Последняя битва Тим Строгов
        Орккрафт #1
        Юность орков сгорает на полях сражений. Им плевать на вымпелы и штандарты вельмож, потому что они всегда бьются лишь за свою честь. Но что выберут бесстрашные воины, когда честь и присяга окажутся на разных чашах весов, а верность долгу станет противоречить верности клану? Наступает время решающей битвы, время, когда оркам придется принимать решение.
        Тим Строгов
        Последняя битва
        .
        
        Часть I
        Бегство
        Глава 1
        Когда скверные предчувствия туманят разум полководца
        Горную львицу всегда раздражала нежить. Нет, она терпеливо сносила щелканье костей скелетов и скрип их сухих суставов, но при этом шерсть на ее могучем загривке неизменно вставала дыбом. Вот и теперь, стоило мертвому полку поравняться с холмом, откуда Шакнар, ее наездник и властелин, наблюдал за маневрами своего бывшего войска, между клыков пумы нервно скользнула алая плеть языка, а из глотки донеслось хриплое рычание.
        - Спокойно, Хала.
        Старый орк, прославленный полководец по прозвищу «Жизнь в сапогах» сегодня и сам не скрывал тревоги. Впервые за долгие годы сражений армия Шенка, его армия, шла на битву во славу другого командира.
        Никто из сослуживцев не знал точно, сколько шаману лет. Принято было считать, что много. Три седые пряди вычертили на его голове неизвестную руну. Одни называли ее отметиной богов, другие говорили, что это знак бесноватой одержимости. Его часто превозносили, еще чаще проклинали, но никто не смел отозваться о нем без уважения. Потому что именно «Жизнь в сапогах» научил Шенк побеждать. И вот теперь его отодвинули в сторону. Вожди союза вкусили сладкие плоды военных успехов, а, как известно, чрезмерная сладость вызывает жажду. Лидерам наций требовалось больше хороших новостей, и их отсутствие воспринималось уже как поражение.
        Худое лицо Шакнара оставалось бесстрастным в ответ на упреки в нерешительности. А разве не указывал он на коварство врага, который хоть и пятился назад, но расставлял перед собой ловушки? Ему пеняли на промедление. А разве не он, Шакнар, добыл для Шенка этот перевес в силе, что заставил войско противника искать пути к спасению? Лига всегда использовала в бою хитрость. Ее стратеги мудры и опытны. Почему же тогда они повели своих воинов к берегам петронелльского моря вместо того, чтобы встать на защиту родных земель? Шаг за шагом Лига отступала, а ее маги отравляли местность за собой вредоносными заклятиями. Ездовые звери вязли в песчаной почве, густая трава оплетала лапы кавалерии. Артиллерийский полк потерял половину баллист во время переходов, у самой большой катапульты треснул зубчатый ворот. Шакнар выжидал, терпел, и вместе с ним терпели солдаты Шенка. Старый орк не помышлял о рискованной лобовой атаке. Он задумал вбить стальной клин между полчищем Лиги и побережьем. Что-то важное находилось за спинами лигийских воинов, важное настолько, что ради этого пришлось бросить на произвол судьбы
собственные народы. Велико было терпение Шакнара, и как жаль, что его недостало Совету Шенка! Вожди всех племен сказали ему: «Нет! Довольно!» Холодная паства, огры, тролли, кровавые эльфы, гоблины, йотуны не захотели больше видеть «Жизнь в сапогах» во главе войска. И даже Великий алкай орков - Бенгиш, по прозвищу «Мало слов», заявил на Совете:
        - Шакнар ушел. Керруш пришел.
        Его преемник из рода истинных троллей без колебаний принял бразды правления. Первым делом он отправил триединому командованию Лиги жесткое послание:
        «Человеку Бельтрану, гному Галвину Громмарду и эльфу Джоэвину!
        Мы не собираемся гонять вас по петронелльским дюнам, как пугливых кроликов. Или вы даете нам сражение, или я поверну армию на восток, в ваш родной край. Мы сожжем все города, разорим посевы, а вы навсегда останетесь для сородичей изменниками и предателями.
        Командующий армии Шенка
        Керруш, сын Сархона-тролля».
        Гонец без промедлений доставил ответ:
        «Керрушу-троллю от Трезубца Лиги!
        В третий день декады мы выйдем на поле битвы в долине Аркел, против согденских скал. Мы клянемся не карать мирных жителей тех территорий, что окажутся под нашей властью в результате сражения, и ждем того же самого от своего противника. Ибо исход противостояния скрыт в тумане будущего для обеих сторон. Магические свитки приложены, один из них ждет твоей подписи».
        - Они сломлены! Их лидеры утратили веру в успех кампании! - возликовал Керруш.
        И круглая войсковая печать закрепила на эльфийском пергаменте принесенный им обет милосердия победителей. Мало, кто тогда обратил внимание на кривую усмешку Шакнара и совсем немногие услышали его слова:
        - Я им не верю. Здесь кроется ловушка.
        Внизу, у подножия холма, колыхался черный рой скелетов-воинов. Лязгали кольца их стальных горжетов, короткие мечи бряцали о треугольные щиты. Сквозь этот ратный шум едва пробивалась тягучая мелодия свирели. Несколько эдусов, полуночных бардов, звуками музыки гнали в бой полк холодных солдат. Лопнут небеса, расколотые громовыми заклинаниями магов, тысяча звериных глоток исторгнет жуткий предбитвенный вой, но нежить все равно различит призыв своих пастырей и пойдет в атаку. Холодных не испугает встречный огонь вражеских стрелков. Эдусы-поводыри сменят свирели на скрипки, и, влекомый Стылой симфонией, мертвый авангард Шенка вломится в монолит строя вражеской пехоты.
        Где-то, за остроконечными шлемами скелетов, скрывались шеренги доспешных зомби. Этот порядок - «Мертвая рука» - Шакнар придумал вместе с Миррой Банши, некроманткой по призванию и Верховным джоддоком всех кадавров по титулу. Скелеты-меченосцы могут сковать первую линию противника, а зомби-молотильщики призваны закрепить успех. Они цепами и кистенями расширят рваную рану прорыва в рядах неприятеля, чтобы в нее, без промедления, ударила легкая кавалерия.
        Такова была привычная стратегия Шакнара, его неизменный план на битву, против которого полководцы Лиги никак не могли найти противоядие. И старому орку льстило, что гордый Керруш принял его воинский опыт, не стал отвергать то, что раз за разом приносило Шенку успех.
        Вдруг мелодия эдусов оборвалась. Шакнар даже не сразу понял, что они умолкли, но в руках мертвых банеретов колыхнулись черные хоругви и холодный полк встал на месте. «Жизнь в сапогах» недоуменно оглянулся, поправил сбившийся шипастый наплечник и бросил Хале:
        - Шагом.
        Львица аккуратно, чтобы ее седок не поранил колени об острые грани валунов, начала спускаться с холма. Но внезапно она подалась назад и почти села на задние лапы, отчего всаднику пришлось резко перенести свое тело к ее палевому загривку.
        - Хала, да чтоб тебя! - рявкнул Шакнар, но осекся.
        От шатра Керруша к нему со всех ног бежал посыльный, ретивый служака из числа младших троллей. Любая армия постепенно обрастает разного рода штабными прихлебалами, которые даже не знают, где у доспеха шнуровка, зато прекрасно осведомлены о том, какие кушанья сегодня подадут на ужин главнокомандующему. Эти советники, картографы и прочие обозные вояки свято верят в собственный вклад во все победы, но даже слышать не желают о своей причастности к поражениям, да и тяжелая армейская работа тоже не для них. Начальников они готовы менять, как портянки, начальник для них - лицо неодушевленное. Был Шакнар, стал Керруш. Ничего, переживем и Керруша. А правда, что повар сегодня тащил на плече с разделки целую воловью ногу для похлебки? Вот это - по-настоящему хорошие новости! «Жизнь в сапогах» отлично знал сущность таких бойцов, пытался бороться с ней, потом смирился и теперь не роптал на то, что его так быстро забыли. Гонец подлетел почти вплотную, но пума грозным рыком заставила его отступить назад на несколько шагов.
        - Керруш сообщает тебе, что он сменил диспозицию битвы, - заявил посыльный, едва перевел дыхание.
        - Я вижу это, - «Жизнь в сапогах» ткнул пальцем в сторону неподвижного холодного полка. - И чего он хочет от меня?
        - Керруш ждет твоего совета, мудрый Шакнар, - вестовой вежливо опустил голову. - И приглашает тебя в свой шатер.
        Орк пренебрежительно хмыкнул. Чтобы спрятать лукавую улыбку на лице, посыльный еще ниже склонился перед опальным полководцем.
