорычала принцесса, - оказывается, ваш герцог занял для своих слуг все лучшие каюты!
        - А где вы были всю ночь? - заинтересовался Дорд.
        - Это не твое дело! - вспыхнула Церцилия, и даже ножкой в гневе притопнула, - мне нужно срочно переговорить с твоим хозяином. Разбуди его, или я сама разбужу!
        - Если ваше высочество попробует хотя бы пальцем дотронуться до двери каюты его светлости, - теперь голос герцога был расплавленным металлом, - мне придется применить силу.
        - Неужели ты осмелишься бить принцессу?! - с ленивой усмешкой осведомился один из двух мужчин, стоящих сзади незнакомки и первоначально принятых Дордом за лакеев.
        Услышав это замечание, герцог оглядел спутника принцессы повнимательнее, и понял, что ошибся. Этот человек никогда не был лакеем, наоборот. Он был одним из тех дворян, которые всю жизнь проводят при дворе, не исполняя, однако, при этом никаких обязанностей или поручений. Их вообще ничто не волнует, кроме интрижек, ссор и сплетен. Они никогда не помнят точных дат исторических событий, зато знают кучу скабрезных баек про всех известных людей прошлого и настоящего, никто из них не сумеет правильно составить самый обычный договор, зато дуэльный кодекс своей страны они изучили наизусть. И вовсе не с целью организовать справедливый поединок, напротив, их цель отыскать в кодексе всевозможные ловушки, чтобы загодя поставить противника в невыгодные условия.
        - Я служу моему герцогу и потому намерен защищать его интересы от любого существа, намеревающегося их нарушить, - сухо отчеканил Дорд, позволив себе добавить в голос едва заметную толику презрения.
        И как он и надеялся, эта капля не осталась незамеченной. Маркатец сразу подобрался, его лениво расслабленный взгляд мгновенно стал хищным и жестким, а тело напряглось в предвкушении небольшой разминки.
        - Тогда мне придется научить тебя вежливому обращению с дамами, щенок! - изящная перчатка из черной кожи, украшенная серебряными заклепками и застежками, резко полетела в лицо герцога.
        Любой другой при виде такого устрашающего вызова на дуэль отшатнулся бы в сторону или попытался отбить удар рукой, но герцог стоял абсолютно спокойно, насмешливо разглядывая противника.
        Такой способ нападения Гизелиус называл провокационным и давно приготовил предполагаемым нападающим кучу сюрпризов.
        Вот и сейчас амулеты сработали в тот миг, когда перчатка пересекла установленную магистром границу. Вспыхнуло неяркое пламя, и на пол просыпались горстка пепла и несколько закопченных серебряных обломков.
        - Взять их, - холодно скомандовал из-за спины Дорда голос Райта и вооруженные охранники герцога, давно незаметно окружившие незваных гостей, подступили к ним с таким решительным видом, что даже у задиры хватило ума не сопротивляться.
        - Ваша светлость! Но это мои сопровождающие! - Возмущенно ринулась на защиту спутников принцесса, увидев, как охранники ловко разоружают незваных гостей и связывают им руки за спиной.
        - Капитана сюда. - Взбешенный Райт даже внимания не обратил на этот вопль, как и на то, что довольно несерьезно выглядит в длинном халате и мягких домашних туфлях.
        Дорд переглянулся с тихо замершим за спиной кузена магистром и ехидно ухмыльнулся. Нет в Анриме такого человека, который бы не знал, что самый верный способ на целый день стать злейшим врагом доброму и веселому Райту - это разбудить его на рассвете.
        - Что желает ваша светлость?! - подобострастно кланяющийся капитан начал трястись сразу как заметил сердито поджатые губы знатного пассажира и его нетерпеливое постукивание ногой.
        - Наша светлость, - взрыкнул Райт, - желает знать, откуда на тохане взялись эти люди?!
        - Так утром подошли на лодке от синего мыса… - побледнев, пролепетал капитан, догадываясь, что совершил неимоверную ошибку, поверив этой решительной даме, - сказали… что это ваша невеста…
        - Запомните! - Рассерженной змеей зашипел Эртрайт, - у меня нет невесты, а эту девицу я вижу в первый раз в жизни. Немедленно отправьте их туда, откуда они прибыли!
        - Но ваша светлость… - капитан даже про страх забыл, - лодка, на которой они приплыли, сразу ушла назад!
        - На бочку посадите! У вас их много привязано, пройти негде! Или еще куда, это не мое дело! Но чтоб через пять минут на корабле их не было! - Райт резко развернулся и ринулся в свою каюту, на прощанье со всей силы хлопнув дверью.
        Принцесса дикой кошкой вырывалась из рук охранников не забывая при этом орать на всю тохану, и далеко не каждый из благородных господ решился бы повторить ее угрозы. Вернее, ругательства, которые составляли большую часть яростной тирады. А её воинственный спутник нашел на прощание ненавидящим взглядом Дорда и сквозь зубы пообещал убить при первой же встрече. Но эта угроза ничуть не взволновала герцога, его отец не считал умение владеть оружием лишней деталью воспитания и нанимал в учителя сыну и племяннику только самых лучших учителей, зачастую перехватывая их из-под носа у младшего брата.
        Лодка на тохане все-таки нашлась, и Дорд не отказал себе в удовольствии проследить за ее отплытием. На дальнем берегу дымила трубами небольшая рыбацкая деревушка, туда и направили лодку матросы. Люди Дорда, во избежание нежелательных случайностей тоже плыли с ними, и герцог не успокоился, пока не убедился, что лодка благополучно вернулась назад, только после этого направился в каюту брата.
        - Они меня просто взбесили, - виновато объяснял магистру Райт, забравшись с ногами на диванчик и изредка отпивая из чашки горячий чай, - когда я увидел, как этот скот бросает в лицо Дорда свою тряпку с кучей заклепок, то сразу понял, зачем они там. Ему доставляет удовольствие видеть кровь и боль на чужих лицах, поэтому он специально заказывает такие перчатки.
        - Ты умнеешь на глазах, - хмыкнул магистр, - абсолютно правильный вывод. Однако принцессу ты выбросил с барки зря… она никогда не простит нам такого унижения. Как говорит мудрая пословица, лучше плохой мир, чем добрая война.
        - А вот я, наоборот, согласен с Райтом, - присаживаясь к столу и наливая себе чай, непримиримо обронил Дорданд, - лучше война, чем такие друзья. Как представлю, что она несколько дней диктовала бы нам свои правила и желания, так мороз по шкуре продирает. И вообще правильно Эртрайт сказал капитану, чтоб не брал никаких пассажиров. Только вот как-то мне не понравился этот капитан… лживый и скользкий он какой-то.
        - Это потому, - прожевав кусочек свежей булочки с изюмом, авторитетно пояснил магистр, - что на речных тоханах капитанами себя зовут владельцы судов. А те, кто управляет движением судна, называются везде по-разному, лоцманы, шкиперы и никаких решений не принимают, торговцам так удобнее.
        Еще бы, понимающе фыркнул, успокаиваясь, герцог, тогда, значит, нужно просто объяснить хозяину барки, что они заплатят много больше, чем те предприимчивые пассажирки, которые желают вступить в битву за жениха задолго до официального старта. Иначе им каждый день придется кого-нибудь выдворять с судна, и не каждый раз это удастся сделать так безболезненно.
        - Нужно будет попробовать составить ноту… свидетелей более чем достаточно, - помолчав с минуту, решил магистр, - обвиним принцессу и ее свиту в непочтительном отношении, вторжении на чужую территорию, еще два-три сопутствующих пункта можно будет подобрать… пойду, посмотрю свод международных законов.
        - А я пойду, выгуляю щенка, - посматривая на пристроившегося у ног малыша, определился с занятием Дорд, точно зная, что друг сейчас снова влезет под одеяло еще часа на два.
        - Ты не представляешь, как он рычал… - шепотом рассказывала Милли осторожно глотавшей кислое молоко подруге, - хоть на бочку их посади, но чтоб тут не было. Капитан аж посерел… мгновенно приказал спустить лодку, сейчас они уже на берегу.
        - Всегда знала, что Цилия дура, но никогда не думала, что до такой степени. А её задиристый кузен теперь не успокоится, пока не проткнет шпагой храброго секретаря раз десять, - расстроенно буркнула Риселла, - обидно, но похоже, Цили досрочно выбыла из игры. Надеюсь, другим хватит ума не повторить ее ошибок.
        - Герцог велел капитану больше не брать никаких пассажиров, - согласно кивнула Милли, - думаю, нам тоже не стоит особенно мозолить им глаза. Как жаль, что мы не можем посоветоваться… надеюсь, она найдет способ, как попасть на воды?!
        Риселла только утвердительно хмыкнула и украдкой стащила с блюда восхитительно румяную булочку, есть после кислого молока хотелось просто невероятно.
        Незадолго до обеда начался дождь. Темная туча, шедшая с северо-запада, догоняла барку почти с рассвета, понемногу отнимая у неба светлые цвета. И наконец догнала, брызнув холодной водой на дерюжки и вощеные холстины, которыми суетливо снующие матросы укрыли особенно ценные грузы. Плетеную мебель с палубы они тоже утащили, растолкав по каютам охранников, капитан, в утешение за потерянных пассажиров, взял на очередной стоянке дополнительный груз.
        Друзья сидели в каюте Райта, и от безделья лениво бросали кости, изредка пропуская по глотку горячего вина с пряностями и медом, лучшее средство от простуды, по утверждению лже герцога.
        Магистр уже второй час корпел над толстым фолиантом, время от времени делая на листе плотной бумаги какие-то заметки. Иногда он пренебрежительно хмыкал, но чаще начинал весело хихикать, и тогда оба герцога и настоящий и фальшивый, устремляли на него заинтересованные взгляды.
        - Ну, Гиз, не томи, что там еще?!
        - Иностранцы, замеченные в соблазнении местных жительниц, по решению суда приговариваются к женитьбе на жертвах, либо выплате установленных законом штрафов. В случае, если иностранец уже женат, он обязан взять соблазненную второй женой, если закон его страны не запрещает двоеженства, либо принять жертву в семью на иных условиях.
        - Интересно, а в нашем королевстве запрещено двоеженство?! - живо заинтересовался Райт, даже поднесенный было к губам кубок отставил.
        - В королевстве, как и в герцогстве, многоженство не запрещено официально, но порицается общественным мнением, - скептически скривился магистр, - а зачем тебе вторая жена, если ты и первой пока не завел?
        - Как ты не понимаешь, Гиз, вторая жена - это второй шанс вытянуть счастливый билет, если промахнешься в первый раз! - Горячо запротестовал лже-герцог, и его брат иронично переглянулся с магом, услышав такое неожиданное утверждение, - ну вот хоть ты… имеешь жену, а ни любви, ни ласки не видишь! Значит, вторую ты можешь выбрать по другим критериям, более мягкую, послушную, домашнюю. И спокойно наслаждаться семейным счастьем, пока первая придумывает тебе ловушки и интриги!
        - Спасибо тебе за заботу, ученик! - язвительно поклонился магистр, - Но ты, как обычно, поторопился и не подумал о тех временах, когда они обе будут дома. Тебе просто повезло, что ты пока даже не представляешь, на что способны женщины, чтоб привлечь все внимание мужа к себе! Вернее, к своим запросам!
        - После сегодняшнего нападения Маркатской принцессы отлично понимаю, - разом потеряв весь энтузиазм, хмуро бросил Райт, и сделал из кубка несколько глотков, - а у тебя уже достаточно поводов, чтоб выставить этих грубиянов из страны?
        - Поводов-то достаточно, да вот одобрит ли эту меру Багрант? - задумчиво хмыкнул магистр, - в связи с напряженными отношениями с Имгантом, король, как я понимаю, спешно укрепляет дружеские отношения со всеми соседями Эквитании, да и Имганта тоже. А Маркат занозой сидит между нашим участком восточного побережья и имгантским, вероятно потому Багрант и пригласил принцессу на воды. Нет, ноту я, разумеется, отправлю с первой же возможностью и надеюсь, что дядя… её или ваш, сделает Церцилии строгий выговор. Не думаю, что это заставит дамочку стать повежливее, но хотя бы немного приструнит её свиту.
        - Все-таки очень прав был мой отец, когда отказался от трона, - в серых глазах Дорда мелькнула застарелая тоска, - и дядю тоже жаль. Только глупцы считают, что у короля сладкая жизнь.
        - Короли разные бывают, - не согласился магистр, решительно захлопывая фолиант, - возьмите хотя бы Вольдера, короля Гренессии, прозванного в народе "веселым". У него во дворце идет непрекращающийся пир, вино льется рекой, а красивые дамы ходят как рыба, косяками. Кстати, у него тоже есть дочка, старшая, между прочим, и, как я думаю, она непременно должна быть на водах.
        - Ну, если она характером в отца… или в тех дам, что ходят косяками… - мечтательно протянул Райт, делая новый глоток.
        - И не надейся, - магистр решительно отобрал у ученика кубок, - у тебя слишком преданные друзья, чтоб позволить тебе заработать такое сомнительное прозвище. А дочку королева, чтоб оградить от влияния отца, еще в детстве отправила на воспитание в монастырь. Входи, Монрат, что, обед готов?!
        - Обед почти готов, но я пришел доложить - капитан сообщил, что тохану догоняет военный баркас.
        - Пойдем, посмотрим! - Дорд первым вскочил с кресла и схватил свой плащ, - посиди тут, малыш.
        Пригревшийся на коленях герцога щенок недовольно огляделся спросонок, тявкнул на Монрата, обиженно поджавшего от такой несправедливости губы, и снова заснул, забившись в теплую глубину кресла.
        На корме уже стояло несколько вооруженных арбалетами матросов и почти все охранники герцога, остальные следовали за Райтом и его спутниками.
        Капитан тоже был тут, но к герцогу не подошел, сделав вид, что не замечает. Однако озабоченно- скорбное выражение его физиономии прямо кричало, что торговец проклинает тот час, когда получил заказ на самые лучшие каюты.
        Несмотря на дождь, съевший дальние пейзажи, крутобокий баркас, окрашенный в цвета Эквитанской армии, черный с золотом и зеленый, виден был издалека. И судя по скорости, с какой он нагонял тохану, с каждой минутой этот вид обещал становиться все четче.
        - Может… выкуп возьмут… - безнадежно пробормотал хозяин, не веривший, что ниоткуда взявшееся судно действительно принадлежит армии. Ходили упорные слухи, что пираты теперь не брезгуют окрасить свои суда в ненавистные цвета, лишь бы как можно ближе подойти к доверчивым простакам.
        И в этот момент на флагштоке баркаса взвился хоровод цветных флажков, выстраиваясь в понятные всем судовладельцам сообщения.
        - Требуют остановиться, - горестно охнул торговец, - пропали.
        - Не ной, это не бандиты, а армия - оборвал его Гизелиус, внимательно рассматривавший мелькавшие флажки, и находивший в их сочетаниях только ему понятный шифр, и, повернувшись к герцогу, еле слышно шепнул, - думаю, пора собирать вещи, король почему-то решил, что дальнейшее путешествие нам следует продолжить на борту баркаса.
        Однако капитан не поверил до тех пор, пока баркас не причалил к тохане с правого борта и не закрепил сходни. Сбежавшего по ним подтянутого мужчину средних лет, в полной офицерской форме Эквитанских войск, не знали в королевстве только жители глухих деревень, но и до них доходили слухи о подвигах Брантера Дрезорта.
        - Герцог Дорданд, позвольте выразить мое почтение, - приложив ладонь к левому плечу, склонился в официальном поклоне Брант, а выпрямляясь, дружески подмигнул Райту, - вот письмо от вашего дяди.
        - Разреши мне, - мгновенно выхватил скрученное в узкую трубочку послание магистр, - в наше время нельзя доверять своим глазам.
        - Не обижайся, Брант, - развел руки лже герцог, наслышанный о встречах Дорда с героическим офицером и о дружбе, закрепленной парой пирушек, - меня теперь охраняют, как сундук с сокровищами.
        - И правильно делают… - офицер оглянулся на выстроившихся у сходней подчиненных, и понизил голос, - мы привезли очень разъяренную особу, утверждающую, что ты смертельно оскорбил ее высочество, не предоставив ей лучшей каюты, чем своим лакеям.
        - В таком случае я готов уступить ей собственную каюту, - сразу озверел, понявший, о ком идет речь, Эртрайт, - только как бы нам разойтись, чтоб не встретиться?
        - Может… мне остаться на тохане? - неуверенно предложил Гизелиус, протягивая Райту письмо, которое секретарь успел прочесть из-за его плеча.
        - Почему? - не понял офицер, - у меня приказ забрать герцога вместе со всеми его людьми.
        - Я тут с ученицами… не хочу, чтоб Церцилия отыгралась на них, - твердо сжал губы магистр, делая нелегкий выбор между долгом и семейным счастьем.
        В конце концов, на баркасе куча воинов и наверняка среди них есть маг. Должен же кто-то заряжать кристаллы для двигателя, иначе, на чем так быстро летело военное судно?! А ему в кои-то веки выпал счастливый случай помириться с Тренной, второй раз жена может и не попросить ни о чем таком, если он не постарается выполнить ее первую просьбу.
        - Заберем и учениц, - сразу оживился офицер, как охотничья собака, почуявшая дичь, - много их?
        - Двое, - несчастно оглянувшись на насупившегося Дорда, промямлил магистр.
        - Разумеется, Гиз, - обрадовавшись редкой возможности одновременно заслужить благосклонность учителя и лишний раз насолить принцессе, твердо решил Райт, - мы не оставим девушек на одном судне с этой бешеной кошкой, кого за ними пошлем?
        - Я уже все продумал, - еще тише пробормотал офицер, - сейчас вы отступите немного в сторону, хоть вон туда, мои люди вас прикроют, и мы проведем принцессу в вашу каюту… она ведь выходит окнами на нос?! А вы тем временем подниметесь на баркас, и все ваши люди тоже. Поторопитесь, я выпросил на переговоры пятнадцать минут.
        - Быстро за вещами, - скомандовал Дорд камердинеру, терпеливо ожидавшему решения герцога, - и захватите травниц. Да смотри, щенка его светлости не забудь!
        - Как будто я сам мог забыть про эту подлую зверюгу, - оскорбленно буркнул Монрат, отправляясь наверх, - а вот зачем нам эти девицы нужны, это мне непонятно.
        Операция по переселению на баркас прошла удачно. Пока принцесса, жмурившаяся в мстительной ухмылке, важно поднималась на второй этаж по лестнице правого борта, вереница слуг торопливо спускала багаж по лестнице левой стороны. Еще бледная Риселла, под ручку с заботливой Милли, послушно топали вслед за камердинером, грозно приказавшим девушкам немедленно одеться и собрать вещи.
        - Наверное, решил и нас… оставить в какой-нибудь деревне, - помогая подруге застегнуть плащ, успела шепнуть Милли, - и я его очень понимаю. Хоть и обидно… да что поделаешь?! У тебя денег хватит, если придется самим нанимать каюту? Ценные вещицы показывать в деревне, я думаю, не стоит.
        Риселла только сосредоточенно кивала, прикусив губу, пока она лежала в удобной постели, казалась себе совершенно здоровой. Но стоило встать и начать одеваться, как силы куда-то исчезли. Вот и пришлось скрепя сердце принять помощь страшно торопившегося герцогского камердинера, до самой лестницы тащившего за собой бедную девушку с таким напором, что она поверила в самые неприглядные подозрения подруги.
        Однако, обнаружив, что вместе с ними куда-то торопливо шагают и остальные герцогские слуги, причем еще и тащат с собой чемоданы, корзины, тюки и даже вкусно пахнущие котлы, насторожилась и, незаметно ущипнув травницу за локоть, послала ей тревожный взгляд.
        - Не нравится мне все это, - на миг задержавшись возле нижней ступеньки, якобы чтоб помочь подруге, обеспокоенно шепнула Милли, и Риселла ответила утвердительным кивком.
        Ей тоже казалось все это очень подозрительным, но выбирать не приходилось. Их мнения никто и не подумал спрашивать, а слуги действовали так уверенно, словно получили точные указания. И в таком случае начинать задавать вопросы и ставить условия было просто глупо, хотя Сел знала немала знатных леди, которые непременно поступили бы именно так. Да не просто вопросы бы задавали, а разразились бурной истерикой и самыми нелепыми обвиненьями.
        Именно из-за глупого женского упрямства когда-то погибли в одну проклятую ночь ее отец с мачехой. Взбалмошная и глуповатая женщина спросонья устроила посреди ночи яростный скандал, когда почуявший запах дыма муж попытался заставить ее спустится из окна на связанных шторах. Пока она возмущалась и обвиняла отца Сел во всех грехах, огонь ворвался в спальню. В тот, последний свой миг, отец сумел таки выбросить упрямую жену вниз, но было поздно, она успела наглотаться ядовито дыма и получить тяжелые ожоги. Сам он так и остался там, и маленькая Сел, которую рыдающая нянька прижимала лицом к своему мягко подрагивающему животу, всё пыталась вывернуть голову, чтоб посмотреть, как прыгнет папа. Девушку до сих пор трясет от любого возмущенного женского визга, много лет этот звук сопровождал её в ночных кошмарах.
        Риселла дернула головой, отгоняя старую боль, слегка качнулась в сторону, глянуть, куда ведут их слуги и тут же торопливо опустила голову, позволяя капюшону плаща почти полностью закрыть лицо.
        - Эм, тут Брант, - в следующий миг торопливо шептала она подруге, прижавшись губами к её капюшону, - мы влипли.
        - Не трясись… - сквозь зубы рыкнула травница, и сильнее стиснула ладонь подруги, - все будет хорошо. Ты вообще болеешь… а я никого и близко не подпущу.
        Дорд стоял на капитанском мостике, совмещенном на баркасе с местом для рулевого, и защищенном толстыми стеклами и магическими щитами.
        Впереди него, заняв, по праву герцога, лучшее место, замер рядом с офицером Райт, сбоку устроился Гизелиус. Пропустить греющее душу зрелище одураченной Маркатской принцессы не пожелал ни один из мужчин.
        Последние слуги торопливо перебирались на баркас по сходням и среди них понуро брели две женские фигурки в невзрачных плащах с глубоко надвинутыми на лица капюшонами.
        - Ученицы? - пристально вглядываясь в них, нарочито равнодушно поинтересовался Брантер, и герцог с магистром одновременно напряглись.
        Хоть и был Дрезорт командиром специального гвардейского батальона, подчиняющегося только королю, и частенько выполнял самые секретные и непростые задания, но по части интуиции и знания психологии далеко уступал старому магистру, которого вовсе не обмануло его равнодушие. А Дорда насторожило непривычно посерьезневшее лицо командира, выражение которого он отлично видел сбоку.
        Никогда раньше офицер так не напрягался при встрече с дамами. Наоборот, сразу становился безудержно говорливым и шальновато-веселым, словно торопился вознаградить себя за все трудности походной жизни и холод одиноких ночей. Хотя… утверждать, что это было правилом, Дорд бы не решился, не так их и много было, тех совместных похождений. А вот теперь и вовсе всплыло подозрение, что далеко не по своей воле бравый офицер каждый раз оказывался на пути юного королевского племянника, когда тот прибывал в королевскую резиденцию на обязательные торжества. Отец последние годы от посещений столицы старался увильнуть всеми правдами и неправдами, отговариваясь болезнью жены или собственным крошечным ушибом, а то и вовсе несуществующими проблемами.
        - Они самые, - сокрушенно вздохнул магистр, - пусть ваши люди проводят их в каюту, одна вчера серьезно отравилась.
        - Виновного нашли? - тут же сделал стойку Брантер, - где он?
        - Какой виновный, - досадливо взмахнул руками магистр, - сама траву перепутала, когда зелье заваривала от морской болезни. Один ветер в головах этих девчонок.
        - Понятно, - успокоился офицер и огорченно проводил взглядом шмыгнувшие в дверцу фигуры, - Загис, давай команду отчаливать.
        - Есть отчаливать, - дернул какую-то ручку стоящий у руля парень в мундире гвардейца, и дежурившие у сходней воины ловко произвели все необходимые манипуляции.
        Всего несколько секунд понадобилось юркому судну, чтоб набрать скорость и обогнуть стоящую на якоре тохану. Взоры всех мужчин невольно обратились назад, когда мимо проплывала площадка верхней палубы, и их ожидания были вознаграждены сполна.
        Выскочившая из герцогской каюты Церцилия хорошо выделялась в серой пелене дождя своей алой блузкой и развевающимися от ветра волосами.
        Она что-то яростно кричала вслед баркасу, взбешено потрясая кулаками, но услышать ее крики мог только испуганно втянувший голову в плечи торговец, лишь теперь начинавший понимать, как мудр был его прежний пассажир.
        Глава 8
        Баркас домчал путешественников до небольшого портового городка Эристы за два дня, и это не могло не удручать герцога. Слишком быстро приблизилась так ненавистная ему процедура смотрин, и не радовало даже то обстоятельство, что весь свой пыл невесты обрушат не на него, а на Райта. Жениться-то, в конце концов придется вовсе не брату.
        Единственная мысль немного утешала Дорда - Маркатской принцессе предстояло плыть до Эристы на тихоходной тохане еще не менее четырех дней. А если вспомнить про гнавшуюся по пятам за баркасом непогоду, то и больше.
        Выйдя на причал вслед за небольшим отрядом гвардейцев, сразу же очистивших от любопытных гуляк и пронырливых торговцев довольно большую площадку, друзья с интересом рассматривали вскарабкавшиеся на склон холма постройки. Никто из них еще ни разу тут не был, Райт вообще впервые ехал на воды, а Дорда брали пару раз в далеком детстве, но тогда отец предпочитал добираться напрямую, через перевалы Сантайского хребта. Путь трудный, зато более короткий и безопасный, если двигаться с крупным отрядом надежных бойцов.
        Однако в настоящее время, когда с объединенными кагалами, занимающими пустынные земли за Желтой рекой, заключен взаимовыгодный договор, все путешественники, едущие с северо-востока, предпочитают добираться по воде. Хотя главной причиной, заставившей герцога выбрать водный путь, было не столько желание добираться как можно дольше, сколько тревога за оставленное герцогство. Очень уж не хотелось ему забирать с собой большую часть защитников земель и замка.
        - Спасибо, метр, - услышал герцог за спиной тихий голосок "ученицы" и немедленно обернулся.
        Если бы он своими глазами не видел в ту ночь Риселлу и ее подругу в собственных покоях, никогда бы не поверил, что это те самые девицы, которые придумали и провернули такой рискованный и отчаянный план. В течении последних двух суток спутницы вели себя как напуганные монашки. Тихо, как мышки, сидели в своей каюте, одной из двух, имеющих крошечную мыльню. Вторую заняли "герцог" и его друзья, остальные довольствовались матросской мыльней, не испытывая от этого никаких неудобств, других женщин, кроме лазутчиц, на баркасе не было.
        Разумеется, внезапное появление девушек вызвало у скучающих без дела воинов вполне объяснимый ажиотаж. Быстро выяснив, что ни герцог, но его свита никаких личных планов на спутниц не имеют, и вообще их практически не замечают, самые горячие ловеласы предприняли просто невероятное количество попыток познакомиться поближе.
        Однако никому из них это не удалось. Напрасно бравые гвардейцы осаждали двери каюты, предлагая девушкам свои услуги, и приносили соболезнования отравившейся ученице, выражая при этом твердую уверенность, что ей сразу станет легче, если она услышит, как поет Бежан, или посмотрит фокусы Тимаса.
        Непонятно, откуда парни доставали кучу совершенно невероятных вещей, от различных сладостей и игрушек, до украшений и слегка привядших цветочков.
        Все это они складывали на поднос Монрата, когда старый лакей нес девушкам обед, и смотрели на него умоляющими глазами, заклиная не отказать в такой малости, передать недотрогам знаки внимания.
        Но девушки все посторонние предметы вычисляли сразу и бесповоротно отказывались их принимать. Неизвестно, как они объясняли свои отказы камердинеру, но как-то так получилось, что к концу путешествия суровый лакей был полностью на их стороне. И когда выносил из каюты поднос с нетронутыми подношениями, смотрел на ожидающих под дверью ловеласов так победно, словно это он был предметом вожделения тридцати раззадоренных парней.
        Уже утром второго дня обнаружилось, что по поводу каждого подарка заключается множество пари, и из гвардейских рюкзаков были извлечены самые ценные вещи. Магические безделушки и достойные внимания принцесс драгоценности, фиалы с редкими маслами и зельями, защитные амулеты и даже огромная друза барита редкого розового цвета.
        И все это вернулось назад, даже не удостоившись прикосновения девичьих пальчиков. О том, что это было известно достоверно, позаботился Таргель, судовой маг, и именно такое равнодушие обижало почитателей сильнее всего.
        Гизелиус, исподтишка наблюдавший за этой возней, чтобы в любую минуту прекратить назойливые ухаживания, если понадобится его помощь, в первое же утро удостоился по этому поводу визита Таргеля, довольно сильного, несмотря на молодость, боевого мага.
        - Желал узнать, нет ли у моих "учениц" женихов или мужей, чтоб не получить замечание ковена за недостойные действия, - кратко объяснил магистр Дорду, когда тот поинтересовался, что хочет от них маг Таргель.
        - А какие именно действия он производит?! - похоже, Райт наконец-то начинал интересоваться магией.
        - Накладывает на каждый подарок поклонников безобидную сторожку. Если девушки хотя бы потрогают вещицу из простого любопытства, дарителю это станет известно, когда Монрат вынесет поднос из каюты.
        - И что, ни разу не прикоснулись? - В глазах кузена герцог рассмотрел жаркий всплеск азарта и поспешил погасить его скептическим замечанием о том, что Милли наверняка видит эти сторожки.
        - Нет, - категорически опроверг такое подозрение магистр, - у нее очень слабый дар, даже у Райта сильнее, а Таргель уже имеет первый класс, сильнее только магистр. Поэтому ей никогда не увидеть его чар. Да и Монрат говорит, что своими руками переставляет еду на стол, наши спутницы даже не прикасаются.
        - Тогда нужно посоветовать парням приготовить что-нибудь вкусненькое… - едко пробормотал Дорд, с досадой обнаруживший, что не он один втихомолку развлекается этим бесплатным аттракционом.
        - Пробовали, - довольно хмыкнул Гизелиус, - нет ничего, что бы они ни придумали. Даже вашего щенка пытались подсунуть, на бархатной подушечке и с бантиком на шее.
        - И что, Монрат им разрешил его взять? - насторожился, почувствовав непонятную ревность, герцог.
        - Ну, они же не дураки, впутывать в это Монрата. Уговорили поваренка, который забирал посуду после ужина, - насмешливо фыркнул магистр, несказанно довольный собой.
        Как выясняется, Тренна просила его вовсе не за взбалмошных искательниц большого сундука, к которому, по досадному недоразумению, непременно прилагается бестолковое существо противоположного пола, и не за обычных учениц, попавших в трудное положение.
        Все было намного сложнее и потому полностью оправдывало жену в глазах магистра. Он и сам слишком часто оказывался в сложных и двусмысленных положениях, чтобы не понять, Тренна ведет какую-то очень сложную игру, и, судя по поведению девушек, союзники, как и враги, у нее очень серьезные.
        И только одно обстоятельство не позволяло ему пока окончательно простить жену за прошлую шутку, несмотря на все, что магистр наговорил друзьям, в глубине сердца он затаил на нее горькую обиду. Вполне могла бы ему довериться, влезая в какую-то очередную интригу, сложно было не понять за несколько лет совместной жизни, что он, Гизелиус, по натуре очень честный и преданный человек.
        - И что они сделали со щенком?! - нетерпеливо одернул задумавшегося учителя Райт, - неужели даже не погладили?
        - Нет. Милли сразу спросила, знает ли герцог, что им принесли в подарок его любимца, или воины дарят ворованную собачку?! Поваренок так перепугался, что опрометью выскочил из каюты, и, чуть не плача, ринулся к Монрату, относить щенка. Пришлось Дрезорту извиняться перед камердинером за своих оболтусов.
        - Ну, надо же, - зло восхитился Дорд, возмущенный укрывательством Бранта своих подчиненных, - а нам этот хитрец даже словом не обмолвился!
        - Ну а что он мог сказать? - вступился за нового приятеля Райт, - извини друг, но мои парни пытались украсть твою собачку, чтоб подарить твоим же спутницам? Мне бы пришлось потребовать их наказать… а он наверняка и так уже всыпал виновным по первое число. Ведь отлично понимает, так поступить парней вынудило необычайное упрямство пассажирок, отвергающих всех почитателей. И не может им не сочувствовать.
        - Тем более что Брант и сам пытался напроситься к девушкам в гости, - не без умысла сдал Дрезорта маг, - и тоже получил отказ.
        - Вот теперь я его узнаю, - еще сердито фыркнул Дорд, - он всегда был знатным волокитой, если позволяли служебные обязанности. Мне непонятно другое, откуда ты-то так хорошо обо всем этом осведомлен?!
        - Просто повесил на дверь каюты свои сторожки и следилки сразу, как девушкам выделили эту каюту, - небрежно пожал плечами магистр, - и не смотрите так укоризненно, с наружной стороны, а не с внутренней. Должен же я как-то дать магу понять, что забочусь об защите своих подопечных. Именно поэтому сторожки довольно простые и Таргель их видит… не хочу, чтоб они знали мои истинные возможности. А повесил специально, чтоб его предупредить… иногда маги ради дружбы готовы пойти на небольшие нарушения законов.
        И вот теперь Милли стояла перед магистром, протягивая ему фолиант и весь ее вид говорил о том, что девушка намерена поблагодарить всех спутников за оказанную милость и немедленно исчезнуть с их глаз.
        И это почему-то неприятно задевало самолюбие герцога, хотя раньше он считал, что именно так они и должны распрощаться. Однако не догадывался, что это будет происходить под заинтересованными взглядами более чем полусотни мужчин. Воины Бранта и его собственные слуги и охранники слишком втянулись за эти дни в азартную игру - "покори женщину", чтоб так просто от нее отказаться.
        - Положи сюда, - открыл магистр сундучок, и когда травница склонилась над ним, сердито прошипел ей в затылок несколько слов, не забыв поставить защиту от подслушивания.
        Милли только на миг застыла, услышав гневный шепот, потом, подняв на мага покорный взгляд, согласно махнула ресницами и молча вернулась к недоуменно взглянувшей на нее Риселле.
        - Метр сам всё устроит… - тихо пробормотала она позже, когда убедилась, что никто не расслышит ее слов, - молчи.
        Воины и слуги быстро загрузили вещами нанятые тут же, на пристани, повозки и кареты и никого из них не удивило, что магистр устроился вместе с ученицами. Добираться до Дивноводска почти четыре часа, и ежу понятно, что старый лекарь не мог доверить девушек на такой долгий срок никому из сопровождающих.
        И только поздно вечером, прибыв в королевскую резиденцию, Дорд с досадой и невольным восхищением узнал, что в карете, которую все мужчины бдительно опекали всю дорогу, никого нет.
        - Наденьте, - едва слуги захлопнули за ними дверцу кареты, Гизелиус торопливо сунул в руки спутниц загодя приготовленные браслеты, - да не вздумайте бежать.
        - Что мы - самоубийцы? - Хмуро сострила Риселла и защелкнула на руке браслет.
        Чтобы в тот же миг тихонько ахнуть, спутники исчезли. Остались только смятые под невидимыми телами подушки сидений да звуки, казавшиеся неестественно громкими в абсолютно пустой на вид карете.
        - Возьмите свои саквояжи и быстро вылезайте в другую дверцу, - скомандовал сердитый шепот магистра - и сразу отходите к той старухе, что торгует рыбой, да не забудьте, что лошади вас тоже не видят, не лезьте им под копыта!
        Сам он в это время, приоткрыв занавеску, внушал дежурившему у кареты гвардейцу, что нужно срочно проверить упряжь. Парень послушно рванул вперед, всего на полминутки оставив дверцу без присмотра. А вернувшись, и убедившись, что она плотно прикрыта, больше ни на миг не сводил с нее взгляда.
        Оказавшись на пристани, Милли на миг замешкалась, пытаясь определить, в какой стороне торгуют рыбой, и тут на нее налетело чье-то невидимое тело. Девушки дружно тихонько ойкнули, почти сразу сообразили, с кем довелось столкнуться, вцепились друг в друга и осторожно побрели в сторону торговцев рыбой.
        Некоторое время они оглядывались на вереницу повозок, переживая, что своим оханьем привлекли внимание охраны, потом сообразили, что в царящем на пристани шуме и гаме никто и не подумал обернуться на тихий вскрик и успокоились. До старухи, торгующей горячей рыбой жарившейся на маленькой жаровне, они добрались почти без приключений, только один раз едва не столкнулись с шустрым мальчишкой, свернувшим в свободный проход, да Риселла случайно наступила на ногу торговцу, наблюдавшему за погрузкой, вольготно рассевшись на ящике и вытянув ноги.
        Купец выругался на проходившего мимо рыбака, тот не остался в долгу и под шум этой перебранки девицы достигли, наконец, назначенного места. Встав в уголке, позади старухи, некоторое время наблюдали, как она успешно обманывает покупателей, подкладывая на капустные листья, используемые здесь вместо тарелок, приготовленную ранее рыбу вперемешку со свеже пожаренной.
        - Вот и я, - шепот Гизелиуса заставил девушек нервно вздрогнуть и наконец-то догадаться, это только они не видят магистра, сам он прекрасно осведомлен об их местонахождении, - сейчас старуха пойдет к выходу, держитесь точно за её спиной.
        Торговка и в самом деле пробормотала соседке, что ей нужно ненадолго отлучиться, сгребла в карман мелкие монетки, приготовленные на размен, и неспешно зашаркала в сторону города, стараясь держаться позади торговых рядов. Через несколько минут беглецы благополучно достигли первых строений, красноречиво пахнувших подгорелым маслом, рыбой и отходами.
        - Дай мне руку, - скомандовал магистр и сам схватил Милли за одетую в перчатку ладошку, - а то опоздаем.
        Однако успели они вовремя, крепкая лошадка, запряженная в пустую добротную телегу, еще стояла у крайней харчевни, ожидая загулявшего хозяина. Магистр по очереди подсадил девушек на повозку, бдительно поглядывая по сторонам, разровнял по дну жидкие клочки сбившейся соломы и помог устроиться поудобнее, затем сел и сам. Вскоре из харчевни, слегка покачиваясь, вышел невысокий мужичок и полез обниматься со своей лошадью, сбивчиво объясняя ей, по какому поводу гуляет.
        Потом кое-как взгромоздился на сиденье, и легонько дернул вожжами, давая животине понять, что можно везти его домой. И каждый из встреченных им жителей мог поклясться всеми богами, что телега Ульма, привозившего раз в три дня в харчевню свежую зелень и овощи из расположенной в предгорьях деревушки, была совершенно пуста.
        На одном из поворотов вьющейся по предгорью дороги Риселла почувствовала толчок кулачка подруги в бок, и, оглянувшись, рассмотрела похожую на облезлую змею вереницу повозок герцогского обоза, неторопливо выползающую из Эристы на дорогу.
        Через некоторое время Гизелиус сбросил невидимость и уверенно перехватил вожжи из рук уснувшего возницы. Не останавливая невозмутимо бегущую по знакомой дорожке лошадку даже на минуту, перевалил кучера в телегу и велел спутницам положить его в задок и прикрыть дерюжкой. А сам сел на хозяйское место и прищелкнул кнутом, у него не так много времени в запасе, и нельзя быть абсолютно уверенным, что все пойдет гладко.
        - Снимайте браслеты и достаньте из-под сиденья мешок, я прихватил несколько вещей… в лавке старьевщика… разберётесь сами. Одежда крестьянская… но вы девушки неглупые, должны понимать, что миледи в телеге с соломой на воды не прибывают.
        - Но леди Тренна должна была ждать нас в Эристе… - огорченно оглянувшись назад, тихо призналась Риселла, - или послание…
        - Тренны там нет, - уверенно объявил, загадочно ухмыльнувшись, магистр, - она уже в Дивноводске. Поторопитесь, пока не видно встречных телег, браслеты нам еще понадобятся при въезде в город, а заряжать мне их некогда.
        Спорить с ним спутницы даже не подумали, начиная понимать, что несмотря на строгие предостережения магессы здорово обманулись насчет истинных возможностей безобидного на вид старичка.
        Хотя и внешность его, как начинала подозревать Риселла, вполне может быть не подлинной. Возможно, магистру просто выгодно так выглядеть… сухощавым беловолосым невысоким старичком, чудаковатым и безобидным в глазах всех окружающих. И совсем не похожим на мужа такой привлекательной женщины, как их учительница. Хотя иногда случалось ей встречать семьи, вовсе не гармонично смотрящиеся со стороны и, тем не менее, живущие душа в душу.
        Пользуясь тем, что магистр старательно не оглядывался, а возница сладко спал, девушки торопливо поделили одежду и переоделись. Грубые юбки, толстые вязаные кофты с заштопанными локтями и обтрепанными полами и выцветшие платки, повязанные ниже бровей, неузнаваемо изменили путешественниц. Вряд ли теперь бравые гвардейцы ринулись бы одаривать их драгоценностями и диковинками.
        Плащи и собственные платья девушки аккуратно свернули и спрятали в баулы, а те, по совету Гизелиуса, засунули в мешки из домотканой грубой ряднины.
        - В корзинке пироги и крынка с молоком, - уловив исходящее от "учениц" уныние, словно невзначай заметил маг, - вряд ли нас ждут в городе повара с деликатесами.
        - Спасибо… - признательно пробормотала Милли, - вам не стоило так о нас беспокоится… вы и на судне за нас заступились…
        - Вообще-то я стараюсь для себя… - иронично фыркнул маг, - если Тренна узнает, что я мог вам помочь и не сделал этого, снова целый год не будет разговаривать.
        - Она не разговаривала целый год?
        - Даже больше.
        - Но наверняка вы поссорились… леди Тренна очень справедливая женщина.
        - Поссорились… - в какой момент Гизелиус решил, что неплохо бы завоевать доверие и симпатию этих девушек, он и сам не знал.
        Но решив так, седьмым чувством ощутил, что принял верное решение, и, уже не задумываясь более, приступил к рассказу.
        Герцогу с Райтом магистр никогда бы не стал рассказывать историю своей любви таким тихим и печальным тоном, еще чего не хватало. С них станется взять над ним опеку, и решительно предпринять самые невероятные аферы по возвращению заблудшей жены в семейное гнездышко. Однако женщины - существа особые… им всегда мало простых фактов, нужны подробности и слезливые переживания… только тогда они могут поверить в истинность чувств.
        - … а когда смог вернуться в Гантаран, то узнал, что она вышла замуж… за моего друга, с которым я же ее и познакомил. Я уехал из цитадели в тот же день, и двенадцать лет следил за ней издали… посылая друзьям осторожные вопросы. Сарджабиз всегда был очень ревнив. А когда узнал, что он погиб… немедленно взял отпуск и помчался к ней. Я сделал ей предложение самым первым… а через неделю обнаружил, что к моему браслету присоединилось еще три… Затем почти три года она решала… кто из нас четверых достойнее… и каждый день я молил богов, чтоб Тренна выбрала меня…
        За увлекательным повествованием магистр едва не пропустил момент, когда лошадка привычно свернула к родной деревне. И только шевельнувшаяся на груди следилка, настроенная на жену, заставила Гизелиуса спохватиться и твердой рукой повернуть разочарованное животное в прежнем направлении.
        Вечер уже окутал сумраком широкую ложбину меж двух горных отрогов, в которой вольготно раскинулся Дивноводск, когда по бревенчатому мосту, через мелкий, но быстрый поток, считающийся городской границей, прогромыхала телега, влекомая усталой лошадкой. Она была пуста, и мальчишки, зарабатывающие на приезжих предложениями показать сдающиеся комнаты и гостиницы, разочарованно отворачивали взгляды, едва рассмотрев одетого в деревенский зипун возницу. Дураку ясно, этот и сам найдет пристанище на ночь, а судя по тому, как уверенно направляется на боковую дорогу лошадка, въезжает в город вовсе не впервые.
        Историю своей семейной жизни и размолвки магистр закончил рассказывать еще с час назад, напоследок горько посетовав, что только много позже понял, почему его так потянуло к совершенно незнакомой женщине. Он ведь ментал, и эмоциональный фон любого человека, с которым общался достаточно долго, запоминает так, как собаки запоминают запахи. Потому та травница и показалась магу с первого взгляда чем-то близкой и милой. Разумеется, Тренна догадывалась о подобном, и заранее запаслась защитным амулетом. Ну а потом воспользовалась его интуитивным доверием, и подлила сильное приворотное зелье…
        - Метр… простите её, пожалуйста… - в голосе Милли магистр расслышал чистосердечное раскаяние, а эмоции девушки напомнили ему модный напиток, в который оригиналы кладут совершенно несочетающиеся ингредиенты и взбалтывают.
        Там была и боль, и вина, и почему-то уверенность в собственной правоте. И целое море жалости к старому магистру, всю жизнь верно обожающему свою первую возлюбленную. Гизелиус даже почувствовал укол совести что не пощадил девичьей чувствительности, хотя и ни в чем не покривил против правды. Наоборот… слегка смягчил краски, рассказывая о своих чувствах… ну ведь так и положено, самое светлое и самое горькое оставлять в той глубине души, куда нет доступа никому.
        Вот только одного не понял… травница просит за Тренну, как за свою наставницу, или имеет в виду что-то другое?! Однако ничего спрашивать не стал, точно зная, как легко назойливым интересом загубить едва зарождающееся доверие.
        - Я давно простил Тренну… - грустно усмехнулся маг в ответ на слова девушки, - только сделал то, на что никогда не решился бы раньше, взял с её гребня волосок и смастерил амулет. И теперь, оказавшись с женой в одном городе, всегда точно знаю, в какой она стороне.
        - Но это же неплохо… - подумав несколько минут, неуверенно заявила Риселла, - если её украдут… вы будете знать, в каком направлении увозят. Так поэтому вы и сказали… что леди Тренны нет в Эристе! Вот теперь мне понятно… как мы будем искать ее в Дивноводске.
        Хорошо, когда люди умеют в самых печальных вещах находить положительные качества, насмешливо хмыкнул Гизелиус, и мало знают про возможности магов, получивших звание магистров. Не хотел бы он увидеть того смельчака, который попробует украсть одну из лучших боевых магинь ковена. Это для непосвященных Тренна всего-навсего хорошая травница и наставница для запертых в монастыре девчонок-сирот. Хотя там оказываются не только девочки, рано лишившиеся родителей, но и те, чьи родители предпочли для дочерей строгое монастырское воспитание.
        - Я надеюсь, что никому не понадобится ее воровать, - несчастно прошептала Милли, и магистр снова почувствовал всплеск целого букета эмоций.
        И снова там было всё от печальной обреченности до упрямого чувства правоты.
        - Да что же с тобой такое творится, девочка? - очень хотелось спросить магу, но он только крепче сжал в руках вожжи.
        - Я тоже на это надеюсь… - собравшись с мыслями, пошутил магистр через несколько минут, - потому что иначе вынужден буду сам расправиться с этими похитителями.
        Однако девушки шутки не поняли… или не приняли и до самого города беглецы ехали молча, думая каждый о своем.
        А заметив за поворотом дороги крыши города и знаменательный мостик, магистр предложил девушкам надеть браслеты. Свой он застегнул на запястье крестьянина, предварительно сняв с того поношенный зипун. Не беда, что вечерний воздух уже довольно свеж, ехать осталось всего ничего.
        Он решительно повернул лошадь к первой же харчевне, над воротами которой горел фонарь с зелеными стеклами, знак того, что имеются комнатки или лежанки для желающих переночевать.
        Парнишка-конюх утвердительно угукнул в ответ на невнятное бормотание нового постояльца насчет ночлега, и, ловко освободив лошадку от сбруи, увел под навес. А когда, напоив животину и задав корм, вернулся, то с возмущением обнаружил, что крестьянин уже сладко спит на дне своей телеги, накрывшись поверх дерюжки зипуном.
        - Ну, уж нет, жмотина деревенская, не пройдет тебе этот номер, - мстительно пробормотал парень, свистом вызывая вышибалу, чтоб помог дотащить клиента до лежанки.
        А уж отец не забудет содрать с хитрого постояльца лишнюю монетку за доставку его в постельку на руках.
        Магистр в этот момент уверенно шагал по мощеным камнем тротуарам, выбирая самые малолюдные переулки и лестницы. В отличие от воспитанников он бывал тут много раз и отлично ориентировался в путанице улочек и переулков. Город был построен довольно хаотично, самые старинные постройки и магазинчики теснились вокруг целебных источников и бегущих из них ручейков, а дома и дворцы знати были вольготно разбросаны по пологим склонам. Все остальные строения, появившиеся позже, занимали оставленные пустоши и каменистые выползни, поэтому горожанам пришлось сооружать многочисленные лестницы и мириться с кривыми проулками.
        Висевший под рубашкой магистра амулет становился все теплее, появилось еле заметное покалывание, признак того, что объект поиска находится неподалеку, в одном из домов района для богатых квартирантов.
        Однако по этим признакам можно было определить только общее направление и расстояние, но последнее -очень приблизительно. Вот и ходили усталые путники кругами, пока Гизелиус не убедился в точном местопребывании жены. И не только амулет, но и замеченная им охранная сторожка, именно такая, какую всегда ставила Тренна, подтверждали, что их путешествию пришел конец.
