Выбор судьбы Вера Андреевна Чиркова
        Княжна из клана Куницы #2
        Если новоиспечённый жених сбегает среди ночи из крепости невесть куда, даже словечка не сказав ещё до конца не доверившейся ему невесте, что остаётся делать ей, гордой княжне из клана Куницы? Разумеется, тоже бежать, ловко и незаметно обойдя целую кучу оставленных для охраны воинов, и вверить своё будущее изменчивой судьбе, дальней дороге да случайным встречам. А ещё неожиданно зародившимся чувствам, робко пытающимся прорваться сквозь строгое воспитание и врождённое благоразумие. И никому не дано знать загодя, какие встречи и происшествия станут судьбоносными и куда приведёт справедливую куницу её тропа.
        Вера Чиркова
        ВЫБОР СУДЬБЫ
        Глава первая
        Несколько вёрст, пока не проехала Росеть, Веся гнала тэрха так, словно погоня уже наступала ей на пятки. Но добравшись до моста через небольшую речушку, названия которой не знала, девушка разрешила зверю бежать медленнее и задумалась. Вскоре будет деревушка, стоящая на развилке дорог, и, стало быть, пора решать, по какой из них двигаться дальше.
        Разумеется, можно было попытаться разузнать у местного трактирщика, не проезжал ли тут отряд Береста и куда он направился, но в её положении это далеко не самая лучшая идея. Все трактирщики в этих местах наверняка хорошо знают Дикого Ястреба, и соврать, будто она отстала от отряда, если Берест поехал через Росеть, не удастся. Трактирщик мгновенно поймает ее на лжи, те, кто отстает, обычно знают, какой дорогой едет командир.
        Само собой, Веся легко уйдет и от трактирщика, и от его людей: тэрх и Рыж - хорошие помощники. Ей даже стрелять не придётся. Но было бы большой оплошностью надеяться, будто после такого ухода в следующей деревне или через одну её не будут встречать вооружённые селяне и стражники.
        Можно было поступить иначе, просто направиться на юг по дороге, ведущей в сторону границы. И к вечеру куница будет в небольшом городке, стоящем на широком тракте, ведущем от Ставина к западным землям. Но там у Веси нет ни друзей, ни хороших знакомых, а возможность ночевать в трактире она отбросила сразу. Нет, обидеть ее никому не удастся, наоборот. Теперь Веся сама боится, как бы не наказать кого-либо слишком строго.
        Но слишком уж приметна одинокая девушка, путешествующая на тэрхе и с рысью за спиной, чтобы не привлечь внимание всех, кому не лень. В том числе и чародеев, встреч с которыми до сих пор ей удавалось избегать. И в том большая заслуга батюшки, не пускавшего в Ясновень ни одного из них.
        И раз так, выходит, особого выбора у неё нет. Нужно ехать в Ставин, крюк не такой уж большой, всего полдня, зато там у отца есть свой дом, как, впрочем, у всех глав старших кланов. В том доме постоянно живет одна из Весиных тётушек, и вот она обычно знает все новости. Да и пора уже отправить отцу обещанное письмо, а из Ставина это сделать проще всего.
        Заезжать в трактиры княжна так и не решилась, заметив в стороне от дороги овраг, огляделась и, убедившись, что дорога пустынна, свернула туда. Рыж поохотился весьма неплохо, сначала приволок зайца, которого Веся сочла недостаточным завтраком для двоих зверей и целиком отдала Проныре, а затем небольшого козлика, несомненно осеннего окота.
        Куница не стала свежевать его тушку, просто вырезала себе на жаркое несколько ломтей мякоти и поделила остальное между питомцами. И пока звери доедали свою часть добычи, нарезала один ломоть мяса тонкими пластинками и поджарила на прутике над небольшим костерком, устроенным меж двух валунов. Соль в мешке у опытной путницы была всегда, несколько сухарей тоже нашлось, а в кружку с подогретой водой Веся капнула душистого настоя лимонника.
        И вскоре, натянув самую простенькую из своих масок, девушка скакала дальше, не обращая внимания на заинтересованные взгляды изредка попадавшихся путников. Как встречных, так и едущих в Ставин. Их Веся обгоняла решительно и молча, в дороге принято рассказывать попутчикам, куда и зачем ты едешь, а как раз к этому она пока не была готова. Да и неизвестно, как отреагируют они на правду, а лгать незнакомцам опасно, у них могут оказаться амулеты или, хуже того, дар.
        И ведь никогда не распознаешь по одежде, с кем довелось встретиться! Все бывалые путешественники одеваются в дорогу почти одинаково, в удобные и неброские потертые штаны и куртки, которые не жаль испачкать или случайно порвать. Потому-то так резко выделяются на дороге отпрыски богатых горожан и отправившиеся на ярмарку селяне, еще дома наряжающиеся в лучшие одежды. Вспомнив про ярмарку, Веся огорчённо вздохнула, ей приходилось после того, как пару раз попала там в беду, старательно избегать этого удовольствия. Но лишь теперь девушка в полной мере оценила не замеченную прежде тонкость - отец с матерями неприметно, но успешно ей в этом помогали.
        Въезжать в Ставин через северо-западные ворота Весенике приходилось редко, всего второй раз, если точно, потому-то она и не сразу разобралась в путанице нешироких улочек. А когда наконец определила, где находится, то повеселела. Оказалось, ближе и быстрее всего добраться до стоящего почти в центре дома через садовую калитку, а этот путь был княжне хорошо знаком. Уже через четверть часа она стояла возле крепкого забора из дубовых плах высотой в полтора ее роста, копаясь в кошеле в поисках любимого пинцета, замок входа, называвшегося чёрным, предсказуемо оказался заперт. Конечно, самой Весенике, как и Рыжу, ничего не стоило перемахнуть через этот забор, но вот тэрха всё-таки лучше было провести через калитку.
        - Ты кто и чего тебе тут нужно? - строго спросил над головой Веси хорошо знакомый голос, и она не удержалась, чтобы не пошутить.
        - Охрана Ставина. Ищем девушку, плюнувшую в лицо уважаемому хозяину карусели, - стараясь говорить хрипло и грозно, ответила княжна.
        - Ой! - раздался испуганный вскрик, что-то прогрохотало по ступенькам лестницы, ведущей на крышу сторожевой будки, приделанной к забору со стороны сада, и послышался лёгкий топот удаляющихся шагов.
        С минуту Веся пыталась сдержать хохот, потом, просмеявшись, успокоилась и задумалась. Поскольку охрану в этой будке сажали только в случае, если в доме гостил кто-то из домочадцев князя, а сейчас дежурила племянница тетушки со стороны мужа, отчаянная Тальма, стало быть, в доме уже есть гости. Больше всего княжне не хотелось бы сейчас встречаться с Сангром, и, хотя она надеялась, что у дяди нынче полно других забот, он вполне мог приехать в Ставин по поручению отца.
        Но во всех случаях поздно поворачивать назад или пытаться скрыться. Несмотря на горячность, Тальма довольно наблюдательная девушка и опишет незваного гостя со всеми подробностями. Веся небрежно погладила морду нетерпеливо переминающегося Проныры, и зверь неожиданно лизнул ее руку шершавым языком.
        - Ах ты хитрец, - восхитилась девушка. - Значит, отлично понимаешь, когда о тебе заботятся! Так может, мне уже и без браслета можно на тебе ездить?
        Но проверить крепость установленных с тэрхом дружеских отношений не успела, с той стороны забора зашуршал песок под решительными шагами, заскрипел в замке ключ, и калитка резко распахнулась.
        Непримиримо зашипел Проныра, обнаружив стоявшего за ней человека, но Рыж уже прыгнул тому под ноги и, выгнув спину, радостно заурчал. А княжна пораженно замерла, не в состоянии не только вымолвить хоть слово, но и понять, каким образом он мог оказаться тут так скоро?!
        Крепкий мужчина, едва рассмотрев возникшую в проеме калитки троицу, принялся действовать с неуемной решимостью. Резко схватил Весю за руку, торопливо втащил внутрь, затем высунул голову наружу и внимательно осмотрел узкий, тихий проулок, где не бегали даже мальчишки. А убедившись в отсутствии слежки, быстро захлопнул калитку, повернул ключ на три оборота и оставил его в замке.
        И лишь после этого повернулся к ошеломленно следившей за его действиями девушке и крепко притиснул ее к груди.
        - Дочка… - Чуть отодвинув от себя княжну, Радмир сорвал с ее лица маску, вгляделся в расцветающие в фиалковых глазах изумление и радость и полуутвердительно спросил: - Сбежала?!
        - Да… - задумчиво подтвердила Веся, но тут же, поймав в его нахмурившихся глазах знакомую озабоченность, поправилась: - Но это не то, чего тебе подумалось! Я другое не пойму, ты-то здесь откуда?
        - Обедала? Давно едешь? Сначала перекусишь, потом поговорим. - Князь уже вел её к дому. - Никаких разговоров на пустой желудок!
        - Подожди, я хоть зверя привяжу… Он не голодный, но со скуки может пожевать всё, до чего дотянется.
        - А может, отпустим его? Выдаст тебя… - Отец не договорил, тревожно всматриваясь в лицо дочери, и Весеника начала понимать, насколько неверно он понял ее появление здесь.
        - Отец… я же сказала, ушла не насовсем… давай всё-таки сначала поговорим…
        - Кто там, князь? - выскочил из-за угла навстречу им молодой мужчина, и сердце Веси сжалось в нехорошем предчувствии.
        Нечего ему было делать тут, да еще и рядом с отцом.
        - Веся?! - рассмотрев девушку, сорвался на шепот Тадор и ликующим голосом повторил: - Веся!
        - Не подходи! - сквозь зубы процедила княжна, разом припомнив его слова, и, хотя все эти дни она изо всех сил старалась их позабыть, ни одно почему-то не забылось.
        И ничего не простило пораненное предательством сердце.
        - Но Веся… - Он еще надеялся что-то ей объяснить, однако девушку уже несло на волнах вскипевшей в памяти обиды.
        - Никогда… слышишь! Никогда даже близко ко мне не подходи! - рассерженной змеёй прошипела княжна и позвала, по-особому щёлкнув пальцами: - Ныр!
        Два зверя немедленно возникли рядом с ней, Рыж скользнул вперёд, встав у ног хозяйки и оскалившись, а клыкастая морда Проныры нависла над плечом, с мрачным интересом рассматривая человека, которого зверь уже успел невзлюбить.
        - Веся, успокойся, - попытался погладить дочь по плечу князь и едва успел отдернуть руку от яростно клацнувшего зубами тэрха. - Темные силы! Ну и клычищи! Идем в дом, там спокойно поговорим!
        - Прости, отец! - выхватила из его руки свою маску куница. - Но пока этот человек в нашем доме, моей ноги тут не будет! Я княжна, а не селянка… ты сам так воспитал! И есть вещи, которые не смогу простить никогда! Прощай… я заехала только узнать новости и послать тебе письмо… теперь это уже не нужно.
        - Тадор! - обернулся к потемневшему лицом воину князь. - Ты собирался посмотреть оружие у Илнера?
        - Не нужно, - покачала головой Веся, - пусть остается. Неспроста же ты возишь его с собой? Лучше уеду я. Поверь, я в самом деле проездом.
        - Я тебя провожу.
        - Нет, не ходите никуда, - горько пробормотал Тадор. - Раз так, ухожу я, у меня вещи в трактире. Приду завтра утром… прости, Радмир.
        - Чем он тебя так рассердил? - проводив взглядом ушедшего за угол воина, осторожно осведомился князь.
        - Идем, посидим пять минут в беседке, - сдалась Веся, глядя на расстроенного отца, - потом я поеду. Но знай, какие бы слова он теперь ни говорил, поверить я больше не смогу. Он считал меня своей собственностью… законной добычей… почти признался, что пас, как тельца на убой, дожидаясь срока… И всё это высказал вслух, при всех… и едва не выдал мою тайну… даже рот уже открыл… пришлось пригрозить.
        - Но от княжичей ты ведь сбежала?!
        - Даже если бы я сбежала, - нахмурилась Весеника, - бросовым товаром, каким можно дыры затыкать, все равно бы не стала! Но я не сбежала… смотри!
        Княжна подняла рукав на левой руке и показала отцу сиявший камнями браслет.
        - Вот как! - Особого счастья в голосе князя почему-то не появилось. - И кто же мой зять? Или ты еще не отдала свой браслет?
        - Нет… пока не отдала. И не потому, что в чём-то сомневаюсь… - Веся оглянулась на просвечивающие кусты и дала неотступно следующему за ней Рыжу команду охранять. - Просто браслет я взяла у Береста.
        - Темная сила… - схватился за горло Радмир.
        - Отец! - Вцепившись в руку князя, Весеника добавила ему силы, огорченно отметив, как снова шумит осенним березняком сердце у батюшки. - Так ты и имя знал! Успокойся, уже все хорошо! Слетело ведь проклятье, лишь только я браслет взяла. А старый мельник, дед Береста, нас прикрыл. И у Илстрема мы уже были… Ансерт ему рассказал, будто проклятье начало спадать, едва они въехали на земли куниц.
        - И он поверил?!
        - Кто его знает… но останавливать нас не стал, когда мы в Кладез отправились.
        - Подожди… я не успеваю сообразить… столько новостей! А я чего только не передумал… когда Сангр написал, как княжичи тебя на его заставе бросили! А теперь еще и ты ушла…
        - Они меня в отряд приняли… - тяжело вздохнув, призналась Веся, хотя еще полчаса назад и не думала никому объяснять такие подробности, - полный ритуал сделали… на крови. А ночью всем отрядом вдруг куда-то умчались и даже попрощаться не разбудили! Как будто этот ритуал проводили только для виду, чтобы меня задобрить! А мне такого не нужно… я тоже воин… ничем не хуже их. И устала не больше ястребов… наоборот, они два конца от Кладеза до Ясновеня проделали, а я один, они все ранены были, а я - нет.
        - Но Веснушка… - осторожно погладил руку дочери князь, - ты же умная девочка, понимаешь, как ястребы воспитаны! Они в своём клане привыкли женщин, как стеклянные окна, оберегать… Им ведь чрезвычайно трудно перешагнуть через воспитание. Как можно девушку разбудить среди ночи?!
        - Всё это я понимаю… потому и прощу их всех. Но сначала пусть они поставят себя на моё место и поймут, каково это - узнать, что весь отряд умчался на дело, а тебя оставил с зелёными учениками?
        - А письма… или какого объяснения не оставили?
        - Не знаю. Ходить по Кладезу и расспрашивать, не оставил ли мне жених письма, я не могла… там бы с меня потом глаз не спустили. И выяснять, кого ещё не взяли, тем более не могла… там одна мечница на него с вечера права предъявляла. Неприятно было бы узнать, что меня оставили вместе с нею. Но и это не главное… поверь. Самое страшное - это представлять, как твои соратники воюют и, может, даже погибают, когда я спокойно валяюсь на перине… У меня от таких мыслей вся душа переворачивается. Вот потому я и тут не останусь, прости. Поеду на юг, ты ведь слышал, зачем Шангор рать собирает?
        - Слышал… затем я и здесь, и не один. Как только лед чуть сошел, мост опустить приказал… днем и ночью скакал, в возке спал. В ближнем трактире отряд оставил… сейчас отправлю за десятком. Одну тебя не пущу, и не надейся. Вот окажешься возле жениха, тогда пусть он за тебя отвечает… - решительно высказал свой приговор князь, - и не спорь. Но будь осторожна… Илстрем в этот раз попросил помощи чародеев… потому я за тебя так и переживал. Держись от них подальше, они давно тебя найти мечтают. Мы ведь с матерями в тот год обманули чародея, который с проверкой приходил. Выдали за тебя Осинью, ты на заимке была, а она как раз простыла… в жару лежала. А дар у неё послабее… вот с той поры они так и считают.
        - Нужно было мне всё это рассказать, - огорчённо вздохнула Веся, - а от десятки не откажусь. Но вовсе не чужих опасаюсь. Не верю я Тадору. Не хотела говорить… но раз уж так сложилось… Это ведь он слух пустил про Стрелку и Колючку и сейчас вполне может мне наперерез поехать. В нём злости больше, чем любви… С такой ненавистью на меня даже степняки никогда не смотрели.
        - А Берест? - осторожно спросил отец, внимательно вглядываясь в лицо дочери.
        - Кабы точно знала, что простит мне то зло… уже отдала бы браслет. Но пока не знаю… такое трудно простить, ему ведь много хуже, чем мне, пришлось.
        - Я знаю… - тяжело вздохнул князь. - Всё верно ты сделала. Я и не надеялся… А теперь идем обедать, пока отряд приедет, как раз успеешь. Чем ты своего зверя кормишь?
        - Рыж охотится, им на двоих хватает и мне остается, - пояснила княжна, поднимаясь со скамейки вслед за отцом. - Хорошо, на полчаса задержусь. Тебе передали про видение Ансерта?
        - Да. Мы там народ уже собрали, решили заставу строить. И селянам защита, и путникам спокойный отдых.
        - Славно. А то я за них переживала. Сангр со своими выходками мог совсем из виду рощу-то выпустить. Это ведь он ястребов подбил меня на заставе оставить… специально песнями разжалобил. Конечно… я на него уже не сержусь, но поначалу была зла, как шатун.
        - Ну и правильно, что зла не держишь… Людям трудно расставаться со своими мечтами. - Радмир поднялся на крыльцо и распахнул перед дочерью дверь. - Иди умывайся. Я пока Тальму пойду успокаивать, запугала девчонку.
        - Так где, говоришь, он тебя догнал? - вроде бы небрежно спросил князь, глядя, как Веся, переодетая в домашнюю юбку тетушки, уминает курник.
        - Когда я такое сказала? - изумленно подняла бровь княжна.
        - Ну, могла сказать.
        - Не могла. Я целительница. Меня учили лишнего не говорить. Я тебе и так много чего сегодня сказала… Но это за подмогу… когда уезжала, не успела спасибо сказать.
        - За что… объясни?!
        - За тайну, которую столько лет хранил… За Марилю. И за себя… если мне повезет распутать старый узел.
        - А ты не торопись. И не особо показывай свои колючки. В тебе добра-то намного больше, чем в других. Народ не обманешь, - вздохнул князь, - потому и хотел тебя в своих землях оставить. Но теперь поздно о том говорить. Сварг примчался снежным вихрем… аж трясся… Кто-то из девчонок ему про Марилю весточку отправил.
        - Ну, так ты же не стал вредничать? - подняла от курника лукавый взгляд Весеника.
        - Хотел сначала… не смог. - Радмир усмехнулся своим воспоминаниям. - Я же не зверь. Мариля у жениха браслет взять не успела, как свой отдала. На равноденствие свадьба.
        - Как я за них рада, - вздохнула Веся и решительно поднялась из-за стола. - Все, иду переодеваться. Пора ехать… неспокойно мне.
        - Иди, - хмуро кивнул князь, - тетка тебе уже сумы увязала. А я тебе приданое привез… тут пока оставить? Или в Кладез отправить?
        - Пусть тут лежит. Будем возвращаться, сама заберу, - подумав минуту, объявила Веся и ушла, не заметив, как облегченно перевел дыхание отец.
        Нелёгкий дар ему достался… чувствовать важность решений и событий и предугадывать их последствия. Потому иногда он упорно не ввязывается в споры, когда все остальные ждут от него вмешательства, и решительно стоит на своём в совершенных, на посторонний взгляд, пустяках.
        Глава вторая
        - Тут такая тоже не проезжала, - вернулся объехавший все трактиры Лирсет, - такое чувство, будто мы ищем невидимку.
        - Не могла она не догадываться о погоне, вот и объезжала села стороной, - мрачно произнес Даренс, следя, как прислужники подтаскивают на столы еду. - Я предлагаю послать отсюда весточки во все крупные городки и села, которые нельзя объехать, и отправиться поспать.
        - Наконец хоть что-то умное сказал, - съязвил Ансерт. - Лично я от усталости уже готов прямо тут под стулом лечь.
        - Зачем же я комнату для тебя нанимал и теплой воды налить в лохань приказал? - невесело пошутил подошедший к столу Берест. - Можно было сберечь серебрушку.
        - И мне есть комната? - живо заинтересовался Ранзел. - Гуся я могу грызть и лежа в кровати.
        - Весь второй этаж наш. Первые пять маленьких комнат справа десятникам, остальные для воинов.
        - Комнатки мне и маленькой хватит, лишь бы десятки были полными. А они у нас пока куцые, - устало напомнил Лирс, но ему никто не ответил.
        Хотя насчет десяток Лирсет был прав, в отряде пока меньше тридцати человек и по давним правилам все воины делятся между княжичами поровну. Правда, перед уходом из Кладеза Берест приказал Зарвегу послать вызов всем старым соратникам и передать им, чтобы сразу направлялись в южную крепость. А тем, кто успеет прийти в Кладез до получения весточки, отправиться вместе с девушками, как только прибудут новые тэрхи.
        Брать в отряд всадников на лошадях Дикий отказался наотрез, они сильно задержали бы остальных.
        Все торопливо жевали, мечтая как можно скорее оказаться в постелях, решение о ночлеге Берест принял в одиночку всего несколько минут назад, когда разговаривал с трактирщиком. Просто оглянулся на своих людей, удивленный необычной тишиной, и понял, отчего в кои-то веки трактир не вызывает у парней никакого желания шутить и радоваться. И стало быть, о ночном переходе лучше забыть.
        Предупреждённый командиром трактирщик, закрывший на эту ночь свое заведение для всех прочих посетителей за дополнительную плату, разбудил воинов, едва рассвело, но никто не роптал.
        Каким-то особым чутьём преданные соратники уже осознали, насколько ершистая куница сейчас для Дикого Ястреба важнее всех прочих дел, и деликатно помалкивали. Не желая нечаянно задеть чувства командира, которого уважали и которым гордились не только за умение приводить своих воинов к победе там, где отступили бы другие. В большей мере его ценили за внимание к бедам соратников и справедливость в решениях и выборе наград и наказаний.
        Завтракали воины и княжичи торопливо, с тревогой поглядывая на прибежавшего от городского главы посыльного с догнавшими Береста указаниями князя. И не ошиблись.
        - Отправляемся через полчаса, - строго скомандовал Дикий, пробежав глазами приказ и поднялся из-за стола.
        И в этот миг вдруг вскрикнул побледневший Ансерт, схватился руками за голову и повалился грудью на стол.
        - Отравили… - понесся по трактиру встревоженный шепоток, но алхимик уже поднял побледневшее лицо, зашарил возле себя рукой в поисках кружки с отваром.
        - Степняки… переправа в низовьях Хорога… возле Туры… - еле слышно пробормотал он, проглотив питье.
        - Выезжаем немедленно, - тут же сменил собственный приказ Берест, вмиг оказавшийся рядом с братом, и бережно обхватил его за плечи, помогая подняться.
        Нет у него сейчас времени проявлять деликатность и ожидать, пока подействует принятое Ансом зелье, Тура всегда была для ястребов слабым местом.
        О том, что Проныра не раз путешествовал с лошадьми, Веся догадалась сразу, зверь совершенно не обращал внимания на животных, которых на воле считал бы добычей. Но идти позади них не желал ни в какую, и княжна отлично понимала почему: учил этого тэрха Берест, а он всегда ехал впереди. Но объяснять это Долену, десятнику прибывших по зову князя воинов, куница не собиралась.
        Да и батюшка сказал при всех весьма ясно и твёрдо:
        - Долен, эту девушку ты знаешь, свой путь она выберет сама. Твое дело - охранять. Как доберется до отряда Дикого Ястреба - встанешь под его начало.
        За то краткое время, которое Веся погостила в родном доме, предусмотрительный князь успел подготовить многое, но это было известно только княжне. И карту ей выдал, где отметил жилье надёжных людей, и трактиры, в каких достаточно показать его знак, чтобы получить все лучшее. Некоторые из этих местечек княжна знала и раньше, об иных догадывалась, а вот парочка адресов девушку неимоверно поразила. И в одно из таких мест отец велел заглянуть непременно.
        - Я уже послал письма надёжным друзьям в Росеть, к вечеру жду ответа. Как получу новости, сразу отправлю для тебя вот сюда. В другие места у меня голубей нет, а куда есть - тебе не по пути или далеко крюк делать. На привал там не вставайте… просто попроси, чтобы продали хлеба. Дальше он и сам все обстряпает, не знаю… с чем даст весточку, не отказывайся ни от какого дара.
        - Ясно, - серьезно ответила куница, а чего уж тут не понять! Ради ее счастья отец открывает целому десятку людей своего самого тайного доносчика.
        Почему отец велел купить там именно хлеб, княжна сообразила, когда увидела вывеску над крыльцом дома, к которому привела отряд, минуя широко распахнутые двери манящих запахом жареного мяса трактиров. Долен только мельком глянул в их сторону, но не сказал ни слова. О сложившемся у него своем собственном мнении по поводу происходящего Веся поняла по тщательности, с какой её охраняли, но только посмеялась про себя, и не подумав ничего говорить вслух. Все равно не поверит десятник, будто княжна возвращается к жениху добровольно, а не едет под деликатным присмотром отцовских воинов. Да и кто бы поверил на его месте?!
        - Булочная закрыта! - сердито возвестил из-за двери мужской голос, когда Веся прямо с тэрха подергала шнурок молотка, привязанного над прибитой у входа медной тарелкой.
        - Но нам только хлебушка! Мы тут однажды покупали, с тех пор только вашего хлеба и хочется! Я заплачу, сколько скажешь.
        - Ладно… - помолчав, сердито отозвался хозяин, - не отстанете ведь! Плати серебрушку, сейчас вынесу.
        - Вот, - с готовностью высыпала Веся в просунувшуюся в отрывшееся оконце руку несколько монеток, - бери. Только хлеба дай.
        - Держите, - нижняя половина двери открылась, и оттуда вытолкнули пару камышовых плетенок, доверху наполненных румяными ковригами и калачами. - А это тебе, за щедрость, - мозолистые руки сунули Весе соломенный коробок с пончиками.
        Дверь тотчас захлопнулась, защёлкали засовы, и спутники Веси, повеселев, подхватили на седла корзины, от которых шел соблазнительный дух хорошо пропеченного хлеба.
        Возвращаться Долен не стал, он знал на другом конце этого небольшого городка еще один трактир и направил туда своего коня, успев смириться с привычкой упрямого тэрха бежать впереди отряда, объяснил дорогу княжне.
        Руки куницы так и тянулись к содержимому корзинки, но вовсе не затем, чтобы взять хрустящий румяный пончик, присыпанный розовой сахарной пудрой. Ей не терпелось достать письмо, которое должно было лежать под этим лакомством, но она вновь и вновь заставляла себя потерпеть еще немного.
        - Вот эта комната твоя, - придирчиво изучив предложенные хозяином спальни, выбрал Долен ту, которая находилась между двумя другими в конце коридора.
        - Хорошо, - кротко согласилась Веся, ей было совершенно безразлично, где спать, - я поужинаю здесь. Закажи для Рыжа котелок вареной требухи и сбоев, а мне варенец, я с булкой съем.
        В подтверждение своих слов девушка взяла из корзины с хлебом калач и вошла в спальню, унося свой мешок и подаренный короб.
        - Слышал? - строго глянул десятник на трактирщика, дождался, пока на ступенях лестницы стихнет звук его шагов, и пошел следом за княжной. - Весеника! Нужно закрутить ставни, еще не жарко… зато спокойно.
        - Закручивай, - так же покорно согласилась княжна, и воин немедленно принялся за дело.
        Придётся все же с ним объясняться, с досадой вздохнула Веся, глядя, с каким усердием Долен затягивает барашки на винтах. Так туго, чтобы тонким девичьим ручкам точно не хватило силы их открутить. Однако объяснить десятнику всю глубину его заблуждения княжна решила немного позже, после того, как прочтет послание и поужинает.
        - Вот, кушайте. - Шустрый паренек принес кувшинчик для княжны и котелок для Рыжа, и Веся первым делом проверила, не слишком ли горяча в котелке еда и не насовал ли туда хозяин костей. Затем поставила его на пол и решительно выдворила и прислужника, и десятника.
        - Мне нужно умыться и переодеться, иди поешь. Если потом сразу спать не ляжешь, приходи, побеседуем.
        Долен глянул на девушку с опаской, но ни отвечать, ни спорить пока не стал, просто вышел из комнаты и, дождавшись, пока изнутри щёлкнет засов, запер ее снаружи.
        Несчастно скривился, представив, как отстегает его завтра за такое обращение язвительный язычок Колючки, и направился в соседнюю комнату, где подавальщик расставлял по столу миски с едой для воинов. Оставлять доверенную его заботам княжну без присмотра Долен не собирался ни на минуту.
        И неимоверно удивился бы, узнав, что куница не обратила никакого внимания на осторожный лязг засова, хотя отлично его расслышала, хозяин трактира явно жалел масла на содержание запоров и защелок в надлежащем виде. И это тоже ничуть не волновало девушку, занятую в этот момент важным делом.
        Безжалостно высыпав на хлебницу полученные пончики, она торопливо шарила по дну короба в поисках послания. Однако вырезанное из бересты донце лишь стыдливо алело присыпкой, как не оправдавший доверия посланник.
        - Не может быть! - Веся неверяще изучала дно, пока не додумалась подцепить его кончиком кинжала и вытащить из короба.
        Сложенный вчетверо листок, спрятанный меж двух слоев донца, выпал ей в руки, и девушка тотчас развернула его дрожащей от нетерпения рукой. Прочла раз, неверяще помотала головой и принялась читать во второй, сосредоточенно хмуря брови.
        Потом шлепнулась на скамейку, задумчиво подтянула к себе миску и ложку и принялась есть варенец, изредка откусывая кусочки калача. Но думы ее в этот момент были далеко отсюда, собирали и складывали по-новому все известные кунице события, знаки приворота на кровати жениха, злое лицо Ниренты, тихий уход княжичей посредине ночи.
        Так вот, значит, куда они помчались так поспешно! Ловить одарённых девиц, покусившихся на свободу их командира! И хоть немаловажное оправдание ночного поступка у ястребов появилось, да для Веси оно не значило абсолютно ничего.
        И понять это легче всего, если поочередно смотришь на дело с разных сторон. Со стороны княжичей - вылазка за злоумышленницами их личное дело, посвящать в которое невесту командира они не обязаны. А если глянуть со стороны Веси - вовсе не важно, невеста она или нет, раз они приняли ее в отряд и признали равным себе воином.
        Ведь если, не дай духи, Тадор сумеет устроить бывшей напарнице какую-нибудь каверзу и княжна ночью втихомолку уйдет из дома ястреба ловить обидчика, все пятеро княжичей оскорбятся насмерть.
        Зато теперь понятно, почему они с такой скоростью помчались на юг, не дав воинам передохнуть даже нескольких часов. Доверенный человек отца был превосходно осведомлен о делах и поступках Береста. Княжна даже заподозрила было, будто это кто-то из постоянных обитателей Кладеза. Но потом она сопоставила время, за которое соглядатай собрал сведения и некоторые детали, о которых он не упомянул, и успокоилась. Похоже, он все же живет в Росети, иначе отец заранее знал бы о ее побеге. Да и еще о некоторых вещах.
        Стало быть, Весе необходимо срочно немного исправить намеченный ранее путь, чем скорее она встретится с ястребами, тем лучше. Если бы куницу спросили, чем это лучше, сразу она, пожалуй, и не нашла бы вразумительного ответа, просто каким-то шестым чувством ощущала - сейчас ее место там, рядом с ними.
        Княжна еще раз внимательно перечла письмо, повторила для памяти все важные сведения и открыла дверцу фонаря. Сунула кончик бумаги к трепещущему язычку пламени, дождалась, пока он торопливо переберется на скрученный листок, и перенесла в очаг, следя, чтобы послание сгорело дотла, не оставив ни клочка. И только после этого, спокойно вздохнув, занялась обычными делами.
        Долен пришел, когда Веся уже убрала со стола, приготовила постель и одежду на утро и начала сомневаться в желании десятника с ней разговаривать. И тут нарочито громко лязгнул засов, и только потом осторожно стукнули в дверь костяшки крепких пальцев.
        - Колючка?
        Вот как, насторожилась княжна, зовет ее по прозвищу, значит, пришел не один. Выходит, верно она поняла, не доверяет Дол бывшей соратнице. Но хоть и тянет ей от подобных сомнений сородичей скулы, как от недозрелого крыжовника, но и упрекать воина в том нельзя. Доверчивые да бесшабашные долго не живут.
        Так и она не проста… никогда не преминет проверить, кто стоит за спиной десятника.
        - Иду, - отозвалась Весеника, щелкнула пальцами, подзывая рысь, еле слышно шепнула: - Тадор, ищи!
        Услышав знакомое имя, рысь прижался носом к двери, принюхался и разочарованно сел, Тадором там не пахло.
        - Молодец! - Княжна достала из мешка куски утренней козлятины, отдала зверю и щелкнула засовом.
        - Я на пять минут, - предупредил Долен стоящего за его плечом стражника и прошел в комнату, плотно прикрыв за собой дверь, но не коснувшись засова.
        - Садись вон на лавку, Дол, - кивнула княжна на сиденье с противоположной стороны стола. - Я хочу задать один лишь вопрос: ты меня знаешь не первый год, скажи, хоть раз было такое, чтобы Колючка дала честное слово и обманула?
        - Нет, - подумав, осторожно сообщил десятник, - не было такого. Так ведь и случай особый!
        - Дол! Я никуда убегать не собираюсь, даю тебе в том честное слово. Вот, смотри. - Она подняла рукав легкой кофты и показала воину браслет. - Я взяла его добровольно. И сейчас еду к жениху. А охрану отец дал мне по другому поводу… ты же знаешь Тадора?
        - Ну? - нахмурился Долен.
        - Так вот, он не согласен с решением князя и считает, будто я обязана выйти замуж за него. Сегодня в обед, когда я приехала к отцу повидаться, Тадор случайно попался мне навстречу. Мне неприятно это говорить, но бывший напарник был страшно зол и даже угрожал… как с ума сошел. Отец опасается, что он попытается перехватить меня по дороге, потому и дал твою десятку. Именно поэтому приказываю… не останавливайся на отдых в привычных местах и не входи в первый попавшийся трактир. А теперь иди отдыхать, нам утром нужно выехать с рассветом. Надобно торопиться, иначе разминемся с отрядом Дикого Ястреба… Мой жених сейчас там.
        - Понятно, - мрачно сообщил Долен, немного помолчал, обдумывая услышанное, и ушел, так ничего и не сказав.
        Запирая засов, княжна мысленно просила у духов прощения за мелкое жульничество, она не сказала сейчас неправды, но выдала случившееся при одной встрече за совсем другие события.
        Глава третья
        Остановиться на обед Веся намеревалась в Тумле, небольшом городке почти на границе земель ястребов и куниц, в доме зажиточного торговца оружием, давнего знакомого князя Радмира. Впрочем, у Парфена в знакомых ходил не только князь клана Куницы. Уж очень хороши были надёжные мечи и добротные доспехи, которые делали мастера в его кузницах. Но княжне сейчас не нужны были ни доспехи, ни кинжалы, хотя запас стрел она пополнить и намеревалась. В дом Парфена люди отца должны были прислать сообщения об отряде Береста.
        Весенику уже начинало волновать отсутствие всяких сведений, хотя она и понимала, отчего их нет. Просто сейчас они с Берестом едут к одной цели, но по разным дорогам. Южная крепость ястребов стояла на левом берегу Хорога, несущего свои воды из западных ущелий Синего хребта сначала на юг, а потом на юго-восток, наискосок через всю долину в большое слабосолёное озеро Ойрет. Южные берега этого озера считались землями степняков, а северо-восточные, северные и западные делили между собой четыре клана. Три старших: Вепрей, Куниц и Ястребов - и младший клан Бобров. И именно эти богатые и плодородные земли неизменно притягивали к себе жадные взгляды жестоких кочевников.
        Обычно они приходили с юга, начиная грабить вепрей и куниц, но в этом году, судя по сведениям Шангора и грезам ясновидящих, орды хингаев почему-то намеревались напасть на земли ястребов. А для этого должны были либо где-то переправиться через полноводный еще Хорог, либо напасть на жителей деревушек, расположенных на правом берегу и отгороженных от степных областей грядой невысоких холмов.
        Подъезжая к воротам Тумла, Веся по привычке обдумывала свои дела и по сторонам особо не смотрела. Да и нечего тут разглядывать, уже три лета скачет по одним и тем же дорогам, успели приесться и деревушки, и рощи.
        И потому изумленно оглянулась на Долена, когда тот злым шепотом приказал ей ехать посреди отряда. Но спорить не стала, не желая обращать на себя лишнего внимания. Однако узелок в памяти завязала, намереваясь позже сообщить десятнику о своём недовольстве подобным обращением.
        - Ладно, - хмуро, но тихо буркнула в ответ куница, - а ты веди отряд к Парфену. Сначала я стрел куплю, потом все остальное.
        Как выяснилось через четверть часа, Парфен их уже поджидал. Едва Долен остановил коня возле оружейного магазина, на крылечко выскочил приказчик, сообщил, что для гостей готов обед в доме хозяина, и указал на распахивающиеся рядом ворота.
        Спорить Долен, бывший этим утром еще более бдительным и осторожным, чем прежде, к удивлению Веси, не стал, сделал знак своим воинам, и они разъехались в разные стороны, пропуская к воротам тэрха.
        По обычаю небольших городов, хозяева дорогих магазинов ставили их в собственном дворе, и позади торгового помещения, выступавшего на улицу широким крыльцом, располагался просторный двор со всеми хозяйственными постройками. Солидный дом стоял еще дальше, посреди ухоженного сада, и именно туда прямиком направилась княжна. Парфен встретил Весю на крыльце, приветствовал учтивым наклоном головы и веско заявил о своем намерении сначала накормить дорогих гостей и только потом говорить о делах.
        - А где мои люди? - выйдя из умывальни, первым делом поинтересовалась гостья.
        Пока княжна приводила себя в порядок, ее мысли крутились вокруг довольно прохладных отношений с сородичем, и в конце концов девушка пришла к однозначному выводу. Не стоило ей так упорно таить свои и батюшкины замыслы от десятника, ему сейчас и так нелегко. Приходится выбирать, кому верить, собственной осторожности или молоденькой княжне, да еще и опасаться нападения проверенного в бою соратника.
        - Умываются. Столы им накрывают на веранде, - открывая перед девушкой дверь в столовую, сообщил оружейник.
        - Если можно… пригласи сюда командира отряда. Я ему доверяю, и мне нечего от него скрывать.
        - Мне тоже. - Остро блеснули из-под густых бровей умные глаза, и их хозяин тотчас окликнул пробегавшего мимо парня с подносом в руках. - Пригласи сюда Долена.
        Десятник пришел через минуту, хмуро глянул на оружейника, но сказать ничего не успел. Парфен обрушил на него широченную улыбку, объявил, что только его они и ждут, и сделал знак подающему еду поварёнку наливать уху. Слегка ошарашенный таким вниманием, воин поблагодарил и сел к столу, хотя Веся могла бы поклясться, ещё минуту назад он собирался вежливо отказаться от такой чести.
        Ела княжна молча и торопливо, гадая, какие новости могли быть в сообщениях, если Парфен не решился передать их сразу? Или у него имелось разрешение батюшки на подобное действие? А может, даже приказ? Когда дело касается ее отца, никогда не знаешь, на какие поступки он способен ради семьи, домочадцев и клана.
        - Как я понимаю, - вздохнул оружейник, едва Весеника отодвинула от себя пустую тарелку и поблагодарила, - тебе не терпится прочесть послания.
        - Правильно понимаешь, - виновато улыбнулась ему Веся. - Извини… обещаю в следующий раз быть более вежливым сотрапезником.
        - Надеюсь, не забудешь о своем обещании когда-нибудь навестить старого Парфена, - прибеднился торговец, имевший пока на висках всего несколько серебряных нитей. - Вот тебе послание от князя, а вот из Росети. Это я получил полтора часа назад.
        - Давай, - решительно забрала запечатанные воском крохотные трубочки княжна, начиная понимать - указания в почтовых пеналах были не только для нее.
        Повинуясь своему нетерпению, первым куница прочла не письмо отца, а послание неведомого ей соглядатая из Росети. И чем дальше читала, тем яснее понимала, этот человек вовсе не обычный лавочник или трактирщик, как казалось ей раньше. Не могут лавочники так быстро узнавать столь важные сведения. Но выяснение этого вопроса оставила на потом.
        - Темная сила, - дочитав послание, нахмурилась Веся и протянула листок десятнику. - Долен, прочти. Мы уезжаем немедленно.
        Известие о полученном от самого Илстрема приказе срочно направить воинов в сторону Туры, самого большого поселка ястребов, расположенного на южном берегу Хорога, в трех сотнях верст от Ойрета, впрямую касалось воина и их дальнейшего пути. Княжна теперь знала, куда направляются ястребы.
        Послание отца она торопливо пробежала глазами и горько усмехнулась, к сожалению, её опасения подтвердились. Тадор прихватил трех преданных ему воинов и уехал из трактира прежде, чем туда пришел приказ Радмира его задержать. Ее бывшего напарника видели выезжавшим в южные ворота и не успели перехватить в Илевке.
        - Читай, - вздохнула расстроенная княжна, отдавая Долену и это послание, и резко встала из-за стола. - Спасибо за все, Парфен. Что я тебе должна?
        - Ничего, у нас с Радмиром свои дела. Хотя… любопытство, как ты знаешь, большой порок…
        - И какие новости ты хотел бы узнать?
        - Ты уже взяла браслет у одного из княжичей?
        - Да.
        - И у кого… если это не наглость?
        - У самого лучшего, - загадочно усмехнулась куница, направляясь к двери.
        - А я его видел, - догнало ее мрачное признание десятника, - Тадора. Там, у ворот в город.
        - Милостивые духи! - вырвалось у девушки против ее воли. - Ну и на что он надеется?! Ведь не дурак же!
        - В таких случаях обычно надеются на чудо, - огорчённо вздохнул оружейник. - Я и сам всегда считал вас парой. Извини.
        - А вот я никогда так не думала, - сердито фыркнула куница, - потому как имею способности к исцелению, а не к чтению душ. Но теперь поздно об этом говорить… если у тебя есть возможность, попытайся задержать Тадора. Во второй раз ястребы не потерпят его выходок.
        - Радмир уже попросил об этом, - кивнул Парфен и хитро прищурился, - но в таком случае я не пойму… почему ты едешь в южную крепость, а не в Серое гнездо?
        - Ястребы приняли меня в отряд, - понимая, что этой тайной может отплатить за участие оружейника, призналась Веся, - и провели ритуал. Кстати… я хотела купить стрел.
        - Отец для тебя купил. - Парфен шагнул к шкафу и достал продолговатый короб, плетенный из ореховых прутков и обтянутый сброшенной кожей полоза. - Пять сотен. Синее оперение у тех, которые с ядом. Но ты знаешь.
        - Знаю. Спасибо за всё. - Веся оглянулась на Долена. - Прихвати мои стрелы.
        И ушла, не останавливаясь.
        Отряд мчался до позднего вечера, и Веся продолжила бы скачку, будь у ее спутников тэрхи. Но все они, к сожалению, были на лошадях, и ехать в темноте так быстро, как хотелось бы княжне, не могли. Да и люди устали, однако никто и слова недовольного не обронил или взгляда. Значит, Долен поделился с ними плохими новостями, сообразила княжна, однако выговаривать воину за откровенность и не подумала. Она и сама ненавидела воевать вслепую и за остальными признавала такое же право.
        - Долен, - придержав тэрха, крикнула куница, - где остановимся: тут или доберемся до села?
        - Проще до села, - тотчас отозвался воин, и куница довольно ухмыльнулась, думали они одинаково. - Тут в паре верст небольшая деревушка, там и еду, и овес найдем и выспимся нормально. Да и дозорных ставить не придется. Рыж все равно предупредит.
        Об особом приказе, отданном княжной своему зверю, десятник понял по тому, как начал рычать зверь, еще издали почуяв приближение встречных всадников или повозок.
        Как оказалось, деревня не спала. Они издали поняли это по освещённым окнам домов и трактира, по снующим у прорех в ограде фигуркам людей, срочно заделывающих появившиеся за зиму проходы и проезды к самым нужным для селян местам. И это тоже было тревожным признаком, стало быть, тут уже знали о надвигающейся угрозе и готовились к обороне. Хотя и редко доходили степняки-хингаи до этих мест, но пару раз все же добирались, и никто не желал оказаться перед лицом опасности неподготовленным.
        И на воротах уже сидели караульные. Востроглазые парнишки подняли крик, едва отряд вынырнул из темноты.
        - Открывай! - громко приказал мужской голос, с привычными командирскими интонациями, а более тонкий и дребезжащий тотчас возмутился, доказывая, что ночью степняки как раз и подсылают переодетых лазутчиков.
        - Совсем ты уже из ума выжил, - беззлобно хохотнул командир, ворота распахнулись, и Веся обнаружила стоявшего за ней крепкого бородача, - простых вещей не понимаешь, если хингаев в наших людей с горем пополам еще можно переодеть, то лошадь в тэрха еще никому не удавалось.
        - Морок! - упорствовал въедливый старичок.
        Остальные селяне держались чуть поодаль, но вил и топоров из рук пока не выпускали.
        - Ну и какому сумасшедшему шаману, - звонко и насмешливо осведомилась Веся, - пришло бы в голову наложить на своего воина личину девицы?
        - Дык… - произнес в запале старик и озадаченно почесал в голове.
        Шаману, может, и пришло бы такое в голову, особенно сумасшедшему, только ни один степняк даже минутку не согласился бы изображать женщину.
        - Я из отряда Дикого Ястреба, - веско объявила старосте княжна, - веду ему на подмогу десятку от князя Радмира. Рано утром мы уходим, но если нужна помощь - говорите.
        - Какая там помощь, - отмахнулся польщенный староста, - злыдней сюда не допустите, на том и спасибо. А мы вас сейчас устроим и ужином накормим, проезжайте к трактиру.
        - Пусть бы помогли тын поднять, - заворчал старик, - вон какие здоровяки!
        - Побойся богов, Хилм! - укоризненно выдохнула ладная женщина, подхватывая спрыгнувшую с тэрха Весю под руку. - Им, может, завтра в бой, а они силу на твой тын положат! Будто мы не знаем, кто к речке дорожку со своего огорода проделал! Идем, девица, да оставь ты свой лук, никто не тронет!
        - Извини, но оружие я никогда не оставляю, - качнула головой княжна. Знак никого не трогать она дала Рыжу загодя, а Ныр каким-то чутьём понимал, на кого можно и порычать, а на кого нет, - а немного помочь, чтобы ноги размять, думаю, воины не откажутся.
        - Не нужно, сами управимся, - зашумели селяне, мигом сообразившие, благодаря чему сегодняшнюю ночь могут спать спокойно, отряд хорошо вооруженных воинов и два мощных зверя - неплохая подмога на крайний случай.
        - Я сразу разгадала в тебе травницу, - прощаясь с селянкой на рассвете, вздохнула Веся. - Но про больных не спрашиваю… прости. Кабы были совсем плохие, ты и сама бы не смолчала, а на других мне нельзя сейчас силу тратить. Но если есть большая нужда, зельями поделюсь, у меня особые, наговоренные.
        - Спасибо, - понятливо улыбнулась та. - Я сама-то не решалась попросить, в бою они нужнее. Сонного и обезболивающего немного плесни, молодуха одна рожать на днях будет… сильно трусит по молодости.
        - Давай флаконы, - полезла Веся в кошель и вдруг непонятно каким чутьём ощутила, как напряглась хозяйка приютившего ее в эту ночь дома. - Что-то случилось?
        - Не велел староста вам ничего говорить… пришла ведь вчера ему весточка. Ястребы из отряда Дикого ищут девушку… с тэрхом и рысью. Только про воинов там не было. А потом пришло предупреждение… видение кому-то было… бой на переправе возле Туры. Чтобы не лезли туда, значит, а укрепляли свои села. А ты как раз туда и направляешься… как я понимаю.
        - Спасибо… - расстроенно выдохнула Весеника, - знаю я этого видящего… хорошо, хоть, не сразу его предупреждения сбываются. Но частенько посыпались… нужно торопиться. Ну а меня как им не искать… волнуются. Глянь сюда… только никому не говори.
        Княжна осторожно показала травнице краешек таинственно блеснувшего камнями браслета и тотчас спрятала.
        - Вот тебе зелья, учти, капли на глоток воды хватает. Пора нам, до переправы только к вечеру доберемся, эти места мне знакомы.
        - Впереди конники с оружием. Скачут к Туре, - вернувшись к растянувшемуся по дороге отряду, торопливо доложил командиру один из дозорных, спускаясь с холма, у подножия которого вилась дорога.
        Здесь, вблизи от места, которое привиделось Ансерту в прозрении, отряд передвигался со всеми предосторожностями военного времени.
        - Кто-то из наших? - озабоченно оглянулся на осунувшегося командира Ранзел.
        - Не могли они нас обогнать. Если только кто-то из тех, кого поднял на помощь отец из ближайших городов, - устало пожал плечами Берест. - Все равно мы их догоним, тогда и посмотрим, кто такие.
        - Впереди у них всадник на тэрхе, - второй дозорный стремительно съехал по крутому склону, и Дикий уже рот открыл отчитать сумасброда, но мигом осознав услышанное и почувствовав, как слова застревают в горле тугим комком, лишь крепче сжал губы.
        Но непроизвольно дёрнул уставшего зверя за гриву, заставляя поторопиться, и помчался вперёд, обгоняя дозорных.
        - Берест… - встревоженно охнул Анс вслед даже не обернувшемуся брату и с досадой выдохнул: - Темные силы!
        - Они останавливаются! - крикнул воин из дозора, пытавшийся поспеть за командиром.
        - Стой! - решительно скомандовал Даренс, не обращая внимания на осуждающий взгляд Ранзела.
        Однако, несмотря на то, что в эти пару дней они так и не пришли к единому мнению, вслух оспаривать приказ брата силач не стал. Препираться при подчиненных Берест запретил братьям настрого.
        - Не нужно, чтобы воины думали, будто вы хоть в чем-то не заодно, - строго выговаривал он, если замечал малейший намек на нарушение своего приказа, - вот вечером сядете в своей столовой и спорьте, сколько хотите. Но тихо и спокойно. Люди должны быть в вас уверены, как в себе.
        Поэтому Ранзел просто объехал дозорных и внимательно следил, как командир постепенно нагоняет незнакомых всадников. Очень скоро они тоже заметили погоню и остановились. А потом от чужого отряда отделился всадник и помчался навстречу Дикому, и по мере того, как он приближался, становилось ясно, что под ним вовсе не лошадь. Не прыгают лошади так мягко и ровно.
        - Убьёт или не убьёт? - хмуро пробормотал Лирсет, останавливая тэрха рядом с братом.
        - Ну точно цыпленок еще ты у нас, - с насмешливой жалостью фыркнул подъехавший с другой стороны Даренс. - Убивать так не мчатся.
        Но даже блондин не догадывался, какие мысли кружат в голове несущегося вперед командира. Да он и сам не знал, зачем он так спешит догнать чужой отряд. Ведь тэрхи были не только у князя, некоторые знатные сородичи тоже имели не по одному зверю для своих нужд. Зелье чародеев, каким пропитывали вставки в подчиняющие тэрхов браслеты, стоило дорого, но не запредельно. И это вполне мог быть отряд, который вел один из воевод или старшин ближайших к Туре городков. Илстрем сообщил, что разослал сообщение всем.
        Потому и уговаривал себя Берест не надеяться на чудо, а когда скакавший впереди отряд остановился, немного придержал усталого зверя. Раз они встали, стало быть, ждут его и хотят поговорить. И незачем мучить животное, добираться до переправы еще не менее двух часов.
        Но когда рассмотрел оторвавшегося от чужого отряда и несущегося к нему тэрха, вдруг снова ощутил, как встает в горле знакомый комок.
        Темные силы… это же Проныра…
        Но рассмотреть лицо всадника за веером распущенной жесткой гривы ястребу никак не удавалось.
        Берест снова погнал своего зверя вперёд, торопясь услышать приговор, а затем, внезапно сообразив, как смешно будет выглядеть, если это не Веся, а просто посланец, которому поручили передать зверя, остановился прямо посреди дороги. Все равно Ныр уже рядом, даже отчётливо видно темное треугольное пятнышко на его груди, по которому ястреб всегда издали опознавал питомца.
        - Берест! - Всадник остановил зверя впритирку к тэрху командира, так, что их колени соприкоснулись, сдёрнул маску и уставился на ястреба счастливым взглядом фиалковых глаз. - А я думала, мы от вас отстаем!
        - Солнышко… - сразу забыл все остальные слова Берест и протянул к ней руки.
        Веся немедленно подала свои и, перебросив вторую ногу через шею Ныра, легко прыгнула вперёд.
        - А я боялся опоздать, - ловко поймав гибкую фигурку, свободно выдохнул командир, вглядываясь в лицо невесты и ощущая, как тает в груди настырный ком.
        И не сдержался, припал на несколько мгновений к обветренным губам куницы, проклиная маску, которую пока не имеет права снимать. Отец обещал в письме все устроить после того, как они вернутся с границы.
        Затем Берест удобно усадил княжну впереди себя и, крепко обнимая её одной рукой, другой легонько тронул гриву своего тэрха, посылая его вперёд.
        - Следом, Ныр! - тихо скомандовала Проныре Веся, внезапно осознав странную истину. Ей больше не хотелось ничего спрашивать или выяснять.
        Хотя целительница не сомневалась, едва они встанут на привал и окажутся в окружении возмущённых княжичей, отвечать на их вопросы ей все же придётся.
        Глава четвертая
        Однако отвечать пришлось раньше, всего через минуту Берест осторожно поинтересовался, кто эти всадники, с которыми она путешествует.
        - Десятка воинов князя клана Куницы, - кротко сообщила княжна, с удобством облокотившись о надёжную грудь жениха, и, понимая его недоумение, добавила: - Отец послал их тебе в помощь. Ну и меня в дороге защищать.
        Против такой помощи будущего тестя Дикий не имел никаких возражений. Радмир мудр и заботлив, это известно даже в клане Ястреба, несмотря на вражду последних лет. Хотя, если вдуматься, особой вражды и не было, не общались между собой только княжеские семьи. Торговцы и селяне, как и прежде, ездили по делам и в гости, а князья упорно «не замечали», как помогают друг дружке их воины.
        Смущало ястреба другое, где Веся могла повстречаться с отцом?
        - А Радмир… жив и здоров?
        - Да, - ответила куница и скосила через плечо на жениха лукаво смеющиеся глаза, - до него дошел слух о планах степняков… Думаю, Шангор постарался. Батюшка первым проехал через мост из Забрега… добирался до Ставина и день, и ночь. Теперь собирает отряд, намерен через несколько дней подойти к низовьям Хорога.
        - Полезная новость, - кивнул Берест и смолк, хотя хотелось узнать поподробнее, зачем Веся отправилась в Ставин… Хотела вернуться домой или просто опасалась ехать по другой дороге?
        Однако десятка воинов, с которыми куница ехала к Хорогу, была уже совсем близко, а при посторонних ястреб не желал обсуждать никаких личных вопросов. Судя по тому, как торопливо натянула свою маску Веся, девушка тоже не испытывала к воинам особого расположения.
        - Где вы собирались остановиться на привал? - огорчённо поглядывая на мех, которого вместо пушистой косы куницы теперь касался его подбородок, тихо осведомился Берест.
        - У ручья, это через три версты.
        - Знаю, - кивнул он, усмехнувшись в душе еще одному совпадению.
        Как ни странно, они часто поступают и мыслят одинаково, это он заметил еще тогда, в ночном лесу, когда метался между братьями, не зная, к кому первому бежать на помощь. Словно не в разных кланах и домах выросли и не разные были у них судьбы. И он жил не прячущимся под маской уродцем, а хорошенькой любимицей сородичей, как Весеника. Еще один незаданный вопрос при воспоминании о прошлой жизни княжны прижёг душу незабытой горечью, даря понимание, сколько их еще может возникнуть, острых и назойливых, как занозы.
        - Добрый день, - выехал навстречу крепкий воин средних лет. - Я Долен, десятник. Князь Радмир велел проводить Колючку и встать под руку Дикого Ястреба.
        - А я Дикий Ястреб, - блеснул насмешливым взглядом Берест, с удовольствием отмечая, что Веся и не подумала отстраниться от него при виде соратника или пересесть на Ныра, - принимаю твою десятку. Отправляйтесь вперёд, у ручья сделаем короткий привал, а после поедете сзади.
        - Ясно, - кивнул Долен и подал знак своим воинам, направляя лошадь во главу отряда.
        Княжич придержал своего тэрха, не столько из желания не гнать напрасно уставшего зверя, сколько в надежде получить еще один ответ.
        - Нас братцы догоняют, - объявила Веся, искоса посматривавшая из-за его плеча на отряд Дикого, и ястреб с досадой вздохнул.
        Ну вот куда спешат, ведь не маленькие? Должны бы понимать… насколько ему сейчас не до них?!
        Веся поймала этот вздох, глянула через плечо в ставшие на миг огорчёнными глаза жениха и понятливо усмехнулась. Как вовремя она успела надеть маску, теперь ястребу будет не так-то просто рассмотреть жаркий румянец, заливший ее щеки.
        Княжна и сама безмерно поразилась собственному порыву, когда, рассмотрев, кто именно догоняет их десятку, оторвавшись от отряда ястребов, нетерпеливо дёрнула гриву Проныры, посылая его навстречу отчаянному всаднику. И когда Берест остановился, словно передумав или испугавшись, куница уже точно знала, что не позволит никаким сомнениям или обидам испортить ту жаркую радость, какую она испытала от одного только предположения, кто из ястребов может так к ней торопиться. А разглядев сквозь прорези столь знакомой маски надежду и тревогу, смешавшиеся в зелёных глазах, отчаянно ринулась в распахнутые ей объятья. Ясно осознав неведомым женским чутьём, насколько одно-единственное краткое прикосновение или поцелуй сейчас понятнее и дороже вороха ненужных слов и объяснений.
        - Небывалое зрелище, - едко произнес справа голос Ансерта, - все наши воины в панике. Командир оставил свой отряд и перебежал к чужому.
        - Я привезла тебе средний флакон с усиленной настойкой жар-цвета, Анс, - кротко сообщила алхимику Веся, радуясь своей предусмотрительности.
        Мысль о подарках пришла в голову кунице вчера, когда помощник Парфена молча привязал ей за седлом сверток с кинжалами.
        - Это тебе от меня свадебный подарок, оружие, - заявил Парфен, и Веся не решилась объяснять ему, что свадьбы, вполне вероятно, может и не быть. - Которое не подойдет тебе, подаришь жениху и его друзьям.
        И лишь вечером, рассматривая оружие, княжна сразу раскусила задумку мастера, заранее позаботившегося о том, чтобы кинжалы были на все вкусы, и только один подходил к женской руке.
        - Милостивые духи… - сразу забыл про все обиды целитель, - целый флакон? И где он?
        - На привале отдам, - спрятала улыбку Веся. - Там еще мерные ложечки.
        - А почему это подарки только ему? - обиженно фыркнул Лирсет и немедленно получил пинок от брата.
        - Не смей его обижать, Ранзел, - с каждой минутой княжне становилось все веселее и спокойнее, так бывало прежде только поздней осенью, когда, преодолев раскисшую тропу Вороньего болота, они с Марилей вваливались на кухню родного дома с мешками гостинцев, - подарки есть для всех вас.
        - И для меня? - делано изумился Даренс.
        - Конечно.
        - И что же это такое? Неужели ты привезла мне поварешку?
        - Ну, если вы не можете вытерпеть полчаса до привала, то скажу.
        - Лучше скажи, - тихо посмеиваясь, посоветовал Берест, чуть крепче прижимая к себе невесту, - тогда они быстрее забудут, каким наказаниям собирались тебя подвергнуть.
        - Меня? - с преувеличенным изумлением протянула княжна и оглянулась на неуступчиво сопевшего с левого бока Ранзела. - Ты не шутишь, или я что-то неверно поняла?!
        - Но это ведь ты сбежала! - обвиняюще уставились на нее выпуклые карие глаза.
        - Куда? - еще сильнее поразилась Весеника. - Разве не вы уехали первыми?
        - Но мы поехали по важному делу, - строго пробасил силач, не замечая, как притихли его братья.
        - Я так и поняла, - спокойно кивнула княжна, - и, чтобы не тратить зря время, поехала по своим важным делам.
        - Но ты… - он на миг задумался, потом обличающе уставился на куницу, - сбежала через задние ворота!
        - Какие были ближе, через те и поехала. А ты считаешь, мне нужно было делать крюк и возвращаться к главным? А зачем?
        - Сказать стражнику, куда ты едешь! - не сдавался Ранз, хотя Лирсет с блондином уже почти не скрывали усмешек.
        - Ранз, - укоризненно покачала головой куница, - в тот момент я уже догадывалась, какие дела творятся в Кладезе. И совершенно не знала того стражника! Он мог оказаться пособником или приворожённым! Ну и зачем бы я ему открыла свои секреты?!
        - А оставить письмо не могла? - еще перечислял Ранз заготовленные загодя обвинения, хотя уже понимал, как неубедительно они звучат.
        - Кому? Никого надёжного вы мне не показали, да и искать кого-то рано утром по всем спальням я не собиралась. А оставлять письмо в своей комнате было бесполезно, там толпа мальчишек бегала… не уверена я, что они приучены не читать чужих писем.
        - Всё! - строго глянул Дикий на открывшего рот кузена. - Больше никаких вопросов на эту тему. Я сам виноват, нужно было разбудить Весю, как собирался. Подумайте лучше над другим, Радмир прислал мне в помощь слаженную десятку, будем её разбивать или не стоит?
        - Я бы не стал, - заявил Ансерт. - Вместе им привычнее, и в бою не потеряют никого из виду. Да и наши скоро начнут подходить.
        - А я хотел бы узнать про подарок, - мечтательно произнес Даренс. - Куницы еще никогда не делали мне подарков.
        - А мне вообще никто не делал… - тихо буркнул Лирсет, и Веся с огорчением почувствовала, как вздрогнула в глубоком вздохе широкая грудь под её плечиком.
        - Там для всех есть, - сказала она тише, чем хотела, - но Берест выбирает первым. Кинжал должен быть по руке… вы это лучше меня знаете.
        - О, кинжалы! И где ты их взяла? - заинтересованно прищурился Дарс.
        - У Парфена, - беззаботно пожала плечами куница, - заезжала за стрелами, старый заказ забрать.
        И вовсе незачем им сейчас знать всю правду.
        - А было у Парфена ещё что-нибудь интересное? - задумчиво шепнул в самое ушко кунице Берест, наслаждаясь простой возможностью ощущать её так близко и крепнущей надеждой на скорое получение браслета.
        Княжна ведь ясно даёт понять всем вокруг, что никуда не собирается от него уходить. Да он и сам теперь сделает всё, лишь бы не повторить прежних ошибок. Успел прочувствовать за два дня, как сразу тёмен, скучен и пуст стал без неё мир.
        - Письмо от отца, - так же тихо шепнула девушка, повернув к нему лицо, - он обещал сообщить, если узнает, куда вы направляетесь.
        Вот теперь Дикому стало окончательно понятно, как она со своим отрядом оказалась именно на этой дороге. Осталось только выяснить два последних вопроса. Но сейчас он задаст только один… второй прибережёт на потом: не время и не место тут досконально разбираться с личными проблемами. Хотя, возможно, тот вопрос вообще никогда не придётся задавать… и это было бы лучше всего.
        - Он знает о видении Ансерта?
        - О нем знают все в окрестных городках и селах. Илстрем разослал указы.
        - Вот как… и каково твое мнение?
        - Надеюсь, это будет нескоро и мы успеем переправиться и приготовиться к обороне.
        - Весеника… - вздохнул Берест и бережно погладил пальцем мягкую кожу ее маски, - ты только не лезь в гущу боя, а?!
        - Я лучница, - гордо фыркнула девушка, - а лучникам в гуще делать нечего. Моя забота - вражеских лучников и командиров достать… потому и заказываю стрелы у Парфена. Ему чародеи зелья продают… да ты и сам наверняка про это знаешь.
        - Знаю, - подтвердил ястреб и смолк, не желая договаривать вслух то, о чем они оба и без того помнили.
        Она, конечно, лучница, но в ещё большей степени - целительница, он сам убедился. И значит, не будет прятаться за камушком, а полезет именно туда, где будет опаснее всего. Потому что именно там будут падать и звать на помощь те, рядом с кем она так спокойно едет сейчас.
        - Быстрей! - вдруг заторопились княжичи, обогнали командира и толпой помчались к узкому мостику через ручей.
        - Святые духи, - огорчённо выдохнул Берест, вглядевшись вперёд. - Веся, переходи на Ныра.
        - Уже иду, - шепнула куница, подзывая не отстающего от них тэрха.
        - Держись за меня. - Ястреб крепко схватился за ремень седла и поставил ногу на упряжь Ныра. - Наступай, удержу.
        Но девушка уже легко перепорхнула в свое креслице, устроилась и оглянулась.
        - Отпускай! - И первая дёрнула тэрха за гриву, торопливо отправляя к мостику.
        Иначе толпа селян, появившаяся из-за холма вместе со скотом и гружёнными скарбом повозками, надолго задержит их на этом берегу.
        Однако беглецы и сами уже рассмотрели воинов и всё поняли, начали останавливать телеги и заворачивать рвущийся к воде скот. Мужчины помчались на своих коротконогих лошадках вперёд, выкриками и щёлканьем кнутов оттесняя на пологий склон холма овец и коров, женщины поторопились загнать на повозки детвору и привязать собак. Тэрхи не лошади, спокойно смотреть на тявкающую шавку не станут, мигом пообедают.
        Воины Дикого Ястреба тоже не дремали, подгоняли тэрхов, норовя поскорее проскочить злополучный мостик, понимая, как нелегко справиться с собранной в разномастное стадо упрямой скотиной. Вскоре обоз беженцев остался позади, а отряд ястребов выехал из неудобного ложка на широкую луговину, где Берест собирался остановиться на привал.
        Долен со своими людьми уже были тут и даже успели занять удобное местечко возле старых верб. А также разжечь небольшой костерок, пустить на молодую травку напоенных коней и поставить Весин шатер.
        - Хозяйственные, - одобрительно кивнул Берест, направляя тэрха к этому шатру.
