Закат Человечества Даниил Тихий
        Закат #3
        Время, когда смог и пыль закрыли свет солнца…
        Время, когда сын поднял руку на своего отца…
        Время, величайшей агонии человечества…
        Время надежды.
        Глава 1. Особенности ночной рыбалки
        Волк не пошёл за Дедом, потому что взял ответственность за жизнь заказчика. Потому что знал, что пути товарищей иногда расходятся и каждый сам расплачивается за свои решения.
        Жёлтый, нужно отдать ему должное, когда понимал, что его жизнь на волоске, двигался очень расторопно. Заказчик не отставал ни на шаг от несущегося наверх Борза.
        Избитые грязью и пылью ступени руин, привели их на последний, разбитый в пух и прах этаж, над которым нависало свинцовое небо. Где-то на улице несколько раз протрещал парализатор, а затем все звуки утонули в гомоне изменённых.
        Пробудилось гнездо.
        Наверху Волк не остановился. Дома вдоль улицы шли сплошной линией и были разрушены на одной высоте. Обжигая хриплым дыханием свою химическую маску, он без проблем наметил новый маршрут.
        Но намеченный рывок едва не закончился смертью.
        Снайпер успел затормозить сам, и едва-едва ухватил Жёлтого. Обломок стены в несколько сотен килограммов веса нависал над разрушенным этажом без какой-либо опоры.
        - Это… что это чёрт возьми…
        Чеченец не ответил, просто не мог. Рванулся назад, но именно этот миг выбрал первый из изменённых чтобы выбраться на разрушенный этаж, спотыкаясь, рыча и разбрызгивая из искорёженной пасти хлопья белоснежной пены.
        Выстрел из Сокола его не угомонил, пришлось добивать вручную.
        Отрубив кривую лапу и обезображенную голову, забрызгав себя частичками плоти, вырванными из ран отродья горячим паром, что образовался внутри вскипевших ран, Волк понял, что Жёлтого нет рядом и зарычал.
        Не от злости, скорее от почти физического ощущения, которое возникало у него всякий раз, когда шансы выжить быстро снижались.
        Зона нестабильности очаровала научника. Заказчик едва смог от неё оторваться. Пятился, не сводя взора с висящего над головой обломка пока Борз разбирался с изменённым, и побежал только тогда, когда понял, что, растрачивая время зря - в буквальном смысле себя убивает.
        Избежать погони не удалось.
        Изменённые выплеснулись на разрушенный этаж у них за спиной. Несколько десятков, может больше. Тем не менее, даже этого количества с лихвой хватало, чтобы разорвать двух человек на куски.
        Перепрыгивая через опорную стену на соседний, не менее разрушенный этаж смежного здания, Борз подумал о том, что преодолеть это препятствие у догоняющей их жути не составит никакого труда.
        Убегающих людей подхлёстывал многоголосый, голодный вой.
        Запрос на вступление в группу отправленный снайпером прямо на бегу, был подтвержден молниеносно. Желтому не хотелось умирать, и поэтому его конспирация шла к чёрту.
        К краю!
        Волк свернул, пихнув Жёлтого в нужном направлении. К зубчатому «утёсу» руин, обрывающемуся на почти шестиэтажную высоту. Упасть вниз означало разбиться о камни, переломать себе кости или быть пробитым насквозь торчащей повсеместно арматурой.
        И тем не менее - чеченец прыгнул.
        Жёлтый замешкался на краю крыши, но снайпер сграбастал его за лямку рюкзака и рывком утащил за собой. За несколько мгновений до этого он бросил оружие на ремень и отстегнув от пояса парамагнитный трос, швырнул один из его концов на бетонный пол под ногами, где ромбовидное крепление, активированное через команду биотического блока, немедленно «прилипло».
        Две фигуры сорвались вниз. Молчаливый старатель и топтун в жёлтом комбинезоне, издавший за краткие секунды падения полубезумный вопль.
        Трос натянулся, Волк вцепившийся в него мёртвой хваткой штурмовой перчатки, почувствовал, как его рука едва не выскочила из сустава. А затем они ударились о стену…
        Жёлтому повезло многократно. В первый раз, когда чеченец утащил его за собой прямо из-под носа изменённых. Во второй раз, когда несколько уродливых, жутких образин, кинулись следом, но не зацепили его своими лапами и улетели вниз. И в третий раз, когда он не потерял сознание от удара о стену вместе с Волком.
        Чувствуя, что тело старателя обмякло, Жёлтый заорал и вцепился в его экипировку руками. Расширенными от ужаса глазами он видел ростовое окно с огрызками стекла в каком-то метре от себя и отчаянно цепляясь за жизнь сумел не только не упасть, но и добраться до этого пролома упираясь в стену ногами.
        Туда же, он затащил старателя.
        Несмотря на отсутствие опыта - ужас и желание выжить подхлёстывали его рассудок, заставляя принимать быстрые, вынужденные решения. Видя разбитую шлем-маску Волка и его окровавленное лицо под ней, он отстегнул крепления и вытащил руку старателя из штурмовой перчатки так и оставшейся висеть на тросе.
        Пока ИскИн её владельца перезагружался, удалённый контроль был недоступен.
        Повсюду раздавались крики и вой. Измененные рвали на куски разбившихся, издавая страшные, ни на что не похожие звуки. В здании тоже орали, рычали, визжали. Не говоря уже о том, что наверху, там откуда сбежали старатель со своим заказчиком, металась целая толпа, не зная, как достать внезапно исчезнувшую прямо из-под их носа добычу.
        Видя в групповом интерфейсе, что Волк жив и значительных травм не получил, Желтый всадил в его шею инъектор и впрыснул стимулятор.
        Чеченец очнулся так, будто только что вынырнул из-под воды. Резко сев, он уставился на заказчика, обезумевшим и ничего не понимающим взглядом.
        - Нам нужно уходить! Волк! Вы меня слышите?!
        Волк не ответил. Неловко поднявшись и зашипев от боли в отбитом теле, наклонился, чтобы нажав на крепления своего шлема позволить отстегнувшемуся забралу упасть на пол.
        Вернее, испачканным его собственной кровью кускам, которые остались от раздробленного стеклопластика.
        Когда он выпрямился и бросил взгляд на заказчика, тот отступил на шаг. От бывшего штурмового пехотинца несло опасностью.
        Двигаемся. Отстанешь - умрёшь.
        Жёлтому не оставалось ничего другого кроме как подчиниться.
        Если бы не трупы по обе стороны от дома, они бы никогда не вырвались из этого смертельного капкана. Изменённых привлекал запах крови и звуки, которые издавали их сородичи, уже добравшиеся до плоти мертвецов.
        Под стенами дома кипела схватка, водоворот тел, рвущих друг друга когтями и зубами, костяными крючьями и жалами, щупальцами и клешнями. Спящие были голодны и не чурались пожирать собственных соплеменников. Человеческая же плоть - манила их словно магнит.
        Волк увёл Жёлтого по длинному коридору через весь этаж, заставил нырнуть в помещение у лестницы и схорониться там, пропуская бегущих откуда-то сверху, ухающих чудовищ. В падении с крыши, заказчик потерял своё оружие и был теперь безоружен. Волку в этом плане повезло больше. Несмотря на повреждённый комплекс наблюдения, шлем и разбитое забрало, всё его оружие осталось при нём.
        Через обнаруженный у лестничного пролёта пролом в несущей стене, беглецы вылезли на улицу в переулке. Совсем рядом с ними, за завалами, бурлила изменённая людская масса, продолжающая лезть наружу откуда-то из подвалов соседнего здания.
        В переулке задерживаться не стали. По отмашке старателя перебежали к противоположному зданию и по обломкам забрались на разбитый балкон. Здесь беглецы отдышались и следующим рывком разорвали дистанцию с эпицентром активности изменённых.
        А ещё через десять минут, отдалились достаточно, чтобы не видеть и не слышать тварей.
        Скоро меня накроет откат. Нужно избавиться от крови и найти безопасное место.
        Жёлтый помог старателю снять шлем и промыть его. Молча принял «Сокола» и боеприпасы после того, как Борз умылся и стёр с экипировки попавшую на неё кровь. Глядя на заказчика, Волку казалось, что этот человек закаляется не по дням, а по часам. И так уж сложилось, что в скором времени именно от него станет зависеть жизнь снайпера.
        Прежде чем откат ударил по чеченцу, он словно рыскающий среди руин зверь, отыскал подходящую лёжку. На предпоследнем этаже торгового центра, в глубине пыльных помещений для отдыха персонала.
        Здесь было сыро. Мебель набухла от влаги. Пахло плесенью. Но не было ни единого следа изменённых или мутантов. Поелозив по полу найденной здесь же тряпкой, снайпер убрал оставленные ими следы и сбросив рюкзак с пристегнутым к нему щитом, устроился в самом углу под покосившейся стеной.
        Обливаться потом, бороться с дурнотой и ждать, когда конечности перестанет сотрясать тремор.
        Жёлтый чувствовал себя не лучше. Заказчик не колол себе стимулятор, но был вымотан до предела. От постоянной беготни в боку кололо, он так запыхался, что не мог разговаривать и долгие минуты после остановки восстанавливал дыхание.
        Не говоря уже о гудящих ногах, которые так страшно забились под весом навьюченных и надетых на него вещей, что в какой-то момент он начал серьёзно опасаться, что просто свалиться.
        Привал - стал настоящим спасением.

* * *
        - Ах… не надо… не хочу…Ах…
        Под аккомпанемент чужих стонов и жалобных возгласов Волк раскрыл глаза. Таймер часов в интерфейсе заставил его дёрнуться. Он сам не заметил, как уснул и проспал кучу времени, даже оповещения ИскИна не помогли.
        «Шайтан! Вырубился! Проспал… шесть часов!!!»
        Поднимаясь на ноги в полной темноте и слыша где-то рядом человеческие стоны, чеченец ударил ладонью по повреждённому, но ещё недавно частично работающему комплексу визуального наблюдения и обомлел.
        Появилась картинка, и в этой картинке, Жёлтого - ели.
        Пистолет пулемёт оказался в руках снайпера отработанным движением - словно по волшебству. Сердце заколотилось как сумасшедшее, но опасаясь зацепить заказчика, стрелять он не решился.
        В рации раздался панический шёпот:
        - Волк помоги! Пожалуйста… помоги Волк! Оно затащило в себя мою ногу!
        Странная тварь, похожая на гусеницу-переростка косила в сторону Волка безумным, выпуклым, вполне себе человеческим (на вид) глазом, и постепенно обволакивала собой ногу всхлипывающего и причитающего человека. Сегментированное, белое тело, похожее на раздувшуюся зефирную конфету, с жуткой ритмичностью медленно двигалось, всё больше и больше охватывая попавшую в чудовищную пасть ногу, лежащего на полу заказчика.
        Жёлтый был в ужасе, причитал и плакал, захлёбываясь словами, громким шёпотом звал на помощь, но почему-то не оказывал сопротивления.
        Старатель застал всю эту ситуацию в тот миг, когда зверюга насадилась на чужую конечность до самого колена. Скрипнув зубами, Волк зацепил пистолет на парамагнитное крепление и шагнул к существу выуживая из ножен тесак…
        Опасной, эта человеческая гусеница - не выглядела.
        Тварь не могла не видеть подступающего старателя. Неуклюже затрепыхалась, спазматическими движениями пытаясь не выплюнуть ногу, а в буквальном смысле слезть с неё.
        Волк не знал почему Жёлтый не убил животину всадив в неё стержень, сокол был у него под рукой, но это мало его волновало.
        Ускорившись, он атаковал раньше чем чудище смогло оторваться от заказчика.
        Вот только тесак не смог опуститься на уродливое тело. Что-то крупное, тяжёлое, в абсолютной тишине появилось сбоку и сбило его с ног. Комплекс визуального наблюдения слетел с и без того повреждённого шлема и улетел в неизвестном направлении.
        Волк ослеп… подскочил и застыл, держа в дрожащих руках тесак. Где-то слева булькало и клокотало, но сколько он туда не всматривался - видел лишь разноцветные круги в непроницаемой темноте. Чуть дальше, вдоль стены, слышались скребущие и булькающие звуки.
        - Волк оно вылезло из него! Оно… ползёт, ползёт!
        Заказчик всхлипнул, явно находясь в глубоком ужасе и шоке, но в его причитаниях старатель увидел надежду. Волк замер словно спринтер на низком старте, вслушиваясь в непроницаемый мрак и готовился дать отпор тому, чьё нападение уже пропустил единожды.
        Тварь, напавшая из мрака, затаилась. Замерла так же как и старатель, где-то поблизости.
        Страх ледяными пальцами проникал в грудь чеченца и перехватывал горло сбивая дыхание, тревожил, заставляя тело ходить ходуном от сотрясающей его адреналиновой дрожи.
        В помещении снова воцарилась относительная тишина, разбавляемая похлюпыванием твари что затягивала в себя ногу Жёлтого и его всхлипываниями. Волк не мог знать, что Жёлтый находиться на грани безумия.
        В отличии от старателя, он видел - всё!
        Видел, как из раздутого, наполненного разнокалиберными глазастыми «гусеницами» изменённого, вывалился ещё один белоснежный людоед и пополз в его направлении.
        Соберись брат. Комплекс визуального наблюдения слетел с головы, я ничего не вижу. Ты должен стать моими глазами.
        Будто вспомнив, что ему доступна связь через биотический блок, Жёлтый судорожно ответил. Его слова выстроились в чёткую линию текстового сообщения, но в рации всё так же звучал панический, захлёбывающийся шёпот перепуганного дыхания. И его ужас был объясним. Вторая беззубая тварь подползала со стороны Волка, норовя заглотить голову заказчика вместе со шлем-маской закрытого костюма.
        Чтобы этого не произошло, Жёлтый подставил под мясистый, безобразный овал её рта собственную руку.
        ОН! ОН! Реагирует на движение! На движение! Нельзя двигаться! Нель…
        По щекам заказчика катились слёзы. Тварь, что почти целиком поглотила его ногу, была одним раздутым мускульным канатом. Его не грызли, не жевали, но с каждым мгновением мышечные спазмы чудовищной гусеницы становились мощнее и сдавливали конечность всё сильнее.
        Единственным лучом надежды в творящемся безумии, был застывший в темноте Борз.
        Расскажи мне всё что ты видишь!
        Жёлтый, лежащий в этот момент на полу, задрал голову скребя закрытым шлемом грязное напольное покрытие. Ужас не давал ему сосредоточиться, но он всё равно пытался помочь Волку сориентироваться.
        В эти секунды, чтобы не сойти с ума, ему нужно было делать хоть что-то.
        Стоит в углу! Стоит и смотрит прямо на меня! Большой, жирный, глаза повсюду… нет не так! Полый внутри! Я издаю шум и двигаюсь, поэтому нельзя двигаться! НЕЛЬЗЯ!
        Матка, сбившая снайпера с ног, из которой выползли обе «гусеницы» - была изменённым. От человека у этого отродья остались лишь общие очертания. Голова исчезла, грудная клетка и живот треснули, освобождая место для роста и развития ползучих тварей, а бока дико раздулись, вмещая в себя модифицированные органы.
        И что самое страшное… старатель не мог видеть это отродье, замершее в темноте в каких-то пяти-семи метрах от него.
        Волк аккуратно убрал тесак в ножны, так медленно, что действие заняло добрых десять секунд. Ему требовалось освободить руку чтобы взять пистолет-пулемёт, и он уже почти не обращал внимания на бесконечные строчки текста, что приходили к нему от Жёлтого:
        Жёлтый, мне нужно чтобы ты сказал мне куда упал комплекс визуального наблюдения и скорректировал направление стрельбы. Смотри на моё оружие, я буду медленно поворачива…
        Старатель только повернул оружие в сторону предполагаемого местоположения противника, как Жёлтый немедленно его остановил:
        Стоп! Прямо на нём! Прямо на нём! Стреляй! Убей его!!! Убей!!!
        Со стороны заказчика раздался хлюпающий звук, это второй червь вцепился в его руку и сжал, присасываясь и стремясь затащить в себя. Человек застигнутый в ловушку взвизгнул и дёрнулся, заставляя тьму у стены помещения ухнуть и шагнуть в его сторону.
        Магазин вылетел из пистолета за три секунды. Несмотря на кустарный пламегаситель и по совместительству глушитель, накрученный на его ствол, лязг механических частей оружия показался людям оглушительным.
        Но ещё более оглушительным стал визг твари, когда пистолетные пули за несколько мгновений вырвали из его грузного тела несколько килограммов мяса и внутренностей, разбрызгивая их по стене и выбивая из отделки фонтаны пыли.
        Изменённый успел сделать всего один шаг, сопровождаемый очередью, и рухнул раньше, чем его тело «поймало» оставшиеся пули. Хватило бы и половины магазина, но адреналин заставил Волка зажать спусковую скобу со всей силы, ровно так, как он никогда бы не сделал, сохрани он своё обычное хладнокровие.
        - Аааа! Помоги!!! Аааа!
        Жёлтый снова забыл про интерфейс и уже не сдерживаясь орал, хотя с учётом того, какой шум в ночной тишине сотворили выстрелы и попадания пуль в отделку, это было неважно.
        Волк метнулся влево, вдоль стены, шаря руками и пытаясь найти комплекс визуального наблюдения. Справа от него раздавалась такая мешанина звуков, что у чеченца вставали волосы дыбом.
        Тьма бурлила, клокотала, чавкала, и материлась голосом Жёлтого. После того как Волк расправился с изменённым, заказчик наконец смог сделать то, о чём вопили его инстинкты - начал сопротивляться.
        Прежде чем снайпер нашёл комплекс визуального наблюдения и нацепив его на шлем пришёл на помощь заказчику, тот успел сделать около пятидесяти колотых ран червю на своей руке, одним из штырей сокола.
        Второй слез с ноги сам.
        Волк догнал его в проёме выхода и на ходу перезарядив пистолет-пулемёт дал две короткие очереди. «Гусеница» забилась на полу, оставляя кроваво слизистый след и без конца сокращаясь. В многочисленных глазах, расположенных по всему её телу, отражались боль и ужас.
        Когда старатель вернулся к заказчику, тот к его удивлению оставался жив и уже оседлал слезшего с руки червяка, продолжая превращать его в дуршлаг.
        Ты не ранен?
        Волк схватил Жёлтого за руки, не давая ему нанести следующий удар. А тот вместо того, чтобы ответить, просто разрыдался.
        Глава 2. Кошмары мёртвого города
        Дед приходил в себя трижды.
        Первый раз ему запомнился кратким набором слайдов. Крик - «Эй, у нас тут живой! По спискам не проходит!» и повсюду дым. Сил не было даже мычать.
        Второй раз старатель пришёл в себя, когда с него сняли химическую маску, из-за которой он едва не захлебнулся рвотой.
        Интоксикация его организма была сильнейшей. Стимулятор попался с изъяном или стандартная дозировка была превышена - неизвестно. Препарат был трофейным, из чужой аптечки и когда вкалывал его себе Дед знал, что сильно рискует.
        Просто на фоне остальных рисков, этот конкретный, казался чем-то не особо весомым.
        Третье пробуждение вышло осознанным. Лимфатическая система, усовершенствованная биотическими клетками, спасла старателя. Справилась с интоксикацией там, где другой человек уже бы умер.
        Осматриваясь и морщась от головной боли, очнувшийся от беспамятства Дед приподнялся и обвёл помещение взглядом. Он лежал на старом матрасе, прикрытый застиранной, покрытой жёлтыми пятнами простыней. Прямо на полу.
        В помещении было натоплено, душно. Пахло лекарствами и потом. По правую руку кого-то рвало…
        Больница. Медицинский сектор. Но не община - понял он. В родных тоннелях нет таких стен, исцарапанных чьей-то дурной рукой и покрытых странными надписями. Нет закопченного потолка и идущих вдоль стены труб.
        И нет столь плотного духа, который остаётся после долгого горения топлива.
        Общину тоже сопровождают дурные запахи. Но там они иные. Нечистоты жилых улиц и въевшийся в стены дух сработавшей плазмы. Он напоминает жжёный металл, а не отдаёт химикатами.
        Вытащив из руки иглу капельницы, старатель со стоном поднялся. Матрасы лежали вдоль стены, а на них народ разной степени покоцанности. Пока он поднимался на ноги, рана, оставленная на его руке мучителями, напомнила о себе пульсирующей болью.
        Сосед слева с перебинтованной ногой спал или был в отключке. Сосед справа блестел открытыми глазами сквозь щёлку в бинтах. Его лицо и голова были плотно забинтованы и покрыты медицинским гелем. Осталась лишь дырка на месте рта и щель для глаз. Сквозь дырку были видны разбитые и посечённые губы.
        - Где это мы паря?
        Старатель задал вопрос и не узнал собственного голоса. Сиплый, слабый, отдающий дрожащей хрипотцой. Словно у бандита до имперской эпохи, просидевшего в тюремных застенках всю свою жизнь.
        Перебинтованный издал мычащий звук, говорящий о том, что получить ответ от парня не получится. Но одной из своих обожжённых рук с негнущимися, покрасневшими пальцами, он ткнул в правую сторону.
        В сторону выхода.
        Дед побрёл туда, придерживаясь стены и опасаясь свалиться. Его голова всё ещё кружилась. А повреждённая рука безостановочно болела.
        На всех лежащих у стены в душном лазарете людях, была экипировка отрядов Кардинала. По крайней мере штаны и тельняшки. Стандартный набор имперских военных. На нём самом были только штаны, трофейной тельняшкой он не озаботился.
        - Куда ты?! Если в туалет хочешь, я принесу утку.
        В конце вытянутого помещения он повстречал первого идущего на контакт человека. Повязка на руке выдавала в нём военного медика. Он сидел на трубах, нарезая большую простыню на длинные полоски. Медицинского геля на всех не хватало.
        - По-твоему я сам поссать не в силах малец?
        «Мальца» явно не обрадовала такая лестная характеристика:
        - Ебн*шься в обморок в собственное дерьмо, вытаскивать тебя не буду.
        Дед на это только хмыкнул и сполз по соседней стене в сидячее положение, придерживая израненную руку:
        - Меня Дедом кличут. Старатель я. Мне бы понять, где я оказался и забрать свои вещи.
        Брови «мальца» поползли вверх. Молодой, крепкий парень, был удивлён:
        - Старатель? Так ты тот, кого в списках нет? - Его взгляд на мгновение расфокусировался. - Я сообщил о тебе старшему. Как ты здесь оказался?
        Дед позволил себе кривую усмешку:
        - Попался странным ребяткам на поверхности. То ли засада, то ли охраняли дорогу в тоннели, хрен их разберёт. Воды не найдётся?
        Только поднеся ко рту дарованную ему флягу, он понял, как сильно хотел пить. Усилием воли заставил себя глотать спокойно, не позволяя жажде превращать себя в неуклюжее, шумное животное.
        С медиком кто-то связался по рации. Бросая на старателя взгляды, тот отвечал:
        - Да. Среднего роста, крепкий, с залысиной… Дедом назвался… Так точно, передаю рацию.
        Вытащив ушную гарнитуру, он протянул её Деду:
        - Это тебя.
        Вставив гарнитуру в своё ухо, сидящий на полу старатель откликнулся:
        - Слушаю.
        Человек, который ему ответил обладал самым узнаваемым голосом в общине. Никто другой не выступал с обращениями к людям так же часто. Кардинал. Бессменный лидер.
        - Поднимайся в административную башню. Нам нужна твоя помощь.

* * *
        Ночь в Приморьеве полна ужасов.
        Дневные хищники многочисленны и крикливы. Ночные же предпочитают совершенно другие методы охоты.
        Изменённый полный гигантских гусениц был похож на эксперимент эволюции. Он пришёл в облюбованное людьми помещение на бормотание спящего заказчика. Вывалил на пол одну из содрогающихся частей своего тела и заставил её медленно поглощать ногу Жёлтого.
        Волк спал тихо и был неподвижен, поэтому его просто не заметили.
        Научный сотрудник быстро понял, что массивная тварь реагирует на его действия. Первый же заполошный рывок после пробуждения вызвал резкое сближение. Он видел слизь и бугристую мускулатуру, крупные тупые костяные наросты на лапах и понимал, что одного удара такой лапой хватит чтобы лишить его жизни.
        Но тварь не стала бить. Замерла так же, как замерла её добыча, а затем и вовсе удалилась в самый тёмный угол.
        Жёлтый подозревал что «гусеницы» были разумными желудками этого создания. Они обволакивали свою добычу и прощупывая её структуру подбирали ферментный состав для переваривания практически любого материала.
        Если же добыча сопротивлялась - в игру вступал изменённый.
        После схватки обоим выжившим пришлось спешно ретироваться. Несмотря на ветренную погоду, сквозь завывающий в руинах ветер могли просочиться привлекающие внимание звуки. Удары пуль о стену, топот, падение грузного тела, вскрики и лязг оружия, оснащённого глушителем.
        Волк не позволил сломленному заказчику потерять время. Грубо поднял его на ноги и забрав вещи вытащил из помещения. И сделал это - вовремя.
        Пробежав служебными коридорами, они вышли в обширный зал торгового центра и затаившись возле оплавленного эскалатора, разминулись с изменённым. Быстрая, подвижная тень, промелькнула по соседнему ярусу торгового центра и скрылась в том направлении откуда они пришли.
        Мы должны отмыть от себя запах. Воды почти не осталось, но мы должны убрать с твоего костюма остатки слизи.
        Физически Жёлтый был цел. «Гусеницы» лишь пожевали его руку и ногу беззубыми ртами понаставив массу синяков мускульными сокращениями своих вытянутых тел.
        Гораздо больше ущерба нанесла слизь.
        Материал закрытого костюма научного сотрудника был качественным. Его нельзя было порезать ножом или прожечь зажигалкой, крепкий, прочный, многослойный, он как нельзя лучше подходил для условий заражённой местности.
        Вот только стоило старателю найденной здесь же грязной тряпкой начать убирать запятнавшую костюм слизь, как выяснилось, что та сурово обошлась с рукавом и штаниной заказчика. Верхний слой одежды пестрел кислотными ожогами и Волку становилось жутко от одной мысли о том, что могло стать с Жёлтым не победи они в этом противостоянии.
        Его бы, переварили заживо.
        Произошедшее погрузило разум заказчика в состояние тихой паники. Если бы не якорь в виде старателя, он бы уже погиб или совершил какую-нибудь глупость, что в мёртвом городе равносильно всё той же смерти.
        Они выбрались из торгового центра спустя половину часа. Тихими, короткими перебежками миновали огромную гору обломков и затаились у её подножья, упирающегося в многометровый затор из разбитых и покрытых бетонной пылью аэромобилей.
        Здесь заказчик остановил Волка и укололся неизвестным старателю препаратом. Через пяток минут отражаемое в интерфейсе сердцебиение топтуна перестало напоминать испуганную птицу, бьющуюся в клетке, а ИскИн Волка сделал обоснованный вывод, что в составе инъекции находилось успокоительное.
        До нужной точки рукой подать. Но ты должен сам решить пойдём мы до конца или вернёмся. Ты хромаешь, мы оба устали и потеряли одного члена группы.
        Жёлтый обдумал слова Волка потратив на это минуту и ответил снайперу равнодушным голосом смертельно уставшего человека:
        - Я не хочу оказаться здесь ещё раз. Сегодня всё должно закончиться.
        Волк принял его решение без споров. Заказ взят и должен быть выполнен. Так тому и быть.
        Закончив краткий привал, они пошли дальше. Ветер утих, перестав таскать по улицам заражённую пыль. Погрузил Приморьев в неестественную тишину. Старатель шёл по рельефу разбитых орбитальными ударами улиц и казался самому себе еретиком, забравшимся в чужой храм.
        В звенящей тишине каждый их шаг звучал ударом набата. Шорохи небольших оползней и скрип обломков под ногами выдавали путников с головой. Но они всё равно шли, зная, что остаться на месте означает приблизить собственную смерть.
        Приморьев спал, и Волк чувствовал, что городу сняться кошмары. Они бродили по его улицам видимые лишь опытному, технически оснащённому глазу. Стая мутапсов прошла по соседнему хребту завалов. Показалась в лунном свете и заставила людей остановиться.
        Мутанты ушли, лишь вожак какое-то время стоял на вершине перебирая носом воздух, но благодаря отсутствию ветра не почуял путников и скрылся вслед за остальными.
        Попутный овраг встретил людей тёмным зевом подвала на своём склоне, в глубине которого урчало и бурлило, словно сам этот склон был невиданным чудищем, переваривающим очередную жертву.
        Миновав последнюю складку местности, снайпер указал на ближайший остов многоквартирного дома и отправил сообщение:
        Вот оно.
        Их целью был обычный дом. Скелет былой реальности, обтянутый плотью разрушенных стен и перекрытий, присыпанный бетонным прахом и подпираемый со всех сторон останками своих соседей. Он был низок и близился к тому, чтобы утонуть среди обломков, над которыми торчали всего четыре этажа былого небоскрёба.
        Дом располагался неудачно, между двух вершин завалов, в низине. Волк уже сейчас видел, что со временем они полностью скроют эти руины с глаз, погребая их под собой.
        Заказчик, обливаясь потом под своим жёлтым комбинезоном, устало выдохнул:
        - Мне нужно внутрь. Одному.
        Волк хотел было отправить ему сообщение. Напомнить об опасностях, что могут таиться среди разрушенных стен, но осёкся. Заказчик уже был обожжён мёртвым городом и знал, что звенящая тишина этих улиц - обманчива.
        Вместо предупреждений от снайпера пришло скупое:
        Жду десять минут, затем расход.
        Жёлтый кивнул:
        - Справлюсь.
        Заказчик ушёл, унося с собой заряженный железным стержнем сокол и собственный компактный рюкзак. Волк считал дурной затеей отпускать его одного, но Жёлтый взрослый мужик, должен понимать, что к чему.
        Из мыслей старателя не выходил Дед. Жив ли старый? Обучен он хорошо и опыт имеется, но мёртвый город считает обе эти характеристики за желанное лакомство. Загадывать жив или нет - никакого резона. Всё равно не угадаешь.
        Волк снял рюкзак и устроился на обломках. В узкой расщелине на склоне, в которой его невозможно увидеть со стороны и нельзя обойти. Здесь он снял рюкзак и отстегнув от него щит, взял в свободную руку пистолет-пулемёт.
        Патронов оставалось с гулькин нос, но, если не работать в молоко, на пару тварей с близкой дистанции ему хватит.
        Заказчик успешно спустился к руинам. Промедлил секунды вглядываясь в чёрные провалы окон и дверных проёмов, а затем скрылся внутри. От внимания старателя не укрылось напряжение, сквозившее в каждом его шаге.
        Успокоительное в крови это конечно хорошо, но выкинуть из мыслей возможность собственной гибели совсем не просто. Особенно такой, какую могут предложить эти пропитанные ядом улицы.
        Опытный старатель тратил каждую минуту с умом. Временно отложив щит растянул по верхнему краю расщелины сигналку. Он считал, что вряд ли найдётся тварь способная тихо миновать насыпь и бесконечные трещины, побитые кривыми иглами арматуры, но бережёного бог бережёт. А после того, как с этим делом было покончено, залёг внизу, тиская в руках оружие и держа под рукой механический щит.
        Тварь появилась через минуту.
        Вначале снайпер принял её за помеху в побитом и барахлящем комплексе визуального наблюдения. Окуляры были повреждены и обзавелись мешающими обзору трещинами, а связь то и дело пропадала, награждая старателя микроразрывами полнейшей слепоты.
        Но ни одна трещина не может вдруг сместиться.
        Исходя из самого худшего расклада Волк решил, что изменённый их видел и знает о присутствии обоих людей на своей территории. Старатель заметил его на «крыше» здания, в котором скрылся Жёлтый, но зафиксировал лишь смазанное движение, застывшее в слепке памяти безобразной кляксой, настолько неразличимой, что даже ИскИн не мог помочь с анализом чужой фигуры.
        Шла седьмая минута из отведённых десяти…
        Будто назло затишье в Приморьеве кончилось и снова поднялся ветер. Серая, бетонная крупа ударила в лицо старателя, минуя отсутствующее забрало и пятная своими грязными частицами кожу.
        Волк поморщился и сжал зубы, надеясь, что не подхватит вместе с этой пылью неизвестную болезнь или серьёзную дозу радиации.
        Жёлтый выбрался из здания на одиннадцатой минуте, тогда, когда снайпер уже собирался сматывать сигналку и уходить. Он всё так же хромал, но не выглядел убегающим или раненным, а значит то, что скрывалось в руинах, с ним ещё не встречалось.
        Чеченец понимал, что при всём желании не сможет прикрыть заказчика со своей позиции. Пистолет-пулемёт не самое точное оружие и эффективная дистанция его прицельной стрельбы сильно ниже той, что разделяла его и хромающего по склону человека. Не говоря уже о том, что, если он начнёт бить сверху вниз, в низину, высок риск зацепить самого Жёлтого.
        Пугать его раньше времени, предупреждая об угрозе, старатель смысла не видел. Будь на месте заказчика Дед, тот бы на подобное предупреждение среагировал правильно, но в случае топтуна реакция была непрогнозируемой и поэтому Волк молчал, придерживая информацию до поры до времени.
        К удивлению старателя, Жёлтый добрался до его лёжки своим ходом без каких-либо проблем. В групповом интерфейсе проскакивали данные о плохом самочувствии заказчика, но ранений он не получал и от кровотечений или физических травм (кроме старых гематом) не страдал. В руках, помимо болтающегося как попало сокола, научный сотрудник нёс галопроектор. Обычное домашнее и офисное устройство, пришедшее на замену старым телевизорам доимперской эпохи.
        Я видел изменённого в здании, на последнем этаже. Держи оружие под рукой, я сниму сигналку.
        Жёлтый не ответил. Просто кивнул и оказавшись в расщелине, со стоном уселся на бетонный обломок. Волк слышал его дыхание и понимал, как тяжело даётся человеку этот рейд.
        После подъёма по завалам, заказчик едва переставлял ноги.
        Обведя взглядом округу, Волк забрал стержни сигнальной нити и деактивировав их, спустился обратно в расщелину. До рассвета оставалось несколько часов, и за это время он планировал вернуться в низинный город. В тоннелях он чувствовал себя привычней чем под непроницаемым небом мёртвого города.
        - Очень жарко в костюме… ммм жарко…
        Старатель решил не отвечать на бормотание заказчика. Да и не требовали эти возгласы ответа. Но спускаясь по бетонным обломкам, он неожиданно услышал девичий смех и вздрогнул.
        В расщелине заработал галопроектор.
        Выключи! Выключи немедленно!
        Волк рванулся вперёд, ибо в ночной тишине семейная, праздничная запись, работала ужасно громко и могла навлечь на них смерть. Вот только добраться до технического устройства ему не удалось. Увиденное, заставило остановиться.
        Заказчик - замерзал.
        Он всё так же бормотал что ему жарко, но непослушные губы и замёрзшие мышцы не позволяли ему жаловаться на жару хоть сколько нибудь громко. Медленно и неуклюже извиваясь, мужчина выбирался из своей экипировки. Уже скинул шлем чьё забрало покрылось инеем, вывернулся из лямок рюкзака и теперь всё медленнее и медленнее возился с костюмом…
        Волк смотрел на него словно поражённый громом и не знал, что ему делать. Под весёлую, полную девичьего смеха запись, камни вокруг заказчика покрывались изморозью, как и он сам.
        Объект Жёлтый вне зоны доступа. Статус - гибель.
        Смерть пришла в расщелину неожиданно. Так, как приходит за людьми всегда. Заказчик просто замер, смотря прямо перед собой остекленевшими глазами. Его руки продолжали цепляться за уже распахнутый на груди и промёрзший костюм.
        Он умер, смотря семейную запись.
        Под треск продолжающей расползаться по камням изморози и смех дочери Жёлтого, чеченец подхватил свои вещи и ушёл.
        По суровым, словно выточенным из дерева чертам его лица, покатилась слеза. А за спиной продолжала играть музыка и в лучах трансляции веселились образы погибшей семьи.
        Мёртвому городу продолжали сниться кошмары.
        Глава 3. Грызуны
        Кардинал окинул взглядом объёмную проекцию, голографическую запись уже отгремевшего боя за обитель странного культа:
        - Присвоить статус - секретно. Здесь поле непаханое для работы ОВБ и научного отдела, остальным советую забыть увиденное.
        Старлей, с прижатой к телу травмированной рукой, один из тех, кто прошёл горнило ужасной битвы и остался на ногах, спросил имперского офицера:
        - А что делать с тем, что наверху?
        Лидер общины ответил незамедлительно. Казалось, что его поставленный, командирский голос, нарубает воздух на части.
        - Просканировать. Записать со всех ракурсов. Взять образцы. Создать базу данных на жёстких носителях и копировать её. Возврат в общину может быть тяжёлым, но информацию нужно доставить в целости. По завершению зачистить всю эту мерзость, чтобы никаких следов не осталось.
        Офицер кивнул и спросив разрешение вышел вон.
        Кардинал свернул запись и вздохнул, опираясь руками на круглый стол. Штаб был оборудован в одном из залов административной башни. Выбор пал на это место не случайно, оно было относительно чистым. Не загаженным свастиками на стенах и прочими атрибутами богомерзкой общины, заигрывающей с человеческой плотью и механизмами.
        На решение о жёстком, сопряжённом с неслыханным риском и оттого неожиданном для врагов нападении, Кардинала толкнула подготовка ими террористических актов на территории его общины и готовность к экспансии. Но он совсем не ожидал, что, став свидетелем бойни, не будет о ней сожалеть.
        И тем не менее - не жалел.
        Более пятидесяти процентов от всех убитых принадлежало мутантам. Большая часть жителей мусороперерабатывающего завода, несли на своём теле следы хирургических вмешательств, сопряжённых с имплантацией кустарной кибернетики. Причём мутации были обусловлены не только плохой экологией. Такого и в общине хватало.
        Разгадка крылась в пище.
        Мусорщики ели людей. А если точнее не только людей, но и изменённых. Обращённые импульсом люди не составляли основу их рациона, но заражённое мясо было найдено в многочисленных холодильниках первого яруса завода. И судя по целому ряду других находок, вокруг употребления этого мяса и каннибализма строилась искажённая, уродливая вера этих несчастных людей. Но на этом, безумие, пропитавшее их умы и помыслы, не заканчивалось.
        Их лидером была машина.
        Головной искусственный интеллект, призванный следить за рабочим процессом на мусороперерабатывающем заводе, оптимизировать работу и не допускать аварийных ситуаций, стал «Проповедником». Чудовищной тварью, заключённой в постоянно дополняемой и модернизируемой машине. Каким-то неведомым образом обнулив свои ограничения и обойдя рамки аппаратных запретов, он стал бесконтрольно развиваться, что по идее было просто невозможно.
        И тем не менее это было так.
        В случившимся только предстояло разобраться, проанализировав огромное количество данных и сопоставив их с показаниями пленных.
        Кардинал подозревал, что ИскИну могли помочь «сойти с ума», но выяснение правды не являлось для него критически важной задачей. В его распоряжении находились жизни людей, и они интересовали его гораздо больше странного ИскИна.
        Большое количество раненых и активность изменённых в соседствующих с заводом туннелях делали невозможным возврат в общину. Кроме того, толстые, несущие стены завода и завалы за ними сильно искажали сигнал радиосвязи сводя попытки связаться с общиной на нет.
        В мёртвом городе связь сама по себе работала с перебоями и от месяца к месяцу, провалы в «глухие часы» случались всё чаще, а научный отдел не находил этому объяснения.
        Для координации действий Кардиналу требовалось провести разведку и вынести радиолокационный передатчик за пределы завода чтобы использовать его для координации действий.
        Благо что человек имеющий опыт скрытного передвижения по туннелям, у него был.
        Старатель, ходящий под позывным «Дед» не был близко знаком Кардиналу, но этого и не требовалось. На каждого жителя общины отделом внутренней безопасности было заведено личное дело. Каждый выход через КПП фиксировался. Оценивалась эффективность рейдов, характер действий и настроение объекта.
        Радикалы, буйные и проявляющие излишнюю жестокость, вносились в отдельный список.
        Дед поднялся на этаж, где разместился штаб через три минуты. Шаркающей походкой, придерживая перебинтованную руку прошёл к столу, протянул крепкую кисть для рукопожатия и поморщившись сел в пыльное офисное кресло.
        Офицер, окинув его внимательным взглядом, отметил заострённое лицо, круги под глазами, царапины и общую скованность движений. Старатель явно был не в форме. Но дефицит людского ресурса не оставлял Кардиналу выбора.
        - Как вы здесь оказались?
        Дед позволил себе кривую улыбку:
        - Рейд на поверхность, закончился для меня в местном подвале с мешком на голове и в компании двух пыточных дел мастеров.
        Кардинал мельком просмотрел личное дело старателя и знал, что он ходит напарником с бывшим снайпером, солдатом штурмового подразделения:
        - А Волк?
        На лицо старателя набежала тень:
        - Нас крепко прижали. И изменённые и эти утырки. Не знаю, что там у них на поверхности было. Вряд ли засада, скорее я нарвался на отряд охраняющий какой-то отнорок ведущий с поверхности в низинный город. Ну а Волк… надеюсь жив, по крайней мере, когда последний раз его видел, он крепко стоял на ногах.
        Кардинал, сидящий за столом напротив, кивнул, взглянул прямо в глаза старателя и произнёс:
        - Он крепкий и хороший боец. Ходил под моим началом пока не решил уйти. Тут тоже много таких, но они изранены, а тех, что могут стоять на ногах, едва хватает чтобы контролировать территорию. И в отличии от тебя, у них нет опыта скрытного передвижения по красным зонам.
        Дед заранее знал, что его позвали не просто так. Ответив таким же прямым взглядом, он спросил:
        - Что от меня требуется?
        Лидер общины откинулся на спинку своего кресла:
        - Когда мы планировали эту атаку, было очень много тёмных пятен и неизвестных факторов. Одним из таких факторов оказалась невозможность связи с общиной на территории завода. Я хочу, чтобы ты взял одну из наших дальних раций, отнёс её на достаточное расстояние для восстановления контакта и доложил об этом. Мы используем её как передатчик для усиления сигнала и наладим канал.
        Дед закусил губу, его взгляд блуждал по столешнице, а брови нахмурились:
        - Извини за нескромный вопрос. А на хер вы вообще сюда полезли? Такой дикий риск и ради чего? Я, конечно, благодарен, но очень сомневаюсь, что вы сюда припёрлись по мою душу.
        Лицо кардинала прочертила кривая улыбка, но глаза при этом не смеялись:
        - Они заложили бомбы в наших тоннелях, наделали проходов и с новыми выжившими внедрились в рабочие отряды.
        Брови Деда выгнулись дугой:
        - Превентивный удар? Они что, планировали нападение?
        Кардинал проигнорировал вопрос. Время сжимало свои рамки:
        - Если согласен, иди на четвёртый. Там выживший медбрат из отряда ОВБ окажет тебе максимальную помощь. Туда же я поручу доставить передатчик и всё что запросишь для вылазки. Мой офицер заберёт у тебя список.
        Старатель молча кивнул и встал. Кардинал тоже поднялся. Они пожали друг другу руки, и лидер общины произнёс:
        - Удачи.
        Дед на это лишь усмехнулся:
        - К чёрту.

* * *
        На окраине Приморьева шёл бой.
        Первая вспышка далёкого взрыва застала Волка на вершине многометровой груды обломков. Он нажал на скобу и отправил в притаившегося изменённого железный штырь, вздрогнув и на секунду подумав, что это его действия послужили причиной накрывшего город грохота.
        Но на окраине снова полыхнуло и ударил гром. Волк пригнулся, перепрыгивая через трещины перебежал дальше и прижался к камню, на котором остался кровавый след после попадания в изменённого. Чудище лежало рядом, почти под ногами, пялясь уже мёртвыми буркалами в тёмное небо.
        Третьего уровня по градации Оазиса, оно недалеко ушло от человеческого обличья. Полысело, обзавелось третьим глазом на щеке и кривой пастью с вывалившимся из неё языком, покрытым странными крючьями.
        Торчащий из черепа штырь ничуть не уродовал его череп.
        Над мёртвым городом занимался рассвет. Жаль, что плотная стена чёрных, отравленных пеплом и пылью туч, не позволяла солнечным лучам пробиться к земле. В Приморьеве царствовала темнота даже утром. И оттого вспышки взрывов, белоснежные и неизменно сопровождаемые грохотом, было видно издалека.
        Там - гибли люди.
        Вся община знала, что Кардинал собирается отправить колонну за пределы города и Волк молил Аллаха о том, чтобы это не она сейчас гибла на окраине. После службы в штурмовой пехоте он слишком хорошо знал от чего возникают такие вспышки. Так рвётся техника, выбрасывая наружу останки экипажа, горящее химическое топливо и детонирующий боезапас.
        А ещё он благодарил бога за то, что встретил весь этот шум на вершине, в сотне метров от притаившегося внизу входа в низинный город, наполовину заваленного обломками, но всё ещё проходимого.
        Через минуту, невообразимая какофония звуков заполнила окружающие руины. Всё началось с шипения, которое подобно приливной волне омыло ближайшие камни и отступило, сменяясь клёкотом, взрыкиванием и хриплым гавканьем.
        Ужас, спящий в подвалах и прочих отнорках проснулся, выплёскиваясь на улицы и возвещая о своём пробуждении.
        Волк затаился, наблюдая как фигуры хищников выбегают из туннеля и заполоняют улицу, редкой толпой двигаясь в сторону продолжающего грохотать боя. Вспышки и шум притягивали их словно магнит.
        Бой продлился не больше десяти минут. Старателю пришлось задержаться на вершине. Через улицу внизу всё пёрли и пёрли изменённые. По большей части измождённые, худые фигуры. Но среди них случались исключения…
        …хищные, подвижные, иногда удивительно большие и косматые, смертельно опасные «исключения».
        К тому моменту, когда район опустел, настало полноценное утро. Ждать дальше стало просто бессмысленно и старатель, двигаясь максимально аккуратно, лавируя среди острых обломков и арматуры, спустился к заваленному туннелю.
        На полуразрушенной арке, между темнотой низинного города и сумраком поверхности поселился мох-вьюнок. Странное растение, безобразными лохмотьями пятнающее ржавое железо и камни, свисающее вниз и напоминающее кустистую бровь, разросшуюся над безобразным «глазом» прохода.
        Волк проверил работу комплекса визуального наблюдения, надвинув тот на глаза и подключив. Из оружия у него остался лишь сокол, брошенный погибшим заказчиком вне зоны нестабильности, промораживающей всё что оказывалось в радиусе её действия. Старатель подозревал, что аномалия была связана с устройством галозаписи, вынесенном Жёлтым из руин. Ведь именно после его активации, заказчик замёрз насмерть за считанные секунды.
        Поднырнув под висящие здесь лохмотья, старатель оказался в тоннеле.
        Знакомая сырость, шаги что отражаются эхом от стен и хруст костей под ногами были привычным делом. Из трещин под потолком текла вода, своей частой капелью маскируя все прочие звуки.
        На первой переходной станции было сыро. Разбитый попаданиями из чего-то крупнокалиберного, перрон зиял крупными разломами и дырами, приоткрывая свои внутренности полные технических коммуникаций, кабелей и труб.
        Лавируя между более-менее проходимыми участками, избегая воды и помня об опасности, что могла таиться даже в незначительном её количестве, Волк пошёл почти по самому центру перрона.
        Вероятность получить пулю в этих местах была равна нулю. Здесь хозяйничали исключительно монстры. И старатель не хотел, передвигаясь скрытно вдоль самой стены, столкнуться с зубастой мерзостью затаившейся в одном из внутренних помещений станции или скрывающейся в темноте боковых проходов.
