Самый заурядный попаданец в гоблина. Книга 1 Сергей Хабаров
        Го-Блин #1
        Игры богов приобретают причудливые формы. Они запихивают разные души в разные миры и разные тела, а потом смотрят что будет. Были и герои, и учёные, и талантливые маги, и искусные правители, а также полные неудачники. Но что будет если самого обычного человека на склоне лет, который просто доживает свой век в покое, поместить в не самые обычные условия? Приключенческая история о попаданце в тело гоблина.
        Примечания автора:
        Данное произведение не является продолжением истории Ванессы Де'Мир, скорее дополнением к миру 2077/07.
        Сергей Хабаров
        Самый заурядный попаданец в гоблина. Книга 1
        Глава 1 "Первый день"
        - Мне скучно! - заявила бог-демиург света и порядка, навалившись на своего собеседника объёмной грудью.
        - Не сейчас. Я работаю, - отмахнулся от неё бог-демиург тьмы и хаоса. - Вот освобожусь и всё моё внимание уделю тебе.
        Бог тьмы и хаоса всё же оторвался от своих дел, развернул богиню к себе спиной и звонко шлёпнул по упругой попе. От этих манипуляций богиня пискнула и отошла.
        - Да я не об этом! - продолжала упорствовать богиня. - Тёма, придумай, как мне развлечься.
        - Хм-м-м-м, - тёмный, а по-домашнему Тёма, задумчиво почесал подбородок. - Свет, может быть, опять сыграем в попаданца?
        - Опять? Тебе не надоело?
        - А зачем изобретать велосипед?
        - Не знаю, Тём, мне их даже как-то жалко.
        - Зато какой толчок к развитию, для души. Пять-шесть перерождений - и вуаля! Новый младшенький готов.
        - Тёмный младшенький, - уточнила Свет. - Забыл, что происходит с попаданцами из технологических миров, если их закинуть в магический, без плюшки?
        - М-м-мда, без плюшки они прозябают. Ха! Помнишь того офисного клерка, который всю жизнь рабом прожил, а под старость его людоедам продали? Ха-ха.
        - Не смейся, дурак. Жалко же человека было.
        - Да говно он был, а не человек. Так ему и надо, родителей в дом престарелых выселил из-за квартиры.
        - Ему надо было где-то с семьёй жить.
        - И так три раза, - скептически хмыкнул Тёма.
        - Зато какие детки у него получились! Настоящие звёздочки, столько сделали.
        - Так они такими хорошими и получились, потому что росли без такого папочки. И запомни, Свет, настоящее зло творится тогда, когда добро ищет для него оправдание. Уж я не первую тысячу лет живу и кое-что понимаю. Ещё повезло, что мы этому хмырю рояль из магических сил не подкатили.
        - М-м-мда, неудачный получился тогда эксперимент, признаю. Надеялась, что, попав в беду, в человеке расцветёт всё самое лучшее, а он тревогу поднял, чтобы беглецов заложить. Куда он потом попал?
        - В демонический мир, - поморщился Тёма. - Для природного баланса и такие персонажи нужны.
        - Ну а что тогда? Если забрасывать души из технологических миров в магические, то ничего, кроме бед, они не приносят. Помнишь «геймера»? Как он себя назвал, «Нагибатор вселенной 666», - произнося имя, Света невольно улыбнулась.
        - Угу. Отвратительное поведение. Казалось бы, человек давно пережил каменный век, где эта цивилизованность? Люди из постиндустриальных миров совершенно не ценят человеческие жизни, в какой бы мир их не забросили, без плюшки они беспомощны, а с плюшкой все, как один, ведут себя по шаблону и устраивают горы трупов. Тёмные боги тех миров нервно курят в сторонке и стопками пишут вверх по инстанциям жалобы.
        - Твои предложения?
        - А давай запихаем мужскую душу в женское тело.
        - Если так хочется посмотреть лесбийское порно, то человечество в технологических мирах давно изобрело интернет. А в продвинутых технологических капсулы вирта с полной визуализацией.
        - Я не из этих.
        - Угу, - скептически хмыкнула Света, мол «притворюсь, что верю».
        - Ну, может, тогда наоборот: женскую душу в мужское тело?
        - Четыре буквы ЛГБТ, мало того, что та дура не смогла смириться и продолжать жить, так оно попыталось вернуть себе привычные формы хирургическим путём. И ладно, её тело - её дело, так она целое политического движение организовала. Знаешь, как теперь в этом мире самое крупное политическое образование называется? Нет? А я тебе скажу: евроатлантический гомосексуальный союз.
        - Ужас какой. А ведь всё с шутки начиналось.
        - Пошутил ты знатно. Вот только технологии того мира уже позволяли производить клонирование. И ЛГБТ стали воспроизводиться неестественным способом, а потом вообще войну со всеми натуралами устроили. Помнишь педерастические войны 2050 - 2064? И победили бы, если бы не свободные транссексуальные штаты Америки СТСША не вышли из союза и не рассорились в пух и прах с либерально-гомосексуальной Европой. Ты что, ржешь там?
        Тёмный бог действительно хихикал в кулачок.
        - Ну я же тёмный бог, не могу же я над таким не поржать.
        - Своей выходкой мы отбросили одну из реальностей на много реинкарнаций в прошлое.
        - Оно могло и само там так получиться.
        - Угу, вот, что бывает, когда за всем миром один-два бога присматривают.
        - Но бывает и хорошее. А помнишь, когда учёного-электрика в прошлое запихнули?
        - Ты тогда хотел поставить эксперимент по прогрессорству. И как получилось?
        - М-м-м-м… Не совсем.
        - В смысле?
        - Весь мир он осветить не смог. Так, одну площадь, и то ненадолго.
        - Вообще-то это был не самый худший исход событий. Помнишь тот мир, где у прогрессора всё получилось? Так он сколотил себе сначала состояние, а потом и империю. От власти совсем рехнулся, возомнил себя богом. Повелел построить себе храмы и устраивать кровавые жертвоприношения. И это человек из атеистической эпохи! Как там его страна называлась?
        - СССР.
        - Вот. Большие надежды на него возлагала. Такой интеллигентный мужчина был, а он под старость завёл себе гарем из малолеток. И чем дряхлее становился, тем моложе были любовницы, - Света неожиданно для себя захлюпала носом, а на глаза навернулись слёзы. - Под конец девочки были под десять лет. Когда у этого хрыча что-то в постели не получалось, он велел их казнить. Ну надо соображать, климакс же, всё, как в 16 работать уже не может. Но причём тут любовницы?
        - Ну-ну-ну, - Тёма похлопал подругу по спине, - не переживай ты так. Слишком близко принимаешь к сердцу.
        - Я же светлая богиня, а по моей вине такое безобразие.
        - Зато мир действительно вперёд толкнули.
        - Не очень. Тот козёл старый не оставил наследников. Империя развалилась, многие технологии утратились, началась гражданская война. В итоге там сейчас стимпанк. Впервые только там увидела, чтобы закованные в железо рыцари с экзоскелетом, работающим на угле, десантировались с дирижаблей в средневековый замок, защитники которого вооружены лазерными пушками и копьями. Такой сюр.
        - Вот видишь, есть же прогресс, хоть и такой. Нам местные боги за такую услугу ещё спасибо сказать должны. А за жизни смертных не переживай: они должны рождаться и умирать. Это их предназначение на данной ступени существования.
        - Я не переживаю за их жизни и смерти, я переживаю за их страдания.
        - Всего учесть невозможно, не ошибается тот, кто ничего не делает. И потом, страдания - это тоже часть взросления. Помнишь Лилит, богиню любви из мира «Земля 1314/33», сколько горя она хлебнула? Но в итоге смотри, какие у неё перспективы. Почти бог-демиург, если высшие всё дело не запорют.
        - Бедная девочка, мне её так жалко.
        - Вот поэтому мы с тобой на своих местах. Так, значит, попаданцев-прогрессоров исключаем, плюшек не выдаём, учёных не переселяем, откровенных мерзавцев, посредственностей и молодёжь тоже. И что у нас остаётся? Попаданец в нечеловека?
        - А что, тоже вариант. Помнишь дракона Алана? Люди его боготворят, а из-за того, что у него нет человеческого тела, он не скурвился.
        - Он не скурвился, дорогая моя, потому что изначально был хорошим парнем. Чтобы пережить попадание в нечеловеческую форму, а тем более в дракона, туша которого весом тонн под двадцать, нужно обладать интеллектом. Человек разумный де-факто не может быть варваром. Это раз. А во-вторых, тебе позволили запихать туда очеловеченного дракона потому, что в том мире был сильный перегиб в сторону тьмы.
        - Знаю, - надула губки Света. - Кстати, как там у него сейчас дела?
        - Его канонизировали при жизни. Теперь в мире «Земля 1544/02» младший светлый бог-дракон: от своей новой формы он не отказался.
        - Молодец. Слушай, Тём, а может, тогда перестановку личностей с небольшим откатом в прошлое?
        - Ха-ха, нет, тут уже я против. Помнишь мир «7711/8»?
        - Где в тело Гитлера запихнули душу Сталина из альтернативного мира и заставили воевать его с самим собой?
        - Угу.
        - Представляешь, эти «я и моя тень» спелись и построили социализм, абсолютно светлое измерение. Тьма туда даже на полшишечки проникнуть не может: просто не на чем закрепиться. За сто лет при попытке внедрения три тёмных бога понижены в реинкарнационных ступенях. Сейчас там 2054, всю систему освоили, на Марсе колонии, вот-вот за пределы системы вылетят.
        - Ну и что ты жалуешься, отлично же…
        - Через пару лет туда тёмные предтечи заявятся, а эти коммунистические одуванчики сначала разговаривают, когда надо молча стрелять. Они вообще забыли, с какой стороны винтовку надо держать. Больше ста лет абсолютного мира просто так мимо не проходят.
        - Ой-ой.
        - Вот и ой. Местные светлые боги за голову хватаются, не знают, что делать.
        - Ну и что же они будут делать?
        - Вроде решили работать грубо. Откроют в «7711/8» стабильный портал в «7711/01».
        - Да это же демонический мир со злющими тёмными богами. Они там камня на камне не оставят.
        - Не переживай, портал откроют на Марсе. Зато когда тёмные предтечи увидят, то обосрутся от страха и обойдут эту гадость стороной. У них с демонами старые знакомства: открыли когда-то у себя на родной планете портал к демонам. Теперь бомжуют по всей галактике.
        - Так им и надо, говнюкам, совершенно деструктивная раса. Я, конечно, против геноцида, но лучше бы их вообще не было.
        - Ну и что мы имеем в сухом остатке? Замена значимых личностей, тоже не катит: они могут сработать ещё хуже, чем внедрённый бог.
        - И не говори, люди без тормозов. Ну так какие варианты? Как нам повеселиться, чтобы при этом не разбалансировать какой-нибудь мир?
        - А давай работать по мелочи. Пусть это будет самый заурядный человек.
        - Было уже. Помнишь того крестьянина из мира «1890/12»?
        - Это тот, который и в магическом мире всю жизнь проработал крестьянином?
        - Угу, я чуть со скуки не умерла. Ведь мы же дали ему способности друида.
        - А он их применял. Ты знаешь, какая у него вкусная капуста была!
        - Ещё бы не знать, это я её тебе готовила.
        - Ну вот видишь, заурядные люди не будут разбалансировать систему, они спокойные и ближе всех к гармонии. А от их попаданчества польза, свету и тьме.
        - Только они скучные.
        - Тогда давай запихнём душу заурядного человека в нечеловеческую оболочку.
        - С ума сойдёт. Мы же только что это обсуждали: приспособиться к негуманоидной форме может только незаурядный человек с могучим разумом, как Алан.
        - Не вижу проблем, в мире «2077/07» полно гуманоидных рас - найдём и запихнём.
        - А это что за мир?
        - Стимпанк с гармонично встроенными магами, союз технологии и магии цветёт буйным цветом. Больше тысячи лет назад был светлым миром и где-то тогда пережил вторжение тёмных богов. Светлые войну проиграли, но не сдались. В итоге был подписан мирный договор: всех светлых борзых богов повыбивали на войне, всех отмороженных тёмных сами же тёмные и попередушили. Сейчас там умеренные светлые и гибкие тёмные боги живут, даже местами сотрудничают, несмотря на чёткое расовое разделение на тёмные и светлые расы, вплоть до невозможности зачатия потомства. Последние лет сто потихоньку просачивается хаос, но местные это пока купируют. А ещё там живёт твоя любимица - Лилит.
        - То-то я думаю, что что-то знакомое… А много мы туда попаданцев забросили?
        - Да, каждые лет сто по душе. Мир очень гибкий и стабильный - такой не растрясти, и богов там толковых очень много.
        - Не мир, а проходной двор какой-то. Какие там расы?
        - Да полный зверинец! Одних эльфов шесть разновидностей. Стандартный набор фэнтези мира: гномы и их тёмные братья дварфы, хоббиты, орки, гоблины, минотавры, циклопы, скверги и прочая шушера, даже несколько колоний умеренно агрессивных демонов есть. Люди, разумеется, куда же без них, а с ними зверолюды всех мастей и вариаций, местные очень любят экспериментировать со своими генами. И, вообще, поклонники биомантии и химерологии. Есть вампиры, они выражены, как отдельный вид людей, присягнувших на верность тёмным богам. Ещё экзотика есть: змееобразные и ящерообразные расы, они представлены тремя видами: Наги, Лами, Рептохи. На отдельном континенте есть цивилизации разумных насекомых, тоже три расы: богомолы, тараканы, муравьи. Есть подводная цивилизация, изначальные светлые ихтиандры и отпочковавшиеся от них тёмные ихтихондры. Так что есть, где развернуться. Ну что, будем делать попаданца?
        - Там живёт Лилит.
        - Сделаем светлого попаданца, от тьмы не убудет.
        - Нет, это не баланс. Давай сделаем так: пусть это будет душа самого обычного заурядного человека, но с ярко выраженными чертами адепта порядка, и пусть он попадёт в тело адепта хаоса.
        - Хм-м-м, Свет, матрёшка получается: запихнуть порядок в хаос. Но я думаю, местные нам за это ещё спасибо скажут. Им вторжение богов перемен сейчас ни к чему, мир просто не готов к таким потрясениям.
        Тёма взял Свету за руку, подпитываясь её силой и взамен отдавая свою. В итоге им удалось получить практически бесконечное могущество, позволяющее создавать звёзды, планеты, материю, энергию и бесконечное пространство.
        - Начинаем поиск души, - хором проговорили свет и тьма.

* * *
        Пётр Данилович Чернов поднялся со своей постели и тяжело задышал. С каждым днём подниматься ему удавалось всё с большим трудом. Старость не радость. Но, пока у него есть силы, он упорно отказывался получать помощь от родственников. «За еду спасибо, но штаны натянуть я смогу сам», - говорил он, отмахиваясь от сыновей, дочерей и даже внуков.
        В их искренности он не сомневался, он честно разделил всё по частям и заранее позаботился о завещании, проследив, чтобы все родственники ознакомились с этим. И предупредил, что что бы они ему ни говорили, он не передумает. Они и не говорили: все молча смирились с решением основателя рода и только хотели помочь.
        - Пускай лучше себе помогут, - сказал Пётр, выглядывая в окно своей московской хрущёвки.
        За окном шли митинги. Народ требовал перемен, требовал демократии, джинсы, жвачки, кружевные трусики и ещё одна только коммунистическая партия знает что. Пожилому мужчине было больно смотреть на всё происходящее и страшно. Очень страшно, но не за себя, а за своих потомков. Как они будут дальше жить? Он-то своё уже пожил и многое повидал: родился ещё при царской власти, пережил гражданскую войну, поучаствовал в Великой Отечественной, дойдя израненным, но живым аж до самого Берлина. Хмельной, он стоял возле рейхстага, плача сразу по двум причинам. Оттого, что война закончилась, и оплакивая своих павших друзей, которых забрала бессердечная сука - война.
        Во время Великой Отечественной он служил моряком на военном транспорте, но в сорок четвёртом всё так перемешалось, что он оказался в пехоте. Армии нужны были резервы для осуществления последнего победного рывка, и она стягивала их отовсюду. Хмельная весна сорок пятого года, люди были пьяны от одного только воздуха. Все праздновали победу. На волне эйфории он тогда познакомился со своей женой, работающей санитаркой в полевом госпитале. По правде говоря, тогда он ещё не знал, что нескладная санитарка будет его будущей женой. Просто два молодых человека поделились радостью друг с другом. И от этой радости родилась другая радость. Пришлось жениться. Но Пётр ни о чём не жалел. С женой он сошёлся на любви к морю, вместе они поселились во Владивостоке, где прожили тридцать счастливых лет вместе. Жена родила ему двух сыновей и дочь. Несмотря на любовь к морю, жена боялась, что Пётр может не вернуться с плаванья, ведь море - место коварное. Но всё было хорошо, за это время дети выросли и, как это всегда бывает с детьми, разъехались по своим делам, нечасто навещая родителей.
        Появились внуки. Черновы старились вместе, но, как советские люди до мозга костей ещё старой закалки, не привыкли жить ради себя. Пётр недолго уговаривал жену взять из детдома детей. Жена не упиралась. Мальчик и девочка: Володя и Ирина. Они желали поднять хотя бы ещё двоих детишек. Потом случилось несчастье: Пётр овдовел. Никто ни в чём не виноват. Не было пьяного водителя, сбившего пожилую женщину, несчастного случая по чьей-то халатности, просто инсульт с фатальным исходом. Ничто не предвещало, предугадать такое было невозможно.
        Подходя к преклонному возрасту, Пётр всё сильнее боялся пережить жену, но, как это часто бывает, судьба-злодейка всё давно уже решила за нас сама. Пётр ушёл с рыболовного судна, оставшись один. Нужно было больше внимания уделять приёмным детям, да и здоровье уже не позволяло. Всё сильнее и сильнее сказывались ранения, полученные во времена Великой Отечественной войны. Приёмные постепенно вырастали в красивых юношу и девушку. Род Черновых крепко стоял на ногах благодаря первому, чему научил их отец, - это взаимовыручка. Так что его дети и внуки не теряли контакта друг с другом, приёмных детей потомки воспринимали, как своих.
        В один из обычных дней из Москвы приехал старший сын, ставший в столице крупным чиновником. Он убедил отца, что Володе и Ирине уже пора поступать в институт и лучше всего это будет сделать в Москве, а заодно и попытался уговорить отца тоже переехать в Москву.
        - Что мне там делать?
        - Отец, там лучшая медицина, а у тебя сердце.
        - Я старею, - говорил Пётр. - От смерти ещё никто не ушёл.
        - Но я не знаю тех, кто пытался её приблизить.
        - Тут моё место, я прожил здесь почти всю жизнь, вырастил вас, похоронил вашу мать и хотел бы остаться здесь до конца.
        - Жаль. А я думал, ты поможешь мне присмотреть за Иринкой…
        - А что за ней смотреть? Чай немаленькая уже.
        - В том-то и дело. Немаленькая красивая студентка, живёт одна… Ну, бать, соображай.
        Пётр сообразил. Сам когда-то был молодым. В таком возрасте соблазн велик. Старший хоть и любил приёмных, как своих, в основном из-за того, что своих детей у него не было, но много внимания уделять им не мог. И, чёрт побери, был прав: не то чтобы Ирина была гулящей, но восемнадцать лет - это восемнадцать лет.
        По первоначальному плану старшего сына за Ириной должен был приглядывать брат - Володя. Но тот пожелал остаться и поступил в местный институт кораблестроения, хотел стать инженером. В Москве Петру не понравилось: страна постепенно разваливалась, но там, с далёкого Востока, это ощущалось не так явно. Меченый упырь с каждым годом всё ближе подводил страну к краю пропасти своими реформами. В стране был кризис, но вместо того, чтобы его решать, правительство его всё сильнее усугубляло. И, как следствие, демонстрации, забастовки, беспорядки, попустительство властей, непонятные концерты, смущающие умы граждан чуждой идеологией. Как до всего этого дошло? Было больно смотреть, как под пляски и танцы рушат страну.
        - Сталина на вас нет, - поморщился Пётр, провожая толпу диссидентов.
        - Пап, а ты чего у окна стоишь? - спросил Иришкин голосок, звучащий словно колокольчик.
        - Да вот, любуюсь безобразием, что на улице творится.
        - А, ты про этих, - махнула рукой Ирина и понесла продукты в холодильник.
        - Как дела в институте, что-то ты сегодня рано?
        - Не было сегодня пар, учителей всех на митинг потащили.
        - Безобразие! Чтобы учителя вместо того, чтобы преподавать, таскались со студентами по митингам.
        - Папа, не волнуйся ты так, тебе вредно.
        - Да как мне не волноваться, когда ты по улице вместе с этими на голову больными ходишь?
        - Что они мне сделают? Шумят, ходят, только раздражают.
        - Ну а если они чего того тебе сделать захотят?
        - Не захотят, в светлое время суток всё спокойно. А в тёмное время я шаль бабы Глаши накидываю - она вся нафталином уже провоняла - и с палочкой хожу. Ко мне не то что подойти, от меня вообще шарахаются.
        - Ха! - улыбнулся Пётр и резко присел. Ирина сразу подхватила приёмного отца и усадила на постель.
        - Да, что-то земля из-под ног ушла.
        - Я сейчас давление смеряю.
        Его приёмная дочь уже давно неплохо управлялась тонометром и стетоскопом. Обмотав морщинистую руку надувной резиновой грушей и приложив мембрану стетоскопа к вене, Ирина стала накачивать давление.
        - Слишком низкое. Как ты себя чувствуешь?
        - Хорошо, давно себя так хорошо не чувствовал.
        - Я сейчас дам тебе таблетку и вызову скорую.
        - Не надо скорой, - сказал Пётр, проглатывая таблетку. - Сейчас мне станет легче, такое уже не первый раз было.
        - Ладно. Но, если через десять минут давление не поднимется, я вызываю.
        - Вот и договорились, а я пока полежу.
        - Может тебе что-нибудь принести?
        - Нет. Можешь почитать мне стихи?
        - Какие?
        - На твой выбор, мне просто нравится слушать твой голос…
        Ирина выбрала что-то из Пушкина, её приятный голос убаюкивал. Вскоре Пётр ощутил, что хочет спать, и заснул. Скорая не успела.

* * *
        Пётр не понимал, где он находится, только ощущал, что у него нет рук и ног и, вообще, он какой-то шарообразный. Но самое главное: ему это не мешало, он чувствовал себя хорошо и очень молодо. Впервые за долгое время ничего не болело, а наоборот его распирала энергия. Вот только в шарообразном теле сложновато махать руками и ногами, хотя очень хочется.
        Почему-то было чувство, что его шарообразность - всего лишь удобная форма для передвижения, как у птицы перед пикированием сложенные за спину крылья, но стоит ему остановиться, как всё изменится, но он не мог. Он был не один, вместе с ним летели тысячи подобных ему тел, всех их инстинкт вёл в единое место, и его было видно. Гигантский водоворот душ. Существуют миллиарды галактик, бесконечное количество миров, но водоворот душ есть только один. Сюда стекаются все души всех рас, здесь они очистятся от воспоминаний и лишней информации, как от грязи, отдохнут, чуть-чуть подрастут и снова ворвутся в великий круговорот жизни и смерти. Пётр уже предвкушал, оказавшись в этом месте: всё стало неважно, ведь он по-настоящему дома. Место, куда стекаются все - источник всего.
        Но что-то пошло не так: чем дальше он продвигался, тем тяжелее было это делать, возникло какое-то сопротивление, все окружающие души проскакивали мимо, а он будто завяз в тине. Он попытался расчистить себе путь руками. Стоп! Появились руки?! И ноги тоже!
        - Блин, опять жить! Да дайте же хоть годик отдохнуть! - простонала заново оживающая душа, понимая, что происходит.
        А потом его потянуло назад, и водоворот душ сразу же померк.

* * *
        Пробуждение было неприятным. Сильно болела голова. Да и механизмы психики, встроенные в живое тело, стремительно избавлялись от информации о водовороте душ, чем добавляли свою порцию мучений. Живой организм со сложной нервной системой и развитым мозгом просто не смог бы правильно осознать увиденное, поэтому всё, что Пётр помнил о своей недолгой загробной жизни, это то, что он видел свет в конце туннеля.
        Голова просто раскалывалась, он хотел пошевелиться, но боль быстро вернула его обратно в лежачее положение. Постепенно он всё сильнее приходил в себя и начал воспринимать окружение. Сначала пришли звуки. В унисон стонали два голоса: звонкий женский и хриплый, скрипучий мужской. Морщась, Пётр приоткрыл один глаз. «М-м-мда, похоже, я мешаю», - подумал Пётр.
        В помещении было темно и плохо видно, хоть через окно и проникали редкие солнечные лучи, но они не давали приспособиться глазу к темноте, делая ещё хуже. Однако скачущую волосатую задницу он разглядел. Первая мысль Петра - это то, что пациент больницы соблазнил медсестричку. Такое бывало, когда он попадал в больницу, хоть и не часто. Но чтобы так, в общей палате! Причём так близко от него, они что, совсем охренели? Парочка была так близко, что он мог похлопать их по задницам.
        Пётр попробовал пристыдить молодых людей, но вместо речи у него получалась какая-то хриплая тарабарщина. Наверное, оттого что в горле пересохло. Ничего не поделаешь, придётся лежать, терпеть и ждать. Благо, это долго не продолжилось: уже через пару минут мужчина хрюкнул от удовольствия, изогнулся и отвалился от женщины.
        «Ну слава коммунистической партии, якорь тебе в дышло».
        Петру всё происходящее было противно: тёмное помещение, жёсткая постель, милующаяся парочка рядом. Он ещё не знал, в какую больницу он попал, но утром он обязательно пожалуется главврачу. Шумы уже перестали отвлекать Петра, и он собирался подремать, как новое движение снова привлекло его внимание. Низкорослый мужчина с трудом поднялся и двинулся в сторону своей пассии. Девушка тоже пришла в себя, испуганно замычала и, упираясь ногами, поползла куда-то.
        Заинтересованный, Пётр полностью открыл глаза, напрягая зрение, и увидел, как в полутьме на солнечных лучах блеснула сталь, занесённая над женщиной. Дальше мозг перестал работать и начали работать инстинкты. По какой-то причине мужчина решил убить свою любовницу. Его надо было остановить, так, как уже не раз бывало в далёких сороковых. Пётр отстранился от боли и, превозмогая, бросился на душегуба, одной рукой вцепившись в руку с ножом, а другой найдя на ощупь горло. На удивление, Пётр ощутил, что его противник слаб и немощен. Самому Петру было тяжело и больно, его шатало, но противник был ниже ростом, минимум на голову, пузат, измождён, а ещё сильно вонял. Всё это он ощутил на ощупь.
        Он пытался образумить его, но вместо речи всё шла и шла непонятная тарабарщина из рыков. В конце концов противнику стало просто не хватать воздуха и он вырубился, впрочем, как и Пётр.

* * *
        Дикарка перестала бояться и успокоилась. Только что перед ней развернулся бой между двумя её похитителями. В котором ей, по счастливой случайности, удалось выжить.
        О себе Дикарка почти ничего не знала, так как давно была полоумной и слепой. Она давно разучилась разговаривать, да и зачем? Кто будет разговаривать с безумцем и убийцей. О таких тонких материях, как нравственность и права, Дикарка давно не задумывалась, слепая девушка даже не осознавала, кто она есть, к какой расе она относится, где она находится и где это здесь, а главное, сколько ей лет, её разум застыл на уровне четырёх годов, и мыслила она очень простыми желаниями. Обычно её интересы ограничивались двумя желаниями: «что поесть?» и «где поспать?» Так она жила годами, и помогал ей в этом её редкий дар.
        Лишив зрения и разума, судьба выделила Дикарке небольшую компенсацию: своими слепыми глазами она видела ауры. Она точно знала, что к существу с зелёной аурой можно подойти и попросить помощи. Ну как попросить. От одичания особой речью она не владела, но сам её вид взывал о помощи. Редкие белые ауры точно помогут, а может, даже приютят и помогут помыться. С гигиеной у Дикарки были проблемы: блохи и вши буквально заедали, а мыться под дождём очень опасно. Во-первых, можно простудиться и заболеть, а во-вторых, велика вероятность того, что одежду украдут или она сама забудет, где её оставила.
        Как-то раз с ней случилось несчастье и она осталась без одежды. Кто-то украл её лохмотья. Не то чтобы это была великая ценность, чисто ради смеха, ведь это же забавно, как городская сумасшедшая бродит по городу нагишом. А без одежды нельзя, так как все ауры очень плохо реагируют на её отсутствие: зелёные ауры сразу становятся жёлтыми или оранжевыми, даже белые ауры иногда окрашиваются в жёлтый цвет. Но с того случая она узнала кое-что новое об аурах: при виде её обнажённого тела в некоторых аурах появлялись вспышки розового цвета. Позже она поняла, что это за вспышки - они могут присутствовать в аурах любого цвета - это стремление сделать приятно, правда, иногда и больно. Как сейчас час назад две красные ауры похитили её, когда она пыталась найти себе что-нибудь съестное и слишком отдалилась от скопления других аур.
        С помощью своего дара Дикарка легко находила разного рода корнеплоды и другую растительную пищу: еда, она всегда есть, надо лишь уметь её найти. Потом бы она предложила собранную еду знакомой белой ауре, и та сделала бы её вкусной, а после поделилась с ней. Но Дикарка не успела вернуться обратно к скоплению аур. Она забрела в это заброшенное жилище, чувствуя под досками пола весьма крупную грибницу. Ломая доски камнем, она слишком шумела и не заметила две приближающиеся красные ауры, привлечённые звуками. Красные ауры - это очень плохо, это значило, что сейчас её будут бить до полуобморочного состояния, возможно, даже убьют.
        Она затаилась, но это не помогло. Красные ауры нашли её, поколотили и бросили на пол. Дикарка видела розовые всполохи в красных аурах, а это значило, что сейчас ей сделают приятно, хоть и сначала очень больно. По-другому красные ауры не умеют, но это шанс, на памяти Дикарки, нередки были случаи, когда после того, как ей делали приятно, ауры меняли своё отношение. Чаще всего, конечно, ничего не менялось, но иногда оранжевые и жёлтые становились зелёными. Один раз даже аура стала белой, и они ходили повсюду вместе. Это было хорошее время, белая аура была для неё глазами и повсюду помогала. А потом она угасла и Дикарка снова осталась одна.
        Дикарка безвольно ожидала, когда красные ауры начнут делать ей больно и даже развела для этого ноги в стороны. Лучше не сопротивляться, так будет меньше побоев. Но они не спешили, между ними началась небольшая потасовка, в результате которой победила более крупная и насыщенная аура. А блеклая ушла в дальний угол - ожидать своей очереди.
        Красная приблизилась к ней и стала грубо мять её небольшую грудь, а потом Дикарка почувствовала боль между ног. Но это ожидаемо, Дикарка уже успела приготовиться к боли, поэтому ждала её, надо немного потерпеть и скоро станет приятно. Как и ожидалось, после боли пришло удовольствие. А потом произошло неожиданное: блёклая красная аура быстро приблизилась и чем-то ударила насыщенную. Послышался громкий глухой звук, будто камнем о дерево ударили. И насыщенная аура стала стремительно бледнеть. Далеко второй красный не смог оттащить своего бледнеющего товарища, просто бросил рядом и занял его место на Дикарке.
        Было по-своему тоже приятно, но больше всего Дикарке хотелось, чтобы её уже оставили наконец в покое и отпустили. Ужасно хотелось есть: уже два дня она ничего не ела, да ещё и белая аура куда-то запропастилась. А без белой ауры нелегко: жёлтые и оранжевые отбирают у неё еду и ничем не делятся, а сама она сделать еду вкусной не могла, потому что слепая и могла только искать. Наконец, красная аура удовлетворённо содрогнулась и откинулась от Дикарки, при этом она почувствовала, как в животе стало тепло. Самое время уйти, но грибы - это еда, сейчас она готова была есть их невкусными и сырыми.
        Вторая красная аура поднялась, и её цвет действительно менялся, но не на жёлтый, как она ожидала, а на чёрный. Дикарка инстинктивно боялась чёрных аур и держалась от них подальше. Когда видишь чёрные ауры, нужно бежать от них со всех ног, потому что это смерть, чёрный цвет ауры - это желание убить Дикарку.
        Иногда она сталкивалась с чёрными и каждый раз пыталась убежать, один раз даже в плечо получила чем-то острым и очень долго болела. А тут не убежишь, у неё за спиной деревянная стена. Дикарка испуганно пятилась и невразумительно мычала. Что происходило дальше, дикарка не поняла: откуда-то взялась белая аура и заступилась перед дикаркой. Какое-то время они боролись, но потом тёмная аура поблекла и они вместе с белой аурой упали на пол.
        По насыщенности аур Дикарка понимала, что чёрная аура придёт в себя раньше, чем белая, и будет снова пытаться убить её, поэтому надо действовать. Пошарив руками по полу, она нащупала что-то острое и взяла это в руки, потом приблизилась к чёрной ауре и со всего размаху всадила острый предмет прямо в пульсирующий клубок на теле чёрной. Аура содрогнулась и померкла, исчезла из поля зрения Дикарки. Если напрячь своё зрение, Дикарка могла видеть ауры во всём, даже у куска мяса есть своя аура, но она такая бледная. Чтобы её увидеть, придётся напрячь своё зрение на ауры изо всех сил, а это так утомляет. У Дикарки просто нет сил.
        Решив свою проблем с чёрной аурой, Дикарка снова взялась за старую работу, доломала пол и стала собирать грибы. Сырыми она бросала их себе в рот и пережёвывала. Грибы были со слегка серой аурой, а серый цвет в ауре - это плохо, но не страшно. Удовлетворив свой голод, Дикарка посмотрела на свой живот. Она видела не только чужую ауру, но и свою. Очень подробно она видела переплетение всевозможных трубочек и верёвочек, сияющих всеми цветами радуги, она видела кляксы синяков и бегущие по трубочкам внутри неё потоки жидкости, обладающие своим цветом ауры. Она видела, как у неё в желудке растворяется еда и выделяется серая муть. Это яд, несильный, поэтому её организм смог бы справиться с ним и сам, но зачем тратить драгоценную энергию, чтобы бороться с ядом, лучше от него избавиться заранее.
        Дикарка собрала яд в шарик и стала ждать, когда здоровая пища уйдёт из желудка дальше в кишечник. Она была очень голодна, поэтому процесс шёл быстро. Когда в желудке остался только шарик с ядом, она заставила желудок сжаться и её вырвало. Теперь порядок. Хотя нет, не порядок. Гораздо ниже желудка, но выше паха также образовывались серые всполохи. Она слишком увлеклась своим желудком и пропустила этот орган: его редко отравляли, а если и появлялась какая-то болезнь в этом месте, то обычно она имела фиолетовую ауру. Видимо, эти красные ауры отравили её тело чем-то и яд уже начал впитываться в кровь, нельзя допустить, чтобы испорченная кровь попала в голову, иначе будет совсем плохо.
        Манипулируя своими органами, она сначала остановила впитывание яда в этом месте и активировала слизистые железы. Между ядами тут же образовался барьер из слизи, яд стал медленно вытекать, между ног опять стало щекотно и липко. Всю грязную кровь она направила в печень, яд тоже был несильный, иначе она бы просто сбросила его вместе с кровью через почки. А так животик поболит, главное, чтобы серость не достигла головы. Сев на корточки и пописав, Дикарка окончательно избавилась от попавших в неё ядов, её тело украшали синяки, но главное, что ничто не сломано. От синяков избавляться она не собиралась: они не сильно мешали, а чтобы от них избавиться, нужна прорва сил, так что лучше их поберечь.
        Она уже собиралась уйти, но споткнулась о белую ауру. Та всё ещё валялась без сознания и не напоминала о себе. Дикарка, увлечённая своими делами, совсем позабыла об ауре. Она внимательнее вгляделась в эту ауру и различила её рисунок, раньше эта аура была красной, но теперь она белая. Это странно, может, чтобы красные ауры становились белыми, им не нужно делать приятное, а надо бить? Сложно, обычно красные ауры били её, но эта аура защитила её от другой красной ауры, но что с ним теперь делать? Дикарка снова вгляделась в ауру, сильнее напрягая аурное зрение. В целом, с ним всё было в порядке, только во втором крупном аурном узле были какие-то синие кляксы, похожие на её синяки.
        Дикарка не оперировала понятиями враг или иная раса, все намерения разумных она видела буквально: чёрные и красные ауры - враги, белые и зелёные - друзья. Неважно, какого цвета была раньше эта аура, сейчас она белого, и это значит - друг. Это даже хорошо, что она нашла новую белую ауру. Может, аура согласится о ней заботиться, делать еду вкусной и искать тёплые мягкие места для ночлега, а главное, поможет отделаться от паразитов: блохи просто заедают, заставляя тратить энергию на борьбу с возникающими болезнями и раздражениями.
        Дикарка могла помочь белой ауре оправиться, но для этого их ауры должны были слиться воедино. Дикарка стала снимать с себя одежду и раздевать белую ауру - одежда мешала слиянию аур, - она редко кого-то касалась своей аурой, но каждый раз это было очень приятно. Дикарка даже облизала губы в предвкушении.

* * *
        Второе пробуждение было значительно приятнее, голова уже не болела. На секунду Петру даже показалось, что ему всё приснилось и он в постели с женой.
        «Так, стоп! Жена-то давно померла, да и не выделывала она таких вещей в постели, - задумался Пётр, уже боящийся подавать признаки жизни: по ощущениям, его насиловали. - Такое со мной делала только фрау Грета году так в сорок пятом под Берлином. Сходил тогда, понимаешь, за кипяточком, что чуть под трибунал не попал. Хе-хе».
        Пётр открыл сначала один глаз, потом второй - и охренел. Его действительно насиловала, или вернее насиловало непонятно что. Существо здоровое, чумазое и откровенно бомжеватого вида. На голове был большой колтун свалявшихся волос, этими космами было прикрыто полтела так, что расовую принадлежность существа навскидку установить не удалось. Он дёрнулся и выскочил из-под… Наверное, всё же женщины. Когда он из-под неё вылез, существо совершенно по-бабьи пискнула.
        - Эй, эй, гражданочка, держите себя в руках, хорошо? - попытался сказать Пётр, но получалась у него сплошная тарабарщина, типа «Ар гыт мак, урляля тук мак тук».
        Но, впрочем, и великанша не сильно далеко от него ушла: членораздельной речи он от неё не добился. Только «м-м-м-м» и «у-у-у-у», но чаще всё «ум» и «ум-м-м».
        - Да, гражданочка, похоже именно ума вам и не хватает.
        - Оум-м-м, ум-м-м, - чему-то закивала Дикарка.
        - Пресвятая коммунистическая партия, чтоб мне Ленина всю жизнь охранять, куда же я попал?
        - М-м-м-м-м, - согласно замычала Дикарка.
        Пётр подошёл к окну и открыл его, чтобы впустить свет. За окном стоял летний полдень, тепло, даже слегка жарко, вот только незнакомый пейзаж его не обрадовал. Если коротко его описывать, то это была пустошь. Заброшенные, покосившиеся дома, по большей части не превышающие пяти этажей, преимущественно каменные, но были и деревянные. Некоторые дома разобраны до основания, впрочем, как и дорожная брусчатка. В местах, где удавалось добраться до почвы, росла дикая картошка или морковка. Росла как попало, видимо, её когда-то посадили да так и забросили.
        - Это что угодно, но не районная больница, - сам себе сказал Пётр, глядя на свои руки: они были зелёные и какие-то мускулистые, ладони широкие, а пальцы толстые. Такими легко можно согнуть подковы.
        - Не так я себе представлял потусторонний мир, - сказал закоренелый атеист.
        Пётр продолжил изучать себя: он был бос и гол, на кривых, но мускулистых ногах стояло вполне мощное туловище, даже кубики пресса на животе были видны. Это его немного обрадовало: даже в лучшие годы у него не было таких мышц. Продолжив изучать самого себя, он коснулся лица, и вот тут радость уже схлынула: нос длинный, хотя нет, не так, ДЛИННЫЙ, сантиметров десять и остроконечный, припадал к сильно выступающей челюсти. Пётр ощерился, и его улыбка оголила челюсть до жевательных зубов. От удивления он открыл рот, или вернее будет сказать: пасть открылась градусов на семьдесят, как у собаки. В довершение ко всему из не менее лохматой головы, чем у его спутницы, в стороны торчали два здоровых остроконечных уха. Мало того, что не человек, так ещё и лопоухость последней стадии в придачу.
        - Да что же это делается-то, а? Морского дьявола мне в попутчики, куда же меня занесло? Кто я? - последний вопрос он задал полоумной бомжихе-великанше.
        Та, мыча, подбежала к нему и стала помогать подняться. Петру уже стали закрадываться сомнения: это не она большая, а он маленький. Высота окна ему была по шею, а женщине была бы в самый раз. Разница в росте между ними составляла сантиметров тридцать. Пётр стал с любопытством изучать Дикарку, та уже успела обрядиться в какие-то лохмотья и, видимо, уходить не спешила. Он последовал её примеру и натянул на себя чьи-то валяющиеся штаны, больше походящие на половую тряпку. По-видимому, их носил бывший обладатель этого тела.
        - Ты кто? - задал, наверное, самый дурацкий вопрос Пётр. Откровенно говоря, он сам не понимал, на каком языке он разговаривает и язык ли это вообще.
        - Ума мума м-м-м-м, - ожидаемо замычала полоумная.
        - Ну понятно. Буду звать тебя Умка, - Пётр произнёс эти слова и остался недоволен: вместо слов шла сплошная тарабарщина.
        - У-у-у, м-м-м, к-к-к, - вытягивал по буквам Пётр, и кое-что у него получалось. Если не отвлекаться, то у него получалось произносить отдельные буквы.
        - УМК? - повторила аборигенка.
        - Угу, - кивнул Пётр, трогая Умку за плечо, - УМ-КА.
        - Умка, - повторила аборигенка.
        - П-Ё-Т-Р-Р-Р, - взяв Умку за руку, он приложил её к себе.
        - Сталин, - совершенно по-русски произнесла Умка. Я аж на месте подпрыгнул.
        - В-Т-О-Р-И?! - проговаривать русские буквы было очень сложно, чуть отвлекаешься - и опять идёт тарабарщина.
        - М-М-М, - испуганно замычала Умка, пытаясь закрыться от меня руками.
        - В-Т-О-Р-И, - «П» просто не выговаривалась, и я просил её повторить так, как мог.
        Ничего не получалось, это был просто разговор глухого с немым. Потом меня осенила идея.
        - У-М-К, - приложил Пётр ладонь к плечу девушки.
        - Умк? - спросила Умка, трогая себя за плечо. Наверное, она подумала, что так называется плечо.
        - У-М-К-А, - утвердительно закивал я, тыкая её пальцем в грудь.
        Потом взял её руку, отогнул на ней указательный палец и тыкнул себе в грудь. После пары повторений Умка, похоже, что-то поняла.
        - Сталин, - чётко проговорила Умка.
        «Ну пусть будет Сталин, главное есть контакт», - в душе махнул рукой Пётр.
        Вытащив на свет Умку, Пётр стал внимательно изучать свою спутницу. В общем сразу стало понятно, что она не человек, а вернее, не совсем человек. Высокая, метр восемьдесят, может больше. Даже больше, если не будет сутулиться, но Умка всё время сутулилась и так и норовила пригнуться, подогнув колени. Видимо, последние годы она недоедала и терпела постоянное грубое к себе отношение.
        На её теле были шрамы и следы от побоев. К своему удивлению, несмотря на худобу, Умка была подтянутая и спортивная. И слепа, но при этом ей часто приходилось быстро бегать. На стопах были твёрдые мозоли от постоянного хождения босиком, её ноги огрубели. Чтобы рассмотреть лицо Умки, Петру пришлось посадить её на корточки. Девушка повиновалась, но при этом поняла его как-то не так и потрогала его одной рукой за причинное место.
        - До чего же девки пошли бесстыжие, - протарабанил Пётр, шлёпая Умку по руке. - С-Т-А-Л-И-Н-А на вас нет.
        К её поведению он уже начал привыкать. Всё же сумасшедшие и прочие душевнобольные часто бывают очень сексуально агрессивны.
        - Сталин, Сталин, - закивала Умка, радуясь, что что-то поняла.
        Оказавшись на одной высоте, Пётр смог разглядеть громадные уши, торчащие, словно антенны из-под волосатого колтуна. На кончиках уши были обрезаны, создавая ощущение незавершённости. Чтобы разглядеть лицо Умки, Петру пришлось раздвинуть годами нечёсаные космы, а когда увидел, то ахнул. Умка была ещё совсем юной девушкой, лет восемнадцати-девятнадцати, примерно ровесница его приёмной дочери Ирины. Оба глаза перечёркивали две татуировки: вертикальные остроконечные линии, начинающиеся на лбу и заканчивающиеся на скулах, губы тоже были зататуированы чёрной краской в узкую клоунскую улыбку. Кто-то поиздевался над ней, разрисовав ей лицо и изуродовав таким образом.
        - Интересно, где твои родители, почему позволили бродить тебе в одиночку? Ладно, давай выбираться к людям, - сказал Пётр, ставя Умку на ноги и взяв её за руку, повёл к выходу.
        - У-у-у-у! У-у-у-у! - сказала упирающаяся Умка, указывая пальцем куда-то в темноту.
        - Что?
        - У-у-у-у! - Умка потащила меня в тёмный угол.
        И там я обнаружил труп.
        - Ах да, точно! Я же боролся с кем-то, прежде чем потерять сознание от боли в голове.
        Вдвоём они выволокли на свет невысокого зелёного уродца с длинным носом, кривыми зубами и опухшим круглым животом. Из груди у уродца торчал нож. Омерзения к картинке добавлял тот факт, что уродец был гол.
        - Хорошо напоролся прямо в сердце, - протарабанил Пётр, вынимая у уродца из груди нож.
        Осмотрев труп уродца, Пётр пришёл к выводу, что он с ним одной расы: тоже маленький рост, зелёная кожа, длинный нос, слегка гипертрофированные руки и ноги с увеличенными ладонями и стопами. Но разница между этим трупом и Петром, как между домашним котом и дикой рысью, пропорции тела были всё те же, короткие, кривые ноги и длинные руки, как у шимпанзе, но при всём этом, у Петра были повсюду сухие жгуты мышц, как у атлета. А зубы? У трупа кривые, квадратные, а местами их не хватало. Петру пришлось языком искать себе жевательные зубы: все остальные были предназначены для того, чтобы рвать и кусать, одних только клыков по три штуки на каждой стороне. С удивлением отметил, что и язык у него, оказывается, раздвоенный и такой длинный, что может бровь себе облизать.
        Пётр вытащил нож, который мог ещё пригодиться. Ножик, кстати, оказался простым кухонным, не боевым, но, когда такого оружия нет, всё что угодно сойдёт. Выйдя на улицу, Пётр только сейчас задался вопросом, а куда, собственно, идти? Местной географии он не знал, но зато была привычка действовать и желание отвести эту полоумную девушку к родителям, опекунам или кто за неё там отвечает? Налево: улица и запустение, направо: такая же картинка. Спросить о поселении людей у Умки? Пётр с сомнением поглядел снизу вверх на чумазую девчонку. Свалявшиеся космы снова закрыли ей лицо, но она каким-то образом определила, что он на неё смотрит, опустила голову вниз и улыбнулась белозубой улыбкой. Можно попробовать.
        - У-М-К Л-Ю-Д, - насилуя свой речевой аппарат, постарался сказать Пётр.
        - Сталин, - весело отозвалась Умка.
        Пётр хлопнул себя по лицу: так результата он не добьётся, нужно проще. Он стал рисовать ножом на земле человечков в группе.
        - Л-Ю-Д.
        - М-м-м-м хи-хи, - Умка совершенно не обращала внимание на рисунок и откровенно его не понимала. Ну может за палочкой следила.
        - Ладно, пошли, куда-нибудь да набредём.
        Пётр попытался повести девушку по улице, но ничего не получилось: она упиралась.
        - У-у-у-у, у-у-у, - издала девушка горловой звук, указывая пальцем на труп зелёного.
        - Он мёртв, не бойся, больше не встанет.
        - У-у-у-у! - снова указала Умка на труп.
        - В чём дело? Я не понимаю.
        Умка показала: провела пальцем по горлу, потом на труп, потом себе на рот, жевательные движения и поглаживание по животу.
        - Нет, есть мы его не будем.
        Пётр поморщился. Местные каннибалы! Хотя, если учесть то, что мы с ней явно относимся к разным видам, то для неё это каннибализмом не было. Умка ещё поупиралась и даже попыталась выхватить у него нож - видимо, ей всё же хотелось нарезать из мертвеца мяса. Пётр с переменным успехом тянул её от трупа подальше - он был сильнее, а она тяжелее. Но всё же упорство перебороло жадность.
        - Пошли, я ещё сделаю из тебя советского человека и всё твоим родителям расскажу, - тут он вспомнил скачущую на нём чумазую Умку. - Ну, может, не всё, но многое.
        - М-м-м-м, - недовольно замычала Умка, всё же пошедшая за ним.
        Она вела себя странно, но что можно взять с душевнобольной и явно отстающей в развитии девушки? И потом, языковой барьер! Сомнительно, что здесь говорят по-русски. Другой вопрос: где это здесь? Он явно не на земле. А где тогда? Была мысль: побиться в истерике, но для пожилого, советского человека это казалось контрпродуктивным и незрелым. И потом, до того, как сюда попасть, он был стариком, доживающим, как оказалось, не часы, а уже минуты своей жизни. Тут же он молод и силён. Да, он будет тосковать по семье, но дети давно выросли и способны позаботиться о себе и о внуках.
        Они шли вдоль улицы заброшенного города. Умку привлекали места, где была разобрана брусчатка, и оттуда лезла зелень. Когда Умка видела такие места, то тянула Петра к ним. Ковыряясь ножом в земле, она накопала пять клубней картофеля и несколько морковок. Клубни она сложила в небольшую поясную сумку, теряющуюся на фоне её тряпья. Одну морковку она сунула себе в рот и начала жевать, а другую протянула Петру. Вот так, совершенно не помыв и не боясь дизентерии. Пётр тщательно вытер морковку рукой, прежде чем её употребить. В войну ему приходилось есть и не такое, но больше хотелось пить.
        Поскольку Пётр совершенно не ориентировался на местности, уже вскоре их вела Умка. Она постоянно вертела головой, как сонар на корабле, и явно что-то то ли слышала, то ли видела. Хотя последнее сомнительно: когда Пётр осматривал её, то увидел, что радужка её глаз имеет необычную окраску серебряного цвета и смотрела она насквозь Петра, будто слепая. Но как тогда она должна ориентироваться в пространстве? А ведь она неплохо это делает. Вот и теперь она остановилась у дерева и стала показывать куда-то наверх.
        - Что? - не понял Пётр.
        - У! У!
        Весь небогатый лексикон Умки умещался в три буквы: «а-а-а» - опасность, «у-у-у» - обрати внимание или приближающаяся опасность, «м-м-м» - все остальные разговорные слова. Сейчас она указывала вверх пальцем на дерево. Там в ветвях было птичье гнездо.
        - Ты хочешь, чтобы я снял гнездо с дерева?
        - М-м-м-м, - Умка показала себе на рот и погладила животик.
        - Там еда? Ты хочешь птичьи яйца?
        - У-у-у-у м-м-м.
        - Ну всё ясно с тобой, Умка.
        Пётр ловко взбирался по дереву, к его удивлению, это было совсем легко. Его когти глубоко входили в древесную кору, а руки и ноги без труда выдерживали его вес. Казалось даже, что он слишком лёгкий для таких сильных рук и ног, ведь Пётр без труда мог поднять весь свой вес на одной руке.
        - А! А! А-а! - гудела Умка снизу, выражая своё волнение.
        - Да не упаду я, не бойся.
        В гнезде оказалось шесть яиц. Пётр, не в силах больше бороться с жаждой, высосал одно из них.
        - А-а-а-а-а!
        - Не переживай ты так, Умка, я с тобой поделюсь. Сейчас поедим.
        Пётр посмотрел вниз и увидел, что Умка «акала» не от того, что волнуется за него, а от того, что двое зелёных коротышек повалили её на землю и ограбили. Один из них жевал сырой картофель, а другой задрал ей лохмотья и пытался изнасиловать.
        - Блин, Умка, ну нельзя же так спокойно реагировать на нападение, непонятно же, что ты хочешь! - сказал Пётр, беря из гнезда яйца и кидая их вниз.
        Такой точности движений он от себя не ожидал: оба брошенных яйца влетели в лица зелёных карликов. Пётр спрыгнул с ветки и приземлился прямо на любителя сырого картофеля. Второй всё ещё оттирал с лица содержимое яйца. Пётр пнул его и повалил на спину, после прижимая к шее нож.
        - Пощади, старший, пощади! Мы не знали, что это самка твоя! - залепетал зелёный насильник.
        Он нёс всё ту же тарабарщину, что и я, когда не напрягал свой речевой аппарат, но, к своему удивлению, я всё понимал.
        - У! Тля, тюрьма по тебе плачет, а ну вставай и без шуток.
        Зелёный коротышка повиновался.
        - Умка, что со вторым?
        - М, м, м, м, - доложила Умка, собирая обратно в мешок рассыпанный картофель. Когда она дошла до валяющегося без сознания грабителя, то от всей души пнула его голову.
        - Отлично, - одобрил поведение Умки Пётр. - А ты, зелёный вонючка, пойдёшь с нами. Будешь языком.
        - Кем я буду? - сказал зелёный и потом добавил. - О, могучих хоба.
        - Неважно, не шуми, веди себя тихо, и я не сделаю тебе больно.
        Насильник закивал. Руки ему связали шнурком, вытащенным из набедренной повязки второго зелёного разбойника. Ему она больше не пригодится: Умка так хорошо двинула ему ногой по голове, что он скончался. Ещё одним трофеем помимо верёвки оказалось короткая, в полтора метра длиной, как копьё, заточенная кем-то палка, которую зелёный грабитель выронил, когда я на него приземлился.
        - У-М-К, С-Т-О-Р-О-Ж!
        - М-м-м-м? - вопросительно мычала Умка, наклонив голову набок.
        - У-М-К, С-Т-О-Р-Ж. Я Л-Е-З-Т И-Д-А. ТЫ С-Т-О-Р-О-Ж-И-Т Н-Е У-Б-И-В-А-Т, - все свои слова Пётр дополнял жестикуляцией, и выглядело это забавно.
        - Сталин! - понятливо кивнула Умка.
        Пётр хлопнул себя по лицу. Но там осталось ещё три яйца, не есть же сырой картофель?! Вооружив Умку копьём и оставив надзирать за пленным, Пётр вскарабкался наверх. Когда Пётр второй раз залез на дерево и вернулся уже с яйцами, то внизу его ожидала картина маслом. Умка убила сначала связанного пленного, ткнув его остриём копья в глаз, потом зачем-то проткнула таким же образом голову уже мёртвому бандиту. Будто бы ничего не произошло, Умка подскочила к Петру и забрала у него яйца, одно за другим, выдавливая себе их в рот. Очнулся Пётр, когда непосредственная Умка, забрав у него нож, начала пилить мёртвому коротышке ногу.
        - Нет, У-М-К-А, мы не будем их есть! - рявкнул на неё Пётр, выхватывая у неё нож.
        Собственно, оставить душевнобольную охранять пленного с самого начала было плохой идеей, но его всё время вводил в заблуждение её беззащитный облик. Чумазая девчонка, ну кому она может навредить? Оказывается, многим, особенно пленным и связанным. Делать что-то было уже поздно: ценный источник информации в лице говорящего на его языке аборигена был утрачен. Осталось только вынести урок из этого инцидента и продолжить наш поход за фуражом неизвестно куда.
        Этот сбор всего, что можно пожевать, продолжался часов до пятнадцати, если судить по солнцу. Хотя был ещё вопрос: сколько часов в сутках на этой планете? За это время Умка успела заполнить свой поясной мешочек картофелем, морковкой и луком, достала ещё откуда-то мешок и уже наполняла его. Этот мешок нёс Пётр, он [мешок] был больше, но заполнялся уже не так быстро, как первый: видимо, знакомые ей места исчерпались. Но не только овощами ограничивалась Умка. В одном из заброшенных домов она нашла пару крупных летучих мышей, спящих в укрытии. Профессионально свернула им головы, словно курицам, и сунула мне в мешок. В определённый момент она повернулась на сто восемьдесят градусов и пошла тем же путём в обратную сторону. Когда мы проходили мимо того дерева, где Умка своими «у-у-у» и «а-а-а» дала понять, что впереди опасность и надо двигаться осторожно. Огибая дворами и прячась за кустами, Пётр всё же не устоял и поглядел, что происходит возле злополучного дерева. Четверо зелёных карликов резали на куски своих менее удачливых соплеменников и раскладывали их по мешкам. То есть они делали то, что хотела
сделать Умка, если бы Пётр ей не запретил. Один из них, думающий, что его никто не видит, незаметно сунул себе в рот кусочек сырого мяса.
        - Похоже, каннибализм здесь в порядке вещей, - сказал Пётр, наблюдая за жуткой картиной.
        - У-у-у-у, - тянула его Умка подальше от опасного места.
        Они оба мучились жаждой, она была просто невыносимая. В какой-то момент они набрели на колодец. У них не было вёдер, но зато можно было связать верёвку и макнуть на дне колодца тряпку, а потом выжать влагу в рот. К несчастью, длины верёвки не хватило и пришлось импровизировать. Пётр ободрал с молодого деревца тонкую кору и наплёл из неё верёвок. Когда всё же длины хватило, чтобы макнуть тряпку, то оказалось, что всё напрасно. Вода пахла тухлятиной: кто-то скинул на дно колодца труп, который уже не первый день там разлагался и отравлял воду. И тут Петра осенило.
        - У нас же есть летучие мыши, а в них кровь. Она пресная, её можно пить.
        Умка ничего не понимала, но согласно кивала. На удивление Петра, кровь пить ему даже понравилось. Тот даже поймал себя на том желании, что ему хочется попробовать сырого мяса, а вот Умку от такого пойла чуть не вырвало.
        - Терпи, знаю, что тяжело, но другой воды у нас нет.
        - Сталин! - сказала Умка, обиженно глядя на него слепыми глазами.
        К вечеру они всё же куда-то пришли, и Пётр понял, что в это куда-то он идти не хочет. А виной всему была целая аллея кольев с насаженными на них головами зеленокожих карликов. Пётр не был специалистом в менталитете туземных племён, но это был явный намёк, что зелёным и низкорослым сюда вход воспрещён.
        - Знаешь, Умка, что-то мне не хочется идти туда.
        - М-м-м-м?
        - Ну просто сразу же видно, что это очень плохой район, - Пёрт указал на колья с головами. - И чужих здесь не любят. Давай заночуем вон в том чудном трёхэтажном каменном домике.
        - У-у-у-у.
        - Боишься?
        - М-м-м-м!
        - Даже не знаю, что тебе на это ответить. В общем, твоё мнение учтено.
        - Сталин.
        - Ага, Иосиф Виссарионович, - кивнул Пётр. - Умка, почему именно Сталин? Почему не Ленин, Брежнев или Хрущёв? Откуда ты вообще это узнала?
        Умка о чём-то долго думала, напрягая свой невеликий ум, даже начала тереть рукой себе лоб от напряжения, потом выдала.
        - Совсем охренели, паразиты, Сталина на вас нет.
        - Опана. А вот с этого места, товарищ Штирлиц, поподробнее, - Пётр узнал своё любимое стариковское ругательство. - Экстрасенсим потихонечку, да? Товарищ Умка, мысли читаем?
        - УмкА-УмкА… - напевала Умка своё новое имя, делая ударение на последнюю букву, полностью потеряв интерес к Петру и чему-то загадочно улыбаясь.
        Он понимал, что она его не понимает, он и сам себя с трудом понимает, львиную долю основы их диалога составляла интонация. А чтобы понять, что хочет сказать другой, пришлось прикладывать массу усилий и интуицию. Благо, на философские темы они не общались, и все диалоги сводились к следующему: пошли туда, неси это, там опасно. Чтобы передавать подобную информацию, не нужно знать языка.
        Правда, ближе к вечеру Умка стала уставать и хуже ориентироваться в пространстве, пару раз она стукалась лбом о стену. Больше не надеясь на свои таинственные способности, она выставила руки вперёд и двигалась на ощупь и звук. Петра-то она чувствовала хорошо, а всё остальное не очень.
        Домик, который он выбрал, был давно разграблен: мебель и деревянную дверь - всё вынесли, так что план забаррикадировать дверь чем-нибудь тяжёлым для безопасности был невыполним. Ночевать просто так в заброшенном доме было страшно: мало ли, кто сюда забредёт, этот город не такой заброшенный, как хотелось бы. На второй этаж когда-то вела деревянная винтовая лестница. Те, кто разграбил дом, разобрали и её, но зато оставили после себя кучу пустых железных консервов. Что немало удивило Петра, значит, он не в совсем дикие века попал и те зелёные дикари с копьями - всего лишь агрессивные туземцы, дно местной цивилизации.
        Пётр легко забрался по стене на второй этаж, держа в зажатых зубах конец верёвки, другой конец которой был привязан к Умке. Как оказалось, он одинаково хорошо карабкается даже по кирпичной кладке, главное, чтобы были щели. Это тело просто идеально подходило, чтобы куда-то лазить: само по себе лёгкое, не больше пятидесяти килограмм, но очень сильное. Когда он затаскивал наверх Умку, то молился, чтобы верёвка не оборвалась. Хоть он и был атеистом, но последние события круто перекосили его менталитет. Также наверх вслед за Умкой отправились мешки с провизией, куча оборванных веток с листвой, которая сегодня должна им служить подстилкой, и пустые консервы.
        Устав от дел праведных и надавав Умке по рукам, которая снова принялась за «дежурные домогательства», Пётр со спутницей перекусил сырыми овощами, в основном морковкой, картошкой и очень смачным луком, который частично приглушил жажду. От такой трапезы обоих мутило. Умка что-то требовала от Петра, громко урча и фыркая, словно рассерженный хорёк, одновременно постоянно придвигая к нему еду, но он не понял. В конце концов, они улеглись спать, крепко обнявшись, чтобы сберечь тепло от ночной прохлады. Ожидаемо, Умка предприняла ещё одну попытку получить ночное развлечение и аккуратно полезла к Петру в штаны, но в очередной раз, больно получив по своим загребущим рукам, успокоилась и уснула. Не то чтобы Пётр был таким святым, но всё же она ему во внучки годится, да и неприятно всё это как-то, будто они бомжи подзаборные, грязные, чумазые, да ещё и луком от обоих разит. Для полного комплекта только сивушного перегара не хватает. А на утро их ожидал сюрприз…
        Глава 2 "Поселение за периметром"
        «Очень странная белая аура», - размышляла Умка. Разумеется, думала она не словами, а скорее образами.
        Но в целом, соседство с этой белой аурой ей нравилось, к тому же, а ещё он дал ей имя, теперь её зовут Умка. Сегодня утром, когда она попыталась его вылечить, Умка коснулась его аурой, для этого пришлось сделать ему приятно, ну и себе за одно. Это было не сложно, так как она видит, как тело реагирует, когда она к нему прикасается. Если тело никак не реагирует, то она трогает не там, а если появляются розовые вспышки, то она делает всё правильно. У неё уже был большой опыт взаимодействия с мужчинами и, что надо делать, чтобы добиться нужной реакции, она знала. На удивление, она обнаружила, что этот разумный полностью открыт, его аура готова подчиняться ей полностью. Для начала она убрала серые пятна из головы, что было несложно, и в принципе можно было завершать это дело. Но не останавливаться же в такой момент, ведь те красные ауры только растревожили её аппетиты, но из-за своих ссор так и не довели дело до конца, а ей хотелось ещё. Она не поняла, в какой момент белая аура стала подпитывать её энергией, но это было приятно, так как она чувствовала энергетическую нежность этой ауры, которая потом
открыла информационный канал. В разум Умки хлынули обрывочные воспоминания, это было интересно, хоть и непонятно.
        Умка, сколько себя помнила, воспринимала мир как игру света и вспышек. Разумные существа, которые вступали с ней в контакт, общались в основном на звуковом уровне. Она мало уделяла этому внимания, не особо вникая в звук, ведь к чему нужны ласковые интонации, когда у тебя аура горит чёрным цветом? Нет, за таким существом идти нельзя, как бы он ни звучал. Теперь она поняла, как ощущают мир другие разумные и на что они похожи. Ей кое-что стало понятно: она одна видит ауры, и больше никто, и это многое объясняло. Некоторые её знакомые ауры поражали, по мнению Умки, беспечностью, и за это расплачивались собственными жизнями. Теперь становилось понятно, что они просто не знали и не видели то, что видит она.
        Контакт разорвал сам… кажется, его зовут Сталин. Именно это слово часто употребляла белая аура в своих воспоминаниях. Когда Сталин разорвал контакт, Умка сумела случайным образом взять несколько воспоминаний с собой, и теперь пересматривали их как свои. Ей нравилось и хотелось ещё воспоминаний, но для этого надо снова коснуться ауры Сталина, а он упирается. Очень необычная аура, ведь раньше, когда она хотела сделать кому-то приятное, никто не упирался, а он упирается, бьёт по рукам. У него очень странная аура, хоть и хорошая.
        Когда Сталину стало лучше, и он пришёл в себя, то сначала несильно толкнул её и резко выскочил из-под неё. Умка увидела в Сталине белёсые вспышки, которые нечасто видит в разумных. Это был страх. Сталин её испугался, но потом успокоился и пришёл в себя. Это хорошо, ведь значит, что он сможет принести ей пользу. Но Сталин странно отреагировал, когда Умка попыталась расчленить труп. Он, заволновавшись, не дал ей этого сделать и потащил вон из дома. Умка пыталась объяснить, что в таком виде его бросать здесь нельзя и обязательно нужно отрезать руки с ногами, иначе обиженный труп ночью восстанет и будет преследовать их, пока не съест. Надо было хотя бы успеть проткнуть ему голову. Она успела это сделать, но уже в другой раз, когда обнаружила птичьи яйца и отправила Сталина собирать их. Как оказалось, он очень хорошо умеет лазать по деревьям, она так увлеклась наблюдением за ним, что не заметила две приближающиеся оранжевые ауры. Она, конечно, дала понять, что попала в беду, но громко это делать побоялась, за такое оранжевые ауры могли сделать ей больно. Поэтому она предпочла звать на помощь, но не
громко. Оранжевых аур она не боялась, так как у обоих были яркие розовые вспышки, которые притупляли их агрессию. А потом спустился Сталин и вырубил одного и обездвижил другого. Их ауры сразу сменили цвет на чёрный, это значит, что от них надо избавиться побыстрее. Умка увидела, что у бессознательной чёрной ауры есть слабое место на шее, вероятно, старая травма, она пнула туда, и шея сломалась. Он не стал ей в этом препятствовать, но долго о чём-то ещё говорил, а потом дал ей заточенную палку, вероятно, он хотел, чтобы она добила оставшегося и обезвредила их тела. Умка так и сделала.
        Потом стало вечереть, ходить ночью за внешней стороной периметра, где скапливаются ауры, опасно, ведь на охоту выходят другие красные ауры и ходячие мертвецы. К тому моменту она набрала достаточно еды, чтобы оплатить вход за периметр для двоих и ещё купить пропитания. Когда они уже почти дошли до поселения, Сталин резко чего-то испугался и отказался идти дальше. Умка пыталась заставить его продолжить путь, но он ни в какую не желал идти. Он затащил её куда-то наверх, что могло сработать. Так ходячие мертвецы не смогут их достать, а агрессивные красные и чёрные ауры, живущие за периметром поселения, боятся близко подходить.
        Умка хотела, чтобы Сталин сделал еду вкусной, но он, похоже, не понимал, что от него требуется, да ещё незадолго до этого заставил пить мерзкую кровь животных, которых поймала Умка. Бе-е-е. Пить она, конечно, хотела, но за еду можно выменять воду. Зато он сделал мягкий матрас, набив листьями мешки. Умка попыталась сделать Сталину приятно, но он снова надавал ей по рукам. Обидно, а ей ведь так хотелось снова заглянуть в иной мир, да и просто хотелось. Но прогонять её он не стал, вместо этого обнял, и они так и уснули. Умка давно так спокойно не спала.
        «Очень странная аура, но хорошая».

* * *
        Пётр потянулся и проснулся раньше Умки. Солнце уже входило в силу, хоть и утренняя прохлада ещё давала о себе знать. Они заночевали на втором этаже трёхэтажного каменного дома. И Пётр решился забраться повыше и осмотреться. Не пришлось прилагать особых усилий, чтобы забраться на крышу. Лестницы также были разобраны, а сам дом ограбили до голых стен. С высоты ему было виднее, оказалось, что они не дошли до человеческого поселения каких-то метров двести.
        Утро начиналось и там. Люди поднимались и вели какое-то своё хозяйство. Поселение было обнесено невысокой стеной, откровенно говоря, построенной тяп-ляп, больше предназначенной, чтобы отпугивать диких зверей, чем по-настоящему опасных тварей. Многие здания вблизи периметра были полностью разобраны, а на их местах были высажены жиденькие огороды. Но Пётр забыл обо всём на свете, когда над его головой пролетел дирижабль. Воздухоплавательная машина зависла над городом, открыла своё чрево и, опустив аппарели, стало скидывать оттуда какие-то контейнеры, которые камнем падали вниз. Закончив своё дело, дирижабль набрал высоту и скрылся с глаз. Его вид так сильно впечатлил Петра, что он, словно мальчишка, помчался будить Умку, дух первооткрывателя захватил его сознание. Ему не терпелось изучить этот таинственный мир.
        - У-М-К-А проснись. Я дирижабль видел, здоровый такой, представляешь?
        Его подруга с трудом проморгалась, хоть для того, чтобы видеть, ей глаза не нужны. Спала она всегда крепко, излишнего возбуждения своего спутника не одобряла. И не прочь была бы поспа-а-а-ать ещё, но Пётр уже вытряхнул листву из их перины и набивал мешки обратно продуктами. У него как-то из головы вылетело, что заночевать здесь его вынудил страх перед дальнейшим путешествием. Аллея из колов с насаженными на них головами никуда не делась. Ну, да ничего, он придумает что-нибудь, завернётся в мешок, натыкает в него веточек с прочей зеленью и прикинется лешим. А что, вдруг они тут есть? Людей он пока что здесь не видел.
        За ночь верёвка, что он сделал из коры молодого дерева, высохла и стала ломкой, нужно было ободрать ещё одно дерево и сделать новую или переплести эту в более толстую. Пётр лихо спрыгнул на первый этаж, хотя Умка что-то протестующе мычала и махала руками. И тут на него напали. Не из засады, а тупо и прямо. Зеленый карлик, рыча и махая руками, бросился на него. По ране на животе он узнал, что это тот самый вчерашний карлик, с которым он боролся и из которого достал нож. Пётр взмахнул кухонным ножом и обрезал пару пальцев на ладони карлика. Это его даже не притормозило, похоже, он совсем не чувствовал боли. Тогда Пётр выбросил нож, взял карлика в захват и бросил на пол. Хоть и у зелёных карликов была другая физиология, в отличие от людей, но в целом общие приёмы работали.
        - Лежи, не вставать! - потребовал Пётр.
        Но противник его проигнорировал и с рыком стал подниматься на ноги. Тогда Пётр подобрал нож и воткнул ему в спину - не помогло, зелёный карлик все так же не обращал на это внимание, к тому же оказался необычно силён. Петру сильно повезло, что удалось совершить бросок, зеленый карлик обладал громадной силой и чуть не вырвался из захвата.
        Пётр плюнул, причём буквально и в карлика, а потом выбежал наружу. Слегка отставая, уже мёртвый, но всё ещё ходячий карлик поплёлся за ним. Пётр легко забрался по внешней стене дома и юркнул в оконную раму, карлик попытался проделать то же самое, но не смог, хоть и старался. Пётр с какой-то тоской посмотрел на торчащую из спины карлика рукоятку ножа.
        - Товарищ, вам что не спится, вы же умерли? Или совесть ваша перед коммунистической партией не чиста? Всё требует отдать последний долг союзу свободных социалистических республик?
        - Р-р-р-р-р! - угрожающе рычал карлик, пытаясь забраться наверх и стирая пальцы в мясо. От оконного проёма его отпихнула Умка и «посмотрела» вниз. Ходячий мертвец и на неё порычал, в ответ она на него помычала, слов не было, но по интонации было понятно, что она ругается.
        - М! - это уже Петру.
        - Ч-Т-О?
        - М-м-м-м!
        - Д-А О-Т-К-У-Д М-Н-Е З-Н-А-Т В-А-Ш П-О-Р-Я-Д-К!
        - М-м-м-м-м! - Умка показала сначала обеими руками на оконный проём, потом одной рукой на Петра и упёрла руки в бока.
        - Что, хочешь сказать, что это я во всём виноват? - не смог долго говорить на родном Пётр и снова перешёл на тот, на котором у него получалось. - Я его ножом в спину ткнул, он мёртв должен быть, собака. Но он не умирает.
        - Сталин! - Умка приставила палец к виску, повертела его и свистнула.
        - А вот этого не надо, он заслуженный человек, за порядок в стране радел.
        - Да чтоб мне с эстонцами на одном корабле плавать! - перешла Умка на русский.
        - Хочешь сказать, что я дурак и потерял единственный нож?
        - М-м-м-м-м!!! - победно замычала Умка.
        - Умка, лучше помолчи. - предупредил её Пётр.
        - М …! - снова набросилась на него Умка с видом «я не договорила».
        Ещё минут пять она грозно мычала на него, обвиняя во всех бедах. Пётр уже был женат и знал эту фишку, тут главное обидеться первым, если будешь её игнорировать и молчать, то сначала она замолчит, а потом почувствует себя виноватой. У мужчин эти процессы в мозгу протекают быстро, а женщины другие, им сначала душу излить надо, выговориться, и лучше им в этом не мешать. А уже потом начинают жалеть о том, что наговорили, в случае Умки, намычали.
        - Сталин, - потёрлась она о его плечо с виноватым видом и предложила морковку. Умку хватило минут на двадцать-двадцать пять, а потом она сама пошла на мировую. Кушали они то, что, собственно, вчера насобирали, опять начала мучить жажда, от которой снова попытались спастись луковицами. Пётр с тоской подумал о вчерашней крови летучей мыши, было вкусно. С такими мыслями он решился на эксперимент, откусил у тушки летающего грызуна крыло и ничего мерзкого в этом не почувствовал. Наоборот, сырое мясо было вполне питательно, однозначно, тело, в котором он находится, относится к хищным видам. Он легко потребляет и мясо, и растительную пищу, определённо, всеядный стайный хищник, да и судя по его соплеменникам, с которыми он встречался, ещё и относительно разумный. С ним-то понятно, но кто такая Умка? Что-то ему подсказывало, что родителей у неё нет. Беспризорница? А что, вполне возможно. Всё окружающее очень походит на горячую точку, если бы воевали технологически отсталые расы. Например, межплеменной конфликт. Насаженные на колья головы вполне в духе диких папуасов и средневековой Европы. «Акт устрашения»
- слегка напряг память Пётр. Но что тогда здесь делает дирижабль, и что он сбрасывал? Определённо, надо идти на контакт и как-то аккуратно обо всём узнавать, чтобы не вызвать подозрения.
        - Хотя… - тут Пётр посмотрел на аллею из зелёных голов.
        Похоже, с такими как он тут не церемонятся. Они застряли в этом доме, где на первом этаже их караулил неубиваемый зеленый коротышка. Можно попробовать от него убежать, правда не факт, что он оставит их в покое. Выносливости, похоже, у него не занимать, да и нашёл он их чуть ли не по запаху, а ведь они весьма далеко ушли от того места. Значит, он будет преследовать их, пока не догонит, а как догонит … М-м-мда.
        Пётр подобрал с пола камушек и метнул его в неупокоившегося беспокойного, попал прямо в голову, но эффекта ноль.
        Можно всё же попробовать убежать, эта тварь не очень шустрая, но они обезвожены. Бег потребует напрячь и без того оскудевшие ресурсы организма. Хотя, похоже, от жажды мучается в первую очередь он, вон, Умка чувствует себя вполне комфортно. Может, пошуметь, и кто-нибудь придёт на помощь?
        Хорошая была мысль, но запоздалая: вдоль аллеи голов со стороны поселения в их сторону двигался отряд из четырёх существ, гуманоидов, вооружённый какими-то то ли вилами, то ли трезубцами. Не один Пётр их заметил, но ещё и неживой товарищ.
        Ходячий мертвец наконец отлип от стены, где, похоже, оставил четверть своих пальцев, скребясь о кладку, развернулся и понёсся в сторону приближающихся гуманоидов. Те не растерялись, а встали в строй и выставили своё причудливое оружие. Карлик тут же нанизал себя на «вилы». Один из существ, с собачьей головой вместо человеческой, бросил своё копьё и достал дубину, которой методично раздробил голову карлика в кровавую кашу. Потом вытащил нож Петра и похвастался перед коллегами.
        Теперь Пётр смог их достаточно хорошо разглядеть. Среди этой группы было только два человека, остальные были, даже сложно объяснить, на что похожие. Один из них походил на чёрного добермана, вставшего на задние лапы, к которому зачем-то приделали человеческие руки. Он обладал наиболее крепким телосложением. А другой, напротив, был миниатюрным, белым и пушистым. Пётр ещё раздумывал, выдавать себя или нет, так как достаточно быстро спрятался и был уверен, что его не увидели, но всё за него решила Умка. Она наполовину вылезла в оконный проём, размахивая руками и укая на всю округу. Естественно, их заметили и двинулись в сторону дома. Пётр на всякий случай утянул обратно свою спутницу. Мало ли что, может, эти ребята сначала стреляют, и только потом задают вопросы.
        - О моя подслеповатая mon cheri, - доносился голос, говоривший на французском, тянущий одновременно и гласные, и согласные, - я говорю, что видел то, что видел. Мои глаза меня не подводят.
        - Ещё раз меня так назовёшь, и я проломлю череп тебе этой дубиной, извращенец, - ответили ему тоже на французском, но с более рычащими интонациями.
        Пётр, в свою очередь, когда ещё был зелен и молод, ходил не на рыболовном, а на торговом корабле, а чтобы не ударить в грязь и не опозорить великую родину, старательно изучал языки. На французском он мог не то что разговаривать, но спокойно понимал, ещё он неплохо знал английский и чуть хуже немецкий. Аборигены, определённо, говорили на какой-то разновидности французского, а если учесть, как сильно искажали слова, то создавалось ощущение, будто англичанин женился на француженке, у них родился ребёнок, но родители сами не определились, на каком языке будет говорить их чадо, поэтому учили его сразу двум языкам. А потом это чадо выросло и, с его слов, немец написал учебник французского языка. То есть какое-то дикое месиво французских, английских и чуть-чуть немецких слов.
        - Ma joie, если это сделаешь ты, то я буду не против умереть от такой чаровницы.
        - Я буду просить, чтобы тебя со мной больше в отдельный отряд не ставили.
        - Это тебя не спасёт. Я уже околдован твоими чарами и буду преследовать тебя даже на краю этой проклятой земли.
        - Du meine Gute - с явным немецким акцентом простонали в ответ - держите меня, я сейчас его покусаю.
        - Фрау Марта, успокойся, пожалуйста, разве не видишь? Он же этого и добивается. Луи, Рафнийская твоя морда, ты можешь вести себя как угодно, но только в периметре. Тебе себя не жалко, так о нас подумай.
        - Но как иначе? Сегодня я увидел то, чего не может быть: прекрасная ночная эльфийка в обнимку с гоблином. Это разве не знаки судьбы, что нужно отбросить все страхи и предрассудки? Пора начать действовать и, наконец, признаться в своих чувствах. А вдруг завтра апокалипсис и весь мир рухнет?
        - Это Дикарка что ли прекрасна? - задал вопрос третий голос.
        - Да не обращай внимание, у него все, кому можно засадить, прекрасные, - сказал четвёртый.
        - Ты эти знаки повсюду видишь и поэтому признаёшься в любви всем особям женского пола. Готова поспорить, ты и к придурочной Дикарке готов приставать, - хмыкнула, по-видимому, Марта, хотя Пётр женщин в отряде не разглядел.
        - А может тебе показалось? О чём можно говорить с гоблином? У них же одно на уме постоянно. Убить и сожрать, а если ты самка, то увести и насиловать, пока жива.
        - Прям как Луи, хе-хе, - пробасила Марта. А потом её голос стал серьёзным. - Тихо, тут действительно пахнет гоблином.
        Бойцы стали разбредаться по первому этажу, всего этого Пётр не видел, но услышал - всё-таки было и практическое применение этим лопухам, растущим из его головы. Если их направить в нужное ему направление, то слышать они могли очень далеко и чуть ли не обретали свойства сонара.
        - У-у-у-у, - шумела Умка в проёме винтовой лестницы.
        - О! Придурковатая, - тут же опознали её снизу.
        - М-м-м-м, - обрадовалась Умка.
        «М-мда, Умка, я смотрю, тебя здесь уважают», - поморщился Пётр.