        Но сразу близко не подъехал, лишь немного проводил невесту и повернул зверя назад, к подъезжавшим ястребам. Несколько минут занимался обычными делами, отдавал приказы, объяснял порядок дальнейшего движения и прочие тонкости, которые считал нужным напомнить тем, кто в отряде всего второй год. И только убедившись, что всё в порядке, спрыгнул с тэрха, которому дежурный немедленно выдал его порцию еды, и, торопливо умывшись, направился к вербам, под которыми стоял шатер Весеники.
        Он уже понимал, что теперь не сможет позволить себе продлить привал хоть на несколько минут сверх необходимого, как собирался до встречи с беженцами. Перед глазами стояли суровые лица селян, горестные взгляды женщин, оставивших любовно обихоженные дома на милость случая, и заплаканные мордашки малышей, которым никто не позволил забрать любимых котят или ежат.
        И воину казалось непростительным потратить на себя несколько минут, если где-то возможно уже ждут помощи такие же дети.
        - Садись тут, - встретил его приказ Веси, и девушка немедленно подвинула жениху заранее наполненную едой миску.
        - Спасибо, - кивнул ястреб, устраиваясь на предложенном месте рядом с нею и откровенно любуясь милым личиком, с которого на время обеда исчезла маска.
        Пусть он не имеет права задержать весь отряд, но зато вполне может сам перекусить наскоро, чтоб отдать последнюю свободную минутку невесте.
        Но Веся решила иначе. Заявив, что она уже поела и вообще у нее полно в сумке сушеных фруктов, орехов и пряников, которые она жует на ходу, девушка ловко развернула свёрток с кинжалами. И тут же, высунувшись из-под легкого полога, замахала рукой, давая кому-то знак подойти ближе.
        Берест только усмехнулся про себя, точно зная, кого именно она зовет, и догадываясь, с какой скоростью братья откликнутся на это приглашение и заявятся получать обещанные подарки.
        И заторопился сам. Рывком сбросил надоевшую маску, на миг привлек к себе девушку, срывая сладкий, но короткий поцелуй, и тотчас отпустил.
        - Это тебе, - улыбнулся счастливо, глядя в порозовевшее от смущения лицо куницы, доставая из внутреннего потайного кармана куртки маленькую плоскую шкатулку, куда два дня назад сложил любовно выбранные украшения.
        А затем, придвинув к себе сверток с кинжалами, придирчиво осмотрел их и выбрал два. Выдернув из простеньких ножен, по очереди подержал в руке и почти сразу вернул назад меньший. Зато второй повертел в руке, привыкая, и, вложив в ножны, прицепил их к поясу.
        - Спасибо, солнышко.
        - Можно? - деликатно спросил рядом с шатром голос Дарса, и блондин, не дожидаясь ответа, просунул под полог свою красивую голову. А за ним протиснулись и остальные княжичи, и в шатре вмиг стало тесно и шумно.
        Берест, торопливо черпающий из миски тушенное с приправами мясо, только еле заметно усмехнулся, заметив, с какой скоростью при появлении братьев исчезла из рук куницы подаренная им шкатулочка. Хотя на самом деле ему хотелось от удовольствия улыбаться во весь рот. И вообще настроение с каждой минутой становилось все лучше, а весь мир вокруг - светлее и прекраснее.
        И даже проклятые хингаи казались в этот миг лишь досадной преградой на пути к долгожданному счастью. Заразой, которую нужно как можно скорее уничтожить, чтобы не поганила землю.
        Глава пятая
        - Нет, еще не подошли, - хмуро докладывал Бересту староста очередного обоза.
        Уже четвертого за последние часы. И чем ближе был Хорог, тем сумрачнее и неразговорчивее становились люди, бегущие от беды.
        - А из Туры уже кто-то переправлялся? - волновал ястреба самый важный вопрос.
        - Они вместе с нами приказ получили. Но сначала не поверили… никогда до них в энту пору враг не доходил. Им ведь сейчас свободно не перейти, мост под водой, хотели пару дней переждать, половодье быстро спадает. Но примчались воины из южной крепости, заставили малых детей собрать, на лодках перевезти, ну а за дитятками и мамки побежали. Остальные решили скот выше по берегу угнать, там переждать. А тут дозорные прискакали, говорят, видели следы. Вот они и кинулись амбары раскатывать, плоты вязать… Это уж я не сам знаю, парнишка соседский догнал обоз, он и рассказал.
        - Темная сила, - ругнулся Берест и резко дёрнул зверя за гриву, заставляя догонять и на минуту не вставший отряд.
        Гнал тэрха не жалея, за пару минут, пока опрашивал селянина, успел оказаться в хвосте. Нетерпение и тревога, растущие после очередной встречи с беженцами, грызли душу каждого воина.
        Отряд давно растянулся, и всадники на лошадях остались позади, но ждать их никто не собирался. Как и высылать вперёд дозор. Селяне, группками и порознь пробиравшиеся на север, были сейчас лучше любого дозора. Страх за свои и родичей жизни заставлял их непрестанно оглядывать окрестности.
        Берест бывал в этих местах не раз, помнил наизусть каждый холм и каждую ложбинку и сейчас, постепенно обгоняя одного за другим своих воинов, уже просчитывал наперед свои будущие действия. Всего через несколько минут, когда они выберутся на открытое место, можно будет рассмотреть русло реки. Еще сады и крыши домов Туры на более низком, правом берегу, густые кусты и небольшую пристань на левом и плавный изгиб Хорога, круто уходящего в узкую ложбину меж более высоких холмов.
        Вот тогда сразу станет понятно, успели ястребы или не успели.
        Командир дёрнул тэрха яростнее, обычно он не волновался, если вступал в бой не первым, наоборот, яснее понимал, куда направить воинов своей десятки, но теперь впереди была Веся, присоединившаяся к десятке Анса. Берест в душе одобрял ее решение, рядом с его мечниками кунице делать нечего, но и совсем выпускать невесту из виду не собирался.
        Ярко-оранжевая лента, разделившись на несколько полос, тревожно затрепетала в вышине, выпущенная со стрелой кем-то из лучников, и почти тотчас рядом с нею распустились вторая, третья. Стрелы с раскрывающимися вымпелами, предупреждающие едущих в конце отряда о том, что враг близко, имелись у каждого лучника отряда Дикого Ястреба, но ни у кого не было таких ярких, как взлетевшая первой.
        И командиру не нужно было гадать, кто выпустил этот сигнал и, значит, первым заметил врага.
        Тэрх обиженно рыкнул, так хозяин еще никогда с ним не обращался, и помчался вперёд огромными скачками, заставив ястреба обеими руками вцепиться в ремень, чтобы не остаться на дороге. Вылетел из-за последних кустов, скрывавших вид на реку, перепрыгнул через ошеломленного селянина, чудом не задев его задней лапой, и метнулся в сторону. Дорога от пристани была забита бегущими и едущими снизу обезумевшими от ужаса людьми, не собирающимися уступать дорогу выскочившему на них отряду.
        Но никто из опытных воинов не стал тратить времени на уговоры и объяснения. Пользуясь силой и ловкостью тэрхов, ястребы прорывались через кусты, у самой пристани бросали зверей и перехватывали у селян, в панике покинувших родной берег, плоты и лодки. Прыгали по трое и четверо, и пока передний прикрывал соратников легкими, но надёжными щитами из толстой кошмы, какую каждый вез под сиденьем, остальные торопливо гребли, торопясь достичь южного берега.
        Лучники, засевшие за бревнами, скамьями и брошенным на пристани скарбом осыпали суетившихся на противоположном берегу хингаев градом стрел, но цели находили далеко не все. Слишком широк был сейчас Хорог, да и степняки всегда были осторожны и подлы, прятались за спины пойманных селянок, старались не подходить к берегу, куда сбежались те, кого враги не успели поймать. Несколько лодок и плотов, нагруженных до того, что едва держались на воде, двигались навстречу воинам через поток, и спрятавшиеся за пленниками лучники степняков посылали вслед им стрелы, стараясь ранить или убить гребцов. И если это им удавалось, оставшиеся без управления плоскодонки течение уверенно относило к затопленному каменному мосту, находившемуся полуверстой ниже по течению и скрытому от взгляда склоном холма. Судя по тому, как оставшиеся в лодках люди отчаянно старались выгрести против течения, у моста тоже что-то происходило, но рассмотреть подробнее не удавалось, а расспрашивать в суматохе боя беженцев никто не собирался.
        Берест уже стоял на краю самого длинного мостка, нетерпеливо поджидая, пока причалит битком набитая селянами лодка, и краем глаза следил за Весей, постепенно подбиравшейся к тому же мостку. Бесполезную в этом бою рысь девушка оставила возле кустов рядом с Ныром, повесив ему на шею запасной колчан со стрелами, чтобы бегать налегке и не возвращаться к сумкам. Звери следили за хозяйкой внимательными взглядами, но княжне сейчас было не до них. Расстроенная неудачной потерей пары десятков стрел, куница спешно искала место, откуда сможет достать ненавистных захватчиков.
        Лодка почти добралась до мостков, оставалось уже не более пяти локтей, когда торопливо гребущий немолодой мужчина вдруг вскрикнул и выпустил весла из рук. Прижавшиеся друг к другу женщины и дети испуганно закричали, заголосили, заметив, как сразу начинает отодвигаться спасительный причал, но командир, державший наготове багор, успел зацепить лодку крюком за нос.
        И теперь тянул ее к мостку, изо всех сил упираясь ногами в доски, и ясно понимая, что одному ему эту тяжесть не вытянуть.
        - Рыж! - закричал рядом такой знакомый голос, и крепкие руки лучницы ухватились за пояс ястреба, потянули его к берегу.
        Рысь примчался, как ветер, вцепился зубами Весе в куртку, рванул прочь, не давая хозяйке соскользнуть с досок. А еще через несколько секунд рядом с девушкой оказался кто-то из воинов, чуть потеснил, перехватил руками багор, подналег, и движимая совместными усилиями лодка начала медленно приближаться к мостку. Правда, подходила она теперь против течения, надвигаясь на мостки неудобно, сбоку, но это не пугало селян. Едва их протянутые руки достали до мокрых досок, женщины вцепились в них с отчаянностью тонущих, полезли на мостки сами, начали совать вперёд ревущих детей. Державший Береста воин рыкнул что-то яростное и попытался помогать им одной рукой, но командир сунул багор ему в руки и приказал им с Весей держать постепенно легчавшую лодку. А сам принялся торопливо выхватывать из рук ошалевших женщин ревущих ребятишек, помог выбраться старушке и полез в лодку за побледневшим гребцом, придерживающим рукой окровавленное плечо, из которого торчала вражеская стрела.
        - Держись, - подхватив мужчину, командир поменялся с ним местами и подтолкнул к мостку. - Помогите ему.
        Веся ринулась на помощь раненому, уцепилась за воротник, вместе с рысью помогла взобраться на доски и сразу положила руки на его плечо, заставляя мышцы расслабиться, чтобы легче было вытащить наконечник стрелы. И по-лекарски порадовалась, что он простой, без зазубрин и надрезов, да и сидит неглубоко.
        - Дай мне багор, - расслышала куница приказ Береста воину, но даже глаз не подняла, отдавая все внимание и силы извлечению стрелы.
        Еще несколько мгновений, болезненный стон - и смертельный снаряд лежит на ладони девушки. Целительница поспешно свела края раны, добавляя силы, и вдруг услыхала, как отчаянно охнул недавно помогавший ей воин. Берест отправлял его к причалу за веслами, пока сам подтягивал багром лодку к мостку, чтобы прихватить еще пару соратников, это Веся успела понять по их коротким восклицаниям, пока занималась раненым.
        И они уже бежали, вызванные ястребом мечники, гулко топая по сухим доскам, но вот Береста рядом почему-то не было. Торчал лишь багор, крепко зацепленный крючком за бревенчатую опору мостков. А лодка медленно отплывала в сторону стремнины, и из нее виднелась лишь нога командира, неуклюже зацепившаяся сапогом за уключину.
        Мысли девушки заметались дикими котятами, застигнутыми в амбаре, а руки уже сами с сумасшедшей скоростью забросили за спину лук и накинули на шею рыси вместо колчана свободный ошейник. Еще быстрее княжна сбросила великоватые сапоги и тяжелый боевой пояс.
        - Рыж, в воду! - скомандовала она, крепко ухватившись за ошейник рыси и даже на секунду не сомневаясь в верности своего решения.
        Они скользнули в реку вместе так, как учились летом, не ныряя и не хлопаясь животом, а аккуратно, не создавая брызг. Рыж тотчас вырвался вперёд, таща за собой Весю, изо всех сил старавшуюся ему помочь, глубоко загребая второй рукой воду.
        Кто-то коротко и зычно выругался им вслед, но в реку следом не полез никто. Слишком холодна еще вода, и надеяться догнать выбирающуюся на стремнину лодку может только сумасшедший. Да и командир наверняка убит, иначе он хотя бы застонал. А вот девчонку жаль, но близко нет ни одной лодки с веслами или плота: все угнали на ту сторону прискакавшие первыми воины. И даже по берегу догнать лодку невозможно, левый берег на повороте перед мостом крутой и каменистый, и хотя проложена поверху тропка, но быстро там не проедешь и тем более не пробежишь. А наезженная дорога от моста идет в обход холма и до нее еще дальше. Тем более многие видели с холма большую толпу степняков, суетившихся около моста, и точно знали, соваться к ним малыми силами - несусветная глупость.
        Веся только едко усмехнулась, услышав их ругань. Догнать ее они не могут и потому не станут и пытаться, девушка прекрасно знала это, еще прыгая в воду. А еще догадывалась, какими словами сейчас вовсю ругают воины глупую куницу, додумавшуюся сбросить сапожки, но не оставившую на мостках лук и куртку.
        Ведь промокнет сейчас одежда и потянет дурочку на дно. Но о том, какими зельями пропитала подаренную Весе куртку Мариля, чтоб та не промокала и плавала как рыбий пузырь, знает только она сама, да ее наставница, алхимичка Евридия.
        Нос лодки приближался не быстро, но уверенно, и вскоре Веся схватилась за него рукой. Отпустила Рыжа и скомандовала зверю плыть к Ныру. Если они окажутся поблизости от степняков, те в мгновение ока изрешетят рысь стрелами и копьями. Боевых зверей злодеи боялись и ненавидели едва ли не больше, чем чародеев.
        А пока недовольный зверь плыл к прибрежным кустам, куница, торопливо перехватывая руками борт лодки, добралась до самого удобного места. Забросила внутрь лук, затем перелезла через борт и сама. И сразу, не обращая внимания на стекавшие с нее струи воды и посиневшие от холода ноги, ринулась к жениху, неудобно лежавшему поперек лодки, головой под лавкой.
        Первым делом засунула мокрые пальцы под воротник, потрогать, бьётся ли на шее жилка, затем, убедившись, что Берест жив, наспех обтёрла об его куртку мокрые руки и уже обе протиснула под воротник. Сначала следовало немного добавить княжичу силы, а потом искать рану.
        Лодку тем временем понемногу все дальше уносило от переправы и от берега, но княжна об этом не думала, ее волновало, почему Берест до сих пор без сознания. Сердце у него билось хоть и чуть замедленно, но уверенно, и потому Весе не приходило в голову никакой иной мысли, кроме самой простой, хингайская стрела была вымазана каким-то шаманским зельем. И значит, нужно как можно быстрее убрать наконечник и залить рану противоядием.
        Самой стрелы целительница пока не видела, но нашла силой пораженное место, и потому уверенно перешагнула тело ястреба, немного подтянула, устраивая так, чтоб удобнее было добраться до раны. Припоминая, как стоял Берест в тот момент, когда удерживал лодку, Веся все яснее понимала, проклятый хингай специально целился не в голову и не в шею, а в тело. Иначе ее жених уже был бы за гранью, и вернуть его не хватило бы никаких сил. И стало быть, враг узнал маску ненавистного степнякам Дикого Ястреба, потому и стрелу положил особую, намереваясь не убить, а усыпить. Но раз так, у лучника должна быть твёрдая уверенность, что ценная добыча непременно окажется в его лапах.
        Наконец-то добравшись до стрелы, торчавшей из левого бока Береста, точно под нижним ребром, Веся вздохнула посвободнее, только теперь сообразив, как крепко все последние минуты сжимала губы, словно страшась невольным стоном выдать свою тревогу. Хотя стрела и насквозь пронзила тело со спины, но прошла очень удачно. Не задето ни легкое, ни сердце, да и крови не особо много. Понять бы еще, это судьба так княжичу ворожит, или лучник необычайно меток?! Ведь хотя у степняков с луками и ездит почти каждый, таких метких среди них считаные единицы.
        В этот раз Веся поступила просто, отломила наконечник и выдернула стрелу из тела. Сразу плеснула в рану из крохотного флакона, бросать поясок с целительскими принадлежностями девушка и не подумала. Да и с чего бы она его вдруг выбросила, если в походах даже на ночевках никогда не снимала!
        А положив руки на рану жениха, спеша добавить телу силы для восстановления, княжна подняла наконец голову, пытаясь оглядеться и определить, куда они успели доплыть за это время.
        Обнаруженное девушкой зрелище оказалось неимоверно удручающим. И чем больше она всматривалась в приближающуюся с каждой секундой картину, тем яснее понимала, надежды на спасение у них с Берестом нет.
        Очевидно, хингаи, обозленные попытками жителей Туры уплыть от них вместе со скотом и скарбом, нашли способ перехватить хоть часть добычи. И специально оставили у деревенской пристани лучших лучников, ринувшись основными силами к мосту. Теперь Веся не сомневалась, враги проверили его заранее, видимо, в надежде перейти на тот берег. Иначе откуда бы им знать, что вода упала до уровня каменных перил и ни один плот или лодка не смогут преодолеть эту преграду?
        Вот и попадали неудачливые беглецы прямо в лапы степняков, загоняющих на затопленный мост своих лошадок и ловко цепляющих крюками и веревками лодки с беззащитными женщинами. А подтаскивали плоты к берегу лошади и коровы привязанных к деревьям селян, с безнадёжной горечью взиравших на эти действия врагов.
        Весе не составило труда понять, какая участь ждет у моста их лодку. Вскоре, пойманная крюком или веревкой, она окажется в лапах беспощадных налетчиков. И если саму Весю степняки просто подарят своему главарю или продадут вместе с другими девушками на невольничьих рынках восточных стран, то у Береста нет никакого шанса на жизнь. Обычно молодых и здоровых воинов и селян хингаи угоняли в рабство, но раненых безжалостно добивали на месте. Устраивая из них ради собственного развлечения мишени для соревнования в меткости.
        Поэтому девушка решительно убрала руки от ран жениха, едва сочла его достаточно исцеленным, чтобы через пару дней подняться и без ее лекарского умения. А вот выжить без помощи куницы не сможет, и значит, ей нужно поберечь силу.
        Весеника еще раз глянула на бурлящую возле моста воду и взялась за свои зелья. Первое невозмутимо и споро накапала в маленький стаканчик, извлеченный из целительского кошеля и разбавила речной водой, зачерпнув ее ладошкой. Ловко влила в приоткрытые губы ястреба, нежно погладила их пальчиком. А затем, словно сразу забыв про пациента, намешала и себе, хотя пока чувствовала себя совершенно здоровой. Знала точно, это ненадолго.
        Проглотив зелье, целительница глянула вперёд и заторопилась, мост уже почти рядом, и оттуда слышатся крики несчастных женщин, а ей еще нужно успеть переодеться. На корме под лавочкой валялся чей-то забытый в суматохе узелок, и Веся немедля бросилась к нему, торопливо развязывая по пути шнурки куртки и сдергивая маску. Девушку-воина хингаи непременно станут опасаться и ближе не подойдут, а ей сейчас выгоднее казаться простой селянкой.
        С одеждой не повезло, она оказалась мужской, видимо того раненого гребца, зато в узле, кроме одежды и подсвечника, были сапоги. Почти новые, из тех, какие селяне берегут к празднику, и неважно, что подошва почти на три пальца длиннее, чем носит куница. Зато новенькие вязаные носки тоже имелись, и теперь озябшие ноги Веси наконец-то оказались в тепле. Но прежде чем обуваться и надевать сухое, девушка решительно сбросила с себя мокрые вещи и растерлась той рубахой, которая похуже и помягче. Разумеется, раздевалась она, стоя к степнякам спиной, и сначала сняла жилетку и рубашку, а натянув мужскую рубаху, бывшую ей по колено, спокойно переодела и штаны, и лишь потом натянула носки, сапоги и праздничный кафтан недавнего пациента. Не забыв про пояс и шкатулку, которую так и не решилась спрятать в походный мешок.
        На мосту, к которому судьба неумолимо несла куницу, новую жертву уже заметили, а рассмотрев, как смело она разделась почти догола, ринулись ближе. Прячущие своих женщин под кипой платков и покрывал, степняки местных девушек и женщин, ходивших с незакрытыми лицами, твёрдо считали развратными и глубоко презирали. Да и вообще пойманных пленников не считали равными себе, а пригодными лишь для продажи и развлечения хозяев.
        И теперь готовы были передраться за право первым захватить необычайно смелую девицу, считая, что она намерена добровольно предложить им себя за свободу. Свою, ребёнка или мужа. Встречались им иногда такие наивные селянки, надеявшиеся на честность своих новых хозяев.
        И тем веселее было их дурачить.
        Сообразить, что стоявшая в лодке во весь рост девчонка, перебросившая на грудь полураспущенную пышную косу, вовсе не собирается ни сдаваться, ни тем более продаваться, захватчикам не было дано. Они и представить не могли, какие мысли бродят в голове этой хорошенькой дурочки, сумели ее рассмотреть, пока лодку подносило к мосту.
        Но если бы и могли их услышать, вряд ли бы поверили или отступили, хингаям были присущи жадность и жестокость, но никак не благоразумие или осмотрительность.
        И Веся отлично это знала, потому и не скрывала выражения лица, вспоминая последний разговор с наставницей. Княжну, всю зиму учившуюся вызывать и гасить в себе раздражение и следующую за ним волну всепоглощающего гнева, беспокоил тогда всего один вопрос.
        - Но ведь там могут оказаться и хорошие люди… не все же идут в набеги по своей воле?
        - Веся, ты думаешь неверно. Кто, по-твоему, хороший человек? Тот, кто сделал что-то хорошее? Или который не сделал ничего плохого? Или тот, кто хотел бы делать хорошее, но не делает? И тут не важна причина, почему. Кто хочет себя оправдать, тот всегда найдет резон. А если он уже сел на лошадь и ворвался в чужое село, убил мирного селянина или воина, вставшего на его защиту, потащил в сенник пойманных девчонок или сожрал чужую корову, он никак не может быть хорошим, даже если мечтает вечерами, как вернётся домой и будет выращивать розы.
        И сейчас глядя на горевшие животной похотью глаза, на искривленные гнусными ухмылками рты и стискивающие багры и крючья руки, уже выпачканные в чьей-то крови, княжна все отчётливее понимала, как права была Кастина.
        Нет и никогда не было ничего светлого и человеческого в этих зверях, кроме по ошибке доставшегося им облика, и не заслуживали они пощады.
        На берегу, там, где до половодья была дорога, а теперь стояло несколько десятков привязанных к деревьям пленников, отчаянно и пронзительно закричала женщина. И этот крик стал тем ключом, который отпер в душе куницы накрепко запертое желание карать. Вспыхнула знакомая, жаркая волна гнева, вылилась в пропитанные ненавистью слова:
        - Чтоб вам, злодеям, враз всем ослепнуть и оглохнуть… пока я не помилую.
        - Веся… - еле слышно прошептал рядом слабый голос, и оседавшая на скамейку княжна успела рассмотреть изумленный взгляд зелёных глаз, - это… ты?!
        - Я… - обессиленно выдохнула девушка и, почувствовав, как проваливается в темноту, сползла на нарочно брошенную рядом куртку.
        Глава шестая
        - Тьма! Вы чувствуете?
        - Похоже, опоздали!
        - Не болтай глупости… это совсем рядом… - ехавший на огромном, почти черном тэрхе мужчина дёрнул за тонкий, шелковый поводок, вплетенный в чувствительную гриву зверя, и тот помчался с невероятной скоростью.
        Его спутники, сидевшие на крупных, но несколько уступающих черному по размеру зверях, вскоре начали отставать, хотя беспрестанно подгоняли своих тэрхов. А когда выехали за поворот и впереди багрово блеснул отраженным закатом полноводный Хорог, через который вместо моста вели лишь бурунчики, отмечающие перила, сразу перестали мучить животных. К берегу, дать зверям напиться, они ехали неспешно, с завистью наблюдая, как огромный Гром, осторожно переступая мощными лапами по ненавистной воде, несет своего хозяина на противоположный берег, где валялось больше десятка простых крестьянских плоскодонок и наскоро связанных плотов.
        - Похоже, тут было жарко, - достав подзорную трубу, рассматривал открывшееся зрелище Саргенс. - Жаль, мы узнали слишком поздно.
        - Давно пора заменить Лайониса на более сильного чародея, - хмуро фыркнул его спутник, - а его отправить в южную крепость.
        - Если Илстрем теперь не передумает нас в нее пускать.
        - Ну не дурак же он… - не поверил немолодой крупный мужчина, - чтобы не понимать своей выгоды.
        - Нет, Юнгельс, он не дурак, но не выносит ни малейшего лукавства в делах. А условия князя были просты… найти девчонку и привезти в его Гнездо.
        - Но откуда он узнает?
        - Не знаю. Правда, не знаю, не смотри на меня так! Но он всегда докапывается до истины… даже через время. Ну а если та девчонка действительно Колючка, то будет знать все очень скоро… если уже не сегодня же вечером. Лайонис передал, что она взяла браслет Береста.
        - Ну его браслет еще ничего не значит… - произнес Юнгельс и огорчённо хмыкнул: - Нужно было взять амулет льда.
        - Мне кажется, это было бы неправильно… - задумчиво мотнул головой Саргенс. - Возможно, и лучше, что Феодорис поехал один. Он справится и без нас, а селян пугать не стоит, им и так сегодня досталось.
        - Говорят, видение было одному из сыновей Илстрема? Может, попытаемся его забрать?
        - Как-то неудачно ты сегодня шутишь… Ну чего же он там так долго?
        Магистр молча осмотрел толпу настороженно глядящих на него людей и крепче сжал зубы. Все равно бесполезно их расспрашивать или что-то объяснять. Ни отвечать, ни слушать они не будут. Можно только требовать и приказывать… но это не самый желательный метод общения.
        Хотя не все в этой толпе без способностей… над старичком с перевязанной несвежей тряпицей головой струится робкая просинь водника, а у женщины, которую закрывает своим телом мужчина в залитой кровью рубахе, явно способности травницы.
        Но сейчас волнуют Феодориса вовсе не они, а еще светящаяся фиолетовым отсветом недавнего выброса фигурка, безжизненно лежащая в расшитой шелком кибитке, явно отобранной у хингаев. И судя по тому, что ни одного из захватчиков поблизости не видно, это именно их кровь щедро заливает подступы к мосту.
        Интересно, как она убила их на этот раз? - мелькнула в мозгу магистра безразличная мысль, и он решительно направил тэрха к одарённой.
        - Да что же это делается-то! - Старик с даром водника с неожиданным проворством ринулся к девушке впереди тэрха, встал перед наскоро сооруженной лежанкой, раскинул руки. - Не отдадим! Совсем обнаглели, чародеи проклятые! Девчонка мало того Дикого спасла, так и нас всех освободила!
        - Она убийца, - строго процедил Феодорис, - с ней будет разбираться совет!
        - Кому ты врешь? - с ненавистью выдохнул залитый кровью мужчина. - Кого она убила?! Пальцем ни одного не тронула, хотя и воин! Это мы их перебили… я сам не менее десятка порешил! И больше бы убил… да не осталось!
        - И они тебя ни разу не ранили? - с ледяной язвительностью осведомился магистр, спрыгивая с Грома. - Отчего же они такие неловкие?
        Он обошел старика, как дерево, и уставился на безжизненно-бледную растрепанную девчонку, потом перевел взгляд на мирно спавшего рядом с ней мужчину в хорошо знакомой маске и скрипнул зубами.
        Как неудачно все складывается. При толпе свидетелей, молча, но упорно обступивших его со всех сторон, не удастся снять браслет с запястья куницы и сунуть в карман воинственному княжичу. И заморочить их всех не удастся, на двоих одарённых, хотя и слабеньких, уйдет силы вдесятеро больше, чем на всех остальных, а ему еще уйти отсюда нужно, да и не одному.
        - Они не неуклюжие были… - все сильнее зверел мужчина, явно разгоряченный недавней расправой, - когда нас расстреливали! И когда над женщинами издевались… Кроме этой девочки, никто не пришел на помощь… ни одного чародея я тут не видел!
        - Вы же не хотите держать тут пост?! - позволил себе прикрикнуть на селянина магистр. - И новостями не делитесь! Вот и пеняйте на себя. А теперь отойди… её сначала вылечить нужно, а вашим травникам это не под силу!
        Он плавно повел перед спорщиками рукой, и селяне вдруг почувствовали себя спутанными. Словно попали в тягучий и тяжелый мед, не дающий ни шагнуть, ни взмахнуть рукой. Затем незваный гость легко наклонился, поднял спасительницу вместе с одеялом и что-то негромко приказал своему громадному тэрху.
        Зверь покорно лег, распластался, как отдыхающая кошка, и чародей спокойно уложил куницу в похожее на люльку сиденье, устроенное позади его собственного креслица. Привязал мягкими ремнями, подоткнул одеяло и сел на свое место.
        И меньше чем через минуту уже гнал зверя по залитому водой мосту на тот берег, где селяне ясно рассмотрели в закатных лучах еще двоих всадников на таких же крупных тэрхах.
        Через полчаса мрачные селяне уже связали все трофеи, погрузили на доставшихся от злодеев лошадок и принялись решать важный вопрос: перебираться на тот берег или вернуться в свои дома? Ведь раз пришел Дикий Ястреб со своим отрядом, можно быть уверенными - хингаям больше не удастся подобраться незаметно.
        - Едут! - закричали мальчишки, несшие караул на верхних ветвях тополя.
        - Кто? - тотчас прикрикнул споривший с чародеем мужчина.
        - Вроде ястребы… - неуверенно сообщил парнишка, - но не на тэрхах!
        - Откуда им тут тэрхов взять? - еще неуверенно вопрошал старичок с повязанной головой, а отряд воинов на невзрачных степных лошадках и со знаками клана Ястреба на куртках уже выскочил из-за холма.
        - А где степняки? - мрачно озирая толпу потрепанных и окровавленных селян, басом спросил рослый ястреб.
        - В Хороге. - Старичок явно был у селян за посредника. - Девчонка, что была с Диким, слово сказала… они и ослепли. Ну а мы того… ждать не стали.
        - Веся? А где она? - встревоженно оглянулся белокурый красавец, от одного взгляда на которого сразу зарумянились молодые селянки.
        - Нету… - зло скрипнул зубами мужик в наспех замытых штанах и яркой шелковой рубахе, явно доставшейся по наследству от захватчиков. - Чародеи примчались… втроем. Увезли девчонку, она ведь в беспамятстве лежала. Уж и не знаю… как вы ее жениху-то скажете… когда проснется.
        - Кто… проснется? - неверяще глядя на селянина, произнес ястреб с лекарским кошелем у пояса. - Я сам сверху видел…
        - Ранен он был, - сразу поняла, в чем дело, травница. - Невеста же, видать, и залечила… мы поломанную стрелу в лодке нашли. А сейчас спит, я снадобья дала, слаб как дите он еще был.
        - Так нам можно домой возвращаться? - спросил кто-то из селян в спину ринувшимся к командиру ястребам. - Вам бы баньку натопить… да супчику сварить…
        - Конечно, возвращайтесь, - расстроенно глядя в сторону другого берега, позволил немолодой мужчина со знаком клана Куницы на плече, но думал он в этот миг вовсе не о бедах селян.
        Как сообщить Радмиру о том, что Весенику увезли в Цитадель, вот теперь его главная задача.
        - Ранзел?!
        - Ну чего тебе?
        - Там еще воины прибыли, когда делить будем?
        - Скажи, пусть сами определятся, к кому хотят. У Береста десятка полная. - Старший поднял на брата тяжелый взгляд и тягуче вздохнул: - Что решил Анс?
        - Сказал, даст Десту еще снотворного. Пока рана совсем не закроется, вставать ему не позволит.
        - А он посылку видел?
        - Ранз… все мы её видели. Кроме Ардеста. Долго ты будешь тут сидеть? Сходи прогуляйся.
        - Сгинь. Я позавчера нагулялся… иди лучше сам, а?
        - Не хочу. Лучше с тобой посижу.
        - Лирс! Я ведь не девица, рыдать не стану! Нечего тебе тут сидеть!
        - А никто и не надеется… будто ты начнешь рыдать… хотя, может, и лучше было бы.
        - Ничего не лучше. Да и не с чего мне. Если боги ума не дали, то плакать бесполезно. А Дарс чем занят?
        - Письма пишет. Лавочник завез голубей из Ставина… Дарс половину себе выкупил. У него в Ставине много знакомых… и тетка с мужем.
        - Знаю. И чем они помогут?
        - Спроси у него. Ты есть будешь?
        - Нет… лягу посплю. Если Берест проснется и ты меня сразу не разбудишь - можешь считать, что осиротел.
        - А за какие грехи ты собираешься убить родителей? - шутливо нахмурился Лирсет. - Они же тебе ничего плохого не сделали?
        - Вообще-то я не про них говорил. - Ранзел смолк и уставился на вошедшего в комнату Ансерта. - Ну как там?
        - Все по-прежнему. Вернее, рана почти закрылась… Я тут, знаете, чего сообразил? Когда она лечила нас в лесу, то силы не жалела, и раны затянулись уже наутро. Только у Лирса дольше заживало… так рана была много серьезнее. А у Береста закрывается медленнее, хотя уже второй день идет.
        - Ну, и к чему ты клонишь?
        - Значит, она загодя поняла, - строго заявил от двери Даренс, - как поступят степняки с раненым Берестом. Ну и с ней. И потому приберегла силу. И тогда получается, что она могла ею управлять.
        - Ну еще бы… - хмуро выдохнул Ансерт. - Можно научиться за шесть-то лет. А мы еще думали… почему у него проклятье слетело… значит, она и отпустила.
        - Думаю, все не так просто, - задумчиво протянул блондин. - Она, конечно, лукава, но не зла. И еще… все помнят, что Дест в тот раз на нее внезапно напал? А Весеника и сейчас Колючка… А ведь шесть лет назад ей всего четырнадцать было, это ему с медовухи показалось, будто больше! Он мне сам говорил, лет семнадцать. А в четырнадцать девчонка могла просто от испуга шарахнуть… и даже не понять чем.
        - Даренс?! - подозрительно уставился на брата Ранз. - Учти, я и на волос не верю, что куница сама браслет отдала! Хорошо позавчера рассмотрел, как они оба светились, когда она к нему навстречу бросилась! Поэтому можешь не стараться… я сам, лично, все ему объясню, если у Дикого ума не хватит понять…
        - Дурак ты, Ранзел, - беззлобно усмехнулся блондин, - и не просто дурак, а просто огромный дурак! С чего ты взял, будто я собираюсь между ними лезть? Я тоже, между прочим, не слепой! И не подлец!
        - Прекратите спорить, - печально, как старик, вздохнул Лирс, - разве об этом сейчас думать нужно? Лучше скажите… раз вы все такие умные, кто-нибудь слышал, чтобы у ковена чародеев отбирали приговоренного?!
        - Я написал всем знакомым, - сразу помрачнел Даренс, - у некоторых есть друзья среди этой братии. Попросил все разузнать. А Долен написал Радмиру… наверняка он попытается спасти дочь. У нашего князя среди чародеев много приятелей, но вряд ли он ради нее хоть пальцем шевельнет.
        - Берест никогда не вернётся в Гнездо… если отец не станет ему помогать, - угрюмо заявил Ранзел и вздохнул так тяжело, словно уже расстался со своей Телмориной.
        - Ты думаешь, Илстрема это испугает?!
        - А где наш Лайонис, кстати?! - вдруг поднял на миг от своих флаконов голову Ансерт. - Помнится, он собирался ехать с нами в южную крепость?
        - Скоро я начну тебя бояться… - загадочно фыркнул поглядывающий в окно Лирс, - вы никого там не видите?
        - Темная сила! - выдохнул Даренс, посмотрев в указанном направлении. - Как вовремя! Не вздумайте его вспугнуть, я сам допрошу!
        - Доброе утро. - Служанка, не поднимая глаз, торопливо прошла к столу и поставила на него круглый серебряный поднос. - Приятного аппетита.
        - Унеси, я не хочу.
        - Мне приказано оставить… - прошелестел робкий протест, и женщина торопливо юркнула за дверь.
        Щелкнул засов, и Веся едко прищурилась, наверняка они считают, что она прельстится ароматами, исходящими от красиво разложенных румяных пирожков, просвечивающих от жира ломтиков малосольной сияги, розовой, с прикопченной кожицей ветчины и янтарного куриного навара.
        Не на ту напали. Девушка спокойно встала с кресла, подошла к окну и открыла узкую дверцу на балкон, до потолка загороженный обманчиво легкой ажурной решеткой.
        Затем вернулась в комнату, взяла поднос салфетками, как брала бы раскаленную сковороду, и вынесла на балкон. Поставила на скамью к трем его близнецам, скептически фыркнула, еды ей с каждым разом ставят все больше, и вернулась в комнату. Не забыв плотно захлопнуть дверь.
        Прошла к облюбованному креслу, поставленному у очага так, чтобы видеть и дверь, и окно, и снова положила на колени раскрытую книгу. Но читать не стала, хотя и смотрела на витиевато выписанные буквы.
        Ей необходимо было обдумать неожиданное открытие, сделанное пару минут назад, когда княжна внимательно рассматривала служанку. Веся даже на миг не переставала размышлять обо всем, произошедшем с нею за последние три дня, и не могла не признаться самой себе, что ее мнение об этом странном месте постоянно меняется.
        В самые первые минуты, когда княжна, проснувшись, обнаружила себя лежащей в застланной вышитыми полотнами постели, одетой лишь в длинную белую рубаху, у нее первым делом возникло подозрение, что она в Сером гнезде. Выходит, князь ястребов наконец-то нашел способ заполучить куницу, когда-то обидевшую его сына.
        И вид заснеженных горных вершин, закрывавших за окном полнеба, эту мысль подтверждал. Но потом, рассмотрев уютно и даже богато обставленную просторную комнату, Веся засомневалась. Как рассказывали наставницы, в Сером гнезде полы были выложены каменной или керамической плиткой и застелены шкурами.
        А здесь пол был деревянный, светлого, почти солнечного цвета и накрыт нарядным пушистым ковром, какие ткали лишь мастера из далекого Сайкана. Да и широкие подоконники были деревянными, а занавеси над ними не из тяжелого вышитого сукна, как в Гнезде, а из полупрозрачной кисеи нежно-сливочного цвета.
        Но окончательно разбила первоначальное предположение куницы служанка, явившаяся с первым подносом. В Сером гнезде еду подавали парнишки-поварята.
        Вот потому-то Весеника к подносу и не притронулась, не настолько она наивна - совать в рот пищу, поданную в совершенно незнакомом месте. Но запах горячей еды притягивал к себе мысли и чувства, и княжна решила выставить его за дверь. В тот момент она сделала свое второе открытие, комнату заперли снаружи. Обнаружив это невеселое обстоятельство, Веся отправилась изучать свою тюрьму и выяснила много интересного. Хотя на окнах решеток и не оказалось, зато все они выходили на просторный балкон, и вот он был тщательно и деликатно огорожен. На нем можно было посидеть на свежем воздухе и даже погулять, а также изучать высившиеся напротив скалы. Однако ни одного строения или окна рассмотреть оттуда было невозможно, так хитро всё скрывали выступы боковых каменных стен.
        Затем Веся обнаружила еще одну дверцу, в умывальню, и это необходимое для людей помещение оказалось очень необычно устроено. В первой комнатке стояли шкафы с одеждой, за маленькой дверцей расположилось аккуратное место для естественных надобностей, а в помещении побольше стояла просторная каменная чаша. И вот такой формы лохани и подводивших воду трубочек Веся не встречала ни у одного клана. Во всяком случае, в Ставине, который все этросы закладывали сообща, ни в одном трактире или дворце подобного не было. Иначе князь Радмир, бдительно следивший за устройством домов соседних кланов и немедленно вводивший у себя все новинки, уже рассказал бы об этом старшей матери.
        И теперь княжна была почти уверена, где находится, и потому с таким упорством отвергала еду. Она и воду поначалу пила чрезвычайно осторожно, и лишь проверив свое тело силой и убедившись, что ничего странного с нею не происходит, стала пить сколько хочется. И все время пыталась найти ответы хоть на самые важные из волновавших ее вопросов.
        И главным был: куда делись браслет Береста и его шкатулка?
        Разумеется, Весеника вполне допускала, что ястреб решил забрать свой браслет после того, как застал ее в момент выброса проклятья. Ничего удивительного в этом не было, большинство этросов так бы и поступили.
        Совершенно не верилось ей в другое. Вряд ли Берест начал бы шарить у нее за пазухой, чтобы забрать свою шкатулку, особенно после того, как она спасла его и селян от расправы. Он, может, и обидчив, но не жаден и совершенно не подл.
        А если шкатулку взял кто-то другой, значит, и браслет мог взять кто-то другой. И не нужно долго думать, что сделает человек, отнявший у куницы подарок жениха. Это и ежу ясно. Вернет Дикому… иначе не стали бы их разлучать.
        В намерение чародеев сжечь ее на костре Веся с каждым часом верила все меньше. Если она все же в Цитадели, а ничем иным это необычное здание быть не может, то незачем ее кормить такими отборными продуктами. Всем известно, маги ничего и никого не выращивают сами и покупают каждого цыпленка и луковицу.
        Страшило куницу другое… и подробность, обнаруженная полчаса назад, казалась предвестником новой беды.
        Княжна неспроста так внимательно наблюдала за принесшей еду служанкой, по слугам иногда можно понять об их хозяевах очень многое. По тому, какие платья и туфли носят, насколько грубы у них руки и свежи воротнички.
        Ну, первые подозрения о воротничке у Веси возникли еще вчера вечером. Именно тогда девушка приметила, что и фартук, и воротник как-то не соответствуют ткани платья. А сегодня специально присмотрелась и поняла окончательно, похоже оно на наряд служанки лишь темным цветом да простым, удобным фасоном. Именно такие любит носить их старшая мать, и хотя меняет каждый день, замечают это немногие домочадцы. Веся относилась как раз к этим внимательным и сразу определила, что платье на служанке сегодня другое. А вот накрахмаленный фартук и аккуратный воротничок были на женщине всё те же, и за сутки на них не добавилось ни единого нового пятнышка или складочки.
        А еще княжна, ощущавшая, несмотря на голодовку, свои силы полностью восстановившимися, внезапно заметила то, чего никогда не замечала раньше. Когда необычная служанка уходила и на пару мгновений оказалась в полумраке дверного проема, вокруг нее возникло еле заметное зеленоватое свечение.
        Глава седьмая
        - Можно?
        - Входи, когда это тебе было нельзя?
        Саргенс подошел к горящему очагу, аккуратно положил на край небольшого столика пачку посланий и сел в кресло напротив верховного магистра.
        Удобное, мягкое кресло приятно прогнулось под усталой спиной, обняло теплой кожей согревшейся от очага обивки.
        - Ну и зачем ты их мне принес?!
        - Это новые.
        - Я сообразил. Мог просто пересказать своими словами… Хотя я догадываюсь, какие новости могут там быть.
        - Если так, значит, у тебя очень богатая фантазия.
        - Просто я давно живу… и привык наблюдать за людьми. Большинство из них не смотрит в глубину явлений и не просчитывает наперед даже простых дел.
        - Мечтаю так жить, - искренне вздохнул Саргенс и налил себе горячего чая. Добавил в чашку немного меда, сыпанул щепотку корицы и с удовольствием отпил несколько глотков.
        - Ну, так чем нам угрожают Илстрем с Радмиром? Кроме отказа в продаже продуктов? Намерены изгнать из городов всех чародеев?
        - И это тоже. А еще они собираются закрыть все чародейские лавки и запретить продажу всех наших амулетов и зелий.
        - Ну, это они просто пугают. Князья не настолько глупы, чтобы не понимать - от подобных запретов страдают только самые бедные. Торговцы всегда найдут путь обойти запрет и станут продавать зелья богатым покупателям втрое дороже… поэтому будут только рады. Да и нет у них сейчас лишних людей, все в степях за Хорогом.
        - Не все… и это самая важная новость. Берест с братом едут сюда.
        - Значит, не поверил…
        - Лайонис прислал отчет… они устроили ему настоящий допрос. И больше всех старался Даренс, командир тогда еще не поднимался после ранения. Вот он и убедил всех, что Весеника не могла по доброй воле вернуть Дикому браслет и подарки.
        - Как жаль, что у него нет сильного дара, - негромко проворчал Феодорис. - Отправь кого-нибудь им навстречу. Не нужно, чтоб они добрались дальше деревни.
        - Сам поеду. Еще два дня в запасе. Когда ты собираешься с ней разговаривать? Может, хватит… ждать? Ведь ясно уже, куница скорее умрет, чем возьмет в рот хоть ломтик хлеба. Сколько подносов Варитта вынесла из ее комнаты?
        - С балкона. Одиннадцать. Башня уже готова… через полчаса приглашу на разговор.
        - Феодорис… я пришел именно по этому вопросу. Позволь мне с ней поговорить?
        - Вот, представь себе, я догадался! Кстати… ты уже не первый. Но разговаривать я все же буду сам.
        - Это безответственная глупость.
        - Спасибо за правду. Мне всегда казалось, будто ты льстишь, называя меня умным и дальновидным. Теперь у меня осталось только одно дело… сохрани вот этот ключ, от моего сундука.
        - Мне жаль… - пробормотал Саргенс, делая какой-то знак пальцами, - что ты так упрям…
        И потрясенно смолк, разглядев в свете короткой вспышки окружившее магистра сияние.
        - Это мне жаль… - с мягкой укоризной сообщил Феодорис и легонько дунул, - и неприятно, когда меня считают безответственным глупцом.
        Он встал с места, легко отодвинул от очага кресло с заснувшим другом и засунул ему в карман ключ с замысловатой бородкой. Затем еще раз окинул взглядом столы и шкафы, проверяя, не забыл ли чего, и твёрдым шагом вышел из кабинета.
        Засов на двери, открывавшейся каждый день всего два раза, после восхода солнца и перед закатом, звякнул в неположенное время. Всего полдень, глянув за окно, убедилась княжна, не встававшая в последние два дня с постели даже погулять.
        Поднималась она лишь для того, чтобы снять со стола ненавистный поднос и вынести на балкон, откуда притворявшаяся служанкой чародейка теперь забирала его, стоило Весе уйти в умывальню.
        Впрочем, она постепенно осмелела, заметив, как девушка нарочно отворачивается к окну, когда в ее комнату вносят очередное уставленное запашистыми яствами блюдо.
        А Веся только грустно усмехалась. К исходу третьего дня, с того мига как проснулась в этой комнате, девушка была твёрдо убеждена, чародеям от нее что-то нужно. И вовсе не какая-нибудь простая услуга, тем более не ее тело или способности целительницы. Все это они могли получить в первый же день, стоило пригрозить, что устроят ее родным или княжичам какую-нибудь гадость. А тем более жениху… хотя княжна и должна бы считать его бывшим. Ведь с тех пор, как исчез её обручальный браслет, прошло более трех признанных правилами дней.
        Но просить или убеждать ее чародеи почему-то не спешат, и Весенике остается только догадываться почему. Стало быть не надеются уговорить добром, да еще и с первого раза, вот и выматывают душу молчанием и непонятной заботой. И это только лишнее доказательство важности цели, ради которой чародеи привезли ее сюда.
        - Ты должна пойти со мной, - сурово сообщил мужской голос, и княжна неохотно повернула голову к двери.
        Ну наконец-то решились, с невольным облегчением вздохнула Веся, скоро она услышит, зачем понадобилась этим загадочным людям, обособленно живущим в своей Цитадели и не пускающим в нее никого из жителей Этросии. И хотя девушка давно сообразила, что ничего хорошего это знание ей не принесет, отказываться от предложения или просить об отсрочке не стала.
        Аккуратно откинула теплое покрывало, села на постели и, поправив подол платья, сунула ноги в низкие, мягкие туфли, найденные у кровати еще в первый день. Именно тогда Весеника выяснила, что все ее вещи исчезли, кроме подаренного старшей матерью браслета, и без стеснения брала в стоящих в предбаннике шкафах платья и рубахи. Никакой одежды, напоминавшей мужскую или походную, там не оказалось.
        Привычно поправив одеяло, Весеника накинула на плечи большую вязаную шаль и замерла в ожидании дальнейших указаний.
        - Иди, - чародей распахнул дверь шире, и Веся с уже привычным интересом всмотрелась в окружающий его ореол.
        И изумленно замерла на месте, сделав очередное открытие. Легкое, едва заметное свечение, окружавшее чародея, было не зеленоватым, как у «служанки», а золотистым, того густого и теплого цвета, какого бывает свежевыкачанный мед.
        Девушка мигом представила себе эту картинку: ломоть свежего хлеба, пористый и пышный и стекающее по нему янтарными каплями тягучее лакомство. Непроизвольно сглотнула голодную слюну и вдруг почувствовала, как это будет неправильно… глупо и трусливо, если она сейчас обреченно поплетется за ним, пошатываясь от слабости. Или впереди него, не все ли равно?! Важно куда. Ведь если он хочет просто, по-человечески с ней поговорить, не нужно отводить куницу туда, где уже готовы к ее допросу какие-то особые приспособления.
        Весеника резко повернулась, прошла к облюбованному креслу и опустилась в него, чувствуя себя такой же удовлетворенной, как в те минуты, когда убеждалась, что сделала все верно и ее пациентам больше не грозит никакая опасность.
        - Весеника? - против воли в строгом голосе чародея скользнуло удивление. - Ты отказываешься повиноваться?
        - Нет, - тихо и устало сказала девушка, - ты задал сейчас неправильный вопрос. Я никогда и не обещала повиноваться. Это мне пришла в голову простая мысль. Поговорить мы можем и здесь… нет у меня сил бродить по вашей Цитадели. А если ты хотел меня допросить, то идти туда добровольно неимоверно глупо.
        - А ты не задумывалась о том, что своим непослушанием можешь сделать себе хуже? - сухо процедил Феодорис. - Или своим близким?
        - Задумывалась, - кротко сообщила куница. - Я уже шестой день только об этом и думаю. И успела понять, хуже, чем вы уже мне сделали, придумать трудно. А близкими пугать меня не нужно. Во-первых, это некрасиво… а во-вторых, я могу не простить.
        - И что сделаешь? - Чуткие пальцы чародея шевельнулись, готовясь вызвать силу.
        - Как ты неправильно все понимаешь, - печально покачала головой княжна, - и судишь всех по себе.
        - С чего ты взяла, что по себе?
        - Так ведь это ты сказал, хуже будет мне или близким? Разве это не угроза?
        - Но ведь ты понимаешь, что у нас были причины забрать тебя сюда? - не двигаясь с места, процедил гость, и его пальцы сжались, как будто от злобы.
        Но княжне, не спускавшей глаз с окружающего его сияния силы, видно было, как оно вспыхнуло чуть ярче, словно успокоившийся огонек свечи. Девушке очень хотелось узнать, означает ли это изменившееся настроение чародея либо нечто другое, но спрашивать она и не подумала.
        - Не понимаю, - честно объявила Веся, - хотя, по-моему, вы вообще не имеете права вмешиваться в жизнь этросов. Вы же не давали Совету старших кланов никаких клятв, и они не давали вам права судить своих сородичей.
        - Так ты окончательно отказываешься идти со мной? - Нахмурившийся чародей явно не намерен был договариваться со строптивой куницей.
        - А как тебя зовут? - миролюбиво спросила Веся, вспомнив наставления Кастины, не раз повторявшей, чем суровее и злее собеседник, тем спокойнее нужно с ним разговаривать. И по возможности осторожно перевести беседу на него самого, но подходить к этому деликатному разговору не торопясь и издалека.
        - Феодорис, - холодно обронил он, - а зачем тебе?
        - Садись, Феодорис, - кроткая улыбка озарила бледное лицо девушки, - тут удобные кресла.
        - Я знаю. - В его голосе проскользнул сарказм, чародей постоял еще с полминуты, сверля княжну свирепым взглядом, затем сжал зубы, шагнул к креслу и сел.
        Веся старательно отводила взгляд, чтобы гость не заподозрил, будто за ним пристально следят, но искоса все же посматривала. И не могла не заметить едкое выражение, мелькнувшее на лице чародея, когда он устроился поудобнее, откидывая голову и кладя чуткие руки на колени.
        Такое странно знакомое движение, словно Веся где-то видела его… причем недавно. Милосердные духи, ну как она могла забыть? Старая мельница… грубый голос прадедушки… да, именно в тот счастливый день с Береста слетело проклятье… смешно. Получается, она первой поцеловала своего жениха!
        - Чему ты улыбаешься? - мрачно осведомился Феодорис, проклинавший себя за то, что не настоял на своём.
        Девчонка ведет себя хоть и разумно, на первый взгляд, но совершенно не так, как должна вести обвиняемая в применении проклятых заклинаний одаренная, осознавшая, куда попала.
        - Вспомнила одного человека… ты на него необычайно похож.
        - Это действительно смешно. - Яд, звучавший в этих словах, казалось, был собран с зубов гадюки. - И кто же он? Из клана Куницы или Барса?
        - Мне показалось, он сам по себе, - задумчиво улыбнулась воспоминанию Веся, сделав вид, будто не заметила попытки ее задеть, - хотя должен быть в клане Ястреба.
        - Да? - Слова чародея еще сочились прежним ядом, а брови уже нахмурились, как у человека, торопливо перерывающего в памяти всех, на кого он может быть хоть чем-то похож. - А имя у него есть?
        - Да, - кивнула Весеника и, жалея, что так некстати припомнила старого мельника, виновато вздохнула, - но назвать его я тебе не могу.
        - Почему? - насмешливо изогнулась густая бровь, но на лице Феодориса вдруг мелькнула растерянность, а его сияние стало на миг светлее и лучистее. Чародей недоверчиво уставился на девушку и осторожно спросил: - А если я назову?
        - Ты?! - И вдруг Веся отчётливо поняла, он действительно вполне может знать прадедушку княжичей, и значит, она своим болтливым языком навела на старика беду.
        Темные силы, вот что делает с людьми голод! Она ведь в этот момент вспомнила суп, каким кормила выздоровевшего Береста!
        - Никого ты не назовешь, - сразу сухо отреклась от своих слов княжна и, сжав губы, отвернулась к окну. - Я пошутила.
        - Вот как… - Чародей забыл про осторожность, положил руку на соседний столик и выбил на нем ногтями какой-то сигнал. - А можешь ответить на простой вопрос: почему ты голодаешь? Ведь твой браслет защищает… от зелий и ядов.
        - А я и не боюсь ни зелий, ни ядов, - печально вздохнула Веся, - и я не голодаю. Я просто не хочу ничего есть в этом доме.
        - Но ведь мы можем накормить тебя силой! - Феодорис сразу понял, какой закон не желает преступить куница: гостеприимства!
        Она не желает ничем быть обязанной жителям Цитадели, ведь по закону северных кланов гость обязан уважать хозяев дома, где с ним разделили хлеб. И по возможности помочь, если потребуется. Следовательно, она не желает их уважать и не согласна ничего для них делать, даже под страхом смерти. Вот же упрямая куница!
        И выходит, зря они тратят на нее время и силы, раз она уже сама себя приговорила! А жаль… ох, как жаль! Но остается только один шанс… крохотный и неверный… но, похоже, единственный.
        - Можете, - помрачнела Веся, - но это будет принуждение. А принуждение за гостеприимство не считается.
        Ну вот, она и подтвердила его подозрения. Значит, и в самом деле готова умереть… Дурочка малолетняя. Да только он сам вовсе не безответственный глупец, как обозвал сегодня Саргенс, а рассудительный и опытный магистр. Ну надо же, как задели его слова друга, желчно усмехнулся чародей и, строго уставившись в необыкновенные глаза княжны, отчеканил:
        - Я, глава Цитадели чародеев, верховный магистр Феодорис, клянусь своей силой и всем, что для меня свято, приказать тебя немедленно сжечь на костре, если ты не прекратишь истязать себя голодом! - сердито посопел и добавил ворчливо: - Чего дать для начала, отвара или простокваши?
        Весеника ошеломленно рассматривала Феодориса, стараясь понять, правильно ли поняла это объявление и что мог значить зелёный всполох, промелькнувший в ореоле чародея.
        - Лучше стакан простокваши, - не найдя в его словах тайной лазейки, наконец согласилась куница и сделала себе крохотную поблажку, какую не позволила бы пациенту. - И маленький сухарик.
        Глава восьмая
        - Где Веся? - едва распахнув глаза, хрипло произнес Берест, и откашлявшись, повторил вопрос: - Весеника где?
        - Пока ты не выпьешь навар, я на вопросы отвечать не стану! - сухо объявил Ансерт, пряча глаза.
        - Анс… а ты не забыл, кто из нас старше?
        - Для лекаря возраст подопечного не имеет значения.
        - А то, что я твой командир?!
        - Звания и знатность, а также размеры замка и казны тоже не важны, когда речь идет о здоровье пациента!
        - Согласен, - прищурился командир, - но я не твой пациент. Меня Веся лечила… я помню, как очнулся в лодке. А сейчас я себя чувствую намного лучше… и хочу знать, что с моей невестой?!
        - Ты можешь ругаться, выгнать меня из отряда и вообще делать все, на что хватит совести… но пока не поешь, я ничего не скажу.
        - Темная сила… все так плохо? - Бересту припомнилось, как падала побледневшая княжна, как тащил ее на руках какой-то мужик… - Куда она делась? Анс, я съем твой проклятый навар, только скажи… она жива?
        - Жива, - несчастно промямлил алхимик. - А теперь ешь… ты пообещал!
        - Да, пожалуйста. - Берест взял в руки миску и прямо через край принялся глотать мясной навар, как глотает измученный жарой путник долгожданную воду. - Вот и всё. Теперь давай одежду. И рассказывай, как её найти.
        - Берест, - в дверь ворвались Даренс с Ранзелом, - как ты себя чувствуешь?
        - Как тэрх. Кто меня проводит к Весе?
        - Ансерт. - Даренс сел на стул напротив него и уставился в лицо другу необычайно серьезным взглядом. - Мы все обсудили и решили, с ним тебе будет лучше всего. А мы поделим отряд между собой… до вашего возвращения.
        - Откуда? - замер командир и отпустил застежку куртки. - Откуда мы вернемся? Да чего же вы все загадками разговариваете, можете мне прямо сказать?
        - Можем, - пробасил Ранзел, - но ты не волнуйся… её чародеи забрали.
        - Кто?! - ошеломленно переспросил Берест и оглянулся на брата. - А почему вы отдали?
        - Нас там не было… мы под Турой бились. Пока все переправились, туда вторая орда подошла… хорошо, что из первой большая часть хингаев к мосту умчалась, лодки ловить. А вот селяне пытались Весю не отдавать, она ведь всех их спасла… - Даренс сглотнул и смолк.
        - Дальше!
        - Говорят, как в варенье попали… ни рук поднять, ни ног вытянуть, - хмуро пояснил Ансерт, и Берест вдруг отчётливо понял, сейчас они говорят правду… но чего-то все же не договаривают.
        - А что было потом? Ну, не тяните! Даренс!
        - Я не могу… пусть Ранз.
        - По-вашему, Ранз самый толстокожий, - обиделся вдруг богатырь, - и бессердечный.
        - Ранз, ты просто самый смелый… - мягко сказал Берест, уже сообразивший, братья сейчас просто не представляют, как сообщить ему очень неприятное известие, и отлично их понимал.
        Сам точно так же мучился, когда приходилось сообщать кому-то плохую весть. Но раз Веся жива, он её из Цитадели вытащит. Не имеют они права решать судьбу просватанной невесты без жениха и его родни. Ради Весеники Ардест готов отца умолять, у дяди прощения просить, к матери в ноги кинуться… хотя отец и запретил расстраивать княгиню. Да и Радмиру написать нужно… он ради дочерей на все пойдет, это Берест теперь точно знал.
        - Для того чтобы человеку такие вещи говорить, не смелым нужно быть… - мрачно рыкнул тот, - а сумасшедшим. Но раз вы хотите, я скажу. Но сразу предупреждаю, хотя я тут спорил с ней… когда она из Кладеза ушла, но вовсе не считал Весю злой или жестокой. Поэтому я не верю, будто она могла сама все отдать… наверняка они отобрали, пока куница без сознания лежала.
        - Да что такое отобрали-то, вы скажете наконец или нет?! - обозлился командир, снова понимая неведомым чувством правоту брата.
        - Вот… - горько поджав губы, подал ему Ансерт деревянную шкатулку.
        Берест почти вырвал ее из рук, резко распахнул и застыл, неверяще глядя внутрь. Туда, где на куске полотна лежал его обручальный браслет, преподнесенное Весе ожерелье и шкатулочка с украшениями. Серьги, диадема и ожерелья из камней сиреневого цвета, лучшие, какие он нашел в своём сундучке. И Весе они нравились… Берест подсмотрел, с каким удовольствием невеста перебирала камушки.
        Следовательно, прав Ранзел, у неё все это отобрали. И в таком случае нужно не просто ехать, а мчаться, не останавливаясь ни на минуту.
        - Ансерт, ты готов?
        - Да. И тэрхи ждут… и Ныр с Рыжем. Думаешь, я зря просил тебя сначала поесть?
        - Явились!
        - Доброе утро, дед, - вежливо ответил Ансерт.
        - С чего это оно у вас так подобрело?!
        - А с чего ты сегодня такой ядовитый? - устало осведомился Берест. - Вроде никого чужого мы не привезли.
        - Лучше бы привезли! Ну и как вы умудрились проворонить куничку?
        - Дед, я тебя очень уважаю, - разъяренно рыкнул Ансерт, - но если ты не уймешься, полью таймальским зельем!
        - Думаешь, у меня не найдется, чем полить в ответ? - едко ухмыльнулся стоящий на балконе старик.
        - Мне всё равно! Но Деста оставь в покое, не нужно сапогами по больному! Мы все за них радовались… Прости, Дикий.
        - Анс, не надо. Дед, ты едешь с нами или нет? Наверняка ведь тебе твои шпионы из Серого гнезда уже обо всем донесли.
        - Они не шпионы… а такие же внуки, как вы, - ворчливо заявил Ольсен, поворачиваясь к ним спиной, - пока не пообедаете, никуда не поедем.
        Княжичи только мрачно переглянулись и торопливо направили тэрхов к крыльцу, в спор с дедом лучше не вступать. Меньше времени зря потратишь, и сам же он будет в этом после упрекать, проверено.
        - Вот и правильно, - заявил Ольсен, с усмешкой посматривая на торопливо мелькавшие ложки, затем спокойно сел напротив и начал аккуратно нарезать ветчину и копченую гусятину, - вот мяска еще пожуйте, да начинайте рассказывать мне всё, как на духу.
        - В дороге расскажем, - категорично отказался Берест, - и мясо можно в дороге жевать.
        - Тогда сразу спать ложитесь, - покладисто кивнул мельник, - я вас рано разбужу.
        - Ольсен! - возмущенно уставились на прадеда княжичи. - Мы едем сейчас.
        - Скатертью дорожка.
        - А ты?
        - Я выеду перед рассветом. Предпочитаю спать в собственной постели, а не на земле под стенами Цитадели.
        - Ты думаешь… нас не пустят?
        - Даже меня не пустят… у них ведь охраны нет. Просто колдовством своим закрывают Цитадель, и всё. Кричать и стучать бесполезно.
        - Ольсен, - задумался Дикий Ястреб, - а если что-то случится? Они так и будут спокойно спать?
        - Если случится нечто непредвиденное, то им сообщат те из чародеев, которые живут в окрестных городках и деревнях. Ну чего вы так уставились, только теперь начало доходить, что ваш Лайонис просто шпион Цитадели? Я вообще удивился, когда вы его из Кладеза выставили.
        - Замучил своим любопытством… - проворчал Ансерт и вдруг широко зевнул. И сразу же подозрительно уставился на деда. - Ольсен! Ты чего в суп добавил?
        - Ничего особого, соннички щепоть. Идите, умывайтесь и ложитесь, я зверям сам поесть дам.
        - Они ели… - теперь зевнул Берест и поднялся с места. - Рыж охотился на последнем привале. Но если будешь кормить, вареных и жареных костей ему не давай.
        - Это еще почему? - недовольно буркнул вслед бредущим к лестнице внукам мельник.
        - Веся запретила… - донеслось с лестницы перемежающееся зевками важное пояснение.
        - Темная сила, - тяжело вздохнул старик и шлепнулся назад на скамью, подождут звери, коли так.
        Ну вот почему он сразу не понял, какая в ней сила таится, в этой ясноглазой девчонке? Близко бы к внукам не подпустил… хотя чего лгать самому себе? Поздно уже было не подпускать. Уже наделали делов двое упрямцев. А теперь послания шлют… А чем он поможет, сами бы подумали? Феодорис своего никогда не отдаёт.
        А теперь вот и эти приехали… хорошо хоть сообразили не впятером примчаться, тут не силой и не числом брать нужно. Но думать он будет после… сейчас пора кормить зверей и спать. Он двое суток спит урывками… с тех пор, как получил сообщение, что княжичи уже в пути.
        Засов на двери снова звякнул в неурочное время, и княжна невольно насторожилась. Небольшие чашки с простоквашей, наваром, а затем и с жидким супом Весе приносили строго каждый час, даже роскошные часы в виде башенки, расписанной вычурными позолоченными завитками притащили. И хотя со времени последней чашечки прошло всего полчаса, взгляд сам так и тянулся к еле плетущейся стрелке.
        - Весеника, - верховный магистр стоял за дверью, не входя в комнату, - я хочу тебя пригласить… на прогулку.
        Княжне очень хотелось сказать, что после заката порядочных девушек на прогулки могут приглашать только женихи, но она вовремя прикусила язычок. Во-первых, жениха у неё теперь нет, а во-вторых, чародей неспроста так упорно пытается ей кого-то показать.
        Или её кому-то. И хотя всё это Веся предпочла бы сначала выяснить прямо тут, никуда не выходя, трудно было не понять: раз Феодорис приготовил сюрприз, то загодя ни за что его не откроет. Как и не станет отвечать на вопросы… а их у куницы за последние несколько часов только прибавилось.
        Поэтому княжна молча встала и вышла в коридор, отметив мелькнувший в ореоле мага зелёный проблеск.
