Интриган. Новый Петербург Сергей Николаевич Чехин
        Взрывы бомб на борту боинга и дирижабля связывают две души и две вселенные. Прикованный к коляске отставной разведчик попадает в тело юного чародея, наследника обнищавшего дворянского рода.
        И раз уж двум смертям не бывать, то он становится единственным выжившим, чье тело выносит к набережной Нового Петербурга. Огромного портового города в мире, где только что разгромили японцев, о коммунизме никто никогда не слышал, а Российская Империя колонизирует Северную Америку, загнав остатки штатовцев далеко на Дикий Запад.
        Несмотря на это, город прозябает в коррупции, бандитизме и распрях знатных родов, чьи методы порой неотличимы от мафии. Да еще и просачиваются новости о новом наркотике, временно наделяющим колдовским даром.
        Делают его из крови чародеев, которые уже начали пропадать, но кто именно виноват - неизвестно. Пять семей обвиняют друг друга, грозя утопить улицы в клановых разборках. Выжить тут непросто, но в молодом теле - душа и разум мастера интриг, шпионажа и боевых искусств.
        Сергей Чехин
        Интриган. Новый Петербург
        Глава 1
        Знаете, как сесть в самолет, если вы - инвалид-колясочник?
        Я вот тоже раньше не знал. Вплоть до того момента, как попал в плен к сирийским террористам.
        Где со мной делали такое, что теперь отличаюсь от Хокинга лишь тем, что могу двигать руками.
        Пять лет в СВР по направлению политической разведки. Десять - в военной, в составе тактической группы.
        И все зря.
        О службе пришлось забыть и в неполные тридцать восемь выйти на пенсию.
        Погоревав о загубленной карьере, нашел себя на новом поприще - детской литературе.
        Довольно странный выбор - бывший вояка, мастер рукопашного боя, отличник стрелковой подготовки и опытный шпион, а тут - сказки.
        Но у меня получалось, и получалось неплохо.
        И всего три года спустя меня пригласили в Нью-Йорк - подписать контракт на перевод и публикацию в США.
        Но я даже представить не мог, какими приключениями обернется рутинная деловая поездка.
        А если бы и знал… все равно бы полетел.
        Что ж, теперь вернемся к первому вопросу.
        Чтобы попасть на борт, пришлось заранее предупредить компанию, где покупал билет.
        Семьи у меня нет - какая семья с такой работой, а друзья на боевых заданиях.
        Да и не общались мы почти после освобождения.
        У них прежняя жизнь, у меня - новая, и лишний раз с ней лучше не пересекаться.
        Что поделать - секретность.
        Поэтому в аэропорту встретил специальный служащий и после регистрации проводил в амбулифт.
        Это такой кузов с подъемником и мостком для перевозки лежачих больных… ну, или трупов.
        Я первым вкатился в салон, чтобы никому не мешать, и у самого входа меня узнала стюардесса.
        - Захар Титов? - женщина - примерно моя ровесница - прижала ладони к груди. - Это правда вы?
        - Это я, - радушно улыбнулся, хотя все еще не мог привыкнуть к тому, что часто узнают на улицах.
        Ведь на службе это было недопустимо, а теперь приходилось заново осваиваться в совершенно новом и чуждом гражданском мире.
        - Вот это да! Мой сын без ума от ваших книг. Можно с вами сфотографироваться?
        - Извините… лучше автограф.
        - Ах да… - поклонница с пониманием подмигнула. - Вот же забавно - такие милые и душевные истории получаются. Никакой жестокости, убийств, драк. Я все думала, почему человек ваших занятий пишет детские сказки?
        - Потому, что писать о моих занятиях - это предательство родины. А я занимался именно тем, что избавлялся от ее врагов.
        Стюардесса изменилась в лице. Я же подмигнул в ответ и шепнул:
        - Шутка.
        Полет занял восемь часов, и когда лайнер лег на эшелон, я не удержался и заснул под мерный гул турбин.
        Снова снились цепи и подземелья.
        Клетки размером с собачью будку, куда заталкивали ногами, иначе не поместишься.
        Голод, холод, сырость и бесконечные побои, которые заканчивались лишь тогда, когда я терял сознание.
        И не ради секретных данных, а просто ради удовольствия и публикации видео в даркнете.
        Очнувшись, протер глаза.
        Если не ошибся (а в расчетах ошибаюсь редко), с минуты на минуты объявят посадку.
        Но пока еще салон напоминал ночной автобус - приглушенный свет, все спят, легонько покачивает.
        И только один человек с длинными курчавыми волосами поднялся и зашагал в сторону туалета.
        Чтобы не тревожить лишний раз стюардессу, обратился к нему по-английски:
        - Извините. Не могли бы принести воды?
        Пассажир обернулся - ухоженная борода, смуглое лицо и скошенный набок нос.
        До встречи с моим кулаком парень мог им гордиться - изысканный греческий профиль, хоть статую ваяй.
        Я узнал его - один из тех, кто больше года терзал мои тело и душу.
        Он тоже узнал меня, и со всех ног бросился к туалету, придерживая вздувшийся живот.
        - Тревога! - заорал не своим голосом. - На борту бомба!
        Люди зашевелились, кто-то в испуге вскочил и завертел головой.
        Я попытался броситься в погоню, но задел соседнее кресло и рухнул на пол. На миг словно забыл, во что превратился теперь.
        И все равно пополз, сдирая ногти, под крики и вой, прекрасно понимая, что все уже предрешено.
        Ну, хотя бы умру не во сне, и загляну в глаза смерти, что так давно гонялась за мной по всему миру.
        От грохота я мгновенно оглох. Ослепительная вспышка ударила по глазам, все вокруг окутало адское пламя.
        Все, кроме меня.
        Меня же окутал полупрозрачный мерцающий кокон, и в нем, точно в спасательной капсуле, я устремился вниз - к мрачным водам Атлантического океана.
        Рядом со мной падали тела - изуродованные, обожженные, растерзанные.
        Были среди них и те, кто почти не пострадал от огня, и тут я заметил первую странность.
        Пассажиры выглядели так, словно летели со съемок исторического фильма, причем прямо в костюмах.
        Мужчины - в деловых тройках, женщины - в роскошных старомодных платьях.
        Да и сам город выглядел иначе - особенно с высоты.
        И когда воздушный поток перевернул мой пузырь, я увидел над собой пылающий корпус дирижабля, медленно оседающего к воде.
        Однако самым удивительным было не это. А то, что я свободно двигал ногами, а в иссохшие мышцы вновь вернулась уже забытая сила.
        Я снова мог ходить…
        Снова мог ходить!
        При ударе об воду кокон лопнул, и меня окутал холод, от которого чуть не стало сердце.
        Я ухнул метров на пять в ледяную глубину, хотя от падения с такой высоты меня должно было расплющить, точно о бетон.
        Но я не только выжил, но и спокойно всплыл, работая руками и ногами. Невероятное ощущение - ради него можно вытерпеть любые лишения.
        До берега оставалось метров сто. Я бы справился и сам, как вдруг позади раздался лязг, грохот и невообразимое шипение, словно великан-кузнец опустил в бадью исполинский раскаленный добела меч.
        На самом деле то упал дирижабль, и поднятая им волна подхватила и донесла до самой пристани, где столпились зеваки все в тех же старомодных костюмах и платьях.
        - Он жив! - закричал кто-то. - Смотрите, он жив!
        Меня обступили люди. Едва почувствовав твердую землю, я отключился от перенапряжения - и телесного, и душевного, и какого-то еще - неведомого, странного, ранее не ощущаемого.
        Не знаю точно, что это за мистическое волнение, но уверен в одном - оно неразрывно связано с тем самым пузырем, что уберег от неминуемой гибели. Главное - я в безопасности. А теперь можно отдохнуть.

* * *
        - Братишка! Братик! - разбудил меня встревоженный женский голосок. - Ты живой?
        Разлепив веки, обнаружил себя на кровати в богато обставленной просторной комнате.
        У изголовья на коленях стояла прелестная рыжеволосая девушка лет восемнадцати в красивом красном платье.
        Наверное, такие одежды носила Айседора Дункан на свиданиях с Есениным. Интересно, какой сейчас год?
        Как профессиональный писатель я, конечно же, знал о попаданцах.
        И даже почитывал кое-что из-под пера коллег по опасному ремеслу - отставных и действующих силовиков.
        Поэтому не стал включать дурачка и удивляться происходящему с раззявленным ртом.
        В конце концов, мне почти сорок, в прошломразведчик, и моя первоочередная задача - собрать побольше информации и не раскрыться раньше времени.
        Ведь по большому счету, это очередная операция по внедрению, только вместо маскировки я буквально переоделся в чужое тело.
        А если вдруг начну тупить и путаться в показаниях - всегда можно сослаться на амнезию.
        Все же странно требовать ясного рассудка от человека, выжившего после взрыва дирижабля.
        - Конечно же он жив, Афина, - сказала горничная в строгом черном платье, белом переднике и чепце на скрученной в бублик русой косе.
        Несмотря на средний возраст, выглядела эта мадам весьма горячо, а в голубых глазах таилась исконно женская мудрость. В общем, женился бы без раздумий.
        - Братик, скажи что-нибудь! - рыжая красотка размазала слезы по щекам.
        - Я в порядке, Афина, - голос звучал высоко и чисто - полная противоположность старому.
        - Хвала Свету! - девушка ткнулась лбом в грудь и зарыдала. - Говорят, в гавани трупов больше, чем рыбы. До сих пор всех выловить не могут. Просто кошмар! Хорошо, что ты маг, Гектор. Как же я рада, что Дар тебя не оставил.
        - Все так, сестрица, - бережно погладил дрожащую спину. - Все так. Не могла бы принести свежую газету.
        - Конечно! - в зеленых глазах полыхнули азартные огоньки. - Я мигом!
        - Так, госпожа! - горничная заступила ей дорогу. - Поумерьте-ка пыл. Дайте брату хоть немного передохнуть от твоего щебета. Пообщаетесь еще за завтраком.
        - Но Дуся! - возмутилась рыженькая. - Гектора не было дома целых два года! Я так много хочу узнать!
        - Успеется вам наговориться, - женщина бесцеремонно взяла подопечную за плечо и выставила в коридор. - Времени теперь - уйма. Если, конечно, господин Старцев не умотает на очередную войну.
        Дверь закрылась, а я погрузился в раздумья, попутно слушая долетающие снаружи звуки.
        Рокот машин, крики зазывал и разносчиков, полицейские свистки и собачий лай.
        Гул котельных, гудки пароходов, стук тяжелых молотов и рев доменных печей.
        Огромный город, промышленная зона, не самый престижный район.
        Выглянул в окно и подтвердил все предположения - дыра еще та.
        Мое имя - Гектор Старцев, и я вернулся с некой войны. Газета расскажет больше, а пока самое время оценить свою новую оболочку.
        Привычным движением поднялся и сел на кровати.
        Свесил ноги, коснулся паркета голыми ступнями - холодно. Глубоко вдохнул и пошевелил пальцами - нет, это не сон. После чего сделал то, чего не делал уже три долгих года - встал и с оледеневшим сердцем прошелся по комнате.
        Немыслимо. Невероятно. И так волнительно. Похоже, вместе с юным телом вернулся и мальчишечий задор.
        Захотелось кричать, плясать, бегать и прыгать…
        Еле подавил эти позывы, а то еще увидят домочадцы и отправят в дурку - бедняга после пережитого совсем свихнулся.
        А мне в дурку никак нельзя. Мне нужно разведать обстановку, внедриться в общество и научиться выживать в новых условиях. А уж попутно и набегаюсь, и напрыгаюсь, и натанцуюсь.
        Из отражения на меня смотрел бравый молодец не старше двадцати - высокий, плечистый, подтянутый, с военной выправкой, тонкими усиками и густым каштановым полубоксом.
        Распахнув сорочку, увидел два характерных шрама на плече и поджаром животе - один осколочный, второй от пули. Да уж, явно не штабная крыса.
        От осмотра отвлек стук в дверь. Запахнул рубашку, подтянул кальсоны и сказал:
        - Войдите!
        Вернулась горничная и протянула поднос со свернутым в трубку ежедневником.
        - Что-нибудь еще, господин? - с поклоном произнесла женщина.
        - Спасибо. Можешь идти.
        Газета состояла всего из двух листов, а последнюю страницу сплошь занимала реклама.
        Много не узнаешь, зато сразу войдешь в курс дела.
        Например, что сейчас 12 августа 1907 года, а город, куда занесла нелегкая, называется Новый Петербург.
        Так что это не просто прошлое, но еще и альтернативная история. Что ж, так даже лучше.
        УЖАСАЮЩЫЯ ТРАГ?ДIЯ!
        В н?б? надъ Новымъ П?т?рбургомъ взорвался трансатлантическiй дирiжабль «Титанiк», прiнадл?жащiй транспортной компанiи Кросс-Ландау.
        По свид?т?льствамъ очевидц?въ, из двухсотъ сорока пассажировъ выжилъ всаго одинъ - старшiй сынъ графа Андр?я Старц?ва Гекторъ.
        Начальнiкъ полицiи Ор?стъ Пушкинъ от комм?нтарiявъ отказался. Однако до насъ дошли слухи, что на дирiжабл? л?т?ла группа столичныхъ р?визоровъ, которые должнъ были пр?дставить Его Имп?раторскому В?личеству отчетъ о масштабной коррупцiи и бандитизм?, охватившихъ нашъ славный П?т?рбургъ.
        По пр?дварiт?льной оц?нк?, прiчиной взрыва стала ут?чка водорода, но съ учетомъ слуховъ о р?визорахъ думайт? сами, кто получитъ наибольшую выгоду от катастрофъ.
        Ничего себе вольности. У них тут что, цензоров нет? Или газетка служит тому, в чьих интересах вбрасывать такое в печать? Ну да ладно, зато мотив бомбистов-террористов более-менее понятен. Если город - в самом деле такой гадюшник, то беззаконие будут охранять любой ценой.
        ВОЙНА ПРОДОЛЖАЕТСЯ!
        С?в?роам?рiканскiя колонiи Россiйской Имп?рiи продолжаютъ активную экспансiю на западъ. Продвиж?нiю м?шаютъ мят?жные янки и прiмкнувшiя къ нiмъ инд?йцъ, укр?пившiяся въ В?ликомъ Каньон?.
        Имп?раторскыя армiя остановл?на на подступахъ къ разлому, столкнов?нiя п?р?росли въ затяжные позицiонные бои. Р?шит?льному и б?заговорочному прорыву м?шаютъ див?рсiонные отрядъ инд?йской коннiцъ, сов?ршающiя р?йдъ въ тылу, грабящiя караванъ и лишающiя нашихъ славныхъ воиновъ оружiя и продовольствiя.
        Одинъ из такихъ отрядовъ н?давно разбили союзные дикарi, и ср?ди трофеявъ оказались винтовки съ кл?ймами завода графа Николыя Грiгорьевича Пушкина. Начальнiкъ полицiи Ор?стъ Пушкинъ зыявилъ, что винтовки были украд?нъ со склада ам?рiканскими шпiонами.
        Ничего себе! Эк тут все резко перевернулось.
        Что ж это получается, Америку теперь мы заселяем?
        Да еще и столь успешно, раз к 1907 году ни о какой независимости никто и слыхом не слыхивал.
        Впрочем, с такими тенденциями и до сепаратизма недалеко.
        Устроили тут разброд и шатание. Не допущу!
        Не будет никакого отделения, чтобы потом Штаты объединились, развились и гадили нам все оставшееся время.
        Я - офицер российской армии - пусть и не императорской.
        Я военный разведчик и давал присягу - пусть и в другом мире, но на верность той же стране! И не позволю снова сломать ее и растоптать.
        Быть может, именно для этого я здесь и оказался.
        Не какой-нибудь студентик или менеджер, а тот, кому по силам отвести от родины беду и справиться с ее врагами. Так, что там дальше…
        ПОБ?ДА!
        Который д?нь въ м?трополiи празднуютъ б?спощадный разгромъ японц?въ. Р?шит?льные и б?зукорiзн?нные д?йствiя нашихъ славныхъ военачальнiковъ прiв?ли къ полному унiчтож?нiю японскаго флота подъ Цусимой и д?блокад? Порт-Артура.
        Посл? этихъ в?ликихъ подвиговъ наши войска гнали отступающiя части до самаго Кiото, гд? трусливый и н?р?шит?льный мидорi Хирохито подписалъ актъ капитуляцiи. И вотъ уж? которую н?д?лю наши корабли вывозятъ из Японiи щ?дрые трофеи и р?парацiи, а бравые поб?дит?ли съ трiумфомъ возвращаются домой.
        Вот это я понимаю - другое дело.
        Вот такая альтернатива мне по душе.
        А если направить ее в нужное русло и не допустить ошибки прошлого, из Российской Империи получится передовая держава на зависть всем злопыхателям.
        ВНIМАНIЯ!
        В посл?дн?я вр?мя въ город? участились пропажи колдуновъ. Позавчера учащiйся Акад?мiи Пр?св?тлыхъ Искусствъ Богданъ Соколовъ не в?рнулся домой. Въ виду особаго статуса одар?нныхъ, къ поискамъ подключилась тайныя служба, однако юноша до сихъ поръ не найд?нъ. Об?р-прокуроръ выступилъ съ зыявл?нiямъ, чтобъ вс? колдунъ, маги и чарод?и любаго ранга и статуса проявляли максимальную бдит?льность, не отлучались подолгу из-подъ прiсмотра и не пос?щали злачныхъ м?стъ до конца рассл?дованiя. Напоминаемъ, что это уж? тр?тье исчезнов?нiя за м?сяцъ - и вс? трое учились на п?рвыхъ курсахъ АПИ.
        Да уж, опытный разведчик без работы здесь точно не останется.
        Интересно, а мне надо ходить в этот Хогвартс, или я уже выпустился?
        Даже если так, стоит нанять частного репетитора и заново научиться управлять магией.
        Такой прелести в нашем мире, увы, нет, и раз уж волей судеб оказался в тушке колдуна, стоит использовать ее возможности по полной программе.
        АЛЯСКА ВЪ СОМН?НIЯХЪ!
        Сов?тъ графовъ Аляски вновь отв?ргъ р?золюцiю о полномъ и б?заговорочномъ прiсо?дин?нiи къ Россiйской Имп?рiи на правахъ автономной области. Пр?дставит?ли крупн?йшихъ с?м?й выразили сомн?нiя въ н?обходимости полноц?ннаго союза. По их словамъ, прот?кторатъ даетъ больше возможност?й для вн?шн?й торговли и позволяетъ сохранять военный н?йтралит?тъ. Въ случае если Дворъ продолжитъ попытки втянуть Аляску въ составъ Имп?рiи, Сов?тъ прiм?тъ р?шенiя о полной н?зависимости, которую ц?ликомъ и полностью подд?ржитъ Западныя Ам?рiка.
        - Ваше сиятельство! - в дверь постучали. - Завтрак подан!
        - Обожди, - на всякий случай попросил служанку остаться, так как понятия не имел, где в доме столовая. - Сейчас пойдем.
        Порылся в шкафу и достал темно-серые суконные брюки, рубашку с высоким воротом и жилетку.
        Причесался, обул легкие кожаные туфли и отправился вслед за горничной.
        Мы спустились в залу с большим прямоугольным столом, накрытым на четырех человек.
        Во главе сидел хмурый мужчина за сорок, похожий на Антона Чехова - стройный, угрюмый, с профессорской бородкой, в тонких очках и махровом халате поверх сорочки.
        Напротив находилась Афина, еще одно место пустовало.
        Из еды подали гренки, овсяную кашу с маслом и яйцом и чай. Не успел я занять стул, как отец откинулся на спинку и проворчал:
        - Ну что, доволен?
        - Чем? - осторожно спросил я.
        - Подвигами. У тебя же орден и две медали. Правда, все на дне гавани. Вместе с кусками тех, кто взорвался на том проклятом цеппелине.
        - Доволен, - кивнул. - Как и любой наградой за службу родине и правому делу. А ты нет?
        - Шутить изволишь? - процедил «Чехов». - Ты - единственный наследник Дара. И бросил нас в самый сложный момент, когда в городе начался передел власти. Уехал черт знает куда черт знает зачем, пока нас выдавливали на окраины и в трущобы.
        И вот итог, - мужчина развел руками. - Нищета. Прозябание. Долги. Афина уже год не может выйти замуж - и не за благородного, ее даже торгаши не сватают. Мать не вынесла разлуки, захворала из-за нервов и умерла, так и не дождавшись тебя с фронта.
        Зато вы наказали япошек, которые снаряжали пушками рыбацкие лохани, лишь бы хоть на минуту замедлить Стальную Армаду. Думаешь, она бы не справилась без тебя? Но войны и подвиги для тебя всегда были важнее родни. Что ж, добро пожаловать домой, сынок.
        - Я не стану оправдываться, отец, - холодно ответил, глядя в темные глаза. - Я - солдат. Служба - мой долг. Но я обещаю, - палец ткнул в столешницу, - что голодать нам точно не придется.
        - Тебя, наверное, и могила не исправит, - Андрей вздохнул. - На Фронтире всегда нужны добровольцы - так что вперед, это же твой долг. А мы пойдем по миру, ведь медали превыше всего.
        - Папа, хватит! - Афина привстала и ударила ладонями по столу. - Гектор вернулся буквально с того света, а ты делаешь все, чтобы он снова уехал!
        - Он и так уедет, - граф достал трубку и кисет. - Вот увидишь. Только где-то полыхнет - и его как ветром сдует.
        - А вот с этим я поспорю.
        Все замолчали, уставившись на внезапного гостя. Рядом сиротливо жалась Дульсинея, но вошедший не обращал на нее никакого внимания.
        Да и мы так увлеклись ссорой, что не заметили одутловатого мужчину средних лет в синей двубортной шинели.
        На плечах и груди блестели эполеты и аксельбант, на поясе покачивалась увесистая сабля, из кобуры торчала рукоятка тяжелого револьвера.
        Человек без спроса занял свободное место и пригладил густые усики под носом - совсем как у Гитлера. Да и черная челка на лбу навевала недвусмысленные ассоциации.
        - Орест Николаевич, - Андрей встал и поклонился. - Чем обязаны?
        - А то вы не знаете. Ух, духота. Упарился с дороги. Можно водочки?
        - Дуся!
        Пока горничная ходила в погреб за шкаликом, полицмейстер объяснил суть визита:
        - В общем, твоему сыну придется какое-то время побыть в городе. И по первому же вызову являться на допросы. Ты, Гектор - наш единственный свидетель. И без тебя расследование неминуемо зайдет в тупик. Сейчас я тебя коротко опрошу, но завтра будь добр прибыть в управление с подробным отчетом: кто, когда, зачем и куда. Итак, видел ли ты, как произошел взрыв?
        - Боюсь, все произошло слишком быстро. Едва успел окружить себя щитом. Но в одном уверен почти наверняка - взрыв произошел в гондоле. Это точно не утечка водорода.
        - Вот, значит, как? - Пушкин почесал наметившийся второй подбородок. - Стало быть, бомба? Тайная канцелярия тоже грешит на террористов, но кто их подослал? Так много сторон, так много мотивов. А водолазы пока не могут спуститься на дно из-за шторма.
        В коридоре послышались дробные шаги и пьяное бормотание.
        В столовую вошли двое рослых городовых, таща под руки бритого наголо лопоухого парнишку с подбитым глазом. Шкет едва переставлял ноги и с трудом соображал, что вообще происходит, лишь дебильно улыбался. Но при виде меня вмиг протрезвел (или же просто перестал дурачиться), и разом выпутался из крепких рук.
        - Братишка вернулся! Живой! Хэй, за это надо выпить!
        - Тебе уже хватит, - прорычал отец. - Иди в комнату и приведи себя в порядок.
        - Поймали на выходе из кабаре, - отчеканил страж порядка. - Напился, затеял драку, помочился в общественном месте.
        - Совсем от рук отбился, - с фальшивым сочувствием посетовал Орест. - Так и до беды недалеко.
        - Не переживайте. Гектор займется его воспитанием. Казарменная муштра вмиг сделает из Марка достойного мужчину. Верно, сын? - отец с усмешкой взглянул поверх очков.
        - Разумеется. Я с ним поговорю.
        - Вот и славно, - полицмейстер опрокинул стопку и занюхал рукавом. - Пойдем, пройдемся. Обсудим происшествие.
        Отец молча кивнул, и мы вышли на грязную тесную улочку.
        У крыльца стоял черный автомобиль - довольно продвинутый для 1907 года.
        Лет эдак на десять минимум.
        Закрытый полностью застекленный салон, длинный капот, серебристый радиатор и блестящие диски с тонкими шинами. Любители раритетных машин насмерть передрались бы за обладание такой прелестью.
        - Тут такое дело, - Орест набил трубку и закурил. - Из-за проклятого дирижабля город скоро встанет на уши. Каждая семья попытается вывернуть это дело себе на пользу. И я - как старый друг этого дома - первым предложу занять нашу сторону.
        И предложу весьма настоятельно, с учетом вашего положения. Скажу прямо, Гектор - вы в такой заднице, что Андрей вполне может загреметь на каторгу. Даже не представляю, что тогда ждет Афину и Марка. Если же дашь показания против Земских, мой род в долгу не останется. Мы выплатим все ваши долги, а мой младший сосватает твою прелестную сестренку. В грядущей бойне в одиночку не выжить, а вы и так одной ногой на обрыве. Союз же даст вам очень солидные перспективы. Что скажешь?
        - Я могу подумать?
        - Конечно, - мужчина бесцеремонно хлопнул по плечу. - Подумай - и подумай хорошенько. От твоих решений теперь зависит очень многое. Куда большее, чем хотелось бы кому-либо из нас.
        Глава 2
        - Братишка! - Марк распахнул объятия, как только я вернулся в столовую. - Три года на фронте! Представляю, как соскучился твой ствол по гражданке! Айда пройдемся - покутим, подеремся, пое…
        - Нет! - сердито буркнула Афина. - Никуда вы не пойдете. Ты вон уже находился - хорошо, что привели, а так опять из околотка вызволять.
        - Да брось, сестренка! У Гектора второй день рождения! И это надо как следует отметить!
        - Я хочу послушать истории про войну!
        - Поверь - там нет ничего веселого, - я хмыкнул. - Но и ходить по кабакам мне сейчас нельзя. После такой аварии надо отлежаться и как следует отдохнуть. Так что как-нибудь в другой раз. Лучше вы расскажите, что тут нынче творится.
        - Да все как прежде, - Марк сцепил пальцы на затылке. - Крупные грызутся, мелких давят на окраины. Когда ты уехал, у нас было сорок точек во всех районах. А теперь осталось всего пять - и только в припортовых трущобах. А все почему? Да потому, что из-за грызни кланы повыгоняли из своих районов всех чужих, чтобы торговать самим. Ну а мы попали под раздачу. Посредники теперь, видишь ли, невыгодны. Куда лучше торговать самим.
        - И кто чем владеет? - зашел издали, чтобы не выдать свою полную неосведомленность.
        - А смотри, - брат перевернул фарфоровую тарелку и ударил по ней кулаком, расколов на дюжину осколков.
        - Марк! - возмутилась Афина. - Знаешь, сколько она стоит?!
        - Видишь? - шкет ухмыльнулся. - Вот до чего мы докатились. Когда-то могли выбросить в море целый вагон зерна, только потому, что его засрали мыши. А теперь трясемся из-за сраной тарелки.
        - Прекрати ругаться! - девушка в гневе хлопнула по столу. - Ведешь себя хуже бандита!
        - Иди лучше книжки свои почитай, мамзелька.
        - Как ты меня назвал?!
        - Можно потише? - коснулся занывшего виска - все-таки падение не прошло бесследно. - Продолжай.
        - Ага, - парень будто крупье сгреб белые куски и принялся раскладывать на столе. - Вы же, вояки, так делаете? Край стола - это океан. Дальше на запад - прерии и горы. А вот это, - примостил с краю круглую кружевную салфетку, - Новый Петербург. Здесь - порт. Им заправляют Кросс-Ландау. Адмирал как был чопорным козлом - так и остался. И вряд ли когда-нибудь изменится, так что здесь все как прежде. А вот дочурка его - мое почтение.
        - Ей двадцать пять, - фыркнула сестра. - Старуха.
        - Ничего не понимает, - не глядя указал на рыженькую большим пальцем и продолжил расклад. - Севернее от порта - Промзона. От плавилен такой дым, что иногда там темно, как ночью. А лязг в кузницах такой, что работяги не услышат даже выстрела над ухом. Жуткая дыра. И вонючая.
        - И там по-прежнему…
        - Да. Пушкины эти чертовы. Говорят, в Европе скоро начнется конкретная заварушка. Приходится пахать в три смены, чтобы успеть снарядить армию в срок. Вот и злые, как черти. И все городовые под крышей, так что в их районе не забалуешь.
        Западную часть держат Хмельницкие, хотя по факту их поместье за городом. Но если где-то есть кабак - эти угри тоже там. Сначала споили дикарей - теперь занялись горожанами.
        И никто не рыпается, потому что бухло - это не только золото, но и отличный способ стравить пар. Ведь пьяный мужик не станет задаваться вопросами, почему все катится к черту под хвост.
        - Справедливо, - сам пью очень мало, чего и вам советую.
        - Ну, а на юге как и раньше Земские. У них в горах шахты, а в городе управа, склады свой собственный вокзал с паровозом, ты прикинь? Центральный рынок по традиции общий, но и там случается всякое, так что шатайся там осторожно и присматривай за карманами. Такие вот сводки с фронта.
        - А где мы? - еще раз внимательно осмотрел «карту», но не заметил наших владений.
        - А мы здесь, - осколок размером с ноготь уместился между портом и промзоной. - Вот она - вотчина великого дома Старцевых. А до твоего отъезда было так, - брат собрал оставшиеся кусочки в ладонь и щедро посыпал салфетку. - Добро пожаловать.
        После чего в ярости смахнул все на пол и растекся на кресле.
        - Марк! - Афина вскочила и сжала кулачки.
        - Ничего, - в столовую вплыла Дульсинея с веником и совком. - Я уберу.
        - Впредь так не делай, - строго произнес, глядя прямо в злые темные глаза, и волчонок поубавил задора. - Лучше расскажи подробнее, как семьи бодаются меж собой.
        - Да как-как… - Марк сплюнул и сунул руки в карманы. - Пока типа перемирие. Город поделили, заказы разобрали - и делают вид, что горбатятся на благо родины. Пушкины поставляют ружья, пушки и прочие патроны. Без них, само собой, никакой войны не выиграть. К тому же, стволы позарез нужны и здесь - фронтирщикам, наемникам, бандитам… Поговаривают, семейка сливает грузы даже янки и краснокожим, но вот на этот счет я бы точно не болтал…
        - Значит, они сейчас самые сильные?
        - А-то. У кого больше стволов - тот и на вершине! Да и золота у них - хоть упейся. Но могло быть гораздо больше, да только Земские всеми силами им гадят.
        Без железа и угля заводы встанут, а все шахты известно под кем. С одной стороны, торговать с Пушкиными крайне выгодно. С другой, чем больше у них запасов, тем больше стволов и денег, а там или грызня, или уступки, иного не дано.
        И пока Земские бодаются с Пушкиными, на втором фронте сошлись Хмельницкие и Кросс-Ландау. За первыми поля, плантации и все заведения, где есть хоть капля водки. За вторыми - целая торговая флотилия, вооруженная так, что хоть сейчас ставь против Стальной Армады.
        Без кораблей и дирижаблей Хмельницкие могут сами жрать свое зерно - здесь столько покупателей не найти, особенно законных. А чтобы торговать со Старым светом, придется договариваться с нашими главными мореходами.
        Которые, в свою очередь, гасят все попытки плантаторов заиметь собственный флот. Как-то раз Хмельницкие купили у немцев пять фрегатов, так тех внезапно потопили пираты - не успели и половину пути пройти. А у пиратов совершенно случайно оказалась самая современная подводная лодка. Вот же прикол, да?
        Естественно, все друг друга ненавидят и всячески пытаются уничтожить. И только мы пока вне игры, но рано или поздно и нас захотят завербовать. Так ведь у вас в армии говорят?
        - И не только в армии, - проворчал, вспомнив разговор с Орестом. - И что, императору на это плевать?
        - Почему же? Послал целый дирижабль с ревизорами. Хлоп! - парень ударил в ладоши, - и нет дирижабля. Раньше семьи худо-бедно договаривались и проворачивали делишки втихую. Но как только запахло войной, все забурлило. Тут уже не только деньги замешаны, тут уже политика во главе угла.
        Думаешь, графы не хотят стать императорами? Еще как хотят. А кому ни хрена не светит в метрополии, тот все чаще трындит о независимости. Зачем куда-то ехать, если можно стать царьком прямо здесь? Естественно, чем жестче драка, тем быстрее ее услышат. Вот и услышали. И пес знает, чем все обернется.
        Да уж, чем больше узнал, тем больше вопросов появилось.
        А ответы надо найти как можно скорее, пока еще есть время и какая-никакая независимость.
        Уверен, многие захотят перетянуть нас к себе - хотя бы ради того, чтобы пополнить частную армию колдуном.
        И прежде чем продумывать план действий, надо разузнать, где оказался.
        А то я даже не в курсе, как называется эта наша колония, какие уж тут стратегии и тактики.
        - Афина, можно тебя кое о чем попросить?
        - Конечно, - девушка привстала и захлопала ресницами.
        - Не подскажешь, где поблизости книжный магазин? А то уже позабыл, где тут что. Да и многое наверняка поменялось…
        - С удовольствием, - она мило улыбнулась. - Заодно прогуляемся. Посмотришь, как изменился наш Петербург.
        - Точнее, во что превратился, - с обидой буркнул парень. - За два года здесь стало в два раза опаснее, братец. На улицах мочат чаще, чем в окопах. Так что будь осторожен. И присматривай за сестрой.

* * *
        Мы вышли на грязный покрытый выщерблинами и лужами тротуар.
        Мимо, гудя клаксонами, катили грузовики.
        Навстречу вальяжно брели лихие молодцы в старых замызганных костюмах.
        Меж ними сновали дети, лоточники и карманники. На грудах мусора сидели нищие и попрошайки, протягивая изъеденные заразой ладони.
        На углах сверкали телесами проститутки в расстегнутых корсетах и разрезанных на бедрах юбках.
        В подворотнях звенели бутылками алкоголики.
        Вся это дно копошилось меж пятиэтажными кирпичными зданиями с зарешеченными разбитыми окнами, из которых доносились пьяные вопли, песни и крики.
        И все это - под несмолкаемый грохот и лязг чадящих заводов и мастерских.
        Худшего места для жизни и представить сложно. Неудивительно, что до ближайшей книжной лавки пришлось шагать без малого три километра. И ничего странного в том, что даже столь короткий путь не обошелся без приключений.
        Мы не прошли и трети, когда из подворотни бодрым шагом вырулила троица угрюмых бородачей в грязных пальто и высоких мятых цилиндрах.
        У всех троих были тяжелые трости со свинцовыми набалдашниками - и характерные вмятины намекали, что эти шарики касаются не только ладоней хозяев, но и черепов их врагов.
        Трио заступило нам дорогу, перегородив узкую улочку, с которой в тот же миг рассосалась вся праздная публика, а немногочисленные целые окна в спешке занавесили шторами.
        Даже несмолкаемый городской шум - и тот стал тише, словно нас окружили непроницаемым барьером.
        Незнакомцы сомнительной наружности подошли к нам, закинув трости на плечи - так, чтобы в случае чего быстро нанести удары прямо в голову.
        Я шагнул вперед и прикрыл собой Афину, которая, казалось, забыла как дышать.
        Ничуть не винил ее за робость - от встречи с такими громилами и у здорового мужика сердце ухнуло бы в пятки.
        Но страх мешает думать, поэтому стараюсь меньше бояться и больше размышлять, как бы странно это не звучало.
        И вместо того, чтобы паниковать от надвигающейся опасности, я прикидывал, как избавиться от угрозы с минимальными потерями.
        - Ты гляди-ка, - пробасил заправила - самый рослый и плечистый, говорящий с ничем не сравнимым гэканьем. - Денег у нее нет, зато кавалера уже нашла.
        Девушка не осмелилась и рта открыть, да и я не стал поправлять бугаев. Если бы они боялись моей семьи, то не стали бы лезть так нагло и открыто. Вместо этого спросил - без вызова, но и без дрожи:
        - Какие-то проблемы, господа?
        - Ага, - центровой шагнул еще ближе. - Вы должны десять штук одному уважаемому человеку. Уважаемый человек послал нас узнать, когда вернете долг. И предупредил, что ежели денег нет, его устроит и натура.
        Мужичье переглянулось и гнусно захихикало, бросая сальные взгляды на побледневшую спутницу.
        - Сейчас денег нет, - ответил, как есть. - Но от обязательств никто не отказывается. Вернем, как только заработаем. Разумеется, с процентами.
        - Да ваша семейка нам это уже полгода втирает. Так что процент мы заберем прямо сейчас.
        Левый бугай схватил Афину за руку и потянул к себе.
        «Сестра» громко взвизгнула, и если бы я обернулся на крик, то пропустил бы сокрушительную подачу в грудь.
        Бородач ударил, точно кием, использовав левую руку как направляющую и вложив в трость всю мощь, да еще и отлично отработав корпусом.
        Потеряй бдительность хоть на миг, и осколки костей вколотили бы в сердце, но я успел шагнуть в сторону и ударить предплечьем по древку.
        Сразу после этого перехватил оружие и всем весом дернул назад, практически повиснув на трости.
        Враг вцепился в палку изо всех сил, ведь иначе остался бы без оружия, а так лишь качнулся вперед.
        Я же выпрямился, замахнулся и пяткой ударил под колено, после чего схватил за поднятый воротник и рывком вполоборота придал еще большего ускорения.
        «Шкаф» не удержал равновесия и рухнул на колено, вместе с тем открыв меня для атаки правого товарища.
        И тот немедленно воспользовался шансом и саданул в висок.
        Я успел отшатнуться (у нового тела потрясающая реакция), и шар лишь слегка задел лоб, но и этого хватило, чтобы глаз залило кровью.
        Холодный адреналин фонтаном впрыснуло в кровь. Боль ослабла, прыти прибавилось, но при том разум не затуманила пелена ярости.
        Вожак фыркнул и попытался встать, но я повторил прием, только ударил уже не по ноге, а в лицо. Да так, что челюсть щелкнула, точно пистолетный выстрел. Амбал закатил глаза и рухнул набок, но прежде чем упал, я подбросил его трость носком туфли и схватил на лету.
        Аккурат в тот момент, когда правый коллектор замахнулся и рубанул со всей дури.
        Я уклонился, пропустив трость в двух пальцах от носа, и саданул покачнувшегося противника набалдашником в висок. Громила упал поперек на вожака, да так и остался отдыхать в нокауте.
        - Ух, тварь! - третий, что все это время держал Афину, оттолкнул девушку и кинулся ко мне.
        Он был слишком близко, и я попросту не успел бы как следует огреть его палкой. Поэтому не придумал ничего лучшего, чем ударить открытой ладонью в солнечное сплетение.
        И этот прием возымел совершенно неожиданный эффект.
        Туша массой не меньше центнера отлетела метров на пять, как пушинка, и грохнулась в кучу зловонных очисток.
        Несмотря на полет и падение, мужик остался в сознании. И когда я собрался закончить начатое, вскочил, как ужаленный, и в ужасе бросился прочь, повторяя как заведенный:
        - Колдун… Это колдун!
        - Козлы, - Афина позволила себе ругнуться, и я не стал бы ее укорять - ситуация более чем подходящая. - Хорошо, что ты со мной. Не хочу даже думать, чтобы они…
        - Вот и не думай, - с улыбкой подставил ей локоть. - Чьи это мордовороты? Кому вы так задолжали?
        - Да всему городу, - спутница печально выдохнула. - Но эти скорее всего от Пана.
        - Пана?
        - Прозвище Хмельницкого. Потому что бандит бандитом.
        - Я разберусь. Но впредь одна из дома не выходи.
        - Стой! - она протянула кружевной платок. - Все лицо в крови.
        Я попытался стереть ее сам, но без зеркала лишь размазал еще больше. Тогда девушка забрала ткань, схватила свободной рукой за подбородок и терла до тех пор, пока кожа не начала саднить.
        И лишь после этого мой внезапный доктор разрешил продолжить путь.
        Наконец трущобы остались позади - увы, не навсегда.
        Более благополучные районы напоминали старинные улочки нашего Питера, только более узкие - в две полосы, а по краям тротуары, где двое едва разойдутся.
        Зато относительно чистые, да и публика разгуливала в совсем иных нарядах - пусть и не самых дорогих, зато ухоженных.
        А вот длинные трехэтажные дома с черепичными крышами впечатляли красотой фасадов с изысканной лепниной и барельефами.
        Видно, что изначально на город денег не жалели, и только со временем он начал обрастать безликими кирпичными бараками.
        На заводы, фабрики и верфи нужно много людей, плюс рабочие места и призрачные перспективы всегда приманивали тех, кто не нашел себя в Старом свете.
        И на смену неторопливой красоте приходила быстрая функциональность со всеми побочными эффектами.
        И все же мне здесь нравилось, хотя предпочел бы попасть на век раньше - в менее шумную и многолюдную эпоху Пушкина - того, что поэт, а не промышленник.
        А вот и книжная лавка.
        Наверное, я походил на шпиона, когда положил на прилавок увесистую стопку атласов. Но миловидная девушка за кассой больше смотрела на мой анфас, чем на покупки. И пока Афина разглядывала томики стихотворений, я занял свободную скамью для ожидающих и бегло изучил карту.
        Как оказалось, Америка так и называлась - Америкой, просто иногда добавлялось прилагательное «российская» или «имперская».
        Линия сопряжения с янки, именуемыми по старике Мятежными Штатами, выгнутой дугой протянулась от Мексиканского до Гудзонова залива.
        Большая половина современных США отошла нам, янки же досталась львиная доля Канады.
        Если опираться на географическое деление, то за нашим западными уже не партнерами остались Нью-Мексико, Колорадо, Небраска, обе Дакоты, Монтана, Вайоминг, Юта, Калифорния, Невада, Орегон, Айдахо и Вашингтон.
        При том Аляска была помечена как спорная территория.
        Поискав информацию в справочнике, узнал, что Аляска объявила о независимости еще во времена Екатерины Второй.
        А век спустя чисто формально присоединилась к империи на правах автономной республики.
        И теперь вроде как сохраняла нейтралитет, качаясь то в одну, то в другую сторону.
        При этом ее владения простирались аж до Большого Невольничьего озера.
        То есть, местная Аляска почти вполовину больше, чем у нас.
        Такой жирный кусок - и в нейтралитете. Непорядок.
        Что до городов, то Новый Петербург находился на побережье Атлантического океана - между Южной и Северной Каролинами, которые, разумеется, назывались иначе. А именно - Невская и Донская области.
        Перечислять без малого три десятка новых топонимов не буду - да и зачем?
        Скажу лишь, что области сохранили прежние, расчерченные как под линейку границы. А при выборе названий вдохновлялись именами прославленных царей и государственных деятелей.
        Например, нашел на карте Петровскую, Екатерининскую, Елизаветинскую, Ивановскую, Михайловскую, Александровскую и, разумеется, Николаевскую области.
        Вот такие пироги.

* * *
        - Гектор, что с тобой? - воскликнул Андрей Семенович, едва мы вошли. - Надеюсь, ты поскользнулся и упал, а не ввязался в драку!
        - На нас напали сборщики долгов, - вступилась сестра. - И если бы не Гек, меня бы забрали к Пану! Но братик раскидал всех троих, как младенцев! - девушка потешно спародировала мои приемы. - А последнего и вовсе швырнул магией в мусорку!
        - Чем-чем?! - отец чуть не выронил трубку, когда я все рассказал, чувствуя себя нашкодившим школьником.
        А рассказать пришлось - утаивать нет никакого смысла, ведь скоро об этом будут знать все трущобы, а то и весь город.
        - Мать Пресветлая…
        Андрей явно хотел сказать еще много всякого о нашем приключении, но тут снаружи рявкнул клаксон.
        Мы с «сестрой» выглянули на улицу и увидели автомобиль, из которого выгрузились четверо мордоворотов в длиннополых плащах и шляпах.
        В петлицах поблескивали золотые колоски, хотя никто не сомневался, чье семейство пожалует в гости.
        - Афина - марш в свою комнату, - прикрикнул отец. - А ты не лезь на рожон.
        Первым в комнату вошел кряжистый господин, явно не знающий меры в дегустации отцовских товаров.
        Одутловатые щеки, выпирающее брюшко, яркий румянец, но при том крепкий - аж пальто трещит.
        Впечатление портили только широко посаженные рыбьи глаза, причем левый заметно косил наружу.
        Пригладив модно подстриженные пшеничные волосы и длинные казачьи усы, визитер без спроса сел на свободный стул и развел руки.
        - Андрий, шо це за дела? Не успел твой хлопец воротиться в мисто, а вже на моiх людин чаклуэ. Мабуть он и цеппелин так спалил? Хотел люльку подкурить, да и жахнул?
        - Не наговаривайте, Гордей Дмитрич, - спокойно ответил глава семьи. - Не было такого. А что до ваших людей - так первые руки распустили. Посмотрите, какая ссадина на лбу - так и убить недолго. Пришлось обороняться, так что…
        - Это он так говорит, - посетитель перешел на русский. - А мои клянутся, что подошли тихо-мирно, спросили, когда долг вернут, а то уже полгода прошло. А этот начал дерзить - мол, я ваши долги и вашего Пана в одном месте видал. Не смейте мне угрожать, я колдун - и сам кого хочешь напугаю. А потом и вовсе с кулаками набросился. Скільки можна це терпіти? Батьку гроші потрібні срочно. Как ворочать будешь - не бачу, но крайний срок - тиждень. Не вернешь - пеняй на себя. Балакать с тобой иньше станут.
        - Я знаю, как здесь ведут дела, - в мягком тоне лязгнула сталь, и я начал понимать, как столь интеллигентный с виду человек занял столь высокий пост. - Через неделю заберешь деньги. А до тех пор не смей мне угрожать.
        - Не с твоей сумой качать права, - гость усмехнулся. - Столько грошей у тебе немае - це каждый жебрак в мiсте знает. Но я могу подкинуть работенки. Твой шкет возомнил себе дюжим розбiйником? Добре. Хай попрацует на моих парубкiв.
        - Мы работаем по закону, - проворчал отец. - И не лезем в бандитизм. На том стоит и будет стоять наш род.
        - Что ж, як разумеешь. Добыть такие гроши за тиждень можно лишь чаклунством. Но коль твой син чаклун - хай добывает. До побачення, - крепыш забрал шляпу и удалился.
        - С вами действительно проще застрелиться, - прорычал Андрей, когда шум мотора слился с монотонным уличным гулом. - Вы хоть представляете, сколько это - десять тысяч рублей? Наш дом стоит столько же. Ну что, - он оглядел нас сердитым взором, - продаем - и в бродяги?
        - Нет, - я покачал головой. - Это моя вина - мне и разгребать.
        - И как же? Подашься в наемники?
        - Не люблю загадывать. Но деньги будут - обещаю.
        - Гектор! - отец не сдержался и вскочил со стула. - Поклянись всем, что тебе дорого. Поклянись Светом, поклянись памятью матери и моей кровью, что не снюхаешься с отрепьем. И не запятнаешь честь семьи кровью и разбоем.
        - Не в моей привычке клясться. Но я даю тебе слово офицера, что ни один невинный не пострадает.
        А вот насчет виновных ничего не обещаю.
        - Ладно… - Андрей шумно выдохнул и потер виски. - Подойди. И чуть наклонись.
        Мужчина пару раз сжал и разжал пальцы, и между ними промелькнули дуги золотистого сияния. Два касания - и ушиба как не бывало.
        - Иди отдыхай, - буркнул отец и вернулся к чтению газеты.
        Оставив его, я зашел в столовую и попросил Дусю позвать Афину.
        Когда девушка явилась, стало ясно, что все это время она плакала. И хоть предо мной старалась держать себя в руках, опухшие веки и дрожащие губы все выдали без слов.
        - Все плохо, да? - красавица села напротив, безвольно понурив плечи. - Если не расплатимся, отец продаст дом - ради нас он пойдет на все. Но больше нам идти некуда, понимаешь? Мы разорены. Ссуду нам не дадут, да и возвращать все равно нечем.
        Остается только улица, а это хуже всего. Вы, мужики, как-нибудь справитесь. Тебе-то, колдуну, вообще переживать не о чем. Отец и брат пойдут в грузчики или наемники, а мне придется несладко. Теперь замуж точно не возьмут, а старая дева - позор для всего рода.
        Но знаешь что? - в зеленых глазах блеснула ярость. - Я лучше убью себя, потому что смерть всяко краше бесчестья. Так что если не знаешь, где взять столько денег - просто застрели меня.
        - Не вешай нос раньше времени, - улыбнулся, не без интереса разглядывая маленький вздернутый носик - очень красивый, как и все остальное. - Лучше расскажи, как нынче обстоят дела с ценами, а то я совсем от жизни отстал в своих траншеях. Вот, например, та машина, на которой приехали Хмельницкие - сколько она стоит?
        - Тысячи полторы, - девушка пожала плечами. - Как договоришься. А что, решил заняться угоном?
        - Как можно? - поднял ладони. - Я же слово дал. Просто прикидываю, с чего лучше начать.
        - Например, с отметки в Академии, - внезапно раздался властный голос.
        И в комнату вошла незнакомая женщина, появившись словно из ниоткуда.
        Длинные иссиня-черные волосы, того же цвета платье с глубоким вырезом, узкое моложавое лицо и пронзительные янтарные глаза.
        При появлении странной гостьи Афина вскочила, как ужаленная, и вытянулась, точно рядовой перед генералом.
        - Магистр Распутина?! - в изумлении выдохнула сестра. - Простите за беспорядок, мы вас не ждали!
        Глава 3
        - Раньше, Гектор, - волшебница пригубила чай, - твои храбрость и безрассудство всегда шли вровень. Но сейчас, похоже, второе начало перевешивать.
        - Я…
        - Тишина! - тоном строгого учителя раздалось в ответ. - Мне не нужны очередные оправдания. За три года наслушалась их досыта.
        Похоже, парень, чье тело я занял, был еще тем лихачом.
        - Мне нужен отчет. Обо всех явлениях колдовской природы надлежит докладывать в ректорат. Так что сейчас поедем в Академию, и ты во всех подробностях расскажешь, что произошло на дирижабле.
        - Да нечего там рассказывать. Разве что кроме того, что я должен десять тысяч.
        - А ты на что рассчитывал? - женщина смерила меня хмурым взглядом. - Что тебе спасибо скажут? Или испугаются твоего дара и предпочтут промолчать?
        - Вряд ли. Но я вот что хочу узнать… у вас не найдется какой-нибудь работы? Желательно, подороже.
        Распутина подумала недолго и кивнула.
        - Найдется. Слышал, что пропали три ученика?
        - Читал в газете.
        - Двое из них - из очень знатных родов. Попечительский совет объявил награду - по три тысячи за каждого, живого или мертвого. Но если вернешь знатных в добром здравии - получишь такую премию, что легко расплатишься с долгами. Вот только бедолаги как в воду канули. Мы подключили полицию, тайную канцелярию, частных детективов, проводим расследование своими силами - и никаких зацепок.
        - На фронте я служил в разведке. Так что в поисках мало-мальски смыслю.
        - Как тебе будет угодно, - колдунья поморщилась - мол, ну и выскочка. - Искать ребят может любой желающий. Но сначала - отчет. А уж затем сведу тебя с нужными людьми.
        Мы сели в спортивный автомобиль насыщенного красного цвета. Корпус напоминал поплавок от катамарана - только большой, с колесами и лобовым стеклом.
        Спутница ловко села за руль, одной рукой провернула рычаг зажигания, а второй взяла папиросу.
        Достала из бардачка большие тонированные очки и бархатный платок.
        Теперь и не скажешь, что рядом ведьма - скорее, светская львица, прячущаяся от докучающих репортеров.
        Красный «баклажан» шустро погудел прочь из трущоб. Но даже центральные кварталы мало отличались от окраин - такая же грязь, шум и толпы людей, только одетых чуть побогаче.
        Проехали мимо вокзала, где пыхтели огромные паровозы. Железные дороги оплели город, как паутина, возя грузы из порта и многочисленных фабрик.
        Обогнули по широкой дуге причальную башню для дирижаблей.
        Как пояснила спутница, после катастрофы все цеппелины отогнали на запасной аэродром в пригороде.
        Еле протиснулись рядом с рынком, занимающим площадь в три футбольных поля, и народа там было столько, словно это последняя ярмарка в году.
        В общем, город гудел, как муравейник, но при том погружался все глубже и глубже, и края его уже достигли дна.
        А все потому, что богачи заботились лишь о своей выгоде и власти, считая простых работяг не более чем расходным материалом.
        Удивительно, что здесь еще не завелись свои Маркс и Энгельс.
        А может быть дело в том, что в метрополии все куда как благополучнее, а колонии по незнанию отдали на гнет и разграбление знатных домов.
        - За кого Академия? - склонился к колдунье, чтобы перекричать вездесущий нескончаемый шум.
        - Пока сами по себе, - магистр сразу поняла суть вопроса. - Но долго ли продлится нейтралитет, не знают даже самые талантливые пророчицы.
        Мы остановились у старинного белокаменного замка, обнесенного высокой стеной.
        Учебное заведение находилось у самой площади, стоя вровень с административными зданиями.
        На шпиле донжона даже в полный штиль развевался флаг - золотая роза ветров на белом фоне.
        Распутина повела рукой, и кованые створки ворот разъехались в стороны сами собой.
        Однако, несмотря на волшебную защиту, у ворот дежурили крепкие парни в джинсах, белых рубашках с короткими рукавами и кожаных жилетках. В кобурах револьверы, в руках - многозарядные карабины, на груди подобно звездам шерифа - бронзовые шестерни с молотками внутри. Видимо, знак дома Пушкиных.
        - Они настояли, - проворчала Распутина. - А мы не стали спорить. Сейчас пригодится любая охрана.
        - Но платить за нее придется не деньгами?
        - Ты не зря считался одним из самых умных, - женщина сунула окурок в пепельницу и вышла из машины.
        Во дворе обустроили газон и редкую рябиновую аллейку с лавочками.
        Перед крыльцом журчал фонтан, по гравийным дорожкам прогуливались студенты - кто просто наслаждался тишиной, кто на ходу читал толстенные фолианты, зависшие прямо перед глазами, кто вполголоса спорил с товарищами.
        Объединяло их одно - значки в петлицах, определяющие принадлежность к той или иной семье. И ученики из разных родов старались друг на друга даже не смотреть.
        Привратники из числа чародеев с поклоном открыли массивные металлические двери.
        При нашем приближении проем вспыхнул тусклым светом, как догорающая неоновая рамка.
        По телу прокатилась легкая дрожь, волоски на руках приподнялись, и мы погрузились в приятную прохладу.
        Интерьеры в холле богатые и красивые, как во дворце или музее.
        Ряд резных колонн подпирал исписанный батальными фресками потолок.
        На стенах - лепнина и барельефы, все белое и яркое, и только ковры на полу красные, точно пролитая кровь.
        Магистр открыла дверь, и мы вошли в просторную круглую в сечении шахту.
        По велению волшебства резная платформа воспарила на последний этаж, где находился кабинет ректора.
        За столом, сплошь заваленным горами бумаг, сидела девушка лет двадцати пяти с огненно-медным, почти красным каре.
        Глаза карие, с багровыми прожилками (никогда не видел такого цвета). Над верхней губой аккуратная родинка. Переносица слегка скошена, там же белел рваный шрам - или удар кастета, или авария. Судя по хмурым бровям и стиснутым губам, все же скорее кастет - больно уж боевитый вид у незнакомки.
        Да еще и одета почти так же, как стрелки снаружи - блузка, джинсы и корсет на точеной талии. К бедру приторочена кобура с наганом, и почему-то показалось, что это не просто украшение для отпугивания шпаны.
        На шее алел треугольный платок, поверх висели очки-консервы. То ли у красавицы в машине нет лобового стекла, то ли предпочитает мотоцикл.
        При нашем появлении девушка отложила толстенный гроссбух и медленно выпрямилась, окинув меня оценивающим взором.
        - Знакомьтесь, - Распутина встала между нами. - Гектор Старцев - с отличием окончил третий курс по направлению стихийной магии, прежде чем ушел на войну. Рита Кросс-Ландау - старшая дочь этого славного рода. Пока ты бил японцев, Рита прошла последнее испытание и теперь сама преподает боевую волшбу. А сейчас активно ищет пропавших ребят. Я же помогаю, чем могу, потому что среди исчезнувших ее брат.
        - Не исчезнувших, - голос прозвучал воинственно и сурово. - А похищенных.
        - У Риты своя версия, - магистр закатила глаза. - В общем, если хочешь заняться поисками - начни с нее. Я передала все документы, что она просила. Но сначала - отчет. Во всех подробностях.
        Женщина ушла по своим делам, а я занял свободное кресло, взял ручку, лист и приступил к рапорту. После нескольких минут тишины, нарушаемой лишь скрипом перьев, напарница спросила:
        - Почему ты решил помочь? Из-за денег?
        - Для тебя это проблема? - изогнул бровь.
        - Да или нет? - грубо бросила Рита.
        - Да.
        - Ну, хотя бы честно, - она перевернула страницу. - Я уж думала, твоя семья совсем скатилась.
        - И тебе спасибо за прямоту, - хмыкнул.
        - Не за что. И сколько ты хочешь за Альберта?
        - Говоришь так, будто это я его похитил.
        - Я отрабатываю все версии.
        - А что, уже просили выкуп?
        - Нет. Ни с нами, ни с другими семьями никто не связывался и ничего не требовал.
        - Странно, - потер подбородок. - И смысл их тогда похищать? Что общего у пропавших?
        - Только то, что они колдуны, - девушка захлопнула книгу и взяла следующую.
        - Вербовка? Кому-то понадобилась их сила?
        - Сомневаюсь. Все трое слишком слабые, нестабильные. Учились на первом курсе. Их могли бы похитить бандиты для своих разборок, но все проявления магии строжайше протоколируются. И в отчетах за прошедший месяц нет ничего подозрительного. Кроме того, что кое-кто применил магию против сборщиков долгов.
        - Виноват, - поднял руки. - Каюсь.
        - Как ты вообще умудрился? - в гневе прошипела напарница. - Третий курс - и так оплошал!
        - Знаешь, - перешел на шепот, поняв, что лучшего шанса не представится. - На войне меня контузило. А после крушения «Титаника» голова вообще туго соображает. Я многое забыл, а еще больше навыков растерял в траншеях, где привык больше орудовать винтовкой, чем колдовством. И раз уж ты преподаешь боевую магию - не могла бы дать и мне несколько уроков? Ну так, чтобы набить руку.
        - О, Свет! - Рита откинулась на спинку и обхватила лицо ладонями. - Мало мне проблем! Ладно… На частные уроки времени нет, но вечером я веду занятие с новичками. Приходи - набивай, вспоминай.
        - Спасибо. Кстати, а где пропали ребята?
        - Первый здесь, - девушка подошла и разложила передо мной карту. Выкрашенный в черный лак ноготь обвел портовый район. - Ничего удивительного, все же порт принадлежит нам, и Альберт часто проведывал отца. Да и пароходы очень любит, - колдунья вздохнула и тут же насупилась, не став показывать слабость перед едва знакомым человеком.
        - А это? - указал на кружок с цифрой 2.
        - Ты что, уже и родной город забыл? - она фыркнула. - Это рынок. Там пропал Антон Земской. А третьего - внебрачного сына Хмельницкого - в последний раз видели в привокзальном кабаке. Видишь - никакой связи.
        - Но это не значит, что их похитили в тех же самых местах.
        - Да неужели? В тайную канцелярию не пробовал податься?
        - Свидетелей опрашивала? - пропустил колкость мимо ушей и вернулся к делу.
        - Пыталась, - Рита развалилась на стуле. - Ребят видели только лавочники, но они день-деньской торчат в своих палатках и киосках. Да, был такой. Да, что-то купил и ушел. Нет, после не видели. Может, тебе скажут больше - как-никак, лавками вы заправляете. Пока еще, - многозначительно добавила напарница. - А потом бедняги как сквозь землю провалились. И немудрено: в таких толпах вспыхнешь синим пламенем - и никто не заметит.
        Из коридора донесся мелодичный звон. Мы так увлеклись расследованием, что не заметили, как за окном стемнело.
        - Пора на учебу, - Рита встала и направилась к двери.
        Мы спустились на этаж, полностью отведенный под арену.
        Здесь устроили некое подобие диорамы, только совершенно безопасной для учеников.
        Пол и стены обшили толстыми матами, по краям расставили колонны из набитых соломой мешков, а в центре разложили скрученную в тугие рулоны солому.
        Получились укрытия, чтобы спрятаться от вражеского заклинания, и в то же время можно не бояться швырнуть соперника подальше.
        У входа за невысоким ограждением столпились первокурсники - три парня и две девушки, самому старшему лет семнадцать.
        Я - рослый, плечистый и усатый, выглядел среди них как дуболом, остававшийся на второй год раз пять подряд.
        А если учесть мой реальный возраст, картина складывалась еще комичнее.
        - Ученики - внимание! - Рита встала посреди ристалища и подбоченилась. - Я показываю - вы запоминаете.
        Взмах руки, и один из тюков превратился в три соломенных чучела. Повинуясь воле хозяйки, големы разбрелись к колоннам, вооружились, кто чем и встали наизготовку.
        - Представьте, что вы идете домой поздней ночью, - девушка прошла несколько шагов. - По темной узкой улочке, где нет ни прохожих, ни городовых, ни даже крыс. И вдруг из темноты появляется зло.
        Чучела вскинули кто винтовку, кто саперную лопатку, кто самодельную булаву для траншейных схваток и один за другим ринулись в атаку.
        Рита сняла очки, зажав ремешок двумя пальцами, и метнула в самого резвого противника.
        В полете гоглы покрылись паутинками серебристых линий, а при попадании в грудь хлопнули не хуже гранаты.
        Воздушная волна отбросила противника к самой стене, где тот разлетелся ворохом измятых стеблей.
        - Первое правило! - волшебница подняла палец. - Действуем быстро и решительно. С вами церемониться не будут - вот и вы не ждите, пока вас схватят. Бейте ветром или водой, если боитесь пустить кровь. Вы оглушите врага, но не убьете. Но я бы на вашем месте сразу перешла к огню.
        Второй голем подбежал и замахнулся дубинкой.
        Вместо того, чтобы отпрыгнуть или иным образом уйти из-под удара, Рита подскочила прямо к неприятелю и неуловимо быстро махнула ладонью.
        Сгустившийся у ребра воздух со свистом отсек руку чуть выше локтя, однако существо не отступило, а попыталось садануть дерзкого соперника кулаком.
        Будь это настоящий мужик, и от такого удара узкое обрамленное ржавыми локонами лицо превратилось бы в кровавое месиво, но юркая волшебница и тут обманула судьбу.
        На скорости, недоступной даже заправскому акробату, красавица скользнула в сторону, одновременно начертив сложенными пальцами косой крест.
        Невидимые линии тут же вспыхнули, как облитая спиртом пакля, и быстрее пули вонзились однорукому в бок.
        Вопреки ожиданиям, голем даже не шелохнулся и уже начал разворачиваться, чтобы покарать обидчика, как вдруг утонул в ревущем пламени и осыпался на пол грудой головешек. Двое долой.
        - Второе правило! Никогда не забывайте о физкультуре. Здоровое тело так же важно, как и здоровый дух. Полагаться только на магию - глупо и недальновидно. Два оружия всяко лучше одного, поэтому старайтесь регулярно упражняться в боевом искусстве, будь то бокс, карате или ушу. Стрелковая подготовка тоже не помешает. Верно, Гектор?
        - Так точно, - буркнул из заднего ряда, поймав на себе удивленные взгляды.
        - Тогда продолжим!
        Последнее чучело, не мудрствуя лукаво, перехватило винтовку как дротик и метнул точно в цель.
        Тут бы Риту и пронзило насквозь, не успей она очертить перед собой круг. Острие ударило в замерцавший голубыми отсветами диск и срикошетило вверх, пройдя в ладони от макушки.
        Наставница не глядя поймала на лету ремень, раскрутила над головой и швырнула обратно.
        Голем будто бы по старой памяти схватил боевую подругу обеими руками, после чего от приклада до цевья скользнула пламенная молния, и мощный взрыв начисто снес набитую стеблями голову.
        - И третье! Всегда оставайтесь начеку. И будьте готовы при малейшей опасности заслониться щитом. Благодаря ему Гектор единственный, кто выжил на дирижабле. Благодаря ему вас не получится застать врасплох - а это единственный способ одолеть чародея. Все ясно?
        - Да, леди Кросс-Ландау, - хором выдохнули ученики.
        - Построились!
        Меня чуть флэшбек не накрыл от столь уверенного и жесткого командирского голоса. Странно, что Рита не служила в армии - вышел бы отличный взводный.
        - На первый-второй рассчитайся! - валькирия встала перед строем. - Первые - в атаке. Используйте только ветер. Вторые - в защите. По пять атак - потом смена. Не усердствуем, не напрягаемся, все делаем по технике. Начали!
        Мне в пару достался щуплый сутулый паренек с копной темных волос. Не удивлюсь, если его гнобят в группе - выглядит как типичная жертва травли.
        И, тем не менее, он с ходу засандалил в живот так, что я рухнул, как подкошенный, и закашлялся. Даже не заметил, как с ладони сорвался полупрозрачный сгусток, но удар вышел, как от бойца-тяжеловеса.
        - Старцев, ты ворон считаешь? - Рита нависла надо мной с недовольной миной. - Где щит?
        - Забыл, - встал и отряхнулся. - Кажется, совсем.
        - О, Свет! - наставница достала из кармана часы на цепочке. - Так, уже поздно. Вы свободны, а мы ненадолго задержимся. Все, до завтра. По возможности идите вместе и нигде не шатайтесь. Я не хочу искать еще кого-то из вас.
        - До свидания, леди Кросс-Ландау.
        Ученики ушли, перед тем многозначительно посмотрев на нас.
        - Я не даю частные уроки, - процедила девушка. - Но ты совсем мозги отшиб, так что для общего дела придется. Но для начала - небольшой экзамен. Из каких стихий маги черпают силу?
        - Э-э-э… - почесал затылок, вспоминая сюжеты из фэнтезийных романов. - Огонь. Вода. Земля. И воздух.
        - И?
        - И? - вроде бы, это все.
        - Еще две, - Рита скрестила руки на груди.
        - Не помню, - лучше сразу признаться, чтобы зря не тянуть время.
        - Свет и Тьма. Лечение и порча. Щит, как и боевое заклинание, можно соткать из любой. Но лучше выбрать контрмагию. Вода против огня. Ветер против воды. И так далее. Но если выбора нет - используй хоть что-нибудь. Твоя душа, - палец ткнул в саднящую грудь, - это Исток. Твой разум - это Прицел. Твоя рука - это Указ. Сперва осознай, что тебе нужно. Потом представь, как это выглядит. И затем направь на цель. На твоем курсе это делают машинально, без раздумий. Иначе при взрыве ты бы не выжил. Приступим!
        Она отошла на десять шагов, как при дуэли, и развернулась.
        Мы опустили руки, из-за чего сходство с ковбойским поединком только выросло.
        Я внимательно следил за красноватыми глазами, пытаясь предугадать момент атаки.
        Правда, еще не до конца представляя, что делать самому. Исток, Прицел, Указ…
        Мне бы «калаш» или «кедр» - тогда бы и показал, где что.
        А тут… наверное, я слишком старый, чтобы поверить в сказку. Несмотря на то, что сам их пишу.
        Будь я подростком, обоссался бы от радости, а теперь мечтал лишь о том, чтобы ощутить в ладони холодную сталь, а не вот это вот все.
        Взмах - и меня снова сбило с ног, не успел даже поднять руки.
        - Старцев, не спи! - подзуживала наставница. - С такими успехами тебя самого похитят.
        Я глубоко вздохнул и закрыл глаза. И представил сотканные из воздуха пальцы, что бережно поднимают с пола. В тот же миг спина ощутила легкое давление, а голова самую малость закружилась. И я оказался на ногах, хотя не пошевелил при том ни единым мускулом.
        - Браво! - девушка хлопнула в ладоши. - Еще немного - и дорастешь до ярмарочного фокусника.
        Вот же стерва…
        Жутко захотелось ее проучить, но так, чтобы не навредить.
        Преисполнившись этого стремления, я сощурился и резко сжал кулак.
        И в сию же секунду мои мысли материализовались, и струя теплой воды окатила наставницу с головы до ног.
        - Ах ты… - она вздрогнула и прикрыла предплечьем проступившие сквозь намокший шелк кружева бюстье. Но быстро опомнилась, сменив стыд на ярость, и глаза азартно блеснули. - Решил не по правилам? Давай не по правилам!
        В меня полетел ком грязи, но то ли красотка поддалась, то ли земля тяжелее, а потому медленнее ветра, то ли я потихоньку сообразил, что к чему, и научился подмечать нужные моменты.
        И без труда представил щит из спрессованной обожженной тверди, влив в заклинание сразу две стихии - так сказать, колданул по-македонски.
        И предо мной возникла толстая коричневая плита - правда, шар разбил ее вдребезги, но осколки едва ощутимо застучали по одежде, не причинив никаких неудобств. Значит, у меня получилось.
        - Что ж, - Рита подставила руки под поток горячего воздуха, быстро просушившего одежду. - Вижу, ты все вспомнил. На том и закончим.
        - Прости, - виновато улыбнулся.
        - Да ничего, - она вздернула нос. - Быть непредсказуемым - это четвертое правило, без которого боевой маг погибнет в первой же драке. Так что молодец - зачет. И за сим позвольте откланяться.
        - Подожди, - окликнул зашагавшую к выходу напарницу. - Уже темно - я провожу.
        - Я на колесах, - огрызнулась в ответ.
        - И все же я настаиваю. Это ни в коем случае не флирт, а простое человеческое беспокойство. Если враг знает, что ты под него роешь, то попытается устранить.
        - Ну и словечек ты нахватался в своих окопах, - Рита усмехнулась. - Ладно, так уж и быть.
        Я оказался прав - девушка в самом деле ездила на мотоцикле. Большом, тяжелом и очень громким, раскрашенном в лесной камуфляж.
        Закрыв нос и рот платком и водрузив гоглы на положенное место, спутница покатила в ночь, пронзенную конусом фары.
        Я трясся на заднем сиденье, опершись на поручни около кофр - прижиматься к водителю и держаться за талию было бы чересчур.
        Хотя и не отказался бы - люблю боевитых и дерзких девчонок.
        В сорок лет я бы с такими не знакомился - да и какие тут девчонки, когда ниже пояса полный паралич, но здесь…
        Здесь мне двадцать, я полон возможностей и сил, так почему бы не наверстать упущенное?
        Возможно, это награда за перенесенные страдания и лишения.
        Возможно, это мой персональный рай…
        Я так глубоко погрузился в мечты, что чуть не допустил смертельно опасную промашку - а именно, потерял бдительность.
        Впереди образовался затор - легковушка столкнулась с грузовиком, почти полностью перекрыв и без того узкую двухполоснку.
        Чтобы не торчать в пробке, Рита свернула в подворотню - габариты мотоцикла позволяли куда больше маневров, чем авто.
        Вот только это оказалось не лучшей идеей. Когда проезжали мимо замызганной многоэтажки с подозрительно тихим и безлюдным тротуаром, из подъезда прямо в нас полетел сгусток пламени.
        Изначально принял его за коктейль Молотова - слишком уж медленно перемещался.
        Мы почти одновременно подняли щиты - земляной и водяной - и за ними бабахнуло так, что мотоцикл опрокинулся, а нас отнесло к стене противоположного дома.
        Это, блин, не коктейль - и даже не граната. По ощущениям больше похоже на связку динамита - видимо, враг решил бить наверняка.
        Рита первой вскочила, свела ладони и, соединив огонь и ветер, направила в подъезд такую струю, что тут не только огнемет, тут Смауг угрюмо покурит в сторонке.
        На таких ревущих протуберанцах ракеты летают в космос, и я ничуть не сомневался, что нападавшему конец.
        И все же добавил немного воды, чтобы избежать пожара.
        Девушка побежала к спаленной до оплавленных петель двери, я же внимательно осмотрелся и заметил в окне второго этажа еще одну фигуру.
        Может, случайный зритель, может - нет. Поднял руку, чтобы прикрыться барьером от греха подальше, и в этот миг незнакомец швырнул второй шар.
        Я немного скорректировал заклинание и представил, что щит возник прямо на стекле.
        И в квартире раздался такой взрыв, что искалеченную тушку нападавшего выбросило на улицу.
        Но и это был еще не конец. В темноте арки вспыхнули два ярких факела, и мне навстречу с диким криком бросился третий чародей.
        Я замешкался, удивленный тем, что огонь подобно жидкому напалму растекается по предплечьям и пожирает своего же хозяина.
        Но тут за спиной грянул выстрел, и маг упал с дырой во лбу.
        - Кажется, все, - Рита подошла к телу и перевернула на спину. И тут же отпрянула, точно увидела призрака. - Какого… черта?!
        - Что такое? - казалось, внешность напавшего удивила подругу куда больше самого нападения.
        - Это не маг! - красавица отступила и покачала головой. - Он не может быть магом! Это просто какой-то бродяга, а все колдуны из знатных родов и уж точно не ходят в рубище. И не выглядят, как проспиртованные насквозь старики… Но эти ублюдки применяли заклинания. Как… такое возможно?
        Глава 4
        Через полчаса во дворе было не протолкнуться.
        У арок в ряд выстроились полицейские машины - черные с белыми дверцами, на которых красовались золотые гербовые орлы.
        И в этом мире левая голова не просто смотрела на Запад, но и следовала четкому западному курсу.
        Городовые оцепили дома и ходили по квартирам в поисках свидетелей, в то время как сержанты в форме искали улики и фотографировали тела.
        - Черти что…
        Орест то и дело фыркал, жмурился и прикладывался к фляжке с водой - судя по опухшей физиономии и скверному настроению, его подняли с кровати после знатной пирушки.
        Но тут ничего не попишешь - событие экстраординарное, тянущее на государственную важность.
        - Вы уверены, что это были колдуны? Может, зажигательная смесь…
        - Уверены! - прорычала Рита. - Уж я-то магию всегда узнаю!
        - А я - зажигательную смесь, - ответил с важным видом.
        - Черти что… - повторил полицмейстер и уставился в блокнот.
        - Это точно магия, - во двор вошла Распутина в сопровождении трех преподавателей.
        С ними хотел пройти и отряд «ковбоев» - не столько ради безопасности, сколько ради свежей информации, - но после небольшой перебранки наемников оставили за оцеплением.
        - Я почувствовала эхо за версту, - магистр сжала папиросу меж тонких пальцев. - Но до сих пор не могу понять, какого она рода. Слишком мощная, нестабильная, но в то же время какая-то нелепая, неумелая… точно очень сильный, но тупой ребенок. Эти люди явно не владели ею даже на уровне первокурсника. И точно не учились в Академии. Во-первых, я помню всех в лицо. Во-вторых, мы не принимаем туда пьяниц и бродяг.
        - Дикая волшба? Неучтенные маги? - Орест хмыкнул. - Давненько мы с таким не сталкивались.
        - Дожить до таких лет и ни разу не попасться, - женщина выпустила колечко дыма. - Нет, тут что-то иное. Я заберу тела в лабораторию для дальнейшего изучения.
        - Не так быстро! - раздался низкий хриплый голос.
        Мы разом обернулись, и увидели на поле боя новую силу.
        Во двор клином вошел отряд хмурых ребят, похожих не то на гробовщиков, не то на особистов.
        Все в черных деловых костюмах, длиннополых кожаных плащах и фетровых шляпах.
        Возглавлял их гладко выбритый мужчина под пятьдесят - высокий и худой, как жердь, в тонких очках и с зачесанными назад седыми волосами.
        Больше всего он напоминал судью из дурацкого полуфильма-полумультика про кролика Роджера, а манерой держаться и разговаривать походил на нечто среднее между безумным ученым и гестаповцем.
        - В виду особого статуса происшествия дело переходит под юрисдикцию Тайной канцелярии. И без моего разрешения трогать улики и покидать место преступления запрещено.
        - И вам доброй ночи, Юстас Валерьевич, - Распутина фыркнула. - Вот кого-кого, а вас не ждали.
        - Тела заберете только после того, как мои люди все осмотрят и возьмут образцы. А вы, - жутковатый старик подошел к нам и свел руки за спиной, - проедете с нами.
        - Исключено!
        Интересно, здесь весь бомонд соберется, или только половина?
        Под свет фонаря шагнул немолодой, но могучий как дуб мужчина в белом кителе с эполетом и аксельбантом на левом плече.
        Судя по широченной спине и крепким ручищам, он не понаслышке знал, каково крутить рулевое колесо в шторм и качать помпу в затопленном трюме.
        Это вам не штабная крыса, а настоящий боевой офицер - уж я-то брата по опасному ремеслу всегда узнаю.
        Вдобавок, выглядел визитер крайне статно и представительно - широкий подбородок, орлиный нос и шрам через закрытый повязкой глаз.
        Серебристые волосы собраны в хвост, а на поясе покачивался кортик, намекая на тесную связь с флотом.
        - Господин Генрих, - Юстас расплылся в ехидной ухмылке и насмешливо приподнял шляпу.
        - Моя дочь сейчас же отправится домой. Хватит с нее приключений.
        - Но она - важный свидетель.
        - Вам передадут ее показания в письменной форме. Идем, Рита.
        - Граф Кросс-Ландау, - особист нахмурился, почуяв, что добычу вот-вот выхватят из-под носа. - Вы мешаете следствию государственной важности.
        - Безопасность моей семьи поважнее будет. Или может вы сами хотите поставлять оружие и продовольствие за океан? Тогда вперед - могу соединить вас с императором в любой момент.
        А мужик-то знает себе цену - сразу две угрозы за один ответ, это сильно. Юстас прикусил язык, но я стоял рядом и слышал, как старик недовольно прошипел. Но деваться некуда - пришлось театрально поклониться и сдать назад.
        - Хорошо. Отчет - так отчет. Только не затягивайте. А ты, - Юстас склонился надо мной и прорычал так, точно собрался сожрать на месте, - уж точно не отвертишься.

* * *
        На рассвете черный воронок привез меня к зданию канцелярии на главной площади - пожалуй, единственном чистом и красивом месте Нового Петербурга.
        Белая плитка, фонтан с мраморными статуями, а по периметру - административные здания одно другого краше и наряднее.
        Кто был в историческом центре нашего Питера - тот сразу поймет, о чем речь.
        А кто не был - погуглите фотографии. А лучше съездите сами - оно того стоит.
        Но насладиться архитектурными изысками не дали - вывели под белы рученьки и сопроводили в кабинет начальника: мрачный, тесный, сплошь заставленный картотечными шкафами. Но хоть не в пыточную - уже хорошо.
        - Чай, кофе? - старик сел напротив и заправил лист в печатную машинку. - Или чего покрепче?
        - Нет, спасибо.
        - Ну, как знаешь, - он достал из стола графин с янтарным напитком и плеснул на фалангу в граненый стакан. - А я выпью. Итак, приступим, Гектор. Или лучше называть тебя капитан Старцев?
        На первый взгляд звучит как имя дебильного супергероя из комиксов.
        Но в мои-то года дослужиться до капитана - вполне неплохой результат.
        Особенно на войне, что длилась всего три года.
        Главное, чтобы не начали расспрашивать о прошлом, иначе посыплюсь так, что точно окажусь на дыбе.
        - Просто Гектор.
        - Хорошо, хорошо… - обер-прокурор сосредоточенно застучал по клавишам двумя пальцами - еще бы язык высунул для полноты картины. - Ты в городе уже вторые сутки, верно?
        - Да.
        Юстас оставил машинку, подался вперед и заговорщицки прошептал:
        - А не было тебя довольно давно. Значит, можно смело считать человеком со стороны. Так вот, как посторонний наблюдатель, но при том опытный военный, ответь-ка мне вот на что. Как высоко ты бы оценил вероятность сепаратистского заговора?
        - Что, простите? - ожидал услышать много чего, но чтобы вот так сразу - и про сепаратизм? Да уж, у кого что болит.
        - Заговор, - трясущаяся рука поднесла стакан к дрожащим губам. - Я здесь тоже недавно. Но почему-то кажется, что я единственный верный слуга императора. А все остальные - предатели и мятежники, продавшие родину за звонкую монету. А знаешь, каков следующий шаг тех, кто уже пресытился златом? Власть!
        Стакан с грохотом опустился на столешницу, словно молоток судьи.
        - Скажи, Гектор, ты верен императору?
        - Я верен родине, присяге и долгу, - ответил без малейших раздумий и промедлений.
        - Хорошо, хорошо… - ногти побарабанили по корпусу машинки. - Тебе я верю. Безупречная служба, орден и две медали, в рекомендациях сплошной восторг. Храбрый, решительный, рассудительный - превосходный офицер и достойный боевой товарищ.
        Как ни странно, то же самое относится не только к Гектору, но и ко мне.
        - Но вот за остальных я бы не был так уверен.
        - Остальных?
        - За твой род.
        - Мой отец скорее умрет, чем преступит закон. В это можете тоже смело поверить.
        - Так-то так, но пока что Андрея не проверяли на прочность. Не ставили в условия, в которых крайне сложно следовать привычным принципам. Слышал, совсем недавно ваш долг вырос на десять тысяч…
        - К чему вы клоните? - прервал эти пространные заходы вокруг да около, прекрасно понимая, куда все идет.
        - Любите прямоту? - Юстас усмехнулся и допил виски. - Я тоже. Поэтому предлагаю немного поработать на благо отчизны. И, возможно, спасти Североамериканскую колонию от независимости и последующей за оной войны. Я хочу, чтобы моя страна росла и крепла, а не дробилась на враждующие меж собой лоскуты. А вы?
        - Я тоже. Не сомневайтесь.
        - Тогда как насчет побыть моими ушами и глазами?
        - Хотите, чтобы я стал шпионом? - ухмыльнулся. - Что ж, и такой опыт у меня есть.
        - Славно, - старик откинулся на спинку и удовлетворенно кивнул. - Но для того, чтобы успешно шпионить, нужно втереться в доверие к знатным семьям. А для этого нужно подняться самому. А для того, чтобы подняться самому, нужно немного приспустить других. И начнем мы, пожалуй, с этого зарвавшегося подонка Кросс-Ландау. Долбаный немец, что он себе вообще позволяет? Никто! И никогда не смел мне перечить! Особенно всякие интриганы и заговорщики! Возвращайтесь домой и ждите дальнейших распоряжений, агент. На сегодня вся.
        - А как же нападение? - с удивлением посмотрел на чистый лист.
        - Это подождет, - Юстас погрузился в мстительные мечтания. - Цепочка уже запущена, фитиль подожжен, и наша задача выяснить, когда рванет. Вот что главное. Мы должны спасти наш город, нашу колонию и нашу империю прежде, чем огонь достигнет заложенной под троном бомбы.

* * *
        Старик явно болен.
        Стоило бы пойти в отказ, но у таких маниакальных личностей сильно завышено самомнение.
        И если потянуть за нужные ниточки, можно войти к нему в доверие и узнать куда больше, чем от дворян или рядовых жителей.
        К тому же, мы вроде как коллеги, так что настраивать против себя еще и секретную службу не самый благоразумный выбор.
        Лучше сделать вид, что идешь на поводу и полностью вверяешь себя его власти, а между тем начать свою игру.
        Но сперва неплохо бы поесть и отдохнуть. И не успел я подумать, как найду дорогу домой, как из-за ограды донесся встревоженный оклик:
        - Братик!!
        Афина кинулась ко мне и повисла на шее. После отстранилась и внимательно осмотрела округлившимся глазами.
        - Ты ранен? Тебя пытали?
        - Нет. Мы просто пообщались.
        - Точно? - девушка снизила голос. - Говорят, этот Юстас убийца и садист, а к тому же…
        - Тише! Ты бы это под его кабинетом еще бы сказала, - приложил палец к ее губам, чтобы отвести от сороки беду, но сестренка почему-то густо покраснела и на миг потеряла дар речи.
        - П-прости…
        - Да ничего. Ты на машине?
        - А? - она захлопала ресницами, точно я спросил, нет ли у нее личного дирижабля или парохода. - Пешком, конечно. Папа давно распродал все мобили.
        - Знаешь, так даже лучше, - подставил ей локоть, отчего милашка покраснела еще гуще. - Люблю прогулки.
        - Ага! - Афина повисла на руке. - Вон уже чуть не догулялся. Весь город гудит, что на вас напали. Что ты вообще делал в подворотне вместе с магистром?
        - А что, ревнуешь?
        Похоже, эта шутка зашла слишком далеко. Спутница хмуро уставилась на меня, после чего проворчала:
        - Дед, ты нормальный вообще? Или в армии так соскучился по женской ласке, что уже на сестру заглядываешься? Мы, конечно, сводные, но должна же быть мера!
        - Мы сводные? - на полном серьезе спросил я и слишком поздно понял, что Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу.
        Тонкие брови почти сошлись на переносице, скулы заалели еще ярче, а губки надулись… а затем расплылись в добродушной улыбке.
        - Ты никогда не умел шутить, - Афина шлепнула меня по плечу.
        Что ж, на этот раз опасность миновала, но лучше думать наперед, а то вместе с новым молодым телом обильно фонтанируют и гормоны, туманя старый прожженный войнами и болью разум.
        Сложно совладать с собой, когда так и подмывает подурачиться, а рядом цокает балетками весомый повод ненадолго включить беззаботного мальчишку.
        - Кстати… - прошептала рыженькая столь заговорщицким шепотом, что Юстас наверняка бы впал в истерику. - У меня завалялось немного монет. Так что с меня чай и булочки, а с тебя - истории.
        - Про войну? - тяжело вздохнул.
        - А как же! Только не нуди, что там только смерть и кровь. Не поверю. Думаю, у тебя полно баек про медсестер и раненых солдат. Про поцелуи на перроне перед отправкой на фронт. Про письма домой. Про ожидание скорой встречи. Это же так интересно! Такое только в романах прочтешь, но книги нынче слишком дорогие…
        Побывай она на войне хотя бы день - вмиг бы забыла об этих глупостях.
        А так же о сне, покое и аппетите.
        Похоже, сестренку держат на таком коротком поводке, что она и света белого не видела, вот и навыдумывала всякой чепухи.
        Потому что после поцелуев приезжают пустые вагоны.
        Вместо письма однажды приходит похоронка.
        А ожидание встречи сменяется слезами на могиле.
        В войне нет ничего романтичного.
        Но разве объяснишь это девчонке, сиднем просидевшей в доме большую часть жизни.
        Мы спустились к базарной площади, выискивая подходящее по цене и статусу кафе.
        И тут я услышал приглушенные хлопки, а на глаза попалась выжженная на доске надпись: «Стр?лковый тиръ».
        Булки и чая, конечно, хотелось больше, но почему бы хоть немного не поубавить прыть юной егозы.
        Может, после оглушительного грохота и дрожи в руках на толику представит, каково днями и ночами наслаждаться этими звуками.
        И поймет, что лучше всеми силами стремиться к миру.
        К тому же, во внутреннем кармане пиджака нашлась мятая пятирублевая банкнота - солидные деньги по нынешним меркам.
        - Хочешь воевать? - остановился у двери и указал на вывеску. - Так пошли, постреляем.
        - Ой… - девушка испуганно прижала руки к груди. - Даже не знаю. Я не пробовала.
        - Ну так попробуешь. Соскучилась без приключений? Вот тебе приключение.
        - Ну… хорошо. Попытка не пытка.
        Прыти поубавилось уже с порога, и все же мы вошли в полуподвальное помещение с низким потолком и ростовыми мишенями вдали. На стене висел прейскурант: рубль за десять пистолетных патронов или три винтовочных.
        Толстый старик в фартуке и картузе принял деньги и указал на спрятанный под витринным стеклом арсенал - от нагана до трехлинейки. Был там и совсем крошечный дамский револьвер, легко уместившийся бы на ладони. Афина сразу же указала на него.
        - А чего такой маленький? - произнес с усмешкой. - На войне таких маленьких нет.
        - Ну, Гек! - наигранно взмолилась Афина. - Дай хоть из этого попробую.
        - Ладно, трусишка, - навык лишним не будет, особенно если в городе нынче действительно так опасно. А судя по тому, что случилось ночью, можно в этом не сомневаться. - Умеешь хоть?
        - Ну… - сестра сжала кроху обеими руками и навела на мишень. - Вроде как.
        - Не торопись, - придержал плечо ладонью, но красотка наоборот вздрогнула и попыталась отстраниться. - И не дергайся, а то ещё себя подстрелишь. Чтобы крючок пошёл плавней, взведи курок. Знаешь, где что?
        - Да… - спутница опустила большой палец в углубление и провернула барабан. - Страшно… Сильно бахнет?
        - А как же, - подзадорил подругу. - Ты же мечтаешь о войне. Вот, давай.
        - Ну Гееек… Давай ты, а я посмотрю. - Афина положила прикованный к цепочке револьвер на стол и спешно зажала уши ладонями.
        - Нет, - повертел пальцем перед её лицом. - Стреляй. А то мало ли что, а ты и защититься не сможешь.
        - Что, например? - испугалась рыжая.
        - Стреляй, или мы уйдём, - пришлось ненадолго включить командира. - И так всю ночь на ногах.
        - Прости, - Афина тут же взяла оружие. - Я представлю, что эта фанера - тот, кто на тебя напал.
        Мелкаш едва щелкнул, но девушка ойкнула, вздрогнула и чуть не выронила ствол из вспотевших рук.
        Я поймал её за плечи, встал вплотную и велел снова навестись на цель.
        - Громко?
        - Н-нет…
        - Страшно?
        - Немного.
        - Целься и стреляй. Пока не попадёшь хотя бы раз - не уйдём.
        - Эт вы правильно свою барышню муштруете, - ухмыльнулся старик. - Стрелять нынче всем надобно - даже детям.
        - Б-барышню? - возмутилась сестра, но я легонько подтолкнул её в спину.
        - Давай, не отвлекайся. Покажешь хороший результат - расскажу военную байку.
        Афина, попискивая и хохоча, высадила весь барабан. Но от предложения перейти к калибру покрупнее наотрез отказалась. Высадив последние патроны, мы забрали сдачу и зашли в первое попавшееся кафе.
        С учётом заначки денег хватило на плотный ирландский завтрак, пирожные и свежесваренный кофе. Пока ждали заказ, рассказал забавный случай, как срочник решил разогреть паёк на примусе и случайно спалил танк. Афина засмеялась, а затем без иронии спросила:
        - Гек, а что такое танк?
        Чем навела меня на далеко идущие размышления.
        - Это такая боевая машина с пушкой, - ответил первое, что пришло на ум. И этого вполне хватило, хотя милашка, скорее всего, представила роскошный кабриолет с сорокопяткой в кузове.
        Она хотела спросить что-то ещё, но к нам без спроса подсел мужичок за тридцать в грязном зелёном кителе. От бойца страшно несло перегаром и кислым потом, а левый рукав был завязан узлом чуть выше локтя.
        - Здравия желаю, служивый, - прогудел забулдыга. - Я узнал твою морду. Ты тот дворянчик, что выжил при крушении. Да ты теперь знаменитость. Жрёшь и пьешь, тискаешь девок, а полсотни наших ребят кормят рыб. А всё почему? Потому, что не повезло родиться с даром. Потому что вы, благородные, жаритесь промеж собой. Блюдете, суки, чистоту крови. Не удивлюсь, если эта девка - твоя сестра.
        - Мне тоже жаль погибших, - спокойно ответил, не собираясь ни отвечать на пьяный базар, ни драться с калекой. - Позволь нам тебя угостить.
        - Да срать я хотел на твои подачки! - инвалид смахнул со стола тарелку. - Не все тут псы! Не все будут ползать пред тобой на брюхе. Здесь ещё остались люди с честью! Пусть эта честь дорогого стоит.
        Мужик рывком обнажил культю и продолжил распаляться.
        - И однажды эти люди соберутся вместе. И пошлют вас всех на хрен. И дворян, и богачей, и самого императора, и станут жить по своей во…
        Я встал и ударил мужичка под дых. Несильно, только для того, чтобы тот заткнулся. После чего взял за шиворот и вытащил в ближайшую подворотню. Где усадил на деревянный ящик и протянул все деньги, что остались.
        - На. Выпей, поешь, отдохни. Только не трепи языком, пока не оказался на виселице, или как тут у вас казнят предателей!
        Солдат вытаращился, открыл рот, да так и остался сидеть с протянутой рукой, где блестела горсть монет. Я оправил пальто и вернулся в кафе, и посетители смотрели на меня совсем иначе. Как на подонка и мерзавца, возомнившего себя вершиной мира и готового втоптать в грязь всех, кто осмелится оспорить мою власть и статус.
        - Идём, - протянул Афине руку. - Вот она - реальная романтика. А не та, что пишут в книгах.
        Мы прошли всего несколько шагов, прежде чем от толпы отделился человек в черной мантии и заступил нам дорогу.
        - Капитан Старцев? - сухо спросил незнакомец.
        - А кто спрашивает? - я насторожился, вырисовывая в уме колдовской щит.
        - Я из Академии. Магистр Распутина хочет вас видеть. Немедленно.
        Вот и отдохнули, и перекусили.
        Глава 5
        Из внутреннего двора Академии выставили всех охранников, студентов тоже нигде не было видно.
        Вместо них всюду бродили агенты в строгих костюмах и кожаных плащах. Все - при оружии, причем многие не только с наганами, но и с новейшими полуавтоматическими карабинами.
        Нас остановили у ворот - меня пропустили, Афине велели ждать снаружи.
        - Далеко не уходи, - предупредил я.
        - Посижу вон в том кафе, - девушка насупилась, явно огорченная прерванной прогулкой. - Надеюсь, в этот раз никто не полезет в драку.
        - Если что - беги сразу сюда.
        - Не волнуйтесь, капитан, - уверил хмурый мордоворот в защитных очках. - Мы свое дело знаем. Третий пехотный, ранили под Порт-Артуром.
        Кивнул боевому товарищу и вошел в холл. Второй агент проводил меня на ярус выше - в просторный кабинет, большую часть которого занимал круглый стол из красного дерева.
        За столом сидело немало уже знакомых мне лиц.
        Андрей Старцев степенно наслаждался крепким кофе, держась так, словно спину заклинил приступ ревматизма.
        Орест Пушкин то и дело промокал платочком бисеринки пота с бульдожьих щек и коротких усиков под мясистым носом. Полицмейстера можно понять - в комнате царила духота, а расстегивать китель при столь высокой публике ни в коем случае нельзя, даже на верхние пуговицы.
        Адмирал Генрих Кросс-Ландау, казалось, обратился в восковую фигуру, столь недвижимо он сидел, уставившись в никуда остекленевшим глазом.
        А вот красноволосая дочурка места себе не находила, хоть и старалась не опозорить родителя излишне нервным поведением.
        Но искусанная губа и побелевшие пальцы, намертво вцепившиеся в спинку отцовского кресла, выдавали сильнейшее волнение.
        Дмитро Хмельницкий - косоглазый крепыш с манерами сельского мафиози - наоборот, развалился, как у себя дома, и хрустел сушками, коими набил оба кармана безразмерного плаща.
        Шестого заседателя я не знал и поначалу принял его за южанина из-за черных волос, глаз и тонких итальянских усов.
        Пока по косвенным признакам не понял, что смуглая кожа - это загар вкупе с въевшейся угольной пылью.
        О долгой работе в шахте напоминали и толстенные мозоли, полностью покрывшие ладони. И въевшаяся в руки грязь, которую можно отмыть с тем же успехом, что и татуировку.
        Даже лицо незнакомца - квадратное, мощное, скуластое, - словно вырубили из каменной глыбы, как и мышцы под простецкой клетчатой рубашкой и жилеткой.
        Должно быть, это кто-то из Земских, вот только я представлял их разжиревшими эксплуататорами, а не выходцами из рабочего класса.
        За всем этим бомондом, куда, как ни странно, все еще входил мой род, из угла наблюдал канцлер. Юстас смертной тенью возвышался над дворянами, а шустрые крысиные глазки всеми силами пытались вычислить предателей и заговорщиков.
        - Все в сборе, - произнес особист. - Магистр Распутина, ваш выход!
        Вскоре вошла волшебница и заняла последнее свободное кресло - аккурат напротив моего.
        И положила на стол изысканный портсигар из окованного золотом малахита.
        Но судя по обилию тайных знаков на крышке и стенках, это не просто дорогой аксессуар, а некий колдовской артефакт.
        - Мы изучили тела существ, что напали на Гектора и Риту. И я назвала их существами не просто так.
        Ведь это не полноценные чародеи, но уже не люди. Я не знаю, как именно создали этих мутантов - магией, технологией или алхимией.
        Но еще никогда - за все четыре сотни лет, я не видела более омерзительного и противоестественного изменения, чем это. Тот, кто создал этих тварей, покусился на сами основы нашего мироздания.
        Согласно которым, магия достается лишь лучшим из лучших и передается из поколения в поколение с тех незапамятных эпох, когда боги ходили среди людей. Но тот, кто осмелился сотворить подобное, - женщина повысила голос, и несмотря на затянутое вступление, никто не осмелился ее прервать, - возомнил, что даром можно наделить кого угодно. Даже пьяницу или бродягу. Мы разрезали тела на кусочки, и нашли в мозгах вот это.
        Распутина открыла табакерку, и все как завороженные уставились на россыпь рубиновых капелек, похожих на подсвеченные изнутри гранатовые семечки.
        - Мы назвали это вещество манородом, - продолжила колдунья, и с каждым словом ее тон становился все злее и надменнее, будто каждый из собравшихся нанес ей страшное оскорбление. - Потому что оно содержит в себе природную колдовскую энергию.
        Вот только в природе ничего подобного не встречается - и встречаться не может. Магия - это эфирная сила, исходящая из душ избранных наследников и питаемая самой Вселенной.
        Но кто-то… - зубы скрипнули, а пальцы сжались в кулаки, - научился добывать ее, концентрировать и кристаллизовать. И любой - даже безродный ублюдок - может вкусить манород и обрести Дар.
        Нестабильный, неумелый, опасный, но вполне способный доставить немало неприятностей. Но это пока. Видимо, вещества еще слишком мало, и его используют только в крайних случаях.
        Но что если манорода станет много? Что если кто-то добудет его столько, что напичкает целую армию? Вы представляете, что произойдет, если кто-либо заполучит несколько тысяч обученных колдунов?
        И без того гнетущее молчание сменилось гробовой тишиной. Никто не смел не то что рта открыть, а дышать громко, продолжая таращиться на алые капли. И только Дмитро осмелился первым подать голос, да вдобавок еще и взял одно зернышко и поднес к лицу.
        - Так це шо виходить - вроде философского каменю? Тiльки алхимики хотiли перетворювати свинец у золото, а цi гниды - людин у чаклунiв?
        - И это еще не все, - Распутина подалась вперед. - Точно такие же капли нашлись среди обломков «Титаника».
        Значит, на борту была не взрывчатка. А человек, превращенный в бомбу.
        Бомбу, которую невозможно отследить и обнаружить. Бомбу, которую можно доставить куда угодно.
        Только представьте, - магистр рассердилась настолько, что темные локоны приподнялись и закачались, точно женщина медленно погружалась в воду, - что ваша горничная, охранник или водитель случайно выпьет или съест манород. Или не случайно. Вы сядете в машину или за обеденный стол. И тут - бам!
        Под потолком с грохотом револьверного выстрела взорвался небольшой - с лесной орех - огненный шарик. Визитеры разом вздрогнули - даже стойкий и непокорный адмирал сглотнул и поправил впившийся в горло воротник.
        - Но кто и как создал эту… ересь? - процедил Орест - бледный, как шелковый платок.
        - Кто - увы, неизвестно, - процедила волшебница. - А вот как - догадайтесь сами.
        Дворяне переглянулись, и я озвучил то, о чем давно подозревал:
        - Пропавшие ученики, - тихо произнес и покачал головой.
        - Господи… - Рита в ужасе распахнула глаза.
        - Да, - Распутина кивнула. - Мы тоже так думаем. Это слишком очевидный ответ.
        - Так значит, Альберт у них! - Генрих вскочил, чуть не опрокинув кресло, и вцепился в кортик. - Так чего мы ждем?! Надо немедленно объявить военное положение. Оцепить город и ввести войска. И перевернуть вверх дном каждый дом, каждый подвал, пока не найдем этих ублюдков!
        - Успокойтесь, - пришел черед особиста выйти на авансцену. Юстас вышел из тени и не без удовольствия проскрипел: - Я пообщался на эту тему с госпожой Распутиной. Переговорил с профессурой из Академии Наук.
        И с парой видных изобретателей из столицы. И все как один заявили, что в домашней лаборатории такое не провернешь.
        Нужны огромные ресурсы, оборудование, каналы поставок, черная бухгалтерия, а самое важное - деньги. И даже самый крупный бандитский клан не имеет и сотой части всего этого.
        А значит, - старик аж раздулся от восторга, - похититель и заговорщик среди вас.
        - Да как вы смеете?! - снова вскочил Кросс-Ландау.
        - Дiд, пий лiки…
        - Я бы тоже выпил, - Орест схватился за сердце. - Ох-хо-хо…
        - Приехали, - процедил Земской.
        Отец же тяжело вздохнул и закрыл лицо ладонью.
        - Не волнуйтесь, - Ратников осклабился. - Это лишь одна из версий. Доказательств мало и все - косвенные, умозрительные. Но сколь веревочке не виться, а на виселице кто-нибудь да окажется…
        - Вам бы только вешать! - не унимался адмирал. - А мой ребенок в лапах этих тварей! И неизвестно, жив ли еще…
        Рита не удержалась от всхлипа и быстрым шагом покинула комнату, чтобы не реветь у всех на виду. Распутина вышла следом, посчитав, что ее роль в заседании закончена.
        - Не волнуйтесь, господа, - Юстас же растягивал как мог свой звездный час. - Мы приложим мыслимые и немыслимые усилия, чтобы найти врагов короны и вернуть ваших отпрысков домой. Но и от вас требуется максимальное содействие. Если вы не против, мои люди обыщут ваши заводы и предприятия.
        Возражений не последовало, хотя судя по злобным взглядам, инспекция мало кому пришлась по душе. Но возмущаться - значит навлечь на себя подозрения, и представители семейств благоразумно предпочли промолчать.
        Однако если Юстас прав, очень скоро истинный заговорщик занервничает, попытается замести следы и выдаст себя с потрохами.
        Хороший план. Старик хоть и выглядит безумным, но не забыл основ своего дела и выбрал третий вариант - провокацию, оставив подкуп и шантаж на потом.
        Осознав, что буря миновала и никого не скрутят прямо на месте, благородные доны осмелели и принялись обсуждать услышанное. Меня же бесполезная болтовня не сильно волновала (а полезную при злейших конкурентах не озвучивают), поэтому покинул кабинет вслед за магистром. Важно лишь одно: фигуры выставлены на доску, игра началась.
        Хотел уже спуститься в холл, но тут заметил Риту. Девушка сидела на подоконнике высоченной стрельчатой бойницы, баюкая на ладони двустворчатый золотой кулон.
        Слева с овальной фотокарточки смотрел щуплый подросток болезного вида с темными кругами под умными, проницательными глазами.
        Зачесанные назад волосы, вздернутый острый подбородок, галстук-бабочка - вылитый поэт Серебряного века.
        Справа же находился снимок юной особы, в которой далеко не сразу узнал новую знакомую.
        А все потому, что леди Кросс-Ландау щеголяла обнаженными плечами и золотистым корсетом, а курчавые локоны расплавленной медью стекали на грудь.
        - Это фото после вступительных экзаменов, - девушка захлопнула кулон и сунула за пазуху. - С тех пор прошла целая вечность.
        - Твой нынешний облик мне нравится больше, - улыбнулся и сел рядом, решив не оставлять подругу в горести. А то мало ли - высота тут приличная, а на земле плитка и гравий.
        - Не лучшее время для флирта, - она шмыгнула и утерла влажные глаза. - Надо искать Альберта. Или хотя бы то, что от него осталось…
        - Не думаю, что его убили. Магов очень мало. Если из одного чародея получается одна гранула манорода, то смысла во всей этой затее вообще нет. Размен один к одному ничего не даст. А если заговорщикам действительно нужна армия, они будут беречь пленников как можно дольше.
        Рита вздохнула и опустила голову.
        - Спасибо за добрые слова. Но верится в них с трудом.
        - Главное - не кисни. И будь предельно осторожна. Не выходи в город без охраны. А лучше найми колдунов. И внимательно наблюдай за всем, что творится в Академии.
        - Думаешь, заговорщики из наших? - Рита насторожилась.
        - Не факт, - огляделся и, убедившись, что никто не подсматривает, прошептал: - Но шпики и соглядатаи здесь точно есть. Ты не собиралась вчера задерживаться допоздна. Это я тебя отвлек, а я никому не говорил, что собираюсь взять урок.
        И тем не менее, нам устроили засаду. Они знают, что ты не остановишься, пока не найдешь брата. Значит, ты - следующая цель. На твоем месте я бы вообще не покидал эти стены, но ты же все равно не послушаешь.
        - Не послушаюсь, - волшебница уверенно покачала головой. - Я дала слово, что найду брата. И сделаю это любой ценой.
        - Понимаю, - встал и оправил жилетку. - И уважаю твой выбор. Но будь осторожна. И завязывай с ездой по подворотням.
        - Да уж придется, - она кисло улыбнулась. - Мотоцикл вдребезги, а новый привезут неизвестно когда. Но все равно спасибо за помощь и поддержку. Пусть и никак не возьму в толк, зачем тебе во все это ввязываться.
        - Эти ублюдки отправили на тот свет полсотни моих сослуживцев, - соврал на голубом глазу, хотя прекрасно понимал, что значит терять боевых друзей. - Полсотни парней, что вернулись из ада, чтобы погибнуть за полчаса до родной земли… - для верности добавил немного драмы. - Да и моя семья тоже в опасности, как и любой другой чародей. Не знаю, что предатели задумали на самом деле, но у меня полно мотивов, чтобы найти их и уничтожить.
        Девушка взглянула на меня с теплотой - ее определенно впечатлила пылкая речь.
        - Что ж… учту.
        - В общем, не теряемся. А сейчас мне пора - сестра ждет.
        - А меня - ученики. Если узнаю что-нибудь важное - обязательно сообщу.
        - Взаимно. Ну, до встречи.
        - Пока, Гектор. И если вдруг понадобятся дополнительные занятия - ты знаешь, где меня найти.
        Я взял под несуществующий козырек и зашагал к лестнице. Миновал запруженный агентами холл и вышел за ворота. В кафе, куда собиралась пойти Афина, ее не было.
        - Она ушла минут двадцать назад, - сказала официантка.
        - Сама? Или с кем-то? - ладони обожгло скользким холодом, а сердце сковало тревогой.
        Сестра хоть и не родная, да и вообще мы едва знакомы, но точно не заслужила таких проблем. Добрый, светлый и наивный человечек, во многом пострадавший из-за моей болтливости и недальновидности. Надо было оставить ее рядом с особистами и не разрешать отходить ни на шаг - тогда, глядишь, все бы обошлось.
        - Сама. Ранним утром у нас почти нет клиентов. Она выпила чаю с эклерами, посидела немного и удалилась. Куда - не знаю.
        - Если вдруг вернется, - прекрасно же знал, что не вернется, - передайте, чтобы ждала у Академии.
        - Да, господин.
        Я снова окунулся в растущий людской поток.
        Город быстро просыпался, тут и там бродили лоточники, грузчики, дворники.
        Еще немного - и пестрый гомонящий поток смоет все следы.
        Пока еще есть время, можно попробовать отыскать их самому, но вряд ли успею. Взвесив все за и против, я со всех ног рванул в обитель колдунов.
        Представители знатных родов уже спустились в холл. Юстаса среди них не было, а обратиться я хотел именно к нему.
        Во-первых, не стоило оглашать столь щепетильные новости при всех, ведь это могло как спугнуть заговорщиков, так и поставить под удар мой род.
        Потеря дочери ослабит и без того шаткое положение Андрея, и многие задумают если не добить Старцевых до конца, то загнать себе в услужение.
        Во-вторых, бойцы канцелярии находились поблизости в значительном количестве - послать их на поиски куда быстрее, чем ждать городовых, а на счету каждая минута.
        Поэтому пулей взлетел по ступеням и едва не сшиб с ног особиста, вальяжно шагающего по лестнице.
        - Афина пропала, - процедил я. - Возможно, ее похитили. Прикажите агентам обыскать район.
        - Ты уверен? - старик взглянул поверх очков. - Может, она просто ушла домой? Или отлучилась в дамскую комнату?
        - Не знаю, но лучше проверить. Агенты рядом - просто прикажите им.
        - Я бы приказал. Но это будет выглядеть так, будто канцелярия оказывает услуги представителю конкретной семьи. А я предпочитаю оставаться над сварой, а не присоединяться к ней. Да еще и приняв чью-либо сторону.
        - Да причем тут свара?! Это уже не клановая грызня! Это дело государственной важности. И вы обязаны отреагировать!
        - Вовсе нет, - собеседник равнодушно пожал плечами. - Если кто-то заблудился - обращайся в полицию.
        - Юстас! - повысил голос, чуть не перейдя на крик, но быстро взял себя в руки. - Чего вы хотите?
        - А вот это, молодой человек - другой разговор. Вам нужна от меня услуга неофициального характера, верно? А мне нужна неофициальная услуга от вас. Такая, про которую говорят в случае провала - мы вас никуда не посылали, ни о чем не просили и вообще впервые видим.
        - Что именно вам нужно? - я начал терять терпение.
        - Мне нужно, чтобы вы установили слежку за Кросс-Ландау. И лучше всего начать с Риты - ходят слухи, вы с ней не просто так катались ночью.
        - Вы всерьез их подозреваете? - хмурые брови невольно полезли на лоб.
        - Я подозреваю всех без исключения, - старик самодовольно ухмыльнулся. - Но сейчас речь не о заговоре, а о кое-каких делишках и махинациях при дворе старого адмирала. В частности, о его связи с пиратами и контрабандистами. Ну так что, договорились? Небольшая слежка в обмен на моих агентов.
        - Договорились, - проворчал без особого удовольствия. - Даю слово.
        - Вот и отлично. Сейчас мои ребята перероют весь район.
        Но несмотря на тщательные поиски (люди Ратникова действительно приложили максимум усилий), Афину так и не нашли. Ни следов, ни свидетелей - ничего.
        Девушка как сквозь землю провалилась, а я же помимо прочего записался в сексоты к старому лису, который и близко не так прост, как кажется.
        - Зачем?! - отец смял котелок и зажмурился до рези в глазах. - Зачем ее похищать, она же не маг?
        - Не знаю, - подошел к нему и сжал плечо. - Но я ее найду - клянусь.
        - Иногда мне кажется, - Андрей рывком освободился и отступил на шаг, - что лучше бы ты тоже погиб на том проклятом дирижабле. Ты всегда приносил в нашу семью беду.
        Настоящий Гектор Старцев наверняка бы расстроился до глубины души после таких слов от родителя. Я же просто стоял и смотрел, как «Чехов» удаляется хромающей походкой.
        Выждав немного, отправился следом, старательно запоминая дорогу.
        Мы спустились к океану, отойдя от центра километров на пять, и оказались в узком квартале, зажатом между портом и заводами. В тупике между двух пятиэтажек стояло наше родовое гнездышко - двухэтажный особняк, выглядящий, как декорация из фильма ужасов.
        Стоило мне свернуть на захламленную улочку, как навстречу шагнули четверо молодых ребят в замызганных плащах и грязных картузах. Шмыгая разбитыми носами и поигрывая раскладными ножиками, малолетние «острые козырьки» приблизились и перекрыли путь.
        - Здорово, дядя, - просипел самый старший и рослый, закинув на плечо кривую трость с тяжелым ржавым набалдашником. - Далеко собрался?
        - А ты, собственно, кто? - решил немного подыграть. - И с какой целью интересуешься?
        - Мы - сборщики налогов, - верзила сплюнул через наполовину сколотый передний зуб. - Хочешь пройти - плати рубль. Хочешь уйти - гони два.
        Дореволюционные гопники осклабились и захихикали в предвкушении скорой поживы.
        - Справедливые расценки, - усмехнулся, нацелившись на латаные-перелатаные штаны главаря. - Но я не собираюсь платить тому, кто ссытся от одного моего вида.
        - Ч-что?
        Парнишка изменился в лице, чувствуя теплую влагу между ног.
        Я поддал напора, и ручеек зажурчал по брусчатке. Разбойник вытаращил глаза и схватился за пах в тщетных попытках перекрыть струю.
        Запрыгал, затопал на месте со столь изумленной физиономией, что подельники не удержались и схватились за животы.
        - Это не я! - вожак чуть не плакал. - Оно само!
        - Конечно, само! - дверь ближайшего подъезда с грохотом распахнулась, и на крыльце показался Марк.
        Застегивая на ходу ширинку, брат подошел к нам и отвесил «ссыкуну» звонкую затрещину.
        - Ты че, Петруха, своих не узнаешь? Это же Гектор!
        - Д-дядя Гек? - пролепетал юнец.
        - Ага. Он в твоем возрасте на войну ушел и только сейчас вернулся. Его и впрямь хрен узнаешь, так что на первый раз косяк прощаю. Но если оплошаешь снова, в трусах будет уже не вода - с колдунами шутки плохи.
        - П-простите! Больше не повторится - зуб даю!
        - Брысь отсюда!
        Ребятки разбежались по подворотням, а мы с Марком направились к дому.
        - А где Афина? - брат повертел головой. - Она же пошла за тобой в участок.
        - Афину… - вздохнул, собираясь с мыслями, - похитили.
        - Что?! - Марк распахнул рот и выпучил глаза, что тот гопник минуту назад. - Как?!
        Хотел ответить то же, что и отцу, как вдруг нас окликнули:
        - Капитан! Капитан!
        Оглянувшись, увидел на границе проулка мальчишку лет десяти - грязного и чумазого настолько, что под слоем копоти терялись черты лица. Мальчик сжимал в кулачке конверт.
        - Капитан, вам письмо!
        Он бросил ношу и со всех босых ног припустил прочь. Я же взял послание и осторожно прощупал - ничего подозрительного, просто лист бумаги. И на листе корявыми печатными буквами красовались всего два слова:
        НЕ ЛЕЗЬ
        А в правом нижнем углу будто гербовая печать алела сургучовая клякса, к которой приклеили тонкую рыжеватую прядь.
        Глава 6
        - Кто дал тебе это письмо? - схватил мальчишку и развернул к себе.
        - Какой-то дядя… - малец сразу пустил слезы.
        - Какой именно? Опиши его.
        - Высокий, с усами, в котелке. Отпустите, пожалуйста, я ничего не сделал!
        - Забей, - Марк сплюнул. - Дядей с усами и в шляпах тут через одного.
        - Извини.
        Я сунул бродяжке десять копеек и выпрямился. В одном брат прав - расследование зашло в тупик. Причем настолько глухой, что искать похитителей бесполезно.
        А значит, надо сделать так, чтобы похитители нашли тебя. Но в одиночку устраивать охоту на живца слишком опасно. Неплохо бы заручиться поддержкой влиятельной семьи, у которой есть и рядовые стрелки, и чародеи.
        Лучшего варианта, чем Кросс-Ландау, и представить сложно. У них тоже есть мотив рискнуть ради пропавшего наследника. Тем более, что мы неплохо сдружились с Ритой.
        Вот только по здешним порядкам права голоса она не имеет никакого, и прежде чем идти на переговоры, нужно придумать подарок для ее отца.
        А что может быть лучше для старого адмирала, чем избавление от назойливой проблемы.
        Для этого придется немало побегать по всему городу. Пеший троллейбус или общественный транспорт для оперативных мероприятий не годятся, поэтому я склонился к приунывшему Марку и сказал:
        - Нам нужна тачка. Есть на примете угонщики, которых не крышуют дворяне?
        - Ого, - парень расплылся в широченной улыбке, едва почуял дуновение настоящей блатной романтики. - Вот такой расклад мне по душе.
        Мы прошли несколько кварталов по узким захламленным подворотням, прежде чем оказались у ворот затерянного среди складов и пакгаузов гаража.
        Рядом дежурили два ушлых мордоворота, из-за высокого кирпичного забора доносились стук молотков и скрежет монтировок.
        - Здесь тачки разбирают на запчасти, - прошептал брат, выглянув из-за угла. - Но если повезет, найдем что-нибудь целое.
        - Главного знаешь?
        - Лично - нет. Но шпана зовет его Механик. Мы пару раз толкнули ему снятые колеса.
        - Это очень опасный путь, - я натянул котелок на лоб. - Настоятельно советую взяться за ум, иначе плохо кончишь. Ну, а пока - смотри и учись.
        Я уверенной походкой подошел к воротам. Быки сразу напряглись и сунули руки за пазухи.
        - Че надо? - пробасил один - небритый и с гнилыми зубами.
        - Я к Механику, - спокойно посмотрел ему в глаза. - По личному делу.
        - И что за дело? - второй воровато огляделся, явно ожидая подвоха. - Что-то железа я при вас не вижу.
        - Верно. Потому что я пришел не сдавать машину. Я пришел ее забрать.
        Охранники переглянулись и разом выхватили наганы.
        - А ну канай отсюда, пес!
        - Да хрена с ним цацкаться? У него же на роже написано - легавый! Валим гада - и в печь!
        Бандит спустил курок - тихонько щелкнул пробитый капсюль, но выстрела не последовало. Верзила снова выстрелили - с тем же результатом, после чего в недоумении поднес оружие к лицу.
        И только тогда заметил, как из ствола и камор барабана сочится вода.
        - Какого?..
        - Это колдун! - напарник в ужасе отбросил ствол, словно я не намочил его, а окунул в коровью лепешку. - Шухер!
        - Стоять! - по-командирски гаркнул я. - Слушайте внимательно, если не хотите, чтобы ваша одежда вспыхнула, как бензин. Сейчас вы откроете ворота и проводите нас к Механику. И только попробуйте выкинуть какой-нибудь фортель - спалю здесь все дотла. Все поняли? А теперь гоните пушки. Не по масти вам такой калибр носить.
        - Охренеть… - Марк аж засиял от восторга. - Как же нам тебя не хватало! Вот теперь заживем.
        - Я делаю это не ради власти и денег, - строго произнес, нависнув над юнцом. - Пошли.
        Я сунул за пояс трофейный наган и зашагал по заваленному деталями двору. Угрюмые ребятки раскурочивали ворованные запчасти, смолили папироски и с опаской поглядывали в нашу сторону.
        Один здоровяк с пудовым гаечным ключом хотел было подойти, но идущие впереди бугаи замахали руками.
        Мы подошли к дальнему боксу, оборудованному под кабинет. За столом сидели трое господ вороватого вида и резались в покер. Среди них находился полный мужчина за сорок в белой рубахе с подтяжками. При нашем появлении он медленно выпрямился, но охранник пролепетал:
        - Позовите Механика. К нему колдун пришел.
        Мужик кивнул и скрылся за ширмой, отделяющей помещение от соседнего бокса. Вскоре оттуда вышла девушка лет двадцати двух - крепкая, невысокая, явно привыкшая к тяжелой работе.
        Из одежды на ней были короткие джинсовые шорты, армейские ботинки и клетчатая рубашка, завязанная узлом под небольшой грудью.
        Симпатичную мордашку обрамляли короткие темные волосы, а на щеках и лбу темнели следы от смазки и мазута. На макушке поблескивали бронзовой оправой сварочные очки.
        Девушка взяла недопитый виски, вытащила из пепельницы сигарету и вальяжно уселась в кресло.
        - Механик прибыл. Чего надо?
        - Хм… Не ожидал увидеть леди во главе банды угонщиков.
        - А я ожидала увидеть Земского или Хмельницкого, а не обнищавшего Старцева. Но, похоже, мое скромное предприятие привлекает только неудачников и голодранцев.
        - Мне нужна машина, - сразу перешел к делу, пропустив оскорбления мимо ушей.
        - Мне тоже, - она затянулась и пыхнула густым кольцом. - Представляешь?
        - Мне нужнее, - поймал кольцо в воздушный пузырь и сжал до размера бобового зернышка. - Веришь? Дело государственной важности. И если поможешь, государство закроет глаза на твои делишки.
        - Так ты снюхался с охранкой? - Механик с презрением фыркнула. - А я думала, падать вам уже некуда.
        - Машину, - я повысил голос, и кончик сигареты вспыхнул, как свеча.
        - Ладно, ладно! - окурок полетел в стакан. - Кончай со своими фокусами. Идем - покажу нашу ласточку.
        Мы вошли в гараж, и нашему взору открылся маленький аккуратный седан без крыши - нежно-розового цвета.
        - Здорово, - Марк усмехнулся. - Бабья тачка.
        - Перекрасим.
        Я взял ключ и завел мотор. Проверил сцепление, коробку передач, педали - все рабочее, все знакомое, только жесткое, как рычаги у танка. Пожалуй, если однажды займусь прогрессорством, начну с гидроусилителей.
        - Спасибо, - остановился у ворот и с благодарностью посмотрел на женщину. - Если наедет кто из безродных - зови. В первый раз помогу бесплатно. А коль захочешь крышу - за десять процентов договоримся.
        - А почему бы мне самой не податься за защитой к какому-нибудь знатному роду? Вот поджарят тебе жопу - узнаешь, как тачки отжимать и рэкетом заниматься.
        - Потому, что никто не станет связываться с Тайной канцелярией, - улыбнулся и многозначительно подмигнул. - Так что подумай.
        - Скатертью дорога, - Механик сплюнула под ноги и ушла в кабинет. - Сегодня мы без работы, мальчики, так что заводите граммофон. Будем пить, танцевать и рубиться в карты на раздевание!