        - Как она туда забралась без посторонней помощи? - Марта.
        - Хороший вопрос. Как снимать будем? - Луи.
        - Да нафиг она нужна? Сама забралась, сама пускай спускается, - третий голос.
        - У неё обычно с собой в мешках есть кое-что съестное. Заберём еду, а она пусть гуляет, - четвёртый.
        - Scelerat merde, - выругался Луи.
        - Ты что мне сказал? Засранец пушистый!
        - Что слышал, вы, сударь, ведёте себя как грабитель, и мне противно дышать с вами одним воздухом.
        - Да я тебя, кошак недоделанный…
        - Р-р-р-р-р! - Грозно взревела Марта. - Успокоились оба. Это последнее предупреждение.
        «Дисциплина у них так себе», - Пётр.
        - Луи, я тебя подсажу к потолку, а ты цепляйся за край.
        - Почему я? Почему не Эдгард или Алар?
        - Shaize, это же ты всегда мечтал спасти прекрасную эльфийку из башни. Вот твой шанс. И потом, из нас всех ты самый дрищ, поэтому тебя легко будет подсадить и даже подбросить.
        - А если там будет гоблин, ты же чувствуешь запах?
        - Это, наверно, от зомби ещё никак не выветрилось.
        - Он тут все пальцы стёр, пока наверх пытался забраться, вот и воняет. Ну давай, Arbeiten schneller.
        - Серьёзно, Луи, будь там гоблин, там бы уже не было Дикарки, - успокаивал его третий голос.
        - Шнелер, шнелер, как что, сразу шнеллер, - бухтел Луи, цепляясь за край дыры в потолке, куда когда-то вела лестница.
        Пётр ухватился за мохнатую лапу, помогая Луи затащить себя на пол. Пока антропоморфный кот, не разгибаясь, полз по полу, он не видел, кто ему помогает.
        - Спасибо, Дикарка, ты настоящий… - тут пушистая мордочка, не лишённая человеческих черт и украшенная большими зелёными глазами, уставилась на Петра. И если бы Луи мог побледнеть, то он бы это сделал.
        - Друг, - с какой-то обречённостью договорил Луи и медленно потянулся рукой к ножу на поясе.
        Его действия не остались без внимания Петра, тот бросился на него. Луи был не по-человечески быстрым и ловким, но это ему не помогло избежать сильных объятий гоблина. У которого, словно у шимпанзе, были развиты все конечности. Он без труда обездвижил Луи.
        - Луи, ну, что там? - донёсся голос фрау Марты. - Спихивай её сюда, я поймаю.
        - Э-э-э ребят, тут хобгоблин, и он поймал меня, - проговорил Луи, перестав вырываться из захвата Петра. - Что делать?
        - Хана тебе, Луи, завещание надиктовывать будешь, если успеешь? - позлорадствовал четвёртый голос.
        - Луи, держись, я сейчас что-нибудь придумаю, - прорычала Марта, внизу возникла какая-то нездоровая суета.
        Все эти телодвижения серьёзно напугали Умку, она не понимала, почему зелёная аура Луи и белая аура Сталина начали бороться. В её понимании они оба должны быть друзьями. Но она не осознавала, что видела отношение, направленное на неё, а не между друг другом. Сейчас она могла только испуганно суетиться вокруг Петра и Луи.
        - Сталин у-у-у-у, Сталин у-у-у-у, - беспокоилась Умка, неуверенно пытаясь выдернуть Луи из его захвата.
        - Д-Р-У-Г, - прошипел Петр по-французски на ухо Луи. - Н-Е-Т Д-Р-А-К.
        Сказать, что человеко-кот был охреневшим, значит ничего не сказать, но когда Пётр подобрал его нож и в знак добрых намерений протянул его Луи, зверолюд стал напоминать Умку. Потому что, похоже, разучился говорить и кроме «у-у-у» и «м-м-м» ничего из себя выдавить не мог.
        - Воистину, апокалипсис близок, раз даже гоблины научились говорить по-Рафнийски, - всё же всплеснул руками Луи.
        А потом им стало не до разговоров, с соседнего дерева на дом прыгнула громадная чёрная туша человеко-пса. Новое действующее лицо не стало особо разбираться, что здесь происходит, определила виновника торжества в лице гоблина Петра и замахнулась на него дубиной с вкрученными в неё болтами.
        - Марта, стой, - мявкнул Луи, но на него никто не обратил внимание.
        Пётр старательно улепётывал от Марты, а та его догоняла, желая прибить своей дубиной. О сопротивлении гоблин даже и не думал, существо по имени Марта было значительно сильнее и быстрее, чем он. Пока его спасали лишь ловкость и маленькие размеры, только лавируя по помещениям ему удавалось от неё уходить. А угроза была более чем серьёзная, несколькими ударами дубины Марта размозжила голову зомби-гоблину. Чтобы отправить Петра познавать новую жизнь, хватит одного попадания. В конце концов Марта всё же смогла прижать его в угол, а жаль, ему почти удалось по потолку забраться на третий этаж.
        Измотались оба, плюс жажда дала о себе знать, так что Пётр уже чуть ли не сознание терял, когда Марта заносила над ним дубину.
        - У-у-у-у, - с яростным урчанием Умка набросилась на Марту. Но она ни разу не боец - что она может. Только вызвать недоумение.
        Марта несильно пихает Умку локтем, но ей этого хватает, чтобы плюхнуться на попу.
        - Стой, Марта! - перед Петром появляется затылок Луи. - Я знаю, что это звучит как бред, но его нельзя убивать, он другой.
        - Ernsthaft? - спросила Марта, раздумывая, а не прибить ли обоих.
        - Naturlich! - быстро закивал Луи, переходя, кажется, на немецкий. А потом снова на французский. - Я своими ушами слышал, как он говорит на рафнийском. Его нельзя убивать, это открытие мирового масштаба.
        - Пусть докажет! - потребовала Марта. - Хочу убедиться своими ушами, что эта опасная тварь не животное.
        - Ну, давай, - Луи стал трясти полусознательного Петра. - Скажи что-нибудь!
        - Г-И-Т-Л-Е-Р К-А-П-У-Т Ф-А-Р-И-С-Т-Ы! - прохрипел Пётр специально для Марты на немецком. А потом всё же потерял сознание от обезвоживания.
        В забытьи он пробыл недолго. И очнулся от того, что кто-то потихоньку через тряпку выдавливает воду ему в рот. Открыв глаза, он увидел Умку, которая, собственно, и проявила заботу к нему. Тряпочку, кстати, не мешало бы постирать. Руки ему связали за спиной, зато ноги оставили, значит, не сомневаются, что он не сможет убежать. Собственно, после побегушек в доме он и сам не сомневался в этом. Собакоголовая фрау на открытой местности догонит его в два счёта.
        - Давайте убьём его? Сколько эти твари нам жизнь портили? - четвёртый голос.
        - Кому это нам, Базиль? Ты тут без году неделя, - третий голос.
        - Они моего друга убили.
        - И чё? Из-за того, что ты хочешь свести старые счёты, мы должны лишаться ценной находки? Он может заинтересовать нашего капитана, а может, и главу общины.
        - Продать его?! Думаете, это сработает? Я хочу свою долю, - заявил Базиль.
        - Вот, сразу видно потомственного раба, жалкая ты душонка, Базиль, - Марта.
        - Что? Да я!
        - Ты что тля? А ну сел и хвост поджал, - прорычала Марта с угрожающей интонацией.
        Петру определённо начинала нравиться эта собакоголовая женщина.
        - Мадмуазель и месье, наши рассуждения в корне неверны. Это существо разумно, а стало быть, его нельзя обращать в рабство, - Луи.
        - С чего это? - Базиль.
        - Графство Томнов - свободная от рабства страна, - безапелляционно заявил Луи.
        - С чего ты взял, Луи?
        - А разве не так, Этгар?
        - Ну вообще-то, ещё во время войны все рабовладельцы просто отпускали своих рабов на волю. Тогда не до крючкотворства было, но официально указа об отмене рабства не было.
        - Вот и отлично, теперь он наш. Можем делать с ним, что захотим. Захотим - продадим, а захотим - хоть на колбасу пустим, - снова подал голос Базиль.
        - Ох, Базиль, можно человека выпустить из рабства, но раба из человека… Почему тебя так и тянет кого-нибудь заневолить? - Эдгард.
        - Да он просто тупое и злое животное. А то, что он говорит, делает его ещё и ценным животным, как дрессированная обезьяна. Продадим эту тварь за талоны и поделим на всех.
        - И с Дикаркой тоже поделишься?
        - Зачем? - искренне недоумевал Базиль.
        - Титульная нация графства - это ночные эльфы. По законодательству старого герцогства, которое не менялось со времён раскола, только у ночных эльфов есть право содержать рабов, нарушение этого закона карается смертной казнью. Это я специально для тебя говорю, Базиль. А в данной ситуации единственный, кто может заявить по закону права на нашу зелёную находку, это Дикарка.
        - ОНА? - не удержавшись выкрикнул Базиль и указал пальцем на Дикарку. - Да она же полоумная.
        Все обернулись на сидящую рядом с Петром Умку. И увидели, что гоблин пришёл в себя.
        - Про адекватность хозяина в законе ничего не сказано.
        - З-д-р-а-в-с-т-в-у-й-т-е, - попытался сказать Пётр тщательно проговаривая французике буквы, но получилось у него что то вроде «дратуйте». А потом зачем то добавил ещё, - т-о-в-а-р-и-щ-и.
        - Фронтирский волк тебе товарищ, - фыркнул Базиль.
        - Он действительно говорит! А ведь считалось, что они в принципе не способны на контакт, - Эдгард.
        - Кое-где до сих пор сомневаются, что гоблины вообще разумны, - восторгался Луи, - а этот говорит. Причём я подтверждаю, что он знает минимум два языка, рафнийский и геранский.
        - Эй! - Марта подсела к нему и не сильно пнула ногой. - Кто твой господин? Кто научил тебя говорить? Ты шпион?
        - Н-е-т, - от периодической практики с Умкой стало легче владеть своим горлом. Теперь уже он не делал такие ударения на буквы, но всё равно приходилось проговаривать слова по буквам. - Я д-р-у-г.
        - Папуас ты зеленый, а не друг. Расскажи, откуда ты такой интересный взялся в наших краях?
        - Я н-е з-н-а-т, я п-р-о-с-ы-п-а-т-ь-с-я з-д-е-с в-ч-е-р-а и н-и-ч-е-г-о н-е п-о-м-н-и-т. У-м-к-а м-е-н-я н-а-х-о-д-и-т п-о-м-о-г-а-т, д-а-в-а-т е-д-а.
        - А-а-а-а у меня сейчас уши свернутся от его рафнийского, - простонал Луи. - А может, он заколдован? Ну, как в сказке о заколдованных принцах и принцессах. И ходить ему в облике отвратном, пока дева невинная телом и чистая душой не признает в нём своего возлюбленного.
        Последние строчки Луи процитировал из какой-то книги, не успел он закончить до конца, как его заглушил дружный ржач всех остальных.
        - Да я скорее поверю, что Дикарка - заколдованная принцесса, чем наш зелёный знакомец - принц, - отсмеявшись, сказал Эдгард.
        - Угу, - согласно кивнула Марта, - это у тебя фантазия от нашей грустной повседневности разыгралась? Или из всей доступной литературы есть только книга сказок, и ты её зачитал до дыр?
        - Эй! Я серьёзно, а вдруг!
        - Если серьёзно, то хорош трепаться. Сворачиваемся и возвращаемся за периметр, Базиль, Эдгард, цепляйте труп крюками, Луи, надень на зелёного удавку, пусть в периметре думают, что мы пленного взяли, а то ещё дозорные на башнях начнут стрелять. Отведём его к нашему капитану, и пусть он решает, что с ним делать.
        - А Умка? - спросил Луи.
        - Кто? - переспросила Марта.
        - Он так называет Дикарку. Она и на минуту не отходит от него.
        - Умка, - попробовала на вкус непривычное слово Марта, - она свободна, ей никто не может приказывать, пускай идёт с нами, если ей так хочется.
        Дорога была недолгая, но медленная. Единственные самые натуральные люди, которые пока встретились в этом мире, достали крючья на верёвках, подцепили безголового зомби и поволокли. Всё это время Пётр пытался разговорить Луи, и, надо признать, по большей части у него это получилось, потому что человеко-кот был очень болтлив и добродушен.
        Труп они тащили в местный крематорий за стенами периметра, чтобы, разумеется, сжечь. Трупы в Зул-Таре надо обязательно сжигать, иначе они восстают, получившиеся зомби агрессивны ко всему живому, особенно к тем, кто их довёл до такого состояния. Так что неудивительно, что свежий зомби потащился искать Петра и Умку, чтобы отомстить. Справлялись с этой напастью по-разному, отсечение головы это всего лишь временная мера, зомби может подняться ещё более жуткой тварью. Но самое страшное, если дважды упокоенный и один раз восставший труп съест кто-нибудь из диких животных. Тогда может начаться эпидемия чумы. А различного зверья тут хватает, в основном: крысы, собаки и кошки. Зул-Тар - это не совсем нормальный город. Когда-то численность его жителей насчитывала миллион, а может и больше. Вся территория местного государства, которое называлось «герцогство Том-Том», была покрыта лесами, древесина старых и молодых малориенов была основным предметом экспорта. Через Зул-Тар шли торговые тракты, город и герцогство Том-Том процветали. А потом началась корпоративная война, власти герцогства не смогли договориться
с корпорациями Геранска по поводу прокладки железной дороги через её территорию. В ответ на это корпорации послали армии.
        Официально Геранск - могучее промышленно-развитое государство, в котором выплавляют половину всей стали на континенте, в войну не вступало, а неофициально поощряло действия своих корпораций. В ответ на этот агрессивный шаг Том-Том запросил поддержку у Рафнийцев - другого государства, расположенного на юго-западе границ Том-Том. Официально Рафния считалась человеческим государством, как и Геранск, неофициально - это самое густозаселённое высшими и лесными эльфами государство континента. Герцогство Том-Том официально считалось и было эльфийским королевством, титульной нацией в нём были ночные эльфы и составляли до половины от общей численности населения. Естественно, высшие и лесные эльфы смогли договориться со своими ночными родственниками. Рафния поддержала Том-Том, разумеется, неофициально. И потом Рафнийцы за счёт своего территориального расположения монополизировали сухопутную торговлю с южными странами. Так называемыми цивилизациями рептилий, представленных в виде султанатов нагай и ламий, а также каганатов рептохов.
        Естественно, Рафнийцам такой конкурент был не нужен, особенно если учесть, что Том-Том был протекторатом Рафнии. А дальше всё стало непонятно, власти Том-Том каким-то образом спелись с военным офицериатом корпоративных армий и стали умудряться торговать и воевать одновременно. Начался полный дурдом, Геранск в те дни страдал перенаселением и засильем беженцев из Ритании, в которой случился переворот. Резня была выгодна обоим воюющим сторонам, Геранск избавлялся от лишних жителей, а Тот-Томцы торговали древесиной малориенов совершенно без всяких квот. Такой поворот событий очень не нравился Рафнийцам, которые стали терпеть убытки из-за конкуренции с Том-Том на рынке древесины. В результате того, что Том-Томцы попытались усидеть на двух стульях, отношения с Рафнией испортились, и те перестали оказывать военную поддержку герцогству и ввели против него санкции, перекрыли им доступ к своим невольничьим рынкам.
        У Том-Томцев начались проблемы со снабжением, военнопленных было нечем кормить, так как до этого снабжение шло из Рафнии. Тогда Том-Томцы совершили роковую ошибку - они просто вырезали всех военнопленных и часть рабов. Имиджевые потери перед мировой общественностью были фатальные, Рафнийцы поспешили откреститься от дружбы с Том-Том, Геранцы подключили свою регулярную армию, в разы более страшную, чем корпоративные.
        Но и Том-Томцы нашли, чем себя защитить. Том-Том был пограничным государством между цивилизованными государствами и фронтиром, за герцогством на востоке были только свободные графства и баронства, считающиеся малоцивилизованными государствами, а дальше на восток только тёмные земли, тёмные баронства, цивилизации тёмных народов, таких как тёмные эльфы, дварфы, вампиры, орки, скверги и прочая нечисть. И вот где-то на тёмных землях эмиссары Том-Том завербовали целый ковен некромантов. Тёмные колдуны были тайно переправлены в Том-Том и развернули свою бурную деятельность, ресурсов для создания армии мертвецов к тому моменту было столько, что крематории не справлялись. В ход пошёл весь арсенал некротической магии, страну заполонили ходячие зомби, берущие врага измором, но не только этим были сильны некроманты. По войскам Геранска стали бить штурмовые отряды андедов, закованных в броню сантиметровой толщины, в лесах бродили стаи вурдалаков, блокирующих любое скрытое передвижение, поднятые вампиры-диверсанты каждую ночь проникали в тыл врага и наносили неприемлемый ущерб. Призраки-шпионы, которые разве
что только в туалет не подглядывали, постоянно держали своих хозяев в курсе планов противника. В довершение ко всему, вся эта неживая братия была укомплектована офицерским составом из умертвий младших офицеров и личей-генералов, у которых боевого опыта оказалось столько, что лучшие офицеры Геранска казались рядом с ними зелёными мальчишками, которым только рядовых в столовую водить доверить можно. Гегемон светлых рас, пресветлая империя или просто светлая империя, старательно игнорировавший всё происходящее до этого момента, зашевелился и подключился к общему веселью. Как и все предыдущие государства, империя ударила с размахом и от души. Неделями воздушный флот империи в лице гномьих дредноутов и эскадрилий военных драконов утюжил плодородные земли Том-Том. И доутюжился до того, что тут ничего не осталось. Те, кто мог сбежать - сбежали. Ковен некромантов скрылся. Бывшее правительство, боясь наказания за применение запрещённых неромантических приёмов в войне, совершило акт массового коллективного суицида, да так ловко, что от их тел ничего не осталось. Сделали они это специально, пока запрещённые
неромантические приёмы не применили к ним. Том-Том оказался никому не нужен. Неплодородная выжженная земля, да ещё и отравленная некротическими энергиями, теперь тут в течение суток восстают зомбарями все умершие.
        В планах Геранска после прокладки железной дороги на юг Том-Том должен был стать витриной северной цивилизации. Ну и кому теперь нужна такая витрина? Пустоши, выжженная земля и бродящие по ним зомби - ужас. Любые туристы просто охренеют, если увидят это. В итоге железную дорогу проложили, но не на юг, а на восток, в город-крепость Пикт, и ходят теперь по этой дороге только бронепоезда, увешанные турелями и пушками.
        В самом же герцогстве выжить было довольно трудно: голод, разруха, нежить под боком, убитая торговля и экономика. Герцогство стало зависимо от гуманитарной помощи извне. Оставшееся население спешно и с большими потерями возводило вокруг своих городов стены и укрывалось от восставших мертвецов в городах-крепостях. Собственно, так местные и жили, все деревни давно вымерли, так как жизнь за пределами городов была невозможна из-за зомби и прочих более опасных тварей.
        В первые годы после войны произошёл резкий спад населения, продолжающаяся миграция, голод и эпидемии. Гуманитарные организации и пресловутый орден чистоты пытались переломить ситуацию. В графство постоянно прибывает гуманитарная помощь, а маги ордена постепенно чистят землю от некромагии, которая пропитала землю, но такими темпам у них работы ещё лет на пятьдесят. И вишенка на торте ко всем бедам, словно бы только их и не хватало - в некоторых городах появились гоблины.
        Гоблины - это гиперагрессивный паразитический вид жизни. Кое-кто даже предлагает смотреть на них как на форму биологического оружия. У гоблинов нет самок, поэтому форма размножения у них паразитическая. Для размножения им подходят самки других рас, даже не гуманоидные, даже животные, гоблинам всё равно. В своём стремлении размножаться гоблины неуёмны, цикл взросления у гоблинов очень короток, уже через месяц новая особь считается взрослой и готова к размножению. Если не поспешить и не принять меры по ограничению роста горлинской популяции в черте города, то очень скоро они заполонят улицы, а потом вырежут и съедят всё живое. Гоблины совершенно не контролируют свою агрессию, оставшись без внешнего врага, они истребляют сами себя. Именно так был уничтожен Зул-Тар, тут завелись гоблины и водятся до сих пор, они полностью уничтожили всё население города, а потом частично истребили сами себя.
        Все нынешние жители Зул-Тара прибыли сюда позже и живут за специально возведённым периметром, своеобразный город в городе. Это не обычный город, а скорее ссылка и программа реколонизации одновременно. Совсем уж откровенных уголовников сюда не отправляют, но люди, которые по какой-то причине оказались лишними в других городах-крепостях графства Томнов, попадают сюда. Герцогство Том-Том раскололось уже после войны, по весьма важной политической причине, так им положено больше гуманитарной помощи от благотворительных организаций. Собственно, народ в Зул-Тар и существует, потому что раз в неделю в город прилетает дирижабль с гуманитарной помощью. Гуманитарную помощь люди, живущие в периметре, не получают, всё забирает правительство и переправляет в другие города графства Томнов. Поэтому Зул-Тар пребывает в перманентном голоде. Всё, чем делится правительство с жителями Зул-Тар, это уголь для сожжения трупов.
        В течение диалога болтун Луи так обрадовался, что обрёл собеседника, которого интересовало вообще всё, что позволил Умке напоить Петра через тряпочку из своей фляги. К фляге приложиться не позволил, потому что пить из одного сосуда с гоблином брезговал. Болтовня Луи отвлекала, и Пётр не заметил, что они окружены возделываемыми огородами, и на них давно обратили внимание.
        - Т-ы б-ы-л р-а-б Л-у-и?
        - О нет, мой зеленый приятель, не совсем, я урождённый рафниец и нахожусь в Зул-Таре почти по собственной воле.
        - К-а-к т-а-к?
        - На своей родине я был известным вором. И у одного из знатных аристократов я украл не только золото но и, хм-м-м-м, девственность его дочери, - Луи заметил укоризненный взгляд Петра. - Вот уж не думал, что когда-нибудь гоблин будет осуждать меня за распущенность. Не смотри на меня так, мой зеленый друг, просто ты ещё не знаешь нравов Рафнии. Невинная маркиза просто не устояла перед аурой таинственности вора-зверолюда и сама вешалась мне на шею. Но вот зато её отец устоял, и если потерю золота он мог проигнорировать, то вот расстроенную свадьбу дочери уже нет.
        - И т-ы р-е-ш-и-л с-к-р-ы-т-ь-с-я з-д-е-с?
        - Ну, не совсем. Сначала я хотел укрыться на фронтире, но в Пикте меня поймали местные правоохранители, и уже оттуда я попал сюда.
        - А о-н-и? - кивнул Пётр на Марту и людей.
        - Фрау Марта состояла в корпоративной армии Геранска в чине … Марта, в каком ты чине была?
        - Младший обер-лейтенант, - с тоской проговорила Марта. - У меня в подчинении была целая рота пехоты.
        - А Эдгард и Базиль местные. Эдгард до войны был архивариусом префекта, а Базиль потомственный раб.
        - Бывший потомственный раб, меня освободили ещё до того, как война закончилась. Мой отец заслужил свободу для семьи ратными подвигами.
        - Вообще пофиг. Хотя я скорее бы поверил, что вас освободили, потому что твоя мать стала наложницей господина, когда твой отец дезертировал из армии и бежал в неизвестном направлении, - Луи.
        - Рафнийская сволочь, как ты смеешь?! Я коренной Том-Томец!
        - Поправка, коренной раб коренных Том-Томцев.
        Базиль бросил верёвку с трупом гоблина, Луи бросил верёвку с гоблином живым, и эти двое начали драку буквально в десяти метрах от ворот периметра. Полетела белая шерсть Луи и кусочки одежды Базиля. Когда их расцепили, видок у обоих был так себе, Луи мог похвастаться проплешинами и синяками, а Базиль был весь исцарапан до крови. Всем в отряде было на них немножко плевать, хотят выпустить пар, пускай выпускают, но они задерживают всех остальных, так что пришлось разнимать.
        - Scheisse, никогда больше не пойду в зачистку с придурками вроде вас. Даже гоблин ведёт себя достойнее, чем вы оба вместе взятые.
        «К кому я в плен попал», - поморщился Пётр.
        По началу он подумал, что эти люди какой-то аналог армии, уж больно организованно они справились с тем зомби. Теперь же он видел, что это не армия, а сброд. Единственный, у кого есть зачатки дисциплины, это фрау Марта. А тот профессионализм, который они продемонстрировали, есть результат многократных повторений одних и тех же действий, но никак не командной работы.
        За периметр вели ворота, которые снаружи охранял привратник, здоровенный гуманоид под два с половиной метра ростом со свиным рылом вместо лица.
        - Хрюн, отворяй, нам нужно к капитану.
        - Я вижу, к вам претензий нет, а вот их я пустить не могу.
        - Почему?
        - Это мои ворота, я здесь хозяин. За ваш отряд чистильщиков мне платят огородники. А о них, - Хрюн указал на Умку и Петра, - никакой договорённости не было. Кто будет платить за их проход?
        Чистильщики неуверенно переминались с ноги на ногу. У них были продовольственные талоны, которые в поселении можно было использовать вместо денег, но платить своими деньгами, чтобы провести кого-то за стену, никому не хотелось, все ждали, когда на себя ответственность возьмёт кто-то ещё. Например, Умка, но та больше всех не понимала причину задержки, то, что за вход надо платить, она даже не догадывалась, так как никогда через ворота не ходила, а просто перелезала через стену. Дозорные на башне закрывали на это глаза, потому что от неё была польза, она находила еду, которую потом можно было у неё отобрать или выменять, это как карта ляжет.
        Тут лицо Базиля озарила догадка, и он полез рыться в мешки Умки. Та в свою очередь замычала и попыталась отпихнуть покушающегося на её имущество Базиля. В конце концов чистильщик достал из мешка двух дохлых летучих мышей с оторванными головами.
        - О, мясо! - обрадовался Хрюн.
        Когда Базиль протянул подношение, Хрюн выхватил мышей и сразу же закинул одну из них себе в рот.
        - Это сойдёт за оплату входа?
        - Угу, - кивнул гигант, хрустя пережёвываемыми косточками. - Так соскучился по мясу.
        - А что свиней не ешь? - спросила Марта.
        Человеко-свин только вопросительно посмотрел на неё.
        - Извини, дурацкий вопрос.
        Гигант, приватизировавший ворота, пропустил отряд чистильщиков, и они продолжили свой путь. За воротами они разделились, Базилю и Эдгару с ними было не по пути, теперь их маршрут лежал в местный крематорий. Что мог Пётр сказать о местном поселении: бедно, но чисто. Было видно, что местное население живёт в впроголодь, но это уже не выживание. У людей были голодные глаза, но не глаза умирающих от голода, Пётр не раз видел разницу ещё на земле во время войны. Их увидели: процессия гоблина, ведомого на поводке, в сопровождении двух зверолюдов - такое зрелище трудно было пропустить, особенно для местного населения, не избалованного зрелищами.
        Первый камень в Петра кинул кто-то из немногочисленных людей, бросок был слабый и попал под ноги, не причинив особого вреда. Ну а потом и взрослые подключились, в Петра прилетел всякий мусор и помои. А потом начались выкрики из толпы зевак.
        - Четвертуйте его!
        - Посадите его на кол!
        - Смерть зеленокожим!
        - Снимите с него шкуру и отпустите побегать!
        - Кремировать заживо мерзкую тварь!
        - Повесить его на толстой верёвке, так, чтобы помучился.
        В общем, тихой прогулки не получилось. Прибежавшая к общему веселью стража бездействовала, а даже наоборот, молча одобряла всё происходящее. Служителей правопорядка можно было отличить по синим одеждам и дубинкам на поясе. Судя по тому, что у всех стражников одежда отличалась, единого текстильного производства у них здесь не было.
        - А ну быстро рассосались по нормам, ротозеи! - рявкнула на толпу Марта, когда кто-то, целивший в Петра куриным яйцом, попал в неё. - Ещё кто-нибудь что-нибудь кинет, и я того растерзаю собственными зубами.
        Угроза подействовала, Марту в народе знали и уважали.
        - А вы, бездельники, - Марта обратила свой взор на стражников, - я донесу на вас управляющему!
        Стражники тут же вспомнили, что у них есть дела и их надо делать. Оставшаяся толпа, без возможности покричать оскорбления и покидаться всяким хламом, потеряла весь интерес и рассосалась. Остались только дети, которые ещё не нагляделись на живого гоблина. Один пацаненок хотел ещё кинуть камень, но получил смачного пенделя от Марты и убежал зализывать раны. Взрослые всё видели, но по-видимому, никто шум поднимать из-за жестокого обращения с детьми не собирался.
        - М-м-мда, мерзкое происшествие, - сказал Луи, выковыривая из своей шерсти что-то склизкое. - Но могло быть и хуже, нас могли закидать какахами.
        Марта только кивнула, пытаясь очиститься от желтка, пока он не застыл, но уже понимала, что одежду придётся стирать. Единственный, кто был доволен всем происходящим, это Умка. Она и так была грязной настолько, что будто из помойки только что вылезла. Если ей что и попадало, то на общем фоне это не сильно выделялось. Зато сейчас перед ней были рассыпаны настоящие сокровища. Не все продукты были пропавшие, своим аурным зрением она легко отличала, что ещё можно употребить в пищу. Её поясные сумки стали расти как на дрожжах, Пётр даже испугался за подругу, сможет ли она всё это упереть, но жадность придавала Умке сил.
        - Г-о-б-л-и-н-о-в н-е л-ю-б-я-т?
        - А за что вас любить? - вопросом на вопрос ответила Марта. - Гоблин за периметром это вообще ЧП. Убиваете, насилуете, размножаетесь быстрее кроликов. Каждый месяц одного-двух огородников гоблины воруют.
        - Я н-е т-а-к-о-й.
        - А кто знает, такой ты или нет. Может, ты просто хитрожопый гоблин, ждущий удобного момента, чтобы ударить в спину. Мы с тобой возимся лишь потому, что ты феномен.
        - П-о-ч-е-м-у н-е в-ы-р-а-щ-и-в-а-е-т-е е-д-у в п-о-с-е-л-е-н-и-и? - ушёл от темы Пётр.
        - Земля хреновая, плохо овощи растут, всё пропитано некроманной. Чтобы сводить концы с концами, нужно всё больше площадей под огороды. Сам понимаешь, если действительно такой умный. Огороды в посёлке были, пока народа не так много было, а сейчас каждый год дирижабль привозит по сто человек. Да и стена - чисто символическая преграда для гоблинов.
        До капитана они не дошли, он сам вышел к ним. К своему разочарованию, «Капитан» оказалось не званием, а чем-то вроде клички, по должности Капитан был кем-то вроде бригадира, раздающего фронт работ и составляющего бригады. Да и чистильщики были, естественно, не армией, не боевым отрядом, даже не наёмной бандой, а кем-то вроде вооружённых уборщиков. Только обычные уборщики чистят улицы от мусора, а эти от зомби, в редких случаях от гоблинов, но если их не больше одного-двух. Противниками опаснее занимаются более серьёзные люди.
        Капитан был сухоньким пожилым мужчиной, с седой бородой и повязкой на левом глазу, ещё на голове у него была шляпа треуголка. Всеми этими атрибутами он напоминал капитана морского судна на пенсии.
        - Кап, тут такое дело, совет твой нужен.
        - Забери тебя морской дьявол, Марта, какого чёрта вы сюда гоблина приволокли?
        - Вот по его душу мы с тобой и хотели посоветоваться.
        - А что тут советоваться? Отрубите ему голову и насадите на кол в острастку другим гоблинам, а тело в крематорий или мяснику, чтобы он рюшкам рацион разнообразил.
        - С этим гоблином нельзя так, он особенный, он может говорить. - вступился Луи.
        - З-д-р-а-в-с-т-в-у-й-т-е, - продемонстрировал свои способности Пётр.
        - Ух Ё***, - старый Кап, даже сделал шаг назад и опёрся о стену, - а ведь говорили, что качественный самогон. А всё равно черти по утру мерещатся.
        - Кап, это не от самогона, он говорит. И настроен вполне миролюбиво.
        Пётр помахал связанными руками в подтверждении слов о миролюбии. Кап проследил за его движениями, но свою руку на всякий случай на рукоять ножа положил.
        - Вижу. Чего только не происходит на земле проклятой. Но какой совет вы от меня хотите?
        - Что с ним делать-то?
        - Не знаю. На ум приходит только развязать и замочить.
        - Нельзя, это же феномен мирового уровня, его нужно опросить и изучить. Второго такого миролюбивого гоблина просто нет, - встал на защиту Петра Луи.
        - Феномен, - кивнул Кап, - но не в нашей дыре. Тут до него просто нету дела никому. Так что выведите его за периметр и отпустите, если жалко.
        Луи уже дёрнул Петра в обратный путь, но тот дёрнулся к Капитану.
        - С-т-а-т-у-с. М-н-е н-а-д-о л-е-г-а-л-и-з-о-в-а-т-ь-с-я в п-о-с-е-л-е-н-и-и, - затараторил Пётр. Обратно за периметр к гоблинам и зомби ему не хотелось.
        От того, что гоблин знает такие слова, у Капитана округлился единственный глаз.
        - Значит, в городе жить хочешь?
        - Д-а!
        - Нельзя. Прибьют тебя огородники и прочие местные. Невиданное чудо-юдо, ты свою рожу видел? Общество здесь очень космополитно, и с нынешними порядками не до расизма. Но всему же есть предел, принять гоблина как равного…
        - Н-е-т, н-е р-а-в-н-о-г-о. Я р-а-б У-м-к-а, - хватался за соломку Пётр.
        - Умка?
        - Он так называет Дикарку.
        - А сам он как себя называет?
        - Я П-ё … - начал было уже выговаривать Пётр, но Умка его опередила.
        - Сталин, - сказала Умка, указывая на Петра пальцем. Все присутствующие, кроме Петра, были ошарашены, так как никогда раньше не слышали внятных слов от Дикарки.
        Глава 3 "Гоблин по имени Сталин"
        Первой не выдержала Марта. Собакоголовая мадам до упора не понимала, на кой чёрт она во всё это ввязалась? Единственную пользу, которую по её мнению мог принести Сталин (именно эта кличка за Петром закрепилась окончательно) - это данные о гнёздах других гоблинов. Никакими данными Пётр не располагал, перспективы добычи данных под пытками были сомнительны, а вероятный крестовый поход и стремительный карьерный рост Марты в сфере военных сил поселения, был крайне туманен. Капитан ей подробно всё растолковал в этом плане, как более сведущий человек. Поскольку, поселение в Зул-Таре сильной армией не обладало и соседство с гоблинами было хоть и неприятно, но потеря одного человека в неделю было приемлемой ценой, и в целом, местную администрацию всё устраивало. Плюс ко всему, её доконала способность Петра - вызывать своими речами головные боли при попытке разговаривать на родном языке собеседника. Так Пётр узнал, что у него не только отвратительный рафнийский, но и ужасный геранский, а при попытке заговорить на ританском, Капитан обещал его зарезать собственноручно. Уходящая Марта столкнулась с
отделавшимися от трупа Эдгардом и Базилем, она сразу им объяснила, что премии за находку уникального гоблина им не дадут, продать гоблина не получится и вообще, начинается какая-то непонятная бюрократическая волокита, по итогу которой намечается поход в управу выправлять гоблину документы. От таких новостей Базиль сразу слинял, а Эдгард остался, ему как, старому канцелярскому работнику, было очень интересно, чем этот цирк закончится. Остался и Луи, у них на родине борьба с межрасовой рознью являлась идеей фикс у зверолюдов, которая объединяет все слои общества зверолюдов, богатых, нищих и даже криминальные слои общества. А всё потому, что эльфы Рафнии, несмотря на весьма симпатизирующее отношение к зверолюдам, считали интимную связь со зверочеловеками извращением, сродни зоофилией. И хоть общество эльфов было резко против таких союзов, иногда они всё же случались, тем самым, ещё сильнее подстёгивая борьбу за права зверолюдов. Причём тут один уникальный гоблин, Луи объяснить не смог, но действовал скорее на рефлексах. Рафнийское королевство - это самое демократическое государство на континенте,
несмотря на то, что это монархия. С громадным удовольствием свалил бы и Капитан, судя по его лицу и алкогольным парам, что они создавали вокруг себя, он резко нуждался в опохмелении. Но от бегства его удерживал сам Пётр, крепко придерживавший его за пряжку на поясе. Пообещав Капу, что выменяет ему бутылку, Пётр всё же купил его лояльность, что между прочим для Капитана было кстати, так как он был на мели, за весь этот праздник пьянства предстояло платить Умке, которая похоже вообще не ориентировалась в ситуации и ей всё было по барабану.
        - Так ему идти нельзя. - заявил Капитан.
        - Угу. Опять гнилыми овощами забросают.
        - У-у-у-у, овощи?! - возбудилась Умка, предвкушая новое богатство.
        - Господа, а мне никто не растолкует, с каких пор, наша городская дурочка ещё по совместительству единственная достопримечательность, заговорила? - спросил Кап.
        - Наверно с тех пор, как у нас в городе появилась вторая достопримечательность, в виде говорящего гоблина. - ответил Эдгард. - Может накроем его брезентом, или оденем в плащ?
        - Так я отдал свой казённый плащ, - нахмурился Кап. - Да и велик он ему будет. Хотя брезент где-то у меня был. Но если кто увидит его зелёную морду?
        - Что значит если? В управе он обязан будет предъявить товар лицом. Ну, а если кто или что по дороге спрашивать будет, то скажем, что это не гоблин, а хоббит и у него болезнь, - Луи.
        - Угу. Тоска зелёная. Ладно, собирайтесь. - Кап.
        Через десять минут Петра замаскировали тем тряпьём, которое не жалко. Теперь его туловище прикрывала майка, сделанная из мешка, в котором раньше хранилась картошка. Руки, голову и ноги скрывал плащ из брезента, а зелёную морду прикрывала маска, на создание которой Кап не пожалела половую тряпку, которая в офисе чистильщиков была общей. По результатам сборов, Пётр стал выглядеть приличные, чем Умка. По пути в управу на Умку напала стая голодных оборванцев, желающих отобрать у неё продукты. Но вот только на этот раз они не ожидали, что у городской сумасшедшей появятся защитники. Сначала за свою подругу заступился Пётр, сразу же за ним подключился Луи, нелишённый рыцарской чести. Защищая свои капиталы, с которых Капитану был обещан опохмел, он раздавал удары направо и налево. Из дружеской солидарности подключился и Эдгард. Оборванцы, большая часть из которых были подростками и детьми, получили отпор и каждый из них, набрав несколько тумаков и зуботычин, отваливали по своим более важным делам. Вообще они были скорее назойливыми, чем агрессивными. Но если бы не компания, сопровождающая Умку, то её,
конечно же, ограбили бы, а может, и изнасиловали. Умка она же простая, себя защитить не способна, вероятная реакция на насилие - это отдать всё, что требуют, только бы не били. Как она вообще тут выживала?
        Как оказалось, выживала она здесь не очень, как позже узнал Пётр. Летом, когда всё цвело и пахло, она бегала за периметр и собирала, что пожевать. Зимой она просила милостыню, точнее, одна из беспризорных банд сажала её на городской площади с протянутой рукой. Умку многие знали и иногда подавали продовольственные талоны из жалости. Сами талоны у Умки забирали главари банды, обменивали их на еду и распределяли по беспризорникам. Совсем в голодные зимы Умку продавали, как проститутку, будучи слепой и слабоумной она не особо понимала, что с ней делают. Ей даже нравились приятные ощущения. А потом у общины сменился глава и быстро прикрыл эту лавочку. Глав банд изгнали, причём не за периметр поселения, а за периметр Зул-Тара, в пустошь ходячих мертвецов. Всех совершеннолетних разогнали на принудительные работы, несовершеннолетних в приют. Это, кстати, были бывшие товарищи Умки по банде, что называется условия изменились, но привычки остались. А судьба Умки сложилась немного иначе, так как для приюта она уже была старовата, а как принадлежащей к титульной нации ночных эльфов ей никто и ничего не мог
приказывать, и она оказалась предоставлена сама себе. Ухаживать за собой она больше не могла и быстро превратилась в грязную замарашку, охотников манящего эльфийского тела сразу поубавилось. Как обналичивать талоны она не понимала, а на площади милостыню едой подавали редко. И она вынуждена была ходить за стену и зимой, охотясь на мелких животных и выискивая питательные грибы. Пару раз Умку похищали гоблины и уводили в свои гнёзда для размножения. Так кстати, она пережила одну голодную зиму в гнёздах у гоблинов, чем они её кормили было неизвестно, но по слухам, эльфийка сбежала от туда слегка растолстев. Она была единственная, кто могла сбежать от гоблинов. Если и удавалось разорить гнездо гоблинов, то там находили женщин в неадекватном состоянии, у которых было мало шансов прийти в себя. Гоблинов мало изучали, но опять же по слухам, в их семенной жидкости содержится токсин, который попадая в тело, постепенно отравляет мозг. Умку не брали никакие токсины, яды и болезни. Даже, когда в поселении случалась эпидемия, Умка, обладающая просто невероятным здоровьем, ничем не заболевала.
        - Так, господа хорошие, вот мы и пришли.
        Управой оказался настоящий замок, в который нас пустили, не задавая вопросов. Капитан принялся водить всю компанию по каким-то бесконечным коридорам, из кабинетов, которых пахло старой бумагой, но всё чаще их прогоняли ещё в какие-то другие кабинеты. С каждым новым кабинетом Капитан злился всё сильнее и начинал обзывать работников управы «канцелярскими крысами».
        Тут находилась резиденция главы общины и ложа правительства провинции. В Зул-Таре эти понятия были разделены, официально правительство не лезло во внутренние дела поселения, разрешая жить, как им заблагорассудится, но архивы вести было обязано. А в замен поселение не учиняет бунты и закрывает глаза на то, что правительство нагло грабит поселение, полностью блокируя поставки гуманитарной помощи, забирая всё себе.
        - П-о-ч-е-м-у в-ы э-т-о т-е-р-п-и-т-е? - спросил Пётр, пытающийся разобраться в местных порядках.
        - А как иначе? - удивлялся Капитан. - В управе вахтовым образом живёт пара дюжин ночных эльфов, под защитой пары сотен неплохо вооружённых солдат. Попробуй их оттуда выковырни. И потом гуманитарку присылают сюда, лишь потому, что Зул-Тар всё ещё считается эльфийским поселением, не будет их, вообще ничего не будет. В защиту их, ещё могу сказать, что они всё же нам помогают, уголь, оружие, одежда, инструменты, стройматериалы. Всё это поставляет нам правительство, да и от гоблинов они иногда помогают отбиться, когда зеленокожие совсем наглеют. Так что у нас с эльфийским правительством определённый симбиоз.
        - У-м-к-а н-о-ч-н-о-й э-ль-ф, п-о-ч-е-м-у о-н-а з-д-е-с?
        - У неё обрезаны уши. Это происходит, когда ночные эльфы изгоняют кого-то из своего общества. - отвечал Капитан.
        - З-а-ч-т-о?
        - Не знаю, причины бывают разные. Но вероятно, какой-то великий позор. Если бы они хотели осудить её за преступление и казнить, то они бы это сделали.
        В какой то момент Кап просто сдался и сказал:
        - Так, господа хорошие, сейчас мы пойдём к человеку, к которому я не хотел идти, но иначе похоже нельзя, - к этому моменту даже Луи куда-то смылся, отпросившись в туалет и не вернувшись. Весь его революционный запал разбился о бюрократическую машину графства Томнов.
        - А чем же тот человек так плох?
        - Потому что тот человек - змея.
        - Зверолюд что ли?
        - Нет, потомственная чиновница. И с тебя зеленый за это прилагается.
        Недолгие переходы по коридорам и Кап привёл их в самое глухое место любой бюрократической системы - архив.
        - Катюша! Это я твой пупсик! Я пришёл. - Никого не стесняясь, заорал Кап во всё горло.
        Его крик отразился эхом от стен. Но не прошло и минуты, как среди полок с документацией появилась эффектная брюнетка в облегающем платье и с ярко накрашенными красной помадой губами. Пётр не знал чему удивляться больше, присутствию явно русской девушки в этом богом забытом месте или тому, что это первый и пока единственный прилично одетый человек, которого он, наконец, встретил. Ну и естественно, Катя рвала в клочья все привычные шаблоны представления об архивариусах библиотекарях. Обычно, это дамочки в шалях слегка за шестьдесят, но никак не эффектные молодые девушки.
        - Малыш, что ж ты забросил свою старушку?! Давно меня не …
        Екатерина хотела заключить в объятья Капитана, который по виду ей в дедушки годился, но когда увидела Умку, завизжала и поменяла направление. Умка никаких признаков разумной жизни не проявила, хотя обнимашки вроде ей понравились, даже заулыбалась.
        - 11/17, наконец, я тебя нашла!
        Пётр и Эдгард заумилялись подобной сцене.
        - Знакомьтесь, Екатерина Матвеевна Упырь, обращённая вампирша уроженка тёмных земель, - разрушил магию момента Кап.
        На лицах улыбающихся мужчин улыбки застыли кривыми гримасами, Эдгард даже сделал шаг назад.
        - Да не переживайте вы так. Я не кусаюсь без предварительной договорённости, - успокоила разволновавшихся мужчин вампирша.
        Собственно незамедлительно вампирша предложила им подписать кое-какие документы на добровольный «кусь». Оказалось, что Упырь живёт в Зул-Таре аж со времён окончания Том-Томской войны, прибыла сюда вместе с ковеном некромантов и служила, а вернее работала, ни за что не угадаете где … в бухгалтерии. Да, конечно, вампиры обладают ужасающей боевой мощью, но не все из них воинственны. Очень многие просто миролюбивые существа, предпочитающие волочить жизни не на поле сражений, а в простом быту. И потом традиционно так сложилось, что вампиры работали в основном в юридических и бюрократических услуг. Чиновничий корпус в тёмных землях почти полностью укомплектован вампирами, особенно их много в налоговой милиции.
        По окончанию войны, Катя оказалась в очень непростом положении. Ковен эвакуировался в спешке и о ней просто забыли, оставив дожидаться в Зул-Таре армии противника. Бежать самостоятельно она не могла, так как для перемещения слабых вампиров, не имеющих иммунитет к солнечному свету, выдвигался большой список требований. Катя была слабым вампиром и первые солнечные лучи просто развеяли её в прах. К счастью, в плен её брали адекватные люди, убивать сразу не стали, а сначала допросили. Оказалось, что карать её собственно не за что, в армии она не состояла, в боевых действиях не за какую сторону участия не принимала. По-хорошему новое правительство Том-Том должно было её депортировать, но правительству и по нынешний день не до неё. На вампиршу надели ожерелье, препятствующее применению её способностей. При попытке снять ожерелье или выпить кого-нибудь насильственным путём, ожерелье её убьёт. Так она поселилась в Зул-Таре надолго, подпитываясь кровью животных. Всех неразумных существ она могла убивать и пить спокойно, но нуждалась ещё и в обычной человеческой еде. Не питались обычной едой только чумные и
поднятые вампиры, эти по сути биороботы, нацеленные исключительно на кровь и плоть, более сложным вампирам уже нужен весь спектр витаминов.
        Упырь пережила гоблинскую резню, от сил её отрезали, но кое-какие способности у неё остались, в тени подвала она была практически невидимая. Сейчас она считалась старейшим жителем Зал-тара, очень долго выживала в одиночку, наблюдая за тем, как гоблины вырезают друг друга. Иногда пользовалась этим, подпитываясь кровью мёртвых гоблинов. По её словам, вкус у неё был очень отвратительный.
        А потом началась повторная колонизация Зул-Тара, дирижабли с поселенцами тогда ходили один за другим. Выжившей вампирше конечно удивились, но не сказать чтобы очень сильно. Ей доверили вести архивы граждан города, кого сюда привозят, кто что умеет, у кого какое образование, сколько детей родилось. Люди, пребывающие сюда, хоть и имели имена с фамилиями, но для государства они шли под номерами. Так, в один из дней к Екатерине на регистрацию привели поселянку одиннадцатой волны, под номером семнадцать. Упыря удивило то, что 11/17 была совершенно невменяемая.
        - В поселении тогда никаких дурдомов не было, впрочем, как и сейчас. Я естественно донесла начальству, что это какая-то ошибка, в колонию поселения прислали абсолютную сумасшедшую, - рассказывала Упырь, - Но администрации было плевать, никто не собирался ради неё гонять дирижабль.
        Делать было нечего, Екатерина забрала Умку себе. И даже нашла в этом плане выгоду, медальон запрещал пить кровь из разумных существ, но на то, чтобы пить кровь Умки он никак не протестовал. Катя была очень сильно привязана к Умке, природа вампирского проклятия, отделившего от человечества его тёмную ветвь, была такова, что вампир неизбежно влюбляется в свою жертву, если не выпивает её сразу до суха. Вампир, постоянно питающийся из одного и того же человека неизбежно обратит его, если не убьёт. Но эльфы не люди и к обращению непригодны, если только заражению проклятьем чумного вампиризма или поднятию из трупа. Обращённых и урождённых эльфов не бывает. Зато привязаться или влюбиться, повинуясь проклятью, вампир может.
        Ходит баллада, что во времена войны богов, великому Носферато - тёмному богу вампиру, противостояла Лилит - богиня любви. Ей было суждено пасть от его руки и возродиться в новом обличии, да вот только Носферату она смогла сильно ранить. Доподлинно неизвестно, что было во времена войны богов, только вампиры с тех пор стали получаться дефектные, эмоционально зависимые от своей пищи, да и сам Носферату стал скорее нейтральным богом, чем тёмным.
        Несколько лет у Кати с Умкой всё было хорошо. У вампирши в архивах был свой угол, где она, а позже и подруга, жили вместе. Но из-за специфики своей природы и работы Катя не могла круглые сутки наблюдать за Умкой, а той, в свою очередь, для здоровой жизнедеятельности хоть иногда надо показываться на солнышке. В один из дней, Умка просто не вернулась с прогулки. Катя искала её, но всё без толку.
        Чистильщики всё внимательно слушали. Вампирша очень сильно расчувствовалась, снова приобретя подругу, а заодно свою любимую кормушку. По этому событию, она щедро угощала своих слушателей печеньями и сладостями, что в Зул-Таре было дефицитом. Вырисовывалась прямая зависимость: чем длиннее рассказ, тем больше чистильщики успеют наесть. Катю сильно печалило то, что Умка не узнала её по голосу, но это не сильно её удивило, по словам Кати, у поселенки 11/17 не мозги, а хлебушек, может, она и способна запоминать, но по какому принципу непонятно, это полностью блокировало её от вампирских любовных чар.
        Немного коснулись и истории знакомства Капитана с вампиршей, он иногда позволял ей себя кусать в обмен на талоны, но часто делать они это не могли, велика вероятность попасть под взаимное влияние. Природа вампирского проклятья такова, что чем меньше у вампира кормильцев, тем сильнее оно бьёт по обоим сразу. Обычно, у вампира насчитывается около десяти кормильцев, это позволяет рассеять эффект и заместить сильную привязанность симпатией. Вампиры дорожат своими кормильцами и называют их семьёй, ну и нравы там царят соответствующие. Капитан частично купировал этот эффект редкими визитами и алкоголем. Собственно становилось понятно, почему он не хотел сюда идти, осознавал, что по своей воле постепенно становится рабом вампирши.
        - А вы, собственно, здесь по какому поводу?
        - Да вот, дружочку нужно документы выправить, - Капитан кивнул в сторону гоблина, замотанного в тряпьё, словно восточная женщина. - А нас из кабинета в кабинет посылают.
        - Ну и правильно посылают, вы бы хотя бы отмылись для начала, а-то ходите тут, словно бомжи. Управа - это приличное место, а от вас такое амбре идёт, ужас. Что это вообще? От тебя, мой пупсик, самогоном пахнет, когда пил, вчера? Вижу, можешь не краснеть. Ещё мертвечиной, немытыми телами и гоблинами. Как вообще вас сюда пустили?
        - Кажется, потому и пустили, что не захотели близко приближаться.
        - Ладно, что у вас за пассажир, которому документы нужны?
        - Фатима, открой личико, - обратился Кап к Петру.
        Пётр, до этого момента упорно молчавший и лишь иногда потреблявший печеньки, откинул капюшон и снял повязку.
        - Ёбушки-воробушки! - выругалась Катя. - на кой чёрт вы сюда гоблина притащили?!
        Вампирша отшатнулась, утягивая вместе с собой Умку и готовясь к обороне.
        - Успокойся, пупсик, он ручной. Даже умеет разговаривать. - пытался успокоить вампиршу Кап. - Сталин, голос!
        - Р-р-р ж-а-л с-е-й-ч-а-с н-а-ч-а-л-ь-с-т-в-о м-е-н-я н-е с-л-ы-ш-и-т, з-а-р-п-л-а-т-у б-ы п-о-в-ы-с-и-л-и. - Простонал Пётр на рафнийском.
        - И в правду говорит, правда хреново, - Констатировала Катя. - А он точно не укусит? Может, ему намордник надеть?
        - Кать, ему документ надо выправить, а не втянуть в твои ролевые игры. А-то я тебя знаю. Сначала намордник, потом ошейник, потом плётка, не успеешь опомниться, как уже ходишь на четвереньках и косточку приносишь, - сказал Капитан, и поёжился, вспоминая что-то не очень приятное.
        - И какие же документы я должна выправить этому гоблину? Вы в курсе, что гоблины вообще не подпадают ни под один закон и с ними можно делать всё, что угодно?
        - Если можно делать с ним всё что угодно, то выдай ему какие- нибудь документы.
        - Остряк, блин! Это архив регистрации поселенцев, я не могу оформить его ни как поселенца, прилетевшего на дирижабле, ни как местный прирост.
        - Оформи его, как раба. Пусть будет имуществом твоей подруги.
        - Как раба? - Катя по-новому посмотрела на Петра, буквально пощупав взглядом. - А раб - это очень интересно. Дайте-ка мне время подумать.
        Катя зарылась в кучу бумаг, при этом периодически ругаясь, то на русском, то на польском. Пётр был, всё же, немного разочарован. Это не земля. Услышав знакомое имя, его сразу же захватила непонятная ностальгия по родине. Но на деле Катерина даже представления не имела о такой стране, как СССР. Её родина это - некрополис Некродвинск, город-государство - одна из великих обителей некромантов, язык у неё был не русский, а скорее русско-польский. Конечно, был великий соблазн расспросить Катю о том, как развивалась история Российской империи в этом мире и была ли она вообще, но Пётр боялся выдать истинную природу своего происхождения.
        - Слушай, Кап, а ты уверен, что гоблину место в городе? Это очень опасные существа. Вдруг он начнёт размножаться? - задала вопрос Катя, роясь в законодательстве и не особо боясь, что гоблин её слышит и понимает. - Я сейчас здесь сижу с вами и думаю, как вписать его в наше общество. А может, лучше выгнать его за стену, пока не поздно?
        - Забавно, что об этом рассуждает вампир, способный делать из людей свои слуг и обращать их в чумных вампиров. По сути, ты в разы опаснее, чем он.
        - Это другое, - Катя достала кулон с янтарным камнем, весящий на шее. - Это гарантия моей лояльности.
        - Нет, это то же самое. Я уже не первый год знаю тебя, Кать, ты хитрая, как удав. В теории кулон должен не давать тебе использовать твои силы и запрещать пить кровь, однако, ты нашла лазейки. Если честно, я вообще не уверен, что эта штука работает, мне иногда кажется, что ты носишь её просто так, чтобы люди чувствовали себя в безопасности. А вся эта история о том, что ты выжила в городе, который заполонили гоблины, вообще сказка для наивных душ.
        - Эхе-эхе, - откашлялся Эдгард. - Мне по большему счёту плевать, но если вам нужна причина, чтобы помочь Сталину, то должен рассказать о том, что это он помог Умке спастись от зомби-гоблина. Когда мы вышли в наряд на зачистку местности, то обнаружили их прячущимися на втором этаже здания. Самостоятельно она бы туда не забралась.
        - Я П-ё-т-р.
        Вампирша по-другому посмотрела на Петра. К гоблину она относилась равнодушно, но вот свою сумасшедшую подругу любила и давно искала.
        - Ладно, уели. Но учти, зеленый, я с тебя глаз не спущу, понял?
        - Р-р-р, - закивал Пётр.
        - Так, - Катя перелистнула страницу права герцогства Том-Тома. - Вообще, дело плохо. Рабом Умки … Хе-хе, это кто же её так назвал?
        - Сталин, - все указали на Петра, а Умка, услышав знакомое слово, попыталась взять его за руку, но вместо руки взяла за ухо.
        - Ну так вот, Сталин …
        - Я П-ё-т-р. - перебил её Пётр.
        - Если хозяйка решила называть тебя Сталином, значит будешь Сталином. И потом иметь человеческое имя для твоего будущего статуса неуместно.
        - П-о-ч-е-м-у?
        - Потому что рабом ты быть не можешь. Раб в Том-Том, это не только ценное имущество, но и разумное существо, у которого есть права. А ночные эльфы не признают в гоблинов разумных существ. Поэтому рабом ты быть не можешь, максимум домашним животным, так что привыкай к поводку, если хочешь ходить по городу. Сталин - домашний гоблин.
        Стыдно. Ещё несколько дней назад он был человеком. А сейчас стал домашним зверем у слабоумной хозяйки. Из города его не выгнали, но и по улицам гулять не дали. Катя с большим удовольствием прибрала Умку к себе, ну и Пётр прицепом за ней зацепился. По меркам поселения, вампирша была не бог весть какой богатой, но по сравнению с обычными жителями была чуть ли не элитой. Да и по своей природе, она потребляла значительно меньше еды, чем обычный человек, в среднем Катя кушала один раз в два дня. Петра поселили в каком-то чулане, сразу по соседству с комнатой вампирши и Умки. Комнатушка два на два метра, где обычному человеку было бы очень тесно, а вот гоблину в самый раз. Он тут мог и вытянуться в полный рост и кое-что из мебели установить. Теперь его работа заключалась в том, чтобы присматривать за своей госпожой, когда она выбирается на свежий воздух, за это он получал кров и матрац на полу. Унизительно, конечно, ему человеку, прожившему жизнь, и моряку, работать сиделкой у слабоумной, но осваиваться в новом мире как-то надо. Он плохо говорил, не знал местной культуры и обычаев, так что хочешь жить -
терпи. Всё бы ничего, жить можно если не стоны за стеной по ночам, начавшиеся через несколько дней после заселения. Шумели они ненамеренно, но обострённый слух гоблина давал полную картину, он даже мог расслышать слова, в приступе страсти Умка иногда звала Сталина. От всей этой ситуации хотелось и плакать и смеяться. Особенно плакать, потому что с телом у него обнаружились кое-какие проблемы, если коротко, то у Петра сейчас всё работало как в шестнадцать и даже ещё страшнее. Да ещё и в данном конкретном случае, природа, обошедшаяся с его ростом так жестоко, наградила размерами в другом месте. Будь он человеком, он бы порадовался таким приобретениям, но он уродливый гоблин, ночь с которым может смертельно отравить любую девушку и зародить в её чреве мерзких агрессивных тварей. Пётр не питал надежд на личное счастье в этом мире, он видел своё отражение в зеркале, образина, как у крокодила, с длинным острым носом сантиметров в десять от переносицы. Кто такого может любить. Однако, как оказалось, его любила Умка. Днём, когда Катя уходила на работу, Умка начинала домогаться до несчастного гоблина.
Слабоумная эльфийка была не бог весть каким соблазнителем, да и словарный запас у неё был невелик, поэтому действовала она весьма прямолинейно, хватала Петра за всякое разное и лезла под одежду. Особенно она любила это проделывать, когда Пётр стоя на табуретке, пытался приготовить ей еду. Он боялся сближаться с эльфийкой, понимая, что половые контакты с ним могут ещё сильнее подорвать её здоровье. И то, что она полгода прожила в гнёздах гоблинов и не загнулась для него аргументом не было, может, они её как-нибудь по-другому использовали, вот она и выжила. Пётр постоянно боролся с собой, было тяжело, особенно когда Умку, отмыли и подстригли, она оказалась красавицей. На вскидку лет ей было около девятнадцати, слепые глаза с серебряной радужки обладали просто необъяснимой пронзительностью, но кожа, чувственные губы, правильные черты лица делали её похожей на эльфийскую аристократку. Колтун на голове они с Катей расчесать не смогли, поэтому просто побрили Умку наголо, а заодно и Петра. Когда у Умки отрастёт волос она воистину станет великим соблазном для многих, неудивительно, что её в прошлый раз
украли. Волос, кстати, у неё был тёмно-синего цвета. Своё уродство с такой красавицей было осознавать в двойне тяжело, как ни странно, её слабоумие и слепота были для него утешением. Умка не видела его лица, она вообще ничего не видела, но неплохо ориентировалась в пространстве и даже различала их с Катей. Пётр пытался учить Умку словам, получалось, но плохо, она не могла долго сосредотачиваться на чём-то и находилась в перманентном состоянии сексуального агрессора по отношении к Петру. Вода камень точит, и как то раз, когда оборона Петра уже стала прогибаться и он уже был готов сдаться на волю судьбы, их застукала вампирша. Катя ничего не сказала и ничего не сделала, но Петру показалось, что он почувствовал ревность носом. Одно дело, когда Умка шептала кличку гоблина в приступах страсти, а другое увидеть всё это своими глазами. Отношения с вампиршей у гоблина стали натянутыми. Началось всё на следующую ночь.
        Вампирша заставила Умку стонать от удовольствия, нарочито громко, на следующую ночь всё повторилось, и на третью тоже. Пётр, как человек, получивший советское воспитание с самого начала, не одобрял подобного поведения. Но помнил крепко, что со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Мало ли, может, это у них тут такие традиции, бывают и более чудные вещи. Вон у Камчатских чукчей поговаривают, есть такая традиция, если ты оказался у кого-то в гостях, то обязан переспать с хозяйкой, иначе оскорбишь её мужа. Да и здесь он был по сути приживалкой. Через неделю такой жизни Пётр понял, чего пытается добиться вампирша, она хочет заездить Умку, чтобы та и не смела смотреть в сторону Петра. Странная ситуация получается, как в старом анекдоте, в котором муж перед тем, как уйти на работу прощается сначала с женой, потом с её любовником в шкафу. Пётр всё чаще чувствовал себя «третьим лишним». На месте Кати он бы себя выгнал, но вампирша почему-то так не поступает. Боится обидеть Умку? Вполне может быть. Ну что ж, если она не решается, то он сам сделает всё, что нужно. Две недели Пётр жил в таком режиме,
пытаясь заснуть под охи и ахи за стеной, всё надеялся, что может что-то переменится. И кое-что действительно переменилось, теперь сразу за стонами Умки начинались стоны Кати, похоже, она её кое-чему научила. Если раньше у него были какие-то сомнения, что его выживают, то теперь они отпали. На утро Пётр дождался, когда вампирша уйдёт на службу, потом запер Умку в их общую с Катей комнату. Он напёк вчера пирогов, так что Умка без дискомфорта доживёт до вечера, главное только, чтобы не забывала, где у них туалет, а то заделает всё. Что сказать Пётр так и не придумал, поэтому просто оставил записку на столе, что, мол, всё понимает и не смеет больше стоять между ними, поэтому постарается устроиться самостоятельно. Записку он писал на русском так, как другие языки он худо бедно понимал, но писать на них не мог. Когда Пётр уходил, Умка плакала, стучала с той стороны и звала Сталина. Кровью сердце обливалось, вот как она это делает? Он же ей ничего не объяснил, а она поняла всё без слов. Похоже девчонка сильно к нему привязалась. Ну ничего переживёт, как там вампирша говорила: «память слабая, надолго никого
не запоминает».
        Глава 4 "Зелёный чистильщик"
        Выйдя за порог, замотанный в тряпки, словно мумия, Пётр ненадолго задумался: а куда ему идти? В поселении он знал только два места - управу, в которой жила Катя, и офис чистильщиков. Собственно, в последнее место он и направился. Скрывать свою личину ему помогала маска-балаклава с дырочками для ушей, а слишком длинные ушки скрывали специальные чехлы на капюшоне. Чтобы максимально уменьшить постороннее внимание к себе - плащ, что ему сделали из жёлтого дождевика, теперь со стороны он походил на ребёнка. С ним даже попытались поиграть другие дети, когда он выгуливал Умку, от детей он отмахался, а вот эльфийка с удовольствием с детьми игралась. Теперь, когда её отмыли и подстригли, народ от неё не шарахался. Умку знали давно и за детей никто не беспокоился, от эльфийки зла ещё не видели.
        Дождя на улице не было, но то, что в ясную погоду он ходил в дождевике, никого не смущало - приближалась зима и на улице было довольно сыро само по себе. От рассказов Кати, Пётр узнал, что как таковой привычной зимы здесь не бывает. Температура, конечно, опускается, но снега здесь никогда не видели, просто наступает сезон дождей и слякоти.
        Виной этому явлению - королевство Рафния, можно сказать, континентальная кормилица. В Рафнии никогда не бывает зимы, там царит круглое лето, позволяющее снимать до восьми урожаев в год. А всё потому, что там высокая концентрация высших эльфов - самых могущественных магов этого мира. Они сделали так, что в Рафнии круглый год поддерживается стабильная температура в двадцать пять градусов, а в курортных зонах и того выше. Чтобы орошать водой свои обильные поля, стихийные маги гонят с Западного океана воздушные массы богатые влагой. Рафния имеет вытянутую по широте форму, и проходящие через неё воздушные массы отдают влагу, но взамен сильно нагреваются. В результате образуется эффект горячей трубы, прогревающий воздух аж до пограничья.
        Петра всё ещё смущала вся эта вакханалия с магией, раньше он об этом и не подозревал. Считал мракобесием, да и сейчас считает так, всё же пока слышал о магии, но ни разу не видел. А вот местное этническое разнообразие, от которого просто рябило в глазах - этого сколько угодно. Причём причудливым это казалось только ему, а местные человеческие дети беззаботно резвились с другими детьми, имеющими звериные черты.
        Пётр отдельно выделял именно зверолюдов, так как они имели наиболее специфический вид. Обычного ребёнка и ребёнка народности хоббитов друг от друга не отличишь, разве что хоббиты были значительно миниатюрнее простых детей и казались из-за этого моложе. Детей эльфов или гномов Пётр пока не видел. А вот зверолюды - да, здесь их было много, около половины всего населения Зул-Тара - это зверолюды, преимущественно кошачьи и собачьи. Были они все с разной примесью звериной крови: у каких - только хвостик, ушки да глазки изменены, а в остальном обычный человек, но бывают такие, как Марта, в которых с трудом признаётся человек. По рассказам Кати он узнал, что, несмотря на все эти магические изменения, зверолюды - это люди, и от такого союза с человеком у них могут появляться дети, правда только обычные люди. Человеческая кровь, в сравнении с зверолюдской, очень сильна и полностью вытесняет зверолюдскую. Ребёнок от такого союза - стопроцентный человек без примесей, и в потомках у него зверолюдов уже быть не может.
        Вроде бы, это было сделано специально, чтобы зверолюды не вытеснили обычных людей. Гибридов создавали не просто так, их создатели пытались придать своим творениям звериные способности. В какой-то мере, у них это получилось, люди с кошачьей примесью приобретали нечеловеческую скорость рефлексов, ловкость и ночное зрение, люди с собачьей примесью были очень верны, сильны, выносливы и обладали собачьим нюхом. Правда, были слегка близорукие.
        Из кошколюдов и собаколюдов получались хорошие солдаты, особенно хорошо они работали вместе, дополняя недостатки друг друга, правда, не особо ладили. Этот мир охотно воевал, а зверолюды были весьма эффективны, и в какой-то момент местные биоманты поставили их производство на промышленные рельсы, - четверть всего человеческого населения составляют зверолюды. Из-за того, что их стало так много, и они не спешили растворяться в человеческом обществе, в большом мире их не очень-то и любили. Если проводить аналогии, то к ним относятся как к неграм в начале двадцатого века в США. Пить из одного крана с человеком - нельзя, ездить в одном с человеком транспорте - нельзя, получать высшее образование и устраиваться на престижную работу - нельзя, участвовать в выборах на важные политические посты - нельзя. Ну и так далее, в Зул-Таре такой межрасовой проблемы нет, точнее, они просто не могут себе это позволить, а всё потому, что иначе тут просто не выжить.
        Зверолюдов тут половина населения, и конфликтовать по поводу национальности, выясняя вопрос, кто перед кем должен делать «КУ», - тут это извращённый способ суицида. Свои же задавят. Проблем и так полно - за периметром гоблины, пока внутри периметра голод. Постоянно нужно думать, как растянуть и без того ограниченные ресурсы на постоянно растущее население, не допустив при этом бунта.
        Не все зверолюды выводились для войн, есть откровенно мирные виды, например, свиночеловеки, - добавление в их тела свиной крови сделало из них могучих великанов. В конфликтах они, конечно, тоже применялись, но изначально должны были применяться в тяжёлых работах, непосильных для обычных людей. Людокроты на вкус могут определить наличие нужных минералов в почвах, людозайцы развивают феноменальную скорость передвижения на своих двоих, и до изобретения поездов и дирижаблей были незаменимы как гонцы.
        Женщины-коровы не имеют особой специализации, вообще было непонятно, зачем их вывели - особая черта, передающаяся по исключительно женской линии - отличаются наличием рогов, ушей, хвоста и здоровенной груди размера шестого. Наверное, из-за груди и вывели, ну и ещё - может быть из-за развитого материнского инстинкта и нечеловеческого терпения. Вот сколько обычный человек может терпеть круглосуточный ремонт у соседей или детский плач? Женщина-корова вытерпит и ремонт, и плач, и приезд свекрови на ПМЖ, при этом у неё не начнётся мигрень. Идеальные няньки для детей. Одна такая чуть не утащила Петра в местный детский приют, когда он выгуливал Умку. Она приняла его за потерявшегося ребёнка, а из-за своей косноязычности он долго не мог объяснить, что это не так.
        Вроде были ещё попытки смешать людей с рептилиями и птицами. Правда, что-то у местных магов не получилось, в результате человеко-рептилии вообще не появились, а птице-человеки жили лет пять максимум и умирали от старости. Но это всё экзотика, которую днём с огнём не сыщешь, в Зул-Таре редкие зверолюды встречаются из-за высокой концентрации. Основной костяк зверолюдов - это кошачьи и собачьи в разных вариациях, от общей массы их будет процентов девяносто.
        Ожидаемо, у офиса чистильщиков собралась небольшая смешанная толпа - утро. Люди и зверолюди толкались друг с другом, таращились в расписание с подответственными участками, некоторые ругались, некоторые, наоборот, радовались. Кто-то шёл в кабинет к прорабу жаловаться и что-то требовать. Все говорили со всеми, из-за этого снаружи офиса и внутри стоял шумовой фон. Пётр начал «греть уши», прислушиваясь, о чём говорят чистильщики.
        - Эй, во имя светлых богов, какого демона нашу бригаду сократили до трёх человек?
        - Не богохульствуй, в одной фразе одновременно вспомнил и богов и демонов!
        - Ну, а какого?
        - Смита, вчера на его участке гоблины подрали, на больничном он.
        - Вот твари, ничего уже не боятся.
        - У нас слишком опасная работа, а нам даже за вредность не доплачивают.
        - Мужики, премия в этом месяце будет?
        - Почему нам не дали замену, бригада неполная.
        - Не у одного тебя бригада неполная. Люди уходят в службу внутреннего периметра.
        - Дармоеды! Сидят за стеной и нос высунуть боятся. А мы за них рискуй.
        - А если гоблины на большой поход соберутся, ты их тоже тогда дармоедами обзывать будешь?
        - Мужики, айда сегодня после смены по чарочке в «Берлогу вепря»?
        - Что за чушь в расписании, почему я сегодня на северном участке?
        - Наместник с главой что, совсем охренели в своей управе, они что там, совсем ничего не соображают и им на нас плевать? Кровопийцы, упыри, пи**асы.
        - Иди к управе и скажи это там, не порть настроение.
        В общем, царила обычная рабочая суета. Тут кто-то положил руку на его плечо.
        - Потерялся, пацан?
        Пётр не сразу, но всё же узнал голос Луи, он обладал некими мяукающими интонациями. Но когда их глаза встретились, и Луи увидел под жёлтым капюшоном два здоровых жёлтых глаза с вертикальным зрачком, то не смог сдержать крепкого слова.
        - ***!
        - Э-т-я, П-ё-т-р.
        - Чума ты зелёная! - опознал Петра Луи, попутно хватаясь за сердце. - Ты мог бы как-нибудь появляться не так неожиданно? Например, объявлять о своём появлении за неделю в письменной форме. А то при виде тебя, руки самопроизвольно тянутся к кобуре с ножом.
        - П-р-о-с-т-и.
        - Да ладно, проехали. А ты по какому делу к нам зашёл? Не просто же ты тут гулял? Капитан рассказывал, что пристроил тебя в руки одной пожилой, но заботливой даме вместе с Умкой.
        Да, как оказалось, Катя была стопятидесятилетней вампиршей, хотя больше тридцати ей не дашь.
        - М-н-е н-у-ж-н-а р-а-б-о-т-а. И д-о-м.
        - Для маленького зелёного гуманоида, у тебя не самые маленькие запросы. Что, не выдержал ласкового женского общества?
        В ответ на этот вопрос, Пётр только уныло покачал головой, - при его росте и жёлтом дождевике с ушками это было очень умилительно.
        - Ну, даже не знаю. Обычно против таких, как ты, наша организация и создавалась. Просто гоблин в чистильщиках - это как пожар топливом тушить. Но не надо отчаиваться. Пошли к Капитану и перетрём с ним. Может, он поможет тебе ещё раз.
        До Капитана они не дошли, натолкнувшись на непреодолимое препятствие. Капитан, исполняющий функции бригадира, выполнял и разного рода бюрократические обязанности. Заявления на приём и увольнение сотрудников, осуществление связи чистильщиков и более высших инстанций, решение вопросов по обеспечению персонала орудиями труда. Так что народная тропа к нему не зарастала. Вот и сейчас, перед дверью бригадира, на которой висела табличка «не входить идёт совещание», с ноги на ногу переминались раздражённые люди и зверолюди, готовые сожрать любого, кто сунется «только спросить».
        - Да-а-а, это мы так полдня тут простоим.
        Пётр утвердительно рыкнул. Очередь была как в поликлинике - большая и раздражённая.
        - Слушай, есть у меня идея, ты только фейсом не свети, - сказал Луи и дёрнул козырёк дождевика вниз, заставляя Петра наклонить голову. А потом толкнул вперёд, заставляя идти.
        - Эй, Луи, ты, что не видишь тут очередь?! - услышал Пётр.
        - Товарищи и коллеги, пропустите пожалуйста. Это сын бригадира, он заплутал и ищет папку.
        - Вот уж не знал, что у Капитана есть дети.
        - Я тоже о своих детях ничего не знаю, однако, они у меня где-то точно есть, - отбалтывался Луи.
        - Генри, да пропусти ты его. У него там совещание с бутылкой, старый чёрт, заперся и никого не пускает. Мы уж стучали и кричали, ноль реакции.
        Народ расступился, и они с Луи прошагали к кабинету бригадира.
        - Товарищ Капитан, к вам сын пришёл, - прокричал Луи после того, как постучался, а потом за пару секунд открыл дверь отмычками, так ловко, что Пётр даже удивиться не успел.
        Запихнув перед собой Петра, Луи тут же закрыл за ними дверь, пока следом не сунулся ещё кто-то. Внутри была презабавнейшая картина: Кап, закинув ноги на стол, курил контрабандные сигары и выпивал что-то алкогольное тёмно-янтарного цвета. Известие о сыне застало его врасплох, он тут же закашлялся дымом и отставил в сторону сигары.
        - Эхе-эхе, не докажете вы ничего! Шиш с маслом, вы получите, а не алименты. Так, стоп, Луи? Ты что это устроил?!
        - Привет, Кап, а мы к тебе на приём.
        - Мы - это кто? Кого ты с собой притащил, кошак драный?! Я чуть не пролил этот дивный нектар, - Кап поднял в руках бутылку и потряс ей, - Ты хоть представляешь, чего мне стоило достать этот бренди? Да он стоил дороже, чем ты.
        - Человек - это мера всех вещей, не одна вещь не может стоить дороже человека.
        - Только не в нашей дыре. И ты - зверолюд.
        - Официальным постановлением на заседании коалиции светлых земель и Пресветлой Империи от ХХ года зверолюды задокументировано признаны людьми.
        - Луи, давай ближе к делу.
        Зверолюд сдёрнул с Петра капюшон и задрал маску.
        - О, Сталин?!
        - П-ё-т-р.
        - Я бы на твоём месте, этим именем здесь не представлялся. У гоблинов репутация и так не ахти, а если они ещё будут представляться типичными тёмно-земельными именами…
        - То ничего особо не изменится, - продолжил за него Луи, - Их, как выбивали при каждом удобном случае, так и будут.
        - Не перебивай, умник, а то премию не получишь.
        - А что я? Я - ничего.
        - К-а-п, я х-о-т-е-л о-т-д-а-т д-о-л-г. Я б-у-д-у р-а-б-о-т-а-т, н-а в-а-с.
        - О боги, ну и выговор у тебя. Я прям даже протрезвел. Да не должен ты мне ничего. И даже больше - это я тебе, скорее, уже должен. Если бы не ты, то вампирша до сих пор бы посасывала из меня кровь. А так, ты Умку нашёл, и её внимание ко мне остыло.
        - У нас в городке есть свой вампир? Капитан, ты должен рассказать мне эту удивительную историю! Как ты с ней познакомился? Почему давал пить из себя кровь? А правду говорят, что укус вампира это очень приятно?
        - Уймись, Луи, это вообще-то местная тайна. Я тебе всё расскажу, но потом, давай с нашим зелёным другом разберёмся. Опять.
        - М-н-е н-у-ж-н-а р-а-б-о-т-а и д-о-м. П-о-м-о-г-и-т-е.
        - Да, крепко, походу, тебя эти бабы достали. Я-то думал, будешь как сыр в масле плавать, а оно - вон как. Но ты правильно сделал, что пришёл сюда.
        - Б-о-ль-ш-е н-е к к-о-м-у.
        - Лишняя пара рук нам всегда нужна. Наша контора сейчас переживает не самые лучшие времена, если бы не это, то выгнал бы тебя сейчас отсюда обратно в архив. Ладно, давай-ка подумаем, где тебя поселить пока. Ибо в общежитии чистильщиков, боюсь, ты не приживёшься. Луи, что думаешь?
        - Может, в подсобку конторы?
        - Чтобы он мне уборщицу до инфаркта довёл?
        - А давай поселим его в столовой и всем скажем, что это домовой. А для достоверности он будет по ночам там чистоту поддерживать.
        - Будем считать, что я этого не слышал.
        - Кап, я не агент по недвижимости. Сам в общаге живу и делю комнату, одну на двоих, с соседом.
        - Может, тогда поселить его за городом или… - Капитан о чём-то ненадолго задумался, меряя Петра взглядом, - Или прямо на периметре. Там, из-за опасности нападения гоблинов, дома слабо заселены, но нашего зеленокожего друга это не особо касается.
        - Хм. А действительно. Пётр, пойдёшь жить с пограничниками?
        - Д-а х-о-ть п-о-д б-р-о-н-е-в-и-к.
        - Вот и ладушки.
        Капитан убрал бутылку со стола и вместо неё поставил печатную машинку. Вставил в неё лист белой бумаги, надел очки и быстро напечатал указ. По которому Луи Бертран, Марта Шварц и добровольно наёмный Сталин объединяются в бригаду чистильщиков и закрепляются на участке С1.
        - Эй, Кап?! По технике безопасности нас в бригаде должно быть минимум четверо.
        - Луи, нет у меня людей. Были два свободных оболтуса: Эдгард и Базиль. Да первый по возрасту уже не тянул, а после нашего памятного похода в управу, вообще, перевёлся на бумажную работу. Базиль, так вообще, в военные завербовался.
        - Ба-лин.
        - Ну ничего, вас в бригаде - два зверолюда и один гоблин, должны сдюжить. Теперь насчёт тебя, - Кап перевёл своё внимание на гоблина, - Сам понимаешь, официальную зарплату продуктовыми талонами мы тебе платить не можем. Но на довольствие в местную столовую поставим, с начальством столовой я поговорю. Харей светить не надо, продукты повариха тебе выдаст, а там делай, что хочешь, только бы твоего лица никто не видел. И вообще, если будешь передвигаться по городу, то в одиночку не ходи. Только в компании Луи или Марты, а то забьют камнями, как нечего делать. И твои доводы о том, что ты весь такой добрый и пушистый тебя не спасут, понял, феномен?
        Пётр кивнул, показывая, что информация принята. Кап протянул листок Луи.
        - Вот, дуйте в оружейку и получите амуницию на троих. А потом - к Марте, обрадуешь новым напарником. Поскольку слухов желательно избежать, вы трое вместе теперь надолго.
        - Я буду работать с Мартой на постоянной основе. Кап, спасибо вам, с меня причитается. А разве у неё сегодня не выходной?