        Через несколько шагов короткий, но свободный и уютный коридорчик закончился, и чародей зашагал впереди пленницы по ведущей вниз лестнице. Затем долго вел девушку по длинному проходу, более похожему своими каменными стенами и неожиданными поворотами на горный тоннель. Он был скупо освещен редкими лампами, и Веся успела внимательно рассмотреть исходящее от магистра сияние, пока они не оказались в довольно просторной комнате. Она была совершенно круглой, и в ней не было ни одного окна, зато напротив входа виднелись ступеньки к узкой дверце, усиленной массивными железными полосами с шипами. Да в четырех локтях от высокого потолка проходило кольцо внутренней галереи.
        Никогда раньше Веся не заметила бы притаившихся на ней людей. Но теперь светились разноцветными бледными пятнами стоящие за драпировками чародеи, и почти у каждого основной цвет был слегка разбавлен зеленью. Несколько секунд девушка размышляла, стоит ли признаваться главе чародеев в том, что она видит спрятанную им засаду, но затем решила немного обождать. В конце концов он мог бы и сам ее спросить.
        - Садись, - указал чародей Весе на стоявшие посреди комнаты кресла, и она неторопливо прошла к тому, которое было массивнее и дороже на вид. Догадываясь, что большинство гостей на её месте поступило бы наоборот. И наверняка попали бы в ловушку, хотя в окружении затаившихся чародеев нельзя считать себя в безопасности на любом месте.
        - Почему ты выбрала именно то кресло? - усаживаясь на оставленный ему стул, рассеянно поинтересовался чародей.
        - Если я отвечу, ты тоже должен будешь ответить, - не моргнув глазом, заявила княжна.
        - Тогда не отвечай, - устало поморщился хозяин, - смотри.
        Фонари вдруг начали тускнеть, и в башне сгустилась темнота, в которой только слабо светился сам Феодорис, шестеро его чародеев и, как вдруг с изумлением выяснила Весеника, она сама. Причем такого цвета, нежно сиреневого, под цвет ее глаз, не было больше ни у одного из находившихся поблизости одаренных.
        Веся украдкой посматривала на свои окруженные сиянием руки и ждала вопроса, решив на несколько мгновений, будто вот это свечение и есть та новость, ради которой её сюда позвали. И тут впереди, в том месте, где была вторая дверца, возникло новое свечение, все разрастающееся в призрачное круглое оконце, и вскоре за ним стало возможно рассмотреть целую картину.
        Немолодой и какой-то растрепанный мужчина крался через ночной сад к окну темнеющего в глубине тумана дома и сбрасывал туда с рук призрачное багровое облачко. А потом, отступив в кусты, ждал, пока из оконца медленно, как лунатик, вылезет юная девушка в ночной рубашке и пойдёт, не разбирая дороги, прямо к приворожившему ее одарённому. Мужчина властно привлек её к себе, несколько минут жадно целовал, затем подхватил на руки и понёс прочь.
        Веся смотрела на происходящее в туманном оконце огорчённо, но смирно. Конечно, он негодяй, тот соблазнитель, но это происходит не сейчас, успела она рассмотреть яблоки на ветвях склонившегося к окну дерева. И значит, его уже успели поймать и осудить. Если не отказался жениться, то выпороли и женили, если сбежал, то поймали и сдали в Цитадель. Веся не сомневалась в том, что ей показывают воспоминания преступника, а не девушки, и значит, чародеи до донышка перетрясли его сознание.
        - Ну, что скажешь? - едва видение растаяло и вспыхнули фонари, испытующе уставился на княжну магистр.
        - А чего уж тут говорить?! - пожала плечами она и невесело усмехнулась. - Если вы его уже поймали и покопались в голове. Родителям юных красавиц нужно лучше охранять дочерей, на окна ставить решётки, в сад пускать собак.
        - Вот как, - задумался Феодорис, - а разве у тебя не возникло желания его остановить… наказать?
        - Ты уже задавал вопрос… когда моя очередь?
        - Тут я задаю вопросы, - грубовато оборвал он, - почему тебе не жаль эту девушку?
        - Да кто тебе такое сказал, будто не жаль? Конечно, жаль. А он негодяй, раз пришел вот так, по-воровски! Но я целительница, и меня учили не давать волю своим чувствам! Много пользы, если я начну рыдать над отрубленной рукой умирающего воина, вместо того, чтобы останавливать кровь? Всё, что происходило в саду, было осенью… а сейчас весна. Значит, всё уже решилось.
        - А если я скажу, что он поступил так из мести к её отцу, и бежал, опозорив девушку, а сейчас находится тут, - продолжал допытываться Феодорис, - тебе не захочется его наказать?!
        - Нет, - не раздумывая, отказалась Весеника. - Я целительница, а не палач! Раз он уже здесь, стало быть, вы и сами успели придумать ему наказание.
        - Ну а если еще не успели? - прищурился Феодорис, внимательно разглядывая лицо куницы, - если мы его только сегодня поймали?
        Чародей внезапно поднялся со стула и направился к двери, обитой железом, чередующимся с серебряными защитными рунами, это Веся лишь позже разглядела. Поднялся по ступеням, дёрнул кольцо.
        Дверь открылась, и магистр что-то тихо сказал стражу.
        А всего через минуту оттуда вытолкнули человека в простых штанах и рубахе, и княжна сразу узнала одарённого, которого видела в иллюзии чародеев.
        - Петиз, - жестко объявил ему магистр, - вас тут двое, одарённых, нарушивших закон об использовании запретных заклятий. Но отпустим мы только одного, и решать это вам.
        А затем чародей шагнул в дверцу, и она за ним захлопнулась, оставив недоверчиво вертящего головой мужчину наедине с Весей. Ну, это он так считал, будто наедине, очень скоро поняла княжна, потому как мужчина сразу приободрился и по-звериному подтянулся, совсем как Рыж перед охотой.
        Проверяют, с досадой сжала губы куница, хотят посмотреть, как она использует свой второй дар. Потому и собрались такой толпой, а вон и Феодорис на галерею проскользнул и тоже за занавесью стоит, не подозревая, что его свет Веся теперь от всех остальных запросто отличает.
        А Петиз осторожно обходил девушку по кругу, пристально рассматривая и явно намереваясь сражаться с ней всерьез. Глядя на преступника, подбиравшегося к ней все ближе, девушка больше не сомневалась, как примитивно он понял слова магистра.
        Ой, дурак, даже не попытался договориться, тайком вздохнула княжна и направила целительную силу на усиление своего тела. Хотя и без того понемногу поддерживала себя все эти дни, не желая ослабеть настолько, чтобы начало мутиться сознание, а теперь ещё прибавила силы рукам и укрепила мышцы, защищавшие все уязвимые места.
        Первым делом этот Петиз, разумеется, попытается испытать на ней свой дар, а если не получится, решит одолеть руками. И хотя Веся не намерена ждать, пока он наставит ей синяков, и у неё приготовлено на такой случай достаточно сюрпризов, но полностью раскрыть свои намерения она ему все же даст.
        - Подчинись мне душой и сердцем, умом и телом… - торопливо забормотал одаренный и бросил в сторону Веси нечто невидимое.
        Княжна едва не прозевала этот момент, приготовившись увидеть знакомое по иллюзии багровое свечение, но вовремя спохватилась и резко выставила перед собой руку с матушкиным браслетом. Вспыхнуло и погасло на нем багровое зарево, стирая с лица Петиза злорадную усмешку и рисуя на нём жестокое отчаяние.
        Вот теперь целительница очень отчётливо поняла, почему из всех, кто преступил закон и использовал запретные заклятья, чародеи выбрали именно этого человека. Им не было его жаль, ведь он не считал себя виноватым и не раскаялся. Не мучился по ночам и не жалел привороженную девушку, а продолжал спокойно спать и есть, считая себя вправе наказывать своих недругов самыми жестокими и изощренными способами.
        И ей тоже не было его жаль, однако и наказывать кого-либо Веся себя вправе не считала.
        Слишком долго и упорно они с Кастиной разбирали до мельчайших подробностей все случаи, когда Веся обрушила, хотя и неосознанно, свой проклятый дар на обидевших ее людей. А осознав величину и мощь своих возможностей, девушка вместе с наставницей вывела для себя главное правило - ни в коем случае нельзя давать воли своему гневу до тех пор, пока это не останется последним средством для спасения жизни. Своей или тех, кому она желает помочь по долгу совести и зову души. И Веся намертво затвердила это правило, истово желая оставаться лишь спасительницей, но ни в коем случае не судьей или палачом.
        С тех пор наравне с целительством она упорно училась двум вещам: сдерживать свою вспыльчивость и давать ей выход в небольших шалостях и шутках, но не позволять себе применения страшной способности по пустякам. А еще осваивала надёжные способы защиты от таких негодяев, как сгоревший бродяга, и ветреных шутников, подобных ястребу. В Этросии достаточно князей и воевод, имеющих право судить и наказывать таких преступников согласно справедливости и законам.
        И потому, когда разъяренный Петиз прыгнул к ней и грубо схватил за руку, куница не ударила его и не стала обрушивать на негодяя силу проклятья. Всего лишь позволила капле своей силы перетечь в его тело и скользнуть туда, где она загодя заготовила для врагов самый неприятный и главное, мгновенный, сюрприз.
        Преступник дёрнулся и громко застонал, отпустил руку девушки и схватился сначала за живот, а потом и за штаны. А Весеника спокойно встала со стула и негромко, но веско объявила, глядя на галерею, точно в то место где сиял за занавесью золотистый силуэт верховного чародея:
        - Я целительница, Феодорис! И никогда не буду вашим палачом!
        И решительно направилась к выходу, гадая, принесут ей теперь суп или нет.
        В первые секунды девушка шла настороженно, прислушиваясь к происходящему в башне, но там слышались лишь стоны преступника, но когда шагнула за незапертую входную дверь, окончательно убедилась: ни догонять, ни останавливать её никто не собирается.
        Свою комнату Веся нашла не сразу, сначала, выйдя из длинного тоннеля и поднявшись по лестнице, свернула в другую сторону, но тотчас поняла свою ошибку. Тут было холодновато и пустынно, словно эта часть дома нежилая, и, обдумав это открытие, куница честно признала, что могло быть и так. Если воины знают о планах степняков, то и чародеи не могут о них не ведать. И значит, тоже направили туда часть своих учеников.
        Как ни обижалась сейчас куница на хозяев Цитадели, но несправедливой она никогда не была, не собиралась кривить душой и теперь. Чародеи очень помогали отрядам в борьбе против хингаев, хотя вперёд никогда не лезли. Лечили раненых, усиливали оружие и стрелы, заговаривали еду, чтобы не портилась, и делали многое другое, без чего победить врагов было бы намного тяжелее.
        В Весиной комнате за время ее отсутствия кто-то побывал, княжна поняла это, едва переступив порог.
        Возле очага появилась пахнущая смолой поленница аккуратных чурбачков, пол сиял чистотой, кровать была заправлена новым одеялом, и под ним княжна обнаружила свежие полотна. Однако глаза девушки так и тянулись к накрытому вышитой скатертью столу, на котором было расставлено несколько чашечек и тарелочек с едой.
        И неважно, что овощи и мясо в супе были тщательно протерты и измельчены, а кашка еще не удостоилась знакомства с маслом, зато тонких сухариков было целых три, и к супу прилагался бокал густого смородинового киселя, украшенного крохотной лужицей сливок.
        Веся немедленно устремилась помыть руки после знакомства с негодяем и в умывальне тоже обнаружила следы уборки. Кроме того, появились мисочки с мылом и душистой солью и стопка свежих больших полотен для вытирания. А заглянув попутно в шкаф, Веся увидела аккуратно разложенные стопки новехоньких сорочек, нижних юбок, панталон и лифов.
        И это сразу испортило княжне настроение, стало быть, выпускать отсюда её никто не собирается. Однако не смогло уменьшить аппетит, и вскоре она сидела за столом, уговаривая саму себя не торопиться и не глотать еду как оголодавший зверёныш, запертый в клетке жадного торговца дикими животными.
        Глава девятая
        В дверь постучали, когда Веся, выскоблив последние капли киселя, с последним сухариком в руке устроилась у очага, намереваясь перед сном немного поразмыслить о том, как жить и действовать дальше.
        - Можно? - спросил знакомый голос верховного чародея, и куница горько усмехнулась. Вот они и пришли, ответы на вопросы, какие она намеревалась задать самой себе.
        - Можно, - нехотя буркнула княжна.
        Все равно ведь войдет, раз заявился, а поскольку их интересы совпадают, разговор на этот раз пойдет по её правилам.
        Однако Феодорис явился не один, с ним был сухощавый невысокий мужчина средних лет, окруженный красноватым сиянием.
        - Я Саргенс, - сказал он и поставил на стол кувшин, - это отвар с медом.
        - А чем его заедать? - нахально поинтересовалась куница лишь для того, чтобы проверить, на какой разговор они настроены, уговаривать собираются или брать за горло?
        - Могу попросить принести сухариков, - как-то виновато вздохнул Феодорис, тяжело развернулся и направился к двери, и Весе неожиданно стало его жаль, немолодой чародей выглядел усталым и расстроенным.
        Хоть останавливай и объясняй, что пошутила.
        Она даже разозлилась на себя за такое неуместное сострадание, но Саргенс успел раньше, чем Веся запуталась в своих желаниях и угрызениях совести.
        - Не ходи, я пошлю вызов Ястине, - остановил чародей верховного магистра и достал из кармана нечто маленькое и круглое, похожее издали на вишенку.
        - Ну, чего тебе? - недовольно осведомился женским голосом этот шарик, едва Саргенс на него нажал.
        - Сухариков Колючке принеси, - коротко скомандовал чародей и сунул странную вещицу в карман.
        Хорошо они живут, подавила завистливый вздох Весеника, даже слуг колдовством вызывают. И тут же себя укорила, не о том она думает! Ей теперь даже доказательств искать не нужно, что служанка подставная, слуги такими сердитыми голосами не отвечают. И значит, никто здесь Весе не доверяет и к простым людям даже близко подпускать не намерен, и это делает намного сложнее поиск способа побега. Но как говорит поговорка, если у тебя не хватает сил, займи у времени. И она так и сделает… терпения у куницы хватает.
        - Весеника, - хмуро посмотрев на княжну, задумчиво грызущую сухарик, произнес Феодорис, - мы хотим задать тебе несколько вопросов.
        - Сейчас моя очередь, - немедленно отрезала куница.
        - Хорошо, задавай, - переглянувшись, помрачнели чародеи.
        - Вот сухари, - распахнув дверь, в комнату решительно вошла та, кого Саргенс назвал Ястиной, и поставила на стол поднос. Кроме сухариков на нем были тарелки с сыром и отварным птичьим мясом, вазочки с паштетом и икрой и серебряный котелок с наваром. - И все остальное, чтобы не будили еще раз.
        Чародейка сердито вздёрнула подбородок и ринулась к двери, но Веся уже успела рассмотреть и мягкое свободное домашнее платье розового цвета, запахнутое на манер плаща и завязанное пояском на спине, и домашние туфли с богатой вышивкой, из тех, которые рисковые торговцы привозили только из городов, расположенных за степями далеко на востоке.
        Но сейчас думать о том, как чародеи достают такие редкие и дорогие пожитки, кунице было некогда, ей разрешили задать вопрос, и она желала немедля узнать все волнующие её вещи.
        - Где мои драгоценности и обручальный браслет?
        Похоже, именно этого вопроса чародеи и ждали, сначала напряглись, затем усмехнулись с одинаковой мрачной досадой и наконец переглянулись, словно договариваясь, кому отвечать.
        - Все это мы отправили Дикому Ястребу, - негромко и уверенно сообщил Саргенс таким тоном, каким объявляют о том, что ваша любимая лошадь пала.
        И хотя Веся ожидала именно такого ответа, откровенность и спокойствие, с каким чародеи сообщили, что уже распорядились её судьбой, вонзились в душу острым шипом. Привычно сжав зубы, девушка сосчитала про себя до десяти и перевела дух, стараясь не замечать полыхнувшего над хозяевами зеленого зарева.
        - А мои зелья? - поспешила задать следующий вопрос куница, постепенно начиная подозревать, какие именно чувства вызывают в свечении чародеев зелёный цвет.
        - Весеника… - с легкой укоризной произнес Феодорис, - ты хотела сейчас задать совсем другой вопрос.
        - Я хочу задать еще не меньше десятка вопросов, - немедленно ощетинилась Колючка, - и все они одинаково важны.
        - Неужели вопрос о зельях для тебя важнее вопроса, почему мы так поступили с браслетом Береста? - расслышав прозвучавшую во вздохе верховного чародея печаль, Веся едко усмехнулась, как ловко он пытается отобрать у нее право задавать вопросы.
        - Я спросила про зелья, - неуступчиво уставилась на него княжна, - а почему вы так поступили - мне не важно. Потому как это ваши решения и замыслы, а не мои.
        - Хорошо, - остановив Феодориса взглядом, покладисто согласился Саргенс, - про зелья я объясню. Они у наших алхимиков, и как только они закончат проверку, вернут самые необходимые… и безопасные. Какой следующий вопрос?
        - Что означает зелёный цвет в вашем сиянии? - просто из вредности спросила куница, огорчённая потерей некоторых ценных зелий, какие вполне могут быть ядами, если дать пациенту слишком большую дозу.
        Ведь именно их и собираются забрать из её походного кошеля алхимики.
        - И давно ты видишь ауры? - качнулся к княжне верховный чародей, но Саргенс, заметивший, как куница упрямо поджала губы, поспешил ответить на её вопрос с предельной откровенностью:
        - Волнение. И все сопутствующие ему чувства, кроме тех, которые относят к добрым или радостным.
        - И страх?
        - Да, - коротко ответил чародей, и черты его лица застыли суровой маской судьи.
        - А что такое аура? - решив не обращать никакого внимания на гримасы хозяев, продолжала допрос Весеника.
        - Это то самое свечение, которое, как оказывается, ты видишь. Интересно, как давно? - снова не выдержал Феодорис.
        «Странно, а почему он ведет себя так несдержанно и куда торопится?» - невольно заинтересовалась Весеника. Днем, когда верховный чародей приходил сюда в первый раз, он казался невозмутимым и безразличным к течению времени. Однако вслух это спрашивать пока не пожелала, твёрдо решив для начала выяснить намерения хозяев насчет своей собственной судьбы.
        - Вот с того часа и вижу, как проснулась тут, - честно ответила главе Цитадели княжна, пристально рассматривая помрачневшие лица чародеев.
        - А почему не спросила об этом раньше? - огорчённо выдавил из себя Феодорис, и Весе показалось, будто она слышит зубовный скрежет.
        - Так ведь со мной никто не разговаривал и вообще не интересовался, - небрежно дёрнула плечиком куница и, рассмотрев, какой яркой зеленью полыхнула от её слов аура у обоих чародеев, почувствовала себя отомщенной за все переживания последних дней.
        Но никак не могла ожидать услышать слова, прозвучавшие в ответ на этот упрек.
        - Прости… но мы даже не предполагали такого быстрого повышения… - Верховный магистр выглядел расстроенным, а в его ауре плескалась такая буйная зелень, что Веся не могла не поверить в искренность этих чувств. И тем не менее, пока не готова была принять эти оправдания и хоть в чем-то пойти на сделку с хозяевами.
        - Еще один вопрос, - сделав вид, будто не замечает тревожного ожидания во взглядах чародеев, сухо осведомилась княжна, - вы уже придумали мне наказание или работу?
        - Чего?! - недоверчиво осведомился Феодорис и разочарованно вздохнул: - Неужели ты еще сама ничего не поняла?
        - Я тебе говорил, что влюбленные девицы не способны решать такие задачки, - мрачно фыркнул в ответ Саргенс и огорчённо уставился на Весю, - а казалась такой сообразительной!
        Пока к вам не попала, дурочкой никто не называл, хотелось огрызнуться кунице, но ее разум, привыкший решать загадки Кастины, уже зацепился за намек, пытаясь разгадать, подколка это или подсказка?
        И если подсказка, то о чем? Чего такого она могла пропустить или понять неправильно?
        - Подсказать? - осторожно поинтересовался с интересом наблюдавший за Колючкой Феодорис.
        - Подскажи, - устало вздохнул младший чародей, - а то еще час просидим тут, а завтра трудный день. Хотелось бы выспаться. У нее от голода сейчас все мысли вон о том паштете, а не о законах Этросии.
        Подсказка, сразу поняла Веся, услышав о законах Этросии, и снова задумалась. Ну да, нарушила она один из главных законов… никого не убивать и не наказывать с помощью запрещенных заклинаний. Особенно без суда, по личному желанию. И даже не один раз нарушила, но ведь не со зла?
        А в последний раз вообще спасла не только себя и Береста, но и кучу селян…
        Дойдя в мыслях до этого момента, Веся похолодела и почувствовала, что больше уже не желает ни паштета, ни сухариков. А хочет засунуть голову под подушку, как в детстве, и горько зарыдать от несправедливости и обиды. И прав Саргенс, говоря, что она несообразительная… это еще мягко сказано! Дурочка… истинная дурочка и есть.
        - Веся… - сокрушенно вздохнул Феодорис, - вот у меня зелье… успокаивающее. Выпей, а? Ты же пока только половину поняла… а как успокоишься и поймешь все, самой смешно будет.
        - Не верю я… - горько прошептала девушка, - а зелья не надо. Не пью я такое, его в нужную минуту может под рукой не оказаться.
        Закрыла на миг глаза, мысленно захватила каплю силы и велела ей выровнять собственное дыхание, унять взволнованно сжимающееся сердце, заставить его биться размеренно и бесстрастно, погладила себя по плечам невидимой теплой волной, сгоняя напряжение и глубоко вздохнув, распахнула густые ресницы.
        - Замечательно, - слегка озадаченно пробормотал Саргенс, внимательно рассматривая спокойное лицо девушки, - твоя наставница великий мастер!
        - Как ее накажут за то, что столько лет скрывала мои поступки? - Против воли голос Веси сорвался, но призванная на помощь сила помогла не заплакать и даже не показать своего горя.
        - Никак, - беззаботно пожал плечами Саргенс. - А ты давай, думай быстрее… спать и правда хочется.
        Веся уже успела построить в уме картину, к которой так ловко подтолкнул её этот человек, и знала, едва она очутится в постели и погасит лампу, беспокойный мозг сам проверит все пути и непременно отыщет тот выход, на который ей сейчас намекнули.
        И если раньше у неё просто не было необходимости посмотреть на свой второй дар и его последствия со стороны, то теперь она появилась… и не отпустит, пока куница не разложит все по полочкам. По совершенно новым полочкам, как оказалось.
        - Отец вам написал?
        - А ты как думаешь? - дружелюбно улыбнулся Феодорис. - Еще два дня назад получили письмо. Скоро и сам приедет.
        - Это хорошо… - отстранённо буркнула Веся, хотя ничего хорошего в этом не видела. Но хотя бы можно будет сказать отцу огромное спасибо за то, что столько лет нес эту ношу и смотрел ей в глаза, отлично зная, однажды настанет день и юной княжне придётся понять правду.
        Никто из одаренных не вправе нарушить закон о проклятых заклятьях и как прежде жить между неодаренными людьми. И в первые разы ей просто повезло, что не оказалось рядом чародеев. Или свидетелей. А когда и оказались, то среди них был Тадор, считавший своим делом защищать её, как свой праздничный пирожок.
        Но восемь дней назад у моста через Хорог свидетелей было много больше, и никто из них не собирался хранить тайну своего спасения. Наоборот, торопились похвастаться перед другими. И значит, сейчас о её поступке знает вся Этросия, и не только простые жители или воины, но и князья, и те, кто прячет в себе темный дар с намерением создавать заклинания ради выгоды, как творила их та девушка из Росети. И их родичи, посвященные в тайну, и куча прочего люда.
        Вот потому совет старших кланов никогда не согласится признать Весю невиновной и оставить безнаказанной, если отец обратится к ним с прошением. Просто нельзя пощадить одного, чтобы тут же не возмутились и не потребовали помилования другие. Как невозможно предугадать, кто из одаренных темным даром, вынашивающих грязные планы против честных людей, вскоре попытается оправдать свои неприглядные поступки примером княжны из рода Куницы.
        И выходит, правильно чародеи сделали, забрав её, пока Берест был еще слаб, иначе пришлось бы применять к нему силу.
        Непонятно только, как они ухитрились так быстро узнать о происходящем и добраться до Хорога?! Впрочем, про это она ведь может и спросить.
        - А как это вы оказались возле моста так вовремя? - подняла на следивших за нею чародеев серьезный взгляд куница.
        - Зря ты назвал её несообразительной, - укоризненно сообщил другу верховный магистр, - вот и отвечай сам.
        - Загодя выехали, - сухо признался Саргенс, отводя взгляд, - послание получили… с твоим именем и описанием того случая, когда ты спасла свой отряд. И место было указано… где тебя искать.
        - Тадор? - тотчас сообразила девушка и расстроенно прикусила губу.
        Это оказалось больно и обидно, узнать, что он всё-таки решился пойти против её воли и сделать ей больно, лишь бы не допустить её свадьбы с ястребом… даже не догадываясь, что отобрал у неё не всю жизнь, а всего пару дней. У чародеев осведомителей хватает, долго погулять на свободе ей бы не удалось.
        - Веся… - осторожно сообщил Феодорис, - у тебя сейчас в ауре гуляют зелёные волны.
        - Представляю, - тяжело вздохнула княжна, - он ведь лучшим другом был… напарником и учителем, мало кому я так доверяла. Три лета рядом бились… своим телом меня прикрывал.
        - А представь, что он почувствовал, когда узнал про твой отъезд к ястребам, - не поднимая глаз от кружки, произнес Саргенс. - Тадор тоже считал тебя другом. И даже намного более того - любимой девушкой, которая немного повзрослеет и поймет, как он её любит.
        - Я представляла, - горько усмехнулась Веся, - и даже простила его. Но он никак не хотел смириться… и это тоже можно объяснить, Тад - воин и не привык сдаваться. Но вот понять его последний поступок я не смогу никогда, он же знал, что меня заберут сюда?! На что надеялся? Или просто хотел наказать?
        - В отличие от тебя, он сумел хорошо продумать свои действия, - непонятно почему усмехнулся Саргенс, - и его послание было вовсе не доносом на Колючку, а признанием своей вины в сокрытии применения ею запретных заклинаний.
        - Вот как, - тотчас сообразила Веся, - значит, он надеялся, будто вы заберете его сюда?! Милостивые духи! Но вы же этого не сделаете? У него ведь нет дара?
        - Есть у него дар, Веся. - Феодорис оглянулся на часы и тяжело вздохнул. - Но тебе пора отдыхать.
        - Я все равно не усну… а если вы устали, могу добавить бодрости. Так какой же у него дар?
        - Небольшой и довольно распространенный, защита. Точнее щит силы, появляющийся в самые опасные моменты. Его очень легко скрыть, и многие так и делают. Но ты можешь припомнить, как везло Тадору в боях. Меч, направленный прямо в грудь, вдруг скользил в сторону, оставляя лишь легкую рану, стрелы попадали в пряжки куртки или пояс, ну можно долго перечислять. И он действительно надеется сюда попасть. Только не понимает той вещи, о какой ты уже не могла не догадаться.
        - Я же несообразительная, - обиженно буркнула Веся, лихорадочно перебирая в уме причины, в поисках той, по какой она захочет добровольно остаться в крепости. Но так и не сочла ни единой достаточно веской.
        А когда поняла, что запуталась, и, посмотрев на чародеев в надежде на еще одну подсказку, обнаружила их изучающе-насмешливые взгляды, не нашла ничего лучше, чем предложить:
        - Лучше пока еще один вопрос задам.
        - Не догадалась, - огорчённо вздохнул Феодорис, устало откидываясь на спинку кресла.
        И тогда княжна вдруг сделала то, чего еще час назад даже в страшном сне не могла предположить. Встала с кресла и смело направилась к нему. Зашла за спинку кресла, положила руки на плечи верховного чародея и разочарованно буркнула:
        - А вот теперь у тебя аура цветет как болотная ряска. Неужели вы не могли догадаться, что я никогда не причиню вреда человеку, если только это не самый последний способ спасти чью-то жизнь?
        - А Берест? - тотчас задал вопрос Саргенс, и по тому, как заинтересованно блеснули его глаза, Весеника поняла, именно этот вопрос мучит чародеев не меньше, чем мучил самого ястреба.
        - Про него скажу только в обмен на ответ, - осторожно посылая толику силы телу пациента и заставляя ее снять тяжесть в напряженной спине и уставших ногах. - Как он там?!
        - Там, это где?! - усмехнулся Саргенс, наливая себе отвар, глянул на нахмурившуюся Весю и повинился: - Прости. Мне хотелось, чтобы ты все поняла сама… Когда человек до чего-то дойдет своим умом, его потом не нужно долго убеждать в правильности догадки… как бы неожиданна и поразительна она ни была. А Берест едет сюда… и утром будет у наших ворот.
        - Милостивые духи, - охнула куница, и в мозгу сразу словно десяток свечей вспыхнул, - так потому-то вы так и торопитесь? Но чем он может вам навредить? Или он едет не один? Нет… бросить отряд все вместе они не могли… значит, взял кого-то одного… скорее всего, Даренса.
        - Не угадала, - весело сообщил Феодорис направившейся к своему месту целительнице, - и большое спасибо… у тебя действительно хорошо получается исцеление. А вместе с Диким едет Ансерт, и по пути они прихватили еще одного человека… думаю, именно его имя ты не хотела мне называть.
        - Зато он сразу доложил вам о своем приезде, - задумчиво прищурилась Весеника, - ну верно, как такой хитрец мог не быть знакомым с другими хитрецами?!
        - Вот именно. А теперь расскажи про Береста, если нет других условий.
        - Налей мне отвара, - попросила девушка и, тяжело вздохнув, предупредила: - Только не пугайтесь… говорить спокойно про тот случай я не могу… но умею держать себя в руках.
        - Мне пока непонятно, - нахмурился Саргенс, - неужели ястреб солгал? Но ведь мы его проверяли!
        - Нет… не думаю, что он мог солгать, - печально усмехнулась Веся, - а мой рассказ вовсе не про него. Почти за год до того дня, как я прокляла Береста, на ярмарке, за шатрами сгорел пьяный бродяга. Вот он-то и был виновником всего произошедшего потом. Именно он пробудил этот дар, мне было всего тринадцать… и я жутко испугалась, когда поняла, что вырваться мне не удастся. Он был намного сильнее и не слышал меня… вино и похоть ударили ему в голову.
        - Мерзавец… - помрачневший Феодорис налил себе отвара и сделал несколько больших глотков, подтверждая догадку Веси, что в питье добавлены успокоительные травы, - а ведь мы тогда так и не нашли того, кто это сделал. И даже следов не было.
        - Я из последних сил добежала до сестер и упала в обморок, - нехотя пояснила Веся, - и они сразу увезли меня домой. А потом я пятицу лежала без сил… с постели встать не могла. Ну а Бересту попало случайно, просто все совпало, лето, ярмарка, запах вина. И подошел он со спины, схватил крепко… сразу и не вырваться… вот я и испугалась. С испугу и выкрикнула слова, которые училась говорить, чтобы никого больше не сжечь. Но про условие не забыла… а когда он закричал, испугалась еще сильнее и сбежала. Я ведь в тот раз без разрешения из дома улизнула и возле того нового магазина оказалась случайно… увидела, что одни девушки стоят, вот и подошла посмотреть. Потом батюшка пытался потихоньку разузнать, кем был тот несчастный… но он как в воду канул. Догадывался, что кто-то из клана Ястреба, их князь пытался всех одаренных девушек у нас допросить, но так ничего и не разузнал.
        - Темная сила… как все просто! - с досадой выдохнул Феодорис. - А Илстрем решил, будто это было покушение на его семью, и сразу спрятал сына. Все, теперь мы идем спать… а ты думай. Все равно ведь не уснешь.
        Чародеи решительно поднялись и ушли, а Веся несколько минут сидела, ожидая щелчка засова, но так и не дождалась.
        Неужели никто больше не собирается ее запирать, недоверчиво фыркнула куница, посидела еще немного и решительно направилась к двери. Но наружу вышла не сразу, сначала выглянула в знакомый коридор, потом, не обнаружив и намека на охрану, прогулялась по нему до лестницы, порадовавшись щедрости чародеев, не гасящих висевшие на стенах лампы, и вернулась к своей комнате. А взявшись за ручку двери, вдруг обнаружила, что засов бесследно исчез, и даже дырок от гвоздей не осталось.
        Глава десятая
        Проснулась Веся рано. Просто не могла больше спать, несмотря на то что заснула далеко за полночь, перетряхивая в мозгу все собственные знания о чародеях, законах и темных заклятиях и укладывая их совершенно по-новому. Убеждаясь в правоте Саргенса, догадки, зревшие в ее голове скорее, чем грибы после дождя, оказались и невероятны, и ошеломляющи. И выяснила одну невеселую вещь: доподлинно о чародеях и Цитадели она до сих пор знала очень немного.
        Да и не было об этом написано ни в одной из толстых рукописных книг, хранившихся в кабинете отца в запертых шкафах и сундуках. Веся бы обязательно нашла, если только отец не прятал их в своей спальне, входить в которую не позволял никому.
        Вот и оказалось, что знает она лишь то, о чем говорили служанки и домочадцы долгими зимними вечерами да воины у костров. Разумеется, не всё принимала на веру, но многое считала правдой, не могли же ошибаться все вокруг?
        Оказалось, ошибались. Додумывали то, чего не знали наверняка согласно своему представлению о строгости наказаний. И теперь княжна понимала, почему никто и не собирался их разубеждать. Крайне сложно неодаренным жить рядом с теми, кто может внезапно взять за горло невидимой рукой и повести, куда заблагорассудится. К пиршественному столу либо к погибели.
        Оттого и вопросов к чародеям у Веси стало еще больше, и умывалась она так торопливо, словно ждал ее во дворе оседланный конь. А шагнув к вычурно украшенному шкафу за одеждой, куница вдруг задумалась: а для чего ей принесли столько разных платьев? Даже с крахмальным воротом где-то достать не забыли, не говоря уже о блузках и юбках, какие носили в ее клане.
        Снова какая-то проверка магистров, вздохнула с досадой Весеника, ясно же вчера признались, им проще подождать, пока она сообразит все сама, чем тратить силы на убеждение. И впервые в жизни задумалась, а что может сказать о человеке и его намерениях одежда? Ну крахмальные юбки и так любимые знатными женщинами Ставина и Серого гнезда воротники - это понятнее всего. Наверняка девушка, мечтающая носить самый широкий и красивый воротник, остальных людей оценивает именно по одежде, вернее, по количеству потраченного на ее покупку серебра. Тогда милые ее сердцу блузки и юбки будут говорить о ее верности отчему дому и его традициям?
        Веся потеребила в пальчиках батист нарядной блузки и со вздохом отодвинула ее подальше. Нет. Как ни печально, но она ушла из дома навсегда. И хотя он неизменно будет в ее душе теплым и надёжным местом, где хранятся в закоулках, чердаках и чуланах детские тайны, надежды и обиды, но образом для точного подражания не будет никогда. Как и многие законы, которых Весеника не пустит в свой дом… если он у нее когда-нибудь будет. Например, она никогда не разрешит двоежёнство… от одной мысли, что Берест может привести в дом другую девушку, в глубине души начинает просыпаться знакомый гнев.
        И это еще один вопрос… который ей требуется задать чародеям как можно скорее, о силе дара, которую Веся ощущала заметно возросшей. Значит, нужно быстрей набросить что-нибудь удобное и немаркое и идти искать кухню. Во время ночных размышлений еда, принесенная Ястиной, закончилась как-то незаметно, и теперь куница желала перекусить основательно, прежде чем встречаться с княжичами и их жуликоватым прадедушкой. Веся и на миг не сомневалась, что ее допустят к беседе с гостями, иначе чародеи просто не стали бы рассказывать об их приезде и снимать с двери засов. Да и куда она теперь побежит, если в самом неожиданном месте может найтись человек, который ее узнает и поспешит донести ближайшему чародею, главе города или князю?
        Куница решительно вытащила из шкафа подходящее платье, с удобными, свободными, но не обвисающими рукавами и слегка расширенной юбкой, на ладонь не достающей до пола. А одевшись и по привычке оглядев себя в зеркале, неожиданно замерла, сообразив, что ее наряд почти как близнец похож на платье чародейки. Особенно без воротника и фартука, какие та, несомненно, надевала только перед дверью в ее комнату, изображая служанку.
        Весеника лукаво хихикнула, представив, как надоело это притворство занятой своими заботами женщине, перебросила за спину косу и решительно отправилась на поиски кухни.
        На этот раз, выйдя из коридорчика, она не пошла по лесенке вниз, а, подумав, свернула налево, туда, где коридор был шире, и неторопливо пошагала по нему, рассматривая украшавшие стены резные панели в рост человека, бронзовые изящные подставки для ламп и закрытые двери, изредка попадавшиеся по левую руку.
        Все они были массивными и резными, а еще определенно дубовыми, судя по рисунку древесины, и на всех были красивые бронзовые ручки. А кроме ручек висели какие-то замысловатые знаки, и выяснять, что именно они означают, тем единственным способом, какой ей был доступен, Веся пока не желала. Ведь ни кухни, ни столовой за дверьми с такими значками быть не может.
        И она оказалась права, в конце коридора нашлась еще одна ведущая вниз лесенка с широкими ступенями. И оттуда, из освещенного лампами высокого помещения, пахнуло вкусным дымком горячего масла, и Весе сразу представилась горка горячих луковых лепешек и холодная сметана, в какую она любила их макать.
        Просторный зал, куда попала Веся, был щедро украшен резным деревом, колоннами и наличниками и обставлен добротной дубовой мебелью. Но несмотря на тяжеловесную надёжность каждой стоявшей тут вещи, казался светлым и уютным. Возле череды высоких стрельчатых окон, тянувшейся по левой стороне, стояло несколько накрытых яркими скатертями овальных столов, окруженных стульями с высокими спинками, и на каждом столе стоял букет цветов и изящный подсвечник. У очага, расположенного с правой стороны, свободно расположилось несколько диванов, кресел и низких столов. Вдоль стены стояли шкафы и поставцы, на полу лежали ковры и шкуры, и от всего веяло искренним желанием сделать жизнь людей, коротающих вечера у этого очага, спокойной и удобной.
        В противоположной стене виднелось две двери, и та из них, которая располагалась ближе к окнам, была приоткрыта. Посомневавшись секунду, Веся направилась к ней и осторожно заглянула. Несомненно, это была кухня, хотя таких чистых и светлых помещений для приготовления еды княжна раньше никогда не видела. В душе девушки невольно проснулась настороженность, а где же живут слуги, которые начищают бронзу и котлы, стирают и моют, готовят обед и пекут пироги? По подсчету княжны, хорошо знавшей, сколько сил уходит на уборку и стирку в родном доме, здесь их должен быть целый отряд.
        А она пока ни одного не видела, может, их заставляют работать ночами?
        Размышляя над этим важным вопросом, куница осторожно обошла комнату, заглядывая в буфеты и лари. И вскоре поняла, что пришла сюда раньше кухарок. Печь пока не топилась и ничего горячего не было: ни отвара, ни пирожков, ни простой каши. Пришлось Весе доставать из буфета блюдо с сухим печеньем, а с ледника кувшин с молоком. Тащить это в зал княжна не захотела, налила молоко и села к стоявшему у окна столику, съесть такой скудный завтрак можно и на кухне.
        - Доброе утро, - почти бегом ворвался на кухню молодой паренек с лохматой копной соломенных волос и россыпью веснушек на носу, - чем ты завтракаешь?
        - Чего нашла, - буркнула Веся, прикидывая, предлагать незнакомцу печенье или посмотреть, как он выкрутится.
        - Сама искала? - захихикал он, и куница стрельнула в весельчака неодобрительным взглядом.
        А кто, интересно, мог бы ей искать, если тут никого не было?
        - Извини, - тут же перестал улыбаться чародей и негромко позвал: - Повар!
        Веся с досадой вспомнила о способности каждого живущего здесь видеть ее обиду и уткнулась в чашку с молоком, начиная подозревать, как неверно поняла вчера выгоду чародейской жизни. Не так уж это и удобно, жить среди толпы людей, знающих о твоих самых сокровенных чувствах.
        - Приготовь быстро вот этой чародейке все, чего она захочет, и впредь исполняй все ее приказы.
        Весеника изумленно оглянулась посмотреть, с кем это так серьезно разговаривает лохматый шутник, ведь ничьих шагов, кроме его собственных, девушка не слышала. В первый момент она никого не рассмотрела, показалось лишь, будто тень у чародея густовата. Но когда эта тень двинулась к ней, превращаясь в совершенно невероятное существо, куница напряглась и крепче сжала ручку чашки, кляня про себя патлатого весельчака. Определенно пытается втянуть Весю в глупую шутку, какие в каждом замке и отряде устраивают новичкам.
        - Ты еще не знаешь, что я могу любому вырастить на носу сотню бородавок? - безразлично поинтересовалась княжна у чародея. - И особо стараться мне не придётся, только пальчиком махну?!
        Ну и пусть это немного преувеличено, зато на нахальных парней обычно действует безотказно. Все они мнят себя писаными красавцами и считают, будто несколько бородавок сильно испортят картинный облик.
        - Да за что? - искренне изумился он, и Веся рассмотрела прошедшую по рыжеватой ауре зеленую волну. - Неужели ты никогда фантомов не видела?
        - И где бы я их видела?
        - Но ведь не первый день тут живешь! Кто тебе постель заправляет, еду приносит?
        - Служанка приносила… - задумчиво сообщила Весеника и тут же задала следующий вопрос: - А где вы их берете? Из кого делаете?
        - Из собственных воспоминаний и силы. Как научишься управлять даром, сама себе своего сделаешь, это удобнее всего.
        - А Повара кто сделал?
        - Феодорис, у него дар созидания сильнее, чем у всех, - с легкой завистью вздохнул парнишка, но зелени в его ауре Веся не заметила. - Скажи ему, чего тебе сварить, да идем в кабинет, Саргенс велел тебя привести.
        - Не мог сразу сказать! - вскакивая с места, прикрикнула Весеника. - Веди!
        Но на ходу все же бросила в обнаруженный неприметный карман несколько печений.
        Из зала лохматый чародей вывел Весю в дверь, которая располагалась недалеко от кухонной, и, шагая за ним по просторным коридорам и залам, обставленным еще более дорогой и вычурной мебелью, княжна заподозрила, что гости тут все же бывают.
        А для кого иначе эти внушительные комнаты, как не для тех, кого нужно подавить богатством и великолепием? Вот теперь она вспоминала созданный своими руками немудреный уют Ясновеня с теплом и тоской, в ее комнате каждая подушечка хранила тепло любящих ее людей, вышивавших маки и колокольчики долгими зимними вечерами именно для Веси.
        - Как тебя зовут? - спросила она парнишку, решив попытаться разузнать о том, кто приходит сюда в гости.
        Но он вдруг остановился и прижал палец к губам. А потом тихо сказал, строго глядя Весе в глаза:
        - Ты еще не вступила в круг и не имеешь права знать наши имена. Только те, которые открыл верховный магистр. И нам своего имени не называй… Когда вступишь в круг, у тебя будет новое.
        - Да? - не стерпев, ехидно фыркнула Колючка. - Я еще не уверена, хочу ли я в этот ваш круг!
        Лохматый посмотрел на нее с изумленной жалостью, с какой смотрят обычно на детей, заявляющих, что они не любят мороженого, и побежал дальше.
        Княжна мчалась следом, больше не останавливая провожатого и не задавая никаких вопросов. Не до его объяснений ей, если действительно приехал Берест и верховный магистр желает дать кунице какие-то указания. В том, что советы будут, Веся не сомневалась и даже намеревалась выполнять их в точности… ровно до того момента, пока они будут совпадать с ее желаниями.
        В очередном зале за уставленным снедью низким столом сидели Феодорис с Саргенсом и спокойно пили горячий отвар, заедая не менее горячими пирогами.
        - Вот гостья, - отчитался парнишка, подводя к ним Весенику, - в кухне нашлась, молоко пила.
        - Иди, через четверть часа впустишь гостей. Да не забудь про очередь.
        - Не забуду, - лохматый повернулся и помчался прочь, а Феодорис приветливо махнул княжне. - Садись, что стоишь? Отвар наливать?
        - Доброе утро. Спасибо, - села на свободный стул Веся и взяла пирог. Раз есть четверть часа, почему бы не перекусить?!
        - На здоровье, - усмехнулся Саргенс. - Вопросы все решила?
        - Наоборот, больше стало… - прожевав кусочек, призналась куница, - раза в два.
        - Ну, задай самый важный, - испытующе уставился магистр, - может, успеем ответить.
        - Почему у меня так резко сила прибавилась? Я же в этот раз даже меньше степняков ослепила, чем тогда, в отряде?
        - Мы уже размышляли, наверное, мы виноваты. Когда увезли тебя от моста, то два дня поили снотворным, чтобы не мешала. Да и разобраться нужно было… в твоем даре, потому и добавили силы. Иначе ауру не видно. А когда привезли тебя сюда, свою силу сливать не стали, так тебя и положили спать. Я должен открыть одну тайну… Цитадель стоит в месте средоточия силы, тут она собирается… и потому мы здесь сильнее. Вот все это сложилось… и теперь в тебе столько же силы, как в чародее второго круга. Но пока ты не имеешь знаний, как с ней справляться.
        - Ты боишься, что я теперь могу кого-то убить? - скептически прищурилась Весеника.
        - Он хочет сказать совершенно другое. Теперь тебе нужно учиться, - мягко сообщил Феодорис, - а про твой дар мы все объясним позднее. Сначала послушаем, что об этом думают другие. Ну а если тебе тоже хочется послушать, пройди вон в ту дверцу, поднимись по лесенке и садись. Ты окажешься за этой картиной. Предупреждаю, оттуда все видно и слышно, но говорить бесполезно. Никто не услышит. Впрочем, ты сама отказалась от бремени судейства.
        Куница смерила его насмешливым взглядом и поднялась с места. Взяла поднос, составила на него все, что ей понравилось, и молча направилась к дверке, похожей на дверь шкафа или чуланчика. Раз не будет слышно, как она там разговаривает, то уж как жует пироги - тем более.
        Феодорис разочарованно посмотрел вслед не ставшей протестовать кунице и укоризненно покосился на друга, изо всех сил старавшегося не рассмеяться. Он выиграл, предсказав, что с девчонкой нужно быть предельно честным, иначе не стоит ждать от нее ни просьб, ни вопросов. Она всё-таки опытный воин и очень быстро смекает, где безопасно, а где может ожидать ловушка.
        - Хлоп, - позвал Феодорис, и запертый в магический контур сгусток силы, какие они называли для простоты фантомами, выскользнул из-под кресла.
        Форму своим созданиям каждый чародей придавал свою, и Хлоп Феодориса был похож на спрута с дюжиной щупалец, не менее.
        - Убери еду в шкаф, - поднялся с удобного кресла глава Цитадели и направился к стоящему на возвышении массивному столу.
        Почему-то все посетители, которым разрешено было войти в Цитадель, с гораздо большим трепетом относились к верховному магистру, если он сидел на стуле с высокой резной спинкой. Точно таком, на каких сидели князья, верша суд и закон в своих кланах.
        - Первый посетитель ждет разрешения войти, - объявил лохматый чародей, и Веся, нашедшая за картиной удобную, хоть и небольшую комнатку с мягким диваном и столиком, сразу отставила чашку с отваром.
        Все ее хладнокровие и внешнее безразличие внезапно куда-то делось, как вода из треснувшего кувшина, и девушке пришлось снова прибегнуть к помощи силы, чтобы вернуть своему телу спокойствие. Но не душе… на нее сила не действовала.
        - Доброе утро, уважаемые чародеи, - с глубокой почтительностью произнес мужской голос, и Весеника разочарованно откинулась на спинку дивана.
        Этот голос она знала очень хорошо, и хотя еще совсем недавно считала, что всегда будет рада услышать, теперь только разочарованно вздохнула.
        И не ее в том вина… он сам сделал все, чтобы втоптать в грязь память об их дружбе.
        - Доброе и тебе. Зачем ты явился?
        - Прошу милости… позвольте в наказание за все мои проступки принять на свои плечи такую кару, чтобы моя жизнь начала приносить пользу людям, раз она больше не нужна мне самому. Вокруг меня пустота и холод, и меня теперь не волнуют прежние дела и заботы. Если нужно чистить вам конюшни, я буду чистить, если нужно сеять золу, буду сеять. Всё, что угодно… только не гоните.
        - Мы услышали твою просьбу… и хотим узнать ответ на последний вопрос: почему ты так стремишься оказаться в Цитадели? Ведь знаешь, сюда могут войти только чародеи и приговоренные к наказанию? А тебя за угрызения совести следует наградить, а не наказать. Иди и живи спокойно… ты свой долг выполнил.
        - Чародей! - неверяще уставился на Феодориса Тадор. - Ты ведь немолод и мудр и должен понимать… я сейчас готов на все… лишь бы оказаться неподалёку от той, кого подло предал. И если моей вины недостаточно, я пойду и совершу нечто такое, чтобы вы не смогли отказать мне в наказании!
        - А ты не забыл, что мы наказываем лишь тех, у кого есть запретный дар? - сухо осведомился Саргенс. - А у тебя его нет!
        - Но я могу купить запретные зелья приворота или смертельного недуга, и вам придётся меня снова судить! Но тогда судьбы тех, кого я выберу в жертву, будут на вашей совести!
        - Хлоп, - холодно скомандовал Феодорис, и Веся непроизвольно подалась вперёд, с тревогой ожидая решения магистра, - отведи этого человека в пятую камеру и запри. Он наказан.
        Большая картина, за которой сидела Веся, висела прямо над головой Феодориса и была с этой стороны прозрачна, как стекло. Хотя княжна начинала догадываться: скорее всего, это действительно стекло, а то, что видно из кабинета, - хорошо сделанный морок.
        И может, кто-то другой, кто знал Тадора меньше, ничего не понял бы по угрюмому лицу барса, но куница хорошо рассмотрела, как удовлетворенно дёрнулся уголок его губ и прищурились глаза. Тадор был доволен. Значит, это еще не весь его план, и ее бывший напарник придумал нечто более сложное, чем просто жить в одном доме с нею.
        Ох, глупец, горько усмехнулась Веся, он даже не догадывается о мощи чародеев! Или как раз догадывается и задумал еще более невероятное предательство? Княжна попыталась представить, какая задумка могла бы прийти в его голову, и невольно вздохнула, скверно, если Тадор убедил отца и тот ради спасения дочери пошел на сговор с несостоявшимся зятем.
        - Ну и как тебе понравился бывший напарник? - по лесенке в комнатку поднимался Саргенс.
        Прошел к дивану, устроился с явным намерением сидеть тут долго и налил в принесенную кружку отвара.
        - Я уже говорила… Тадор не привык отступать. И очень боюсь, что сейчас он действует не в одиночку, а в сговоре с батюшкой.
        - Несомненно, - отпив отвара, задумчиво подтвердил чародей. - И если твоего отца ведет любовь и тревога за тебя, то Тадора - совсем другое чувство.
        - Знаешь… - неожиданно для себя призналась Весеника, - вы вчера сказали, что моя наставница великая женщина… Я только теперь начинаю понимать насколько.
        - Это интересно, - прищурился чародей, - и какой же совет она тебе дала?
        - Не показывать неодаренным всех своих умений… вроде того, каким я вчера остановила негодяя Петиза. Скажи, как вы намерены с ним поступить?
        - Скажу. И покажу. Но только после того, как ты войдешь в круг. А сейчас смотри!
        Но Веся и сама уже смотрела на уверенно идущего к столу старика и невольно начинала улыбаться. Насколько она успела его узнать, настроение у Ольсена было самое боевое.
        - Значит, ты с ним знакома, - подтвердил собственные подозрения Саргенс, - и этот плут обвел меня вокруг пальца!
        - Не оскорбляй нашего дедушку!
        - А ты его считаешь своим? - усмехнулся чародей. - Даже не зная, простит ли тебя Берест!
        - Саргенс… я понимаю, что ты меня снова проверяешь, но дай послушать!
        - А там еще нечего слушать, - утаскивая кусок пирога, фыркнул чародей, и он был прав.
        Ольсен уверенно устроился на стуле, стоявшем по другую сторону стола главы Цитадели, и молчал, хмуро рассматривая сидящего перед ним магистра. И хотя Весенике была видна только макушка чародея да спокойно лежавшие на столе руки, она вполне могла представить себе облик Феодориса.
        - Всё-таки они родственники, - выдохнула княжна, едва проделав мысленно это действо, и тоже взяла пирог.
        - А это тайна.
        - Не для целителя. Почему вы ему ногу не вырастили?
        - Не хочет больше чем на день оставлять мельницу, а там у нас сил не хватает. Да и говорит, что привык.
        - Врет, - твёрдо заявила Весеника, - просто чего-то боится. Или кому-то доказывает… он упрямый.
        - Ну, - произнес в этот момент Феодорис, - так и будешь молчать?
        - А разве нужно что-то еще говорить? - едко осведомился Ольсен, поднимая густую бровь.
        - Желательно.
        - А сам ты не догадываешься, ради чего я бросил мельницу?
        - Решился, наконец, на новую ногу?
        - Шутишь? Значит, настроение у тебя хорошее! А вот на юге дома горят, люди гибнут! А кучка сильных воинов и целителей сидит в твоей Цитадели, вместо того, чтоб их защищать и лечить!
        Веся тихонько фыркнула, это обвинение явно было проверкой, попыткой выяснить намерения чародея. И судя по тому, как откинулся на спинку своего сиденья Феодорис, он тоже знал привычку старика сначала проверить крепость решения собеседника.
        - Я готов выслушать твое мнение о том, как следует решить это дело.
        По строгому, «судейскому» тону, с каким были произнесены верховным чародеем эти слова, княжна сразу сообразила - долго спорить и перепираться с мельником Феодорис не собирается. И начинала осознавать почему. Однако не желала пока загадывать наперед, в этой Цитадели все ее прежние представления один раз уже круто перевернулись, и она пока вовсе не уверена, что это был окончательный поворот.
        - Мое мнение? А оно простое, Феодорис! Решая судьбы других, не забывай, что и сам человек и тоже можешь однажды ошибиться!
        - Потому-то ты и щеголяешь до сих пор обрубком ноги? - с неожиданно мягкой укоризной спросил чародей, и суровое лицо старика вдруг дрогнуло, стало на миг обиженным и мальчишечьим.
        - Много ты понимаешь…
        Некоторое время они сидели молча, и лицо мельника становилось все более мрачным, потом он едко осведомился:
        - Мне при разговоре с ним остаться не разрешишь?
        - Прости.
        - Понятно. Куда идти?
        - Хочешь в сад, хочешь на кухню. Можешь книги в библиотеке посмотреть.
        - Давай лучше книги.
        - Хлоп, проводи Ольсена в библиотеку и запри дверь.
        - Я ведь могу оскорбиться! - пригрозил мельник, ковыляя вслед за Хлопом, ловко передвигавшимся на двух щупальцах, как на ножках.
        - Сколько угодно. Зато не будешь обзывать меня наивным лопухом. Взяли привычку… - с наигранной обидой проворчал Феодорис и тронул пальцем нежно звякнувший колокольчик.
        Вот как, мельком отметила Веся, мельнику чародей не предложил посидеть в засаде… стало быть, не желает выдать наблюдающего за ними из засады друга. Или это он её не хотел показывать прадеду раньше времени?
        Позже она обязательно спросит, решила княжна и, тотчас забыв о прадедушке, подалась вперёд, не желая пропустить миг появления бывшего жениха.
        - Весеника… - негромко позвал куницу Саргенс, и она с досадой дёрнула плечом:
        - Ну что?
        - Я ухожу. А ты постарайся… не волноваться заранее. Понимаешь, ведь… сейчас ошибиться нельзя.
        - Догадываюсь, - не оглянувшись, буркнула Веся.
        А чего тут можно не сообразить? Она еще ночью догадалась, что Береста в Цитадели ждет проверка. У чародеев так принято… всех проверять. Ее вон тоже испытывали, и похлеще, чем Тадора. Хотя неизвестно пока, какую ловушку приготовил барсу Феодорис. И даже Ольсена проверили, несмотря на то, что он магистру дядя… если не отец.
        Глава одиннадцатая
        Быстро приближающийся звук решительных шагов как ураганом вымел из памяти куницы все прочие мысли и желания, с этого мгновения она не могла глаз отвести от появившейся в широком проходе высокой и ладной мужской фигуры.
        - Доброе утро. - Берест остановился перед столом и испытующим взглядом потемневших глаз в упор уставился на чародея, словно не замечая его руки, приглашающе указавшей на стул. - Я пришел, чтобы разделить участь моей невесты.
        - А кто твоя невеста? - Веся не видела лица Феодориса, но отлично представляла себе его наигранно простодушное удивление.
        - Княжна Весеника… Колючка.
        - Но у нее нет обручального браслета, - холодно заявил чародей и почти приказал, - садись.
        - Браслет с Веси кто-то снял… пока она была без сознания, - снова «не услышав» приглашения сесть, пояснил Берест.
        Он говорил совершенно спокойно, почти дружелюбно, но куница видела по закаменевшим скулам, с каким трудом достается Дикому это спокойствие.
        - Кто? - явно ожидал обвинений чародей, но ястреб только равнодушно усмехнулся.
        - Не знаю. Но это не важно. Я готов его снова ей предложить. Если мне позволят ее увидеть.
        - А ты знаешь, что Весеника подлежит наказанию по закону, принятому советом старших кланов более ста лет назад?
        - Я знаю наизусть этот закон, - уверенно отчеканил Дикий, - и утверждаю: княжна никогда загодя не строила грязных замыслов кому-либо навредить. И использовала свой дар не себе на пользу, а спасая невинных жертв банды убийц и насильников.
        - Возможно, - уклончиво согласился Феодорис и снова предложил княжичу, - но ты всё-таки сядь. У меня к тебе не один вопрос.
        Веся не знала, уловил ли Берест в этих словах намек на возможность соглашения, или просто решил не злить хозяина понапрасну, но он сел. Не глядя и не поправляя стула, ровно так, чтобы не спорить с магистром, но и не выглядеть гостем.
        Выходит, в душе все же не верит в желание чародеев пойти на уступки и тоже приготовил какие-то планы на всякий случай, догадалась княжна, наблюдая за ястребом, и нежно ему улыбнулась. Она постарается сделать все, чтоб ему не пришлось ими воспользоваться.
        - Задавай.
        - Ты уже понял, что это Весеника тебя прокляла?
        - Да. Но я уверен, у нее это получилось нечаянно. Девочке было всего четырнадцать… Это мне, балбесу, вино глаза застило. Наверняка я ее жутко перепугал. И хотя проклятье было… нешуточным, она сама же его и сняла, когда догадалась, что я и есть грубиян, когда-то напавший посреди улицы с объятьями.
        - Но ты не можешь утверждать… что подобное не повторится. И не можешь не понимать, как опасно предлагать браслет девушке, которая может в любую минуту снова сделать тебя уродом?
        - Какой-то другой девушке, возможно, и опасно, - высокомерно поджал губы Берест, - но не Весенике. Весю я знаю достаточно. Рядом был, когда ее оскорблял напарник и когда глупо подшутили мои братья. Да ее даже Ольсен не смог ни на миг вывести из себя. В ней вообще нет зла… наоборот, готовность помогать каждому, кто в этом нуждается. И это тоже должно считаться оправданием при определении ее вины.
        - Ну раз ты так хорошо знаешь закон, - помолчав, сурово произнес верховный магистр, - то не можешь не понимать… помиловать ее принародно, даже учитывая все твои доводы, мы не сможем никогда. И дело даже не в том, что всем людям с темным даром, замышляющим недобрые дела, слишком удобно будет пользоваться этим помилованием как поводом для действий… нет. Этих мы бы прижали. Но представь, насколько невыносимой станет жизнь самой Веси, если она выйдет отсюда с указом в кармане? Даже если не вспоминать о степняках и их шпионах… да что я тебе рассказываю, ты и сам все понимаешь. Вот потому-то я и не жду от тебя немедленного ответа. Наоборот, требую хорошенько все обдумать и взвесить. А для начала поесть и отдохнуть, я знаю, во сколько вы сегодня встали. И не говори ни слова! - Магистр поднял руку, и губы Береста, силившегося что-то сказать, беззвучно зашевелились. - Я не люблю выслушивать скоропалительных решений. Иди. Хлоп, отведи его в гостевую башню, подай еду и налей горячей воды для купания. Потом запри, до завтрашнего утра он должен отдыхать.
        - Феодорис! - сердито стукнула по столу Веся, и тотчас закусила губу, даже если этот жулик ее каким-то чудом слышит, все равно никогда этого не покажет.
        И, стало быть, думать до завтрашнего утра предстоит не только Дикому Ястребу, а и ей самой. И первым делом Веся намерена задать магистру главный вопрос: что такое этот самый круг, на который ей так упорно намекают все утро?
        Снизу хлопнула дверца и, оглянувшись посмотреть, кого сюда снова несёт, Веся обнаружила слегка седеющую голову Феодориса, а затем и всю его крупную фигуру в длинной просторной куртке и штанах из мягкого сукна.
        - Ну, зачем звала?
        - Спросить. - Куница сразу сообразила, что магистр ее услышал.
        - Спрашивай.
        - Зачем ты с ним так строго? Бересту и так тяжело!
        - А почему меня никто не жалеет? - наливая себе отвар в кружку, оставленную Саргенсом, сердито проворчал магистр. - Ты думаешь, мне легко? Сначала получить донос, и два дня, не слезая с тэрха, мчаться к Туре, а на подъезде обнаружить след от мощного выброса силы. Потом отобрать тебя у селян и, истратив половину собственной силы, чтоб их задержать, снова два дня ехать назад. Потом пять дней переживать за упрямую куницу, не желающую есть, и попутно отвечать на письма и высылать десятки указаний своим людям… Ты думаешь, Тадор был единственным, кто донес на тебя? Ничуть, испуганные селяне, покинувшие Туру, разъезжались все дальше в разные стороны по Этросии и везли рассказы о своём чудесном спасении, и все, кто их слышал, несли необычную новость все дальше.
        И все, кто знает, что за сведения такого рода полагается награда, тотчас отправили мне сообщение. Мои ближайшие помощники сейчас посылают десятки ответов в день, а ведь у нас и своих забот хватает! И не мелких каких-нибудь. Хлоп! Принеси свежего отвара и еще еды, там Повар еще ничего вкусненького не сготовил?
        Хлоп примчался через насколько минут, поставил на столик блюдо с горячими закусками и кувшин с отваром и исчез, просочившись прямо сквозь стену. Веся молча долила себе горячего отвара, задумчиво откусила кусочек жареной колбаски и оглянулась на магистра.
        - Ну и чего же ты смолк? Рассказывай про свой круг и какими такими важными делами вы там занимаетесь.
        - Про дела пока могу сказать одно… то, чем заняты мы, не под силу простым одаренным или опытным воинам без дара. Но подробно смогу все объяснить, только если ты пожелаешь вступить в круг. Мы решили… дать тебе полную свободу выбора. Просто жить в Цитадели в половине для наказанных, там есть для таких, как ты, удобные комнаты, или вступить в круг.
        - А третий путь есть?
        - Как не быть. Есть и третий. Всем, кого нельзя объявить невиновными и не за что наказывать, мы помогаем уехать в какой-нибудь небольшой городок в восточных землях. Помогаем выучить язык и законы, найти себе дело.
        - Ясно… - снова перевернулся мир в голове Весеники, и остался самый главный вопрос, на который она желала знать ответ, прежде чем приступать к выбору. - Тогда я желаю знать только одно… по которому из этих путей я смогу идти вместе с Берестом?
        - По любому, - тяжело вздохнул чародей и засунул в рот большущий кусок мяса, сделав вид, будто полностью занят едой.
        - А выбирать мы можем только по отдельности? Посоветоваться нельзя?
        - Мы и так сделали тебе уступку, - дожевав, сообщил магистр, - уж очень редкий случай. Но пойми, если сейчас вы договоритесь, а лет через десять ты вдруг осознаешь, что ястреб согласился на этот путь лишь в угоду тебе и теперь горячо об этом жалеет, уже ничего нельзя будет исправить.
        - Феодорис! - с укоризной уставилась на него Веся. - Я же целительница! И каждый день выслушиваю истории своих подопечных! Нет людей, какие не хотели бы хоть что-то поменять в прошлом! Меня сейчас именно Берест волнует, если я выберу ваш круг, каково ему будет жить в Цитадели среди чародеев, ведь у него никакого дара нет?!
        - Хлоп! Приведи Саргенса и посади за стол, - выдал вдруг странный приказ ее собеседник и принялся за другой кусок мяса.
        Через несколько минут откуда-то появился Саргенс и спокойно разместился за столом.
        - Гляди!
        - И так уже таращусь во все глаза, - начала сердиться на его загадки княжна, - по-человечески сказать не можешь?!
        - А ты привыкла, чтобы тебе все растолковывали? Может, еще и пирожок пожевать?
        - Нет, он точно тебе отец, а не дядя, - сердито проворчала себе под нос княжна, пристально изучая Саргенса.
        Вроде все то же, что и полчаса назад, когда он сидел тут рядом. И темная рубаха та же, и цепочка с непонятным значком тоже.
        - Ну не вижу я ничего особого! Какой был, такой и есть!
        - Как ты думаешь, он обрадовался, когда его от дела оторвали и сюда притащили?
        - Не думаю.
        - Ну, а определить это точно можешь?
        - Как?
        - А как вчера определяла?
        - Феодорис! Вчера была ночь! Ночью я ваши ауры как свет фонарей вижу! А сейчас день!
        - Что, и мою не видишь?
        Веся бросила кусок пирога, присмотрелась, прищурилась и обнаружила золотистый ореол.
        - Когда прищурюсь - вижу.
        - Прищурься и посмотри на него. - В голосе магистра рыком рассерженного зверя прорвалось нетерпение.
        - А ты на меня не рычи… - Веся пристально рассматривала Саргенса, но сколько ни щурилась, ничего не получилось. Ауры не было. - Неужели через это стекло ее не видно? - догадалась наконец Весеника. - И ты не мог сам сказать мне про такой пустяк?
        - Это не пустяк.
        - Да?!
        - Я уже могу идти, или вы еще не все опыты произвели? - ядовито осведомился Саргенс.
        - Пригласи Ольсена и побеседуй, - предложил магистр, и Весеника окончательно убедилась, это лишь гостям Цитадели ничего не слышно через это странное стекло.