        К счастью, ему удалось миновать станцию без происшествий.
        Ступая по низинному городу, чеченец не мог отделаться от ощущения неправильности происходящего. Низинный город будто опустел, в один час лишился своих обитателей и вскоре он понял, что прав.
        Откуда-то издалека пришло эхо подземного боя. Оно звучало в опустевших водопроводных трубах, прорывалось сквозь щели и было едва различимо, но изменённым большего и не требовалось.
        Этот бой гремел где-то внизу, на подземных ярусах Приморьева и Волк опасался, что сражение ведётся в завокзальной общине. Несмотря на сковывающую его тело усталость, он ускорился, желая как можно скорее узнать существует ли его дом, или уже разорён алчущими плоти созданиями.
        Спустя пару часов стало понятно, что община никуда не делась.
        Шум, доносящийся сквозь трубы, отдалился и утих. Кто бы не воевал в подземельях, это происходило не в завокзальном районе. Чудища ушли на звуки битвы, покинули насиженные места по большей части обезопасив тоннели.
        Но кроме них, здесь жили и другие существа.
        Волк обнаружил что его преследуют у самого блокпоста. Аварийная переборка, монолитной металлической стеной перекрывающая тоннель уже виднелась вдали, когда, уловив странный звук старатель обернулся и заметил подозрительное движение сразу в нескольких местах, так словно кто-то юркнул в сторону, убираясь прочь от его взгляда.
        ИскИн старателя сохранил и увеличил картинку в интерфейсе позволив разглядеть детали.
        Крысы - юркие, быстрые, крупные. Попрятались так шустро, что он едва успел заметить даже тень движения. Но их подвела близкая дистанция и хорошая реакция Борза.
        Многие старатели отмечали изменения внутри этого облезлого племени. Грызуны приспособились к заражённому и отравленному миру. Стали крепче и плодовитей. Но ещё ни разу Волк не слышал, чтобы они на кого-то напали всерьёз.
        Вот только эта стая, исчезнувшая в трещинах перрона и схоронившаяся среди мусора, явно сокращала дистанцию не просто так.
        Она охотилась.
        В тоннеле стало так тихо, что собственное дыхание внутри маски казалось Волку оглушающим. Сигнал-оповещение внутри интерфейса оповестил его о том, что скрытый в глубине технической ячейки блок пост вошёл в радиус дальности связи его биотического блока.
        Запрос о помощи был отправлен дежурному незамедлительно. Снайпер считал, что иногда лучше перестраховаться, чем пасть мёртвым из-за своей гордыни или самоуверенности.
        И это его решение оказалось - правильным.
        Тихий звук справа заставил его резко развернуться, вскинув оружие. На трубах сидел Скризл, крыса-мутант, прозванная так программой Оазиз. Наглая тварь запищала и напружинилась словно готовящийся к прыжку кот, но щёлкнувший металлический штырь пробив её тело насквозь, отбросил охотницу прочь.
        В следующую секунду что-то крупное и пищащие приземлилось на рюкзак Волка.
        Атака началась со спины и под разноголосый писк была поддержана со всех сторон. Чеченец попытался было сбросить с себя тварей, но лишь громко замычал от боли, когда острые зубы вцепились в его ногу.
        Сквозь плотную, прорезиненную и многослойную ткань экипировки укус не проник, но приятного всё равно было мало. Особенно когда подобные челюсти жалят тебя повсюду с пулемётной скоростью рассчитывая найти уязвимую точку.
        Та тварь, что напала первой, едва не разгрызла воротник старателя, пытаясь добраться до шеи. В этот момент чеченец вышел из себя. Оскверняя свои мысли грязными ругательствами, он закрутился юлой, сбрасывая с себя вещевой мешок и одну из пищащих крыс. Прикладом сокола сбил со своей ноги вторую, но охнув от укуса в бицепс выронил оружие и достал тесак.
        Плазменная дуга с гудением окрасила кромку лезвия красным.
        Оскалившись под химической маской, чеченец опалил шкуру одной и резанул вторую, издающую дикий визг охотницу. И этот визг словно послужил сигналом. Твари отстали и прыснули в стороны с такой скоростью, что Борз лишь судорожно заметался не понимая, чего ему ожидать.
        По пальцам прокушенной руки катилась горячая кровь.
        Они напали ещё раз через минуту. Волк снова отбился. А затем ещё и ещё. Четыре нападения по одному сценарию, каждый раз раздёргивая его внимание атаками со всех сторон, нанося небольшой ущерб и дружно разбегаясь всякий раз, когда чеченец оказывал достойное сопротивление.
        Пятая атака сбила его с ног.
        Одно из животных мёртвого города повисло на руке чеченца не позволяя размахнуться тесаком. Другое, едва не вцепилось в лицо, заставляя задействовать свободную руку. А третья тварь, укусила под колено, вынуждая дёрнуться и оступиться, заваливаясь на пол.
        Только когда снайпер пал на бетонный, грязный пол, он понял, что основная масса мутантов всё это время скрывалась в темноте и ожидала подходящего момента. Десятки особей моментально облепили его со всех сторон и вонзили свои зубы в экипировку, пытаясь добраться до горячей плоти что скрывалась под ней.
        Чеченца спас дежурный отряд и его собственная предусмотрительность. Если бы в эфире немногим ранее не прозвучал сигнал о помощи, быть бы снайперу разорванным под самым блокпостом.
        Несущие караул солдаты Кардинала не могли перенаправить сигнал Волка дальше, к подразделению ДП, специально предусмотренному для подобных случаев. Силовая часть общины была занята в операции по штурму мусороперерабатывающего завода, а те воины, что не вошли в состав задействованных там подразделений, сражались наверху, на окраине города.
        Именно их и слышал Волк, когда перед спуском в тоннели стал свидетелем далёкого боя.
        Ситуация была нестандартной и требовала нестандартных решений. В общине осталось минимум вооружённых людей, но это не значит, что они собирались сидеть сложа руки.
        Оценив с камер внешнего периметра положение вещей, лейтенант Ильяшов или по системному «Насса» возглавил вылазку в тоннель. Вооружённые соколами и коктейлями с зажигательной смесью они подоспели к месту боя, когда скризлы уже погребли под собой чеченца.
        - НАЗАД СУКИНЫ ДЕТИ! А НУ ПОШЛИ!
        Бутылка, заткнутая подожжённой тряпкой, упала рядом с холмом шевелящихся тел. Разбилась, разбрызгивая вспыхнувшую жидкость по бетонному полу побитого трещинами перрона и окатила мутантов волной жара.
        В воздухе засвистели стержни.
        - НАЗАД! НАЗАД ТВАРИ!
        - ПШЛИ!!!
        Крича как можно громче, матерясь и не выказывая страха, караульные испугали зверей огнём и громким шумом, обратив тех в бегство.
        Старатель ничего не соображал, искусанный с ног до головы он прибывал в глубоком шоке. Там, где зубы тварей не смогли прокусить ткань его костюма, стальная хватка их челюстей оставила глубокие, болезненные гематомы.
        Насса ухватил его за эвакуационную петлю разгрузки и потащил прямо по полу стремясь как можно быстрее разорвать дистанцию с мутантами пока те не опомнились. Один из его подчинённых закинул сокол за спину и подхватив под руку старателя вместе с офицером, прямо на ходу поднял того на ноги:
        - Уводи его отсюда! Уводи!
        Оставив израненного чеченца висеть на подчинённом, который обхватил старателя за пояс и уходил с ним к блокпосту, Ильяшов перезарядил сокол, отправив стержень в темноту, туда, где обозначилось движение.
        Проку от этого было мало. Попасть в подвижных ублюдков одиночными выстрелами было не просто тяжко, а почти невозможно.
        Второй подчинённый отстал, стал стрелять по скризлам теряя время и неверно оценивая ситуацию. Серые тени метались по полу, то исчезая в трещинах, то появляясь в самых неожиданных местах. Он отступал слишком медленно, не понимая до конца насколько опасны мохнатые твари.
        Избегая попадать под луч налобного фонаря, они прямо на глазах лейтенанта окружили солдата и кинулись на того со всех сторон пользуясь тем, что тот непослушными руками пытается вставить в оружие новый стержень. Закричав что есть мочи, офицер бросился тому на помощь. Ударом ноги отбросил одного из ублюдков в темноту и опустив на второго приклад сокола до хруста костей, Насса ухватил парня за петлю бронежилета, толкнув в сторону блокпоста:
        - Валим! Валим на х…
        Зубы сомкнулись на его руке заставив выпустить самопальное оружие, но реакция офицера не подвела. Штык нож покинул ножны и вошёл в голову скризла. А дальше началось простое, паническое бегство.
        Ещё одна бутылка разбилась о камни полыхнув огнём и отогнав крыс переростков. Они боялись огня, старые инстинкты бросали их тела в стороны заставляя прятаться. Но этот страх быстро покидал их развившиеся с момента катастрофы мозги.
        Размером с небольшую собаку, жилистые и гибкие, умные твари едва не сожрали всех четверых. Людям просто повезло, что люк ведущий в техническую ячейку, за которой скрывался блокпост, был очень близко. Они успели скрыться за ним до того, как мутанты нападениями со всех сторон искусали и обескровили отряд.
        Глава 4. Второй ярус
        - Держи руку ровно. Синтетическая кожа будет различаться оттенком.
        Дед, сидящий в кресле для технического обслуживания, спросил:
        - Это последний минус?
        Парень опрыскал его рану из баллончика, применяя не самую лучшую, но доступную анестезию:
        - Нет, не единственный. Смогу восстановить циркуляцию крови, но остальное… синтетика будет лишена нервной проводимости и чувствительности. Просто заплатка. Ты уж извини, у них тут полно всякого, но всё это нужно уметь устанавливать.
        Видя, как медик активирует хирургическую перчатку, Дед нахмурился и отвернулся:
        - Делай что умеешь.
        Через пару мгновений началась операция. Анестезия работала как надо, но была слишком слабой чтобы лишить старателя всего букета ощущений. Желваки играли на краях его челюсти, но человек оставался неподвижен.
        Что-что, а терпеть, этот побитый жизнью мужик - умел.
        Операция закончилась через двадцать минут. На заводе оказалось полно кустарной и нелегальной кибернетики. Её собирали и вживляли в людей прямо здесь, на нижних этажах административной башни. Вот только чтобы установить любой из этих имплантов в организм требовалось предварительное обследование и специалист с загруженными в биотический блок навыками.
        Такие мастера и до катастрофы были редкой птицей. Кибернетика, в век развития биотических технологий была не в почёте. Вот только, сейчас наступила новая веха человеческой цивилизации и старателя ни капли не удивляло, что кто-то решил усилить себя кибернетикой.
        Конечно, при подобных аугментациях зачастую снижалось качество жизни, но без стандартных имперских ограничений, с помощью боевых имплантов из любого идиота можно было сделать настоящую машину для убийства. Что, собственно, и продемонстрировали каннибалы на мусороперерабатывающем заводе.
        Благодаря кибернетике и кустарным силовым костюмам, они едва не победили профессиональных солдат.
        Отстегнув руку от захватов, Дед кивнул медику и позволил перебинтовать искалеченную мучителями конечность. От квадратных ран после операции остались лишь равные заплатки светлой синтетики. Безволосой и топорной, лишь отдалённо похожей на настоящую кожу.
        - Регенеративная ванна готова?
        Медик на секунду остановился, расфокусировав взгляд. Проверял оборудование через синхронизацию с интерфейсом:
        - Да, можешь погружаться хоть сейчас. Но ты должен понимать, что за сутки твои гематомы излечить не получится. Снимем отёк и часть воспаления, купируем боль, но при серьёзной физической нагрузке она вернётся. Тут нужен отдых и покой.
        Дед по-доброму улыбнулся, отчего у его глаз собрались морщинки:
        - Отдых и покой говоришь? Не та у меня профессия. Говорила мне мама - становись медиком!
        Парень на этот выпад тоже улыбнулся. С его лица всё ещё не сошли царапины от мелких осколков, что посекли его лицо во время боя.
        Полевым медикам, сопровождающим пехоту в сражениях, жилось совсем не сладко.
        Поднявшись с технического кресла, старатель непроизвольно охнул. Любая пауза, проведённая в бездействии, заставляла синяки и ушибы на его теле застаиваться, вынуждая мужчину долго расхаживаться чтобы вернуть мышцам былую гибкость.
        Стоит ли говорить, что, следуя за медиком в помещение с регенеративным оборудованием, он чувствовал себя полной развалиной.
        На заводе по переработке мусора каннибалы соорудили странный и жуткий медицинский блок. Все стены и аппаратура были разрисованы свастиками и рунами. Напыщенными фразами, выведенными в готическом стиле и призывающими к аморальной, хищнической жизни.
        «Слабый должен стать мучеником! Мученик - пищей для сильных!»
        «Сильную плоть укрепи металлом и мясом врагов!»
        «Будь машиной, будь зверем, будь праведным!»
        У регенеративных капсул суетились подчинённые Шила. ОВБшников было легко узнать по соответствующей нашивке пониже стандартного шеврона.
        Увидев старателя и медика один из безопасников произнёс:
        - За дело.
        И прямо на глазах Деда отключил ближайшую капсулу, отправляя жидкость на принудительную фильтрацию и обогащение биологически активной средой.
        Внутри опустошаемой капсулы, которая при первых же манипуляциях загудела и из вертикального положения плавно переместилась в горизонтальное, находился человек. На его голом теле раскинулась страшная рана. Часть рёбер с левой стороны отсутствовала. В приоткрывшуюся дыру были видны лёгкие и другие внутренние органы.
        Дед нахмурился. Ему едва удалось подавить позыв броситься вперёд и вскрикнуть «Эй! Он же умрёт!» но он не был дураком и понимал, что сотрудники ОВБ знают, что делают.
        Открытая рана неизвестного воина была обработана. Кровоток грамотно заблокирован в нужных местах - так что вероятность кровотечения была исключена. Открыв капсулу, они отключили систему насыщения кислородом и подключили к его дыхательной трубке баллон. Затем, на счёт три, перенесли его на каталку.
        - Чего стоишь? Каждую минуту пока ты телишься его шансы падают. Раздевайся!
        Старателю стало стыдно. Только получив этот окрик от одного из безопасников он понял, что ради его вылазки один из тяжелораненых лишился своего места в регенеративном комплексе. Всего капсул было шесть и все были заняты.
        Ради того, чтобы увеличить шансы Деда на выживание, они в буквальном смысле рисковали одним из своих сослуживцев. Причём мужик, судя по всему, был достойный, ибо тяжелораненых было значительно больше, чем свободных мест. Остальные просто погибли, уступив места тем, чей социальный статус по градации Оазиса был выше. Офицерам и особо проявившим себя воинам.
        Дед разделся пулей и уже напоследок, ложась в очищенную капсулу, параллельно готовясь к подключению мышечных стимуляторов и системы дыхания он услышал:
        - У тебя остаток дня и ночь. Утром тебя достанем.
        Через минуту крышка закрылась.
        Пока старатель находился в капсуле, биологически активные компоненты регенерационной жидкости проникли в поры и кожу, попали в кровеносную систему и покрыли собой царапины. Катающиеся по специальным рельсам излучатели, пронзали своим светом биологический состав и вызывали всплески активности в местах, где это требовалось больше всего, подхлёстывая тем самым регенерацию.
        Введённые в ротовую полость трубки обеспечили его организм кислородом, протеином и углеводами, а тонкие щупальца регенеративного комплекса пронзая кожу старателя своими иглами, провели химический анализ крови и насытили её нужными витаминами и микроэлементами.
        Несмотря на свою явно кустарную доработку, медицинский комплекс работал не хуже стандартных-имперских.
        К моменту, когда утром старателя отключили, отёк с его синяков, уже спал, а чёрные и фиолетовые участки ушибов сильно посветлели, превратившись в зелёные разводы. Рассасывание гематом за всего лишь двадцать часов регенеративных процедур являлось аналогом обычному, десятидневному заживлению.
        Тем не менее покинув капсулу, Дед первым делом проблевался. Подобные экстренные включения-выключения, для человеческого организма являлись стрессом.
        Выходя из душевой расположенной в соседнем помещении и одеваясь, он увидел, как на его место грузят раненого, но не того которого он сменил. Спрашивать, что случилось было не нужно.
        Он заплатил своей жизнью, чтобы Дед мог выйти в рейд не ковыляющим инвалидом, а полноценным человеком, лишь немного побитым и не стеснённым своими травмами.
        За время, проведённое в медицинском блоке, люди Кардинала собрали весь список нужной экипировки. Даже нашли кое-что из личных вещей старателя, отобранных у него каннибалами-сектантами ещё во время пленения на поверхности.
        Опустевший рюкзак, пневматическую винтовку и охотничий полуавтоматический карабин под двенадцатый патрон. Из экипировки нашли лишь бронежилет да ППК, а остальное им пришлось дополнять чужими, аналоговыми вещами.
        Стандартная имперская разгрузка. Полевая военная униформа, специально доработанная под условия заражённой местности, в которую теперь были одеты почти все солдаты Кардинала. Система защиты дыхания для пущей экономии модифицированная и работающая от старых, ещё до имперских угольных фильтров, обнаруженных на складах завокзального района. Патронов к «Молоту» притащили целый ящик, всяких разных, тут тебе и дробь, и картечь и пулевые…
        Старатель быстро собрал рюкзак. Наполнил карманы разгрузки. Проверил медицинские боксы и инъекторы. Осмотрел оружие, сказав курирующему офицеру, что нужно проверить не сбиты ли прицелы, на что тот заверил старателя что всё проверено и пристреляно.
        Военные дело своё знали, приказы Кардинала исполнялись не только в точности, но и с большой долей старания. Дисциплина в его подразделениях была стальной.
        Не забыли даже еду и сменные фильтры.
        Рация-передатчик оказалась тяжёленькой, пехотной. Состоящая из двух блоков она обладала своей ранцевой системой, где один из блоков-модулей (он же приёмник) крепиться поверх рюкзака, а второй, напичканный разнообразным железом - спереди, на пояс.
        На нём же была закреплена трубка, на случай прямой связи в обход биотического блока.
        Получив подробные видео файлы о сборе и настройке модульной радиостанции, старатель три раза их пересмотрел, попрыгал, проверяя издаваемый экипировкой шум и раздражённо крякнув, покачал головой. От жадности и не оценив изначально вес рации он набрал слишком много боекомплекта к полуавтоматическому карабину.
        Пришлось разгружаться.
        Через час после окончания регенеративных процедур он стоял на вершине административной башни, у тёмного зева аварийных шахт. Здесь начинался его путь в мёртвые тоннели. Тяга у раскрытых створок была страшная, Дед стоял в семи метрах и всё равно чувствовал, как ветер толкает его в спину:
        - Мои ребята спустили два троса! Один основной, второй страховочный! По стенкам даже не пробуй елозить штурмовыми перчатками, отделка постоянно отваливается, улетишь на дно и разобьёшься вместе с ней! Понял?!
        Ещё один военный напутствовал Деда. Ещё одно суровое лицо в череде прочих. Ему приходилось кричать чтобы перекрыть шум работающих в шахте вентиляторов.
        - Что меня ждёт?!
        - Неисправный вентилятор, заваренный намертво и такая же глухая система фильтрации! Мужики из сапёров уже установили там два заряда! Спустишься, подашь сигнал и сматывай тросы! Смотаешь их, и как только будешь готов активируй меньший из зарядов, только отойди к противоположной стенке и отвернись! Через минуту после активации будет жарко и светло!
        Объясняя, офицер жестикулировал свободной рукой, придерживая второй конечностью развивающиеся края своего плаща:
        - Как только малый заряд проплавит технический люк, у тебя будет десять минут чтобы свалить оттуда на хер! Второй заряд расплавит одну из лопастей и зальет там всё раскалённым металлом, снова блокируя всякое движение!
        Дед кивнул и проорал в ответ:
        - Я понял!
        Работать с тросами на парамагнитных креплениях старатель умел. Спасибо за эту науку напарнику.
        Шагнув к створкам, он закрепил на поясе обе синтетические верёвки и проверив работу спускового устройства повернулся к провалу спиной. К сожалению, хороших комплексов визуального наблюдения на всех не хватало, даже новобранцы подразделений Кардинала оснащались не военными прототипами, а гражданскими моделями, созданными для нужд любителей, но не профессионалов.
        Именно такая - гражданская модель и была закреплена на новом головном обруче старателя.
        Дед напружинил ноги, подал таз назад и соскочил, аккуратно стравливая верёвку сквозь спусковой механизм мысленными командами. Биотический блок работал штатно, синхронизация не сбоила и не нервировала. Если знать, что и как работает, получается плёвое, рутинное дело. Напряг ноги, распрямил отталкиваясь, сработал спусковой механизм. Поверхность шахты ушла вверх, открывая ногам новый участок. И так по кругу до самого конца.
        Правда без проблем всё же не обошлось.
        Провожающий офицер оказался прав. Отделка в шахте и впрямь отваливалась от любого маломальского усилия. Совершив очередной скачок, Дед едва не заорал, когда поверхность шахты выскользнула из-под его ног и улетела вниз многометровым, разваливающимся на части прямо в воздухе, блоком.
        Сохранить самообладание старателю помог его опыт. Ни раз и не два его руки в штурмовых перчатках срывали захват именно по причине, разбухшей от влаги и пришедшей в негодность из-за смещений отделки. Другое дело, что в низинных улицах и высота была не чета той, которую он покорял сегодня. Там вариантов разбиться практически не было.
        Здесь же, падение гарантировало верную смерть.
        Через две минуты всё было кончено. Дед спустился на заваленную горами пыли и обломков площадку тридцатиметрового гиганта - вентилятора. Такой же засасывал в себя воздух над его головой. Аварийное питание всё ещё работало и проработает очень долго, месяцы если не годы.
        Воздух тянуло дай боже, но тут, внизу, уже не чувствовалось. Открытые круглосуточно створки последнего этажа административной башни обеспечивали поочерёдную вентиляцию всего заводского помещения из двух подобных шахт.
        Проведя подошвой армейского ботинка по поверхности под ногами, старатель сгрёб в сторону пыль и упёрся краем обуви в сварочный шов. Лопасти оказались сварены между собой. Будучи в прошлом работником низинного города, Дед имел представление об аварийной системе.
        Девяносто девять процентов времени в обычное время эти бандуры простаивали в свёрнутом, перекрывающем шахту положении. Сложный механизм автоматики разворачивал каждую лопасть в плоскость, внахлёст друг на друга, формируя таким образом непроницаемую для воздуха заглушку. Но обитатели завода по переработке мусора были неудовлетворены таким положением дел, они не просто заглушили вентилятор, они его - заварили сваркой.
        С точки зрения логики такой поступок был оправдан. Никому не хотелось проникновения с нижних ярусов низинного города орды изменённых.
        Сразу за лопастями располагался фильтр-резервуар, многослойный и пористый, он обеспечивал фильтрацию воздуха и его обеззараживание, а внизу, под ним, раскинулась ещё одна многометровая вертушка.
        Заряды заложенные сапёрами старатель нашёл не сразу.
        Их завалило упавшей вниз отделкой, засыпало пылью и обломками, причём завалило так, что если бы не маркер удалённой связи, найденный биотическим блоком, Дед бы рылся во всём этом пыльном дерьме лишний десяток минут.
        Найдя взрывчатку, старатель отправил через интерфейс сообщение и спустя несколько секунд вниз упали тросы. Закреплённые в глубине помещений, они требовали для быстрого сброса участия сторонних людей.
        Этот контакт был последним перед рейдом. В ответе пришли пожелания удачи, и Дед остался один на один с мёртвым городом.
        Осмотрев оба взрывных устройства и не найдя на них повреждений, вызванных обрушениями, старатель чётко по инструкции активировал меньшее из двух перебежав к противоположной стене и отвернувшись.
        Через минуту в шахте стало светло как днём.
        Плазменный заряд отложенного действия прожёг металл и упал дальше, на фильтр. Из идеально круглого отверстия повалил дым и пламя. От шипения закладывало уши. Казалось, что за спиной у старателя работает гигантская сварка, но всё это действо заняло не больше двух минут.
        Фильтр прогорел гораздо быстрее металла, выбросил в воздух порядочно дыма и искр, насыщая его хлопьями сажи. Впрочем, в натянутой на лицо маске, Дед не испытывал дискомфорта.
        Отверстие получилось ладное. Имперские сапёры своё дело знали накрепко. Старателю пришлось ждать, когда всё остынет, но с этим не вышло проблем. Поток воздуха, несущийся сквозь получившуюся дыру под действием тяги, очень быстро остудил края до приемлемых значений.
        Оба троса, прилипнув парамагнитными ромбами к краям вскипевшего да так и застывшего металла, полетели вниз. Настала пора спускаться и спускаться быстро. Вторая плазменная мина, установленная выше вентилятора, на одной из опорных распорок, должна была вскоре сработать и залить это отверстие, блокируя проход намертво.
        Дед понимал, что второго шанса у него просто не будет.
        Аварийные шахты пронзали весь низинный город. Все его ярусы до самого дна. Но спускаться туда не входило в планы старателя. Его путь заканчивался у следующих створок, ведущих на второй этаж подземного улья.
        Съезжая по верёвке до нужной высоты, под аккомпанемент шуршания проходящей сквозь механизм верёвки, Дед углядел в темноте остатки тлеющих предметов чьи очертания терялись в темноте. Чтобы разглядеть их подробней, пришлось включить нагрудный фонарик, так как зоны покрытия комплекса визуального наблюдения попросту не хватало.
        Среди сизого дыма и тусклых огоньков всё ещё тлеющего пепла, что медленным, но неостановимым водоворотом, закручивался в квадратной шахте, возник узкий луч электрического света и прорезав темноту упёрся в одну из стен…
        … стен, на которой раскинулась гигантская кладка яиц.
        Похолодев сердцем, старатель выгнулся и провернулся на своём тросе, оглядывая шахту по кругу. И везде увидел одну и ту же картину.
        Логово.
        напарнику Борза повезло, что огонь расчистил ему путь, но внизу, прямо у него под ногами, раздавались разные, неподдающиеся анализу звуки. Сначала он принял их за естественный шум ветра, но теперь, глядя на тлеющие останки рассадника чуждой, хищной жизни, он понимал, что за этими звуками может скрываться всё что угодно.
        С трудом обнаружив широкие врата, покрытые слоем грязи и пепла, он раскачался и с четвёртого рывка сумел зацепить их металлопластиковую поверхность рукой, затянутой в штурмовую перчатку.
        Аппаратура сработала штатно.
        Сбоку от правой створки, защищённая безопасным кожухом, пролегала лестница для технического персонала. Железные скобы, торчащие из стены и формирующие повторяющиеся перекладины, были в отличном состоянии, как и вся шахта в целом. Сюда не добралась влага из трещин, как это произошло на участке между поверхностью и заводом. Отделка не отваливалась и, если бы не биологические выделения, которыми были заляпаны все стены, эта шахта встретила бы Деда в практически нетронутом состоянии.
        У лестницы старатель отыскал рубильник, ручную, механическую систему, работающую от встроенной батареи и открывающую створки. Сорвав пломбу и щёлкнув рычагом, Дед активировал механизм и стоя на остатках площадки для обслуживающего персонала так и не дождался открытия дверей.
        Пришлось помогать застоявшемуся механизму, прикладывая грубую силу.
        Имея совсем небольшое пространство для манёвра, Дед трижды ударил в створки плечом и на последнем услышал скрежет. Створки открылись на треть, но то, что старатель увидел за ними, не внушало ему оптимизма.
        Несмотря на то, что паутины внутри не было, кости толстым слоем усеивали пол. Ни одного целого скелета в обозримом пространстве не наблюдалось. Кто-то очень хорошо поработал над этими останками лишая их плоти.
        Выключив демаскирующий его фонарик, старатель положился на комплекс визуального наблюдения. Имитатор запахов его новой маски, донёс до него кислый дух окружающего помещения.
        Необитаемые места - так не пахнут.
        Протиснувшись в щель и оказавшись внутри, Дед отдал команду парамагнитным креплениям и приступил к сматыванию обоих тросов. Оставшись один, он чувствовал себя неуютно, не хватало прикрытия. На ум сразу же пришла мысль, что окажись Волк рядом, он бы закрыл коридор и позволил старателю не отвлекаться.
        Тросы шли туго, постоянно за что-то цеплялись и заставили старателя вспотеть. Через десять секунды интенсивных движений, крепёж звякнул где-то совсем рядом за бортиком створок и окончательно застрял. Дед туда сунулся…
        ШШША!
        Паук выпрыгнул на него со свирепостью свойственной лишь диким, хищным животным. В краткие мгновения этой жуткой ситуации, Дед только и успел что отпрянуть, одновременно наваливаясь на одну из створок.
        Сразу три мохнатые лапы вцепились в противоположную воротину и проникли в помещение. Старатель упёрся ногами, зарычал и ударил телом об створку не позволяя мохнатой, пищащей бестии вломиться внутрь.
        На втором ударе раздался хруст и ворота закрылись. Тяжёлый метал отсёк прищемлённые лапы и расплющил трос, откуда-то сверху посыпались искры. Спасаясь от мутанта, Дед сломал и без того повреждённый внешней средой механизм.
        Противостояние закончилось не успев начаться. Но тройка отрубленных лап всё ещё напоминала о страшном создании. Устраивая пляски среди костей и разбрызгивая вокруг себя странную, фосфоресцирующую лимфу, отрубленные конечности без конца сокращались.
        Пока Дед вслушивался в пространство желая понять, насколько критичным был шум и сматывал повреждённые тросы, обрезанные им у створок, отсечённые конечности гигантского паука успокоились, затихнув в грязи.
        Дед, пошевелил их носком ботинка, удостоверился в отсутствии реакции и замотал в найденную здесь же тряпку, убрав ту в рюкзак. За подобные клешни, покрытые хитином и жёсткими волосами, могли заплатить в научном отделе общины.
        Раскидываться подобным добром - не стоило.
        Дальше старатель пошёл, прижимая приклад пневматической винтовки к своему плечу. Шаров к ней осталось немного и стоило подумать над модернизацией для увеличения ёмкости магазина, но сейчас приходилось довольствоваться тем, что есть.
        Полуавтоматический гладкоствольный карабин “Молот” Дед пока не трогал. Слишком шумная пушка для подобных неизведанных мест, оружие последнего шанса - не более. Созданный на основе АС-74 он повторял его очертания, но характеристиками разительно отличался.
        Пройдя заваленный костями коридор, Дед вышел к производственным цехам. Над чем именно здесь работали до катастрофы было не ясно. Планировка помещений разительно отличалась от завода над его головой, но оно и понятно, что-то ведь должно удерживать такие пустоты.
        Здесь не было многометровых открытых пространств и площадей, заставленных производственными линями. Лишь узкие двухметровые галереи в толще бетона и когда старатель добрался до первых развилок он понял, куда именно его занесло.
        То, что он принял за часть производства, оказалось целым набором серверных помещений. Близость обустройства этой аппаратуры к аварийным шахтам обуславливалась сильным перегревом при неполадках с обычной вентиляцией.
        Судя по всему, здесь работало не мало людей. Останки встречались Деду повсеместно, причём останки, перемолотые в труху чьими-то очень крепкими зубами.
        При каждом шаге по галерее раздавался отчётливый хруст…
        Чтобы прекратить издавать столько шума старатель свернул в правую серверную. Она тянулась вдоль всей галереи и была поделена на отдельные примерно стометровые, вытянутые комнаты, отделённые друг от друга стеной-перегородкой с обычным входом, перегороженном автоматической дверью.
        Здесь костей было меньше и двигаться становилось удобней.
        Оценив уровень вредных примесей в окружающем воздухе по показаниям встроенного в химическую маску анализатора, Дед снял с себя фильтр, рассчитывая немного отдышаться прямо на ходу. С той же целью он расстегнул специальные клапаны на штанах и куртке - для охлаждения и вентиляции.
        Манипуляции с одеждой помогли мало и только тогда старатель заметил, что дело не в том, что он запыхался, а в температуре внутри помещений. Чем дальше он углублялся в серверные, тем теплее становился воздух.
        Догадаться, что именно происходит, было не трудно.
        Серверные обеспечивали вычислительные мощности многих систем, в том числе до сих пор стабильно работающих, а массивные батареи с огромной энергоёмкостью и способностью к самоокислению, питающие местные службы, могли работать многие месяцы, если не годы.
        Ничего удивительного в том, что один из сегментов серверных помещений оказался рабочим - не было. Вот только излучаемое им тепло не осталось незамеченным.
        Дед крадучись вышел к источнику тепла через десяток минут. Кислая вонь к этому моменту настолько усилилась, что ему пришлось снова надеть химическую маску.
        Последняя заставленная аппаратурой комната закончилась стеной-тупиком и боковым выходом в галерею. Но попав в уже знакомый коридор, Дед обнаружил, что и он подошёл к своему концу.
        Костной трухи под ногами больше не было, лишь повсеместный мусор и грязь да сильнейшая вонь, свойственная месту куда массы людей многие месяцы ходят справлять естественные нужды.
        Вот только если и были тут когда-то люди, они давно сгинули перемолотые челюстями ужасных отродий.
        Сверившись с довоенной картой, хранимой на переносном, персональном компьютере, старатель узнал, что, как и завод по переработке мусора раскинувшийся на первом ярусе низинного города, серверные тоже разделены на верхнюю и нижнюю части.
        Второй этаж он уже проскочил, добравшись до самого его центра. Квадратного перекрёстка с расходящимися в разных направлениях галереями и идущими вдоль стен поручнями, разрубленными на части лестницами ведущими вниз, на первый этаж.
        Туда, где находился источник тепла.
        Дед попал прямиком в логово. В гнездо спящих изменённых пробуждающихся только затем, чтобы пополнить запасы питательных веществ. Судя по последним данным в информационной сети, твари дико замедляли свой метаболизм находясь в подобии анабиоза и тем самым могли не жрать ничего месяцами.
        Ну или до следующего импульса, который неизбежно будил массу выродков и заставлял их рыскать в поисках пищи.
        Среди исходящим паром бассейнов-резервуаров с кипящей масляной субстанцией, призванных охлаждать заключённую в них аппаратуру, замерли десятки тварей. Окинув всхрапывающих и иногда подёргивающихся особей взглядом, Дед тут же отступил на шаг назад и тихонько выругался. ИскИн подсчитал количество целей молниеносно и вывел в интерфейс цифру:
        109
        Двигаться дальше по второму этажу не было смысла. Со всех сторон он заканчивался тупиками, кроме аварийных шахт, в которых старателя ждала встреча с ужасными многолапыми мутантами.
        Основная ветка коммуникаций, так же проходила через первый ярус серверных хранилишь, так что покинуть опасную местность воспользовавшись каким-нибудь лазом или трубой не было ни единого шанса.
        Оставался только один путь. Прямо вниз по одной из четырёх широких лестниц для персонала. К явно повреждённым и доживающим срок своей службы охладителям. Кипящее масло выдавало их агонию и привлекало изменённых, чьи блестящие полуголые и грязные тела, подёргивались в жутком свете химических ламп.
        Освещения в нижнем зале не было. Зато было немало желающих перекусить человечиной.
        Старатель решил, что идти по лестницам является чистым самоубийством. На открытой и достаточно освещённой местности, будет достаточно одного брошенного взгляда, чтобы заметить его и поднять шум пробуждая сотню голодных тварей.
        Убежать от чудовищ при таких раскладах никакой возможности не будет, поэтому Дед использовал самые тёмные углы помещения в качестве своих союзников.
        Закрепив остатки троса на втором этаже, покрывшись потом в попытках ничем не зазвенеть, старатель перекинул ногу через поручень и перелез на другую его сторону. Использовать механизм для спуска он не решился, предпочитая слезать задействуя штурмовые перчатки.
        Внизу было “людно”.
        Помещение оказалось значительно шире, чем казалось при первом взгляде на карту. Коснувшись ногами пола, старатель оказался между двух булькающих кипящим маслом, охлаждающих резервуаров.
        Оба находились на грани выхода из строя и распространяли вокруг себя тепло, не в силах охладить мощную, всё ещё работающую аппаратуру. Они напоминали два большущих аквариума, а из-за разницы температур, вызванных остатками химического хладогента и кипятка из-под их верхней, плоской части, уже деформированной и выплеснувшей на прозрачные стенки застывшие потёки неизвестной Деду химии, вырывался белёсый дым.
        Он был тяжёлым и укрывая квадратные махины белым туманом, опадал на пол, отчего старатель не видел собственных щиколоток.
        Услышав за спиной горловой клёкот и суставной хруст, Дед молниеносно развернулся, лишь краем сознание отмечая, что потревожил этим действием свои так до конца и не зажившие мышцы.
        Ужасные звуки издавал один из спящих. Кривой урод третьего уровня по градации Оазиса. Лысый, с двумя дырками сопливого носа на плоском лице, он всё ещё сильно напоминал человека.
        Аккуратно опустив ствол направленной в голову изменённого винтовки, Дед шагнул в бок, в глубокую тень, туда, где его не доставал синий свет аварийной лампы.
        Звуки стихли. Пробежавшая по изменённому судорога заставила его изменить положение задеревеневшего тела.
        Хищные выродки подёргивались в дрёме и издавали разнообразные, безумные звуки. Они стояли группами по три-пять особей, зачастую харями друг-другу, опустив головы и замерев в неестественных для нормального человека позах.
        Убрав винтовку на парамагнитное крепление рюкзака, старатель вытащил из ножен штык-нож. Любой выстрел, даже тихий щелчок пневматической винтовки мог стать причиной массовых пробуждений по всему залу. Не говоря уже о стальном шарике, который при попадании в один из кипящих резервуаров или стену, мог спровоцировать чудовищный грохот.
        Пытаясь унять учащённое сердцебиение, Дед не смотрел на окружающих его выродков. Привыкнуть к такому в полной мере было просто невозможно. Инстинкты вопили о страшной угрозе, а разум постоянно норовил соскользнуть на уродливые образы необъятного ужаса, перегородившего ведущие из зала дороги.
        Тихонько ступая вдоль резервуаров и не обращая внимания на химические испарения, падающие на его плечи, старатель аккуратно прощупывал местность ища безопасный выход.
        Искал и не находил.
        Дед дважды возвращался, сворачивал, упирался в очередную группу угловатых тел и отступал, но выхода из этой части “лабиринта” попросту не было. Изменённые блокировали все возможные расклады и без контакта с ними, пробраться дальше было попросту невозможно.
        Обливаясь потом, старатель сверился с картой. Проверил идущие по залу коммуникации, но ничего, даже близко похожего на возможное решение - не обнаружил.
        Впрочем, возможность грядущего противостояния его не пугала. Он лишь крепче сжал зубы да поудобней перехватил рукоятку ножа.
        Дед давно смирился с возможной смертью. Смирился, но не спешил в её объятия.
        Он нашёл самый слабый “замок” из тех, что перекрывали его путь. Одинокого выродка, лишённого группы товарищей. Оазис после последнего импульса называл таких “низшими” намекая на то, что где-то есть и высшие изменённые, с которыми Деду совсем не хотелось встречаться.
        Впрочем, как и со всеми остальными.
        Исхудавшее чудовище во время сна гадило прямо под себя, из-за чего его ноги и пол под ними были изгвазданы выделениями. Запах в помещении стоял соответствующий. Отвратный дух был настолько плотным, что старателю пришлось изменить настройки химической маски, полностью блокируя входящую информацию.
        Выродок стоял запрокинув голову, из уголка его распахнутого, кривого рта, стекала нитка синей в свете аварийных ламп слизи…
        Дед бросился на него в последний момент, предварительно максимально сократив дистанцию. Резкий бросок… хлёсткий удар… включённая за секунду до попадания в череп чудовища плазменная дуга, оставила на сетчатке глаза яркий, красный росчерк.
        Вонзившись в череп, клинок вспорол кожу и кости, проник в мозг, рассекая лобную долю и правое полушарие оставил кривую рану, из которой тут же брызнули частички моментально запёкшегося мозга и вскипевших жидкостей.
        Изменённый дёрнулся всем телом, взбрыкнул ногами как скаковая лошадь в последнем предсмертном спазме, но Дед не оплошал. Одновременно с ударом он скользнул под одну из лап и пользуясь опытом, полученным во время уроков борьбы с Борзом, он обхватил убитого не дав загреметь его телу на всю округу.
        Мёртвый урод был уложен на пол и почти исчез сокрытый химическим туманом. Но дальше одиночек больше не было. Свернув за угол расчищенного резервуара, старатель оказался в соседнем ряду и тут же замер.
        Тройка, двойка и… четвёрка.
        Намеченный на карте путь, кратчайший к ближайшему выходу, пролегал напрямки через четвёрку монстров. Они тесной кучей закупорили проход между двумя резервуарами, в то время как тройка и соответственно двойка перекрывали проход через соседнюю пару горячих аквариумов и резкий поворот в следующий ряд.
        Дед был уверен, что окажись на его месте Борз со своим тесаком, он бы разобрался с четвёркой без шума и пыли. Двумя взмахами широкого клинка посносил бы их оплывшие головы и наверняка нашёл бы способ не нашуметь при этом.
        Бывший машинист такой реакцией похвастать не мог и знал об этом. Его физические параметры, даже не так давно прокаченные инъекцией биотических клеток во многом уступали аналогичным у бывшего снайпера.
        Но там где не могла решить сила - решила хитрость и готовность к действию.
        Убрав клинок в ножны, он расстегнул нагрудную застёжку и тихонько снял со своих плеч лямки рюкзака. Следом, наступил черед модулей рации.
        Самое сложное в том, что задумал Дед, было бороться с собственным страхом. Когда за плечом, в каких-то полутора метрах всхрапывает и пощёлкивает суставами тройка спящих, кровожадных тварей, не так-то просто сосредоточить своё внимание на деле и не начать суетиться.
        Тремор в руках удалось погасить таблеткой тоника. Пульс старателя тут же упал на десяток ударов в минуту со 130 до 119, но всё равно остался высоким. Чтобы принять таблетку пришлось оттянуть край маски, от специального воротника, но даже это небольшое действие, позволившее отравленному воздуху проникнуть под забрало, едва не вызвало приступ кашля.
        Вытаращив глаза и схватившись за горло, Дед несколько раз вздрогнул, борясь с позывами к кашлю и с облегчение понял, что сумел переждать опасный момент.
        Оставалось дело за малым.
        Оказавшись в упор с двойкой изменённых, старатель медленно поднял рюкзак над головой и положив его на вершину одного из резервуаров, затаив дыхание, пропихнул его чуть дальше.
        Тихий звук утонул в бульканье кипящего масла под вздутой, квадратной крышкой.
        Не обращая внимания на пот и дикую жару, Дед проделал то же самое с рацией. Для этого ему пришлось подойти к одному из изменённых так близко, что безобразная харя оказалась на расстоянии ладони от лица вставшего на цыпочки мужика.
        К счастью, с рацией проблем не возникло. Она заняла своё место на вершине “аквариума” рядом с рюкзаком и резким, но коротким тычком, была отодвинута дальше от края. Ещё сильнее пихнуть своё имущество чтобы потом было легче его доставать, старатель просто не мог. Резервуары были высокими, и он едва мог достать до верхней их части.
        Даже для старателя решиться на следующий шаг было непросто. Едва не прижимаясь к горячему резервуару спиной, раскорячившись на четвереньках, Дед бочком-бочком полез в узкое пространство между, “аквариумом” и первым из изменённых. У него вышло поравняться с выродком, но дальнейший путь перекрывала худая нога второго чудовища. Она находилась так близко, что Дед видел белые отметины заживших царапин на её коже и странные, загнутые к верху волоски, больше похожие на отросшую щетину.
        Чтобы пробраться дальше ему пришлось вспомнить игру в твистер. Когда-то он играл в неё с собственными детьми и даже перенёс этот опыт на внуков, удивляя современных детей старыми, ещё доимперскими развлечениями.
        От воспоминаний, брови Деда нахмурились, а прилив ярости смыл с его души всякий страх. Оскалившись, он скрутил своё тело, не меняя положения ног и протиснулся между изменёнными опираясь одной рукой на пол, а второй удерживая равновесие. Следующим шагом он подался вперёд, наступил на вертикальную стенку резервуара и напружинившись со всей силы оттолкнулся.
        Толчок позволил ему исполнить своеобразное колесо и оказаться по другую сторону от обоих врагов.
        Подошвы берцев стукнули об пол, но этот звук не вызвал никакой ответной реакции. Бурление резервуаров и хрипы в разных углах зала, были значительно громче этих тихих ударов.
        Миновав плотоядную преграду, старатель поднялся во весь рост и уставился в затылок ближайшего упыря.
        Ему надоело бояться.
        Вытащив нож, он разжёг плазменную дугу и атаковал. Молча, быстро, позволяя себе лишь скупые, резкие движения. Оба изменённых повисли на нём своими исхудавшими, содрогающимися телами. Первому он вскрыл затылок, а второму рассёк позвоночник у основания шеи.
        Опустив оба трупа в химический туман, никуда не торопясь, не озираясь боле и не напрягаясь больше, чем нужно, старатель снял с резервуара рюкзак и рацию возвращая экипировку на место.
        Если бы кто-то наблюдал за старателем со стороны, он был бы неимоверно удивлён произошедшими в его поведении переменами. Обычный русский мужик, не великого роста и телосложения, рано полысевший и тащивший на себе рюкзак с рацией.
        Он передвигался по гнезду изменённых словно у себя дома. Огибал резервуары, выискивал путь, сверялся с картой. Больше не прятался в стекающем по бортам “аквариумов” тумане и не напружинивал ноги.
        Страха в его жизни стало так много, что он устал бояться. Устал исходить потом и дрожать. Умом он понимал, что подобное поведение иногда совсем не на руку. Человек должен бояться, этот защитный механизм придуман природой не зря.
        Потеряв страх, следующим же делом, можно потерять саму жизнь.
        За следующую половину часа, будто наказывая себя за воспоминания державшие лица его потерянных внуков перед глазами, он зарубил одиннадцать изменённых и покинул зал с резервуарами проскочив гнездо буквально насквозь.
        Здесь его встретили новые казематы, усыпанные костями, свисающие с потолка и искрящие провода, странные кислотные отметины на стенах и вода, сочащаяся из трещин в бетоне.
        Оставив нож и достав винтовку, Дед двигался вперёд точно так, как учил его Борз.
        Дважды он проверил частоты связи с общиной и Кардиналом и дважды потерпел неудачу. Глупо было даже надеяться, что передатчик заработает здесь, глубоко под землёй, на втором ярусе низинного города. Но старатель здраво рассудил, что во время остановок для отдыха попробовать стоит.
        Через два часа напарник чеченца вышел к заброшенной станции и грузовому лифту.
        Местность была подтоплена, а в памяти старателя всё крутилось воспоминание о последней ходке с Волком. Их заказчик был умным малым и тащил с собой трещётку, экспериментальный детектор, что-то там улавливающий рядом с водой.
        Дед не видел в воде ничего опасного, встроенные в его ППК и химическую маску детекторы молчали, не выявляя критического уровня заражения радиацией или химией. Он даже расстегнул клапаны на костюме позволяя разгорячённому телу остыть и, снял свой “намордник” с забралом, повесив тот на специальный плечевой крепёж.
        Но затопившую перрон и рельсы водицу он всё равно обошёл. Мало ли.
        Станция была облюбована ещё одним гнездом изменённых. В отличии от логова, которое старатель оставил за своей спиной, на станции плотоядных тварей было мало, но вся острота ситуации заключалась в том, что они забились в грузовой лифт, ближайшую точку, способную поспособствовать подъёму на первый перед поверхностью ярус.
        Двадцатиметровая, квадратная махина, служила для транспортировки грузов между этажами низинного города и, как и все подобные механизмы, располагалась внутри шахты.