        - Никто не меняет план сражения за час до его начала, если у него в запасе нет другого плана, получше. Передай Керрушу, что я не стану делить с ним ответ за возможное поражение в битве. И ему не удастся выставить старого Шакнара на посмешище, если нам будет сопутствовать успех. В случае победы скажут - Керруш предложил план, а Шакнар без дела стоял рядом и кивал. Я не заслужил позора. Вперед, Хала!
        - «Жизнь в сапогах»…
        Орк круто обернулся к гонцу:
        - Так меня называют только друзья и равные! Скажи Керрушу, что я пойду в бой в рядах калимдорского клана, моих соотечественников. Раз Шакнара не пожелали видеть на совете, где решали, как мы станем сражаться, то мое место среди простых солдат. Это все.
        «Жизнь в сапогах» понимал, что внезапная смена диспозиции может означать только одно - новый полководец опасался предательства. А этот Керруш хитер, как гоблин! Горечь разочарования наполнила рот Шакнара жгучей слюной. Ему не доверяют. Полтора десятка лет верной службы не убедили Шенк в том, что «Жизнь в сапогах» до конца предан союзу. Теперь он снова докажет это с двумя боевыми топорами в руках, как и подобает истинному воину Калимдора.
        Шакнар направил Халу вдоль арьергарда мертвецов, наблюдая, как быстро перестраивается вышколенное им войско. Позади холодного полка разворачивались в стальной полумесяц латные тролли - самое грозное оружие Шенка. Пекторали их доспехов из темной бронзы отбрасывали солнечные блики и в массе походили на застывающую лаву. С правой стороны от тяжелой пехоты изготовились к сражению гоблины-бомбардиры с полными подсумками разрывных шаров. В одной руке - огниво для поджига, через локти перекинуты кожаные метательные ремни. За низкорослыми гоблинами к передней линии войска выдвигалась нестройная толпа великанов - огров. Гиганты презирали броню, их серые шкуры, как обычно, защищали лишь безрукавки из стеганой кожи. На плечах огров до поры покоилось их оружие и предмет поклонения - огромные палицы - колотушки, усаженные стальными штырями. Огр никогда не похвастается, что убил в битве шестерых врагов, он предпочтет сообщить: «Сегодня моя палица раздробила шесть черепов».
        Шакнар вскинул руку в приветственном жесте - навстречу ему, на своем ужасном жеребце, мастью походившем на труп месячной давности, ехала Мирра Банши - предводитель некромантов и ближайшая сподвижница старого орка. Лошади холодных пастырей могли нагнать страху не только на врагов, но и на союзников. Всем было известно, что они питаются жертвами своих хозяев, на них не действует магия, а лучший способ остановить неживого скакуна - это переломать ему все четыре ноги. Даже свирепая Хала и та осторожно отвернула морду от хищного рыла подъезжавшего к ним коня.
        Сегодня Мирра была в пластинчатом доспехе из червленого серебра - подарке влюбленного и отвергнутого ею эльфа крови Моглора. Свои пепельные волосы она убрала под бармицу шлема, которая спускалась некромантке прямо на плечи. Губы джоддока холодных, как и всегда, были цвета лазури.
        - Мирра, глядя на тебя, даже не скажешь, что такая красота способна убивать, - поприветствовал соратницу Шакнар.
        - Она - нет, за нее - да.
        - Ты выглядишь обеспокоенной.
        - А ты?
        Лидер холодных пастырей испытующе заглянула в лицо бывшего командира. Потом, с удовлетворением в голосе, заявила:
        - Я рада, что в тебе нет смятения. Впрочем - смирения тоже нет.
        Орк качнул головой в сторону переднего края:
        - Есть время на объезд?
        - Сколько угодно. Как видишь, мы пока в резерве.
        Некромантка сбросила латную перчатку и достала из седельной сумки изящную амарантовую флейту. Несколько музыкальных интервалов ее мелодии проложили военачальникам широкий проход сквозь строй холодного полка.
        - Я первая, - предложила Мирра Банши. - Зомби уже два дня не получали пищу.
        Высокие травы долины Аркел ходили волнами от резких порывов буйного ветра вайрги, что врывался на сушу с петронельского моря. Впереди, на расстоянии трех полетов тяжелой стрелы, стояла армия Лиги. Над ее позициями полыхали разноцветные вспышки зарниц.
        - Жрецы благословляют пехоту, - определил Шакнар.
        Мирра Банши сделала жест, словно протирала небо от пыли.
        - Маги раздают не только «Блейзы». Они льют и льют, - удивилась некромантка и начала перечислять. - «Каменная кожа», «Крепость доспехов», «Холодная ярость», «Молитва во спасение», «Со смертью заодно», «Стойкость» - одни сплошные усилители. Если так пойдет дальше, то их волшебники полностью выложатся до начала битвы. И еще - я заметила в центре значки личной гвардии Галвина Громмарда. Не в первой шеренге, но недалеко от переднего края.
        - Гномы-артиллеристы, - буркнул Шакнар. - Они поджидали твоих мертвецов, Мирра, чтобы скосить их картечью. Кто прикрывает механиков? Дворфы, как обычно?
        - Да, Шакнар. Но не более пяти рядов.
        - Трезубец Лиги рискует, ослабляя середину. Получается, что главные силы у них по флангам. Ты разглядела лучников?
        - Нет, но они могут выскочить в любой момент. Ты же знаешь, как быстро бегают эти остроухие.
        Шакнар не сказал ничего, потому что по обеим сторонам от них из войска Шенка вперед выступили маги. Они встали через равные промежутки. Эльфы крови и горные гиганты - йотуны. Воздух задрожал, заслоился от заклятий, уже готовых сорваться с кончиков пальцев их поднятых рук. Моглор, лидер эльфов-отступников бросил Слово, которое свистящим шепотом отразилось от земной тверди, ослепительной молнией ударило в небеса и испепеляющим зноем вернулось в долину Аркел.
        - Стена огня!
        С шипящим треском вспыхнули полевые травы. Вверх заструились дымные вихри, заслоняя армию Шенка от противника. А йотуны овладели бесноватым ветром вайрги и погнали степной пожар в сторону неприятеля.
        - Мы подожгли траву. Волшебники убирают то, что мешает маневрам легкой кавалерии. Кого именно Керруш решил послать на верную смерть? - спросил Шакнар.
        Мирра Банши грустно усмехнулась:
        - Сражение начнет наша Доблесть!
        Кривые, выступающие клыки орка стиснули нижнюю губу. Десять ударов его сердца прошли в молчании, а потом, огибая левый край холодного полка, в поле вынеслась кавалерийская лава «Повелителей гиен». Это нургайский клан, цвет конницы Шенка, разворачивал ряды для стремительной атаки. Внезапно его лидер, одноглазый крепыш Менги, заметил старого полководца и направил к нему своего пятнистого зверя. Через несколько мгновений примеру вожака последовали остальные нургайцы, отчего все пространство вокруг Шакнара и Мирры Банши оказалось заполнено оскаленными мордами ездовых гиен. Из распахнутых пастей хищников на землю капала пенистая слюна, воздух моментально пропитался их зловонным дыханием. Мертвый жеребец Мирры несколько раз тревожно мотнул головой, а Хала никак не прореагировала на близость гиен, наоборот, горная львица зевнула с демонстративным безразличием.
        - Мы везде искали тебя, Шакнар! - с обидой в голосе заявил Менги.
        Вождь нургайского клана отвязал от упряжи бурдюк, сделанный из зоба боевого индюка - куланга, соскочил наземь и, преклонив колено, протянул его бывшему командующему армии. В походном сосуде, как и всегда в таких случаях, плескалась мутная буза - любимый напиток орков-кочевников. Шакнар с достоинством принял подношение, потряс бурдюком над головой и возгласил:
        - За честь Нургая!
        Всадники в ответ стукнули себя кулаками в кольчужные рубашки. Тысяча стальных колец брякнула над аркельским полем. Старый орк в несколько движений кадыка проглотил бузу, бросил пустой бурдюк в руки Менги и задумчиво сплюнул под лапы Хале. Кавалеристы замерли в ожидании его вердикта.
        - Забродившая моча престарелого циклопа! - изрек Шакнар.
        И воздух над долиной взорвался от дикого, безумного хохота. То ликовали гиены. Никто не знал, как нургайцы смогли обучить своих зверей так дружно реагировать на слова Шакнара, но армия Шенка всегда наслаждалась этим боевым ритуалом. Когда какофония визга и лающего смеха начала стихать, Менги приподнялся в седле и вскинул вверх руку. Остатки шума тут же преобразились в напряженную тишину.
        - Нур-гай-айя!!! - выкрикнул вождь.
        - Ашш-ш-ш-ша!!! - раздался в ответ громогласный девиз «Повелителей», после чего орки ударили пятками в бока своих питомцев и стали разворачиваться в атакующий порядок.