        Звать хозяйку магистр не стал, шепнул несколько слов сломанному прутику и бросил его через калитку. Сторожка как нитка потянулась за зачарованной веткой, а магистр тем временем открыл калитку и шагнул внутрь. Девушки особого приглашения ждать не стали, проворно шмыгнули следом.
        Подняв с земли свой прут, магистр приподнял его повыше и осторожно пропустил в невидимые ворота спутниц, настороженно наблюдавших за его манипуляциями.
        - Зачем это? - шепнула Риселла, проследив, как магистр осторожно прикрыл калитку и воткнул прутик в щель.
        - Должен же муж проверить, чем занимается жена, когда он далеко? - Загадочно обронил маг, шагая на низкое крыльцо и легким взмахом руки отпирая все запоры.
        В полутемной прихожей, освещенной лишь попадающим с улицы через узкое оконце вечерним светом, магистр не задержался, широко распахнул ту дверь, к которой тянул его амулет и собственное ощущение полузабытого эмоционального фона Тренны.
        И потрясенно замер, недоверчиво разглядывая чистенькую кухню, уютный жар угасающих в очаге угольков, тусклое поблескивание начищенной посуды и мягкий свет свечи, играющий на лицах мирно ужинающей за кухонным столом пары.
        Женщину он узнал мгновенно, да и не мог не узнать, несмотря на легкую иллюзию. Тренна была почти такой, какую он и представлял себе в мечтах. Ладная фигурка со слишком пышноватыми, на взгляд придворных жеманниц, формами, курносое лицо с живыми карими глазами и пухлыми губками, и русые, с медным отливом, локоны, свернутые на затылке в строгий узел.
        А вот её сотрапезника видел впервые, в этом маг мог бы поклясться. Как и в том, что немолодой, плотный мужчина с грубоватыми чертами крупного лица носит очень мощный защитный амулет, полностью скрывавший все эмоции. И скорее всего, не только их.
        Однако он больше не интересовал Гизелиуса, однозначно растолковавшего себе представшее зрелище. Теперь у магистра больше не было никаких сомнений в предательстве жены, и оставалось только поставить в их отношениях последнюю точку, он и так слишком затянул с этим поступком. Магистру частенько приходилось слушать смешные анекдоты про мужей, внезапно вернувшихся с охоты, и он неизменно от души смеялся над простаками, верившими в верность жен, и в бешенстве гонявшимися за застигнутыми врасплох соперниками.
        Вот только даже в самом страшном сне магу не могло бы присниться, что и сам он может оказаться в роли рогоносца. Магистр свято верил, что его Тренна на измену никогда не пойдет, не такой у нее характер. К тому же магам, имеющим возможность продлять свою жизнь, были официально разрешены разводы. Не каждый сможет выдержать брак, длящийся более столетия. И было бы смешно думать, что магиня станет с кем-нибудь встречаться, не взяв предварительно развод.
        Но еще больше магистр смеялся бы, если еще вчера кто-то сказал, что он будет стоять и молча смотреть на эту идиллическую картинку, даже пальцем не пошевельнув, чтоб сжечь дотла всё и всех, на кого хватит силы.
        Тренна, почувствовав, что в кухне что-то изменилось, неторопливо повернула голову, не переставая жевать, и застыла с не менее, чем у мужа, потрясенным видом. По-видимому, она была так уверена в поставленной защите, что даже не предполагала появления нежданных гостей.
        - Вот твои ученицы, - внезапно охрипшим голосом пробормотал маг, и развернувшись, размеренно зашагал прочь.
        Его душили нахлынувшие лавиной острая боль и обида, и больше всего Гизелиус боялся только одного, сорваться на бег, или выдать себя нечаянным всхлипом.
        Девушки, успевшие еще в прихожей снять браслеты и распутать ненавистные платки, испуганно отшатнулись от магистра, шедшего на них с окаменевшим от горя невидящим лицом.
        - Зелик! - Магиня вскочила из-за стола, роняя вилки и салфетки, - ты все неправильно понял! Зелик! Вернись, умоляю…
        Она выбежала за магом на крыльцо, прыгнула со ступеньки и почти догнала, но магистр с неожиданной яростью вывернулся из уцепившихся за него рук, и ринулся прочь, снося взвывшую в ушах магини сторожку. Через несколько секунд его силуэт растаял в сгущающейся темноте и Тренна, поняв бессмысленность погони, пошатываясь, побрела назад к дому.
        Глава 9
        Некоторое время магистр бежал, не разбирая дороги, ведомый лишь чувством обиды на подлое предательство и ничуть не удивился, выскочив к освещенному фонарями пространству. Посредине мощеной брусчаткой площадки в выложенной из камня высокой чаше мирно бормотал вечную песенку светлый пузыристый родничок. Самый любимый Гизелиусом изо всех здешних источников, и потому посещаемый им чаще всего. Видимо, ноги сами принесли его сюда, когда пылающая от раздирающих её мыслей голова перестала выдавать телу разумные указания.
        Почти автоматически магистр достал из кармана медную монетку и принял из рук запоздалой торговки завернутую в чистую салфетку кружечку. Шагнул к источнику, подставил кружку под струйку и через несколько мгновений уже пил остро покалывающую горло солоноватую воду. Выпив одну кружку, подставил посудину еще раз и еще.
        - Господин… сразу много нельзя… - деликатно предостерегла торговка, собирая непроданные кружки в корзинку, и с интересом поглядывая на позднего покупателя, небось даже не успел переодеться, сразу побежал пить из источника молодости.
        Эх! Старым-то быть никому не охота, это уж точно.
        - Забери кружку, мне все равно некуда ее девать, - расслышав жалость в ее чувствах, - хмуро буркнул магистр, не хватало еще, чтоб его жалели вот такие торговки, дожился.
        Он оставил посудину на скамье и решительно зашагал в сторону королевской резиденции, прикидывая, успеет или нет попасть во дворец до прибытия герцогского обоза.
        По всему выходило - успеет, и Гизелиус прибавил шагу, дворец находился на западном склоне, противоположном въезду в город. И хотя лошади передвигаются намного быстрее чем люди, им нужна достаточно широкая дорога, пробитая по склону в объезд густо застроенному центру. А человек может пройти между домами по лесенкам и проулочкам, известным только местным жителям и постоянным поклонникам города.
        Замок на садовой калиточке, через которую разносчики приносили по утрам молоко и зелень, магистр открыл тем же заклинанием, что и дверь в дом Тренны, и горько усмехнулся совпадению. Второй раз в день он уверенно входит в дом, считая что его тут ждут, и второй раз не знает, чем это закончится. Можно даже не сомневаться, что герцог будет рассержен его поступком, впрочем, он это знал еще на баркасе, когда продумывал, как увести девушек от неожиданно свалившейся на них толпы поклонников. Ведь ясно было, что Тренну вовсе не обрадует толпа гвардейцев, явившихся к её дому вслед за ученицами.
        Вот же проклятье, снова он думает об этой женщине… заботится о ее проблемах… а она даже не попыталась ничего объяснить…
        И тут сквозь горькие мысли магистра пробился, только сейчас дошедший до него смысл выкрика жены… и ее эмоции, отчаянные, истовые… - Зелик, умоляю…
        Дурак, ну какой же дурак! - Костерил себя маг, вот куда он так бежал?! Почему не постоял, не успокоился, представив себе голубое небо и легкие облака, почему не начал их считать, как всегда советует импульсивному Райту?
        Он решительно повернул назад и, обнаружив, что почти дошел до стены здания, пошел вдоль нее, посчитав, что значительно сократит путь, если выйдет на подъездную аллею и дойдет до центральных ворот. В том, что ему удастся ненадолго отвлечь внимание скучающих охранников, магистр не сомневался ни на секунду.
        - …должны приехать сегодня или завтра… король отправил за ними свою верную ищейку, Дрезорта, - тихий шепот, раздавшийся откуда-то сверху, заставил магистра замереть и защелкнуть на запястье почти разряженный браслет.
        - Сразу дай знать… обычным способом не получится, у Бранта сильный маг. Воспользуйся мусорным баком, ты знаешь, как. Мне пора, будь осторожен.
        Створка окна над головой невидимого шпиона тихо стукнула и он торопливо зашагал по еле заметной тропке парка, убеждая мага в подозрении, что вовсе не является тут случайным человеком. Проверять его сознание, после неудачи с Фирой, маг не решился, потому последовал за шпионом, желая рассмотреть получше, когда тот выйдет на освещенную аллею. Задерживать же негодяя и вовсе не имело смысла, ясно уже, это просто курьер, и пока во дворце остается сообщник, а возможно и не один, их лучше не трогать, чтоб потом взять сразу всех.
        Однако жизнь зачастую оказывается намного коварнее, чем предполагают люди и магистр в этом вскоре наглядно убедился. Человек, шедший впереди, свернул на освещенную аллею, мелькнула зеленая ливрея королевского лакея, и тут же смешалась с кучкой мужчин одетых в точно такие же. А через миг послышался цокот копыт и к людям подкатила открытая повозка, в которую все торопливо загрузились. Это была давняя традиция, увозить дневных слуг в город, заведенная старым королем после того как на одну из горничных напала толпа богатых бездельников, приезжавших в Дивноводск вовсе не затем, чтоб пить бесплатную воду.
        Повозка уже скрылась из виду, и стражники заперли за ней ворота, а магистр все стоял посреди подъездной аллеи, раздираемый сомнениями. Ему больше всего хотелось бежать к Тренне, слушать ее объяснения и это ласково-интимное прозвище - Зелик, которым его называла только она. А долг повелевал дождаться приезда Дорда и предостеречь его об измене. И это было значительно важнее личных проблем… но вполне могло и немного подождать.
        Магистр вздохнул, и, всё ускоряя шаг, поплелся к воротам, в конце концов, он вполне может успеть и туда и сюда.
        На догонявшие его шаги, маг не обратил никакого внимания, уверенный, что не виден никому, кроме самого себя. И почувствовал тревогу, только рассмотрев напряженные лица стоящих у ворот парней. Он почти успел оглянуться, и заметить летящую на его голову дубину, а поставленная на активное вмешательство защита уже сработала, резко отбрасывая нападавшего назад. А в следующий миг один из сторожей сорвал с атакующего амулета защитную пломбу и швырнул его в мага. Знакомое плетение собственноручно изготовленного амулета плотно впаялось в защитный контур и связало магистра прочнее, чем волосяной аркан степняка, высасывая для подпитки его же энергию. Маг еще попытался активировать одно из заклятий, сжигающих боевые чары, но только зря потратил силы. Плетение сжалось сильнее, отнимая последнюю энергию, а вместе с ней и жизненные силы, увлекая Гизелиуса в темный омут беспамятства.
        - Готов, лазутчик, - довольно пробормотал сразивший мага охранник, глядя, как падает на камни невесть откуда взявшийся старичок, - добить, что ли?
        - Не нужно, - важно качнул головой старший - лучше оттащи его в подвал, Лакс, утром командир придет, пусть сам разбирается, что делать.
        - Больше всего бесит, что он даже нам ни словечка не сказал, - уже в который раз обиженно помянул Райт, задевший его поступок учителя, - нет, мне понятно, что Брант непременно приставил бы проследить за протеже Гиза кого-то из своих ищеек… девушки его гвардейцев за живое задели… но мы-то ведь метру друзья?!
        - Ваша светлость, - заслышав за дверями звонкое постукивание гвардейских подковок, герцог поспешил одернуть кузена, не перестававшего на разные лады честить своего педагога, - вы уже решили, где будете ужинать? В своей комнате или спуститесь в столовую?!
        Произнося эти слова преувеличенно почтительным тоном, секретарь выразительно показывал Райту глазами на слегка приоткрытую дверь.
        - Нет, только не сегодня… - правильно поняв его знаки, чуть более капризно, чем это сказал бы он сам, заявил Дорду кузен, - я устал, хочу принять ванну, немного перекусить и лечь отдыхать.
        - Ванной уже занимается ваш камердинер, а я пойду, распоряжусь насчет ужина, - герцог сделал несколько шагов к двери, с таким расчетом, чтоб оказаться на пути входящего.
        - Дорд, дружище, ну не расстраивайся ты так, отыщем мы твоего лекаря, - едва открыв двери, засиял дружеской улыбкой Брант, - не побрезгуй посидеть с нами последний вечерок. Завтра набегут гости и начнется сплошной официоз, а сегодня никто еще не знает, что ты здесь.
        - Ну да, все в городе разом оглохли и ослепли, и никто не заметил ни нашего обоза, ни твоих красавцев. Или тут каждый день такие караваны в королевский дворец въезжают?! Тем более не поверю, что никто из моих невест не догадался организовать наблюдение, - неожиданно завредничал Райт, наслышанный от брата о шумных пирушках гвардейцев, и побаивающийся разоблачения, - извини, Брант, но сейчас не уместный момент для праздника. Когда все вокруг смотрят на меня как на дичь, хочется иметь ясную голову, чтоб сразу не влететь в капкан.
        Дорд, намеренно замешкавшийся в дверях, едва не присвистнул от изумления, услышав эту отповедь, кузен взрослеет просто на глазах.
        - Понимаю, прости на назойливость, - голос офицера сразу стал сух и почтителен, - разреши откланяться.
        - Брант! - Испугавшись, что невольно обидел чужого друга, торопливо окликнул офицера Райт, - надеюсь, ты не сердишься на меня за правду?! Ты ведь должен понимать… что у меня сейчас неподходящее настроение… а вы не стесняйтесь, ужинайте, подними там за меня бокал твоего любимого Гарвайского.
        - Я не сержусь, - смягчился Брант, - просто хотел тебя немного развлечь… ну может, в следующий раз.
        - Вот в следующий - непременно, - с радостью поддакнул Эртрайт, и, дождавшись, пока за гостем закроется дверь с удовольствием стянул сапоги.
        Тут он снова вспомнил шутку, которую сыграл с ними учитель, и невольно прыснул со смеху, вспомнив, с какими роскошными букетами ждали выхода девушек из кареты пройдошливые гвардейцы. А он-то еще при въезде в город всё гадал, куда мог исчезнуть высланный Брантом на разведку передовой дозор?
        Дорда поступок мага возмутил значительно меньше чем брата, и только в первый момент. Немного остыв и обдумав все как следует, герцог признал, что магистр поступил правильно. Если бы его жена могла сама забрать девушек из Кархина, то наверняка уже проделала бы это. А раз ей зачем-то понадобилось или даже пришлось действовать таким сложным способом, значит, на это есть какие-то основания, и не стоит торопиться с выводами, пока не станут известны истинные причины.
        И за магистра он не волновался, отец частенько посылал мага с разнообразными поручениями и всегда тот возвращался живым и невредимым. Хотя… как-то обмолвился… уже после гибели отца, что иногда ноет плечо, пострадавшее в зимней заварушке под Ромелем, но далеко не сразу Дорд связал эти слова с известным неудавшимся покушением на дядю Багранта.
        Герцог собственноручно наполнил едой корзину, никого и близко не подпустив, даже жаркое из жаровни извлек сам. Завтра с утра приступит к своим обязанностям Берн, не выносивший присутствия на кухне чужих людей и успевающий проследить за каждой мелочью. А сегодня нужно быть осторожным… и отсутствие магистра возмещать собственной бдительностью.
        После ужина он пошептался с Монратом, выдавая указания насчет ночных дежурств, хотя гвардейцы уже успели поставить пост у лестницы, ведущей на второй этаж, позаботиться о дополнительной защите не помешает. Тем более, нужно всего лишь посадить охранника возле двери на лестницу ведущую вниз.
        Этот дворец строил прадед Дорданда и именно он ввел тут невиданное до этого момента новшество, хозяйские покои разместил на самом верхнем, третьем этаже, и рядом с ними несколько спален для самых верных слуг. На втором располагались гостиные, зал, кабинет, библиотека и столовая. Даже "верхняя" кухня, где готовили для самого короля и его домочадцев, находилась тут и никому из слуг или охраны, кроме поваров, не разрешалось в нее входить.
        Почти половину первого этажа занимал приемный зал, во второй половине разместились парадная столовая, "нижняя" кухня и несколько гостевых спален. Однако они зачастую пустовали, по принятым на водах негласным правилам, гости обязаны были по окончании приема покинуть дворец, прадед Дорда ценил свой покой и не выносил, когда ему мешали отдыхать.
        И теперь герцог был как никогда благодарен деду за такую предусмотрительность, когда ожидаешь длительной осады, приятно сознавать, что у тебя имеется удобная и надежная крепость.
        - Жаль, что его светлость не захотел с нами выпить, такой замечательный грог он нигде не попробует, - сожалеюще заявил ординарец капитана Курис, доливая свой бокал.
        - Ничего, вот выберет себе принцессу, тогда непременно уговорим выпить за её здоровье, - командир, не считавший нужным скрывать от преданных соратников официальную версию прибытия Дорда в Дивноводск, отсалютовал друзьям кубком и поднес его к губам, делая маленький глоточек.
        Зато про неофициальные сведения и свои догадки никогда даже не заикался, даже думать старался пореже, слишком хорошо зная, куда пропадали те, кто не умел держать язык за зубами. И прекрасно знал меру выпивке и свои возможности, а если и казался иногда перебравшим любимого вина, то это была лишь очень хорошая маска.
        Брант нисколько не лукавил, когда отвечал герцогу, что ничуть не обиделся за отказ поучаствовать в пирушке, у каждого человека бывают моменты, когда хочется побыть наедине с собой.
        Намного больше его тревожила странная перемена, произошедшая с Дордом за последние пару недель. Когда они последний раз виделись в Гортвальде, герцог был ему понятен и предсказуем. Не отказывался от невинных развлечений, смеялся над воспоминаниями о старинных похождениях, с удовольствием обсуждал качества нового меча и преимущества принятого королем закона о наследовании.
        А теперь ведет себя как-то настороженно, над общими шутками смеется с запозданием, вообще выглядит рассеянным и слегка испуганным. Конечно, выбор невесты - довольно ответственный шаг, ну так для того король и отправил с ним Бранта, проследить, чтобы никто не начал нечестной игры, и не попытался воздействовать на выбор племянника магией или приворотными зельями.
        Потому он, Брант, и выбрал самых надежных гвардейцев и прихватил с собой сильного мага, сведущего не только в защитных заклинаниях, но и в алхимии.
        Капитан допускал, что герцог ведет себя так странно из-за ссоры с кузеном, о котором всегда очень тепло отзывался, и никогда не забывал привезти ему из столицы модную обновку. Брант даже заподозрил сначала в этих отношениях нечто неприличное, но после того, как сводил герцога в пару закрытых веселых местечек, куда можно попасть только по дружеской протекции, твердо убедился в лживости злых языков.
        Но, что вероятнее всего, именно то, что эти два события, нежеланная свадьба и ссора с другом, обрушились на герцога почти одновременно, так выбило его из колеи. Капитан собирался попытаться вызвать на откровенный разговор его секретаря, наверняка тот что-то знает. А вот откуда герцог выкопал этого хитреца, Брант надеялся узнать от собственных осведомителей. Запрос он послал в первую же ночь, когда получил очередные указания короля с магической почтой.
        - А, кстати, - внезапно припомнил Курис, - когда мы сменяли стражу, их старшой сказал, что они поймали вечером в магические путы лазутчика и бросили в подвал. Что с ним делать?
        - Ничего, - обдумав эту новость, решил Брант, - Таргель сказал что устал, а без него нам сеть не снять. Утром допросим, ничего с ним не случится.
        Утро принесло Эртрайту новое разочарование. На этот раз оно явилось в виде его дорогого братца, заявившегося пораньше с кувшином холодной воды.
        - Я знаю, Райт, что ты готов убить каждого, кто брызнет на тебя спозаранку холодной водичкой, - закрыв на всякий случай поплотнее дверь, - жестко сообщил герцог, остановившись возле постели, - но очень надеюсь, что у тебя хватит рассудительности не ввязываться в драку со мной. Ты же помнишь, что я всегда тебя побеждаю в рукопашных схватках?
        - Доод… - натягивая на голову одеяло, назвал кузен брата как в те времена, когда магистр еще не исправил ему дикцию, - мне хотелось бы, чтоб ты остался в моей памяти добрым и заботливым.
        - А сейчас я, значит, недобрый?! - скептично ухмыльнулся герцог, - и что значит - остался? Если я вежливо попрошу тебя вылезти из-под одеяла и прошевствовать в умывальню - то сразу исчезну из твоей памяти?!
        - Если ты попросишь вежливо, - сонно пробурчало одеяло, - я и не подумаю вставать. А если ты меня обрызгаешь, то твой светлый образ в моей памяти сразу потемнеет… у него отрастут рога и хвост.
        - Предпочитаю, чтоб у меня рога и хвост отросли в твоей памяти, а не на самом деле, - решительно сделал выбор герцог, - поэтому вставай по-хорошему. Ты и так уже насторожил своей "забывчивостью" Бранта, а если не будешь вставать пораньше, то ввергнешь в недоумение всех слуг. И переставай есть за общим столом рулетики, я попрошу Монрата, чтоб он приносил их в мой кабинет, вроде это я распробовал неземной вкус ветчины с солеными огурцами и грибным паштетом.
        - Если бы мне сразу объяснили… - одеяло обиженно завозилось, - что собираются отнять все радости жизни, я бы никогда не согласился. Обманули… пообещали океан женской любви и внимания, а о том, что нужно вставать ни свет ни заря, есть мерзкую молочную кашу и носить черные камзолы, предупредить забыли.
        - Райт… ты зря тратишь время, ровно в семь часов я обычно начинаю тренировку. А семь наступит всего через пятнадцать минут.
        - Что? - Взъерошенная голова Эртрайта высунулась из-под одеяла и возмущенно уставилась на брата, неумолимо, как судья, взирающего сверху, - какая еще тренировка? Забыл, что ли, я совершенно не умею так прыгать с мечом, как ты!
        - Никто и не собирается заставлять тебя прыгать как я, - невозмутимо помотал головой герцог, заготовивший ответы на все вопросы, - с мечом - это боевая тренировка, а по утрам я делаю разминочную. Пробежишь пару кругов по парку вокруг дворца и немного помахаешь руками… вот и все.
        - Дорд… ты издеваешься? - Райт, наконец, понял, что брат не отвяжется и сел в постели, - я же терпеть не могу росу и холод! Как я буду там бегать, если везде сыро?!
        - Точно так же, как я всегда бегаю, наденешь сапоги из крокодильей кожи. Вот как мне тренироваться, чтоб не привлечь внимание Бранта - это я ума не приложу. Придется запирать дверь, открывать окно и бегать на месте, - уныло вздохнул герцог.
        - И что в этом плохого? Давай лучше я буду бегать на месте, - воодушевился кузен, сразу сообразивший, что бегать по ковру намного приятнее, чем по росистой траве.
        - Ты - герцог! И потому тебе нельзя распускаться и поддаваться лени, - строго объявил Дорд, подражая интонации магистра, и тяжело вздохнул.
        Если бы тут сейчас был Гизелиус, он решил бы эту проблему быстро и ловко, придумав что-нибудь на ходу. Может, просто наложил на герцога иллюзию его самого и он в свое удовольствие бегал по парку, а не изображал из себя строгую бонну.
        - Доброе утро, - поздоровался Таргель, входя в небольшую столовую для слуг, примыкающую к нижней кухне, - замечательный тут воздух. Я отлично отдохнул. Не знаешь, как мы разместимся? Хотелось бы поработать с охранными плетениями.
        Вечером маг был так вымотан поисками хоть малейших следов Гизелиуса и его учениц, что завалился спать прямо на одном из диванов приемного зала.
        - Как обычно. Мы с тобой в гостевых спальнях, тут, на первом этаже, а мои парни в казарме, она в нижней части парка, возле северной стены, - на миг оторвался от тарелки Брант, - но сначала у меня есть для тебя особое дельце. Завтракай да пойдем, сходим в подвал, охрана вчера поймала ловчей сетью шпиона. Хочу допросить.
        - Нужно было с вечера сходить, - недовольно нахмурился маг, - если шпион имеет хоть малейшие способности к магии, то сейчас выжат, как семена под прессом. Сеть сосет из пленника энергию.
        - Нужно было рассказать мне это раньше, - так же недовольно отозвался капитан, - сам знаешь, я предпочитаю допрашивать пленников горяченькими, пока они не успели придумать кучу доводов в свое оправдание.
        - Откуда я знал… - примирительно буркнул маг, приступая к еде, и на несколько минут в кухне воцарилось молчание.
        Все остальные слуги и гвардейцы уже позавтракали и разошлись по своим делам. Дежурные стояли на постах и обходили дозорами парк, те, кто караулили ночью - отсыпались, остальные приводили в порядок казарму и размещались. Брант решил не оставлять в казарме местных охранников, выдав им квартирные, он не любил разборок, неизменно возникавших между постоянной охраной и приезжими воинами. Вот вроде и причин нету, делают общее дело, а обязательно перессорятся из-за какой-нибудь мелочи, вроде очереди в мыльню.
        - Я готов, где твой пленник? - Допив бодрящий утренний чай, поднялся из-за стола Таргель.
        - Пока не мой, постоянная охрана поймала, - для порядка уточнил капитан, направляясь к выходу.
        Дворец, стоявший на склоне, имел одну свойственную таким строениям особенность, подвал был только под одной половиной здания, фасадной. С этой же стороны на первый этаж вела довольно высокая парадная лестница, зато с тыльной части замка в парк можно было шагнуть прямо из зала, на прилегающую к стене площадку, причудливо вымощенную разноцветной каменой плиткой.
        Капитан с магом неторопливо спустились по парадной лестнице, завернули за угол и заметили убегающую вдаль мужскую фигуру.
        - Стой! - схватил Таргеля за поднятую руку капитан, - это герцог, он всегда встает рано и так разминается.
        - А на баркасе я за ним ничего такого не замечал, - пожал плечами маг.
        - Он вообще сам не свой последнее время, - подавил вздох офицер, - мало этих смотрин, так еще и с другом поссорился. Да и где было бегать на нашем баркасе, десять шагов вдоль борта и назад? Пришли, вот этот подвал, я в нем всегда дебоширов запираю.
        - Именно запираешь?! - Многозначительно поднял бровь Таргель, указывая Бранту на замок.
        Тот присмотрелся повнимательнее и, рыча себе под нос что-то яростно нецензурное, тигром ринулся к двери.
        Замок, издали смотревшийся совершенно невредимым, оказался вскрыт. Кто-то неведомый, но очень мощный, просто перекусил дужку, а потом аккуратно приделал замок назад, повернув так, чтоб ничего не было заметно.
        - Стало быть, у шпиона есть сообщники, - констатировал маг, - Брант, отойди, я сниму его магией, там могут быть ловушки.
        Однако никаких ловушек на двери не оказалось, и маг только разочарованно вздохнул. Магическая ловушка - такой же след, как отпечаток копыта в подсыхающей грязи, даже еще лучше. Можно записать силу и порядок наложения плетения и послать в ковен, магистры довольно точно определяют, чей ученик лазил в королевский подвал.
        Убедившись в собственном невезении, маг разрешил капитану распахнуть дверь и они нетерпеливо уставились в полумрак подвала, разбавленный лишь тусклым утренним светом падающим из двери и крохотного, зарешеченного оконца. Увы, чуда не произошло. На ничем не прикрытых, почерневших досках топчана никто не лежал и не сидел. И в отгороженном досками отхожем месте тоже было пусто. Ничего даже не напоминало о пленнике, брошенном сюда вечером.
        Впрочем, маг, смотревший не только обычным, но и магическим зрением, внезапно наклонился и пошарил рукой под топчаном. А распрямившись и разжав ладонь, с изумлением уставился на маленький фиал зеленого стекла, который явно где-то до этого видел. Причем - недавно.
        - Это же флакон Гизелиуса, - опередил его капитан, - пошли.
        Через полчаса спешно извлеченные из постелей охранники, дежурившие возле ворот перед приездом обоза, сбивчиво и испуганно рассказывали сидящей перед ними четверке хмурых мужчин, во главе с мрачным, как туча, герцогом, про свой вечерний подвиг.
        - … и тут значит, гляжу… а он появляется… сначала я думал… привидение, аж сердце захолонуло, через него же фонарь видно было, а потом потемнел, и стал совсем как живой… и Фамм его тоже увидел, он сзади шел, дубинку отстегнул и как замахнется…
        - Дальше… - сквозь стиснутые зубы рыкнул Райт.
        - Так не ударил он… блеснуло что-то и Фамм вместе с дубинкой в кусты улетел… он потом еще полчаса матюкался, весь мундир в грязи.
        - А шпион этот, что? - не выдержал Брант.
        - Так тут я и бросил… эту штуку, всё, как положено, сделал… пробочку оторвал и сразу кинул, нас королевский маг учил. А оно его и спеленало… нет видно ничего не было, но руки прижаты к груди - как веревками.
        - Опиши его внешность, - холодно осадил разболтавшегося охранника Дорд, и капитан слегка изумленно скосил на него взгляд, не слишком ли много на себя берет этот свежеиспеченный секретарь?!
        - Да что там описывать, никакой внешности! - пренебрежительно пожал плечами страж, - обычный старикашка, щуплый, седой, в простом черном костюме.
        Райт не сдержал короткий отчаянный стон, все остальные ошеломленно замерли.
        В этот миг Брант яростно проклинал и себя, за желание посидеть вечерок с кубком вина в компании друзей, и Куриса, плеснувшего в грог больше, чем обычно, крепкой сливянки, и сторожей, не сказавших ему про пленника сразу, едва он въехал во двор.
        - Дорданд… я виноват… но поверь, сделаю все возможное, чтоб его найти. Мои ребята уже прочесывают город, у них есть опыт… И местный гарнизон я мобилизовал в помощь… - за последний час капитан словно постарел на несколько лет, лицо осунулось, голос был горек как дым пепелища.
        - Спасибо Брант, - сухо отозвался Райт и отвернулся к окну.
        Офицер крепче стиснул зубы, поклонился и стремительно вышел из комнаты.
        - Ну вот зачем ты с ним так, - осуждающе глянул на брата герцог, - он же ни при чем. Сам помнишь, какая тут вечером была суета… любой бы на его месте отложил допрос на утро. Тем более, Таргель действительно просто валился с ног после поиска. Я помню… Гиз говорил, что такие заклинания берут много энергии.
        - Дорд, я не на него сержусь… а на себя… - виновато глянул Райт и, отвернувшись, глухо пробормотал, - ведь у меня действительно есть какие-то способности… учитель ничего не придумал. Но когда мы начали занятия… я первым делом выяснил, чтобы научиться магичить по настоящему, нужно много тренироваться… и чем слабее способности, тем больше должен трудиться ученик. Вот я и отлынивал как мог, никогда не было во мне этого упорства… меня просто тошнить начинает когда нужно сто раз повторять одно движение, одновременно представляя как движется в этот миг поток энергии. А ведь если я был не так ленив… мог бы сейчас его почувствовать… у учителей с учениками образуется магическая связь… чем дольше они общаются, тем прочнее. Но только не в моем случае… я магистра дальше десяти шагов никогда не ощущал.
        - Не казнись… этим ты никому не поможешь, - при виде несчастно-покаянного выражения на собственном лице, напяленном на Райта, герцогу хотелось одновременно сочувственно вздыхать и хихикать, и он постарался перевести разговор на другую тему - лучше постарайся вспомнить, что там метр говорил про наши иллюзии? Сколько времени они продержатся, если его не будет рядом? А я попробую придумать, как будем оправдываться, если иллюзии внезапно слетят.
        - Нет, внезапно они не слетят, - уверенно качнул головой Райт, - это я знаю точно, выучил. Будем изменяться постепенно, причем я - медленнее. Магии во мне немного… но она не даст быстро исчезнуть наложенному заклинанию.
        - Спасибо, ты меня очень утешил… - Дорд попытался усмехнуться саркастически, но получилось как-то кривовато, - значит, скоро мы сможем испытывать по две принцессы сразу.
        - Что… мы будем с ними делать? - на лице лже герцога, на миг забывшего гложущую его тревогу, появилось заинтересованное выражение.
        - Ничего такого, о чем ты сейчас подумал, - с укоризной покачал головой Дорд, - мы ведь для того и менялись ролями, чтоб устроить принцессам испытание… на искренность, доброту… ну не могу я словами объяснить, чего еще должно быть в невесте. Во всяком случае, пока принцессы будут осаждать тебя, я должен как следует рассмотреть со стороны их… и если раньше я надеялся на подсказки Гиза, то теперь даже не представляю, как буду обходиться без его помощи.
        - Я тоже… - уныло поддакнул Райт, - особенно после того, как метр рассказал про свою жену… Я и раньше никогда не понимал, что на самом деле нужно этим девушкам… Вот! Все хотел тебе рассказать один случай, да к слову не пришлось, однажды прибежали из деревни, сын мельника повесился… но они вовремя заметили, сняли дурака. Тебя как раз вызывал дядя, и я от скуки навязался Гизу в спутники.
        - Я что-то слышал, но не знал, что ты ходил, - кивнул герцог, - и что там было?
        - Обиделся на девушку, которую любил. Она вроде отвечала взаимностью и в тот день передала с оказией приглашение на вечеринку… а ему как раз отец выдал какую-то работу… срочный заказ от подгорского пекаря на гречневую муку, что ли, неважно. И разрешил оплату за работу взять себе… на карманные расходы. Ну, парень работал как сумасшедший, все сделал, даже в лавку забежать успел, купил подружке какое-то украшение и сладости… но припоздал. Когда прибежал на вечеринку, девица уже отплясывала в обнимку с другим, причем так ласково тому улыбалась… вообщем парень бросил ей в лицо те конфеты и рванул вешаться. Но самое интересное не это… когда его сняли, вся деревня набежала, и она тоже… рыдала так, что больно было слушать. А ведь его вполне могли и не успеть снять… Нет, мне никогда не понять, как эти девушки рассуждают… я вот все вспоминаю про Риселлу… в её плане пробраться в твою спальню было столько неоправданного риска… я, наверное, никогда бы на такое не пошел.
        - А она решилась… и как ни странно, все получилось, - задумчиво хмыкнул Дорд, про себя удивляясь совпадению направления их мыслей, он ведь тоже в этот момент вспоминал случайных попутчиц, - Иногда жизнь… или случай, играет людям на руку… А что касается девиц… я тоже их абсолютно не понимаю. Особенно тех, кто почему-то страстно хочет стать моей женой. Ведь большинство даже никогда меня не видели, и не знают ни характера, ни достоинств или недостатков… но тем не менее уверены, что именно они должны надеть мой фамильный свадебный браслет…
        - Вот потому я тот раз и говорил, - хихикнул Райт, - что неплохо бы ввести закон о многоженстве. Наделать несколько браслетов и жениться сразу на всех, кто так к этому стремится. А потом уже свободно выбирать… и сначала запретить своим женам носить амулеты свежести.
        - Боюсь, если я запрещу эти амулеты, выбирать сразу станет не из кого… - ядовито фыркнул герцог, сегодня он был совершенно не настроен на шутливые разговоры, - а если поселю несколько жен в своем замке, мне останется только одно, сбежать подальше, сломав предварительно опускающую мост лебедку.
        Райт поступил бы немного иначе… однако вяло кивнул, не решаясь спорить с братом. Некоторое время они сидели молча, тоскливо разглядывая почти нетронутый завтрак. На лакея, пришедшего спросить, можно ли убирать со стола, друзья глянули так свирепо, что он исчез и больше не появлялся.
        Герцог понимал, что оба они в глубине души надеялись на чудо… вот откроется дверь и словно ниоткуда появится магистр, шустро пробежит к столу и, потирая руки, спросит, как ни в чём не бывало, - надеюсь, мой омлет никто еще не слопал?
        Он даже почувствовал невольное разочарование, когда в дверь гостиной вежливо постучали и после отрывистого - Да! - брошенного Райтом, невозмутимо вошел Монрат с подносом в руках.
        - Ваша светлость, утренняя почта.
        - Спасибо, - по привычке поблагодарил Дорд, и, дождавшись, пока камердинер выйдет, язвительно кивнул брату на ворох изящных конвертов - а вот и охотницы проснулись.
        - И что… всем им нужно отвечать? - огорченно скривился Райт.
        - Непременно. Герцог не может позволить себе невежливости. Хотя есть один нюанс… обычно письма пишет секретарь, а герцог только подписывает. Однако в нашем случае все наоборот, мой почерк слишком знаком некоторым заинтересованным особам, вернее, их секретарям и советникам. Поэтому принцессам я напишу сам. А всем остальным напишешь ты, и не переживай, есть довольно стандартный набор фраз, в которых достаточно только слегка варьировать обращения.
        Время до обеда тянулось томительно долго, несмотря на кучу дел, которые успели переделать друзья. Прочитать кучу писем оказалось значительно легче, чем вначале думал Райт. Сначала герцог умело разложил их на три кучки, "самые важные", "так себе" и "незначительные". Потом каждую кучку поделил на две, в первую входили поздравления с приездом и деловые предложения, во вторую приглашения на обеды или ужины. В результате беглого просмотра самих посланий кучек не стало шесть, как ожидал Райт, а осталось всего четыре. В категории "важных" все письма в конце концов оказались приглашениями, причем некоторые были настолько настойчивыми, что сразу проставили и дату праздничного ужина и обеда. А в трех письмах, от принцесс Имганта, Харильского эмирата и Лурдении, было прямиком заявлено, что Дорда ждут на обед уже сегодня.
        На эти письма ответили в первую очередь и, разумеется, вежливым отказом. Правда, без особой надежды, что его захотят принять, или хотя бы правильно понять. Оба отлично знали, что осторожное сообщение о легком недомогании из-за полученной во время путешествия простуды все предпочтут расценить как приглашение к решительным действиям. И, скорее всего, явятся "проведать больного" уже сегодня же к обеду.
        Во второй кучке приглашений было почти половина, от особ, равных Дорду по знатности или положению. Хотя некоторые приглашающие явно переоценивали свою значимость.
        Зато последняя кучка была от местной знати и градоначальника, а так же от богатых торговцев, предлагающих свои услуги, и приглашать герцога никто из них не осмелился. С этими письмами герцог обошелся просто, вызвал Монрата и предложил тому изучить предложения вместе с Брантом. Самому встречаться сейчас со столичным другом ему почему-то совершенно не хотелось.
        Затем друзья написали ответы на самые важные письма, здраво рассудив, что остальные должны войти в положение уставшего от путешествия герцога и немного обождать, всего дня два-три, не более.
        После писем пришел черед составления плана действий, вернее, согласования ответов на те вопросы, которые непременно попытаются задать назойливые гостьи.
        Приготовления к первому бою закончились обсуждением костюмов и размещением за столом. Оказаться снова в одиночестве перед лицом алчущих девиц Райт категорически отказался. Впрочем, Дорд и сам не желал оставить друга беззащитным, поэтому Монрату, которого герцог срочно произвел в мажордомы, было приказано строго следить за размещением гостей.
        - Мне, конечно, приятно такое повышение по службе, - рассудительно заметил преданный слуга, - но мажордом тут уже есть, и он занимает эту должность лет пятнадцать, не меньше.
        - Он королевский работник, а я желаю на время своего присутствия в этом дворце видеть вокруг только своих людей, - категорически отказался менять свое решение Дорд, - скажи, что он получает отпуск… за верную службу и выдай премию.
        Глава 10
        Первая карета остановилась у ворот дворца всего через полтора часа после того, как вернувшийся посыльный доложил, что разнес все письма.
        - Его светлость приказал пропускать с каждой каретой не более двух сопровождающих, - сделав деревянное лицо, оттарабанил стоявший у ворот гвардеец, стараясь не смотреть во взбешенные глаза гарцующего на сером жеребце господина, требующего пропустить отряд всадников, сопровождающих принцессу Имганта.
        - Но ее высочество не может остаться без охраны! - возмущенно прошипел мужчина, - позовите сюда своего командира!
        - Я командир, - выйдя из спрятанной за кустами будки, спокойно возвестил Брант, - что вы желаете, лорд Мангери?
        - Дрезорт! Как я сразу не догадался! - в сердитом голосе лорда явственно прозвучала досада, - что за чушь вы тут придумали?
        - Мангери, выбирайте выражения, иначе я прикажу никогда вас не впускать! - Брант был настолько ожесточен своей промашкой, что не собирался ни с кем миндальничать, - приказ герцога написан по моему совету и вызван вполне законной заботой о его собственной безопасности. По моим сведениям, в Дивноводске уже находится около двадцати принцесс, герцогинь и баронесс, и ожидается прибытие еще семи знатных особ. И если каждая явится во дворец в сопровождении отряда из двух дюжин воинов, то моим парням останется лечь под кустиками и сложить ручки на груди, все равно за всеми не уследить. Тем более, что, как я понимаю, ваша госпожа приехала не по приглашению, а проведать приболевшего герцога?!
        - То есть вы решительно отказываетесь нас впускать, -угрожающе протянул милорд, отчаянно пытаясь найти достойные пути отступления, - и вам наплевать, что в результате такого отношения может разразиться международный конфликт?
        - А вам не кажется, что неэтично начинать свой визит с угроз? - Дрезорт чуть заметно ухмыльнулся, лучше других понимая возмущение коллеги, Мангери отвечал за охрану принцессы точно так же, как он за безопасность Дорда, - Все, что я могу для вас сделать - это пообещать что в этом замке вашей госпоже ничто не угрожает. А ваши люди вполне могут расположиться в той харчевне, что в двух минутах езды отсюда. И хотите дружеский совет? Снимите ее на все время пребывания на водах, пока это не сделал кто-то другой.
        - В чем дело, Мангери? - в открывшееся окошко кареты выглянула темноволосая женщина, - почему мы не въезжаем?
        - Сейчас въедете… если лорд последует голосу разума, - помрачнев как туча, буркнул Брант и торопливо направился в будку.
        Видеть эту леди он хотел сейчас меньше всего на свете.
        Через минуту, выдав короткие, но емкие указания своему помощнику, лорд Мангери уже скакал за каретой по подъездной аллее и ломал голову, что за событие могло так расстроить невозмутимого Дрезорта. Они были знакомы давно, а знали друг о друге еще дольше. И каждый вполне уважал поступки и принципы другого, точно зная, если бы судьба не поселила их в разных странах, они могли бы верно и крепко дружить.
        А сам Брант, посомневавшись пару минут, тяжело вздохнул и потопал вслед за гостями к дворцу, предпочитая самые паршивые неприятности обвинению в трусости. Смутные подозрения, мучавшие его в последние дни, неожиданно получили настолько весомые доказательства, что Дрезорт даже на миг не усомнился в правильности сделанных им выводов. Слишком уж наглядная и ясная получалась картина, чтобы возникали какие-то сомнения в ее подлинности. И теперь капитан втройне жалел о том, что у него не получилось допросить подлого старикашку, пока тот был связан магическими узами.
        Мимо расположившихся в приемном зале гостей капитан проходить не стал, пошел более длинным путем, через дверь в коридор, ведущий к гостевым комнатам. Оттуда, через столовую, где оживленно сновали слуги, завершая сервировку стола, попал прямо к выходу на лестницу. И успел как раз в тот момент, когда герцог на миг остановился на верхней площадке, окинуть взором просторный, выдраенный до блеска зал.
        Слуги трудились тут все утро, и помещение, и до этого содержавшееся в полном порядке, приобрело праздничный лоск и торжественность. Свежие занавеси из нежно-зеленого шелка, расшитые золотом, сменили королевские, более темные и строгие. Герцогские цвета по традиции были близки к королевским, только вместо густой и темной на герцогском гербе была свежая зелень молодых листьев, а грозный черный сменился на темно-вишневый.
        Именно такого цвета ковры, затканные золотыми виньетками, лежали теперь возле диванов, покрытых новыми покрывалами. Часть из этих вещей прибыла с обозом, остальное хранилось в кладовых именно на такой случай. А вот яркие букеты осенних цветов лакеи явно нарезали на клумбах парка и пышные белые, желтые и лиловые хризантемы необычайно подходили к остальному убранству.
        - Ваша светлость, - шагнул навстречу спускающемуся по лестнице герцогу офицер, - мне нужно сказать вам нечто важное.
        - Прекрати Брант, - помня о наставлениях брата мягко прервал его Райт, - не нужно этих официальностей. Мне, конечно, очень тяжело было… узнать о пропаже метра, но ты в этом совершенно не виновен.
        - Я должен сказать… - оглянувшись на расположившихся на диванах гостях, Брант убедился, что они не смогут его услышать, и все-таки понизил голос, - никакого похищения не было. Гизелиус определенно ушел сам… я, разумеется, виноват в том, что не смог вспомнить раньше, где видел его так называемую "ученицу". Мы уже встречались раньше… и хотя на ней висит легкая иллюзия, это не сбило бы меня с толку, если в тот момент располагал сведениями, на кого именно работает леди Катренна.
        - Кто такая леди Катренна и какое отношение она имеет к магистру?! - секретарь герцога смотрел на офицера с такой строгостью, словно имел на это право.
        Лже герцог только согласно кивнул, подтверждая вопрос Дорда.
        - Ну как же, это его жена, - изумленно уставился на Райта капитан, - я думал… ты знаешь.
        - Я знаю, что он женат на магине… но её вроде звали Тренна? - с мальчишеской обидчивостью поджал губы двойник и в этот миг в его глазах мелькнуло внезапное понимание, всего на пару секунд позднее, чем ожидающе прищурился секретарь, - Ясно, её полное имя…
        - Катренна ле Олански. Ее отец, маркиз Ринер ле Олански, знаменитый исследователь северных островов и багряного моря, сгинул в очередной экспедиции лет пятнадцать назад, и леди пришлось срочно выйти замуж, чтоб иметь возможность окончить обучение. Родовое поместье и земли ушли за долги, за средства взятые отцом на оснащение экспедиции. Он рассчитывал, что сделанные им открытия и находки вполне окупят все затраты. Ее первый муж тоже был магом, родом из Имганта, и с тех пор она имеет Имгантское подданство.
        - Но Гизелиус поссорился с женой, - запальчиво фыркнул Райт, не желавший верить, что учитель их предал.
        - Я тоже так считал… мои люди всегда следили за перемещениями леди Катренны на нашей территории. Однако, еще когда я впервые увидел ее ученицу, Эриселию, входящей на борт баркаса, у меня мелькнуло подозрение, что раньше видел эту юную леди среди придворных дам Имгантской принцессы. Однако потом я решил, что ошибся… слишком отлично от той девицы она себя вела… а похожих девушек, как вы знаете, очень много.
        - Или похожих иллюзий, - сердито хмыкнул герцог.
        - Вот именно, - Брант впервые был совершенно согласен с секретарем, - но я всё же собирался за ними проследить… и тут он меня перехитрил.
        - Тсс, - заметив, как одна из дам встала с дивана и решительно направилась в их сторону, прошипел Дорд, не забывавший следить за гостями, - сюда идут.
        - Это она… - внезапно растерялся Брант, - леди Катренна.
        - О! - с губ Райта непроизвольно сорвался удивленный возглас, он совершенно не ожидал, что так скоро сможет познакомиться с таинственной женой учителя.
        Все присутствующие, в том числе и Монрат, приодевшийся в строгий, черный с вишневыми отворотами камзол дворецкого, и ожидавший герцога с кузеном внизу, возле лестницы, заинтересованно следили за приближением этой загадочной особы.
        Милорды старались издали угадать, какие внешние качества леди привлекли к себе магистра, и, к собственной досаде, не находили в ней ничего особенного. Обычная женщина средних лет, чуть ниже среднего роста, округло-крепенькая, как осеннее яблочко. И лицо достаточно простое, не знай братья, что это жена Гизелиуса - прошли бы и не оглянулись. Да она как будто именно этого и желала, на скромном темно-синем платье ни вышивки, ни украшений, волосы, издали выглядевшие темными, а вблизи оказавшиеся русыми с медным отблеском, гладко причесаны и свернуты в тугой узел, на скулах и губах нет даже намека на дорогие восточные румяна.
        Но внезапно восхищенно вздохнул Монрат, и Дорд в изумлении приподнял бровь, пытаясь понять, что такого увидел в магине мажордом, чего не видит он сам. Искоса глянул на лицо Бранта, проверить собственные впечатления, и поразился еще больше, капитан вообще вел себя крайне странно. Стиснув губы, старательно пытался придать своему лицу строгий и невозмутимый вид, но, судя по всему, никак не мог с собой справиться.
        Герцогу даже в голову не могло прийти, что в тот самый миг, когда они с Райтом пытались определить степень привлекательности леди Тренны, офицер с пристальной торопливостью изучал её лицо, ища следы бурной ночи, какой, по его мнению, должна была вознаградить шпионка своего пособника и супруга. Брант пока не знал, какие преступные планы в отношении родины и короля вынашивает эта подлая семейка, змеей просочившаяся в семью его господина, но надеялся в ближайшем будущем получить ответы абсолютно на все свои вопросы. Допрашивать лазутчиков он умел, и отлично видел, кого нужно припугнуть, а кого достаточно просто подкупить. Знал также, в обмен на что люди готовы продать родину, семью и даже собственную душу.
        Хотя при этом совершенно не был жесток по натуре, стараясь никогда не применять на деле те страшные инструменты, которые везде возил с собою в сундучке его помощник.