        - Я недавно у него гостил, набеседовался вдосталь, - наотрез отказался чародей и встал. - Если задумаете еще опыты проводить, приглашайте. Рад буду поработать наглядным пособием.
        - Как вежливо он ругается, - отметила Весеника, - у нас в доме такие слова только родители да наставники знают. Итак, мы говорили про Береста, потом ты стал мне доказывать, что отсюда не видно ауру… неужели у него есть дар?
        - Он у него с детства был, - мрачно подтвердил Феодорис, - но твое наказание закрыло. Оно ведь потому так прочно и держалось, что подпитывалось собственной силой Береста.
        - Вот как, - прищурилась Весеника, ясно понимая, насколько сильно это обстоятельство меняет дело.
        И теперь вся ее свобода выбора сводится к тому, чтобы не слишком тянуть с единственно верным шагом.
        - Ну, тогда рассказывай, как мне вступить в ваш круг.
        - Это несложно… - Феодорис вдруг замялся, - обычно хватает желания. Потом мы проводим ритуал, немного похожий на то, как принимают в отряд. Но с тобой есть одна трудность…
        - Да?! - Весе хотелось одновременно засмеяться и заплакать: не такая уж она на самом деле непонятливая и не так мало знает про обучение владению силой.
        Не зря столько времени отдают старшие родственницы и наставницы, чтобы выучить одаренных девушек до совершеннолетия. И не зря их до той поры замуж стараются не отдавать. Женщины ведь обычно в применение силы душу вкладывают, а когда душа только на молодого супруга смотрит, то какая уж тут учеба?
        И она отлично понимает… нужно сначала научиться управлять все растущим в районе солнечного сплетения теплым клубком, а потом уже строить семейную жизнь. Но хоть браслет можно получить назад?!
        - Весеника… - с состраданием смотрел на нее чародей, - я не имею права тебя уговаривать, ты все должна решить сама. Но за эти шесть дней мы узнали про тебя почти все, и только поэтому могу сказать: твое обучение очень долго не затянется, ты ведь привыкла упорно работать.
        - Ты мне другое скажи… Браслет можно взять?
        - Ты так уверена, что он не раздумает и найдет верный ответ? Ну, хорошо, обещаю, если все совпадет, разрешу браслет взять. А теперь думай, нужен тебе круг или нет?
        - Нужен, - невесело, но уверенно ответила куница, а чего тут еще думать?
        Сидеть всю жизнь взаперти не по ней, да и Берест с ума сойдет через год. В восточных землях еще хуже… там они оба будут чувствовать себя предателями родных и друзей. А круг - ну ведь живут же другие? В каждом городе есть чародеи, а в Ставине даже не один. И по Этросии они свободно ездят, и дома свои имеют, это Веся точно знает.
        - Ну, тогда иди в свою комнату и жди. Как все будет готово, мы тебя позовем.
        - Последний вопрос… - остановила заторопившегося магистра Веся, - куда мне истратить запас силы? Он все растет.
        - Силу? - Чародей задумчиво покосился на Весин живот и решил: - Сходи в конюшню, подкорми тэрхов. И кстати… ты не забыла, что с Рыжем тебе придётся расстаться?
        - Тьма… - уронила руки куница, сразу поняв, что он прав, по рыси ее только ленивый не узнает, - а с Ныром?
        - Ну, если ты сможешь его вырастить, то оставь, - не выдержал зрелища бушующих зелёных всполохов в ауре куницы магистр и торопливо сбежал, пока не нарушил еще какого-нибудь правила.
        Глава двенадцатая
        Это что еще за шутка, вырастить Ныра? Или снова подсказка? - гадала Весеника, шагая по залам в сторону кухни. Спросить Феодориса, где конюшня, она не успела и решила сначала добраться до кухни - наверняка там уже кто-то есть? А идти в свою комнату, как велел магистр, куница решила после того, как немного потратит силу. Припомнив своих пациентов, Веся с огорчением вздохнула, ей всегда приходилось чуточку урезать на каждом, особенно когда раненых было слишком много. И очень редко она позволяла потратить чуть больше на тех, кому нужно было приживить отрезанную руку или отрастить ухо.
        - Тьма… - остановилась княжна как вкопанная, ну и заморочили же они ее со своими кругом и законами! Это как нужно было сбить с толку целительницу, чтоб она искала каких-то тэрхов, когда у нее под руками есть безногий дедушка!
        И ведь затевали они разговор про его ногу, хитрецы, стало быть, не даётся им упрямый мельник! Но она-то - куница и к тому же невеста его любимого внука. А браслет не так и важен… если обручена душа.
        - Повар! - сообразив, что не представляет, где может находиться эта самая библиотека, громко позвала Веся, и перед ней тотчас повисло шестирукое темное облако, подвязанное знакомым крахмальным фартучком. - Проводи меня в библиотеку и подай туда горячий отвар и пироги.
        Как княжна убедилась в следующий момент, слово «проводи» Повар понимает немного не так, как обычные люди. Или у него времени не было? Может, пирожок подгорал? Этого Веся так и не узнала, фантомы оказались немыми. Зато приказы исполняли очень быстро. Куница не успела даже ахнуть, как уже летела по залам и лестницам с сумасшедшей скоростью, проносясь на поворотах в такой близости от углов, что зажмуривала глаза, ожидая страшного удара. И не поверила себе, когда обнаружила: больше никуда не летит, а живая и невредимая стоит возле внушительного стола в светлой комнате, заставленной вдоль стен огромными шкафами.
        - Ну и что это за явление? - знакомый ехидный голос вмиг напомнил Весенике и про то, зачем она сюда направлялась, и про нехватку времени.
        А еще куница отлично помнила: она не должна ничего рассказывать этому хитрецу, если не желает, чтоб он попытался все перевернуть по-своему. И собиралась опередить деда, пока тот не опомнился.
        - Тсс! - сердито и таинственно прошипела княжна, хватая мельника за руку и увлекая к дивану. - Садись!
        - Что случилось? - сразу забыв про свои обычные подзуживания, встревожился старик.
        - Молчи… - шепнула Веся, уже влившая в него первую порцию силы и теперь отправлявшая ее по телу пациента с разными наказами.
        Меньшая часть отправилась в позвоночник, заставляя расслабиться все мышцы, она не сомневалась в том, что Ольсен будет возмущаться и попытается сбежать. Да еще и выльет при этом на голову несостоявшейся внучки реки ругани. Поэтому о том, чтобы хозяину перестал повиноваться язык, княжна позаботилась в первую очередь.
        А потом работала ловко и сосредоточенно, ни на миг не забывая, как мало у нее времени и как много нужно сделать. Решительно уложила пациента на диван и взялась за ногу с пристегнутой ремнями деревянной колодкой, чтобы через минуту отшвырнуть деревяшку в угол. Затем закатала штанину и приложила к мозолистой культе ладони, добавляя силы и вызывая в костях и мышцах память о той части конечности, которая находилась здесь когда-то. Это не была невозможная операция, сильные целители и чародеи возвращали пациентам глаза, конечности и даже внутренние органы. Но Весе пока такую сложную работу делать не приходилось, силы не хватило бы и на половину. А теперь кожа, имеющая самую лучшую скорость роста, очень быстро вытянулась в подобие носка, наполненного водянистым киселем, начала вытягивать пальцы и округлять стопу.
        Возмущенно мычавший и метавший в незваную целительницу гневные взгляды, Ольсен к этому моменту смолк и хотя и смотрел еще сердито, но с заметным интересом.
        - Кости вырастут и затвердеют последними, на это нужно еще часа два, - щедро плеснув в тело прадеда силы, сообщила Веся, - а мне пора уходить. Лежи смирно, иначе сделаешь себе хуже! Повар! Отнеси меня в мою комнату, да аккуратно!
        Темное облако возникло так же мгновенно и застыло перед ней, словно в раздумье, и Веся поняла, что ее приказ ему чем-то не понятен. Ох, скорее бы выучить, где тут что находится, не стала бы с ним связываться. Всё-таки он не такой помощник, как Хлоп, а повар. Тут в голову Веси пришла догадка: в первый раз она попросила еду, вот он и исполнил.
        - Подвинь столик с пирогами к дивану гостя и принеси такие же в мою комнату. А заодно покажи мне туда дорогу! И поторопись!
        Вот теперь все получилось. Уже через минуту Веся стояла у дверей в свою спальню, а Повар расставлял по столу еду.
        - Обленюсь я здесь, - ворчала куница, закрывая дверь и рассматривая порядок, наведенный в ее комнате неведомым фантомом, - или ходить разучусь!
        Но едва припомнила, что сейчас увидит живущих в Цитадели чародеев и сделает шаг, уводящий ее еще дальше от родного дома и привычной жизни, как ее мысли вернулись к недавнему разговору с чародеями.
        Княжна ни на миг не сомневалась, что хитрецы не сказали ей и половины правды о своей жизни, слишком уж хмурые были у них рожи, да и зелень, полыхнувшую в ауре магистра, когда он уходил, она рассмотрела. А теперь вспомнила и намеки на какие-то важные дела, и упорные сомнения чародея насчет выбора Береста. Как-то все непросто, хмурилась девушка, выходя на балкон подышать свежим воздухом и пытаясь представить, как сложится ее жизнь после того, как она вступит в чародейский круг.
        Тьма… молнией пронзило Весю ясное понимание: она же теперь стала сильнее и, значит, после ритуала будет истинным чародеем! А Берест? Он ведь всего лишь одаренный, и вряд ли его позовут в круг. Если бы туда брали простых одаренных, и она сама, и Мариля давно знали бы про это сообщество чародеев. А жить в Цитадели на положении обычного домочадца ястреб не сможет, не такой у него характер. Он же привык быть хозяином в своём Кладезе и быстро затоскует по живому делу и по друзьям.
        А это намного важнее ее печали при мысли о расставании с Рыжем. Рысь она может отдать отцу, и, несмотря на привязанность к ней, зверь будет не против вернуться в Ясновень, к своим собратьям и привычному лесу, начинающемуся сразу за оградой. Для рысей через нее сделаны специальные перелазы, и, поделив принесенную добычу, они любят играть и валяться на солнечной лужайке сада, почти как обычные кошки.
        Княжна расстроенно выдохнула, отправилась к дальней скамье и села с твёрдым намерением никуда не ходить, пока не обдумает все вопросы, которые нужно задать магистру прежде, чем она вступит в их круг. И первым делом нужно припомнить каждое, словно в шутку сказанное чародеями слово, намек на важные вещи может быть спрятан в любом пустяке. Вовсе не похожи хозяева Цитадели на княжичей, которые по пути к Забрегу несли разную чепуху, лишь бы заполучить хорошенькую куницу.
        Хотя и им, похоже, тоже хочется ее заманить в свой круг, магистр даже несколько раз обмолвился, что ради Весеники идет на большие уступки… такой редкий случай.
        Что? Куница даже подскочила на месте, ну она и наивный лопух, как сказал Феодорис! Ей же почти впрямую все объяснили, а она хлопала ушами!
        Ну и где его искать? Едва не рычала девушка, выскакивая в коридор, снова звать Повара показалось ей излишней наглостью. Промчалась через обеденный зал, заглянула на пустую кухню, где вьюном вился вокруг плиты фантом, делая сразу несколько дел, и побежала по направлению к кабинету.
        Саргенс вышел из какой-то комнаты неожиданно, и рядом с ним шагал молодой чародей с серьезным лицом, сосредоточенно слушавший указания старшего.
        - Пусть отправят немедленно, а еще трех человек прихватят на переправе. Проводник уже пришел. Колючка? Ты чего тут ищешь?
        - Не чего, а кого, - строптиво буркнула девушка, исподтишка рассматривая незнакомого чародея и не менее незнакомого Саргенса.
        Сейчас перед ней был совершенно другой человек - строгий, властный и, несомненно, очень умный. Вот как, притворялись простачками, чтоб обвести вокруг пальца наивную куничку! Вместе в засаде сидели, с Тадором разбирались, пироги ее ели! Лишь бы запутать, провести, заманить к себе!
        - Зачем?
        - Вопрос задать. И не один.
        - Понятно. Садись вот тут, я сейчас приду.
        Веся независимо вздёрнула нос и прошла к окну.
        Шлепнулась в одно из стоявших рядом с ним кресел и начала загибать на руке пальцы, чтобы не забыть ни одного вопроса. Но сначала она собиралась задать самый главный.
        - Много же их у тебя набралось, - пошутил Саргенс, усаживаясь напротив и снова превращаясь в того шутника, каким его знала Весеника, но княжна больше не верила этой маске. - Ну, спрашивай.
        - Какой у меня дар?
        - Целительский, - попытался пошутить чародей, но Веся усмехнулась так едко, что ей мог бы позавидовать даже Ольсен.
        - Про это не только я, а весь клан Куницы знает. Второй какой? Вы не можете не знать… небось все книги уже перекопали, вон их у вас сколько. Так какой?
        - Давай я Феодориса позову? - попытался выкрутиться Саргенс. - Он тебе сам объяснит.
        - А ты не можешь? - не поверила Веся, еще сильнее убеждаясь в своих подозрениях. - И разве не все равно, кто мне объяснит?
        - Ну как сказать… - помолчав, произнес он задумчиво.
        - Как есть, так и скажи! Пока я не перестала тебя уважать, - подозревая, что чародей сейчас просто тянет время, решительно прервала его куница.
        - Вот даже как?! - сразу перестал улыбаться ее собеседник. - Ну хорошо. Только не думай, будто от этого что-то изменится. Мы действительно изучили все книги, сама понимаешь, Илстрем покоя не давал, да и Ардеста было жаль… но тогда мы слишком мало знали и, главное, не могли определить сопутствующего дара. Подробно сейчас объяснять не буду, но суть в том, что не могут в одном человеке ужиться два дара с разными направлениями, темным и светлым. Просто съедают друг друга… и через время либо оба исчезают, либо один поглощает второй.
        - Тьма… - охнула Веся, сразу сообразив, что именно таится за такими простыми словами.
        Она-то ведь не стала после того, как сожгла хингайцев, более слабой целительницей, наоборот… отлежавшись несколько дней, вылечила всех раненых. А целительство - это самый светлый из всех даров, всем известно.
        И значит, второй дар вовсе не темный?! Но как такое может быть?
        - Да, - продолжал так же сухо пояснять Саргенс, - это действительно светлый дар, и бывает он только у целителей. Но очень редко. Мы нашли описание, последний одаренный им жил больше ста лет назад.
        - И как он называется?
        - Праведный, или карающий, гнев. Ведь целители возвращают людям здоровье и жизнь, потому и ненавидят всех, кто пытается причинить вред или убить. Но объяснить это всей Этросии мы не сможем… просто никто не поверит. Придётся долго доказывать…
        - Не нужно… - перебила его Веся и, не в силах больше сдерживаться, закрыла лицо ладонями, чтобы спрятать свои слезы.
        И пусть он всё увидит по ее ауре… неважно, может смотреть. Но никому не дано понять, как же горько ей было столько лет нести в душе знание о своём проклятии, жить с ощущением вины перед теми, кого она нечаянно покарала… завидовать Мариле, которой не нужно было так усиленно тренировать свою выдержку.
        Куница горько всхлипнула, вспомнив про Марилю, которую теперь не скоро увидит… Чародей прав, глупо доказывать всем, что она не темная. Гораздо проще начать жизнь с чистого полотна и вышить на нем такие цветы, какие пожелаешь.
        - Почему она плачет? - встревоженно спросил над Весиной головой голос Феодориса.
        - Узнала, какой у нее второй дар, - безнадёжно буркнул Саргенс.
        - Да? А я думал, раскаялась в своём налёте на Ольсена, - удрученно пошутил верховный чародей, - у него как раз спал с языка паралич… и теперь он всем жалуется на девушек, среди бела дня нападающих на мельников.
        - Ему еще часа два или три нельзя вставать, - всхлипнула Веся и обнаружила большой лоскут, который кто-то осторожно сунул ей в ладошку, - спасибо. И пусть не жалуется. Просто я тэрхов не нашла.
        И вот тогда они оба вдруг захохотали, облегченно и заразительно, и, посмотрев на этих серьезных мужчин, хохочущих как мальчишки, невольно заулыбалась и Веся. Неужели они думали, что она настолько упряма, чтобы обидеться на них за желание не прозевать, не потерять такой ценный подарок судьбы? А может, боялись, будто, узнав про свой дар, Веся зазнается и начнет ставить условия?
        Да зачем ей это нужно, если никто, кроме чародеев, не сумеет ей помочь разобраться с выросшей силой и неожиданными возможностями?
        Хотя… одну… или, нет, две вещи она все же попытается попросить. Хотя и подозревает, что одна будет всего лишь ответом на очередную проверку.
        - Феодорис, - со вздохом разжав на кулачке все пальчики, кроме двух, вопросительно уставилась на него куница, - я тут подумала… это нечестно.
        - Что именно? - прищурился он.
        - Условие для Береста. Почти невозможно найти выход, не зная всей правды. И я хочу все сказать ему сама… прямо сейчас, иначе я чувствую себя… мошенницей.
        - Но в моем присутствии, - сразу поставил условие он. - А кто под вторым пальчиком?
        - Кастина. Она одинока… и я каждую зиму жила с ней на заимке. Но никто, кроме нее, не может объяснить сложные вещи простыми словами и помочь самой докопаться до истины. Если я позову… она придет, я верю.
        - Хорошо, я не против ее пригласить. Напиши письмо, мы отправим. Только пиши так… чтобы никто чужой не понял, что ты зовешь в гости, а не попрощаться, - согласился магистр и пошутил: - А я думал, ты будешь просить оставить Рыжа.
        - Нет… пусть отец его заберет. Клан и так лишился воина, хоть зверя верну. Их не так просто выучить и держать в повиновении.
        - Хорошо, - посерьезнел Феодорис, - тогда идем?
        - А ты не ездишь на фантомах? - осторожно осведомилась княжна, опасаясь, не совершила ли непростительного поступка, так расточительно тратя вложенную в невероятных созданий силу.
        - Иногда, - усмехнулся он, - а ты уже и до этого додумалась? Но сейчас проще дойти… это близко.
        - Запомни только одно… - предупредил чародей, свернув в тот коридор, который показался Весе утром таким пустынным, - ни про Цитадель, ни про твое решение войти в круг говорить нельзя. Только про дар… Берест уже подтвердил, что верит тебе.
        - Тогда еще вопрос: а его в круг примут? Я не желаю, чтобы Берест чувствовал себя тут… неуютно.
        - Весеника… если он захочет, то, конечно, примут. Но вспомни, ты сама захотела!
        - Но вспомни, - передразнила его куница, - ведь мне-то вы не раз намекнули! Куда дальше?
        - Вон та дверь… даю на встречу пять минут. Потом войду.
        - Десять, - мгновенно сообразила Веся, бросаясь к запертой на засов двери.
        Отдёрнула его одним движением, влетела в комнату и замерла - такое ощущение, словно попала в недавно покинутую собственную спальню. Точно такая же добротная мебель, так же чисто, только еда на столе нетронута. И почему-то никого не видно… только открыта дверь на балкон.
        - Берест? - встревожившись, бросилась туда княжна.
        Но не успела добежать и до порога, навстречу метнулся вихрь, схватил, стиснул в объятиях, закружил, зацеловал.
        - Весенька моя… солнышко… тебе разрешили прийти? - перемежая слова поцелуями, бормотал ястреб, не давая кунице возможности ответить.
        Но ей пока и не хотелось ничего говорить, так тепло и уютно было в кольце этих рук, так правильно! Все сразу стало проще и понятнее, и все тревоги за себя стали мельче, зато за него - еще острее.
        - Ардест… - Веся специально назвала его так, раз ей суждено скоро стать чародейкой, значит, и она имеет право на намеки, - я пришла сказать тебе, что все не так… как мы думали много лет. И ты… и я. Я ведь тоже мучилась… когда вспоминала бесшабашного парня, налетевшего на меня у магазина. Ты был такой веселый и шумный… позже я поняла, что в тебе просто молодость и радость жизни бушевали. Отец пытался найти, но ты как сквозь землю провалился.
        - Солнышко… не нужно про это… я был виноват.
        - Нет… не ты. Мне много лет трудно было говорить про тот день, когда проснулся этот дар… тогда я думала, будто он проклятый. А теперь мне объяснили… это светлый дар, сопутствующий целителям, праведный гнев. Мы ведь не любим убийц и злодеев.
        - Веся… но я…
        - Тсс! - положила она пальчики на его губы и услышала, как скрипнула дверь. - Я сейчас не про тебя. За год до нашей встречи на меня напал на ярмарке бродяга… он был пьян и жесток… вот тогда и вспыхнул во мне этот огонь. Бродяга сгорел… а я была в ужасе от своего поступка. И целый год упорно училась прятать этот дар и сдерживать себя, уверена была, больше такое не повторится. Но ты тоже пах вином… и обнял меня внезапно… в тот миг я невольно вспомнила его… потому и наказала тебя так жестоко. Прости.
        - Ты меня прости… я был дураком… и даже не мог представить… и забудь про ту скотину, так ему и нужно. Значит, теперь ты свободна? - Берест оглянулся на Феодориса и насторожился. - Весеника?
        - Мне нужно учиться… после Туры моя сила выросла, - крепче прижавшись к нему, виновато шепнула куница, почти презирая себя за данное Саргенсу согласие промолчать.
        - Понятно… - на несколько секунд задумался Берест, рассматривая ее платье так, словно только увидел, - значит… ты сама сняла мой браслет?
        - Его сняла не я… - печально глядя снизу в глаза ястреба, произнесла куница, - а лучница Колючка… которая за сокрытие проклятого дара будет жить в Цитадели… под замком.
        - А ты кто? - помедлив несколько мгновений, поинтересовался княжич, не выпуская девушку из объятий и чувствуя, что она и сама не пытается освободиться, несмотря на присутствие сурово взирающего на нее верховного магистра.
        - Пока Веся… - загадочно усмехнулась она и скосила взгляд на Феодориса, - а потом…
        - Хватит, - строго прервал ее чародей, - ты и так сказала больше, чем позволили.
        - А ты прибежал раньше, чем мы уговорились, - недовольно проворчала Веся и снова подняла взгляд на ястреба, - мне нужно идти. Я просто хотела… чтобы ты все знал.
        - Постой, - и не подумал отпустить своё солнышко Берест, - мне все равно, какое имя ты будешь носить… я хочу знать другое… ты возьмешь мой браслет?
        - Да, - немедленно ответила куница, и ее личико расцвело неподдельным счастьем.
        - Весеника… - задохнулся Берест от облегчения, смешанного с восторгом, радостью и непонятной растерянностью, он-то считал, что придётся отбирать ее у чародеев силой. - Вот…
        Браслет появился на его ладони мгновенно, но Веся вдруг несчастно сморщилась и оглянулась на магистра.
        - Феодорис?
        - Завтра утром, - непреклонно замотал головой чародей, - ты его ошеломила, и Ардест пока не осознал всей важности перемены, происходящей в твоей жизни. Ему нужно спокойно все обдумать. Идем.
        - Берест… - оглянулась на жениха куница, и на ее ресницах сверкнули слезы, - отпусти.
        - Хорошо… - мгновенно побледнев, сжал он губы, - иди. Я буду ждать и думать. И помни, тебе я верю и буду любить, что бы ни произошло.
        - А мне? - заинтересовался вдруг чародей.
        - А ты недавно слукавил… - нехотя произнес ястреб, явно не желая оскорблять могущественного хозяина Цитадели, но одновременно не собираясь лгать.
        - Вот теперь поняла, какой у него дар? - насмешливо осведомился Феодорис, когда они шли по залам Цитадели в ту сторону, где Веся еще не была.
        - Не очень… - мрачно покосилась на него девушка. Ну вот с чего он так веселится, когда ей плакать хочется… или развернуться и побежать назад, туда, где остался стоять посреди комнаты стиснувший зубы Берест?
        - Тоже один из самых редких, - пояснил магистр, - умение отличать правду от лжи. Княжича и раньше трудно было обмануть… а скоро станет и вовсе невозможно. После того как спало твое наказание, дар Ардеста начал расти.
        Глава тринадцатая
        Ритуал приема в круг чародеи проводили в небольшом зале, к которому Феодорис привел княжну по такому же длинному подземному тоннелю, какой вел и к камерам заключенных. Веся на миг вспомнила Тадора и тут же отбросила все мысли о бывшем напарнике, спросит о нем Саргенса после ритуала. У нее теперь совершенно другая жизнь, и даже если бы ему удалось вырваться из-за решетки, или где там его заперли, увести Колючку отсюда бывшему напарнику никогда не удастся. И вовсе не стены и не сила чародеев держит ее медвежьим капканом, а те слова, что с такой надеждой выдохнул сегодня Берест, встревоженно глядя ей в глаза.
        - Встань вот тут, - скомандовал верховный магистр и отошел в сторону, давая Весе возможность оглядеться.
        Хотя на что тут смотреть? Вздохнула куница через минуту почти разочарованно, ничем не прикрытый камень стен, никакой мебели, ковров или занавесей… И ни одного из тех приборов, которые молва упорно связывала с мастерством чародеев. Ни шаров, ни песчаных часов, ни алхимических принадлежностей… ничего. Только лампы высоко на стенах, да каменный столбик посреди зала, покрытый полустертыми древними письменами, вырезанными давно забытыми мастерами.
        Значит, Цитадель стоит тут уже давно? Или этот зал такой старинный? Отстраненно размышляла Весеника, разглядывая входивших в зал чародеев. Их оказалось около двух десятков, и мужчин было больше, чем женщин. Многие из них были среднего возраста, молодых парней, посматривающих на куницу с заметным интересом, оказалось всего двое или трое. Все чародеи одевались очень просто, но удобно, ни у кого на руках и на шее не виднелось никаких амулетов или украшений.
        - Колючка, - подошел к девушке магистр, держа в руках простую деревянную шкатулку, - тебе придётся снять свой браслет. Положи его сюда.
        На миг Веся запаниковала, но только на миг. Стиснула зубы и сняла подаренное матерью свадебное украшение. Молча глянула на тревожно блеснувшие камни и решительно опустила в шкатулку. Глупо цепляться за простое, хотя и заговоренное украшение, когда теряешь все, что до сих пор считала самым ценным в жизни.
        - Здесь средоточие силы, любой зачарованный предмет меняет рисунок твоей истинной ауры, - счел нужным пояснить магистр. - Ответь громко, так, чтобы слышали все. Ты по доброй воле вступаешь в круг?
        - Да, - твёрдо ответила Весеника, всматриваясь в глаза тех, кому отныне предстояло стать ее родичами и отрядом. Все разные, серые и голубые, зелёные и карие. И по цвету глаз, и по чертам некоторых лиц можно было угадать, из какого клана пришли сюда эти люди. Но главное все же в их улыбках, доброжелательных и открытых, глядя на которые трудно поверить, будто кто-то из этих людей может предать.
        - Принимаем, - так же пристально оглядев собратьев, сообщил Феодорис, - и даем тебе имя Эвесталия, или просто Эвеста. А теперь поделись с нами силой, дай каждому по капле.
        И повел Весю по кругу, мимо стоящих у стен чародеев.
        Княжна слегка озадаченно переходила от одного к другому, легко касаясь таких разных рук: белых, смуглых, нежных и жилистых, - и вливала по капле силы, по привычке посылая ее найти усталость или хворь, подтолкнуть тело к бодрости и выздоровлению. Последнему выдала силу верховному магистру, и он, прислушавшись к чему-то внутри себя, вдруг знакомо усмехнулся.
        - Мне одному исцеление бросила?
        Веся пренебрежительно поджала губы, но вопрос, как оказалось, относился не к ней.
        - Мне тоже, - заявила моложавая женщина с коротко стриженными волосами, изумившая куницу такой необычной прической.
        - И мне, и мне, мне тоже… - понеслось со всех сторон, и улыбки расцвели шире, стали еще приветливее.
        - Прости, - сокрушенно качнул головой магистр, - это была последняя проверка, мы должны знать, с кем делимся. А теперь держи, мой дар - созидание.
        И первым прикоснулся пальцем к руке куницы. Весе показалось, что теплая золотистая искорка скользнула ей в руку, согрела и растаяла, а напротив уже стоял Саргенс.
        - А мой - огонь, - коснувшись ее руки, сказал он, и Веся поверила, когда ей на миг стало жарко, словно летом.
        Они шли мимо, наделяя новую сестру искорками своих даров, и хотя Весе не верилось, будто она теперь сможет зажигать огонь и замораживать воду, все равно это было невероятно приятно и интересно.
        - А теперь праздничный обед, - объявил по окончании ритуала магистр, - и Вадлес с Олегосом тоже идут. Опыт немного подождет.
        - Но только на полчасика, - шагая по длинному тоннелю, уговаривал магистра полноватый чародей, - у нас самый важный момент.
        Берест проводил огорчённым взглядом скользнувшую за дверь фигурку, бросившую напоследок виноватую улыбку, и невесело вздохнул.
        Ну вот почему у него все так нескладно получается, в кои-то веки осмелился познакомиться с хорошенькой девушкой и почти на шесть лет получил уродство, потом едва решился предложить княжне свой браслет и тут же умудрился ее обидеть, да так, что невеста сбежала. А едва все наладилось, появились эти проклятые степняки… а потом и чародеи.
        Хотя чародеев винить не в чем, и спасибо деду… как на ладони разложил им с Ансом всю безвыходность положения, в какое попала Веся. Хотя Берест и сам хорошо знал законы, учил от нечего делать в первый год после той встречи, пока сидел под Ставином в доме тетушки, доставшемся позже Даренсу. Оставшись вдовой, его мать недолго носила фиолет, князь выдал сестру за одного из своих верных друзей, и она вернулась в Серое гнездо. А Дарс ее иногда проведывает, но жить там отказался наотрез.
        Берест вспомнил свою первую встречу с Весей и лукаво усмехнулся. Хотя и заставляли его лекари и чародеи припомнить и рассказать им все в подробностях, кое-что он все же утаил. Не захотел объяснять, как показалось, будто от этой девчонки идет какой-то необыкновенный свет, потому и шагнул именно к ней. И как замерло в сумасшедшей надежде сердце, когда объявил: а эта девушка моя!
        Ну да, понял потом, как глупо это было… но только теперь начинает постигать, какой подарок тогда сделала ему судьба. Ведь если бы не то уродство, Берест давно уже женился бы на одной из крахмальных индюшек, как зовет их Даренс, когда отсиживается в своём доме после посещения Серого гнезда. И никогда бы не встретил свое солнышко… ведь с девчонкой, попросту влепившей за наглость пощечину, он никогда не стал бы искать повторной встречи.
        Ястреб прошел по комнате и как-то незаметно остановился у стола. После прихода его солнышка первоначальное намерение княжича ничего не брать в рот в этом доме исчезло как ночной туман, и теперь он вдруг понял, что вовсе не против хорошенько перекусить.
        Через полчаса Берест ясно осознал: на сытый желудок жизнь кажется намного привлекательнее, а проблемы проще. Он так и сидел за столом, задумчиво жевал ломтик сыра и размышлял о новостях, ради которых прорвалась к нему Веся. Понял ведь ясно, вовсе не по собственному желанию привел ее недовольный магистр. И раз так, именно с этого и нужно начинать. Она сказала, что дар у нее белый… но тут же добавила, что должна учиться. И как он понял, учиться она собирается у чародеев… вон и платье надела как у них, хотя ему такое даже больше нравится. А раз она будет здесь учиться, значит, и жить будет тут… тьма, как он сразу не понял, зачем Весе другое имя! Решил было, будто она надумала спрятаться в Кладезе или в Гнезде! А она, оказывается, решила стать чародейкой… ну уж это несомненно магистр постарался, уговорил куницу! Видимо, действительно ценный у нее дар.
        Так вот почему он запретил ей брать браслет, а Бересту велел подумать! Только не понял магистр простой вещи, поздно уже княжичу думать. Да даже трава не зелена и солнце тусклое, когда нет ее рядом! И потому ястреб останется тут, с нею, тем более сам собирался вылезать из-под маски и сбрасывать чужое имя.
        Княжич вдруг припомнил, каким именем назвала его Весеника, и довольно засмеялся, похоже, одну загадку он разгадал верно! Спасибо, любимая, за подсказку. Значит, нужно решить все вопросы с отрядом, назначить командира и выдать последние указания. Неизвестно, сколько времени Веся будет учиться, это он узнает завтра. Но одно ясно уже сегодня: Берест должен исчезнуть. И тут можно самому ничего не придумывать, Ольсен всегда был мастером на такие проделки.
        Обед с чародеями Весе понравился. Не было ни речей, ни поздравлений, какие бывают на праздничных обедах в честь приезда важных гостей, не было торжественности и натянутости, как при встрече никому не доверяющих князей. От беззлобных шуток, какими перебрасывались чародеи, и простоты, с какой они приняли Весю за свою, сердце куницы обдавало таким теплом, какое она испытывала, лишь возвращаясь осенью в Ясновень да встречаясь весной с бойцами из своего отряда. При воспоминании об отряде невольно пришел на память и Тадор, и куница невольно вздохнула.
        Его безрассудный поступок - это еще одна потеря для клана и горе для Сангра, а значит, и для любимой тетушки. И Веся сделала бы все… чтоб им помочь. Если бы знала способ.
        - Что тебя снова волнует? - Саргенс смотрел участливо, и Веся решилась объяснить.
        - Тадор. Он же племянник моему дяде… они очень расстроятся, когда узнают, на какой поступок он решился.
        - Идем поговорим. - Чародей поднялся из-за стола, за которым осталась едва ли треть сотрапезников.
        Саргенс и Веся покинули столовую так же тихо и незаметно, как сбежавшие первыми чародеи, занятые каким-то опытом.
        - Сегодня я твой наставник, - сообщил Весе чародей, устроившись у очага в ближайшей комнатке, и, мельком глянув за окно, некстати сообщил: - Гроза будет.
        - Я знаю про наставника. - Верховный магистр действительно успел сказать это Весе, когда объяснял, как различаются чародеи по силе и старшинству.
        - Всего в круге чародеев три ступени, иногда мы говорим, малых круга. Самая нижняя - третья, на ней ученики и чародеи со слабым даром. Ты пока тоже чародей третьей ступени. На второй те, кто заметно превосходит других в силе или имеет достаточно опыта и доказал, что может в случае надобности принимать благоразумные решения. Ну а на первой самые сильные и опытные. И запомни, у нас ступени не имеют такого значения, как в отряде Береста, например, где командир всегда командует десятником, а тот - воином. Ступени лишь способ для удобства определения, кому можно доверить более сложное дело. Но ты постепенно разберешься.
        - Так вот, у меня есть неотложные заботы, - вздохнул Саргенс, - и потому я объясню все быстро, а потом попрошу Бенресу, это чародейка с короткими волосами, на которую ты смотрела, как на розового ёжика, чтобы помогла тебе выбрать комнаты и показала, куда можно ходить, а куда нельзя. Согласна?
        - А к Ольсену можно сходить?
        - Сколько угодно! Только помни, про круг и про Береста рассказывать нельзя. Про Тадора, кстати, тоже. И вот это я сейчас объясню. Ты же сама понимаешь, человек он вовсе не плохой… и сделал очень много для вашего клана, да и для тебя.
        - Вот потому мне его и жаль, - печально вздохнула куница, - но выхода я не вижу. Если бы я могла разделиться… и в одну часть собрать все чувства к Бересту, то другую половину отправила бы Тадору… хотя он и ведет себя последнее время некрасиво.
        - Любовь способна сделать из мужчины героя или преступника, - снова оглянувшись на окно, невесело произнес Саргенс. - И никто не знает заранее, каким путем пойдет сам. Поэтому мы тоже не можем судить его слишком строго. Но защитить тебя и тех, кто тебе дорог, наша обязанность… и это первое правило круга, делать для собратьев всё, что сделал бы для себя.
        - И что будет с Тадором? - осторожно спросила куница. - Вы уже придумали?
        - Не только придумали, а и сделали. Тебе знакомо имя Ивица?
        - Да… это девушка, которая владеет даром приворота.
        - Слабым даром, как мы выяснили, - с сожалением вздохнул Саргенс, - потому мы за ней и не следили. Это ее отец покупал для дочери амулеты и зелья, усиливающие дар. И вообще задурил девчонке голову рассказами о том, как хорошо живется женщинам в Сером гнезде.
        - Тьма, - прикусила губу княжна, - и что, вы позволили ей провести ритуал?
        - Не позволили… а провели сами. У нас он намного мощнее и аккуратнее. Но сначала немного очистили память Тадора… вернее, подправили, и вместо твоего образа подсунули ее… Запрещенное действо, не спорю. Но ради спасения двух неплохих, в общем-то, людей иногда мы идем и на такие поступки. Сейчас они уже в пути… мы помогли им бежать. Надеюсь… успеют до грозы добраться до ближайшей деревушки.
        - Саргенс… - Веся нахмурилась и задумалась, как объяснить чародею то чувство неприятия, какое вызвал в ее душе этот рассказ, - а он… не вспомнит? Не начнет ее убивать?
        - Эвеста… ты неправильно сейчас представила наш ритуал. Мы ведь не пользуемся такими грубыми и непроверенными методами, как Ивица. И ничего в его сознании не меняли. Да и невозможно это. Просто он поговорил с Ивицей, кстати, сама она ни о чем не догадывается, ей Тадор понравился с первого взгляда. Конечно, это пока не любовь, но он умеет окружить избранницу заботой… кому я рассказываю?! Так вот, пока Тадор с нею разговаривал, пытался осторожно разузнать план Цитадели и где тебя искать, он постепенно убеждался, что до тебя ему никогда не добраться. Одновременно Тадор невольно рассматривал девушку, а она довольно хорошенькая, и начинал чувствовать к ней симпатию и жалость. Но главное, за что она ему понравилась, - это ее искренняя неприязнь к Бересту, ведь Ивице не удалось приворожить Дикого Ястреба. Ну а слегка усилить эти чувства и подтолкнуть Тадора к принятию решения постарался Олегос, он ради этого сидел за соседней решеткой и изображал одаренного, наказанного за отравление жены. Он и помог им сбежать. А теперь мне тоже пора бежать… В комнату к Ольсену тебя кто-нибудь проводит, из библиотеки
его унесли.
        В комнату, где поселили мельника, Весю проводил лохматый чародей, которого звали Томалос, или просто Том. Он оказался учеником Феодориса и имел два дара: воды и более слабый - созидания. Но учили его именно созиданию, потому что сильные заклинания воды считаются боевыми, а чародеев третьего круга таковым не учат, рано.
        Все это чародей рассказывал Весе живо и весело и вообще, как поняла княжна, был бы не против поболтать еще, даже порывался пойти с нею к Ольсену.
        - Извини, пожалуйста, - вежливо отказала ему девушка, - но он сегодня мой пациент и не особо этим доволен. И наверняка будет ругаться… а я не люблю, когда меня ругают при зрителях.
        - Я тоже, - понятливо покивал Том и ушел, а Веся вздохнула, сделала самое безразличное лицо и вошла в комнату.
        Мельник сидел на кровати, обложенный кучей подушек и читал толстенную книгу. На Весю глянул лишь мельком и снова вернулся к своему занятию, словно не замечая гостьи. Куница незаметно усмехнулась и спокойно прошла к столу. За то время, пока она занимается целительством, ей приходилось выслушивать от пациентов не только благодарственные слова. Люди бывают разные, одни рвутся руки целовать за сущие мелочи, а другие недовольны, что им жизнь спасли.
        Осмотрев блюда, Веся убедилась, что мельник ничего не ел, и, взяв поднос, направилась к его постели.
        - Ольсен, убери пока в сторону книгу и положи перед собой вот эту маленькую подушечку, я на нее поднос поставлю.
        Ольсен сделал вид, что не слышит, но куница видела пациентов и поупрямее. И давно научилась с ними договариваться. И по-доброму, и строго, но дед Береста был совершенно особым человеком. Всё-таки это он решил ее судьбу, и именно потому она сегодня так счастлива, несмотря на то, что потеряла и имя, и род, и любимую рысь.
        Княжна осмотрелась, вернулась к столу, поставила поднос и взяла у очага невысокую скамеечку, на какую обычно ставят озябшие ноги. Примерилась и, сочтя ее вполне подходящей, поставила на стол. Затем водрузила на скамеечку поднос и снова направилась к деду, делая вид, что не заметила, как он искоса подглядывал за ее действиями.
        - Если ты сейчас не уберешь книгу, - остановившись возле кровати, спокойно сообщила куница, - то я поставлю скамейку прямо на нее и уйду. Хотя очень хотела с тобой поговорить.
        - Когда я хотел, ты мне язык усыпила!
        - У меня было тогда мало времени, и разговаривать я не могла. Когда я занимаюсь целительством, то всегда молчу, нужно постараться ничего не забыть и за всем уследить. А кроме того, по твоему лицу было понятно, - ответила Веся, хладнокровно опуская скамейку все ниже, - что ты намерен ругаться, а не разговаривать. А мне в такие моменты отвлекаться нельзя, это же не шрам на пальце, а нога! Я, если хочешь знать, вообще такое впервые сделала!
        - А тебя, если хочешь знать, никто об этом не просил!
        - Ольсен, я считала тебя таким умным! - сердито фыркнула девушка и поставила скамейку так решительно, что упрямый старикан еле успел отдернуть в сторону книгу. - Даже посоветоваться хотела! Но теперь не буду, покормлю и уйду!
        - Не хочу я есть!
        - Дед, не заставляй меня разговаривать с тобой твоим же собственным языком!
        - Какой я тебе дед?! Не вижу у тебя на руке фамильного браслета клана Ястреба!
        - Ольсен?! - изумленно качнув головой, уставилась на мельника куница. - Хоть я тебе по возрасту в праправнучки гожусь, но как целительница говорю: сейчас ты похож на деревенского мальчишку! Глупого, обидчивого мальчишку, у которого отобрали осколки подаренной фокусником звезды! Я, конечно, помню… старики часто впадают в детство, но никогда не считала тебя ни старым, ни способным на такое!
        - Что бы ты понимала… - горько поджал губы мельник и отвернулся.
        - Да уж побольше твоего, - фыркнула Веся и подвинула ему тарелку с мясом, - например, я точно знаю, что моя сила может заставить твое тело вырастить потерянную ногу и ускорить этот рост, но на это строительство пойдут твои собственные запасы. А ты хоть и крупен, да жилист… если не дашь своему телу питания, будешь ходить, как пьяный, да и голова кружиться начнет. Для тебя сейчас вот этот творог, мясо, рыба и икра не еда, а целебное зелье. И я как целительница намерена сделать все, чтобы ты это лекарство принял до последней капли.
        - Ну, я же сказал…
        - Дед! Я уже поняла, что ты много лет ковыляешь на одной ноге кому-то назло. И не думай, будто ты один такой, был у меня похожий пациент. Могу предположить… тот человек был тебе другом… или подругой, ради врагов так себя не мучают. И еще хочу сказать последнее… ты и сам отлично знаешь, раз за эти годы этот друг так и не пришел, то могут быть только два верных ответа. Или он тебе всё-таки не друг, и тогда ради него не стоит мучиться. Или просто не знает… что ты тут на одной ноге ковыляешь. И тогда это еще большая глупость… изображать мученика вместо того, чтобы давно вырастить ногу и сходить к нему поговорить… спросить, что же произошло. А теперь ешь, а я пойду. Но если будешь упрямиться, завтра попрошу Ардеста, чтобы сам с тобой поговорил.
        Веся выпалила свою отповедь, решительно развернулась и пошла прочь, сделав вид, будто не слышит за спиной возмущенного сопения. Все равно сейчас с ним разговаривать бесполезно, старик рассердился не на шутку. Ну так пусть поест и поспит, это ему теперь только на пользу. А она придет попозже, вечерком… если Саргенс не придумает для ученицы какого-нибудь занятия.
        Глава четырнадцатая
        - Эвеста, ты свободна? - низковатый женский голос догнал куницу, когда она добралась до обеденного зала и на миг замерла в раздумье, куда свернуть.
        - Да, - немедленно отозвалась Веся, успевшая за последние дни соскучиться по женскому обществу.
        В ее доме, да и в отряде женщин всегда хватало: и молодых, с кем веселее вместе заниматься делами, и постарше, у кого можно было попросить совета, пирожок или моток цветных ниток. А последние дни Весю с утра до ночи окружают одни мужчины, и это постепенно начинает утомлять.
        - Тогда идем, выберем тебе комнаты. - Бенреса резко свернула в сторону зала, из которого вышла, и свежеиспечённая чародейка заторопилась следом.
        - Меня можно звать Веся, - попыталась познакомиться ближе куница, но Бенреса резко остановилась, задумчиво осмотрела ее с ног до головы и вдруг спросила напрямик:
        - А в этом сокращенном имени есть что-то от твоего прежнего?
        - Да… - прикусила губу княжна, начиная понимать, насколько круто за время ритуала изменилась ее жизнь. Теперь ей нужно все время внимательно следить за тем, чтобы невзначай не открыть свою тайну. И хотя большинство из обитателей крепости, а возможно, и все, знают, кем девушка была до принятия в круг, главное, чтобы сама она никогда не забывала - та часть ее жизни отрезана навсегда.
        - Тогда не нужно так себя называть, - с неожиданным сочувствием предупредила чародейка, - только новым именем. А меня можешь звать Бенра, меня все так зовут. Ты как любишь, чтобы солнце было в комнате утром или вечером?
        Чародейка распахнула одну из дверей, которые Веся пока не решилась отворять, и куница обнаружила светлую комнату, откуда вверх и вниз вели деревянные ступени удобных лестниц.
        - Лучше вечером, - подумав, сообщила княжна.
        Утром она встает рано, зачастую до рассвета, и даже если ее разбудит солнечный лучик, куница остается с ним недолго. Тут же бежит умываться, завтракать, окунается в свои дела и беды пациентов. А вот вечером, когда есть свободная минута, любит посмотреть на закат. Да и день намного длиннее, когда окна смотрят на уходящее солнышко.
        - Тогда пойдем на западную сторону, - поднявшись по лестнице на следующий этаж, объявила Бенра, - там свободных комнат больше. На этом этаже все комнаты женские, семьи живут выше. Еще… хочу предупредить сразу: про любовь, мужчин и семейные дела можешь поболтать с Арсеной или с Софирой. А если хочешь узнать про наши порядки или магию, я с удовольствием все объясню. А чему ты так удивилась?
        - Ты сказала… магия?
        - Ну да. Так мы называем дар или особую силу, это более точное слово. И себя иногда зовем магами… но не при посторонних. Пришли, смотри, если на двери висит такой знак, значит, она занята. Как только займешь комнату, сделаем тебе замок, а ключ повесишь на шею. В нем защита от ядов, чужих заклятий и приворотов. Намного сильнее, чем была в твоем браслете. Его я немного усилю и верну твоей матери… но ты не начинай плакать. Феодорис шепнет твоему отцу, что ты жива… а может, и разрешит вам свидеться… хотя про это тебе лучше спросить самой.
        - Уже начинаю чувствовать себя настоящей преступницей, скрывающейся от закона, - мрачно буркнула Веся, входя в комнату.
        И тотчас смолкла, пораженная увиденным.
        Комната была великолепна. Возможно, это было бы несколько менее заметно утром или в пасмурную погоду, но сейчас день катился к вечеру и солнце светило прямо в окна, заливая светлое и теплое даже на первый взгляд помещение золотистыми лучами. Они добавляли безмятежности и уюта комнате, непривычно роскошной для княжны, притерпевшейся к скудости походной жизни.
        Стены и потолок были обиты светлыми деревянными панелями, щедро украшенными вычурной резьбой и покрытыми бесцветным лаком, а на полу, искусно набранном из дубовых дощечек, лежал огромный и пышный тарскинский ковер. Чуть позже куница рассмотрела высокую печь, обложенную изразцами медового цвета, мебель на изящных ножках, подходящую более столовой комнате, и дверь в правой стене, удачно скрывавшуюся в тени печи.
        - А там что?
        - Спальня и умывальня, хочешь посмотреть или сначала пройдем по другим комнатам? На этой стороне свободно еще четыре, только Дайвена захотела смотреть на закат. Мы живем напротив, и там тоже есть три свободные комнаты.
        Немаленькое же у них зданьице, озадаченно фыркнула про себя Весеника и нехотя поплелась следом за чародейкой. Очень уж ей понравилась эта солнечная, неимоверно живая от обилия дерева комната, хотя и показалась слишком роскошной для ученицы третьего круга.
        Но как оказалось, рано Веся огорчалась. Все остальные покои оказались ничуть не хуже, хотя обставлены и украшены были совершенно по-другому, и двух похожих среди них не было. Соседние с «деревянными» покоями были обиты золотистой плотной тканью, какую привозили из восточных земель, на окнах висели цветные бусы, а ковер был цвета киновари и расшит шелковыми розами. Еще дальше шли комнаты, обитые серебристо-голубым шелком со звездами, с другой стороны располагались покои, отделанные нежно-розовым мрамором со стройными полуколоннами. Последние комнаты оказались завешены гобеленами, изображающими цветущие сады и тихие пруды, и печь там была широкой и низкой, обложенной белоснежными керамическими плитками, искусно расписанными золотом.
        К концу осмотра юная чародейка была просто поражена расточительством, с каким ее новые сородичи тратили деньги на украшения жилья, однако свой выбор уже сделала.
        - Бенра, я, пожалуй, поселюсь в тех комнатах, которые мы смотрели первыми.
        - Да я и не сомневалась, - внезапно засмеялась чародейка, - их и делали по вкусу девушек из северных кланов. Идем, посмотришь спальню и сделаем ключи.
        - А если не сомневалась, зачем водила меня в другие покои?
        - На всякий случай. Очень редко, но бывает, что людям не нравится устройство домов в родном клане. Или видели в чужих кланах в ранней юности нечто поразившее, ставшее постепенно мечтой. Вот и провела тебя по всем свободным, а если бы ты не выбрала, пошли бы смотреть остальные покои, с восточной стороны. Понимаешь, мы живем далеко от больших поселков, и развлечений тут маловато. Потому-то Феодорис и не жалеет ни сил, ни денег, чтобы у каждого был уголок по душе.
        - Я начинаю его почти любить, - фыркнула Веся, входя в выбранные покои и начиная понимать, что смотрела остальные комнаты вовсе не зря.
        Теперь ей нравилось тут еще больше, тем более солнце успело опуститься еще ниже и заливало комнату почти летним теплом. Некоторое время девушка бродила, придирчиво изучая стоявшую в спальне широкую, удобную кровать с пологом, затем вышла на балкон, закрытый ажурной решеткой, как и в гостевых покоях. Задумчиво проверила содержимое набитого одеждой внушительного шкафа и обследовала рядок флаконов и баночек, выстроившихся на столике перед огромным зеркалом в роскошной купальне.
        - Эвеста, иди сюда, я покажу, как взять и привязать к себе ключ, - позвал голос чародейки, и куница заторопилась к ней.
        В большой комнате девушка обнаружила порхавшую вокруг стола рыженькую белку, размером с пятилетнего ребёнка и со стрекозиными крыльями. Она ловко расставляла по столу вазочки и блюда со сластями и разливала по чашкам чай.
        - Выпьем чайку на новоселье и побегу по своим делам, - сообщила Бенра, подавая Весе шкатулку, - открой и кольни пальчик. Ему достаточно для привязки капли твоей крови.
        - А как потом… ну если я уеду?
        - Если уедешь на третий этаж? - лукаво усмехнулась чародейка. - Феодорис поставит тут другой замок, а этот перенесет в твои новые комнаты. А если придётся отправиться по делам в Ставин или еще куда, то комнату запрешь, а ключ положишь в сокровищницу. Кроме тебя, его никто не возьмет.
        - Да когда я теперь попаду в Ставин? - огорчённо отмахнулась Веся и потрясенно замерла, рассмотрев насмешливо изогнувшиеся губы чародейки. - Что?! Бенра… ты хочешь сказать…
        - Ничего не хочу говорить, - плутовато подмигнула та и даже головой помотала, - уколи уже свой палец и сначала приложи к нему вот этот кулон, а потом напиши любую букву или знак пальчиком на двери и припечатай кулоном. Сумеешь?
        - Думаю, да. - Весеника аккуратно исполнила все требуемое и тотчас с изумлением обнаружила, что написанная ею буква проступила на двери и точно такая же появилась в глубине камня. - Как ловко!
        - Заклинания хорошие Феодорис поставил. Ну а теперь идем пить чай, меня ждут дела.
        - А больше никого звать не будем?
        - Да ведь некого. Мужчин сюда лестница не пускает, а чародейки все внизу. Лето наступает… заряжаем защитные амулеты и оружие, по сведениям шпионов Шангора, степняки намерены в этом году отнять у Этросии все южные земли до Хорога. Но сейчас отступили… напугала верховного шамана весть о талантливой целительнице, в одиночку уложившей целую орду.
        - Ох, - побледнела Веся, сразу раскусив нехитрый намек новой подруги, - значит, они меня ищут?
        - Быстро соображаешь, - одобрительно кивнула Бенра и поднялась из-за стола, - так теперь ты догадываешься, почему верховный магистр лично мчался за тобой и спал на тэрхе? Сама понимаешь, с нынешними умениями ты, может быть, и справишься с двумя-тремя шаманами, но против полудюжины, да еще и открывших ритуал с жертвоприношениями, точно не выстоишь. И никогда не выдержишь того, что они делают с пойманными чародейками.
        Лицо женщины как-то резко помрачнело, скулы закаменели от сдерживаемых чувств, и она заторопилась.
        - Вот, - положила чародейка на стол маленький шарик, похожий на вишенку, - носи в кармане, лучше в шкатулочке. Если будет очень нужно, позови. А пока устраивайся, отдыхай, купайся. Саргенс до ужина будет занят, я точно знаю. Готовит с главой амулеты, нужно до завтра успеть.
        И решительно пошагала к выходу, но возле самой двери остановилась, хлопнула себя по лбу:
        - Чуть не забыла, дверь можешь ключом не запирать, он только открывает. Все равно никто из нас войти не сможет, пока ты не позволишь.
        - А как меня Саргенс позовет, если вдруг освободится? - встревожилась Веся, как-то не верилось ей, что чародеи дадут долго отдыхать.
        - Вон на поставце колокольчик стоит… ну, цветочек такой из серебра на ножке, видишь? Так это болтушка. Или, если верно, связной. Вот он и зазвонит, если магистру или твоему учителю вздумается поговорить. Подойдешь, нажмешь пальчиком на листик и разговаривай. Пока палец держишь, он тебя слышит. Как уберешь - тишина. Сразу предупреждаю: отпускать нельзя ни на миг. Тогда ему придется тебя снова вызывать.
        - А почему таких в Ставине или в кланах нет?
        - Умные вопросы задаешь. Там много чего нет, и не от нашей прихоти или жадности. Просто магии не хватает. Все, Эвеста, я убежала. Купайся, обживайся, первый день всем даётся на обустройство. Если какие-то вещи остались в старой комнате, вечером помогу забрать.
        Дверь хлопнула, и Веся осталась одна, но с кучей вопросов и сомнений. Ей неимоверно хотелось пойти к двери, за которой сидел Берест, и немного с ним поговорить… хотя бы через дверь. Еще неплохо бы проведать упрямого деда, но туда идти пока еще рановато. Сама же сказала, что вечером… мельник обязательно начнет ехидничать и торжествовать, а это неправильно… и она все доскажет ему при встрече. А еще хотелось искупаться в замечательной купели, вырезанной из светлого камня такого теплого оттенка, словно это очень твёрдое дерево, она не удержалась, проверила. Еще нужно было спокойно обдумать все новости… и возникшие вопросы.
        Княжна посмотрела на цветок, который первоначально приняла за простое украшение, подошла поближе, рассмотрела его внимательно, но прикасаться не стала, развернулась и отправилась в спальню. Никаких поводов не верить коротковолосой чародейке у Веси не было, да и глупо это, лгать новенькой, зная, что она собирается тут жить… хотя и не всю жизнь, а до того момента, как разберется со своим даром… и узнает про него побольше.
        А через несколько минут Веся уже сидела в своей замечательной купели, смотрела на тугую струю теплой воды, вырывающуюся из бронзовой трубки, и начинала верить, что все образуется. Ну просто не может не уладиться в таком чудесном месте.
        Маленький отряд достиг высокой каменной стены без единого оконца или бойницы в тот момент, когда солнце уже провалилось в узкую щель между оставшихся слева скал и оттуда вырывалось только багровое зарево. Гроза, изрядно потрепавшая путников на последнем перевале, осталась позади, и хотя они и пытались защищаться от тугих холодных струй заговоренными накидками, но одежда и обувь прилегали к телам неприятно влажной тяжестью.
        - Неужели не пустят? - тихонько пробурчал один из воинов, несколько раз подергав за крепкую цепочку, единственное украшение обитой металлом створки нешироких ворот.
        Словно в ответ на его слова створка мягко поехала в сторону, гостеприимно открывая проход в маленький дворик, и князь первым направил внутрь своего коня.
        Едва гости оказались в огороженном со всех сторон такими же высокими каменными стенами дворе, ворота так же тихо вернулись на место. Зато распахнулась одна из двух обнаружившихся внутри дверей, та, к которой вело небольшое крылечко в одну ступеньку.
        - Оставьте животных, о них позаботятся, - спокойно сообщил стоявший в проеме человек, и путники беспрекословно повиновались этому ровному голосу.
        В помещении, куда они попали, пройдя коротким коридором, оказалось светло и тепло. Приветливо горел в очаге огонь, тянулись вдоль стен широкие лавки, накрытые шкурами и грубыми шерстяными ковриками. В углах виднелись невысокие шкафчики, и на них были сложены стопками тоже грубоватые, но теплые одеяла, а посреди комнаты стоял длинный и широкий стол, накрытый к ужину.
        - Умывальня за той дверцей, - указал воинам чародей на дверцу рядом с очагом, - в шкафах сухие вещи. Берите все нужное, ешьте и отдыхайте. Князь, для тебя приготовлена комната в другом месте.
        И пошел к выходу, ничуть не сомневаясь, что Радмир последует за ним.
        «А куда деваться?» - желчно усмехнулся князь, покорно шагнув к двери. Вышел следом за провожатым на крыльцо и удивленно приподнял бровь: их лошадей в тесном дворике уже не было. Но сжал зубы покрепче в твердом намерении ничего не спрашивать, ничего не просить и ни о чем не поминать. Только Весеника, светлая птичка с неспокойным характером и честным взглядом необыкновенных глаз, доставшихся от бабки, была сейчас в его сердце, и горело в мозгу предчувствием беды давнее видение гибельного пути, по которому она уходит со своими узлами, притороченными к седлу на спине зверя и с девичьим сундучком в руках.
        Войдя в широкую дверь, вторую из имеющихся во дворике, Радмир обнаружил, что это конюшня. Удобная, чистая, с просторными денниками, бочкой с водой и яслями с овсом для каждой лошади. И все их усталые животины, уже без сбруи и груза, стояли по денникам и жадно пили воду или начинали есть зерно.
        Князь сжал зубы едва не до скрежета, сейчас ему позволяли краешком глаза заглянуть в щелочку, за которой текла чужая жизнь. В чем-то похожая на его собственную, но в основном совершенно иная, чем у него и остальных этросов. Неведомая сила, задевшая его самого лишь краем крыла, текла тут полноводной рекой, делая смешными проблемы простых людей и непонятными заботы самих чародеев.
        А встречающий невозмутимо прошел вдоль конюшни и открыл другую дверь. Вот теперь они оказались перед домом, но рассмотреть его подробно оказалось невозможно. Слишком близко было просторное крыльцо, выложенное из красноватого гранита, а за ним сквозь широкие и высокие стрельчатые окна, прорезанные по бокам от входной двери, лился теплый свет, манящий как можно скорее оказаться внутри.
        И Радмир не стал ни останавливаться, ни рассматривать чужое жилище, хотя очень любил изучать незнакомые дома и дворцы. Просто шагнул - и оказался в небольшом уютном зале, откуда широкие арки проходов вели во все стороны.
        Провожатый молча свернул вправо, и едва оказавшись в длинном и свободном зале, по обе стороны которого виднелись двери, распахнул ближайшую.
        - Вот твоя комната. Еда на столе, в мыльне налита горячая вода, в шкафу сухая одежда. Верховный магистр освободится через час, - так же ровно пояснил чародей и спокойно ушел, даже не подумав запереть князя на замок.
        - Спасибо, - буркнул князь ему в спину и шагнул в комнату.
        Глупо отказываться от горячей воды и еды, если в запасе целый час. А также от чистой и сухой одежды вместо той, что надел пару дней назад, выезжая из ворот трактира. И хотя у него в дорожных мешках осталась своя запасная одежда, однако ни спорить, ни интересоваться судьбой своих вещей Радмир по-прежнему не собирался. Правда, вынужден был признать, действуют чародеи с просто ошеломительной скоростью.
        Хмуро глянув за окно, за которым гасли последние отсветы уходящего дня, князь еще упрямее сжал зубы и направился туда, где, по обещанию чародея, его ждала горячая вода.
        Глава пятнадцатая
        За ним пришли ровно через час, и к этому моменту Радмир уже стоял у окна сытый и согревшийся, в удобной, странно свободноватой чужой одежде и терпеливо ждал, бездумно глядя в густеющую мглу за окнами. А о чем думать, если кто-то могучий уже все решил, а ему осталось только выслушать безжалостный приговор и попытаться вымолить для своей кровиночки хоть каплю сострадания?
        С тех пор как князь решительно выкинул из своих пределов чародея, вынюхивающего его секреты, Радмир не вел с Цитаделью и ее главой никаких дел. И истово ненавидел всех чародеев разом, когда узнавал о новой поблажке с их стороны клану Ястреба или самому Илстрему. И хотя смутно догадывался, что проклятье Веснушки досталось одному из его племянников или даже сыновей, но пока не знал точно, предпочитал считать, что ошибается.
        - Вот сюда. - Чародей распахнул перед князем дверь, но сам входить не стал.
        Радмир вошел в просторную комнату, окинул ее проницательным взглядом и решительно шагнул к стоявшему неподалеку от очага столику, за которым сидел крупный, немолодой чародей.
        - Добрый вечер.
        - С приездом, - гостеприимно ответил тот и кивнул на стоящее напротив кресло, - садись.
        - У меня один вопрос…
        - А у меня много. Но сначала я отвечу на твой вопрос… - Глава чародеев нажал на листок стоящего перед ним серебряного цветка, словно выросшего из гладко полированного полушария черного гранита, и через долгую минуту оттуда донесся сначала шорох, потом такой знакомый голос Весеники:
        - Я тут.
        - Эвеста, это Феодорис.
        - Я слышу. Что-то случилось?
        - Гость к тебе случился, можешь прийти в мой кабинет?
        - Уже бегу, - отозвалась Веся, и чародей отодвинул в сторону свой дивный цветок.
        - Вы её зовете Эвеста? - опасливо осведомился князь, и сам удивился, услыхав, как хрипло прозвучал его голос.
        - Хлоп, налей нам медового квасу да принеси закусок, - скомандовал хозяин, и пока странное многорукое облако стремительно металось вокруг стола, исполняя приказ, молчал. А потом, отпив полбокала, с еле заметным вздохом произнес: - Кабы ты сразу не спрятал дочь так хорошо, князь, глядишь и удалось бы оставить ей родное имя. Хотя самое глупое дело, которое я знаю, это рассуждать о том, как могла бы повернуть жизнь, будь мы предусмотрительнее.
        - У меня есть дар… - тяжело выдавил Радмир, - слабый… но против него я не иду.
        - Вот как, - задумался чародей и прищурился, словно что-то рассматривая, потом огорчённо вздохнул, - а почти незаметно. Но тогда прости за этот упрек.
        Князю бы подсуетиться, выпросить послабление для дочки в ответ на это извинение, но он только крепче сжал губы. Всегда не любил попрошаек, пытавшихся что-то выманить, пользуясь его расположением или настроением, и сам никогда не просил, особенно тех, кто так честно признал свою оплошку.
        - Феодорис! - Веся влетела в комнату так стремительно, словно опаздывала к выбору праздничных пирожков. - Где гости?
        Радмир резко встал навстречу, нахмурился, торопливо обшаривая лицо и фигурку дочери испытующим взглядом, не из темницы ли ее вызвали, но она уже охнула радостно, бросилась к отцу, на миг обняла с необычной для нее откровенностью.
        - Батюшка! И давно ты тут? Голоден? Устал? А где остальные?
        - Остальные остались в доме для приезжих у ворот, - чуть ворчливо доложил ей глава чародеев. - Садись, Эвеста, и князя сажай, у нас много вопросов, а он с дороги.
        - Как ты тут? - ничего больше не волновало отца, осторожно рассматривавшего непривычное, но удобное платье из тонкого кашемира, промытый шелк пушистой косы и оживленный блеск Весиных глаз.
        - Я тут теперь живу, - осторожно глянув на верховного магистра, сообщила Веся, - и зовут меня Эвесталия, или Эвеста. Так уж получилось… теперь я ученица чародейки. А про дар…
        - Я сам скажу, - мягко перебил Феодорис. - Чтобы не было ошибок на будущее… если в человеке сильна целительская способность, то второй дар никогда не будет темным. Таков закон силы.
        - Но ведь она… - неверяще уставился на магистра князь. - И как тогда…
        - У Эвесты редкий дар, - тяжело вздохнул Феодорис, и Веся втайне ему посочувствовала. Снова приходится это объяснять! Но пусть уж сам расскажет… отец ему поверит, и она послушает… эти слова ложатся на душу шелковым платком.
        - Праведный гнев, - помолчав, продолжил верховный целитель, и Весе показалось, что где-то раздался шорох шагов, но она слушала, не сводя с магистра глаз, - она истинная целительница… и потому ей нестерпимо смотреть на страдания людей или издевательства над ними. В такие моменты ее разум ищет способ, как немедленно помочь пациентам. А если ради помощи требуется остановить изверга, просыпается вторая сторона дара, и вот ею Эвесте теперь нужно учиться распоряжаться. Своими целительскими способностями она управляет отлично, не тратит лишней силы, направляет точно туда, куда требуется. Вот, кстати, ее пациент пришел, знакомьтесь!
        Веся обернулась и тихонько фыркнула, пациент, стоящий неподалёку в мягких, вышитых туфлях, был мрачен, как туча. Но смотрел почему-то не на целительницу, насильно вырастившую ему ногу, а на князя. Да и Радмир, осторожно обнимавший дочь за плечи, вдруг скрипнул зубами, и его рука непроизвольно стиснула Весю сильнее.
        Но она отметила это краем сознания, рассмотрев в мягком свете ламп, как вьется вокруг фигуры Ольсена еле заметная, зато едко-зеленая дымка.