        Гиены прыжками понеслись вперед скошенным на левый фланг крылом, стараясь не приближаться к линии степного пожара. Воздух над головами нургайцев тут же начал плавиться радужными пузырями - это колдуны Шенка провесили над кавалерией магическую защиту. А еще через миг земля под лапами Халы дрогнула - тяжелая тролльская пехота также двинулась на врага.
        - Не сработает, - мрачно сказал Шакнар.
        - Что не сработает? - не поняла Мирра.
        - Когда-нибудь Керруш станет великим полководцем. Но сейчас его планам вряд ли суждено сбыться, - пояснил «Жизнь в сапогах». - Нургай выдвинулся в дело с тугими колчанами. Наездники на гиенах не станут рубиться с лигийским центром. Они начнут стрелять по противнику с дистанции, постепенно смещаясь влево. Так я понял их построение. Керруш хочет, чтобы в перестрелке с нашей кавалерией у гномов-артиллеристов и их прикрытия отскочили волшебные заклятья. Тогда его тролли растопчут дворфов быстрее, чем фланги Лиги возьмут их в клещи. Напрасная надежда. На той стороне тоже не круглые дураки. Громмард, конечно, парень горячий, но он сумеет удержать пушкарей от залпа. Это значит, что наша тяжелая пехота получит все, что ей причитается. А нургайцев достанут на отходе эльфийские лучники, - Шакнар обернулся и тоскливым взглядом пошарил по сторонам. - Мне пора, Мирра.
        - Куда ты собрался?
        - На выручку гибнущим троллям бросят обоерукий Калимдор. Я желаю биться в его строю.
        Джоддок холодной паствы понимающе кивнула:
        - Только не ищи смерти, Шакнар. Она сама явится за тобой, когда будет нужно. Поверь мне.
        - Верю и обещаю. Будь наготове, Мирра. Холодному полку придется заслонить наше подбрюшье от их сильного левого фланга. Думаю, что там мнет траву рыцарская дружина маркиза Бельтрана. Тебе придется разобраться с ним лично.
        Синие губы Мирры Банши тронула безжизненная некромантская улыбка:
        - Я приветствую такую возможность.
        Прежде чем Шакнар добрался до сородичей, ему пришлось миновать когорту привидений. Их эфирные тела то истончались призрачной дымкой, то наливались плотью, на которой тут же вспыхивали рубиновые глаза. В сражении духи обретали материальную сущность только на краткий момент удара. Стоило противнику промедлить, и его меч рассекал лишь сгусток белесого тумана. Привидения были грозной силой Шенка, а также его щитом на случай внезапных фланговых обходов неприятеля. Хала в несколько прыжков преодолела позицию заблудших душ, но у Шакнара еще некоторое время в ушах стоял шелест их голосов:
        - Мы здес-с-сь… Мы ждем… Мы готовы…
        Калимдорский клан встретил своего именитого родича громкими приветствиями, которые превратились в настоящий гвалт, едва орки узнали, что Шакнар собирается сражаться вместе с ними:
        - «Жизнь в сапогах» в наших рядах!
        - Калимдор!!!
        - Шакнар-победитель сам поведет нас в бой!
        Халу гладили, чесали за ушами, а кто-то даже сунул ей под нос зеленоватого оттенка вяленую козью ногу. Пума с урчанием немедленно в нее вгрызлась. А ее спешившийся хозяин меж тем, не отвечая на восторги земляков, напряженно следил за началом сражения. В небе над долиной Аркел схлестнулись все школы магии: с треском разрывались «Цепные молнии», багряные сгустки пламени гонялись за свинцовыми тучами. Лиловые смерчи жадно тянули свои воронки к земле, но ниже их щупальца словно утыкались в невидимые преграды. Совсем высоко над равниной вдруг из ничего вспучивались белые облака. В них на мгновения проглядывали лики давно ушедших богов, которые хмурились, грозили и порицали.
        - Наши выдержат? - спросил старого полководца подошедший сзади Шонтай - вожак калимдорского клана.
        - Должны. Их маги очень умелые, но наших больше.
        «Повелители гиен», не обращая внимания на волшебную схватку над головами, продолжали осыпать передний край Лиги стрелами из своих короткоплечих луков. Противник стоял твердо.
        - Солнце слепит мне глаза, - вздохнул Шакнар. - Ты видишь отсюда их порядок?
        - Дворфы выстроили стену щитов. Нургайцы выбивают врагов по одному. Совсем мало попаданий! Вот им начали отвечать…
        - Артиллерия?
        - Нет, тоже лучники.
        - Подошли эльфийские стрелки. Менги должен отводить своих. Тем более, что наша тяжелая пехота уже на подходе.
        - Он и повел их сразу на левое крыло. Не волнуйся, Шакнар, эльфы не успели. Менги их опередил. Нет!!! - вдруг с яростью закричал Шонтай.
        - Ну?! - почти взмолился «Жизнь в сапогах».
        - Залп! - прорычал лидер калимдорцев. - Нургай попал под залп с левого края! Эти остроухие скрывались за людской дружиной.
        - А кто был в центре?
        - Не знаю. Обманный маневр. Половина «Повелителей» выбита. Конница! Бельтран послал свою гвардию, чтобы добить Нургай.
        - Кого Керруш отправил на выручку?
        Тяжелые надбровные дуги Шонтая, казалось, вот-вот выдавят из глазниц его зрачки - с таким усилием орк вглядывался вдаль. Потом облегченно выдохнул:
        - К ним навстречу вышли рыцари Тьмы! И Мирра Банши впереди!
        Шакнар с удовлетворением кивнул головой. Достойная подмога. А Шонтай вдруг засмеялся:
        - Люди струсили! Они разворачивают коней и отходят. Нургайцы спасены.
        Шакнар нахмурился:
        - Хорошо, что удалось сохранить Доблесть Шенка. Но лигийцы… Они ведут себя, как черепаха. Удар острым клювом и голова вновь втягивается под защиту панциря.
        - Керруш не был к этому готов?
        - Никто не был к этому готов. Даже я.
        Шакнар сказал правду. Пятнадцать лет паладины Лиги воевали, как подобает героям. Они всегда смотрели на армию Шенка свысока, их Трезубец не мыслил сражения без маневров, перестроений и фланговых атак. И вот теперь - стальная черепаха. Неужели Керруш прав и Лига близка к отчаянию? Пусть так. Но чем вскрыть, разломать ее панцирь?
        Похоже, хитрый тролль уже нашел ответ, потому что на аркельское поле великаны-огры медленно выкатывали баллисты и катапульты. Меж тем рыцари Тьмы прикрыли телами своих мертвых лошадей нургайскую кавалерию и позволили «Повелителям гиен» собрать раненых и отойти. Позади калимдорцев медными глотками взревели горны. Шонтай ударом тяжелой ладони нахлобучил поглубже округлый шлем и сказал:
        - Наш сигнал.
        - Командуй, - поощрил его «Жизнь в сапогах».
        - Калим-до-ор! Готовимся к бою! - вожак клана выждал, пока воины проверят амуницию, и крикнул. - Во славу Шенка!!! Вперед!!!

* * *
        Молодой гном сунул поясок с порохом в последнюю камору «Злой старушки» и звонко отрапортовал:
        - Орудие готово, инженер.
        Галвин Громмард приник щекой к холодному пока еще казеннику рибодекина. Наводчики сороказарядного монстра замерли по обе стороны от его широкого лафета. Еще бы - командир артиллеристов лично инспектировал их работу. Для проверки Громмарду даже не потребовалось надевать свои знаменитые очки, что сверкали линзами на его шлеме. Противник уже находился на дистанции прямой видимости. До первой шеренги троллей оставалось всего-то триста шагов, но Галвин, казалось, совсем не волновался. Более того, его кудрявая бородка встопорщилась от довольной улыбки.
        - Ну, что? Пора нашей старушенции чихнуть на врага! Пли! Стой!!! Да стой же!!! - отчаянно закричал он канониру с горящим факелом в руке.
        Перед многоствольной кулевриной неожиданно появился дворф и начал сыпать в траву стальные шипы.
        - Куда вылез этот дурень? - возмущенно воскликнул инженер. - А ну бегом отсюда!
        Седобородый солдат мрачно взглянул на Галвина и гордо вскинув голову, проследовал вбок. Потом он повернулся и понял, что смотрит прямо в жерло соседней бомбарды, а ее прислуга ожесточенно машет ему руками. Дворф крякнул, с достоинством поправил на животе широкий кожаный ремень и удалился за ряды оружейников.
        - Тролли совсем близко, - пискнул один из наводчиков.
        - Ничего. Кучнее пойдет, - отозвался Громмард и приказал. - Пли-и-и!!!
        Зажженный фитиль брызнул оранжевыми искрами и нырнул в крюйт-камеру. За мгновение до выстрела «Старушка» окуталась фиолетовым сиянием.