        А женщина тем временем со спокойным достоинством подходила ближе, и Дрезорту пришлось собрать всю свою выдержку, чтоб скрыть от милордов все сильнее охватывавшую его растерянность. Не бывает таких строгих, почти монашески-постных лиц у женщин, проведших ночь в объятиях любовника, и не могут от любовных утех так красноречиво припухнуть тщательно припудренные веки. И даже обычная легкая иллюзия не в силах скрыть ни залегшей в уголке губ горькой складки, ни обдерганного платочком носика.
        И от этого зрелища в висках капитана тревожным колокольным набатом било страшное подозрение, что напрасно он несколько минут назад отдал своему ординарцу приказ свернуть поиски магистра. Уверенный в том, что принцесса не захочет крушить матримониальные планы королевы Имганта насчет нее и герцога, и выдаст беглого мага, как миленького. Ну а если и заартачится, тоже беда невелика, достаточно задержать его жену, и старичок сам прибежит, всё ведь зависит от того, какие слухи пойдут по городу, а пускать нужную дезинформацию Брант умел лучше многих коллег из соседних стран.
        - Ваша светлость… - леди чуть присела в легком "дамском" полупоклоне, воспроизведенном строго по этикету - разрешите представиться, миледи Катренна ле Олански Таришаль.
        - Герцог Дорданд Агранат Анримский, - в голосе Эртрайта поневоле скользнула благосклонная нотка, эта женщина абсолютно изменилась, когда на ее губах появилась чуть лукавая, и одновременно открыто-ласковая улыбка.
        Эртрайт ощутил искреннее сожаление, что держалась она на губах миледи всего миг, оставив после себя впечатление скользнувшего по залу солнечного лучика, теплого и доверчивого.
        - Что вы желали спросить? - Крайне редко у ученика магистра просыпалось в душе интуитивное доверие к впервые встреченному человеку, но уж когда оно появлялось, Райт мог больше не беспокоиться и следить за своими словами, живший внутри него таинственный субъект был на порядок мудрее и проницательнее самого Эртрайта.
        И любого, самого проницательного сыщика.
        - Мой муж… Гизелиус Таришаль служит при Вашей светлости лекарем… я совершенно случайно узнала, что он прибыл на воды вместе с Вами… - леди поясняла подоплеку своей просьбы так подробно и нерешительно, что Райту почему-то стало страшно неудобно за нее, и захотелось как-то помочь… прекратить это мучительно-подробное объяснение, но даже за все сокровища мира он не смог бы объяснять ей суть ночного происшествия.
        Потому что не решился бы доставить ей огорчение неприглядными подробностями пленения учителя.
        - А разве не ваши люди выкрали сегодня ночью метра из подвала? - Резковато спросил Брант, желая увидеть реакцию леди на почти открытое обвинение.
        И в тот же миг, едва ли не впервые в жизни, почувствовал себя дураком и негодяем одновременно.
        Ресницы Тренны на миг широко распахнулись и сразу же в отчаянии смежились, словно крылья бросившегося с обрыва лебедя, обнаружившего гибель подруги. Губы леди дрогнули, искривились и застыли, не позволив вырваться наружу даже отзвука той боли, что заставила женщину пошатнуться как от удара.
        Монрат ринулся к магине, поддержать, подхватить, но она уже справилась с собой. Однако не смирилась.
        - Покажите мне этот подвал, - сквозь боль и скорбь в голосе магини прозвучала властная уверенность в своем праве требовать, и к удивлению онемевшего от неожиданности Дорда, капитан покорно ей кивнул и буркнув, что, разумеется, покажет, первым направился к двери.
        Леди Тренна заторопилась вслед за ним, и герцогу на миг показалось, что она забыла и про принцессу и про смотрины, но у самой двери магиня вдруг обернулась и сделала какой-то непонятный, но явно условный знак принцессе, оставшейся в обществе двух придворных дам и лорда Мангери.
        Второй сопровождающий, явно из тех вояк, что больше доверяют звону меча, чем затейливым речам придворных с кислым видом маялся возле широких дверей, выходящих в парк, видимо, именно оттуда ожидал нападения его патрон.
        Получив указание от магини, принцесса что-то буркнула офицеру, и он поманил подчиненного к себе.
        - Занимают круговую оборону, как во вражеском тылу, - едко буркнул Дорд, более всего желавший сейчас ринуться вслед за Брантом и леди, но вынужденный оставаться тут и приглядывать за гостями, пока Монрат не провозгласит приглашение к столу.
        Бросать Райта совершенно одного было бы жестоко, да и недальновидно.
        - Ее высочество Рашильда-Зинатра-Галирия, принцесса Лурдении, - важно произнес лакей, неизвестно когда назначенный на эту должность Монратом и братья дружно скривились, они уже почти уверились, что обойдутся за обедом обществом только одной кандидатки.
        К тому же явилась новая невеста абсолютно невовремя, по этикету герцог должен приветствовать сначала ту гостью, что прибыла первой, да и значимость принцессы Имганта намного выше, чем у дочери небольшой северной страны, еще недавно считавшейся полудикой. И все же повернуться к ней спиной и отправиться здороваться с Аглессой - значило проявить к принцессе чрезвычайное неуважение. Настолько оскорбительное, что у короля маленькой, но сильной воинами страны, появится весомый повод для расторжения отношений.
        - Возьми Монрата, - мгновенно решил Дорд, - и иди здороваться, я подведу туда же Рашильду.
        Райт взглянул на него полными растерянности глазами, тяжело выдохнул и понуро поплелся к воинственно поглядывающим гостям из Имганта. Монрат, протестующе поджав губы, топал впереди и чуть сбоку, всем своим видом говоря, что господская шутка с каждым днем все больше ему не нравится.
        - Его светлость герцог Дорданд Агранат Анримский! - важно объявил так внезапно повышенный в должности Монрат и отступил в сторону, с почтительным поклоном уступая дорогу герцогу.
        - Ее высочество Аглесса Сангебрина Эрмилия, принцесса Имганта, - так же важно произнесла высокая худощавая дама, выполнявшая при принцессе роль надзирательницы и бонны.
        И доносившая королеве про каждое слово и каждый шаг воспитанницы, это магистр успел рассказать. Все остальное он обещал пояснять по обстановке, и вот теперь обстановка донельзя напряженная, а магистра нет. А Райт имеет самые приблизительные сведения о том, как должен поступать в этом случае. С одной стороны - вроде положено поцеловать принцессе ручку, как гостье. А с другой - никто ее сюда не звал, написали же четко - болеет человек!
        А вот это была идея, и Райт немедленно ею воспользовался.
        - Прошу простить меня, Ваше высочество, - он скосил глаза, прикидывая, который диван ближе, и решительно шагнул в ту сторону, словно не заметив, как хорошенькая блондинка, вся в золотистых завитках и голубых оборках, словно фарфоровая кукла, чуть приподнялась, готовясь подать ему для поцелуя свою ручку, - но я еще не совсем здоров… и не решусь в таком состоянии подойти к вам поближе. Вы, наверное, слыхали… лихорадка бывает заразной.
        Последние слова он произнес, уже сидя на диване и по привычке подталкивая под бок подушечку, после чего с извиняющимся видом кивнул принцессе и приготовился ждать ответного выпада.
        - Как же, как же… - растерянно оглянувшись в поисках подсказки, и ни от кого её не дождавшись, пролепетала принцесса, - мы прочли Ваше письмо и сразу прибыли, чтоб выразить свою обеспокоенность вашим здоровьем…
        Могли бы и письмом ее выразить, эту обеспокоенность, я б ничуть не обиделся, подумал Райт, и печально покивал в ответ, пытаясь понять, нужно уже что-то говорить или стоит подождать, пока она закончит начатую фразу. Оказалось, ничего объяснять не нужно. Вдохновленная безобидным видом герцога, которого, по рассказам травницы, представляла суровым и острым на язык мужчиной, принцесса совершенно перестала смущаться и живо защебетала про все подряд. Как ее уже два дня поят целебной водой, и что вчера шел дождь, и она весь день провела у камина, а за водой посылали нарочного, и про последние слухи насчет погоды на ближайшие дни…
        Эртрайт кивал и радовался своей находчивости, отсюда, с расстояния в десяток шагов, принцесса казалась совершенно не опасной и не назойливой. Наоборот… если бы он был Дордом, то возможно и остановил на ней свой выбор. Хотя… решать не ему, да и рано, нужно подождать, пока соберутся все претендентки.
        Ох и имечко, только из-за него никогда бы такую не выбрал, торопливо шагая к двери, бесился Дорд, и зачем ей вообще жених из южных краев, этой северной деве?! Если он там просто вымерзнет, не перенеся бесконечно долгой зимы. А уехать из родных мест, в случае удачи, принцесса вряд ли захочет. Лурденцы, как рассказывают путешественники и торговцы, просто обожают свою холодную страну. И воспевают в легендах и балладах белые вершины скалистых гор, ледяную, седую от бурунов воду сурового моря, да неприглядные цветочки, которые можно добыть только с риском для жизни.
        Они ожидали в небольшом фойе, скромная делегация маленькой страны, но вовсе не выглядели беззащитными и растерянными. Первоначально взгляд невольно останавливался не на принцессе и сопровождавшей ее девушке, а на двух воинах, стоявших по сторонам от своей госпожи. Рослые, плечистые и мускулистые мужчины казались братьями, так похожи были их суровые лица, обрамленные белыми волосами и бородами. И одежда была одинакова, замшевые штаны и куртки, отороченные по воротнику и кромке рукавов серебристым мехом северной лисицы, крепкие сапоги и плотные кожаные пояса, утыканные короткими металлическими шипами.
        В петлях поясов не висело абсолютно никакого оружия, но это и на миг не обмануло Дорда, он отлично знал по рассказам учителей и оружейников, каким страшным оружием могут стать в руках северных воинов сами пояса. Достаточно расстегнуть пряжку и намотать на кулак нижний, свободный от шипов конец, как к воину будет трудно подойти даже с мечом. Резкие выпады и неожиданные приемы делают северян непредсказуемыми и оттого еще более опасными.
        А это значит, нужно быть с ними как можно более любезным… хотя и идет молва об их невозмутимом спокойствии и железном терпении, никогда не знаешь заранее, что именно покажется оскорбительным воспитанным по иным правилам чужакам. Дорд приветливо улыбнулся и перевел взгляд на принцессу.
        Ничего особенного, очень молода, бледнокожа и беловолоса, бровки и реснички потемнее, но далеко не черные, скорее песочного цвета. А глаза, как вода в их любимом море, бледно голубые и холодные. И одета на свой лад, спадающая тяжелым колоколом темная юбка отделана по подолу и разрезам нежным собольим мехом, а вместо плаща или жакета на плечи накинута белоснежная шаль искусно связанная из пуха горных коз. Из-под нее виднеется темная шерстяная блуза, очень строгого покроя, высокий ворот под горло и узкие рукава, почти скрывающие хрупкие кисти.
        - Секретарь его светлости герцога Анримского лорд Кайдинир, рад приветствовать Вас, ваше высочество и ваших спутников в этом дворце. Его светлость ждет Вас, - с достоинством представился Дорд и, почти автоматически продолжая разглядывать гостей, перевел взгляд на сопровождавшую принцессу девицу.
        И едва не присвистнул, по привычке, от удивления. Как сумел сдержаться, и сам не понял. За спиной Рашильды стояла его недавняя спутница, Милли, и что-то тихо говорила принцессе.
        - Ее высочество благодарит за приглашение и готова следовать за Вами, - перевела она короткое бурчание северянки, и уставилась на герцога в ожидании его дальнейших действий.
        И только крепко сжатые губы, да мелькнувшее в глазах смятение выдавали беспокойство девицы, выдающей себя за переводчицу с Лурденского.
        В любой другой момент Дорд тут же попытался бы выяснить, что за игра ведется вокруг ненавистных ему смотрин, но сейчас тревога за магистра заставила смириться и безразлично опустить глаза. Неизвестно где он, и как на судьбе Гиза отразятся любые резкие действия герцога и его подчиненных.
        - Прошу, - показав рукой на двери, в которые вошел, Дорд так же чуть сбоку, как недавно Монрат, пошел впереди гостей в зал, пытаясь на ходу придумать, под каким бы предлогом утащить эту Милли в сторонку и допросить как следует.
        Глава 11
        Однако, подведя северных гостей ближе к живописно расположившейся на диванах компании, герцог на некоторое время забыл о своих исследовательских намерениях, потрясенный обнаруженной идиллической картиной.
        Райт, удобно полулежа на диване, с благосклонным интересом внимал щебетанию кукольно хорошенькой принцессы, время от времени согласно кивая в ответ на ее болтовню. А принцесса, неизвестно когда успевшая перебраться на соседний диван, оживленно блестела голубыми глазками и абсолютно не желала замечать расстроенных взглядов своих спутников, не имеющих никакой возможности с такой же непосредственностью пересесть ближе к герцогу.
        - Ее светлость, принцесса Рашильда… - Дорд еще монотонно произносил все положенные случаю слова официального представления, а северянка уже ринулась в бой.
        Кротким голоском бросила лаконичную команду своим плечистым спутникам, и они мигом развили бурную деятельность. Первый решительно направился к одному из букетов, и, сняв огромную вазу с цветами прямо на пол, легко перетащил понравившийся столик к дивану Райта. Второй так же легко пододвинул ближе свободный диванчик, не забыв аккуратно расправить после этой процедуры ковер.
        А Рашильда уже сняла с пояса увесистый мешочек и как фокусница начала доставать из него всевозможные вещи. Первой появилась вышитая белоснежная салфетка, потом обливной горшочек и серебряная фляжка. К ней в пару шел кубок с таким же орнаментом и ложечка.
        - Ее высочество просит принести кипяток, - снова бесстрастно перевела Милли короткий приказ.
        - Монрат, распорядись, - кивнул герцог стоящему за спинами гостей мажордому, и напрягся, готовый в любой момент пресечь эксперименты над братом.
        Тем более, что сам он, после того как обнаружил одну из вчерашних беглянок в свите северной принцессы, выглядел совершенно растерявшимся.
        - Ее высочество заверяет, что никоим образом не собирается принести какой-либо вред своему жениху, - с вежливым хладнокровием переводила Милли скупые замечания Рашильды, - этот бальзам и горный мед она взяла в дорогу для себя, и, едва узнав о простуде его светлости, сразу поняла, только ее лекарство поможет ему выздороветь в самый кратчайший срок.
        - А её высочество Рашильда тоже болеет?! - с лицемерным беспокойством ахнула наставница принцессы Аглессы, и горестно скривилась.
        - Принцесса Рашильда благодарит вас за беспокойство, но она совершенно здорова. Просто очень предусмотрительна, поскольку ехать ей пришлось верхом, то захватила с собой бальзам и мед. Сами посудите, в дороге всякое может случиться… тем более, добирались они кратким путем, через перевалы и эрселинские леса, - холодно отчеканила Милли и Дорданд мог бы поклясться, что ничего такого Рашильда даже близко ей не говорила.
        - И незачем было спешить, - недовольно пробурчала себе под нос дуэнья, но чуткая переводчица расслышала, и не сделала ни малейшей попытки притвориться глуховатой.
        - Ее высочество получила приглашение с опозданием… на курьера по дороге напали, и, пока он был в беспамятстве, письмо несколько дней пролежало в сумке, - сухо сообщила переводчица, и Дорду показалось, что эти слова прозвучали не случайно, словно обвинение или намек на какие-то тайные обстоятельства.
        Дуэнья сделала непроницаемо упорное лицо, лучше всяких слов объявлявшее о непоколебимости мнения, в глубине души леди высокомерно считала, что выбор герцога - дело решенное, а путешествие на воды - просто романтический предлог для объявления помолвки. В то, что юному правителю крохотного клочка земли, находящегося к тому же в самой захудалой глубинке, разрешат проявить свою волю, она абсолютно искренне не верила.
        - Принцесса прибыла только сегодня на рассвете… - с укоризной взглянув на нее, добавила Милли, скромненько присаживаясь на край диванчика, на водах правила этикета были на порядок мягче, чем в столичных дворцах, - они еще даже дом пока не успели снять, остановилась в харчевне.
        Последнее сообщение прозвучало откровенным намеком, но герцог вовсе не собирался давать фору кому-то из претенденток, пусть воюют на нейтральной территории. Потому и сделал вид, что ничего не понял, но на всякий случай решил сделать предостерегающий знак кузену, с того вполне станется проявить неуместную доброту. Сделав вид, что изучает открывающийся из окон пейзаж, Дорд осторожно передвинулся по залу пару раз, так, чтоб одновременно оказаться в поле зрения Райта и загородить собственным телом безмолвные переговоры от чужих взглядов. Мнение окружающих интересовало его в этот момент меньше всего.
        Завершив свои осторожные маневры, Дорд с изумлением обнаружил, что за эти минуты невесты успели взять кузена в тесное кольцо осады. Обе принцессы, наплевав на возможность подхватить опасную болезнь и на предписания этикета, уже сидели на одном диване с Райтом, и каждая усердно пыталась привлечь к себе его внимание. В этой битве, тщательно замаскированной под заботу о здоровье лже герцога, пока, к досаде тощей дуэньи, побеждала хозяйственная северянка.
        Аккуратно ополоснув кубок, она на треть налила его принесенным лакеем кипятком, аккуратно отмерила три ложечки бальзама, а потом щедро, прямо через край горшочка, плюхнула туда тягучего, прозрачно-солнечного меда. Тщательно перемешав полученное зелье, вручила кубок лже герцогу и что-то тихо сказала, Дорд не расслышал, что. Зато расслышал Райт и, внезапно захихикав, осторожно поднес кубок к губам.
        - Ваша светлость! - предупреждающе дернулся к нему Дорд, - разрешите я попробую?!
        - Не волнуйся, Кайд… - почему-то продолжал смеяться кузен, - со мной ничего не будет, принцесса уже предложила отпить снадобье первой.
        - Принцесса же не говорит по-эйтански?! - разумеется, секретарям не положено спорить с герцогами так упорно, но Дорданд предпочитал не думать об таких пустяках, когда другу угрожает опасность.
        - Она учила эйтанский язык, и почти всё понимает, но говорит пока мало… стесняется за произношение, - так же вежливо пояснила переводчица, и Дорду почудилась в ее голосе тщательно скрытая насмешка.
        И он даже догадывался, что именно так развеселило бывшую спутницу, но пока не мог ей достойно ответить, связанный статусом подчиненного. Однако вовсе не собирался ничего спускать бессовестно пользующейся своим новым положением девице, злопамятно отложив месть на будущее. А пока сделал вид, что ничего такого не заметил и сосредоточил все внимание на наблюдении за кузеном.
        А тот небольшими глоточками смаковал полученное снадобье и, по-видимому, находил его вполне достойным герцогского внимания, напрочь забыв, что сам Дорданд лишь сделал бы вид, что попробовал, и держал кубок в руках только до тех пор, пока не найдет способа от него избавиться.
        Герцог подавил тяжкий вздох, магистра с каждой минутой не хватало тут все больше, и осторожно оглянулся на дверь, долгое отсутствие Бранта и магини не могло его не беспокоить. Однако герцог волновался бы намного сильнее, если мог присутствовать при допросе, предприимчиво организованном Дрезортом.
        - Ну? - Бесстрашно поинтересовалась Тренна, обнаружив, что возле узкой, окованной металлом дверцы их поджидают четверо вооруженных гвардейцев.
        Причем, вооруженных не так, как они обычно снаряжаются, собираясь в дозор. На этой четверке смертельно опасного железа, амулетов и различной брони было раза в два, если не в три, больше.
        Вот теперь леди поняла, что значила загадочная фраза, брошенная капитаном ординарцу, и куда тот убежал так стремительно. Понятно становилась и неторопливость самого Бранта, останавливающегося на минутку возле каждого постового, задать несколько малосущественных вопросов.
        - Вот этот подвал, - невозмутимо указал на дверь Дрезорт, пряча торжествующий блеск глаз, зверь уже почти в западне, осталось только захлопнуть дверцу.
        - А где замок? - магиня была так спокойна, что Бранту на миг даже совестно стало, недостойно дворянина, ловить леди в такие ловушки.
        Но с другой стороны, она сама ввязалась в какие-то темные истории и, значит, должна понимать, чем это чревато?!
        - Замок внутри, на столе, он испорчен окончательно, - сделав кислую мину, пробормотал Брант, пытаясь не переиграть, - можете убедиться, если хотите.
        - Принесите его сюда, и сделайте всё как было, когда вы обнаружили пропажу метра Гизелиуса, - сухо предложила Тренна, и не думая двинуться с места.
        Боится! Злорадно фыркнул капитан, направляясь к двери, значит, рыльце все-таки в пушку, как он и подозревал. Ну, в таком случае можно и немного подыграть, пусть леди думает, что он искренне желает помочь ей запутать следы.
        Тренна хладнокровно дождалась, пока Брант скроется за дверью, затем оглянулась на гвардейцев и сожалеюще вздохнула. Видит премудрая Хаэттирна, покровительница магов, она вовсе этого не хотела… самое предосудительное, что может сделать маг, достигший звания магистра - это демонстрация своих способностей.
        Магиня сделала незаметный жест кистью левой руки, и вооруженная до зубов четверка застыла статуями, вытаращив глаза от ужаса. Да и как им было не вытаращить, если парни внезапно обнаружили, что острия всех любовно наточенных и припрятанных в укромных местах дротиков, кинжалов и прочих стальных "игрушек" красноречиво уперлись в тела своих хозяев. Бедняги ведь до этого момента даже не представляли, что самые популярные среди боевых магов заклинания вовсе не красочные огненные файерболы, абсолютно неэффективные против целого отряда, а те, что позволяют мгновенно брать контроль над изделиями из металла.
        - Тсс! - Катренна красноречиво пригрозила гвардейцам пальчиком, и решительно шагнула в подвал следом за капитаном.
        Вот теперь можно и поговорить откровенно, достал он ее за последние десять лет своими бесконечными слежками и провокациями.
        - Ну, - пройдя к Дрезорту, застывшему у грубого, испещренного выцарапанными надписями стола, произнесла магиня любимое словечко, беря в руки злосчастный замок, - и по каким, скажи на милость, признакам, ты решил, что этот замок открывала я?! Ну вот откуда у меня такая сумасшедшая силища, перекусить дужку? К тому же, мне это и не требуется.
        Катренна махнула рукой, и кусок металла, так и зажатый запирающим механизмом, с легким стуком выпал на стол.
        - Вот и все. И Зелик точно так же умеет, значит, это и не он. А кто тогда?! Не отвечаешь?! Ну, понятно, тебе сейчас немного не до того, мое заклинание оказалось чуть сильнее, чем я хотела, и задело не только твоих парней, а и тебя самого. Ладно, тогда можешь просто потихоньку кивать, та острая штучка, что ты прячешь за воротником, сейчас скроется на место.
        - Ну как, полегче стало? - замысловато пошевелив пальчиками, участливо поинтересовалась она у упорно молчащего капитана, успевшего сообразить, кто именно влип сегодня в западню, - теперь представляешь, каково бывало мне пробираться на свидание к собственному мужу сквозь придуманные тобой ловушки и заслоны?! За всё, что я вытерпела за эти годы по твоей милости, вполне справедливо было бы разрешить тому кинжалу, который ты носишь в потайном кармане, продвинуться чуть дальше.
        Брант почувствовал легкое шевеление того самого кинжала и холодный пот росой выступил на его лбу. Проклятая ведьма, как же она такое творит? И почему никто из знакомых магистров никогда не говорил ему, что бывают вот такие подлые заклинания?
        - Что, не знал, на что способны маги? - насмешливо ухмыльнулась Катренна, - или всерьез думал, что кто-то из нас может, как обычный человек, проболтаться в задушевной беседе после пары бутылок вина? Тогда ты еще более наивен, чем все остальные вояки. Ладно, я думаю, ты понял свою ошибку, тогда поговорим всерьез. Времени прошло не так много, чтоб следы магии исчезли, но я тут ничего не чувствую. Люди, укравшие Зелика, не были магами, и найти их будет не так просто. Но ты в это дело больше не лезь, твоих гвардейцев все местные узнают за версту. Я ведь правильно поняла, что ты приказал прекратить поиски, когда увидел меня в окне кареты?
        Брант осторожно кивнул, и не ощутив прижавшегося к шее холодного металла, осмелился осторожно шепнуть:
        - Отпусти… я всё понял.
        - Конечно отпущу, - с неожиданной печалью кивнула Тренна, - и даже обещания держать язык за зубами требовать не буду. Даже памяти не лишу, как твоих парней… чтоб ты знал заранее, куда можно их отправлять, а куда и не стоит. Ведь ты теперь и сам понимаешь… что мог бы найти вместо гвардейцев, выйдя из этого подвала, если бы я так захотела. А теперь идем, мне нужно объявить принцессе, что на обед мы не остаемся… и думается, она будет очень огорчена.
        Принцесса была не просто огорчена, услышав вежливо постное сообщение своей придворной знахарки о том, что карета её высочества уже подана к крыльцу. Аглесса была так рассержена, что не смогла сохранить наивно-восторженное выражение на кукольном личике, и по нему скользнула очень неприятная гримаска, насторожившая герцога, внимательно следившего за братом. Разумеется, с некоторой натяжкой принцессу можно было понять, отступить с поля боя, оставив долгожданный трофей в полное распоряжение противника, не смог бы ни один, самый беспечный воин. А Аглесса была в глубине души воином, азартным и амбициозным, это Дорд отлично понял по азарту, горевшему в голубых глазках. Не понравилось Дорду другое, уж слишком явно чувствовалось, что принцесса заранее уверена в своей победе.
        Однако леди Катренна стояла непреклонно, как скала, и принцессе волей-неволей пришлось прощаться с Райтом и вслед за предупредительно спешащим открыть двери мажордомом направится к выходу. Единственное, чего Аглесса не забыла сделать, это горячо пообещать будущему жениху, что завтра с утра приедет его проведать.
        Райт радостно закивал, пряча в глазах тоску, царственная кокетка даже не догадывалась, что этим заботливым обещанием сразу потеряла в глазах избранника половину своего обаяния. Лже-герцог как раз собирался придумать какую-нибудь хитрую уловку, позволившую бы ему подольше понежиться в постели.
        - Ваша Светлость, обед подан, - подошел с вежливым сообщением Монрат, и Дорд незаметно для остальных одобрительно кивнул преданному слуге.
        Он лучше всех знал, что мажордом давно готов был произнести эту фразу, но специально медлил, заметив появление в дверях леди Тренны в сопровождении мрачного, как ночь, Бранта. И, как, оказалось, правильно делал, иначе магине вряд ли удалось бы увести принцессу.
        И так непонятно, с какой стати та прислушалась к словам простой, на взгляд окружающих, знахарки, но об этом Дорд решил пока не думать. Все равно ничего толкового не придумает, пока не будет знать больше. Намного больше. А вот об этом он позаботится сразу после обеда, пора немного прижать Дрезорта, как оказалось, тот знает слишком много интересных вещей, которые вовсе не помешало бы знать и герцогу.
        - Лорд Кайд, - на негромкий окрик капитана обратил внимание только сам Дорд, да встревожившийся Эртрайт. Северные гости, радушно приглашенные лже герцогом отобедать вместе с ним, дружной стайкой потянулись за лакеем, посланным мажордомом показать умывальни.
        - Я вас слушаю, - официально кивнул герцог приостановившись, - в чем дело?!
        - Я хотел бы для начала предложить перейти на ты… надеюсь это не выглядит с моей стороны слишком большой наглостью? - Брант все время путался в обращениях, привычка разговаривать с Дордандом на ты, все время подталкивала к такому же вольному обращению в отношении с его секретарем.
        - Я и сам хотел это предложить, - доброжелательно улыбнулся герцог, ему было еще труднее все время помнить о своем новом статусе.
        И это просто чудо, что в суматохе капитан не заметил пары мелких оговорок. Или предпочел не заметить, как склонен был думать теперь секретарь.
        - У меня есть к вам… извини, к тебе, просьба, осторожно намекни герцогу, что неплохо бы предложить северной принцессе пожить во дворце, - капитан даже вспотел, выговорив эту необычную просьбу, но проклиная наглую Тренну, потребовавшую от него такой услуги, Брант не мог не отметить ее правоты.
        - Я могу… разумеется, намекнуть… - насторожился герцог, - однако должен буду ему пояснить… с чего это считаю принцессу Рашильду достойной особого расположения.
        - Меня за них тоже попросили, - с отвращением процедил Брант, - и никакой возможности отказать не оставили, хотя есть в этом и выгода, в случае чего… воины принцессы встанут на сторону Дорда.
        - А их много? - сообщение о мнимой опасности не так сильно заинтересовало герцога, как численность северян.
        - Всего шестеро… с теми двумя, что пошли мыть руки, но они стоят двух десятков.
        - И где остальные? - Дорд уже принял решение, догадавшись по прозрачному намеку капитана, от кого исходило такое предложение.
        - Сидят за воротами… - тяжело вздохнул капитан, - мои люди выяснили, что они въехали в город на рассвете и успели лишь позавтракать в харчевне да нанять переводчицу. Кстати… вы… ты ее видел?
        - Видел, - так же хмуро кивнул Дорд, - иди, скажи, чтоб их поселили в казарме… я договорюсь с герцогом.
        - Ну, что там случилось?! - нетерпеливо зашептал Райт, когда брат догнал его в дверях столовой.
        - Пригласи Рашильду поселиться в гостевых комнатах первого этажа, - тайком оглянувшись, чтоб убедиться в безопасности, так же тихо приказал герцог, - поговорим позже.
        - Это замечательно ты придумал, - неожиданно расцвел Эртрайт, -я и сам хотел тебя попросить… по-моему, у них туговато с деньгами.
        - Король Редверрик довольно богат и прижимист, у него должны быть деньги… - засомневался Дорд, - никогда не поверю, что он отпустил дочь без солидной суммы.
        - Я тоже думаю, что что-то тут нечисто, - заговорщицки заблестел глазами Райт, - нужно будет разузнать…
        - Тсс, идут, - Дорд ни на миг не переставал поглядывать по сторонам, все больше чувствуя себя загоняемым в западню зверем.
        Северяне вошли в столовую и остановились, видимо не совсем уверенные в своем знании местных обычаев. Райту, вопросительно оглянувшемуся на секретаря, ничего не оставалось, кроме как повторить приглашение мажордома.
        - Прошу, садитесь, - проклиная в душе высокомерные и занудные правила, которые всегда вгоняли его в сон, - попросту объявил лже герцог, заметив, что принцесса умудрилась переодеть кофточку, теперь она была в тонкой полотняной блузе, вышитой с большим мастерством.
        Один из ее спутников подхватил свою госпожу под локоть и подвел к соседнему с герцогским креслу, помог сесть, затем непринужденно устроился рядом.
        Дорд немедленно занял кресло с другой стороны от брата, памятуя о клятвенном обещании, данном накануне, не бросать его одного среди девиц.
        Второй телохранитель принцессы мгновенно оценил диспозицию, ловко уцепил под руку Милли и повел прямо к Дорду. Девушка как-то встревожилась, попробовала вырваться, но очень быстро смирилась, ручищи северных воинов даже издали внушали уважение и опасение. Наблюдающим со стороны легко было догадаться, каково это, попытаться вырваться из таких тисков.
        По эквитанскому обычаю сначала подали супы, как обычно несколько видов, мясной, рыбный, грибной, куриный, овощной, и еще бог знает какой. Во все супницы Райт никогда не заглядывал, твердо определив для себя, что первых трех-четырех разновидностей ему вполне достаточно, чтоб разнообразить свое меню.
        - Какой вы любите суп? - вежливо поинтересовался лже герцог, сделав знак лакею, чтоб ему налили грибного, есть при девушке вареную рыбу почему-то показалось не совсем удобно.
        Вернее, совершенно неудобно, после того, как в детстве Райт подавился косточкой, он предпочитал расковырять попадающиеся в супе кусочки рыбы на мелкие лохмотки.
        - Райт, теперь повара вынимают даже мельчайшие кости и вообще выбирают для супа особые сорта рыбы, - сердился на такое чрезмерное осторожничанье Дорд, однако брат кротко говорил - угу, и упорно продолжал ковырять рыбу.
        Сказать можно что угодно, он-то точно знает, бывают такие подлые кости, которые не найдет ни один повар.
        - Такой, - с сильным акцентом храбро объявила принцесса, с сомнением поглядывая на густую мутноватую темную жидкость, которую наливал в тарелку герцога лакей.
        - Осмелюсь дать вашему высочеству совет, - немедленно встрепенулась мрачная Милли, - возьмите суп с гусиными фрикадельками, он похож на ваше хосото, если налить погуще.
        - Такой! - упрямо повторила Рашильда и заслужила огорченный взгляд Милли и одобрительный Райта, ценившего в людях способность отстаивать собственное мнение.
        Сидевший рядом с Милли северянин склонился к ее уху и что-то вопросительно пробубнил по-лурдски.
        Милли так же тихо ему ответила, виновато кося глазами на принцессу, и Дорд, расслышавший все до словечка, но ничего не понявший, в который раз за последние дни расстроенно стиснул зубы. Очень удобно, оказывается, ему было мгновенно узнавать про всех и про все, когда рядом находился Гизелиус, говоривший на всех языках континента. Его, Дорданда, терпения, хватило на изучение только трех, считая родной. Вторым был имгантский, третьим - ошемское наречие, на котором с различными вариантами говорили жители объединенных степных кагалов.
        - Гали, - впервые за все время братья услышали голос северянина в полную силу, - возьми хосото, его светлость будет кушать паш.
        Дорд с Райтом невольно переглянулись, воин говорил по-эйтански так же чисто, как коренные жители.
        - О… - принцесса, упрямо поджавшая губки при первых словах сородича, растерянно охнула и перевела вопросительный взгляд на герцога, - ты… паш?
        - Я герцог, - мгновенно скаламбурил Райт, - поэтому могу быть кем хочу… а что такое странное, я, по-вашему, кушаю? Это грибной суп, с луком и картошечкой, очень вкусно…
        - Паш… - уныло подтвердила принцесса, и еще горше вздохнула, показывая лакею на супницу с грибным супом, - такой.
        - Может… госпожа переводчица объяснит нам, в чем все-таки дело, - не выдержав, процедил Дорд ледяным тоном, обозлясь на всезнающую шпионку, ведущую нечестную игру.
        - Извините… разумеется, - голос Милли снова был кротким и виноватым, - я не ожидала такой случайности и не предупредила заранее. В лурденских лесах и ущельях в теплое время года бывает просто море грибов… ими кормят оленей и овец. Люди тоже едят… но самые бедные и нищие… только те, кто не хочет или не может работать. У всех остальных хватает средств, чтоб на столах всегда были мясные и рыбные блюда. Жаренные грибы называются паш… по аналогии со словом пашен - запах. Невозможно скрыть, что человек готовит грибы, они пахнут на три двора в округе.
        - Теперь понятно, - Райт, уже проглотивший несколько ложек и нашедший суп замечательным, тоже не собирался отступать от своих привычек.
        Хватает ему и того, что любимые рулетики должен есть втихую, как воришка.
        - Кстати… - с невольным уважением покосившись на невозмутимо работающего ложкой герцога, решила добавить ясности ученица Тренны, - в Лурдении не вызревает картошка, и поэтому считается немыслимым деликатесом, как и местные фрукты.
        - Вот! - многозначительно поднял вверх палец Райт, - у них бедняки жарят грибы, а у нас картошку, и кормят свиней опавшими яблоками.
        - Ты паш корош, - осторожно пригубив с ложки незнакомое блюдо, сделала вывод принцесса и активно включилась в уничтожение супа.
        Райт едва не подавился смехом и торопливо уткнулся в тарелку, пытаясь взять себя в руки.
        Спутники Рашильды состроили невозмутимые лица и решительно потребовали хосото. Лакей, внимательно прислушивающийся к разговору, сообразительно выловил им из супницы самую гущу и получил за это одобрительный взгляд Монрата, бдительно наблюдающего за происходящим со стороны.
        Некоторое время все ели молча, и Дорд уже собирался прервать затянувшуюся паузу какой-нибудь из приличествующих обстановке фраз, как в столовую торопливо вошел Брант.
        - Ваша светлость, - обратился он к Райту почти от двери, - там начинается дождь, а эти парни нас не понимают… или не хотят понять.
        - Какие парни? - не понял Райт, оторванный этим заявлением от увлекательнейшего занятия, наблюдения за усердно поглощающей суп принцессой.
        Никогда ему не доводилось видеть, чтоб девушки так открыто демонстрировали свой аппетит и заинтересованность содержимым тарелки. Обычно на редких приемах и обедах, куда нищий лорд считал для себя допустимым появляться в обществе Дорда, девицы практически ничего не ели, с милыми улыбками поднося к аккуратно приоткрытым губкам почти пустые вилочки. Негласными правилами, которым все они свято следовали, разрешалось проявлять интерес только к сладостям и фруктам, на все остальное прелестницы взирали с таким утомленным разочарованием, что Райт чувствовал себя едва ли не варваром, отрезая кусочки от смачного ломтя жаркого.
        - Которых вы велели разместить в казармах, - Брант еще не успел договорить, а оба воина уже настороженно отложили вилки.
        Да и Рашильда как то напряглась, вопросительно уставившись на герцога.
        - Его Светлость еще не успел сказать Вашему высочеству… просто не было удобного момента… - решительно влез в разговор секретарь, и бросил на Райта красноречивый взгляд, умоляя догадаться, что сейчас самое время сделать северянам предложение погостить.
        - Да, это так, - широко улыбнулся принцессе Эртрайт, - я собирался предложить Вам остановиться во дворце… на первом этаже пустует несколько гостевых комнат, возможно, они вам понравятся. А пока послал Бранта разместить ваших воинов в казарме, они ведь наверное, хотят отдохнуть после трудной дороги?!
        - Воины никогда не должны желать отдыха… - непримиримо буркнул лурденец, сидевший рядом с принцессой, но второй снова решил все по-своему, убеждая Дорда, что именно он и является командиром у северных воинов.
        - Мы принимаем ваше приглашение, - твердо заявил северянин, и, помедлив, представился, - меня зовут Азарил, а его - Даннак. Мы старшие братья Галирии… по матери.
        Райт притих, с нехорошей задумчивостью рассматривая гостей, и Дорд догадывался, какой вопрос сейчас назойливо вертится в голове брата. Не так уж много было им известно о правителе Лурдении и его семье, но имена всех принцев Гизелиус заставил заучить. И среди них не было ни одного похожего на те, что сейчас произнес гость.
        Герцог поймал напряженный взгляд чуть сузившихся глаз Бранта и понял, сыщик думает точно так же. Что их пытаются провести, и, значит, нужно что-то предпринять. Хорошо еще, что остальные северяне пока не вошли в замок, этих двоих, возможно, удастся обезвредить без потерь.
        Хотя… с другой стороны, возникал вопрос, для чего они так открыто объявили о своем родстве? Надеялись на необразованность герцога, не знающего даже, что едят крестьяне соседней страны?
        Чушь, большинство правителей абсолютно не волнуют такие мелочи, как меню подданных. Зато количество денег, драгоценностей и любовные похождения соседних королей они обсуждают во всех подробностях, смакуя пикантные подробности. И стало быть, все опять упирается в вопрос, зачем настороженно следящий за хозяевами Азарил так внезапно раскрыл свое инкогнито? Не может же быть, чтоб не понимал, что намного спокойнее жил бы, представься он простым воином. Или… появилась какая-то причина, заставившая северянина заговорить?
        Во всех случаях нужно заставить их назвать истинный повод своего поступка, с досадой решил герцог и приготовился бросить Бранту условное слово. Которое не знал никто, кроме него, и которому офицер должен был повиноваться немедленно. Жаль конечно, что в таком случае раскроется вся игра в маски, Дорд только начал немного разбираться в правилах и входить во вкус.
        Положение снова спасла Милли, торопливо положившая ручку на запястье Дорда, словно догадавшись о его намерениях.
        - Попросите его светлость меня выслушать… - шепнула умоляюще, - я все объясню.
        - Говорите, - сухо бросил Райт, едва заслышав краткую просьбу герцога и тот невольно восхитился лицедейским талантом брата, даже капитан в этот момент окончательно признал в кузене своего друга.
        - Я надеюсь, её высочество не обидится на меня за раскрытие семейных тайн, - осторожно начала рассказ Милли, бросив Рашильде вопросительный взгляд, на который та ответила равнодушным кивком, - в Лурдении это вовсе не секрет, просто не принято такое обсуждать. После того как двадцать пять лет назад умерла от послеродовой горячки первая жена короля Редверрика, подарившая мужу трех сыновей, у него рождаются только дочери. Он взял уже последнюю, положенную по закону, третью жену… но сыновей больше нет. И тогда он решил завести сына… любым путем. Было заключено несколько временных браков со знатными дамами, имевшими сыновей… но все тщетно. Галирия - дочь короля от одного из таких браков, и по закону - полноправная принцесса, а Азарил и Даннак ее родные старшие братья.
        - Но в хрониках написано про принцессу Рашильду так, словно это единственная дочь Редверрика! - не выдержал Брант, кляня себя за то, что полностью доверился получаемым от осведомителя сведениям.
        - Все принцессы при рождении получают первое имя - Рашильда, - нехотя ответила Милли, - это старинный закон. Но различают их по последнему, эту принцессу зовут Галирия, Зинатра - имя ее матери. Получается Рашильда-Зинатра-Галирия.
        - Все понятно, - снова расслабился Райт и оглянулся на мажордома, взглядом приказывая подавать второе.
        Монрат понимающе кивнул и в свою очередь строго глянул на лакеев, незаметно отирая вспотевшие ладони о полы новенькой униформы. За то время, что господа играли в переглядки, он успел послать подчиненных за гвардейцами и поварами, и те уже спешили на подмогу. Нужно было дать им отбой, и не забыть посоветовать Бранту переодеть в лакейские формы пару его парней, из тех, что постарше и понеказистее. Зато показала свои явные преимущества странная шутка господ, внезапно представшая перед слугой в новом свете. И заставившая старика еще больше зауважать Эртрайта, пошедшего ради брата на такое опасное дело.
        Дорд тоже вздохнул свободнее, и потянулся к кубку, во рту внезапно оказалось очень сухо. А, уже глотая холодный яблочный сок, приправленный душистыми травами и медом, вспомнил слова Райта про бедность принцессы, и подивился проницательности брата. Вот теперь герцог мог бы поверить и в скудость средств, отпущенных королем на поездку принцессы. Да и такое отношение скуповатого Редверрика к дочери вполне понятно, стоит принять во внимание, что для короля Галирия всего лишь неудачная попытка родить сына, одна из нескольких.
        А если провести нить рассуждений дальше… придется сделать очень неприятные выводы, и герцогу снова, как никогда, не хватает Гизелиуса, чтобы обсудить это с учителем.
        Глава 12
        Он чувствовал себя маленькой, никчемной букашкой, наколотой на иглу и сбрызнутой консервантом.
        Где-то вдали бушевала жизнь, шли сраженья и плелись интриги, заключались мирные соглашения и праздновались победы. Так, в неведомой дали, за гранью скукожившегося вокруг него пространства, тяжко дышало огромное тело мирового океана, яростные шторма мчали по нему огромные водяные валы, разметающие в щепки хрупкие посудины, напрасно пытавшиеся спастись бегством. Там сталкивались стихии и планеты, вспарывали небо кометы и молнии, сходили с гор лавины и взрывались вулканы.
        Но все это было словно в другом мире… просторном и свежем, пахнущем весенней грозой и осенними яблоками.
        А тут, в стягивающем ноющее тело коконе, было душно и холодно одновременно, не хватало ни воздуха, ни света… ни сил, чтоб прорвать эту тесную оболочку.
        И самое главное, не было никакого желания что-то изменить.
        Зачем?! Стоит вырваться отсюда и все начнется снова, интриги, споры, обман, обиды и непонимание. Он так устал от всего этого… только теперь понял, как устал, как хочет забыть про все и никогда не вспоминать… и не возвращаться в тот мир, полный опасности и предательства…
        Ну, да там есть друзья… и герцог… и ученик… и тайна… которую не должен узнать никто… до тех пор, пока не придет время.
        А он, Гизелиус, для того и поставлен… чтоб бдительно хранить тайну… иначе те, кто поверил ему, как себе, кто доверил самое дорогое… никогда не смогут жить спокойно… вообще не смогут жить.
        Наверное, ничто больше не заставило бы его сделать это невероятное усилие над собой, ни любовь, ни тяга к жизни… ни уговоры, или, тем паче, угрозы.
        Только природная обязательность, ответственность за чужие жизни и судьбы смогли толкнуть полумертвое тело на героический поступок, заставили собрать последние крохи разума и силы воли и вынудили начать борьбу.
        Самую тяжелую и трудную битву с самим собой, вернее с собственным, жирно, как сорняки в дождливое лето разросшимся равнодушием.
        И первым делом он поставил себе задачу, самую легкую и маленькую из всех, ждущих решения, но зато и самую выполнимую.
        Перекрыть отток магии в почти раздавившее тело заклинание. Он знал не один десяток способов, как это сделать, но не годился ни один. Все они были изобретены чтоб действовать снаружи, а он был внутри собственной ловушки.
        Довольно скоро магистр понял, что у него есть только один путь, создать внутри себя второй кокон, в котором и запереть энергию, а потом постепенно расширять его параметры, осторожно раздувая, как раздувают стеклодувы каплю раскаленного стекла.
        Несколько минут он размышлял, пытаясь представить себе механизм действия неизученного заклинания, и понимал, постановить без предварительных опытов, что все получится - большая наглость.
        Однако, сколько не размышлял, другого выхода так и не придумал и все же решился попробовать, сети с каждой минутой стискивали все туже, досасывая энергию из последнего защитного контура, выставленного амулетом. Все остальные преграды уже пали, и нужно было поторопиться, если он все-таки хотел жить.
        Контур, защитивший внутренний источник, расположенный в районе солнечного сплетения, маг создал по самой простой и действенной схеме, какую только знал. Если сравнить со строительством - маленькая будочка для собаки, сложенная из подручных материалов, дерна и глины.
        Но на другой у него не хватило бы ни сил, ни времени, кроме того, магии это заклинание брало минимум, зато отличалось высокой надежностью.
        Несколько минут после этого он отдыхал, стараясь не провалиться вновь в беспамятство и не потерять контроль над заклинанием.
        Время тянулось неимоверно медленно, но не было никаких сил заставить себя думать о чем-то еще, кроме собственного спасения.
        Вскоре магистр почувствовал, что ловчая сеть остановилась, перестав врезаться в измученные болью мышцы. И это было почти победой, оставалось придумать, как снять с себя собственноручно изготовленную ловушку.
        На помощь снова пришло старинное заклинание первого круга, для расплетания сетей. И снова пришлось поломать голову, как зацепить хвостик заклинания и втянуть внутрь.
        Первые попытки окончились неудачей, как и последующие и наконец, маг понял, что идет по неверному пути. Никогда не распутать изнутри то, что закреплено снаружи. Но ведь есть еще один конец заклинания, тот, с которого начинается плестись такая ловушка. Он помнил наизусть сложенные в стройную дойну слова, но почему-то был уверен, что не стоит произносить их снова. Хотя… каждое слово ложится витком, каждое последующее закрепляет вложенные ранее… почему бы не попробовать вынуть нижние витки?
        Он напряг мозги и представил себе написанное на бумаге первое слово заклятья - тэлгозар… собрав все внимание прочел слово задом наперед - разоглэт и осторожно шепнул…
        Вернее, попытался шепнуть, губы были стиснуты так же крепко, как и все тело.
        И все же что-то вроде шевельнулось вокруг… показалось… иле нет, что стало чуть-чуть легче дышать?!
        Сначала она сопротивлялась изо всех сил, сделанная на совесть магическая вещичка, но магистр был терпелив и непреклонен. Шаг за шагом продвигаясь вперед, изнемогая от головной боли и усталости, Гизелиус шептал слова заклинания, предварительно переворачивая их наоборот и ощущая, как понемногу ослабевают стягивающие тело путы.
        А вместе со свободой пришла и боль. Ныли и горели пальцы на руках и ногах, сводило все мышцы от свободно хлынувшей по сосудам крови, гудело и стучало в висках.
        Все чаще он ошибался и тогда обрывки растрепанного заклинания с новой силой мстительно бросались на истерзанное тело.
        Он немного отдыхал, собирал в кулак силу воли и снова принимался за борьбу, каплю за каплей возвращая себе долгожданную свободу.
        За окном давно померкли последние отблески заката и воцарилась темнота, лишь изредка нарушаемая отблесками фонарей, с которыми ходили дозорные отряды. Гизелиус хотел, было попытаться позвать на помощь, сообразив, что это прибыл герцогский обоз, но язык в пересохшем рту едва шевелился, и вместо крика у него получилось лишь сиплое мычание.
        Результата оно не принесло никакого, гвардейцы браво протопали мимо, а сил отняло просто уйму.
        Поэтому больше магистр даже не пытался никого звать, предпочитая бороться за жизнь в одиночку.
        И когда, наконец, с почти человеческой досадой сдались и растаяли последние витки сети, магистр был так выжат, что ни о чем, кроме немедленного отдыха даже думать не мог.
        К тому же понимал, что не стоит сейчас устраивать Бранту неурочную побудку, ретивый офицер и так все время поглядывал на него с почти нескрываемой подозрительностью. С него вполне станется, вместо мягкой постели устроить магистру жесткий допрос, а нарываться на такое испытание у Гизелиуса не было ни сил, ни охоты.