        - Феодорис? - встревоженно оглянулась девушка на верховного магистра и обнаружила, что тот уже встал с кресла и мягко, словно крадущийся к зазевавшемуся тетереву рысь, двигается к старику.
        - Ты стала очень хорошей целительницей, дочка, - чуть погладил Весино плечо отец и с наигранным изумлением добавил: - Я впервые вижу, чтобы вылечили человека, которого волки сожрали восемь лет назад!
        - Какие волки? - нахмурился оглянувшийся на слова князя Феодорис.
        - Те самые, которые сожрали на перевале охотника и вот этого волокиту! От того нашли оружие и кусок тулупа, а от этого лишь обглоданную ногу.
        - Так эта она похоронена в той маленькой могилке… - потрясенно ахнула Веся, - а я думала… ребенок…
        - Все трое они там… - горько произнес Радмир, внезапно почувствовав, что не желает не только разговаривать с этим человеком, твердо стоящим на двух ногах, но и вообще его видеть, - и охотник тоже… всё, что осталось. Как Кастина встала на ноги, так и похоронили.
        - Так вот почему она там всегда так плачет… - сообразила Весеника и снова перевела взгляд на Ольсена.
        А в следующий момент уже мчалась к рухнувшему, как подрубленное дерево, мельнику, поспев почти одновременно с Феодорисом.
        - Веся… - сразу забыл магистр ее новое имя, - спаси… он мне когда-то жизнь спас…
        - Да не волнуйся ты так. В нем моей силы еще полно, это просто обморок… тьма! Не думала я, что он такой дурак!
        - Еще неизвестно, кто глупее… - вздохнул князь, как ни взбесило его появление человека, которого все они восемь лет считают погибшим в страшных муках, но несправедливым он не желал быть даже в мелочах, - приревновал ведь он ее ко мне… дурак старый. Решил, будто я к Кастине на свидания хожу! А она и оправдываться не стала… гордая.
        - А зачем ты туда ходил? - мягко осведомился магистр, заметив, как дрогнули и еле заметно искривились в злой усмешке губы мельника.
        - Так она же ему молочная сестра, росли они вместе, - с нарочитой печалью ответила за отца куница, раньше магистра понявшая, что пациент уже пришел в себя, но продолжает притворяться, - и муж ее был отцу лучшим другом… Больше ни с кем из женщин отец и не советуется, лишь с матерями да с тетушкой Кастиной. Говорили женщины, она так и живет на той заимке, как овдовела, не хочет возвращаться в Ясновень. А еще могилка эта… каждый день цветы туда носит да куст чубушника поливает.
        - Оторвите мне эту ногу… или сам отрежу… - хрипло прорычал, приподняв голову, Ольсен, и Веся печально усмехнулась.
        - Дед, ты глупостей не говори, а? Тебе не ногу отрывать нужно, а голову… Кастина уже семь лет моя наставница… с тех пор как дар у меня проснулся. Она меня наизусть знает… никогда не поверит, что я мимо тебя ходила и лечить не попыталась. Да и не буду я врать… глупо это. Ты столько лет сам себя мучил… вместо того, чтобы спросить…
        - Я спросил! - рыкнул Ольсен. - А она показала на дверь… вот и ушел. Третьим лишним никогда не был…
        - Так ты и вторым там не был. - Князь взял кубок с квасом и жадно выпил половину, пытаясь себя успокоить. - Кастина за первого мужа без любви выходила, это он в ней души не чаял. Погиб в битве… а как тебя волки сожрали, она лебединое перо на шею повесила…
        - Эвеста, - Феодорис вернулся к столу, налил в кубок квасу и принес мельнику, - сама его усыпишь или зелье дадим?
        - Да как ты смеешь… мальчишка! - вспылил Ольсен и резко сел на диване. - Не вздумайте!
        - Иначе он к утру, - не обращая внимания на эти слова, продолжал рассуждать глава Цитадели, - что-нибудь особо сумасбродное придумает.
        - Но ведь я уже вызвала ее сюда, - задумчиво поглядывая на пациента, сообщила Веся. - Кастина пойдет через перевал, напрямик, она этот путь хорошо знает. А от Ставина тут недалеко… думаю, через пару дней здесь будет. Поэтому ему лучше ничего не придумывать. А я сейчас к Бересту схожу, приведу сюда. Пусть за дедом присматривает.
        - Это хорошая мысль, насчет Ардеста, еще и Анса к нему в помощники. - Феодорис так довольно ухмылялся, словно забыл про свое намерение держать ястреба взаперти до утра, а Веся и не вздумала напоминать. - Вдвоем они точно продержатся до появления твоей наставницы.
        Глава шестнадцатая
        За Берестом и Ансертом верховный магистр отправил Хлопа, а сам, сунув кубок с квасом в руки мельника, вернулся в свое кресло и принялся молча грызть каленые орешки, но, судя по остановившемуся мрачному взгляду чародея, мыслями он был далеко. И это даже Ольсена, сопевшего с притворной обидой, заставило замереть с почтительным видом.
        Молчали и остальные. Веся пыталась прикинуть, как сообщить Кастине об её ошибке, и не находила слов, достаточно мягких и бережных, чтобы не причинить наставнице острой боли.
        Князь в этот момент мысленно честил себя самыми последними словами за торопливость. Конечно, тогда его гнали неотложные дела… но сколько раз он замечал, как важно иногда отставить все насущные проблемы и спокойно, вдумчиво разобраться с бедами или подозрениями домочадцев! Ведь как удачно могла бы повернуться жизнь сестры, останься он в тот далекий вечер в домике Кастины поближе познакомиться с путешественником, случайно отставшим от обоза из-за сломавшей ногу лошади, да так незаметно там и прижившимся.
        - Добрый вечер, - вежливо поздоровался появившийся в дверях Берест, цепким взглядом окидывая комнату.
        А едва рассмотрев сидящих за столом князя с чародеем, а деда и Весю в разных углах дивана, направился к кунице и спокойно сел рядом с ней, надёжно прикрыв своим телом от едко фыркнувшего Ольсена. Девушка тотчас украдкой продвинула по дивану руку, и та мигом оказалась в плену сильной и горячей ладони ястреба.
        - Добрый вечер, - чуть запыхавшийся Ансерт явно бежал, и Веся ему невольно посочувствовала.
        Она уже поняла по разговорам чародеев, что пожить в этом доме пускали далеко не всех просителей, и алхимик явно относился к этим остальным.
        Анс тоже вначале осмотрел комнату и, ничуть не сомневаясь, сел между старшим братом и мельником.
        - Эвеста, - поднял на куницу строгий взгляд Феодорис, - объясни нашим гостям, как они должны ухаживать за дедом. Мне кажется, лучше всего будет, если твой пациент до утра спокойно поспит. Хлоп проводит их в его комнаты.
        Веся чуть нахмурилась, пытаясь сообразить, с чего начать объяснения ястребам насчет старика и как снова не задеть его чувства. Ему и так несколько минут назад хватило боли. Покосилась на застывшее каменной маской лицо Ольсена и вдруг поняла, как это неверно будет… представить старика капризным самодуром. Да, он обманулся, поступил глупо и страшно, но сполна расплатился за эту ошибку собственной болью: и телесной, и душевной. Теперь следует помочь ему заживить душевную рану, но не такими грубыми средствами.
        - Я думаю, его не нужно усыплять, - твердо сообщила она, глядя магистру прямо в глаза. - Ольсен вполне здоров и достаточно мудр, чтобы не навредить своей ноге. А Анс не хуже меня знает, как обращаться с возрожденными конечностями.
        - Ты целительница, Эвеста, тебе виднее, - помедлив несколько секунд, согласился Феодорис, как ни в чем не бывало, и до Веси начало доходить, что это снова была проверка.
        Но теперь она больше не возмутила куницу, как раньше. В душе девушки все больше крепла уверенность в правильности собственного решения остаться здесь и в праве открыто высказывать свое мнение… если она считает его верным.
        - И еще я думаю, - смело продолжила куница, сама удивляясь в глубине души своей наглости, - если мы будем обсуждать… как отцу сообщить в клане о моем решении, то совет Ольсена и Береста будет вовсе не лишним.
        - Ардеста, - твердо поправил княжну жених, нежно сжав ее руку, - я принял решение остаться здесь и вступить в круг. А Берест… замечательное имя, и пусть оно останется легендой, когда исчезнет тот, кто его носил. Ну а дед придумает… как это проделать поправдоподобнее.
        - Что такое круг? - мгновенно заинтересовался Ансерт. - Я тоже хочу.
        - Поживи немного гостем, присмотрись, - с притворной неохотой вздохнул Феодорис, и Берест вдруг едко заухмылялся, - а Ардест, если решил, завтра пройдет ритуал. И начнет учиться управлять своим даром… и лицом. Привык, что его никто не видит.
        - Если он решился, то я тем более готов, - заупрямился Ансерт, - все знают… я давно мечтал немного подучиться у чародеев.
        - Ансерт, - не выдержала Веся, - речь не о том, чтобы подучиться. А о том, чтобы стать чародеем, принять все правила и жить по законам Цитадели.
        - А тебе никто не разрешал нарушать правила и рассказывать гостям все секреты, - немедленно остановил ученицу магистр, но Веся была уверена, если бы он считал это неправильным, то нашел бы способ прервать ее объяснения в самом начале.
        Просто показывает сейчас Ансу, кто здесь распоряжается и что спорить с ним вовсе не стоит.
        - Извини, Феодорис, но ему нужно знать… чего он лишается, если останется здесь.
        - Но вы же решились?! - остановить настырного Анса оказалось не так-то просто. - Значит, и я смогу. Тем более я всегда этого хотел.
        - Он говорит правду, - подтвердил Ольсен, решивший наконец прервать свое молчание. - Ансерт давно мечтал о Цитадели.
        - А вы не думаете, что вашим братьям придётся без вас трудно? - испытующе уставился на ястребов магистр, и Веся замерла, чувствуя, как сильнее сжалась рука Береста.
        - Ранзелу давно пора командовать отрядом, - ответил Дикий, - он отлично справится. А степняки сейчас должны отступить, всегда отступают, как получат хороший пинок. Не настолько они смелы, лезть на защищенные села, а в защите Туры они убедились. И Лирсет с Даренсом ему помогут… Дарс хороший советник. А вот целителем придётся ходить Лайонису. Но он ведь за этим туда и приехал?
        - Все верно, - усмехнулся чародей, - он пришел вам помочь. Но вы зачем-то устроили ему допрос.
        - А он был к нему готов, - не выдержал Анс, - как я теперь начинаю понимать, догадывался заранее.
        - Это сейчас неважно, - устало глянул на ястребов Радмир, - меня волнует другое. Весю в клане любят и знают, что она не способна на зло. Даже словам очевидцев не поверят, тем более все рассказывают о чудесном спасении селян. Я-то теперь понимаю, как правильно сделал Феодорис, спрятав Весю тут, шаманы хингаев щедро заплатят за ее голову. Но если я начну рассказывать в клане про ее наказание…
        - А зачем и кому ты обязан отчитываться? - не выдержал Ольсен. - С каких пор князья объясняют всем, куда делись их домочадцы? Сделай важное лицо, ответь загадочно… больше с вопросами не полезут. Но поймут, что все не так просто. Ну а сюда сунуться никто не решится.
        - Феодорис, - сообразила Веся, что здесь обойдутся и без них, - мы больше не нужны? Я могла бы показать гостям столовую и отвести Анса в комнату.
        - Идите, - еле заметно усмехнувшись, позволил Феодорис, - но не забудь предупредить их про лестницу.
        - Не забуду, - потянув ничуть не сопротивляющегося Береста к выходу, пообещала ученица, завязывая себе узелочек на память - выучить назубок все правила и запреты.
        Иначе Берест точно попадет в ловушку… а ей этого вовсе не хочется.
        - Что это за лестница? - едва отойдя от кабинета десяток шагов, требовательно осведомился Берест.
        Куницу он обнял за талию, едва за ними закрылась дверь, и, судя по решительно сжатым губам, сквозь которые рвалась счастливая улыбка, не собирался отпускать даже на миг.
        - Сейчас все объясню, - пообещала Веся, пытаясь решить задачу, от которой ее отвлекали губы ястреба, осторожно касающиеся то виска, то волос, - только устроимся где-нибудь поудобнее. Но сразу могу сказать, тут лучше не входить в закрытые комнаты. Я думаю, Ансу лучше занять комнату рядом с Берестом… извини, с Ардестом. Ваш отец дал вам очень похожие имена.
        - Это старая история. У его погибшего старшего брата, который должен был стать князем, было очень звучное имя… Даргобер, и отец с Мензердом тайком завидовали. Но наш отец считал, что самое неудачное досталось ему, и еще в юности решил дать своим сыновьям имена, начинающиеся на одну букву и одинаково звонкие. Самый старший у нас Аберост, второй Агедирс, потом я и Ансерт. А куда мы идем, моя комната вроде в другом конце?
        - Я покажу вам столовую и обеденный зал, почти пришли. Только не удивляйтесь, кухарка тут особая.
        - Самое особенное тут - это ты, мое солнышко, - нежно выдохнул ей в волосы Ардест, - и сейчас меня волнует не кухня… а совсем другой вопрос, когда ты возьмешь мой браслет?
        - Об этом нужно спросить Феодориса, - огорчённо вздохнула Веся и почувствовала, как жених резко остановился и развернул ее к себе. - Почему ты так смотришь?
        - Ты хотела сказать нечто совершенно другое, - осторожно пояснил ястреб, и куница понятливо заулыбалась, вспомнив про его дар.
        - Просто не так сказала… я его уже взяла, Берест, - твердо глядя княжичу в глаза, сообщила она, - душой взяла. А все вещи… особенно такие приметные украшения, которые могли видеть на моих руках другие воины… Феодорис забрал и носить запретил. По ним меня могут опознать, потому и нужно спросить магистра про браслет. И все равно я не имею права его взять, пока ты не вступил в круг. Во всем этом вообще много сложностей, я потому и ушла… пусть они решают сами.
        - Понятно, - облегченно вздохнул ястреб, крепче прижал к себе куницу и бережно поцеловал, - спасибо, любимая. Признаться, я пока про все это вообще не думал, не до того было. Но Феодорис прав… лучше тебе бросающиеся в глаза вещи не носить. Поэтому у тебя на руке и нет твоего браслета?
        - Давай, я сначала угощу вас горячим отваром с пирогами, потом устроим Анса и поговорим. Я тебе расскажу все, что успела понять, - кротко улыбнулась Веся, беспокоившаяся за жениха.
        Кто знает, вдруг Феодорису не понравится, как они ведут себя посреди Цитадели? Вполне может приказать Хлопу утащить его куда подальше и запереть… а ей нужно сказать ястребу так много.
        - А мне ничего не расскажешь? - Анс хоть и стоял в нескольких шагах от них, но отлично все слышал.
        - Береста… ох, Ардеста завтра утром ждет ритуал… принятия в круг… а тебе еще нужно подумать!
        Но алхимик в ответ на эти слова усмехнулся с твёрдостью человека, совершенно уверенного в выборе.
        - Вот и отлично, чтобы не делать два ритуала, проведут один. А как там, в круге?
        - Анс, я и так слишком много болтаю… потерпи до решения главы Цитадели, - чуть виновато призналась княжна.
        - Тебя могут наказать? - тотчас нахмурился Ардест. - Тогда лучше ничего не рассказывай. Ночь я потерплю. И Ансерт тоже. Кстати… меня можно звать Дест, это мы с Ансом всегда друг друга так коротко называли… когда я еще не был Берестом.
        - Ладно, - покладисто кивнула Веся и позвала: - Повар!
        В следующие полчаса ястребы больше изучали необычного прислужника, чем ели, и Весе пришлось кратко пояснить, откуда он взялся. А еще предупредить, что о чудесах Цитадели нельзя рассказывать нигде и никому.
        - Сами понимаете, кто-то поймет, некоторые позавидуют, а найдутся и недобрые люди… обвинят чародеев во всех собственных грехах. А они просто не могут создать таких в другом месте… но я снова тороплюсь с объяснениями, этого вам пока знать не следует.
        - Тогда идем устраивать Анса, я уже сыт, - рассмотрев, как Веся лениво катает по тарелке орешек, княжич решительно потянул девушку из-за стола.
        - Вот эта комната, - добравшись до своих бывших покоев, показала Веся, - тут я раньше жила, еще платья не все забрала.
        - Тогда я сам ее займу, - тотчас решил Берест и усадил невесту в кресло. - Посиди, я покажу Ансу мою комнату и перенесу свои вещи. У него пока все равно тут ничего нет.
        Алхимик только насмешливо прищурился, отлично сообразив, что уводят его нарочно, но спорить и не подумал. Точно знал, на месте брата он поступил бы так же.
        Княжна усмехнулась им вслед, разглядев тонкую зеленую полоску, мелькнувшую в бледной ауре Анса, и отправилась умыться, невесело раздумывая над тем, как преподнести жениху самую неприятную новость. Не девчонка ведь она зеленая, давно знает, с каким нетерпением женихи ожидают момента, когда смогут полноправно назвать невесту своей женщиной.
        - Веся… солнышко мое… - нежные руки ястреба встретили девушку за дверью, обняли, подхватили, как ураган подхватывает безвольный листок…
        - Берест… Дест! Подожди… - сообразив, что он несет ее к кровати, охнула Веся, - нельзя!
        - Почему?
        Княжна вгляделась в его потемневшие глаза и горестно вздохнула, вот что делать с его даром, если она говорит «нет», а ястреб отлично знает, что это ложь?
        - Ардест… я все объясню, - огорчённо вздохнула куница, и этому огорчению он поверил.
        Свернул к креслу, сел, не выпуская ее из рук, и настороженно всмотрелся в лицо невесты.
        - Веся… солнышко… ты мне не доверяешь? Или болеешь?
        - Счастье мое… - не выдержав, всхлипнула девушка, ну вот почему такая несправедливость?
        Пока вокруг нее были толпы вполне достойных, но ничуть не волновавших ее душу мужчин, можно было спокойно брать браслет и выходить замуж, старшая мать намекала. А теперь, когда ей все труднее даже несколько дней прожить вот без этого ястреба, из-под каждого кустика щедро, как мухоморы после летней грозы, растут неприятности и запреты.
        - Весенка моя… только не плачь… я все пойму, ты объясни… не молчи. Я ведь чуть с ума не сошел… как узнал, что тебя чародеи увезли. Что-нибудь точно бы сломал… так эти хитрецы специально Анса со мной отправили… поит потихоньку какими-то гадостями.
        - Ну-ка, - мгновенно насторожилась куница, положила ладошку ему на щеку, ища отзвуки своей силы, какой лечила Береста, прибавила каплю, приказав собрать в теле остатки всех алхимический снадобий.
        Опознать их ей не удалось, прошло время, и зелья растворились, смешались с кровью, но целительница к тому и не стремилась. Достаточно, если ее сила вычистит и выкинет все это из тела ястреба… не нужны ему никакие зелья, если она будет рядом.
        - Весенка… солнышко… - Ардест ловил губами гуляющие по его лицу пальчики и чувствовал себя невероятно счастливым. Никогда раньше даже не поверил бы, что можно ощущать такое блаженство от простых прикосновений девичьей ладошки, - мне пришла в голову простая мысль… возьми мой браслет и ходи с ним тут, в Цитадели. Он все равно уже твой, и я его никогда не отдам никому другому. А когда мы сможем отсюда уехать, наденешь другой. Я попрошу деда, он закажет такой широкий, чтобы можно было носить сверху… как рамочку.
        - Счастье мое, - вздохнула Веся, - мне очень нравится твоя задумка. Но я все равно хочу сначала спросить разрешение Феодориса. Подожди… не хмурься, я объясню. Мне нужно учиться… здесь, в Цитадели есть источник силы, они зовут ее магией. И пока я тут живу, мой дар вырос. Но умею я только исцелять, второй дар мы с наставницей всячески старались запереть, думали ведь, будто он запретный. А это праведный гнев… и он может спасать людей… я тут все эти дни сидела и думала… чародеи хотели, чтоб я сама решила, хочу учиться или нет. Но я уже сообразила, теперь неважно, чего я хочу. Раз он уже несколько раз вырывался, этот гнев, значит, выскочит и снова. И мне нужно научиться оставлять хоть немного силы про запас, я же выплескиваю все, до капли. А это опасно… там, на переправе, селяне догадались пригнать нашу лодку к берегу, последнее, что я помню, как нас кладут на кошмы под кустом. Но если бы в тот момент налетела орда… я б и пальцем не смогла пошевелить, чтобы спасти людей и тебя.
        Про себя Веся специально говорить не стала, нечего его расстраивать. И без того от ее слов сразу как-то померкла по-детски светлая и ясная улыбка, гуляющая по лицу жениха.
        Однако Берест в первую очередь именно про свое солнышко и подумал, облапил и стиснул так, словно степняки уже бегут по залам Цитадели.
        - Я все понял… вернее, слышал, девушкам ученье даётся легче. Прости… больше слова не скажу, пока все не выучишь. А про браслет завтра сам спрошу, как только вступлю в этот круг. А что ты еще хотела мне сказать?
        - Про деда… и про Тадора… и про Кастину… но боюсь, не успею. Видишь это облако с щупальцами? Это Хлоп, прислужник Феодориса.
        Хлоп, словно только и ждал, пока его заметят, подлетел ближе и бросил Весе на колени свернутый в трубочку листок.
        - Эвеста, тебе пора отдыхать. Завтра с утра начнём обучение, - вслух прочла Веся и виновато глянула на ястреба. - Мне нужно идти. Я не хочу пропустить ни одной минутки… чем быстрее выучусь, тем раньше мы сможем отсюда уйти.
        - Я тебя провожу, - тотчас поднялся с кресла Ардест и бережно поставил невесту на ноги. - Где ты живешь?
        - На втором этаже, окнами на запад. Я сама выбирала себе комнаты.
        - Там так же удобно, как здесь?
        - Да, - кивнула Веся, вовремя вспомнив, что ей никто заранее не объяснял, где и как она будет жить, и, значит, Бересту тоже не нужно ничего подробно рассказывать, - но лестница к женским комнатам зачарована. Мужчинам на нее лучше не вставать.
        - Это очень правильно, - с неожиданной уверенностью похвалил эту меру предосторожности ястреб, - нечего им мешать девушкам отдыхать.
        - Так ведь и я не смогу показать тебе свои комнаты…
        - Ну, ничего… запомни все, что тебе здесь понравится, в нашем доме я устрою точно так же, - твердо объявил Ардест и, поднеся руку невесты к лицу, нежно коснулся губами ее пальчиков. - Я тут решил… никогда больше не возвращаться в Серое гнездо. Мне нравятся земли в низовьях Ругора, а тебе? Выберем зелёный городок, и я построю там дом… а в нем все будет так, как захочешь ты.
        Веся тихо всхлипнула и прижалась к его груди, живо припомнив, как еще недавно боялась, что Берест не сможет ее простить.
        - Весенка… солнышко, в чем дело? Не нужно… не плачь. - Почувствовав истинность ее горя, Ардест так растерялся, что куница невольно заулыбалась и, вытирая лоскутом мокрые щеки, окатила его счастливым блеском глаз.
        - Ничего… все уже хорошо. Идем… я покажу тебе, где та лестница, - почему-то тут княжне не хотелось вслух рассказывать жениху свои самые сокровенные тайны.
        - Идем. Там я буду встречать тебя утром. Надеюсь, они примут меня в круг, я начинаю понимать, как полезно будет подробнее изучить тут чародейские законы и правила. А уж если мой дар станет сильнее, так это вообще будет замечательно.
        Глава семнадцатая
        - Куда как замечательнее, - закрывая колпаком хрустальный шар, тихо ворчал про себя Саргенс, - ни один торговец или пройдоха обмануть не сможет, не говоря о слугах или домочадцах.
        Говорить вслух о том, что княжич угадал и оба других желания, чародей не стал, а зачем говорить вслух? Все чародеи и сами знают, тут, в Цитадели, сила дара растет у каждого. У кого-то больше, у кого-то меньше, но обязательно у всех. Именно потому так строго проверяют они каждого, кого намерены принять в круг, и поэтому не пускают в Цитадель случайных людей, особенно одаренных.
        Не так-то легка она, эта ноша кажущегося всемогущества, иной и сильный дар несет бережно, как блюдо с жемчугом, стараясь ничего не обронить и не навредить невзначай ни людям, ни зверям. А другой, едва почувствовав в себе особое умение, тотчас начинает голову ломать, придумывая, как бы с его помощью преступить все законы: и высшие, и людские.
        Ну и не принять они его тоже не могут… тому, кого совет Цитадели не считает достойным, никто намеков не делает и испытаний не назначает… да его даже дальше гостевого дома не пускают, чтобы не попал под сень источника. А вот ястреб испытание прошел так чисто, что ни у кого не осталось ни малейших сомнений. Жаль, нельзя прямо теперь объявить ему желанную новость, умен княжич, заподозрит, что за ним следили. И ведь не слукавишь ему, сразу поймет… а потому пусть ждет до утра.
        Чародей сложил в стол законченную работу и направился в кабинет верховного магистра, тот просил подойти Сарга, как освободится.
        Войдя в кабинет, чародей обнаружил, что князь и магистр заняты настоящим мужским делом: раскладывают крохотные разноцветные плоские бусинки по огромной карте, нарисованной на стоящем в углу комнаты круглом столе. А Ольсен, сидя в кресле с высокими ножками, наблюдает за их кажущимся со стороны несерьезным занятием и выдаёт то ли замечания, то ли советы, но неизменно желчные и колкие.
        Саргенс несколько минут постоял, наблюдая за их делом, и очень скоро начал понимать, что редкие зелёные бусинки - это чародеи, а рыжие - отряды Радмира, так как теснились они на восточном берегу Ругора. По другую сторону от самой большой реки рыжих бусин было всего две, зато были черные и серебристые. И они могли означать только отряды вепрей и ястребов.
        - А Шангор вам присылает отчеты о том, куда пойдет? - подняв голову от карты, осведомился Радмир, поймал быстрое переглядывание и нахмурился. - Вот, значит, как. А я все время думаю, почему он ни за какие блага не хочет взять под командование один из моих отрядов! Значит, это вы его успели перекупить.
        - Ты неверно решил, - покачал головой Феодорис, - мы его не покупали. Мы ему помогли бежать из плена… и подсказали самый надёжный способ, как защитить свои земли и сородичей и отомстить хингаям. В тот раз… когда Шангор попал в плен, он потерял всех родных… но я тебе этого не говорил.
        - Тьма! Тогда извини. Но почему он не хочет ни к кому присоединиться?
        - Если я скажу правду, ты обидишься.
        - А ты попробуй, - нахмурился Радмир и застыл в ожидании.
        Стук в дверь явно озадачил верховного магистра, и он вопросительно глянул на друга, но Саргенс ответил ему недоуменной гримасой.
        - Можно? - Дикий Ястреб стоял на пороге, пытливо рассматривая присутствующих.
        - Входи, - кивнул Феодорис, - не захотел отдыхать?
        - Пришел деда забрать. Веся сказала, что ему нужно хорошо есть и много спать.
        - Эвеста, - строго поправил магистр.
        - Мало ли чего скажет эта девчонка, - строптиво фыркнул Ольсен.
        - Дед! - Вот вроде и ровно окликнул ястреб мельника, а у всех отдалось в позвоночнике. - Всех целителей положено уважать. А мою невесту чти особо… если не хочешь поссориться со мной навсегда.
        - Дожился… - потихоньку пробурчал Ольсен, но все постарались сделать вид, будто ничего не расслышали.
        - Так ты сейчас идешь, или тебя подождать? - строго глядя на прадеда, продолжал выяснять его планы Берест. - Мне зелье выдали, какое тебе на ночь выпить нужно.
        - А ты уже принял решение? - обратился к ястребу магистр, старательно не обращая внимания на отчаянные знаки дядюшки.
        Мало кто знал, что Ольсен был ему родным дядей по матери и когда-то спас одаренного мальчишку от проводившего ритуал подчинения шамана.
        - Да. Я хочу вступить в круг и научиться владеть своим даром как можно лучше. Во время боя от уверенности в точности сведений зависит жизнь многих людей.
        - А Эвеста? - пытливо смотрел магистр.
        - Эвеста никогда не лжет, - сразу сообразив, о чем хочет спросить чародей, твердо ответил Ардест, - и не хитрит, если ее к этому не вынуждают.
        - Ты хорошо ее рассмотрел, - изумленно поднял бровь Радмир, - но боюсь, в Сером гнезде ей придётся научиться кривить душой. Она воспитана свободным воином и сидеть целый день в кресле не сможет.
        - Я знаю, - мягко улыбнулся ему ястреб, - и не собираюсь везти ее в Серое гнездо. Мы решили построить свой дом в долине Ругора. Веся… Эвеста будет в нем хозяйкой, какие порядки захочет, такие и заведет.
        - Ну что ж, - бросив короткий взгляд на Саргенса, скупо улыбнулся магистр, - твои ответы меня устраивают… остался последний.
        - Я отвечу. Если Эвесте можно носить мой обручальный браслет, то я ей его утром надену, если нет, закажу другой. А свадьбу мы устроим, когда она научится управлять своим даром.
        - Дай его мне, я посмотрю, что можно сделать.
        - Вот, - Берест немедленно достал из-за пазухи висевший на шнурке кошель и достал шкатулку с украшениями и свадебный браслет.
        - Шкатулку тоже давай… все равно тебе пока нельзя носить тут камни, я позже объясню почему. И иди отдыхать, рано утром за тобой придут… позвать на ритуал приема в круг. Радмир, ты тоже иди отдыхать, утром поговорим.
        - Мне нужно ехать домой… - с сожалением вздохнул князь, - уже полмесяца в отъезде, а там дочка замуж собралась.
        - Мы перевезем вас через перевал на своих тэрхах. За день доберетесь, и заодно чародеи защиту на Ясновень поставят. А вот дать тебе сейчас постоянного защитника не смогу, всех свободных отправил к Хорогу. Хлоп! Проводи Ардеста и Радмира, князь займет соседние свободные покои рядом с ястребом.
        - Я живу в тех комнатах, где раньше жила Веся, - предупредил Берест, и магистр спрятал довольную улыбку.
        Племянник упорно не попадался ни в какую ловушку и, сам того не зная, набирал себе крестиков, которые Феодорис мысленно ставил ученикам за правильные ответы.
        - Ну и хорошо, - гостеприимно улыбнулся Феодорис, - там рядом несколько свободных комнат. Выбирайте какие понравятся. Спокойной ночи.
        Дождался, пока правильно понявшие намек гости уйдут, и оглянулся на Саргенса.
        - Садись ближе, я хочу тебе признаться в ошибке, которую сделал восемь лет назад. - От улыбки, сиявшей на лице магистра минуту назад, осталась лишь кривая гримаса.
        Чародей мрачно вздохнул, начиная понимать, для чего он так срочно понадобился главе Цитадели, и направился к креслу.
        - А может… не нужно? - встревожился Ольсен.
        - Тебе, может, и не нужно, - безразлично пожал плечами Феодорис, - а у нас такой закон. Один из самых главных. Если поймешь, что когда-то или где-то сделал ошибку или что-то просмотрел, немедленно расскажи об этом собратьям. Все должно быть описано и внесено в нашу летопись в соответствующий том.
        - Ну и кому это интересно? - неуступчиво проворчал Ольсен, хотя отчётливо понимал, от его мнения сейчас не зависит ровным счётом ничего.
        - Тем, кто будет жить в Цитадели после нас, - строго глянул на него племянник, - каждый верховный магистр, беря на свои плечи заботу о собратьях, Цитадели и Этросии, сначала изучает все летописи. Описания битв и побед, потерь и ошибок.
        - А если не захочет? - не унимался мельник.
        - Значит, совет Цитадели никогда не доверит ему амулет главы. Самоуверенных людей, считающих, будто они мудрее всех предшественников, и не желающих учиться на чужих ошибках, нельзя и близко подпускать к этому месту. А теперь не мешай мне, Сарг сегодня тоже устал, а завтра у нас куча новых дел. Так вот… как ты знаешь, я считаю Ольсена дядей, хотя моя мать была его двоюродной сестрой. А еще я считаю его своим спасителем… но никогда не рассказывал тебе об этом. Не желаю никому открывать свое слабое место. Он ведь упрям… живет один, без помощников и охраны, и хотя он неплохой алхимик, но от банды или шамана ему не отбиться. А теперь хочу рассказать… знаешь зачем? Не желаю больше идти на поводу у его глупых детских обид и капризов. Ты же знаешь, что он тайком приезжает сюда варить свои зелья в нашей лаборатории? И это случается все чаще… а я каждый раз создаю и заряжаю мощного фантома… проследить, чтобы Ольсен добрался до этой своей дурацкой мельницы живым и невредимым.
        Феодорис сердито фыркнул, налил в бокал кваса и сделал несколько глотков. Мельник и чародей сидели молча, покорно ожидая продолжения рассказа, можно было не сомневаться, раз уж магистр заговорил, то выскажет все.
        - Так вот… я начал говорить про спасение. Мне было всего семнадцать, и дар созидания с каждым днем все сильнее менял мою жизнь и мои планы на будущее. Возможность творить самые разнообразные вещи из простой глины или даже мусора наполняла мои дни счастьем и восторгом, и я уже видел себя ни больше, ни меньше как ярмарочным фокусником. Но не мог даже представить, что сильные одаренные видят окружающий меня свет ауры. Тем более не подозревал об угрожающей мне опасности и о шаманах, которые давно изобрели ритуал для пополнения собственных способностей и амулетов магией одаренных. И потому как мышка в кувшин с сыром прыгнул в незатейливую ловушку. И если бы не Ольсен, меня давно бы не было. Шаманские ритуалы жестоки, как ты знаешь. А Ольсен тогда был полон сил, имел слабые способности следопыта и успех у женщин… и возвращался под утро от очередной возлюбленной, когда рассмотрел возле тропки что-то темное.
        - Ничего я не рассмотрел, это Ласка учуяла. Умная была собака. Вытащила из кустов твою куртку… - Мельник смолк и тяжело вздохнул. Феодорис был прав… но как же не хотелось в этом признаваться!
        - Да, шаман велел мне бросить вещи в кусты и дал свою старую одежду… у него был средней силы дар, как я потом разобрался, и он почти все вложил в подчинение. Далеко он меня не повел, уж очень хотел побыстрее получить чужую силу. Камень-то степняк заранее присмотрел, под обрывом, у речки. Сразу меня к нему привязал… шаманы силу с кровью забирают, но стараются пленника держать в сознании, тогда она активна. Потому я и рассмотрел, как на обрыве поднялся во весь рост Ольсен, раскрутил пращу и метнул каменюку чуть не со свой кулак. Помню только свой страх - а вдруг этот снаряд вместо шамана врежется в меня? А потом я потерял сознание… убил-таки дядюшка шамана, и заклятье, державшее меня в сознании, спало. Однако, очнувшись, я увидел возле себя местную травницу, оказывается, она нашла меня на пороге собственной избушки. А через некоторое время приехал чародей и привез меня сюда. С того момента моя жизнь круто переменилась… и стала той, какую ты знаешь. Ольсен ни при встречах, ни в редких записках не подавал ни малейшего знака, что это он тогда принес меня травнице, и я, разумеется, тоже молчал, не желая
навязываться насильно. Но когда мне сказали, что он лежит без ноги на своей мельнице, немедленно помчался туда с лучшим целителем Цитадели. Однако дядюшка моей помощи не принял и вообще едва ли не выставил нас вон. И я снова не стал спорить… и это моя большая ошибка, слова обиженных людей, особенно родных и друзей, нельзя воспринимать всерьез и тем более не стоит потакать их капризам. Это неверное мнение, будто человек сам лучше всех все про себя знает и сам должен решать, лечиться ему или погибать. В обиженном человеке говорит не разум и не голос высших сил, дарующих нам жизнь. В нём говорит оскорбленная гордость и самолюбие, а это чувства, которые ведут к темной стороне сознания.
        Феодорис снова отпил квасу, вздохнул, и его лицо стало тверже и суровее.
        - С тех пор мы поставили на мельницу свои метки и присматриваем за ним… и теперь я могу со всей твёрдостью сказать, кем постепенно стал мой дядюшка. А началось с того, что от скуки и по просьбе Илстрема он согласился присматривать за Берестом и его братьями, потом втянулся в их заботы, начал интересоваться делами князя и его отношениями с другими кланами, сделал все, чтобы подружиться с Шангором. И понемногу стал для князя ястребов кем-то вроде тайного шпиона и советника. Прикрываясь занятием алхимией, посылал наемников во все концы Этросии якобы за редкими ингредиентами, но на самом деле собирал сведения о других князьях, их войсках и размерах сокровищниц.
        - Феодорис… - нахмурился мельник, - ты соображаешь, в чем пытаешься меня обвинить?
        - Я не пытаюсь тебя обвинить, - сухо отрезал магистр, - я объясняю, что благодаря моему попустительству и особому отношению ты стал весьма осведомленным человеком. Нет, я не говорю, будто действуешь ты только в интересах Илстрема, постепенно ты осознал, насколько это неверно и опасно, складывать все камни на один угол плота. Но тем не менее, ты успел совершить большую ошибку… впрочем, обычную для людей твоего уровня, возомнил себя самым хитрым и неуловимым. И даже не представляешь, как обрадуются шаманы, когда до тебя доберутся. Всем нам скажут спасибо за сведения о войсках и лучших командирах, которые им ничего не стоит вытащить из твоей головы. Еще хорошо, что благодаря Эвесте теперь ты хотя бы можешь бегать… а раньше и до сигнального кристалла не успел бы доковылять. И все равно, рисковать, оставляя тебя одного на мельнице, я более не намерен. Можешь жить в Ставине в доме Илстрема, можешь в Сером гнезде, можешь в любой защищенной чародеем крепости. Выбор достаточно велик.
        - А Цитадель ты не предлагаешь?
        - Ольсен, а я ведь ее никому не предлагаю! Каждый сам решает, попроситься сюда или нет!
        - Я подумаю, - буркнул мельник и решительно встал. - Где моя комната?
        - Хлоп проводит… и проследит, чтоб у тебя было все необходимое! Спокойной ночи.
        Несколько минут после ухода старого алхимика чародеи молча пили маленькими глоточками квас, отдыхая и привычно думая о сделанном за день и предстоящем на завтра.
        - От Бедвора были вести? - наконец устало поинтересовался Саргенс.
        - Снова думаешь мои мысли? - невесело пошутил Феодорис.
        - А ты снова пытаешься упрекнуть меня в том, чего я не умею? Значит, нету. Может, пора послать им помощь?
        - Подождем еще немного. Нужно быстрее учить новичков… на этот раз будет трудно. Любовь…
        - А я хотел сказать, что легче. Веся очень обязательная, эта Кастина сделала почти невозможное. Из живой, озорной девчонки, какую я видел семь лет назад, получилась ответственная и рассудительная целительница.
        - Снова ты читаешь мои мысли, - весело засмеялся вдруг Феодорис, - только я потом еще подумал про Береста. Как он сегодня одёрнул деда! Мне захотелось вскочить и вытянуться, будто я его оруженосец! И намерения у него правильные… вот только размах маловат.
        - Ну, так мы же подскажем, - поднимаясь с кресла, усмехнулся Саргенс. - Я иду спать. Кстати, с его камнями сам будешь возиться?
        - Сначала посмотрю, что есть в сокровищнице, потом скажу. Если ничего подходящего не найду, сделаю новое, тогда позову, немного поможешь. Кстати… про Ансерта ты думаешь так же, как и я?
        - Конечно. А что там думать? Хоть он и собирается изучать одну алхимию, его дар провидца все чаще и точнее указывает реальные события. Скажу с утра Бенресе, пусть принимает ученика.
        - А… не слишком ли это… - Саргенс несколько минут мялся, пытаясь найти более точное слово, - смелый шаг? Бенра не превратит его в статую?
        - Ансерт не наглец и воли рукам давать не будет, но я его на всякий случай предупрежу. А больше не к кому, будто сам не знаешь.
        И они слаженно вздохнули, стараясь спрятать друг от друга эти вздохи.
        Глава восемнадцатая
        Проснулась Веся от странного звона, нежного и мелодичного, словно где-то неподалеку переливалась в серебряную чашу ледяная водица. Сладко потянулась, чувствуя, как полно силы и бодрости отдохнувшее тело, и резво соскочила с мягкой постели, сразу вспомнив, как подумала, засыпая, что недаром тут перины такие мягкие. Небось после учебы тело аж гудит, как гудели у нее руки и плечи после занятий стрельбой.
        Как оказалось, звенели узкие и длинные колокольцы, висевшие над входом. Девушка запахнула шаль и смело отворила дверь.
        - А ты хоть посмотрела, кому открываешь? - огорошила ее неожиданным вопросом Бенра, не делая попытки переступить порог. - Быстро одевайся и идем завтракать, там один мрачный кандидат в ученики уже взглядом дыру в двери прожёг.
        - Ты же просила не разговаривать с тобой про женихов и про любовь? - фыркнула Веся. - Входи, подожди меня минутку.
        - Не так, - вздохнула Бенра, - прикоснись рукой к двери и скажи, пусти одного человека.
        - Бенра, а зачем такие сложности? - повторив ее слова и дождавшись, пока чародейка войдет, крикнула куница, бросаясь к шкафу с одеждой.
        - Мы же чародеи… все решения принимаем через душу да через совесть… а это нелегко. Иногда от усталости накатывает желание полежать денек в одиночестве… просто в окно смотреть и больше ничего. Вот и сделано все для того, чтобы никто не мешался. Зато потом вдвойне работается… Веся… а какой он человек, этот Ансерт?
        - Ардест?
        - Нет… Ардест внизу возле двери стоит, я тебе уже сказала. А Ансерт спокойно блинчики с медом уплетает.
        - О! - изумленно открыла рот княжна, оправляя спешно наброшенное платье. - Тебя Анс заинтересовал?
        - Не вздумай это повторить! Прощаю только на первый раз! Мне его в ученики дают, как только примут в круг, так и поведу к большому шару. Пусть приучается видения на шар ловить, а не на собственный разум.
        - Поняла, прости. Ну, Анс, он спокойный, дотошный и упорный. Но он же целитель и алхимик?
        - Алхимия вообще не дар, а ремесло, а все, касающееся целительства, - это не ко мне. Я - ясновидящая, но вижу только очень близкое будущее и про знакомых людей. Зато четко и ясно… - Бенра вдруг помрачнела и заторопилась. - В общем, догоняй.
        И поспешно вышла из комнаты.
        Веся огорчённо вздохнула, начиная понимать: жизнь чародеев вовсе не такая уж безоблачная и весёлая, словно у ярмарочных фокусников. Быстренько доплела косу и побежала следом.
        Любимого, ожидавшего Весю неподалеку от дверей, куница узнала издали и направилась к нему, припоминая по пути те новости, которые хотела рассказать Бересту, засыпая. Он помедлил всего секунду и тоже шагнул навстречу, но этой секунды хватило, чтобы Веся насторожилась и задумалась. Какая беда могла случиться за то время, пока они не виделись и насколько она велика, если Ардест не бросается ей навстречу, не сияет счастливым взглядом и не кричит во всеуслышание, что она его солнышко?
        А кстати, Веся же теперь видит зелень, сопровождающую все тревожные чувства и мысли одаренных! Куница резко остановилась, прищурилась, рассматривая ауру жениха, и едва не вслух ахнула.
        Какая там зелень, если аура ясно отливает рыжеватой краснотой, какую она видела только у Саргенса?!
        Ну да, он же сам сказал, огненный дар! И что тогда он тут делает в облике Береста?
        Мысли неслись в голове Веси, как заполошные сухие листья во время осеннего урагана, но главной была вбитая наставницей фраза: дольше живет тот, кто быстрее соображает. Но сейчас ее жизни как будто ничто не грозит… зато семейное счастье вполне может треснуть гнилой тыквой, если Берест увидит со стороны, как она обнимает другого.
        - Доброе утро, Саргенс, - шагнув назад, вежливо сказала куница, - у тебя хорошо получилась личина Ардеста.
        - Чья? - голос ястреба звучал со стороны и чуть сзади, и Веся немедленно оглянулась на этот голос.
        Однако Береста не было, на его месте стоял сердитый Ольсен и мрачно взирал на куницу. А его нога снова заканчивалась култышкой. Но ученица уже догадалась, где искать подсказку, и бдительно рассматривала ауру жениха. Ну да, все точно, бледное, слегка серебристое сияние, густо размешанное с зеленью, вот это и есть аура Береста.
        - Твоя, - лучисто улыбнулась княжна, - а вот вместо тебя я вижу Ольсена, только еще без ноги, на култышке. Значит, это не личина, а морок… а ты меня хорошо видишь?
        - Да… а как ты меня узнала?
        - После того как силы прибавилось, вижу ауру, каждый одарённый светится своим цветом. Твой цвет серебристый, у Саргенса красновато-рыжий, он маг огня.
        - За находчивость и внимание получаешь два плюса, а за беспечность и раскрытие чужих тайн минус, - разочарованно сказал Саргенс, и чужие черты смылись с него как пыль под ливнем. - Но признай честно, если бы я заговорил его голосом, ты бы не сразу поняла?
        - Да, - и не думала отказываться Веся, - а ты сегодня мой учитель?
        - Нет, сейчас мы идем принимать новичков, а ты завтракать, а потом Феодорис сам даст тебе задание. Идем, Ардест!
        Берест торопливо шагнул к невесте, нежно поцеловал, шепнул, что она умница, и помчался догонять и не думавшего его ожидать чародея.
        А Веся села за стол, попросила Повара принести блинчиков и творога и задумалась. До этого момента она как-то смутно представляла себе, как именно ее будут учить, и вовсе не торопилась беспокоиться об этом. Они же чародеи, научили не одного ученика, значит, все знают и умеют. А вот теперь девушка вдруг ясно представила, как выливается ее второй дар и заволновалась, вообразив, каким именно способом она будет его тренировать. Это что же, кто-то будет специально нападать на несчастных пленников, чтоб она начинала злиться и бросать в обидчиков своим гневом?
        Так она не сможет. Нипочем. Она же семь лет училась сдерживать себя и желание излить свое зло на обидчиков или врагов переводить в словесную перепалку или обычную схватку! И каждый раз, торопливо бросая на тетиву стрелы, в уме твердила как молитву назидание Кастины держаться до последнего. А если она теперь разрешит себе бросать наказание не на тех, кто мерзок ее душе, а на нарочно выбранных узников, то не станет ли тем самым палачом, каким вовсе не желает быть?!
        - Она еще блинчики ест! - притворно возмутился рядом веселый голос Анса, и княжна недоуменно перевела на него взгляд: а почему это тут он?
        - Не мешай, пусть ест, - оборвал алхимика довольный голос Береста, успевшего подставить стул и сесть рядом с невестой, а его руки нежно обняли ее талию, - или ты не видишь, как она похудела? Не кормили тебя тут, что ли?
        Последние слова он произнес, возмущенно поглядывая на подходившего Феодориса, и Веся несчастно вздохнула, успев вовремя прикусить язычок. А ведь едва не начала успокаивать, что кормили! Хотя… можно было и сказать… они и в самом деле приносили подносы!
        - Мы кормили, - немедленно воспользовался ее лазейкой верховный магистр, - все лучшее приносили, полный поднос утром и вечером.
        - Странно… - задумался Ардест, - он правду говорит, Веся? Уф… Эвеста? Что-то непонятно, ты почему молчишь?
        - Мне не нравится, когда на мне пытаются тренировать дар, как на том Петизе, - сердито фыркнула куница.
        - Кто такой Петиз? - тотчас заинтересовался Берест.
        - Есть такой гад… - вздохнула княжна, - а вы почему так быстро вернулись? Или вас не приняли?
        - Приняли, мы уже ученики, - довольно улыбнулся Ансерт, - мне даже учительницу дали.
        - Бенресу? - Ох как хотелось кунице предупредить будущего родича насчет странного отношения Бенры к мужчинам, да не дал голос Феодориса.
        - Эвеста, если ты поела, вставай и идем. Сегодня я твой учитель.
        И Весе ничего другого не оставалось, как выскользнуть из ласковых рук ястреба и направиться вслед за чародеем.
        - Сначала надень что-нибудь потеплее, - приведя ученицу в зал, где она еще не была, чародей распахнул дверку, принятую девушкой вначале за двери шкафа.
        Но это оказалась комната, где вдоль стен тянулись ряды вешал, с которых свисали разнообразные плащи, куртки и безрукавки.
        - А мне не нужно было переодеться в дорожный костюм? - осведомилась куница, задумчиво оглядев надевающего походную куртку магистра.
        - Нет, достаточно теплых сапожек и длинной куртки, - довольно усмехнулся он, и Веся поджала губы.
        Теперь она больше не забудет, что вся жизнь в этой Цитадели состоит из бесконечных проверок и никому не важно, нравится ей это или нет. Но вопросы постарается задавать на каждом шагу, язык не отсохнет… зато впросак не попадет.
        - А шапку не нужно? - немедленно приступила девушка к своему плану, надев сапожки и куртку, похожую на ту, какую выбрал Феодорис.
        - Через двор перейти несколько шагов, дождя и ветра нет, а в конюшне тепло, - открывая дверь наружу, сообщил магистр.
        В конюшне и в самом деле было тепло и непривычно чисто. Веся подозрительно прищурилась, ища причину такой чистоты, и вскоре заметила под высоким потолком клубочек золотистого сияния. Все питомцы Феодориса, как она успела заметить, имели цвет его ауры.
        Магистр не спеша шагал по проходу, и ученица топала за ним, изумленно рассматривая стоящих в просторных денниках тэрхов. Ноги у зверей были почти на локоть длиннее обычных, и еще на столько же крупнее тело, так что заинтересованные клыкастые морды выглядывали через решетку, проходящую над загородками.
        - А теперь я хочу ответить на твое высказывание, - внезапно произнес магистр, и княжна озадаченно нахмурилась - это он о чем вспомнил?
        - На какое это?
        - О том, что ты не любишь, когда на тебе испытывают чей-то дар.
        - А, - вспомнила Веся, - а почему ты там не ответил?
        - Сама сообрази. И еще попробуй угадать, на ком мы проверяем свои силы и оттачиваем умения? Ведь мы не шаманы, рабов не ловим и опыты на невинных людях не ставим. А нас тут не так много, вот и приходится всем работать и учителями, и мишенями… Ты же видела, как мы все ожидали проявления твоего дара? Ну а узники… про них разговор особый, я покажу тебе ту часть дома позже, сегодня просто времени не хватит. Нужно поговорить с твоим отцом и отправить его в Ясновень, твоя сестра замуж выходит. А заодно перехватить по пути Кастину, помочь побыстрее добраться до Цитадели.
        - Феодорис! Я все это понимаю и готова быть и мишенью и кем угодно… но Бересту и так досталось! Он же шесть лет был уродом… на него даже Нирента польстилась ради выгоды, ей хотелось Даренса получить! А Дест замечательный… и умный, и справедливый… и чуткий… и я не хочу больше становиться причиной его боли! Поэтому не буду лгать ему ни в чем… и не устраивайте больше таких проверок, как сегодня!
        - А если устроим, разозлишься? - заинтересованно, как тэрх, уставился на Весю магистр.
        Девушке даже показалось, будто он сейчас клыки выпустит.
        - И не надейся. Меня Кастина семь лет учила себя сдерживать… а заодно использовать другие способы обороны. Такие, как тот, который я устроила Петизу. Я ведь могу свою силу одним касанием пальчика в человека влить и потом приказать ей, чего только захочу.
        - Ну вот с этого и начнём, - посерьезнел магистр, - учись передавать ее, не касаясь пациента. Вот тебе для начала твой Проныра… если ты дашь правильную команду и начнешь каждый день сливать в тэрха излишек силы, то скоро он вырастет в такого же красавца, что стоят в первых денниках.
        Развернулся и утопал как ни в чем не бывало. Но куница не сомневалась даже на секунду, что без присмотра ее не оставили. И кто наблюдает, тот фантом, что работает тут конюхом, или сам Феодорис с помощью какого-нибудь амулета или шара, неважно. Главное, как все яснее понимала ученица, совершенно другое: приняв ее в Цитадель, чародеи вовсе не собираются мириться с теми ее привычками и изъянами, какие им не подходят. И отныне будут каждый день и каждый час понемногу показывать своей новой сестре кусочек тропки, ведущий к дороге, по которой идут они сами. И рано или поздно, но настанет день, когда и Веся пойдет по этой дороге. И теперь ей очень хочется понять, куда же ведет тот путь?
        Ныр встрече живо обрадовался, и Веся с удовольствием погладила бы его клыкастую морду, но не позволила себе этого удовольствия. Раз нужно его вырастить, не прикасаясь, она и не коснется.
        Это оказалось не так просто, оторвать от себя комок силы и отправить в полет, как стрелу, хотя расстояние куница для начала выбрала всего в ладонь. Ныр не понимал, почему рука хозяйки никак не достанет до его морды, скреб лапами загородку, пыхтел и пытался дотянуться до руки девушки языком. И именно в этот язык попал первый клочок силы, и целительница заторопилась отдать своей силе указ, согреть желудок зверя, словно он проглотил кусок теплого мяса. А потом направила силу по жилам и мышцам, заставила потянуться во все стороны, как делала, когда лечила заморенных детишек, отобранных у степняков. И как понуждала расти присохшие ножки у калечных малышей.
        А когда убедилась, что сила все делает верно, добавила Ныру еще шарик и оглянулась на сидевшего на потолке фантома.
        - Конюх?
        Серый клубок, до смешного похожий на повара, только с кожаным фартуком вместо крахмального, застыл перед нею, и Веся приказала ему выдать Ныру большой кусок мяса. Она собиралась вырастить здорового и сильного тэрха, а не скелет.
        Покончив с этим заданием, куница с чистой совестью направилась назад в Цитадель, надеясь где-нибудь встретить Береста или хотя бы Анса, но пройдя по пустынным залам до кабинета магистра, не заметила ни одного человека.
        Зато, оказавшись у двери кабинета, услышала спорящие о чем-то мужские голоса и различила среди них возмущенный рык Ольсена. Хмуро усмехнулась, ей дед явно рад не будет, значит, нужно загодя сделать безразличное лицо в ответ на его очередную колкость.
        - Можно? - коротко постучав, скромно ступила в кабинет куница и отметила, что тут вовсе не толпа мужчин, как казалось из-за двери по их громким голосам, а всего-то трое.
        Магистр, ее отец и Ольсен.
        - Вот у нее и спросим, - торжествующе заявил мельник, едва разглядев вошедшую девушку. - Эвеста, мне уже можно ездить верхом?
        - Доброе утро, - ответила приветствием Веся и уставилась на Феодориса, - я все сделала.
        Здесь она ученица, и лучше не переступать этой незримой преграды, пока не станет ясно, позволено ли ученикам влезать в чужие споры.
        - С какого расстояния? - повернулся к ней чародей.
        - Примерно в ладонь.
        - А сколько влила?
        - До завтрашнего утра хватит, думаю, сначала не стоит расти слишком резко. - Веся отвечала кратко, сообразив по вопросам магистра, что он не считает нужным посвящать всех в суть ее задания.
        - Хорошо. Сейчас Хлоп отведет тебя в библиотеку, там уже приготовлена книга. Почитай до обеда.
        - Феодорис! - не выдержал Ольсен. - Ты всегда обращаешься с учениками, как с воинами, стоящими на посту?
        - А мы все здесь стоим на посту, - непонятно усмехнулся чародей. - А чем ты недоволен?
        - Она не ответила на вопрос!
        - А я могу поговорить с Эвестой? - решился задать вопрос князь, молча следивший за этим разговором.
        - Разумеется, можешь. Как договорим, Хлоп проведет тебя в библиотеку, - кивнул ему магистр и хмуро глянул на мельника. - А Эвесте я разрешаю ответить на твой вопрос… если она желает.
        - Так можно мне ехать? - уставился на ожидавшую у двери Весю прадед. - Ты же говорила несколько часов?
        - Я помню свои слова, - серьезно ответила Весеника, отлично понимая, дед сейчас невольно дал возможность верховному магистру устроить ей новую проверку, и мысленно поблагодарила Кастину за выучку, - но я целительница, Ольсен, и не могу принять решение, пока не узнаю всех подробностей. Но если ты желаешь немного проехаться по двору крепости, я скажу да, постепенно заставлять ногу работать можно, хотя ты и так начал бегать слишком рано, не дав костям окрепнуть. Но вот отправляться далеко не стоит, еще не время.
        - А потом будет поздно, - с отчаянием рыкнул он, - как вы не понимаете…
        - Я действительно не понимаю, потому что не знаю, куда ты так рвешься, - осмотрительно ответила куница и взглянула на хмурое лицо отца: - Батюшка?
        Но ответил ей не князь, а учитель.
        - Ты же послала письмо Кастине… вот он и мчится встречать.
        - Тогда только вместе со мной, - мгновенно отрезала Веся. - С тех пор как Кастина повесила на себя лебединое перо, она не разрешает мне ее исцелять. И у нее не настолько здоровое сердце, чтобы не разорваться, когда она увидит этот оживший труп.
        - Ты… - мельник смотрел на Весю, как на обнаруженную в собственной тарелке ядовитую змею, - как ты могла? Ведь ты же лечишь всех, кого захочешь! И кто тебе попадется! Почему же ты не вылечила ее?!
        - Потому что она была зеленой девчонкой и ученицей Каси, - взвился от возмущения князь, - когда та брала с нее честное слово! И как мы после ни уговаривали, так и не захотела его вернуть! И ничего Веся не могла поделать! Где ты видел, чтоб ученики нарушали святую клятву, данную наставнику?! А ты сидел на своей мельнице… или где еще там, и изображал из себя страдальца! И как выясняется, попутно играл в шпиона, пытался лезь в чужие тайны! Это не твои засланцы, под видом комедиантов, по Ясновеню прошлым летом ходили? Два мужика и две девицы?
        - Ты знаешь, что с ними стало? - мигом забыл про желание куда-то ехать Ольсен.
        - Как же я могу не знать, если сам их и поймал? - едко ухмыльнулся Радмир.
        - Отпусти их… и можешь требовать с меня чего угодно… - глухо буркнул мельник и тяжело хлопнулся на кресло.
        - Феодорис… - задумчиво подняла глаза на магистра куница, - как ты думаешь, может нам с Ардестом проводить батюшку? И заодно и Кастину бы встретили… знаю я ее, одна ведь отправится на мой зов. Да и не подошли еще по этому времени к перевалу обозы.
        - Ардеста я отпущу… а тебе сейчас надолго уходить от Цитадели не стоит… - Магистр взглянул на мелькнувшую и тотчас пропавшую вспышку зелени в ауре ученицы и хмуро вздохнул, - но останавливать не буду. Если желаешь, иди.
        - Желаю… - так же мрачно произнесла Веся, - но раз ты говоришь, нельзя, значит, не пойду.
        И повернулась к выходу.
        - Ну ты и жук… - возмущенно рыкнул мельник, проследив, как захлопнулась за ней дверь, - даже я так не обращаюсь со своими помощниками!
        - Твоим помощникам всего и нужно научиться - руки в жернова не совать. А ей - исцелять людей и наказывать нелюдей. И в этом деле выдержка и умение отказаться от своих желаний в пользу главного дела - самое важное качество.
        - Кастина ее так же и учила, - разочарованно вздохнул Радмир, успевший вырастить в душе надежду на откровенный разговор с дочерью без посторонних глаз. - А еще, что в любом деле важно не пропустить главное, не поставить само дело выше человека.
        - Радмир, - укоризненно улыбнулся новому соратнику магистр, - мы с тобой многое успели обговорить за утро и о многом столковаться, неужели ты думаешь, я не ищу способа, как решить эту задачку? Нужно лишь немного подождать, скоро должен прийти Саргенс.
        Глава девятнадцатая
        - Эвеста, я за тобой. - Саргенс окинул беглым взглядом ученицу, удобно устроившуюся в кресле с огромным фолиантом на коленях.
        Рядом стоял столик, на котором красовалась яркой росписью большая миска с орешками.
        Рука куницы вынырнула из миски, а задумчивый взгляд из книги.
        - Как интересно, я нигде про такое не читала.
        - А нигде этого прочесть ты и не могла, таких книг нет ни у одного из князей, - довольно усмехнулся чародей, - идем. По просьбе одного ученика я переделал его безделушку… хотя в ней и было слабое заклятье защиты, добавил камней и более сильных щитов.
        - Ну идем. - Веся неохотно отложила книгу и встала, а Саргенс вдруг рассмеялся.
        - Эвеста, ты с каждым днем удивляешь меня все сильнее.
        - И ты решил, будто это я нарочно?
        - Нет… в том-то и дело, нарочно меня крайне трудно удивить или обмануть. И это не дар… просто опыт бродячего чародея, который на потеху ярмарочному люду пускает огненных змей и прожигает насквозь чурбаки в три обхвата.
        - Саргенс, как интересно! - Глаза Веси вспыхнули как те чурбаки. - А мне ты покажешь змей?
        - Обязательно… но сначала спроси наконец, что за вещицу я усиливал и кто меня попросил?
        - А я знаю, - помрачнела Веся, - это мой браслет. Точнее, Береста… он хотел спросить, можно ли мне его снова взять.
        - А почему ты так невесело об этом говоришь? - удивился Саргенс, шагая чуть впереди Веси по залам.
        - Я уже сегодня посмотрела… ни у кого из вас нет браслетов или других украшений. А магистр сказал, что камни тут сами заряжаются… значит, носить нельзя.
        - Ты сделала правильные выводы, - подтвердил чародей, помедлил и добавил: - но только наполовину. Мы не носим свои украшения, так как частенько заняты чем-то магическим. То на оружие боевые заклинания вешаем, то на броню защиту, от этого на камнях заклинания начинают путаться. Но браслеты и кольца есть у всех, и непростые. И храним их мы в особом месте, в сокровищнице, а когда уезжаем из Цитадели, надеваем. Все это тебе еще покажут, а сейчас мы пришли.
        Саргенс широко распахнул двери комнаты, где Веся еще не была, и девушка с изумлением уставилась на представшее ее взору зрелище.
        Это был небольшой зал, украшенный роскошно и одновременно торжественно. И в нем собрались все чародеи, ученики, ее отец и Ольсен.
        И все стояли полукругом, уставившись на дверь, а в центре стоял Феодорис и рядом с ним побледневший Берест. Подозрения полыхнули летним костром, а когда куница рассмотрела в руках у любимого маленькую шкатулку, превратились в уверенность. Чувства теснились в душе, и осторожная надежда вытесняла недоверие, но об руку с ней шло невеселое сожаление. Ну вот почему каждый раз, как ей предлагают браслет, она одета как замухрышка?
        Хотя это такой важный день в жизни каждой девушки, поворотный, можно сказать. Ну ладно в первый раз… их гнала необходимость защитить ее от Илстрема, но почему теперь не нашлось четверти часа, чтобы Веся сменила невзрачное и уже помявшееся платье на что-то более праздничное? Да хотя бы косу переплела!
        Аура девушки всё больше полыхала зелёным, и с лиц чародеев стремительно, как вода, стекали улыбки. Что-то заметил и еще сильнее побледнел Берест, нахмурился и крепче сжал губы отец. Только Ольсен да Ансерт продолжали улыбаться Весе подбадривающе, но молчали, строго предупреждённые магистром.
        Девушка несчастно выдохнула, непроизвольно бросила беглый взгляд на подол платья и попыталась его пригладить ладошками, и от этого жеста вдруг дёрнулась, как от пощечины, Бенреса. И тотчас решительно шагнула вперёд, взглядом приказала следовать за собой оглянувшемуся на нее Феодорису и рванулась к двери.
        - Подождите нас минутку, Сарг, - шепнула чародею повелительно, подхватила Весенику под руку и решительно вытащила прочь.
        Следом за ними выскочил верховный магистр, захлопнул дверь и уставился на девушек.
        - Нужно платье, - непререкаемым тоном сообщила ему чародейка, - нечто особое, светлое, но незатейливое. Еще шпильки, веночек… а Хлопу скажи, пусть побольше цветов в зале поставит.
        - Хлоп, - немедленно приказал Феодорис, - принеси в зал торжеств побольше букетов. В вазы поставь и всем раздай… Извини, Веся. Просто у Саргенса защита удалась… мы в последний момент решили тебя вместе с отцом отпустить встречать наставницу… вот я и закрутился.
        Верховный чародей принялся творить платье, тайком удрученно вздыхая, вовсе не так он собирался преподнести ей разрешение на эту поездку… но сам виноват. Действительно, совершенно забыл о важной тонкости: каждой девушке, кроме влюбленных глаз жениха, нужна и внутренняя уверенность, что она достойна и этой любви, и браслета своего избранника. А ничто так не придаёт женщинам уверенности, как ладно сидящее платье, прическа, украшения, туфельки, веночек… и еще сотня совершенно не существенных на взгляд мужчины мелочей.
        И теперь он под бдительным присмотром Бенры, закалывающей невесте косу и обвивавшей голову изящным жемчужным веночком, создавал все эти упущенные детали с беззаветностью провинившегося.
        - Все, - заявила через несколько минут Бенра, - еще немного цветов, лучше ландышей… так, вот теперь мы готовы.
        Феодорис придирчиво оглядел Эвесту, ставшую необычно изящной в светло-сиреневом платье, обливающем ее тонкую фигурку и мягкими волнами расходящемся от талии до пола, затейливую вязь серебряной вышивки, украшающей плечи и рукава, и остался доволен. Лишь щедро добавил в вышивку жемчуга да мимоходом подправил платье Бенресе, сделав себе в памяти зарубку впредь никогда не забывать предупреждать девушек заранее. Ну и пусть пропадет неожиданность приятного подарка, зато чародейки получат несколько минут не менее приятных сборов.
        Хлоп широко распахнул дверь, Веся снова вступила в зал, сопровождаемая незаметно державшей руку на ее локте Бенрой, и на лицах чародеев расцвели облегчённые улыбки. Вот теперь необычно сиреневая аура их новой сестры сияла золотистыми отблесками счастья, и в ней не вилось ни одной зеленой змейки.
        Радмир рассмотрел хотя и необычное для женщин клана Куницы, но очень красивое платье, богато расшитое серебром и жемчугом, полюбовался на стройную ровненькую фигурку и точеную шейку дочери, на ее пышную косу и гордо вздохнул - хороша. Но главное, дар у нее оказался светлый, да такой, что светлее редко бывает, как объяснил глава Цитадели, и значит, можно успокоиться, выбросить из дум черную занозу, которая сидит там уже семь лет.