* * *
        - Есть ли у Генриха проблема? - Юстас в задумчивости сложил пальцы домиком. - С одной стороны серьезные, а с другой - разрешимые? Думаю, это тебе подойдет.
        Обер-прокурор достал из папки заявление и положил передо мной.
        - Подводная лодка пиратов? - с изумлением прочитал я.
        - Скорее, диверсантов. По словам адмирала, это небольшая субмарина для ремонтных работ в пределах порта. Ее украли вместе с прочим грузом пару месяцев назад, когда корабль сел на мель в дюжине верст южнее города. Теперь эта лодка взрывает по ночам стоящие на рейде суда. В основном яхты, буксиры и прочую мелочь.
        Подплывает, ставит мину - и сразу на дно. Засечь ее до сих пор не удалось - заграждения тут не поставить, самим мешать будут. И другую субмарину из метрополии не вызовешь - делать им нечего, кроме как за всякой чепухой гоняться.
        Генрих теряет на этом мало денег, но сильно страдает репутация и самолюбие. Все-таки отставной флотоводец, герой Континентальной войны, а его водит за нос шайка янки.
        - Янки?
        - Если свидетели не врут - а мне они врут редко - на лодке красуется звездно-полосатый флаг. Да и больно ловко управляются с этой штукой. Сразу видно - бывалые подводники, а не пьяная матросня. Первую подлодку, кстати, изобрели в Штатах. Правда, она им не сильно помогла, - Ратников усмехнулся.
        - А ее что, сонар не берет? - спросил без задней мысли.
        - Кто, прости? - тем же тоном ответил собеседник.
        Ну да, действительно. В нашем мире гидролокатор изобрели только в 1912-м году.
        Хорошо, что в силу специфики службы я изучил немало средств пеленгации и обнаружения, так что со схемой сонара знаком.
        Но создать это устройство крайне тяжело без сложного радиотехнического оборудования и ученого, который в нем разбирается.
        - У вас на примете есть спец по физике и радиоэлектронике?
        - Есть, - сразу ответил Юстас. - Иностранец, но истово предан короне, что не раз доказал на войне с янки. Именно с этим человеком я общался по поводу манорода. Можете доверять ему так же, как и мне. Вот адрес.
        Я взял протянутую карточку и не смог сдержать улыбки.
        - Что-то не так? - нахмурился особист.
        - Все в порядке. Думаю, мы неплохо сработаемся.
        Надпись на визитке гласила:
        Н. Т?СЛА
        ФИЗИК-Т?ОР?ТИК
        ИМП?РАТОРСКЫЯ АКАД?МIЯ НАУК
        - И вот еще что, - сказал, уже встав из-за стола. - Я бы хотел оформиться официально. И получить кор… документы. Это значительно бы ускорило поиски.
        - Ни в коем случае, - Юстас нахмурился и покачал головой. - Официально я тебя знать не знаю. Если семьи пронюхают, что я благоволю твоему роду, проблемы будут у всех. Так что постарайся впредь не козырять сотрудничеством с канцелярией.
        - Вас понял. Спасибо за помощь.

* * *
        Лаборатория Теслы находилась за городом - в одиноком коттедже рядом с водонапорной башней.
        Башню сплошь оплели проводами, превратив в знаменитую катушку, а бак наверху превратили в утыканный громоотводами зеркальный купол, собранный из полированных восьмиугольных листов.
        Жгуты толстенных кабелей спускались из шара в пристройку рядом с домом. Там, судя по треску и голубым отсветам, вовсю кипела работа.
        Но когда я подошел к распахнутой настежь двери, то увидел клетку Фарадея почти на всю комнату, а под ней на шезлонге лежала невысокая стройная женщина недалеко за тридцать.
        Волосы - всклокоченные, каштановые, с прокрашенными светлыми прядями. На носу - темные сварочные очки. Из одежды - вельветовое бикини, довольно дерзкое и открытое для нынешних лет.
        Над прутьями, точно попавшие в ловушку птицы, неистово бесновались молнии, бросая на женщину яркие вспышки. Та же безмятежно попивала коктейль через соломинку и читала книгу.
        - Извините! - поднял руку, привлекая внимание.
        - Не приближайтесь! - строго бросила хозяйка. - Иначе сгорите дотла.
        - Я от господина обер-прокурора. Мне нужен Никола Тесла.
        - Никогда о таком не слышала, - проворчала в ответ, не отвлекаясь от чтения.
        - Но Ратников дал этот адрес.
        - Вас обманули. Или ввели в заблуждение. Николы Теслы здесь нет. И никогда не было. И я сильно сомневаюсь, что такой человек когда-либо рождался в этом мире.
        - Погодите… - я сразу все понял. Видимо, здесь та же ситуация, что и с Распутиной. - Это же вы знаменитый ученый-изобретатель?
        - Я ученая! - в раздраженном голосе скользнула злоба. - И изобретательница. А вы - бестактный мужлан и сексист.
        Странно. «Моему» Тесле сейчас должно быть чуть больше пятидесяти, а эта мадам выглядит гораздо моложе. Впрочем, чему удивляться, если временные рамки здесь ощутимо сдвинуты.
        - Прошу прощения. На самом деле, я весьма прогрессивных взглядов. Даже не представляете, насколько, - ухмыльнулся. - Но мне нужна помощь опытного физика.
        - Фу! - она захлопнула книгу и бросила на пол. - Почему вы не называете мужчин женскими прозвищами? Потому, что сразу схлопочете по лицу? Я не физик, а физиня! Проявите уважение или проваливайте!
        - Хорошо-хорошо… - отшагнул, с трудом сдерживаясь от смеха - физиня, блин. И докторесса наук. - Как вам угодно.
        - Вот и славно, - женщина немного остыла. - Какого толка помощь вам нужна?
        - Я хочу создать сонар. Он же - гидролокатор. Это прибор, который посылает на дно ультразвук средней частоты. Улавливает все, что отразилось, и отмечает расположение подводных объектов. Например, китов. Или затонувших кораблей. Или…
        - Подводных лодок… - Тесла потянулась к пульту с рычагом и выключила ток. После чего сняла очки и подошла ко мне, с интересом сверкнув лазурными глазами. - Вот с этого и стоило начать. Приятно встретить единомышленника, пусть даже и грязного сексиста. Как вас зовут?
        - Гектор Старцев.
        - Николь Тесла, - ученая протянула ладонь. - Вы тоже из Академии?
        - Да, но немного другой, - тепло улыбнулся и пожал руку. - Однако идей у меня - вагон.

* * *
        К особняку адмирала подъехали поздним вечером - все это время доводили до ума сонар.
        Николь тоже вызвалась поехать с нами, а иначе и вовсе отказалась отдавать прибор. Сказала, что как соавтор имеет полное право поучаствовать в полевых испытаниях этого невероятного и прорывного устройства, способного в одночасье перевернуть представления о подводной войне.
        По столь важному случаю ученая нарядилась в блестящий корсет, пышную кружевную юбку до колен, полосатые чулки и высоченный цилиндр, из серьезного изобретателя превратившись в персонажа Льюиса Кэрролла. Но кто я такой, чтобы осуждать вкус величайшего ума эпохи?
        Резиденция Кросс-Ландау находилась недалеко от порта и представляла собой укрепленную базу, способную выдержать длительную морскую осаду.
        Бетонный бастион широкой дугой выступал в океан, неся на себе мощную орудийную батарею. Под ней располагался причал, у которого покачивалась на волнах канонерка, снаряженная по последнему слову техники.
        На реющем темно-синем флаге красовался герб - астролябия и компас, а над ними - весы, как бы отражающие эволюцию торгового флота от незапамятных времен до сих дней.
        Над причальной башней парил небольшой дирижабль с гондолой на несколько человек. Внутренний двор был обнесен высокими стенами с вышками по углам, меж которых прохаживались хмурые ребята в черных бушлатах и беретах.
        Едва наша розовая прелесть затормозила у здоровенных стальных ворот, как с вышек на нас нацелили пулеметы и осветили прожектором, а один из охранников грозно крикнул:
        - Эй, там! Это частые владения. Стоянка запрещена! Уезжайте - или откроем огонь.
        - Меня зовут Гектор Старцев, - медленно вышел из авто, жмурясь от бьющего в лицо луча. - У меня важное дело к господину Кросс-Ландау.
        - Уже поздно! Адмирал не принимает.
        - Передайте, что я по поводу подлодки.
        На стене резко смолкли. Вскоре часовой связался с резиденцией по телефону, и после недолгого разговора ворота медленно расползлись в стороны.
        - Оружие оставьте в машине, - «бушлат» указал винтовкой на капот. - Что в чемодане?
        Николь как раз доставала тяжеленный саквояж, охая и кряхтя. Марк хотел помочь, но женщина глянула на него так, что парень отступил и невольно поднял ладони.
        - Радиостанция, - сорвал, не желая, чтобы завтра о нашем козыре прознал весь город.
        - Нельзя. У нас режим.
        - Можно, - Тесла достала из сумочки кожаную книжицу с золотым орлом на правом развороте и фотокарточкой с императорской печатью на левом. - У нас паспорт особого агента Тайной канцелярии.
        Ничего себе фифа. Такой палец в рот не клади.
        - Ладно, - нехотя буркнул наемник. - Но чемодан понесу я.
        - Уронишь - и я засуну тебя в такой же и утоплю на дне залива, - прорычала физиня.
        Мы зашагали по залитой бетоном дорожке к дому, больше похожему на бункер времен Первой мировой. Никаких излишеств и украшений, только защита и боевая мощь.
        - Гектор? - на крыльце показалась Рита в кожаной курточке поверх домашнего белого платья. - Афину так и не нашли?
        - Нет, - как же быстро здесь разлетаются слухи. Прогресс, фигли. - Мы здесь как раз по этому вопросу.
        - Проходите. Отец ждет.
        Генрих уже поел и сидел у камина с трубкой и стаканом рома. Горничные в спешке накрывали ужин для припозднившихся гостей, и хоть я падал с ног от голода и усталости, попросил убрать посуду. И взвалил на стол саквояж, но открывать пока не стал.
        - У меня к вам деловое предложение. Оно касается и вашего сына, и моей сестры. И, похоже, безопасности всех великих родов.
        Мы не сможем найти похитителей самостоятельно, поэтому я решил выманить их из укрытия, заставить сделать первый шаг. Приманкой буду я, но мне понадобится серьезное прикрытие.
        Возможно, - перевел взгляд на хмурую девушку, - с участием чародеев. Я понимаю - это непростая затея, и у вас нет никаких причин доверять мне самое ценное. Поэтому в знак доброй дружбы и благих намерений позвольте вручить вам этот подарок.
        Я точно фокусник откинул крышку и обнажил нутро, напоминающее раскуроченное и сваленное как попало радио. Из груды запчастей торчала вогнутая тарелка со складной антенной, а посередине блестела широченная колба трубки Брауна - прототипа кинескопа.
        В качестве органов управления служили выломанные из печатной машинки клавиши, припаянные ко всем переключателям и контактам.
        - Что это такое? - адмирал с удивлением подался вперед.
        - Сонар, - с восторгом произнесла Николь, которую так и подмывало прочитать лекцию часа на два.
        Поэтому я перехватил инициативу и продолжил:
        - С его помощью мы найдем и уничтожим вашего «Летучего янки».
        Генрих хотел что-то уточнить, но тут со стороны порта завыла сирена.
        - Что ж, - адмирал поднялся. - Сейчас и узнаем, на что способна эта штука.
        Как вам глава?;3
        Глава 7
        Канонерка отплыла в рекордные сроки - всего за полчаса.
        Пока раскочегаривали мотор, на борт поднялись две дюжины морпехов в полном вооружении. И даже адмирал успел переодеться в белоснежный китель с эполетами и аксельбантами, а через грудь перекинул темно-синюю портупею - в цвет флага - с тяжелой абордажной саблей. К ней прилагался кортик в локоть длиной, а если дело дойдет до перестрелки, на поясе висел крупнокалиберный револьвер.
        Когда мы добрались до трапа, нас догнала Рита в своем обыденном мужском костюме. Однако отец заступил ей дорогу и жестом указал на особняк.
        - И думать не смей. Твоя задача - охранять дом.
        - Но отец! Если идешь ты - пойду и я!
        - Нет! - Генрих громыхнул, точно старая мортира. - У меня с этими янки личные счеты. А ты делай, что велено.
        Девушка насупилась, сжала кулаки, но спорить не стала. Я оставил с ней Марка, чтобы не скучала. Да и лучше поберечь парня - мало ли, что случится в походе. Мы тем временем разложили гидролокатор на корме - между кассетами с глубинными бомбами.
        Под гул машин и плеск вспученной винтами воды Николь провела последнюю проверку и уставилась на донце кинескопа, где отразилась россыпь светящихся зеленых точек.
        - Вроде работает, - ученая в нетерпении потерла озябшие ладони. - Ну-с, начнем.
        Канонерка взяла курс на порт. Морпехи выстроились вдоль освещенных фонарями бортов.
        Корабль шел быстро, но все равно опоздал. Где-то за километр до крайнего причала раздался столь сильный взрыв, что палубу едва не выбило из-под ног.
        Над водой взмыл огненный столб, озарив качнувшиеся в разные стороны суда, и маломерный почтовый клипер раскололся надвое, точно «Титаник», и быстро погрузился на дно.
        По волнам замелькали пятна фонарей, вырывая из мрака обломки и обгоревшие ящики с посылками.
        Жертв, к счастью, не было - из-за проделок вражеских подводников ни один матрос не оставался на ночь на дальнем рейде.
        Но все эти поиски - бесполезны. У мины или таймер, или проводной взрыватель. Лодка должна отойти на существенное расстояние - не меньше километра - чтобы ее саму не задело ударной волной. Которая, как известно, в жидких и твердых средах несоизмеримо опасней, чем в воздухе.
        - Где они! - Кросс-Ландау выхватил саблю, и неподалеку выстрелила струя воды, точно на дне разверзся исполинский гейзер. - Где эти ублюдки!
        Волны били отовсюду, словно нас окружила стая китов - каждый величиной с трансатлантический дирижабль.
        Генрих, как глава рода, тоже владел магией, и нещадно терзал толщу океана в тщетных попытках задеть улепетывающих на всех парах врагов. Вот только колдовство здесь бессильно, и поможет только наука.
        Я поднял тарелку горизонтально, оставив небольшой наклон, и принялся вращать ручку, позаимствованную от любимого граммофона Теслы.
        Через передаточную шестерню сонар закрутился вокруг оси, прощупывая воду в радиусе примерно километра. Каждые полминуты я увеличивал угол, тем самым расширяя зону поиска. Однако ничего, хоть сколь-нибудь похожего на лодку, не заметил.
        - Ну что там?! - адмирал перестал воевать с водой (возможно, мана кончилась) и решил повоевать с нами. - Прибор работает - или я зря не послал вас ко всем чертям?
        - Работает, - отозвалась Николь, не сводя горящих глаз с россыпи зеленых точек. - Но субмарины не видно.
        - И куда она делась?! Испарилась?!
        - Если бомба с таймером, за час или два они могли уйти очень далеко, - я вздохнул.
        - Куда?! - старик всплеснул руками. - У лодки запаса хода на полдня. А поблизости нет островов, где можно обустроить базу. А побережье мы всегда прочесываем на сотни верст к северу и югу. Смотрите!
        Мимо проплыл тяжелый крейсер. А вдали раздавались гулкие взрывы, всякий раз отдаваясь дрожью в подошвы.
        Поднятые по тревоге корабли двигались каботажем и бомбили наугад.
        Таким чесом лодку бы уничтожили в первую же ночь, но ей каким-то чудом удавалось избегать преследователей.
        Либо она уходила в открытый океан и пережидала там, либо ее искали вовсе не в том месте, где она пряталась.
        Я навел антенну на то место, где плавали обломки.
        Судя по столбу огня, у мины явно выраженное направленное действие.
        И если залечь на дно, вполне можно перетерпеть единственный взрыв.
        Это всяко лучше, чем лавировать меж десятками, а то и сотнями глубинных снарядов, против которых у ремонтной крохи не было ни шанса. А бомбить прямо в акватории порта никто не догадается. Умно. И смело.
        - Что-то есть! - с азартом выкрикнула ученая, едва не ткнувшись носом в кинескоп. - Вот куски клипера - еще движутся, а чуть поодаль - неподвижная точка. Какое водоизмещение у вашей потеряшки?
        - Двадцать тонн.
        - Похоже, это она. Плывите точно на обломки - я скажу, когда мы окажемся над целью.
        - Подонки, - Кросс-Ландау вцепился в поручни и навис над беспокойной гладью. - В этот раз я вас достану.
        - Мне кажется, или вы знакомы с этими янки? - спросил, на всякий случай встав рядом.
        - Именно с этими - вряд ли. Но все янки знакомы со мной. Я разгромил их жалкую флотилию втрое меньшими силами.
        И навсегда лишил выхода к океану. Все, что им остается - мелко пакостить. Как бы намекая, что война не окончена, и дело не доведено до конца. Но сегодня я освобожу побережье от последних врагов Империи, или сгинуть мне на дне морском!
        Прежде спокойный как слон старик разошелся не на шутку - хоть в провинциальном театре играй.
        Похоже, Юстас прав - вылазки задевают его самолюбие, не дают расслабиться и почувствовать себя полноправным хозяином Атлантики.
        Что ж, мне так даже лучше - после победы морской волк куда как охотнее пойдет на сделку.
        - Есть контакт! - взвизгнула Николь. - Огонь, огонь, огонь!
        - Сбросить бомбу! - гаркнул Генрих не хуже опытного боцмана.
        Матросы одновременно потянули за рычаги, и с кормы плюхнулись два объемистых цилиндра. Не прошло и нескольких секунд, как корма вновь качнулась от близких взрывов, а позади вздулись два огромных пенных пузыря.
        - Ну что? - адмирал склонился над разложенным саквояжем.
        - Лодка движется! - отозвалась Тесла. - Идет на юг, скорость - около десяти узлов. Ничего себе галоп!
        Канонерке же пришлось резко тормозить задним ходом и разворачиваться на относительно небольшом пятачке перед рядами стоящих на якорях кораблей. Даже с учетом размеров и юркости, маневр занял около пятнадцати минут, и за это время янки успели оторваться.
        - Ничего, догоним. Оттащите ваш сонар на мостик - так будет удобнее целиться. Гектор - за мной. Надо поддать немного жара в котлы.
        Мы сбежали по шаткой лесенке в машинное отделение. Вспотевшие насквозь кочегары стояли по трое и поочередно забрасывали уголь в ревущие от жара топки. Турбины ревели и свистели, все вокруг тряслось, а от грохота вмиг заложило уши.
        - Я справа, ты слева, - заорал старик и направил ладони на свой котел.
        Я зажмурился и представил внутри огненный шар - неимоверно горячий, но неспособный оплавить стенки. Шар постепенно расползался, занимая весь объем топки, но не смел покинуть ее пределы.
        Это сработало. Жар усилился настолько, что кочегары в ужасе отскочили, а зев топок выглядел так, словно их доверху наполняло расплавленное золото.
        - Хорошо идем! - крякнул адмирал. - Но у подлодки - новейшая дизель-электрическая установка. Там ни колдовать, ни размахивать лопатами не нужно. Хотя самые первые субмарины были вообще на педальной тяге, представляешь?
        Старый вояка ожил, вновь оказавшись в родной стихии.
        Взрывы, погони, морские сражения - вот его вотчина, а не товарно-транспортные накладные и торговые соглашения.
        Неудивительно, что он без раздумий взошел на борт, несмотря на немалую опасность. Думаю, Кросс-Ландау предпочел бы умереть в абордажной схватке, плечом к плечу с верными матросами, а не в постели в окружении безутешной родни.
        - Пока хватит, - Генрих смахнул пот со лба. - А то еще котлы рванут.
        На мостике меж тем кипела работа.
        Николь сверялась с показаниями сонара и руководила рулевым.
        Вот только в морском деле вообще ничего не смыслила, и вместо привычных команд просила поворачивать влево или вправо.
        И так как на кинескопе не было ни градуировки, ни разбивки на квадраты, приходилось направлять корабль практически на глазок.
        Но самое главное, совместными усилиями удавалось держать нужную точку строго по центру экрана, а значит, мы шли верным курсом и стремительно нагоняли цель.
        Которая об этом даже не догадывалась, потому что до изобретения шумопеленгаторных станций еще лет двадцать, да и не ставят такие устройства на ремонтные батискафы.
        - Свяжитесь с «Разящим»! - приказал адмирал, имея в виду идущий впереди крейсер. - Пусть готовятся бомбить по моей команде.
        Сидящий в углу радист застучал морзянку.
        - С «Разящего» передают, что бомбы закончились. Крейсер возвращается на базу.
        - Зараза! - Генрих в гневе ударил по приборной панели. - Сколько до цели!
        - Пол-экрана, - отозвалась Тесла.
        - А в милях?
        - Без понятия. Мы не успели нарисовать разметку.
        - Сообщите, как подойдем вплотную. Достану их магией. Гектор - на подмоге.
        Мы вышли на нос. Ветер крепчал, океан проявлял характер. Пришлось взяться за фальшборт, чтобы не упасть, адмирал же стоял на качающейся палубе, как приклеенный. Прожектор рыскал лучом по волнам, на берегу редко поблескивали огоньки деревень и городов.
        - Эти подлые атаки - оскорбление, - прорычал Кросс-Ландау. - Плевок в лицо мне и всему роду. Я такого не прощаю, капитан. Никому и никогда.
        Это стоит учесть.
        - Расстояние - три корпуса! - крикнула Николь, высунувшись из двери. - Плюс-минус. Скорее плюс, но…
        Адмирал не дослушал.
        Свел ладони перед собой, и прямо по курсу выстрелила целая цепочка гейзеров, словно над нами разгрузился бомбардировщик.
        Затем пустил такие же дорожки слева и справа, а в конце ударил веером.
        Финальный аккорд вышел поистине впечатляющим, как если бы напротив разом включили сотню мощных фонтанов.
        Но магия подобного уровня отнимала немало сил, и адмирал вцепился в перила, наклонился и часто задышал.
        - Генрих! - подошел и взял за плечо. - Осторожнее.
        - Не учи меня, щенок! - рявкнул тот, но без особой злобы, а скорее как мудрый капитан, поучающий зарвавшегося салагу. - Я достал их или нет? Отвечай!
        - Николь!
        - Цель движется! Курс прежний. Расстояние - два корпуса!
        - Не достаю, - прошептал адмирал. - Иначе бы начали петлять. А ну-ка…
        - Генрих, хватит!
        Выкрик утонул в неистовом реве и грохоте. Прямо перед нами вспух громадный мутный купол.
        И если прежние гейзеры напоминали обычные бомбы, то этот - тактический ядерный заряд.
        Всплеск был столь огромен, что продержался до тех пор, пока его не протаранил форштевень.
        Я едва устоял на ногах от дикой качки, а когда пришел в себя, увидел Кросс-Ландау сидящим на палубе с прижатой к груди ладонью.
        - Черт, Генрих! Вы себя убьете! - сел рядом и двумя пальцами коснулся сонной артерии - сердце колотилось, как у загнанной лошади.
        - Если вместе с этими ублюдками - то ладно, - он морщился, кривился, но вроде как не собирался умирать здесь и сейчас. Тем более что между пальцами сверкали золотые искорки.
        - Не ладно! - заорал в лицо, позабыв о статусах и субординации. - А как же Рита? Альберт? Хватит гоняться за призраками прошлого! У вас полно дел в настоящем! Как и людей, которым вы нужны.
        - Ерунда, - старик покачал головой. - Я нужен только морю. На суше я… бесполезен. Из-за меня похитили сына. Я не смог его уберечь. Не сумел защитить…
        - Мы вернем их, Генрих! - лучшего момента для вербовки и представить сложно. - Вместе! И накажем тех, кто все это устроил! Но если вы преставитесь здесь и сейчас, мне будет крайне тяжело что-либо исправить!
        - У Альберта… был день рождения. Он хотел провести его в кругу семьи, - адмирал закашлялся. - Ведь мальчик редко покидал Академию.
        Редко виделся с нами, хотя мы живем в одном городе. Но… глава рода - человек занятой. А я… тем более. Я обещал, что обязательно приду на праздник. Но в тот вечер эта проклятая подлодка снова взорвала мой корабль.
        И я снова погнался за ней, забыв обо всем. А когда вернулся, слуги сказали, что Альберт взял автомобиль и куда-то уехал. И до сих пор не вернулся. Чертова субмарина… как незакрытый гештальт… Как гнойная рана. Как старый шрам…
        - Вставайте, - протянул руку. - Вам надо отдохнуть.
        - Пожалуй, тут ты прав…
        Он поднялся и оперся на подставленное плечо.
        - Я найду и уничтожу эту лодку, - процедил на ухо. - Но только с одним условием - никакого волнения и колдовства на сегодня. Договорились?
        - Договорились, - мы вдвоем перешагнули порог мостика, и старик повысил голос. - Я временно назначаю господина Старцева капитаном «Атлантиды».
        - И вот мой первый приказ - сопроводите господина адмирала в его каюту, налейте рома и уложите спать. Надеюсь, вы сможете заснуть под… небольшой шум.
        Кросс-Ландау ухмыльнулся.
        - Этот шум для меня слаще колыбельной. Так что не стесняйтесь, порадуйте старика.
        - Экипаж, внимание, - я встал перед обзорными зеркалами и свел руки за спиной. - Доложите обстановку.
        - Почти догнали! - крикнула Николь. - Полкорпуса - и можно бабахать!
        - Какая тут глубина?
        - Сто десять футов! - отозвался старпом.
        - Масса бомбы?
        - Девяносто килограммов!
        Прикинул, сколько времени понадобится снаряду, чтобы достичь дна. Лучше взять упреждение побольше.
        - Сообщите, когда обгоним цель на корпус.
        - Да, капитан! - Тесла уткнулась в кинескоп. - Три… два… один… Можно!
        - Сброс!
        - Сброс бомб! - заорал помощник в переговорный раструб. - По пять с каждого борта!
        Я не услышал взрывов - слишком уж громко было на мостике, но почувствовал под ногами мерную дрожь, похожую на биение засыпающего сердца - тук-тук, тук-тук, тук-тук.
        - Лодка свернула! Уходит в открытую воду.
        - За ней! - думаю, рулевой и так разберется, куда вращать штурвал. А если что, знающие люди подскажут. Я, конечно, человек разносторонних интересов, но командовать боевым кораблем еще не приходилось.
        На резкую смену курса снова ушли драгоценные минуты, и субмарина опять оторвалась. Но это ничего, главное - не потерять ее с экрана радара.
        - Полный вперед! Движки на полную мощность!
        - Капитан! - из раструба донесся встревоженный голос. - У нас угля на три часа. Как бы не пришлось вызывать буксир.
        - Маловато… - проворчал, расстегивая жилетку. - Но ничего, сейчас подсоблю.
        Расстегнул рубаху на груди и спустился в машинное отделение. Встал между котлов, развел руки и зажмурился. Пусть я не так силен, но мотор молодой и сильный - продержусь часок для экономии.
        Магическое пламя разыгралось такое, что из топок вырвались реактивные струи. Кочегары в ужасе разбежались, а я продолжал накачивать агрегаты неведомой энергией. Получалось неплохо - я даже почувствовал, как корабль ускорился. Вот только из-за усилившегося грохота не сразу услышал женские вопли из раструба:
        - Тормози! Стоп машина! Мы идем прямо на рифы!

* * *
        Я не успел и рук опустить, как мощный удар выбил палубу из-под ног и кубарем прокатил вдоль всего отсека.
        Похоже, подлодка в силу большей маневренности обошла опасный участок, а мы напоролись брюхом на скалы.
        В предрассветных сумерках их заметили только с помощью локатора, но было уже слишком поздно.
        После бомбардировки вдали от порта субмарина точно знала, что ее каким-то образом засекли и преследуют, и завела нас в ловушку.
        Будь на мостике Генрих - и этого, скорее всего, удалось бы избежать.
        Но на посту вообще не было капитана - даже меня, а экипаж слепо исполнял приказ.
        Некомпетентность, человеческий фактор и вражеское мастерство - все сложилось вместе и сыграло против нас.
        По лестницам загрохотали сапоги - моряки спускались в трюм со шлангами и помпами наперевес.
        Я сбежал за ними - оценить обстановку.
        Канонерка слегка завалилась на правый борт и дала течь, но тонуть вроде бы не собиралась.
        С одной стороны, это всяко лучше, чем тонуть на глубине. С другой, мы теперь отличная мишень - хоть стрельбы отрабатывай.
        - Алло! - снова заорала Тесла. - Гектор, ты живой? Если да - тащи свой тощий зад на мостик! Лодка идет на нас! Повторяю - лодка идет на нас!
        Над океаном уже забрезжил рассвет - слабый, розовый, но его вполне хватало, чтобы разглядеть вдали вздымающийся бурун.
        Субмарина заходила слева - под приподнявшийся над водой и совершенно беззащитный борт.
        Канонерка же в свою очередь не смогла бы полноценно ответить из пушки - из-за крена единственное орудие задрало ствол слишком высоко, чтобы бить прямой наводкой.
        Оставались только морпехи с парой пулеметов и гранатами - ну и колдуны, само собой.
        Правда, в магии адмирала я сомневался - старик одной рукой опирался на перила, а второй держался за сердце.
        И тем не менее в сощуренных глазах не таилось ни сомнений, ни страха.
        И пусть это не решающие сражение двух армад, для Генриха этот бой куда важнее любой баталии.
        - Все закончится здесь и сейчас, - проворчал адмирал. - Но я верен своему слову. Если выживешь и потопишь этих янки, забери из каюты письмо и передай Рите. Там моя последняя воля. Мой дом поможет твоему всем, чем сможет.
        - Мы оба выживем, - хмуро бросил в ответ. - Но что они задумали? Подложить под нас мину? Здесь же кругом рифы. На подлодке вообще есть оружие?
        - Нет. Но есть немало возможностей это исправить.
        Рубка субмарины вспорола водную глядь, и на поверхности показался блестящий корпус, действительно похожий на дирижабль - точно на одном заводе делали. Вытянутый как веретено, с острым носом и ребрами до самой кормы.
        В передней трети корпуса поблескивал клепаной сталью лафет с крупнокалиберной гаубицей. Первое, на что обратил внимание - и ствол, и листы брони сплошь покрывали неведомые руны, впопыхах вырезанные сваркой. Я не придал этому особого значения - моряки народ суеверный, любят украшать свои корабли, однако Генрих с удивлением подался вперед.
        - Не может быть… Он жив? Но как?
        - Кто? - волнение и тревога передались и мне, но я быстро с ними справился. - О ком вы говорите?
        - Честер Уильям Нимиц… - прошептал Кросс-Ландау со смесью страха, ненависти и благоговения. - Командующий Континентальным флотом. Но я уничтожил его флагман. Спалил дотла и пустил на дно вместе со всем экипажем… Никто не мог выжить в том пожаре. Никто… Так вот чего ты добивался, старый ублюдок. Все это время ты заманивал меня подальше от берега, чтобы сойтись лицом к лицу, один на один - и наконец отомстить. Что ж, тебе это удалось. Но так просто я не сдамся.
        - Спрячьтесь. Вам нельзя колдовать. Я справлюсь сам.
        Адмирал внимательно посмотрел на меня, потом запрокинул голову и рассмеялся.
        - Ну-ну… Третьеклассник против величайшего рунного мага современности. Нет уж, Гектор. Если кому и прятаться - то явно не мне.
        Подлодка сбавила ход, а затем и вовсе остановилась в полукилометре от нас.
        Люк открылся, и на корпус взошел человек в серой униформе и фуражке. Одежда болталась на нем, как на скелете, да и сам он напоминал ожившего мертвеца.
        Лицо и руки обгорели так, что больше напоминали освежеванную плоть. Страшные рубцы сплошь покрывали татуировки с теми же символами, что и на пушке.
        И хоть колдовские знаки не уберегли хозяина от огня, все же сумели спасти от неминуемой смерти. Вот уж действительно - призрак прошлого.
        Следом из лодки вышли четверо молодых американцев - без ожогов, но назвать их здоровыми язык бы не повернулся.
        Такие же тощие, с посеревшими лицами и грязными бинтами - все несли печать нечеловеческих лишений и частых ран.
        Глядя на них создавалось впечатление, что матросы заходят на свои тайные мятежные базы только для того, чтобы пополнить припасы и снова уйти в пучину.
        Гребаный «Летучий голландец» с проклятым экипажем, павшим жертвой ненависти и злобы неприкаянного капитана.
        - Генрих Кросс-Ландау! - Нимиц подошел к гаубице и коснулся казенника. - Я предлагаю тебе сдаться на милость Соединенных Штатов Америки. Твоим пассажирам и экипажу гарантирована полная неприкосновенность. Мне нужен только ты, Генрих. Чтобы повесть тебя, как военного преступника, коим ты и являешься.
        - О чем это он?
        - О незакрытых гештальтах, - проворчал старик.
        - «Аризона», - «зомби» отогнул палец. - «Оклахома». И «Мериленд». Три безоружных корабля-лазарета под красными крестами. Три братские могилы для двух тысяч раненых солдат. Но для тебя любой солдат - это враг. А на войне все средства хороши - не так ли, Генрих? Не потому ли ты столь истово за мной гоняешься? Ведь я последний свидетель твоих злодеяний.
        - Катись в Пекло, откуда и вылез, - рявкнул адмирал. - Я никому и никогда не сдамся! Ни при каких условиях!
        - Правда? Даже при таких?
        Честер подошел к одному из матросов, который все это время почему-то держал руки за спиной.
        И щелчком сбросил фуражку, открыв взору темные вихры и впалые глаза с темными кругами.
        Я узнал его сразу, хотя видел всего раз - и тот на фотокарточке в кулоне.
        Альберт Кросс-Ландау.
        Глава 8
        - Трус и подонок! - рявкнул адмирал и схватился за саблю. - Прикрываешься детьми!
        - С каких пор тебя стали беспокоить дети? - усмехнулся соперник. - Ты же не думал о них, когда топил отцов, как котят. Я даю тебе последний шанс, Генрих. Ты или твой сын. Род или гордость. Честь или совесть.
        Стоящий за стушевавшимся пареньком матрос поднес к его затылку револьвер и взвел курок, и щелчок отчетливо резанул по ушам, несмотря на расстояние и плеск волн.
        - Если же откажешься, на пощаду не надейтесь - я уничтожу ваш кораблик вместе со всем экипажем. У вас нет шансов против меня.
        - Ублюдок, - старик вцепился в поручни и свесил голову. - Ты хоть представляешь, какой спектакль разыграют янки из моей казни? Уже и не знаю, стоит ли волноваться о судьбе рода после такого позора. Альберт не справится сам. Он не боец, не лидер, не политик.
        - Не забывайте про Риту. Вдвоем они горы свернут, - улыбнулся. - И все же вы отчаялись раньше времени. Рано сдаваться. Я что-нибудь придумаю.
        - Мистер Нимиц! - крикнул, сложив ладони рупором. - Есть минутка?
        - Кто говорит? - нервно отозвался подводник.
        - Гектор Старцев. Наследник. Судя по вашему говору, вы из Техаса, верно? Ковбой, джентльмен и боевой офицер. Почему бы вам не вспомнить славные традиции вашей родины? Решите вопрос так, как решали их ваши предки - один на один, пуля против пули.
        - Что ты делаешь? - прошипел старик.
        - Тяну время. Если что - подыграйте.
        - Вы не в том положении, чтобы выдвигать мне требования, - отозвался Нимиц. - И уж тем более не вам говорить о традициях. Я даю вам на размышления десять минут.
        Вражеский адмирал достал кисет и закурил, не отходя от рунической пушки.
        Мне же предстояло решить проблему в духе Шерлока Холмса - не покидая комнаты (в моем случае, канонерки) и за одну трубку. И от этого решения зависело очень многое.
        Если оба Кросс-Ландау погибнут, это нанесет семье такой урон, что ее мигом разрушат и растащат по кускам конкуренты. Вдобавок, за столь жирный кусок может начаться война, что еще сильнее спутает карты.
        Если погибнет Альберт, Генрих мне этого никогда не простит и в лучшем случае пошлет куда подальше, а в худшем - станет заклятым врагом всего рода.
        Если же погибнет старик, этого не простят его дети, и о сотрудничестве придется забыть. Так что нужно разрулить все с максимальной выгодой и потерями только со стороны соперников.
        Но как это сделать, когда все расклады против нас?
        - Адмирал! - крикнул старпом. - «Разящий» вышел на связь! Прибудет в наш квадрат через полчаса! Если прикажете, я вызову всю нашу флотилию!
        - Прикажите «Разящему» бросить якорь и ждать дальнейших указаний, - проворчал Генрих.
        - Вы что-то решили?
        - Что тут можно решить? - старик вытащил саблю и с прищуром посмотрел на понурого тощего паренька на подлодке. - Меня всегда учили, что смерть лучше бесчестья. Даже если на кону жизнь единственного сына.
        - Значит…
        - Значит, я не достоин своих предков, - каленая сталь звякнула о палубу. - Ведь сын для меня дороже позора. Я сдаюсь, Гектор. Прости.
        Мысли судорожно завертелись в голове, и наученный горьким опытом разум выхватил из водоворота самое полезное и выстроил в логическую цепочку. Да уж, авантюра та еще, но какой разведчик не любит рисковать?
        - Подождите. Надо все тщательно обдумать.
        Мы вернулись на мостик и обговорили сдачу с глазу на глаз. После чего по личному приказу синий флаг на радиомачте заменили белым.
        Генрих подошел к фальшборту и крикнул:
        - Я сдаюсь! Но Гектор отправится со мной и заберет Альберта. Так я буду уверен, что ты не похитишь нас обоих.
        - Хорошо. Но больше никого.
        Мы сели в спасательную шлюпку, и матросы налегли на лебедку.
        Едва днище коснулось воды, я вставил весла в уключины и погреб к субмарине.
        Мог бы применить магию, но не стал лишний раз раздражать и без того напряженных янки.
        А так сидел к ним спиной, руки заняты, зрение ограничено - никакой, в общем, угрозы.
        Зато сам хребтом и затылком ощущал покалывание, а в душу вкрадывалось беспокойство.
        Оглянувшись, заметил, что гаубица внимательно наблюдает за нашим приближением, не сводя со шлюпки разукрашенного ствола.
        Адмирал корректировал курс покачиванием пальца. А в остальном недвижимо стоял на корме, сунув руки под мышки и неотрывно смотря на злейшего врага.
        - Там, на корабле, - неожиданно произнес Кросс-Ландау, - я думал, что справлюсь. Но чем ближе звезды и полосы, тем тяжелее груз на сердце. Боюсь, иного выхода все же нет. Простите.
        - Ген…
        Спутник выхватил кортик и вогнал себе в грудь по самую рукоять.
        - Папа! - легкий бриз пронзил отчаянный вопль, после чего грянул гром, от которого содрогнулась океанская гладь.
        Гаубица изрыгнула сноп огня, а за ним - ослепительный огненный шар.
        К счастью, Нимиц успел отвести орудие в сторону, и взрыв грянул в дюжине метрах левее.
        И все равно нас залило брызгами, а лодка чуть не опрокинулась, подпрыгнув на волне, как щепка.
        - Генрих!
        Я подскочил к адмиралу, но как-либо помочь не сумел. Да и никто бы не сумел - разве что только Бог. Острие пронзило сердце, и посреди белоснежного кителя расползалось багровое пятно.
        - Не двигаться! - с сильным акцентом крикнул американский матрос.
        - Я не знал! - заорал, медленно подняв ладони. - Не стреляйте!
        - На колени! - рявкнул Нимиц. - Руки за голову!
        Я подчинился - благо и так уже стоял на коленях.
        Субмарина подплыла к нам вплотную, и один из янки зацепил шлюпку кошкой.
        Честер меж тем сверлил меня таким взглядом, будто хотел прожечь насквозь.
        И он бы наверняка это сделал - силы имелись, но честь офицера не позволила свершить самосуд.
        И все же несмотря на трагедию, в душе я порадовался, видя, как врага трясло от злости.
        Еще бы - столь крупная рыбка сорвалась в шаге от берега.
        - Старый лис… - процедил командир, глядя на бездыханное тело. - Снова ушел… Ну хотя бы в этот раз - навсегда.
        - И что теперь? - спросил, взглянув на янки снизу вверх и сощурившись от бьющего в лицо солнца. - Я никакие корабли не топил. И тот мальчишка - тоже.
        Матросы в нерешительности замерли у края корпуса. Альберт стоял рядом и безостановочно ревел, бормоча сквозь слезы:
        - Папа… папочка… Если бы я не убежал тогда… Если бы не я…
        Нимиц медлил, разрываясь между жаждой мести и попыткой сохранить лицо - точнее то, что от него осталось.
        Все-таки мы не военные преступники - и даже не участники Континентальной войны.
        А самосуд над гражданскими навсегда запятнает мундир - пусть даже он от ворота до полы в пятнах пота, крови и мазута.
        - Тело - на борт, - наконец распорядился Честер. - А вы - проваливайте.
        Янки прыгнули в шлюпку и взяли адмирала за руки и ноги - как безродного пьяницу, замерзшего в канаве.
        Но не успели вернуться, как Альберт бухнулся ниц перед мертвым родителем и попытался обнять.
        Янки же схватил беднягу за шиворот и толкнул в лодку.
        Я поймал наследника, усадил на корму и выпрямился, с ненавистью посмотрев на Нимица.
        После чего вытянулся и приставил ладонь к виску.
        То же самое сделали и выстроившиеся вдоль борта канонерки моряки.
        Честер же затрясся еще сильнее, с трудом сдерживая закипающую ярость.
        И решил отыграться не на нас, а на трупе, который уже ничем не сможет ответить.
        - Сбросьте крысу в люк. И отчаливаем. Извините, господа, но прощального залпа не будет.
        Я молчал, провожая в последний путь непростого, но достойного человека, жалея лишь о том, что не познакомился с ним раньше.
        - Папа… - Альберт уронил лицо в ладони и беззвучно зарыдал. - Прости…
        Вот уж действительно - не лидер. Но ничего - Рита научит уму-разуму. Она сильная, справится за двоих, а наша семья поможет, чем сможет.
        Когда мы поднялись на палубу, субмарина все еще оставалась на плаву. Нимиц страстно желал отпустить напоследок какую-нибудь колкость - так сильно задели его самолюбие.
        - Эй, Альберт! - крикнул янки. - Не пропусти свежую газету! Мы все равно вздернем твоего папашу! А на фото не поймешь - труп это или нет!
        - Вот именно, Честер! - я достал из-за пазухи обломанный клинок. - И не только на фото!
        Даже с расстояния увидел, как округлились глаза врага.
        А затем грянул столь мощный взрыв, словно под водой рванул паровой котел.
        Гейзер кипящей воды вырвал боевую рубку и подбросил метров на сто.
        Обломки корпуса разметало с такой силой, что нам пришлось спрятаться за бортом, по которому точно пули зазвенела раскаленная шрапнель.
        Как только последние куски упали в воду, из пучины поднялся полупрозрачная сфера, неся в себе согбенную фигуру.
        Рядом, точно пробка от шампанского, вылетел второй шар и тут же опал тяжелыми каплями.
        За водяной завесой скрывался Нимиц, держа в руках тяжеленную гаубицу с бронещитом, словно легкую винтовку.
        Руны светились так, будто их залили расплавленным металлом, а створки броневого бруствера окружало голубоватое полупрозрачное марево.
        Честер нацелил пушку на сферу - и символы погасли один за другим, начав с дула и закончив казенником. После чего загорелись в обратном порядке, магический поршень вытолкнул колдовской снаряд, и огненный шар быстрее метеора пронесся над водой.
        Струя раскаленного воздуха разрезала волны, подняв над гладью густой пар.
        Громыхнуло громче ящика тротила, от нестерпимого жара сфера мгновенно испарилась и ударила в стороны белыми щупальцами.
        Я увидел Генриха, скрестившего перед собой обожженные предплечья. Щит сдержал удар, но силы стремительно покидали старика. Враг же разъярился так, что, казалось, готов сражаться бесконечно.
        - Отец?.. - в недоумении пробормотал Альберт, а затем воскликнул. - Папа! Ты жив!
        - Эй! - схватил «поэта» за воротник и хорошенько встряхнул. - Надеюсь, ты в Академии не только стихи писал?
        - Ч-что?! - малец округлил глаза и захлопал ресницами.
        - Ясно, - отпустил руку, и парень рухнул на задницу - ничего, за фальшбортом ему сейчас самое место. - Николь - присмотри за наследником. А вы - готовьте орудие.
        - Но палуба… - возразил было старпом.
        Взмах руки - и канонерка со скрипом и скрежетом выровнялась. Матросы тут же бросились к пушке, а я приказал морпехам стрелять по летучему (теперь уже в прямом смысле) янки.
        Застрекотали тяжелые пулеметы, светящиеся дорожки трассеров сошлись на спине неприятеля.
        Жаль, в этом мире запоздали с изобретением аэропланов - мощная установка ПВО сейчас бы край пригодилась.
        Магический барьер играючи отразил пули, но, похоже, не мог сдерживать натиск долго - все-таки мана рано или поздно закончится.
        И Нимиц с перекошенным лицом крутанулся на месте, приготовившись избавиться от назойливых людишек перед тем, как расквитается с главной целью.
        Я едва успел вскинуть руку, вообразив перед собой водяную стену.
        Щит закрыл борт, но удар огненного шара вышел такой, что брызги сбили с ног всех, кто не спрятался за броней.
        Я вот не успел, и, несмотря на барьер, ощущения были такие, будто дюжина футболистов разом пробила с пыра по торсу.
        Волна впечатала в стенку рубки, но кости не пострадали - лишь на миг помутилось сознание. А вот экипаж понес первые потери - стрелку «смыло» половину головы, а пулеметчику свернуло шею.
        Их жертвы не прошли даром - пока Честер отвлекался на пехоту, канониры навелись на него и дали залп.
        Левый щиток как корова слизала, а сам чародей завращался в воздухе, что воздушный гимнаст, и отлетел метров на сорок.
        Увы, за это время он успел перезарядиться, а я едва встал на ноги, шатаясь и придерживаясь за рубку.
        Громыхнуло, ослепительная вспышка резанула по глазам, но снаряд просвистел над кораблем.
        Я ничего не видел, но по ощущениям прямо над головой на полном форсаже пронесся истребитель - такой стоял гул и рокот, аж внутри все задрожало.
        Удар отвел Генрих, задев шар ревущим протуберанцем.
        Это стоило ему последних сил, и старик камнем ухнул в изошедший бурунами океан. Вынырнул, вцепившись в плавучий обломок, но о бое на равных не стоило вести и речи. Честер взмахнул рукой, и мутное щупальце обхватило адмирала за горло и приподняло высоко над волнами.
        - Ты не только слабак и подонок, но еще и тупица! - прорычал янки. - Эта жалкая выходка обрекла на смерть не только тебя, но и твоего бездарного щенка. Как ты мог воспитать такую соплю, Генрих?
        Я заставил его драить палубу, а он даже не осмелился возразить! Ты горд своим наследием? Погордись перед смертью, ведь я повешу тебя прямо здесь. Теперь уж никуда не денешься, хоть ты скользкий, словно угорь.
        Но сперва, - руны полыхнули огнем, - прикончу твое гнилое семя. А ты на это посмотришь, как наблюдал за тем, как транспорты медленно уходили на дно.
        - Нет… - прохрипел Генрих. - Альберт…
        Нимиц навелся на нас свободной рукой и выпустил снаряд. Я попытался поставить щит, но получилась жалкая стенка, которую пролетела бы и муха.
        Враг не пожалел сил, и над нами точно взошло второе солнце.
        Сфера такого размера спалила бы всех дотла, а корабль превратила бы в груду топленой стали. От нарастающего жара промокшая одежда изошла паром, а палуба нагрелась, как сковорода. Оставалось надеяться, что все закончится быстро, как вдруг свет погас.
        Шар разлетелся мириадами искр, что сверкали и вихрились вокруг щуплого тельца, воспарившего над фальшбортом.
        Альберт развел руки в стороны, ничуть не страшась неистового пламени, после чего хлопнул в ладоши.
        Искры слились в тончайший огненный луч - от лазера не отличишь - и прошили Честера насквозь.
        Янки не сразу понял, что к чему - не ожидал такого подарка от «гнилого семени». А когда опустил голову, увидел в груди опаленную дыру, куда пролез бы кулак.
        - Никто… - гулкое эхо разнеслось повсюду. - Не смеет… трогать… отца…
        Чародей плавно опустился на палубу, точно утопленник на дно, и сомкнул отяжелевшие веки. Щупальце опало, следом рухнули адмирал и его заклятый враг.
        Оба погружались в черную бездну - у старика не осталось сил, чтобы грести.
        Зато остались у меня - я нырнул, в два счета добрался до Генриха и окружил нас воздушным пузырем. На нем и всплыли, а нам на выручку уже спешили матросы.
        Старик едва дышал, а я ничего не смыслил в лечебной волшбе и мог подбадривать только словами, мешая адмиралу заснуть вечным сном.
        - Все в порядке. Главное - не теряйте сознание, - я сел рядом с распластанным на мокрых досках офицером.
        - Рита… - прошептал адмирал и попытался поднять дрожащий палец, но рука безвольно упала.
        - Да-да… Еще увидитесь с нею. Мы все вернемся из этого похода, слышите?
        - Ему совсем худо, - проворчала Тесла, сев напротив. - Если не доставим в Академию в течение часа - не выживет.
        - Вызывайте крейсер! - гаркнул на обступивших нас матросов. - Живо!
        - Рита… - вновь пробормотал страдалец, с трудом удерживаясь на грани сознания.
        - Корабль не успеет, - боцман снял бескозырку и прижал к груди. - Слишком далеко.
        - Отставить панику! Генрих - сражайтесь. Ради ваших детей.
        - Рита…
        - Да-да, - смахнул скатившуюся на скулу каплю - судя по теплоте, все-таки слезу. С каких пор я стал таким сентиментальным? Или новое тело попросту не успело очерстветь? - Ради нее. Ради семьи. Ради общего дела.
        - «Разящий» на связи! Расчетное время прибытия - час двадцать!
        Я вздохнул и зажмурился.
        Теперь уже все сняли кто фуражку, кто берет, а морпехи расступились, готовясь выстроиться почетным караулом.
        И в воцарившейся тишине я услышал нарастающий рокот со стороны берега.
        И обернувшись на звук, увидел летящий на всех парах дирижабль под синим стягом.
        - Рита… - в который раз произнес Генрих и с улыбкой закрыл глаза.
        - Готовимся к эвакуации! Николь и два старших офицера - с нами. Остальным занять оборону и ждать крейсер. Ну-с… - в предвкушении потер ладони, взывая к мощи ветра, - сейчас полетаем.

* * *
        - Ну что, довольны?! - Рита стояла у штурвала и удерживала цеппелин на месте. - Доплавались? Доохотились? Стоило оно того?
        - Стоило, - я подошел к сердитой, что дьявол, девушке и коснулся плеча. - Посмотри, кого мы встретили по дороге.
        В кабину гондолы, пошатываясь и опираясь на плечо Теслы, вошел Альберт. Рита тут же отпустила колесо и с диким визгом бросилась к брату. И пока я пытался сладить с аппаратом магией и такой-то матерью, гладила по волосам и прижимала к груди, рыдая навзрыд.
        - Леди Кросс-Ландау! - не выдержал я, когда брюхо чуть не задело радиомачту канонерки. - Нам надо в Академию.
        - Сейчас, - она подбежала, сияя и часто моргая влажными глазами. - И спасибо. Огромное тебе спасибо, Гектор. Я…
        - Ничего не обещай, когда ты в радости, - подмигнул и сел рядом с бледным пареньком. - Альберт, ты помнишь, как тебя похитили?
        - Подошли сзади. Ударили по затылку… Навалились сверху. Куда-то потащили… Я ничего не успел сделать, простите.
        - Может, слышал что-нибудь важное? Необычный голос или акцент?
        - Один из них сказал - вырубите его. Второй - дайте еще по голове. А третий - быстрее, иначе все тут сгорим.
        На первый взгляд ничего необычного - стандартный разговор во время похищения смертельно опасного чародея.
        Вот только всех троих объединял немаловажный нюанс, который не спишешь на случайность.
        Я попросил парня повторить, и тот старательно попытался воспроизвести говорок, крайне нетипичный для аристократа.
        А именно - похитители выговаривали одну букву с характерным украинским акцентом и вместо короткого «г» выходило нечто вроде гулкого «ГХО».
        Возможно, это просто совпадение.
        Возможно, нет.
        В любом случае, эту версию стоит отработать. Тем более теперь у меня найдется, чем вернуть Дмитро должок.
        Глава 9
        - У обоих крайняя степень физического и ментального перенапряжения, - сообщила Распутина, когда вышла из палаты. - Но жить будут.
        Рита с облегчением выдохнула и потерла вспотевший лоб. Я набрался наглости и приобнял ее за плечо - девушка вздрогнула, но не отстранилась.
        - Выставьте в лазарете усиленную охрану, - сказал я. - В том числе и магическую.
        - Я в курсе, - женщина злобно зыркнула в мою сторону. - Смерть Кросс-Ландау перевернет город с ног на голову. Порядок здесь тот еще, но всяко лучше анархии.
        Магистр ушла, а мы потихоньку направились к выходу. Сами устали, как собаки, но впереди ждало еще очень много дел.
        - Не понимаю, - Рита тряхнула медной прядью. - Зачем Хмельницкому похищать Альберта и отдавать янки? И при чем тут манород?
        - Пока что в этой истории слишком много белых пятен. Возможно, американцы сами перехватили парня, чтобы шантажировать отца. Возможно, Хмельницкие хотели таким образом ослабить конкурента. Возможно, они здесь вообще ни при чем, а говор похитителей - случайное совпадение. Так или иначе, все следы ведут к Дмитро.
        - Будь осторожен. Это очень опасный человек. И среди криминальных семей известен не иначе, как Пан. Многие подозревали, что он не просто авторитет среди банд - а заправляет всеми ими. Но тех, кто поднимал этот вопрос, вскоре находили в прериях - без языков и скальпов. Грешили на индейцев, но… сам понимаешь.
        - Понимаю. Значит, к встрече к ним стоит хорошенько подготовиться.
        - Гектор, - волшебница остановилась и заглянула в глаза. - Моя семья перед тобой в неоплатном долгу. Проси, чего хочешь.
        - Прямо вот чего хочу? - беззлобно ухмыльнулся, любуясь напряженной мордашкой. - Тогда как насчет стать моей женой?
        Болезненная бледность сменилась густой краской.
        Я ожидал возмущенных выкриков и топанья ножкой, но вместо этого получил такую пощечину, что котелок отлетел метров на пять, а сам я крутанул головой, как от боксерского хука.
        Это уже не пощечина - это полноценный лещ, и я получил бы и второго, если бы не вскинул ладони и не выкрикнул:
        - Прости, прости! Это просто шутка. Хотел немного тебя взбодрить.
        - Что ж, - Рита нервно заправила за ухо упавший на лицо локон. - Здорово получилось. Правда, я и так как на иголках…
        - Расслабься. Родным ничего не угрожает.
        - Да я не только из-за них… - буркнула спутница. - В общем, давай без женитьбы, хорошо?
        - Хорошо. Мне нужны пятнадцать тысяч рублей ссуды и кое-какой документ. Деньги со временем верну, а вот бумаги и станут вашей платой.
        - Надеюсь, мне не придется отписать тебе поместье или порт.
        - Нет, - подмигнул и свел большой и указательный пальцы. - Только маленький кусочек.
        Рита отправилась к семейным юристам - оформлять мою награду, а я вместе с Марком заехал в канцелярию. Где составил подробнейший отчет о произошедшем в океане и о собственных догадках на этот счет. Юстас внимательно изучил написанное, после чего спрятал в общую папку и покачал головой.
        - Ты предлагаешь устроить облавы и обыски в семье, которая снабжает продовольствием императорскую армию? И только потому, что у неких бандитов был сельский говорок? Увы, это слишком косвенные улики. С этим мы не добьемся ничего, кроме проблем.
        - Я не предлагаю действовать прямо и открыто. Но взять на карандаш Пана не помешает.
        - Он уже давно на карандаше, - Ратников наклонился, и свет настольной лампы залил бликами круглые очки. - Как и вы. И все остальные. Но пока что мои агенты находят только мелкую контрабанду и попытки уклоняться от налогов. Только и всего.
        - Что ж, - я встал и небрежно поклонился. - Больше мне добавить нечего.
        - Не забывайте о своем главном козыре, - напутствовал особист. - С представителями закона никто работать не станет. А вот с благородной семьей - очень даже.
        В особняке адмирала нас ждали три увесистых кейса из черного дерева и с кодовыми замками.
        В одном лежали десять тысяч - компенсация за спаленное кабаре.
        Во втором - пять тысяч на оперативные расходы.
        В третьем - толстый лист атласной бумаги, исписанный красивым каллиграфическим почерком и украшенный родовой печатью.
        Первый и последний спрятал под сиденьями в авто - если все пройдет, как задумано, долго им там лежать не придется. А содержимое второго рассовал по карманам, свистнул Марку и велел катить к цирюльнику, а затем - к самому дорогому магазину одежды во всем припортовом районе.
        Подстригшись под модные полубоксы, купили роскошные тройки из темного сукна и снарядились по полной программе для важных переговоров.
        Котелки, золотые часы на цепочках, трости с набалдашниками из слоновой кости.
        В оружейной лавке оставили ржавые наганы и взяли крупнокалиберные серебристые револьверы.
        Розовую кроху вернули Механику, и там же «по знакомству» приобрели длинный роскошный кабриолет - блестящий, цвета обсидианового скола и внешним видом напоминающий Morgan Plus 8.
        - И запомни, - сказал брату, который выглядел так, словно укололся концентрированной радостью и азартом. Глаза блестели, что фары, ноги выплясывали чечетку на педалях, а пальцы неистово наглаживали обтянутый кожей руль. - Не смей вести себя, как уличный босяк. И не вздумай опозорить меня и наш род. Ты слишком долго прозябал на дне. Сегодня я покажу тебе берег.
        Во всем этом великолепии подкатили к изысканному ресторану, где по сообщениям окрестной шпаны, любил обедать Хмельницкий-младший.
        Швейцары в желтых ливреях отвесили нам поклоны в пояс и распахнули стеклянные двери. Стоило переступить порог, как звон вилок и бокалов стих, а все внимание немногочисленных посетителей нацелилось на нас, как дула винтовок.
        Мужчины хмурились в ожидании беды, леди перешептывались между собой, бросая на нас взгляды, полные смеси страха, любопытства и страсти.
        Даже музыканты прекратили играть, и в воцарившейся тишине мы подошли к барной стойке, гулко стуча подбитыми каблуками.
        - Чего изволите? - спросил манерный бармен в приталенном белом жакете.
        - Позвоните Гордею, - я бесцеремонно положил на стойку трость, как бы намекая, что правила этикета могут закончиться в любой момент. - И передайте, что одна семья желает обсудить вопрос с кабаре - он все поймет. Мы будем ждать вон там, - указал на большой круглый стол на самом видном месте зала, и сидящие там господа вмиг испарились. - Принесите брату бокал легкого пива, а мне - чаю. И ваших лучших закусок.
        - Да, господин, - бармен склонил плешивую голову. - Сию минуту.
        - Благодарю, - забрал трость и положил на стойку банкноту в сто рублей, которой хватило бы на бочку пива и цистерну чая.
        Но раз уж переговоры прошли успешно, и никто не стал бузить и артачиться, можно сбавить воинственный накал и щедро отблагодарить товарища за сотрудничество.
        Вскоре к нам подошла официантка в коротком блестящем платье и переставила с подноса пиво и чай. Марк по старой привычке схватил ее за осиную талию и хотел усадить себе на колени, но я стукнул тростью в пол и прорычал:
        - Еще раз - и стукну по башке.
        - Скучно тут, - парень развалился на кресле. - Как в музее. Я хочу бухать и жарить мамзелей прямо на столе. Давай съездим в портовый кабак, а?
        - Я туда не поеду. И ты - тоже. Нас ждут серьезные дела, так что заранее готовься учиться и вкалывать, а не пинать вола. И вести себя согласно статусу и положению. Если же хочешь и дальше жрать дешевый самогон, цеплять всякую дрянь от грязных шлюх и рано или поздно получить перо под ребро - вставай и катись на все четыре стороны. Теперь я без труда найду и водителя, и помощника.
        - Хуже отца, - Марк отвернулся и резко изменился в лице.
        И вскоре стало ясно, почему. У входа с визгом затормозили машины - одна, вторая, третья. Захлопали дверцы, застучали сапоги - если Гордей и ездит с целым взводом охраны, то к чему такая поспешность? Как полицейская облава, ей богу.
        В ресторан ввалились десять рослых плечистых молодцев в соломенных шляпах и светлых пальто, под которыми покачивались карабины и кобуры с револьверами.
        - Вон они! - бармен указал на нас и спрятался за стойкой.
        Бугаи направились к нашему столику. Кажется, я малость переборщил с конспирацией, и нас приняли не то за рэкетиров, не то за членов враждебной банды.
        Так или иначе, вместо наследника по тревоге приехала группа быстрого реагирования местного разлива.
        И нас однозначно ждали бы сломанные кости, а то и что похуже, если бы на моей стороне не оставался Дар.
        Главное - не спалить и это заведение, ведь за него придется отстегнуть несоизмеримо больше.
        И в этот раз призвал на помощь не огонь, а воду, превратив ее в тончайший слой льда под ногами бандитов.
        Какое-то время те маршировали на месте лунной походкой, а затем дуновение ветра сбило с ног всю десятку.
        Тут слегка перестарался, и во все стороны полетела посуда, скатерти и подолы платьев.
        Почтенная публика с воплями кинулась прочь, а я же с усмешкой вращал пальцем, точно перемешивал чай в стакане, и бугаи с вытаращенными зенками вертелись на полу, как заправские брейк-дансеры.
        Увы, шоу пришлось прервать, когда над ухом щелкнул курок, а в затылок уперлось холодное дуло.
        - Закiнчуй цей балаган, - узнал знакомый голос. - Про шо хотiв казати?
        Охранники замерли, а зашедший с черного входа Гордей спрятал револьвер и сел напротив. Я велел Марку принести чемоданы и открыл тот, что с деньгами.
        - Здесь вся сумма.
        - А там? - Хмельницкий указал трубкой на тонкий кейс, куда могли поместиться только бумаги.
        - А там кое-что крайне важное, о чем я хочу лично переговорить с твоим отцом.
        - Отец со всякой шушерой не балакает, - очевидно, Гордей мог спокойно разговаривать на русском, просто не хотел.
        - А как насчет уполномоченного посредника семьи Кросс-Ландау? - я положил ладонь на кейс и многозначительно посмотрел на собеседника. - С правом торговать алкоголем в порту.
        Толстяк насупился и зыркнул исподлобья.
        - А не брешешь? Ну-ка, покажи. Если подделка или филькина грамота - я сломаю тебе ноги. И плевать, что чаклун.
        Я открыл крышку и повернул чемодан к Гордею. Тот поднес лист к лицу и долго изучал, разве что не обнюхивая печать. После чего сказал:
        - Крыжовник и сирень.
        - Что? - не сразу понял, к чему он клонит.
        - Любимые духи Риты. Очень редкие, от частного зельевара прямиком из Польши. Ни у кого таких больше нет. Значит, подпись настоящая. Не знаю, как ты ее добыл, но мне твой подход нравится. Три дня назад вернулся с фронта в обнищавший дом, а уже ходишь, как англицкий джентльмен, катаешь на элитном кабриолете и сыплешь грошами налево-направо. Пожалуй, к тебе стоит приглядеться получше. Езжай за нами.

* * *
        Широкая гравийная дорога петляла меж раздольных полей, протянувшихся от горизонта до горизонта.
        Я увидел и пшеницу, и ячмень, и стройные ряды кукурузы и красно-зеленые всходы сахарной свеклы - культуры, идеально подходящие и для здорового сытного питания, и для производства алкоголя.
        Нам навстречу то и дело катили грузовики с цистернами, кунгами и насыпными кузовами. Иной техники не заметил - похоже, с изобретением трактора здесь тоже повременили. Да и зачем, если недостатка в рабочей силе не имелось.
        Всюду сновали смуглые фигуры с длинными черными волосами - десятки, сотни, а может и тысячи. С корзинами, тяпками, ведрами и тачками - собирали, рыхлили, удобряли, не покладая рук и не разгибая спин.
        И глядя на тощие изнуренные тела, едва прикрытые отрезами хлопчатой ткани, я сильно сомневался, что батракам здесь платят достойную зарплату.
        За аборигенами присматривали конные разъезды - лихие молодчики в джинсах и ковбойских шляпах внимательно следили за полями, держа для воров и налетчиков карабины, а для непокорных индейцев - лассо и длинные кнуты.
        И одними только избиениями наказания не ограничивались.
        Вдоль дороги тянулись телеграфные столбы, и чем дальше мы отъезжали от города, тем чаще встречали рабочих, подвешенных за руки на опорах - так, что земли касались только пальцы.
        Мужчины и женщины стояли со связанными запястьями, а на их шеях висели тяжелые металлические блины - килограмм по пять навскидку.
        Выглядели страдальцы крайне паршиво - кто стонал от жажды и жары, кто безвольно свешивал голову, а кто и вовсе не подавал признаков жизни.
        - За что их так? - спросил, с тревогой поглядывая на обочины. Увиденное очень напоминало зверства в лагерях террористов, и от этого стало еще больше не по себе.
        - За пьянство, - Марк сдул с носа жирную муху, что в изобилии роились над подвешенными. - Пока работаешь - пить нельзя ни капли, иначе - столб.
        - А что, проблемы с пьянством? Что приходится выдумывать такие пытки?
        - Скоро сам увидишь, - усмехнулся брат.
        Километров через десять показалась резиденция - похожее на крепость трехэтажное здание с множеством подсобных построек - складов, цехов, казарм, бараков - в обнесенном кирпичной стеной дворе.
        На высоких деревянных вышках прогуливались снайперы, и на крыше одной из них заметил торчащую стрелу. Похоже, далеко не все смирились с положением крепостных крестьян, вот только противопоставить ружьям и пулеметам ничего не могли.
        Пока охранники открывали ворота, понаблюдал за небольшой сценкой, разыгравшейся недалеко от входа.
        Там стоял грузовик, а рядом - запряженная гнедым конем телега.
        На козлах сидел пожилой индеец в расшитом пончо, а двое молодых ребят вяло перегружали звенящие ящики. У всех на лицах отражались следы долгого и неумеренного пьянства - отеки, лопнувшие на носах сосуды и легкий тремор.
        При том подметил еще пару деталей, которые никак нельзя связать с запоями - у краснокожих помимо раскосых миндалевидных глаз были длинные заостренные уши.
        - Из какого они племени? - спросил с удивлением, все еще не веря увиденному. Впрочем, если здесь есть магия, значит должны быть и сказочные существа.
        - Ильвас… - тот устало смахнул пот со лба. - Или эльвас. Кому как нравится.
        - Знаешь, где живут?
        - Да. Неподалеку резервация. Если с девками галяк - берешь хлеб, виски, и зажигаешь, с кем хочешь.
        - Охраны много?
        - Вообще никакой.
        - Почему?
        - Потому, что индейцы сидят на бухле крепче, чем на опии. И готовы пахать с утра до ночи за бутылку и миску каши.
        - То есть, Хмельницкий их спаивает, чтобы получить бесплатную рабочую силу?
        - А кому сейчас легко? - Марк сплюнул. - Каждый вертится, как умеет.
        Конвой дуболомов сопроводил нас в роскошно обставленный холл - мраморные плитки на полу, полуколонны на стенах, а под потолком - огромная люстра на сотню свечей.
        Хозяин явно придерживался традиций и с опаской посматривал на новшества.
        Это объясняло и отсутствие электричества, и подневольный труд - причем не только на полях.
        За столом прислуживали индианки - молодые, стройные, не изуродованные водкой и непосильной работой.
        Теперь сходства с эльфийками стало еще больше - узкие и бесконечно красивые треугольные лица, кошачья грация и печальные взгляды. А фигуры - мое почтение. Тем более, что из одежды они носили только кружевные переднички.
        От канона отличала только загорелая кожа и темные волосы, а в остальном - хоть сейчас во «Властелин колец». А еще лучше - в сериал от Амазона, там такие актрисы зайдут на ура.
        Во главе стола на огромном резном троне вальяжно расселся Дмитро Хмельницкий - полноватый пожилой мужчина.
        В силу врожденного консерватизма он стригся под горшок, а за бородой не ухаживал вовсе, и та растрепанным веником лежала на косоворотке, заправленной в безразмерные шаровары.
        Для полноты картины не хватало только ведра вареников под носом, которые мужик закидывал бы в рот с помощью магии.
        А вот пятилитровая бутыль с самогоном (правда, кристально чистым, а не молочно-мутным, как в фильмах) стояла на месте, и Пан успел приголубить четверть, но при том не выглядел сколь-нибудь пьяным.
        - Батько, - Гордей снял шляпу и низко поклонился. - До тебе гості з важливою пропозицією.
        - I що мені можуть запропонувати ці зубожілі пси? - сонно пробасил Хмельницкий, и в этом голосе таилось больше угрозы, чем в хриплом теноре крестного отца.
        - Вони мають дозвіл на торгівлю горілкою в порту. Бажають стати посередниками між нами та Ландау.
        - Дай гляну.
        Гордей осторожно, точно гремучую змею, поднес кейс и положил перед отцом. Все это время бугаи не спускали с нас глаз, а судя по топорщащимся полам пальто - револьверы тоже. Ничего особенного, когда имеешь дело с колдуном.
        Мужик долго изучал каждую буковку, после чего кивнул и сказал:
        - Добре, - и перешел на русский - столь же чистый, как и самогон в бутыли. - Присаживайтесь, господа. Как насчет супа с галушками?
        - Премного благодарен, - я занял предложенное место.
        - Адмирал никому и никогда не разрешал торговать водкой на своей земле. Все переживал за дисциплину. Боялся, что пьяная матросня натворит бед.
        Рита предупреждала об этом, но я дал слово, что не превращу заведение в притон и рассадник криминала. И даже подписал официальное гарантийное письмо, при нарушении которого разрешение на торговлю аннулируют.
        - Не знаю, как вам удалось его переубедить, но документ в самом деле подлинный. Итак, что вы задумали?
        - Я не хочу открывать кабак или бордель. Этим добром вся округа застроена. Я хочу открыть элитное заведение для высоких гостей и старших офицеров - в том числе, иностранных. Никакого разврата и беспутства, только нотки местного колорита. Азартные игры, дорогой алкоголь, приятная музыка, поэтические выступления и пикантные увеселительные программы - не более. Что-то вроде кабаре, только для элиты.
        - Любопытно, - Пан пошевелил усами. - Но твое кабаре не выглядит как место, где водка течет рекой. Какой смысл вкладываться, если благородные сэры изволят испить рюмочку за вечер?
        - Смысл в том, что при грамотной подаче можно брать за эту рюмочку, как за ящик. А то и больше. Я собираюсь не просто продавать алкоголь. Я собираюсь продавать элитарность - возможность прикоснуться к чему-то, недоступному простым смертным. А это стоит куда больше. К тому же, сэры и доны наверняка захотят вспомнить о прекрасно проведенном времени. И с удовольствием возьмут на память сотню-другую бутылок - а то и больше. Простой же моряк выпьет ровно столько, сколько поместится в брюхе.
        - Хм… - Пан забарабанил ногтями, обдумывая предложение, которое благодаря моему бескостному языку становилось все привлекательнее.
        - Я предлагаю вам долю - ровно половину уставного капитала в сорок тысяч рублей. Двадцать - ваши, двадцать - ссуда под семь процентов годовых. Плюс - первая партия бесплатно. Для начала хватит и грузовика - я вышлю вам подробный список. А еще - мне нужен десяток таких-вот прелестниц, - указал на индианок. - И кабаре взлетит, как ра… снаряд из пушки.
        - А если нет? - Пан нахмурился и подался вперед. - Вы и так в долгах, как в шелках. Чем собираешься отдавать, если прогоришь?
        - Я готов заложить свой дом, - уверенно произнес в ответ.
        - Гек, ты че?! - Марк чуть со стула не вскочил, но я жестом велел ему сесть.
        - Твоей халупе - десять штук красная цена. Столько и получишь взаймы. Бухло и баб - так уж и быть, дам бесплатно. Сейчас мои люди подготовят документы. Но бумажки бумажками, а среди нас закон простой - вздумаешь меня кинуть, и я сотру вас в порошок. И это не фигура речи. Ты знаешь, как дикари готовят пеммикан?
        - Знаю.
        - Вот и молодец. Ну а теперь выпьем за удачную сделку!
        Глава 10
        Мы выпили всего по стопке - я сослался на дела, а брат вообще за рулем.
        Подписали документы, ударили по рукам и распрощались.
        Дмитро пообещал, что уже завтра деньги поступят на мой счет - коль уж все легально, то для удобства можно использовать банк.
        - Куда теперь? - спросил Марк, устало сев за руль.
        - В резервацию.
        - Мог бы попросить девчонок у Пана.
        - Я не за девчонками. И не забывай, что мы не криминалом промышляем, а ищем сестру.
        - Тогда зачем нам к индейцам?
        - Узнаешь.
        Резервация представляла собой удручающее зрелище.
        Посреди голой земли вперемешку стояли бревенчатые срубы, шалаши и шатры из шкур. Все - грязное, обветшалое, покосившееся. Ни скота, ни огородов, ни очагов - только битые бутылки и мусор.
        Из домов доносилась вялая брань и отчаянный детский плач. На ступеньках и прямо на дороге спали пьяные вдрызг аборигены, кутаясь в замызганные пончо и плащи.
        Разруха, безнадега и деградация - неужели этого нельзя избежать ни в одном из миров?
        Мы припарковались на относительно чистом пятачке. Я оставил брата сторожить машину, а сам отправился на поиски вождя.
        Долго бродить среди трущоб не пришлось - первый же нищий за копейку показал дорогу.
        И как ни странно, эта изба оказалась самой приличной во всем поселении.
        Но не потому, что хозяин жил богаче остальных. Просто он явно не злоупотреблял и следил за порядком - хотя бы в своем дворе, раз уж не смог сохранить в порядке все остальное.
        На стук вышел пожилой эльвас с поседевшей косой и татуировками в виде капель на скулах. Одет был в клетчатую рубаху и джинсы, на плече держал винтовку. При виде меня старик немало удивился - наверняка ожидал встретить очередного забулдыгу или Хмельницкого бандита.
        - Чего изволите? - без намека на уважение буркнул индеец. - Хотите позабавиться с моими дочками за бутылку или кусок хлеба?
        - Нет. Однако ваши дочери мне в самом деле нужны. Но только для того, чтобы поговорить.
        - О чем? - насторожился вождь.
        - Кто-нибудь из них прислуживает в поместье? Или на других плантациях?
        - А что? Вы не из Хмельницких. Я вас не знаю. К чему эти расспросы? Или говорите конкретно - или уходите.
        - Посмотрите, - я обвел рукой царящий вокруг хаос. - Хотите, чтобы ваши люди жили так вечно?
        - А вы что, можете это исправить? - с вызовом спросил старик.
        - Нет, - понизил голос. - По крайней мере, не сейчас. Но хотел бы. Никто не должен так жить. Но я могу забрать ваших дочерей. И увезти в город - в место, где их никто не обидит.
        - Знаю я эти места, - не унимался ильвас. - Называются бордели.
        - Нет, - покачал головой. - Впрочем, как знаете…
        Развернулся и зашагал к машине, как вдруг услышал позади возглас:
        - Постойте! Дочки скоро вернутся с ночной смены. Заходите, будьте моим гостем. Уж лучше бордель, чем эта дыра. Там хотя бы платят рублем, а не едой и выпивкой.
        Хозяин обставил дом вполне в европейском стиле - железная печка, деревянная мебель, промятый, но вполне уютный диван.
        Но о народных мотивах не забыл, украсив стены луками, красивыми кожаными колчанами и платками с замысловатыми орнаментами.
        - Чай, кофе? - вождь раздул угли в печи. - Водки, увы, нет. Спиртное в этом доме под запретом.
        - Как вас зовут? А то мы не представились…
        - Эйра Дикий Коготь, - усмехнулся ильвас и водрузил на конфорку медный чайник. - Когда-то давно я был умелым охотником и яростным бойцом. Да уж, теперь и вспоминать смешно.
        - Гектор Старцев.
        Я протянул ладонь, но мужчина обернулся и хмуро уставился в глаза.
        - А у вас брата случаем нет?
        - Что бы ни сделал мой брат, больше этого не повторится. Слово дворянина и офицера.
        - Дворянина, - Эйра фыркнул и вернулся к стряпне. - Здешних дворян не отличить от бандитов, а офицеры стерегут их хитрые задницы.
        - Можно нескромный вопрос?
        - Пф… хоть два. Нескромные вопросы - это меньшая из бед, с которой могут прийти бледнолицые.
        - Ваши уши…
        - Да, они острые. Да, мы живем гораздо дольше вас. Да, мы не совсем люди. Да, наши женщины красивы, как богини, а их пение слаще ангельского хора. Но все это - в далеком прошлом. Мы проиграли трижды: сначала испанцам, потом американцам, теперь русским. И свободный великий народ превратился в пьяниц и рабов.
        - Неужели весь? На вышке в резиденции я видел стрелу. И торчала она там явно не для украшения.
        Эйра улыбнулся, точно вспомнил былую молодость, но быстро надел на лицо каменную маску.
        - Я такое не одобряю, господин, - он принялся нервно вытирать стол от несуществующих капель.
        - Да? - указал на зарешеченное окно. - А такое - одобряете?
        Старик не ответил - с улицы донеслись мягкие шаги.
        В дом, пошатываясь и тихо хихикая, вошли три индианки в коротких пончо и длиннополых юбках, от которых за версту разило табаком и спиртом.
        Значит, работали не в поле, а скорее всего развлекали охрану, иначе давно висели бы на телеграфных столбах с медалями за пьянство.
        - Что я вам говорил! - отец ударил кулаком по столу - да так, что аж чайник подпрыгнул. - Не смейте пить! Это яд, что поработил наш народ! А теперь медленно убивает!
        - А что нам еще делать? - старшая завалилась на диван и закинула ногу на ногу. - Будто нас кто-то спрашивает. А если откажемся… Айэль, покажи.
        Младшая нехотя заправила прядь за ухо, обнажив лиловый синяк под глазом.
        - Ты нас уважаешь? Тогда пей. А иначе… - девушка вздохнула. - Хватит, отец. Это никогда не закончится.
        - Послушайте, что скажет этот человек. Возможно, он сумеет помочь.
        - И как? - средняя опрокинула стакан воды и поморщилась, как от водки. - Возьмет в жены и увезет в город?
        - Первое - нет, - спокойно ответил я. - Второе - да.
        Ильвас в молчании переглянулись.
        - Что, просто так? - с недоверием спросила старшая, явно прожженная жизнью сильнее остальных.
        - Почти. Мне нужны официантки в экзотический ресторан. Никакого секса - только разнос заказов, пение и танцы. Все, что я хочу взамен - это узнать, видел ли кто-нибудь из вас или ваших подруг рыжеволосую дворянку в красном платье. Молоденькую, худую, невысокую, с курносым носом и легкой россыпью веснушек.
        - Я видела похожую, - младшая закрыла синяк прядью.
        - Где? - сердце тревожно екнуло - неужели заброшенный вслепую крючок попал точно в цель?
        - На винокурне в трех верстах от особняка. Ее построили в старом форте. Огромные баки, чаны, колбы, трубы - и это только снаружи. Все кипит, шипит, дымит, и это еще неизвестно, что спрятано внутри. Нас туда не пускают, но ходят слухи, что под крепостью целое подземелье. И охраны там - уйма. Пока всех обслужишь - ноги переклинит… - ильвас вздохнула и свесила голову. - Простите.
        - Уйма - это сколько?
        - Сорок девять.
        - А оружие?
        - Я ничего в нем не понимаю. Большие ружья, маленькие. Короткие, длинные. Толстые и тонкие… Много, в общем. Очень много.
        - Хорошо. Большое спасибо. Собирайтесь - и выезжаем, Пан дал добро. А я пока обсужу кое-что с вашим отцом.
        Мы вышли на крыльцо. Эйра сел на пенек и закурил длинную резную трубку. Я привалился к стене и уставился на трущобы.
        Девушки меж тем быстро завязали немногочисленный скарб в узлы и бодрым шагом направились к автомобилю.
        Никаких слез и долгих прощаний - для них это просто новая более престижная работа.
        О которой, скорее всего, мечтают многие ильвас - вырваться из нищеты и прислуживать не пьяным деревенщинам, а уважаемым господам.
        Я проводил их взглядом, выждал с минуту, зазернив момент, и сказал:
        - Я понимаю, что у вас нет никакого повода мне доверять. Для вас я - точно такой же захватчик и поработитель, как и Хмельницкий.
        Старик сощурился и выпустил длинную, похожую на змею струю, но ничего не ответил - то ли не желая перебивать, то ли молчаливо соглашаясь.
        - Но у меня свои счеты с этим человеком. Очень личные счеты. Он похитил мою сестру. И сейчас держит на той винокурне. И неизвестно что с ней делает.
        Но я не могу напасть на него в открытую. Во-первых, у меня нет частной армии. Во-вторых, это развяжет войну родов, где моя семья неминуемо проиграет. Я не могу обратиться к властям, потому что у Пана всюду глаза и уши, его предупредят, а девушку спрячут в другом месте.
        Я не могу использовать магию, потому что враг сразу поймет, откуда ветер дует. Поэтому мне нужны те, кто и так нападает на чужаков, и не побоится атаковать форт. Но не с луками и стрелами - нет. Я дам им оружие. Много оружия. И всего с одним условием - не обращать его против кого-либо, кроме прихвостней Пана.
        - Вы очень вовремя начали этот разговор, да? Когда мои дочери в вашей полной власти. Выпросили их у хозяина, выманили из дома, а теперь ставите условия. Вы знатный интриган, Гектор Старцев. Будь вы из наших, вас бы прозвали Тощий Лис.
        - Почему тощий? - улыбнулся. - А не хитрый, например?
        - Потому, что вы в любую нору пролезете. Но помните, каким бы тонким ни был Лис, в змеиную нору ему лучше не соваться. Хитрый лис не сунулся бы точно.
        - Я не пытаюсь вас шантажировать, - хотя на самом деле пытался, ведь шантаж - излюбленный прием любого шпиона. - Я лишь прошу помочь спасти человека, который меньше всего заслуживает зла. Без вас я не справлюсь. Считайте, что Афина - заложница вашего решения. Так что мы в равных условиях, вождь.
        - С чего вы взяли, что я вообще знаю гиравас?
        - Кого, простите?
        - Мятежников. Повстанцев. Борцов за свободу. Тех, чьи скальпы вы покупаете за сто рублей. А за живого готовы отдать тысячу. Но не для того, чтобы посадить в тюрьму. Ведь законы бледнолицых - только для бледнолицых. А для того, чтобы замучить и затравить, как дикого зверя. Но я, как видите, смирился с новой судьбой. Не мешаю вашим делам и даже ношу вашу одежду. Так с чего вы думаете, что я с ними знаком?
        - Думаю, вы не просто их знаете. Вы их покрываете, защищаете и снабжаете едой. Без вас они бы здесь не выжили. И не смогли бы докучать Пану.
        Но их борьба, как мне кажется, это не попытка вызволить соплеменников из плена. С их оружием и снаряжением это попросту невозможно. Это борьба поколений, Эйра. Борьба буйного духа юности против смирения и покорности.
        У вас, как у вождя, должен быть наследник. И я сильно сомневаюсь, что он гнет спины на полях. Именно его отряд совершает набеги - чтобы в первую очередь показать вам, как ведет себя истинный ильвас. Чтобы доказать, что есть иной путь, кроме ярма.
        Что развешанные в доме колчаны и ткани - это не сувениры для праздных гостей, а наследие великого прошлого, за которое не грех и жизнь отдать. Верно, Эйра? Вожак повстанцев - ваш сын?
        Старик вскочил и нацелил винтовку мне в лоб.
        Глаза в гневе сузились, на скулах вздулись желваки, палец задрожал у крючка.
        Уверен, если бы я проявил слабость, если бы попытался его успокоить или молил о пощаде, он бы наверняка выстрелил.
        Но я лишь с легкой усмешкой смотрел на него, всем своим видом давая понять, что я прав, но моей правоты не стоит бояться.
        - Кто вам сказал? - процедил вождь. - Вы за этим сюда пришли? Хотите урвать самую большую награду? Сколько сейчас стоит голова моего мальчика? Месяц назад ее оценили в десять тысяч.
        - Вы мне сказали, - спокойно произнес в ответ. - Хоть даже не догадывались об этом.
        - Не дерзи мне, чужак. И не надейся на свое колдовство. Я тоже шаман. И умею заговаривать стрелы, чтобы те пронзали любые щиты. В том числе и волшебные.
        - Ходят слухи, что народы, близкие к природе, сложно обмануть. Вот и скажите мне, вождь - вру я или нет?
        Эйра долго смотрел мне в глаза, не моргая и совершенно не меняясь в лице, словно то превратилось в восковую маску. После чего опустил оружие и в бессилье сел на пень.
        - Арран слишком молодой, - по татуировкам на морщинистых щеках скользнула мутная влага. Старик шмыгнул, скривился и утер слезы рукавом. - Он не видел того, что видел я.
        Не видел, как ильвас сотнями расстреливают из пушек и пулеметов, давят колесами и копытами. Сражаться против вас бесполезно. Все равно, что простому человеку выйти с голыми руками на медведя. Если бы я не подчинился, если бы не стал сотрудничать, нас бы вырезали под корень.
        Так уже случалось с менее покорными племенами. Все, что ты видишь - это моя вина. Но иначе - смерть. Ведь Арран все еще верит в страну вечной охоты, куда попадают души прославленных охотников.
        Верит в то, что можно прогнать чужаков и снова жить, как прежде. Наивность, молодость и горячая кровь - это жуткая смесь, Гектор. И я ничего не смог с этим поделать.
        - Отцы и дети, - со вздохом сел рядом. - Тема вечная, как и любовь.
        - Вы странно рассуждаете для ваших лет, - хозяин взял себя в руки и немного успокоился. - Сколько вам - двадцать? А говорите так, будто в два раза старше.
        - Ну… - не удержался от ехидной ухмылки - вождь все равно смотрел на трущобы, - в жизни всякое бывает.
        Не говорить же, что мой отец ненавидел любые войны еще со времен Афганистана. Он был учителем истории - типичный советский интеллигент и полная противоположность нынешнего меня.
        И видел в отпрыске успешного бизнесмена, а не вояку на скудном жаловании. А я не хотел протирать штаны в университете. Не хотел сводить дебеты с кредитами. Не хотел потакать отцу, который расписал всю мою жизнь до самой пенсии - причем без какого-либо согласования со мной.
        В школе учись хорошо, чтобы закончить с золотой медалью, а иначе будешь дворником или тупым солдафоном. Не бегай с друзьями-босяками, сиди дома и учи уроки, а то станешь таким же безработным алкашом, как их родители.
        Обязательно поступи в ВУЗ, без высшего образования только в дворники или тупые солдафоны. Какие еще девочки? Об учебе думать надо, а то сопьешься и сторчишься. Вон сколько наркоманов вокруг.
        Естественно, меня это в край заколебало, и после одиннадцатого в пику отцу рванул в армию - да так там и остался. И ни разу не пожалел, даже когда висел со сломанными ногами на столбе посреди Сирийской пустыни.
        Уверен, я приносил не меньше пользы, чем менеджеры и бизнесмены. И все же кое-что я от него унаследовал. И любовь к литературе тоже пошла впрок.
        И сейчас я далеко не так строг и категоричен как прежде, когда оборвал все контакты на долгие десять лет. А когда повзрослел, поубавил максимализма и попытался выйти на связь, папа уже умер.
        И я отдал бы многое, чтобы вернуться во времена наших бесконечных ссор и споров - хотя бы для того, чтобы вновь услышать его рассерженные крики.
        - Я чую в тебе странную силу, - наконец молвил вождь. - Дух и тело словно принадлежат разным мирам и связаны воедино неведомой волей. Я уже слышал о таком раньше. В наших преданиях таких существ называют авели - мироходцы. И прежде они не приносили моему народа зла. И все же лучше побуду Хитрым Лисом, чем Доверчивым Ослом.
        Твой брат останется со мной. Возвращайся за ним в полночь - тогда же получишь ответ Аррана. Но говорю сразу - приказать ему я не могу. Захочет - согласится. А нет - так не обессудь. Если же придешь не один, если хоть как-то попытаешься нам навредить - я убью твоего брата. И будь, что будет.
        - Хорошо, - протянул ладонь. - Спасибо.
        Вождь выпрямился и пожал руку.
        - Добрых дел, авели.