        - У нас целый участок оголён, пускай выходит, оформим как сверхурочные. Тебе путь к её дому подсказать?
        - Кап, обижаешь, да чтоб я, и не знал, где находится женское общежитие?
        Быстро вручив Луи какой-то листок, Кап поспешил выгнать их подальше. Ещё так много дел: бутылка недопита, сигара недокурена. Капитан, вообще, показался Петру этаким неунывающим алкоголиком, постоянно находящимся в слегка пьяном состоянии. Каждый раз, когда он его видел, Кап был слегка поддатый.
        «Интересно, почему его никто не зовёт по имени, его имя вообще хоть кому-нибудь известно?» - подумал Пётр.
        Оружейная была в подвале соседнего дома, очень кстати удобно, так как на первом этаже были душевые и столовая. В поселении вода платная, но дешёвая, а для работников муниципальных служб вообще бесплатная. Питались в столовой не только компания чистильщиков, но и ещё несколько муниципальных служб, обслуживающих поселение, так что работала кухня весь день. В подвале им выдали три копья, наконечники которых походили на вилки, ножи с кобурами, эликсиры от трупного яда и прочные комбинезоны, которые Луи сразу же сдал обратно.
        - О-д-е-ж-д-а н-е н-у-ж-н-а?
        - Поверь, оно того не стоит, прочные, но совсем воздух не пропускают и движения стесняют. Их только новички носят.
        - Гы.
        Помимо амуниции, им полагались ещё и крюки на верёвочках, тесак, жидкое топливо в устройстве, похожем на водяной пистолет, только больше. Воспламенять жидкое топливо должен был специальный жезл с шокером на конце. Как рассказывал Луи, раньше им выдавали огнемёты и они так не выкручивались. Но это было давно и работа тогда была в разы опаснее.
        - Огонь нужен для того, чтобы кремировать тела на месте. Или сжечь то, что обычными способами не упокоишь.
        - А ч-т-о т-а-к-и-е б-ы-в-а-ю-т?
        - Угу. Раз в месяц, да появляется некрохимера. Мерзкая тварь, но не очень опасная. И живучая. Обычным зомбарям достаточно размозжить или отрубить голову, чтобы временно вывести их из строя. У некрохимер бывает две головы, а может и три.
        - К-а-к ж-е и-х з-а-б-о-р-о-т?
        - Облить топливом и поджечь. Они живучие, но неуклюжие. Тело серьёзно деформировано.
        Брызгалку Луи взял, а шок-жезл вернул. Для розжига топлива Луи пользовался простыми спичками, которые наловчился метать зажжёнными, словно дротики. Что, собственно, и продемонстрировал, сбив летящего мимо жука. Эликсиры от трупного яда и зомби-чумы принимать Луи не рекомендовал. По технике безопасности, их нужно употребить сразу перед сменой, но за смену может ничего не произойти, а эликсиры долговечные и уже списаны с баланса. По сути, они стали твоим личным имуществом, которое можно перепродать.
        - А е-с-л-и у-к-у-с-я-т?
        - Если укусят. Это ещё ты должен дать себя укусить, со мной такое давно не случалось. Зомби сильные, но не очень ловкие. Можно принять эликсиры сразу после получения ранения, правда, тогда вероятность того, что ты станешь зомби 20 %. А на чёрном рынке эликсиры можно продать как лекарство. Оно, помимо всего прочего, ещё и неплохой антибиотик.
        - В п-о-с-е-л-е-н-и-и д-е-ф-и-ц-и-т л-е-к-а-р-с-т-в?
        - Подбирай слова попроще. От твоего произношения из ушей кровь идёт. Хе, слово-то какое нашёл - «дефицит». Ты точно какой-нибудь заколдованный принц, или даже переселённое в тело гоблина сознание. Я слыхал, раньше сильные менделисты такое умели.
        Луи пристально уставился на Петра, в ответ на это, гоблин потуже натянул свой капюшон и промолчал.
        - Ч-т-о з-н-а-л о с-е-б-е у-ж-е с-к-а-з-а-л.
        - Ладно, наш таинственный друг. Рано или поздно расскажешь. А насчёт дефицита, то в поселении нехватка всего - одежды, медикаментов, продовольствия, инструментов, стройматериалов. Если бы не соседство с Рафнией, которая гонит к нам горячий воздух, позволяющий собирать несколько урожаев в год, сдохли бы давно.
        Так они добрели до женского общежития. Это было мрачное старое трёхэтажное здание, на котором вырвиглазно смотрелись оранжевые шторы.
        - Смотри, мой зеленокожий друг. Это неказистое здание - храм удовольствий.
        То, что здание было, мягко говоря, неказистое, было видно издали, больше всего оно напоминало больницу, деньги на ремонт которой своровали. Как-то Пётр себе храм удовольствий по-другому представлял. Не успел Луи договорить, как из окна первого этажа вылетела крепко сложенная зверолюдка. Не особо обращая внимание на Петра и Луи, зверолюдка поднялась, вытряхнула из своей шерсти стекло и поспешила вернуться в здание. Как успел разглядеть Пётр, это была женщина с примесью волка.
        - Р-р-р-р? - вопросительно рыкнул Пётр, показывая пальцем в сторону подъезда.
        - А может и не храм, - задумчиво повторил Луи. - Похоже, там внутри что-то происходит.
        И он даже знал что. Внутри происходила драка. Искать Марту им не пришлось, через минуту, из того же окна вылетели в обнимку уже две зверолюдки. Марта и уже виденная ими волкоженщина.
        Они вцепились друг в друга, царапались, кусались и драли друг из друга шерсть. Похоже, звериное начало взяло в них верх, и они дрались совсем как звери. Сразу же из подъезда повалили жильцы: сначала собакообразные женщины всех пород и разной степени мутаций, следом - высыпали волчицы, а под конец - вышли кошко-девушки. Последние были намного миниатюрнее первых двух групп и чувствовали себя крайне неуверенно в толпе болеющих каждый за своего.
        Собачьи с волчьими свистели и кричали, а кошачьи робко просили прекратить это безобразие, на них никто не обращал внимание. Луи воспользовался моментом, затесавшись к кошкам, потолкаться и под шумок пощупать девушек за мягкое. Похоже, происходящая драка его ничуть не интересовала.
        Петр оказался в толчее, для высокорослых зверолюдок его рост варьировался в районе живота. Его не замечали, и для того, чтобы перемещаться, ему пришлось проталкиваться.
        «Прямо как в общественном транспорте в час пик» - простонал гоблин, упираясь одной рукой девушке в живот, другой рукой - другой девушке в зад, а от третьей отпихиваясь обеими ногами. И таким образом пропихивал себя к драке. Из-за его роста, его попытки замечали тогда, когда он начинал своё мучительное продвижение, удивлялись конечно, но не протестовали. Будь он потяжелее, толкаться было бы удобнее, но сейчас он весил даже меньше пятидесяти килограмм. В толпе он обронил копьё, но за него он не переживал, уколоть то никого не могло, так как наконечники были в чехле, подберёт потом, когда толпа рассосётся. Вообще повезло, что основную часть вещей нёс более рослый Луи, все крупные предметы Пётр бы потерял.
        - А из-за чего драка?
        - Марта и Лайла опять что-то не поделили.
        - Мяу! Это безобразие, немедленно остановите драку.
        - Нельзя лезть, когда самки выясняют, кто из них Альфа.
        - Все волчьи - варвары. Мяу!
        - Кто лапает мою задницу?
        - Ой, мальчик, ты чей?
        - Где твоя мама, малец?
        Вот примерно такие монологи Пётр слушал своими длинными ушами. В конце концов, не обращая никакого внимания, он выдавил себя в круг двух дерущихся зверолюдок. Они, сцепившимся клубком, катались по земле. Ещё не зная, как он будет их разнимать, всё же предпринял попытку, вцепившись в катающийся клубок руками. И сразу же кто-то из девушек лягнул его лапой в грудь. Толчок получился очень сильный, и Пётр полетел. Правда, полёт его был недолгим, - больно приложившись о стену «Храма удовольствия», Пётр приземлился, и совершать дальнейшие подвиги желания у него не возникло.
        - А-а-а-а-а! Ребёнка насмерть зашибли! - поднялся горестный бабский вой.
        Будь сейчас Пётр действительно хрупким человеческим детёнышем, а не хобгоблином - то есть боевой разновидностью гоблинов - дела его были бы действительно плачевны. А так - лёгкое сотрясение и ушибленная спина.
        Внимание женской общаги переключилось на Петра. Его тут же обступили чуть ли не кудахтающие над ним зверолюдки.
        - Скорее, надо нести в травмпункт!
        - А если у него череп проломлен или позвоночник сломан? Его же тогда нельзя двигать. Зовите врача!
        - Да снимите вы с него капюшон, ему дышать нечем!
        Поняв, к чему движется дело, Луи вот уже пару минут пытался пробиться к Петру, но толпа вокруг него стала ещё плотнее, если это вообще возможно. Пётр и рыкнуть не успел, как с его лица сначала стянули капюшон, а потом задрали маску.
        - Р-р-р-р? - дружелюбно рыкнул Пётр и попытался улыбнуться, когда его лик явили народу.
        - А-а-а-а-а, - завизжала зверолюдка со слабой примесью кошачьей крови. От человека она отличалась только торчащими кошачьими ушками, вертикальным зрачком и серой шерстью вместо волос. - Спасайтесь все, это гоблин!
        Реакция на него была такая, будто в женскую душевую подбросили мышь или выпустили табун тараканов. Визг, крик и бессмысленные метания. В женском общежитии хоть и были представительницы силовых структур, но преимущественно здание населяли представительницы мирных профессий: ткачихи, портнихи, поварихи, прачки, торговки, работницы немногочисленных цехов. О существовании гоблинов они знали, и даже знали, что они живут с ними по соседству, но за всю жизнь ни разу их не видели. В их сознании гоблины стали чем-то, вроде страшных баек, отрицательные черты которых выросли до гипертрофированного состояния. И вот, на тебе, пожалуйста, явление гоблина толпе девиц.
        - Он нас всех изнасилует!!! - провизжала какая-то дура, добавляя больше хаоса.
        «Ага, сейчас! Уже штаны снял. Вы себя со стороны видели, кобылы здоровые? Как вы себе это представляете? Я без стремянки вас даже за титьки пощупать не смогу.» - скептически подумал Пётр.
        Какая драка? Она закончилась ещё на словах про зашибленного ребёнка. Всё женское общество стремительно рассасывалось, хлынув во все возможные выходы со двора. Самая разумная часть зверолюдок втянулась обратно в общежитие. Словно колышущаяся морская волна, она уносила вместе с собой вырывающегося Луи. За пару минут во дворе остались только Пётр и Марта, уже приготовившаяся сразиться с гоблином в рукопашную.
        - Сталин, это ты что ли? - с удивлением опознала она знакомца.
        - Я-я н-а-т-ю-р-л-и-х, - согласно закивал Пётр, слегка покачиваясь от удара, - Г-у-т-е-н т-а-к ф-р-а-у М-а-р-т-а.
        - Гутен. Удивительно, что тебе удалось пережить тот день, когда мы в последний раз виделись.
        Тут во двор вбежал наряд полиции с одним трубчатым ружьём на пятерых, у прочих были дубинки.
        - Не двигаться, все арестованы! - крикнул тот, что с ружьём, и навёл своё необычного вида оружие на Петра.
        Зелёный гоблин, несмотря на то, что в прошлой жизни был закоренелым атеистом, успел помолиться и проститься с жизнью - вот похоже и конец его попаданчества, сейчас его пристрелят. В том, что ему сейчас наступит «каюк», он не сомневался. Даже увидел образ смерти в виде особы, облачённой в облегающий приятные мужскому взгляду формы балахон чёрного цвета, с глубоким капюшоном накинутым на голову. В правой руке у смерти была плотоядного вида коса, которой косили что угодно, но не траву, а в левой - «наручные песочные часы». Особа нетерпеливо переводила взгляд с часов на Петра. Сыпались уже последние песчинки.
        «Ну ты на почве спермотоксикоза совсем уже рехнулся, пень старый. Даже собственную смерть готов поиметь.» - промелькнуло в голове.
        - Подождите, не стреляйте, он свой! - крикнул выбежавший из общежития Луи.
        «А, нет. Смерть откладывается.» - подумал Пётр и облегчённо выдохнул.
        Сущность в тёмном балахоне и с косой недовольно топнула ножкой и исчезла, не попрощавшись.
        - Скорее, дай мне свои документы! - потребовал Луи у Петра.
        Пётр передал свою справку владения имуществом - единственный документ, который у него был. Эту бумажку с удивлением стал изучать, наверное, старший сержант прибывшего полицейского наряда. Только сейчас Петру удалось рассмотреть их получше: в отряде было три человека и два зверолюда (рысь и пёс), все мужчины. Стражники, исполняющие функцию полиции, были изрядно помяты, похоже убегающая женская толпа серьёзно их покалечила, у одного даже отпечаток башмака на форме остался. По мере прочтения, глаза стражника всё больше округлялись.
        - Убери игломёт, - скомандовал старший стражник, изучив бумажку и задумчиво поглядывая на ручного гоблина. - Значит, вы утверждаете, что этот гоблин является личным питомцем и имуществом поселенки с номером семнадцать, одиннадцатой волны?
        Задавая вопрос, старший стражник пристально смотрел на Петра, будто требовал ответа у него. В ответ на пристальные взгляды, гоблин дружелюбно помахал раскрытой ладонью, стражники тут же потянулись к дубинкам.
        - Да, так. Всё верно, - закивал Луи.
        - А тут вы что делали?
        - Зверушку выгуливали.
        - Это вы стали причиной беспорядков?
        - Скорее уж финалом.
        - А поселенка 11/17 это?
        - Она более известна в городе как полоумная эльфийка по кличке Дикарка.
        - Да ну нафиг, - похоже на этом моменте самообладание у стражника закончилось, - Это у неё такой питомец? М-м-мда, только сумасшедший решится приручать гоблина. Так, пройдёмте в участок и составим протокол, расскажете, что видели.
        - Нам на смену надо.
        - Никто не умер и почти никто не пострадал. Это не займёт много времени.
        Их препроводили в местный участок. По пути с ними повторилась та же история, как и в первое явление гоблина, только продуктами на этот раз кидались поменьше. Зима видите ли, продукты надо экономить. Да и на этот раз, добротный дождевик надёжно укрывал Петра от продуктового мусора.
        - Скормите мерзкого ублюдка свиньям!
        - Публичное избиение у позорного столба!
        - Заставьте его есть стекло!
        - Отрежьте насильнику яйца! - пропищал ломающийся женский голос.
        «О, а это что-то новенькое» - подумал Пётр, поглубже натягивая капюшон на голову. - «И откуда в людях злоба-то такая берётся?»
        Это всё от бездуховности, люди выживают 24/7, никакого культурного развития, вот и копится в них стресс и злоба. Пётр шёл и размышлял, почему-то последнее высказывание его зацепило. Почему насильник-то? За всё то время, что он здесь находился единственная, с кем у него что-то было - это Умка. Да и там, скорее, она его пыталась изнасиловать, а не он её. Это что ж получается, если ты гоблин, то априори насильник? Это дискриминация по видовому признаку! Разум советского человека негодовал. Хотя, если учесть то, что он успел узнать о гоблинах, то совершенно справедливая дискриминация.
        Ненадолго погрузившись в воспоминания о далёкой родине, его мысли плавно перескочили на Умку. И Пётр порадовался, что одет в плащ, под которым так удобно скрывать всё выпирающее. В своей предыдущей жизни он был стариком, которому уже давно ничего не нужно. Женские прелести его интересовали только с эстетической точки зрения. Но сейчас он жил в теле гоблина, у которого были свои потребности и большие возможности. А ведь Умка была хороша, когда её отмыли и подстригли. Настоящая красавица, её портили только татуировки на лице. Катя говорила, что татуировать лицо - это традиция ночных эльфов, и что-то татуировки должны значить, но она не знала. Петра останавливал только страх причинить здоровью Умки вред, семя гоблинов очень токсично. И хоть вампирша намекала ему, что от одного-двух раз с Умкой ничего не будет, Пётр всё равно остерегался. Приходилось разряжаться старым подростковым методом, за что ему было отдельно стыдно, дожить до седых волос и теперь заниматься таким непотребством. Особенно его смущала общая безнравственность таких отношений с Умкой. Она слабоумна, поэтому не может полностью
отвечать за своё поведение. Это получается, он будет пользоваться её больным состоянием и сможет делать с ней всё, что захочет.
        «Смогу делать всё, что захочу?» - неожиданно Пётр покатал эту мысль в голове.
        - Он у вас что, вооружён? - заданный вопрос вырвал Перта из размышлений.
        - Нет.
        - А что он под плащом прячет?
        Поняв, что говорят о нём, Пётр посмотрел вниз и увидел …
        «Да твою мать! Вот замечтался, так замечтался.»
        Во внутреннюю сторону плаща упиралась его гоблинская гордость. По пути толпа угомонилась и отстала, а сам Пётр задумался и совершенно перестал следить за ситуацией. А стоило.
        - Не знаю, может палку какую подобрал или камушек.
        - Не положено. В его справке значится, что он опасный зверь. Если он подобрал что-то, что может использовать как оружие, то мои парни замочат его без предупреждения.
        - Сталин, ты его слышал, - сказал Луи, присаживаясь перед Петром на корточки, чтобы быть с ним на одной высоте, - Давай, отдавай.
        - Вык, вык, вык, хак тук мак тук, - от нервов Петр перешёл на гоблинский, а сказал он примерно следующее: «Нет, нет, нет, не трогайте меня».
        - Ну, что он там? - Марта.
        - Упирается. - пожал плечами Луи.
        - У нас нет на это времени. Давай, быстро выкладывай то, что ты там прячешь, а то стражники уже волнуются.
        «Да как я тебе такое выложу, родная? Ой, стыдно-то как, думай, старый маразматик! Ещё хотя бы пару минут потянуть, и всё вернётся в компактные размеры.»
        - Я немного знаю гоблинский, "вык" - это значит нет. - сообщил один из стражников командиру, после чего тот хмуро посмотрел на чистильщиков и одного гоблина. - Так, ну-ка возьмите их в кольцо, если эта зелёная тварь попытается бежать, то считайте, что это бешеная собака, опасная для общества.
        Четверо стражников обступили их на небольшом расстоянии, плотоядно поигрывая дубинками.
        - Шайзе! Мне это надоело. - рявкнула Марта.
        Здоровая зверолюдка цапнула Петра за шиворот и подняла в воздух, а потом сунула ему руку под подол плаща. Тут надо отметить, что Катерина не сильно-то и затрачивалась на то, чтобы одеть гоблина как положено. Специально она это сделала, или отданный Умке приоритет просто не оставил на него лишних средств. Но в их небольшой подвальной квартирке он ходил в одной просторной майке, снятой с какого-то громадного гуманоида. Майка доходила ему до колен, в поясе он подпоясывал себя верёвочкой, так и ходил, не особо комплексуя по этому поводу. Когда ему нужно было выгулять Умку, он надевал плащ и имитировал ребёнка. В обуви Пётр просто не нуждался, стопы гоблина были покрыты гибкой, но твёрдой кожей, привычной к холоду и сырости. Так что когда Марта сунула руку под плащ, она сразу поняла за что ухватилась. Зверолюдка пронзительно пискнула, выдернула руку, тряся её, будто ухватилась за раскалённую ручку сковороды, и выронила гоблина. Недолгий полёт, неудачное приземление на пятую точку и задравшийся край плаща.
        - Ого, - первым прокомментировал ситуацию Луи, - Ну теперь понятно, почему он не хотел это отдавать. Вещь-то неотделимая.
        - Заткнись, Луи, пока я тебя не убила.
        - Ха, - задумчиво хмыкнул стражник, немного знающий гоблинский, - Сам такой маленький, а … м-мда, ни за чтобы не подумал.
        - Ы-ы-ы-ы - простонал гоблин, поправляя одежду.
        «Позорище! Стыдно-то как! Хочу обратно в советский союз, в страну равных прав для разных национальностей.»
        - Марта, теперь, как честная фрау, ты обязана выйти за него замуж, - потешался Луи, теперь похоже поводов для шуток над Мартой у него до конца дня хватит.
        - Р-р-р-р-р, - зарычала Марта - По краю ходишь, кошак.
        - Ой, да ладно тебе, с кем не случается оконфузиться на людях, всякое бывает. Давай лучше мириться. Я вот даже готов пожать тебя за руку, но только за левую!
        Марта попыталась его ударить, но промахнулась, человеко-кот был очень ловок. Когда Марта предприняла повторную попытку прибить Луи, то тот подхватил на руки Петра и стал прятаться за ним, как за щитом. На удивление это сработало. Марта смутилась, да так, что торчащие ранее торчком уши поджались.
        Оставшаяся часть пути до участка стражников прошла без приключений. А внутри офицер сначала опросил Луи, и тот выложил всё, что видел, а потом, а потом стражники переключили своё внимание на Марту. Всё это время Луи и Пётр ждали за закрытой дверью.
        - П-о-ч-е-м-у н-е п-о-м-о-г?
        - Ты о чём?
        - Е-с-л-и б-ы т-ы п-о-м-о-г, т-о м-ы б-ы с-м-о-г-л-и и-х р-а-з-н-я-ть.
        - Послушай, Пётр, местное общество живёт по определённым правилам. Тут очень много различных зверолюдов и когда два представителя разных подвидов начинают разбираться между собой, другие подвиды стоят в сторонке и не вмешиваются. Ясно тебе?
        - У-г-у.
        - И потом, не удалось бы нам их с тобою разнять. Каждая из них по отдельности тяжелее каждого из нас. Может быть, одну такую бабищу вдвоём мы бы и удержали, но двух нереально.
        - З-а-ч-е-м т-ы к-л-е-и-шь-с-я к М-а-р-т-е, е-с-л-и в-ы р-а-з-н-ы-х п-о-д-в-и-д-о-в?
        - Подвидов-то мы разных, а вида одного - человеческого. Для справки, если ты не знаешь, то у нас с людьми даже могут быть общие дети. Правда, только чистокровные люди.
        - Т-ы с-о-б-и-р-а-е-шь-с-я з-а-в-о-д-и-ть д-е-т-е-й с М-а-р-т-о-й?
        - Хе-хе, нет, конечно. Хотя… - Луи ненадолго ушёл в себя, погружаясь в свои фантазии, - Нет. Неизвестно кого она родит, котят или щенят. Просто … она большая, и всё остальное у неё тоже такое большое. Интересно же.
        Кот-зверолюд даже немного засмущался, поджав ушки и вздыбив шерсть на загривке. Собственно, ответ Луи Петра не удивил, ещё во время войны был у него один друг, про которого можно сказать, что он метр с кепкой. После войны Пётр поддерживал контакты со своими товарищами-ветеранами и этот друг удивил всех тем, что связал свою жизнь с женщиной гренадёрского роста. Пётр видел их свадебную фотокарточку, зрелище было, мягко говоря, потешное, но он не встречал ещё более крепкой семьи, чем та парочка. Сейчас Луи напоминал ему того малорослого друга. Он, конечно, не был таким малорослым, навскидку в Луи было около 175 сантиметров. Но Марта была двухметровой каланчой, и если Луи на её фоне смотрелся скромно, то Пётр просто терялся.
        «Так что, Луи, как говорится, человек предполагает, а бог располагает.» - злорадно подумал Пётр, в душе ехидно посмеиваясь и представляя этих двух как семейную ячейку общества.
        - А ч-т-о б-ы-л-о з-а о-р-у-ж-и-е п-о-х-о-ж-е н-а к-в-а-д-р-а-т-н-у-ю к-о-р-о-б-к-у с д-ы-р-к-о-й?
        - Обычный однозарядный игломёт самой простой модели.
        - И-г-л-о-м-ё-т?
        - Угу. Первый раз слышишь? Хотя о чём я, ты же гоблин, естественно, что ты не знаешь, что это такое. Как только оружие в этом рассмотрел.
        - Р-а-с-с-к-а-ж-и.
        - Да что о нём рассказывать. Из ствола под воздействием тугой пружины выталкивается стеклянная или железная игла. Пружина взводится гидравлически-механической системой внутри игломёта. Только не спрашивай, как он устроен, я не Геранский инженер, чтобы такое знать.
        Пётр постарался всё это себе представить и не смог. В его фантазиях система получалась очень сложной и нерациональной. Но зато стреляющей всем, что имеет узкую и продолговатую форму.
        - П-о-ч-е-м-у п-о-р-о-х-о-м н-е п-о-л-ь-з-у-е-т-е-сь?
        - Что такое порох?
        И тут до него дошло, местные не изобрели порох. Каждый день проживания в этом чудном мире Петра мучил дискомфорт от непонимания. У местных был достаточно продвинутый быт и весьма качественные изделия из металла, где-то на уровне конца девятнадцатого века. Но при этом совершенно средневековое оружие, в основном копья, луки и арбалеты. Теперь картина этого мира немножко сложилась, по какой-то причине местные не смогли встать на путь изобретения огнестрельного оружия и пошли по иному пути. Причин использования сложных в конструкции игломётов, вместо простого в изготовлении и применении огнестрельного оружия, Пётр не знал. Но, вероятно, веская причина есть. В конце концов, тут есть и многое такое, чего не было в его родном мире.
        А вскоре к ним подсела отчитавшаяся перед стражниками Марта. Вкратце она и изложила всю суть сегодняшнего происшествия. Домовладелец, по происхождению чистокровный человек, поселил в их общежитии целую стаю волколюдок и решил, что поселить на одном этаже девушек-собак и волко-женщин будет хорошей идеей. В конец концов, у обоих подвидов общее происхождение. Зря домовладелец так решил, потому что собаки скорее уживутся с кошками, чем с волчицами. Волчицы были гораздо более дикие и менее дисциплинированные. Сразу начались конфликты за выяснение альфа-самки, Марте и ей подобным женщинам такое поведение казалось дикостью, но уступать и отдавать свою территорию они были не намерены. Марта, как самая рослая и крепкая самка из собачьих зверолюдок, одним своим существованием заявляла свои права на лидерство и была постоянным источником конфликтов с Лайлой - волчьей альфой. А когда зашедший к ним волк-зверолюд недвусмысленно обратил внимание на Марту, конфликты переросли в горячую фазу, и такие драки стали в женском общежитии нормой. Кстати, Марта не очень обрадовалась тому, что их новый состав бригады
теперь статичен.
        - И вообще, почему я должна выходить в свой заслуженный выходной на работу?
        - Марта, если мы не закроем дыру, то градское правление распустит компанию чистильщиков и создаст новую, более компетентную. А мы с тобой и ещё полторы сотни людей будем искать себе новую работу.
        - Ну ладно, но выходить на смену с ним, - Марта посмотрела на уныло сидящего на скамейке гоблина, болтающего в воздухе ножками.
        - Считай, что идёшь на работу с дрессированной собакой.
        «Сначала побили, потом публично унизили, полапав за гениталии, теперь котообразный мужик и собакообразная сравнивают меня - гоблина - со служебной собакой. Ну и денёк у меня сегодня выдался. А я всего лишь хотел найти себе работу. Интересно, дно уже пробито, или нет?» - подумал Пётр и натянул поглубже капюшон, потому что душе советского пенсионера захотелось поплакать … и выпить чего-нибудь крепкого.
        - Нафига собака в бригаде, где есть собаколюд? И вообще, по трудовому договору нас не должно быть в бригаде меньше чем четверо.
        - Зато платить будут как полной бригаде. Давай, соображай, двойной тариф.
        - А-а-а-а-а, - протянула Марта, уже по-новому глядя на Петра.
        Тут к ним подошёл офицер стражи и сразу же завоевал всеобщее внимание.
        - Так, черти, считайте, что у вас сегодня счастливый день. Так-то вас, по-хорошему, на пару дней в камере подержать не мешало. Но к работникам коммунальных служб у нас особое отношение. Так что к вам, Луи Бертран, никаких претензий не имеем и вообще благодарим за дачу показаний и вашу активную общественную позицию. Вам, Марта Шварц, придётся оплатить штраф, в размере пяти норм пайковых талонов, за драку и нарушение общественного порядка. А ты, гоблин по имени Сталин, посидишь пока у нас, мы уже отправили гонца в управу, чтобы подтвердить твою принадлежность и разыскать хозяйку. Если в течении недели хозяева не разыщутся, то ты становишься имуществом поселения.
        От грозивших грустных перспектив у Петра опустились уши. Вряд ли вампирша бросит его в беде, по-своему она даже хороший «человек» - заберёт его обратно в течении нескольких дней. Возможно, уже завтра ночью он будет снова слушать сладострастные стоны Умки и Кати. Но так провалиться в первый свой день самостоятельной жизни в Зул-Таре - это дно, которое он рискует пробить. А что ему остаётся делать, кроме как ждать, когда его заберут обратно «домой». Он словно набедокуривший школьник.
        Петр подёргал Луи за рукав. И когда тот обратил на него внимание, то постарался сделать максимально трогательное лицо.
        - С-п-а-с-и, - жалко проскулил Пётр.
        Он не имел возможность потренировать свою мимику перед зеркалом, и что у него получилось не знал, но Луи перекосило от отвращения.
        - А т-о у-к-у-ш-у.
        Гоблин перестал строить жалкую рожу и угрожающе обнажил весь свой кусательный арсенал. Его гибкие щёки позволяли улыбаться чуть ли не от уха до уха и кусать такое, что не способен проглотить. Вот тут этого жлоба пробрало. За пассивно спокойным поведением Петра, все как-то забыли о его на самом-то деле весьма опасной природе. Да, он маленький и лёгкий, но сильный и зубастый. В своём нынешнем состоянии, Пётр может быть сравним с дикой пумой, та тоже не превышает веса пятидесяти килограмм, что не отменяет опасности дикой кошки.
        - Э-э-э-э, господин офицер, можно вас на минуточку, - начал действовать Луи, - тут возникло некое непонимание. Уважаемая Дикарка, жительница нашего города, вверила нам это прекрасно выдрессированное животное для облегчения нашего нелегкого труда на благо общества. Доподлинно известно, что гоблины обладают прекрасным ночным зрением, острым слухом и непревзойдённым обонянием. Если этот гоблин возьмёт след, то он с него уже не соскочит. Смотрите на это, как на служебную собаку.
        - У вас должна быть правильно составленная владельцем доверенность на право пользования, подписанная третьим лицом, - настаивал офицер стражи, похоже у него на судьбу Петра возникли какие-то свои планы. - И это совсем никакая не собака, а опасный хищник, хоть и ручной.
        - Почему не собака? Очень даже собака, Сталин, голос!
        - Жо-па, - достаточно отчётливо, но весьма доходчиво подал голос, теряющий надежду Пётр.
        От такого поворота стражник немного обалдел.
        - Господин офицер, - снова заговорил опомнившийся Луи, - ну какая доверенность составленная владельцем. Это же Дикарка, она ж слабоумная, её зверушка намного её умнее. Давайте решим всё здесь и сейчас.
        Луи незаметно сунул офицеру в карман на груди несколько продовольственных талонов.
        - А, демоны с вами, - махнул на всё рукой стражник, - напишите заявление, что берёте на себя ответственность на эту тварь и проваливайте из моего участка.
        Глава 5 "Умка"
        «Что происходит? Почему он ушёл?» - задавалась вопросом ночная эльфийка.
        С того момента, как они поселились у другой белой ауры по имени Катя, уже миновало много дней и Умке казалось, что всё идёт хорошо. Они каждый день ели вкусную еду, а по ночам Катя делала ей приятное. И Умка хотела, чтобы и Сталину тоже было приятно, но он почему-то не принимал её прикосновений. Это было странно, белые ауры обычно охотно идут на контакт, особенно если это мужчины. Сталин был мужчиной, в этом она была уверена, она видела розовые вспышки и водовороты в его ауре. Но что не так, почему он не принимает её? Странно, очень странно. А потом он стал меняться и Умка заметила это, его белая аура периодически покрывалась зелёными вспышками, аура пыталась поменять свой цвет и стать зелёной, но у него это не получалось, она обратно перекрашивалась в белый. Что это значит? О чём он думает? Умке это не нравится. А потом он ушёл, он ничего не сказал, но Умке не нужны слова чтобы понять, она всё видит и понимает без слов.
        В тот день в белой ауре появился жёлтый водоворот. Умка как могла пыталась его остановить, но ничего не получилось. Что теперь ей делать? Она хочет, чтобы он был рядом всегда. Ей кажется, что так будет правильно, сама не знает почему, но её инстинктивно тянет к нему. После того, как она объединила их ауры, чтобы исцелить Сталина, что-то в ней изменилось. В её голову стали приходить бессмысленные, до того момента, вещи. Её голова и её разум, они сломаны, разбиты, словно паззл, после объединения с ним что-то в её голове начало правильно работать, и она поняла, она осознала. Она должна вылечить свой разум с помощью Сталина. Может, Катя сможет его вернуть если увидит, что он пропал.
        Но голова ещё плохо работает, поток мыслей ускользал, она не может вспомнить то, о чём думала недавно, но помнит что о чём-то думала. Нельзя забывать о нём, если она будет думать о Сталине каждый день, то она не забудет. Да, это может помочь. С этого дня она будет вести у себя в голове дневник и каждый день вспоминать о важном.
        Ждать вторую белую ауру было тяжело. Умка буквально извела себя, давно она не была в подобной ситуации: ей не нужно выживать и она заперта. От нечего делать она игралась со своими способностями, напрягала своё аурное зрение и расслабляла. Она открыла для себя новую способность: научилась сосредотачивать видение и растягивать. В расслабленном режиме она ощущала предметы за десятки метров от себя, она увидела, как за потолком ходят жёлтые и зелёные ауры - что-то делают. Живых существ видеть легко, для Умки они словно светлячки в темноте. А в сосредоточенном виде всё было наоборот - она могла разглядеть шестерни и задвижки в замке на двери или контуры букв в письме, которое оставил Сталин, контуры носили рисунок его ауры. Но ни знание устройства замка, ни способность видеть буквы хоть и не помогли ей открыть замок или прочесть письма. Читать она не умела, а замок Сталин закрыл дверь с той стороны и положил ключ под коврик.
        Использование видения истощило силы Умки и ей захотелось есть, быстро уняв все испечённые Сталиным пирожки, она смогла уснуть. К своему удивлению, на пирожках тоже была аура Сталина и у той свой вкус нефизический, а эмоциональный - вкус покоя и уюта.
        Приход Кати она проспала, но то, что это её подруга она поняла сразу. Знакомая аура, такая привычная. Умка неоднократно пыталась слиться с Катей аурами, но ничего не получалось, та закрывалась на инстинктивном уровне. А со Сталиным это получилось так просто, словно в воду окунуться, никогда ещё у неё не было такого крепкого слияния как с ним.
        - Привет, моя сладкая, - прошептала Катя, нагнувшись над спящей на диване Умкой, - Как прошёл твой день?
        Умка тут же заключила вампиршу в объятья, да такие крепкие, что та ахнула от неожиданности. А потом потащила её к входной двери, активно мыча и махая свободной рукой, что-то пытаясь доказать Кате.
        - Подожди, подожди, я не понимаю, что ты пытаешься мне показать?
        - Сталин, - сказала Умка, указывая пальцем на входную дверь.
        Ей не терпелось немедленно начать его искать.
        - Что Сталин? Вышел на улицу?
        - У-у-у-у! - Умка снова попыталась выдернуть Катю за дверь.
        - Да погоди ты, там ещё слишком светло, я умру.
        Умка не могла этого понять. И поэтому снова дёрнула Катю за руку, но на этот раз вампирша проявила превосходящую силу и не сдвинулась с места.
        - Мне нельзя на поверхность и тебя одну я туда не пущу. Ну а гоблин сам вернётся. Нагуляется и вернётся.
        Осознав, что она не понимает, Умка потащила Катю на кухню, заодно проверит появились ли там новые пирожки, а то мало ли. Может Сталин возвращался и сделал новую вкусную еду, пока она спала. На столе всё также лежала записка, написанная карандашом. Вампирша тут же пробежалась по той глазами.
        - Вот засранец зеленозадый. Откуда только тёмноземельную письменность знает?
        Катя грустно посмотрела на Умку. Та видела как по ауре подруги идут круги, это какая-то эмоция, обычно когда ауры радуются, то они сияют золотым. Но что значат круги?
        - Может, он действительно заколдованный? Разговаривает на нескольких языках, знает и пишет на тёмноземельном, причём тёмноземельном-имперском. Так ещё и тупит без меры, тут две девушки без мужского внимания чахнут, а он там за стеной лежит и уши затыкает. Вот как можно быть таким тормозом?
        - У-у-у-у! - Умка не поняла ничего, но согласно закивала и снова потянула.
        - Да погоди ты. Ничего с ним не случится, не волнуйся, он наверняка отправится к Капу, больше идти ему некуда. Помыкается на воле и сам к нам вернётся. Через пару недель зайдём к ним в офис, узнаем как он там устроился, не передумал ли. Иначе я ему устрою весёлую жизнь.
        - М-м-м-м, - ещё раз сильно дёрнула руку Умка, да так, что ей пришлось сделать шаг.
        - Успокойся! - Катя дёрнула Умку в свою сторону и гораздо сильнее, чем это делала её эльфийка.
        Умка полетела в объятья Кати и та тут же проколола ей своими клыками кожу на предплечье. От места укуса по телу стало разливаться приятное тепло, тело расслабилось, словно при массаже, ноги Умки стали предательски подгибаться. Вампирша не устояла и всё же сделала глоток её крови.
        «Нельзя слишком часто к ней прикладываться» - мысленно ругала себя Катя.
        Классический вампиризм - это двухсторонне заточенный меч, вампиры очень быстро привязываются к своим донорам. Буквально три-четыре укуса, растянутые минимум на недельный срок, и всё, уже возникает симпатия. Наставник из её ковена учил её, что если уж перешла на «вне семейный корм» то либо сразу выпивай человечка досуха, либо не зацикливайся на одном человеке, «один человек - один укус» - таково правило.
        Долгое время она питалась Капом, его кровь всегда была с примесью алкоголя, и хоть пить ту было можно, но на вкус она была отвратительна. Ещё они редко виделись, и все эти меры серьёзно тормозили развитие вампирских уз. С Умкой она давно зашла слишком далеко, теперь потеря будет сравнима с потерей любимого человека. Но она не человек, эльфы иммунные к любовным чарам вампиров и к вампиризму как таковому. Умка никогда не полюбит её так, как Катя любит её, и она это понимала.
        Умка быстро засыпала, чары-то на неё не действуют, но вот слюна вампиров в некоторых странах подпадает под статью о тяжёлых наркотиках, вызывающих привыкание.
        - Засыпай, - Сказала вампирша, аккуратно укладывая подругу на диван.
        На следующий день Пётр не вернулся, и через неделю тоже. Вампирша ходила хмурой, она хотела только подразнить гоблина, а не то, что получилось. От Петра была определённая польза, ведь он присматривал за Умкой, и Катя была за неё спокойна. Гоблин явно симпатизировал эльфийке и в случае опасности стал бы её защищать. А сейчас эльфийка уже четвертый день не выходит на улицу и становится вялой, словно гнилой овощ. Так она скоро заболеет, эльфам необходимо периодически бывать на солнышке, они же не гномы какие-нибудь. Нужно найти того, кто заменит гоблина. Но кого? Все посвященные в её вампирскую природу слишком важные или занятые люди. Есть правда ещё подруга из бухгалтерского отдела. Как-то раз, на местном кооперативе Катя по пьяне рассказала ей, что она вампир, в ответ подруга взяла её на слабо и «развела на кусь». Сторожевой медальон, который на самом деле был действующим и гарантировал ей легальное положение в светлых землях, расценил это как добровольное донорства и санкций со стороны ордена не последовало.
        - Луиза, знакомься, это Умка. Умка, это Луиза, надеюсь вы поладите, - так представляла Катя Умку своей подруги из бухгалтерии.
        Вполне симпатичная блондинка за сорок, чем-то даже похожая на саму Катерину, была немного смущена. Надо отметить, что хоть вампирша и имела доступ к сливкам общества возрождающегося города Зул-Тара, но сама им не являлась. И хоть Луиза дала однажды укусить себя вампирше в большую привязанность это не переросло. Луиза и Катя были всего лишь подругами. Причём последняя занимала в социальной пирамиде значительно выше место, чем вампирша.
        - У-у-у-у, - неоднозначно отозвалась Умка.
        После чего Катя отстранила Луизу в сторону.
        - Слушай, Лу, я много от тебя не прошу, просто погуляй с ней несколько часов и всё.
        - Никаких проблем, Кать, - отозвалась Луиза. - Но я надеюсь с ней не будет проблем?
        - Лу, ты что, на улицы города вообще не выходишь?
        - Эм-м-м, - замялась Лу.
        - Удивительно, - всплеснула руками Катя. - Ты что, не узнала её? Это же Дикарка - городская сумасшедшая, её весь город знает.
        - Кать, я живу на территории управы, как и ты. Откуда мне знать, что в городе творится? Моё дело - учёт дохода и расхода. Образованные люди поселению важны. А что за стенами крепости творится я не в курсе.
        - Удивительно! Даже я иногда по ночам выбираюсь за стены управы. Ну, раз уж ты настолько оторвана от народа, позволь тебе представить Умку, она же Дикарка. Городская достопримечательность и местная сумасшедшая.
        - У-у-у-у, - снова отозвалась Умка. Тут эльфийке внезапно захотелось обнимашек и она обхватила Катерину за бёдра.
        Несмотря ни на что Катя пока справлялась с уходом за умственно отсталой. Да что там, Умка была по-своему счастлива, каждый день она ела вкусную еду, по ночам Катя делала ей приятное в постели, а укусы вампирши поначалу болезненные, но потом возносили её к небесам удовольствий.
        - А что мне с ней делать? - с сомнением спросила Луиза, глядя как Катерина пытается отлепить от бёдер Умку.
        - Можешь сводить её на детскую площадку. Она сама как ребёнок, любит детей и с удовольствием играется с ними.
        Луиза с сомнением смерила Умку.
        - Ты уверена, что с ней не будет проблем?
        - Да, - сказала вампирша, всё же отлепив Умку от бёдер.
        Луиза с сомнением смотрела на Умку, та производила впечатление абсолютно неадекватного существа.
        - Она не сумасшедшая, просто слабоумная. Не беспокойся, она никого и пальцем не тронет.
        - Ну ладно, - Лу взяла Умку под локоть и повела в сторону выхода. Эльфийка послушно двигалась за ней. Перед самым выходом Умка ударилась об косяк дверного проёма лбом.
        - Уй, - простонала Катя вместо Умки, - Лу, она ещё иногда абсолютно слепая.
        - Иногда?
        - Не спрашивай. Тут профессиональный врач нужен, или маг-целитель. А где его в Зул-Таре взять?
        Луиза гуляла с Умкой через день. Как и говорила Катя, эльфийка не доставляла много проблем. В комфортный условиях жизни Умка расслабилась и стремительно тупела. Её слабая память стирала навыки выживания выработанные годами, которые она применяла из дня в день. Теперь она часами могла с интересом пялиться в каком-то направлении, видя то, что недоступно другим людям. Со стороны это выглядело очень странно, но что ожидать от и без того слабоумной Дикарки.
        Вторым главным увлечением Умки стала погоня за кошками, ей просто нравились эти зверьки, если бы она могла, то попросила бы Катю завести котёнка. Эти облавы за бездомными животными устраивали много неудобств Луизе.
        Когда Умка гуляла с гоблином то никаких проблем не было. Этот зелёный ловкач был стремителен и легко ловил для Умки кошек. Этих животных в Зул-Таре не обижали, в случае возникновения эпидемии разносимой крысами и мышами бежать отсюда будет некуда. Единственная естественная защита от этих вредителей - кошки. А вот собаки внутри периметра гость нечастый, они тоже были, но это скорее роскошь, чем необходимость. Функции собак на себя взяли псовые зверолюды. За то дикие собаки в изобилии водились за периметром, в пустошах города и возле внешней стены.
        Катя платила Луизе, когда ей приходилось быть с Умкой больше часа, та не будь дурой знала место, где с её подпечённой могли посидеть совершенно бесплатно, а освободившееся время использовала более рациональным способом, например, на себя.
        Сегодня Луиза вела Умку к детям в «песочницу». Вообще-то социальная система поселения работала плохо, о детских садах понятия не имели. Народ выкручивался кто как мог. В основном, дети постарше были предоставлены сами себе или, что для них страшнее: их заставляли присматривать за младшими братьями и сёстрами. В основном, это были дети старше девяти лет. Семьи, в которых был один маленький ребёнок самоорганизовывались в стихийные детские сады. Как правило, детские сады состояли из одного-двух дежурных взрослых и кучи детей-помощников, преимущественно девочки, не приоритета в расах.
        Национализм в Зул-Таре отшибали с самого раннего возраста. Самобытные детские сады организовывали по домам, поставлялись графики на месяц, учитывались пожелания. Родители даже облагораживали помещения под детский сад, если дом был достаточно большой. Вот в один из таких домов Луиза и вела Умку, трёхэтажный дом квадратной формы с внутренним двориком. Жильцы настолько облагородили внутренний дворик, что обустроили здесь, наверное, единственную в поселении детскую площадку с песочницей. Естественно, песок был не простой, а мелкозернистый, строительный. Но дети не жаловались.
        Луиза позвонила в висящий у двери колокольчик и к запертой зарешёченной двери во двор подошла женщина-корова. Умка видела только контур её ауры, но так даже было видно больше, чем обычным зрением. Крупная женщина плотного телосложения, две массивные груди четвёртого размера готовы были в любой момент начать вырабатывать молоко. Под подолом платья скрывались не очень длинные, но круглые в бёдрах ноги. Зверолюдка была запредельной сексуальности, такую хочется слушаться и взрослым, и детям. Свои женственные стати она пыталась скрыть за балахонистым платьем. Голову украшала копна белых волосы с хаотично натыканными локонами чёрного цвета. Похоже, природа не определилась какого цвета волосами хочет наделить эту женщину и добавила в белый, как молоко волос, чёрных пятен. Волосы были пышные и вьющиеся, из-под них торчали маленькие, но широкие в основании рожки, и здоровенные уши-трубочки. Губы были пухлые полные, нос коротких и слегка картошкой, что незначительно портил красоту лица, но зато подчёркивал всё остальное. Глаза у зверолюдки были большие с длинными пушистыми ресницами.
        - Здравствуйте, фрау Барбара, - поприветствовала ей Луиза.
        - Брось, Лу, просто Барбара. Ты опять Умку привела?
        - Да. Можно она побудет в вашем детском саду до вечера? Извините, что доставляю вам неудобства.
        - Неудобства? - задумчиво переспросила зверолюдка, открывая дверь и при этом активно шевеля ушами, пытаясь так простимулировать мысленный процесс. - Да я готова сама просить тебя почаще её приводить. Она моя помощница, отвлекает внимание других детей на себя, упрощает мне работу.
        - Но она не ребёнок, - сказала Луиза, стоя за закрывшейся решёткой.
        Всё это время Умка, стоявшая рядом со зверолюдкой, совершенно неприличным образом пялилась сверху вниз своими слепыми глазами на её массивную грудь. Умка не понимала зачем, но ей хотелось иметь такую же большую и красивую грудь, от этого её разум наполнялся завистью и обидой.
        Эльфийка не выдержала, взяла зверолюдку за сосок и крутанула. То что она не промахнётся эльфийка не сомневалась, соски в ауре были подсвечены бледно-розовым светом. Так ауры подсвечивают все эрогенные зоны на теле. Зверолюдка издала совершенно неприличный стон, в её ауре на месте эрогенной зоны произошло подряд две вспышки, сначала светло-красная (боль), потом ярко-розовая (возбуждение). И закрутился небольшой розовый водоворот. Совершив своё чёрное дело, Умка потеряла интерес к Луизе с Барбарой, и поспешила к детской площадке, где вилось и копошилось множество зелёных аур.
        - Вот только ведёт себя совсем как некоторые из моих воспитанников, - поморщилась Барбара, потирая грудь.
        - Ох, простите, - ахнула Луиза. В ответ на это Барбара лишь махнула рукой, что значило: не обращай внимания, рабочий момент.
        Умка же дорвавшись до компании, недалеко ушедшей по умственному развитию от неё, весело проводила время. Говорят, что дети бывают жестоки, дети бывают разные, прежде всего всё зависит от окружения и родителей. Ребёнок - это незамутнённое отражение своих родителей, он как пьяный взрослый - что у взрослого на уме, то у его ребёнка на языке. Семьи, конечно, бывают разные, многое зависит просто от окружения. Но Зул-Тар один раз уже полностью вымирал. Изначальные жители обладали гораздо большими ресурсами, но это их не спасло от заполонивших улицы гоблинов. Их участь была незавидна, всех женщин изнасиловали, а потом они превратились в гоблинских маток. Мужчинам в этом плане повезло чуть больше, их просто мучительно убили и съели, природа гоблинов проста и жестока. Ими движут два основных инстинкта: похоть и агрессия. Почему же старое общество пало перед столь прямолинейным и не самым изощрённым врагом, а новые жители Зул-Тар всё ещё держаться? Всё просто: у поселенцев давно произошёл сдвиг в сознании, все поняли что только сплотившись можно выжить в этих диких землях.
        Раньше в Зул-Таре была поговорка: «Если тебя грабят, кричи «пожар"», смысл поговорки таков: твоя жизнь, твои деньги - твоё личное дело, пожар - дело общественное, надо бежать на помощь и тушить огонь, иначе умрут все. Нынче в Зул-Таре проблема одного стала проблемой общины, даже если это личная проблема, было непринято осуждать, было принято решать. Сплочённое общество, крепкие связи внутри общины, есть залог выживания, каждый дом внутри поселения - это настоящая крепость.
        Жители Зул-Тара понимали, что никакая стена не удержит гоблинов, легко карабкающихся по неплотной соединённым блокам, не хватит еды, чтобы круглосуточно оборонять весь периметр. Поэтому поселение пошло по альтернативному пути обороны. С заходом солнца улицы частично принадлежали гоблинам, шныряющим в тени и ищущим жертву для похищения или чтобы стибрить. Специальные посты, созданные полностью из железа и замаскированные под осветительные монолиты содержали внутри себя дежурного кошко-человека с игломётом. Они прекрасно видели в темноте, а толстая решетчатая сталь поста давала им возможность вести огонь и не опасаться ответа. Посты были неприступны. По ночам на крышах всех домов дежурили дружинники-добровольцы. В случае массированного штурма они били в колокол и поднимали на ноги всех жильцов. Не надо большого воинского опыта, чтобы совать копьё меж прутьев решёток, которые ночью опускали вместо ставен. Соседние дома тоже просыпались и вели посильный огонь из арбалетов и луков.
        Таких штурмов уже давно не случалось и люди потихоньку расслабились, хоть гоблины и шныряли по улицам поселения по ночам, но и гоблины тоже расслабились от мирной жизни. Им было достаточно тех поселенцев, которые они чудом умудрялись своровать на полях, и хоть им приходилось в среднем платить за одного поселенца полусотней гоблинов, извращённый ум зелёных коротышек не считал это весомой потерей. Люди никогда не ходили на гоблинов в ответные рейды, не создавали достойного сопротивления и угрозы гоблинам. Такое пассивное сопротивление вот уже десятилетие не давало гоблинам определиться с единым вождём. Мирная жизнь стимулировала к продвижению откровенно слабых, глупых и самых подлых особей. И они не задерживались на своём месте слишком надолго, что приводило к новой борьбе за власть. В общем, родители Зул-Тара выбивали всю ксенофобию из своих детей ещё с пелёнок и прививали им сплочённость. Дети постарше сначала держались от эльфийки на расстоянии, не понимая, что эта «взрослая» делает, почему так активно возится вместе с ними и пытается играть. А потом привыкли, в конце концов, некоторые родители
тоже возились со своими детьми в свободное время.
        - Она забавная, у неё уши большие, - сказал один мальчик, увидев первый раз Умку.
        - А ещё у неё странная кожа, - хихикнул другой ребёнок.
        - Ну и что, зато у неё очень красивые кулички из песочка получаются, я тоже такие хочу уметь лепить, - сказала девочка лет пяти.
        - Наш человек, надо брать, - важно кивнул другой карапуз, по-видимому будущий лидер этой шайки детворы. Потом взявшись для храбрости за руки, эта банда подошла к эльфийке и самый главный карапуз, раздувшись от важности сказал:
        - Мы с друзьями посовещались и решили, что с тобой можно дружить. Но я главный.
        - У-у-у-у, - значимо закивала Умка, собственно, ничего не понимая.
        Этот день не должен был принести никаких неожиданностей. До вечера Умка ковырялась с детишками, лепила куличики, катала желающих на спине и играла в догонялки. А вечером её должна была забрать Луиза. Но незадолго до конца что-то коснулось её разума, нечто мерзкое, липкое и холодное. Ощущения были настолько натуральны, что ей почудилось будто над ней опять пошутил кто-то из детишек и сунул лягушку за пазуху. Умка тут же оторвалась от игр и стала сканировать окружающее пространство своим зрением. И увидела. Большое тёмное пятно двигалось со скоростью обычного пешехода в их сторону. Такой большой ауры она ещё никогда не встречала.
        Умка мыслила не словами, а образами и в своих фантазиях, она представляла, как большая чёрная туча проходит мимо белого облачка. Должно пронести, они же за стенами дома, а двери охраняет зелёная аура с большой грудью. Барбара умрёт, но не допустит опасность до детей. В ожидании развязки Умка замерла, боясь пошевелиться. Такое с ней бывает, когда рядом опасность и страшные звуки пугают её разум. Она так и стояла, напрягая аурное зрение, она видела, как тёмная туча по мере приближения становится чётче, обретает форму. Она увидела что-то, что она изначально принимала за дымку таковой не являлась, просто множество тонких щупалец исходило из одного клубка. Чёрная аура оказалась вполне гуманоидной и даже блеклой, ненасыщенной, такое она видела у старых людей, их живые ауры постепенно блекнут и тухнул. Но эта аура была совсем иной, до шеи она была вполне обычной, только чёрной, а выше. Умка не знала, как подобрать правильно ассоциацию, ей казалось, что вместо головы у ауры гигантский осьминог с тысячей щупалец.
        Раньше она видела ауры-сгустки света, но эта выше шеи таковой не являлась, она была цельной и тягучей, будто кисель. Чёрная аура позвонила в колокольчик, на звон к двери подошла Барбара. Аурные щупальца перестали хаотично щупать всё подряд и стали оплетать Барбару, а потом на голове-осьминоге открылись два глаза светящихся красным. Они светили в глаза Барбары и через какое-то время глаза зверолюдки тоже окрасились в красный свет. После того, как изменения в ауре Барбары были завершены, она сменила своё отношение к чёрной ауре с настороженного на доброжелательное. Аурные щупальца перестали её оплетать и отпустили, после чего зверолюдка открыла дверь перед чёрной аурой и пошла с ним рядом.
        Остолбеневшая Умка от страха обмочилась. Инстинкты требовали от неё бежать и предупредить всех об опасности. Если бы она знала, что говорить, то закричала бы в голос: «Люди спасайтесь, зло здесь. Хищная тварь вышла на охоту.
        Но вокруг неё только дети, которые не способны защитить ни её ни себя. Умка не знала, не понимала, что ей делать. Надо что-то говорить, надо предупредить, но она не знает слов. Напрягая свой разум она пыталась срочно отыскать что-то, но всё, что получилось вспомнить - добрая белая аура по имени Сталин и немножко простых слов, которые она помнила.
        - ПлА-хой, - смогла сказать Умка, указывая пальцем на чёрную ауру с щупальцами.
        - Что там? - заинтересовался мальчик восьми лет.
        - Я ничего не вижу, - пожала плечами девочка лет шести.
        - А во что вы играете?
        - ПлА-хой, - повторила Умка.
        - У-у-у-у, - сморщилась девочка, - она описалась. Умка описалась, Умка ссыкуха!
        - Замолчи, - шикнул на девочку мальчик, - нельзя дразниться, я тёте Барбаре всё расскажу.
        - ПлА-хой, - последний раз простонала Умка, понимая, что дети попросту не видят о чём она пытается предупредить.
        Она посмотрела на них и ахнула, к каждой из зелёных аур её маленьких друзей присосалось щупальце. Вот и к ней приближалось щупальце, оно извивалось в воздухе, словно плавающая в воде водоросль. Но когда оно коснулось Умки то быстро отдёрнулось, будто от ожога. Это тут же привлекло внимание самой ауры. Множество щупалец слилось в одно большое и устремилось к Умке. Большое щупальце шутя пробило её рефлекторную оборону и оплелось вокруг шеи. Эльфийка почувствовала, как щупальце душит её. От недостатка воздуха она упала в песок, пытаясь вдохнуть, а потом её резко дёрнула вверх, заставляя подняться на ноги. Ужасная аура была прямо перед ней и жгла светом из своих красных глаз.
        - Кто ты? - спросили её дребезжащим старческим голосом, - Ты меня видишь?
        В ответ на вопросы Умка только захрипела.
        - Я спросил - кто ты?
        Щупальце снова стало сжимать горло.
        - ПлА-хой, - простонала плачущая эльфийка, указывая пальцем между двух красных глаз, - пла-хой. Не хочу играть с тобой.
        - Ты что, дура?
        Эльфийке сдавили горло так, что она начала терять сознание, глаза закатились.
        - Странно, я не могу проникнуть в твой разум. Он защищён. Я не буду тебя убивать, - хватка ослабла и Умка наконец вздохнула полной грудью, - встань.
        Раньше чем Умка попыталась встать, щупальце потянуло её вверх, словно удавка висельника.
        - Давно я не встречал того, кто мог бы сопротивляться моему внушению. Да, пожалуй ты будешь гостем в моём доме. Я уже стар, а собеседников, с которыми я могу поговорить на равных не осталось. Дошло до того, что уже начал говорить сам с собой, - тут собеседник то ли закашлял, то ли засмеялся, - да, ты подойдёшь. И потом ты будешь радовать мой взгляд.
        Большое щупальце распалось, но взамен на Умку набросились сотни других, за пару минут они полностью оплели её тело, подобно одежде или второй коже. Щупалец вокруг заметно поубавилось, почти все ушли на то, чтобы контролировать движения Умки. Ещё парочка щупалец присосались к мальчику и девочке, что как зачарованные шли за чёрной аурой. На выходе со двора их ждала улыбающаяся Барбара.
        - Как скоро придут родители детей?
        - Они уже пришли, просто просили посидеть с ребёнком ещё часок.
        - Где они живут?
        - Первый подъезд, квартира семь.
        - Кто эта эльфийка?
        - Это Умка, просто слабоумная дурочка, она совершенно безвредна.
        - Почему она здесь?
        - Моя подруга Луиза попросила за ней присмотреть.
        - Она скоро вернётся?
        - Минут через тридцать.
        - Что ж, придётся подождать. А пока займёмся свидетелями.
        Чёрная аура снова уставилась глаза в глаза Барбаре.
        - Ты никогда меня не видела, этих детей никогда не существовало, эльфийку к тебе никогда не приводили, забудь о всём перечисленном.
        Барбара не ответила, она продолжала стоять, ни на что не реагируя словно статуя. Но Умка видела, как у зверолюдки в ауре, там, где голова, образуются тёмно-фиолетовые шарики.
        - Ну что, теперь к родителям, - бодро крякнул старческий голос.
        - Помогите… - простонала Умка, предчувствуя большую беду.
        Глава 6 "Быт"
        Пётр аккуратно крался по разрушенной кладке. Он ещё не видел своего противника, но уже слышал и чувствовал источаемые им миазмы. Запахи разложения повсюду преследовали нежить. Твари всё время гниют и никак не могут сгнить, и постоянно при этом воняют. До твари оставалось ещё метров десять, если судить по тому, как аппетитно она хрустит чьими-то рёбрами. Гоблин не хотел рисковать, поэтому собирался ударить со спины.
        «Правильно, тварь, жуй, не отвлекайся», - подумал Пётр.
        Ох, если бы не вонь, он бы сейчас сам с удовольствием пожевал.
        Поднявшись на небольшую груду каменных обломков, он увидел чей-то облезающий зад. Увиденное его не обрадовало. Это был уже старый собачий зомби, отъевшийся, матёрый и готовый к новой ступени развития. И как его гоблины на своей территории не прибили.
        «Только бы не вурдалак, только бы не вурдалак», - взмолился Пётр.
        За две недели это была первая ходячая нежить, которую они встретили. Предварительно наслушавшись баек про ходячих зомбаков и жестоких гоблинов, которые сначала насилуют, потом убивают или, наоборот, убивают, потом насилуют. Пётр представлял себе работу чистильщика чем-то очень опасным, вроде солдат удачи. На деле эта работа больше походила на работу дворника, да, риск нарваться на гоблина или зомби есть, но с тем же успехом можно было в его родном мире попасть под машину. Марта с Луи рассказывали, что это у них ещё очень тревожный участок - раз в неделю на гоблина или зомби нарвёшься.
        - Но у периметра есть такие участки, где не видели этих тварей годами, - наставляла его уму-разуму Марта.
        - А о-г-о-р-о-д-н-и-к-и?
        - Что огородники?
        - П-р-о-п-а-д-а-ю-т.
        - Люди мрут и пропадают даже внутри периметра средь бела дня. Тут несколько лет назад управа поглядела статистику и выяснилось, что в пьяных драках поселение теряет людей больше, чем от набегов гоблинов. Ну и ввели сухой закон.
        - П-о-м-о-г-л-о?
        - Нет. Люди стали пить и травиться всем, что горит, - это Петру было знакомо: сухой закон в 1985 привёл примерно к таким же последствиям.
        Небольшой камушек хрустнул под ногой Петра. Зомби-пёс тут же оторвался от процесса насыщения и резко обернулся на потревоживший его звук. Пётр тут же спрятался, костеря себя на всех известных ему языках, от напряжения он затаил дыхание. Тварь послушала тишину, вдохнула воздух и продолжила пожирать свою жертву.
        «Проклятье, это вурдалак».
        Такой развитой нежити тут не встречали уже очень давно. Некро-существа подобны живым: они тоже растут и развиваются, только развитие у них своё. Отъевшийся зомбарь может со временем стать вурдалаком - быстрой и чувствительной тварью, андедо - очень сильным зомби с прочной шкурой, или мёртвой химерой, - бывает такое, что несколько зомби при странных обстоятельствах сливаются в одну и тогда получается глупая и медлительная, но очень живучая тварь, такую можно только сжечь.
        «И чёрт меня потянул выпендриться? Развели как деревенского дурака на три кулака».
        Пётр ругал себя за бессмысленный риск. А всё потому, что среди чистильщиков есть традиция «первой добычи». Новенький чистильщик, чтобы заслужить уважение своих коллег, должен добыть голову зомби в одиночку, и теоретически для достаточно крепкого человека риск здесь невелик. Зомби сильны, но глупы: можно подманить тварь звуком к стене и проломить ей череп, сбросив что-нибудь тяжёлое сверху; можно завести зомби на капканы или ямы с ловушками, мешающими двигаться; можно, в конце концов, просто подкрасться сзади и отрубить голову зомби взмахом тесака.
        Собственно, что Пётр и собирался сделать, его тело было очень ловким, как будто создано для охоты. Вот и сейчас ему удалось обмануть чуткий слух недоразвитого вурдалака, хотя если бы тут так не воняло, тварь могла бы его учуять. Но пронесло - тварь ещё не изменилась в вурдалака, который ничем не пахнет. Запах твари ей же самой и мешал, а от Петра не пахло даже потом: он по человеческой привычке следил за своей гигиеной и старался мыться так часто, как это позволяли возможности. Если бы это был просто зомби, он бы подкрался к нему сзади, подрубил бы ноги тесаком и отскочил, дождался, когда зомби упадёт, подскочил бы снова и вторым ударом добыл бы трофей. Тут так не получится, к этой твари не подойти - услышит, да и потеря задних ног для неё не будет столь существенной. Это гуманоид оставшись без ног практически беспомощен, а эта тварь будет ползать достаточно быстро на том, что осталось.
        Стараясь двигаться аккуратно и тихо, Пётр достал второе своё оружие дистанционного типа. Оказавшись в этом мире без пороха и доступа к привычному оружию, Петру пришлось импровизировать. Отчасти с этим помогло его лихое детство, мальчишкой он профессионально владел рогаткой и уверенно поражал мишень на расстоянии десяти метров. Пришлось вспоминать старые навыки. Железную рогульку и тугую резиновую ленту он приобрёл на местном рынке совершенно легально, за отдельную доплату местный кузнец сделал так, что в рогульку теперь можно было ввинтить болт с железным кольцом и из рогатки теперь можно было стрелять стрелами. Тугую резиновую ленту, которую не способен был натянуть человек, легко натягивал хобгоблин, радиус поражения железными шариками и круглыми камушками возрос до тридцати метров, а стрелы летели аж на сотню метров.
        Встав в полный рост и изготовив рогатку к бою, Пётр громко свистнул, привлекая внимание твари. Та сразу же повернула морду в его сторону и получила железным шариком прямо в глаз. Из глазницы твари брызнула отвратительная жижа. Недовурдалак взревел и кинулся на Петра. Тот прыгнул влево, уходя в слепую зону противника. Зомби почти слепые и ориентируются в основном на звук. Но это не значит, что нужно пренебрегать ещё и их слабым зрением. Уже приземлившись, он понял, что совершил ошибку: запаниковал и выстрелил твари в глаз слишком рано. У него было время дождаться, когда тварь полностью повернётся к нему носом, тогда железный шарик пробил бы перегородку в глазнице и поразил мозг. А так прыгай теперь от неё, целься, стреляй.
        Второй шарик угодил зомби-собаке в локтевой сустав передней лапы. Тварь со старта набрала слишком большую скорость и, когда добыча выпрыгнула из зоны поражения, была вынуждена сначала тормозить, потом разворачиваться. А всё это время, более чем достаточное для маленького ловкого гоблина, на этот раз Пётр хорошенько прицелился. Шарик попросту размозжил локтевой сустав, боли тварь не чувствовала, но разрушение опорно-двигательной системы сказалось на её манёвренности. Первый рывок в сторону Петра заставил тварь нырнуть мордой в мелкий щебень. Тварь ещё не осознала, что теперь у неё три лапы вместо четырёх, и ей было не суждено это понять. Третий шарик под прямым углом вошёл в оставшийся глаз твари, на этот раз хорошенько пропахав мозг, превращая его в отвратительную жижу, брызнувшую из глазниц.
        Петра слегка потряхивало, адреналин постепенно отпускал. И только сейчас он ощутил боль. Посмотрев вниз, он увидел у себя на боку три рваных борозды на куртке. Одежда постепенно темнела от чёрной гоблинской крови.
        - Плакал мой навар, - сказал Пётр по-гоблински.
        Из внутреннего кармана он достал античумной эликсир в круглой пробирке, выдернул пробку и выпил. Это должно было предохранить его организм от превращения в зомби, у него, конечно, сильный иммунитет, но зомби-вирус это такая дрянь, с которой лучше не шутить. Упущенные деньги с продажи эликсира жаль, но жизнь важнее.
        Достав тесак, Пётр отпилил голову зомби-псу и положил в мешок. Голову всем мёртвым и восставшим надо рубить сразу. Некромасса может восстать ещё какой-нибудь отвратительной тварью, вроде химеры, но отсутствие головы очень сильно тормозит этот процесс. Голова же, напротив, полностью безопасна и ничем уже не восстанет. Закончив с псом, Пётр подошёл к тому, что, собственно, зомби-собака так самозабвенно жрала.
        - Значит, ты всё-таки побывала у гоблинов? - спросил Пётр у головы в мешке.
        Раскинув руки и разбросав остатки внутренностей, на земле лежал очень свежий гоблин, вероятно, ещё утром бегал на своих ногах. Судя по ранам, зомби-пёс предпочитал мясу ливер, руки и ноги у гоблина были целы, а горло порвано. Вероятно, тварь убила гоблина, порвав ему горло, потом притащила сюда и стала выедать внутренности. Печень, почки, лёгкие полностью съедены, а вот кишки тварь выплюнула. Экая привереда, не понравился ей вкус гоблинских фекалий. Не похоже на поведение собаки: те живут стаями, после смерти стараются придерживаться той же тактики. Оставшись, одни ведут себя трусливо, охотятся на крыс, кошек, местных бурундуков, на кого-то более крупного храбрости уже не хватает. А тут прям какой-то волк-одиночка загрыз гоблина, утащил его в безопасное место и только потом начал жрать. Определённо дикий хищник, вот только по твари уже не скажешь, кем она была ДО: волком, лисой или енотом. Слишком сильные изменения.
        С гоблином Пётр проделал ту же процедуру, что и с тварью, отпилил голову и пошёл в сторону друзей.
        Ещё раньше, чем он их увидел, своим острым слухом он их услышал:
        - Вот тебе козырная дама, вот тебе десяточка, а это тебе шестёрочки на погоны.
        - Шайзе, опять проиграла, - недовольный вздох Марты. - На, бери. Выиграл.
        - Это что?!
        - Продовольственные талоны, за которые в Зул-Таре можно купить практически всё.
        - Но мы же договаривались на другое.
        - Боги, Луи, ты действительно думал, что за проигрыш в карты я покажу тебе свои сиськи?
        - Ну-у-у да. Мы же договорились.
        - Нет. Это ты высказал свои требования, я своего согласия не давала. Значит, ставка оставалась прежней.
        - Женщины, имя вам коварство. Слушай, Марта, долго мы будем бегать от своих чувств?
        - Опять ты за старое? Луи, нет между нами никаких чувств.
        - А страсть.
        - То, что ты перманентно хочешь меня поиметь - исключительно твои желания. Боги, меня ещё за всю жизнь так прямолинейно не домогались.
        - «Поиметь» это Геранское выражение, потребительского общества. Мы, Рафнийцы, называем это «заниматься любовью». И в чём проблема-то? Ты зверолюд, я зверолюд, нам сама Лилит велела.
        Тут послышался звук какого-то мычания, вероятно, Луи полез к Марте с поцелуями, но та остановила его, оперившись ладонью ему в лицо.
        - Ты кот.
        - Мы в Рафнии не подвержены закоренелым стереотипам.
        - Луи, нет. Я происхожу из гордого рода Доберлордов, учёные-биоманты затратили кучу времени, чтобы создать и улучшить мою породу. Мои предки один на один без труда могли растерзать вервольфа в боевой форме, я обязана беречь то немногое, что осталось от их наследия, и искать сильного самца своей породы.
        - О боги, Марта, ты действительно веришь в эту чушь?
        В то, что верит Марта, Луи узнает ещё не скоро. Пётр прервал их разговор, выйдя из-за единственной не обвалившейся стены, стоявшего тут когда-то дома из цельного камня. Пётр до сих пор дивился местным строителям, они не использовали цемент. Вместо этого положенные кирпичи просто пригорали друг к другу, образовывая монолитное здание. А вместо фундамента каким-то образом уплотняли почву до состояния камня. Пётр всего этого не понимал и представлял с трудом. Это надо видеть, чтобы понять, но вероятно, при строительстве использовалась пресловутая магия.
        - Ну, как улов, тебя можно поздравить с посвящением? - спросил Луи.
        Вместо ответа гоблин просто опорожнил содержание мешка.
        - Ого, там что, ещё и гоблин был?! - удивился Луи.
        - Т-в-а-р-ь е-л-а.
        - Ничего, пригодится. Ограду возле города обновим.
        Марта подняла голову зомби-собаки и задумчиво её разглядела.
        - Тварь большая была?
        - В п-о-л-т-о-р-а.
        - Тяжелее тебя?
        - Гы, - закивал Пётр.
        - И ты в нарушении всех правил убил её сам, а не попросил у нас помощи?
        - Н-е у-й-т-и, щ-е-б-е-н-ь.
        Зверолюдка снова повертела голову в руках.
        - Вурдалак в стадии формирования. Давно я не видела подобных тварей. Посчитай уже лет двенадцать. После войны они всюду бродили, я тогда ещё тут не жила. А в Зул-Таре лет пять таких тварей никто не видел. Как ты его завалил? Сложно было?
        Пётр отрицательно покачал головой и показал свою рогатку.
        - Вот вроде детская игрушка, а в умелых руках смертоносная вещь. Сколько выстрелов сделал?
        Гоблин показал три пальца.
        - Ну ты монстр. Петь, тебе опасно переходить дорогу, - похвалила Марта за навыки владения оружием Петра. - И всё-таки этой твари здесь не должно быть.
        - Почему? - спросил Луи.
        - Наше поселение находится в городских пустошах, ближе к центру города. Гоблины обжили территорию ближе к периферии и живут возле большой городской стены. Между нами и гоблинами заброшенные сельскохозяйственные пустоши, которые коренные Зул-Тарцы собирались использовать под огороды. Именно там в основном и бродят живые мертвецы. Местное зверьё приспособилось держаться подальше от мертвецов. Зомби тупо не успевает отъесться во что-нибудь серьёзное и попадает либо к нам, либо к гоблинам, где с ними поступают аналогично. Этой твари здесь быть не должно, но она есть.
        - Ну значит повезло, - махнул рукой Луи. - Не думай об этом. Пётр, веди к тушам и на сегодня смену сдаём.
        В компании со зверолюдами он отправился к брошенным телам. Марта крюком на верёвке подцепила тело зомби, Луи тело гоблина, Петр остался с головами. В принципе голова зомби, как и гоблина, им особо не нужна, но лучше перестраховаться. Ещё неизвестно, не сможет ли мимо проходящий зомби использовать эти головы не по назначению. И речь не идёт о том, что зомби любят есть мозги, хотя кормовую базу для живых мертвецов тоже лучше не создавать, больше всего чистильщики опасались, что стихийно образовавшаяся некро-химера может использовать головы как детали в своём организме.
        Эти твари хоть и ненамного опаснее обычных зомби, но зато сложно подвергаются утилизации. Для их образования им не требуется длительная охота и питание. Просто в какой-то момент один зомби, слишком напитавшийся некроманной, встречает другого подобного себе зомби. Вдвоем они сливаются и образуют новый, на взгляд очень деформированный организм. По-хорошему, чтобы из химеры получилась полноценная боевая единица, за процессом слияния должен следить квалифицированный некромант. В противном случае, химера формируется тяп-ляп, как попало. Примеры тому - это головы, растущие одна на другой, руки, торчащие из рёбер, словно насекомые, а вместо головы нога, тварь может перекрутить так, что смотреть мерзко.
        На памяти Марты химер было много и каждая из них пока молода, уникальна, не бывало ещё двух одинаковых. Но в финале развития своей формы химера становится похожа на гигантского колобка.
        - Эта тварь, словно гигантская амёба, будет кататься по пустошам и растворять в себе всё живое и мёртвое, - рассказывала Марта, при этом морщась от отвращения.
        Но отмечала, что, опять же, все химеры бывают разные, да, они сплетают тела в отвратительные формы, но некоторые по какой-то причине не способны ассимилировать в себе собранную биомассу. В таких случаях хуже всего воскреснуть и осознать себя частью химеры. Химеры подобного пути развития собирают мозги для того, чтобы реанимированная часть не захватила контроль над остальным телом.
        - Хорошо, что мы давно искоренили этих существ. С ними было ещё сложнее справиться, чем с… как ты их там назвал, зелёный? КО-ЛО-Б-КИ? Забавное слово, никогда не слышала, но очень чётко отображает содержание. Ну так вот, колобка поджог, и он горит себе не катится, а «крысиный король» горящие части начинает от себя отделять, и вообще, вся эта масса начинает разваливаться, потом разбежится по углам. Всё это стрёмно, муторно, приходится гоняться за ними дожигать. Вот повезёт, если «крысиный король» состоял из людей или крупнорогатого скота. Если такой химере прострелить все головы, то она гарантированно подохнет, остаётся только сжечь. Но ещё в войну мы с отрядом нарвались на трёхсоткилограммового «крысиного короля», образовавшегося из колонии крыс и мышей.
        У Марты вообще было полно всяких военных историй, которые она рассказывала во время их рейдов. Работали они в основном ногами, поэтому говорили много и о многом. Она была уроженкой Геранска, большого индустриально развитого государственного образования на северо-западе от тогда ещё герцогства Том-Том, и попала сюда лет пятнадцать назад, тогда ещё шла война, и воевала она против местных, точнее уже против местной некро-фауны. На тот момент составляющие элиту герцогского общества ночные эльфы уже прибегли к запрещённым методам войны. Марта воевала, потом её рота попала в котёл, казалось бы, ей, как и всему её отряду, уготована смерть в осаде, но отряду зверолюдов повезло. Ввязавшаяся в общее веселье Светлая Империя переломила хребет неживой армии, попутно полностью уничтожив командующие структуры зомби ордой. Для большого мира военный конфликт окончился проигрышем герцогства, но для маленького отряда Геранских зверолюдов всё только начиналось. Оказалось, что их попросту списали в боевые потери при жизни и забыли.
        Родственникам ещё живых военных выслали похоронки и выплатили компенсации, но Марта и её рота выжили. Лишившись командования, поведение противника стало хаотично - это дало шанс зверолюдам вырваться из оцепления, и ещё полгода пешком по враждебной территории они отступали на запад. Когда они вырвались от личного состава, осталась едва ли четверть, а вырвавшись, они узнали о незавидной участи, уготованной им правительством Геранска. Марта осознавала, что зверолюды в Геранске - это люди второго сорта, но только тогда поняла: будь они чистокровными людьми, их бы эвакуировали, а не списали. Такова её родина, в которую зверолюды встраивались поколениями и ко всему уже привыкли. Но она думала, что для служащих в армии зверолюдов государство сделает исключение и к ней с её товарищами отнесутся по-другому. Оказалось, что государство не делает исключений ни для кого.
        Назад в Геранск Марта Шварц не вернулась, слишком велико было разочарование, да и зачем возвращаться? Её родственникам выплатили хорошую компенсацию за потерю члена семьи, доблестно сражавшегося за интересы Геранского государства.
        Что у Геранской бюрократической системы не отобрать, так это то, что работает она, как часы: если тебе положены льготы, то тебя заставят их брать насильно, даже если ты в них не нуждаешься. Известив в письме отца, мать, братьев и сестёр о том, что она жива-здорова, но возвращаться домой не собирается, так как удачно вышла замуж за аристократа вольных земель, Марта осела в одном из городов-крепостей теперь уже графства Томнов и устроилась в местную полицейскую структуру стражником. Новому правительству требовались люди с опытом, чтобы поддерживать в городах хотя бы видимость порядка. Уровень жизни по сравнению с Геранском был несоизмерим, жители Томнов жили бедно и голодно, такая ситуация была во всей стране, население остро зависело от гуманитарной помощи. Но зато здесь Марта была чуть ли не на вершине социального общества, как известно о защитниках режима, властители режима всегда думают несравнимо больше, чем о его рядовых гражданах. Несмотря на общий голод в стране, Марта вела сравнительно сытую и комфортную жизнь, а полученное положение, ставящее её даже выше чистокровных людей, пьянило.
        Шварц наслаждалась своим положением ровно до тех пор, пока жизнь её не наказала. В какой-то момент она посягнула на неприкосновенное - на власть. Она вовсе не собиралась устраивать переворот в отдельно взятом городе-крепости, просто в один из весёлых дней она с коллегами отмечала какой-то праздник и ей не понравилось, как один смазливый, ночной эльф смотрит на неё. Марта уже точно не скажет, что она собиралась сделать тогда с эльфом, просто отчитать за надменный взгляд или утащить в тёмный уголок для силового принуждения к действиям сексуального характера. Ибо всем известно, что у людей и эльфов не может быть общего потомства, а доберлорды настолько редкая порода зверолюдов, что становится совсем грустно. С эльфом у неё тогда не срослось, последнее, что она помнила о том случае, так это, как эльф с разбитым носом валяется на полу без сознания. Не прошло и суток, как Марта уже летела на дирижабле в Зул-Тар.
        - С тех пор и не пью, - подвела итог своей поучительной истории Марта.
        Пётр слушал и кивал, так как говорил с трудом и в крайних случаях. Что тут можно сказать, Марте просто не повезло.
        Уже ближе к периметру у неё с Луи завязался спор на тему «Где зверолюдам жить хорошо», при этом Луи активно рекламировал свою родину, предлагал Марте выйти за него замуж, получить гражданство и в кратчайшие сроки эмигрировать в Рафнию. Как он собирался это сделать, учитывая то, что рейсов из Зул-Тара нет, он не объяснил, но был настолько энергичен и красноречив, что стало казаться, будто для него выбраться из Зул-Тар всё равно, что до ветра сходить. В ответ на его предложения Марта отмахивалась, ссылаясь на то, что в Рафнии до сих пор не отменено зверолюдское рабство и что ей и тут неплохо.
        - Зато оно очень либеральное. Поверь, лучше быть рабом в Рафнии, чем кандидатом в граждане в Геранске, - контраргументировал Луи.
        От переизбытка эмоций эти двое даже немного подрались, но в общем сошлись во мнении, что если и бежать куда отсюда, то на восток, в вольные баронства. По мере приближения к периметру Пётр облачался в свою маскировку. Натянул на лицо балаклаву и набросил капюшон. От старого жёлтого дождевика пришлось избавиться, слишком уж он был приметен. Сейчас на нём был добротный плащ серого цвета - то, что надо, чтобы скрываться средь старых руин заброшенного города. Ну и стрелков не надо лишний раз нервировать своим видом. Огородников защищали не только чистильщики, но ещё и бдительные стрелки, засевшие в постах, и отряды пограничников, патрулирующие ближний периметр. Только несмотря на всю предосторожность, накладки иногда случаются.