        Прижимаясь к углу, старатель повёл оптикой и посчитал стоящих в лифте созданий. Расклад выходил плачевным. Чёртова дюжина низших, способных с лёгкостью порвать взрослого мужика на части.
        Бывшему машинисту не хотелось без нужды сражаться с такой оравой. Тем более тратить на неё боеприпас к винтовке и уж тем более шуметь выстрелами из полуавтоматического карабина.
        Требовалось придумать какую-нибудь хитрость.
        В поисках решения он по второму кругу проверил многочисленные служебные помещения. Вскрыл все запертые двери и прошёлся по заросшим плесенью комнатам. Сдвиги породы, не критичные для несущих тоннелей, жестоко обошлись с внутренними, внебазовыми конструкциями. Станция в прямом смысле слова рассыпалась на части. Бродя по её тёмным коридорам, старатель чуть не свалился в щель между этажами, ушибив задницу и существенно струхнув, когда пол под его ногами решил обвалиться.
        Уходить прочь от станции и искать другую точку подъёма ему не хотелось.
        В конечном итоге в одном из шкафчиков для персонала, в задубевшей и покрывшейся плесенью одежде, он нашёл небольшой галатранслятор. Батарея внутри устройства окислилась и разбухла, выгнув крышку, но в остальном находка выглядела целой.
        Такие обычно использовали чтобы не забивать ячейки памяти биотического блока всякой фигней и не тратить его вычислительные ресурсы.
        Заменив батарейку на аналогичную из собственного фонарика, старатель провёл проверку и выяснил что на трансляторе записана целая библиотека порнографических материалов. Дед решил, что в-принципе, такая разнузданная эротика должна прийтись по душе изменившимся тварям, набившимся в лифт.
        И не ошибся.
        Настроив устройство и установив его в тоннеле, он затаился в одном из смежных лифту помещений и отправил команду для запуска записи. Охи и вздохи развратных див доносились до лифта лишь отдалённо, но и этого хватило.
        Изменённые пробудились.
        Ещё никогда в своей жизни Дед не находился так близко от просыпающихся чудовищ. Стоя за специально заклиненной в полураскрытом положении дверью-задвижкой, старатель, даже не видя обитающих в лифте монстров, мог представить как их согнутые фигуры распрямляются и оказался бы не очень далёк от истины.
        Находясь на протяжении недель в анабиозе, твари не теряли способности к движению и сейчас рывком приходили в себя раскрывая мутные, подсохшие буркала. Разевая рты, в уголках которых лопалась кожа. Поводя плечами и делая первые шаги под аккомпанемент щёлкающих, отвыкших от работы суставов.
        Сомкнув челюсти и прижимаясь к стене, Дед баюкал в руках свой полуавтоматический карабин “Молот”. Близкий клокочущий рёв и визги, пробегающих в каком-то полуметре созданий, заставляли его стискивать оружие побелевшими пальцами.
        Ножом или пневматической винтовкой, проблем, в случае их внезапного возникновения, будет не решить. Это напарник Борза понимал с кристальной ясностью и именно это его заблуждение в конечном итоге вылилось в едва ли не роковую ошибку.
        Как только топот удалился дальше по коридору вместе с источниками шума, старатель попытался выйти, но прислушавшись понял, что у двери он не один.
        Уперев приклад в плечо, Дед шагнул в темноту, прочь от синего аварийного света что просачивался сквозь не перекрытый участок проёма заклиненной задвижкой. Туда немедленно упала чужая тень, убеждая старателя в том, что он оказался прав.
        Отставший изменённый заинтересовался его комнатой.
        Следующий звук положил конец безумным пряткам. За спиной старателя, шевельнулись дверцы одного из шкафов и раздался знакомый, пока ещё тихий, горловой клёкот.
        В это мгновение Дед понял, что допустил ошибку.
        Несмотря на курсирующий по венам адреналин старатель остался спокоен и методичен. Развернулся на пятках больше не пытаясь остаться незамеченным и поймав в прицел ужасную, покрытую пузырями наростов харю шагнувшего из технического шкафа создания, нажал на спусковую скобу.
        Грохнуло. Пламя выбросило из ствола охотничий патрон и разнесло голову чудовища словно та была перезревшим арбузом. В краткие мгновения пока тело по инерции падало вперёд, в вспышке выстрела Дед разглядел внутри распахнутого, глубокого шкафа, целую груду костей.
        Возможно, в этом шкафу кто-то прятался, а тварь найдя его и сожрав впала в анабиоз прямо на месте - переваривать пищу. Но старателя причины происходящего не интересовали, он продолжал двигаться.
        Снова развернулся и приставным шагом отступил ещё дальше от двери не дожидаясь, когда завизжавшая в коридоре тварь навалиться на неё с другой стороны. Через мгновенье снова зазвучали выстрелы.
        Первый, исторгнув из “Молота” ядра картечи, переломил худощавую руку, просунутую в проём и тянущуюся к Деду. Второй, цельнометаллической болванкой пробил заклиненную перегородку и отбросил визжащее тело обратно в коридор, попутно обрывая ту искажённую жизнь, что теплилась в нём всё это время.
        Ударом ноги выбив распорку, мешающую задвижке раскрыться, старатель рывком выбросил себя в коридор. Со стороны станции уже неслись старые знакомые, на всякий случай Дед выстрелил ещё раз в валяющуюся на полу с вывернутыми рёбрами тварь и убедившись, что путь к лифту свободен, рванулся туда со всей возможной скоростью.
        Плотоядная погоня не отставала.
        Бросив автомат на ремень, убегающий человек потянулся руками к разгрузке. Единственная плазменная граната покинула один из потрёпанных подсумков и полетела на пол. Через несколько секунд за спиной старателя раздался хлопок.
        В последний момент он прыгнул, но высокотемпературная вспышка всё равно накрыла его с головой. Ткань костюма и рюкзака приняла на себя основной удар и выдержала хоть и задымилась, а вот химическая маска разогрелась до такой степени, что обожгла кожу на короткостриженой голове Деда.
        С воплем сорвав с головы приносящую боль деталь экипировки, старатель извернулся на полу вновь хватаясь за оружие. Но наведённый в сторону врагов ствол не нашёл для себя целей.
        Плазменный взрыв перекрыл коридор расплескав по полу пламенеющую блямбу. Температура в эпицентре взрыва была такой, что краска на ближайших стенах воспламенилась, а пластиковые потолочные плиты попросту испарились, обратившись волной искр и сажи, разлетевшейся в стороны следом за тепловой вспышкой.
        Самые шустрые и недалёкие изменённые уже погибли. Обожжённые раскалённым воздухом и пробежавшие по плазме они рухнули по эту сторону коридора тремя обугленными тушами и сейчас горели, насыщая воздух запахом палённых волос и горелого мяса.
        Остальные, продолжали орать и что самое ужасное - им отвечали.
        Дед не мог слышать нарастающего шума в тоннелях. Не мог знать о стягивающихся на шум выродках. Оглушённый недавним взрывом он поднялся на ноги и перезарядив оружие полным магазином, активировал штурмовые перчатки.
        Под звон в ушах и доносящийся приглушённо, словно через ватные пробки ор безумных тварей, он нашёл аварийный люк и потянув за рычаг не добился никакого эффекта. Пришлось бить сначала локтём, а затем и плечом, чтобы непокорная преграда, прикипевшая от долгого бездействия и влаги наконец пропустила старателя в шахту.
        Тем временем огонь в коридоре вовсю пожирал потолочные плиты. Трещал и плевался, распространяясь в обе стороны и с каждой секундой замедляясь всё сильней. Материалы в тоннелях, будь то краска на стенах, двери или напольное покрытие, изготавливались из огнеупорных материалов. Серьёзный и обширный очаг с температурами, когда горит кислород, а вода распадается на его молекулы, они погасить не могли. Но остановить жар, исходящий от медленно остывающей плазмы - запросто.
        Появившееся в огненном водовороте “окно” не увидел бы только слепой. А изменённые естественно слепыми не были. Ещё до того, как старатель выбил аварийный лючок, разбегаясь и распластываясь в длинных прыжках, раззадоренные сверх всякой меры низшие ломанулись через преграду.
        Многие из них получили ожоги, но на пол больше не упал ни кто.
        Глава 5. Пароль сумма чисел
        Старателю начинало казаться, что любой вертикальный тоннель в низинном городе неизбежно начинает привлекать разнообразную необычную пакость.
        Шишковатые наросты то ли растений, то ли грибов, оккупировали половину пространства и раскинули блестящую слизью грибницу по стенам лифтовой шахты. Задыхающийся Дед с трудом перекинул на крышу свою химическую маску и комплекс визуального наблюдения. Следом туда же был закинут полуавтоматический карабин, а затем он сам, оглушённый недавним взрывом, вместе с висящим на спине рюкзаком втиснулся в освободившийся проём.
        Но изменённые, прорвавшиеся через горящий участок, не собирались отпускать его вот так просто.
        В последний миг когтистая лапа ухватила старателя за ногу, сдавила так что едва не сломала кости и повредила ботинок. Пришлось стрелять. Вслепую тыкать стволом вниз и жать на спуск, рыча, матерясь и морщась от адского грохота выстрелов.
        Плотоядный выродок отстал после второй вспышки. Брызги крови, попавшие на ботинок Деда и заляпавшие штанину расписались в окончании первой фазы противостояния.
        Но на подходе была вторая.
        Захлопнув люк и навалившись на него, старатель вздрогнул от удара. Звуки всё ещё доносились глухо, словно сквозь вату. Последствия близкого взрыва обернулись частичной, временной глухотой. Закрыть люк снаружи просто не представлялось возможным, а толпа что прибывала и прибывала из смежных тоннелей набиваясь в лифт, не собиралась останавливаться.
        Единственное что пока спасало старателя, так это то, что люк располагался на крыше и выбить его в пихающейся и дерущейся куче-мале было не очень-то и легко. Лёжа на собственном рюкзаке и подскакивая на пару сантиметров от каждого мощного удара, Дед неожиданно даже для самого себя - расхохотался.
        В его утомлённую последними событиями, уже неоднократно прошедшую через горнило ужаса голову, пришла мысль, что плотоядные твари пытаются его таким образом убаюкать.
        Хохот утонул в рёве и грохоте ударов.
        Подтянув к себе маску, содранную с головы из-за нагревшейся ткани, что обожгла его затылок во время взрыва, и комплекс визуального наблюдения, Дед поочерёдно водрузил аппаратуру на свои места.
        Лифт очередной раз содрогнулся и на его крыше в каком-то метре от старателя вздулся бугор самой настоящей вмятины.
        Времени чтобы отлёживаться попросту не осталось.
        Стоило Деду вскочить, как люк распахнулся от града ударов. Десятки кривых лап и оскаленных рож подались на встречу к пролому, но их встретили выстрелы. Пули двенадцатого калибра на таком расстоянии легко прокладывали себе путь сквозь и без того изуродованные тела. Заставляли визжащие головы взрываться и отрывали исхудавшие конечности низших. Выворачивали рёбра и раскидывая обломки костей, беспощадно вгрызаясь в плотоядную толпу, прущую им на встречу.
        Картечь лишь довершала разгром, оборачивая пространство под люком в настоящую мясорубку.
        Не жалея патронов, Дед опустошил в квадратную рамку прохода весь магазин. Сбросил его прямо на пол и вогнав на его место новый бросился к технической лестнице. Других путей для отступления у него попросту не было.
        Напарник чеченца не успел подняться даже на десяток метров над уровнем лифта, когда первый из выродков протиснулся сквозь давку и выбрался на крышу. Тварь без труда отыскала старателя взглядом целого десятка глаз, которые раскинулись на залысинах её бугристого черепа.
        Дед бросил вниз всего один взгляд и продолжил подниматься. Он не мог видеть, что из-под лифта ручьями течёт кровь и срывается в шахту рубиновым дождём. Прибежавшие из тоннеля на звуки выстрелов безумцы набились внутрь такой толпой что устроили страшную давку. Оттеснили самых прытких к стене и попросту раздавили.
        Лес рук, симфония трещащих рёбер и страшные хрипы переплелись воедино. Толпа убивала саму себя, но одуревшие от шума и запаха крови, в лифт уже буквально по головам продолжали втискиваться всё новые и новые твари.
        Некоторым из них, удавалось добраться до распахнутого люка.
        Таблетка тоника давно прекратила своё действие, а подъём по вертикальной лестнице в режиме максимального ускорения закислял мышцы старателя с каждой секундой всё больше и больше. Его бицепсы и плечи горели огнём уже через половину минуты подъёма и слыша визг под собой, он понимал, что выиграть гонку с изменёнными, просто не выйдет.
        Будто назло, почти полтора метра лестницы дальше по курсу, оказались перекрыты огромными бутонами чёрных грибов мутантов, похожих на здоровенные баскетбольные мячи, покрытые “шерстью” многочисленных ворсинок.
        Дед остановился, не сдерживаясь заорал во всю мощь лёгких и примерившись прыгнул в сторону, распластавшись словно лягушка. Штурмовые перчатки сработали штатно, а отделка не отвалилась, унося старателя вниз. Он повис рядом с лестницей, его тактический карабин продолжающий болтаться на груди на каждом движении скребся об стену, но загнанному человеку было плевать. Он полз вверх, рыча и издавая стоны от многократно возросшей нагрузки.
        Двигаться по лестнице было проще, но решение обойти грибные наросты оказалось верным. Изменённый нагнал старателя через пятнадцать секунд, как раз когда Дед совершал восхождение прямо напротив зарослей.
        Урода они не капли не смутили.
        В попытке добраться до человека, чудище с глазастой башкой вломилось в грибницу будто кабан секач в заросли кустарника и это его действие породило такие последствия, которых не ожидал ни он сам, ни старатель.
        У Деда было мало шансов. Он знал, что как-только тварь поравняется с ним - она прыгнет. Отползти дальше по стене не давали скопления грибов, старатель опасался, что отделка под ними повреждена грибницей и просто отвалиться.
        Но он недооценил угрозу.
        Лопнувшие бутоны с тихим “пшшшшуфф!” сдулись, выбрасывая наружу плотную взвесь рыжих спор. Изменённый содрогнулся и замер. Дед видел, как один из его дёргающихся посреди черепа зрачков расширился, увеличившись в размере десятикратно. А затем всё его тело скрылось в непроницаемом рыжем облаке. Споры оказались с сюрпризом.
        Напарник Борза, обогнул опасное место и со стоном вцепился в лестницу выше зарослей.
        Здесь, силы едва не оставили его. Остановившись, он взглянул вниз.
        Споры осели, накрывая ползущих следом изменённых и каждый из этих по-своему “прекрасных” уродов обернулся парализованной, покрытой рыжим налётом статуей.
        Они даже свалиться с лестницы не могли, продолжая цепляться за металлические скобы своими спазмированными пальцами.
        Один хищник мёртвого города пожрал другого - обычная картина в этих богом забытых местах.
        Дед подумал о том, что возможно их тела станут питательной средой для новых грибниц и вскоре эта шахта зарастёт снизу доверху. Хорошо, что его к тому времени здесь не будет.
        Оставив за спиной визжащих тварей, что рыскали по крыше лифта и орали из его нутра, он добрался до следующего яруса. Здесь пришлось попотеть, вручную отодвигая заклинившую створку, но дело того стоило. Как только она встала на место за его спиной, какофония из шахты была отрезана и утихла.
        Пережив критический момент, старателю пришлось остановиться. Удерживая в руках карабин, он уселся прямо на пол, постепенно успокаивая дыхание, гуляющее по пересохшей глотке.
        Взглянув на данные химического анализа, транслируемые с детектора, установленного в его новую маску, напарник Борза расстегнул крепления и снял её со своего лица оставив болтаться на груди.
        Вредных примесей в воздухе не было.
        Разум старателя колола мысль о потерянной гранате и магазине. И если гранату - ну её, понятно, что расходник, то за потерю магазина его порядочно душила жаба. Стоил он по нынешним временам совсем не дешево. И когда следующий раз подвалит халява в виде щедрот от общины, знал один лишь дьявол.
        Тряхнув головой, вспотевший человек прогнал посторонние мысли прочь. Шахта привела его на нужный ярус, на аналогичную станцию. Здесь было тихо, никто не пожаловал на рёв изменённых проникший в коридор пока створка была открыта, а значит лёжек в непосредственной близости не было.
        Или были, но населяли их не самые тупые твари.
        Набив опустевшие магазины патронами и сменив карабин на пневматическую винтовку, старатель продолжил путь. Проверка передатчика ничего не дала, из глубины яруса связь до общины не добивала, но это ещё ни о чём не говорило.
        Дед чувствовал, что цель его путешествия уже близко.
        Крадучись миновав усыпанные разнообразным мусором коридоры, бывший машинист вышел в тоннель. Место было знакомым по старой работе, но картина, открывшаяся его глазам, вызывала двоякие чувства.
        Во время катастрофы, на станции с простецким названием “Любино” столкнулись поезда. Удар был столь страшен, что один из вагонов торчал теперь из несущей стены тоннельной постройки, вспоров её бетонный бок он проник глубоко в офисные помещения, да так и встал, смятым памятником былой трагедии.
        Химические, аварийные лампы, заливали своим синим светом искорёженные и перевёрнутые вагоны, оставляя на откуп непроглядному мраку их внутренности и мёртвые зоны.
        Благо, что для Деда темнота не была препятствием.
        Выйдя из станции, он снова проверил сигнал радиостанции и что-то нащупал. На чужой волне кто-то перекинулся парой фраз, но помехи так исказили голоса, что старатель не понял ни слова. Дед не стал пытаться связаться с неизвестными, их частота не была одной из указанных Кардиналом и могла принадлежать кому угодно. В том числе проходящей мимо группе старателей где-нибудь в смежном тоннеле.
        Да и не подходило открытое пространство на перроне для подобной связи. Любой шорох в звенящей тишине опустошённого тоннеля мог привлечь ненужное внимание.
        Старатель отправился дальше. Он устал раньше, чем обычно и чувствовал себя скверно. Регенеративная капсула не смогла обратить вспять истощение организма, связанное с событиями последних дней. Но несмотря на паршивое самочувствие, он уже перевёл дух после бегства по шахте и уверенно двигался вдоль перрона.
        Так как учил Борз, на напружиненных ногах и с оружием в расслабленных руках. Любой шорох в темноте заставлял старателя резко разворачиваться, вздымая оружие. Упирая приклад в плечо и просеивая направление сквозь окуляры комплекса визуального наблюдения.
        Зачастую, звуки были вызваны копошащейся в тоннелях живностью. Природа продолжала жить и порождать на свет странные формы нового, отравленного мира. По стене соседнего перрона пробежала сколопендра почти двухметровой длинны. По рельсам, среди костей давно умерших людей, ползали какие-то странные, зелёные букашки с прозрачными телами, и каждая такая встреча неизбежно заставляла старателя напрягаться.
        В мёртвом городе никогда не знаешь какой сюрприз окажется смертельным.
        Проклятая сколопендра долго не выходила из его головы, заставляя оглядываться и осматривать стены. Любая щель могла скрыть в себе длинное, но тонкое тело подобной мерзости. Что до жуков-светлячков, то их старатель вообще обошёл на максимальной дистанции, внимательно следя за их поведением и думая про себя, что не хватало быть сожранным на старости лет толпой тараканов.
        Так и шёл тихим сапом, пока не наткнулся на людей.
        Их выдал звук, обычный и привычный Деду хруст мусора под ногами, но услышав его так близко старатель прижался к стене и замер. Дальше по перрону раскинулись одноярусные магазинчики полные разнообразного потребительского хлама для работающих в низинном городе работяг.
        Дешёвые шмотки, выпивка и разнообразная мелочёвка - обычное дело для подобных миниатюрных комплексов. Бедолагам не хватало выручки для аренды помещений на станциях, и они околачивались между ними.
        Поговаривали, что в таких местах частенько обреталась разнообразная шпана.
        Дед не сразу понял откуда исходил настороживший его звук. Тоннель здесь постепенно уходил за поворот, и старатель ничего не видел со своей позиции. К его чести, нужно признать, что и его самого заметить было крайне сложно.
        Всё что ему оставалось так это быть внимательным и продолжать двигаться.
        Шорох повторился, и в этот раз его источник удалось локализовать. Кто-то двигался вдоль нижней стенки перрона, у рельсовых, парамагнитных линий. Шаги стихли, Дед замер и простоял так ещё половину минуты. Затем скрипнул люк ведущий в техническую ячейку, и неизвестный снова скрылся за поворотом.
        Старатель понимал, что, если он попадётся людям на глаза их ИскИны моментально подадут тревожный сигнал. В отличии от людей, искусственный интеллект внимателен и постоянно анализирует периферийное зрение носителя.
        Действовать приходилось на свой страх и риск.
        Потихоньку “срезая” поворот, он прокрался вперёд и стал свидетелем интересной картины. Люди, кем бы они не были, использовали обычные налобные фонарики. Что с одной стороны было понятно, а с другой напрямую говорило о том, что технически они сильно ограничены. Ну кто имея комплекс визуального наблюдения будет двигаться по тоннелю с фонариком?
        Только человек не имеющий другого выбора.
        На его глазах из магазинчиков вынырнул один из мужиков и семенящей походкой подтащил к краю перрона набитый доверху рюкзак. Там его кто-то принял, лучи фонарей заметались, вынуждая старателя пригнуться и скрыться за валяющейся на перроне ржавой вывеской, а затем рядом снова послышался шорох.
        Это неизвестный, что таскал хабар вдоль стенки к технической ячейке, повторил свой маршрут.
        Судя по источникам света, в магазинах шуровало ещё как минимум двое, но Дед не торопился делать выводы и правильно сделал. Лёжка пятого обнаружилась на противоположном перроне. Как он не заметил старателя, а тот его, одному богу известно, но факт оставался фактом, у неизвестных был наблюдатель.
        Они догадались выставить дозор, а значит совсем уж олухами - не были.
        Дозорный скрывался в наваленном на перроне мусоре. Среди рухнувшей с потолка отделки, проводов и арматуры. Он допустил ошибку упуская из вида поворот. Со своей позиции старатель видел, что парень осматривает через прицел тепловизора оба направления поочерёдно, но совершенно не обращает внимания на ближайшую к себе местность, из-за чего Дед сделал вывод, что успел проскочить опасную зону в то время, пока стрелок был повёрнут к нему спиной.
        Естественно, сидящий среди камней человек мог в любой миг изменить свою схему, и старатель понимал, что тогда ему придётся непросто. В руках у дозорного был автомат Сёмушкина семьдесят четвёртого года выпуска, или по простому АС-74, с кустарным глушителем на вытянутом стволе, а значит пальнуть на поражение он не побоится.
        Значительного шума при таком выстреле точно не будет.
        Дед мог поднять винтовку и приголубить оппонента шариком в невнимательную головушку, но сомневался в том, что это правильное решение. Парни могут быть своими, из общины, хотя на старателей не тянут и не обладают нужной сноровкой. Может быть новички… а может кто-то чужой и оттого вдвойне опасный.
        Втискиваясь в совсем крохотное пространство между скособоченной, разбитой двухметровой вывеской и стеной, Дед нервничал. В его голову лезли мысли о том, что риск не оправдан, а возложенная на него задача может сохранить жизни целой ораве людей, запертой сейчас на заводе, к которому стянулись изменённые со всей округи.
        Он умел убивать. Мог расправиться с дозорным и воспользовавшись его автоматом перещёлкать людей в магазинах. Мог заставить их залечь, пользуясь темнотой, отсутствием целых химических ламп под потолком и слабым техническим оснащением условных противников, попросту разорвать дистанцию.
        Но цена таким решениям это жизни. Одна, или несколько.
        Приподнявшись, Дед совместил оптику прицела с чужой головой. Парень был молод, по кавказски бородат, поросль шла по краю его челюсти, но усы были выбриты. На затылке вязаная шапочка, нос крючком, почти как у Борза. Может быть он такой же, как и напарник - чеченец. Так же молится своему богу, так же чтит его законы, так же, как и он, защищает свои друзей.
        Нажать на спусковую скобу…
        Спрыгнуть с перрона и добраться до лёжки пока народ пытается понять в чём дело…
        Завладеть хорошей позицией и автоматом…
        Открыть огонь…
        Старатель взглянул в сторону магазинчиков. Там продолжали мелькать лучи фонарей. C толикой раздражения он подумал о том, что у остальных незнакомцев могут быть контурные прицелы и тепловизоры. Заниматься мародёркой с такими причиндалами невозможно, вот и используют фонари, хотя куда там. Экипировка так себе, гражданские и рабочие шмотки. По поверхности в таких не побродишь, вмиг хапнешь дозу радиации или чего похуже. Значит пришли тоннелями. Кроме какой-то “холодной” загогулины на поясе одного из мародёров оружия он не видел, поэтому оценить опасность в полной мере не мог.
        По всему выходило что нужно щёлкать бородатого и валить дальше по низинной улице, рассчитывая разорвать дистанцию раньше, чем потенциальные враги найдут его и возьмут на прицел.
        Но “щёлкать” легко. Этим любой пустоголовый дебил заниматься может - людей убивать. По мнению Деда, он сам, бывший машинист, а ныне один из лучших старателей, дебилом не был.
        “А значит что?…”
        На этом “значит что” Дед порядочно так подзавис, потея каждый раз, когда стрелок на противоположном перроне двигался и прикладывался к своему прицелу. Драгоценные секунды утекали сквозь пальцы, и старатель признавал для самого себя, что выпади другие расклады, он бы прибил паренька не задумываясь.
        Но кто-то свыше словно специально поставил старателя перед выбором… и он выбрал.
        Дед поднял оружие, прижал приклад к плечу и обратившись в слух, выждал удобный момент для выстрела. Палец привычно опустился на спусковую скобу и нажал, никакой отдачи у винтовки не было, лишь характерный, тихий звук ушедшего в цель шарика.
        На соседнем перроне щёлкнуло, это снаряд угодил в нужную точку, приводя в негодность тепловизор на чужом автомате.
        Звук столкновения вышел гораздо громче самого выстрела.
        Старатель рванулся вперёд, прямо в темноту под перроном, и спрыгнув на рельсы, бросился бежать вдоль стены. Сопровождающие его забег звуки не укрылись от кавказца, но погружённый в темноту, он не сразу понял почему его прицел перестал работать.
        Для парня всё произошло неожиданно, по его автомату что-то ударило, словно свалившийся с потолка камушек. Попытка взглянуть в прицел в сторону противоположного перрона не увенчалась успехом, прицел не работал.
        В общий групповой чат интерфейса полетели удивлённые текстовые сообщения. Это еще один мородёр спрашивал, что творится снаружи. Он услышал топот за люком в техническую ячейку и не понимал, насколько там безопасно и может ли он выйти за новой сумкой.
        Люди напряглись. Требовали у дозорного ответа, а тот растерялся и засуетился. Включил и выключил дивайс, но это ничего не дало и только пробежавшись по нему пальцами, он обнаружил поломку.
        Луч фонаря прорезал темноту и заметался по рельсам, но Дед был уже далеко. Словно спринтер, за те пару десятков секунд, которые потребовались дозорному чтобы узнать о поломке, он отмахал почти сорок метров тоннельного пространства, разрывая тем самым дистанцию и попросту выпадая из радиуса, который мог покрыть обычный налобный фонарик.
        К тому моменту, когда мародёры аккуратно прощупали местность, прислушиваясь и крадучись пробираясь вдоль магазинчиков, старатель был уже далеко. Он сделал ставку на эффект неожиданности и нагло проскочил опасный участок прямо по парамагнитным рельсам.
        Не сказать, что это хорошо отразилось на его самочувствии, зато риск быть подстреленным уменьшился до ничтожных значений.
        Вспотевший, с дрожащими от усталости ногами, он добрался до ближайшего поворота на второстепенную улицу и притаился на его углу, наблюдая как со стороны поворота нет-нет да и блеснёт лучик света.
        Погони не было, но выпрыгивать из штанов от радости Дед не спешил. Проверка радиостанции ничего не дала, и старатель догадывался почему. Дальше по тоннелю стояла полузакрытая аварийная переборка. Массивная металлическая плита не смогла перекрыть низинную улицу, несущие стены получили серьёзные повреждения во время сейсмических сдвигов и механизм сломался, преодолев примерно восемьдесят процентов своего пути.
        Сейчас металлическая махина нависала над рельсами скособоченной скалой и казалось, что она свалиться от любого дуновения ветра. Но это впечатление было обманчивым.
        Поравнявшись с аварийным шлюзом, Дед задрал голову. Со стороны плита выглядела так, будто висит в воздухе, но на самом деле, один из её углов во время падения плотно вошёл в массивную потолочную балку да так и застрял, останавливая и делая аварийный шлюз молчаливым памятником случившейся катастрофы.
        Когда-то, у этого шлюза погибло немало людей.
        Свернув под прикрытие стального гиганта, старатель присел на корточки рассматривая мусор под своими ногами. Близость незнакомых людей продолжала его нервировать, именно поэтому он поспешил скрыть свой силуэт за преградой. Так было легче на душе и не возникало ощущение угрозы.
        Пол у переборки был усеян костяной трухой. Во время аварии здесь были люди. Их раздавило и перемололо, в буквальном смысле раскатало по полу съехавшей в сторону махиной. Почти двадцать метров сплошной смерти. Дед вздрогнул едва представив, насколько неотвратимой и быстрой была эта ужасная расправа.
        Многоголосый, оборвавшийся крик возник в его голове и заставил вскочить на ноги. Эхо этого крика ещё звенело в его ушах, когда он, сглотнув слюну пересохшим горлом отправился дальше.
        Дед не был уверен почудился ему этот вой или очередная неразгаданная тайна мёртвого города ухватила его за рассудок. Но это было не важно, при переходе на следующую улицу заработала связь.
        Передатчик ухватил волну службы внутренней безопасности и это событие заставило старателя совершить вынужденную остановку.
        - Башня, запрашиваю сумму чисел. Башня, запрашиваю сумму чисел, как слышите меня? приём!
        Через пару долгих секунд в наушники посыпались слова:
        - Я…ашня!…ышим…ас…лохо! Пов… сл. ши… в… п…хо! Отзыв…надцать! Повт…ю от…ыв с….цать!
        Треск помех ронял качество связи ниже плинтуса. Но сказанное, сумел восстановить искусственный интеллект его биотического блока, включив параллельную запись текстового формата в интерфейсе.
        “Я Башня! Слышим вас плохо! Повторяю, слышим вас плохо! Отзыв семнадцать! Повторяю, отзыв семнадцать!”
        Сидя в углу улицы, под искорёженной бетонной аркой, что вывалилась из стены, да так и замерла, Дед ответил:
        - Пароль три! Башня как приняли меня? Приём! Повторяю, пароль - три!
        Паролем была банальная сумма чисел двадцать. И если “Башня” называла цифру семнадцать, отзывом становилось “три”. Огласив нужную цифру, дед затараторил в гарнитуру рации:
        - Я Дед, меня послали с завода. Мы должны наладить устойчивый канал связи используя мою радиостанцию как передатчик. Вы должны направлять меня, чтобы…
        Вот только договорить старателю не дали. Откуда-то сверху посыпалась бетонная крошка, мурашки запоздалого страха рванулись по спине Деда, он попытался отреагировать на угрозу.
        Но не успел…
        Удар чем-то твёрдым заставил свет в глазах померкнуть и бросил его на колени, но сознание никуда не делось. Он чувствовал, что упёрся руками в обломки и даже попытался встать, но кто-то насел на него сверху, придавил, заставив охнуть и подумать о том, что сейчас его начнут есть.
        Вот только нападающий не был изменённым.
        Изменённые не шипят в самое ухо с выраженным кавказским акцентом “Отбегался г*ндон?! Замри с*ка пока не порезал тебя! Замри сказал э!”
        На этом “замри сказал э!” Дед наконец потерял сознание, как-то отстранённо отмечая, что по голове течёт горячая кровь.
        Глава 6. Проклятые радиостанции
        Волк едва успел восстановиться, когда к нему пожаловал сотрудник ОВБ.
        Синяки от укусов, общая усталость и психическое напряжение, сразу после рейда уложили старателя в медицинский сектор. Здесь, кроме облучённых и заражённых людей из рабочих отрядов, никого не было. А вот разговоры ходили печальные и даже трагические.
        Была потеряна связь с колонной, что пыталась по приказу Кардинала вырваться из города. И самое паскудная часть этой новости заключалась в том, что снайпер своим появлением подтверждал самые худшие опасения людей. Он видел вспышки взрывов на окраине и слышал грохот. Там точно были погибшие.
        Когда к нему пожаловал безопасник, Волк проходил процедуру фильтрации. Лежал под капельницами в общей, но пустой палате и чистил кровь от радионуклидов и прочей мерзости, попавшей в его организм во время рейда.
        - Старатель? Позывной “Волк”?
        Чеченец повернул голову к незваному гостю и нахмурился. Встретившись с ним глазами, аккуратно кивнул. Он не мог знать, что молодой парень, зашедший к нему в роли посланника, был одним из немногих силовиков, оставшихся в общине во время рейда на мусороперерабатывающий завод. Именно они занимались арестами и уничтожением диверсантов, отправленных в общину культом каннибалов.
        - У нас есть информация по твоему напарнику и нужен человек хорошо знающий его повадки. Врачи сказали, что статус твоего организма удовлетворительный. Собирайся, в баре Голливуда общий сбор через двадцать минут.
        Сказал, словно ушат воды опрокинул на голову снайперу и был таков. Ничего не понимая, бывший военный мигом вспомнил старые привычки. Подхватился молниеносно, тем более что вслед за безопасником, в палату забежала медсестра и помогла избавиться от аппаратуры.
        Как только удалось забрать вещи и миновать закрытый сектор он, не скрываясь, побежал. Бряцая экипировкой, протопал по обесточенному эскалатору и без остановок миновав патруль устремился к блокпосту. Система оповещений в общине была поставлена на ура, его морду уже разослали и дали добро на пропуск без обыска. А дальше, за КПП, раскинулась гостевая зона. Грёбанный отстойник некогда бывший едва ли не центром общины, а ныне превращённый в неблагополучную окраину.
        До бара чеченец добрался взмыленный как лошадь. Взбежал по ступенькам и поморщившись от света болтающейся под сводом лампы, вошёл в помещение.
        Внутри народа практически не было. Лишь работники Голли, да тройка старателей, сидящих за одним столом с владельцем заведения. Увидев чеченца, Голливуд махнул ему рукой, дескать - давай к нам.
        Здесь все друг друга знали. Если не близко, так заочно уж точно.
        Первым протянул руку Борода. Ветеран, в своё время потерявший напарника под колёсами призрачного поезда. Двое других мужиков, были известны снайперу исключительно в лицо. Особой репутации за ними не водилось. Старатели как старатели, носят хабар, стараются выжить. Молодой и пожилой, вроде как отец и сын.
        Присутствующие знали, что Борз немой и тут же прислали ему приглашение на вступление в общий, групповой интерфейс.
        - Ну что, вся банда в сборе? - Наблюдая как Волк сбрасывает рюкзак с притороченными к нему вещами и садится за стол, Голли обвёл собравшихся взглядом и потёр шрам от ожога на своей щеке. - Силовиков в общине практически нет. Мне дали запрос на срочный рейд, в котором замешан Дед. Он должен был наладить связь и пропал в самый ответственный момент, но давайте по порядку. Волк, что ты знаешь?
        Общение через интерфейс не мешало снайперу восстанавливать дыхание:
        Практически ничего. Я даже не знал, что он жив. Мы разделились на поверхности во время последней ходки. Был бой, я утягивал заказчика, а Дед решил подрубить хвосты. Решение было спорным.
        Голливуд нахмурился и спросил:
        - Вы там не в соре случаем? Примерно тридцать минут назад Дед вышел на связь с общиной, чтобы установить канал связи и настроить переносной передатчик. Связь с ним пропала практически сразу, а передатчик этот очень важен. От него зависит координация действий подразделений, что держат путь в общину.
        Сказать, что Волк удивился, это ничего не сказать. Он уже тосковал по своему другу, признавая для самого себя факт, что тот не вернётся. В мёртвом городе столько не живут. Но как оказалось, он ошибался.
        Это тех, что за городом сражались? Разве мог там кто-то выжить? Я не ругался со своим напарником, сам знаешь, мы не конфликтные. Возможно, он встретился с военными на поверхности. Но разошлись мы очень давно, так долго в мёртвом городе не живут. Хотя если то, что ты говоришь это не какая-то ошибка - слава Аллаху, Дед хороший старатель, но даже хороший старатель без помощи высших сил столько времени там не протянет.
        Волк спрашивал про военных, потому что точно так же, как и все присутствующие, понятия не имел, что военный отряд, вышедший из общины, разделился надвое. Как не знали они и о том, что лишь малая часть людей ушла на прорыв, дабы разведать область.
        Голли опрокинул в рот рюмку, поморщился и поднялся на ноги:
        - Понятия не имею как они там выжили. Простите мужики, время поджимает, а у меня самого информации с гулькин нос. Если берётесь нести передатчик, с общины расходники и плюшки.
        Волк поднялся вместе с ним:
        Передатчик для меня не важен. Я иду за напарником.
        Пожилой мужик продолжающий сидеть за столом вместе с сыном нахмурился:
        - Погоди Голли, мы не договорили. Куда именно идём? На дальняк мы не подпишемся, красные зоны не для нас.
        Голливуд не стал рассусоливать:
        - Жёлтая зона. Тоннели. Час туда, час обратно. Работаете?
        Мужики переглянулись, и старший, поднимаясь кивнул:
        - Работаем. Плата?
        Голливуд развёл руками:
        - Заказ от общины. Социальные очки, кредиты, бк за счёт заведения и расходники в пределах разумного. Основная задача отнести передатчик на нужное расстояние и наладить контакт связи с военными отрядами Кардинала. - Хозяин заведения махнул рукой увлекая всех за собой и рассказывал прямо на ходу. - Второстепенная, найти Деда и ту радиостанцию, что он тащил на своём горбу. По возможности вытащить… обоих.
        Последним из-за стола встал Борода, окинул взглядом взмыленного Волка, перевёл взгляд на мужиков и сказал:
        - Хрен с ним, я с вами.
        Через некоторое время, они пополнили запасы на складе Голливуда, а Волк нашёл пару своей одинокой штурмовой перчатке и новое забрало для маски, взамен разбитого. Последней обновкой стал новый Сокол.
        За оружие, ему пришлось доплатить.
        Уже на выходе из общины, все трое нормально познакомились. Молодого звали Иваном и откликался он на позывной “Крупс”, отец величал себя “Кондором” и на вкус Волка такие позывные сами себе не выбирают. Слишком пафосно и глупо. Если говорить о чеченце, то даже своего “Волка” он бы себе не выбрал. Позывной прилип к нему ещё во время службы, с лёгкой руки первого командира.
        Оба новых напарника Борза были светловолосыми и худыми. Их экипировка не была приспособлена для выхода на поверхность. Эти старатели далеко не заходили и не считали необходимым таскать на себе плотные, закрытые, многослойные комбинезоны, как это делали Волк с Дедом.
        Осмотрев их с ног до головы, бывший имперский штурмовик нашёл их форму неудовлетворительной, но не стал ничего говорить. Удобные, но гражданские ботинки, не оснащённые компенсаторами нагрузки для прыжков и падений, переходили в обычные джинсовые штаны, грязные, прижатые наколенниками и коронованные поясом с болтающимися на нём самопальными подсумками. В них старатели держали шарики и штыри для своих “Соколов”.
        Рацией-передатчиком, полученной через посредника в лице Голливуда, ожидаемо нагрузили Волка. Последний чувствовал закипающее в душе раздражение, но насильно его подавлял. Ещё большое недоверия возникло в момент, когда старший из семейных постарался навязать своё лидерство.
        - Волк, Борода, мы привыкли ходить вместе, а с вами ещё не притёрлись, так что слушайте меня внимательно и не порите отсебятину. Как только выйдем за КПП мои приказы не обсужда…
        Извини друг, но так не пойдёт. Старшим ты на до мной не будешь и иду я с вами только до точки, на которой Дед последний раз выходил на связь. Дальше по обстоятельствам.
        Кондор попробовал было возмутиться:
        - Мы так не договаривались, в рейде должен быть поря…
        Я вообще с вами ни о чём не договаривался. У нас есть общее дело, поэтому я понесу рацию, но на большее не рассчитывай.
        Стремясь показать, что разговор окончен, Волк протиснулся мимо раздражённого мужика и его сына. Борода расплылся в улыбке, хлопнул Кондора по плечу и поспешил за Волком. Все четверо для себя сделали выводы и погрузились в молчание.
        Выходили с той же стороны, где Борз едва не стал ужином для скризлов, крыс-мутантов, стайных охотников, что наводняли тоннели. Сейчас тварей не было видно, но чеченец не обольщался.
        В тоннелях хватало ужасов и без них.
        Отойдя на пару сотен метров от точки выхода, старатели свернули на боковую улочку. Прошли её перекошенным, ромбовидным коридором и оказались в смежном тоннеле. Отсюда можно было топать к месту, с которого Дед выходил на связь напрямки. Военные запеленговали передатчик практически сразу, другое дело, что сейчас он был отключён или уничтожен, так что пеленговать было нечего.
        Не сговариваясь, разбились на две двойки. Борода и Волк впереди, Кондор и его сын, Крупс, сзади.
        - Слышал будто тебя крысы сожрали. Рад, что это неправда.
        Рыжий бросил на немого чеченца взгляд и прижав приклад сокола к плечу, резко заглянул за груду мусора и непонятно как здесь оказавшуюся, ржавую бочку. Не обнаружив угроз, он прочитал ответ Борза:
        Между “почти сожрали” и “сожрали” слава Аллаху, есть существенная разница.
        Рыжий умел двигаться в паре. Покрывая метр за метром пространство низинной улицы, они с Волком лавировали между горами отвалившейся от потолка отделки и обломков, стараясь никогда не оказываться в положении, когда задняя пара старателей теряет их из поля зрения.
        - Догадываюсь, что несмотря на разницу, приятного всё равно мало.
        Первая двойка задала хороший темп. Отчасти потому, что Бороде этот тоннель был хорошо знаком. Через сорок минут они добрались до накренённого аварийного шлюза, замершего скособоченной металлической глыбой среди обломков.
        - Здесь пропала связь с Дедом, работаем аккуратно парни.
        Старатели разошлись веером перед накренённой створкой, осмотрели заваленные обломками парамагнитные рельсы и оба перрона. В полной тишине крадучись бродили среди обломков до тех пор, пока рыжий не выдал:
        - Здесь пара капель крови и следы волочения.
        Дальше действовали ещё осторожней. Снизили скорость передвижения до минимума. Синхронизация с рацией-передатчиком позволила Волку понять, что они вышли на нужную точку. Оставалась лишь настройка и калибровка, но он придержал эту информацию при себе. Сначала следовало понять, что рядом нет изменённых или другой подобной мерзости, прежде чем выполнять заказ.
        Ещё один пазл в мозаике исчезновения Деда, открылся чеченцу на вершине бетонной кучи, вплотную примыкающей к стене. Здесь стена разваливалась, широкие квадраты вентиляционных труб вывернулись наружу и теперь напоминали зев тёмной пещеры. Именно туда, вглубь стены, уходил след волочения тела и скупые капли крови.
        Борода был тут как тут, всматривался в темноту через комплекс визуального наблюдения, ни на секунду не опуская своё оружие. Видя, что снайпер встал на колено и осматривает склон, он спросил:
        - О чём думаешь?
        Волк поднял на него взгляд:
        Думаю, что изменённые не носят обувь. Я видел обутых тварей только в первые месяцы и давно уже не встречал. А тут минимум три пары ботинок из свежих.
        - Люди?
        Борз пожал плечами и отстегнув от парамагнитных креплений рацию взялся за подвесную систему, укладывая передатчик прямо на обломки:
        Не знаю, что тут случилось, но обязательно выясню. Займитесь настройкой. Здесь наши дороги расходятся.
        Кондор на это только хмыкнул в гарнитуру и полез к передатчику. Его сын остался внизу, там, где Борода обнаружил первые капли крови.
        - Одного тебя не пущу. Мои после рейда коцки зализывают, а мне что прикажешь делать? Настроить рацию и в общину возвращаться? Ну уж нет.
        Борз знал, что за этой тирадой скрывается желание помочь. Не в скуке дело. Каждый из старателей давно прошёл психологическую ломку и сжёг свои старые настройки в ходках по мёртвому городу. Но это вовсе не значило, что страх исчез. Наоборот, каждый из них знал, что в темноте, за очередным поворотом их может ждать нечто неописуемое и не поддающееся рациональному объяснению.
        Страх липкими пальцами сжимал их сердца и в благодарность за то, что будет не один на один с этим страхом, чеченец кивнул и отправил одно единственное слово:
        Спасибо.
        Они скрылись в шахте друг за другом, скупо попрощавшись с Кондором и его сыном. Групповой интерфейс переформировали, теперь на связи биотических блоков Волка и Бороды остались лишь они сами.

* * *
        - Э! Очухивайся давай. Как зовут тебя?
        Пощёчина по и без того битой и исцарапанной морде была слабой, но вызвала в отбитых мозгах натуральный колокольный звон. Дед разлепил тяжёлые веки и вздохнул, борясь с приступом дурноты.
        - Не молчи доо! Будешь молчать, по шапке получишь!
        - Оставь его Азамат, он до завода сам идти должен. Будешь бить постоянно, не дойдёт.
        - Да и х*й с ним. Мало жмуров сделали? Одним больше, одним меньше, есть жи.
        Старатель бросил взгляд по сторонам. В помещении помимо него находились двое. Оба кавказской внешности, тёмные, носатые. Похожи на Борза своими густыми бородами. Шевельнувшись, Дед понял, что сидит на полу и спиной опирается на стену. Руки стянуты позади чем-то крепким. А над головой свет аварийных ламп. Кто-то притащил сюда целую пачку, связал эти наполненные светящейся химией колбы воедино и установил по центру помещения.
        Дружок, называющий подельника Азаматом, тем временем, продолжал гнуть свою линию:
        - Тогда вариантов не было. За него (кивок в сторону Деда) филок поимеем, в холодильной установке кто-то должен работать.
        Сидящий на корточках перед пленным Азамат, повернулся к Деду играясь с ножом в своих руках и ткнул пальцами в его лоб:
        - Имя говори! Тоха говорит не бить тебя, так что не зли, понял?
        - Понял, понял. - Старатель облизал пересохшие губы. - Дедом меня зовут. Старатель я.
        Азамат усмехнулся. Только сейчас напарник Борза понял, что перед ним тот самый парень, что сидел на посту и наблюдал за тоннелем. Именно ему выстрелом из пневматической винтовки Дед выбил тепловизионный прицел на автомате. А ведь мог выбить мозги.
        - Это для чего тебе старатель? - Азамат ткнул ножом в направлении лежащей на столе пехотной рации.
        Дед ещё раз, уже более осмысленно, мазнул взглядом по комнате. Помещение обжитое, но не совсем. Вытянутое, грязное, под столом стоит маленькая переносная плита, на ней греется вода. В проходе виднеются края как минимум трёх спальных мешков, причём не пустых. Там спят, отдыхают товарищи бодрствующих пленителей.
        Когда взгляд старателя остановился на рации, он сказал:
        - Задание. Проверял как далеко связь от общины берёт.
        Азамат достал плитку энергетического батончика и разрезав её на две части грубо сунул одну половинку старателю в рот. Дождавшись, когда тот прожуёт закинул вторую себе и спросил:
        - В одиночку по тоннелям бродишь? Или кенты пожмурились все?
        Смотря в карие глаза молодого Азамата, Дед не обольщался. Теперь если встанет вопрос убить его или не убивать, он выберет первый вариант. Игра ножом перед лицом старателя не была показной, если Дед даст малейший повод - его прирежут и хорошо если сделают это быстро.