        Поэтому маг просто растянул уже созданную защиту на все тело, пробормотал простейшее исцеляющее заклинание, и, повернувшись на бок, позволил себе провалиться в такой желанный сон.
        Однако среди ночи был вырван из его сладких объятий чьими-то бесцеремонными мощными лапами, крепко прижавшими магистра к груди и потащившими куда-то в ночь.
        Однако как следует выспаться ему не удалось. Среди ночи Гизелиус внезапно был вырван из сладких объятий сна чьими-то бесцеремонными мощными лапами, крепко прижавшими магистра к не менее мощной груди, и резво потащившими куда-то в ночь.
        Только на мгновенье мелькнула в голове мага испуганная мыслишка, создать светляка и тем самым дать сигнал тревоги дозорным гвардейцам. Уже в следующую секунду Гизелиус ядовито высмеял собственный страх, пришедший откуда-то из далекого детства, из того времени, когда он был не магистром, а просто слабеньким, болезненным мальчишкой.
        В те давние времена его частенько гонял соседский парнишка, бывший старше Гиза всего на год, но выше почти на локоть. Он имел круглую крепкую голову, вечно коротко обритую из-за болячек и шрамов, крутые кулаки и невыносимо гадкий характер. Назвать его особым дураком магистр не решился бы и до сих пор, парень был по-своему, по-деревенски хитер и пронырлив. И почему-то очень ненавидел худенького Гиза, называя его не иначе, как вшивый барыч.
        Это доводило почти до белого каления тихого мальчишку, как бесит честных и невиновных любая наглая ложь. Да и вшивым он не был никогда, несмотря на ужасную бедность, мать, имевшая знатное происхождение и попавшая в трудное положение из-за мужа, проигравшего все состояние в одну ночь и покончившего с собой, поддерживала в домике просто стерильную чистоту.
        Потом их жизнь внезапно наладилась, мать Гиза решилась, наконец, выйти замуж за довольно состоятельного владельца пары местных заводиков, и драчливый соседский парень остался в прошлом. Но все страхи, когда-либо возникавшие после в душе магистра, неизменно вызывали в памяти наглое лицо и загорелые, в цыпках, кулаки.
        Однако уже следующая мысль, родившаяся в пробудившемся мозгу похищенного, была далеко не так робка и совсем не безобидна. Много разных баек ходит в среде магов насчет простаков, нарвавшихся на хорошую взбучку, при попытке оскорбить или задеть магистров, и анекдот про бандитов, укравших очередного магистра, среди них самый расхожий.
        Стоит только собраться в укромном местечке трем магам за кружечкой молодого вина, и одному из компании задумчиво произнести, - а вы слышали, был недавно случай в Придорожном, трое воров решили украсть мага и заставить работать на себя?!
        Как в ответ раздается взрыв просто сумасшедшего хохота. Даже спящего, больного или оглушенного мага нельзя украсть безнаказанно. Никто из магистров не ходит без набора охранных заклинаний, плотно, как капустные листы оборачивающих его с головы до ног. И Гизелиус тоже не был исключением.
        До этого самого проклятого дня. Теперь же его защищало только одно-единственное, простенькое заклинание, растянутое до такой степени, что сильному боевому магу ничего не стоит одним ударом пробить в этой защите непоправимую дыру.
        Вот только одна тонкость, человек, упорно тащивший куда-то Гизелиуса, вовсе не был магом, хотя несколько вполне приличных амулетов и охранок на нем висело. И потому магистр никогда бы себе не простил упущенной возможности стать героем нового анекдота.
        Пока маг с удобствами ехал в неизвестность на руках похитителя, он успел переделать целую кучу разных дел. Проверить запас энергии и, убедившись, что ее хотя и маловато, но все же достаточно, наложить пару самых простеньких защитных заклинаний. Добавить простейшую иллюзию, чтоб каждый, кто пожелает рассмотреть магистра внимательнее, увидел кучу синяков, ран и следов от веревок. Но самым сильным сделал защитный купол вокруг головы, памятуя, что встречаются любители поковыряться в чужих мозгах с помощью артефактов.
        Откуда такие вещи проникают на территорию срединных королевств, достоверно не знали даже магистры. Некоторые говорили, что их делают шаманы из дальних кагалов, или что выкапывают в курганах юго-западных пустошей, но утверждать определенно не мог никто.
        Свет возник неожиданно, просто распахнулась маленькая дверца, и Гизелиус мгновенно зажмурился, не забывая, что решил выдать себя за находящегося в беспамятстве. Потом его осторожно пристроили на мягком, но коротком ложе, почему-то пахнущем рыбой и застарелым жиром, свет погас и похититель, пыхтя и сопя, выбрался наружу. Дверь снова прикрылась, а через минуту магистр почувствовал, что его новое жилище мягко дернулось и мерно закачалось из стороны в сторону.
        Вот только в этот момент маг и сообразил, куда попал, и почему тут витает такой странный запах. Повозка мусорщика, вот чем было это странное сооружении, которое обычно таскает по улицам терпеливая к перемене погоды лошадка. Лакеи и кухарки состоятельных господ как подарка ждут появления серой будки с нарисованными на боковых стенах стилистическими изображениями костей и битых черепков, чтоб за мелкую монетку торопливо избавиться от всего ненужного мусора. Бедняки тоже рады мусорщику, и за бесценок скупают всякую калечную утварь и поношенные вещи.
        Одного Гизелиус пока не мог пока понять, как мусорщик узнал про него, каким путем прошел мимо охраны и куда собирается деть своего пленника?! Или спасенного? Судя по бережности, с какой похититель устраивал старичка на собственном ложе, убивать магистра он пока не собирался.
        Ехали они довольно долго, и по тому, как будку наклоняло то в одну, то в другую сторону, магистр понимал, что повозка все время сворачивает на запутанных улочках Дивноводска. По постукиванию колес и копыт о камни мостовых, магу было ясно, из города они не выезжали, а сказать точнее он бы не решился, не настолько еще окреп, чтоб представить в уме карту города и считать повороты.
        Магистр успел укрепить свою защиту, продумать порядок действий, если ему будет угрожать серьезная опасность и немного вздремнуть вполглаза, когда повозка замерла надолго. Так надолго, что магистр решился выпустить наружу невидимый стебелек разведчик, с крохотным глазиком на конце, и посмотреть с его помощью, куда его привезли.
        Однако в предрассветном тумане видны были только темные ветви старых деревьев, длинная аллея и распахнутые ворота сарая, окаймлявшие эту невзрачную картину. Судя по всему, повозка стояла внутри каретной, и это заставило Гизелиуса вмиг подобраться. Не так много в Дивноводске домов, на задних дворах которых выстроены настоящие каретные сараи, и тем более, нет к ним такой длинной подъездной дорожки. Места, годные для застройки, дорожают тут с каждым годом.
        Дверца снова открылась, похититель, здоровенный мужчина в сером плаще мусорщика, рассмотренный Гизелиусом через глазок разведчика, легко подхватил тело магистра с лежанки и потащил куда-то вглубь помещения. Заскрипели под башмаками ступеньки, стукнула дверь, и магистра снова положили на мягкую поверхность какой-то постели, или, скорее, дивана.
        Он уже приготовился изобразить болезненное пробуждение, как дверь снова скрипнула, по полу почти неслышно прошелестели чьи-то шаги, сильно отличающиеся от бесцеремонного топота мусорщика.
        Маг замер, всем своим видом изображая глубокий обморок, и только потому сумел не дернуться, когда услышал тихое, почти ласковое шипенье.
        - Ты кого мне приволок, идиот?!
        Этот голос был ему знаком, и притом очень хорошо.
        И не просто знаком, Гизелиус ненавидел его до глубины души. Именно хозяин этого голоса, Вестур Карзебиот почти тридцать лет назад требовал для юного ментала самого сурового наказания, выжигания магического дара. Он тогда уже обладал настолько большой властью, что заступаться за магистра пришлось молодому королю, а теперь и вовсе занимал должность заместителя главы совета по надзору за магическими преступлениями. Хотя на самом деле правил в совете полновластно и безжалостно, полностью подмяв под себя честного и принципиального, но слишком добродушного и доверчивого главу совета Жаоллерниса.
        Совет, совместно организованный в незапамятные времена правителями нескольких срединных государств, главной задачей имел защиту обычных жителей от магического насилия. Не секрет, что простые люди в большинстве своем не очень-то доверяют магам, считая их чуть ли не разбойниками с большой дороги. Только не в пример более сильными и хитрыми.
        Перечень подпадающих под наказание преступлений был довольно широк, запрещалось любое вмешательство в разум людей и в естественный ход событий, если только речь не шла о спасении жизни или свободы, а так же любой корыстный или личный интерес. Каждый человек имел право подать жалобу, и она немедленно и тщательно разбиралась. Кроме того, служащие совета, сами в большинстве наделенные небольшими магическими способностями и снабженные мощными амулетами, негласно контролировали общественные места и важные мероприятия.
        Разумеется, в первое время особо хитрые жители умудрялись писать жалобы по любому поводу и без, однако первый глава совета был очень решительным и проницательным человеком и вывесил указ, объявляющий о непомерно жестоких наказаниях за лжесвидетельство. Причем сообщил, что правдивость показаний жертв обязательно будут проверять служащие в совете эмпаты и менталы. Поток жалоб мгновенно иссяк, однако создание совета по надзору за магическими преступлениями подтолкнуло магов на организацию в противовес ему собственного союза, ковена магистров и на приобретение для личных встреч и экспериментов нескольких хорошо защищенных замков, куда был строго запрещен доступ членам совета.
        Все знавшие Вестура, были уверены что в глубине души он мечтает о посте главы совета, однако отлично знает что ему никогда его не получить. На эту почетную, но ответственную должность претендента выбирали полномочные представители всех сословий всех срединных королевств, а их прибывало на съезды около трех сотен. И чтоб кандидат получил на шею старинный артефакт власти, а под попу высокое и неудобное, но не менее старинное кресло, за него должно было проголосовать не менее трех четвертей присутствующих. Такого количества голосов Карзебиоту никогда не собрать, слишком многим он насолил по молодости, и слишком яро ненавидел магистров и их ковен. Потому-то и старался всеми силами ублажать своего начальника и всячески убеждать, что тот не найдет никого, лучше Вестура, на пост заместителя.
        Ну а если учесть, что Жаоллернису всего восемьдесят лет, и править советом он может, по закону, до ста тридцати, то вполне понятно, почему большинство правителей предпочитало не ссориться со злобным Вестуром, по тем же старым правилам назначать и снимать с должности своих подчиненных имел право только глава. А наивный старик был настолько уверен в незаменимости своего заместителя, что никогда не станет его выгонять. Несмотря на нарекания по поводу слишком жестких методов помощника, которые иногда доходят до главы совета, хотя Вестур и старательно ставит на их пути разнообразные препоны.
        - Так, ваше сиятельство! - взмолился мусорщик, и Гиз сразу узнал этот голос, именно он договаривался с сообщником в лакейской форме через окно королевского дворца, - вы же сами сказали, что там у нас еще люди есть… вот я и подумал, когда стражники его оглушили…
        - Помолчи! - прицыкнул на шпиона Вестур, - ничего ты не понимаешь… иди за мной.
        Дверца хлопнула, и Гизелиус, немного посомневавшись, протянул вслед врагу своего разведчика. Но в последний момент передумал, вспомнив, что Вестур тоже обладает магическими способностями… очень небольшими, и недостаточными для того, чтоб стать магистром или мастерам хотя бы первого круга.
        Ну так сам виноват. Когда в двенадцать лет у него, как и у многих пробудился дар, Вестур не пошел к учителям, и не попросил помощи у кого-то из магов, а предпочел стать самоучкой. Первые же удачи так вдохновили и без того амбициозного и самоуверенного парнишку, что он взялся за одно из самых сложных заклинаний, тех, что требуют упорных тренировок, понимания происходящего с вещами процесса, и под силу только магистрам. И как закономерный результат - почти мгновенно и почти насухо выжег в себе дар, хрупкую, почти мистическую способность собирать в глубине тела мировую энергию и применять ее по своему желанию. Потом Вестур усердно и истово учился, меняя города и учителей, но все твердили одно, небольшие, бытовые чудеса он сможет творить, при условии упорных тренировок, но того, что утрачено, вернуть уже невозможно.
        Так он однажды добрался до Жаоллерниса, и добрый глава, пожалев парнишку, взял на работу, курьером. Никому не дано знать, с каких поступков, добрых или не очень, начинаются для них большие неприятности.
        Обдумывая всё это, Гизелиус, не переставая, плел защитное заклинание собственного изобретения, закрывающее даже малейшее проникновение в мозг. Твердо зная, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы хоть кто-то сумел пробиться хоть в одну из тайн, хранящихся там. А тем более - Вестур.
        Перед магистром, уверенным, что практическому правителю совета доступны самые сильные амулеты и эликсиры, стояла почти невыполнимая задача - сохранить себя и доверившихся ему людей. И он знал всего один-единственный способ, как это проделать. Предстать перед проверяющим полнейшим идиотом, потерявшим рассудок при воздействии ловчей сети.
        Конечно… был еще очень ненадежный путь, как избежать нежелательной проверки - попробовать сбежать сейчас. Однако ни какой, даже малейшей уверенности, что это удастся, у Гизелиуса не было. Теперь, когда Вестур его увидел и опознал как лекаря герцога, он наверняка активировал все возможные охранки и ловушки… и для того, чтобы их пройти, у мага сейчас не хватит ни сил, ни запаса энергии. Да и амулеты совершенно пусты… потребуется не один день, чтоб их зарядить.
        Похититель вернулся примерно через час, и Гизелиус, прежде чем зажмуриться, успел мельком оглядеть высокого и плечистого мужчину, нагнувшись протискивающегося в дверь коморки. Можно было предположить, что это тот самый шпион, который до этого изображал мусорщика, и судя по сигналу простенькой сигналки, пришел он один. Громко протопал к лежанке, сгреб магистра в охапку, теперь уже далеко не так бережно, как в прошлый раз и потащил куда-то прочь из маленькой, но уютной комнатки, которую Гизелиус от безделья успел рассмотреть во всех подробностях.
        Находилась она, по всей вероятности, над каретной, потому что из окна было видно лениво светлеющее небо и верхушки старых яблонь, на которых еще кое-где висели запоздалые яблоки.
        После короткого путешествия по лестнице магистр снова оказался в будке мусорщика, однако теперь шпион накрепко связал щиколотки пленника и его запястья заговоренным шнуром, вызвав этим действием в душе мага волну тревоги. И не имело никакого значения, что он подготовился, как смог, противник-то, не обычный воришка или разбойник, а сам всемогущий Вестур.
        Ни один, самый проницательный маг не может точно сосчитать, сколько амулетов и артефактов проходит через это ведомство, призванное осуществлять проверку за законностью применения магии. И уж тем более никто не знает, сколько из этих ценных вещиц прилипает к ловким ручкам Вестура. Были, разумеется, люди, недовольные исчезновением своей собственности, но им показывали протоколы изъятия неположенных к употреблению предметов оформленные по всем правилам. А иногда - и акты комиссии об их принудительном уничтожении. И больше уже никто не спорил, нет предмета спора - нет и претензий.
        Только одно обстоятельство радовало магистра, как ребенка, то, что много лет назад он позволил предусмотрительному Агранату себя уговорить.
        На полную смену внешности и имени. Во всех документах и хрониках значится, что некий маг-ментальщик, преступивший закон, в знак наказания высылается из королевства навсегда. Известно даже, что он сел на корабль, отправившийся на далекий южный континент, и есть свидетельства капитана, что там он и поселился, в маленьком приморском поселке.
        И только два человека, сам Гизелиус, и молодой король знали, что туда переселился старый знахарь из замка Анрим, давно мечтавший о южных морях. Причем замена была проведена с такой секретностью, что даже жившие в соседних комнатах слуги ничего не заметили и не заподозрили. И если кто-то вздумал покопаться в их памяти, он бы обнаружил, что в замке ничего необычного или странного в тот день не произошло. Кроме ночного приезда гонца, доставившего управляющему письмо от хозяина и спозаранку отправившегося в обратный путь. Ну так это было как раз самым обычным делом, именно так всегда и поступали торопливые курьеры.
        Разумеется, и в ковене кое-кто знал… из самых надежных друзей, впрочем, почти у каждого магистра были подобные тайны, а у некоторых и не по одной, и потому первым заклинанием, которое дарили молодому магу при вступлении в ковен, было принудительное молчание. То есть, если под влиянием нежных чувств или выпитого бокала, у мага появлялось сильное желание рассказать один из секретов, своих или чужих, сделать он это не мог физически. Язык упорно нес какую-то галиматью. И только добравшись до тайного места, где хранился тщательно защищенный сундучок с заклинанием ключа, магистр мог снять с себя самим же наложенное молчание.
        Но обычно к этому моменту желание открывать тайны остывало или даже переходило в стыдливое раскаяние и понимание, как все-таки сильна в людях неистребимая страсть к обсуждениям своих и чужих слабостей и бед.
        Будка снова покачивалась из стороны в сторону, лошадка звонко цокала копытами по камням мостовой, но теперь, при свете дня, по мелькавшим в незанавешенном оконце фрагментам домов и арок, Гизелиус постепенно догадался, в какую часть города направляется повозка.
        И поневоле похолодел от ужаса, принадлежавшее совету здание, в котором отдыхал на водах сам глава и его подчиненные, находилось именно в той стороне.
        Первым позывом было жгучее желание немедленно распутать веревки и исчезнуть из этой будки как привидение. Сейчас, немедленно, пока еще есть возможность, позже её уже не будет. В каждом здании, принадлежащем совету, первым делом обустраивались подвалы. Подземные хранилища и лаборатории могли понадобиться служителям, стоящим на страже спокойствия обычных жителей, в любой момент. Однако сами простые горожане почему-то упорно боялись не недоброкачественных амулетов или тайных заклинаний, а именно этих подвалов, шепотом и с оглядкой рассказывая про них такие вещи, от которых у слушателей стыла кровь. И хотя магистр с большой долей вероятности мог предположить, что все это досужие выдумки, одно он знал точно, выбраться из хорошо охраняемого и защищенного мощными запорами и заклинаниями подвала у него не будет никакого шанса.
        Но пока он еще был. Ни один из магистров никогда не делал на заказ или продажу таких амулетов, ловушек и зачарованных цепей, которые не смог бы потом с гарантией открыть он сам, или любой из коллег.
        Причем многие даже подсказочки для своих согильдийцев оставляли, так, на всякий случай. Вот и те веревки, которыми шпион Вестура старательно стянул Гиза, были как раз с таким секретом. Достаточно было осторожно потянуть магическим импульсом за кончик красноречиво торчащего бантика, видимого лишь тем, кто прошел последний ритуал инициации, и от веревок не останется и следа.
        Вот только природная страсть к исследованиям, приправленная изрядной долей авантюризма, уже дала в душе мага свои вредоносные всходы и никому на свете он бы не позволил их выполоть.
        Выяснить хоть часть тайн проклятого Вестура было так заманчиво, что вполне стоило небольшого риска.
        Ну, и даже если не совсем незначительного, а очень даже существенного, что с того?
        Какой исследователь откажется ради эксперимента положить в собственный очаг не поддающийся никаким инструментам или химикатам загадочный камушек?
        Вряд ли среди настоящих энтузиастов своего дела найдется такой зануда. И неважно, что потом он будет стоять на дымящихся руинах собственного дома забинтованный с ног до головы и пытаться сообразить, как же это могло произойти?!
        Самом главным для него все равно останется не разваленный дом, и не собственные раны, а тайна, которую он так и не сумел разгадать. И случись такому предмету вновь оказаться в руках этого исследователя, он нипочем не откажется от попытки повторить эксперимент. Хотя, возможно и предпримет некоторые меры предосторожности.
        Легкий скрип ворот, мелькнувшая в оконце белая колонна въездной арки и мягкий шорох песка, сменивший постукивание копыт по мостовой, убедили Гизелиуса, что он не ошибся. И сам отрезал себе все пути к спасению, теперь сбежать магистру с истраченным резервом и разряженными амулетами практически невозможно. И какие бы испытания не ожидали мага в мрачных подвалах нарядного белого особнячка, дружелюбно сиявшего наивными глазами больших окон, миновать их не удастся. Значит нужно пройти так, чтоб у Вестура не осталось ни малейших сомнений в его безобидности.
        Верзила тащил магистра по коридорчикам, переходам и лестницам, дом, стоящий к улице боком и имевший парадный вход с торца, на самом деле был значительно больше, чем казался с первого взгляда. И вскоре Гизелиус понял, что напрасно подглядывал, пытаясь запомнить повороты и сосчитать ступени, вход в подвал, хитро замаскированный под чуланчик, находился в центральной части здания.
        А когда распахнулась узкая, неприметная дверца и грубые башмаки мусорщика загрохотали по железным ступеням винтовой лестницы, маг их даже не подумал считать. Ясно ведь, что двух таких лестниц тут попросту не может быть. Если и есть второй проход, для самого Вестура, то он наверняка сделан намного комфортнее и защищен на порядок лучше. На лестнице Гизелиус приметил всего три обычные охранки, хотя, если разобраться, и они были лишними. Ни один дурак не побежит в эту сторону, чтоб оказаться посреди дома, полного слуг и стражи.
        - Вот… - хмуро буркнул похититель, небрежно сгружая побитое тело старика на жесткую поверхность.
        Открывать глаза, чтоб рассмотреть, куда его бросили и с кем говорит верзила, магистр не стал. Все равно скоро все станет понятно, зачем лишний раз рисковать.
        Хозяин подземелья с пленником не церемонился, ловко освобождал от амулетов и одежды, заставляя Гизелиуса с ужасом заподозрить, что не так и неправы были рассказчики страшных историй. Но в таком случае, почему нет ни одного заявления от потерпевших? Или… кожа магистра покрылась мурашками вовсе не от прохлады подземелья, а от впервые пришедшего в голову страшного подозрения. Ему сразу припомнились внезапно исчезнувшие или погибшие маги… и их ученики. И если первых можно было сосчитать по пальцам, то вторых никто не считал, юности свойственна нетерпеливость и неаккуратность, а занятие магией этих качеств не прощает.
        Когда на пленнике остались только короткие подштанники, палач загремел какими-то металлическими предметами и толстые оковы из лазурного серебра прочно охватили щиколотки и запястья магистра, изо всех сил старавшегося изображать безжизненный полутруп. А когда молчаливый незнакомец крепко зафиксировал широкими ремнями ноги чуть выше коленей и горло, Гизелиус понял, что теперь может больше не притворяться, все равно ни шевельнуться, ни дернуться ему уже не удастся.
        - Проверь… как сильно он выжат… - магистр похвалил себя за то, что не поддался соблазну приоткрыть глаза, когда шаги палача ненадолго удалились, оказывается, Вестур все время был тут.
        - Почти всухую, - бесцветным голосом буркнул палач, - если за сутки не восстановит хотя бы пятой доли обычного уровня мага первого круга, можно будет говорить о полном выжигании.
        - А повреждения? Проживет он эти сутки?
        - Восстановление идет… но крайне медленно, наверняка заклинание здоровья было в одном из амулетов. Однако, пока они разряжены, трудно сказать, какие там были вложены заклинания. Но старики обычно боятся внезапных приступов, вот и носят такие амулеты… на всякий случай.
        - Мозг цел?
        - Пока нельзя сказать, он без сознания и деятельности никакой. Нужно или ждать, пока его вылечит заклинание… но это будет не скоро, резерв почти пуст и пополнения я не вижу… или подлечить.
        Гизелиус даже дыхание затаил, слушая этот разговор. Ну, что Вестур разбирается в некоторых магических тонкостях, всем известно, причем доподлинно - в каких. До основных тайн он так и не дорос, и уже никогда не дорастет. Однако до этого момента Гизелиус даже не подозревал, что простые палачи у Вестура в такой степени сведущи в делах магии. Иначе высокомерный манипулятор никогда не стал бы спрашивать у них совета и консультироваться по важным вопросам.
        - У нас нет времени, ждать, пока он очухается сам, - со злым сожалением процедил Вестур, - придется лечить.
        - Позвать Ди? - по-прежнему безучастно поинтересовался палач, но его пальцы, осторожно касающиеся в этот момент живота магистра, на долю секунды впились в кожу чуть сильнее, чем это было необходимо для определения интенсивности пополнения магического резерва.
        - Иди к себе и пошли его сюда, - не поддался на осторожную, и пока непонятную Гизу провокацию, Вестур, - да побыстрее.
        - Слушаюсь, - покорно ответил палач, и его удаляющиеся шаги послышались вовсе не в той стороне, откуда принесли Гиза.
        Мягко зашуршала дверь и все стихло.
        И в тот же момент магистр понял, что вот сейчас и начнется самое плохое. Вестур не шел к нему, он почти бежал, и, едва приблизившись, с размаху опустил на лоб магистра очень холодный предмет.
        Ну, или показавшийся невыносимо холодным, и не менее жадным. Как живущая в ледяной воде пиявка, сразу почувствовавшая биение живой горячей крови, едва оказалась поблизости от живого существа. Острые щупальцы незнакомого заклинания хищно впились в мозг, пытаясь торопливо затянуть в себя все подряд. Защитное заклинание болью стиснуло голову, закрывая разум от чужого, алчного вторжения, потянуло из резерва последние крохи эноргии. Однако странный, чуждый и жуткий в своей непонятности предмет, лежащий на лбу магистра, словно не заметил искусного плетения, напористо протискивая сквозь него поисковые щупальца, пытающиеся добраться до тревожно мечущихся мыслей.
        Гизелиус с ужасом понял, что еще несколько секунд, и его защита истончится и растает под напористой атакой незнакомого артефакта. А едва это произойдет, тот в мгновение ока сломает его волю и подавит желания, выбирая из мозга все его содержимое, все тайны и секреты большие и маленькие, приличные и не очень, спокойно, как повар черпает кашу из котла.
        Он отключил исцеляющее заклинание и контур защиты, перекрыл неприкосновенную нить силы, питающую постоянную личину, и всю эту энергию бросил на подпитку закрывающего мозг плетения. И все равно понимал, что этим только оттягивает конец.
        Вот странно, только вечером он был разочарован в жизни и хотел умереть, а теперь страстно хочет жить. Увидеть Тренну и посмотреть ей в глаза, дождаться объяснений и, конечно же, в них поверить, попасть в королевский дворец и помочь своим ученикам распутать паутину, в которую их толкают интриги королевы.
        Но самое главное, чего Гизелиус желал просто неистово, это сообщить в ковене о творящихся здесь делишках, и еще разочек проникнуть в это подземелье, только предварительно вооружившись до зубов.
        Вот только всего этого уже никогда не будет.
        Едва магистр почувствует, что бороться бессмысленно, шепнет лишь одно словечко, последнее из заранее наложенного заклинания стихии, которой посвятил свою жизнь. Мгновенно обращающего в огонь и жар все, до чего успеет дотянуться. И тогда Вестур точно не получит его тайн… как впрочем, и его самого, чтоб попытаться добраться до разума с помощью возвратных заклинаний черных степных шаманов.
        Вот сейчас… еще немного, глоток воздуха, несколько биений сердца…
        Торопливые шаги прозвучали совсем рядом, и запыхавшийся голос произнес:
        - Вы меня звали, господин?
        - Да, Ди, подлечи этого старика… - ненавистный амулет мгновенно исчез со лба магистра и он осторожно перевел дух, - и присмотри за его сознанием, мы считаем… что оно полностью угасло, королевские стражники швырнули в несчастного ловчей сетью… похоже, придется выставлять запрет.
        - У него почти нет жизненных сил… - очередные ладони легли на грудь мага, - и совершенно исчерпан резерв… я не вижу даже малейшего запаса… мне нужно будет не меньше пяти часов… чтоб сказать наверняка, будет он жить или нет. И разум совсем не прощупывается… такое ощущение, что я касаюсь мозга новорожденного ребенка.
        А вот это идея… злорадно сообразил маг, как решить одну давно тревожившую его проблему. И сделал то, чего не делал, по крайней мере, уже лет сорок пять.
        - Черт… похоже, ты прав… - Вестур торопливо отскочил от лабораторного стола, с омерзением глядя на стекающую с него желтоватую струйку, - часа через три доложишь мне, как продвигается дело.
        Мягко хлопнула дверь ведущая на потайную лестницу в покои главы, которые занимал Карзебиот, и Ди, облегченно выдохнув, ехидно подмигнул собственному отражению в зловещего вида колбе, похоже, последняя шутка пациента особенно удалась.
        Глава 13
        Некоторое время в подвале царила тишина, неизвестный Ди, страшно заинтересовавший магистра своим отношением к Вестуру, водил ладонями над телом пациента и тот просто наслаждался мощным потоком живительной энергии, исходящей от этих рук.
        И в этом снова было что-то неправильное и подозрительное. Нет, в том, что в доме главы находится лекарь с достаточно сильным магическим потенциалом, не было совершенно ничего необычного или предосудительного, чем богаче и значительнее дома и замки, тем сильнее лекари у их хозяев. Кольнуло несуразностью другое, обычно с лекарями обращались намного более почтительно, чем с простыми слугами, а во многих домах они становились друзьями и почти членами семьи, как например, он сам у Аграната.
        А с этим лекарем Вестур разговаривал как с простым слугой… если не сказать хуже. И дело вовсе не в словах господина и не в необычной покорности лекаря. Дар эмпата тем и отличается от обычных магических способностей, что не зависит напрямую от наполненности резерва. Можно вообще почти не иметь способностей мага, так, немного предсказывать погоду или чувствовать подземные потоки, и в то же время быть сильнейшим эмпатом. Что само по себе далеко не подарок. Очень трудно жить, когда на тебя со всех сторон давят чужие эмоции, потому-то люди с таким даром предпочитают селиться на отшибе, идут в лесники, рыбаки или травники.
        Сам Гизелиус в обычное время этот дар заглушал заклинанием, пользуясь им только в те моменты, когда желал прослушать чьи-то чувства или заглянуть в чужие мысли. И настолько к этому привык, что даже иногда почти забывал про свои особые способности, стараясь не снимать защиты без особой надобности. А вот сейчас, когда все щиты пали и защиты практически не осталось, вдруг ощутил эмоции присутствующих и они ему очень не понравились. Разумеется, лезть к похитителям в мысли у него не возникло и малейшего желания, от одного воспоминания о том наказании, которое так любит применять к магам Вестур, холодеет в груди.
        Но то, что само прорывается сквозь ослабшие заслоны, можно ведь не считать за вторжение, тем более нет пока таких амулетов, чтоб засекли эмпата на пассивном приеме чужих эмоций. А вот для того, чтоб спрятать свои - есть, и на Вестуре явно был один из самых мощных. Зато на его лекаре не было… лишь слабенькое, какое-то кустарное заклинание.
        И сквозь него прорывался целый поток противоречивых и странных чувств, тревога и надежда, жалость и злорадство, тоска и ожидание. Но все перекрывала тщательно скрытая в глубине души ненависть, тяжелая, застарелая и безысходная, как сопутствующее ей отчаянье.
        Да как же он умудряется еще и лечить, отдавать свою силу и энергию, если его сердце до краев полно вовсе не свойственными лекарям разрушающими эмоциями? Лекарь - это второе после учителя призвание мага, вырастаюшее на мощном источнике внутреннего добра и сострадания, и невозможное без полной самоотдачи.
        Со стороны винтовой лестницы послышались чьи-то уверенные шаги, торопливо цокающие каблуками по железным ступеням, и Гизелиус весь обратился в слух, гадая, чем грозит ему визит нового гостя.
        - Меня господин послал… сказал, тут убрать нужно… - девичий голос явно заигрывал с молчаливым Ди, но тот ответил с прежней бесстрастностью.
        - Убирай, да принеси из шкафа чистое белье… его переодеть нужно.
        - Ничего себе… - потрясенно шепнул женский голос возле самого уха магистра, - это вы его так?
        - Не мели языком, а делай что велено, - сухо отозвался Ди, и магистр ясно понял, откуда берутся в припортовых тавернах байки о творящихся в подвалах совета изуверствах.
        Вот такие служаночки и разносят, с молчаливого попустительства странного Ди. Да ведь она теперь ни есть, ни спать не сможет, пока не шепнет пару словечек одной-двум подружкам. Ну а те как водится тоже не преминут поделиться новостью… и через полдня о искалеченном старичке будут знать все кухарки города. Вот потому и существует у магов правило принудительного молчания и хранятся столько лет в незыблемости секреты ковена, что рассказывать тайны не стоит даже самому себе.
        Ди отстегнул с ног магистра ремни и кандалы, и служанка, ловко стянув с пленника мокрое белье, аккуратно обтерла его сухой тряпкой. Гизелиусу пришлось легким мановением магии оттянуть кровь от лица и ушей, никогда еще магу не бывало так стыдно. Однако девушка, видимо, вовсе не считала, что пациенту следует чего-то стыдиться, наоборот, переодев пленника, подсунула под его спину свернутый кусок полотна, жалостливо сообщив лекарю, что так бедолага хоть легкие не застудит.
        - Тут не холодно - ровно уронил Ди, продолжая щедро вливать в пациента жизненную энергию, старательно не касаясь головы, хотя иногда и проводил над ней руками, словно по инерции.
        Гизелиус терялся в догадках, и напрягался в тревожном ожидании, но только до тех пор, пока не ощутил осторожного касания чужой магии. Стихией этого лекаря было вода, и хотя сам магистр предпочитал обращаться к огню, энергии это не меняло. Просто чувствовалась она чуть по-другому, попадая в хранилище.
        Да что же он делает, ведь мало того, что выкладывается на лечении, еще и отдает последние запасы пленнику… который через пять часов должен выглядеть еле живым.
        Хотя… а откуда она взялась, эта цифра - пять? При такой интенсивности процесса излечения магистр уже через полчаса почувствовал себя вполне здоровым и достаточно бодрым, чтоб уйти отсюда своими ногами… значит дело вовсе не в нем.
        Как там сказал Вестур? Доложишь через три часа? Так не в том ли все дело, что не он, Гизелиус, а лекарь Ди должен через три часа выглядеть совершенно вымотанным и обессиленным… наверняка у Вестура всегда с собой амулеты проверки общего магического фона. И если учесть, что их изготавливают только входящие в ковен маги и никогда не делают настолько точными, чтоб каждый непосвященный мог с точностью до грана определить мощность мага, то понятно, чего добивается Ди. Казаться намного более слабым магом, чем он есть на самом деле.
        А это может означать только одно, он чего-то боится. И Гиз даже кажется, догадывается, чего - того же, чего в свое время испугался он сам. Что и говорить, Вестур умеет держать магов разных мастей и степени одаренности в страхе.
        Значит нужно попытаться помочь парню… но сначала как следует проанализировать его поведение. Иначе можно только навредить… и ему и себе, не стоит забывать, что этот подвал оборудовался под присмотром Вестура, и наверняка проныра предусмотрел какую-нибудь хитрость на случай, если захочет подсмотреть за происходящим в лаборатории. И, если принять это размышление за факт, сразу становятся понятны и неестественная молчаливость лекаря и его обманные пассы над головой магистра.
        Гизелиус задумался, пытаясь сообразить, каким образом пообщаться с Ди и в то же время не насторожить Вестура или поставленного им неведомого надзирателя. Но вскоре понял, что лекарь размышлял об этом значительно дольше и уже успел продвинуться в своих изысканиях.
        На коже магистра, в районе груди, вдруг появилось ощущение прохлады, словно ползла холодная струйка воды. Хотя маг точно знал, ничего подобного на самом деле нет, это один из трюков магов воды - забрать у подвластной стихии немного тепла. Когда он еще только учился магии в группе магистра Денбрези, один из приятелей любил пугать этим фокусом юных магинь. Девушки почему-то всегда думали, что под блузку заползла змея, начинали визжать и торопливо стаскивать одежду, обнажая так интересующие юного оболтуса части тел. Закончились эти шутки суровым наказанием, среди девиц оказалась племянница учителя. Но главное не в этом, таким методом оказалось очень удобно подсказывать друзьям, забывшим ответ, рисуя на коже спины первую букву нужного слова.
        Гизелиус вынырнул из сладкой ностальгии и попытался понять, что изобразил Ди на его собственной коже?! И как ни крутил в уме странный крючок, он напоминал только одно, вопросительный знак. Надо же, как ловко и осторожно, не маг никогда не догадается, а маг, потерявший разум - не сумеет ответить.
        Гизелиус шутя снял с кожи прохладу надписи и согрел своей стихией целых три знака, причем, вспомнив про возможных наблюдателей, расположил их под кожей. И ничего, что появилось ощущение начинавшего греть горчичника, какими его лечила в детстве мать, зато рассмотреть никому ничего не удастся. А лекарь почувствует тепло и легко сумеет прочесть слово "да" и восклицательный знак.
        Ди несколько секунд неверяще водил руками над щуплым тельцем старика, зажатым в специальные кандалы, чтоб не имел возможности сопротивляться, если его приговорят к самому страшному наказанию, и пытался сохранить невозмутимое выражение лица. Однако, несмотря на долгие тренировки, удавалось это плохо, неожиданно полученный ответ так потряс его, что не осталось никаких сил для маскировки. И тогда лекарь притворно застонал и обессиленно опустился на пол, словно больше не мог держаться на ногах.
        Гизелиус сполна ощутил его растерянность, взрыв счастья и сомнений, решимость и робость одновременно. А потом все перекрыл испуг и уверенность, что нужно срочно запутать врагов, никем иным Вестура и его преданных помощников этот лекарь не считал.
        Несколько минут ничего не происходило, но ни Ди, ни его пациент нисколько не обманывались насчет этого бездействия. И наконец дождались результата устроенного лекарем представления, знакомо зашуршала дверь, и ненавистный голос Карзебиота лицемерно охнул.
        - Ди, что случилось? Почему ты сидишь на полу? Ан!
        Последнее восклицание совпало с шелестом шелкового шнура, и магистр по облегчению, испытанному Ди, понял, что именно на это лекарь и рассчитывал, на вызов неведомого Ана.
        - Да, господин?! - Гизелиус сразу узнал бесстрастный голос палача, обследовавшего его первым, и распознал за этой бесстрастностью такой же букет тщательно спрятанных эмоций как у Ди.
        Страх, тревога, понимание и надежда… и снова ненависть, тяжелая, жгучая, непримиримая.
        Пожалуй, теперь магистр понимал, почему Вестур старается не оставаться в подвале с этими двумя одновременно. Наверняка тоже что-то подозревает… такие вещи трусливые люди чувствуют кожей, почти как менталы.
        - Помоги Ди… и проверь, что с ним.
        Пришедший утащил друга куда-то в сторону, и по их эмоциям магистр сразу сообразил, что эти двое понимают друг друга без слов.
        - Он выжат… почти досуха, - равнодушно говорил Ан, водя руками над телом друга, а магистр ловил его веселое злорадство, видимо, Вестур никак не мог проверить этих слов, - но ничего… особо страшного… полежит два-три часа, поест, и сможет продолжить лечение.
        - Но зачем было нужно так напрягаться? - с неприкрытым неудовольствием проворчал хозяин, - разве нельзя было рассчитать свои силы?
        - У него вдруг начало останавливаться сердце… - слабым голосом виновато пролепетал Ди, - я испугался… и бросил в него почти всю силу… разве я сделал неправильно? Вы же говорили… что он нужен как свидетель?!
        - Ладно, - не скрывая досады, буркнул Вестур, - время пока есть. Ан, отведи его в комнату, пусть отдыхает, и возвращайся, за этим стариком нужно проследить. Если начнет пополняться резерв - доложишь немедленно.
        - Я уже и сам могу идти… - робко заявил Ди, и как немощный старик зашаркал к двери, из которой выскочил его друг.
        Судя по звуку шагов и удаляющимся эмоциям, в этой лаборатории было не менее трех входов с разных сторон, и это крайне не нравилось Гизелиусу. Наверняка найдется и четвертая, ведущая в потайной ход, и неизвестно, что можно найти на другом его конце.
        Все-таки как правы иногда бывают народные байки, да и то сказать, на голом камне трава не растет. А ему нужно сейчас обдумать, как действовать дальше, чтоб помочь этим парням со странными, явно не родными именами… Ан, Ди… а где же тогда Би? И Ва? В другой резиденции совета или… не выдержали проверки? Сколько вопросов, и как мало информации! Но самое интересное… почему так испугался Ди, зачем стремительно прервал контакт и придумал эту неуклюжую историю с остановкой сердца? Как он сказал Вестуру… я сильно испугался и влил всю энергию…
        Да, Гизелиус сполна почувствовал этот испуг, а после последовала легкая растерянность и радость… сильная, взрывная, искренняя… такая бывает, лишь когда удается сделать что-то важное… а затем - снова испуг… но почему?
        Так вот в чем дело! - внезапно озарило магистра, Ди напугался, что его радость кто-то почувствует кроме Гизелиуса… стало быть, за магами приглядывает эмпат и он предан Вестуру. Тогда все становится на свои места… хотя, судя по всему, эмпат-то довольно слабенький, и ловит только сильные всплески эмоций. Нужно проверить… сейчас от него должно нести самодовольством и гордостью… как же, учуял непозволительные эмоции.
        Магистр сосредоточился, и первым делом укрепил свою защиту, только теперь сообразив, что Ан и Ди наверняка заметили щит над его разумом… и значит, ему несказанно повезло, что они ненавидят Вестура и вовсе не собирались выдавать ему пленника.
        Ну, так и Гизелиус, ставя щиты, никак не мог предположить, что столкнется с такими сильными магами… вполне достойными, судя по их мастерству, сдать экзамен на магистров. И это открытие только упрочило мага в намерении приложить все силы для их освобождения.
        Закончив со щитами и замаскировав их намного тщательнее, чем делал обычно, магистр уловил от своего наблюдателя легкий всплеск облегчения и порадовался за вовремя сделанные правильные выводы. А затем начал искать шпиона. Для начала отсек все идущие от Ана эмоции, вполне обыденные, можно сказать, если не догадываться, что за этим ощущаемым спокойствием стоит нечеловеческая сила воли и длительные тренировки самоуправления.
        И почти сразу нашел того, кого искал, в стене, под самым потолком, было проделано небольшое, тщательно замаскированное окно. Его контуры высветились в сознании Гизелиуса так явно, словно магистр его видел. И человека, прильнувшего к нему и просто светившегося сознанием хорошо исполненного долга. Но как ни странно, под этой радостью в шпионе тоже жила ненависть, мстительная, черная, непримиримая. Только направлена она была против магов, всех одновременно, невзирая на личности, пол и возраст.
        Тем временем Ан, как бы проверяя резерв, небрежно махнул рукой, в свою очередь рисуя вопросительный знак, и магистр усмехнулся про себя, отлично понимая его неверие и нетерпение. И вызвал на миг на коже небольшое покраснение, в виде крестика, служившего у неграмотных крестьян знаком согласия.
        Ан держался много лучше, чем Ди, позволил себе исторгнуть ровно столько облегчения, сколько испытывает человек, закончивший неприятную работу, отошел от пациента и загремел какими-то железками. Потом и вовсе понуро уселся в уголке, лишь изредка вставая и подходя к пленнику, чтоб провести над его телом руками.
        Гизелиус понимал, что такое поведение обусловлено тяжким опытом, не позволяющим слишком расслабиться, иначе наступит наказание, неотвратимое и жесткое, и не ждал больше от парней никаких действий.
        И как оказалось, ошибался. Наверняка они тщательно продумали и уже не по разу обсудили план действий на случай такой редкой удачи. И только потому сумели провести всех надзирателей и до сих пор выживать в этом подвале, что были предельно бдительны и осторожны.
        Ди явился часа через три, разбудив осторожными шагами чуть задремавшего магистра, до этого усиленно пополнявшего резерв и ставившего самые изощренные щиты. Ан наверняка что-то видел, потому что одобрительно кивал, подходя с проверками, и со стороны это могло показаться обычным удовлетворением ходом исцеления пациента. Хотя мог особенно и не стараться скрывать свои чувства, шпион тоже уснул, магистр безошибочно различал такие нюансы.
        Проходя мимо полки, на которую Ан сложил вещи Гизелиуса, лекарь споткнулся и только краткая вспышка его чувств поведала магистру, что это не было чистой случайностью. А Ди уже торопливо шагнул к пациенту, якобы торопясь проверить его состояние и успокоенно вздохнул, все было даже лучше, чем он надеялся. Все щиты укреплены и замаскированы, защитное плетение над разумом стало намного сильнее, и в то же время почти совсем невидимо магическим зрением. Стало быть, пациент в состоянии мыслить и анализировать происходящее, и они с Аном не зря вверили свои жизни обманчивой судьбе.
        Холодная точка возникла на коже мага, помедлила и медленно поползла, тщательно выписывая первую букву, потом вторую, третью…
        Буквы складывались в слова, слова в предложения. Ди не торопился, он должен был все подробно объяснить незнакомому старику, так удачно свалившемуся в этот проклятый подвал. Это невероятное везение было наградой свыше, за их с Аном нечеловеческое терпение и звериную осторожность. И теперь нужно было очень постараться, чтоб ничего не испортить, и не позволить злобной ведьме, читающей их чувства, раскусить суть происходящего.
        Ключ заклинания, подвешенного на простенький амулет, подброшенный Ди в вещи старика, лекарь написал дважды, не обращая внимания на вспыхивающий на коже пациента кривой горячечный крестик, похожий на шрамик. В таком случае лучше перестраховаться, пусть заучит хорошенько. Там в амулете, все сведения, что они смогли собрать на своего хозяина и если он попадет не в те руки, спасти рабов не сможет уже никто. Бет был очень осторожен и мудр… хватило всего одной маленькой оплошности, чтоб змея почувствовала в его действиях непокорность… Ди до сих пор трясет от воспоминания о той ночи. Хозяин специально приказал их привести… чтоб знали, что их ждет, если осмелятся бастовать.
        Гизелиус сердился на неспешное и обстоятельное объяснение, как мог подталкивал и торопил лекаря, точно зная, Дорд и Райт поднимут всех на ноги, едва поймут, кто был ночью пленником во дворцовом чуланчике, но Ди был непреклонен. И он все-таки успел, ему даже удалось немного посидеть, отдыхая, когда по лестнице торопливо затопало не менее дюжины пар ног.
        - Что ЭТО такое?! - об лед разъяренного женского голоса можно было разбить не один пиратский парусник, едва посетители оказались в подвале и узрели старика, - Почему он в наручниках?!
        - Но миледи… - в голосе сопровождавшего их Вестура, сквозь почтительность и притворное сожаление невольно пробилось злорадное ехидство, - как мы могли знать, что на нем нет какого-нибудь агрессивного или саморазрушающего заклинания? Ведь он мог оказаться опасен для окружающих… и для себя…
        - Немедленно СНЯТЬ! - отрубила Тренна, - где его вещи и амулеты?
        - Вот, все в сохранности, - подобострастно подскочил к посетительнице Ан, держа в руках сверток.
        - Одень его! - приказала ему магиня так властно, что Вестур и не подумал вступиться за своего слугу.
        И в этот момент в авантюрной голове Гизелиуса возникла совершенно сумасшедшая идея. Он колебался всего один миг, затем решился, Вестур так озадачен неожиданным визитом, что должно получиться. Магистр томно открыл глаза и, глядя на Ана взглядом идиота, пустил изо рта струйку слюней.
        - Пффф…
        - Это что такое? - Катренна даже покачнулась от потрясения.
        - Я не успел вам сказать… он, по-видимому, впал в детство… - лицемерно закатил глаза Вестур, и магистр с досадой почувствовал исходящее от недруга злорадное удовлетворение.
        Вот значит как, сделал себе пометочку на память Гиз, значит тебе, твое неблагородие, чем-то досадила моя жена?! Ну, тем лучше, значит, у меня будет больше причин отомстить… и не просто отомстить, а наказать тебя… за все подлости и зло, что успел выплеснуть в этот мир.
        Но Вестур пока даже не догадывался, что пускающий пузыри и делающий лужи старик только что вынес ему суровый приговор. Никто не догадывался, как давно заместителю главы совета хотелось отомстить этой смазливой пройдохе… умудрившейся легко занять настолько высокое положение, что он и мечтать не мог о такой удаче. Отомстить за все то, что она имела просто так, а ему давалось тяжким и неблагодарным трудом, за хитрость и изворотливость, за толпы поклонников и преданных учениц… но больше всего за тот унизительный отказ, который она даже не соизволила хоть как-то объяснить. Ну а если не отомстить, то хотя бы сделать пакость… мелочь, а приятно.
        - Пффф… - снова булькнул магистр и накрепко вцепился в невзрачное одеяние Ана, - пффф!
        - Кто его лечил? - зловеще поинтересовалась Тренна, с такой ненавистью уставившись на Вестура, что тот дрогнул, отступил на шаг, и едва не упал, запутавшись в полах шикарного шелкового халата.
        - Я… - дрожащим голосом пробормотал Ди, делая шаг вперед.
        - Взять его, и вот этого!
        Брант коротко кивнул, и его гвардейцы мгновенно оказались возле друзей, хотя те и не подумали протестовать.
        Протест попробовал выразить Вестур, но Тренна рявкнула на него так яростно, что интриган предпочел отступить. В конце концов, доказать никто ничего не сможет, к тому же мошенник был уверен, что парни будут молчать, знают ведь, какие на них висят обвинения. Причем подписанные свидетелями и заверенные официальными лицами. Так что… пусть живут. Пока.