        Одну из причин этих накладок Пётр сейчас насаживал на кол. Чувствовал ли он что-нибудь к расе гоблинов, к коим он сейчас принадлежал. Да, чувствовал… глубокое отвращение. Гоблины были противны Петру, жестокие зелёные карлики, одержимые жестокостью и похотью. Он чувствовал отвращение каждый раз, когда их видел, идя по неширокой полосе земли, которую украшали колья с насаженными на них зелёными головами с длинными носами. Весёлая злоба и злорадство разгоралось в нём, когда это место оставалось за спиной. Но самое ужасное для Петра было то, что он чувствовал отвращение, когда видел собственное отражение. Отвратительный уродец с длинным носом и зубастой пастью, опасный зверь с человеческим разумом - такова теперь была его судьба, именно в этом теле ему предстояло прожить новую жизнь. Отражение угнетало, и Пётр старался пореже смотреть на него, забыть и не думать. Ведь как не крути, ему повезло с людьми в этом мире: да, они грубоваты, предвзяты и весьма импульсивны, но в целом народ тут достаточно добрый, когда адекватный. Те же самые Луи и Марта хоть поначалу чурались его, но оказались людьми широко
смотрящими. То, что он имеет облик их природного врага, не стало непреодолимым препятствием для их общения. Сейчас они принимают его как равного и даже Кап хоть в первую очередь старался о себе не забывать, но дал ему работу и крышу над головой. Можно ли хотеть большего? Где бы сейчас он был если бы не Луи, Марта, Кап и Умка. Вероятнее всего, бродил бы по пустошам, словно дикий одинокий зверь. Даже страдая от одиночества, он бы не стал жить с гоблинами, уж больно они были противны его разуму.
        Окунувшись в свои воспоминания, сердце дрогнуло при всплывшем образе Умки. «Как они там сейчас?» - спрашивал Пётр сам себя. Слепая эльфийка была очень трогательна в своей беспомощности и нуждалась в постоянном присмотре. Непонятно было, как она вообще выживала одна, да ещё и в пустоши ходила за продовольствием. Пётр уже неделю как каждый день собирался навестить Умку и Катерину. Но не решался, боялся резкой реакции со стороны вампирши. Сейчас его поступок казался ему весьма преждевременным и трусливым. Надо было хотя бы поговорить с вампиршей, а вместо этого он решил от них убежать. Бросить двух девушек в трудном положении. Стыдно, Петя. Хотя с другой стороны, как бы смотрелся их с вампиршей разговор на тему «Уважаемая Екатерина, вы не могли бы трахать Умку потише, а то вы мне страдать мешаете». Ой, как неудобно! От нарисовавшейся картины гоблин потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения.
        За периметром бригада разделилась, всем хотелось сэкономить время, чтобы заняться своими делами. Марта и Луи потянули трупы в небольшой крематорий, который, кстати, был недалеко от ворот. Таких крематориев было много при входе в поселение. Работа чистильщиков - это грязный и необходимый труд, но любоваться на таскаемые по городу трупы желания ни у кого не было, да и заразу какую-нибудь можно занести. За сожжённые трупы их бригаде выпишут премию за выработку труда, работники крематориев ведут учёт. Самостоятельно сжигать трупы внутри поселения чистильщики не имеют права, да и ключа от склада с углём у них нет. Эту работу делает специальный человек - кочегар крематория, у него же был и ключ от всего этого хозяйства. Как правило, его не бывает на месте, часто с участков на закреплённый за ними крематорий не приносят трупы неделями, или приносят, но мелочь вроде крыс или бурундуков. Чтобы сжечь несколько килограмм тухлятины, кочегар не будет разжигать печь. Он либо подождёт, пока тушек накопится больше, либо в случае залежавшихся тел, которые часто восстают повторно, напишет прошение на своз тел с
нескольких крематориев в один. Держать кочегара при неработающем крематории сверх расточительно, как правило, за одним кочегаром закрепляются территории, которые он может обойти за день, но в случае аврала обход может затянуться. Чистильщики упакуют свою добычу в специальные железные ящики, этих ящиков при крематориях горы, разных размеров на любой вкус. Закрыв внутри труп, чистильщик пишет на ящиках в специальных ячейках с бумажкой номер нашей бригады. Позже кочегар перепишет эту информацию в специальный журнал и напишет на его основе недельный отчёт. После кремации заменит лист в ячейке. Всё это нужно для того, чтобы некоторые неблагонадёжные бригады не приписали себе чужие заслуги, а то бывали случаи.
        В ящиках трупы могут воскресать, сколько им желается, выбраться всё равно не смогут, их прям в этих ящиках и сжигают. А что с ними станет? Ящики состоят наполовину из прутьев и похожи больше на птичьи клетки. Пётр как-то раз видел, как специальные работники крематориев перевозят восставшие трупы в телегах по городу, зрелище то ещё, вся округа сбегается посмотреть на бесплатный цирк. Их можно понять: людям скучно.
        Пётр же отправился в арсенал чистильщиков, нужно было сдать имущество бригады, чтобы позже, когда начнётся новый рабочий день, получить его обратно. Крюки, с помощью которых транспортируются тушки, в арсенал не сдаются, они как спецодежда. Чистильщик должен мыть их, подтачивать и всячески поддерживать в рабочем состоянии, а в случае выхода из строя сдать и получить новые. Пётр часто видел, что очень многие чистильщики используют вместо верёвки цепи, они хоть и намного тяжелее, но зато легко чистятся и совсем не гниют. Их бригада не использовала цепи лишь по одной причине. Шум. Пустошь не любит тех, кто шумит, и может за это жестоко покарать. Цепь из маленьких звеньев, плотно примыкающих друг к другу, звенеть не будет, но такой на рынке Пётр пока не видел.
        Отделавшись от рутинных дел, Пётр отправился к себе домой. Кап не обманул и поселил там, где обещал. Дом пограничников, встроенный в стену периметра. Этот дом когда-то принадлежал магу земли, таких в миру называли элементалистами. Трёхэтажный особняк был очень хитро построен. Пётр не обнаружил в нём ни кирпича, ни бетонных плит, такое ощущение, будто дом сначала выдолбили из монолитной скалы, а потом отполировали. Причём по необъяснимой причине стены дома имели очень плохую проводимость температуры. Летом в нём было прохладно, а зимой тепло, ну если хозяева хоть чуть-чуть поддерживают комфортную температуру, так что камин, расположенный на первом этаже, иногда приходилось топить. Зима тут мягкая, но по ночам уже холодно. Помимо Петра в здании посменно дежурили ещё десять человек и зверолюдов, они занимали первый и второй этаж. Гоблина они не трогали, Кап лично переговорил с их лейтенантом, да и сам гоблин, занимавший третий этаж, старался никого не нервировать своим видом.
        - Сталин, это ты? - раздался какой-то глухой, но смутно знакомый голос.
        От положенной на плечо ладони Пётр рефлекторно отпрыгнул и выхватил самодельный нож. На самом деле просто прямоугольная пластина железа, шириной сантиметра три и длинной двадцать, с замотанной резиновым шнуром рукоятью и зазубренным лезвием, наточенным о камни. Бригадный тесак Пётр сдал в арсенал чистильщиков, и хоть тут в каждом доме есть свой небольшой арсенал для обороны от гоблинов, но по улицам всё равно нельзя ходить с колюще-режущим оружием. Однако, все более-менее нарушают, у Луи в сапоге спрятан стилет, а Марта носит при себе дубину.
        Увидев то чучело, которое положило ему на плечо ладонь, Пётр чуть не выронил своё оружие. Оно было одето во всё чёрное. Тело было скрыто под наглухо застёгнутым на груди пуговицами плащом с длинным подолом до середины голени. На ногах облегающие ноги сапоги, на руках тонкие перчатки, на голове широкополая шляпа, края которой доходили до плеч существа. Голова была закрыта со всех сторон странной обтягивающей материей, похожа на латекс, на глазах были очки с длинными монокулярами и затемнёнными стёклами, вместо рта закрученная пробка с дырочками.
        Петр пригрозил существу ножом и угрожающе зарычал. Существо отступило на шаг и подняло руки вверх в примиряющем жесте.
        - Сталин, это я, Катя, - сказало существо.
        - Р-р-р? Т-ы?!
        - Я. Заканчивай со своим восстанием хомячков и убери свою тыкалку.
        - З-а-ч-е-м?
        - Зачем я здесь?
        Пётр кивнул.
        - Есть разговор. Кап сказал, что ты в этом доме живёшь. Ну, так мы и будем перед домом лясы точить, или ты уже приведёшь к себе домой девушку, а то мне тут неуютно.
        Вампирша опасливо покосилась в сторону небес. Гоблин кивнул и повёл её к дому. Постучав в железную дверь, Пётр сделал пару шагов назад, чтобы привратник из пограничников смог разглядеть через специальный глазок его самого и его гостью.
        - Зелёный, это ты? Кого ты с собой притащил?
        - Д-а, я. Э-т к-о-л-л-е-г-а.
        - Блин, зелёный, тебе с твоим выговором только мама выговаривать. Бери слова попроще.
        Дверь открылась, и на пороге возвышался атлетически сложенный зверолюд с примесью бараньей крови. Пётр сразу же узнал своего приятеля Беню. Он относился к весьма редкому виду зверолюдов, баранья кровь давала ему богатырское телосложение, низкий рост по здешним стандартам, всего-то метр семьдесят. Естественную броню из плотно растущего огнеупорного меха по всему телу, которую невозможно прорубить, только проткнуть, и два здоровых рога, растущих из лба. Во всём остальном самый обыкновенный человек. Его лицо никакими изменениями вроде выпирающей челюсти или изменённого носа не страдало и было весьма симпатичным даже по стандартам цивилизации, из которой явился Пётр. Это были плюсы. А в минусах у Бени было врождённое хреновое зрение, дальше ста метров он уже ничего не видел и вообще был весьма близорук, и сложности с его бронёй в интимном плане. Однако службу нести это ему не мешало, потому что нет противника страшнее в замкнутых условиях, чем этот зверолюд. Весь покрытый меховой бронёй, обладающий звериным натиском и нечеловеческой силой, да ещё и создающий натиск, словно тот баран, которого когда-то
впихнули в предков Бени.
        Но самое неудобное в его физиологии это то, чтобы у Бени с барышней что-то получилось, ему приходилось избавлять от своей естественной брони, которой потом нужно отрастать и спутываться полгода. Да и коллеги сразу узнавали, если Беня лысый, значит у него что-то с кем-то было. Никакой конфиденциальности. С Петром они сошлись на общей проблеме избавления от ненужных элементов их тел, Беня стачивал рога, а Петр приводил свои когти на пальцах в приличный вид. Чем-то это напоминало бритьё по утрам.
        - А разве тебе можно водить сюда своих друзей? Это вообще-то объект.
        - Э-т-о д-л-я в-а-с т-у-т о-б-ъ-е-к-т. А я т-у-т ж-и-в-у.
        - Хм, - Беня задумчиво почесал свою кудрявую голову. - Что в таких ситуациях делать ты знаешь?
        - Гы, - кивнул гоблин, сделал жалостливые глазки, поджал ушки и сказал: - п-у-с-т-и, н-у п-о-з-я-з-я.
        Зверолюд заржал, хватая себя за живот. Пётр не понимал, что тут смешного, когда он говорил слово «позязя», но Беня просто умирал со смеху. Лично для самого гоблина это был самый простой способ договориться с пограничниками, когда на свой этаж ему нужно было что-нибудь пронести. Есть смысл подстраиваться под график Бени, если захочется сделать ремонт у себя на этаже. Первый этаж особняка волшебника состоял из двух больших комнат и одной маленькой. Когда-то здесь был зал для приёма гостей, где легко могли разместиться до тридцати человек, при этом половина из них могла танцевать. Вторая была чем-то вроде столовой, где гости могли покушать. Третья комната самая маленькая, вероятно, была кухней, так как именно там был спуск в кладовые. Второй этаж состоял из жилых комнат, не особо больших, но и не особо маленьких, в них с комфортом могли разместиться три семьи, в Том-Томе было принято держать прислугу семьями или опять же использовать вместо прислуги потомственных домашних рабов, которые тоже заводили себе семьи. На третьем этаже было три больших комнаты непонятного предназначения. Вероятно, здесь жил
и работал маг со своей семьёй. Если бы сохранилась мебель, то Пётр мог бы сказать больше. А так одни предположения. Сунув руку в укромную щель, Пётр достал ключ и отпер им дверь в свои жилые квадратные метры. Так уж получилось, что он захомячил две из трёх комнат на третьем этаже. Вообще-то он прибрал к своим рукам ещё и никому ненужный чердак, который использовал под кладовую.
        - З-а-х-о-д-и, - скромно кивнул гоблин в сторону своих апартаментов.
        Катя осмотрелась. В комнате было темно, но вампирскому зрению это не помеха. По сравнению с её квартирой, эта комната была неухоженной, голые стены и такой же пол. На одной из стен висели наколотые на леску грибы и пучки трав, отчего комната походила на жилище знахарки. Посреди комнаты стоял стол, вернее большой ящик с выпиленными стенками, чтобы было удобно сидеть. Были тут и стулья, один нормальный и пара табуреток. В ближнем углу ко входу стояла печка буржуйка, труба, которая уходила куда-то на чердак, возле печки прямо с потолка на верёвочке висела палка копчёной колбасы. Висела она там уже, похоже, давно, отчего стала сохнуть и источать колбасные ароматы на всю комнату. Рядом с печкой стоял полуоткрытый мешок, доверху наполненный картошкой, был и ещё какой-то мешок, но его содержимое осталось для Кати тайной. А вот чугунная кастрюля, доверху наполненная луком, незамеченной не осталась. Лук считался не то чтобы дорогим, но впрок его не запасали. В углу возле окон гоблин обустроил себе постель, в конструкции Катя не разобралась из-за свисающих простыней. Но похоже, гоблин просто приколотил к
широкой двери четыре табуретки. В другом углу от спальни была натянута занавеска, стоял бак с водой и тазик. Больше всего вампиршу смутила занавеска. «Гоблин что, настолько застенчивый, что боится быть увиденным голым соседями из дома напротив?». Не ну она и раньше подозревала, что Сталин на самом деле не гоблин, а лишь выдаёт себя за уникального гоблина, но такой застенчивости она не встречала даже среди некромантов у себя на родине, а те были ещё какими сухарями.
        Должно же быть в нём ну хоть что-то от гоблина?! Хотя если подумать, как он игнорировал естественную для гоблинов похоть и за пару недель жизни рядом с ней и эльфийкой только один раз сорвался, то это будет не удивительно. А Катя и так его провоцировала и этак, и сексуальные позы принимала, и Умку по ночам до стонов доводила, и чуть ли не голой её по квартире ходить заставляла. Без толку! Этот тормоз зелёный просто не понимал, что от него требуют решительных действий. Зато было забавно наблюдать, как низкорослый гоблин, смотрящий в сторону и двигающийся практически вслепую, пытается поймать натянутым в руках полотенцем отмытую и подстриженную наголо эльфийку, играющую с ним в догонялки нагишом. Был случай, когда они только поселились у вампирши, Катя тогда чуть со смеху не умерла, до сих пор как вспомнит, и на лицо сама собой наползает улыбка.
        Подойдя к столу, гоблин снял колпак со светящегося шара и надел на него абажур. Местные Кулибены продолжали удивлять Петра своим изобретательством: да, тут не придумали электричества, но зато смогли вывести породу особо ярких светлячков. В раскручивающийся шар засыпались куколки светлячков и смачивались небольшим количеством воды. В сырости куколки светлячков вылуплялись и начинали искать себе партнёра, при этом активно светили. Стенки стеклянного шара имели внутри лупуобразную форму и усиливали освещение. Такое положение вещей светлячков полностью устраивало, три дня шар непрерывно светит, потом у светлячков заканчивается цикл жизни. Они откладывают яйца и умирают. Шар нужно раскрутить, почистить от дохлых светлячков и аккуратно собрать со стенок яйца. Через пару дней из них вылупятся голодные личинки, которые будут есть любую органику, кроме фекалий, а так им подойдёт даже подгнившая древесина или любой овощ, даже несвежий. Две недели личинки будут отъедаться, а потом превратятся в куколок. В таком состоянии они будут находиться очень долго, пока не окажутся в сырости и не поймут, что пора
вылупляться, светить и размножаться. Обычно Геранцы и Томновцы не заморачиваются с разведением личинок, предпочитая покупать сразу куколок. Такую мелочь мог позволить себе каждый, куколки стоили дёшево. А личинки в основном разводятся на специальных фермах. Пётр придерживался иного мнения, в соседней комнате у него была своя ферма по разведению личинок. Всё это, кстати, слегка пованивало затхлостью, так что лишний раз туда Пётр не заходил, но его первый урожай куколок уже был на подходе.
        - Кучеряво живёшь, - подметила Катя, вешая шляпу на вешалку, стоящую возле двери, и стягивая с лица маску. - И это всё за зарплату чистильщика? Ни за что не поверю.
        - Н-е-т е-с-т-е-с-т-в-е-н-н-о, - ответил гоблин, но развивать тему не стал.
        В свободное от работы время Пётр повторил идею Умки и ходил далеко за пределы городской пустоши. По прикидкам Петра, старый город был радиусом примерно километров десять, жители ещё старого Зул-Тара строили изоляционную стену с запасом, рассчитывая создать продовольственную инфраструктуру. Так вокруг города, на удалении в тридцать километров выросла стена, которую Пётр ещё даже ни разу не видел. Захапав себе территорию, Зул-Тарцы просто не смогли её контролировать. Постепенно пустые земли заполонили гоблины и восставшие трупы диких зверей. Туда-то и ходил Пётр поискать всякое ценное, от зомби он прятался, а гоблины прятались от него. В основном гоблины игнорировали его и даже сторонились как представителя более высокой касты своего вида.
        Оттуда Пётр и натаскал разного рода диких овощей и грибов. Последнее вообще было его страстью, ещё будучи человеком. А зима Зул-Тара это раздолье для грибника: сыро и прохладно, но не холодно, самый сезон для грибов. Пётр увлёкся и натаскал столько, что уже не знал, что с этим делать. Он их консервировал в банках, сушил, жарил с картошкой и угощал пограничников, а также уговаривал продавать их на рынке. Постоянным его торговым агентом был Беня. Зверолюд шутил, что при таких доходах дезертирует со службы и окончательно сядет на зарплату от Петра. Правда, зарплаты не было, доход гоблин и зверолюд делили 80/20 в пользу гоблина. О своём приработке Марте и Луи Пётр ничего не рассказывал, незачем создавать завистников, а Беня был человек со стороны и к Петру никакого отношения, кроме приятельского и экономического, не имел.
        Катя повесила шляпу на вешалку, но оставила плащ, что было странно. Потом присела на стул, запрокинув ногу на ногу. Стол был рассчитан в первую очередь на малорослых «людей», гости у Петра были редки, и он всё делал под свой рост. Вампирша стянула свою обтягивающую маску и растрепала слежавшиеся волосы.
        - Ч-а-й б-у-д-е-ш-ь? - спросил Пётр, но реакция на вопрос у вампирши была странная. Глаза её округлились от удивления.
        - Сталин, у тебя есть чай?
        - Я П-ё-т-р! - возмущённо и чересчур импульсивно ответил гоблилн.
        «Какого чёрта?! - подумал он. - Она прекрасно знает, как меня зовут, пускай обращается по имени. Она в моём доме, должна проявлять уважение».
        - Прости, Петь, просто непривычно. Семнадцатая всегда обращалась к тебе так.
        - У-м-к-е м-о-ж-н-о.
        К первому встречному разумному существу Пётр питал симпатию, да и прожитое совместно время оставляло след.
        - У тебя что, действительно есть чай?
        - Г-р-и-б-н-о-й.
        Гоблин поставил на стол банку с коричневой мутной жидкостью. Результат брожения чайного гриба, жидкость уже была отфильтрована, а сам гриб, отбивающий аппетит, выброшен. Пётр налил стакан и пододвинул Кате.
        - Вкус специфический и интересный. Это не чай.
        - Н-е-т. Ч-а-й-н-ы-е т-р-а-в-ы у-ж-е о-т-ц-в-е-л-и.
        Пётр действительно нашёл кусты зверобоя, мяты и прочих растений, из которых можно заварить неплохой чай, но собирать их и сушить надо в момент цветения. Иначе вкус получался неприятный, с горечью.
        - Вкусно. Наверное, даже я могла бы пристраститься к этому напитку.
        - З-а-ч-е-м т-ы п-р-и-ш-л-а?
        - Мне нужна твоя помощь. Умка пропала.
        - Р-р-р-р, - Пётр отвернулся и уставился в стену. Всё-таки он не должен был уходить. - К-а-к?
        - Не надо меня упрекать. Из-за света я не могу быть с ней всё время.
        - Я н-е у-п-р-е-к-а-ю. Т-у-т и м-о-я в-и-н-а.
        Вампирша была удивлена. Она была готова ездить по ушам гоблину и активно давить на совесть, добиваясь сотрудничества с его стороны. Но Пётр признавал свою вину, неожиданность для мужчины, и это упрощало её задачу.
        - Почему ты ушёл?
        - Н-е х-о-т-е-л б-ы-т-ь з-а-в-и-с-и-м. Ч-у-в-с-т-в-о-в-а-л, ч-т-о м-е-ш-а-л.
        - Знаешь. Есть в этом часть и моей вины. Так что сильно не терзайся, - сказала вслух Катя, а про себя подумала: - «Ну ты, Петя, и дуб. Ты уже не тормоз, ты стоп-кран».
        - К-а-к п-р-о-п-а-л-а У-м-к-а?
        - Я не понимаю. Она будто исчезла. Я попросила свою подругу Луизу занять её на денёк. Но при новой встрече Умки уже не было, а от Луизы я не смогла ничего добиться. У неё будто кусок памяти из головы вырвали: те дни, которые она проводила с Умкой, исчезли из её воспоминаний. Она даже о себе не помнит, где была и чем занималась, когда была с Умкой.
        - С-т-р-а-н-н-о. Ч-т-о д-у-м-а-е-ш-ь?
        - Похоже на работу менталиста. Только они могут стирать память. Но официально в Зул-Таре нет ни одного мага такой силы, что мог бы брать разумных под гипнотический контроль.
        - М-е-н-т-а-л-и-с-т?
        - Да, это такие маги, которые специализируются на человеческом сознании. Они могут почувствовать, что чувствуешь ты, или, наоборот, могут заставить чувствовать, что они хотят, заставить видеть то, чего нет, узнать твои секреты, проникнув в твои воспоминания. В общем много чего они умеют, я всего не знаю.
        - Я-с-н-о. Д-а-в-н-о о-н-а п-р-о-п-а-л-а?
        - Уже пару дней. Я пыталась найти её самостоятельно. Но по ночам не особо-то и разгуляешься, в результате чуть не схлопотала иглу в бок. Мне нужна помощь в поисках Умки.
        - Я? Н-о ч-е-м?
        - Ты уже разобрался в своём теле, заколдованный гоблин? Ну так знай, у гоблинов самый острый нюх, на фоне которого собачий меркнет. У меня осталось немного крови эльфийки. Завтра днём попытаемся выследить её по запаху.
        - Хм-м-м, п-о-м-о-г-у, ч-е-м с-м-о-г-у.
        Они ещё долго обсуждали завтрашние мероприятия по поиску эльфийки. Нюх это, конечно, хорошо, но что если он не сработает. Нужно будет опросить свидетелей, может быть, кто-нибудь что-нибудь видел. Маг просто не мог прочистить мозги всем, где-то обязательно оступится.
        - Н-а-м н-у-ж-е-н п-о-с-р-е-д-н-и-к.
        - Зачем?
        - Я г-о-б-л-и-н, т-ы в-а-м-п-и-р. К-т-о с н-а-м-и б-у-д-е-т р-а-з-г-о-в-а-р-и-в-а-т-ь?
        Катя посмотрела на свою маску. Как-то она об этом позабыла, привыкла к человеческому обществу, сидя в управе и не выходя из подвала. Пётр был прав, люди в масках не вызывают доверия.
        Строя планы на завтра, они сами не заметили, как засиделись. В результате за окном было уже темно, а вампирша опустошила запасы грибного чая. Катя уже собиралась отправляться восвояси, но Пётр её не пустил.
        - Н-е н-а-д-о, о-п-а-с-н-о. П-о-с-т-о-в-ы-е с-т-р-е-л-я-ю-т.
        - Тут одна постель.
        - Л-о-ж-и-с-ь. Я п-о-с-т-е-л-ю с-е-б-е н-а п-о-л-у.
        Вамприша согласилась с доводами, всё равно скорее всего завтрашний день они проведут вместе. Сразу спать они не легли, гоблин предложил Кате поужинать. Та согласилась, но потом слегка бесила его, когда гоблин начал готовить. Первым делом он разжёг буржуйку и поставил перед ней табуретку. Это уже заставило вампиршу захихикать. Не в меру серьёзный гоблин, стоящий на табуретке и готовящий еду, это то ещё зрелище, Пётр сам это понимал. Но местные предметы быта были рассчитаны на зверолюдов, а они обладали высоким ростом. Ещё когда гоблин и эльфийка жили у неё, Катя знала, что Пётр умеет готовить, но никогда этого не видела своими глазами. На сковородках заскварчали продукты. Пётр готовил жареную картошку с грибами и колбасой. Когда всё было готово, то гоблин не поскупился и достал из своих закромов овсяный хлеб. Последний считался в Зул-Таре деликатесным дефицитом, каждый день такое есть он позволить себе не мог, но ради гостьи сделал исключение.
        - Вкусно пахнет, - сказала вампирша, вдыхая аромат еды полной грудью.
        - Т-ы в п-л-а-щ-е, н-е-л-ь-з-я е-с-т-ь в в-е-р-х-н-е-й о-д-е-ж-д-е. С-н-и-м-и.
        - Хе. Ну как скажешь.
        Вампирша сняла плащ, и гоблин совершил кульбит с табуретки, когда увидел. Оказывается, под плащом у вампирши ничего не было. Только перчатки до плеч, сапоги до ягодиц, амулет ордена чисто на шее и всё. Взору Петра открылся чудеснейший вид двух небольших белых грудей, плоского животика и… м-м-мда трусов вампирша тоже не признавала.
        Не вставая с четверенек и не оборачиваясь, Пётр пополз к тумбочке, оттуда он извлёк свои сменные шорты и майку. Одежду он бросил в сторону вампирши.
        - О-д-е-в-а-й.
        Вопросов гоблин не задавал. Знать, почему вампирша разгуливает по городу в плаще на голое тело, ему не хотелось. Ещё в управе Катя показалась ему довольно взбалмошной девицей с целым табуном тараканов в голове.
        Катя переоделась, сняла свои перчатки, одела его майку, Пётр был широк в плечах, и майка в целом показалась даже велика, так что её даже пришлось подвязать верёвочкой, но шорты сидели на ней впритык. У вампирши были круглые бёдра и широкий зад, и хоть плотной фигурой она не обладала, но по сравнению с жилистым телом Петра в разы превосходила его в объёмах. Шорты на ней смотрелась так, будто взрослый человек напялил детскую вещь.
        «Хана шортам», - с тоской подумал Пётр.
        Правда, тосковать и глядеть на обтягиваемые тканью формы долго не получилось.
        Они поужинали, при этом вампирша опять начала хихикать над гоблином. На вопрос «в чём дело?» она объяснила своё веселье тем, что гоблин с ножом и вилкой слишком необычное зрелище, чтобы оставаться к нему равнодушным. Пётр нахмурился от такого заявления, а по завершению трапезы протёр свои губы платком, чем вызвал новый взрыв веселья у вампирши.
        После ужина Пётр положил грязную посуду в тазик с водой, который у него был и за раковину, и за ванну. Потом помоет, а так жир не присохнет к посуде. Бросил на пол недалеко от постели запасной матрас и быстро постелил себе там, выключил свет, накрыв шар со светлячками колпаком. Сон не шёл, гоблин поворочался с боку на бок и понял, что сразу заснуть не получится, волнение за судьбу эльфийки не даст.
        - Петь, ты не спишь? - спросила в полной темноте вампирша.
        - Н-е-т, и т-ы?
        - Вампиры не люди, нам достаточно одного дня в неделю. А по ночам вообще у нас фаза активности.
        - В-е-з-ё-т. К-а-к т-ы п-о-п-а-л-а с-ю-д-а?
        - Да по жадности. Хотела заработать на норковую шубу, согласилась на полугодовую подработку по профилю. Надо было-то всего-лишь вести бухгалтерию ковена некромантов, они люди в общем-то приличные и воспитанные, проблем быть не должно было. Но в результате застряла здесь на семнадцать лет, да ещё и от сил отрезали.
        Вампирша в темноте постучала пальцем по медальону.
        - А с-к-о-л-ь-к-о т-е-б-е?
        - Девяносто девять, скоро юбилей.
        От такого заявления гоблин чуть не ахнул. Он знал, что вампиры если и стареют, то значительно медленнее, чем люди, но по поведению Пётр дал бы вампирше лет двадцать пять, тридцать, по внешности она выглядела так, будто едва двадцать исполнилось. А оказывается она даже старше чем он.
        - Петь, можно вопрос?
        - В-а-л-я-й.
        - Почему ты избегал близости с Умкой?
        - Н-е х-о-т-е-л п-о-ль-з-о-в-а-ть-с-я е-ё н-е-д-у-г-о-м.
        - Глупо, ей хотелось, тебя тоже, зачем отказывать вам обоим в удовольствии?
        - Я я-д-о-в-и-т-ы-й з-в-е-р-ь.
        Пётр услышал какой-то усталый вздох и почувствовал, как к нему под одеяло лезет и прижимается голое женское тело.
        - Ч-т-о т-ы? Н-е-ль-з-я, о-п-а-с-н-о.
        - Ой, замолчи. У меня семнадцать лет мужика не было, сама разберусь, что можно, что нельзя.
        Глава 7 "Муха в паутине"
        - А-а-а-а, - визжала от страха Умка, когда кончики когтей касались её кожи.
        - Р-р-р-р, - отвечали гоблины, облепившие её клетку, стараясь дотянуться до вожделенной плоти.
        Сегодня «паук» травил её гоблинами. В первый же день он приказал раздеть её догола и посадить в клетку. Её похитителю прислуживали гоблины. Считалось, что с этими злобными карликами, помешанными на похоти и жестокости, просто невозможно договориться. Но её похититель нашёл с ними общий язык. При старом немощном человеке, обладателе чёрной ауры, всегда присутствовала другая аура: здорового жирного гоблина. Задача у толстяка была простая: бить плетью тех, на кого укажет его господин. Старик, конечно, мог и сам наказать непослушных гоблинов, протянуть к ним одно из своих щупалец и взять под контроль, заставить приблизиться и своим свечением из глаз полностью подчинить. И тогда он мог приказать гоблинам всё, что угодно, вплоть до самоликвидации. Но Умка видела, как истаивает аура старика, он уже был на пределе и доживал свои последние годы. Использование ментальных способностей потребляло много сил, за могущество он платил уже жизненной энергией, в зависимости от уровня воздействия он сокращал себе жизнь на дни, недели, месяцы. Поэтому «Паук», как себе представляла в голове чёрную ауру Умка,
использовал жирного гоблина, экономил силы. Толстяк, кстати, был нейтрально настроен к Умке, обычная его аура - жёлтая, то есть равнодушие, - редкость для гоблинов, чаще всего у них красные или оранжевые ауры. Что не мешало толстяку исполнять свои обязанности, в первый же день её раздели и обливали холодной водой.
        С Умкой вытворяли вещи и гораздо более страшные, последние благополучные недели её расслабили, но сейчас она быстро вспоминала забытые навыки. Потом её посадили в железную клетку, одежду, кстати, не вернули. Тут можно было стоять в полный рост и даже делать несколько шагов, но спать приходилось скрючившись. На полу были высушенные растения и какие-то лоскуты тряпок - всё это создавало прослойку между железным дном и телом эльфийки. В прослойке водились насекомые, но это хорошо, дополнительный белок Умке не повредит, и лучше уж хоть какая-то прослойка, чем голое железо, на котором к утру будешь больной и ослабевшей. Железо выпивает всё тепло из тела и убивает.
        В углу был горшок для нужды и миска с какой-то съедобной бурдой. Толстый гоблин не специально поставил еду и горшок с нечистотами рядом, ему было всё равно, просто эти предметы попадали в клетку через специальное окошечко. Раз в день гоблин приносил еду и менял горшок.
        Каждый день «Паук» придумывал Умке новые мытарства, сначала обливание водой, потом её отхлестали по спине плёткой, не сильно, её не хотели покалечить или убить. На каждой пытке присутствовал «Паук» и ему нравились крики, что издавала эльфийка. Она сразу поняла, кто здесь главный, и что от неё требуется, от её криков в чёрной ауре возникали розовые вспышки, вот она и старалась, визжала, что есть мочи. А сегодня на неё натравили гоблинов, те светились чёрными и красными аурами, у всех в паху крутился розовый водоворот. Все тянули к ней руки, желая: кто оторвать от неё кусочек, кто притянуть к краю клетки и изнасиловать. Если последнее у них получится, то «Паук» вмешиваться не будет и, даже напротив, зрелище ему понравится. Благо, клетка была достаточно просторная для того, чтобы стоять в её центре и находиться в безопасности. У гоблинов были недостаточно длинные руки, чтобы схватить её за бедро или за живот, а руки Умка не подставляла. Максимум, что могли гоблины, это мазнуть по бедру или неглубоко оцарапать кожу. Когда последнее им удавалось, гоблин начинал лизать свой палец, словно леденец. Они
веселились так уже полчаса, Умка была уже вся исцарапана, охрипла и перестала кричать. И это, видимо, не понравилось «Пауку», так как он крикнул, и толстый гоблин стал щедро хлестать своих соплеменников, облепивших клетку Умки. Энтузиазм гоблинов сразу испарился, и они поспешили вон из темницы. Хотя «темница» было не совсем подходящее слово, в этом помещении были окна, через которые свет вместе с холодным воздухом проникал внутрь. В помещении клетка Умки была не единственной, у другой стены стояла клетка с похищенными вместе с ней детьми - мальчиком и девочкой лет десяти.
        Дети были настолько напуганные, что когда гоблины пытались достать Умку, они сидели в своей клетке, закрыв глаза, и дрожали, прижавшись друг к другу. А вчера вечером привели ещё двоих - мужчину и женщину, от них разило алкоголем, и по началу они вообще не понимали, кто они и откуда, но когда протрезвели, принялись орать и звать на помощь. Никто кроме толстого гоблина не пришёл. Он дал им плетью, после чего тишина и покой снова восторжествовали.
        В помещении были ещё клетки, но они пустовали. Умка не стала терять времени, а сразу же, как гоблины ушли, занялась делом. Для начала, сразу съела выданный ей паёк. Он был ещё тёплый, это хорошо: организму требуется тепло, а то использовать свойства ауры и согревать свой организм слишком расточительно. В первый же день в углу клетки она разлила немножко воды и сухие растения начали гнить, от чего там завелись всякие жучки и червячки. Чтобы насекомым было комфортнее, она прижала то место горшком. Самое время пополнить в организме количество белков, поэтому, убрав горшок, она быстро выдернула оттуда пару жучков, а остальное оставила на развод. Убедившись, что в организме достаточно энергии, чтобы её использовать, Умка зарылась в прослойку и начала регенерировать исцарапанную кожу, а заодно полностью исцелила заново подкравшуюся простуду. Скрючившись на полу своей клетки, можно было и вздремнуть, во время сна организм тоже вырабатывает энергию, немного иную, чем от еды, но она тоже используется, когда Умке хочется видеть.
        Брезгливостью эльфийка не страдала, она даже такого слова не понимала, всё чего она хотела - это покинуть ужасное место с чёрными и красными аурами, для этого она использовала все подручные ресурсы. Также она училась у своего врага, она не представляла, как он испускает красный свет из глаз, после которого другие ауры ему подчиняются, но пыталась повторить его трюк с вытянутыми аурами. И теперь по ночам она экспериментировала со своей, она не знала, что такое вообще возможно, поэтому не пробовала, а теперь, когда узнала, она поняла, что ей это может помочь.
        Умка понимала, что о её способностях никто не должен знать, иначе внимание к ней усилится, поэтому экспериментировала по ночам. Но всё, чего она пока достигла - это вытягивать из своей ауры щупальце на несколько метров и всё. Умка пробовала им двигать предметы - не получалось, дотянуться щупальцем до соседей не было возможности, они были слишком далеко, а щупальце слишком короткое. Касаться щупальцем гоблинов она боялась, вдруг те что-то почувствуют и сообщат своему господину. Сегодня ночью она собиралась поэкспериментировать на живущих под горшком с нечистотами жучках, может что и получится.
        Пока она занималась своими делами, гоблины в помещении занимались своими. Напротив её клетки поставили стул, и вскоре его занял «Паук». Он сидел и просто смотрел на Умку, та, пытаясь устроиться покомфортнее, закопалась в листву и траву, но полностью скрыть своё тело не смогла. Словно ледяная шапка на горе, из-под кучи растительного мусора выглядывал краешек округлой попки эльфийки.
        - Ты, словно животное, - сказал «Паук», - наверное, поэтому у тебя такая жизнестойкость. Разумный человек, а уж тем более женщина, сломалась бы под таким прессингом и пытками. А тебе хоть бы хны, ты даже не похудела.
        Умка плохо понимала, о чём вообще говорит этот страшный человек, но перевернулась к нему лицом и нацелила свои слепые глаза на него. Когда кто-то говорит, а она не обращает на него внимание, этот кто-то может разозлиться и навредить Умке. Лечи потом своё тело. Да и слушать - не мешки таскать.
        - Что, тебе, наверное, страшно? Ты считаешь меня монстром? Ты думаешь, что я убью тебя?
        «Паук» выдерживал драматическую паузу. Всю эту театральность Умка просто не могла оценить. Но если бы она поняла, то да, ей стало бы страшно, но в основном, потому что он рядом. Только сумасшедший не испытывал бы страх, находясь во власти существа, которое может тебя убить одним лишь приказом своим «миньонам». А так, сегодняшние пытки уже закончились, дедуля уже испытал удовольствие от её визгов, и поэтому сегодня уже бояться было нечего, надо бояться завтра. Насчёт монстра вопрос был чисто риторический, она точно знала, что он монстр. Из-за слепоты эльфийка всеми годами применяла аурное зрение, и если для узких магических специалистов такой мощный инструмент исследования был достижением только после длительных тренировок и применялся изредка, то для Умки это был один из немногих способов ориентирования в пространстве, она видела больше, дальше и глубже, чем обычные провидцы аур. Насчёт своей смерти Умка тоже не сомневалась, её обязательно убьют, будут долго мучить, но в конце концов убьют, все игрушки рано или поздно надоедают. Кошки тоже иногда играют с мышами, прежде чем их съесть.
        - Это правда, я самый настоящий монстр, и участь всех находящихся тут людей печальна.
        - М-м-м-м, - внимательно промычала Умка.
        Маньяки - это такой народ, одинокий. Все как-то вокруг умирают, так что им даже поговорить не с кем.
        - Знаешь, я ведь когда-то был не таким. Когда-то я был просто человеком, вон как они, - Паук кивнул в сторону дрожащих от холода и страха детей в клетке, - Я расскажу тебе историю своей жизни. Только ты, слабоумная девчонка, можешь выслушать меня и не будешь осуждать. У меня было всё как у всех, моя семья жила в свободных баронствах. Мой отец был простым крестьянином, у нас было поле, которое мы возделывали. Нас было четверо: я, отец, мать и моя сестра-близнец - самая обычная крестьянская семья. Ну, может быть, чуть богаче среднего, поля были обширны, и отец часто нанимал рабочих. В один из дней местный барон, бывший со свитой на охоте, заглянул к нам в дом. Его свита встала лагерем возле леса, таковы традиции охоты. Но барона ночёвка в палатке не прельщала. Он и его телохранители пришли к нам в дом, меня с сестрой и отца выгнали ночевать в сарай. А мать осталась, якобы, им прислуживать. Полночи я слушал, как барон трахает мою маму, слушал и мой отец. Тогда я был ещё мал и не понимал, почему он это допускает, почему он не вмешивается. В ту ночь я перестал его уважать. Я взял вилы и попытался
вызволить мою маму. Ворвался в дом и… насилия не было, она занималась с бароном развратом и улыбка сияла на её лице. Мне повезло, в ту ночь меня не убили, а просто избили за то, что помешал барону развлекаться. И то, спасибо, мама попросила. На утро барон уехал и забрал маму с собой, потому что мог. Мы стали жить дальше, я возненавидел отца, я просто не желал понять, что выбора тогда у него не было. Больше мамы я не видел, но отец недолго тосковал, сразу же пожелал жениться снова. Моей будущей мачехой должна была быть дочь богатого хуторянина, чьи поля были разделены с нашими одной лишь дорогой. Такое объединение привело бы к созданию фермы, а это уже совсем другой социальный слой, гораздо выше обычных крестьян. Вот было только одно НО. Хуторяне ни в какую не желали, чтобы к их светлому будущему были хоть как-то примазаны приживалки вроде нас с сестрой. Общие потомки отца и мачехи - пожалуйста, но не мы. Отец согласился, нас отдали на усыновление. Надо отдать должное, папочка подсуетился и сделал так, чтобы мы не остались в баронстве, а попали в герцогства Том-Том. Жизнь здесь и там сильно отличалась
на тот момент, Том-Том - нецивилизованная страна, но и не такие дикари, как во Франтирер. Три года мы с сестрой прожили в приюте и это было лучшее время в моей жизни, твои соплеменники хорошо заботились о нуждах сирот. У нас даже директриса была эльфийка. Мне нравились ночные эльфы: строгие, но справедливые, надменные, но добрые. И если бы не ваша дурацкая вера, мне бы не за что было вас ненавидеть.
        Пока «Паук» болтал, гоблины под надзором толстяка работали. Окна были закрыты ставнями и дополнительно занавешены плотной тканью. Где-то в здании была система отопления, и в неё подкинули топлива, помещение заметно потеплело. С потолка спустили специальные держатели, в них гоблины поместили световые кристаллы, теперь там стало ещё и светло. Но работа гоблинов не останавливалась, вскоре они принесли вёдра с водой, тряпки, швабры и начали делать генеральную уборку.
        - Нам с сестрой нравилось в приюте, но нас усыновили. Тогда нам было по двенадцать лет и мы попали в бездетную семью местного трактирщика. По началу мы сами не поняли, в какой кошмар угодили. Наши новые родители хорошо к нам относились, но это была лишь игра. Органы опеки следили и навещали нас первое время, если бы я или сестра рассказали о жестоком обращении, то нас бы забрали, а трактирщики попали под следствие. Это время они использовали для того, чтобы получше узнать нас. Они оказались далеко не самыми добрыми людьми, да и вряд ли их можно назвать людьми, впрочем, как и меня сейчас. Хозяину таверны нужен был помощник, но не простой, а выполняющий очень грязную работу. Из-за религии эльфов нельзя было забивать и употреблять мясо скота женского пола, любой скот, от курицы до коров. Поэтому цены на мясо в Том-Том всегда были высокими. Трактирщик нашёл для себя выход и приторговывал человечиной: бродяги, должники, алкоголики и прочие люди, которых никто особо не будет искать. Пропал и пропал. Мясо шло на тушёнку и стейки, внутренности на ливер и в рагу. У отчима была целая книга с рецептами по
приготовлению мяса. Демонов гурман, он и сам это употреблял, и нас сестрой кормил. Он очень здорово придумал, я помогал избавляться от того, что нельзя употребить, и помалкивал, тогда как моя сестра всё время находилась в заложниках. За любые мои проступки её жестоко наказывали, я и видел-то её тогда только после наказаний. Они не хотели, чтобы мы общались. Я не мог убежать и рассказать о происходящем тоже не мог, мачеха или отчим обязательно перед бегством убили бы мою сестру. Два года я прожил в аду, терпя побои и унижения, пока в один из вечеров, на ужин отчим не подал мне холодец из моей сестры. Неизвестно, сама ли она себя убила, не выдержав побоев, или отчим перестарался с наказаниями, а может, из-за взросления моя сестра стала привлекать излишнее внимание своих мучителей. Не знаю, да я особо вопросов и не задавал, просто понял, что это мой последний ужин и отчим для меня уже приготовил коптильницу. Что, наверное, тебе интересно, как я определил, что в моей миске моя сестра? Ну а ты попробуй поешь человечину два года и на вкус научишься различать людей, а уж родственника тем более. Именно в тот
момент, произошла инициация моего дара, уже позже я узнал, что оказывается я маг-менталист. Я убил отчима, просто приказал ему перерезать себе горло, также я поступил и с мачехой. До сих пор жалею, что дал им так просто отделаться. Я бежал из трактира и оказался полностью свободен. Мог пойти куда хочу, используя свои способности, я мог приказать любому разумному исполнять мою волю. Я отправился домой, мстить. Мой отец был виноват, что отправил нас сестрой в приют, его жена и вся её родня виноваты в том, что из-за их каприза нас вышвырнули из дома, а их дети были виноваты в том, что слишком раздражающе вопили. После того, как моя месть свершилась, я постарался начать жизнь заново, осел в Зул-Таре, стал скульптором. Потом женился, у меня родилось двое сыновей. Так прошло десять лет, и я честно любил свою семью. Но очень сложно жить с таким даром и не использовать его. Просто приказать жене забыть о ссоре или внушить ей мысль о страсти, когда она её не хочет. Моя жена стала моей послушной марионеткой и дети тоже. Очень скучно жить, когда тебя окружают одни и те же марионетки. В конце концов, я пришёл к
выводу, что все вокруг - всего лишь мои игрушки и я должен жить, как хочу. Детей я отдал в приют, не поленился и съездил в тот самый, где мне с сестрой было так хорошо, меня даже директриса узнала. Если мне там было хорошо, то и моим детям будет также. Ну, а что касается моей любимой жены, я приказал ей повеситься. Я просто не мог позволить ей начать жизнь сначала и спать ещё с кем-то, кроме меня, я ревнив, знаешь ли. Я стал жить полной жизнью и просто купался в роскоши, самые красивые женщины всех рас ползали у меня в ногах и умоляли, чтобы я уделил им внимание. Очень поздно я узнал, что использую свой дар неправильно, и у всего есть своя цена. Сколько, как ты думаешь, мне лет? Восемьдесят или семьдесят? Мне пятьдесят. Моя сила сжирает меня как неизлечимая опухоль, за год я постарел на десять лет, но я не жалею, я жил ярко. Тогда, восемнадцать лет назад, меня чуть не поймало правительство, но повезло, война пришла в Зул-Тар и в неразберихе я смог выскользнуть. Последующие годы я использовал свой дар разумно, да и роскошь с доступными девицами меня больше не привлекали. Моим наваждением стали те два
года, что я прожил в трактире людоедов, я постоянно думаю об этом. Мне хочется повторять и повторять тот ужасный отрезок своей жизни, только ощутив соприкосновение с прошлым, я обретаю покой.
        «Паук» замолчал, видимо, он сказал всё, что хотел. Отдраившие помещение гоблины унесли свои орудия труда, а гоблинов-полотёров заменили гоблины-разбрызгиватели. Двое гоблинов с банками на спинах и трубками в руках, соединённых с банками резиновыми шлангами, через ситце на конце трубок опрыскивали помещение какой-то жидкостью. Судя по резкому запаху, который вскоре донёсся до чувствительного носа Умки, это был раствор спирта. После уборки гоблины проводили дезинфекцию. Опрыскали и пленных. Закончив с дезинфекцией, гоблины прямо посреди комнаты стали устанавливать какие-то столы и занавешенные ширмы.
        - Моя операционная почти готова. Я не хирург и об этой операции узнал из книг, долго пробовал, пока не начало получаться.
        Толстый гоблин вопросительно поглядел на своего господина.
        - Начинайте, - одобрил его немой вопрос «Паук».
        Толстяк отдал какие-то распоряжения гоблинам помельче, и те стали вытаскивать из клеток упирающихся мужчину и женщину.
        - Нет! Молю, отпустите, я сделаю для вас всё, что скажете! - взмолилась испуганная женщина, когда гоблины сорвали с неё одежду и уложили на хирургический стол, зафиксировав её конечности и голову в специальных фиксаторах.
        - Ты скоро и так будешь делать всё, что я пожелаю, - ответил «Паук», когда пара гоблинов-ассистентов натягивали ему на руки резиновые перчатки.
        Гоблины быстро избавились от сорванных с пленников тряпок, выбросив их в урну, и начали омывать их обнажённые тела. Женщина ещё находила в себе силы преодолевать страх, а мужчина уже со всем смирился и молча плакал.
        - Почему вы нас просто не убьёте?
        - Я не собираюсь вас убивать, напротив, вы проживёте ещё годы.
        - Что вы собираетесь с нами делать?
        - Я уже слишком стар, моих сил не хватает, чтобы долго контролировать волю взрослого человека. А уж тем более, двух. Я сделаю вам лоботомию. После неё ваше сознания станет аморфно, мне станет намного проще вас контролировать.
        «Паук» взял со специальной тумбы узкий железный штырь, продезинфицированный и отполированный до зеркального состояния. После чего взглядом стал примериваться к своей первой жертве.
        - Начну, пожалуй, с тебя. Ассистент, наркоз.
        Женщина не выдержала и начала вопить. Душераздирающие крики ударили плетью по остальным пленным. Умка вздрогнула, ей не нравилось всё здесь происходящее. Ауры детей в клетке и ауры людей на столах были переполнены страхом. Это чувство, словно болезнь, передалось и эльфийке, она почувствовала себя молодым бычком на скотобойне. От хлынувшего в кровь адреналина она частично потеряла контроль над своими способностями. Организм хотел жить и для этого он был готов бороться, ее телу хотелось убежать от опасности подальше. Само по себе аурное зрение заработало на всю мощность, жадно сжирая столь ценные ресурсы организма. Умка увидела, что происходит над ними и под ними, увиденное повергало её в ужас и отчаяние. Но самое ужасное: она увидела, как «Паук», отодвинув веко своей жертве, аккуратно, железным молоточком вбивает ей в голову штырь. Под его манипуляциями аура жертвы изменилась, она стала светить бледным серым цветом. Для возросшей эмпатии эльфийки это было ужасно, она видела подобные ауры. Серый цвет - это цвет болезни, цвет смерти, цвет тоски и страданий, так светятся давно болеющие неизлечимые
люди, желающие одного - чтобы их страдания поскорее закончились, Паук убил сознание этих людей, хоть их тела оставались ещё живы. А ещё так светятся призраки в заброшенных домах, Умка встречала их. Чаще всего они безвредны и беспомощны, максимум, что они могут - это просто напугать, проявившись, и приняв жуткий облик. Людей они сторонятся и на глаза стараются не попадаться, но призраки бывают разные, некоторые из них, напротив, поняв, что их заметили, стараются установить контакт. Но в основном, это страдающие неприкаянные сущности. Сознание Умки просто не выдержало переживаний и отключилось.
        Очнулась она уже поздней ночью. Оказывается, пока она спала, кто-то о ней позаботился, её небрежно накрыли одеялом, попросту бросив в неё ткань, а также в углу её клетки стояла новая миска с варёными овощами. Похоже, у её похитителей хорошее настроение. В других клетках больше не было ни детей, ни взрослых, похоже, их куда-то переселили. И это хорошо, от них слишком сильно фонило страхом, они сбивали Умку с мыслей. Теперь, когда она одна и без свидетелей, она попробует свои силы в действии. Быстро съев овощи и выпив бульон, она приступила к экспериментам. Для начала аурное зрение. Мир осветился огоньками. Сильно далеко Умке видеть было не нужно, вполне хватит нескольких метров. Под горшком ползала пара сороконожек длиной в пару сантиметров и три жука, два самца и самка. Самку трогать Умка не собиралась, та скоро должна отложить яйца, из которых через неделю вылупятся личинки. Лучше иметь запас личинок, чем переваривать хитин. Эльфийка и так до максимума подняла кислотность в желудке, балансируя на грани допустимого, того и гляди, язва появится. Хотя, если её будут кормить хотя бы два раза в день и
будут прогревать помещение, то можно будет избавиться от диеты из насекомых. Умка сосредоточилась и почувствовала свою ауру, теперь она чувствовала её, как своё тело, влияя на ауру, она могла делать то же с телом, ускорить или замедлить сердцебиение, простимулировать работу любого другого органа и гормональных желез, перенаправлять потоки энергии и питательных веществ, тем самым активизируя интенсивную регенерацию, это управление телом в ручном режиме.
        Но сейчас её интересовала аурная составляющая тела. Из пальца она стала вытягивать аурное щупальце, небольшое, сантиметров тридцать. Она коснулась щупальцем ворочающегося в листве жучка. Но ничего не произошло, она даже не почувствовала его. Тогда последовательно она коснулась всех остальных насекомых, тоже ничего не произошло.
        Умка расстроилась, у неё были определённые надежды на свою новую способность. Если ей удалось бы подчинить не волю, но тело, как это сделал с ней «Паук», то можно было бы попробовать бежать. Она бы взяла под контроль тело одного из гоблинов и заставила его освободить её. А так, у неё есть инструмент, который не работает, она ничего не может сделать своим аурным щупальцем, и даже эти жучки не хотят слушаться её. Так, стоп, а что с жучками? Почему они не шевелятся? Ночь, наоборот, для них период активности, а сейчас только одна самка меланхолично жевала несвежую листву. Умка усилила своё аурное зрение и увидела, что жучки, которых она коснулась, не мертвы, а просто уснули. Умка снова сформировала щуп и на этот раз коснулась самки. Небольшой заряд пробежал от щупальца к телу Умки, маленький, совсем крохотный, она даже не заметила его. Получается, она смогла им выпить энергию из жучков, после этого они обессилели и уснули. А это значит, что её щупальце не совсем бесполезно, надо просто научиться правильно им пользоваться.
        Глава 8 "По следам страха"
        Пётр медленно открыл глаза. Знакомый потолок знакомой комнаты, как обычно, а девичий палец, гуляющий по контуру его пресса, обводящий кубики на животе - это уже не как обычно. Это что сегодня ночью было?
        Ну, если вспомнить, то эту ночь он провёл в одной постели с вампиршей. Точнее, они провели её на полу, и это к лучшему, потому что после того, что между ними было, ему бы пришлось мастерить новую кровать. Но как? Почему?
        Ему так упорно твердили, что он - ядовитый монстр, что он и сам в это поверил. Близость с ним - это, если и не смерть, то инвалидность.
        - Обожаю твой пресс. Эти кубики на животе так меня возбуждают.
        - К-а-к т-ы с-е-б-я ч-у-в-с-т-в-у-е-ш-ь?
        - Хорошо, - мурлыкнула Катя и прижалась своим лицом к лицу Петра, - Я уже стала забывать, как это - быть с мужчиной.
        Вампирша потянулась своими губами к нему и наткнулась на его длинный нос.
        - Вот всё в тебе хорошо, только нос твой длинный, целоваться мешает. Бесит немного.
        - Т-ы… С т-о-б-о-й т-о-ч-н-о в-с-ё б-у-д-е-т х-о-р-о-ш-о?
        - Да хорошо со мной всё будет. Почему ты об этом спрашиваешь?
        - Я г-о-б-л-и-н.
        - А, вот ты о чём, - вампирша всё же поцеловала его в губы и откинулась на спину, - наверное, наслушался баек о том, как девушки превращаются в бесформенные, безмозглые туши, способные только пускать слюну и производить пачками новых гоблинов.
        - А э-т-о р-а-з-в-е н-е п-р-а-в-д-а?
        - Правда, но не вся. Это представление суеверных крестьян о процессе размножения гоблинов. На самом деле, просто секса с гоблином недостаточно, чтобы заразиться его эмбрионами.
        - О-т-к-у-д-а т-ы э-т-о з-н-а-е-ш-ь?
        - Ну, есть одна скандально известная учёная: Ванесса Де’Мир, занимающаяся проблемой гоблинов. Она лучше всех изучила этот вопрос. В своих опубликованных работах она подробно описывает условия, при которых возможно заражение гоблинскими эмбрионами, хотя раньше считалось, что гоблины размножаются, заражая самок иных видов спорам. Говорят, у неё даже свой ручной гоблин есть.
        - К-а-к я?
        - То, что ты гоблин, можешь простым дурочкам заливать. Гоблины не разговаривают на нескольких языках, они вообще не разговаривают, разве что только на своём гоблинском наречии, и уж тем более не владеют письменностью. Не умеют контролировать свои порывы. А ты держался две недели, к Умке ни разу не прикоснулся и сбежал, когда уже совсем припёрло. Признавайся, ты заколдованный, да?
        - Н-е с-о-в-с-е-м. Я п-р-и-ш-е-л-е-ц и-з д-р-у-г-о-г-о м-и-р-а.
        Пётр ожидал увидеть на лице Кати удивление, но она только пожала плечами. Как будто это рядовой случай.
        - Н-е у-д-и-в-л-е-н-а?
        - Тому, что ты из другого мира? Нет. Существование жизни вне Земли доказали тёмные эльфы, построив портал в мир Инферно. Ну, это эльфы его так зовут, а тамошние жители, демоны, тоже зовут свой мир Землёй, а наш мир - Заповедником.
        - П-о-ч-е-м-у З-а-п-о-в-е-д-н-и-к-о-м?
        - Большое расовое разнообразие. У них там такого нет.
        «Ну и дела» - подумал Пётр, от получаемой информации у него голова шла кругом.
        Вампирша ломала шаблон за шаблоном. Пожив тут какое-то время, этот мир стал казаться ему отсталым: электричества нет, техника на уровне девятнадцатого века, передвигаются в лучшем случае на лошадях. А оказывается они, эти примитивные люди со своей магией, давно осуществили мечту всего человечества с его родной земли. Они не только вышли за пределы планеты, но и нашли иную, отличную от них форму жизни. Хотя, если вспомнить то, что он успел увидеть, то задачей поиска братьев по разуму местные перед собой не ставили. Тут и так этих братьев и сестёр несколько десятков.
        - Ч-т-о з-а у-с-л-о-в-и-я з-а-р-а-ж-е-н-и-я?
        От этого вопроса вампирша смутилась и даже покраснела.
        - Ну-у-у, скажем так, наши отношения ещё не дошли до такого уровня экспериментов.
        - А е-с-л-и с-е-р-ь-ё-з-н-о д-л-я м-е-н-я э-т-о в-а-ж-н-о.
        - Если серьёзно, то Ванесса Де’Мир связывает вероятность заражения эмбрионами с иммунной системой жертвы. Ты, мой милый, не ядовитый, а токсичный, попадая в организм жертвы твоё семя ослабляет иммунитет и создаёт подходящие условия для зародышей, эффективнее всего твои токсины действуют, когда впитываются через пищеварительный тракт.
        Пётр задумался, переваривая информацию, но когда до него дошло, он почернел от смущения.
        - О-о-о-о э-т-о ж-е н-а-д-о, - протянул Пётр.
        - Вот-вот, чисто теоретически ты можешь меня заразить. Но практически, тебе придётся пахать также, как сегодня ночью всю неделю без выходных, - Вампирша захихикала, похоже, сексуально просвещение гоблина её забавляло. - У истинных вампиров очень сильный иммунитет. А личное могущество практически полностью исключает вероятность заражения гоблином. Нас легче убить, чем оплодотворить.
        - А У-м-к-а?
        - Не знаю. Она вообще странная, эти татуировки на её лице, они что-то значат, но я не знаю что. По слухам, несколько лет назад она попала в плен к гоблинам и, когда её уже все похоронили, вернулась оттуда без посторонней помощи.
        - Д-е-л-а, - сказал Пётр, почесав свою недавно побритую голову.
        - И не говори, так что Умка знает, как сохранить своё тело от заразы. В гнездовище гоблинов-то побольше будет. А ты знаешь, я ещё никогда не спала с гоблином, есть в это что-то грязное, неприличное и запретное.
        - Н-е г-о-в-о-р-и о-б э-т-о-м т-а-к и о-б У-м-к-е т-а-к н-е г-о-в-о-р-и.
        - Не буду, я её люблю и тебя, похоже, тоже люблю.
        Пётр захотел посмотреть ей в глаза, но вампирша закрыла их и потёрлась лбом о его плечо.
        - А у тебя остался кто-нибудь в твоём мире?
        - Д-а.
        - Кто?
        - Д-е-т-и в-н-у-к-и.
        - Жена?
        - У-м-е-р-л-а. Я т-а-м б-ы-л с-т-а-р-ы-м.
        - Я тебе завидую. Мне так хотелось родить детей.
        - Н-е м-о-ж-е-ш-ь?
        - Меня обратили в восемнадцать. Болела неизлечимо, мой приёмный отец, урождённый вампир, поставил меня перед выбором. Либо обращение, либо смерть. Я выбрала обращение. Обращённые вампиры не могут иметь детей.
        Пётр ничего не сказал, просто обнял Катю за голые плечи и прижал к себе покрепче, так они лежали молча какое-то время, каждый думая о своём, пока гоблин не вылез из-под одеяла и, натягивая коротенькие штаны на голый зад, не сказал, что пора завтракать и искать Умку. От еды вампира отказалась, но попросила другого.
        - Можно тебя укусить?
        - М-е-н-я?!
        - Я вампир, мне нужна кровь. Немного, всего глоток. И, по договору, - Катя постучала пальцем по медальону, который никогда не снимала. - Я не могу сделать это насильно. Только по воле донора.
        - Я д-у-м-а-л т-ы н-е л-ю-б-и-ш-ь г-о-б-л-и-н-с-к-у-ю.
        - Не люблю. Вкус крови зависит не только от расы, но и от личности донора. У Умки, например, кровь сладкая, как у большинства эльфов, у людей похожа на твой грибной чай, приятно - бодрящая и похожая на сок, у орков с гномами на очень крепкий спирт, вампир даже может напиться и вырубиться, если попытается выпить орка до дна. Это если просто объяснять, на самом деле всё гораздо сложнее.
        - А г-о-б-л-и-н-ы?
        - Очень горькие и мерзкие, кровь похожа на рвотную массу. Но у меня по поводу тебя определённые надежды.
        - А я н-е с-т-а-н-у к-а-к т-ы?
        - Если не захочешь, то не станешь, если конечно тебя будет кусать не чумной вампир, но там уже совсем другие правила. Носферату уважает свободу воли, принудительно стать обращённым вампиром нельзя, и потом, ты не человек. Чтобы тебя обратить нужен специальный ритуал, который будет проводить первородный вампир. А я даже не высшая, так, обращённая истинная.
        - Л-а-д-н-о к-у-с-а-й.
        Хоть Пётр и прожил какое-то время с Катей под одной крышей, он ни разу не видел, как вампирша пьёт кровь. Для неё эти моменты всегда были очень интимными, и Умку она кусала только тогда, когда никто не видит. Рот Кати открылся неестественно широко, губы растянулись, верхние и нижние клыки хтрансформировались в четыре костяные иголки длинною в пару сантиметров, очень хрупкие на вид.
        Самому себе признаваясь, Пётр ожидал чего-то большего, наверно, как минимум волчьего оскала, а тут…даже стараешься не делать резких движений, потому что боишься сломать вампирше её нежные клыки.
        Почему-то вспомнилась сцена из фильма Кавказская пленница. Тот момент, когда Георгий Вицин, играющий Труса, спрашивает у Руслана Ахметова,
        играющего Эдика, друга Шурика, не больно ли делать укол.
        «Всё зависит от диаметра иглы» - сам себе ответил Пётр.
        И, судя по зубкам Кати, это должно быть не очень больно.
        Вампирша, склонившись над ним, словно Пизанская башня, аккуратно проколола ему кожу в районе ключицы, а не на шее, как он ожидал. Больно не было, и даже наоборот, было очень приятно, тепло, растёкшееся по телу, дарило чувство эйфории и кружило голову, в довершении ко всему Пётр ощутил резко растущее сексуальное возбуждение.
        Хотелось прижать к себе вампиршу, только бы она не останавливалась. А потом резко всё закончилось, дурман отпустил голову, да и выбранившийся пульс успокаивал ничем не спровоцированное возбуждение.
        - Неплохо, - сказала Катя, слизывая с губ чёрную смолянистую кровь, - похоже на очень крепкий кофе без сахара, к такому даже можно пристраститься. Я теперь наверно пару недель уснуть не смогу.
        Чёрная кровь на губах Кати придавала ей готический вид и непривычный шарм. Пётр даже залюбовался на свою… хм, ну, пусть будет любовницу, просто странные у них отношения втроём складываются. Их маленький гоблин затруднялся как-то классифицировать. Слишком всё резко происходит, ещё недавно он для вампирши был чем-то средним между диковинной зверушкой и слугой, ещё вчера он был одинок. Потом новость о пропаже Умки, незабываемая ночь, полная страсти, признание Кати в своих чувствах. Хочется сказать событиям, прущим на него, словно дорожный каток: «стоп, дайте подумать».
        Пётр посмотрел на своё плечо, от укуса вампирши там осталось четыре пятнышка, словно комары ночью укусили.
        - Э-т-о в-с-е-г-д-а т-а-к?
        - Для донора - да. Если вампир решает выпить донора до дна, то всё, что чувствует его жертва - это экстаз.
        - А т-ы?
        - Первый раз - только насыщение. Удовольствие и эмоции приходят потом. Но не всегда. В Ночеграде есть даже поговорка «Любовь с первого укуса».
        Плавно, за разговорами они перешли к обсуждению деталей плана. У вампирши уже были кое-какие предположения. Для начала, она собиралась дать Петру каплю крови Умки. У гоблинов такая способность, если они попробуют крови конкретного существа, то их обонятельные способности усиливаются в разы. Сев на след существа, кровь которого вкусил гоблин, он со следа уже не соскочит.
        Второй идеей Кати было выдать Петра за ребёнка и отдать Луизе на попечение. Какое-то время та провела с Умкой и у неё выработалась привычка, даже если Луиза ни черта не помнит, она машинально поведёт Петра по тем же самым местам, что и Умку.
        Гоблин одобрил её план, но предложил объединить, сославшись на то, что Умка пропала уже несколько недель как, были дожди, след уже размылся и его не взять. Но место, в котором часто бывала Умка, определить он сможет.
        Пётр получил новую одежду, прежде всего, миленькое детское платье и совершенно вырвиглазный розовый дождевик в красный и зеленый горох.
        - Т-ы и-з-д-е-в-а-е-ш-ь-с-я?
        - Нет, а в чём дело? - Т-ы х-о-ч-е-ш-ь н-а-р-я-д-и-т-ь м-е-н-я д-е-в-о-ч-к-о-й?
        - Поверь, это надо для дела.
        - Н-у-ж-е-н п-о-с-р-е-д-н-и-к.
        - Зачем?
        - М-н-е н-а-д-о г-о-в-о-р-и-т-ь н-о я н-е м-о-г-у г-о-в-о-р-и-т-ь н-а л-ю-д-я-х.
        - Да, за душевно больную девочку с таким скрипучем голосом ты себя не выдашь. Но всё уже учтено, не волнуйся. С этими словами Катя надела на Петра ожерелье, больше похожее на железный собачий ошейник.
        - Ч-т-о э-т-о?
        - Закрой глаза.
        Пётр послушался, и когда он закрыл глаза, то все его чувства отключились и он увидел себя со стороны. М-да, и всё-таки, он не красавец, но одно дело, когда он видит своё отражение в луже или на любой отражающей поверхности и другое дело, когда так. А, кстати, как? Не успел он задать свой вопрос, как Катя заранее дала ему ответ.
        - Клёво да? Это передающий амулет двухсторонней связи, на мне такой же. Я его немножко подкрутила и теперь, когда кто-то из нас закрывает глаза, то видит и слышит глазами и ушами второго обладателя браслета. А ещё он может издавать звук, так что посредник не нужен. Ты будешь говорить со мной, я услышу, и буду говорить за тебя. Правда, действует всего метров на пятьсот, но не беспокойся, я пойду следом за вами.
        Гоблин покивал, идея показалась ему разумной. Финальным аккордом в его маскировке была маска типа Буратино, с вытянутым носом.
        - Ну что, начали? - спросила Катя, находясь в её небольшой квартире в подвалах управы.
        - Г-ы, - серьёзно кивнул Пётр и, по просьбе вампирши, открыл свою пасть и вывалил оттуда длинный раздвоенный на конце, как у змеи, язык.
        Он почувствовал несколько капель у себя на языке и этого было достаточно. Со стороны это выглядело так, будто у него на секунду расширились вертикальные зрачки сделав глаза полностью чёрными, а потом обратно схлопнулись. Теперь он в буквальном смысле видел запах Умки, как розовую дымку. У него и раньше был собачий нюх, но сейчас это было что-то фантастическое.
        - Ну как, есть контакт?
        - Г-ы.
        - Всё, жди здесь. Сейчас я приведу Луизу.
        Пётр сел на стул и поболтал ногами, затянутыми в детские колготки и прикрытые подолом платьица.
        «Ужас какой-то», - подумал Пётр, расправляя складку на подоле, чтобы то не помялось. Он уже пожилой человек, и занимается такими вещами.
        «Эх девки, девки, и на что только ради вас не согласишься.»
        Катя привела Луизу, человеческую женщину, брюнетку со смуглой кожей и довольно миловидным лицом. Та с сомнением оглядела замаскированного Петра. При виде вошедших женщин Пётр встал и слегка поклонился, всё в традициях местного поведения, самым распространённым приветствием считался неглубокий поклон.
        Зул-Тар был смесью разных культур: были тут в ходу Геранские рукопожатия, Ритнаские реверансы и Рафнийские поцелуи в щёчку при встрече, чем активно злоупотреблял бабник Луи.
        Даже была редкая экзотика: выходцы из южных пустынь, уроженцы султанатов и каганатов имели традицию плевать друг другу в лицо. Что оскорбление у других народов, у жителей пустыни, ценящих воду дороже золота, плюнуть в лицо считалось проявлением уважения. Так и живём.
        - Это что? - спросила Луиза.
        - Это моя дочь.
        - У тебя есть дочь, ты же вампир?
        - Я её удочерила.
        - Ты что, её …? - Луиза приложила большой палец правой руки, сжатой в кулак и издала звук, будто что-то глотает.
        - Лу, ты в своём уме? Да меня за такое сожгут. Пётр…то есть Петра, просто девочка, о которой я забочусь.
        «Ой, хреновая из тебя мать. Предыдущая «девочка», о которой ты заботилась, пропала в неизвестном направлении. Надеюсь, я не повторю её судьбу.» - подумал Пётр.
        - Вот уж не думала, что у тебя так сильны материнские инстинкты.
        - Ну, я - взрослый, сознательный член общества и не лишена чувства ответственности.
        - Угу, - кивнула Луиза, впрочем, не особо поверив в сказанное. - А что она так одета, и почему в маске?
        - Во всём старается быть похожей на меня. А, ты же знаешь, я стараюсь на солнце не попадать…вредно для моей кожи.
        - Кать, это точно не вампир? И никаких проблем не будет?
        - Не-не-не, - замахала руками Катя, - я единственный. вампир в городе, а с ней никогда никаких проблем не будет.
        - Ну, ладно, - Луиза наклонилась так, что Пётр заглянул ей в декольте, всё-таки есть определённые плюсы в его росте. - Давай знакомиться, я - Луиза.
        Пётр, следуя заранее оговорённому поведению, стал имитировать застенчивого ребёнка и спрятался за спиной у Кати.
        - Она стесняется разговаривать с новыми людьми. Просто составь ей компанию, ты ведь свободна до вечера?
        - Да, представляешь, - подтвердила сказанное Луиза. - Шеф неожиданно дал оплачиваемый отгул на пару дней, вроде бы, у нас будет проходить аудит, и работать в эти дни на полную мощность наш отдел не сможет.
        - Вот и отлично, - сказала Катя, показывая подруге большие пальцы и подталкивая Петра к ней. - Рассчитаюсь с тобой за испорченный выходной по стандартной таксе.
        - Чего? - смутилась Луиза, беря Петра за ладонь, - Что значит по стандартной?
        - То есть по ранее оговорённой. - поправилась Катя, деликатно выталкивая Луизу из квартиры.
        Катя постаралась воссоздать такие же условия, при которых пропала Умка. Петра она ей перепоручила в тоже время и на тот же срок. Будь возможность, она бы и день недели подгадала, но ждать - значило рисковать.
        Луиза вела Петра куда-то вглубь поселения. И, хоть небольшая крепость управы была самым укреплённым местом в поселении и административным центром, она уже давно перестала играть центр общественный. Наверное, центр сместился в те годы, когда управа потеряла возможность вместить в себя всех желающих в случае бедствия.
        Поселение росло медленно, но уверенно, преодолевая «детские болезни». Поселению не хватает еды, потому что дармовая гуманитарная помощь уходит на сторону - не беда, разобьём больше огородов. Традиционные средства обороны не эффективны от толп гоблинов, шастающих по ночам - вопрос решаемый, сделаем из каждого дома крепость со своим арсеналом и ополчением, жители Зул-Тара суровы и способны организовать оборону собственного дома. Сильнее мотивации для человека, чем защита собственного дома и семьи просто сложно придумать. Гоблины разграбляют урожай на огородах - тоже решаемо, дешёвая рабочая сила, работающая за еду, посадит и обработает урожая столько, что гоблинам не перепортить, а самые ключевые территории будут прикрыты неуязвимыми постами-бункерами, состоящими полностью из железа, в которых будут сидеть самые опытные воины, вооружённые лучшим оружием. Массового нападения пост не отразит, скорее, у него закончатся боеприпасы, но осознание того, что кто-то может расстреливать твоих друзей и товарищей, при этом находясь в полной безопасности, вселяло панику и давило на боевой дух.
        Ну, а если в поселении стал назревать культурно-социальный конфликт, угрожающий спокойной жизни горожан, то это тоже не беда, решающаяся даже ещё проще, чем проблема гоблинов. Управление города, не без поддержки эльфийской администрации, быстро вычисляло зачинщиков с главными активистами и отправляла их в принудительном порядке на полевые штрафные работы, в самые опасные сектора.
        Стоит ли говорить, что есть такие гиблые огородные сектора, на которых ни чистильщиков, ни пограничников, а постовые просто спят, ну, или не просто спят. С оставшимися недовольными вопрос решался просто - их подчиняли общей «усреднённой» культуре, принятой в Зул-Таре, а для профилактики усиливали пропаганду.
        Всё же, Зул-Тар - это настоящий культурный котёл, в котором смешиваются разные народы, люди разных профессий и социальных групп. А о том, как местная администрация решает проблемы с коррупцией, и вспоминать страшно, инквизиция по сравнению с ними - дети со спичками.
        Все проблемы решаем, была бы только политическая воля и мотивация, а местные замотивированы до предела, они жить хотят, пусть плохо, но хоть так. Все эти меры привели к позитивным результатам, общество сплочено и настроено на оборону своего дома, а администрация, измученная жутким естественным отбором, имеет в результате то, что у неё во главе сидят настоящие монстры изворотливости, которые с тебя последние штаны снимут, да ещё и убедят, что так тебе лучше. Поселение росло и набиралось сил, уже был не за горами тот день, когда этот ребёнок наберётся сил и решится вышвырнуть конкурента в виде гоблин из своей песочницы.
        Кстати, о песочнице, Пётр, прислушивающийся к своим ощущениями и выискивающий то тут, то там слабые следы Умки, совсем позабыл о Луизе. А та, оказывается, всё это время, чесала языком через амулет с Катей, говорящей от имени Петры и прикидывающейся маленькой девочкой. Наверное, самозабвенно трепаться с подругами по телефону - это естественно для любой женщины из любого мира.
        - Вот мы и пришли, ты побудешь здесь с другими детьми, если захочешь есть, то обращайся к Барбаре, сейчас я тебя с ней познакомлю.
        «Дом, как дом» - ничему не удивился Пётр.
        Правда, этот дом был не совсем обычным, он занимал значительно больше пространства, чем остальные, и имел квадратную форму. Вероятно, внутри есть окружённый со всех сторон двор. Луиза встала возле зарешёченной двери и дёрнула за специальный шнурок, где-то в темноте раздался звонок колокольчика.
        Через десяток секунд из темноты на свет появилась Барбара, точнее, сначала
        появилась её роскошная грудь, мечта солдата, а потом уже сама девушка.
        - Пароль! - Затребовала девушка-корова.
        - Дуб, - ответила Луиза.
        - Не дуб, а берёза, - очаровательно улыбнулась Барбара и отворила дверь, - Проходи.
        Пётр смог оценить фигуру Барбары, полностью вышедшей на свет: низкий рост, большая грудь, которую уравновешивали широкие бёдра и аппетитный зад. Барбара обладала просто зашкаливающей сексуальностью. От части, её прелести скрывались за мешковатой одеждой, но намётанный мужской глаз сам цеплялся за желанные округлости.
        - Привет, Луиза.
        - Привет Барбара, возьмёшь ребёнка на попечение?
        - Чего не взять, возьму, но за пропитание придётся заплатить, фонд детского сада не резиновый.
        - Оплачу задним числом, знакомься, это Петра.
        Девушка-корова переключила своё внимание на «ребёнка» и даже склонилась перед ней, чтобы их лица были на одной высоте и ребёнку можно было заглянуть в глаза.
        - Привет, я Барбара, приятно познакомиться с тобой, Петра, - Сказала Барбара, улыбнулась и протянула руку для рукопожатия.
        Гоблин ничего не ответил и даже не шевельнулся, по двум причинам: первая - за него говорила Катя, а она тоже что-то затихла, а вторая - одежда на груди Барбары натянулась, ещё сильнее подчёркивая формы зверолюдки. Да ещё и двухцветный локон волос сполз по плечам и красиво развевался на ветру.
        «Вот это сисяндры», - подумал Пётр.
        - Барбара, Петра - застенчивая девочка, боится показывать своё лицо, и сначала из неё и слова не вытянешь, но потом болтает без умолку, - Ответила за него Луиза, когда пауза начала затягиваться.
        - Вот это сиськи! - впечатлённо сказала вампирша из амулета, - они настоящие?
        - Петра! - возмущённо воскликнула Луиза и не сильно шлёпнула гоблина по заднице. - Как ты ведёшь себя со взрослыми, это неприлично!
        Пётр удивился вопросу вампирши. Как вообще грудь может быть ненастоящей?
        - Ха ха, - захихикала Барбара, - не такая уж и застенчивая.
        - Прости, Барбара, - извинилась за свою подопечную Луиза.
        - Да ничего, - отмахнулась зверолюдка, - девочки постарше часто бывают любопытны. Если хочешь, Петра, то можешь потрогать их.
        Пётр остолбенел, у него даже ладони запотели. Он уже собирался отрицательно покачать головой, пока Катя снова не влезла, но его паралич сыграл с ним злую шутку, он не успел.
        - Правда можно?! Не откажусь! - пропищал Катин голос из амулета.
        Барбара нагнулась и руками собрала своё богатство в кучу.
        Пётр дрожащими руками стал мять объёмную грудь, та была тёплой, мягкой, но при этом упругой.
        «Блин, Катя, за что? Я же гоблин, мы же всю конспирацию похерим».
        Жмакая грудь Барбары, Пётр как-то не сразу обратил внимание
        что справа внизу его зрения появилась красная точка с надписью REC.
        «Что за глюк?» - Успел подумать Пётр прежде чем надпись исчезла.
        - Ну, хватит, - сказала слегка смущённая Луиза и оторвала Петра от «массажа груди». Замаскированный под девочку гоблин не обиделся, а даже как-то
        облегчённо выдохнул. Да и вообще из-за этой чёртовой вампирши вся их маскировка чуть в «трубу» не полетела. Хорошо, что под ноги никто не смотрел, а то увидели бы кое-что лишнее, чем девочка обладать никак не может, но зато присуще всем мальчикам.
        - Барбара, как тебя вообще к детям допустили?
        - А в чём дело?
        - Тебя судить надо за совращение несовершеннолетних.
        - Да на мне вся эта богадельня держится. При мне дети ведут себя тихо и послушно, а отцы семей не пропускают родительских собрания.
        - А их жёны?
        - Как ни странно, тоже довольны. Их мужики насмотрятся на меня, а потом спускают пар на жёнах, рождаемость поднимают. Здесь живут сильные и умные женщины, они понимают, что всем принадлежать я просто не могу, и потом, у меня уже есть мужчина.
        Барбара быстро проводила Петра во внутренний дворик, а потом вернулась к Луизе. У них наметился извечный женский разговор о мужиках, практически святая тема.
        - Ну что, насмотрелся? - негромко, так чтобы никто лишний не услышал, Катин голос обратился к Петру.
        - А точнее, нащупался? Сегодня ночью ожидаю спуск пара в мою сторону.
        - З-а-ч-е-м т-ы э-т-о с-д-е-л-а-л-а?
        - Только не говори, что тебе не понравилось.
        - М-ы р-и-с-к-о-в-а-л-и.
        - Ты преувеличиваешь. Так что, скажи, у неё клёвые сиськи?