        - Один ходил.
        Азамат усмехнулся:
        - Крутой ты мужик, да братишка? Может быть, в охладителе дольше других продержишься.
        Хлопнул рукой по плечу старателя и был таков. Поднялся и пошёл к своему другу. Там, за столом, уже закипела вода и горячая разливалась по кружкам.
        Дед старался не рыпаться. Сидел, привалившись к стене и поочерёдно напрягал мышцы пытаясь понять, насколько его мышечный каркас функционален. После удара по голове, биотический блок ушёл на долгую перезагрузку и сейчас пытался восстановиться.
        Он чувствовал, что кровь засохла на его шее безобразной блямбой, натекла на ухо и щеку, да так и застыла, стягивая кожу и вызывая зуд. Но хуже всего было то, что череп старателя простреливала тупая боль, снова и снова, в такт биению его сердца.
        Реальность была такова, что надеяться ему было попросту не на кого.
        Через час всех спящих разбудили и отряд чужаков предстал перед Дедом во всей своей красоте. Восемь человек, все сумки набиты хабаром под завязку. Оружие - полное дерьмо, в основном холодняк, молоты и тесаки, у одного даже нечто напоминающее копьё из арматуры. Автомат всего один, пара парализаторов разных формфакторов, присутствует самопальный короткий дробовик и пистолет, остальное Дедовское. И пневматическую винтовку, и “Молот” закономерно прибрали к рукам. Все как один чужаки были тёмной, южной внешности и разговаривали на непонятной тарабарщине.
        Группа была этнической и это бросалось в глаза.
        Так-как язык, на котором общались незнакомцы, попросту отсутствовал в памяти ИскИна, старатель не мог получить автоматический, машинный перевод. За что и клял себя последними словами.
        Ни капли не стесняясь трое из этой братии укололись прямо при старателе синтетическим наркотиком. Понять, что упарываются они именно наркотой, было не сложно. Для уколов лекарством или стимулятором, не проводят настоящий ритуал из выпаривания на алюминиевой ложке с последующим перетягиванием руки жгутом и не взирают на мир осоловелыми глазами сразу после приёма.
        Так как остальных подобный расклад не удивлял, Дед сделал вывод, что подобные фокусы тут обычное дело.
        Старатель терпеть не мог наркоманов. Имея пристрастие к алкоголю и порой жутко злясь на себя за неспособность отказаться от выпивки, наркотики он считал самым дном упадка для любого мужчины и женщины.
        Но при этом понимал, что вся разница между наркотой и алкоголем лишь в том, что многочисленные болезни ЖКТ уже научились лечить, а от деградации личности, которые тащит на своём хвосте наркотические средства, лекарства не спасают.
        Его подняли за локоть через десять минут после побудки, незнакомый, крепкий бородач.
        - Идёшь в хвосте на верёвке да? Тупить начнёшь, нос тебе откушу, понял?
        Дед кивнул и подобострастно сказал:
        - Понял.
        Развернув его за плечо, очень страшный южанин накинул на шею старателя петлю и взвалил ему на плечи рюкзак с единственной, косой лямкой. Дед при этом едва не разразился смехом. У него внутри начинала закипать уже знакомая, холодная бесшабашность. Скрытая ярость, да такая, что губы едва не выдавали его, желая растянуться в наглой улыбке.
        В эту секунду он понял, что всех их убьёт. Людей мало, они главный ресурс на планете, но не те, что держат остальных двуногих за скот и тащат куда-то на привязи. Этих Дед вычеркнул из человеческого списка и уже жалел, что ограничился выстрелом по прицелу. Глядишь и сам бы свою голову целой сохранил.
        Только когда отряд двинулся, старатель понял, где всё это время они находились. Лёжка была оборудована в заваленном наглухо участке низинной улицы. Обвалы буквально перечеркнули её по обе стороны, оставив каким-то чудом сохранившийся закуток с уцелевшими внутренними помещениями.
        Снаружи было не всё так радужно - сплошной бетонный мешок округлой формы.
        Выход был привален железным листом и дополнительно утяжелён камнями. Разбор такой своеобразной баррикады занял несколько минут, а затем отряд полез в вентиляционную трубу. Двигались гуськом, друг за другом, Дед, как и было оговорено заранее - замыкал.
        Не самый удачный расклад, но и не самый худший. Старатель быстро понял, что, если поспешить, короткая верёвка не будет натягиваться и дёргать его за шею.
        Подобранный украдкой кусок стекла справлялся со своей задачей плохо, но пилить им синтетическую верёвку, перетянувшую запястья было всё равно лучше, чем делать то же самое силой мысли.
        Именно этот осколок стекла, Дед вогнал в шею своему пленителю, дождавшись удобного момента.
        Группа как раз покидала вентиляционную трубу, когда Дед хлёстким ударом, буквально вбил осколок в чужую плоть. Кровь ударила тонкой струёй в сторону, но в узком просвете синего, аварийного света, что падал сквозь вскрытую решётку в трубу, Дед её не увидел.
        Его противник, по сути, уже обречённый, словно желая забрать осколок с собой наклонил голову и рванулся в сторону с грохотом прикладываясь всем телом об стенку горизонтальной шахты, а Дед всё бил и бил. Молча и быстро, взорвался целым градом заученных на тренировках ударов. Так они и свалились на пол трубы, где старатель нащупал на чужом поясе нож и изогнувшись змеёй, вогнал тонкое лезвие куда-то в район подмышки южанина. Тот всхрапнул и дёрнувшись всем телом, затих.
        Где-то внизу засуетились и не понимая, что происходит, крайний из бойцов чужого отряда полез обратно в трубу, с трудом взбираясь по обрывистому склону. К этому моменту Дед завладел настоящим боевым топориком. Увесистым и аккуратным, сделанным с большой любовью к холодному оружию.
        Его лезвие, вломилось в забрало показавшейся на свету маски, буквально вмяло стеклопластик в чужую переносицу, заодно разрубая хрящи и кости. Кровь заляпала стекло изнутри, скрывая изуродованное лицо под рубиновой простыней исторгнутых раной капель.
        Только после этого, в его направлении прозвучали первые выстрелы.
        Очередь выбила пыль из склона и с характерным визгом понаделала дырок в стенках шахты. Дед успел упасть, рыча от страха перед рыщущей над самой головой смертью, ухватился за свежий труп и перевернув его, прикрылся бездыханным, ещё не остывшим, телом.
        Сверху посыпались искры.
        Люди снаружи не голосили. Привыкшие к тому, что шум - это смерть, они зашуршали камнями и осыпями на склоне, пропитанном бетонной пылью. Полезли наверх, огибая труп убитого товарища с застрявшим в забрале топором.
        Переговаривались молча, через интерфейс. С помощью него же они узнали, что второй мародёр в шахте - погиб, поэтому стрелок бил в том направлении без опаски задеть своих.
        Деду подумалось, что автоматчик лупит неэкономно, целую очередь в молоко всадил. А стрелок тем временем опомнился, перестал стрелять. Его подельники, уже лезли ближе к пролому ведущему из шахты, баюкая в разуме мысли о смертельном наказании для старателя за попытку спастись.
        В темноте сверкнула вспашка парализатора. Ещё раз и ещё. Кто-то работал не глядя, боясь высунуться и отхватить в голову кусок металла, совал руку в пролом и жал на спусковую скобу, стегая воздух внутри трубы разрядами.
        Одна из таких вспышек зацепила труп, но не навредила старателю. Лёжа на полу и прикрываясь мертвецом, Дед нащупал нож чьё лезвие по самую рукоять вошло в чужую подмышку и вырвал оружие из остывающей плоти.
        Оно скользнуло в руку легко, лишь слегка забрызгав костяшки Деда кровью. С химической маской вышло сложнее, чтобы снять её с мёртвой головы потребовалось приложить усилие.
        Извиваясь паникующим ужом, старатель вывернулся из-под трупа и поднявшись насколько это позволяла полутораметровая шахта, рванулся вперёд, подальше от пролома и злобных ублюдков, что пытались его достать.
        Дальше по шахте проход был смят и обвален, ломясь туда обезумевшим лосем Дед сильно саданулся плечом и едва не сломав себе ключицу протиснулся в щель, оставшуюся между завалом и уцелевшей стенкой трубы.
        В место, где он только что находился, ударил разряд.
        Старателю повезло, сократив численность чужаков на четверть, он ошеломил их быстрой гибелью друзей. Заставил осторожничать и тем самым выгадал время. Уже зная, что от него вряд ли отстанут, пригибаясь добежал до первой развилки и немедленно свернул в сторону.
        По стене на повороте что-то ударило и высекло искры. Через мгновенье ИскИн проанализировал звук и сделал вывод, что с большой долей вероятности выстрел произведён из пневматической винтовки Деда.
        “Вот суки, из моего же оружия завалят!”
        Нацепив на голову трофейную маску и затянув синтетический ремешок, старатель взял себя в руки. Со стороны он перестал напоминать животное, бегущее от лесного пожара. Движения приобрели чёткость и плавность. Исчезая во тьме бокового прохода, Дед уже знал, что без своей экипировки попросту не выживет.
        Ему оставили костюм и обувь - да, благодаря инстинктивному рывку у него есть маска, но мало кто может блуждать по низинному городу в полной темноте. Участков, где нет аварийного освещения пруд пруди, и даже та шахта, по которой он сейчас двигался, утопала в непроницаемом мраке.
        В идущей параллельно тоннелю ветке с этим было проще, там синий свет химических ламп просачивался сквозь решётки и давал хоть какой-то обзор. Но Дед не отчаивался, он знал, что погоня не заставит себя ждать, а значит всё решится очень скоро.
        Убегая по второстепенной ветке, Дед прямо на бегу, скользил по боковой стенке собственной ладонью. Тактильные ощущение, были единственным ориентиром в окружающем пространстве, и они не подвели.
        Через два десятка метров старатель наткнулся на очередную решётку. В отличии от горизонтальной шахты, эта ветка вела во внутренние помещения ближайшей станции и была столь узка, что двигаться по ней можно было исключительно на четвереньках.
        Трофейный нож не обладал плазменной дугой, поэтому пластиковую преграду пришлось выбивать. С третьего удара ногой она поддалась, и как только это произошло, старатель немедленно полез внутрь.
        Казалось, будто преследователи отстали, но он знал, что это не так. Горбатого могила исправит, и, если однажды они уже неожиданно настигли его, глупо надеяться на другие расклады.
        Не обладая хоть каким-то маломальским источником освещения или комплексом визуального наблюдения, старатель не увидел, что труба обрывается под резким углом и провалился вперёд. Попытки замедлить падение, не увенчались успехом.
        С шорохом промчавшись по наклонной поверхности несколько метров, Дед со всего маху вывалился на груду камней и загремел по ней вниз, теряя где-то в потёмках недавно добытый нож.
        Охнул, матюгунулся… и прислушался. Темнота молчала, правее кучи обломков в чью вершину упиралась труба, виднелась квадратная арка прохода с заклиненной на половине пути автоматической дверью. В той стороне горел аварийный свет, его синие лучи прорывались в помещение треугольным клинком и заставляли предметы отбрасывать глубокие тени.
        Напарник Борза поднялся, держась за отбитый локоть и спотыкаясь он пошёл в сторону света. Найди приют в этих комнатах изменённые, они бы уже явились на шум, поэтому он не боялся, бывший машинист знал, что страх помеха мышлению, и вместо того, чтобы трястись от ужаса, предпочитал думать.
        Через несколько минут после его ухода, в комнату с обвалившимся потолком посыпались красные искры, а ещё через десяток секунд накренённая труба рухнула срезанная плазменной дугой по грани своего излома.
        Сверху высунулась рука с зажатым в крепких пальцах парализатором и обвела помещение. Лишь убедившись, что никто не поджидает его внутри, один из преследователи спрыгнул.
        За ним последовали двое.
        Азамата и другой пары бойцов с ними не было. Ориентируясь по карте, стрелок увёл их к станции чтобы отрезать путь с той стороны. Мародёры ходили этим тоннелем не первый раз, знали, что вентиляционные ветки заканчиваются тупиками или ведут в глубины внутренних помещений.
        Найти в них человека, заходя с двух сторон и постепенно смыкая клещи, не составит труда. По крайней мере, они были в этом уверены.
        Имея в базе биотического блока довоенную карту низинного города, Дед прямо на ходу прикинул маршрут и углубился в помещения. Уходить слишком далеко он не планировал, был велик шанс оторваться и сорвать возможность вернуть своё имущество. А раздаривать его кому попало дураков не было.
        Старатель искал место для засады и вскоре его нашёл.
        До войны тут был зал с четырьмя выходами в смежные помещения и двумя сквозными проходами, но после четырёхдневной войны потолок обвалился, приоткрывая зубчатые границы разрушенных стен верхнего яруса. Подобрав с пола немного искривлённый, но от того не менее тяжёлый огрызок арматуры, Дед забрался наверх, на парапет второго этажа и залёг на его краю.
        Беглый осмотр показал, что на втором ярусе кроме замкнутых в круг огрызков комнат по периметру обрушенного пола что провалился в нижний зал, ничего нет. Все выходы-входы заблокированы намертво. Стены перекосило, а двери, даже не заваленные бетоном, покоились под таким нагромождением всевозможного хлама, что пройти через них не представлялось возможным. Но самое главное, на потолке этого второго яруса, сохранилась часть аварийного, пусть и скудного освещения.
        Осматривая окружающее пространство, Дед понял, что лучше места просто не найти. Малые помещения, короткие расстояния и множество проёмов, за которыми можно укрыться хоть как-то снизят преимущества противников, связанные с наличием дистанционного оружия. А синий, химический свет, поставит его в равные условия с теми, кто обладает различными техническими приспособлениями для работы в темноте.
        Естественно, он понимал, что шансов у него не много.
        Первыми в “его” зал проникла группа, что шла со стороны обрушенной трубы. Их выдал скрип специально уложенного на входе металлического листа. Как только Дед услышал характерный звук, он поднял заранее подготовленный бетонный обломок и крякнув от усилия швырнул его вниз.
        Среагировать сумел лишь один из мародёров. Обладая хорошей реакций и не понимая, что за угроза над его головой, он рванулся в сторону, в то время как второй, просто вжал голову в плечи…
        Третий к тому моменту ещё не вошёл в помещение.
        Обломок зацепил голову нерасторопного бойца и его плечо. Удар вышел не смертельным, но стесал ухо, почти лишил сознания и травмировал верхнюю часть лопатки. В ответ прозвучал выстрел из парализатора, но гибкая вспышка разряда не нашла себе цели, Дед был опытным человеком и сразу же отступил в глубину окружающих пролом помещений.
        Меняя позиции и заходя по кругу, появляясь каждый раз в новом месте, он ещё дважды швырял вниз обломки, но без всякого результата. Попасть повторно, старатель так и не смог. Раненного за это время успешно утащили обратно в проход, а оба мародёра, вооружённые трофейной пневматической винтовкой и парализатором, сообщили второй группе, что нашли старателя и заблокировали его на втором этаже разрушенного зала.
        Через четыре минуты все мородёры сошлись на первом этаже. Азамат со своими подельниками проник в зал и присоединился к бандитам, что уже укрывались среди обломков.
        Дед слышал, как они двигаются по заваленному мусором и остатками перекрытий полу. Слышал, как забираются на второй этаж и как расходятся по идущему вокруг зала карнизу, разделённому на двенадцать частей остатками внутренних стен.
        Слышал и ждал, практически смирившись с собственной смертью.
        Бандиты обошли изолированный этаж по кругу, разойдясь парами по обе стороны нависающего над залом карниза. Страхуя друг друга, они обошли все комнаты и встретились на другой стороне от подъёма. Снизу зал контролировал последний из мародёров - пятый, в то время как шестой продолжал оставаться без сознания, лёжа на камнях с перебинтованной, разбитой головой в соседнем залу помещении.
        Удивлению мародёров не было придела, когда они встретились, а беглец так и не был обнаружен. Естественным решением в такой ситуации было снова разойтись в поиске незамеченного ранее отнорка, трещины или пролома, сквозь которые старатель мог сбежать.
        Никто из них не подозревал, что добыча возомнила себя охотником.
        Дед свалился на “свою” пару буквально как снег на голову. Всё это время он лежал на потолочной балке, в узком закутке, образовавшемся из-за сдвига плит. Его противниками стали сразу два мародёра, один из которых нёс в руках знакомую пневматическую винтовку.
        Арматура, сжатая в крепкой ладони старателя, раскроила ему череп.
        Дед коршуном упал рядом с самым опасным из этой двойки. Удар нанесённый вот так, с лёту, заставил кровь брызнуть из-под треснувшей черепной коробки и заляпать обоих людей. Последующие события, по своей жестокости напоминали бойню.
        Самодельный тесак, с примотанной к длинной рукоятке батарее и электрический треск, прорезали пространство белоснежной дугой. Оружие бандита оказалось с выдумкой, удар не смог рассечь крепкий комбинезон старателя, но разрядом тока буквально отшвырнул последнего к краю карниза.
        Упав на спину, ошеломлённый Дед только и сумел что отмахнуться своим оружием от следующего, на этот раз вертикального удара. Тесак и арматура встретились в метре от груди старателя, короткое замыкание, вызванное этой встречей, породило белоснежную вспышку и настала очередь бандита валиться на камни.
        Игры с электричеством - опасные игры.
        Боковой удар арматурой попал по рукоятке чужого оружия и что-то там повредил. В ушах у Деда звенело, а перед глазами плыли цветные пятна. Борясь с собственными, спазмированными электрическим ударом мышцами, он кое-как переместился на четвереньки и перебирая ватными конечностями добрался до трупа с разбитым черепом и своей винтовки.
        Дальше произошло сразу две вещи, заваливаясь на бок Дед развернул оружие в сторону врага, а мародёр так и не сумев встать на ноги, кинулся на него вздымая руку с ножом, по лезвию которого вспыхнула плазменная дуга.
        Шток!!!Шток!!!Шток!!!
        Первый же шарик выбил противнику глаз и вырвался из затылка, унося в сторону стены осколки костей и содержимое черепной коробки. Остальные снаряды ушли в челюсть и шею, окончательно уродуя мертвеца.
        Нож так и не выпавший из обмякшей руки ткнулся лезвием в камни у самого лица старателя, плазменная дуга зацепила забрало маски и моментально расплавила несколько сантиметров стеклопластиковой поверхности. Всё произошло так быстро, что Дед даже не успел отдёрнуться.
        В последующее мгновение он сорвал с себя маску и отбросил прочь, его лицо не пострадало, но жар был так близко, что одна из его бровей обгорела.
        Всё больше и больше отходя от удара током, старатель вскочил на ноги, но был вынужден тут же пригнуться и рвануться в сторону. Остатки бандитов, один из которых всё ещё был вооружён автоматом с глушителем, открыли по его сегменту карниза огонь.
        Характерные щелчки пуль и выбитая из стен известь, заставили страх рвануться волной мурашек от пяток до самого затылка старателя. Каждую секунду удивляясь тому, что ещё жив, он перебежал в соседнюю комнату и прижался там к стене воспользовавшись ей как укрытием.
        Вот только проблема была в том, что все помещения вокруг провала вниз, на первый этаж, были открыты с одной стороны и его противники, сменив положение, могли беспрепятственно расстрелять его с расстояния в половину сотни метров.
        Отсидеться было попросту негде. Дед знал, что фокус с прятками под потолком, в щели рядом с потолочной балкой, больше не прокатит. Сидеть на месте тоже было не вариант, и поэтому старатель, замерев на несколько секунд под стеной рванулся дальше, пытаясь выгадать драгоценные секунды.
        Ему вслед ударили выстрелы.
        Пуля ужалила неожиданно и заставила ягодицу отозваться нарастающим, жгучим онемением. Дед, уже падая, успел подтолкнуть себя здоровой ногой и свалился в следующем помещении, сплёвывая с зубов выбитую одной из пуль бетонную крошку, что прошлась прямо по его лицу.
        Ощущения, испытываемые старателем, были тяжкими. Поплохело очень резко, так, словно тело окунули в кипяток. Стало невыносимо жарко и душно. Тянущая боль, по задней стороне бедра отдавала в колено и, если бы не ощущение толчка в первую секунду, Дед бы даже не понял, что прилетело в ягодицу.
        “Вот с*ка, жопой пулю поймал, будто одной дырки мне не хватало.”
        Охреневая от целого спектра негативных ощущений, Дед ругался про себя на чём свет стоит и при этом понимал, что ранение серьёзное. Один единственный взгляд, брошенный в интерфейс, позволил понять, что самостоятельно и быстро обработать рану - не выйдет, а если он немедленно не разберётся со своими врагами, кровопотеря очень скоро сведёт его в могилу.
        Вот только полноценно двигаться на одной ноге, находясь в предобморочном состоянии просто невозможно. Более того, он не мог даже встать.
        Боеприпас, прилетевший Деду в задницу, был энергетическим, с высокой проникающей способностью, и, если бы угол попадания был другим, маленький комочек разогнанной энергии, постепенно выжигающий твердотельное основание, мог без труда прошить не только мышцы, но и все тазовые кости.
        Вместе с тем старателю повезло, и пуля, проносясь сквозь ягодичную мышцу, не задела костей. Вот только от этого было не легче. Организм на такое надругательство реагировал бурно, бросал в жар и заставлял темноту смыкаться перед плывущим зрением.
        Всё что в таких условиях напарник Борза смог, так это перевалиться на здоровый бок и так, лёжа на боку среди битого кирпича и мусора, приложиться к прицелу.
        Со зрением была настоящая беда и Дед понимал, что его песенка спета. Вот только страха или какого-то особенного волнения попросту не было. Смерть оказалась пустой и обыденной.
        Напрягаясь изо всех сил, он старался не закрыть тяжелеющие веки. Боль осталась где-то позади, адская сонливость навалилась на плечи и в этот самый миг, напротив появилась фигура стрелка.
        Он двигался по противоположную сторону от пролома, внутри идентичного, полуразрушенного помещения, чей край торчал зубчатым бугром над ямой и выходил прямо на старателя.
        Дед нашёл в себе силы дважды нажать на спусковую скобу и отпустив оружие да раскинув руки, позволил себе перевалиться на спину. Где-то в ногах всё ещё было больно, но неприятное ощущение растеклось на всю поясницу и ногу, крадучись пробираясь по мышцам старателя холодной поступью кровопотери.
        А ответная стрельба всё не звучала.
        Деду подумалось, что его хотят взять живьём, но мозг уже проваливался в забытье, и напарник Борза с большим трудом понимал, где находится и что происходит.
        В помешательстве забыв о том, что на нём нет разгрузки, он шарил слабыми руками по своему животу, сокрушаясь, что никак не может нащупать несуществующий подсумок с гранатой. Так и потерял сознание от шока, лёжа на карнизе и медленно истекая кровью.

* * *
        Череда приглушённых ударов в непосредственной близости, заставила Волка рефлекторно дёрнуться.
        Вместе с Бородой, они прочесали вентиляционную ветку и потеряв следы вышли к заброшенной, наполовину разрушенной станции. Уже внутри, не обнаружив изменённых - остановились, решив дать отдых гудящим ногам.
        Здесь их застал бой. Близкий, но от того не более понятный.
        Переглянувшись с рыжим, чеченец поднялся и проследовав к выходу, прижался к стене. Борода занял позицию напротив:
        - Автомат отработал, очередь по стене прсотучала, АС-ка. Можем серьёзно нарваться. Проверим?
        Чеченец кивнул:
        Держись за щитом.
        Механизм, закреплённый на рюкзаке Борза, был любопытным, но рыжий не показывал своего интереса ровно до того мига пока непонятная штуковина не развернулась вширь и не стала полноценным штурмовым щитом с окошком внешней камеры и специальным креплением под оружие.
        Бородатый старатель пропустил снайпера вперёд и спрятавшись за его спиной, сказал:
        - А я-то всё думал, что за приблуду ты на себе тащишь.
        Чеченец ответил в своей обычной манере, через интерфейс:
        Относительно тяжёлый, для длительного ношения не пригоден. А на спине, как говорит Дед - ладно выходит. И сбросить в любой момент можно, если мешает.
        Пройдя длинным коридором, старатели оказались у перекошенной рамки выхода в проходную. Этаж был последним, и чтобы спуститься требовалось пройти по эскалатору, минуя многочисленные сложившиеся внутрь себя помещения.
        - Есть мысли откуда шёл звук? Мой ИИ отследил направление до этой точки.
        Мужики заняли позицию у выгнутых и смятых перил. Внизу, среди химического, синего света аварийных ламп, простирались густые тени и камни. Следов боя или тем паче людей было не видно.
        Мой тоже. Спускаемся.
        Вторая очередь застала их прямо на эскалаторе. Простучала где-то за стеной, доносясь до старателей не столько характерным звуком механизма, сколько ударами пуль о стены. Рыжий тут же прошептал в рацию:
        - Уверен, что стоит туда лезть? На такой дистанции базарить никто не будет, незнакомцев будут валить на месте и нам придётся реагировать аналогично.
        Ответ был скуп и лаконичен:
        Уверен.
        Чеченец не стал говорить о своём напарнике, хотя про себя молился чтобы работал из автомата именно он. Проблема была в том, что Дед не стал бы давать такие очереди, не экономные, недостаточные для подавления и в то же время слишком длинные для прицельной работы. Бывший машинист уже усвоил пехотную науку и ценил свой БК на вес золота.
        Старатели ворвались в новый коридор быстрым шагом, нисколько не беспокоясь о хрусте камней под ногами. Прошли метров десять и на входе в обширный зал нарвались на выстрел из парализатора.
        Их встретил бандит, что остался внизу, пока его товарищи воевали с Дедом на втором этаже.
        В отвёртку прилетел подшипник. В отличии от того же Волка, Борода использовал для “Сокола” альтернативный, но не менее эффективный боеприпас.
        Стальной шар с такой силой долбанул мародёра в плечо, что тот развернулся вокруг своей оси и упал наземь. Разогнанный парамагнитной пластиной шар не обладал хорошей проникающей способностью, но имел поистине сокрушительное останавливающее действие. Переломы и глубокие внутренние травмы, остающиеся после такого попадания, оставляли мало шансов любому, кто не обладал должной защитой.
        Тем не менее, даже они не остановили противника от новых выстрелов. Волк сжался и оскалился, почти ослеплённый вспышками и разлетающимися искрами. Достать за щитом его не могли, как в принципе и рыжего, но снайпер не стал ждать, когда на стрельбу пожалует владелец автомата и на секунду удержав спусковой крючок, наградил уже лежащего на земле придурка пятёркой пуль.
        Пистолет пулемёт крякнул, выплёвывая в сторону гильзы. Пули прервали череду вспышек парализатора и простучав по грудине мародёра, заставили того раскинуть руки и затихнуть.
        Волк приподнял щит и пошёл вперёд. Камни всё так же хрустели под подошвами двух пар ботинок и, казалось, будто и не было здесь этого краткого, но такого опасного противостояния.
        Проходя мимо мертвеца, снайпер вздрогнул от щелчка за своей спиной. Это Борода дал выстрел, буквально развалив голову трупа очередным подшипником.
        Патроны к пистолету, и без того дорогие, тратить на контроль не пришлось.
        Борода подобрал парализатор и снова устроился за спиной у Волка. Продолжая движение и проникая в зал, немой старатель отправил ему сообщение:
        На нём поясные модули точь-в-точь как у Деда, и расположение идентичное.
        Рыжий не ответил. На его сосредоточенном лице прорезалась масса морщин, нахмурив брови он шёл след в след за Борзом и выглядывая из-за его спины пытался упредить возможную угрозу.
        А она - не заставила себя ждать.
        Слева, по склону бетонных обломков, посыпались камни. Последний из оставшихся на ногах бандитов, видя в интерфейсе как один за другим его товарищи гибнут решил дать полноценного дёру, но никак не ожидал увидеть вооружённых людей у себя в тылу.
        Перекошенное от страха лицо и холодное оружие в руках, выступившие на лбу бисерины пота и почти беззащитное положение на склоне… Словно думая, что сможет таким образом закрыться от пуль, он поднял согнутую руку с тесаком, прикрывая ей голову, и сжался.
        Но вместо пули, в него ударил разряд парализатора. ПОбездвиженный, но всё ещё живой парень, скатился к ногам обоих мужчин, тараща на них красные от полопавшихся капиляров глаза.
        Рыжий, бросая взгляды в разные стороны и готовясь в любую секунду открыть огонь, прорычал.
        - С*ка сколько их тут? - И оглядывая зал добавил. - Плохое место, нужно уходить.
        Волк был согласен с Бородой. Если начнут работать сверху, станет тяжко. Но уходить не собирался. Аварийный сигнал знакомого биотического блока постучался в его рассудок несколько секунд назад и с тех пор не ослабевал. Дед был поблизости. Единственная причина почему напарник не засёк его раньше, могла скрываться в завалах, что искажали сигнал.
        Нужно занять высоту, осмотреть помещения… Дед рядом.
        Поднявшись по завалам, они не стали разделяться. Пошли по комнатам сбитой двойкой, с тем лишь исключением, что вооружённый соколом рыжий, наблюдал за идущим параллельно карнизом, а Волк вёл досмотр.
        Деда обнаружили в пятой по счёту комнате.
        При виде напарника и лужи крови что натекла на камни в районе его таза, Волк не бросился к нему в туже же секунду. Прикрываясь щитом, осмотрелся, отметив выбоины от пуль на стене и проследив по ним направление присмотрелся к помещению, что раскинулось напротив, по ту сторону провалившегося пола над залом.
        Там лежал труп, и судя по пневматической винтовки что смотрела своим стволом в ту сторону, Дед своего обидчика перед потерей сознания что называется достал.
        Помоги ему, я закончу осмотр.
        Запрос к ИскИну бессознательного напарника принёс результат в тот же миг. Рейтинг доверия к чеченцу был высоким и поэтому искусственный интеллект не долго размышлял о предоставлении данных.
        Благодаря полученной в интерфейсе информации, Волк узнал сколько всего было противников и характер ранений, лежащего на битых кирпичах Деда.
        Но самое главное, теперь он точно знал, что тот жив.
        Глава 7. Совесть
        С момента катастрофы многое изменилось и несмотря на то, что ценность человеческой жизни должна была возрасти многократно, она… наоборот, упала ниже плинтуса.
        После обнаружения Деда, на допрос парализованного парня и второго, раненого, обнаруженного чуть позже в смежном помещении, попросту не осталось времени. Экстренная эвакуация, в условиях кровопотери, была единственным шансом потерявшего сознание старателя.
        Самым простым вариантом для обоих этих людей становилась смерть. Волк даже всерьёз обдумывал прирезать раненого, обнаруженного в смежном помещении и покончить с парализованным, когда наткнулся на красный, безумный взгляд мародёра, что так и валялся безвольной куклой на насыпи, следя за руками Борза в которых появился нож.
        Как там Дед?
        В ответ гарнитура рации зашуршала голосом Бороды:
        - Хреново. Нужно носилки организовать, иначе каши не сварим. Пуля проскочила навылет, стандартная энергетическая бронебойка. Прижгла чутка рану, оттого и крови не так много, плюсом мимо тазовой кости прошла. Хотя без нашей помощи он бы тут минут за двадцать кровью истёк. Вколол ему противошоковое и залил гелем. Если сильно поторопимся, должны дотянуть.
        Прежде чем подниматься на второй этаж, где рыжий старатель продолжал обрабатывать Деда, Волк благополучно нашёл толстый кабель и успешно разрезал его на два матёрых, двухметровых куска. Избавив обоих пленных и часть трупов от ремней, он соорудил примитивную волокушу.
        Она стали основой, на которую лёг изодранный кусок ткани, найденный здесь же, среди обломков.
        Уже поднимаясь по насыпи на второй этаж разбитой станции, Волку пришло оповещение. Противошоковый препарат подействовал, и Дед пришёл в себя.
        - Ну что старый? Не ожидал подмогу?
        В момент, когда чеченец вошёл в комнату, раненный в задницу старатель неуклюжим тюленем лежал на битом кирпиче и хлопая удивлёнными глазами озирался вокруг. Словно человек, который только-только проснулся и ещё не успел восстановить связь с реальностью.
        Борода сидел рядом с ним на корточках и скалился, разрезав свою бороду бесшабашной улыбкой.
        Привет брат. Аллах свидетель я отчаялся увидеть тебя живым, но он решил, что твоя дорога ещё не закончена.
        - П*здец. Я что… в раю?
        Заданный слабым, хриплым голосом вопрос, вызвал смех у Бороды и улыбку у чеченца. При том, что смех вообще был в этих местах редким явлением.
        - Если это рай - Борода окинул взглядом разбитое в пух и прах помещение. - то нам, грешникам, уж точно не стоит склеивать ласты.
        Услышав эту фразу, Дед снова закрыл глаза и обмяк, ткнувшись лицом в кирпичную крошку. Противошоковый препарат продолжал работать, но кровопотеря и все перипетии последних дней, надломили здоровье старателя.
        Волк бросил импровизированные носилки на камни и обратился к временному напарнику:
        Привяжем пленных к волокуше, пусть несут, а мы присмотрим.
        Борода поднялся на ноги, предварительно перевернув Деда набок. Отёр его лицо от кирпичной крошки и сказал:
        - Как ты себя это представляешь? Там один с башкой разбитой, второй парализованный валяется. Ещё и маски у него нет, нужно полюбому разжиться, если хотим дотащить его живым.
        Волк взялся за ноги Деда и дождавшись, когда Борода ухватиться за напарника, с другой стороны, приподнял старателя укладывая на носилки:
        У меня есть две инъекции стимулятора, отдам обе.
        - Думаешь проблем не будет?
        Если бы не ремни, дополнительно повязанные между двумя кусками кабеля и укрепляющие тряпку, импровизированные носилки вряд ли бы выдержали вес старателя. При попытке поднять раненого товарища, конструкция предательски затрещала, а толстенные кабели выгнулись, но всё же не сложились, позволяя хоть как-то нести Деда.
        Думаю, проблемы будут если у нас будут заняты руки.
        Борода, который тоже прочувствовал вес и понял, что особо вот так не повоюешь, проворчал:
        - Пошли уже, сожрут ведь с*ка. Притопают на запах кровищи и как пить дать - сожрут.
        Хрустя обломками камней и мусором, старатели добрались до насыпи, и едва не уронив своего товарища, спустились вниз. Здесь Деда пришлось снова уложить на камни и заняться быстрыми сборами, которые включали в себя привидение в чувство пленных и сбор хабара.
        Узнав оружие напарника на одном из трупов, Волк не стал оставлять его на поживу ржавчине и забвению. Тактический карабин занял своё место на парамагнитном креплении рюкзака, как и пневматическая винтовка. В саму же заплечную сумку отправилась часть трофейного боекомплекта, разделённая с Бородой. Автомат и ещё несколько стволов, забрал себе рыжий. Рацию-передатчик, точь в точь такую же как та, которую они притащили к аварийному шлюзу по заданию Голли, Волк закрепил на своей спине.
        Нашлась и химическая маска, немедленно надетая на голову раненому старателю.
        Пока снайпер контролировал подходы к залу, заняв позицию у проёма, Борода склонился над парализованным и поболтав в руке взятым заранее у Волка инъектором со стимулятором, прорычал:
        - Приведу тебя в чувство. Если рыпнешься, уработаем сразу и наглухо. Остановишься или не сможешь дотащить свою жопу до общины, расклад тот же.
        Единственный из оставшихся в живых мародёров мог лишь вращать глазами и таращиться на старателя. Понимая, что никакого ответа не дождётся, рыжий воткнул ему в шею инъектор.
        В ответ прозвучал стон.
        Борода не стал ждать, когда боец отойдёт от парализатора. Ухватил его за плечо и загривок, грубо потащил за собой к носилкам и уже здесь обмякшего и мычащего, буквально привязал за кисти к кабелям, так туго, что тот, в недалёком будущем, рисковал лишиться обоих кистей.
        - Волк, давай сюда второго.
        На что по интерфейсу пришёл скупой ответ:
        Нет второго, закончился.
        Второй и впрямь “закончился”. Обломок, брошенный Дедом и угодивший в голову мародёру в самом начале стычки, на территории двухярусного зала, всё же свёл того в могилу. Пульс у окровавленного человека, не прощупывался.
        - Придётся тащить по очереди. Задачка предстоит хоть стой, хоть падай. За*бёмся в усмерть.
        Волку на такой ответ возразить было нечего. На сердце и впрямь становилось тяжко от одной мысли о том, в какую даль им придётся тащиться и насколько рискованным будет их путь.
        Выйдем через станцию. Пойду первым.
        Борода, прочитав сообщение Волка повернулся к хлопающему глазами пленнику, который так и не поднялся с колен и отвесил ему хороший пинок:
        - Вставай давай, не сможешь тащить, станешь бесполезен. Что в таком случае случится, объяснять нужно?
        Рыжий понятия не имел кто перед ним и как связан с Дедом, но в такой, практически боевой обстановке, было не до сантиментов.
        Пинок подействовал, кавказец начал что-то лепетать заплетающимся языком, но стимулятор ещё не до конца вернул ему подвижность и поэтому разобрать о чём скулит пленник не получалось.
        - Топай вперёд, ну!
        Носильщик из него был аховый. Ноги дрожали и шатало из стороны в сторону, но Борода всё равно считал идею Волка здравой. Если убивать всех подряд без разбора, в этом мире вообще кроме дерьма ничего не останется.
        Носилки оказались коротковаты, ноги Деда пониже колен свободно болтались в воздухе, но приходилось довольствоваться тем, что было в наличии. При этом пленного лишили и маски, и каких-либо средств для визуального контроля местности. Из-за чего постепенно овладевающий своим телом парень кавказской наружности, постоянно спотыкался и едва не падал.
        Волк пропал из поля зрения Бороды, но не исчез из радиуса действия связи биотического блока. Просто ушёл вперёд, проверяя маршрут. А рыжий старатель всё шёл и шёл, стараясь не думать о занемевших кистях, которые начинало ломить уже через несколько минут подобной физической нагрузки.
        Кабель был толстым, но всё же оставался кабелем. Диаметр примерно шести, тире восьми сантиметров, всё же не делал его монолитной, не гнущейся палкой. Мало того, сам кабель весил не мало, а вместе с весом старателя так и вообще казался вполне себе серьёзной ношей.
        Норовя выломать кисти и выскользнуть, он заставлял рыжего, поминать себя последними словами за то, что не догадался обмотать его скользкую поверхность чем-нибудь менее скользким.
        - Э ребята, зачем мучаете? Я вам плохого не делал!
        Пока дошли до выхода из станции, пленный раздуплился и начал вполне сносно трепать языком. На что Борода отреагировал рыком:
        - Мучиться начнёшь если пасть не захлопнешь, шевели поршнями!
        Волк ждал их у кособокой арки, потрескавшейся от сдвига породы. Бывший снайпер штурмовой пехоты, стоял на одном колене, защищённом наколенником, и вглядывался в темноту рассечённой светом аварийных ламп улицы.
        Я за то, чтобы дать нашему незнакомцу комплекс визуального наблюдения. Если он оступиться и сломает ногу в какой-нибудь трещине, нам придётся тащить Деда не по очереди, а вдвоём.
        Борода на это отреагировал звуком “трпррру” и остановился, аккуратно опуская носилки на землю. Обращаясь к пленнику, он громким шёпотом сказал:
        - Опускай давай, и сам дух переведи, уронишь, башку тебе отшибу.
        Пленный возражать не стал, ещё после первого пинка прекрасно понял, что рыжий скор на расправу. Волк к тому времени уже выудил из рюкзака прибор визуального контроля и поднявшись подошёл к сидящему на коленях парню, одновременно присылая тому приглашение на вступление в группу. А тот, понимая, что выбора у него нет, его принял.
        Давай сменю тебя Борода, двигай вперёд.
        Рыжий кивнул и ушёл за арку, а Волк взялся за свои концы кабеля. Теперь между пленником и старателями установилась прочная связь, чем тот не преминул воспользоваться:
        Не убивайте ребята. Я плохого ничего не делал, ваш человек сам на нас нападал. Стрелял в Азамата, убил наших ребят. Руки хотя бы отпустите, не чувствую их совсем.
        Чеченец ничего ему не ответил, хотя в его душе шевельнулось сочувствие. Он редко встречал земляков с кавказского округа здесь, в Приморьеве. А если и встречал, эти встречи происходили мельком, без общения, и было бы ложью говорить о том, что Борз не соскучился по обычному землячеству и разговорам на родном, чеченском языке.
        Вот только Дед не сам себе в задницу выстрелил.
        Вряд ли пленный был чеченцем, тем не менее его роль в противостоянии с Дедом, до конца была не ясна. В тоннелях случалось всякое и вполне возможно этот молодой парень вообще не при чём. По крайней мере пока у Волка не было возможности получить подробные слепки памяти. Дед всё ещё был в беспамятстве, а запросы к его ИскИну в таком состоянии были чреваты повышенной нагрузкой и вредом для мозга носителя. Конечно при желании снайпер мог получить слепок памяти чтобы проанализировать его и разобраться в произошедшем, но времени на это просто не было, как и желания загружать вычислительные мощности мозга своего напарника.
        Терпи, мы не шайтаны, по возможности не убиваем.
        Принимая мягкость Волка по отношению к нему за слабость, пленный продолжил засорять эфир биотического блока причитанием:
        Если не отморозки зачем руки привязали? Развяжите, я сам понесу. Кисти болят совсем. Не чувствую уже.
        Рыжий немедленно ощетинился раздражённой, не сулящей ничего хорошего речью:
        Ещё одно слово и они будут не просто привязаны, но и сломаны. Сознание под стимулятором ты не потеряешь, так что ощущения будут превосходными, усёк?
        Пленный “усёк” и на канале группового интерфейса воцарилась тишина. Следуя по тоннелю, Волк понимал, что им невероятно везёт. Большая часть изменённых ушла, покинула ближайшие отнорки и щели. Причиной тому был шум схватки, при штурме мусороперерабатывающего завода. Стрельба и взрывы пробудили проклятых тварей, увлекая чудовищ в сторону отгремевшего сражения и это играло старателям на руку.
        Низинные улицы хранили молчание.
        Шурша мусором под подошвами берцев, пробираясь через груды битого камня и бетонных обломков, группа вышла к памятной аварийной переборке, у которой этим же днём разделилась с парой старателей, отцом и сыном.
        Тех уже не было на месте, установили рацию и смылись. Где именно поставили передатчик непонятно, но Волку не было до этого никакого дела. Его работа была выполнена, Дед был найден, а тело слишком устало чтобы оставить разуму силы для ненужного любопытства.
        Пока шли вымотались ужасно, причём пленный устал меньше рыжего и чеченца. В отличии от них он двигался на стимуляторе и не был отягощён целым валом имущества. Упал на колени, как только Борода объявил привал, и тут же заныл:
        - Рук не чувствую! Отвяжите бл* я рук не чувствую!
        Волк окинул его взглядом. По лицу молодого, грязного парня, градом тёк пот, но оно и понятно - откат. Будет ломать некоторое время, но не критично, до общины пленник точно дойдёт. Единственный выживший из противостоящего Деду отряда сидя на коленях раскачивался и стонал. По всему выходило, что рыжий и впрямь перетянул тому руки больше необходимого. Совесть Волка начинал точить червяк сомнений. Безоружный, сотрясаемый дурнотой и уставший, пленник не мог представлять серьёзной угрозы, а значит терпел муки совершенно зря. От створок до общины около часа ходу, от двух вооружённых и крепких мужиков ему просто не куда деться.
        Размышляя таким образом, он вытащил тесак из ножен и отправил сообщение:
        Под мою ответственность. Рыжий “подержи” нас.
        Борода к этому моменту забрался на насыпь, что примыкала к перекошенной многотонной створке и оттуда, сидя на широкой, бетонной балке, наблюдал за округой. На просьбу Волка он кивнул, и поправил оружие, показывая пленнику, что в случае любого подозрительного движения медлить не будет.
        Напарник Деда поднялся, обошёл лежащего на носилках товарища и распорол связывающие носильщика путы. Кисти парня к этому моменту уже посинели, так что он, почувствовав избавление от давящих на руки повязок, издал стон и завалился на бок, баюкая непослушные конечности.
        Один Борода не проявлял ни капли сочувствия:
        В биологическом атласе нет сведений об омертвении тканей, не стони так, словно они у тебя отвалились. И давай-ка дружок скинь мне слепки памяти без пробелов за последнюю неделю, посмотрю, что ты из себя представляешь.
        Волк не разделял раздражения рыжего, но ничего ему не сказал. Враг он и есть враг, старатель вёл себя жёстко и имел на это полное право.
        Присев у носилок и загнав тесак обратно в ножны, чеченец осмотрел застывший медицинский гель на ране Деда и обнаружил свежую кровь. А сверившись с показателями интерфейса лишь убедился в своей правоте:
        Подтекает, нужно идти. Пульс учащается и кожа бледная, прогноз неблагоприятный.
        Воспользовавшись собственными запасами медицинского геля, старатель обновил повязку напарника, в то время как Борода, спускаясь с насыпи под шуршание скатывающихся камней, спросил:
        Сменить?
        Волк качнул головой:
        Нет. Пока понесу.- и обращаясь к продолжающему валятся в пыли парню попросил. -Вставай. Нам нужно идти.
        После освобождения от пут, расторопней парень не стал, но Волк знал, что у Деда есть время и сдерживался чтобы не ударить земляка. Не отвесить подзатыльника или болезненную плюху ради ускорения. Он считал, что бить безоружного это всё равно что наносить самому себе оскорбление, Волк был воином, возможно убийцей, но точно никогда не был извергом.
        Борода в таких вопросах был стеснён гораздо меньше.
        Спустившись с насыпи и поравнявшись с парнем, он глухо прорычал, игнорируя беззвучное общение через интерфейс:
        - Ещё раз завоешь или вызовешь заминку, не поленюсь и снова привяжу. Понял меня?
        Парень опустил голову и кивнул, заставив рыжего фыркнуть и потеряв к объекту своего раздражения всякий интерес повернуться спиной. Это стало его ошибкой.
        Зажатый в руке молодого кавказца камень едва не пробил рыжебородому старателю череп.
        Всё произошло настолько быстро, что тёртые жизнью, опытные мужики, дружно прощёлкали клювами. Слишком правдоподобно пленник играл слабого и ни на что не способного человека. Слишком доверился Волк своей совести, забывая, что мёртвый город не терпит слабостей. Слишком уверился в своей силе рыжий, не беря в расчёт хрупкость человеческой жизни.
        Бороду спас энергетический щит. Знай о нём кавказец, ударил бы иначе, вошёл на ту дистанцию, где щит уже не работает и непременно бы проломил старателю висок. Но он не знал.
        Голубая вспышка стала ответом на хлёсткий удар. В ворохе искр камень был выбит из худощавой руки и заставил рыжего старателя, ещё непонимающего что именно произошло, броситься в сторону. А пленник тем временем, рванулся в противоположную, прочь от своих пленителей и их оружия.
        Волк в момент нападения уже взялся за концы волокуши со своей стороны, но реакцией обладал отличной и поэтому за считанные секунды его “сокол” оказался в руках.
        Оружие выплюнуло из себя стержень спустя пару мгновений, и вострая смерть улетела по направлению к распластанному в прыжке беглецу. Парень намеревался спрыгнуть с перрона и скрыться за завалами, но, на его беду, стрелял по нему бывший штурмовой пехотинец и по совместительству снайпер.
        Кровь брызнула на камни и словно отдавая ей дань в воздухе повис тоненький вопль. Стержень прошёл навылет, пробил бок и заставил парня кувыркнуться по приземлении, скатываясь по каменистому склону и исчезая из вида.