        Процессия громко протопала вверх по лестнице, нагло прошествовала через начищенные залы к выходу и загрузилась в ожидавшую их карету с имгантскими гербами. Гвардейцы вскочили в седла и окружив ее, как важную персону, махнули кучеру, чтоб трогал.
        - Ну… - дождавшись, пока они отъедут подальше от ненавистного особняка, спросила Тренна примирительно, - теперь ты можешь объяснить, зачем тебе понадобились эти бедолаги?!
        - Пффф! - возмущенно фыркнул Гиз, он вовсе не собирался прощать ее так сразу.
        - Зелик… - голос женщины внезапно дрогнул, - ты не представляешь… что я пережила за эту ночь… прекращай притворяться, я ведь знаю, что ты в своем уме.
        Откуда такая уверенность? - хотел было едко осведомиться магистр, но передумал.
        Самое последнее дело выяснять отношения при посторонних. Его всегда до невозможности раздражали истерички и психи, выносящие свои разборки на потеху публике. Особенно противны в такие моменты представители сильного пола… хотя растрепанные женщины, с искаженными злобой лицами и размазанными по ним румянами тоже выглядят на редкость отвратительно.
        Магистр мазнул взглядом по окну не до конца прикрытому задернутыми занавесками, разглядел сквозь дождевую морось знакомые очертания домов и мгновенно встревожился.
        - Куда мы едем?
        - В мой особняк… - Тренна умоляюще уставилась на мужа, - тебе нужно отдохнуть.
        - Я сам лучше знаю, что мне нужно, - категорически отрезал Гизелиус, - поворачивай карету к королевской резиденции. И запомни… я впал в детство. Если будешь хорошо себя вести… Дорд разрешит тебе дежурить у моей постели.
        Захваченные в подвале заложники, скромно сидевшие на переднем сидении и напряженно вслушивающиеся в этот разговор, постарались сделать самые отстраненные лица, опасаясь взрыва ярости. Видели уже, на что способна эта женщина… сам Вестур перетрухнул.
        Магиня несколько секунд старалась перехватить взгляд мужа, в надежде, что удастся его переубедить, раньше такие взгляды действовали на Зелика безотказно. Но удостоверившись, что в этот раз он не сдастся, расстроено вздохнула, приоткрыла окошечко и тихо приказала немедля склонившемуся к ней Бранту:
        - Сворачивайте к дворцу.
        - Я сразу говорил… - буркнул капитан с досадой и пришпорил коня, передать распоряжение конюху.
        Ди незаметно подмигнул другу, старичок, на которого они, как на весенних скачках, поставили все что имели, включая жизни, оказался той самой темной лошадкой, которая появляется как бы ниоткуда и обходит признанных фаворитов.
        - Ну что… не видно?! - Райт, в нетерпении бегавший по пустому приемному залу, в десятый раз подскочил к широкому подоконнику, на котором с ногами уселся мрачный Дорд, не сводивший взгляда с подъездной аллеи.
        - Иди еще кружок пробеги… - буркнул герцог, и, бросив в рот сразу несколько орешков, яростно задвигал челюстями.
        Они уже давно отобедали и успели распрощаться с северной принцессой, отправившейся осваивать предложенные комнаты, а вестей о магистре всё не было. Дорд уже вовсю жалел, что передоверил поиски его жене, когда прискакал гонец с письмом. В послании было краткое сообщение, что метр, возможно, находится в лаборатории Вестура и миледи просит выделить четверых гвардейцев для сопровождения кареты. Дорд велел Бранту взять десять человек и ехать самому, точно зная, капитан с пустыми руками не вернется.
        - Дорд… - остановившись за спиной брата, Эртрайт дружески стиснул руками его плечи, точно зная, что после гибели родителей герцог страшно боялся потерять еще и их.
        Первое время вообще приставил к нему и магистру по несколько охранников, всюду следующих по пятам.
        Тогда их спас маг, объявивший, что если еще раз встретит очаровательно заинтересованную мужскую рожу в собственной спальне или мыльне, то всерьез задумается о смене объекта любовных вожделений. Дорданд, и без того озабоченный странной реакцией мага на женщин, и сплетнями насчет Райта, немедленно приказал охранникам присматривать за друзьями издалека и тайком.
        - Не надо меня успокаивать… - герцог склонил голову к коленям и скрипнул зубами, - я знаю, что виноват. Нужно было осадить Бранта и его павлинов, запретить и близко подходить к ученицам Тренны… но тогда я еще не видел её и считал вздорной бабенкой… и не поверил Гизу, полагал, мало ли чего там думает о жене влюбленный муж.
        Стук каблучков раздался внезапно, ниша, в которой находилось окно, выбранное Дордом для наблюдения, была первой от дверей. Милли появилась перед друзьями так внезапно, что они не успели ни осознать двусмысленности своего положения, ни отодвинуться друг от друга.
        - Простите… - щеки девушки залила жгучая волна румянца.
        - Никогда не простим, - мгновенно обозлившись, сердито рыкнул Райт, отстраняясь от брата, - потому что вы позволили себе сделать какие-то выводы о наших отношениях!
        - А их нет? - предусмотрительно отступая на шаг, дерзко осведомилась девчонка и тут же, спохватившись, прикусила губку.
        - Разумеется, нет, - Дорд окинул нахалку оценивающим взглядом и цинично ухмыльнулся, - мне нравятся только девушки… если желаете… могу доказать.
        - Поверю на слово, - вспыхнула Милли еще сильнее и, махнув юбкой, выскочила из зала.
        - Зря ты с ней так, - сразу остыл кузен, - это я виноват… если взглянуть со стороны, вид и в самом деле… того.
        - Райт! - сгоряча назвав друга запретным именем, зашипел герцог, и без того сердившийся на себя за абсолютно не свойственную внезапную выходку, - она первая начала! И вообще, какое она имеет право бегать по дворцу, как по собственному дому?! Их поселили в гостевых покоях, вот пусть там и сидят, нечего везде лезть!
        В дверь постучали, и Райт сердито крикнув - войдите, оглянулся за окно, проверить, не подъехала ли карета.
        - Простите за внезапное вторжение… - голос Милли был холодно официален, и Дорд сразу заподозрил, что вернувшись, переводчица случайно расслышала его последние слова, - меня послала ее высочество Галирия. Она желает знать, как вы планируете ходить к источнику, вместе с ними или отдельно?!
        - Я пока не решил, подумаю и сообщу, - осмотрительно не стал брать не себя решение такого щекотливого вопроса Райт, - тем более, что пока не знаю, какой именно источник посоветует мне лекарь.
        Последней фразой он желал смягчить предыдущий разговор и резкие слова брата, но Милли на примирение не пошла. Холодно поклонившись и буркнув, что так и передаст, девица с неприступным видом вновь покинула зал, преувеличенно плотно прикрыв за собой двери.
        - Ну вот, - саркастично констатировал герцог, - учителя нет с нами меньше суток, а мы уже успели посадить себе на шею северную полупринцессу, рассориться с его протеже и проколоться на имени… боюсь, что она все расслышала.
        - Ты забыл еще про Аглессу, которая намерена приходить сюда с утра пораньше, а мы даже не можем ей помешать, - расстроенно добавил Эртрайт, никак не желавший смириться с ранней побудкой, - и про Бранта, пытающегося взять власть во дворце в свои лапы.
        - Ну, это ему никто не позволит… - задумчиво пробормотал Дорд и вдруг подпрыгнул как ужаленный, роняя вазу и орехи, - карета!
        К двери они неслись наперегонки и Райт, обнаружив, что отстает, сердито сообщил спине брата, что герцога положено пропускать вперед.
        - А я тороплюсь двери открыть твоей светлости, - колко огрызнулся Дорд, - а чтоб быстрее бегать, тренироваться нужно…
        Но дверь брату и в самом деле открыл и пропустил его в холл первым, понимая, что в этот раз Райт прав. Тем более им и так есть за что получать замечания от магистра.
        Так они и выскочили на крыльцо, первым Райт, за ним герцог, и резко остановились, пораженные увиденным.
        Двое незнакомых парней в одинаковой грубой серой одежде бережно несли магистра по ступеням, а он, сидя у них на руках, довольно агукал и безалаберно размахивал руками.
        Леди Катренна с похоронным видом плелась следом.
        Глава 14
        - Грубияны! Высокомерные наглецы! Лгуны! Свиньи! - это были еще самые приличные из эпитетов, так и рвавшихся из души оскорбленной Милли.
        Разумеется, вслух она никогда не произнесет даже самого безобидного из этих ругательств, да и про себя поостережется так думать, когда находится в окружении незнакомых людей. Совет все активнее привлекает в свои ряды эмпатов, и начинающей магине нужно все время помнить о собственной безопасности… - леди Тренна столько раз повторяла эти слова, что ее ученицам было бы стыдно не заучить их наизусть.
        Но, здесь, в пустынном холле, где девушка остановилась у окна, под прикрытием тяжелой занавеси, чтоб хоть немного восстановить душевное спокойствие, вполне можно позволить себе немного отвести душу… хотя бы мысленно. Ведь всем известно, после того, как выскажешь свои обиды и претензии, сразу становится намного легче. И неважно, кому ты их высказываешь… самой себе, стулу, пасмурному небу за окном или подъезжающей карете, окруженной вооруженными всадниками.
        Странно… а кого это принесло в столь неурочный час? По всем правилам этикета визиты можно наносить в период между завтраком и обедом, а на обед и ужин приезжать только по приглашению. А в это время все обычно заняты собственными делами… и никаких гостей не ждут.
        Карета лихо развернулась возле крыльца, и Милли внезапно ясно разглядела знакомые имгантские гербы. Сердце на миг приостановилось, потом затрепетало и помчалось вскачь, как неуправляемая повозка. Великие боги, что же такое могло произойти… ведь не принцесса же снова заявилась? Или… стряслась какая-то непредвиденная беда?
        Девушка на миг замерла, раздумывая, как поступить, и в этот момент с громким стуком распахнулись двери, из которых она совсем недавно вышла, и в холл, переругиваясь на ходу, выскочили герцог с секретарем.
        Дружки как сумасшедшие пронеслись мимо девушки, даже не заметив ее, и стремительно выскочили на крыльцо, забыв закрыть за собою дверь.
        О Боги, точно что-то случилось, если эти два голубка оторвались от своего безобразного занятия, неприязненно вспомнила Милли стройную фигуру герцога, нежно склонившуюся к секретарю.
        Девушка на цыпочках торопливо прокралась вслед за ними к распахнутой двери и успела увидеть, как лорды на несколько мгновений застыли на верхней площадке крыльца, всем видом выдавая растерянность и боль, а затем, перегоняя друг друга, бросились по ступеням вниз.
        Это было так странно и неожиданно, что Милли на несколько секунд замерла в нерешительности, не зная, что следует предпринять ей, а затем, обнаружив, что герцог с другом уже возвращаются, в панике метнулась за портьеру.
        Они прошли совсем близко от нее и ошеломленная травница отлично рассмотрела и странный, пустой взгляд метра, с идиотской улыбкой одной рукой вцепившегося в плечо легко несшего его секретаря, а другой пытавшегося достать сережку из уха лорда.
        Но больше всего ее потрясло не его детское бульканье и не несчастный вид леди Катренны, убито шествующей следом, а лица лордов, которых она еще пару минут назад готова была отхлестать по щекам. Ну, или хотя бы напоить одним из тех снадобий, что мстительные травники подсовывают самым злостным должникам.
        Теперь, разглядев неподдельное горе в помрачневших глазах герцога и скорбные складки, залегшие в уголках твердых губ секретаря, Милли вдруг поколебалась в своих выводах. Вспомнилось, как они наперегонки мчались навстречу карете… и вдруг стало стыдно за поспешные выводы. Выходит, лорды не просто так сидели на этом окне… а ждали именно эту карету… и раз леди Тренна приехала с магистром, а сопровождали ее гвардейцы Дрезорта, следовательно, герцог точно знал, кого должны привезти?!
        И почему-то утешал секретаря… теперь она уверена, что то было вовсе не объятие любовника, а жест сострадания. И, стало быть, секретарь почему-то сильнее волнуется за Гизелиуса, если герцог решил его успокоить… кажется, она начинает понимать, откуда взялся этот Кайд. Наверняка это один из учеников или родственников мага… а еще вполне может оказаться благодарным пациентом, в награду за спасение поступившим на службу к герцогу. И тогда можно понять, из-за чего разобиделся Эртрайт… слухи преподносят его как легкомысленного и ветреного парня… обожающего удовольствия. И претендующего на постоянное внимание друга.
        Но тогда получается, она напрасно оскорбила лорда Кайда… обвинив в самом уродливом и низменном, в чем только можно заподозрить мужчину… настоящего мужчину, разумеется. И стало быть, правильно он разозлился… никто не смеет бросать в лордов такими подозрениями, многократно более обидными, если они незаслуженны.
        - Разрешите… прекрасная госпожа, преподнести вам эти цветы… как знак нашего глубочайшего почтения… - настырные гвардейцы толпой стояли перед Милли и в их вежливых улыбках был дерзкий вызов.
        А в руках каждого пышные разноцветные букеты осенних цветов.
        Ну как не вовремя… и как они вообще надоели своим негласным соперничеством! Ведь ясно уже, что ни Милли, ни Риселла никому давно не нужны, а нужно выяснить, кто из них самый ловкий и удачливый…
        И так же понятно, что теперь они не отступят… наверняка придумали какую-то новую игру… вон какие насмешки проскальзывают в нахальных взглядах. А самое плохое, что Тренна категорически запретила применять свои умения, чтоб раньше времени не привлекать к себе внимание ищеек совета. Если они начнут копать, то придется срочно рвать все, с таким трудом выстроенные цепочки совпадений… и уходить в один из замков ковена… навсегда отказавшись от всего, ради чего они столько трудились. И ладно бы, дело было в ней одной… но подвести столько людей будет просто подло.
        Стало быть, придется взять один из букетов… и неизвестно, что еще потребует за такое проявление внимания настырный даритель… как все-таки иногда плохо быть беззащитной девушкой.
        - Госпожа Милли, вас срочно завет ее высочество, - холодным, как снега его родины, тоном произнес из-за спин воинов тот из северян, что представился именем Азарил, и бесстрастно уставился на ухажеров.
        - Иду, - кротко опустила глазки переводчица и храбро протиснулась между вынужденными расступиться гвардейцами, хорошо запомнившими слова командира про дружеское отношение к северянам.
        - Опять ускользнула… - с досадой сплюнул самый азартный из кавалеров, горячий черноглазый Бежан, сводивший девушек с ума глубоким, проникновенным голосом.
        Больше всего его злило, что эта, хоть и миленькая, но вполне обычная девица оказалась такой непредсказуемо неприступной. И хуже всего, что никак не удавалось уговорить подружек послушать его пенье… Бежан был просто уверен, что этого достаточно, чтоб они обе не только брали его цветы, но и отдаривали певца ласками.
        - Хитрые, как змеи… - провожая взглядом широкую спину северянина, неуклонно следующего за вновь ускользнувшей добычей, разочарованно буркнул другой и бросил больше не нужный букет на подоконник, - а интересно, куда делась вторая?
        - Раз эта в городе… и старик тут… - ноздри Бежана хищно раздулись… - стало быть, и вторая отыщется.
        - Положи его в гостиной, - твердо скомандовала Дорду магиня, едва он взбежал со своей драгоценной ношей на второй этаж, - и прикажи принести сок, бульон… и что-нибудь легкое, паштеты, кашки… Гиз со вчерашнего дня ничего не ел.
        - Сам сбегаю, - опередил привычно потянувшегося к шнурку Райта герцог, рванувшись к дверям, - так быстрее будет.
        Тренна только согласно кивнула, неизвестно, где Зелик нашел этого секретаря, но парень явно сообразительный и преданный. Вон как расстроился, увидев, в каком состоянии они привезли магистра. Никому не позволил нести, хотя маг на самом деле намного тяжелее, чем кажется с виду. Ну, так ведь не каждый же знает, что под видом сухонького старичка скрывается вполне здоровый мужчина. Очень мужественный… и нежный… и весь этот год ей ужасно не хватало их коротких, но полных страсти встреч. А теперь он зачем-то придумал странную игру в грудничка… и придется снова таиться и скрывать свои чувства.
        А она уже давно не девчонка… ей не украденных тайком торопливых поцелуев хочется, а нормальной, уютной семейной жизни. Своего дома, кухни, где можно будет мирно ужинать вечерами, разговаривая только о своих делах. Да и детей, наконец.
        Тренна тяжело вздохнула и в ожидании заказанных блюд села на диван рядом с уложенным в подушки мужем.
        - Пфффф! - восторженно булькнул Гизелиус, бестолково взмахивая руками.
        Магиня едва не охнула, когда ладонь магистра, мимолетно скользнувшая по ее груди, вовсе не по-детски тиснула тугую округлость, и одарила мужа возмущенным взглядом. Он что, с ума сошел? Но оглянувшись на присутствующих, сообразила, что никто ничего особого не заметил, и снова запечалилась.
        Вот именно это ей и надоело… редкие встречи, споры и обязательные расставания. Так хочется быть уверенной, что муж любит именно ее, а не романтику тайных свиданий и жизнь, лишенную обыденных забот и обязанностей.
        М-да… огорчился магистр, убедившись, что придуманный им способ утешения жены оказался хоть и очень приятным… и волнующим, но вовсе не развеселил Тренну. Стало быть, нужно быстренько разобраться с подопечными и выдать всем указания… а потом можно начинать выслушивать объяснения жены. И… пожалуй, не стоит очень-то вредничать… слишком уставшей и вымотанной выглядит она сегодня.
        Но сначала придется дождаться возвращения Дорда и под каким-нибудь предлогом выставить из комнаты Бранта… именно его магистр пока не желал посвящать в свои тайны.
        Герцог торопливо бежал вниз, перепрыгивая через ступеньку, и уже выскочил на площадку, с которой лестница расходилась в две стороны, в холл, и в коридор ведущий к нижней кухне, как заметил нечто, заставившее его резко притормозить.
        Внизу, у одного из двух окон, расположенных по сторонам от входной двери, небольшая толпа гвардейцев плотной стеной обступила Милли. Всего человек пять или шесть, но для того, чтоб пригласить девушку на свидание, влюбленные обычно не ходят такой оравой.
        Дорда не интересовало, откуда тут взялась переводчица, его встревожило совершенно иное. Вид у девушки был хоть и независимый, но что-то в ее позе и стиснутых кулачках говорило о том, что Милли нервничает. Слов гвардейцев герцог не расслышал, но яркие букеты, выставленные ей чуть не в лицо, подтверждали самые неприятные подозрения. Бравые парни, явно обозленные бесчисленными отказами, похоже, готовы были в своей настойчивости перейти дозволенную грань. И почти силой потребовать, чтобы девушка, наконец, выбрала себе ухажера.
        Герцог колебался всего мгновение, затем, решив, что умереть с голоду за пару минут магистру явно не грозит, мягко отступил в тень, рассматривая ловеласов. Некоторых он знал, вон ту парочку ухажеров ясно припоминает, слишком часто замечал их фланирующими возле заветной каюты.
        А этот черноглазый смугляк развлекал их довольно хорошим пеньем, устраиваясь по вечерам на палубе, откуда звуки песен могли донестись до каюты спутниц. Жаль, что некому было ему объяснить про наложенные Гизелиусом щиты, не пропускающие к ученицам посторонних звуков. Они с Райтом не собирались, предпочитая наслаждаться бесплатными концертами истово заливавшегося гвардейца, а Брант тогда был еще не в курсе магических способностей старика. Это теперь он начал что-то подозревать… и явно собирается провести свое расследование.
        И всё-таки зря они еще раньше не приказали Дрезорту запретить своим людям это развлечение… но не могли и подумать, что парней так разберет. Нужно будет сделать это немедленно… только сначала досмотреть, чего именно придумали настырные волокиты, и, если понадобится, то хорошенько их шугнуть.
        Разумеется, вступать с собственными охранниками в драку герцог не собирался. Как бы хорошо он ни владел оружием, с толпой вооруженных воинов ему не справиться, да этого, по счастью, и не требовалось. Дорд давно знал несколько секретов Бранта, с помощью которых тот держал своих парней в железной строгости, и ему достаточно было только намекнуть на один из них.
        Дорду заранее стало весело от одной только мысли о том, как растерявшие свой пыл ухажеры будут с позором отступать с занятых ими позиций. Но особенно приятно было представить, как виновато смутится Милли, когда он освободит ее от назойливых преследователей… наверняка, произнося резкие слова, шустрая девица не предполагала, что ей так скоро понадобится его помощь.
        Белобрысый верзила северянин, старший брат полупринцессы, появился в самый напряженный момент и испортил Дорду все заранее предвкушенное удовольствие от спасения бывшей попутчицы. Милли с видимым облегчением ускользнула из лап развлекающихся гвардейцев, а герцог еще с минуту постоял на площадке, мрачно прислушиваясь к разговорам раздосадованных парней, потом, вспомнив про бульон и кашки для голодного учителя, развернулся и торопливо побежал в сторону кухни.
        Однако, войдя в гостиную во главе отряда лакеев, вооруженных подносами со всевозможной едой, первым делом нашел взглядом Бранта и сделал тому незаметный знак, приглашая ненадолго ставить это общество. По дороге с кухни Дорд успел придумать, как одновременно упрочить дружбу с капитаном и заставить его слушаться, не прибегая к авторитету мнимого герцога.
        Дрезорт вышел из комнаты с видимой неохотой, но первые же слова секретаря заставили его насторожиться.
        - Брант… ты предложил мне дружбу… и я это очень ценю… потому и хочу рассказать тебе первому, - с запинкой, словно мучаясь выбором, начал свою речь секретарь, и крепкая ладонь капитана на миг ободряюще стиснула его плечо.
        - Ты не пожалеешь о своем решении… - в чем дело?
        - Те девушки… ученицы магистра… ты же уже понял, как Гиз их оберегает… ради них даже герцога провел… но Дорд его любит и все простит… да он уже простил.
        - Не тяни… что с ними?
        - Ты сам видел, одна нанялась переводчицей к принцессе… - Дорд желал, чтоб капитан как можно полнее прочувствовал всю ценность назойливой Милли, - и, стало быть, теперь находится под дипломатической неприкосновенностью…
        - Короче, Кайд!
        - Твои парни сейчас зажали её в холле… нет, не беги, они не успели ее обидеть… но напугали бедняжку… хорошо, брат принцессы успел вовремя… Мне бы не хотелось рассказывать это Дорду… сам понимаешь, в каких он сейчас чувствах.
        - Спасибо, я твой должник, - с чувством выдохнул капитан, - а ты случайно не видел… кто там был?
        - Я как раз спускался по лестнице, и заметил нескольких… тот певец, что развлекал нас на баркасе, рыжий высокий парень… он один такой, еще белокурый крепыш… они всегда вместе… остальных не помню. Их было человек пять… или шесть… сам понимаешь, я человек новый, всех еще не успел запомнить.
        - Ладно, я пойду, все равно тут от меня никакого толку… но если метр придет в себя, позови, - заторопился капитан.
        - Непременно, - серьезно пообещал герцог и проследив, как офицер стрелой рванул по направлению к лестнице, вернулся в гостиную.
        Лакеев уже не было, леди Тренна, подвязав мужу салфетку, кормила его с ложечки кашкой, а Райт с горестным видом сидел рядом и держал в руках бокал с соком, предусмотрительно отодвигая его подальше, когда маг особенно резко взмахивал руками.
        - Куда ты его дел? - отодвинув ложку, деловито поинтересовался магистр, едва Дорд, закрыв дверь, шагнул ближе.
        Охнули только герцог с Райтом, остальные, миледи и странные парни, скромно сидевшие на дальнем диванчике, приняли заявление магистра как нечто само собой разумеющееся.
        - Отправил разбираться с подопечными, - мгновенно сообразив, что магистр опять их провел, сухо поджал губы Дорд.
        Эртрайт в замешательстве глотал налитый для магистра сок, пытаясь не сорваться и не вспылить.
        - Это хорошо, теперь запри дверь, мне нужно вам кое-что объяснить, - магистр говорил строго и отрывисто, как в минуты опасности, и до лже герцога наконец-то дошло, что дело значительно серьезнее, чем обычный розыгрыш.
        - Тренна, кастуй защиту, Ди, налей мне сока, а то его светлость с расстройства сам все выпил, - по приказаниям магистра Райт уяснил главное - в их затею с личинами учитель не собирался посвящать даже жену и от осознания сложности положения постарался взять себя в руки. Однако от упрека все-же не удержался.
        - Извини Гиз, - буркнул чуть обиженно, - просто мы так переволновались и вдруг…
        - Знал бы ты, как я переволновался… - магистр желчно ухмыльнулся, вспомнив брезгливый голос Вестура, - даже штаны от волнения обмочил. А теперь о главном, эти парни были у Карзебиота в плену, я думаю, у него припрятаны на них какие-то страшные обвинения, скорее всего, поддельные. Поэтому они в большой опасности и будут жить в соседней со мной комнате. Официально - чтоб лечить и нянчить. Но для вас - потому что я собираюсь защитить их всеми известными мне способами.
        Ди с Аном только рот потрясенно открыли, ведь ни словечка не было сказано по дороге… откуда же он узнал?!
        - Может, тогда лучше отправить их в один из замков?! - Нахмурилась Тренна, - там они точно будут в безопасности.
        - Во дворце есть шпион… это он услышал разговор охранников про запертого лазутчика и передал своим хозяевам. Они думали, что спасают одного из своих людей, - качнул головой магистр, - и я хочу этого шпиона поймать. И не хочу бросать тень на ковен… Сама знаешь, Вестур только и ждет повода напакостить. Есть некоторые идеи…
        - Но в замке не осталось старых слуг… только в нижнюю кухню повара приходят на день, Брант даже охрану отправил в отпуск, - вмешался герцог.
        - Когда?
        - Сегодня утром разбирался с последними.
        - А с вечера тот человек еще был тут… - магистр на мгновение задумался, - ладно, это я должен обмозговать не спеша. На третьем этаже есть комнаты, напротив королевских… там раньше останавливался милорд Агранат, вы не против, ваша светлость, если я их займу? Достаточно просторно и очень удобный запасной выход… если они свободны, конечно.
        - Разумеется, занимай, - не глядя на брата, кратко разрешил Райт, чего уж там, старого лорда нет уже больше года… и не стоит хранить все комнаты в прежнем виде, только душу рвать.
        Дорд и не собирался спорить… но сердце сжало острой болью… которая не стала ни на каплю меньше за прошедшее время, просто он научился прятать её так далеко, чтоб не вздрагивать от каждого случайного воспоминания или намека.
        - Мы ничего там не будем переставлять, - глядя в кубок, буркнул магистр, и только Дорд с Райтом поняли, для кого это было сказано, - Тренна, бери моих новых сиделок и отправляйтесь готовить постель и ванну… где покои Аграната, ты знаешь. А я пока поем и выслушаю рассказ его светлости. Не волнуйся, потом они принесут меня в целости и сохранности.
        - Как она тебя отыскала? - едва заперев двери за Тренной и бывшими пленниками, задал Дорд больше всего интересующий его вопрос, - Брант с раннего утра разослал людей по всему городу, и ничего, а она за пару часов нашла.
        - Ну, вы же уже поняли… в каком королевстве она служит придворной знахаркой… - ухмыльнулся Гизелиус, на миг отрываясь от жареной гусиной ножки, которую он торопливо рвал зубами, водой его Ди незаметно напоил, а вот еды в подвале не нашлось, - делайте выводы. В этом городе сейчас имгантских шпионов больше, чем у них в столице. А она знает почти всех командиров… работа у них такая опасная… что хороший лекарь часто требуется. Дальше объяснять?
        - Не надо, - буркнул Дорд, - понятно, что повсюду снуют, вынюхивают и все знают первыми, слухи, сплетни… одно слово - профессиональные сыскари. Скажи другое… ты не боишься поселить ее тут?! Ведь Тренна может докладывать… своей королеве или её людям про то, что у нас творится.
        - Ой, а у нас что-то творится? - заинтересованно поднял бровь магистр, - Неужели всего за полдня, что меня не было… Ну, и как много я пропустил?
        - Во-первых, мы пригласили пожить во дворце Галирию, - обреченно вздохнув, начал загибать пальцы Райт, - а с ней живут еще два брата и Милли, твоя… или Тренны ученица. Еще она, ну Милли, видела, как я успокаивал Дорда и мы с ней поругались… потом приезжала Аглесса и завтра с утра снова приедет, проведать меня… Еще Брант хотел допрашивать тебя с магом… а нам ничего не сказал, пока не увидел, что чуланчик пустой…
        - С Милли поругался я, а сейчас к ней приставали гвардейцы и я натравил на них Бранта… - герцогу надоело слушать, как брат пытается взять на себя все промахи, - и Галирию именно я велел Райту пригласить, но это был приказ леди Тренны. Она передала его через Бранта… они вместе ходили осматривать чуланчик и после этого он какой-то… пришибленный.
        - Все понятно, - хитровато хмыкнул Гизелиус, медленно допивая сок, - а кто такая Галирия?
        - Так принцесса, же, из Лурдении! - пораженно уставился на учителя Эртрайт и вдруг сообразил, что магистр ничего не знает про принцессу, - Рашильда-Зинатра-Галирия.
        - Достаточно, - жестом остановил его маг, - знаю. Зинатра жена одного из знатнейших дворян Лурдении, Тардигара, только в последнее время их род сильно обеднел. Значит, говоришь, принцесса с братьями? Ну, Ратденс уже женат, наверняка приехали Азарил и Даннак. Младший у них еще моложе Галирии. Это хорошо, что вы их пригласили, а раз они рассказали про свое родство, следовательно, приняли обязательство защищать этот дом как свой… сколько с ними людей?
        - Шесть, - восхищенно выдохнул Райт, пораженный такими обширными познаниями, - вместе с ними. Но как ты умудряешься…
        - Сижу и читаю историю и хроники, а не те дешевые романчики, что ты привозишь из Подгорья. Про несусветно могучих рыцарей, одним пальцем убивающих львов и одним взглядом влюбляющих в себя всех красавиц в каждом попутном городке, - ехидно подкусил магистр, - ладно, пока все идет неплохо, не надо паниковать. А то я уж перепугался, что вы тут не знай чего натворили… Всё, я наелся, неси меня, Кайд в мою комнату, а вы, ваша светлость, захватите поднос с гусем да не уроните по дороге… мои сиделки тоже хотят кушать… Вестур их не очень-то баловал.
        - Лучше я лакеев позову, - попробовав ухватить огромный поднос, засомневался Райт, - а сам возьму эту корзинку с хлебом…
        - Положи гуся в корзинку, - фыркнул магистр, - ничего хлебу не станет, если накроешь его салфеткой, а в другую руку возьми кувшин, не стоит оставлять еду без присмотра. А вообще возьмите за правило не есть блюд, принесенных с нижней кухни… Скорее всего, придется и поваров отправить в отпуск, но всё попозже, когда я сам хорошенько обдумаю… Ну, все взял? Пошли.
        В бывших комнатах Аграната были настежь распахнуты все окна а в очаге гостиной разгорался робкий пока огонь, видимо, таким образом леди Тренна собиралась изгнать застоявшийся дух. Ан, сидя у камина, подкладывал тонкие поленца, Ди шел навстречу входящим со стопкой свежих простыней.
        Едва Дорд переступил порог, и дверь за ним захлопнулась, магистр ужом соскользнул с рук друга и шустро устремился в сторону спальни. Однако не успел сделать даже пары шагов, как покачнулся, посерел, и вынужден был схватиться за край стола, чтобы не упасть.
        Дорд схватил кресло, одним рывком переставил к ногам Гизелиуса и осторожно усадил учителя, с тревогой вглядываясь в его разом осунувшееся лицо. И только теперь до конца осознал, как плохо пришлось в эту ночь магистру и чувство невольной вины острой болью кольнуло в сердце. Нужно было внимательнее относиться к словам магистра и помогать ему, а не развлекаться, наблюдая за выходками гвардейцев. Да и вообще вся ситуация оказалась значительно серьезнее, чем он предполагал, отправляясь на смотрины невест. Вначале это мероприятие представлялось герцогу как сплошное развлечение, хотя и с нежелательным финалом.
        - Зелик, я… - Тренна, вышедшая из ванной на звук хлопнувшей двери, опрометью бросилась к мужу, - что случилось?
        - Ничего… - побледневший магистр уже перевел дыхание, - просто пришлось все силы потратить на защиту от ментального вторжения… и где только Вестур достал такой мощный артефакт, хотел бы я знать?!
        - Там же, где берет все остальные, отобрал у контрабандистов или подпольных торговцев. Вот только по закону он их должен уничтожать… - Тренна с досадой махнула рукой, усаживаясь рядом с мужем на стул, торопливо подставленный Дордом.
        Райт, забывший про поставленную у входа корзинку, уже сидел по другую сторону от учителя, тревожно заглядывая тому в глаза. Он лучше Дорданда понимал, о чем идет речь, силуэт магистра, раньше казавшийся ученику при особом взгляде на него окруженным слабым свечением, теперь был темен, как у обычных людей.
        - Он делает копии, - тихо сообщил от камина Ан, - и заставляет своих… работников… их заряжать, но мы не могли понять, для чего это нужно, ведь копии были намного слабее и хуже оригиналов.
        - Спасибо, - признательно глянула в сторону парня магиня, похоже, Гиз нечаянно наткнулся на сокровище, - кстати, Зелик, я поселила твоих… сиделок в кабинете, там, правда, один диван, но они ведь могут спать по очереди… или можно постелить одному на полу, там есть ковер.
        - Не стоит издеваться над парнями, - забыв, что сейчас не герцог, решительно заявил Дорд и, наткнувшись на предупреждающий взгляд магистра, - мгновенно исправил свою оплошность, - Ваша светлость… вы ведь не будете возражать, если мы перенесем в кабинет вон ту кушетку?
        - Разумеется, не буду, Кайд, - обеспокоенный оговоркой друга Эртрайт на лету подхватил игру, - и не спрашивай каждый раз моего разрешения… я уже объяснял, можешь смело распоряжаться такими делами от моего имени, у меня и с невестами головной боли хватает.
        - Да, о невестах, - встрепенулась Тренна, занятая пополнением магического резерва мужа, - Брант передал вам мою просьбу?
        - Передал, и принцесса уже обживается в гостевых комнатах нижнего этажа, - уверенно кивнул Райт, успокоенный словами учителя, что они все сделали правильно.
        - Жаль, что не поселили их здесь, эти лорды очень неплохая дополнительная охрана, - огорченно посетовала магиня, - да и Галирия девочка скромная, от нее неприятностей не было бы. Она вполне заслуживает лучшей доли, чем немолодой вдовый князь, за которого отец собирается отдать дочь, если вернется домой без жениха.
        - То есть, вы, миледи, уже заранее назначили для его светлости невесту? - холодно осведомился оскорбленный таким вмешательством в свои дела Дорданд, - даже не ожидая его выбора?!
        - А с чего ты такое решил? - Не оборачиваясь, хмуро ответила Тренна, - ему невесту и без меня есть, кому выбирать. Да и Галирии кроме его светлости жених вполне может найтись, вы пока не в курсе… но в городе свободные дома и комнаты уже втрое против прошлогоднего подорожали, а женихи все едут. Хорошо, что я особняк заранее сговорить догадалась.
        - Как это… женихи?! - взглянув на остолбеневшего Дорда, поторопился спросить Райт, - ведь приехать должны были невесты?
        - Ну и невесты, само собой, - сочувственно вздохнула леди, - те, кто сумеет прорваться через границы. Наша королева - женщина решительная, да и советники у нее пронырливые… постарались наставить преград. Вон та же Галирия через перевалы контрабандными тропами пробиралась, в крепости, что горную дорогу сторожит, карантин объявили… всех впускают и никого не выпускают. Однако не огорчайтесь… все пути не перекроешь… невесты все-таки будут. Не совсем те, кого Багрант приглашал, правители тоже просчитали тонкости и риск этого мероприятия, и не каждый решился послать любимую дочь. Некоторые схитрили… кто самую безнадежную старую деву снарядил, а кто и строптивую племянницу, вроде Цилии, вместо любимой дочери отправил. Вот и Галирия приехала вместо полновесной принцессы… хотя их у короля целых пять штук старше ее без достойных женихов сидят. Ну а почему сюда женихи слетаются как пчелы на мед, тоже ясно, выбор для знатных и решительных, но небогатых лордов будет более, чем широкий. Я абсолютно уверена, к излету зимы не одна свадьба сладится.
        - Гиз, - подозрительно уставился на учителя Эртрайт, стараясь не смотреть в сторону несчастно примолкшего Дорда, - а ты что, не знал всего этого?
        - Знать не знал, но предполагал, - магистр откинулся на спинку и устало прикрыл глаза, - но ведь и Багрант совсем не дурак, тоже все это знает. Потому и дал тебе лучший отряд, и во дворце охрану держал в полном составе. Но я думаю, у него есть какие-то свои планы, как ситуацию разрешить, и потом… тебе же, в конце концов, решать, кому предложить свой браслет. Насильно в храм никто не поведет… а если попытается, то мы тут на что? Я ведь не зря вместо Эртрайта лорда Кайдинира взять решил… он человек более серьезный и ответственный.
        - Спасибо, метр, за добрые слова, - вежливо склонил голову Дорданд, и леди Катренна снова с одобрением отметила, что, несмотря на скользнувшую в голосе секретаря тонкую иронию, жест получился полным достоинства.
        Умеет же Гиз находить надежных людей, хотя… с его способностями это не так и трудно. Вот и парни эти в серых одежках похоже, такие же… нужно будет подобрать им другие костюмы, да подумать над личинами, на самый крайний случай. И постараться побольше времени проводить здесь… жаль, что она не может оставить совсем без присмотра Аглессу. А главное - ее дуэнью и еще парочку очень серьезных личностей… да и про Вестура не следует забывать. Хотя он и сам теперь этого не позволит.
        - Тренна, мне уже лучше, - решительно поднялся с кресла магистр, прекрасно ощутивший эмоции жены, - пойду, искупаюсь, а ты пока объясни его светлости, к какому источнику они должны ходить, и вообще просвети насчет местных правил, а Ди с Аном посади перекусить, мы принесли корзину с едой.
        - Иди уже, командир, разберемся, - фыркнула магиня насмешливо и в ее глазах вспыхнуло веселое лукавство, вмиг сделавшее миледи много моложе и привлекательнее.
        Дорд, поднявший в этот момент на нее глаза, едва не поперхнулся от изумления и неясной зависти, какую безошибочно ощущает любой взрослый мужчина при виде симпатичной женщины, влюбленной в другого.
        И тут же с тоской подумал, что ему такое счастье по-видимому не удастся испытать никогда, у всех приехавших сюда невест щелкали в голове черно-белые костяшки абака, подсчитывающие выгоды и потери предстоящего брака, а о любви, похоже, не мечтала ни одна их прелестниц.
        Почти через час, выглядевший заметно посвежевшим и поздоровевшим магистр бодрым шагом вышел из ванной. Теплая вода напрямую поступала в дворцовые купальни из теплого источника, обладавшего целебными свойствами. Восстанавливать здоровье, сидя в такой ванне, было намного легче, и Гизелиус, пользуясь пополненной женой энергией, рискнул задействовать одно из целительных заклинаний.
        В гостиной никого уже не было, стало быть, Тренна отправила его друзей пить воду, а спасителей - отдыхать. Впрочем, сидя в ванной, магистр успел о многом поразмыслить и теперь собирался заявить всем о своем решении взять парней в ученики. И сделать это он намеревался в самое ближайшее время, чтоб пресечь всякие тревоги юных магов по поводу будущего.
        Только не сейчас.
        В этот момент его ждала Тренна, и магистр больше не желал откладывать объяснение с нею.
        Однако она решила иначе. Маг сразу понял это, едва войдя в комнату и увидав темнеющий на фоне окна силуэт. Какое-то легкое одеяние ничуть не скрывало соблазнительной фигуры, а распушенные густые волосы, мягким плащом упавшие на спину, заставили сердце мужчины гулко забиться о ребра.
        - Ты уже снял… эту мерзкую личину? - не оборачиваясь, прошептала магиня, и Гиз даже порадовался, что она не видит его ликующую, победную ухмылку, женщины не любят признавать свои поражения. Впрочем… мужчины не любят это еще больше.
        Ведь неважно, что сказано… важно - что под этим подразумевается. А за этим обыденным вопросом скрывалось и полное признание своей вины в той ловушке… робкое предложение о примирении… желание немедленно увидеть его истинный облик…
        И еще очень многое.
        - Сейчас, - хрипло пробормотал магистр, едва справившись с неодолимым желанием ринуться к ней, стиснуть теплые плечи, зарыться лицом в пахнущие травами волосы.
        И только точное знание, что вовсе не этому старику желает взглянуть в глаза любимая женщина, удержали Гизелиуса на месте.
        Магистр сделал несколько шагов к постели, и опустившись на край, произнес пару заветных слов, распускающих стиснувшую его тело паутину старого заклинания. Несколько сильнейших магистров, по личной тайной просьбе короля, плели это произведение искусства. Во всем мире можно найти всего несколько подобных личин, слишком сложно это заклинание и слишком много сил нужно вложить при плетении. А вот поддерживается оно небольшим количеством магии, тоненькой незаметной струйкой, какую можно найти даже у самого слабого мага.
        Плоть, насильно втиснутая в слишком тугую оболочку, отозвалось волной привычной боли, и Гизелиус в который раз с тревогой вспомнил слова одного из магистров, предупреждавшего, что нельзя слишком часто менять личину на истинный облик. Истинное тело, наполненное все возрастающей по мере совершенствования в профессии энергией, стремится вернуть утраченное пространство, и однажды истончившееся плетение личины может не выдержать. Правда, за последний год он ни разу не прибегнул к трансформации… не для кого было. Но то, что с каждым разом все труднее втискивать себя в тело худого старичка, замечал давно. И не последнюю роль тут сыграл его собственный возраст, заклинание плелось для стройного юноши, едва переступившего порог совершеннолетия.
        - Ну? - в нетерпеливом шепоте Тренны звучала надежда и застенчивость, словно она делала что-то непристойное, прося мужа принять истинный вид.
        - Всё… - взглянув в висевшее сбоку зеркало и обнаружив в нем полузабытое отражение моложавого крепкого мужчины, с отросшей за год гривой темных волос и насмешливым взглядом янтарных глаз, так же шепотом объявил Гиз.
        Женщина порывисто обернулась и в несколько шагов оказалась рядом, тоскующим взглядом всматриваясь в глаза любимого, потом резко попыталась упасть перед ним на колени.
        Однако маг ощутил этот порыв заранее и успел поймать жену в объятья, не дав ей прикоснуться к полу.
        - Прости… - отчаянно шептала Тренна, безуспешно пытаясь отвернуться от горячих губ, жадно целующих ее залитое слезами лицо… - так нужно было…
        - Молчи… я понял… не сразу, конечно…
        - Правда?
        - Да…
        - Ты меня простил?
        - Нет… но попробую, - услышав в его голосе лукавый намек, Тренна шутливо шлепнула мужа по плечу, мимолетно удивившись исчезновению одежды.
        - Негодяй…
        - Еще какой… - фыркнул ей в волосы магистр, - зато я тебя очень люблю.
        - Правда?
        - Самая настоящая.
        - И я… так сильно… иногда думала… с ума сойду, брошу все и побегу…
        - Молчи… я знаю… - крепкие губы накрыли рот женщины таким глубоким и требовательным поцелуем, что все остальные проблемы, да и весь мир на время исчезли, растворились в его огне.
        Глава 15
        - Брант!
        - Да, Ваша светлость?! - при посторонних капитан никогда не позволял себе выказывать хоть малейшую фамильярность.
        - Ты уверен, что привел нас не на ярмарку?
        Капитан только красноречиво ухмыльнулся, раздраженное замечание герцога относилось к той категории вопросов, на которые не существует ответов.
        Конечно же, он привел его к источнику долголетия, единственному, у которого собирались только самые здоровые отдыхающие, уверенные, что им не нужно промыть почки, восстановить разрушенную непомерным употреблением крепких вин печень или мужскую силу. Впрочем, за водой к последнему источнику пациенты обычно тайком посылали своих кухарок или горничных. Пребывая при этом в блаженном заблуждении насчет абсолютного неведения окружающих, чья именно служанка каждый день тащит домой большой кувшин заветной водицы.
        - Мы принесли стулья для вашей светлости и секретаря, - кротко сообщил Брант, бдительно разглядывая толпу, в ожидании, пока гвардейцы немного оттеснят публику с того места, где традиционно пил воду король Эквитании и его родственники.
        Пить воду полагалось сидя, медленными глотками, настроив себя на умиротворенный лад. Именно тогда, по увереньям лекарей, она оказывала самое благоприятное воздействие.
        Но отдыхающая знать за многие века умудрилась сделать из этого целый ритуал. И едва лже герцог с секретарем уселись на свои стулья, а гвардейцы, подав наполненные водой кубки, важно застыли за их спинами, началась церемония приветствия.
        И первой, как и ожидалось, заявилась Аглесса, в сопровождении вездесущей дуэньи и нескольких придворных.
        Дорд искренне порадовался правилам, позволяющим тем, кто еще не допил воду, не вставать при приближении дам, и тем более не приглашать их садится. Тогда им не удалось бы отделаться от принцессы до самого конца предписанной процедуры. Зато гуляющим, подходившим поздороваться со знакомыми и друзьями, приличия предписывали не оставаться рядом с ними дольше, чем на пять минут, и Дорд с большим нетерпением ожидал, когда закончится время дружеского визита Аглессы.
        Пока она выражала свою радость поправившимся здоровьем герцога и щебетала что-то про погоду и свои тревоги, друзья, вежливо кивая, осторожно разглядывали публику, а Брант, чуть наклонившись, следил за их взглядами и коротко называл имена и звания тех, на ком эти взгляды останавливались.
        Наконец имгантская принцесса важно сообщила, что обязательно заглянет утром и неспешно отошла от друзей, вызвав дружный облегченный вздох.
        - Непонятно, почему ты так вздыхаешь, - с едким сочувствием тихо осведомился Дорд, - вроде, утром она тебя почти очаровала?!
        - Зато разочаровала, когда решила проведывать с утра пораньше, - Райт терпеть не мог, когда покушались на его привычки, - но если… - он многозначительно смолк, - я могу быть и полюбезнее.
        - Спасибо, но не нужно жертв, - герцог всегда неимоверно уставал от пустой болтовни о погоде и моде, и справедливо предугадывал, что Аглесса еще успеет закормить их такими рассказами до тошноты.
        - Как скажешь… - Райт мгновенно напрягся, к ним подходила Галирия в сопровождении братьев, Милли и незнакомой черноглазой девушки в восточном одеянии.
        Но вовсе не на красочно одетую незнакомку ошеломленно уставился Райт, едва успевший спрятать лицо за внушительным кубком, а на собственную гостью, по указанию, выданному Тренной отправившуюся пить воду чуть раньше герцога, чтоб никто не связывал их имена досужими сплетнями.
        За тот час, что лже герцог не видел северную принцессу, она изменилась кардинально. Исчезли добротные и любовно вышитые северные одежды, теперь на девушке был ярко-голубой шелковый плащ, из-под которого с искусной небрежностью выбивались завитки белокурых локонов и пена кружевного воротника, а изящные ручки были затянуты в тончайшие серебристые перчатки, поверх которых сияло пару довольно крупных камней, заключенных в старинную оправу. Но самое главное - изменилось само лицо, то ли девушку подкрасили умелые ручки, то ли у нее появился амулет свежести. И молодые люди, толпами гулявшие вокруг фонтана, провожали Галирию далеко не равнодушными взглядами.
        Заставляя загадочно ухмыляться ее братьев и лукаво поджимать губки ее новую черноглазую подружку.
        Чуть поодаль за восточной красавицей неотступно следовало несколько фигур, замотанных в странные, чересчур просторные на первый взгляд, плащи, и скользящих так гибко и изящно, что не оставалось никакого сомнения, что это женщины. Впрочем, сзади них топала пара воинов с замотанными полосатыми платками головами и увешенных просто неимоверным количеством кинжалов и сабель торсами.
        - Принцесса Рашильда-Зинатра-Галирия рада еще раз приветствовать вас, ваша светлость, и выразить свою глубочайшую надежду, что эта замечательная вода поможет вам как можно скорее окончательно исцелиться, - равнодушным голосом переводчицы протараторила Милли, но Дорд услышал в ее голосе какие-то неожиданные нотки.
        То ли усталость, то ли печаль. Неужели эти ловеласы так сильно ее напугали?! Он осторожно скосил глаза на Бранта, и обнаружил, что капитан изо всех сил изображает каменное изваяние, равнодушное ко всем человеческим страстям.
        - Благодарю, Вас, принцесса, и буду рад видеть вас и ваших братьев за ужином, - у Дорда брови сами поползли вверх от изумления, когда он услышал это приглашение брата, ни о чем таком они и близко не договаривались, - и будьте любезны, представьте меня вашей прелестной спутнице.
        На личике Галирии, при первых словах Райта засиявшем, как одуванчик под солнцем, при упоминании о прелестной спутнице мелькнула почти откровенная досада.