        - Гы, - ответил Пётр и смутился.
        По-любому, Катерина испытывает большое удовольствие, втягивая его в разного рода неприятности.
        Сказывается её капризно-желчный характер, наверно, сказывается её долгий срок жизни и невозможность завести детей. За сто лет у кого угодно характер испортится, вот только ей об этом говорить нельзя, - убьёт, несмотря ни на какие запреты. И хоть Катерина пытается выставлять из себя молодуху и при этом соответствовать своему внешнему виду, иногда из неё прут эти мелкоскандальные замашки. Он бы легко мог представить вампиршу в образе ворчащей уборщицы или скандальной кассирши в продуктовом магазине, если бы не её внешний вид утончённой изящной брюнетки лет двадцати. С такими внешними данными он постоянно ловил в её присутствии когнитивный диссонанс.
        Песочница, собственно, представляла из себя песочницу, правда непривычного типа. В центре двора было что-то вроде бассейна, наполненного песком и обнесённый стеночкой, чтобы песок не растаскивался. На песочнице располагались стандартные для детей снаряды: горка, качели, дуга с перекладинами, стенка скалолаза. Всё сделано из железа и покрашено разными
        вырвиглазными цветами. Пётр вообще заметил, что дефицита в железе у аборигенов нет, и там, где рациональный человек использует при постройке дерево или кирпич, местные используют железо. Они даже сортирные кабинки делают из железа, в результате чего в туалете можно укрыться от бомбёжки. Про местные дзоты, они же посты, Пётр вообще молчал. Зарешёченная, железная, одноместная будка, поднята на высоту от трёх до пяти метров железным полнотельным столбом, диаметр столба двадцать сантиметров. Толщина стенок кабинки такая, что пробить можно только прямым попаданием из танка. Взять такое укрепление одной пехотой нереально.
        - С ч-е-г-о н-а-ч-н-ё-м?
        - Что чувствуешь? - вопросом на вопрос ответила Катя.
        - У-м-к-а б-ы-л-а з-д-е-с-ь н-е р-а-з э-т-о т-о-ч-н-о.
        Похоже, Умке здесь даже нравилось, её запахом пропала песочница, снаряды и даже некоторые из детей, видимо среди них у неё были фавориты по играм.
        - Опросим детей. Может, кто-нибудь что-нибудь видел.
        Пётр так и сделал: обходил самых «пахучих» детей, которые пахли Умкой. На контакт с незнакомым ребёнком в приветливой маске дети шли неохотно, но шли. Видимо, их смущал взрослый голос Катерины, которая с детьми переставала гнусавить и имитировать детский голос. Дети понимали, что перед ними не совсем ребёнок, а к взрослым здесь относились серьёзно, особенно, если они кого-то ищут, всё-таки Барбара, что бы о ней не говорили, относится к своей работе очень серьёзно, а своих подопечных воспитывает на совесть. И, наверно, оказывает влияние на детей в долгосрочной перспективе даже большее, чем собственные родители.
        Потому что Барбара - это и воспитатель, и учитель, и друг, и ювенальная система в одном лице. На примере Луизы Пётр понимал, что местная воспитательница имела связи с управой и неизвестно, сколько ещё таких Луиз сюда ходят. Увидит Барбара не сходящие синяки на своём воспитаннике и серьёзные проблемы родителям обеспечены. Ряженый гоблин обошёл всех «вонючек», но никакого результата не добился. Никто ничего не видел. Был человек, и нет человека. Пётр доложил о неудаче вампирше и собрался было уже уходить. Ещё предстояло убедить Барбару, что особа в закрытой чёрной одежде и маске, совершенно не вызывающая доверия - опекунша застенчивой Петры. Чувствуется, на это уйдёт время, потому что в присутствии гоблина вампирша за него говорить не могла. Напоследок, чтобы очистить совесть, Пётр в последний раз быстро обошёл песочницу, ища посторонние запахи. И, к своему удивлению, обнаружил нечто новое - кислый запах страха.
        Пока он по порядку неспешно обходил и опрашивал детей, кто-то прятался от него, а сейчас когда он быстро обошёл всю песочнице, этот кто-то просто не успел спрятаться, и попал под внимание гоблина.
        - К-а-т-я ч-т-о-т-о е-с-т-ь.
        Вампирша не ответила. Петр поводил носом, прицеливаясь на запах, определившись, он снял капюшон, частично демаскируя себя, так как обнажил свои уши-лопухи. Но сейчас ему были нужны все органы чувств. Ушные раковины изогнулись по отношению к голове под углом в девяносто градусов, со стороны такая лопоухость могла показаться даже забавной, если не знать, что гоблин в буквальном смысле сканирует пространство как сонар. Пётр не увидел, Петр услышал, кто-то забился под горку, испускал запах страха и пел страшилку-колыбельную:
        Тили-тили-бом
        Закрой глаза скорее,
        Кто-то ходит за окном
        И стучится в двери.
        Тили-тили-бом.
        Кричит ночная птица.
        Он уже пробрался в дом
        К тем, кому не спится.
        Тили-тили-бом.
        Ты слышишь, кто-то рядом?
        Притаился за углом
        И пронзает взглядом.
        Тили-тили-бом.
        Все скроет ночь немая.
        За тобой крадется он
        И вот-вот поймает.
        Таким нехитрым способом ребёнок вгонял себя в ещё больший страх. Зачем он это делает, Пётр не понимал, но гоблин уверенно двинулся к горке. Когда до цели оставалось несколько шагов, ребёнок под горкой что-то почувствовал и попытался убежать. Выскочил из-под горки и юркнул в подъезд.
        - Ч-ё-р-т, - фыркнул гоблин и припустил за ребёнком.
        Мальчик бегом бежал по ступенькам, по максимуму используя свою форму и прыгая вверх по две ступеньки. Когда Пётр вбежал в подъезд, беглец уже оторвался от него на один этаж.
        - О-с-т-а-н-о-в-и, - попросил Пётр у своего амулета, но вампирша молчала.
        Гоблин пытался догнать мальчишку и для этого даже скинул мешающий ему розовой плащ, но не успел: пацан, лет девяти, буквально выскользнул у него из-под рук, забежал на крышу и закрыл за собой дверь, чем-то её подперев изнутри. Пётр попытался потолкать дверь - безрезультатно, сломать её было и того сложнее, она была сварена из железные листов.
        - Чёртовы Зул-Тарцы, всё делают из железа, - выругался по-гоблински Пётр.
        Из железа они только стены не делают, хотя, если бы они эти дома строили, а не присвоили от предыдущих владельцев, то тоже, наверное, сделали бы из железа.
        Пётр снял перчатки и обувь, подошёл к ближайшему окну, находящемуся на лестничной площадке. Благо шуметь и выбивать стекло не пришлось, окно легко открывалось задвижкой, цепляясь острыми когтями за стену, Пётр стал карабкаться на крышу.
        - Ух ты! Куда это ты? - раздался из амулета возбуждённый голос Кати. - Что я пропустила? - М-н-о-г-о-е г-д-е т-ы б-ы-л-а к-о-г-д-а б-ы-л-а н-у-ж-н-а?
        - Тут до меня пара козлин домогалась, даже попытались под плащ заглянуть. Еле отмахалась.
        В ответ Пётр только вздохнул. Он уже пытался ругать вампиру за её странное увлечение ходить в обтягивающем плаще на голое тело, как извращенка какая-то. Но в ответ она приводила такие аргументы, что вампиры вообще-то тоже потеют и, если она вся замотается в одежду, то просто умрёт от перегрева. Причём лицо у неё было такое, будто она лиса, случайно попавшая в курятник.
        - Н-а-д-о п-о-г-о-в-о-р-и-т-ь с р-е-б-ё-н-к-о-м.
        - Ок. Ты же знаешь, милый, что дипломат - это моя вторая натура.
        Гоблин хмыкнул. Словно таракан, он быстро забирался по стене на крышу, оставляя след из царапин. Тело было лёгким, поэтому сильно глубоко вгрызаться в кладку не потребовалось. Пётр снова навострил свои органы чувств, ища беглеца. На этот раз запах страха и адреналина шёл из вытянутой пристройки на крыше, напоминавшей бетонный сарай, снаружи к ней подсоединялись несколько труб, вероятно какая-то коммуникация.
        - Эй, внутри, не бойся меня, я не причиню тебе зла, мы просто поговорим. - сказала через амулет Катя.
        Но когда Пётр открыл дверь, ему в нос упёрся ствол пожарного брандспойта. Оказывается, маленький паршивец не просто так отступал на крышу, а планировал дать преследователю отпор, и, раз спрятаться не получилось, заманивал его в ловушку. Пока Пётр карабкался по стене, мальчишка привязал себя к стене и вооружился пожарным шлангом, уже раздутым от внутреннего давления.
        - Да твою мать, - печально сказал Пётр по-гоблински, прежде чем в него врезалась тугая струя воды.
        Мальчишка выдавливал его с крыши, поливая из пожарного шланга, Пётр пытался вонзить свои когти в крышу, но зацепиться не получилось. Напор из шланга не иссякал, пока гоблин не перевалился за край.
        - Да-а-а, а мальчик-то боевой, - восхищённо протянула вампирша.
        - Т-в-о-й к-о-с-я-к, - прошипел гоблин, держась одной рукой за водосточную трубу.
        - Такого никто не мог предугадать, - попыталась оправдаться Катя.
        - Гы, а к-т-о г-о-в-о-р-и-л, ч-т-о у н-е-ё в-т-о-р-а-я н-а-т-у-р-а - д-и-п-л-о-м-а-т? - продолжал препираться Пётр. И даже поймал себя на мысли, что ему нравится с ней ругаться.
        Он посмотрел вниз, люди возбуждённо засуетились. Неизвестно, что их взбудоражило больше: несанкционированный расход воды или висящая на трубе девочка в розовом платье. Именно так всё это выглядело со стороны. И скоро здесь будут взрослые, так что надо поторапливаться.
        Благо, Пётр услышал робкие шаги, подходящие к краю крыши, видимо «мелкий засранец» решил удостовериться, что его преследователь разбился. Но, не тут-то было. Пётр резким рывком выбросил руку наверх у цапнул мальца за лодыжку.
        - Отбегался, засранец, - проворчал Пётр, помогая себе когтистыми ногами забраться на крышу. Пацан испуганно запищал, задёргался и рухнул на пол. А ведь ему было чего бояться, на крышу выбралась совершенно сюрреалистическая тварь: сердитый, мокрый гоблин, тело которого было перевито жгутами мышц, но при этом одето в милое детское платье розового цвета. Похоже у Кати фетиш на розовое, к сожалению маску куда то смыло. Выбравшись на крышу, гоблин меланхолично потащил за собой вопящего пацана к выходу с крыши.
        - Мальчик, не бойся, с тобой всё будет в порядке. - успокаивал заигрывающий голос Кати
        - О-й н-е ф-а-к-т. - задумчиво ответил гоблин.
        Добравшись до выхода, Пётр перестал таскать мальчишку за ногу и взял его за плечи одной рукой, а другой зажимал рот.
        - П-и-к-н-е-ш-ь п-о-ж-а-л-е-е-ш-ь. К-и-в-н-и е-с-л-и п-о-н-я-л. - предупредил он пацана и подождал, пока тот кивнёт. Выглянув на лестничную клетку верхнего этажа, Пётр послушал, как кто-то из организовавшихся жильцов, бряцая чем-то железным спешит наверх. Может быть это инструменты, а может быть оружие.
        - Г-д-е т-ы ж-и-в-ё-ш-ь?
        - Подъезд три, этаж третий, квартира тридцать шесть, - быстро отрапортовал мальчик.
        - Д-о-м-а к-т-о е-с-т-ь?
        - Да, - неуверенно кивнул мальчик.
        - А п-о-д-у-м-а-т-ь?
        - Нет.
        Пётр поспешил по названному адресу. Благо каждый подъезд имел выход на крышу в виде небольшой каменной будки. С подъездом мальчишки ему повезло больше, и в квартиру он сумел проникнуть незамеченным. Ключ лежал под ковриком.
        «Святая простота. Удивительно, что они тут вообще двери запирают, ведь их двор находится под бдительным присмотром Барбары, которая походу ещё и вахтёрша» - ехидно подумал Пётр.
        Уже внутри квартиры, под беспокойные крики суетящихся снаружи людей, Пётр смог поговорить с мальчиком спокойно. Но больше всего его бесило не то, что ему пришлось, по сути, похитить свидетеля, чтобы пообщаться с ним, а то, что он так самонадеянно попался в ловушку девятилетнему сопляку.
        В оправдание можно было сказать только то, что от него такого никто не ждал, и Пётр просто не знал, что в Зул-Таре нет пожарной службы. Вместо этого, на крыше каждого значимого дома размещена водяная цистерна пожаротушения, а жильцы таких домов ежемесячно проводят учения. Он всё никак не мог привыкнуть к местной самостоятельности, каждый большой дом - это, по сути, замкнутая на себе деревня с максимально доступным самообеспечением.
        Пётр усадил ребёнка на стул, сам сел напротив и пристально на него уставился, будь у него ещё настольная лампа, он бы ей светил в лицо мальчишке, но отсутствие маски, скрывающую гоблинскую природу Петра и без того ввергало мальчишку в холодный ужас.
        - Дядя гоблин, не ешьте меня, пожалуйста.
        - И в м-ы-с-л-я-х н-е б-ы-л-о. К-а-т-я, р-а-с-с-п-р-о-с-и.
        - А что, мне уже можно говорить? Просто ты и сам уже неплохо справлялся.
        - К-а-т-я! - почти правильно, но со скрипом, проговорил Пётр.
        Гоблин вообще сейчас был не расположен к диалогу: он замёрз, был зол, мокр, голоден, так что препираться с вампиршей у него не было никаких желаний.
        - Мальчик, как тебя зовут?
        - Я Хайнц, Хайнц Ламер. - представился мальчишка.
        От этого представления Пётр скрипнул зубами. Был у него один знакомый точно с таким именем, ещё во времена Великой Отечественной. Первая встреча с Хайнцем для Петра закончилась пулевым ранением в задницу, а для Хайнца сотрясением мозга и переломом правой руки. Пётр потом специально искал его, чтобы ещё раз выбить из него дерьмо, за позорное ранение. Но обошлось, Хайнц был ни фашистом, ни нацистом, а просто солдатом, призванным из своей глухой деревни. Видимо, судьба у Хайнцев, приносить Петру позорные неприятности.
        Однако, мальчишка был молодец, разумен не по годам, если по началу он паниковал и пытался плакать, то теперь был просто напуган. Хотя, заверения того, что его не съедят, вроде немного успокоили.
        - Хайнц, ты знаешь что-нибудь об эльфийке, что бывала иногда в песочнице?
        - А откуда голос? Кто со мной разговаривает? - проигнорировал мальчишка вопрос Кати.
        - А-р-р-р! О-т-в-е-ч-а-й н-а в-о-п-р-о-с, и-л-и я т-е-б-я у-к-у-ш-у! - рявкнул раздражённый гоблин.
        Хайнц мгновенно побледнел и остолбенел.
        «Всё-таки зря я хвалил его самообладание.» - подумал Пётр.
        - Петь, нельзя так с детьми. - сделала ему замечание Катя.
        В ответ на замечание Пётр фыркнул. Он бы с ней поспорил в вопросах воспитания, за свою человеческую жизнь он воспитал пятерых детей, ему виднее.
        - Хайнц, успокойся, мы ничего тебе не сделаем. Я говорю из ожерелья на шее гоблина. Мы ищем пропавшую эльфийку.
        - Умку? - оживился мальчишка, - Вы ищете Умку?
        - Да, ты что-то знаешь?
        - Её забрал дымный человек.
        - А кто такой этот дымный человек?
        И тут пацана прорвало. Он вываливал на Петра и Катю всю информацию, что у него накипела.
        Оказалось, что дымный человек - это что-то вроде городской легенды, распространённой среди детей. Он приходит за детьми и всегда забирает их парами, всегда брат и сестра, а все взрослые, даже их родители чудесным образом забывают о своих детях.
        Вскоре после посещения дымного человека родители похищенных детей, повинуясь необъяснимому порыву, сменяют место жительства и те, кто ещё что-то помнил о похищенных детях, окончательно успокаиваются, думая, что они сменили место жительства вместе с родителями.
        Дымного человека почти нельзя увидеть и услышать, только единицы детей видели его, но о том, что они его видели, нельзя подавать признаков. Нельзя ни кричать, ни смотреть в его сторону, если дымный человек поймёт, что ты его видишь, он заберёт и тебя.
        Дымный человек забрал друзей Хайнца пару лет назад. Больше он их не видел, но несколько недель назад до него дошёл слух, что родителей его друзей убили. И убил их мальчишка, подозрительно похожий на них. Кто-то поговаривает, что это внебрачный сын мужа таким образом отомстил за то, что отец проигнорировал его существование и никак не вмешивался в его жизнь. Личность подростка уточнить не удаётся, так как он сам находится в неадекватном состоянии, на его теле обнаружились следы пыток и побоев. Лекари пытаются достучаться до мальчишки и, вроде бы, у них что-то получается, поэтому малолетнего убийцу ещё не усыпили из жалости, а работники правопорядка пытаются расследовать это дело.
        В общем, никто ничего не знает, но Хайнц уверен, что во всём виноват дымный человек, он два года мучил его друга, а, наигравшись, просто отправил убить своих родителей. За эти два года Хайнц видел дымного человека несколько раз на улицах, он просто прогуливался, что-то выискивал, иногда его сопровождали замаскированные карлики вроде того, что показал сегодня Пётр, а иногда, это было ужаснее всего, он ходил в компании человеческих и зверолюдских девушек с бессмысленным взглядом.
        Хайнц пытался рассказать об увиденном взрослым, но те его просто не слушали, считая расказни ребёнка просто фантазиями. Мальчик рассказывал об этом быстро и путанно, под конец чуть не плакал от облегчения, два года он носил это в себе и ни мог ни с кем поделиться, а теперь его нашли те, кто его выслушал и поверил ему.
        - П-о-ч-е-м-у у-б-е-г-а-л?
        - Я подумал, что дымный человек каким-то образом понял, что я его вижу и послал своих приспешников за мной.
        - Бедный мальчик, - чуть ли не плача сказала Катя из амулета, - столько лет жить в страхе, что за тобою придут.
        - П-о-ч-е-м-у т-ы е-г-о в-и-д-и-ш-ь?
        - Я не знаю, вижу, и всё.
        - Кажется, я знаю, - снова подала голос Катя, - у мальчика есть задатки к ментальной магии. Поэтому он способен блокировать оказанное на него воздействие дымного человека. Позже надо будет сообщить об этом в управу, ментальные маги - это очень редкие специалисты. Хайнц, а почему ты называешь его дымным?
        - Ну, так, дымит он, - пожал плечами мальчик.
        - Д-ы-м-и-т - в с-м-ы-с-л-е, к-у-р-и-т? - спросил Пётр.
        - Не знаю. Дымит, подносит к губам какую то палочку и потом выпускает из рта дым.
        - Т-о е-с-т-ь, к-у-р-и-т?
        - Петь, сюда сигареты возят только, как контрабанду, так как она не входит в список необходимых товаров. Местные дети не знают, что значит курить.
        В голове у Петра что-то щёлкнуло, какая то догадка смутная мысль, постепенно приобретала форму.
        - А-а-а-а. К-а-т-я в-ы-т-а-с-к-и-в-а-й м-е-н-я о-т-с-ю-д-а, б-ы-с-т-р-о.
        - Поняла.
        Меньше чем через пять минут Пётр был снова замаскирован и на свободе. Не знаю, как Луиза провела Катерину в её стрёмном костюмчике через Барбару, и что ей пообещала или пригрозила, но уже через семь минут всё это кудахтающее женское стадо ходило за Петром хвостиком. И даже Хайнц, которого после дачи показаний отпустили на свободу с чистой совестью, плёлся за ним, желая прикоснуться к тайне дымного человека. Когда Пётр стал переворачивать урны в песочнице, Барбара за учинённый бардак его чуть не забодала, но Катя её успокоила, частично поделившись информацией.
        Мол, кто-то в городе похищает детей и идёт следствие. В ответ на это Барбара уже чуть не забодала Катю, потому что та бросила тень на её хозяйство. Пока женщины переругивались, Пётр нашёл, что искал, почти докуренную сигару. Запах на ней был незнакомый, но подобную сигару он уже видел и знал, кого им нужно опросить следующим.
        - К-а-п-и-т-а-н.
        Глава 9 "Золотая лихорадка"
        - Получится.
        - Не получится.
        - План дурацкий.
        - Да фигня, я уже так делал. Просто делай то, что я тебе сказал.
        Это спорили Луи, Барбара и Катя, хотя последняя больше помалкивала. Как они повстречали Луи и почему с ними Барбара? Ну, это долгая история, но если вкратце, то Катя проболталась зверолюдке о менталисте, визит которого подтвердил Хайнц, и, что удивительно, Барбара всем поверила. Потом был океан слёз, вырванные из головы волосы и куча испорченных нервных клеток. Как же так, ведь она Барбара, зверолюд, основной биологической задачей которой является уход и надзор за подрастающем поколением, допустила до самого драгоценного, что есть у общества - до детей, натурального вредителя? И ему, этому ужасному субъекту, удалось вывести из-под ответственной ей территории двух детей.
        Аргументы того, что матёрому менталисту она просто не могла сопротивляться, зверолюдка не приняла. Проплакавшись, она изъявила горячее желание содействовать всем, чем может. Поначалу Пётр думал послать её куда подальше, ему только прицепа из ещё одной бабы не хватало. Когда он высказал своё мнение Кате, та дала ему подзатыльник за то, что он сравнил её с «ещё одной прицепившейся бабой», то есть первая прицепившаяся к нему баба - это она, Катя. Подумав, что сказанул лишнего, Пётр покаялся и извинился. Приняв покаяния непутёвого гоблина, Катя продолжила разъяснять ему прописные истины:
        - Барбара - баба со связями, - на этом месте Пётр нахмурился. Потому, что когда он кого-то называл бабой, это было хамское поведение и неуважение к женщинам. Однако Катя не стеснялась использовать это выражение ко всем остальным представительницам слабого пола и обижалась только тогда, когда бабой называли её. Хотя, если сравнивать остальных женщин этого мира, которых Пётр успел повстречать, и Катю, то она была самой что ни на есть натуральной бабской бабой, которую он успел встретить за две жизни. Ну если, разумеется, не брать в расчёт её изящную внешность и молодой облик.
        - Ты не представляешь, какие перед ней двери открываются. Она не самых последних людей города грудью выкормила.
        - Ты х-о-те-л-а с-к-а-за-ть д-е-т-е-й лю-де-й го-р-о-д-а?
        - Ну-у-у-у да, - вот это её «Ну-у-у-у да» наводило на очень интересные предположения. - У неё даже связи среди военных есть.
        А вот последнее заявление в их предстоящей компании было очень значимым. По словам Кати, маг-менталист - это очень опасный противник, но не воин, а скорее тихий убийца. В чистом поле, против хорошо подготовленного воина, он просто ничего не сможет сделать. Так что одолеть менталиста, не понеся потерь, вполне реально. Поэтому Барбара была принята в их небольшой кружок следователей-любителей, и ей даже была раскрыта тайна личности Петра. К большому нежеланию последнего, так как пришлось ответить за порушенную девичью честь и облапанные сиськи. Доводы Петра о том, что он говорит с трудом и полноценно за свои поступки отвечать не может, проигнорировались. Гоблин готов был поспорить, что вампирша заложила его специально, мстя за мнимые и не очень обиды. В общем, от женских подзатыльников затылок уже болел, они бы давали ему пощёчины, но так неудобно, это надо сначала нагибаться, поэтому били по тому, что ближе.
        С Луи всё было ещё проще. Любвеобильный зверолюд всегда пребывал неподалёку от женского общежития, когда у него были талоны, которые тут используются вместо денег. Либо, когда талонов не было, в поисках работы. Он бы, конечно, плюнул на честную жизнь и взялся за былое ремесло. Но воровать в нищем городе было преимущественно нечего. Да и продолжать этим заниматься на месте ссылки уже просто опасно. Это во внешнем мире дадут срок или каторгу, а тут тебя просто убьют. Как не поддающегося перевоспитанию члена общества. Поэтому он часто ошивался возле офиса чистильщиков, надеясь на подработку. Пётр, конечно, мог ему подсобить в заработках, предложив сбывать собираемые гоблином продукты на рынке вместо Бени. Но иметь в коллегах партнёра по общему делу было весьма опасно для жизни, зависть часто до беды доводит.
        Увидев знакомое лицо, Пётр первым подошёл к Луи и обрисовал проблему. Им надо было к Капитану, а у него по традиции очередь из здоровых мужиков на полдня. В ответ на излитые проблемы, Луи только улыбнулся и изложил свой план действий.
        - Где этот чёртов мерзавец?! Я заставлю тебя платить алименты за все десять лет нужды, в которой росла моя принцесса, - для убедительности Барбара, как доказательство, вытолкнула вперёд Петра, который всё также был замаскирован под девочку в розовом платье и маске. Но это уже, кстати, было излишним действием, никто этого не видел. Напрягшиеся мужчины даже боялись посмотреть в сторону разъярённой матери, требующей алиментов. Но народ надо было дожимать.
        - Ты слышишь меня? Знай, я привела с собой юриста.
        У всех мужчин в офисе резко появились свои дела, неважно какие, главное - подальше отсюда. Если уж говорить про очередь, то она просто телепортировалась в неизвестном направлении. Не то чтобы все они были такими уж гуляками, имеющими по десятку внебрачных детей, наоборот, такие, как Луи, были исключением из правил. Но нравы в Зул-Таре были лёгкие, а закон государства Геранск, под протекторатом которого и находилось графство Томнов, был суров, но это закон. И хоть официально Томнов пользовался старым законодательством герцогства Том-Том, но влияние бюрократии Геранска уже, видно, сказывалось. Так что курьёзные случаи случались постоянно.
        - Блин, походу, надо деньги брать за эту услугу, - сказал Луи, глядя на мгновенно освободившееся пространство. - Зелёный, ты как, в деле?
        Пётр только фыркнул, ну сработает раз, ну два. Но люди же не идиоты, на третий раз коллеги по цеху набьют Луи морду за такие шутки.
        К Капитану Барбара и Луи не пошли. Барбару не пустили намеренно, так как в разговоре может раскрыться тайна личности Кати и что её светочувствительность не просто наследственная болезнь. Если ручного гоблина, существо, конечно, чрезвычайно опасное, но понятное и привычное, отдельные представители Зул-Тарского общества принять ещё могли, то вот вампиршу, тайно живущую в человеческом обществе с санкции ордена чистоты, уже вряд ли.
        Во времена войны богов, когда смертные народы умирали целыми городами, отступники из людей, ставшие впоследствии вампирами, были главным бичом для человеческого рода. По-настоящему ситуацию удалось переломить тогда, когда Носферату, он же бог вампиров, потерпел поражение в борьбе со светлыми богами, что сказалось на всей расе вампиров. Вот только личность его противника оказалась совершенно неожиданной. До этого он выстоял в поединке с богом гномов, ссаными тряпками отходил богиню эльфов, набил морду богу борьбы и отваги, но слился перед прекрасной богиней любви. После чего все последующие его создания стали, как бы это помягче сказать, дефектными и чрезвычайно влюбчивыми в свою пищу. Но репутацию вампиров новые перемены уже спасти не могли. Такова была официальная версия, ходившая среди вампиров, и она была в корне неверная. Носферату действительно потерпел поражение, но не на военном фронте, а на любовном. Это же надо было безответно втюриться в богиню любви. Уже после войны несколько сотен лет Носферату бегал за своей возлюбленной, словно собачка на поводке и пытался добиться её расположения. У
него даже кое-что получилось, но около четырёхсот лет назад богиня любви окончательно разругалась с богом вампиров и ушла от него к смертному. Да не просто ушла, а ещё отринула свою бессмертную сущность, тоже став простой смертной. Над этой любовной драмой ржал весь пантеон богов, тёмных и светлых. Богиня любви ударила максимально сильно по самолюбию Носферату, предпочтя короткую жизнь смертной, чем вечное блаженство с ним. После такого удара он даже не нашёл в себе сил попробовать ей отомстить за обиду. Между собою боги говорили, что тогда Носферату ушёл в депрессию, и пару сотен лет его никто не видел, а вампиры из гордых воинов превратились в тех ещё меланхоличных нытиков, сдающих одну политическую позицию за другой. В некоторых странах вампиры уже стали чем-то вроде сказочных несуществующих созданий. И только пару сотен лет назад, Носферату выполз из своей зоны комфорта, и ситуация стала выправляться. Правда, такими могущественными, как раньше, вампиры уже никогда не станут.
        Вместе с Барбарой остался и Луи, общество милой дамы, обладающей столь впечатляющими формами, было ему гораздо приятнее любой темы, которую гоблин собирался обсуждать с Капитаном. И даже заявление того, что у Барбары есть мужчина и она ему верна, не могло уже остановить любвеобильного зверолюда.
        - Он когда-нибудь нарвётся, - хмыкнула Катя. Все видимые части её тела были в обтягивающей кожу материи чёрного цвета.
        - Гы, - согласно кивнул замаскированный гоблин.
        У вампирши тоже было чем похвастаться, и даже под плащом угадывалась ладная фигура. Но то, что обтягивающей материей пыталась подчеркнуть вампирша, просто терялось на фоне того, что пыталась скрыть Барбара. Всё явнее Пётр слышал в голосе Кати зависть и сожаление от того, что они всё же взяли Барбару. Хотя вампирша уже и сама понимала, что поступила так из вредности, только чтобы лишний раз поспорить с Петром.
        А в кабинете Капитана они увидели презабавную картину. Кап очень быстро разбирал решётку на окне. Оказывается, этот любитель алкоголя и табака давно позаботился об отходном пути и сделал прутья на своём окне съёмными. Вопли Барбары об алиментах не на шутку его перепугали. Пётр даже задумался, а не от преследования ли он спрятался в такой дали от цивилизации и никому не называет своё имя. Все к нему обращались только по прозвищу, а имени не знал никто. Очень удобно, если ты от кого-то прячешься. Всё-таки Зул-Тар это не просто поселение тюремного типа, жизнь здесь трудна, но терпима, а главное - нет стабильной связи с цивилизацией, попасть сюда легко, а выбраться отсюда практически невозможно, идеальное место чтобы спрятаться.
        - Не бзди, Кап, свои, - неряшливо сказала Катя, стягивая порядком надоевшую маску с лица.
        Пётр незамедлительно последовал её примеру, вся эта игра в маскировку и переодевание ужасно ему надоела. И он не понимал, как Катя может вообще так жить?
        Капитан удивлённо посмотрел на них, видимо, не ожидал их увидеть вместе.
        - Катерина, Пётр. А что это вы в таком виде?
        - А как по-твоему на нас должно реагировать общество, если увидят вместе без маскировки?
        Капитан почесал затылок, представляя эту картину.
        - Вампирша в компании гоблина. Ну, наверно, как на мираж или галлюцинацию.
        - Шутник, - Катя улыбнулась краешком губ, а потом кивнула в сторону Петра. - Ему-то всё равно, а вот я сгорю от смущения солнечным зимним днём.
        - Зима в Зул-Таре пасмурная и дождливая, можешь ходить без маскировки.
        - Ты не представляешь, сколько моих друзей сгинули, думая так же как ты. На погоду надеяться нельзя.
        - Ну, с тобой всё ясно. А что Пётр в таком виде? Кстати, Петь, тебе идёт розовый.
        - Р-р-р-р, - недовольно заурчал гоблин.
        - Я не Пётр, я маленькая и беззащитная девочка Петра, - в помещении раздался издевательский двойной голос, шедший от Кати и ожерелья на гоблине. - Добрый господин, молю, возьмите меня под опеку.
        Пётр поспешил снять с себя передающий голос и зрение артефакт, пока Катя не придумала что-нибудь ещё, чтобы над ним поиздеваться.
        - До-м-а о-т-ве-т-и-шь, - рыкнул на Катю Пётр и отдал ей ожерелье.
        - Надеюсь, за всё, - Катя мечтательно закатила глаза.
        - А вы, собственно, по какому делу?
        - М-ы и-ще-м ма-нь-я-к-а.
        - И судя по твоему виду, маньяка-педофила? - Капитан не удержался и включился в Катину игру.
        Пётр пожалел о том, что находится здесь и сейчас в компании Капитана и Кати. Он забыл, что они уже очень давно дружат и теперь ему придётся терпеть двойной напор шуточек с их стороны в свой адрес.
        - Я се-рь-ё-з-но, - Пётр достал из кармана недокуренную сигару и положил на стол.
        - Кап, нам нужна от тебя информация. У тебя есть выход на контрабандистов, нам нужен список их клиентов.
        - Так, дети мои, - Кап, понимая, что шутки закончились, стал серьёзным и на всякий случай закрыл дверь в свой кабинет. - Давайте выкладывайте мне всё с начала и по порядку.
        И они рассказали ему всё. Про Умку, с которой всё началось, про песочницу, про пропавших детей, о которых, если бы не Умка, никто бы не узнал, про дымного человека, про сигары в урне. Собственно, первый человек, на которого подумал Пётр, обнаружив сигары - это был Кап. Следствие должно быть слепо, под подозрением все. Но изучив улику более тщательно, Пётр понял, что не чувствует на ней запах Капитана, а своему носу он уже стал привыкать доверять, как глазам. Можно было, конечно, начать следить за Капом, но не факт, что он их не заметит, и хотелось поскорее найти Умку, если она ещё жива. Поэтому, обсудив их дальнейшие действия, было решено раскрыться перед Капом. Бригадир чистильщиков, кстати, учинил им допрос по всем правилам розыскной науки. Во время этого процесса так и хотелось у него спросить, кем он, собственно, работал до того, как попал в Зул-Тар. Выдоив из них информацию досуха, Капитан ненадолго задумался и даже закурил той самой примечательной сигарой.
        - Очень интересно, - сказал он, выдыхая дым. - Вы правильно сделали, что доверились мне. То, что вы тут рассказали - очень важно, так что с этого момента командовать парадом буду я. А за дело возьмутся настоящие профессионалы, а не любители.
        Вот примерно так Пётр и Катя поняли, что они окончательно утратили инициативу и даже побоялись, что их отстранят от дела. Всё же личная заинтересованность. А они этого допустить не могли, им надо Умку искать и срочно. Но Капитан успокоил их, так как даже не собирался их отстранять, а напротив, собирался использовать их таланты в своих интересах.
        - С этого момента, никакой самостоятельной деятельности. Если в вашу голову пришла мысль - докладываете мне, увидели что-то подозрительное - докладываете мне, вы собрались что-то сделать - докладываете мне.
        У Перта началось дежавю по его учебке в армии.
        Первым делом Капитан рассказал о том, чтобы они ни в коем случае не совались к контрабандистам без него. Это люди свободные и обладают гораздо большими правами, чем колонисты Зул-Тара, но непонятно, с кем вести переговоры не будут. Как само собой разумеющееся, их деятельность не совсем законна. Так как на «большой земле» продовольственные талоны не в ходе, контрабандистам приходится платить чем-то более весомым. И что-то ценнее того, что сюда ввозят, вывозить незаконно, официально всё имущество Зул-Тара принадлежит государству, так как нынешние поселенцы не являются правопреемниками вымерших жителей. Поэтому любая деятельность, связанная с поиском и вывозом ценностей, попадает под статью «мародёрство и контрабанда». Правда, стоит упомянуть, что основную часть имущества в виде ценных металлов, драгоценных минералов и магических артефактов вывезли ещё в первые месяцы повторной колонизации военно-призовые бригады Томнов. Так что поселенцам остались одни огрызки, с которыми связываться было опасно. Контрабандисты приезжали с товарными дирижаблями и за охраняемый периметр просто не выходили.
        - Угрожать им бесполезно. Тебя, Зелёный, туда просто не пустят. Но всего этого и не нужно. За деньги они могут просто сдать всех своих клиентов. Сложность в том, что таких денег у нас нет, - рассуждал Капитан.
        - Ну и откуда мы достанем такие деньги? Капитан, откуда у тебя деньги на сигары и алкоголь?
        - Катя, мы живём в капиталистическом обществе и спрашивать человека об источниках его доходов неприлично. Но даже если я использую все свои ресурсы, их было бы недостаточно.
        - Кстати, Кап, почему ты нам помогаешь найти Умку? Я думала, тебе наплевать.
        - На Умку мне действительно плевать. А вот на отмороженного менталиста, бродящего по улицам Зул-Тара, который делает, что хочет, мне не плевать. По мне не скажешь, но я патриот Зул-Тара и то, что я не желаю общаться со своими детьми, ещё не значит, что мне на них наплевать.
        Для Петра, как и для Кати, Капитан стал открываться с неожиданной стороны. Честно говоря, никто не предполагал, что у него здесь есть дети. Так, просто подшучивали на эту тему, а оказывается есть, и он даже о них заботится.
        - Так где же нам достать нужную сумму?
        - Есть одно место, - Кап хитро улыбнулся. - Когда шла волна разграбления, призовые бригады вытряхнули все городские пустоши Зул-Тара, а потом принялись потрошить и поселенцев. Обыски, налёты, задержания. Всё это продолжалось до тех пор, пока не случился первый Зул-Тарский бунт. Призовые бригады оставили поселенцев совершенно нищими, забрав всё до последней серебряной марки. Но они были не единственными, кто грабил в те годы город.
        - А кто же ещё?
        - Гоблины. Они как сороки, имеют привычку стаскивать всё блестящее к себе в гнездо. Я уверен, в их поселениях возле внешней стены мы найдём много ценного.
        - Капитан, ты в своём уме? Возле внешней стены их целые орды, идти туда без армии - это самоубийство.
        - Если это будем делать ты и я, то да, но у нас есть джокер в рукаве, - Капитан выразительно посмотрел на Петра.
        - Не-е-е, - протестующе замахала руками Катя. - Да они его раскроют, как нефиг делать. Гоблины слишком агрессивны, они постоянно между собой конфликтуют, а чужака схарчат за милую душу, как только узнают. Нам нужен другой план.
        - Я по-й-д-у.
        - Петь, может не надо, а? Ты же оттуда не вернёшься.
        - Е-с-ли хо-т-и-м н-а-й-ти У-м-ку. То н-а-до ри-с-к-н-у-ть.
        От таких слов вампирша расчувствовалась, встала на колени и обняла гоблина. Безусловно, она хотела найти Умку, но рисковать ещё и Петром, к которому успела привязаться, особенно после прошедшей ночи, заставляло её сердце разрывается надвое. Всё же мужик, какой-никакой, а её.
        - В-с-та-нь с ко-л-е-н, о-де-ж-ду и-с-па-ч-к-а-е-шь.
        - Плевать.
        - Та-бу-р-е-т-ка.
        - Что?
        - В с-ле-д-у-ю-щи-й ра-з, в-с-та-н-у н-а та-б-у-р-е-т-ку.
        - Хи-хи, - Катя не смогла не захихикать, представив себе эту комедийную картину. Стоящий на табуретке гоблин обнимает её за живот.
        «Хм-м-м, даже с табуреткой он будет низковатым, его нос будет упираться мне в шею», - подумала Катя. А вслух сказала, - Тут стремянка нужна.
        - Это была бы очень драматическая сцена, если бы один из вас не был гоблином, а вторая вампиром, - обломал весь романтизм Капитан. - И потом, Кать, ты преувеличиваешь опасность. Хобгоблины - это привилегированная каста в обществе гоблинов, вряд ли его кто-то посмеет допрашивать, ну разве, что только нарвётся на таких же хобов, как он сам. Но чтобы увеличить твои шансы, мой зеленокожий товарищ, погляди сюда.
        Кап присел на корточки и ножом поддел дощечку в полу. Под ней оказался тайник, из которого Капитан извлёк пару свёртков. Развернув один из них, он достал весьма причудливого вида винтовку. Точнее так для себя это инфицировал Пётр, ничем иным оно быть не могло. Ствола как такового в ней не было, всё дуло было вмонтировано в корпус ружья, и вообще око походило на доску с ручкой на одной стороне. На конце, противоположному ручке с курком, было две дырочки, вероятно, это и были дула.
        - Ого, - Катя присвистнула от увиденного. - Кап, это же Геранский игломёт не самой последней модели. Откуда?
        - А ты думала, я все свои деньги трачу на алкоголь и курево? Не забывай, я тоже был когда-то солдатом и меня рано списывать со счетов.
        - М-н-о-го у т-е-бя т-а-ки-х?
        - Один здесь, один дома, пятьсот зарядов к нему, двенадцать магазинов и аппарат по зарядке.
        Гоблин взял игломёт в руки, повертел, посмотрел, сунул палец в дуло, пытаясь нащупать нарезку. Её не было, из-за чего Пётр остался слегка разочарованным. Без вращающего момента точность снаряда оставляет желать лучшего.
        - Дай сюда, Пугало Зелёное, - обиделся за оружие Кап, когда увидел в глазах гоблина пренебрежение детищем Геранских оружейников.
        - Это двенадцатиразрядный игломёт. Имеет два разъёма под магазины, если разъёмы больше, то, соответственно, и зарядов больше.
        Капитан продемонстрировал два плоских магазина, сделанных из железа, но на удивление лёгких: сейчас они были пусты.
        - Эта модель стреляет десятисантиметровыми зачарованными нарезными иглами.
        Он продемонстрировал Петру снаряды, чем-то похожие на свёрла, сделанные из какого-то кристалла. Больше всего иглы походили на игрушки и со стороны казались ненастоящими. Гоблин попытался сломать одну из игл пополам, но у него ничего не получилось.
        - Ты ещё попробуй погрызи, - усмехнулся Кап, глядя на его потуги.
        Пётр хмыкнул. Местные в очередной раз его удивили, пойдя по иному пути развития, вращающий момент был, просто он предавался не благодаря нарезке ствола, а форме снаряда. Гоблин попытался сунуть иглу в магазин, но у него ничего не получилось, там была слишком тугая пружина, и вообще казалось, что из отверстия можно было что-нибудь вынуть, но нет.
        - Не пытайся снарядить магазин вручную, это невозможно, - Кап отобрал у Петра иглу и магазин. - Магазины заряжаются специальным станком, который носит с собой прапорщик, или, как он называется у Геранцев, - квартирмейстер. Но эту версию игломёта можно заряжать через специальные отверстия - вот тут.
        Капитан на что-то нажал, и в игломёте открылись два отверстия под иглы.
        - Вот эта задвижка - это переключатель с магазинной подзарядки на ручную, иглы засовываются в эти отверстия, - Капитан засунул иглу в отверстие, - потом взводится, резко дёргаем за затвор.
        Он взвёл затвор и отверстия автоматически закрылись.
        - Теперь игломёт готов к стрельбе, - сказал Капитан, но стрелять не стал, только ещё раз дёрнул за курок, и из отверстия под магазины вывалилась боевая игла. - Повторный взвод затвора опорожняет дула от боеприпаса. Прицельная дальность этого игломёта - триста метров, сила инерции иглы - восемь тысяч ньютонов на расстоянии в сто метров.
        От озвученных цифр Пётр аж хрюкнул. С кем они тут воюют, имея оружие такой гигантской пробивной силы? Это ж слона можно насквозь прострелить … вдоль.
        Пётр взял игломёт в руки, попробовал походить с ним, повертелся и остался недоволен. Не с его ростом такой бандурой махать, слишком тяжёл и велик. Оружие делалось под человека, а не под существо с его комплекцией и ростом.
        - С-ли-ш-ко-м в-е-ли-к, - хмыкнул гоблин. - Я лу-ч-ше о-б-о-й-ду-сь п-р-и-вы-ч-ны-м о-ру-жи-е-м.
        Пётр достал железную рогатку, стреляющую стрелами и железными шариками.
        - Ну, так оно, наверное, даже лучше. Но возьми хотя бы это.
        Капитан продемонстрировал стеклянные шары, похожие на новогодние игрушки, которые вешают на ёлку. Понимая, что стереотипное мышление опять его подводит, Пётр не стал тупить, а сразу спросил, что это такое.
        - Стекольные бомбы, - дал справку Кап. - Вот эта насадка - это предохранитель, проворачиваешь её по часовой стрелке и устанавливаешь время до взрыва. Минимальное деление - четыре секунды, максимальное - минута. Потом выдёргиваешь чеку вместе с предохранителем и всё.
        - С-ко-ль-к-о их у те-б-я?
        - Десять.
        - Бе-р-у.
        Снаружи Пётр увидел не менее забавную сцену, чем при входе в кабинет Капитана. Залитая румянцем Барбара потрясала отбитую ладонь, а Луи потирал щёку, которая стремительно опухала. Видимо, Луи всё же доигрался и нарвался на грубость.
        - Так, Петя, ты свободен, что делать знаешь, и поспеши. Дирижабль прилетит через два-три дня. А вас, моя разлюбезная Катерина Матвеевна, я попрошу остаться, - проговорил Кап, одной рукой удерживая за плечо Катю, а другой выпихивая из кабинета Петра. Пётр сначала подумал, что Кап пошутил, и тут где-то тоже есть своя версия «Белого солнца пустыни», а оказалось нет, полное имя Кати - Екатерина Матвеевна Упырь. Пётр, когда услышал, с табуретки упал. Самая подходящая фамилия, чтобы бухгалтером работать.
        «Всё правильно, долгие проводы - лишние слёзы», - подумал Пётр.
        Кап правильно поступает, разделив их. С вампирши станется провожать Петра аж за пределы поселения. Да ещё зная характер Кати, на дорожку прилечь предложит исключительно во славу традиции и поднятия боевого духа.
        - О, Луи, как хорошо, что ты ещё не ушёл, заходи. И вы … как вас там, мисс Барбара? Тоже заходите, нам всем есть, что обсудить.
        Ну вот и завертелось. Капитан - опытный администратор, начал изыскивать все доступные ему ресурсы. О том, где находится менталист пока ещё не знали, но то, что его нужно уничтожить под сомнение не ставилось. А уничтожить взбесившегося мага - это задача не тривиальная. В цивилизованных странах этим обычно занимается специальная полиция, состоящая из таких же магов и людей специально обученных и оснащённых, а также пресловутый орден чистоты иногда может вписаться. А что есть у них? Пока что два решительно настроенных мужчины с боевым опытом, но один из которых уже вышел за призывной возраст, а другой вообще гоблин. Вампирша - теоретически очень мощная боевая единица, но из-за своего ошейника, ограничивающего применения её силы, всего лишь зритель. Ну и Барбара - женщина с формами, которые без сомнения ставят её на один уровень с сабельниками-менталистами, способными отводить глаза. Ох, её бы в войска отвлекающего назначения. Фарс получается, рассерженные домохозяйки идут на дракона, мышь собралась задушить кота. Да, теоретически, они могут подключить административный ресурс, какая-никакая армия и
полиция у Зул-Тара есть, но практически без доказательств их никто не будет слушать. А из доказательств у них только показания перепуганного мальчишки и логические выводы вампирши с гоблином, которые случайно вышли на след менталиста, ища местную дурочку. Публика, мягко говоря, сомнительная, будь он на месте власти предержащих, даже слушать бы не стал. Чёрт, да даже Барбара - женщина, по поводу связей, которой Пётр испытывал весьма большой скепсис, до сих пор думает, что они действуют по воле управы, поэтому и согласилась сотрудничать.
        «Будем надеяться, что Кап к моему возвращению что-нибудь придумает», - подумал Пётр.
        При всём желании отправиться как можно быстрее Пётр не мог позволить. Требовалась подготовка. Во-первых, он слишком цивильно выглядит для гоблина. Обычно он носил серого вида плащ, куртку, свитер и брюки. Правда из офиса чистильщиков он вышел в уже изрядно надоевшем розовом платье. Обувь обычно он не носил и ходил босиком, словно местный народ хоббитов. Хождение босиком дискомфорта ему не доставляло, а если и носил обувь, то это чаще всего были деревянные сандалии с открытым носом. Его пальцы ног были весьма развиты, и Пётр мог хвататься ими как обезьяна, вот только в дополнение к хваткости из этих пальцев росли крючковатые когти, которыми легко карабкаться по стенам. Ни одна обувь долго не выдерживала такого издевательства. Поэтому если Петру нужно было выйти в город, он заматывал ноги в портянки, а поверх этого безобразия надевал сандалии. Чтобы больше соответствовать образу гоблина, Пётр в очередной раз ограбил подсобку чистильщиков, сперев оттуда половые тряпки. Позже он сделает из них набедренную повязку.
        - Девочка, тебе кого? - спросил Беня, когда Пётр постучался к себе домой.
        - То-ль-к-о не с-ме-й-с-я, - попросил Пётр, снимая маску и капюшон.
        Зверолюд честно старался не ржать. Но когда Пётр скрылся из виду, дикий смех с первого этажа всё-таки его настиг.
        Вторым пунктом перед тем, как отправиться к гоблинам, было подумать, что к ним взять. Безусловно, это оружие, он, собственно, со своей рогаткой и ножом никогда не расставался. Но не воевать же ему с толпой гоблинов за горсть монет, он бы, конечно, пустил эту погань в расход и просто так. Но вдруг получится выменять золото на вещи. Так вернее будет и рисковать жизнью не надо.
        Переодеваясь в другую одежду, Петр рассуждал, что могут ценить гоблины. Первое что на ум пришло, как безусловная ценность для гоблинов - это невольницы. Но по понятным причинам этот вариант он отбросил. А что ещё? Все виданные до этого гоблины были одеты, как бомжи в лучшем случае, а в худшем не особо стесняясь, бегали, размахивая своими причиндалами. Похоже, одежда им тоже не особо была нужна, да и продажа слишком качественной одежды может его выдать. Третим пунктом шло оружие, всё, что видел до этого в руках гоблин, это обтёсанные каменные наконечники на копьях или вообще их отсутствие, просто заточенная и обожжённая палка, с которой на картинке в учебниках истории ходили неандертальцы. Так что оружие может быть у них в цене. А что ещё остаётся? Еда. Насколько знал Пётр, гоблины контролируют огромную территорию, изначально предназначенную под сельское хозяйство. Там осталось очень много диких культур, растущих абы как. Пётр и сам не раз разграблял эти поля, но те гоблины, которых ему пока посчастливилось встретить в городских пустошах, явно страдали от недоедания. Непонятная получалась ситуация.
Но рассудив здраво, Пётр взял и еды, себе на пару дней и на обмен, а также пару бутылок самогона и сбегал на рынок за связкой узких водопроводных трубок длинной в метр. Из этих трубок можно было легко изготовить примитивное копьё, сточив трубку с одной стороны, а если длина копья не устраивает, в другую сторону можно вбить деревяшку. Гоблинам это должно понравиться.
        Выходя за охраняемый периметр, Пётр надел поверх капюшона кислотно-оранжевую шапочку. Это было нужно как опознавательный сигнал, когда гоблину нужно было за периметр в одиночку. Об этом со стрелками и привратником Беня договорился заранее, мол «не стреляйте, это свои». Когда Пётр будет возвращаться, ему также придётся надеть эту оранжевую шапочку.
        Все эти их приключения с поисками Умки и беготнёй по городу заняли много времени и сил, один только эпизод с Хайнцем, который чуть не смыл его с крыши чего стоит. Поэтому сейчас Петру хотелось спать, но он упрямо доковылял до границы городских пустошей и диких полей. Нашёл дом поцелее и забрался наверх, чтобы ночью его сон не тревожили голодные зомби. Он не знал, куда он идёт, и что ждёт его впереди. Это немного заставляло волноваться, но перебить сонливость из-за накопившейся усталости не могло.
        На диких полях нужно было бояться трёх вещей: зверей, которые уже приспособились к местным специфическим условиям и прекрасно себя чувствовали, вторым по списку, но первыми по опасности шли обитающие тут гоблины, наличие у них разума выводило этих тварей в лидеры по опасности, и третьими были образующиеся здесь зомби. И именно две последние опасности стали утренним сюрпризом для Петра. Какова была вероятность того, что преследуемый зомби гоблин выберет именно его полуразвалившийся каркас здания? Да, наверное, один на миллион. Но именно этот шанс выстрелил. Утром Пётр проснулся под чей-то пушечный храп и рычание откуда-то снизу.
        Когда он открыл глаза, то увидел, что рядом с ним валяется храпящий гоблин, его вещи разбросаны по полу, а откуда-то снизу доносятся весьма характерное для зомби рычание. Пока он крепко спал, преследуемый зомби гоблин забрался к нему. От смерти Петра спасло лишь то, что перед сном, чтобы успокоить нервы, он хлебнул самогонки и не стал прятать бутылку. Собственно, наполовину выпитая, наполовину разлитая, бутылка самогона валялась тут, рядом с ужравшимся до полуобморочного состояния гоблином. Вероятно, грабитель может и собирался прикончить Петра во сне, но напившись спирта приоритеты его интересов сместились, и он начал искать закуску, выпотрошив мешок с припасами.
        - И даже связку с трубками, за каким-то чёртом развязал и разбросал, - негодовал Пётр, собирая свои припасы. - Хорошо хоть гранаты не нашёл, а то было бы весело.
        Закончив со сборами, Пётр принялся за завтрак, храпящий и попукивающий во сне гоблин аппетита ему не добавлял. Он пытался привести это зелёное недоразумение в чувства, но гоблин оказался так пьян, что в сознание приходить отказывался, его даже связывать не имело смысла. Либо самогон был слишком крепок для данного конкретного субъекта, либо пить он не умел от слова совсем. Закончив с завтраком, Пётр переоделся в лохмотья по местной гоблинской моде: набедренная повязка вместо трусов и мешок вместо всего остального. Средний класс по стандартам гоблинов. Ограбивший его гоблин вообще был одет в непонятное нечто, наполовину сделанное из волос, а на другую половину из чего-то кожаного, сшитого между собой. Пётр, конечно, затруднялся определить, из кожи каких зверей его «гость» делал себе одежду, но человеческий нос он там разглядел. Подойдя к краю каркаса, за которым уже начинался провал, Пётр увидел топчащуюся там зомбячку в костюме чистильщицы. К счастью, коллегу по работе Пётр в ней не узнал, вероятно, сотрудница другого района. И, видимо, в их работе новичок, ведь только новички носят этот дурацкий
защитный комбинезон, в котором особо смысла нет. Девчонке при жизни досталось: ей выдавили глаза, разрезали щёки, вывихнули челюсть и выдрали язык, вскрыли брюхо и выдрали оттуда часть органов, плюс ко всему отгрызли левую руку. А судя по тому, что у неё отсутствовала нижняя часть одежды и оголена грудь, её ещё и изнасиловали, прежде чем начать трапезу. Зомбячка услышала шорох его походки и задрала голову вверх, её золотистые волосы колыхнулись и рассыпались по плечам.
        - Не по-в-е-з-л-о т-е-бе, - пожалел Пётр зомби.
        При жизни девчонка была молода, лет двадцать пять и, вероятно, красива. Похоже, группа новичков-чистильщиков нарвалась на группу гоблинов, но вместо того, чтобы завязать бой, новички попытались убежать и, как показала практика, ушли не все. Может быть, часть одежды гоблина - это её друзья. Гоблины не обезглавили девчонку сразу, а вместо этого начали её жрать, явно не ожидая, что она так быстро восстанет. Что ж, бывает, аномалии случаются. Обычно на восстание зомби уходят сутки, а судя по внешнему виду, эта ещё вчера вечером была жива и здорова. Она восстала и начала мстить, месть своим убийцам - это то последнее, что ведёт восставшего зомби, только расправившись со своим убийцей зомби начинает беспорядочно бродить по пустошам.
        Пётр решил осуществить последний акт справедливости. Он спихнул храпящего гоблина вниз, к зомбячке. От удара об камни гоблин застонал и проснулся, но, похоже, всё ещё плохо соображал, поэтому не начал паниковать. Зомбячка не набросилась на гоблина, а как-то вопросительно «посмотрела» сначала на него, потом задрала лицо обратно к Петру.
        «Очень нетипичное поведение для зомби», - отметил про себя Пётр.
        - Он т-во-й, - сказал Пётр, получилось достаточно отчётливо, а потом показал зомбячке большой палец.
        К безмерному удивлению, зомбячка тоже показала ему большой палец, а потом начала живьём жрать пьяного гоблина. Вот тут он проснулся по-настоящему и завопил. Пётр поспешил к другому краю каркаса. Криками на полях никого не удивишь, тут периодически кто-то кого-то ест, биоценоз, мать его. Но поведение зомбячки его напрягало. Он собирался убраться подальше, пока зомби занималась гоблином, но, похоже, это было бы излишне. Нетипичное поведение зомбячки смущало, у неё не было глаз, но она его видела, даже смогла повторить его жест и потом реальная демонстрация интеллекта. Может ли она быть умертвием? Разумной нежитью. О них ему рассказывала Марта, мол, простые зомби, только разумные и помнящие свою живую жизнь. Умертвия создаются специальным ритуалом, проводимым некромантами или личами, чтобы служить офицерами в армии нежити. Но иногда умертвий может восставать самопроизвольно из неинициированного или слабого некроманта. Может ли эта девчонка быть неинициированным некромантом? Вполне может. Но лучше ему её разумность не проверять и прибавить скорости отсюда.
        Дикие поля представляли собой, собственно, поля. Тут постоянно росли разного рода корнеплоды. Преимущественно, картофель, который и без того живучий в его мире, тут приобрёл свойства сорняка-грибницы. Местные селекционеры просто изнасиловали этот корнеплод до такой степени, что он теперь цвёл при любом уровне засушливости и был неприхотлив к температуре, главное, чтобы она была выше нуля. А так, сажаешь картофелину и через пару месяцев имеешь саморасширяющееся ползучее поле, только успевай копать. Примечательно, что местная картошка не вытесняла другие культуры полностью, а состояла с ними в каком-то симбиозе. Так, что среди картофельных грибниц часто встречались морковка и бобовые.
        Пётр в очередной раз подивился достижениям местных друидов и селекционеров, чёрт, да этой картошкой можно пустыни терраформировывать, да ей цены в его мире нет. Правда было одно «НО» - в этом мире не было колорадских жуков. Зул-Тар одним махом решил бы свои продовольственные проблемы, если бы вытеснили отсюда гоблинов. Эти поля, если за ними ещё и ухаживать, должны были бы обеспечить продовольствием миллион жителей. А так им приходится очищать от застроек и каменного покрытия каждый метр городских пустошей, потом обогащать его питательными веществами. Всё это очень хлопотно. Дикие территории состояли не только из вразнобой растущих растений, тут были ещё и леса и озёра. Когда-то до возведения защитной стены Зул-Тар стоял на реке, теперь река, натолкнувшись на неестественное препятствие, огибала город, а внутри на память о себе оставила несколько озёр. Возле озёр выросли молодые леса, предыдущие деревья вырубили и выкорчевали под поля коренные Зул-Тарцы, потом им стало не до лесов, так как улицы заполонили гоблины. Последние не особо утруждали себя сельским хозяйством, их в общем-то всё устраивало,
поэтому вырубкой деревьев под расчистку они не занимались. Леса заселили разного рода звери, крупные и не очень, белки, зайцы, бурундуки, одичавшие собаки и свиньи. Последние уже походили на типичных зверей. Пётр как-то раз подумывал пригласить на охоту Марту и Луи, так как утащить больше ста килограмм мяса было не в его силах. Но всё как-то не до охоты было, а теперь тем-более.
        Пётр каким-то шестым чувством почувствовал приближение со спины и обернулся. Быстро шагая, за ним спешила недавняя зомбячка, уже вся вымазанная в гоблинской крови. Пётр ожидал, что она будет гораздо дольше его грызть, а ещё лучше попытается ассимилировать его мёртвую плоть и станет некрохимерой. Но, похоже, зомбячка просто загрызла гоблина и теперь побежала за следующей увиденной ей целью. И такое бывает, некоторые зомби были просто одержимы желанием убивать всё живое.
        Гоблин повздыхал и достал свою рогатку, на ходу заряжая в неё железный шарик. Увидев его приготовления, зомбячка остановилась и подняла руку и культю в воздух. Универсальный жест сдачи. От такого поворота Пётр опешил и даже передумал стрелять. До зомбячки было метров двадцать, и даже если она ринется в его сторону, он успеет её упокоить повторно.
        - Хо-ч-е-шь по-г-о-во-р-и-ть? - спросил он по-рафнийски, на самом распространённом языке в Зул-Таре.
        От его произношения поморщилась даже зомбячка, но в ответ утвердительно кивнула.
        В общем и целом контакт у них наладился. Особенно помогло то, что Петру, будучи человеком в теле гоблина, было легко увидеть обычного человека в тебе зомби. Зомбячка писала корявым пальцем на земле, языка-то у неё не было. Но у Петра уже был опыт общения с неразговорчивыми дамами. Его новой спутницей оказалась девушка Джулия, а вернее, учитывая нынешние обстоятельства, зомби Джулия. В Зул-Таре она прожила недолго и прибыла с последним дирижаблем, устроилась чистильщиком и целый месяц у неё было в принципе всё неплохо. А вчера утром их отряд чистильщиков, состоящий полностью из людей, вышел на обход своего участка, и их глава отряда предложил продвинуться чуть дальше и поискать хабар. Хабар они не нашли, а нарвались на засаду гоблинов, в результате у новичков случилась паника и они принялись разбегаться и прятаться кто куда. А их лидер бежал так, что пятки сверкали. Спрятаться от гоблинов - дохлый номер. Джулию нашли, изнасиловали и убили. Типичное поведение для гоблинов, ей ещё повезло, могли утащить в гнёзда и сделать из неё матку. Видимо, просто не хотели возиться, или были слишком возбуждены, с
ними такое случается. В общем, на этом её история почти заканчивается. Аномальный зомби пробудился через полчаса, перебил почти всех своих обидчиков и начал преследовать оставшегося, загнав последнего из них к Петру. Забраться на каркас здания Джурия не могла, так как теперь видела только живые объекты, а стену она могла обнаружить, только ткнувшись в неё лбом. Ничего умнее, чем просто ждать, когда гоблин спустится, она не придумала. Зомби в плане подождать были чемпионами: есть им не надо, чувство скуки они не испытывают, могут ждать месяцами, при этом медленно разлагаясь. На утро она дождалась, но немного не того, что ожидала. Человек, который по непонятной причине не был атакован гоблином, просто выпихнул с крыши её обидчика и ушёл по своим делам. Пётр очень удивился, когда понял, о чём толкует ему его неживая знакомая. О его не гоблинской природе пока знала только Катя, а тут какая-то зомби с ходу определила в нём маленького, но человека.
        Закончив со знакомством, Петр перевёл разговор в более деловое русло и узнал, зачем, собственно, Джулия его преследует. Оказалось, что такое существование в виде зомби ей в тягость, и она хочет окончательно переместиться в чертоги богини смерти, но неживая оболочка продолжает удерживать её в этом мире. Если уничтожить её тело по методам сожжения в крематории, то это должно помочь. В принципе никаких препятствий Петр не видел, он чистильщик и и его работа - доставлять в крематорий трупы. Но сейчас ему мягко говоря не до этого. Условились, что часть пути до внешней стены она проделает в его компании, а потом вместе они вернутся в людское поселение, где он поспособствует её кремации. Джулию это устроило, на вопрос, не хочет ли она отомстить лидеру её бригады, она дала отрицательный ответ. Всем, кому она хотела отомстить, она уже отомстила, теперь у неё не было вообще никаких желаний, кроме кремации. Но Пётр всё равно выпытал у неё имя старшего в бригаде, так как собирался донести, куда надо. Договорились, что до момента сожжения, Джулия будет сопровождать Петра и окажет ему посильную боевую
поддержку, один чёрт - у неё теперь нет никаких дел.
        Чтобы Джулия не бросалась в глаза своим недоеденным телом, Пётр как мог подлатал её комбинезон чистильщика. Теперь она не пугала жуткой раной на животе, из которой торчали обрывки кишок. Чтобы прикрыть раны лица и окончательно замаскировать зомби, он натянул ей на голову мешок, который, кстати, совсем не мешал ей видеть. В карман комбинезона он положил ей свой старый нож, ему-то Капитан дал новый армейский. Особо на боеспособность Джулии он не рассчитывал, в крайнем случае пырнёт кого-нибудь, что тоже неплохо. Финальным аккордом их маскировки была верёвка, петлю которой он затянул у Джулии на шее. Он собирался её выдавать за пленного человека.
        В пути они шли, не болтая, а через три часа ходьбы, они всё же нашли какое-то поселение гоблинов. На Петра отреагировали ну вообще никак, даже ограбить не попытались. Хотя нескольких свежеобразовавшихся мёртвых гоблинов ему посчастливилось увидеть, что называется, в прозе. Этакая гоблинская дуэль. Пара гоблинов в окружении жиденькой толпы таких же гоблинов вышли в круг и начали бить и колоть друг друга заточками. «Победитель» прожил ещё минуту, собирая лавры и хвалебные крики, а потом сдох от ран, и его вместе с проигравшим отнесли мяснику. Насколько успел понять Пётр, это поселение из абы как слепленных из первых попавшихся предметов домиков было чем-то вроде ярмарки гоблинов, где обменивали всё на всё. Тут были мясные лавки, где делали шашлык из местной фауны, в том числе и из других гоблинов, причём, судя по запаху, топили кизяком. Главное, местные не видели ничего плохого ни в запахе, ни в поедании себе подобных. Похоже, каннибализм для гоблинов стал естественным ходом вещей, хотя с другой стороны, в Зул-Таре всем как-то надо избавляться от неживой плоти, иначе неживая плоть избавится от тебя.
Так что гоблины нашли для себя весьма эффективный выход. Была тут лавка одежды, вещи в которой сделаны преимущественно из кожи и из плетёных волос гоблинов, выглядело всё это крайне гротескно. Другие гоблины продавали немного и немало: посуду, какие-то горшки были слеплены из обожжённой глины, а некоторые выкованы из железа. Всё было кривым и уникальным, казалось, гоблины были просто не способны сделать две одинаковые вещи. Даже лавка оружейника была забита таким уродством, что перфекционист сразу бы выдрал себе глаза, наблюдая за этим кошмаром. Но к своему удивлению Пётр увидел здесь примитивное огнестрельное оружие «аркебузу». Стрелять из такого оружия было, мягко говоря, страшно, потому что, судя по её виду и вкраплением шлака в металле, аркебузу разорвёт первым же выстрелом.
        О, получается, что гоблины знают, как изготавливать порох. Продав трубки, Пётр выменял себе немного самого дрянного качества дымного пороха. Но это был он. Всю остальную сумму за трубки Пётр взял местной валютой, мутного вида самогоном в глиняных бутылках. Получилось аж двадцать литров, в двух ящиках. На гоблинской ярмарке, конечно, рассчитывались преимущественно самым примитивным бартером, но общепризнанной валютой считался именно самогон. Пётр чуть не начал биться головой об стену, потому что не подумал взять с собой побольше этого пойла.
        - Эй, криворукая мразь, - обратился Пётр к оружейнику (именно так у хобгоблинов было принято обращаться ко всем остальным ниже их по касте, даже из других племён).
        - Да, старший, - с гнусавой и подобострастной интонацией ответил ему гоблин, заведующий оружейной лавкой.
        - Где здесь можно приобрести золото?
        - Золото? Простите меня, убогого, я всего лишь жалкий червь под вашим седалищем…
        - Заткнись, мезкая тварь, - для большего веса своим словам, Пётр ударил гоблина в его длинный нос, из которого тут же пошла кровь. Если гоблина из младших каст не заткнуть, то они способны часами подхалимничать и унижаться. Петру даже начинало казаться, будто им это нравится. Главное не обманываться, любой представитель младшей касты с большим удовольствием перережет горло старшей, если только ему выпадет случай. - Я ищу жёлтый металл.
        - А! Красивые блестючки. Но старший, зачем вам блестючки, это же игрушки для вождей и королей. Посмотрите лучше на это рубило.
        - У, скотина, - Пётр пнул словоблуда под его тощую зелёную задницу лишь потому, что боялся испачкаться в крови, которая сочилась из длинного носа.
        Судя по улыбке и расширившимся от радости глазам за оказанное внимание, собеседник Петра был счастлив.
        «Чёртов извращенец», - поморщился Пётр.
        Однако гоблин сболтнул кое-что важное, оказывается, в иерархии гоблинов есть вожди и короли. К своему сожалению, Пётр преступно мало знал об иерархии гоблинов и их кастовой системе. И всё оказалось немного сложнее, чем он думал. До этого момента она была примерно такой: в основании трутни - они же гоблины обыкновенные, выше идут хобгоблины - каста элитных воинов, ну и вожди - вершина кастовой системы гоблинов. А оказывается, есть ещё и короли. Интересно, а что у них ещё есть? Почитать бы труды этой таинственной Ванессы Де’Мир, которая, кажется, ведущий специалист по гоблинам. Интересно, что она знает об их социальном построении. А то он словно слепой котёнок, тыкается и узнаёт всё на ощупь.
        - Слизняк, говори, пока я тебя не убил. Где можно найти блестючки?
        - Невольничий рынок, - прощебетал гоблин, рухнул на колени и попытался лизнуть его ногу. Пётр сделал шаг назад, чтобы не соприкасаться с этим извращенцем.
        Переполненный чувством отвращения, он вышел из лавки оружейника, даже не узнав направления невольничьего рынка. Низшие касты были ему отвратительны в кубе, (правда, с другими он пока ещё и не общался) казалось, они получают удовольствие от того, что унижаются перед более статусным соплеменником. И чем выше статус, тем больше удовольствие.
        Притормозив мимо пробегающего гоблина, Пётр узнал у него направление невольничьего рынка, а заодно пригрозив расправой, заставил тащить ящики с алкоголем за ним. Один гоблин такой вес потянуть не смог, так что пришлось заставить ещё одного. Правда второй отнекивался, ссылаясь на поручение от своего вождя, но когда ему слегка укоротили ухо, стал шёлковым и сговорчивым. Чем больше Пётр находился среди гоблинов, тем сильнее ему хотелось всё тут сжечь. Общество молчаливой Джулии казалось ему гораздо приятнее, чем весь этот дурдом, что творился вокруг. Гоблины торговали, жрали, веселились и горланили отвратительные для слуха песни. Даже Джулию с её мёртвым пофигизмом потряхивало. Но всё это были цветочки, вот когда они дошли до невольничьего рынка, Пётр познал всю глубину отчаяния. Невольничий рынок по совместительству оказался ещё и чем-то вроде борделя на свежем воздухе. Весь тот хаос, что Пётр видел до, оказался верхом адекватности того, что творилось на невольничьем рынке. Тут не только можно было приобрести себе невольника или невольницу за десяток бутылок паршивого пойла, но и снять его/её на
часик-другой для удовлетворения половых нужд. А выбор тут был самый широкий, зверолюды и обычные люди обоих полов, животные, гоблины. Вот на последний Пётр прифигел, гоблины уводят в рабство других гоблинов, а тех, что посимпатичнее, уводят в гаремы. Видимо, гоблины Зул-Тара обленились до такой степени, что ходить за невольниками в человеческое поселение большинству было просто лень, в результате чего теперь буйным цветом цвёл гомосексуализм, и они стали насиловать друг друга, кто сильнее, тот и прав. И всё это прямо здесь на земле в антисанитарных условиях, не стесняясь посторонних глаз, в результате чего невольничий рынок походил на какую-то сюрреалистическую оргию всех со всеми. От увиденного Пётр остолбенел и простоял так минут пять, за это время к нему несколько раз подходили другие гоблины и предлагали заработать своим телом, но так и не дождавшись реакции, отваливали. Когда Пётр всё же отвис, он сделал для себя философский вывод: что гоблин гоблину - это боевой товарищ, подружка на ночь и ходячие консервы. Джулия оценила мысль, хоть по-гоблински ничего не понимала, а вот
добровольно-принужденные носильщики, что всё это время тащили ящики с алкоголем, куда-то смылись, прихватив с собой по бутылочке. Так что дальше «жидкие деньги» пришлось переть самим.
        Думая о том, что теперь он видел всё и больше его ничто удивить не может, Пётр с Джулией набрели на сутенёра/торговца, который продавал дрессированных зомби. Ну как дрессированных, зомбарям вырывали челюсть и обрубали руки, в результате чего они становились неагрессивными и шли туда, куда глаза смотрят, после пинка под зад. Для большего удобства им в головы вкручивали железные рога с верёвкой. Такими «вожжами» было удобно рулить. Гоблины использовали зомби как тягловый скот и, к сожалению, не только. Чему Пётр стал свидетелем. Зрелище было настолько отвратно, что его всё же вырвало прямо на парочку совокупляющихся гоблинов-извращенцев. Те, похоже, даже не заметили. Присев на ящик с алкоголем, находясь посреди совокупляющейся толпы, Пётр всерьёз подумал, куда, собственно, дальше идти, и что ему не помешала бы непромокаемая обувь, тут ступить нельзя было, не вляпавшись в чьи-нибудь физиологические выделения. Но были и плюсы, ящики с пойлом скользили, так что их вес даже не замечался. Размышляя о том, что гоблинам всё равно, с кем спариваться, Пётр продолжил свой путь вглубь невольничьего рынка и
вскоре нашёл что-то вроде элитного домика. Собственно, вся элитность данной постройки заключалась в том, что в радиусе двадцати метров не было сношающихся гоблинов, а на входе стояла пара хобгоблинов. К ним Пётр и подошёл.
        - Что надо, мразь? - спросил один из них.
        «О, ругаются. Значит, статусные ребята», - подумал Пётр.
        - Мы на ярмарке. Я торгую.
        - Вождю Пузо торговцы приносят самый лучший товар. Он, не нуждается в услугах таких бродячих ублюдков как ты.
        «Так, спокойно. Это просто культура обращения гоблинов, тут все всех оскорбляют. Просто досчитай в уме до десяти».
        - Отброс, ты что, оглох? Пшёл вон, пока я тебе бока не намял.
        - Просто покажи своему Пузану вот это, - Пётр протянул хобгоблину-привратнику бутылку самогона.
        - Что это? Рыгалово? - заинтересовался привратник.
        - Лучше, это самогон. Такое чистое спиртное делают только в поселении дылд. Просто покажи своему Пузану это, пусть попробует. Если его это не заинтересует, то я отвалю без претензий.
        Привратник кивнул, взял бутылку и скрылся в домике. Через минуту он вернулся и велел Петру дать себя обыскать, так как вождя заинтересовал его товар. У него забрали рогатку и нож, но со стеклянными гранатами замешкались, так как не поняли, что это такое.
        - Что это? - спросил один из привратников, вертя в руках стеклянный шарик.
        - Блестючка, - ответил Пётр. - Вождям же нравятся, блестючки - это товар.
        С каким-то детским любопытством привратник стал выдёргивать чеку.
        «Если что-то торчит, то за это что-то надо дёрнуть», - успел подумать Пётр, мысленно хлопая себя ладонью по лбу и понимая, что сейчас может тупо погибнуть, если что-нибудь не придумает.
        - Если сломается, то ты это купишь, - пригрозил Пётр, и привратник остановился.
        Задумчиво повертев шарики, он всё же отдал их обратно.
        На ломанном рафнийском Пётр сказал Джулии, чтобы та ждала его здесь и сторожила их товар. Вопрос охраны она решила очень практично - просто села на ящики.
        Внутри дома оказалось накурено. И курили тут явно не табак, а что-то наркотическое - опиум или коноплю. В середине единственной комнаты на троне из подушек восседал здоровый жирный гоблин, при росте в полтора метра, он весил килограмм восемьдесят, казалось бы, эта туша уже не может передвигаться самостоятельно.
        «Это, видимо, и есть вождь Пузо», - про себя отметил Пётр.
        Вождь этот был увешан золотыми цацками, некоторые даже не были украшением, а просто какими-то золотыми поделками, в которых просверлили дырочку и повесили на вождя. Украшений было навешано на нём с килограмм, чистого и не очень золота. Вождь сладко потягивал мундштук из золотого, но скорее всего позолоченного кальяна и пускал наркотический дым. В ногах у него копошилась рабыня-зверолюдка с примесью кошачьей крови с давно отсечёнными стопами, так что на ноги она подняться не могла. Когда Пузан несильно пинал зверолюдку, та подавала ему наполненный пойлом серебряный кубок. Лицо вождя было в белилах, глаза в синих тенях, а губы щедро вымазаны красной помадой, на голове - белый парик. Больше всего этот макияж делал Пузана похожим на жуткую пародию аристократа-трансвестита или на неопохмелившегося клоуна с поплывшим гримом. Похоже, это являлось верхом моды гоблинов.
        По левую руку от вождя был другой гоблин, играющий на инструменте, напоминающем лиру, получалось у него, мягко говоря, отвратно, но Пузану вроде нравилось. В другой стороне комнаты, напротив Пузана, шло представление на потеху публике, пара невольников разных полов занимались любовью. У них также как и у зверолюдки-кошки были отсечены стопы. В углах комнаты стояли охранники, четверо хобгоблинов в криво сделанных, как и всё гоблинское, но прочных доспехах.
        Когда Пузан посмотрел своим раскрашенным лицом на Петра, то тот поплыл, не понимая, что с ним, на секунду голова закружилась, а ноги подогнулись. Но он очень быстро взял себя в руки. Увидев это, Пузан поцокал языком.
        - К какому племени или банде ты принадлежишь?
        - Ни к какому. Я сам по себе.
        - Очень интересно. Твоё рыгалово очень качественное. Ты работаешь у старика?
        - Я не знаю, уважаемый Пузан, никакого старика, но это ярмарка и здесь торгуют. Я пришёл продавать свой товар. Если он вас устроил, может, договоримся о цене?
        В следующий момент один из охранников пнул Петра под колено, и он рухнул на четвереньки. Потом почувствовал, как ему на плечо ложится тесак.
        - Тварь, ублюдок, понос мертвеца. Не смей дерзить вождю, а то я из тебя тяглого зомби сделаю, - процедил охранник с тесаком. И судя по количеству яда и ненависти в его голосе, слова на ветер бросать он не собирался.
        - Полно, Рвач, он не принадлежит нашему племени, - снисходительно махнул рукой Пузан. - Но за дерзость, естественно, будет наказан. После того, как расскажет, откуда у него это дивное рыгалово.
        - Я украл его в городе людей.
        - Как же ты там выжил? Только прихвостни старика могут ходить внутри города безопасно.
        - Есть места, где ночью можно воровать безопасно.
        - Какие?
        - Я не скажу.
        Охранник сзади дёрнул за ухо Петра и поставил его на колени, потом приставил к его горлу тесак.
        - Отрезать ему голову, вождь?
        - Можете убить меня, но я всё равно не скажу, - упрямо ответил Пётр.
        Рвач как будто этого и ждал, вдавил свой клинок так, что лезвие слегка порезало кожу Петра, выступила чёрная кровь. А в темноте материализовалась фигура в чёрных одеждах с песочными часами.
        - А смысл его убивать? Мёртвый он ничего не скажет, ну повезло ему что-то украсть у людей, в следующий раз они будут просто бдительнее, а если он кого-то убьёт, то люди перекроют эту лазейку. Отпусти его.
        Рвач отошёл к своему углу. Пётр, чтоб лишний раз не провоцировать гоблинов, остался пока сидеть на коленях. Смерть с часами перевернула их, задавая бег времени заново и исчезла также внезапно, как появилась.
        - Что ты хочешь за своё рыгалово, убогий? - спросил Пузан.
        Пётр облегчённо выдохнул.
        «Оскорбляет. Это хорошо, если оскорбляет, значит это нормальное «мирное» общение. Вежливые гоблины куда страшнее. Да ещё эта смерть с часами», - подумал Пётр, а в слух сказал. - Блестючки.
        - Ха-ха-ха, - развеселился Пузан, потом снял с себя одну монету и бросил Петру. - Это всё?
        - Я могу достать больше рыгалова, но мне нужны блестючки, люди любят блестючки и за это могут дать больше рыгалова.
        - Приноси рыгалова, будут блестючки.
        - Но без блестючек мне не дадут рыгалова.
        - Не мои проблемы. Эй, Рвач, Дубина, выбросите этот кусок дерьма на улицу, он мне начинает надоедать.
        - А можно мы его ещё изобьём?
        - Конечно.
        - Подождите, вождь Пузан, у меня есть для вас подарок, - сказал Пётр, когда его уже волокли за руки на улицу.
        - Подарок? Я люблю подарки.
        - Вот, это вам, - Пётр протянул Пузану три гранаты с выдернутыми чеками.
        - Что это?
        - Блестючки, я нашёл их в городе.
        - Красивые. Пожалуй, велю Рвачу и Дубине тебя не бить.
        Пётр пересыпал гранаты в ладоши Пузана и на секунду замер. Потому что увидел в потухших глазах рабыни огонёк узнавания. Она знала, что это смерть и идут её последние секунды жизни, но промолчала. На секунду их взгляды пересеклись, и Пётр прочитал в них благодарность. Рабыню уже всё так достало, что жизнь ей была не мила. Пётр поспешил наружу, на таймере оставалось меньше двадцати секунд.
        - Скорее, Пузан требует вас к себе! - сказал Пётр охранникам.