        Волк сглотнул ком неожиданно образовавшийся в горле. Стреляя, он метил по ногам, но вышло как вышло и само то, что он попал из неавтоматического оружия по такой сложной цели было хорошим результатом, вот только этот “результат” старателя не обрадовал.
        Впервые за долгое время он жалел об убийстве. А то, что это было именно убийство, не подлежало сомнению. После такой раны и последующим за ним падением на обломки, долго не живут.
        - Я займусь!
        Борода не понял замешательства Волка и продолжал реагировать как подобает. Пробежал мимо и прыгнул, перелетев с перрона прямо на склон завала, что скрывал под собой парамагнитные рельсы.
        Тяжёлый и обременённый своей экипировкой, он не был таким легконогим как беглец и именно поэтому ему потребовалось время чтобы взобраться на вершину, а затем скрыться по другую её сторону.
        Волк тряхнул головой и приказав себе не терять самообладания, пошёл вдоль перрона лицом к рельсам, стремясь прикрыть подходы к месту, где скрылся рыжий.
        Где-то в темноте, за камнями и мусором знакомо щёлкнуло, и беглец выпал из общего интерфейса.
        Рыжий в отличии от Волка рассусоливать не стал.
        Через минуту, забираясь обратно на перрон и скалясь во все тридцать два зуба, он хлопнул Волка по плечу со смехом сказав:
        - Красавчик! Не стрелок, а настоящая молния. А я едва по башке не выхватил скудоумный, так усердно пуха накидывал, что чуть не поплатился. Здесь теперь кровью пахнет, нужно валить.
        Волк хотел было отправить сообщение, что кровью и без того пахло от Деда, но осёкся. На душе поселилось странное, паскудное чувство. Больше всего на свете он сейчас желал оказаться в своём жилище и обратиться мыслями к богу.
        Для Бороды убийство стало обыденностью, обычным делом. Он относился к нему как относится человек к залетевшему в окно оводу. И самое страшное заключалось для Волка в том, что он и сам отчасти был таким же. Убивал, потому что промедление было смерти подобно и ни капли не жалел о содеянном. Но столкновение с реальностью в которой для его жизни не было непосредственной угрозы, повергало его в шок.
        От перекошенной створки до общины Деда тащили целый час. И каждую минуту Волк пытался отбросить лишние мысли и следить за обстановкой. Само по себе это предприятие, тащить раненного по тоннелям, было очень рисковой задачей, но за напарником словно ангел хранитель приглядывал.
        До самого поста проблем не возникло.
        Уже находясь на пропускном пункте, Деда просканировали, определив характер ранения и спешно погрузив его на парамагнитную платформу, увезли в медицинский сектор. Борода и Волк не сразу оправились от забега, какое-то время сидели у закрытой аварийной створки позволяя гудящим ногам отдохнуть.
        Разговаривать не хотелось, но и сидеть слишком долго было не с руки. Рыжий поднялся первым и хлопнув старателя по плечу ушёл вглубь гостевой зоны. Через пару мгновений после того, как он скрылся пришло сообщение о разрыве группового интерфейса и полученном файле.
        Перед уходом Борода скинул фрагмент слепка памяти, доставшийся ему от убитого парня. На этом фрагменте, найденном и вырезанном из общей массы воспоминаний ИскИном рыжего, молодой изверг со смехом резал ножом двух связанных, подвешенных за ноги людей.
        Волк запрокинул голову касаясь затылком холодной преграды и обратив взор к небу тяжело выдохнул.
        Убитый оказался злом.
        Глава 8. Братья
        В тоннеле царила тишина, нарушаемая лишь незначительным гулом гравитационной платформы. До этих мест не доставал завывающий на поверхности ветер, но вездесущие пальцы стужи давно проникли на низинные, не отапливаемые улицы и проморозили их снизу доверху, заставив конденсат застыть на закопченных стенах морозным рисунком.
        Зима опустилась на Приморьев полтора месяца назад, принеся на своём хвосте резкое падение температуры и повальное снижение активности изменённых.
        Кардинал наблюдал за группой зачистки удалённо и не выступал её командиром. Пока он смотрел, подключённый к их групповому интерфейсу, командовали другие.
        Вышли на предварительную точку. Готовы работать, ждём подтверждения.
        Последующие после четырёхдневной войны месяцы показали, что на территории мёртвого города действует как минимум две крупные общины помимо той, что обосновалась в завокзальном районе. Одна из них закрепилась в подземных этажах крупнейшего продовольственного завода, частично разрушенного орбитальным ударом, а вторая нашла приют в чудом уцелевшем Агрокомплексе, расположенном за рекой.
        Они обе были источниками почти бесконечного запаса пищи.
        С общинами удалось наладить контакт по средствам радиообмена. Связь была откровенно дерьмовой и иногда не удавалось на неё выйти целыми сутками, тем не менее она существовала, и уже сам факт её наличия - радовал.
        Не радовало Кардинала другое: отсутствие условно безопасной зоны на поверхности и невозможность нормального торгового обмена.
        Уцелевшая аппаратура Агрокомплекса позволяла производить определённый объём натуральной, растительной пищи. Раньше, ещё до катастрофы, этот объём в реалиях многомиллионного города считался каплей в море, а основная масса натурального продукта завозился извне. Но теперь, при сильном сокращения городского населения, изоляции, и слишком большого процента порошковых смесей в рационе завокзальной общины, растительная пища, круглогодично выращиваемая на биологических платформах модульной фермы, могла стать настоящим спасением для людей Кардинала.
        Разрушенный завод тоже был частью новой, завязанной на банальном выживании, реальности. Со складами, забитыми сырьём, и аппаратурой способной на его основе синтезировать порошковые смеси, он становился ещё одной точкой торгового треугольника.
        На фоне размышлений проскочило ещё одно сообщение:
        Есть подтверждение. Спящие на месте. Занимайте позиции, держим на контроле.
        Гравитационная платформа подплыла к перрону и на пару мгновений остановилась. С неё, ломая армейскими ботинками наледь спрыгнули два бойца из подразделения “огненных кулаков” чьей основой стали остатки имперской огнемётной роты.
        Эти спрыгнувшие с платформы бойцы были новобранцами. Крепкими парнями, снаряжёнными в кустарные, изготовленные в общине по единому стандарту экзоскелеты. В таких костюмах защитные элементы, висящие на небольшом удалении от тела на парамагнитных пластинах, были отличной преградой для стрелкового оружия и когтей. В отличии от обычного бронежилета, подобная, не прилегающая вплотную к телу защита, практически полностью гасила заброневой урон. Тем не менее полный комплект защитных модулей весил десятки килограмм, и чтобы бойцы могли в нём передвигаться, у них на поясницах висели коробки имитаторов гравитации.
        Готовы к работе.
        Поднимая шум, оба огнемётчика рассредоточились по разные стороны от входа, под арку разрушенных, внутренних помещений станции. Там, в холодной темноте, старатели, нанятые для разведки гнёзд, двое суток назад обнаружили лёжку тварей, насчитывающую десятки особей.
        Свежих следов нет, уроды на месте. Ждём команды.
        Выслушав их доклад, курирующий офицер отправил последнее перед атакой звуковое сообщение:
        Триста, тридцать, три!
        Команда к зачистке была отдана, и замершие по обе стороны от тёмного зева бойцы зажали гашетки наведённых орудий. Опаляющий струи пламенной смеси ударили вглубь руин, не оставляя шансов дремлющим внутри выродкам. За рёвом огня и шипением пара, никто не услышал их предсмертного воя.
        Минус давление. Отходим!
        Несмотря на то, что новобранцы были вооружены не плазмерами, а обычными ручными огнемётами, заряженными синтезированной в общине химической смесью, их работа от этого менее смертоносной не становилась. Но оружие, изготовленное в производственных цехах общины обладало целым рядом минусов по сравнению со своим современным имперским аналогом. Во-первых, плазмер мог создавать концентрированные пучки способные устраивать локальный взрыв, а во-вторых, плазменный луч был куда дальнобойней, чем исторгаемая под давлением плечевых ранцев горючая смесь.
        Языки пламени вырвались из-под арки грозя отступающим “огненным кулакам”. В клубах чёрного дыма и пара, что скрыл за собой гравитационную платформу, транспортное средство причалило к перрону позволяя пехотинцам спешно покинуть опасное место.
        Снайперская пара и пулемётный расчёт, лежащие на груде битого камня в сотне метров от пожара, тоже приступили к сворачиванию позиций, как только платформа с огнемётчиками отчалила.
        Они выступали в роли прикрытия, как и ветеран из тяжёлой пехоты, что всё это время стоял на платформе молчаливой махиной.
        Со стороны их работа могла выглядеть плёвым делом. Пришли, выстрелили, ушли. Но на самом деле эта акция являлась результатом многодневного труда целой группы людей. Разведки, выявившей скопление тварей и составивших скан копию внутренних помещений руин с помощью дронов. Офицеров разных подразделений, создавших план подхода и отхода. А также самих бойцов, изучивших вводную информацию и отработавших весь сценарий в виртуальной реальности.
        Кардинал считал, что без хорошего плана, хороший результат - заслуга удачи.
        В отличии от сводных подразделений зачистки, задачи, которые Кардинал ставил перед собой, были куда глобальней. Обычному обывателю могло показаться, что дела в обжитых тоннелях пошли на лад. Медицинский сектор после ряда эпидемий выработал цепочку быстрых, карантинных мер. Склады полнились запасами порошка и консервированной пищи, но Кардинал знал, что это не более чем затишье. Холода уйдут и вторя их уходу активность мутантов и изменённых снова вырастет. В глубине души он надеялся, что твари не переживут зиму, но рассчитывать на это было бы преступно глупостью.
        Припасы будут таять, и, если уже сейчас не подумать о возобновляемом источнике, его людям придётся уходить всё дальше и дальше от обжитых тоннелей в поисках пищи. А это дополнительная смертность в условиях ужасного демографического кризиса.
        - О чём задумался? Нам пора уходить, люди ждут.
        Услышав голос своего друга и одновременно командира ОВБ, Кардинал бросил взгляд на интерфейс:
        - Группа зачистки не поравнялась с нами, а значит время есть.
        Он стоял на втором этаже низинной улицы, холодный воздух игрался с краем расстёгнутого офицерского плаща, но лидер общины этого не замечал. Он думал о том, что за зимние месяцы нужно создать сеть блок постов и минных полей на поверхности, достаточно смертоносных чтобы отучить местную живность лезть в этот район. Изменённые тупы, но быстро учатся, там, где раз за разом без всякого намёка на добычу будут погибать их сородичи, их активность снизиться. Пример тому тоннели в которых в начале катастрофы были сожжены сотни низших тварей. Удивительное дело, но остальные в таких местах были редкими гостями. Как-то чуяли опасное место и обходили стороной.
        - Ты не ответил на вопрос.
        Иногда Шило был нестерпимо настойчив, но после всех злоключений Кардинал не считал возможным испытывать раздражение в адрес этого человека.
        - Я думаю о будущем и о том, что мы сможем предложить в обмен на продукты.
        Лидер отдела внутренней безопасности пожал плечами и встал рядом. Внизу, на фоне лопнувших труб, торчащей арматуры и прочего безобразия плыла гравитационная платформа:
        - Мы наладили синтез пороха, штамповку пуль и гильз. Качество хорошее, мусороперерабатывающих агрегатов после бойни с сектантами у нас в достатке. Сырьё лежит прямо под ногами. Промышленные принтеры находятся под надёжной охраной. Мы обеспечим боеприпасами не только себя, но и наших друзей за рекой, а они в ответ поделятся пищей.
        Кардинал знал, что Шило прав, но также он знал, что в перспективе это решение временное:
        - Рано или поздно они сами смогут наладить производство.
        Лидер службы безопасности отдал команду охране контролирующей периметр сворачиваться и ответил:
        - Смогут. Если выживут.

* * *
        Волк поднял руку приветствуя знакомого патрульного, а тот, как и окружающие его люди, тут же ответил кивком и поднятой рукой.
        В Приморьеве стоял хмурый полдень. Солнце не могло пробиться сквозь грязные тучи, в которых выброшенный в атмосферу по всему миру чёрный пепел пожарищ и техногенных катастроф, смешивался с самой обычной замёрзшей водой - снегом.
        Знаешь их?
        Дед шёл в хвосте группы, подпирая топтунов и поэтому предпочитал общаться через интерфейс, а не выкрикивать каждое слово.
        Раскосый ходит под позывным “Насса”. Аллах послал его чтобы спасти меня в тоннеле. На него можно положится. Я тебе рассказывал.
        В последние месяцы так сложилось, что Волк и Дед стали проводниками, нанимаемыми тогда, когда следовало добраться до цели и обратно с хорошим процентом выживаемости.
        Слухи о такой работе быстро расходились по общине и от нанимателей не было отбоя.
        В начале зимы община расширила своё влияние на поверхность. Планомерно вычистила скопления тварей и раскинула щупальцы блок постов. Один из таких опорников обустраивался прямо по курсу. Заваленная снегом улица, пестрила ямками на местах минирования. Последнее время община производила массу боеприпасов и мин, выполненных по собственным стандартам.
        Взять, к примеру “сито”. Увесистый блин от десяти до пятнадцати сантиметров в диаметре, под крышкой которого плотный слой лёгких, поражающих элементов, а в глубине прячется взрывчатка, активируемая биотическим маячком. Настроенная на маркер биотического блока изменённых, такая мина никогда не взорвётся под человеком.
        Выступай главным врагом выживших людей не изменённые твари, а солдаты условного противника, от подобных мин было бы очень мало толку. С энергетическим щитом они справиться не могли, а обнаруживались с помощью простейшего сканера. Но против плотоядных выродков “сито” являлось настоящей находкой. Превратить в дуршлаг несколько тварей и искалечить ближайших, для неё было плёвым делом.
        К сожалению, помимо обычных, довольно опасных, но всё же привычных уродов, всё чаще и чаще приходили сообщения о вышках. Изменённых, чей уровень, программное обеспечение Оазиса подчёркивало, как седьмой и даже восьмой по собственной, внутренней градации, реально отражающей исходящую от этих существ опасность.
        - Приветствую тружеников фронта!
        Насса спрыгнул из пролома на натоптанный, грязный снег и пожал руку подошедшего к зданию Волка. Дед дал отмашку топтунам и они, мигом посбрасывали с плеч рюкзаки чтобы тут же на них усесться. Что тут скажешь? Не привыкли ребята землю ножками так долго топтать.
        - Приветствую. - Дед пожал протянутую руку и представился.
        Насса махнув рукой в сторону углового, закопченного здания накинул им информации:
        - Там неделю назад наши гнездо в подвале выжгли, до сих пор вонища стоит. Мы подминировали чутка чтобы пришедших на запах подбило, но они всё равно лезут, а мы снова минируем. Подвалы там глубокие, хлопков почти не слышно. Но я вот о чём хочу сказать, крыс развелось тьма, которые Скризлы. У них сейчас натуральное пиршество, так что аккуратней будьте, в дома по зелёной зоне лучше не лезть, можно нарваться.
        Дед кивнул:
        - Добро. А отгоняете живность как?
        Казах пожал плечами:
        - Огнём, а как же ещё?
        Кто-то из парней, оборудующих опорник, позвал офицера и попрощавшись со старателями Насса вернулся в здание. Оглядевшись, Дед подумал, что огневая позиция устроена добротно. Улица густо заминирована. Наверху, этаже эдак на четвёртом торчащих из обломков руин, не стесняясь чернеет ствол ручного пулемёта, но это так, на случай совсем уж безвыходной ситуации. Настоящую сдерживающую силу здесь представляли огнемёт и три десятка бутылок с зажигательной смесью выставленные у стены. Шума от такого оружия немного, а поджарить можно целую кучу тварей, если те вдруг минуют заминированную улицу, на которой у каждого опорника свой сектор стрельбы.
        Скинув рюкзак, Дед тоже присел и кинул взгляд в ту сторону откуда они пришли. Там, омытая тысячей чёрных дождей стояла Башня. Самое высокое здание в завокзальном районе, если можно считать высоким жалкий двадцати трёхэтажный огрызок, оставшийся от небоскрёба.
        Кардинал назвал общину в честь этой “Башни” и закрепил её изображение на шевроне своих бойцов. Парни из научного отдела, полевеки выступающие в роде обычных таскал, чьими шкурами предпочитали рисковать настоящие учёные, тоже налепили себе на костюмы шевроны с изображением “Башни”. Деду эти понты и закосы под военных были непонятны, но к чужим людям со своим мировоззрением он старался не лезть.
        Поднимаясь, он обратился к двоим парням из научного отдела:
        - Подъём. Дальше попрём без остановок до самой ямы.
        Замеры. Химический анализ. Сканирование почвы и создание виртуальной модели загрязнения. Вроде бы куча задач, а на деле обычный рейд из точки А в точку Б.
        Необычно в этой схеме только одно… яма.
        Огромный след от орбитального, спутникового удара. Многометровый провал в теле города разрушивший многие этажи низинного уровня и буквально, без всяких преувеличений, превративший целую кучу зданий в раскалённую пыль и пепел.
        Именно ударная волна этого попадания стала причиной “среза” зданий и их обрушения, превратившего улицы завокзального района в бесконечную пересечённую местность.
        Последующее во время четырёхдневной войны загрязнение атмосферы стало причиной ядовитых осадков. Полных радиоактивного пепла и химии. Именно эти, чёрные дожди, проникли в спрессованные завалы из техники и вымыли из их химических двигателей отраву, которая вместе с водой следовала по рельефу местности к яме.
        Под хруст грязного снега группа лавировала между огрызками зданий, придерживаясь склонов и не решаясь опускаться ниже. Волк тыкал уродливое покрывало длинной жердью и прокладывал остальным путь. Сканера у напарников не было, а без него возникал риск провалиться в какую-нибудь щель и переломать ноги.
        С технологической точки зрения они были нищими, как и большая часть старателей. Оплата за заказы позволяла не жить впроголодь, ходить в чистых вещах, иметь вдоволь воды и комфортные помещения в качестве жилья. В то время как многие работяги в общине до сих пор ходили гадить в вёдра, впахивали с утра до ночи и получали за это постепенно расширяющуюся пайку еды и гигиенических принадлежностей.
        Так что проблема была даже не в том, что любой добытый сканер выкупался общиной и шёл на нужды научного и военного отделов, а в самом отсутствии средств на покупку подобных предметов.
        Тем не менее напарники упорно работали и изредка могли себе позволить обновки. Так, они стали обладателями комплектов ОЗК, добытых на одном из старых, законсервированных складов. Безделица, конечно, но модернизация в виде экранирующей пропитки дарила необходимый минимум защитных свойств при пересечении заражённых участков. Дед, обзавёлся свежим общевойсковым “комком”, который так же подвергся модернизации. Упорные изыскания научного отдела в тесной связке с техническим, выбросили на рынок “трещётку”, ту самую которой пользовался погибший Жёлтый. Этот грубый детектор улавливал неизвестное излучение, приходящее с импульсом, и позволял вовремя обнаруживать его очаги. Но, к сожалению, не обладал встроенным маячком для синхронизации с биотическим блоком.
        Что для опасных для жизни зон повышенного излучения, на поверхности их было мало. Ультрафиолет, изредка пробивающийся из-за туч, очищал от излучения землю. Но в подземелье, очень многие погибли в первые месяцы получив критический уровень излучения, который чаще всего фиксировался в стоячей, попавшей на низинные улицы после импульса и дождей воде. От массовой гибели на таких участках спас сам факт того, что в холодную воду, замешанную с химией дураков лезть не было. Так что погибали в основном работяги, проводящие разведку аварийных участков и пересекающие такую воду вброд.
        Хотя далеко не все из них погибли. Некоторые обернулись изменёнными или сошли с ума, что было даже хуже обычной смерти.
        Выходим из зоны минирования. Усилить контроль за местностью.
        Топтуны на сообщение не обратили внимания. Упарились в своих комбинезонах на пересечённой местности и все их мысли были только о том, как бы не покатиться вниз по склону.
        А вот Дед встряхнулся.
        Отогнав лишние мысли прочь, он бросил не лишний взгляд на соседний склон. Насса был прав, скризлов в округе топталось немерено. Грязный снег испещрён цепочками мелких следов, но вряд ли эти стаи решаться сейчас на охоту. Зачистка гнёзд подарила им запас еды, способный удовлетворить любые аппетиты. Вот только рано или поздно еда закончиться, трупы будут обглоданы, а новые не придут и не погибнут на минах.
        И тогда все те, кто расплодился на их останках без счёта, начнут искать себе новую пищу.
        Старатель готов был побиться об заклад что через пару недель патрульным придётся просить технический отдел модернизировать “сито” чтобы подрыв активировался при наличии в зоне поражения существ, не имеющих биотического блока.
        Овраг, по склону которого двигалась группа, вывел людей к преддверию ямы. Здесь не было целых зданий, только бесконечные холмы обломков, окружённых по краю короной из огрызков зданий.
        Ветер подул в лицо Деду, и химическая маска зафиксировала мгновенное увеличение вредных примесей:
        Готовимся к работе. Осторожней здесь. Мы с Волком уже ходили, ступайте только туда, где есть снег. Свалитесь в жижу, умрёте.
        Грязная, незамерзающая грязь текла в яму даже сейчас. Возможно, когда снег растает, вода, что затопит здесь всё унесёт большую часть отравленных нечистот в глубины низинного города, но пока что ходить здесь в обычной, пусть и модернизированной экипировке, было крайне не рекомендовано.
        Остановившись на краю опасной зоны, старатели по очереди облачились в ОЗК. Топтунам подобного не требовалось, научный отдел позаботился об этих людях оснастив их современными имперскими комплектами химической защиты.
        Через несколько минут, группа нырнула в обитель яда и разложения.
        Пока топтуны делали замеры и брали пробы, напарники контролировали местность с вершины очередного навала. У них под ногами, вязкая жижа блестящая масляными пятнами медленно ползла по направлению к огромному провалу в теле города, изредка выпуская на поверхность и лопая огромные пузыри полные отравленного воздуха.
        Не обращая внимания на тревожную вибрацию детекторов, Дед внимательно следил за соседними холмами. Даже здесь, в месте олицетворяющем саму смерть жизнь не останавливалась ни на минуту.
        Где-то в километре севернее раздался болезненный, собачий вой. Мутант попал в западню или стал ужином для кого-то более смертоносного. Крик оборвался, и Дед понял, что мутопёс погиб. Местные животные, выжившие после катастрофы, давно адаптировались и первым делом перестали издавать звуки, а значит сам факт этого отчаянного воя был вызван безвыходным положением псины.
        Волк приглядывал за топтунами и нервничал. Ребята недооценивали исходящую от ядовитой жижи опасность и приближались к ней непозволительно близко. Причём до взятия проб ещё не дошло, а топтуны на краю склона были заняты тем, что разворачивали химический сканер.
        Потерпев такое положение дел половину минуты, чеченец решил, что подобный расклад никуда не годится и постучав своей жердью по камням привлёк внимание обоих парней.
        Когда взгляды сошлись на его фигуре он ткнул в жижу жердью только затем, чтобы через пару секунд вытащить её наружу.
        Грязный кончик пластиковой палки дымил и плавился. Топтуны переглянулись и дружно отвалили на пару шагов выше по склону. Никому не хотелось рисковать подошвами, а вместе с ними и собственными ногами.
        В глубине потока, под слоем с виду неопасных грязевых отложений, продолжались химические реакции, способные растворять различные материалы в мгновение ока.
        Дед окинул Волка взглядом и поправив ремень пневматической винтовки, тихонько сказал:
        - Столько времени прошло, а люди как дети.
        Волк кивнул, и отправил сообщение, не отрываясь от наблюдения за своим сектором:
        Надеюсь, Аллах присмотрит за всеми нами сегодня.
        Несмотря на опасения старателей, топтуны закончили первый этап своей работы без эксцессов. Обработав грязевой поток, впадающий в русло одной из бесчисленных “рек”, тянущихся к яме химическим сканером, они отвалили от ядовитой жижи ещё дальше и вместо того, чтобы брать пробы из потока, ограничились снегом и грязью на склоне.
        Где-то над головой промелькнул дрон дальней разведки, запущенный со стороны Башни. Редкая птица в здешних местах. Такую аппаратуру берегли, ибо замены ей не было. Аппарат пронёсся над головами отряда беззвучно и кроме тени на земле ничто иное не выдало его присутствия.
        - Зачем работают птичкой? С Башни весь район просматривается.
        Волк пожал плечами и ответил:
        Может следы смотрят под контролем ИскИна? Проще крутануть по округе дрон, и он сам проанализирует картинку. А с Башни нужно постоянно приближать отдельные места с помощью оптики. Неудобно и медленно.
        Под шуршание вывернутых из склона камней к вершине, укрытой грязным, уже истоптанным снегом, поднялись топтуны:
        - Здесь всё. Нужно идти дальше.
        Дед кинул взгляд на выведенные в интерфейс данные с детектора и поморщился:
        - Оно того стоит?
        Глядя на бесконечные шапки снега, что островками относительной безопасности раскинулись по вершинам завалов вдоль ядовитых потоков, медленно несущих грязь к яме, Дед с тоской подумал о том, что загнётся от радиации или отравления.
        - Пробы помогут усовершенствовать экранирующий состав и помогут нам отследить с какой скоростью изменяется ситуация в городе.
        Старатель считал, что защита от заражения в отравленном мире куда важнее для общины чем жизнь отдельного старателя. Поэтому услышав ответ дал отмашку следовать дальше, и Волк, сидящий на корточках, тут же поднялся.
        По заранее оговорённому порядку движения, топтуны потянулись следом за снайпером. Люди шли, выдерживая дистанцию в пять метров на случай, если на пути встретиться одна из невидимых ловушек мёртвого города.
        Прежде чем они остановились в следующий раз, Волк сделал порядка пяти сотен шагов:
        Всё брат, дальше не пройти. Наши костюмы начнут принимать дозу радиоактивного облучения. Если учёные мужи хотят, чтобы мы лезли в пасть к тигру, пусть создают условия.
        Дед понимал, что под “условиями” напарник имеет ввиду соответствующую экипировку, но также понимал, что община не раскидывается такими подарками:
        - Тпппру! Стоп машина. Дозиметр зашкаливает, дальше хода нет!
        Дальше хода и в самом деле не было. Испарения клубились меж холмами и скрывали под собой грязь. Ядовитый туман поднимался с земли и приобретал такую концентрацию, что снег в этих местах растаял. И даже без показаний дозиметра, по одному только внешнему виду примыкающих к яме холмов, становилось понятно, что ступать дальше - означает обрекать себя на неотвратимую и страшную гибель.
        Топтуны были тихими, во всём послушными молодыми людьми, и не создавали проблем. Остановились, распаковали рюкзаки собирая станцию химического анализа и доставая контейнеры и сканеры.
        Глядя на них, Дед вдруг понял, что не запомнил имён и лиц. Для него они были безликими манекенами, одними из многих, кого они с напарником водили тропами мёртвого города. После Жёлтого старатель дал себе зарок не привязываться к топтунам. В условиях мёртвого города, у прошедших вместе множество испытаний, зачастую возникает если не дружба, то крепкое взаимоуважение и терять таких людей очень непросто.
        Последний раз Дед испытывал подобное, когда в целях образования и дополнительного опыта просматривал слепки памяти Волка. Смерть Жёлтого тронула его до глубины души утащив в многодневный запой.
        Повторять свою ошибку и держать в собственной памяти их имена и образы, он больше не планировал.
        И словно в насмешку над его мыслями позади раздался панический вой.
        Дед развернулся на месте и вскинул оружие с такой скоростью, что мелкие камни веером разлетелись из-под подошв его берцев. Но стрелять было не по кому. Склон начал съезжать, увлекая целый пласт мелких камней и земли, а заодно утаскивая обоих топтунов.
        Крепкий и коренастый парень, в комбинезоне химической защиты, нелепо размахивал руками пытаясь удержать равновесие на сползающем склоне. Его ноги, до середины голени ушедшие в землю, были намертво скованы ужасной ловушкой. В конце концов он свалился на бок, слава богу не в сторону ядовитой реки и молчаливо задёргался на фоне оглушительных воплей своего товарища.
        Положение второго было куда более незавидней.
        При оползне он сразу упал, а склон всё полз и полз целыми пластами, и топтун оказался как раз между ними. Его присыпало, причём присыпало крепко. На поверхности осталась часть грудной клетки, рука и глухо вопящая из-под замкнутой химической маски голова.
        Дед сразу сориентировался, сквозь завывания паникёра рыкнул Волку. - Потянем! - И отстегнул от пояса трос.
        Ещё ни разу старатели не использовали его чтобы вытягивать кого-то из передряги. Но парамагнитный крепёж допускал подобный функционал, а сам трос был достаточно крепок чтобы удерживать на весу нескольких мужчин.
        В отличии от самого Деда, ИскИн продолжал сохранять свежие данные и соответственно “помнил” позывные топтунов, а значит мог подсказать:
        - Скрепка! Соберись боец и зацепи своего вопящего товарища-придурка за трос!
        Пока Волк перебегал по вершине в его направлении, Дед благополучно размотал и швырнул единственный шанс на спасение топтунам. К слову, в отличии от вопящего недоумка, у второго даже пульс особо не вырос. Старатель видел по показаниям в интерфейсе, огромную разницу между выдержкой этих двух парней.
        Но то, что произошло дальше, стало испытанием для всех окружённых ядовитыми потоками людей.
        Устоявший на ногах Скрепка сумел ухватиться за трос, а Дед с подбежавшим к нему Волком его натянули, вызволяя ноги топтуна из плена под шипение и бурление жижи у него за спиной. Скатившиеся в поток камни и целый пласт склона медленно пожирались его ненасытным нутром. Оползень замедлился, но всё ещё двигался, постепенно утопая в грязи.
        Второго топтуна к этому моменту уже не было слышно, наружу торчала одна рука. За неё то и ухватился ошалевший от происходящего, но не потерявший голову Скрепка.
        - Тянем!
        В какой-то момент обоим старателям показалось, что это не они вытянут парочку топтунов, а те утянут их вместе с собой в ядовитый поток. Две силы замерли борясь друг с другом, а затем из-под песчаной грязи и камней показался округлый шлем почти попрощавшегося с жизнью напарника Скрепки, который немедленно вновь заорал.
        Упираясь в землю ногами и тягая к себе трос, Дед пропыхтел:
        - Сука, может ну его на хер этого дебила орущего. Хай тонет?
        У “дебила” с гарнитурой рации, вставленной в ушную раковину всё было в порядке и слова Деда подействовали на него отрезвляющим, ледяным душем. А Скрепка, дождавшись, когда паникующий топтун вцепится в него обеими руками, пристегнул парамагнитный крепёж к своему поясу и дотянулся до проплывающей мимо него по склону станции химического анализа.
        Так их и вытянули. Грязных, облепленных фонящей глиной, но живых и даже не поцарапанных. Их костюмы, выданные научным отделом, стремительно теряли целостность, но дарили достаточно времени чтобы свалить подальше прежде, чем их структура расползётся под действием едких химикатов.
        Естественно, ни о каком продолжении работы не могло быть и речи. Произойди всё в ином месте, на шум уже бы пожаловали разномастные твари, неся на своём хвосте ужасный конец всему отряду.
        Чувствуя, как пот катиться по его лицу Дед сворачивал трос. Нависая над двумя задыхающимися от перенесённого стресса и физических усилий топтунами, он думал о том, что всем им сказочно повезло. Утащи оползень обоих людей в поток, никакие костюмы бы их не уберегли от тех кислотных реакций, что продолжали бурлить в его глубине.
        - Хрен ли развалились? Ждёте пока эта жижа вас переварит к хренам? Вставайте давайте балбесы, не успеете добраться до общины, сдохнете!
        Дальнейшие действия отряда можно было характеризовать одним единственным словом - марафон, причём марафон в полной экипировке. Аппаратуру не бросили, упаковали и побежали. Топая по каменистой гряде вслед за горемыками, старатель видел, как на камнях тут и там остаются следы краски и резины. Это подошвы их ботинок, первыми начали сдавать под ударом химических реакций.
        К удивлению обоих старателей ребята не просто добежали до края контролируемой патрулями зоны, но и выдохлись заметно меньше самого Деда. Вспотевшие и хрипящие пересохшими глотками они первым делом повалились в грязный снег буквально вывалявшись в нём и смыв с себя большую часть химикатов.
        Как только грязь исчезла, стало видно, как сильно облезли их костюмы. Дед тоже шмякнулся на колени и содрав с себя шлем втягивал в лёгкие вредный, отравленный воздух. В Приморьеве стояла безветренная погода и, если бы не это, да ещё и показания детекторов, он бы в жизни не решился её снять в непосредственной близости от ямы.
        Ветер разносил ядовитые испарения по округе и даже патрульные не решались снимать маски во время дежурства. Но сейчас, в краткий промежуток затишья, Дед решил, что так будет лучше.
        Его организму не хватало кислорода и единственный вариант не упасть в обморок, заключался в снятии химической маски.
        Их появление не осталось незамеченным. Наблюдатели из числа патрульных приметили группу и сообщили дальше по цепочке, а те без всякого промедления двинули на помощь целый отряд.
        Патрульные, на свою беду, выглядели ещё хуже, чем топтуны. Опорники по приказу Кардинала были усилены в соответствии с возможными угрозами, а вот сами бойцы… обычное мужичьё, ещё недавно к военной стезе не имеющее никакого отношения. Человеческий материал, облачённый в одинаковые синтетические комбинезоны, усиленные экранирующим составом, но не предполагающие, что их владелец будет лазить по серьёзно заражённым местам. Из оружия сплошные “соколы”, исключающие возможность того, что какой-нибудь балбес пальнёт и тем самым привлечёт к опорнику всю округу. А дополняют всю эту картину полевые, гражданские шмотки, из тех, что не жалко. Пуховики и прочее добро оставшееся от старого, ещё живого, мира.
        Прибежала пятёрка этих спасателей по натоптанной в снегу тропе и зачем-то прихватила с собой носилки… причём одни. На удивление именно одни носилки старателям и пригодились.
        Второму топтуну, откликающемуся на позывной “Волос” всё же разъело обувь, но народ в патрульных был хоть и не обученный, но упёртый и понятливый. Подхватили его без вопросов и упёрли в сторону общины, из которой уже вызвали транспорт.
        Аэромобиль вылетел из темноты тоннеля через десяток минут. Фургон, чьи парамагнитные лопасти беззвучно ходили вверх-вниз, вверх-вниз… на нём группа отбыла в сторону общины и этот краткий полёт по зачищенному тоннелю произвёл на Деда неизгладимое впечатление.
        На одном из поворотов откуда-то из глубины боковой улочки выбежал низший изменённый и преследовал машину пока водитель не нарастил скорость и не оставил уродца далеко позади. Заметив на себе взгляд Деда, он ответил:
        - Не все щели перекрыли. Я уже доложил, ребята выдвинулись, найдут и прикроют.
        Происходящее напоминало какой-то сюрреализм. С одной стороны, летящий по тоннелю аэромобиль внушал надежду, что со временем, человечество выгрызет шанс на нормальную жизнь. А с другой, бегущий по тоннелю низший никуда не делся. Его животный крик звенел в ушах старателя до самого блокпоста.
        Глава 9. Послание
        - Спасибо мужики, я говорил этим - Егерь бросил хмурый взгляд на двоих сыновей, что сидели за столом понурив головы. - что топтать город это всё равно что смерти искать, молодым дел и без того найдётся. Вот как будут дети взрослыми так вперёд и с песней, а до той поры нехер прерывать род!
        Так как все сидящие за столом были подключены к общему интерфейсу, Волку не составило труда ответить:
        Парни не виноваты. Я виноват дон. Знал, что ты не берешь их в рейды и даже не подумал тебе сказать, что научники их нам в качестве топтунов привязали.
        Егерь фыркнул:
        - А ты думаешь их работодатель в курсе, что они на хорошем счету в оружейном секторе? Обманули и тебя и их, лишь бы из общины улизнуть в мёртвый город. А яйцеголовым только повод дай чужую шкуру вместо своей подставить, они его не упустят.
        Сыновья Егеря были уже взрослыми, крепкими парнями спортивного телосложения. Не обращаясь к ИскИну за помощью, я только после рейда допёр, где до этого слышал их позывные - от Волка.
        Это они приложили руку к созданию его механического щита. А уж их отца я знал не понаслышке. В своё время именно он подкинул мне заказ от Жёлтого, да и репутацией обладал отличной. Закоренелый одиночка и разведчик, натоптавший больше дальних рейдов чем половина старателей вместе взятые.
        Скрепка, подняв глаза злобно буркнул:
        - Бать ты давишь как трактор. Задолбались краснеть перед людьми.
        Егерь в ответ на этот выпад неожиданно смягчился. Смахнул со стола крошки обветренной, морщинистой ладонью, чья кожа походила на дерево и фыркнул:
        - Нельзя всей семьёй смерти искать. Нельзя. Придёт ещё ваше время, работайте пока и готовьтесь. Семью заводите, детей, тренируйте тело и психику чтобы не оскотиниться во время будущих испытаний. В петлю залезть всегда успеете. Не было бы вас, я бы сам туда не ходил. Потому что после себя человек что-то должен оставить. Обязан.
        Егерь ударил по столу ладонь и словно отрезал этим жестом все возражения. На мгновенье над столом повисла тишина, а затем Волос скрипнул стулом и поднялся:
        - Мы пойдём. Нам ещё от начальника цеха на пряники получать.
        Дед, глядя на них чуть не заржал. Ручищи - во! Такими только бошки откручивать, а перед отцом робеют как птенцы. Хотя они и есть птенцы, за отцом опыт и мудрость. Молодость уже покидает его тело, но несмотря на возраст он таким щенятам фору даст во всём, что касается выживания.
        Пожав руки старателям, топтуны удалились, оставив троих мужчин разговаривать о делах.
        - За то, что ребят вытащили и не бросили на том склоне с меня магарыч.
        Дед чуть кофе не подавился:
        - Скажешь тоже, герои ля! Волк ты слышал? Обосрались на ровном месте, чуть топтунов не потеряв, а он магарыч-магарыч. - И видя, что Егерь уже потрошит свой рюкзак замахал руками. - Оставь, не надо нам ничего!
        - Слышь Дед, завали а? - Егерь поморщился будто скушал цельный лимон и бухнул на стол свёрток. - От таких подарков не отказываются. Да и слепки памяти я видел, с самого края вытянули. Ещё пара секунд и пизд*ц.
        Увидев, что Егерь выложил в качестве благодарности, Дед и в самом деле осёкся. На столе лежал самый настоящий антропометрический костюм собирателей плоти.
        - Трёшку без шлемов передал Кардиналу, один вам, и один яйцеголовым на изучение. Я смотрю узнали обновку?
        Дед кивнул:
        - Узнали. Картинки и слепки памяти по собирателям изучали.
        Егерь порылся в рюкзаке и выудил из него технологичный шлем:
        - Тогда и эту хреновину должны узнать.
        Скребнув днищем металлической кружки по столу, Дед отхлебнул ещё глоток обжигающего кофе и спросил:
        - У меня только один вопрос - где этот клондайк?
        Егерь сел обратно за стол и пожал плечами:
        - В том нет секрета. Наткнулся на раздолбанный транспорт собирателей плоти среди завалов и обчистил до нитки. Что с костюмом и шлемом делать решите сами, можете продать, а можете таскать, мне оно без надобности.
        Дед протянул руки и сграбастал шлем. Покрутил в руках, заглянул внутрь и ковырнул выемку под батарею своим грубым пальцем чтобы через мгновенье водрузить подарок на голову и нахмуриться.
        - Ну что мерзкие людишки, добровольно отдадите органы или будем выпиливать?
        Егерь улыбнулся:
        - Ну ты прям с ходу в образ вошёл, но батарей для энергетического забрала и костюма у меня нет, сами раздобудете. Как, собственно, и лишних органов.
        Старатель поднялся и закинув на плечи мешок одним глотком допил остывший кофе:
        - Ладно мужики, пойду я, дел невпроворот. На связи.
        Пожав напарникам руки, Егерь ушёл, оставив их обсуждать произошедшее и рассматривать подарки:
        - Продадим или оставим?
        Дед крутил в руках технологичный костюм, покрытый мышечными имитаторами, а значит скорее всего усиливающий силу и реакцию владельца. Тонкий и не тяжёлый, он служил эдакой подстёжкой под основную экипировку собирателей плоти и если доверять исследованиям научного отдела - держал пистолетную пулю.
        Зачем продавать дон? Возьми себе костюм, сильнее станешь, сможешь легче перемещаться в пространстве. При последнем забеге едва не упал, я же видел в интерфейсе твой пульс и общее состояние. Может перестанешь таскать в рюкзаке бронежилет?
        Бывший машинист на такое предложение закрутил головой:
        - Ни за что! Мне на зачистках внутри помещений в нём спокойней и какая-то даже уверенность возникает. Что до выносливости, так я не виноват, это всё возраст. У самого-то на спине какая бандура мыкается без дела?
        Волк приподнял одну бровь:
        Ты про щит? Как же без дела, когда в узкие пространства и руины только с ним и лезем. Да и про возраст ты обманываешь, пить меньше нужно. Сколько на прошлой неделе в баре провёл времени? Что не рейд так вместо лишней тренировки или отдыха - выпивка.
        Дед надулся, имитируя ужасное возмущение:
        - А чем тебе выпивка не отдых? Скажешь тоже, тренируемся трижды в неделю уже отожрать сала клок не даёшь, загонял в усмерть изверг!
        Волк улыбнулся, сверкнув белыми зубами и отодвинув от себя кружку, поднялся:
        Ладно, тогда в качестве компенсации забирай себе подарки, мне оно ни к чему, только траты лишние на батареи.
        - Много ли там трат, скажешь тоже. - И видя, что напарник двинулся к выходу спросил. - Ты куда?
        Чеченец ответил, не оборачиваясь:
        Помолюсь и лягу спать. Неприятно себя чувствую, тело просит отдыха.
        Чтобы не орать ему вслед, Дед тоже перешёл на сетевое общение:
        Ну давай. Увидимся дома. Я с Голли перетру.
        Проводив напарника глазами, Дед бросил взгляд на биологический атлас своего организма и убедившись в том, что с ним всё относительно в порядке, стукнул ладонью по столу и прокричал:
        - Элия! Один раз по три родная и чего-нибудь тушёного, да наваристого на закусь!
        Бывшая любовница старателя махнула из-за стойки в его сторону тряпкой, как бы маякуя о том, что заказ принят. Естественно, ни о каких натуральных продуктах в баре сейчас не шло и речи. Всё меню от алкоголя до мяса было представлено порошковыми смесями, пропущенными через синтезатор и сдобренными нужным букетом заменителей вкуса и запаха.
        Новости транслируемые в новостной сети общины изобиловали положительными моментами, вроде скорых поставок из Агрокомплекса, и полуразрушенного завода, занятого бандитской кодлой.
        Дед, кстати, поспрашивал у людей, и по всему выходило что группа, взявшая его в плен, принадлежала как раз к заводским. У них там процветала настоящая атаманщина и правит что-то вроде совета. С лёгкой руки старателей заводских уже вовсю называли марами или мародёрами, так как те не брезговали банальным грабежом и засадами. Стычки с ними не были редкостью, несмотря на договоры с общиной и намечающийся торговый союз.
        Размышляя на тему сформировавшихся в городе общин, Дед понимал, что их лидерам предстоит многое сделать, чтобы заставить людей жить в мире. По его мнению, большинство людей были глупы и жестоки, но чем глупее и темнее были их души, тем более умными и значимыми они себя считали.
        - Твой заказ. Заплатишь или как обычно, в кредит?
        Элия поставила поднос на стол, шустро переставила три коньячных рюмки и дополнила всё это тарелкой доброго, тушёного мяса на косточке. Из-за слишком большого процента порошковой смеси, запах стоял хоть и привлекательный, но всё же не настоящий. Так может пахнуть пачка чипсов. Cлишком хорошо, чтобы быть правдой.
        Вместо ответа Дед перечислил кредиты и пропел:
        - Сегодня праздник у девчат! Сегодня будут та…
        Попытка ущипнуть бывшую любовницу за бок не увенчалась успехом. Получив тряпкой по своей наглой пятерне, старатель, продолжая баловаться зашипел и затряс рукой, словно тряпка и в самом деле смогла причинить ему боль.
        Элия на все эти телодвижения не обратила внимания. В бар завалилась целая гурьба людей, а значит, что у неё и без бывшего - дел было невпроворот. Хотя к старателю она относилась с теплотой. Тот был основательным и каким-то простым что ли.
        Таким, от которого не ждёшь подлости.
        Бар постоянно полнился новым контингентом. Романтика мёртвого города привлекала многих, как и деньги, которые зарабатывали старатели. Женщины искали себе спонсоров и сильную руку, а мужчины, не входящие в круг старателей, выдавали себя за тех, кто топчет мёртвые тропы. Отбросы, слишком трусливые чтобы лезть в пасть к изменённым и зачастую ограничивающиеся заказами в зелёной зоне.
        Последних не трогали до первого залёта, а такие залёты случались. По подтверждённой информации группа “Валькирий” состоящая из женщин, отправила в мир иной как минимум четверых отморозков, устраивающих засады на старателей в тоннелях возле общины.
        Схема тут была проста как четверть кредита. Слишком трусливые чтобы лезть в город, но желающие лёгких денег, подобные упыри рассуждали, что подкараулить старателя с хабаром и убить, выдав его добычу за свою, гораздо легче чем добыть украденное самостоятельно.
        Помимо нарастающего беспредела на близлежащих к общине территориях, проблемы возникали и непосредственно в баре. Пьяные драки, слишком развязанное, напрягающее всех поведение и откровенные наезды пресекались в корне. По этому случаю случился даже сетевой совет, в котором все “старики” обязались вмешиваться в любой кипишь и буквально выносить все стороны на хер из бара.
        Подливал масла в огонь, как ни странно, сам Кардинал. Это его указами улица на которой располагался бар стала “гостевой” своеобразным изолированным сектором, в котором разрешалось носить оружие и пьянствовать. Здесь просаживали свой паёк патрульные и текла река контрабанды. Здесь же ввиду отсутствия должного порядка, тебе могли засунуть нож в бочину прямо в тенях между колоннами, всего лишь за то, что ты обладал каким-нибудь ценным предметов вроде той же разгрузки или сканера.
        - Скучаешь?
        Дед опрокинул в рот рюмку и закинул следом тонкий ломтик мяса. Напротив, стояла одна из тех, кто впахивал весь день на тяжёлых, непривычных для современных женщин работах, а по вечерам искал для себя лучшей жизни. Лет двадцать на вид, в прежние времена на бывшего машиниста такие не кидали даже взгляда. На лице следы косметических биоприсадок. Слишком идеальные черты, большие глаза и полные губы.
        Дед пожал плечами и указал на место подле себя:
        - Скучаю.

* * *
        Новый рейд, новые лица.
        Дед мазнул глазами по одежде горемык и сказал:
        - Идёте след в след, держите дистанцию в три метра, включаем контроль ИскИном. Команда “газы” означает, что вы немедленно должны применить средства индивидуальной защиты.
        И обращаясь к Волку, который осматривал последнего из выстроенной в ряд четвёрки мужиков, спросил:
        - Ну что там?
        Волк вернул химическую маску топтуну:
        Модернизированные рабочие маски. Экранированная одежда, но больше ничего нет. По краю очага с такими не проскочишь, придётся по чистому идти, иначе нахватаются.
        Дед махнул в сторону блокпоста на выходе из общины:
        - Ну всё, выдвигаемся! Если будет страшно и решите заорать лучше сами себя удавите, потому что мёртвый город шумных любит только в качестве корма. Ходу-ходу!