        - «Двойной рикошет», - отметил Галвин и прибавил. - Ох, не хотел бы я сейчас быть на той стороне!
        Вслед за первым заклинанием сработали «Разрывное ядро» и «Дальнобойность». Пока кулеврина чихала своими сорока ноздрями, всю орудийную площадку заволокло пороховым дымом. В белой мгле тяжело бухали бомбарды и мортиры гномьей батареи. А потом эльфы, что стояли позади артиллеристов, развеяли удушливый туман и стало видно, какие страшные потери принес Шенку этот залп. Стальная стена первых шеренг превратилась в редкий частокол. Повсюду лежали раненые и убитые, валялись разорванные шрапнелью доспехи и щиты. Несколько десятников пытались сомкнуть ряды, но безуспешно. Атака великолепной гвардии Шенка захлебнулась.
        А гномы-канониры уже работали банниками. Они счищали нагар и гасили тлеющие пороховые остатки перед следующим залпом. Вот заряжающие уступили место наводчикам, Галвин дождался их поднятых рук и дал вторую отмашку. Этот залп тоже наделал немало бед в рядах троллей, хотя «Злая старушка» поучаствовала в нем только теми стволами, которые успели изготовить к стрельбе.
        Громмард оглянулся. Он увидел, что боевое прикрытие батареи подняло ярко-желтые вымпелы и крикнул:
        - Прекратить огонь!
        На смешавшего строй противника выдвинулся пехотный полк дворфов. Суровые бородачи не желали упускать возможность поквитаться со своими извечными обидчиками. Судьба не раз сводила их на ратном поле, и дворфы чаще оказывались биты противником, чем брали над ним верх. Тролли были сильны боевой слаженностью, а тут их ряды разметало артиллерийским залпом, и тяжелые пехотинцы спешили добить врага. Вот острый клин защитников Лиги врезался в неорганизованную толпу воинов Шенка и над аркельской равниной впервые за сегодняшнее утро зазвенела стальная мелодия ближнего боя.
        - До последнего вырежут клешнястых, - пробормотал Громмард, шмыгнул носом, а потом добавил: - Вся кампания превратилась в сведение личных счетов. Мы с ними. Они с нами.
        Он часто разговаривал сам с собой. Подчиненные уже привыкли и не обращали внимание на странности командира. Когда он попал в артиллерию, к нему поначалу приклеилось прозвище «Цыпленок». За круглые пуговицы глаз и смешную привычку вытягивать губы перед тем, как раскрыть рот. Но уже скоро Галвин своим характером дал понять сослуживцам, что ничего куриного в нем нет.
        Гном перевел взгляд на «Злую старушку». Именно многозарядной кулеврине инженер был обязан своим нынешним званием. Странное дело, с детства он мечтал изобретать эликсиры и создавать рецепты новых чудодейственных зелий, а в результате спроектировал самое мощное орудие Лиги. Один поворот механизма судьбы - и бывший алхимик занял место в ратном строю. Будучи совсем юным, он стал командиром расчета своей установки, а после ряда блестящих личных побед, возглавил всю артиллерию армии. И это в двадцать восемь лет - весьма нежном, по гномьим меркам, возрасте. Его признали соратники и заметили враги. Рассказы о подвигах молодого гнома летели по Таашуру на крыльях его удивительной отваги. Слава Громмарда множилась на зависть другим военачальникам. Она достигла зенита, когда гном-артиллерист сменил в Трезубце Лиги Эйру Торкин - старшину дворфов. И вот теперь он, инженер Галвин Громмард, под флагами своей батареи занимает позицию в центре армии и от его действий во многом зависит не только успех сражения, но, судьба всего альянса. А все началось с кулеврины… Галвин с нежностью вновь посмотрел на «Старушку»,
вокруг которой суетилась прислуга, - непросто перезарядить все сорок стволов. Эх, жаль, что его наставник - Марвин Торвобл не видит сейчас своего ученика. Того самого, кому от старого мастера нередко перепадало телескопической тростью по тощей спине. «Щелк, щелк» - раскладывалась она, «хрясь, хрясь» - из куртки Галвина вылетала пыль. «Ты не олух! - негодовал Торвобл, когда юный подмастерье разбивал очередную реторту. - Ты - экстракт олуха!»
        - Берегись! - услышал Галвин испуганный окрик.
        На краткий миг все замерло вокруг. Артиллеристы растопыренными пальцами ладоней нелепо пытались закрыть лица от чего-то ужасного, что падало на них с небес. Стремительная тень мелькнула в светлых зрачках Громмарда. Инженер даже не успел подумать: «Ой! Неужели все?», как огромный булыжник низвергся на землю и разнес на куски его любимое детище. Его мотнуло воздушной волной, почва ощутимо вздрогнула под ногами. Несколько щепок от размолотого каменным снарядом лафета ударились о серебряную бригантину гнома, а один осколок едва не угодил в лицо. На какое-то время инженер потерял способность соображать. Он не мог отвести взгляда от перекрученной груды металла, которая несколько мгновений назад была самым лучшим орудием лигийских войск. Рядом истошно кричал один из наводчиков - отлетевшей от «Старушки» деталью ему перебило руку. Громмард пришел в себя, когда следующая глыба смяла ящики с орудийными снарядами. Он рывком перетянул свои «дальнозоркие» очки через выступающий козырек шлема-мориона, покрутил на них колесико резкости и воззрился вдаль.
        - Они лупят по нам из торсионных орудий. Передайте порасчетно - всем отойти из зоны обстрела. И где шляются эти маги? Почему нет щитов? - закричал он под конец, не зная, на кого выплеснуть злость.
        - Щиты есть. Но катапульты Шенка благословлены йотунами. Их камни не удается ни остановить, ни замедлить.
        Эльфы обладают прекрасным слухом и всегда оказываются там, где нужно. Это Аргантэль - один из лучших волшебников Лиги ответил чуть ли не из-за плеча Громмарда. Он даже в минуты опасности говорил, словно мурлыкал, а зеленые глаза смотрели на мир с ласковой смешинкой. Аргантэль всегда носил широкополую накидку, которая пристегивалась к поясу двумя крест-накрест перехлестнутыми бандульерами. Галвин периодически подтрунивал над нарядом эльфа, но тот и не думал обижаться на подначки гнома.
        - Не замедлить, - с досадой в голосе повторил инженер. - Так делайте хоть что-то. Лечите тех, кого покалечило.
        - Ими уже занялись. Думаю, что мы всех… Позволь, дружище, - эльф вдруг бесцеремонно дернул Галвина за руку.
        - Какого…
        С гулким стуком стрела из баллисты ударила в то самое место, где только что стоял глава канониров.
        - Да нет, мне все это надоело, - Громмард сердито высвободил руку и побежал к крупнокалиберной мортире, прозванной «Ведром» за широкое жерло и сплюснутую конструкцию.
        На ходу он подхватил с земли брошенный кем-то банник, быстро почистил им ствольный канал и зарядил в него новый пороховой картуз. Плюнул на палец и поднял его вверх, чтобы определить направление ветра. Очередное ядро ударилось оземь в нескольких шагах и засыпало Галвина земляной крошкой, но гном не обратил на него никакого внимания. Инженер замер, заново всматриваясь вдаль сквозь приближающие очки. Он рассчитывал траекторию выстрела.
        - Нет, похоже, что не обойтись! - с этими словами Громмард упихал в «Ведро» дополнительный картуз, а потом, кряхтя, заволок в жерло мортиры черный шар бронебойного снаряда.
        Точными движениями он выставил угол обстрела, достал из поясного мешочка огниво и поджег фитиль.
        - Бум-м-м!!! - оглушительно рявкнуло «Ведро».
        Галвин выкрутил увеличение очков на максимум. Теперь он видел вражеские катапульты совсем близко. Спустя несколько мгновений самый большой требушет Шенка подпрыгнул от прямого попадания и взорвался разнородной деревянной шрапнелью. Гном не без удовольствия пронаблюдал, как бросились в разные стороны его наводчики - гоблины, как одного из заряжающих огров едва не прибило сорванной с креплений «чашкой» метательного орудия.
        - Вот мы и рассчитались с твоим обидчиком, «Старушка», - промолвил Громмард в сторону своего разрушенного детища. - Я хорошо ему залепил. Вряд ли починят.
        Новобранец, что наблюдал за действиями инженера с безопасного расстояния, поинтересовался у стоявшего рядом ветерана:
        - Он всегда такой отчаянный? Или из-за кулеврины расстроился?
        - Сколько его знаю, - с гордостью за командира ответил бывалый артиллерист.
        - Мне рассказывали, что он учился на химика, - поделился слухами молодой гном.