* * *
        Марку идея торчать в халупе весь день явно не пришлась по нраву, но ради сестры парень согласился потерпеть.
        Я предупредил, чтобы он не пил ничего крепче чая и держал наган под рукой - на случай, если переговоры пойдут не по плану.
        В Эйре я не сомневался - старик не лгал, к тому же дорожил дочерями. А вот его сынок - слишком темная лошадка, чтобы опираться исключительно на доверие. Как говорится: надейся, а сам не плошай.
        Вернувшись в город, я оставил ильвас на попечение горничной и хотел заняться деловыми вопросами - осмотреть предложенной Ритой помещение, проверить счет в банке и нанять бригаду рабочих.
        Однако вместо этого меня вызвали на «ковер» к отцу.
        Андрей Семенович Старцев (оперативный псевдоним - Чехов) сидел за столом в окружении кип документов и выражением лица очень напоминал родного отца, когда я возвращался поздним вечером с очередной гулянки, куда сбежал без его разрешения и ведома.
        - Иногда мне кажется, - начал глава рода, когда я встал напротив, будто нашкодивший школьник, - что это я три года не был дома. Потому что вообще не понимаю, что происходит.
        Не успел ты вернуться, как Афина пропала, а по городу поползли странные слухи. О каком-то морском сражении, о частых визитах в Тайную канцелярию и подозрительно тесном знакомстве с Ритой Кросс-Ландау, семья которой прежде держала нас за нищих оборванцев.
        Но и это еще не все. Буквально только что мне позвонили из банка и уведомили, что на счет перевели без малого двадцать тысяч рублей. И кто бы мог подумать - Хмельницкие! Семья, готовая убивать и калечить за копейки, невесть с чего расщедрилась на такую сумму. Не хочешь рассказать, что вообще происходит?
        Да, именно так меня и отчитывал папа - аж сердце екнуло от тоски и ностальгии.
        - Не могу, - ответил, как есть. - Скажу лишь, что все это ради сестры.
        - Это не ответ. Когда речь заходит о подобных вещах, нужны подробности. В противном случае, я наложу вето на все твои сделки. Право подписи все еще у меня, как у главы рода. А твоя доверенность аннулирована вскоре после отбытия на фронт - таков закон.
        Так что я могу подписать эту бумагу, - Андрей хлопнул ладонью по листу с машинописным текстом, - и кровавые деньги Пана отправятся обратно в его воровскую казну, где им самое место. А тебя ждут серьезные разбирательства, потому что ты нарушил главный принцип нашей семьи - никаких якшаний с бандитами.
        А то, что я вижу, меньше всего похоже на честный бизнес. И если ты не подчинишься, я пойду дальше и подниму вопрос о лишении тебя наследства. Моя семья и так в упадке. И я не позволю, чтобы ты окончательно ее похоронил. И потому я требую, чтобы ты оставался дома до тех пор, пока ситуация не прояснится.
        - Прости, но я не могу.
        - А придется, - в кабинет вошел Орест Пушкин, придерживая ладонью саблю, а следом - двое вооруженных револьверами городовых. - Старцев Гектор Андреевич - у нас есть ряд вопросов по поводу вашей деятельности. Вот повестка - ознакомьтесь и следуйте за нами. А вы, Андрей Семеныч, не волнуйтесь. Вы сделали правильный выбор.
        Кстати, в связи с недавними событиями (блокировка текста и удаление блога) советую подписаться на мою группу в вк: Ее так просто не забанят, а вы в случае чего будете знать самые свежие новости о проекте. Пока что там в основном смешные картинки, но на будущее может пригодиться.
        Глава 11
        - Вы не имеете права!
        - Имеем, имеем, - Орест бережно взял меня под локоть. - Вот документы, вот печати.
        - Отец, одумайся! - прорычал у порога.
        - Я уже все обдумал, - Андрей подошел к окну и свел руки за спиной. - Или сделаешь по-моему, или ты мне больше не сын. Лучше запятнать честь нищетой, чем кровью. Грязные деньги никому еще не принесли счастья. Уведите его.
        - Пошли, - усач в синем мундире склонился к уху и звякнул висящими на поясе наручниками. - Не усугубляй.
        Пришлось подчиниться, иначе спор мог перейти в драку, а проблем с домом Пушкиных мне совсем не хотелось.
        Из участка свяжусь с Юстасом, и он все разрулит. Час потраченного времени не стоит колдовского боя - я уже видел, чем это может закончиться.
        Меня усадили в зарешеченный кузов полицейского грузовика, будто опасного преступника, и повезли в неизвестном направлении.
        Ожидал, что как знатную особу доставят в главное управление на площади, однако фургон остановился у заштатного околотка рядом с громадным сталелитейным заводом.
        Конвой сопроводил в мрачное помещение с грязным полом и запер в камере. Собственно, весь участок состоял из двух комнат - обезьянника и кабинета. И кроме нас здесь никого не было, даже конвоиры остались снаружи.
        Орест же развалился за единственным столом с кипами засаленных папок и телефоном и достал бутылку беленькой. Налил, опрокинул и по привычке занюхал рукавом.
        - Эх, хороша. Пожалуй, ради такой прелести и стоит терпеть Пана. Будешь?
        - Я требую звонок, - сказал наугад, предположив, что нечто подобное аристократам дозволено.
        Полицмейстер разложил на тарелке копченое сало, соленые огурчики и чеснок. И облизнул пухлые губы, с вожделением уставившись на простецкую, но сытную поляну.
        - Может, сальцу? Это вторая причина, почему я кое-как перевариваю Хмельницких.
        - А третья - взятки? - не удержался от усмешки.
        - Нет. То четвертая. А третья - вот, - рядом с блюдом легла краюха ржаного хлеба. - Посмотри - амброзия! Пища богов. Точно не будешь?
        - Я требую звонок. Не смей меня игнорировать, Орест. На кону жизнь моей сестры.
        - И кому же ты хочешь позвонить?
        - Обер-прокурору. Ты мешаешь делу государственной важности.
        - Хо-хо… - Пушкин хлопнул вторую и утер порозовевшие щеки. - Медаль получил - и сразу важным и деловым стал.
        - Медаль? - я нахмурился. - Какую еще медаль? Мне ничего не вручали.
        - Потому что еще не довезли. Из самого императорского дворца едет! - мужчина сделал небольшой бутерброд и целиком сунул в рот. - Говорят, адмирал выхлопотал - за спасение сына. Но такой медали нет, поэтому дадут за отвагу третьей степени.
        Не знаю, чем ты заслужил такую награду, но слухи ходят разные. Якобы, помог прикончить контр-адмирала янки. Ох-хо-хо, Гектор. Только с фронта вернулся, а уже ввязался в новую войну. Неужели твой отец прав? И пора бы тебе остепениться, осесть да взяться за голову.
        - Ты меня для нотаций здесь запер? - я оперся ладонями на прутья. - Дай поговорить с Юстасом. Ситуация крайне серьезная.
        Орест хотел что-то ответить, но тут хлопнула входная дверь, а в коридоре послышались тяжелые шаги и брань.
        Двое рослых городовых едва удерживали под руки молодую девушку, которая брыкалась и вырывалась, что заарканенная лошадь.
        Мужчин спасали только кандалы на запястьях, и даже с ними бестия умудрилась подпрыгнуть и сбить со стола башню из бумаг.
        Теперь понятно, почему лицо разбито, короткие светлые волосы взлохмачены, а заляпанная кровью белая рубаха разорвана на груди.
        Довершали образ лихой бандитки кожаная жилетка, штаны и сапоги со шпорами. Хотя узнице больше подошла бы морская форма - мат-перемат стоял такой, что уши покраснели бы даже у боцмана. Причем с пиратского корабля.
        - А ну отпустили, псы позорные! Да вы знаете, с кем связались?! Да вас на ремни порежут и в лесу закопают! - и это самое пристойное, что вырвалось из окровавленного рта.
        Арестантку кое-как затолкали в камеру и спешно заперли дверь.
        Девушка в ярости тряхнула решетку, и, поняв, что уже не сбежать, зверем зыркнула на меня.
        Прошла мимо, нарочно задев плечом, и развалилась на нарах с широко раздвинутыми ногами.
        И каждым жестом, каждым злобным взглядом пыталась показать, что волчица поймана, истерзана, но не сломлена, и скоро снова упорхнет на свободу.
        - Ну-с… - начальник заправился третьей и в предвкушении потер руки. - Пора знакомиться.
        Пригладил усы, подтянул ремень и встал напротив. И с гордым видом и сияющей улыбкой произнес:
        - Гектор Андреевич Старцев. Варвара Николаевна Пушкина. Совет, как говорится, да любовь.
        У меня аж челюсть отвисла. Ожидал чего угодно, но только не этого. И судя по схожей реакции сокамерницы, для нее услышанное тоже стало сюрпризом.
        - В смысле? - чуть ли не хором выкрикнули мы.
        - А что? - полицмейстер развел руками. - У вас обоих шила в пятых точках. Вот и будете друг за другом приглядывать. Никаких больше авантюр для Гектора. Никаких пьяных драк для Вареньки. И вам безопаснее, и семьям не придется за вас краснеть. Да, Варвара? - голос грянул револьверным выстрелом. - Еще раз твои выходки попадут в газетаы - и я женю тебя на козле. Буквально.
        - Да хоть на корове! - выкрикнула Пушкина. - Всяко лучше, чем на бродячем псе!
        - Но-но! - сердитость вновь стала напускной. - Гектор - очень перспективный муж. Только надо направить его прыть в правильное русло.
        - То есть, в выгодное твоему роду? - процедил я, но мужчина пропустил слова мимо ушей.
        - Это во-первых. Во-вторых, он чародей, да не простой, а подающий большие надежды. И медаль, и помощь Кросс-Ландау, и работа на Ратникова, и деньги Хмельницкого - и все это за несколько дней. Поразительная верткость для рядового офицера.
        А ты, хочу напомнить, седьмая дочь, да еще и без Дара. Так что не выделывайся, не привередничай, а выполняй волю отца. Иначе лишат наследства, отлучат от семьи и отправят в какой-нибудь храм за тридевять земель. И тебя, - начальник не без удовольствия кивнул в мою сторону, - это тоже касается.
        - Орест, - я начал терять терпение от затянувшегося спектакля. - Клянусь всем, что мне дорого - если сейчас же не позвонишь в канцелярию, я разнесу тут все к чертям собачьим.
        - Не разнесешь, - усач повел рукой, и на прутьях вспыхнули замысловатые золотые руны. - Эта камера создана Распутиной по личному заказу Николая Григорьевича. Специально для того, чтобы учить уму-разуму всяких зарвавшихся колдунов.
        Решетка и стены зачарованы щитом уровня магистра. Так что даже не пытайся его пробить - себе хуже сделаешь. И пока вы не ответите согласием и не подпишете брачный контракт, тут и останетесь. Главы семей полностью поддержали такую меру.
        Я был бы не я, если бы не проверил эти слова на прочность. А заодно и волшебный барьер.
        Представил в левой руке огненный шар, и меж пальцев вспыхнуло крохотное солнце размером с теннисный мяч.
        Свободной рукой пронзил сферу тончайшим закрученным в спираль ветром, тем самым превратив в мощнейший сварочный аппарат.
        Струя вытянулась и уплотнилась так, что напоминала вырезанный из янтаря и подсвеченный прожектором штырь. Застывший свет, остановленный лазер - мечта всех фанатов «Звездных войн».
        Не знаю, сколько вышло градусов, но в камере стало заметно жарче, а воздух вокруг ладони поплыл непроглядным маревом.
        По самым скромным подсчетам, такое пекло должно перерезать арматуру в палец толщиной всего за несколько секунд.
        Жалея о том, что не взял у Теслы защитные очки, поднес луч к пруту.
        В тот же миг руны засияли еще ярче и всосали иглу внутрь металла, точно пылесос - горсть тополиного пуха. А в ответ с громким треском выстрелила сияющая змея молнии и пребольно ужалила в палец.
        - Зараза!.. - отдернул руку и осмотрел почерневший ноготь.
        - Говорил же, - Орест хохотнул и достал из ящика красивую красную папку, на разворотах которой лежали листы плотной альбомной бумаги с вензелями и печатями. - Подписывайте, не брыкайтесь. Уже не маленькие, пора и за головы взяться. К тому же, Гектор, для тебя это куда выгоднее, чем для нас. Поверь, невеста хоть и бездарная, но не бесприданница. Мы простим вам долги и поможем встать на ноги.
        - А что взамен? - проворчал я. - Что такого могут предложить вам Старцевы, раз вы так настойчиво пытаетесь породниться?
        Обмякший и осоловевший от водки полицмейстер вплотную подошел к двери и многозначительно произнес:
        - Тебя, Гектор. Тебя. А точнее - твой дар. Мы видели, на что он способен. Не знаю, как ты научился так лихо колдовать - может, на фронте, может, где еще, неважно. Мы хотим подчинить такую силу себе, прежде чем это сделают конкуренты. Птички шепчут, что ветер крепчает. И в грядущей буре каждый маг пойдет на пересчет.
        - Да лучше я застрелюсь, чем выйду за этого чопорного говнюка, - Варвара сплюнула кровь. - Кстати, у тебя вон ствол за пазухой торчит. Эти остолопы даже не удосужились его отобрать. Так что хрен вам, а не брак. Не заставишь, братец. И белое платье на мне окажется лишь в одном случае - если в него нарядят мой труп!
        - Молчи, бесстыдница! Совсем от рук отбилась! Пьешь, куришь, ругаешься, дерешься в кабаках!
        - А еще трахаюсь со всеми подряд! - девушка высунула длинный язычок и с намеком подмигнула.
        - Ах да, - Орест утер щеки промокшим насквозь платком. - Она не девственница, хотя ей всего восемнадцать. Но об этом - ни слова. Если захочешь - можешь разбить ей нос и ткнуть в простыни.
        - Я ему яйца разобью! - в гневе выпалила арестантка. - А потом голову. Пусть только попробует подойти ко мне хотя бы на шаг!
        Бестия неожиданно для себя подкинула интересную идею.
        - А знаешь, Варь. Я бы тоже лучше вышиб себе мозги, чем повел тебя под венец.
        Девушка фыркнула и оттопырила мизинец - наверное, это местный аналог среднего пальца.
        Я же достал револьвер и вытряс из камор пять патронов. Шестой оставил в «гнезде» и рывком провел барабаном по руке - от плеча до запястья.
        И судя по округлившимся глазам обоих Пушкиных, о русской рулетке в этом мире тоже никто не додумался. Но правила все поняли быстро - особенно, когда я поднес оружие к виску.
        - Ты что делаешь?! - возопил Орест, потрясая бульдожьими брыльями. - С ума сошел?!
        - Это просто игра, - зажмурился и глубоко вдохнул. - Тут же ни карт, ни костей. Вот и развлекаюсь, как могу.
        В воцарившейся тишине щелчок курка прозвучал громче выстрела. Но мне повезло - в этот ход смерть промахнулась.
        - Это называется фронтовая рулетка, - решил не связывать опасную забаву со своей страной. - Первоклассная забава для скучающих в блиндажах офицеров. Пять шансов выжить, один - погибнуть. Будоражит сильнее, чем штыковая атака или штурм пулеметной точки. Играешь? - протянул револьвер сокамернице рукоятью вперед. - Или только на словах храбрая?
        - А ну хватит! - Орест ударил по решетке ладонью и тут же отпрянул, потирая ужаленную кожу. - Немедленно прекратите опасное занятие - это приказ!
        Девушка в нерешительности взяла ствол, но чем выше поднималось дуло, тем шире становилась улыбка. А эта чертовка не промах. Настоящая оторва, а не избалованная барышня, бунтующая назло родителям.
        - Варька! - раскрасневшаяся румяная физиономия стала белее снега. - Что учудила?!
        Варвара повторила все в точности за мной - провела холодной сталью от плеча до запястья и поднесла к голове.
        Но не жмурилась, не волновалась, а с хищной улыбкой смотрела мне прямо в глаза. И в этом взгляде читались не злость и азарт, а отчаяние загнанной меж флажков лисицы.
        - Варя! - бесновался в кабинете брат. - Умоляю, не надо!
        Палец быстро надавил на крючок, словно от скорости зависела жизнь узницы.
        Сухо щелкнуло, но с облегчением выдохнул только полицмейстер, кряхтя, обливаясь потом и хватаясь за сердце.
        Девушка же шелохнулась только для того, чтобы вернуть оружие. А в остальном сидела на нарах с таким видом, словно мы передавали друг другу трубку мира.
        - Кончайте! - не унимался начальник. - Иначе все расскажу вашим отцам! Вот прямо сейчас позвоню!
        - Звони-звони, - осклабился и крутанул барабан. - Мы как раз доиграем.
        Как и ожидалось, усач не продержался даже до второго раунда.
        Несмотря на бравый вид и высокую должность, Орест - типичный папенькин сынок и слабохарактерный трус.
        Это видно в каждом слове, в каждом жесте. Лишний вес, заискивающий тон, вредные привычки - все выдает отсутствие внутреннего стержня.
        И без протекции он не дослужился бы выше городового, да и с этой должности вылетел бы за пьянство и робость. И я придумал отличный способ пощекотать ему нервишки, а заодно выбраться из чертового околотка.
        Сердито бормоча и раздувая щеки, мужчина снял щит и отпер камеру, чтобы забрать у меня револьвер. Естественно, я ничего ему не отдал, а просто оттолкнул плечом и вышел на волю.
        И вне клетки полицмейстер ничего не смог бы мне сделать - да и не пытался, а лишь тряс связкой ключей и сыпал в спину проклятиями и угрозами.
        А когда и это не помогло, схватил свисток и дунул изо всех сил, но к тому моменту мы уже вышли на улицу.
        - Стоять! - городовые побросали трубки и кинулись в погоню.
        Я бы мог применить магию, но не стал. Во-первых, мало ли что - вдруг перестараюсь и покалечу, а то и вовсе убью.
        Собью случайно с ног, а парень расшибет затылок. Все-таки это невиновные посторонние люди, да еще и представители закона.
        А во-вторых, мне давно хотелось пробежаться - вот как раньше, в полной выкладке, через пересеченную местность, да с препятствиями.
        - Run, Варя, run! - с задором крикнул и со всех ног рванул в сторону завода. Со всех молодых сильных здоровых ног.
        И хоть костюм и туфли - не лучший выбор для гонки, я очень быстро оторвался от преследователей.
        Свист и крики становились глуше и дальше - шинели, сапоги и тяжелые пояса с дубинками и шашками уравновешивали наши возможности.
        Зато Варвара точно гепард неслась рядом, то отставая, то обгоняя, с улыбкой до ушей и сверкающими от счастья глазами.
        Перепачканные в саже и копоти работяги с интересом наблюдали, как двое благородных улепетывают от легавых, перепрыгивая тачки, заборы, горки кокса и корзины с углем.
        Меня же точно крылья несли. Я выбирал наиболее сложные маршруты, устраивая слалом среди прохожих на узких улочках.
        Местные, к слову, с охотой расступались перед нами и всячески мешали преследователям, как бы невзначай заступая им дорогу или выкатывая перед ними тачки с грязным бельем.
        И даже когда городовые затерялись в толпе, мы продолжили бежать - до огня в легких, до колик в боку и до нестерпимой боли в мышцах. Мучительной и в то же время невообразимо приятной.
        - Фух… - Варя уперлась ладонями в колени и часто задышала, роняя капли пота в грязную лужу. - Не будь ты знатным хлыщом, отдалась бы тебе прямо здесь - в этой гребаной подворотне. Черт, давненько я так не развлекалась. А рулетка просто бомба! Надо будет обязательно повторить!
        - Нет, не надо, - строго произнес я.
        Потому что в одиночку она точно разнесет себе башку. Потому что в околотке я жульничал. А именно пускал из камор струйки ветра, и если из ствола дуло - значит, выстрела бояться не стоит.
        Если же воздух не шел, я направлял поток в бок и проворачивал барабан, таким образом полностью избегая риска.
        Когда же передавал ход сопернице, то внимательно наблюдал за локонами - если шевелятся, значит тяга есть.
        Если неподвижны - проворачивай влево или вправо. Разумеется, я бы не стал играть по правилам и подвергать наши жизни серьезнейшей опасности. Несмотря на все сложности, оно того не стоило.
        - Почему?
        - Потому, что это был фокус. Я маг, а ты нет. Попробуешь повторить - останешься без мозгов.
        - А, ну да… - Варя сдунула прилипшую ко лбу прядь. - Простите великодушно, ваше сиятельство. Я же бездарная псина, а вы великий чародей. Извините, что посмела заговорить с вами.
        - Варя, хватит, - облокотился на стену и пригладил растрепавшиеся волосы.
        - Пошел ты, - она снова показала мизинец, сунула руки в карманы и вышла на улицу, где и затерялась среди пестрого людского потока.
        Да и хрен бы с ней. И так забот невпроворот. И первое, что нужно сделать - разведать обстановку в форте, прежде чем идти на встречу с Арраном.
        И лучшего варианта, чем дирижабль, на ум не пришло. Нужно только снабдить его мощным телескопом, чтобы не подлетать близко и не вызвать подозрений.
        И пока размышлял об этом, со стороны дороги донесся взрыв - слишком сильный для петарды или лопнувшего глушителя.
        Грохот тут же сменился дикими воплями, а толпа понеслась прочь, мельтеша перед выходом из подворотни, точно калейдоскоп, аж в глазах зарябило.
        Выскочив из укрытия, я заметил неподалеку кэб с шашечками. Кузов разворотило так, словно в салоне взорвалась динамитная шашка. Ударная волна выбросила изломанное тело Варвары на проезжую часть, а водитель выглядел так, словно шашка взорвалась уже внутри него. Осколки черепа разметало по приборной панели, а брюхо точно прострелили из корабельной пушки. А на асфальте, в кусках обшивки и креслах россыпями рубинов блестели на солнце расколотые красные капельки.
        Долго восстанавливать картину происшествия не пришлось.
        К девушке подъехало такси, и шофер рванул, как только цель села рядом.
        Кто-то только что убил пусть и непутевую, пусть и седьмую, но все же дочь крайне влиятельной семьи.
        Да еще и настолько изощренным и показательным способом, как бы заявляя - я слежу за всеми вами.
        Я повсюду и настигну вас в любой момент - хоть днем, хоть ночью, хоть на оживленной улице, хоть на дирижабле.
        И что самое паршивое, я снова оказался рядом с дочерью местного воротилы - сперва Ритой, теперь Варей.
        И новых вопросов и проблем не избежать.
        Дерьмо.
        Глава 12
        Не знаю как, но Варя выжила.
        Возможно, она не умела управлять Даром, но колдовская кровь все же каким-то чудом сумела ее защитить.
        А может, террористы ошиблись, и живая бомба взорвалась слабее, чем ожидалось.
        И тем не менее, вся левая половина тела - та, что была обращена к водителю, обгорела едва ли не до костей. А из-за многочисленных переломов девушка напоминала тряпичную куклу, которую терзала бешеная собака.
        Не будь в этом мире магии, и бедолага не протянула бы с такими травмами и часа.
        Но когда я объяснил городовым, что к чему, на перекресток мигом съехался весь преподавательский состав во главе с Распутиной.
        Магистр накрыла пострадавшую полупрозрачным зеленоватым куполом. Четверо магов сели кругом и протянули к нему ладони, будто к костру.
        Один удерживал стремительно ускользающую жизнь, второй унимали боль, пока третий готовился погрузить в глубокий сон, а последний в спешке сращивал разорванные сосуды, ткани и органы.
        Операция заняла около сорока минут, и лишь после этого Распутина разрешила погрузить девушку в карету скорой помощи.
        К тому моменту к оцеплению подъехал полицейский кортеж из шести машин. Из головной вышли Орест и незнакомый кряжистый мужчина.
        Вряд ли такой отряд привез бы постороннего человека. Скорее всего, это глава семейства собственной персоной.
        И если Орест скорее напоминал мопса, то его отец - породистого бульдога.
        Внешне спокойного, но крайне свирепого, готового в любой миг вцепиться в ногу, а как только жертва упадет - и в горло.
        Глядел всегда с прищуром, пряча тяжелый подбородок в густых каштановых бакенбардах.
        Неоднократно ломанный в поединках нос буквально впечатало в лицо, отчего тот занимал едва ли не большую его часть.
        Обширная залысина и зачесанные назад рыжеватые волосы открывали толстый покатый лоб.
        Закатанные до локтя рукава белоснежной рубахи обнажали тугие мохнатые предплечья, а жилетка едва сходилась на широкой груди.
        На животе - тоже, но никто не посчитал бы этого мужчину бесхребетным толстяком.
        Николай Григорьевич создавал впечатление вышедшего на покой борца, чей медвежий захват переломал немало ребер. И был способен это повторить, если вдруг понадобится.
        Впрочем, имелось определенное сходство и с более фэнтезийным народом - гномами, а в более точном переводе - дворфами.
        Приземистость, грубая сила, любовь к еде, пиву и оружию, а в довесок - скверный характер. Хотя эта роль больше подошла бы Земским, как хозяевам шахт и прочих подземных богатств.
        - Тот, кто это сделал, - пробасил глава и осмотрел собравшихся, точно подозревая кого-то из нас, - объявил войну не только мне и всему моему роду. Он объявил войну спокойствию и порядку в нашем городе. А значит, без ответа не останется. А ты, - Пушкин указал в мою сторону, - из кожи вон вылезь, а узнай, что хотел убить Варвару. Для тебя это первоочередная задача, потому что она не только моя дочь, но и твоя будущая жена. А в противном случае спрошу и с тебя, и с твоей семьи.
        - Да с него и так пора спросить! - рявкнул Орест, и только тогда я понял, что блеск на щеках - это не пот, а слезы. - Если бы не его выходка, если бы не дурацкий побег, все были бы здоровы!
        - Хватит! - прорычал отец. - Ты тоже молодец. Устроил им свидание в околотке. Ума палата.
        Я хотел подробнее обсудить этот вопрос, но мужчина сел в машину, и кортеж укатил вслед за медицинским грузовичком.
        Остались только городовые и троица инспекторов, каждый из которых опросил меня во всех подробностях, и лишь потом разрешили уйти.
        Я пешком добрался до дома, забрал индианок, которых выставили на крыльцо, и сел в машину. В зеркало заднего вида заметил Андрея в окне - «Чехов» с тревогой провожал нас взглядом, но говорить ничего не стал. И лишь когда я завел мотор, распахнул створку и крикнул:
        - Одумайся! Если не хочешь и дальше прозябать на дне!
        - Лучше с кентами на велике, - почему-то вспомнилась именно эта блатная поговорка, - чем с чертями на «гелике».
        Буркнул это под нос - отец бы все равно ничего не понял. Да он и не хочет ничего понимать.
        Вылитый мой папаша - такой же нерешительный и готовый втиснуться под любую крышу вместо того, чтобы строить собственный дом.
        Неудивительно, что прежде богатая и уважаемая семья докатилась до трущоб.
        Пора брать инициативу в свои руки, иначе сплав по реке жопой кверху ничем хорошим не закончится.
        Это в начале я тупил и действовал по обстоятельствам, стараясь вжиться в роль и особо не отсвечивать, чтобы не выдать себя.
        Но теперь все будет по-моему.
        Я покажу им все, чему научился, и пусть только попробуют встать у меня на пути.

* * *
        - Гектор! - Рита быстрым шагом вышла из ворот, одетая в цветастый восточный халат. - Ты в порядке?
        - Я - да, - подошел к подруге, оставив индианок в машине. - А вот Варвара - не очень.
        - Об этом уже весь город гудит. Не понимаю, кому вообще понадобилось нападать на седьмую сестру?
        - Пока не знаю. Как отец?
        - Идет на поправку, - девушка тепло улыбнулась, и тут я понял, что ей далеко до настоящей оторвы - предо мной вовсе не бестия, а строгая леди, воспитанная суровым отцом и знающая себе цену. - Спасибо еще раз. Кстати, кто это с тобой?
        - Мои новые работницы. Правда, без понятия, чем им платить. Можешь пока поселить их к слугам?
        - Конечно, - она поманила ильвас рукой.
        - И вот еще что, - шагнул еще ближе и заговорщицки прошептал: - Я хочу покататься на дирижабле. И понаблюдать за округой. Если ты, конечно же, не занята.
        - Не занята, - Рита чуть отстранилась. - Но если что, могу выделить любого другого летчика.
        - Нет-нет, лучше ты. Не стоит болтать при посторонних.
        - Хорошо. Пойду переоденусь и прогрею мотор.
        - И вот еще что - захвати подзорную трубу. Самую мощную, какую найдешь.
        Полчаса спустя я сидел в кабине и попивал лимонад под мерный рокот винтов. Рядом на треноге покачивался самый настоящий телескоп такого размера, что издали сошел бы за шестнадцатифунтовую кулеврину.
        Кросс-Ландау вращала штурвал, облаченная в кожаные брюки, высокие сапоги и блузку с корсетом.
        Погода выдалась отличная - ясная, солнечная, но не жаркая, с видимостью на километры вокруг.
        Мы летели на юг, огибая город широкой дугой, а под нами поблескивала железная дорога. Рельсы тянулись вдоль всего побережья, а рядом раскинулись желто-зеленые поля, которым, казалось, не было ни конца, ни края.
        И только вдали у самого горизонта рыжели прерии и поросшие лесами невысокие горы.
        - Есть вопрос, - оттягивал этот разговор, как мог, но времени в обрез - надо начинать. - Очень важный и для меня, и для моих родственников, но при том несколько… неэтичный.
        - Спрашивай, - Рита не обернулась, но я видел, как напряглись ее плечи.
        - Как вступить в наследство, если глава рода жив?
        Спутница надолго замолчала, и я уж подумал, что сейчас меня высадят, или скинут прямо с дирижабля. Но после раздумий она сказала:
        - Только в двух случаях. Если глава рода признан недееспособным - физически или психически. Или же обвинен в государственной измене. И то и другое устанавливает суд. А что? Решил взять власть в свои руки?
        - Не подумай ничего плохого, но Андрей Семенович слишком мягок и податлив. Слышала или нет, но он сосватал меня к Варваре на правах верного слуги дома Пушкиных. Меня это, разумеется, не устраивает. Да и другие его решения тоже… спорные.
        - И тем не менее, с головой у твоего отца все в порядке. Да и если его внезапно покалечит, пройдут месяцы, прежде чем коллегия вынесет вердикт. К тому же, в таких случаях часто созывают жюри присяжных из представителей влиятельных родов. Так что либо женись, либо…
        - Нет, - покачал головой. - Это исключено.
        - В браке по расчету нет ничего зазорного. Почти все дворяне так женятся.
        - Но у тебя почему-то кольца не вижу.
        Рита грустно улыбнулась.
        - Потому что отец сломал об меня все зубы и когти, но так ничего и не добился. А вот Альберт помолвлен с четырнадцати. С одной милой баварской принцессой.
        - Меня заботит не сам брак, - вздохнул и разгладил усы. - А невеста. Не нравятся мне Пушкины. Да и условия не равные, а скорее кабальные. Вот если бы это были мы…
        Волшебница резко крутанула штурвал, гондолу тряхнуло, и стакан с недопитым лимонадом опрокинулся мне на штанину.
        - И думать не смей. Генрих все еще крайне тебе благодарен и даже может согласиться, но клянусь всеми богами, ветрами и самим Светом - я застрелю тебя в первую брачную ночь. А потом застрелюсь сама.
        - Но ведь…
        - Я все сказала, - она вцепилась в колесо так, что затрещали рукоятки.
        - Извини, - пришлось резко стравливать пар. - Это лишь мысли вслух.
        - Обсуждай такое про себя. А лучше вообще не лезь в мою личную жизнь.
        Извинился еще раз и отвернулся к обзорному окну. И заметил среди полей белую угловатую кляксу, по расположению совпадающую с описанным индианками фортом.
        Прильнув к окуляру и настроив фокус, разглядел невысокие белые стены, окружающие нечто, которое я бы назвал лабораторией безумного алхимика.
        Внутри периметра блестели медью здоровенные - с силосы - вертикальные баки.
        Три в ряд, оплетенные змеевиками и гофрированными шлангами, утыканные циферблатами, манометрами и бог весть чем еще.
        Для питания такой махины пришлось притащить котел от паровоза.
        Ильвас с исполосованными спинами непрерывно кормили углем ненасытный огонь, а ковбои с кнутами то и дело их подгоняли.
        На стенах прохаживались стрелки, в четырех каменных башнях засели снайперы, а в ромбических бастионах на поворотных лафетах с бронещитами расположились многоствольные пулеметы.
        При штурме такой крепости и современная армия прольет немало крови, а отряду индейцев вообще ловить нечего.
        И самое поганое - нельзя использовать магию, ведь тогда Пан сразу поймет, что аборигенам помог кто-то из дворян. И кто бы это мог быть? Уж не тот ли, чью сестру здесь держат?
        Очень хотелось хотя бы издали ее увидеть - не потому, что соскучился, а чтобы наверняка убедиться, что игра стоит свеч.
        Но как ни вглядывался, так и не заметил никого похожего - только пленных ильвас и вооруженных до зубов наемников.
        А еще на глаза не попалось ни одного грузовика.
        Хотя если это не лаборатория по производству манорода, а навороченный самогонный завод, машины должны кататься туда-сюда целыми караванами.
        Подвозить сырье, увозить на склады готовый продукт, а тут тишь да гладь, а единственная грунтовка поросла травой.
        Слишком мало данных для того, чтобы пойти на столь сложную операцию, как штурм.
        А что если индианки ошиблись?
        Или Афину уже перевезли в другое место? Пожалуй, стоит найти больше информации, вот только как? Быть может, вернуться к первоначальному плану?
        - Знаешь, о чем я хотел попросить изначально, когда подарил Генриху сонар?
        - Вроде бы ты говорил что-то о ловле на живца.
        - Да. Мне были нужны поддержка и подкрепление. И вот я думаю - почему бы не попробовать сейчас?
        - Как именно? - Рита отвечала односложно, потому что внимательно следила за показаниями приборов на панели.
        Я осмотрел раскинувшиеся внизу угодья и заприметил прямо по курсу россыпь деревянных домиков, облепивших пути с двух сторон.
        Навел телескоп - городок небольшой, но со станцией и телеграфом.
        Как раз то, что нам нужно. Осталось добавить немного магии для пущего эффекта, чтобы о нашем прибытии знала каждая собака.
        - Держись крепче. Сейчас мы разыграем аварию.
        - В смысле?!
        Вместо ответов и разъяснений направил ладонь на левую мотогондолу.
        Раздался взрыв, из корпуса пулей вылетел поршень, а из отверстия со свистом повалил густой черный дым.
        Я притушил зачинающийся пожар так, чтобы пламя не перебросилось на фюзеляж.
        Цеппелин потерял в скорости и маневренности, но все еще прекрасно держался в воздухе и обладал достаточной управляемостью для безопасной посадки.
        - Садись в том городе. Но не спеши, заверни пару виражей, чтобы все успели насладиться зрелищем.
        - Ты с ума сошел, - проворчала летчица, с трудом удерживая штурвал.
        Мало кто из коллег согласится, но я дополнил шпионскую формулу еще одной переменной - импровизацией.
        Иногда, чтобы подтолкнуть мысли в правильном русле, надо не просто рассуждать и просчитывать, но и действовать.
        Пусть даже спонтанно - главное, не подставляться под удар.
        Вот и сейчас я придумал план на ходу именно потому, что сел в дирижабль и отправился в полет.
        А если бы корпел над решением дома, обложившись книгами и тетрадями, далеко не факт, что нечто подобное пришло бы в голову.
        И первая стадия прошла безукоризненно.
        Весь городок вывалил на улицы и принялся тыкать пальцами в небо, с удивлением и ужасом глядя на медленно оседающую громадину с длинным черным хвостом.
        Засверкал, сгорая, фосфор фотовспышек - кто-то подсуетился, чтобы запечатлеть невиданное событие на память. Или выгодно продать в газету, ведь для таких поселений любая диковинная новость - считай, праздник.
        Но газета - это слишком медленно. Передовицы выйдут в лучшем случае завтра утром, а мне был важен куда более быстрый способ передачи. И таковой, готов поспорить, уже задействовали.
        Рита села в ста метрах от города - на футбольном поле, и я тут же потушил мотор.
        К нам спешили мэр - толстый старичок с седыми усами, доктор в коричневом костюме и при саквояже и пара городовых.
        Мимо, звеня колоколами, пронесся красный пожарный грузовик с цистерной, на которой, как танковый десант на броне, сидела бригада в шлемах и брезентовых костюмах.
        А уж за ними торопились простые жители - мужчины, женщины, дети. Нарочито не стал выходить сразу - ждал, пока соберется побольше свидетелей.
        И когда цеппелин обступили кольцом, держась при том на почтительном расстоянии, а пожарники приготовили ломы, чтобы вскрыть дверь, я отпер ее сам.
        И спустился по откидной лестнице, держа за руку свою прелестную летчицу, которая успела невесть где и как выпачкать в копоти кончик носа.
        - Госпожа Кросс-Ландау?! - с удивлением воскликнул мэр. - Что случилось? Вы в порядке?
        - Да, в полном, - девушка улыбнулась.
        - Сломался левый двигатель, - продолжил я. - И на месте его не починишь. Нам надо вернуться в город - не могли бы вы посторожить машину, пока не приедут ремонтники?
        - Конечно-конечно! - залебезил мужчина в попытке выслужиться перед благородной госпожой. А то глядишь, и в город переведут - в администрацию или районную управу. - Глаз с него не спустим!
        - Вот и славно. Не подскажете, как пройти до станции?
        - Сию минуту! - он махнул рукой. - Прошу за мной.
        Мы купили билеты, но до ближайшего поезда оставалось чуть меньше часа.
        Пока ждали, отправил три телеграммы - в резиденцию Риты, в Тайную канцелярию и в редакцию газеты «Восточный вестник». Как пояснила спутница, это самый читаемый ежедневник в городе.
        В первой обрисовал все, как есть - мол, поломались, все живы-здоровы, в такое-то время вернемся в Петербург.
        Во второй просил Юстаса прислать надежных людей и проследить за прибытием паровоза.
        В третьей якобы от лица местного жителя передал, что адмиральская дочка катается на дирижабле с неким молодым человеком - возможно, любовником.
        И во всех посланиях указал место и время нашего появления.
        Я постарался пустить волну слухов как можно шире, чтобы она с гарантией дошла до заговорщиков.
        И чтобы те заглотили крючок и напали, а уж тогда мы сообща скрутим языка и вытрясем из него все, что только сможем.
        Закончив, взял в буфете кофе, булочки и сел за столик в зале ожидания.
        Снаружи толпились местные, делая вид, что просто прогуливаются, но при том постоянно заглядывая в окна.
        Любой другой наверняка почувствовал бы себя зверем в зоопарке, но я просто перестал обращать на них внимание - угрозы не представляют и ладно.
        Тем более, было на что посмотреть помимо взволнованной толпы.
        - Как думаешь, у нас получится? - спросила Рита.
        - Попытка не пытка, - пожал плечами. - Но пока мы не поймаем хотя бы одного из них, расследование так и будет буксовать в тупике.
        Вдали раздался протяжный гудок.
        - Ну что, - допил последний глоток и встал. - Удачи нам?
        - Удачи нам, - девушка взяла меня под локоть, и мы вышли на перрон.
        Глава 13
        Поезд прибыл в город без приключений и точно по расписанию.
        На вокзале нам попался только малолетний карманник.
        Наставил его на путь истинный рублем и легким подзатыльником.
        Эти дети - жертвы обстоятельств, по самым разным причинам рухнувших на самое дно или уже родившиеся там.
        Их жизнь и так не сахар - улица, грязь, нищета и крайне скверные компании.
        Щипачей учат старшие товарищи, и учат очень жестоко.
        Например, вшивают в карманы рыболовные крючки и заставляют ребенка вытащить оттуда монету.
        Это своего рода выпускной экзамен, подтверждающий мастерство юного воришки.
        Если же малец оплошает, его ждет крайне суровое наказание.
        Поэтому сосредоточился на более важных и опасных преступниках, но те как назло не показывались.
        Оно и понятно - оживленное и шумное место с обилием городовых не лучшее место для внезапной атаки.
        И все же пока мы бродили меж ларьков и буфетов, я постоянно ощущал на себе пристальный взгляд, жгущий, как лазерный луч.
        Нечто подобное случалось, когда попадал в перекрестие снайперского прицела - и ощущение, скажу я вам, не из приятных.
        На выходе к нам подошел мужчина в черном костюме и спросил, нужно ли сопровождение.
        Попросил агента держаться на значительном расстоянии, но не терять из виду. И применять оружие лишь в крайней необходимости - от мертвого языка толку будет немного.
        После мы немного прошлись по узкой улочке, и я все еще чувствовал спиной взгляд.
        - Что-то мне жарко, - Рита томно прикрылась ладонью от солнца. - Пошли в тенек.
        Рядом как раз находилась арка, ведущая в старый двор-колодец.
        И тут жили люди, которые не станут звать полицию, даже если здесь начнут расчленять и есть людей.
        Горы мусора, разбитые заколоченные фанерой окна и гнилостный запах, заполняющий пространство меж домами до самых крыш.
        И посреди всего этого великолепия - одинокая лавочка, обшарпанная и сплошь изрезанная матерными словами.
        Вроде другой мир, другая эпоха, а кое-что, похоже, вообще не меняется.
        Мы сели и стали ждать.
        Не прошло и пары минут, как в арке замаячил силуэт.
        Во двор неуверенной походкой вошел мужчина в грязной потрепанной одежде и картузе.
        Судя по небритому неандертальскому лицу, прежде он промышлял грабежами и разбоем, но теперь выглядел несколько иначе.
        Обычно для успешного наезда нужен напор и решительность, однако мужик вел себя, как подросток на первом деле.
        Постоянно оглядывался, потел и сбивался с шага.
        Значит, явно шел не стрельнуть мелочишку (или что тут отжимают гопники - часы?) или попросить прикурить.
        В этих вопросах он бы чувствовал себя как рыба в воде, а тут подозрительно робел.
        Но я прекрасно понимал, что бродяга теперь владеет Даром.
        И может применить его в любой момент с совершенно непредсказуемыми последствиями.
        Поэтому прежде чем налетчик вышел из арки, я сгустил воздух в ударил в висок, точно кулаком.
        Бандит рухнул ничком, и я тут же кинулся к нему.
        Перевернул, заломил руки за спину и сунул в рот картуз - для магии слова не нужны, но мало ли.
        По сути, подо мной кряхтела и трепыхалась бомба, так что подстраховка лишней не будет.
        Миг спустя у входа затормозил черный «воронок», и на выручку бросилось двое агентов.
        Совместными усилиями спеленали здоровяка и надели наручники, после чего отточенным движением я отправил его спать.
        В нокауте вероятность магического взрыва сводится к минимуму и можно безбоязненно отвезти добычу в более удобное для допроса место.
        Тушу затолкали на заднее сиденье, а мы с Ритой сели по бокам и прижали ладони к бритой голове - на случай, если придется снова усыпить, а то и вовсе ликвидировать.
        По приезду в канцелярию добычу отвели в подвал и усадили на кресло, напоминающее стоматологическое - с захватами для рук, ног и шеи.
        Кресло стояло посреди мрачной камеры с проржавевшей сливной решеткой.
        Стены и пол покрывала белая кафельная плитка, с потолка свисал заросший паутиной плафон.
        В углу обустроили место для стенографиста, а на полках поблескивали хромированной сталью инструменты хирурга и дантиста.
        Но зубы бродяги пребывали в столь плачевном состоянии, что для причинения невероятной боли хватило бы обычной иголки.
        - Первым делом хочу напомнить, - Юстас навис над мужиком, придерживая у носа надушенный платок, - что вы подозреваетесь в терроризме, сепаратизме и государственной измене. А значит, всеобщие законы и правила на вас не распространяются.
        И если откажетесь сотрудничать, я испробую на вас все эти прелести, - обвел рукой полки, - с первой и до последней. И поверьте моему опыту - на скорую смерть лучше не рассчитывать. Вас хватит недели на две - и за это время вы расскажете нам даже то, чего не знаете. Это понятно?
        - У них моя мать, - бугай облизнул пересохшие губы. - Они убьют ее, если я проболтаюсь. Причем так, как вам и не снилось.
        - Ну, это мы еще проверим, - Ратников вооружился длинным изогнутым щупом.
        - Подождите, - я встал напротив кресла и скрестил руки на груди. - Это всегда успеется. Как тебя зовут?
        Налетчик отвернулся и замолчал.
        - Что такого секретного в твоем имени? - удивился я.
        - Мне нельзя с вами говорить, - процедил мужик.
        - Что, вообще?
        - Вообще. Они запретили.
        - Тогда для удобства буду звать тебя Васей. Итак, послушай-ка Василий - в твоих же интересах пойти нам навстречу. И дело не только в пытках. Поможешь нам - мы поможем тебе. Думаю, не надо объяснять, что если найдем ублюдков, то и мать твою спасем.
        Узник судорожно сглотнул, но промолчал.
        - Нет, так не пойдет, - Юстас схватил босяка за челюсть. - Ну-ка, скажи «А».
        - Подождите, - взял старика за плечо. - Вася, ты же понимаешь, что и ты, и твоя мама - просто расходный материал. Ты должен был погибнуть сегодня. Так же, как вчера погиб твой предшественник. Цель села к нему в машину, и он взорвался. Кишки разметало по всему перекрестку - я такого ужаса даже на войне не видел.
        То же произошло бы с тобой, если бы я не вырубил тебя раньше. То же сделают и с твоей мамой, как только террористам понадобится новая бомба на ножках, - подошел вплотную и вцепился в подлокотники. - Понимаешь или нет, дубовая твоя голова?!
        Прямо сейчас эти твари так же обрабатывают твою мать! И говорят, что если она не убьет указанную цель, ее сына ждет лютая смерть. Уж не сомневайся - я прекрасно разбираюсь в методах этих выродков.
        - Я не знаю, кто они… - мужик скуксился и пустил слезу, как младенец. - Они все ходят в противогазах с черными стеклами. Они… тоже привязали меня к стулу и надели маску с длинным шлангом. И пустили какой-то газ… Как же меня трясло… Черепушку словно десять дрелей сверлили… Думал, конец, но меня откачали. А потом… потом…
        - Успокойся, - произнес как можно мягче. - И постарайся вспомнить, что еще видел.
        - Почти ничего. Сукой буду, начальник! Я все время сидел в противогазе с замазанными окулярами. Потом его сняли и надели на башку мешок. И только тогда я смог их увидеть. Всего на пару секунд, клянусь!
        - За пару секунд можно заметить многое. Просто потом забыть от волнения и страха. Юстас, не могли бы вы послать человека за сытной едой и кружкой доброго пива.
        - Господин Старцев, я не до конца понимаю…
        - Господин Ратников, если у меня не получится - делайте с ним, что хотите, - произнес это достаточно громко и с очевидным намеком. - Но до тех пор разрешите действовать на свое усмотрение.
        - Нахватались невесть чего в своей Японии, - проворчал старик. - Алекс, пойди-ка сюда!
        Пять минут спустя Василий уплетал за обе щеки жареные сосиски с пюре и запивал густым стаутом.
        Я снял манжету только с левой руки и пристально наблюдал за едоком на случай, если тот попытается напасть.
        Но мужик чавкал с таким удовольствием, что не замечал ничего вокруг.
        - Фух, - закончив, смачно рыгнул и похлопал по животу. - Эти типы говорили, что скоро вся голь будет жрать от пуза. Никакой больше похлебки на костях и пресного хлеба. Мяса и пива - вволю, а о голоде все забудут.
        - И когда же наступит этот рай? - я присел на край кресла, рядом с привязанными ногами.
        На ум сразу пришло два варианта: либо когда сдохнут все богатеи-эксплуататоры, либо когда колония станет свободной и самостоятельной. Как оказалось, победил второй.
        - Когда мы будем решать сами за себя. В Европе зреет большая заварушка. На нее уже уходит уйма бабла. На которое могли бы строить новые заводы, школы, больницы, а вместо этого куют пушки и льют пули. Простой народ беднеет, графья богатеют, а императору вообще на нас наплевать. Мы для него - лишь улей.
        - Улей? - сравнение показалось странным, никогда прежде не слышал.
        - Да. Вот улей - вот пчелы. Пчелы впахивают как проклятые каждый божий день, собирают по крупиночке мед. Потом приходит медведь, разгоняет пчел, выгребает весь мед и заставляет собирать новый. А иначе все разломает и всех передавит.
        - Интересно. Сам придумал?
        - Да нет, куда мне… Кстати, можно еще пивка?
        - Конечно.
        Васян опрокинул разом половину кружки и продолжил, вяло ворочая языком:
        - И мало того - как только начнется война, нас еще и поставят под ружье. И погонят в Старый свет - подыхать за то, чтобы бедные беднели, а богатые богатели. Разве это справедливость? Так они нам говорили.
        Да уж… Угрозы, пытки и промывка мозгов - будто снова оказался в сирийском плену.
        - А кто именно вас учил?
        - Да хрен его знает. Я сидел в клетке чуть больше собачьей будки. С мешком на репе и связанными руками. А голос шел из динамика. Его заранее записали и крутили с утра до ночи. И даже ночью продолжали, только убавляли звук.
        Я эту гребаную лекцию наизусть запомнил, - мужик прокашлялся и с восторженной хрипотцой произнес: - И знайте - вы не рабы, не крепостные крестьяне, а свободные граждане свободной страны.
        Старый свет устарел со своими феодальными порядками. Император мечтает лишь о войне, колонии для него - просто сырьевые придатки. А все потому, что власть не может принадлежать одному человеку.
        Власть народа в руках народа - об этом знали еще тысячи лет назад, во времени великой Римской республики. И мы тоже должны стать республикой, потому что демократия и ограниченный законом капитализм - единственное возможное будущее, обусловленное естественным развитием социума.
        И поэтому, братья, мы должны любой ценой бороться за свободу и независимость!
        - Мать честная… - Юстас снял запотевшие очки и протер платком. - Все еще хуже, чем я думал.
        - И как они собираются добиваться свободы и независимости?
        - Не знаю, начальник. Честно. Про это граммофон не вещал. И я никогда не слышал, чтобы кто-то говорил об этом при всех. Когда настало время, меня просто вытащили из клетки и отвели в тесную комнатушку. Дали ваши фотокарточки и сообщили место и время. И добавили: просто представь, как они горят. И они сгорят. А иначе мы поджарим твою мать на медленном огне.
        - Можешь вспомнить что-нибудь еще? Окружение, звуки, запахи?
        - Там было холодно, сыро и темно. Наверное, мы сидели в подземелье или глубоком подвале. Снаружи звуки вообще не доносились, а внутри постоянно кричали, стонали, молили о помощи… Ну и воняло говном, как в сельском сортире. Неудивительно, что типчики ходили в масках. Жуткое местечко, начальник. Хуже любой тюрьмы - а мне есть, с чем сравнивать. Ай, мля…
        Мужик поморщился и тряхнул головой.
        - Что случилось?
        - Да башка трещит. Как газу нанюхался - так и началось.
        - А ты засыпал после этого газа?
        - Нет, начальник. Хреново было, как отравившемуся псу, но не отключался.
        - Вообще? Тебе делали какие-нибудь операции? Вводили наркоз или опий?
        - Нет. Но каждое утро после завтрака отводили в комнату, где было очень жарко и шумно. Что-то гудело, щелкало, свистело - как в котельной парохода. Или на огромной винокурне.
        Сердце настороженно екнуло.
        - Так, продолжай.
        - Ну, там газом и пичкали. Каждый день на протяжении месяца. Лучше бы просто мучили, ей богу. Так погано еще никогда не было.
        Все чудесатее и чудесатее. Борцы за демократию с замашками террористов, подземелья с рупорами пропаганды, и газ, от которого в мозгу вырастает манород.
        Зато теперь намерения бомбистов примерно ясны.
        Перебить наследников, стравить крупнейшие семьи и на фоне воцарившегося хаоса предложить весьма заманчивую альтернативу.
        Первая мировая началась со смерти единственного кронпринца, а здесь уже целая серия покушений - правда, большей частью неудачных.
        Хвала богам, никто еще не погиб, и только поэтому войну родов удается сдерживать, но это лишь до первой смерти.
        А потом начнется такая свара, что можно будет без труда захватить власть и делать то же самое, что и раньше, только тащить всю выгоду себе, а народ разводить мнимым изобилием и еще более мнимой свободой.
        Где-то я такое уже видел…
        Примерно в начале девяностых…
        Если же распря грянет в Европе, как и предрекают похитители (да и не только они - раз об этом говорят так часто и открыто, значит, войска уже на позициях и ждут сигнала), то у Николая будет куда больше забот, чем посылать экспедицию на усмирение сепаратистов.
        А когда война закончится, Штаты укрепятся настолько, что обескровленная бойней держава с ними попросту не справится.
        А дальше по накатанной - кредиты пострадавшим странам, план Маршалла на двадцать лет раньше срока и привязывание ниточек к большинству европейских стран.
        Аккурат для того, чтобы в дальнейшем дергать за них и при любом удобном случае гадить России.
        И если американцы из нашего мира делают это сугубо по экономическим причинам, то здесь появятся и социально-политические.
        Один народ, разделенный океаном, идеологией и постоянной угрозой войны - это крайне опасная гремучая смесь, которая может привести к таким последствиям, что Вторая мировая покажется дракой детей в песочнице.
        Нет, надо срочно решать вопрос, иначе ничем хорошим это не закончится.
        - Юстас, - отвел мужчину в сторонку и прошептал: - Вы можете связаться с Николь?
        - Разумеется. Она одной из первых провела себе телефон.
        - Отлично.
        Мы поднялись из застенка в кабинет.
        Я поднес к уху динамик, а ко рту микрофон - вот казалось бы мелочь, так и лезущая на ум, но нет, соединить их вместе додумаются еще не скоро.
        После нескольких щелчков приветливый голос телефонистки спросил, с кем соединить.
        Я назвал имя и фамилию, и через полминуты услышал недовольное бормотание ученой:
        - Кто?
        - Это Гектор. У тебя есть рентген? - только бы его уже изобрели, только бы его уже изобрели.
        - В смысле - есть? - в тоне скользнули нотки возмущения. - Мы пересекались пару раз на конференциях - только и всего.
        - Да я не про ученого. А про его аппарат.
        - Ну, нормальный у него аппарат. Хотелось бы побольше, но в целом я довольна. А к чему такие вопросы?
        - Так… - вдохнул поглубже и собрался с мыслями. - Мне нужна портативная установка для просвечивания тканей лучами радиации.
        - А-а-а… - послышался хлопок по лбу. - Ты про рентген? Так сразу бы и сказал.
        - …
        - Конечно, у меня есть такой аппарат. Я им заряжаю кофе Х-частицами. Бодрит - аж свечусь от переизбытка энергии. Рецепт Кюри подсказала - если хочешь, поделюсь.
        - Николь.
        - Да?
        - Не заряжай кофе Х-лучами. Радиация вызывает рак и разбивает молекулярные связи в ДНК.
        - Хм… Так вот почему кожа шелушится. А я думала, лишай. Уж загрустила, что больше не потискаю своих опоссумов. У меня целый выводок в мусорке. Привезти одного?
        - Николь, привези, пожалуйста, аппарат в канцелярию. И побыстрее. Речь идет о слове на букву «м» и заканчивающегося на «д».
        - Маскарад?
        - Нет…
        - Маслозавод?
        - Николь…
        - Материаловед? Медоед? Миокард? Сколько букв, какая вторая?
        - Семь букв, вторая - «а».
        - А-а-а… Ни слова больше, сейчас приеду.
        Ученую пришлось ждать больше часа. Все это время я общался с Василием, но ничего нового не узнал. Юстас все хотел попробовать свои методы, но к счастью удалось убедить старика, что это - перебор.
        Когда женщина наконец прибыла и разложила на столе объемистый саквояж, я отрегулировал спинку кресла так, чтобы пленник практически лежал, как на кушетке.
        - Что это вы задумали? - с испугом проговорил налетчик. - Пытать будете?
        - Не пытать. Изучать. Ты ничего не почувствуешь - просто лежи смирно и не шевелись.
        - Легко сказать, начальник, - босяк часто задышал, а весь лоб покрылся мутным бисером.
        Николь достала толстенную катушку размером с гильзу от танкового снаряда.
        Подсунула под голову рамку с фотопластинкой, а над стремительно бледнеющим лицом закрепила колбу с контактами и ториевым стержнем.
        Соединила провода и провернула тумблер реостата, постепенно увеличивая силу тока.
        - Вот видишь - ничего страшного, - проворковала, наблюдая за аппаратом. - Главное - не шевелись.
        - Да, мадам.
        - И не болтай… Готово.
        Николь достала пластину из рамки и поднесла на свет.
        И, несмотря на крайне низкое качество, мы увидели крупные утолщения в сосудах - от гранатового зернышка до лесного ореха.
        Похоже, газ оседал в холестериновых бляшках и начинал активно кристаллизоваться, при этом каким-то чудом не убивая носителя.
        Иначе как магией такую методику и не объяснишь.
        Я уж молчу про появление искусственного Дара, что вообще за гранью реального для этого мира.
        С другой стороны, если бы средневековому алхимику показали рентгеновский аппарат, он бы подумал точно так же.
        - Говоришь, их пичкают каким-то газом? - женщина скривила губы. - Любопытно, весьма любопытно…
        - Начальник, - прохрипел арестант. - Что-то мне… хреново. Башка… горит…
        Я посмотрел на мужика и невольно отшатнулся. Капли манорода раскалились настолько, что стали просвечивать без всякого рентгена. Красные угли становились все ярче, и сияние проступало сквозь кости и кожу.
        - Начальник!
        Бродяга забился в судорогах и корчах, изо рта брызнула кровавая пена, а глаза побелели, как у вареной рыбы.
        Все это время излучатель оставался включенным, и, судя по всему, манород крайне нездорово реагировал на радиацию.
        Я подскочил к столу и вырвал из катушки провода, но реакцию это не остановило.
        Мужика все так же трясло, а голова напоминала раскаленный докрасна чугунный шар.
        - Все вон! - заорал, окружая кресло земляным щитом. - Уходите!
        Дважды повторять не пришлось. Юстас, Николь и стенографист пулей выскочили из камеры. Я не знал, какой силы будет взрыв, и есть ли вообще смысл куда-то бежать. Но аналогии с ядерной бомбой напрашивались сами собой, и я принял решение остаться и сдерживать атомное пламя магией.
        - Гектор! - крикнула ученая с лестницы. - Бежим!
        - Запри дверь!
        - Но ты…
        - Живо!
        Она подчинилась, но полсантиметра стали вряд ли бы сильно помогли.
        Поэтому я продолжал наращивать щит и превращать в керамический саркофаг над вышедшим из-под контроля реактором.
        Я не мог поступить иначе, потому что последствия наших недальновидных опытов могли быть катастрофическими.
        Если несколько килотонн рванут в центре города, о Новом Петербурге придется забыть на долгие годы.
        Погибнут десятки тысяч, а враг моими руками устроит самый ужасающий теракт за всю историю обоих миров. И последствия будут непредсказуемыми.
        Так что придется рискнуть.
        Впрочем, мне ли не привыкать рисковать за Родину?
        Глава 14
        Долбануло так, что многотонный каменный саркофаг подлетел, как крышка скороварки.
        Ударная волна превратила пол первого этажа в огромный - почти до самого потолка - горб. И хорошо, что в тот момент в кабинете над нами никого не было.
        Ворох раскрошенной мебели, кирпичей и досок вылетел на улицу, словно сдутая с ладони солома.
        Несгораемый шкаф с документами ракетой пролетел через стену и грохнулся на газон, усыпав зеленую травку мятой бумагой.
        На фасаде канцелярии выбило все стекла, и нам крайне повезло, что народа на городской площади было немного. И в одном месте никто не толпился, а от обители злых особистов и вовсе старались держаться подальше.
        Поэтому взрыв обошелся несколькими синяками, царапинами и сильным испугом.
        Но это для тех, кто находился достаточно далеко. Меня же раскаленное крошево превратило бы в решето, если бы не внезапное вмешательство.
        Взрыв отбросил шага на три, но вместо холодных твердых ступеней я ощутил спиной нечто теплое и мягкое.
        Когда с глаз спала пелена, а звон в ушах поутих, увидел под собой бледную, как покойница, Риту и услышал ее сердитое ворчание.
        - Слезай! Не хватало еще выжить после такого взрыва и умереть под твоей тушей!
        - Как ты тут оказалась? - ощупал голову и грудь - ни крови, ни шишки.
        - Николь сказала, что внизу сейчас рванет, а ты остался, чтобы всех спасти. Ну, я и бросилась на помощь. Укрепила твой щит, поставила свой - воздушный. Как видишь, сработало неплохо.
        - Потому что взрыв куда слабее, чем ожидал. А если бы нет?
        - Если бы - да кабы, - девушка встала и попыталась отряхнуть пыль, но затем махнула рукой - бесполезно. - Мог бы просто поблагодарить, а не отчитывать. Неудивительно, что вы так лихо спелись с моим отцом. Два сапога - пара.
        - Прости, - я встал и улыбнулся. - Просто волнуюсь за тебя. И огромное спасибо за спасение.
        - Забудь. Теперь в расчете.
        На лестнице послышались шаги, а в непроглядном пылевом тумане замельтешили лучи фонарей. К нам, кашляя и закрывая рты, спустились двое агентов во главе с Ратниковым.
        - Все целы? - белое пятно скользнуло по одежде. - Врач нужен?
        - Нет, - кашлянул и сплюнул, наплевав (буквально) на благородное воспитание. - Мы не ранены.
        - Замечательно, - обер-прокурор осмотрел раскуроченные стены и вырванный с «мясом» дверной проем. - И что я напишу в отчете? Что взорвался бойлер?
        - Неплохой вариант.
        - Столько мороки - и все коту под хвост. Ничего полезного не выудили. А надо было надавить - тогда бы все выдал.
        - Он почти ничего не знал. Заговорщики неплохо подстраховались. И все же я нашел кое-что важное.
        - И что же это?
        - Расскажу с глазу на глаз.
        Юстас проводил нас в комнату переговоров - полностью звукоизолированное и защищенное от магии помещение, где начальство встречалось с самыми высокими гостями.
        Мы сели за круглый стол под лампой с зеленым абажуром.
        И я во всех подробностях рассказал о том, что дочери вождя видели рыжую девушку в красном платье на отдаленной винокурне.
        И что я осмотрел этот объект с высоты - это укрепленный форт, сплошь заставленный громадными чанами, а Василий (так и не узнал настоящего имени и уже, быть может, никогда не узнаю) как раз упоминал шум и грохот огромных машин.
        - Улики косвенные, - Юстас в задумчивости потер подбородок. - За такие на Хмельницкого ордер не выпишут.
        - Вот именно, - и я раскрыл свой главный козырь - нападение индейцев.
        Старик размышлял над услышанным несколько затянувшихся минут, хмыкая и барабаня пальцами, то хмурясь, то вскидывая брови. И, наконец, изрек:
        - Хоть понимаешь, что будет, если ты ошибся? Твой род уничтожат, а тебя самого повесят.
        - И что вы предлагаете? Начнем разнюхивать - и Пан все сразу поймет и заметет следы. А потом поодиночке перебьет нас всех. Свидетели в этом деле ему точно не нужны.
        - Я одного не пойму, - особист снял очки и потер переносицу. - Почему именно Хмельницкие? Они же зависят от метрополии сильней остальных.
        Если им перережут поставки - а их обязательно перережут, Пану придется платить зарплату водкой и хлебом. И если с индейцами это прокатило, то со всей колонией - вряд ли.
        У него нет ни сил, ни возможностей, ни оружия отстоять независимость Америки. Да его свои же вмиг поднимут на вилы, как только из Старого света перестанет течь золото.
        - Это с одной стороны. Но что если Пан думает иначе? Что если он планирует первым делом подмять под себя всех дворян и только потом отделяться?
        И насчет оружия я бы не был так уверен. Пан уже снюхался с янки - что если основная ставка именно на них? Это серьезная сила, земли к западу от Каньона за ними. После отделения придется решать этот вопрос - и война не выход, два фронта не осилит. Но что если он хочет предложить им союз? Соединенные штаты Западной и Восточной Америки?
        Если с помощью американцев удастся подчинить остальные дома, у Хмельницкого появится и оружие, и золото, и долгожданный флот, чтобы торговать со всем миром. А когда Европа увязнет в войне, там можно будет заколачивать такие деньги, что самому императору не снились. Что если расклад таков?
        - Что если - это удел желтой прессы, - проворчал Юстас. - Мы работаем с фактами. А главный факт в том, что у нас нет ни улик, ни зацепок. По твоей логике точно такие же мотивы есть у любой из четырех семей.
        - Но на других вообще нет никаких наводок. Поэтому я бы рискнул. Со всей предосторожностью. Я хорошо запомнил устройство форта, охрана там волов пинает и нападения не ждет. А при наличии хорошего оружия и пары дюжин отчаянных ребят все получится.
        - И где же ты возьмешь хорошее оружие? - старик с ехидцей сощурился. - По нашу сторону Каньона на всех стволах клейма Пушкиных. А затертые знаки выглядят слишком подозрительно. С чего вдруг дикарям так переживать за конспирацию?
        - Я думал об этом, - кивнул. - Значит, нам нужны стволы с другой стороны и с другими штампами. Городское дно наводнено оружием - как и шпионами янки. Я видел наганы даже у самой никчемной шушеры, что уж говорить про серьезные банды. Если есть на примете контрабандисты или нелегальные торговцы - просто дай адрес.
        - Так где ты там служил? - неожиданно спросил собеседник.
        - В военной разведке, - ответил, умолчав про пять с половиной лет в посольствах и СВР.
        - Да я вижу, что не в обозе… Ладно, поищу что-нибудь подходящее, а ты пока поезжай на встречу с вождем. Но заруби на носу - что бы ни случилось, чем бы все не закончилось, не вздумай попасться Пану. Я не хочу, чтобы твой провал смешал все карты и начал клановую грызню раньше срока.
        - Спасибо, - я шагнул к двери и замер, взявшись за ручку. - И вот что еще… Мой отец всячески препятствует моей деятельности. Думает, что я связался с криминалом. Не могли бы вы с ним потолковать и объяснить, что все мои действия и решения - исключительно во благо короны?
        - Господи, ну и запросы у вас, молодежи, - Юстас в изнеможении откинулся на спинку. - Сначала найди арсенал, потом поговори с отцом. Что дальше? С ложечки покормить?
        - Понимаю, что звучит глупо, но…
        - Да знаю я, - налет сурового особистского холода на миг схлынул, и Ратников превратился в уставшего дедушку, замученного чересчур активным внуком-сорванцом. - Поговорю. Как только выпытаю у пары западных шпиков, кто снабжает их патронами.

* * *
        До места долетел чуть загодя, однако вместо дружелюбного чаепития застал страшную разруху.
        Дверь дома сорвали с петель, всю мебель разломали и перевернули, а земля у крыльца была сплошь истоптана неподкованными лошадиными копытами.
        Оценив обстановку, взял в правую руку револьвер, в левой зажег огонь и осторожно вошел.
        Старик сидел на опрокинутом диване и утирал слезы, Марка нигде не заметил.
        - Что случилось? - спросил, внимательно наблюдая за углами. - Где мой брат?
        - Арран забрал, - вождь шмыгнул покрасневшим носом.
        - Зачем? И кто устроил этот бедлам? Они дрались?
        - Нет. Это все сделал мой родной сын. За то, что я сговорился с бледнолицым. И так довел народ до пьяного рабства, а теперь еще и пытаюсь сдружить Аррана с захватчиком без его ведома и согласия.
        Он не поверил ни мне, ни тебе. И взял Марка в заложники. Сказал, что ты должен пройти три испытания, если хочешь найти его и спасти брата. Иначе мальчика ждет незавидная участь. И наговорил еще немало горьких слов.
        - Не обессудь, Эйра, но твой шкет совсем берега попутал, - прорычал, совсем забыв, что по сути являюсь ровесником «шкета». - Где он прячется? Я его так отмудохаю, что вмиг забудет, как оскорблять старших. Да еще отца.
        - Этого никто не знает, даже я, - вождь вздохнул и унял дрожь в голосе. - Его ильвас приходят, забирают припасы и растворяются в ночи. Тысячи ваших всадников искали. Десятки летающих кораблей пытались найти следы - и ничего.
        - А испытания помогут? Но как?
        - Арран до безумия предан традициям. Его любимая сказка - о драконе, что однажды похитил Луну. Он вырос на ней, старался во всем подражать герою и даже своих воинов испытывал на верность в духе этой легенды.
        - Интересно, - сел рядом. - О чем она?
        - Давайте выйдем. Арран… поклялся сжечь это проклятое жилище. Так он кричал, когда ломал тут все. Мол, мы должны жить в шатрах и кочевать по равнинам, а истинному ильвас не нужны столы и мягкие диваны…
        - Не волнуйтесь, - взял прихрамывающего старика под локоть. - Я с ним поговорю. Обещаю.
        Мы вышли наружу и опустились на опрокинутый пень - плечом к плечу. Полная луна висела прямо над нами, и ее серебристом свете даже окрестные трущобы не выглядели столь ужасно.
        - Мой народ привык охотиться по ночам. В темноте мы видим, как кошки, но только если есть хотя бы тонкий месяц. А в стародавние времена без Луны племенам грозил голод, но даже храбрые воины боялись бросить вызов дракону.
        И тогда самый слабый юнец решился отправиться за Луной, ведь без нее он все равно бы скоро умер. Знаешь, как звали этого храбреца?
        - Арран? - с ходу догадался я.
        - Верно, - Эйра тепло улыбнулся. - Достойное имя для охотника и защитника.
        - Только он его опозорил.
        - Не будь так строг. Все мы делаем глупости. Горячая кровь пьянит и дурманит…
        - Глупость глупости рознь, - процедил в ответ. - Напиться и заснуть в канаве - не то же самое, что устроить такое…
        - Давай лучше о сказке, - вождь печально вздохнул, и я не стал возражать. - Арран отправился в далекие горы, где нашел пещеру, что сияла в ночи, как сотня костров. Внутри спал дракон, а подле него лежала Луна.
        Смельчак потребовал вернуть украденное, но дракон ответил, что ничего не крал - Луна висела в небе, а он просто ее забрал.
        Воин сказал, что Луна нужна ильвас, чтобы охотиться. И бросил дракону вызов, потому что пообещал любой ценой вернуть пропажу.
        Но древний змей посчитал такой бой нечестным, ведь человек мал, а дракон огромен и невообразимо силен. Чтобы уравнять силы, змей предложил пройти три испытания. И доказать, что Арран действительно хочет вернуть Луну всем, а не забрать себе.
        - И что это были за испытания?
        - Для плоти, воли и духа. Дракон захотел убедиться, что смельчак сумеет донести луну до вершины самой высокой горы и повесить на небо.
        Для этого он дохнул пламенем на крохотный камешек, и тот раскалился докрасна. И Арран сжимал его в ладонях, пока камешек не остыл, несмотря на невыносимые страдания. И тем самым доказал, что достаточно вынослив и силен.
        - Суровый обряд, - присвистнул, бодрясь перед тем, как все это повторить.
        - Но следующий - еще суровее, - Эйра погрозил пальцем и подмигнул, с азартом вживаясь в роль рассказчика. - Дракон сказал, что раз не крал Луну, то и отдавать задаром не обязан.
        И поведал, что у него есть мечта - отведать мяса ильвас. Никогда прежде он не ел разумных существ, но раз уж гостю так нужна Луна, то почему бы не попробовать.
        И в качестве платы попросил кусочек плоти, что уместился бы в наперсток. Арран собрался с духом, закусил тетиву верного лука и каменным ножом вырезал плоть с правого бедра.
        - Ого, - я, конечно, слыхал о крайне жестоких обрядах инициации вроде обрезания или шрамирования, но это прям на грани. - Надеюсь, в последнем не придется вырывать себе глаз ржавой ложкой.
        Эйра хохотнул.
        - Нет. Третье как раз наименее кровавое. Нужно оказаться на грани смерти и показать, что не боишься ее.
        - Оказаться на грани смерти? - воображение разыгралось не на шутку. - И что сделал Арран?
        - Дракон попросил его пройти по тонкому бревнышку, перекинутому через глубокую расселину. Как ты мог догадаться, - вождь указал на Луну, - мальчик справился.
        - Мы в прерии. Тут нет расселин.
        - Ну, не знаю. Что-нибудь придумай.
        Да уж, одна загадка удивительнее другой.
        И как это провернуть? Выпить яду, а потом выблевать? А если не успею? Пустить кровь и в последний миг остановить? А если столбняк? Побегать наперегонки с волками? А если догонят?
        Вдруг из памяти всплыли недавние события в околотке. И я предложил старику вариант русской рулетки. Он внимательно выслушал правила, пошамкал губами и произнес:
        - Так а где тут грань? Пять раз живой - один раз мертвый. Таким и младенца не испугаешь. Не пойдет. Надо, чтобы один к одному.
        - Могу оставить три патрона. Получится как надо.
        - Нет, - Эйра протянул ладонь. - Есть идея получше. Идите вон туда, - указал стволом на главную улочку, зажатую меж хибар и шатров. - На десять шагов. И повернитесь спиной.
        - Что вы задумали? - спросил с опаской, но все же отсчитал нужное количество.
        - Сейчас я закрою глаза, а вы покричите цаплей. Я выстрелю на звук, не глядя. Это и будет ваша грань смерти.
        - Вы уверены? - заозирался по сторонам, ловя на себе удивленные взгляды пьяниц и полуночников.
        - А вы уверены, что хотите спасти сестру и брата?
        Я глубоко вдохнул и сложил ладони рупором.
        - Курлык.
        - Громче! - Эйра закрыл глаза предплечьем, точно собирался сыграть в прятки. С какой-то стороны это и были прятки - прятки со смертью. - Я же не в вас хочу попасть. Так что надо понять, где ваша голова.
        - Курлык!
        Щелкнул взведенный курок.
        - Да уж, годы дают о себе знать. Четыреста лет - не шестнадцать. Кажется, левое ухо слышит чуть хуже. Не передумали еще, ваше сиятельство?
        - Не передумал, - сестра и брат пусть и ненастоящие (хотя Афину чисто по-человечески жалко), то Россия из любого мира навеки в моем сердце.
        - Хо-хо. Ну, тогда последний раз - и стреляю.
        - Курлык!!
        Грянул грохот.
        Я на всякий пожарный ощупал голову - все цело.
        Обернулся - старик стоял с направленным в небо револьвером и ехидно ухмылялся.
        - Что ж, - сказал он, - этого хватит. Твои намерения ясны.
        Из-за домов и сараев точно призраки бесшумно выступили всадники на вороных жеребцах.
        Пятеро мужчин в традиционных нарядах - кожаных брюках с бахромой и расшитых замысловатыми геометрическими узорами пончо.
        С вплетенными в волосы птичьими костями и наконечниками стрел, с разукрашенными под черепа лицами. При коротких луках и копьях, с туго набитыми колчанами.
        Воины ильвас обступили меня кольцом, и самый старший, с нарисованным белой глиной скелетом на голом торсе, хрипло шепнул:
        - Испытание ты прошел, но веры тебе мало. Поедешь как пленник, не как равный.
        - Я готов.
        - Посмотрим.
        Четверо повстанцев спешились и повалили меня на землю. Намертво связали ноги и руки, надели на голову непроглядный мешок и перебросили через круп, словно добытого кабана.
        После чего долго кружили на месте и лишь тогда ускакали прочь быстрее ветра. И немного забегая вперед скажу, что от такой поездочки остался синяк почти не весь живот, а ребра болели так, словно отряд омоновцев охаживал их дубинками.
        И все же я сумел определить свое примерное местонахождение на звук.
        Первые километров пять шли ровно по мягкой сухой почве.
        Затем - под небольшой уклон, и копыта все чаще стучали по мелким камешкам.
        В конце растянувшейся на добрый час скачки я едва не сваливался с крупа от резкого подъема, а непрерывный стук заглушали ревущие вдали водопады.
        Когда же склон стал слишком пологим, всадники спешились и отпустили жеребцов пастись у подножья.
        И судя по тому, что на них не было ни стремян, ни седел, ни иной упряжи, между свободолюбивыми и гордыми ильвас и такими же по характеру мустангами существовала некая магическая связь.
        Не удивлюсь, если воину достаточно свистнуть или щелкнуть пальцами, чтобы четвероногий побратим вмиг прискакал на выручку.
        Путы на ногах разрезали, взяли под руки и повели в горы - все выше и выше, по узким козлиным тропкам. И такой маршрут более чем очевиден, учитывая любовь Аррана к сказке о Луне.
        Возможно, он возомнил себя драконом, и потому выбрал в качестве убежища неприметную пещеру.
        Возможно, причина куда прозаичнее - так проще прятаться. И опыт Афганистана не даст соврать - против разветвленной сети туннелей не сдюжит даже современная армия.
        Когда добрались до места, с меня сорвали мешок и поставили на колени перед трещащим костром.
        Левый охранник схватил за отросшие волосы и прикоснулся холодной сталью ко лбу, точно намереваясь снять скальп.
        Правый же поднес нож к горлу - ни вдохнуть, ни шелохнуться. То ли Арран так ненавидел бледнолицых, то ли опасался моего колдовства. А скорее всего, и то, и другое вместе.
        Сам вождь вальяжно сидел напротив на ворохе шкур, по-пахански раскинув ноги. Позади выстроилась личная гвардия с копьями, а к бокам жались полуголые девушки. Марк сидел поодаль со связанными руками и разбитым лицом под неусыпным надзором рослого партизана.
        На вид вожак совсем молодой, тощий, с пугливым взглядом и подростковой робостью, неумело скрываемой за напускной суровостью и обилием рисунков - один другого страшнее.
        Лоб покрасил в черный углем, острый женственный подбородок замаскировал густым слоем белой глины. На тонких, что палки, предплечьях - черные стрелы, на груди скрещенные кости, явно подсмотренные у лихих флибустьеров. Пират, блин, без корабля.
        Ни дать ни взять взбунтовавшийся шкет, решивший доказать всему миру, что он чего-то стоит.
        Совсем как тот парень из сказки. Отсюда и все эти ритуалы и пароли.
        Отсюда показные понты - мол, вон я какой умелый добытчик, вон какие за мной пацаны, а от девчонок и вовсе отбоя нет.
        А по факту все еще висел на шее у родителя и жрал еду, добытую тяжелым трудом, а не легендами о великих предках.
        Ведь в реальности дракон схарчил бы его целиком, а не устраивал дурацкие представления.
        Но чем суровей и неприглядней жизнь, тем охотней верят в мифы. И тем проще заражать этими мифами других.
        - Мне сказали, ты хотел меня видеть. Что ж, говори.
        Ух сколько спеси и пафоса в высоком не до конца сломавшемся голоске.
        Есть школьники, которые пытаются казаться бандитами.
        А есть недоросли, строящие из себя могучих вождей.
        А по сути и те и другие - позеры и понторезы.
        А Эйра так нахваливал сына.
        Представлял чуть ли не летучим отрядом гусар в тылу Наполеона.
        Впрочем, воины в самом деле выглядят сурово - взрослые, по-настоящему злобные, и все в шрамах, в том числе и пулевых.
        Вот только повелись на байки хрен пойми кого. Арран, конечно, сын вождя, но должен же быть хоть малейший отбор на профпригодность.
        - Я предлагаю вам настоящее дело, а не мелкие набеги, - спокойно ответил, смотря на лоб паренька.
        - С чего ты взял, что мое дело - не настоящее? - с обидой буркнул малец, но потом вспомнил, что надо играть роль, и рассыпался в угрозах: - Не смей насмехаться над пролитой нами кровью! Иначе мы прольем твою!
        А ведь и правда прольют - лезвие еще сильнее впилось в кожу.
        Это пацанчик заигрался, а для остальных спектакль юного гангстера не понарошку.
        Вожак ляпнет сгоряча - а мне скальп снимут. Надо немного сбавить обороты и градусы. В конце концов, я пришел договариваться, а не свергать власть.
        Хоть и очень хотелось показать зарвавшемуся оболтусу его место.
        И для этого еще будет возможность. Любит сказки? Что ж, я обращу его сказки против него самого - пусть только даст повод.
        - Прости, вождь, - ответил без намека на уважение. - Но дело в самом деле серьезное. Видели форт в трех верстах к северу от плантации Хмельницкого? Там еще три огромных медных чана.
        - Видели, - Арран сразу успокоился, ведь его крутость больше никто не попирал - по крайней мере, открыто.
        - Там держат мою сестру. Я хочу ее спасти, но обратиться за помощью больше не к кому. Я дам вам оружие, вождь. Винтовки, револьверы - может, даже пулемет…
        - Тьфу! - юнец смачно харкнул в костер. - Так вот зачем ты явился, чужак! Не получилось подчинить нас огненной водой - решил подсадить на оружие?!
        Я знаю, чего стоят ваши проклятые гремящие палки! Да, они лучше и сильнее луков, но им тоже нужны стрелы - патроны. Которые очень быстро заканчиваются. И которые мы не сможем сделать сами.
        Вот в чем твоя идея. Сделать нас сильнее, а затем навязывать свою волю в обмен на боеприпасы. Ведь без них мы потеряем силу. А сила, чтоб ты знал, пьянит не хуже самой лучшей водки.
        Так что мой ответ - нет. Ни я, ни мои ильвас не запятнают себя вашей скверной. Убирайся - и радуйся, что ушел со скальпом. И поблагодари моего отца - я не убью тебя лишь потому, что дал ему слово.
        Да уж, неожиданный поворот.
        Я переоценил фанатизм этого шкета. Думал, он вожделенно пустит слюни, едва услышит о халявных стволах. Или же попросту забоится нападать на укрепленный завод. А тут вон что. Неужели Арран и сам верит в древние байки? Ну ладно он - молодой и неопытный, а остальные?
        - Что молчишь, белый дух? - с неподдельным презрением бросил юноша. - Давай, лей свой яд. Про то, что с оружием мы добьемся большего. Что без оружия не прогнать захватчиков. Что в оружии нет никакой скверны, ведь наши браться у Великого Каньона приняли дары от союзников-янки. Думаешь, ты первый, кто хотел подсадить нас на эту грязь? Думаешь, сможешь меня чем-то удивить?
        - Думаю, смогу, - ехидно улыбнулся и поднял правую руку. - Сделайте вот так. Вы все.
        - Это еще зачем?
        - А что тут такого? Ты заставляешь всех следовать древним преданиям. Но верен ли ты им сам? Покажите ладони. Вы же все держали раскаленные камни, не так ли?
        Рук не поднял никто - не хватало еще выплясывать перед пленным чужаком.
        Но многие - кто тайком, кто открыто - посмотрели на свои ладони. И я увидел, что у всех - даже у девушек - остались следы уродливых ожогов. У всех, кроме Аррана, чьи холеные ручки вряд ли держали что-то горячее девичьей сиськи.
        - Ну так что, вождь? Сам-то испытания прошел? Или вместо камней девок мацаешь?
        - Убейте его! - заверещал подросток. - Сдерите с него кожу!
        Охранники рядом со мной замялись, затоптались на месте, но исполнять приказ не торопились.
        - Почему ты сидишь в этой пещере? - с усмешкой продолжил я. - Почему сам не поехал за мной? Как часто ты ведешь воинов в набеги? Или все время жируешь в безопасности, пока другие гибнут и льют кровь за твои сказки? Удобно устроился, ничего не скажешь.
        - Заткнись! Ты не имеешь права меня обвинять! Ты не ильвас, ты грязный захватчик! Ты опорочил нашу землю, нашу жизнь, а теперь взялся чернить и наши сказания?! Я отрежу твой поганый язык!
        - Умерь свой пыл, сопляк, - я медленно встал, и сгоревшие путы трухой осыпались на пол.
        Мановение пальца - и костер ревущей струей облизнул потолок, а затем сияющим блином растекся в очаге. Воины в ужасе отскочили и натянули луки, но я выставил вперед ладонь, точно Нео из «Матрицы», и все стрелы зависли в воздухе, а затем упали под ноги.
        - Пред тобой не чужак и не захватчик! - голос громом пронесся над сводом пещеры. - Пред тобой авели! Как ты смеешь угрожать мироходцу?! Может, ты веришь только в те легенды, что выгодны тебе?
        Индейцы в ужасе расступились к стенам, переглядываясь в нерешительности, но не смея больше стрелять.
        Девушки спрятались за спину Аррана, а тот вместо того, чтобы с достоинством принять вызов, кинулся к Марку и поднес нож к горлу.
        Рука тряслась, как от тока, пот катился градом по побледневшему даже через грим лицу, и все же мальчишка не осмелился причинить пленнику вред.
        Ведь тогда уже ничто не убережет его от неминуемой и крайне жестокой кары.
        - Пошел вон! Или я убью его!
        - Разве так вел себя тот храбрец из легенды? - с усмешкой бросил я. - Разве так разговаривал с драконом?
        - Ты обманщик! Хитрый лис! - в ужасе бормотал подросток. - Ты не авели! Ты врешь!
        - Возможно. Так давай это проверим. И оба пройдем испытания. Никакой магии, никакого жульничества. Мы будем в равных условиях - как и герои твоего любимого сказания. Ну так что? Готов? Или ты лишь жалкий трус, прикрывающийся верой и традициями, к которым не имеешь никакого отношения?
        - Я сын вождя!
        - А я - мироходец. Давай проверим друг друга?
        Я закусил манжету поистрепавшегося пальто (а ведь только купил), и взял из огня камень, которыми обложили очаг.
        После моего файершоу камни раскалились так, что едва не сплавились меж собой.
        И прежде чем боль полностью окутала мозг, я услышал шипение и почуял вонь горелой плоти.
        А затем в затылок точно вонзили толстенный штырь.
        Сознание на миг померкло, и я лишь чудом устоял на ногах.
        Из зажмуренных до рези глаз брызнули слезы, а от мельтешения радужных пятен едва не вывернуло наизнанку.
        И все же не закричал и не отбросил ношу, и что самое важное - ни разу не помог себе колдовством.
        И простоял так до тех пор, пока камень не остыл.
        А после бросил в костер вместе с кусочками припекшейся кожи.
        Затем поднял ладонь, чтобы все увидели жуткую отметину, и произнес, точно присягу:
        - Я не желаю вреда ни вам, ни вашему народу. Я против рабства в любом проявлении и не собираюсь порабощать вас оружием. Я лишь хочу спасти сестру. После набега наши пути навсегда разойдутся. И я сделаю все возможное, чтобы вас не нашли и не отомстили. Мне нужна только сестра, а в крепости вас ждет щедрая награда.
        - Наконец-то нормальный вождь, - проворчал раскрашенный под скелет воин, что вез меня на крупе.
        Он шагнул ко мне, бросил под ноги стрелу - к тем, что остановил я сам, и склонил голову.
        Следуя его примеру, ильвас один за другим бросали стрелы и кланялись, выражая уважение и признавая мою пусть и временную, но все же власть. И только низложенный Арран продолжал орать и буянить в углу.
        - Предатели! Перебежчики! Бунтари! Я ваш вождь! Я духовный наследник Аррана! Во сне ко мне являлся дракон и наставлял на истинный путь! И говорил, что придет обманщик и попытается вас совратить! А еще…
        - Заткнись уже, - взял его за ухо и оттащил от Марка. - Обманщик - это ты. Потому что воспользоваться бедой, чтобы возвыситься. Ты бы забрал Луну себе, а не вернул людям. И потому не достоин возглавлять этих ильвас. Возвращайся к отцу, упади на колени и моли о прощении за все, что сделал и наговорил.
        - Но… - юнец стушевался и зашмыгал. - Он же меня выпорет…
        - Ну, ничего, - по отечески похлопал беднягу по плечу. - Ты же наследник великого Аррана - как-нибудь переживешь.
        Свод пещеры затрясся от хохота. Воины смеялись от души и показывали пальцами на зазнавшегося трусишку. Не выдержав позора, подросток бросился наутек, размазывая по щекам подмоченную слезами краску. Я же окинул строгим взором новоявленных соратников и указал на «скелета»:
        - Как зовут?
        - Тульма.
        - В мое отсутствие - за главного. Теперь скажи, сколько воинов смогут пойти с нами?
        - Наших - три дюжины. Но если в крепости и правда богатая добыча, найдем еще. В округе полно племен, кто с радостью поможет пустить кровь чужакам.
        - Крепость - это не только добыча. Это и завод, где производят оружие, от которого пострадают все - и вы, и мы. Нужно уничтожить его любой ценой. От этого зависит очень многое.
        Ильвас зашептались, а Тульма кивнул:
        - Значит, созовем еще воинов. Сотня тебя устроит?
        - Более чем. Мы с братом отправимся за оружием. Один из вас пусть ждет в доме Эйры. И заодно проводит нас. Пошлите двух самых зорких охотников наблюдать за фортом. Мне нужно полное суточное расписание, - вытащил из кармана золотые часы, отобрал такие же у освобожденного от пут Марка и передал новоиспеченному сержанту. - По часам - кто подъезжает, кто уезжает, сколько людей на стенах, сколько внутри. Как часто сменяются дозорные, чем заняты остальные и все в таком духе. Справитесь?
        - Обижаешь, вождь, - «скелет» подбросил часы на ладони. - Иногда мы выслеживаем зверей не сутками, а неделями.
        - Вот и славно. Как только все обстряпаем, я скажу, где забрать добычу.
        - Обожди, Гек-тор, - так произносили мои имя аборигены. - Будь нашим гостем до утра. Отдохни, испей кобыльего молока и отведай жареного мяса. Послушай пение наших красавиц и насладись танцем скорой битвы.
        - Вот это другой разговор, - Марк хрустнул шеей, разминая пережатые запястья.
        - Я бы с удовольствием, - пора взять за правило ни при каких обстоятельствах не выпивать с братцем, а то проблем потом не разгребешь. - Но лучше догнать Аррана и проследить, чтобы бы он сгоряча не нарубил дров. К тому же, придется идти пешком - боюсь, ваши лошади не для наших изнеженных задниц.
        Воины заулыбались - одновременно и похвалил их культуру, и немного унизил свою.
        - Что ж, - Тульма скрестил руки на груди. - Это мудрое решение. Но будь осторожен. Луна скрылась за тучами. Идти сейчас через горы слишком опасно. Я пошлю с вами Ирмида - он знает тропы лучше всех. И все же не расслабляйтесь. Это время духов и чудовищ.
        - Спасибо за предупреждение, - зажег в ладони огненный шар и отправился к выходу, подсвечивая путь, словно факелом. - Как-нибудь справлюсь.
        Глава 15
        - Ну и темень! - Марк поскользнулся и чуть не упал. - Как думаешь, тот дикарь приврал про чудовищ? Это ведь просто красивая присказка, верно?
        - А что? - ухмыльнулся, не сводя глаз с окрестных кустов и прислушиваясь к каждому шороху. - Боишься?
        - С тобой - нет, - братец фыркнул с тонкой ноткой зависти. - Но хотелось бы поскорее добраться до города.
        - Поскорее не получится, - присел и разгладил траву, обнажив отпечаток босой ноги на мокром от ночной влаги грунте. - Надо найти Аррана.
        - Да на кой он тебе сдался? Пижон чертов.
        - Боюсь, как бы не натворил бед, - встал и направился вдоль цепочки следов, уходящих почему-то не к подножью, а к вершине.
        - Да что этот придурок сделает?
        - Например, сдаст это убежище легавым, - обернулся и строго посмотрел на спутника. - А еще хуже - Хмельницким. Так что надо найти его и привести к отцу. Любой ценой.
        Подъем стал еще круче, а козья тропка - уже. Пришлось идти по карнизу метровой ширины, нависшему над бездонной пропастью.
        Ну, ладно - насчет бездонной погорячился.
        Там метров десять максимум, но все дно завалено колотыми камнями.
        И если упадешь - в лучшем случае отделаешься множественными переломами.
        Поэтому как мог прижимался плечом к скале, радуясь лишь тому, что это единственный путь, по которому шел недоделанный вождь.
        И этот путь все тянулся и тянулся вверх.
        В кромешной тьме сложно определить расстояние, но по самым скромным прикидкам мы поднялись километра на два.
        Воздух стал ощутимо холоднее, а от недостатка кислорода и его чрезмерной траты начинала кружиться голова.
        И с каждым шагом все громче журчал пока еще невидимый водопад.
        Наконец мы вышли на раздвоенный утес, напоминающий козье копыто.
        Меж острых краев перекинули тонкое деревце, а перед ним стояла тщедушная фигурка с расставленными в стороны руками.
        - Арран! - я выпрямился, жмурясь от боли в ногах.
        Последнюю треть пришлось ползти на полусогнутых, и мышцы, суставы и даже кости ныли от тяжелой нагрузки.
        До чего приятное чувство - надо бы заняться бегом под уклон.
        - Я смогу! - выкрикнул паренек. - Я докажу! Во мне дух победителя дракона!
        - Арран, - облизнул пересохшие губы. - Это просто древняя легенда.
        - Это правда! Так все и было! Давным-давно драконы жили среди ильвас!
        - Арран… У нас говорят: сказка - ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок. А урок в том, что не стоит брать на себя больше, чем сможешь унести. Ты молод и горяч. Это крайность. Твой отец стар и податлив - это тоже крайность. Но если их объединить, получится мудрый и рассудительный воин, который блюдет золотую середину. Вернись к Эйре.
        - Вернуться?! Чтобы гнуть спину на полях, а в перерывах слушать стариковское нытье?
        - Нет. Обсуди с ним все. Поговори не как отец с сыном, не как старый с молодым, а как мужчина с мужчиной. В час беды даже кровные враги объединялись, а вы - семья. Одними легендами ваш народ не освободить.
        - Заткнись, чужак! Ты навеки опозорил меня! Лишил власти и родни! Но я докажу, что правда за мной!
        Юнец ступил на бревнышко, но не прошел и шага, как мокрая от брызг переправа закачалась и ушла из-под ног.
        И Арран с гарантией улетел бы на дно, если бы не мощный поток встречного ветра, буквально выдувший его из пропасти.
        Подросток кувыркнулся через голову и распластался подле нас - бледный, трясущийся и заливающийся слезами.
        - Я не смог… Я струсил… Но ведь дракон…
        - Арран, - повысил голос. - Если сидеть на шкурах и жрать в три горла - никто ничего не сможет. Вернись к отцу и прими наказание. И учись всему, что он скажет, иначе так и помрешь сопляком.
        Для проформы отвесил ему легкий отеческий подзатыльник и протянул обожженную ладонь.
        Парень не стал возникать - быстро понял, что со мной такие выкрутасы не прокатят.
        Но поднявшись, не выпустил руку, а неловко ее потряс.
        - Вы, белые, вроде так делаете? - проворчал, зыркнув исподлобья.
        - Мы не только белые. Люди бывают самые разные. Будешь обращать много внимание на то, что снаружи - и проглядишь то, что внутри. А это гораздо важнее.
        - Я вижу, - ильвас ослабил хватку. - Спасибо. Возможно, мой дракон - это ты. И однажды я пройду твои испытания.
        - Возможно. А до тех пор ты знаешь, что делать. И заруби на носу - еще раз оскорбишь Эйру, и я устрою тебе такую взбучку, что никакому дракону и не снилось.
        - Да, - без намека на дерзость произнес в ответ и после недолгой паузы с придыханием добавил: - Авели.
        Ранним утром мы вчетвером вернулись в дом вождя.
        Всю дорогу Марк пыхтел, сопел и кашлял - проспиртованная кровь и прокуренные легкие быстро дали о себе знать.
        Мы же с ильвас с превеликим удовольствием бежали трусцой по затянутой предрассветным туманом прерии.
        Я даже разулся - не столько из тяги к сырой земле, сколько из-за мозолей, которые неминуемо бы натер туфлями.
        Ирмид изначально хотел позвать лошадей, но я отказался - лучше уж бег босиком, чем скачка без седла.
        И все же наш марафон не остался незамеченным для мистических сил.
        Вскоре прямо напротив сгустился клуб непроглядного марева.
        Так быстро туман не движется, да и ветерок дул совсем слабый, а значит, без колдовства не обошлось.
        Проводник, как самый старший и наиболее сведущий в таких вопросах, тут же замер и вскинул руку - всем стоять.
        Молодежь по флангам предпочла отступить в тыл, а я уже собрался запалить в ладонях по огненному шару, но странное чувство спокойствия и умиротворения обуяло душу.
        И я понял - впереди не враг, а совсем наоборот, и бояться нечего.
        Пелена расступилась, и навстречу вышел мустанг - невероятно красивый и сильный, с бугрящимися под белоснежной шкурой мышцами и длинной золотистой гривой.
        Изысканный скакун приблизился ко мне, тщательно обнюхал и фыркнул, после чего склонил голову.
        Я погладил животное по лбу и толстым щекам, и все это время Ирмид наблюдал за мной с ехидной улыбкой от уха до уха.
        - Что?
        - Ты говорил, цвет не важен. Мать-земля считает иначе. Белому авели - белый конь, - мужчина хрипло рассмеялся. - Прерия приняла тебя, Гек-тор. И вместе со скакуном воину положено дать новое имя. И раз уж я тут самый старший, то и выбор за мной. Пожалуй, так тебя и назову - белый конь. А по нашему - Хоган.
        - Хорошо звучит, - и уж тем более не самый худший вариант.
        - Теперь назови его, - проводник с почтением кивнул на мустанга. - И он явится по первому зову, пока ты верен прерии и нашему народу.
        - Что ж… - теперь и я улыбнулся. - Если следовать традициям - то до конца. Нарекаю тебя Снежком.
        Скакун всхрапнул и ударил копытом.
        - Хочешь пробежаться, а? - снял пальто, жилетку и протянул Марку. - Ну, давай пробежимся.
        И мы рванули навстречу восходящему солнцу, обгоняя ветер и скользя по редким пучкам травы.
        Ирмид играючи вырвался вперед - мы ему не соперники, а вот Аррана я в легкую обогнал.
        И помчал рядом с мустангом, который то отбегал, то шел рысью бок о бок.
        Я же летел, точно на крыльях, наслаждаясь каждым шагом, каждым горячим вдохом, каждым уколом в селезенку.
        И даже камешки под привыкшими к обуви ступнями причиняли не боль, а радость.
        Хотелось, чтобы эти мгновения длились если не вечно, то хотя бы как можно дольше.
        Потому что это - и есть жизнь, истинную ценность которой понимаешь, лишь потеряв все.
        Это и есть подлинное счастье, которое не купишь ни за какие деньги.
        Не сбавил темпа до самой резервации, несмотря на то, что последний километр дался крайне тяжело.
        Мы остановились в нескольких шагах от разгромленного дома.
        Арран хотел пойти дальше, но в нерешительности замер, точно черт у порога церкви.
        Однако наше приближение не осталось незамеченным, и хозяин вышел на крыльцо, вытирая руки полотенцем.
        И судя по тому, что я увидел за спиной вождя, в доме всю ночь шла уборка.
        Эйра тоже остановился, всем хмурым видом давая понять, что первый шаг - за тем, кто виноват.
        Но парнишка боялся не то что подойти - а в глаза посмотреть, и стоял, опусти очи долу и сгорая от стыда.
        - Совершать ошибки - это нормально, - произнес я. - Не нормально их не признавать. Давай. Твоя Луна ждет.
        Юнец глубоко вздохнул, поднял голову и подошел к крыльцу. После чего упал на колени и обнял отцовские ноги, совсем как на картине Рембрандта. Блудный сын вернулся.
        - Прости… Прости за все…
        - Ну все, довольно, - отец поднял его и крепко обнял. - Закончишь с уборкой, починишь все, что сломал - и в расчете. А вам - огромное спасибо, - Эйра посмотрел на меня слезящимися глазами.
        - Всегда пожалуйста, - взял под козырек и направился к машине, благоразумно посчитав, что наше участие в семейном конфликте исчерпано.
        Как оказалось, в авто все это время спала местная малышня, но при нашем приближении бросилась врассыпную, точно стайка опоссумов.
        И самое удивительное - все осталось целым и чистым, никто ничего не разбил и не украл.
        Подобрав бредущего по прерии братца, покатил прямиком в Тайную канцелярию. Отсчет начался.