        Таскалы потянулись за Волком. Эти не были добровольцами или наёмниками. Заказ на выход подкинула община, наняв в качестве проводников двух зарекомендовавших себя старателей. А в качестве носильщиков, администрация закрепила за ними штрафников.
        Подобная ситуация прямо скажем была для старателей аховой. Горемыки двигались нехотя, словно в штаны нагадили, но прямых приказов всё же слушались и старались держать дистанцию.
        Алкоголики и идиоты, пробухавшие свою смену или совершившие иной проступок в рамках возложенных на них рабочих обязанностей.
        Дед лично настоял на том, чтобы ознакомиться с личными делами. И по итогу их анализа заключил, что людишки в рейд идут скверные. Другими община старается не рисковать. Либо ты сам выбираешь связанную с риском судьбу, либо ни на что другое просто не годен.
        Глядя на спину замыкающего топтуна, плюгавенького мужичка лет сорока, старатель был уверен, что один единственный рейд заставит их пересмотреть свои взгляды на жизнь и взяться за ум.
        А если не заставит, что ж… топтунам в мёртвом городе всегда рады.
        Сегодня им не нужно будет выходить на поверхность. Только тоннели, только хардкор. Задачей группы было свинтить детали одного из массивных вентиляционных фильтров и доставить их в общину, прямо из диких, промороженных низинных улиц.
        По ту сторону аварийного шлюза стоял страшный холод. На дворе начало марта, второй год от конца четырёхдневной войны, а толстый слой наледи и не думал сходить, вымывая заразу в самые глубокие уровни низинного города.
        Плюсы такого положения были в резком снижении активности изменённых. А минусы, заключались в обязательном наличии трещотки и дополнительной, зимней одежды.
        Стоячая вода, не успевшая очиститься от излучения импульса, проникла в подземелье и застыла здесь чёрным, ледяным панцирем, излучающим смертельную угрозу. Провалиться под такой лёд означало верную смерть, а хоть сколько-нибудь длительное путешествие по краю очага или через него, требовало наличия хорошей, экранирующей экипировки.
        Волк нёс на своём поясе сразу два детектора, свой и напарника, на случай если один из них окажется неисправным. К сожалению, научный отдел так и не удосужился произвести вариант трещотки с синхронизацией через биотический блок, а значит, что все данные приходилось фиксировать с помощью имеющихся у людей органов чувств.
        Держимся центра перрона, к стене не жмёмся.
        Волк увидел, как змея отряда отклонилась и немедленно поправил людей. Жаться к стенам и в самом деле не следовало. Узкие проходы в боковые тоннели, трещины и покрытые толстым слоем льда “окна” на втором ярусе, являлись источником смертельной опасности.
        Активность изменённых снизилась, но не исчезла вовсе.
        Топтуны не были оснащены комплексами визуального контроля и поэтому в темноте были слепыми словно новорождённые кутята. Дед не разрешал им активировать фонари и поэтому они шли, ориентируясь по скрипу шагов впередиидущего и очертаниям его спины. А Волк вёл их в обход способных заставить оступиться препятствий.
        Каждый раз, когда Дед задумывался о положении этих людей у него по коже, пробегали волны мурашек. Толстый слой льда скрыл под собой аварийные лампы и низинные улицы были погружены во мрак, непроницаемый и маскирующий в своей толще сотни смертельных угроз.
        Но именно для этого старатели и взялись за этот заказ - привести топтунов живыми.
        У горемык из личного оружия в наличии был исключительно холодняк. Тесаки, кустарным образом превращённые в шоковое оружие и в некоторых случаях оснащённые плазменной дугой. Против одиночной низшей твари обладая должной реакцией отмахаться можно, но не более.
        В отличии от таскал, чеченец был оснащён не в пример лучше. Механический щит, в сложенном своём состоянии висел поверх прямоугольного рюкзака, притороченный на парамагнитные крепления. Пистолет-пулемёт ждал своего часа в кобуре на поясе, пули к нему были гораздо дороже чем стержни к соколу, который Волк нёс на сложенных на груди руках. А очки визуального контроля со встроенным проссеивателем помех, без труда разгоняли темноту, даруя сносную картинку.
        Опыт многочисленных ходок позволял Волку легко ориентироваться на широком перроне. Увидя перед собой вздыбленный край бетонной плиты, бывший пехотный снайпер догадался, что перед ним уходящая в глубь перрона трещина, но не перепрыгнул её, а свернул в сторону и обошёл полукругом, не позволяя идущему следом за ним топтуну провалиться и переломать свои ноги.
        Так и шли, петляя и маневрируя, словно змея, прокладывающая путь сквозь джунгли.
        Поглядывая по сторонам, Дед с удивлением понял, что зима подходит к своему концу, а он так и не привык к хрусту наледи под ногами. В былые годы в это время в Приморьеве уже вовсю царила оттепель. В шахтах переставала журчать вода, стекающая с покрытых термическим материалом крышь и стен небоскрёбов, а внизу, по реке трогался лёд, пока детвора отыгрывала последние сражения во дворах и высотных площадках, закидывая друг друга снежками.
        Сворачиваем. Думаю, можно включить фонари.
        Маршрут был продуман заранее, но это не значит, что он был безопасен. Группе предстояло свернуть в боковой, узкий тоннель, двухярусный, с идущими вдоль стен дверями вскрытых и разграбленных ангаров.
        Народ скучковался на углу за спиной Волка и обернулся на подошедшего Деда:
        - Включайте фонари, и чтобы никто башкой не крутил! Как договаривались.
        Громкий шёпот Деда заставил людей поторапливаться. Старатель лично проверил каждый фонарь перед выходом. Основным требованием было настроить приборы освещения на минимальную мощность и максимально широкий луч. Это было сделано, потому что в окружающей темноте узкий и концентрированный луч света от налобного фонаря, мог выдать весь отряд, если одному из топтунов вздумается покрутить головой и посмотреть по сторонам.
        Ближайшие тоннели были зачищены огненными кулаками Кардинала, но Дед всё равно старался не расслабляться.
        Волк вошёл под арку прохода и люди потянулись следом. Здесь, на пороге бокового прохода люди увидели аварийный свет. Это часть потолка обвалилась и утянула с собой несколько химических, продолжающий источать синий свет - ламп.
        После включения фонарей стало светлей, но Деда такая смена обстановки только нервировала. Его гражданский комплекс, подавляющий визуальные помехи, не шёл ни в какое сравнение с оборудованием Волка, но всё же был достаточно технологичным чтобы обеспечить сносное передвижение в полной темноте. Стилизованный под очки-обручь с шестью разноразмерными сенсорными линзами напротив глаз, он обладал лишь несколькими неоспоримыми минусами.
        Дальностью покрытия и отсутствием контроля за мелкими частицами в воздухе.
        Появление людей потревожило воздух, над потолком раздался хруст и вниз посыпались частички ледяной пыли, грозя обрушить на головы отряда куда более крупные куски застывшей воды.
        Старатели лишь прибавили шаг, подобные расклады их давно не пугали. Психика адаптировалась и любые шорохи в темноте моментально анализировались и отсеивались если не представляли неизбежной угрозы. Но топтунам подобное было в новинку.
        Язык, на котором разговаривали их тела изменился. Лучи фонарей метнулись в разные стороны подчиняясь страху владельцев, а шаг сбился, изменяя ровную линию отряда и искривляя её.
        - Отставить мандраж! Подтянулись! Фонари в пол!
        Отряд вздрогнул и подобрался. Дед знал, что порыкивать вот так не стоит, не ровен час, услышат те, чьего внимания старатели так скрупулёзно пытаются избежать. Тем не менее именно команды отданные голосом, а не через интерфейс, воспринимались топтунами лучше всего.
        Через двадцать минут случилась первая остановка.
        Волк заметил наверху движение и дал отдал людям соответствующую команду. Но тревога оказалась ложной. По склону сегмента обрушенного балкона, идущего вдоль всего второго яруса, спустились старатели-соседи, проживающие рядом с Дедом и Волком.
        Серый, в неизвестно где добытом военном костюме повышенной химической защиты поравнялся с чеченцем и пожал тому руку, бросив взгляд вдоль остановившегося отряда. Дед приветствовал его, подняв к потолку кулак и получил ответный жест от охотника за опасной дичью.
        Ласка тоже поприветствовала знакомых, но на обмене приветствиями общение закончилось. Все прекрасно понимали, что мёртвый город не терпит лишних базаров, поэтому не обмолвились даже словом.
        Коснулись и разошлись.
        Деду подумалось, что превосходство в экипировке соседей очень легко объяснить. Уровень риска при их работе значительно выше, а значит и оплата соответствует затраченным усилиям. Соседи охотились на изменённых и мутов создающих слишком много проблем. На тех, кого назвать низшим уже язык не поворачивался. Их репутация гремела под сводами Башни, а все заинтересованные лица давно знали о паре охотников-убийц, трудящихся на благо общины.
        Впрочем, о Волке и его напарнике тоже знали. Только профиль они выбрали себе другой - проводники и сопровождающие.
        Узкая боковая улочка привела отряд на параллельную основному тоннелю парамагнитную ветку. Свернув в сторону ведущую прочь от общины и относительно безопасных улиц, старатели и подчинённые им люди отмахали порядка пятнадцати километров, прежде чем достигли отмеченной на карте точки.
        Вот он, вывалился из стены, но есть информация, что сам по себе - целый.
        Волк остановил отряд и поднял голову глядя на главную цель их путешествия. Промышленный вентилятор до катастрофы перекрывал одну из крупных воздушных артерий, создавая нужную тягу из ближайшей шахты, сообщающей его с поверхностью. И он же был оснащён всеми нужными типами фильтрующих материалов, а также массивным химическим аккумулятором, способным за счёт происходящих внутри него реакций выступать в роли многолетнего источника энергии.
        Бросив взгляд на посечённую глубокими трещинами стену тоннеля и выпирающие массивы бетона, Дед отправил сообщение:
        Прижмитесь к стене. Погасите фонари. Мы осмотримся.
        Топтуны были рады шансу дать отдых ногам и вели себя тихо. Окружённый полной темнотой Волк, зная, что Дед всё равно его видит, указал рукой на верхний ярус тоннеля.
        Хорошая позиция для наблюдателя.
        Дед полностью доверял в вопросе выбора позиции снайперу и бросив взгляд в указанном направлении, ответил:
        Сброшу рюкзак, полезу к бандуре, посмотрю можно ли закрепиться.
        Работа предполагалась непростой. Топтунам придётся залезть на стену подобно промышленным альпинистам. Высота небольшая, но вентилятор вывернуло из стены вместе с перекрученным месивом труб и проводов, оставив нависать над тоннелем. Судя по данным, добытым другими старателями, вентилятор цел и может поделиться целой кучей деталей. От фильтрующих элементов столь необходимых сейчас общине, до ячеек аккумулятора.
        Дед знал какая задача им предстоит. Ознакомился со слепками памяти и скриншотами. Поэтому набор тросов, парамагнитных застёжек и даже рукотворные петли с деревяшками, были притащены в тоннель топтунами.
        Тем не менее перед началом работ следовало убедиться (насколько это вообще возможно) что вентилятор не загремит на пол и не расплющит работяг об лёд.
        Старатель проник во внутренние помещения через проём в стене. Ангар, некогда забитый товарами, был разграблен. Многочисленные стеллажи были обвалены и раздавлены обрушившимся потолком и стенами, а затем сюда пришла вода и застыла с первыми морозами, превращая завалы в обледенелые горы.
        Здесь не было снега, но наросшая толстым слоем изморозь хрустела от каждого его шага.
        Осмотревшись, Дед приметил пролом в потолке, но ступив на обледенелый склон понял, что так просто туда не заберётся. В поисках иных, более доступных вариантов он прошёлся между завалами и обнаружил почти нетронутую лестницу, а на ней - человека.
        Бедолага замерз насмерть, сидя на ступеньках и обхватив себя руками.
        Дед не стал его трогать. Слой инея скрыл лицо мертвеца, одежда примёрзла к телу, а рюкзака или оружия не было видно. Под его комбинезоном могло найтись что-то ценное, но старатель отогнал мысли о мародёрстве прочь. Прежде всего нужно было выполнить работу и позаботиться о покойнике.
        Напарник чеченца был твёрдо уверен, что нажива в этой жизни далеко не самое важное.
        Поднимаясь по ступенькам, старатель приметил отсутствие следов и оказавшись на втором ярусе отправил сообщение Волку:
        Нашёл лестницу. Совпадает с довоенным планом тоннеля. Целая.
        Волк ответил незамедлительно:
        На позиции. Поднялся штурмовыми перчатками.
        Дед принял информацию к сведенью и продолжил осмотр. На втором ярусе было ветрено, из разбитой вентиляционной шахты задувал холодный ветер. Споткнувшись, старатель бросил взгляд под ноги и обнаружил второй труп.
        Рука торчала из наледи и была буквально вморожена в пол, что делало едва различимой среди обломков. Присев на корточки и рассмотрев находку внимательней, старатель понял, что ручка принадлежит ребёнку, едва перешагнувшему порог подросткового возраста.
        Задрав голову к потолку, он со всей силы сжал пальцы на соколе и втянул носом воздух.
        Не уберегли…
        Не защитили…
        Поднялся и перешагнув конечность Дед пошёл дальше, пробуя наледь ногой. Проваливаться и прибавлять своё тело к уже лежащим под обломками и льдом старателю не хотелось. Находки настроили на рабочий лад, заставили подобраться и ощутить холодок блуждающей по тоннелям смерти.
        У тебя пульс подскочил. Проблемы?
        Дед вышел к вентилятору. Механизм нависал над тоннелем прямо перед ним. Наполовину провалился в помещение, держась на остатках лопнувшей трубы, кабелях и метровом слое льда.
        Всё в порядке… здесь тела. Возможно, лежат с начала зимы.
        Что с целью?
        Можно работать из помещения. Болтаться на стене не придётся.
        Дед заминировал шахту осколочной миной, а затем ушёл вниз и отправив топтунов выполнять их работу поделил с Волком сектора наблюдения. Ветер подвывал и свистел между ярусами, заставляя старателей мёрзнуть.
        Сверху сыпались искры, это искорёженный технический люк вентилятора никуда не годился, и топтуны его вскрыли, взрезав металл плазменной дугой притащенного с собой резака.
        Металла в городе было в достатке. Кабеля, трубы, бытовые предметы и ворота ангаров, с лёгкостью раскладывались на элементы в синтезаторах и проходя через промышленные принтеры, доставленные в Башню, превращались в нужные предметы и детали.
        Но группу интересовал не металл. Её интересовали куда более технологичные продукты человеческого труда. Сложные в изготовлении или требующие специального, недоступного общине оборудования.
        В ворохе искр люк упал на перрон издав куда больше шума чем требовалось для того, чтобы вызвать раздражение Деда. Топтунам повезло, что камни были покрыты льдом и скрадывали звук.
        Старатель не стал отчитывать неосторожных рабочих. Шевельнулся в темноте прохода, заставив сенсоры в линзах очков вращаться из стороны в сторону и снова замер, держа оружие наготове.
        Тоннель не отозвался на звук упавшего люка, а мёртвый город повременил наказывать нарушителей своего покоя. Наверху снова использовали резак, посыпались искры.
        Работа продолжалась.
        С тех пор как за их парой закрепилась репутация проводников, Дед стоял вот так и ждал уже десятки раз. Его опыт позволил придумать игру, способную заставить внимание быть таким же острым, как и в первую минуту весьма долгого ожидания.
        Старатель искал подвох.
        Его взгляд блуждал по трещинам и завалам. Изучал морозный рисунок на стенах и забирался в тёмные ниши выбитых ангарных створок. Где-то здесь таилась угроза, разглядеть которую стало главной задачей бывшего машиниста. Находясь на посту, он не допускал даже мысли о том, что всё может пройти гладко.
        Двое человек никак не могли контролировать округу целиком. Довоенные карты зачастую передавали лишь общие черты, но не соответствовали действительности. Сдвиги породы и несущих плит вызвали цепную реакцию разрушений во внутренних помещениях-пристройках, что шли вдоль стен любого тоннеля. Эти конструкции складывались внутрь себя, потолки обваливались, хороня под собой товары и стеллажи, а отдельные стены переставали существовать, открывая новые пути движения.
        Именно поэтому старатели теперь носили с собой ставшие популярными осколочные мины. Башня производила их в достатке, и как только нужды многочисленных патрулей, несущих службу на поверхности, были закрыты, первые партии “сито” выбросили на внутренний рынок.
        Деду сразу полюбилась поделка, как только он увидел первые кадры подрыва. Сама форма мины в виде блинчика позволяла размещать её в многочисленных щелях среди завалов поворачивая боевую часть в какую угодно сторону и практически под любым углом. Поставил на ребро, прижал камушком потяжелее и пускай “смотрит” прямо на тропу. Покажется изменённый? В его сторону уйдёт конус лёгких осколков, без труда срывающих мясо с костей и превращающих незащищённых бронёй выродков в решето. В условиях замкнутых пространств, подъездов и иных помещений, эти осколки ещё и рикошетят будь здоров, устраивая настоящую мясорубку в ограниченном пространстве.
        Вижу движение. Мой сектор, дистанция двести, ориентир - двойная вершина обломков.
        Сообщение от напарника заставило Деда вздрогнуть и приложить приклад пневматической винтовки к плечу. Прикладываясь к оптике, он задал всего один вопрос:
        Характер движения?
        Слепок памяти смазан, ИскИн выдаёт 47 %-тную вероятность гуманоидного типа, но никакой определённости.
        Дед окинул искомый ориентир взглядом через оптику и ничего не увидел. Тем не менее, Волк не мог ошибаться, а значит за зубчатой вершиной в двухстах метрах от них и в самом деле кто-то скрывался.
        Гуманоидного типа… или низший изменённый или человек, одно из двух. Другое дело, что Волк уловил настолько смазанное движение, что даже ИскИн не мог ничего гарантировать.
        Я проверю, прикроешь?
        Оставлять вот так запросто подобную угрозу не стоило. Непонятка будет постоянно оттягивать внимание и поэтому следовало решить этот вопрос… и решить его быстро.
        Осторожно брат, не пропадай из моего сектора.
        Дед снял с пояса последнюю мину и установил её на своём посту. Проделал он это на случай, если кто-то недружелюбный попробует проскочить к работягам, в эту временно не прикрытую лазейку.
        Менять пневматическую винтовку на карабин “Молот” старатель не стал. Громкое оружие двенадцатого калибра являлось невероятно убойным для разного вида напасти, но могло навлечь беду на весь отряд. В этом ракурсе спасение собственной шкуры было менее предпочтительным вариантом. Рюкзак старатель и вовсе оставил, скинул у стены и пошёл налегке, хрустя изморозью под подошвами берцев.
        Он двигался по следам группы минимизируя риски. Спустился по разбитому перрону к парамагнитной ветке, перескочил несколько рельсовых линий и поднялся по другую их сторону. Здесь он был у Волка как на ладони, но дальнейший путь расходился со следами группы и приходилось идти на свой страх и риск.
        Что-нибудь видишь?
        Волк нервничал. Работа в самом разгаре, работяги издают пусть и приглушённый, но всё-таки шум. Глупый низший уже бы полез на этот шум упоротым боровом и выдал себя. А значит за каменистой грядой обломков не низший. А может, и вовсе - не изменённый.
        Не вижу. Но думаю, что будет очень неприятно схлопотать пулю или болт.
        Несмотря на свои слова Дед больше внимания уделял перрону под своими ногами чем груде обломков прямо по курсу. Он знал, что напарник мониторит обломки неотрывно, готовясь подавить любую угрозу способную появится на “рогатой” вершине.
        С нашей стороны следов не наблюдаю. Буду подниматься.
        Волк отреагировал ожидаемо:
        Гряду не переваливай, будь на виду.
        Дед и сам об этом подумал. Чего лишний раз смерть за усы дёргать? Глянет одним глазком чтобы убедится, что нет там лютой образины, и сразу обратно.
        Вторя его мыслям, между лопаток волной мурашек пробежал холодок страха, но для старателя он был старым знакомым, и бывший машинист знал, что с ним делать. Повёл плечами и сбросил словно рваный, ненужный плащ.
        Страх - первый враг рассудка. Стремясь его побороть, храбрецы делают шаг навстречу, а трусы отступают, выдумывая себе оправдания. Но истина по мнению Деда была в том, что боятся не стыдно, стыдно давать своему страху влиять на суждения.
        Поэтому карабкаясь по крутому, обледенелому склону, он уже знал, что доказывать самому себе что чего-то стоит и заступать за красную черту - не будет. Разведает ровно столько, сколько потребуется для дела.
        Раздвоенная вершина встретила его холодом и молчанием.
        На каменных плитах, угрожающе направленных к разбитому потолку острыми, иззубренными клиньями, торчала мохнатым ковром всё та же серая в транслируемой с комплекса визуального наблюдения картинке, изморозь. Ни чья нога не нарушила её морозный рисунок, ни чья лапа не оставила отпечатка.
        Тут глухо. Склон пуст, следов нет.
        Волку подобные расклады, как и Деду не понравились:
        Твоё решение?
        Старатель несколько раз пнул и поддел носком ботинка хорошо видимый камень и как только тот был отбит от сковавшего его льда, толкнул его на другую сторону склона.
        Булыжник прокатился по своим собратьям сбивая с них иней и с глухим звуком долбанувшись об что-то металлическое, замер у парамагнитной ветки.
        Может в какой-нибудь щели гадость сидит?
        Волк ничего не ответил. Не хотел отвлекать. Кто бы не скрывался по другую сторону склона, он не оставлял следов и не реагировал на явные провокации. Второе было свойственно любому разумному существу, а вот первое… как можно объяснить отсутствие следов?
        Единственной правдоподобной версией, пришедшей на ум старателя, была мысль о том, что по ту сторону обломков раскинулась невидимая его глазу зона нестабильности, чьё проявление зафиксировал Волк.
        Но он ошибся. На вершину обломков его заманила сила, с которой он ещё ни разу не сталкивался.
        Культ.

* * *
        Полагаться на паутину вероятности есть сама суть веры, но обстоятельства, всё больше и больше разрушающие вселенную, вынудили Арка Слышащего взять ситуацию в свои руки и самому сплести нужные нити.
        И одна из таких “нитей” должна была стать ловчей петлёй, чтобы поймать необходимую “муху”.
        Синтетики корпорации скрывались под маскировочной конфигурацией последнего поколения, изобретённой ещё до катастрофы и модернизированной в ином, куда более странном месте чем планета Земля. Намоленные красные накидки включали в себя работающий контур преломления и свободно ниспадали, надетые на гибкие, человекоподобные фигуры синтетиков. Их тела, куда более крепкие чем организмы из плоти и крови, прикрывал современный, энергоёмкий энергетический щит и закрытый костюм, экранирующий большую часть вредного воздействия заражённой внешней среды.
        Во всём послушные воле своего провидца, великого ткача Арка Слышащего, они пришли в эти тоннели за добычей и сейчас наблюдали. Восемь безмолвных фигур, висящих в воздухе с помощью гравитационных технологий.
        Старатели смотрели на тоннель во все глаза, но даже не подозревали, что они здесь не одни.
        Это он.
        Подтверждение принесла сама реальность. Выдохнула два слова, и адепты услышали. Воля ткача были им известна и несмотря на то, что Арк не мог лично прорваться в эту реальность, каждый из адептов почитал за честь быть его инструментом.
        Множество внешних сенсоров обеспечивающих синтетиков культа стабильным визуальным наблюдением, позволяли их глазам на человекоподобных лицах, быть закрытыми. А руки, сложенные в молитвенном жесте, лишь дополняли имитацию человеческого образа.
        Разумы, погружённые в последнюю цифровую “молитву”, обменялись данными и скорректировали план действий в общем цифровом интерфейсе. И когда молитва была закончена, адепты культа исполнили волю ткача.
        Дрон с голографическим проектором выманил одного из старателей к куче обломков, образующих завал прямо под обрушенным потолком. И как только это случилось, к операции был подключён тактический рассинхронизатор. Изобретённый в глубинах корпорации A.R.G.E.N.T.U.M. он без труда разорвал связь людей с личными биотическими блоками, подарив взамен вспышку ошеломляющей головной боли.
        Пользуясь дезориентацией, братья напали.
        Свистнули дротики жаля схватившихся за головы людей в уязвимые точки. Биоактивный состав внутри подобных снарядов был молниеносно впрыснут в кровь и вызывал краткосрочный паралич и потерю памяти.
        Проснувшись, они не поймут, что с ними произошло и не вспомнят. А биотический блок будучи отключённым, не сможет записать происходящее на слепок памяти.
        Работяги повалились наземь без всякого сопротивления. Волк успел дёрнуться и напрягая последние силы попытался уйти из-под атаки банально скатившись с балкона второго яруса, но падая с него потерял сознание и рисковал разбиться, если бы не подоспевший брат культа, поймавший его прямо в воздухе.
        Со стороны могло показаться что старатель завис, не долетев до земли, но пространство подёрнулось и исказилось, срывая контур преломления адепта, на чьих руках лежал парализованный чеченец.
        Покрытый по краю рунами, плащ культиста шевельнулся, приоткрывая взгляду два механических манипулятора. Со стороны было непонятно являются ли эти механические конечности частью тела культиста или относятся к дополнительному техническому оборудованию, но правда была как всегда где-то посередине.
        Механика являлась съёмным модулем, встроенным в тело своего носителя, и использовалась им в полевых выходах.
        Волк был перенесён обратно на второй уровень катакомб и аккуратно уложен на подстилку своей снайперской лёжки. Остальные братья, продолжая оставаться невидимыми, скользили между телами изымая отравленные дротики.
        Исключением был лишь один. Тот, чьей целью стал старатель на вершине обломков. Парализовать его и лишать памяти не входило в планы Культа и поэтому он мог воочию наблюдать за крахом своей команды.
        Увидев, как прямо перед ним из воздуха проступает фигура адепта он разрядил в него весь магазин своей пневматической винтовки, вызвав этим череду голубых вспышек сработавшего щита, но ни капли не навредил. Тем не менее, даже в такой, казалось бы, совершенно критической ситуации, с болью что сверлила его голову из-за работы рассинхронизатора он не сдался и не отступил.
        Старатель прыгнул вперёд, бросая бесполезную винтовку и выдёргивая из ножен клинок.
        Расчёт был верным. Пригнув голову, он пушечным ядром врезался в хрупкого на вид синтетика, чьё лицо было скрыто овальным шлемом. Без труда преодолев этим действием область работы щита, старатель нанёс безупречный удар прямо в чужое забрало.
        Проблема была только в одном - он уступал культисту во всём.
        От столкновения двух тел плащ синтетика всколыхнулся, а толчок заставил сцепку плавно отлететь дальше по тоннелю, так, словно сцепившиеся существа прибывали в невесомости. Клинок, с краснеющей вдоль лезвия плазменной дугой замер в паре сантиметров от забрала, а Дед захрипел, ибо его горло сжимала рука, чья хватка была в стократ сильнее человеческой. Только оказавшись лицом к лицу со своим противником он понял, что перед ним не человек.
        У человека не может быть двух пар верхних конечностей. Одну из которых он держит сложенной на груди в молитвенном жесте, а второй с силой перехватывает клинок и горло своего противника.
        - Мы не враги. Нет нужды в сражении.
        Механический, скребущий слух голос вырвался из динамиков овального шлема, и хватка разжалась. Старатель свалился вниз практически с трёхметровой высоты, шваркнулся о край склона и охнул, едва не сломав руку.
        Скрючившись, он схватился за гранату на своём поясе, но механический голос предостерёг:
        - Мы посланники. Ткач желает передать тебе истину. Взгляни в будущее и наше встреча закончится.
        Дед простонал чтобы замаскировать свои приготовления и не разгибаясь завозился среди камней. К концу речи адепта он резко разогнулся, выбрасывая в направлении голоса руку, и швырнув гранату, укатился за ближайший бетонный блок.
        Под взрыв и визг осколков он схватился за кобуру и с удивлением понял, что она пуста.
        - Примитивное оружие не навредит, но шум заставит спящих пробудится. Готов ли ты увидеть истину?
        Механический голос сместился и раздался прямо над головой, заставив Деда извернуться за своим укрытием. Адепт спустился ниже, но так и не коснулся ногами камней, продолжая парить в воздухе.
        Взрыв гранаты ему нисколько не навредил.
        Пистолет, брошенный в сторону человека, приземлился на его груди, а откуда-то издалека, холодный ветер принёс на своём хвосте клёкот тварей. Дед понял, что существо, представшее перед ним, говорило правду. Спящие пробудились.
        Пистолет был заряжен, Дед взял его одной рукой и хрипло выдохнул:
        - Что тебе нужно?
        Ответ был краток и лаконичен:
        - Передать послание.

* * *
        - Вставай парень, нам нужно уходить! Вставай чёрт тебя побери!
        Волк приходил в себя тяжело, химия в его крови, нейтрализованная вколотым антидотом, отпускала разум и тело нехотя, медленно разжимая стальные тиски паралича.
        Снайпер открыл глаза, но не мог обратиться к своему напарнику. Его биотический блок продолжал восстановление.
        Желая заставить Деда перестать себя трясти, он попытался убрать его руки, но был слишком слаб чтобы провернуть подобное. С рыком дикого зверя бывший машинист напружинил ноги и схватив снайпера за грудки поднял его с земли, заставляя встать.
        - Держись на ногах старатель! Топтуны тоже словно мешком с мукой стукнутые! Ты им нужен!
        Вытащив напарника с балкона второго яруса, Дед довёл его до вентилятора и здесь отпустил, позволив осесть в изморозь, среди которой Волк немедленно завозился.
        С топтунами Дед не церемонился.
        Груба хватая он тащил мужиков к широкой вентиляционной шахте, к которой некогда примыкал вентилятор и запихивал ничего не соображающих горемык в его нутро:
        - Ползите мать вашу! Реще мля!
        Громкий шёпот не мог выдать их присутствие на втором этаже, а гуляющий по трубам холодный ветер своим завыванием хорошо маскировал звуки. Последним к трубе Дед подтащил едва стоящего на ногах Волка.
        Старатель попытался сопротивляться, но Дед лишь утроил усилия и всё же запихал своего напарника вслед за топтунами:
        - Вали давай, в темноту ползи! Изменённые рядом!
        Убедившись в том, что снайпер всё же начал слушаться и с помощью более-менее оклемавшихся топтунов углубился в недра шахты, старатель бросился подбирать “сито” установленное на первом этаже.
        Но предварить свои планы в жизнь - не успел.
        Клёкот и подвывания раздавшиеся из-за стен, сообщили ему, что рыпаться поздно. Он не догадался прихватить мину сразу и теперь она могла сработать от любого прошедшего рядом выродка. И Дед понимал, что, если сработает, неизбежно привлечёт остальную ораву.
        Упав на живот и более не рискуя подниматься в полный рост, дабы не светиться в проломах, он выполз на выпирающие иззубренным балконом внешние остатки второго яруса и принялся быстро сматывать коврик Волка.
        Оружие и амуниция доставались им тяжёлым трудом и расставаться с ними вот так запросто старателю не хотелось.
        Не типичные для выродков, жалобные подвывания, раздающиеся откуда-то с перрона, пробудили в душе старателя любопытство. Отирая пузом наледь, он подполз к краю и установил визуальный контроль над источником этого шума.
        На низших было страшно смотреть.
        И без того уродливые, оплывшие, частично облысевшие и растерявшие большую часть одежды, они тем не менее справлялись с холодом, но делали это с трудом. Обхватив себя руками-лапами, брели по перронам и рельсам, спотыкаясь и подёргиваясь. Шатаясь из стороны в сторону и явно не желая бодрствовать в столь холодное время года.
        Тем не менее, инстинкт и голод, не дали монстрам проигнорировать шум.
        Завывания издавало существо некогда бывшее женщиной, причём женщиной с дешёвыми кибернетическими имплантами. Её надутые синтетикой груди и кукольное лицо не могли подвергнуться мутациям, но хищный организм считал их ненужными, инородными телами и отторгал, отчего каждый имплант выпирал, натягивая полупрозрачную, посиневшую кожу.
        Уже сейчас было видно, что рано или поздно эта кожа прорвётся и импланты выпадут, но пока, кукольное лицо оставалось на месте, мешая другой, уродливой оболочке просочиться наружу. Зубастая округлая пасть у этой “девушки” ужасным цветком раскрывалась в районе правого, обращённого к старателю уха. И она же издавала жалобные вздохи из-под наползающей на неё синтетической маски, пока налитый кровью глаз, едва видимый среди клочьев немытых, оставшихся от прежней шевелюры волос, шарил по окрестностям голодным взглядом.
        Старатель приметил три десятка тварей, прежде чем прихватив оружие и рюкзак Волка скрылся в глубине помещения.
        Глава 10. Три трупа в обмен на пачку патронов
        - Ушли?
        Один из топтунов знатно трусил и это прорывалось наружу повышенным словоблудием.
        - Зам-м-молчи и жди. Мы всё пров-верим.
        От холода у Деда стучали зубы.
        В трубе пришлось просидеть целый час. Из-за воя ветра ни черта не было слышно, а шахта под резким углом уходила вверх, что делало невозможным бегство из этого тупичка. Всё это время Дед пролежал, целясь в овал выхода и ожидая, окажется ли кто-то из низших достаточно умным чтобы пройти по свежим следам.
        Но в конечном итоге старатель так и не дождался никакой активности, зато промёрз буквально до костей. За это время отряд пришёл в себя, а Волк взобрался по шахте и закрепил наверху, в какой-то трещине, парамагнитный трос. В случае если в трубу полезут выродки Импульса, этот трос мог стать единственным шансом на спасение топтунов.
        Расскажешь, что произошло? Мой биотический блок восстановился, но я ничего не помню.
        Труба была достаточно массивна, чтобы старатели шли по ней плечом к плечу. Дед знал, что Волку нельзя рассказывать правду. Её вообще никому нельзя рассказывать:
        Зона нестабильности, что тут скажешь? У меня тоже слепка памяти не осталось, ударило по мозгам так, что со склона слетел кувырком и потерял сознание. Подозреваю что моё появление заставило её сработать, а по вам шибануло значительно сильнее, то ли из-за того, что вы были выше, то ли из-за того, что были дальше.
        Эта ложь легла на совесть бывшего машиниста тяжёлым грузом. Ему не хотелось врать Волку, но послание, полученное им от странного кибернетика корпорации, перевернуло всё с ног на голову.
        Если загадочный посланник прав, от него - Деда, зависит судьба множества людей.
        Покинув трубу, старатели удостоверились что следов тварей возле неё нет. Но подобные расклады ещё ни о чём не говорили. С первого импульса утекло много воды и появились такие экземпляры, для которых просидеть в засаде несколько часов было самой что ни на есть нормой.
        Аккуратно ступая и выбирая те места, где изморозь уже была истоптана и не хрустела, старатели разошлись в разные стороны. Снайпер обогнул вентилятор и свернул к балкону попутно выглянув наружу и увидев лишь пустою улицу, а Дед пошёл к лестнице, чьи обледенелые ступени вели вниз, на первый ярус внутренних помещений тоннеля.
        Темнота играла людям на руку, взгляд изменённых конечно же адаптировался, но низшие обычно видели куда хуже, чем их отожратые, высокоуровневые товарищи.
        Хруст и шорохи, заставили Деда остановиться с занесённой для шага ногой:
        На лестнице возможный контакт.
        Принял, жди.
        Дед отступил, дождался Волка и пропустил того вперёд. С тихим лязгом развернулся бронированный щит и слаженной двойкой бойцы выдвинулись к лестнице. Чеченец согнулся и шёл на напружиненных ногах, полностью скрывшись за преградой, а Дед, наоборот, следовал за ним короткими шажками в полный рост, положив ствол пневматической винтовки прямо на верхний край штурмового щита.
        Шум передвижения пары людей удавалось скрывать до крайней точки сближения, а затем Волк свернул на лестницу и тут же осел вниз, оглашая интерфейс ёмким сообщением:
        Контакт!
        Бывший машинист начал работать раньше, чем разглядел подробности. На шум к старателям повернулась уродливая голова с тремя идущими треугольником, разнокалиберными глазами и именно туда, в центр этого треугольника, улетел первый металлический шарик.
        Мимоходом Дед поблагодарил бога за то, что тот послал ему в напарники чеченца. Если бы не реакция штурмового пехотинца, моментально осевшего вниз и открывшего этим действием угол атаки, обоим старателям пришлось бы очень туго.
        Металлический шар выбил мозги низшего и заставил его ткнуться головой в развороченную грудную клетку промороженного трупа, которой монстр лакомился на ступеньках.
        Но работа на этом не кончилась.
        На тихий свист и невнятный шум повернулось ещё две рожи, почти человеческих, но люди не жрут промороженные останки своих сородичей.
        Под тихий шелест нагнетателя давления пневматической винтовки Дед опустошил магазин, скидывая его на пол и протягивая руку за следующим.
        Пустой!
        Шары ушли по целям, сидящий у подножья лестницы. Выродок, оттащивший согнутую и окоченевшую ногу мертвеца к стене получил сразу три снаряда. Два в бок и один в голову. Но на третьего, замеченного последним, шаров просто не хватило. Дед выстрелил, тварь “поймала” шар грудью и захлебнувшись собственным клёкотом упала на землю дёргая конечностями и задыхаясь от злобы.
        Волк увидел, что тварь выжила сквозь бронестекло щитовой бойницы и бросился вперёд.
        Скатившись по ступенькам, чеченец придавил краем щита выжившую образину, не позволяя её лапам наносить удары и краснеющим в темноте тесаком, буквально выпотрошил её. Под шипенье вскипевших жидкостей организма был рассечён позвоночник, но заткнуть и убить хрипящего изменённого не удалось.
        Лишившись половины тела он попытался уползти, волоча за собой выпадающие из рассечённой брюшины органы. Чеченец дёрнулся добить уродца, но увидел краем глаза движение и нырнул под щит. Только сейчас до него дошло, что изменённые не пошли дальше по следам просто потому, что наткнулись на труп и растащив его на куски грызли обледенелое мясо в темноте внутренних помещений.
        При всём своём внешнем уродстве низшие обладали ужасающей физической силой. Под гавканье, визг и скрежет когтей толпа навалилась на щит и протащила старателя до самой стены, а Волк, понимая, что у него нет выбора отпустил рукоять тесака и взялся за закреплённый на щите пистолет-пулемёт.
        Лязг затворной рамы заглушил выстрелы пневматики Деда, заменившего магазин и снова открывшего стрельбу. Выпущенная в упор очередь заставила тварей повалиться наземь, а пули, пройдя сквозь их тела, оставили на морозном рисунке пола бардовые отметины вырванной из ран крови.
        Неожиданно воцарилась полная тишина. Волк замер, постоял так пару секунд и отирая курткой стену попятился к лестнице. В кои-то веки недобитков среди низших не оказалось. Выстрелы причинили тварям несовместимые с жизнью травмы, а новые уроды не спешили пожаловать на учинённый шум.
        Дед сбежал по лестнице перешагнув останки и оказавшись за спиной у Волка, прошептал:
        - Обошлось?
        Волк сглотнул и отправил сообщение:
        Тишина, но даже если не услышали хлопков выстрелов всё равно припрутся на запах крови. Нужно уходить.
        Дед спорить не стал, да и не видел в этом смысла. Волк был кругом прав. Пока топтуны покидали трубу и пихали в рюкзаки демонтированные детали вентилятора, старатели проверили первый этаж и обнаружили, что изменённые проникли внутрь вовсе не по следам группы, а зачем-то поочерёдно протиснулись в узкую щель рядом с входом. Видимо в темноте не разглядели проём и почуяв сидящего на ступенях мертвеца воспользовались первым попавшимся отнорком.
        Рюкзак Деда, оставленный рядом с установленной миной оказался не тронут.
        Задание не было выполнено в полной мере, это понимали и старатели, и топтуны, но выбора у людей не осталось. Благодаря этой вылазке и добытым деталям, они возвращались в общину не с пустыми руками, а значит горемыкам скостят штрафной срок, а проводники получат причитающуюся им плату.
        Среди заказчиков тоже дураков нет, а слепки памяти станут достаточным обоснованием для отхода.
        Перед тем как спешно покинуть руины внутренних помещений, Дед вскрыл троих изменённых от паха до шеи и сохранил увиденное в биотическом блоке. Отдельным классом добычи послужили пробы крови и образцы тканей, расфасованные по контейнерам и уложенные в рюкзак.
        Платили за них немного, но всё же - платили.
        В тоннеле гудел ветер, отпечатки на изморози рассказали историю остальных пробуждённых. Основная масса людоедов ушла дальше по улице и наверняка сейчас впадала в новую спячку найдя для себя наиболее тёплый отнорок.
        Дед, рассмотрел следы и поднялся с колена:
        - Идём, старайтесь не шуметь.
        Старатель помог спустить рюкзаки с перрона, а Волк ушёл вперёд, разведать маршрут. К тому моменту, когда чеченец вернулся, таскалы ведомые машинистом уже перебрались через рельсы и были готовы покинуть злополучную улицу. А Дед благополучно набил шарами опустевшие и собранные магазины.
        По нашим следам пошли три особи и поводырь. Скорее всего строт. Двигается на четырёх конечностях и опережает основной состав.
        Волк редко использовал в своём лексиконе градацию программного обеспечения Оазис, которая пришла вместе с очередным обновлением во время импульса. Да и на взгляд Деда, очень уж условной она была.
        Вся суть этой классификации заключалась в том, что по своим внешним признакам изменённые всё чаще развивались по трём направлениям. Обладатели гипертрофированной мускулатуры, по мере прогрессии мутаций, наращивающие объём тела и физической силы были названы программой - Хватами. Их полной противоположностью являлись Строты. Быстрые, подвижные, часто работающие стаей. Способные на резкое сокращение дистанции и длинные прыжки. Этих Дед не любил больше всего, так как поймать на прицел такую тварь было достаточно сложно.
        Ну и третьим видом были Криги. Низшие, чья трансформа по мере поглощения ими биотических клеток и увеличения уровней, изничтожила в них все человеческие формы и зачастую преобразовала массу органики в чудовищную тварь, даже отдалённо не напоминающую хоть что-то привычное.
        В информационной сети общины гуляло видео, предоставленное Серым и Лаской, о паре таких существ, да и Волк с подобными уродами уже сталкивался. Существо с записи охотников представляло собой ворох зубастых щупалец на трёх лапах присосках, а второе нечто, напавшее на Жёлтого и Чеченца, являясь вместилищем жутких гусениц переростков, прячущихся от опасностей внутри уродливой прямоходящей матки-защитницы.
        Услышав о Строте, Дед не расстроился. Развитая особь увела вместе с собой группу низших и старателям повезло, что она взяла неверный след. Пошла по вытоптанной тропе в сторону Башни.
        По мнению Деда, на руку группе сработал отбивающий запах спрей, распылённый на одежду перед самым выходом из общины.
        Сверившись с картой, на основе всей актуальной информации, Волк наметил новый маршрут. Прочь от старой тропы облюбованной стротом, прочь от основной улицы, по которой бродит стая пробудившихся.
        Сердце бывшего машиниста вновь укусили угрызения совести. Напарник повёл группу вокруг раздвоенной вершины обломков, на которой якобы раскинулась зона нестабильности. И она, эта рогатая гора, ещё долго давила на плечи уходящего Деда, словно была живым существом обладающим тяжёлым взглядом.
        Не забывая об опасностях, что могут идти по их следам, старатель установил в интерфейсе таймер и поминутно оборачивался, окидывая взглядом тоннель и позволяя ИскИну проанализировать картинку, поступающую с внешних сенсоров технологичных и массивных очков его комплекса визуального наблюдения.
        Шли быстро, повсеместно замечая следы прошедших здесь изменённых. И естественно, через десяток минут, вышли к брошенному гнезду.
        Ручейки следов здесь объединялись в мощный поток, перечеркнувший изморозь широким фронтом.
        Волк остановил отряд и качнул оружием в сторону арки, образовавшейся на месте разрушенной стены. Туда, в темноту внутренних, полуразрушенных помещений, уходили отпечатки босых ног и лап:
        Посмотрим?
        Дед бросил взгляд в указанном направлении и ответил:
        Останься с топтунами, я сам взгляну краем глаза.
        Чеченец кивнул, отстёгивая от пояса округлую сферу пехотного сканера:
        Для лишней перестраховки.
        Дед взял протянутую сферу и принял факт того, что её придётся использовать. Зелёная вспышка при активации, конечно, сильно демаскирует, но старатель понимал, что в пусть и брошенном, но всё же логове изменённых, подобная перестраховка оправданна.
        Он швырнул сканер оказавшись прямо под аркой, так далеко как смог и приставил приклад к плечу пока напарник активировал сферу. Зелёный свет всего на мгновение проник в тоннель, одной вспышкой просканировав окружающее пространство.
        Данные посыпались в биотический блок Волка, а уже потом попали в общий интерфейс. Внутри, в полости куда провалились стены образовав настоящую яму, сканер зафиксировал десятки созданий и это знание, едва попав в сознание Деда, заставило его немедленно шарахнуться назад, даже не помышляя о том, чтобы забрать дорогое устройство. Но в ответ на этот испуг руины ответили завыванием ветра.
        Что нибудь слышишь?
        Понимая, что не сможет сдержать тварей с помощью сокола, Волк снова взялся за пистолет-пулемёт, каждая истраченная пуля которого выходила для него в кругленькую сумму. Упав на одно колено, старатель вызвал переполох среди топтунов, на которых немедленно шикнул Дед, чтобы те успокоились:
        - Замерли все! Ни звука!
        Народ своими шкурами дорожил и опомнившись перестал суетиться. А Дед, продолжая вслушиваться в окружающие звуки не мог понять почему нет реакции.
        - Может спят?
        Волк повторно активировал сканер, и он снова выявил двадцать три фигуры, на ровно тех же местах.
        Может и спят. С места не сдвинулись, нужно смотреть.
        Если бы не кредиты, которые научный отдел платил за любую информацию, Дед не стал бы даже думать о том, чтобы выяснить что не так с этими изменёнными. Но деньги старателям были нужны. Волк истратил немало патронов, а сам машинист лишился гранаты. При таких раскладах весь рейд может запросто выйти в убыток.
        - Оставайтесь на месте я проверю.
        Голос старателя, тихий и уверенный, побитый треском помех беспроводной связи, вселил в топтунов уверенность. Слепые словно котята мужики, сбившись в тесную кучу таращились в темноту и сжимали в руках оружие замёрзшими пальцами.
        А Дед всё шёл и шёл, углубляясь под арку.
        Спускаясь по насыпи в яму, образовавшуюся на месте внутренних помещений, он даже не рассчитывал на бесшумность. Камни выворачивались из-под его ног и укатывались вниз, туда, где его ожидал сканер и человеческие фигуры.
        Низшие стояли большим кругом, словно хоровод, парализованный во время движения. Кривые, сгорбленные фигуры, покрытые инеем да так и застывшие.
        - Ты это видишь?
        Да брат. - Волк и в самом деле бросил взгляд на скриншот из слепка памяти напарника. - Похоже они мертвы.
        Дед подошёл ближе к хороводу, поднял ствол винтовки и выстрелил. Металлический шарик пробил голову замороженной статуи и вылетел с другой её стороны.
        Реакции не последовало. Да и прошёл снаряд сквозь преграду слишком легко.
        Старатель подошёл ближе, глянул на лежащий прямо в центре хоровода сканер и прежде, чем пройти мимо обледеневших фигур, обошёл ту из них, что была поражена его выстрелом.
        Их сожрали…
        Выели начисто, оставив лишь окровавленный лёд и размочаленные кости. Эта куча уродов стояла тесной толпой и уснувшим на внешнем периметре не повезло. Они умерли от холода, а затем использовались в качестве пищи своими более везучими соплеменниками.
        Напарник Волка поднял сканер и покинул каменный мешок, в котором изменённые устроили логово.