        - Верно, - подтвердил ветеран. - Но потом обоерукие орки зарубили его наставника. Группа калимдорцев рыскала в наших тылах и наткнулась на обоз с медикаментами. Разгромила, ясное дело. Народ побила. Обоз вел мастер Торвобл - учитель нашего инженера. Громмард справил по нему тризну и подался в солдаты.
        - Во-о-от как, - протянул новобранец. - А что родные? Учитель - это важно, но что сказали родичи? Семья его, наверное, осудила за такое безрассудство?
        - Старый Торвобл и был его семьей. Он подобрал Громмарда мальчонкой, вернее ему сбыли с рук пацана изменники-ракши, когда бежали из Лиги. Куда делись его родители, неизвестно. Синие демоны вырастили Галвина, кое-чему обучили. Но когда собрались подаваться в лучшие края, то пристроили его в подмастерья к старому алхимику.
        - Несладко, видать, ему пришлось в детстве. Ракши - существа без чести и совести.
        - Не мели языком о вопросах, в которых не разумеешь! - взъярился на новобранца бывалый канонир. - Я воевал с синими демонами бок о бок много лет. Они - настоящие бойцы и никогда не давали спуску Шенку. Просто в Лиге их все считали изгоями. Ни своей земли, ни корней. Эльфы чванились ими, да и люди тоже. А теперь, хоть мы и зовем ракшей предателями, все горько жалеют об их исходе. Без демонов у нас пошла совсем другая война.
        - Раз ифриты такие отличные ребята, что же они не взяли маленького Галвина с собой?
        - Потому-то и не взяли, что не хотели срывать парня с родных мест. А тут как раз Торвобл подвернулся. Он собирал целебные травы в округе как раз в то время, когда ракши надумали дать деру.
        - Тебе сам инженер об этом рассказал? - недоверчиво спросил рекрут.
        Ветеран насупился и грозно засопел носом. Он уже собрался ответить наглому выскочке что-то резкое, но потом вкинул руку в указующем жесте.
        - Смотри! Сигнальщики дворфов подняли штандарты. На одном - черный крест на синем фоне, на втором - два топора.
        - И что это значит?
        - Эйра Торкин просит о помощи. А топорами они показали нам, что спасать троллей идут орки Калимдора. Понимаешь, чем запахло?
        Новобранец отрицательно замотал головой.
        - Месяц в канонирах ходишь, а до сих пор… - бывалый артиллерист с презрением махнул рукой, будто затруднялся выразить словами степень бестолковости рекрута. - Запомни, новичок - когда услышишь слово «Калимдор», то сразу проверяй подсумок. Пули там, пороховницу. А такому юнцу, типа тебя, еще желательно без отлагательств сбегать до отхожего места. И молись всем богам о спасении, потому что Галвин наверняка поднимет нас в атаку. Конечно, не в ущерб общему делу, а когда есть возможность отличиться. Как сейчас, к примеру.
        - Так мы же при пушках быть должны? - с дрожью в голосе спросил молодой гном. - Нас всего-то осталось из контингента…
        - Про остальных родичей - не твоя забота. Хотя странно как-то… Снялись ночью, ушли, никто ни о чем не знает. Но! Значит - так нужно!
        - А кем он атаковать собрался? Тремя сотнями канониров?
        - Иди-ка, скажи это инженеру, - хмыкнул старый солдат.
        И немедленно, в подтверждение его словам, раздался зычный окрик Громмарда:
        - Каптенармусы! Раздать аркебузы! Командирам расчетов - настелить трапы на шипы в траве, обеспечить проходы! Передать по цепочке! Построение в три колонны по готовности!
        Дворфы стягивали ряды, откатываясь на исходные позиции. Остатки латных троллей также сбились в единую массу, словно большой бронзовый жук. А в просвете между двумя противниками, вдали уже показался атакующий порядок обоеруких орков.
        Галвин добежал до своего сундука (а какой гном без сундука), откинул лязгнувшую железным запором крышку и выдернул оттуда «Рогатину». Так он называл любимую двуствольную аркебузу. Проверил порох, примкнул трехгранный штык и обернулся к батарее. Гномы уже строились, ветераны подгоняли новобранцев. Инженеру хотелось бы, чтобы новичков было поменьше, но механизму войны постоянно требовалось топливо. И зеленые рекруты были самым излюбленным его видом. Инженер сунул в специальные карманы штанов два короткоствольных пистоля и поспешил к своим.
        Эльф Аргантэль ждал его у дощатых настилов, которыми уже накрыли рассыпанные перед артиллерией острые крючья.
        - Наши лучники выбили прислугу катапульт, - доложил он.
        - Я видел, - Громмард выразительно тронул оправу своих дальнозорких очков.
        - Стража Джоэвина пыталась сковать орков на подходе, но ее отсекли привидения и гоблины-метатели.
        - Ясно. Что еще?
        - Продержитесь совсем немного. Бельтран бросил к вам на выручку меченосцев.
        - Аргантэль, не наводи тоску. И как тебя, такого зануду, твоя Калебра терпит, - Галвин нетерпеливо отстранил эльфа и скомандовал: - Движение в колоннах! Обходим дворфов справа. Пошли!!!
        Они выскочили во фланг оркам, когда тем оставалось немногим более ста шагов до тяжелой пехоты. Помогло то, что Эйра Торкин продолжила отводить дворфов назад, иначе бы гномы не успели. Лигийцы ощетинились длинными копьями с крестовидными рожнами, но что они против Калимдора? «Обоерукие» своими топорами мгновенно превратят их в тупые жерди.
        - Перестроились в две шеренги по обе стороны от меня, - инженер дождался, пока бойцы выполнят приказ, и крикнул: - Первая линия - на одно колено! Целься!!! …Огонь!!!
        Аркебузы громовой волной выплеснули дымные выстрелы. Галвин хватанул ртом едкую пороховую гарь и просипел сквозь кашель:
        - Передать… Кхм… по цепочке… Кхм-кхм… Перезаряжаем…
        Строй калимдорцев словно вмяло вовнутрь их залпом. Громмард видел разорванные пулями кольчуги, распяленные в беззвучном, с далекого расстояния, крике клыкастые рты. Но орки мгновенно среагировали на появление нового противника. Их атакующая волна организованно разделилась на два потока. Первый продолжил движение в сторону отступающих дворфов, а второй повернул к шеренгам артиллеристов. Галвин прислонил к груди аркебузу и выдернул из карманов пистоли.
        - Оставить перезарядку. Встречаем их в штыки. Держать позицию!
        Он стоял, широко разведя руки. Как будто собрался дирижировать оркестром своими короткоствольными палочками.
        - В упор. Только в упор, - бормотал он себе под нос.
        Орки неслись на них с огромной скоростью, и казалось, что сама земля подбрасывает их во время прыжков. Блестели отточенные лезвия топоров, на обнаженных руках буграми выпирали блестящие от пота мышцы. С каждым скачком у орков из ртов вырывалось хриплое рычание:
        - Ашш!.. Ашш!.. Ашш!
        - До чего же здоровы, собаки! - буркнул Громмард.
        Он краем глаза увидел, как подался назад штык над его плечом, и отрывисто бросил:
        - Того, кто покажет врагу спину, я потом лично оскоплю!
        Штык тотчас же вернулся на место.
        Он уже выбрал себе цель - необъятной ширины воина в коричневом стеганом панцире. Один клык у него был обломан острым осколком и на бегу на него постоянно наползала верхняя губа.
        - А ведь так можно и до крови содрать, - мелькнула у Громмарда мысль, и он выпалил орку прямо в лицо.
        Из второго пистоля он попытался снять калимдорца слева от себя, но промазал. Инженер почти одновременно с выстрелами толкнул грудью «Рогатину» и, выпустив из рук пистоли, подхватил ее в падении с выпадом навстречу следующему противнику. Штык аркебузы с хрустом вошел тому прямо под нижнюю челюсть. Но рука уже мертвого орка завершила начатый полукруг, и один из его топоров смял морион Громмарда как тонкую жестяную кружку. Инженер неловко взмахнул руками и опрокинулся назад. В кровавой, застилающей глаза пелене он видел, как калимдорцы разорвали линию его канониров. Орков было намного меньше, но их топоры вырубали широкие просеки в рядах артиллеристов.
        - Держать строй… держать, - весь мир завертелся у Галвина перед глазами.