* * *
        - Сто стволов?! - Юстас всплеснул руками. - Шутить изволишь?
        - И патроны, - добавил, откинувшись на спинку и пригубив терпкого чая.
        - Черт тебя побери, Гектор! Даже если все пройдет без сучка и задоринки, налет такого масштаба поставит на уши все побережье! Что скажут семьи, когда в округе будет бегать вооруженная до зубов сотня дикарей?
        - Без припасов оружие скоро станет бесполезным. Да и союз этот временный.
        - А хотя знаешь что? - Ратников облокотился на стол. - Так даже лучше. Постарайся провернуть все так, чтобы в налете погибло побольше дикарей. И прихлопнем две проблемы разом.
        Я промолчал, угрюмо глядя на собеседника.
        - Точно! - старик хлопнул по пыльной стопке бумаг. - Тебе же нужен адрес. Вот, держи. И запомни - никакой магии. В нашей операции ничто не должно указать на участие великих родов. Все это - разборки бандитов и дикарей, не более. В противном случае все обернется крайне скверно.
        - В-14, - прочитал написанное на бумаге. - Что это?
        - Номер вагона, где перевозят оружие. Его прицепят последним - мои люди этим займутся. Поезд грузовой, из гражданских только бригада паровоза. Перебьете охрану, взорвете сцепку - и дело в шляпе.
        Я нахмурился, тщательно обдумывая услышанное.
        - Предлагаете напасть на поезд? Да еще и без магии?
        - Не переживай, с тобой пойдут мои агенты, замаскированные под налетчиков. Дюжина стрелков плюс грузовик - этого вполне хватит для атаки. Но хоть одна колдовская искра - и ты сам по себе. Это понятно?
        - Так точно.
        - Вот и хорошо. Поезд отправится из порта около восьми вечера. Направление - юг, место прибытия - Новый Белгород. Через сорок верст дорога пойдет через просеку - там и устроите засаду. Лучшего места не найти, так что постарайтесь все закончить, прежде чем состав покинет лес.
        Агенты прибудут своим ходом. Один тебя проводит. Встретишься с ним на почтовой станции около южных ворот. Пароль - хочу отправить письмо господину Кудряшову. Но если вдруг что, точка сбора - заброшенный лагерь лесорубов. Можете выдвигаться прямо сейчас.
        И нет нам покоя ни ночью, ни днем.
        Ну, хоть не надо переживать насчет костюма - после недавних приключений я выглядел как самый настоящий гангстер с Дикого Запада.
        Оставалось только раздобыть ковбойскую шляпу и платок - прикрыть лицо. Что и сделал по дороге к почте.
        - Оставайся здесь, - сказал брату, когда остановился у станции.
        - В смысле? Я тоже хочу на дело!
        - Это не дело, а тайная спецоперация. Я - маг, как-нибудь справлюсь, хоть колдовать и запретили. А ты можешь погибнуть. Так что возвращайся домой и помоги отцу.
        - Но…
        - Никаких «но». И прекрати со мной спорить. Второго Аррана я не потерплю.
        Шкет отвернулся и закурил, сокрушенно качая головой. Я выхватил сигарету прямо изо рта, сжал в ладони, и меж пальцев выстрелили струйки черного дыма.
        - И с этим тоже заканчивай. Это не делает тебя круче.
        Марк не ответил, хотя слова так и вертелись на языке.
        Но юнец давно понял, что в отличие от Андрея Семеновича я крайне скор на расправу, и потому сунул портсигар в карман и замолк.
        Я же вошел в здание и передал пароль скучающему за лавкой почтмейстеру.
        - Зеленый «Мож» на заднем дворе, - буркнул старик и продолжил разгадывать кроссворд.
        - «Мож»? - не сразу понял, о чем вообще речь.
        Собеседник искоса глянул на меня и вздохнул - мол, ну и молодежь пошла, ничего не знает, ни в чем не разбирается.
        - Грузовик Можайского. Так понятнее? Или вам только Форда подавай?
        Я прикинул даты - в нашем мире изобретатель мертв уже семнадцать лет, но здесь временные рамки несколько сдвинуты и возможно всякое. Например, тридцатилетняя радикальная суфражистка Николь Тесла.
        - А он жив?
        - Кто? Форд?
        - Нет. Алексей Федорович.
        - Конечно, жив. Свет милует. В газетах пишут, работает над новой штуковиной, что раз и навсегда побьет дирижабли. Уж не знаю, что это такое. Может, пушка какая.
        - Может, и пушка. Что ж, спасибо.
        - Спасибо в карман не положишь. Я на Юстаса не по доброте душевной работаю.
        О деньгах не предупреждали, но старику вполне хватило десяти рублей.
        Рассчитавшись, прошел через заднюю дверь и сразу увидел нужную машину с крытым кузовом.
        У кабины курил мрачного вида типчик в грязном клетчатом пиджаке и картузе. На всякий случай сказал пароль еще раз, и агент кивком указал на пассажирское сиденье.
        До точки добрались в полной тишине, нарушаемой лишь рокотом движка.
        В лагере среди сложенных штабелями стволов горел костер.
        В котле тушилась фасоль со шкварками, а вокруг сидели «бандиты» - один другого страшнее.
        Перепачканные сажей небритые физиономии, рваные пыльники, шляпы и маски.
        У всех - видавшие виды винтовки, а через грудь переброшены кожаные патронташи.
        К нам подошли двое и достали из кузова ящик с динамитом, проводным взрывателем, парой карабинов и коробками патронов.
        Как только я снарядился и встал в круг, к огню шагнул водитель в клетчатом костюме и пробасил:
        - Меня зовут Сиплый. Командовать налетом буду я, как старший по зва… масти. Расклад таков - валим дерево на пути. Как только поезд останавливается, снимаем охрану и отцепляем груз. Если охрана не выходит - взрываем двери и зачищаем вагон. По нашим данным… в смысле, птички нашептали, что стволы стерегут семеро хмырей с обрезами и ржавыми револьверами. Проблем быть не должно. Так, у кого позыв… погоняло Чаклун?
        Даже мой Дар - и тот законспирировали. Неплохая подготовка, парни явно не кабинетные крысы.
        - Это я, - поднял ладонь.
        - Пойдешь с нами. Остальные поделитесь на два отряда и окопайтесь у железки.
        Вдали раздался паровозный гудок.
        - Итак, господа, - коротышка натянул картуз на лоб. - Начинаем.
        Для верности заминировали два кряжистых дуба по обе стороны от путей. Взрывчатки не пожалели - да и зачем, если в запасе почти целый ящик.
        Мне поручили отматывать бобину с проводом, и я чувствовал себя партизаном, пробирающимся через лес в глубоком немецком тылу.
        Длины провода хватило лишь на половину пути до позиции, и Сиплый остался у детонатора, чтобы обрушить стволы в нужное время.
        Ведь засаду устроили с таким расчетом, чтобы после взрыва нужный вагон замрет точно перед нами. И откуда бы ни вышли бандиты, их быстро прикончат перекрестным огнем.
        Состав приблизился к просеке, и мы распластались на земле, стараясь не высовываться из-за деревьев и кустов.
        Экипаж паровоза точно предчувствовал беду, а может просто перестраховывался - место и правда идеальное для бандитского налета.
        Далекое от города, сокрытое от посторонних глаз, сплошь заросшее естественными баррикадами - тут лучше не ослаблять бдительность.
        Пока кочегары изо всех сил закидывали уголь в топку, машинист высунулся из окна с дробовиком и хмуро поглядывал на «обочину».
        Но ничего подозрительного не заметил, и локомотив, гремя и чадя, прокатил мимо, таща за собой вереницу однотипных вагонов - деревянных, длинных, с широкими раздвижными дверями на бортах. А из-за красной краски напоминающих фермерские амбары на платформах.
        А вот последний выглядел совсем иначе и больше напоминал немецкий танк времен Первой мировой.
        С обшитыми сталью стенками, с прикрытыми люками бойницами и поворотной пулеметной башенкой на крыше.
        Какого черта?
        Юстас не мог предупредить заранее?
        Или его самого обвели вокруг пальца и тайком заменили вагон на более подходящий для перевозки оружия?
        Но что за банда смогла провернуть подобный трюк?
        Когда же вагон поравнялся с нами, все вопросы отпали сами собой.
        На одном из проклепанных листов красовалась большая белая шестерня со скрещенными молотами внутри.
        Родовой герб Пушкиных.
        И стволы принадлежали именно им, а не каким-то там подпольщикам.
        И Ратников не мог об этом не знать - он же обер-прокурор Тайной канцелярии, а не заштатный сексот.
        У Юстаса нет никаких выходов на контрабандистов-янки.
        Он просто подставил под налет самую крупную и влиятельную семью Нового Петербурга, чтобы потом связать найденные у индейцев винтовки с ограбленным поездом и тем самым отвести подозрения.
        Значит, все это задумано и спланировано изначально, только меня не утрудились предупредить, чтобы не отказался.
        С одной стороны, старого лиса можно понять - по итогу цель оправдает средства.
        Вот только такой броневагон нашими силами не взять - можно даже не пытаться.
        Продолжать операцию - чистое самоубийство, но аккурат в тот миг, когда я бросился к командиру, Сиплый нажал на рычаг, и крик «Отбой!» утонул в оглушительном грохоте.
        Глава 16
        В башенке на крыше застрекотал пулемет.
        Били для острастки, не целясь, усыпая нас листьями и срезанными ветками.
        Так даже лучше - главное, не шевелиться.
        Но не у всех хватит сил и нервов лежать под пулеметным огнем, пусть даже и в безопасном укрытии.
        Если юн и не обстрелян - вполне можешь запаниковать, и уж тогда с гарантией погибнешь.
        Так и случилось с самым молодым агентом - парнишка бросил винтовку и со всех ног рванул наутек. И так испугался, что даже не догадался петлять от дерева к дереву.
        Стрелок тут же заметил цель и короткой очередью прошил спину.
        Беспорядочная пальба на том не прекратилась.
        Очевидно, в одиночку на поезда не ходят, а значит, поблизости есть и другие налетчики.
        И как только пулемет затих для смены ленты, в тот же миг со скрежетом поднялись лючки, и бойницы ощетинились винтовочными стволами.
        Пять трехлинеек в ряд создавали достаточно напряжения, несмотря на низкую скорострельность.
        Тут ни то что не ответишь - голову поднять побоишься.
        Охранники же патронов не жалели - благо везли полный вагон, и прекращали огонь только для перезарядки, или когда стволы ощутимо нагревались.
        Применять магию в открытую запрещено, но что если действовать тайком?
        Например, слегка добавить градусов пулемету, чтобы адскую машинку заклинило?
        Думаю, это никак не отличить от обычной поломки, а до детекторов колдовства здесь еще не додумались.
        Возможно, останутся следы, и могучий чародей уровня Распутиной их почует…
        А может, и пронесет.
        Пожалуй, я слишком увлекся новой игрушкой, совсем не разобравшись с инструкцией по эксплуатации.
        Что я могу, а чего лучше не делать, и самое главное - как оставаться незамеченным?
        Все это надо изучать, но если не рискнуть здесь и сейчас, то и смысл в учебе пропадет.
        На кой трупу новые знания?
        Но как поступить?
        Отойти, когда появится возможность, или же идти до конца, невзирая на потери?
        Иного случая разжиться таким арсеналом может и не выпасть.
        И тогда придется переносить все задуманное, или вовсе отказываться от первоначальных планов.
        И кто знает, как отнесется Пан к новости о потери Пушкиными целого вагона винтовок и патронов?
        Наверняка укрепит оборону, и тогда даже сотня вооруженных индейцев ничего не сделает.
        Нет, отступать нельзя, надо действовать.
        Я посмотрел на мечущийся в башенке ствол с толстым кожухом водяного охлаждения.
        И представил, как вода закипает, а пороховой дым становится еще горячее.
        Едва уловимой волшбы хватило, чтобы металл расширился еще больше, пули намертво застряли, и оружие полностью вышло из строя.
        Самая серьезная проблема устранена практически без потерь, но как быть дальше?
        Ведь вагон по-прежнему представлял собой укрепленный бункер.
        И только динамит смог бы одолеть клепаную обшивку.
        Но если боезапас случайно сдетонирует от взрыва, нашу добычу разметает на километры вокруг.
        С другой стороны, если поток ветра чисто случайно прижмет шашку к наиболее уязвимому месту - например, сочленению листов, то огонь не прорвется внутрь, но при том серьезно повредит обшивку и оглушит охранников.
        К тому же дым застит бойницы, и мы сможем беспрепятственно подобраться ниже - в мертвую зону для бойниц, прорезанных на уровне груди.
        Вот только динамит остался у Сиплого, а командир не спешил возвращаться на передовую.
        Что ж, если не гора к Магомеду, тогда наоборот.
        - Прикройте! - крикнул и первым выстрелил в щель.
        Промахнулся - пуля звякнула в ладони от цели. Крайние винтовки тут же навелись на меня, но агенты открыли шквальный огонь.
        Одна винтовка выпала из крайнего левого оконца - кому-то даже посчастливилось снять стрелка, но его место тут же занял другой.
        И как только началась позиционная перестрелка, я бросился к клетчатому костюму, перебегая от ствола к стволу.
        Пару раз пули с глухим хрустом входили в стволы, осыпая ветками и кусочками коры, но очень скоро я оказался вне углов вертикальной наводки.
        Ящик нашелся на прежнем месте.
        Сиплый - нет.
        Похоже, командир свинтил, как только запахло жареным.
        Да уж, умеет Юстас подбирать кадры.
        Либо это никакие не профессионалы, а шпики и соглядатаи, подкупом или шантажом отправленные на самоубийственную миссию.
        Обязательно потолкую об этом со старым лисом, но сначала разгребу насущные вопросы.
        Часть шашек рассовал по карманам, часть сунул за пояс и взял бензиновую зажигалку.
        Сначала хотел вернуться тем же маршрутом, но затем нашел куда более выгодный путь.
        Подсказку подбросила скобяная лестница на ближайшем вагоне.
        Зачем идти по земле, рискуя поймать пулю, если можно пробраться по крышам - тем более что пулемет сломан, и башня ничего мне не сделает.
        Главное - не шуметь, и все пройдет гладко.
        Вот только с шумом сразу возникли проблемы.
        Я старался перепрыгивать с вагона на вагон под залп винтовок, но пару раз промахнулся мимо выстрелов, и защитники услышали приближающийся грохот.
        Башня повернулась в направлении паровоза, и вместо пулемета в бойнице сверкнул револьвер.
        Я выхватил свой и пальнул чисто для острастки - дуэль с бронированным поворотным колпаком верный способ отправиться на тот свет.
        После чего разбежался и соскочил на гравийную насыпь под слепую пальбу.
        Боль пронзила от пяток до коленей - и это ощущение уже не понравилось, не хватало еще переломать драгоценные кости.
        При падении разодрал плечо до крови - а вот это уже мелочи.
        И лежа под насыпью в десяти шагах от броневагона, запалил бикфордов шнур и швырнул шашку в борт.
        Капелька магии, и динамит «прилип» к стыку между раздвижными бортовыми дверями.
        От грохота дрогнула земля, а многотонный конструкт покачнулся на рессорах.
        Створки слегка вмяло внутрь, стрельба стихла.
        Собрался швырнуть второй заряд - уже поднес пламя к шнуру, как вдруг из вагона донесся крик:
        - Прекратите огонь! Иначе мы подорвем груз!
        В доказательство боец приоткрыл створку - весь пол усеивали гранулы пороха, а над ними горел стиснутый в побелевшей ладони масляный фонарь.
        Интересно, насколько подозрительным покажется то, что он внезапно погаснет?
        Такие фонари сами по себе не тухнут - тем более, защищенные стеклянным колпаком. Их и ветром не так-то просто задуть.
        Люди наверняка догадаются, что дело нечисто.
        Значит, придется устранять свидетелей, а мне этого совершенно не хотелось.
        - Бросайте груз и катитесь на все четыре стороны! - рявкнул в ответ. - Нам нужны винтовки, а не ваши жизни!
        - Вы ничего не получите! Я не допущу, чтобы оружие попало в лапы бандитов или янки! Или вы уйдете - или погибнем все вместе!
        - Уверен, что сдюжишь подорвать себя?
        - Я ветеран Континентальной войны! Уж поверь мне, сынок - еще как сдюжу!
        Правда или блеф? Терять им нечего - могут и сглупить.
        Тушить или не тушить? Вопрос в том, сколько крови я готов пролить ради высокой цели.
        Пожалуй, что много, особенно когда на кону стоит судьба страны.
        - Я даю вам последний шанс! Ты может и отвоевал свое, но твои люди - нет.
        - Я все сказал! Еще один выстрел - и здесь все взлетит на воздух!
        Пока думал, как бы разрулить все по красоте, раздался протяжный лязг - состав тронулся.
        В то время как мы носились под пулями и точили лясы, бригада в спешке расчищала пути.
        И если ничего не предпринять, все пойдет под откос. Эх, была не была.
        Я представил, как воздух вышел из колбы фонаря, и ни одна щелочка не может пропустить его внутрь.
        Потому что вокруг непрерывно скользит поток, окружая корпус непроницаемым щитом.
        Без кислорода пламя неминуемо потухло, а я швырнул вторую шашку в то же место на двери.
        И пока состав двигался чуть быстрее прогулочного шага, добрался до сцепки и подцепил ушко замка.
        Этому механизму без малого век, и с небольшими доработками он используется до сих пор.
        Нужно лишь поднять один из замков, и сцепка разъединится.
        Что и произошло аккурат до второго взрыва.
        Стальные плиты прогнулись, но выдержали, а вот засовы - нет.
        Створки разъехались, обнажив засыпанное порохом и соломой нутро.
        Старик в синем мундире пытался высечь искру кресалом, и у него почти получилось, если бы не пуля агента.
        После смерти командира сопротивление сошло на нет.
        Больше половины - раненые и контуженые, поэтому охранники предпочли сдаться.
        Хорошо, что это были наемники, а не солдаты регулярной армии.
        Ведь стычка с ними грозила куда большими неприятностями, чем война семей.
        Мы и так без минуты военные преступники, не хватало еще стать врагом государства.
        - На колени! - один из агентов шагнул к выстроившимся в линию бойцам. - Руки за голову.
        - Вы же нас не убьете? - дрогнувшим голосом спросил самый молодой пленник.
        - Алекс, заткнись, - пробасил матерый вояка с густыми баками.
        - Это мое первое задание. Я только вчера нанялся на службу. У меня дома жена и маленький ребенок. Пожалуйста…
        - Алекс, мать твою! Не усугубляй!
        - Но ведь среди вас колдун, верно? - парень с мольбой посмотрел на нас. - Я видел, как фонарь погас сам собой. И пулемет раньше никогда не клинил.
        - Алекс!.. - мужчина шумно выдохнул и покачал головой. - Вот же дурак…
        - Значит, вы не простые бандиты. Вы - люди знатной семьи. Вы не можете просто взять и перебить нас! - мольба переросла в отчаянный вопль. - А как же договора?! Как же соглашения?!
        Агент ударил бедолагу рукояткой револьвера в скулу. Наемник осел на землю, роняя кровь на брюки.
        - Лучше бы ты правда молчал, - «разбойник» отошел в сторону и поднял руку. - Готовься!
        Соратники вскинули винтовки, точно расстрельная команда.
        А я смотрел на стоящих на коленях мужчин и не мог решить, что делать дальше.
        Ведь если их отпустить, все пойдет наперекосяк.
        А если убить, стану на шаг ближе к выполнению основного задания.
        Да, я убивал многих, но всегда за дело. А это - невиновные люди, жертвы обстоятельств.
        - Целься!
        Но на другой чаше весов - благополучие империи.
        Шесть жертв во благо спасения миллионов.
        Справедливый обмен?
        С точки зрения прагматизма - безусловно.
        С точки зрения совести и чести есть вопросы.
        - Пли!
        Белый дым заволок согбенные фигуры.
        А когда рассеялся, пленники все так же стояли на своих местах.
        А пули висели напротив, расплющенные о земляной щит.
        Который пыльной горкой опал на траву.
        - Не понял? - агент нахмурился.
        - Да нехай йде, - я отмахнулся. - Шо они кому расскажут? Хто им поверит? Чаклун среди босоты - смех да и только.
        Соратник посмотрел на меня, как на умалишенного, а затем произнес:
        - Иди-ка сюда…
        Мы отошли к деревьям, и мужик зашипел на ухо:
        - Ты охренел? Они все расскажут Пушкиным. И даже если твое шапито сработает, Пан найдет железное алиби для всей семьи. И тогда Пушкины начнут рыть дальше, перебирая кланы и наследников одного за другим. И как думаешь, через сколько дней они докопаются до тебя? И что ты им скажешь? Что бегал по прериям наперегонки с индейцами? Случайно не с теми, что напали на форт?
        - Послушай…
        - Нет, это ты послушай, - палец ткнулся в грудь. - Пощадишь их - погубишь нас. И точка.
        Может, я слишком давно не был на операциях.
        Может, плен и коляска слишком сильно подкосили мой дух.
        Может, размяк от детских сказок, где герои всегда следуют идеалам добра.
        Но почему-то никак не мог заставить себя закрыть глаза на расстрел невиновных. Несмотря на все грядущие последствия.
        - Послушай-ка сам, - шагнул к зарвавшемуся агенту, и тот сразу опустил руку. - Это - моя операция. Ваш хваленый Сиплый свинтил, так что командую теперь я. Почему? Потому, что я колдун. Вопросы есть? Или хочешь это оспорить?
        Соратник сглотнул и отступил.
        - Их нельзя отпускать, понимаешь? - тон из грозного вмиг сделался заискивающим.
        - Понимаю. Но и убивать их не буду. Эй, хлопцы! - махнул расстрельной бригаде, решив доиграть свою роль до конца. - Свяжите их, мешки на головы - и в грузовик.
        - Да ты с ума сошел?! - в ужасе прошипел осаженный сексот. - Хочешь, чтобы Пушкины узнали еще и о наших связях с дикарями?!
        - Не истери, - прорычал в ответ. - Когда я закончу, семьям будет не до нас. Все это, - обвел просеку рукой, - покажется мелкими проделками на фоне того, что начнется. Так что делай, что сказал.
        Агент не отважился спорить с чародеем - и правильно сделал.
        Пока пленных вязали, а из лагеря гнали грузовик, я забрался в вагон и осмотрел добычу.
        Десять ящиков с трехлинейками - по десять винтовок в каждом. По пять - с карабинами и револьверами. По одному с динамитом и фитильными гранатами.
        Два мешка пороха - оба вспороты.
        Патронов - хоть заешься, можно даже не считать.
        И несколько коробов расходников вроде кобур, патронташей, штык-ножей, портупей и охотничьих кинжалов.
        Не знаю, сколько людей живет в Новом Белгороде, но если город небольшой, этим вагоном можно снарядить весь гарнизон.
        Все это, разумеется, в грузовики бы не влезло - помимо того, на котором приехал я, была еще машина агентов.
        Итого два кузова - но по сравнению с вагоном это все равно что карман против рюкзака.
        Поэтому загрузили только самое необходимое для штурма и покатили к старому выработанному медному руднику в горах.
        Я же, свистнув Снежка, с горем пополам добрался до резервации и сообщил Ирмиду место сбора.
        И когда стемнело, вереница разукрашенных сажей ильвас доставили оружие и пленников в пещеру.
        Охранников отвели в дальний туннель и оставили под присмотром вооруженных женщин, чтобы никто ничего не подслушал.
        Я предупредил, чтобы с ними обращались так, как обращались бы со мной, и вернулся в главную пещеру.
        Там у костра сели десять вождей - начался военный совет.
        - Охотники насчитали двадцать бледных снаружи, - сказал Тульма. - Смена - в полдень и закат. Итого - шестьдесят врагов. Нас почти вдвое больше, но эти белые - не простые воины. Простые воины много пьют и отдыхают, а эти держатся строго, словно стерегут что-то очень ценное.
        Я взял обгоревшую ветку, подошел к стене и по памяти нарисовал схему форта, где отметил бастионы с тяжелым оружием.
        Все это напомнило брифинг перед операцией, только вместо проектора - костер, вместо карты - стена, а вместо спецназовцев - покрытые краской и шрамами аборигены.
        - По краям крепости - пушки и станковые пулеметы. Как минимум от двух нужно избавиться в первую очередь. Для этого нам понадобится вот что.
        Я взял стальной шомпол для очистки нагара, клок шерсти, тонкую тетиву, патрон и шашку динамита.
        Из патрона вынул пулю (запрессовали на совесть, без кусачек пришлось повозиться) и заткнул гильзу пыжом, чтобы не высыпался порох.
        Затем примотал к шомполу шашку и вставил стержень в ствол. Получился примитивный надкалиберный гранатомет.
        - Сделаете десять таких «стрел». Летят недалеко, но я позабочусь, чтобы каждая попала в цель, - нарисовал широкий конус от форта к западу и заштриховал. - Это - мертвая зона для оставшихся орудий. Находясь в этой области, мы попадем только под огонь со стен. Я не могу использовать волшебство в открытую, поэтому на постоянную поддержку не надейтесь. Наш козырь - внезапность. Надо подойти так, чтобы нас не замечали как можно дольше. Но перед этим надо лишить крепость связи.
        Нарисовал ряд черточек, идущих от города прямо через прерии.
        - К форту подведен телеграф - перед началом один из вас взберется на столб и перережет провода. Затем трое самых скрытных охотников подберутся к воротам и заложат связки динамита. Но перед тем вам нужно разделиться на два отряда - пеший и конный. В первый отберите самых метких стрелков - причем тех, кто знаком с оружием белых.
        - Да все знакомы, - один из ильвас расплылся в улыбке. - Кроме племени Аррана.
        - Первый пойдет со мной в мертвую зону. Второй будет ждать условного знака в лесу. Знаком будет мощный взрыв, означающий, что ворота уничтожены. Сразу после этого второй отряд ворвется во двор под прикрытием стрелков. Задача - посеять хаос в рядах врага и перебить всех до единого. Здесь, - нарисовал внутри форта ступеньки, - лестницы. Каменные и достаточно широкие, чтобы при должной сноровке взобраться на стены верхом. Это ваша первоочередная задача. Если останетесь во дворе - вас быстро перебьют. Как только стены зачистят, мой отряд возьмет под контроль двор. Далее - самое сложное. Нужно спуститься в подземелья, где наверняка успеет укрыться часть охраны. Наша основная цель - внутри завода, на нижних этажах. Все ясно?
        Вожди молча закивали, с прищуром глядя на стену.
        И тут в пещеру вбежал дозорный.
        - Сюда идут.
        - Сколько? - сердце тревожно екнуло.
        - Один.
        Собравшиеся поднялись и вскинули винтовки. Вскоре послышались тяжелые шаги и сердитое сопение. И в пещеру, прихрамывая и опираясь на карабин, вошел Эйра в традиционном боевом облачении и раскраске. На плече покачивалась объемистая сумка, похожая на колчан-переросток с тесемками на горловине.
        - Вождь? - вот уж сумел удивить, ничего не скажешь. - Ты что, собрался с нами в поход?
        - А что, вам не нужен бьющий без промаха шаман? - старик хитро сощурился. - Да, мои годы воина прошли. Но может, в роли наставника еще пригожусь, а? Помнишь, я говорил, что владею волшбой, которая пробивает любые щиты? Я передам тебе это знание. Мои дети не владеют Даром - нехорошо, если такой навык уйдет со мной в могилу.
        - Спасибо. Это в самом деле полезно.
        - И это еще не все. Подозрительно, если среди ильвас заметят одного белого. Вот, - он опустил ношу у костра, - мой старый боевой наряд. Тебе, уверен, придется в пору. А что до лица, - старик взял мешочки с угольной пылью, белой глиной и охрой, - то сейчас им и займемся. А вы, - кинул щепотку в очаг, и взмывшее пламя облизнуло потолок, - пойте и танцуйте кругом огня! Славьте тропу войны, по которой пойдем в лоно Матери-земли. Славьте кровь, что удобрит наши следы! И славьте Хогана - нашего названного брата!
        Глава 17
        Полная Луна заливала прерию призрачным светом.
        С такой подсветкой и прожекторы не нужны - все видно, как на ладони.
        А ждать у неба погоды нельзя - может, Пушкины и попытаются скрыть налет от рядовой публики, но крупные семьи наверняка все узнают в числе первых.
        И примут меры. Так что завтра, если повезет, луну скроют тучи. Зато гарнизон удвоят и подвезут еще больше пулеметов и пушек, а то и вовсе прикомандируют колдуна.
        Нападать надо сейчас, несмотря на зверскую усталость и не самые благоприятные условия. Лучшего момента уже не будет.
        «Ковбои» на стенах заметно нервничали, словно ожидая атаки.
        Нервозность ощущалась в каждом движении, каждом жесте. Охрана старалась не задерживаться подолгу на одном месте, редко курила и почти все время держала оружие в руках, а не на плече.
        В ночной тишине гул из форта слышался еще отчетливее - и это единственное, что хоть как-то маскировало наше приближение.
        Я с отрядом из двадцати снайперов по-пластунски подбирался на расстояние прицельного выстрела.
        Двигаться приходилось крайне медленно и по очереди - одно движение, глядишь, не заметят, но когда поползут все разом, тревоги не миновать.
        Нам удалось беспрепятственно добраться до невысокого холма в трехстах метрах от цели. Идти дальше - нельзя, при такой видимости засекут в два счета.
        Для винтовки же более чем эффективная дистанция - главное, чтобы разом поразить как можно больше целей и вывести из строя тяжелое оружие.
        С этим я помогу. Да и шашки понесу к воротам тоже я. Начнут палить - прикроюсь воздушным щитом. Сил потрачу крохи, зато ни у кого не возникнет подозрений - попасть в горячке боя по шустрой мишени не так-то просто.
        Как бы только выманить побольше врагов под обстрел, чтобы одним залпом лишить форт весомой доли защитников.
        Я осмотрелся в поисках идеи (помните, что говорил про мысли во время действия?) и в голове точно щелкнуло. Вот же ответ - лежит совсем рядом, прижимая приклад к милой щечке. Да, задумка опасна, но мы все-таки не на шашлыки пришли.
        Объяснил план действий индианке из отряда, и та после недолгих уговоров согласилась. Отложила оружие и достала из походной сумки бутылку самогона и бинты - и то и другое припасли сугубо для медицинских целей.
        Смочив тряпицу, вытерла грим, после чего глотнула для верности и храбрости, и отползла далеко в тыл.
        Убедившись, что нам ничего не угрожает, запела - сначала тихо, но с каждым шагом повышала громкость, тем самым имитируя приближение издалека.
        Покачиваясь, нелепо пританцовывая и распевая развязную песенку, ильвас брела прямо на крепость, то и дело прикладываясь к бутылке (только прикладываясь, не размыкая губ).
        Охранник сразу ее заметил и указал пальцем. Сосед отвлекся от раскуривания трубки и встал рядом. Две мишени готовы.
        - Стоять! - рявкнули со стены, и девушка послушно замерла и вскинула руки.
        - Не стреляйте, белый дьявол! - она потешно коверкала слова, хотя прекрасно изъяснялась на русском. - Я хотеть водка! Так хотеть водка, что готова ради нее на все! Даже показать свои сиська!
        В доказательство соратница задрала пончо, обнажив красивые острые грудки.
        - И делать много другой приятный вещь - руками, ртом и попа! Сжальтесь, белый дьявол - налейте хотя бы стопочку!
        - Что там происходит? - подошел третий наемник и свесился со стены.
        - Да опять местная алкашка приперлась. Говорит, что дает за водку.
        - Ну-ка, дай-ка глянуть, - подошел четвертый. - Слушайте, а я бы ей налил.
        - Эй, покажи жопу! - весело гаркнул пятый.
        - Конечно, могучий хозяин! - соблазнительно покачивая бедрами, девушка повернулась и приспустила штаны, которые и так сидели как вторая кожа. - Показывать бесплатно! Трогать и совать - за водка-водка!
        - Пустим ее внутрь?
        - Ты че, у нас же режим, - с сомнением проворчал здоровяк в пыльнике. - До утра теперь ждать.
        - Давайте скинем ей бурдюк, - предложил шестой дозорный. - А взамен пусть засунет его себе в…
        - Огонь, - сухо произнес я.
        Разом громыхнули десять ружей, и четверо противников свалились со стены.
        - Ах ты сука! - пятый выхватил револьвер и пальнул от бедра.
        В этот миг рядом взорвалась динамитная шашка, сметя изломанное тело с бастиона и разворотив пулемет.
        Но пуля все же поразила цель, и бедняга рухнула с пробитым легким. Я мысленно пообещал, что ее жертва не станет напрасной - слабое, но все же утешение после того, как посылаешь подчиненного на смерть.
        Второй подкалибер опрокинул с лафета полевую пушку. Капелька магии - и обе шашки угодили точно в цель. Теперь шансы уравнены, и спрятавшиеся за холмом индейцы могут спокойно перестреливаться с засевшими за каменными зубцами ковбоями.
        - Трое - за мной! - крикнул и поднял соратников в атаку.
        Это, считай, еще два трупа, но неуязвимая одиночная мишень вызовет слишком много вопросов.
        Мы рванули к воротам - высоким, двустворчатым, сколоченным из расколотых надвое бревен.
        Динамит лежал в моей сумке, но охранники наверняка догадались, что мы бежим не для того, чтобы сдаваться.
        Несмотря на отвлечение, наше трио вмиг сосредоточило на себе плотный огонь.
        Под грозные крики сержантов, стрелки палили в нас, не обращая внимания на свистящие с холма пули.
        И даже когда очередной защитник падал, сраженный в голову или грудь, остальные и не думали огрызаться, а выцеливали именно нас.
        Левого бегуна убили почти сразу, правый продержался до половины пути. Я же слышал лишь то, как пули с оглушительным ревом уходят в стороны, соскальзывая с конуса сгущенного воздуха, что держал перед собой, точно зонтик.
        Видя, что проблема уже близко, а избавиться от нее не получается, почти половина смены собралась над воротами. И столь плотный огонь наверняка бы меня задел - никакая магия бы не спасла.
        Я предпринял последний рывок, видя, точно в замедленной съемке, как не меньше дюжины винтовок медленно наводятся на меня.
        Но за секунду до залпа грянул мощный взрыв - подкалибер угодил в зубец, и несколько человек серьезно посекло осколками.
        Я не направлял снаряд - не до того было, но кто же бросился на выручку, несмотря на приказ?
        Обернулся на бегу и увидел Эйру верхом на черном коне с тронутой серебром гривой - таком же матером, как и всадник.
        Старый вождь зарядил новую шашку и с воинственным воплем ринулся прямо на ворота. Выстрел - и второй зубец раскрошился, утопив защитников в шрапнели.
        Ковбои быстро смекнули, что всадник представляет не меньшую опасность, чем я, и перевели часть огня на него. Это позволило мне добраться до цели, вонзить кинжал в створку и повесить сумку чуть ниже центра ворот.
        Поняв, что беды не миновать, охранники пошли ва-банк и принялись палить сверху вниз. Разумеется, в такой позиции ни о каком укрытии не могло идти и речи, и врагов расстреливали с холма, как куропаток.
        Рядом грохнулось тело с расколотым черепом, следом - еще одно, после чего стрельба поутихла.
        Враги ждали, когда брошусь восвояси, спасаясь от взрыва, вот только я рванул вдоль стены - к ближайшему бастиону, ромбом выступающему из угла форта, отчего сверху крепость напоминала угловатую черепаху с расставленными лапами.
        Здесь я тоже попадал под обстрел, но все же не такой плотный, как если бы помчал через прерию.
        И когда до спасения оставались считанные шаги, раскаленный штырь ударил в плечо - да так, что крутанулся волчком и распластался на земле.
        Крупный калибр в мягкой оболочке навылет через мышцу - такое ощущение ни с чем не спутаешь.
        От дикой боли закружилась голова, и магический щит вмиг иссяк - поддерживать его при таком ранении невозможно.
        Тут-то меня бы и добили, если бы Эйра снова не кинулся на выручку.
        Невзирая на смертельную опасность, старик на ходу спешился, закинул меня на круп и по-молодецки запрыгнул следом - и все это без седла и стремени. Пожалуй, вождь слишком рано зарыл топор войны.
        Ударив верного скакуна пяткой, он вцепился в гриву и под грохот выстрелов помчал к холму.
        А миг спустя догорел взятый с запасом бикфордов шнур, и раскрошенные в щепу ворота вдавило во двор.
        Арка над ними не выдержала, и дюжину ковбоев похоронило под крупными камнями.
        И сразу после этого земля дрогнула от сотен копыт, а серо-зеленый ковер травы стрелой пронзила клиновидная тень.
        Рыча, свистя, улюлюкая и неистово вопя, конница хлынула в образовавшуюся брешь, а гром и грохот слились в непрерывную симфонию смерти.
        С высоты мы наблюдали, как кони топчут и сминают защитников, как сбрасывают со стен, как гонят к главному зданию.
        Не помогла ни пушка, ни оставшийся пулемет - да, многих сразили очередями и картечью, но ильвас было слишком много для двух расчетов.
        Их быстро подавили, и крепость пала, осталось лишь пробиться в подвал, спасти сестру и найти лабораторию манорода.
        - Это победа, - я сжал кулак, несмотря на снедающую муку. - Мы победили!
        - Поздравляю, авели, - Эйра завязал края бинта и смочил окровавленную тряпицу спиртом.
        От новой вспышки боли сознание на миг помутилось, а когда пришел в себя, увидел, что старик едва держится на коне, а по спине растекается темное пятно.
        - Ты ранен! Слезай, живо!
        - Эту рану уже не залечить, - ильвас улыбнулся окровавленными губами. - Здесь наши пути расходятся, авели. Присмотри за моими детьми, не дай их в обиду.
        - Не дам, - выпрямился, несмотря на мучительную тяжесть в плече. - Обещаю.
        - Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь. А мне пора. Хэй-хэ!
        Вождь крикнул в последний раз, вцепился покрепче в шею, и мустанг понес его навстречу Луне, пока не растворился в ночи. Моя же война только начиналась.
        Свистнул Снежка и пока ждал подготовился к драке в замкнутом пространстве - так называемом close-quarters combat.
        Мое заранее припасенное снаряжение состояло из двух патронташей крест-накрест через грудь с четырьмя револьверами - перезарядиться в горячке боя никто не даст, а так готовое оружие всегда под рукой.
        Закинул за губу мясистый лист местного кактуса, который притуплял боль, и взял рычажный карабин с трубчатым магазином на десять патронов.
        К ремню с дополнительными патронами вместо кобур приторочил два колчана, но не со стрелами, а сплошь набитые динамитом.
        И как только белоснежный мустанг примчал из леса, скомандовал снайперам двигать в крепость, а сам рванул на помощь кавалерии.
        Всадники вырезали всех во дворе, но большинство охранников успели спрятаться в двухэтажном каменном здании, рядом с которым и стояли огромные цистерны.
        На помощь подоспели сменщики, а толстые стальные ворота оказались непреодолимой преградой для легковооруженных воинов.
        В этих воротах, как и в защищенном вагоне, прорезали лючки с бойницами, и взять такую преграду нахрапом не получилось - все пространство от стены до фасада усеивали трупы лошадей и всадников. Остальные же спрятались за баками, не решаясь приближаться.
        Я швырнул перед собой шашку, и сразу после взрыва миновал опасный участок под завесой дыма. Огляделся, и нашел решение проблемы - на левом от входа бастионе все еще стояла полевая пушка.
        Разобравшись с казенником, зарядил снаряд с болванкой, нацелился прямой наводкой и дернул за трос. Пушка подпрыгнула, изрыгнув пламя, а в воротах осталось аккуратное отверстие диаметром с чайное блюдце.
        Нет, тут болванка не годится - надо бить фугасом. В попытке найти нужный припас, склонился над устланным соломой ящиком и заметил, что на всех гильзах стоят клейма в виде колосков, сложенных в виде венка римских императоров.
        Это показалось странным, но разбираться в особенностях маркировки было некогда. Взял снаряд с красной окаемкой, зарядил - выстрелил.
        Ворота накрыл огненный шар, а когда развеялся, левая створка ощутимо прогнулась внутрь. То, что нужно - заодно и людей покрошу уйму.
        Но как вскоре выяснилось, охранники смылись сразу, как только по ним в первый раз отработали из пушки.
        Поняли, что наверху ловить нечего, и заперлись в подземелье, вход в которое защищала установленная под наклоном дверца оружейного сейфа.
        Неудивительно, что Пан всеми силами старался скрыть свои делишки, но впопыхах не учел кое-какие нюансы.
        Дверь, быть может, и прочная, однако вмурована в те же самые камни, что и стены. Не мудрствуя лукаво, я обложил преграду шашками по периметру и, слегка поколдовав, разом запалил все фитили.
        Лист стали весом под тонну просто выбило из кладки, и он грохнулся на ступени, открыв путь на нижний ярус. Большинство ильвас остались наверху - разграблять крепость, а я с дюжиной стрелков отправился в подземелье.
        И то, что мы на правильном пути, понял сразу. Внизу находился предбанник, где на стенах висели прорезиненные плащи с капюшонами, тяжелые сапоги, перчатки, противогазы с гофрированными «хоботами» и каски с налобными фонарями.
        Пока все билось с показаниями бомбиста. И жуткий гул внизу, и защитные костюмы. Значит, где-то здесь производят проклятые кристаллы.
        Хмельницкий уже может мылить шею, ведь на него обязательно повесят и дирижабль, и нападение на наследников, и подготовку сепаратистских настроений.
        Каждый из этих пунктов - государственная измена с единственно возможным приговором - смертная казнь. Так что жирного ублюдка повесят раза три минимум, а для верности еще и расстреляют.
        Предбанник запирался корабельной переборкой с круглым окошком. За ним увидел узкий коридор, стены которого сплошь покрывали разнокалиберные трубы.
        Железные «кишки» и «артерии» тянулись от пола до потолка и исчезали во мраке, чадя, лязгая и свистя паром в стыках.
        Дверь, разумеется, заперли - видимо, предчувствуя возможную облаву, все запорные механизмы находились снаружи, и ни одного - внутри, чтобы до забаррикадировавшихся в подземелье дельцов никто не добрался без боя.
        Меня же порядком утомило возиться с динамитом. Таиться смысла нет - Хмельницкий попался с гарантией, и за этот налет меня если и накажут, то исключительно медалью.
        Поэтому просто пережег петли, взял в каждую руку по револьверу, повесил на портупею фонарь, прикрылся воздушным щитом и шагнул в душный полумрак.
        Благодаря наученному шаманом заклинанию, я мог бить через собственный заслон без необходимости снимать его перед выстрелом.
        И я пер как танк, встречая лишь редкое сопротивление. Поначалу на меня выскакивали ковбои в пыльниках и шляпах, но как только увидели вспыхивающие на стволах фиолетовые руны, быстро смекнули, кто вышел против них, и зарылись еще глубже, точно крысы.
        Те же немногочисленные смельчаки, что пытались сопротивляться, быстро падали от пущенных в упор пуль.
        Миновав коридор, мы оказались в просторном помещении с низким потолком, половину которого занимали закрытые кипящие чаны - вроде тех, в которых варилось пиво. Вот только внутри бурлило не сусло, а буро-серая масса, химическая вонь которой ощущалась даже сквозь герметичные люки.
        В соседнем помещении стояло еще больше непонятных емкостей, напоминающих громадные змеевики. За их коленами прятались последние защитники, держа дверь на прицеле. Мне надоело тратить силы и патроны на каждого, вот и решил просто спалить их внутри.
        Но стоило поднести пламя к окошку, как из-за двери донеслись приглушенные крики и лязг - бойцы бросали винтовки и вставали на колени с поднятыми руками.
        - Уберите огонь! - наконец разобрал среди гула и воплей. - Пожалуйста, мы сдаемся!
        - Откройте дверь!
        Они подчинились. Мы вошли, отогнали пленников в угол и взяли на мушку.
        - Не надо огня, - пробормотал самый старший, кашляя и надсадно дыша.
        - Я ищу девушку в красном платье. Где она?
        - Там! - указал на еще один отсек - а ведь слухи не врали, подземелье под фортом действительно огромное.
        Оставив соратников на страже, вошел в небольшую комнату с россыпями электрощитов и переключателей. Похоже, именно отсюда управляли всем заводом. Здесь же испуганно жались друг к другу трое мужчин в прорезиненных костюмах и противогазах, а за ними мелькали светло-рыжие пряди.
        - Господин, пощадите! - прогудело из-под маски. - Мы во всем сознаемся. Только не убивайте.
        Поймал говоруна за «хобот» и подтащил к себе. За ним действительно пряталась красавица в красном платье, вот только не Афина, а незнакомая ильвас в парике.
        - Кто ты?! - прорычал так, что все пригнулись, как от взрыва. - Откуда у тебя это платье?!
        - Простите, простите! - защебетала пленница, кланяясь и неумело приседая в книксене. - Это платье принес один охранник. Он хотел брать меня, как женщину, но брезговал моих дикарских нарядов и волос. Поэтому он принес платье и парик. Я ни в чем не виновата. Если это ваше - я немедленно верну, пожалуйста.
        - Тихо, - подтянул мужика еще ближе и зашипел прямо в лицо, аж окуляры запотели. - Где клетки с пленниками? Где вы их накачиваете манородом?
        - Ч-что? - работник в ужасе затряс головой. - Нет-нет-нет! Мы не делаем тут манород!
        - Да? - приставил револьвер к виску. - А что это за баки и трубы повсюду?! Для пива? А ну отвечай!
        - Нет-нет… Мы делаем тут нитроглицерин! И контрабандой продаем в Швецию - на фабрику Нобеля. А из остатков производим кордит для пушечных снарядов. Пан Хмельницкий хочет подвинуть Пушкиных на рынке тяжелого оружия. Простите ради Света…
        Вашу ж мать. Вашу ж мать…
        - Кто-нибудь видел настоящую девушку с рыжеватыми волосами? Ее зовут Афина.
        Все закачали головами.
        - Нет, ваше сиятельство. Здесь никогда не было такой госпожи. Клянусь!
        - Хоган! - к нам подбежал Тульма. - К крепости идет отряд!
        Этого, млять, еще не хватало. Я быстрым шагом вышел к воротам и увидел всадников в черных костюмах и галстуках - не меньше двух сотен. Во главе на гнедой кобыле гарцевал Юстас собственной персоной, держа ладонь на кобуре с тяжелым револьвером. Остальные агенты несли винтовки и карабины.
        - Мне можно вас поздравить? - Ратников подъехал и приподнял котелок.
        - Знать бы - с чем? - проворчал в ответ.
        - С победой над коварными заговорщиками.
        - Здесь нет манорода.
        - Я в курсе, - старик улыбнулся. - Выгоните дикарей из форта - здесь нет ни еды, ни золота. Не хватало еще, чтобы они растащили все улики, а еще хуже - прикарманили взрывчатку.
        - Так вы… знали? - брови взлетели на лоб, как подпружиненные.
        - Знать - это моя работа, Гектор, - старый лис подмигнул. - Все, пошли вон отсюда! Проваливайте! И ничего не трогайте!
        Треть агентов заполонила двор и под дулами выгнала из подземелья аборигенов.
        Охранников и «противогазов» заковали в наручники и поставили на колени рядом с цистерной.
        Ильвас ничего не оставалось, кроме как уйти не солоно хлебавши.
        И как только последний воин покинул форт, Юстас мечтательно произнес:
        - Только представь заголовки завтрашних газет! В ходе ночного налета случайно вскрылась подпольная лаборатория по производству нелегальной взрывчатки. Которая поставлялась за рубеж - в том числе и врагам короны. Завод принадлежал семье Хмельницких, и в настоящий момент Дмитро Степанович задержан и дает признательные показания. На грядущем совете графов будет решена судьба его имения и статуса главного поставщика продовольствия в императорскую армию.
        - Но я ошибся… - нахмурился. - Здесь нет никакого манорода…
        - Да ладно тебе, Петербург не сразу строился, - Ратников самодовольно ухмыльнулся. - Ты раскрыл одного предателя - раскроешь и второго. Без тебя бы мы не справились. Обычную инспекцию Пан послал бы куда подальше, а пока возились бы с ордерами и разрешениями, замел бы все следы. В тех же чанах можно спокойно гнать самогон - и пойди докажи, что там делали взрывчатку. А если бы не успел все вывезти, то просто подорвал - и концы в воду. Точнее, в небо. Техническая, понимаешь ли, неполадка, вот и вышла авария. И никто ничего не доказал бы. Но теперь… - старик хищно осклабился. - Да за такое медаль положена. Жаль, что официально тебя тут никогда не было.
        Не успел и рта открыть, как в затылок прилетел кулак. Удар вышел жестким, но щадящим, и я отключился прежде, чем коснулся земли.

* * *
        Очнулся на своей кровати в доме Старцевых - вымытый, в чистой одежде и со свежими бинтами на лбу и плече. Впечатление, будто это первый день в новом мире, и прямо сейчас на шею бросится Афина, а следом войдет излишне строгая к ней Дульсинея.
        - Доброе утро, ваше сиятельство, - вошла горничная с подносом, на котором лежал конверт с почтовыми штемпелями. - Вам прислали это ранним утром. Наверное, как-то связано с тем, о чем сейчас трубит весь город.
        - Да? - внутри что-то явно более плотное, чем сложенный лист. - И о чем же он трубит?
        Дуся пересказала все то, что я уже знал сам или слышал от Юстаса. Пока служанка болтала, взял ножик и аккуратно надрезал конверт. Внутри лежала карточка размером с визитку с единственной печатной надписью:
        ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
        А под ней - светло-рыжая прядь в палец толщиной.
        Глава 18
        Разумеется, Дульсинея тоже увидела волосы и не смогла сдержать крик.
        В комнату тут же вбежал Марк, а следом вошел Андрей Семенович. Оба уставились на поднос с запиской и локоном: Марк - с ненавистью, отец - с тревогой и осуждением. Тревожился он, понятное дело, за дочь, а вот осуждал вовсе не похитителей, а меня.
        - Ну и что ты собираешься делать теперь? - «Чехов» скрестил руки на груди. - И дальше будешь пропадать неизвестно где? И дальше будешь якшаться черт знает с кем, пока вместо волос не пришлют голову?
        - Я им самим бошки оторву, - прорычал брат, добела сжав кулаки. - Я все трущобы переверну, землю носом рыть буду, но найду ее!
        - Успокойся, - строго осадил отец. - На вашем месте я бы прислушался к записке. И оставил все эти козни и распри тем, кто их устроил. Нечего соваться туда, в чем ничего не смыслишь. Нашлись тут интриганы недоделанные. Хотите действительно помочь - тогда завтракайте и собирайтесь. Сегодня в полдень назначено экстренное заседание суда. Поднимут вопрос о лишении Пана дворянского титула. Меня вызвали в жюри присяжных, но и вам не помешает поприсутствовать на слушании. Лично узнаете, что бывает с теми, кто лезет не в свое дело.
        Андрей ушел, а Марк обхватил бритый череп ладонями и шумно выдохнул.
        - Дерьмо… Что ни делаем - все через задницу.
        - Отец прав. Надо затаиться на время. За эти дни я узнал достаточно для оперативной разработки. Составлю мотивы, проверю несколько версий, и тогда…
        - Каких, млять, версий?! - парень ударил кулаком в стену. - Пока ты думы думаешь, с Афиной делают неизвестно что! В лучшем случае она сидит в гнилом подвале на воде и черством хлебе. А в худшем… Сука, я их всех перевалю. Всех до единого замочу…
        - Успокойся! - встал и подошел к гардеробу. - Я знаю, что плен - не курорт, уж поверь. Но если бы похитители были отморозками и головорезами, то прислали бы не прядь, а ноготь или палец.
        Надел сорочку и замер - вопреки ожиданиям, плечо не отозвалось болью. Пошевелил им так и эдак - слегка ноет, но ничего серьезного.
        - Отец всю ночь сидел, - буркнул брат. - Хреново, что у него нет Дара к разрушению, как у тебя. Тогда бы нас не выжали на окраину. И Афину бы не посмели тронуть.
        - Сейчас всех трогают. И Пушкиных, и Кросс-Ландау - а там о-го-го какие чародеи. Ладно, хватит лить из пустого в порожнее. Я продолжу поиски, а ты не вздумай лезть на рожон. Договорились?
        - Угу…
        - Не «угу», а даю слово. Строишь из себя ровного пацана - так отвечай за базар, а не мнись, как девка.
        - Фига ты нахватался в окопах, - серые глаза азартно сверкнули. - Даю слово - никаких рожнов. А ты обещай, что вернешь сестру живой.
        - Обещаю, - протянул ладонь, и Марк после недолгой паузы крепко ее пожал.
        После скромной трапезы сели в мой кабриолет и отправились на главную площадь. Несмотря на небольшое расстояние, путь занял около часа - приходилось едва ли не с боем прорываться через толпы народа, окружившего административный квартал.
        Городовые с дубинками выстроились в два ряда, чтобы не дать зевакам прорваться к суду. С тыла их прикрывали агенты охранки и конная полиция, но народ все прибывал, а обстановка накалялась. Не удивлюсь, если заговорщики воспользуются ею для своих целей. Я бы на их месте воспользовался.
        Все чаще слышались выкрики о произволе, переделе и незаконном аресте кормильца и благодетеля. И для меня, побывавшего и на полях, и в резервации подобные лозунги казались по меньшей мере странными.
        С другой стороны, я видел, что подавляющее большинство крикунов и бузотеров - ярчайшие представители городского дна. Добавить сюда слухи о тесной связи Дмитро с криминалом, и часть вопросов отпадет сама собой.
        Для торговцев выпивкой, алкоголиков и проходимцев всех мастей это действительно благодетель и кормилец. Вот только далеко не факт, что они пришли поддержать Пана по доброй воле. Скорее всего, это засланные казачки и нанятые провокаторы из числа социально близких - знаем, проходили.
        И если праздная публика толпилась в задних рядах, то крепкие молодчики в картузах и подтяжках настойчиво лезли вперед.
        И норовили потолкаться с городовыми, порой прямо вынуждая их применять дубинки.
        А получив по плечу или руке, орали так, словно им оторвало ногу шрапнелью.
        Тем самым зля и разогревая всех сомневающихся и не готовых перейти к прямым столкновениям.
        Которые, похоже, начнутся сразу после оглашения приговора.
        А в том, что Пана лишат титула, ничуть не сомневался - помимо взрывчатки Ратников наверняка поднимет папочки и с другими прегрешениями, и закопает Хмельницких в два счета.
        Дмитро, разумеется, знал о компромате и о том, как крепко железная рука в ежовой перчатке взяла его за яйца. И бушующее море голытьбы вокруг - прямое доказательство того, что предатель не только ждал, но и готовился.
        - Пошли прочь! - нам на выручку поспешил отряд всадников во главе с главным полицмейстером. - А ну расступились!
        - Орест! - позвал, пытаясь перекричать шум толпы. - Осторожнее сегодня!
        - Не учи ученого! - усач отмахнулся нагайкой. - Проезжайте, не задерживайтесь!
        Пришлось немного поколдовать и создать перед капотом воздушный щит, чтобы хоть немного проредить беснующуюся ораву. Только так удалось добраться до внутреннего двора здания, на крыше которого сверкала позолотой статуя Фемиды.
        В просторном холле собрались репортеры и фотографы, и наше появление тоже озарили фосфорной вспышкой - правда, всего одной. После чего пресса потеряла к обнищавшему роду всяческий интерес, зато Генриха обступили плотным кольцом и старательно записывали в блокноты каждое слово.
        То же внимание уделили кряжистому смуглому мужчине с грубым, точно вырубленным из камня лицом. Олег Вячеславович Земской угрюмо отвечал на вопросы о том, как же теперь быть с поставками зерна и не грозит ли городу продовольственный кризис и дефицит спиртного. Мужчина лишь пожимал плечами и говорил, что его дело - шахты и руды, а не пшеница.
        Чуть поодаль у высокого стрельчатого окна о чем-то разговаривали Пушкин и Распутина, которую тоже пригласили - то ли в качестве свидетеля, то ли для магической защиты.
        - Андрей Семенович, - к нам подошла Рита, одетая в длинное черное платье с небольшим, но крайне притягательным декольте. Все-таки на заседание в мужской одежде не придешь - правила есть правила, и где как не в суде их соблюдать. - Гектор, Марк. Вы в порядке? А то слухи ходят - один другого страшнее.
        - Благодарю, в порядке. Как сами? Как отец?
        - Папа если и умрет, то только от скуки, - девушка закатила глаза. - Ненавижу все эти мероприятия. Что бал, что званый ужин - обязательно наряжаться, вести себя прилично и отвечать журналистам и унылым попыткам сватовства.
        - Сдается мне, - склонился к подруге и заговорщицки зашептал, - сегодня будет интереснее, чем обычно.
        Рита хотела что-то спросить, но тут двери зала заседаний распахнулись, и вперед вышел старик в черной мантии и белом парике.
        - Прошу Совет графов занять ложу, - и указал на отделенные перегородками стулья.
        Земской и Пушкин вошли сразу, Генрих задержался, чтобы с улыбкой пожать нам руки и узнать о здоровье. Такое внимание удивило отца, ведь он понятия не имел о наших морских приключениях. И судя по хмурому взгляду у порога зала, не очень-то им бы обрадовался.
        - Прошу наследников и уполномоченных особ занять ложу представителей.
        Помещение делилось на четыре сектора, разграниченных деревянными переборками.
        Впереди за высоким президиумом восседала троица судей, а перед ними сиротливо стояла одиночная кафедра.
        И находящийся за ней ощущал всю мощь и силу имперского правосудия, видя нависшую громаду из красного дерева, с массивным золотым гербом посередине - одноглавым орлом, смотрящим на запад.
        Орел сжимал в лапах меч и оливковую ветвь, как бы олицетворяя древнее изречение: кто к нам с чем зачем, тот от того и того, ну а в целом мы люди мирные.
        Справа находились трибуны Совета, слева - покрытая антимагическими символами клетка для обвиняемых. А в дальнем конце зала находились лавки для зрителей. В первом ряду - изысканные, с обитыми бархатом подушками, а дальше - самые обычные. Там сидели репортеры и художники - снимать фотовспышкой не разрешали по вполне понятной причине.
        Судьи заняли места, и самый старый внимательно смотрел собравшихся поверх очков.
        - Все на месте? Хорошо, можем начинать. Введите обвиняемого!
        Под стук молотка два магистра из Академии сопроводили к кафедре пузатого бородача в косоворотке и светлом пиджаке. Пан выглядел злобным, как черт, пыхтел, сопел и постоянно теребил кандалы с теми же знаками на звеньях.
        - Дмитро Степанович Хмельницкий, - грозно произнес судья, и сидящие в углу стенографисты защелкали клавишами. - Особый отдел Тайной канцелярии подозревает вас в незаконной торговле, зверском обращении с работниками, связям с преступным сообществом и государственной измене. Для проведения следственных действий отдел потребовал вашего ареста, для чего нужно снять титулярную неприкосновенность. Здесь и сейчас будет рассмотрено ходатайство о временном лишении вас дворянства. Если в ходе следствия хотя бы одно из обвинений подтвердится, вы лишитесь титула окончательно. Впрочем, вам он уже не понадобится, ведь наказание за ваши злодеяния - смертная казнь. Вы понимаете суть предъявленных претензий?
        - Я невиновен! - гаркнул Пан, но как-то неуверенно, скорее для проформы.
        - Прошу на место.
        Стушевавшегося воротилу отвели в клетку. Пока все шло по стандарту, но вот дальше началось странное. К судьям вывели все многочисленное семейство: супругу, двух сыновей и трех дочек - на вид от десяти до шестнадцати.
        - Род Хмельницких, - судья даже не стал утруждаться называть каждого по имени. - Особый отдел подозревает вас в пособничестве, покрывании и преступном сговоре. Канцелярия считает, что вы не могли не знать о том, что творил ваш отец, и должны быть подвергнуты следствию, как соучастники. Вы понимаете суть предъявленных претензий?
        - Мы ничего не знали, - дородная женщина уронила лицо в ладони и разрыдалась, звеня цепями. - Мы даже живем отдельно. Пожалуйста, пощадите хотя бы девочек.
        - Оставьте их! - Дмитро кинулся на прутья, как раненый медведь. - Я готов сотрудничать, только не трогайте семью!
        - Тишина! - стук молотка едва смог пробиться через гул и гомон в зале. - Вызываю сторону обвинения.
        Вошел Юстас - одетый с иголочки и с таким выражением, словно только что выиграл в лотерею миллион. Впрочем, с какой-то стороны так и было, но я даже не подозревал, насколько все серьезно.
        Его сопровождали два агента - один с тонким кейсом, второй - с объемистым саквояжем.
        - Представьтесь, - пробасил судья.
        - Юстас Валериевич Ратников, обер-прокурор Тайной канцелярии.
        - Каковы ваши доказательства?
        - Здесь, - положил на стол перед судьями кейс, - документы, подтверждающие, что Дмитро Хмельницкий единолично владел винокурней, впоследствии переделанной под завод по производству нитроглицерина и кордита.
        - Что есть кордит? - подал голос левый судья.
        - Это смесь нитроглицерина и пороха, ваша честь. Взрывчатое вещество, применяемое в артиллерийских снарядах. В перечне бумаг так же есть товарно-транспортные накладные и выписки из черной бухгалтерии, доказывающие закупку сырья и отправку готового сырья контрабандой в Швецию, на фабрику Альберта Нобеля.
        - С чего нам знать, что это действительно взрывчатка, а не скисшее пиво? - правый заседатель, похоже, решил немного подыграть стороне защиты.
        - Прошу вызвать свидетеля со стороны обвинения, - сказал Юстас, и вальяжным жестом уступил кафедру уже знакомой мне изобретательницы.
        - Представьтесь.
        - Прошу внести в протокол, - женщина подняла палец, - не свидетель, а свидетельница. А зовут меня Николь Тесла. Докториня естественных и физико-математических наук, членша-корреспондентка Императорской Академии Наук.
        - Кто-кто? - нахмурился центровой.
        - Доктор, - Ратников с натужной улыбкой оттеснил чересчур прогрессивную свидетельницу от кафедры и достал из кейса новые листы. - Вот копии ее дипломов и степеней, гарантирующие осведомленность и компетентность в изучаемых вопросах. Тут же письменное заключение о том, что найденное вещество - вовсе не пиво.
        - И все же хочу послушать ее лично. Госпожа Тесла, вам слово.
        Николь без тени сомнения повторила все, что прежде озвучил Юстас. Интересно, ей тоже за державу обидно или просто в доле?
        Далее по очереди вызвали без малого два десятка агентов, принимавших непосредственное участие в осмотре крепости.
        Выслушали взъерошенного мужичка с бледным прыщавым лицом и чахоточным кашлем, который оказался похищенным учителем химии и под угрозой расправы варил для Пана нитро.
        Довеском привели индианку в красном платье и четверых охранников - и все как по нотам закапывали Дмитро все глубже и глубже.
        - Сторона обвинения закончила, - Юстас с поклоном отступил от кафедры.
        - Совет благородных, - главный судья повернулся к ложе. - Вы все услышали? Есть ли у вас возражения, сомнения, претензии к ходу заседания?
        Все четверо промолчали.
        - Объявляю перерыв на совещание. Продолжим, как только будете готовы.
        Наследников и представителей отпустили в холл, и мы с радостью покинули душное помещение. В холле царила приятная прохлада, а вот снаружи становилось все жарче. Крики звучали не только чаще, но и заметно ближе - из окна увидел, как городовым пришлось тесно набиться в арку - и лишь такая живая пробка сдержала натиск толпы.
        От неминуемого прорыва защищало лишь устройство квартала. Правительственные здания обступили площадь по периметру, а проходы оставались только в арках, которые, как правило, закрывали ворота. В итоге получилась самая настоящая крепостная стена - не Кремль, конечно, но от беснующейся голи вполне защитит, да и обороняться так удобнее.
        Вот только босяков прибывало все больше и действовали они все агрессивнее. Грань пока не переходили, но ведь и приговор пока не озвучили.
        Не удивлюсь, если вслед за неминуемым арестом Пана последуют массовые беспорядки. И если Дмитро попытаются этапировать в тюрьму, сторонники наверняка попробуют освободить вожака. Если же конвоиры проявят жесткость и откроют огонь, беспорядки вмиг перерастут в бунт, мародерство и прочие бесчинства, которые охватят большую часть города.
        Трущобы и окраины полыхнут точно, тамошней публике только повод дай поквитаться с угнетателями. Придется выводить на улицы солдат, солдатам придется стрелять в ответ на камни, дубины и ножи, а виновник торжества попросту свинтит в свою Швецию или на Фронтир - к янки, а уж оттуда - за океан, и ищи свищи.
        С другой стороны, хаос крайне выгоден не только Хмельницкому, но и заговорщикам.
        Если их задача ослабить высокие дома путем стравливания народа и власти, которую эти самые дома во многом и представляют, то от стычек и баррикад они получат куда больше выгоды, чем от точечных терактов.
        За мертвого дворянчика вступится только его семья, а каждая капля крови простого работяги неминуемо обернется целой лужей на колотых булыжниках мостовых и площадей. Да уж, ситуация та еще, и хрен знает, как ее разрулить с минимальными потерями.
        - О чем задумался? - спросил Рита, как бы невзначай ткнув локтем в живот. - Стоишь, как истукан.
        - Думаю, как избежать беды.
        - Ты об улице? - волшебница облокотилась на подоконник, и я в полной мере оценил достоинства обтянутой бархатом фигуры. - Да, все на ушах с самого утра. Здесь впервые судят столь богатую и влиятельную семью. А газеты и кликуши подливают масла в огонь.
        Полицейский выстрелил в воздух, и шайка крепких ребят отхлынула от арки, сбивая и тараня стоящих сзади.
        - Может, нам помочь?
        - Хочешь применить магию против толпы? - Рита невесело усмехнулась. - Тогда уж сразу кинь туда связку динамита. За него хотя бы простят.
        - Люди не любят колдунов? - вопрос, наверное, прозвучал странно - особенно от потомственного чародея, но подруга не нашла в нем ничего подозрительного.
        - А за что нас любить? Мы же не лечим всех подряд днем и ночью, хотя умеем. Народу же не объяснишь, что колдунов мало, а лекарей - и того меньше. И что на лечение тратится в разы больше сил, чем на любую другую волшбу. Что мы отдаем собственную жизнь и сокращаем свой век на месяцы, а то и годы. Нет, в их глазах мы просто зазнавшиеся хлыщи, жирующие за чужой счет и презирающие всех, кто ниже нас только потому, что родились с Даром, а другим не повезло. Зато как власть защищать - мы в первых рядах. Так что лучше не лезь. Только хуже сделаешь.
        Об этом стоило догадаться. Все колдуны - дворяне, а классового неравенства и порожденной им ненависти никто не отменял.
        В зале застучал молоток, и распорядитель в приказном тоне попросил занять места. На совещание ушло минут пятнадцать - и то тянули чисто из уважения к процессу, а так могли бы сразу огласить то, о чем все и так знали.
        - Господин Пушкин - ваш вердикт.
        - Виновен, - пробасил крепыш с лохматыми каштановыми баками.
        - Господин Земской - ваш вердикт.
        - Виновен, - без удовольствия ответил смуглый джентльмен с усиками.
        - Господин Кросс-Ландау - ваш вердикт.
        - Виновен, - одноглазый адмирал вытянулся по струнке и свел руки за спиной.
        - Господин Старцев - ваш вердикт.
        - Виновен, - сказал Андрей таким тоном, словно обвиняли его, и он во всем сознался.
        - Решение единогласное и обжалованию не подлежит. Совет благородных временно лишил весь ваш род дворянского титула. Мы же удовлетворяем ходатайство Тайной канцелярии и помещаем вас под арест на срок до года. И с учетом государственной важности и прямой угрозы короне, следствию дозволяется применение пыток.
        - Скоты! - Пан ударил грудью в решетку. - Подонки! Вы за это ответите! Клянусь…
        - Тишина! - молоток застучал по деревянной подставке. - Это еще не все. Предстоит решить последний вопрос. Так как продовольствие должно поставляться, за полями и прочей недвижимостью Хмельницких необходимо установить внешнее управление.
        Хм… И кому же достанется все это добро? Уж не третьей ли стороне, что поспособствовала внезапному «освобождению» всех активов?
        - Господин Ратников предложил независимую кандидатуру, чья верность императору не только ни разу не ставилась под сомнение, но и подтверждена многочисленными наградами, а также верной службой на благо державы. Господин обер-прокурор выставил на должность временного управляющего Гектора Андреевича Старцева.
        - Что? - невольно вырвалось у меня.
        - ЧТО?! - заорал из клетки Пан.
        - Че-че-че?! - Марк воровато завертел головой.
        - Что?! - Пушкин вскочил со своего места. - По какому еще праву?!
        - Это лишь предложение, - Юстас расплылся в добродушной улыбке. - В конце концов, моя задача - наблюдать и ведать. И я могу поручиться за своего кандидата, как за самого себя.
        - И все же по закону Совет обязан проголосовать, - продолжил судья. - Господин Старцев отстраняется, как заинтересованное лицо, а остальных прошу озвучить решение - за или против.
        - Против! - с ходу выкрикнул Пушкин. - Из-за этого… этого… мою девочку подорвали бомбисты! Ему вообще ничего нельзя доверить! Я бы его самого под суд отдал! На казенные харчи, а не казенные хлеба!
        - Я вас понял, - стук остудил пылкую речь оружейника. - Одного слова вполне достаточно. Дальше.
        - За, - с гордостью произнес Кросс-Ландау, вызвав удивленные шепотки из зала. - Я готов поручиться за этого юношу.
        Один к одному. И самое паршивое, что окончательный вердикт за человеком, которого я знать не знаю. Впрочем, плевать. Внезапный прибыток редко доводит до добра. Чужого мне не надо, как-нибудь сам справлюсь.
        - Олег Вячеславович? - судья поторопил последнего заседателя.
        Земской покосился на Генриха, и тот чуть заметно кивнул. Потом посмотрел мне прямо в глаза - долго, обстоятельно, с прищуром, но я не отвел взгляда.
        - За, - после недолгих раздумий ответил главный добытчик. - Если что - отстранить всегда успеем.
        - Все вопросы улажены, - молоток взлетел над плашкой. - Объявляю слушание закры…
        Снаружи донесся оглушительный взрыв - аж стекла задрожали. За ним еще один, после - сразу два. Мне уже доводилось слышать такие звуки - с точно таким же звуком подорвался манородный смертник в такси.
        Грохот сменился стрельбой, воплями и топотом множества ног.
        Озверевшие в край молодчики выдавили израненных и оглушенных городовых из арки и ломанулись прямиком к суду.
        Отступающих полицейских резали ножами и били арматурой, а тех, кто пытался сопротивляться, расстреливали из поднятого с трупов оружия.
        И судя по реву с окружающей площадь улицы, резня охватила весь квартал.
        Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.
        Глава 19
        Городовые с тяжелыми потерями добрались до лестницы, ведущей на невысокую террасу перед входом в здание суда. По сути это прямоугольный балкончик диагональю в двадцать шагов, обнесенный балюстрадой.
        Занять эту точку жизненно необходимо - массивные каменные балясины стали бы отличным укрытием, а фигурные зазоры между ними - бойницами.
        Полицейские отстреливались, как могли - лежа, сидя, ползя по обагренному мрамору ступеней, зажимая открытые раны и стоически терпя боль. И лишь оказавшись на возвышении, бойцы совместными усилиями отогнали беснующуюся толпу.
        Резня переросла в вялую перестрелку, однако с улицы валом перла голь, ведомая крепкими молодчиками с безумными звериными взорами. И вскоре стало ясно, в чем причина нечеловеческой жестокости и полного бесстрашия пред лицом смерти.
        - Держите вход! - крикнул Пушкин, подтолкнув двух магистров к резным двустворчатым дверям. - А вы - окна!
        - Кто назначил вас главным? - спокойно спросил Генрих, глядя на соперника, как немецкая овчарка - на старого бульдога.
        - Я сам себя! - с вызовом бросил крепыш с бакенбардами. - А вы хотите это оспорить? Я тоже воевал, хоть и не досиделся до адмиральского чина. Но знаете что - моря и кораблей я здесь не вижу. Так что будьте добры - не мешайте.
        - Хватит собачиться! - Распутина встала между мужчинами и подняла ладони. - Никто из благородных командовать не будет, иначе вы друг друга перебьете - никакая толпа не понадобится. Эвакуацией займется Академия, как нейтральная сторона. К тому же, это я научила вас магии, так что позвольте тетушке Софии разобраться в ситуации как в старые добрые времена.
        - И что вы предлагаете? - Николая Григорьевича так и подмывало перейти на ты, но женщину в черном он откровенно побаивался и всеми силами пытался соблюдать этикет. Хотя из его уст витиеватая вежливость звучала столь же неуместно, как стихи Блока в исполнении пьяного гопника.
        - Предлагаю окружить здание барьером по периметру и держаться до подхода войск. Обер-прокурор может запросить поддержку у войсковых частей.
        - Я пытался, - Юстас достал из нагрудной кобуры наган. - Связи нет.
        - Бунтари перерезали кабеля? - удивился Земской. - Думал, они только витрины бить горазды.
        - Это не просто бунт, - я потер подбородок, разглядывая стыки плитки под ногами. - Заговорщики нанесли первый удар. Вся верхушка города - в одном месте. Если не спасемся - второй атаки и не понадобится. Не знаю, воспользовались ли они ситуацией, или загодя все подстроили, но факт остается фактом - мы в ловушке, и нас попытаются уничтожить любой ценой.
        - Опять этот треп! - со мной Пушкин позволил куда больше вольностей. - У вас паранойя. Вы очень любите выдавать желаемое за действительное. А действительность проста - чернь давно не били, вот она и взбесилась от вседозволенности. Права ей подавай, нормы, условия - и вот результат. Но ничего - я этих псов в два счета проучу.
        Меж пальцев крепыша проскочили огненные дуги, а черные глаза вспыхнули, как раздутые угли.
        - Нет! - я шагнул к нему. - И думать забудьте.
        - Да как ты смеешь мне указывать, щенок!
        - Хватит! - осадил его Юстас. - Говорите с Гектором - значит, говорите со мной. Он - мое доверенное лицо.
        - Да мы уже поняли, - оружейник осклабился, но пламя погасил. - Ловко вы все обстряпали.
        - Вы меня обвиняете?
        - Хватит! - крикнула Распутина, и над головами спорщиков грянул гром. - Гектор, продолжай.
        - Магию сложно держать в узде, - перевел взгляд на ладони - ожог на правой почти зарубцевался, но, похоже, останется со мной навсегда как напоминание о том, что если вдохновляешь кого-то своими идеалами, то должен соответствовать им в первую очередь. - Еще сложнее сдержать себя, когда жизнь висит на волоске.
        И самое сложное - это притупить и преодолеть ненависть к врагу. Боюсь, в пылу боя могут пострадать невиновные. А вы представляете, сколько людей может положить чародей вашего уровня. Даже случайно. Просто ярость застит разум - и перестараешься. Вольешь больше силы, чем нужно. И одним махом сметешь сотню. Или две.
        И на ком будет эта кровь? Не на конкретном дворянине, а на всех благородных. Ведь народу объяснят, что работяги просто боролись за свои права и лучшую жизнь, а обезумевшие от безраздельной власти богачи сожгли их дотла.
        Эта весть вмиг разлетится по всей колонии, а купленные газетчики и репортеры представят все в лучшем свете. Когда на передовицах появятся заваленные трупами улицы, когда начнут печатать крупные планы изуродованных магией женщин и детей - восстанет не только Петербург.
        Восстанут все крупные города, и люд пойдет войной на дворян. В их глазах мы уже обнаглевшие толстосумы, угнетатели и эксплуататоры. А теперь станем еще и массовыми убийцами. И заговорщики обязательно будут рядом - и направят гнев в нужное им русло. И тогда революции не избежать. Вот чего добиваются предатели. В этом я уверен на двести процентов.
        А значит - никакой боевой магии, только щиты. Это ясно? - обвел всех хмурым взором. - Тот, кто применит колдовство против толпы - первым попадет под подозрение. Любое колдовское убийство будет воспринято как диверсия, направленная на подрыв государственного строя. Это ясно?
        - Чушь собачья! - отмахнулся Пушкин. - Нет никаких заговорщиков. Есть только потерявшая берега чернь и шантрапа.
        - Я поддерживаю Гектора, - сказал Генрих. - Применять магию против толпы - это верная смерть.
        - Согласен, - кивнул Земской. - Это перебор. На моей памяти никто не использовал волшебство против гражданских.
        - Да нет там гражданских! - не унимался бородач. - Вы что, не слышите выстрелы? Это - вооруженные бандиты, и давить их надо по всей строгости! А не слушать бабкины байки!
        - Свобода! - донеслось снаружи.
        Я подошел к окну и увидел несущегося из арки бритоголового амбала. Здоровяк разорвал на груди рубашку, но несмотря на обилие пулевых ран, продолжал бежать, как заведенный.
        И у самого крыльца взорвался, как ящик тротила, и если бы Распутина за считанные мгновения не закрыла фасад воздушным щитом, осколки рамы и стекла разнесли бы мне лицо и голову, как выстрел дробью в упор.
        - Это еще что? - Пушкин встал рядом и уставился на опаленные ошметки в обрывках синей формы. - Бомбист?
        - У него не было бомбы, - покачал головой. - Он сам - бомба. А значит, в нем был манород. Повторяю - это не просто бунт.
        - Я тоже видела, - Рита кивнула. - Он не нес ни шашек, ни гранат.
        - Свобода!! - подхватил нестройный хор, и из арки хлынули вооруженные молодчики в лучших традициях зомби-хорроров.
        Мятежников перло так много, что они напоминали пущенный под напором непрерывный серый поток. И очень скоро он хлынул на двери, застучал по створкам, принялся колотить в окна, и только совместные усилия трех магистров сдерживали натиск.
        Но вот вопрос - надолго ли? Или до тех пор, пока живых бомб не соберется слишком много? Кто из них заражен? Каждый десятый? Второй? Все? Надо выбираться, долгую осаду не выдержим.
        В ответ в толпу полетели пули - как оказалось, агенты, свидетельствовавшие со стороны обвинения, пришли не с пустыми руками. Люди в черных костюмах заняли позиции у окон на обоих этажах и прицельно били из револьверов.
        Но против такой оравы нужен пулемет, а лучше два, а никак не наганы с горстью патронов у каждого. Агентам помогали пятеро приставов с тем же снаряжением, но грохот выстрелов и крики раненых тонули в сокрушительном реве, а обезумевшая от ярости голь просто не замечала ничего вокруг.
        Толпа любой ценой хотела голубой крови, не обращая внимание на то, что сама литрами проливала красную. К тому же, стрельбу приходилось координировать с чародеями, чтобы те снимали щиты перед каждым залпом, а затем возводили вновь. Одним словом, толку от такой тактики никакого, только зря злить и без того разъяренных как берсерки бунтовщиков.
        - Ваша честь, здесь есть подземные туннели? - обратился к судьям. - Подвалы, потайные ходы?
        - Нет, конечно, - старики стояли в уголку подальше от окон и промокали платочками холодный пот. - Это же не средневековый замок.
        По земле никак, под землей - нельзя, остается последний вариант - над землей. Здания стоят вплотную, и перейти с крыши на крыши не составит труда. Вот только если враги не лопухи (что вряд ли), они повалили все столбы в квартале, а не только тот, что ведет к суду.
        - Рита - мне нужна твоя помощь. Удерживайте здание щитами, а мы приведем подмогу.
        - Что ты задумал? - проворчал Пушкин.
        - Скоро узнаете. Ждите - и бейте магией только в случае крайней необходимости. От этого напрямую зависит судьба колонии.
        Мы поднялись на второй этаж, а оттуда по узкой винтовой лестнице - на чердак. Выбив ногой хлипкие дверцы, я выбрался на горячую черепицу и подполз к коньку.
        На площади - не протолкнуться, люд громил окна, высаживал двери и выбрасывал из окон чиновников. Далеко не у всех благородных магический дар, и не все могли хоть как-то защититься от копившегося столетиями гнева неравенства и несправедливости.
        Служащие и немногочисленные охранники тонули в бушующем сером море без надежды на спасение. Их топтали, резали, ломали кости, а в костер злости сыпались все новые и новые тела.
        Схожая обстановка царила и на внешнем периметре - ближайшие к администрации районы самые богатые и благополучные, и там есть, чем поживиться.
        С высоты открывался отличный вид - малая этажность давала обзор почти на весь город, но я не заметил на прилегающих улицах ни одной целой витрины, ни одного не разграбленного магазина.
        И почти над каждым кварталом вплоть до самого океана чадили черные дымы пожаров. Горели как особняки, так и перевернутые и разбитые автомобили - первые признаки роскоши.
        А народа - как в Новый год. Горланящие и пьяные от крови и вина молодчики носились всюду с прутьями и дубинами, и горе тем, кто попадался им на пути и был одет чуть богаче босяка из подворотни.
        - Зараза… - Рита легла рядом и разорвала платье на бедре, почти полностью обнажив крепкую ножку. - Надо было вместо исподнего надеть брюки - все-равно под юбкой не видно. И где, черт возьми, армия?
        - Не знаю, - долго искал хоть кого-нибудь в форме цвета хаки и с трехлинейкой наперевес, но так и не нашел.
        Вдали раздался взрыв, и над крышей взмыл темно-оранжевый, почти красный клуб огня. Следом послышались радостные вопли.
        - Словно война началась… - выдохнула девушка. - Как такое вообще возможно? Так много, так быстро и так кроваво.
        - Просто все сошлось в одной точке. Информационная накачка, долгий прессинг со стороны дворян, плюс нерешительность властей в критический момент - вот котел и лопнул. Поверь, для того, чтобы сорвало пружину, порой хватает и куда менее значительных поводов.
        - То есть, виноваты мы?
        - А кто еще? Думаешь, Пушкины достойно платят своим мастерам? Или Земские - шахтерам? Про Пана вообще молчу. И вот результат. Когда людей долго и упорно стирают в порошок, для взрыва достаточно всего одной искры.
        - Так говоришь, будто уже видел что-то похожее.
        - Можно сказать и так. Пошли - нужно добраться до соседних домов и найти рабочую линию.
        Люд во дворе с таким остервенением громил дома и упивался кровью, что не замечал ничего над своей головой. Мы двигались вдоль конька на полусогнутых, и почти добрались до соседнего здания, когда услышали нарастающий рокот мотора.
        Из-за угла выкатил автомобиль и двинул прямо на идущую по улицу толпу. И судя по скорости, тормозить он явно не собирался. Первые ряды тоже это поняли и попытались убежать, но натыкались на идущих сзади и вязли в гуще.
        От удара не меньше дюжины разлетелись в стороны, точно кегли, но самое страшное только начиналось. Из салона вышел мужчина с физиономией типичного мордоворота, но при том облаченного в дорогой костюм. Который, правда, сидел на нем, как на горилле.
        Ряженый господин поднял руки, и на ладонях вспыхнули огненные шары. Я видел, как ублюдок морщится от боли, чего при истинном Даре быть не могло. Несмотря на ожоги, он замахнулся и чуть было не швырнул заклинания в людей, но в этот миг взорвался нагретый мной радиатор.
        Кипящие брызги обдали искусственного чародея, и тот завыл, завертелся волчком, хватаясь за ошпаренную морду. И как только мародеры поняли, что угроза миновала, пособник заговорщиков окружили, сбили с ног и растоптали так, что он и сам стал похож на лежащие рядом жертвы ДТП.
        Вот только уже никому не докажешь, что это был провокатор, посланный, чтобы разжечь еще больше ненависти к дворянам. К тому же, в городе достаточно мелких колдунов - и никто из них не слышал о моем требовании. И они обязательно применят волшбу для защиты себя, своих семей и жилищ, и боюсь даже представить, что завтра (а может, уже сегодня) выйдет на первых страницах газет.
        Малость поутихшие работяги вновь завелись и накинулись на машину, словно вся вина за наезд лежала исключительно на ней. И когда стали раскачивать, чтобы опрокинуть, невольно подняли головы и увидели нас. Не прошло и секунды, как все внимание переключилось с груды металла на куда более интересные мишени.
        Сначала в нас просто показывали пальцами, свистели и улюлюкали. Потом полетели камни, палки и пустые бутылки. Несмотря на силу и молодецкую удаль, забросить эти снаряды на второй этаж - задача не из легких, да и наши щиты полностью неуязвимы для такого обстрела.
        Для пуль, впрочем, тоже - да и патроны почти у всех закончились, ведь на пике бунта их никто не экономил. А вот что действительно доставляло неудобство - так это избыток внимания к нашим скромным персонам.
        Если толпа начнет гонять нас, как китайцы - воробьев, телефон мы вряд ли найдем и до главной цели тоже не доберемся. Нужно оторваться, переждать, и уж тогда продолжать путь, но все это - время, а его катастрофически не хватало.
        Под грохот мусора и редкие щелчки револьверов добрались до края крыши. Путь преградила улица шириной шагов в двадцать, но Рита силой мысли вырвала комья земли вместе с брусчаткой и составила их в ряд.
        По шаткому мостику из каменных островков мы перебежали на соседнее здание и устремились в направление порта. Какое-то время нас преследовали понизу, но за колдунами не так-то просто угнаться, и пару кварталов спустя нас потеряли из виду.
        Решили не тратить драгоценные часы на поиски телефона, который вполне можно сравнить с иголкой в стоге сена - все-таки для начала двадцатого века это очень большая редкость. И сразу рвануть к поместью Кросс-Ландау, куда точно проведена выделенная линия.
        Оказавшись в своем районе, я остановился и бросил взгляд на дом - над особняком Старцевых вздымался черный столб, а из окон второго этажа с ревом вырывались струи огня. Нет, это точно не случайный всплеск насилия - погромщики получили конкретные цели. И нашу резиденцию уничтожили первой, потому что ее некому было защищать.
        - Мне жаль, - девушка коснулась плеча. - Надеюсь, с Дусей все в порядке.
        - Я тоже, - хотя на самом деле особых надеж не питал: если горничная не сбежала до штурма, ее не спасут ни положение, ни происхождение - разорвут так же, как и ненавистного дворянина.
        Как и предполагалось, толпа обступила форпост адмирала с трех сторон и пыталась взять штурмом высокие стены, и лишь немногочисленные охранники отстреливались с боевого хода. Пулеметные же вышки напоминали сгоревшие спички на тонких распорках - не иначе как постарались манородные выродки.
        Но самое важное уцелело - у причальной мачты покачивался небольшой дирижабль - починенный и перегнанный из небольшого городка близ железной дороги, где мы разыграли аварийное приземление, казалось, уже целую вечность назад.
        Спутница подалась вперед, и я едва успел схватить ее за руку. Рита в гневе вырвалась и прошипела:
        - Надо что-то делать. Там брат. Там слуги и помощники. Там, черт возьми, моя няня, которая воспитывала меня с пеленок - она мне как родная бабушка. Я не позволю этим… тварям сжечь и растоптать всех, кто мне дорог. Прости, Гектор, но толпа уже ведет себя так, словно чародеи перебили половину их родни. А значит и нам не нужно сдерживаться.
        - Нет, - бережно взял ее за плечи и развернул к себе. - Мы спасем и тех, кто внутри, и тех, кто снаружи. Спасем всех, не деля на своих и чужих. Пролитая кровь породит еще больше крови. В моем мире императора называли не иначе как царь-вампир. И восставший народ смел его с трона.
        Я не позволю, чтобы подобное повторилось и здесь. Мы не поддадимся на провокацию. Мы действительно пойдем другим путем. Мы возьмем все хорошее и отринем все плохое. И сами построим новую справедливую страну - без революций, войн и принуждения. И никто не посмеет сказать, что благородные чародеи готовы убить любого, лишь бы защитить тиранию.
        - В твоем мире? - красноватые глаза округлились.
        - Об этом позже, - подмигнул. - Сейчас надо найти корабль. Эвакуируем прислугу по воде, а потом вернемся за дирижаблем.
        Хмурые брови разгладились, губы изогнулись в умиротворяющей улыбке. Подруга немного успокоилась и кивнула. Мы направились к порту, и чтобы миновать внимания беснующихся там молодчиков, взобрались повыше - на крышу высокого пакгауза.
        Площадь внизу еще больше напоминала сцену из фильма про живую мертвечину. Пьяная в хлам голь крушила и ломала все вокруг - иных занятий не нашла, потому что склады и лавки разграбили в первую очередь. Все суда благоразумно отошли от причалов и встали на рейде.
        Ближе всего находился уже знакомый мне крейсер «Разящий» - корабль стоял бортом к порту, а башни главного калибра держали шантрапу на прицеле. Но несмотря на творимые бесчинства, капитан не отваживался дать картечью из всех орудий. Вместо этого стоял у фальшборта и как заведенный повторял в рупор:
        - Подданные Российской Империи - немедленно прекратите погромы! Мародерство - это серьезное преступление, за которое предусмотрена ответственность вплоть до смертной казни!
        В ответ голь подходила к краям пирсов, рвала на груди рубашки и всем своим видом давала понять, что она только и ждет, чтобы ее приголубили из пушек. Присмотревшись, заметил блеск в окне дома напротив порта, изначально принятый за блик снайперского прицела.
        Но как вскоре выяснилось, это была видеокамера на треноге, и оператор только и ждал, чтобы заснять, как невинных рабочих разносят на куски проклятые угнетатели. Но капитан оказался не дурак (иных Генрих и не держит) - быстро раскусил провокацию и не собирался на нее поддаваться. Найти бы еще способ подать ему знак…
        Тут выручила Рита - волшебница зажгла в ладони крохотный огонек - не больше желудя, но такой яркий, что слепил, как сварка. Сложив пальцы в «трубку», спутница принялась водить перед ней ладонью, то открывая, то пряча блескучую жемчужину.
        - Азбука Морзе, - сразу догадался я.
        - В точку, - от напряжения колдунья высунула кончик языка. - Точку-точку, тире-тире-тире, точку. Папа научил морзянке раньше, чем я освоила русский. Всегда злилась на него из-за этих уроков. Считала их бесполезной тратой времени. Но если меч понадобится раз в жизни - носить его надо всегда. Точка-точка, тире-тире.
        Вахтенный первым заметил сигналы. И, похоже, сразу узнал адмиральскую дочку, и немедленно спустился к капитану. Тот взял трубу и навелся на крышу, после принялся в спешке раздавать команды.
        - У тебя получилось, - с улыбкой положил руку на плечо. - Они заводят машину.
        Труба чихнула черным клубом, и корабль медленно пошел назад - причал резиденции совсем близко, можно дойти и так, не тратя уголь на маневры.
        - Еще раз похлопаешь по плечу, - злобно бросила Рита, - и придется на мне жениться.
        - Я только за, - снова улыбнулся, загодя готовясь к жгучей пощечине, но волшебница не стала размахивать руками, а лишь с ехидцей улыбнулась в ответ. Но тут же изменилась в лице, стоило кораблю отойти от порта. - А это еще кто такие?
        Над горизонтом поднимались густые дымы. К нам приближался, чадя четырьмя трубами, огромный стальной линкор с двумя крейсерами сопровождения по бортам.
        В таком темпе гости прибудут не раньше, чем на следующий день, но почему-то внезапное подкрепление вызвало больше тревоги, нежели радостного облегчения. Ведь я понятия не имел, какой у них взгляд на охватившие город беспорядки, и как они станут решать эту проблему.
        - А это, скорее всего, новые ревизоры, - молвил, глядя на эскадру из-под ладони. - И теперь их так просто не подорвут.
        Глава 20
        Чтобы беспрепятственно добраться до резиденции, пришлось дать крюка вдоль берега и взять небольшую рыбацкую лодку.
        Когда волны послушно доставили нас к бетонному причалу, вооруженные матросы уже провожали на борт прислугу. При этом Альберт ожесточенно спорил с капитаном, требуя от того разметать налетчиков из пушек или хотя бы припугнуть.
        - Так, никаких пушек, - строго произнесла Рита.
        - Где отец? - воскликнул подросток.
        - Все еще в суде. Не волнуйся, он может за себя постоять. Иди на корабль и присмотри за прислугой.
        - Но наш дом! - из глаз брызнули слезы, похожие на капли расплавленного золота, а вокруг предплечий взревели огненные смерчи. - Я не дам им все разрушить! Не позволю!
        - Альберт! - произнесла сестра таким тоном, что брат вмиг остудил колдовство. - Дом можно починить. Мертвых людей - нет. Поверь мне, поверь Гектору, поверь отцу - сейчас лучше всего отступить.
        - Но как же город…
        - Город - наша забота. Властью, данной мне по праву рода, я назначаю тебя корабельным чародеем. Займи пост и жди дальнейших распоряжений.
        - Д-да… - юнец неуверенно приосанился. - А что будете делать вы?
        - Спасать колонию, - проворчала девушка и устремилась к причальной башне.
        Дирижабль отчалил и поднялся на сорок метров. С высоты я видел, что дымов и пожарищ стало еще больше, а правительственные здания сплошь утопали в огне.
        Уцелело лишь одно, окруженное прозрачным куполом, очертания которого подчеркивало беснующееся вокруг пламя. Вот только гарь с трудом отгонял вращающийся вокруг барьера вихрь, и осажденные имели все шансы погибнуть от удушья.
        - Проверь радио! - попросила Рита, ведя аппарат точно на купол. - Оно настроено на экстренную частоту.
        Я включил установку и тут же услышал в наушников встревоженные голоса, пробивающиеся сквозь оглушающий треск помех. И то, что передавали в эфире, еще больше напоминало предтечи грядущего апокалипсиса.
        - На помощь! Помогите, мы окружены!
        - Нас кто-нибудь слышит? Они повсюду. Повторяю - они везде!
        - SOS! SOS! SOS!
        Передача слов по радио - довольно современная разработка, и вряд ли подобные устройства есть у каждого второго горожанина. Скорее всего, это штучный товар, установленный либо у самых богатых семей, либо в стратегически важных объектах.
        - Говорит Гектор Старцев! - попытался вклиниться в какофонию отчаяния. - Кто командует обороной? Повторяю - кто командует обороной?
        - Боюсь, никто, - сухо донеслось в ответ. - Последнее сообщение из мэрии - мэра выбросили в окно.
        - Кто говорит?
        - Генерал Борис Смирнов, командир гарнизона Нового Петербурга.
        - Почему войска все еще в казарме? Доложите обстановку!
        - Мы окружены. Солдаты охраняют арсенал от разграбления. Оружие не должно попасть в руки бунтовщиков. Покинуть периметр не можем. Как поняли?
        - Запросите подкрепление из соседних гарнизонов.
        - Запросили. Поезда остановлены из-за повреждения путей. Говорят, там воронки, как от дюжины фугасов. И все - в ста верстах от Петербурга. Пришлось идти пешим маршем. Так что сами понимаете, как скоро прибудут бойцы.
        - А море?
        - В ближайших портах беспорядки. Два фрегата отправили из Новой Москвы, но те прибудут в лучшем случае к вечеру. Свободных транспортных дирижаблей нет - все отлетели в Старый свет еще позавчера. Причем почти одновременно, словно кто-то пошаманил с расписанием. Странно, не так ли?
        - Зараза! - в гневе ударил кулаком по столу. - Они все предусмотрели! Все!
        - Кто - они, ваше сиятельство? - с легкой усмешкой поинтересовался собеседник.
        - Пока не знаю. Но как только найду этих ублюдков - мало им не покажется. «Разящий», как слышно - прием?
        - «Разящий» слышит хорошо, - отозвался радист.
        - Отправляйтесь каботажем на юг - к Новому Белгороду. Подберите отряд и попробуйте деблокировать порт. Стрелять на поражение только в случае прямой угрозы, ясно?
        - Так точно. Запрашиваю подтверждение от семьи Кросс-Ландау.
        - Подтверждаю! - крикнула Рита.
        - Приказ принял. Выдвигаемся.
        - Черт! - настал черед спутницы браниться. - Восходящие потоки от пожаров трясут дирижабль, как шлюпку в шторм. Да еще и ветер вокруг купола - не зависнешь! А если убрать вихрь, все задохнутся.
        - Тогда постарайся пройти рядом с куполом! Я раскачаюсь на лестнице и спрыгну на крышу. Сорвусь - не страшно. Уже падал с цеппелина - глядишь, и сейчас выживу.
        - Осторожнее! И учти: в гондолу поместятся не больше двадцати человек. Придется делать минимум два рейса.
        - Хорошо. Жди сигнала.
        Я открыл бортовую дверь и столкнул вниз скатанную в рулон лестницу - прочную, жаростойкую, с цепями и полыми стальными перекладинами.
        Несмотря на приличное расстояние, горячий ветер обжигал лицо и руки, а черная воронка поднималась все выше, всасывая гарь с ближайших пожарищ.
        Здания подожгли недавно - вскоре после нашего ухода - и самое пекло только начиналось. Гореть там было чему - ковры, гобелены, мебель и несметные кипы бумаг и гроссбухов.
        Рита пошла на первый заход, борясь с сильным боковым ветром, что так и норовил затянуть аппарат в гущу ревущего смерча.
        Я качался как маятник, спускаясь по лестнице - оставалось лишь немножко помочь себе магией, чтобы оказаться точно над крышей.
        На лету окружил себя воздушным коконом и приземлился на черепицу, чудом не провалившись на чердак. Дышалось здесь с трудом, хотя уже находился внутри заслона. Люди тоже давно покинули и площадь, и окружающие проспекты, спасаясь от жара и дыма.
        Так почему чародеи просто не разнесут здание и не проложат себе дорогу из огненной западни? С другой стороны, куда им идти после, если резиденции сожжены или осажены, а по городу по-прежнему носятся оравы заряженных молодчиков?
        Но стоило оказаться в зале заседаний, и все сразу встало на свои места. Огонь отгоняла только Распутина, в то время как трое магистров поддерживали щит. Андрей колдовал над верховным судьей - старику стало дурно то ли от гари, то ли от пережитых ужасов.
        Несмотря на старания «академиков», дым щекотал нос и щипал глаза - долго в таких условиях находиться нельзя. Неудивительно, что агенты вместе с Юстасом расселись на полу вдоль стен, где газа скапливалось поменьше.
        Остальные чародеи вместо посильной помощи занимались совсем другими вещами. Хмельницкий каким-то чудом сумел избавиться от рунических кандалов - судя по вывихнутым большим пальцам и содранной коже, здоровяк просто стащил их с запястий - дури и желания хватило.
        И теперь пытался выбраться из клетки, вцепившись в прутья и раскалив их добела. Ему всеми силами противостояли Генрих и Земской, накачивая решетку и руны золотистыми синусоидами, извивающимися из сложенных ладоней.
        Оба колдуна изошли потом и едва стояли на ногах, а Пан продолжал рычать медведем и рваться на волю. Пушкин же вместо помощи товарищам просто сидел на скамье с таким видом, будто рядом развернулась пьяная драка, которая никоим образом его не касается.
        - Что здесь происходит?
        - А разве не видно? - пробасила Николь из-под маски, сделанной из куска вощеной шторы. - Мужланы опять мужланятся, вместо решения насущных проблем!
        - Я не отдам семью под пытки! - заорал Хмельницкий. - Сам пойду - а их трогать не смейте!
        - Ты арестован, - процедил Кросс-Ландау, щурясь от мельтешения сияющего щупальца. - И пытаешься сбежать. Я не позволю.
        - Царский пес! Из-за таких, как ты, весь в город в огне!
        - Мы еще узнаем, кто это устроил, Дмитро, - твердо пообещал Земской. - И ты - снова под подозрением, ведь толпу заводили мелкие бандиты. А все знают, кто им благоволит.
        - А тех, что взрывались сами по себе - тоже я подослал?! - рявкнул пленник. - Может, и манород тоже я варил? Так не нашли ни хрена, кроме взрывчатки!
        - Просто обыскали не все твои логова, - поддержал адмирал.
        - Уроды… - Пан заскрипел зубами и усилил нажим, пытаясь разогнуть раскаленные прутья голыми руками. - Убивайте, а не сдамся!
        - Мы сейчас все погибнем! - крикнул, пересиливая нарастающий треск.
        - И что ты предлагаешь? - проворчал Генрих.
        - Ваша дочь привела дирижабль, но не может подойти к крыше из-за жара и ветра. Нужно объединить усилия и потушить пламя, иначе задохнемся здесь, как мыши в духовке.
        - А одна мышь и не против, - Пушкин скрестил руки на груди.
        - Мы не можем его отпустить, - спокойно подытожил Олег Вячеславович. - Пан - бандит, предатель и враг короны.
        - Значит, вариантов нет - погибнем все.
        - Ну почему же, - Распутина вошла в зал и встала напротив клетки. - Варианты есть всегда.
        Вихрь ослаб, и дыма стало заметно больше. Но женщина развела большой и средний пальцы, и между ними зазмеилась ярко-голубой сполох, похожий на электрическую дугу.
        - Ты знаешь, что это такое? - с вызовом спросила Софья, глядя Хмельницкому прямо в глаза. - Или уже забыл? Так я напомню - этим заклинанием я могу так перегрузить твой Дар, что ты лишишься магии на долгие-долгие месяцы, а может, и годы. Коллегия архимагов разрешает применять эту силу лишь в крайних случаях, но видит Свет, никто из них не поспорит, что сейчас - именно такой. Я повторяю вопрос, Дмитро Степанович - вы успокоитесь сами или вам помочь?
        Толстяк вытаращил налитые кровью глаза и попятился. От лица же кровь, наоборот, отступила, и буян побледнел, как мертвец.
        - Наденьте на него кандалы, - Софья верховодила могучими дворянами, как если бы те снова оказались классом малолетних несмышленышей, впервые отправленных в Академию. - И чтобы больше никаких глупостей. А после поможете мне разобраться с огнем. Говорят, для пожара порой достаточно лишь раздуть искру. Сейчас мы подуем так, что потушим весь квартал.
        - Спасибо, - от сердца отлегло.
        - Не за что, - женщина улыбнулась и присела в игривом книксене. - Мы все служим общему делу.
        - Я выведу гражданских на крышу и предупрежу Риту, чтобы держалась покрепче. Как только вывезем их, вернемся за вами.
        - С чего это вдруг безродные первые? - возмутился оружейник.
        - Потому что эти люди, - Распутина сделала особое ударение на последнем слове, - не могут ставить щиты и повелевать стихиями. А мы справимся и сами. Если что - летите в Академию, на шпиле есть причальный мостик. Уверена, там все будут в безопасности.
        - Еще раз спасибо, - кивнул и поспешил в холл. - Кто может идти - выносите раненых на чердак. Торопитесь, здесь лучше не задерживаться.
        Эвакуация прошла штатно, несмотря на некоторые незначительные трудности. Главное, никто не погиб, не пострадал и не сбежал из-под стражи. По прилету раненых отправили в лазарет, Хмельницких - в камеру в подвале, из которой не выбралась бы даже сотня Панов, а знатные рода и сотрудники компетентных органов собрались в свободном лектории для решения главного вопроса - как спасти город.
        Зал находился почти на самой вершине башни - сразу под кабинетом ректора, и обилие узких и высоких, как прорези, окон наполняло помещение ярким светом. И заодно открывало отличный обзор - Академия самое высокое здание, и с высоты Новый Петербург выглядел, как трехмерная карта.
        Однако для пущего удобства Софья разложила на круглом столе настоящую, на которой флажками отметили все охваченные беспорядками кварталы. Определяли их по дымам - чем гуще и выше, тем больше молодчиков там до сих пор веселится. Но что самое удивительное - таких мест оставалось все меньше, а львиная доля пожаров гасли сами собой.
        - Стоит признать, - сказал адмирал, отойдя от окна, - тактика Гектора сработала. В отсутствии боев и столкновений люди устают, теряют запал и быстро расходятся. Либо перетекают туда, где еще есть что разгромить и чем поживиться.
        Николь вместе с двумя агентами принесли с дирижабля радиостанцию и проверили экстренную частоту. Это еще больше прояснило ситуацию и привело к несколько неожиданным открытиям.
        Например, рабочие с литейных и оружейных заводов не примкнули к мятежу, а с винтовками в руках поддержали защитников из числа наемников и полицейских.
        По их словам, основной костяк мятежников - это преступники, пьяницы, бродяги, нищие и прочие отпрыски социального дна. Те же, кто имел стабильный заработок и хоть как-то держался на плаву, старались вообще не выходить на улицы.
        Агенты, проводящие обыски в поместье Хмельницких, доложили, что индейцы всем составом сбежали в горы. «Ковбои» же не собираются лезть на рожон, но готовы помочь за щедрое вознаграждение. «Разящий» передал, что связался с отрядом и через шесть-семь часов доставит в порт полсотни штыков.
        - Всего-то? - удивился я.
        Генерал отчитался, что казармы все еще в осаде, и возможностей для деблокады нет. Но по его сведениям, в некоторых близлежащих районах люди сформировали отряды самообороны, однако они сумели отвоевать и удержать только свои кварталы.
        - Я вижу два варианта, - сказал Генрих. - Выжидательный и наступательный. Первый - спустить все на самотек и ждать, пока толпа всласть нагуляется и разойдется по домам. Должны же они спать, в конце концов. Ночью солдаты займут ключевые точки, а полицейские восстановят порядок. Поутру, когда налетчики протрезвеют и осознают, что натворили, насилие окончательно схлынет. А если нет - мы ему поможем.
        И второй - действовать решительно и жестко, разогнать и рассеять толпы любыми доступными средствами, переловить провокаторов, подстрекателей и заговорщиков: половину - на допросы, половину - повесить по законам военного времени. Возможно, страх возымеет эффект, и люди предпочтут разойтись. Возможно, это лишь разожжет почти погасшие костры, и придется идти до конца. И тогда победу определит лишь кровь, жестокость и количество пуль у сторон.
        - Из крайности в крайность, - Андрей Семенович снял очки и сжал переносицу. Из правой ноздри показалась алая струйка, но отец спешно приложил к носу платок.
        - Пап, ты в порядке? - с тревогой спросил сидевший рядом Марк. - Выглядишь не очень.
        - Высплюсь - и все пройдет, - мужчина криво ухмыльнулся, и я понял - врет.
        Похоже, потратил слишком много сил на лечение, и это не прошло бесследно для истощенного организма. «Чехов» и так худой, а тут еще и осунулся, как после тяжелой изнуряющей болезни.
        - Можно, конечно, дождаться ревизоров, - Земской сидел напротив океана, и дымы эскадры стали заметно ближе.
        - Если ничего не сделаем сами - нас первыми и отревизорят, - фыркнул Пушкин. - Убрать мусор с улиц мы, наверное, не успеем, но убрать с улиц двуногие отбросы - обязаны. Иначе окажемся в камере вместе с Дмитро.
        - Есть третий вариант, - обвел собравшихся взглядом и продолжил. - Против нас применили пропаганду - и весьма успешно. Почему бы не попробовать ответить тем же?
        - Контрпропаганда - прием известный, - адмирал качнул головой.
        - Однако нас, дворян, никто слушать не станет. Мы только разъярим людей. Но что если дать слово кандидату от народа?
        Собравшиеся с интересом переглянулись, а я продолжил:
        - Кто руководит обороной заводов?
        Связались по рации и узнали, что рабочие избрали главой мастера кузнечного цеха, который отпахал у гидравлического молота без малого сорок лет.
        - Отлично. Николь, Рита - прошу за мной. Помимо самого мастера нам понадобится радио и достаточно мощный громкоговоритель.
        - О! - Тесла вскинула палец. - Господин Сименс подарил мне один на день рождения. Все гадала, куда его пристроить - как рупор для граммофона эта штуковина не очень.
        - Сможете усилить сигнал? Чтобы с высоты услышал весь район?
        - Обижаешь, твое сиятельство, - женщина кокетливо захлопала ресницами. - Я сделаю так, что вас услышит весь город.
        Под вечер мы опустились на крышу литейной, неся под гондолой точно бомбу отрез дымоходной трубы, позаимствованной у стоящего на рейде корабля. Пока Николь шаманила с радиоэлектронной начинкой, вооружившись сваркой и паяльником, я пытался написать вдохновенную и проникновенную речь, где открыто признавал назревшие проблемы и призывал к решению через разговор, а не кровь.
        Получалось слегка наивно - я ведь все-таки детский писатель, а не политический референт, - зато очень живо, красочно и эмоционально. Ведь мне удавалось достучаться до сердец не только детей, но и родителей, и быть может эти слова и не полностью изменят ситуацию, то хотя бы не дадут пролиться новой крови.
        Точку поставил, лишь когда на крыше скрипнул люк. Первыми вышли суровые работяги с винтовками и револьверами, а следом - невысокий дедок с обширной залысиной, пышными усами и бородкой клинышком. По случаю важного назначения мастер сменил рабочую робу на потертый выходной костюм с красным галстуком, а в петлицу вставил красную розу с черными от угольной пыли краями.
        - Так-так-так… - бригадир заложил большой палец за ухо. - О чем речь вести будем, господа хорошие? Я человек простой, с благородными общаться не привыкший. Коль дело серьезное - мне вникнуть надо. Так что давайте, излагайте.
        - Вас не Владимиром случайно зовут? - спросил, комкая в кулаке приготовленную речь.
        - Вовой, Вовой, - старик нервно закачался на носках. - А что? Справки уже навели? Винтить-крутить будете?
        - Нет. Я хочу, чтобы вы выступили перед народом. И призвали горожан не поддаваться бунтарям и погромщикам.
        - Выступить? Это можно. А где? На площади? Извиняйте, на площадь без броневика не поеду.
        - Нет. С дирижабля.
        - С этого? - Владимир отрывистым движением нацелил на цеппелин ладонь. - Что ж, это можно. Эти погромы нам, честным рабочим людям, ни к чему. Нам эти безобразия и дикость не нужны. Правильно, уважаемый, что обратились ко мне. А то все ваши действия - это к беспорядку, а не к порядку. Но и нам, рабочим людям, кое-чего от вас надобно. А именно: сокращения рабочего дня до десяти часов, повышения зарплаты в полтора раза и выходной в воскресенье.
        - Николь, - склонился к женщине и прошептал, - свяжись, пожалуйста, с Академией и передай Пушкину озвученные требования. И намекни, что лучше бы ему согласиться - особенно перед визитом ревизоров.
        Изобретательница скрылась в гондоле и через минуту сообщила ответ:
        - Согласен!
        - Вот и славно, - указал на распахнутую дверь. - Прошу, Владимир. Сегодня вас услышит весь Петербург.
        Приветствую, читатель. Далеко же ты забрался - аж за двадцатую вешку. Уже и финал недалече. Как насчет лайка на посошок?;3
        Глава 21
        Пламенная речь лилась над городом до заката, а к ночи на улицах остались только самые ушлые уголовники. Но их быстро разогнал высадившийся с «Разящего» десант, а затем деблокировал казармы, где укрылись не только солдаты, но и часть городовых под предводительством храброго и бесстрашного Ореста.
        Совместными усилиями удалось вернуть контроль над городом и вывести пожарные бригады, которые до рассвета тушили последние очаги угасшего бунта, разбирали завалы и уносили трупы.
        К утру насчитали триста пятьдесят семь тел - но это, разумеется, лишь верхушка кровавого айсберга. Все эти жизни - на руках заговорщиков. Подонков и ублюдков, что вознамерились любой ценой поднять восстание во всей колонии.
        Потери поделились примерно в таком соотношении: пятнадцать процентов чиновников и мелкого неодаренного дворянства, столько же провокаторов и отморозков, а подавляющее большинство - рядовые жители и простые работяги, которым не повезло подвернуться под горячую руку.
        Новый Петербург должен был стать отправной точкой - фитилем, что зажег бы пожар бунтов и убийств, который расползся бы повсюду. И быть может, даже достиг Старого Света.
        Но заговор провалился, а наши решительные действия спутали врагам все планы. Если бы чародеи выступили против толпы - полыхнула бы вся Америка. И все же мне удалось удержать благородных от необдуманных поступков, и тем самым погасить пламя восстания в зародыше.
        Здесь есть чем гордиться, однако расслабляться рано - вряд ли предатели оставят попытки отомстить за провал и отделиться от Империи, чтобы править единолично. Будут и другие нападения, и более изощренные козни - до тех пор, когда всю эту кодлу не раскроют и не перевешают.
        Так что расслабляться нельзя, хотя и очень хотелось - бессонная ночь и крайне напряженный день вымотали до потери сознания. Но перед тем как отправится на боковую, необходимо подготовить ответ всем без исключения горожанам - и тем, кто ждал нового сигнала от заговорщиков, и тем, кто прятался среди руин и понятия не имел, что делать дальше.
        Я подал идею сфотографировать тела именно в такой пропорции и напечатать во всех утренних газетах. А на передовице оставить всего два слова:
        ВЫ ДОВОЛЬНЪ?
        И под ними - точное число погибших. И больше ничего - ни новостей, ни комментариев, только итоги этой проклятой Варфоломеевской ночи.
        Совет семей, взявший на себя временные функции градоначальника, поддержал предложение тремя голосами «за». Пушкин, хмурый и злобный больше обычного, предсказуемо отказался.
        - А еще, - Распутина оперлась ладонями на стол, - я собираюсь показать всем жителям, что дворяне их не оставили, не разбежались по своим имениям, не уплыли за океан, а остались здесь и сообща работают над преодолением этой беды. Поэтому хочу поднять на шпиле флаги трех крупнейших семей Нового Петербурга. На горизонтальной мачте - вровень, один за другим, без тех, кто выше, и тех, кто ниже. Что скажете?
        - Почему трех? - Кросс-Ландау изогнул бровь.
        - Но ведь Хмельницкие арестованы… - магистр с удивлением посмотрела на адмирала.
        - А я разве говорил о Хмельницких? - мужчина улыбнулся и указал на Андрея Семеновича. - Быть может, Старцевы и не крупнейшая и далеко не самая богатая семья. Но это меньшее, что мы можем сделать в благодарность за их действия. Если бы не Гектор, жертв было бы несоизмеримо больше. Так что я ходатайствую о четвертом флаге. Но если вы сомневаетесь, предлагаю голосовать. Я - за.
        Земской тоже поднял руку. Пушкин, вопреки ожиданиям, после недолгих сомнений присоединился.
        - Замечательно, - Софья подмигнула мне. - Совместными усилиями мы быстро отведем напасть. Так держать, господа. Если в настоящий момент вам некуда идти, в Академии вам всегда рады. Надеюсь, еще не забыли, где общежитие.
        Это предложение в первую очередь предназначалось моей семье - резиденции других родов пострадали незначительно, и только наш дом сгорел дотла.
        - Нет уж, увольте, - проворчал оружейник. - Флаги флагами, а оставаться здесь я не намерен. Мало ли, вдруг заговорщик - один из вас. Про Пана вон всякие слухи ходили, но никто и не думал, насколько все серьезно. Так что позвольте откланяться.
        - Вы можете поехать в поместье Хмельницких, - Генрих обратился к отцу.
        - Сейчас туда нельзя, - Ратников покачал головой. - Мои агенты еще ищут улики.
        - Тогда мы с радостью примем вас у себя. Если вас, конечно, не сильно смущает запах гари, - адмирал с грустью улыбнулся.
        - О, вот вы где, - в лекторий вошел Орест, держа под мышкой помятую каску.
        Выглядел полицмейстер так, словно только что вернулся из окопов Первой мировой - чумазый от сажи, с подпалинами на мундире и сломанной надвое дубинкой за поясом.
        - Докладываю Совету - порядок на улицах полностью восстановлен. Разбор завалов продолжается. Новых тел покамест не найдено - и даст Свет, найдено не будет. Зато глядите, кого я встретил по дороге к вам.
        Из-за спины наследника вышла Дульсинея - перепуганная до смерти, в порванном на плече платье, но живая и здоровая.
        - Дуся? - «Чехов» встал, придерживаясь за спинку.
        - Андрей Семенович! - горничная бросилась ему на шею и разрыдалась. - Какой ужас! Вы не представляете, чего я насмотрелась, чего натерпелась, пока бежала через город. Хорошо, что вы придумали спрятать Афину в Академии, но прошу вас - хватит. Все зашло слишком далеко, девочка могла погибнуть!
        В зале воцарилась гробовая тишина. Все как загипнотизированные уставились на отца, а тот стоял столбом, потел и часто дышал, стараясь подобрать нужные слова.
        - Пап… - хмуро бросил Марк. - О чем она говорит?
        - Дуся права, - Андрей отстранил женщину и поправил галстук, всем своим видом давая понять, что готов покаяться и принять любое наказание. - Я заигрался. Но видит Свет, я преследовал лишь благие цели.
        - Подробнее, пожалуйста, - Орест похлопал по поясу с наручниками. - А то никак не пойму - дело возбуждать или нет?
        - Да уж, - шагнул к отцу и скрестил руки на груди. - Будь добр объясниться.
        - Я просил тебя по-хорошему, - с вызовом произнес мужчина, глядя в глаза. - Предупреждал о последствиях. Но ты лез и лез в этот омут, как кот - в крынку сметаны. Лез и лез, подвергая опасности не только себя, но и весь наш род. Я не хотел, чтобы однажды накачанные манородом ублюдки спалили наш дом дотла только потому, что ты возомнил себя Шерлоком Холмсом. Не хотел, чтобы моих детей похитили или взорвали только потому, что ты боишься покоя и рутины, как упырь - солнца!
        «Чехов» трясущейся рукой снял очки и промокнул платком струйку крови.
        - Поэтому решил тебя проучить. И наглядно показать, что случится, если не оставишь свои авантюры. После недолгого разговора Афина поддержала мое решение - она хоть и юная девица без дара, но всегда была умнее тебя. Госпоже Распутиной мы сказали, что просто ищем укрытие. Софья согласилась выделить комнату в общежитии, но ничего не знала о нашем маленьком заговоре. Да, это я писал тебе послания. Это я вот этими вот руками, - он поднес дрожащие кисти к бледному лицу, - срезал локоны дочери и отправлял в конвертах, чтобы однажды в посылке не прислали ее отрезанную голову. Но ты все лез и лез, лез и лез, лез и лез, не слушая никого и ничего… Ты…
        Мужчина схватился за грудь и рухнул в кресло. К нему тут же бросились на помощь, но Андрей Семенович отмахнулся и долго кашлял в насквозь пропитанный кровью платок.
        - Ты свел в могилу мать… И я тоже одной ногой в гробу. Ты… сильно изменился после Японии. Словно… стал другим - чужим, холодным и совершенно глухим к нашим чувствам. Будто мы тебе и не родня вовсе, а так… пешки в очередной схватке интриганов. Но мне все еще дорога семья. Марк, Афина - и ты, Гектор. Поэтому я сделал все, чтобы спасти нас - если не от нищеты, то хотя бы от смерти. И, как видишь, оплошал. Но виноватым себя не чувствую. И по-прежнему считаю, что поступил правильно. Просто… кхе… проклятый бунт смешал все планы.
        - Я хочу ее видеть, - спокойно произнес в ответ, и Андрей кивнул.