        - Зальмия, седьмая дочь эмира Харилии, Кобердуллы лучезарного, - тем же официальным тоном произнесла Милли и вежливо отступила в сторону, пропуская ближе к лже герцогу очередную принцессу. Дорданд напрасно с тревогой ждал, что после официального представления и нескольких вежливых дежурных фраз Эртрайт пригласит на ужин и Харильскую принцессу, но кузен упрямо молчал, и, потоптавшись возле них положенное время, принцессы распрощались, чтоб отправиться дальше или к своим экипажам.
        Легкие коляски, в которых прибывали к источнику дамы, положено было оставлять чуть поодаль, во дворах гостеприимных горожан, в сезон зарабатывающих на этом порядочные суммы. Мужчины обычно приезжали верхом, и лошадей оставляли там же, а постепенно обретая друзей и симпатии, выбирали и общее место для транспорта. Брант сообщил Дорду, что намерен высылать пару гвардейцев вперед, занять места, и велел им не останавливаться в одном дворе два раза подряд. Секретарю ничего не оставалось, как одобрить такую предосторожность и в очередной раз с тоской помянуть дядю и свое наивное представление о выборе невесты.
        После принцесс подходили знакомиться и поздравить герцога с приездом невесты рангом пониже. Среди них были - чересчур затянувшая период девичества княжна из восточных имгантских провинций, явно пропущенная шпионами королевы из жалости, несколько графинь и баронесс из Эквитании, и дочка одного из степных ханов, правителя довольно крупного кагала.
        Последнюю принесли в паланкине мускулистые носильщики, и, хотя это экзотическое средство передвижения, щедро украшенное полудрагоценными камнями и дорогими шелками, само по себе заслуживало внимания, а смуглое личико принцессы загадочно поблескивало темными глазами и интриговало полупрозрачной вуалью, скрывающей нижнюю половину лица, друзья вытаращились не на них.
        Сбоку от паланкина невозмутимо выступала Риселла, тоже успевшая совершенно преобразиться, строгое монашеское одеяние послушницы полностью скрывало волосы и шею, оставляя открытым лишь лицо, с самым постным видом взиравшее на лже герцога и его эскорт.
        Сзади Дорда послышался сдавленный всхлип, но он и не подумал оглядываться, чтоб выяснить, кто не сумел справиться с эмоциями, один из гвардейцев, или сам Брандт.
        Залпом глотнув кольнувшую горло воду, герцог с тревогой следил за Райтом, обнаружив, что брат как-то нехорошо ухмыляется, разглядывая бывшую попутчицу. И вот именно эта ухмылка и не нравилась Дорду больше всего.
        Кузен, до отвала наслушавшийся в детстве от многочисленных родственников внешне правильных, но по сути, занудных и лицемерных поучений, терпеть не мог такие шутки и никогда не прощал. Как он сумел сегодня сдержаться, когда решил, что Гизелиус придумал болезнь только ради розыгрыша, до сих пор непонятно. Наверняка, просто от шока не нашел сразу достаточно едких и выразительных слов. И хорошо, что не нашел… Дорд до сих пор помнит помертвевшее лицо едва не свалившегося магистра. Да и жена его волновалась совершенно искренне… такое всегда заметно.
        - Тайлихон, дочь хана Дехтияра, соправителя объединенных степных кагалов, поздравляет его светлость герцога Анримского с благополучным прибытием в это поистине Дивное место, - заученно произнесла ровным голосом Риселла и безучастно уставилась на Райта.
        - Благодарю вас, принцесса, да ниспошлют боги свои благодати на ваши земли, - с еле заметной издевкой вежливо произнес Райт на недурном ошемском наречии, глядя в темные глаза Тайлихон, - я искренне рад, что учил ваш язык и вам не понадобится переводчица, мы сможем беседовать и без посторонней помощи.
        Лицо Риселлы осталось бесстрастным, а ханская дочка едва заметно повернула голову и кому-то кивнула.
        Невысокий и пузатенький степняк в кричаще дорогой национальной одежде, как шарик выкатился из-за паланкина и что-то зашептал на ухо чуть склонившейся к нему Риселлы.
        - Ханшалли Тайлихон счастлива услышать ваше приветствие на родном языке, - выслушав толстяка, невозмутимо сообщила Риселла лже герцогу, - но вынуждена с прискорбием сообщить, что правила ее народа не позволяют девушкам разговаривать с посторонними мужчинами. Поэтому обойтись без помощи толмача не представляется ей допустимым, и она будет очень огорчена, если вы решите настоять на своем.
        - Нет, - разочарованно пробормотал Райт, - я не буду настаивать… но хотел бы пригласить принцессу на обед… если такое не возбраняется правилами ее народа.
        - Ханшалли принимает приглашение и желает знать, когда именно состоится этот обед? - пошептавшись с толстяком, вежливо осведомилась Риселла.
        И герцогу явно не показалось, что у нее чуть дрогнули в насмешливой улыбке строго сжатые губы.
        - Завтра, - с решимостью осужденного объявил Райт, понимая, что его переиграли, - официальное приглашение гонец привезет с утра.
        - Ханшалли благодарит и обещает обязательно приехать, а официального приглашения не нужно, в степи достаточно просто слова уважаемого человека, - невозмутимо сообщила Риселла и паланкин, покачиваясь, неспешно поплыл прочь.
        Все сопровождающие с таким же неторопливым достоинством двинулись вслед.
        - Хррр… - заслышав донесшийся из-за спины едва слышный рык, Дорд не выдержал и оглянулся.
        Брант стоял неподвижно, вцепившись в рукоять оружия как в последнюю надежду, и только раздувающиеся ноздри, да гуляющие по скулам желваки выдавали его ярость.
        В первый день не возбранялось закончить процедуру распития воды пораньше, и Райт поторопился этим правилом воспользоваться, мрачно сообщив, что как-то устал.
        Таргель, присоединившийся к компании в последний момент перед выездом, и осмотрительно гулявший теперь кругами неподалеку от герцогских стульев, услышав об этом, не мог не порадоваться мудрому решению.
        Слишком странной оказалась публика, приехавшая в этом году на воды. Почти все из присутствующих были надежно защищены мощными амулетами, а пару раз мимо Таргеля прошли совершенно непримечательные личности, на которых чувствовался отзвук сильнейших защитных заклинаний.
        Встревоженному Таргелю было просто необходимо с кем-то посоветоваться, и он проклинал про себя самоуверенного Бранта, отложившего допрос магистра на утро. Возможно, если бы удалось снять ловушку вовремя, Гизелиус уже восстановился. Конечно, магу было немного обидно и стыдно, что он не распознал в безобидном на вид старичке магистра, Таргель сразу понял, когда обследовал пустую карету, что его провели, как ученика. Но тем крепче было уважение к мастерству магистра и сильнее сожаление, что теперь он лишен его помощи.
        Маг еще не видел Гизелиуса после того, как магистра вернули во дворец, он был в это время в городе и посыльный капитана нашел его последним, да и то потому, что Таргель сам заметил знакомое лицо. Заклинания иллюзии всегда удавались магу лучше других, потому его и пригласили работать в особые королевские войска. Однако, когда по возвращении во дворец маг первым делом ринулся проведать пострадавшего магистра его не пропустил мажордом, твердо сообщив, что у Гизелиуса уже есть лекарь, а больше никто ему сейчас не нужен.
        Поэтому Таргель был несказанно удивлен, когда дежуривший в холле лакей сообщил, что его просили подняться на третий этаж, в бывшие комнаты покойного герцога Аграната, где разместили метра Гизелиуса.
        И еще больше он был потрясен, когда рванувшегося вслед за ним Дрезорта не впустил на третий этаж непреклонный мажордом, жестко объявивший, что магистру сейчас требуется помощь и лекари, а не тюремщики.
        - Не обижайся, Брант, - примирительно попросил маг, глядя в оскорбленное лицо капитана, - ты же видел, как они его любят… естественно, что не могут не переживать.
        - Но ведь я… А! - Дрезорт махнул рукой и торопливо пошагал прочь.
        Нужно будет с ним поговорить, озабоченно глянув вслед, заторопился маг, что-то слишком много неприятностей свалилось на капитана разом. Хотя он всего лишь слегка оплошал… Почему-то люди очень жестоки в таких случаях к другим, и совершенно не замечают когда сами совершают такие мелкие оплошки по нескольку раз в день.
        В просторной гостиной, куда лакей пропустил Таргеля без разговоров, было тепло и уютно, плотно задернутые шторы надежно отгородили комнату от мрачной серости темнеющего неба, грозящего очередным дождем, на стенах горели в старинных бра толстые свечи, а очаг светился тлеющими угольками.
        В кресле, спиной ко входу, сидел темноволосый незнакомый мужчина, а рядом с ним стояла леди Катренна, придворная знахарка королевы Имганта. По дороге к источнику Брант успел кое-что рассказать о ней Таргелю, и теперь маг сумел почти без труда состроить на лице совершенно безразличное выражение.
        - Садись, Таргель, - кивнула на ближайшее кресло леди, - разговор будет долгим.
        - Ну и как тебе такая наглость? - от рвущегося наружу возмущения Райт резко пнул попавшийся на пути стул и, охнув, запрыгал на одной ножке.
        - Не о том ты думаешь, - укоризненно буркнул герцог, уже полчаса задумчиво пялившийся на неторопливые язычки пламени, лижущие в очаге толстое полено.
        - А я больше ни о чем сейчас думать не могу, - еще морщась от боли, пожаловался Райт, усаживаясь напротив и протягивая руку к вазе с миндалем, - кстати… а во сколько тут ужин?
        - Леди Тренна позвала Таргеля в покои магистра… хочет устроить консилиум, - ухмыльнулся Дорд, вспомнив виноватое лицо Монрата, пришедшего об этом доложить, - как закончат, так и будем ужинать. Не переживай, я послал лакея объяснить все Галирии.
        - При чем тут Галирия… - кузен внезапно покраснел, и герцог понимающе ухмыльнулся, - а вот веселишься ты зря, - сразу же вскипел Райт, - Я искренне считаю, что она одна из главных претенденток… на роль твоей невесты.
        - Смотри, уговоришь, - насмешливо фыркнул Дорданд, - и в самом деле решу на ней жениться… что тогда делать станешь?
        - Буду очень рад… что два человека… которые… - Эртрайт снова покраснел, потом резко побледнел и тихо добавил, - в общем… я буду за вас счастлив.
        - Райт… - роняя миндаль, ринулся к нему герцог, - извини! Как ты мог подумать… что я всерьез?
        - Лучше все-таки ты… чем старый вдовец… может, ты не помнишь, что рассказывала эта проныра Риселла про своего жениха… а я сразу вспомнил, когда леди Тренна сказала про вдовца.
        - Райт!
        - И перестань меня так называть… метр бы сейчас тебя наказал… - кузен был необычайно печален и рассудителен, - поверь, я думаю о вас… так будет лучше всем. В своей Лурдении она никому не нужна, значит, с удовольствием переселится в Анрим. И ее братья будут очень довольны… Гиз же говорил, что у них обедневший род.
        - Еще одно слово, и мы поссоримся.
        Дорданд поднялся с диванчика и, решительно пройдя к двери, запер ее на засов.
        - Не хочу, чтоб кто-то подслушал, - сев напротив брата, строго заявил герцог, глядя в его недоуменное лицо, - сейчас я тебе расскажу то, что постепенно прояснилось в моей голове. Но об этом никто не должен знать, понял?
        - Даже Гиз? - засомневался Райт.
        - Он знает… и наверняка даже больше, чем я предполагаю. Только не собирается нам говорить… я думаю, потому, что боится… что тогда мы расстроимся и поведем себя слишком… неестественно. Это может насторожить врагов.
        - Дорд… ты про что? Какие враги?
        - Сейчас объясню. Только разреши напомнить тебе события последнего года… те, что известны мне. Наверняка это не все, но и они складываются во вполне стройную схему… я конечно далеко не такой стратег, каким был отец или дядя, но кое-что сумел сложить.
        - Жду, - скептически вздохнул Райт и подтянул к себе вазу с миндалем.
        - Чуть больше года назад леди Тренна внезапно устраивает мужу скандал и прекращает с ним всякие отношения, так? - положил зернышко миндаля на блюдце Дорданд, - Тем не менее, сегодня мы убедились, что она вовсе его не разлюбила и не нашла другого. Значит, у этого поступка была совсем другая причина. Почти в то же время внезапно гибнут мои родители… попав в болото в лесу, который отец знал, как свои пять пальцев. Молчи! Я сейчас не о своих чувствах пытаюсь сказать, а сложить голые факты. Дальше. Меньше чем через месяц после трагедии король отправляет Мангреда в Черзайскую крепость на обучение, хотя ранее считалось, что здоровье наследника недостаточно крепкое, чтоб стать воином. А в последнюю встречу дядя обмолвился, что уже больше года пытается решить проблему с моей женитьбой. Мне стало интересно, что именно произошло год назад, и я поднял хроники. Что ты думаешь, примерно в это время принцесса Аглесса достигла совершеннолетия, а моя кузина, малышка Онгелия летом отпраздновала четырнадцатый день рождения, то есть достигла возраста, с которого принцесс можно официально выдавать замуж. И именно с
этого времени Имгант начал поднимать проездную плату для торговцев и путешественников, причем очень резко и необоснованно.
        - Ну, всё ясно… ты мне это уже рассказывал.
        - Подожди, пока не все. Примерно за полгода до моего решительного разговора с дядей, метр вдруг начал усиленно гонять нас по этикету, ошемскому наречию и экономике… но и это мелочи. Именно в это время в Кархин прибывает Риселла и поселяется у дяди, потом заводит тесную дружбу с губернаторскими дочками. Через некоторое время к ней приезжает Милли… но сначала они делают вид, что незнакомы… иначе травница сразу же остановилась бы в доме графа. А она живет отдельно, открывает лавочку и лечит людей. Вспомни, что говорил метр про знахарей? К ним ходит столько народа, и приносит столько новостей и сплетен, что шпионам остается только завидовать. У тебя еще не появилось подозрений?
        - Что они шпионки? Так Гиз сказал…
        - Нет! Не про это! Что нашу с ними встречу, место смотрин и дорогу, по которой я буду ехать, выбрали заранее. Много заранее, чем подвели меня к выводу о необходимости женитьбы. И все время держали ситуацию под пристальным контролем. Не зря же королевские гвардейцы догнали нас почти в начале путешествия! А Гиз наверняка что-то знал… или догадывался, но детали скрыли и от него. А это значит, что тот, кто все это подготовил, очень боится утечки информации и выдает указания не сразу, а по частям… по мере развития событий. Но и это еще не главное.
        - Я не понимаю, про что ты, - несчастно выдохнул Райт, - но мне уже не по себе.
        - Тогда представь, как паршиво стало мне, когда я, наконец, понял, что я - карась. Да, просто маленький, глупый карась, которого используют как наживку. В охоте за большой зубастой щукой. И все это, гибель моих родителей, ссора метра с женой и эти вездесущие ученицы - подстроено только для того, чтоб я не сорвался с крючка и покорно позволил женить себя на Аглессе. Потому что именно тогда и покажет свой настоящий облик хищная щука, на которую забросил снасть кто-то умный, но безжалостный. И именно поэтому я прошу тебя не оказывать больше никаких знаков внимания Галирии, пока находишься в моем обличье. Иначе ей может грозить очень серьезная опасность… гораздо более страшная, чем брак со вдовцом.
        - Дорд… - потрясенно прошептал кузен, неверяще вглядываясь в глаза брата, - но ведь это невозможно! Тогда получается… что твой дядя знал про все это заранее? И гибель твоих родителей… нет, я не верю!
        - Сам не верю… - скрипнул зубами герцог, - и хочу дожить до того момента, когда смогу задать этот вопрос, глядя королю в глаза. Потому и прошу… не подавай пока Галирии особых надежд… хотя бы при Аглессе. А я попытаюсь разговорить Милли… по-моему, она уже пожалела, что так опрометчиво начала делать нам замечания.
        - А как же магистр… разве ты не скажешь ему про свои подозрения?
        - Райт! Извини, Дорд, неужели ты думаешь, что ему Тренна ничего не сказала? Или он сам не додумался? Вспомни, как она проговорилась, что невесту мне и без нее выбрали? Но… я еще посмотрю, как много они нам расскажут после сегодняшнего консилиума. Ты думаешь, зря сейчас наверху собрались только сильные маги? Ведь эти парни почти магистры… как я понял из объяснений Гиза, они смогли провести даже Вестура, обвешанного самыми сильными амулетами.
        Некоторое время они молча жевали миндаль, не ощущая, впрочем, никакого вкуса. И думали каждый о своем и все-таки, об одном и том же, что ни простому человеку, ни герцогу жизнь никогда не дает истинной свободы, а только выбор между предложенными ею ситуациями.
        Стук в дверь раздался как-то неожиданно, Дорд сначала крикнул - входите, и лишь потом вспомнил про засов и бросился отпирать, моля всех богов, чтоб это оказалась не Милли.
        - Леди Катренна просит вас подняться в покои вашего батюшки, - осуждающе поджавший губы Монрат, таким способом протестовал против кощунственного вселения в святые для него комнаты.
        И хотя Гизелиуса очень уважал и искренне сожалел о приключившейся с ним беде, все же считал, что метр вполне мог обойтись комнаткой и попроще.
        На третий этаж друзья почти бежали, но у двери Дорд остановился и испытующе оглянулся на брата, как бы предупреждая о молчании.
        - Входите и садитесь… - Таргель смотрел на вошедших с такой знакомой ехидцей, что у Дорда сразу вспыхнули в уме новые подозренья, и он внимательно присмотрелся к непривычно потерянному взору кротко сидящего в кресле Гизелиуса.
        Затем перевел взгляд на бдительно следившую за ними леди Тренну, прикинул расстояние, разделявшее ее и мужа, и, взяв пару стульев, поставил перед Таргелем. А затем незаметно подтолкнул к ним ничего не понимающего брата.
        - Мы слушаем, - повинуясь тычку, ожидающе уставился на мага Райт, даже не пытаясь поинтересоваться, почему они разговаривают с Таргелем, а не с магистром.
        Однако за последние пару часов на лорда свалилось столько неожиданных новостей, что бедолага от растерянности никак не мог уследить за ходом мыслей старшего брата. И потому решил просто молча подчиняться… как он обычно и делал, никогда не стремясь к роли лидера. Тем более теперь, когда герцог почти доказал, что они попали в абсолютно безвыходное положение. Ведь именно Дорд с самого детства всегда изобретал уловки, дабы избегнуть наказания за проказы, которые они устраивали по его же инициативе. Придумает и теперь… должен, во всяком случае.
        - Я хочу открыть вам еще одну свою тайну… - посерьезнел лже Таргель, и даже Райт сообразил, что это вовсе не тот человек, с которым они плыли на баркасе.
        - Открывай, - буркнул он настолько несчастно, что сидевший напротив маг с изумлением вгляделся в лица друзей.
        А ведь у них явно что-то произошло… жаль что он снова выжат почти досуха… нет никакой возможности заглянуть в мысли… нет, в самую потайную суть он никогда не полезет и сам, а вот сверху, то что само рвется наружу… Но и чувств тоже хватает… странных эмоций, противоречивых, разочарование и боль а рядом решимость и надежда, подозрение и вера… и еще что-то… пока слабое, почти неощутимое но уже очень важное и личное.
        - Много лет я жил под личиной… и об этом знал только ваш отец, - маг намеренно не сказал, чей именно, всем и так понятно, тем более, милорд Агранат любил Райта как младшего сына… других детей, после тяжелых родов, у них с женой не было, - но сегодня заклинание исчерпалось… хотя я надеялся, что оно продержится еще несколько месяцев.
        - И… каков твой истинный облик? - несколько минут Райт молчал, обдумывая услышанное и ожидая, что Дорд скажет свое мнение первым.
        Однако, не дождавшись, сообразил, что придется вести переговоры самому.
        - Пока не могу показать… не потому, что не хочу, просто все силы ушли на создание этой иллюзии.
        - А зачем нужна была иллюзия облика Таргеля? - Райт наконец-то почувствовал исследовательский интерес к происходящему, - мог бы сделать прежнюю.
        - Я более сильный маг, чем Таргель, не в обиду ему сказано, - кивнул магистр, - вот и попросил об обмене. Его сил вполне хватит сидеть тут с моими учениками, плести защиту и заряжать амулеты, а я хочу побродить среди прислуги и охраны. Почему-то мне кажется, что среди них есть предатель.
        - Возможно, он находится намного ближе… - не выдержав, съязвил Райт, - если сопоставить все произошедшие события.
        И тут же получил в бок ощутимый тычок.
        - А возможно… все события говорят совершенно об ином, - прекрасно поняла выпад магиня, и поднялась с кресла, - мне пора возвращаться, я и так провела тут слишком много времени. Завтра утром, когда Аглесса приедет проведать вашу светлость, не забудьте пригласить ее на обед. Прощайте.
        Она легко поцеловала лже Таргеля в висок и, вздохнув, упорхнула из комнаты с живостью юной девицы.
        Глава 16
        В этот раз трапезничали в столовой второго этажа, и Дорд почему-то считал, что преобразившийся в Таргеля магистр сядет рядом с ним. Однако тот скромно устроился с противоположного конца удлиненного овального стола на двенадцать персон возле Бранта а рядом с секретарем Азарил снова усадил Милли.
        Принцесса, предсказуемо оказавшаяся возле Эртрайта, светилась от удовольствия, все эмоции на ее бесхитростном личике читались так ясно, что незачем было прибегать к помощи эмпата. И хотя лже герцог и секретарь невероятно устали и переволновались за этот день, ее сияющие глаза не могли не оказать на них целительного действия.
        Особенно на Райта. Уже через пять минут он с удовольствием смеялся над произношением Галирии, вовсю шутил сам и вообще был в ударе.
        Дорд, поглядывая на него, тоже не мог сдержать улыбки, счастливый кузен всегда вызывал в нем почти отеческое умиление. И было как-то совестно одергивать это веселье напоминанием об резких словах леди Тренны, гвоздем засевших в мозгу Дорда. А еще тревожила какая-то двусмысленность… нескладность в ее поведении. Почему леди одновременно просит приютить Галирию и пригласить на обед Аглессу?
        Какая роль во всем этом у Милли? Почему она так спокойно относится к флирту герцога с подопечной принцессой, ведь ясно же, что ее подсунули северянам вовсе не на роль простой переводчицы?!
        Эта мысль настолько озадачила герцога, что он оторвался от поглощения сочного куска жаркого и решительно повернулся к соседке, намереваясь посмотреть на ее реакцию. И озадаченно замер, обнаружив совершенно неожиданное зрелище. Брат принцессы, склонившись к уху Милли, тихонько рассказывал ей нечто веселое, а девушка мило раскрасневшись, одобрительно улыбалась собеседнику и вообще выглядела очень довольной.
        У Дорда как-то резко испортилось настроение, он искренне полагал, что миледи приставила ученицу к северянке вовсе не для того, чтоб та крутила амуры с ее братьями. Да и вообще не стоило травнице дразнить Бранта, сидящий напротив них капитан поглядывал на веселящуюся парочку так мрачно, что герцогу поневоле стало его жалко.
        - Представляешь, Кайд, - повернулся в этот момент к секретарю довольный лже герцог, - Галирия призналась мне, что ей очень понравились грибы, и она собирается попробовать все блюда, которые из них готовят.
        - Боюсь, что столько мы тут не проживем, - хмуро пробормотал магистр, - из грибов готовится неисчислимое множество блюд, - поправился он, заметив направленные на него недоуменные взгляды.
        - Ну, хотя бы самые распространенные, - поддержал понявшего намек и немного сникшего брата герцог, - давайте скажем повару, чтоб завтра приготовил полностью грибной стол.
        - Нет, нет, я против! - слишком оживленно воскликнула Милли, - нельзя так жестоко поступать с братьями Галирии, они-то вовсе не в восторге от паша.
        - Но если все поддержат эту идею, мы не будем спорить, - примирительно улыбнулся Азарил, - нужно иногда пробовать то, что едят лентяи.
        - К сожалению, я тоже против, - серьезно объявил лже Таргель, - поскольку ваш лекарь слег надолго, а мне одному трудно уследить… в грибные блюда проще всего добавить яд.
        - А что с метром? - осторожно поинтересовалась Милли и Дорд только теперь сообразил, что она не в курсе произошедших событий, леди Тренна не встречалась с ученицей с тех пор, как узнала о пропаже мужа.
        - Он сильно пострадал от магической ловушки, -поторопился сообщить Брант, кидая на своего мага предупреждающий взгляд, - появился вечером прямо на дорожке… охранники были новые, вот и бросили ловушку.
        - Так нужно было сразу снять… - похоже, Даннак был в курсе магических тонкостей и все сидящие за столом это сразу же отметили.
        - Мы приехали позднее… - Брант едва ли не скрипел зубами, вынужденный объяснять, как едва не угробил магистра, - и мне сообщили только ночью. А Таргель к тому времени вымотался… я очень сожалею, что не решился его разбудить.
        - Прекрати, Брант, - внезапно рассердился Эртрайт, - я запрещаю тебе считать себя виноватым в этом недоразумении. И уверен, что через несколько дней Гизелиус будет совершенно здоров.
        - Действительно, Брант, - неожиданно поддержал его сам Гизелиус, - я не особо силен в целительстве, но леди Тренна известная знахарка, и она согласилась мне помочь, поэтому не стоит терять надежду на лучшее.
        - Интересно, что она потребовала… за излечение, - внезапно тихо хмыкнул Азарил, и его мимолетное замечание открыло Дорду глаза на некоторые тревожившие его мелочи.
        - С его светлости - всего лишь приглашение на обед… - так же небрежно бросил он, - для своей подопечной.
        - И когда? - внезапно напряглась Милли, и Дорд заметил, как ее изящные пальчики нервно стиснули вилку.
        - Завтра, - на секунду несчастно скривился Эртрайт, - но я надеюсь… принцесса Галирия не бросит меня в трудный час и примет мое приглашение?
        - Я? Да, хочет, - мило заулыбалась северянка, но Азарил решительно перебил ее, сообщив, что они обдумают это приглашение и дадут ответ утром.
        После этого известия Райт как-то приуныл, да и принцесса заметно опечалилась. Но братья не дали ей долго грустить, едва девушка доела десерт, вежливо объявили, что очень устали с дороги и просят их извинить.
        Едва за северянами закрылась дверь, поднялся со своего стула Брант, и, сославшись на необходимость проверить посты, торопливо покинул столовую. Сразу вслед за ним ушел лже Таргиль, и его уход показался Дорду самым обоснованным из всех предыдущих.
        - Извините… я схожу, проведаю своего питомца, - Райт, от расстройства утративший всякий интерес к любимому десерту, внезапно вспомнил, что перед ужином Монрат торжественно сообщил ему, что поставил корзинку с щенком в его спальне, так как животное скулит без хозяина.
        - Я была неправа… - только услышав голос Милли, герцог обнаружил, что остался в столовой не один, - и хочу извиниться.
        - Не стоит… я тоже был невежлив, - отмахнулся Дорд, не выносивший долгие извинения, - лучше расскажите… как получилось, что метр оказался в парке один? Ведь вы сбежали вместе?
        - Ну, если честно… сами мы бы не сумели, даже пытаться не стали, - вздохнула Милли, - но остальное вам придется спрашивать у него, когда он выздоровеет. Я ничего не знаю, да и если бы знала… никогда не стала открывать чужие тайны.
        - А свои? - поймал ее герцог, - зачем вам так нужно было попасть в переводчицы именно к Галирии?
        - Но это тоже не моя тайна, - Милли казалась чрезвычайно расстроенной тем обстоятельством, что не может ничего объяснить секретарю, - но поверьте, все, что я делаю, вовсе не имеет целью как-то навредить вашему хозяину… больше я ничего не могу сказать… я и так сказала слишком много.
        - Боюсь, что больше ему и нельзя навредить… чем уже постарался родной дядюшка, - мрачно фыркнул Дорд, не перестававший думать о предавшем его родственнике.
        И самое главное не только его, но и отца, оставившего брату в подарок целое королевство. Хотя, как Дорданд давно уже заподозрил, и теперь имеет возможность убедиться, не такой уж это приятный и безобидный подарок… как думают некоторые простаки.
        - Да при чем тут его дядя? - искренне изумилась Милли, - а, вы имеете в виду, что он не стал прятать герцога в какой-нибудь крепости или в том же Анриме? Боюсь, вы не в курсе… но это было бы совершенно бесполезно. Королева Аннигелл… вернее, ее советники, уже настолько крепко держат его за горло своими провокациями, что малейшее сопротивление вызвало бы начало войны. Отлично обученные легионы ночных охотников и королевских егерей уже полгода стоят у всех важнейших дорог и мостов в Эквитанию… король, конечно, выставил со своей стороны всех, кого мог и потихоньку увеличивает армию, но у него намного меньше шансов защитить свои границы, чем у Аннигелл их захватить.
        - Дьявол… я действительно никакого представления… но ведь никаких слухов и никакой тревоги…
        - Об этом позаботился ваш друг Брант… его люди мотаются по всем городам, затыкая слишком дырявые рты… Багрант еще надеется на мирное решение проблемы. Потому и герцога выслал сюда… подальше от себя, хотя до последнего времени королева надеялась, что смотрины пройдут в столице, как оно и положено.
        И только выслушав это объяснение, герцог припомнил, что действительно, слишком много озабоченно снующих по дворцу людей в мундирах он встречал в последние приезды в столицу. Однако, слишком занятый собственным горем и навалившимися хозяйственными делами как-то не придавал всему этому значения. Да и Брант, каждый раз, словно случайно встречавшийся на пути, сразу увлекал друга в пучину столичных развлечений, не оставляя ни минуты на раздумья и наблюдения. Впрочем, что винить капитана, у него, как теперь понятно, был вполне определенный приказ, а вот почему он сам не задумался… теперь даже непонятно.
        - Милли, а вы-то, откуда все это знаете? - подозрительно осведомился герцог, расстроенный собственной невнимательностью.
        - Леди Тренна… - как-то виновато вздохнула Милли, - как вы понимаете, придворная знахарка постоянно в центре всех новостей и сплетен… а с нами, как с ученицами, она всегда делилась этими сведениями… девушкам необходимо знать, чего можно ждать от завтрашнего дня.
        - Да и не девушкам… - буркнул в ответ на свои мысли Дорд, - и, что, как по-вашему, ждет герцога, если он женится на Аглессе?
        - Ну, если он захочет жениться… - Милли замялась, не зная, как ответить, или не желая и тут ее перебил громкий стук распахнувшейся двери.
        - Кайд! - лицо лже герцога, тащившего за шиворот в отведенной правой руке свой подарок, было сердито и решительно, - возьми этого… - тут он заметил Милли и поперхнулся, - прелестного щенка, иначе… - он на миг смолк, подыскивая слово, потом, вспомнив, что он теперь герцог и вовсе не обязан что-либо объяснять, кротко закончил, - вообщем… забери.
        - Как пожелаете, - развеселился Дорд, представив, чем мог питомец так рассердить кузена, и с ласковой ехидцей позвал, - Райти, Райти!
        Щенок, получивший наконец свободу, заслышав знакомый голос ринулся к секретарю со всех лап, похожий из-за раздувшегося как шар животика на меховой мячик с бусинками глаз.
        - Как ты его назвал? - медленно поворачиваясь от двери, приторно сладким голосом протянул Райт.
        - Мне казалось, что вам понравится… - не моргнув и глазом, кротко сообщил Дорд, - в честь вашего любезного кузена.
        - Тогда уж назвал бы Дордик, в честь меня самого, - сердито съязвил Эртрайт, и раздумав уходить, направился к столу, - чего мелочиться.
        - Мне казалось… что такое имя не понравится вашей невесте… хотя если подарить ей щенка, то, пожалуй, она будет рада… на нем можно будет тренироваться в произнесении брачной клятвы, - мрачновато пошутил Дорд и кузен сразу притих.
        - Пожалуй, я съем еще кусочек этого торта, - со вздохом сообщил он, - все, что принес мне в комнату Монрат, сожрала эта скотина.
        - Так вот почему он такой толстый, - сообразил Дорд, - ну тогда понятно, почему ты так решительно отдал его мне.
        - И вовсе не поэтому, - не желая признаваться, пробурчал Эртрайт, - просто он не хочет спать в корзине и скулит под дверью.
        Дверь распахнулась так внезапно, что друзья едва не подскочили, а герцог инстинктивно качнулся в сторону Милли, желая заслонить девушку от опасности.
        - Ваша светлость… - лже Таргель с облегчением выдохнул и обессиленно облокотился на дверь, - вы еще тут… как хорошо.
        - Он уже тут, - сразу насторожился Дорд, - а в чем дело? Герцог только что вернулся из своей спальни… Таргель! Что ты на него так смотришь?
        - Опоздали… - ворвался в столовую Брант, - там ни одного кусочка и герцога нет…
        Постепенно он говорил все тише и тише, подозрительно всматриваясь в Эртрайта.
        - Как… нет? - магистр уставился на ученика как на приведение и медленно двинулся к столу.
        Эртрайт, напуганный и настороженный одновременно, немедленно вскочил и отступил к окну.
        - Объясните толком, в чем дело,- герцог вскочил с места, с грохотом роняя стул, и встал между братом и магом, - чего нет, и почему это так плохо?
        - Придержи лучше его светлость, - сурово приказал лже Таргель, - иначе будет беда. Дело в том, что Берн приготовил для милорда рулетики… на случай, если ему захочется ночью перекусить и послал лакея отнести на третий этаж. Но дежурный гвардеец вдруг засомневался, точно такое блюдо с рулетиками только что принес другой лакей.
        - Их не схватили? - сразу смекнул суть происшествия герцог.
        - Нет, повара успели уехать в вечерней повозке. Но лакей из тех, кого мы привезли, - Гизелиус осторожно вслушивался в эмоции Райта и ничего, кроме испуга и возмущения там не находил, - и он не утерпел… по пути съел парочку рулетиков.
        - Все ясно, успокоитесь и спасайте щенка, - облегченно выдохнул герцог, - он сожрал всё остальное прежде, чем его светлость успел дойти до спальни.
        - А что с лакеем? - Милли, не успевшая порадоваться внезапному возвращению Райта, спасшему ее от дальнейших расспросов, очень живо наблюдала за последующими событиями, и теперь собиралась бежать помогать Таргелю в целительстве, противоядия она знала назубок.
        - Сидит в чулане и громко ругает бессердечных стражников, не желающим отпустить его к прекрасной Аглессе, - зло выдохнул Брант, рухнув на свой стул.
        - Да, - севший рядом с ним магистр налил себе полный кубок холодного сока, и торопливо сделал несколько глотков, - придется ставить еще одного охранника возле лестницы на нижнюю кухню, никак не мог подумать, что он так быстро найдет лазейку в нашей защите.
        - Уже стоит, - угрюмо сообщил Брант, и обернулся к застывшей в сомненьях травнице, - госпожа Милли, если вы уже идете в свою спальню, то я намерен проводить вас… во избежание, так сказать.
        - А щенка спасать никто не собирается? - вернувшийся на место Райт подозрительно ковырялся в пироге.
        - Так не от чего его спасать… - устало обронил магистр, - на собак человеческое приворотное не действует. Госпожа Милли, если вы не совсем доверяете капитану, то я сам провожу вас до спальни, и гарантирую, никто и близко не подойдет.
        - Вообще-то я надеялась… - Милли робко оглянулась на герцога, - что лорд Кайд…
        - Извините, - Дорд немедленно поднялся со стула, на который едва успел опуститься, - меня просто потрясла наглость… с которой действуют люди королевы. Прошу.
        Герцог не стал задумываться, показалось ему, или нет, что во взгляде капитана скользнула откровенная досада. Гордость за оказанное доверие и выбор травницы наполнили душу веселым азартом. А воспоминание о гвардейцах, стоящих на своих постах и вовсе заставило сердце предвкушающе заухмыляться. Да и как можно не захихикать, едва представив, какое разочарование выступит на лицах нахальных ухажеров при виде неприступной травницы, идущей к своей спальне в сопровождении мужчины!
        - Я все же пойду вместе с вами, - устало поднялся со стула магистр, - моя спальня в той же стороне, так что нам по пути. А вы, ваша светлость, кушайте свой пирог спокойно, всё, что стоит на столе, я проверил.
        Гвардейцы, стоявшие на постах возле лестницы и в коридоре, разумеется, прекрасно всё разглядели. И как мило беседует недотрога-пассажирка с секретарем герцога, и как уныло плетется сзади них отрядный маг.
        Однако воины, вымуштрованные дежурствами в королевском дворце, сумели состроить такие бесстрастные морды, что Дорду не пришлось насладиться своим триумфом сполна. Герцог сдержал разочарованный вздох, и, вполуха слушая рассказ Милли о тонкостях применения приворотных зелий, пытался сообразить, по какому из трех сценариев пройдет прощание с травницей возле дверей ее спальни?
        Первый, самый заманчивый и волнующий он отмел сразу, как невероятный. Нужно быть слишком самоуверенным болваном, чтобы надеяться, что такая неприступная девица пригласит его в свою комнату… даже просто для того, чтоб не откланиваться при всех. И, стало быть, не стоит рассчитывать на прощальный нежный поцелуй, хотя бы в щечку. И тогда, следовательно, его ждет только вежливое "спасибо" и традиционное пожелание спокойной ночи.
        Дорд тайком вздохнул, сердясь на себя за такие мысли, с чего бы это ему вздумалось волноваться о поцелуе этой настырной девицы? На ум приходило только одно объяснение, слишком давно он не встречался с менее строгими прелестницами, но об этом не стоило даже мечтать. Наверняка в этом городе даже на вечерок не удастся сбежать вместе с Брантом и кузеном в одно из тех тайных местечек, которые так хорошо умеет находить капитан.
        Герцог подавил еще один несчастный вздох и вежливо поддакнул Милли, объясняющей принцип самого простого метода снятия приворота. Резкого опускания насильно влюбленного в ледяную воду, лучше в полынью. Страх мгновенно так сильно завладевает всеми помыслами пациента, что нить заклятья мгновенно прерывается. И больше не возникает, восстанавливаться само оно не может, потому что знахарки, ради незаметности используют очень слабую магию.
        - Надеюсь… нам не придется этим воспользоваться, - учтиво кивнул герцог, всем своим видом показывая, что чрезвычайно увлечен её объясненьями.
        - Вот мы и пришли… - возле двери в спальню Милли как-то растерялась, и самые смелые надежды вмиг возродились в сердце герцога.
        - Поблагодарите лорда Кайда за любезность, - непререкаемым тоном приказал магистр, распахивая дверь и подталкивая девушку внутрь, - и пусть идет отдыхать, а мне нужно задать вам несколько вопросов наедине… по очень важному делу.
        Милли успела только растерянно пискнуть - "спасибо", как дверь захлопнулась, оставив возмущенно пыхтящего Дорда в полном одиночестве.
        Хотя… это он только сначала так думал, что в одиночестве.
        Короткий смешок донесся из полутемной глубины коридора, и почти сразу к нему присоединился второй. А через минуту вслед торопливо шагающему к лестнице секретарю несся издевательский хохот нескольких гвардейских глоток, заставляя до боли сжимать кулаки.
        В свою комнату Дорд влетел как выпущенный из пращи снаряд, и едва не растянулся, поскользнувшись на лужице, сделанной щенком возле самой двери. Взбешенно рыкнув, успел ухватиться за столбик кровати и с размаху плюхнулся на нее, яростно саданув кулаком по покрывалу.
        - А-аа! - Вопль боли, вырвавшийся из чьей-то груди, мгновенно отрезвил разъяренного герцога.
        В два прыжка он оказался возле оружейной стойки и выхватил самый огромный и тяжелый меч. Сегодня Дорд был вовсе не намерен кого бы ни было щадить, и наглый лазутчик, забравшийся в его комнату и постель, может только помолиться, это его последняя проделка и последний час жизни.
        Желание отыграться хоть на ком-то было так сильно, что герцог уже занес руку с мечом и ожидал только, пока шпион выпутается из одеял. Некрасиво убивать человека, не посмотрев в его подлые глаза.
        - Ну что ты так лупишь, не глядя, - едва не плача, простонала увенчанная спутанным вьющимся золотом волос голова Райта, высовываясь из покрывала, - ведь так и убить можно!
        - Ты кто? - не повелся на жалобный тон лазутчика герцог, точно знавший, что Райт сейчас выглядит совершенно не так.
        И хотя знакомое лицо вызывало массу эмоций и воспоминаний, герцог одной рукой придавил шпиона к постели острием меча, а другой торопливо нашарил на груди выданный Гизелиусом именно на такой случай амулет.
        Как там говорил магистр, оторвать нижнюю бусинку и раздавить? Или раскусить, но будет щекотно во рту.
        Неважно, пусть щекочет, отвлекаться на то, чтобы найти на полу подходящее место, и аккуратно класть туда бусинку, все равно нет возможности. Шпион может за это время что-нибудь сотворить. Наверняка успеет он немногое, меч Дорда ему не позволит, но магистр потом будет просто в ярости…
        - Дорд, - это я, Райт! Пошел перед сном умыться и снял сережку… волосы в ней все время путаются. А когда вылез из ванны, и глянул в зеркало… даже удивился сначала… чего-то не хватает, - торопливо бормотал пленник, мученически поглядывая на острие меча, прижавшего к груди ночную рубаху, - а потом сообразил, в покрывало с головой замотался и побежал к тебе… а чтоб никто не увидел, спрятался…
        - Хорошо, если ты Райт, скажи, где болванчик госпожи Ненкис? - судорожно припомнил герцог одну из самых страшных детских тайн, фарфорового болванчика, в пузо которого были встроены песочные часы.
        Госпожа Ненкис некоторое время учила юных лордов чистописанию и манерам, после того, как старый герцог обнаружил, что записку сына нельзя прочесть без помощи Гизелиуса.
        Учительница отмеряла время на выполнение задания по своим собственным часам, и уходила на веранду, читать очередной толстенный и ужасающе занудный роман. Однажды болванчику не повезло, идя на урок, Дорд припас полные карманы сладостей, и пока друзья пытались оттереть липкие руки, время закончилось. Недолго думая, Райт потянулся перевернуть болванчика, но как оказалось, такая же мысль посетила и темноволосую голову его старшего брата. В итоге болванчик покатился со стола и разбился.
        Всего несколько секунд парнишки ошеломленно сидели над обломками, потом Дорд решительно озвучил план и работа закипела. Обломки были распиханы по карманам, песок частично смешан с золой, частично ссыпан в щели между рассохшихся паркетных досок.
        Пришедшая в классную комнату учительница, очень удивлялась, не найдя своего болванчика, но в тот день друзьям удалось убедить Ненкис, что она просто забыла принести часы.
        - Под левым задним углом дальней беседки, только не болванчик… а осколки, - обиженно прошептал Эртрайт и герцог нехотя убрал меч, пытаясь припомнить, что там говорил магистр про запрещенные амулеты черных шаманов, с помощью которых можно просмотреть у человека любые воспоминания.
        - Ну, и стоило из-за этого гонять больного учителя… - едва войдя, магистр укоризненно уставился на мрачного герцога, сжимающего в руках меч, и тут его взгляд упал на виноватую мордочку Райта, выглядывающую из кучи одеял, - о-о-о, нет! Как ты умудрился!
        - А ты уверен… что это - он? - еще неуступчиво буркнул Дорд, но меч от груди шпиона все же отнял.
        Теперь, когда в комнате сильный маг, лазутчику не уйти.
        - Уверен, - решительно запирая за собой дверь, тяжело вздохнул магистр, - убери на место оружие и извини… я думал, ты от обиды меня так быстро вызвал.
        Тут он шагнул в сторону кровати, поскользнулся в той же луже, и, сердито зашипев, машинально щелкнул пальцами. Лужица мгновенно исчезла, а магистр разозлился еще больше. Энергии и так нет… а тут еще всякие питомцы.
        - Где это… животное?
        - Зачем он тебе? - сразу насторожился Райт, и герцог разочарованно поплелся ставить меч в стойку.
        Это все-таки настоящий Райт, поддельный не стал бы волноваться за какого-то щенка, а братишка всегда готов был защищать всех птичек, козявок и букашек.
        - Чтоб случайно не встать, - невольно отмякая, усмехнулся Гизелиус, ну вот как на такого ругаться?
        - Тут, - его ученик осторожно извлек откуда-то из-за себя пузатый, сладко посапывающий шарик, - на полу он скулил. А Дорд нас чуть не убил…
        Райт, морщась, потер плечо и уставился на брата укоризненным взглядом.
        - Дай посмотрю… - магистр тяжело шлепнулся рядом с учеником и поводил над больным местом руками, - вот и все… синяка не будет. Но это - последняя хорошая новость.
        - Как это, последняя? - не понял Дорд, - что ты имеешь в виду?
        - Только то, что уже объяснял, каждое магическое воздействие требует определенной дозы энергии. А у меня ловушка все высосала подчистую… не только из резерва, но и из амулетов. Тренна поделилась, конечно, да и Таргель с учениками отдали все, что смогли, однако оставить их с пустым резервом я тоже не мог.
        - И что ты нам предлагаешь, - неверяще уставился на мага Дорданд, - признаться всем в шутке?!
        - Ги-из…
        - Что, Ги-из?! - передразнил Райта маг, - неужели боишься показаться публике в собственном облике? Вот ведь как знал я, что никак нельзя даже на час оставлять вас без присмотра!
        Покрывало сползло с виновато поникшей золотой макушки, и магистр, вздохнув, с привычной лаской потрепал ученика по спутанным волосам.
        - Да кто бы говорил, - широко ухмыльнулся герцог, подтаскивая массивное кресло, и устраиваясь рядом, - а сам едва увидел леди Тренну, и все обиды разом забыл!
        - Тренна - это другое. Она жена… и за десять лет стала родным человеком… роднее брата и сестры, которых я иногда инкогнито проведываю, - серьезно сообщил магистр, и задумчиво прибавил, внимательно изучая Райта, - вот только одного понять не могу, как ты сюда-то попал?
        - В покрывале… - посопев, признался Райт, - никто не видел.
        - Вот в этом я сомневаюсь… не мог дежурный гвардеец тебя не заметить, это ты его не видел, потому что они все сидят под прикрытием иллюзии… Таргель для них такой фокус придумал, чтоб никто тайком не подобрался.
        - Но там было тихо… и я покрывало на лицо посильнее надвинул… может, не заметили?
        - Заметили, не волнуйся, - зло рыкнул Дорд, вспомнив собственное бегство, - кстати, Гиз, я как раз хотел спросить, зачем ты так нехорошо со мной пошутил?!
        - Да не хотел я шутить, - в тоне мага даже близко не слышалось раскаяния, - мне и в самом деле нужно было кое-что спросить… раньше никак не получилось. А пустить тебя туда - значило бросить тень на ее репутацию.
        - Значит, если ты входишь к девушке в спальню, репутация ее не страдает, а если я - то все, можно по ней отпевание заказывать! - язвительно фыркнул герцог и оглянулся, ища вазу с миндалем.
        - Дорд, я все объясню тебе позже, а сейчас бери щенка и иди в покои Райта… вернее в свои, - занятый решением проблемы, магистр и не подумал отвечать на вопрос воспитанника, - если встретишь Бранта, а ты его наверняка встретишь, расскажи, что после лихорадки, которой герцог якобы недавно переболел, я каждый вечер снимал магией приступы жара и галлюцинации. А сегодня ему стало плохо… и он прибежал к тебе, так как не нашел амулет вызова… Кстати, Райт, а где серьга?!
        - Вот, - кулак кузена разжался, и друзья увидели на покрасневшей от усердия ладошке злосчастный амулет.
        - Горе с тобой, когда только научишься точно следовать моим приказам! Ложись и спи, я пока устроюсь на кресле… думаю, Брант не успокоится, пока всё не проверит.
        Маг отобрал серьгу и сунул в карман, потом ловко задернул занавески балдахина, и с изумлением уставился на Дорда.
        - Ты еще тут?
        - Ты еще не ответил на мой вопрос!
        - Утром, Дорд, - устало качнул головой магистр и герцог, поняв, что учителя не переупрямить, хмуро направился к выходу.
        - Щенка забыл!
        - Идем, Райти, никто нас не любит, из собственной комнаты среди ночи выгоняют, - засовывая спящего питомца в корзинку, мстительно пробормотал герцог, и открыл дверь.
        Два вздоха, донесшихся вслед, он предпочел счесть за огорчение, а не облегчение, и, мрачно поглядывая в полутемные углы, потопал в сторону спальни, которая раньше была его собственной.
        Гвардейцев действительно нигде не было видно, хотя должно дежурить не менее двух, у разных входов. Второй выход ведет на широкий угловой балкон, с которого прямо в сад по тросу спускается подвесная кабинка. Приземляется она в специальной беседке, а хитроумное устройство, возвращающее ее назад, работает на магических кристаллах, поэтому можно обойтись без специального лакея.
        - Что-то случилось?
        Брант возник из ниоткуда, не столько напугав, сколько разозлив и так сердитого герцога.
        - Пароль! - рявкнул он мстительно, прижимая к животу капитана молниеносно выхваченный кинжал.
        - Четыреста семнадцать… - недовольно проворчал Брант, - что ты такой пугливый-то?
        - Не пугливый, а бдительный, - с назидательной серьезностью сообщил Дорд, - вообще скажи спасибо, что я сначала спрашиваю, потом только убиваю.