        Те почему-то даже не поставили его слова под сомнение. Через десять секунд внутри раздался взрыв. Ну, как взрыв, как будто люстру уронили. Прохожие снаружи дома даже и внимания на это не обратили. Подпирающий дверь снаружи Пётр заглянул внутрь. И м-м-мда. Стекольные гранаты - это жутко. Разрушительная сила у них слабая, но вот зона покрытия просто страшная. Все находящиеся внутри превратились просто в искромсанный стекольными осколками фарш. Особенно досталось Пузану, его тело напоминало кровавую воронку. Охранникам, стоящим в углах, повезло больше, доспехи защитили их корпус, но их головы были буквально нашпигованы стеклом. Предстояла грязная работа, нужно было выковырять из этого месива стекла и плоти золотые украшения, а ещё поискать какой-нибудь тайник Пузана. Вряд ли он все свои цацки цеплял на себя. Жалко, не удалось вызнать побольше о таинственном старике, с которым ведут дела некоторые гоблины. А ещё было жалко рабов, которые умерли как сопутствующий ущерб. Но для них теперь всё самое страшное позади, головы он им резать не будет, может, повезёт, они восстанут и немножко уменьшат поголовье
гоблинов в округе. Ситуация с рабами была мягко говоря Петру непонятна, официальная позиция поселения - это «все пропавшие считаются погибшими». Спасательные операции местными властями не проводятся, во избежание провокации гоблинов на крупный конфликт. Если какие вылазки в дикие поля и проводятся, то только частными лицами. И Пётр не одобрял такого положения вещей, но кто он такой? Даже не переселенец, так, простой житель с правами домашнего любимца и пропавшей хозяйкой.
        - Ладно, не стоит задаваться этими политическими вопросами, - сказал Пётр, складывая всё, что блестит, в мешок. - Мне ещё хозяйку свою спасать надо.
        Глава 10 "Беги Умка, беги!"
        - Никуда не годится, - сказал мужчина, из которого Паук сделал себе послушную куклу. Сейчас он изображал отца семейства (приёмного или настоящего, Умка не вдавалась особо в подробности) и листал школьный дневник.
        Паук каждый вечер устраивал такие тошнотворные постановки или, как он это называл, «спектакли». Результат всегда был один: единственные актёры этой постановки будут избиты и унижены. Почему актёры? Да потому, что дети - брат и сестра - единственные, кто не понимает, что вокруг происходит. Паук загадил им мозг так, что они сами себя не помнят. Тут уже начинаешь думать о том, как повезло тем двоим, кто сейчас играет родителей, им просто убили мозг, они теперь без приказа даже поесть не могут. На сцене царил сумбур, куклы откровенно халтурили. Но Пауку было уже всё равно, он давно уже спятил со своими постановками и дожидался кульминации. Постановка «семейный ужин», вот сейчас будет ссора.
        - Литература - два, письменность - два, математика - два, - мужчина встал и, замахнувшись дневником, отвесил пацану пощёчину, потом стал нервно ходить взад и вперёд. Спустя несколько кругов остановился и вернулся к мальчишке, навис над ним, опершись кулаками о стол. - Ты позоришь меня своими выходками. Что мне с тобой делать?
        Мужчина медленно повернул голову в сторону девочки, и та аж сжалась от страха. Мальчишка, поняв, что весь негатив переходит с него на сестру, схватил мужчину за руку и залепетал.
        - Нет, прошу, только не её, это я виноват. Наказывай меня.
        - Отвали!
        Мужчина сильно дёргает рукой, но мальчик не отпускает. Из-за резкого рывка мальчишка поднимается в воздух и цепляет за собой часть посуды и еды на столе. Слышен звук бьющегося стекла, шлёпанье об пол какой-то каши или гущи супа. Женщина-кукла заходится заливистым и нездоровым смехом, девочка пытается сжаться на стуле в комок и отчаянно закрывает глаза от страха.
        - Посмотри, какой срач ты навёл! - мужчина переворачивает стол, отчего оставшаяся посуда и еда оказываются на полу. - Это ты во всём виноват, ты меня позоришь!
        Всё действо продолжается под безумный смех женщины и плач девочки. Кукла-мужчина не двигается, ждёт, пока мальчишка, лежащий на полу, посмотрит на него. Когда это наконец происходит, мужчина набрасывается на мальчишку и начинает пинать его в живот.
        - Почему… ты не можешь… быть… как все?! - чередовал он побои со словами.
        - Братик! - пискнула девочка и попыталась броситься мальчишке на помощь.
        Но не успела: хохочущая женщина поймала её.
        - Смотри, - сказала она девочке, держа её за голову, тем самым не позволяя ей отвести взгляд в сторону. - Это всё из-за тебя.
        Собственно, мальчишку избивали недолго: раз пять пнули в живот, который он старался прикрыть руками. Паука больше привлекали не физические, а психологические страдания своих жертв. Он буквально питался страхом, выковыривая его из аур детей, и сегодня девочка его изрядно накормила. А потом от Паука во все стороны пошла какая-то волна, и участники спектакля уснули. На Умку и гоблинов волна не оказывала никакого эффекта, последние её даже не замечали. У постановок Паука всегда было два зрителя: Умка и сам Паук, и это было событием из ряда вон. Похоже, раньше Паук не допускал других зрителей к таинству, даже гоблины уходили и появлялись только по приказу. И только для слабоумной Умки он сделал исключение. Хотя, откровенно говоря, лучше бы он этого не делал - эльфийке одно лишь присутствие здесь давалось тяжело.
        - Как тебе сегодняшний спектакль?
        - М-м-м-м-м, - бессмысленно протянула Умка, ведь заданный вопрос не требовал от неё ответа.
        - Я прям снова почувствовал себя молодым.
        Умка не собиралась ставить это утверждение под сомнение, ведь и так видела, что у больного подонка эрекция.
        - Ну что ж, мадам эльфийка, позвольте откланяться до следующей постановки.
        «Мастурбировать побежал», - хмыкнула Умка, представляя себе эти нелепые картинки.
        Ни женщины, ни мужчины, ни дети Паука не интересовали, его интересовали только его постановки и он сам. Поэтому после каждого спектакля, сказав несколько фраз Умке, он спешил в свою спальную самоудовлетворяться. А Умке приносили ужин, иногда даже с мясом. После предыдущей постановки ей дали ещё одно одеяло, чтобы подстелить под себя, и стали лучше кормить. Теперь еду давали два раза в день, что, по мнению той Умки, которая бродяжничала на улицах, считалось роскошью. Она выявила закономерность: чем хуже обращаются с детьми, тем лучше поступают с ней. Завтра, скорее всего, «труппе» дадут передышку. Нет, будь воля Паука, он бы каждый день устраивал подобные постановки, вот только его разваливающееся тело таких частых оргазмов перенести не могло, да и на контроль кукол уходила часть сил. Поэтому передышка - для всех остальных, и отработка навыков - для Умки.
        Прикладывая огромные старания и непрерывно экспериментируя, ей удалось добиться кое-каких результатов. Для начала, её аурное щупальце увеличилось, теперь она могла его вытянуть на шесть метров. Во-вторых, она освоила кое-какие фокусы. Соединившись с кем-нибудь своим щупальцем, она могла почувствовать то же самое, что и объект подключения. В голове почему-то сразу всплыли странные слова: «направленная эмпатия». Что это такое и почему ассоциируется именно с этими словами, Умка не знала и знать не хотела, просто пользовалась и не задавала вопросов. Но это ещё не всё, когда Паук устраивал свои спектакли, у Умки происходили эмоциональные срывы. Эманации агрессии и боли просто пугали, доставляя почти физическую боль. Отчасти в этом виноваты её возросшие способности, отчасти - менталитет эльфов. Да, среди эльфов много воинов, и их нельзя было назвать неженками, но Умка не была воином и воспринимала всё значительно сильнее. Если обычному человеку пытки были просто отвратительны, то эльфу-гуманисту страдания другого разумного будут просто невыносимы. Эльфийка училась у Паука, в предыдущем спектакле она
видела, как он вытянул своё щупальце, на ощупь поймал какого-то энергетического паразита и поглотил. Он точно не видел, что делает, просто действовал на ощупь. Эта догадка привела Умку к тому, что Паук не видит ауры. Она осмелела настолько, что решилась сегодня вытянуть щупальце прямо в его присутствии, и он ничего не заметил. Повторяя за пауком, она вытянула свой щуп и попыталась поймать одного из таких паразитов. Но при его поглощении испытала только боль, что испытывал избиваемый мальчишка. Паразит оказался слишком силён, однако какое-то время ей удавалось его удерживать, а это значит, что энергетических паразитов можно использовать как оружие. Другим достижением Умки стали её новые друзья: мышки. Протянув щупальце к простой мышке, прогрызшей себе норку в стене, эльфийка установила с ней контакт. Она не стала высасывать из неё энергию, а наоборот - отдала часть своей. Мышке это понравилось, но приблизиться к эльфийке она не решилась.
        Практикуясь на мышах, Умка научилась отдавать не только энергию, но и эмоции и закладывать в них послания. Вот и сейчас, коснувшись щупальцем, Умке удалось наладить с мышкой контакт. Но надо было отправить что-нибудь. Умка нафантазировала себе образы, сводившиеся к следующему смыслу: «Я твой друг, я люблю тебя, не бойся меня, ты нужна мне». Слов не было, были образы чего-то тёплого и нежного. Умка старалась представить себе, как она берёт в руки маленькую мышку, греет своим прикосновением и гладит по шерсти. Получив послание, наивное существо сразу же сменило цвет ауры с жёлто-зелёного на белый и поспешило к эльфийке за обещанными нежностями.
        О, какое блаженство ощутила Умка, впервые установив контакт с белой аурой, пусть животного, но любящего животного. В этом царстве боли и мрака Мими стала для Умки лучиком тепла. Наигравшись и намиловавшись с мышкой, Умка продолжила свою практику и открылась ауре мышки, немножко слившись с ней. Оказалось, что самочка Мими живёт здесь не одна: где-то здесь в поисках вкусненького ползает её самец, которого Умка тут же окрестила как Пипи. А ещё у неё с десяток малышей, которым нужно что-то есть, и если она сама ничего не поест, то у неё не будет молока, а это значит, что маленьких мышат будет нечем кормить. Умка поделилась с Мими кусочком вареной репы, что плавала в её миске. Мышка благодарно пискнула, прожевала угощение и скрылась в норке. Побежала кормить свой молодняк. Пускай, сейчас Мими ей была не нужна. Она займётся выращиванием личного чувственного паразита. Сидя в клетке, Умка овладела передачей чувств, но, как оказалось, эта способность не терпит лжи. Она не смогла бы наладить контакт с Мими, если бы действительно не восхищалась красотой мышки и не испытывала к ней симпатию. Это правда, даже
мышка была намного милее Умке, чем все остальные жители этого дома. Но, если смотреть с другой стороны, в случае крайней надобности даже любовь и восхищение красотою Мими не помешает Умке прикончить её и съесть. Охотник тоже может искренне восхищаться красотой оленя, прежде чем убить его и разделать на мясо. К счастью Мими, эльфийка поставила себе более миролюбивую задачу - побег. И для своего побега она медленно разрабатывала план. Не всё было в нём тщательно продумано, но с её способностями шансы были. Она могла передавать чувства, которые сама испытывала: любовь, обожание, симпатию. Легко. А вот страх и ненависть сложнее. Если страх она знала не понаслышке, то вот с ненавистью у Умки были проблемы. Дело в том, что ненависть красных и чёрных аур она воспринимала как проявление неживой природы. Разве можно ненавидеть огонь за то, что он тебя обжигает? Поэтому Умка не знала ненависти. Но передача чувств и откачка энергии - это практически всё, что Умка могла сделать с аурами, а ей нужно было передать ощущения. И для этого она собиралась использовать чувственных паразитов.
        Достав из-под горшка гусеницу, она соломинкой стала ковырять её нежное тело, ожидая, когда явится чувственный паразит. Паразит явился: крохотный, маленький. Своими аурными щупальцами Умка схватила паразита и стала удерживать на месте. Приходилось прилагать усилия, чтобы не раздавить и не поглотить паразита, уж больно тот был слаб и мелок. Замученную насмерть гусеницу Умка закинула себе в рот и пережевала. В принципе, диета из насекомых была уже не нужна, но привычки оставались привычками. После жёстких жучков гусеницы и личинки были почти деликатесом. Маленький чувственный паразит даже не дёргался. Недолго думая, она решила поступить с паразитом так же, как и с мышкой: напоить его энергией своей ауры. В конце концов, в аурном зрении энергетические существа и живые несильно отличаются. Умка пустила по щупальцу энергию. Паразит поглотил её, и ему это так же понравилось. Он даже подрос. По-видимому, концентрированная энергия была ему приятнее, чем чувство боли, которым он питался. Потом Умка вместе с энергией отправила ему чувство симпатии. Вот это паразиту явно не понравилось: он пошёл волнами и
чуть не лопнул. Видимо, паразит, способный питаться болью, от других чувств мог просто сдохнуть. Да и может ли существо, питающееся ощущениями, воспринимать чувства? Они, конечно, похожи, но на самом деле совсем разные.
        «И как его приручать?» - думала Умка, напитывая паразита энергией, от чего тот снова вырос.
        Умка отпустила паразита, и тот попытался убраться по своим делам. Естественно, щупальца снова его схватили, не дав незадачливому серому колобку улететь далеко. Эльфийка долго раздумывала, чем бы его связать. Зверушка по-своему полезная и её явно можно использовать как оружие, но совершенно не поддаётся приручению и на контакт не идёт. А всё, что может его удержать - это её аурные щупальца. Умка посмотрела на свои щупальца, потом на паразита, потом снова на щупальца. Мозг занимался непривычным делом: он придумывал. Крайне неприятное и забытое занятие. Шестерёнки в голове проворачивались медленно, со скрипом, осыпая с себя годами нараставшую ржавчину, и этим процессом причиняли боль хозяйке. Спустя какое-то время в разум Умки постучалась идея, и она рубанула другим своим щупальцем по тому, которым удерживала паразита. На Умку навалилась усталость и лёгкое недомогание. Ей удалось отсечь кусок своей ауры, и за это пришлось платить самочувствием.
        «Но оно того стоило», - примерно так подумала Умка, глядя на результат.
        Отсечeнный кусок ауры никуда не делся, а растёкся по паразиту, словно липкая сеть, и приобрёл серый мертвенный цвет. Теперь Умка могла легко передвигать его в пространстве. Сам паразит передвигаться не мог, но зато статично держался в той точке пространства, где его оставили. Сеть ауры, облепившая паразита, не мешала контактировать с ним. Она могла спокойно просовывать аурное щупальце через сеть и напитывать его энергией. Паразит рос, как на дрожжах, и даже не пытался вырваться из аурной сети. Умка попыталась бросить его, как мячик, но ничего не получилось. Опутанный паразит застывал там, где контакт с аурным щупальцем разрывался. Слив в паразита весь остаток энергии, Умка оставила его за пределами клетки, чтобы случайно не задеть паразита своим физическим телом, и задремала от усталости. А на утро её разбудил вопль боли и звон упавшей на пол железной посуды. Толстый гоблин, что приносил ей еду, валялся на полу и прижимал к себе ногу. Видимо, он нёс ей утреннюю баланду, и случайно задел спутанного паразита ногой. Судя по тому, как долго и упорно гоблин потирал ногу, пытаясь унять боль, Умка
поняла, что переборщила с энергией, влитой в паразита. Чтобы на достаточное время парализовать противника, ей хватит куда меньше времени.
        «Болевая мина», - неожиданно всплыло в голове Умки название того, чем она тут занимается.
        Наконец, гоблин смог унять боль в ноге. Зелёный толстяк не понял, что с ним произошло. Скорее всего он подумал, что ногу просто свело судорогой… очень сильной и болезненной судорогой. Но это было случайное попадание чувственного паразита в конечность. А если паразит угодит в крупный нервный узел, такой как позвоночник или головной мозг… О-о-о, боль будет зубодробительная, может даже, гоблин потеряет от неё сознание. Но нельзя, чтобы он шумел: крики могут привлечь остальных гоблинов. Предвкушая воплощение своего плана, Умка плотоядно улыбнулась и пожалела об этом. Так как толстый гоблин не стал ходить за чистой едой, а собрал с пола то, что рассыпал, и бросил Умке в лицо. Наверное, подумал, что эльфийка ехидничает, глядя на его страдания.
        Умка не обиделась и даже порадовалась: сегодняшняя баланда состояла из хорошо проваренной картошки, свежих огурцов и даже немножко сала - роскошь, блин! Гоблин сменил горшок с нечистотами на пустой и оставил кружку с водой. Умка быстро подобрала всё, что ей принесли, не забыв при этом оставить корочку сала для Мими и Пипи с их выводком. Потом, поймав и замучив таракана, отрывая ему лапки, приманила нового чувственного паразита. Эльфийка решила бежать сегодня, так как днём Паук сел в рикшу, запряжённую двумя гоблинами, и отправился в сторону поселения. То, что она где-то на краю городских пустошей, она поняла уже давно, кроме как в этом доме на десятки метров никаких других аур не было. Разве что ауры мелких животных, вроде зайца или некрупной собаки. А куда ещё можно ехать из пустошей, если не в сторону поселения людей? Можно, конечно, ещё в сторону внешней стены, к поселениям гоблинов. Но что там делать человеку? Опутанного аурой паразита она подвесила под потолком, чтобы его наверняка никто не зацепил и до него можно было быстро дотянуться. Энергетическое существо с удовольствием лопало даруемую
энергию и росло. После завтрака прискакали Мими и Пипи. Умка проделала с самцом ту же процедуру, что и с Мими, и даже проще. Мими уже каким-то образом подготовила его к общению с Умкой, да и на эльфийке остался запах Мими. Самец оказался чуть умнее и деловитее самки, своей подозрительностью он чуть ли не спрашивал: «Хозяйка, что тебе надо?». Умка образами и картинками объяснила, что ей надо. Пипи, бравируя, согласно пискнул, мол: «Такие мелочи и всего-то?».
        Вечером случилось неприятное: Паук вернулся раньше ужина. Умка даже подумала отложить побег, но повезло. Где-то мотавшийся весь день старик лёг в постель и крепко уснул, а Умка благополучно дождалась своей баланды. Поздно вечером, когда толстый гоблин принёс ей еду и забрал горшок, Умка медленно, даже можно сказать, нежно усадила чувственного паразита гоблину на спину. Она раньше не видела, как это происходит, и теперь наблюдала из первых рядов. Оболочка из омертвевшей ауры лопнула, и паразит начал быстро сдуваться, вливая всю накопленную им энергию боли, которую он сумел переработать, но не усвоить. После этого паразит, сделав своё чёрное дело, поспешил скрыться. Гоблин же даже не застонал, а просто замер на месте, боясь пошевелиться. У него резко и очень сильно заболела спина. Умка в этом была уверена, она весь день заряжала паразита. Через тридцать секунд полной неподвижности гоблин просто рухнул в обморок. По полу громко стукнул горшок с нечистотами и пустая посуда. Получилось даже лучше, чем она надеялась, Умка боялась, что придётся высасывать энергию из корчащегося в судорогах боли гоблина.
А тут всё просто: он потерял сознание, и теперь эльфийка может спокойно высосать из него энергию, так что часа четыре здорового сна гоблину обеспечены.
        Убедившись, что гоблина ближайшее время и пушкой не разбудишь, она наладила контакт с Пипи и Мими, протянув аурное щупальце к самцу. Она быстро сформировала образ ключа от клетки, который гоблин носил у себя в кармане. Получив приказ, мышки стали действовать: выбрались из своей норки и поскакали к гоблину. Пока помощники Умки, словно бурлаки на Волге, тащили ключ к клетке, Умка быстро подобрала всё, что принёс гоблин. Теперь она в бегах и неизвестно, когда сможет так хорошо поесть. Когда Пипи и Мими закончили свой Сизифов труд, Умка отперла замок и, выбравшись на свободу, мысленно поблагодарила их. Потом приказала прятаться обратно в норку и поощрила ещё одним пучком энергии: теперь в Умке её было хоть отбавляй. Пипи довольно пискнул, а Мими намекнула, что энергия это, конечно, хорошо, но не мешало бы в довесок к ней ещё что-нибудь пожевать.
        Умка достала из-под горшка личинку вылупившегося насекомого и отдала Мими. Мышка удовлетворилась такой подачкой и скрылась вместе с Пипи в норке. Умка повязала на своём теле одно одеяло на манер юбки, а второе закрепила так, чтобы оно грело корпус. Распахнув окно, она выбралась на карниз. Шуметь было нельзя, она находилась на третьем из четырёх этажей здания: на втором спал Паук, на первом жили гоблины, которые сейчас бодрствовали. Если её увидят или услышат, они будут её преследовать. Умка не сможет убежать от севших на хвост гоблинов. Единственный способ - это набрать максимальную фору, чтобы оторваться от них. В том, что преследование будет, она не сомневалась. Рано или поздно гоблины забеспокоятся о своём толстом товарище и поднимутся проверить, что это он так долго. А значит, обнаружат, что клетка пуста. Дойдя по карнизу до угла здания, она обхватила ливневую трубу и медленно сползла, попутно молясь высшим силам, чтобы крепления выдержали и её никто не услышал.
        Высшие силы услышали Умку только наполовину: крепления не выдержали, и в районе второго этажа эльфийка, обнимая сегмент широкой трубы, полетела вниз. Но приземлилась относительно тихо, в кусты колючки. Аккуратно положив кусок трубы в сторону, она выбралась из кустов. Неслышно скуля от боли, Умка стала выдирать колючки из кожи и тех кусков материи, что служили ей в качестве одежды. С удивлением обнаружила, что набедренная повязка ещё на ней, а вот верх остался висеть на трубе. Это плохо, убегать с голой грудью будет холодно, но надо радоваться, что обошлось без особых повреждений: колючки - это не самое страшное. Вот если бы она себе что-нибудь сломала или подвернула, то о побеге можно было бы забыть и смело идти сдаваться гоблинам. Они, конечно, её изобьют и изнасилуют, клетка не только её удерживала, но и защищала от жильцов дома, как ныряльщика с аквалангом от акул. Наигравшись, наверняка оставят живой, а так не факт, как настроение утром у Паука будет. Вполне возможно, он отдаст её гоблинам на потеху, пока у него настроение не улучшится, но самый вероятный исход событий - с ней просто не будут
особо возиться, а, настигнув, порешают все дела на месте. Мол: «Сопротивлялась, господин начальник, мы сделали всё, что могли». Вполне возможно, что Паук их даже ругать не будет, так оно вернее. Нет тела, нет дела, а для компании он себе новую дурочку заведёт или даже сделает, покалечив кому-нибудь мозг.
        Эльфийка задумалась, куда, собственно, бежать. Теперь, когда она потеряла часть одежды, придётся перенаправить больше энергии на обогрев тела. Сейчас сырая зима, а не знойное лето. Это, в свою очередь, значит, что придётся перенаправить её со зрения, и она станет более близорукой, так как ограничит свой кругозор десятью метрами аурного зрения. Паук ездил на север, значит, поселение там, то есть вероятно, что туда она не пойдёт, ведь она не знает этой части пустошей. А гоблины знают, и если она будет часто попадать в тупики, что с её зрением немудрено, то они точно её поймают. Двигаться на юг тоже нельзя, там заброшенные поля, а это территория нежити и гоблинов. Первые её съедят, а вторые сделают то же самое, что и её тюремщики. Остались только запад или восток. Тут всё просто: она выбралась с восточной стороны дома, а это значит, что, чтобы бежать на запад, ей придётся обойти дом. Это исключено. Значит, восток.
        Встав на ноги, она побежала трусцой туда, где восходит солнце. Бежать было слегка непривычно из-за сидения в клетке: мышцы уже отвыкли от таких нагрузок. Но страх и ворованная энергия придавали ей скорости. Бежала она по границе полей и городских пустошей, так вероятность того, что она во что-то врежется, была не особо большой. Ещё пришлось отказаться от набедренной повязки и полностью обнажиться. На земле было полно всяких острых веточек и камушков, так что, пару раз проколов себе ноги, Умка сделала из повязки обмотки на ноги. Стало ещё холоднее, но зато это дало ей возможность сохранять скорость на изначальном уровне. Ещё она попутно молилась всем высшим силам, чтобы пошёл дождь. Он смоет все следы, которые она оставляла, и вероятность спастись будет больше. Однако дождь идти не собирался. К её удивлению, на обогрев тела уходило не так много энергии, в отличие от её ожиданий. Тело само грелось от движения, да, кожа озябла, но, в целом, было вполне терпимо. Умка всю ночь попеременно то бежала, то быстро шла. И только к утру, когда солнышко вышло из-за горизонта, решилась на недолгий отдых, чтобы
перевести дух. Ненадолго она активировала своё зрение на полную мощность, так, чтобы увидеть пространство вокруг метров на пятьсот, и ахнула. Она не оторвалась: по её следу в четырёхстах метрах шли трое гоблинов.
        «Нет, нет, они взяли мой запах, мне не уйти», - в мыслях простонала Умка и вцепилась пальцами себе в волосы. Из её глаз брызнули слёзы. - «Всё бессмысленно, мне не спрятаться».
        Немного погоревав над своим страшным будущем, Умка снова активировала зрение, гоблины были в каких-то ста метрах. Просто подождать минуту, они придут, будут насиловать, потом убьют. А может быть, даже съедят, и никто не вспомнит о том, что была такая красивая девушка Умка, и что это именно её косточки валяются в пыли. Ну, только Пипи и Мими будут поминать её добрым словом на своём мышином языке, и, разве что, ещё Сталин с Катей. Вдруг на Умку словно ведро ледяной воды вылили. Она вспомнила. Да, ведь ей есть ради кого жить. Да, она проиграла и ей не уйти, но она ещё не сдалась, и бой за жизнь не закончен. Она попыталась вспомнить тех людей, которых ещё так недавно любила, и первое, что она вспомнила - это строгий голос командира будто бы из другой жизни, Сталина.
        «Смирно! Рядовой Чернов, отставить упаднические настроения! На тебя молодняк смотрит, а ну, подавай правильный пример и веди себя, как должен вести образцовый красноармеец».
        - Есть! - рявкнула Умка на чистом русском и вытянулась по стойке смирно перед призраком из воспоминаний. Потом развернулась и быстро побежала в сторону городской пустоши.
        «Если они хотят меня догнать, то пусть сначала побегают. Может, от усталости они мной подавятся».
        Эльфийка шныряла по развалинам и заброшенным домам с энергичностью взбесившейся от страха крысы, которую планомерно загоняли в угол. С неё сошло семь потов, и теперь она не экономила энергию и не задумывалась о расходе сил. Благодаря своему размеру, длине ног и когда-то неплохо натренированным мышцам, Умка оказалась хорошим спринтером, но по сравнению с гоблинами, отвратительным стайером. Всё, что она выиграла, это полчаса. За это время она вымоталась сильнее, чем за всю ночь бега. Она была измучена, но всё равно оказалась не готова, когда брошенная гоблином верёвка с камнем обмоталась вокруг ног. Судя по аурам, гоблины тоже были уставшие, злые и возбуждённые. Охота на разумных существ чертовски их завела, их ауры были чёрно-красные, а в паху с бешеной скоростью закручивались розовые водовороты. Таких жутких аур она раньше никогда не видела, разве что только у Паука, но там жуть была другая, холодная и липкая. А тут ауры обжигающие, словно всепожирающий огонь. Они стремились употребить Умку во всех смыслах.
        «Вот и всё», - пронеслась мысль у неё в голове, когда двое гоблинов сели ей на руки, а третий с силой стал раздвигать ей ноги.
        - А-а-а-а, - закричала изо всех сил Умка.
        А потом получила болезненный тычок в живот, от чего диафрагма сократилась, и Умка потеряла возможность дышать. От паники она позабыла, как пользоваться всеми своими способностями. Испытанная ею боль обязательно привлекла бы чувственных паразитов, надо только ненадолго усилить своё аурное зрение, поймать их и атаковать ими гоблинов. Да что там, даже просто выкачивая из них силу, она могла бы сократить продолжительность своих страданий. Но боль убила разум. Она даже полностью ослепла, потеряв контроль над потоками энергии в своём теле. Сейчас ей будет очень мерзко, потом больно, потом совсем больно. И это будет её конец.
        «Нет! Я так не хочу, я хочу жить! Пожалуйста, помогите мне!!!»
        Умка молилась, неважно, кому и как умела, в полной темноте и беспомощности. Это было единственное, что ей оставалось. Поэтому не сразу поняла, почему ничего не происходит. Она пропустила момент, когда давление на руки ослабло, а гоблин-насильник вместо того, чтобы делать своё чёрное дело, упал на её живот и начал заливать её чем-то тёплым. Она восстановила контроль над потоками энергии, и мир снова окрасился в цвета аур. Её преследователи были мертвы, а их ауры стремительно блекли. Кто-то убил их одновременно, с дистанции. Умка ещё сильнее усилила своё зрение: радиус растянулся на пятьдесят метров. И она увидела, как к ней приближается группа аур, а среди них одна маленькая, но белая и очень яркая.
        - С-та-ли-н, - захлёбываясь слезами счастья и не в силах сдержать улыбку, промямлила Умка.
        Глава 11 "Успеть за секунду до …"
        - Знаешь, я уже не первый год работаю кочегаром в крематории и успел повидать всякую хрень. Но чтобы зомби лез в печь сам, такую дичь я вижу в первый раз.
        Кочегар ещё что-то говорил, а Пётр смотрел, как Джулия лезет в печь, на прощание помахав ладошкой, и сама захлопывает за собой люк. Не было ни боли, ни страха - это привилегия живых, а Джулия мертва, теперь уже окончательно. В крематории на этот раз царила непривычная похоронная атмосфера. Обычно жителей поселения сжигают в другом общественном крематории, там и кочегар наряднее, и пространства для прощания больше. А тут печь больше похожа на конвейер, есть даже специальная лента, чтобы работникам лишний раз не надрываться. Привратник на воротах тоже охренел, когда к нему на телеге подъехал гоблин в компании троих зомби и одной спасённой из рабства девушки, правда, уже слегка не в своём рассудке. Говорят, что где-то в Зул-Таре есть хороший психиатр-гипнотизёр. Он помогает забыть людям всё плохое и начать жизнь сначала, и всё это совершенно без магии. Джулия сопровождала Петра на протяжении всего пути, хотя он предлагал ей идти вперёд, какие-нибудь чистильщики обязательно доставят её в крематорий. Но она не хотела, чтобы её голову отрезали и выбросили, а тело кремировали. Дух может остаться в
голове, и будет она валяться на земле, пока неживая плоть окончательно не истлеет. Страшное это дело - неживая жизнь.
        По завершению дел на ярмарке гоблинов у Петра оставалось ещё восемнадцать бутылок рыгалова. На них он купил пару зомби и одну рабыню, в глазах которой проглядывалась хоть какая-то адекватная деятельность. Усадил рабыню на теперь уже бесхозную телегу, запряг в неё зомби и отправился в обратный путь. С вождя ему удалось взять немного, всё же основную часть своих украшений он носил на себе. Но и тайник у него тоже был, в котором валялась горсть золотых и серебряных монет. А самое необычное - это то, что в тайнике был револьвер, точнее, шестизарядный кольт. Такой как в фильмах про ковбоев на диком западе. В этом мире определённо есть попаданцы кроме него. К сожалению, патрон Пётр не нашёл, иначе был бы смысл оставить кольт себе, но без патронов он отдал его Капу как артефакт неизвестного предназначения. Может, он сможет загнать его контрабандистам как антиквариат.
        Петр развернулся и собрался было уже уходить, но увидел возле стеночки Смерть. Фигура в чёрном балахоне и натянутом на голову глубоком капюшоне чего-то ждала, оперевшись о стену, а в руках у неё были какие-то серые одежды. Сначала гоблин испугался, обычно он видел Смерть в момент опасности, но сейчас он находился в полной безопасности. Он пригляделся, понял, что это не его смерть. Обычно в момент опасности за ним являлась фигуристая дамочка, а тут был плечистый мужчина, это немножко успокоило. Да и вид Смерти, переминающейся с ноги на ногу, был забавен. Пётр решился подойти к смерти и заговорить.
        - Вы за мной? - спросил он по-гоблински, потому как не знал, на каком языке надо говорить со Смертью.
        Мужик в балахоне был очень удивлён, посмотрел по сторонам, мол, к нему ли обращаются, и для полной определённости указал пальцем себе в грудь.
        - Да, я обращаюсь к вам, - повторил Пётр и перешёл на Рафнийский. - мо-ж-е-м на д-ру-г-о-м я-зы-к-е е-с-ли в-а-м э-то у-до-б-н-е-е.
        - Нет, я пойму тебя на любом языке. Просто с нами обычно никто не разговаривает.
        - А кто вы такой?
        - По-моему, это очевидно. Я Смерть. И нет, я не за тобой. Я куратор Джулии.
        - А почему я вас вижу?
        - Не знаю. Может, в тебе есть дар некроманта, - Смерть убрал с лица капюшон и обнажил покрытое белой краской лицо, но глаза, губы и нос были обведены чёрным, целиком лицо приобретало образ черепа. Глаза Смерти были красивого серого цвета, а по плечам рассыпались длинные белые волосы. Даже под всем этим гримом можно было разглядеть мужественные и какие-то благородные черты лица. Смерть был очень красив. - Но я не вижу в тебе магии. Какой-то остаточный заряд энергии от перехода из мира в мир преобразовался в сильную ауру порядка. Парень, ты что, с того света сбежал?
        - Нет, или да. Я не знаю.
        - Бывает, такое сплошь и рядом. Система работает не безупречно. Кстати, спасибо за Джулию, так бы ей ещё долго бродить по миру пришлось. А она к этому была не готова.
        - Да ладно, - махнул Пётр рукой. - Мне было несложно.
        - Ничего не ладно, считай, что смерть у тебя теперь в долгу, - серьёзно проговорил Смерть. - Только на бессмертие не рассчитывай.
        - Хорошо, - Смерть оказался приятным собеседником, и Пётр решил познакомиться с ним поближе. Гоблин протянул руку для рукопожатия.
        - Меня Пётр зовут.
        - Смерть, - улыбнулся Смерть, слегка смущённый таким поведением, так как обычно смертные, если его видят, шарахаются, как от огня. - Но для друзей Сёма. А ты что, из атеистического мира что ли сбежал?
        - Да, но я ниоткуда не сбегал. Там заснул, проснулся здесь. Всё.
        - Тоже бывает, - кивнул Сёма.
        - Слушай, я тут видел твою коллегу, тоже Смерть с песочными часами на руках.
        - Ну да, есть такая, это твой куратор или, если говорить точнее, твоя смерть. Симпатичная, да?
        - Вообще очень, ей бы радикулит с её фигурой.
        - Хе-хе, - Сёма улыбнулся и засмеялся. - Это нормально, наша канцелярия подбирает максимально привлекательных кураторов для смертных.
        - Зачем?
        - Душа и так вся в стрессе и напугана от перехода из одного мира в другой. Некоторые, знаешь ли, умирают очень мучительно, да и привыкнуть к тому, что у тебя больше нет тела, это то ещё испытание. Души сживаются со своими оболочками, а тут такое. Нужно чем-то отвлечь душу, успокоить, так сказать. Ну и, - Сёма ещё раз улыбнулся и повёл бровью, - в общем, влечение к противоположному полу работает даже после жизни. И кое для кого смерть может быть очень приятной.
        - Э-э-э, - Пётр слегка подвис от такой информации, с ним в этом мире случается такое часто, но наконец собравшись, он задал новый вопрос, - А что там, после смерти?
        - Загробная жизнь. А она зависит от того, во что при жизни верил. Если не во что не верил и считал, что после смерти от тебя ничего не останется, то полетишь прямо в…
        Тут смерть замялся, будто чуть не сболтнул что-то лишнее.
        - Куда?
        - Куда-куда, если ты не знаешь, то и знать не положено, вот. Короче, отстань, зеленый, мне работать пора.
        Смерть отлип от стены и пошёл к печи. Там уже завис растерянный дух Джулии, напуганная и растерянная, она бешено вращала головой, кого-то ища. Была она полупрозрачная, нагая и страдала от множества кровоточащих ран. Примерно в таком виде Пётр её и встретил. Сёма развернул серые одежды, которые оказались чем-то вроде плаща, и элегантно набросил их на плечи призраку. Та сразу успокоилась и приняла более живой вид. И даже стала намного симпатичнее, чем если бы она была при жизни. И, кажется, Пётр стал понимать, почему Джулия и Сёма кажутся ему такими красивыми, сейчас он видел не красоту тела, а красоту души. Сёма не выпускал свою подопечную из объятий и, придерживая за плечи, что-то нашёптывал на ушко. Джулия слушала и кивала, а потом указала пальцем на Петра. Сёма кивнул и отпустил её.
        - Спасибо тебе, душа в теле гоблина, за то, что помог упокоиться.
        - Меня уже поблагодарил Сёма. Куда ты теперь?
        - Сейчас на распределительный пункт, а потом в чертоги искупления. Сёма сказал, что это что-то вроде ада мягкого режима. Я многих людей подвела при жизни, теперь я должна искупить свои ошибки. Прощай.
        - Прощай. Я бы пожелал тебе удачи и беречь себя, но теперь это неуместно.
        - Ещё как уместно. Загробная жизнь - это прежде всего жизнь.
        Джулия нагнулась, поцеловала гоблина в щёку и отправилась обратно к Сёме, и они вместе истаяли в воздухе, как будто их и не было.
        «Странный получился разговор», - подумал Пётр.
        О чём-то таком он с Катей уже разговаривал. Местные не так сильно боятся умирать, как люди из его мира. На то есть причина: они вовсе не альтруисты и не дураки, просто они точно знают, что с ними будет после смерти. Не очень, конечно, спешат туда, но у них даже есть возможность выбирать, куда попасть. Если, конечно, Сёма ничего не напутал. Боги, духи, загробная жизнь, магия - всё, что в его мире считалось теорией на грани мистификации, здесь подтверждённые и обыденные вещи. Магию, например, местные люди повседневно используют в быту, взять хоть тех светлячков, с помощью которых Зул-Тарцы освещают свои дома. Да даже сами дома они возводят с помощью магии, Пётр видел местные «кирпичи», чёрные шестигранные блины кристаллической природы, в кладке они соединены не цементом, а просто вплавлены друг в друга.
        Снаружи крематория его ждала Катя, перетаптываясь с ноги на ногу и ёжась от холода.
        - Долго ты, я уже себе весь зад отморозила.
        - С-а-ма в-и-н-о-ва-та. Х-о-ди-шь с г-о-ло-й ж-о-по-й п-о-д п-л-а-щё-м.
        - На это есть причина.
        - Т-во-й р-а-з-в-ра-т э-то не п-ри-ч-и-на.
        - «Гоблин-ханжа», к такому мир ещё не готов. Если ты напялишь на себя одеяния последователей истинного бога и начнёшь агитировать за нравственность, то вернутся ушедшие боги, и мир просто рухнет.
        - Да-в-а-й к д-е-лу.
        - Есть хорошая новость и плохая.
        - С хо-ро-ш-е-й.
        - Дирижабль, прибывший в Зул-Тар сегодня утром, пробудет здесь пару дней, пока идёт разгрузка и будет отдыхать команда. Хорошая новость заключается в том, что контрабандисты доставляют сигареты для двух человек: Капа и ещё кого-то. Весь остальной народ предпочитает дымить вещами попроще. Плохая новость: второй человек неизвестен, вместо него всегда за товаром приходят гонцы и курьеры.
        - Ка-к же мы е-го в-ы-с-ле-д-и-м?
        - Помнишь амулеты, с которым ты в песочницу под видом девочки ходил?
        - Не на-п-о-ми-н-а-й, - простонал гоблин.
        - Ну так вот. Хи-хи, - вампирша не удержалась и улыбнулась. - Я один из них разобрала, и получился следящий маячок. Теперь с помощью второго амулета можно отследить маячок, правда, через него нельзя слушать, видеть и говорить, но зато отследить его можно на значительном расстоянии. За тот хлам, что ты набрал у гоблинов, контрабандисты подложат в коробку с сигарами маячок.
        - Ра-д-и-у-с п-о-и-с-ка?
        - Хватит с запасом.
        - Ч-то по л-ю-дя-м и о-р-у-жи-ю?
        - С этим хуже. Кап организовал собрание чистильщиков, но почти никто не согласился, только твои дружки-корешки, Луи да Марта. И то Луи согласился учавствовать в «охоте на менталиста» лишь из-за того, чтобы произвести впечатление на Марту. Ещё трое чистильщиков согласились участвовать при условии, если им разрешат пограбить. Остальные либо не верят, либо не хотят рисковать, всё же металлист. Ещё Барбара сагитировала своего парня ввязаться в нашу авантюру. Кстати, ты с ним знаком, его Беней зовут.
        - О ка-к! Лу-ч-ше е-му не з-на-ть ч-то Лу-и к-ле-и-л-ся к е-г-о де-в-у-ш-ке.
        - Хе-хе, точно. Но он обещал подключиться сам и привести с собой пару корешей, если действовать будем внутри поселения. А если в пустошах, то всё отделение с собой потащит. Беня свёл Капитана с их сержантом, а Барбара оказалась знакома с их лейтенантом, так что один не заметит, другой промолчит. Это если их всё-таки придётся подключать. А в случае шухера, оформят всё как профилактический рейд от гоблинов.
        - Ка-к у-до-б-н-о, - сказал вслух, а про себя подумал: «Не многотысячное поселение, а какая-то большая деревня. Все всё решают через знакомства, а договариваются через жён, дочерей, сестёр».
        - И не говори. Они даже со своим оружием придут. Кстати, нашим добровольцам из чистильщиков тоже выдадут арбалеты из военного арсенала, вкупе с игломётами Капа кусачий отряд получается. Остаётся только ждать, когда маячок начнёт двигаться. Но ты мне зубы не заговаривай, мой зелёный друг, а скажи, куда пойдём, к тебе или ко мне?
        - Я на-в-е-р-но п-а-с.
        - А что так?
        - У-м-ка, не с-по-к-о-й-но м-не. А в-д-ру-г он-а у-же ме-р-т-в-а?
        - Не переживай. Могу сказать тебе точно, что она жива и чувствует себя неплохо.
        - От-к-у-д-а?
        - Ну, я же всё-таки вампир, хоть и слабый. Я чувствую состояние тех, кем питалась недавно. Эх, мне бы чуть побольше сил, и я бы смогла найти Умку без всех этих дурацких костылей в виде маячков. Так что давай решай, куда пойдём, заодно и нервы твои расшатавшиеся подлечим, или тебя укусить?
        - Не н-а-до п-о-ш-ли к-о м-не.
        Катя действительно оказалась права. Теперь, когда все приготовления завершены, остаётся только ждать, а нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Когда человек ждёт, он начинает думать, и неизвестно, до чего он додумается, хуже всего, если в такие моменты начинаешь себя накручивать. А это нервы, бессмысленные волнения и стресс - от этого в самый неподходящий момент можно ошибиться или начать сдавать. Так что оказаться в одной постели с ласковой вампиршей было, пожалуй, самое лучшее решение.
        - С-лу-ш-а-й а т-е-бя н-е с-му-щ-а-е-т ч-то я го-б-л-и-н? - спросил Пётр, когда они решили немного отдышаться.
        - Нет, а что такое?
        - Ну ра-з-н-ы-е в-и-ды. И-з-в-ра-щ-е-н-и-е же.
        - А-а! Ты об этом. И действительно, смотрю на тебя, мой маленький друг, и думаю, что зоофилка, а закрываю глаза и фантазирую, что педофилка. И так и так профит.
        - Да ну те-б-я, - сказал Пётр и ударил Катю подушкой.
        Они заснули и увидели сны. Правда, не очень приятные. Особенно Пётр, ему приснилась его жена из прошлой жизни. Женщина была рассержена и обижена.
        - Ах ты кобелиная паршивая! Козел ты безрогий! Гнида атеистическая!!!
        - Люсечка, всё не так.
        Пётр оглядел помещение, они находились на кухне в их квартире во Владивостоке. А он сам был в образе человека, молод и здоров, да и жена, теперь уже статная девушка с голубыми глазами и копной каштановых волос, сплетённых в толстую косу до копчика, была молодой и привлекательной, а не той старой иногда ворчливой бабкой, какой он привык её видеть за последние десятилетия. И даже больше, такой фигуристой она при жизни никогда не была. Пётр даже захотел её обнять, но получил не сильную, зато обидную пощёчину.
        - Что, на яву тебе твоих прошмандовок мало?
        - Прости. Так получилось, но ты же умерла.
        - Вот именно! Я тебя так ждала, так ждала, думала, ты умрёшь, и наконец опять встретимся. А ты, гад, ни во что не верил и пролетел прямо мимо рая, как фанера над Парижем. Даже на пять минут не задержался. Говорила я тебе, давай хоть один раз в церкви свечку поставим. А ты: «всё это мракобесие и херня полная».
        - Ну, так, кто ж знал.
        - Мама моя знала. И представляешь моё удивление! Я как жена декабриста, полетела за мужем в другой мир. А он тут с двумя девками кувыркается.
        - С одной.
        - Двумя, Петя, двумя, с эльфийкой у тебя тоже было, хоть и не совсем по твоей воле.
        - Ну было, - Петру было стыдно, он никогда не мог подумать, что после смерти в другом мире его будет пилить мёртвая жена.
        Люся присела рядом и обняла теперь, наверно, уже бывшего мужа.
        - Ладно, не унывай, курилка. Просто мне здесь этого так не хватало, тут так скучно без тебя, даже поругаться не с кем. Однако начал ты круто, я с самого начала за тобой слежу. Никогда не думала, что ты у меня такой герой любовник. Это что получается, я тебя всю жизнь сдерживала?
        - Ничего ты меня не сдерживала, я тебе не изменял.
        - Знаю, уже справки навела. А чего тогда? Седина в бороду, бес в ребро, кобель ты старый?
        - Сам не знаю, как так получилось. Веришь, нет, но просто физиология, я же там …
        - Да знаю, что ты гоблин. Да-а, они охальники те ещё, - Люся встала и сняла запищавший чайник с плиты, потом заварила Петру чай и придвинула вазочку с конфетами, - Птичье молоко будешь?
        - Ненавижу эти конфеты.
        - Зато я их обожаю, - Люся сунула конфетку в рот, прожевала её и запила чаем. - Что с бабами своими думаешь делать?
        - А что с ними делать?
        - Ну, жениться для начала.
        - Всё не можешь простить то, что я тебя в ЗАГС повёл жениться, а не в церковь к бабушке на деревню? - застонал Пётр и подумал: «Я во сне обсуждаю любовниц с покойной женой. Полная шизофрения».
        - Вот зря ты так говоришь, Петя. Брачный ритуал - это очень серьёзное дело, особенно здесь, где боги не просто существуют, но ещё и активно действуют. Тут тебе не там. Для примера, если бы тот мужик, что нас регистрировал, не был батюшкой «переобувшимся», то я бы тебя здесь не нашла.
        - О-о-о, теперь понятно, кому спасибо сказать. И там твоя мама подсуетилась? - проворчал Пётр, но разговор его забавлял.
        - Ага.
        - А на ком жениться, на Кате или на Умке?
        - Да хоть на обеих сразу. Тут есть такие страны, где официально разрешено могожонство, - усмехнулась Люся, подхватив шутку. - Но получится только на кровопийце. Слабоумная девчонка, она того, померла.
        - Как так?! - опешил Пётр, аж встав с места.
        - А вот так. Зелёные паршивцы её снасильничали и зарезали, вернее зарежут, часа через три.
        - Что же ты мне тут зубы заговариваешь? Надо бежать и спасать.
        - Ну так, что же ты тут сидишь конфеты жрёшь и чаем запиваешь? Быстро хватай свою вампиршу за сиськи и беги спасай! Только сандалии не забудь, там всякого мусора острого полно, ногу проколоть на раз-два.
        Проснулся Пётр резко, быстро и в холодном поту, так, будто кошмар только что увидел. В крови бурлил адреналин, рядом посапывала Катя, за окном ещё стояла ночь. Свой сон он уже плохо помнил, ни пришедшей умершей жены, ни разговора за чаем он уже не помнил, единственная информация, которая отложилась у него в голове, это, что Умка в смертельной беде и надо срочно действовать.
        - Ка-тя, - тормошил он вампиршу. - П-ро-с-н-и-сь.
        - А? Что? - захлопала вампирша глазами.
        - Ч-то чу-в-с-т-в-у-ет Ум-ка?
        - Петь, ты что ли? - вампирша всё-таки умудрилась крепко уснуть, хотя хвалилась, что способна не спать сутками.
        - А ты е-щё с ке-м т-о б-лу-ди-шь? Со-с-р-е-д-о-то-чь с-во-и с-по-с-о-б-но-с-ти, ч-то чув-с-т-ву-е-т Ум-ка?
        - М-м-м щас, - сказала Катя, потирая глаза и погружаясь в транс, через миг сон с неё как рукой сняло. - Ей холодно, страшно, она куда-то бежит и, похоже, у неё кончаются силы. О боги, Петя! Мне кажется, её преследуют.
        - О-му-л-е-т, ма-я-ч-о-к.
        - Сейчас.
        Катя напялила свой ошейник, закрыла глаза и повертела головой, отыскивая сигнал.
        - Вот там, - указала она пальцем в стену, но в той стороне за стеной были городские пустоши. - Он не движется.
        «Блин, посылку уже доставили. Человек на дежурстве пропустил или проглядел курьера» - подумал Пётр и поморщился, их должны были предупредить.
        - Со-б-и-ра-й-с-я, - сказал гоблин и первым бросился к своим шмоткам.
        Сборы не продлились долго. Что касается вампирши, она и так носила немного и изменять своим привычкам не собиралась, так что нищему собираться только подпоясаться. А у Петра все вещи были заранее приготовлены. Быстро напялив одежду и громко топая вниз, они перебудили половину пограничников.
        - Куда это вы на ночь глядя? - спросил Бен, убирая ноги со стола.
        - Нам надо спешить, «посылка» доставлена, - ответила Катя.
        - Вижу, что надо. В какой стороне?
        - Пустоши.
        - Понял, значит, действуем по второй схеме?
        - Не-т.
        - Что, отделение не поднимаем? - удивился зверолюд.
        - Поднимай, но нам надо, наша подруга в беде, - ответила Катя, аж приплясывая от нетерпения.
        - Да не спешите вы, пять минут ничего не решат. Щас отряд соберём и пойдём вместе.
        - Ре-ш-а-т Бе-ня ре-ш-а-т. Не-т в-р-е-ме-ни, - чуть ли не стонал Пётр.
        - Хорошо, хорошо, тогда я иду с вами, - сказал могучий зверолюд и повесил на плечо игломёт, который он получил от Капа. В его руках грозное оружие казалась игрушкой. - Натан, беги на второй этаж, дай сигнал, что мы выходим, а то часовые на постах ещё начнут палить. Клод, беги к Капу, пусть собирает своих бойцов, и ждут здесь.
        Уже через пару минут они бежали по ночным улицам городских пустошей. Напрямую двинуться в сторону маячка они не могли. Хоть Зул-Тар никогда не подвергался бомбардировкам и залётам эскадрилий боевых драконов, так как не обладал важным стратегическим положением с военной точки зрения, но зато город пострадал в уличных столкновениях с гоблинами и нашествием зомби. Треть всех зданий в пустоши обвалились частично или полностью, многие улицы были завалены мусором и перегорожены обломками, поэтому быстро пройти по ним было невозможно. Они бежали к диким полям по главной улице, прямо на ходу Катя закрывала глаза и определяла направление. Пётр ещё никогда не гулял по пустошам в такой темноте. Если не всматриваться в эти разрушенные и покинутые дома, то может показаться, что это не запустение, а наоборот, большая стройка. Пётр даже поймал себя на мальчишеском желании полазить в этих домах. Проникнуть внутрь и познать их тайны. В темноте они выглядели достаточно зловеще, но и маняще.
        «Весьма не характерная мысля для пожилого человека», - думал Пётр. - «Вероятно, гоблинская кровь играет в жилах.»
        И в чём-то он был прав. Гоблины не любили открытых пространств, а если им и приходилось селиться где-нибудь на открытых пространствах, то там тут же образовывались искусственные курганы и норы. Да и вообще гоблины переселялись из таких мест при первой же возможности. Что, учитывая их бомжующий образ жизни, не сложно.
        За час они преодолели десять километров и выбежали в дикие поля. Тут Пётр никогда ещё не был, ни по работе, ни в вылазках за едой. Всё это время они двигались на северо-запад и пока никого не встретили. Но когда выбрались, Пётр как в стену врезался, тут был знакомый ему запах - несколько часов назад здесь пробегала Умка. К запаху Умки примешивался гоблинский запах, видимо, её преследовали.
        - О-на бы-ла з-де-сь, - заявил Пётр.
        - Куда она пошла? - спросила Катя.
        Пётр постарался принюхаться, но ему не получалось взять след, он только мог сказать, что она недавно здесь была. Попытался поискать следы, но это было сложно, он не следопыт, запахи чувствовал, да, но навыками следопыта не обладал. Да ещё тут вся земля была усыпана мелкими камушками.
        - Не мо-гу. Не з-на-ю. Ку-да у-ка-з-ы-ва-е-т ма-я-ч-о-к?
        - Туда, - Катя указала пальцем направление.
        - Бе-ж-им.
        Но не успели они и двадцати метров пробежать, как Пётр напоролся босой ногой на что-то острое и упал в щебень.
        - А-р-р-р-р, - простонал он, валясь в щебне и выковыривая из стопы кусочек когда-то взорванной здесь стекольной бомбы.
        - Ну что за глупость! Теперь я буду задерживать всю группу, да ещё и ноги себе все исколю. И это всё, когда для Умки важна каждая минута, - отчитывал он сам себя по-гоблински. - Ну чего только стоило взять мои деревянный сандали.
        Пётр сказал это и остолбенел, детали его сна стали яснее. Люся не просто так сказала про сандалии. Она ему на что-то намекнула.
        - Пётр, ты как, давай помогу, - сказал подбежавший Беня, желая помочь гоблину подняться.
        - Во-зь-м-и с-а-н-да-л-и-л, но-г-у п-ро-к-о-ло-ть на ра-з-д-ва, - повторил слова Люси Пётр на Рафнийском.
        - Чего? - не понял Беня.
        У гоблинов очень плотная подошва, чтобы её проколоть, нужно потрудиться, и шанс того, что он найдёт своей ногой в груде камней именно осколок стекольной бомбы, один на миллион. У Умки стопа огрубела от хождения босиком, но она была значительно мягче, чем его, и вероятность того, что она тоже проколола ногу уж куда больше, чем один на миллион. Пётр вдохнул своим чувствительным носом в полную грудь, но искал он на этот раз не запах эльфийки, а запах крови. И нашёл, шагах в десяти, кто-то не сильно поцарапал ногу о камень, кровь спеклась, но она была. Пётр подобрал этот камушек и сунул в рот. Кровь размочилась, попала на его органы чувств. Пётр почувствовал до слёз знакомый вкус Умкиной крови. В следующий момент в его глазах реальность слегка изменилась. Органы чувств большими потоками стали посылать информацию в его мозг, а Петру стало казаться, будто он снова видит запах эльфийки.
        - О-на та-м, - сказал Пётр, указывая направление, обратное выбранному.
        Они чуть не совершили непоправимую ошибку, чуть не пошли не по тому пути. Если бы он не споткнулся и не проколол ногу, если б не этот странный сон.
        «Спасибо, Люся, век помнить тебя буду».
        Так у них ещё есть надежда, а у Умки есть шанс. Но время уходило, словно песок сквозь пальцы. Они бежали, выбиваясь из сил. Первым сдал Беня и стал доставать какие-то железные пузырьки из сумки. Пётр сразу понял, что это стимулятор, гоблину он их не предлагал, те были рассчитаны на людей и зверолюдов. Вторым стал задыхаться Пётр, но старался виду не подавать. А вот вампирше было всё равно, скакала по полю словно дикая лань, да ещё и притормаживала, чтобы мужчины не отставали. До Петра стало потихоньку доходить, что значит высшая раса. Цены ей нет с такой выносливостью и скоростью в партизанской войне.
        - Стоп! - потребовала вампирша и оглядела своих спутников. Бен сразу же закинулся ещё одним пузырьком, а Пётр постарался продышаться. - Как вы, мальчики?
        - Норм, - ответил зверолюд, хотя по цвету его лица было видно, что он далеко не норм. А Пётр вообще промолчал.
        Катя увела гоблина в сторонку так, чтобы их разговор не слышал Бен.
        - Петь, я тебе дам своей крови, - Катя стянула с руки перчатку и надкусила себе руку. - Это тебя взбодрит и придаст сил, мы сможем передвигаться быстрее.
        - Гы, - кивнул Пётр, прижал к губам кровящее запястье Кати и сделал глоток. - А у те-б-я не б-у-де-т п-р-о-б-ле-м?
        - Боишься, что мне влетит за это от ордена?
        - Гы.
        - Если бы ты был человеком, тогда это можно было расценить, как попытку обратить вампира. А это будет нарушением условий ордена. Но ты гоблин и вампиром стать не можешь, так что к тебе это не относится.
        - Гы, - снова кивнул Пётр, и они побежали.
        Пётр припоминал, что-то такое Катя ему уже рассказывала. Вроде бы вампиризмом могут заразиться только люди и производные от них расы. Правда, есть ещё чумные вампиры и поднятые, эти два вида вампиров нормальные вампиры принимают за биологическое оружие, создаваемое магами, биомантами и некромантами.
        Сначала он не почувствовал ничего, просто усталость слегка отступила. А последующие эффекты сделали его жизнь ненадолго веселее. Он почувствовал, как по венам растеклась приятная теплота, напряжение, накопленное в мышцах, быстро проходило, в замен появилось ощущение силы и … ощущение тесноты в паху.
        Гоблинское зрение, и без того неплохо видящее в ночи, окрасилось яркими красками, подсвечивающими живые объекты. Вот суслик спит в своей норке, а вот мышка притаилась под упавшей стеной, видимо, испуганная ночными перебежчиками, в двадцати метрах от них засела лиса, ожидающая, когда шумная стая из трёх двуногих пробежит мимо. Кстати о беге, теперь Пётр почувствовал, что он может бежать быстрее. Но самое страшное для всех остальных это то, что Петру ужасно захотелось пошалить. Сначала в прыжке он стукнул по рогу Бени, заслужив непонимающий взгляд, потом догнал Катю и отвесил ей звонкий шлепок по заднице, заслужив охреневающий взгляд теперь уже от вампирши. Он бы, может, отчебучил ещё что-нибудь, если бы они не наткнулись на следы.
        Весь отряд резко затормозил, а Пётр принялся обнюхивать следы. От россыпи щебня они давно отошли, и тут явно что-то происходило. Судя по всему, здесь Умка ненадолго остановилась, потом … плакала. И сменила направление в сторону пустошей. Вероятно, там она пыталась оторваться. Похоже, что дальше преследователи начали играть с Умкой в догонялки. Пётр вёл отряд по прямой, свежесть следов и запахов позволяли ему ориентироваться так же, как Катя шла на свой маяк. Через десять минут они услышали сдавленные стоны и рычание. Сразу же за поворотом открывалась неприятная картина: трое гоблинов собирались поглумиться над своей жертвой. Не сговариваясь, Пётр и Бен открыли стрельбу из своих инструментов убийства. Первым умер левый гоблин, поймав иглу от Бена. Центральный, тот, что раздвигал ноги Умке, поймал сразу два снаряда: стрелу от Петра и иглу от Бена. Последним умер гоблин, сидевший на левой руке Умки. Бен взвёл курок на игломёте, достал туда смертоносных зарядов и снова начал стрелять. Гоблин ещё успел непонимающе посмотреть в сторону нападающих, прежде чем получить стеклянную иглу на вылет прямо в
глаз. Игла не остановилась, а проделала сквозную дыру диаметром в несколько сантиметров.
        Глава 12 "Гора родила мышь … но очень вонючую"
        - А кто это у нас тут такой голенький? - насмешливо спросил Беня, прежде чем его в буквальном смысле снесли счастливые опекуны Умки.
        В считанные секунды эльфийка была затискана и зацелована, Катю и Петра нагота Умки не смущала и не останавливала в проявлении чувств. Сама Умка тоже очень сильно расчувствовалась и даже пыталась что-то рассказать и объяснить. Но получалось у неё примерно следующее: «А я … А меня … А они … У-уа-а-а-а хнык, хнык». Они успели буквально в последний момент, за секунды до того, как Умке начали делать больно. Лобзания и слезоизлияния прервал Беня своим неуместным комментарием:
        - Вы прям как семья, дочку нашедшая.
        Зря он это сделал. Потому как был атакован сразу двумя разозленными персонажами, «Яжематерью» и «Яжебатей». В считанные минуты они раздели бедного пограничника до трусов и чуть трусы не стянули, но их Беня отстоял.
        - На кой ляд тебе вообще одежда? Ты вон какой пушистый. А нам Умку надо одеть.
        - Эй, это, между прочим, казённое имущество! - пытался Беня вернуть хоть часть отобранного.
        - Да вернём мы тебе твои шмотки. Видишь, - Катя указала на хныкающую эльфийку, которую все обижают и которой плохо от холода и голода. Поэтому самое меньшее, что может сделать зверолюд, это поделиться своей одеждой. - Видишь, девушка мёрзнет.
        - Вижу. Но трусы не отдам. На кой чёрт они вам вообще?
        - Из спортивного интереса. Да и прикольные они у тебя, в бело-красную полоску.
        - Слушай, а почему ты ей свой плащ не отдашь?
        - А смотри, что у меня под ним.
        Катя ненадолго приоткрыла занавес, после чего Бен отдал её всю одежду, кроме трусов и брони. Трусы отдавать никак было нельзя, с того момента, как он сошёлся с Барбарой, у него всё более чем прекрасно складывалось на личном фронте. Барбара, вошедшая в положение необычного зверолюда, регулярно ровняла ему «зону бикини», не трогая основную естественную броню. Что добавляло в их отношения особой остроты и пикантности. «Прям какая-то «Ахиллесова пята» получается» - подумал знавший о секретах приятеля Пётр. Пушистый, словно белый медведь, в просторных красно-полосатых трусах, напоминающих шатёр цирка, в тёмной броне, похожей на защиту мотоциклиста, и с игломётом на перевес, Бен смотрелся более чем забавно. Прям таки, какой-то боевой «овец». Кстати об игломётах, первым на это опять же обратил внимание глазастый Бен.
        - Эй, ребят, прервите вы уже свою семейную экспрессию и посмотрите сюда.
        Пётр оторвался от обнимашек и подошёл к Бену. Кивком и вопросительным взглядом он дал понять: «Что у тебя тут? Побыстрее, а то у меня ещё дела, норма по обнимашкам с голой эльфийкой не сделана».
        - Вот, - сказал Бен, протягивая Петру оружие.
        Однозарядный, самой простейшей модели и от того более миниатюрный, но игломёт.
        - О-т-к-у-да?
        И действительно, откуда? Игломётами была вооружена не вся полиция, большинство стражников ходили с арбалетами, у чистильщиков и тех не было. Да даже армия была вооружена впритык, один игломёт на два пехотинца. А тут у трёх гоблинов три игломёта. Совпадение? Не думаю.
        - Не знаю. Может, они нашли какой-то довоенный склад?
        Пётр пожал плечами. Утверждение было сомнительным. Насколько он успел изучить историю Зул-Тара, до войны игломёты в ходу здесь не были. Так что всё это было очень подозрительно. Но от гоблинов Пётр знал, что зелёный народ осуществляет контакты с человеческим поселением, могли ли они приобретать у людей оружие? Вполне могли.
        Вернувшись обратно к широкой дороге, что вывела их на дикие поля, отряд решил разделиться. Бен понесёт игломёты в поселение и доложит об опасности своему начальству и Капитану. Они там пусть решат, будут они воевать с такими гоблинами или нет. А Пётр с девушками отправится по сигналу маяка и завершит первичную разведку. Встретиться договорились тут же, на границе диких полей и пустошей. Ещё немного потратили времени, выбирая домик поцелее для места рандеву. Договорились, что по завершению разведки Пётр с Катей будут ждать отряд до вечера, если отряд не пришлют, то они возвращаются обратно самостоятельно. Им в общем-то уже всё равно, что Капитан и пограничники нарешают, они искали Умку - они её нашли. С менталистом поквитаться хочется, но необязательно. Но чтобы поступать именно так, была ещё одна веская причина: убитые ими гоблины - это явно чьи-то воины, и если в силу своей раздолбайской природы гоблин может где-то шататься вдали от командования, то вечером находиться вне базы просто опасно. Своим исчезновением гоблины переполошат остальных, и их начнут искать. Менталист того не стоит, чтобы
втроём, один из которых слабоумная эльфийка, а другой вампирша с запретом на насилие, воевать против целой банды гоблинов. Один из гоблинских игломётов Пётр оставил себе, тот был ему по размерам, на этом и разошлись.
        Дальше «обабившийся» отряд вела Катя по маяку. Оказалось, что они не дошли до цели нескольких километров. Четырёхэтажный аристократический особняк, некогда обнесённый парком, стоял слегка на отшибе. Стены когда-то были снесены вандалами или массами недовольных, парк, оставшийся без надзора садовника, увял, сейчас он напоминал больше безжизненный холм, заросший сорняками. Но Пётр разглядел протоптанную тропу и учуял запах гоблинов, его сомнения подтвердила Катя. Она точно указала на наличие маяка в особняке. Пётр и его спутницы засели в сторожке, наблюдая за особняком аристократа метров с двухсот. Здание ещё несло в себе ту величественность, которую в него заложили создатели, но окраска давно облупилась, лепнина отваливалась, а стены непонятной субстанцией разрисовали гоблины. Собственно, о гоблинах. Пётр не удивился, что менталисту они служат, он бы даже удивился, если бы они ему не служили, очень много фактов на это указывали. Показание Хайнца, да и вообще общие предположения, эта чертовщина происходит уже не первый год, кто-нибудь да обязательно проговорился, не проговариваются либо трупы либо…
гоблины, и то последние лишь потому, что языками не владеют. Гоблины менталиста вели какую-то свою деятельность, а именно: жарили мясо во дворе, развлекались, играя в дартс из игломётов и сушили какие-то тряпки после стирки. От последнего Пётр основательно охренел, потому как представить себе стирающего гоблина не мог. Но он видел то, что видел.
        - Эх з-на-ть бы с-ко-ль-к-о их в з-д-а-ни-и, - задумчиво проговорил Пётр.
        - Товарищ Сталин, разрешите доложить, - вытянулась по стойке смирно Умка, утопающая в одеждах с плеча Бени. - Имею сведения о наличии тридцати гитлеровцев, базирующихся на первом этаже, одного офицера с правом доступа с первого на третий, и одного СС офицера, располагающегося на втором этаже. А также двух несовершеннолетних военнопленных, размещённых на третьем этаже.
        «Ой, как стыдно», - сморщился Пётр, прокляная манеру Умки обращаться к нему, и то, что кроме него во всём этом мире никто не знал, кто такой Сталин, ничуть не помогало. Но через секунду до него дошло, что она говорит. Умка говорила на чистейшем русском языке, причём на таком, что даже Катя её не до конца понимала. Но главное, она оперировала такими понятиями, которые были знакомы только Петру. А самое главное, она знала, кто где находится.
        - Ум-ка ты мо-ё со-к-ро-в-и-щ-е. По-в-т-о-ри ч-то ты с-ка-з-а-л-а.
        От такой неприкрытой лести эльфийка с фиолетовой кожей даже слегка потемнела, но повторила свой рапорт слово в слово. Бесценнейшие данные. Из дальнейших расспросов Умки Пётр выяснил, что «офицер СС» это и есть менталист, а «офицер над гитлеровцами» это всего лишь главный гоблин, почему именно он, Умка не знала. Но именно ему дозволено беспрепятственно подниматься выше первого этажа, остальные гоблины могут посещать только первый этаж и подвальные помещения, где они «снимают напряжение». Именно в подвале гоблины обустроили для себя гнездо, где находится не менее десяти «недееспособных» пленниц и маток. Почему пленницы «недееспособны», Пётр у Умки не добился, для неё было всё естественно, так же как вода мокрая, а ветер дует. Стало быть, пленники на третьем этаже - это похищенные дети.
        - З-на-е-т-е ба-бо-нь-к-и ж-д-и-те ме-ня з-де-сь. А я по-ж-а-л-у-й о-бо-й-ду э-то-т о-с-о-б-ня-к во-к-р-у-г.
        Пётр обошёл. Ничего принципиально нового не обнаружил. Гоблины, какие находились снаружи, страдали всякой фигнёй, некоторые даже уходили в неопределённом направлении, но вскоре возвращались с провиантом. Навряд ли они занимались собирательством или выкапыванием корнеплодов, слишком богато жили, видать, ходили в гоблинские поселения, выменивая припасы на всякие ценности. Про себя Пётр поставил галочку, что гораздо выгоднее наладить торговые отношения между гоблинами и людьми, а ему, человеку в теле гоблина, это сами боги велели. Когда он возвратился на пункт наблюдения, где оставил Катю и Умку, то стал свидетелем весьма пикантной сцены. Катя, на половину расстегнув свой плащ и оголив грудь, одну сиську дала пососать Умке, а эльфийка была рада, присосалась, как младенец. Когда Умка слишком усердствовала, их укрытие оглашали эротичные стоны Кати. Когда Пётр всё это услышал и увидел, то в очередной раз охренел.
        - Что? - раздражённо спросила Катя, когда поняла, что он их увидел. - Она очень сильно разволновалась, когда ты ушёл. Другого способа её успокоить я не нашла, кусать побоялась, девочка и так слишком истощена.
        - А я ни-ч-е-г-о, - сказал Пётр, смущённо отводя взгляд в потолок, одновременно вспоминая поговорку о том, что большая грудь нравится как мужчинам, так и женщинам. У Кати грудь была не такой большой, как у Умки, но определённый успокаивающий эффект имела, проверено на себе.
        - Эй, Петь, а у меня ещё одна есть, - сказала Катя и оголила вторую грудь, и довольно заманчиво взвесила её в ладони. - Хочешь?
        - Э-эм-м-м, - окончательно смутился Пётр.
        И что ей сказать? Так то, конечно, он хотел. Но не здесь же.
        - С-о-би-ра-й-т-е-сь у-х-о-ди-м н-а м-е-с-то ра-н-д-е-ву, - всё же решил отдать иной приказ Пётр.
        - Подожди. Петь, ты ничего в ней необычного не замечаешь? - сказала Катя, разворачивая Умку к Петру лицом.
        - М-м-м не-а.
        - У неё раньше на губах была полоса, типа татуировки, похожей на клоунский грим. А сейчас она пропала.
        Пётр присмотрелся повнимательнее и напряг память. Действительно, с Умкой произошли перемены. Полоса на губах исчезла, да и сейчас она значительно болтливее, чем тогда, когда он её встретил в первый раз. Не сказать, что с того момента её речи стали намного умнее, но по крайней мере, сейчас она членораздельно говорит. Правда, исключительно по-русски и цитатами из прошлой жизни Петра.
        - Кушать хочу, - безапелляционно заявила эльфийка, одновременно при этом позёвывая.
        Есть было нечего. Они спешили на помощь к Умке чуть ли не в чём мать родила, естественно, о том, что они тут застрянут, никто не подумал. Можно было убить кролика или бурундука, но как их готовить? Ладно Пётр, его гоблинская природа не против сырого мяса, но Умка такое не переварит. Вампирша нуждалась в еде ещё меньше, чем её спутники вместе взятые. К месту рандеву Пётр нашёл пару морковок, которые почистил своим ножом и отдал Умке. Та, хрумкая, словно кролик, временно этим удовлетворилась. А на месте встречи их уже ждал Бен.
        - Ну, как разведка? Что удалось узнать? - стал засыпать он их вопросами.
        Пётр рассказал, что знал сам и что удалось вытрясти из Умки. С каждым словом Бен хмурился всё сильнее. Информацию о том, что менталист засел в гнезде неплохо вооружённых гоблинов, пришлось приуменьшить и частично умолчать о некоторых деталях. Все участники этой авантюры надеются получить свой кусочек от разграбления логова менталиста, идейных мало, а информация о том, что его охраняет взвод неплохо вооружённых гоблинов, окопавшийся в здании, всех отпугнёт. Да и лейтенант не готов положить всех пограничников, максимальные потери для всей авантюры - это 1 - 2 убитых с их стороны.
        - Та-к ч-то мы с-во-р-а-чи-в-а-е-м-с-я?
        - Ни в коем случае, - отрицательно покачал головой Беня. - Я доставлю добытые вами сведенья нашим отцам командирам, может, они что придумают, а ты пока понаблюдай за логовом менталиста. Чтобы вы не голодали, я вам тут всё необходимое принёс.
        Беня потряс раздутым вещмешком с провизией и ещё чем-то.
        - Хо-р-о-шо. О-т-ве-д-ё-шь де-в-чо-н-о-к в п-о-с-е-ле-н-и-е?
        - У-у-у-у, - испуганно заурчала Умка, правильно всё поняв и намертво вцепляясь в рукав Петра. - Не уйду.
        Выглядело это комично, потому что довольно рослая эльфийка слегка приподняла над полом гоблина, и вырваться из таких объятий для него составляло проблему.
        «Эх, плохо быть маленьким и лёгким», - горько подумал Пётр.
        - По поводу Кати у меня есть чёткие указания от Капа. Она должна оставаться при тебе, а твою хозяйку вести по пустошам я не рискну. Если она в пути будет шуметь и упираться, то не дойдём мы оба.
        На том и порешили. Пётр, перекусив консервами и накормив Умку, возвратится на наблюдательный пункт. Найти их теперь не составит никакой сложности, на место встречи Беня принёс с собой карту, на которой Пётр показал место, с которого он наблюдал за логовом менталиста, и само логово. Условились на том, что Пётр со «своими девушками» (Беня, гад, так и сказал, причём ещё нагло ухмылялся и подмигивал) просидит на наблюдательном пункте до вечера, и если никто к нему не придёт, значит, операцию по ликвидации менталиста отменили или отложили. Следовательно, можно смело возвращаться в поселение. Пётр слушал Беню и тихо охреневал, тот явно не знаком со спецификой выживания в пустошах. С заходом солнца по пустошам не ходят, и дело не в зомби и прочих хищниках: банально можно ногу сломать, ступив не туда, а с возвращением в поселение с наступлением темноты втройне опасно, часовые на башенках сначала стреляют, потом задают вопросы, и стреляют они чаще на звук. Так что возвращение в поселение становилось нетривиальной задачей. Но и до вечера он в пустошах быть не собирался, и плевать, что там планирует Кап, они
не в армии. Однако от разговора с Беней у него остались странные ощущения. Пётр, конечно, понимал, что Бен не столько военный, сколько наёмник, и участвует во всём этом деле потому, что иначе его девушка Барбара повесится, ведь её совесть мучает за похищенных детей. Но даже так оставалась масса непоняток. Почему он так легко согласился утаивать информацию от своего начальства? Почему в обход начальству сначала доложил информацию Капу? Почему так легко пошёл на сотрудничество и согласился на участие в этой авантюре? Пётр был солдатом и рисковать жизнями своих боевых товарищей, утаивая от них информацию, для него было равносильно предательству. А тут всё происходит так, будто он действует по заранее отработанному плану действий и совершенно не колеблется.
        «У Бена есть какой-то личный интерес в этом? Или он работает ещё на кого-то? Вполне может быть», - размышлял Пётр.
        Единственный во всей их команде, кто действует активнее всех и занимает самую альтруистическую позицию, это Кап. Он организовывает людей и даёт им средства выполнения его цели. С чего вообще чистильщики и пограничники решили, что в логове менталиста будет чем поживиться? Кто посеял эту мысль в их жадных головах? Слишком всё гладко и слишком всё по нотам. А уж не является ли Бен человеком Капитана? Вполне возможно, что перед ними они только разыгрывали спектакль, что незнакомы друг с другом, а на деле действовали сообща.
        Неизвестно, до чего бы додумался Пётр, если бы к ним на наблюдательный пункт не заявилась одна сладкая парочка, Марта и Луи. Эти двое принесли с собой известие, что операции «антиментал» быть. И что отцам командирам требуется ещё какое-то время на подготовку «супероружия». А их двоих прислали для того, чтобы гоблин Пётр, которому в предстоящей операции отведена роль расходного материала … то есть находиться на острие удара и нанести всесокрушающий удар, не сделал ноги от скуки в отсутствии присмотра. От таких новостей Пётр только хмыкнул, ну, понятно, что Луи и Марта не столько ради усиления, сколько для присмотра. Предоставленный самому себе солдат будет размышлять, и его решимость может поколебаться.
        Наблюдение за гоблинами было не очень интересным. Точнее всего их занятие можно было назвать убийством времени. Складывалось такое впечатление, что они могут делать по близости от особняка всё, что угодно, только не уходить от него дальше двадцати метров. Основная часть гоблинов находилась внутри и не выходила наружу. Выходили только по хозяйственным и развлекательным нуждам. По словам Умки, гоблины не поднимаются выше первого этажа в свободное от указаний господина время, то есть почти всегда либо пьют алкоголь, либо спариваются с самками. Насколько успел понять Пётр, гоблины выполняют не столько охранную, сколько хозяйственную функцию. Кроме гоблинов в особняке ещё около тринадцати человек. Двое детей, которых после побега Умки переселили на третий этаж, один мужчина и одиннадцать женщин. И если по утверждениям Умки детей ещё можно было спасти, то остальные всего лишь ходячие овощи.
        - Паук убил их разум, - говорила она, когда её попросили разъяснить. - Они двигаются лишь когда он велит им двигаться. Они ходят, говорят, дышат, едят и гадят, но они уже мертвы.
        В такие моменты Пётр работал в непривычной роли переводчика, так как русского никто не знал, разве что Катя, но чуть-чуть.
        - А почему он оставил разум детям? - с содроганием спрашивал Луи.
        - Он поедает их страх и боль. Марионетки паука с мёртвым разумом не испытывают ничего.
        - Такой человек не должен жить, - твёрдо заявила Марта.
        Никто с ней спорить не стал. Даже Луи, который изначально потащился из корыстных побуждений, сейчас был уверен на все сто, что «менталиста надо мочить».
        Если с детьми всё было более-менее определённо: Паук мучил их до тех пор, пока кто-нибудь из них не умрёт, а оставшегося, как правило, мальчика, отправлял в поселение убивать забывших о нём родителей. Но вот со взрослыми дела обстояли ещё страшнее. Для единственного мужчины после отработки положенного ему срока была уготована роль шашлыка для гоблинов, или что они там с ним делают. А вот женщин с искалеченным мозгом ждала судьба безвольных любовниц гоблинов. Причём не очень долгая, как только женщина выходила из формы, и за ней становилось сложно ухаживать, или превращалась в матку, то происходила очередная «ротация». Паук не был заинтересован в изменении численности своей прислуги, так что старые гоблины, сладко устроившиеся под крылышком Паука и боящиеся любых изменений в укладе своей жизни, беспрекословно избавлялись как от маток, так и от порождаемого ими молодняка.
        Спустя ещё три часа от прихода Луи и Марты, когда стало уже потихоньку темнеть, пришёл и основной отряд. Всего пограничников и чистильщиков набралось семнадцать человек, у половины - игломёты, у другой половины - арбалеты, и даже пара лучников. Особенно Петра заинтриговали лучники, уж больно высокомерно и пренебрежительно они смотрели на всех остальных, зато при взгляде на его рогатку одобрительно кивали. Лучниками оказались чистокровные люди и коренные Том-Томцы, прошедшие «физиологическую модернизацию» и обучение у ночных эльфов. А также воевавшие на войне ещё тогда, восемнадцать лет назад; в Зул-Тар загремели по обвинению в подстрекательстве народа к бунту, призывали народ сбросить иноземное иго и заново объединить Томстар и Томнов в единое княжество. В общем, идейные партизаны, мать их, так, шататели режима. Пётр опасался, что между Мартой и лучниками сразу же вспыхнет конфликт, но нет, у лучников претензии к режиму, а не к его последствиям. Причины недовольства таких персонажей были понятны, это низкий уровень жизни, повальная бедность, местами голод, хорошо хоть народ занят выживанием, а то
ещё и пьянство добавилось. Но эльфийское правительство под протекторатом Геранска никогда не занималось ликёроводочной промышленностью, так что придерживалось политики «травитесь на здоровье, если найдёте чем». За качеством алкоголя в стране, когда ещё всё было нормально, эльфы следили, но после войны и с наступлением разрухи положили на это дело очень крупный и крепкий болт.
        Пришедшее подкрепление устроило «боевой совет», правда, совещался в основном Кап с Беном, как единственные присутствующие здесь офицеры, и Петра с Катей позвали. По большей части Кап раздавал бойцам зоны ответственности, и план получался странный. Выходило, что с какого-то перепугу гоблины сами должны будут покинуть укрытие и атаковать засевших в укрытиях бойцов. Вскоре Капитан позвал Петра с Катей на отдельный разговор в сторонку, и Петру многое стало понятно.
        - Э-то са-м-о-у-б-и-й-с-т-в-о, - сказал Пётр, выслушав их план.
        - Самоубийство - это штурмовать дом, забитый гоблинами, не имея численного преимущества при живом менталисте. Петь, пойми, мага надо убрать до начала штурма, иначе в этом нет смысла, он просто перебьёт всех, заходящих внутрь.