* * *
        Когда дверь открылась, мы увидели сидящую за столом девушку. Афина читала книгу, подперев щеку ладонью, но едва заметив нас, тут же кинулась на шею.
        - Марк! Гектор! Вы в порядке?
        - Да. Как сама?
        - Сначала было скучно, но теперь я рада, что сижу здесь, а не там, - кивнула на сгоревшие до каменных стен особняки на улице.
        - Ничего не хочешь добавить? - пожалуй, чересчур сурово произнес я.
        - Прости, - сестра отшагнула и опустила голову. - Папа уверил, что так будет лучше для всех.
        - Может, он прав, - сменил гнев на милость, не в силах злиться на эту кукольную мордашку с надутыми губками, розовыми от стыда скулами и ассиметричной прической, обогнавшей свое время почти на целый век. - Главное, что все хорошо закончилось. Но из-за ваших шалостей могли пострадать невинные люди.
        - А из-за твоих - уже пострадали, - бросила в ответ Афина.
        - Один - один, - протянул ладонь в знак примирения, но вместо рукопожатия девушка привстала на цыпочках, поцеловала в щеку и прижалась к груди.
        - Я так соскучилась… Хорошо, что все живы и здоровы. Скорей бы вернуться домой и забыть весь этот ужас.
        - Хм… В городе еще опасно, - погладил ее по спине. - Лучше побудь какое-то время здесь.
        - А ты останешься? - сестренка подняла слезящиеся глаза, словно провожала меня на фронт. - Ты ведь никуда не уйдешь? И не будешь лезть на рожон? Обещаешь?
        - Я… - со вздохом взял ее за понурые плечи и отстранил от себя. - Прости. Но сейчас отступать нельзя. Враг у ворот, и никто кроме нас его не остановит. Но я обещаю, что когда все закончится, никому не придется прятаться и бояться собственной тени.
        Оставив Афину вместе с Марком, спустился во внутренний двор и сел на лавочку под раскидистой рябиной. Через несколько минут рядом села Рита, переодетая в привычную мужскую одежду. Какое-то время мы молчали, слушая шорох гравийных дорожек под ногами немногочисленных учеников. Каждый думал о своем - я анализировал открывшуюся информацию, подруга собиралась с духом, чтобы озвучить снедающий душу вопрос.
        - И какой он? - наконец спросила она.
        - Кто?
        - Мир.
        - Другой. Но проблемы те же. Забудь, сейчас это не имеет никакого значения.
        - А что имеет?
        - Пропали четыре чародея. А точнее, три чародея и Афина, которую можно исключить из списка тех, кто стал жертвами заговорщиков.
        - Думаю, да.
        - Что если мы изначально пошли по неверному пути? Что если первое предположение ошибочно? И манород никак не связан с исчезновениями? И его производят вовсе не из крови колдунов, а как-то иначе? Альберта похитили янки, бастард Хмельницкого пропал в кабаке, а младший сын Пушкина - на рынке. По крайней мере, там их видели в последний раз. Что если эти пропажи - просто случайное совпадение? Просто так сошлись звезды, что сразу трое благородных исчезли за один месяц. А мятежники здесь вообще ни при чем? Или же они похитили их и убили - так же, как пытались убить нас, - но вовсе не для добычи вещества, а чтобы посеять хаос на улицах и смуту между великими родами.
        - Допустим, ты прав, - девушка кивнула, неотрывно глядя в стену. - Но как тогда быть? Получается, у нас больше нет ни единой зацепки.
        - Ошибаешься, - улыбнулся и легонько толкнул рыжую буку локтем в плечо. - Зацепка как раз появилась. В Академии большая библиотека?
        - Самая большая в городе, - Рита оживилась. - А что?
        - Собирай всех свободных учеников. Нужно найти любые упоминания алых кристаллов или капель. Пусть начнут с алхимических трактатов. А мне… - с хрустом потянулся, наплевав на все правила, - надо отдохнуть, иначе засну прямо на ходу.
        Когда вернулся в холл, совет уже закончился, а дворяне собирались по домам. Не все, а лишь те, кому осталось куда ехать. Распутина, как хлебосольная хозяйка, проводила почетных гостей до крыльца, к которому один за другим подъезжали автомобили с вооруженной охраной.
        Заметив меня (а так же мой уставший пыльный и болезный видок), Софья приставила ко мне двух горничных из числа местной прислуги и попросила выделить самые лучше гостевые апартаменты.
        - Угождайте ему, как самому императору, - с улыбкой распорядилась женщина.
        «Люкс» в самом деле оказался достойным августейшей особы. Двуспальная кровать с балдахином, обилие роскошных ковров (в том числе и на стенах, но здесь они смотрелись более чем уместно), большая бронзовая ванна и кран с горячей водой. Пока мылся и брился, принесли сытный завтрак - яичницу, поджаренные колбаски, бекон, тушеную с мясом фасоль и чашку зеленого чая.
        Едва все это оказалось внутри, как дрема одолела сильнее снотворного. Грешным делом подумал, что меня решили усыпить, но, скорее всего, сказалось нечеловеческое переутомление. И пока пытался подсчитать, сколько времени не смыкал глаз, сон накатил мощной волной и утянул на самое дно небытия.
        Откуда меня вытащили самым бессовестным образом - как показалось, всего через пару часов. Но за окном догорал закат, а значит, свои восемь часов я получил, а на большее в сложившейся обстановке рассчитывать стыдно. Некогда дрыхнуть, пора Родину спасать. Тем более, на пороге оказалась Рита с толстенным томиком в руках.
        - Вот оно! - девушка бесцеремонно прошла мимо и уложила пыльный фолиант на журнальный столик.
        - Die gro?e Wundarzney, - прочитал название. - Автор: Philippus Aureolus Theophrastus Bombastus von Hohenheim. Что еще за Теофастус Бомбастус?
        - Ай-ай-ай, - волшебница погрозила пальчиком. - Кажется, кто-то прогуливал зельеварение. Иначе бы знал, что Филип фон Гогенхейм более известен под псевдонимом - Парацельс.
        - Ого, - этого знаменитого алхимика и основателя современного подхода в медицине я, разумеется, знал, хоть и не был знаком с его трудами. - Серьезный ученый.
        - Вот именно. А это - приложение к его трактату о врачевании, написанному в Новом Свете. Не вздумай сказать Распутиной, что я вынесла его из библиотеки, иначе мне голову оторвут. Парацельс прибыл сюда в 1525-м году в поисках новых лекарственных растений и веществ. В этом тексте он самым тщательным образом их описывал и зарисовывал. В начале ничего необычного, - подруга занесла ладонь над книгой, и та сама собой зашуршала листами с изображением разнообразных цветков и корешков. - Но на триста сорок седьмой странице мои ребята нашли вот это.
        Фолиант открылся на нужном изображении и замер. Взору открылась россыпь овальных капелек, часть из которых носила следы не то сколов, не то огранки. Больше всего они напоминали окаменевшую древесную смолу, грубо срубленную со ствола долотом или стамеской.
        Рита перевела текст:
        - Кристаллы неизвестной природы, обладающие ярко-выраженной магической энергией. Попытки взаимодействия - как колдовского, так и алхимического - не выявили никакой реакции, однако я вижу в этих каплях великий потенциал. Однако современная наука не только не в силах его использовать, но даже неспособна в полной мере постичь. Возможно, мои далекие потомки сумеют обуздать эту мощь, мои же знания здесь бессильны, бесполезны и бессмысленны.
        - Очень похоже на манород, - склонился над записью в тщетных попытках заметить стертые строки или зашифрованное послание. - Но где он его взял?
        - С этим сложнее всего, - Рита вздохнула и заправила за ухо упавшую на лицо прядь. - На всех остальных страницах указано, где и как добыто растение или вещество. Это принесли индейцы, это я нашел на склоне горы, это выращивали в парнике местные фермеры, а вот с манородом - ни намека. Словно ученый намеренно хотел скрыть происхождение капель.
        - А что если оно отмечено в черновике? - в задумчивости потер подбородок, глядя на готический печатный шрифт. Уж я-то не понаслышке знаю, как много вымарывается и отбраковывается после авторской вычитки и редакторских правок. - Но в итоговый вариант не попало - возможно, на то имелись веские причины. Знаешь, где раздобыть эти записи?
        - Это безумно редкие и столь же дорогие вещи, - Рита потерла виски. - Что-то хранится в музее - но, боюсь, после погромов там мало что уцелело. Что-то - в запасниках и архивах Академии Наук. Что-то - в частных коллекциях. Но тамошние экспонаты порой достают не самыми законными путями, так что найти записи будет сложнее всего.
        - Но необходимо, - провел пальцем над рисунком, будто ожидая почувствовать перенесенную на оттиск энергию. - Я поговорю с Николь - пусть поищет в Академии. А сами попробуем потолковать с местными букинистами - глядишь, что-нибудь да отыщем. Главное - мы на правильном пути. Найдем источник манорода - найдем и заговорщиков.
        Глава 22
        - Черновики «Великого лекарства от ран» Парацельса? - Николь достала из сумочки блокнот и старательно записала название. - Конечно, помогу. Прямо сейчас позвоню в ИАН и узнаю. Хотя нет - лучше съезжу туда и доложу обо всем с места событий. В юности мечтала стать военной журналисткой, знаете ли. И судя по тому, что творится на улицах, сейчас моя мечта близка как никогда.
        - Вас проводить? - спросил из самых благих и чистых намерений.
        - Фу, мужлан! - фыркнула ученая. - Я могу сама открыть дверь, донести пакет и отбиться от негодяев.
        Из сумочки показался блестящий тубус с двумя контактами. Нажатие на кнопку - и между золотых игл с жутким треском проскочила искра.
        - Порой наука ничем не хуже магии, - женщина спрятала шокер и довольно ухмыльнулась. - Ну, я побежала. Надеюсь успеть до закрытия. А если все же опоздаю - наберу завтра утром. Чао!
        - Да… - Рита поморщилась и тряхнула головой. - Выспаться не помешает.
        - Иди, - похоже, пока я дрых, подруга старательно лопатила библиотеку. - А я займусь частными коллекциями. Поговорю с Распутиной - может, что подскажет.
        - Хорошая мысль. По книгам она дока.
        - Кстати, что там наши ревизоры?
        - Что-то не торопятся. Эскадра еще на полпути, на связь не выходит. Уж не знаю, что у них там произошло, но ждать еще долго.
        - Сейчас может произойти что угодно, - вспомнил дирижабль и невольно поежился. - Ты останешься в Академии или вернешься домой?
        - Теперь, наверное, останусь, - волшебница вздохнула. - До тех пор, пока не разберемся с манородом.
        - Правильное решение, - улыбнулся. - Здесь безопаснее.
        Рита кисло ухмыльнулась в ответ.
        - Иногда мне кажется, что опасность повсюду. И верить нельзя никому. Ведь единственный человек, которому я доверяла так же, как отцу, оказался пришельцем из иного мира.
        - И тебя, похоже, это не сильно удивляет. Что, были и другие?
        - Только в старых крестьянских байках и сказаниях ильвас. Хотя я уже не уверена, где правда, а где вымысел. В любом случае, это ничего не меняет. Если тебя подселили при крушении «Титаника», то сомневаться в твоей преданности не приходится. Может, ты не совсем за нас, но точно против наших врагов. Так что твое откровение никак не изменит моего отношения. Болтать об этом тоже бессмысленно - в лучшем случае покрутят у виска, в худшем отстранят от занятий и отправят на воды - подлечить нервы.
        - И какое оно?
        - Кто? - девушка устало приподняла бровь.
        - Твое отношение?
        - Хорошее. Но замуж все равно не пойду. А пойду-ка лучше в кровать, пока не пришлось туда нести.
        - Да мне не сложно… - по-казацки пригладил усы. - Или ты как Тесла - не тронь, не подойди.
        - Нет, почему же. Чтобы не ходить вокруг да около, скажу так - я согласна на медленный танец. Не более. И, разумеется, не сегодня.
        - Само собой. Спокойной ночи, Рита.
        - Удачной охоты, Гектор. Или как там тебя зовут на самом деле.
        Я спросил у прислуги о Распутиной - мол, дело неотложное, государственной важности, нужна срочная аудиенция. Девушка в черной мантии связалась с магистром по телефону с выделенной линией, и после объяснения сути визита получила приказ немедленно проводить меня в кабинет.
        Я оказался под самым шпилем Академии, высоту которого оценил бы метров в тридцать. Точнее сказать сложно из-за устройства и шахты, и самого лифта - платформа очень быстро пролетала идеально подогнанные створки, почти неразличимые на белой стене.
        Горничная в черной мантии и кружевном переднике открыла дверь и жестом пригласила войти. Однако кресло за тяжелым дубовым столом пустовало.
        Оглядевшись, нигде не заметил Софии, и тут овальное ростовое зеркало на стене зазвенело, а серебристая гладь изошла мелкой рябью. И вместо собственного отражения увидел за стеклом потрескивающий камин, книжный шкаф от пола до потолка и край стола.
        - Входи, - донеслось из тайной комнаты. - Не бойся.
        На всякий случай коснулся успокоившегося зеркала рукой, но пальцы прошли насквозь, не встретив ни малейшего сопротивления. Чуть пригнувшись, шагнул в просторную спальню, то ли совмещенную с кабинетом, то ли находящуюся совсем в другом месте, а зеркало играло роль не межкомнатной двери, а портала. Кто их этих магов поймет, но осторожность более чем обоснована - особенно сейчас.
        Судя по свежим шелковым простыням и взбитым подушкам, магистр готовилась ко сну. Совсем недавно приняла ванну и теперь чаевничала за столом, облаченная в атласный халат - алый с черной окантовкой.
        Влажные волосы цвета самой ночи в беспорядке падали на плечи, а на смену макияжу пришел здоровый распаренный румянец. Софья и так выглядела великолепно, а теперь еще и скинула лет десять, из умудренной и хитрой женщины превратившись в молодую и неопытную чародейку.
        - Итак, - Распутина оторвала взгляд от небольшой книжицы, что лежала на колене, и с ехидцей взглянула исподлобья. - Что ты хотел?
        - У вас большая коллекция, - указал на шкаф, занимающий почти всю стену.
        - Благодарю. Дать что-нибудь почитать?
        - Если только у вас есть черновики и рукописи Парацельса. Или адрес того, у кого они могут быть.
        - Нашел новую зацепку? - волшебница изогнула тонкую бровь.
        - Нет, - решил не выкладывать все и сразу. - Отрабатываю разные версии. Парацельс был алхимиком. Возможно, он сталкивался с чем-то подобным манороду.
        - Что ж, - хозяйка захлопнула томик и отложила на край стола. - Я действительно знакома со многими городскими букинистами. Но самая большая коллекция - у Карла Штольца. Новая Садовая, десять. Большой белый коттедж с мансардой. Но абы с кем он разговаривать не станет. Передашь ему письмо с моими наилучшими пожеланиями - и он обязательно поможет.
        - Благодарю, - учтиво поклонился. - Мне зайти утром?
        - Нет-нет, - Софья указала на свободный стул. - Присядь, выпей чаю. Я быстро.
        Хозяйка подошла к секретеру и взяла конверт, лист с вензелями и перьевую ручку.
        - Может, взять чего-нибудь покрепче? Раз уж я встала.
        - Я не пью. Так что лучше чаю.
        - Правда? - колдунья вернулась на место и облокотилась на столешницу. Халат при том чуть распахнулся, открыв взору куда больше, нежели положено по этикету. - И давно бросил? Неужели война отводит дурные привычки? Думала, только усугубляет.
        - В нетрезвую голову чаще попадают пули, - улыбнулся, стараясь глядеть поверх чарующих глаз. - Так что война приучила держать разум в ясности. Так проще заметить опасность.
        - Понимаю, - с легкой ноткой разочарования ответила Софья, словно надеялась на совсем иной ответ, который привел бы к иному развитию событий. Но получив своего рода отказ, волшебница быстро начеркала несколько строк, разогрела палочку сургуча и запечатала конверт. - Прошу. Удачи в разгадке.
        - Премного благодарен, - встал и откланялся, понимая, что встреча закончена.
        - Будь осторожен, - женщина положила подбородок на сцепленные «мостиком» пальцы. - Карл - весьма… специфичная личность. Возможно, мое письмо остудит его задор. Возможно, распалит еще больше.
        Я вернулся в «люкс» и умудрился снова заснуть. На любой войне сон - роскошь, есть время и возможность - пользуйся. В половину десятого меня разбудила Рита и сообщила последние новости - звонила Николь, в Академии Наук черновиков и рукописей Парацельса нет. Я показал подруге конверт с адресом на обратной стороне и подмигнул - переживать пока не о чем, расследование продолжается.
        После плотного завтрака пришлось опять подниматься к Распутиной с поклоном и просьбой. Мою машину сожгли у здания суда, мотоцикл Риты спалили еще раньше, а приставать с подобными вопросами к едва знакомым магистрам не только неловко, но и опасно - сейчас утечек допускать ни в коем случае нельзя.
        После погрома авто вновь из средства передвижения превратились в роскошь, но нам нужны колеса не для веселых покатушек, а для работы. И Софья, похоже, это прекрасно понимала - и положила на стол ключ зажигания с изысканным золотым брелоком.
        Ничего не спрашивала, не уточняла, лишь взглянула как на троечников, в очередной раз забывших дома и учебники, и тетрадки, и головы, и кивком указала на дверь.
        Спортивный красный «баклажан» покатил по указанному адресу. Хотя с таким количеством блокпостов и застав можно было пойти пешком - останавливаться приходилось буквально через каждый километр и проходить досмотр и проверку личности.
        Много времени процедура не занимала - и я, и спутница успели примелькаться в ходе недавних событий, и городовые очень часто узнавали нас в лицо.
        И больше всего поразил последний КПП на маршруте, где совсем юные полицейские - считай, вчерашние курсанты - выстроились на обочинах почетным караулом и встретили нас воинским приветствием.
        Приятно, ничего не скажешь. А вот пожарища, руины и накрытые брезентом тела на истоптанных и заваленных битыми стеклами газонах навевали стойкие воспоминания о многочисленных горячих точках, посещенных за годы «полевой» службы.
        С высоты шпиля последствия беспорядков казались лишь зонами на карте - вот тут уже потухло, здесь еще горит, а вот это неплохо бы заштриховать.
        Но вблизи все выглядело так, словно город на сутки осадили готы или монголы. Мы ехали по некогда богатым и благополучным районам, наиболее пострадавшим от бесчинств босоты.
        Здесь в основном строили каменные или кирпичные особняки, от которых остались только обгоревшие стены. Если же хозяева предпочитали дерево, то среди почерневшей и растрескавшейся земли торчали каминные трубы, напоминая фотографии разбомбленных и спаленных дотла деревень.
        Несмотря на близость океана и свежий соленый бриз, запах гари и горелой плоти преследовал повсюду. Не помогали ни надушенные платки, ни колдовские вихри и заслоны. Кровь пропитала каждую плитку, каждую пядь земли, и вряд ли стойкий запах смерти когда-либо покинет эти кварталы.
        Но это все наживное - дома, мебель, деньги - черт бы с ними. И все же неоднократно видел ревущих жен и матерей, обнимающих брезентовые мешки.
        Видел бесцельно слоняющихся по тротуарам девушек в разорванных юбках и блузках. Они бродили среди рабочих, пожарных и городовых, и никому не было дела до их горя, никто не пытался утешить их бесчестье и позор.
        Я видел избитых, испачканных в крови детей, что безучастно сидели на пепелищах или хвостиками бродили за солдатами, в то время как те грузили в кузова и прицепы то, что осталось от родителей.
        Боль и ужас встречались еще чаще, чем шлагбаумы - буквально на каждом углу, каждом перекрестке, каждом шагу. И чем больше это видел, тем сильнее впивались пальцы в руль и тем громче скрипели стиснутые зубы. В какой-то момент Рита не выдержала и положила ладонь на окаменевшее от напряжения предплечье. И шепнула:
        - Мы найдем их. Клянусь.
        - Найдем, - процедил, играя вздувшимися желваками. - И три шкуры с них спустим.
        - Прости, если это не мое дело, но… откуда столько рвения? Это же не твой мир.
        - И что? В моем мире тоже есть Россия, пусть давно и не империя. И я всю жизнь посвятил поиску и уничтожению ублюдков, которые спят и видят, как устроить вот это, - отрывистым жестом указал на очередную сожженную развалину, - от Волги до Енисея. Не позволю, слышишь? Убей, а не отдам страну на растерзание этим чертям. Это во-первых.
        А во-вторых, если бы даже это была не моя страна. Пусть это будет Америка. Или Англия. Или Зимбабве. Или Ангола. Или Украина. Да какая, блин, разница? Разве мы не должны защитить тех, кто не может справиться сам? Разве можем пройти мимо тех, кто попал в беду?
        Назови меня ограниченным и недальновидным, назови тупым солдафоном или наивным романтиком, но для меня есть все хорошее и есть все плохое. Есть белое и есть черное. Есть добро и есть зло. Есть достойные люди, а есть подонки и убийцы. И я всегда буду на стороне первых против всех вторых. Так меня учили. Так меня воспитали. На том я стоял, стою и буду стоять до самой смерти! Моей - или моих врагов.
        - Гектор…
        - Что? - прорычал излишне резко, распаленный собственной речью. Пусть чересчур пафосной, но мне как-то пофиг.
        Но Рита не обиделась, а наклонилась и поцеловала в щеку.
        - Ты молодец - вот что. Настоящий рыцарь.
        Я вздохнул, успокаивая разбушевавшиеся нервы, и свернул на идущую к берегу улочку.
        - Стараюсь.
        К счастью, дом Карла не пострадал - отчасти благодаря высоченному каменному забору и цельнометаллическим воротам. Отчасти из-за решимости самого хозяина - стоило нам лишь раз ударить в бронзовый колокол, играющий роль звонка, как раздался оглушительный выстрел в воздух.
        На балкон выбежал низкорослый старичок, напоминающий гибрид Троцкого, Лимонова и полковника Сандерса. Сухопарый, с седой эспаньолкой, всклокоченными кудрями и в толстенных очках с черепаховой оправой.
        Однако в тщедушном тельце таилось столько решимости, что я предпочел без промедлений поднять ладони, прежде чем крупнокалиберный помповый дробовик плюнул картечью уже не в небо, а в меня.
        - Убирайтесь, проклятые погромщики! Мало вам вчера было - за добавкой пришли? Так я дам добавки, - помпа сердито щелкнула. - Пошли вон, пока всех не перестрелял!
        - Герр Штольц! - двумя пальцами достал из внутреннего кармана конверт. - Мы от госпожи Распутиной. По срочному и крайне важному делу.
        - Правда? - хозяин подался вперед и поправил очки. - Хм… Что ж вы сразу не сказали. Обождите, сейчас открою.
        Вскоре послышались шлепки обутых в легкие тапочки ног, сменившиеся лязгом цепей и скрежетом засовов. Хозяин возился со всеми запорными приблудами не меньше минуты, прежде чем предстать перед нами во всей сияющей красе.
        - Карл Штольц, - протянул ладонь. - Букинист, коллекционер, натурфилософ и метафизик.
        - Гектор Старцев, - ответил рукопожатием. - Тайная канцелярия.
        - Ого! - старик поцеловал даме ручку и жестом пригласил войти. - Чем обязан? Проблем с законом не имею, налоги уплачиваю в срок, заговоров и преступных умыслов не веду.
        - Мы пришли не за вами, - хищно улыбнулся, чтобы держать юркого и наверняка скользкого дедка в тонусе. - А за одной книгой. Рукописью «Великого лекарства от ран» Парацельса.
        - То есть? - заискивающая улыбка вмиг исчезла. - Дело не в аресте, а в какой-то книге? Что ж, тогда я вам ничего не должен и не обязан. И вообще я сейчас занят. Надо привести в порядок библиотеку. Рад был пообщаться, удачи во всем и до свидания.
        - Минутку, - протянул конверт, точно корочки. - Книга нужна нам для расследования. Не хотите сотрудничать - пойдете под соучастие.
        - Ах, для расследования… - Карл перевесил ружье на плечо и достал записку. Пробежал по строкам глазками и кивнул. - Хорошо. Но я все равно не обязан ничего давать бесплатно. Стращаете законом? Там сами его соблюдайте. Где ордер? Где приказ? Где официальный запрос? Что это за самоуправство, прошу прощения? Может, вам и дом отписать только потому, что вы - из органов?
        - Хорошо, - проворчал, устав тратить время в попытке прижать этого верткого ужа. - Сколько вы хотите?
        - Деньги меня не интересуют. Я - натурфилософ и метафизик. Эксперимент - вот достойная плата за мою помощь. Услуга за услугу.
        - Какой еще эксперимент? - насторожилась Рита.
        - Вы когда-нибудь слышали о спиритизме? - таинственным голосом спросил Штольц.
        - Слышали. Говорят, шарлатанство еще то. Забава для скучающих аристократов, не более.
        - Шарлатанство?! - букинист подпрыгнул, как ужаленный. - Как можно? Вы же сами волшебница.
        - Академия не признает спиритизм разновидностью магического искусства. Ближайшее родственное направление - некромантия, но она считалась бабкиными сказками еще в раннем Средневековье. А сейчас в нее не верят даже бабки, - девушка равнодушно пожала плечами.
        - А зачем вам сеанс с нами? - решил примерить китель доброго полицейского и проявить интерес.
        И это сработало - хозяин вмиг сменил гнев на милость и погрузился в пространные и местами безумные объяснения. Но Распутина предупреждала о заскоках, так что я слушал вполуха и попутно искал новые рычаги давления на старика.
        - Вы, - бледный дрожащий палец ткнул в грудь, - единственный выживший при крушении «Титаника». Через вас я хочу связаться с духами погибших и понять, что они чувствовали в последние минуты своих жизней. Предсмертные переживания - вот она, истинная квинтэссенция любого медиума! Эманация духовных мук даст мне такую силу, что я разнесу Блаватскую в пух и прах на следующем конвенте. А потом смотрите хоть все книги! Ну что, по рукам?
        Посмотрел на Риту, как на главного спеца по всяким магиям, но та снова пожала плечами - мол, решай сам.
        - По рукам. С меня сеанс - с вас рукопись.
        Если это и в самом деле чепуха - от меня не убудет. Почему бы не потешить эго безумца в обмен на ключевую улику.
        - Прекрасно, ваше сиятельство! Великолепно! Прошу за мной, в мой санктум санкторум!
        Дом Штольца напоминал смесь библиотеки и книжного музея. Вдоль стен - высоченные стеллажи, а под ними - накрытые стеклом пюпитры с наиболее ценными и древними фолиантами. Рассмотреть все в деталях не удалось - нас почти сразу с порога повели в подвал и усадили за круглый столик.
        Карл надел дурацкий тюрбан с павлиньим пером, больше подошедший бы клоуну, и длинный красный плащ. И танцующей походкой обошел стоящие по углам канделябры и зажег свечи. Затем поставил на стол большой хрустальный шар и серебряные стопки, куда налил пряно пахнущую янтарную жидкость.
        - Что это? - с подозрением поднес напиток к носу.
        - Экстракт кактуса Пау-пау и яд гремучей змеи. Знаменитое снадобье индейских шаманов. Расширяет сознание, сбрасывает оковы предубеждений и открывает врата в чертоги разума…
        - То есть, это наркотик.
        - Оковы! - старик свел запястья перед моим лицом, после чего взял стопку и залпом выпил. - Сбросьте их - и узрите мир духов!
        Не хотелось глотать галлюциногены, но, во-первых, уже дал слово, а во-вторых, поиск заговорщиков куда важнее временных неудобств.
        Пойло обожгло глотку и огненной струей упало в желудок. На вкус - как очень крепкий ликер, и с непривычки по мозгам дало так, что чуть не грохнулся со стула.
        В плену меня неоднократно подсаживали на героин, чтобы пытать ломкой, но сейчас в самом деле ощутил, как мысли отделяются от бренной оболочки и устремляются куда-то в звездные дали.
        - Не торопитесь отчаливать, - Штольц взял меня за руки и прислонил ладони к шару, который в тот же миг засиял, словно фонарь. - Иначе собьетесь с курса, заблудитесь впотьмах и никогда не вернетесь. Перед вами маяк - идите прямо на него. И вспомните дирижабль. Вспомните тех, кто находился рядом. Они - ваша цель. Мы - ваша гавань. Плывите, Гектор. Плывите и не бойтесь!
        Меня окутала тишина, точно уши забили ватой. А затем сквозь нее пробились тихие голоса и монотонный рокот моторов. Кресло слегка покачивалось, за ночным горизонтом бушевала гроза.
        Рядом сидели солдаты в парадной форме цвета хаки, у многих на кителях поблескивали медали и ордена. Но еще больше возвращалось домой с перебинтованными культями и на костылях.
        Я же (точнее, настоящий Гектор Старцев) был облачен в деловую тройку и держал на коленях объемистый дипломат с кодовым замком.
        Я чувствовал необычную тяжесть ноши и холодную бугристую поверхность - скорее всего, это броня. Но что внутри кейса? Не много ли секретности для скудных солдатских пожитков?
        Впереди послышалась возня. Кто-то всхлипывал, другие пытались его успокоить. Когда не получилось, подошли ко мне. Лица не разглядел, потому что смотрел строго перед собой, но вроде как кто-то из бойцов.
        - У него жар и тремор, - прошептал неизвестный. - Кажется, началось.
        - Еще рано, - сухо отозвался Старцев и выглянул в иллюминатор.
        - Я в курсе. Работай.
        Я встал, сжал покрепче ручку дипломата и направился вслед за товарищем. Кругом солдаты, точно это не пассажирский дирижабль, а десантная баржа. Но впереди за тонкой шторкой сидели господа и дамы в роскошных костюмах и платьях, покуривая трубки и наслаждаясь вином.
        Однако рассматривать бомонд некогда - солдат, к которому меня привели, уже бился в конвульсиях и пускал носом кровавую пену.
        Гектор сел рядом и не глядя ввел код - так что цифры я не заметил. Зато увидел толстую кипу бумаг, а угол верхнего машинописного листа украшал штамп в виде креста. Скорее всего, знак медицинской службы.
        Слева на бумагах лежали эполеты с серебряной бахромой и двумя звездами. Справа - респиратор из обрезанного по глаза противогаза, соединенный гофрированным хоботом со странным полированным цилиндром вместо фильтра.
        Старцев сжал тубус в ладони, и миг спустя металл раскалился, а из маски пахнул красный дымок. Гектор надел респиратор на трясущегося сослуживца, похлопал по плечу и отправился на свое место.
        И не прошел и половины пути, как бедолага издал приглушенный маской рев. Я (он) обернулся - парнишка выгнулся дугой так, что хрустнули суставы, глаза закатились, а череп покраснел, что тот раскаленный цилиндр. Нечто подобное уже видел, когда попытался сделать рентген зараженному манородом.
        Но человек, чьи воспоминания сейчас просматривал, просто развернулся и тем же шагом отправился дальше. А затем раздался оглушительный взрыв, и все звуки стихли, салон заволокло обжигающим светом, и напротив я увидел себя, ползущего по салону и тянущего руку к убегающему террористу.
        С громким криком я оттолкнул шар и вскочил из-за стола. Сердце бешено колотилось, глаза заливал холодный пот, а рот свело от горькой сухости. Все еще пребывая в ступоре, я старательно обдумывал и запоминал все, что увидел в ходе сеанса.
        И получалось, что Гектор Старцев - герой русско-японской войны и преданный слуга императора - взорвал дирижабль, превратив страдальца в живую бомбу. Либо рядовой уже был бомбой, а ингаляция послужила детонатором. Но как такое возможно?
        Как они, черт возьми, все это провернули?
        Глава 23
        - Ну? - Карл запрыгал передо мной, как ребенок у новогодней елки. - Что там было? Что вы увидели?
        - Только огонь и гром, - проворчал, поймав старика за плечо.
        - А эманация? Вы достали ее?
        - Нет там никаких эманаций. Я сделал все, что вы просили. Теперь ваша очередь. Где книга?
        - Одну минуту, - хозяин заметно погрустнел. - Подождите в гостиной.
        Я словно пьяный добрел до комнаты и развалился на диване, приложив ладонь к гудящему виску.
        - Что случилось? - Рита села рядом и сложила руки на коленях. - Ты сам не свой.
        - Расскажу, как закончим, - кивнул на Штольца, что нес на подносе фолиант, лупу и две пары матерчатых перчаток.
        - Вот, прошу, - и сел в кресло напротив, точно мы собирались похитить его драгоценность.
        Рита с помощью ветра распахнула книгу и быстро пролистала страницы - исчерканные, измаранные, заляпанные чернилами. После чего шумно выдохнула и откинулась на спинку.
        - Рукопись заканчивается на техасском семицвете. От этого растения до наших… камней - еще полсотни записей. Скорее всего, это первая часть.
        - Ну разумеется первая! - с долей обиды ответил Карл. - Я же первый во всем. И в моей коллекции только самое лучшее! А что написано первым - то, соответственно, старее, а значит - дороже.
        - Нам нужны другие части, - устало произнес я. - Где их можно найти?
        - Разве что у моего брата, - Штольц с презрением фыркнул. - Он только и делает, что подбирает падаль, в то время как я - настоящий охотник!
        - Где его найти?
        - В Москве.
        - В Новой? - само слетело с губ.
        - В старой. Которая в Старом свете.
        - Замечательно…
        - Обожди, - подруга коснулась запястья. - Нам не нужно самим читать рукопись. Мы отправим телеграмму и попросим найти нужную страницу. А ваш брат просто передаст в сообщении то, что нам нужно. Дайте, пожалуйста, его точный адрес. Нам необходимо связаться с ним в кратчайшие сроки.
        - Хм… - Карл вздернул нос. - А мне медаль дадут? За содействие и посильную помощь?
        - Возможно, - буркнул я, вставая.
        - Да, было бы неплохо… - хозяин достал из портмоне визитку и положил на стол. - Надеюсь, все это закончится как можно быстрее. Надоело спать с ружьем в обнимку.
        Распрощавшись, вернулись в машину. Сел за руль, завел мотор, чтобы рокот заглушил наш разговор от посторонних, и наклонился к волшебнице. И во всех подробностях рассказал о том, что увидел в «мире духов» - а скорее в наркотическом приходе, что немного приоткрыл завесу над чужой памятью.
        Рита зависла на целую минуту с таким видом, словно сама выпила чарку кактусового пойла. И в итоге озвучила тот же самый вопрос, что терзал и мой разум:
        - Но как?
        - Понятия не имею.
        - Я всегда думала, что манород - местная зараза. А тут получается, его знают и применяют в Старом свете.
        - Цеппелин взорвали именно по возвращению из империи.
        - Да, но я считала, что кто-то из пассажиров улетел с бомбой, дождался ревизоров и на обратном пути подорвался. Но ты - точнее, настоящий Гектор - три года провел на подступах к Японии. И никак не мог слетать за бомбой и вернуться. Да и тот несчастный, похоже, уже был накачан кристаллами. Если эту дрянь варят в Европе - мы концов ни в жизнь не отыщем.
        - Не переживай. У нас есть зацепка. Нужно поговорить с полицмейстером.
        Я направил «баклажан» к ближайшей заставе. У постового узнал, что Орест нынче заседает в казармах, куда перенесено полицейское управление, так как старое разграбили и сожгли в ходе беспорядков.
        Там же есть и телеграф - а главную городскую станцию разнесли в числе первых, что еще раз намекало на спланированный характер атаки.
        Обнесенную кирпичной стеной цитадель самым серьезным образом подготовили к новому бунту. К воротам выкатили легкие пушки, на вышки подняли пулеметы, а солдат с ощетинившимися штыками трехлинейками было так много, словно к городу подступали передовые части американцев.
        Нас же наотрез отказались пропускать на территорию. Лишь после того, как Оресту доложили лично, шлагбаум подняли, а ежи с колючей проволокой растащили в стороны.
        На стоянке, занятой грузовиками с продовольствием, снаряжением и боеприпасами, нас встретил адъютант и проводил в комнату связи.
        Там я послал зашифрованную телеграмму по русско-американской линии, проложенной и успешно работающей в этом мире.
        Вереница точек и тире улетела в Санкт-Петербург по кабелю, проложенному через Канаду, Аляску и дно Баренцева моря. А из северной столицы - прямиком в Москву с пометкой «важно: доставить любой ценой».
        На выходе путь нам преградил невысокий крепко сбитый господин с пышными усами и генеральскими эполетами.
        - Гектор Старцев, я полагаю.
        - Так точно, ваше благородие, - вытянулся по струнке и сложил руки по швам.
        - Вольно, капитан, - командующий хлопнул по плечу. - Хочу поблагодарить вас за решительные и смекалистые действия во время бунта. Во многом из-за них солдаты сейчас роют обычные могилы, а не братские.
        - Благодарю за высокую оценку, - отрывисто кивнул. - Но если бы я действовал быстрее, жертв и вовсе удалось бы избежать.
        - Скромность и шрамы - украшения настоящего мужчины, - собеседник расплылся в довольной улыбке. - Ну-с, не смею больше отвлекать. Уверен, вы сюда не чаи гонять пожаловали.
        А вот Пушкин-старший гонял - и не только чаи. На столе перед полицмейстером стояли сразу три телефона - и все надрывно звенели.
        И этот звон бесконечно далек от мелодичного пиликанья современных смартфонов. Это лязг и скрежет старого заржавевшего будильника - того самого, что с двумя чашечками сверху, по которым с огромной скоростью бил молоточек, способный разбудить даже мертвеца. И когда перед тобой целый оркестр, тут не то что водку, а спирт начнешь чашками глотать.
        И Орест - взмокший и раскрасневшийся, как после бани - снимал трубку за трубкой и осипшим голосом раздавал все новые и новые приказы:
        - Да, усильте кордоны на Малой Конной! Как не хватает людей на складах? Хорошо, пошлю роту матросов из порта. Где банды буянят? Какое еще вооруженное сопротивление? Держитесь, направлю вам пулеметчика… - заметив нас, усач бросил трубку и окрысился пуще прежнего: - А вам чего надо?!
        - Где лежат вещи, которые подняли со дна? - спросил прямо, не желая тратить время - ни его, ни наше.
        - Что еще за вещи? - начальник полиции не сразу понял, о чем речь, и я мог его понять - в таком аврале имя свое забудешь.
        - С дирижабля. «Титаника». Слышал о таком - разбился недавно?
        - Похами мне еще, Старцев! Сам на дне окажешься.
        - Успокойся. Я не за своим барахлом пришел. Я ищу людей, которые все это устроили.
        - Пятый пакгауз, - мужчина достал бланк и печать. - Сейчас выпишу разрешение. Но учти - подняли очень мало. Сначала была буря в океане, потом - в городе.
        - Спасибо, - сунул документ за пазуху. - Как сестра?
        - Поправляется, - Орест надул красные щеки и отвернулся, сделав вид, что погружен в работу.
        - Я рад. Как увидишь - передай привет и мои наилучшие пожелания.
        - Сам сходи и передай. В конце концов, это твоя будущая жена.
        - Боюсь, я сильно занят.
        - А я, черт тебя дери, нет?! - мохнатый кулак грохнул по столу.
        Взял под козырек и вышел из кабинета, пока там не вспыхнула новая ссора.
        - Жена? - с напускной серьезностью спросила Рита.
        - Отец обо всем договорился, а меня поставил перед фактом, - виновато развел руками. - Сама понимаешь: договорной брак - дворянская доля. Но знай - ты навсегда останешься в моем сердце.
        Волшебница с усмешкой натянула мне котелок на глаза.
        - Завези меня домой. Возьму кое-какие инструменты, если кейс все еще заперт на кодовый замок.
        Как тут откажешь прекрасной даме, особенно, когда речь идет не о прихоти, а о благом деле. Девушка отлучилась буквально на десять минут и вернулась с тонким чемоданчиком.
        Мы поехали к указанному складу, по-прежнему тормозя у каждого КПП. Необходимое неудобство - ничего не попишешь. У пятого пакгауза дежурили городовые в кирасах, шлемах и с винтовками на плечах. Всего две дюжины бойцов снаружи и примерно столько же агентов канцелярии внутри.
        Внутри полным ходом кипела работа. Ворота в сторону океана распахнули настежь, и вдали заметил баржу с краном посреди россыпи оранжевых буйков. Так, похоже, обозначили место крушения и разлет обломков.
        С бортов баржи свисало по четыре крана, и на дно помимо тросов уходили и воздушные шланги. Одного водолаза подняли, открыв взору жуткий скафандр, напоминающий сплав латного доспеха с миниатюрной субмариной.
        Подводник передал агентам «авоську» - объемистый сетчатый мешок, который тут же погрузили на борт пришвартованного рядом катера. Тот чихнул дымом из длинной трубы и поспешил к причалу, чтобы доставить важные улики на берег.
        В это время сотрудники канцелярии раскладывали вещи на брезентовых полотнищах на полу, фотографировали и описывали во всех подробностях.
        Если же с баржи подвозили саквояжи, портмоне, дамские сумочки и прочие подобные предметы, коллеги, вооруженные щупами, увеличительными стеклами и пинцетами, приступали к вскрытию.
        Вся работа кипела под огромными электрическими лампами на потолке, а от частых и вспышек и стрекота печатных машинок я вновь ощутил себя в окопе на передовой. И только грозный окрик охранника вернул в реальность:
        - Разрешение!
        Показал подписанный Орестом документ, и после короткого досмотра нас отправили к агенту с позывным Завсклад. Мужчина внимательно выслушал суть нашего визита и молча указал на дальний угол, где на длинных стеллажах лежали найденные кейсы.
        Я с предельным вниманием осмотрел и ощупал все, но не нашел того, что видел во время сеанса. Было много просто запертых чемоданов, но бронированных и с кодовым замком - ни одного.
        Впрочем, не стоило и надеяться на такую удачу. С учетом силы взрыва, багаж разбросало во все стороны, как шрапнель. И лично я оценил бы радиус разлета метров в двести, и с такими вводными найти нужную вещь сложнее, чем иголку в стоге сена. Но попытаться стоило - лучше отработать все версии, чем снова упустить что-то важное.
        - Сегодня не повезло, - волшебница вздохнула. - Может, найдут позже.
        - Тебя отвезти?
        - Да, если не затруднит.
        Полчаса спустя спорткар остановился у ворот резиденции - местами обшарпанных, обожженных и расписанных пожеланиями скорейшей смерти угнетателям. Несмотря на непростое положение, ни на вышках, ни на стенах охранников не увидел.
        - Отец уехал на Совет, - подруга прижалась к плечу и шепнула на самое ухо. - С ним Альберт и почти вся охрана. Так что никто не заметит, если мы тихо прошмыгнем в мою спальню.
        - Неожиданный поворот, - ухмыльнулся. - Мне нравится.
        В ответ на звонок створки разъехались ровно настолько, чтобы пропустить человека.
        - Ты ничего не видел, - строго бросила девушка единственному дозорному, тот приложил палец к губам и с пониманием кивнул.
        Рита забрала чемоданчик и быстрым шагом направилась к крыльцу, пригнув голову и воровато озираясь, словно у каждого окна засело по снайперу.
        В принципе, так и было, только у стрелков вместо прицелов имелись наметанные глаза, а вместо винтовок - длинные языки. Но как ни всматривался, так и не заметил нигде подозрительного шевеления за шторами.
        Зато ощутил заметное шевеление в штанах, о котором, казалось, полностью забыл за прошедшие с пленения годы. Однако молодое и полное гормонов тело проявило вполне здоровую реакцию на предстоящие события.
        И пущей перчинки добавляли воспоминания из далекой юности, когда мы с подругой уединялись в ее комнате, куда в любой момент могли заглянуть родители. И шанс быть застуканными впрыскивал в кровь столько адреналина, что каждый нерв раскалялся до предела, вызывая ни с чем не сравнимое удовольствие.
        И от осознания схожей обстановки в висках стучало так же, как и при первой вылазке в тыл врага. Точно два диверсанта мы прокрались на второй этаж - в будуар прелестной наследницы.
        Рита пропустила меня за порог, закрыла дверь и привалилась к ней спиной. Я тут же прильнул к красавице, осыпая поцелуями шею и содрогаясь от ее участившегося дыхания, что раз за разом срывалось на нежное постанывание.
        Когда же ласка распалила страсть, колдунья легонько оттолкнула меня, после чего рванула блузку, обнажив стянутую кружевным корсетом грудь. Большую, крепкую, невероятно соблазнительную, от одного взгляда на которую вновь ощутил себя семнадцатилетним пацаном.
        Я возложил ладони на упругие холмы и потянулся к губам, как вдруг красавица неуловимо быстрым жестом выхватила из кармана наручники и защелкнула на запястьях.
        - Ого… Так ты у нас любишь пожестче?
        Похоже, даже слишком. Рита ударила меня в грудь, и воздушная волна опрокинула на кровать. Сразу после этого на кандалах вспыхнули золотые руны - точно такие же, как и на решетках в околотке и суде.
        Девушка ударила пяткой в дверь и отошла от порога, в спешке застегивая пуговицы. Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ввалились «черные бушлаты» с пулеметами и карабинами наперевес. Последним вошел Генрих в сопровождении сына и окинул меня таким взглядом, словно я уже взобрался на его дочурку.
        - Что это значит? - с удивлением осмотрел собравшихся. - Мы взрослые люди и имеем полное право…
        - Заткнись, - прорычал адмирал. - Рита мне все рассказала.
        - Что - все? - взглянул на подругу, но та отвернулась.
        - Все о твоих связях с заговорщиками, - Кросс-Ландау произнес это таким тоном, что мне захотелось провалиться под землю.
        - Я с ними не связан, а вот…
        - Довольно баек! - мужчина махнул рукой, точно держал в ней саблю. - Про подселенцев, попаданцев и прочий обмен душ. Никто в здравом уме не поверит в эту чушь. А твоему поведению есть более разумное и научное объяснение. Даже два.
        Скорее всего, после крушения ты тронулся умом и просто забыл о своих делишках с предателями. Такое вполне возможно и часто встречается в психиатрической практике. Иногда после сильнейшего стресса люди не только теряли память, но и начинали считать себя другими личностями.
        Ничего не напоминает? По мне так диагноз очевиден. Но вторая причина куда более простая и прозаичная. Ты - двойной агент, и после провала мятежа решил втереться в доверие, чтобы нанести удар в спину.
        - Да вы себя вообще слышите, Генрих?! - в гневе бросил я. - После всего, что было…
        - Тишина! Еще успеешь наговориться на допросе. Твердых доказательств у нас нет, и мы не знаем, кому из городской верхушки можно верить, а от кого лучше держаться подальше. И после твоих откровений мои сомнения лишь укрепились. Так что мы проведем собственное расследование. И молись всем богам и стихиям, если сказанное тобой окажется правдой.
        - Я спас вашего сына! - процедил сквозь стиснутые зубы и тряхнул цепями. - Остановил бунт! И почти вышел на заговорщиков! И вот ваша благодарность?
        - Закрой рот, - в строгом голосе лязгнула сталь, а поток ветра ударил по лицу с такой силой, что я откинулся навзничь, как от боксерского хука. - Мы во всем разберемся. И если мои предположения верны, нам больше не придется искать заговорщиков. Ведь ты их и так знаешь, нужно лишь заставить вспомнить имена. А заставлять мы умеем по всякому, так что советую напрячь память прямо сейчас.
        Охранники взяли меня под руки и потащили прочь. Остальные двинулись следом, держа оружие наизготовку, точно я мог что-то сделать без магии.
        Да уж, расслабился - сболтнул лишнего, потом в деталях выдал то, о чем вообще говорить не стоило - и вот результат.
        Похоже, новое тело и старые раны пагубно влияют на мой разум. Прежде я не позволял себе таких откровений, даже с друзьями и близкими.
        Но я в своих словах уверен. И смогу очистить свое имя и доказать, что если и был связан с предателями, то исключительно в далеком прошлом.
        А вот смогу ли снова довериться Рите и ее семье - большой вопрос. Похоже, стезя одиночки - единственный вариант для разведчика. Который, как оказалось, вполне может стать бывшим.
        Меня отволокли в подвал, стены которого куполом оплетали рунические прутья, напоминая не то клетку Фарадея, не то огромную стальную вершу.
        Швырнули на пол, в спешке заперли дверь и столь же быстро удалились, будто находиться рядом со мной было так же опасно, как и в протекшем реакторе.
        Последней от решетки отошла волшебница, и во взгляде ее читались разочарование и немой укор. И я мог ответить лишь тем же.
        Глава 24
        Первое правило любого пленника - успокоиться, сохранить трезвый рассудок и осмотреть место, где оказался. Второе правило - найти любые предметы, которые помогут выбраться на волю.
        Прижал тыльную сторону предплечья к ребрам и ощупал кобуру для скрытного ношения.
        Потому что давно казалось, что колдуны так отвыкли от огнестрельного оружия, что не обращают на него никакого внимания. Или считают его чем-то незначительным и несерьезным - вроде носового платка.
        Сколько уже раз видел, как задержанных не обыскивали и не изымали стволы - мол, волшебной клетки хватит. Но в этот раз меня винтили опытные ребята, и все оружие отобрали. Не завалялось даже патрона, из которого можно достать порох. Так что этот способ пришлось мысленно перечеркнуть.
        Что дальше?
        Пояс, саму кобуру с ремнями и шнурки на туфлях оставили. Но какой от них прок? Будь я заточен в не самой высокой башне - сплел бы какую-никакую веревку и попытался бы выбраться через окно.
        Но меня бросили в подвал, где нет ни единого окошка - только отдушины, но туда и кошка с трудом пролезет. Зато над головой потрескивала лампочка без плафона - при желании можно повеситься. Висит низко, без табуретки достанешь.
        А в остальном придется попыхтеть - между браслетами всего пять толстых звеньев, и это зазор сантиметров в двадцать. А Рита, наученная горьким опытом с Хмельницким, застегнула наручники до упора - аж в кожу впились.
        И избавиться от них путем нанесения себе увечий можно лишь одним способом - отрубить нафиг кисти. Хорошо еще, что застегнули спереди, а не за спиной - хоть какое-то пространство для маневра.
        Здесь все понятно, переходим к внешнему периметру. Я встал с пыльного пола и прошелся вдоль стен. Клетка сварная, чугунная, вмурованная в бетонные плиты. Чтобы разорвать такой контур, понадобится полевая пушка или связка динамита.
        С замком все еще печальнее - это не амбарная чепуха, а крайне сложный сейфовый механизм. И судя по толщине бронированного кожуха, в личинку карандаш войдет на всю длину.
        А значит, на ключе столько бороздок и выступов, что опытный медвежатник с набором профессиональных инструментов провозится несколько часов.
        На браслетах же скважин и вовсе не заметил - вполне вероятно, они отпирались магией. Что вполне логично, когда речь идет о колдовском артефакте.
        У меня же не нашлось ни проволоки, ни иголки, а пряжка на ремне не годилась - слишком толстая и прочная. А выбираться надо - и срочно.
        Пока я здесь кукую, враг действует. Что ж, и для безвыходной на первый взгляд ситуации имелся экстренный вариант - весьма опасный, но жизненно необходимый.
        - Эй! - ударил браслетами по прутьям. - Позовите Генриха! Я готов говорить!
        Наверху скрип половиц и тяжелая поступь. Через несколько минут дверь в подвал отворилась, и на ступени упали длинные желтые лучи. По ним сошел адмирал, придерживая ладонью эфес абордажной сабли.
        - Слушаю, - проворчал Кросс-Ландау, встав в трех шагах от решетки.
        - А где Рита? - приподнялся на носках и в попытке заглянуть за широкую спину.
        - Ты из-за нее меня позвал?
        - Да нет, что вы, - отшагнул и замер аккурат под лампой. - Просто любопытно. Неужели ей нет дела до моих признаний? Особенно после того, что между нами было.
        - Пытаешься меня спровоцировать? - мужчина усмехнулся. - Придумай что-нибудь менее жалкое.
        - А что тут думать? - подмигнул в ответ. - Велосипед давным-давно изобретен.
        Я поднял руки, обхватил ладонями раскаленную лампочку и раздавил колбу. И в тот же миг задергался на месте, не в силах вдохнуть и балансируя на грани сознания.
        Ощущение, будто снаружи сдавили многотонным прессом, и в это время точно такой же пресс давил изнутри. Боль - непередаваемая, как если бы молотом расплющили каждую клетку в теле.
        Меня бы неминуемо отшвырнуло, но мышцы свело электрическим спазмом, и руки намертво вцепились в оголенные контакты.
        Генрих что-то выкрикнул - разобрать ничего не смог, потому что уже с трудом понимал, что вообще происходит, превратившись в огромный оголенный нерв, по которому туда-сюда носился разряд в двести двадцать вольт. Ну, или сколько тут принято.
        После адмирал выхватил саблю, одновременно погасив руны на прутьях. Один взмах раскаленным до ярчайшего белого света клинком - и замок разошелся на две части, как плитка пластилина.
        Еще один взмах руки - и воздушная волна отшвырнула меня к стене. Боль наконец-то утихла, но воспользоваться ее плодами я бы не смог при всем желании.
        Хотя, казалось бы - вот и замок сломан, и колдовская защита снята, но не мог ни встать, ни даже пошевелиться. Потому что умирал. И в этом и заключался план.
        - Отец! - где-то в глухой дали прозвучал испуганный голос Риты. - Что тут произошло?!
        Саму девушку не видел - глаза застилало тусклое зеленоватое свечение, исторгаемое из рук Генриха. Адмирал склонился надо мной в тщетных попытках исцелить, но Дара хватало лишь на то, чтобы удерживать мятущуюся душу в бренном теле.
        Не лекарь вы, господин, не лекарь, хоть в бою страшны, как буря. Сюда бы Андрея - гладишь, и справился бы. А так придется везти меня в больницу. А еще лучше - в Академию. Вызывать бригаду скорой помощи или магистров сюда - нельзя.
        Они могут и не успеть - блокпосты на каждом перекрестке, плюс чрезмерная загруженность из-за огромного количества раненых после беспорядков.
        Да и вопросы нехорошие возникнут: почему это герой войны, защитник города и преданный слуга императора умер при столь странных обстоятельствах?
        И доказывайте потом, что я на самом деле якшался с предателями и виновен во взрыве «Титаника». Что-что? Это Гектор вам такое рассказал? Сомнительные улики, господа. Крайне сомнительные. А вы сами, случаем, не из предателей?
        Так что ничуть не удивился, когда меня переложили на самодельные носилки из широкой доски и поспешили к выходу, попутно разогнав всю прислугу и охрану.
        Побег вышел бы на десяточку, если бы не одно но - без скорого вмешательства грамотного целителя я имел все шансы отойти в мир иной в самое ближайшее время.
        Но ни в больнице, ни в Академии на меня не станут надевать кандалы - потому что де-факто я не виновен. Генрих, конечно, может наплести с три короба Оресту, и тот с радостью выдаст ордер, потому что терпеть меня не может.
        Вот только ждать никто не собирался. Теперь свинтить будет несоизмеримо проще, что я и сделаю при первой же возможности.
        - Садись за руль! - крикнул адмирал дочери.
        Меня поднесли к неприметному грузовичку, на котором в резиденцию доставляли припасы. Хлопнула дверца, машина качнулась на рессорах, взревел движок. Край носилок уложили на железный пол и затолкали в кузов, точно хлеб в печь.
        Адмирал запрыгнул следом, продолжая поддерживать целебный купол. Правда тот слабел и выгорал с каждой минутой, и я всерьез забеспокоился, что не доеду, ведь без волшебной подпитки продержусь не дольше, чем медуза на сковороде.
        - Куда ехать?
        - В Академию! Гони на всех парах. На заставах не останавливайся, окружи машину щитом - и двигай. Гектор должен выжить, слышишь?
        - Что с ним случи… - окончание утонуло в реве движка - девушка утопила педаль в пол.
        - Он схватился за провод, - прорычал адмирал. - Никак не привыкну к этому проклятому изобретению.
        - Но зачем? - грузовик выехал из ворот и резко взял вправо. Мужчина отшатнулся, и купол на мгновение погас. Я тут же выгнулся дугой от накатившей боли, и лишь чудом не отключился.
        Точнее, не только чудом - но и увесистой пощечиной.
        - Не спи! Потом сами боги не разбудят, - и обратился к дочери: - Сбежать захотел, вот зачем. И у него это почти получилось. Поэтому наручники нельзя снимать ни при каких обстоятельствах, поняла? Наври с три короба про оплывшие замки, про замкнувшийся контур - неважно. Но чтобы браслеты оставались на руках.
        - А если спросят, как они вообще на нем оказались?
        - Скажешь, что хотели попробовать новенькое, но случайно перепутали игрушки.
        - Серьезно?! - кажется, даже воздух стал гуще от возмущения. А может, просто начали отказывать пораженные током легкие.
        - А что ты предлагаешь? Сказать правду, чтобы Гектора забрали в застенки Ратникова или в тюрьму Пушкиных? Да любой из них может работать на заговорщиков! Мы должны разобраться во всем сами - это во-первых. А во-вторых, о вас давно сплетни ходят. Одной больше, одной меньше… всяко лучше, чем рассказать правду.
        - Если что - между нами ничего нет, - сердито проворчала Рита.
        - Да я и не против, если бы было, - в гремящий сталью тон просочилась нежность. - Хоть под конец жизни понянчу внуков. Но если Старцев связан с мятежниками - уж прости, я его повешу.
        - А я - подам веревку, - колдунья рывком переключила передачу. - Держись, впереди пост!
        - Сбавьте скорость! - донеслись крики городовых. - Стоять!
        Окруженный заслоном капот с грохотом протаранил шлагбаум, и грузовик покатил дальше под крики, свист и выстрелы в воздух. Впрочем, скоро стали бить на поражение - под крышей вспыхнули три аккуратные дырочки, но ниже пули не долетали - разбивались о кормовой барьер. И все равно Генрих остался недоволен:
        - Подними выше щит! Пули над головой свистят!
        - А ты пригнись пониже! - огрызнулась водитель.
        Судя по нарастающему реву, за нами устремилась погоня. И настигнуть тяжелый автомобиль не составило особого труда. По дверцам застучали пули, опускаясь все ниже и ниже - того и гляди в самом деле свистнут над макушкой.
        И адмирал не придумал ничего лучше, как воздушной волной распахнуть створки и заорать на настигающих полицейских:
        - Это Кросс-Ландау! Мы едем в Академию! У нас срочный пациент!
        У старика весьма колоритная внешность - трудно с кем-либо спутать, а волшебная преграда подтверждала статус лучше любых документов. Преследователи убрали оружие и обогнали нас, чтобы предупредить ближайшие КПП и расчистить дорогу.
        Мог бы, в принципе, сразу так сделать, а не нарываться на погоню. Потратил бы пару минут, зато сколько нервов сэкономил. Видимо, испуг и возраст взяли свое. Все стареют и ошибаются - и я не исключение.
        С эскортом мы домчали до Академии всего за полчаса, и прямо у ворот нас встретили трое целителей во главе с Распутиной.
        Софья лично подключилась к накачке щита, и тот за считанные мгновения засиял так ярко, что не спасали даже плотно стиснутые веки. Впрочем, долго страдать не пришлось - очень скоро я окунулся в глубокий безмятежный сон.
        Очнулся на закате - всего несколько часов спустя. Внутренние часы отработали на отлично - давно научился вставать без будильника, а при необходимости мог прийти в себя даже после тяжелейших ранений. И в сирийском плену отточил этот навык до совершенства.
        Открыв глаза, увидел просторное помещение с белыми стенами и длинным рядом одноместных кроватей. Почти все пустовали, и лишь на соседней кто-то лежал спиной ко мне и накрывшись одеялом.
        Меня переодели в больничную одежду - хлопковые штаны и рубашку. Браслеты все так же сияли рунами на запястьях, а цепь между ними разрезали - судя по оплавленным краям, так же, как и замок в подвале.
        Не знаю, как Генрих представил мое появление и убедил Софью в необходимости колдовских кандалов, но, по сути, я все еще оставался пленником.
        Хотя, кто знает, какие у них отношения - возможно, адмирал без прикрас поведал обо всем бывшей наставнице, и теперь они заодно.
        Так или иначе, мне надо во что бы то ни стало защитить свое честное имя. И я уже знал, как это можно сделать без поиска чемоданчика, но для начала необходимо оказаться на свободе.
        Встав так, чтобы койка не скрипнула, бесшумно подошел к окну и выглянул наружу. И первым делом заметил решетку - но не магическую, а обычную, как в тюряге.
        Лазарет находился на высоте четвертого этажа, а под окном курили три «бушлата», стараясь не обращать внимания на бродящих под стенами агентов Юстаса.
        Значит, на выходе из башни и у ворот охраны еще больше. Подошел к двери и тронул ручку - заперто. Коснулся ухом холодных досок и услышал снаружи скрип кожаной портупеи и тяжелое сопение - очевидно, охрану выставили и у палаты.
        И все равно выбраться отсюда куда проще, чем из подвала, так что душу обуяли спокойствие и легкий азарт. Теперь я контролирую обстановку, а не наоборот.
        - Привет, женишок, - позади раздался скрип и приглушенный хриплый голос.
        Обернувшись, увидел Варвару, по шею закутавшуюся в простыню. Половину головы и лица покрывал уродливый бурый ожог, а от глаза осталась лишь спекшаяся чернота - не помогли ни магия, ни оперативное вмешательство. Девушка улыбнулась, обнажив почти полностью лишённый зубов рот и спросила с издевкой:
        - Ну что, возьмешь в жены? Или уже передумал?
        - Знаешь, почему я здесь оказался? Потому что меня предала женщина, которую я бы взял в жены с превеликим удовольствием. Так что не думай, что все потеряно.
        - Ну-ну, - она сплюнула на пол. - Бездарная пьяница и позор семьи, а теперь еще и уродина. Спасибо за поддержку. Мне сразу полегчало. Как выберусь - обязательно сыграю в твою рулетку. Только с полным барабаном.
        - Не неси чепуху. Всегда можно сколотить банду - тогда грозная внешность пойдет только в плюс. Или в пираты - и с глазом разбираться не придется.
        - Пошел ты… - Варя тихо рассмеялась, смахивая слезы с уцелевшей щеки.
        - Не страшно лишиться половины лица. Страшно быть двуличной. А в остальном главное - характер. Проявишь себя - и никто не посмотрит на недостатки. Особенно если их перевесят достоинства. Так что не вешай нос. Не все так плохо.
        - Почем тебе знать, что такое плохо? - девушка осклабилась.
        - Я три года провел с перебитым позвоночником. И ничего не чувствовал ниже пояса. А ты можешь ходить, можешь драться, можешь пить вволю - хотя я это категорически не одобряю. Да и между ног поди ничего не спеклось. И теперь не придется раздвигать их перед женишком, которого выберет папаша. Теперь можешь сама трахнуть кого угодно. Ну, или на худой конец заплатить. Или приставить ствол к башке.
        Страдалица снова захихикала сквозь слезы.
        - Вот же козел…
        - А можешь полностью измениться. Уйти в монастырь. Заняться благотворительностью. Спасать котиков. И вдохновлять своим примером всех вокруг. Ты можешь что угодно, пока дышишь. А вот после рулетки все закончится. Так что думай сама. Все в твоих руках. И далеко не все, кто встречался с бомбистами, могут что-либо решать. Ну, разве что каких червей собой покормить.
        - Ладно, - она шмыгнула и провела пальцем под носом. - Сам-то как сюда заехал? Тут такая движуха началась, когда тебя привезли…
        - Да неважно, как заехал сюда. Важно - как свалю отсюда.
        - Ого… Тайны и загадки - это я люблю. Может, свалим вместе?
        - А ты уже здорова?
        - Давно, - махнула рукой и шумно выдохнула. - Не вся, конечно, но это уже не вылечишь. Меня здесь держат, чтобы не сыграла в рулетку. Так что если что - я в деле.
        - Хорошо. Но с одним условием, - поднял палец. - Никаких рулеток.
        - Ладно…
        - Поклянись. Мне не нужен еще один грех на душу.
        - Клянусь! - крикнула и проворчала чуть тише: - Не собираюсь я убиваться. Но если просижу здесь еще хотя бы день - сама сдохну от скуки.
        - Ну, смотри. Веселья тебе обеспечу с лихвой. Показывай, что у тебя в тумбочке.
        Девушка всегда остается девушкой - даже будучи злобной изуродованной пацанкой. И среди вещей нашлись внушительный набор для маникюра, пачка сигарет и зажигалка. Разложил все это добро на простыне и взял табурет с толстыми точеными ножками. Плотно обмотал одеялом и выломал одну - получилась увесистая и удобная для хвата дубинка.
        - А мне? - буркнула Варя.
        - А тебе зачем? Все же решила стать пиратом?
        Девушка не сразу поняла шутку, а когда дошло, с тихим фырканьем шлепнула по плечу. И словно осознав, что перегнула палку, попятилась и опустила голову. Чтобы подбодрить ее и показать, что не сержусь, легонько щелкнул по носу и жестом велел больше не шуметь.
        Закончив с подготовкой, подошел к двери и прильнул ухом к доскам. Сопение стало тише, зато добавилось постукивание, звучащее вместе со скрипом портупей.
        Скорее всего, охранники раздобыли где-то лавки и отдыхали после долгого дежурства. А стуки - это удары прикладов об пол, когда бойцы усаживались поудобнее и переставляли винтовки.
        Сопоставив эти звуки, пришел к выводу, что палату стерегут всего двое «бушлатов». Сколько в коридоре - неясно, но лично я бы поставил по паре еще у лифта и лестницы.
        Хорошо, что в тумбочке соседки нашлось зеркальце - причем уже треснутое, и явно не без посторонней помощи. Теперь можно убедиться во всем воочию.
        Для этого вынул осколки из оправы с помощью крохотной бронзовой лопаточки из набора (без понятия, зачем она нужна). Щипчиками откусил провод, на котором висела одна из люстр (предварительно убедившись, что свет выключен - снова наслаждаться зажигательным электрическим танцем совершенно не хотелось).
        Соединив медной проволокой два кусочка, превратил их в своего рода перископ - распластавшись на полу и просунув осколок в щель под дверью, куда с легкостью прошел бы большой палец, я увидел во втором все отражения первого.
        Видимость - та еще, но без проблем разглядел две пары сапог по обе стороны от выхода. И двое в самом деле дежурили в конце коридора - у выступающей полукругом шахты.
        Значит, как ни старайся, а тайком из комнаты не выберешься. И незаметно на волю не прошмыгнешь. А раз так - надо действовать быстро и решительно, а не играть в ниндзя или ассасина.
        Вспорол ножницами подушку и бросил к порогу, как вдруг услышал вдали едва заметный шелест, сменившийся цокотом каблучков и тяжелой размашистой поступью.
        - Вы уверены, что не стоит предупредить Ореста? - раздался голос Распутиной.
        Пришлось в спешке спрятать весь инвентарь под одеяло.
        - Уверен, - с непривычной мягкостью ответил Генрих. - У его людей сейчас и так дел невпроворот. Как и у агентов Ратникова. Так что мы справимся своими силами. Тем более, это просто несчастный случай. Я предупреждал Гектора, что не стоит чинить проводку самому, а лучше дождаться электрика. Не послушал - и вот итог. Но ничего - благодаря вам он быстро встанет на ноги. А мы покараулим, чтобы никто не попытался ему навредить.
        Все продумал, старый лис. Вот только Софья пришла не просто так, а на вечерний обход больных. И столь важного пациента тоже наверняка посетит. Посмотрим, как адмирал будет выкручиваться тогда.
        - Что ж, понимаю, - произнесла женщина с легкой ноткой недоверия. - И надеюсь, что тайну рунических кандалов мы тоже скоро узнаем.
        - Послушайте, я очень прошу впредь не затрагивать столь щепетильный вопрос, - посетители остановились и перешли на шепот. Но эхо коридора усиливало звук, и приложенное к стене ухо работало лучше любого жучка. - Недопустимо, чтобы это вышло за пределы Академии.
        Иначе репутация наших семей сильно пострадает. О Рите и так ходят всякие слухи - вплоть до того, что в любовных делах она предпочитает, простите, девушек. А если всплывет ее пристрастие к наручникам и плеткам, я точно не выдам ее замуж.
        Да ладно, усмехнулся про себя. Как раз наоборот.
        - Мне кажется, вы сгущаете краски, - судя по игривому тону, магистр думала так же. - И чего-то не договариваете.
        Давай, давай, прижми старика! Не расколется - так хотя бы попотеет. А то что, мне одному страдать?
        - Но из глубочайшего уважения к вам и вашему роду я, разумеется, закрою глаза на сию оказию. И приложу все усилия, чтобы ее замять.
        Да млять!
        - Премного благодарен, - представил, как хитрец учтиво склонил голову. - Не сочтите за взятку, но как насчет бутылочки настоящего карибского рома?
        - Темного? С тростниковым сахаром?
        - Так точно. Как в старые добрые времена.
        - А вы умеете заинтриговать даму, адмирал. Но мне нужно проверить больного.
        Ну же, вперед! Мы почти у цели!
        - Что ж, - Генриху пришлось отступить, чтобы не вызвать подозрений. - Долг - превыше всего.
        - А впрочем… - цокот затих в шаге от двери, - можно и обождать. Ночью Гектора все равно проведает дежурный целитель. А утром уж зайду сама, - цок-цок-цок обратно к лифту. - Так сколько там говорите у вас бутылочек?
        Зараза. Сорвалось у самого берега. Ну, ничего, хватит уповать на удачу и вмешательство свыше. Справлюсь и сам.
        Дождавшись, когда голоса гостей полностью стихнут, отсеченные колдовской перегородкой шахты, вернул вспоротую подушку на место. Поджег перья зажигалкой и прильнул к стене с дубинкой наперевес.
        Подушка мгновенно занялась, сквозняк вытянул густой дым в коридор. Прикорнувшие охранники всполошились, затопали и, ругаясь через слово, принялись бряцать связками ключей.
        - Пожар! - крикнули от лифта.
        - Вижу, мать твою! Помоги открыть!
        Впопыхах «бушлат» нашел нужный, отпер дверь и ввалился в палату. Солнце уже село, лампы я выключил, и единственным источником света были плафоны в коридоре.
        Так что встревоженные бойцы далеко не сразу заметили меня. И только когда первый упал, огретый по затылку, а второй отшатнулся, схватившись за разбитый нос, бойцы поняли, что это - ловушка. Но было уже поздно.
        Я швырнул дубинку в лицо третьему, а четвертый успел вскинуть карабин. Но стрелять, разумеется, не стал, потому что меня приказано стеречь как зеницу ока и ни в коем случае не убивать.
        Поэтому перешел в рукопашную и попытался загнать в палату прикладом, но я в два приема обезоружил наемника и отправил полежать на кроватке его самого.
        «Разбитый нос» очухался и накинулся с кулаками. Я уклонился от джеба в челюсть, поднырнул под хук с правой и в прыжке саданул апперкотом. Бугай как стоял - так и грохнулся, точно опрокинутый шкаф.
        Последний, тряся набухающей на лбу шишкой, разбежался и ударил плечом в грудь. Сшиб с ног, как тростинку, навалился всей тушей и сжал в медвежьих объятиях - не то, что не шелохнешься, не вздохнешь.
        Тут мое бегство, скорее всего, и закончилось бы, но Варя не зевала, подняла с пола карабин и врезала обидчику по затылку, как дубиной - держа руками за цевье.
        - Спасибо, - выбрался из-под здоровяка и за шиворот втащил в палату. - Ну-ка, помоги…
        Вдвоем затащили внутрь остальных, раздели и уложили по койкам. Кого надо - перебинтовали и оказали посильную помощь. Уверен, этим молодцам не привыкать получать по тыквам, так что все обойдется.
        Закончив, облачились в холщовые штаны цвета хаки, сапоги, гимнастерки, бушлаты и черные береты. Сунули за пояса кинжалы и взяли по карабину, но все найденные патроны забрал себе.
        И пообещал поделиться, когда выберемся за ворота. Не хватало еще, чтобы девчонка сгоряча кого-нибудь застрелила.
        На мне трофейная одежда сидела еще более-менее, Варвара же напоминала ребенка, решившего примерить отцовские вещи. Но нам в таком виде не границу пересекать - главное незаметно выбраться из башни.
        Сначала хотел пойти к Распутиной и все рассказать, но после недавних событий передумал. Вполне очевидно, магистр поверит Генриху, а не мне, так что лучше положиться исключительно на свои силы.
        - Держись рядом, - свернул в боковой коридор, что вел к лестнице - на наше счастье, никем не охраняемой. - И ничего не бойся.
        Я направился к двери, и с каждым шагом сердце билось чуточку быстрее. Азарт и легкий страх подстегивали мотор, как и предвкушение долгожданной свободы. А в мозг сверлом ввинчивалась одна и та же мысль - только бы не сорвалось, только бы не сорвалось…
        Рывком распахнул плотно подогнанную створку, увидел прямо перед собой щуплого вихрастого паренька в темной «тройке». Он стоял у зарешеченного окна - ступени винтом спускались по внешней стене - будто школьник, прячущийся за углом, чтобы безнаказанно предаться вредной привычке.
        В зубах - сигарета, меж пальцев - крохотное солнце, от которого паренек собирался подкурить. Тусклые отсветы играли в серых глазах, и с каждым мигом в них разгоралось все больше огня.
        Все-таки на лестнице поставили охрану, но я и не предполагал, что такую. Все равно что приказать танку стеречь мышиную нору. На мой взгляд, явный перебор, но адмирал считал иначе. И велел своему сыну охранять последний путь к отступлению.
        Глава 25
        - Спокойствие, - медленно поднял ладони. - Только спокойствие. Видишь? - рукава сползли с запястий, обнажив браслеты с мерцающими знаками. - Они все еще на мне. Я не опасен. И ничего тебе не сделаю. Да и не собираюсь.
        - Замолчи! - несмотря на очевидное превосходство в силе, голос юнца дрогнул. - Возвращайся в палату, живо!
        - Послушай - я вам не враг. И я очень хочу разобраться, что случилось на самом деле. И я знаю, с чего начать.
        - Не заговаривай мне зубы, предатель! - меж сжатых пальцев брызнули протуберанцы. - Я верил тебе! Моя сестра верила! Отец относился к тебе, как к другу! А ты…
        - Альберт! - сам того не желая перешел на крик, и малец вздрогнул, как от пощечины. - Я не собираюсь бежать из города. Не собираюсь помогать заговорщикам. Все что мне нужно - это попасть в казармы. И тогда очень многое прояснится. И ты поймешь, что я по-прежнему друг твоей семьи.
        - Не верю, - он отступил на шаг, качая головой.
        - Почему? Разве я сделал что-то плохое тебе или твоим близким? Посчитай, сколько сделал я на благо города. И что напротив? Мои собственные слова после спиритического сеанса, где меня накачали наркотиками, - выставил руки и покачал ими, будто чашами весов. - Не кажется, что доказательств моей вины маловато?
        - Отец велел не выпускать. Иди сам - или придется помочь.
        - Ой, да ну его в задницу! - Варя с презрением фыркнула. - Ноет и ноет. Хуже девки. Не свезло, братишка - замели. Пошли на кичу.
        - Погоди, - в голове точно выключателем щелкнули. - Тебя-то никто не держит. И ни в чем не обвиняет. Альберт, - взглянул на колдуна, - дай нам минуту. Пожалуйста. Я все-таки тебе жизнь спас.
        Посмотрел ему в глаза. Парень выдержал лишь пару секунд, после чего отвел взгляд и шепнул:
        - Хорошо.
        - Если вдруг думаешь, что Варя - тоже из заговорщиков, то слушай внимательно, о чем пойдет речь. Слушайте внимательно оба, - взял девушку за плечи и произнес, точно гипнотизер из телевизора - внятно и четко. - Доберись до городских казарм и спроси генерала Смирнова. Скажи, что по личному поручению Гектора Старцева. Пусть свяжется с центральным штабом и запросит документы о моей службе. Наградные листы, характеристики, переводы и назначения, и самое важное - медицинскую карту. Сами документы доставят нескоро, но кое-что можно узнать сразу. Пусть выяснит, в каких госпиталях я лежал. Запомнила?
        - Нет, конечно! - пацанка нахмурилась. - Тараторишь, как пулемет!
        - Черт… - провел пятерней по растрепанным волосам. - Тогда лучше записать. Альберт, есть ручка?
        Юнец машинально опустил голову и захлопал по карманам. Я же шагнул к нему и отправил в нокаут точным боковым ударом в челюсть. И прежде чем бедолага рухнул ничком, подхватил обмякшее тело и бережно уложил на пол.
        - Прости. Уверен, ты поймешь. А теперь - ходу!
        Мы подняли воротники и натянули береты на лбы - наемники наверняка знают друг друга в лицо, а значит светить физиономиями нельзя. Спустившись, привалился плечом к стрельчатому дверному порталу и выглянул в холл.
        На наше счастье, там находились только агенты канцелярии - по два у лифта и у входа. Но если я еще сойду за припозднившегося «бушлата», то у спутницы слишком примечательная внешность, которую не скроешь одеждой.
        А если агенты дежурят здесь на регулярной основе, то девушку наверняка узнают. Нет, напрямик идти нельзя, но как тогда выбраться на волю?
        Окна на лестнице зарешечены, оставались только витражи в холле - высоченные и узкие, как бойницы.
        Открыть их нельзя - только разбивать, но тогда начнется такой переполох, что проще сразу устроить перестрелку. Ведь нам еще надо найти автомобиль и выехать за ворота, которые наверняка закрыли на ночь.
        И тут на ум пришел запасной вариант, который мне показали совсем недавно. Жестом поманив Варю, поднялся на второй ярус и направился к пристроенному крылу общежития.
        На часах у входа стоял очередной дуэт в черных костюмах. Я перехватил карабин двумя руками и направился прямо к ним.
        В коридоре царил полумрак, разбавляемый редкими лампами, и в темноте меня приняли за наемника адмирала. И сонно бросили вместо приветствия:
        - Эй! Вам сюда нельзя.
        - Почему? - спросил невинным тоном, не сбавляя шага. - Это разве не библиотека?
        - Нет! - ладонь легла на рукоятку нагана. - Это…
        Правому врезал в бороду прикладом - аж зубы щелкнули. Второго аккуратно тюкнул дулом в висок. Все произошло так быстро, что никто не успел ни крикнуть, ни достать оружие.
        Я же разжился револьвером с горстью патронов, но самое важное - нашел ключ от служебного «воронка».
        И поспешил к знакомой двери. В силу специфики работы на подсознательном уровне запоминал ориентиры, а потому легко находил маршрут - даже если прошел по нему всего раз.
        Вот и комнату Афины обнаружил с первой попытки, и тихо, но настойчиво постучался. После недолгой паузы послышался скрип кровати и шлепки босых ног.
        - Кто там? - с тревогой спросила сестра.
        - Свои.
        - Гектор?! - девушка открыла дверь и с удивлением уставилась заспанными глазенками. - Что ты тут делаешь? И почему на тебе эта форма?
        - Нет времени объяснять, - бережно отстранил наследницу и ступил за порог.
        - Привет, - усмехнулась вошедшая следом Варя, и Афина в ужасе отпрянула.
        - Что происходит? - в голос вкралась дрожь.
        - То же, что и обычно - секретная операция во благо империи.
        Проем небольшой - с зев русской печи, но пролезть можно - во многом благодаря отсутствию вездесущих решеток.
        Похоже, Распутина не понаслышке знала, как студенты любят лазать в окна к своим пассиям. Вот и не стала лепить прутья еще и сюда, сохранив для подопечных всю остроту ощущений тайных свиданий.
        - Чем-нибудь помочь? - сестра отошла в уголок и прижала к груди кулачки.
        - Мне нужна твоя одежда и белье.
        - Б-белье? - Афина побледнела и в ужасе захлопала ресницами.
        - Да! Все, что можно связать в канат.
        - Т-ты уверен?
        - Послушай, это очень важно. Судьба страны сейчас зависит от твоих вещей - понимаешь?
        - Н-ну ладно… Только отцу ничего не говори.
        - А что, у тебя в шкафу любовник?
        - Н-нет… Но лучше отвернись.
        - Ладно. Но учти - меня тут вообще не было.
        Девушка захлопала дверцами, зашуршала выдвижными ящиками и вскоре пригласила оценить результат. Она опустила голову, краснея от жгучего стыда, и жестом указала на разложенные на покрывале кружевные лифчики, трусики, корсеты и чулки с поясками для подтяжек.
        - В-вот…
        - Что это? - от такого внушительного арсенала, больше подошедшего бы опытной куртизанке, брови сами собой сошлись на переносице.
        - Ну… - хозяйка была готова сквозь пол провалиться, - белье.
        - Я имел в виду постельное - простыни, наволочки и тому подобное.
        - Ой! - сестра кинулась к своей коллекции и принялась в спешке рассовывать по полкам. - Прости. Я такая глупая…
        - Да я не лучше, - из вежливости отвел взгляд. - Стоило уточнить. Но со всей этой кутерьмой голова идет кругом. Давай-ка помогу.
        Я достал сменный комплект и несколько длиннополых платьев. И связал в довольно прочный «канат», а для верности закрутил в спираль. Один конец привязал к Вариному карабину и закрепил его поперек окна, как якорь.
        А второй сбросил вниз, как только патрули разошлись в разные стороны и скрылись из виду, а хруст гравийных дорожек растворился в ночной тиши.
        - Бросишь это нам, когда уйдем, - предупредил едва живую от страха сестру и первым спустился на газон.
        Варя с обезьяньей ловкостью юркнула следом. Не только на словах дерзкая, но и на деле - мое уважение. Поймал прилетевший следом карабин, замотанный в тряпье, точно младенец, и спрятался за кустом сирени.
        Начался самый сложный и опасный этап побега. Нужно скрытно добраться до ворот - и либо подняться на стену по боевому ходу, закрепить якорь в амбразуре и выбраться наружу.
        Либо найти автомобиль - благо на стоянке их всего четыре - и выехать на «колесах». В первом случае не надо объясняться с дозорными на КПП, но придется искать машину в городе. А если точнее - угонять.
        Во втором варианте с авто все решено, а вот с выездом за ворота будут проблемы. Хотя бы потому, что на нас форма наемников, а машина - канцелярская.
        Вопросы возникнут неминуемо, а там и до полного провала рукой подать. Грешным делом уж подумал подкараулить агента и раздобыть новую одежду, но патрульные не ходили поодиночке и всегда держали оружие наготове.
        Да и на стене неустанно расхаживали бойцы - с таким пристальным вниманием успеем разве что спрыгнуть, но с такой высоты можно и ноги переломать. Так что лучше из двух зол выбрать меньшее.
        Перебежками и тихим шагом, держась в тени кустов и под сенью рябин, добрались до стоянки. Нужную машину нашел со второй попытки. Варе велел сесть сзади, натянуть берет пониже и ни в коем случае не лезть на рожон. Если заметут - лучше сдаться, чем получить шальную пулю.
        Сделал лицо попроще, завелся и покатил к воротам. Дежурный тут же затушил сигарету и подошел, баюкая на сгибе локтя винтовку. Вот он - момент истины: или блеф сработает, или придется начинать сначала.
        - Куда путь держим? - по глазам ударил луч фонаря.
        - Я…
        - О! - сонный агент оживился. - Вы Гектор Старцев, верно? Не признал, ваше сиятельство. Должно быть, на очередное задание отправляетесь? Эй, Семен! Открывай, да поживее! А меня Богдан зовут. Богдан Загуленко, - парень шел рядом, похлопывая авто по капоту. - Если что - замолвите словечко Юстасу? А то я тоже хочу на опасные задание ездить, а не ворон считать.
        - А ты ворон не считай, - взял под козырек. - А врагов карауль. А то мало ли - вдруг проскочат, пока ты о подвигах мечтаешь.
        - Да ни в жизнь! - сотрудник закинул оружие на плечо. - Мимо меня - ни муха!
        - Вот, молодец. Служи достойно - и, глядишь, получишь свое заветное задание. А пока - гляди в оба.
        - Да, ваше сиятельство! - агент вытянулся приставил ладонь к виску. - Так точно! А вам - удачи!
        - Тебе тоже.
        Она край пригодится, когда поутру вскроется двойной побег. А что до этого случая, то известности чураться не стоит. В определенные моменты вполне может выручить не хуже пули или кулака.
        Отъехав от Академии на приличное расстояние, припарковал машину около круглосуточной забегаловки и обернулся. Варя спала, поджав ноги и закутавшись в бушлат. Нехотя ее потормошил и спросил:
        - Отвезти куда-нибудь?
        - Отвези, - она зевнула и причмокнула. - В Африку. Или на Карибы. Может, в самом деле подамся в пираты.
        - Боюсь, могу только по городу.
        - В жопу этот город. Ненавижу тут каждый камешек, каждую пресную рожу. Высади меня в порту.
        - Я еду в казармы. Там сейчас заседает Орест. Не хочешь хотя бы попрощаться?
        - Мой брат - тупой напыщенный индюк. Ему на меня плевать. Мне на него - тоже.
        - Он меня чуть не убил, когда с тобой случилась беда, - пусть не совсем так, но если бы ему дали волю - я бы точно получил на орехи. - И очень волновался все это время. И отец - тоже. Не думаю, что ты им безразлична. Дело твое, конечно - я лишь делюсь наблюдениями. Порт - так порт, - дернул рычаг передач. - Пираты - так пираты.
        Отъехал до ближайшего перекрестка, когда услышал за спиной всхлипывание. Варвара закрыла рот беретом, но слезы отчаяния и боли все равно прорывались сквозь влажную ткань. Спутница это понимала и потому ревела еще громче - теперь уже из-за злости на собственную беспомощность и слабость.
        - За что мне это, Гектор? Почему именно я? Да, я вела себя как мразь, но никому не делала зла. Почему одни - красавицы, а я… а я…
        Варя вцепилась в щеку, словно захотела содрать шрам вместе с мясом. Когда я ударил по тормозам и прыгнул на заднее сиденье, из-под трясущихся пальцев уже сочилась кровь. Я опустил руки страдалицы и прижал ее к себе - так, чтобы она не могла себе навредить.
        - Почему?.. - сквозь слезы бормотала она. - Почему?
        - Жизнь несправедлива, - провел ладонью по дрожащей спине. - Но ты можешь изменить ее, если начнешь с себя.
        - Да я уж изменилась…
        - И разве ты не хочешь отомстить тем, кто это устроил?
        - Хочу… Но как? Что я вообще могу? Бездарная уродина…
        - Хватит ныть и жалеть себя, иначе точно выкину в порту. Поскитаешься в трюме по всему свету - узнаешь, зачем людям жизнь дана. Ты очень даже одаренная - пусть и в иных стезях. Ты смелая, ловкая и смекалистая. Я ни разу не пожалел, что взял тебя в побег - ни одной промашки, ни единого провала. Хоть сейчас в разведку. А твой брат - наследник рода и могучий чародей. И что он делает сейчас? Летает над городом, стреляя молниями из глаз и огнем - из жопы?
        Варя прыснула.
        - Нет. Он сидит в кабинете перед тремя телефонами и без устали раздает приказы. Потому что наследник и колдун он - во вторую очередь. А в первую - начальник полиции. И приносит пользу своим упорством и трудом, а не Даром. Быть может, тебе тоже стоит сменить сторону? Может, синяя шинель подойдет лучше, чем драная блузка и залитые пивом брюки?
        Варвара надолго замолчала.
        - Да и стричься придется коротко, - подбодрил ее в своем стиле. - А ты уже наполовину лысая.
        - Козел… - девушка беззлобно ударила меня кулаком по плечу. А затем рывком подалась вперед, обхватила за шею, точно я собирался вырваться, и жадно прильнула к губам.
        - Прости, - она отпрянула, часто дыша. - Если тошнит - не вздумай на меня наблевать.
        - С чего это меня должно стошнить? Ты вполне неплохо целуешься.
        - Брехун, - Варя игриво отпихнула меня. - Кобель-брехун. Лжец-льстец. На дуде игрец.
        - Ты определилась, куда едем?
        - Я бы предпочла, чтобы ты заехал мне между ног, но у тебя же дела и все такое… - девушка запрокинула голову и отвернулась к окну. - Так что давай в казармы. Но если Орест попробует снова закрыть меня в каталажке - я вас обоих порешу.
        Следующая остановка - казармы. Они же - временный штаб обороны. Генерал Смирнов все еще был на посту - обстоятельства не терпели праздности и не давали расслабиться ни на минуту. Полицмейстер - тоже. Первым делом зашли к нему, и едва увидев такую компанию на пороге, усач чуть не выронил стопку.
        - Это еще что за новости? Ты почему не в лазарете? И что это на вас за вещи? Вы что, сбежали?
        - Орест, дай нам…
        - Молчи! От тебя одни неприятности! Посмотри, до чего довел мою сестренку!
        - Орест, я не…
        - А теперь еще и вытащил ее из палаты! Да я тебя…
        Мужчина сжал кулаки, и абсолютно все предметы подлетели в воздух, словно в кабинете отключили гравитацию.
        Меж ближайшими вещами перескакивали трескучие искры, запах озона щекотал ноздри, а вставшие дыбом волосы напомнили о недавней пляске под люстрой. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы Варя не подбежала к брату и не вцепилась в воротник.
        - Хватит! Гектор не виноват, я бы все равно сбежала. Но видишь - я не на корабле, что плывет в Старый свет. А здесь, перед тобой. И мне нужно вот это, - Варя поймала ручку и парящий над столом бланк о добровольной записи в городскую дружину. - Мы тут подумали с женишком, посовещались… Раз уж Дара нет, а на жизнь зарабатывать надо… запишусь-ка я в полицейские.
        - Ты? - Орест пригладил встопорщившиеся усы, и плавающая в воздухе всячина опустилась на место. - В полицейские?
        - Ну да. А что не так? Думаешь, не подойду? Или экзамены не сдам?
        - Но… - Пушкин переводил взгляд с сестры на меня и обратно, и никак не мог взять в толк, что вообще происходит. - Что ж… Уж лучше так, чем очередной загул. Но учти - коза-дереза - в штаб машинисткой не просись. Хочешь на улицу - будет тебе улица. Посмотрим, на сколько тебя хватит.
        Варвара села за стол - заполнять бланк. Я молча кивнул Оресту - мол, все правильно сделал, и вышел в коридор. И тут услышал позади тяжелые звякающие шаги. Полицмейстер вышел следом и прикрыл дверь. После чего протянул мозолистую от шашки ладонь.
        - Спасибо. Не знаю, чем ты ей мозги вправил, но если запала хватит хотя бы на месяц - с меня магарыч.
        - Присматривай за ней, - ответил рукопожатием. - Сейчас ей как никогда нужна семья.
        - Понял. Наверстаем. Если что-то нужно…
        - Нужно, - решил отковать железо, не отходя от кассы. - Разрешение на участие в подводных работах. На дне - крайне важная улика, и только я смогу ее достать.
        - Хм… Это я легко. Это я с радостью.
        - И если вдруг что - можешь направить Варю в пятый пакгауз. Там и безопасно, и есть чему поучиться.
        - Хорошая мысль. И вот еще что… ты это - не серчай особо за слова. Озлился, сорвался - виноват.
        - Ничего страшного. Главное, что все хорошо закончилось.
        - Это верно. Может, по стаканчику?
        - Как-нибудь в другой раз. Сейчас зайду к генералу, потом за разрешением - и сразу по делам.
        - Ох, деловой, - Орест хлопнул по плечу. - Удачи.
        - Куда ж без нее.
        Генерал Смирнов разместился в кабинете напротив. Внимательно выслушав мою просьбу, он велел радисту немедленно связаться с Генеральным штабом.
        - Жаль, документы нельзя по кабелю передавать, - со вздохом произнес военный. - А то бы так раз - и все уже здесь. Как пневмопочта, только в тысячу раз быстрее.
        Поздравляю с изобретением концепции интернета, подумал про себя. Именно так он и появился - из системы связи бункеров и баз.
        - Это да.
        - Так что придется подождать следующего почтового дирижабля. В неделю, думаю, управимся. Но кое-что сможем узнать прямо сейчас.
        Из телеграфного аппарата со скрежетом потянулась длинная тонкая лента с вереницей печатных литер. Сообщение вышло почти метровой длины, но в нем передали всего несколько предложений.
        - В первый раз вас ранили в 1904 году, - генерал поднес ленту к глазам. - При деблокаде Порт-Артура. Именно тогда вы по личному рапорту перевелись в полевые медики. Решили пойти по стопам отца?
        - Было слишком много раненых, - сказал первое, что пришло на ум. - Тогда многие чародеи шли в целители. В лазарете от недоучек больше толку, чем на передовой.
        - Это верно, - Смирнов продолжил чтение. - Последнее ранение вы получили в самом конце войны - на Цусиме. Лечились там же. А за день до капитуляции госпиталь разбомбили. Так что никаких документов не сохранилось.
        Ну да. Кроме тех, что лежат в бронированном кейсе. И у меня остался единственный способ его отыскать.
        - Премного благодарен, - встал и отрывисто кивнул. - Вы мне очень помогли.
        - Да бросьте. Хорошему человеку и помочь в радость.
        Распрощавшись и забрав подписанное Орестом разрешение, сел за руль и выкатил за ворота. Но направился не в порт - пока что туда ехать бессмысленно.
        Дорога вела прямиком к человеку, что уже показал себя в поиске подводных объектов с помощью изобретений, опережающих время, логику и здравый смысл.
        Глава 26
        - Госпожа Тесла! - крикнул с порога. - Вы дома?
        В окне на мансарде коттеджа мерцали голубые отсветы, но это могло быть что угодно - от сварки до ночника.
        Звук тоже ничего не дал, потому что строение гудело, как трансформаторная будка, а внутри что-то монотонно лязгало и хрустело. Да, визит поздний, но и цель оправдана, поэтому набрался наглости и со всей силы забарабанил кулаком.
        - Николь! Это Гектор! По срочному делу!
        С полминуты спустя дверь распахнулась, и я увидел на пороге призрака. Светящееся зеленым лицо с темными провалами глазниц, носа и рта, а вместо тела - ниспадающий до пола белый саван.
        Я невольно отпрянул и потянулся к нагану, но тут щелкнул выключатель, и гостиную озарил тусклый свет. И предо мной оказалось вовсе не привидение, а хозяйка собственной персоной с густо намазанной на кожу зеленоватой пастой. А саван обернулся вполне себе симпатичной кружевной ночнушкой, подчеркивающий неоспоримые достоинства фигуры.
        - Что случилось? - недовольно проворчала женщина.
        - Я извиняюсь, но что у вас на лице?
        - Ториевая маска. Освежает и молодит. А-то годы, знаешь ли, так и скачут… Не хочу стареть. Только представь, сколько всего изобретут лет эдак через сто?
        - Да, будущее вам бы понравилось. Но если и дальше будете баловаться с радиацией, то точно не постареете. Потому что умрете молодой.
        - Хватит меня поучать. Кто из нас доктор наук? Лучше скажи, зачем пришел.
        - Как ни странно, для того, чтобы немного побаловаться с радиацией, - улыбнулся. - Мне нужен направленный излучатель частиц.
        - Для какой среды?
        - Для жидкой. Для соленой океанической воды.
        - Собрался искать бомбу на месте крушения? - сразу догадалась ученая. - Хочешь засечь остаточные следы манорода?
        - Для начала хотя бы попробовать.
        - Хм… В принципе, я могу собрать кое-какую штуку на основе электронной пушки и возбужденного тория. Но сразу предупреждаю - эффективная дальность потока получится весьма и весьма скромной. Придется подойти к объекту вплотную, чтобы вещество отреагировало.
        - Я знаю, - ответил с улыбкой.
        - Погоди - Николь нахмурилась. - Ты что, собрался дать мою малышку грязному мужлану в скафандре?
        - Нет. Я собрался спуститься самостоятельно. Так что сделайте вашей малышки достаточно большую кнопку, чтобы я завел ее даже в бронированной перчатке.
        - Что ж, тебе я с радостью доверю свою кроху. Входи, раз уж приехал. Работать придется до утра, так что отдыхай, угощайся, ни в чем не отказывай и все такое прочее. А я в лабораторию.
        Собственно, лаборатория начиналась сразу за порогом. Вдоль стен тянулись пучки проводов, шлангов и гофрированных трубок.
        В углах потрескивали соленоиды, блестели медной оплеткой части электродвигателя, а с крюка на потолке свисал прорезиненный костюм с противогазом.
        Глухую стену полностью закрывала грифельная доска, сплошь исписанная формулами, уравнениями и сложными геометрическими фигурами.
        Стол напротив обложили разномастными блокнотами, тетрадями и книгами, часть которых уже не помещалась на столешнице и валялась на полу.
        Отдельное место отвели для химических опытов, и на полках нестройными рядами тянулись склянки и свинцовые сосуды с неизвестным, но явно опасным содержимым.
        У лестницы на мансарду выросла такая гора вогнутых тарелок и похожих на антенны конструкций, что любой сборщик цветмета удавился бы от зависти.
        Посреди всего великолепия стоял разложенный диван, где хозяйка отдыхала от непосильных умственных трудов.
        В общем и целом лаборатория напомнила логово больного синдромом Плюшкина, при котором в дом тащат все подряд и превращают квартиры в свалки.
        Но Николь с легкостью ориентировалась в этих завалах и почти сразу выгребла из кучи лома чугунный сосуд с вентилем, манометром, ручной помпой и подставкой в виде решетчатого блина, похожего на воздушный фильтр.
        - Будешь чай?
        - Эм… - с сомнением покосился на устройство. - Я пил недавно.
        - Ну и что - выпьешь еще. Я чашек двадцать выдуваю за день. Правда, не чаю, а кофе.
        Это заметно.
        - Но кофе съели мыши, а ничего не предложить гостю - невежливо.
        Ну да. Зато приглашать его на свалку - верх этикета.
        - К тому же, это не простой чайник, а портативный и полностью автономный. Сама придумала. Кипение достигается за счет понижения давления, а источником тепла выступает радиоактивный элемент. Вода, кстати, тоже обогащенная - и вкус великолепный, и лечит лучше этих ваших целителей.
        - Николь, - со всей строгостью произнес я. - Пожалуйста, хватит поглощать радиацию. От нее умирают.
        - Бездоказательно! Кюри вон до сих пор жива и прекрасно себя чувствует. А то, что волосы выпали - ну так от стресса тоже выпадают. Впрочем, хозяин-барин. Не хочешь чаю - твое дело, мне больше достанется. Ну попробуй хотя бы печенья - сама готовила.
        Судя по обгрызенным краям, его уже попробовали мыши, но предпочли давиться кофе. Так что и я чисто из вежливости взял один кругляш, а когда хозяйка отвернулась, сунул в щель между подушками.
        - Кстати, пекла их в портативной духовке, - Тесла облизнула палец. - Но там фокус с давлением уже не провернешь, поэтому пришлось повысить мощность излучателя.
        - Правда? Как интересно. Кстати, я тут внезапно вспомнил, что мне еще надо заехать в канцелярию. Так что благодарю за радушный прием и не смею отвлекать от работы. Вернусь за прибором, скажем, к обеду. Устроит?
        - Уже уходишь? - с легкой ноткой досады ответила хозяйка, словно хотела поделиться со мной лучами радости, а ее старания никто не оценил. - И даже не скрасишь мне вечер беседой?
        - И о чем вы хотите поговорить? В науке я не силен, а от политики уже побаливает голова, - или от повышенного фона, что вероятнее.
        - Политика, пф… Уж с этой дисциплиной все ясно, как светлый день. Политика - это когда подонки делают деньги на дураках. Только и всего.
        - Интересная мысль. Хотел бы ее обсудить, но труба зовет. Доброй ночи, госпожа Тесла.
        - Можно просто Николь, - с грустью произнесла женщина напоследок.
        С ней, конечно, весело, но за ночь нахватаю столько рентген, что сокращу жизнь минимум вдвое. Ну, или на худой конец потеряю всякую возможность для ночных рандеву с красивыми девушками.
        А я только-только получил новое тело, и будет крайне глупо нашпиговывать его изотопами.
        Кто знает, быть может однажды дело дойдет до семьи и продолжения рода, а тут такая оказия. Так что откланялся и сел в авто.
        Которое как назло отказалось заводиться - потратив пять минут на ковыряние замка, достал из багажника рычаг и еще столько же времени проворачивал коленвал вручную.
        А тут еще и дождь начал накрапывать, и если дорогу размоет, тонкие колеса наверняка застрянут.
        Уставший и промокший, забрался в салон и вцепился в баранку, точно собрался придушить за все нахлынувшие проблемы.
        И когда рукава бушлата сползли с запястий, понял, что совсем забыл уточнить крайне важный вопрос - получится ли снять проклятые наручники?
        Пришлось возвращаться - уж лучше выставить себя рассеянным балбесом, чем остаться с заглушенным Даром. В конце концов, мне всего двадцать лет - и моя забывчивость вряд ли покажется подозрительной.
        - Николь! - снова постучался - на этот раз аккуратно, костяшками. - Тут такое дело…
        Дверь открылась куда как быстрее. Тесла держала в одной руке мятую жестяную кружку, а в другой - паяльник. Ториевую маску успела смыть, и вопреки ожиданиям после процедуры лицо в самом деле посвежело, а небольшие мимические морщины разгладились.
        Теперь хозяйка походила на Эмму Стоун в лучшие годы, несмотря на полное отсутствие макияжа и растрепанные волосы.
        Однако я убежден на все двести, что это заслуга кремовой основы, а не радиоактивного наполнения, так что не пытайтесь повторять подобные ужасы дома.
        Впрочем, изменилось не только лицо, но и одежда. Раз уж о сне пришлось позабыть, женщина переоделась в замызганный и местами пропаленный серый комбинезон.
        Правда, завязала рукава на талии, превратив спецовку в обычные штаны. На теле же осталась плотная байковая рубаха в красную клетку, застегнутая гораздо ниже, чем положено по технике безопасности.
        Не знаю, насколько такой наряд функционален, но выглядел весьма эффектно. Да еще и с учетом сварочных очков на макушке, придающих особого колорита и шарма.
        В который раз убедился, что сильные и независимые женщины вполне могут быть сексуальными. Только не для всех, а лишь перед теми, кому хотят понравиться.
        А может, Тесла настолько эмансипировалась, что ей попросту плевать на внешность. И глубокий вырез вовсе не для соблазна, а чтобы лишний раз не морочиться с пуговицами.
        - Все-таки передумал и решил поболтать?
        - Да нет, снова по работе, - протянул запястья, - можешь снять?
        - Хм… - изобретательница наклонилась и внимательно смотрела руны, а в одну ткнула паяльником. Знак в ответ брызнул золотой искрой. - Могу попробовать. Но предупреждаю сразу - магическими артефактами никогда не занималась, а там совсем своя атмосфера. Так что придется подбирать ключ опытным путем, и за последствия чур не предъявлять.
        - А какие могут быть последствия? - решил уточнить, так сказать, на берегу.
        - Откуда я знаю? Я что - колдун? - нервно буркнула Николь. - Может, просто не сумею разрезать сплав. Может, превратишься в козленочка. Не попробуешь - не узнаешь. Только эмпирика, только эксперимент! Идешь? Или боишься?
        Ага, как же.
        Я вошел следом за хозяйкой и сел на предложенную табуретку. Тесла переложила учебники на диван, а записи небрежным жестом сбросила на пол.
        Поставила на освободившееся место лампу с зеленым абажуром, разложила под ней набор слесарных инструментов, увеличительных стекол и села напротив.
        Затем фыркнула, хлопнула себя по голове и сходила за аптечкой. Достала оттуда жгут и положила рядом с остальными приблудами.
        - А это зачем?
        - Да кто ж знает, как работают эти браслеты? Если оторвет кисть, хотя бы не помрешь от потери крови. Клади сюда руку, не бойся.
        Я снял бушлат, закатал рукав гимнастерки и примостил предплечье на сложенный вчетверо бинт, чувствуя себя, как в процедурном кабинете.
        Похоже, легкое волнение все же отразилось на лице, хотя старался сохранять бесстрастный вид. Заметив это, Николь улыбнулась и плеснула в мензурку медицинского спирта.
        - На. Седатив и анальгетик в одном флаконе.
        - Спасибо, обойдусь.
        - Как знаешь. А я вот подлечусь немного.
        Она залпом опрокинула огненную воду и даже не крякнула. А с виду и не скажешь, что есть опыт в этом деле.
        - Так, посмотрим.
        Ученая надела на глаз окуляр, напоминающий миниатюрную подзорную трубу и вставила в тубус подходящую линзу.
        Склонилась над браслетом, поморщилась и заменила увеличительное стекло на большую кратность. Затем длинным изогнутым щупом прошлась по всей поверхности в поисках потайной скважины, но пару минут спустя со вздохом выпрямилась.
        - Ничего. А раз нет замка, то и взломать не получится. Так, теперь попробуем металл на прочность.
        Вооружившись алмазным напильником, долго пилила край наручника, время от времени проверяя результат подушечкой большого пальца.
        Я же с интересом разглядывал вырез на рубашке, ощущая, что впитанные рентгены и зиверты никак не сказались на репродуктивной функции.
        - Не берет. Вообще. Из чего сделан этот сплав? Моос, черт возьми, в гробу вертится от такой структуры.
        - Наверное, дело в магии.
        - Наверное, - Николь сдула прядь со лба. - Вручную я ничего не сделаю. Как насчет попробовать что-нибудь более мощное и быстрое? Скажем, точильно-шлифовальный станок с электрическим приводом? Или это уже перебор? Ты только скажи - не стесняйся.
        - Пробуем, - ответил без раздумий, так как понимал - волшебство важнее любых неудобств и боли.
        - Ну, смотри. Кстати, а кто их вообще на тебя надел?
        - Да так… случайно вышло.
        - Точно? - тонкая бровь с недоверием изогнулась. - А то может я освобождаю особо опасного преступника? Например, заговорщика.
        Смерил собеседницу хмурым взором, и та откинулась на спинку и сцепила пальцы на затылке.
        - Шучу! Что ты такой серьезный? Не пьешь, не веселишься, на красивых дам внимания не обращаешь. Ты часом не заболел?
        - Я спешу - только и всего.
        - Бе! - она высунула язык. - Иди тогда по своим делам - с наручниками все равно помочь не смогу. Их снимет только тот, кто надел и зачаровал. Это знает любой школяр. Странно, что ты забыл. Вроде же и сам чародей.
        - Могла бы и сразу сказать, - произнес без намека на злость, но Тесла приняла фразу близко к сердцу.
        - Ох, простите великодушно, ваше сиятельство, что потратила драгоценные полчаса. За меня не беспокойтесь - мне просто сидеть в одиночестве всю ночь и половину дня и без перерыва корпеть над вашим заказом.
        - Над нашим, - устало улыбнулся. - От этого прибора зависит не только моя судьба. Ну и за мной не заржавеет.
        - Иди уже, герой, - женщина подошла к горе мусора и принялась рыться в ней, каждым резким жестом и громким лязгом давая понять, что аудиенция закончена.