        Почти в бессознательном состоянии он нашарил в поясном кошеле целительное зелье. Жажда жизни заставила его грызть пробку флакона вместе с лохмотьями губ. С кровью растерзанной им самим плоти и стеклянным крошевом горлышка пузырька в гортань попала струйка волшебного эликсира. Через несколько невесомых мгновений мир снова вернулся к Галвину Громмарду. Он понял, что лежит на земле, и с трудом приподнялся на локте. Беспощадный бой кипел всего в десятке шагов за его спиной. Он рвался в воздух предсмертными криками, он оглушал скрежетом стали. Галвин встал на колени, выдернул из мертвой головы убитого им врага свою «Рогатину» и, шатаясь, поднялся на ноги. Несмотря на то, что топоры Калимдора наделали страшные беды в рядах канониров, лигийцев было намного больше и постепенно они начинали брать верх над орками. Трехгранный багинет на аркебузе в руках закаленного ветерана - оружие не менее опасное, чем копье или дротик. Обоеруких теснили и уже охватывали в полукольцо. Когда Громмард вернулся в бой, на ногах оставалось не более двух десятков калимдорцев. Инженера поразило, что среди орков, на равных,
дралась огромная горная львица. Ее рыжеватая шкура пестрела кровавыми отметинами штыковых уколов, но пума не обращала внимания на раны - ее когти и зубы неистово рвали плоть врагов.
        Галвина вдруг пронизала жаркая волна стыда. Он вспомнил, что не успел израсходовать второй заряд «Рогатины». Сначала залп, а потом орава орков, несущаяся на их ряды. Ничего. Он мог промахнуться с дальней дистанции, но теперь его пуля наверняка найдет себе цель. Громмард поднял аркебузу. Ее ствол ходил ходуном в его ослабевших руках. Несколько мгновений инженер выбирал себе мишень, одновременно боясь поразить кого-нибудь из своих. Его взгляд нашел приземистого, коренастого воина в шипастых наплечниках. Это был умелый и опытный боец. Пока Галвин следовал мушкой за ритмом его движений, орк успел снести голову одному из артиллеристов и обрубить несколько штыков. Вот «Рогатина» замерла в руках инженера, а потом хлестнула воздух пороховым выхлопом. Попал или нет? Попал! Орк дрогнул всем телом и на миг замер неподвижно. Затем он попытался обернуться, видимо желая посмотреть, кто посмел предательски поразить его в спину, но не завершил движения и тяжело рухнул ничком. В ту же секунду пума бросила терзать очередную жертву и одним прыжком переместилась к телу подстреленного Громмардом солдата. Коротко
ткнулась мордой в доспех орка, а потом развернулась к инженеру. Она припала на передние лапы и с рычанием оскалила пасть. Сколько ненависти и злобы было в ее желтых глазах! Галвин даже не понял, а почувствовал - если она сейчас кинется на него, то ее не остановит штык. Ее не остановит даже десять штыков. Но львица только оглушительно рычала, не двигаясь с места. Громмард догадался - она пытается закрыть орка своим телом, спасти его от следующего выстрела. Гном опустил разряженную «Рогатину».
        - Забирай. Он - твоя добыча. Я не претендую, - и добавил, чуть качнув ноющим сгустком боли. - Меня бы кто так любил…
        Пума будто услышала его слова или просто увидала, как инженер поставил на землю аркебузу. Она резко повернула назад массивную голову, крепко прихватила зубами ворот панциря павшего воина и одним движением шеи перевалила орка себе на спину. Тем временем, остальные калимдорцы прервали смертельную карусель топоров и сгрудились вокруг львицы. А та, осторожно набирая ход, мелкими прыжками понеслась назад, в сторону лагеря Шенка. Орки двумя цепочками следовали за ней. Нескольких артиллеристов, что рискнули заступить им дорогу, калимдорцы в мгновение ока искромсали топорами на куски. Когда их плотная группа поравнялась с Громмардом, орки, как по команде, повернули к инженеру свои головы и смерили пристальными взглядами его фигуру, как если бы хотели навсегда запечатлеть ее в своей памяти. Но никто даже не дернулся в его сторону. Обоерукие организованно выходили из боя. Галвин беззаботно помахал им вслед рукой:
        - До скорой встречи, насколько я вас понял.
        Машинально Громмард прикинул - успеют ли его стрелки перезарядить аркебузы, чтобы достать убегающих врагов, но тут же отмел эту мысль. Хватит того, что он сам сегодня снял со спины калимдорского паладина. Такого противника легко ненавидеть, но нельзя относиться к нему с презрением или неуважением. Он выплюнул изо рта красный сгусток и пошел к своим сослуживцам. На торжественно-суровых лицах ветеранов лежала печать исполненного долга. Несколько новобранцев судорожно всхлипывали от пережитого ужаса. Взгляды батарейцев скрестились на инженере. Их лидер с трудом стянул с головы помятый шлем, осторожно потрогал пальцами кровавый колтун на макушке и заявил:
        - Орки очень торопились домой к мамочке, поэтому я не стал их задерживать.
        В ответ плеснуло хохотом. Лица людей светлели, с них сбегало напряжение. Громмард дождался, пока утихнут последние смешки, и отдал приказ:
        - Командирам расчетов провести перекличку. О потерях доложите в лагере. Выдвигаемся на исходную позицию. Всех, кто дышит, забираем с собой. За остальными пришлем похоронную команду. И… спасибо за мужество, братья!
        Поредевший строй раздельно рявкнул в ответ:
        - Во… Славу… Механики!
        Они могли не спешить. Битва выдохлась. Даже без приближающих очков Громмард видел, как по всей долине Аркел войско Шенка отходит от линии соприкосновения с противником. Ай, да Джоэвин! Стратегия эльфийского начальника разведки сработала. Они победили. Нет, еще не совсем победили, но почти победили, потому что кроме плана на битву они имели еще один план. Тайный план. План в плане.
        Галвин вздохнул. Жизнь, полная сражений, закончилась. Впереди - дорога, сомнения и неизвестность.
        В лагере его дожидалась русоволосая статная красавица - Эйра Торкин, старшина дворфов. Она отбросила в сторону свой тяжелый кованый шлем, обхватила сильными руками инженера за плечи и звонко расцеловала в обе щеки. Солдаты, что стояли рядом, сопроводили ее действия одобрительным свистом.
        - Галвин! Как ты вовремя подоспел! - веснушки на ее румяном лице расцвели от прилива крови. - Слушайте все! Дворфы должны поить элем артиллерию до упаду! Гномы нас выручили!
        - Здесь весь день кто-то кого-то выручает, - смущенно отмахнулся Громмард. - Калимдор - троллей, мы - вас.
        Оба они понимали, что Эйра сегодня допустила роковую ошибку, которая едва не стоила Лиге битвы. Дворфы, в своем стремлении разделаться с троллями, опрометчиво вылезли вперед, перекрыли батарее сектор обстрела и сами чуть не нарвались на контратаку виртуозов топора. Но командиры знали - в каждом сражении всегда случается немало такого, что не было заранее расписано штабными гусиными перьями. Они знали и не собирались говорить об этом.
        - Схватиться накоротке с обоерукими, - вполголоса произнесла Эйра. - Твоим сильно досталось?
        - Только узнал - восемьдесят шесть, - одними губами ответил Громмард. - Но Калимдору пришлось хуже. Больше полутора сотен мы свалили огнем и около тридцати забрали в рукопашной.
        - А сам-то пополнил свой список?
        - Полагаю, что могу занести себе на счет четверых.
        - Эй вы, молокососы! - крикнула Торкин своим пехотинцам. - Галвин Громмард в пешем бою лично разделался с четырьмя калимдорцами! Вот, как надо воевать!
        - Инженер… Четырех… Отчаянный покрошил «обоеруких», - зашелестело в толпе солдат.
        - К утру их количество возрастет в десять раз. И мы получим очередной легендарный подвиг инженера Громмарда, - укоризненно сказал Галвин.
        - Сколько тебе осталось до закрытия обета? - спросила Эйра.
        У старых товарищей по оружию не было секретов друг от друга.
        - Сейчас посчитаю, - Громмард задумался. - Еще двоих. Мне нужно прикончить еще двух калимдорцев, и я полностью рассчитаюсь за мастера Торвобла. Даже не знаю, когда теперь это сделаю.
        Эйра обвила его рукой за шею и снова поцеловала в щеку.
        - Судьба что-нибудь придумает, ведь ты - ее баловень.
        Когда Торкин ушла в расположение своего полка, он занялся текущими делами батареи. Проследил за выдачей горячей пищи, лично проверил состояние каждого раненого. Монахи, жрецы и лекари суетились вовсю, но их, как обычно, не хватало. Через вереницу пострадавших в направлении Громмарда аккуратно протискивался Аргантэль. Эльф на ходу чиркнул двойным «Деспеллом» по гному с раздробленной ключицей, набросил «Восстановление» на парня с посеревшим от потери крови лицом и приветственно помахал инженеру ладонью.
        - Шенк прислал парламентеров, - быстро проговорил он, подойдя вплотную. - Через полчаса посередине поля назначено рандеву. Переговоры на уровне штабов.
        - И?
        - Сам понимаешь - все решается прямо сейчас. Или - да, или - нет. От нас поедет весь Трезубец. А значит - ты тоже.