        - Ну, убить меня тебе не удасться… - самоуверенно начал офицер и вдруг смолк, вспомнив урок леди Тренны.
        - Вот именно, не зарекайся, - герцог усмехнулся и дернул дверь в спальню брата, - войдешь, или прощаемся до утра?
        Разумеется, он ни на миг не засомневался, что друг откажется от порции бесплатной информации, просто прикидывался простаком. И не ошибся, Дрезорт немедленно шагнул следом.
        - Войду… а почему ты ночуешь тут?
        - Сейчас, только найду… где-то у него было… я сам приносил… - бутылка оказалась именно в том месте, где Райт всегда прятал свои запасы вина и сладостей, - я не любитель крепких вин, но изредка… позволяю себе бокал. Будешь?
        - Не откажусь, - капитан уверенно подставил к стоявшему у прогоревшего очага столику второе кресло и принес с горки блюдо с рулетиками.
        Теми самыми, что готовил сам Берн.
        Дорд добавил к бутылке пару кубков, графин с водой и вазу с орешками, и сел, кивком указав капитану на бутылку.
        - Наливай.
        Это был высший знак доверия, разрешить гостю самому разливать вино и выбирать бокал, и Брант это оценил. Серьезно и аккуратно проделал весь положенный ритуал, ополоснул кубки водой, потом сплеснул из бутылки верхние капли и ловко наполнил бокалы до половины.
        Герцог следил за ним с удовольствием, подальше загнав мысль, как будет объясняться со старым другом, когда придет время раскрывать обман. А оно придет… независимо от желаний и надежд, нельзя всю жизнь прожить в чужой шкуре.
        - Удачи, - приподнял герцог свой бокал и, отпив пару глотков, сочувствующе усмехнулся, - тебе сегодня досталось. Особенно эта Риселла… никак я не ожидал увидеть ее так скоро.
        - Кайд… - офицер держал бокал возле губ точно столько же времени, сколько и новый друг, но Дорд был уверен, что вина в его кубке почти не убавилось, - вот про нее не нужно. Ты, наверное решил… что я, как мои парни, решил просто ухлестнуть за хорошенькой пассажиркой… это не так. Я просто пытался попросить прощения. Мы уже встречались… год назад, и я повел себя… вообщем, если бы этот день можно было вернуть… я бы все сделал по другому… как говорила когда-то моя бабушка, если б знала, что будет засуха, не сажала бы огород.
        - Не расскажешь? - едва заслышав заветные слова "год назад" секретарь насторожился, словно охотничья собака, почуявшая дичь.
        - Не сегодня, - строго качнув головой, капитан залпом допил вино, - извини. А что с Дордом?
        Уныло излагая Дрезорту придуманную учителем версию происшедшего, герцог чувствовал себя препаршиво. Капитан и так считает себя виновным в происшествии с магистром, а теперь будет думать, что виноват в болезни друга.
        - Не расстраивайся, Таргель пообещал, что через несколько дней магистр придет в норму… - помрачневший Брант плеснул себе еще полкубка, торопливо выпил, и пошел к двери, прихватив пару рулетиков, - мне пора, иди спать.
        - Куда мне деваться, пойду, конечно… - сказал ему вслед герцог и механически сунул в рот любимое лакомство брата.
        А вообще-то ничего… даже очень. И почему он столько лет смотрел на это блюдо свысока?
        Глава 17
        Рано утром Дорда разбудили чьи-то осторожные шаги, и он мгновенно вскочил с постели, нос к носу столкнувшись с собственным камердинером.
        - О, боги! - отшатнулся не ожидавший такого слуга, - а вы что тут делаете… лорд Кайд?
        - Я-то сплю, а вот ты почему бродишь так рано? - недовольно пробурчал в ответ герцог.
        - Для господ рано, а мы встаем с рассветом, - Монрат явно еще не простил хозяина и из мести разговаривал с ним, как с секретарем.
        - Правда? - неожиданно заинтересовался ничуть не обидевшийся герцог и мажордом невольно смягчился.
        - Когда я вам врал? - тон еще был задиристым, но глаза уже смотрели с обычной теплотой, - как, по-вашему, сколько времени нужно поварам, чтобы напечь для вас свежих булочек и сварить кашу? Если сначала нужно растопить плиту и приготовить завтрак для себя? Да и гвардейцев покормить, они тоже завтракают на рассвете.
        Дорд слушал старого слугу с изумлением и досадой, он был уверен, что очень хорошо знает жизнь своего замка и окружающих людей, а оказалось, что видел только одну сторону, совершенно не замечая остального.
        - А где же… его светлость? - оглядевшись, нахмурился Монрат.
        - Спит в моей комнате, а зачем он тебе?
        - Щенка забрать, я его приучаю гулять рано утром и вечером.
        - Так он со мной, и зовут его - Райти.
        - А мы всё время звали - Шарик, очень уж он круглый, как наестся, - засовывая недовольного питомца в корзину, сообщил Монрат, - а как там метр Гизелиус, не знаете?
        - Ему лучше, через несколько дней должен выздороветь, - натягивая одежду, вздохнул герцог, обманывать верного слугу было очень неприятно, - пойду, разбужу его светлость… пора ему на пробежку.
        Монрат понимающе хихикнул, и они вместе выбрались в коридор. Гвардейцев, дежуривших у входов, уже было отлично видно, и Дорд поторопился придать своему лицу самое строгое и неприступное выражение, не стоит знать насмешникам, как сильно задел его их ночной хохот.
        - Ну как? - тревожный вопрос сам вырвался из груди Дорда, едва он, войдя в свою спальню, обнаружил утомленно полулежащего в кресле лже Таргеля.
        - Все хорошо… - хрипловато пробормотал маг, - пусть поспит, я сейчас приставлю к нему Ана, он никого не пустит, а мы пойдем завтракать.
        - Гиз… - встревожился герцог, разглядев его осунувшееся лицо,- может, лучше я схожу за Аном? Кстати… это же не настоящее имя?
        - Настоящие имена они назовут, когда будут в полной безопасности, - строго глянул магистр и нехотя встал с кресла, - а звать пойду я, сразу и займу немного энергии… тьма, как все неудачно получилось!
        Дорд проводил его взглядом, заглянул за занавески балдахина, расстроенно полюбовался на собственное лицо, Райт, конечно, тоже недурен, но он как-то больше любит свой облик.
        По привычке прошел к окну и сморщился, утро выдалось туманным, и вид из окна совершенно не радовал, абсолютно неинтересно смотреть в серое и сырое ничто.
        Немного побродив по комнате, герцог присел в ожидании мага на кресло и невольно припомнил сказанную Гизом фразу про опасность, которой подвергаются его ученики. Но ведь и ему самому как-то неуютно и тревожно в старинном удобном дворце, такое ощущение, что за каждой дверью притаилось неведомое зло. Откуда оно взялось, герцог даже себе не мог объяснить, но не зря же рука сама все время тянется к мечу?
        - Идем, есть хочу, аж трясет, - едва войдя вместе с новым учеником в спальню, жалобно пробормотал Гизелиус, и скомандовал Ану, - двери запри, никого не впускай, его светлости нужно хорошенько выспаться.
        Его протеже только молча и серьезно кивнул, и звякнул за ними засовом.
        - Я все-таки скажу Бранту, чтоб приставил охрану, - пройдя несколько шагов, принял решение Дорд, - раз у его парней хватает времени толпой следить за гостями, так пусть лучше полезным делом займутся.
        Магистр чуть скривился, словно у него заболел зуб, но ничего не сказал, больше почувствовав, чем рассмотрев за углом одного из гвардейцев.
        На столе в столовой уже вкусно пахла свежими булочками накрытая салфеткой корзина, а лакей расставлял приборы и раскладывал салфетки.
        - Повара из нижней кухни еще не приехали? - садясь к столу, первым делом осведомился магистр.
        - Приехали, с ними сейчас Брант разбирается.
        - Вот тьма, ну говорил же ему… - сердито фыркнул Гизелиус и, схватив из корзины булочку, почти бегом бросился прочь.
        Дорд недолго думая, схватил вторую булку и ринулся следом. Слишком хотелось первым узнать, кто из поваров решился на такое предательство, и сколько, а главное чем, королева заплатила подлецу.
        По давней традиции все слуги, работающие на герцога, получают очень хорошее жалованье, а за сообщения о предложениях стать шпионами им выдается огромная премия и обеспечивается защита. Почему же проверенный слуга решился подложить приворотное зелье, чем его могли приманить или… припугнуть?
        Дрезорт устроил допросную в столовой для слуг, это сообщил магу гвардеец, неспешно топавший за ним по приказу капитана. На секретаря стоящая у дверей охрана покосилась очень недовольно, но вслух, по счастью, никто ничего не сказал, герцог и так уже еле сдерживался, чтобы не сорваться.
        - Ты уже пришел? - поднял взгляд на вошедших капитан, и, заметив секретаря, добавил, - с добрым утром, Кайд.
        Ему удалось скрыть легкую досаду, но голос прозвучал чуть суше, чем хотелось бы услышать. DВ ответ лицо Таргеля так знакомо чуть скривилось, именно так всегда делал Гизелиус, когда был очень недоволен.
        - Все приехали? - скрывая досаду, беззаботно спросил магистр, и Дорд замер в ожидании, вот он, главный вопрос.
        - Нет, повар Мартук не приехал. Однако старший повар утверждает, что он еще с вечера отпросился, говорил, должны прийти печники, очаг задымил, нужно за ними проследить.
        - Немедленно отправляй к нему людей, - маг успел раньше Дорда произнести рвавшиеся с губ слова.
        - Уже отправил, не считай меня совсем уж дураком, - тихо и сердито буркнул капитан, но Гизелиус его не слушал.
        Решительно прошел к окну, раздвинул тяжелые занавеси, скептически вгляделся в серую гнусь, висевшую за стеклами.
        - Отправь еще. Человек шесть, и немедленно. Если его не будет в доме, пусть осмотрят все вокруг, сад, погреб, чердак, колодец… багром пусть проверят.
        По мере того как он говорил, по спине герцога полз предательский холодок предчувствия неизбежной беды.
        - Да зачем…- капитан внимательнее вгляделся в лицо мага и заметно помрачнел, - иду.
        - Вы все тоже можете идти, - с нарочитым высокомерием скомандовал магистр, - нечего рассиживаться, люди кушать хотят.
        Дорд, читавший заметки капитана, стоя у стола, удивленно поднял голову, никогда раньше он не слышал, чтоб Гизелиус так пренебрежительно разговаривал с поварами. Да и Таргель вроде всегда разговаривает с прислугой очень вежливо, тогда с чего?
        Магистр, чуть прищурившись, смотрел прямо на него, а когда их взгляды встретились, на миг нахмурил брови и отрицательно качнул головой.
        - Подножку рыжему, да быстрее! - прозвучал где-то в мозгу герцога приказ, и настойчивый взгляд учителя резко подхлестнул, как коня нагайкой перед овражком.
        Разумом Дорд еще ничего не успел ни обдумать, ни взвесить, невозможно это сделать за те доли секунды, что оставались, а нога уже сама дернулась вперед и подцепила за лодыжку рыжеватого паренька поваренка.
        Парень грохнулся во весь рост, и произошло все так молниеносно, что никто не успел ему помочь. А в следующий момент Гизелиус уже ловко бросил на упавшего ловчую сеть, и осторожно подхватил с пола выпавший из кулака пленника шарик, похожий на простой орех.
        - В чем дело? - ринулся было к магу капитан, но Гиз только коротко махнул рукой, приказывая молчать, и сделано это было так властно, что Брант возмущенно сверкнул глазами и, выпрямившись как на параде, вышел из комнаты.
        - А теперь, - строго взглянув на троих оставшихся поваров, тесной кучкой сжавшихся в углу, приказал Гизелиус,- можете идти готовить еду, и запомните две вещи, разговаривать о произошедшем здесь нельзя ни с посторонними, ни с гвардейцами, ни между собой. Кто нарушит этот приказ - очень пожалеет. Домой вы тоже больше не пойдете, ваши семьи сейчас перевезут в казарму, расскажете Дрезорту, кого и откуда забрать. Лорд Кайд, поднимайте этого красавца и следуйте за мной.
        Лорду Кайду совершенно не улыбалась перспектива таскать хоть и худощавого, но довольно рослого поваренка, однако спорить он не стал, догадываясь, что у магистра были причины так поступить.
        Брант нагнал их на середине лестницы, ничего не говоря решительно отобрал у Дорда безвольное тело повара и так же молча потащил вслед за магом.
        Уже после поворота, когда странная процессия направилась к ступеням лестницы, ведущей на третий этаж, герцог догадался, куда именно они идут, но предпочел смолчать, сердитое пыхтение капитана и насмешливо прищуренные глаза магистра как-то не располагали к беседам.
        И вообще он за последние дни искренне поверил в тонкую двусмысленную истину любимой поговорки метра, насчет стоимости молчания.
        До комнат, где якобы лежал больной Гизелиус, Дрезорт добрался первым, привалил повара к стене и спокойно ждал, пока магистр достанет обычный ключ и неспешно отворит двери.
        - Мне тоже можно войти? - сквозь неприкрытую ехидцу небрежно заданного капитаном вопроса просочилась нотка обиды, и маг не стал делать вид, что ничего не замечает.
        - Входи уже, раз такой сообразительный.
        - Так должность обязывает, - с притворной скорбью поджал губы Брант и, подхватив свою ношу, ввалился в гостиную.
        Ди уже торопливо шел им навстречу, взглядом спрашивая у магистра указаний, и Дорд невольно порадовался за учителя, нашедшего, наконец, способных и послушных учеников. Не то что они с Райтом.
        - Положите его в гардеробной, на коврике, и пусть Таргель снимает ловушку, - скомандовал магистр, плюхаясь на диван, - и попроси принести завтрак… да побольше, я готов волка сожрать.
        - Я закажу, - Дорд дернул шнурок звонка и выдал прибежавшему лакею нужные указания.
        Дрезорт, получивший откровенное доказательство своих худших подозрений, решительно занял кресло у очага и всем видом давал понять, никому и никакими силами теперь не сдвинуть его с места. До тех пор, пока капитан не получит устраивающих его объяснений по поводу происходящего.
        - Нечего сидеть там и пыхтеть, - насмешливо фыркнул магистр, устраиваясь за столом, - иди сюда, я же знаю, что ты тоже не успел позавтракать. Лорд Кайд заказал достаточно еды… на всех хватит.
        - Мы сняли ловушку, - появился в комнате Ди, - но он спит.
        - Еще часа два будет спать, - кивнул маг, - можете отдыхать, завтрак вам лорд Кайд принесет в спальню.
        - А почему мне нельзя поговорить с моим магом? - подозрительно нахмурился Брант, но к столу все же пересел.
        - Кто сказал, что нельзя? - поднял бровь Гизелиус, - можно. Но чуть позже… сначала еда.
        Капитан упрямо засопел, но тут в дверь постучали.
        Открывать лакею пришлось Дорду, но он и не собирался спорить. Дождавшись у порога, пока слуга ловко расставит по столу содержимое огромного подноса и удалится, герцог запер за ним, и направился к своему месту. Магистр за это время успел сложить на своей тарелке настоящую баррикаду из кусков пирога, омлета и ломтей буженины, и яростно приняться за ее уничтожение.
        Дорд поспешил последовать его примеру, и капитану, сверлящему нечаянных сотрапезников нетерпеливым взглядом, ничего не оставалось, кроме как присоединиться.
        - Брант, ты, конечно, намерен вывалить на меня кучу обвинений и упреков, - снисходительно заявил через полчаса магистр, сыто откинувшись на спинку стула, - однако сначала вспомни, что я могу предъявить тебе не меньше претензий. Но! Все хорошо, что хорошо кончается, поэтому давай сразу перейдем к делу.
        - Хорошо… - намного посопев, с легкой обидой согласился капитан, - только мне хотелось бы знать, почему…
        Вот ведь умный он человек, заскучал герцог, почему же так упорно держится за свои представления и правила? Ведь пора понять, что происходит нечто, с чем он до сих пор не сталкивался и начинать прислушиваться к людям, которые хоть что-то понимают в накатывающем вале странных и даже страшных событий.
        Брант, - в голосе Гиза появилась стальная твердость и досада, - я столько раз мог задать тебе этот же вопрос, но молчал, понимая, ты действуешь, исходя из своего представления об интересах королевства. И теперь помолчи ты, если до сих пор не считаешь меня имгантским шпионом. Хотя… если честно… для дела было лучше, чтоб считал, и потихоньку следил, как раньше.
        На этот раз Брант молчал чуть дольше, потом хмуро кивнул. Он все равно попытается позже задать свои вопросы и расставить полученные ответы по невидимым полочкам, понял Дорданд, просто решил пока отмолчаться и подождать более удобного случая.
        - Как можно догадаться, повара подставили… и я надеюсь, что он пока жив, - на это заявление магистра и Брант и герцог ответили крайне скептическими гримасами, - ваше недоверие понятно… но шпион, проникший во дворец, намного хитрее, чем мы хотели бы. Он сумел убедить повара Мартука, что именно ему доверили приготовить деликатесное блюдо для герцога, и что делать это нужно тайком… я слышу эмоции, как вам известно, и сразу распознал страх разоблачения, идущий от поваренка, случайно заставшего Мартука за этим занятием. Не могу пока точно объяснить, как шпион это обнаружил, как, к сожалению, не могу и сказать, кто он. Поэтому и прошу вас вести себя как обычно и даже немного понаивнее. Можете вслух радоваться, что предатель пойман и все остальные чисты, как детские слезы. Я уверен в одном, поваренка сильно запугали, и намеренно втянули в сообщники, заставив выпросить у дяди выходной для Мартука. А потом дали амулет… вот он, не трогайте. Я уже проверил, в нем пыльца синей аргавы, если бы парень раздавил его, как велели, в допросной была бы куча трупов. Брант, я отлично знаю, что у тебя большой опыт
дознавателя, но если хочешь остаться в живых и не погубить своих парней, перестань во все соваться вперед меня. В этом деле замешано слишком много магов и магических вещиц… я за свою жизнь еще никогда не видел, чтобы столько оказалось разом в обычном городке.
        - А Таргель? - помолчав, поднял глаза Брант, - он не вернется?
        - Таргель пока нужен тут… чтоб изображать больного старика, - непреклонно заявил магистр, - мне, конечно, удобнее было бы работать с ним в паре, но ты и сам понимаешь, если во дворце ниоткуда появится неизвестный человек, враги сразу насторожатся. Поэтому постарайся мне подыгрывать, а не ловить на мелочах.
        - И поговорить с ним нельзя?
        Вот же настырный, вздохнул Дорд, и недоверчивый как… как не знай кто. Хотя… возможно именно такие черты характера и помогли ему достичь нынешней должности и широкой известности. Да еще беспредельная преданность королю, про которую даже байки рассказывали.
        И только несколько человек, а в их числе и герцог с друзьями знали, что именно сделал для Дрезорта король. Вернее, для его семьи. Сам Дорданд тогда еще был мальчишкой, да и Брант только поступил в гвардейский полк, закончив полугодичную школу первичной воинской подготовки. Как он не постеснялся записаться на аудиенцию к королю, до сих пор тайна, хотя Гизелиус как-то обронил, что от отчаяния некоторые люди способны на многое, а единицы и на все.
        Король, разумеется, не мог единолично отменить решение судьи, по которому отец Дрезорта за подделку документов должен был отправиться в рудники, а его семья, потерявшая все имущество, немедленно выселиться из родного дома. И никого не интересовало, куда они пойдут, люди должны знать, что за их проступки будут страдать близкие, дети, жены, матери. Тогда многие поостерегутся нарушать законы.
        Почему правивший всего несколько лет Багрант поверил молодому гвардейцу, с жаром твердившему, что его отец не способен на преступление, он и сам не мог потом сказать. Однако сделал единственно возможное в той ситуации, послал в провинциальный городок, где родился Брант, тайную комиссию, в составе которой был маг-дознаватель, имеющий право проверять подозреваемых с помощью магии. История получила неожиданную развязку, документы и в самом деле были подделаны, но вовсе не отцом Дрезорта. Оказалось, это один из местных лордов возжелал таким образом получить в служанки, и не только, младшую сестру Бранта, к которой воспылал горячей, но безответной страстью. Законного шанса заполучить хорошенькую, но строго воспитанную девушку у него не было, лорд был женат и имел от жены наследников, что подтверждало его несомненную привязанность к миледи. А стало быть, делало невозможным развод.
        Старика судью, поверившего другу, король наказывать не стал, тот сам тихо ушел на пенсию, а вот знатному сластолюбцу было предписано вернуть дом и имущество, выплатить родителям Дрезорта солидную компенсацию за убытки и молчание, и прибыть во дворец для объяснения. Однако преступник до столицы так и не добрался, при подъезде к маленькой деревушке на него напали разбойники. Крестьяне, услышавшие шум, ринулись путнику на помощь, но опоздали, милорд был убит, а бандитов и след простыл.
        Дорд как-то к слову поинтересовался, почему туда сразу не выслали отряд для ликвидации банды, но магистр посмотрел на него с такой лукавой насмешкой, что спрашивать расхотелось.
        - Таргель, - невозмутимо позвал Гизелиус, и до боли знакомый герцогу старичок почти мгновенно появился на пороге, с непривычным смущением пряча взгляд.
        - Я думал… ты мне друг, - горько сказал Брант, едва завидев эти виноватые глаза.
        Дорд уже рот открыл, для ответного упрека, вспомнив, как недавно обнаружил, что и сам капитан дружил с ним по приказу, но магистр выставил в предупреждающем жесте ладонь и слова застряли в горле.
        - Не торопись его осуждать и обвинять в измене, Брант, - веско заявил лже Таргель, - иначе придется извиняться, а это неприятная процедура. Иди, выясни, не вернулись ли твои люди из дома повара и сразу дай знать, да не забудь то, что я тебе говорил раньше.
        Брант не стал больше спорить, стремительно поднялся с места и выскочил из гостиной, чуть громче хлопнув дверью, чтобы это можно было принять за случайность.
        - Пойду и я, - поднялся Дорд, - пробегусь по парку.
        - Запрещаю, - немедленно откликнулся маг, - никаких пробежек, гуляний в одиночку и прочих глупостей. Мы - на войне, и если кто-то не сможет этого понять своевременно - будут жертвы. Мне одному за вами не уследить, а помощи пока ждать неоткуда… хотя я постараюсь кое-что предпринять… но о результатах говорить рано.
        Дорд страшно захотел хлопнуть дверью так же как капитан, но вовремя заметил свое отражение в начищенных боках серебряного чайника и вспомнил, что стукающие дверями секретари выглядят слишком подозрительно. Потому и смолчал, только чуть скривил в досадливом вздохе губы.
        - И еще… придется сегодня пригласить лурденскую принцессу переехать на третий этаж, - ворчливо пробормотал магистр, задумчиво следя как Таргель, забравший поднос с едой, исчезает за дверью спальни.
        Маги заранее решили, что на всякий случай кушать лже Гизелиус будет, сидя в постели, шпионом мог оказаться любой из слуг. И хотя магистр мог поручиться за каждого человека, приехавшего из замка, спорить с Таргелем, точно так же верившим в своих сослуживцев, не стал. Ведь не имеет значения, кто окажется прав, важнее не выдать себя хитрому невидимке.
        - Не очень-то мне это нравится, - честно признался герцог, - похоже, наш Райт всерьез запал на эту снежную деву.
        - А что ты видишь в этом плохого? - невозмутимо пожал плечами магистр, - насколько я успел рассмотреть, девушка очень хорошенькая, воспитанная, из хорошей семьи… для Райта просто находка.
        - Но… Гиз! Ведь она думает… что он герцог!
        - Видишь ли… как-то не заходил разговор на эту тему… - маг с сомнением смерил ученика взглядом, словно решая, стоит открывать тому страшный секрет, или еще не дорос, - у женщин это немного не так, как у нас. Вернее… совсем не так. Мы способны моментально разочароваться в возлюбленной, если обнаружим, что без иллюзии она выглядит немного иначе… чем нам нравится, или приданное меньше обещанного. А девушки… хотя все поголовно и мечтают в юности об удачливых высоких красавцах, легко смиряются с теми, кого подсунет каверзная судьба, и особенно не страдают, если потом во внешности любимых происходят какие-то изменения. Никогда не замечал, как нежно смотрят жены на покрытые шрамами лица мужей? Как пекутся о калеках и больных? Есть, конечно, и исключения, но по счастью для нас, мужчин, очень мало.
        - И, однако, ты поторопился сменить внешность… едва появилась леди Тренна, - подколол герцог, постепенно сообразивший, почему рассыпалась старинная личина, выдержавшая даже ловчую сеть.
        - Тут ты прав… формально. Вот только познакомился я с Тренной, когда был еще самим собой, а потом вынужден был скрываться… впрочем, это долгий рассказ, и сейчас у нас нет на него времени. Сюда идут… я думаю, это привезли повара.
        Дорд немедленно выбросил из головы всякие глупости, не до бесед про особенности женских характеров, когда к ним приближается разгадка тайны, и бросился открывать дверь.
        Что вытрясти из повара признания удастся очень не скоро, Дорд понял, едва увидев в руках гвардейцев безжизненный сверток из одеял.
        - Жив? - магистр, без сомнения, считал точно так же, - где нашли?
        - В леднике, - коротко доложил Брант, опуская ношу на диванчик.
        - Не оставляй здесь, неси в гардеробную, - показав Дорду взглядом, чтоб запер за гвардейцами дверь, приказал маг, - там Ди удобнее его лечить.
        - А… ты? - Брант подозрительно зыркнул на магистра, и замер в ожидании ответа.
        - Не для того я в чужой шкуре хожу, - сердито буркнул себе под нос маг, проводя руками над поваром, и громче добавил - а Ди сильный лекарь… Да и ничего серьезного с этим Мартуком не случилось, перемерз, да сонное зелье еще не вышло… но если б не нашли, к завтрашнему утру бы окочурился.
        Брант молча подхватил сверток и потащил в указанное место, Дорд ухватился с другой стороны, повар оказался довольно упитанным.
        В гардеробной, которую Дорд помнил полутемной таинственной комнатой, завешенной хрустящими нижними юбками и заставленную манекенами в бальных нарядах, под которыми так здорово играть в прятки, было светло от горящих в бра свечей и непривычно пусто. Только огромные сундуки и шкафы вдоль стен, да ковер на полу, на котором тихо посапывал рыжий поваренок.
        - Кладите на сундук, - Ди уже мешал в плошке какое-то зелье, - его растереть сначала нужно.
        - Вы позовете меня, когда они придут в себя? - голос Бранта настолько притворно равнодушен, что так и хочется поверить, будто капитану все равно, расскажут очнувшиеся повара нечто важное, или нет.
        - Разумеется, - очень серьезно кивнул Гизелиус, - но это будет не так скоро, поэтому мы тоже уходим.
        И первым двинулся к двери, причем с необычной поспешностью, герцогу даже показалось, что магистр только сейчас вспомнил, или сообразил нечто очень важное.
        По лестнице друзья уже почти бежали, и не успели еще добраться до середины лестницы, как Дорд сообразил, что они опоздали. В холле явно шла драка, еще с площадки второго этажа слышался звон мечей и яростные выкрики, потом к ним прибавился топот, а еще позже тяжелое дыхание и тихий стон.
        Брант, прибавив ходу, обогнал всех и запрыгал по ступенькам, как мальчишка, герцог поспешил за ним, на ходу выхватывая кинжал, и возмущенно фыркнул, когда неожиданно сильная рука магистра резко оттолкнула его в сторону.
        - Лорд Кайд… - злой шепот мага пролился на Дорданда ледяным дождем, - куда ТЫ бежишь?!
        - Никуда, - разочарованно сообщил милорд, но не остановился, а продолжал топать за учителем.
        - Прекратить! Немедленно! - рявкнул снизу взбешенный голос капитана, и в этот момент герцог, наконец, преодолел поворот и смог разглядеть происходящее.
        Беловолосый верзила Азарил умело отбивался огромной секирой от пары гвардейцев, а третий, тот самый запомнившийся Дорду белокурый крепыш, стоял в углу, притиснутый к стене внушительной лапищей Даннака и жалостно поглядывал на сослуживцев. По его лицу стекала струйка крови, вся рубашка уже была грязно алой.
        - О-оо, - простонал он, завидев лже Таргеля, - помогите…
        И закатив глаза, потерял сознание. Или… сделал вид, что потерял, уж очень своевременно это произошло.
        - Пропустите! Раненому плохо! - Ужом скользнул между дерущихся магистр.
        Брант, с мечом в руках пытающийся разнять драчунов, ринулся вслед за ним. Азарил, опасаясь задеть капитана, отступил к брату, а гвардейцы, оказавшись перед лицом озверевшего командира, понемногу пришли в себя и опустили мечи.
        Похоже, весь день сегодня придется сопровождать раненых на третий этаж, саркастически хмыкал герцог, топая вслед за бережно несущими товарища гвардейцами. Северяне наверх не пошли, дождались, под неприязненными взглядами воинов Дрезорта, пока лже Таргель торопливо осмотрит их полученные в бою царапины, и отправились в свои комнаты.
        - Куда его? - Брант с упреком уставился на мага, зачем-то велевшего тащить раненого наверх.
        - Положи пока тут, лекарь осмотрит, тогда и отнесем к остальным, - магистр показал в сторону гардеробной - они еще не скоро проснутся, а места там много. Да снимите с него пояс, чтоб не мешал.
        Гвардейцы, повинуясь взгляду капитана, отстегнули с торса раненого пояс с оружием и нехотя выбрались из комнаты, тихонько ворча что-то про сумасшедших северян. Проводив их взглядом, герцог вдруг подумал, что нужно будет сходить к лурденцам, поговорить. Почему-то ему не верилось, что невозмутимые северяне начали драку первыми… или без веских причин.
        Но немного позднее.
        Дорд уже решил было в ожидании Ди, присесть на кресло, пожалуй, вполне можно будет заменить утреннюю пробежку несколькими походами на первый этаж, да замер, заинтригованный неожиданными действиями магистра.
        Бережно достав из кармана темный орех, отобранный у поваренка, Гизелиус поднес его к самому носу пребывающего без сознания раненого и задумчиво осведомился:
        - Как по-твоему, Кайд, не стоит ли опробовать эту штучку на шпионе? Нам он все равно не нужен, так хоть узнаем, как действует это снадобье?!
        - Не думаю, что это хорошая шутка, - холодно процедил Брант, но наткнулся на предупреждающий взгляд мага и осекся.
        - А ты уверен, Таргель, что это будет безопасно для нас? - Поняв, что учитель затеял какую-то каверзу, притворно засомневался герцог, припомнив его слова про кучу трупов.
        - Конечно, разве я похож на самоубийцу?! Давно закрыл всех нас магической защитой. Я много слышал про такие амулеты, но ни разу не видел в действии, представляете, они завязываются на определенное действие или даже слово хозяина. Например, он говорит спасибо - и амулет приоткрывается, выпустив немного ядовитой пыли, - Гизелиус объяснял с таким энтузиазмом, что Дорданд даже заслушался, пока не сообразил, по знакомым лукавым искоркам в глазах, что магистр попросту заливает.
        - А как же мы тогда откроем?
        - На случай, если амулет открывает не хозяин, а его напарник или агент, тут есть маленький крючочек, его можно поддеть ногтем. Ну, а если шпион попадает а руки врагов, то должен просто раздавить орешек каблуком. Разумеется, сам он погибнет, зато унесет с собой не меньше десятка присутствующих, и смерть у них будет очень неприятная, судороги, кашель, жуткая боль… предлагаю приступить. Вот смотрите, достаточно всего шепотки…
        Тяжелый, подкованный железными набойками гвардейский сапог взвился вверх и ударил магистра в живот, но атака не достигла цели. Блеснул синеватый отсвет магического щита, отбросившего раненого в сторону, и магистр с капитаном бросились к нему.
        - Не подходите! - с ненавистью глядя на бывшего сослуживца, хрипло пробормотал шпион, - у меня еще такой же есть… клянусь, раздавлю… вместе сдохнем… всё ты врал про щиты…
        - Да? Ну а что тогда тебя отбросило, как не мой щит? - Гизелиус сделал шаг в сторону предателя.
        Дорд уже сообразил, что магистр зачем-то дразнит шпиона, не мог только понять, зачем?
        - Стой там! - нервно предупредил предатель, торопливо выхватывая из кармана точно такой орешек, как держал в руке маг, - вот! Если подойдешь, за себя не ручаюсь!
        - Зато я за себя ручаюсь, - спокойно сообщил маг и пробормотал незнакомое слово.
        Амулет, как живой, вывернулся из пальцев не ожидавшего такой подлости шпиона и мухой перелетел в руки магистра. Тот удовлетворенно кивнул, достал шкатулку странной формы, и спокойно спрятал в нее оба ореха. Затем, тщательно закрутил крышку и опустился на стул.
        - А вот теперь его может осмотреть лекарь, Ди, иди сюда! Брантер, подержи своего подчиненного, а то и впрямь набросится на кого-нибудь.
        Мрачный Дрезорт, не произнесший ни слова с того момента, как якобы умирающий воин внезапно бросился на раздразнившего его мага, шагнул к пркдателю и прижал к его горлу свой кинжал. И шпион тотчас сжался, и застыл как замороженный, отлично зная, больше его жизнь не стоит для капитана и медной истертой монетки.
        - На нем лишь маленькая царапина… - новый ученик магистра недоуменно поднял на метра глаза, - не пойму, откуда столько крови.
        - Кого- то убил, птичку или котенка… - презрительно сообщил маг, - потом, подождав, пока его заденут мечом, вылил на себя спрятанную в кармане кровь. Ему очень нужно было попасть сюда, убрать свидетелей. Если они будут молчать, то у него появится шанс выкрутиться, а потом и подмога поспеет. Ждать ведь осталось всего ничего, так?
        - Говори, паскуда, - рыкнул Брант, и из-под его клинка показалась капля крови.
        - Так ведь все равно ему никуда не деться… - трусливо зажмурился сразу растерявший весь запал предатель, - твоему дружку… чего время тянуть и серьезных людей злить… вы даже представить не можете… на что они способны.
        - Нет, не можем, - с обманчивой покладистостью согласился Брант, - так ведь и я еще десять минут назад не мог даже представить, что тебя можно купить… Зато и они не знают, на что способен Дрезорт, если его разозлить.
        - Не-ет… - в глазах бывшего гвардейца плыл стылый ужас… - ты можешь только убить… больно, а вот они… могут вывернуть наизнанку душу… расковырять все тайные мысли… все то, что даже сам не хочешь про себя знать…
        - Спи, - вдруг резко сказал магистр и положил ладонь на лоб шпиона.
        Глаза предателя потускнели и медленно закатились, губы обиженно приоткрылись и из них вырвался облегченный вздох уснувшего человека.
        - Больше он ничего не скажет, - в ответ на возмущенный взгляд Бранта сожалеюще качнул головой Гиз, - на его памяти стоит сторожка, очень грубая и примитивная, но заперта она на неизвестный мне пароль… если попытаться снять, он станет дурачком… или впадет в детство… Пусть лучше поспит, такие заклятья не держатся долго… от трех до десяти дней. Не могу утверждать точно, но мне кажется, я уже сталкивался с амулетом, способным на подобные штучки, вернее… с его оригиналом.
        Глава 18
        Пока Брант с магистром решали, где понадежнее спрятать шпиона, и стоит ли говорить гвардейцам о его предательстве, герцог размышлял о северянах и в его голове постепенно начинали возникать странные подозрения.
        - Гиз, - наконец сказал он совершенно невпопад, - а откуда ты узнал, что внизу началась драка?
        - Так я ее и спровоцировал, - на минуту оторвавшись от спора с капитаном, невозмутимо сообщил магистр, - ясно ведь было, что шпиону захочется добраться до свидетелей раньше нас. А Даннаку дал простенькую сигналку, вот он и позвал, когда этот предатель начал задираться. Повод для драки он придумал самый простой, принялся заявлять свои права на Милли.
        - Но ведь теперь лурденцам проходу от парней Бранта не будет.
        - Зато есть отличный повод пригласить северную принцессу занять гостевые покои на этом этаже. Вот вы лорд, Кайд, вместо того, чтоб тут сидеть без дела, этим и займитесь.
        - Вообще-то я собирался дождаться пробуждения его светлости… и получить разрешения на такие действия у него, - из чувства противоречия решил поспорить Дорд, но магистр был сейчас вовсе не в том настроении, чтоб потакать таким выпадам.
        - Я ручаюсь за то, что милорд Дорданд подтвердит это распоряжение, - заявил он так веско, что герцогу ничего не оставалось, как подняться со стула и покинуть комнату.
        - Кайд, - сочувствующе бросил ему вслед капитан, - если нетрудно, передай, чтоб сюда явился сержант Гарнелос.
        - Разумеется, - герцог состроил широченную улыбку и захлопнул дверь.
        На первом этаже, в кухонном коридоре, герцог издали заметил группу гвардейцев, с самыми мрачными лицами что-то вполголоса обсуждавших между собой. Нетрудно догадаться, что именно, наверняка строят планы мести северянам. Следовательно, решение магистра никому не рассказывать о разоблачении Бежана, хоть и верное в стратегическом плане, в жизни может принести очень большие неприятности. И Бранту лучше поторопиться с наведением железной дисциплины, его парни просто горят жаждой мести. Вон даже на секретаря смотрят как-то чересчур подозрительно, ну у него есть на них управа. И кстати…
        - Кто из вас сержант Гарнелос?! - Дорд остановился, не дойдя до компании нескольких шагов, и уставился на них с такой же холодной настороженностью, как и они на него.
        - Ну, я, - широкоплечий парень, с непривычно коротко остриженными волосами, хмуро смотрел на секретаря.
        - Капитан Дрезорт велел тебе немедленно явиться к нему, - холодно сообщил секретарь, не трогаясь с места.
        - Врет, небось, - прошелестел чей-то шепот, но Гарнелос оборвал его одним движением руки, - займитесь делом, Сардек, со мной.
        Все-таки авторитет у Бранта непререкаемый, удовлетворенно ухмыльнулся Дорд и решительно зашагал в сторону гостевых комнат, хочешь, не хочешь, приказ магистра нужно выполнять, тем более, что Гиз, как обычно, прав.
        Однако далеко идти не пришлось, проходя мимо распахнутой двери в столовую, Дорд заметил в ней тех, кто ему был нужен. Даннак с сестрой сидели за накрытым к завтраку столом, а Азарил с Милли о чем-то беседовали в дальнем углу, возле окна. Сначала герцогу показалось, что парочка просто любезничает, и это неприятно задело самолюбие… или что-то еще.
        Но войдя в столовую и подойдя ближе, секретарь понял свою ошибку, и насторожился еще сильнее. Разговор явно грозил перейти в ссору, Милли пыталась уговорить северянина, но он упорно мотал своей белобрысой головой, так что собранные в хвост волосы сердито хлестали по плечам.
        Однако переводчица настойчиво продолжала убеждать Азарила, а когда он почти отвернулся, как видно, считая разговор оконченным, попыталась просительно дотронуться пальчиками до его рукава. Непреклонный воин так решительно отдернул руку, что в душе герцога внезапно вскипела жаркая волна гнева. Да как он смеет так грубо обращаться с девушкой! Ведь только вчера на глазах у всех любезничал с ней и смеялся, а сегодня даже рукой прикоснуться не позволил!
        Как знаком Дорду этот жест, сам не раз отмахивался от слишком приставучих девиц. Неужели…?! Нет! Глупости. Она вовсе не похожа на тех, кто тает от одного ласкового взгляда ухажера и слепо верит в обещания, нашептанные вечерком в полумраке уединенной беседки.
        Черт, и всё же очень похоже… вот же дурочка-то, неужели никто не научил… что нельзя верить всем без разбора?! О чем эта Тренна вообще думала, приставляя такую наивную девчонку к этим пройдохам северянам?! Их ведь сразу было видно, что себе на уме. Наверняка собираются отхватить тут по богатой невесте… чтоб поправить дела семьи. А бедная знахарка им в таком случае только для одного и надобна… скоротать ночку, другую.
        Подходя к северянину герцог уже кипел как котел с маслом, достаточно одной капли воды и порскнет во все стороны раскаленными брызгами.
        - Лорд Азарил… - Дорду чудом удалось сдержаться и не ринуться в бой немедля, - мне нужно с вами поговорить.
        - Лорд Кайд, - обрадованная Милли повернулась к секретарю с такой надеждой в глазах, что в его груди что-то больно дернулось, - скажите этому упрямцу… он считает, что Галирии больше не следует встречаться с его светлостью! Представляете, он ведь домой ее увезти собрался!
        А вместе с ней и сам уедет… оставив тебя с разбитым сердцем, горько хмыкнул герцог, эх, девочка, как понятны все твои тайные мотивы… Наверняка, ты бы сейчас меня расцеловала… если знала что в моей власти тебе помочь… вот только не нужны мне такие поцелуи… никакие не нужны. И то, что я собираюсь сделать, вовсе не помощь тебе… избави боже, так помогать. Это мой подарок брату, как и то поместье, и остается только надеяться, что Галирия не сильно разочаруется, обнаружив на голове жениха золотые кудри вместо темной гривы.
        - Я как раз по этому вопросу и пришел… Милорд Дорданд просит вас принять его приглашение и поселиться в гостевых комнатах третьего этажа… его светлость считает, что там ее высочеству будет безопаснее.
        - Вот! - торжествующе подняла палец Милли, - слышал, упрямец?!
        - А я могу сейчас поговорить с его светлостью?! - поколебавшись, спросил северянин.
        - К сожалению… герцог еще спит… после ночного приступа Таргель не велел его беспокоить.
        - А откуда тогда вы узнали про его предложение?
        - Он говорил это Таргелю ночью… и собирался лично пригласить ее высочество… я сам слышал. Но теперь… события повернулись так, что мы решили взять на себя смелость и сделать приглашение от его имени. Я уверен… Дорд будет только рад.
        Азарил задумался, отвернувшись к окну, а герцог и Милли терпеливо ждали его решения, пока Дорд не осознал, как нелепо их компания выглядит со стороны. Можно представить, как хохотали бы гвардейцы, доведись им подсмотреть. Воспоминание о гвардейцах заставило Дорда сердито фыркнуть, и хотя проделал это герцог почти беззвучно, оглянулись оба, и северянин и переводчица.
        - Ладно, я согласен… - нехотя, словно делая Дорду личное одолжение, хмуро процедил Азарил, - пойдем, вы сами скажете об этом Галирии.
        Принцесса сидела за столом с таким потерянным видом, что герцогу почему-то вдруг стало жаль юную северянку, казавшуюся без малейшего следа краски или иллюзии на личике почти ребенком. Обиженным ребенком. Да сколько же ей лет, тьма их возьми, наверняка ведь еще даже девятнадцати не исполнилось?! И почему ее братья так торопятся выдать сестру замуж, неужели боятся, что не прокормят? Так она вон даже на непопулярные на родине грибы теперь согласна!
        - Ваше высочество, - мягко обратился к принцессе Дорд, и она испуганно вздрогнула, резко возвращаясь в реальность из мира своих видений.
        - Да! Ох! Извинить… Милли!
        Глядя на заалевшие ушки девушки и ее встревоженное личико, герцог начал догадываться, чем принцесса так привлекла Райта. Было в её взгляде что-то такое же наивное и искренне доверчивое, как во всех тех котятах, зайчатах и щенках, которых так обожал кузен.
        - Принцесса извиняется за свою невнимательность и приглашает лорда Кайда присоединиться к трапезе, - моментально перевела охи Галирии находчивая Милли и ожидающе уставилась на герцога.
        Только сейчас он разглядел, что глаза у переводчицы не темно серые, как ему мнилось, а серо-зеленые, причем зелень редкого, малахитового оттенка. Колдовские глаза, всплыло в памяти слышанное когда-то в сказках словцо. И неважно, что до этого момента герцога особо не интересовал цвет ведьминых глаз, теперь он точно знал, именно такими они и должны быть, эти загадочные колдовские глаза. А если припомнить, что девушка немного владеет магией…
        - Ну! - одними губами возмущенно прошипела переводчица, и Дорданд очнулся от наваждения, припомнив, что принцесса ждет его ответа.
        - Извините, Ваше высочество, - устало улыбнулся северянке лорд, - сегодня у меня выдалось очень беспокойное утро. Но позавтракать я все же успел, поэтому разрешите сразу перейти к делу. Его светлость просит вас занять гостевые комнаты на третьем этаже… он полагает, что там вам и вашим братьям будет намного удобнее… и безопаснее.
        Личико Галирии осветилось радостью, померкшей, едва девушка перевела взгляд на брата. Герцог невольно глянул туда же, и нехорошие подозрения зародились в его душе. На лице Азарила было бесстрастное выражение мирового судьи, протягивающего очередному претенденту горшок жеребьевщика. Можно смеяться или плакать, ругаться или молиться, но нельзя избежать выпавшего тебе жребия. Если сами боги так решили, люди и пальцем не шевельнут, чтоб изменить их волю. Потому-то судьи и обращаются к этому способу только в самых затяжных и безвыходных тяжбах, когда и сами спорщики рады решить дело хоть как-нибудь.
        - Мне не объяснят, в чем дело? - не выдержал Дорд, сообразивший, что когда-то тайна личин все равно откроется, и все его теперешние поступки будут видеться свидетелями совершенно в другом свете.
        - В Лурдении не принято девушке жить в доме, где хозяином холостой мужчина… - тихонько сообщила Милли, хотя герцог не сомневался, что ее слова слышат все присутствующие.
        - Но она же уже жила на первом этаже?
        - Нет, немного не так, - Милли выглядела очень расстроенной, - в северных городах много домов, где живет по несколько семей. Каждая такая семья имеет отдельный вход, а зачастую занимает целый этаж. А теперь принцесса должна переехать на этаж, который традиционно занимает только королевская семья… и ее братьям не удастся это скрыть, такое просто не принято. Если Галирия вернется назад… ей придется очень непросто… поэтому сейчас она должна сделать выбор сама.
        Милли смолкла, но герцог и сам уже все домыслил, в чем-то обычаи северян совпадали с правилами, принятыми в Лурдении.
        - Я вибор переехай, - твердо объявила Галирия и ее бледно-голубые глаза блеснули на побледневшем личике талыми льдинками.
        Принцесса! Невольно восхитился Дорданд и, склонив голову, с искренним уважением поздравил ее высочество с правильным выбором.
        Мысленно пообещав самому себе, что независимо от того, как повернутся дальнейшие события, сделает все, чтоб этой отважной девочке никогда не пришлось испить горькую чашу людского пренебрежения.
        На лестнице, ведущей на третий этаж, герцог догнал Монрата, осторожно несущего в одной руке поднос, а в другой корзинку со щенком.
        - Неужели у нас кончились слуги, что мажордом должен сам подавать еду? - отбирая корзинку, пожурил он камердинера.
        - Так они убирают комнаты… и помогают вещи носить, принцессу не ты сюда пригласил?
        - Ну, я, - признался Дорд, - вместе понадежнее.
        - Вот и нам маг велел… никому не доверять, - бросив по сторонам опасливый взгляд, прошептал старый слуга, - вон королевские повара чего натворили. Он сказал, что всем своим сделал таких… сторожей, которых главный сторож узнает, а на чужого поднимет шум. Маг вообще все запасные двери запер и зачаровал. А Брант твой, своих орлов по всему дому наставил, и послал кабинку цепями запереть, её же из беседки вызвать можно было, ты не знал, что ли? Милорд и нам разрешал в ней спускаться в сад, особенно, если быстро принести что-то нужно было. В то время тут весело было… гости так и сновали. А сегодня время к полудню, и никого еще не видно.
        - Пусть подольше не приходят, - буркнул Дорд с чувством, - могут и вообще не являться. Вот как еще бы к источнику не ходить… впрочем, сегодня мы все равно опоздали.
        - Так вояки привезли же воду, - Удивился Монрат, - специально с утра съездили, мы во всех спальнях кувшины поставили…
        - И Райту? - холодея, охнул Дорд, не помнил он, чтобы магистр отдавал такое распоряжение.
        - Нет, там цербер этот… ну, магистра ученик, даже мне двери не открывает. Я вот еду несу, а пустит или нет, не знаю, - пожаловался слуга, но Дорд его уже не слушал.
        Огромными прыжками, размахивая корзинкой со щенком, он несся к комнате, где оставил магистра, моля богов только об одном, чтобы тот не забыл проверить воду, прежде чем пить самому или давать поварам.
        - Гиз! - врываясь в гостиную, крикнул герцог и сразу понял, что влип.
        Вернее, попался, как лопоухий новобранец в простейшую ловушку. Видел Дорд такие в школе воинов, когда однажды искал дядю.
        Школа была детищем старого короля, дедушки Теорида, с головой ушедшего после смерти жены в любимое занятие, изучение древней истории. Чтоб ему не мешали, дед совершенно порвал со светской жизнью, заперся в далеком монастыре, возведенном на самом неприступном из островов Тергейского моря, и разрешал преданным слугам пускать к себе лишь сыновей и внуков. Да и то только если те прибывали по важным делам.
        Но только в последние два года Багрант занялся ею всерьез, сообщив, что собирается перестроить в корне неправильную систему обучения новобранцев.