* * *
        Доехал до ближайшей заставы и узнал от городовых дорогу к более-менее приличному заведению, где можно выспаться и привести себя в порядок.
        Наводка не подвела - за вполне умеренную сумму меня обслужили по высшему разряду. В частности раздобыли новый костюм, и я с превеликим удовольствием избавился от пропахшего потом и табаком бушлата.
        Несмотря на наган под подушкой, сон пришел быстро и сковал тело не хуже волшебных кандалов. Портье пришлось изрядно постараться, чтобы разбудить важного постояльца в указанное им время.
        Ну, ничего - все-таки он получил за неудобство щедрые чаевые. Я же собрался, плотно позавтракал и покатил к Тесле. Как оказалось, женщина уже ждала моего визита в полной боевой готовности. И сменила привычное кружевное платье на белую блузку и джинсовый комбинезон.
        - Нет-нет-нет, - Николь взвалила чемодан на капот. - Одну я свою кроху не отпущу - даже с тобой. Как внимательная и заботливая мама, я обязана присутствовать при первых шагах моей малышки. И заодно записать все результаты, а в случае поломки быстро отремонтировать. Так что не спорь. Или ищи свой чемодан багром или лозоходством.
        - Хорошо. Покажешь ее? - сам того не подозревая, заговорил о приборе в женском роде. Что называется, с кем поведешься.
        Изобретательница щелкнула замками и медленно приподняла крышку. И я увидел нечто вроде старинного отбойного молотка со снятым долотом.
        Вдоль всего корпуса шла медная оплетка, а снизу - рядом с тяжелой дугой рукоятки, словно магазин с пулеметной лентой приладили короб аккумуляторной батареи.
        Вместо острого навершия чернел свинцовый раструб, формой напоминающий те, что надевают животным после операции.
        Внутри за выпуклым фонарным стеклом поблескивала трубка кинескопа в окружении шестеренчатых электромагнитов. Все это выглядело максимально стимпанково, но эффективность предстояло выяснить на дне.
        - Ну как? - заговорщицки шепнула «мама».
        - Она великолепна, - с благоговением выдохнул в ответ.
        - И не поспоришь. Изначально я пыталась сделать пушку, стреляющую молниями, но не получилось. Зато излучатель вышел отменный. Не вздумай его посеять - буду обогащать им кофе.
        - Николь…
        - Да шучу я! - физиня бесцеремонно шлепнула меня по заду и села в машину. - Поехали!
        До пятого пакгауза добрались без лишних происшествий, хотя дорога через истерзанный город - само по себе приключение.
        Для себя отметил, что на улицах стало заметно больше рабочих и соразмерно меньше мусора. А кое-где завалы разобрали полностью и уже приступили к ремонту того, что имело смысл ремонтировать.
        Припарковался у ворот и отдал разрешение агенту канцелярии. И пока тот досконально изучал подпись и печать, сзади раздался знакомый голос:
        - Гектор!
        К нам подбежал короткостриженый городовой - невысокий, тощий, в стянутом на талии пальто. Фуражка не по размеру бросала густую тень на лицо, а сабля казалась чересчур большой - как полуторник на поясе ребенка.
        И все равно новобранец (интересно, какой у этого слова феминатив?) лучилась от счастья, словно вместо потертой старой портупеи ей вручили орден Андрея Первозванного.
        - Смотри! - Варвара крутанулась на пятках, демонстрируя наряд во всей красе. - Как я тебе? Взял бы в жены? А зацени-ка вот это.
        Она растянула губы мизинцами и сверкнула вставными челюстями из полированной слоновой кости.
        - Папаня расщедрился на самый дорогой протез. Подгоняли в спешке, поэтому сидит так себе, но теперь хотя бы не шепелявлю.
        - Что это за шкет? - возмутилась Тесла. - И почему он намекает на брак? Я что-то о тебе не знаю, Старцев? Или ты прогрессивнее, чем стараешься казаться?
        - Я тебе не шкет! - тут же окрысилась девушка. - А городовой пешей полиции низшего оклада! Будешь бузить - швырну в околоток!
        - Пушкина! - из-за угла вышел пожилой офицер с седыми усами. - Опять чудишь? Смотри - выгоню вон. И не посмотрю, кто твой брат. Взяли по протекции - так будь добра хотя бы не позорить покровителей!
        - Виновата! - егоза вытянулась по струнке и поднесла ладонь к виску. - Больше не повторится!
        - Я это третий раз слышу! Причем только за утро. Первое и последнее предупреждение… городовая, - офицер произнес это с таким выражением на лице, будто его обуял острый приступ морской болезни.
        На Николь же услышанное произвело прямо противоположный эффект. Она вмиг позабыла о ссоре и выскочила из машины с улыбкой от уха до уха и сверкающими глазами.
        - Городовая? Дай угадаю - первая женщина на службе?
        - Так точно! - с гордостью отозвалась Варя.
        - Моя ж ты умница! - ученая не сдержала чувств и стиснула девушку в объятиях, невзирая на чин и титул. - Скоро мы покажем этим мужланам. Вот только добьемся права голосовать - и изменим весь мир под себя.
        - Спокойнее! - дворянку такая перспектива явно не впечатлила. - И хватит меня тискать!
        - Прости, - Тесла отступила, смахнув скупую слезу счастья. - Продолжай в том же духе, сестра. Вместе мы - сила!
        - Пошли уже! - достал из багажника тяжеленный чемодан. - А то начну без тебя.
        Не успел и шага ступить, как по ушам резанул шум моторов - слишком громкий для отдаленной портовой улочки.
        Вскоре к складу подкатили три бежевых автомобиля с десантом из «бушлатов». Наемники выстроились цепью за авто, но нападать не спешили - даже не сняли карабины с плеч, - а лишь бросали хмурые взоры в ожидании приказа.
        Последней из головного автомобиля вышла Рита, придерживая ладонью новые колдовские кандалы. Я же отточенным движением откинул полу пиджака и коснулся рукоятки нагана, внимательно наблюдая за врагами.
        - Гектор, - в этот раз оклик мне совсем не понравился. - Пожалуйста, следуй за нами.
        - А тебе вообще чего надо, адмиральская дочка? - Варя бесстрашно шагнула вперед, будто собиралась выяснить отношения в очередной кабацкой драке. Но ситуация была куда как серьезнее пьяной потасовки, и я поймал подругу за плечо и оттянул ближе к «воронку».
        - Гектор, - со вздохом произнесла чародейка. - Давай не будем усложнять.
        - Усложнять что? - из ворот пакгауза вальяжной походкой вышел агент, а следом - семеро вооруженных винтовками полицейских. И по единственному слову их могло стать втрое больше - и это без учета остальных сотрудников канцелярии, что работали над уликами. - Господин Старцев, у вас какие-то неприятности?
        - Да нет. Просто госпожа Кросс-Ландау настойчиво предлагает помощь в моем расследовании. Но я справлюсь и сам. Так что можете возвращаться. И вы, - козырнул внезапным заступникам. - И вы, - недвусмысленно кивнул в сторону притихших «бушлатов».
        И не став дожидаться окончания представления, взял саквояж и направился к причалу. Катер как раз подвез новую порцию поднятых вещей и собирался возвращаться. Этим рейсом мы с Николь и прибыли на баржу.
        Один из рабочих только-только выбрался из скафандра и с наслаждением пыхтел трубкой, пока техники осматривали костюм и в спешке латали течи.
        А судя по мокрой насквозь тельняшке, тек стальной доспех, как решето. И третий шланг - вовсе не запасная подача воздуха, а насос для откачки воды из этого ходячего батискафа.
        - Мне нужно на дно, - подошел к бригадиру и вручил разрешение.
        Мужик с испещренными оспинами щеками равнодушно пожал плечами. Мол, благородный дон решил утопиться? Кто я такой, чтобы с этим спорить? И все же на всякий случай уточнил:
        - Раньше погружались, ваше сиятельство?
        Только с аквалангом, а это несколько иные епархии. Пришлось об этом умолчать, ведь до изобретения акваланга еще лет пятьдесят.
        - Было дело.
        - Хм… Так-то ничего сложного - в воде эта громадина управляется легче, - он с любовью похлопал доспех по плечу. - Глубина залегания - сорок метров. Рельеф - ровный. Если не соваться к обломкам, все пройдет гладко. Но если вдруг что - просто дерните за трос, и мы сразу вас вытащим.
        - А что не так с обломками?
        - Фюзеляж у цеппелина тонкий, - точно маленькому ребенку объяснил рабочий. - Края обшивки - острые. Шланги срежет - и не заметите.
        - Понял. А что по карте?
        - Взрыв разломил оболочку примерно посередине. Надвое она не распалась - брюхо вырвало с мясом, но верхние ребра уцелели. Теперь все это добро лежит под небольшим углом в полукилометре от берега. Нос смотрит прямо на порт, корма чуть смещена вправо. Но вам такие подробности ни к чему - ходите себе под баржей, там и так барахла - на год вперед.
        - Ладно, разберемся, - вдохнул поглубже, будто собрался нырнуть без костюма. - Начинаем.
        Техники завертели лебедку, поднимая верхнюю часть выше, чтобы я беспрепятственно надел «штаны». Ну как сказать «надел» - влез в низ, как в две трубы.
        У скафандра полностью жесткий корпус, разделенный в районе пояса на две части. Когда втиснулся в тубусы и поднял руки, надо мной завели верхнюю часть и медленно опустили.
        Шлема у конструкции как такового не было. Голова намертво приклепывалась к нагруднику, образуя единую цилиндрическую башню, похожую на рубку подлодки в миниатюре.
        Из-за россыпи крохотных иллюминаторов спереди и по бокам «шлем» напоминал паучью башку, а сам костюм - ходячий батискаф. Да и рукава больше напоминали манипуляторы робота - пришлось изрядно постараться, чтобы взять излучатель и не выронить после первого же движения.
        Проверив все стыки и сочленения, бригадир махнул рукой. Кран поднял меня и занес над темными водами. Волны шли, но в пределах допустимого, и все же спуск дался с легкой тревогой.
        Костюм, словно кабина лифта, неспешно спускался сквозь толщу океана, и когда стало совсем темно, я включил закрепленный сбоку головы прожектор.
        И желтый конус вырвал из мрака последствия катастрофы - площадь в два футбольных поля, накрытую пестрым ковром из чемоданов, саквояжей, сумочек и детских рюкзачков.
        Ни тел, ни фрагментов, только стелящиеся над песком и колышущиеся как водоросли платья, пиджаки, гимнастерки и прочая одежда.
        И в тишине, разбавляемой лишь гулким стуком сердца, открывшаяся картина выглядела куда страшнее, чем россыпь мертвых изуродованных тел.
        И где-то здесь лежали вещи виновника всего этого ужаса. И я молил всех богов, чтобы мои предположения оправдались.
        Глава 27
        - Как слышно? - раздался над ухом голос Николь - глухой и шуршащий, точно из полной бочки термитов. - Прием. Эта штука вообще работает?
        - Я тебя слышу! - ответил как можно четче, приятно удивленный наличием связи.
        - О, здорово. Нитка с двумя стаканчиками - и то лучше, чем этот, прости Попов, передатчик! Но раз уж связь есть, то приступай к испытаниям.
        Я нажал на залитую каучуком кнопку на рукоятке, и взмывшие из-под ног крупицы ила и песка засияли слабым, как у гнилушек, зеленоватым светом.
        Благодаря этому определил длину луча и радиус пятна, которым и предстояло прощупывать багаж. Как оказалось, эффективная дальность не превышала пяти метров - дальше излучение гасилось и рассеивалось средой, а для реакции манороду нужен достаточно мощный и устойчивый поток.
        Значит, придется обойти по спирали всю площадь и надеяться, что тяжелый чемоданчик не утонул в грязи, где его уже сам черт не отыщет.
        Я пошел вдоль края, водя лучом по колышущимся горкам багажа. Большая часть вещей осыпалась дождем и осела на дно под точкой взрыва, и в некоторых местах из них получились насыпи высотой до полутора метров.
        Рабочие в такие дебри не лезли, предпочитая собирать то, что ударная волна разнесла подальше. Но толку от таких улик мало, ведь почти все эти чемоданы и сумки разбиты и разорваны, а содержимое уничтожено огнем и соленой водой.
        Меня же интересовал именно эпицентр, но пробраться туда непросто из-за громоздкого костюма с ограниченной подвижностью. Поэтому уповал на прибор, сканируя ближайшие курганы, чтобы зря не лезть в самую гущу.
        В таком темпе прошел метров двести, прежде чем из вороха сумок и белья взмыл крупный - с кулак - воздушный пузырь. Может, просто совпадение. Может, виной всему наведенный на то место излучатель.
        Решил проверить, и под ториевыми лучами куча зашевелилась, точно под ней запуталась в сетях крупная рыба. Пузырей стало больше, и я выключил прибор, прежде чем обследовать точку вручную.
        - Гектор, что у тебя? - сквозь треск и шипение пробился голос Теслы. - Сопишь, как паровоз.
        - Кажется, нашел…
        Главное - не сглазить. Я забрался по пояс в груду тряпья и принялся осторожно разгребать. Пожалуй, стоило немного ускориться - чай не археологические раскопки, но чертов скафандр сжирал до половины всех усилий.
        Поэтому приходилось снимать платье за платьем, сумку за сумкой, лоскут за лоскутом. И одновременно следить, чтобы из-за сильного наклона верхняя часть не перевесила, и я не уткнулся в дно головой. А это отбирало еще больше энергии, и я почувствовал, как промок насквозь без всяких течей.
        Внезапно из вороха вылетел маленький пузырик и разбился об иллюминатор. Следом тут же показался еще один, потом сразу три, а миг спустя шлем облепила целая горсть серебристых шариков.
        Одновременно с этим шевеление под завалом многократно усилилось. Вода кипела от раскаляющегося манорода и, судя по бурной реакции, вещество могло сдетонировать с секунды на секунду.
        Я замахал руками как в последний раз, все глубже зарываясь в насыпь. И когда отдернул последнюю тряпицу, сердце пропустило удар, несмотря на опыт и закаленные нервы.
        Вместо чемодана отрыл чью-то голову - скорее всего, женщины. На это намекала корона рыжеватых волос, чье плавное шевеление придавало сходства со щупальцами осьминога и нагоняло еще больше жути.
        Иначе бедолагу не опознать - все, что не доели крабы и прочая морская живность, раздулось и посинело. Нижнюю челюсть и вовсе вырвало, а щеку разворотило, будто от выстрела в упор.
        Вот только в черепе застряла не пуля, а проклятый кристаллик, что шрапнелью разметало после взрыва живой бомбы. На это намекало алое сияние в пустых глазницах, которое я, пожалуй, не забуду до конца жизни.
        Из отъеденного носа вихрем летели пузыри, а сияние становилось все ярче. И кости вновь начали просвечивать, как у того парня под рентгеном.
        Я попытался встать, но в такой громадине это не так-то просто, да еще и правое коленное сочленение заклинило из-за попавшего в стык песка.
        Пока дергался и барахтался, частица взорвалась. И, несмотря на малый размер, силы хватило, чтобы оттолкнуть меня на пару метров и опрокинуть на спину.
        В костюм тут же хлынула вода и сковала ступни лютым холодом - на такой глубине температура в лучшем случае пара градусов.
        Часть иллюминаторов потрескалась, но пока держалась. И все же стоит отдать конструкции должное, ведь в ранних и более подвижных скафандрах шлем не стыковался с корпусом, и опрокидывание приводило к неминуемой смерти. Я же мог позволить себе полежать спокойно и оценить обстановку.
        - Гектор! - вновь крикнула Николь - а значит, телефонный кабель не перебит. Возможно, цело и все остальное. - Что случилось? Ты в порядке?
        - Вроде да. Включайте помпу, меня затапливает.
        Под ногами дернулся шланг, с шипением всасывая влагу. Лютый холод не ушел, но стало гораздо легче.
        - Тебя поднимать?
        - Буквально на два метра, - скафандр как турнирные доспехи - сам хрен встанешь. - Меня тут опрокинуло немного.
        - Уверен? Может, закончишь?
        - Я только начал. Два метра, пожалуйста.
        Лебедкой меня быстро поставили на ноги. И я хотел уже продолжить планомерный осмотр, как вдруг вдали - у самого носа дирижабля - промелькнула тень.
        Все случилось очень быстро, а расстояние и мутная вода исказили и без того размытые очертания. Но это явно было что-то массивное и бесформенное, словно живое облако.
        И на случайно рухнувший обломок его не спишешь - нечто ушло резко вбок, так что это явно не течение вкупе с моим разыгравшимся воображением.
        Но чем-бы это ни было, оно достаточно далеко. А хотело бы напасть - вряд ли бы церемонилось и играло в прятки. И все же взял за правило поглядывать на обломки во избежание внезапных гостей.
        - Гектор, мы поднимаем других водолазов. Сейчас обед, а нормирование трудового дня - первый шаг к процветающему будущему. Если хочешь - присоединяйся. Сегодня в меню вареная рыба с капустой.
        - Спасибо, но я только начал. Слушай… - после недолгих раздумий все же решил поднять эту тему - уж лучше прослыть параноиком, чем нарваться на беду. - Ребята не видели ничего необычного в районе оболочки?
        - Например? - удивилась ученая.
        - Не знаю, - уже пожалел, что начал этот разговор. - Какую-то тень… Наверное, просто показалось.
        - Не исключено. На глубине иное давление, дыхание, ощущения. Плюс чувство постоянной опасности. Вот и разум работает иначе. Так что ничего удивительного - могло и померещиться. Тем более, ты новичок. Не надумал сделать перерыв?
        - Нет. Чемодан важнее.
        Тяжеленные башмаки неспешно рыхлили грунт. Я водил лучом по сторонам, чувствуя себя десантником из старого фантастического фильма.
        Холодная тьма вокруг - что космос, скафандр на месте, в руках - пушка в лучших традициях ретрофутуризма, а впереди виднеются очертания громадного космического корабля.
        Для полноты сцены не хватало только инопланетного чудовища, и чем ближе я подходил к фюзеляжу, тем сильнее ощущал присутствие неведомой, но крайне опасной сущности.
        Или же Николь права, и с непривычки пошаливает рассудок. Так или иначе, кромка усеянного багажом поля вела все ближе к месту крушения.
        И все чаще на пути встречались мятые листы обшивки, обломанные ребра жесткости, куски гондолы и прочие детали цеппелина.
        Идти стало гораздо сложнее - приходилось все чаще маневрировать, обходя и перелезая препятствия.
        Некоторые нависали выше головы, и фонарь вырывал из мрака острые, как ножи, кромки, о которых предупреждал бригадир.
        Такие приходилось огибать дальней дорогой, вынужденно забредая в лабиринт металлических конструкций. Чем ближе к оболочке, тем гуще становились россыпи запчастей, и без должной сноровки в них легко можно заблудиться.
        И одним богам ведомо, что могло таиться здесь в ожидании беспечной добычи. Океан - беспощадное место, где хищничество возведено в абсолют, а слабые и неприспособленные неминуемо погибают.
        А на дне так и вовсе нужно всегда держать ухо востро. И я уже не раз пожалел, что вместе с фальшивой пушкой не прихватил настоящую.
        Гарпун или хотя бы завалящий нож пришлись бы как нельзя кстати, но ни на палубе баржи, ни у других водолазов не заметил никакого оружия.
        Значит, все угрозы мнимые, а я просто поддаюсь панике, что недопустимо ни при каких обстоятельствах.
        - Гектор, как слышно? Ты далеко собрался? Мы стравили почти всю бобину.
        - Сколько осталось? - спросил, разглядывая лист площадью квадратов в двадцать, стеной преградивший дорогу.
        Тесла передала вопрос техникам и озвучила ответ:
        - Сто десять метров.
        - Хватит с лихвой. Не беспокойтесь, я просто обхожу препятствие.
        Из-за обилия вокруг крупных деталей видимость упала практически до нуля. Я видел лишь тусклый конус света в десяти шагах напротив. И проку от него столько же, как и от замызганных фар туманной ночью.
        Иногда приходилось брести буквально на ощупь - касаясь кулаком листа, чтобы лишний раз не вертеть корпусом. И когда добрался до середины листа, тот внезапно дрогнул, точно с той стороны в него ударила мощная струя.
        По старой привычке схватил излучатель, как автомат, и прислонил бок шлема к переборке.
        Вибрация - единственный способ услышать хоть что-то в толще воды, и я был готов поклясться, что ощутил протяжное «шершавое» шевеление, словно что-то скользнуло длинным туловищем вдоль металла.
        И это что-то находилось совсем рядом, отделенное парой миллиметров авиационного алюминия.
        - Николь, - облизал пересохшие губы.
        - М? - судя по набитому рту, ученая с удовольствием разделила трапезу с работягами.
        - Здесь водится что-нибудь большое?
        - Хм… Вообще, я не натуралист и не морской биолог. Но вроде как тут есть змеи, акулы, осьминоги, каракатицы, кракены, мурены, котики, львы, плезиозавры, гигантские медузы, плотоядные черви и ползучие тентакулярные полипы. Но вся эта живность старается держаться подальше от порта. Тут слишком шумно и грязно, так что волноваться не о чем. Разве что излучение тория выманило с глубины какого-нибудь мутанта, но в них я совсем не разбираюсь.
        - Подожди! - страшно захотелось почесать зудящее ухо. - Кракены?
        - Ну да. Огромные кальмары, что утаскивают на дно корабли. Правда, в последний раз их видели лет эдак триста назад, но…
        - Николь!
        - Да?
        - Тише… Оно рядом.
        Дрожь металла повторилась - и на этот раз расползлась во все стороны, точно рябь от упавшего в воду камешка. Чем бы ни было неведомое существо, оно явно не собиралось отступать.
        - Божечки, это так волнительно. Я вся в мурашках!
        Лучше не обращать внимания на треп и поискать какое-нибудь оружие. Теперь-то штырь или тонкий обломок точно понадобятся. Благо под ногами столько мусора, что хватит на целый полк.
        Я добрался до торчащего из ила двутавра и опустился на колено, опираясь на балку, как на посох. С ее помощью сумею встать самостоятельно, и риск того стоил - рядом лежала длинная и достаточно острая арматура.
        Правда, толщиной с мизинец, но под водой, глядишь, выдержит. Тем более, опасные морские гады редко носят броню, а огромный краб или креветка-переросток вряд ли смогли бы двигаться так быстро и бесшумно.
        И стоило сжать прут свободной рукой, как лист согнулся, точно фольга, а на меня хлынула бесформенная тень, закружила, завертела и волоком протащила по дну.
        Черная масса заслонила иллюминаторы и фонарь, полностью лишив меня зрения. Я попытался ударить копьем, но руки словно приварили к корпусу. Подвижность сохранили только пальцы, но и это длилось недолго.
        Тень начала сжиматься, и сталь скафандра захрустела, как пустая банка «спрайта» под ногой. Плечи и колени обдало холодной водой - сочленения пошли вразнос, а скоро за ними последуют и суставы. Надо выбираться, но как, если скован от макушки до пят?
        - Николь, у меня проблема.
        - Что опять?
        - Какая-то тварь схватила и пытается расплющить. Я полностью обездвижен, так что дело за вами.
        - И что нам делать? Вытаскивать?
        - Нет, - сдул брызнувшую на нос струйку.
        В памяти уже давно крутились эпизоды из творчества Верна - еще с момента спуска на дно.
        В одной из экранизаций «20 000 лье под водой» на батисферу напал огромный спрут, и герои отогнали чудище электричеством.
        Впрочем, до этого можно догадаться и самому, ведь помимо изолированного телефонного кабеля, к скафандру подходил трос от лебедки. Который вполне может стать надежным проводником.
        - Пустите ток через трос!
        - Уверен? Тебе тоже может достаться.
        - Не привыкать… И выбора тоже нет - меня сомнут в лепешку через пару минут. Для начала попробуйте сто вольт. Не поможет - врубайте двести двадцать.
        - Сейчас. Жди.
        А то бы я мог уйти… Воспользовавшись краткой передышкой, унял дыхание и успокоил рвущееся из груди сердце - скоро мотору снова работать на пределе возможного, и скорость ему точно не нужна.
        Бригада сработала оперативно, и несколько секунд спустя разряд пронзил тело и тисками сжал каждую клеточку.
        Голова закружилась, я едва не потерял сознание, но гейзер адреналина вернул в чувство - отключаться сейчас нельзя, это верная смерть.
        Тем более, прием сработал - тварь ослабила хватку, и треснувший фонарь осветил багровое щупальца с двумя рядами толстых белых присосок. Что ж, не зря вспомнил классика фантастики - спрут так спрут.
        Осьминогов я люблю, особенно вареных, и сделаю все возможное, чтобы сегодня рабочие отужинали сочным деликатесом.
        Я все еще держал импровизированное копье, и как только руки освободились, нанес резкий колющий удар. Целиться не обязательно - огромная туша буквально повсюду.
        Но и урон нанес соответствующий - то есть, никакой. Бить надо в мягкую похожую на мешок голову или глаза, однако все что видел - бесконечное переплетение щупалец, словно на меня высыпали целый вагон огромных червей.
        И что самое паршивое - единственное эффективное оружие куда как быстрее прикончит меня самого, чем глубинного исполина.
        Если только я не отцеплю трос от скафандра и не заякорю им тварь - тогда можно будет пустить столько ампер, что гад всплывет уже прожаренным, бери да ешь.
        Оставалось понять, как это сделать, ведь трос - мой единственный шанс на спасение.
        - Гектор, ты как?
        - Живой… - процедил сквозь стиснутые зубы, ощущая во рту привкус соли - то ли от воды, то ли от крови.
        - Поднимайте! - распорядилась Тесла. - Живо!
        - Нельзя живо! - раздался едва слышный возглас бригадира. - Глубина большая. Надо поднимать медленно, иначе сосуды лопнут!
        - Кессонная болезнь, - я перевел на более понятный для ученой язык.
        - А то я не знаю! И что тогда? Бить его током до упора? Или ждать, пока тварь нападет снова?
        По уху ударил лязг лебедки, и я медленно поплыл вверх.
        - Тащим на пределе! - рявкнул рабочий.
        Чем ближе поверхность, тем ярче свет. И я увидел, что осьминог - и не осьминог вовсе, а нечто… иное, хоть и со щупальцами. Вот только что именно разглядеть не успел - существо резко сжало пятнистую мантию и стрелой устремилось ко мне. Схватило, сжало и рвануло в сторону, будто рыба - наживку с крючка.
        И я снова оказался в плену, с огромной скоростью увлекаемый на дно. Лебедка не выдержала рывка - то ли трос лопнул, то ли оторвалось ушко, но моя последняя связь с баржей только что оборвалась.
        И это грозило куда более серьезными последствиями, чем кессонная болезнь. Ведь после резкого всплытия выжить можно, а вот после подводного танго с тварью - вряд ли. Какие там шансы, когда каждое щупальце по метру в диаметре, а это несколько тонн сухих и закаленных постоянным движением мышц.
        И даже если морской силач не справится с костюмом, очень скоро я задохнусь - ведь шланги для подачи воздуха и откачки воды тоже оборвались. Самое удивительное, что тесные объятия защитили скафандр от забортной воды, а вот воздуха в корпусе - всего-то литров пять.
        И при самом экономном расходе этого хватит на пару минут. Вот только ни о какой экономии и речи не шло - несмотря на опыт, я сопел, как загнанный пес, а в висках стучали уже не молоты, а японские барабаны.
        Сейчас я зависел от собственных сил в лучшем случае наполовину. Если Николь догадается спустить трос или придумать нечто вроде якоря или крюка - шансы есть, а иначе с таким чудищем не совладать.
        Впрочем, противник тоже не знал, как справиться с прочной стальной оболочкой. Меня опять протащили по дну и сдавили до колик в ребрах, но, очевидно, существо хотело не просто убить, а достать тушку, как мидию из раковины.
        Осознав, что сжатием мякоть наружу не выдавить, тварь сменила тактику. Расправила щупальца звездой и обхватила костюм за руки, ноги и потянул в стороны, распяв меня над заваленным мусором дном.
        И когда сочленения затрещали и заскрипели, верхние щупальца разошлись в стороны, словно красный занавес в кабаре. И навстречу выплыло создание, меньше всего похожее на лупоглазый мышечный мешок. Хотя глаза у него были действительно огромные.
        А точнее - у нее.
        Глава 28
        Тело существа имело определенно женственные очертания. Узкие плечи, тонкая талия и широкие бедра, только вместо ног - толстое мясистое уплотнение, которым туловище соединялось с огромным пучком щупалец.
        Отчетливо проступала и грудь, хотя создание и близко не напоминало млекопитающее. Впрочем, это мог быть рудимент или орган с иной функциональностью - ведь ее, а также живот и верх лобка покрывали тонкие перламутровые пластины, напоминающие нечто среднее между доспехом и корсетом.
        Такие же чешуйки обрамляли треугольное лицо с крупными зелеными глазами. Губы тонкие и жесткие - как у рыбы, вместо носа - две узкие щелочки, а там, где у человека находятся миндалины, мерно пульсировали сдвоенные жабры.
        Череп вместо волос украшала корона оранжевых полупрозрачных наростов, напоминающих перевернутую и надетую как шапку актинию.
        Длинные когти выдавали опытного хищника, а когда морская дева приблизилась, я увидел ряды острых, как у пираньи зубов.
        Чудище ощерилось и подплыло почти вплотную к скафандру, точно вынюхивало что-то. Но вожделенная вкусняшка потерялась, ведь пока меня трясли и таскали по дну, я выронил излучатель и понятия не имел, где именно.
        Русалконог же подумала иначе (если, конечно, умела думать). Ей явно показалось, что я спрятал лакомство в костюм, а значит его неминуемо нужно вскрыть, чтобы добраться до пышущей радиацией начинки.
        А быть может я поймал достаточно рентген, чтобы превратиться в закуску самому. Как бы то ни было, дева приступила к трапезе.
        Наверное, я был для нее чем-то вроде краба, только в стальном панцире. А как известно, крабов едят с клешней - и первой под раздачу попала моя левая рука, как самая близкая к источнику и наиболее пропитанная радиацией. Ведь судя по изумрудному свечению радужек, дева питала особую слабость к повышенным дозам.
        Я как мог расслабил мышцы в надежде, что так пострадает только костюм, а моя конечность уцелеет. Чудище тянуло медленно, как палач - жилы, и я чувствовал всем телом, как хрустят и лязгают сочленения.
        Поняв, что победа близка, дева рванула изо всех сил, и сняла рукав, как перчатку. Руку тут же сковали ледяные тиски, а плечо окутали мокрые змеи.
        Вода не брызнула под напором лишь потому, что плечо плотно прилегало к прорезиненному «поддоспешнику».
        Но даже такого потока хватало, чтобы стремительно вытеснять и без того скудный запас воздуха. Однако мучения на этом только начинались.
        Существо раззявило пасть и впилось клыками в предплечье, и пока я жмурился и скрипел зубами, с удовольствием сосало кровь.
        Гул в ушах затихал. От избытка углекислого газа клонило в сон. Онемела не только прокушенная рука, но и ноги. Начался легкий (пока еще) озноб. Если ничего не изменится, смерть придет за считанные секунды. Вот только я понятия не имел, что делать и как спастись.
        Сохранять сознание становилось все сложнее - не помогал даже адреналин. Казалось, организм смирился с неминуемой участью и решил даже не включать агонию.
        Пусть уж лучше разум отдохнет перед тем, как нейронные связи погаснут, и все чувства, воспоминания и знания - все то, что делает человека человеком - канут в черную бездну небытия.
        Точно такую же, где лежал я сам, накрытый сорокаметровым саваном. Фонарь почти погас, очертания твари растворились во мраке, и я погружался в вечный сон под замедляющиеся удары сердца.
        И тут в непроглядной вышине зажглась желтая точка. Точка стремительно росла, превращаясь в яркий столб света. Предсмертное переживание? Пресловутый туннель на тот свет?
        Быть может, это действительно переход - сияющая пуповина, что связала погибающее тело с новым, но из иного мира. Быть может я как Вечный воитель буду скакать по вселенным в нескончаемой борьбе со злом.
        И сейчас моя душа вновь переселится, как уже случилось однажды? Я не знал. Но долго ждать ответа не пришлось. Свет резанул по сощуренным обессилившим векам, и боль ухватила ускользающее сознание и вернула на место. Еще рано. Еще повоюем, ведь подкрепление прибыло точно в срок.
        Второй скафандр завис прямо перед нами, держа в руке самодельный гарпун. К направляющей трубе подходил воздушный шланг, а с противоположного конца торчал багор с прикрепленным тросом.
        «Дуло» плотно запечатали салом и сургучом и заклинили стопором.
        И как только водолаз навелся на цель, помпа на барже принялась нагнетать в трубу избыточное давление.
        Свет привлек внимание твари, и она вытащила зубы из прокушенной до кости руки.
        Бросила не незваного гостя испепеляющий взгляд, ощерилась в немом крике и ударила ныряльщика щупальцем.
        Тот не растерялся и отрывистым ударом выбил стопор из дула. И багор со скоростью арбалетного болта устремился к цели и вонзился между присосок, намертво застряв в ороговевшей ткани.
        Миг спустя чудище забилось в конвульсиях - в этот раз скромничать с вольтажом не пришлось, и гадину угостили по высшему разряду.
        Тряска длилась пару секунд - конденсаторы высвободили всю энергию, и требовалось время на подзарядку. И хорошо, потому что пока деву било током, ее щупальца сжимались на моих многострадальных конечностях.
        Как только оглушенное чудище обмякло, я выпал из смертоносных объятий и завалился на спину. Спасатель опустился на дно и изо всех сил бросился на выручку.
        Двигался он как в страшном сне, когда пытаешься убежать от жуткого монстра, но вязнешь, как в болоте, а стопы точно прирастают к полу.
        Нечто подобное почувствую и я, только наяву. Я вдыхал полной грудью, но не мог надышаться - воздуха в скафандре почти не осталось.
        Да еще и кровь текла из тонких проколов, которые каким-то чудом не задели вену. Свет прожектора колыхался и мерцал, как проглотившая лампочку медуза.
        Расплывался, терял очертания, то тускнел, то сиял ярче солнца. Началось кислородное голодание, а вместе с ним - галлюцинации.
        Очень скоро начнут отмирать отдельные участки коры, и если очень повезет, я сойду с ума и потеряю всякую связь с реальностью до того, как ощущу всю прелесть смерти от удушья.
        В шлем с мокрым свистом ворвалась струя свежего ветра. Как оказалось, водолаз выкрутил из гарпунной пушки соединительный наконечник шланга и вкрутил в мой шлем.
        Из стравливающих клапанов и через сорванный рукав брызнули пузырьки углекислого газа. В глазах зарябило, легкие закололо от резкого вдоха.
        Пока наслаждался каждым глотком, спасатель собрал с трубы остатки герметика и замазал пробоины на руке и затылке. Не бог весть какой ремонт, но до поверхности как-нибудь дотянем.
        Ныряльщик помахал перед иллюминаторами большим пальцем. Я показал тот же жест в ответ - мол, все в порядке, спасибо.
        Спасатель стравил свой трос и хотел обмотать вокруг моего скафандра, чтобы подняться в связке. И тут черная тень схватила его, завертела смерчем и отнесла прочь.
        Несмотря на силу тока, русалконог быстро пришла в себя и немедленно бросилась карать обидчика. Я прекрасно понимал, что ждет бедолагу, но не представлял, как ему помочь.
        А помочь надо - хотя бы просто отвлекши монстра на себя, пока товарища не раздавили и не разодрали. Я огляделся в поисках хоть какого-нибудь оружия, но среди тряпья и сумок не нашлось ни одного подходящего обломка.
        Ничего - что-нибудь да найду, главное не сдаваться. Пройдя несколько шагов, заметил над ворохом платьев струйку мелких пузырьков, испускающих слабое зеленоватое свечение.
        В спешке добравшись до точки, нашел под завалом излучатель Теслы, а рядом с ним - сокровенный чемоданчик. Тварь, сама того не осознавая, помогла мне отыскать то, из-за чего едва не лишился жизни.
        И теперь пришла пора вернуть должок и как следует отблагодарить чудище за старания. А что может быть лучшим подарком, чем щедрая доза столь любимой радиации?
        Среди вещей нашел ремень и накрепко привязал кейс к бедру. Если погибну, доказательства моей невиновности снимут с трупа, и канувшей в водоворот миров душе будет чуточку полегче.
        Выбиваясь из последних сил в залитом по грудь скафандре, подошел вплотную к твари и навел луч на щупальце. То машинально сжалось и точно хлыстом ударило в скафандр.
        План почти сработал - тварь отвлеклась, но лишь на миг. Я же снова завалился на спину и без лебедки и посторонней помощи уже не сумел бы встать.
        Да это и ни к чему - теперь-то чудище неминуемо расправится с нами обоими. Жаль ныряльщика, но хотя бы документы найдены.
        Я широко открыл глаза, и увидел… ангелов.
        Из-за треснутых стекол неведомые создания множились и двоились, и казалось, что из-под баржи летит целое воинство небесных серафимов.
        Похоже, столп света - слишком ненадежный способ перехода. Вот и пришлось направить слуг божьих, чтобы с гарантией утащить меня из этого мира.
        А иначе откуда огромные огненные крылья, окруженные ореолом бурлящей воды? И горящие гневом глаза, и объятые пламенем волосы, и раскаленные добела копья? И как объяснить полет сквозь толщу океана, будто по чистому небу? И белые пенные шлейфы за спинами, похожие на длинные меховые мантии…
        Я почти отключился от холода, кровопотери и нечеловеческого истощения, когда копья превратились в два огненных луча и пронеслись над головой.
        Сдвоенный удар за долю секунды отсек щупальце, и дева предпочла бросить добычу и спасаться среди обломков. Что ж, работяги без ужина не останутся.
        Ангел тем временем подлетел ко мне и взял на руки, словно скафандр весил не больше обычной одежды. Сквозь муть и трещины разглядел бледное лицо Риты.
        Уловив мой взгляд, девушка запрокинула голову и начала неспешный подъем к поверхности, подгоняемая послушной и податливой водой.
        Чуть поодаль Альберт поднимал к светлеющей поверхности спасателя, и все это выглядело настолько странно и необычно, что хоть сейчас на полотно Босха. Пара ангелов возносила из бездны водолазов в измятых истерзанных скафандрах. Сюр да и только.
        У самой баржи все-таки потерял сознание, а очнулся уже в корабельном лазарете. Прежде онемевшая и висевшая плетью рука полностью зажила - не осталось даже следов от укуса. Лекари поработали на славу, но где тот храбрец, что бесстрашно кинулся за мной в пучину?
        Привстав на локте, увидел на соседней койке Николь. Ученую (как, впрочем, и меня) переодели в шерстяной комбинезон, какой обычно надевали подводники при погружении. Услышав скрип пружин, Тесла повернула перебинтованную голову и устало улыбнулась.
        - Живой? Я рада.
        - Погоди… - нахмурился. - Так это была ты?
        - Ну да. Никто из этих мужланов не захотел рисковать. А почему ты удивлен? По-твоему, женщина неспособна на подвиг?
        - Что за чушь? - уж я-то видел, на что способны доведенные до отчаяния бабы с автоматами в руках. - Просто… не ожидал. Спасибо.
        - Все для общего дела, - Николь кивнула на дальний угол и откинулась на подушку.
        У двери отсека за откидным столиком сидела Рита и под светом зажженного меж пальцев огонька листала разложенные документы.
        Рядом лежал кейс, выглядящий так, словно по нему пару раз крепко приложились кувалдой. Крышка промялась, но благодаря броне не открылась ни от взрыва, ни от удара об воду. К тому же, наверняка помог колдовской щит, ведь Гектор в момент теракта как раз держал чемоданчик в руке.
        Я встал и подошел к столу, считая себя в полном праве изучить бумаги - в конце концов, я рисковал ради них жизнью. И лишь протянув руку к документам, увидел, что браслеты по-прежнему переливались на запястьях. Значит, я все еще пленник и главный подозреваемый. Кто бы сомневался.
        - Это медицинские карты, - без намека на эмоции произнесла колдунья, не отвлекаясь от чтения. - Там ничего интересного. А вот тут, - подвинула ладонью тонкую стопку, - письма. Ознакомься.
        Теперь тон стал обвинительным, точно красивые каллиграфически строки таили в себе ответы на все вопросы, которые как один указывали на мою причастность к заговору.
        Я взял бумаги и отошел к окну. Близился закат, но света вполне хватало для чтения. Да и почерк оказался на удивление разборчивым и понятным. Вот только огромное количество слов вымарал неведомый цензор.
        Толстый слой чернил похоронил немало имен, дат и местоположений, но общая картина выстраивалась даже с такими помарками.
        Военно-полевая почта
        Письмо № 1
        Совершенно секретно
        Уважаемый доктор…!
        Не могу передать словами благодарность за свое чудесное спасение. После ранения под… никто не давал ни шанса на спасение. И врачи, и чародеи разводили руками и спорили лишь об одном - сколько дней я еще протяну с выжженной дырой в кишках.
        И если бы не вмешательство ваших людей, я бы прахом лежал в родовом колумбарии, а не писал сейчас эти строки. Но вещество, что они ввели в кровь, поставило меня на ноги за считанные дни! До сих пор не могу в это поверить, но оно не только подстегнуло собственную регенерацию, но и усилило любое колдовское воздействие на ткани, благодаря чему все зажило буквально на глазах!
        Всего один укол Вашего чудодейственного эликсира вернул меня с того света. Благодарность моя не знает границ - чего уж греха таить, но я боюсь смерти, как и любой другой человек, хоть и снискал славу отчаянного солдата. Отчаяние то исходит из острой потребности возвысить мой увядающий род.
        Надеюсь, ордена и звания сделают из меня завидного жениха, и… в кои-то веки породнятся с великой семьей. А там, глядишь, и… выгодно сосватаем, а то совсем в девках засиделась. Пока же дела в… идут на спад, о чем отец сообщил в недавней телеграмме.
        И все же придется придержать коней, иначе вместо долгожданной славы домой прибудет гроб. Так что за меня не беспокойтесь - на какое-то время я останусь в госпитале, несмотря на полное и скорейшее выздоровление. Вы же просите о чем угодно - все-таки я обязан Вам жизнью.
        С глубочайшим уважением,
        …
        …1904
        Письмо № 2
        Совершенно секретно
        Уважаемый доктор…!
        Я долго думал о Вашей просьбе и принял решение согласиться на временный перевод в медицинскую службу. Несмотря на слабый Дар врачевания, мне выделили должность фельдшера при… полевом госпитале. Не скажу, что служба в тылу - именно то, о чем я мечтал, записываясь добровольцем, но проигнорировать просьбу моего спасителя не позволяет честь.
        Я приступлю к испытаниям вашего чудесного препарата, как только получу посылку от нашего друга из… Разумеется, все пройдет режиме строжайшей секретности. Сразу после испытаний я передам Вам анкеты, образцы и прочие необходимые Вам данные.
        С глубочайшим уважением,
        …
        …1904
        Письмо № 3
        Совершенно секретно
        Уважаемый доктор…!
        Присланное вами вещество - это воистину философский камень от мира медицины. Никогда прежде я не видел столь мощного и эффективного лекарства… не только исцеляет, но и укрепляет тело, придает выносливость, силу и ловкость, каких прежде у подопытных не наблюдалось.
        Более того, вещество самым положительным образом влияет на боевой настрой. А благодаря передовому методу введения, разработанного доктором…, время лечения легких и средних ранений сократилось вдвое, и всего через неделю бойцы возвращаются в строй. Прежде мы вводили субстрат внутривенно, однако это требовало длительной подготовки. Но простейший ингалятор, собранный из противогаза и термостойкой колбы, ускорил процесс в разы.
        Очень жаль, что эта панацея - сверхсекретная разработка. Иначе я бы обязательно поделился ею с комендантом… и ходатайствовал о скорейшем применении… на передовой. Но клятва Гиппократа священна, а присяга императору нерушима, поэтому с прискорбием вынужден отказаться от этой затеи. Хотя она спасла бы огромное количество жизней и приблизила победу так же, как ускоряет выздоровление.
        Но я помню, что это - лишь первая фаза испытаний, и спешка в подобных вопросах недопустима. Ведь если… попадет в лапы врагам, это великое оружие мигом обратится против нас. Так что от всей души поздравляю Вас с успехом и высылаю карточки испытуемых.
        С глубочайшим уважением,
        …
        …1905
        Письмо № 4
        Совершенно секретно
        Уважаемый доктор…
        С прискорбием спешу сообщить Вам, что повторные ингаляции… выявили ряд странных побочных эффектов. В первый час после вдыхания паров абсолютно все подопытные жаловались на сильнейшие головные боли. Все как один проявляли чрезмерную раздражительность и злобу, сопровождаемые повышением температуры до сорока градусов и сильнейшим ознобом.
        Трое из десяти потеряли сознание, четвертый зашелся в припадке, схожем с эпилепсией, а у пятого на ладонях и предплечьях выступили язвы, больше всего напоминающие ожоги. Уму не приложу, где бедняга мог так пораниться, ведь в палате нет даже обогревателя - несмотря на подступающую зиму, на… царит летний зной.
        В связи с вышеописанным временно прекращаю повторные ингаляции и жду Ваших распоряжений.
        С глубочайшим уважением,
        …
        …1905
        Письмо № 5
        Совершенно секретно
        Уважаемый доктор…!
        Спешу с радостной вестью - … полностью освобожден, а силы японцев обращены в позорное бегство! Не такие уж они и храбрые, эти самураи. Особенно, когда наши раненые возвращаются на передовую один за другим, будто это и не люди вовсе, а несокрушимые заводные автоматы.
        Победа близка, как никогда. И я, разумеется, внемлю Вашей последней просьбе. Я доставлю все документы и корреспонденцию в Новый Петербург и передам… лично в руки.
        На случай, если у кого-либо из испытуемых начнется приступ, возьму с собой ингалятор с… Искренне надеюсь, что полет пройдет штатно. Не терпится встретиться с Вами лично. Вы - настоящий герой, хотя предпочитаете оставаться в тени.
        Вы внесли неизмеримый вклад в победу над Японией, но при том отказались от всех наград и почестей. Для меня честь работать с Вами. Надеюсь, это только начало долгого и плодотворного сотрудничества на благо нашей Родины.
        С глубочайшим уважением,
        …
        …1906
        - Видишь? - ударил ладонью по стопке листов. - Так же обманули и Гектора. Он не знал, что манород - это бомба. И понятия не имел, что работал на заговорщиков. Осталось только понять, что за доктор получил эти письма и от какого к-на они отправлены.
        - Гектор, - Рита зажмурилась и шумно выдохнула. - К-н - это капитан. Это твои письма. И почерк тоже твой - мы же учились вместе. Думаешь, я с кем-то спутаю твою филигрань? И да - это прямое подтверждение твоей невиновности. Не знаю, что там у тебя с головой после крушения, но ты точно не заговорщик, хоть и непроизвольно им помогал.
        Я лишь развел руки в стороны - мол, а ты думала будет иначе?
        - Вот и все. Остальное не так важно. Гектора подставили, обманом втянув в тайные испытания манорода. Старцев понятия не имел, для чего нужно вещество на самом деле. А в конце его вместе со всеми документами попросту убрали, заодно прикончив и столичных ревизоров.
        Только заговорщики не знали, что их задумка откроет портал между мирами, и тело капитана обретет нового хозяина. Который чисто подсознательно успеет окружить колдовским щитом и себя, и чемодан, который нес в руке.
        Щит поглотил энергию взрыва, и документы уцелели. Либо же их в самом деле надо было доставить адресату, а взрыв - не более чем случайность. Так или иначе, я очистил свое имя и полностью снял все подозрения. Даже будучи втянутым в заговор, Гектор оставался верен короне - и его письма прямое тому подтверждение.
        - Браслеты, - чародейка протянула ладони, и я положил на них запястья.
        Руны сверкнули в последний раз, металл разошелся, как глина, и рухнул на пол.
        - Я хочу извиниться, - девушка опустила голову. - За все, что сделала. Я не могла просто поверить в переселение душ и твою новую личность. Слишком… подозрительно. И странно даже для опытной чародейки. Прости, пожалуйста. Я не надеюсь, что теперь все будет как прежде. Но хочу, чтобы ты понял мои мотивы. Что я не могла поступить иначе и поверить во все это безумие без каких-либо доказательств. Ведь наверняка бы сам поступил так же, если бы однажды я сказала, что внутри меня - другой человек, прибывший из иного мира.
        - Мы все еще на одной стороне, - положил ладонь на плечо, и колдунья вздрогнула, как от укола. - И преследуем общую цель. Но каждый по-своему. И отныне мы сами по себе. Возможно, когда-нибудь все загладится и забудется. Возможно, нет. Мы взрослые люди, и лично я дуться и включать обиду не собираюсь. Но и делать вид, что ничего не произошло - тоже. И мне даже плевать на твое неверие на грани с предательством. Но твои действия отняли у меня несколько дней и подарили их врагам. Теперь у них фора, а мы и близко не подобрались к разгадке.
        - Хорошо, - она кивнула. - Как считаешь нужным. Но это еще не все. Среди бумаг я нашла вот это.
        Девушка положила на край стола фотографию. Я ожидал увидеть на карточке что угодно, но только не такое… Судя по характерному рисунку, я держал в руке снимок работы Парацельса с описанием кристаллов манорода.
        Только не книгу, а рукопись с размашистым небрежным почерком, кляксами чернил и зачеркнутыми ошибками. Находка как ничто иное намекала на правильность выбранного пути - именно по нему годы назад прошли предатели, прежде чем открыли свойства таинственного вещества.
        Вот только строки были написаны не на немецком, который я более-менее понимал, а на латыни. И если бы не иллюстрация, в жизнь не догадался бы, о чем идет речь.
        - Можешь перевести? - сам не заметил, как голос дрогнул от волнения. Разгадка близка, как никогда. Возможно, в этих каракулях скрыта прямая наводка на заговорщиков.
        - Да. Пришлось повозиться, но вот наиболее точный перевод, - Рита протянула листок из блокнота.
        И вот что там было:
        К сожалению, современная наука не в силах ни постичь, ни даже осознать потенциал этих кристаллов. Возможно, мои далекие потомки сумеют обуздать сокрытую в них колдовскую мощь, а до тех пор - это просто красивые безделушки.
        Но мне по-человечески жаль бедолагу, что кровью и потом добыл их и принес в надежде на достойную оплату. Я вернул ему кристаллы вместе с письмом о том, что это - редкая разновидность рубинов.
        Если мой гость разумно распорядится вырученными деньгами, его семье больше не придется голодать. Это меньшее, что могу для них сделать. Ведь я сам вышел из низов и прекрасно понимаю, насколько сложен и опасен труд простого шахтера.
        Шахтера…
        Пальцы сами собой сжались в кулак, а на скулах выступили желваки.
        Манород не выкачивали из крови чародеев. Его нашли под землей, как руду или драгоценные камни.
        А кто у нас заведует всеми окрестными рудниками?
        Земской.
        Кто бы мог подумать…
        Кто бы мог представить.
        Глава 29
        - Итак, что у нас есть на этих кадров? - я упер ладони в стол, точно следователь на допросе.
        Рита, сидящая на месте подозреваемого, с недоумением взглянула снизу вверх.
        - У нас? - бровь изогнулась вопросом. - Теперь же каждый сам за себя. Разве нет?
        - Слушай, - глубоко вдохнул, - можешь и дальше включать обидки, а можешь доказать делом верность короне.
        - Обидки?! - на острых скулах выступили алые пятна, а венка на виске задрожала. - Это я-то включала обидки?! Может, мне на колени пасть и челом бить, чтобы ваше сиятельство соизволило понять и простить?!
        - Хватит, - строгий окрик прервал зачинающуюся ссору. - Мы давно не школьники. А мне так-то вообще под сорок.
        - А ведешь себя хуже ребенка! Причем не очень умного…
        - Хватит, - произнес уже спокойнее и поднял ладонь, точно буддийский монах. - Деловые отношения - не более. Теперь скажи, сколько у Земских шахт?
        - Почему бы тебе не сделать официальный запрос в мэрию? - Рита подперла щеку кулаком. - Ах да, она же сгорела. Тогда возьми у своей новой подружки. Вдруг что-нибудь сохранилось в полицейском архиве?
        - А действительно, - оттолкнулся от стола обеими руками. - Пойду и возьму. А лучше - у ее брата. Как оказалось, Орест не такой уж плохой парень, как…
        - Как некоторые? - девушка угрюмо хмыкнула и покачала головой. - Впрочем, плевать. Я не считаю себя неправой, и вымаливать прощение не собираюсь.
        Усмехнулся и подошел к иллюминатору, потирая запястья - полностью зажившие, однако ноющие от странной разновидности фантомной боли. Браслеты сжимали кожу так долго, что я не сразу свыкся с их отсутствием.
        Солнце почти село и рассекло волны зыбким оранжевым клинком. Траулеры спешили к причалам, взбивая воду кормовыми колесами.
        А эскадра из Старого света, казалось, стояла на том же самом месте, хотя трубы исправно изрыгали толстые столбы. Поломка у них какая, что ли? Или нарочито не спешат?
        - Как показалось на первый взгляд. Вот что я хотел добавить. Но тебя, смотрю, совесть гложет. Покайся - полегчает.
        - Святые протоны! - воскликнула Тесла с кровати. - Вы или потрахайтесь наконец, или заткнитесь! Мертвеца, черт побери, разбудите. А я еще жива, если вдруг не заметили!
        - Я лучше с конюхом трахнусь, чем с этим неблагодарным подсвинком, - в гневе выпалила волшебница, позабыв о всяких приличиях. - К тому же, ему самоутешение и жалость милее всякой ласки.
        - Не пытайся выставить меня виноватым. И заканчивай эти дрязги - чай не пятнадцать лет. Хочешь помочь - найди документы по шахтам. Не хочешь - справлюсь сам. Раньше неплохо получалось.
        - Да я заметила, - ворчунья нервным движением заправила за ухо медную прядь и сделал вид, что всецело поглощена чтением бумаг. Но сложно сдерживаться, когда каждая фибра души подмывает высказаться, да еще и не стесняясь в выражениях. Вот и пауза длилась всего с полминуты, после чего колдунья процедила: - Не за что, кстати. Можешь не благодарить. Уверена, ты бы сам победил чудище и выбрался со дна. И Теслу заодно вытащил.
        - Не пойму - чего ты хочешь? Может это мне перед тобой извиняться? Что только наручники надела и в подвале заперла, а могла и голову долой?
        - Я хочу лишь одного, - в сощуренных глазах блеснули злые слезы. - Чтобы ты перестал искать во мне врага… Я этого не заслужила. Не смотря на некоторые… недоразумения.
        - Недоразумения? - настал мой черед упражняться в ироничной мимике. - Так это теперь называется, да? Не препятствие следствию. Не срыв тактической операции. Не случайная помощь предателям. А недоразумение. А то, что мне пришлось спускаться на дно, где я чуть не погиб - причем дважды. Это как назовешь? Мелким неудобством?
        - Да, ты рисковал! - кулак с грохотом опустился на столешницу. - Но теперь у нас есть новая зацепка! Причем рабочая, в отличие от ваших с Распутиной домыслов! И если бы не я, ты бы так ничего не вспомнил. И не достал бы чемоданчик, с помощью которого можно размазать заговорщиков по стенке! Вот за что не стоит благодарностей. Хотя мог бы и поблагодарить. Или на худой конец перестать строить из себя девицу на выданье!
        - Погоди-погоди, - улыбнулся и выставил руки перед собой, словно приглашал собеседницу сыграть в ладушки. - То есть, все это - твой хитрый план? И найденная улика - целиком и полностью твоя заслуга? Я тебя правильно понимаю?
        - А-а-а… - Николь застонала и накрыла голову подушкой. - Вы как мои соседи из общежития. Только те после каждой ссоры еще и «мирились» так, что посуда на пол падала.
        - Понимай, как хочешь! - Рита шумно засопела. - С таким отношением что-либо делать просто бессмысленно. Ты знаешь то же, что и я - пойдем каждый своей дорогой, а там посмотрим, кто достигнет цели первым.
        - Нет уж, моя хорошая. Мы будем действовать вместе. И ты окажешь мне полное содействие и поддержку. Станешь, так сказать, младшим помощником.
        - Младшим помощником? - колдунья смерила меня уничижительным взором. - То есть, мальчиком на побегушках?
        - Технически, девочкой. И не на побегушках, а на разведке и добыче важных сведений. Ну так что, согласна? - протянул ладонь. - Готова доказать слова делом?
        - Только потому, что на кону судьба колонии, - волшебница встала и стиснула руку так, что хрустнули пальцы, при том неотрывно глядя прямо в глаза. - Но несмотря на совместную работу, от всей души советую не забывать, с кем общаешься. Ибо у всего в этом мире есть пределы. И мое терпение - не исключение.
        - Учту, - шагнул ближе, не отпуская ладонь - так, что между нашими носами едва пролез бы кулак. - Но и ты не забывай, что я собаку съел на истреблении врагов России.
        - Не забуду, - тем же тоном ответила Рита, даже не пытаясь отойти. - Потому что мой род занимается тем же самым вот уже третий век подряд.
        - Вот и славно. Продолжайте в том же духе. А сейчас мне нужна вся доступная инфа по Земским и их шахтам.
        - Тогда поехали. И не забудь переодеться… командир.
        Не ожидал, что так обрадуюсь вернувшейся магии. Сплетя огонь и ветер, обдул влажную одежду горячей струей, и вещи стали как новенькие.
        Рита за это время запечатала кейс, приварив крышку в трех местах тонкой иглой сгущенного пламени. Замки пришлось срезать тем же способом, так что это был единственный способ спрятать бумаги от посторонних.
        Чародейка предложила не передавать находку ни в полицию, ни в канцелярию до тех пор, пока мы сами способны вести расследование. Проще говоря, улики попадут в силовые структуры только после того, как с нами что-нибудь случится. Например, плен или смерть.
        Это - единственный способ уберечь бумаги от заговорщиков, чьи агенты вполне могли проникнуть во все органы власти. К тому же, официальное расследование спугнет предателей, и те успеют замести следы. Да и если следаки с помощью писем выйдут на меня, прозябанием в подвале дело уже не ограничится.
        К тому же, имелась и менее прозаичная идея - я устал загребать чужой жар своими руками, и не особо доверял Юстасу. Если поведение Кросс-Ландау можно оправдать благими намерениями, то махинации Ратникова больше смахивали на попытку набить карманы.
        Именно поэтому меня назначили временным управляющим, хотя после об этом даже не заикнулись. Очевидно, моя должность - фикция для прикрытия грядущих распилов и откатов.
        Ведь де-факто весь бизнес Хмельницкого оказался под колпаком местного аналога ФСБ. Вроде и мир другой, и время, а все так понятно и знакомо.
        Так что пока сами, но Рита пообещала предупредить отца и брата, которые передадут кейс кому надо в случае нашего провала.
        Закончив, мы вернулись на катере в порт, а оттуда отправились прямиком в резиденцию адмирала. Генрих и Альберт в сопровождении слуг встречали нас у крыльца. Охрана же по старинке бродила вдоль стен и смотрела исключительно на город.
        Адмирал стоял на ступенях, как на носу идущего в последний бой флагмана. Осанка - хоть отвесом измеряй, взор орлиный, подбородок приподнят, левая рука за спиной, правая - на рукояти абордажной сабли. Я думал, меня опять закуют в кандалы и допросят с пристрастием, но все оказалось иначе.
        - Сын мне все рассказал, - без особого восторга произнес старик. - От себя лично и от всей семьи Кросс-Ландау приношу вам глубочайшие извинения, - Генрих чуть склонил седую голову, но для гордого дворянина это все равно что бить челом. - Если же слов недостаточно, я готов выплатить компенсацию.
        - Никаких обид, - с улыбкой протянул ладонь, и адмирал после недолгих раздумий ответил рукопожатием. - Тем более, когда доподлинно известно и доказано, что мы на одной стороне.
        - Справедливо, - офицер изогнул уголок рта, а ледяной взгляд заметно потеплел. - Полагаю, вы прибыли не только ради извинений. Могу я чем-нибудь помочь?
        - Разумеется. Только позвольте обсудить это лично.
        Генрих отослал слуг и сына и проводил нас в кабинет.
        Просторную комнату на втором этаже сплошь обшили мореным деревом, из-за чего та сильно напоминала каюту.
        Нависающий над морем треугольный балкон придавал еще больше сходства с кораблем. Балкон закрывала трехстворчатая оконная рама со стеклами от пола до потолка в обрамлении бархатных занавесок.
        Напротив стояло глубокое кожаное кресло и дубовый стол. Документы и писчие принадлежности пребывали в идеальном порядке, выдавая в адмирале завзятого педанта.
        Помимо чисто деловых предметов рабочее место украшали вырезанный из слоновой кости глобус размером с теннисный мяч, золотой секстант и часы с золотым же песком.
        Беглый осмотр глобуса не заметил серьезных отличий от нашей Земли, но в таком масштабе стопроцентную точность соблюсти невозможно, так что утверждать о полном сходстве не возьмусь.
        Стену справа от входа украшали картины - разумеется, с морскими пейзажами. Не удивлюсь, если подлинники Айвазовского.
        А левую сплошь облепили всевозможные кортики, сабли и подзорные трубы. Под каждой блестела табличка с названиями вроде «Техас», «Айова» или «Кентукки». Вот только это не простое перечисление штатов, а названные в их честь корабли. А экспонаты - должно быть «сувениры», добытые после потопления.
        - Здесь только то, что смогли поднять, - Генрих опустился в кресло и достал из ящика трубку, кисет и спички. - То есть, процентов восемь от всего, что я отправил на дно. И только за Континентальную войну. Не подумайте, что хвастаюсь. Просто люблю вспомнить молодость. У каждого экспоната - своя история. И глядя на них, жалею лишь о том, что не могу повесить рядом голову Нимица… Ну да ладно - не будем о былом и грустном. Смею предположить, разговор предстоит долгий. Может, чаю?
        - И даже с ложечкой рома. После нырка на сорок метров холод так и въелся в кости.
        - Понимаю, - адмирал нажал на звонок и выпустил плотное кольцо. - Как-то раз мы шли через Баренцево море. Плавание выдалось легким и оттого донельзя скучным. Забавы ради старшие офицеры заключили пари - кто дольше пройдет по фальшборту. Я обошел всех, кроме старпома. Терпеть его не мог и всячески пытался насолить. И захотел забрать победу любой ценой. И цена оказалась слишком высока - у самого финиша я упал за борт. Хорошо, что с нами плыл целитель - совсем молодой, но очень талантливый. Без него я бы точно не выжил. Знаешь, как его зовут?
        - Андрей Старцев? - с ходу догадался я.
        - Вот именно, - Генрих не удержался от теплой улыбки. - С тех пор уйма лет прошла, а помню, как сейчас.
        - Здесь письма, подтверждающие невиновность Гектора, - воспользовавшись секундной паузой, Рита положила перед отцом чемоданчик, иначе нам пришлось бы слушать байки до утра. - И улики, которые помогут следствию, если мы не справимся.
        - А чтобы этого не случилось, нам нужно все, что у вас есть на Земских.
        Адмирал сощурил глаз и замер с поднесенным к губам мундштуком. В этот момент раздался стук в дверь, и пока горничные расставляли посуду, глава рода сидел, точно весло проглотивши. Хмурый лоб, остекленевший взгляд и почти полная неподвижность выдавали тяжелейшие думы. И лишь опрокинув полный стакан виски, хозяин пришел в себя и строго спросил:
        - Вы уверены в своих подозрениях?
        - Да, - ответила Рита без намека на сомнения. - Можешь посмотреть бумаги сам, только не забудь запечатать кейс.
        - Поверю на слово, - чемоданчик отправился в потайное отделение стола. - С чего начнем?
        - С шахт, - продолжила колдунья. - До того, как семьи взялись тянуть одеяло на себя, мы помогали Олегу Вячеславовичу с логистикой. Иногда отвозили излишки руды и угля в соседние города, пока Пушкины не застроили четверть города огромными заводами с конвейерами и станками. В бухгалтерии должны остаться накладные, где указаны точные координаты рудников и общее их количество.
        Адмирал кивнул и достал толстенный гроссбух. И после недолгого поиска сказал:
        - У Земских тринадцать шахт в окрестных горах. Какие именно вас интересуют?
        - С драгоценными камнями, - ответил я.
        - Хм… Насколько я знаю, Олег добывает корунд. А в нем иногда встречаются рубины и сапфиры. Но ничего такого мы никогда не возили - золото, серебро и тому подобное подлежит казенной инкассации. Но если вычесть из общего числа рудников уголь и черные металлы, останутся пять шахт. В них, скорее всего, и добывают камни.
        - Слишком много… - в задумчивости побарабанил пальцами по столешнице. - В каждую с обыском не полезешь. Если поймают - лавочку быстро прикроют.
        - Попробуйте поговорить с женой, - Генрих начеркал на визитке адрес. - У Агаты Петровны - самый большой ювелирный салон в городе. Не знаю, что с ним сейчас, но, возможно, получится выудить что-нибудь полезное. Агата - жуткая болтушка и, по моему скромному и сугубо личному мнению, не шибко умна. Золото и бриллианты - все, что ее заботит. Затронете любимую тему - и узнаете немало такого, о чем лучше не болтать. Так что лучше поезжайте вдвоем, - старик ухмыльнулся и подмигнул. - Если понимаете, о чем я.
        - Пап… - смущенно проворчала Рита.
        - А что? - хозяин развел руками, не прекращая улыбаться. - Вы же теперь вроде частных детективов. Значит, придется добывать данные самыми разными способами. В том числе и лицедейством.
        Я же не предлагаю вам жениться взаправду. Просто сделайте вид, что выбираете обручальные кольца. Сплетни пьянят Агату сильней вина. Старцевы и Кросс-Ландау решили породниться!
        Как только голубушка поймет, какой слушок пустит на очередных посиделках, у нее язык до пупа отвиснет. Так что дерзайте. И оденьтесь соответственно, а то выглядите так, словно собрались на Фронтир бить янки.
        - Спасибо за напутствие…
        - Кстати, уже поздно. Гектор - можете оставаться, если хотите. Чаю у меня много, занятных баек - еще больше. Скрасите вечер одинокому старику, о котором забыли даже родные дети.
        - Пап! Никто о тебе не забыл!
        - Если бы не забыли, я сейчас бы нянчил двух чудесных внуков, а не ввязывался в твою очередную авантюру.
        Волшебница тихо зашипела и сжала кулаки.
        - С радостью принимаю ваше приглашение, - не отказываться же от возможности немного побесить рыжую бестию своим присутствием. - И если можно - обращайтесь ко мне на «ты», как и раньше.
        - С превеликим удовольствием, - адмирал заметно оживился и наполнил опустевшие чашки. - Скажи, Гектор, ты когда-нибудь встречал призрачные корабли?

* * *
        Мы разошлись поздней ночью с чувством глубочайшего удовлетворения. Генрих излил душу, я узнал много нового, так что вечер прошел более чем плодотворно.
        Утром служанка принесла мой костюм - вычищенный и выглаженный так, что хоть сейчас на прием к императору. Рита же спустилась в столовую в привычном снаряжении: кожаных штанах, блузке и корсете. И наотрез отказалась реагировать на немые укоры отца.
        - Уже взрослая, а ведешь себя, как в пятнадцать, - проворчал Кросс-Ландау.
        Девушка снова ничего не ответила - то ли не хотела распалять ссору, то ли оскорбилась из-за быстрого и решительного перехода отца на мою сторону. Не удивлюсь, если вскоре после примирения старик вновь заведет речь о внуках. Хотя о чем это я - он упоминал их еще вчера.
        Перекусив овсянкой и вареными яйцами, сели в авто и отправились по указанному адресу. Салон, как и положено элитному заведению, находился в центре, вот только прежде благополучный район не спас его от гнева толпы. И если сперва я хотел предложить спутнице заехать и купить платье, то еще на подъезде понял - это заведомо невыполнимая идея.
        Абсолютно все магазины и бутики вынесли подчистую. Тащили все - от золота до занавесок, и салон со скромным название «Агата» не избежал этой участи, несмотря на бронированные двери и решетки на окнах.
        Здесь сработал тот же принцип, что и в подвале Хмельницкой винокурни. Дверь можно поставить любую, а вот стена останется из того же кирпича.
        И кладку легко разбить ломом и кувалдой - особенно, когда работает бригада в несколько десятков человек. Особенно когда они замотивированы крайне дорогой добычей. Особенно когда им никто не мешает, и нет никаких временных ограничений.
        Вот и дверь салона не только выколупали из стены, но и утащили на чермет. После погрома внутри навели какой-никакой порядок и даже пригнали охрану из хмурых карабинеров в широкополых шляпах, однако новую дверь ставить не спешили. А зачем, если самое ценное в магазине - это разбитые витрины.
        - Закрыто, - пробасил наемник, когда мы подошли.
        - Госпожа Агата здесь? - уточнил на всякий случай, глядя небритому пропахшему виски дуболому прямо в глаза.
        - А кто спрашивает?
        - Не спрашивает, а интересуется, - ответил спокойным и уверенным тоном, который внушал больше угрозы, чем крики и бычьи наезды. - Передайте, что прибыли Гектор Старцев и Рита Кросс-Ландау. По личному и важному вопросу.
        - Благородные, стало быть, - вояка сбавил обороты. - А докажете? Не сочтите за дерзость, но обстановка нынче… сами видите.
        Девушка протянула ладонь и зажгла над ней огненный сгусток. Я повторил эту своеобразную идентификацию титула. Стрелок кивнул и скрылся в помещении, откуда секунды спустя выбежала хозяйка собственной персоной.
        Единственного взгляда хватило, чтобы понять - Генрих в оценке не ошибся. Агата как минимум вдвое моложе мужа и выглядела ровесницей Риты. Правда, пяток лишних лет добавлял десяток лишних килограммов, неумело скрытых красным платьем с глубоким вырезом.
        Явно хотелось подчеркнуть внушительную грудь и не менее солидную корму, но как тогда скрыть почти неразличимую на общем фоне талию? И женщина, похоже, решила отвлечь внимание от боков россыпями страз, нашитых на сетку золотых нитей.
        Хотя из-под такой груди, как говорится, живота не видно, чего не скажешь о пухлых губках и не менее пухлых щеках. Первые накрасили так, что хоть в цирке выступай, а вторые щедро замазали румянами.
        И вкупе с густо подведенными ресницами и черными тенями на веках, госпожа Земкая выглядела, как мисс Пигги из " Шоу Маппетов«.
        Особого сходства придавали волосы цвета «термоядерный блонд», игривыми завитушками ниспадающие на прикрытые меховым манто плечи. Если вкратце - жуткий колхоз, но кто я такой, чтобы осуждать чужие вкусы?
        - Доброе утро! - радостно выпалила хозяйка, ничуть не переживая из-за разгромленного салона. Ну а чего переживать - чужого не жалко, а муж потом еще добудет. - Входите, не стесняйтесь. Только у нас тут небольшой беспорядок. Проклятые бандиты утащили все до последнего колечка.
        Тут она немного лукавила, ведь в магазине были кольца - причем самые разные, вплоть до массивных перстней с гербовыми печатями. И все - на пальцах хозяйки, порой по два, отчего руки выглядели, как переносная витрина.
        - Какая жалость, - с напускным сочувствием произнес я. - А мы как раз подбирали что-нибудь для…
        - Свадьбы?! - с ходу озвучила Агата и сложила пальцы перед грудью, как на молитве. - Вы женитесь?! Ничего себе, вот так новость! А знаете, я смогу вам помочь. Одну минутку!
        Женщина вынесла из подсобки то, что лет пятьдесят спустя назовут глянцевым каталогом. Сейчас же это был просто увесистый буклет из фотографий разномастных ювелирных изделий.
        - Давайте сделаем так, - хозяйка открыла страницу с кольцами. - Выберете, что понравится, а я закажу их на ювелирном заводе. И через два-три дня получите эксклюзивную работу от нашего лучшего мастера. Если вы, конечно, не спешите. А то мало ли, - Земская подалась вперед и приставила ладонь ко рту, - вдруг вы венчаетесь тайно, вопреки воле отцов?
        Ух, хитрая лиса.
        - Ну что вы, как можно, - не слишком уверенно произнес в ответ, чтобы подбросить дровишек. - Разумеется, все одобрено и согласовано.
        Я перелистнул несколько страниц - сначала шли самые простые кольца, тонкие и без каких-либо украшений. Затем пошли печатки, за ними - с десяток фотографий бриллиантов, изумрудов и сапфиров.
        А под конец пошел блок с красными камнями, среди которых попадались как ограненные, так и зашлифованные в сверкающие звездами овалы.
        Целая коллекция в две дюжины позиций, в то время как все остальное в разы меньше и скромнее. То ли Земской недавно наткнулся на целый кладезь красных минералов, то ли в каталоге представлены не только они.
        - Как много рубинов, - с восхищением похвалил широчайший выбор.
        - Да-да! Мой муж пару месяцев назад наткнулся на огромную жилу! Половина всего ассортимента была с этими камнями, а в дальнейшем я хотела открыть отдельный салон исключительно для рубинов. Обожаю их! И покупатели тоже. Очень жаль, что погромы спутали все планы.
        - Да, нам тоже, - взял Риту под руку - невеста все-таки - и направился к выходу. - Спасибо огромное за помощь. Мы еще подумаем над заказом.
        - Конечно-конечно. Приходите еще и…
        Агата что-то болтала вслед, но я уже не слушал, всецело сосредоточившись на том, что удалось разведать.
        - Будем сразу брать? - спросила волшебница.
        - Кого? Кольца?
        - Нет. Шахту.
        - Подожди. Сперва надо найти краденную ювелирку.
        - Зачем?
        - Потом объясню. А сейчас наведем справки о подпольных ломбардах и узнаем, куда сбыли добычу. Ну что, - провернул ключ и с азартом посмотрел на притихшую напарницу. - На дне морском побывали - пора нырнуть на дно городское.
        Глава 30
        Первый шаг к осуществлению задуманного - аптека. Из-за повального увлечения радиацией, которая в это время считалась лекарством от всех болезней, купить всякого фонящего не составило ни большого труда, ни больших денег. Видимо, страсть к лечению ядами у человечества в крови - то ртуть, то радиация, то уринотерапия, то еще какая дрянь.
        Второй шаг - автосервис и допрос Механика на тему скупки краденого. Допрашивать долго и с пристрастием не пришлось - девушка с радостью выдала адрес и попросила отмудохать хозяина по первое число. Почему - не уточнял, но видимо есть за что.
        А вот в ломбарде пришлось повозиться. Мало того, что заведение находилось в жуткой дыре в районе порта, так еще там выстроилась целая очередь из желающих сдать награбленное. И часть из них захотела урвать новых трофеев, едва заметила в подворотне прилично одетую парочку.
        Наверняка подумали, что мы - праздные гуляки, случайно завернувшие не в тот район. Но когда абсолютно у всех налетчиков случайно загорелись картузы и котелки, проблема с очередью решилась сама собой.
        Когда спустились в замызганное полуподвальное помещение, хозяин уже закрыл все двери и стальные ставни. Порядком подустав от возни, мы с напарницей парой заклинаний выломали все преграды и тут же вздрогнули от громкого выстрела.
        Тщедушного мужичка с вороватой физиономией явно предупредили, что пожаловали незваные гости. Но, похоже, не сказали, что гости - колдуны.
        Иначе бы он не пытался защищаться и не усугубил свое положение. Хорошо, что я менее привыкший к магии и потому не поленился загодя поставить щит - именно предвидя такой исход.
        Когда же хмырь наконец увидел зависшую в воздухе дробь, сразу выбросил обрез дробовика, поднял ладони и упал на колени.
        - Простите, ваши благородия! Клянусь - не признал!
        Взял его за шиворот и усадил в кресло.
        - Во время бунта обнесли ювелирный салон. Называется «Агата». В честь жены Земского.
        - Всё-всё-всё! - залепетал меняла. - Все понял! Все отдам! Так и знал, что не стоило брать! Как чуял, что скоро придете!
        - Золото, - тряхнул, прерывая поток болтовни. - Живо.
        Скупщик достал из сейфа мешок и высыпал на стол целую гору драгоценностей, среди которых нашлись две полные горсти колец с алыми камнями.
        Сложив их в кучу - рубин к рубину - взял бутылочку с ториевой настойкой, размешал в ней ториевую пасту и щедро окропил каменья.
        Сперва ничего не происходило, и я уж подумал, что вся затея - чепуха, но затем одна из красных «капель» засветилась. И мы едва успели окружить ее щитами, прежде чем грянул взрыв, по силе сопоставимый со связкой динамита.
        - Есть! - от волнения сжал кулак.
        - И что это значит? - спросила Рита.
        - Манород и рубин очень похожи внешне. Но какова вероятность, что крайне редкое вещество попадет на стол к ювелиру? Такое возможно только в том случае, если минералы добывают в одном месте. Иначе их спутать попросту невозможно. А значит, манород найден в той же шахте, что и рубины. Вот с чего надо начать.
        Мы вышли из ломбарда и направились к дороге. Но когда до тротуара осталось шагов сто, в узкий проход подворотни шагнула широкоплечая фигура.
        И внутренняя чуйка, не раз спасавшая от смерти, сразу предупредила - это не случайный путник и не рядовой бандит. Это - нечто большее. Гораздо большее.
        Человек встал под фонарем, и тусклый свет выхватил из полумрака ничем не примечательное лицо простого парня с окраины. Злые глубоко посажанные глаза бледно-серого цвета. Тяжелая челюсть, покатый лоб, скошенный и сплющенный в постоянных драках нос.
        И даже ухоженная борода и модная стрижка с зачесом на правый бок не смогли замаскировать типичного обитателя трущоб. А вот одежка подошла бы хоть богатому купцу, хоть знатному дворянину.
        Длиннополый велюровый плащ кремового цвета, сшитая на заказ тройка, белоснежная шелковая сорочка и тонкий алый галстук.
        Цепочка от часов, запонки и пряжка на ремне блестели золотом, а туфли могли дать фору всему, что я видел в собственном гардеробе.
        Вместе с крепкой мускулатурой и высоким ростом наряд придавал сходства с дорвавшимся до власти криминальным авторитетом среднего пошиба. Вот только он свернул в подворотню явно не для того, чтобы проверить свой теневой бизнес.
        - Гектор Старцев? - раздался низкий хриплый голос.
        - А кто интересуется? - шагнул вперед и скрестил руки на груди, чтобы правая ладонь оказалась поближе к рукоятке нагана. И встал к сопернику левым боком, хотя уже осознавал, что сражаться предстоит вовсе не револьвером.
        - Меня зовут Номер-Девять. Я пришел, чтобы вас остановить.
        - Спасибо, что предупредил. Очень благородно с твоей стороны, - с наигранным испугом произнес в ответ. - Нам уже начинать бояться?
        - Я предупредил вас, чтобы вы увидели разницу между мной и тем мусором, что годится только на живые бомбы. И вы в полной мере прочувствуете каждую толику моего превосходства.
        Я не стал точить лясы, а сунул кисть за пазуху и пальнул в мужика прямо через кобуру. И попал… точнее, попал бы, если бы пуля не разбилась о выскочивший из стены кирпич.
        - Мы же оба чародеи, - манородный ублюдок с грустью усмехнулся. - Зачем вам это оружие? Еще бы плюнули… На мой взгляд, это оскорбительно. А за оскорбления положено платить кровью.
        Он взмахнул руками, точно хотел обнять воздух, и свел ладони перед грудью.
        Сразу после этого по ушам ударил жуткий звон - лопнули разом все окна, что выходили в подворотню.
        Следом как шрапнель со всех сторон ударили кирпичи, и если бы не Рита, меня бы размолотило в фарш.
        Спутница успела накрыть нас земляным куполом, пропечь его и поддержать восходящими потоками воздуха. И, несмотря на троекратное усиление, щит трещал и прогибался, будто под гигантским прессом.
        А кирпичи все молотили по нему, круша и вжимая в землю. И вот уже девушка встала в позу Атланта, только вместо неба держала на плечах тончающую преграду, что отделяла от неминуемой смерти.
        Я старался помогать, но даже совместных усилий вряд ли бы хватило надолго. Если не перехватим инициативу, грязные задворки станут нашей могилой - да и склеп стоить не придется. Ходит слух, что лучшая оборона - это нападение. Пришло время это проверить.
        - Надо бить! - заорал, перекрикивая дикий грохот снаружи. Шум стоял такой, словно в старую вертикальную стиралку бросили работающий отбойный молоток. - Разом! По команде!
        - Если откроюсь - не успею поставить новый заслон!
        - Если не откроешься - он нам уже не понадобится! На счет два - всем, что есть. Раз-два!
        Земляной барьер брызнул во все стороны, как оболочка взорвавшейся лимонки. Только у гранаты всего горсть фрагментов, а наш щит разлетелся на тысячи, измельчившись до размера песчинок. Две стихии столкнулись, и мощь соударения была так велика, что частички вспыхнули и рассыпались прахом. Освобожденный ветер унес под крышу черный вихрь, похожий на огромного изорванного змея.
        Мы вновь оказались на исходных, тяжело дыша и обливаясь потом. Девятка же выглядел так, будто только что пришел.
        - Посмотрите на себя, - он усмехнулся. - Третьекурсник и младший магистр. Я сильнее вас обоих. Ведь в отличие от пушечного мяса, меня вырастили и обучили по иным технологиям. За нами - будущее. А вы сгинете в прошлом с вашими догмами и запретами.
        - Да неужели? - Рита хищно ослабилась, глядя на хлыща исподлобья.
        Девушка обвела руками полукруг и сцепила пальцы перед лицом так, словно хотела поздороваться сама с собой. После чего довернула круг до конца и свела локти на уровне груди.
        И освободила пальцы из замка, точно заправский фокусник, и меж ладоней вспыхнул огненный шарик размером с крупное яблоко, у которого вместо черенка змеился тонкий, но ослепительно яркий протуберанец.
        Правое запястье ударило в левую ладонь, и сфера с оглушительным ревом метнулась в цель. В полете «хвостик» выпрямился в полуметровую иглу, отдаленно напоминающую струю кумулятивного заряда.
        Прежде я никогда не видел ничего подобного, но был убежден, что эта магия играючи пронзит любой щит. Однако Номер-Девять перехватил заклинание на лету, точно это, в самом деле, было брошенное яблоко.
        Свободно держа ревущий шар в ладони, взял раскаленную иглу двумя пальцами и поднес к губам. А затем с надменной ухмылкой высосал всю энергию, как коктейль через трубочку.
        - И это все? - усмехнулся. - Можно добавки?
        - Конечно, - спутница ответила той же улыбкой. - Сколько влезет.
        Над ночными трущобами взошло второе солнце.
        В подворотне вспыхнула тысяча факелов.
        Стены от первого до последнего этажа облепили огненные шары. Несчетные мириады роились над головами, наполняя воздух потрескиванием угольков.
        Жар хлынул такой, что в немногочисленных целых окнах полопались стекла. И если бы не воздушный щит, мы сами запеклись бы до хрустящей корочки за несколько секунд.
        Мановение пальца - и все сферы развернулись «носиками» к Девятому, который внезапно перестал давить лыбу.
        А затем с шипением и свистом облепили ублюдка, оставив за собой слепящие росчерки, похожие на застывшие в небе метеоры. И меньше чем за миг возвели над противником огненный курган.
        А чтобы жар не навредил окружающим постройкам и не привел к пожарам, Рита засыпала огненный сгусток землей и сдавила так, что колдовская субстанция спеклась в прочнейший керамический саркофаг.
        - Вот ваше будущее, - в гневе выпалила девушка и заправила за ухо непокорную рыжую прядь, что постоянно падала на лоб и придавала хозяйке еще более симпатичный вид.
        Сзади нас раздался хлопок, изначально принятый за очередное заклинание, но затем хлопки повторились, перерастая в медленные и ленивые аплодисменты.
        Мы оглянулись и увидели напротив бородача, что с самодовольной миной шел навстречу, словно только что выгодно сбыл в ломбарде добычу.
        Насладившись моментов и вдоволь поиздевавшись, он снова встал под луч фонаря и произнес:
        - Ваши жалкие фокусы действуют лишь на тех, кто играет по вашим правилам. Мы - не такие. Нас готовили для борьбы с вами. Нас вырастили для борьбы с вами. Само наше появление - это результат борьбы с вами. Мы, - соперник пафосно развел руки, - новый мировой порядок. Вы - пережиток дремучих традиций. И очень скоро отправитесь туда, где вам самое место - на свалку истории.
        Вместо ответа волшебница свела ладони под небольшим углом, и из зазора с пронзающим до костей воем вырвалось пламя, рядом с которым огнеметный танк - зажигалка.
        За доли секунды до атаки девушка окружила поле боя щитом в виде полупрозрачного воздушного пузыря, и тем самым уберегла дома от неминуемых разрушений.
        И вдобавок сконцентрировала пламя в замкнутом объеме, тем самым увеличив и без того запредельный жар. Выбраться из такой западни невозможно, еще сложнее ей противостоять.
        И все равно девушка жгла с полминуты, тратя драгоценную силу. В нашем случае перестраховка лишней не будет, но когда пламя погасло, Девятый стоял на том же самом месте, как ни в чем не бывало, и попыхивал трубкой.
        - Недавно перешел, - мужчина с любовью посмотрел на полированное до блеска красное дерево. - И не пожалел. Но в сравнении с сигаретой есть одна проблема - сложнее подкуривать. Спасибо, что помогла.
        Рита утробно зарычала и приготовилась помочь еще раз, потом еще, и еще много-много раз, но я положил ладонь на трясущееся плечо и покачал головой:
        - Стой. Его нахрапом не возьмешь.
        - Может, он силен в контроле стихий, но ему никогда не постичь за пару месяцев все то, чему учат в Академии годами. Вот его слабое место - оборона. Нужно лишь найти в ней брешь.
        Колдунья всплеснула руками, и над ладонями завихрились в танце огонь и воздух, сплетаясь в раскаленные сияющие смерчи. Из-за огромной скорости вскоре их сплющило в рычащие диски чистой плазмы, крутящиеся так быстро, что со стороны казались полностью недвижимыми, как вырезанные из янтаря пластины.
        Но напарнице этого показалось мало, и она влила в заклинание третью стихию. И вдоль кромок засверкали частицы абразива, готовые за миг распилить что угодно - в том числе и вражеский заслон.
        Не знаю, сколько такой прием отнял сил, но следом за первой партией в цель полетели раскаленные блины - один за другим, без остановок и передышек.
        Бешеное мельтешение скрыло за собой фигуру в плаще, а вскоре дисков стало так много, что они слились в единый огненный конус.
        Когда же поток ослаб (мана, как ни крути, не бесконечная), я увидел Девятого с трубкой в зубах и скрещенными перед лицом предплечьями.
        На развевающихся от горячего воздуха полах дотлевали угольки, поднятый ворот разрезало в пальце от шеи, а на смену бахвальской ухмылке пришел еще не страх, но уже заметная напряженность.
        И все равно барьер устоял, как стоит чемпион мира под ударами ребенка. Вот только Рита - пусть и не самый опытный, но все же магистр, допущенный до обучения новичков.
        И это означало лишь одно - ублюдка накачали манородом так, что пробить его в лоб практически невозможно. Мы, выражаясь языком компьютерных игр, слишком низкого уровня для такого силача.
        А вот он может уничтожить нас по щелчку, но вместо этого защищается. Почему? Вариант один - это не просто бой, а своего рода вызов устоявшимся авторитетам.
        Прямое оскорбление для «засидевшихся» колдунов и наглядная демонстрация мощи, которая очень скоро сметет их с трона. Но если я прав, послание кто-то должен передать.
        А значит, в живых оставят лишь одного из нас. И вряд ли это буду я, ведь куда выгоднее избавиться от более сильного врага. Зараза… надо соображать быстрее.
        - Это все? - Девятый снял с рукава чудом проскочивший уголек и положил в трубку. Попыхтел, затянулся и выпустил тугое кольцо со стрелочками внутри, как бы намекая, что время не резиновое и пора показать настоящую магию, а не базарные фокусы. - Мне так до утра стоять?
        - Ах ты пес…
        - Рита! - строго окликнул. - Хватит! А то скоро сама с ног свалишься!
        - Мог бы и помочь! - огрызнулась рыжая.
        - Он этого и добивается! Ждет, пока мы выдохнемся, а потом или убьет, или возьмет в плен. Его не одолеть грубой силой.
        - Вы серьезно? - противник усмехнулся. - Если бы я хотел, то давно бы вас убил. Например, вот так.
        Хлыщ дернул рукой, точно натягивая невидимое одеяло, и резко сжал кулак. И миг спустя я ощутил, как грудь расперло до боли в ребрах, но при том не получается вздохнуть. Голова пошла кругом, ноги набили ватой, а глаза резануло огнем.
        - Что такое? - голос и тяжелая поступь едва пробивались, словно вата из ног забила уши толстыми пробками. - Вам плохо, господа?
        Рита упала на колени, одной рукой придерживая раздувшийся живот, а второй - вцепившись в лицо. Я продержался чуточку дольше и свернулся калачиком на грязном асфальте.
        Невыносимая боль нарастала, будто огромная помпа закачивала в нас воздух. Хотя на самом деле все произошло с точностью. до наоборот.
        Выродок отнял воздух от нас и поместил в крайне разреженную среду. Еще не вакуум, но для человека хватит и этого.
        Внешнее атмосферное давление почти не уравновешивало внутреннее. Конечно, не лопнем, как в дешевой фантастике, но закипевшая кровь равно или поздно разорвет сосуды. Однако куда как скорее мы погибнем от удушья.
        - Чтобы убить вас, мне нужно просто захотеть. Потому что вы - никчемные и зацикленные на догмах бездари. Вы ждали, что я атакую вас ураганом, камнепадом, громом и молниями, но я поступил иначе. Стоило сыграть не по правилам, применить незнакомый прием - и вот вы предо мной на коленях.
        Ползаете ниц в надежде на спасение, как тысячи лет ползали перед вами. Ваша эпоха уходит - медленно и болезненно, как жизнь из ваших бренных тел. Вы проиграете, несмотря на вековой опыт и древние знания. Вы уйдете, потому что новое всегда замещает старое. Вы уйдете, потому что сменяемость поколений - неизбежный закон природы, как восход и закат, как прилив и отлив, как ход небесных сфер. Вы уйдете, потому что нас не остановить. И боль, что терзает вашу плоть - прямое тому доказательство.
        Лицо пощекотал свежий ветерок - враг явно хотел закончить выступление при живых зрителях. Воспользовавшись заминкой, я потянулся к револьверу, на ходу вспоминая все, чему научил индейский шаман.
        И обратился напрямую к природе - средоточию всех стихий. И когда оружие покинуло кобуру, вдоль ствола уже мерцали витиеватые фиолетовые знаки, похожие на стрелы и копья с первобытных рисунков.
        Щелчок - и пуля устремилась точно в цель. И точно так же разбилась о щит, как и все другие заклинания. Только в этот раз бородач не удержался и гнусаво заржал, проявив свою истинную сущность - сущность выходца из социального дна.
        - Серьезно? После всего, что я сказал о прошлом и грядущем, ты решил использовать магию ильвас? Которой дикари заговаривали стрелы тысячи лет назад? Гениально, ваше благородие. Извольте выслушать мою скромную овацию.
        Судорожно метавшиеся мысли поутихли и потихоньку выстраивались в логические цепочки. Анализ информации - важнейшее оружие любого разведчика. Из разговора (а точнее - монолога) Девятого понятен его пиетет к развитию и прогрессу.
        - Что, никак? - Девятый подошел к нам, держа правую руку в кармане, а левой нянча потухшую трубку.
        Это - его главное оружие. Это - основа идеологии заговорщиков. Старое должно сменяться новым, что враг и показал. Но что если показать ему еще более новый прием?
        - Жаль. Думал, вы способны хоть на что-то, кроме доисторических фокусов. Но даже пред ликом неминуемой смерти вы цепляетесь за старые идеалы.
        Знания и умения этого человека, какими бы сильными ни были, неминуемо застряли на уровне начала двадцатого века.
        - Но мне велели убить только одного, а второго оставить в живых - без понятия, зачем. При этом рекомендовали избавиться именно от тебя, Гектор. Хотя очевидно, что ты слабее, бесполезнее и потому не представляешь никакой угрозы.
        Если местная магия основана на проявлениях природы, значит, ограничена современными представлениями об этой самой природе.
        - И все же я хочу сам сделать выбор. А точнее, предоставить это право всевидящей и всезнающей судьбе. Ведь вы в нее тоже верите?
        Но что если я применю знания, современные началу двадцать первого столетия? Или пусть даже более ранние, но неизвестные или не получившие широкого распространения в 1907-м?
        - Думаю, так будет справедливее по отношению к поверженным врагам. Я убью того, кого пометит этот пепел.
        Это - мой главный козырь. Без него нам не выжить.
        Хлыщ вытряхнул трубку, и серый прах осел на рыжих локонах.
        - Ох, какая жалость. Вот совершенно не хочу избавлять мир от такой красоты, но раз уж рок так решил… Кто я такой, чтобы не верить в предрассудки и суеверия, которые вы возвели в абсолют? Не волнуйся, милая. Смерть придет быстро - даже не заметишь.
        Девятый занес руку, как вдруг вздрогнул и прижал ладонь к груди. Отступил, вытаращив глаза и вмиг позабыв о поддержке своей магии. Воздушная волна прижала к земле, но такой боли я только рад. Глубоко вдохнув и вытерев рукавом кровавые слезы, я встал, не сводя с ублюдка хмурого взгляда.
        - Что это?.. - Девятый кашлянул, отступая назад. - Что… ты сделал?
        Страх вернул его из панического ступора, и противник накрылся воздушным куполом. Это помогло, но ненадолго.
        Моя сила играючи проникала сквозь защиту, хоть и давалась большим трудом. Не так-то просто постоянно воображать, как десятки тысяч молекул колеблются с частотой в десятки тысяч герц.
        Именно поэтому ублюдок не сдох сразу - потребуется куда больше времени и энергии, чтобы провернуть задуманное.
        А что самое забавное - так это земляной заслон, возведенный вскоре после воздушного. Дурака можно научить магии. Можно нарядить в дорогой костюм. Можно вдолбить в голову любую чушь.
        Но дураку нельзя привить любовь к истинному знанию. А истинное знание не освоить за короткий срок - даже с самыми прогрессивными учителями.
        И если бы вчерашний босяк умел подмечать простейшие вещи, то сразу бы понял, что в разреженной среде мой прием гораздо слабее, а вот в плотной - как раз наоборот.
        Но вряд ли он ходил в школу, даже если бы имел такую возможность. Как там говорится у босяков - жизнь всему научит? Как оказалось, не всему.
        И даже когда камни начали мерно дрожать и трескаться, Девятый не придумал ничего лучше, кроме как поставить второй заслон - и тоже каменный.
        На него ушло чуть больше времени, но когда речь идет не о тупом забрасывании огненными шарами и торнадо, а о работе на уровне молекулярной структуры, любое сопротивление неизбежно рухнет. Потому что противостоять такой силе нужно совсем иначе, чем ублюдка научили заговорщики.
        И он отступал, пятился в угол, ставя все новые и новые барьеры. И каждый - слабее предыдущего, потому что нарастающая паника мешала сосредоточиться.
        В стрессовых условиях одна лишь сила не значит ничего. Тут как никогда важен дух, а его, как и настоящее знание, за пару месяцев не воспитаешь.
        Как и любой разбойник с большой дороги, Девятый выделывался лишь тогда, когда ему никто не мог дать сдачи. Но стоило смерти подойти вплотную, и вся хваленая манородная магия пошла по известному органу.
        Потому что истинная смелость - это умение противостоять заведомо более сильному противнику. А этот хмырь, выражаясь его же языком, мгновенно потерялся, едва запахло жареным.
        - Что это такое? Что ты делаешь?!
        От былой бравады не осталось и следа. Бородач вжался спиной в стену и закрылся руками, пританцовывая на полусогнутых.
        - Брат… братан, пощади… Я все расскажу, только не губи.
        - Конечно, расскажешь, - позволил и себе немного злорадства - все-таки этот гад нас чуть не прикончил. - Уж не сомневайся.
        - Нет… Больно… Умоляю, брат… - он обхватил голову, вытаращил налитые кровью зенки и заскрипел зубами.
        Вот только я ничего уже не делал, хотя и мог взбить из мозгов гоголь-моголь или запечь сердце в собственном соку.
        - Бра-а-а-а-а-а… - очередная мольба переросла в звериный крик, а сквозь череп проступили алые гранулы.
        Зараза… Предатели подстраховались, и прямым вмешательством или удаленным заклинанием запустили манородную бомбу в башке.
        Включили самоуничтожение, чтобы балбес не выдал их на допросе. Мне оставалось лишь в спешке собрать разбросанные по подворотне куски кирпичей и окружить ублюдка каменной трубой, усиленной щитом подоспевшей на выручку Риты.
        Получилась труба высотой в пару этажей, способная выдержать взрыв нескольких ящиков динамита. И после детонации алый столб видели, наверное, даже с противоположной окраины.
        - Что это было? - девушка уперла руки в колени и тяжело задышала. - Никогда не видела такого приема.
        - Да так… Подглядел в Японии.
        Сказать правду я не мог. Ведь эта правда - анахронизм. Неуместный артефакт. Гость из пусть и недалекого, но все же будущего.
        Несмотря на то, что микроволны открыли в конце девятнадцатого века, их практическое применение было невозможно по техническим причинам.
        А о влиянии сверхвысокочастотного излучения на дипольные молекулы стало известно лишь в 1945-м. В обычном состоянии атомы водорода в воде движутся хаотично. Но после включения магнетрона под воздействием СВЧ-излучения как бы вытягиваются в сторону источника.
        Как только воздействие волн исчезает, атомы продолжают вращаться как бог на душу положит. Потом волна воздействует - и опять всеобщее построение. И колебание от хаоса к порядку происходит с частотой две целых четыре десятые гигагерца.
        То есть, почти два с половиной миллиарда (!) раз в секунду. И за счет таких колебаний и происходит нагрев через трение.
        Разумеется, я не генерировал микроволны. Разумеется, я не заставлял их колебаться с такой немыслимой частотой.
        Разумеется, в чистой стихии земли вряд ли предусмотрено случайное наличие воды, хотя микроволновой нагрев возможен не только в водосодержащих веществах.
        Я просто имитировал принцип действия, перейдя на уровень, о котором противник не подозревал. На уровень микроструктуры, колебания в которой и рушили щиты, как песок.
        Собственно, они и превращали камень в песок, а кипятить человека живьем никто не собирался - «язык» куда полезнее трупа.
        Но все эти принципы не имели для колдуньи никакого смысла. А вот то, что знать стоило, я немедленно озвучил:
        - Враг в курсе, что мы идем по верному пути. И сделает все, чтобы нас остановить. Так что надо распутать этот клубок как можно скорее. И быть готовыми ко всему.
        Глава 31
        - Вы в порядке? - спросил Генрих с порога.
        - В полном, - ответил я, без разрешения ступив за порог - время на этикет кончилось. - Нужно связаться с Распутиной. Срочно.
        Рита подошла к аппарату и попросила телефонистку соединить с Академией.
        - Что-то узнали? - в глазу адмирала сверкнул азартный огонек.
        - Это Земской. Сто процентов. Он знает, что мы дышим в затылок, и наверняка попытается сбежать. Нужно брать его прямо сейчас. Если получится - задействуем магистров. А нет - придется самим.
        - Ну, - старик поправил пояс с зачарованной саблей, - к этому нам не привыкать.
        - Нет связи, - «трубка» упала на рычаг. - Попробую по старинке.
        Волшебница распахнула окно и поднесла к губам сложенную лодочкой ладонь, а вторую приставила к уху. И зашептала, точно заговор:
        - Госпожа Распутина, это Рита. Пожалуйста, ответьте.
        Присмотревшись, заметил струю сгустившегося воздуха, волнообразной плетью устремившуюся вдаль. Через пару минут направляемые магией вибрации принесли отдаленное, но вполне различимое эхо:
        - Слушаю. Что случилось?
        - Земской у вас? Если да - задержите его любой ценой. Вопрос государственной важности.
        Томительные секунды ожидания показались часом - все-таки невидимому воздуховоду еще далеко до проводов.
        - Нет, недавно ушел. Причем в такой спешке, будто у него все шахты разом загорелись.
        Не все. Только одна.
        - А в чем дело? - продолжила София.
        - Передай, пусть созывает Совет, - подсказал я. - Нужны все, кому мы можем доверять. Орест, Юстас… - я хмыкнул, осознав, что в нашем отряде по спасению колонии так мало доверенных лиц, да и то их надежность под небольшим вопросом. Но что поделать - других колдунов у нас нет. - А мы сейчас подскочим.
        Сейчас растянулось на сорок минут - все из-за бесконечной вереницы блокпостов. Документы у нас, конечно, не проверяли - такую колоритную делегацию сразу узнавали в лицо, но пока остановишься, пока поднимут шлагбаум, пока тронешься… А машина и так не гоночная - в общем, в зал заседаний прибыли последними.
        Все успели выпить по чашке чаю, а Орест, судя по покрасневшим брыльям и носу, чаем не ограничился. И почему-то явился не один, а вместе со своим ворчливым папашей, который еще с порога приготовился наложить вето на все мои предложения.
        Да и сама посадка намекала на противоборство фракций. Софья, как и положено принимающей стороне, заняла кресло напротив входа. И хоть стол круглый, такое расположение немного выделяло женщину среди остальных.
        По левую руку от нее разместились Пушкины. Напротив - Юстас, как бы подчеркивая свою нейтральность и непредвзятость. Нам же предложили сесть справа - аккурат напротив хмурого бульдога с встопорщенными бакенбардами.
        - Господа, - я не стал садиться, а встал рядом с креслом и положил ладонь на изголовье, - у нас серьезная проблема. Боюсь, я раскрыл заговорщиков. И что еще страшнее, они улизнули от ареста. И я знаю, куда они направились. Мне нужно ваше полное содействие для поимки. Эти люди - крайне опасны и обладают оружием, которое превосходит все наши ожидания. Всего несколько часов назад я и Рита столкнулись с манородным, который едва не убил нас обоих. Это - уже не живая бомба. Это - полноценный чародей уровня младшего магистра. И это, как я полагаю, далеко не предел. Возможно, предатели натаскали целый отряд архимагов. А может, и целую армию.
        - Довольно пафоса! - буркнул Пушкин-старший. - Кто эти люди? Назовите фамилию!
        - Вы можете ответить и сами, - улыбнулся, не отказав себе в удовольствии насладиться гневом старика. - Однако на всякий случай дам две подсказки. Первая - никого из них сейчас нет на Совете. И вторая - это не Хмельницкие.
        - Земские? - Софья приподняла брови, что выражало крайнюю степень удивления, ведь обычно эта хладнокровная колдунья ограничивалась лишь одной. - Это шутка?
        - Нет, - сунул руку за пазуху, где лежал загодя приготовленный конверт. - Не шутка.
        - Это крайне серьезное заявление, - фыркнул Орест. - И нам нужны крайне серьезные доказательства. А то что ж это получается - половина семей замазана в предательстве?
        - Не удивлюсь, если больше, - с ухмылкой произнес Генрих.
        - Это что за намеки?! - Николай Григорьевич встал - красный и сопящий, точно бык.
        Пришлось словно фокусник выхватить улику и ударить по столу, как козырной картой.
        Хлопок привел собравшихся в чувство, и все с любопытством уставились на фотокарточку со страницей из рукописи Парацельса.
        На полминуты воцарилась тишина, разбавляемая лишь фырканьем и причмокиванием, а затем полицмейстер поднял глаза и спросил:
        - Что еще?
        Я пересказал эпизод в ломбарде. Советники переглянулись, и Орест развел руками.
        - Это все?
        - А вам этого мало? - с трудом сдержал гнев.
        - Лично мне - да. Я бы назвал эти доводы косвенными. И требующими тщательнейшего доследования. Какой-то алхимик сотни лет назад упомянул какой-то кристалл, где-то что-то взорвалось, поэтому в заговоре виноваты Земские. Я бы такого детектива и в городовые не взял. Вот вспомните, что на Дмитро нарыли? И документы, и свидетели, и целый завод с уликами. А это… уж извини, но это чепуха какая-то.
        - Чепуха или нет - надо проверить, - продолжил гнуть свою линию в надежде хотя бы убедить остальных, ведь в одиночку нам не справиться. - И я готов взять на себя всю ответственность. И понести наказание по всей строгости, если мои подозрения не подтвердятся.
        - Чего именно вы хотите? - спросила Распутина. - Что конкретно нужно от нас?
        - Маги, - произнес как можно спокойнее, хотя ладони словно засунули в сугроб, а в затылок воткнули ледяные иглы. - Мне нужны колдуны - самые сильные, самые опытные, и чем больше - тем лучше. Я хочу провести инспекцию шахты, пока предатель не замел следы, но Земской наверняка будет отбиваться. А в норе не только он сам, члены семьи и охранники, но и черт знает сколько манородных. Мы уже потратили преступно много времени на пустые разговоры. Пора запереть гада в его же логове. Ведь если вырвется - мало не покажется никому.
        - Мы не можем просто напасть на шахту, - продолжил бухтеть Пушкин-младший. - Это - бандитский налет. Нужен ордер. А городского судью недавно выкинули из окна, и нового еще не назначили.
        - А разве канцелярия не может помочь? - смерил Юстаса хмурым взглядом. - Или вас только взрывчатка волнует? Так манород посильнее динамита будет.
        Особист медленно снял очки и протер линзы платочком.
        - Понимаешь ли, какое дело. Если у тебя есть наемники - пожалуйста. Можешь действовать своими силами - как и раньше, - хитрый лис подмигнул. - Окажешься прав - получишь медаль. А то и орден. Ошибешься - примеришь пеньковый галстук. Как говорится, каждый сам кузнец своего счастья. Но чтобы задействовать чародеев, нужны более весомые обоснования. Иначе пострадать могут все соучастники. Если же тебе нужно разрешение на обыск - ты его получишь. Как только эскадра прибудет в порт, и я получу новые бланки и гербовую печать.
        - Я выношу вопрос о проверке шахты на голосование, - поддержал меня адмирал. - Если Совет даст добро, обойдемся без бюрократии.
        - Но если Гектор ошибся, вас всех ждут крайне печальные последствия, - напомнил Орест. - Не судят только победителей. Уверены ли вы в победе?
        - Я - нет, - буркнул главный оружейник. - И потому голосую против.
        - Дико извиняюсь, - Софья подняла ладони. - Но у нас нет кворума. И быть не может. Если только Гектор не уполномочен говорить за главу рода Старцевых. У тебя есть подобное разрешение?
        - Да чтоб вас всех! - не выдержал и рявкнул от всей мятущейся души. - Пока мы возимся с бумажками, враг или сбежит, или нападет - и перебьет тут всех!
        - Хватит молоть чушь! - настал черед Пушкина орать. - Считаешь, что какие-то выродки и мутанты сильнее нас - чистокровных потомственных чародеев?! Да за один такой намек я бы вызвал тебя на дуэль, да что толку драться с сопляком!
        Я сжал кулаки и подался вперед, но Кросс-Ландау вскочили и обступили с двух сторон.
        - Не надо, - с мольбой прошептала Рита. - Только не сейчас.
        - Скоро для всех будет вдоволь дуэлей! - грозно бросил с порога и для пущей наглядности обвел заседателей указующим перстом. - Надеретесь досыта!
        - Гектор, можно позвать твоего отца, - напарница едва поспевала за мной, когда я чеканил шаг по коридору.
        - Он откажется, - махнул рукой. - Для него все, что опаснее игры в шашки - табу. А если и поддержит, Юстас и Пушкин проголосуют против, а Распутина просто примкнет к большинству.
        - И что теперь? - спросил адмирал, бодро маршируя рядом с заведенным за спину предплечьем.
        - Попробуем добыть доказательства. Своими силами все равно не справимся. Ваша дочь не даст соврать - обученные манородные крайне опасны.
        - Тогда я пойду с вами.
        - Не вижу смысла. Лучше останьтесь и как следует подготовьтесь. Корабли, морпехи, наемники - понадобятся все силы. И постарайтесь уговорить Ореста укрепить заставы и ускорить производство оружия. Возможно, придется ставить под ружье весь город.
        - Все настолько серьезно?
        - Увы, все гораздо серьезнее. Я не знаю, сколько у врага колдунов. Десяток - это уже конкретная проблема. А если сотня? Поэтому мы с Ритой немедленно вылетим на разведку. Если повезет, все же получится убедить Совет до того, как станет слишком поздно.
        Генрих не стал возражать против участия дочери. Лишь взглянул на нее, тихонько вздохнул и сказал:
        - Будьте осторожны.
        - Будем, - ответил благодарным кивком. - Иначе сейчас нельзя.
        Мы вернулись в резиденцию и сразу поднялись на борт дирижабля, которому давно пора дать имя - без малыша пришлось бы гораздо сложнее.
        Ведь безобидная рабочая лошадка с обтекаемой гондолой в половину трамвайного вагона и оболочкой с три железнодорожные цистерны оказалась столь же полезна, как и усеянный пушками крейсер.
        Перед отлетом адмирал поднял пару любопытных документов, позвонил паре доверенных лиц и отметил на карте шахту, откуда в огромных количествах вывозили наждак.
        Этот абразив - одна из разновидностей корунда. Причем порода шла с большой примесью красной пыли, что намекало на солидные вкрапления рубинов. Значит, Земской добывает каменья именно в том месте. Значит, там же нашел и манород.
        И пока моя храбрая рыжая летчица прокладывала курс, я внимательно наблюдал за горной грядой из телескопа.
        - Как думаешь, что это такое? - спросила спутница, пристально глядя в обзорное окно.
        - Что именно? - уточнил, не отнимая глаза от окуляра.
        - Манород. Если это не кровь чародеев, то что? Просто волшебный камень? Никогда о таких не слышала. Неизвестное науке вещество? Тоже странно.
        - Чего гадать? - пожал плечами. - Скоро все тайное станет явным. Так, глуши моторы - мы на месте.
        Как оказалось, рудник находился всего в десяти километрах от пещеры Аррана, только значительно ниже и на более ровном участке.
        Подножье приплюснутой горы полностью заросло непроходимым лесом, через который желтела видимая лишь с высоты просека с железной дорогой - причем не узкоколейкой для вагонеток, а полноценной веткой.
        У входа построили самый настоящий форт с каменными стенами, башнями и пулеметными гнездами. Охраны насчитал под сотню - Земской явно учел незавидный опыт Хмельницкого и двукратно увеличил гарнизон.
        Но это - лишь те, что снаружи, а сколько внутри - неизвестно. Более того, среди хмурых типчиков в картузах и потертых тройках попадались и ковбои.
        Оставшись без покровителя, наемники быстро нашли себе нового. Резкая смена стороны вполне обоснована - после всех зверств надсмотрщиков ждала или виселица в городе, или содранный заживо скальп в прериях.
        Сам туннель перегораживали толстенные стальные створки - ни дать ни взять гермодвери. Снаружи не заметил ни котельной, ни генератора - значит, основные коммуникации находились под землей.
        Что логично - мало ли кому взбредет в голову полетать на цеппелине да поглядеть в подзорную трубу на красивые лесистые горы.
        Предателю долго удавалось держать базу в тайне, да еще и превратить ее в настоящую крепость.
        Но это - все равно не доказательство. Укреплять свои владения - не преступление.
        Нужны куда более весомые улики, и добыть их издалека невозможно. Придется пробраться в шахту - вот только как?
        Через главный вход не вариант, но как показала практика, горы пронизаны пещерами и лазами, как муравейник.
        Возможно, удастся зайти с тыла, но для этого нужен надежный проводник. А лучше ильвас местность не знает никто. Но согласятся ли они помочь после всего, что было?
        Придется рискнуть, ведь иного пути нет, как и времени на раздумья и планирования.
        Я попросил облететь шахту широкой дугой и зависнуть над резервацией. Но индейцы не просто покинули опостылевшие трущобы, но и сожгли их дотла, и об их былых страданиях напоминало лишь черная проплешина посреди полей.
        Следующая остановка - подножье. Лететь прямо к пещере слишком опасно. Покинув дирижабль, я первым делом сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул, а затем позвал:
        - Снежок!
        Прошла минута, но белоснежный мустанг так и не появился. Это - очень плохой знак. Мать-Земля считает себя преданной, и на теплый прием можно не рассчитывать.
        Ведь, по сути, я использовал ее детей в своих корыстных интересах, хотя до этого обещал исключительно благие цели. С другой стороны, теперь аборигены свободны, так чего же на меня дуться?
        - Снежок! - я обращался не к нему, а к самой природе в его лице. Ведь если мы прибудем верхом, переговоры пройдут иначе. - В чем дело? Разве я вам не помог?
        Снова тишина.
        - Кого ты зовешь? - судя по тону, Рита засомневалась в моем душевном здоровье.
        - Коня, - проворчал, внимательно разглядывая туманную даль - не мелькнет ли где могучий четвероногий силуэт.
        - Коня? - девушка изогнула бровь. - Волшебного?
        - С чего ты взяла? - настал мой черед удивляться - впрочем, опытная колдунья наверняка знала о магии древних шаманов.
        - Ну, он же говорящий… Значит, волшебный.
        - Я не утверждал, что он говорящий.
        - Но ты спросил у него, в чем дело…
        - Ты не поймешь, - махнул рукой - похоже, ответа так и не дождусь. - Идем.
        Собрался уже топать несколько часов кряду (топать всегда рад, тратить драгоценное время - нет), как вдруг сквозь сгустившееся марево пробился приглушенный стук копыт.
        Полупрозрачная волна хлынула нам навстречу, и я уже приготовился обнять скакуна, но тут из зыбкого клуба выскочил вороной жеребец, неся на спине юного воина.
        Из собранных в тугой хвост волос торчали орлиные перья. В колчане покачивался лук, за спиной - перевязь с копьем, а в руке - легкий боевой топорик.
        Я не сразу узнал во всаднике Аррана - хлипкий мальчишка сильно изменился за прошедшие дни. Глаза блестели злобой, от нижних век к подбородку шли черные линии, наверняка символизирующие траур.
        От былой неуверенной нервозности не осталось и следа. Еще пару лет в том же темпе и получится вполне достойный претендент на власть, в отличие от почивавшего на лаврах самозванца.
        Вслед за ним выскочили сестры - тоже при оружии и подобающем случаю «макияже». Последним из колдовской завесы показался Тульма, взявший на себя роль наставника для будущего вождя.
        Ильвас окружили нас и нацелили копья. Уж не знаю, на что надеялись, выступая против двух чародеев, но юноша без сомнений и страха выехал вперед и произнес, с презрением глядя сверху вниз:
        - Ну что, доволен? Получил, что хотел? Отец не зря отдал жизнь за твое вранье?
        - Меня обманули самого, - поднял ладони, сразу давая понять, что не намерен сражаться. - Но вы свободны.
        - Надолго ли? - наследник усмехнулся. - Люди в черном все чаще рыщут у подножья. Нас или убьют, или силой вернут на плантации. Нам некуда идти. Некуда бежать. Негде прятаться. Везде или смерть, или неволя. А теперь объясни, человек, почему я должен тебя пощадить?
        - Потому что мне нужна ваша помощь, - спокойно произнес в ответ.
        Аборигены аж переглянулись от такой наглости.
        - Ты смеешь насмехаться надо мной? - с болью прорычал парнишка. - После всего, что уже сделал?!
        - Я не смеюсь. Рядом с вашим убежищем есть шахта. Хорошо защищенная. С уймой охраны. Возможно, вы слышали лязг и грохот. Или видели серый дым над лесом. Мне нужно попасть туда. Тайными тропами, узкими лазами - неважно. Главное, не попасться на глаза.
        С полминуты Арран молчал, а затем тряхнул головой.
        - И что на этот раз? Решил снова избавиться от враждебного вождя чужими руками? Чтобы забрать его добычу, а нас выгнать под дулами ружей? В прошлый раз ты отдал за победу жизнь моего отца. А теперь решил забрать и мою?
        - Арран, послушай…
        - Нет, - он вытащил нож и метнул мне под ноги, после чего спешился. - Говорить буду я, а ты - отвечать. Скажи - где твой мустанг? Почему не ответил на зов? Не потому ли, что Мать-Земля считает тебя предателем и лжецом? - воин подошел ближе, на расстояние удара. - Я знаю, ты великий шаман. И можешь по щелчку стереть меня в пыль или сжечь дотла… Но если осталась хоть капля чести - сразись со мной без колдовства, согласно древним обычаям ильвас. Если они хоть что-то для тебя значат.
        - Арран, - я шагнул вперед, и парнишка вздрогнул, но не отступил. Одно движение - и нож сам собой лег мне в руку. После чего я сжал лезвие в кулаке и вынул из него клинок, как из ножен. И пока на землю падали крупные темные капли, произнес, как присягу, глядя юнцу прямо в глаза: - Я клянусь всем, чем мне дорого, что никогда не замышлял против вас ничего дурного. Я не хотел смерти твоему отцу. Не хотел, чтобы вы стали пешками в чужой игре. Я видел, что с вами делали Хмельницкие. Они наказаны. Не в полной мере, но это только начало. Они получат сполна - и в этом тоже могу поклясться. Да, это не изменит картину в целом. Да, вас по-прежнему считают двуногим скотом…
        Старшая сестра зарычала и потянулась к топору, но Тульма жестом велел угомониться.
        - Для меня это - немыслимо. И я сделаю все возможное, чтобы это исправить - не сомневайся. Я знаю людей, которые готовы бороться за ваши права. Знаю человека, который донесет до всех ваш голос. Но сейчас самое важное - остановить войну. Войну, от которой пострадают все - а в первую очередь не благородные чародеи, а простые жители. Вот, собственно, и все. И пусть Мать-Земля будет мне судьей. Если я лгу - мой конь не придет. И тогда делай со мной, что хочешь, - обагренный нож с хрустом вонзился в грунт. - Даже сопротивляться не буду.
        Я развел руки и замер, все еще глядя в темные злые глаза. Я сделал все, что мог - сказал правду, а остальное на откупе высших сил.
        Арран шмыгнул, поджал губу и взял топорик двумя руками в ожидании неминуемой развязки. Наставник тяжело вздохнул и покачал головой, но вмешиваться не стал - в дела богов лучше не лезть.
        Секунды потянулись, как резина - чтобы успокоиться, подсчитывал каждую, однако ни ржания, ни топота так и не услышал. Ни на тридцатой, ни на сотой, ни на сто пятидесятой.
        Неужели я согрешил столь сильно, что уже не смогу искупить вину иначе, кроме как жизнью? Да, я косвенно виновен в гибели Эйры, но разве все остальное - абсолютное зло, достойное смертной казни?
        - Его нет, - парень судорожно сглотнул - очевидно, ему не хотелось никого убивать, но раз уж дал слово - придется исполнять. Особенно, если ты ильвас. Особенно, если ты будущий вождь. - Он не пришел, верно?
        Я бы тоже хотел подождать еще и понадеяться на удачу, но, похоже, это конец. Приговор вынесен, осталось лишь его исполнить.
        - Не позволю, - предплечья Риты окутало пламя, и всадники в ужасе попятились. - Я вам его не отдам, поняли?
        Огненные змеи сорвались с ладоней и окружили нас пылающим кольцом. И над сияющим обручем взмыли тонкие протуберанцы, готовые ужалить любого, кто осмелится напасть.
        - Не надо, - сказал с медленным осознанием неизбежного. - Без помощи в пещеру не попасть. И врага не остановить. И лучше я умру здесь, чем увижу, что эти твари сделают с городом. С теми, кто осмелится им противостоять. С тобой…
        - Мы что-нибудь придумаем. Найдем иной путь. Нельзя сдаваться.
        - Ты поклялся! - парнишка занес топор над плечом, все еще держа одноручное оружие, как бейсбольную биту. - Так исполни свой долг! Ответь за слова хотя бы раз!
        Повинуясь моей воле, из земли ударили водяные струи и с шипением потушили огненный барьер. Нас окутал густой пар, почти как в бане, и всадники отступили еще дальше - их лошадям магия нравилась не многим больше, чем рыщущие поблизости волки.
        Воспользовавшись паузой, шагнул к оцепеневшей от ярости и страха подруге и бережно взял за подбородок. И отвернул хмурое лицо от Аррана, чтобы напарница увидела летящую к нам белую тучу.
        Из которой миг спустя выскочил Снежок, а следом - прекрасная кобылица соловой масти - нежно-рыжая шкура и светлые, почти белые грива и хвост.
        - Братишка загулял, - с улыбкой потер морду и случайно оставил на щеке кровавый отпечаток ладони - впрочем, раз уж собрались сражаться, то без боевой раскраски не обойтись. - А меня тут едва не убили.
        Жеребец фыркнул - мол, не зазнавайся, и так помиловали в последний момент. А его подруга подошла к моей и как следует обнюхала волосы. И, кажется, осталась в целом довольна.
        - Ну что - если все вопросы улажены, можем выступать?
        - Да, - юноша кивнул с явным облегчением. - Мы покажем путь.
        Глава 32
        Тайная тропа ильвас привела нас почти на самую вершину. Снега здесь не было, но ощутимо похолодало, и мы поспешили укрыться в неприметной пещере, вход в которую напоминал обычную трещину. С нами пошел только Тульма, как самый опытный «спелеолог». С Арраном и сестрами мы распрощались у входа в самых теплых чувствах.
        - Надеюсь, тебя настигнет удача, авели, - парнишка протянул ладонь.
        - Надеюсь, ты скоро станешь вождем, - крепко пожал руку. - Воин уже получается достойный.
        Юнец улыбнулся и отступил в сторону, а мы углубились в темноту подземелья.
        И первую сотню шагов приходилось протискиваться боком, обдирая одежду и кожу об острые камни. Потом проход расширился, и полкилометра показались легкой прогулкой.
        Однако затем свод туннеля начал резко снижаться, и поначалу пришлось идти на четвереньках, а затем и вовсе ползти на брюхе, порой протискиваясь в такие щели, на которые и смотреть страшно.
        Только представьте себе зев размером с ячейку комода, да еще и наполовину залитый грунтовыми водами. И по такому надо ползти пару километров с большим риском застрять или утонуть.
        А без помощи проводника - еще и заблудиться, ведь ответвлений на пути больше, чем в муравьиной ферме.
        В общем, хорошо, что среди нас никто не страдал клаустрофобией, а Тульма и вовсе чувствовал себя, как мышь в родной норке.
        Я лишь раз спросил, уверен ли он в направлении, на что получил исчерпывающий ответ - Мать-Земля ведет меня.
        И под ее чутким руководством мы добрались прямо до… тупика. А точнее, столь узкой щели, что туда с трудом пролезала ладонь. И, тем не менее, оттуда доносился лязг, приглушенный стук и гомон множества голосов. Значит, мы на месте, нужно лишь найти способ преодолеть препятствие.
        Долго думать не пришлось - мы же колдуны, а камни - неотъемлемая часть земной стихии. Я возложил ладони на сырую породу, зажмурился и представил, как многотонные глыбы расходятся, точно двери в лифте.
        Прием сработал - камни раздвинулись достаточно, чтобы прошел чародей. Но заклинание предстояло поддерживать собственной силой, а значит, настал черед прощаться и с Тульмой.
        - Берегите себя, - воин скрестил руки на груди и склонил голову. - И да не покинет вас удача.
        - Присматривай за Арраном, - кивнул в ответ. - Он хороший парень. А с таким наставником станет еще лучше.
        - Мы все получил урок. Спасибо, авели.
        Ильвас растворился во мраке, а мы наоборот - двинулись к свету и громогласным речам из развешанных вдоль стен мегафонов.
        Пришлось колдовать на протяжении десятков шагов, пробираясь сквозь расступающиеся камни с риском потерять контроль и быть раздавленным в лепешку.
        К счастью, все обошлось, несмотря на нечеловеческую усталость. Когда страна в беде отдыхать некогда. И лаз привел нас в просторный штрек с двумя рядами выдолбленных в толще горы келий.
        Тесные комнатушки закрывали решетки, и в каждую бесперебойно вещал матюгальник, неся такую ахинею, что хотелось поскорее зажать уши.
        Пленников, увы, такой возможности лишили - все сидели прикованные к деревянным креслам, отдаленно напоминающим электрические стулья.
        Руки, ноги, талии и головы стянули кожаными ремнями, а на лица надели респираторы, чьи гофрированные шланги подключались к идущему через всю темницу манопроводу.
        Новоиспеченные «колдуны» вдыхали газ до полубессознательного транса, и лишь немногие мычали и сонно покачивали головами. Остальные же сидели, как под слоновьей дозой транквилизатора.
        Я насчитал два десятка бедолаг - и все выглядели типичными представителями городского дна.
        Которых куда проще заманить в свои сети обещаниями сладкой жизни.
        Куда проще накачать ядовитыми испарениями тела и тлетворными лозунгами - умы.
        Куда проще натравить на ненавистных «угнетателей, потому что их никто не хватится, не станет искать, не поднимет тревогу.
        Люди-призраки.
        Люди-невидимки.
        Живое оружие в руках ублюдков и подстрекателей, чья главная задача - собственное возвышение.
        Мы не стали ни освобождать узников, ни перерезать шланги. Одни могли поднять крик и выдать нас с потрохами, а то и вовсе кинуться в атаку, будто спущенные с цепи псы.
        Другие - заметить падение давления в системе и выслать ремонтную бригаду, с которой пришлось бы неминуемо разбираться.
        Поэтому пошли дальше, по дороге избавившись от единственного бойца. Бандит в шляпе и красном платке не ожидал, что кто-то подкрадется со спины, и спокойно насвистывал веселую мелодию. Пока та не завершилась коротким хрустом свернутой шеи - уж что-что, а устранять охрану еще не разучился.
        Покинули тюрьму и с помощью магии втиснулись в узкую галерею, нависшую над огромной - со спортивный зал - пещерой. Судя по характерным тесаным следам на стенках - рукотворной, и копали ее не просто так.
        Ведь вся полость - это часть грудной клетки громадного существа, и прямо меж костей блестела и переливалась огромная полупрозрачная «сосулька» насыщенного алого цвета.
        Сложно представить истинные размеры этого существа, если выступающие из породы ребра поднимались к своду высотой с двухэтажный дом.
        Вдоль потолка тянулся угловатый хребет, а грудная клетка заполняла пещеру лишь на треть - все остальное ждало своего часа в толще камней.
        И если учесть длину шеи, хвоста и размах крыльев, не удивлюсь, если павший титан занимал большую часть горной цепи.
        А быть может, сами горы - это курган, нанесенный ветром за тысячи, а то и миллионы лет. Кто знает - вдруг этот гигант ровесник динозавров? И наши рептилии превратились бы в нечто подобное, если бы метеорит не уничтожил их раньше.
        Судя по расположению, жила манорода представляла собой закупоренную в легочной артерии кровь. Которая или обладала магическими свойствами изначально (достаточно вспомнить, что в мифах большинства народов драконы - существа волшебные, да и огненное дыхание не стоит забывать).
        Или же приобрела такие свойства в ходе кристаллизации. Утверждать не возьмусь, ведь никогда не сталкивался ни с чем подобным, да и насыщенная маной плазма находится далеко за гранью земной науки.
        Однако ни сердца, ни других вен и сосудов не уцелело - а значит, далеко не каждый мертвый дракон является источником ценнейшего вещества.
        И само наличие зачарованной крови - вовсе не гарант ее сохранности. Нужны подходящие условия - вроде запредельных давления и температуры, что превращают простой углерод в алмаз.
        Получается, что злой рок преподнес Земскому джек-пот из джек-потов, и тот сорвал самый крупный куш из возможных.
        Неудивительно, что невиданная сила затмила ему разум и толкнула на преступление. Вполне вероятно, что вместе с кровью дракона к манородным перешли его главные повадки - алчность, властолюбие и коварство.
        - Боги! - Рита поднесла ладонь к губам. - Неужели это правда?
        - Что именно? - решил на всякий случай уточнить, потому что успел навидаться всякого.
        - В древних легендах сказано, что первые волшебники - наследники драконов, что спустились с далеких звезд. Именно драконы принесли в наш мир магию и наделили ею лучших из лучших. Всегда думала, что это просто красивая метафора, но теперь… Теперь здесь куда больше науки, чем в обычных сказках.
        Не стал устраивать теософские диспуты и сосредоточился на сборе оперативных данных.
        Непосредственной добычей занимались люди, которых я условно окрестил ювелирами. Они носили прорезиненные халаты, перчатки до локтей и противогазы, словно манород не только реагировал на радиацию, но и сам ее излучал.
        Хотя дело скорее всего в микрочастицах, неизбежно получаемых при работе тончайшими долотами и молоточками - типичными инструментами ювелиров, за что сборщики и получили свое прозвище.
        Перед тем, как отколоть очередной кристалл, предатели тщательно «прозванивали» жилу камертонами, выискивая скрытые в толще полости и трещины.
        Полученные капельки с острыми сколами помещали в толстые стальные цилиндры - те самые, что шли на ингаляторы.
        Часть емкостей клали в вагонетки и отвозили в лабораторию, совмещенную с промывочным центром. Часть разбирали снующие тут и там доморощенные высокоранговые колдуны.
        Судя по трясущимся пальцам и безумным взглядам, они подсели на манород, как на крепкий наркотик. И постоянно ходили в масках, время от времени обновляя содержимое притороченных к поясам цилиндров.
        И, как и у любого наркотика, у драконьей крови имелись свои побочные эффекты. Помимо всего прочего эта дрянь меняла цвет волос и глаз - и те и другие выгорали до пепельно-серых оттенков. Чем выше концентрация, тем светлее - и так чуть ли не до полной седины.
        Поэтому многие прокачанные чародеи брились наголо и носили темные очки, тем самым маркируя себя как приоритетные цели.
        - Скоро штурм, - прогудел один из псевдоволшебников с характерным трущобным говорком. - Многие подохнут. Не жалеешь, что вписался во все это?
        - Не, - второй приподнял респиратор и харкнул красноватой слюной. - Сейчас мир такой, что строить из себя хорошего парня опасно. Куда выгоднее быть подонком. А нам для этого и напрягаться не надо.
        Подельники с гнусными ухмылками ударили по рукам и продолжили с наслаждением тянуть заразу.
        - Ладно, - осторожно коснулся руки спутницы, - тут все ясно. Идем дальше. Где-то рядом гудит и пыхтит что-то огромное. Надеюсь, это не живой дракон.
        Я ошибся. Все оказалось гораздо хуже.
        Самую большую пещеру оборудовали под литейную и депо.
        Потолок укрепили стальными фермами, под которыми перемещались кран-балки с тяжеленными листами брони.
        Основные работы уже давно закончили, и вооруженные пневматическими молотами техники наводили последние штрихи.
        Паровоз зашили так, что его выдавала лишь труба, ведь для пущей безопасности локомотив поместили в середину состава.
        Топку и котел накрыли пирамидальным кожухом, а тендер - вагон для перевозки угля, воды и всех необходимых в движении ресурсов, - обзавелся рациональными углами наклона.
        Впрочем, как и все остальные вагоны. В отличие от инкассаторского прицепа Пушкиных, представляющего обычный короб на колесах, вагоны заговорщиков скорее напоминали первые броненосцы.
        Массивные чугунные «утюги» с пушечными батареями по бортам и пулеметными башенками на крышах, способными в том числе вести зенитный огонь.
        Всего в составе насчитывалось пять платформ. Головная - настоящая мобильная крепость. И ко всему прочему снабженная здоровенным тараном.
        Его как раз осматривали инженеры, и потому блестящий поршень с многотонным кулаком выдвинули на всю длину.
        И даже издалека я заметил знакомые руны на щедро смазанной глади - точно такие же видел во время схватки двух адмиралов.
        Должно быть, это особая разработка американских колдунов, ставшая закономерным продолжением заговоренных стрел индейских шаманов.
        Лично убедился, сколь грозно в бою это волшебство. Не стоит и сомневаться, что западные «друзья» нанесли эти руны на каждый ствол, от крупнокалиберной гаубицы до револьвера.
        Мастера с той стороны Фронтира старательно вырезали знаки с помощью огненных струй, суженных до тонких сияющих игл.
        Готовое оружие в спешке передавали на перрон, где у каждого вагона собралось около сотни бойцов, условно разделенных на три вида - гангстеры, ковбои и рейнджеры.
        Первые носили потертые тройки и пальто, вторые - черные брюки, жилетки и белые рубашки, третьи - джинсы и кожаные куртки.
        Из оружия первые предпочитали помповые дробовики, вторые - трехлинейки, третьи - карабины с рычажной перезарядкой.
        Объединяло бойцов одно - респираторы из обрезанных противогазов, соединенные длинными гофрами с металлическими цилиндрами на поясах.
        Пехота вряд ли обладала серьезными магическими способностями. Для них манород - своего рода допинг и лекарство в одном флаконе, а также способ активировать руны и тем самым многократно повысить огневую мощь.
        Благодаря шпионам-янки и местным алхимикам любой, кто вдыхал испарения, мог задействовать руническую волшбу и доставить немало проблем как щитам, так и баррикадам. А выстреливший с огромной скоростью зачарованный таран играючи снесет любые ворота.
        А значит ни в коем случае нельзя допустить, чтобы эта громадина добралась до города.
        Иначе стальной змей беспрепятственно докатит до самого центра и в два счета подавит очаги сопротивления.
        А после сможет спокойно кататься по всем направлениям и прикрывать наступающие отряды из всех орудий. А их по самым скромным подсчетам не меньше трех десятков.
        Под прикрытием щитов и заслонов справиться с паровым гигантом получится далеко не сразу. В попытках остановить бронепоезд завязнет основная часть сил обороны, и кто тогда сразится с десантом?
        Нет, нет и еще раз нет. Нужно сделать все возможное, чтобы громадина не сдвинулась с места ни на метр.
        Пока мы ждали, на крышу локомотива взобрался заговорщик в прорезиненном плаще, капюшоне и полной маске с тонированными стеклами.
        Предатель отвинтил шланг и поднес к раструбу громкоговоритель, и пещеру наполнил жуткий лязгающий голос, искаженный и противогазом, и мегафоном.
        Начался последний этап подготовки - вдохновенная напутственная речь, после которой состав отправится на штурм.
        И без особых трудностей доберется до центра, высадит по дороге десант и захватит все ключевые точки прежде, чем защитники поймут, что вообще произошло.
        Нужно действовать - и чем быстрее, тем лучше. Нужно любой ценой повредить пути или паровоз - пусть даже ценой собственной жизни.
        Ведь иначе защитников застанут врасплох. И не удивлюсь, если перед прибытием поезда на улицах снова вспыхнут беспорядки, чтобы отвлечь силы обороны и не позволить как следует встретить гостей.
        - Сегодня - решающий бой! - взревел усилитель. - Сегодня старый мир падет, и на его руинах напишут наши имена. Сегодня мы покажем благородным господам, что их эпоха безвозвратно ушла! Сегодня они узнают, что мы - тоже люди, а не рабы и отщепенцы, об которых можно вытирать ноги! Вы согласны?!
        - Да!!! - от громогласного хора дрогнули стены пещеры.
        - Вы рады этому?!
        - Да!!!
        - Я тоже. Потому что сегодня угнетатели и поработители заплатят за каждую каплю нашей крови! За каждую слезу наших голодающих детей! За каждый день, что мы работали без достойной оплаты, чтобы наши хозяева купили себе новую машину или построили очередной дворец! Разве это справедливо?!
        - Нет!!! - еще немного и с потолка рухнут сталактиты.
        - Поэтому сегодня - день страшного суда! Сегодня мы вынесем зажравшимся ублюдкам приговор! И заберем то, что принадлежит нам по праву тяжелого труда, а не рождения! Сегодня все изменится! Ведь сегодня… - оратор выдержал театральную паузу и протянул рупор в сторону слушателей - совсем как рок-звезда, побуждающая зал петь вместе с ним.
        - Революция!!! - подхватили пять сотен глоток, и пять сотен кулаков взмыли над головами. - Революция!! Революция!!!
        Крики не собирались утихать и после минуты оглушительных воплей. Пользуясь случаем, я склонился к Рите и прошептал:
        - Бегом в город - расскажи все, что увидела. Поднимай всех, кого сможешь, сделай все, что сумеешь - но остановите эту заразу еще на подходе. Взорвите пути, сломайте стрелки, расстреляйте из корабельных пушек - неважно. Главное - предупреди Совет. Предупреди всех - война близко.
        - А ты?
        - Я… задержусь ненадолго. Надо кое-что узнать. Потом догоню.
        - Гектор, - девушка положила ладонь мне на щеку и повернула лицом к себе. - Что ты задумал?
        - Неважно, - буркнул в ответ. - Спеши - времени в обрез.
        - Важно… - волшебница шмыгнула. - Мне важно. Потому что если ты вздумал героически погибнуть, то…
        - Рита… - я вздохнул и ответил тем же жестом - коснулся ладонью горячей влажной скулы. - Есть такая профессия - Родину защищать. И неизбежный итог этой профессии - необходимость рано или поздно за Родину умереть. И сегодня мой час пробил. А чтобы не погибли еще сотни, а то и тысячи - бегом домой. Это приказ.
        - Гектор…
        - Не спорь, - с трудом удержался, чтобы не повысить голос, хотя мог орать во всю мощь - никто бы ничего не услышал.
        - Я люблю тебя, - она прижалась всем телом и нашла в полумраке мои губы. Прильнула на миг и тут же отпрянула. После чего, будто устыдившись своих чувств, скрылась в туннеле.
        Да уж, теперь и погибать не страшно. Нужно лишь подобрать правильный момент и обрушить несущие конструкции.
        И по возможности еще и свод, чтобы похоронить гребаный паровоз под тоннами породы вместе с экипажем. А значит, надо дождаться, пока пассажиры займут места, и уж потом бить - причем в упор, чтобы наверняка.
        - Я знаю, вам страшно, - подстрекатель перешел к драматичному моменту. - Знаю, что никто не хочет умирать. Но если не свергнуть тиранию сейчас, будут умирать наши дети. В грязи, голоде и нищете. Без образования, медицины и надежной защиты. Все это - для высшего общества. А нам и нашим детям останутся только подворотни, холодная похлебка и полицейские дубинки. Но очень скоро это изменится. Мы это изменим. Даже если придется погибнуть. Вы согласны?
        - Да!! - оживились поутихшие мятежники.
        - Вы готовы драться за благополучие ваших жен и детей?!
        - Да!!!
        - Вы готовы отдать жизнь за светлое будущее для всех, а не только шайки узурпаторов?!
        - ДА!!! ДА!!! ДА!!!
        Бойцы трижды вскинули руки - почти синхронно и под небольшим углом, отчего сходство с зигующими нацистами стало еще больше. Не хватало только развешанных повсюду флагов в подходящих цветах, и получился бы вылитый замок Вульфенштейн.
        - Тогда покажем зажравшимся ублюдкам, что с простым народом тоже стоит считаться!
        Оратор отвернулся и направился к пушечной башне, явно намереваясь толкнуть речь о превосходстве волшебного оружия.
        Более удобный момент для атаки вряд ли представится - все отвлеклись, шум стоит - аж уши чешутся, и мое внезапное появление останется незамеченным до тех пор, пока не рухнет потолок.
        Да, для верности придется вызвать огонь на себя, но лучше так, чем пропустить в город это зверье. Сложно представить, чем все обернется, когда свора манородных начнет жечь и громить все подряд.
        И сколько невинных людей погибнет - в первую очередь из низов, которые предатели якобы поклялись защищать.
        Но во главе заговора - такой же благородный дон, решивший заграбастать всю власть и золото себе, а конкурентов извести столь необычным образом, замаскированным под бунт простого люда.
        А значит - никаких сомнений и никакой пощады. Вдохнул поглубже, тряхнул буйной головой и с разбега выпрыгнул из укрытия.
        Приземлился в прыжке, перекатился через плечо и оказался почти у самого края каменного перрона. Место - идеальное, над головой - огромная глыба, скованная стальными фермами, но если дать ей немного воли - завал неминуем.
        Я вскинул ладони к своду, представляя, как толща породы содрогается от трещин, как корежится и прогибается раскаленный металл, как грунтовые воды заполняют полости и рвут камни на куски, мгновенно обращаясь в пар.
        Вот только ни одного обломка не упало на землю, ни единого звука не донеслось с высоты, словно на меня вновь надели зачарованные наручники. Магия не действовала - вообще. Но почему?
        - А теперь позвольте показать вам… - пропагандист замер с поднесенным ко рту мегафоном. - Старцев?! Ах ты шелудивый пес! Все-таки пробрался на нашу базу! Взять его - живьем!
        Боевики как по щелчку развернулись на пятках и бросились в мою сторону, перехватив винтовки и карабины как дубинки. Я же судорожно размахивал руками, призывая на помощь все стихии разом, но природа оставалась глуха к мольбам.
        Когда же меня сбили с ног и дюжину раз пересчитали ребра, оратор объяснил, в чем дело.
        - Глупый щенок! Неужели ты думал, что никто не озаботился защитой от колдунов?
        Матюгальник указал на одну из балок, внутреннюю сторону которой сверху донизу покрывали те же самые символы, что и прутья в околотке, решетку в зале суда и клетку в подвале Кросс-Ландау.
        И знаки эти красовались на всех опорных конструкциях, почти непроглядные под толстым слоем краски. И любой маг, что пробирался в депо, оказывался лишенным своего главного преимущества.
        Западня размером с целый ангар - стоит отдать ублюдкам должное, подготовились неплохо. А я опять затупил и, похоже, в последний раз.
        - Пожалуй, я тебя похвалю, - «противогаз» спустился с крыши и подошел ближе. - Таки распутал этот клубок. Несмотря на то, что мне удалось пустить вашу кодлу по ложному следу. Но твой успех уже ничего не изменит. Мы готовы выступать. И будем жечь обнаглевших аристократов, как солому.
        Двое упырей схватили за шиворот и подняли с пола, а третий без всякой на то необходимости саданул прикладом в живот. Я согнулся, кашлянул кровью, но устоял на ногах.
        И вскоре выпрямился сам, несмотря на жуткую боль во всем теле, по которому оттоптался с десяток мятежников. И с ухмылкой посмотрел прямо в черные окуляры.
        - Обнаглевших аристократов? А ты сам-то чьих будешь? Думаешь, спрятал холеную рожу - и сойдешь за своего? Смотрите, за кого вы собрались подыхать!
        Оттолкнул конвоиров локтями и подался вперед, оставив в их руках пиджак. Поднырнул под чью-то руку, по второй рубанул предплечьем и подскочил вплотную к главарю.
        Предатель попытался отступить, ведь магия не работала и у него, но я успел поймать выродка за «хобот» и со всей силы потянул на себя.
        И когда маска слетела с лица, я оцепенел с открытым ртом, не в силах ни шелохнуться, ни отвести взгляда. Ибо увиденное выходило далеко за рамки понимания.
        - Что?.. - только и сумел процедить, борясь с нехваткой дыхания. - Ты?!
        Глава 33
        Я даже не заметил, как на запястьях щелкнули браслеты - все смотрел на физиономию напротив и никак не мог унять рванувшие в галоп мысли.
        Потому что увиденное выходило за рамки моего понимания. И пока меня тумаками и прикладами загоняли в вагон, я судорожно пытался упорядочить все, что узнал о заговорщиках, однако цепочка безнадежно рвалась спустя всего пару звеньев.
        Это безумие. Этого просто не может быть.
        По первому паровозному свистку рядовые стрелки начали посадку. Когда перрон расчистился, к нам подошел отряд манородных - человек пятьдесят, выглядящие как дорвавшиеся до моды и гламура колхозники. Все лощеные, холеные, в дорогих шмотках - а на лица бандиты бандитами.
        Последним прибыл Земской со своим многочисленным семейством. Во многом благодаря которому заговор и устроили, ведь на свой оклад предатель купил бы лишь пару болтов и заклепок.
        Ах да, простите мои невежество и дремучесть - совсем отстал от трендов.
        Не предатель.
        Предательница.
        - Мы свою часть сделки выполнили, - угрюмо сказал Олег, стараясь не задеть меня даже боковым зрением. - И остаемся тут.
        - Конечно, - Николь подмигнула и щелкнула меня по воротнику. - А вот ты поедешь с нами. И станешь свидетелем новой эры!
        Двое лысых бугаев взяли меня под локти и затолкали в вагон с двумя рядами пушек на том месте, где у обычных вагонов - окна. Вскоре туда подошла и Тесла, доставая на ходу кисет и трубку. И табак, как оказалось, не единственная пагубная привычка, которую столь умело скрывала ученая.
        - Но почему? - продолжил недоумевать, в бессильи опустившись на казенник полевой пушки. - Какая тебе от этого выгода?
        - А почему ты считаешь, что я преследую личную выгоду? - Тесла села напротив, закинула ногу на ногу и закурила. - Почему ты думаешь, что если что-то происходит - то причина только в деньгах и власти? Нет, мой дорогой. Мной движет только обостренное чувство справедливости. Не более.
        - И в чем здесь справедливость?
        - Да в том, что ваш Дар - не божья милость, а естественный и научно-объяснимый феномен. И я могу это легко доказать. Я объехала множество стран, посетила множество библиотек, изучила несчетное количество самых разных трудов - от археологических отчетов до преданий примитивных народов. И знаешь, что нашла по итогу?
        - Что? - решил тянуть время до упора - Рита должна успеть предупредить Совет, и каждая выкроенная минута играет нам на руку.
        - Давным-давно, когда люди были еще более дикими, чем ильвас, а материки представляли единое целое, в этих краях жил дракон. И однажды он сдох - скорее всего, от болезни. Вряд ли от старости - рептилии живут очень долго, а гигантские волшебные ящеры - и подавно. Убить его тоже не могли - такая махина сама кого хочешь убьет. Значит, вариант один. И кто-то догадался пустить ему кровь - скорее всего, через слизистую оболочку ротовой полости. Шкуру и чешую пробить каменными орудиями невозможно. Нонсенс. А вот рот и язык - дело другое.
        Женщина затянулась и пустила тугую струю, словно изображая драконье дыхание.
        - И племя жрало мясо, пока то не протухло. Причем сырым - огня тогда не знали. Кто-то наверняка отравился и умер. На кого-то драконятина не подействовала вовсе. А организмы третьих вступили в реакцию с так называемым манородом, который и придал им доселе невиданные возможности.
        Иначе говоря - магию. Возможность чувствовать, реагировать и управлять элементарными частицами, в простонародье называемыми стихиями. Так появились первые шаманы и волхвы. Точно не знаю, как именно происходит взаимодействие, но открытие радиации немного сдвинуло расследование с мертвой точки. Вполне вероятно, суть в высокочастотных вибрациях в энергетических полях, продуцируемых мозгом так же, как магнит в медной оплетке продуцирует ток.
        Точнее, увы, не описать. Ведь наших познаний недостаточно, чтобы понять весь механизм взаимодействия. Но он есть - и стал единственной причиной вашего возвышения. А так как ген чародея передается по наследству только при наличии данного гена у обоих родителей, очень скоро колдуны выделились в замкнутую корпоративно-клановую военизированную структуру. Или по-простому - дворянское сословие. Которое и подмяло под себя все сферы жизни.
        - И в чем же здесь несправедливость? - включил дурачка, чтобы узнать как можно больше.
        - А в том, что стать волшебником может каждый. И ваша власть - не более чем узурпация. Вы хранили ваш секрет тысячи лет. Рыцарские ордена, тайные общества, масонские ложи. Вы убивали без раздумий всех, кто приближался к разгадке хоть на шаг. Вы начинали войны, лишь бы отвести пытливые умы от вашего сокровища. Вы учинили Инквизицию, чтобы жечь ученых на кострах и замедлить развитие науки. Вы сделали все, чтобы и дальше пить кровь простых людей. Которые, как оказалось, ничем не хуже вас! Просто вы не хотели делиться и толикой силы. Потому что тогда пришлось бы делиться и всем остальным.
        Заговорщица не выдержала и швырнула трубкой в стену.
        - Вы убили Парацельса. Затравили Ломоносова. Пристрелили Пушкина. Вы убили моих деда и прадеда, - Николь стиснула кулаки, а из глаз скатились две слезинки, но лицо оставалось хмурой зловещей маской. - А затем… затем вы расслабились. Посчитали, что проблема решена раз и навсегда. Что все, кто бились над разгадкой магии и могли добраться до истины, уничтожены, замучены или запуганы до полусмерти.
        Но в век просвещения сложно жечь неугодных на кострах, не так ли? И наука вновь подняла голову. И я нашла ответ, ради которого изводили целые народы и стирали с лица Земли целые страны. А ответ, повторюсь, прост как дважды два. Стать чародеем может каждый, а вашим предкам просто повезло первыми припасть к кормушке и вовремя замести следы.
        Кто успел - тот и съел: суровая правда бытия, главный базис выживания. Но теперь все изменится. Я устрою наглядный эксперимент. И докажу всем свою правоту. И все увидят, что благородные - лишь шайка зажравшихся тиранов. И стены рухнут. И оковы спадут. И мир изменится навсегда. Больше никаких классов. Никаких границ и делений. Только свобода, равенство и братство. И я ничуть не сомневаюсь в успехе. Осталось решить последний вопрос - на чьей стороне будешь ты?
        - Николь… - я зажмурился и тряхнул гудящей головой. - Эволюция - это хорошо. Но революция - не выход. Если у тебя есть доказательства - покажи их миру. Но если натравить людей на дворян, ничего хорошего не выйдет. Вы просто разрушите город и зальете руины кровью. Неужели бунта было мало?
        - И что изменит моя правда? - изобретательница всплеснула руками. - Манород - невероятно редкий ресурс. И чтобы использовать его, нужно сложнейшее и очень дорогое оборудование. А значит, Дар снова достанется лишь избранным. И все пойдет по кругу. Поэтому пусть это яблоко раздора не достается никому. Магия должна уйти из этого мира, Гектор. От нее никакой пользы - только смерть и разрушения. А значит, войны не избежать. В крови все началось - в крови все закончится. И больше - ни мага, ни господина.
        Нездоровый блеск в глазах сразу выдал фанатика - а с таким спорить бесполезно, уж я-то знаю.
        Поражало другое - как этой жестокой, расчетливой и коварной интриганке удалось так долго играть инфантильную и свихнувшуюся на почве науки изобретательницу.
        И почему я при всем своем опыте ни разу ее не заподозрил, хотя повод имелся. Взять хотя бы ее суфражистские замашки и стремление к всеобщему уравнению. И все же кое-что требовалось уточнить.
        - Почему ты не убила меня? Хотя могла прикончить в любой момент. А недавно и вовсе бросилась на дно, когда я дрался с каракатицей.
        - Я хотела тебя убить. Еще на дирижабле. Чемодан с документами пригодился бы в дальнейшей работе, а вот свидетель мог ненароком спутать планы. Но ты выжил, хотя я все продумала так, чтобы минимизировать эту возможность. И когда прочитала свежую газету, впервые почуяла неладное.
        А после того, как ты попросил сделать гидролокатор, ответ пришел сам собой. И познания в области радиации… И применение рентгена для изучения манорода… И многие подобные нюансы выдали тебя с головой. Не забывай - я тщательно изучала древние легенды. И сказание об авели читала тоже.
        И не сомневаюсь, что ты явился из иного - более развитого в техническом плане измерения. Либо же из далекого и столь же богатого на знания и технологии будущего. Я ведь права, Гектор? Или как там тебя зовут на самом деле… Давай, не стесняйся - я уже сбросила пелерины тайн и секретов и сижу пред тобой в неглиже откровений и душевных излияний. Так почему бы не разоблачиться и тебе? А затем мы сольемся в экстазе чистого знания и двинем науку на сотню лет вперед! И это будет достойной заменой канувшим в Лету чародеям.
        - А как же Земские? Почему согласились помочь?
        - Потому что эта семейка - типичные дворяне, - Тесла усмехнулась. - Покажи им свою мощь и пообещай ею поделиться - и они тут же предадут всех, кого знали.
        - Значит, я не типичный, - процедил в ответ. - Я никого предавать не собираюсь. И сотрудничать с тобой - тем более.
        - Ох! - заговорщица махнула рукой. - Ты не знаешь, на что я способна.
        - А ты не знаешь, через что прошел я.
        - Вот скоро и поделимся своими навыками. Я ведь не только физик, но и в медицине немало смыслю… Как мог заметить из писем в чемоданчике.
        - Не знаю, как ты все это провернула, но у тебя ничего не получится.
        - Ошибаешься. Все продумано до мелочей. Сначала я захвачу Новый Петербург и посажу там свою марионетку. А затем пожар революции расползется по другим городам, точно огонь по бикфордовым шнурам. И пламя восстания охватит всю колонию. А если не выйдет зажечь всех разом - мои друзья из-за Фронтира помогут. И над Америкой взойдет солнце нового мира, а старый сам сгниет в огромной всепожирающей бойне. Которая начнется вскоре после того, как я велю пристрелить одного зарвавшегося и обнаглевшего эрцгерцога.
        - Я остановлю тебя… - прорычал, с трудом сдерживая эмоции. - Любой ценой.
        - Ну-ну… - Николь жестом подозвала троицу манородных, и те вплотную обступили меня. - Я человек науки и пустословием не интересуюсь. Нас рассудит эксперимент, который давно пора начинать. Машинисты - полный вперед!
        Зашипели котлы, раскаленные колдовской силой. Серые столбы дыма и пара облизнули потолки, и тысячетонный гигант двинулся к цели, медленно, но верно набирая ход.
        Но как вскоре оказалось, неспешность связана лишь с необходимостью открывать ворота, коих на пути встретилось целых четыре - в депо, в промежуточном туннеле, на входе в пещеру и на выезде из форта.
        И как только состав покинул базу, выползя из логова, точно бескрылый дракон, скорость заметно увеличилась. Что неудивительно, ведь манородные напитывали металл магией, одновременно облегчая и ускоряя всю конструкцию.
        И если бы на борту собралось вдвое больше искусственных колдунов, поезд наверняка воспарил бы над рельсами, как маглев. Интересно, сколько нужно чародеев, чтобы поднять в небо крейсер? Потому что он сейчас нужен как никогда.
        Просека закончилась, и впереди до самого океана протянулись прерии и поля. Выделенная ветка стыковалась с южной железной дорогой по ниспадающей дуге и дальше шла по прямой до самого города.
        И от места слияния до цели - километров двадцать, не больше. Если не остановить состав на подступах, защитникам придется туго.
        И когда я уже отчаялся как-либо изменить ситуацию, сквозь стук и грохот пробился протяжный гудок. Так реветь мог только крупный военный корабль. И сквозь узкую бойницу увидел идущий каботажем белоснежный крейсер.
        У «Разящего» весьма характерный профиль с высокими бортами, четырьмя трубами и радиомачтами по бокам от них, так что флагман торгового флота Кросс-Ландау узнал сразу.
        Вдоль палубы носились матросы и канониры, готовя к залпу шесть тяжелых орудий калибром в сто пятьдесят миллиметров и дюжину стволов поменьше.
        Стрелять придется на ходу - иначе паровую махину не догнать, но на воде царил почти полный штиль, и за успех залпа я не переживал.
        - Всем приготовиться! - Тесла одной рукой вцепилась в рукоятку перископа, а другой схватила трубку внутренней связи. - Поднять щиты!
        Над вагонами будто разом надули по несколько мыльных пузырей, переливающихся в ярких лучах всеми цветами радуги.
        Миг спустя грянули выстрелы, и дождь пудовых болванов обрушился… прямо на поезд. И от столь неожиданного и глупого решения я стиснул зубы до треска эмали. Пути! Надо громить дорогу, а не сам состав!
        Который без малейшего вреда пережил обстрел, а те снаряды, что чудом пробились сквозь заслоны, просто чиркнули по броне, растеряв большую часть мощи.
        - Бездари, - Николь фыркнула, прилипнув к окулярам. - Эй, у топки! Поддайте-ка жару! Надо прорваться, пока те балбесы перезаряжаются!
        «Балбесы» оказались не такими уж тугодумами и быстро смекнули, что если паровоз неуязвим, то приоритетная цель - насыпь.
        И следующий залп, что раздался через пару минут, превратил метров сто железки в лунный пейзаж с переломанными шпалами, искореженными рельсами и глубокими воронками.
        Теперь или лететь - или отступать, иного не дано. Но предательница выбрала свой вариант - и даже неплохо к нему подготовилась, загодя сформировав отряд из сильных магов земли.
        - Стоп машина! Пошлите ремонтную бригаду! И штук пять щитоносцев! Всем остальным - держать заслон! А я пока приготовлю к бою мою малышку.
        Да уж, эта мразь считает своих людей в штуках, как товар или расходные материалы. А им все равно - вот вам и свобода с братством. Но ничего - еще поквитаемся. Нужно лишь найти способ сбежать. И Николь подсказала мне его, сама того не подозревая.
        Ученая вышла в соседний вагон - единственный во всем составе без башен и пушечных портов. И вскоре оттуда послышался скрежет, лязг и натужный электрический гул, а в бронированный коридор пахнул свежий соленый ветер.
        Я до хруста повернул голову, и увидел нацеленную прямо на себя дуру такого калибра, что поместился бы в ствол вместо снаряда.
        Скорее всего, это было корабельное орудие в триста пять миллиметров, только укороченное до подходящей длины и снабженное сразу шестью противооткатными амортизаторами вокруг казенника.
        Николь сосредоточенно дергала рычаги подъемного крана, чья механическая клешня первым делом открыла створки наверху ствола, играющие роль зарядной каморы.
        Такой прием сильно экономил место, вот только в прочности конструкции я сильно сомневался. Но раз уж заговорщица пошла на эту меру, значит, сумела решить все сопутствующие проблемы. Либо так, либо пару минут спустя вагон разорвет на части, и всех нас - тоже.
        Захват вложил в ствол капсюль размером с колесо внедорожника. Следом - здоровенный цилиндр гранулированного артиллерийского пороха. И напоследок - фугасный снаряд с клеймом Хмельницкого. Даже будучи полностью разгромленным, этот хрен сумел немножко подгадить.
        - Канонир! - рявкнула Тесла. - Заснул?
        Прибежал белобрысый низкорослый мужичок в кожаном фартуке и сварочных очках. Вскарабкался на пушку, закрыл створки и заварил шов ослепительным колдовским огнем, а после добавил для прочности несколько поперечных «стежков».
        Сразу после этого крыша разъехалась в стороны, открыв взору низкие косматые облака. И огромный домкрат с множеством шестерней и винтовых передач поднял пушку над вагоном и развернул в сторону крейсера.
        Николь меж тем подошла к привинченному к стене электромеханическому вычислителю и принялась вбивать данные, передаваемые подельниками по телефону.
        - Скорость корабля?! Есть, - щелк-щелк-щелк. - Направление ветра? Приняла, - щелк-щелк. - Наша скорость? Угу, готово. Упреждение и угол вертикальной наводки рассчитаны. Навожусь на цель!
        Пока Иуда занималась подготовкой, я тоже не сидел без дела. К тому же, трое моих надзирателей перешли к пушке и уперлись ладонями в стену.
        Вполне резонный выбор, ведь даже самый лучший механизм не спасет вагон от опрокидывания, как только изрезанная рунами громадина выстрелит.
        Без магии не обойтись, а мне и так не сбежать - куда я денусь с бронепоезда?
        - Всем приготовиться! Начинаю отсчет! - женщина схватила рычаг детонатора. - Три, два, один… Огонь!
        Громыхнуло так, что вздрогнула каждая клеточка тела, а все звуки перекрыл монотонный пронзительный писк.
        Но контузило не только меня - помощники переправили всю силу на поддержку и не догадались прикрыться щитами.
        И потому вяло трясли башками, точно пьяные, роняя на пол капли крови из носов и ушей. А самое лучшее - так это непроглядное облако дыма, заволокшее все вокруг.
        И пока мятежники приходили в себя, как ежики в тумане, я сорвался с места, вскарабкался по домкрату на лафет, а оттуда - прямо на раскаленный ствол.
        Разбежался, не обращая внимания на боль в обожженных локтях и ступнях, и со всей силы прыгнул в траву.
        Ноги обожгло огнем до самых коленей - ничего, не привыкать. Главное, что к серому пушечному дыму примешалась струя белоснежного тумана, из которой с бодрым всхрапом выскочил Снежок.
        - Прости, друг…
        Пришлось вцепиться пальцами в гриву - иначе со скованными руками на спину не взобраться. И стоило мне сомкнуть пятки на боках, как мустанг во всю прыть припустил вдоль дороги.
        И прежде чем мятежники заметили побег, я умчал достаточно далеко, чтобы не попасть под удар вражеской магии. Чего, увы, не скажешь о пулях.
        Над головой засвистело куда быстрее, чем ожидал. Я распластался на спине, но до спасительного укрытия оставалось слишком далеко. И судя по тому, что пули пролетали все ближе и ближе, меня могли подстрелить еще на половине пути.
        И тут жеребец внезапно затормозил, приподнялся на дыбы и скинул несостоявшегося всадника на землю. А затем встал так, чтобы заслонить меня от пальбы.
        - Снежок, не надо… - простонал, хрустя песком на зубах.
        Конь оглянулся и тряхнул гривой в сторону города - мол, беги, а я прикрою. Затем вздрогнул, издал похожий на кашель звук и отшатнулся. Но после недолгой пляски на полусогнутых ногах все же устоял, а с могучей груди сорвалась алая капель.
        - Снежок! Бежим!
        Я подскочил и попытался взобраться на скакуна, но тот мотнул головой и оттолкнул прочь. Раздался еще один мокрый хлопок, точно лопнул наполненный водой мяч, и конь пошатнулся.
        - Суки… - изо всех сил натянул цепь, но зачарованный металл, разумеется, не поддался.
        Выстрел - попадание в бок - и короткий хриплый взвизг.
        - Прости, брат, - в последний раз похлопал по горячей влажной шее, понимая, что на кону судьба целого государства и времени для сантиментов больше нет. - Я отомщу. Клянусь всем, что мне дорого - они заплатят.
        Мустанг устало фыркнул - хватит болтать, займись уже делом. И я рванул прочь со всех ног, вздрагивая всякий раз, когда до ушей долетал очередной мокрый удар.
        А затем шандарахнуло так, что я споткнулся и грохнулся плашмя. Защитники понесли очередную потерю - второй выстрел из пушки подорвал погреб боезапаса «Разящего». И огненный гриб, который вполне можно принять за ядерный, взмыл над разломанным надвое кораблем.
        Крейсеру полностью сорвало мостик и разворотило машинное отделение, и только небольшая глубина уберегла от полного затопления, однако с учетом численности экипажа погибших были сотни.
        И пока уцелевшие матросы плыли к берегу, колдуны заканчивали закапывать воронки, сплавлять рельсы и подкладывать под них камни вместо шпал. Хлипко, но на один раз хватит, так что расслабляться некогда.
        Я поднялся и побежал к вокзалу, где солдаты и городовые в спешке возводили баррикады и обустраивали временные огневые точки. В ход шло все - кирпичи, стальные балки, мешки с песком, но все это - сущая чепуха против стального гиганта, что уже медленно набирал обороты, с издевкой известив о своем прибытии паровозным гудком.
        - Где маги?! - налетел на полицейского, едва ворочая распухшим от жажды языком.
        - В Академии, - ошалело произнес молодой офицер.
        - Какого хрена они там делают? Они должны быть здесь прямо сейчас!
        - Я… не знаю, ваше сиятельство.
        - Заводи мотор, - разумно посчитал, что вести машину в наручниках - не лучшая идея. - Живо. Мы должны быть на месте еще вчера, так что пошевеливайся!
        Глава 34
        Мой незадачливый водитель, похоже, совсем недавно сел за руль. И по дороге чуть не собрал все шлагбаумы - благо их поднимали сразу, как только видели мчащий на всех парах автомобиль.
        «Все пары» - это километров сорок в час, а в условиях тесных и местами захламленных улиц вдвое меньше - и то в лучшем случае.
        Но вот «воронок» затормозил у ворот Академии, и стоило выйти из салона, как навстречу бросилась Варвара, наплевав на все уставы и субординацию.
        - Гектор! - пацанка с белозубой улыбкой пристроилась с фланга. - Тебя что, опять арестовали?
        - Вроде того, - проворчал, быстрым шагом направляясь к ступеням. - Советники на месте?
        - Ага, - девушка отмахнулась. - Опять из-за чего-то собачатся.
        - Кто бы сомневался…
        В холле встречали сразу две прекрасные особы. И обе - и Рита, и Афина - попытались броситься на шею, но я резким жестом остановил их стремительный натиск.
        - Не сейчас, - чуть смягчился, глядя в огромные и полные слез глаза сестры. И многозначительно добавил, посмотрев на встревоженное личико магистра: - Потом еще успеем наобниматься.
        Лифт привез нас под самый шпиль, и уже на подлете я услышал приглушенный возглас Распутиной:
        - А я говорю, что так нельзя! Они еще ученики!
        - Они - солдаты! - гаркнул в ответ Орест. - И должны сражаться наравне со всеми!
        - Вы собираетесь просто бросить их на смерть! Если угроза столь велика, как сказала Рита, наследников просто уничтожат! И тогда…
        Дверь приоткрылась, и в кабинет просунулась кудрявая голова.
        - Ваши благородия, к вам…
        Я оттолкнул замявшегося полицейского, подошел к столу и со всей силы грохнул по нему кулаками.
        - Дотянули, мать вашу?! - к черту этикет, его время давно истекло. - Досвистелись?! Если бы не ваша трусость - жертв удалось бы избежать!
        - Да как ты смеешь?! - полицмейстер вскочил и затряс покрасневшими от ярости бульдожьими щеками.
        - Заткнись! И сядь на место! - никогда прежде мой голос не звучал столь зловеще, и усач икнул и послушно занял свое кресло.
        - Успокойся, пожалуйста, - Юстас вступился за товарища по опасному ремеслу. - И расскажи, что происходит. С вокзала передают черт знает что, а «Разящий» не выходит на связь.
        - С вокзала все передают верно, - пока говорил, Генрих раскалил лезвие и осторожно срезал браслеты. - К нам движется бронепоезд, доверху набитый пушками, стрелками и манородными чародеями. Крейсер потопили именно они. Но это - не самое главное. Знаете, кто на самом деле возглавляет заговор?
        Советники переглянулись, и Софья озвучила самый очевидный вариант:
        - Земские?
        - Хрен там плавал! Шахтеры - лишь прикрытие и материальное обеспечение. А устроила все это Тесла!
        В кабинете воцарилась гробовая тишина. Остаток Петербургской знати уставился на меня со смесью страха, недоверия и глубокого шока.
        - Удивлены? Я тоже. Эта безумная ученая докопалась до тайны волшебства. Которую вы якобы хранили все эти годы. И наглядно доказала, что колдуном может стать каждый, независимо от пола, возраста и социального статуса. А раз так, то и в благородных больше смысла нет.
        Я обвел собравшихся хмурым взором, унял рвущееся из груди сердце и продолжил, как приговор:
        - Николь едет сюда с единственной целью - перебить всех дворян. И не только в городе, а во всей колонии. А потом, быть может, и во всем мире. И если не остановить ее здесь и сейчас, привычный порядок рухнет, а континент утонет в крови и огне. И эта война - не за деньги и власть. А за полное уничтожение чародеев, как класса, как явления. Так что хватит телиться и чесать языками. Пора действовать - причем быстро и решительно.
        - Боги… - Распутина закрыла лицо ладонью.
        - Полагаю, - продолжил я, - приоритетная цель - Академия. Предлагаю разделиться на два отряда. Первый отправится на вокзал и задержит состав столько, сколько сможет. И учтите - из этого боя вряд ли кто-то вернется живым. Второй же организует оборону здесь. Академия - настоящая крепость, глядишь, продержимся до подхода подкрепления.
        - Боюсь, его не будет, - со вздохом произнес адмирал.
        - Как? - посмотрел в окно - эскадра подошла чуть ближе, но дымы над трубами развеял ветер, а якорные цепи покачивались в волнах.
        - С флагмана передали, что на борту крайне важная делегация. И пока в городе царит хаос, они не приблизятся и на расстояние пушечного выстрела. И после того, как «Разящего» потопили, не стоит их даже умолять.
        - Зато корабли есть у нас, - после недолгих раздумий молвил Андрей. - И мы должны спасать наших детей. Это лучшее, что можно сделать в сложившихся обстоятельствах.
        - Согласен, - кивнул Орест. - Тем, у кого нет Дара, нечего здесь делать.
        - Вы не поняли, - отец угрюмо посмотрел на усача поверх очков. - Мы увезем всех наследников. А сами останемся. Возможно, старшее поколение в чем-то и виновато, но вы точно ни при чем. И не должны пострадать.
        - Да ты издеваешься?! - я повысил голос на «Чехова», совсем позабыв о правилах сыновьего приличия. - Предлагаешь увезти всех учеников - в том числе и старшекурсников?! А также меня, Риту, Ореста, Альберта? И тем самым лишить защитников половины колдовской мощи?! А не проще тогда сразу сдаться? И добровольно сложить головы на плахи? У твоей бесхребетности есть хоть какой-то предел? В тебе осталось хоть что-нибудь, кроме конченого пацифизма? Или даже смерть для тебя - не повод сражаться?
        - Гектор, хватит, - Афина шмыгнула и промокнула влажные скулы платком. - Пожалуйста…
        - Я вот что для себя понял, - продолжил жечь собравшихся обвиняющим взглядом. - При серьезной передряге ваш Совет яйца выеденного не стоит. Предел его полномочий - делить рынки, районы и мелко гадить друг другу. А там, где надо рвать зубами глотки, вы мгновенно садитесь в лужу. Так что предлагаю временно послать в задницу вашу демократию и перейти к военной диктатуре, пока нас всех не перебили, как стадо перепуганных баранов. Я предлагаю присвоить городу статус осажденной крепости и выдвигаю себя на должность коменданта. Можете проголосовать, - усмехнулся и развалился в кресле в ожидании ответа.
        - А почему это ты должен командовать? - проворчал Орест. - Почему не Юстас, не Генрих, не я? Ты что тут, самый опытный вояка?
        - Вот, - обвел ладонями собравшихся. - Вот о чем и говорю. Даже перед угрозой неминуемого уничтожения вы начинаете собачиться и тянуть воз на себя. Крылова в вашем мире, надеюсь, не убили? Про лебедя, рака и щуку все читали? А хотя знаете, Тесла в чем-то права. С таким подходом мы и без заговорщиков долго не протянем.
        И словно в подтверждение моих слов вдали раздался паровозный гудок. И на слух я бы оценил расстояние километров в десять. А с учетом скорости махины, это всего несколько минут ходу. Выступим прямо сейчас - может еще успеем встретить ублюдков у вокзала. А иначе - конец.
        - Это безумие и преступное безрассудство, - выдохнул Андрей и впервые за долгое время повысил голос. - Твоя воинственность нас всех и погубит! Какой смысл драться сейчас? Надо отступать и ждать подкрепления! Через день-другой прибудут волшебники из других городов и сотрут предателей в порошок!
        - Да! - хлопнул по столу. - А заодно и половину Петербурга с большей частью жителей. И какая новость вскоре разлетится по колонии? Что дворяне сбежали и оставили простой народ на произвол судьбы! А потом вернулись и вырезали под корень, лишь бы защитить свою власть! Вот чего добивается Николь, - ткнул пальцем в полированную гладь и для пущего вразумления постучал ногтем. - Вот где фитиль, от которого взорвется все - от побережья и до Фронтира! И мы должны его погасить, а не поджигать!
        - Я голосую за предложение Гектора, - Кросс-Ландау встал и положил ладонь на сабельную гарду. - И готов передать ему полномочия коменданта под свою ответственность. Но речь сейчас не о должностях и званиях, а о стратегии. Поддерживая Гектора, я поддерживаю бой, а не бегство.
        Орест фыркнул и покачал головой. Генрих пристально посмотрел на полицмейстера, и тот в итоге сдался и махнул рукой.
        - Я только за. Не мне, старому легавому, бегать от своры шантрапы! Но здесь мой отец, поэтому решать ему.
        Я не смог сдержать улыбку, глядя на красное сердитое лицо большого ребенка, в решающий миг взявшего на себя столько ответственности, сколько и не снилось умудренным годами «взрослым».
        - Хреновый бы из меня вышел родитель, если бы не поддержал ребенка в такой час, - бросил главный оружейник. - Пушкины никогда не боялись драки. Я - за.
        - Против, - вполне ожидаемо отозвался Андрей.
        - Я тоже, - поддержала Распутина. - Не хочу, чтобы кто-либо из учеников погиб. Они мне как дети… Простите.
        - Двое против двоих, - Ратников развел руками. - И как быть?
        - Есть еще один советник, - сказал я. - Причем совсем недалеко.
        - Кто? - Юстас нахмурился. - Хмельницкий? Он такой же предатель.
        - Серьезно? - в недоумении развел руки. - Подпольный динамит то же самое, что и всемирная революция с геноцидом чародеев?
        - Все равно суд лишил его титула. А значит и места в Совете.
        - Вы, млять, издеваетесь?! - откинулся на спинку и уставился на заседателей. - На кону судьба страны, а вы продолжаете играть в бюрократию? Сейчас каждый боец на счету. Дмитро - подонок, Гордей - еще хуже, так пусть искупят вину кровью. Иначе может выйти так, что они отсидятся в безопасном месте, пока остальные будут гибнуть на передовой!
        - Давайте тогда и преступников из тюрем повыпускаем, - буркнул Орест.
        - Если придется - выпустим. И поставим под ружье всех, кто может сражаться. А до тех пор…
        Грянул такой грохот, что дрогнул тяжеленный дубовый стол. А миг спустя кабинет тряхнуло так, что мы только чудом не попадали со стульев. К счастью, башню надежно защитили от магии, и многотонная болванка чиркнула по стене и улетела в море. Но это - лишь пристрелка, и очень скоро нас накроют по полной программе.
        - Довольны?!
        Я подскочил к обомлевшей от ужаса Афине, но сестру уже подхватил стоявший рядом Альберт. И заодно прикрыл щитом от каменной крошки, брызнувшей из разбитого карниза.
        Но пострадал сам - с виска стекала алая струйка, а щека выглядела так, словно в нее вцепился лапой орел.
        - Софья Ивановна, пожалуйста, - взмолилась Рита, присев на корточки рядом с наставницей, чьи роскошные черные волосы подернула седина осевшей пыли и побелки.
        - Кажется, бежать уже поздно… - Распутина встала и подошла к увеличившемуся вдвое окну. - Я отзываю свой голос. Гектор - командуй. И останови эту тварь любой ценой.
        - Итак, внимание, - я выпрямился и приосанился, точно выступал не перед группкой испуганных богатеев, а перед отрядом верных разведчиков. - С этого момента все споры, ссоры, распри прекращаются. То, что я говорю - больше не мнения, предложения и варианты. А приказы, - выдержал секундную паузу, чтобы впиталось получше, и продолжил. - Которые должны исполняться беспрекословно. На кону судьба нас и наших детей как класса. И я не позволю, чтобы история чародеев закончилась сегодня. А значит - никаких сомнений, рассуждений и споров. Я сказал - вы сделали. И вот мой первый приказ: Юстас - свяжись со всеми, с кем только получится. И передай, что Гектор Старцев объявил общий сбор. Кто готов драться за лучшее будущее - добро пожаловать. Остальным лучше не мешаться под ногами. Вопросы?
        - Вопросов нет, - старый лис встал и с хитрой улыбкой надел котелок. - Давно хотел сдуть пыль с кое-каких папок…
        - Орест, твоя задача - не допустить новых беспорядков. Есть большие подозрения, что бунт повторится, так что дави подстрекателей на корню. Если же достойные и проверенные горожане захотят вступить в ополчение - снаряди каждого по полному разряду.
        Усач встал и после недолгих раздумий взял под козырек, прежде чем покинул комнату.
        - Софья.
        Женщина вздрогнула, как от пощечины, и подняла слезящиеся глаза.
        - Вы - самый сильный и опытный маг. И как никто иной нужны на переднем рубеже обороны. Поэтому прошу вас - соберитесь. И передайте полномочия Рите - на случай, если придется биться в Академии.
        - Да… - волшебница кивнула. - Так будет лучше всего. Я готова.
        Рыжая тяжело вздохнула, но не стала ничего говорить. Пыталась храбриться и не падать в грязь лицом, хотя видел, как ей тяжело.
        - Мы сделаем все, чтобы ослабить врага, а вы постарайтесь его добить. Альберт вам поможет.
        - Но я хочу драться! - возмутился юноша, однако Генрих жестом велел замолчать.
        - Отец, - обратился к «Чехову», но тот даже не повернулся и продолжил безучастно смотреть на океан. - Оставайся здесь. Твой дар придется как нельзя кстати.
        Андрей коротко кивнул - и на этом все. Нет, я понимаю, что можно по-разному относиться к скитаниям по свету в поисках воинской славы, но когда враг на пороге - все должны действовать заодно.
        - Николай Григорьевич - вы с нами.
        Пушкин-старший пошевелил губами и молча направился к двери. И судя по вздувшимся желвакам и сжатым добела кулачищам, прихвостням Теслы придется несладко.
        - Господин адмирал - вы тоже.
        Генрих хлопнул меня по плечу и вышел в коридор. Вот и вся моя команда по спасению мира: ректор-архимаг, два главы семейства, преступник под вопросом и я в качестве оперативной поддержки.
        В плане колдовства толку от меня немного, но отбивать атаки и превращать обычные здания в крепости я научился неплохо.
        Вот только прежде еще не доводилось вести бойцов на самоубийственную миссию по прикрытию отступающих частей.
        Что ж, все бывает в первый раз. Инициатива наказуема исполнением, и раз уж выбрал такую тактику, будь добр встать в первый ряд.
        - Рита - поднимай учеников. Пусть посменно держат щиты - защита не должна спадать ни на секунду.
        - Поняла.
        - А теперь проводите меня к Хмельницкому.