        - По-ч-е-му в-ы д-у-ма-е-т-е он м-е-ня не у-бь-ёт?
        - Я служил в военно-морских силах Ритании, там нас учили защищаться от менталистов. Я ещё помню кое-какие руны. Правда, для них нужны магические чернила, у нас их нет, но у нас есть целый вампир, иммунный к ментальному воздействию. Что скажешь, Кать, пожертвуешь несколько капель крови для Петра?
        - Ради моей зелёной симпампули хоть литр, - ответила Катя.
        Вот теперь ему стало неудобно. Если когда-нибудь Кап позовёт его и Катю к себе в гости, то Пётр откажется, не задумываясь.
        - Ну х-о-ро-ш-о до-п-у-с-ти-м у-бь-ю я ме-н-та-л-и-с-та. Ч-то да-ль-ш-е? Та-м е-щ-ё п-о-л-ны-й до-м го-б-ли-н-о-в.
        - Активируешь вот это, - Кап бухнул перед Петром железный блин, диаметром в двадцать сантиметров и высотою в пять. - Сегодня в спешке мастерил.
        - Ч-то э-то?
        - Это газовая мина для разгона демонстрантов, - гордо заявил Кап. - Активируй её и поднимайся на третий этаж. Газ тяжелее воздуха, так что вверх он не пойдёт, а эффекты от него такие, что ни один гоблин на облако газа не пойдёт.
        Петра мучали сомнения напополам со страхом. Больше всего хотелось поджать хвост и вернуться в поселение, посадить Умку под замок и никогда не выпускать, словно принцессу из башни. Но Капу он был обязан, сначала помощью в выправлении документов, потом работой и крышей над головой, теперь поисками Умки. Если бы не его связи, эльфийка, скорее всего, уже медленно переваривалась в чьём-нибудь желудке. Время платить по счетам. Да и прав он был со всех сторон, Пётр максимально подходил для этого дела. Он гоблин, другие гоблины не сразу поймут, что он враг, а может, даже примут за своего и проигнорируют, он не пахнет как человек, поэтому гоблины не смогут его учуять. И он единственный из бойцов, кто сможет без вреда для себя потребить вампирскую кровь. Все остальные рискуют стать вампирами, он же после употребления крови Кати на час станет сверх-человеком, ну, или сверх-гоблином.
        - Хо-р-о-шо, де-й-с-т-ву-е-м та-к, - дал своё согласие Пётр.
        Катя надкусила себе руку, а Кап смешал кровь вампирши с каким-то чёрным порошком для придания густоты. Промочив в смеси заранее принесённую в специальном футляре кисточку, он долго что-то выводил у гоблина на лице и лбу.
        - Готово, Кать, оцени.
        Вампирша несколько секунд глядела на Петра с серьёзным лицом, а потом самым неприличным образом засмеялась. При этом одновременно пытаясь заглушить звуки, зажимая рот ладонью.
        - Кап, ты просто талант, хи-хи, не могу, - вампирша повалилась на пол обхватив живот.
        Пётр почувствовал острое желание посмотреться в зеркало.
        - Ч-то ты та-м на-к-а-ля-к-а-л?
        - Петь, ты только не обижайся. Но чтобы тебя атаковать, менталисту нужно быть сосредоточенным, а глядя тебе в лицо сейчас это очень сложно делать. Секундочку, - Кап ненадолго перестал смотреть на Петра и прижал кулак к губам пытаясь перебороть накативший приступ смеха. - Так что руны, - снова замолк и попытался бороться с приступом смеха. Пётр слышал, как Кап шепчет сам себе: «соберись, Кап, ты же профессионал». - Работают. И потом, кровь вампира - это само по себе защита, также важен психологический настрой.
        Кап всё же не справился и отвернулся от Петра, начав хихикать.
        - А что у вас тут за смех? - спросил любопытный Луи, подслушавший их разговор из соседней комнаты через железную кружку и всё же не сумевший усидеть на месте. Но когда он увидел Петра, последовала ожидаемая реакция, он стал хихикать и сгибаться пополам, словно его ударили в живот. - О боги!
        - Луи, куда тебя понесло. О … - Ну, естественно, Марта. Эти двое уже, похоже, настолько сработались, что даже в туалет вместе ходят. Надо признать, что Марта отреагировала более сдержанно, просто хрюкнула, а потом с каменным лицом уставилась в потолок. - Отлично выглядишь, Петь.
        Последняя фраза, которую Марта с трудом выдавила из себя, спровоцировала новый взрыв хи-хи.
        - Ма-р-т-а ту-т е-с-ть чё-р-н-ы-й хо-д?
        - Да.
        - П-ро-в-о-ди ме-н-я к н-е-му по-к-а э-ти в-з-ро-с-л-ы-е д-е-ти в с-е-бя п-р-и-хо-дя-т.
        - Хорошо. Только не смотри мне в глаза.
        Пётр уже собирался уходить, но потом вспомнил, что ему ещё надо глотнуть вампирской крови на дорожку. И поскольку Катя прибывала в полном неадеквате от смеха, пришлось кусать её за руку самостоятельно. Это, кстати, немного привело её в чувства. Всё-таки пребывать в компании двух старых друзей - это то ещё испытание, они начинают шутить, и в этот момент лучше быть от них подальше.
        Закрепив газовую бомбу у себя на спине с помощью специальных лямок, в сопровождении Марты Петр вышел на улицу. Тем временем Катина кровь уже начала действовать, плавно проявились все основные симптомы: ощущение силы, возросшая ловкость, лёгкое сексуальное возбуждение, усилившаяся чувствительность и желание пошалить. Вдруг ему самому стало смешно и весело.
        - Ма-р-т-а, е-с-ли я не ве-р-ну-сь то с-чи-т-а-й ме-н-я ко-м-м-у-ни-с-т-о-м.
        - Ладно, - согласилась Марта, готовая говорить всё, что угодно, лишь бы он свалил побыстрее, потому как шея от смотрения в потолок уже начала затекать.
        - А е-с-ли ве-р-н-у-сь, то п-р-о-шу не с-ч-и-та-ть.
        Пётр рванул вперёд, не обращая внимания на уползающую обратно в укрытие Марту, которая всё-таки не удержалась, посмотрела ему на лицо.
        Уединённый особняк, находящийся на холме, это отличный наблюдательный пункт, к которому сложно подобраться. Если хоть кто-то наблюдает за округой. Серьёзно, гоблинам было глубоко пофиг, что творится вокруг, они были заняты своими делами и заметить Петра могли только случайно. Но даже случайно его было бы легко заметить, потому что на сотню метров от особняка не было никаких зданий. Но за годы запустения сад зарос кустами и молодыми деревцами. Местные садовники не утруждали себя вырубкой и прополкой кустов, максимум, на что их хватило, это расчистить дорогу к особняку для рикши. Будь Пётр офицером над этими зелёными болванками, он бы расстрелял половину из них, а половину оставил для того, чтобы они пугали новичков, может быть, хоть это вбило немножко толку в их головы. Но слава небесам, Пётр был с ними по разные стороны баррикад, и их безалаберность была ему на руку. Используя способность по видению живых объектов через преграды, Пётр избегал встречи с другими гоблинами. Посему выходило, что около двадцати пяти живых объектов находилось в подвале, видимо, сами гоблины и пленницы, другая группа
находилась на первом этаже, рассеянная маленькими группами. Кто-то был и на улице, но этим Пётр старался не попадаться на глаза. На всякий случай он заглянул в окно первого этажа, желая убедиться, что никто не выйдет в неподходящий момент. Внутри гоблины собрались в кружок и бросали кости, победитель выпивал кружку какой-то бурды, а проигравший получал пинка от победителя. И так повторялось круг за кругом, незатейливая игра гоблинам не надоедала.
        Пётр вскарабкался по водосточной трубе наверх, можно было карабкаться и по стене, цепляясь за щели когтями. Но труба была ему привычнее, а подъём по ней казался ему более тихим. В какой-то момент он чуть не свалился, случайно уцепившись за какую-то тряпку, пахнущую Умкой, вместо трубы. Выбравшись на карниз, он уже более уверенно пошёл в сторону комнаты менталиста. Её он определил по двум характерным признакам, во-первых, это было единственное застеклённое окно на этаже, а во-вторых, весь остальной этаж был нежилой. Единственная живая аура сейчас находилась в той комнате и не шевелилась. Пётр подождал пару минут, но по-видимому, обладатель ауры спал. Заглянув одним глазом в окно, он увидел спящего в постели морщинистого седого старика и забившуюся в угол девочку лет десяти. Она была одета в просторную ночную рубашку, которая доходила ей до щиколоток, сидела в углу, обняв руками ноги, и видимо, тоже спала. Пётр ненадолго задумался, единственная аура, которую он видит в этой комнате, принадлежит девочке, значит ли это, что менталист мёртв или специально скрывает свою ауру, потому что уже обнаружил
крадущегося Петра и ожидает, когда тот сам зайдёт в ловушку? Надо что-то делать и на что-то решаться, стоять на карнизе и ждать, когда мимо проходящий гоблин его увидит, не самое безопасное занятие. Пётр достал нож и несильно постучал лезвием по окну, имитируя любопытную птичку, клювом стучащую по стеклу. Никакой реакции ни от девочки, ни от старика. Ножом он поддел окно и стал сдвигать его вверх, пока не открыл полностью. А проникнув в помещение, первым же делом юркнул к лежащему в постели старику. По всем собранным приметам, это и был менталист, от него пахло именно теми сигарами и под описание Хайнца он подходил. Пётр уже хотел чиркнуть его ножом по горлу, но вместо этого просто проверил пульс на шее.
        - Блин, чуть-чуть не успел. Даже как-то жалко, что не я тебя прикончил, - по-гоблински выругался Пётр.
        Менталист был мёртв уже как пару часов и даже начал остывать. А если судить по разводам на простынях, отсутствию одежды на старике и вони, стоящей в комнате, то скончался он от сердечного приступа во время мастурбации. Смерть, конечно, унизительная, но недостаточно мучительная для такого подонка как он. Единственное, что порадовало Петра в этой мерзкой ситуации, это то, что он не увидел пятен крови, Умка рассказывала, что «Паук» любит смотреть, как страдают другие, и никогда сам не пачкает руки. Но мало ли, для чего-то же он привёл эту девочку в свою спальню. Подёргав входную дверь, Пётр убедился, что она заперта изнутри, и без его воли в комнату можно попасть только через окно. Потом приблизился к ребёнку, всё это время он двигался максимально тихо, стараясь её не разбудить, ведь на крик девочки могли прийти гоблины, а могли и не прийти. Чёрт его знает, какие порядки в этом доме. Взяв одной рукой девочку за плечо, он слегка её встряхнул. Девочка оторвала лицо от колен и сонно проморгалась. У девочки были красные глаза от полопавшихся сосудов и длинные чёрные волосы до плеч, бледная кожа и впалые
щёки. Видимо, в последние дни девочка мало бывала на солнце, недоедала и очень много плакала - под глазами остались соленые дорожки от слёз. Как только девочка пришла в себя настолько, чтобы начать мыслить, она сразу же попыталась завизжать. Но Пётр, готовый к такому повороту событий, быстрым движением зажал ей рот. Гоблины - враги почти всех, и естественная реакция ребёнка на гоблина - это крик и визг.
        - Я те-б-я н-е т-ро-н-у, - прошептал Пётр, стараясь говорить тихо. - Я п-ри-ш-ё-л п-о-мо-чь. М-о-р-г-ни е-с-ли по-н-я-ла.
        Полной уверенности в том, что девочка его поняла, у Петра не было, всё же Зул-Тар - город смешенных культур, некоторые родители учили своих детей старому национальному языку, а уже потом Рафнийскому, на котором в основном говорили местные. Девочка моргнула, и Пётр почувствовал облегчение.
        - Я те-б-я о-т-пу-щу, то-ль-к-о не о-ри.
        Девочка снова согласно моргнула. Пётр стал медленно убирать руку, готовясь вернуть её обратно в любой момент. Но девочка не закричала и даже чему-то улыбнулась.
        - Ка-к те-б-я зо-в-у-т?
        - Дана. Дядя гоблин, не ешьте меня, пожалуйста.
        - Е-с-ли бу-д-е-шь хо-р-о-шей де-в-о-ч-ко-й то не б-у-ду. Ка-к т-ы с-е-бя чу-в-с-т-ву-е-шь?
        - У меня всё болит. Особенно ладони.
        - Я о-с-мо-т-р-ю т-е-бя. То-ль-к-о не бо-й-с-я.
        Пётр старался почаще повторять ободряющие слова о том, что он друг, что пришёл помочь и всё самое страшное уже позади. Постепенно девочка расслабилась, отчасти помогло то, что Кап нарисовал у него на лице нечто такое, что даже замордованный ребёнок не мог смотреть на это и не улыбаться. И за это Пётр готов был простить ему это художество, только самому уже хотелось посмотреть, что же такое он там нарисовал. Пётр осмотрел руки и ноги девочки, всё было в синяках, но вроде без вывихов и переломов, под рубашку заглядывать не стал, да и девочка засмущалась. Потом он осмотрел ладони. И вот тут стало понятно, почему девочка даже не пыталась вырваться, когда он зажимал ей рот. Мизинец и безымянный пыльцы были вывернуты в суставах на обоих руках. На это даже смотреть было больно, девочка старалась прятать ладони подальше, чтобы ненароком их не задеть обо что-нибудь, поэтому Пётр не сразу обратил на это внимание. Но когда начал осматривать девочку, та морщилась даже от лёгкого прикосновения к пальцам.
        Пётр осмотрел помещение. Помимо постели с покойником, тут ещё были шкафы с одеждой, письменный стол и ванна за ширмой. Пётр сильно удивился, но тут был натуральный водопровод с холодной и горячей водой. Найдя умывальник, Пётр сдёрнул оттуда пушистое полотенце и ненадолго заглянул в зеркало. М-м-мда, всё-таки надо Капу в морду дать. Не, рисует он, конечно, талантливо, тут не поспоришь, но что же так похабно-то.
        На зелёной коже очень выразительно смотрелись кроваво чёрные рисунки. С левой стороны был изображён потягивающийся мужичок с эрегированном членом, его мужское достоинство протянулось на всю длину носа Петра, так что достоинство получилось очень гипертрофированным. На правой щеке был нарисован ещё один член, но на этот раз упирающийся в край губы Петра. На этом вершина Ританского юмора заканчивалась. О том, что Петру пририсовали усы и монокль над правым глазом, и упоминать не стоит. На общем фоне они просто терялись. Вот такие они, против-ментальные руны.
        «Однако в Ритании не очень прихотливый юмор, из разряда «сел в торт», смешно», - хмыкнул Пётр. А вслух обозвал Капа придурком.
        Всё это художество ему напомнило рассказы одного из его сыновей об отдыхе в лагерях, куда дети отправлялись на лето. Там они тоже рисовали на лицах спящих, а на утро смеялись над жертвой шутки.
        Быстро смыв непотребство и захватив с сбой новое чистое полотенце, Пётр вернулся к Дане.
        - Да-на, се-й-ч-а-с я в-п-ра-в-л-ю те-б-е па-ль-ц-ы, б-у-де-т о-че-нь бо-ль-но. Н-о ты т-е-р-пи. А ч-т-о-бы т-ы не к-р-и-ча-л-а за-ж-м-и э-то в-о р-ту.
        Пётр сунул девочке в рот скрученное полотенце. Во времена Великой Отечественной он вправлял пальцы себе и товарищам. Позже девочку всё равно надо будет сводить к врачу, но сейчас он знал, что надо делать.
        - Го-т-о-ва?
        В ответ Дана моргнула. Ожидая боль, глаза уже начали выделять слёзы.
        Фаланги пальцев с хрустом встали на место. Дана выпучила глаза так, будто хочет их выдавить из головы.
        - О-ди-н ес-ть о-с-та-ло-сь е-щё т-ри.
        Остальные пальцы Пётр вправляет быстро и без предупреждения, не давая боли утихнуть. Боль от первого вправленного пальца заглушает боль от всех остальных. Пока Дана валялась на полу и приходила в себя, Пётр вынул полку из тумбочки, стоящей возле постели, вытряхнул оттуда всё содержимое и отодрал от полки пару дощечек. Полотенце он разорвал на пополам вдоль и намочил в холодной воде. Теперь, когда в пальцах восстановилось нормальное кровоснабжение, они начнут опухать полностью, а не только на месте вывиха. С помощью дощечек и мокрого полотенца Пётр сделал шины на руках Даны. Мокрое холодное полотенце должно было ослабить боль и снять отёк.
        - Ты мо-л-о-де-ц Да-на. Те-пе-рь ти-хо у-хо-ди-м о-т-сю-д-а.
        Пётр посмотрел на нижний этаж и на верхний, всё было без изменений. С девочкой он провозился около двадцати минут, и теперь вёл её к лестнице, аккуратно придерживая за плечо. Девочка была очень напугана всем происходящим, но, похоже, к Петру прониклась доверием. Вдоль всего здания шла широкая круговая лестница. Между вторым и третьим этажами Пётр установил газовую бомбу и выдернул колпачок. Из железного блина сразу же заструился бледно-оранжевый дым. Придерживая на лице Даны тряпочку и велев ей закрыть глаза, Пётр повёл её на третий этаж. Дым распространялся медленно и от него вполне можно было убежать, а главное, он опадал вниз, но не поднимался наверх. Через пару минут он доберётся до первого этажа, и там начнётся бедлам. На третьем этаже было что-то вроде театра с декорациями и осветительными штативами. А также несколько клеток по бокам, в одной из который сидел мальчик, с очень голодными глазами. Перед клеткой с мальчиком был поставлен стол, ломящийся от разного рода снеди: ваза с малосольными огурчиками, миска с только что сваренной картошкой от которой шёл пар, на картошке медленно таял
кусочек масла, и она была посыпана мелкопорезанными побегами лука и укропа, в центре стола был зажаренный одним куском поросёнок, в рот которого вставили яблоко, ещё какие-то аппетитно выглядящие салаты, пирамидка сваренных куриных яиц, и что самое обидное, там был ХЛЕБ. Пётр так соскучился по простому зерновому хлебу, которого в поселении людей просто не было из-за сложности с выращиванием. И всё это гастрономическое счастье быстро уплетал жирный гоблин, при этом громко чавкая и брызгая слюнями.
        Пётр сглотнул слюну, так как в прошлой жизни тоже любил вкусно покушать и теперь сочувствовал пацану в клетке едва ли не сильнее, чем Дане, которой травмировали руки. Жестами он показал девочке, чтобы сидела тихо и не приближалась. А сам, вытащив нож, собирался тихо убить толстяка, перерезав ему глотку.
        Но когда до цели оставался всего лишь шаг, нос Петра вдохнул одуряющие ароматы и его желудок испустил такое урчание, что зелёный толстяк услышал и обернулся. Что сделал толстый гоблин, Пётр не понял, почувствовал только, как голова кружится и ноги становятся ватными. Всё как в тот раз на ярмарке, в доме вождя Пузана. Пётр взмахнул ножом, пытаясь нанести удар остриём в горло, но вместо этого из-за головокружения попал толстому гоблину в рот. Нож изранил толстому гоблину язык, разрезал насквозь щеку, но застрял в зубах, когда толстяк сжал челюсть. Выплюнув нож, противник Петра рассвирепел и словно горилла, попёр на Петра. Может быть, он и закричал, пытаясь позвать на помощь, но травмированным языком не очень то и покричишь. Драки не было, толстяк просто сбил Петра на пол и пять минут они боролись друг с другом, пока у Петра не кончились силы. Толстяк был значительно тяжелее и не намного слабее, под складками жира были крепкие мышцы, привыкшие к нагрузке в виде собственного веса. Сейчас толстяк медленно душил Петра, прижав его всей своей тушей к полу и капая льющейся из рта кровью ему на лицо. Одной
рукой Пётр пытался освободиться от хватки толстяка, чтобы глотнуть воздуха, а другая лихорадочно искала что-нибудь тяжёлое, чтобы ударить толстяка по голове. От нехватки воздуха в глазах уже темнело. И тут случилось чудо, ладонь наткнулась на шершавую рукоять его ножа. Пётр сжал рукоять холодного оружия и тут же нанёс в бок толстяка удар. Нож встретил лёгкое сопротивление, погружаясь в плоть, а глаза толстяка округлились от боли и удивления. Второй удар, третий, четвёртый. С каждым ударом хватка толстяка слабела. После последнего удара он окончательно сдох. Пётр отпихнул от себя труп толстяка и сел. Рядом стояла Дана, она его не послушалась и не осталась в укрытии ждать развязки событий. Это именно она в решающий момент своими искалеченными руками подала Петру нож.
        - С-па-си-б-о, - не зная, что сказать, произнёс Пётр.
        Вместо этого девочка просто упала на колени, обняла его и разрыдалась.
        - Я хочу домой, - рыдая, сказала она, - к маме и папе.
        - С-ко-р-о, Да-на, п-о-те-р-п-и, у-же с-к-о-ро.
        Мальчиком в клетке оказался брат Даны, Рон. Также как и Дана ему здорово досталось, к счастью, обошлось без вывернутых пальцев. Но зато у Рона на шее был след от верёвки, видимо, его подвешивали, потом опускали. Изголодавшийся мальчишка тут же набросился на еду, чудом не опрокинутую на пол и не залитую кровью. Собственно, на еду они все набросились, Пётр одной рукой запихивал себе в рот огурчики и выдирал мясо из поросёнка, а другую отдал в пользование Данны, та налегала больше на яйца и салаты. Долго им праздновать не удалось. Распространяемый оранжевый дым всё же немного зацепил их этаж, в горле начало першить, а в глазах слезиться, и Пётр велел детям подняться на четвёртый. Еду они прихватили с собой, Пётр просто взял за края скатерти и повесил получившийся узелок себе на плечо. Еда, конечно, смешалась в кучу, но да они не прихотливые. С каждым этажом комнаты были всё меньше, а третий и четвёртые этажи оказались чем-то вроде башни, по паре комнат на этаж. Снаружи такая архитектура напоминала печку, где трубою была баня, ну, или ботинок. Третий этаж был самый запущенный и самый холодный, тепло в
здании распространялось снизу вверх. Тут, конечно, явно бывали реже всего, но в одной комнате было что-то вроде мастерской скульптора, а в другой - его творения. Семь гипсовых девочек застыли в разных позах. Нехорошее предположение охватило Петра, но проверять его в присутствии Даны и Рона он не осмелился. Детям и так досталось, страшно подумать, что стало с их психикой после общения с «Пауком». Есть среди статуй Пётр не позволил, а разместил детей в мастерской, там были стулья и стол. А сам, открыв ставни, посмотрел, что происходило снаружи. Там шёл бой, гоблины тихо умирали один за другим. Отличительная черта местного оружия - это тишина. Даже стеклянные гранаты взрываются недостаточно громко по сравнению с гранатами из его мира. Тут его слух огласили вопли боли, и Пётр забрал свои слова обратно. Группа гоблинов, выкуренных из особняка оранжевым газом, подобралась слишком близко к держащим их в осаде зверолюдам. И те окатили их потоками огня из ручного огнемёта. Сгорающие гоблины вопили так, что уши резало. В сражении выделялись те два лучника, что смотрели на всех с пренебрежением, коренные
Том-Томцы, обученные ещё в старой армии под руководством эльфов ночи. Было мужикам на вид лет за пятьдесят, но бегали и скакали они шустро, а стреляли далеко и метко. На пару они, наверно, половину всех гоблинов перебили.
        «И как Том-Томцы умудрились проиграть войну с такими вояками? А ведь это просто пехота, а не войска специального предназначения», - недоумевал Пётр.
        Хотя с другой стороны, не ему судить об этом. И как только что он чуть не умудрился быть убитым толстым гоблином? Даже заряженный вампирской кровью, он уступал толстяку, обычного гоблина он бы порвал голыми руками, но это. Если бы не Дана, сейчас он валялся бы тут мёртвый. А ведь он так был уверен в своих силах, «сверх-гоблин», ха! Сверх-дурак он. Сил вампирская кровь прибавляла, но не надо путать выносливость с силами, а то новые возможности вскружили голову.
        Первыми на четвёртый этаж поднялись не Луи с Мартой и даже не Кап с Беном, а Катя с Умкой. Вампирша в своём извращённом костюмчике первым делом принялась тискать его, словно плюшевого, да так сильно, что в спине что-то хрустнуло, а на её кулоне, вечно болтающемся на шее, загорелся жёлтый огонёк предупреждения о неприменении вампирских сил.
        - Я за тебя так испугалась! Тебя почти задушили! Как ты мог позволить, чтобы тебя чуть не убили? - чувство радости от встречи быстро перетекло в раздражение от страха. - Учти, если тебя убьют, то домой можешь не возвращаться.
        Пожив в Зул-Таре какое-то время, для Петра эта фраза теперь заиграла новыми красками.
        - Отпусти Сталина, - потребовала от Кати Умка, глядя на неё большими, но слепыми глазами. - Ему бо-бо.
        - Ой, - ойкнула Катя и поставила Петра на пол. - Прости, Петь, ты как?
        Гоблин понагибался назад-вперёд, подвигал корпусом, будто выполнял разминочные упражнения, и, улыбнувшись, сказал:
        - По-с-ле д-ра-к-и с то-л-с-ты-м, - Пётр кивнул куда-то на пол, где сейчас валялся зарезанный им вождь гоблинов, - с-пи-н-а за-б-о-ле-л-а, а се-й-ч-а-с п-е-р-е-с-та-ла, в-и-ди-м-о по-з-в-о-но-к н-а м-е-с-то в-с-та-л.
        Чуть позже пришли остальные члены команды, Пётр рассказал им всё, что видел и что знал. В замен осведомился о том, как прошёл штурм. К своему облегчению Пётр узнал, что сборная солянка не понесла безвозвратных потерь. И да, ожидаемо, сокровищницы Аладдина авантюристы местного разлива не нашли, но остались довольны тем, что взяли. Двадцать игломётов, хоть и самых простых, забранных у трупов, чего-то да стоят. Плюс по мелочи: ткани, постельные принадлежности, одежда, серебряные столовые приборы и фарфоровый сервиз. Мародёры были рады любой мелочи, что под руку попадалась. Они даже кладовую гоблинов разграбить не поленились и были вознаграждены несколькими мешками муки, это их отдельно порадовало, потому как по хлебу ностальгировали все. В Зул-Таре были только стойкие и неприхотливые культуры огородных растений, которые так просто не загубишь. А для пшеницы в период созревания достаточно одной спички, чтобы потом весь год сидеть без урожая.
        - Ребят, всё это как-то неправильно, - задумчиво сказал Луи.
        - Ты о чём? - спросила Марта.
        - Я о менталисте. Он чуть на смерть не замучил двух ни в чём не повинных детей и неизвестно сколько он вообще убил. И умереть вот так в своей постели от мастурбации, не понеся никакого наказания. Это несправедливо.
        - Луи, в жизни нет вообще никакой справедливости, и ты, как вор, должен это знать.
        - Веришь ли, нет, Марта, но я, как вор, верил в справедливость и придерживался своих моральных норм.
        - Моральные нормы у вора? - удивилась Марта.
        - А что тебя удивляет? Ты солдат, Марта, по сути профессиональный убийца, но и у таких, как ты, есть моральные нормы и кодексы. Например, зная тебя, я готов поспорить, что ты никогда не будешь убивать гражданских, даже если тебе это прикажут.
        - Ладно, ладно, не кипятись, - Марта подняла руки вверх. - И что же у тебя за моральные нормы?
        - Я никогда не воровал у нищих, - просто ответил Луи. - Но то, что тут происходило. К чёрту! Я сегодня напьюсь. Мне надо будет смыть это дерьмо.
        - Я, пожалуй, к тебе присоединюсь. Только надо будет тут всё сжечь, прежде чем уйти.
        - Кстати, насчёт трупов я могу сказать вам точно о масштабе деяний менталиста, - присоединилась к разговору Катя. - Это место - личное кладбище этого ублюдка, так что, Луи, не надо ничего рисовать на статуях и осквернять усопших.
        - Я и не собирался. Но почему усопших и кладбище?
        - А ты что, до сих пор не понял, или тебе ещё не сказали? Ну, тогда смотрите, - Катя толкнула одну из статуй на пол, гипс разбился и оттуда выпало небольшое мумифицированное тело, - мальчиков он отправлял убивать своих родителей, а девочек закатывал в гипс, на память.
        - Е***! - Луи отпрыгнул от статуй. - И что все эти статуи?
        - Угу. Он искал родственников, братьев с сёстрами, и всегда людей, зверолюды ему не подходили. Тут семь статуй, значит семь девочек, судьба их братьев неизвестна, но я не думаю, что они кончили хорошо, иначе они заговорили и были бы слухи. А слухов нет, значит, и мальчиков уже тоже нет. Четырнадцать детей, плюс их родители, уже двадцать восемь человек, плюс по два «статиста» для постановок спектакля, итого сорок две загубленные души, - ответила Катя.
        - Статисты? - спросил Луи
        - Ну люди. Менталист себе тут что-то вроде театра ужасов организовал. Тут в подвале около десяти женщин в неадекватном состоянии, и все числятся пропавшими за последние семь лет. Ещё были мужчины, но я думаю, что мы даже их костей теперь не найдём.
        - Кап и Бен сейчас решают, что делать с пленными, но скорее всего они пойдут в расход, - подтвердила её слова Марта.
        - Но почему?
        - Луи, они в ужасном состоянии, у них мозг поражён настолько, что они задыхались ядовитым газом, но всё равно не вышли.
        - Понятно. Но блин, сорок две души, чёрт, я точно сегодня вечером напьюсь. Эх, жалко практику посмертных пыток вместе с высшей некромантией запретили. Я бы на эту сволочь никаких денег не пожалел.
        - Да я думаю, тут все расщедрились и сняли бы последнюю рубашку, чтобы нанять некроманта для этой сволочи, - хмыкнула Марта.
        В помещение пришёл мрачный, как туча, Кап, с не менее мрачным Беном.
        - Ну всё, ребят, нам пи*ц, - коротко, но очень оптимистично начал Кап.
        - Точно пи*ц, без вариантов? - решил уточнить Луи.
        - Ну почему же, варианты есть. Пустить себе иглу в голову, запачкать стены таким образом, но уйти, не мучаясь, или подождать пыточных дел мастера.
        - Не понял, а с чего это кому-то нас пытать. Мы же доброе дело совершили, выжгли гнездо гоблинов, спасли детей, обезвредили опасного преступника? - не понимала Марта. - Ну он сам себя обезвредил, но это к сути дела не относится.
        - Вот за то, что в суть никто вникать не будет, нас и прикончат, - ворчливо продолжил Кап. - Тот «почтенный старец», заляпанный собственным эякулятом и валяющийся дохлым в постели, никто иной как Гарибальди.
        - Да твою мать! Только же нормально жить начала, - простонала Катя, которая, похоже, единственная поняла в какую пропасть угодила.
        - А я вот не понял, кто такой Гарибальди?
        - А тебе, Луи, и не положено было знать, кто это такой. Должность у тебя слишком маленькая, и недавно ты тут. Гарибальди - это наш с тобой лорд, единственный легитимный правитель Зул-Тара и признанный правительством ночных эльфов наместник. И когда эльфы зададутся вопросом, а где, собственно, наш наместник, с которым было так удобно вести дела? Они пойдут в управу Зул-Тара, те будут разводить руками. Начнут поиски, возможно, даже привлекут следователя некроманта из столицы графства. Пропажа правителя провинции - это серьёзно. По следу некромант придёт сюда и тут вскроется наше участие.
        - Но ведь он маньяк, детоубийца, садист и душегуб.
        - Луи, ты что, до сих пор в детстве прибываешь? Человек уровня Гарибальди мог как дракон требовать себе на ужин по одной девственнице каждую неделю, и всё поселение было бы вынужденно этим утереться. За десять лет правления Гарибальди не было ни одного голодного бунта и ни одного нашествия гоблинов. Он всех устраивал, герой, мать его, так и надежда на светлое будущее Зул-Тара. Да эльфы его на руках готовы были носить. Теперь понятно, почему этот мудак престарелый запретил глубокие рейды. Он с гоблинами просто договорился, скармливал им часть новичков с каждого нового поступления, а зелёные уроды в ответ ограничивались мелкими набегами. Петь, прости за зелёного урода, лично к тебя это не относится.
        В ответ Пётр только махнул рукой, он и сам тихо презирал других гоблинов.
        - Может, тогда просто уйдём и затаимся в поселении? В конце-то концов, мы же его не убивали, он сам справился.
        - Не вариант, кто-нибудь да проболтается, тут слишком много народу. А чиновникам в управе всё равно, кто крайний, только бы не они. И потом такой скандал, «глава общины - серийный маньяк детоубийца». От нас отделаются лишь для того, чтобы мы не болтали лишнего.
        - Но надо же что-то делать.
        - Вообще, один вариант есть, и если начнут копать, то во всём разберутся. Бен, кто ещё знает, что дохлый старик - это Гарибальди? - Кап.
        - Только те, кто находятся в этой комнате, Кап. Как только ты опознал труп, я поставил надёжного человека и велел никого не пускать.
        - Хорошо, - Кап переключился на Луи. - А скажи-ка мне, мой членистоногий друг Луи, у тебя есть знакомая проститутка, не особо отягощённая нормами морали и нравственности?
        Глава 13 "Ленивое утро"
        Чертоги демиургов.
        - Привет, Свет, я вернулся, - прокричал Тёма, войдя в их чертог.
        - Привет, милый, я в гостиной.
        Тёмный бог прошёл по указанному направлению и охренел. Его подруга, шикарная блондинка, сидела в позе лотоса на диване перед ноутбуком и смотрела на что-то, происходящее на экране. Но не от этого «офигел» Тёма, у Светы из ушей текла кровь. Это что ж такое должно было произойти, что смогло ранить демиурга света?
        - Э-э-э-э, Свет, а с тобой всё в порядке?
        - Да. А почему ты спрашиваешь?
        - У тебя из ушей кровь идёт.
        - А! Это.
        Богиня достала из пространства салфетки и быстро привела свой вид в порядок.
        - Наша игрушка гоблин впервые за всё время по-человечески ванну принял с горячей водой и мылом. От счастья аж запел. Правда, с пением у него совсем хреново. И вот результат: его подруги разбежались кто куда, а у богини из ушей кровь идёт.
        Тёма одним глазом заглянул в ноутбук. Там сейчас вампирша и почти голый гоблин, одетый в одно полотенце, повязанное на поясе, уговорами и принуждениями пытались вытащить забившуюся под кровать эльфийку. Ничего у них не получалось ровно до тех пор, пока полотенце не сползло с гоблина, в этот момент эльфийка что-то почувствовала и проявила слабый интерес. Дело шло к клубничке.
        - Последний раз ты так залипала в ноуте, когда в одном из технологических миров снимали ток-шоу «Дом» и «Дом 2».
        - А что? Ничем не хуже тех детских мультиков, которые ты смотришь от меня втихаря.
        - Аниме - это не детские мультики! - От возмущения Тёма аж дыхнул всеразрушающей тьмой из носа. - А серьёзный культурный продукт, рассчитанный на аудиторию любых возрастов. Современный феномен аниме охватывает сотни миров, развитие технологических миров уже не рассматривается в отрыве от …
        - Да-да-да, садись, - Света поспешила прервать своего мужчину и партнёра. Об аниме он может болтать бесконечно, если его вовремя не остановить. Он как-то раз даже рассказывал, что в некоторых мирах есть боги аниме. И все они тёмные. Может, поэтому стоит любому анимешнику сказать, что аниме - это детский мультик, как в них просыпается тёмный бог, жаждущий убивать.
        Тёма подсел сзади, одну ногу поджал под себя, вторую вытянул с дивана, а руками обнял подругу за талию.
        - А ты знаешь, что передача «Дом» - это проект тёмных богов по торможению развития одного из технологических миров?
        - Не-а. А что там было?
        - Тёмные боги хотели тормознуть один народ в одном технологическом мире. А получилось, что тормознули развитие целого веера миров. Потому что ты в те дни на работу забила и в ноут залипала. А я трудился за двоих, десять миров наклепал.
        - И чо?
        - А то, что все созданные мной миры были тёмные и демонические, поэтому нуждались во вторжении светлых богов.
        - Ну и разбавили потом светом, стандартная процедура.
        - Мне ли тебе объяснять, что из светлых богов хреновые вояки. Легче разбавить свет тьмой, чем тьму светом, так меньше ресурсов тратится. Потери среди светлых богов были громадные, ты вообще представляешь, что значит дефицит светлых богов? Рост нашего веера замедлился на пятьдесят процентов. Спасибо хоть твои коллеги из соседних вееров помогли, поделились светлыми богами.
        - Забавно слушать о том, как тёмный бог переживает за светлых богов.
        Тёма вздохнул. На экране гоблин и его подруги мирились, потом переместились в постель и начался уже контент 18+. Света, не дожидаясь естественной развязки, захлопнула монитор, оставив любовников в покое наслаждаться страстью друг друга.
        - Слушай, может, закатим ему какой-нибудь рояль без вазелина?
        - Какой? - Тёма удивился такому предложению. Обычно богиня не нарушала своих собственных правил.
        - Небольшой. Пусть говорит по-человечески, ну или хотя бы в половину человека.
        - Вообще-то это нарушение местных законов. Гоблины - это не просто раса, это проклятый богами хаоса народ, приведённый в мир заповедника из другой реальности. Их забросили туда чуть ли не как партизанский отряд.
        - Даже так, не знала. А как проклятый?
        - Ну, пришли они из тёмного мира после вторжения светлых в их мир. Они так увлечённо резали друг друга и не сразу заметили, что правила поменялись. А когда заметили, поняли, что у них больше нет женщин. Они их всех убили. Гоблины стали молиться своей родовой богине. Народ, у которого не осталось женщин, просил свою родовую богиню женщину о милости. Просто верх логики. Стоит ли говорить, что гоблины её так достали, что она развоплотилась при первой же возможности. Тогда гоблины стали молиться богам света и порядка. Вообще, не самая лучшая идея - созданиям тьмы и хаоса молиться богам света и порядка. Да и не могли боги порядка им помочь, порядок не создаёт, он упорядочивает или уничтожает. Порядок помог им, дал иерархию и кастовую систему, что называется, чем могли. Тогда гоблины стали молиться богам хаоса, и не просто хаоса, а богам абсолютного хаоса. Что называется: ничему гоблинов жизнь не учит, лучше бы их боги порядка логикой одарили. Боги абсолютного хаоса тогда раздражённо сказали: «Да ебите вы кого хотите, только заткнитесь». С тех пор гоблины размножаются, не имея самок, и говорят так, что
их почти никто не понимает. Но главное, богам поклоняться они не перестали и постоянно просят богов абсолютного хаоса о чём-то, не пойми о чём. В итоге они так сильно достали богов хаоса, что те не придумали ничего лучше, чем забросить гоблинов куда-нибудь подальше от них, только бы не слышать их тарабарщину. И они попали в мир 2077/07.
        - А почему туда?
        - Мир пережил недавнее вторжение тёмных богов, и барьеры между мирами истончены. Так было легче сделать.
        - Ну так закатим рояль? А то он и так учится потихоньку самостоятельно.
        - Закатим, чего не закатить, - сказал Тёма, переживая за свою подругу и целуя её в шею. - Хотя его аура порядка сама по себе разрушает проклятие богов хаоса. Так-то он не должен вообще болтать.
        - Слушай, Тём, а мы не ошиблись с выбором души?
        - А что такое? Он же вроде сидит тихо, в политику и прогрессистов не лезет, он не гений, но и не дурак, всё самое необычное с ним стало происходить только тогда, когда он попал в мир 2077/07.
        - Он тут на днях неплохо повоевал. Да ещё и добился внимания сразу двух девушек: эльфийки и вампирши. Непохоже это на душу заурядного человека.
        - На тот момент, когда мы его изымали из водоворота душ, он именно таким и был.
        - А ещё он привлёк внимание богов.
        - Это плохо. Каких богов?
        - Лилит, Нафаня, Носферату и Смерть.
        - Хм-м-м, значит, любовь, удача, родовой бог вампиров и порядок абсолют. Что предпринимают хаоситы?
        - Пока только наблюдают и подыгрывают, похоже, наша игрушка уже не совсем наша. Ангелы смерти с ним даже на прямой контакт пошли.
        - Ну неудивительно, порядок к порядку тянется.
        - Тём, почему ты всегда разделяешь богов не на свет и тьму, а на порядок и хаос.
        Тёма тяжело выдохнул.
        - Там граница чётче. Вот, смотри, - Тёма создал перед Светой две иллюзии, белый шар и чёрный шар. - Это свет и тьма. Для младших богов существует существенная разница между светом и тьмой, так как они верят в концепцию добра и зла, но мы с тобой вместе и давно переросли эти детские игры. Мы демиурги, абсолюты света и тьмы.
        Тут Тёма поцеловал подругу в шею, и та заурчала, как кошка.
        - Продолжай.
        - Но помимо аспекта тьмы и света есть ещё хаос и порядок, - продолжил лекцию Тёма, не замечая недовольной гримасы Светы, ей-то хотелось ещё поцелуев, а не лекции.
        Тёма создал ещё две иллюзии, одна картинка, зависшая слева, напоминала взрыв, а другая - стопку книг. Потом от света к тьме протянулась прямая, такая же прямая соединила хаос с порядком. Иллюзия стала похожа на плюсик, но на этом формирование иллюзии не закончилось, появились боковые линии, соединяющие хаос с тьмой и светом, такие же прямые соединяли порядок с аспектами тьмы и света. Иллюзия стала похожа на ромб с крестом внутри.
        - На самом деле абсолютных аспекта не два, а четыре. Абсолюты света и тьмы нейтральны к хаосу и порядку. Только такие боги способны стать демиургами. Но есть ещё абсолюты хаоса и порядка, они также нейтральны к тьме и свету, как мы к хаосу и порядку. Все остальные младшие, старшие и высшие боги находятся в одном из четырёх секторов. Например, твоя любимица Лилит и её подруга Фортуна или, как она себя именует, Нафаня - типичные светлые хаоситы. А вот тёмный Носферату - это умеренный порядок, мы сами забросили его в тот мир полторы тысячи лет назад, чтобы уравновесить светлый хаос тёмным порядком. Помнишь, как мы познакомились?
        - Угу, я тогда была младшей богиней плодородия, а ты возглавил вторжение демонов в мой мир и взял меня в плен. Всё грозился изнасиловать, я так пару сотен лет в ожидании насилия просидела. Последние лет пятьдесят от скуки уже ждала этого насилия с нетерпением. Кстати, почему не изнасиловал? Я так и просидела у тебя в темнице, пока тёмные со светлыми мирный договор не подписали.
        - Эпф-ф-ф ну как-то не до насилия было, мы воевали и воевали со светлыми, боги твоего мира оказались очень уж крепкими орешками. На развлечение сил никаких не оставалось. Но зато когда мир праздновали, мы с тобой наверстали.
        - Посиди пару сотен лет в заточении без развлечения и сам будешь готов изнасиловать всё, что движется. Я помню. Тём, а почему теперь мы, являясь абсолютами света и тьмы, так хорошо ладим, почему абсолюты хаоса и порядка так не могут?
        - Потому что мы с тобой не являемся противоположностями. Миры развиваются в равновесии, но растут за счёт абсолютов. Хаос - это разрушение, а порядок - уничтожение.
        - А по-человечески, - хмыкнула Света.
        - Ну, давай по-человечески. Как образуются миры?
        - Мы их создаём.
        - А жизнь на них?
        - Сначала туда забрасываются абсолют хаоса и просто младшие хаоситы, чаще светлого аспекта.
        - Почему светлого?
        - Светлых богов больше тёмных.
        - Зато тёмные сильнее и больше тяготеют к порядку. Что происходит потом?
        - Боги привлекают в первозданный хаотичный мир ограниченное число душ, и там начинается жизнь.
        - Всё верно. Но это с нашей высоты выглядит так, а из глаз младших богов это выглядит как изгнание в мир-тюрьму. А просто душам кажется, будто они попали в ад или рай. Правильнее, конечно, говорить в райский мир или демонический. В этом хороши хаоситы - в создании первобытных миров. Боги хаоса закрепляются, мир постепенно крепнет, но дальше мир не развивается. Что происходит потом?
        - Чтобы мир развивался, мы устраиваем вторжение противоположного аспекта.
        - Вернее сказать, мы устраиваем вторжение порядка. Тёмный и светлый хаосит воевать друг с другом не будут, а разделят сферы влияния. Порядок с идентичным аспектом тоже не подходит, так как просто заместит собой хаос, получится мир абсолютного порядка, а ты знаешь, что это значит?
        - Ничего хорошего.
        - Верно. Абсолют хаосит, зациклен в разрушении и создании, тогда как абсолют порядка ведёт к полному уничтожению. Абсолютный порядок - это ничто, пустота, и тем не менее рост мультиверсума без абсолютов порядка невозможен. Боги абсолютного порядка очень редки, но один присутствует в каждом из развитых миров. Скажешь, какой?
        - Скажу. Это Смерть.
        - Верно, - Тёма поощрил подругу поцелуем в щёку. - Смерти всё равно, добрый ты или злой, светлый или тёмный, ей даже всё равно, как к ней относится абсолют хаоса, которого она изгоняет из первобытного мира, она просто выполняет свою работу и не может остановиться, но уничтожением она обеспечивает рост мультиверсума и стабильный поток душ в водоворот.
        - Так что же мы будем делать с нашим попаданцем?
        - Рояль-то мы ему вкатим. Не могу же я позволить, чтобы ты страдала из-за его ужасного пения. С богиней смерти мы не можем сделать ничего, по силе она нам равна. Да и даже богине смерти иногда бывает скучно. А вот за младшими мы понаблюдаем, так оно даже интереснее будет.
        - Тём, а существует ли бог, нейтральный ко всем основным аспектам?
        Света создала новую иллюзию в виде шара с водоворотом, внутри иллюзии Тёмы на пересечении двух полос четырёх аспектов.
        - Таких я ещё ни разу не встречал. Но один такой точно есть.
        - Почему ты так уверен?
        - Кто-то же создаёт таких, как мы.

* * *
        Пётр просыпался медленно. В его квартире на третьем этаже было безопасно и хорошо протоплено, поэтому сознание возвращалось медленно и лениво. Сейчас в Зул-Таре шла первая весна. И хоть днём было достаточно тепло, по ночам ещё подмораживало. Забавный выверт той климатической аномалии, что у себя устроили эльфы Рафнии - в Зул-Таре не было, как привык Пётр, по три месяца зимы, весны, лета и осени. А было одно большое лето, жарой под тридцать градусов, длящееся четыре месяца, потом один месяц шла осень, два месяца зимы с частыми осадками, затем месяц весны с гораздо меньшими осадками и чуть большим солнцем, потом снова двухмесячная зима, а за ней уже двухмесячная весна, и год завершался. Так с погодой было в Зул-Таре, а что там у Рафнийцев с их способностью рулить погодой, было вообще непонятно. По рассказам Луи, в городе по желанию местного град управителя или по заявке горожан, могла идти зима, хотя ей должна предшествовать хотя бы месячная осень, иначе снег поломает все деревья, а эльфы любят деревья. Но дождь или просто повышенную облачность над городом устроить там не проблема.
        Знакомый потолок. До того, как Катя обратилась к нему за помощью, он любовался этим потолком в одиночестве, а сейчас… Пётр посмотрел вниз, из-под одеяла торчало две пары женских ног, слева бледно-фиолетовые, это Умка, она предпочитала спать на животе. А справа ноги цвета, естественного для человека, это Катя. Его ног зелёного цвета видно не было, так как с его ростом либо обнимать девушек за шею, либо валяться у них в ногах. Естественно, он выбрал первое. Он посмотрел налево, Умка спала, обняв его за руку и зажав её между своих грудей, а сама при этом сунула большой палец правой руки в рот. Рука затекла и Пётр её уже плохо чувствовал. За прошедшие месяцы Умка очень хорошо питалась и округлилась в нужных местах, нарастив тонкую прослойку жира, стала более гладкой и мягкой на ощупь. Справа от него похрапывала Катя, именно что похрапывала: на днях старушке в теле молодой девушки исполнилось сто лет. Вчера они праздновали её юбилей и вытворяли такое, что стыдно вспомнить … но приятно. Катя, наоборот, развалилась так, что Петру и Умке стало тесновато, однако они не жаловались. Одной рукой Пётр
аккуратно помассировал левую руку, чтобы улучшить кровоток, когда в руке появилась чувствительность, он медленно и аккуратно стал вытаскивать руку из-под Умки. Эльфийка любила поспать подольше, так что он старался её не разбудить. Когда рука оказалась на свободе, Умка недовольно сморщилась и перевернулась на другой бок. Пётр придвинулся к Кате и погладил её по щеке. От этого вампирша не проснулась, тогда он аккуратно, чтобы не тыкнуть в лицо Кати своим острым носом, поцеловал её в губы. Это помогло, вампирша с видимым усилием стала приподымать веки.
        - Вс-та-вай ми-ла-я, на ра-бо-ту по-ра.
        - Ещё пять минут, - сказала Катя и повернулась к нему спиной.
        «Вот взрослый человек, уже сто лет стукнуло, а ведёт себя как мои дети в худшем виде», - недовольно подумал Пётр, вылез из-под одеяла и стал искать свои трусы.
        Они нашлись, натянутые на трубу КО-Н-ДИ-ЦИ-О-НЕ-РА. Теперь за температурой в квартире Петра следил громоздкий волшебный артефакт Рафнийского производства, он всегда поддерживал внутри комфортную температуру, если надо, нагревал или охлаждал. Удобно. Теперь печку он использовал только для приготовления пищи.
        Сняв трусы с трубы, он прочёл на них вышитую чёрной ниткой надпись «Могучий Гинденбург и его гоблин». Гинденбургом назывался первый в этом мире дирижабль, построенный лет двести назад. Старичок Гинденбург пролетал сто лет и обрёл свой покой в главном музее Геранска. По рассказам Кати, больше всего дизайн дирижабля ей напоминал громадный летающий член. Говорят, что когда Гинденбург заходил на посадку и низко пролетал над городом, всё женское население города краснело и хихикало.
        Пётр с трудом припоминал, чем вчера они втроём занимались. Было весело, но стыдно, помнится, у Кати был юбилей, и она хотела «нечто особенное». Натянув трусы, Пётр отправился растапливать плиту. По характеру он был жаворонком и вставал раньше всех. Сформировалась традиция: кто рано встаёт, тот готовит завтрак на всех остальных. Да и так получилось, что лучше всех из их троицы готовил он. Ну а кому готовить? Не Умке же? Стряпню Кати есть было можно, но спокойно есть это есть могла только Умка, которая в еде была экстремально неприхотливая.
        Ещё раньше, чем он начал готовить, возле плиты выстроилось всё мышиное семейство. Мими, Пипи и около шести их отпрысков. Питомцы Умки, которых она как-то дрессировала. Пётр сразу предупредил Умку, если мыши будут грызть мебель и гадить, где попало, то он выкинет их на улицу. Но мыши настолько хорошо поддавались дрессировке, что с ними хотелось выпить и поговорить за жизнь.
        - О-на за-бы-ла ва-с по-ко-р-ми-ть?
        Мыши утвердительно запищали. Тогда Пётр достал из холодильника ломоть сыра, отрезал от него кусочек и протянул мышам. Грызуны приняли подношение, но не ушли - им нужно было что-то ещё; немного почесав в затылке, Пётр достал капусту, от неё отщипнул один лист, сломал его вчетверо и отдал мышам. Те благодарно закивали, распределили продовольствие по членам семьи и организованно, гуськом, выстроившись от самого крупного к самому мелкому, поползли в деревянную шкатулку из-под сигар, где у них теперь был дом. Всё правильно, растущим мышатам тоже нужны витамины.
        «Холод ящик» или, как Пётр по привычке называл его, холодильник, был таким же магическим артефактом как и КО-Н-ДИ-ЦИ-О-НЕ-Р, даже производитель тот же самый. Все эти артефакты достались ему как часть трофея от штурма особняка менталиста. И работали они от каких-то маго-кристаллов, заряженных стихийными магами. Капитан сказал, что заряд в кристаллах наполовину исчерпан, и, когда он совсем закончится, нужно будет либо менять кристалл, либо искать мага холода, хотя бы слабенького. С самим менталистом было довольно-таки забавно, правда Пётр и его девушки в последующих событиях участия не принимали. Капу удалось всё обставить так, будто он умер внутри периметра поселения от сердечного приступа во время посещения проститутки. В Управе, конечно, поскандалили с газетчиками за то, что такую новость раструбили на весь Зул-Тар, только зомби остались не в курсе. Но долго скандалить им не дали: на старую администрацию вовсю рычали эльфы из правительства, за то, что те просрали правителя. Аргументы о том, что Гарибальди никто не указ, не принимались. Всю ответственность эльфы ночи взвалили на чиновников из
управы. Ихний ультиматум был следующим: «Если в течении недели вы не найдёте себе нового наместника, то этим займёмся мы». Вот единственное хорошее, чему ночные эльфы Томнова научились у Геранцев, это бюрократии и патологической аллергии на любого рода хаос. В управе зашевелились очень быстро, кое-кто отправился живьём в крематорий вслед за Гарибальди, но чиновники из управы умудрились завершить свою войну за власть в течение недели.
        - Эх жа-лко пли-ты не-т, - с ностальгией подумал Пётр.
        Дождавшись, когда огонь в печке нагреет сковороду, гоблин размазал по ней кусок сливочного масла, положил кусочки бекона, разбил несколько куриных яиц. По комнате поплыли ароматы сводящего с ума, готовящегося завтрака. Девчонки на кровати зашевелились, первой не выдержала Катя. Она, конечно, вампир и может обходиться без еды неделями, питаясь только кровью. Но была у вампиров одна сильная ахиллесова пята, связанная с их любовным проклятием. После страстной ночи вампиры истощают все свои силы, и на следующий день их можно брать буквально голыми руками. Оказывается, самый простой способ убить вампира - это соблазнить его. Правда, для этого надо сначала добиться абсолютного доверия.
        Катя накинула халатик и, подойдя к Петру, не поленилась, присела и «пожмакала» его за ягодицу.
        - Привет, Петь.
        - Доб-рое ут-ро. Зав-тра-ка-ть бу-де-шь?
        - Утро добрым не бывает. Вампирская поговорка. Буду, только угости кровью.
        Гоблин протянул свободную руку, вампирша аккуратно прокусила её, только не стала пить сразу же, а сцедила немного в стеклянный стакан. Закончив свои манипуляции, она отошла к Умке и проделала ту же самую процедуру с ней, смешав в стакане кровь Умки и Петра. Потом села на стул и стала посасывать получившийся «коктейль» через трубочку.
        - Ка-а-йф, - удовлетворённо простонала вампирша. - Петь, а ты знаешь, что у некоторых народов смешивание крови является чем-то вроде ритуала братания или заключения брака.
        - И?
        - Ну я тебя с Умкой поженила, получается.
        В ответ Пётр только хмыкнул.
        Все последующие месяцы, что прошли после облавы на менталиста, были весьма своеобразными. Пётр никогда не думал, что будет подобным султану и обзаведётся гаремом из двух красавиц. Хотя правильнее будет это называть «шведской семьёй». Да и если уж говорить совсем начистоту, то это не у него был гарем, а у Кати. Пётр и Умка жили в его квартире, а Катя, подобно султану, периодически навещала свой гарем в поисках любовных утех, когда у неё выпадало свободное время. И когда вампирша приходила, то творилось такое непотребство, о чём и вспоминать было стыдно. Поначалу Пётр собирался строить отношения с вампиршей, а об Умке просто заботиться, но на это своё мнение имела Катя. И то, что было дико для Петра, было в порядке вещей для вампира, заведшего себе семью. У них в порядке вещей заводить себе от восьми до десяти доноров, именуемых семьёй, в которой все всех любят. Именно в типичную вампирскую семью Пётр, походу, и угодил, правда, очень маленькую, почти моногамную по стандартам вампиров. На то была причина: чем у вампира больше семья, тем меньше он любит каждого из его членов, снижается зависимость
вампира от его семьи, так что, кормясь с двух «человек», Катя ходила по краю. Иногда их любовные игры принимали очень гротескные формы. Пётр, обкусанный вампиршей, вёл себя как типичный гоблин в такой ситуации и бросался на всех женщин, что под руку попадались. Попадалась обычно Умка, которая в общем-то была не против, сама же вампирша в эти моменты сидела на стуле и внимательно за всем наблюдала. Самообладания Петра хватало лишь на то, чтобы не причинять Умке боль и делать всё нежно. Потом Пётр за такие манипуляции его физиологией учинял Кате скандал. Та лишь только веселилась, говорила, что Умка - тоже женщина, и ей надо, а ещё «Тебе что, жалко что ли? Что ты ломаешься, как школьница?». После такого Пётр просто на некоторое время впадал в ступор и переваривал информацию, попутно пытаясь списать всё на разницу в менталитете. Но мало-помалу привыкал. А ещё он не понимал, чему так радуется Катя, когда ей удавалось пронаблюдать Петра и Умку вместе до конца. Она говорила, что если это получится выложить в «ментал-глобал-нет», то они разбогатеют и съедут из этой дыры. Потому что милующиеся гоблин и
эльфийка просто порвут этот глобал-нет. Что такое этот глобал-нет, Пётр не понял и, что вампирша собралась туда выкладывать, не знал, но на всякий случай запретил. Катя уверяла, что она обязательно его послушается. Пётр сделал вид, что поверил, внутренне готовясь к неприятностям.
        Катя закончила пить свой «коктейль», встала и взялась мыть посуду после вчерашнего праздника. А Пётр всё думал. Казалось бы, у тебя сразу две женщины, живи и радуйся, чего тебе ещё надо? У Петра были друзья, которые, будучи женатыми, тайно поддерживали отношения с другими женщинами. И Петру казалось всё это неправильным. Обычно он старался избегать таких друзей, если ему приходилось общаться с обоими супругами. Выдавать друзей было нехорошо, но и помалкивать казалось ему неправильным. Но совсем новый уровень ненормальности по его мнению - это когда твоя женщина, ещё не будучи твоей женой, жила под одной крышей с твоей любовницей, была в курсе всех ваших отношений и даже подталкивала вас друг к другу. Всё это в глазах Петра, старающегося упорядочить мир вокруг себя и привести его в привычную форму, выглядело очень дико. Придя мыслями к решению, Пётр его озвучил:
        - Ка-ть.
        - Что?
        - Вы-хо-ди за ме-ня.
        Звук разбившейся тарелки и обалдевший взгляд вампирши были ему ответами.
        - В смысле, замуж?
        - Не-т б-ли-н в д-ра-ку. Ес-тес-т-ве-нно за-му-ж.
        - Но, но, я же вампир.
        - Те-бе не ка-же-т-ся ч-то п-ре-те-н-зи-й к же-ни-ху бу-де-т е-щё бо-ль-ше?
        - Петь, у вампиров не принято жениться, да нас с тобой ни один жрец не обвенчает.
        Гоблин отошёл к тумбочке, что стояла рядом с постелью, достал оттуда … стекольную гранату. Отчего Катя сразу напряглась. «Зачем ему рядом с постелью стекольная граната?» - подумала она.
        - Вот. Уни-ве-р-са-ль-ный пе-ре-го-во-р-щик. Вы-де-рги-ва-ешь че-ку, от-да-ёшь со-бе-се-дни-ку на па-ру ми-нут, не вы-ни-мая ко-лпа-чка. И в-ско-ре он го-тов на в-се т-вои т-ре-бо-ва-ния.
        - О! - удивилась Катя такому подходу к делу. - Петь, ты такой бандит стал. А раньше домашним и тихим был.
        - С кем по-ве-дё-шь-ся, от то-го и на-бе-рё-шь-ся.
        - А Умка, ты и её в жёны возьмёшь?
        Они оба с сомнением посмотрели на спящую в постели эльфийку, та в тот момент, не просыпаясь, почесала ягодицу, в результате чего одеяло сползло с её тела ниже пояса.
        - Нет, - чётко сказал Пётр. - Ум-ку мы удо-че-рим, по-том вы-ле-чим. Мо-жет по-том её ка-ко-й эльф в жё-ны во-зь-мёт?
        - Представляю рожи его родителей, когда мы будем знакомиться семьями.
        Гоблин тоже представил и улыбнулся.
        - Ну так ты со-гла-сна ста-ть мо-ей же-ной?
        Вампирше очень хотелось сказать «да». За сто лет жизни у неё было несколько серьёзных отношений, а также десятки любовников и любовниц, но никто никогда не предлагал ей выйти замуж. Вампиры - это долгоживущая нестареющая раса, не каждому под силу стареть рядом с вечно молодым или молодой супругой. Это тяжело с моральной точки зрения - осознавать, что ты состаришься и умрёшь, а один из супругов продолжит жить дальше. Стареть вместе - для простых смертных это так важно. Некоторые скажут «в чём проблема?» Выход очевиден, обратить любимого человека в вампиры, тем самым продлить жизнь до бесконечности. Но не всё так просто. Вампиры очень территориальны и конкурентны. После обращения человек меняется, ни о какой семейной жизни не может быть и речи, ты либо подчиняешься более сильному вампиру и живёшь на его территории, либо вы с ним враги, третьего не дано. Катя не раз видела, как нежно любящие друг друга пары, став вампирами, начинали люто ненавидеть друг друга и бороться за главенство. Этот инстинкт заглушает любые чувства. Может быть, поэтому вампиров не так много, рвут друг дружку во внутренних
разборках. Обособленно от всего этого стояли урождённые, естественные, так сказать, вампиры. Но силы урождённого и обращённого несоизмеримы. Конфликтовать урождённому с обращённым за территорию - это всё равно, что взрослый дядька будет драться с ребёнком за песочницу. Будет очень некрасиво и стыдно за заранее предугаданную победу. Да и не подходит всё это, Пётр гоблин, он не способен обратиться.
        - Петь, прости, ты не обидишься, если я сразу не скажу «да»? - краснея, словно школьница, спросила Катя. - Я не могу так сразу, мне нужно пару дней подумать.
        «Да и с куратором от ордена чистоты надо будет выйти на контакт и поставить в известность», - подумала Катя, находясь в светлых землях на птичьих правах. - «А то не известно, как они отреагируют на изменение моего статуса. Всё же, как не крути, а я здесь иностранка».
        - Ка-ть те-бе сто лет, я то-же у-же не ма-ль-чик. Ду-ма-ешь я бу-ду оби-жа-ть-ся на та-кую че-пу-ху? Я бы ос-та-лся с то-бой да-же ес-ли бы ты от-ка-за-ла.
        - Невежливо напоминать девушке о её возрасте, - улыбнулась вампирша.
        Накормив Катю и отправив её в управу на работу, Пётр наблюдал за ней в окно. Вампирша уходила из его дома очень рассеянной и задумчивой. Настолько, что сначала забыла надеть свою солнцезащитную маску, а потом стукнулась лбом в стену. Костюмчик у неё, конечно, тот ещё, пока она в таком, ни один мужик спокойно мимо не пройдёт. Пётр узнавал, где она смогла найти в Зул-Таре такой разврат. Катя сказала, что это подарок какого-то «куратора». В обычной одежде она умрёт под солнцем, а в этом может спокойно разгуливать средь бела дня. В ордене работают не садисты, и они понимают, что вампиру, желающему интегрироваться в человеческое общество, рано или поздно понадобится выйти средь бела дня на улицу. Но свобода передвижения должна быть ограниченна, а одежда должна предупреждать о том, что носящий ее - необычный человек. Носить на одежде табличку «я вампир» - не выход, сначала это приведёт к панике, потом к охоте на вампира. Задачу куратор решил творчески: подобрал максимально сексуальный и извращённый наряд, но при этом отвечающий заданным потребностям. Каждый сантиметр Катиного тела был надёжно укрыт от
солнца.
        Не успел Пётр проводить Катю, как с третьего этажа послышался женский визг, перебудивший пол гарнизона и собравший оставшуюся половину гарнизона у его двери. Пётр пулей взлетел обратно и разогнал заглядывающих в дверной проём любопытных вояк. Возле плиты стояла обнажённая ночная эльфийка с задумчивым видом дующая на пальцы. Видимо, Умка проснулась и начала искать, что бы поесть, и первое, что попалось ей под руку - это раскалённая сковорода с жареным мясом. Пётр решил приготовить еды с запасом, им с Умкой сегодня ещё на смену идти.
        - Умо-чка ну не-ль-зя же та-к, - проворчал гоблин, осматривая ожог.
        - Она меня укусила, - пожаловалась Умка на плитку.
        - Не у-ку-си-ла а о-бож-гла.
        Гоблин усадил эльфийку за стол, налил ей чаю и дал сладкую булочку из кукурузной муки. Эльфийка должна быть в обязательном порядке выспавшейся и хорошо накормленной, иначе она будет плохо «видеть». Несмотря на то, что она слепая, Пётр и Катя давно сообразили, что эльфийка видит на каком-то ином уровне. Причём видит неплохо, только, чтобы видеть лучше и дальше, она должна быть сыта. После облавы на менталиста, Катя наотрез отказалась снова брать под свою опеку Умку, сославшись на то, что уже дважды её потеряла. Она просто не может быть постоянно рядом с ней, а без постоянного надзора Умка умудрялась влипать в неприятности. Так Умка переселилась к Петру, тот тоже не мог быть с ней постоянно, но нашёл выход, Умка была принята третьим чистильщиком в их бригаду. Именно третьим, так как у Петра до сих пор из документов была только справка о том, что он является питомцем, принадлежащим Умке. Эльфийка сразу же показала свою полезность, она определяла зомби и гоблинов задолго до того, как те обнаружат их, а также, в случае последних, их численность и вооружение. Петру со своим слухом и обонянием до такого
было далеко.
        Но были в сожительстве с Умкой и проблемы, да, она чудесным образом научилась говорить, но в голове всё равно оставалась на уровне девочки лет семи. И это в лучшем случае - без напряга извилин Умка тупела ещё сильнее, так что походы в городскую пустошь были для неё полезны. А также были проблемы чисто бытовые:
        - Ум-ка, ся-дь на к-ро-ва-ть и под-ни-ми но-ги, - попросил Пётр, когда Умка закончила с булочкой.
        - Сталин будет делать мне приятное?
        - Ты хо-че-шь опя-ть? - Пётр смутился.
        Смущала его в первую очередь не тема вопроса. К любвеобильности эльфийки он привык. А вот манера обращения его всегда выбивала из колеи.
        - Не сей-час. Да-й я на те-бя тру-сы оде-ну.
        - Умка не хочет трусы, Умка хочет приятное.
        В этом вся Умка, если её не заставлять, то в жизни её интересует только четыре вещи: есть, спать, «делать приятное» и играть. Под «приятным» она понимает занятие любовью. Откровенно говоря, Пётр сомневаемся, что эльфийка вообще понимает, чем она занимается, уж очень проста её картина мира. Для неё это как за руку поздороваться.
        - Ум-ка на-м че-рез ча-с на с-ме-ну, - сказал Пётр, цепляясь когтями за стену, потому как Умка, тащившая его в постель, доминировала за счёт преимущества в весе.
        «Тяжело быть лёгким», - думал Пётр, когда в недолгой борьбе с эльфийкой ему всё же удалось доказать своё превосходство и натянуть на неё трусы. Ей дай волю, она весь день по квартире нагишом ходить будет, не понимая, зачем вообще нужна одежда, когда тепло и вокруг одни белые и зелёные «ауры». С таким настроем Умка скоро будет в туалет ходить под военным конвоем в лице Петра, вооружённого игломётом, который её будет от пограничников охранять.
        Накормив и одев Умку, Пётр огласил следующие мероприятия:
        - Ум-ка сей-час я бу-ду при-ка-са-ть-ся к пре-дме-там а ты бу-де-шь на-зы-ва-ть их по Раф-ний-ски.
        - Зачем?
        - Та-к ты вы-учи-шь я-зык.
        - Мы и так говорим.
        - Мы го-во-рим по-рус-ски. В Зул-Та-ре, на нём го-во-рим то-ль-ко мы и Катя.
        - Хорошо.
        - П-ло-хо. Ес-ли ты по-те-ря-ешь-ся, ка-к объяс-ни-шь кто тво-и д-ру-зь-я, что-бы те-бя п-ро-во-ди-ли сюда.
        - Мне лень. Я не хочу учить слова.
        - А че-го ты хо-че-шь?
        - Хочу делать приятное.
        - И ка-к у те-бя то-ль-ко та-м не п-рот-рё-тся? И та-к в-че-ра ве-сь де-нь э-тим за-ни-ма-ли-сь.
        В ответ Умка только откинулась на постель, всем видом демонстрируя, что дальнейший диалог ей неинтересен. Пётр выглянул в окно и прикинул, сколько у него времени до начала смены. Солнце только начало вставать, хватит, чтобы немного позаниматься и пошалить, но не хватит, чтобы расшалиться.
        - Хо-ро-шо, я сде-лаю те-бе при-ят-ное, ес-ли ты смо-же-шь от-ве-ти-ть на в-се мои воп-ро-сы.
        Эльфийка села на попку, теперь её вид излучал заинтересованность и готовность.
        Пётр устало вздохнул перед началом урока. А по-другому её никак не заинтересуешь, только методом пряника и ещё большего пряника, наказывать Умку ну никак не получалось. Только поощрять и баловать. Пётр не терял надежды развить разум эльфийки, каждый день он напрягал разум своей воспитанницы-любовницы. Думать она могла неплохо, только круг интересов у неё был узкий и память очень плохая. Каждый день он откладывал все дела и посвящал их занятиям Умки, иногда им помогала Катя, придумывая разные развивающие игры для эльфийки. Раз за разом они начинали заново от начала, прогресс был слабый, и без повторения он сойдёт на нет, но он был. Это подмечала даже вампирша. Пётр понимал, что рано или поздно он упрётся в тупик и что этим должны заниматься настоящие профессиональные врачи. Хотя Катя говорила, что Умка то ли заколдована, то ли запечатана, и ей должен заниматься волшебник целитель. Да хоть пусть фокусник с дипломом, только бы смог помочь.
        Урок языка подходил к концу, осталось несколько предметов.
        - Э-то? - Пётр коснулся стула.
        - Chaise.
        - Хо-ро-шо, а э-то? - теперь он прикоснулся к столу.
        - Tableau.
        - От-ли-чно. Ты мо-ло-дец Ум-ка. Я го-р-жу-сь то-бой.
        От таких похвал Умка смущённо заулыбалась.
        - А э-то? - следующей вещью стал тёплый свитер.
        - Sauteur.
        - По-с-ле-д-ний воп-рос. Ка-к ме-ня зо-вут?
        - Стал … - сказала Умка, но не договорила.
        Прошлый урок закончился тем, что Умка не смогла вспомнить ответ и по привычке обозвала его Сталином. В результате осталась без «приятного». Честно говоря, Пётр сам хотел, чтобы сейчас она провалилась, он не успел толком отдохнуть со вчерашнего дня. И теперь завидовал вампирше, которой достаточно несколько глотков крови, чтобы полностью восстановить силы. Он так, естественно, не мог.
        - Это нечестно. Я хочу, чтобы мне сделали приятно, - капризно заканючила Умка по-русски.
        - Тог-да вс-по-мни мо-ё имя, - тихо хмыкнул Пётр, уже прикидывая, что взять на смену, попутно собирая им обед в путь.
        - Ты плохой, ты жадный гоблин!
        - Да-да, п-риз-най по-ра-же-ние.
        - Мы учили слова. Как твоё имя относится к уроку?
        - Ни-ка-к это про-с-то хит-ро-с-ть. Ус-ло-ви-ем бы-ло от-вет на в-се воп-ро-сы. А не хо-ро-шо п-ро-де-ла-н-на-я ра-бо-та.
        На секунду Умка погрузилась в себя, а потом выдала крепким мужским голосом:
        - Пётр Данилович Чернов, приказываю вам явиться в расположение части для получения дальнейших распоряжений.
        Гоблин аж смирно встал, услышав до боли знакомый голос старшины. Но потом до него дошло.
        - Эй. Та-к не чес-тно. С-во-ей го-ло-вой на-до в-с-по-ми-на-ть, а не эк-стра-се-н-си-ть.
        - Это не важно. Это хитрость, я ответила на все вопросы? Ты будешь делать Умке приятно?
        На такую постановку вопроса Пётр только хмыкнул и стал стягивать с себя одежду. Умка учится хитрить, это явный умственный прогресс.
        «Эх, опять мы заставим Луи и Марту ждать», - подумал Пётр, раздевшись сам и начиная раздевать эльфийку, так они сэкономят больше времени.
        Глава 14 "Предательство"
        Луи и Марту они ждать не заставили. Так как Луи не пришёл по состоянию здоровья. Пришла Марта, но она ждала немного по другой причине. В компании с замаскированным по самое не могу гоблином они слушали звуки опорожнения кишечника Умки возле сортира.
        - М-м-м-мда, признаться, мне всегда казалось, что эльфы это делают как-то по-другому, - выдала Марта под особо громкий пук.
        - Э-ль-фы по тво-ему дол-жны с-ра-ть ра-ду-гой?
        - Судя по звукам, ты её камни есть заставляешь.
        - Э-то от дру-го-го. О-на все-гда спе-шит на го-р-шок по-сле … ну по-сле это-го са-мо-го.
        Несколько секунд Марта мерила невысокого гоблина взглядом. В ответ на неё смотрели большие невинные жeлтые глаза, с чёрным вертикальным зрачком и без радужки. Лицо разглядеть мешала маска-балаклава со специальной накладкой на нос.
        - И что они в тебе нашли? Ты же страшный, как демон.
        - Не з-наю, - пожал плечами гоблин.
        И это была правда, зелёный, низкорослый, страшненький, с длинным носом, кривыми ногами. Умка понятно, она вообще слепая и из своих фантазий смотрит на мир в полглаза. Но Катя?! Она же бессмертная, красавица и неплохо тут устроилась. По всем параметрам он ей не ровня. Но вампирша на всё имела свою точку зрения, она говорила, что «Нам, уродам, надо держаться вместе». Пётр не сразу понял смысл сказанного, только спустя какое-то время до него дошло. Зул-Тар - полурезервация для зверолюдов и ссылка для разного рода жуликов, в общем, город уродов, но даже на их фоне изгнанная эльфийка с обрезанными ушами, пытающийся интегрироваться в человеческий социум вампир и уникальный гоблин, который проявляет неслыханное для его народа миролюбие, выделялись они ну слишком уж явно и были уродами из уродов.
        - Ум-ка сле-пая ей в-сё ра-в-но, а у Ка-ти са-ма с-про-си. Но сом-не-ва-юсь, ч-то она бу-дет ра-да та-ко-му лю-бо-пыт-ст-ву.
        Их разговор прервала Умка, на секунду появившаяся из туалета с выражением лица праведника, избавившегося от грехов на исповеди. Но потом её лик омрачили новые грехи, о которых она вспомнила, и убралась обратно в «исповедальню», каяться богу сортиров.
        - Да блин. Может, она что съела не то?
        Пётр снова пожал плечами. Он понимал, что, скорее всего, они просто переборщили с любовными утехами, и его токсины всё же немного отравили её организм, за что эльфийка сейчас и расплачивалась.
        - Ч-то с Луи?
        - Напился. У него какой-то праздник, перебрал чуть-чуть. Теперь он, как она, - Марта кивнула на сортир. - Только с другой стороны.
        - Не-ос-то-ро-жно пох-ме-ли-л-ся?
        - Да, похоже, достал некачественного пойла, жлоб вороватый, - сказала Марта и поморщилась.
        - Ка-к та-м Да-на и Ро-н?
        - Хорошо. Родители их признали, правда, не помнят ни черта, зато дети их помнят.
        - И ч-то они ду-ма-ют?
        - Да какая разница, что они думают? Пусть хоть о магнитных бурях или о таинственных людях в чёрном вспоминают. Дети пристроены, дело законченно, у города новая власть, теперь они могут болтать даже о пришельцах из соседней галактики.
        - А ч-то но-ва-я вла-сть?
        - Новый глава общины собирается раз и навсегда закрыть вопрос угрозы гоблинов. Будет война, может, через месяц, может, через два. Так что тебе без сопровождения на улицу ни ногой, а лучше вообще не появляться.
        - По-че-му?
        Марта кивнула на агитационный плакат, висящий на стене дома пограничников. На нём был изображён бравый зверолюд-кот, стоящий на горе из дохлый гоблинов, в броне и с арбалетом в руках. На заднем фоне была человеческая женщина, обнимающая девочку зверолюдку той же же разновидности, что и мужчина на переднем фоне. Выше была надпись «Вступай в вооружённые силы Зул-Тара, защити свой дом и детей от зелёной угрозы».
        - Агитация.
        Это было плохо. За последние месяцы люди привыкли к ручному гоблину, иногда светящему своей зелёной мордочкой в офисе чистильщиков, и уже не так резко реагировали. Некоторые соседи знали, что зелёный гоблин работает там, и видели, что он как может, заботится о своей слабоумной хозяйке, в народе прозванной "Дикаркой", и зла от него не ожидали. Но когда в дело вступает агитация, разум отступает на задний план, теперь того и гляди на него донесут, и толпа заряженных агитацией фанатиков растерзает его вместе с эльфийкой, как гоблинскую подстилку или пособницу врага. Всеобщая паранойя - это один из признаков надвигающейся войны, людям начинают мерещиться повсюду враги и шпионы. Скоро для маленького гоблина и его слабоумной хозяйки в большом городе Зул-Тар не будет места.
        «Но вчера этого плаката здесь не было, а значит, время у нас ещё есть, надо будет обсудить вопрос, как нам дальше жить, вместе с Катей, может быть, даже придётся спрятаться у неё в подвалах управы», - подумал Пётр.
        Конфликт действительно нарастал, в первую очередь это сказалось на чистильщиках. Крайняя граница зоны ответственности всех бригад была передвинута поближе к поселению, уменьшив участки всех бригад на 20 %, что было очень много. Теперь в бригадах одному чистильщику выдавали стрелковое оружие, как правило, арбалет, но уже появились бригады с игломётами. Что уж говорить о городской страже, теперь они больше напоминали военизированные патрули, которые сначала стреляют, потом задают вопросы. Был снят декрет о запрете ношения личного оружия по улицам, домашние арсеналы сразу же были расконсервированы. Правление города договорилось с эльфийским правительством о поставках в город партии игломётов, а также о посредничестве в переговорах с Геранском на тему передачи городу огнемётного танка, пусть самой простой модели, но всё же бронетехники. О последний фактах Пётр знал от Кати, у которой были подруги в бухгалтерии. Естественно, Зул-Тарци ничем заплатить не могли, так как были полными банкротами, за всё платило эльфийское правительство, которое было заинтересованно в полной очистке Зул-Тара от гоблинов. Да
и самим Зул-Тарцам было уже тесно в отпущенных им гоблинами границах проживания. Надо признать, что гоблины тоже потихоньку наращивали конфронтацию. Чистильщикам урезали участки не просто так. Раньше увидеть живого гоблина было настоящим событием, всё больше Зул-Тарци видели их в виде обезглавленных тел зомби, прежде чем отправить их в крематорий. А сейчас чистильщики сталкиваются с ними каждый день то тут, то там. Гоблины постоянно бродят вокруг города группами от трёх до пяти гоблинов, вооружённые копьями и пращами. Они, конечно, и раньше совершали дерзкие атаки на огородников, и банды были гораздо многочисленнее. Но то были неорганизованные банды, которых вооружённые силы Зул-Тара вырезали почти полностью, а нынешние маленькие группки больше всего походили на дозоры или диверсионные отряды, охотящиеся на бригады чистильщиков. Глубоко на территорию людей такие отряды не вторгались, а потихоньку пробовали оборону поселения на зуб.
        Наконец-то Умка вышла из своего убежища. В руке она держала кусок газеты, который ещё не придумала, куда пристроить.
        - Ч-то не до-чи-та-ла?
        - Сталин, - Умка протянула кусочек газеты Петру.
        Гоблин с интересом взял бумажку в руки.
        По-Рафнийски он читать не умел, но на клочке газеты была изображена красивая молодая брюнетка с взглядом, который может заморозить океан. Этот взгляд не интриговал, он предупреждал: «Я убью тебя, если ты посмеешь ко мне приблизиться». Под рисунком девушки было крупное число с обилием нулей.
        - Э-то т-во-я под-ру-га? За-чем ты м-не это да-ла?
        - Ванесса красивая.
        - Что у вас там? - заинтересовалась Марта.
        - Ка-же-тся Ум-ка зна-ет её. Ч-то тут на-пи-са-но мо-же-шь про-че-сть?
        - Сейчас, - Марта взяла клочок бумаги и достала откуда-то очки. - Газета напечатана на Рафнийском. Так: разыскивается особо опасная преступница Ванесса Де’Миер, за любую достоверную информацию обещано премия в десять золотых. За саму преступницу живой или мёртвой обещано вознаграждение в десять тысяч золотых монет, - Марта оторвалась от газеты. - Вот это деньжищи!
        - З-на-ко-мое и-мя, ка-же-тся э-то ка-кая-то у-чё-ная. Ч-то там ещё на-пи-са-но?