        - Что случилось? - настороженно поднял голову магистр, в компании с Брантом и сержантом Гарнелосом что-то отмечавший на плане дворца.
        Расстеленном прямо на обеденном столе, и окруженном бокалами и блюдами. Воины мельком оглянулись на замершего секретаря, и снова склонились над планом.
        Стратеги! - Зло восхитился герцог, там воду кто попало таскает, а они тут планы строят.
        - Пока ничего. И не случится, если в воде нет никаких приворотных зелий.
        - В какой воде?
        - Которую гвардейцы привезли из источника. Думаю, не ошибусь, если предположу, что ваш Бежан тоже был в этом отряде.
        Всего секунду они недоуменно смотрели на него, пытаясь понять, на что намекает лорд Кайд, потом дружно сорвались с места и побежали.
        Прямо на него.
        Герцог едва успел отскочить с дороги, потом ринулся было, бежать следом. И только сделав несколько шагов, сообразил, что пользы от него в этом деле очень мало. Вернее, совершенно нет. Кто и куда ставит воду, он имел весьма смутное представление, а пить из собственного кувшина теперь не станет ни за какие пряники.
        Герцог вернулся назад, приказал Ди запереться и никого не пускать, кроме магистра, а затем с чистой совестью направился к своей комнате.
        - Ан открой, это секретарь! - постучав в двери, сообщил герцог, заранее готовясь услышать категоричный отказ.
        И был приятно удивлен, когда дверь почти сразу распахнулась.
        - Входите, - Ан бросил сторожкий взгляд ему за спину и быстро задвинул засов.
        - Может… мне сегодня не стоит бегать… - собственные глаза смотрели на Дорда из-под одеяла так умоляюще, так просительно.
        - Может… - решив подшутить, задумчиво нахмурился Дорд, - и не стоит…
        Боясь поверить своему счастью, Райт ждал продолжения фразы, затаив дыхание. Даже чуть больше высунул из своего мягкого убежища голову, чтоб не пропустить главного.
        - Тем более, что магистр все равно не разрешает, - уныло закончил фразу герцог, с тайным блаженством наблюдая, как, по мере понимания, меняется выражение его собственного лица.
        Фу. Никогда бы он не стал так глупо таращить глаза и приоткрывать рот, изображая непосильное умственное напряжение. И уж само собой, никогда не решился так счастливо визжать, тем более при посторонних. Ну а то, что после этого визга кузен попрыгал на постели, и пропел что-то невразумительно победное, вообще ни в какие рамки не укладывается.
        А Гизелиус его еще женить собрался. Какая, в тьму женитьба, если кузен похож на щенка, гоняющегося на лужайке за стрекозами. А кстати…
        - Я принес Вашей светлости питомца, - с укоризненной вежливостью доложил секретарь и поставил корзинку на край постели, - Ан, можешь идти в свою комнату, мне нужно рассказать его светлости важные новости. И объясни… если не трудно, почему ты открыл дверь мне и не открывал другим слугам?!
        - Магистр повесил на тех, кому можно доверять безоговорочно, особые магические маячки… - спокойно сообщил ученик от порога, - их видно через дверь.
        - Что-то он выглядит испуганным… - Райт уже прижимал щенка к груди, внимательно всматриваясь в бусинки собачьих глазок.
        - Это я… бежал сюда… - признался герцог, запирая дверь и устраиваясь в кресле, - пока кто-то спокойно дрыхнет, во дворце произошла уйма событий…
        - Рассказывай, - устраиваясь поудобнее, величественно дозволил кузен.
        - Ну, ты наглец! Может, вылезешь, наконец, из-под одеяла и оденешься, ведь почти до обеда проспал!
        - Как же, проспишь с вами, - вдруг обиделся Райт, - мог прийти пораньше и сказать, что бегать сегодня не нужно? Я от каждого стука подскакивал… все ждал, что это ты с кувшином холодной воды…
        - Неужели так часто стучали?
        - Не часто… но в остальное время спал вполглаза, как на рыбалке… все чудится что вот клюнет, а я как назло, заснул.
        - Ладно… лежи, - обдумав с чего начать перечисление новостей, разрешил Дорд, - хоть падать не придется. Принцесса Галирия сейчас переселяется на третий этаж.
        - Ну и с чего тут падать, - помолчав, буркнул Райт, - всем понятно, что так лучше.
        - Сейчас расскажу, - со зловещей загадочностью пообещал герцог, - я и сам не знал… Милли объяснила. У северян очень строгие правила… с сегодняшнего дня для всех соотечественников принцесса - падшая женщина. И спасти ее честь может только свадьба.
        На этот раз Райт думал дольше. Сопел, бледнел, тискал щенка, потом, не поднимая глаз, несчастно пробормотал:
        - Вот и отлично. Я очень рад за тебя, ты сделал правильный выбор, с Галирией тебе будет надежно…
        - Райт… - предупреждающе рыкнул герцог, - я тебя очень люблю… и никогда пальцем не ударил… но если ты сейчас не заткнешься, клянусь, намну бока по-настоящему… а не ради тренировки.
        - Да что я такого сказал?! - внезапно разозлился Эртрайт, - что ты сразу начинаешь угрожать?! Ну на, бей, только сначала объясни, за что!
        - За то, что ты столько лет прожил со мной рядом и ни фига не понял, - отрезал герцог и отвернулся к окну, чувствуя, что еще чуть и сорвется взаправду.
        Так хочется нахлопать этого дурака по шее… Дорд даже руки за спину заложил. Чтоб не полезли махать… пока голова не остынет.
        - Я всегда считал тебя больше братом… чем другом, и больше другом, чем братом, - так и не дождавшись от Райта ни одного словца, тяжело выдавил герцог, - мне казалось, что ты понимаешь меня лучше, чем Гиз со своей магией. Вот почему ты решил, что у меня хватит совести влезть между двумя влюбленными?! Один из которых мой самый близкий друг, а вторая… я и правда не рассмотрел ее сразу… мужественная девочка. Ведь братья предложили ей самой выбирать, переезжать на третий этаж или остаться беспорочной принцессой.
        - А ты подумал… - вскипел было Райт, однако тут же смолк, прижал к себе щенка и с головой накрылся одеялом.
        - Подумал, - мягко сообщил подрагивающему одеялу Дорд, сразу прощая этому дураку все его тупые подозрения, - только не сердись, ладно? Но последняя воля отца для меня закон… кроме того, я и сам всегда хотел что-то такое сделать… Вообщем, ты помнишь лорда Калервила? Твой дядюшка, между прочим. Так вот, он уже почти год живет в небольшом, но очень уютном поместье… Там всё как ты любишь, сад на склоне, мост через тихую речку и заросли малины вдоль ограды… я сам выбирал. Лорд написал дарственную на твое имя, она хранится у Гиза. Сам он очень скромный человек, занимает две комнатки на втором этаже и сидит по вечерам у реки с удочкой… думаю, Галирии он понравится.
        Одеяло вздрагивать перестало, но еще с минуту сопело и шмыгало носом.
        - Но я не могу… - наконец донесся оттуда глухой голос кузена, но в ответ на это заявление Дорд только заговорщицки подмигнул хитро ухмыляющемуся типу, неотступно следящему за ним из зеркала.
        Нужные доводы только что пришли к нему в голову и он не сомневался, что их вполне хватит, чтоб дожать упрямого кузена.
        - Я должен понимать твои слова, как отказ жениться на Галирии? - с наигранной угрозой произнес герцог, решив раз и навсегда покончить с этим щекотливым вопросом, - Хорошо. Но сначала сделай выбор… и я больше не стану приставать. Представь, на одной чаше весов счастье целой кучи людей, твое, Галирии, мое и моей неизвестной возлюбленной, наших будущих детей… а на другой твоя фамильная гордыня. Давай, выбирай.
        - А при чем тут дети? - как то неуверенно буркнул Райт, чуть отодвинув одеяло.
        - Дети - основное! - безапелляционно отрезал герцог, - они чуткие и ранимые, и никогда не будут счастливы в семье, где отец с матерью не любят друг друга.
        Он сам, разумеется, такого не испытал, но что-то подслушал в детстве в разговорах родителей. Да и кухарки, перемывая зимними вечерами косточки дальним и близким родичам, никогда не замечали играющих мальчишек.
        - Дорд… - кузен вылез из-под одеяла и сел, отворачивая в сторону лицо, - ты должен понять…
        - Ничего и никому я не должен, - герцог старательно состроил такую же физиономию, как недавно Азарил, - и ты, кстати тоже. Просто сделай выбор… если у тебя хватит мужества. Однако хочу предупредить заранее, я свой выбор уже сделал. Хотя я очень сочувствую Галирии… но жениться на ней не собираюсь ни в коем случае. Счастье моих будущих детей слишком важная для меня вещь.
        Ну, это Дорд, конечно, преувеличил… ни про каких детей до сих пор и в мыслях не держал, но если Райта не припугнуть хорошенько, то он еще долго не решится отказаться от вбитых в детстве принципов.
        - Тебе кажется, что я дурак? - неожиданно спросил Райт и тяжело вздохнул.
        - Нет, ни на миг. Мне иногда кажется, что ты трус. Боишься признать, что до сих пор таскаешь в голове памятку с правилами Кайдинира. Это нельзя, это можно, это стыдно, это позор для семьи. Хотя давно знаешь, что половина этих правил чистое лицемерие и гордыня. Съесть за столом, который тетя с любовью накрыла для голодных племянников, лишний кусочек пирога - позор, а бить по щекам малыша - просто наказание за невоспитанность. Отправить в Лурдению опозоренную принцессу, на которой там не женится даже престарелый вдовец - необходимость, а взять у человека, который считал тебя младшим сыном, паршивое поместье - неблагородно.
        - Дорд… прости… - по щекам Райта снова потекли слезы, - я никогда не думал… что это так выглядит… и спасибо…
        - Иди уже умойся… а то я тоже… захлюпаю… дурак ты несчастный.
        Райт сверкнул на брата признательным взглядом его собственных глаз, вскочил с постели и торопливо метнулся в умывальню.
        Дорд победно подмигнул черноволосому парню в зеркале, пригляделся и украдкой смахнул слезинку. Вот гад, довел таки.
        Глава 19
        Принцесса Аглесса прибыла проведать герцога после полудня, так хитро подгадав со временем, чтоб у него не оставалось ни малейшей возможности не пригласить ее высочество отобедать.
        - Не думаю, что это она сама до такого додумалась, - насмешливо хмыкнул Гизелиус в ответ на сердитое бурчание Райта.
        Лже герцог довольно быстро примирился с доводами брата и уже чувствовал себя почти женихом. Разговор с Галирией он, по совету учителя, отложил на вечер, магистр собирался показать невесте товар лицом, не годится начинать жизнь с обмана. Однако сил на такое действо у мага пока недоставало, вот и пришлось отложить демонстрацию на более позднее время. Хотя Азарилу все-таки намекнули, что зря он так волнуется, не придется его сестре всю жизнь мести взглядом дорогу.
        - Я тоже думаю, что это та дама постаралась, то ли дуэнья, то ли надзирательница, - хмуро согласился Дорд, - надеюсь… леди Тренна подскажет нам, правы мы или нет.
        - Я тоже надеюсь… - задумчиво вздохнул Гиз, - идемте поскорее, неудобно заставлять дам столько времени ждать хозяев.
        - С каких это пор метра стали так интересовать удобства гостей? - задумчиво поинтересовался Райт с самым невинным видом, но голос на всякий случай понизил.
        И за спину брата словно ненароком отступил, понятно уже, когда речь идет о леди Тренне, давно насквозь изученные манеры учителя становятся совершенно непредсказуемыми.
        - Ну, так ведь я могу и не торопиться, - маг все прекрасно расслышал и мгновенно среагировал, - Тренна и сама дорогу к умирающему супругу найдет. А вот Галирия, которую братцы ради сохранения имени пасут в приемном зале, наверняка понервничает… у принцессы Аглессы на редкость подозрительный и мстительный характер… кстати, Тренна предупредила.
        - Вот не мог ты, Гиз сразу это сказать, - рванув к двери, возмущенно возопил лже-герцог, - и вообще, чего ты там говорил про вечер? Может леди Тренну попросишь и прямо сейчас…
        - Забудь.
        - Но… Гиз?! - Райт даже остановился, герцог едва не наступил ему на ногу.
        - Нет. И не потому, что я упрямый или вредный, нисколько. Просто сейчас вокруг творится что-то настолько непонятное и тревожное… что лучше иметь запас сил… на всякий случай. Для тебя и твоей принцессы лучше… иначе я не смогу вас прикрыть.
        - Он уже понял, - дружески обхватив Райта за плечи, герцог повлек его к лестнице, - и сделает самую мирную мордашку, какую сумеет изобразить на этом благородном лице… а потом будет весь обед мило ухаживать за Аглессой. А Галирии, или ее переводчице я сам шепну пару слов… чтоб не волновались и виду не показывали.
        - Только будь осторожен, когда будешь это говорить, лучше уведи Милли подальше, все люди Аглессы обвешаны амулетами, - строго предупредил маг, - и еще… не хочется вас пугать… но боюсь что Тренна принесет не лучшие новости, иначе она не задержалась бы… а приехала вместе с принцессой или даже раньше.
        - Куда уже хуже, - хмуро буркнул герцог, - думаю, хуже некуда. Обложили, как зверя в берлоге.
        - Людям всегда кажется, что все у них плохо… до тех пор, пока не стрясется что-нибудь совсем отвратительное… - философски заметил магистр, приостановившись у дверей в приемный зал - а теперь улыбнитесь… Монрат, объявляй!
        Однако не успел мажордом распахнуть перед лже герцогом двери, как друзей остановил взволнованный голос Бранта.
        - Ваша светлость… одну минутку..
        - В чем дело?
        - Там прибыла эта принцесса… Церцилия… требует впустить, иначе устроит скандал… - капитан смотрел слегка виновато, словно это он недосмотрел за настырной Церцилией, в результате чего она прибыла так скоро.
        - Впустите, - утомленно произнес знакомый женский голос, и леди Тренна возникла ниоткуда, словно привидение, - я сама за ней присмотрю…
        Все так и застыли, Райт так даже рот от потрясения закрыть забыл, только Гизелиус нежно улыбнулся жене, мгновенно приобнял ее за талию и привлек к себе, чтоб запечатлеть на виске по-хозяйски уверенный поцелуй. Словно клеймо поставил - моя женщина.
        - Привет, дорогая.
        Побледневший Брант бросил на невозмутимого магистра странный взгляд, смесь изумления и восхищения, и чуть ли не бегом ринулся к двери. А леди только довольно прищурилась в ответ на такой прием мужа.
        - Мы можем где-нибудь поговорить… минут пять, не больше, - поймав нетерпеливый взгляд Райта, попросила Тренна, - у меня для вас новость… очень неприятная. Послезавтра сюда приезжает королева Аннигелл.
        - Вот сюда, - долго не сомневаясь, распахнул дверцу магистр, пропуская внутрь темного помещения друзей.
        Тренну он даже не подумал отпустить, и в душе у Дорда внезапно ожили давно забытые ощущения. Только теперь герцог ясно понял, почему вид этой парочки все время навевал на него такие чувства, странную смесь тоски, тепла и зависти. Перед глазами, как живые, встали родители, отец точно так же, когда вокруг не было чужих, ни на миг не отпускал от себя жену. Они были на редкость гармоничной парой, спокойный, уверенный отец, с насмешливым прищуром темных глаз, и добрая, невероятно застенчивая мать, точно так же, как Райт, невероятно огорчавшаяся, случайно выяснив цену подаренных мужем украшений.
        Помещение озарилось магическим светильником, но у братьев возникло никакого желания выяснять, кто из магов сотворил такое чудо. На полках и сундуках вокруг них лежали и висели намного более интересные вещи. Пахнущие какими-то травами ковры и составленные в высокие пирамиды стулья, упакованные в большие корзины сервизы и вазы, гербы, аккуратно завернутые в чехлы флаги и прочая атрибутика торжественных приемов.
        - Ну, так что там с королевой? - поторопил жену магистр, обнаружив, что и она с интересом разглядывает содержимое кладовой.
        - Как я уже сказала, она приезжает… Вернее приплывает, и это знак, что Аннигелл настроена очень серьезно. Одно то, что она решилась на морское путешествие, говорит о многом. У королевы морская болезнь и обычно она даже на острова без сопровождения кучи лекарей не отправляется. И еще… время. Чтоб добраться сюда на большом корабле, который не пройдет в проходах архипелага, нужно было отправиться в путь почти в тот же день, что и мы. Но в тот момент, когда Аннигелл нас напутствовала, насколько я помню, никаких планов насчет путешествия на воды у нее не было.
        - Значит, появились, - понимающе хмыкнул Дорд, - а вот чем она собирается помочь дочери - неясно.
        - Поживем, увидим, - буркнул магистр, и скомандовал, глядя на Райта, - сейчас вы идите к гостям, ваша светлость, и не забудьте вести себя поосторожнее, знаков внимания девицам не рассыпайте… теперь вы идете по гиблому болоту, и каждый ваш шаг может для кого-то обернуться бедой. Да не забудьте, что леди Тренну вы пока не видели!
        Райт озабоченно кивнул, и послушно вышел из кладовой, пытаясь понять, как же он должен себя вести, если Галирии улыбаться нельзя, а Аглессе не хочется? Да еще и эта… сумасшедшая, сейчас заявится.
        Герцог шел следом, сердито раздувая ноздри, выставил, как мальчишек. Можно думать, кто-то из них поверит, что он просто соскучился, наверняка собирается вытащить из жены какие-то дополнительные сведения. Вот только своих тайн почему-то упорно ей не открывает, не доверяет, или что-то иное?
        - Не слишком ты с ним строго? - Тренна, закрыв глаза, прильнула к мужу, всей душой наслаждаясь коротким мигом невинной близости, - герцог ведь… и уже не мальчишка.
        - Не слишком… - Гизелиус, снявший ментальные щиты, чтоб контролировать прислугу и гостей, чувствовал ее эмоции и глотал их жадно, как усталый путник воду чистого ключа, - знаешь, что я всё время забываю тебе сказать?
        - У?
        - Когда эта история со свадьбой закончится… я увезу тебя в одно тихое местечко… почти глухомань… там не водятся короли и герцоги, зато зимуют гуси и ловятся огромные лини.
        - Там есть дом?
        - Угу. Небольшой, но стоит холме, а ниже на склоне роща… березы и липы. А недалеко от заднего крылечка огромная старая сосна… и на ней живет семья белок.
        - Уже хочу… - так печально вздохнула леди, что у мага что-то перевернулось в душе, - и что мы там будем делать?
        - Зря ты задала этот вопрос… сейчас… - хрипловато шепнул маг и крепче притиснул к себе жену.
        - Зря, - с искренним сожалением согласилась она, - мне пора идти. Я хотела предупредить… корабли королевской эскадры не ходят по Лагейскому морю в одиночку… и каждый может доставить почти пять сотен воинов… у тебя есть какие-нибудь запасные пути ухода, или мне приготовить?
        - Как ты думаешь… - шепнул ей в ушко магистр, - я зря привел вас именно сюда? Видишь вон тот огромный угловой сундук? Если нажать рычаг, он поднимется. Это на случай… если уводить герцога будешь ты.
        - Я боевой маг, - строптиво напомнила Тренна, - но не сердись. Думаю, это не понадобится. У меня безупречная репутация… несколько лет работы в Лижском женском монастыре и почти пять лет знахаркой королевы… не смотри так, первые годы я лечила ее величественно неофициально. Она приезжала в монастырь. Однако мне пора, нужно еще добежать до калитки, там ждет коляска. Зелик… я зарядила твои браслеты, вот один. Второй отдам позже… отличная вещица, кто делал?
        - Если скажу, сам, ты же не поверишь?
        - Нет… извини. Ты, конечно, маг огня, но такое тебе не под силу.
        - Угадала. Их делал известный мастер… и… тебе действительно пора. Я даже отсюда чувствую поток возмущения и злости… эта Церцилия совершенно неуправляемая девица.
        - Придержи ее до моего прихода, - Тренна подарила мужу на прощанье горячий поцелуй и исчезла.
        Но только с глаз, чувствами магистр еще несколько минут провожал быстро удаляющийся теплый комок эмоций, в котором с каждым шагом тревоги и заботы вытесняли нежность и тоску любовного жара.
        - Ее светлость графиня Церцилия Аннелла Гарион Маркатская, - четко и бесстрастно произнес Монрат, распахивая двери перед незваной гостьей, и отступил в сторону.
        Позванивающий многочисленными украшениями вихрь из алого шелка и золотистой парчи ворвался в зал, пронесся несколько шагов и вдруг резко остановился.
        - Как ты сказал? - возмущенный голос Церцилии взвился чуть не до визга, - какая графиня? Я принцесса!
        - В хрониках записано - графиня, - с невозмутимым спокойствием произнес мажордом, - про принцесс там ничего не сказано.
        - Выкинь свои хроники и впредь называй меня принцессой! - сердито притопнула ножкой Церцилия, - и не спорь, мой дядя король!
        - Мы в курсе, - спокойно усмехнулся незаметно вошедший следом магистр, - что Зенбарг Третий является королем Марката, однако, пока он не объявит об вашем удочерении, называться принцессой вы не имеете права. И не нужно спорить с чужими слугами, это недостойно вашей светлости.
        - А кто ты такой… - холодно осведомился спутник Церцилии, в котором все успели разглядеть любителя шипастых перчаток, - чтоб делать замечание знатным дамам?!
        В этот раз придворный повеса был одет по последней Имгантской моде, и даже пахло от него черной настурцией, именно этот аромат считался в этом сезоне верным признаком первого щеголя.
        - Отрядный знахарь Таргель, - скромно представился Гизелиус, - бросив на спутника принцессы полный скрытой иронии взгляд, и снова повернулся к назойливой гостье.
        Но леди уже потеряла к нему всякий интерес, неожиданно обнаружив на стене огромную карту материка, исполненную королевскими ювелирами и чеканщиками с большим мастерством. Речки были выложены лазуритом, леса - малахитом различных оттенков. На месте городов сияли драгоценные камни различного цвета и размера, а границы были изображены в виде крошечных серебряных заборчиков.
        - Что это… такое?! - потрясенно пробормотала графиня, хватаясь за горло, - это вы назло?!
        - Что именно?! - с холодной насмешкой осведомился Гизелиус, сразу сообразив, в чем дело.
        Ни для кого из просвещенных жителей срединных королевствах не являлось секретом, что король Марката был очень своеобразной личностью, одновременно хитрым и пройдошливым в вопросах торговли, и до тупости непробиваемым во всем, что касалось наук. Так он, например, не признавал за науку географию, и однажды, вернувшись из поездки по собственным владениям, громогласно объявил, что все землемеры жулики и их нужно повесить. И что его королевство значительно больше на самом деле, чем начертано на картах.
        Он лично в этом убедился.
        Уже на другой день на стенах тронного зала Маркатского королевского дворца висела новая карта, откорректированная в полном соответствии с пожеланиями Зенбарга. И вытянутый силуэт Маркатского полуострова не уступал на этой карте по размерам всему остальному материку.
        За спиной короля все придворные тайком потешались, как могли, над этой причудой, но ни один не осмелился даже слова сказать ему в глаза. Зенбарг в дополнение ко всем своим странностям обладал достаточно жестким характером, чтоб наглый шутник навсегда разучился смеяться. Да и при дворах соседних правителей острили на эту тему очень осмотрительно, Маркат снабжал все соседние страны как дешевой рыбой, так и дорогими деликатесными дарами моря.
        - Назло мне повесили тут такое… оскорбительное изображение! - Церцилия, наконец, нашла подходящее случаю слово.
        Ее спутник слегка скривился, но промолчал. Помалкивали и все остальные, желающих вступать в бесполезный спор со скандалисткой не оказалось. Притихла даже Аглесса, едва успевшая сказать лже герцогу несколько банальных фраз насчет погоды и здоровья.
        - Простите, ваша светлость, но тут вышло какое-то недоразумение, - скорбно сообщил магистр, едва сдерживаясь, чтоб не расхохотаться, таким искренним возмущением пылала Церцилия, - могу дать вам честное слово мага, что это… "изображение" именно в таком виде висит тут уже больше пятидесяти лет. А вам… насколько я могу судить, нет еще и двадцати пяти?! Следовательно, его никак не могли сделать вам назло.
        - Мне только двадцать! - мгновенно возмущенно взвилась незваная гостья, - неужели не видно?!
        - Нет, - с тем же скорбным выражением лица продолжал измываться магистр, - не видно. Но я вам охотно верю, не думаю, чтоб у вашей светлости были причины лгать.
        Последние слова он произнес так доверительно, что Церцилия снова нахмурилась, и собралась было выяснить, на что такое намекает этот нахал, но ее спутник очень настойчиво подхватил кузину под руку и повел к устроившейся у очага компании, что-то сердито шепнув ей на ухо.
        - Не отвлекайся на всяких слуг, - отлично расслышал его слова Гизелиус, специально надевший амулет волчьего слуха, - когда будешь герцогиней, тогда и возьмешься за их выучку.
        Церцилии такое предложение, судя по всему, чрезвычайно понравилось, она даже неприметно оглянулась, словно оправляя юбку, чтобы повнимательнее рассмотреть осмелившегося спорить мага. Гиз состроил ей в ответ умильную рожицу, и потрясенная этим видом графиня тут же споткнулась.
        - О, боги, что с тобой, Цили?! - приторно ласковым голоском осведомилась Аглесса, очевидно решив, что пора показать, кто здесь хозяйка, - не ушиблась? Ты наверное, заболела в дороге… говорят, в верховьях желтой дожди.
        - Аглес? - По шокированному выдоху Церцилии всем стало предельно ясно, что графиня отлично знакома с принцессой, но явно не ожидала ее тут встретить, - что ты тут делаешь?
        - Отдыхаю… моя знахарка посоветовала мне здешние воды, от бессонницы, - кротко вздохнула Аглесса и картинно хлопнула ресницами, чтоб всем было понятно, никакой бессонницы у нее на самом деле и близко нет и вообще она совершенно здорова, хоть сейчас в храм плодородия.
        - Какая еще знахарка, - расстроенно буркнула Церцилия, сразу подрастерявшая боевой настрой и забывшая, зачем она вообще сюда явилась, - ты же никогда не болеешь…
        - А вот это не тебе судить, Цили, - в мягком женском голосе, прозвучавшем от двери, проскользнула стальная нотка, вонзившаяся в спину Маркатской невесты как клинок убийцы.
        - Леди Тренна? - с ужасом оглянулась Церцилия, - о, нет, не может быть!
        - О да! Как раз таки может, - знахарка прошла мимо мужчины, которого целовала всего несколько минут назад с таким независимым видом, словно никогда его раньше не встречала, - и постарайся в следующий раз сначала получить приглашение, а потом приезжать к обеду.
        - Ну дядя… - злобно прошипела графиня, покорно шагая следом за Тренной, - попадешься ты мне… это называется - никого не будет?
        - Рашильда-Зинатра-Галирия, ненаследная принцесса Лурдении, - объявил мажордом, и через широкие застекленные двери, ведущие на открытую террасу в сторону сада, прошествовала северянка в сопровождении братьев и переводчицы.
        - О-оо, - тихий стон сорвался с губ незваной гостьи при виде этой компании и она обессиленно опустилась на ближайший диван, - только ее и не хватало.
        Дорданд, внимательно следивший за этой сценой, мог бы поклясться, что вовсе не вид Галирии и ее мощных братцев так потрясли бойкую графиню. А скромно шедшая сзади всех фигурка в темном платьице.
        - Устраивайтесь поближе к огню, ваше высочество, - разулыбался Эртрайт, едва завидев Галирию, - на улице сегодня сыро… наверняка вы озябли.
        - Ее высочество благодарит вашу светлость за заботу, и от всей души надеется, что сегодня вы чувствуете себя лучше, - оттарабанила Милли вежливый ответ, едва дождавшись, пока северянка скажет несколько слов на родном языке, - а также выражает свое почтение принцессе Аглессе и графине Церцилии.
        Незваная гостья кисло сморщила носик, вновь услышав ненавистный титул, но спорить с Милли не решилась, подтвердив подозрения герцога.
        - Благодарю, я чувствую себя совершенно здоровым, - при упоминании о мнимой болезни у Райта, как обычно, испортилось настроение, и он резко переменил тему, - надеюсь, вам понравился вид на город из парковых беседок?
        Милли сухо подтвердила, что вид принцессе понравился и несколько минут все увлеченно обсуждали преимущества расположения королевского дворца, не обращая никакого внимания на Церцилию. За это время Аглесса умудрилась ловко заполучить обещание Райта показать ей эти самые беседки, а кузен Церцилии, представившийся графом Шертансом Данжероном, исподтишка изучил присутствующих девушек и словно невзначай, очень ловко переместился поближе к принцессам.
        - Кстати… - это перемещение не укрылось от внимания Райта и он решительно повернулся к графине, - ваша светлость! Мы жаждем услышать ваш рассказ, для чего вы так стремилась меня увидеть, что даже решилась угрожать страже?
        - Но я… - оскорбленно вспыхнула Церцилия и до крови прикусила губку, - я думала… вы захотите…
        - Выслушать ваши извинения за возмутительное поведение на тохане?! - язвительно осведомился Райт, - Хорошо… мы готовы их услышать, но у нас есть одно уточнение… мы выяснили значение некоторых слов… которые ваша светлость нашли уместным в тот раз произнести… и должны с прискорбием сообщить, что не считаем их допустимыми для девушки вашего положения.
        - О-о… - только и смогла выдавить Церцилия под ядовитыми взглядами соперниц, - но дядя…
        - Вы хотите сказать, что это его величество Зенбарг Третий рекомендовали Вам так обращаться с незнакомыми молодыми лордами?! - Когда Райта всерьез задевали за живое, он становился необычайно злопамятной язвой.
        Графиня только отчаянно замотала головой, все оказалось вовсе не так, как она себе представляла по объяснениям дяди.
        - Отправляйся туда, дочка, - звучно хлопнув по столу крепкой ладонью, заявил король, - и покажи этим изнеженным провинциальным хлюпикам, что такое настоящая живая женщина! Они там, небось, со своим сюсюканьем забыли, что в девушке должен быть азарт, огонь, и… - тут он, хмыкнув, нарисовал пальцем в воздухе крутую восьмерку, - и все остальное.
        - Впрочем… - Райт так же быстро остывал, как и распалялся, - я принимаю ваши извинения. Аудиенция закончена.
        Дорд едва не присвистнул, вот тут кузен явно перестарался. Его собственный дядя, Багрант, будет крайне недоволен, если по вине племянника останется без поддержки Зенбарга Третьего.
        - Мы привезли вашей светлости письмо от короля Марката, и небольшой презент, - сообразив, что их миссии грозит полнейший провал, поторопился вступить в разговор спутник Церцилии, - дары океана… разрешите принести… они в коляске.
        - Не люблю рыбу… в ней кости… - неуступчиво буркнул Эртрайт но сразу смолк, поймав крайне неодобрительный взгляд лже Таргеля.
        - Если ее светлость привезла малосольное филе гигантской рыбы трепанни, то вы будете приятно удивлены, там нет ни одной косточки, - неожиданно для присутствующих вступилась за посольство Марката леди Тренна, - а тебя, Цили, я уже предупреждала, не стоит разговаривать с лордами, как с матросами в Галтском порту. Ваша светлость… - теперь магиня смотрела прямо в глаза Райту, и он невольно поежился под этим, казалось бы, ласковым взглядом, - как наставница Церцилии прошу извинения за допущенное ею неделикатное поведение, и заверяю, что она приложит все усилия, чтоб избежать такого в дальнейшем.
        Вот оно, сообразил Дорд, наставница!
        Так. Стало быть, все эти девушки ее бывшие воспитанницы! Ну, тогда понятно, откуда они так хорошо знают друг друга. И значит теперь нужно только попросить Гиза, чтобы хорошенько разузнал все про…
        Дальше додумать герцог не успел, Монрат снова распахнул дверь и важно объявил:
        - Принцесса Тайлихон, дочь хана Дехтияра.
        В этот раз степная красавица выступала собственными ножками, за ней неотступно следовал чем-то недовольный толстячок. Видимо ему не понравилось, решил герцог, что Брант не пустил во дворец всю остальную охрану.
        Последней невозмутимо шла Риселла в своем новом, монашеском, облике, и это нисколько не удивило никого из присутствующих, только Церцилия обреченно вздохнула.
        Принцесса Тайлихон оказалось невысока и изящна, а количество навешенных на нее массивных украшений заставляло невольно пожалеть бедняжку, вынужденную таскать такую тяжесть. И отвлечь внимание от ее черных глаз, торопливо окинувших присутствующих цепким, оценивающим взглядом.
        - Ханшалли Тайлихон приветствует хозяина дома и его высоких гостей, и желает им и всем их родственникам благополучия и здоровья во все века, да услышит всеслышащий эти слова, - герцог впервые благосклонно улыбнулся Риселле, из признательности, что девушка существенно сократила длинную и цветистую речь толстячка, произнесенную на ошемском.
        Райт в этот раз решил не связываться с незнакомыми степными правилами приличия, Гиз мимоходом обмолвился, что у них принято умыкать как невест, так и женихов, случайно скомпрометировавших или оскорбивших девушку. Причем было достаточно просто слова потерпевшей, и чем богаче были её родители, тем весомее считалось обвинение.
        Поэтому лже герцог ограничился приветливой улыбкой и парой дежурных фраз.
        Едва принцессы обменялись любезностями и приветствиями, Монрат, получивший от Таргеля в подтверждение к ранее отданным инструкциям вполне понятный знак, важно сообщил, что кушать подано.
        Райт на правах хозяина радушно пригласил всех к столу не забыв бросить короткий тревожный взгляд на брата, призывающий не оставлять его на растерзание невестам.
        Дорд только ободряюще подмигнул, он заранее дал мажордому вполне определенные указания, и потому не волновался, что окажется вдали от привычного места. И тут же незаметно приотстал от кузена, собираясь переговорить с Милли, безрадостно опущенные голубые глаза Галирии и сердито нахмуренный лоб ее брата очень беспокоили герцога. Того и гляди, невеста сбежит куда подальше от своего счастья, и Дорду придется самому отвечать на приторные улыбки Аглессы.
        Поймать переводчицу удалось очень просто, как и все второстепенные гости, она неспешно шла сзади принцесс. Дорду потребовалось лишь немного приотстать от брата, чтобы оказаться рядом с ней.
        - Не уделите мне минутку? - на миг склонившись, словно оправляя полу камзола, тихо шепнул герцог и она так же незаметно шепнула - Да.
        Они дружно замедлили шаг и вскоре оказались замыкающими череду гостей, исчезающих в широко распахнутых дверях столовой.
        - Туда - пока Дорд размышлял, где бы поговорить, Милли уже показала глазами в сторону ближайшего окна, и он признал, что это лучшее место. Всех видно и никто не подберется незаметно.
        - Что вы хотели сказать? - кротко спросила переводчица, не поднимая глаз, и Дорд досадливо нахмурился.
        Похоже, она так и не простила ему тех слов… хоть и говорила обратное.
        - Чтоб вы передали северянке… ей не нужно переживать, все будет хорошо, - говорить напрямую герцог пока не мог, Гизелиус запретил, да он и сам отлично понимал, что такое магическая подслушка.
        - Но… - Милли недоверчиво подняла на Дорда взор, ища на его лице усмешку или намек на что-то неприемлемое, и герцог вдруг почувствовал, что тонет в темной ведьминской зелени ее глаз.
        - Все объяснится вечером, просто успокой ее… я пока не могу больше сказать, - он торопливо бормотал заранее приготовленные слова, с ужасом ощущая, как начинает гореть лицо.
        Почему-то больше всего в этот миг Дорда заботило, что переводчица как-то не так поймет его румянец… или, что еще ужаснее, поймет верно. Но об этом он и сам пока не желает даже думать, хотя… и не думать тоже не получается.
        - Не волнуйтесь, я ей скажу, - понятливо кивнула Милли, и торопливо побежала в столовую, сделав напоследок незаметный жест в сторону секретаря.
        Повезло герцогу, что друг так искренне за него переживает, но все-таки лучше убрать с лица лорда следы волнения, не нужны ей ни чужие домыслы, ни собственные надежды.
        Не столько из конспирации, сколь ради возможности немного прийти в себя и собраться с мыслями, герцог не стал входить следом за Милли в центральную дверь. Пробежав через холл, проскользнул кухонным коридором и уверенно шагнул в столовую вслед за поваренком, несшим супницу. Проходя к своему месту, бдительно, как полководец поле боя, окинул взглядом стол и остался доволен.
        Гости, слегка ошарашенные введенным им правилом, с военной точностью исполненным Монратом и кучей лакеев, среди которых широкими плечами и недовольными рожами выделялось несколько подчиненных Дрезорта, чинно сидели напротив расставленных по столу довольно крупных табличек с именами и титулами.
        Как Дорд и ожидал, самыми хмурыми оказались лица Церцилии и её спутника, надеявшихся устроиться поближе к принцессам и Райту.
        Но их недовольство он как-нибудь переживет. Как и осуждающие разговоры придворных во всех королевских дворцах континента, сделавших умение занимать места за столом своеобразным показателем ума и ловкости.
        На самом деле ставить карточки с титулами первым придумал еще король Теорид, но ему не хватило времени и упорства переупрямить придворную знать, считавшую, что её ущемляют в праве сидеть там, где хочется. Деда называли за глаза тираном и самодуром, и приводили в пример короля Вольдера, у которого любой попавший во дворец мог оказаться за столом рядом с королевским креслом.
        И с такой же легкостью любая из дам могла оказаться в его спальне, причем все они были отлично осведомлены, на следующее утро Вольдер будет с самым искренним видом целовать руки королеве и сетовать, что совершенно не помнит, чем закончился вчерашний пир.
        Место для Дорда было отмечено табличкой - граф Кайдинир эр Майтард, личный секретарь, и находилось между принцессой Аглессой и ханшалли Тайлихон. Дорд сам решил посадить Райта между Галирией и Имгантской принцессой, а на себя взять самую трудную миссию, отвлекать Аглессу от промахов кузена. Не учел только одного, рядом с Галирией сидели братья, а между ними переводчица, очутившаяся почти напротив него.
        Оказалось, это чрезвычайно трудно, внимательно следить за общим разговором, поддерживать шутки и смеяться в нужных местах. А в то же время краем глаза непроизвольно следить за тем как она ест, смотрит, улыбается. И ни на миг не забывать отводить взгляд, если она случайно поворачивается в его сторону.
        К концу обеда Дорданд настолько устал и издергался, что был просто счастлив, когда повара, наконец, подали торт, и стало можно, подобно большинству мужчин, встать из-за стола.
        - Лорд Кайдинир, можно вас на минутку… - Дрезорт, сидевший за другим концом стола оказался рядом так незаметно, что Дорд едва заметно вздрогнул.
        - Разумеется, друг мой, - учтиво улыбнулся секретарь и последовал за капитаном, отметив про себя кривую усмешку, мелькнувшую на губах Бранта.
        Похоже, Дрезорт, наконец докопался до чего-то, и собирается припереть его к стенке. А быстренько он сработал, наверняка имеет магическую связь с дядиными секретарями. Разумеется, у Дорда тоже есть амулет связи, но заряжать его долго, а сообщать королю пока нечего. Вернее, хороших новостей нет, а плохими пусть его снабжает Дрезорт, ему по должности положено.
        - Сюда, - капитан вежливо открыл перед секретарем дверь в собственную комнату, а едва тот вошел, молниеносно запер дверь, и выхватил из ножен клинок, - признавайся… кто ты такой?!
        - Ни за что, - обозленный таким подлым приемом, герцог выхватил свой.
        Брант хищно ухмыльнулся и провел любимый ложный выпад, после которого обычно легко выбивал оружие из рук противника. Не вышло. Дорд, отлично знавший все хитрости друга, даже не пошевелился. Капитан огорченно скривился и, размахивая клинком как жонглер, ринулся на противника, желая ошеломить того и зажать в угол. Герцог легко отклонил эту атаку, не забыв мысленно послать Бранту низкий поклон за хорошую науку.
        Дрезорт нападал снова и снова, а его противник так легко парировал удары, словно наперед знал, когда и куда ударит воин. Несколько минут, отведенных Брантом лорду Кайду для оправдания, уже прошли и капитан занервничал. Он вовсе не собирался убивать или ранить неизвестно откуда взявшегося секретаря, просто хотел знать точно, что это не затаившийся враг. Однако лорд вел себя так уверенно и его стиль боя был так похож на манеру самого Дрезорта, что того начали одолевать странные сомнения.
        - Меня волнует одно… - отпрыгивая в сторону от очередного коронного удара капитана, равнодушно сообщил Дорд, - что ты будешь отвечать, если сейчас сюда прибегут магистры?!
        - Кто… магистры? - по ошарашенному лицу офицера было видно, с какой сумасшедшей скоростью заработали его мозги, ломая сложенную систему и складывая кусочки по-новому.
        И то, что получилось, было настолько очевидно и неожиданно, что Дрезорт на миг отвлекся и подпустил врага слишком близко.
        - Брось оружие, - прижав клинок к горлу капитана, серьезно предложил Дорд, - да не ломай… такого кинжала старых зигурийских мастеров потом не найти. А его, как я знаю, тебе дед завещал, и велел никогда не дарить и не продавать.
        - Кто ты?! - ошеломленно пробормотал Брант, точно знавший, что рассказывал эту историю только троим или четверым самым проверенным друзьям.
        - Вообще-то я думал, что ты давно догадался, - разочарованно хмыкнул герцог, - ну, вот тебе мой кинжал, рассмотри его повнимательнее.
        С этими словами Дорданд спокойно всучил противнику свое оружие, и, спокойно пройдя к окну, устроился на подоконнике в любимой позе. Нужно немного отдышаться, да возвращаться к гостям, иначе Райт станет обижаться. И будет совершенно прав.
        - Допустим, оружие тебе мог дать герцог… - еще строптиво пытался настоять на своем капитан, а память уже услужливо подсовывала мелкие оговорки, несоответствия и неправильности в поведении герцога, замеченные Брантом еще на судне, и старательно оправданные потрясением от навалившихся проблем.
        Вспомнились четко, как наяву, осторожные подсказки секретаря, его внезапные вопросы, уводящие Бранта с тропы общих воспоминаний… много чего припомнилось капитану в эти мгновения и он доблестно признал все свои ошибки. И сделал из них единственно возможный для себя вывод.
        - Здорово вы меня провели. И кто же там улыбается принцессам вместо тебя? Неужели… твой кузен?
        - А как ты думаешь, кому я еще мог доверить свою внешность, герцогскую печать и саму жизнь?
        - Все верно… вот только я не оправдал доверия короля… ну надеюсь, новый командир гвардейцев будет сообразительнее, - с горечью бормотал капитан, расстегивая ворот и доставая висевший на груди воинский медальон.
        - Брант, не зли. Если бы я не понял, что ты почти разобрался во всем сам… я бы не стал тебе открываться. Артефакт, которым проверяли сознание Гиза - очень страшная штука, магистр, по его словам, еле выдержал. Поэтому, пока ты не был в курсе этой тайны, я мог за тебя не переживать. Кроме меня и Райта об этом знают только два человека, Гиз и Монрат. Правда, камердинер догадался сам, ну так он знает меня с детства и изучил каждое движение. А вот леди Тренна не в курсе, и не потому, что Гиз ей не доверяет. Просто бережет.
        - Ты не понимаешь, я профессиональный сыщик. И должен был догадаться…
        - Брант, прекрати, - герцог всерьез разозлился, мало ему проблем с невестами и Райтом, еще и гвардейца утешать приходится, - Гиз тоже профессионал, и сделал все, чтоб ты не догадался. И не столько ты, сколько тот опасный незнакомец, который подчинил себе твоего воина и заставил его встать на путь предательства. Так что тебе не в чем себя упрекнуть, никто не справится с твоей работой лучше тебя.
        Дрезорт еще сердито сопел, упрямо глядя в сторону, но уже и сам понимал, что Дорд прав. Только не знал, как ему от этом сказать. Спас капитана осторожный стук в дверь.
        Оказалось это Монрат, обеспокоенный долгим отсутствием хозяина, решил проверить, в чем дело.
        - Входи, Монрат, - завидев мажордома, позвал герцог, - у меня для тебя радостная новость. Теперь Брант тоже в курсе… нашей маленькой шутки, можешь рассчитывать на его поддержку.
        - Приятно слышать, - несколько ворчливо сообщил преданный слуга, - а то его парни замучили своим любопытством и подозрительностью. В каждую миску, что я несу, по три раза заглядывают. Тебя, я только что случайно услышал, хотят поймать и припугнуть… видели пару раз, как ты разговаривал со знахаркой. А почему твой кинжал валяется… вы что тут делали?!
        - Не волнуйся, Мон, ничего страшного, это Брант решил показать мне новый прием… обороны, на всякий случай. Сам понимаешь, больше негде, - Дорд успокаивающе похлопал камердинера по плечу и вложил оружие в ножны, - так я пошел, Брант, ты слышал насчет парней?
        - Всё я понял, и… спасибо.
        - За что?
        - За то вино… теперь я разгадал, что ты хотел этим сказать.
        - Только одно, надеюсь, это было не последний раз…
        В столовой уже никого не было, все перебрались в зал, где на маленьких столиках были расставлены напитки, сладости и легкая закуска, в основном сыры и крошечные тарталетки. Шли последние минуты перед тем, как гости начнут откланиваться, и все оживленно обменивались новостями, любезностями и приглашениями.
        - Кстати, завтра прибывает королева, - кокетливо объявила Аглесса Райту, героически улыбавшемуся ей во время обеда, - она желает назначить дату свадьбы… если у вас нет возражений.
        - Но это… - Райт побледнел и смятенно оглянулся, ища взглядом Дорда, - невозможно…
        - Так ведь свадьба будет не сейчас… - капризно надула губки принцесса, не желающая понимать, что ее отвергли, - вы успеете выздороветь.
        - Поздравляль… - горестно буркнула Галирия и резко поднялась с диванчика, - желаль…
        Внезапно она сморщилась и оглянулась, - Что такой?
        - Всякие свадьбы отменяются! - Маленький толстячок, сопровождавший степную принцессу, с холодной издевкой смотрел на оторопевших сотрапезников, и казался много выше ростом и внушительнее, чем раньше, - не для того я собирал сюда принцесс, чтоб отдать сопливому мальчишке! Ко мне, красавицы мои!
        Дорд оторопело смотрел, как Галирия и Аглесса покорно направляются в сторону степняка и не верил своим глазам, они, что, не понимают, что этого делать не стоит?!
        А потом взглянул на помертвевшее лицо брата и ринулся к северянке, остановить, не пустить…
        Тщетно.
        Тело не слушалось, ноги, как приклеенные, даже на волосок не удалось оторвать от пола. В голове стало тяжело, звуки и мысли казались медленными черепахами, беспорядочно ползавшими по пустому террариуму.
        Вокруг толстяка заполоскалось переливающееся марево, и девушки, одна за другой, исчезали в его сполохах. Ринулся к пологу Райт, запоздало вспомнивший про свои способности, но его сил хватило ненадолго, в нескольких шагах от странного полога ноги кузена словно завязли в смоле, и он передвигался все медленнее.
        Словно издалека кричал какие-то непонятные слова магистр, и алые искры жалящими осами вились вокруг созданного толстяком барьера. Милли застыла возле Гизелиуса, положив пальчики на плечо магистра, и тревожно оглядывающийся в поисках девушки Дорд понял, что травница отдает магистру свою энергию. Леди Тренна тоже не дремала, подняв в воздух рой вилок и ножей, направила их к потолку, а оттуда ожившие приборы стремительно, как беркут на мышь, ринулись прямо в центр вражеской защиты.
        И, по-видимому, достигли цели, дикий визг ворвался в уши, а вслед за ним из полога вылетел плотный клок непроницаемо-черного дыма. Ударился о высокие своды потолка, растекся по ним мягкой пеленой и сполз на стены, отрезая зал от всего мира черной душной пеленой.
        Радужный полог потемнел и растаял, напоследок донеся до оставшихся злорадный хохот, в котором ясно слышался отзвук боли.
        - Зелик, у тебя есть портал? - в сгущающейся темноте можно было разобрать, как Тренна торопливо плела что-то руками, - нам всех не укрыть…
        - Он рассчитан на троих… до острова Битар.
        - Ничего, дойдут, - безапелляционно отрезала магиня, - если жить хотят.
        - Все ко мне, - не стал спорить с ней маг и Дорд ясно осознал, Тренна сказала правду… те, кто останутся тут, погибнут.
        Не задумываясь ни на миг, герцог ринулся к Райту, застывшему безжизненной статуей, и обхватив его за торс, поволок к учителю. Спорить и доказывать что-либо, просто не было времени.
        Второй рукой он так же цепко подхватил покачнувшуюся Милли и в тот же миг перед ним вспыхнуло туманное облачко портала. Очень дорогой, энергоемкий и ненадежный способ передвижения, но сейчас он был для них единственным. Кто-то вцепился в пояс Дорданда сзади, кто-то возмущенно кричал, что не пойдет…
        Туманный смерч скрутил тела и звуки в один клубок, выворачивая внутренности и стягивая тугой болью мозг, и стремительно потащил по магическим путям в неизвестность.
        This file was created
        with BookDesigner program
        [email protected]

1/18/2012