* * *
        - До сих пор не могу поверить, - выдохнул Юстас, когда мы спускались по широкой винтовой лестнице.
        По правилам Пана должны держать в канцелярии - тем более что особист собирался поболтать с ним по душам. Однако недавний взрыв сильно повредил подвальный этаж, а на ремонт не было ни денег, ни сил.
        К счастью, для опальных чародеев отвели специальное место в подземельях Академии. Этакую гауптвахту повышенной комфортности, где пленников запирали перед отправкой в местный аналог Азкабана. Ну, или на эшафот - тут уж кому как повезет.
        И порядки здесь царили совершенно иные, нежели в тюрьме. Ведь дворяне - даже преступники - все еще оставались чрезвычайно привилегированным сословием и требовали особого содержания.
        В этой среде, как и в разведке, бывших не бывает. И благодаря влиятельным друзьям (читай - подельникам) и спрятанным капиталам, благородные заключенные могли позволить себе условия, о которых обычные узники не смели и мечтать.
        - Идеальный послужной список, - продолжил сокрушаться спутник. - Ни единого выговора, ни одного замечания. Всегда исполняла работу в срок и с похвальным старанием. Несколько наград - в том числе и ведомственных. И вот итог.
        - В тихом омуте сами знаете, кто водится. Я тоже ни разу ее не заподозрил. Хотя намеки были. Все эти заигрывания с новомодными течениями до добра не доводят.
        - Не знаю, как теперь продолжать службу. Это же полный провал и профнепригодность. Старый разведчик не заметил змею за пазухой.
        Молодой тоже. Что поделать - все ошибаются.
        - Если выживу - подам в отставку. Не знаешь, кому верить - не верь никому. К тому же, давно хотел махнуть на Аляску. Покататься на упряжке, завести маламута, половить рыбу в проруби. Так и поступлю, как только все это закончится.
        - Не загадывайте перед решающей схваткой, - на ум пришел заезженный штамп из полицейских драм. - Это дурной знак.
        - Надеюсь, твои знаки будут только хорошими, - старик невесело улыбнулся и шагнул под низкий арочный свод.
        Камера Пана больше напоминала в комнату в неплохом отеле, с той лишь разницей, что вдоль стен тянулись прутья с подавляющими рунами, а вместо стены с дверью мерцала толстая решетка от пола до потолка.
        И вместо того, чтобы мерзнуть на голых нарах и наслаждаться ароматами параши, Дмитро готовил сытный обед - домашние колбаски с копченой фасолью, яичницей и беконом.
        Несмотря на мое появление, арестант даже ухом не повел, продолжая сосредоточенно орудовать деревянными щипцами и тихонько насвистывать казацкий мотивчик.
        - Слышал взрыв? - с ходу спросил я.
        В ответ - ноль эмоций, но я знал, как пробить броню напускного безразличия и надавить на больную точку.
        - Предатели уже под южным вокзалом. Если их не остановить, через полчаса они доберутся до порта. Оттуда можно бить по правительственному кварталу прямой наводкой из всех стволов. А стволов у них много - около тридцати с каждого борта. И это не считая огромной дуры, что с двух залпов потопила «Разящий».
        И договориться с мятежниками не получится. Потому что они не хотят договариваться. Они хотят перебить всех колдунов. Вот так - от первого и до последнего. Включая всех, кто с ними связан, в том числе родственников. Особенно родственников, чтобы больше не плодились и исчезли навсегда. Такие у них понятия, Пан. И вам очень повезет, если подвал просто завалит.
        Тогда, быть может, вас найдут и откопают - когда-нибудь, если дойдут руки. Но если первым в темницу прорвется враг - вас ждет медленная и мучительная смерть. Тесла повернута на теме инквизиции. И готова мстить самым жестоким образом. Тебя, я думаю, медленно поджарят. Жене и дочерям вывернут суставы на дыбе и переломают пальцы. Или зальют в глотки пару ведер воды. А может и не только в глотки.
        Сыновей же посадят на кол. Или освежуют заживо. Или сварят в масле. И это, считай, еще легко отделаются, ведь мучения кончатся в первый же день. А может Николь решит растянуть удовольствие на недельку-другую. Или даже месяц. А чего спешить, если бунты и беспорядки охватят всю колонию? Так что можешь наслаждаться своим последним обедом. А можешь сразиться за свою семью. Решать тебе. Я жду ровно полминуты.
        - Какой смысл драться, если нас все равно казнят? - буркнул Хмельницкий, облизнув пальцы.
        - Не думаю, что твою семью всерьез хотят обвинить в измене. Они - лишь инструмент давления на тебя.
        - Да я заметил… - толстяк усмехнулся.
        - К тому же, если искупишь вину кровью, я подам ходатайство о смягчении приговора. А твоя родня получит полную амнистию.
        - Слабо верится…
        - Тогда сиди тут, - я развернулся и зашагал к ступеням.
        - Стой! - окрикнул узник у самой лестницы. - Я хочу, чтобы мою семью освободили сейчас. Тогда я возьму с собой Гордея.
        - А где гарантии, что не улизнешь при первой же возможности? - спросил в лоб, не став тратить время на вербовку по всем правилам.
        - А где гарантия, что мою семью пощадят? Твое слово? Ну, так слов и у меня в достатке.
        - Я могу отпустить жену и дочерей. Но сыновья останутся в Академии. Это мое последнее условие.
        - Хорошо… - после недолгих раздумий Пан швырнул сковородку на плиту. - Пес с тобой! Взял меня за яйца - так не выкручивай! Но сын останется здесь. И точка.
        - Юстас, - я обратился к стоящему в тени обер-прокурору.
        Тот кивнул, и агенты вместе с двумя магистрами поспешили к соседней «камере», откуда вывели всех, кого и обещал.
        Дородная женщина хныкала, заламывала скованные браслетами руки и размазывала слезы. Совсем еще мелкие близняшки с опаской жались друг к другу, а подросток лет пятнадцати глядела с такой ненавистью, что аж спина зачесалась.
        В последний раз испытывал это чувство за миг до того, как промеж лопаток прилетела пуля. Тогда спас бронежилет и рюкзак, но сейчас я бы не был уверен, что меня спасло бы хоть что-то, если бы девчонке дали волю.
        - Их вывезут из города. Теперь твоя очередь.
        - Конечно, - Пан поднял ладони. - Ради семьи я готов на все. А потом… потом посмотрим.
        - Тогда выдвигаемся. Поезд прибудет с минуты на минуту. Наша задача - встретить его так, чтобы навек запомнили. Так, чтобы это вошло в историю. Так, чтобы об этом сложили легенды. Так, как никаким братьям Люмьер и не снилось. По машинам, господа. За родных. За будущее. За Россию!
        Глава 35
        Южный вокзал представлял собой кирпичный двухэтажный блок с тремя пирамидальными шпилями, что придавали ему отдаленное сходство с Кремлем.
        Сквозь спаренные арки проходили рельсы, размежеванные широким перроном с газетными киосками, летними кафе и табачными лавками.
        В это время поезда оставались доступны лишь состоятельным подданным, и для них создавались примерно те же удобства, что и в современных аэропортах: маленькие, скромненькие, но заоблачно дорогие.
        Однако помимо красоты и фешенебельности архитекторы учли и стратегическое расположение вокзала, и наличие в округе опасных врагов - бандитов, индейских партизан и американцев.
        Поэтому окна сделали высокими и узкими, как бойницы, пожертвовав комфортом ради безопасности мирных жителей и тех, кому этих самых жителей предстояло защищать.
        А к нашему прибытию солдаты и городовые сделали максимум возможного за столь короткий срок. Тяжелые чугунные ворота не только закрыли на засовы, но и подперли застопоренными вагонами.
        Метров двести путей сразу за локомотивами подорвали динамитом, предварительно поставив поперек грузовики. Стрелки, семафоры и прочие коммуникации постигла та же участь, а водонапорные башни завалили прямо на рельсы.
        И теперь Тесле придется хорошенько постараться, чтобы расчистить дорогу. А уж мы постараемся сделать все, чтобы от дороги пришлось бы отчищать ее саму - а точнее то, что останется от этой лживой твари.
        На оборону пошел почти весь городской арсенал, а из запасников и заводов Пушкина прибывали все новые орудия - еще теплые после отливки.
        К окнам первого этажа подкатили легкие полевые пушки и обложили их мешками с песком по самые колеса. На втором обустроили четыре пулеметных гнезда, рядом поставили ящики с гранатами, а счет винтовкам перевалил за сотню.
        Вот только предателей все это ни капельки не пугало. Они не нападали и не пытались протаранить баррикаду. Наоборот - остановились на почтительном расстоянии и спрятали главный калибр.
        Рядовые стрелки курили, опустив респираторы, а манородные лениво перепасовывались футбольным мячом. И засунутые в карманы руки, папиросы в зубах и громкий хохот прямо давали понять, что новоиспеченные чародеи в гробу видали старую школу.
        И сделают все, чтобы метафора стала реальностью - вот только досмолят цигарки, доиграют матч и расскажут еще парочку анекдотов. А устаревшие колдуны пусть делают, что хотят - ведь итог един.
        - Поверить не могу… - процедила Распутина, глядя на мятежников из окна. - И вот эта, excusez mon francais, шушера - смертельная угроза для города? Да я уничтожу их одним заклинанием!
        - Софья Ивановна, пожалуйста, - я попытался воззвать к гласу разума, но архимаг разъярилась не на шутку. И вид откровенно издевающихся противников бесил ее еще больше. - Сейчас нельзя поддаваться эмоциям. Нужно продумать тактику и ударить всем вместе, с учетом сильных и слабых сторон каждого из нас.
        - Еще я ради этих босяков не напрягался, - фыркнул Пушкин. - Ты посмотри на эти рожи! Околоточная рвань, напялившая ворованные тряпки. Но как осла не наряди, все равно конем не станет. Так что я шандарахнул бы по ним как следует - и дело с концом.
        Я вздохнул и покачал головой. Даже сейчас среди этих ворчунов нет единства, и каждый снова тянет воз на себя, не желая уступать и равным по статусу, не видя в них товарищей и соратников, а не конкурентов.
        Возможно, в чем-то Тесла права. Эту раздробленность надо исправлять - но не любой ценой. А путем планомерной и плодотворной работы, а не кровью и потрясениями.
        - Чего они хотят? - тихо спросил адмирал, сведя руки за спиной. - Почему не атакуют?
        - Показывают свое превосходство, - ответил я.
        - Превосходство? - настал черед Пана возмущаться. - В чем? В слабости и глупости? Не понимаю, почему мы до сих пор мнемся, как барышни перед первым танцем. Давно пора показать зарвавшимся засранцам, почему власть именно у нас. И почему их удел - трущобы и помойные канавы.
        - Ты, Дмитро, скотина еще та, - Пушкин крякнул и потер ладони. - Но всегда мыслил здраво. А ну-ка давай-ка надерем им зады - как в старые добрые.
        - Тут меня упрашивать не надо, - Хмельницкий хрустнул пальцами. - Это я всегда за.
        - Стойте! - попытался остановить безумцев, но опоздал - причем, похоже, давно - когда сделал ставку на сплоченность дворянства хотя бы перед неминуемой бедой.
        Пан ухнул и присел, как сумоист перед броском. Отвел вбок левую руку, повернул ладонью вверх и медленно поднял, точно на пальцах висела невидимая пудовая гиря.
        В тот же миг раздался треск и грохот, пол задрожал, а слева от бронепоезда вспух толстый земляной «прыщ» размером с коттедж.
        Стоило колдуну тем же приемом поднять правую руку, и такой же бугор поднялся с противоположной стороны. Неудивительно, что помещик выбрал именно эту стихию - возможно, его потому и тянуло в поля из-за особой связи с нею.
        В это время Пушкин занес перед грудью левую ладонь, а кулаком правой начал описывать над ней круг с радиусом в пол-локтя. Со стороны это выглядело так, словно крепыш с косматыми баками вращал рукоятку прозрачных жерновов.
        Но стоило посмотреть наружу, и суть волшбы открывалась во всей красе - два ревущих огненных смерча обволакивали холмы, спекая грунт и превращая в плотные раскаленные камни.
        И как только снаряды впитали достаточно пламени, Дмитро со всей силы хлопнул, и почерневшие камни с тонкими жилами магмы ринулись навстречу друг к другу. И даже стоящий между ними состав не смог их разлучить.
        Громыхнуло так, что с потолка посыпались куски побелки и лепнины, и если бы Распутина загодя не подняла выгнутый воздушный щит, нас бы всех покосило шрапнелью.
        Поезд утонул в клубах огня и черного дыма. И, несмотря на расстояние и двойной щит (поставил и свой - лишним не будет), лицо горело от жара, будто я резко открыл прогретую духовку.
        Огненное цунами накрыло даже передний вагон, а уж центровой локомотив должно было расплющить в лепешку.
        Однако не расплющило.
        Налетевший с океана ветер сдул гарь, и мы увидели на крыше паровоза Николь в сопровождении двух лысых хмырей в бежевых пальто и темных очках.
        Хмыри скалились, заговорщица попивала кофе из маленькой чашечки, стрелки курили, а манородные продолжали гонять мяч. Стоит ли говорить, что на серых клепаных бортах не осталось ни царапинки?
        Эта идиллическая картина ввергла старых волшебников в полный ступор. Главы родов с полминуты таращили налитые кровью зенки и пытались подобрать отвисшие челюсти.
        А заодно - слова, способные хотя бы частично выразить крайнюю степень удивления, и при том не выходящие за рамки цензуры и приличий.
        И, судя по тихому шамканью и сопению, не находили.
        - Ё! - только и смог выдавить из себя Пан.
        - Да как?.. - вторил Николай Григорьевич, тряся рукой в направлении врага - мол, посмотрите, что эти черти вытворяют. - Да какого?..
        - Ваш ход закончен! - весело крикнула Тесла в мегафон. - Теперь наша очередь. Вас было двое, поэтому и мои мальчики ответят в паре. Уж не обессудьте, господа.
        Женщина отвесила театральный поклон и отступила за спину хмырей. Те поправили тонкие красные галстуки, подняли воротники и встали плечом к плечу - двое из ларца, мать их.
        - Поднять заслоны! - процедил я. - Всю ману - на щиты!
        Теперь уже никто не спорил и не паясничал. Ибо воочию увидели силу противника - и это им явно не понравилось. Жаль, что из-за очередной склоки потерян эффект неожиданности, но как-нибудь сгладим и этот недочет. Главное - хотя бы теперь действовать сообща.
        Меж тем лысые разом сцепили пальцы в замок, после чего выпрямили «шалашиком». Сжали - выпрямили, сжали - выпрямили, словно подражая крыльям бабочки.
        И всего через несколько секунд мельтешение ускорились настолько, что глаз уже не различал движений, а кисти окутало вязкое марево.
        При этом колдуны все так же давили гнусные ухмылки, и выражение наглых физиономий ничуть не изменилось, даже когда по макушкам покатились крупные капли пота.
        - Что они делают? - успела спросить Софья, прежде чем здание задрожало и начало медленно оседать.
        Я высунулся в окно, наплевав на все правила безопасности, и увидел под фундаментом месиво наподобие зыбучих песков, куда и погружался весь вокзал целиком.
        И если его не остановить, очень скоро нам нечего будет защищать, а все баррикады и препятствия утонут сами собой. И пособники Теслы наспех восстановят ветку и вкатят в город, как Цезарь - в Рим.
        - Пан, Николай - укрепите землю! Генрих, София - держите здание. А я попробую их отвлечь.
        Внизу загрохотали пушки - солдаты, напуганные немалым шансом погребения заживо, открыли огонь из всех орудий. Но как я не вслушивался, так и не услышал ни вскрика, ни даже звона снаряда о броню.
        И что самое удивительное - Николь решила играть по-честному. И поезд защищала не вся волшебная кодла, а всего один лысый пес, пока напарник топил «кирпич» в грязи.
        И все же погружение замедлилось, хотя все четыре чародея пыхтели и фыркали на пределе возможностей. Ведь баламутить почву - совсем не то же самое, что удерживать на весу многотонную конструкцию.
        Враг тратил на атаку несоизмеримо меньше сил, чем мы - на защиту. И если не изменить это в кратчайший срок, поражение неминуемо. Вот только как поступить, если самые сильные маги скованны и выведены из боя, а от меня-недоучки толку немного?
        Я попробовал применить прием с «микроволнами», который успешно использовал на продвинутом манородном.
        Но лысые не шелохнулись, несмотря на все мои старания - я же, наоборот, ощутил неприятное жжение в груди и поспешил уйти из поля зрения противника, пока собственный мотор не покрылся хрустящей корочкой.
        - Мы долго не продержимся! - выкрикнул Пушкин, задыхаясь от перенапряжения. - Сделай хоть что-нибудь, мать твою перемать!
        Бить в лоб - не вариант. Нужно разыгрывать тот же козырь, что уже помог в подворотне у ломбарда. Знания Теслы ограничены началом двадцатого века.
        Мои знания - на сто лет сильнее, как бы странно это сейчас ни звучало. Но и они ограничены фундаментальными понятиями и законами классической физики, пусть даже в несколько искаженном виде.
        Я по-прежнему не могу черпать энергию из ниоткуда и обращать в никуда.
        Не могу выходить за рамки базовых взаимодействий и общей теории относительности.
        Не могу придумывать правила на ходу и опираться на неподтвержденные гипотезы вроде кротовьих нор или гравитационных струн.
        Не могу просто захотеть и решить все вопросы по щелчку, как джинн или щука из проруби. Не могу опуститься на уровень тонких материй и прочих квантовых полей, потому что даже современные мне ученые не до конца понимают принципы, по которым они существуют.
        Но с чего-то надо начинать - и с чего-то более-менее доступного. И первое, что пришло на ум - свет, а точнее, его чрезвычайная концентрация в магический аналог лазера.
        Свет - это равноценная стихия, пусть и стоящая несколько в стороне от сугубо боевых разновидностей. С помощью света лечат раны, но что если попробовать превратить его в оружие?
        Разумеется, как и в случае с СВЧ-печью, это не полноценное когерентное излучение, а лишь сфокусированный водяными линзами луч.
        А с другой стороны… какого черта?! Мне хватит и школьной физики, чтобы обстряпать все в лучшем виде.
        Ведь первое индуцированное излучение описал Эйнштейн в шестнадцатом году, первый мазер появился в начале пятидесятых, а лазер - в шестидесятом.
        По местным меркам - невиданная гравицапа разрушительной мощи, так почему бы не использовать ее в бою?
        И первое рабочее тело излучателя - это рубин, а его здесь - целая шахта. Достаточно заключить кристалл, в оптический резонатор из двух зеркал, накачать фотонами и направить луч на цель.
        Главная проблема боевых лазеров - компактный и емкий источник питания, но мой запас маны явно больше, чем у переносной батареи.
        А если подключить соратников - получится создать такую мощь, что никакой «Звезде смерти» и не снилось. Нужно лишь четко представить последовательность действий, и для начала я вообразил рубиновый цилиндр метровой длины и толщиной в пятнадцать сантиметров.
        Сначала ничего не происходило, и я уж грешным делом подумал, что ошибся на самом старте, и для успешной волшбы нужно находиться рядом с источником минерала.
        Однако вскоре из пола и стен просочились крохотные алые крупинки и сгустились в вытянутое облако газообразного вещества, стремительно наполняемого новыми частичками.
        - Что ты делаешь?! - заорал Пан. - Помогай!
        Крик сбил с мысли, и все добытые непосильным трудом скрупулы осыпались под ноги. Не став тратить драгоценные секунды на перепалку, опустился на колени, глубоко вдохнул и закрыл глаза, всецело сосредоточившись на заклинании.
        Не понадобилось даже наблюдать за процессом - я чувствовал, как крупицы сочатся из недр и стекаются в полупрозрачную алую трубку, висящую прямо напротив.
        Предельная концентрация отнимала уйму сил и морально истощала, но я терпел, раз за разом воспроизводя чертеж как бы в трех интервалах.
        Иначе говоря, я держал в уме первую стадию, итоговый результат и всю технологическую цепочку от первого до последнего шага, как бы думая о трех разных вещах одновременно.
        Это крайне тяжело и в безмятежных тибетских горах, а тут - и тряска тонущего здания, и недовольное бормотание товарищей и постоянная угроза сбиться с мысли и все зафакапить.
        Но долгие истязания и пытки научили окунаться так глубоко в подсознание, что разум как бы отключался от тела и оставался недосягаем для боли и страданий.
        Иначе в плену не выжить, и этот страшный навык во многом помог довести задуманное до конца. Как только кристалл сформировался, я направил в левую руку огонь, а в правую - песок. Соединив две стихии, получил два зеркала - непрозрачное вогнутое для отражателя и полупрозрачное выгнутое.
        Первое закрепил на «корме» трубки, второе - на носу, и плотно задрапировал каменным кожухом, оставив лишь один выход для грядущего излучения.
        - Боги, быстрее! - взмолилась Распутина.
        - Почти готово. Бросайте все и дайте мне столько света, сколько получится. Выжмите все без остатка, но окутайте эту трубу такими спиралями, чтобы сияли ярче солнца!
        - Что ты задумал? - Пушкин по-прежнему отказывался верить мне и верить в меня.
        - Сделайте, что я прошу! Хотя бы раз!
        - Я готов! - отозвался Кросс-Ландау. - Жду команды.
        - Направьте свет внутрь цилиндра. Весь, что есть!
        Для пущей наглядности своим примером показал, чего хочу добиться от соратников. И стоило подумать о целебной волшбе, как правую ладонь окутало золотистое сияние, больше напоминающее туман со спрятанной внутри лампочкой.
        Настоящий Гектор Старцев не только манородом в медслужбе баловался, да и по наследству перешел отцовский талант.
        И я представил самый яркий свет, что обволакивал рубиновую трубу, насыщал ее фотонами, накачивал силой… Ионы хрома возбуждались, переходили на третий энергетический уровень и… Ладно, это уже перебор.
        Главное, что сила из двух источников оказалась столь велика, что кожух раскалился докрасна, а сам рубин будто выцвел, превратился в стекло с золотым сердечником.
        И, несмотря на сомкнутые веки, глаза жгло так, словно в лицо направили прожектор зенитной пушки.
        Слезы высыхали, едва проступая, резь выходила за все допустимые пределы, до полной слепоты оставался всего шаг, но я терпел, потому что иначе нельзя.
        Терпел, даже когда и так обожженную ладонь будто окунули в кипящее масло. Терпел, когда кости начали просвечивать, как на рентгене. Терпел, потому что научился переносить такое, что не снилось и матерым гестаповцам.
        Терпел, потому что знал ради кого страдать. Я совсем недавно в этом мире, но уже нашел немало достойных друзей, за которых не грех и умереть.
        Но это - слишком эгоистично, когда на кону судьба миллионов. Поэтому отдал всего себя, влил всю ману без остатка, и прежде чем рухнуть ничком, нацелил лазер на лысых ублюдков и снял «забрало» с излучателя.
        Из тубуса с оглушительным жужжанием выстрелил алый поток и прошелся вдоль вагонов, оставив глубокую оплавленную борозду.
        Тесла успела отскочить в сторону, а вот замешкавшегося колдуна разрезало надвое. И жар был такой, что куски вспыхнули и обуглились дочерна еще до того, как шмякнулись с крыши - аккурат под ноги футболистам.
        Смешки стихли, ленивые ухмылки исчезли. Вся банда собралась и повернулась в нашу сторону с таким видом, словно мы только что надругались над их матерями.
        - Гляжу, играете не по правилам, - процедила Николь, не сводя с меня глаз. - Тогда игры кончились. - И проорала в мегафон: - Уничтожить их! На штурм!
        Глава 36
        Полсотни выродков бросились в нашу сторону, точно позабыв, что это - не разборка стенка на стенку, а магическое противостояние.
        Чем еще раз подтвердили прописную истину - легко вытащить шпану из подворотни, но подворотню из шпаны - куда сложнее.
        Хором ухнули пушки, застрекотали пулеметы, отрывисто залаяли винтовки, но врагов накачали так, что даже ядра и картечь отскакивали от щитов, как от корабельной брони.
        - Уводите людей! - я обратился к старому усатому капитану, что командовал обороной. - Немедленно!
        Офицер в сомнении посмотрел на Распутину - та кивнула. И в этот миг фасад облизнули огненные струи.
        Маги успели окружить себя заслонами, а вот солдатам у бойниц досталось по первое число. Все, кто находился вблизи окон, превратились в живые факелы, и с дикими воплями бросились кто куда, точно стайка куриц с отрубленными головами.
        Я мгновенно призвал стихии воды и ветра и превратил воду в пену, которой и накрыл почти весь этаж. Многих удалось потушить, но не спасти - с такими чудовищными ожогами защитники умирали один за другим от болевого шока.
        Здание наполнилось криками и стонами, и от всего этого у меня не на шутку забурлила кровь. Однако я быстро унял ярость, а заодно мысленно поблагодарил противника за отличную подсказку.
        Они хотят огня? Они его получат. Но не обычный, а слегка модифицированный с поправкой на современные представления об огнеметных смесях.
        Для напалма компонентов, увы, не нашлось, но я придумал иной способ «загустить» огонь. Воззвав к силе земли, извлек из недр черное золото, обладающее и достаточной горючестью, и содержащее в нужной доле парафин.
        Объединив стихии, обрушил на врагов огненный дождь. Тяжелая ревущая струя захлестнула бронепоезд, вязкой горящей массой сползая по стенкам и затекая в бойницы.
        Та же участь постигла и барьеры - манородные оказались заключены в горящие исторгающие зловонный дым шары, и попытки погасить их ни к чему не привели.
        Смесь не брали ни вода, ни ветер - все, что оставалось, это либо ждать, пока масса полностью сгорит, либо сбрасывать щиты с риском поймать на голову горсть-другую жидкого пламени.
        Те, что поумнее, предпочли ждать. А самые глупые расширили заслоны во все стороны, точно надуваемые воздушные шарики. Да, таким образом они спаслись от жара, но открылись для ударов защитников.
        И за те доли секунды, что минули перед возведением нового заслона, мы прикончили пятерых предателей. На первого София наслала смерч с примесью мелкого крошева, и вращающаяся воронка содрала мясо с костей как пескоструйка - краску.
        Второй отделался легче всех - Генрих просто извлек из него всю воду, и подонок умер куда быстрее, чем заслуживал.
        Третьего и четвертого запекли по старинному рецепту, когда тушку обмазывали глиной и зарывали в угли. Пан окутал парочку в бурые коконы, а Пушкин от души поддал огоньку, вмиг превратив глину в керамику. Страшная смерть, но лично мне этих мразей ни капельки не жалко.
        Я же нацелил на пятого пушку и произнес наученный шаманом наговор. Все это потребовало куда больше времени, чем товарищам, и манородный успел прикрыться щитом.
        Но не придал ему достаточной прочности с поправкой на бронебойной заклинание, и ядро размером с кулак пробило брюхо насквозь.
        Белобрысый шакал не сразу понял, что случилось - медленно опустил голову, в немом крике распахнул рот, да так и завалился набок.
        Но пять против пятидесяти - слишком малый успех. К тому же, пока мы с ними возились, Тесла зарядила главный калибр и нацелила на вокзал.
        Софья единственная успела поставить барьер достаточной мощи, и сила соударения оказалась столь велика, что «срикошетившая» в стороны ударная волна разворотила половину фасада и снесла под корень центральный шпиль.
        Мало того - волшебницу сшибло с ног «отдачей», и когда мы с адмиралом помогли ей встать, женщина продержалась всего пару мгновений, после чего едва не рухнула из-за подкосившихся коленей.
        - Этого не может быть, - простонала архимаг, когда мы усадили ее на лавку. - Это… против самой природы. Против всего нашего естества.
        - Боюсь, здесь все закономерно, - вздохнул Генрих. - Если Тесла права, а у меня на ее счет все меньше сомнений, то наш Дар многократно разведен в крови предков, словно микстура гомеопата. Эти же… создания насыщены первородной силой - точно такой же, как у самых первых колдунов, что получили магию непосредственно от драконов. Значит, наша сила - разбавлена за столетия, а у манородных - наоборот, сконцентрирована до предела. И что с этим делать я, ей-боги, не представляю.
        - У них единственная слабость, - сказал я. - Радиация. Но я без понятия, как вызвать излучение с помощью магии. И не знаю, что будет с опытными чародеями, а не живыми бомбами. И не случится ли так, что взрывы уничтожат весь город.
        - Вы долго будете лясы точить?! - рявкнул Хмельницкий, отразив очередной удар. - Гады наседают!
        Налетчики разделились на две команды - первая прикрывала поезд щитами с обоих бортов, а вторая засыпала вокзал фугасными файерболами, что взрывались при каждом попадании. Не сильно - наши барьеры легко сдерживали урон, однако скорость была столь велика, что вполне могла сравниться с РСЗО.
        Снаряды летели один за другим, и с интервалом в полсекунды в стены прилетало по два десятка огненных шаров. Передняя часть здания уцелела исключительно благодаря нам, а вот края выглядели, как после ракетного обстрела.
        Одновременно с натиском поезд начал движение, а на таранном кулаке вспыхнули руны. Еще немного - и никакие баррикады не помогут, и блокирующий ворота состав просто снесет, несмотря на массу и тормозные колодки.
        А мы снова оказались скованы боем, и попытка перейти в контрнаступление грозила ослаблением обороны и полным уничтожением единственной преграды на пути к хаосу.
        - Вызовите подкрепление! - обратился к обомлевшей Распутиной, только начавшей приходить в себя.
        - Нет, - Софья вяло тряхнула головой. - Здесь их убьют.
        - Возможно! - не стал отрицать очевидное. - Но иначе погибнут горожане. Тысячи невинных людей!
        - Не думаю. Босота всегда найдет общий язык с босотой. И через пару кварталов налетчики и убийцы превратятся в освободителей, а уже в порту их выйдут встречать с цветами и овациями. Хочешь, чтобы мои ученики полегли ради этого? Нет, Гектор. Не позволю. И если наше время в самом деле ушло, то лучше уйти вслед за ним и дожить свой век в покое, чем бросаться на амбразуру. Сама я готова драться до конца - но не ради черни, что породила ублюдков снаружи. А только ради Академии.
        Интересно, их хоть что-нибудь способно вразумить?
        - Именно поэтому Тесла побеждает, - бросил я. - Она мыслит глобально, а мы живем по принципу «своя рубашка ближе к телу». И даже сейчас вы опять сдаете назад!
        - А что еще делать? - женщина развела руками. - Посмотри на меня. Ощущение, словно батогами били, а ведь я сильнейшая чародейка в городе. А теперь представь, что сделают с первоклассниками… Так что я немедленно прикажу Рите спасаться бегством.
        Софья поднесла к губам сложенную лодочкой ладонь, закрыла глаза и быстро зашептала заклинание.
        - Одумайтесь! - я шагнул вперед, несмотря на окрик Генриха. - Это безумие! Вы погубите всех нас! Если восстание охватит весь мир, вам нигде не дадут покоя!
        Громыхнуло так, что я с трудом удержал равновесие. Со второго этажа открывался отличный вид на перрон, и сейчас его сплошь завалило искореженными вагонами.
        Таран оказался в разы мощнее, чем я предполагал, и все баррикады снесли с первого же удара. Осталось лишь раскидать в стороны обломки - и путь свободен.
        - Да чтоб вас всех! - Пушкин поднялся с пола и утер кровь с лица, которое выглядело как после бодрой зуботычины.
        Рядом стонал и охал Пан, ворочаясь, как перевернутая на спину черепаха. Хорошо, что адмирал вовремя оценил обстановку и подскочил к окну. И призвал на помощь родную стихию, заслонив прореху громадной ледяной линзой.
        Шумящий рядом океан придал старику сил, и Генрих начал напитывать барьер до упора, невзирая на дикую усталость.
        И колдовская энергия потекла, как из прорванной плотины, и толстый лед слой за слоем покрывал стену, пока та не выросла до размеров самого вокзала.
        Но даже этого оказалось недостаточно. Зачарованное орудие выстрелило в середину заграждения, следом в толщу вонзился таран, и ледяной блок треснул пополам.
        В это время маги раскалили головной вагон докрасна, и тот медленно вошел в расселину, окруженный клубами пара и бешеным шипением.
        Одной только проплавкой дело не ограничилось - манородные высыпали на крышу локомотива и встали вдоль краев с поднятыми ладонями, словно упершись в невидимую стену.
        Направляя воду и воздух, враги расширяли щель еще быстрее, и всего через несколько минут в нее без труда протиснулся бы весь состав.
        Видя это, Генрих расставил руки и потянул кулаки на себя, остатками мощи противодействуя натиску и пытаясь зажать поезд в ледяных тисках.
        Но несмотря на невероятный талант и могущество, у старика ничего не получалось. Он скрипел зубами, обливался потом и дергался, как подвешенный, но не смог замедлить продвижение ни на метр.
        Я помог Хмельницкому встать, и тот вместе с Николаем Григорьевичем поспешил на выручку Кросс-Ландау. Я же подбежал к Софье с твердым намерением остановить отступление любой ценой, ведь без поддержки учеников и магистров Петербургу быть пусто.
        Та уже вышла на связь с рыжей ведьмой и произнесла:
        - Бегите из города, немедленно. Битва проиграна, сопротивление бесполезно. Бегите! Все!
        - Нет! - рявкнул во весь голос. - Не слушай ее! Мы держимся!
        Воздушная волна ударила в грудь и сбила с ног. Женщина выпрямилась, не сводя с меня разъяренного взора, и колдовской пресс придавил плитой - ни пошевелиться, ни закричать.
        Дыхание перехватило, ребра затрещали, легкие обдало огнем. И самое страшное - под зданием стоял такой треск и шипение, что тихих предсмертных хрипов никто бы не услышал, даже если бы стоял всего в дюжине шагов.
        Вот и волшебники так увлеклись боем, что не замечали ничего вокруг. Заливали трещину водой, укрепляли блок громадными каменными колоннами и обрушивали на паровоз потоки лавы, а я доживал последние мгновения и ничего не мог сделать.
        Боль окутала все тело, мысли путались, от недостатка кислорода сознание обволок зыбкий туман. Распутина меж тем приближалась, нацелив на меня обе ладони, словно пыталась удавить на расстоянии.
        И я все еще дышал только потому, что сопернице крепко досталось во время осады. Софья пошатывалась на каждом шагу, сурьма растекалась по лицу черными трупными подтеками, налитые кровью глаза лезли из орбит, а губы сжались в бледную линию.
        И некогда красивая и соблазнительная женщина превратилась в олицетворение смерти, а скрюченные пальцы и черное платье лишь подчеркивали образ неминуемой погибели.
        Давление то усиливалось, то слабло - в зависимости от того, шла ли убийца или стояла на месте для коротких передышек.
        В такие моменты я пытался накрыться хоть каким-нибудь щитом, но заслоны лопались один за другим - все-таки я не манородный, и тягаться с архимагом на равных не получится.
        Софья меж тем подковыляла вплотную, надавила коленом на живот и вцепилась в горло. Похоже, решила закончить вручную то, на что не хватало маны.
        - Это все из-за тебя… - прошипела Распутина. - Ты принес нам беду. Лучше бы ты сдох на том дирижабле…
        Близость и беспомощность цели подстегнули ненависть, ненависть ослабила концентрацию, а вместе с ней - и нажим. Я смог шевелить рукой до локтя, и первым делом зашарил по полу в поисках осколка стекла или куска кирпича, чтобы отбиться от сумасшедшей.
        Но как говорится, искал медь, а нашел золото - точнее, холодный изгиб револьверной рукоятки. Оружие в изобилии валялось вокруг после бегства солдат, так что ничего удивительного в находке нет.
        Вот только силы почти покинули тело, и погружаясь в пучину небытия, я добрался до спускового крючка и выстрелил в стену.
        Грохот пробился сквозь шумовую завесу и привлек внимание соратников - еще бы, кому это взбрело в голову палить в тылу, и зачем? И когда увидели, что происходит, чуть не потеряли дар речи.
        Повезло, что Генрих вовремя проявил похвальную расторопность - как ни крути, а у бывалого вояки реакция получше, чем у кузнеца и помещика.
        Адмирал бросился к волшебнице, но вместо того, чтобы достать саблю и рубануть промеж ушей, схватил за плечи и попытался оттащить от меня. И миг спустя впечатался в стену, отброшенный воздушным тараном.
        - Что… ты делаешь?! - процедил Генрих, борясь с нарастающим ветром.
        - Убийцы! - не своим голосом выкрикнула Софья. - Вы убьете моих деток! Но я не позволю! Не отдам!
        - Она сошла с ума! - крикнул я, и ослабший было пресс тут же вдавил в пол.
        - Нет… - Распутина сгорбилась и вытаращила бешеные глаза. - Это вы безумцы! Это вас надо остановить!
        Кто знает, что творилось раньше в голове у колдуньи, что четыре столетия утопала в интригах и заговорах, но теперь архимаг окончательно слетела с катушек.
        Ее великую силу попрала шайка нищих неудачников, а угроза неминуемой смерти поставила жирную точку в анамнезе.
        Стресс, страх и когнитивный диссонанс от чувства внезапной беспомощности выбили из ментального равновесия, и шарики полностью заехали за ролики.
        И цацкаться с ней уже бесполезно - нужно как можно быстрее обезвредить и продолжить оборону, пока еще есть смысл драться за вокзал.
        Вот только в отличие от ума, силы колдунью не покинули, и Софья сумела дать отпор. К счастью, Генриха тоже не пальцем делали - адмирал выхватил объятую ослепительным светом саблю и рубанул перед собой, отсекая непрерывную воздушную струю и одновременно заслоняясь щитом от нового натиска.
        Однако Распутина разошлась не на шутку и принялась швырять в противника раскаленные камни и поливать огнем. И если соратники спасались заслонами, то здание изошло трещинами, а с потолка градом валилась побелка.
        И это с учетом того, что атаки в разы слабее обычного - все-таки сумасшедшая изрядно выдохлась и едва держалась на ногах.
        Но камень, как известно, вода точит, и постоянные удары и взрывы неминуемо разрушат вокзал. Вот только помочь мы ничем не могли - Хмельницкий и Пушкин сдерживали поезд, а меня все еще прижимало к полу.
        Вся надежда - на старика, который тоже не отличался бодрой свежестью. И все равно не отступал перед заведомо более могучим соперником, размахивая саблей так, что клинок сливался в единое сияющее полотно.
        От него как от щита отскакивала вся магия, и Кросс-Ландау продвигался вперед - потихоньку, шаг за шагом, как в жуткую бурю, скрипя зубами и обливаясь не только потом, но и кровью. Из носа и уголка рта скатились бурые струйки, намекая на чрезвычайное телесное напряжение.
        Софья же, несмотря на усталость, умудрялась держать под контролем нас обоих. И Генрих не придумал ничего иного, кроме как снова воззвать к океану и пожертвовать малым, чтобы спасти большее.
        Водяное щупальце пробило боковую стену и хлынуло на второй этаж, сметая все на своем пути. Собственно, всем оказались только тела солдат, оружие, мусор и я - остальные продолжили стоять в окружении барьеров.
        Поток вынес меня на лестницу, а оттуда - кубарем на первый этаж, где врезал в перевернутый вагон. Адмирал не управлял волной - экономил ману, и потому пришлось хорошенько покувыркаться и приложиться плечом об измятую сталь. Но ушибы и ссадины (да пусть даже риск сломать шею) - справедливая цена за спасение.
        Шум наверху только нарастал, пока я карабкался в грязи, поскальзывался на плитке и пытался встать.
        Сполохи неистово били по глазам, а мельтешащие в каплях отсветы доводили до тошноты.
        Уж молчу про мечущиеся повсюду тени и силуэты - был бы эпилептиком, точно поймал бы припадок.
        Подобрав револьвер, со всех ног бросился обратно. Мокрая одежда тяготила, как вериги, сдавленные легкие не давали вдохнуть полной грудью, голова шла кругом.
        У лестницы споткнулся и упал, рассадив лоб об ступеньку, но пополз, обламывая ногти. Встал, покачиваясь и жмурясь от невыносимой феерии.
        От жужжания ныли зубы, от рева дрожало все тело, но я шел, опираясь на поручни, а порой карабкаясь на четвереньках.
        И когда до цели оставались несколько шагов, все светопреставление внезапно стихло. Но кто победил? Страх за друга придал сил, и я наконец поднялся на этаж. И увидел две фигуры, стоящие на коленях друг напротив друга.
        Кросс-Ландау двумя руками держал саблю, пронзившую грудь Распутиной насквозь. Софья же наполовину вонзила пальцы в обугленную шею старика, из которой словно выгрызли кусок увесистый кусок.
        - Генрих!
        Побежал и сел рядом. Выпученные глаза колдуньи остекленели, а рот распахнулся, будто в небывалом удивлении.
        Чародейку не то удивило сотворенное зло - возможно, пред ликом смерти разум прояснился. Или же ее обескуражило поражение от ученика, с которым она ожидала расправиться в два счета.
        Впрочем, все эти вопросы - лирика. Главное, что адмирал выжил. Ожог запечатал рану, а яремная вена и сонная артерия не пострадали - удар неведомым заклинанием прошел вскользь под левым ухом.
        Но если немедленно не оказать помощь, долго товарищ не протянет. А втроем нам с манородными не справиться - я едва дышал, соратники истратили почти всю энергию.
        Продолжать оборону - значит, попасть в плен или погибнуть. Ни то ни другое в мои планы не входило. Я собирался драться - пусть и на другом рубеже.
        - Господа, - собрав остатки сил, взял обомлевшего адмирала на руки и выпрямился. - Здесь мы закончили. Отступаем в Академию.
        Глава 37
        Припаркованные у вокзала машины искорежило и смяло в отгремевшей битве, и о побеге на колесах пришлось забыть.
        К тому же, улицы перекрыты укрепленными заставами - и там все гораздо серьезнее, чем шлагбаумы, так что лучше потратить силу, чем время. Первой еще хватит, а вот второе на исходе.
        Лежащий у ног адмирал едва дышал, и с каждым хриплым вдохом, с каждой пройденной секундой шансы на спасение стремительно таяли.
        Перед тем, как уйти, мы совместными усилиями обрушили изуродованное здание, которое и так завалилось бы от малейшего толчка, словно карточный домик.
        Оценив все плюсы и минусы, я принял решение снова призвать на помощь науку. Взял старика на руки и окружил себя непроницаемым воздушным барьером - крайне необходимым для стабилизации тела в полете.
        Затем слегка нагрел воздух в пузыре, чтобы тот воспарил в метре от земли. И напоследок зажег под пятками огонь с подпиткой из чистого кислорода.
        И миг спустя ревущие горелки вытянулись в реактивные струи, что вознесли нас над городом. Пан и Пушкин быстро сообразили, что к чему, и вскоре присоединились к полету.
        С высоты я видел, как серый змей бронепоезда протискивается сквозь осколки льда и кирпичные завалы - медленно, но уверенно, как ледокол.
        Идущие впереди ремонтные бригады прямо на ходу переплавляли разбросанный повсюду металл в новые рельсы и опорные конструкции. И громадина беспрепятственно преодолела городскую черту, направляясь в сторону порта.
        Там дорогу тоже перегородили грузовиками, забросали мешками с песком и приготовились встречать гостей праздничным «салютом» из снятых с кораблей и отлитых на заводах тяжелых пушек.
        Вот только все эти меры если и замедлят врага, то совсем чуть-чуть. Сколько Тесла потратила на вокзал с пятью чародеями - минут двадцать?
        Значит, на каждую баррикаду уйдет в двадцать раз меньше, если их вообще разом не снесут огненным смерчем или ковровой бомбардировкой метеоритами.
        Многие - в первую очередь дворяне и богачи - быстро смекнули, что сражаться с ублюдками бесполезно. И поспешили убраться подальше, пока еще оставалась такая возможность.
        От северного вокзала тянулись чадящие вереницы автомобилей, карет и двуколок. У перронов готовились к отбытию последние поезда, на крышах которых сплошным ковром сидели люди, но мест все равно не хватало.
        Платформы выглядели, как в час пик в московском метро - яблоку некуда упасть от мельтешения шляпок, чепчиков и котелков.
        Даже до нас доносились голоса, слившиеся в монотонный тревожный гул, но пока что люди вели себя более-менее цивильно. Паники, давки и драк не заметил - но это лишь до первого залпа. Как только главный калибр бронепоезда ударит по Академии, начнется такое, что и в страшном сне не увидишь.
        Схожая ситуация наблюдалась и в порту. На причалах в несметных количествах толпились беженцы, все крупные суда снялись с рейда и отошли дальше в океан.
        При попытке приблизиться к бросившей якорь эскадре, корабли сопровождения немедленно открывали предупредительный огонь.
        Причем не только по лоханям, но и по яхтам местной элиты, которая сильно поубавила в статусе и возможностях. И хорошо, если не лишится их вовсе - вместе с жизнями.
        Суденышки поменьше предпочитали спасаться вдоль берега, и людей там сидело - как зайцев у Мазая. Пока что эвакуация шла организованно, и городовые пытались поддерживать хотя бы видимость порядка, но все могло измениться в любой момент.
        И я всей душой надеялся, что этот момент наступит как можно позже, чтобы беглецам не пришлось бросать детей, стариков, насмерть драться за последние места и карабкаться друг у друга по головам.
        Но при том на глаза все чаще попадались и те, кто вместо бегства предпочел битву. И при всем желании я бы не смог выделить их в какой-нибудь класс или социальную страту.
        Да, основная масса помощников - простые работяги, но среди них встречалось до трети прилично одетых господ и столько же босоногой голи в рванине.
        На пороге беды и горя представители всех сословий позабыли о былых разногласиях, об иерархии и кастах, о деньгах и власти, и трудились сообща на общее дело. Старались, не жалея здоровья и сил, ради города, который любили настолько, что были готовы за него умереть.
        Я постоянно видел, как бревно или шпалу несли на плечах усатый джентльмен с засученными рукавами и бродяга в затертой до дыр куртке.
        Как женщины в роскошных платьях волокли целые корзины шелка и кашемира, чтобы цирюльники и пряхи порезали их на бинты.
        Как едва стоящие на ногах ветераны сдавали на блокпосты наградное оружие, устаревшее еще во времена их лихой юности.
        Как те, кто держались без тросточек и костылей, сами пополняли ряды защитников - с похожими на игрушки и сувениры золочеными мушкетами и парадными саблями.
        Вот только непреклонная решимость отправиться в последний бой вместо того, чтобы спокойно доживать старость, внушала далеко не игрушечное уважение.
        А горожане меж тем сносили на баррикады и дорогущие диваны, и грубо сколоченные лавки - и при том каждый делился самым ценным.
        Вчерашние гувернантки, нянечки и горничные надевали повязки с красными крестами и выслушивали инструктаж от бывших хозяек, поднаторевших в ремесле врачевания.
        Благородные дамы вставали в один ряд с прислугой, чтобы остатками магии лечить мужей и сыновей - как своих, так и совершенно незнакомых. Но не чужих. Среди тех, кто уцелели в черте города, чужих не осталось.
        Я все еще видел это с высоты. И чем ближе подлетал к центру - сакральному сердцу города, где точно адмиралтейская игла высился шпиль Академии - тем явственнее ощущал дух всеобщего порыва.
        Соседи забывали былые ссоры и превращали уютные домики в неприступные (по их мнению) крепости.
        Старухи тащили последние припасы к полевым кухням, где совсем юные девчонки лет четырнадцати-пятнадцати пекли галеты и сушили сухари.
        А повара из элитных ресторанов резали рядом мясо на равные порции и второпях жарили, чтобы досталось всем. Не забывая при том причмокивать и целовать сложенные в кольцо пальцы, словно до сих пор готовили изысканные деликатесы.
        Чумазые мальчишки и богато одетые юнцы плечом к плечу носились от заставы к заставе с полными рюкзаками самодельных сухпайков, чтобы солдаты не воевали на пустой желудок. А затем гурьбой наседали на помпы, помогая пожарным наполнять цистерны.
        Новый Петербург сплотился, как никогда, и радость в душе окрыляла не хуже волшебных движков. Жаль, что для понимания ценности каждого человека, независимо от любых различий, пришлось и еще придется пожертвовать очень и очень многим.
        Жаль, что люди забывают о вражде и разногласиях, лишь оказавшись перед лицом неминуемой погибели.
        Жаль, что никто не сумел донести мысли о единстве раньше, но я пообещал сделать все возможное, чтобы суровый урок не прошел даром и не забылся до очередной смертельной угрозы.
        Которая при всеобщей разобщенности наступит очень и очень скоро.