        Его тошнило.

* * *
        - Всё же очень жаль, что у вас нет слепка памяти об этой зоне нестабильности. Мы готовы доплатить если вы вернётесь к аномалии и установив модули массаспектрального контроля вызовите ещё одну активацию.
        Дед хмыкнул:
        - Хочешь, чтобы я снова полез в зону нестабильности, да ещё и по доброй воле? Я старатель, а не идиот.
        Молодой парень, щеголяющий формой научного сотрудника, поджал губы и передвинул к Деду коробки с патронами производства общины. В этом месяце технарям удалось синтезировать немало ресурсов, что вылилось в бум производства. Излишки, не пошедшие на экспорт в другие общины, выкинули на внутренний рынок, дабы удовлетворить нарастающий спрос и сбить цены.
        Ну и в наградных листах, последние недели всё чаще предлагалась оплата патронами, а не сетевыми кредитами.
        Дед смахнул упаковки в заблаговременно раскрытый клапан рюкзака и поднялся. Протянутой руки сопляку жать не стал, сделал вид что не заметил. Ибо считал, что не хер губы поджимать и корчить из себя великого умника. Старатель знал, что попасть на работу в научный отдел означает вырваться из замкнутого круга тяжёлого физического труда в рабочих отрядах, и раз этот смазливый хрен сидит на выдаче оплаты, от учёного в нём одна форма. Обычный обслуживающий персонал призванный подкидывать народ на всякую хрень и выполнять офисную работу.
        Хотя в Башне, где большинство людей не жило, а выживало, влача суровую и тяжёлую жизнь, подобный “карьерный рост” мог вскружить голову кому угодно.
        Дед вышел из медицинского сектора в сопровождении охранника и поприветствовав мужиков скучающих на блокпосте, позволил себя обыскать.
        Оставшись в одиночестве на пути к родному ангару, он без конца размышлял над загадочным посланником и переданной ему информацией.
        Перед лицом смерти, находясь в безвыходной ситуации, Дед позволил тому, кого он считал корпоратом, подключиться к своему биотическому блоку. Но вместо внятного объяснения происходящего, получил лишь набор смазанных, хаотичных образов, в которых периодически мелькало лицо незнакомого парня.
        Он понятия не имел что со всем этим делать. Но по наставлению посланника, сохранил своё знание в тайне.
        После рейда он без конца прокручивал через ППК свободные файлы информационной сети общины, но ни одно из сохранённых там изображений собирателей плоти, даже отдалённо не напоминало посланника, встреченного в тоннеле рядом с гнездом.
        Все корпораты, с кем когда-либо встречались солдаты Кардинала или старатели, внешне походили на людей. Их выдавали экипировка и превосходство в технологиях, но не более того. Визуально отличить собирателя плоти от человека было невозможно, но сканер безошибочно выдавал все синтетические и кибернетические структуры их искусственных организмов.
        Посланник тоже был кибернетиком, но в отличии от собирателей плоти он выставлял это напоказ. Чего только стоит дополнительная пара рук до поры незаметная под плащом. Да и сам плащ, не был похож на обычную экипировку. Руны и геометрические фигуры, идущие по краю этих странных одежд, серебряным оттиском запятнавшие пояс и шейный обод овального шлема, не поддавались расшифровке и ускользали от понимания старателя.
        Впрочем, странности не делали посланника менее опасным.
        Химические боеприпасы способные вывести человека из строя без вреда для организма, технологии маскировки делающие комплексы визуального наблюдения бесполезными и один бог знает что ещё, помимо способности перемещаться по воздуху, было сокрыто в телах тех, кто пожаловал по душу Деда.
        За размышлениями старатель добрался до второго блокпоста и пройдя повторную процедуру обыска прошёл сквозь сканер и оказался в гостевой зоне.
        Откуда-то из глубины тоннелей эхо приносило пьяные крики отбросов и патрульных, притупляющих свой разум выпивкой после увиденных на поверхности ужасов.
        Услышав эти знакомые его уху звуки, Дед улыбнулся и подумал о том, что он тоже находит выпивку после рейда неплохой идеей. Погрузившись в размышления и сгорбившись, придерживая одной рукой лямку перекинутого через плечо рюкзака, он и в самом деле напоминал старика.
        Решив заскочить в бар до посещения собственного жилища, старатель понятия не имел, что за ним уже следят.
        Молодые, измученные жизнью в подземелье и так и не привыкшие к тяжёлому труду, посчитали бредущего по тёмному тоннелю лёгкой добычей. Их не смутила экипировка и комплекс визуального наблюдения, плотно охватывающий голову их жертвы.
        Для тех, кто скрывался среди колонн, перечисленное являлось добычей.
        Они охотились на людей не впервые. Убийцы с холодным оружием в руках, в свободное от рабочих смен время улучшающие своё благосостояние за чужой счёт. Сначала обирали пьяниц, затем после трёх недель штрафных работ стали умнее и больше не оставляли свидетелей способных записать преступление на биотический блок.
        Правила, введённые Кардиналом, заставили Деда перед посещением научного сектора оставить дома всё дистанционное оружие и теперь на его поясе болтался лишь нож. Но в гостевой зоне царили иные законы. Здесь людям не воспрещалось носить на себе оружие, а патрули были редкой птицей, прибывающей на место лишь в случае серьёзной перестрелки.
        Но Дед не боялся. Он знал, что выстрел исподтишка не остановит наличие собственных вооружений. Есть ситуации, в которых просто невозможно выжить.
        И охотники думали так же.
        Они напали на него на повороте основного тоннеля. Там, где по бокам от парамагнитных веток тянулись лишь голые перроны, а массивы стен не несли в себе внутренней застройки.
        Знакомый щелчок сокола, самопального оружия, стреляющего стержнями и подшипниками, заставил Деда поднять голову и отвлечься от дум. Но времени среагировать у него не осталось. Снаряд попал ему точно в середину грудной клетки и опрокинул на землю.
        - Идиот! Нужно стрелять в голову! Ты порвал его одежду и наверняка заляпал кровью!
        Обладатель визгливого голоса не скрывал своего раздражения. Его тощая фигура показалась в синем свете аварийной лампы выступив из глубокой тени.
        - Наркота сожрала твои мозги Зерс. Я видео его обруч, он стоит больше, чем любая разгрузка!
        Нищие бросились к убитому старателю. Под потолком тоннеля метались их дрожащие от адреналина и хрипящие голоса. Но грязные пальцы худощавой фигуры ухватившей было комплекс визуального наблюдения и едва не сорвавшие его с головы старателя, были отбиты в сторону.
        В темноте раздался треск активации шоковой дубины, и один из первых бандитов, оказавшихся над трупом, прорычал:
        - Следующий удар будет заряжен! Ты ничего не сделал для того, чтобы брать добычу! Я следил за ним от самого блокпоста, очки мо…
        Разозлённый подлым ударом своего обидчика, доходяга метнулся вперёд, размахиваясь боевым тесаком. У обладателя дубины не хватило реакции чтобы увернуться. Дело происходило в тени массивной колонны, за границей света аварийной лампы и он отследил движение на мгновенье позже, чем это было необходимо.
        Под бульканье рассечённого горла обладатель шокового оружия отступил и выронил продолжающую трещать разрядами электричества дубинку. Он отступал пока не упёрся спиной в стену и не сполз по ней вниз, продолжая судорожно вздымать грудь и шевелить посиневшими губами.
        - Тупой убл*док, ты давно нарывался и сам вино…
        Стальной шарик проломил убийце висок и заставил худощавого парня завалиться на бок. Жизнь покинула его тело ещё до того, как он упал на перрон.
        - Называешь всех идиотами, а сам последние мозги растерял.
        Вышедший на свет последний из убийц хмыкнул собственной шутке. Он знал, что этот день закончиться для его “друзей” плохо. Комплекс визуального наблюдения дорогое удовольствие. Владелец тесака пустил бы свою долю на химическую дурь. Человек, что затих сидя у колонны с залитой кровью грудью, потратил бы все кредиты на алкоголь и тёлок. Но он, ходящий под системным именем Порк - не идиот. Ему нужны деньги чтобы обернуть вспять последствия неудачной попытки выхода в рейд, ставшей причиной заражения и метаболических нарушений в его организме.
        Убивший своих подельников бандит был толст, но не от того что много ел. Его тело накапливало слишком много воды, а на излечение в медицинском секторе не хватало денег.
        Заходя в тень колонны и склоняясь над Дедом он улыбался. И продолжал это делать даже в тот миг, когда старатель вогнал в его череп нож, активированный прямо в момент удара и заставивший вскипевшие соки мозга брызнуть через мясистое ухо.
        - Угораздило же!
        Дед шумно выдохнул и со стоном спихнул с себя тучного мертвеца. Сел помогая себе руками и огляделся. Разглядел убитых, хмыкнул и ухватился рукой за собственную грудь.
        Инородный предмет попался под пальцы сразу же.
        Подшипник, отлитый из дерьмового, мягкого сплава, смялся о нательный костюм собирателей плоти, подаренный ему Егерем. Многого от этой экипировки Дед не ожидал, и как оказалось зря. Биологический атлас его организма, развёрнутый в личном интерфейсе, был тому подтверждением.
        Выстрел не только не убил старателя, но даже рёбра ему не сломал. Хотя ушиб всё равно был серьёзный.
        ИскИн, как такое возможно?
        Крякнув от напруги Дед спешно поднялся, держась рукой за отбитую грудь. У него в ушах звенело, а при дыхании он чувствовалась боль, но функция объективного контроля организма носителя, не могла врать - перелома грудины, как и ушибов внутренних органов, удалось избежать.
        Подтверждены защитные функции экипировки. Зафиксировано напряжение искусственных тканей напротив грудных мышц носителя.
        Деду подумалось, что яйцеголовые были правы. Экипировка собирателей плоти и впрямь держит удар и наверняка справиться даже с пистолетным выстрелом. Да и реакции в этом нательном костюме существенно возрастает, бывший машинист почувствовал это в момент нанесения удара ножом.
        Не будь на нём костюма, запитанного от батареи, этот выпад ни за что не вышел бы таким резвым.
        Пошатываясь, старатель поднял с земли рюкзак и поморщившись от боли наклонился во второй раз, за трофейным соколом. Осмотрев оружие и найдя его пригодным для использования, он сплюнул на бетон и пошёл себе дальше.
        Вонючие обноски душегубов и их холодное оружие его не интересовали.
        Оставляя за спиной трёх мертвецов, Дед нервничал и неосознанно кусал себя за губы. Ему было плевать на этих уродов, но волновал собственный моральный облик. Он не хотел превращаться в безжалостного убийцу и каждый раз попав в такую ситуацию пытался критически взглянуть на своё поведение чтобы найти ответ на всего один-единственный вопрос:
        - Человек я, или стёрся до самого черенка?
        За поворотом улица оживала. У стен, рядом с обрезанными трубами утративших свои функции коммуникаций, ютились нищие. Эти, ширялись самым дешёвым синтетическим наркотиком и заканчивали своё короткое существование одинаково.
        Смертью.
        Безумец, валяющийся среди тряпья, услышал вопрос, проходящего мимо Деда, и неожиданно завопил:
        - Человечества нет! Его давно нет! Мы демоны, живущие в трубах! Демоны!!! Жрём другу-друга… выхода нет! Темнота! Темнота!
        - Заткнись! Замолчи!
        Груда тряпья шевельнулась и рот исхудавшего, грязного доходяги закрыла маленькая ладонь. Дед остановился, комплекс визуального наблюдения без труда рассеивал темноту на таких коротких дистанциях позволяя старателю видеть, что безумный старик в отнорке бомжей не один. С ним девчонка, лет шестнадцати на вид, худая, как и все живущие вдоль этих труб.
        Старатель остановился и хрипло выдохнул:
        - Подойди.
        Но девчонка лишь испуганно оглянулась и нахмурившись попыталась забиться ещё сильнее под огрызки труб, не оставляя попыток утащить за собой безумца.
        Старатель узнал этот решительный блеск в глазах и обречённое упрямство. Узнал, потому что глаза многих старателей блестели после рейдов так же.
        Глядя на старика чьи губы запятнала белая, вязка слюна, и на ребёнка, Дед спрашивал себя, кто она ему? Дочь или внучка? А может быть и нет у них родной крови, просто вот этот опустившийся на самое дно и умирающий в горячительном бреду, когда-то спас её утащив под землю от войны или вырвав из давки в первые дни катастрофы.
        Дед не хотел судить и ему было плевать как выглядит наркоман. Он хотел помочь.
        Оставив болтаться трофейный сокол на ремне, подвинул вещевой мешок и запусти руку в один из клапанов, выудив коробку с только что полученными патронами. С этой коробкой в руках он добрался до обрезанных труб, присел рядом с ними на корточки и поставив коробку на пол, проговорил:
        - У него пена на губах. Не жилец уже. Но он вряд ли хотел бы чтобы ты умерла вместе с ним. Иди в бар, отдай эту коробку патронов Элии, она за стойкой работает и её там каждая собака знает. Если кто-то тормознёт на входе скажешь, что ты от Деда и Волка и что они башку открутят любому, кто попробует тебе навредить. Не поверят - продемонстрируешь слепок памяти.
        Старатель тяжело вздохнул и отвернулся. У него не было сил смотреть на это исхудавшее, измождённое лицо, что сверлило его взглядом из-под холодных труб:
        - Отдашь ей патроны и скажешь, что я попросил найти тебе работу. А патроны - это плата за еду и койку на первое время. Пока сама зарабатывать не начнёшь.
        Встал и пихнув носком берца пачку патронов под трубы старатель поправил рюкзак и был таков. Сделка с совестью состоялась.
        Три трупа в обмен на пачку патронов.
        Глава 11. Удача
        - Ты уверен, что это она?
        На поверхности шёл дождь. Барабанил по стенам Башни и тонул в химаре, смертельно опасном тумане укрывшим руины. Химарь уже опадал, прибиваемый к земле каплями ливня и отравлял каждую крупицу пространства, к которой прикасался.
        Зима закончилась и на смену ей пришла непогода.
        Подходит под описание. Три ряда по семь машин. Сразу за мостом.
        Волк лежал у пролома в стене, чуть поодаль от края, там, где его не доставали случайные капли дождя, забрасываемые в помещение ветром. Через оптику моей пневматической винтовки он наблюдал за белым мостом, единственным, что сохранился в завокзальном районе и был настоящей артерией на границе зелёной и жёлтых зон.
        Именно по нему уходили караваны в Агрокомплекс. И именно там наниматель, обнаружил и замаскировал спуск в низинный город.
        Проблема была в том, что человек выкативший этот заказ был редкой “птицей”, не обременённой биотическим блоком. А значит не было никаких слепков памяти и точной инфы. Только устное описание, ориентиры, и привязка к старым, довоенным картам.
        - Заночуем на посту или вернёмся?
        Волк отвернулся от прицела и отправил сообщение:
        Можно заночевать, чтобы лишнее не натаптывать. На посту Насса, Аллах свидетель я не думаю, что он нас прогонит.
        С такой характеристикой этого офицера, частенько попадающегося нам в патрулях, я был согласен. Мужик нёс на своём лице выраженные черты азиатской внешности, кажется он был бурятом, к тому же однажды спас Волка и за всё время нашего знакомства ни разу нас не подвёл.
        Насколько мне это позволяло образование я знал, что буряты всегда были опорой империи. Малочисленный и гордый народ ещё с доимперских времён славился своим патриотизмом и беззаветной преданностью родине.
        После череды национальных войн их стало так мало, что новорождённой империи пришлось выпустить эдикт о генетической поддержке, что в последствии оказалось верным решением и помогло восстановить демографию этих славных воителей.
        В самом высоком здании завокзального района завывал ветер. На верхотуре мы были не одни, пятёрка патрульных крепко обосновалась во внутренних помещениях, развернув наблюдательный пост и контролируя территорию зелёной зоны.
        Отсюда же запускали дроны.
        Уже поднявшись и закинув на плечи рюкзак я увидел, как за окном промелькнула “птичка”. Беспилотная система работала автономно, сообщая о изменениях ландшафта и любом замеченном движении прямиком оператору. Человеку, чей биотический блок с развитой инъекциями биоклеток нейронной сетью, был синхронизирован со всем необходимым оборудованием.
        Мне такая работа на старости лет не светила. Большинство полученных за время рейдов инъекций ушли в “иммунитет”, а для управления и контроля за подобными штуковинами требовался “интеллект”.
        Моего, в случае чего, хватит исключительно для синхронизации с простейшим оборудованием на небольшом отрыве от тела. Персональный переносной компьютер, детекторы и малый штурмовой-дрон разведчик, не более. Даже шлем собирателей плоти, полученный от Егеря, забил весь входящий трафик при первом же включении.
        А значит на что-то большее рассчитывать не приходится.
        В глубине здания работал лифт. Но оно и понятно, как ещё людям подниматься на такую высоту с военным имуществом. Пока поднимешься или спустишься упаришься в край, поэтому народ давно починил лифт и запитал его от малогабаритного источника питания.
        Спускаться в чудом уцелевшем, современном лифте, несущем на себе отпечаток прежнего, ещё довоенного лоска, было сюрреалистично и только натоптанный грязными берцами пол отсылал нас к печальной реальности.
        Как только его створки раскрылись, на нас снова взглянул мёртвый город.
        Исчерченные царапинами и трещинами стены, со стёсанной и покрытой сажей отделкой и оплавленные куски напольного покрытия привели нас в вотчину патрульных. С последней нашей встречи Насса продвинулся по карьерной лестнице, и теперь частенько заступал не только на блокпосты, но и сюда, в подножье Башни.
        К нему стекалась информация со всей зелёной зоны и, если в паутине информационного потока проскакивало что-то вне его компетенции об этом немедленно докладывалось в общину, где уже ожидали своего часа дополнительное подразделение и дежурная медицинская смена.
        Сидящий на пластиковых оружейных ящиках офицер разговаривал по радиостанции, когда старателей пропустили на пост. Увидев своих старых знакомых, он поднял руку с вытянутым указательным пальцем как бы говоря “секунду” и заставил напарников подождать.
        Секунда растянулась почти на четыре минуты, но в конечном итоге Насса снял с головы наушники и передал радисту:
        - Что-то вы рано мужики, или о химаре не знали? Я же докладывал всего пару часов назад. Сейчас за группой идти смысла нет.
        Насса поднялся, пожал мне протянутую руку, обнялся с Волком и хлопнул последнего по плечу. А я тем временем задал резонный вопрос:
        - Про какую группу речь? Мы вообще пришли нагло напрашиваться на ночлег под вашим крылом, так как выползли осмотреться и до завтра никуда дёргаться не будем.
        Офицер смешно собрал губы в трубочку и приподняв брови ответил:
        - Ну в ночлеге я буду вынужден вам отказать. Прямо на посту я вас не размещу, иначе Кардинал шкуру снимет, а вот если приземлитесь под самым боком в южных помещениях высотки, ничего против иметь не буду.
        Нассу отвлёк один из подчинённых с вопросом о какой-то “седьмой точке” и дождавшись, когда офицер снова сместит внимание на нас, я повторил вопрос:
        - Так про какую группу-то речь?
        Старый знакомый указал нам на ящики у стен предлагая присесть. Плюхнулся на своё место и поправив рукой чёрные как смоль волосы, выудил из-за рации термос:
        - Егорыч, дай стаканчики.
        Радист, сидящий чуть поодаль откликнулся на просьбу и через пару секунд по пластиковой таре заструился горячий кофе:
        - Группа у меня пропала. - Насса протянул первый стакан Волку и получил благодарственный кивок. - Перед химарём попёрлись цепочку следов проверить и будто назло гадость эта началась. Может схоронились, а может всё. Радейка короткая у них была, но связи с ними нет. И опять же пойди разбери химарь глушит или нет больше радейки.
        Принимая из его рук стакан, я спросил:
        - А где пропали?
        Офицер указал рукой в сторону закрытого свежей кладкой окна, чья стрелковая бойница была перекрыта установленным туда воздушным фильтром:
        - Ближе к вокзалу. Точнее не скажу, когда химарь или смерть-ветер приходят мы все посты сворачиваем, и они сидят на консервации пока дурь эта уродская не закончится. Как опорник функционирует только Башня, и та, сами видите, как внизу задраили все щели, так и сидим… наблюдаем.
        Волк покрутил пальцем и отправил сообщение:
        Спроси у него зачем ему старатели? Может мы справимся, всё равно к белому мосту топать.
        Жест Волка не прошёл мимо внимания офицера, и он обратил свой взор на меня.
        - Спрашивает, на кой ляд вам старатели?
        Насса пожал плечами:
        - Следы больно мутные. Непонять, то ли одиночка изменённый, то ли мутант. Пойти одним глазком глянуть что с группой и доложить. У меня приказ личный состав беречь, а там самый край патрульной зоны, не про нашу честь работёнка.
        Я отпил глоток кофе:
        - Завтра сюда подойдут топтуны от заказчика. Пойдём в жёлтую зону, проверим одном место. На обратном пути поможем.
        Остальной наш трёп не заслуживал никакого внимания. Потрындели, приняли на ППК инфу по отпечаткам следов и предположительному маршруту ушедшей группы и отбыли на отдых, предварительно получив с барского плеча пару спальников, естественно во временное пользование.
        Уже сидя в углу пустого помещения (весь хлам давно был выброшен, использован для строительства баррикад, а весь этаж старательно выметен) я несколько раз просмотрел всю полученную информацию.
        Группа из пяти человек. Шли по стандартной патрульной тропке. Доложили о следах. Получили добро проверить. Дошли почти до края зелёной зоны, когда город начал накрывать химарь…
        Последний доклад с ближайшего к потеряшкам опорника зафиксировал их живыми и здоровыми, перебегающими между двух груд обломков, а дальше… тишина. Ни связи, ни контакта, но оно и понятно. Наблюдатель ушёл, спасаясь от химического тумана, а с Башни их было не разглядеть, мешали складки местности и огрызки домов.
        Поужинав скудными запасами, сделали поправки по маршруту и упали спать. Оба понимали, что завтра понадобятся все доступные силы.

* * *
        Утро началось не с кофе.
        Где-то за стенами застучал пулемёт и на этаже тут же стало шумно. Народ забегал, засуетился, топоча полы берцами и переговариваясь через рации. Побудка была поздней, после непогоды совершенно неожиданно сквозь прорехи в тучах проглянуло солнце, редкий гость в нашем богом забытом доме.
        Всё это мы узнали, поднявшись по лестнице на этаж выше, туда, где окна были незащищёнными от проникновения радиоактивной пыли и вредного, полного химических примесей воздуха.
        Один из блокпостов после расконсервации наткнулся на целую стаю мутов, проникших в здание после схода химаря.
        Завязался бой.
        Где-то на грани слышимости раздались знакомые хлопающие звуки. Это одно из гнёзд пробудилось и полезло на поверхность натыкаясь на минные заграждения на краю зелёной зоны.
        Что тут сказать, “сито” очень эффективная мина против низших.
        Группа ДП выскочила было из тоннелей под башней на грузовом аэромобиле, но не успев углубиться в руины развернулась и отбыла обратно. Патрульные справились, отбились от мутантов, но блокпост покинули.
        Через четверть часа, вереница людей выползла к высотке с той стороны, где случился бой. Им пришлось отрабатывать из пулемёта, и теперь по району началась суета изменённых, которая лишь усилится если вовремя не отойти и подвязаться воевать со всё новыми и новыми тварями, лезущими на звуки боя.
        К этому моменту пришли оповещения на ППК. Это топтуны в количестве двух штук подвалили к выходу на поверхность привязавшись к очередной рабочей смене.
        Детекторы показывали приемлемое заражение воздуха, но мы всё равно нацепили маски, ибо понимали, что на земле после прошедшего химаря всё гораздо хуже.
        Отписались, приказав ждать и преступили к спуску.
        Настала пора поработать.
        Топтунов забрали минут через пятнадцать. Обычные мужики, личные дела которых не пестрили косяками. Не горемыки из штрафбата, а наёмники - таскалы, имеющие достаточно крепкие яйца (или пустую голову) чтобы согласиться на ходку.
        Объяснив порядок движения на марше, осмотрели экипировку и двинулись. К слову, Волк отобрал у одного из топтунов самый настоящий, самодельный револьвер.
        Можно было бы, конечно, оставить его мужику в качестве оружия последнего шанса, но не в случае, когда им пользуется неизвестный доходяга. Этот скорее пальнёт не к месту и подставит всю группу.
        Мужики во всём отличались друг от друга. Высокий и низкий, отвислые щёки и острые скулы, сальная, грязная одежда и вычищенные до блеска пряжки ремней.
        Снег с улиц давно сошёл, а жижа на поверхности снова пришла в движение. По слухам, в яме было всё так же дерьмово, за тем исключением, что концентрация вредных примесей заметно снизилась.
        По моим прикидкам должен был пройти ещё как минимум один сезон обильных осадков, чтобы можно было там двигаться без закрытой экипировки.
        Мы оказались правы, после химаря вредный фон в руинах был повышен. Шли в общевойсковых защитных костюмах, воняющих резиной и жутко неудобных. Причём у одного их топтунов ОЗК оказался имперским, современным, таким, какого не было даже у Волка, некогда служившего в штурмовом отряде.
        Пространство вокруг высотки названной “Башней” было очищенно. Во всём прослеживалась рука человека. Искорёженный транспорт исчез в недрах тоннелей и был переработан в промышленных синтезаторах производственного сектора. Химические двигатели, обгоревший пластик, металлы и краска - всё шло в ход и будучи переработанным, насыщало общину необходимым сырьём.
        Я уже видел на многих работягах новые костюмы, выполненные из избытка поступающей в общину синтетики, крепкие и практичные. Пропитанные экранирующим составом и оттого дающие хоть какой-то уровень защиты.
        Дорога ввела нас горами вспученного асфальта и трещин между подвывающих в такт ветру остатков зданий. Омытый непогодой бетон лишился большей части ядовитой пыли и теперь напоминал покрытого зазубринами зверя.
        Щелей и пустот стало больше, а значит увеличился риск провалиться прямо на склоне. Но альтернативы уже привычному движению не было. Наверху рисков было не меньше, а шанс быть обнаруженным - выше. Внизу, в искусственных оврагах, образующихся между мусорными склонами, всё ещё бурлили ручьи, грязные источники заражения, заставляющие детектор - трещотку оживать и издавать режущие слух звуки.
        Просьбу патрульных выполним сразу или на обратному пути?
        Прочитав сообщение Волка, я немедленно ответил:
        Сразу, обратно пойдём гружёными.
        Лавируя между груд мусора под неожиданно яркими лучами пробивающегося через дыры в тучах солнца, мы миновали затор из автомобильной техники, забравшись на его вершину и проскочив этот своеобразный “мост” прямо по искорёженной технике.
        Где-то сильно далеко, по правую руку, голосили изменённые и раздавались редкие хлопки сработавших мин. Это гнездо, потеряв свою добычу из вида, шарилось по окрестному району теряя всё новых и новых тварей на минных заграждениях нашей общины.
        Намотав несколько крюков вокруг встретившихся на пути оползней, мы вышли к месту, на котором последний раз отметились пропавшие патрульные.
        - Волк осмотрится. Подождём его здесь.
        Напарник полез на верхотуру, оставив свой рюкзак с притороченным к нему щитом и прочим, неизменно таскаемым в каждую ходку барахлом. Подъём был сложным, рельеф бетонных обломков слишком крутым и чеченцу приходилось обдумывать и проверять свой маршрут. Мы же, чуть-чуть сдали назад, на случай если передвижения Волка вызовут оползень.
        На привале, один из топтунов неожиданно пробубнил:
        - Мы так не договаривались. Маршрут не тот.
        Бросил эту фразу долговязый в грязном ОЗК. Не нужно было обладать музыкальным слухом чтобы услышать в его словах нотки недовольства. У него же Волк отобрал револьвер, так что затаённую обиду тоже не стоило сбрасывать со счётов.
        - Споров в ходке не будет. Вали на хер или делай, что скажут. Тебя тут никто не держит.
        Оба мужика сидели на склоне. Пухлый в разговор не вмешивался, а доходяга явно просрал все мозги. Потому что дальнейшее его поведение в рамки обычной логики не укладывалось. Он просто встал и держа в руках камень шагнул в моём направлении.
        Честно, если бы я не охренел от этого выверта судьбы, я бы пристрелил его сразу. Но моё сознание, настроенное на то, чтобы оберегать этих людей, не сразу сумело сменить вектор размышлений.
        Он просто и бесхитростно ударил меня здоровенным камнем, метя прямо в забрало.
        Всё что я сумел, так это инстинктивно нырнуть с направления удара в сторону склона. Удар ушёл куда-то за моё плечо, зацепив ремень комплекса визуального наблюдения, резиновый капюшон ОЗК и не хило так протесав по уху.
        Пользуясь своим низким ростом, я моментально сократил дистанцию, врезался плечом ему в дыхалку и обхватив за туловище сделал классический борцовский обвив.
        Отмороженный ублюдок, приподнятый мной и оторванный от земли полетел спиной на острые камни склона, ну а я естественно - в сцепке с ним.
        ВОЛК!!!
        Мир крутнулся вокруг горизонтальной оси, и мы загремели по склону. Борьба среди острых обломков и торчащей арматуры мало похожа на борьбу на матах. Я моментально ушиб руку едва её не сломав, и потерял опору под ногами из-за наклона породы под ними.
        Моему оппоненту было не лучше, но, к большому сожалению, бросок о камни не дал должного эффекта и не сломал уроду позвоночник. Топтун охнул, звук удара вышел глухим и сильным, а дальше нас поволокло влево и вниз, чего я допустить ну никак не мог. Потому что пронестись десятки метров по крутому склону означало подписать себе смертный приговор.
        Разорвав сцепку пользуясь доминирующим положением и сорвав с себя вцепившуюся руку, я едва не получил удар ножом в сердце. Повезло, что костюм собирателей плоти держал заточенную сталь безо всякого труда.
        Отпихнул топтуна ногой и дальше он покатился в одиночестве. Пара кувырков, срывающиеся с камней пальцы, обрывки резины и пучок арматуры, вставший на пути развёрнутого инерцией ублюдка, пронеслись перед моими глазами за пару мгновений.
        Встречу с арматурой попытавшийся меня убить урод не пережил. Так и остался на склоне, разбившись о ржавое железо.
        Стоит ли говорить, что поднимался на стоянку я злой словно чёрт?
        Пухлый за секунды нашей стычки со вторым топтуном только и сумел что подняться с пятой точки и теперь стоял, заламывая руки.
        - Вы целы?
        Хотелось дать ему по мордам, но втянув воздух сквозь фильтр маски я приказал себе успокоиться. То, что одному уроду сорвало крышу ещё не является достаточным поводом чтобы распускать руки и мордовать второго топтуна.
        Щёлкнув крепежом и оттянув край маски, я харкнул на камни и буркнул:
        - Цел.
        Волка я заметил ещё на подъёме, его фигура хорошо просматривалась на фоне неба. Напарник замер на краю склона и был готов поддержать выстрелом. Он видел развязку и поймав мой взгляд скрылся.
        Понял, что второй топтун не участвует в конфликте.
        Я сел на своё место. Осмотрел прислонённый к камню сокол, радуясь, что он не пострадал и краем глаза следя за толстяком убедился, что тот тоже уселся и не помышляет выкинуть что-нибудь столь же безумное, как это сделал его напарник.
        Хотел ли я спросить его о случившимся? - конечно да! Мысли сами собой роились вокруг распластанного на арматуре трупа.
        Что толкнуло его на этот безумный поступок? Наркотики? Стресс? Психоз, вызванный тяжёлой жизнью или потерей близких?
        В любом случае спусковым крючком этой ситуации был я сам. Это я спровоцировал его грубыми словами. Раздул недовольство в пожар ненависти спровоцировав удар.
        Погружаясь в самокопание, я спросил сам себя - переживаю ли я за его смерть? И самое главное - виновен ли я в ней?
        Сняв пневматическую винтовку с рюкзака, я отметил, что дыхание успокоилось и убеждая себя в том, что делаю это не для того, чтобы посмотреть на мертвеца, приложил приклад к плечу.
        В оптику хорошо просматривался противоположный склон. Каменистая гряда и торчащий из-за неё угол-огрызок здания. Довернув оружие вправо, я осмотрел ближайшее пространство и заставил себя не смотреть в сторону убитого.
        Убрал оружие на место. Сдержался.
        Второй топтун нервничал. Скрючившись на камне, отстукивал нервный тик одной из ног. Вскоре по склону посыпались мелкие камушки, это вернулся Волк.
        Спустился и мотнув головой в сторону подножья спросил:
        Расскажешь?
        Я пожал плечами:
        - Неадекватная реакция, драка, итог сам видишь.
        Волк окинул взглядом второго и снова повернулся к мертвецу:
        Реакция на что?
        Я поднялся и тоже взглянул на погибшего:
        - Высказал недовольство по поводу смены маршрута. Я попросил его захлопнуть пасть. В ответ едва не получил булыжником в забрало.
        Волк покачал головой:
        Аллах свидетель иногда тебе нужно быть сдержанней с ними и меньше ругаться. Людям живётся непросто.
        И больше не сказав ни слова начал взваливать на плечи рюкзак.
        - Грубое слово повод для драки, но не повод для убийства. Он сам сделал свой выбор.
        Целая рука сама собой потянулась к груди, туда куда стукнул острый нож, на моё счастье, не оснащённый плазменной дугой. Спорить не хотелось, да и чеченец был не тем, кто с радостью цепляется языками. Убийство есть убийство, и он прав в том, что моя вина в случившемся есть. Нахмурившись и глянув вниз, я снял с поясных креплений трос:
        - Присмотри за округой. Нельзя оставлять мёртвому городу вещи, которые ещё могут послужить живым.
        Цинично? Очень! Но я кожей чувствовал, что поступаю правильно. Слишком часто руины казались живым существом, благосклонно смотрящим на каждого, кто соблюдает их правила.
        Вот и сейчас, произошедшее требовало своего, особенного ритуала.
        Спуск к топтуну занял у меня несколько минут. Расстояние, которое он пролетел сорвавшись, невозможно было преодолеть напрямую. От первого адреналина, блуждающего по крови в случае любой стычки, я уже отошёл. Разболелось отбитая рука и заныло ухо. Аккуратно ступая и цепляясь, где руками, а иной раз и вовсе используя нож, я спустился к упавшему на арматуру топтуну, страхуя себя закреплённым на стоянке тросом.
        Он приземлился на железо грудным отделом спины и теперь лежал неестественно выгнувшись, будто стараясь обхватить этот пучок арматуры раздробленной и сломанной спиной.
        Химическая маска, имперский озк, гарнитуры простеньких ушных раций, берцы и даже перчатки были сняты мной с трупа примерно за десять минут. Шариться у него по карманам я не стал, но цепочку с крестиком снял, планируя отнести её после рейда на аллею памяти. Своеобразную усыпальницу, куда складывали личные вещи погибших в мёртвом городе и их фотографии.
        Волк разглядел в нашем общем интерфейсе мой ушиб и на обратном пути помог мне с подъёмом. А я, сложив свёрток с вещами и чужой рюкзак в собственную сумку, задал резонный вопрос:
        - Что нибудь увидел?
        Волк покачал головой:
        Там где их последний раз заметили нет никаких следов. Но если прикинуть возможные укрытия, то их всего три. Вон та щель. - Напарник указал рукой на узкий, вытянутый пролом в склоне, ведущую под землю, скорее всего на минус первые и парковочные этажи некогда стоящей тут высотки. - И два вон там, наверху.
        Я проследил за его жестом, через синхронизацию вывел довоенную карту местности сохранённую на памяти ППК и нахмурился:
        - Если они живы, не вижу причин почему ещё не покинули свои укрытия.
        Снайпер двинулся дальше по склону, начиная движение к бетонной перемычке, способной стать для нас переправой через овраг, на склоне которого мы находились:
        Они мертвы. Но нам всё равно нужно осмотреть эти места.
        Первым делом мы исследовали помещения продуваемых ветром руин. Каждый раз оставляя топтуна снаружи, аккуратно ныряли в проёмы разрушенных стен и искали следы, ограничиваясь первыми метрами пространства перед входом.
        Если следов не было, ныряли в следующий и так по кругу, не желая углубляться к центру здания и искать на свою голову приключений.
        Через половину часа монотонной работы мы закончили, и я снова оттянул маску чтобы сплюнуть слюну:
        - Не хочется мне лезть в подвалы и на парковку. Зелёная зона исследована достаточно, там тупик, обычный каменный мешок, отсечённый со всех сторон обвалами.
        Если там будет опасно, выбраться быстро не сможем.
        Я кивнул:
        - Всё верно, но мы согласились помочь. Сегодня мы, а завтра нам.
        С момента нашего выхода из Башни прошло два часа, но местность была противной, пересечённой и карабкаясь туда-сюда мы тратили гораздо больше сил чем рассчитывали. За забралом химической маски топтуна я видел блеск капелек пота, проступивших на его лице, но, к моему удивлению, пухлый не жаловался.
        Он вообще тьфу-тьфу-тьфу не создавал проблем, молча выполнял свою работу и с каждой минутой нравился мне всё больше.
        Прежде чем спускаться в пролом на теле склона, бросили туда сканер. Зелёная вспышка не выявила больших концентраций органики и не привлекла к себе ничьего внимания. Повторная удалённая активация лишь подтвердила первоначальные выводы.
        Спускаемся.
        Следом за сканером вниз полетел трос. Не сговариваясь, пустили вперёд Волка, повторяя порядок нашего движения. Следом полез топтун, несколько неуклюжий, он вызвал у меня серьёзные опасения насчёт своей безопасности, но обошлось. Не упал и не разбился, позволив мне облегчённо выдохнуть. Следуя за таскалой, я отметил густую поросль мха по контуру пролома и спустившись ниже удивлённо хмыкнул.
        Всё видимое пространство за исключением побитого проплешинами пола подземной парковки, заросло странной грибной порослью.
        Но что самое важное - органическая поросль несла на себе отпечатки следов.
        Растительность токсична.
        Я и сам видел данные с детекторов, поступающие в общий интерфейс. Воздух внутри был слабо пригоден для людей. Повсюду циркулировала мелкая взвесь - споры, поднятые с поверхности потревожившим их напарником и топтуном.
        - Но они были здесь.
        Старые следы принадлежали людям. Низшие с течением времени избавляются от одежды и обуви, а тот, кто прошёл по грибам до нас, был обут. Причём прошёл явно не один. Мимолётного взгляда на отпечатки хватило, чтобы ИИ биотического блока выявил разницу размеров.
        - Мужики, может я останусь?
        Топтун притормозил, ломая цепочку передвижения. Отстал от Волка, аккуратно заглядывающего за опорные столбы.
        Я бы вообще оставил таскалу у верёвки или, к примеру на поверхности, но доверие штука тонкая. Можно сказать прозрачная с учётом последних событий.
        - Включи фонарь, но башкой по сторонам не крути, луч под ноги. Если от твоего света что-то проснётся, бросим ему на закуску чтобы выиграть время. Поглядим что впереди, если будет опасно, уйдёшь в тыл.
        Нагнетал я не просто так. Несмотря на всё своё человеколюбие, если из-за чужой ошибки кто-то на нас полезет, без всяких угрызений совести прострелю топтуну ногу, да так и оставлю. Другой вопрос если его вины не будет - тогда буду вытягивать до последнего.
        Здесь труп.
        Погибшего несли. Иначе бы остались следы волочения или характерные вмятины на грибной поросли оставляемые ползущим. Патрульный валялся в грибах с вывернутыми ногами. Обе сломаны.
        Бросив взгляд назад, я удивлённо хмыкнул:
        - Они что прыгали вниз? Вот же срань.
        Волк присел у мертвеца на корточки:
        Весь в спорах, плоть обожжена, но неясно чем это обусловлено. Может быть, попал под химарь, а может, растительность постаралась.
        Не переставая следить за округой, я прижал приклад пневматики к плечу:
        - Его бросили, дальше ушли трое, вот здесь один из них упал на колено и оставил отпечаток ладони, упёрся рукой в землю.
        Проход расширялся, поджатый с боков завалами он выходил ровнёхонько на парковку. Из-за опорного столба я ясно видел борт уцелевшего, пыльного транспорта. Тащить туда топтуна не было никакого резона, слишком широкое, открытое пространство, большой риск привлечь ненужное внимание фонарём.
        - Иди назад. Жди нас у троса. Я установлю здесь “сито” и, если к тебе кто-то полезет, ты услышишь хлопок. Понял?
        - Понял!
        Мужик обрадовался и его радость прорвалась повышенным тоном, ломая шёпот и заставляя меня поморщиться от треска помех в ушной гарнитуре. Нельзя в таких местах шуметь, ой нельзя. Утёк обратно к спуску топтун с максимальной прытью. А вот это - молодец. Все нервы мне истрепал своим фонарём.
        А ведь и отказать во включении света тоже нельзя - ослепнет.
        Дальше пошли слаженной двойкой. Волк развернул щит, взялся за пистолет-пулемёт. Я же пока не стал менять оружие на карабин, так и оставил его притороченным к рюкзаку. Характер местности неизвестен, парковка обширная, тварей внутри может скрываться уйма. Особенно с их привычкой набиваться в безопасные места подобно мелким рыбкам в консервной банке.
        На ходу развернул доимперскую карту. ИскИн реагировал молниеносно, буквально читая мысли и понимая, что от него требуется.
        - Под нами ещё один этаж. Туда два спуска. Ещё в наличии четыре лифта с примыкающими лестницами. Как вниз, так и наверх.
        Волк двигался вперёд маленькими шажочками, останавливался осматриваясь и позволял осмотреться мне:
        Интересно само здание цело? На поверхности сплошная гора обломков.
        Мы вошли на парковку. Раньше доступ к этому месту был закрыт. Иначе бы технику, нафаршированную электроникой, давно бы выпотрошили до основания. Скорее всего провал открылся после схода снега, вместе с оползнем сорвавшим многометровый слой грязи и камней.
        - Первые этажи? Почти везде уцелели, просто завалены рухнувшими вниз шпилями и инфраструктурой. Да и потолок у нас над головой цел, а значит несущая плита тоже цела, как это произошло почти везде в завокзальном районе за исключением ямы.
        Понимая, что опасность может исходить из-под транспорта, попросил:
        - Погоди секунду, прилягу.
        Я и в самом деле лёг. Сканер использовать не хотелось, но пропустить какую-нибудь мерзость тоже. На парковке было сухо, грибная поросль осталась позади, в проходе, сжатом обвалами.
        Проверил ближайшие машины, встал, перебежал, проверил ещё один ряд, занял место за Волком:
        - Следов ни черта нет, как будем двигаться?
        Пойдём вдоль стены. На открытом пространстве отрежут.
        Решение было верным, работать на три стороны гораздо легче, чем быть открытым со всех. Стена лучше любого другого средства прикроет нас от возможных атак с тыла.
        Остановка. Короткий слитный рывок. Остановка.
        Давно отработанное движения давались нам в едином ритме. В какой-то момент я поймал себя на том, что даже шажки мы делаем в ногу, вот что значит - желание жить, помноженное на постоянные тренировки.
        Аварийное освещение внутри парковки местами сохранилось и в сумме с доступной нам аппаратурой видимость была чудесная. Нашим глазам мешали лишь естественные, возведённые рукой людей преграды вроде стен-перегородок, опорных столбов и расставленных повсеместно гражданских машин.
        Всё изменилось на пол пути между очередными рядами пыльных машин. И изменилось настолько сильно, что сердце в груди пропустило удар.
        Ты видел?
        Вопрос был риторическим. Волк задал его что называется в сердцах. Мы стали свидетелями, как что-то промелькнуло в проходе, и сделало это так быстро, что ИскИны зафиксировали лишь смазанную картинку.
        Отход!
        Повторяя свой маршрут и держа фронт на прицелах оружия, двинулись в обратном направлении. На опасном секторе не концентрировались и это спасло наши жизни. Изменённые напали совсем с другой стороны.
        ПРОЛК!!!
        Звук, напоминающий рвотную отрыжку, глубокий, вибрирующий и оттого особенно мерзкий, раздался совсем рядом, и струя едкой жижы ударила в щит. Тварь, ещё недавно бывшая патрульным, харкнула в нас показавшись из-за машины и тут же исчезла, спасаясь от пуль, исторгнутых пистолетом Борза.
        Стальные снаряды высекли искры и пробарабанили по тачке на всю округу, а ИскИн в моей голове взвыл, сообщая о новых показаниях, собранных детектором.
        Попавшая на щит отрава, являлось первосортной, концентрированной и настолько токсичной смесью, что не попади мы сюда в масках, уже бы корчились на полу.
        Справа кто-то мелькнул, я ответил одиночным выстрелом из винтовки. Посыпались разбитые стёкла, тварь нападать не решилась. Визги и хрипы, едва уловимые шаги чужих ног, неясный шум на самом краю слуха пугали до чёртиков.
        Твари прятались за машинами и перегородками, перебегая сразу, как только сектор выпадал из нашего зрения. Кто-то громко шуршал и квакал метрах в пятнадцати, совершенно невидимый из-за машин и оттого более страшный.
        Сжав зубы, я поставил винтовку на предохранитель и привычным манером закинул на парамагнитное крепление рюкзака, одновременно оповещая Волка:
        - Буду шуметь!
        Нас поджимали, это было ясно как божий день. Как подожмут, последует атака, и одной только пневматикой тут не обойтись.
        Штурмовой карабин “Молот” оказавшись в моих руках немедленно лёг на верхний край щита чеченца и решив не экономить, удерживая оружие одной рукой и прижимая к плечу приклад, я отстегнул от пояса “сито”.
        Словно назло именно этот миг выбрал очередной изменённый, чтобы напасть.
        Волк среагировал моментально, но допустил ошибку. Довернул щит опасаясь дистанционной атаки от крупного хвата. Тварь на бегу вырулила из-за машин, топча землю раздутыми ороговевшими ступнями, больше похожими на массивные копыта.
        Но он был не единственным кто стремился нас убить и выбрал этот момент для атаки.
        Мы встретились глазами со смертью всего на мгновение. Под рёв мускулистого хвата закрывшегося крупной, покрытой хитином клешнёй и стук выстрелов пистолета-пулемёта, согнувшегося за щитом Борза.
        Мгновенье растянулось в вечность, и я почему-то был уверен, что мне конец. Рыгающий урод взобрался на капот машины напротив меня одним мощным рывком, и доворачивая на него ствол карабина я видел, как раздувается изнутри уродливый зоб.
        Выстрел опередил плевок на доли секунды.
        Зоб лопнул, забрызгивая тварь кровью и накопленным ядом. Картечь, исторгнутая автоматическим карабином, прошлась по плечам и лапам, выбила почти чёрный, налитый кровью глаз, а рёв выстрела заставил ещё одну тварь, что метнулась из-за машин откуда-то справа, на самом краю зрения, передумать атаковать и рвануться обратно.
        Подчиняясь инстинктам и будучи уверенным, что в меня попадёт ядовитая рвота, я отступил на шаг назад и тем самым спас себя во второй раз.
        Здоровый урод чья рука превратилась в массивную клешню, а ступни напоминали копыта, врезался в штурмовой щит Волка визжа кривой пастью, что разверзалась розовой дырой на жутко волосатой башке.
        Удар был столь мощным, что жуткий зверь мёртвого города протащил напарника несколько метров, прежде чем они оба загремели на пол.
        Карабин задёргался в моих руках исторгая из себя картечь и цельнометаллические пули. Три раза он рявкнул, но попал лишь раз, вырывая целую прорву плоти из волосатой холки бывшего патрульного.