        Теперь его Веснушке ничего не угрожает, и жених ей достался серьезный и мужественный, такой жену никому в обиду не даст. Радмир покосился на стоявшего рядом Береста, которому кто-то из чародеев сунул в руки букет первоцветов, и замер, не зная, что делать - засмеяться от радости или всплакнуть от умиления. Рослый воин, известный всей Этросии под именем Дикий Ястреб, смотрел на его Весенику чуть растерянно и потрясенно, как смотрят дети на раскрывающиеся в небе звезды, какие творят в ярмарочные дни чародеи. И не двигался с места, хотя ему положено было идти невесте навстречу, негоже заставлять девушку саму подходить за браслетом.
        - Дест… - первым опомнился не жених, а его брат, подтолкнул Береста в спину, и тот шагнул вперёд, не сводя с приближающейся девушки восхищенного взгляда.
        - Ну да, - сердито пробурчал старый мельник, - сначала нацепят на девчонку мужские сапоги да меховые морды, а потом удивляются… почему ее женихи до двадцати лет не видят.
        - Дед! - немедленно прикрикнул на него Феодорис. - Ты молчать сейчас должен.
        - Я и молчу, - не пожелал оставить последнее слово за племянником Ольсен и независимо задрал нос.
        - Эвеста… - Берест чуть запнулся на непривычном имени, хотя и твердил его про себя все невыносимо долгие минуты, пока чародеи что-то делали с его невестой.
        И истово радовался, что выдержал, не сорвался с места и не помчался выяснять, почему уже вошедшую в зал княжну вдруг так решительно вытолкала за дверь чародейка с короткой, почти мужской прической. Да еще и верховный магистр за ними побежал… в тот момент сердце в груди ястреба словно сжала невидимая, но весомая когтистая лапа необученного тэрха.
        Но зато теперь там цветет восхищение… и неведомый прежде Бересту страх. А сам он все отчётливее понимает, зачем его прадеды, не жалея ни себя, ни сородичей, таскали громадные камни и поднимали в четыре человеческих роста незыблемые стены Серого гнезда. Только там можно спрятать, сохранить, уберечь от злых взглядов и рук такой ценный дар. И как жаль, что он не знал наперед своей судьбы… встретил бы раньше Веси того бродягу… и убил своими руками.
        А невеста уже стояла перед ним, и ее необыкновенные глаза смотрели чуть смущенно и лукаво и были так же светлы и загадочны, как мягкое сияние голубоватого жемчуга в ее волосах.
        - Ты возьмешь мой браслет, чародейка Эвеста? - непривычно тихим, чуть охрипшим голосом произнес наконец ястреб затверженные слова и замер в напряжённом ожидании, хотя четверть часа назад, направляясь сюда вместе с Ансом, почти не волновался.
        Так ведь думал: тут будет одна Веся и он просто застегнет ей на руке свой браслет, в который Саргенс добавил алмазов и защитных заклинаний. И даже не догадывался, насколько торжественно будут стоять вокруг них чародеи и какой непривычно прекрасной и хрупкой окажется в нарядном платье его невеста.
        Весеника задумалась всего на секунду, в родном клане девушки иногда затевали шутливые расспросы и даже торги с женихами, особенно, если были уверены в милых. Но Берест волнуется так всерьез, так стремительно множатся в его неяркой ауре зелёные всполохи, что у княжны сейчас просто язык не повернётся пошутить.
        - Да, чародей Ардест, - так же тихо ответила девушка, вовремя сообразив главное. Теперь они для всей Этросии именно чародеи, а ученики или уже мастера, это внутреннее дело круга.
        - Дай руку, - осторожно взяв невесту за прохладные пальчики, Берест не удержался, нежно прижал их сначала к губам, а затем решительно надел на запястье сверкнувший новыми камнями браслет и щелкнул застежкой, - теперь ты моя невеста, и я готов встать с тобой перед изображением светлых богов в тот день, как ты решишь отдать мне свой браслет.
        - Принимаю это обещание, - нежно улыбнулась ему Веся, стараясь не вспоминать, что отдала бы свой браслет немедленно, если бы он у нее был.
        А раз нет, то о чем и говорить?
        Однако погрустить юной чародейке не дали новые собратья. Их поздравления и подарки посыпались со всех сторон, едва от жениха с невестой отошли родственники, Радмир, Ансерт и Ольсен.
        - Поздравляю, - первым из чародеев шагнул к ним Феодорис и подал Весе изящный пояс с висевшими на нем кошелями целительницы, - поскольку вы отправляетесь в путь, без этого выезжать не стоит.
        - Она не берет чужих зелий, - с видом знатока сообщил Ансерт, и повеселевшая невеста не удержалось, чтобы не пошутить.
        - Откуда ты знаешь?
        - Ну ведь я же тебе давал свои зелья?
        - Когда такое было? - притворно нахмурилась Веся. - Почему я не помню?
        - Ну как это не помнишь? Я тебе три раза предлагал половину своих зелий. - В голосе алхимика отчётливо прозвучала старая обида. - Специально все поделил!
        - Не может быть, - «запечалилась» княжна, - я бы такого красивого чародея обязательно приметила. А где, говоришь, это было?
        - По дороге от Ясновеня к Забрегу, - сердито буркнул Ансерт, начиная подозревать, что Веся его разыгрывает.
        - Вот и ошибся ты, чародей, - еще сильнее пригорюнилась Веся и лукаво подмигнула Бересту, - не было меня никогда на той дороге. Перепутал ты с кем-то. А как говоришь, звали ту девицу?
        - Да ну тебя, - хмуро отмахнулся Анс, - я серьезно…
        - Молодец, Эвеста, - веско похвалил Феодорис, - получаешь два плюса. Нигде и никогда не стоит забывать, что чародейка Эвеста не имеет ничего общего с запертой в башне княжной Весеникой. И всех остальных предупреждаю еще раз, вы сослужите плохую службу Цитадели и подведете Эвесту, если не забудете ее прошлого.
        - А у меня для тебя особый подарок, - вручил Весе маленькую шкатулочку Саргенс, - но откроешь в своей комнате. Там внутри есть записка, прочти и помни, через пять минут, как развернешь, она сгорит. А теперь иди переодевайся в дорожную одежду, тэрхов уже готовят, нам нужно до заката добраться до поворота на перевал.
        - Ты сказал - нам? - коротко глянула Веся.
        - Я еду с вами, - небрежно обронил чародей, но княжна этой небрежности не поверила.
        И поняла, она сделает большую глупость, если попробует в дороге поговорить с отцом наедине. Теперь уже ясно: прошлая жизнь отрезана окончательно и нужно принять душой то, что у нее есть, и не пытаться устоять сразу на двух льдинах. Тем более в этом ей несказанно повезло, и получила она гораздо больше, чем могла мечтать.
        - А с князем Радмиром я могу поговорить до отъезда?
        - Можешь, - разрешил Феодорис, довольно усмехнувшись, куница сообразительна и учится быстро, - в соседней комнате. У тебя пять минут.
        - Идем. - Радмир сразу сообразил, почему Веся решила поговорить с ним здесь.
        Даже если и услышат чьи-то уши, то это будут чародеи, а не жених или, что много хуже, кто-то посторонний. Не нужно никому показывать, что у них с юной чародейкой имеются какие-то секреты. Сопровождающие его воины вовсе не дураки. И хотя предателей или болтунов среди них нет, но бывают в жизни такие обстоятельства, когда и самые преданные люди становятся доносчиками.
        Дверь за собой князь закрыл покрепче, хотя и посмеялся в душе над собственными надеждами, и сразу уставился на дочку, очень надеясь, что она не заговорит про свое приданое.
        - У меня три важных вопроса, - не мешкая, приступила к делу Веся, - сначала самый простой: в крепости у Ханвера и в Ставине хранятся мои дорожные сумки, забери все и отвези в подарок Мариле. Ее лук, куртку и все свои маски я сейчас попрошу упаковать и отдам тебе. Себе оставлю только жемчуг и очки, на них ни меток, ни особых примет нету.
        - Понятно. - Князь постарался не показать Веснушке, с каким облегчением он выслушал ее слова. - А ты держи вот это, пригодится. Слух идет, будто чародеям это для дела нужно.
        Радмир немного неуклюже сунул дочери оттягивающий пояс кошель с крупными камнями, который вез из Ясновеня, ни разу не выпустив из рук.
        - Спасибо, - виновато улыбнулась Веся, не желая обидеть отца отказом. - Второе, Рыжа забери с собой, вези так, чтобы ко мне не совался. Но никому не отдавай… через несколько дней, как получишь мою весточку, дай понюхать мою маску, и отвяжи… пусть ищет. Хотя сначала я не хотела его забирать… думала, однажды он может выдать меня хуже врага. А теперь я сумею изменить зверя так, чтобы никто не узнал.
        - Хорошо, - серьезно кивнул князь, - а еще?
        - Самое больное… Тадор.
        - Я сам им займусь, - потемнел лицом Радмир, - пригрел негодяя.
        - Батюшка… ты не понял. Не о том прошу. Прости его… он ведь меня любил… а любовь с ума сводит. Но теперь у него другая есть, а меня он больше не любит, хотя и не забыл ничего… Помоги ему, поверь, Тадору сейчас тяжело, он ведь всегда был верным воином… это не могло быть притворством.
        - Вот как… - нахмурившись, тяжело обронил князь, - а ну как вышибет из него этот морок? Какое тогда коленце он может вытворить?
        - Это не морок, не волнуйся. Просто поверь мне… иначе я всегда буду себя винить за погубленную чужую жизнь. Все, побегу одеваться, солнце уже высоко…
        И Веся торопливо выскочила из комнаты, не дав отцу и слова сказать. Незачем ему торопиться, пусть поразмыслит спокойно, им еще не один час вместе ехать.
        Глава двадцатая
        Оказавшись в своей комнате, куница не ринулась первым делом к шкафу за одеждой и не поторопилась снимать созданное магистром необыкновенное платье.
        Шкатулочка, подаренная Саргенсом с таким таинственным напутствием, жгла руки девушки предвкушением. Даже самой совестно и немного смешно стало - ну вот чего она так переживает, будто никогда не держала в руках ни камней, ни жемчугов? И хотя разумом понимала, не может там быть обручального браслета, объяснили ведь ей, хотя и сама еще раньше додумалась, но втайне так хотела именно браслет…
        Лежавший в шкатулке подарок был тщательно завернут в плотную ткань и завязан тесемками, и Веся, едко фыркнув, взялась за записку. Теперь понятно, отчего чародей предупредил про недолговечность письма, не желал, чтоб она вначале развернула лоскут.
        - «Извини, Эвеста, но там не браслет. Не успел я сделать в пару к тому, который сегодня поднесет тебе Ардест. Я дарю серьги с отводом глаз, их нужно надевать только за пределами Цитадели. Одна даёт слабый морок, а две - полную иллюзию и смену голоса. Потерять нельзя, они прикреплены на цепочку и в обычное время висят на шее как подвеска. Желаю счастья!»
        Едва куница успела дочитать последние слова, листок вспыхнул и вмиг истлел, осев щепоткой светлого пепла.
        - Спасибо, Саргенс! Это и вправду дорогой подарок, - тотчас оценила все выгоды дара княжна, хотя и имела в виду не столько серьги, сколько обещание сделать браслет для Береста.
        Несколько следующих минут куница летала по комнате стрелой. Связала в узлы вещи, собранные для возврата в родительский дом, и отправила их вниз с фантомом, временно уступленным Бенрой. Но и других забот хватало, потому-то, убедившись, что все готово, Веся без зазрения совести вызвала Повара и велела отнести на крыльцо туесок каленых орехов, а заодно захватить вот эти сумки и проводить туда её саму.
        Фантом спорить не стал, и через минуту, пролетев, как вихрь, через распахнувшееся окно и обогнув на высоте третьего этажа угол дома, ученица чародея, пытаясь проглотить замерший в горле крик, стояла на крыльце возле своих сумок и туеска с орехами.
        - С приездом, - едко сказал неподалеку голос Саргенса, и Веся хотела было по привычке огрызнуться, ей и так плохо, а еще он язвит, у Ольсена что ли манеру перенял? Но тотчас припомнила свое решение учителям не перечить и вообще с ними не спорить, если желает как можно быстрее выучиться и уйти с Берестом туда, где он собирается купить или построить им дом.
        - Как хорошо, Саргенс, что я тебя встретила, - еще хрипловато сообщила княжна. - Мне отец подарил на обручение кошель с камнями, где их лучше сохранить?
        - Дать мне, я положу в сокровищницу, - не раздумывая, сообщил чародей, и Веся недрогнувшей рукой всучила ему тяжелый мешочек. - Ого! Надеюсь, там нет готовых браслетов или колец?
        - Нет. Только камни. А где все остальные?
        - Ардест с братом ждут возле лестницы, - спокойно заявил Саргенс, вызывая своего фантома, - а Ольсен с князем уже в конюшне, следят за тем, как Конюх лошадей и тэрхов седлает. А ты почему серьги не надела? Не хочется испытать их действие? Ну и посмотреть на спутников… со стороны.
        - Хитрый ты, - укоризненно вздохнула куница, - как змей.
        И повесила сначала одну сережку, потом, посомневавшись, и другую. Все же прав чародей, и не зря он торопился мастерить именно этот подарок, ей так трудно будет не выдать себя ни взглядом, ни словом, когда рядом будут и жених, и отец.
        - Очень хорошо, - придирчиво изучив Весю, похвалил учитель, - но говори поменьше… хоть сережки и меняют голос, но не манеру разговора и не твои любимые слова. И кстати… когда ты в этих серьгах, можешь не скрывать своих отношений с Ардестом, его и так за Береста не примут, а если рядом с княжичем будет незнакомая всем чародейка, тогда даже и мысли не возникнет.
        - Милостивые духи, - огорчилась Веся, - как все просто… а я уж и надеяться не смела.
        - Ты не первая… многие, придя сюда, начинают с подозрений и хитрых планов, - с затаенной грустью вздохнул Саргенс и приказал вернувшемуся из сокровищницы фантому: - Отнеси эти сумки в конюшню, это вещи князя.
        - Не все, вон та, маленькая, моя.
        - А лук ты отдаешь?
        - Да, вместе с изготовленными в клане стрелами… нужно искать другое, непохожее оружие.
        - Еще один плюс тебе за благоразумие, - сообщил чародей, и в голову Веси закралось подозрение, что зря она не считает и не записывает эти плюсы. Не зря же чародеи каждый раз объявляют про них вслух? - Идем в конюшню, я познакомлю тебя с тэрхом. Твой Ныр пока не дорос до звания тэрха чародеев. Да не оглядывайся, бегут они уже.
        Вот когда стану я полноценной чародейкой и стукнет мне столько же лет, сколько тебе, то даже и не подумаю оглядываться, строптиво вздохнула про себя Веся, а пока мне и двадцати нет… или?
        - Саргенс, а какое сегодня число? - задала куница внезапный вопрос, и чародей даже приостановился на миг.
        - Равноденствие через три дня. - Его голос прозвучал как-то глухо и равнодушно, и Веся, давно привыкшая к суете и тайнам домочадцев, всегда готовивших ей к этому дню сюрпризы, только усмехнулась.
        - А мы успеем до него вернуться?
        - Если постараемся, - с тем же деланым равнодушием обронил он и поторопился шагнуть в конюшню.
        Веся насторожилась и шагнула за ним следом, а потом пошла по чистому проходу, стараясь не оглядываться на те денники, где сидели Проныра и Рыж. Нужно только немного потерпеть, и все будет так, как задумала она. И неважно, что сначала, сгоряча, Веся хотела отдать Рыжа насовсем. Поразмыслив, девушка поняла свою ошибку. Раз Берест хочет покупать или строить дом в низовьях Ругора, стало быть, нужно загодя думать и о надёжных стенах, и о преданных защитниках. И думать именно ей, по закону клана Куницы женщины наравне с мужьями заботятся о безопасности своих детей и домов.
        В маленьком дворике уже было тесновато, пять огромных тэрхов, кони Радмира и трое его воинов, с изумлением следившие за Конюхом. А фантом, отобрав у них походные мешки, ловко сложил их в багажные короба тэрхов вместе с сумками, которые отдала Веся. Он вообще все вещи и даже седла с лошадей сложил туда, и куница уже начала догадываться зачем. Значит, Саргенс хочет, чтобы лошади князя бежали налегке, и тогда отряд сумеет добраться до поворота на Ставин без привала.
        Девушка привычно посчитала седла, отметив, что двойные не на всех тэрхах, и задумалась: кто поедет в одиночку, Ольсен с чародеем или они с Берестом?
        - Князь Радмир, - словно желая побыстрее ответить на незаданный вопрос ученицы, вежливо и отстраненно обратился Саргенс к ее батюшке, - до поворота вы поедете на тэрхах. Ваши эти, крайние, вот два браслета.
        - Спасибо, - так же учтиво поблагодарил князь и, кивнув одному из воинов: - Борд, ты со мной, - полез на тэрха.
        - Вот твой браслет, Эвеста, - негромко сообщил Саргенс и указал на животное с двумя седлами, а затем еще тише приказал: - Конюх, помоги чародейке сесть в переднее кресло.
        И не успела Веся ни усмехнуться, ни охнуть, как оказалась сидящей на огромном буром звере, в мягком, обтянутом медвежьей шкурой кресле. Некоторое время девушка крутилась, изучая незнакомое седло и с каждой секундой убеждаясь, что оно еще удобнее, чем обычные седла тэрхов. Видимо, этому способствовала величина зверя, позволяющая сделать подножку и более высокую спинку. Рядом с креслом, под подлокотником, нашелся аккуратный плетеный ящичек, и любопытная куница немедленно туда заглянула. И осталась довольна, обнаружив кроме собственного туеска с орехами еще несколько туесков, свертков и большую серебряную флягу, а также серебряную кружечку, предусмотрительно привязанную шнурком.
        - Саргенс, - в тихом голосе Береста под тонкой коркой покорности бушевала гроза, и молнии только чудом не сыпались из глаз, - что-то переменилось?
        - Нет, - ровно отозвался чародей, - уходим через пару минут, можешь попрощаться с братом. Ольсен, вот твой тэрх, держи браслет.
        - И как я на такую громадину взберусь? - по привычке забурчал мельник. И тотчас, повинуясь неслышному приказу чародея, Конюх легко водрузил старика на выделенного ему тэрха. - Темные силы! А предупреждать можно или нет?
        - Иногда не нужно, - хмуро пробормотала Веся, все яснее начиная понимать, что сегодняшняя проверка устроена не столько для нее, сколько для жениха.
        И это ей не понравилось. Нет, проверять нужно, попробовала она уже прикинуть, как сама пустила бы сюда новичка, имеющего неизмеренную и неукрощенную силу. Но и брать в расчет славу и заслуги каждого тоже нужно… и лучше всего будет, если Бересту она все наедине объяснит сама. И про проверки, и про себя, и про их новый дом… а пока просто подаст ему небольшую подсказку… а кто еще, кроме нее?
        - Конюх, - одними губами шепнула куница, - посади Ардеста в седло позади меня.
        Внезапно оказавшись в дорожном кресле, Берест не стал ругаться, как дед, лишь недобро засопел, и Веся, торопливо повернувшись к нему и глядя прямо в глаза, подала на раскрытой ладошке горсть орешков. Постаравшись как можно выше поднять рукав куртки, чтобы выглянул краешек обручального браслета.
        - Веся? - неверяще вглядываясь то в ставший неузнаваемым браслет, то в не менее незнакомую девушку, шепнул княжич, и она поправила его так же тихо.
        - Эвеста, милый. Орехи будешь?
        - Буду. - Он осторожно выбрал лакомство у нее из ладошки, словно невзначай отодвинув рукав еще выше, рассмотрел браслет и задумчиво прищурился.
        - Пора, - скомандовал Саргенс, и направил тэрха в отъехавшие в сторону ворота. - Эвеста, вы последние.
        - Хорошо, мастер Саргенс, - кротко ответила куница и лукаво усмехнулась, именно об этом она и мечтала.
        А когда чародей проезжал мимо, проследила за ним взглядом и проглотила собственную насмешку. В огромной плетеной корзине, привязанной к тэрху позади кресла Саргенса, как в люльке спал Рыж, а из-за закрытой двери конюшни доносился жалобный вой Проныры.
        - Веся… - поймав этот взгляд, ястреб мгновенно сделал верные выводы, но она хмуро возразила:
        - Эвеста. Или просто Эвес.
        - Хорошо. - Он проследил, как она направляет зверя вслед за дедом, намеренно придержавшим своего тэрха и тихо осведомился: - Это морок?
        - Не совсем. - Сейчас, пока они не отъехали подальше и отряд еще не успел растянуться по скалистой тропке, Веся не желала ничего пояснять, точно зная, у них есть не менее суток на то, чтобы отыскать Кастину и вернуться.
        Значит, время на объяснение она еще успеет выбрать. Но вот одно нужно сказать жениху сейчас, чтоб успел свыкнуться с мыслью и перестал видеть в чародеях преграду к своему счастью.
        - Не можешь говорить, - догадался он.
        - Могу… но это не к спеху. Тебе дать еще орешков? И еда у нас есть, и питье, Саргенс решил ехать без остановки.
        - Я уже понял, - кивнул он на лошадей, словно на привязи бегущих позади тэрхов.
        - Ты у меня вообще умница, - боком устроившись в своём кресле, куница нежно погладила щеку склонившегося к ней ястреба.
        - Звучит, почти как «не дурак», - невесело усмехнулся он и глянул поверх Весиной головы на Саргенса, - и потому я хотел бы, чтобы ты мне объяснила… Тебе не попадет? Ну за то, как ты сейчас сидишь?
        - От кого? - лукаво удивилась юная чародейка. - Родителей у меня нет… я ведь сирота, тут и выросла, в Цитадели. Да и ты не просто так тут шесть лет сидишь… а из-за меня, все знают. Потому нас сегодня и обручили, теперь я твоя невеста, разве забыл?
        - Нет… не забыл, - заинтересованно прищурился Берест и подвинулся так, чтобы было удобно положить одну руку девушке на талию, - объясняй дальше, мне нравится твой рассказ.
        - Да зачем объяснять? Разве ты сам всего не знаешь? Вот скоро я обучение закончу, и мы с тобой встанем перед ликами святых духов. А потом поедем, ты же сам говорил, в низовья Ругора. Там ты будешь строить нам дом, а я хозяйством займусь, защитой от людей недобрых…
        - Замечательно… - Берест наконец устроился так, что смог подтянуть Весю поближе к себе и добраться до ее губ, и вспомнил, о чем хотел спросить, только минут через пять. - Только не знаю, когда это будет?
        - Думаю, после моего дня рождения, он ведь у меня через месяц, - со вздохом сообщила куница, начиная все яснее понимать, как была неправа, ожидая подарков на равноденствие.
        - А разве… - чуть нахмурился ястреб и тотчас прикусил язык.
        Раньше он сам жил под чужой личиной, а теперь под ней придётся жить его Весенике, и никто, кроме него, не знает, как это иногда бывает больно и обидно. И дни рождения он тоже никогда не справлял в тот день, когда справляли его Ардесту, и про отца с матерью всем говорил, будто не помнит.
        - Да, мой день рождения в цветень, в самую середочку, - беззаботно щебетала Веся, попутно завязывая в памяти узелок - как вернутся, спросить у Феодориса, а приготовил ли магистр ей за эти дни достаточно убедительную историю, о том, чья она и из какого клана.
        И снова порадовалась, что, не жалея, собрала Мариле все до единого платья и кофты. Даже подаренные Линой юбки положила, и свою девичью шкатулку не забыла, оставив себе на память лишь перстенек, полученный пару лет назад от умирающей травницы, которую Веся вытащила почти из-за грани. Такие перстеньки, заговоренные от змей да комаров, продаются во всех лавках чародеев, и потому никто Весю по нему не узнает, надевала она его, лишь выходя в поле за травами.
        - Ну ладно, - нежно пригладив девушке выбившиеся прядки, поторопился согласиться Берест, - почему-то я позабыл про цветень. Спасибо, напомнила. А теперь расскажи еще что-нибудь… на свой выбор.
        - Хорошо. - Веся усмехнулась еще лукавее, вот теперь она не упустит ни одной мелочи, и пусть потом как хочет ругает ее Феодорис.
        Хоть куница и благодарна ему за помощь и за найденный для них выход, но против своего будущего мужа ни с кем объединяться не намерена. Он же когда-нибудь станет отцом ее малышей, им вместе семью держать и детей поднимать… и как же ей потом добиться в семье согласия и доверия, если сейчас она начнет с Берестом спорить из-за всякой ерунды?!
        Глава двадцать первая
        - Вот значит как! - Едкий голос Ольсена раздался примерно через час, когда скалистый участок дороги закончился и тропа пошла между редких кустов по пологим предгорьям. - Пока невеста в Цитадели, мой правнук чародейку охмуряет!
        - Дед, займи свое место в отряде и не вмешивайся в мою жизнь. Я сам в ней разберусь.
        - А грубить любимому деду некрасиво, - не отставал Ольсен, пользуясь тем, что отряд растянулся по тропе и никто не может их подслушать.
        - Да? - изумился Берест, крепче прижимая к себе куницу, которая успела к этому времени перебраться к жениху на колени и, обняв его за шею, поведать все свои мысли о тех вещах, какие считала важными в их совместном будущем. - А если этот дед сам показывает любимым правнукам такой пример, откуда им знать, красиво это или нет?
        Дед сердито фыркнул и уставился на незнакомую чародейку, но Веся упорно молчала. Хотя и отлично понимала, именно ее мельник пытается вызвать на спор, а не ястреба. Только ей этот спор был вовсе не нужен, потому девушка нежно водила пальчиком по гладкой щеке жениха и размышляла, на сколько хватает действия зелья, которым в Цитадели пользуются все чародеи, и прихватил ли его Берест с собой.
        - А девица у тебя, похоже, немая? Как ты с ней изъясняться будешь?
        - Ну не все равно тебе, дед? Девица моя, и мне нравится ее молчаливость. А ты лучше вернись на место, пока Саргенс не начал ругаться.
        Веся с легкой досадой вздохнула, ну как она могла забыть про учителя! Ведь вполне возможно, сейчас чародей проверяет, как они справятся с назойливыми попутчиками, желающими от дорожной скуки разузнать все чужие тайны.
        Девушка нахмурилась, пытаясь придумать, как бы незаметно, но верно отправить Ольсена подальше, туда, где должен сейчас бежать его тэрх. И через несколько минут, не слушая беззлобных препирательств деда с внуком, решительно собрала на кончике пальчика каплю своей силы и представила, как она стрелкой летит в зверя мельника.
        Сначала Весе и самой не поверилось, что у нее все получилось, но когда громадный тэрх, послушный толкнувшей его вперёд чужой воле, прибавил ходу и через минуту уже бежал шагах в двадцати впереди, довольно хихикнула.
        - Веся… - внимательно вгляделся в полузнакомое личико ястреб, - я чего-то не понимаю… Ольсен на нас обиделся, что ли?
        - Нет, - удивилась Веся, - а с чего ты взял?
        - Я сегодня вдруг начал видеть ауры. Мне Феодорис объяснил, что те, кто не видит их до ритуала, начинают видеть после, для того все и делятся силой.
        - Правда? Как хорошо, - обрадовалась девушка, и ястреб сразу заулыбался, искренность ее слов он не мог не чувствовать. - А почему ты спросил?
        - Я видел сиреневый шарик, размером с бусинку, он полетел с твоего пальца в Ольсена.
        - Нет, неверно, не в Ольсена, а в тэрха. Я сейчас учусь выращивать тэрхов, у меня утром такое задание было. Скоро мой Проныра станет таким же большим, и тогда его никто не узнает, а цвет я ему немного поменяю. А сейчас я просто бросила немного силы тэрху деда и приказала ему идти вперёд. Как я тебе объяснила, каждое движение и слово может быть проверкой. А я очень хочу, чтобы чародеи поняли, мне можно верить… и не держали в крепости.
        - А если они вдруг скажут… можно уйти уже сегодня?
        - Не поверю. И никуда не пойду. У меня стало намного больше силы, и я хочу узнать, куда ее тратить с пользой и как научиться оставлять часть магии на всякий случай, - печально вздохнула Веся и крепче прижалась к груди жениха. - Не сердись.
        - Солнышко… ты со мной, и это главное… не волнуйся за меня, я никуда от тебя не денусь и не отстану… и все ты решила правильно.
        - Только, Дест… - вспомнила куница через долгие десять минут, - не зови меня больше Весей. И я попытаюсь не звать тебя Берестом. Сам понимаешь, чем раньше мы начнём отвыкать, тем лучше… Я постараюсь не забывать.
        - Ты права… Эвеста… Эвес… Эвис… может, Веста? Или слишком похоже? - задумался ястреб, не переставая нежно поглаживать невесту по плечу, по спине, по нежной щечке и стараясь не смотреть на ее припухшие губы. - Лучше, по-моему, просто Эви… или Весточка… а тебе как нравится?
        - Мне пока никак, - огорчённо вздохнула Веся, - и это плохо. Мне теперь во всем чудятся чародейские загадки и проверки, и я уже думала… может, Феодорис проверяет, не выберу ли имя, слишком похожее на прежнее? Вот ты сколько лет жил с чужим и никто не заподозрил! А ведь они похожи… если подумать. Интересно, кто такое выбирал?
        - А ведь ты права… чародеи и выбирали. Значит, точно снова проверка… Весенка, какая ты у меня сообразительная!
        - Я рада этому. Приятно, когда жениху хоть что-то нравится, особенно чужое имя, - сделала печально-лукавое личико куница и едва не задохнулась от жаркого поцелуя. - Дест! Ты же сам говорил, что на сегодня хватит?!
        - Я соврал… мне никогда не хватит. И ты снова права, я никак не могу привыкнуть… Пока ехали, столько раз смотрел на тебя и шептал, как воришка… Веся… Весенька… Даже не думал, что ты возьмешь мой браслет. И я хотел рассказать… ведь тогда, давно, вечером, я выпил совсем немного, просто и правда было весело… а тут ты стоишь… и такой свет необыкновенный, волшебный… меня так к нему и потянуло. И только сегодня я понял, ведь это я тогда ауру первый раз разглядел. А у тебя она особая, сиреневая…
        - Перестань… а то я плакать начну.
        - Не нужно, солнышко мое сиреневое… - Ястреб задумался и вдруг весело хмыкнул: - А знаешь, мне теперь твое новое имя очень нравится. Ты не забыла, про святого духа Эвеса, живущего в цветущей сирени? А про старинную богиню семейного очага Весту все помнят. И теперь я знаю, почему у тебя такое имя, ты святой сиреневый дух моего семейного счастья.
        - Берест… - потянулась к нему Веся и, вздохнув, поправилась, - Дест… а ты мое счастье. И зови меня просто Эви, я выбрала. А все остальные пусть зовут Эвеста… я же чародейка!
        На обед Саргенс остановил отряд возле небольшого и довольно невзрачного трактира, стоящего при въезде в село, и отправился разговаривать с хозяином, а путники с удовольствием слезли с тэрхов. Даже самое удобное седло начинает казаться пыточным приспособлением, когда сидишь в нем несколько часов.
        - Я бы тебя не узнал, - грустно и еле слышно вздохнул Радмир, проходя мимо дочери, - если бы княжич обнимать не начал…
        - Но это же хорошо? - резонно заметила Веся и побежала умываться, чародей предупредил, что обед всего полчаса.
        Князь только вздохнул ей вслед, разумеется, с одной стороны, хорошо, но когда не узнаешь родной дочери и должен верить рассудку, а не собственным глазам и сердцу, то почувствовать себя счастливым за ее судьбу почему-то не получается.
        - Трактирщик сказал, с той стороны еще никто не приходил, - сообщил Саргенс, когда все собрались за длинным столом в единственном зале трактира, - значит, путников может быть несколько. Думаю, она могла идти с ними. Но мы все равно проводим вас до самого поворота, оттуда у нас своя дорога.
        Веся поняла, что говорит он это не столько для них, сколько для воинов отца, и смолчала, хотя вначале собиралась предложить чародею разбудить Рыжа. Если отец прикажет, послушный зверь будет следить только за встречными и не станет обращать внимания на нее.
        - Может, мне поехать впереди? - Как выяснилось, у князя был заготовлен свой способ не пропустить сестру. - Мимо меня она не пройдет, издали рассмотрит.
        Ольсен горько поморщился, вот его точно не следовало пускать вперёд, мимо него Кастина пройдет, задрав голову… или, еще хуже, упадёт в обморок. Придётся Весе лечить свою наставницу… и неизвестно, чего она той про него наговорит.
        Он покосился на чародейку, в которой только при очень пристальном разглядывании можно было найти общие черты с княжной из клана Куницы, и тяжело вздохнул. Сам виноват, не следовало так нападать на девчонку. Ей сейчас и без него непросто… ну так ведь добра же и хотел. Такие, как она, обычно не переносят жалостливого сюсюканья, зато от колкой насмешки еще сильнее стискивают зубы и наперекор судьбе преодолевают очередное лихо.
        - Я сделал по-другому, - любезно улыбнулся Саргенс, отрывая румяную ножку от жареного гуся и вручая ее ученице. - Эвеста, здешний хозяин отлично готовит гусятину.
        - Спасибо, Сарг, я попробую, - небрежно поблагодарила Веся, сидевший рядом жених следил, чтобы ее тарелка не пустовала. - Дест и так меня обкормил… считает слишком худой. И как ты поступил? Успокой нашего гостя, он опасается разминуться со своей родственницей.
        - Просто попросил хозяина послать на тот конец деревни своего прислужника, там на перепутье харчевня побольше, и хозяйка - его родная сестра, если прошел кто-то незнакомый, обязательно рассмотрит во всех подробностях, такая любопытная.
        - Не иначе из клана Белок, - фыркнул один из воинов, и незаметно появившийся хозяин подтвердил:
        - Оттуда и есть. Хотя и куницы, как я слыхал, не далеко ушли?
        - Не о том разговор, - холодно остановил трактирщика чародей, и тот мигом стал серьезнее борзой, ставшей на след. - Твой парнишка еще не вернулся?
        - Потому я и пришел. Вернулся он. Говорит, никого похожего пока не было, но гонец, что обедал час назад, сказал Маве, будто обогнал небольшой обоз из Ясновеня, первый, прошедший после зимы через перевал.
        - Значит, мы скоро с ними встретимся, - довольно кивнул Саргенс, подумал и постановил: - После обеда воины пересядут на лошадей и не спеша поедут к повороту, а мы отправимся вперёд. Как встретим обоз, разобьём шатер и подождем остальных.
        Веся сразу сообразила, ради чего чародей придумывает такие сложности, не желает, чтобы встречу мельника с бывшей возлюбленной наблюдали посторонние, и оказалась права.
        Едва путники выбрались за село, Саргенс погнал своего тэрха вперёд с невероятной скоростью, но как только воины на лошадях скрылись из виду, остановил на миг уменьшившийся отряд и подал Ольсену простую цепочку.
        - Надень, в ней заклинание личины. Не нужно сразу пугать Кастину. Шатер для женщин поставим первым и поодаль, и ты туда вообще не подходи, пока Эвеста с нею не поговорит. Попутно подлечит и немного намекнет… Готов? Едем.
        Небольшой обоз Веся, ехавшая после обеда без жениха, пересевшего по приказу чародея на освободившегося тэрха, заметила издали, с вершины небольшого холма. Впрочем, его почти одновременно рассмотрели все, хотя на полноценный обоз несколько растянувшихся по дороге телег да десяток всадников тянули с большим трудом. И все погнали тэрхов еще быстрее, желание проверить, едет с ними Кастина или нет, сжигало не одного Ольсена.
        - Добрый день, - зычно крикнул Радмир, по уговору ехавший во главе отряда, и встречные мужчины облегченно заулыбались, задвинули мечи в ножны, а луки за спины, - моей сестры с вами нет?
        - Тут я, - бледная, с синими тенями под глазами травница приподнялась на телеге и тотчас бессильно упала назад, - прихворнула чуток.
        - Нужно забрать ее с собой, - немедленно изменил заготовленный план Саргенс, - у нас зелья хорошие и целитель с собой. Радмир, ты не против?
        - Разумеется, не против, спасибо вам за заботу, - сообразительно закивал князь, - а куда отправимся?
        - Тут недалеко от ближайшей деревни поворот на южную дорогу, а у моста застава. Вот там и встанем на ночлег.
        - Там следом за нами мои воины на конях едут, объясните им, где меня искать, - приказал князь обозникам, пока Саргенс с Берестом ловко заворачивали молчавшую Кастину в мягкую кошму и устраивали на сиденье позади Веси.
        И никто, кроме Саргенса, не заметил, как уже привычно сорвалась с пальчика юной чародейки капля сиреневого света.
        Но даже чародей не мог проверить, какой приказ выдала своей силе целительница, словно впервые увидевшая свою любимую наставницу. А Веся приказала поддержать изношенное сердце, поторопить действие снадобий, уже выпитых Кастиной, и начать очистку и омоложение печени, почек и прочих органов. То самое, доступное целительницам омоложение, которым пользовались все женщины клана Куницы, кроме Кастины.
        - Ни к чему мне это, - категорически отказалась она, когда Веся попыталась лишь заикнуться, - все знают, почистишь печень и селезенку, а через месяц начнут разглаживаться морщинки да заблестят глаза. И тогда мне пару рысей придётся у своей избушки постоянно держать, чтоб у путников дурных мыслей в головах не заводилось. И дай мне верное слово, что никогда без моего ведома такого заклятья на меня не напустишь.
        Но ведь отныне Веся больше не Весеника? И не княжна, и даже не куница, хотя в душе всегда такой и останется. Зато появилась у нее маленькая лазейка нарушить данное слово, ведь подозрительно будет выглядеть, если чародейка Эвеста не станет лечить незнакомую ей путницу из-за честного слова сидящей где-то в башне Цитадели княжны Весеники?
        А кстати! Ведь говорил что-то Феодорис про разрешение пройти в половину, где живут наказанные, и самой посмотреть, как там все устроено? Решено, как только вернётся, попросит ее сводить… вместе с Берестом, конечно. И Анса возьмут… а то он сегодня смотрел из дверей конюшни на уезжавшего брата так тоскливо… Весе даже совестно стало, хотя знала - едут они по делу, а вовсе не на прогулку.
        Ну а последним приказом Веся погрузила пациентку в сон, чтобы подольше не отвечать на ее вопросы и указания.
        - Спит? - подъехав ближе, заглянул в лицо травницы превратившийся в незнакомого конопатого старика Ольсен. - Может не стоит… ей сразу-то говорить, пока она слаба? Я подожду… с вами поеду.
        - Саргенса спроси, - не повелась на его виноватый взгляд куница, - как скажет, так и будет.
        - Какая ты стала… - поджав губы, мельник направил тэрха к чародею, - послушная!
        Как ответил мельнику Саргенс, Веся не слышала, но отряд не остановился и не повернул назад, и стало ясно, ради прихотей Ольсена чародей свои планы менять не захотел.
        Застава была небольшая, из тех, какие поставил Илстрем на своих землях в самых удобных для прохода к Ставину местах. Обычно в них жили несколько старых воинов, присматривающих за обозами да обучающих парнишек, желавших весной вступить в отряды князя.
        - Ардест, - придержал тэрха чародей, - тут ты поведёшь отряд. У тебя же княжеский амулет при себе?
        Нарочно при всех сказал и голоса не понизил, раскусила Веся хитрость Саргенса, значит, хочет, чтобы спутники считали княжича равным ему чародеем. Ну и Береста проверить, как справится с возвращением в семью, ведь чародей не мог не знать, какие амулеты надеты на новом ученике.
        - Хорошо, - еле заметная усмешка скользнула по губам княжича, и он уверенно двинулся к запертым воротам.
        - Кто таковы? - где-то над головами путников приоткрылась дверца узкого оконца.
        - Княжич Ардест со спутниками, - строго и слегка надменно произнес Берест, и Веся успокоилась, даже она сама не узнала бы по этому ответу жениха.
        За стеной несколько секунд медлили, потом цепи заскрипели и ворота медленно начали подниматься.
        - Почему у вас ворот скрипит? - едва попав во двор крепости, напустился на стражника княжич. - Смазать некому? Кто тут командир?
        - Уехал он, - угрюмо буркнул воин, - твой батюшка всех командиров в Ставин собирает, или не знаешь?
        - Так ведь не сегодня? - притворно нахмурился Берест и бросил быстрый взгляд чародею. - Я сам туда еду.
        - Ну да, завтра… - затосковал парень, - но он загодя выехал… в дороге всякое может случиться.
        - Чего тут может случиться, всего полдня езды? - не поверил княжич и махнул рукой. - Ладно, потом разберусь. Есть у вас комнаты для гостей? Мы тут заночуем… у князя Радмира сестра приболела. Ей и целительнице отдельную комнату нужно.
        - Да вон все на втором этаже свободны, - махнул в сторону каменного дома воин, - нас мало, внизу умещаемся.
        Глава двадцать вторая
        - Эви? - стук в дверь комнаты, которую Веся выбрала для себя и Кастины, раздался через час, когда девушка успела умыться, переодеться и добавить силы исцелению, шедшему в теле наставницы.
        Будить ее чародейке не хотелось, и она сама раздела и удобно устроила свою негаданную пациентку.
        - Что? - шепотом спросила куница, приоткрыв дверь, и почувствовала, как тонет в жаркой нежности любимых глаз.
        - Идем ужинать, - так же тихо шепнул ястреб, а едва девушка выскользнула из комнаты, подхватил на руки и прижал к груди, - я соскучился, солнышко.
        - Дест… - на миг прижалась к нему Веся и тотчас отстранилась, - мне не хочется оставлять ее одну.
        - Я понимаю… но ты посиди с нами несколько минут, скажи ему хоть пяток слов… ведь смотреть нет сил, измаялся весь. А потом я тебе отнесу еду сюда и сам посижу с тобой.
        - Ладно, идем, - согласилась куница, деда ей тоже было жаль… хоть и много меньше, чем наставницу, - но учти… я не скажу ничего для него приятного.
        - Веся… - остановился Берест, но с рук невесту так и не отпустил, - я думаю, все самое неприятное он уже сам себе сказал… и не по одному разу. Может… не нужно?
        - Я про другое, радость моя. - Девушка крепко обняла ястреба за шею, подарила долгий поцелуй, а затем уперлась руками ему в плечи. - Отпусти. Ты когда-нибудь видел, чтобы чародеи вели себя так беспечно? Они ведь всегда такие вежливые и хладнокровные… ты сегодня разговаривал со стражником очень похоже.
        - Я старался, - нежно улыбнулся невесте княжич и бережно поставил ее на пол, - а еще хотел тебя предупредить: Саргенс решил рано утром ехать в Ставин, мне кажется, его волнует это совещание у отца. Поэтому поговорить с Кастиной придётся вечером. Да и воины Радмира скоро приедут… хоть их и устроят снизу, но лучше быть осторожнее.
        - Вот как, - нахмурилась Эвеста, - значит, мне предстоит новое знакомство с князем ястребов? Тогда нужно выяснить, кто я и из какого клана. Идем, начнём с деда.
        - Как она? - Ольсен сам встретил внука у дверей комнаты, которую Саргенс назначил столовой, и Весю потрясла произошедшая с ним перемена, мельник словно постарел на полсотни лет.
        - Пока спит, но тебя в таком виде ей показывать нельзя. - Только теперь Веся сообразила, отчего не поняла раньше, насколько он переживает за Кастину. Все дело было в амулете личины, который он сейчас снял. - Садись на скамью, немного подлечу. И не смотри так сердито, я не боюсь. Какие настырные дедушки пошли, со всеми спорят, с внуками, с чародеями, с целителями… не вздумай еще и с Кастиной спорить, когда позову…
        - А как там у нее дела? - неожиданно мягко спросил Саргенс и заговорщицки подмигнул Весе из-за спины мельника.
        - Простыла где-то, - обдумывая, что бы значило это подмигивание, хмуро вздохнула Веся и решила рассказать так, как чувствует, не оглядываясь на чародейские загадки. - Она ведь непоседа, все сама. И за дровами, и за водой. А лечить ее запретила мне напрочь, честное слово взяла.
        - А как же ты теперь? - насторожился Берест.
        - Так я же теперь Эвеста и никаких слов никому не давала, кроме жениха своего, - лукаво усмехнулась чародейка.
        - Эви…
        - Ты пока ужинай, я чуть позже с Кастиной поем. Вот только деда подлечу…
        Исцелять Ольсена было проще, чем Кастину: его тело помнило силу ее магии и откликалось на нее быстрее, но Веся не торопилась, желая досказать начатое.
        - Так вот, я ей сколько раз предлагала еще учениц взять, чтобы не одной там все время сидеть, сама-то я с лета до поздней осени с отрядом вдоль южных границ моталась… но она отказывалась. Говорила, что летом ей и одной нетрудно. А ведь травы в середине дня не собирают. Или ночью, или на зорьке… иначе в них сила не та. Вот сейчас разбужу и спрошу, зачем она по мокрому снегу лазила, за почками или за соком?
        - Ты ее особо-то не ругай, Веся… - умоляюще уставился на целительницу старик, и она даже задохнулась от неожиданности, - это ведь я виноват… натворил глупостей… вместо того чтобы быть с ней рядом, помогать, оберегать, тешил свою гордыню…
        - Ольсен… я ее не ругаю… просто хотела сказать… Кастине полежать хоть денек нужно, слабовата она. Нет, это не насчет разговора, поговорю я сейчас. А вот ехать… никуда не стоит.
        - Значит, пусть лежит здесь, я возле нее останусь, - тотчас постановил Ольсен, и Веся подняла взгляд на чародея, решать ему, она только сказала свое мнение, хотя и довольно решительно. Ну так раз назвал ее чародейкой, пусть терпит… они, как всем известно, ни у кого совета не спрашивают.
        - Да, мы уедем затемно… - Саргенс помолчал с минуту и вдруг откровенно сообщил: - Мне нужно знать планы Илстрема. Он, конечно, многое знает, но далеко не все… не хотелось бы потом исправлять ошибки.
        - Вот как? - поднял бровь Радмир. - А я все знаю?
        - У тебя старшая жена знает все, ну или почти, - мягко, как ребенку, ответил ему чародей и открыто улыбнулся. - Потому мы и присматриваем больше за ястребом. Он решителен и обидчив, а выздоровление Ардеста развязало ему руки, это раньше он с нами советовался, не хотел перечить даже в мелочах.
        - Но мне он показался довольно мудрым… и не злым, - задумчиво сообщила Веся и присела к столу рядом с женихом, пожалуй, он прав, и ей действительно лучше перекусить тут.
        Все равно уже ясно, что им не получится провести вечер вместе, как она мечтала. Нужно знакомить наставницу с мужчиной, которого она когда-то любила, похоронила и до сих пор оплакивает, да укладываться спать, утром придется вставать рано.
        - Кастина… просыпайся. - Радмир осторожно погладил травницу по руке, и она медленно открыла глаза. - Ну, полегчало тебе?
        - Меня магией лечили? - первым сорвался с губ женщины волновавший ее вопрос, и князь нахмурился.
        - А чем еще? Зелья, сама видишь, не помогли! Мне давно следовало вмешаться, да считал тебя умнее! Но теперь с тобой хочет поговорить чародейка, Эвеста, выслушай ее внимательно, я позже зайду.
        Встал и решительно вышел из комнаты, провожаемый горьким взглядом молочной сестры.
        - Кастина, - села на его место незнакомая травнице девушка и пристально уставилась на нее, - я влила тебе свою силу, так как должна сообщить нечто… совершенно невероятное. И хотя это радостное известие, твое сердце могло не выдержать. А в этом мире много людей, кому ты нужна, кто тебя любит и кто без тебя просто погибнет. Не качай головой… я знаю то, чего не знаешь ты.
        - Как знакомо ты говоришь, - слабо усмехнулась травница, - но голос чужой…
        - А я не сомневалась, что ты меня узнаешь, - лукаво улыбнулась Веся, - это у Марили две матери, а у меня три.
        - А лицо… - брови женщины нахмурились, - всегда такое останется?
        - Это магия. - Куница не спеша вынула из ушка сначала одну сережку, потом вторую, и на Кастину фиалковыми глазами глянуло довольное личико воспитанницы. - Хороших новостей у меня много, тебе сначала какую?
        - Какая тебе больше нравится, но первым делом скажи, зачем я тебе так срочно понадобилась?
        - Не только мне. Но давай с начала: оказывается, дар у меня светлый… а я даже не подозревала…
        - А я догадывалась, - вздохнула Кастина, - да понимала, как трудно будет доказать это всем окружающим. Ведь людям гораздо легче судить всех по себе и подозревать в грязных помыслах, чем поверить, будто кто-то чище тебя. Потому и не обнадеживала… чтобы спасти.
        - Ты и спасла… теперь я чародейка. Но пока хожу в ученицах и прошу твоей помощи… быстрее освоить новый дар. И не только я, глава чародеев тоже просит.
        - А жених?
        - Ардест тоже теперь ученик… точнее чародей, но третьего круга.
        - Так вот кто прятался под личиной Дикого… - задумчиво вздохнула Кастина. - Выходит, это его ты приголубила проклятьем?
        - Не проклятьем… в том и дело. Это праведный гнев… и давно бы спал, но об этом поговорим потом. Нам утром рано вставать, в Ставин едем, а тебя хочу отставить здесь, пока не отлежишься. И потому придётся открыть тайну… к которой я хотела тебя подготовить.
        - Веся… а эта тайна касается тебя или меня?
        - Эта тайна касается тебя и еще одного человека… которого, несмотря на все сделанные им глупости и упрямство, мне очень жаль. И не зови меня Весей… я Эвеста. Хотя и сама с трудом привыкаю.
        - Я запомню… но это правильно, - испытующе посматривая на воспитанницу, пообещала Кастина, - так что там за человек?
        - Прадед… моего жениха. Мы заехали к нему еще по пути из Ясновеня в Ставин… он и уговорил меня сделать выбор немедленно, не дожидаясь, пока попаду к Илстрему. Живет он в глуши, на мельнице, дружит с правнуками, выручает их, советы даёт… но не прямо, а исподтишка… в виде загадок. Меня тогда поразило… князь ему внук, правда двоюродный, а почему-то никого не отправил вылечить деда… тот кандылял на самодельной колодке.
        - Какой ноги? - с деланым равнодушием спросила Кастина и сурово поджала губы.
        - Левой, - печально вздохнула куница, - но тогда я ничего не поняла… даже предположить не могла. А вот когда чародеи забрали меня, обессилевшую, от моста под Турой, и привезли в Цитадель, они и примчались… Дикий с братом и прадед, он с чародеями, как оказалось, тоже в родстве. А у меня сила дара после Туры повысилась, и я решила сделать деду доброе дело… помог же он мне с выбором… и теперь мне иной судьбы не нужно.
        Веся помолчала минутку, собираясь с духом и втайне надеясь на вопрос наставницы, но та упорно молчала, и пришлось чародейке продолжить рассказ.
        - Ну вот, решила я ногу ему вырастить… а он сопротивляться начал… Кастина, может, я и неправильно сделала, когда вылечила его насильно, но теперь не жалею. И никогда больше не дам раненому или умирающему глупого обещания бросить его и не лечить. Бывают у людей моменты слабости… о которых они и сами потом жалеют, и нельзя им в этой слабости потакать. Вот и дед сначала на меня разозлился, а потом признался… ведь он нарочно восемь лет ходил безногим, чтобы доказать одной женщине… но что именно доказать, этого я так и не поняла, - закончила Веся почти сердито.
        - Ну а от меня ты чего ждешь? - бесцветным голосом поинтересовалась Кастина, изо всех сил стиснув в сухих кулачках край одеяла. - Я же не целительница?
        - Зато я целительница… - вздохнула Веся и осторожно погладила наставницу по натянутой на костяшках пальцев коже, - и чувствую себя в ответе за своих пациентов… Особенно если они хорошие и близкие мне люди. Он ошибся… дал волю гордыне, обиде, ревности… и страдал все эти годы, но я ему сразу сказала, его страдания ничто по сравнению с твоими. А потом рассказала про ту могилку… еще и батюшка помог. А теперь мы с отцом и Дестом просим тебя поговорить с ним… просто выслушай его, Кастина! Ну… каков будет твой ответ?
        - Мне нужно подумать… а где он?
        - С нами едет, - вздохнула Веся, - тебя встречать. Но как увидел… что ты болеешь… сразу осунулся… на полсотни лет постарел… уж и не знаю… нужен ли тебе такой старик? Я ведь тебе печень и почки подчистила… ну и все остальное подлечила заодно… семь бед, один ответ.
        - И какого же ты теперь клана, куница - лукавая девица? - бледно усмехнулась Кастина и попыталась сесть. - А мыльня тут есть? Умыться бы сначала.
        - Мыльня в коридоре, я провожу. - Веся метнулась к двери, рассмотрела три застывшие у стены мужские фигуры и скомандовала жениху: - Дест, идите в столовую, подождите там. Нам умыться нужно.
        - Хорошо, - с полуслова понял ястреб, подхватил непривычно покорного деда под руку и повел прочь. - Идем, я тебя горячим отваром напою да расскажу про переправу на Туре… сам же просил?
        - Лучше мне расскажи, - входя за ними в комнату, вздохнул князь, - он сейчас все равно не услышит.
        - Послушный какой, - оказавшись в умывальне, еле заметно усмехнулась Кастина, - а звался Диким.
        - Он самый лучший… - мечтательно вздохнула Веся, - и называет меня сиреневое солнышко… никогда не думала, будто совершенно незнакомый воин будет мне как родной…
        - Ну а браслет его где?
        - Вот… его в Цитадели усилили, он с защитой.
        - А твоего не вижу… отдала уже?
        - Нет, он у магистра. Я сама оставила… мне нужно выучиться, но это неважно ведь? Душой я его уже отдала.
        - Веся, я тоже всегда была такая… доверчивая… - горько вздохнула наставница, - и думала, раз я добрая и всем делаю добро, то все это видят, понимают и ответят тем же. Но обманывалась снова и снова. Те, кто шел ко мне за помощью не раз и не два, вдруг оказывались заняты, когда помощь понадобилась мне.
        - Что, и мой отец?
        - Нет… Радмир как раз не такой, и матери ваши тоже. Но таких мало… большинство хотят только брать… даже хватать, везде, где успеют…
        - Ты это на Илстрема намекаешь?
        - На его отца. А он на Илстрема сильно повлиял… и хотя князь не обидел тебя в первый раз, это только потому, что Берест исцелился… Не удивляйся, твой отец всеми новостями, какие узнавал, обязательно делился со мной, знал, я буду думать и пойму, где есть ловушка, а где нет. И теперь, когда вы явитесь к нему с новыми именами, он может встретить тебя по-другому.
        - Но я же теперь чародейка?
        - Да, и это очень хорошо, но встанешь ли ты между отцом и сыном?
        - Кастина, я скажу все это Десту, пусть думает. А сейчас хочу понять другое, почему все это ты говоришь мне сейчас и здесь? Я ведь тебя просила подумать об Ольсене.
        - А я и думаю. Голова у меня такая, может сразу про два дела думать… но ты права. Неспроста я этот разговор затеяла… не хочу оставаться тут. Поеду с тобой… место мне найдется?
        - Конечно, мы на тэрхах. - В этом Веся и не подумала спорить с наставницей. - Вот с платьями хуже. У меня только одно с собой, но оно чародейское, простое.
        - Вот это и хорошо. Раз ты чародейка, то и держись за свое, другое не надевай. У меня тоже в сундучке есть праздничное… нашего фасона, надену, как в Ставин приедем. Ну, я готова, идем, где ваша столовая?
        - Входи. - Веся придержала перед наставницей дверь, вошла следом, готовясь подхватить или подлечить ее, но Кастина успела взять себя в руки.
        Вежливо сказав «Добрый вечер!», прошла к столу и села на подвинутый князем стул. Веся села поблизости, но не рядом, а на уголке, желая все время видеть лицо наставницы. Она научилась за последние годы угадывать малейшие изменения в настроении Кастины и не желала пропустить момент, когда нужно будет вступить в бой. Надежды, будто эти двое помирятся без незаметных другим выпадов, юная чародейка не питала. Хоть и умны оба, да слишком уж глубокие раны нанесли сами себе и друг другу.
        - Добрый вечер! Я Саргенс. - Чародей, сидевший у очага с книгой в руках, прошел к столу и устроился наискосок от Веси. - Дест, налей нашей гостье суп.
        - Я Ардест, - представился ястреб, щедро налил Кастине в миску душистого мясного варева и заботливо глянул на невесту: - Будешь?
        - Нет, я только травяного отвару с пирожком, - качнула головой Веся и указала ему глазами на стул рядом с собой: - Садись.
        - А я Ольсен… - Мельник оторвался от окна, возле которого стоял, неловко прошел к столу и замер напротив травницы.
        - Кастина, - отвечая сразу всем, бесцветным голосом произнесла женщина и низко склонилась над миской.
        - Садись, Ольсен, - мягко сказала мельнику Веся и тайком огорчённо вздохнула, ну, именно так она и думала.
        - Кастина… - старик, не отрываясь, смотрел на травницу, потом неуклюже опустился на колени, и его лицо оказалось на уровне с мисками и блюдами, - прости меня.
        Несколько минут травница молча черпала суп, словно и не расслышала его слов, потом отставила миску, вытерла лоскутом рот и, зажав его в побелевших пальцах, тихо произнесла:
        - Мне тебя прощать не за что, я тебя не знаю.
        В комнате повисла тяжелая тишина, но Веся, уже ожидавшая подобного заявления, пихнула локтем приобнявшего ее Береста и выразительно показала глазами на прадеда.
        Ястреб сразу понял намек, ринулся к Ольсену, но рядом с мельником они оказались одновременно с Саргенсом. Подняли старика с колен, усадили на стул, однако прадед, не желая смотреть в их расстроенные лица, отвернулся в сторону и низко склонил голову, закрывшись ото всех тяжелой гривой полуседых волос.
        - Ты… хорошо подумала, Кася? - осторожно спросил князь, подвигая сестре блюдо со вчерашними пирогами, которые повариха крепости догадалась потомить в сметане. - Ведь жалела же… когда думала, будто он погиб.
        - А ты хорошо подумал, - тихо произнесла Кастина, - задавая мне такой вопрос? Откуда тебе знать, о чем именно я жалела? О том несчастном охотнике, который от страху, что в его капкан попал не зверь, а шалый человек, бежал не глядя куда и сорвался в пропасть? И хоть неглубоко там было, да видать, переломал ноги или хребет, раз дожрала-таки его стая. Или о том, что не рассмотрела, какому самовлюбленному ревнивцу так глупо открыла сердце… и обманулась на старости лет? Или о своём сыночке, который мог бы сейчас тут бегать и сказок с меня просить?
        Ольсен глухо застонал, скрипнул зубами, и Берест, едва успевший устроиться рядом с Весей, ринулся было к нему, но заметил запрещающий жест чародея, севшего рядом с мельником, и вернулся на место.
        - Кастина, - мрачно вздохнул князь, - всё это так… но и я тоже виноват… знаешь ведь про мой дар? Привиделась ты мне возле той могилки, потому и прибежал тогда. Бывает иногда… слово скажешь, мелочь какую сделаешь - и будущее меняется… всего немного, а беда стороной проходит. Потому и пытался тебя тогда разговорить… ты понимаешь, как я себя во всем виню?
        - Радмир, ну при чем тут ты? Если я с самого начала открыта была… как летний ручеек, каждый камушек сосчитать можно. А приболевшего охотника и звали Улес, и родни у него вовсе никакой не было, и рода он был не ястребиного, а лосиного. Ну и к чародеям совершенно никакого отношения не имел, это точно, я разузнавала.
        - Темная сила, - озадаченно вздохнул Берест, - ну дед, ты и накрутил! Думаю, теперь тебе нужно пока отступиться… и знакомиться заново. Как ты считаешь, солнышко?
        - Ты у меня самый умный, - счастливо сверкнула фиалковыми глазами Веся. - Никуда они не опаздывают. Кастина поедет со мной в Цитадель, там у нас лестница… Ну а мельник пусть сам решает.
        - А я считаю, что тебе просто невероятно идут новые серьги, - метнул в нее хмурый взгляд Саргенс. - Хотя бы одну не снимай!
        - Извини, отвыкла, - тотчас повинилась Веся и вдела в ушко одну сережку, - тогда идем отдыхать?
        - У меня вопрос есть… - словно нехотя проговорила Кастина, и ее ученица сразу встревожилась. Таким тоном наставница говорила лишь в тех редких случаях, когда собиралась открыть какую-то тайну о чужих способностях и кланах или сообщала о неприятности, - к чародею.
        - Задавай… - помедлив, разрешил Саргенс и настороженно уставился на женщину.
        - Вы когда собираетесь сказать совету князей правду про руины у озера Ойрет? - пристально посмотрела Кастина в глаза чародею, и по скорости, с какой бледнело его лицо, Веся начала постигать, что это не простой секрет, а нечто намного более серьезное.
        Глава двадцать третья
        - Откуда… - Саргенс поморщился, услышав, каким хриплым стал его голос, выпил глоток отвара, помолчал и договорил: - Откуда ты знаешь про руины?
        - Я рассказал, - не поднимая головы, буркнул Ольсен.
        - Спасибо, - язвительно поблагодарил его чародей, - ты отлично умеешь хранить тайны!
        - А она обещала молчать.
        - Я и молчала… - горько обронила Кастина, глядя мимо мельника, - но теперь, когда моя девочка тоже чародейка, больше молчать не могу. Да и нужно детям знать… в какой омут их затягивают.
        - Никто их туда не тянет, - нахмурившись, отрезал Саргенс, - мы специальные амулеты носим… чтобы при учениках и чародеях третьего круга не проговориться.
        - Но ведь Весе недолго в этом третьем круге быть? - не отводила взгляда от его лица Кастина. - У нее дар сильный… и учится она упорно. Ну а как во второй войдет, так и расскажете. Ну и куда ваши самые сильные чародеи деваются, сказать не забудьте.
        - Ольсен!
        - А Ольсен-то при чем? Я ей этого не говорил!
        - А сам… откуда знаешь?
        - Так хоть и старый дурак… но думать еще не разучился. Два и два сложить могу.
        - Да? - едко фыркнул чародей, но продолжать не стал, обжегшись о горькую боль, сквозившую во взгляде мельника. - Хорошо… и много ты успел узнать?
        - Что самые сильные чародеи, каких я у вас встречал, через некоторое время куда-то деваются… Феодор сказал, будто дома построили и живут… но никто про них ничего не знает. И я бы поверил… будто вы так их защищать умеете, но потом подумал, а ведь должны же они чем-то заниматься? Чародей всегда и везде остается собой, он не знатный бездельник, ему что-нибудь создавать интересно. Не зелья варить, так сад вырастить или стены зачаровать… или живые картины творить… незаметно от людей не проживешь, молва пойдет. Вот и послал весточки своим людям… и выяснил, ни одного, понимаешь, ни одного чудесного мастера или алхимика за эти годы в городах и селах Этросии не появилось! А ведь они не наказанные, про них не скажешь, будто отправили их в восточное ханство! - Ольсен постепенно отвлекся от горьких мыслей, его глаза заблестели живым огнем.
        - Прикормили шпиона на свою голову, - беззлобно фыркнул Саргенс, - давно нужно было к тебе своего человека приставить.
        - А нету его у вас, - не сдавался мельник, - вы и в Цитадели лишь самую малость народа держите, тех только, кому учиться или лечиться нужно, да тех, без кого никак не обойтись. Вон Феодор по каждому мелкому делу сам мотается или тебя посылает. Был я у вас… больше половины комнат в доме пустует.
        Веся вспомнила запустение в коридорах, куда попала по ошибке, и сразу поверила словам деда. Ольсен сделал верные выводы, есть у чародеев какое-то тайное дело… какие-то руины, судя по его словам, и оглянулась на Береста, проверить, об одном они думают или нет?!
        - Что ты думаешь, солнышко? - немедленно склонился он к ней, заглянул в посиневшие глаза. - Не молчи.
        - Думаю, дед прав… - шепнула она, - но жду ответа Саргенса.
        - Ничего сказать я вам не могу… - вздохнул явно расслышавший ее шепот чародей и снова глотнул отвара, - мне совет Цитадели разрешения не давал посвящать вас в эту тайну, но помешать вам думать я не могу.
        - Да? - действительно задумалась на миг Веся, потом перевела взгляд на снова отвернувшегося Ольсена. - Дед! Ты давай не отворачивайся, рассказывай все, чего разузнал. А ты внимательно слушай… чтобы он чего не забыл.
        - Хорошо, - засмеялся Ардест и нежно коснулся губами ее виска, - буду внимательно слушать.
        - А какой у него дар? - живо заинтересовалась Кастина.
        - Дест может отличить правду от лжи, - гордо, как будто это была ее заслуга, заявила юная чародейка, и бледная улыбка скользнула по губам Ольсена.
        - Ну как тебе откажешь, лукавая куница!
        - Не куница она, - мельком отметил Саргенс.
        - Как это? - не сразу понял князь, а сообразив, нахмурился: - И кто же тогда?
        - Никто точно не знает, - вздохнул Саргенс и, заметив, как насмешливо прищурился Берест, спокойно объявил: - А тебе минус, Дест. Не учишься владеть лицом.
        Веся огорчённо прикусила губу, давая себе обещание не забыть объяснить Бересту про плюсы и минусы, которые явно что-то значили в их ученической судьбе, и, желая утешить не привыкшего к окрикам ястреба, нежно погладила под столом его руку.
        - А тебе, Эвеста, запрещаю помогать ему своей силой… кроме как в крайних случаях, - тотчас добавил чародей.
        «Но я и не помогала!» - хотела возмутиться Веся, но вместо этого поторопилась прикусить язык. А ведь это хорошая мысль, Берест не скоро научится делать каменное лицо, а воинам и чародеям иногда очень важно, чтобы никто не понимал их истинных намерений.
        - Хорошо, - кротко опустила глаза куница, - я постараюсь помогать в крайних случаях. Так что там с моей родней?
        - Для начала плюс тебе за сообразительность… - начал Саргенс, но чародейка поспешила перебить:
        - А маленький вопрос можно задать?
        - Ты же вроде задала? Ну, задай еще один.
        - Кто считает мои плюсы, ты или мне самой записывать?
        - За этот вопрос полагается плюс, а за то, что задала его при другом ученике, - минус. Но поскольку у вас особые обстоятельства, плюс ты все же получаешь. И считать их не нужно, когда я ставлю плюс, то бросаю в твой браслет капельку силы, особым способом закрепляя ее в камне. Ну, а когда говорю минус, - я ее забираю. А когда ты приедешь в Цитадель, я сосчитаю плюсы и внесу их в твой ключ от комнаты. В ключе все мы их видим, и как только наберется достаточно, обменяем на камень. Всего в ключ входит семь камней, и это означает перевод во второй круг.