        - Хорошо, я буду. Где встречаемся?
        - Напротив позиций лучников. А теперь, прости. Сам видишь, какие потери. Я пойду, помогу жрецам.
        Громмард обернулся к батарейцам и гаркнул:
        - Кто-нибудь видел моего денщика?
        Один из артиллеристов, деловито облизывая ложку от кукурузной каши, ответил:
        - Он вроде возле фургонов терся.
        Такое утверждение не являлось уничижительным в отношении одноногого ветерана, который сполна отдал войне половину жизни и почти все здоровье. Старый гном Хобарн имел полное право не только тереться в обозе, он мог в любой момент оставить службу, но не хотел. Потому что не имел иного дома, кроме армии Лиги.
        - Ты уже поел? - спросил Громмард того же самого канонира.
        - Да, инженер.
        - Бегом несись к фургонам и разыщи Хобарна. Пусть пригонит сюда мой трицикл. Живо. И перед этим хорошенько протрет его чистой ветошью - меня вызвали в штаб Трезубца.

* * *
        С эльфом Джоэвином, блистательным главой разведки Лиги, у Галвина не сложились отношения сразу и бесповоротно. Можно сказать - с первого допроса. Всемогущего хозяина всех лигийских шпионов очень заинтересовала персона Громмарда, едва тот появился в расположении армии, еще не отошедший от стремительной перемены в своей судьбе. Смерть Торвобла, обет мщения, расторопность вербовщиков на рекрутском пункте - все это смутило и перемешало местами чувства с разумом, а тут еще и Джоэвин нарисовался. Со своей деликатно-вежливой подозрительностью. Он вкрадчиво расспрашивал Громмарда о его жизни у синих демонов, намекал на возможные тайные связи с изменниками и суровую кару, буде таковые подтвердятся. А напоследок пообещал, что станет за Галвином присматривать.
        - Ну, это не беда, - расхохотался в ответ нахальный новобранец. - Если ваша бдительность будет, как в случае с ракшами, то мне не о чем беспокоиться.
        Холодные серые глаза Джоэвина сузились до характерного гоблинского прищура.
        - Я польщен такой оценкой наших способностей, - не скрывая враждебности, ответил он. - А ваши бывшие хозяева не проговорились, кстати, где их можно теперь разыскать?
        Взбешенный словом «хозяева», Галвин сообщил, что Джоэвин может попробовать обнаружить демонов на собственном красивом носу. Юный Громмард тогда частенько думал и говорил одновременно, за исключением случаев, когда говорил и при этом не думал вовсе. Сам факт, что сейчас он дерзит существу, в распоряжении которого находятся тайные службы Лиги и многочисленные пыточные казематы, не взволновал Галвина ни в малейшей степени. На том они и расстались. Один в недоумении, что никак не может запугать наглого выскочку, второй - в состоянии острой неприязни к высокомерному вельможе.
        Когда юный гном, после визита на склад обмундирования, добрался до своего орудийного расчета, там уже все знали о его визите в канцелярию Джоэвина.
        - Ну, как тебе эльфийские беседы? - поинтересовались сослуживцы.
        - Очень мило, - скромно признался Галвин.
        - Неужели? Это Джоэвин-то милый? - не поверили батарейцы.
        - Джоэвин - он типичный «сучл».
        - Кто? - хором удивились однополчане.
        - Самый Умный Человек Лиги. СУЧЛ. Вернее - считает себя им. Болезнь не заразная, но от нее страдают все, кроме пациента.
        - Он не человек. Он - эльф.
        - Но ведь что-то человеческое в нем осталось? - предположил Громмард.
        Так Джоэвин стал Сучлом для лигийской армии, а потом Галвин перекрестил его в Сучлика, сказав что на настоящего Сучла он все-таки не тянет. Когда до ловца душ и настроений дошли вести о новом прозвище и авторе, его породившем, барометр отношения эльфа к Громмарду совсем упал. Опустился до нижней планки, замерз и треснул. Без шансов на улучшение погоды.
        И неудивительно, что при появлении инженера на месте встречи физиономию Джоэвина исказило выражение брезгливости, как если бы на тарахтящем трицикле к нему приближалась склизкая жаба. Агрегат Громмарда сиял надраенными до блеска серебряными и бронзовыми деталями, а сам Галвин украсил свою голову внушительным кожаным шлемом для езды и специальными противопыльными очками. Но Джоэвин все равно демонстративно отъехал в сторону на своем умопомрачительно белом единороге. Так, что между ним и мотоциклом Громмардом оказался маркиз Бельтран, верхом на могучем гнедом жеребце по кличке Рассвет. Вождь людей приветственно помахал ладонью гному. Его умное, волевое лицо осветила улыбка. Оба лидера Лиги уже сменили боевые доспехи на парадные мундиры. Они выглядели так, словно собрались на смотр или светский раут. На фоне блестящих вельмож Галвин почувствовал себя нелепым гномом-механиком из захудалого гаража, хотя перед выездом на переговоры он придирчиво осмотрел свой наряд, трицикл и счел их весьма достойными и представительными.
        - Поднимайте вымпелы, - бросил Бельтран двум охранникам - банеретам.
        В воздух взлетели пики с флагами, изображавшими герб Лиги. На нем, на скрещенных копьях горделиво сидели два грифона и держали в скрюченных лапах щит с барельефом огромной шестерни. Плечи геральдических зверей ласково обвивали побеги волшебного эльфийского вяза. Механика и Магия. Таков был смысл их союза.
        - Не торопимся, - мягко произнес Бельтран и тронул поводья Рассвета.
        Мотор трицикла выдал оглушительный треск, а выхлопная труба выстрелила сгустком черного дыма. Трезубец поехал навстречу с посольством Шенка. Впереди - вождь людей, чуть позади справа - предводитель эльфов, а с левой стороны, в облаке гари - инженер гномов. Они не стали обмениваться подробностями битвы. Каждому уже доложили о том, что все подразделения успешно выполнили свои задачи, хотя и понесли при этом огромные потери. Эльфийская стража сумела выдержать натиск гоблинов и привидений, а дружина Бельтрана перемолола холодный полк нежити. Сам маркиз несколько раз водил своих рыцарей в контратаки, бился в личном поединке с прославенной Миррой Банши - джоддоком мертвецов и сумел одержать над ней верх. Джоэвин уничтожил в схватке несколько вампиров - Лордов, а его доблестная стража обратила в бегство гоблинских бомбардиров. Но войско Лиги обескровило себя в сражении. Вряд ли ему по силам было выдержать следующий штурм. Оставалось надеяться на то, что Шенк еще более обескуражен исходом первого дня Аркельской резни. Хватит ли боевого духа у Керруша? Сумеет ли новый командующий Шенка поднять потрепанные
войска на новую драку или он запросит передышки? Попадется ли тролль в ловушку, расставленную для него Джоэвином? С другой стороны долины Аркел к ним ехали парламентеры противника и везли ответы на эти вопросы.
        Внезапно Джоэвин остановил своего единорога. Остальные командиры Трезубца не сразу отреагировали на действия соратника и проехали чуть вперед.
        - Что случилось? - спросил Бельтран.
        - Сами договаривайтесь с этим ублюдком. Из моей с ним встречи ничего хорошего не выйдет, - мрачно заявил Джоэвин и развернул скакуна в направлении лагеря Лиги.
        Из-под копыт его единорога брызнули комья сухой земли. Громмард всплеснул ладонями в вытертых добела кожаных перчатках:
        - Какой же он у нас нервный и чувствительный!
        Маркиз Бельтран приложил ко лбу козырек ладони, посмотрел вдаль и хмыкнул:
        - Они послали парламентером Моглора, кровавого эльфа. Керруш спятил. Где его советчики? Неужели он не понимает, что это будет личная стычка вместо соглашения? Почему не Шакнар? Про Мирру я не говорю - она слегка не в форме.
        - По мне так они все на одно лицо. Я ни с кем из них пока не встречался, а читать шпионские отчеты Джоэвина мне не позволяет организм - на него сразу нападает жуткая зевота, - отозвался новичок Трезубца.
        Инженеру и впрямь еще не представился случай свести с главами Шенка личное знакомство.
        - А вот это зря, - улыбнулся вождь людей. - Чтобы использовать слабости врагов, для начала их нужно хотя бы представлять. Я тебя уверяю, что командиры Шенка знают о тебе все, включая кличку любимой певчей птички.
        - У меня нет птички. Ее заменяет механический будильник. А откуда они меня знают? Кто дает им сведения?
        Бельтран наклонился в сторону Громмарда и, понизив голос, заговорил. Чтобы расслышать его, инженеру пришлось сбросить обороты трицикла.