* * *
        - Боги! - Рита бросилась к нам, едва мы приземлились у ворот Академии.
        - Отец! - Альберт подбежал следом и придержал родителя за голову.
        - В лазарет, - я рванул вверх по ступеням, не замечая ничего вокруг. - Скорее!
        - Где Софья? - с испугом спросила рыжая. - Почему ее нет с вами?
        - Потом! - невольно повысил голос, и девушка вздрогнула, наверняка догадавшись, что Распутина не за пирожками по дороге отлучилась.
        В холле царила тишина, будто в пик летних каникул. Многие ученики действительно разъехались (не буду употреблять слово «разбежались») по домам, и это не конечная точка их маршрута.
        Остались единицы, да и те жались по углам, как мыши, прекрасно понимая, что впереди ждет главный экзамен, и цена провала - не исключение, а смерть.
        В лазарете нас встретил Андрей, одетый в зеленую военную форму и белый халат. «Чехов» без лишних слов помог уложить раненого адмирала на койку и немедленно приступил к лечению.
        Из ладони ударил золотой протуберанец, на стеклах очков заплясали блики, а плотно сомкнутые губы явно не собирались размыкаться.
        Я посчитал, что лучший вариант - просто уйти, оставив отца наедине с мыслями в духе «я же говорил!». Пусть думает, что хочет - главное, чтобы приносил пользу.
        Молодой маг остался в палате, я же поманил Риту за собой и вышел в коридор. Девушка снова спросила, где наставница - уже тише, без претензии, с тонкой ноткой покорной грусти.
        Я снова не ответил и поднялся в кабинет, где на скорую руку и без особого соблюдения бюрократических норм набросал короткий приказ.
        - Что это? - девушка взяла лист, больше похожий на долговую расписку.
        - Твоя нынешняя должность. Как комендант города, я временно назначил тебя ректором. Точнее, исполняющей обязанности, но какая теперь уже разница.
        - Но… почему?
        В глазах заблестели слезы, и подруга в бессилье опустилась на стул. Ранение отца и утрата любимого учителя - и так слишком тяжелые испытания, чтобы добивать беднягу еще и правдой. Поэтому солгал, и ничуть не корю себя за это:
        - Софья Ивановна погибла в бою. Без ее героической жертвы мы бы не справились.
        Рита шмыгнула, отрывисто выдохнула и часто заморгала, борясь с рвущей душу болью. Я не собирался ни утешать ее, ни потакать временной слабости. Сейчас раскисать некогда, и мне нужна ярость, а не печаль.
        - К сожалению, это не первая потеря, - строго продолжил я, подавшись вперед и сцепив пальцы в замок, будто главком в штабе. - И не последняя. Мы должны прикрыть беженцев и любой ценой замедлить продвижение состава. Иначе бронепоезд пройдет вдоль берега и похоронит и тех, кто бежит по суше, и тех, кто спасается морем.
        - И как это сделать? - девушка подняла побледневшее личико.
        - Академия - это крепость на пути врага. Отсюда отлично простреливается порт, и мы должны обрушить на ублюдков всю нашу мощь. Для этого мне нужны ученики. И человек, которому доверяют и они, и я. Этот человек - ты. Твоя задача - собрать всех, кто готов сражаться.
        - Здесь пять магистров. И всего пятнадцать студентов, - Рита вздохнула. - Почти все из семей средних рангов - и потому далеко не самые сильные и талантливые. Большинство - подавлены и напуганы. И остались только потому, что здесь не так опасно, как снаружи.
        - Значит, надо объяснить им, ради чего придется сражаться, - встал и направился к двери. - И, скорее всего, умирать.
        Пару минут спустя учеников и преподавателей собрали в холле. Девять парней - от совсем сопляков до сопляков, которые пытались храбриться.
        Шесть девушек - одна другой бледнее. Две женщины за тридцать из числа наставников, одна - под пятьдесят и с хоть каким-то намеком на опыт.
        И трое мужчин средних лет и средних комплекций, выглядящие, как типичные интеллигенты - в костюмчиках, пенсне и очках.
        Судя по неуверенным взглядам и подрагивающим пальцам, в реальных боях никогда не участвовали. Типичные тренера, которые не играют.
        Родились в мире, в мире же выросли, и ничего, кроме учебного полигона, за всю жизнь не видели. И вот теперь все перевернулось с ног на голову. И мало кто из них оказался готов к такому повороту.
        Расклад, мягко говоря, такой себе. Особенно против своры, превосходящей числом почти втрое. Уж молчу про мотивацию, промытые мозги и звериную жажду поквитаться с ненавистными угнетателями.
        Манородные будут биться до последнего вздоха - иного выхода у них попросту нет. Или победа и место под солнцем - или проигрыш и немедленное уничтожение.
        У соратников же выход есть - по крайней мере, для них он более очевидный. Поверят ли они в пожар мировой революции? Вряд ли.
        Сейчас весь их мир ограничен стенами Академии и городской чертой. И причин биться и погибать гораздо меньше, чем поводов для бегства. И от моих слов зависит куда больше, чем обычно.
        Ведь чародеи - не отряд спецназа, а я - не их командир. Приказать и заставить - не могу. Но могу наглядно продемонстрировать расклады и объяснить, в чью пользу лучше сделать выбор. И с этого и начал свою речь, встав на скамью перед витражом и сведя руки за спиной.
        - Прошу внимания! - сказал достаточно громко, чтобы волшебники вынырнули из омутов тревожных дум и вернулись в реальность. - Многие из вас наверняка задаются вопросом - почему этот парень сейчас стоит перед нами, точно командир перед полком, и ведет пафосные речи. Почему этот недоросль смеет одергивать нас - уважаемых профессоров и могучих чародеев. Почему этот недоучка смеет верховодить учениками, многие из которых на несколько курсов старше него?
        Собравшиеся перестали считать ворон и посмотрели на меня с куда большим интересом, потому что я очень точно угадал то, что творилось в их головах.
        Проще говоря - снял с языка и озвучил давно волнующую всех мысль. Ведь мало кто был в курсе моего расследования, и что наиболее важно - результатов оного.
        - Ответ прост - Совет родов наделил меня чрезвычайными полномочиями. И в какой-то мере я в самом деле полководец, а вы - мое войско. Но почему же самые знатные семьи оказали мне столь большое доверие? Дело в том, что я раскрыл заговор и вывел предателей на чистую воду. Но этого оказалось мало - и теперь вся их банда приперлась в наш город. И как вы думаете - для чего?
        Обвел зрителей рукой и выдержал паузу, будто в самом деле ожидал ответа. Ответа, разумеется, не последовало, и я продолжил.
        - Из-за денег? С этим у них проблем нет и не было, уж поверьте. Из-за славы? Та, кто все это устроил - и так достаточно знаменита. Как ни крути, ученая с мировым именем. Тогда может, из-за власти? Тоже мимо - дергать за ниточки куда удобнее из тени, а восстание - самая верная дорога к потере всего. Еще варианты?
        Колдуны оживились, переглянулись, но промолчали. И я не стал тратить и без того бесценное время. Но без всего этого представления не получится достучаться до сердец, а без распаленных душ не стоит надеяться на самопожертвование и максимальную отдачу.
        - Нет. Они идут сюда, чтобы уничтожить нас, как явление. И вы можете сбежать - я понимаю ваш страх и ни в коем случае не стану осуждать. Но если врага не остановить, вам и вашим близким придется прятаться всю оставшуюся жизнь. И жизнь эта будет очень тяжелой и столь же короткой. Потому что эти выродки задались целью истребить всех благородных чародеев. И как бы напыщенно это не звучало, но только мы способны их остановить.
        В холле воцарилась полная тишина - маги, казалось, забыли, как дышать.
        - Наши друзья из метрополии, - указал в сторону океана, - вмешиваться не собираются. Что же до местных, то все, кто мог - уже покинули город. Но подавляющее большинство осталось. Дворяне и нищие. Помещики и рабочие. Карманники и полицейские. Хозяева и слуги. Все они забыли о былых разногласия и вместе готовятся встречать непрошеных гостей. Встречать так… - сделал особое ударение на последнее слово, и загипнотизированные речью слушатели вздрогнули, - чтобы запомнили надолго. И запомнят - уж не сомневайтесь. Вопрос в другом - что в это время будем делать мы?
        И как войдем в летописи и учебники? Как герои, примкнувшие к защитникам? Или как трусы, бросившие их в самый сложный и опасный момент? Лично я предпочитаю первый вариант. И поэтому буду здесь до конца. Но приказывать и командовать не могу. И не собираюсь. Кто хочет - оставайтесь. Остальным - доброй дороги. Только решайте быстрее - через несколько минут враг начнет обстрел.
        Девушка лет шестнадцати потопталась на месте, огляделась в поисках поддержки и робко шагнула к выходу. За ней быстрой поступью направился вихрастый худощавый юноша, словно боясь, что перед ним закроют дверь и силой заставят сражаться.
        После недолгих колебаний за учениками ушла одна из магистров. Причем не пожилая, чье место у камина, а не за амбразурой, а молодая и полная сил.
        Не стал никого останавливать, даже понимая, что потеря преподавателя значительно подорвет боевой потенциал. Потому что знал - без должного желания много не навоюешь.
        Тех, кто сомневается и трусит, надо отпустить - иначе в решающий миг слетят с катушек, как Распутина. А мне такого счастья не надо - уж лучше небольшая, но сплоченная и замотивированная команда, чем стадо перепуганных баранов.
        Больше не ушел никто, но и особого воодушевления в их взглядах не заметил - только подступающую панику. А затем смуглый кудрявый мальчуган шагнул вперед и бодро произнес:
        - Отец говорил мне, что Дар - это не право, а обязанность. Что сильный должен защищать слабого, а маг - их обоих. Что мы созданы богами для борьбы со злом во всех его проявлениях… Мой отец погиб, но остался верен своим идеалам. И я не посрамлю его память. Мне всего пятнадцать, я почти ничего не умею, но все равно остаюсь. Ведь если мы струсим перед лицом беды, тогда зачем вообще нужны волшебники?
        - Я тоже остаюсь, - из строя вышла девушка постарше - бледная, вспотевшая, но сердитая, как тигрица. - Здесь мой дом. И здесь мои друзья, и далеко не все из них колдуны. Если я не защищу их, то никто не защитит.
        - О чем мы вообще спорим? - вперед вальяжной походкой вышел тощий щеголь и сунул руки в карманы. - Мы что, собирались всю жизнь упражняться на чучелах? Вот уж дудки. Лично я - в деле.
        - Я тоже.
        - И я!
        - Черта с два им, а не город!
        - Зададим гадам жару!
        - О… это я умею!
        Магистры и ученики обступили нас тесной гомонящей дугой. И чем ближе они вставали, чем громче грозили супостатам, тем быстрее на смену страху приходила та самая благородная ярость, что не раз переламывала ход казалось бы проигрышных ситуаций.
        Но боевой дух - далеко не залог успеха, хотя и неотделимая его часть. Теперь надо грамотно распорядиться вверенными силами, чтобы свести потери к минимуму, но в то же время решить главную боевую задачу.
        И когда уже собрался разделить чародеев на отряды и вкратце объяснить тактику, с лестницы пулей сбежал Альберт и крикнул:
        - Гектор, Рита! Скорее в лазарет!
        Девушка дернулась, как от пощечины, и закрыла рот ладонью. Я взял спутницу под руку и повел к лифту, пытаясь подобрать нужные слова.
        Чтобы поднять приунывших солдат в бой - много ума и таланта не требуется. А вот когда предстоит объяснить дочери, матери или сестре, что их близкий навеки заснул в цинковой колыбели, тут уж язык сам собой прилипает к небу.
        Но когда мы поднялись на нужный ярус, то увидели у палаты вовсе не Андрея, как ожидали, а Генриха. Живого и почти полностью выздоровевшего - от жуткой раны на шее остался бурый след, похожий на легкий ожог. Но к чему тогда спешка? И почему в глазах парня столько тревоги и боли?
        - Гектор… - Кросс-Ландау заступил мне дорогу и взял за плечо. - Я не знал - клянусь. Я был без сознания. И ничего не мог сделать.
        - Все в порядке, - обогнул старика и вошел в палату.
        На койке, что вполне могла стать для адмирала смертным одром, теперь лежал «Чехов». Подле него на коленях сидела Афина, прижимаясь щекой к побелевшему запястью и мелко дрожа всем телом. Марк стоял у окна, мял в пальцах незажженную сигарету и утирал жгучую влагу со скул.
        На груди целителя лежала сложенная вдвое записка.
        Сын мой. Это решение далось мне с легким сердцем. Потому что оно - единственно правильное. Так уж сложилось, что в грядущей битве боевой маг куда полезнее лекаря. Поэтому я отдаю всю свою силу Генриху.
        С ним у вас куда больше шансов победить. Ведь каждый полезен в силу своих возможностей. Я свой долг исполнил. И жалею лишь о том, что обстоятельства не позволили попрощаться иначе, кроме как этим коротким письмом.
        Я люблю вас. И горжусь вами. И раз уж беда пришла в наш дом, раз уж боя не избежать - деритесь до конца. Вот мое благословение.
        Глава 38
        На траур времени не осталось. Некогда грустить, иначе потерь будет несоизмеримо больше.
        Поэтому оставил Афину и Марка с отцом, а сам вернулся в холл и велел волшебникам разбиться на отряды по три человека с таким расчетом, чтобы в состав каждого входил как минимум один старшекурсник или преподаватель.
        Назначил их командирами и поставил боевую задачу - занять этажи от первого до последнего и окружить вверенные зоны колдовскими щитами.
        И не снимать до моего прямого распоряжения, а связь поддерживать с помощью «радистов» - самых юных учеников, которые должны с помощью «воздушного телефона» соединить отряды в сеть с непрерывным коннектом.
        В итоге получилось шесть боевых единиц - как раз по числу ярусов в шпиле с учетом главного здания. В мою группу вошли Генрих и Рита, и мы заняли кабинет ректора, как самую высокую и наиболее уязвимую точку, попутно являющуюся превосходным наблюдательным пунктом.
        С высоты мы видели, как серый змей неспешно продвигается в сторону порта, снося все и всех на своем пути. Ни пушки, ни ружья не могли повредить его стальную чешую. Ни завалы, ни баррикады не могли остановить медленного, но неумолимого продвижения.
        И даже динамитные шашки, что бросали самые отчаянные защитники, без малейших проблем отражались силовыми полями. А с учетом того, что манородных почти в три раза больше, окружить вагоны заслонами - плевое дело, даже не вспотеют.
        И потому свободные силы ублюдки тратили на хаос и разрушения, снося не только заставы на дороге, но и все окрестные дома.
        Наверное, таким образом якобы пытались избавиться от коттеджей и особняков богатеев, но при том не очень-то целились, и под ударами бортовых батарей складывались и бараки, и многоэтажки.
        И под завалами наверняка оставались люди - те самые, что должны были встречать Николь цветами и овациями. Но беднякам некуда бежать, у них нет ни машин, ни коней, ни денег на билеты.
        А значит, все разговоры о борьбе с дворянами ради общего блага - чушь собачья. И Тесла попросту преследует свои жалкие и корыстные цели, словно шаблонный сумасшедший ученый, мечтающий о мировом господстве.
        Там, где ползло стальное чудовище, разгорались пожары, а чудом уцелевшие жители бежали прочь, сломя головы.
        По ним прямой наводкой не били, хотя могли. Видимо, пытались хоть в какой-то мере отыгрывать возложенную на себя роль освободителей от гнета благородных узурпаторов.
        Но в порту представителей высшего сословия - не счесть. И в лучшем случае треть из них успела сесть на корабли и отойти от берега - и то недостаточно далеко, чтобы не попасть под усиленный магией выстрел.
        И если состав не остановить или хотя бы не замедлить, через десять - край пятнадцать - минут громадина выйдет на исходную позицию и начнет крошить бедолаг из всех стволов.
        Судя по тому, что канонады звучали все реже, выродки копили силу для истребления тех, кого искренне ненавидели всей душой.
        Вслед за обстрелом начнутся зверства, достойные самых отмороженных садистов из гестапо или карательных бригад.
        Значит, отступающих надо прикрыть, вот только какой ценой? Ударить по бронепоезду всем, что есть - поставить на кон всю обороноспособность.
        Послать несколько отрядов на однозначно самоубийственную миссию - значит ослабить ряды чародеев и подорвать боевой дух. И далеко не факт, что жертва приведет хоть к каким-то результатам.
        Тут я увидел краснощекого усатого всадника верхом на вороном коне. Орест отчаянно размахивал нагайкой, разгоняя людской поток, как Моисей - море. И вслед за ним в две колонны вышагивали городовые в блестящих кирасах, касках и с винтовками на плечах.
        Несмотря на неминуемую гибель, полицмейстер без страха вел подчиненных в последний бой, чтобы спасти хотя бы несколько десятков мирных подданных от кровавой расправы.
        Пушкин-младший - наследник и в магии смыслит, но его одного не хватит, чтобы остановить полный поезд манородных. Рвение, конечно, похвальное, но мы не в той ситуации, чтобы зазря разбрасываться людьми, а уж тем более - волшебниками.
        Что же делать?… Как же лучше всего поступить?..
        - Смотрите! - Рита подошла к окну и указала рукой на подернутый закатным золотом горизонт. - Они заводят машины!
        Пока я ломал голову, помощь пришла, откуда не ждали. Над прибывшей из метрополии эскадрой взмыли черные дымы - пока еще блеклые, тонкие, но с каждым мигом набирающие цвета и жирности.
        Линкор - слишком тяжел и неповоротлив, да и его громадные пушки нанесут больше вреда городу, чем противникам. А вот легкие крейсера сопровождения прибудут гораздо быстрее и обеспечат точную огневую поддержку.
        Надо лишь связать противника боем и удержать до тех пор, пока не прибудет неожиданное подкрепление. И тут пришла мысль, о которой почему-то не додумался раньше, хотя ответ все время лежал перед глазами.
        Что является самым опасным врагом для бронепоездов и прочей тяжелой наземной техники? Разумеется, авиация! А в нашем случае - еще и реактивная, способная поражать цели с большой высоты.
        Посмотрим, как выродки будут бить по невинным жителям, когда сверху обрушится такой дракарис, что никто не уйдет обиженным.
        - Внимание всем отрядам, - встал рядом с подругой и поднес ко рту сложенную лодочкой ладонь. - Магистрам и дворянам немедленно прибыть на крышу. Остальным - держать связь и щиты. Что бы ни случилось: за нами правда - а значит и победа.
        Сказав это, шагнул с карниза и секунду спустя вознесся на ревущих реактивных струях. Рев доносился со всех сторон - маги протискивались в бойницы и воспаряли на опоясывающий острую верхушку козырек.
        Кто-то с помощью огня - как мои соратники. Кто-то - верхом на смерчах или в нагретых воздушных пузырях. Не обошлось и без небольших эксцессов.
        Пан застрял в окне - пришлось немного поколдовать, чтобы освободить наеденный на чужом поту зад. А Николай Григорьевич забыл стабилизировать тело воздухом и врезался в стену, после чего скользнул по ней на целый ярус, как попавший в окно фейерверк.
        - Ешкин кот, - проворчал крепыш, оттряхивая бакенбарды от побелки. - Так и убиться недолго…
        - Слушайте внимательно, - подбоченился, балансируя на самом краю карниза, и оглядел новоиспеченных летчиков-штурмовиков. - По моей команде поднимемся на максимальную высоту для прицельного волшбометания. Думаю, метров ста должно хватить, чтобы не попасть под вероятный зенитный обстрел.
        Кто силен в земле - швыряйте камни на дорогу, крушите шпалы, ломайте рельсы, да хоть в узел завяжите - главное, чтобы пути стали полностью непригодны. Мастера огня - жгите и заливайте состав лавой. Сделайте так, чтобы предатели даже смотреть наружу побоялись!
        Маги воды - потушите все пожары, не позвольте городу сгореть дотла. Затем возвращайтесь и прикрывайте боевых летунов вместе с магами воздуха. И по возможности действуйте в тандемах - один атакует, другой защищает. И самое главное - держитесь строго вдоль вагонов. Там у орудий слепая зона. Вопросы?
        Пожилая женщина из числа магистров подняла дрожащую сморщенную ладонь.
        - Да?
        - Когда уже полетим бить эту мразь?
        - Прямо сейчас, - встал так, чтобы пятки свесились с крыши для более удобного старта. - Главная задача - задержать поезд до прибытия крейсеров. А теперь - вперед! За правое дело. За всех, кто нам дорог. За Россию. Поехали!
        Для пущей маневренности зажег факелы под ладонями и быстрее всех взмыл на высоту трех шпилей. Вскоре соратники вытянулись цепью и обрушили на состав всю свою ярость, всю свою мощь.
        Объятые пламенем камни сыпались с небес, как при ковровой бомбардировке, превращая железнодорожное полотно в длинное ожерелье из налитых водой воронок.
        Свист падающих снарядов сменился оглушительными взрывами - Пушкин отработал по хребту «змея» фугасными зарядами.
        Мигом позже Пан сбросил керамические шары с лавой внутри, и зарево заплясало на изуродованных фасадах, когда начинка потекла по щитам.
        Которые, увы, выдержали. И, несмотря на почти полное уничтожение железки, поезд продолжил движение - пусть и крайне медленно.
        Однако я не заметил ни ремонтных бригад, ни каких либо манипуляций с полотном - похоже, многотонная громадина действительно применила левитацию - пусть и не магнитную, а магическую.
        Что ж - не самый худший вариант. Ублюдки потратят немало маны, перемещая по воздуху такого колосса. Главное - не упустить возможность и продолжить напрягать тварей по полной программе.
        Вот только состав оказался не таким беззащитным с воздуха, как изначально предполагалось. А мы - не в такой уж и безопасности с высоты.
        К тому же, манородным не пришлось распыляться на защиту со всех сторон. Враги ограничились плоскими куполами, которые на треть меньше полной сферы и, как следствие, жрут в три раза меньше энергии.
        И под прикрытием этих зонтиков налетчики без какой-либо опаски распахнули бортовые десантные люки, высунулись наружу и ответили таким зенитным огнем, что уже нам пришлось срочно оборонять нижние полусферы.
        В сгущающихся сумерках летящие файерболы напоминали трассеры - столь плотным и мощным был обстрел. Мы же оказались в заложниках у собственной мертвой зоны - малейшие попытки отлететь в стороны сразу же подставили бы нас под картечь из пушек и башенных орудий.
        А в узком пространстве над поездом слишком тесно для эффективных маневров. Оставалось только прикрываться барьерами и ждать, пока махина проползет мимо. Либо же отлетать на безопасное расстояние, тем самым оставляя под ударом жилые дома. А это недопустимо, так что придется немного рискнуть.
        - Рита!
        - Да? - девушка поправила гогглы.
        - Лезь ко мне на спину! И защищай спереди!
        - На спину?!
        - Да! - повернулся и указал большим пальцем за лопатки. - Вся твоя сила понадобится в заслоне. На полет не трать, так что держись крепче!
        - Боги… - рыжая подлетела и аккуратно приобняла за плечи. - Так?
        - Нет! Сильнее! И обхвати ногами за талию. Как будто… ну… едешь на мотоцикле.
        - Тебе лучше сразу сделать предложение, - прорычала напарница, прижавшись всем телом. - Потому что после такого точно придется жениться.
        - А ты против?
        - В общем-то, нет, - она отмахнулась от потока пылающих сфер, и поток воздуха смахнул снаряды в темнеющее небо.
        - То есть, согласна?
        - Я разве не так сказала?
        - Ты сказала, что не против. Значит, согласна?
        - Да! Еще раз повторить?
        - Госпожа Рита Кросс-Ландау - когда все это закончится, будьте моей законной женой.
        - Буду, - уже спокойнее прошептала на ухо. - Так что давай закончим все это поскорее.
        - Что ж… Тогда погнали.
        Я вытянул руки под острым углом к туловищу, подобно крыльям реактивного самолета. И попросил второго пилота окружить нас не простой сферой, а каплевидной линзой.
        С одной стороны, это убережет от ветра в лицо, что позволит развить куда большую скорость. С другой, придаст больше аэродинамики и подъемной силы, чем немало удивит аборигенов, для которых дирижабль - вершина летного дела.
        Когда с приготовлениями закончили, взмыл еще метров на сорок, оказавшись вне досягаемости для любого огня с земли. После облетел поезд по широкой дуге и пристроился в хвост. Здесь рекорды ни к чему, а руки понадобятся для атаки, поэтому поддал кислорода на пятки и зашел на цель.
        Мы со свистом пронеслись над руинами, оставшимися после обстрелов, и приготовились ударить всем, что было. Однако застигнуть врагов врасплох не получилось - нас заметили и принялись забрасывать пламенными шарами с кормы.
        Одновременно с этим заскрежетала башня последнего вагона, наводя длинный «дырокол» калибром миллиметров в пятьдесят, сплошь покрытый разгонными рунами.
        Знаки вспыхнули один за другим, от маски орудия до самого дульного среза, и разогнали снаряд подобно электромагнитному ускорителю.
        Уклониться я не успел - да и некуда было, разве что нырнуть в грунт или резко взмыть в небеса, рискуя переломать позвоночники. И без того быстрая болванка врезалась в щит с такой силой, что капля лопнула, а ударная волна закрутила нас в турбулентном потоке.
        Мы расцепились - при таких перегрузках удержаться вместе нереально, и сперва несколько раз кувыркнулись в воздухе, а затем столько же раз - по земле.
        К счастью, Рита быстро пришла в себя и поставила новый барьер - на этот раз сферический, и выбранная форма во многом и уберегла от неминуемой гибели.
        Мы не врезались в землю при падении, а отпрыгнули, точно мячик, потому и не разлетелись на куски от первого же касания и не растерлись об шпалы, как плавленый сырок об асфальт.
        Зато голова кружилась, как от тысячи похмелий, а все тело ломило чуть ли не до болевого шока. И, несмотря на тяжелую посадку, пришлось взлетать практически сразу, ведь никто не собирался давать нам ни секунды отдыха.
        В нашем распоряжении имелось лишь то время, что требовалось для перезарядки орудия, а при таком калибре это делается очень быстро.
        Вдобавок лететь пришлось буквально в метре над изувеченной землей, рискуя пропороть брюхо, но зато оставаясь вне углов вертикальной наводки орудия.
        Но даже эта мера не уберегала от проблем, ведь оставались еще манородные, что швыряли в нас все, на что хватало скудной фантазии. Сначала пытались поразить банальными файерболами, но щит Риты играючи держал такие снаряды.
        Потом попробовали сбить с курса ветром - в частности, прижать к земле так, чтобы сырок и асфальт сработали бы с гарантией.
        Девушка ответила встречным смерчем - и весьма успешно, хоть сопротивление и сильно срезало скорость. А вот когда какой-то хлыщ догадался полить пути горящей нефтью, тут уж пришлось резко набирать высоту, чтобы не зажариться и не надышаться ядовитым дымом.
        Я напрягся до кровавого пота, чтобы проскочить над пушкой до выстрела, но рунный канонир недаром занимал свой пост. И разогнанная до сплошного сияющего луча болванка ударила в нижнюю полусферу и снова пустила в бесконтрольные кувырки.
        Не знаю, сколько g поймали в этот раз, но сознание помутилось, глаза резанула острая боль, а по губам скатились теплые вязкие струйки с металлическим запахом.
        В падении мы прокатились по крыше близстоящего барака, оставив на черепице глубокую косую борозду. Сорвались с края и едва не ухнули с третьего этажа на кучи кирпичного крошева, но у самой земли мой рыжий ангел-хранитель вновь расправил крылья.
        И поднял меня на идеальную высоту для атаки. И я вложил в ладони всю ману до последней капельки, воззвав к недрам земли, всесильному огню и всемогущему ветру.
        И объединил стихии в такой напалм, что никаким драконам и не снилось. Это был первородный греческий огонь - вязкий, липкий, испепеляющий дотла.
        И вся эта смесь горным ручьем излилась на поезд от первого до последнего вагона, стекая по бортам, заползая в бойницы и потчуя ублюдков зловонными испарениями.
        Налетчики вмиг позакрывали все люки и перенаправили силы на поддержание щитов до тех пор, пока смесь полностью не сгорит, ведь ее ни затушить, ни задуть.
        Можно только откачать воздух и лишить необходимого для горения окислителя, но тогда выродки сами задохнутся. Так что мы свою задачу выполнили, пусть и путем неимоверных усилий - обездвижили поезд на подступах к порту, выиграв достаточно времени и для беженцев, и для спешащих на помощь крейсеров.
        Куда я и хотел незамедлительно отправиться, но Рита в бессилье опустилась недалеко от причалов. Увы, даже у магистра не бесконечная энергия, а лететь несколько километров над морем с иссякшими баками - верный способ отправиться на корм русалкольмару. Вот Тесла посмеется, если ее главный враг сгинет в пучине, будто пьяный рыбак.
        - Ну, дела… - Рита откинулась на спину и уставилась на догорающий закат, часто дыша и облизывая пересохшие губы. - А я думала мотоцикл - верх безрассудства.
        Рядом еще гремели взрывы, и я не только слышал их, но и чувствовал всем телом - доски так и вздрагивали после каждого удара. Но интенсивность бомбардировки сильно снизилась - как и плотность ответного огня. И мы, и наши противники заметно устали, и все же я не собирался отпускать на покой ни тех, ни других.
        - Внимание всем отрядам, - поднес ладонь ко рту и влил последние крохи маны в заклинание связи. - Воздушные соединения - возвращайтесь на базу. Три группы с наиболее сильными магами - займите их место и продолжайте обстрел. Поезд не должен двигаться. Повторяю - поезд не должен двигаться.
        - Но он и так стоит, - раздался незнакомый молодой голос.
        - Почему? - нахмурился и приподнялся на локте. - Еще не догорел?
        - Догорел. Огня нет, но очень густой дым… И кажется, там что-то светится. Что-то большое и фиолетовое. По-моему, это…
        - Щиты! - рявкнул, что было мочи. - Живее!
        Грянул грохот - аж дрогнула земля, а затем - оглушительный взрыв, и верхушку башни окутал сноп пламени столь яркого, что даже на окраинах стало светло, как днем.
        Половина предпоследнего яруса вылетела шрапнелью, словно по тонкому деревцу пальнули из снайперской винтовки, а остатки не выдержали тяжести шпиля.
        И остроконечное навершие из полированной бронзы рухнуло, похоронив под собой и магов, что держали оборону в башне, и агентов канцелярии, несших дозор во дворе.
        Если бы главы семей и магистры остались в Академии, выстрел из главного калибра наверняка удалось бы отразить. Но я лишил альма-матер серьезного магического потенциала для того, чтобы спасти горожан.
        С одной стороны, план сработал. С другой, дюжина минут задержки обошлась нам слишком дорогой ценой. Которая еще не раз аукнется в дальнейшем.
        - Боги… - Рита встала на колени и обхватила голову руками, глядя на горящий, точно факел, шпиль. - За что?..
        Глава 39
        Я в срочном порядке перенаправил все ударные соединения на оборону. Ни о каких кораблях не шло и речи, и Генрих на последних парах доставил нас в Академию, где уже приступили к разбору завалов.
        Магистры и старшекурсники поднимали огромные глыбы с помощью волшебства, а немногочисленные солдаты и агенты доставали тела и переносили на гравийную дорожку слева от входа.
        Когда мы приземлились недалеко от ворот, там уже лежали три чародея и восемь сотрудников канцелярии. И если смерть агентов еще можно оправдать - все-таки люди матерые и прекрасно знавшие, на что шли. То гибель учеников - горькая и невосполнимая утрата.
        И мало того, что среди погибших было две девушки, так еще и обе совсем молоденькие, лет пятнадцати. Точнее не скажешь из-за жутких повреждений, оставленных взрывом и падением.
        Третьим павшим колдуном оказался рыжий франт, что охотнее других рвался в бой. Похоже, он находился в самом эпицентре, и, несмотря на щиты, получил сильнее всех.
        И выглядел так, словно упал не с пятого этажа, а с горной вершины, а потом еще и прокатился по склону, натыкаясь на острые камни.
        Почему-то никто не догадался накрыть тела, чтобы остальная молодежь не видела всего этого ужаса. Хотя в лазарете и общежитии хранилось достаточно простыней, но агенты видимо посчитали, что тратить на это время неразумно и неэффективно. Сложно их винить - привыкшие к войне и смертям мужчины мыслили иначе, чем перепуганные до смерти подростки.
        Часть из которых в полном ступоре взирала на изуродованные трупы вчерашних одноклассников, друзей, а может и возлюбленных.
        И увиденное вселяло вовсе не ярость и жажду мести - как у опытных бойцов, а острое желание сбежать куда-нибудь подальше, забиться в самый темный угол и не вылезать оттуда до тех пор, пока кошмар не кончится.
        А кончится он очень и очень нескоро, даже когда врагов разобьют, заговорщицу казнят и провозгласят мир. Этот кошмар въестся в память, точно ржавчина, и станет частым гостем в зыбких снах.
        Привыкнуть к нему непросто, даже погрузившись в омут войны и замазавшись кровью по самые уши. И очень жаль, что всем этим подросткам придется повзрослеть слишком рано и в столь неприглядных условиях.
        - Саша! Сашенька!!
        - Аля, стой!
        Из холла выбежала светловолосая девушка в мужской одежде и упала на колени рядом с вихрастым франтом. Следом выбежала старшая подруга и попыталась оттащить волшебницу от трупа, но та отмахнулась и окутала себя щитом.
        Теперь уже на выручку бросились все, включая преподавателей и глав семей. Ведь дело не только в сильнейшей моральной травме, сколько в тщетных попытках «вылечить» любимого.
        Беззвучно рыдая, девушка водила над продавленной грудью ладонями, заливая страшные раны тусклым золотым свечением.
        У нее бы все равно ничего не вышло - некромантия, думаю, работает от иной стихии. Однако трата драгоценных сил могла не только ослабить защитников, но и убить чародейку - прецедент уже был.
        И вместо того, чтобы разбирать завалы и укреплять здание, защитники принялись оттаскивать безутешную страдалицу от тела.
        - Нет! - орала та и отчаянно вырывалась. И хорошо, что мана ушла на бесполезное лечение, иначе бы лечиться пришлось всем вокруг. - Отпустите! Саша! Сашенька! Будьте вы прокляты! Будьте вы все прокляты!!
        Наши взгляды встретились, и я отчетливо понял, что проклятия адресованы не только прихвостням Теслы, но и мне. Ведь юный неокрепший ум рассуждает в иных категориях, нежели выбор между меньшими и большими потерями или необходимость пожертвовать ротой, чтобы спасти взвод.
        Для этих необстрелянных тепличных синичек любая смерть - это трагедия, а не безликий камешек на чаше весов, что на толику склонит шанс победы в ту или иную сторону.
        Уж молчу про то, что они четко делят потери на свои и чужие. На родственников и друзей - и всех остальных, что уже сотнями погибли при обстреле из бронепоезда.
        И погибли бы тысячами, если бы наша самоотверженная атака не остановила стального змея. И об этом, пожалуй, стоило напомнить, пока все не стали вести себя как Аля.
        - Слушайте внимательно! - я вскочил на крупный обломок и с высоты (но не свысока) взглянул на притихших подчиненных. - Да, эти люди погибли, потому что я отправил сильных магов в бой и тем самым ослабил защиту Академии. Но если бы я этого не сделал, множество беженцев в порту покрошили бы в фарш!
        К сожалению, таковы реалии войны. Войн без потерь и поражений не бывает. И если и дальше опускать руки, и того, и другого станет еще больше! Так что хватит киснуть. Оплакивать близких будем после победы. А сейчас нам нужны не слезы, а ярость и злоба! Возвращайтесь на посты и держите заслоны. Только мы сможем остановить и уничтожить эту тварь. Именно для этого и нужны чародеи - для задач, где простые люди бессильны. Сегодня - самый важный экзамен в вашей жизни! К бою!
        Вдохновляющая речь не произвела такого же эффекта, какой был бы без разложенных вдоль дорожки изуродованных тел, которых только сейчас накрыли простынями.
        Но главное - никто не забился в истерике, не упал в обморок, не попытался убежать. Ученики и наставники спокойным шагом разошлись по этажам - и всего пару минут спустя с высоты раздался испуганный крик:
        - Сейчас пальнут!
        - Все щиты в направлении порта! - заорал, выставив перед собой ладони так, словно упершись в невидимую стену.
        Громыхнуло, аж зазвенело в ушах, и замедленная ударная волна пронзила каждую клеточку тела. Череп сдавило от непомерного напряжения, глаза будто сжали в тисках, а из носа брызнула кровь.
        И все же совместными усилиями снаряд удалось отразить, и стальная болванка высотой в человеческий рост вонзилась в барьер и грохнулась на газон.
        И я отчетливо ощутил дрожь под ногами, хотя и находился в самом укрепленном месте Академии - ее своеобразной цитадели.
        А миг спустя рядом со мной грохнулась пожилая преподавательница с перекошенным инсультом лицом. Тут же попыталась встать, но правую половину почти полностью парализовало.
        - Врача! - подбежал, мысленно отсчитывая секунды до следующего выстрела.
        На зов откликнулась белокурая девушка (да какая там девушка - девчонка) в перепачканном пылью и побелкой платьице. Без лишних слов опустилась на колени и обхватила пальцами голову пострадавшей.
        Несмотря на бешеную усталость, юная целительница сумела призвать достаточно света, чтобы погрузить женщину в глубокий сон. После чего я дал команду агентам, и те отнесли раненую в лазарет.
        Им навстречу из лифта вышли Марк и Афина. Брат держал на плече невесть где раздобытый карабин, а сестра прижимала к груди брезентовую сумочку с красным крестом.
        - Я во двор, - братец взял под козырек. - Помогу агентам. Эка невидаль - уличный пес примкнул к легавым. Кому-то точно придется за это ответить. И за Академию. И за отца…
        Он шмыгнул, вмиг растеряв накопленный задор, и поспешил на улицу - в прохладу наступающей ночи. Афина задержалась рядом со мной, молча скользнула ладонью по плечу и вышла вслед за братом. Слова не требовались - все всё прекрасно понимали.
        Снова громыхнуло, но в этот раз снаряд ушел мимо, а над городом вспыхнул такой салют, что сумерки на мгновение сменились полднем.
        Сразу после этого раздался искаженный динамиком голос Теслы - столь же громкий, как и грохот ее главного калибра.
        Черт знает, что за устройство так гремело, но не удивлюсь, если Николь таскала с собой мегафон размером с целый вагон. Ведь в грамотной штурмовой операции слова так же важны, как и пушки.
        - Славные жители Нового Петербурга! - в тоне скользили победоносные нотки - заговорщица явно считала, что триумф уже за ней. - Я обращаюсь к вам от всех добрых людей всего просвещенного мира! От всех нищих и угнетенных, придавленных стопой зажравшихся дворяшек! От всех тех, кто устал унижаться и голодать лишь потому, что родился в бараке, а не дворце. Я пришла, чтобы вас освободить. Чтобы никто не страдал и не мучился только из-за того, что свора богатеев узурпировала власть!
        Поверьте - я вам не враг. И вовсе не хочу рушить ваш любимый город. Но местная знать не оставляет мне выбора. Вместо того чтобы сдаться и принять новый мировой порядок, она заперлась в своей Академии, окружилась щитами и взяла вас всех в заложники. Я не хочу никому навредить, но колдовские заслоны отражают мои снаряды и те летят в жилые дома.
        Чтобы не допустить дальнейшего кровопролития, я предлагаю властной верхушке сдаться. Срок на размышление - час. Если господа не вылезут из своей крепости, я продолжу равнять ее с землей. И невольно попаду и по вам. Так почему бы всем добрым людям не прийти к Академии и не попросить любимых чародеев добровольно покинуть укрытие? Время пошло!
        - Вот же хитрая сволочь! - выпалила Рита.
        - А ты сомневалась? - хмыкнул и выглянул в окно.
        - Это прямой шантаж, - Генрих встал рядом и сжал пальцы на эфесе. - Если мы не сдадимся - Николь начнет бомбить жилые кварталы.
        - Главное - у нас есть час на передышку и размышления, - поднес ладонь ко рту. - Члены Совета - прошу на последний этаж.
        Расколотая, точно фарфоровое блюдце платформа подняла нас на площадку под открытым небом, где уже собрались главы семей.
        Пан сидел на обломке, угрюмо подперев щеку кулаком. Пушкин стоял у окна и курил, поглядывая на порт и явно переживая за судьбу старшего сына.
        Генрих вытянулся у входа и по привычке свел руки за спиной, вот только бравой адмиральской выправкой уже похвастать не мог.
        Натруженные плечи подрагивали, собранные в хвост седые волосы растрепались, а идеальная эспаньолка обросла двухдневной щетиной.
        Остальные выглядели не лучше - грязные, растрепанные и смертельно уставшие. И вряд ли отведенный час позволит полностью восстановить силы.
        - Господа, - я встал так, чтобы собравшиеся образовали подобие круга - в память о кругом столе, от которого остались только обгоревшие щепки. - Полагаю, это наше последнее заседание. На котором предстоит решить, что делать дальше.
        Лично я вижу два варианта: либо выманить противника из города и тем самым обезопасить мирное население. Либо ударить в лоб, невзирая на возможные потери, и тем самым пожертвовать сотнями ради спасения тысяч. А может - и миллионов, ведь речь идет о безопасности уже не колонии, а целого мира. Вариант сдачи не рассматриваю принципиально, однако с удовольствием выслушаю ваши мнения и предложения.
        - Что тут предлагать… - Пушкин фыркнул. - Мана на исходе. До утра, может, и протянем, а потом - все. Так что сидеть в обороне - это полная херня, excusez mon francais. Если кто-то мечтал героически погибнуть в эпическом бою, то лучшего момента войти в историю вряд ли представится. Поэтому предлагаю выпить на посошок, посидеть на дорожку - и мандануть по собакам из всех орудий. Чтоб земля под ними загорелась - и провалилась в тартарары вместе с гребаным паровозом!
        - Учись, - Хмельницкий посмотрел на меня и кивнул в сторону разбушевавшегося товарища, - как полки за собой поднимать.
        - Полностью поддерживаю, - Кросс-Ландау шагнул вперед.
        - А я - против, - сказал я, чем вызвал недоуменные взгляды. - Вы опять думаете только о себе. О том, какую славу обрящете. Как обессмертите свои имена. И как войдете в историю. А я думаю о безопасности всех чародеев. И о простых людях, которых неминуемо пожрет пожар мировой революции.
        И если мы бездумно убьемся об поезд, никто нам спасибо не скажет. Я не спорю с тем, что надо нападать. Но надо напасть так, чтобы разбить врага здесь и сейчас - пусть и ценой собственных жизней. Только тогда наша жертва возымеет хоть какой-то смысл. А иначе - это просто показуха.
        Пушкин снова фыркнул (порой мне казалось, что это - единственная доступная ему эмоция), Пан разгладил косматую бороду, а Генрих с уважением улыбнулся.
        - Тогда поведай, что нам делать, - проворчал помещик. - Потому что на данный момент у нас нет ничего, кроме желания поскорее все это закончить.
        - И думай побыстрее, - оружейник высунулся из окна. - А то уже идут гости с вилами и факелами.
        Пушкин несколько приукрасил картину - к центральной площади действительно стекались подсвеченные масляными фонарями ручейки.
        Но не с вилами, а с винтовками - в полумраке разглядел и синие мундиры городовых, и черные бушлаты морской пехоты, и потертые тройки работяг и клетчатые кепки шпаны.
        Делегации стекались с трех сторон и строились в неровные ряды перед сгоревшим зданием мэрии. И пока бойцы занимали порядки, к ним подтягивались гражданские - в основном женщины и подростки.
        Почти все несли узелки с нехитрыми припасами, разномастные бутылки и кувшины с водой. Все это добро складывалось у ворот Академии, и под конец процессии горка выросла до середины каменной стены.
        Но жители не уходили, а продолжали собираться у входа, и в свете ламп и фонарей я видел обращенные на шпиль лица. Люди смотрели на нас как на последнюю надежду перед неминуемым уничтожением, и почти у всех в глазах стояли слезы.
        А затем кто-то из толпы запел «Боже, Царя храни!» - сначала робко, с опаской, словно боясь реакции окружающих. Но всего через несколько секунд гимн подхватили все вокруг, а чуть позднее подключились и ополченцы.
        И теперь глаза заблестели уже у нас. Пан сгорбился и закрылся ладонью, не в силах справиться с тяжестью вины и снедающей совести.
        Пушкин угрюмо вздохнул, понурил плечи и покачал головой, будто сокрушаясь о том, что если бы меры приняли вовремя, сейчас бы не страдало такое количество людей.
        Генрих же выпрямился, как осина, и устремил взор на темную морскую гладь, где покачивались огни приближающихся крейсеров.
        А гимн звучал все громче, расползаясь по улицам, точно волна. Пели на баррикадах. Слова доносились из окон - как особняков, так и многоэтажных бараков.
        Даже в окутанном мглой порту нашлось достаточное количество певцов, чтобы и этот район услышали повсюду.
        Пели с крыш заводов и фабрик. Пели из подворотен. Тонкое сопрано зазвучало совсем рядом - одна из девушек - хрупкий чумазый ангелок - подхватила мотив, стоя на изломанном крыльце, как на подмостках Большого театра.
        И это вовсе не отчаянный зов к императору, как к всемогущему покровителю. Не способ докричаться до стоящего на рейде линкора. Не попытка разжалобить нас и тем самым подтолкнуть к бескровной сдаче.
        Это ответ захватчикам и предателям от всех тех, кто выбрали драку, а не покорное бегство. И ответ звучал четко, ясно и в унисон - мы не сдадимся. И не сдадим дворян.
        Потому что, какие бы они ни были, в первую очередь они - наши. И все вопросы мы решим сами, без постороннего и никем не просимого вмешательства.
        А убийцы и садисты не получат ничего, кроме боя. И если так хотят казнить благородных - то будут иметь дело со всем городом.
        И гимн, что звучал хором в сотню тысяч голосов, говорил прямо - мы не боимся. И если понадобится, умрем. Но не за группку знати, а за родину, волю и достоинство.
        И это пение привело еще к одному итогу, которого никто не ожидал. Никогда прежде меня не распирали такие гордость, воодушевление и яростный задор.
        Я чувствовал себя на седьмом небе от странной смеси ярости и счастья, от которой перехватывало дыхание и щипало веки. Поначалу подумал, что это чистая психология - окрыленный и укрепленный до предела боевой дух.
        Но затем перевел взгляд на ладони и увидел окутавшие их нежно-голубые облачка. Из облачков змеились эфемерные нити, пронзая руки стоящих рядом чародеев.
        Неизвестная субстанция тянулась между нами, подобно нейронным сетям, и по ним порой проскальзывали яркие искорки, проникающие прямо в душу.
        - Боги… - прошептала Рита, в недоумении взирая на буйство стихии. - Пробуждение магии… Куликовская битва. Московское ополчение. Взятие Измаила. А теперь - мы… А я-то думала, это всего лишь легенды…
        Усталость уходила: мышцы наполнялись силой, душа - энергией, а мысли ясностью. Я чувствовал себя, как после недельного отдыха в санатории, хотя уже позабыл, когда спал в последний раз.
        И когда гимн закончился, меня преисполнила такая мощь, что остро захотелось раскидать ублюдков в одну каску. И что-то подсказывало, что могло бы получиться, но внутренняя чуйка уберегла от необдуманного поступка.
        За все приключения и так натупил изрядно, а нынче тупость - непозволительная роскошь. Теперь каждый шаг влияет на исход противостояния, а значит, нужно продумывать каждое действие, как при игре с гроссмейстером.
        И я уже знал, что надо делать. Партия почти разыграна, пора объявлять сопернику шах.
        Глава 40
        Вдохновленный и посвежевший, я сунул в карман горсть патронов и воспарил над шпилем, стараниями противника превращенный в отличную стартовую шахту.
        Осмотрев город с высоты, на полной тяге полетел к ближайшему крейсеру, что уже начал заворачивать боком для подготовки к обстрелу. Вот только без моей помощи толку от бомбардировки будет немного, да и с моей не факт, что все получится.
        Но самое важное - я чувствовал, как инициатива утекает из лап врага, а защитники из загнанных в угол крыс превращаются в разъяренных цепных псов.
        За нами народ, правда и сила, а значит, победа неизбежна. Но какой ценой она обойдется еще предстояло выяснить.
        - Это еще что такое?
        Капитан вместе с помощниками выбежал с мостика на внешнюю обзорную площадку, отдаленно напоминающую балкон. У всех в руках поблескивали револьверы и сабли, а у старпома - еще и колдовской огонь.
        Их настороженность понять можно - мало ли с какими целями прилетает колдун из осажденного города. Поэтому не стал выпендриваться и нагнетать интригу, а сразу представился и обозначил свои цели:
        - Меня зовут Гектор Старцев. Я временный комендант Нового Петербурга.
        - Иван Сухотин, - представился пожилой мужчина с косматыми бакенбардами, сливающимися в курчавую как мочалка бороду. - Добро пожаловать на «Аврору».
        - Даже так… - невольно ухмыльнулся, осознав всю историчность момента. - А мне как раз нужен ваш главный калибр.
        - Корабль в вашем полном распоряжении, - капитан щедрым жестом обвел палубу. - Вы, должно быть, меня не помните, а вот я вас запомнил хорошо. То, что вы сделали под Порт-Артуром, забыть сложно. Не удивлен, что в тяжкий час именно вас выбрали командующим.
        - Премного благодарен, - взял под козырек и перелетел к носовой крупнокалиберной пушке.
        Шесть дюймов - они же сто пятьдесят миллиметров - весьма неплохой аргумент, но его одного не хватит для пробития щитов.
        Но что если попробовать заговорить ствол древним индейским заклинанием? У янки получалось весьма неплохо, значит, и у нас должно выйти в лучшем свете.
        Тем более, сам бронепоезд громить не нужно - есть куда более интересная цель. Осталось лишь хорошенько прицелиться, ведь я собирался влить в заряд столько сил, что всему городу пришлось бы распевать гимн сутки, чтобы восполнить затраты. А значит, права на промах больше нет.
        - Рита, как слышно, - установил колдовской воздуховод и поднес ладонь ко рту.
        - Слышу хорошо, - далеким эхом отозвалась подруга. - Все в порядке?
        - Пока - да. Нужно, чтобы ты подсветила вагон с той огромной дурой, из которой нам укоротили башню. А затем снимите все щиты с Академии и перекиньте на состав.
        - Повтори? - на всякий случай уточнила волшебница. - На поезд?
        - Да. Прикройте его так, чтобы огонь и взрывная волна не перекинулась на жилые дома.
        - Ты уверен? Это будет непросто.
        - Знаю. Но время простых решений давно прошло. Поэтому нужна подсветка. А еще - самый опытный морской волк во всей Атлантике.
        - Уже вылетаю, - отозвался Генрих. - Наведем так, что снайперы треснут от зависти.
        Не успел Кросс-Ландау приземлиться на носу, как ночную тьму разорвал скрипучий механический голос.
        - Добрые люди Петербурга! - восторженный вопль Теслы резанул слух. - Время истекает, а благородные трусы все так же сидят в своем замке. Пока вы славите их царя-упыря, они прячутся за вашими спинами! И когда вас будут сечь осколки, господа спокойно смоются под прикрытием заслонов. Неужели вы этого хотите? Неужели рабство так прочно въелось в ваши понурые головы, что вы предпочтете смерть свободе? Неужели вы совсем разучились жить без ярма?
        В ответ на этот крик снова послышался гимн. Который, вопреки ожиданиям, перемешал нам все планы.
        Из-за того, что вместо радостной встречи жители наотрез отказываются принимать революционеров, у Теслы сдали нервы. И она велела нанести удар по жилому кварталу только для того, чтобы запугать горожан и заставить замолчать.
        И выбрала целью не площадь, где собралось больше всего певцов - там их смогли бы прикрыть маги. А осознанно навелась на беззащитный район, чтобы вызвать как можно больше разрушений и смертей.
        - Гектор! - крикнула Рита, наблюдавшая за всем этим с верхнего яруса. - Орудие поднимается! И, похоже, бить будут не по нам. Боги, она целится в сторону порта!
        - Подсветку - срочно! А вы, - обратился к канонирам, - за работу!
        Один из офицеров прильнул к дальномеру, второй - склонился над артиллерийской таблицей и механическим вычислителем.
        - Рита, скорее!
        - Я уже!
        - Где? Мы ничего не видим!
        - А так?
        Над крышей всплыл яркий огненный шар, и тогда стало ясно, что ни прямой наводкой, ни навесной поразить цель не получится - поезд стоял за высоким бараком.
        Причем единственным во всем районе, построенным совсем недавно для грузчиков и рабочих. Ничего удивительного, что налетчики предпочли спрятаться именно за ним, явно ожидая атаки с моря.
        - Зараза! - в гневе ударил кулаком по стволу, но не почувствовал боли.
        - Может, снести? - предложил офицер.
        - Ага. Вместе с женщинами и детьми? - огрызнулся я.
        - Разве город не эвакуирован?
        - Не весь. По идее, дома на пути бронепоезда покинули в первую очередь. Но это - лишь предположение.
        - Гектор, пушка начала светиться! - встревоженно воскликнула подруга.
        - В том бараке кто-нибудь есть?
        - Не знаю. В паре окон горит свет, но людей не вижу.
        - Ладно, на кону куда больше жизней. Малым калибрам - уничтожить цель!
        - Стой! Альберт!
        Мы с адмиралом переглянулись. А затем увидели вдали фигуру с распахнутыми огненными крыльями, медленно опускающуюся за барак.
        - Что ты делаешь?! - крикнул Генрих в ладонь.
        Вместо ответа мы услышали пушечный грохот, щелчки винтовок и ревущий свист пламенных шаров.
        - Они палят по нему! - в ужасе произнесла Рита.
        - Альберт, ответь! - громче пушки громыхнул отец. - Это приказ!
        - Поставь… щит… - парень произнес это таким тоном, словно его пинали ногами дюжина бугаев.
        - Что ты делаешь?! Отвечай, немедленно!
        Взрывы усилились, рыжие клубы взлетали над крышей, а сполохи отражались от низких облаков. Что бы ни задумал юнец, налетчикам это крайне не понравилось, и они обрушили на него почти всю мощь. Почти - потому что главный калибр все еще молчал, и вскоре стало ясно, почему.
        - Гектор! - взвизгнула колдунья. - Они целятся в него! Они наводят эту громадину на брата!
        - Альберт!
        - Поставь щит! - прохрипел тот. - Огненный. Прямо перед вашим орудием. И, пожалуйста, не спорь. Поверь в меня хотя бы раз.
        Кросс-Ландау стиснул кулаки и выругался так, что стоящий неподалеку боцман икнул и смущенно отвернулся.
        Адмирал же развел руки в стороны, и перед нами вспыхнул выгнутый прямоугольник - точно отлитый из лавы, но при том прозрачный, как стекло.
        - Я готов.
        - Я чувствую. Огонь - моя стихия, хотя ты, конечно же, предпочел бы воду.
        - Это не так, Альберт. Я всегда гордился тобой.
        - А я - тобой, папа. Наводитесь по лучу.
        - По како…
        От нарастающего гула и жужжания засвербело в ушах. Из барака выстрелил тонкий ревущий столб такой силы, что никакому лазеру и не снилось.
        Под километровой иглой мигом взмыли щупальца пара от мгновенно закипевшей воды, а волны изошли пенными бурунами. Луч ударил точно в центр щита - да так, что Генрих фыркнул и припал на правое колено.
        Счет пошел на секунды - слишком уж много факторов вкралось в простое баллистическое уравнение. Если местная «Дора» (с приставкой ?) выстрелит, никакой щит Альберта не спасет.
        Если мы замешкаемся, луч высосет всю ману и наводка собьется. И даже если чародей продержится нужное время, далеко не факт, что его отец сдержит огненный натиск сколь угодно долго.
        Поэтому я оттолкнул канонира, возложил ладони на ствол и раскалил дульный срез добела. После чего нагрел и казенник, предварительно окружив пороховой заряд барьером, чтобы не сдетонировал раньше срока.
        Получив две точки, мысленно соединил их с лучом так, чтобы все выстроилось в одну линию. И получил такую точность, что никакому лазерному дальномеру и не снилось.
        - Готово! Улетай, быстрее!
        И тут раздался такой взрыв, что у несчастного барака вынесло все окна и сдуло кровлю, над которой вспух пламенный гриб в окружении фиолетового тумана.
        - Альберт! - Кросс-Ландау вцепился в поручни фальшборта - луч исчез, а вместе с ним пропал и смысл поддерживать барьер. - Рита, что ты видишь?
        - Только огонь и дым, - обреченно выдохнула девушка. - Боги…
        - Генрих! Мне нужна ваша помощь!
        Мужчина кивнул и встал напротив - уж он-то как никто иной разделял час войны от часа траура. И, несмотря на печаль и тревогу, нашел в себе силы продолжать бой.
        Я же нашептывал под нос заклинание ильвас, попутно сублимируя благородную ярость в колдовскую энергию.
        Вспоминая всех тех, кого мог потерять и кого уже потерял.
        Осознавая перспективы в этом чудном альтернативном мире, избежавшем множество ошибок нашего и все равно оказавшемся под ударом.
        Чувствуя единение людей перед лицом неминуемой угрозы.
        Понимая, какая ответственность возложена ими на мои плечи.
        Помня о клятвах и присягах, что давал стране и народу.
        Желая поквитаться за коварство и вероломство.
        И снова увидеть ставших неожиданно близкими людей.
        Ведь награда за победу - не только спасение миллионов жизней, но и шанс начать свою с чистого листа. И завести семью и друзей, которых лишился на родине из-за работы и увечья.
        Возможно, я просто умер и это - мое персональное Чистилище, и все равно не хотел покидать его так рано. Впереди - светлое будущее, а за него определенно стоит побороться.
        «Наскальные рисунки» на серой стали засияли ослепительным неоном. Примитивные фигурки лучников побежали от казенника к выходному отверстию, гоня перед собой стада одутловатых бизонов на коротеньких ножках.
        И выпущенные охотниками стрелы складывались в пульсирующие пунктирные линии, готовые разогнать снаряд точно в направлении цели. И чем дольше держал ладони, несмотря на обжигающий жар, тем больше этих линий появлялось.
        И когда показалось, что больше из себя уже не выжать, когда сознание помутилось, а колени задрожали, Генрих встал рядом и коснулся металла.
        И потускневшие символы засветились ярче прежнего, а мерцающих черточек стало так много, что казалось, будто вся пушка соткана из них.
        А вскоре к нам присоединился капитан, старпом и три младших офицера - все носители дара. И каждый внес свою лепту, заряжая орудие последними толиками магии.
        - Признаться честно, - крякнул Сухотин, обливаясь потом, - таких финтов прежде вытворять не доводилось.
        Знаки и черточки сошлись в единое поле, как если бы пушку отлили из чистого света. Сияние нестерпимо било по глазам, маны почти не осталось, и я понял - пора. И не без удовольствия выкрикнул:
        - Огонь!
        Грянул гром, однако болванка не вылетела из ствола. Вместо нее навстречу цели скользнула распрямленная фиолетовая молния.
        И если прежде море исходило паром, то теперь волны разошлись в стороны, не в силах сдерживать такой жар и напряжение.
        Под лучом протянулась водяная траншея такой глубины, что обнажились обломки дирижабля. И всего секунду спустя «каньон» заволок туман, и над ним помчали гонимые ветром призрачные обличья всадников с копьями и луками.
        Морок исчез быстрее, чем я успел моргнуть, а затем над бараком взмыл огненный сноп, окруженный пурпурным смерчем.
        Выглядел он так, словно у танка взорвалась боеукладка, только продержался гораздо дольше, прежде чем развеяться в ночных небесах. Я же немедленно связался с Академией, чтобы подтвердить попадание.
        - Да! - крикнула Рита. - Ствол разворотило и оплавило!
        - Что с Альбертом?
        - Не знаю… Здесь все еще слишком дымно. Погоди, я что-то слышу…
        - Что там?
        - Они высадили десант! Несколько сотен стрелков под прикрытием манородных движутся прямо на нас!
        - Принял. Займите оборону на стенах и в правительственном квартале. Мы уже в пути.
        - Нам продолжать обстрел? - спросил капитан.
        - Ни в коем случае - заденете своих. Ставьте под ружье всех - от кочегаров до старших офицеров, и высаживайтесь в порту.
        - Так точно, - Сухотин козырнул и повернулся к экипажу: - Слышали приказ? Все - к оружию! Сегодня каждый из нас - морпех!
        Поблагодарив моряков за содействие, мы отправились в Академию. С высоты было видно, как выстроившиеся квадратами отряды стекаются к площади с трех направлений, надежно прикрытые колдовскими полусферами.
        Нападать на них сейчас бессмысленно, и я хотел уже пролететь мимо, как вдруг заметил рядом с поездом троицу манородных, столпившихся над распростертым на обломках телом.
        Подонки пинали еще живого пленника, и этим бедолагой мог быть лишь один человек - Альберт.
        - Генрих! - окликнул парящего рядом напарника и указал вниз.
        Адмирал тут же выхватил объятую пламенем саблю и коршуном спикировал на врагов. Предатели, похоже, не ожидали атаки с тыла, и одного удалось располовинить с первого же удара.
        Второй встрепенулся и кинулся на старика, позабыв окружить себя барьером - за что и поплатился. Я упал ему на плечи и вонзил кумулятивную струю в основание черепа. Из глаз и рта тут же вырвались ревущие реактивные струи, и даже навороченная «научная» магия не спасла ублюдка от неминуемой смерти.
        Зато третий успел отскочить и поднять над левым предплечьем овальный щит, а над правым - трескучий клинок из стабилизированной магнитным полем молнии.
        Генрих собрался уже проверить энергетический меч на прочность, но я велел не лезть на рожон.
        - Стойте! Ударите его саблей - и через вас пройдет разряд в десять тысяч вольт. Именно столько нужно, чтобы воздух стал проводником.
        - А ты умен… - щеголь ощерил щербатую пасть, водя рукой так, словно сжимал в ней более привычную финку. - Но недостаточно, раз отказался примкнуть к победителям.
        - Это вы, что ли, победители? - усмехнулся и вскинул подбородок. - Шайка безродных псов. Когда мы вас уничтожим, я обязательно пришлю твою тупую башку твоей сифозной мамаше-шлюхе.
        - Ах ты, сука!
        Вчерашний уличный босяк не смог пропустить такое оскорбление, или хотя бы отреагировать на него с холодным рассудком. И, позабыв обо всем, бросился на меня с диким воплем и неумелым замахом из-за головы.
        Я же в это время воззвал к земле и извлек из недр чистое железо, из которого сформировал две толстенные пластины и зажал между ними бревно, коих валялось повсюду в великом изобилии.
        Все это проворачивалось за спиной в полном неведении для противника, хотя тот и так не видел ничего, кроме моей самодовольной физиономии.
        Когда же манородный рубанул от плеча, я отрастил из пластин по острому «рогу», и подставил все устройство под удар.
        А устройство представляло собой простейший, но очень емкий конденсатор, куда через контакты и утекла молния.
        Когда же заговорщик остался без оружия и в недоумении захлопал рыбьими зенками, я вонзил «рога» ему в грудь и разом разрядил весь накопленный заряд.
        Подонок дернулся так, что захрустели кости, и плашмя грохнулся на спину, исходя легким, но крайне зловонным дымком.
        - Будь твоя мама чуточку умнее, - я оттряхнул ладони и сплюнул, - ты бы знал, как опасно играть с электричеством.
        - Альберт! - адмирал тем временем подбежал к израненному сыну и поднял на руки.
        Выглядел юнец паршиво, но дышал. Вот только опытных лекарей в резерве почти не осталось, и судьба храбреца висела на волоске.
        - Лучше бы я отослал его в Германию, как и планировал изначально, - сокрушенно произнес Генрих.
        - Убегая от всего плохого, - положил ладонь на дрогнувшее плечо, - можно убежать и от всего хорошего. С ним все будет в порядке. Афина быстро вернет его в строй.
        Спутник тяжело вздохнул и взмыл в небеса. Я проводил его до шпиля, а затем приземлился на стене, где уже выстроились «маглы» - агенты, городовые и прочие гражданские.
        Люди еще подтягивались - я приказал открыть ворота и впустить ополченцев, а гражданским - разойтись по домам и молиться за нашу победу. Они сделали все, что могли - теперь наш черед поработать.
        - Где Юстас? - спросил у брата, что курил, сидя за амбразурой с револьвером наперевес.
        - Хрен знает. Свалил, наверное. Как началась заварушка с поездом - так и след простыл.
        Противник меж тем наступал тремя отрядами примерно по сто пятьдесят стрелков в каждом. Квадрат, что двигался напрямик, замер меж домами в ожидании подкреплений, что готовились клещами стиснуть Академию с двух сторон и по итогу растянуть защитников на три фронта.
        Предателей прикрывали разобщенные отряды манородных численностью по пятнадцать-двадцать выродков, и даже несмотря на такую поддержку, во время марша силы противника находились в самом уязвимом положении.
        Когда они сойдутся в одну группу, долго мы не продержимся.
        Значит, надо атаковать колонны на подступах, вот только с нашими силами получится, что три колдуна выйдут против дюжины мятежников. А это - верная смерть, но иначе мы все равно погибнем, просто чуть позднее.
        Если бы кто-нибудь пришел на помощь - тогда, глядишь, ситуация бы изменилась. Да только все резервы уже исчерпаны, а морпехи вряд ли переломят ход сражения.
        Или не все?
        - Вы слышите? - Рита приземлилась рядом и коснулась камней.
        - Слышим, - Марк выпрямился и указал на горизонт. - И видим.
        С запада к Петербургу тек стремительный огненный ручей - узкий, но очень длинный, почти до самых гор. Ручей ржал и топотал сотнями копыт, гремел ружьями и визжал пронзительными воинственными кличами.
        Ильвас.
        Причем их было куда больше, чем во время нападения на пивоварню Хмельницкого. Неужели Арран в одиночку собрал и перевооружил целое войско? Или же ему кто-то помог - кто-то хитрый и мастерски умеющий убеждать?
        Вскоре после этого крики послышались и в порту. Крейсера уже причалили и по сходням неслись матросы, сливаясь с отрядами городовых и ополченцев, что до сих пор сажали беженцев на корабли и лодки.
        Возглавлял их Орест - все еще на коне, гарцуя вдоль пристани и наблюдая за построением. Если эти подкрепления отвлекут на себя «клещи», у нас появится шанс разбить центровую группировку.
        Вот только бойцов нужно направить в нужные стороны и усилить чародеями, чтобы появился хоть какой-то шанс противостоять манородным.
        - Николай Григорьевич! - позвал Пушкина-старшего. - Возьмите Пана - и летите к сыну в порт. И немедленно атакуйте налетчиков, что заходят к Академии с севера!
        Главы родов молча кивнули и отправились на задание.
        - Рита - ты со мной к ильвас. Генрих - как только мы свяжем южный отряд боем, немедленно контратакуйте основной отряд.
        - Понял, - адмирал вытащил саблю. - Удачи.
        - Держитесь. Еще не все потеряно.
        - Потеряно? - старик усмехнулся и со свистом крутанул клинком. - Все только начинается.
        Глава 41
        - Хоган! - всадники вскинули факелы, приветствуя нас, когда мы на бреющем полете пронеслись над ильвас.
        Вел отряд Арран вместе с Юстасом и Тульмой. Юный воин заметно возмужал и обзавелся свежими татуировками на плечах и новыми украшениями в распущенной вороной гриве.
        Стоило мне свистнуть, как вперед протиснулся Снежок вместе со своей рыжей подругой. Я же со своей спутницей приземлились на крупы и возглавили атаку.
        - Здесь сотен пять, не меньше! - склонился к самодовольно ухмыляющемуся Ратникову. У особиста была обычная лошадь со всем подобающим снаряжением, и старик прекрасно чувствовал себя в седле. - Как вам удалось собрать такую силу?
        - Я пообещал им землю и независимость на правах автономии, - хитрый лис подмигнул.
        - Серьезно? - понизил голос, чтобы Арран ничего не подслушал. - А это вообще реально?
        - А это, дорогой друг, зависит от трех факторов. От вас, вашей победы и вашего обращения к императору, - обер-прокурор указал на темнеющую вдали громаду линкора.
        - Что ж… За это стоит побороться. Ильвас! - ветер подхватил возглас и громом прокатил над кавалькадой. - Все - за мной!
        Южный отряд уже начал обстрел Академии, прячась за оставленными или разбитыми заставами и блокпостами.
        Тех же защитников, кто не успел или не захотел отойти за стены, сжигали магией прикрепленные группы манородных.
        По большому счету, десантники встречали такое же сопротивление, как прежде бронепоезд. То есть, никакое. Будь на их пути колдуны - продвижение бы замедлилось, пусть и совсем немного.
        Но на каждый угол волшебника не поставишь - этот ресурс и раньше был штучный, а теперь и вовсе на вес золота.
        Однако ситуация изменилась разительным образом, когда в тыл южному отряду ударила индейская конница, без промаха паля и пуская стрелы.
        Выродки тут же накрылись щитами и открыли ответный огонь. Но на узкой улице, зажатой между рядами трехэтажных особняков, с волшбой особо не развернешься.
        Ну, поразишь первый ряд, ну второй, да хоть сразу пять, а затем оставшаяся волна неминуемо нахлынет и утопит в крови с головой.
        К тому же, мы с Ритой скакали впереди и прикрывали союзников сдвоенным барьером, протянутым от стены к стене, от брусчатки до крыш.
        В таком положении численное преимущество ублюдков полностью нивелировалось. Какая разница, сколько человек мечут магию в заслон - два или пятнадцать?
        Заклинания все равно отскочат или поглотятся преградой, а наших сил вполне хватит, чтобы выдержать пару-тройку залпов.
        Разумеется, будь мы без коней, наш барьер уничтожили бы еще на подходе, но скорость и внезапность сыграли свои роли в полной мере.
        Враги успели ослабить щит лишь на треть, прежде чем визжащая и улюлюкающая толпа налетела лавиной и устроила жуткую свалку.
        Колдуны находились в самой гуще стрелков - так проще и эффективнее защищать их. И едва ряды сошлись в ближнем бою, я и Рита обрушили на манородных всю свою мощь.
        Стремительного и сокрушающего навала хватило, чтобы окружность силового купола сжалась и обнажила налетчикам тыл.
        На беззащитных боевиков тут же налетели индейцы, расстреливая в упор, топча копытами и рубя томагавками.
        И если чародеи обладали хоть какой-то выдержкой и дисциплиной, то собранный по кабакам, трущобам и подворотням сброд мигом дрогнул и ринулся под спасительный щит, сминая порядки и сбивая подельников с ног не хуже наших воинов.
        Те же, кто остался под заслоном, открыли ответный огонь, и многие благородные дикари пали, сраженные пулями и дробью.
        Мы пытались защищать всех, но выродки теснили и ослабляли нас слаженными залпами. Силы уходили, как вода из пробитой бочки, и атака имела все шансы захлебнуться в ближайшее время.
        Ведь если индейцы лишатся нашей помощи, их многократное превосходство в живой силе потеряет всяческий смысл.
        Чтобы не допустить этого, пришлось пойти на серьезные меры. Воздев руки к небесам, я сжал кулаки и со всей мочи потянул на себя.
        Фасады ближайших домов изошли трещинами, из которых белыми струями посыпалось каменное крошево, а затем раскололись на крупные обломки и рухнули на головы налетчиков.
        Барьеры устояли, но заметно уменьшились в размерах, и на их поддержание пришлось отвлечь значительное количество колдунов.
        Из-за чего еще больше стрелков оказалось вне полусферы, что равносильно выходу в открытый космос без скафандра. И наемники гибли столь же быстро, не в силах справиться с чудовищным натиском.
        Сердце бешено колотилось, взор туманили радужные пятна, но я швырял и швырял в манородных куски кирпичной кладки, понимая, что прорыв фланга значительно перевесит чашу победы в нашу сторону.
        Рита помогала хоронить подонков под толщей породы, что становилась все тяжелее и требовала все больше маны для сдерживания.
        Возможно, искусственные чародеи необычайно могучи, однако по роду и духу оставались типичными псами с городского дна. А у этих кадров закон один - нападай толпой и гноби слабого.
        Если же слабый внезапно показывает зубы и дает отпор, весь боевой запал улетучивается из их гнилых душонок. Как уже говорил, можно вручить трусу пулемет, но героем это его не сделает.
        Мало обладать дурной силой - нужно не бояться ее применять и твердо знать, за что сражаешься. И как показала практика, промытые мозги вовсе не означают железную волю и нерушимый порыв.
        Голь и шантрапа не могла понять великих идей так же, как рядовой гражданин не может понять, каково быть миллиардером.
        Любая пропаганда для них - за гранью осознания, а вот что доходит быстрее всего - так это возможность безнаказанно грабить и мстить всем, кто хоть на ступеньку выше на социальной лестнице.
        И когда набег пошел не по плану, мелкие бандиты тут же поплыли и заметались, как крысы на сковородке. Мы же прекрасно осознавали, что стоит на кону, и не жалели сил, закапывая тварей все глубже.
        Когда же курган поднялся выше близстоящих зданий, грянул оглушительный взрыв, и во все стороны быстрее шрапнели брызнуло красное крошево.
        Каким-то чудом врагам удалось объединить усилия и пробить саркофаг, однако вместо того, чтобы перейти в контрнаступление и наказать обидчиков, остатки волшебной своры помчали прочь, очертя головы.
        - Уничтожьте всех! - крикнул, взмывая в воздух. - Не дайте им добраться до соседнего отряда!
        Повторять не пришлось - топочущий и вопящий поток хлынул вслед за беглецами, снося их целыми дюжинами.
        Тем более, на подступах к площади улица расширялась, и всадники легко взяли в клещи теперь уже улепетывающих противников.
        Я же поспешил в порт - проверить северный фронт и по возможности прорвать блокаду. И еще не подлете понял, что здесь быстрой победы достичь не получится.
        Ни у морпехов, ни у ополчения, ни у городовых не осталось моторизированных или конных соединений для стремительного натиска. Даже под Орестом убили коня, а его самого ранили в плечо.
        Из-за невозможности перехватить инициативу, между защитниками и налетчиками завязалась вялотекущая уличная перестрелка.
        Первые не могли продвинуться ближе из-за вражеских колдунов, вторые плевать хотели на пальбу с тыла и быстрым маршем шли на встречу с центровой колонной.
        Положение интервентов усугубляла еще и своеобразная партизанская война, развернутая в прилегающих строениях.
        Из окон и с крыш непрерывно стреляли - вразнобой, не целясь, из чего попало - от старинных пистолей до мелкокалиберных винтовок.
        Встречалось и более экзотическое вооружение вроде наполненных горящим маслом кувшинов и ночных горшков.
        Когда же горючка заканчивалась, в ход шло естественное содержимое, нанося врагам непоправимый моральный ущерб.
        И что самое удивительное, на «зашквар-бомбы» ублюдки реагировали острее всего - еще бы, ведь пулю пережить можно, а однажды опущенный - навеки опущенный.
        В отместку за несмываемый позор по окнам били магией, и строения вдоль улицы выглядели так же, как после рейда бронепоезда.
        Фасады горели, кровля проваливалась, хороня под собой храбрых до безрассудства защитников, а мостовую сплошь устилал битый кирпич.
        И хоть прямого ущерба от такого сопротивления - кот наплакал, врагам приходилось отвлекаться, и продвижение волей-неволей замедлялось.
        Что играло ключевую роль, ведь допустить слияния отрядов ни в коем случае нельзя, иначе их потом не одолеть.
        Поэтому, несмотря на усталость, приземлился на передовой и приготовился незамедлительно возглавить наступление, как вдруг услышал знакомый окрик. И хоть грохот на баррикадах стоял страшный, радостный вопль все равно достиг адресата:
        - Гектор!
        Мне на шею бросилась Варвара с перебинтованной головой и довольной щербатой улыбкой.
        - Как дела? Какие новости? Меня вот до ефрейтора повысили, гы… Правда, я не знаю, что это значит, но все равно приятно.
        - Южный фронт прорван, - я махнул сидящему поодаль Оресту и тот, поморщившись, показал большой палец.
        Наследник Пушкиных использовал странную магию, подобной которой наблюдать еще не доводилось. Он держал в руке укороченную винтовку с револьверным магазином, которая вместо пуль стреляла тонкими огненными лучами.
        Одновременно с этим чародей перегородил улицу прямоугольным полупрозрачным щитом, благодаря которому потери исчислялись единицами, а не сотнями.
        Пан помогал поддерживать заслон, а Николай Григорьевич метал в противника колдовские гранаты из заправленных лавой керамических шаров.
        Толку от них было немного - враги находились в постоянном движении, а защитникам постоянно приходилось их догонять, и эффективность стрельбы сводилась до минимума. Вот если бы что-нибудь (или кто-нибудь) остановили ублюдков - тогда разговор бы пошел иначе.
        В поисках ответов я взмыл под облака и увидел, что оставшихся в Академии чародеев уже осадил передовой отряд манородных. Поняв, что подкрепление разбито, Тесла бросила основные силы на штурм.
        Ильвас пытались зайти с фланга, но их раз за разом отгоняли колдуны, плотным огнем вынуждая отходить за дома.
        Если же северная группировка прибудет на помощь центру, то волшебников соберется достаточно для того, чтобы полностью разгромить индейцев и в то же время надежно защититься от обстрела со стен.
        В итоге мы понесем колоссальные потери, а противник обретет достаточно сил для успешной осады.
        Нет, надо прорываться любой ценой, иначе потеряем все.
        - Мы должны помочь осажденным! - я вскочил на баррикаду и поднял руку, над которой взмыл сияющий клинок. - Судьба Империи решается здесь и сейчас! В бой, братья! Ура!!
        - Уррр-а-а-а-а! - подхватила пара сотен глоток.
        Я первым бросился в атаку, выставив перед собой щит. Орест с раскаленной добела шашкой и колдовским ружьем несся справа, Пушкин-старший и Пан - слева.
        Миг спустя в нас полетели огненные шары и разряды молний, но барьеры выдержали натиск, хоть и заметно уменьшились в размерах.
        Края полупрозрачных пластин изошли трещинами, как разбитое автомобильное стекло, и разомкнулись. И в образовавшиеся бреши со свистом влетали пули, и морпехи падали вперемешку с заводскими рабочими, а матросы - с городовыми.
        В смерти мы все едины, смерти плевать, какого ты цвета или статуса, правый или виноватый. Смерть может одолеть только истовая воля к жизни - причем необязательно своей.
        Только так можно сломать костлявой хребет и вырваться из хладных пальцев. Только так побеждают, несмотря на все преграды и опасности. Проявишь смелость - и можешь погибнуть. Струсишь - погибнешь наверняка.
        - Подходим вплотную! - заорал, ускоряя шаг.
        Несмотря на потери, прятаться за укрытия и начинать новую позиционку нельзя - иначе накроют так, что уже не высунешься.
        Надо подобраться максимально близко - чуть ли не на дистанцию штыковой, ведь вблизи манородные теряются, а их приспешники сдают назад.
        Уличное воспитание - их главная слабость. Городские хищники опасны только при очевидном превосходстве - я доказал это всего несколько минут назад.
        Значит, надо терпеть, несмотря на стремительно сужающийся заслон. Значит, придется рисковать, ведь отступление неминуемо угробит нас всех.
        И на чародеях - самый большой груз ответственности, потому что без нас защитники не продержатся и секунды.
        И меня распирало от радости, когда видел, что даже закоренелые дельцы и властолюбцы способны на самоотверженный подвиг. Значит, не все потеряно. Значит, будем жить, мать Россия!
        Но как вскоре оказалось, далеко не все вопросы можно решить всплеском патриотизма. Как только мы подошли вплотную, ублюдки сняли заслоны и обрушили на нас такую стихийную бурю, что я лишь чудом не сгорел на месте.
        А если быть точнее, чудом оказался Хмельницкий - Дмитро первым накрыл нас куполом и уберег большую часть бойцов от цунами жидкого пламени.
        Остальных же подхватил ревущий сель, впитавший в себя жар огня, вязкость магмы и подвижность воды. Не меньше полусотни бедолаг растворились в бурлящем потоке, и все попытки потушить его не увенчались успехом.
        Вода мгновенно испарялась, глыбы льда - взрывались, и все, что мы могли сделать - отступать под прикрытием барьеров.
        И всего через несколько шагов стало ясно - далеко таким темпом не уйдем. Воздух под пузырем нагревался быстрее, чем в электрогриле, да к тому же еще насыщался гарью и ядовитыми испарениями.
        Двигаться в густеющей толще удавалось с огромным трудом - создавалось впечатление, что бредешь по шею в трясине и несешь на вытянутых руках мешок цемента.
        И что хуже всего - сель затекал во все подворотни и закоулки, и попытки свернуть с его пути тоже обернулись полным провалом.
        Пламя перекинулось на дома, и через пару минут пожар охватил весь квартал, отрезая последние пути к отступлению.
        Впрочем, чародеи бы спаслись - окружили бы себя заслонами и воспарили под облака, но тогда бойцов ждала бы худшая из смертей.
        Пожертвовать таким количеством людей лично я не был готов, и до последнего налегал на полусферу, однако та предательски опускалась, будто потолок в гробнице из старого приключенческого фильма.
        Масса магмы давила трехпудовой плитой, и под таким прессингом нам пришлось остановиться. Сил не хватало даже на пару шагов, а Николай Григорьевич и вовсе упал на колено, встав в позу атланта, удерживающего небосвод.
        Узники ловушки обливались потом и жадно глотали спертый воздух, а кто-то из матросов уже начал молиться за упокой наших мятущихся душ.
        И на помощь не позовешь - бесполезно протягивать воздуховод через тонну «карамели» температурой в пару тысяч градусов. А тот воздух, что удавалось отфильтровывать снаружи, нагревался так, что проще сразу задохнуться.
        - Черт, - Варя облизнула пересохшие губы. - Кажется, это конец.
        - Не думаю, - ответил Орест. - Нам надо разделиться и отступать небольшими отрядами. Тогда сель распадется на несколько луж, и идти станет гораздо легче.
        - План хорош, - крякнул Пушкин. - Но пока нас так плющит, разделиться не получится. Нужно ослабить давление - например, перекрыв хотя бы половину потока.
        - Это отнимет уйму сил, - резонно заметил я. - И на отход может попросту не остаться маны.
        - Я знаю, - оружейник кивнул. - Живая плотина - это билет в один конец. Но кто-то должен это сделать, иначе погибнут все. Я предлагаю свою кандидатуру.
        - Что?! - Варя всплеснула руками, а в глазу заблестели слезы. - Так нельзя! Ты не можешь…
        - Не спорь!
        - Она права, - Хмельницкий выпрямился, несмотря на нечеловеческую тяжесть в понурых плечах. - Только останешься не ты, а я. И вот с этим спорить не позволю. Я натворил уйму бед и должен ответить за все. Надеюсь, это хоть немного смоет ту грязь и кровь, в которой я запачкался по самые уши. Но помните - мой род ни в чем не виноват. Все зло - на мне и только на мне.
        - Спасибо, - шагнул к бородачу и поклонился, потому что подать руку не получилось бы при всем желании. - Мы этого не забудем.
        - Уж надеюсь, - фыркнул Пан и медленно, точно водолаз в скафандре, подошел к краю купола. - Знаешь, до знакомства с тобой я думал, что все городское дворянство - сборище мудаков, упырей и казнокрадов. И потому сам старался соответствовать моде. Но теперь вижу, как сильно заблуждался. И рад, что хотя бы в последний миг увидел правду. Ты достойный человек, Гектор. И заражаешь благородством всех вокруг, - Хмельницкий усмехнулся и покачал головой. - Даже меня. А теперь иди - и уничтожь эту гадину. Считай это моей последней волей.
        - Прощай, Дмитро.
        - До побачення на тому світі.
        Толстяк захрипел, припал на колено и выпрямил руки перед собой. Щит над ним изогнулся в прямоугольник, перекрывший путь тягучему огненному киселю.
        Но всего через пару мгновений заслон дрогнул и продавился вовнутрь, несмотря на все старания помещика. Пан рычал, как раненый медведь, и сучил ногами по земле, однако нависшая над ним шишка только разрасталась.
        Очень хотелось помочь, но тогда погибли бы все. Войн без потерь не бывает - об этом забывать не стоит, особенно, если хочешь победить.
        С печалью на душе поднял свой барьер и спрятал под ним, как под шатром, три десятка ополченцев. Остальные чародеи поступили так же, и сразу после разделения удельное давление на площадь уменьшилось, и тяжесть значительно ослабла.
        И нам удалось отступить в самый конец улицы, прежде чем наполненный магмой прыщ лопнул и обратил в пепел пришедшего к искуплению лиходея.
        Пожалуй, он заслужил хотя бы то, чтобы его семейство отправили не на каторгу, а в ссылку. Например, в резервацию к ильвас - с гарантией полной безопасности от последних.
        И если Хмельницкие вслед за отцом встанут на путь исправления - тогда, глядишь, можно будет обсудить и восстановление в правах. Как ни крути, а это куда лучшая участь, чем они заслуживают.
        Когда же огненный сель растекся и остыл, мы увидели удручающую картину. Как оказалось, пока боролись с магмой, северный отряд объединился с основным, и теперь оба вовсю штурмовали Академию.
        Индейцы же разбежались по району, спугнутые ожесточенным колдовским огнем. Силы защитников также стремительно таяли, ведь под таким натиском они могли только обороняться, а то время как прихвостни Теслы чувствовали себя королями положения.
        Захватчики прочно обосновались на главной улице и держали оборону с трех сторон, так что прямая атака обернулась бы неминуемой гибелью.
        Зараза…
        Ну почему удача всегда ускользает прежде, чем успеваю схватить ее за хвост!
        Глава 42
        Недобитки, сбежавшие из-под копыт ильвас, также присоединились к мятежным отрядам. И Академия оказалась под ударом могучего кулака из трех сотен стрелков и почти полусотни манородных. Которые понесли минимальные потери за все время налета, в отличие от лояльных чародеев.
        Альма-матер была одним из зданий, что сплошной стеной окружали правительственную площадь, из-за чего ее крайне сложно взять в кольцо.
        Поэтому предатели перли прямо на главные ворота, в то время как союзники могли только защищаться от неустанного натиска колдунов.
        И пока стрелки пытались забраться на стены по сложенным из мусора и обломков зданий помостам, чародеи раз за разом били в купол огромным - с вагон - силовым тараном.
        И с каждым ударом полусфера сжималась на полшага, открывая засевших на боевом ходу воинов. И в них тут же летели пули, а штурмовики карабкались с утроенным рвением, несмотря на ответный огонь.
        Ударить с фланга мы уже не могли - за нами внимательно наблюдали и готовились обрушить таран при малейшем поползновении.
        Однако никто не помешал обогнуть площадь дальней дорогой и беспрепятственно добраться до Академии.
        Ворот здесь не было, поэтому мы вместе с Орестом, Николаем Григорьевичем и Ритой отломили по колонне от чудом уцелевшего фасада здания суда.
        И приставили их к стене, подобно лестницам, и по этому импровизированному трапу соратники поспешили на выручку осажденным.
        И подоспели очень вовремя - таран вознесли чуть ли не под самые облака и по широкой дуге направили на пузырь барьера, да еще и ускорили волшебством в падении.
        В итоге изрезанная огненными прожилками глыба шандарахнула так, что купол замерцал и на миг исчез, а восстановить его удалось лишь в паре метров от предыдущей границы - и то с нашей помощью.
        Засевшие за амбразурами защитники оказались полностью открыты, и враг не преминул этим воспользоваться.
        Забыв о перестрелке, всем скопом перешел в штыковую, намереваясь единой волной захлестнуть стену и опрокинуть ополченцев во двор, где их ждала неминуемая гибель.
        Но когда с тыла раздалось громогласное «Ура!», и черно-синяя волна хлынула в Академию, атака противников малость захлебнулась. Ведь ровный и удобный берег вмиг оброс волноломами в лице морпехов и городовых.
        Первые выставили перед собой винтовки с прилаженными штыками - длинными и плоскими, словно мечи на древках. Вторые выхватили наганы и шашки, готовясь рубить и стрелять в упор.
        Пока подкрепление мчало через двор, мы перенесли колонны им навстречу - снаружи помосты уже ни к чему, а внутри очень даже понадобятся.
        И когда первые предатели перебрались через зубцы, их тут же приветили порохом и сталью. Ублюдки не остались в долгу - после встречного залпа на газоны вперемешку повалились мертвые тела, и зелень травы оросил багряный бисер.
        Очень хотелось швырнуть в предателей хотя бы крохотным файерболом, но силы остро требовались на щитах, и каждая толика была на счету.
        Мы встали в цепь перед главным входом и вытянули перед собой ладони. Навалились разом, заскрипели зубами, но никто не проронил ни стона, прекрасно понимая, что пока проливает пот, товарищи напротив проливают литры крови.
        Тем более что ряды волшебников стремительно сократились. Пан погиб, Альберт лежал в лазарете, Оресту не давала покоя рана, а остальные едва стояли от чрезвычайного напряжения.
        Помимо Пушкина и Кросс-Ландау в строю остались два преподавателя и пять учеников - к счастью, в основном старших курсов. Итого - дюжина против полусотни: какое тут наступление, продержаться бы хотя бы час.
        Только вот непонятно, для чего. Держись не держись, а помощь не придет. Придет только смерть или позорный плен сразу после того, как рухнет барьер.
        Пока что вражеские чародеи не могли переключиться на истребление живой силы, ведь если давление на заслон ослабнет, мы немедленно восстановим всю отвоеванную зону и прикроем стрелков.
        Но потом воинов ждет незавидная участь, по сравнению с которой рубка стенка на стенку - детская забава. Я напрягал ум до предела, но никак не мог найти способ переломить ход сражения в нашу пользу. Но если продолжать все в том же духе, очень скоро мы лишимся и сил, и союзников, и жизней.
        - Нужно отходить в Академию, - произнес, выкроив толику маны на воздушную связь. - Ее проще оборонять.
        - А что дальше? - спросил Генрих.
        Хороший вопрос. Найти бы на него ответ…
        - Пока не знаю. Но во дворе нас точно прикончат. Так что если никто не против…
        - Ты - комендант, - прорычал оружейник. - Тебе и решать.
        - Тогда медленно отступайте к лестнице. Как доберетесь до двери - я дам команду на отход.
        - А ты куда? - удивился Орест.
        - Да так… есть одна идея. Держитесь, я отключаюсь от барьера.
        Купол снова ужался, после чего вопли, грохот и лязг металла перекатились через стену и многократно усилились во дворе.
        Морпехи до последнего обороняли сходни, однако противник имел ощутимый численный перевес, и голь, разъяренная ощущением собственного превосходства, разошлась не на шутку.
        Головы и конечности летели во все стороны, будто конфетти, а перед отступающими порядками протянулся сплошной ковер изуродованных окровавленных тел.
        С высоты крайнего яруса я видел, как ровная прежде линия защитников изогнулась синусоидой и могла в любой момент прорваться сразу в нескольких местах.
        Силы обороны таяли на глазах, в то время как налетчики лезли во двор селевым оползнем, снося всех на своем пути.
        - Гектор! - крикнул адмирал, взбираясь все выше по ступеням. - Сделай что-нибудь!
        - Я пытаюсь! Держитесь, пока все не окажутся внутри!
        Я постарался успокоиться, хотя в таком шуме сделать это ничуть не легче, чем заснуть на рок-концерте. Выстрелы гремели не смолкая, от звона стали дергался глаз, а вопли раненых и умирающих слились в дьявольский хор, от которого холодели поджилки.
        Но на кону стояло слишком многое, а уж к крикам боли мне не привыкать. Я глубоко вдохнул и унял колотящееся в ребра сердце, открывшись сразу всем четырем стихиям.
        Магия ответила на зов, по капельке наполняя осушенную душу. Я полностью ушел в себя, пытаясь расширить и усилить поток столь необходимой энергии.
        Со стороны это казалось паническим ступором, в то время как союзники отчаянно сражались и погибали, но иначе поступить нельзя.
        Лучше подождать и пожертвовать нескольким жизнями, чем попусту истратить последние запасы и угробить абсолютно всех.
        А для осуществления задуманного силы требовались немалые. Первым делом воззвал к земле и «попросил» найти глыбу подходящего размера - но не в недрах, а в совершенно иной среде.
        Затем обратился к огню и начертил напротив пламенное кольцо с тремя сходящимися концентрическими кругами. Получилось некое подобие прицела, нависшего строго над двором.
        Следом поймал за хвост ветер и вместе с ним «вознесся» так высоко, что воздушная стихия там едва ощущалась, но все же ее хватало для поиска и взаимодействия с искомым объектом.
        - Гектор! - взвизгнула над ухом Рита. - Нас прижали к стене!
        - Пусть бойцы заходят внутрь. Вы - держите щиты.
        - Мана на исходе! Еще минута - и все!
        - Держите! - прорычал, на миг потеряв самоконтроль и рухнув сразу на десять километров. - Это приказ. Конец связи.
        - Боги… - не удержалась волшебница. - Надеюсь, ты ведаешь, что творишь…
        Глубокий вдох и новый полет в верхних слоях атмосферы. Вдали замерцал хвост - притянутая глыба терлась о крайне разреженный, но все же воздух.
        Приблизившись, я оценил размеры и начертил на «носу» такой же знак, что сиял перед башней. И напоследок окружил воздушным барьером, чтобы глыба случайно не развалилась и не стерлась до метеора.
        Закончив, соединил родственные материи на земле и на орбите и заставил их притянуться, тем самым вызвал огонь на себя.
        Метеорит весом в добрый центнер сорвался с небес и ревущим столбом устремился к начерченному около башни знаку - своеобразной посадочной площадки, на которую и наводился кус древней породы.
        - Внутрь! - заорал не своим голосом, одновременно подключаясь к подпитке щитов. - Барьеры - на максимум!
        - Да ты издеваешься?! - проворчал Орест. - Мы сейчас сдохнем, как загнанные кони.
        - А иначе вас разберет на молекулы. Посмотрите наверх.
        - Ух, ё! - только и вымолвил полицмейстер, глядя на падающий небесный камень.
        Вскоре свечение увидели и налетчики, но было уже слишком поздно. Я рассчитал заклинание так, чтобы большая часть пехоты перелезла через стену, одурманенная кровью и предвкушением скорой победы, а манородные еще оставались на улице.
        Уверен, даже удар подобной мощи, как упавший метеорит, они бы сумели отразить, а на второй такой фокус нет ни времени, ни сил.
        Поэтому я предпочел с гарантией уничтожить пешек, чтобы полностью посвятить себя королям. Только в таком раскладе у нас оставались хоть какие-то шансы на победу.
        Снаряд упал точно в цель - малоэтажная застройка полностью способствовала попаданию даже по ниспадающей траектории.
        Страшный грохот мгновенно лишил слуха, несмотря на мощные барьеры. Огонь застлал все вокруг, а раскаленная волна пробила щит и сотрясла здание до самого основания.
        Я не устоял на ногах и грохнулся пластом, чувствуя легкий крен в сторону от взрыва. Как оказалось, падение превратило Академию в местный аналог достопримечательности из Пизы, пусть и не настолько косой.
        Кое-как поднявшись, пьяной походкой добрался до окна и выглянул наружу. От вражеских солдат не осталось ровным счетом ничего - только кратер глубиной метров в десять, стремительно затопляемой грунтовыми водами.
        Стены же сложились вровень с брусчаткой - как и фасады близстоящих домов. Неудивительно, что от ублюдков остались только пепел и грязь.
        Жаль, что та же участь не постигла манородных - колдуны сбились в кучку и накрылись толстенным куполом, явно пребывая в полной прострации от произошедшего.
        Вряд ли кто-либо из них ожидал такого трюка, потому что подавляющее большинство ничего не знало ни о каких метеорах.
        А представления об устройстве космоса ограничивалось тем, что за облаками живут боги, а солнце вращается вокруг плоской Земли.
        И, тем не менее, им тоже досталось по первое число. Колдуны не стали нападать, хотя мы находились в самом уязвимом положении из возможных.
        Вместо этого торчали на месте, трясли тупыми башками и поднимали все новые и новые щиты, точно опасаясь очередной бомбардировки из космоса.
        Из-за этого я сделал вывод, что вся их сила впиталась в заслоны - и только потому уроды не понесли ни единой потери.
        Будь защитники свежие и отдохнувшие, контратака имела бы все шансы на успех. Однако сейчас мы сами едва держались от истощения и усталости, и бросаться в таком состоянии против целой оравы чародеев - поступок крайне недальновидный.
        Без магии нас просто забили бы голыми руками - уж в этом деле у кабацкой шантрапы сноровки куда больше. Значит, надо использовать временное затишье с максимальной выгодой для себя.
        - Все целы? - спустился в забитый до отказа холл и смотрел подопечных.
        Разумеется, целы были далеко не все - огромное количество раненых сидело вдоль стен. Кто мог - перебинтовывались сами, остальным помогали целительницы и Афина.
        Сестренка вся перепачкалась кровью, ошалелые глаза с ужасом взирали на изувеченных бойцов, и все равно продолжала ходить меж страждущих с корзинкой бинтов и оказывать первую помощь.
        Когда же я задал вопрос, девушка выпрямилась и завертела головой.
        - Где Марк? - в тоне скользнуло отчаяние. - Марк! Кто-нибудь видел брата?
        Я еще раз внимательно смотрел толпу, но нигде не заметил парня. Неужели погиб? Тело вряд ли получится отыскать, но если внутри его нет, значит, вариантов немного.
        И тут снаружи раздался искаженный скрипучим динамиком возглас:
        - Эй-эй! Вы только посмотрите, какую птичку принесли мне в подарок! Ну-ка, соловушка, спой!
        - Ах ты су-у-у-у… - голос Марка перерос в протяжный болезненный стон.
        - Гектор, солнышко - если не хочешь, чтобы твоего братца порезали на ремни - прояви благоразумие и сдайся. Признаю - эту войну мне уже не выиграть. Так что давай не множить и без того немалые жертвы этой ночи. Сдайся - и я отпущу красавчика восвояси. И все закончится. По крайней мере, пока. На размышления по традиции час. Жду с нетерпением! - Тесла чмокнула в мегафон и отключилась.
        Афина выронила лукошко и в ужасе прижала ладони к лицу. Мне же на ум лезли только маты, словно канал с умными и полезными мыслями в одночасье иссяк.
        Я прекрасно понимал, зачем понадобился Николь. С моими познаниями в науке тварь без труда добьется победы, и добровольно пойти к ней в лапы - значит поставить под угрозу безопасность не только страны, но и всего мира.
        С другой стороны, она в самом деле могла взять только меня и отвалить от остальных. В противном случае новый штурм нам не пережить - едва упадут щиты, и конец. А щиты упадут очень скоро, несмотря на час передышки.
        Я всеми силами пытался найти силовой способ решения проблемы и видел только один вариант - ядерный взрыв.
        Но даже если получится запустить реакцию с обычным торием (что само по себе - ересь), город разнесет так, как никакие предатели не смогут. А пожертвовать сотнями тысяч - это уже чересчур, невзирая на последствия.
        - Что думаешь? - спросил Генрих.
        - А что тут думать? - проворчала Рита. - Надо драться.
        - Согласен, - Николай Григорьевич привалился спиной к стене и часто задышал, обливаясь потом. - Если доберусь до двери - обязательно помогу.
        - Я не против самоубийственной атаки, - Орест скрестил руки на груди. - Но только если от нее будет смысл. Если же мы просто умрем - в гробу видал такое счастье.
        - Не знаю, чем закончится эта ночь, - внимательно осмотрел собравшихся вокруг чародеев. - Но убежден в одном - никаких уступок этой мрази. За час выведем людей из башни, а затем дадим бой. Бой, - повысил голос, - о котором сложат легенды! Вы со мной?!
        - Да! - выкрикнула Рита.
        Адмирал с улыбкой кивнул, Пушкин шумно выдохнул и отлип от стены, а полицмейстер покачал головой, но вынул саблю.
        - Все это время мы защищались. Отступали, ставили заслоны, прятались за укрытия. Пришла пора показать зубы. Отдыхайте. Пишите письма. Наслаждайтесь моментом. И молитесь, чтобы снова встретиться на том свете.
        Не став тратить драгоценное время, мы с помощью магии разобрали кладку позади Академии, и через образовавшийся черный ход вывели всех ополченцев.
        Последней уходила Афина, придерживая под локоть раненого морпеха. Сестра взглянула на меня слезящимися глазами и на миг задержалась, несмотря на тяжесть в плечах и на сердце.
        Я понимал - мое решение ей совсем не по нраву. Всего за несколько дней девушка лишилась дома и отца, а если нам не повезет - потеряет еще и братьев.
        И все равно не сломалась, несмотря на горечь утрат и неясное будущее. Не забилась в угол, не упала в обморок, не зашлась в истерике - а встала в строй и приложила максимум стараний в борьбе за общее благо.
        Боюсь представить, какое будущее ждет одинокую сироту в полуразрушенном городе, окунувшемся в хаос войны и безвластья. Участь хуже - только если Тесла добьется своих целей, но об этом старался вообще не думать.
        Поравнявшись, Афина прошептала короткое:
        - Удачи.
        Я же приобнял ее за спину и ответил:
        - Что бы ни случилось - я тобой горжусь. И отец, уверен, тоже.
        Она всхлипнула и поспешила прочь, чтобы не разреветься у всех на виду. Я проводил исчезающую в подворотне вереницу и направился в холл, но на полпути был перехвачен Ритой, выглядящей так, словно в Академию пробрались враги.
        - Что случилось? - спросил, глядя на бледную и хмурую мордашку.
        - Надо поговорить. Наедине.
        - Хорошо…
        Поднялись на третий ярус, где находились кабинеты преподавателей. Спутница провела меня в свою комнату, после чего заперла дверь на ключ. И замерла, часто дыша и уткнувшись лбом в холодные доски.
        - Да что стряслось? - волнение постепенно передалось и мне.
        - Понимаю, сейчас не лучшее время - и уж тем более не самое подходящее место, но если я этого не сделаю, то буду жалеть до конца своих дней. А так как он может наступить в самое ближайшее время, то… А, плевать, что я как девочка перед первым танцем.
        Рыжая бестия крутанулась на пятках, вцепилась в воротник и прильнула к губам. Нежное прикосновение быстро переросло в страстный поцелуй, и пусть за неимением кровати продолжать банкет пришлось на заваленном бумагами столе, это было самое мягкое и удобное ложе за всю мою жизнь.
        Час пролетел как минута.
        Приведя себя в порядок, мы взяли бутылку рома из личных запасов магистра, стопки и спустились в холл. Вручили стаканы вставшим в круг защитникам и разлили ароматный напиток.
        - За победу, - иного тоста и быть не могло.
        - За победу, - хором произнесли в ответ.
        Выпив сто грамм «боевых», повел товарищей на последнюю битву. Замер на миг у порога, собирался с мыслями и рывком распахнул дверь.
        И чуть не сшиб тощего паренька с измазанной синей краской лысиной и длинной палкой в руке.
        - Ой! - шкет с раскосыми глазами отшатнулся.
        - Ты еще кто? - с удивлением уставился на облаченного в лохмотья гостя.
        - Это же Академия Нового Петербурга? - юнец с подозрением покосился на обломанный шпиль. - Меня прислали вам на помощь.
        - Да неужели? Кто?
        - Не знаю, но на телеграмме стоял штамп тайной канцелярии.
        - Поберегись! - раздался с высоты высокий женский голос.
        На крыльцо опустилась чопорная особа в униформе гувернантки, держа зонт подобно парашюту. Следом за ней примчала госпожа в роскошной черной мантии верхом на метле.
        - Извините, я не опоздала?
        - Маги никогда не опаздывают, - ответил старик с длинной седой бородой, взглянув на песочные часы.
        Я отошел подальше от входа и обернулся. И едва не потерял дар речи - со всех сторон слетались колдуны: на крылатых единорогах, на коврах-самолетах, на метлах, в каретах и просто так - «своим ходом».
        Светлеющее небо пестрело от мантий, фраков, пиджаков и плащей. Кто держал посохи, палочки, мечи и рапиры, кто прибыл с огнестрельным оружием. Но самое главное - я насчитал не меньше трех десятков чародеев: похоже, подкрепление собралось со всей колонии.
        - А вот и кавалерия! - Генрих отсалютовал помощникам саблей.
        - Ждать пришлось долго, - из здания вышел Юстас, попыхивая трубкой. - Но оно того стоило. Ваш отряд выстоял, не сдался, не струсил. Никто не знал, чем все обернется и стоит ли вообще вмешиваться. Битв много, а колдуны - наперечёт. Но вы вдохновили многих своим примером, своими мужеством, доблестью и несгибаемой волей даже пред лицом неминуемой смерти. И если прежде кто-то колебался, - особист обвел мундштуком выстроившихся перед кратером волшебников, - то теперь все сомнения исчезли. Ради вас и вашего дела однозначно стоит рискнуть.
        - Понятно, почему прибыла подмога. Но почему вы все еще здесь?
        - Разве я могу пропустить величайшее сражение в своей жизни?
        - Что ж, - повернулся к сбившимся в кучку манородным и хрустнул пальцами. - Постараюсь превзойти ваши самые смелые надежды.
        Глава 43
        Мы выстроились друг напротив друга, разделенные залитым водой кратером.
        Благородные традиции против шальной свободы.
        Старая школа против бездарного модерна.
        Стремление сохранить и приумножить против яростной нужды сломать и перестроить.
        Светлое прошлое против безумного будущего.
        Лига экстраординарных дам и джентльменов против одурманенной босоты.
        Не знаю, чем все закончится, но убежден в одном - мирного решения не будет.
        Взмах руки - и поднятые со дна обломки сложились в мосты. Плеск воды стал сигналом к атаке, и без малого полсотни чародеев ринулись на врагов.
        Манородные поначалу скалились и бросали ехидные взгляды - мол, слетелась стая фокусников, еще бы клоунов с собой взяли.
        Когда же на них единым порывом обрушился стихийный смерч, стало уже не до шуток. Ведь среди нас нашлись такие умельцы управлять силами природы, что подобные трюки и вообразить непросто, не то что воплотить в жизнь.
        Хрупкая девушка во фраке и цилиндре скрестила перед грудью руки, добела сжав в музыкальных пальцах крестовины от марионеток.
        Вместо нитей из них брызнули потоки маны, подхватывая и переплетая меж собой огненные сгустки.
        Несколько нервных пассов - и вот перед красавицей-брюнеткой взвилась фигура из первородного пламени, похожая на гибрид диснеевского джинна и сатаны.
        Изрыгая из пасти клубы дыма, рогатый элементаль рванул на противников, громя щиты громадными кулачищами.
        Смуглый старик в тюрбане заиграл на свирели, и вся вода в кратере слилась в огромного змея с чешуей из пенных бурунов.
        Не успело существо броситься в бой, как следом, словно терракотовая армия, полезли слепленные из грязи воины в каменных доспехах, которыми командовал низкорослый блондин с железным протезом.
        И големы колошматили лапами с такой скоростью, что те сливались в полупрозрачный серый ореол. И это - лишь вершина айсберга: когда все чародеи разрядили свои арсеналы, пошла такая свистопляска, что я с трудом осознавал, что вообще происходит.
        Смешались все - люди, кони, конструкты, фамильяры - и единым фронтом потеснили предателей. Те какое-то время отступали вниз по главной улице под прикрытием барьеров, а затем предприняли робкую попытку контратаковать.
        Их снарядили новейшим представлением о магии - спору нет. Взять хотя бы молнии, которых я ни разу не видел у соратников.
        Вот только в погоне за научным подходом Тесла позабыла снабдить прихвостней элементарными понятиями о законах физики.
        И когда ребятки в кепках принялись долбить разрядами големов, ничего, кроме смеха, эти жалкие попытки не вызвали.
        Когда же молнии полетели в водяного змея, стало еще веселее. Потому что в то самое время, как по воде пустили ток, змей как раз сжал в пасти одного манородного.
        И того скрючило так, что слетел щит, и в тот же миг жидкие щупальца заползли в нос и глотку и наполнили легкие до краев.
        Впрочем, классической волшбы заговорщики тоже не чурались - особенно, когда времени на финты и выверты не оставалось.
        И тогда попытки ударить тонкой огненной струйкой по объятому пламенем крылатому фениксу выглядели уже жалко.
        А вот у защитников порой получались такие штуки, что впору записывать их в новомодное научное движение. Седобородый господин извлек из недр металлы и выплавил могучего трехметрового великана - этакого железного дровосека.
        Леди в роскошном алом платье наполнила нутро доспеха паром и с его помощью привела гиганта в движение. Получился самый настоящий паровой автоматон - пусть и управляемый удаленно.
        Вид «робота» так поразил стоящего перед ним бандита, что тот предпочел сразу накрыться куполом. Голем же поднял ногу, намереваясь раздавить человека, как букашку. И мелкий хлыщ перепугался так, что отвернулся и бросился наутек, сломя голову и совсем забав о подпитке барьера.
        Тут-то беглеца и прихлопнули - только мокрое место осталось. Вернее, осталось еще много чего, но в подробности вдаваться не буду, чтобы не ставить тексту взрослый рейтинг.
        - Прикройте! - рявкнул Пушкин. - Заряжаюсь!
        Костяк нашей прорывной бригады в лице Генриха, Риты, меня и Ореста встали перед оружейником полукругом и подняли щиты.
        Крепыш меж тем вскинул ладони так, словно нес на плече бревно… или гранатомет. На зов колдуна откликнулись сразу три стихии: из недр вытянулась толстостенная труба - ни дать ни взять пушечное дуло. В трубу хлынула вода и огонь, и напоследок ствол закупорило железное ядро.
        «Казенник» мгновенно раскалился, жидкость обратилась в пар, и дополнительно разогнанный магией снаряд прошиб мерцающий электрический купол и разорвал на куски сразу двух манородных.
        - Вот так-то! - Николай Григорьевич отбросил развороченный ствол и причесал косматые баки. - Кто больше?
        - Позвольте попробую, - адмирал выхватил саблю и нацелил на сбившихся в кучку предателей.
        По брусчатке зажурчал ручеек, растекаясь вдоль мостовой от дома до дома. И когда вода достигла противников, она истончилась настолько, что в ней не утонула бы и песчинка.
        Сплошная блестящая поверхность не вызывала ничего, кроме вопросов, и мало кто понимал, чем размазанные по камням капли навредят врагам.
        - Эк вы на старости лет иссохли, - усмехнулся Пушкин, как вдруг позади раздался нарастающий гул.
        Обернувшись, мы увидели мчащий навстречу ледяной галеон, вырезанный едва ли не в полном размере. Ветер дул в паруса, словно сотканные из слюдяных крылышек, а наклоненный горизонтально бушприт громадным копьем метил точно в цель.
        Все еще держа корабль под контролем, Кросс-Ландау накрыл нас ледяным трамплином, и фигура, подскочив выше крыш, обрушилась на головы ублюдков.
        Если бы гады объединили усилия, то наверняка бы выжили. Но их постоянно отвлекали союзники, не позволяя действовать сообща.
        И сила тарана оказалась такова, что троицу налетчиков, чудом успевших заслониться магией, раздавило собственными щитами.
        Меж тем Рита разбежалась и взмыла ввысь верхом на потоке ревущего пламени. Ей наперехват из-за ближайших домов метнулся неизвестный с огненными крыльями за спиной.
        Пара сцепилась, точно два коршуна, и завертелась на месте в бешеном вальсе, и от их пляски во все стороны разливались волны горячего воздуха.
        Несколько секунд спустя под ногами танцоров закружилась воронка чистого жара, и ее тут же направили на едва отошедших от ледяного подарка выродков.
        Закончив заклинание, Рита приземлилась под руку с неведомым кавалером, и прежде чем меня обуяла ревность, я узнал в незнакомце Альберта в зеленой гимнастерке и с перебинтованной головой.
        - Что за новости? - проворчал адмирал. - Ты разве не должен поправляться после ранения?
        - Не волнуйся, отец. Руки Афины способны вернуть с того света даже мертвеца.
        С учетом наличия в этом мире некромантии я воспринял бы комплимент двояко.
        - Кстати, о руках, - юнец вскинул подбородок и улыбнулся. - Я уже попросил оную у леди Старцевой. Делай, что хочешь - но решения своего не изменю. Хоть из семьи выгони, а немецкую принцессу не возьму.
        Генрих сжал губы и вплотную приблизился к пареньку, нависнув над ним, как айсберг над шлюпкой. Однако молодой волшебник не отвел взгляда и не понурил буйную головушку, а с достоинством и решимостью выдержал суровый натиск.
        На всякий случай я подошел к ним, чтобы отец и сын не сцепились уже по-настоящему и не испортили нам наступление.
        Однако мера оказалась преждевременной. Вместо брани и угроз адмирал хлопнул Альберта по плечу и хмыкнул:
        - Моя кровь. Одобряю.
        - П-правда? - мальчишка просиял. - Спа…
        - Цыц, - Кросс-Ландау поднял палец. - Не порть момент.
        - Смотрите! - Орест указал шашкой на врагов. - Они бегут!
        Я снова подтвердил свою правоту. Только предатели почуяли силу, как тут же дрогнули и растеряли весь боевой задор, а вместе с ним - и волю к сопротивлению.
        И когда на них накинулась разъяренные и оскорбленные до глубины души волшебники, их отпор длился всего несколько секунд.
        Ставка на босоту проиграла. Можно взять за основу ненависть к угнетателям, но на одной только злобе далеко не уедешь, потому что злость бьется страхом так же, как туз бьет шестерку.
        Можно сделать искусственного колдуна, но нельзя искусственно создать благородство, отвагу и готовность драться за идеалы, совершенно чуждые и непонятные для уличной шантрапы.
        И когда заговорщики поняли, что их никто не боится, вся их первородная мощь мигом улетучилась.
        Облаченный в лучшие доспехи холоп проиграет безоружному рыцарю, потому что рыцарь - это не только снаряжение.
        Это в первую очередь готовность применять оружие, даже когда против тебя весь мир. И собранная Теслой шваль идти на такие жертвы не собиралась, ибо родилась и выросла по принципиально иным понятиям.
        Вот и рванула наутек после первой же стычки, и была полностью уничтожена сразу после того, как рухнули барьеры. Однако главной заговорщицы среди мертвых тел не оказалось.
        Вспомнив о рупоре, я поспешил к поезду.
        Паровоз уже чадил дымом и лязгал сцепками, но не мог сдвинуться с места. Безумная ученая оказалась заложницей собственного изобретения - зажатый меж вагонов локомотив не мог сдвинуться с места, даже будучи отсоединенным от состава.
        А без подпитки магией вся эта громадина не прошла бы и метра по искореженным рельсам.
        - Все кончено, Николь! - крикнул, остановившись перед поездом. - Твои пешки разбиты! Мятеж подавлен! Сдавайся - и я обещаю тебе справедливый суд!
        - Да пошел ты! - женщина распахнула дверцу и толкнула вперед Марка, прижав к виску наган. - Только попробуй меня тронуть, и я вышибу братцу мозги!
        - Николь, - я усмехнулся. - Ты же знаешь, что это не мой брат.
        К счастью, Марк едва балансировал на грани сознания из-за ушибов и потери крови и вряд ли что-либо слышал.
        - Пусть так, - предательница скрежетнула зубами. - Но его кровь будет на твоих руках.
        - Не будет, - взмах - и окруженное щитом тело опустилось рядом со мной.
        Тесла в ужасе распахнула глаза и попыталась захлопнуть дверь, но та не поддалась, загодя приваренная к обшивке.
        - Игры кончились, - подбросил на ладони ослепительный огненный шар. - Не хочешь по закону - будет по моему. Сегодня я твой судья. Обвинение - измена Родине. Приговор - смерть!
        Сфера с тихим гудением метнулась в гадину, оставив позади яркий трассер. Однако в шаге от цели брызнула во все стороны снопом искр. И подобное возможно лишь при одном условии - если перед снарядом поставили барьер. Но как? Неужели?..
        - Что? - темные губы расплылись в самодовольной ухмылке. - Не ожидал? Думал, я как наркоторговец - никогда не пробую собственную дрянь? Ты ошибся, красавчик. Я накачана манородом по самый гипоталамус. И сейчас ты узнаешь, на что способен разум, лишенный догм, запретов и ограничений. Тебе никогда не пробить мой щит. На моей стороне - передовая наука. Мои знания - непобедимы.
        - Наука? - хмыкнул и вытер с губ струйку крови. - Я покажу тебе, что такое настоящая наука.
        - Ну, давай, - предательница расплылась в ехидной ухмылке. - Удиви меня.
        - Как думаешь - справится ли твое хваленое поле с двумя атомами свинца, разогнанными до субсветовой скорости?
        - Ч-что?! - женщина в изумлении распахнула глаза. - Эти частицы слишком тяжелы! Это… невозможно!
        - Только на твоем уровне, - усмехнулся. - Но я-то знаю побольше вашего. Лет эдак на сто. И если запустить частицы в вакуумном туннеле диаметром около двадцати километров, предварительно охладив до температуры абсолютного нуля, частицы смогут развить скорость в две трети от света благодаря свойствам сверхпроводимости. И знаешь что?
        Заговорщица отшатнулась и попыталась усилить щит, но было слишком поздно.
        - Я уже разогнал атомы до нужной скорости. Осталось только свести их в одной точке - скажем, в твоей глупой предательской башке.
        - Ах ты тварь!
        Она рванула ко мне быстрее ветра, выставив перед собой скрюченные пальцы. Меж ногтей бесновалась тонкая голубая молния, которую я видел лишь однажды - когда Распутина пугала Хмельницкого лишением Дара.
        Заклинание, временно выводящее из строя колдовские способности, ударило мне прямо в грудь. Но прежде чем сердце тревожно екнуло и пропустило удар, я обхватил голову предательницы и навел разогнанные элементы на цель.
        Лицо Николь перекосилось, колени дрогнули, а руки обвисли плетьми. Соударение элементарных частиц не привело ни к большому взрыву, ни к образованию кротовой норы, как думали всякие конспирологи.
        Но полученной энергии вполне хватило для обширного инсульта, и безумная ученая грохнулась на брусчатку, точно марионетка с обрезанными нитями.
        ЭПИЛОГ
        Рев гудка всколыхнул пелену предрассветного тумана, и первые лучи озарили идущую с востока громаду, издали напоминающую плавучую гору.
        Сходства с айсбергом придавала белая краска и позолоченные окантовки фальшбортов, орудийных портов, иллюминаторов и якорей.
        На носу подобно хризантеме японского флота красовался распростерший угловатые крылья орел из чистого золота, и я побоялся даже примерно прикинуть, сколько весила такая фигура.
        Высоченный корпус со скошенными клепаными бортами нес две башни со спаренными орудиями главного калибра - столь огромными, что в каждое без труда забрался бы человек, причем не самый маленький и худой.
        Рядом с башнями высились радиомачты с надстройками и рубками, меж которых чадили черным дымом четыре трубы.
        Под ними виднелись выпуклые спонсоны малого калибра - причем по флотским меркам. На земле эти малышки крошили бы бетонные ДОТы за милую душу, а уж про всякую мелочь и думать страшно.
        На растяжках трепетали флажки, на кормовом флагштоке развевалось огромное - с три школьные доски - полотнище петровского триколора.
        Вдоль палубы выстроились гардемарины с трехлинейками на плечах - все в парадной форме цвета хаки. За ними стройными рядами вытянулись матросы в парадных светлых кителях и бескозырках.
        Когда линкор бросил якорь у причала и отдал швартовы, нам пришлось до хруста в шеях запрокинуть головы - столь огромен и величественен был флагман императорского флота.
        Не только мощь, но и символ богатства - готический красавец, наводящий ужас на врагов, вдохновляющий союзников и заставляющих «нейтралов» пересмотреть планы в пользу истинного хозяина семи морей.
        Он был столь высок, что вместо трапа его снарядили раздвижным подъемником наподобие того, что используют космонавты при погрузке в ракеты.
        Когда же лифт опустился, мы увидели офицера в двубортном пиджаке с золотыми эполетами, платиновым аксельбантом и бархатной портупее через грудь.
        Осмотревшись, визитер подошел к нам и спросил:
        - Гектор Старцев?
        Я выпрямился, несмотря на бешеную усталость, и молча кивнул.
        - Прошу за мной. Он ждет.
        Подробности не требовались. И так понятно, о ком шла речь.
        На палубе нас встречал капитан и все старшие офицеры в полном составе.
        - Караул - равняйсь! - гаркнул капитан и приставил ладонь к виску, хотя обычно гостей встречал чин в более низком звании. Но для меня, похоже, сделали исключение. - Смир-но!
        Несколько сотен моряков взяли под козырьки, и я не придумал ничего лучшего, как ответить тем же жестом. Этого оказалось достаточно, и мы продолжили путь.
        Прошли через мостик и спустились в бронированную цитадель - самое защищенное место корабля, где и находилась императорская каюта.
        Впрочем, если не обращать внимания на отсутствие окон, во всем остальном помещение напоминало люкс в самой дорогой гостинице.
        Дорогущие персидские ковры на полу, японская ширма перед низкой - на японский же манер кроватью, изысканная деревянная мебель и толстенный письменный стол.
        Император сидел к нам вполоборота и внимательно читал какой-то документ - бумаг и папок перед ним лежало великое множество.
        Сразу видно, что государя волновал не только дневник с описанием охоты на ворон, но и всемирно важные дела. Неудивительно, что при местной версии Николая Второго Империя приросла огромными землями и одолела непобедимых американцев.
        - Ваше величество! - громко произнес офицер. - Гектор Старцев по вашему распоряжению прибыл!
        Николай крутанулся на кресле и встал - мой ровесник, но уже с посеребренными сединой висками. Гладко выбритые щеки, аккуратная бородка вокруг рта, зачесанная назад шевелюра и мудрые не по годам глаза.
        Одет в серые брюки, белую сорочку и традиционный японский жакет - хаори. Без всяких расшаркиваний и этикетов самодержец подошел ко мне и протянул ладонь с почтительным традиционно восточнымпоклоном.
        Когда же я ответил, Николай сжал мою руку второй ладонью, будто приветствуя старого друга
        - Спасибо, - он сдержанно улыбнулся. - Ваша помощь неоценима. Благодаря вашей с Юстасом работе мы вышли на заговорщиков, что планировали убить Франса Фердинанда. Война в Европе отсрочена, а может ее и вовсе удастся избежать. Это воистину героический поступок, требующий справедливой награды.
        Император взял со стола шкатулку из красного дерева и достал оттуда массивную цепь, звеньями которой служили изысканные гербы и знаки отличия.
        Орден Святого апостола Андрея Первозванного узнал сразу - он до сих пор является высшей государственной наградой. И получить его - величайшая честь и мечта всех, кто прямо или тайно работает на благо Родины.
        - Ваше Величество, - я склонил голову, преисполнившись моментом и важностью события.
        Однако император не спешил вручать мне награду, а с любопытством разглядывал переливающиеся золотом и бронзой грани.
        - У меня к вам два предложения, - произнес Николай, продолжая любоваться цепью. - Первое: орден, дюжину гектаров земли под Новым Петербургом и звание майора. Ваш род получит солидные преференции и больше ни в чем не будет нуждаться. По крайней мере, до тех пор, пока служит мне верой и правдой. Как вам - нравится?
        - Это очень щедрый и достойный дар. Но каково второе предложение?
        - Вы получите направление на Аляску с заданием крайней государственной важности. Эта территория - важнейший плацдарм для открытия второго фронта против янки. Но тамошние графы наотрез отказываются от нашего протектората и строят из себя независимых и неподкупных. Однако их решимость малость поубавилась после донесений о вспышке таинственной болезни. Ваша задача - разведать обстановку и сделать все возможное, чтобы убедить местную власть присоединиться к Империи. Если откажетесь - не осерчаю. Вы и так сделали больше, чем я мог себе представить. Так что выбор за вами.
        - На мой взгляд, решение очевидно, - я улыбнулся и приосанился. - Когда приступать?
        - Приступайте немедленно. А я задержусь и прослежу за восстановлением города. И начну, пожалуй, с вашего личного загородного поместья.