        - Достаточно, это сколько?
        - Двенадцать, но с каждым камнем получать плюсы будет все труднее.
        Сидевший с напряженно застывшим лицом Берест сжал руку Веси чуть сильнее, давая понять, где-то в последних рассуждениях Саргенса кроется подвох, но чародейка вовсе не собиралась сейчас выводить учителя на чистую воду. Ей достаточно было и того, что догадка подтвердилась, и их с Берестом действительно все время проверяют, да еще и оценки ставят. И значит, нужно следить не только за собой, а и за ним. Ястреб привык воевать и командовать, а не развивать способности… да и нечего ему было развивать по ее вине. Но теперь она за него возьмется… прямо завтра с утра. Посадит Кастину на своего тэрха, а сама сядет с Берестом, и больше никаких поцелуев… ну разве иногда.
        - Так вот насчет твоего клана… пятнадцать лет назад мы вместе с кланом Вепря отбили у степняков пленников, которых они вели продавать в восточное ханство. Там было несколько клеток с хорошенькими маленькими детьми, это дорогой товар на рынках востока, поэтому хингаи их берегли… кормили и не обижали. Почти всем детям мы нашли родных или кланы… но двух девочек никто не признал. Одну взял на воспитание клан Белок, решив по ее рыженьким волосам, что девочка могла быть из какой-то семьи переселенцев из западных лесов. А у второй мы заметили проблески дара и забрали в Цитадель. Судя по всему, она могла быть или из какого-то маленького северного клана, Соболей, либо Норок, либо из клана Камышовых Котов, в них семьи обычно селятся на островах и не всегда знают всех сородичей. Горные кланы, такие как Росомахи и Медведи, тоже не любят городов и деревень, но у них никто не пропадал, они уверены. Возможно, это была смешанная семья, лисицы, белки, куницы и оленихи часто уходят в чужие кланы, в общем, совет решил предоставить ей право выбрать самой, как исполнится двадцать лет.
        - Эвеста говорила, это будет в середине цветеня? - припомнил Ардест.
        - Да, так вычислили целители, - не моргнув и глазом, подтвердил Саргенс. - А теперь вы рассказывайте… до чего докопались со своими шпионами.
        - До прошлого, - вздохнул Ольсен. - Как мне объяснил Феодорис, в вашей Цитадели бьёт из земли родник, но не воды и не расплавленных камней, как в огненных землях, а чародейской силы. Именно ради этой силы ваша Цитадель и стоит в таком неудобном и диком месте. Но много лет назад где-то на западном берегу озера Ойрет была еще одна Цитадель. Её звали Южный дом, и большинство чародеев жили там. Это я нашел в одной старинной книге. А потом что-то произошло, Южный дом развалился, и все вы перебрались в Северный дом. Но сила в Южном доме не иссякла, и позже там понаделали своих капищ шаманы. Вы год за годом каждое лето пытаетесь вернуть себе эти места… окружив эту борьбу строжайшей тайной. Туда уходят ваши самые сильные маги… и никогда не возвращаются. Я не хотел ни вмешиваться, ни рассказывать кому-то, но Кастина права… Берест с Весеникой выучатся и тоже когда-то пойдут туда… а мне это не нравится. Совершенно. И потому я вернусь к Феодорису вместе с вами, и потребую объяснить мне, на какой ляд вам сдались эти руины?
        - И правильно сделаешь, - спокойно кивнул ему Саргенс. - А теперь пора спать… утром нам рано вставать.
        - Веся, - тихо спросила Кастина, когда они уже лежали в постелях и погасили свечу, - ты меня сильно осуждаешь?
        - Нет, - сразу ответила девушка, - я тебя вообще не осуждаю. Какое я имею право? Да и случай больно необычный. Даже не знаю, как я сама поступила бы, если бы так сделал Берест. Но для себя я решила твёрдо, если увижу, что он ошибся или что-то неверно понял… плюну на всю свою гордость… ногами на нее встану и побегу следом, буду объяснять… молить… хотя это заранее противно моей душе. Но зато потом не придётся испытать такой боли. Мне теперь даже представить страшно… сколько ты вынесла за эти годы, сколько крови из сердца вытекло по капле… а сама еще меня всё время жалела и учила… откуда только силы взяла.
        - А ты мне ту боль и снимала, когда я твои беды решала, своя отступала, - еле слышно призналась наставница. - Но знаешь, что было больнее всего? Я ведь много позже, когда первое горе притупилось, все обдумала… каждое его словечко припомнила… каждую шутку и признание… и поняла, он ведь лгал мне почти во всем! Я-то лишь родство с князем скрыла, научена была горьким опытом, как некоторые через меня к нему пытаются с просьбами добраться. А вот он и десятой доли правды не сказал… ни про клан, ни про имя… даже занятие не назвал, он ведь в то время шпионом у своего князя был, а мне представился простым охотником.
        - Кастина, - обдумав услышанное, осторожно спросила Веся, не желая ворошить старую боль и не в силах отделаться от страшной догадки, - я ведь тебя знаю… Как только ты начала думать, то наверняка не могла остановиться, пока не распутала весь клубок? Ты же умеешь разговорить проезжающих, они тебе всё как на духу выкладывают… неужели не нашла его?
        - Вот за это я тебя всегда и хвалила… ты не просто слушаешь, а еще и выводы делаешь, - невесело сказала Кастина и смолкла, но через минуту тяжело вздохнула и неожиданно спросила: - А тебе он нравится?
        - Да, - почти виновато призналась чародейка. - Он изображает из себя сердитого ежика… но на самом деле всей душой болеет за Береста… и его братьев, а для меня это важно. Я поверила, когда он примчался объясняться с Феодорисом.
        - Веся… - вздохнула травница, - я не собираюсь лезть в ваши отношения… просто спросила, чтобы проверить свое мнение. Да, ты верно сказала… через год, вернее, следующей весной, я начала искать… кем он был. И постепенно нашла, собирала по крохам, по словечку, а еще через пару лет, когда начала подозревать… что он жив… вот тогда с меня словно заживо шкуру сняли… так больно было… я его оплакиваю, а он сидит себе и в ус не дует. И не столько от чародеев или от князя Илстрема я тебя берегла, Веся, как от него… Знала точно, как хитер и пройдошлив… И если он на след станет, то никто не уйдет. Воистину охотник.
        - Ольсен всегда хотел помочь Бересту, - тихо отозвалась куница, - ты же знаешь… я считала себя виноватой. Княжич все эти годы жил под чужим именем… с матерью не виделся.
        - Кто выбрал ему такую жизнь, Веся? Ты может не знаешь, его пытались лечить, чародеи способы искали… а ему это надоело, надел маску и поехал воевать. Нет, я не осуждаю… ни в коей мере. Но выбор был. Жить в Цитадели, как объявили народу, или жить на мельнице у деда. Либо и вовсе выбрать жену и поселиться с нею в отдаленном поместье. А вот у тебя выбора не оставалось, кроме как сдаться чародеям. Но про них я тогда знала лишь то, что и все… и не хотела увидеть тебя на костре. Да и у отца нехорошие предвидения были… для того и нашел тебе надёжного барса, и отпустил в отряд. Не думаешь же ты, будто у князя и в самом деле такая нехватка воинов, чтобы родных дочерей в бой отправлять? А Марилю послал за тобой следить… и не вздумай ее упрекнуть за молчание! Слово она давала.
        - Значит, все верно я сделала, - охнула Веся, резко садясь в постели, - когда вместо нее поехала… долг отдала. И она… три года! Ведь даже словечком не обмолвилась! Кастина… ты не представляешь… как я тебе за этот рассказ благодарна! Я ведь и так сестре счастьем своим обязана… а теперь и вовек не забуду. Это, стало быть, ее Тадор опасался… раз не ухаживал за мной даже тайком… у меня ведь от Марили никогда секретов не было! А я голову себе сломала… почему он нас обеих с ястребами стравить решил, зачем ее-то впутал?
        - Вот оно как… - утирая невидимые в темноте слезы, ворчливо отозвалась Кастина, - так это все же его работа? Подозревала я… да молчала. И куда его Радмир теперь девать намерен?
        - Кастина… ты не ругайся, ладно? Я за него батюшку попросила… никуда не отсылать. Тадор девицу в Цитадели присмотрел, среди наказанных… с нею и бежал.
        - Подумаю, - буркнула наставница, и Весе в темноте почудилось, будто она улыбнулась. - А теперь спи. Сама говорила, утром рано вставать.
        Глава двадцать четвертая
        - Батюшка… - Вот ведь не хотела Веся плакать и печалить отца… да и не с чего особо, но всхлипнула нечаянно даже для себя.
        - Ну что ж ты… дочка… - Радмир расстроенно засопел, неловко провел ладонью по ее щеке, стирая мокрую дорожку, притиснул девушку к груди, как прижимал совсем малышкой, пряча от грозы, - ведь не одна остаешься! И Берест твой… глаз не сводит, и Кася с тобой… ну хочешь, останусь еще на пару дней?
        - Нет… это я просто так… - отодвинулась Веся, - само нахлынуло. Вот, держи, это Мариле сережки, с защитой от огня и дыма. Шепни ей, что от меня, для того тебя и звала. И матушек от меня поцелуй, а бабушке вот цепочка, я сама силу вложила, Саргенс научил. Все, езжай, да не оглядывайся… я уже успокоилась. Мы следом отправимся.
        И мягко подтолкнула отца к двери, пряча догадливый взгляд. А чего же тут непонятного, слишком уж тоскливо он смотрел ей вслед в последний раз. Наверняка снова пришло предчувствие развилки в чьей-то судьбе, и опять все носит в себе, сердце надрывает. Само собой, она не зевала, успела отцу в тело целебной силы влить и направить ее куда следует, а дома за князем Мариля присмотрит, они со Свергом пока намерены жить в княжьем доме, в это лето следить за здоровьем домочадцев досталось старшей сестре.
        Князь ушел, не оборачиваясь, как она и просила, а через минуту в столовую, где по просьбе куницы Саргенс разрешил ей попрощаться с отцом, влетел Берест.
        Обнял невесту, на миг повернул к свету, рассмотрел покрасневшие глаза и прижал к себе точно тем защищающим жестом, как недавно отец.
        - Мы поедем к ним в гости… я тебе обещаю. Найду повод проведать князя. Только не плачь, солнышко, - бормотал ястреб, и на душе у куницы становилось все светлее.
        - Дест… я поеду с тобой, буду помогать учиться, - наконец нехотя отстранилась девушка, - а сейчас мне нужно собраться…
        - Беги, - согласился княжич, но отпустил лишь после нежного поцелуя, - мы уже все готовы.
        Ставин встретил путников широко распахнутыми воротами, под аркой которых четверо стражников бдительно проверяли въезжавший обоз. Пришлось придержать тэрхов, лучше подождать четверть часа, чем злить и так раздосадованных путешественников. Внимание куницы, с интересом осматривающей хорошо знакомое место, привлёк гомон и лязганье оружия собравшейся возле привратной харчевни толпы воинов.
        - По-моему, - задумчиво сообщила Веся ястребу, сидевшему на этот раз в переднем кресле, - это Шангор или твой отец отряд собирают. Я видела пару знакомых лиц.
        - А по-моему, - сердито обронил Саргенс, ехавший почти рядом, - он зря не поставил тут дополнительный дозор, тот, кто их собирает. Вино и толпа плохо совмещаются.
        - Это точно, - мрачно подтвердил Ардест, наблюдая за кучкой слишком рьяно споривших воинов, - но это всё же люди Шангора. И раз их тут так много, значит, он и сам где-то неподалеку.
        - Наверняка Илстрем позвал его на тот сход, что собирает в обед, - пробормотала Веся и глянула в сторону ратуши, на башне которой красовались огромные часы.
        Разумеется, ничего она не рассмотрела за крышами высоких, двух- и трехэтажных домов и за деревьями, распушившимися молодыми листиками, но и без часов знала, до обеда еще осталось не меньше пары часов. Мчались они сюда почти без остановок, и не только заниматься тренировкой способностей, но и просто разговаривать было трудно, зато никто не мешал Бересту снова утащить к себе на колени невесту и всю дорогу блаженствовать от ее близости и счастливой улыбки. Лишь на подъезде к столице куница заставила жениха пересесть вперёд, не желая привлекать к себе слишком много внимания.
        Один из воинов вдруг громко и грязно выругался, выхватил меч и ринулся на недавнего собеседника. По-видимому, тот тоже не собирался отступать или решать дело миром, так как сорвал с плеча тяжелую палицу на длинной ручке.
        - Саргенс! - охнула Веся, остро жалея об отсутствии лука, лучше залечить небольшую ранку от стрелки с сонным зельем, чем развороченную этой палицей голову или плечо. И это, если еще будет кого лечить.
        - Сам вижу, - мрачно процедил чародей и незаметно махнул пальцами.
        Между спорщиками вмиг расцвел яркий огненный шарик, и пока они, нахмурившись и тяжело дыша, пытались сообразить, откуда он взялся и кто пытается им помешать, ближайшие зрители успели сообразить, что ничего хорошего их не ждет, и бросились врассыпную. В этот момент исподволь раздувавшийся шар неслышно лопнул, и всех, кто находился поблизости, обдало жаром огня и густой копотью.
        Только миг в толпе было тихо, затем она взорвалась яростными криками и проклятьями. И было отчего. Все, кто не успел отвести взгляд, на несколько секунд ослепли от яркой вспышки, у ближайших лица оказались чернее дна походного котелка, а драчуны с воплями сбивали пламя с курток, не замечая пока пропажи усов и бровей.
        - Ты чего творишь, чародей проклятый! - заорал один из воинов, первым рассмотревший замерших неподалеку тэрхов, и ринулся к ним. - Как на поле - так вас нет, а в городе горазды огонь метать!
        - Что здесь происходит? - властно поинтересовался знакомый голос из распахнувшегося окна второго этажа. - Мирс! Ты на кого это орешь?
        Вмиг притихшая толпа отчаянных вояк, боявшихся Шангора много больше разъяренного тэрха, не поднимая глаз с сердитым сопением оттирала сажу, и если кто-то и решался ворчать, то лишь шепотом. Мирс тоже сразу растерял всю ярость и до бела сжимал губы, чтобы нечаянно не вылетело лишнее слово. Шангор хорошо кормил и надежно вооружал воинов, всегда щедро делил между ними золото, полученное от селян и горожан за защиту. Но за драки и мародерство выгонял из отряда, невзирая на прежние заслуги.
        - На меня, - невозмутимо отозвался Саргенс, - я спросил, где их командир.
        - Опять драчунов выгораживаешь, - не поверил Шангор, успевший рассмотреть сажу. - А куда едешь?
        - По делам, - даже не подумал отчитываться чародей и, заметив, что обоз прошел, тронул тэрха за гриву. - Пока.
        - Пока, - кивнул Шангор.
        «Думаю, сегодня мы еще встретимся», - добавил он про себя, провожая задумчивым взглядом спутников мага, двоих из которых не просто знал, а был посвящен в их тайны. А вот женщин видел впервые и потому постарался хорошенько рассмотреть и запомнить.
        Неожиданно для Веси Саргенс повел отряд к южной окраине города, туда, где дома были в основном не выше двух этажей, зато утопали в садах и цветах. И сейчас за каждой оградой вовсю цвели не только вишни и сливы, но и тюльпаны, нарциссы, гиацинты и фрезии.
        Через полчаса чародей свернул во двор небольшой харчевни, проехал вокруг дома, спешился возле ворот конюшни и оглянулся на спутников.
        - Приехали, дальше пойдем пешком.
        - А вещи? - спрыгнув первым со зверя, Берест легко снял Весю, на миг прижал к себе и чмокнул в носик, затем шагнул к Кастине.
        Во время коротких привалов, которые они делали каждые полтора часа, ястреб успел убедиться, травница старательно не замечает его прадеда, словно на том надет амулет отвода глаз, и теперь Ольсен и сам к ней не подходит. Но когда дед думал, будто никто на него не глядит, смотрел на бывшую возлюбленную с такой тоской, что у Ардеста начинали ныть зубы и он крепче прижимал к себе невесту.
        Никогда не повернусь и не уйду, какие бы новости про нее ни узнал, клялся себе ястреб не поверить никому, ни родичам, ни собственным глазам. Только ее словам… а в том, что он теперь сумеет отличить правду от лжи, Ардест не сомневался.
        - Спасибо. - Кастина оказалась почти такой же легкой, как его невеста, хотя была на полголовы выше и казалась полнее из-за вышитой безрукавки, какая, как он помнит, была раньше у Веси.
        - Не за что, - открыто улыбнулся княжич. - Это я тебе всю жизнь благодарен буду… за свое счастье. И за жизнь… спасла она меня на переправе. И именно ты ее всему научила… отныне тебе принадлежит самый теплый угол в моем доме. Вернее, нашем с Весей… с Эви.
        - И за это спасибо, - растерянно пробормотала травница, даже не ожидавшая от княжича таких слов.
        За конюшней обнаружилась незаметная калитка в сад, и через пять минут они шли по тропке меж деревьев в сопровождении двух молчаливых прислужников, помогавших тащить багаж. Тэрхов Саргенс оставил прибежавшему из харчевни хозяину и теперь шагал впереди, забросив на плечо свой дорожный мешок.
        Как оказалось, не весь сад принадлежал корчмарю, посредине проходила крепкая деревянная изгородь, выкрашенная в зелёный цвет, и в ней виднелась еще одна калитка. Ее чародей отпер своим ключом, пропустил туда спутников, дождался, пока слуги положат на скамью свою ношу и выйдут, затем снова запер дверцу.
        И только после этого пошагал по узкой тропке.
        - Наше добро тут не украдут? - спросила вслед ему куница и услышала насмешливое сообщение, что сюда воры не заходят.
        Стоящий посреди сада на высоком каменном фундаменте домик был одноэтажным и деревянным, но с просторной резной верандой и глядящим с чердака широким окном мансарды.
        - Тут умоемся, переоденемся и перекусим, - пояснил Саргенс, вступая на ступени, ведущие на веранду.
        И почти в тот же момент распахнулась ведущая в дом дверь, и навстречу им на веранду выбежала невысокая, пухленькая и ладная женщина с рыжеватой косой и в вышитом фартуке, повязанном поверх цветастого домашнего платья.
        «Белка», - с удовольствием выдохнула Веся, значит, их ждет вкусный грибной суп и ореховый рулет. А еще чистота и вышитые скатерки, все белки неутомимые рукодельницы.
        - Фира, нужны четыре комнаты, женщинам можно вместе, одежда чародеек, горячая вода и второй завтрак, - вместо приветствия произнес Саргенс, проходя мимо нее в распахнутую дверь, - да пошли Жака за нашими вещами. Мы приехали на тэрхах.
        Через два часа умытые и преобразившиеся путники сидели в дорожной закрытой коляске, в которой чародей решил ехать к князю ястребов, и в последний раз слушали его наставления.
        - Самое главное, помалкивайте с загадочным видом и не торопитесь принимать решения или отвечать на каверзные вопросы. Вспомните, как ведут себя все маги. Мы ведь не зря учимся при людях разговаривать мало и действовать неторопливо. Я сам постараюсь все время быть рядом… ну а если что-то сильно не понравится, бросайте флаконы со сном… но я надеюсь, до этого не дойдет.
        - Успокойся, мы не дети и не новички, - не выдержал сидевший в уголке и упорно молчавший до этого момента Ольсен, необычно важный в новой одежде.
        Веся с Ардестом сидели напротив него, и куница отлично рассмотрела строгий черный кафтан из дорогого сукна, расшитый по краю серебром и золотом, и к нему того же сукна штаны, заправленные в новехонькие сапоги. На широкой груди из-под кафтана выглядывал высокий ворот белейшей рубахи, сколотый золотой булавкой с агатовой змейкой. Эта змейка украшала прадеда непроста, снаряжая спутников в гости к князю, чародей каждому из них выдал какую-нибудь зачарованную на защиту безделушку.
        И одежда новая была на всех без исключения. Оказалось, именно этим и занимается домоправительница Фира, когда в принадлежащем чародеям доме нет никого из хозяев. Вместе с двумя служанками шьет и вышивает праздничные мужские и женские наряды и развешивает по мансарде на вешалках и деревянных болванах. Первыми там выбрали себе платья Эвеста и Кастина, которую Саргенс довольно легко убедил сменить имя, пока путники пили горячий отвар.
        - Тебе надобно вступить в круг и поселиться в Цитадели, да ты и сама небось это уже просчитала, - устало глянув в напряженные глаза травницы, мягко пояснил суть предложения чародей, - жить без защиты на заимке не самая лучшая участь. Способность у тебя есть, и не такая уж слабая… как считает Радмир. А в Цитадели сила подрастет, но вовсе не она самое главное, ты по характеру и по разуму наша… потому-то это единственно правильный для тебя путь.
        - Как ты все хорошо знаешь… - хмуро усмехнулась Кастина, оглянулась на сидевшую рядом с женихом воспитанницу и сдалась мольбе знакомых глаз, сразу догадавшись, ради чего княжна нарушила наказ учителя и вынула из ушка зачарованную серьгу. - Ладно, считай уговорил. Похожу на старости лет в ученицах.
        - Кто тебе такое сказал? - изумленно поднял бровь Саргенс. - Тебя сразу ждет второй круг. Я уверен, все вещи, на какие у тебя не хватает сейчас силы, ты уже давно постигла разумом.
        Ольсен лишь горько скривил губы и ниже опустил голову, рассматривая на дне своей кружки нечто неведомое.
        - Да? - как-то неубедительно удивилась Кастина и твёрдо объявила: - Тогда меня зовут Рябина.
        Мельник скрипнул зубами, торопливо вскочил из-за стола и опрометью бросился из комнаты, а чародей ровно и спокойно объявил:
        - Нет. Слишком таинственно и с особым намеком, так и подмывает покопаться в твоем прошлом. Мне кажется, тебе больше подойдет имя «Терсия», так иногда зовут женщин в клане ежей. А поскольку клан у них маленький и поселки разбросаны далеко друг от друга, никто твои корни искать не попытается.
        - Убедил, - хмуро вздохнула травница, - где там ваши чародейские платья?
        И теперь она выглядела строже и одновременно моложе в синем свободном платье. Поверх него на травнице была темно-серая мягкая накидка с прорезями для рук и отделанным серебристым беличьим мехом капюшоном, наброшенным на тяжелый узел сколотых на затылке волос. Веся выбрала темно-зеленое платье и серую накидку, но светлее, чем у наставницы, цвета стали. И мех на ее капюшоне был пушистый, рыжеватый, в цвет уложенной венком косы.
        - Я решила, буду родом из клана Камышовых Котов, - заявила целительница, выйдя в этой накидке на веранду, где ожидали их успевшие переодеться в одной из нижних комнат мужчины, - ты не возражаешь, радость моя?
        Ардест только счастливо улыбался, рассматривая хорошенькую чародейку, хоть личина и делала неузнаваемым личико его невесты, но сердце видело ее так же верно, как и под страшной мохнатой маской.
        Сам княжич выбрал длинную куртку синевато-серого цвета и особого кроя, какой носили лишь маги, и выглядел теперь настоящим чародеем, а его незагорелое лицо еще больше подчеркивало это сходство. Руки ему намазала отбеливающим зельем Кастина, и сначала ястреб пытался сопротивляться, но поймав умоляющий взгляд невесты, вздохнул и сдался. Не такая уж большая потеря, весна только начинается, и он вполне успеет загореть снова.
        - Подъезжаем, - выглянув в окно, предупредил Саргенс, но нужно было это предупреждение лишь Кастине, никуда не ездившей последние полтора десятка лет. Все остальные прекрасно знали, как выглядит внушительный трехэтажный каменный дом князя клана Ястреба.
        Воины, стоявшие у ворот, незваных гостей пускать не хотели, и Ардесту пришлось показать в оконце княжеский знак, который он много лет прятал в ладанке, висевшей на шее под рубахой. Коляска проехала по двору под пристальными взглядами охраны и остановилась прямо у ступеней высокого крыльца. Первым наружу по уговору вылез Саргенс, бывавший иногда в доме Илстрема и обычно не вызывавший у стоящих на крыльце воинов никакого удивления или тревоги.
        Но в этот раз они почему-то сразу нахмурились, крепче стиснули рукояти алебард, и от чародея не укрылся жест дальнего воина, дернувшего за свисавшую у двери цепочку.
        - Похоже, я сегодня тут не в почете, - еле слышно сообщил спутникам Саргенс, делая вид, будто помогает выйти Терсии.
        Услышав эти слова, Ольсен выбрался в другую дверцу, обошел коляску и решительно направился к двери.
        - Стой! - помрачневшие стражники загородили ему путь своими телами и алебардами. - Кто таков?
        - А вы меня не знаете? - едко удивился мельник, остановившись напротив охраны и разглядывая их как какую-то диковинку. - Тогда почему я вас знаю? Вот ты Сотел, а ты, по-моему, сын Хобра?
        - Тебя сегодня даже я не узнал, - в проеме отворившейся двери стоял хмурый Илстрем. - Каким ветром?
        - Решил тебя проведать… помнится, ты не раз настойчиво звал пожить у вас в доме? - в голосе старика добавилось яду.
        - Ну разумеется, я тебе рад, - произнес князь, однако никакой радости на его лице не отразилось.
        - А меня, отец? - выступил из-за широкой спины деда Берест, держа под руку Эвесту. - И мою невесту? А с моим учителем ты давно знаком.
        - Ардест? - Князь смотрел на сына неверяще, и его лицо из просто хмурого постепенно становилось каменно-приветливым. - Наконец-то ты закончил изучать свои книги! Да еще и друзей привез… ну проходите, гости дорогие.
        Похоже, прав был Саргенс, выдавая им крохотные флакончики с сонным зельем, тяжело вздохнула Веся, проходя мимо застывших столбами воинов в широко распахнутую дверь княжьего дома.
        Илстрем, не оглядываясь, стремительно шагал впереди, и все они, норовя не отстать, почти бежали следом. Пропустить начало беседы князя с сыном не хотел никто. Как никто и не сомневался, что разговор будет очень серьезный: ни спешащие за хозяином гости, ни попадающиеся ему на пути домочадцы и прислужники.
        Возле дверей, находившихся в конце длинной галереи, увешанной портретами и картинами, тоже стоял охранник, и, проходя мимо него, Илстрем рявкнул, чтобы никого, кроме княгини, сюда не пускали. А затем дождался, пока гости войдут в просторный кабинет, уставленный шкафами с боевыми трофеями, оружием и книгами, лично плотно прикрыл дверь и направился в дальний угол, туда, где стояло высокое удобное кресло, а напротив него большой стол и несколько стульев.
        - Значит, говоришь, сам все решил? - усевшись в кресло и откинувшись на спинку, желчно прорычал князь, сверля взбешенным взглядом сына. - А про мою просьбу немного подождать и вспоминать не захотел?! Ну, конечно, зачем тебе отец, ты же больше не урод и можешь ходить без маски! И даже невест заводить… и приводить их в отчий дом без предупреждения!
        - А почему тебе это не нравится? - знаком остановив правнука, спокойно осведомился Ольсен, первым усаживаясь на стул. - Ты же вроде мечтал, чтоб он стал нормальным?
        - И ты туда же, старый пенек! - взорвался обычно хладнокровный Илстрем. - Я так и знал, что без тебя не обошлось! Все крутишь свои дурацкие интриги, а главную беду у себя под носом просмотрел! Вот зачем ты приехал именно сегодня, да еще и их притащил? Или не помнишь, какой сегодня день?
        - Ну, помню, завтра равноденствие, - спокойно сообщил мельник и нахмурился. - А сегодня годовщина твоей свадьбы… Ну да, точно. Так какая там у тебя беда стряслась?
        - Не у меня, - снова озверел князь и обличающе ткнул пальцем в Ардеста, - а у него! Кто два года назад в ответ на письмо матери с просьбой разрешения устроить его женитьбу прислал согласие?
        - Но ты ведь сам просил… не спорить с нею?! К тому же… она не узнавала меня столько лет… Мне очень не хотелось ее снова обижать.
        - И Анастию ты тоже не хотел обижать, - кривая ухмылка Илстрема была ядовита, как степная змея, - потому и забавлялся с нею, когда она ездила на мельницу, чтобы тайком встречаться с женихом? А если твой обожаемый дед скажет, будто этого не было, я никогда не стану с ним больше ни о чем разговаривать, кроме способа сушки яблок!
        Сердце Веси кто-то словно сдавил невидимой рукой, но она только крепче сжала губы: сейчас ей не говорить, а слушать следует. Зато Берест крепко обхватил невесту обеими руками, притиснул к себе, как утопающий последнюю надежду, истово прижался губами к виску, вдыхая ее аромат и силясь взять себя в руки.
        - Лгать не стану… приезжала та драная лиса, - проскрипел Ольсен, сверля князя презрительным взглядом, - и в комнату к Бересту тоже ходила… но только было все не так, как ты думаешь. Или как тебе сказали! Я тебя еще тогда спрашивал, откуда она знает тайну, о которой только тем известно, кто клятву давал? Ну а про ту ночь я молчал… и сейчас смолчу… если Ардест сам ничего не скажет.
        - Я отвечу, - тоскливо вздохнул княжич и еще сильнее прижал Весю к себе - хорошо уяснил за последний день, лучше все, не тая, начистоту говорить. - И сразу хочу сказать… я себя не оправдываю. Но она пришла среди ночи, когда я спал, сама влезла в постель… Я ведь точно знаю, девушки так себя не ведут! И потом… я ведь не статуя…
        - Расскажи про утро… сними грех с моей души… - проскрежетал мельник, - я же поклялся…
        - А утром она меня рассмотрела, - едко усмехнулся Ардест, - и устроила такой скандал… Ни одна торговка рыбой у пристани Ругора так не кричит. Заявила, что ее обманули, подсунули урода… тогда Ольсен ее и выгнал. Но она напоследок пообещала отомстить.
        - А она и мстит… - устало и тихо выдохнул Илстрем, - заявилась с пузом и утверждает, будто отец этого дитяти - Ардест. Доренея с нею как с драгоценной вазой носится, не знает куда посадить.
        - Не может такого быть. - Ольсен оглянулся и посмотрел Весе прямо в глаза. - Слышишь, кошка? Она приезжала прошлой весной, и после того Берест с нею более не встречался…
        - Я знаю. - Веся уже припомнила Ниренту и поверила словам мельника. - Не волнуйся, дед. И не забывай, у нас теперь есть способ вывести ее на чистую воду. Ардест легко отличит правду от лжи.
        - Она скажет, будто он лжет, - впервые подала голос Кастина, - известный трюк. Нужно зелье правды… но будет очень противно ее слушать.
        - А Доренея?! - тоскливо смотрел на них князь. - Вы понимаете, чего вы ее лишаете? Она же имена внучку придумывает, распашонки вышивает. Да и не в ней одной дело… Анастия - дочь Бервода, моего двоюродного кузена. А он, как все знают, человек состоятельный и добровольно оплачивает половину расходов на войско.
        - И за то имеет право первой руки в выборе купцов, доставляющих фураж и продукты, и половину трофеев, - спокойно сообщил Ольсен, - и с каждым годом становится еще богаче, потому как купцы вовсе не дураки… знают, кому кланяться.
        - Но он хоть думает не только о своём кармане, а и о клане, - хмуро огрызнулся Илстрем, - но устроит большой скандал… если вы сейчас разоблачите Анастию. Я надеялся, что Берест пересидит в Цитадели, пока она не родит… а потом определим, чьё дитё. Сейчас, как мне сказали, это невозможно. И это не всё… он в этот раз дал втрое больше денег… вот потому-то мы и празднуем тут, а не в Гнезде. Заодно собираем войско в поход на Антаиль, Берводу донесли, где у хингайских жрецов тайное логово. А заодно он намерен искать древние сокровища… отчего вы все на меня так смотрите? Ардест? Ольсен?
        - Ох и дураки… - потрясенно выдохнул мельник, но его тут же перебил напряжённый голос травницы:
        - И кто же должен был вести это войско?!
        - А ты кто такая, чтобы я отвечал? - мгновенно взъерошился Илстрем, но рассмотрел, с какой участливостью и печалью смотрит на него незнакомка, и сразу примолк.
        - Терсия я, чародейка, - терпеливо сообщила женщина, - и думаю, не ошибусь, если окажется, что во главе войска вы намерены поставить Абероста.
        Глава двадцать пятая
        Стук в дверь показался в наступившей тишине зловещим, как первый удар пожарного набата, и все заметили, как резко дёрнулся от этого звука старавшийся казаться невозмутимым князь ястребов.
        - Илстрем, это я, - раздался вслед за очередным ударом уверенный женский голос, и хозяин кабинета как-то излишне суетливо поднялся с места и поспешил к двери.
        И с каждым его шагом в груди у следившей за будущим тестем чародейки разрастались казавшиеся совсем недавно невозможными сочувствие и жалость. Темные силы, ведь он так же, как и ее отец, тащил все эти годы в душе боль за своего ребёнка и, как умел, боролся за его счастье. Пошел навстречу его желанию стать воином, но окружил надёжными и преданными братьями и соратниками, отдал в полное владение неприступную крепость и до сих пор пытается под каждый шаг подстелить соломки. Словно не замечая, насколько вырос и возмужал Ардест и вполне может постоять и за себя, и за семью.
        Хотя… новая мысль была неожиданна, вот только ничего нового в ней не было. Ну конечно, он отчётливо осознает, что третий сын - взрослый мужчина, закаленный воин и умный командир, но в душе, как иногда признается ее батюшка, не может в это поверить.
        - Мне все кажется, - вздыхал в самые благодушные минуты князь клана Куницы, - вот откроется дверь, и вы вбежите все вместе… будто с прогулки вернувшись, с пучками травы, называемыми букетами, с репьями в косичках и свежими царапинами… наброситесь на квас и пирожки и станете взахлеб рассказывать про страшного жука, пойманного Севериной.
        - Веся… - еле слышно шепнул в ухо любимый голос, - держись, пожалуйста!
        - Не волнуйся, - чуть громче, чем нужно, чтоб услыхал он один, пообещала куница, - лучше подумай, как отцу-то помочь.
        - Я думаю, - так же негромко ответил Саргенс, - а вы все помалкивайте.
        - Мне сказали, Ардест приехал? - Веся ясно расслышала в вежливом вопросе вошедшей женщины тень упрека, а княгиня отобрала у мужа руку, которую он нежно целовал, и потребовала: - Покажи же мне его, наконец!
        - Я тут, матушка, - поднялся ей навстречу княжич и попытался поднять Весю, но куница накрепко вцепилась в свой стул и идти вместе с ним навстречу к будущей свекрови не пожелала.
        Пришлось Ардесту отправиться одному, а чародейка даже сама сначала удивилась своему странному упрямству. И лишь секундой позже, рассмотрев выглядывающий из-за шуршащих шелковых юбок княгини краешек особого, «со значением» платья ее спутницы, поняла, это так сработала ее воинская интуиция. Или смекалка… не всё ли равно? Но раз Саргенс пообещал позаботиться обо всем, ей лучше пока стать незаметнее стены.
        Кастина, воспользовавшись моментом, пока княгиня, одновременно улыбаясь, всхлипывая и осыпая упреками, обнимала сына, скользнула к Весе. Приставила свой стул к стулу воспитанницы вплотную, села рядом и ухватила ее под локоток.
        - Верно сделала… что не пошла, - шепнула одними губами, всматриваясь в незнакомое, побледневшее личико, - без тебя разберемся.
        - Держись, кошка, Сарг и не таких прохвосток раскручивал, - мрачно шепнул с другой стороны Ольсен, и Веся обнаружила рядом с собой деда, крепко вцепившегося в край накидки.
        «Окружили! - возмущенно фыркнула куница. - В своих делах разобраться не могут, а как ей поступать, точно знают! Будто она бежит куда-то… хотя оба не могут не догадываться, если Веся захочет, то ей и бежать никуда не потребуется! Просто пальчик наставит! Но в том-то и дело, никогда она ничего такого делать не станет… сейчас пришло время действовать Ардесту».
        - А у меня для тебя подарочек, сынок! - утерев кружевным платочком скупые слезы, лукаво произнесла княгиня. - Гляди, кто со мной пришел?
        - Милый! - выплыла из-за Доренеи круглая женская фигура. - Это я!
        - Кто ты? - с ледяным изумлением поднял бровь Ардест. - Я тебя не знаю.
        - Когда ты на мельнице твоего прадеда… клялся мне в любви… - голос девицы жалобно задрожал, - то знал? Вон твой дед сидит, пусть подтвердит, если совесть не растерял!
        - Была ты на мельнице, подтверждаю, - с ядовитой ухмылкой громко сообщил Ольсен, - один-единственный раз. Но это было больше года назад, и я тебя тогда с крыльца спустил, за распутство. Ты же сначала к Ардесту в комнату сбегала, а потом к его брату отправилась!
        - А потом мы помирились и встречались в другом, укромном месте, - выпалила Анастия и победно сверкнула глазами.
        - Илстрем?! - холодно произнесла княгиня, оглянувшись на стоящего за ее плечом мужа. - В чем дело? Ты же мне обещал поговорить с Ардестом?!
        - А он со мной и поговорил, - мягко ответил вместо отца Берест, еще переживавший встречу с матерью. - И я ясно объяснил, что видел эту девицу всего один раз, больше года назад. И если бы это был мой ребенок, то он уже давно лежал бы в колыбели. Неужели вы желаете, матушка, нянчить неизвестно чьего внука?
        - Но она говорит… позже вы встречались еще!
        - Это ложь. Чародей Ардест все это время был очень далеко от Цитадели, он вернулся лишь несколько дней назад, и я могу это засвидетельствовать, - учтиво сообщил Саргенс, но за этой учтивостью Бересту послышалась тонкая издевка.
        А еще его потрясло, что эти слова были правдой, и тем не менее лукавы, словно признания лисички.
        - Так можно дать ей зелье истины, - добродушно заметила Кастина, - у меня с собой есть. Пусть расскажет, зачем на княжича напраслину возводит!
        - Это не напраслина! - отчаянно закричала вдруг Анастия. - А лжете вы все! Этот красавчик вовсе не Ардест! И голос у него другой! А княжич урод, мерзкое, криворотое и слюнявое страшилище! Днем ходит в маске, а ночью… мне даже подумать гадко, что и у меня могла бы родиться такая жаба!
        - Потому ты и нашла себе красавчика… вместо жениха, - спокойно кивнула Кастина. - Так почему же не отказалась от княжича?
        - Терсия! - возмущенно оглянулся на травницу Берест. - Что такое ты говоришь? От чего отказываться? Я ей никогда своего браслета не предлагал и даже не собирался! Мне даже с кривым ртом такой потаскушки не нужно было!
        - Но ведь ребенок… - судорожно терла виски княгиня. - Как же так?
        - А она знала, что у нас в семье браслеты женихам не возвращают и договор из-за таких вещей не разрушают, - осторожно подводя жену к своему креслу, терпеливо объяснял ей князь. - Вот на это и надеялась. Раз с Ансертом не вышло, то хоть Ардеста заполучить.
        - Но она говорит… криворотый? - начал доходить до расстроенной Доренеи смысл обвинений, выкрикнутых обожаемой невесткой. Ну, или почти невесткой. - Ардест… я ничего не понимаю!
        - Ну, матушка, ты же знаешь… у чародеев всякое бывает, - загадочно улыбнулся матери Берест и хмуро взглянул на деда с наставницей, не оставивших ему места рядом с невестой.
        Вот ведь прилипли… а она сидит так тихо и покорно, что у ястреба начинает болезненно ныть сердце, его Веся себя так не вела, даже когда стояла одна против кучи степняков.
        - Но вы дали мне слово! - Анастия оскорбленно смотрела на Илстрема, не подозревая, какую бурю поднимает в его душе своими словами. - Вы мне обещали, что он женится! Я требую… пусть отдаёт мне браслет!
        - А его у меня нет, - почти ласково усмехнулся ястреб, - его уже носит самая лучшая девушка!
        - Вот как! - злобно зашипела Анастия, оглядела незнакомых женщин и почти сразу остановила взгляд на Весе. - Так это ты самая лучшая?! А разве самые лучшие уводят женихов у беременных? Или тебе чародеев не хватило? Ну, давайте, выгоняйте меня отсюда! Я пойду и сяду на площади… и буду плакать и рассказывать, как князь Илстрем обошелся с бедной, наивной, неискушенной в жизни сиротой… не имеющей материнского совета… - она так разжалобила сама себя, что даже всхлипнула, а Саргенс вдруг ехидно похлопал в ладоши.
        - Отлично. Ты доподлинная комедьянтка. Но мы все же чародеи, а не ярмарочные зеваки. И тебе придётся рассказывать, кто отец твоего ребёнка и почему он не желает на тебе жениться.
        - Да нету там никакого ребёнка, - невозмутимо сообщила вдруг Кастина, - я сотни женщин на сносях повидала и роды не один десяток раз принимала, за сто шагов непраздных молодок вижу. А у этой ни одного признака… наверняка особенную накладку надевает. Потому и сарафан для брюхатых без смущения носит… другие стараются подольше в обычной одеже ходить.
        В кабинете после этих слов на миг наступила тишина, открыв возмущенно рот, искала слова оправдания лженевеста, бледнела Доренея, хищно хмурился и начинал ядовито ухмыляться князь.
        - А вот это мы легко проверим, - спокойно заявил Саргенс, крутя в пальцах что-то невидимое, - сейчас она нам сама принесет свою хитрую исподницу. Мне одно любопытно, сколько лет она ее носить намеревалась?
        Но Анастия, наконец-то сообразившая, что всесильная княгиня для нее больше не защита от этой толпы враждебно настроенных чародеев, вдруг развернулась и помчалась к двери, высоко поднимая полы своего широкого сарафана. Однако убежать не успела, за дверью раздался какой-то шум, крик, и она вдруг распахнулась.
        - А вот я сам у него спрошу! - сердито рыкнув на невидимого охранника, в кабинет шагнул дородный мужчина в богатом кафтане. - Илстрем, это верно, будто ты не велел меня пускать?
        Из-за открытой настежь двери виднелись лица крепких вооруженных мужчин, явно из числа личных охранников княжьего кузена.
        - Батюшка, - ринулась к нему Анастия, вцепилась в руку и громко зарыдала, - он не хочет жениться!
        - Кто? - проницательно обежав взглядом присутствующих, недоуменно нахмурился Бервод.
        - Ардест! - Пальчик лжебеременной ткнул в княжича.
        - Это не он, - уверенно сообщил Бервод, - тебя обманывают. Ардест сейчас в степи под Турой…
        Договорить богач не успел, к нему прыснули сразу две видимые лишь чародеям неярко светящиеся капли, сиреневая и бледно-зеленая, прерывая готовое сорваться с губ разоблачение. Бервод покачнулся, схватился за голову и осел на пол, а его охранники сообразительно бросились прочь, грубо оттолкнув стражника князя. Но ушли недалеко, Веся мгновенно послала и в них, и в Анастию по капле своей силы, заставив ее усыпить всех так, как раньше усыпляла лишь тяжелораненых. Вспыхнул ярким обручем на охраннике, убегающем первым, алый отсвет, пытаясь остановить Весино заклятье, и тотчас погас, а куница лишь насмешливо фыркнула. Хоть и недавно она в чародеях, зато в воинах уже три года и точно знает, зачаровывая воинам обереги, ни один маг не станет ставить преграды от силы лекарей.
        А вот этот наемник таких подробностей явно не знал, потому и пытался сопротивляться. Даже успел дунуть в висевший на груди рожок, и незнакомый, резкий и пронзительный звук вырвался в коридор, отразился эхом от высоких потолков и унесся вдаль, чтоб отозваться где-то вдалеке новым взвизгом.
        - Измена! - крикнул князь и ринулся к двери, но чародеи оказались быстрее.
        - Ты остаешься здесь! Береги мать и женщин! - резко приказал отцу Дест и, на ходу выхватывая оружие, бросился вслед за Саргенсом.
        - Я еще не женщина, - выдернув из рук Ольсена свою накидку, кинулась следом за ними Веся, - меня этот приказ не касается.
        - Меня тем более, - помчался за ней мельник, доставая из карманов свои алхимические запасы, - а тут посидит Терсия.
        - Размечтался, - едко фыркнула Кастина и не думая от него отставать, - нет еще того человека, чтобы мог мне указывать.
        - Будет, - буркнул себе под нос Ольсен, и Веся предпочла сделать вид, будто не расслышала этого обещания.
        В большом зале, который они прошли меньше часа назад, направляясь в кабинет, уже шел бой, и валялись на дорогих коврах, орошая их кровью, первые раненые, застигнутые врасплох недавними соратниками. Несколько охранников князя ястребов отбивались от толпы наседавших на них воинов в одинаковых новеньких зелёных куртках, и Веся, не раздумывая, швырнула в ближайших «зеленых» свою силу, уже привычно усыпляя необычных «пациентов».
        Саргенс тоже бросил зеленоватые стрелки и огорчённо поморщился, когда заметил, как они совпали с сиреневыми.
        - Эви, бросай в левых, я в правых, - негромко скомандовал чародей, и Веся согласно кивнула, так ей привычнее, когда командование боем берет на себя кто-нибудь из мужчин.
        Берест, мчавшийся впереди, первым заметил, как падают наемники Бервода, расслышал команду Саргенса и тотчас сообразил, какой непоправимой бедой может обернуться побоище, которое тут сейчас развернется. Стражники отца, разгоряченные боем и оскорбленные вероломным нападением сородичей, начнут безжалостно добивать недавних соратников, и каждый удар меча и кинжала незримой пикой вонзится в уверенность самих же воинов в осмотрительности и мудрости князя.
        - Дай мне! - Берест решительно вырвал рожок из рук стражника отца, собравшегося поднять тревогу, и громко приказал. - Я княжич Ардест! Срочно играй отбой, три раза, произошла ошибка! Бервод жив и здоров! И сейчас сюда придет!
        - Но они… - Стражники еще спорили, но уже начинали сомневаться, глядя, как валятся им под ноги недавние противники.
        - Их обманул предатель, шпион хингаев, - свалить все на привычных и ненавистных врагов была хорошая идея, - мы их на время усыпим, а потом все объясним! Не поднимайте мечей на сородичей!
        Воин, наконец-то поверивший невесть откуда взявшемуся княжичу, поднес к губам рожок, и громкий, уверенный, так хорошо знакомый всем сигнал заставил опустить мечи и отступить всех, до кого он донесся.
        - Умен, - одобрительно буркнула себе под нос Кастина, бросилась к раненым и громко запричитала: - Ох горюшко, проклятые шаманы! А вы чего встали, молодцы? Кладите сородичей на лавки, спасать их нужно! Это ведь излюбленный способ проклятых хингаев, сначала стравить кого-нибудь из этросов между собой, а потом оставшихся спокойно перебить… и увести в полон женщин да ребятишек!
        Одумавшиеся и присмиревшие воины бросились ей помогать, но Ардест распорядился по-своему. Сначала отрядил для охраны князя двоих, показавшихся ему самыми надёжными, а затем поделил на две неравные части остальных. Троих воинов оставил караулить травницу, а остальных повел вслед за убежавшими дальше чародеями.
        Шангор с пятеркой своих людей ввалился в комнату, где несколько воинов в новеньких зелёных куртках, оттеснив в угол охранников князя, требовали сдать оружие. Однако те сдаваться не собирались и приводили в свою пользу весьма разумные доводы.
        - Вы слышали сигнал отбоя? Три раза! Никогда такого не бывало! Видать, кто-то ошибся… или вы не знаете, как бывает?
        - Не мог никто ошибиться, - красивый черноволосый десятник смотрел зло и неуступчиво. - Раз был сигнал, значит, наших бьют!
        - А ваши, это кто? - мгновенно встрял в разговор воевода. - Уж больно похоже это на шаманские заморочки! Вот я тебе враг или друг?
        - Если нападёшь на нас, значит, враг! - десятник поднял тяжелый боевой лук и приготовился отбиваться, если воевода и впрямь надумает нападать.
        - А зачем мне на вас нападать? - неторопливо приближаясь, продолжал рассуждать Шангор. - Все знают, я бью только хингаев и тех предателей, кто продался шаманам! Слышали, небось, их шакалью присказку: мол, золото не пахнет? Как по-моему, оно просто провоняло… женским криком и болью, детскими слезами… Ну и зачем ты напал на охрану князя? Они все люди проверенные… среди них предателей точно нет.
        - Ты думаешь, мы предатели? - слабо возмутился кто-то, но воевода в ответ только пожал плечами.
        - А зачем мне думать? Это вы должны сейчас вспоминать, у кого и за что деньги брали. И еще можете представить, как будут смотреть на вас ваши дети и жены… или, лучше, как вы людям в глаза посмотрите!
        - Заткнись, Шангор, - обозлился десятник, - иначе выстрелю!
        - И сразу поставишь себе этим крепкую виселицу, - невозмутимо пожал плечами воевода. - Все знают, у меня нет и не было хозяев… только враги и друзья. И все мои друзья не пожалеют времени и сил, чтобы поймать тебя и повесить.
        Они стояли уже почти напротив друг друга, и все остальные воины замерли, прислушиваясь к этому спору и делая для себя выводы.
        - И кто твои друзья? - еще хорохорился спорщик, но нервы у него сдали, и едва Шангор сделал еще шаг, наемник Бервода выстрелил в него из лука.
        Вспыхнуло вокруг воеводы переливчатое пламя, с треском и дымом сгорело в этом огне древко стрелы, а закопченный наконечник, лишь чиркнув по зачарованной куртке, упал на пол.
        - Кто, кто! - ворчливо буркнул Шангор и ловко ударил десятника носком сапога по коленке. А едва тот присел на подломившейся ноге, дёрнул парня за ворот на себя, подставил подножку и отправил на пол, решительно поставив на шею ногу. - Вот всегда ты казался мне гниловатым, Родей, оттого я тебя уже два года и не беру в отряд. Но забыть не мог, память у меня… хорошая.
        - Шангор, - из противоположной двери в зал ворвался Ардест в сопровождении чародея и Веси, - у тебя все в порядке? Один дурак… неверно понял слова хозяина и подал сигнал… выпороть бы всех, кто придумывает собственные сигналы, будто общих нет!
        - Мои люди побежали по дому, - понимающе вздохнул воевода, глядя, как молча падают охранники в зелёных куртках. - Утихомирьте заодно и этого, он додумался в меня стрелять.
        - Еще один болван, - усмехнулся Берест, помнивший, как дед передавал Шангору амулеты и обереги.
        И теперь княжич знал точно, где брал их Ольсен.
        - А где князь?
        - В кабинете, успокаивает матушку. Я послал к ним пару воинов, остальные помогают чародейке с ранеными. - Дест торопливо прошел к противоположной двери, а оглянувшись, обнаружил, что теперь, кроме чародеев и мельника, следом за ним идет и воевода со своими людьми. - Ты знаешь, где остальные люди Бервода?
        - Да. Не останавливайся, ты идешь верно.
        Глава двадцать шестая
        Илстрем проводил тоскливым взглядом толпу убежавших вслед за Берестом чародеев, вернулся к ошеломленно молчавшей жене и тяжело вздохнул. Как ни обидно, но сын прав. Незачем ему бежать впереди всех и бросаться грудью на мечи наемников предателя, ни к чему хорошему это не приведет. К тому же, за последние годы он всего несколько раз возобновлял тренировки с мечом, и каждый раз находились важные дела, заставлявшие князя уже на следующий же день забывать свои благие намерения. А вот Дест незаметно стал именно таким воином и командиром, каким когда-то, лет двадцать или тридцать назад, был он сам.
        - Илес… что они сделали с кузеном?
        - Какой он тебе к темным силам кузен! - вмиг рассвирепел Илстрем. - Предатель, изменник! Каким же я дураком был… словно ослеп на старости лет! Деньги он мне давал, о том, как мы с общими внуками играть будем, разливался! А сам вполз как змея, все вынюхал, все вызнал… дочку свою беспутную Десту подсунуть ухитрился! Думал, раз он урод, то любой дуре будет рад!
        Князь сообразил, что от расстройства проговорился, только когда непрошеные слова слетели с языка, и замер в ожидании, что же последует за этим признанием.
        - Бедный мальчик, - печально произнесла Доренея и осторожно поднесла к глазам кружевной платочек. - Как он, наверное, страдал! Значит, потому и не приходил ко мне? Боялся расстроить?
        - Конечно, боялся… - горько и устало пробормотал Илстрем и вдруг с потрясающей ясностью понял, так вот же оно!
        То самое решение, которое он тщетно ищет столько лет! И подобный случай может уже никогда не повториться, сейчас, когда Доренея расстроена враньём Анастии, она как нельзя проще примет и его собственный обман.
        - Но тебя видеть ему очень хотелось, - так же печально продолжил князь, краем глаза присматривая за валяющимися на полу людьми, - потому он и приходил иногда в Серое гнездо… но показывать свое лицо не хотел… опасался…
        - Чего? - возмутилась княгиня. - Неужели я могла бы, как эта… нахалка, обзывать его уродом или презирать?! И где же он прятался?
        - Дора… - нежно заглянув в ее глаза, повинился князь, - он не прятался. Это я придумал… он изменил имя и всюду ходил в маске. А тебе мы не признавались, так как не хотели… чтобы ты сокрушалась.
        - Как это в маске? - непонимающе нахмурилась княгиня. - И как же его звали?
        - Неужели ты еще не поняла? - укоризненно улыбнулся жене Илстрем. - Его звали Берест.
        - Как это… Берест? - Губы Доренеи вмиг поджались, в глазах вспыхнула неприязнь. - Это плохая шутка, Илс!
        - Это не шутка, а тайна… и запомни, рассказывать ее нельзя никому! - говоря это, князь загодя знал, хотя его жена обожает проявлять осведомленность во всех вопросах, однако о тех случаях, когда ошиблась или была неправа, сообщать не станет никому и ни за что. - Теперь, когда Дест излечился окончательно, он не желает, чтобы кто-то связывал его имя с бывшим прозвищем. За эти годы он нашел не только друзей, но и недругов.
        На самом деле он нашел свою чародейку, тайком усмехнулся князь ловкости, с какой чародеи спрятали куницу. Нужно будет не забыть сказать спасибо кузену Феодорису. Да и Сарга с Ардестом он прислал как нельзя кстати, теперь Илстрем начал понимать, почему Бервод настаивал, чтоб они собрались в Ставине. Скорее всего задумал избавиться от него и Абероста здесь… хотя зачем зря гадать? Вот Сарг и поможет допросить злодеев… лгать чародеям не решается никто и никогда.
        - И ты, вместо того чтобы устроить мальчика в безопасном месте и собрать лекарей, отправил его к степнякам? - Лицо княгини запылало возмущением.
        - Дора, а ты не забываешь, каким самостоятельным он всегда был? - притворно оскорбился Илстрем, не желая выслушивать обвинения еще и в том, в чем виновен вовсе не был. Ему и своих грехов с лихвой хватало! - Думаешь, я его не уговаривал? И почему ты не вспомнила, что я отправил вместе с ним Ансерта, Даренса, Ранзела и Лирса?
        Вдалеке раздался звук рожка, играющий отбой тревоги, и князь насторожился - что за странный сигнал? Но он повторился еще и еще, а вскоре в коридоре загрохотали сапоги, и в кабинет заглянул один из воинов князя.
        - Илстрем, нас княжич Ардест отправил вас охранять! - отрапортовал он, и князь нахмурился, заметив на его щеке свежую царапину.
        - Там очень жарко? Почему играли отбой?
        - Нет, чародеи пришли вовремя, но раненые есть, их чародейка лечит, - обстоятельно отчитался воин, - а сигнал подал княжич Ардест, сказал, будто тревогу люди Бервода подняли по ошибке и с ним все в порядке.
        - Он действительно жив. - Князь начал понимать замысел сына и усмехнулся, этого вполне может хватить, чтобы враги растерялись. - Они все живы и никто даже не ранен. Перенесите их в соседнюю комнату и приставьте охрану, один из людей Бервода шпион, чародеи собираются всех проверить своими способами.
        Охранники хоть и понимали, что произошла какая-то ошибка, но пока не успели простить нападения ни самому Берводу, ни его наемникам и потому таскали спящих бесцеремонно и торопливо. Однако князь не сказал своим людям ни слова, и вмешался, лишь когда поймал вопросительный взгляд воина, в недоумении замершего возле Анастии.
        - Женщину положи на диван, как только чародейка освободится, она ее разбудит, - скомандовал князь.
        «И допросит», - прибавил он мысленно, глядя, как воины укладывают лгунью на диван, вытаскивают последнее безвольное тело и уважительно прикрывают за собой дверь.
        Но тут он рассмотрел, как Доренея уверенно встаёт с кресла и направляется к девице, с которой последние три месяца носилась как с драгоценностью, и встревожился.
        - Дора! Что ты намерена сделать? - шагнул было следом князь, но его остановил яростный окрик княгини.
        - Иди к столу и отвернись, - приказала Дора, и Илстрем вытаращился на нее с изумлением, такой свирепой свою жену он не видел еще никогда.
        Даже в те дни, когда княгиня сердилась или обижалась, она предпочитала говорить с холодной и едкой вежливостью, а не кричать.
        Он собрался было попенять ей, негоже княгине разговаривать так грубо, но тут рассмотрел, с какой решимостью она приподнимает сарафан спящей вертихвостки, и мигом отвернулся. Тут она совершенно права, нечего ему там смотреть.
        Доренея вернулась к креслу уже через минуту, молча шлепнулась на сиденье и обхватила себя руками за плечи, словно озябла.
        - Дора, - князь немедля оказался рядом, обнял любимую и прижал к себе, - забудь про нее, родная.
        Ну и пусть у жены вспыльчивый характер и чересчур болтливый язык, для него это совершенно не имеет значения. Зато она всегда одаривала его самой нежной любовью и родила ему четырех здоровых сыновей. И самоотверженно выкормила каждого собственным молоком.
        - Какая же я дура, - всхлипнула Дора, - поверила ей! Ведь говорила Алтея, нужно показать ее целительнице!
        - Хватит, Дорочка! Не стоит она твоих слез! - Князь нежно отер щеки жены собственным платком и не менее нежно поцеловал. - Вот допросят ее чародеи, и выдам бесстыдницу замуж в клан Вепрей… они быстро отучат лгать.
        - Илес… а что там Дест говорил про самую лучшую девушку? - Мысли княгини уже вились в совершенно ином направлении. - Это не та ли чародейка?
        - Спроси у него сама, - ловко ушел от ответа князь.
        - Теперь я понимаю, - так же задумчиво вздохнула его жена, - почему этот грубый мальчишка всегда убегал через окно!
        - Дора? Это что еще за мальчишка? - встревожился Илстрем, представив соперника, прыгающего в окно при его, князя, приближении!
        - Младший сын Салмиты. Мы несколько раз приглашали его в вышивальную комнату на вечернее чаепитие.
        - Лирсет? Бедняга! Вот теперь мне понятно, почему он так упорно не хочет ездить в Гнездо! - усмехнулся князь, сообразив, какому дотошному допросу подвергали ястребицы парня, пытаясь вытащить из него сведения об его командире.
        - А где он теперь? - вернулась к прошлому мысль Доры.
        - Теперь Ранзел командует отрядом, который собрал Берест. А Лирс и Даренс ему помогают. Ну а Ансерт ушел с братом, ты же знаешь, как его интересует алхимия. А в Цитадели хорошие учителя.
        - Да? - Княгиня медленно, но верно рисовала в своём сознании новую картину событий и связей. - Но почему он не приехал?
        - Не спрашивай меня того, чего я сам еще не знаю. Мы не успели сказать и нескольких слов, как ты привела эту… аферистку. Вот вернётся Ардест и все объяснит. Но не забывай про тайну, родная! И не забывай, все они чародеи!
        - Как я теперь смогу про это забыть? - вздохнула Дора и вдруг обернулась к мужу так, чтобы оказаться лицом к лицу, и пристально уставилась в его усталые и любящие глаза. - Но, Илес… ведь тогда получается… ты мне не изменял?
        - Конечно, нет… - с облегчением вздохнул Илстрем, наконец-то она это поняла! - Ты же знаешь, я всегда любил только тебя.
        - Илес… - нежно прильнула к нему княгиня, и он искренне пожалел, что они находятся не в собственных комнатах. И вообще зря приехали в Ставин.
        Доренея опомнилась первая, отстранилась, поправила воротник и прическу и виновато улыбнулась мужу.
        - Прости… но она всегда убеждала меня в излишней доверчивости и говорила… впрочем, это уже неважно.
        - Кто? - не понял Илстрем, еще горевший счастьем примирения.
        - Мирсия. Я раньше не хотела тебе говорить… по слухам, она тайно встречается с Берводом. Ну, сам понимаешь…
        - Вот теперь все понимаю, - снова разъярился князь, тотчас сообразивший, кто был крысой в его доме, - значит, именно через нее все наши тайны утекали к Берводу. А он далеко не дурак и сумел правильно сложить все кусочки! Можешь сказать ей… отныне они живут в деревне на юге. Чамиз давно хотел уехать из Гнезда, только из-за молодой жены и терпел губительную для него сырость.
        - Хорошо, дорогой, - не стала ни спорить, ни защищать родственницу княгиня. - А Дест не сказал, когда они собираются пожениться?
        - Не успел. Спроси сама, сейчас вернутся. - Илстрем как раз подсчитывал в уме соотношение сил и начинал успокаиваться. Его собственной стражи было в доме больше, чем охранников Бервода, и рассчитывать тот мог только на внезапность.
        Однако первыми вернулись в кабинет не чародеи, а Ольсен. Без стука вошел в комнату, прошел к столу и сначала налил из графина охлажденного отвара трав и сухих фруктов, выпил в несколько глотков и лишь после тяжело сел на стул, изучающе рассматривая внучатого племянника.
        - Ну, как у вас там? - не выдержал тот. - Не молчи.
        - Он всерьез намеревался стать князем, - глухо сообщил мельник, - и вы все сегодня жили бы на свете последний день. Саргенс уже послал весточку Юнгельсу… Ты очень верно поступил, взяв наконец в Гнездо чародея.
        - Но в Гнезде у меня преданные воины… - еще говорил князь, а сам уже ясно видел ту калитку, через которую так часто уходил собирать ранние цветки и почки старый травник Чамиз, пять лет назад внезапно женившийся на юной росомахе, встреченной на горной тропе.
        - Вижу, ты уже сообразил, кто пустил в Гнездо людей Бервода, - мрачно кивнул Ольсен, - но не волнуйся, Юнгельс успел увести в свою башню Агедирса и домочадцев, и теперь наемников теснят с одной стороны твои охранники, с другой отряд привратной стражи. Сарг только что получил вестника и отправил меня сказать об этом тебе.
        - А как у Деста?
        - У него неплохо, Шангор со своими людьми помог захватить командира наемников, но их больше, и сейчас чародеи освобождают подворье. Бервод подменил твоих охранников на запасной калитке и впустил в сад три десятка своих людей. И эти самые отчаянные… среди охраны есть погибшие.
        - Много?
        - Трое. Но Эвеста ими занимается… надеюсь, ей удастся вытащить хоть одного из-за грани.
        - А Эвеста… - робко попробовала имя на вкус княгиня, - это та…
        - Это Эвесталия, твоя будущая невестка, - насмешливо сообщил ей мельник, - и она вырастила мне новую ногу… если вы не заметили. И вообще она чудесная девушка… точнее, чародейка.
        - Ольсен! - В глазах Доренеи плескалось жаркое любопытство. - А ты случайно не знаешь… из какого она клана?
        - Почему случайно?! Я был в Цитадели и все знаю. - По хитрому взгляду деда Илстрем сообразил, тот специально подводит княгиню к этому разговору, и отлично знал зачем.
        Значит, хочет рассказать им тот вариант событий, какой счел лучшим Феодорис и какой можно будет спокойно рассказывать всем домочадцам и гостям из чужих кланов. Стало быть, и ему полезно послушать, и можно дать деду об этом знать.
        - Ну, так не томи женщину, - притворно нахмурился князь, - и мне тоже хочется узнать, кого этот своевольник к нам в дом ведет.
        - В семью, - поправил Ольсен, не моргнув и глазом. - Так как Эвеста южанка и холод переносит плохо, Берест… прости, Ардест решил поселиться в низовьях Ругора.
        - Значит, и ты знал? - с упреком смотрела на мельника княгиня, и он с удовольствием отметил, что она не удивилась и не рассердилась.
        Похоже, Илстрем наконец-то решил ей все объяснить, Саргенс как-то словно случайно обмолвился о своем умении делать амулеты, которые не дают проболтаться. И вполне возможно, князь, не желая чтобы княгиня раскрывала всем своим подругам его секреты, уже достал ей такой.
        - Как я мог не знать, - притворно оскорбился Ольсен, - если именно мне Илс доверил за ними присматривать! Но разговор вроде не про Ардеста? А про его невесту?
        - Ну, говори уже, - поглядывая на дверь, поторопил Илстрем.
        - Так вот, она из клана Камышовых Котов, кошка, значит.
        - А родичи?
        - Нет у нее родичей, - печально вздохнул мельник, - пятнадцать лет назад чародеи отбили у хингаев неподалеку от Ойрета обоз с пленниками, там были женщины и дети, которых везли на продажу в восточное ханство. Со временем всем детям маги нашли родню или устроили в приемные семьи, лишь у одной девочки не нашлось ни дома, ни родителей. Зато был светлый дар, и чародеи оставили ее в Цитадели. А по рассказам о том, как она жила и чем занималась семья, определили, какой это был клан. Вы же знаете, камышовые коты селятся по берегам маленькими хуторками… стало быть, вся ее семья погибла.
        - Но почему он не хочет жить в доме? - огорчённо вздохнула Дора. - Мы бы поставили им дополнительные печи.
        - Разговаривай с сыном, - пожал плечами мельник, - я давно с ним не спорю. Или ты не слыхала, какая о нем шла слава? Дикий Ястреб все делает по-своему!
        - Как не слыхать, - сникла княгиня и вдруг встрепенулась, - но ведь он же вроде отдал браслет кунице! Мне кто-то сказал…
        - А ты не можешь припомнить имя того доброго человека, - едко прищурился дед, - который слишком много знал?
        - Наверняка Мирсия, - подсказал князь, - как выяснилось, эта молодка грела постель Берводу. Ну и все новости ему таскала.
        - Давно говорю, попроси у Сарга амулет. С ним ни одного словечка лишнего не проронишь!
        - Я лучше отпущу травника в деревню, он давно просится, - глянув на побледневшую жену, отказался князь, - и прикажу внимательнее следить, кто и куда ходит.