        - Особые приметы: Преступница имеет талант к биомантии, в следствие чего способна изменять облик и представляет опасность даже невооружённой. При ней постоянно присутствует ручной гоблин, выдающий себя за хоббита. Хе-хе, как ты, Петь.
        - Ка-кой да-ты газ-ет-ка?
        - Ого. А газетке-то больше десяти лет. Как она сюда попала?
        - Не-важ-но. За де-ся-ть ле-т она дол-жна убе-жа-ть от-сю-да оче-нь да-ле-ко. Из-ви-ни, Ум-ка, по-хо-же мы не смо-жем най-ти тво-ю под-ру-гу.
        - Тут написано, - продолжала Марта, - что она жестокий маньяк убийца. Счёт её злодеяний насчитывает десятки беспричинный убийств и грабежей.
        - Это неправда! - неожиданно обиделась Умка. - Ванесса и Злюка самые добрые, самые хорошие. Они спасли Умку от людей в белых халатах.
        - Когда и где ты их видела?
        - Не помню, - от мысленных напряжения Умка взялась обеими руками за голову. Ей явно было тяжело и больно это вспоминать. - Не знаю.
        - Ум-ка у-спо-ко-йся, рас-сла-бь-ся, - стал Пётр успокаивать неожиданно разволновавшуюся эльфийку.
        - А с этим что делать? - спросила Марта, размахивая клочком газеты.
        - За-бу-дь, - Пётр взял клочок, скомкал его и бросил в очко сортира. - У на-с ес-ть ра-бо-та.
        - Ванесса и Злюка хорошие, - с какой-то наивно детской интонацией бубнила Умка, провожая взглядом полёт бумажки.
        В офис чистильщиков они не пошли. Марта уже побывала там, взяла всё необходимое снаряжение и осведомилась об их участке. Работать вдвоём было рискованно, Умку за бойца они не считали. Её задача - выявлять опасность, а воевать - это дело Петра и Марты, они оба являются профессиональными военными и имеют боевой опыт.
        Проходя мимо площади, они наткнулись на небольшой импровизированный митинг.
        - Добрые граждане Зул-Тара, - надрывался оратор, стоя на специальном постаменте. - Доколе мы будем мириться с существованием этой зелёной заразы у нас под боком? Твари мы дрожащие или имеем право называть себя гордым словом "ЛЮДИ"? Зул-Тар - это наш город и больше ничей, город зверолюдов и людей. Не эльфов, не гномов, всё, как хотели наши далёкие предки. Внешний мир считает нас отребьем, а Зул-Тар - тюремной колонией, пусть они так считают. А я вижу начало нового мира, город, где зверолюды - граждане, а не люди третьего сорта, - речь оратора перебилась восторженными воплями толпы, и он ненадолго заткнулся, дожидаясь, когда толпа умолкнет. - Граждане, братья, люди, светлое будущее не за горами. Осталось только вычистить наш город от зелёной заразы. Кто со мной?! Покажем всему миру, что мы здесь власть!
        «Вот дерьмо», - подумал Пётр, глядя на всю эту эмоциональную накачку. Похоже, что новый дегенерат в управе во всю форсирует войну. Это плохо, где спешка, там лишние потери. Вот вроде Гарибальди был подонком и уродом, худшего трудно представить: он продавал людей гоблинам, чтобы те не вторгались на территорию людей. Однако с его смертью Пётр всё отчётливее ощущал приближение большой жопы, грозившей накрыть весь Зул-Тар. Определённо, надо что-то делать и куда-то прятаться, Пётр, конечно, был бы не против повоевать за свободу Зул-Тара, но не в таком виде! Да и не в армии Зул-Тара, где много бойцов, но мало профессиональных военных. Армия Зул-Тара была гражданской, неопытной. Правительство пытается компенсировать это эмоциональной накачкой и вооружением. Не имея профессионалов, Зул-Тарци устроят взаимную бойню с гоблинами. Вот только гоблинам это понравится.
        За ворота они вышли спокойно, также миновали участки огородников, засеянных овощами. Но в этом году Зул-Тарци побаловали себя не только овощами и свининой, где-то далеко от их участка собрали большой урожай кукурузы. Сам Пётр не видел, но как результат в местной пекарне появился кукурузный хлеб, дорого, конечно, но состоятельные граждане могли себе это позволить. К таким с недавних пор относил себя и Пётр. После разграбления логова Гарибальди, многие из участников той авантюры улучшили своё материальное положение. А ещё где-то в городе заработала молочная ферма, парное молоко могли позволить себе только работники фермы и то, когда никто не видит, но зато по продуктовым талонам теперь можно было приобрести кефир, простоквашу, сыр и масло. Коровок берегли и носились с ними, как с принцессами. У Зул-Тара было бы прекрасное будущее, низкий уровень преступности, плодородные земли, сплочённое население, всё это было бы гарантом успеха, если бы не гоблины по эту сторону городской стены.
        Они вышли на аллею из голов гоблинов, и начался обход, первые четыре часа прошли спокойно, они так никого и не встретили. А потом как прорвало, один зомби-гоблин, андед из кабана и некро-химера из двух бродячих собак. Особенно пришлось повозиться с кабаном, шея толстая, голову хрен отрежешь. Химеру они сожгли на месте, заманив на лужу горючей смеси и устроив ей пожар под ногами, а вот кабана и труп гоблина оставили на месте, они их отволокут в крематорий на обратном пути, когда закончат первый обход.
        - Да что за день сегодня такой? Ты глянь, опять, - сказала Марта, прицельным выстрелом разнося голову какому-то некросуслику. Игла была для него слишком большого калибра, и мелкого зомби размазало по камням.
        - Ты оче-нь мет-кая.
        - Практика, Петь. С тридцати метров точно в глаз, это вблизи я плохо вижу, а с дальними расстояниями у меня проблем нет. Что бы там не болтал Луи.
        - Иг-лы не оче-нь эф-фек-тив-ны про-тив зом-би. Ес-ли не по-па-сть в го-ло-ву, то, счи-тай, зря стре-лял.
        - Когда я служила в армии, у нас были специальные иглы, они вылетали из игломёта и раскрывались, как зонтик. Пробивная сила у них была слабая, да и летели метров десять, но какие дыры в телах они оставляли, это надо было видеть. Летающие мясорубки, а не иглы.
        Пётр себе это представил и поморщился. Они были на вершине небольшого городского холма, отсюда можно было заглянуть подальше, там, на горизонте, чернела лента городской стены. Он представил себе эту громаду, наверно, метров двадцать высотой.
        - Ты бы-ла ког-да-ни-бу-дь там? - спросил Пётр, указывая пальцем на горизонт.
        - На этой - нет. На других - да. Что, думаешь, как свалить из Зул-Тара?
        - Не-уже-ли это та-к вид-но?
        - Да все мы об этом иногда думаем. Забудь. Если бы отсюда можно было сбежать, то бежали бы, тут у тебя есть укрытие, а там дикие земли, первые пару дней ты ещё побегаешь от зомби, а от вурдалака уже не убежишь. Приучайся думать, что ты на необитаемом острове посреди океана.
        - К-то из зом-би са-мы-й страш-ный?
        - Наверное, поднятый вампир. Эта тварь быстра, сильна, пользуется магией, да ещё и умна, как профессор, просто обожает устраивать ловушки. Самый кайф для поднятого вампира, это разделить отряд и охотиться за противниками по одному. Нет ничего хуже, чем поднятый вампир диверсант.
        - Ка-к же вы с ни-ми бо-ро-ли-сь?
        - Без фехтовальщика вообще никак с ними не повоюешь. Мы искали их лежбища днём и выволакивали их на свет. Это если вампир не нашёл себе хорошего убежища. Диверсанты, действующие в тылу врага или в поле на участке боевых действий, импровизирую. Присыпят себя землёй и впадают в спячку, они в таком состоянии вообще беззащитны, делай с ними, что хочешь. А если вампир в пещере какой оказался, то его оттуда только огнемётами выжигать.
        - И час-то ты вст-ре-ча-ла под-ня-тых вам-пи-ров?
        - Трижды. Первый раз в роте был фехтовальщик, он серьёзно вампира порубил, и клыкастый не смог удрать, мы его добили. Правда, и фехтовальщик сам потом вскрылся, вампир чумным оказался и покусал нашего парня. Второй раз, когда в разведку ходили, нас тогда десять человек и зверолюдов было. Вампир от души позабавился, подождал, когда мы выполним задание и углубимся в тыл врага на пять дней ходу. А когда обратно возвращались, напал, убил двоих и предупредил, что каждую ночь будет убивать по два человека. Вот только он не знал, что у нас в отряде был какой-то «кровавый шаман», и один из убитых вампиром солдат был его братом. Утром мы вампира выследили и устроили из него барбекю. Третий раз был уже после войны, собственно, от вампира мы и узнали, что война закончилась, он тогда на нас сам набрёл, голодный, ослабший, но всё ещё смертельно опасный. Пятерых покусал, но никого не убил, сказал, что война закончилась, и причин убивать друг друга теперь нет. Гуманист, блин, хренов. Слушайте, может, давай на привал?
        - Гы. Ум-ка, в с-та мет-рах вок-руг на-с ес-ть в-раг?
        Умка отрицательно повертела головой. Они стали устраиваться на привал. Пётр достал нажаренное утром мясо и гарнир из крупяной каши с резанными овощами. Марта стала откупоривать консервы с мясом и фасолью.
        - Уго-щай-ся, кон-сер-вы пос-тоян-но ес-ть вред-но.
        - Не откажусь, - Марта наколола ножом кусок мяса побольше, потом сунула себе в рот и зачавкала. - Шайзе! Как у тебя это получается? Каждый раз ем и убеждаюсь, что лучше тебя мясо пожарить никто не может.
        - Он м-не по-мо-га-ет, - Пётр щёлкнул себя по носу. - Я до-бав-ляю ско-ль-ко нуж-но спе-ций и точ-но з-наю, ког-да мя-со идеа-ль-но про-жа-ри-ло-сь.
        - Хочу пи-пи, - попросилась в туалет Умка.
        - Пой-дём, - поднялся гоблин, собираясь проводить Умку за угл.
        - Петя, ты что е***й? - осведомилась Марта, делая круглые глаза.
        - Не-т. А ч-то?
        - Ну, я, конечно, понимаю, что у вас более чем близкие отношения. Но Умка какая никакая, а девушка. Ты бы ей ещё бумажку дал, чтобы подтереться.
        Пётр незаметно спрятал бумажку обратно в карман. В каком-то смысле Марта была права, но Пётр уже привык не выпускать Умку из поля зрения, и когда такое случалось, чувствовал постоянный дискомфорт и волнение. Она же на ровном месте себе приключения найдёт, поэтому его иногда на тему присмотра заносило за все мыслимые берега.
        - Не парься, а то сейчас пар из ушей пойдёт, как у чайника, от мысленных напряжений, - сказала Марта, поднимаясь на ноги и несильно хлопая Умку по плечу. - Пошли, ушастая, я за тобой посмотрю.
        Эльфийка и зверолюдка скрылись в руинах, когда-то они были двухэтажным домом. Сейчас от него остались только стены, крыша, а перекрытия между этажами обвалились, собрав внутри себя большую кучу серых кристаллов, используемых вместо кирпичей. В своё время Пётр полюбопытствовал, что это такое, как это производят и как оно между собой скрепляется. Строительные кристаллы обычно бывают серых и чёрных цветов, всё зависит от того, какой материал они используют для своего роста, говорят, что есть даже красные кристаллы, выращенные на глине, но они слишком хрупкие. В основном используются такие минеральные ресурсы, как кварц, кремний, гранит, слюда, полевой шпат, да даже жжённый древесный угль подходит, из-за чего строительные кристаллы приобретают ониксовый окрас. Строительные кристаллы после создания несут в себе небольшой заряд манны и даже слабый элементалист огня, сил которого хватит, чтобы создать слабый огонёк, способен активировать манну в кристаллах и сплавить их намертво. И никакой цемент не нужен.
        Пётр потоптался, поковырялся в камнях, понаблюдал за вяло текущими облаками. По его субъективному мнению, прошло около пяти минут.
        - Вы та-м ско-ро? - крикнул он так, чтобы девушки поторопились.
        Ноль реакции и тишина. Странно, никаких звуков борьбы он не слышал и посторонних запахов не чувствовал.
        - Я иду, - предупредил он и зашагал к руинам.
        Первое, что он увидел, это валяющуюся без сознания Умку недалеко от почерневших от мочи камней, а потом услышал шорок за спиной, почувствовал боль в шее и потерял сознание. Очнулся он от похлопываний по щекам и в другом доме, но так же без крыши, судя по положению солнца на небе, прошло меньше часа.
        - Эй, Пётр, просыпайся.
        - Что ты де-лае-шь? - спросил Пётр и дёрнулся к Марте, но не смог. Его руки спутывали наручники, такие же наручники спутывали его ноги, заставляющие передвигаться маленькими шагами. Путы на руках и ногах были соединены цепью, не дающей поднять руки высоко и атаковать противника. Примерно такой же связанной и без сознания валялась радом Умка.
        - Продаю вас наёмникам.
        - Что? Ка-ким на-ём-ни-кам?
        - Смотри сам. Но только попробуй пикнуть, и я тебя вырублю.
        Марта взяла Петра за шиворот и подтащила к оконной раме. Там двигался вооружённый отряд, человек десять. В основном люди, но был среди них один эльф ночи, Умким соплеменник.
        - Придурки. Они тебя уже пару дней пасут, а сегодня утром решили действовать. Вчера они подошли ко мне и предложили вознаграждение за голову Умки. Я сказала, что согласна и передала им карту наших маршрутов.
        - За-чем мы им нуж-ны?
        - Не знаю и знать не хочу, но деньги за голову Умки они предлагали более чем достойные.
        - По-че-му ты в-сё э-то м-не рас-ска-зы-ва-ешь?
        - Смотри.
        И Пётр смотрел. Он узнал эту дорогу, где-то здесь они убили и обезглавили некрокабана. Отряд встал, и эльф сделал всем жесть стоять на месте. Через десять секунд на отряд выскочила химера, состоящая из двух слившихся тел, кабана и гоблина. Она мигом растерзала одного наёмника, потом затоптала другого и уже нацелилась на третьего. Химера была хоть и свежая, но уже развитая, на её теле была голова недавно убиенного кабана и гоблина, причём находились они не там, где должны были быть хоть приблизительно. Некросущество всё ещё формировалось, и тела продолжали перемешиваться более равномерно, но два торчащих в разные стороны обрубка шеи говорили сами за себя. Голова кабана теперь находилась на кончике специального хватательного щупальца, состоящего из ног и рук некогда живого гоблина, и выполняла функцию этакой клешни, хватающей жертв. Голова гоблина вросла в спину тела кабана и сейчас походила на неестественный горб. Монстр выглядел крайне гротескно и был непривычно подвижен для такого рода химер.
        - Здорово я их в ловушку заманила, правда?
        И действительно, здорово. Наёмники сначала пытались обстреливать химеру из игломётов, но, когда потеряли ещё двоих, то побросали своё оружие и начали карабкаться на руины. На вершине которых уже сидел самый продуманный ночной эльф. Чувствовалось, что у этих голубчиков не хватает опыта борьбы с такого рода тварями. Только огонь был бы эффективен против неё. Лезть на руины - не самая лучшая идея, химера будет караулить до тех пор, пока они не умрут от жажды, лучше бы спасались бегством, хотя, судя по тому, с какой скоростью двигается эта тварь, то от неё не убежишь.
        - Э-та хи-ме-ра тво-их ру-к де-ло? - спросил Пётр, глядя на то, как тварь своим щупальцем с кабаньей головой сдёргивает вниз одного из не самых расторопных наёмников, не сумевших быстро забраться повыше.
        - Да.
        - Но ка-к?
        - Война. Постепенно учишься у противника его методам. Ладно, хватит болтать, через час эта тварь будет не такой шустрой. А нам нужно уйти отсюда подальше, так что давай пошевеливайся.
        Марта толкнула Петра к Умке, та уже стала приходить в себя.
        - На-ём-ни-ки обез-вре-же-ны, от-пус-ти нас.
        - Петь, ты дурак? Ты видел, кто с ними был? Это ночной эльф, это агент правительства, его послала управа, чтобы он проконтролировал выполнение задания. Вам в Зул-Таре теперь не жить. Стоит зайти вам за периметр, и вас схватят. Но я договорилась не с ними, они просто мешались мне, вот я и избавилась от конкурентов.
        - Но за че-м о-на им?
        - Я же говорю, что не знаю. Меня больше интересует, почему они решили это сделать за периметром, а не внутри него, почему не привлекли к этому делу полицию и армию. Но это теперь неважно. Давай, пошёл!
        Пётр и Умка встали, подгоняемые Мартой, держащей их под дулом игломёта.
        - И без глупостей.
        Минут десять гоблин и эльфийка семенили по дороге маленькими шажками. Пётр пытался разговорить Марту, но не получалось, она либо игнорировала его дальнейшие расспросы, либо давала пинка. Куда она их ведёт, узнать так же не удалось.
        - Ум-ка, ка-ко-го цве-та у Мар-ты ау-ра? - решил поболтать с Умкой Пётр, раз разговорить Марту не получалось.
        - Зелёного, - ответила эльфийка.
        - Ст-ран-но.
        - Что вы там бубните? - потребовала ответа Марта.
        - Да ст-ран-но в-сё это, Март-а. Ум-ка ви-дит не так, как мы. И в её гла-зах ты ос-таё-шь-ся д-ру-гом, она бы ни-ког-да не да-ла приб-ли-зи-ть-ся к себе вра-гу. Э-то ч-то, ро-зы-гры-ш ка-кой-то, а та хи-ме-ра бы-ла ил-лю-зи-ей, и сей-час из-за уг-ла на нас выс-ко-чит Луи с кри-ком «сюр-п-риз»?
        - Петь, заткнись, и без тебя тошно.
        - Хо-чу пи-пи, - в духе Умки заявил Пётр.
        - Ты что, издеваешься? Дуй в штаны.
        - Не мо-гу. Мы же о-ба сол-да-ты, да-й сох-ра-ни-ть дос-то-инс-тво.
        - *** не знаю я такой армии, в которой гоблины служат. Ладно, - сдалась Марта и указала дулом игломёта на Умку. - Ты. Чтоб без фокусов, попытаешься убежать, я убью его.
        Они отошли к стене ближайшего дома, метрах в десяти от Умки.
        - По-че-му ты пре-да-ла ме-ня, Мар-та? - спросил Пётр под звук льющейся на стену мочи. - Я ве-дь те-бе до-ве-рял.
        - Поверь, Петь, тебе лучше не знать. Но если бы это касалось только меня, я бы поступила иначе.
        - Угу, я то-же, - сказал Пётр в полголоса, застёгивая ширинку на штанах, а потом громко крикнул. - УМК ГЫ!
        В тот же момент у Марты полностью онемела ладонь правой руки, и спустить курок она просто не могла. Закончивший справлять нужду, гоблин сжался, словно пружина, потом резко выпрямился, целясь в прыжке достать зверолюдку в подбородок. Прямое попадание, челюсть Марты клацнула, а сама она повалилась на спину, сверху на неё напрыгнул маленький гоблин.
        - Ма-рта, не дви-га-йся, - прорычал гоблин могучей зверолюдке, готовящейся раздавить его в своих объятьях. Пётр в своём теле был опасным противником и подрал бы Марту, но не победил. Зверолюдка была просто мясным шкафом и больше не оставляла гоблину шансов. - Пос-мо-три в-ни-з.
        Марта посмотрела, в левой ладони гоблин зажал стекольную гранату с выдернутой чекой, но колпачок предохранителя всё ещё находился на гранате, Пётр придерживал его пальцами.
        - Я э-то от-пу-щу, и мы оба ум-рём.
        - Ха-ха-ха, - развеселилась Марта, раскинув руки в сторону и признавая своё поражение. - Где ты гранату прятал? Я же тебя обыскивала, прежде чем надеть кандалы.
        - В тру-сах, к мо-шо-нке ве-рёв-кой при-вя-зал.
        - Oh mein Gott ха-ха-ха, - снова засмеялась Марта. - Пётр, ты больной, тебе лечиться надо.
        - Ему лечиться уже поздно, - вставила свои пять копеек Умка.
        - Да-вай к-лю-чи.
        - А если не дам, ты нас взорвёшь?
        - В-зор-ву, не сом-не-ва-йся.
        - Верю, - кивнула Марта, видя решительность гоблина.
        Они поменялись местами, теперь уже Марта ковыля в кандалах, а Пётр и Умка шли за ней попятам. Далеко вести её они не стали, просто отошли в более укромное место.
        - Рас-ска-зы-вай.
        - Что рассказывать?
        - Ка-к ты ме-ня та-к вы-ру-би-ла, что у ме-ня го-ло-ва не бо-лит?
        - Шок-жезл в моём рюкзаке. Касаешься круглым наконечником открытого участка тела и всё. Противник теряет сознание.
        Пётр извлёк упомянутый артефакт из сумки. Как и гранаты, он больше походил не на оружие, а на детскую погремушку, только больше. Это было явно не механика, а какая-то магия. На рукоятке жезла имелся выключатель в виде кнопки. Пётр щёлкнул, и круглый наконечник засветился бледным светом. Длины в жезле было сантиметров тридцать, а в основании рукояти была дыра с резьбой.
        - Это те-бе да-ли тво-и на-ни-ма-те-ли?
        - Да.
        - Ку-да ты на-с ве-ла?
        - В рюкзаке есть карта, красным крестом помечено место встречи. Они будут ждать меня весь день.
        - К-то о-ни?
        - Не знаю.
        - По-че-му им, а не те-м?
        - Те хотели вас убить. Вернее, им всё равно, будете вы живые или мёртвые. А тем, на кого я работаю, вы были нужны живыми, оба в обязательном порядке. Я подумала, что уж лучше вы будете в плену, чем мёртвые.
        Ситуация понемногу стала проясняться. Марта решила их предать, потому что не верила, что гоблин с эльфийкой смогут убежать или спрятаться от наёмников, уж больно они приметные. А если верить её словам, то ему теперь даже в городе нет места. Но теперь становится понятно, почему её аура не сменила цвет, она и вправду верила, что таким образом спасает гоблина с эльфийкой. Долбанная Марта.
        - По-че-му ты пре-да-ла на-с, Мар-та? Я не ве-рю ч-то то-ль-ко из-за де-нег.
        - Не только. Я не хотела говорить, но этот мудак Луи заделал мне ребёнка. За тебя и Умку мне дадут новые документы, деньги, а главное, два билета на дирижабль с этой жопы мира.
        - Ум-ка, про-ве-рь, она не в-рёт?
        Подошедшая эльфийка уставилась в живот зверолюдке.
        - Возраст плодов - три недели, все здоровы, патологий не видно.
        - Плодов? Их двое? - удивилась Марта.
        - Не двое, - отрицательно покачала головой Умка. - Трое близнецов.
        - Да твою мать! Луи, с**ка. Я убью этого мудака, - простонала Марта.
        - М-м-мда, поз-драв-ляю, - сказал Пётр, убирая дуло игломёта подальше от Марты. Целиться в беременную женщину уже как-то не комельфо.
        - Луи поэтому сегодня не вышел?
        - Угу, напился от радости, ну и я ему кое-что подсыпала, чтобы под ногами не мешался.
        - Хи-трая ты ба-ба, Ма-рта, ле-зь на вто-рой эта-ж, - сказал Пётр и кивнул на дыру в потолке.
        - Что ты собираешься делать, Петь? - спросила Марта, подтягивая себя наверх, цепляясь за камни. Делала она это легко и даже красиво, профессиональный военный, как не крути, а выучка и тренировка. Своё тело она не запускала.
        - Я дол-жен сооб-щи-ть Ка-те.
        - Зачем тебе и её в это втягивать? Лучше сразу сдавайся, а весточку ей я передам.
        - Луч-ше ска-жи, эта шту-ка у тебя вы-ки-дыш не вы-зо-вет? - спросил Пётр, запрыгивая на этаж и держа шок-жезл активированным.
        - А, вот ты чего задумал, - хмыкнула Марта. - Не вызовет, только подожди, я лягу.
        Марта устроилась поудобнее, легла на пол и вытянула ноги. Плохо, конечно, что ей приходится лежать почти на голых камнях, если проморозит поясницу, то это может плохо сказаться на беременности. Надо будет подложить ей что-нибудь под спину.
        - Петь, мне жаль, что так получилось, - лёжа сказал Марта. - Мы ведь были хорошей командой?
        - Са-мой луч-шей, - Пётр коснулся жезлом зверолюдки, и та уснула.
        Глава 15 "Конец и начало"
        Шок-жезл Пётр отдал Умке и велел использовать его на Марте каждые полчаса, чтобы та не могла проснуться. Даже в связанном состоянии Пётр не давал Умке и шанса против Марты, несмотря на все её магические способности. Отсучить, конечно, руку противнику, чтобы он не смог спустить курок или сжать ладонь в кулак - это очень ценное умение в решающий момент, но в драке есть ещё вторая рука и ноги. Умка рассказывала ещё что-то про откачку сил, но с бессознательной Мартой этот фокус не получался, её аура сопротивлялась. Проколоть защиту ауры Марты Умке удалось с большим трудом и, чтобы парализовать ей руку, она затратила значительную часть своих сил, так что ей тоже сейчас хотелось спать. Но Пётр велел держаться и терпеть. Оставлять Умку с Мартой было страшно, но тащить её обратно в город нельзя, сейчас она обуза. Один он сможет незаметно проникнуть в свою квартиру, а с эльфийкой будет слишком приметен.
        В поселение он возвращался с тяжёлыми мыслями и не через то место, которым обычно ходил. Пришлось выискивать знакомую бригаду чистильщиков, чтобы в их компании вернуться в поселение. Он боялся надзора: если они послали отряд по следу его бригады, то могли оставить наблюдателя за воротами, и уж естественно, за его домом тоже сейчас следят. Пограничникам так же доверять было нельзя, они люди подневольные и могли получить приказ задержать его с Умкой. Прежде всего Умку, именно за ней идёт охота, а не за ним. Хотелось бы знать, кто это и зачем им это, но лучше быть на воле и в неведении, чем обо всем знать, но сидеть взаперти. Вариант навестить Катю в управе он отмёл сразу, незачем лезть в осиное гнездо, там его точно скрутят. Пётр надеялся оставить для Кати сообщение об их местоположении, оно должно быть таким, чтобы поняла только она и никто больше. Вполне возможно, что сообщение прочтёт ещё кто-то, и тогда за ними пойдут ещё и наёмники. Гоблин в маске, перчатках и с наброшенным капюшоном понаблюдал минут десять за домом пограничников. Вроде бы всё спокойно, но вот Пётр спинным мозгом чувствовал,
что за домом ведётся слежка. Страшно. И идти - риск, а не идти - значит остаться без помощи. Надо бы сходить к Капу, может, он что-нибудь придумает, но вряд ли второй раз запишется в авантюристы. Разборки с пауком - то был общий враг и сходство интересов. А альтруизм - да простой Зул-Тарец долго будет искать это слово в словаре, а потом решит, что собеседник идиот. Даже Марта, несмотря на их хорошее отношение друг к другу, решилась на предательство, что уж говорить о Капитане. Искать наёмников он не побежит, скорее, они его уже нашли и были посланы на три буквы, но и ради Петра с Умкой он шевелиться не будет.
        Дождавшись, когда не будет прохожих, Петр рванул к изгибу здания, откуда его не будет видно с улицы. Его не то чтобы не было не видно совсем, просто человек должен специально смотреть в нужную сторону и быть в нужном месте. А ещё его прекрасно было видно со стороны пустошей, но стрелки на башнях и огородники обычно за спину себе не смотрят. Протыкая когтями внешнюю отделку здания, гоблин быстро вскарабкался на крышу, попутно изуродовав стену, понаделав в ней дыр. Плевать, скорее всего, ему тут больше не жить. Осмотревшись по сторонам, Пётр немного успокоился: вещи были на месте, значит, тут пока никого не было, не устраивали обысков, и нет засады. Подёргав дверь, он понял, что замок не вскрывали. Изначально его тут не было, но когда с ним поселилась Умка, то пришлось ставить, чтобы ограничить её в перемещении, всё же красивая женщина практически в мужском общежитии. Ключ был только у него и у Кати.
        Единственное важное дело, за чем он сюда вернулся, это оставить весточку Кате, и сделать это надо так, чтобы никто не понял. Сначала он подумал написать письмо, но если сюда кто-нибудь придёт раньше, то может просто забрать его. Немного подумав, Пётр достал нож и крупными буквами вырезал на стене надпись «У ПАУКА». Именно туда Пётр собирался отвести Умку и ждать там помощи со стороны вампирши. Катя знала об этом месте, а посторонний человек не поймёт, что за паук. Потом Пётр стал собирать вещи - неизвестно, долго ли им придётся ждать, возможно, даже несколько дней. Он стал набивать рюкзак всем необходимым, шаря по полкам. И тут ему в руки попала деталь следящего ожерелья, которое они использовали как маячок, чтобы найти логово Гарибальди.
        - Какой я идиот, - сказал Пётр по-гоблински. Достаточно было бы просто взять эту вещицу с собой, и вампирша найдёт их даже под землёй. Даже никаких записок на стене царапать было не надо.
        Он сунул пластину от ожерелья себе в рот, собираясь потом перепрятать в более надёжное место, возможно, даже сделать из неё себе медальон. Гоблин засобирался обратно на крышу, намереваясь покинуть свой дом так же, как и пришёл.
        - Что, уже уходишь? - спросил приятный голос у него за спиной.
        Пётр стал медленно оборачиваться на звук голоса, одновременно собираясь метнуть в говорившего ножом. Но тут же получил удар кулака в голову. Развалившись на полу и пребывая в неглубоком нокауте, Пётр думал над тем, как так он проглядел ночного эльфа у себя в квартире. Именно того самого эльфа, которого в западню заманила Марта. Чёртов остроухий вернулся в поселение и не придумал ничего лучше, чем ждать сигнала от соглядатаев. И где-то Пётр прокололся, кто-то его увидел и донёс, кому надо. Но как же квартира? Он же всё проверил: замки целы, никого не было. Просто магия какая-то. Блин, магия. Что-то Марта рассказывала про ночных эльфов, которые жили и воевали в ещё старом герцогстве Том-Том, якобы они ненадолго могли становиться полностью невидимыми, если остаются на месте и не двигаются. А немного в понимании Марты - это сколько? Если минут десять, то время, которое он здесь ковырялся, вполне укладывается в Мартины порядки. Эльф вполне мог даже находиться в квартире ещё до того момента, как сюда залез гоблин. И сидя в углу, спокойно наблюдать, как он тут наводит шорох. Но кто ему теперь скажет -
теперь ему будут задавать вопросы, а не он.
        Петра обыскали, наверно, уже второй раз за этот день. И привязали к стулу, который был ему велик. Он лично сколотил эту мебель для Умки и Кати, делал его прочным и не халтурил. Вот ирония, если бы он сколотил этот стул тяп-ляп, то можно было бы попытаться сломать его, когда никто не видит, и убежать. Но стул был настолько крепок, что даже если выбросить его так с привязанным к нему гоблином в окно, то сломается скорее гоблин, а не стул.
        В комнату вошли ещё два человека, дверь оказалась не заперта, хотя он точно помнил, что входную дверь с утра запирал. Пётр узнал гостей - это были те самые профессиональные лучники, которые участвовали в облаве на Гарибальди. Те, кто попал в Зул-Тар по политической статье. Наверно, они сегодня в ловушку угодили, только, похоже, из десятка преследователей смогли выжить только эти двое.
        - Ну что ж, начнём, - сказал эльф, когда психологическое давление лицами на одного несознательного гоблина не возымело эффекта. - Скажу просто: отведи нас к своей хозяйке эльфийке, и с тобой ничего не будет. Я не буду вставлять тебе иглы под ногти, резать твои уши и ломать тебе конечности. Ничего не будет, просто отведи нас к эльфийке.
        Пётр молчал, попутно бёдрами повертев стекольную гранату и фантазируя, как бы так выдернуть членом чеку. Потому что к Умке их вести он не собирался. Он скорее сам здесь умрёт от пыток и с большим удовольствием заберёт этих троих с собой в могилу.
        - Ты не хочешь с нами сотрудничать по-хорошему, да? - спросил эльф и сам себе ответил: - Ну тогда будет по-плохому.
        Эльф, рукой придерживая ухо гоблина в натянутом состоянии, проткнул его кинжалом и стал отрезать узкую ленту кожи. Пётр вдохнул поглубже и от боли сжал челюсти. С удивлением он обнаружил маячок, зажатый в зубах. Кода эльф врезал ему, тот был во рту, а от удара челюсти сжались и заколдованная пластинка железа просто спрессовалась в зубах, надёжно там застряв.
        - Ну что, не передумал? - спросил эльф, в ответ получив только презрительное молчание. Что в исполнении гоблина смотрелось забавно. - Ребят, а эта тварь точно говорить умеет?
        - Я лично слышал, как он разговаривал на рафнийском. Разговаривал он хреново, но понять было можно.
        - Хм, - хмыкнул эльф, вертя кожаный шнурок, срезанный с уха Петра. - Значит, просто не колемся. Пойми, гоблин, дальше будет только хуже, если ты не скажешь, где она, то я тебя освежую.
        - За-чем она вам сей-час по-на-до-би-ла-сь? - подал голос Пётр, - Го-да-ми вам не бы-ло де-ла до неё.
        - О! Заговорило. Хорош играть комедию, гоблин, - сказал эльф и параллельно дал Петру пощёчину. - Можешь нести любую чушь, но я-то знаю, кто вы на самом деле.
        Пётр внутренне похолодел.
        «Он что знает, что я попаданец? Но откуда, об этом я говорил только с Катей, он и её?» - промелькнуло в голове у Петра.
        - Ты со своей хозяйкой придумал отличную легенду: замаскироваться под местную идиотку и её питомца. Даже документы тебе выправили. Но нас, подпольное революционное правительство герцогства Том-Том, не проведёшь.
        Быстрым взмахом кинжала он отрезал кончик от другого уха. Скорее эльф поддался импульсу: пытать нужно медленно, а он отсёк так быстро, что Пётр не сразу почувствовал боль. Но на этот раз он разрезал хрящи, а это ой как больно. Теперь Пётр кричал.
        - Кричи, сколько влезет, тут полог тишины, никто не придёт.
        Эльф подобрал отрезанный кончик уха с пола, проделал в нём дырочку, просунул туда шнурок с другого уха. Потом приблизился к Петру и повязал ему это «украшение» на одежду, продев через дырочку для пуговицы.
        «Что-то не сходится», - подумал Пётр. - «Какое к чёрту революционное подпольное правительство? Какое укрывательство? За кого они их принимают?»
        И тут до Петра дошло, их просто с кем-то перепутали.
        - Вы ош-иба-ете-сь. Я и Ум-ка ни от ко-го не пря-та-ли-сь и жи-ли мир-но. Вы прос-то нас с кем-то пу-та-ете.
        - Угу. Тогда тебе тем более не надо замыкаться. Отведи нас к своей хозяйке, и мы со всем разберёмся.
        Гоблин опять замолчал, понимая, что если эти ребята и будут с чем разбираться, то только по методам вскрытия и эксгумации трупов. Насколько знал Пётр, в этом мире так даже проще, трупы - они не лгут.
        - Эй, гоблин, не молчи, а то я укорочу тебе нос и заставлю его сожрать, - предупредил эльф.
        Нос было жалко, удобная штука, по жизни помогает, но один раз умерев, второй не так уж и страшно. Наконец-то встретится с Люсей, он за время разлуки с покойной женой так по ней соскучился. А Умка не пропадёт, она только со стороны бестолковая и непутёвая. Выживала же она как-то всё это время, да и Катя её обязательно искать будет, может, даже найдёт. Так что терпи, Петя. НО КАК ЖЕ БЛИН БОЛЬНО!
        - Сэр, он вам ничего не скажет.
        - Почему? - удивился эльф.
        - Вы на его глаза посмотрите. Он сейчас умрёт, но не скажет.
        - Хм, ну тогда, наверно, в пыточную, - подумав, сказал эльф. - Пускай им занимаются профессионалы.
        - Жалко, за это время объект может скрыться, - сказал второй человек.
        - По старым донесениям объект очень сильно привязан к гоблину, так что без него она не уйдёт. Жаль, что по горячим следам не удалось выследить.
        - Стоит обыскать квартиру? Может, найдём какие-нибудь подсказки?
        - Да он особо ничего не скрывал. Как завалился в квартиру, сначала стену начал царапать, какую-то хрень гоблинскую на стене написал, потом вещи собрал и собирался свалить.
        - Сэр, а что за хрень?
        - Да вон, - кивнул эльф на стену. - Тарабарщина какая-то.
        - Сэр, это не тарабарщина, это язык тёмной империи. Написано «У ПАУКА».
        - И что это значит?
        - Я не уверен, но несколько месяцев назад мы участвовали в облаве на гоблинское гнездо. Тогда мы первый раз столкнулись с объектом, после чего отрапортовали нашему командованию. Я не указал в рапорте, так как не счёл это важным, но из уст объекта я несколько раз слышал, как в гнезде живёт какой-то Паук.
        - Может, это послание кому-то? - задумался эльф, потом обратил внимание на собеседника. - Ты сможешь указать то место?
        - Да, сэр.
        - Прекрасно. Выдвигаемся немедленно. А ты, - он обратился к второму человеку, - останешься здесь, продолжишь наблюдение за домом. Если увидишь что-то важное, сообщаешь непосредственно начальству, минуя промежуточные звенья.
        - Есть, - кивнул второй и вышел из квартиры.
        «Они какие-то залётные», - подумал Пётр. - «Да нас тут каждая собака уже знает. Достаточно бабушек с лавочек опросить из дома напротив, и они скажут, что на третьем этаже живёт Дикарка, девка распутная, со всем гарнизоном пограничников путающаяся, Пётр - хоббит-наркоман и тунеядец, зенки бесстыжие маской закрывающий, да Катька, баба распутная, носящая одёжы срамные, всю управу перетрахавшая да теперь к солдатне липнущая».
        И если так подумать, то во всём бабушки будут правы. Уж Пётр знал, сам ещё недавно был на их месте.
        - Гоблина в расход? - поинтересовался оставшийся человек.
        - М-м-м-м, - задумался эльф, всерьёз решая вопрос - в расход или нет.
        Но Пётр уже знал ответ: смерть не появилась, значит, сиюминутная кончина ему не грозит. А эльф уже решил, что гоблин будет жить, и теперь просто рисуется, чтобы больше страху нагнать, садист паршивый.
        - Нет. Связать и мешок ему на голову, он, может, ещё пригодится, как приманка.
        Пётр всё думал, как его по улице нести будут. Всё же местные не привыкли к такому беспределу. Да и вообще, упирающийся житель, которого куда-то тянут силком, обязательно привлечёт внимание полиции. Проблему эльф решил гениально и просто: Петра спустили на верёвочке вниз и сунули в ящик для кремации зомби. В таком виде понесли по улице. Судя по тому, что они не захотели проносить гоблина на глазах у пограничников, можно сделать вид, что эльф опасался проблем. Но сам он вышел через парадный, значит, все нужные полномочия, чтобы ходить по режимному объекту, у эльфа были. Когда Петра несли по улице, он, конечно, пытался подать признаки жизни, позвать на помощь или промычать что-нибудь, но зомби и не так себя в ящиках ведут. Из ящика его выпустили, когда они уже вышли за территорию видимости дозорных. Видимо, никто не хотел нести на себе лишний вес. Правда, мешок на голове оставили, видимо, думали, что лишат его обзора, и отчасти у них это получилось, но через сплетение волокон плохо, но видно.
        - Эй, гоблин, зря ты отказался сотрудничать, ты нам не нужен, - судя по голосу, это был эльф. - Нам нужна твоя хозяйка. А тебя мы бы могли отпустить потом. Но ты сам выбрал свою участь. Так что теперь без глупостей.
        «Ага, уже поверил, отпустите вы меня», - скептически обдумывал слова Пётр. - «Скорее всего, вы просто грохните меня за компанию. Однако как же мучает дежавю, уже второй раз за день в плен попадаю».
        И признаться честно, в плену у Марты ему нравилось больше, там, по крайней мере, ему не резали уши. Теперь одним своим ухом он больше походил на Умку. Ситуация складывалась хреновая, они топают в бывшее логово Паука, где никого нет. И когда они это поймут, к Петру снова возникнут вопросы, а это значит, он снова будет лишаться частей тела. Но всё не так плохо, пока он валялся в кремационном ящике, он сумел достать из трусов гранату и сейчас сжимал её в кулаке. А то, что руки связаны, не помешает ему её активировать, большой палец уже продет в чеку.
        «В крайнем случае, уйду, не мучаясь», - утешал себя гоблин, которому ну никак не хотелось умирать.
        Он, как мог, посмотрел по сторонам, видя скорее силуэты. Но смог оценить вооружение своих пленителей. На этот раз они подготовились лучше, один из них шёл с ранцевым огнемётом, второй остался верен луку, а эльф вообще был вооружён игломётом. Из всех своих противников он опасался эльфа меньше всех. Да, он был не по-человечески силён и быстр, Пётр с трудом улавливал, как тот машет руками. Заметить движение эльфа ещё можно, но вот уклониться уже нет. Но при всём при этом эльф, в отличие от своих помощников людей, был гражданским. Он либо родился после войны, либо во время войны был ещё ребёнком. Опять же, игломёт. Солдаты Том-Том были вооружены луками и могли похвастаться отличной выучкой, а эльф идёт с игломётом. Да даже манера держаться выдавала в нём гражданского. Причём молодого и не самого умного, его помощник человек сразу смог разобрать надпись на стене. Чёрт, да даже то, что этот остроухий дурак завёл свой отряд в ловушку, устроенную Мартой, говорит само за себя. Да, Марта прошла огонь и воду, да, у неё боевого опыта больше, чем у них всех вместе взятых, и такой мощной химеры так близко к
поселению нельзя было ожидать. Но что им стоило просто взять с собой огнемёт с самого начала. Каждая бригада чистильщиков имеет при себе разбрызгиватель с зажигательной смесью, всегда. Люди в подчинении эльфа тоже не особо блещут навыками - да, безусловно, они блестящие военные, но тут не военные нужны, а специалисты. Чистильщик - это прежде всего оснащение и умение его применить. Неспроста в каждую бригаду стараются сунуть хотя бы одного зверолюда из псовых и одного опытного ветерана. При должном обучении это вполне безопасная работа, если соблюдать ряд правил. А его конвоиры не соблюдали. Поэтому Пётр гадал, на кого они нарвутся первыми: на гоблинов или опять на нежить. Пётр не угадал.
        Всё случилось очень быстро: сначала раздался собачий вой, и со стороны руин в их сторону поползла огненная змея, потом откуда-то в баллон огнемёта прилетел болт и пробил его. Топливо под давлением попало на огонь, и баллон взорвался. А Петра, эльфа и оставшегося человека отбросило назад. Все они загорелись, но очень быстро смогли потушить огонь, катаясь по земле.
        - Это та чёртова сука, зверолюдка с головой добермана, - шипел сквозь зубы эльф, хватая Петра за шиворот. - Эй, зверолюдка, ещё один выстрел, и я проделаю в голове гоблина дыру. Ты ведь его пытаешься защитить, так?!
        Пётр почувствовал, как им пытаются прикрыться, и к его виску прижимается дуло игломёта. С удивлением он понял, что всё ещё сжимает в руках стекольную гранату. Ему бы только шанс её применить.
        - Выходи, погово- А-А-А-А…!
        Дальше случилось непонятное. Эльф рухнул на пол, корчась в каком-то болевом припадке, а оставшийся человек, не ожидавший такого поворота событий, удивлённо уставился на своего командира. Пётр, понимая, что другого шанса может не предвидеться, кинул под ноги человеку активированную стекольную гранату, а сам за всё то время, что он оказался в этом мире, первый раз радовался, что он такой маленький и лёгкий. Будь он здоровым и тяжелым, он бы не смог юркнуть под рослого эльфа и надёжно прикрыться его телом от взрыва стекольной гранаты. Грянул звук разбивающейся люстры, и на Петра полилась чужая кровь. Не успел он толком перевести дух, а ему в лицо снова уткнулось дуло игломёта.
        - Да т-во-ю ма-ть, Мар-та.
        - Привет, Петь, ну как погулял? Судя по твоим ушам, не очень.
        - Как ты наш-ла ме-ня?
        - О, это не я, это Умка, она просто радар ходячий. Нам только стоило подойти к твоему дому, и она всё увидела.
        - Как ты с-мог-ла убе-ди-ть Ум-ку не вы-ру-ба-ть те-бя вот мой вто-рой воп-рос.
        - В шок-жезле заряда оставалось на три применения, уже через час после твоего ухода я была в сознании. А потом мы поговорили с Умкой, и я убедила её сотрудничать, у неё какой-то патологический бзик на белые и зелёные ауры.
        - А это-т де-нь так хо-ро-шо на-чи-на-лся.
        - Ты ещё заплачь, - сказала Марта и хмыкнула, а потом ещё добавила. - Вставай, снимай штаны.
        - Это за-чем?
        - Я второй раз на те же грабли не наступлю.
        - У ме-ня нет в тру-сах вто-рой гра-на-ты.
        - Ты думаешь после всего этого, - Марта многозначительно кивнула на два измочаленных осколками стекла трупа, - я буду тебя недооценивать? Петь, я тебе ещё и в жопу загляну, чтобы быть спокойной. А то вдруг ты и там гранату спрятал.
        - Бо-ль-ная, - фыркнул гоблин, снимая штаны.
        - Хе-хе, а ничего у тебя штучка, Умке можно позавидовать. Жалко у Луи не такой агрегат, - Марта не отказала себе в удовольствии отпустить ещё пару армейских шуточек.
        - В-сё нас-мот-ре-ла-сь, мож-но оде-ва-ть?
        - Повернись ко мне спиной и нагнись.
        - Да пош-ла ты.
        - Петь, ты нужен моим заказчикам живым. И я доставлю тебя живым даже с простреленными ногами.
        - Мо-жет мир и раз-бе-жи-мся?
        - Нет, Петь. Тут скоро будет война, и я не хочу, чтобы мои дети росли в таких условиях. Если хочешь, то в утешение могу пообещать, что назову своего первенца в твою честь.
        - О-бой-ду-сь.
        Пётр не успел нагнуться - как только он отвернулся от Марты, то снова потерял сознание. А проснулся от похлопывания по щекам и в привычных кандалах. Ну, хоть в штанах, уже радость.
        - Подъём, зелёный, день продолжается, - услышал он голос Марты.
        На этот раз их путешествие продолжилось без приключений. Марта не давала Умке прийти в себя, периодически касаясь её шок-жезлом. Оказывается, этот магический выключатель сознания имел функцию перезарядки, как любой бытовой прибор. Шар-наконечник был на резьбе и легко откручивался, а внутри было гнездо для круглого кристалла. Как батарейку в оанарике поменять. Петру ещё учиться и учиться. На этот раз убежать или выкинуть что-нибудь неожиданное гоблину возможности не давали. Марта по достоинству оценила способности Умки: сенсорику, отсушку конечностей, а главное, болевой удар. Последнее вообще вещь страшная, от этого не защититься, и секунд на десять она полностью выводит из строя противника. Именно болевым ударом Умка жахнула по эльфу, держащему Петра в заложниках, что кардинально поменяло расстановку сил. Всё, кроме сенсорики, от Марты скрывали, и не зная, что эльфийка может отчебучить, Марта держала её в бессознательном состоянии и несла на плече.
        Через два часа такой ходьбы они набрели на дом, внутри которого пришлось покарабкаться. Петра всегда удивляло обилие таких домов в Зул-Таре - сами дома строились из строительных кристаллов, а лестницы внутри возводили преимущественно из дерева, и по какой-то причине лестницы между первым и вторым этажами были разобраны. А если подумать с другой стороны, то зомби не умеют карабкаться - то ли зрение плохое, то ли сама конструкция непонятна. Но даже разумные зомби не умеют лазать по деревьям и стенам. Не их это. А вот построить живую лестницу, по словам Марты, они ещё как могут. Изначально в Зул-Таре не было проблемы гоблинов, а вот нашествие бесконтрольных мертвецов уже было. Жители, конечно, запирали двери и окна, но защита расстоянием была гораздо эффективнее, поэтому, разобрав лестницу на первом этаже и забравшись на второй, чувствовали себя вполне в безопасности. А потом появились гоблины.
        Они забрались на плоскую крышу, но тут никого не было. Потом Марта достала какой-то небольшой диск, установила его на крыше и активировала. Из диска поднялся луч зелёного света высотой в десятки метров. Пётр сразу понял, что это сигнальный огонь.
        А через пару минут к ним прилетело нечто. Пётр даже затруднялся классифицировать этот воздухоплавательный объект. Больше всего он походил на плод любви, зачатый дирижаблем в оргии с тремя вертолётами. Метров пятнадцать длиной и около пяти в ширину. Над раздутой кабиной был корпус дирижабля, по бокам от кабины были два не крыла, а скорее туннеля, ведущих к основаниям для двух гигантских вертикальных винтов, толкающих это нечто вперёд. Пётр ещё подумал, как этот пепелац будет заходить на посадку, а оказалось, что просто. Винты остановились, сложились, словно лепестки цветка, и втянулись в нутро. Посреди пепелаца, словно протыкая его насквозь, была встроенная громадная турбина. А ещё пепелац дымил, словно паровоз. Так и хотелось спросить: «Он у вас что, на паровом двигателе, и там внутри есть кочегар?». При заходе на посадку пепелац показал свой бок - там был изображен флаг Ритании: четыре косые красные полосы, идущие от правого верхнего угла к левому нижнему, а по середине флага - вертикальная фиолетовая полоса, перечёркивающая четыре красных. Четыре красных полосы символизируют четыре главных
колонии Ритании, их положение на флаге не вертикальное и не горизонтальное, а между, и хаос, в котором они пребывали без королевской власти. А вертикальная фиолетовая полоса, перечёркивающая четыре красные, символизирует столичный остров и власть над четырьмя колониями. На пепелаце не было герба Ритании - чайки с зажатой в клюве золотой монетой. Чайка символизирует то, что Ритания - морская держава, а золотая монета то, что она является торговой, хотя по тому, что слышал Пётр, скорее пиратской, чем торговой. Отсутствие герба означало, что это воздухоплавательное судно не представляет Ританское государство, а является местным. Сначала Пётр испугался, что при приземлении «геликоптер» попросту раздавит дом, но он не приземлился, он завис над крышей на высоте в десять сантиметров, создавая вокруг сильные сквозняки, дующие из-под корпуса, а потом открылся люк, и из него вышли пара человек в железных панцирях на груди. У одного был арбалет в руках, у другого - маленький кейс.
        - Это они? - по-ритански спросил человек с арбалетом, кивая на Петра и Умку.
        - Это графство Томнов, говори по-Рафнийски или по-Герански, - фыркнула Марта, так как ританского языка она не знала. А потом ещё презрительно добавила: - Фастфишеры островные.
        Фастфишер - это презрительное обращение Геранцев к ританцам, означает примерно следующее: поедатель рыбы, рыбный пират, пожиратель мертвечины. Обращение берёт корни ещё в седых временах, когда моряки в своих путешествиях питались тем, что в море наловят, иногда и умершими членами команды. Ритания была морской державой, и больше всего такими подвигами прославилась именно она. Корабли с тех времён значительно улучшились, но оскорбительное название, распространившееся на всех ританцев, так и осталось.
        Человек всё прекрасно понял и наставил на Марту арбалет, Марта в ответ навела на него игломёт.
        - Мы здесь не за этим, - хмыкнул по-рафнийски человек с кейсом.
        - Сэр лейтенант, да ты слышал, как она нас назвала? - возмутился первый на ританском.
        - Заткнись, Смит, дальше говорить буду я, - отдал приказ лейтенант.
        А Пётр уяснил одну вещь: либо это военные, либо военизированные наёмники, что тоже может быть. В любом случае, не банда, о субординации понятие имеют.
        - Это они? - спросил человек с кейсом по-рафнийски.
        - Да. Где деньги?
        Лейтенант перевернул кейс в горизонтальное положение и открыл его. Внутри чемодана были бумажные ассигнации и какие-то документы.
        - Пять тысяч геранских ассигнаций, а также приказ об амнистии Марты Шварц и Луи Бертран. При предъявлении приказа вы сможете сеть на ближайший дирижабль отсюда. А это, - лейтенант указал на две маленькие книжицы, - паспорта геранского образца на имя Иврен Джат и Йохана Джат, полноправных граждан Геранской федерации.
        - Натюрлих, - кивнула Марта, сбрасывая Умку с плеча на крышу и забирая кейс. - Они ваши.
        - Уважаемая теперь уже Иврен Джат, не поможнте ли нам дотащить это тело до гелекоптера? - спросил лейтенант, кивая на эльфийку без сознания.
        - Сами прите, теперь это уже ваша задача, - сказала Марта, отходя от ританцев спиной вперёд. Оттого, что они завершили сделку, она не чувствовала себя в безопасности и даже больше - своё они получили, и теперь ничто не мешает им убить её, поэтому ританцам она не доверяла ни на фунт.
        «И это правильно», - хмыкнул Пётр, судьба которого становилась всё туманнее и туманнее.
        Потом случилось странное, прямо на крыше материализовался Сёма. Ангел смерти сразу понял, что Пётр его видит, снял свой капюшон и приветливо помахал ручкой. Пётр сначала улыбнулся приятелю, а потом ужаснулся. Ангел смерти пришёл за кем-то, сейчас здесь кто-то умрёт, и судя по всему, кто-то из женщин, потому что за душой мужчины пришёл бы ангел смерти женского пола. Пётр повернулся к арбалетчику, тот уже целился в Марту.
        - Ненавижу, блядь, зверолюдей! - сказал оскалившийся арбалетчик.
        Марта среагировала первой и спустила курок. Стекольный болт разбился на маленькие осколки, врезавшись в какое-то энергетическое поле в десятке сантиметров от ританца. Он знал об этой защите и поэтому специально не спешил, наслаждаясь ужасом, охватившим Марту.
        - ВЫК! - Рявкнул Пётр по-гоблински, попутно вцепившись зубами в руку ританца.
        Это нарушило траекторию полёта арбалетной стрелы. Она врезалась не в грудь Марты, а куда-то ещё. Куда - Пётр не видел. Получив ранение, Марта мешком с картошкой покатилась вниз по лестничному пролёту, а кейс с деньгами полетел вниз с крыши и упал на мощёный камнем тротуар. Слабые замки не выдержали и раскрылись, сильный поток ветра, идущий от туши гелекоптера, разметал купюры, словно снегопад.
        - Тварь зелёная, - рявкнул арбалетчик, не в силах стряхнуть с руки гоблина.
        Пётр чувствовал, что прокусил руку до кости, но чтобы укусить ещё раз и начать дробить кость, надо разжать челюсти, да и в зубах что-то застряло. Потом гоблин получил чем-то тяжелым по голове и упал на землю к Умке.
        - Смит, ты идиот! Из-за тебя мы понесли ущерб в размере пяти тысяч геранских марок!
        - Это тварь, сэр, прокусила мне руку, - оправдывался Смит.
        - Вся сумма будет вычтена из твоей зарплаты!
        Ританцы начали ругаться, периодически пиная гоблина то в живот, то по почкам. Сам же Пётр, пользуясь тем, что его хоть и били, но не особо обращали внимание, сунул руку в рот и выдернул изрядно помятый зубами, но всё ещё рабочий маячок.
        - Живи, Марта, - сказал он по-гоблински, щелбаном отправляя маячок в лестничный проём, - и детей воспитывай.
        Уже вечер, скоро Катя вернётся к ним домой на третий этаж пограничной казармы и, не обнаружив Петра с Умкой, будет беспокоиться. Увидит следы борьбы и надпись на стене, она будет их искать, на всякий случай будет использовать своё ожерелье, но найдёт только раненую Марту. И лучше зверолюдке быть в тот момент без сознания, потому что если она начнёт болтать правду, то Марте, скорее всего, наступит окончательный и бесповоротный каюк.
        За всем, что происходило на крыше, словно сторонний зритель наблюдал красавчик Сёма. Он не спеша подошёл к Петру, которому уже к тому моменту отбили весь живот, и которого от потери сознания удерживали считанные минуты. Присел рядос с ним на корточки и прошептал приятным голосом:
        - Ты молодец, Пётр, ты молодец.
        В который уже за этот день раз Пётр терял сознание. И сделал для себя вывод, что терять сознание от шок-жезла и вырубаться от побоев - это совершенно разные потери сознания. Прежде всего, они отличаются наличием боли, от шок-жезла теряешь сознание легко, а просыпаясь, чувствуешь себя бодрым и отдохнувшим. Его даже можно использовать вместо снотворного. А вот от таких побоев можно уснуть навечно. Однако живучий гоблинский организм непонятно сколько провалялся без сознания, но очнулся Пётр уже за решеткой на нарах в какой-то одноместной камере. С трёх сторон его окружали железные стены, а с четвёртой была решетка. За решеткой был коридор с одиноко висящей на потолке (тут Пётр проснулся окончательно и протёр глаза, потому что ему показалось, что он видит галлюцинации) обычной электрической лампочкой. В аналогичной камере напротив сидела заплаканная Умка, она была нага. Таинственные ританцы не оставили ей даже трусов.
        - А-р-р-р ч-тоб ва-с в-сех тва-ри, - простонал Пётр, придерживая себя за живот и пытаясь таким образом унять боль в ливере.
        - Ста-лин! - услышав стоны Петра, Умка прижалась лицом к решетке своей камеры.
        - Умо-чка, ми-лая, они те-бе ни-че-го не сде-ла-ли?
        - Нет! Тебе больно?
        Пётр рухнул обратно на свои нары, баюкая отбитый ливер. Он испытал сильное облегчение, потому что когда увидел Умку голой, подумал, что похитители над ней надругались. Но оказывается, их просто раздели, он тоже был голый, однако изнасилованным себя не чувствовал.
        - Бо-ль-но ми-лая, - не стал лукавить Пётр.
        - Я не могу тебе помочь, - пожаловалась Умка, - эта штука ослепляет меня.
        Умка потрясла каким-то массивным ошейником у себя на шее.
        - Я ничего не чувствую. Мне страшно.
        - М-не то-же, Умо-чка. По-те-рпи, ско-ро всё ре-ши-тся.
        Решилось всё не скоро. Ещё день и ночь они были в неведении. Приходил местный стражник, приносил еду. Пётр первый раз в своей жизни увидел гнома, именно такой национальности был местный надзиратель. Что о них можно сказать: ростом ещё даже меньше, чем Пётр, но не намного, где-то метр сорок. Очень сильный, даже сверхсильный, пальцы толстые, руки бугрятся мышцами. Он приносил еду и уходил, вопросы игнорировал и сам их не задавал. Кормили тут, кстати, очень даже хорошо: каша пшенная с маслом и сахаром, а также чай. На ужин, видимо - просто Пётр затруднялся с определением времени суток - принесли сладкую булочку и опять же чай. Такие качественные продукты в этом мире он ещё не ел. И как-то всё это не вязалось с тем, что у них отобрали одежду. Обычно о простых заключённых так не заботятся и хорошими продуктами не кормят. А им даже лимон на завтрак в чай положили. Отобрав у них одежду, их не хотели унизить, видимо, на это есть какая-то важная причина, о которой Пётр не знал. Вместо обеда к ним пришёл какой-то дорого одетый хмырь в белых одеждах с фиолетовыми узорами. Шёл он в сопровождении двух уже
знакомых Петру персонажей: лейтенанта и Смита. Хмырь посмотрел секунд десять на Умку, потом мимолётно глянул на Петра, и тяжелым взглядом уставился на сержанта со Смитом.
        - Вы, дебилы, взяли не тех.
        - Но как же, ваша милость, не тех? У неё же был ручной гоблин.
        - Я по ауре смотрю. Почему вы так не сделали? Это не Ванесса Де’Мир.
        - Всплыл артефакт, - лейтенант предъявил найденный Петром у гоблинов кольт. - А видящий у нас сдох на прошлой миссии. Но мы же проверяли! Мы рассовали вокруг её дома старые газеты с объявлением о поисках. Один из них она нашла и узнала себя по портрету.
        - Вы понимаете, что вы некомпетентные дебилы? Вы читали вообще отчёт? Или только картинки смотрели? Там же чёрном по белому написано, что УНИКАЛЬНЫЙ ГОБЛИН, - хмырь распалялся с каждым словом и под конец уже кричал.
        - Но он и есть уникальный, он вполне разумен и даже говорить умеет, - оправдывался за двоих лейтенант.
        - Ой, придурки, нет у меня на вас никаких нервов, - сказал хмырь, хлопая себя рукой по лицу. - Уникальность того гоблина была в том, что он являлся самкой. Единственной, блядь, в этом мире самкой. Вы хоть хуй от пизды в состоянии отличить? Придурки деревянные. Вот хуй, - хмырь ладонью указал в сторону Петра, - вот пизда, - теперь хмырь указал на Умку, - элементарно же.
        - Мы подумали, что в отчёте опечатка, ведь не существует же гоблинов-самок.
        - Подумали? Вы, кретины, ещё и думаете? Вам не за это деньги платят. Я бросаю все свои дела, лечу в эту дыру, чтобы наблюдать вашу ошибку. Казнить бы вас, придурков, да это будет слишком просто.
        Хмырь развернулся и зашагал прочь.
        - А что с этими двумя делать? - спросил вслед уходящему хмырю лейтенант.
        - Избавьтесь от них, - небрежно сказал он.
        Душу Петра ела досада, всё это из-за какой-то дурацкой ошибки, им сломали жизнь, потому что просто перепутали с другими. Так нелепо и так обидно.
        - Что будем делать, сэр? - спросил Смит.
        - Да выкинем за борт, не приземляться же из-за них.
        - Девку жалко, сисястая, - Смит масляным взглядом смотрел на Умку.
        - Его милость сказал избавиться от них.
        - Гоблина за борт, а с эльфой позабавимся. Ну и … - Смит ненадолго задумался, - продадим её на невольничьем рынка Торента, в трущобах, там всех принимают, да и эльфа-рабыня, это ж тыщь пять фунтов.
        - Хм-м-м-м, - лейтенант задумался. На Умку похотливых взглядов он не бросал, а вот неплановый заработок его интересовал. Особенно если учесть, что за их промашку с заданием и растрачу средств в Зул-Таре им теперь не видать премий где-то полгода, деньги им будут очень кстати. - А если кто-нибудь из эльфов её там увидит?
        - Уши обрезаны, Сэр, среди своих она чужая, - значимо заявил Смит.
        - Ладно, действуй, - сдался лейтенант, а потом добавил, - Только эльфийку спрячь в укромный уголок, не бордель же.
        Видимо, от лейтенанта не укрылся масляный взгляд Смита, который тот то и дело бросал на голую эльфийку.
        - Гарольд! - воззвал Смит тюремщика. - Поджарь пятую камеру, только не сильно. Хочу посмотреть, как он в воздухе будет кувыркаться.
        В следующий момент Петра ударило током, потом ещё раз, пока гоблин не пришёл в состояние нестояния.
        - А-а-а-а НЕТ! - бесновалась в своей камере Умка, стукаясь головой о решетку и понимая, что происходит что-то нехорошее. - Сталин, Сталин, а-а-а-а-а, не уходи!
        Щёлкнул замок камеры, и решетка открылась. Взяв Петра за руку, массивный гном Гарольд без видимых усилий потащил Петра по полу. Гоблин не сопротивлялся, электрические разряды выбили из него весь дух. Наконец его дотащили до какого-то люка, вокруг которого были перила. И всё, в следующий момент время остановилось, Гарольд замер, словно статуя, собирающаяся вращать лебёдку, открывающую люк под Петром. А Смит стоял неподвижно рядом с люком, его глаза блестели в ожидании зрелища. Пётр тоже не мог двигаться, только в отличие от Гарольда и Смита не застыл во времени. Он мог дышать, шевелить лицом и даже смотреть по сторонам, вот только голову поднять и повертеть ей не мог. Но он услышал чьи-то приближающиеся неспешные шаги. Уже вскоре над ним возвышалась Смерть, это была его смерть.
        - Привет, Пётр, - сказал Сёма, забрасывая свой капюшон за спину.
        - Ты?
        - А ты ожидал увидеть здесь кого-то ещё? - спросил ангел смерти, пожимая плечами.
        - Я думал, ты по девочкам.
        - Да ты знаешь, моё начальство сочло неуместным, если за твоей душой придёт какая-то баба. Ты как бы уже и не совсем чужой нам и в дополнительных льготах не нуждаешься. Поэтому прислали меня.
        - Значит, это всё, конец, я умру, - не спрашивал, а скорее утверждал Пётр.
        - Тебя сбросят с гномьего воздухоплавательного дредноута с высоты триста метров, естественно, ты умрёшь, ударившись о землю и переломав себе всё, что можно переломать. Да, это конец.
        - Ну а зачем всё это? - Пётр указал бровями в застывших во времени Смита и Гарольда. - Просто лучше сразу, как пластырь оторвать.
        - Не спеши умирать, Петь, - сказал Сёма, по-турецки усаживаясь рядом с его головой, потом достал руку и показал Петру песочные часы, которые у него были вместо механических. - Тебе осталось жить ещё целых тридцать секунд, вагон времени.
        Сёма ткнул своими песочными часами в лицо Петру, и тот увидел, как против всех законов физики (потому что песочные часы были в горизонтальным положении) очень медленно сыплются маленькие песчинки. Но при этом он почувствовал, как люк за его спиной чуть-чуть раздвинулся, на сантиметр, но раздвинулся. Время не стоит, просто очень сильно замедлилось.
        - За тебя молятся, Пётр.
        - Кто?
        - Много кто. Живые, мёртвые, тёмные и светлые боги. Молится твоя покойная жена, которая тоскует по тебе на том свете, но всё равно не хочет, чтобы ты умирал. Молятся твои взрослые дети, которые по тебе скучают. Молится Джулия, чью душу ты избавил от участи разумной зомби. Молится Марта, потому что именно благодаря тебе её дети выжили. Молюсь я, потому что нет ничего более мерзкого, чем забирать души ещё не родившихся детей. Молится Луи, споря с Мартой, что одного его сына назвать в твою честь - это слишком мало, и надо назвать всех троих. Молится Катя, чьё сердце сейчас разрывается от боли и тоски. И эта эльфийская девочка сейчас тоже молится, потому что не хочет, чтобы ты умирал. А ещё у тебя очень могущественные покровители, настолько могущественные, что САМ, - Сёма многозначительно указал пальцем вверх, - не может их игнорировать.
        - Мне, конечно, приятно, но что всё это значит?
        - Тебе будет предоставлен выбор, жить или умереть.
        - Естественно, жить.
        - Не спеши, - сказал Сёма, делая драматическую паузу. - Мы сохраним тебе жизнь, но только на определённых условиях.
        - Каких?
        - Ты защитишь того, кого должен будешь убить и убьёшь того, кого должен будешь защищать.
        Пётр задумался, а люк за его спиной раздвинулся ещё на пару сантиметров.
        - Это предательство, я должен буду кото-то предать.
        - Предательство? - задумчиво повторил Сёма, - М-м-мда, можно и так сказать. Цена твоей жизни - это предательство.
        - Я так не могу.
        - Петь, ты не хочешь предавать того, кого сам ещё не знаешь.
        - Хм, - гоблин задумался, - а я их ещё увижу, я смогу им помочь?
        - Кому «им»?
        - Умка и Катя, мы ещё с ними встретимся? Просто без них я не вижу смысла продолжать жизнь в этом мире.
        - Я не предсказатель, будущее мне не ведомо. НО, скажем так, шанс встретится у вас есть.
        - Хорошо. Я согласен на сделку со смертью.
        - Сделка со смертью, - Сёма широко улыбнулся. - Мне нравится, как это звучит.
        - Как всё это будет происходить?
        - Они сбросят тебя вниз, ты сильно разобьёшься, но выживешь, мы немножко поигрались с вероятностями. Потом тебе помогут, всё остальное зависит от тебя. Если умрёшь до исполнения нашей сделки, то считай договор расторгнутым.
        - А можно я этого мудака с собой утяну? - спросил Пётр, кивая в сторону Смита.
        - КОНЕЧНО, - закивал Сёма, - я тебе сам хотел это предложить, ублюдок зажился.
        Пётр почувствовал, что правая рука у него оттаяла и он может ей шевелить.
        - Пожмём друг другу руки? - спросил Сёма. - В знак заключения договора.
        Пётр, не раздумывая, протянул Сёме ладонь, тот сжал её в ответ.
        - И Пётр… - Сёма приблизил своё лицо к лицу Петра ближе. Пётр увидел, как радужка глаз собеседника окрашивается в красный, как его волосы начали седеть, как обнажившиеся в улыбке белые зубы заостряются и становятся похожи на волчий оскал. Пётр понял, что это кто угодно, но не Сёма, просто этот кто-то использует его облик.
        - … скоро тебе будет так дерьмово, - продолжил кто-то, и даже голос у него изменился, - что ты пожалеешь, что не выбрал смерть.
        Эпилог
        Катя стояла на великой стене Зул-Тара. И та действительно поражала воображение. Созданная геомантами, стена не имела стыков и представляла собой единый монолитный барьер, высотой тридцать метров и шириной шесть. Стены эти были гладко отполированы, а поверхность прочна, словно зубная эмаль. У этой преграды не было ворот, ступеней или каких-нибудь надстроек на вершине. Это стену не предполагалось обронять, через неё не должны были ходить караваны. Её вообще никто не должен был пересекать, она защищала людей внутри от нежити снаружи и не давала людям внутри покинуть город в самоубийственной попытке найти лучшую участь. Катя смотрела на восток, именно там лениво выползали солнечные лучи, лёгкая утренняя заря и вечерний закат - это всё, что оставалось вампиру, скучающему по солнцу. Смотрела она на восток, но сердце тянуло её на север, туда, куда улетел дирижабль с дорогими её сердцу Петром и Умкой. Хотелось бежать и искать, но это бессмысленно, дирижабль не догонишь, да и шансов найти их таким шансов мало. Ей нужна была помощь своего вампирского клана. Катя сжала руки в кулаки, а потом разжала. Из
пальцев торчали длинные, узкие и острые, как скальпель хирурга, когти-иглы, которые не хотели прятаться. Эмоции забивали разум. И как она не убила эту дурную девку Марту на месте? Только её слова удержали от этого необдуманного поступка. Пётр простил её, а это значит, что и она должна простить. Он так решил, она должна уважать его решение, если всё ещё хочет быть его невестой. А Катя хотела, очень сильно хотела стать его женой, пусть уродлив, пусть гоблин, пусть их прогонят из всех обществ мира, она любила этого неказистого коротышку и на всё остальное было плевать.
        Говорят, что вампиры прокляты богиней любви, что вампир должен больше всего остерегаться именно смертных, что всё это происки светлых богов, желающих извести вампирский род. Лично Катя так не считала, гарантировано обрести взаимную любовь и познать счастье - разве может быть это проклятием. А ей повезло вдвойне: эльфийку защищала её родовая богиня, гоблина защищал первородный хаос, и даже так Кате удалось добиться взаимности от них обоих, при учёте, что вампирское проклятие, бьющее по вампиру и жертве, на них не действовало.
        Марту она не тронула, даже наоборот, помогла обескровленной зверолюдке добраться до поселения. Но вот дальше видеть её не хотела, слишком сильны были эмоции, она могла растерзать её на кусочки. Зверолюдку спасала только воля Петра и её беременность.
        Но вот когда Катя добралась до стены, она всё же дала волю своим чувствам. В поселении гоблинов у подножия стены не осталось ни одного живого существа. Полторы сотни гоблинов, пять маток и домашний скот были расчленены заживо, обескровлены и потом обезглавлены, а некоторые вообще размазаны по стене в буквальном смысле этого слова. Они стали свидетелями буйства разгневанного вампира, одержимого своим горем. И это было страшно, за тридцать минут от полуторосотенного поселения внизу не осталось ни одного целого тела. Никто не убежал и не молил о пощаде - не успели. По этой причине медальон Кати горел красным цветом, сигнализируя о нарушении условий, оговорённых с орденом чистоты. Она бы прыгнула вниз и убежала отсюда, наплевала на все условия, но это было бы не справедливо по отношению к куратору, который всё это время относился к ней очень неплохо - да что там, они стали друзьями.
        Собственно, куратора на вершине стены она и ждала. Он не затавил себя долго ждать, по вертикальной поверхности с внутренней поверхности стороны великой стены Зул-Тара шли двое, Кап и Бен. Шли спокойно, не спеша, нарушая законы физки, будто гравитации вообще не существует и ходить по гладкой вертикальной поверхности - это в порядке вещей.
        Когда они добрались до вершины, Катя могла рассмотреть их получше. Капу пришлось в экстренном порядке омолаживаться, и сейчас он выглядел не как тихий пьяница, поседевший от старости, а как импозантный мужчина за пятьдесят с гривой каштановых волос.
        Белый с чёрным мундир светлой имперской гвардии сидел на нём так, что молодые девушки, случайно поймав на себе взгляд его карих глаз, непроизвольно начинали краснеть. Беня же был облачён в глухой тяжелый доспех, серебром сияющий в лучах восходящего солнца. В правой руке он держал весьма увесестую и грозно выглядящую секиру.
        - Екатерина Матвеевна Упырь, вы обвиняетесь в нарушении условий проживания. Именем ордена чистоты немедленно сдайтесь и проследуйте вместе с нами, вы будете изолированны от общества, - начал с ходу Бен.
        - Я убила гоблинов. Разве орден чистоты не занимается истреблением гоблинов? Вы должны сказать мне «спасибо» за помощь.
        - Запрет налагался на любое убийство разумных существ, поэтому вашу виновность будет устанавливать следователь, который прибудет сюда через две недели, - тут Бен заметил торчащие из пальцев вампиршы когти и решил предупредить её, а то натворит ещё дел. - В случае оказания сопротивления оперативники ордена чистоты имеют право применить силу.
        Чтобы его слова были весомее, Бен активировал один прибор в его броне, работающий на стыке магии с технологиями, и окутался защитными полями, способными сдержать даже дикую мощь вампирских атак. Его секира так же не осталась без изменений, она засветилась красным цветом и стала испускать короткие желтые молнии.
        - Бен, иди погуляй, - спокойно попросил Кап.
        - Но Кап, она же… опасна, - сдулся Бен.
        - Стажёр, мне повторить? И во время операции обращайтесь ко мне по протоколу.
        - Есть исполнять приказ погулять, господин куратор! - козырнул Бен, потушил свою секиру и отправился вдоль стен гулять.
        Катя и Кап дождались, когда зверолюд отойдёт на достаточное растояние, чтобы не слышать их разговора.
        - Ну что, малышка? Не дала ты мне спокойно пенсию дожить? - укоризненно начал Кап. - Из-за тебя пришлось омолаживаться и жизнь продлевать. Ей-богу, как эльф какой-то уже вторую сотню лет эту землю грешную топчу.
        - Прости, - устыдилась своего импульсивного поведения Катя, одновременно чувствуя, как её когти прячутся обратно в пальцы.
        - Прости, - гнусаво передразнил Катю Кап. - Эх вы, молодёжь, сначала наломаете дров, потом ждёте, когда взрослые дяди за вас срач разгребут. Что психанула хоть, Кать, оно того стоило?
        - Не знаю, - сказала вампирша и бросилась в обьятия старого друга. - Мне плохо было, Кап, надо было кого-нибудь убить, иначе я бы бойню прямо в поселении устроила. Ну я и решила, что уж лучше на гоблинах пар выпущу, чем там.
        - Не забудь об этом, следователю расскажешь, пойдёт как облегчающий случай. Я походатайствую, что у тебя было состояние аффекта. Но так по уму, если совсем припёрло, то ты должна была меня по амулету вызвать, я бы дал тебе успокоин. Кстати, шапочку свою надень, а то припечёт скоро.
        - Я назад не пойду.
        - Почему?
        - У меня Петра и Умку украли, я буду их искать.
        - Это из-за них ты?
        - Угу. А ещё Пётр меня замуж позвал.
        - Поздравляю, - сказал Кап, представляя себе картину их свадьбы. - А он у тебя что, дурак?
        - Ещё какой, - сквозь проступившие слёзы улыбнулась Катя. - Я хотела узнать у тебя, как к этому отнесётся орден, но сейчас это уже не имеет значения.
        - Понятно. Мне тебя сдаться никак не уговорить?
        - Нет, Кап, я сбегу.
        - Кать, ты же понимаешь, что ты тут не просто срок мотаешь, но ещё и заложник? Если тебя здесь не будет, то твой второй отец перестанет оказывать давление на ковен некромантов, а если на них не будет давления, то они снимут барьер с Том-Том и вся нежить разбежится по континенту.
        - Орден сам виноват, что превратил герцогства в лагерь по натаскиванию своих оперативников, а на очищение земли забил давно. И что ж мне теперь в Зул-Таре вечно тусоваться? У меня свадьба медным тазом накрылась, у меня жених пропал. А за барьер не беспокойся, не падёт, папа им всем за это бошки пооткручивает, да и не нужно это, некроманты такой катастрофы не допустят, просто ордену придётся свою машну растрясти. А то задолбали экономить, жлобы орденские.
        - М-м-м-мда, - хмыкнул Кап, в принципе, всё логично в словах Кати. Стороны общаются между собой и катастрофа такого масштаба никому не нужна. Будет, конечно, скандал, кое-кто лишится должности, возможно, даже его тоже турнут с нагретого места. Но в конце концов, эмоции утихнут, и все договорятся без заложника.
        Кап щёлкнул застёжкой ожерелья и снял его с вампиршы. Если бы это сделала она сама, то в Зул-Тар летел бы не следователь на дирижабле, а отряд быстрого реагирования «охотников на вампиров» на курьерских драконах, и был бы он не через две недели, а уже завтра.
        - Спасибо.
        - Пожалуйста. И куда ты теперь?
        - В Ританию, за семьёй.
        - Ну и дура. Даже до границы добежать не успеешь, как будешь схвачена.
        - А как тогда?
        - Знаешь, сделаем так … - сказал Кап, повертев ожерелье в руках. Помогать на половину Кате он не собирался, а собирался максимально увеличить её шансы на успех. Всё же за последние десять лет она стала ему совсем родной, почти как сестра. - Тут у меня пара амнистированных молодожён нарисовалась, надеюсь, документы об амнистии Луи догадался поискать. Отдам им амулет, подкину деньжат и пускай катятся на все четыре стороны. Но через пару дней буду вынужден сообщить о том, что ты меня очаровала своей вампирской магией. Мол, седина в бороду, бес в ребро, мне снова шестнадцать, от любви ничего не соображал и хрен что помню.
        - Не поверят.
        - Не поверят, - согласился Кап, - но у меня есть один старый приятель, прикроет, в конце концов, пенсию у меня не отберут. А ты, моя дорогая, беги на восток, вставай перед своим папой на колени и моли о прощении.
        Через специальные окуляры маски Кати Кап увидел её возмущённые глаза.
        - Оставь свою гордость, Кать, иначе хрен без соли ты увидишь, а не семью. Или для тебя гордость важнее?
        - Нет, - сдулась Катя. - Ты прав. Я пойду на восток.
        - Вот и отлично. У тебя будет неделя, чтобы добежать до пограничья. Удачи.
        Кап на прощанье крепко прижал к себе Катю.
        - Кап, как тебя хоть зовут-то, скажи на прощание.
        - Пак.
        - Хе-хе, я смотрю, там у вас в ордене с фантазией не очень. Прощай, Пак.
        Катя вырвалась из объятий старого друга и грациозно, словно пантера, сиганула вниз со стены. За её приземление куратор от ордена чистоты не переживал, вампиры не разбиваются, падая с высоты, врождённая магия пассивного действия, такая же как способность становиться невидимой в ночное время суток.
        К Паку подбежал Бен, смотревший со стороны на всю эту картину и видевший бегство вампирши.
        - Господин куратор, вы её отпустили?
        - Да.
        - И ожерелье сняли?
        - Да.
        - Тогда согласно уставу ордена я вынуджен взять вас под стражу и отразить это в рапорте.
        - Ну и дурак. Скажи, Бен, а ты предложение Барбаре уже сделал?
        - Как это связано?
        - А так. Нет вампира, и нам некого охранять, а если нам некого охранять, то нам в этой дыре жить не обязательно. А это значит, что нас отсюда отзовут, а ты сможешь забрать отсюда Барбару, как твою жену её полностью амнистируют. Или ты собрался счастливо жить здесь и рожать детей? Тогда спешу тебе напомнить, тут, на минуточку, война скоро начнётся. Если тебя всё это устраивает, тогда прошу, отражай всё в рапорте, и нас обоих чисто из вредности оставят здесь отслеживать популяцию гоблинов.
        - Нет, господин куратор, вы во всём правы, - сказал Бен, как-то даже пристыдившись, и, словно стесняясь, спрятал громадную секиру себе за спину.
        - Тогда помалкивай. Теперь ты валенок, ничего не видел и не слышал, а ещё лучше помоги, - Пак подбросил в руках ожерелье Кати. - Нам обоим во благо будет.