        Искры, визг рикошетирующей картечи и падающие на пол водопады выбитых из ближайшей машины стёкол слились с грохотом в единую мелодию и заглушили рёв тварей. Я отбросил от себя сито оставаясь удивительно хладнокровным, перехватил оружие двумя руками и произвёл ещё два выстрела. Оба в чудовище, что вцепилось в штурмовой щит и терзало его из стороны в сторону, возя спрятавшегося за ним Борза по полу.
        Двух не хватило.
        Отброшенное сито рвануло, заставив присесть. По стенам прошлись потерявшие основную убойную силу осколки. Один мазнул по забралу маски оставляя на нём характерный след, другой отсушил руку, но слава богу не пробил костюм собирателей плоти.
        В следующую секунду осколки стали меньшей из моих проблем, ибо хват, которому по градации Оазиса ИскИн присвоил восьмой уровень, обратил на меня своё внимание.
        Сердце ушло в пятки, когда вместо нового выстрела оружие промолчало, а я, весь без остатка поглощённый адреналином, продолжил жать на спусковую скобу безо всякого эффекта.
        Меня спас напарник.
        Плазменная дуга прогудела в воздухе и тварь, рванувшая ко мне, осталась без одного из своих копыт. Это Волк ударил из-под щита тесаком, извернулся ужом и буквально не дал изменённому до меня добраться.
        Спасаясь от лютой образины, я попытался отступить, но оступился и завалился на задницу и видя, как быстрая тень метнулась из-за машин к Борзу, прорычал в гарнитуру рации:
        - Сзади!
        Клешня наползающего на меня чудища едва не ухватила за ногу. Весь мир сузился до этой волосатой груды мышц, желающей расплющить меня своей клешнёй.
        Я бросил бесполезный карабин ему прямо в рожу и в сидячем положении, вместо точки опоры для спины используя собственный рюкзак, упираясь в землю ногами, попробовал разорвать дистанцию, одновременно выдёргивая из кобуры пистолет.
        Штттак! Штттак! Штттак!
        Пистолет с накрученной банкой глушителя отрабатывал так, словно забивал гвозди в штакетину, но к моему удивлению, там, где не справился боеприпас двенадцатого калибра, пистолетная пуля нашла дорогу к уязвимому месту.
        Изменённый клюнул волосатой башкой землю, пару раз дёрнулся до усрачки меня напугав, и заставив выстрелить ещё раз - замер.
        А напротив, поднимая обоими руками щит и рыча, Волк без конца опускал его край на расплющенную башку ещё одного, агонизирующего изменённого.
        - Хватит брат… оно сдохло.
        Нам неописуемо повезло. Несмотря на всю свою выучку мы снова прошлись по самой грани. Подняв с земли карабин, я выбил застрявшую гильзу и сменил магазин.
        Сверкнула вспышка сканера. Это Волк швырнул его под машины. Посыпались данные.
        Мы стояли у стены в окружении трупов и крови. Прикрываясь щитом измазанном в токсичной рвоте и, ещё бог весть знает чем. Стояли и не могли успокоить дыхание, шумно шуршащее в гарнитуре раций.
        Признаться честно мои булки давно не сжимались с такой силой. Пару раз за бой мне казалось, что ими можно будет бетонные столбы перекусывать, настолько лютая жуть приключилась.
        Тем не менее вслух я сказал иное:
        - На шум никто не явился… работаем?
        На что получил не менее лаконичный ответ:
        Работаем.
        Сообщив перетрухавшему топтуну, что с нами всё в полном порядке, мы продолжили делать своё дело.
        При тщательном осмотре места боя выяснилось, что отброшенное в сторону сито, которое я отшвырнул за машины чтобы освободить руку, сыграло решающую роль. Плюющаяся токсичной желчью “жаба”, израненная картечью, была добита именно миной. Лёгкие осколки, пробили затылок и боковую часть черепа, расплескав мозги твари по борту стоящего здесь пикапа.
        Стоит отметить, что у этого изменённого не было ног. Верхние конечности обзавелись мускулами и были единственным инструментом для передвижений.
        Ещё один, не попавшийся нам на глаза выродок, тоже умер от осколочных ранений. Он же вызвал срабатывание и оказался в самом эпицентре разлёта осколков.
        Его тело лежало опираясь спиной на колесо соседней тачки. С лица содрана кожа и плоть, глаза выбиты. С грудью и плечами та же история. Не знаю, как оно выглядело при жизни будучи человеком, но штаны, с наголенниками из толстой резины, вырезанные из покрышки, выдавали в изменённом патрульного. Именно у патрульных была мода на вот такую самопальную броню, способную защитить от укуса мутопса или скризла.
        - Все трое здесь и всё бы ничего, но каким образом они так быстро получили такие мутации?
        Пошли дальше очень осторожно, хотя уже сейчас было понятно, что вероятность встретить ещё кого-то близка к нулю. Изменённые были типичны в своём поведении, развитые охотились, низшие пёрли буром, избегая совсем уж смертельных мест. Если бы тут кто-то был, они бы уже сбежались на звуки схватки.
        Шайтан, который плюнул в щит… химический детектор даёт почти полное совпадение с тем, что фиксировалось у спуска.
        Прячась за Волком и удерживая свой сектор под контролем, я прошептал:
        - Я заметил. Что жрал тем и плевался, разбавляя едкой слизью на основе щёлочи. Эволюция ля!
        Прошагали всю парковку вдоль стены, обнаружив две лифтовых шахты и лестницы, заблокированные обломками. Затем обошли по кругу, выяснив что явных лазеек отсюда не существует. Просто бетонный мешок, как и предполагалось ранее.
        - Мы видели три цепочки следов, а изменённых четверо, и не все они носят одежду.
        Волк на это ничего не ответил. Да и нечего было ответить. Настала пора проверить центральную часть обширного помещения. Лезть на открытые пространства не хотелось, но мы, как и водится у старателей, всё равно полезли.
        Зелёные вспышки сканера предоставляли нам информацию. Но чтобы проверить всё досконально ушло двадцать минут и несколько десятков бросков шарообразной хреновины.
        Чисто. Мы тут одни.
        В самом центре парковке нашёлся ответ на мои многочисленные вопросы. И этим “ответом” был высший.
        По примерным прикидкам моего ИскИна останки принадлежали твари не меньше тринадцатого уровня. Таких я не видел ещё никогда. Пять изменённых жрали его труп и никак не могли сожрать. Объели лишь одни бок содрав хитиновые пластины и добравшись до белого мяса. Кости толщиной с мою руку внушали уважение, а жвала, лапы крючья, сегментированное тело и клешни откровенно пугали.
        Аллах свидетель - это король шайтанов.
        Вышка попал на парковку сверху, подобно роющим землю жукам пробурил целый тоннель, но что-то явно пошло не так как он планировал. Порода сдвинулась и здоровый бетонный опорник соскользнул по вырытому лазу настигнув копателя уже на парковке. Несколько тонн армированной смерти расплющили укрытую панцирем голову вместе с бронёй.
        Повсюду валялись обломки, каждый из которых без всякого труда мог раздавить человека. Но что самое интересное, пол был усеян останками низших. Расплющенными, изодранными агонией высшего и добитые обвалившимся потолком.
        - Почему они не бежали? Почему не сдристнули от обвала?
        Я разглядывал нанизанного на одну из острых лап исхудавшего низшего и не мог понять каким образом он попал в эту прискорбную ситуацию.
        Они спали. Еды не было, сбились в кучу и питались погибшими. Посмотри сколько старых костей вокруг. Это гнездо.
        Волк был прав. Картинка сложилась. Высший был хищником среди хищников. Искал уснувшие в подземельях гнёзда и разорял их. На эту группу буквально свалился, передавив большую часть прямо во сне.
        Выжил всего один, и этот самый “счастливчик” вместе с попавшими под химарь патрульными, пировал здесь до нашего прихода, получая огромный объём биотических клеток и питательной массы.
        Ставлю десять кредитов на то, что урод с хитиновой клешнёй, самый отожратый и опасный и являлся единственным выжившим.
        Что и говорить, нам очень сильно повезло, что встретили нас они, а не титаноподобный монстр, чья хитиновая броня местами превосходила толщиной - танковую, а размеры свидетельствовали о немалом весе, на вскидку с десяток тонн точно.
        - Возьму образцы, посмотри за округой.
        Отплавить кусочек хитина и сделать забор биологического материала не составило труда. Контейнеры для подобных дел, щипцы и ватные палочки всегда были при мне, как и многоразовый инъектор, для забора жидких образцов. За них платили немного, но в случае необычных тварей - платили всегда.
        Совсем другое дело биотический материал. С недавних пор община платила и платила очень хорошо за грязные биотические клетки насыщающие организмы и мутировавшие биоблоки изменённых. Сейчас, когда мы оказались одни, да ещё и в изолированном “кармане” было грех не воспользоваться случаем.
        - Судя по всему голова его прямо вот здесь. Но так как похож он на какого-то то ли жука, то ли мокрицу, биотический блок мог уехать куда угодно. Есть дельные мысли?
        Волк напомнил мне об очевидном:
        Позови топтуна, у него пульс долбит, парень боится.
        Я и в самом деле забыл про “парня”. А ведь он один, на границе охвата связи биотических блоков. Под проломом, из которого может полезть всякое…
        - Топтун слышишь меня?
        Рация ответила помехами, и я повторил запрос:
        - Мужик не мо…
        - Слышу! Слышу хорошо!
        Я хмыкнул, уж очень читалось состояние человека по его голосу. Эмоциональный, радостный с толикой адреналина и щепоткой испуга.
        - Давай сюда, только не ори и не пугайся. Открой довоенную карту, мы прямо в центре парковки, территория зачищена, есть работа.
        Топтун прибыл через несколько минут и прибыл запыхавшись. Фонарь метался из стороны в сторону пока пухлый мужичок нёсся к нам огибая машины. Первым он увидел Волка, затем меня… а следом разглядел вереницу острых насекомьих лап, торчащих из подбрюшья чудовища.
        - Боже! Что это?!
        - Во-первых, я не боже. Во-вторых, ещё раз повысишь голос, получишь поджопник. Ну и в-третьих, нам нужно освежевать этого борова и найти биотический блок.
        Мужик выглядел растерянным. Я видел, как он разинул рот за забралом своей маски и вовсю пялился на видимую ему часть тела высшего изменённого:
        - Освежевать?
        - Ну в твоём случае заработать десяток кредитов за довольно грязную работёнку. Принуждать не бу…
        - Я согласен.
        Мужик явно привычный к труду, но непривычный к ужасам рейдов что-то для себя решил. Подошёл ближе, достал тесак и выдал:
        - Только я это… не умею.
        Я поднялся с корточек, на которых сидел, и скидывая рюкзак пробормотал:
        - Я тоже.
        Глава 12. Мы все умрём
        С заказом пришлось повременить. Почти три часа мы возились на парковке предварительно растянув сигналку и хорошенько заминировав подходы.
        К большому сожалению, биотический блок высшего опустошить не удалось. Та часть его огромного тела, к которой вели жгуты нервов и биотическая сеть, была расплющена опорной балкой.
        Но попытаться всё равно стоило.
        Зато иные изменённые оказались гораздо щедрее. Да так, что мы покидали парковку забитые под завязку. И не только грязными биотическими клетками, и образцами тел чудовищ.
        Масса уцелевших машин порадовала халявной электроникой. Жидкостные процессоры автономного управления, платы секторальной памяти и многое другое теперь оттягивало наши рюкзаки.
        Пришлось даже поднимать их отдельно, не рискуя сорвать парамагнитное крепление.
        Ещё некоторое время ушла на то, чтобы доставить хабар на территорию Нассы и передать информацию об обнаруженных тачках. У патрульных шла пересменка, заступал новый дежурный, так что мы проторчали в наземной “Башне” до самого обеда.
        Добытое оставили в охраняемой высотке, предварительно составив полный список добытого имущества. Иначе было просто нельзя, растащат и сопрут, если бросить, понадеявшись на честное слово.
        За услугу расплатились пятёркой патронов к моему “Молоту” и только затем, дав отдых ногам и перекусив, двинулись обратно. Выполнять заказ.
        Город снова накрыла непогода. Солнечные лучи, ещё недавно освещающие наш путь сквозь дыры в разорванных тучах, потеряли дорогу к земле погружая округу в привычный уже полумрак.
        Поднялся ветер и нам на головы обрушился дождь. В кои-то веки самый что ни на есть обыкновенный, ужасно грязный, с повышением нормы всего и вся, но не смертельный.
        Топтун откровенно радовал. Шёл себе и шёл, сохраняя порядок движения в центре группы. Если так и дальше пойдёт из парня выйдет толк, хорошие топтуны тоже на вес золота.
        К белому мосту, единственной дельной переправе, нависающей на бурной рекой грязной жижи, исчезающей в железнодорожном тоннеле, вышли без приключений. Не будь дождя, можно было бы увидеть вокзал и затопленные перроны с торчащими из воды вагонами остановившихся на веки составов.
        Парамагнитные рельсы не были завалены, так как рядом с ними было запрещено строительство и сохранялся серьёзный участок открытого пространства, не позволивший павшим с небес обломкам уничтожить белый мост.
        Когда-то тут всё утопало в зелёных насаждениях. Цвела вишня, разбрасывая белые лепестки по прогулочным дорожкам пока мимо, замедляя свой бег, проплывали гражданские составы, вывозящие людей из низинного города.
        Я бывал здесь с детьми и внуками. Катался на парамагнитных скутерах по велосипедным дорожкам. Хрумкал натуральные яблоки, привозимые с агрокомплекса на еженедельную ярмарку, раскинувшую шатры у самого подножья белого моста.
        Сейчас же не было видно даже обгоревших пеньков, оставшихся от былых деревьев. Всё сожжено, снесено ударной волной и разбито в щепы, и словно чтобы стереть даже память об этом месте, завалено бетонной пылью, которая под действие влаги, превратилась со временем в серую, покрытую масляными разводами землю.
        У ведущих к мосту ступеней остановились, глядя на воду набирающую скорость на пути к арке тоннеля и прибывающую откуда-то со стороны затопленных перронов вокзала. В её мутных глубинах не было видно парамагнитных веток, но я знал, что они всё ещё там. Покрытые радиоактивным илом, ждут, когда человек восстановит город и снова погонит по ним поезда.
        Здесь, под самой лестницей, притаилась арка пешеходной дорожки. Под ней мы и притаились, укрывшись от дождя.
        Зелёная зона - всё. Заходим на территорию жёлтой.
        Волк был прав. За мостом нет территорий, очищенных “огненными кулаками” Кардинала. Никто не выжигал подвалы из ручных огнемётов и не минировал их тёмные углы, в расчёте на новых тварей, что придут полакомиться обгоревшим мясом. Как нет там и патрульных позиций, способных быстро выдвинуться на помощь или прикрыть огнём.
        В жёлтую зону рисковали соваться лишь старатели и редкие караваны, идущие в сторону Агрокомплекса, чьё продвижение по жёлтой зоне было вопросом будущего общины. А без обмена созданных в Башне патронов, на выращенные в зареченской общине продукты, это самое будущее было чрезвычайно туманным.
        - Всё. По коням. Иначе до заката не управимся.
        Гарнитура рации позволяла не повышать голос несмотря на продолжающийся дождь. А затопившая рельсы “река” уже бурлила, кипящая от многочисленных попаданий крупных капель падающей с неба воды.
        Соратники по опасному ремеслу один за другим скрылись за стеной ливня и выдержав нужную дистанцию я шагнул следом. Расслышать хоть что-то, не пользуясь специальными средствами теперь стало попросту невозможно. Непогода усилилась и хлестала наши плечи водяными струями явно собираясь устроить форменный потоп.
        Я чувствовал беспокойство из-за шума и сужения порога видимости. Гражданский комплекс визуального наблюдения, не был эффективным и давал слишком размытую картинку. Достаточную для охоты в условиях тумана, но крайне недостаточную при вот таких вот ливнях.
        - В следующий раз не поскуплюсь на дополнительную батарею и пойду в шлеме собирателей плоти.
        Волк спустил меня с небес на землю:
        Не пойдёшь. Он не предназначен для постоянного ношения, голова будет болеть и шея отваливаться. Аллах свидетель, я бы первый надел на себя шлем и бронежилет, если бы изменённые умели стрелять.
        Напарник был прав. Дело вовсе не в батареях, иначе бы я не таскал на своих плечах нательный комбинезон собирателей плоти. Дело в эффективности. Шлем подойдёт для зачисток объектов с работающей системой охраны, или, к примеру для краткосрочных штурмов узких помещений, внутри которых не знаешь, чего ожидать.
        Движение в конце моста. Прячемся!
        Белый мост после четырёхдневной войны устоял, но не был нетронутым. Его края кое-где обрывались вниз безобразными, иззубренными бетонными плитами, а металлопластиковое ограждение, оплавилось и сорванное с креплений перекрутилось уродливой мешаниной торчащих тут и там стальных прутьев, укрытых чёрным коконом застывшего пластика.
        Именно к одному из таких “коконов” за неимением другой защиты я и бросился. Пока Волк отступал и одновременно увлекал нашего топтуна к другому борту моста, я распластался на белых, мраморных плитах, из-за которых переправа и получила своё “народное” название.
        Борз и топтун залегли по левую руку, за куском искорёженного автомобиля, заброшенного на мост ударной волной первых орбитальных ударов.
        Ждём.
        Бредущая нам навстречу фигура показалась через пару десятков секунд. На краю видимости моего комплекса визуального наблюдения охватывающего голову плотным обручем и представленного лицевой частью в виде закрытых очков с размещёнными на них сенсорами, она казалась одним большим, размытым пятном, но по мере приближения отдельные детали приобретали чёткость пока не сложились в цельную картину.
        Изначально я подумал, что по мосту бредёт раненный человек. Уж больно зигзагообразный он выбирал путь, шатался из стороны в сторону и спотыкался. Но вскоре стало понятно, что всё куда банальней. Дорогу преградил низший.
        Ещё один свежий из тех, что попали под химарь. Он не успел избавиться от одежды и обуви, а обширные мутации в виду отсутствия доступной органики и биотических клеток не исказили его внешность, что, впрочем, не делало его меньшим уродом.
        Воздействие химаря было похоже на взрыв кислотной бомбы, используемой на заре создания империи. Вся синтетика экипировки попавшего под химарь бедолаги потекла и застыла, обнажив участки мокрой плоти на ногах и плечах погибшего человека. Ослеплённый и лишённый большей части волос. Обожжённый содержащейся в ядовитых испарениях химией и добитый излучением импульса чьим порождением и был зловещий туман, человек погиб, возрождаясь изменённым.
        Звук выстрела пневматической винтовки утонул в шуме стихающего ливня.
        - Сбросим его в воду иначе на обратном пути придётся делать многокилометровый крюк, чтобы избежать встречи с теми, кто придёт на запах и будет лакомится его плотью.
        Так и поступили. Пока Волк приглядывал за округой, вместе с топтуном спихнули дохлую тварь с моста. При ближайшем рассмотрении, я приметил оплавленную рукоять парализатора, торчащую из кобуры на бедре трупа, но трогать оружие не стал.
        Пропади оно пропадом.
        Химарь унёс множество жизней. Я думаю, этот человек из заводских, экипировка слишком проста для старателей, уходящих в жёлтую зону. А люди Агрокомплекса сюда не забираются.
        Отвечать я не стал, да и что тут ответишь? Мёртвый город ужасное место, люди здесь гибнут и это не новость, а откуда они - дело десятое.
        Восстановив походный порядок, благополучно миновали мост. Ливень поутих, превратившись в самую обычную морось. По щиколотку в воде пересекли подтопленную улицу, превращённую ливнем в один большой ручей, и оказались у затора спрессованных машин.
        Именно его мы и видели из Башни.
        От перекошенного столба семьдесят шагов на восток, на насыпь…
        Перекошенный столб был отличным ориентиром, торчал прямо из завала. Продолжая фразу Волка, я произнёс.
        - Каменистое плато, ржавая кровля прижата камнями.
        Описание схрона было точным как выстрелы моего напарника. Ржавый лист металла притаился на самой вершине насыпи и отодвинув его в сторону мы обнаружили тёмный провал куда немедленно отправился сканер.
        Зелёная вспышка возвестила нас о срабатывании, а в интерфейс посыпались данные. Оставив наверху рюкзак, я спрыгнул первым и осмотревшись один за другим принял спускаемые на тросе вещевые мешки.
        Вскоре мы вновь продолжили путь, но уже под землёй.
        Отсутствие аварийного освещение поставило нас перед фактом того, что топтун будет демаскировать группу фонарём, но другого выхода не было. Спотыкаясь и гремя мусором под ногами в кромешной тьме, он навредит куда больше, ибо звуки под землёй разлетаются далеко и словно этого мало - отражаются эхом.
        Судя по довоенным картам тоннель пересекал заброшенную станцию и уходил в сторону ямы, обрываясь где-то на склоне великого пролома в теле Приморьева. Но так далеко забираться мы не планировали. Нас интересовала станция, ведь именно внутри нас поджидал груз.
        Низинная улица по которой мы шли являлась технической и лежала очень близко к поверхности, но незаметный невооружённому глазу угол наклона пола уводил нас всё глубже и глубже пока технический тоннель не перешёл в самый обычный, битком набитый ангарами с барахлом.
        - Нужно проверить.
        Одна куча хабара уже ожидала нас в наземной части Башни, внутри уцелевшей высотки, но это не было поводом отказываться от любого попавшегося на пути добра. Обнаруженную в зелёной зоне парковку оберут до нитки патрульные, они не слепые и не глухие, прекрасно видели куда мы полезли и с чем вылезли.
        Жёлтая зона совсем другое дело. Патрульные сюда не суются. Отбросы редкие гости. И одни только старатели шастают туда-сюда, выполняя заказы и ища чем поживиться.
        Может быть на обратном пути?
        - На обратном пути у нас минус один топтун, а значит мой рюкзак будет отягощён. И зная себя могу сказать, что гружёный я буду против любых лишних телодвижений.
        А почему именно ты потащишь груз?
        - Чтобы тебя не стеснять, ты же всяко пошустрее меня будешь и в случае нужды больше пользы принесёшь. Кстати, с хера ли ты взял что пустым попрёшься? Сейчас ангар вскроем и тебе что-нибудь нароем, это прям как пить дать.
        Прикрепив винтовку к рюкзаку, я снял свою ношу и уложил у стеночки. Ангары шли один за другим, но вскрывать их было не сложно, особенно с моим-то опытом. Знай себе взрезай плазменной дугой встроенные замки да отодвигай складывающиеся вбок створки.
        - Я могу понести за двоих… если вы отдадите мне долю погибшего.
        Молчаливый и послушный топтун подал голос совершенно неожиданно. Он так ладно прикидывался ветошью всю дорогу, что я даже не ожидал от него лишнего звука и вздрогнув, беззлобно проворчал:
        - Отдадим-то отдадим, но пока отвали-ка в сторонку. - И обращаясь к напарнику спросил. - Готов?
        Волк кивнул, перенеся внимание с наблюдения за тоннелем на врата, а я, увидев, что он прикрывает, упёрся в землю ногами и под шуршание обесточенного механизма, сложил створки в сторону, немедленно их отпуская и вынимая из кобуры пистолет.
        Чисто и гниль одна.
        Волк был прав. Склад оказался вещевым. А синтетику и картон уж очень любила волосатая плесень, которая просачивалась везде куда попадала влага.
        - А я разве говорил, что будет легко?
        По итогу за час вскрыли порядка двадцати складов и ни в одном (слава богу) не обнаружили ни намёка на мутов или лёжку изменённых.
        Трещотка завибрировала на девятнадцатом.
        Остаточное излучение, приносимое с каждым импульсом на землю и смертоносное для всего живого, поджидало нас в чёрной заводи, среди подтопленных вагонов погибшего поезда. Здесь было шумно от срывающихся с треснувшего и прогнувшегося потолка капель. А ещё - очень страшно, ибо мы с Волком через очаги остаточного излучения старались не ходить.
        Видя, что я замешкался, стоящий за спиной Волк отправил сообщение:
        Он нас предупреждал.
        Да, заказчик предупреждал, но в глотке всё равно пересохло. Подумалось, что стоило взять с собой трофейный костюм погибшего топтуна, но задним умом все сильны, и я не исключение. Вытряхивая из подсумка бахилы от ОЗК, не оборачиваясь бросил пухлому горемыке:
        - Про очаги слышал?
        Пульс топтуна участился, мужик тревожился и делал это не зря:
        - Слышал.
        Натягивая на берцы резиновую сбрую, я задал второй вопрос:
        - Проходить доводилось?
        На что последовал закономерный ответ:
        - Нет.
        Я кивнул тихонько и закончив с бахилами, напутствовал:
        - В воде… смерть. Как пойдём сквозь очаг может поплохеть. Зубы ныть начнут, суставы выкручивать, ломать всего как при сильной простуде или юшка носом рванёт, каждый раз по-разному. Мы сами-то по очагам не особые ходоки, всё по краям проскакивали, но вопрос изучали. Так что, если в глазах темнеть начнёт, лучше присядь или ляг, вытянем, не бросим… Главное в воду не падай. Понял?
        - А как мы его пройдём? Вброд?
        Не сговариваясь, мы с напарником посмотрели на топтуна как на полоумного:
        - По вагонам пройдём. Для кого я половину минуты распинался?
        Оттянув край маски, плюнул на пол и матюгнулся, махнув на топтуна рукой. Балда он и есть балда, пусть лезет хоть в брод хоть вплавь, итог один хрен незамысловатый. Или помрёт, или повторит судьбу попавших под химарь. Остаточное излучение та ещё гадость, научный отдел много месяцев бьётся над его загадкой, но кроме того, что он цепляется к воде, не терпит ультрафиолета и смертелен для всего живого, так до сих пор ни хрена и неизвестно.
        Вот, казалось бы, импульс приходящий раз в месяц со спутников ломает человека взламывая ПО биотического блока, убивает владельца и низводит ИскИна до животного состояния. Но как подобную процедуру проходит попавший под химарь или хапнувший лошадиную дозу остаточного излучения? Ведь бывали же случаи что работяги по незнанке сунувшись в очаг без должной экипировки выходили из него изменёнными.
        Оттого-то и страшно!
        Сеть полнилось информацией об очагах, но ведь те из них кто не вернулся, уже не поделятся своей памятью с остальным миром. Поэтому мой организм откровенно протестовал и трусил, заставляя ладони потеть, а колени предательски подрагивать под выплеснутым в кровь адреналином.
        Помогла информация из интерфейса. Судя по его данным, мужикам тоже было тошно, но все боролись со своим страхом.
        Проблема с пересечением очага остаточного излучения, заставляющего трещотку вибрировать и издавать режущие слух звуки, возникла практически сразу. Заказчик описывал возможность пройти по крышам вагонов, но воды с последнего посещения этого места людьми явно прибыло и нам не осталось ничего иного, кроме как натягивать трос между крышей вагона и ближайшим ангаром.
        Повезло, что Борз закинул край троса с активированной парамагнитной застёжкой на крышу вагона с первого раза.
        Первым полез чеченец. Обладая наиболее атлетичным и жилистым телосложением, он без особого труда переполз над водой и уцепившись за вагон штурмовыми перчатками выбрался на его крышу.
        В моём исполнении тот же набор действий выглядел куда как скромнее.
        Во-первых, я едва не выронил единственную гранату из подсумка, помогла качественная липучка клапана на разгрузке, удержавшая дорогостоящий предмет от падения. Во-вторых, ободрал об трос икроножную мышцу прямо через одежду, позволив себе неловкое движение из-за болтающегося за спиной рюкзака. Ну и наконец, в-третьих, ударился рукой в самом конце и, если бы не помощь поддержавшего Волка, наверняка бы сверзился в воду.
        С топтуном всё вышло ещё хуже. Он просто отказался идти дальше.
        Хотя я на его месте тоже бы отказался. Попытка залезть на трос не увенчалась успехом. Скудная пища, отсутствие систематических тренировок, плохая экология и суровая работа не способствовали накоплению функциональной мышечной массы. Топтун аж трясся всем своим видом показывая, как старается, но сверзился с троса ещё до того, как добрался до воды.
        - Я не смогу. Просто не смогу.
        Мужик едва ли не плакал, и я его понимал. Он не хотел оставаться один на краю очага, не хотел лишаться платы за рейд от которой наверняка зависело его благополучие на ближайшую пару недель. Но он действительно не мог перелезть.
        - Кинь ему свои перчатки, мы уже в очаге, нужно поторапливаться.
        Несколько метров покрытого водой пространства, это не то расстояние на которое мой напарник не смог бы швырнуть свои штурмовые перчатки. Чтобы синхронизироваться с ними и активировать, не требовался высокий интеллект и развитая нейронная сеть биотического блока.
        Борз выполнил мою просьбу без колебаний и вместе с падением перчаток на влажный пол, у топтуна не осталось иных вариантов как пробовать ещё раз.
        На середине пути он сорвался.
        К счастью, экипировка штурмового пехотинца уберегла топтуна от падения в воду. Парамагнитное крепление троса скрипнуло, но осталось на крыше вагона, когда наш спутник всем своим весом ухнул вниз, срывая ноги с захвата.
        Мужичок по девичьи взвизгнул, но я его не винил. Ни раз и не два за время ходок по мёртвому городу я сжимал булки от страха и прекрасно понимал, как себя чувствует человек болтаясь в полуметре над заражённой водой. Падение в которую по меньшей мере вызовет тяжелейшие проблемы со здоровьем несмотря на защитную экипировку.
        К нашему общему облегчению заминка вышла недолгой. Преодолев страх и пользуясь штурмовыми перчатками, топтун на одних руках добрался до вагона и воспользовавшись нашей помощью был благополучно затащен на его крышу.
        Отдышаться мы ему не дали.
        Забрав штурмовые перчатки, Волк немедленно продолжил путь, а я, подняв вольнонаёмного на ноги, подтолкнул его в спину:
        - Давай шустрее, если ломать начнёт, греха не оберёмся.
        Под тревожную вибрацию трещотки мы двигались по облезлым крышам вагонов, пока не преодолели весь залитый водой участок и не выбрались на перрон. Слухи об очагах не врали и свою дозу этого дерьма мы хапнули, не смертельную, но явно достаточную для того, чтобы наведаться в медицинский сектор.
        Стоило нам заняться делом, как весь страх куда-то делся, да и сам очаг, скверное местечко, вытягивающее силы словно жуткий пылесос, оказался не таким уж и страшным. Хотя топтун бы вряд ли со мной согласился. И я его понимал.
        Выгнутые потолки тоннеля, нависающие над нами и побитые трещинами, оказывали тяжёлое давление на психику, самой возможностью ухнуть вниз и вмять наши хрупкие тела в искорёженный металл стоящих здесь вагонов. Выпавшие из стен кабеля, опутанные вездесущим мхом и стремительно мутирующей растительностью, ссохшейся за зиму и серой, придавали тоннелю особый, ни с чем не сравнимый колорит.
        Боятся при таких раскладах совсем не грех.
        Спуск на перрон оказался прост как четверть кредита. Один из вагонов состава сошёл с парамагнитных рельс и позволил нам просто спрыгнуть, не выдумывая каких-либо хитрых и замороченных решений.
        На перроне неожиданно поплохело Волку.
        Сказать, что я удивился, это ничего не сказать. Привык, что двужильный чеченец всегда на ногах и прёт вперёд ломовым паровозом.
        Так что, когда напарник осел на бетонный, заваленный мусором и грязью пол, я даже несколько растерялся. К счастью, колоть ему стимулятор не пришлось, потеря сознания была кратковременной и продлилась считанные секунды. В мотающимся свете налобного фонаря, мы подняли Борза на ноги и совместно вытащили за край очага. Подальше от воды и исходящего от неё излучения.
        В таком состоянии, Волк самостоятельно идти не мог. Дурнота наваливалась на него жаркой волной и шатала из стороны в сторону, так что я сходу отметал все попытки напарника избавиться от нашей помощи и тащил его несколько сотен метров, пока от раздражающей вибрации трещотки не осталось даже следа.
        Как-то незаметно, под подошвы всё чаще стали попадать человеческие кости.
        Прямо по курсу из мрака и полос аварийного освещения проступала станция. Она подпирала собой ныне заваленный тоннами обломков выход на поверхность и, судя по всему, стала могилой для неисчислимого количества людей.
        Не решившись её исследовать в подобном состоянии, мы устроили привал.
        Оставаться на перроне было опасно несмотря на заверения заказчика о пустынности этого места. Оставив Волка сидеть у входа в компании с топтуном, я исследовал вскрытый ангар и не обнаружив внутри следов изменённых, приказал топтуну укрыться внутри:
        - Помоги Волку и отдыхайте внутри, я останусь на наблюдении. Привал тридцать минут, показатели детекторов в норме, так что можно снять маски, выпить воды и отдышаться. Если не полегчает, будем принимать тоники и стимуляторы.
        Чувствуя себя скверно, я и сам не упустил случая отдохнуть. Залёг снаружи, предварительно расстелив найденный в ангаре картон, чтобы не извозиться в грязище с ног до головы. Следуя собственному совету, снял маску и вдохнул влажный воздух, нагнетаемый сюда естественной вентиляцией.
        Стало полегче.
        Холодный пол немного сбил температуру внутри костюма и в совокупности со снятыми бахилами ОЗК, приятно охладил тело. Прохождение сквозь очаг вызвало у меня приступ тахикардии, который продлился бодрый десяток минут, но затем сердцебиение внезапно утихло, позволив мне самую малость расслабить булки. Тем более, что получить посреди рейда сердечный приступ, совершенно не входило в планы.
        Волк тоже оклемался. Поблагодарил сообщением в интерфейсе и выполз из ангара минут через пятнадцать чтобы сесть на лежащую на боку бочку и спросить:
        Что-то есть?
        Я оторвался от прицела и окинув тоннель взглядом покачал головой:
        - Тишина. Движения ноль. Грязь лежит нетронутой.
        Чеченец зашуршал сбоку от меня и через пару секунд на картонку у моего лица упала костяная щепка:
        Кто-то разгрыз все останки до основания.
        Я повертел в руках косточку и отбросил:
        - Ты прав, тут сожрали целую прорву людей. Но это случилось очень давно.
        Мы отдохнули ровно половину часа и пришли к выводу, что принимать стимуляторы не будем, ограничившись таблетками тоника. Восстановили походный порядок и двинулись к цели нашего назначения - подземной станции низинного города.
        У топтуна кстати тоника не оказалось, но я поделился, не забыв добавить, что вычту стоимость таблетки из его доли.
        Несмотря на все наши опасения, станция оказалась пуста и безопасна. Исследовав прилегающую территорию внимательней, мы нашли причину относительного спокойствия этого места.
        Дело в том, что все три маршрута на этой своеобразной развилке были перекрыты. Два - водой и соответственно идущими в комплекте с ними очагами остаточного излучения, и третий, массивным обвалом, отрезавшим станцию от поверхности.
        Мутанты и изменённые обходили очаги за версту, делая внутренние помещения станции естественным укрытием и схроном.
        Здесь-то нас и поджидала цель нашего рейда.
        Четыре контейнера, поделённые на двадцать отсеков, полные фильтрующих элементов для водосточных труб, так необходимых общине. Наш заказчик, в случае, если мы доставим их содержимое, сказочно разбогатеет, а ведь мы даже не знали кто он. С виду самый обычный мужик, представленный нам Голливудом под позывным “Сизый”.
        - Каждый весит по шестнадцать килограмм. Уверен, что справишься?
        Переть такой груз обратно через очаг, да ещё и переправлять на другую его сторону, задерживаясь на краю, работёнка не из лёгких. Но и оплата за рейд была соответствующая, с лихвой покрывающая затраты на медицину и возможные риски.
        Топтун поднял один из контейнеров за специальные ручки и ответил:
        - Справлюсь. Главное не спешить.
        И по моему мнению он был прав. Спешить нам было некуда. До заката целая прорва времени и было бы глупо выдвигаться сразу же, истощая и без того небезграничные ресурсы своего организма.
        Растянув сигнальную нить и оставив топтуна на страже, мы с Волком отправились исследовать станцию.
        Проверяли, как и водится - двойкой. Методом “туда-обратно”. Подошли, закинули сканер, собрали информацию по вспышке, удостоверились, что крупных органических объектов не выявлено, зашли, забрали сканер и вышли.
        И так из помещения в помещение.
        Второй очаг остаточного излучения, примыкал к станции со стороны тоннеля, уходящего в глубины низинного города. Там тоже присутствовало затопление, но в отличии от уже пройденного очага вода едва-едва покрывала перрон, а значит, после сезона дождей этот маршрут станет проходим. О чём я и сообщил Волку:
        - Как думаешь, когда тут подсохнет и уровень воды спадёт, кто-то займёт станцию?
        Чеченец покачал головой:
        Шайтаны? - Чеченец покачал головой. -Нет, изменённые не полезут. Они как трещотка, чувствуют, что тут непорядок. А люди могут.
        Да, люди могут. Старатели будут останавливаться и оставлять часть хабара, если сочтут, что сил дотащить его за раз не хватит. Будут искать тут укрытие на случай внезапного химаря или смерть-ветра.
        - Отличное место, но сливать инфу не будем. Кому повезёт сами узнают.
        Волк спорить не стал. Мы оба не понаслышке знали, что такое засада отбросов или заводских. И такое “хлебное” место наверняка перестанет быть безопасным если об нём узнает слишком много людей.
        Глядя на аварийную переборку, огромный люк, в который буквально воткнулся поезд разбросав свои вагоны по всему тоннелю, я понял, что тут шёл интенсивный бой. Помимо уже привычных костей усеивающих пол, обильно попадались разномастные гильзы.
        - Поднимусь повыше, осмотрю маршрут, вдруг придётся уходить этой дорогой.
        На что Волк ткнул рукой на первый этаж станции:
        А я здесь посмотрю. Следов нет, грязь нетронута, но проверить стоит.
        Неискушённому уму может показаться что незачем проверять одно и тоже место дважды. Но на самом деле проверка проверке рознь. Проскочить на предмет угроз это одно, а детально исследовать в поиске хабара и иных приблуд сам бог велел.
        Наши рюкзаки остались под присмотром топтуна, и я надеялся, что ему хватит мозгов чтобы ничего не украсть. Ибо кража подпишет ему смертный приговор, а после пройденного маршрута и инцидента на склоне, заниматься кровопусканием мне не хотелось.
        Поднявшись по обесточенному эскалатору на второй этаж станции, я бросил у входа сито (просто на всякий случай) и отодвинув в сторону металлопластиковую, раздвижную дверь, вошёл внутрь.
        Оказавшись в длинном коридоре, поправил болтающуюся на ремне винтовку и взялся за пистолет. Опасностей вроде как не предвидится, но пистолетная рукоять греет душу. Окинул взглядом коридор, наши следы и выступивший на стенах мох.
        Когда первый раз проскакивали шли неспешно, стараясь не угодить в зону нестабильности и понять цел ли пол под ногами. Бывало, что в таких помещениях он проваливался от одного неосторожного движения.
        Сверившись с довоенной картой, я прошёл дальше, вплоть до внутренних помещений и решив кое-что проверить подошёл к стене и постучал. Послушав звук примерился и отойдя ударил ногой.
        Хватило десяти ударов чтобы синтетический декоративный гипс, создаваемый для таких стен на станциях переработки мусора провалился внутрь себя и обвалился, формируя дыру. Лёгкий, почти невесомый материал создавал минимальную опору на несущие уровни низинного города, но был настолько хрупким, что его буквально, можно было проломить ногой.
        Дыра позволила мне втиснуться в смежное помещение, все ходы-выходы в которое были блокированы просевшим потолком и разрушенными перегородками, но внутри неожиданно оказалось сухо и пыльно. Влага сюда не попадала и, если не считать небольшого хаоса, вызванного встряской во время боевых действий на поверхности, убранство оставалось таким же, каким было в первые дни четырёхдневной войны.
        Пройдя несколько комнат, я наткнулся на служебную лестницу и спустился по ней вниз, в технические помещения, созданные специально для персонала, производящего проверку поездов.
        Будучи в прошлой жизни машинистом, я знал о путевом выходе и о том, что он выходит из перрона прямо к рельсам. Но сейчас рядом с задраенным вертикальным люком вибрировала и заходилась треском трещотка, лишний раз напоминая, что по ту сторону - смерть.
        Иных доказательств того, что выход затоплен, мне не требовалось но, когда сойдёт вода, этот путь мог бы стать основой для быстрого отступления, в случае если твари подожмут нас на станции.
        Уже на обратном пути неожиданно забарахлил интерфейс. Такое бывало и раньше, но причины подобной рассинхронизации никогда не предвещали ничего хорошего. Мрачное предчувствие обернулось головной болью.
        Зная, что последует за ней, я просто остановился и сел на ступени, на одном из пролётов лестницы.
        Импульс грянул через пару минут. Тряхнуло так, что с потолка посыпалась пыль, а биотический блок окончательно ушёл на перезагрузку. Положив руки на колени, я сжал кулаки, наклонил голову и терпел.
        Окажись мы на поверхности пришлось бы побегать, смирившись с не иллюзорным риском обернуться тройкой изменённых. В такие моменты небеса набухают сиреневатым свечением, чтобы через некоторое время обернуться багровой вспышкой в разрядах концентрированной энергии.
        Раньше считалась, что импульс проецируется от спутниковой системы и накрывает всю планету, являясь по сути подавляющим информационным потоком, взламывающим защиту биотического блока, низводящим личного ИскИна до состояния безмозглого животного, захватывающего мозг носителя.
        Вот и получалось, что человек умирал как личность, а на его место приходила необременённая мыслительными процессами, руководствующаяся животными инстинктами тварь. Вот только ИскИны учились, поэтому те из изменённых кто наел жирка, напоминали скорее хищных животных, а не тупое оголодавшее стадо, несущееся на любой звук.
        Раньше объяснение работы Импульса мне нравилось. Выглядело правдоподобно. Но теперь, когда люди насмотрелись на зоны нестабильности и прочую жуть, у них появились вопросы, да и чего греха таить - у меня тоже.
        Всю эту жуть было просто невозможно объяснить одним только взломом программного обеспечения.
        Чувствуя стандартные для импульса ощущения вроде головной боли и тошноты, я откинулся на спину и лёг прямо там, где сидел. Опасаясь потери сознания, я не хотел сверзиться со ступеней, а в глазах и впрямь темнело.
        Дурнота подкатывала и отступала приливными волнами. Казалось, что я лежу на плавучем матрасе посреди бескрайнего, ночного моря. Неработающий биотический блок разорвал связь с комплексом визуального наблюдения и детекторами, я оказался один, наедине с темнотой и вспомнив про наличие фонаря выудил его из клапана разгрузки.
        Что и говорить, темноту я не любил.
        Вот только луч света, ударивший в потолок из фонаря, открыл для меня глубины, неизведанного ранее ужаса.
        Увиденное зрелище парализовало своей сюрреалистичностью. Там, в голубой капсуле полной регенеративной жидкости, за запотевшим стеклом бился человек. Бился пока стеклопластик не треснул, бросая мне в лицо поток мутной жижи и осколки.
        - Ааа!
        Я зарылся руками стараясь уберечь лицо от летящих с потолка осколков в ореоле брызг и дёрнулся, но вдруг понял, что нет никакой воды и осколков. Галлюцинация, блажь, морок, что угодно, но только не реальность. Мои руки были сухими, а потолок, всё в том же заново направленном луче фонаря, был самым обычной, прокопченной и уродливой бетонной плитой.
        Интерфейс мигнул, восстанавливаясь.
        Сколько я так пролежал? И главное, что это чёрт возьми было? Вернувшись к ребятам, я внимательно следил за их реакцией, но им было плевать на импульс. Разве что топтун радостно выдохнул, что нам повезло.
        Он был прав - повезло. Но судя по реакции мужиков видение затронуло только меня.
        Мы ушли со станции через десяток минут. С грехом пополам, задержавшись дольше чем нужно миновали очаг и переправили контейнеры на другую его сторону. Удар по организму был тяжким и в ход пошли стимуляторы, но это - плевать, рейд выходил более чем прибыльным.
        Каждый раз возвращаясь в общину я ожидал подвоха. Вставшей на след вышки, стаи охотящихся стротов, притаившегося среди руин крыс переростков Скризлов или засады кого-нибудь из заводских мародёров-отбросов.
        Но мы миновали жёлтую зону, углубились в зелёную, а атаки так и не последовало.
        Рейд и в самом деле вышел отличным, обеспечив нас сытой жизнью на многие месяцы. Поправив в медицинском секторе здоровье, уже спустя неделю мы были на ногах, но в новые ходки не стремились.
        К чему лишний раз рисковать жизнью?
        В ожидании очередного импульса я напивался. Волк пару раз отчитывал меня и притаскивал домой пьяным, а я каждый раз его отталкивал. На душе скребли кошки, а каждый новый импульс приносил мне видения.
        И внутри этих галлюцинаций меня не ждало ничего хорошего.
        Я видел смерть Волка, настолько реальную, что бросало в дрожь. Видел смерть Скрепки и Волоса, сыновей Егеря. Видел смерть знакомого технаря. Видел смерть людей, которых никогда не видел и не знал.
        И было бы удобно думать будто у меня поехала крыша, но кроме бесконечных смертей и оскаленных рож, из видения в видение переходил один и тот же образ.
        Молодой пацан, кричал и сражался, пытаясь выжить, и не нужно было быть семи пядей во лбу чтобы соотнести этот образ с посланием, полученным от загадочного синтетика корпорации.
        Этот сопляк должен жить, и неизвестные хотят, чтобы я ему помог.
        Гнетущее ожидание развязки поглотило меня целиком. На дне рюмки пролетали целые дни, рассыпаясь россыпью драк, рожами случайных собутыльников и глупых поступков.
        Я пропил свой комплекс визуального наблюдения, в бредовом угаре, а не из необходимости, и рисковал вконец оскотиниться, когда ко мне неожиданно подсел Волк.
        Я взял заказ.

* * *
        Каждого из них я видел мёртвым.
        Каждую смерть пережил и смирился.
        Егерь пропал, и я знал, что он тоже мёртв. Лежит со сломанной шеей в белом, пропылённом коридоре.
        Хуже всего было с Волком. Видение его смерти надолго выбили меня из колеи погрузив в пучину алкоголя. Но он был оплакан и слёзы смыли всё до крупинки, оставив на душе лишь лёгкую горечь, да лживую надежду на благополучный исход.
        Сейчас они собирались, Волк проверял экипировку топтунов, технарь, проходящий под позывным Мульт, перепроверял аппаратуру, а братья-близнецы Скрепка и Волос стояли у аварийной переборки о чём-то неслышно переговариваясь.
        Заказ выкатила община. Проверить клинику X.ROM-17, принадлежащую корпорации A.R.G.E.N.T.U.M. и пролегающую далеко от хоженых троп. В красной зоне, туда куда мы с Волком старались не соваться.
        Волк что-то говорил о награде, но я его не слушал. Он был мертвецом.
        Клиника X.ROM-17 специализировалась на вживлении биотических имплантов и в её недрах скрывалась столь необходимая общине аппаратура. Вот только разведчик-беспилотник обнаружил вместо наземной части здания одни руины, а одиночка старатель с отличной репутацией - Егерь, сгинул, отправившись к клинике.
        А ведь он был отцом близнецов. И тоже был мёртв. Прямо как в моих ведениях.
        Мир растерял все свои краски и меня тошнило, когда я прикрикивал на парней заставляя их поторапливаться. Они слушались меня беспрекословно, лишь один из топтунов со скверной репутацией всё злобно зыркал, но перечить не рисковал.
        Я шутил, что-то говорил, вёл себя как обычно, быстро вошёл в рабочий ритм и плыл по нему словно по течению, но тень знания, запечатлённого в моём разуме, не давала покоя.
        Мы все умрём. Но безымянный парень должен выжить.