        - А я бы взяла амулет… - заявила вдруг Дора, - иногда и сама жалею… когда все расскажу.
        Ольсен даже бровь на секунду вздёрнул от изумления, но тут же напустил на себя невозмутимый вид. А князь на миг растерялся, потом взял в руки ладонь жены и поднес к губам.
        - Дорогая, раз ты хочешь, я попрошу. Но не считай это своей обязанностью, хорошо? А ты, Ольсен рассказывай… а то скоро нам будет не до спокойных бесед. Я хочу присутствовать на допросе каждого из пойманных предателей.
        - Да я вроде ответил на ваш вопрос, - слукавил мельник, - если ещё чего хотите узнать, спрашивайте.
        - Когда он отдал ей браслет? - интересовало княгиню.
        - Только вчера вечером. А с утра мы к вам, порадовать, как положено, - спокойно заявил мельник, и Илстрем сжал губы, чтобы не выдать себя улыбкой, вряд ли Берест помчался бы радовать родителей, если не было какого-то важного дела.
        Но выдавать деда и не подумал, Доренее будет приятна такая забота сына.
        - А она… собирается ему отдавать свой? - осторожно, едва дыша, продолжала расспросы Дора.
        - Да, насколько я знаю, она бы еще вчера отдала, - удрученно вздохнул мельник, - да нет у нее браслета.
        - Как это так? - охнула княгиня и сразу сообразила: - Так она ведь сирота! Но я куплю ей браслет… если не понравятся те, которые найдутся в моем сундучке!
        - Прости, Дора, - спрятал лукавую улыбку довольный своей маленькой проверкой Ольсен, - я немного неправильно объяснил. Она еще несовершеннолетняя, ей двадцать будет в середине цветеня. А таким верховный магистр не позволяет ни носить браслеты, ни выходить замуж. Но как исполнится Эвесте двадцать, так браслет ей учителя подарят, зачарованный.
        - Ну так это уже скоро, - сама себе кивнула Дора, - но про Береста я все же никак не пойму. Они ведь ездили за невестой в Ясновень?
        - Там сложная история, - вздохнул старик, надеявшийся, что предстоящая свадьба отвлечет княгиню от мыслей о кунице, - и я могу рассказать, если мне Илстрем разрешит.
        - Ну, так и быть, - лицемерно вздохнул князь, истово желавший раз и навсегда разделаться со всеми старыми недоразумениями, - расскажи. Только коротко… и помни, дорогая, это тайна!
        «Вот жулик, - едко ухмыльнулся про себя Ольсен, - все на деда свалил!»
        - Дело в том, что княжна куниц девица не простая, переборчивая и смелая, и на выбор ей дали три месяца. Вот она и собиралась пожить у вас в Сером гнезде, женихов внимательно рассмотреть… да в дороге они попали в засаду, в этом году степняки что-то рано выползли. Надо сказать, куница хорошая лучница… и в бою хорошо помогла Ардесту с братьями, но самой не повезло. Наткнулась на шамана, и тот бросил в куницу неснимаемое проклятье. Вот княжичи и спасали девушку, срочно отвезли ее в Цитадель, а чтоб немного ослабить проклятье, Ардест под честное слово дал ей на время свой браслет. Тот у него теперь не простой, чародеи заговорили на защиту, но от чего точно - мне неведомо. Маги княжну, разумеется, приняли, но вскоре выяснилась печальная истина. Вылечить ее можно… но это далеко не просто и займет много времени, может, лет двадцать. Но загодя расстраивать Радмира не стали, поэтому с отрядом Береста некоторое время ездила Эвеста, под личиной княжны, разумеется.
        - Ох, несчастная девочка, - расстроилась Доренея, привычно коснулась платочком глаз и поинтересовалась: - А князю куниц уже сказали?
        Илстрем старательно прикрывал своим платком губы, опасаясь рассердить своей ехидной улыбкой деда, с необычайной ловкостью перемешавшего правду с вымыслом. Надо же, целую историю придумал, старый лгун! И говорит так уверенно, будто каждое слово - святая истина.
        - А как же. Был он там два дня назад. Вот сегодня утром вместе из ворот выехали, он домой поехал, а мы сюда.
        Глава двадцать седьмая
        - Всё понял, - кивнул Ардест, нехотя отпустил руку невесты и поднялся с краешка дивана, на котором лежала Веся. - Охраняй ее, дед, я тебе потом все расскажу.
        - Не нужны нам охранники, сами справимся, - непримиримо буркнула Кастина и села на его место с чашкой в руках. - Выпей, дочка, это мое зелье, которое ты сама усиливала. Тебе оно сейчас лучше всего будет. Ну а потом прислужники еду принесут… а вы чего встали? Собрались на допрос и идите себе!
        - Идите, Дест… - тихо пробормотала целительница, - я немного поем и посплю часок. Ко мне во сне всегда сила быстрей возвращается.
        - Ну, хорошо, вы тогда дверь заприте.
        - Да по коридору все свои ходят, - проворчал Ольсен и уныло поднялся со стула, - просто приставь охрану.
        - И приставлю, - княжич спрятал огорчённый вздох, бодро улыбнулся невесте и ушел, прихватив деда.
        - Кася… ты тому парню не забудь настоечки дать…
        - Лежи уже, яйца куриц не учат. Свекровь твоя недавно пыталась сюда прорваться, Саргенс не пустил. Сказал, ты все равно без сознания…
        - Ты на что это намекаешь? - устало вздохнула Веся, откидываясь в пышные подушки.
        - А ты не поняла? У них твой Берест чуть не в самодурах ходит, потому как никому не позволял себе советы давать. Вот она, небось, сейчас думает, будто сможет несчастной сиротке свои задумки изложить, а ты начнешь Ардеста пилить. Запомни мои слова, никогда так не делай! Не объединяйся со свекровью против мужа. И ему не позволяй под ее дудку петь. Все, кто на это пошел, потом сильно пожалели.
        - А как же мне тогда с нею жить? Ведь она мать?
        - У нее свой муж пылинки сдувает и еще трое сыновей есть. А кроме того, полный дом домочадцев, кузин, тётушек, племянников и племянниц! Есть кем командовать, вот пусть и командует. А у вас пока семья даже не создалась, вам нужно свой дом заводить и о своих делах думать. Хоть и не хочется мне так говорить… но Ольсен правильно ей сказал, про дом, какой Ардест якобы строить намерен.
        - Почему якобы? - слабо возразила Веся. - Он все время это говорит. А я даже и не намекала, чтобы строить, думала, где-нибудь в крепости устроимся.
        - Это сейчас неважно… главное, он решил, а князь придумает, где место понадёжнее… вот тогда не спорь. Илстрем зла не пожелает.
        - Я тоже так подумала, - вздохнула Веся, - а теперь посплю… глаза слипаются… а ты не знаешь, что такое Антаиль?
        - Как не знать… вот проснешься, и расскажу.
        - Эви?! Эвеста? - мягкий, но назойливый зов прорывался сквозь сон, а теплые пальцы нежно гладили волосы, обводили скулы, невесомо прошлись по губам, скользнули ниже, на шею…
        - Щекотно… - поежилась Веся и натянула повыше одеяло, - ты зачем меня будишь?
        - А если не разбудить, потом снова станешь обижаться.
        - У? - спросонья хмыкнула чародейка, открыла глаза и нахмурилась, вглядываясь в жениха. - А почему ты в куртке?
        - Пришел предупредить, что уезжаю. Нужно проверить еще пару домов Бервода и съездить в Серое гнездо, предатель нанял почти пять сотен людей, и все они ждут сигнала.
        - Так вы его уже допросили?
        - Да. Всё, Эви, я пошел, меня ждут.
        - Подождут еще пять минут, - резко села в кровати Веся и решительно откинула одеяло. - Пропусти. Где тут умывальня? А моя сумка с походной одеждой?
        - Ну, - обернулся к стоящим в дверях женщинам княжич, - что я говорил?
        - Эвеста, тебе лучше остаться здесь… отдохнуть и поесть, - шагнула вперёд княгиня. - Саргенс сказал…
        - Пусть он сам попробует мне это сказать, - едко хмыкнула Веся, посмотрела на огорчённое лицо Доренеи и ободряюще ей улыбнулась: - Не волнуйтесь, матушка, ничего со мной не случится.
        И торопливо побежала в умывальню.
        - У вас есть время выпить по чашке отвара, - вежливо улыбнулась Ардесту уже одетая в мужской походный костюм Кастина. - Её я тоже заставлю немного перекусить. Пять минут действительно уже ничего не решают.
        - Схожу предупрежу отца, чтобы ненадолго отложил отъезд, - совершенно не огорчённо развел руками Ардест и вышел прочь из комнат, которые ждали его шесть лет.
        - Терсия… - направляясь за травницей к накрытому в соседней комнате столу, осторожно спросила княгиня, - а тебе зачем ехать? Может, отдохнешь?
        - Я ведь Эвесте наставница, - мягко сообщила женщина, хотя уже успела это сказать не раз, да не была уверена, что занятая своими мыслями Доренея услыхала. Или поняла верно. - И потому последую за ней.
        - А ты всюду с ней ездишь?
        - Увы, - лгать травница не желала, - последний месяц я была далеко… но теперь больше не намерена отлучаться так надолго.
        - А ты не могла бы выяснить… вернее, попросить, чтоб Эвеста поговорила с Дестом…
        - Прости, - мягко улыбнулась Кастина, - но я не буду говорить с ней об этом. Насколько мне известно, княжич принял это решение сам, а у него слава человека, у которого обещания никогда не расходятся с делом. И поскольку Эви никогда не лжет, она сразу укажет на меня в ответ на вопрос Ардеста, кто именно ее пытается уговорить на то, что не мило им обоим.
        - Но почему же не мило? Они ведь получат большие покои… пять комнат, я уже приготовила… - Доренее было очень трудно расстаться со своими мечтами.
        - Отвар есть? - торопливо вошедшая в комнату Эвеста уже была полностью одета и на ходу пыталась заплести косу.
        - Все есть, садись и поешь хорошенько. Да перестань терзать волосы, я тебе помогу. - Наставница решительно перехватила пышные пряди из рук ученицы, и та не стала спорить.
        Села к столу, подвинула к себе тарелку, налила в чашку отвар и с кроткой улыбкой взглянула на внимательно рассматривающую ее княгиню.
        - Матушка, тебе налить?
        - Спасибо, - присела та напротив, - мы пили недавно чай. А можно задать тебе вопрос?
        - Конечно, - улыбнулась Веся еще приветливее и взялась за ложку, - я с удовольствием отвечу.
        - Перепутала все волосы, - тихо ворчала Кастина, исподтишка хмуро посматривая на упорную княгиню, не понимающую, что девочке нужно поесть, - куда спешила? Одна или две минуты ничего не меняют.
        - Ты одобряешь намерение Ардеста жить на юге? Ведь там крайне опасно, - осторожно осведомилась Дора.
        - Матушка, - опуская ложку, мягко улыбнулась ей Веся, прекрасно помня, как важны первые впечатления от встречи с незнакомыми людьми. Княжна догадывалась, насколько от ее ответа зависит будущий лад их с Берестом семейной жизни, - я пока лишь невеста… и идти против его решений мне не положено. Но Ардест рассказывал, как рано приходит в Серое гнездо осень, целыми днями льют холодные дожди, и женщины вынуждены сидеть у очага… а мне тогда подумалось, наверное, это он о матери тревожится! Небось мечтает забирать тебя из того холода хоть на время нескончаемых ненастий. На юг ведь осень приходит на два месяца позднее, и можно все это время гулять, наслаждаться солнцем, зеленью, южными плодами. И хочу загодя сказать, я с Дестом согласна и буду очень рада, если ты станешь к нам приезжать, как в Гнездо придут холода… или когда захочешь. А хингаев Дест разгонит, не сомневайся.
        Девушка улыбнулась еще раз и принялась за густую наваристую уху, а Доренея торопливо поднесла платочек к лицу, чувствуя, как подкатил к горлу непрошеный комок. Было неожиданно приятно и печально осознать, что младшие сыновья уже тоже взрослые и самостоятельные мужчины и они не просто где-то бродят и играют в свои мужские игры, но и думают о будущем, о семьях и спутницах жизни и о теплом местечке в этой жизни для своей матушки.
        - Все, кто на лошадях, отправились вперёд, - едва войдя в комнату, сообщил спутницам Ардест, - мы их легко догоним.
        - Садись тогда и поешь, - кивнула Веся на тарелку, - тут вкусная уха. Я с кем еду?
        - С Терсией, - чуть нахмурился Ардест, хоть и знал, при отце и его воинах он все равно не стал бы обнимать свое солнышко так откровенно.
        И вдруг понял, как по вкусу ему пришлась спокойная, защищенная жизнь в Цитадели, доверие, сквозившее в словах и действиях чародеев, и спрятал вздох сожаления. Хоть и вернутся они в скалистое ущелье, где высятся над потоком мощные стены жилища магов, да ненадолго. А вот будущее, которое он всегда представлял довольно туманно, еще больше скрыто во мраке неизвестности, и надёжно светит в нем лишь единственная звездочка, его Весенка.
        - Хорошая уха, - подтвердил ястреб, споро опустошив тарелку, и оглянулся на княгиню, умиленно следившую за тем, как он ест. - Матушка, мы, наверное, сюда уже не вернемся… из Гнезда поедем напрямик в Цитадель. Ничего не хочешь сказать на прощание? И передать для Анса?
        - Хочу, - подавив вздох, кивнула Дора, - я благословляю вас с Эвестой и жду день, когда она сможет отдать тебе свой браслет. А строить дом, как выберешь место, тебе поможет отец… это будет наш свадебный подарок, не заботься ни о деньгах, ни о мастерах. Ансу передай мое благословение и скажи, пусть хоть весточку пришлет…
        Княгиня всхлипнула и торопливо поднесла к глазам платочек.
        Пятерка огромных тэрхов летела по дороге, нагоняя упущенное время, когда зверям пришлось с великой осторожностью пробираться по улицам города между повозками и пешеходами. Саргенс по каким-то своим соображениям оставил место для Веси на тэрхе замыкавшего отряд Береста, а сам мчался впереди, посадив позади себя травницу. Ольсену пришлось ехать с одним из людей князя, а сам Илстрем сидел впереди надёжного воина - лучника. На пятом тэрхе, под охраной крепкого мечника ехал крепко прикрученный к седлу десятник Бервода. У него на голове красовался мешок с прорезью для рта, но говорить наемник не мог, связанный заклинанием чародея.
        - Оказалось, он один из «утешителей» дочки Бервода, - угрюмо рассказывал Весе ястреб, крепко прижимая к себе свое солнышко, - просто удивительно, насколько слепа была моя матушка! Себя я тоже не оправдываю… прости.
        - Дест… не нужно про нее вспоминать, - ласково погладила его щеку прохладная ладошка, и княжич немедленно спрятал руки невесты в своих горячих ладонях, - давай лучше поговорим о другом. Я пригласила матушку пожить у нас осенью, и не вздумай сказать, будто ты этого не хотел.
        - Весенка… - еле слышно шепнул княжич, и его горячие губы согрели ее щечку, опустились ниже, - ты мое солнышко. Конечно, я хотел… но сам бы позвать не решился. Да и некуда нам пока звать.
        - Будет, - уверенно улыбнулась куница, - мне батюшка камней полный кисет дал, там не один дом купить можно, а твой обещал мастерами помочь… я не за это волнуюсь. Мне сейчас другое пришло в голову… а может, не нужно нам самим искать это место? Посмотри, какие они все умные… и ушлые! Твой отец, мой отец, дед, Кастина, Феодорис? Ты им просто объясни, чего хочется, и все.
        - Я и сам собирался попросить у них совета, - не отрываясь от приятного занятия, отозвался Берест, тайком облегченно переводя дух.
        Ну и зачем он целых два часа мучился сомнениями, стоит ли говорить Весе про Анастию или смолчать? И не обидится ли любимая, если он утаит от нее обидные новости? Но куница все поняла правильно… и на его давнюю шалость даже внимания не обратила. Впрочем… она и его шашни с Нирентой так же равнодушно восприняла. Так может, куница и вообще не ревнива? У них же законом разрешено брать вторую жену? Хотя ему никакая вторая и близко не нужна… но выяснить поточнее все же неплохо бы… вон его мать с батюшкой сквозь зубы почти пять лет разговаривала… из-за глупого подозрения.
        - Веся…
        - А? - тотчас отозвалась чародейка, ну, наконец-то, решился! Интересно, о чем можно было так сердито сопеть целых пять минут?
        - Скажи… ты меня совсем не ревнуешь?
        - А ты? - лукаво смотрела куница на слегка растерявшегося Береста. - Твоя очередь первым отвечать! Только честно!
        - Да? - засомневался княжич, глядя в смеющиеся синие глаза, за которыми видел фиалковые, - ну хорошо… если честно… я уже об этом думал, если что-то замечу или что-то скажут… сначала спрошу у тебя. И даже если ты… - он смолк, проглотил вставший в горле комок и твердо договорил: - тебя не трону никогда. Но подлеца убью.
        - Дест, - Веся просунула руку в распахнутый ворот его куртки, обвила шею ястреба и прижалась к нему так крепко, как могла, - ты забыл одну вещь… У куниц мужчин мало, и потому мы их ценим… и никогда не изменяем мужьям. Поэтому у меня могут быть только пациенты. А вот с ними бывает всякое… один раз я вытаскивала из-за грани молоденького лучника, а он никак не согревался… много крови потерял… я легла рядом и обняла его… так и грела, пока наши не отогнали врага и не вернулись. Тадор едва не рычал… а я тогда по наивности думала, это он сердится из-за того, что я от слабости уже встать не могла.
        - Весенка… но я же не Тадор! Отлично знаю, на какие жертвы готовы истинные лекари ради раненых. Потому и говорю… обязательно спрошу тебя. А теперь твой черед отвечать.
        - Ну хорошо… ты сам напросился! - свирепо уставилась на него куница. - Тогда знай, хотя в клане Куницы жены и не изменяют мужьям, но и их измен не любят. И стараются не допускать. Ну а уж если случится грех… обычно прощают. Но я теперь больше не куница! Я чародейка и камышовая кошка и никаких измен не потерплю. А про Ниренту молчу только оттого, что не имела тогда на тебя никаких прав. Но наперед знай… кошки ни с кем добычей не делятся! А ты моя добыча… драгоценная. И потому наказывать всяких нахалок… я буду очень сурово!
        - Веся… - даже задохнулся чувствами ястреб, услыхав это заявление, - солнышко мое ненаглядное… ты можешь не волноваться, никаких нахалок я и близко не подпущу.
        - Поверю… - серьезно пообещала чародейка, но в ее глазах прыгали озорные чертенята, - но вот тут ты можешь не волноваться. Я и впредь не собираюсь никуда отпускать тебя одного и потому о нахалках позабочусь сама!
        - Подъезжаем! - оглянулся Саргенс, и Веся вмиг посерьезнела, ответила на торопливый поцелуй жениха и рыбкой скользнула в свое кресло.
        Отборные кони и тэрхи из конюшни Илстрема и знатных жителей Ставина, доставившие к небольшому деревенскому трактиру один из двух отрядов, пили воду из стоящей у крыльца огромной колоды, воины спешно глотали горячий отвар и пирожки. Тэрхи чародеев остановились в сторонке, и Веся поняла, что Саргенс собирается устроить военный совет.
        Пока чародеи пробирались сюда от городских ворот, Берест тихонько рассказал невесте, куда они направляются. Неподалеку от этой деревушки, за начинавшей зеленеть рощицей, находилась небольшая усадьба, купленная Берводом на имя одного из преданных людей. В старинном каменном доме, обнесенном крепкой оградой, приказа изменника ждала почти сотня наемников.
        Князь еще в Ставине настрого запретил командиру своих стражников приближаться к этому дому без прикрытия чародея, но опытный воин и сам не сунулся бы туда, хотя людей у него было почти вдвое больше. И это лишь меньшая часть собранного войска, остальных Илстрем послал сторожить гончарную мастерскую, принадлежащую Берводу.
        Как выяснилось на допросе, большой обоз, привезший несколько дней назад запас драгоценной синей глины и толпу гончаров, якобы желающих посоревноваться в мастерстве, на самом деле был обманкой. И вовсе не колотушки и скалки привыкли держать в руках мускулистые мужчины, приехавшие в накрытых пологами повозках, а мечи, копья и луки.
        Потому князь с Ардестом первым делом отправили большинство собранных воинов под командованием Шангора в небольшой городок Солейск, расположенный на полпути к Серому гнезду, присматривать за лжегончарами. Люди воеводы и стражники князя должны были не допустить, чтобы наемники разбежались, если получат известие о происходящем в столице. В самом Ставине в помощь Аберосту, спешившему из Скалбрега, куда он ездил с проверкой, пришлось оставить отряд городской охраны, усиленный людьми Шангора и собранными из княжеских домов охранниками.
        - Эвеста, выпей вот это, - подъехавший чародей достал из подвешенной к седлу сумы флакон с зельем и кружку и сначала плеснул немного воды, затем капнул в нее несколько тёмно-зелёных капель.
        Берест нахмурился, но промолчал, только губы крепче сжал, глядя, как бестрепетно его любимая выпила незнакомое снадобье.
        - Я сейчас сотворю морок, - тихо объяснял тем временем чародей, глотая вторую порцию зелья, - а ты добавишь мне силы, умеешь ведь?
        - Конечно, - серьезно кивнула девушка, - а ты потом не упадешь?
        - Потому и пью, чтобы не упасть, - усмехнулся Сарг, - сама видишь, усадьба на отшибе, и дозорные наших воинов начнут отстреливать на подъезде, как дичь. А ждать ночи нет смысла, люди устанут и закоченеют на ветру. Поэтому сегодня твое место позади меня, пересаживайся. Терсия, ты поедешь позади Ардеста, старайтесь не соваться в самую гущу. За князем смотрят его люди, я предупредил.
        - Хорошо, но следить за тобой я буду сама, - легко перебираясь на круп стоящего рядом тэрха, твёрдо заявила Веся.
        Берест пересел в ее кресло и с помощью Саргенса усадил позади себя Кастину, с досадой покосившись на чародея. Только теперь княжичу стало ясно, что в этот раз помахать мечом ему не удастся. Да, впрочем, и меча у него не было, Сарг разрешил ученику повесить на пояс только узкий длинный кинжал, с какими ходили охранники, стерегущие дома изнутри.
        - Следи, - отстраненно буркнул чародейке Саргенс и тронул гриву тэрха.
        А едва зверь мягко заскользил по направлению к усадьбе, чародей взмахнул обеими руками, и Весе показалось, будто на них мгновенно обрушился туман. Очень необычный, рыжеватый и мерцающий, как слепой дождик на солнце. Девушка оглянулась проверить, все ли видят одно и то же, и сразу встретилась глазами с устремленным на нее встревоженным взглядом Береста.
        И этот взгляд все удалялся, остальные тэрхи чародеев пока не двигались с места, а следом за Саргенсом, норовя не отстать, лавиной мчались всадники князя.
        Чародейка поторопилась отвернуться, только тот, кто сам провожал уходящих в бой товарищей, может понять, как тяжело смотреть им в спины. И хотя она теперь не воин и Саргенс не зря усиливал обручальный браслет, для ее любимого это плохое утешение.
        - Враги сейчас нас не видят, - полуобернувшись, через плечо бросил Весе чародей. - Морок уменьшения тем и хорош, чем ближе мы подъезжаем, тем мельче им кажемся. Приготовься добавлять мне силы, но без команды не кидай, я постараюсь нагнать на воинов отчаяние и безнадёжность, а они тянут не слишком много магии.
        - Поняла, - кивнула Веся и, подумав, уточнила: - ты хочешь, чтобы они сдались?
        - Ну вряд ли они сдадутся так сразу. - Саргенс приподнялся, рассматривая дом. - Как только подберемся ближе, я попытаюсь их напугать, главное, ты не пугайся… это будет лишь иллюзия.
        - А у тебя несколько способностей? - заинтересовалась любопытная куница и получила в ответ неожиданно лукавый взгляд.
        - Некогда сейчас объяснять… приготовься, подъезжаем.
        Теперь уже Эвеста поднялась на сиденье, чтобы рассмотреть усадьбу, и тотчас услышала сердитый окрик:
        - Садись и никогда так не делай! Держись крепче, а лучше просто привяжись к спинке моего сиденья! Начали!
        Саргенс резко повернул тэрха, и Веся с досадой осознала, ругался чародей не напрасно, если бы она не послушалась и не села, вполне могла бы вылететь под ноги мчавшимся следом зверям и лошадям.
        Да и незачем ей теперь было подниматься, мимо проносилась высокая, почти в два человеческих роста, ограда, и все, что можно было рассмотреть, - это темнеющие пятна свежей кладки, говорящие о предусмотрительности Бервода.
        Глава двадцать восьмая
        - Так я и думал, - едко буркнул Саргенс, едва их зверь, промчавшись вдоль стены, свернул за угол.
        Рассмотрев открывшийся взглядам спускающийся к ручью склон, куница сообразила, о чем говорил чародей. Задние ворота, выходящие на эту сторону, были распахнуты настежь. Возле ворот на скамье спокойно расселось несколько воинов, а ниже, под охраной двух всадников бродил по молодой травке табун не стреноженных коней.
        Чародей замахнулся и швырнул на склон, в сторону лошадей какой-то небольшой предмет, а затем закрутил рукой, словно сыпал на землю перед сидящими воинами нечто невидимое.
        Они как-то притихли, вытаращились на траву, и Веся с любопытством уставилась туда же. И только теперь поняла, почему Саргенс просил не пугаться. Молодая травка, и так подъеденная и потоптанная лошадьми, вдруг начала чернеть и осыпаться, словно от невидимого огня, и это было страшнее, чем зрелище вздымающихся ввысь огненных языков. Черные, безобразные, как следы пожарища, пятна росли все быстрее, объединялись в одно огромное и с каждым мгновением подбирались все ближе к ногам побледневших воинов.
        - Это еще что за мерзость? - первым не выдержал самый старший, торопливо вскочил со скамьи и ринулся к воротам, делая вид, будто спешит доложить кому-то из командиров. - Фимен! Глянь, какая дрянь на нас ползет!
        А чернота добралась уже до ног воинов, и один умник додумался потрогать ее концом ветки. Чернота охотно перепрыгнула на прутик, и тот начал чернеть и осыпаться еще быстрее, чем трава.
        - Темные силы, - потрясенно охнул кто-то, и в следующий миг вся толпа сломя голову мчалась во двор, роняя по пути скамьи и даже не подумав запирать ворота.
        Саргенс усмехнулся и подбросил в догоняющее наемников пятно еще горсть невидимого другим заклятья, но Веся, следившая на этот раз за его рукой во все глаза, заметила крохотные зелёные искры. Однако спрашивать не решилась, успеет попозже, когда они вернутся в Цитадель.
        А через минуту внимание девушки привлекло происходившее на склоне. Все лошади почему-то перестали щипать травку и потянулись к тому месту, где упал непонятный предмет, брошенный чародеем, но до него так ни одна и не дошла. Словно разом обессилев, животные вдруг опускались на травку и засыпали так мирно, как спят обычно только в самых безопасных местах.
        Пасшие их воины заметили неладное не сразу, а лишь после того, как слегла почти четверть табуна, и помчались посмотреть, что происходит. А через минуту оба шли к спящим лошадям покорно, будто разом забыли, кто они и чем собирались заниматься. Их руки мирно висели вдоль тела, и ни один даже не пытался поправить пряди волос, взъерошенные невесть откуда налетевшим резким порывом вечернего ветерка.
        - Ветер, - огорченно вздохнул чародей, и Веся обнаружила, что он смотрит туда же, куда и она, - морок продержится всего час, не больше.
        - Нам и этого хватит, - пообещал один из воинов, прискакавших к задним воротам вслед за Саргенсом, и осторожно поинтересовался: - А в усадьбу уже можно входить?
        - Дождёмся, пока откроют центральные ворота и побегут, - усмехнулся чародей, подсыпая еще искр черному пятну, шустро продвинувшемуся вперёд и уже стремительно заливавшему скотный двор. - Эви, пора.
        Веся мигом сбросила на него крупную каплю силы, принуждая ее поддерживать в теле чародея бодрость, но Саргенс остановил ее предупреждающим жестом.
        - Этого не нужно, я сам умею. Просто бросай понемногу… этот раз ты чуток перестаралась. - Он обернулся к воинам. - Разделитесь и ждите по обе стороны от ворот. И готовьте не мечи, а веревки и сети. Среди этих людей есть и обманутые, и приведенные насильно… постарайтесь, чтобы они не пострадали.
        Веся едко фыркнула, слишком хорошо она знает свободных наемников, вряд ли среди них найдутся смельчаки, лезть в незнакомую и жуткую ловушку. А именно подлой шаманской ловушкой и выглядит этот невидимый огонь, так жадно сжирающий все на своём пути.
        Упали и рассыпались в черный прах деревья и кормушки, осела черной кучей каменная конюшня, и у людей, следящих из дома за неведомой напастью, наконец сдали нервы.
        Но побежали они не к главным воротам, как ожидали следящие из-под морока воины, а к северной стене, за которой начинались кусты и рощицы, покрывающие крутые склоны ближайшего холма. Самые жадные беглецы тащили узлы и мешки, самые сообразительные - верёвки и лестницы. И через несколько минут вся эта оравшая и рычавшая друг на друга толпа лихорадочно и юрко, словно крысы, карабкалась по стенам и спинам соратников.
        Вот в этот момент сразу стало понятно, кто нанимался к Берводу отрядами, а кто поодиночке. Группы по нескольку человек действовали довольно слаженно, забрасывали на стену одного приятеля и начинали подавать ему свои вещи и прихваченное имущество хозяина. Затем он помогал взобраться остальным, и компания так же ловко исчезала за стеной. Хуже приходилось одиночкам, еще не успевшим обзавестись дружками, никто не собирался их спасать или хотя бы сбросить им со стены конец веревки.
        Самые хитрые из оставшихся срочно объединялись в компании с другими одиночками, лезли по плечам самых доверчивых на стену и сразу же забывали о временном сообщнике.
        - Стереги со своими людьми эти ворота, - приказал чародей одному из десятников, направляя своего тэрха в объезд северной стены, - а мы вокруг. Только не высовывайтесь - скоро морок спадет и вас станет видно.
        Заехав за угол, чародеи попали на широкую тропу, уходившую в сторону от усадьбы, к ручью, и поэтому всадникам пришлось пробираться гуськом по обнаруженной ими едва заметной стежке, вьющейся между кустов, привольно разросшихся под стеной.
        И не успели они еще добраться до того места, где перелезали через стену успевшие хорошо изучить окрестности наемники, как прямо под ноги тэрху выскочил первый беглец. Только позже Веся поняла, что умное животное заранее предупредило хозяина тихим шипением, и Саргенс придержал его нарочно, но на короткое мгновение ей показалось, будто зверь растоптал несчастного. Невольный вздох сожаления сорвался с губ девушки, и она немедленно плотно зажала себе рот ладошкой.
        Целителю трудно привыкнуть к виду гибели людей, особенно бессмысленной и нелепой.
        - Добавь! - шикнул на ученицу чародей, и Веся торопливо бросила в него еще комок силы, а в следующее мгновение облегченно вздохнула, разглядев живого и здорового беглеца и осознав свою ошибку.
        Вскоре Саргенс снова сеял поперек тропки и по кустам свои искры, а спешившиеся воины связывали ошалевшего от неожиданности наемника. Парень не успел даже вскрикнуть, не то чтобы вытащить оружие, обнаружив на совершенно пустынной тропке целый отряд воинов под предводительством чародея на огромном тэрхе.
        Довольно быстро наемник сообразил, как несказанно ему повезло, и даже решил помочь тем, кто так и не успел стать ему противниками. Зато вполне могли оценить добровольную помощь.
        - Они сейчас все сюда побегут, - хрипловато буркнул он, - я был первым и раньше всех рассмотрел, что овражек затоплен водой.
        Саргенсу отсюда не было видно ни овражка, ни воды, но он замотал рукой, сея свои искры, с еще большей скоростью. Стало быть, ничуть не сомневается в словах беглеца, поняла Веся и без просьбы чародея добавила ему силы. А заодно приготовила флакон с сонным зельем, просто так, на всякий случай, знает она, как отчаянно сражаются за свою свободу вольнолюбивые наемники, обнаружив себя в ловушке.
        Следующие беглецы вывалились на тропу из кустов толпой почти в десяток человек и сначала неслись прямо на разрастающееся черное пятно, не замечая иллюзорной ловушки. Но тут почернел и осыпался пеплом нависающий над тропкой кустик, и бежавшие первыми резко встали. Те, что следовали за ними, не сразу сообразили, из-за чего остановка, и сбились плотной кучкой, но ни один не издал ни звука. Ни вскрика, ни вопроса…
        Опытные воины, сразу сообразила Веся, такие не станут охать и громко спрашивать, что происходит.
        Бежавший первым наемник свирепо двинул челюстью и поднял руку. Стоявший позади всех дёрнул верёвку, и из-за куста вывалился одетый как сельский пастушок мальчишка лет двенадцати, обвязанный этой веревкой вокруг худенького торса. При виде замысловатых, туго затянутых узлов куница еще сильнее сжала зубы, но теперь в ее взгляде больше не было жалости и сочувствия к этим наёмникам. Не заслуживает ни жалости, ни прощения тот, кто способен взять в плен дитё соотечественника и издеваться над более слабым.
        - Дай! - обернувшись, одними губами прошептал чародей и протянул руку.
        Сообразив, что учитель каким-то образом узнал о флаконе, Веся тотчас вложила его в руку мага. Ведь неважно, кто бросит, а ему действительно удобнее, не загораживает вид чужая спина.
        Чародей выжидал ровно до того момента, пока и так бледный мальчишка, посинев от страха, шагнет на стремительно катившуюся на него черную полосу. А затем коротко размахнулся и швырнул флакон в каменную стену над головами наемников, стоявших позади всех. Звон разбитого стекла раздался в напряженной тишине набатом пожарного колокола, и наемники невольно вздрогнули, оглядываясь в поисках новой напасти.
        Саргенс терпеливо дождался, пока мальчишка, вступивший в черное пятно, почернеет как головешка и осыплется жирной сажей, а затем подал отряду знак отступать. Бывалые воины, побелев от такого зрелища, отхлынули назад с небывалой скоростью и остановились лишь, когда обнаружили, что сзади их подпирает подоспевшая подмога.
        И в этот момент из легкой дымки, клубившейся над почерневшей тропкой, вышел мальчишка со связанными руками, и все воины замерли в благоговейном ужасе.
        - Ну, чего застыли?! - поворачивая тэрха, устало прикрикнул чародей. - Разрежьте на нем веревку. У бедняги, небось, руки занемели. А теперь подсадите его ко мне, мы отвезем мальчишку в дом. И дальше этого места не ходите, - выдавал он указания, прямо по кустам объезжая жмущуюся к стене подмогу, - там сонное зелье. Пока просто сторожите, через часок соберете наемников. Тех, которые увели парнишку, обязательно свяжите и держите отдельно. А как привезёте в Гнездо, заприте в подвале. Их будем судить со всей строгостью.
        Мимо охраняющих задние ворота воинов Саргенс проехал молча и даже не оглянулся, когда услыхал за спиной потрясенный вздох. Зато когда они проехали зону иллюзорного пожарища, повернулся к Весе и смерил ее внимательным взглядом.
        - А ты почему не испугалась? Там, на тропе?
        Веся еле заметно усмехнулась, значит, верно она сообразила, сейчас чародей намеренно проверял ее, не отложив обучения даже на минуту. И правильно делал, если подумать. Кому, как не ей, знать, насколько сильно меняет людей истинная опасность. И зачастую бойкие говоруны, высмеивавшие у костра робких новичков, начинают бледнеть и делать промах за промахом, попав в серьезную переделку, а тихие и застенчивые молчуны так же спокойно, как недавно кололи дрова, разят врагов и выносят из боя раненых.
        - Успела бросить парнишке немного силы, а я ее ощущаю. - Чародейка говорила откровенно, не боясь выдать спасенному мальцу чародейские тайны. Вид огромного тэрха и кучи воинов окончательно устрашил и так напуганного ребёнка, потому Веся и отдала своей силе приказ усыпить бедолагу, едва он оказался на руках Саргенса.
        - Ну, в общем, ты поступила правильно, только силу в таких случаях стоит поберечь, ему хватило бы и ложки зелья. Впредь нужно меня спрашивать.
        - Но он ребенок… и для него испуг страшнее, чем рана для воина. А моя капелька за то время, пока он спит, вернёт ему душевный покой и поможет пережить все последние несчастья, - не согласилась ученица, - а спросить у тебя было нельзя, вот и пришлось решать самой.
        - Согласен, - вдруг лукаво усмехнулся чародей, - всего получаешь пятнадцать плюсов.
        - Ого, - изумленно охнула Веся, - а это не слишком много? Я вроде ничего особого не сделала.
        - Я по-своему считаю, - смешливо глянул Саргенс, останавливая тэрха возле заднего крыльца, - а за скромность еще два плюса. Слезай и подержи мальчишку, наши уже в доме.
        У двери стояли сурово смотревшие охранники, но чародеям они не сказали ни слова, лишь шире распахнули створки перед несшим мальчишку Саргенсом да окликнули одного из соратников, велев показать комнату, где устроился князь. Чародей тут же сгрузил пастушка в руки воина и уверенно пошел вперёд, рассматривая беспорядок, перевернутую мебель и лужицы крови на затоптанном полу. Похоже, оставшиеся в доме наемники сдались не сразу, и от этого все суровее сдвигались брови чародея.
        - Налево, вот та широкая дверь, - подсказал топавший позади проводник, и Саргенс, на минуту приостановившись, смерил его насмешливым взглядом.
        - Спасибо. А куда ты несешь ребёнка? Найди комнатку почище и положи, пусть спит. Раненых много?
        - Да он не раненый… - замялся парень, - видать, драка тут была, сейчас его чародейка лечит.
        - Где? - насторожилась Веся. - Веди. И мальчонку туда же можно. Сарг, скажешь Десту, где я.
        И, не обращая внимания на поджатые губы чародея, побежала следом за воином.
        - Пять плюсов, - едко буркнул он сам себе под нос, - за быстроту и сообразительность и один минус. Со старшими нужно договариваться, а не командовать.
        - Садись, отдыхай, - внимательно рассматривая еще незнакомое личико, отказалась от помощи Кастина, - он не сильно пострадал. Нос разбили да на теле несколько синяков поставили… это один из слуг, которые остались от прежних хозяев. Верил Берводу, думал, тот и правда людей, как Шангор, собирает на южную границу. А сегодня прозрел… когда они парнишку-сироту на веревке утащили.
        - Вон он, - кивнула Веся на диванчик, куда воин уложил свою ношу.
        - Вижу. Значит, и вы мимо не прошли.
        - Как было пройти? Они в морок его впереди себя сунули, проверить, сгорит в огне дитё или нет! - с ненавистью выдохнула Веся. - Ни один не пожалел! Я их всех запомнила.
        - А они хоть видели?
        - Все видели, и я тоже… прямо сердце оледенело… Хотя в него силу загодя бросила и она мне отзывалась. А я тебе еще не говорила про магию? Ведь я теперь могу человека руками и не касаться, а издали силу бросать!
        - Так оно и должно быть… - с виноватым огорчением вздохнула знахарка, - я никогда не объясняла… не хотела душу зря рвать. Все равно тебе это не помогло бы. Магия - она ведь одна. Понимаешь? Нет ни белой, ни черной, ни в цветочек.
        - Подожди… - нахмурилась Веся, - но я сама видела! Да, я теперь еще и ауру вижу… от каждого чародея идет свой свет.
        - А вот это отражается стихия, с помощью которой чародей творит свои заклинания. Как путь… по какому человек чаще ходит, если летним полем, то светлая рубаха, если скалами - то крепкие штаны и сапоги. У меня дар слабый, но любопытство всегда было неуемное, вот и интересовалась… читала, расспрашивала… а однажды встретила мудрую знахарку, и она прожила в моем доме всю зиму. Вот от нее я и знаю то, о чем тебе говорю. Но сейчас нет времени все объяснять подробно, тебе умыться и поесть нужно, Дест сказал - через час выезжаем в гончарню. До ночи нужно всех повыловить…
        - Тогда быстро объясни, да я побегу, - куница сразу поняла, Берест неспроста приходил предупреждать насчет еды, значит, не надеется пообедать вместе с нею.
        - Так ведь просто все… я думала, ты и сама догадалась, - устало усмехнулась Кастина. - Нет двух или трех даров, дар - он всегда один. Только у кого-то больше, у кого-то меньше… как калач на празднике урожая. И в этом пирожке есть все… но разложено по разным сторонам. Вот с какой стороны человек есть начнет, с той ему потом и удобнее. И до другой может никогда не добраться. А ты шла навстречу с двух сторон… когда лечила - вливала силу через прикосновения, а когда карала - бросала издали. Потому чародеи тебе первый урок и дали… издали зверя растить.
        - А злые силы? - недоверчиво уставилась на травницу Веся и встретилась глазами с насмешливым взглядом.
        - Ну и о ком ты думаешь, когда я тебе такие важные тайны открываю? О княжиче, небось, о своём?
        - Ну да, - и не думала отказываться чародейка, - правда, он замечательный?
        - За один день понять трудно… - уклончиво отозвалась наставница и, заметив, как обиженно поджались губки княжны, лукаво договорила: - но ничего плохого я пока не заметила.
        - Кася… - благодарно выдохнула ученица, отлично зная, сколько стоит такое мнение травницы, чуть зарумянилась и заторопилась - тогда убегаю. А ты мальчишку ничем не пои… я силы бросила. И слуге тоже… капельку. Он заслужил.
        Берест был очень занят, это Веся сразу сообразила, едва открыла дверь и рассмотрела его сосредоточенное лицо.
        Он сидел чуть в стороне от стола в удобном кресле и, прикрыв глаза, молча слушал ответы одного из наемников. Задавал вопросы сам князь, сидевший за массивным столом, и Саргенс, уже устроившийся за этим же столом, но с торца, все время поглядывал на лицо княжича, а иногда и подсказывал, какой нужно задать вопрос.
        Вот княжич едва заметно кивнул головой, и Саргенс тотчас подвинул к стоявшему перед ними наемнику листок плотной бумаги с печатями князя.
        - Зачислен в войско князя ястребов, иди!
        - Спасибо… батюшка… - Голос воина дрогнул, он тверже сжал губы и, коротко поклонившись Илстрему, направился к двери.
        В тот же момент охранник князя, стоящий у другой двери распахнул створку, и в комнату ввалился очередной изменник.
        - Вы обедать пойдёте или сюда принести? - поторопилась спросить Веся, пока они не начали дознание.
        - Пусть принесут отвара и чего-нибудь пожевать, - глянув на расцветшего улыбкой сына, распорядился Илстрем, - а вы обедайте без нас.
        - Я с ними пойду, - поднялся с диванчика, стоящего в дальнем углу, Ольсен, - понадоблюсь - зовите.
        - Хорошо, позову, - согласно кивнул деду князь, вовсе не собираясь исполнять свое обещание. Ольсену и так нелегко, а тут, оказывается, еще и женщина нашлась… ради которой он сидел все эти годы на своей дурацкой мельнице и не желал возвращать потерянную ногу. Правда, она на него и не смотрит… и это еще одна важная причина отправить старика поближе к ней. - Ну, начнём?
        Князь сказал это скорее по привычке и тотчас покосился на сына: именно Ардест был сегодня главным судьей. Ну и чародей… вдвоем они шутя выводили на чистую воду самых рьяных пособников Бервода.
        А едва взглянув, недоуменно замер: Берест смотрел на отца с такой укоризной, будто тот у ребёнка кусок пирога отобрал.
        - Что? - нахмурился Илстрем и понял, лишь когда тот проводил взглядом спину уходящего прадеда и едва заметно покачал головой.
        Вот же темные силы! Князь мгновенно сообразил, за какие грехи безмолвно корит его сын. За сказанное деду слово! Ну покривил душой… так ведь не со зла… и не от корысти! Выходит, Дест теперь каждый раз будет вот так ловить его на мельчайших хитростях? Да он хоть знает, как много тайн и интриг приходится хранить князю в глубине души, ведь простотой дороги мостят?!
        Илстрем оскорблённо покосился на сына, не слушая, какой именно вопрос задал чародей стоящему перед ним наемнику, и рассмотрел печальную насмешку. Ох ты, тьма! Ну, конечно, знает… ведь отряд Дикого Ястреба - это самое лучшее войско клана. И неважно, что оно невелико, зато Дест умеет находить на границе со степняками самые слабые места и появляться там неожиданно для врагов.
        - Вот отвар и пироги. - Две женские фигуры в удобных походных костюмах чародеев внесли в бывший кабинет хозяина поместья подносы с пирогами и закусками, а неотступно следовавший за ними мрачный мельник тащил большой серебряный самовар. - Отдохните немного, попейте чайку. И мы с вами.
        Глава двадцать девятая
        - Ночевать придётся здесь, - устало оглядывая широкие полки, снизу доверху уставленные различной глиняной посудой, вздохнул Берест и бережно поправил одеяло, в которое закуталась Веся.
        В этой маленькой комнатке, где немолодой воин несколько минут назад разжёг в очаге огонь, они устроились только что, наконец-то закончив допрос наемников, пойманных в гончарной мастерской Бервода. Здесь, в маленьком городишке Солейске, где каждый человек на виду, поведение и повадки лжегончаров сразу насторожили всех жителей. И едва они заметили, как за их огородами и хлевами пробираются люди со знаками Шангора и князя, тотчас приняли свои меры.
        Поразмыслив, городской староста отправил на подвиг молодого трубочиста. Тот открыто прошел в ворота просторного двора, где пыхало дымком несколько печей для обжига и внушительный кухонный очаг, беспрестанно варивший еду для толпы здоровых мужчин.
        - Господин сказал срочно почистить трубу в его комнате, она отчего-то к весне задымила, - недовольно буркнул стражникам обвешенный верёвками, крючьями и щетками парень и полез на ближайшую крышу.
        Лестницу он втянул за собой, и больше его никто из лжегончаров не видел. Зато все знали, кто именно вынудил их спешно хватать свои мешки и выскакивать в ворота и калитки, попадая прямо в руки людей Шангора, - проклятый трубочист, бросивший в каждую трубу мерку загадочного порошка и заткнувший выход дыму сброшенным вслед кирпичом.
        Когда густые желтоватые клубы неимоверно вонючего дыма потекли из всех мастерских и из просторного дома, заставляя воинов заходиться неудержимым кашлем, не нашлось ни одного добровольца, желающего карабкаться на крышу и искать виновника этой пакости.
        И когда в Солейск влетела пятерка огромных тэрхов Цитадели, все наемники Бервода уже сидели по опустевшим к весне сенникам и амбарам местных жителей, а Шангор, устроившись в доме старосты, начал допрос тех, кого узнал он сам или его люди.
        Первым делом Саргенс выяснил, чем именно трубочист травил «гончаров», и бросил очищающее заклинание, а только потом они отправились помогать воеводе и князю. Закончился допрос только к тому времени, как в окнах домов начали гаснуть теплые огоньки и прибежавший охранник князя доложил, что жилище Бервода проветрено, а печи прочищены. Геройский трубочист заработал за этот день больше, чем за всю зиму.
        - Нужно будет сманить его отсюда, - сонно пробормотала Веся жениху, - нам с тобой понадобятся смелые и находчивые люди.
        - Хозяйственная ты моя, - чуть насмешливо восхитился ястреб, но в его взгляде было столько нежности, что чародейка и не подумала обижаться.
        - Пойду… мы с Касей спим в соседней комнате, - нехотя вылезла из одеяла куница, и Дест немедленно подхватил ее на руки.
        - Я тебя отнесу.
        - Ты же устал!
        - Но не настолько, чтоб не поднять свое солнышко, - попутно целуя невесту, ястреб нес ее к соседней двери, когда та резко распахнулась и в коридор выскочил взъерошенный и злой Ольсен.
        - Проходите, - хмуро позвала стоявшая в проходе Кастина, но Веся и не подумала ее послушаться.
        - Беги за ним, - шепнула на ушко любимому и рыбкой выскользнула у него из рук.
        - Неужели наш дедушка решил пойти напролом? - устроившись на застеленном диване, княжна из-под полуприкрытых ресниц следила, как наставница взбивает для себя чужую перину и застилает ее дорогим накрахмаленным бельем.
        - Ты уже взрослая девушка… Веся, - вздохнула травница, - и для тебя в человеческом теле тайн нет. Потому и я скажу честно… если бы он начал меня обнимать или целовать, я бы поняла… живет одиноко, сельские вдовушки на мельницу бегают не часто… а он мужчина еще крепкий и живой огонек в глазах не погас.
        - А он что сделал? - широко распахнула глаза ученица.
        - Пытался уговорить меня взять его браслет. Ну да… восемь лет назад я бы с радостью схватила… верила, это именно мой человек, ведь у нас даже в еде вкусы совпадают. Но сейчас мне вовсе не хочется таскать на руке дорогую вещицу и чувствовать себя стреноженной лошадью.
        - Кася… Ольсен умный, ты сама знаешь. И добрый, и справедливый… но мне кажется, сейчас он растерялся. Или сломался… трудно в его возрасте осознать, как глупо он сам себе испортил жизнь… ведь когда мы встретились, он себя считал самым предусмотрительным. И не зря, я убедилась. А теперь все больше молчит… и сейчас, когда убегал, лицо было такое… злое и несчастное. Ты мне одно скажи, в твоей душе все умерло? Ни крохотной надежды на возвращение прежнего не осталось?
        - И в кого ты такая лукавая… - тяжело вздохнула Кастина, - да догадливая… просто по-живому ведёшь. Ну не могу я так, сразу к нему повернуться и всё простить… пойми… не могу.
        - Думаешь, он не понимает? - заворачиваясь в одеяло, вздохнула Веся. - Раз браслет принес, значит, все понимает. И умышленно сделал шаг первым… мне это так видится. А теперь придётся делать тебе.
        - Да ни в жизнь, - сердито отказалась травница и полезла под одеяло, - спим.
        Однако лампу задуть не успела, в дверь осторожно стукнули нетерпеливые пальцы.
        - Эви… - тихонько позвал голос Береста, и куница, накинув шаль, метнулась к двери.
        - Вот и этого как ветром носит, отдохнуть девчонке не даёт, - недовольно проворчала Кастина, глядя, как шепчется о чем-то с женихом ее воспитанница.
        - Спокойной ночи, - раздался довольный голосок Веси, дверь захлопнулась, и звякнул засов.
        - Ну и зачем ты ему так срочно понадобилась? - подозрительно осведомилась травница, изучающе рассматривая счастливое личико княжны.
        - Принес мне на сохранение одну вещицу… - с притворной озабоченностью вздохнула та, - даже не знаю, где прятать.
        Кастина не ответила, загасила лампу и подвернула одеяло, совсем дом выстудили, пока проветривали. Некоторое время лежала молча, слушая, как устраивается воспитанница, а когда та притихла, не выдержала и ворчливо спросила:
        - Ну и чего же ты там хранить собираешься?
        - А? - сонным голосом отозвалась куница, и травница усмехнулась, рановато она пытается обвести наставницу. - Да так… драгоценность одну.
        - И чем ей было плохо у хозяина, этой вещице?
        - Разгневался за что-то… разбить решил… а Десту жаль стало. Украшение старинное, редкое, и камень в нем непростой. Когда-то в пещерах нашли друзу драгоценных камней необычайно насыщенного лилового цвета и некоторое время купивший ее ювелир не знал, на какие украшения пустить редкий камень. Но тут вдруг к нему вернулась любимая жена… её много лет назад захватили с обозом хингаи, однако женщина сумела выжить и сбежать. И он сделал ей новый браслет… взамен украденного и вставил те самые камни. Хотел, чтоб такого не было больше ни у кого. Это был дед Ольсена… а ему браслет достался по наследству.
        - И эту историю княжич рассказал тебе прямо сейчас, пока вы шептались? - насмешливо фыркнула Кастина.
        - Нет, раньше, ещё когда мы ехали сюда. Потому я и послала Деста за дедом, когда увидела его лицо… и теперь хвалю себя за догадливость.
        Некоторое время они молчали, и Веся уже совсем было решила, будто наставница спит, как раздался шорох белья и шлёпание босых ног.
        - Давай… сама сохраню, - с тяжким вздохом произнесла травница, и ученица молча отдала ей теплое, словно живое, украшение.
        - В руках держала, - сразу поняла Кастина, - ох и упряма!
        Сердито фыркнула и ушлёпала на свое место.
        - Да как же тут не быть упрямой, с такими-то учителями, - фыркнула княжна и завозилась, устраиваясь поудобнее.
        Утром придётся снова рано вставать: Саргенс решил затемно выехать в Серое гнездо, с тем, чтобы после обеда отправиться в Цитадель.
        Однако утро принесло неожиданный подарок, не успели еще чародеи и князь позавтракать, как из Гнезда в сопровождении вооруженного отряда прибыл Агедирс. Решительно вошел в столовую, отстранив объявившего о его прибытии охранника, и замер, недоуменно разглядывая сидевшего рядом с отцом молодого плечистого мужчину с очень знакомым лицом, помнившимся княжичу совершенно иным, по-юношески округлым и румяным.
        - Доброе утро, - опомнился он уже через несколько секунд, - я смотрю, отец, ты уже его поймал.
        - Бервода? - спокойно поднял бровь Илстрем, отлично понявший, кого имеет в виду воевода клана Ястребов. - Еще в Ставине. А разве ты не получил письмо?
        - Получил, - сквозь зубы сообщил Агедирс, с едким упреком глядя на отца, - и от своих людей донесения тоже получил.
        - Доносы, - мрачно поправил Ольсен, искоса поглядывая на притихшую княжну.
        Впрочем… уже не княжну, а безродную сироту… но от этой потери знатности она не стала ни на капелюшечку хуже. А в его глазах, наоборот, поднялась много выше. Не каждый мужчина с подобной стойкостью и невозмутимостью перенесет такое падение в глазах незнакомых людей, а она как будто даже и не заметила.
        - Неважно, как это называется! Главное, о чем в них написано! - Агедирс распалялся все сильнее, а лицо князя так же быстро заледеневало в непроницаемую маску, скрывая охватившую его досаду.
        Как ни обидно, но придётся признаваться самому себе и остальным в совершенной десять лет назад ошибке. С каждым годом все яснее: командование войском Геду доверять не следовало. Вовсе не для него это дело. А чем его занять, если он никогда не любил ни историю, ни дипломатию, князь даже придумать не мог.
        - И что же в них написано? - сухо осведомился Саргенс, спокойно пододвигая к себе тарелку с холодным мясом.
        - Пусть Ардест ответит, он знает! - едко выплюнул обвинение непонятно в чем старший княжич. - Если не стыдится при чужих людях.
        - А тут нет чужих людей, Гед, - еще ядовитее заметил Ольсен. - До сих пор не было.
        - Прекрати ломать комедию! - ледяным тоном процедил князь. - Не комедьянт какой-нибудь, чай, а княжич! И выкладывай откровенно, кто и о чем тебе написал.
        - А то вы все не знаете, что его невеста - дочь Бервода и он все это время с ней тайно встречался! - яростно выпалил Агедирс. - Ясно теперь, чем Дест занимался под видом учения в Цитадели!
        - Так ты ехал поздороваться с нами или обвинить кого-то в измене? - осведомился князь так же холодно.
        - Я ехал вам помочь! - кипел возмущением Гед. - Полночи скакал!
        - И много бы ты помог своим воинам, - ядовито прищурился прадед, - ворвавшись сюда впереди всех на тэрхе? Думаю, командиры Бервода весьма рады были бы получить такого пленника! Ты же для них заветный пропуск на свободу!
        «Ну вот зачем он нарочно злит воеводу? - сердито глянул на Ольсена Берест. - Будто не знает, тот в запале может наговорить много чего лишнего».
        - Так я же еще и виноват? - взвился Агедирс. - Вот всегда он у тебя ходил в любимчиках!
        - Мы уезжаем, - поднялся со стула Саргенс, - раз не нужно ехать в Гнездо, вернемся домой.
        - Я с вами, - тотчас заявил мельник, - меня Феодорис приглашал.
        - До встречи, отец, - с сожалением глянув в огорчённые глаза князя, тихо сказал Дест и потянул молчаливую Весю к выходу. - Не забудь, о чем я просил.
        - И о чем же он просил? - вовсе не собирался успокаиваться воевода. - Снова Цитадели нужно отправить стадо бычков или овец? И куда они только девают это мясо!
        - А с какой стати ты вообще считаешь мое мясо? - в голосе Илстрема прорвалась ярость. - Я тебе пока никаких стад в завещании не отписывал!
        - Дед, - не выдержала Веся, - тебе лучше пока остаться тут. Приедешь позже…
        - Да ни за какие коврижки! - фыркнул Ольсен. - Я и так всю жизнь им соломку подстилаю… Лучше вон Шангора позову.
        - Это дела семейные, - стояла на своём Веся, - и ты самый старший в семье!
        - А эта… - презрительно ухмыльнулся Агедирс, - чего тут распоряжается?
        - Ардест! - выскочил из-за стола и бросился наперерез побелевшему от гнева младшему сыну князь. - Остановись! Я сам с ним разберусь!
        - Я уже разобралась, - глядя вслед торопливо потрусившему к двери странно молчаливому воеводе, огорчённо вздохнула Веся, - я же воин… не привыкла спускать обид.
        - И что же ты ему сделала? - побледнев, схватился за край стола князь.
        - Бросила немного целительной силы, - сухо сообщил Саргенс, - а вот какой приказ отдала - не знаю.
        - Немного прочистить желчные проходы… - кротко пояснила девушка, - у него был желтоватый цвет лица.
        - Да не волнуйтесь вы, ему это только на пользу, - прямодушно объявила Кастина. - От княжича стоялой медовухой несло… я этот запах ни с чем не спутаю.
        - Я тоже, - буркнула Веся, - так мы едем или ждем, пока он… вернётся?
        - А когда это будет? - начиная понимать, что ничего страшного воеводе вовсе не грозит, на всякий случай осведомился Илстрем, думая про себя, как удачно все складывается. Если бы эта воинственная куница… нет, теперь уже кошка попала в Серое гнездо, очень многим его домочадцам пришлось бы испытать на себе очищение желчных проходов.
        - Через часочек вернётся как новенький, - бодро пообещал Саргенс, посмотрел на хмурое личико ученицы и добавил, - ну или через два. И никаких зелий ему давать не нужно. Все равно не помогут. Но нам лучше ехать, ко второму завтраку доберемся до мельницы.
        - Езжайте, - подумав еще минуту, постановил князь, - тут мы с Шангором и сами разберемся. Все равно я решил возвращаться в Ставин, сегодня же праздник, а Доренея там одна. Не знаю, успел Аберост вернуться из Скалбрега или нет.
        - Тогда до встречи, - коротко кивнул Ардест и, обняв невесту за плечи, решительно повел прочь. Дикий Ястреб с давних пор не любил долгих прощаний.
        - Дымом пахнет… - негромко произнесла Кастина, едва они выехали на берег.
        - Темные силы… - выдохнула Веся, глядя не вниз, на каменный мост, а выше него, туда, где совсем недавно весело поблескивала черепицей крыша мельницы.
        - Какая… - больше Ольсен не смог ничего выговорить, свирепо скрипнул зубами и резко дёрнул тэрха за гриву, посылая вперёд.
        Однако никуда уехать так и не сумел.
        - Шшасс… - прошипел Саргенс незнакомую команду, и все тэрхи тотчас встали как вкопанные. - Я поеду первым, и дам вам сигнал.
        - Силы подбросить? - заботливо глянула на чародея куница.
        - Не нужно, - отказался он, уже стремительно мчась по направлению к мосту.
        - Интересно, дед, - взглядом попросив Береста не вмешиваться, насмешливо спросила Эвеста, - кто мог знать про твои сокровища?
        - Какие ещё сокровища? - расстроенно буркнул он. - У меня там всего-то сундучок с камнями…
        - С какими еще камнями, - всерьез заинтересовалась куница, - драгоценными?
        - Нет, - ответил за прадеда Ардест, - поделочными. Шпаты, малахит, мрамор, хрусталь… он сам когда-то добывал, а позже и мы привозили, Ольсен от скуки мастерил всякие вещицы. Иногда дарил их нам.
        - Я думала, он только алхимией занимался, - уважительно глянула на деда юная чародейка, - ну и шпионами.
        - Наверняка, лазутчиками больше, - спрятав сочувственный взгляд, колко заметила Кастина.
        Веся только вздохнула, травница и сама не любила раскисать из-за потери вещей и других всегда старалась отвлечь от таких мыслей. Что толку жалеть о потерянном, если этим ничего не вернуть?
        - Саргенс знак подаёт, - сообщил следивший за противоположным берегом Берест, и в тот же миг тэрхи ринулись вперёд.
        Проскочили мост, вылетели на берег и остановились в том самом месте, где Веся когда-то впервые увидела стоящего на балконе деда. Как ни странно, но этот балкон уцелел, видимо, сырые балки, на которые попадали брызги от мельничного колеса, оказались огню не по зубам.
        - Жив, батюшка! - перемазанный в саже мужик, выбежавший из-за угла, бросился чуть ли не под ноги тэрху Ольсена. - Слава всесильным богам, услыхали наши мольбы! А мы уж все пожарище облазили!
        - И чего же вы там искали? - ворчливо буркнул мельник, скрывая свое смущение, и слез с тэрха. - Неужели думали, я стану валяться под огнем?
        - Так ведь шаман же, батюшка! - всплеснул руками мужик и вдруг уставился на ногу Ольсена. - А это… как же?
        - Вырастили, - мрачно объяснил дед, - вон чародейка напала… и вырастила.
        - А ничего себе чародейка, - заявил мужик, любознательно рассматривая Кастину, заметно посвежевшую за прошедшие сутки, несмотря на все мытарства, - я бы тоже был не против, если на меня такая напала.
        - Помалкивай побольше, целее будешь, - желчно посоветовал мельник, не видевший, на кого смотрит селянин, и Веся тихонько хихикнула, вспомнив будущего деверя.
        - Идем поглядим, может, что и уцелело, - уже спрыгнувший со зверя Берест сначала помог спуститься Кастине, затем, протянув руки, ловко поймал невесту. - Жаль деда. Он тут обжился… многое своими руками сделал. Ведь первое время, как приполз к сторожке лесника с изодранными руками и без ноги, почти не спал. Отец думал… это его боль в обрубке так мучит… вот и прислал на несколько месяцев Анса с учителем, в Гнездо тогда Ольсен отказался идти наотрез.
        - Просто он всегда был упрямее осла, - мрачно буркнула травница, не спешившая к крыльцу.
        Случалось ей бывать на пепелищах, и не раз, чай в Ясновене все дома бревенчатые, кроме княжьего дворца, да и тот каменный лишь до второго этажа, а выше все спальни и светелки деревянные. И всё, что обычно выносят с пожарищ, - это сковороды да чугунки. Так чего зря по саже шастать?
        - Смотрите… - Ольсен в сопровождении чародея шел им навстречу, держа в руках закопченный сундучок, - не зря я его медью оковал, цел остался…
        - А замок-то там с секретом, кусается, - доложил словоохотливый селянин, к которому постепенно примкнуло еще несколько мужиков.
        - Нарочно так задумано, чтобы такие, как ты, Прол, нос не совали, - буркнул дед и умоляюще глянул на Береста. - Займись ими, а?
        - Я сам, - обернулся к любопытным селянам Саргенс. - Слушайте все! Мельница должна быть расчищена и возведена заново точно такой, как была! Всю работу я оплачу сполна! А за скорость доплачу особо. Кто тут самый честный? Следи, кто как работает, доложишь мне после, я подъеду посмотреть через пару дней. Идите.
        Впрочем, последнее указание, несомненно, было лишним, внимательно выслушавшие чародея мужики и сами ринулись на руины с необычайным рвением. Ранней весной, когда в поле еще слишком сыро, чтобы пахать или сеять, а в лесу поживиться нечем, случайный заработок как нельзя кстати многим семьям.
        И Берест не сомневался, что уже после обеда тут будет копошиться все село.
        - Вот она… - голос Ольсена отвлек внимание ястреба от селян, и он оглянулся посмотреть, о чем это дед.
        А осиротевший мельник уже пристроил на колоде свой сундучок, распахнул крышку и, осторожно развернув пахнущую копотью потемневшую тряпицу, доставал статуэтку, которой внук никогда не видел среди его поделок.
        Ошибиться он не мог, слишком крупной, почти в пол-локтя высотой, она была и изображала не зайчиков или медвежат, каких дарил им прадед, а сидящую женщину, искусно вырезанную из светло-жёлтого камня.
        Непонятно, на чём она сидела, на пеньке или же на скамеечке, дед держал статуэтку к ним лицом. Нижняя часть камня была темнее, как раз до талии разбиравшей травы фигурки, и каждый тщательно вырезанный стебелек, прильнувший к ее подолу, различался отчётливо, словно живой.
        На коленях женщины тоже лежали стебли цветов, и ее чуткие пальцы зарылись в них, выбирая самые нужные. А на склонённом к травам лице светилась такая ясная улыбка, что захватывало дух от откровенности момента, не однажды подсмотренного и точно переданного резчиком.
        - Кастина… - восхищенно прошептала Веся, - как похоже… ты точно так улыбаешься, когда перебираешь травы…
        - Солнышко, - крепче прижал к себе куницу Берест, представив, как долгими одинокими зимними ночами дед сидел и смотрел на эту солнечную женщину, когда-то отдавшую ему сердце.
        Но не пожелав говорить при всех о вскипавшей в душе боли за прадеда, просто нежно коснулся губами волос невесты, в который раз мысленно обещая себе быть намного умнее, терпеливее и осторожнее, чем Ольсен, чтобы не повторить его ошибок.
        - Кася… - тяжело выдавил дед, шагнув к травнице, - возьми… это я тебе подарок делал… сегодня ведь день равноденствия!
        - Ладно… - еще хмурясь, сдалась травница, - так и быть… беру. Только отдаривать мне нечем.
        - А ты уже подарила, - облегченно выдохнул мельник, сгружая ей в руки свою поделку, - надежду… а для меня это самое дорогое.
        На этот раз Кастина не ответила, и Саргенс заторопился нарушить затянувшееся молчание.
        - Давайте перекусим в ближайшем трактире да поспешим домой. В Цитадели этот день тоже празднуют, и всех нас там ждут подарки.
        - Так что же ты раньше молчал? - понятливо подхватила Веся. - Дест, сажай меня на зверя, хочу домой!