        - Люди Джоэвина недавно казнили одного из своих. У него похитили жену и детей. Держали в застенках на территории Шенка. Чтобы избавить родных от пыток, он рассказывал все о наших делах вражеским шпионам. Вот так это происходит. Где-то угрозами, где-то подкупом.
        - Бесчестные твари! - вырвалось у Галвина.
        - Ты думаешь - мы лучше? - насмешливо спросил Бельтран. - Наша разведка тоже действует не подарками и букетами.
        - Погоди… - Громмард опустил на подбородок свои мотоциклетные очки, и стали видны его вытаращенные от ужаса глаза. - Тогда, значит, им все известно о нашей затее?
        - Надеюсь, что нет, - Бельтран нахмурился и отрицательно покачал головой. - В армии об этом знают всего пятеро, включая нас с тобой. И каждый из них находится под неусыпным надзором…
        - Вы поэтому приставили ко мне Аргантэля? Тоже мне - лекарь липовый!
        - Точно. Но не волнуйся, за мной и Джоэвином следят так же неусыпно. Причем те, кто следит, находятся в неведении о причинах слежки. Так что, я считаю - Шенк пока ни о чем не проведал. Им безусловно известно, что из двух тысяч солдат гномьего ополчения сейчас под твоим началом лишь триста артиллеристов. Остальные куда-то делись. Джоэвин умело распускает слухи о том, что гномы-стрельцы стоят в резерве и готовятся ударить Шенк с фланга. Старая лиса Шакнар было учуял подвох. Знаешь, сколько групп лазутчиков он отправил в наш тыл? Больше двадцати! Помогли заслоны из эльфийской стражи. А дальше нам сопутствовала удача - орка заменили Керрушем. Молодой стратег решил проявить себя яркой победой. На счастье Лиги.
        Темный эльф Моглор прибыл на встречу верхом на отвратительном чудовище. Оно напоминало небольшого слона с отрезанной головой. Рана будто бы зарубцевалась уродливыми складками кожи, из которых торчал толстый ищущий хобот. Глаз у монстра не было. Его сопровождали два лича силы на вороных некромантских лошадях. Едва они приблизились, как скакун Бельтрана яростно всхрапнул и попытался встать на дыбы. Пришлось Громмарду двинуть вперед своего механического коня, чтобы он оказался между жеребцом маркиза и холодными скакунами. Как ни всматривался Галвин в лик высшего эльфа крови, он не мог найти никаких отличий между ним и Джоэвином. Та же надменная линия губ, такой же насмешливо-неподвижный взгляд, такие же правильные и благородные черты. Просто один служил Жизни (по крайней мере так утверждали он и его сородичи), другой - Разрушению. Что касается личей силы, то между латными доспехами и золотыми коронами у них бесновалось ярко-зеленое пламя вместо лиц. Сама магия Смерти поддерживала их существование и она же была оружием этих царственных мертвецов.
        - Приветствую Трезубец, - произнес Моглор кристально-чистым голосом.
        - И тебе привет, кровяной эльф, - спокойно ответил Бельтран. - А Керрушу что - зазорно самому подъехать на переговоры?
        - Керруш вручил мне все полномочия, - дипломатично ответил один из полководцев Шенка. - И мы называем себя эльфами крови.
        - Понятно, - покладисто согласился Бельтран. - Внимательно слушаем тебя… кгм… эльф крови.
        - Мы предлагаем передышку. Обеим сторонам нужно время для того, чтобы позаботиться о своих раненых и воздать почести павшим. Через день сражение возобновится.
        Бельтран и Галвин обменялись насмешливыми взглядами. Они не раз репетировали эту сцену, поэтому каждый отлично знал свою роль. Причем Громмарду досталась ответственная, но не слишком сложная задача - помалкивать всю беседу.
        - Благодарю за заботу о наших боевых товарищах, но ответ Лиги - нет! - отрезал Бельтран. - Керруш посмел обвинить нас в трусости и потребовал битвы. Мы дали ее. Теперь Керруш говорит - довольно, мы устали. Он у вас не перепутал - к кому обращаться со своими желаниями? Мы не собираемся удовлетворять каждую его прихоть. И мы готовы продолжать драться.
        Это был вызов. Маркиз никогда не произнес бы таких резких слов, будь напротив него сам главнокомандующий Шенка. Тогда бы в том могли взыграть задор и оскорбленное достоинство. Но вождь народа людей понимал - Моглор явился с четкими указаниями и не отступит от них. Такова природа эльфов. Они выше прочих рас, их речей и представлений. Только присутствие Джоэвина способно было спровоцировать Моглора на необдуманные решения, поэтому-то главе разведки Лиги пришлось срочно удалиться с аркельского поля.
        Темный эльф задумался.
        - На что вы надеетесь? - наконец спросил он. - Ваши фланги истощены, центр обескровлен, лучшая пушка разбита. Или Громмард поведет вперед свой гномий резерв, о котором в последнее время столько разговоров? Передышка необходима Лиге еще более, чем нам.
        Бельтран расхохотался.
        - О чем ты думаешь, задавая такой странный вопрос? Наши проблемы - не твоя забота, Моглор. Ты пришел предложить перерыв в сражении. Мы отвечаем - нет! Мы готовы биться дальше.
        В эту секунду темный эльф, казалось, отбросил неведомые колебания и дерзко заявил:
        - Тогда атакуйте нас! Если твои слова не пустое бахвальство - атакуйте! А мы вас встретим. Или вы надеетесь всю битву простоять в глухой обороне?
        - Сражение требовал Шенк, - осторожно напомнил ему Бельтран. - Мы были вправе выбирать любую тактику. Неужели Керруш дошел до того, что во всех своих неудачах начал винить противника, а не собственную стратегию? Шакнар не поступал так никогда.
        - Я не собираюсь обсуждать своего командира с врагами, - отчеканил Моглор. - Как бы то ни было - мы пойдем в наступление через день. Честь побуждает нас заявить об этом. Но мы будем готовы к любым вашим действиям. В том числе и к атаке.
        Бельтран выдернул из-за пояса волшебный свиток:
        - Да будет магия Природы свидетельницей твоих слов.
        Он подбросил эльфийский папирус в воздух, ткнул в его направлении пальцем, после чего тот мгновенно развернулся и вспыхнул малиновым огнем.
        - Шенк вышел из боя, и это было ваше единоличное решение. Вы принимаете всю ответственность за последствия своего поступка. Мы, Лига, не можем вам воспрепятствовать, но имеем право поступать по собственному разумению. Да будет так!
        Моглор с подозрением следил за манипуляциями Бельтрана. А вождь людей дождался, пока последняя искра от свитка упадет на траву аркельской долины, и взял в руки поводья коня.
        - Прощай, кровяной эльф. Мне нечего более сказать тебе.
        Перед тем, как газануть мотором трицикла, Галвин вполоборота бросил Моглору:
        - Готовы, говоришь, к любым нашим действиям? Ну-ну…
        Глава 2
        Когда реальность оказывается хуже скверных предчувствий
        Воздух с хрипом вылетал из горла Шакнара. На губах запеклась темная корка. В углу его палатки были сложены кучи даров - бурдюки с крепким нургайским пойлом, копченое мясо, завернутое в широкие листья войлочного папоротника, статуэтки Матери всех орков для того, чтобы отогнать духов смерти. Отблески масляных светильников отбрасывали на лица идолов прыгающие тени, отчего казалось - они ухмыляются и злорадствуют.
        Старый полководец смотрел на них невидящим взором. Его внутренности раздирал лихорадочный огонь, зубы клацали от озноба. Сам Моглор вытянул ему пулю из груди, а Мансуэт из рода йотунов запечатал разорванные ей сосуды.
        - Она пробила легкое, ударилась о передние ребра, да еще нарушила тебе кишки, Шакнар, - пояснил горный великан. - Ты выздоровеешь, магия поможет, но сегодняшняя ночь будет тяжкой.
        Верная Хала лизнула лицо старого орка горячим влажным языком. Львица обустроила свое логово прямо у ложа хозяина. Мансуэт попытался выставить ее прочь, но пума ответила таким рычанием, что даже могучий йотун не решился с ней связываться. Он еще раз потрогал бурую бахрому повязки раненого, а потом отправился врачевать других солдат Шенка.
        В голове Шакнара мелькали бессвязные картинки из прошлого. Он снова видел лица давно погибших друзей, его пальцы сжимались на воображаемой рукояти топора, когда в глазах вставали образы уже поверженных врагов. Вдруг дуновение свежего ветра колыхнуло на его лбу жесткую прядь волос. В палатку калимдорца вошел новый гость, а мгновенно стихший рык Халы подсказал - гость важный и знакомый.
        - Сейчас, - в воздухе сверкнула вспышка заклинания, и Шакнару сразу полегчало. - Вот. У меня осталось немного «Снятия боли».
        - Спасибо, Моглор, - прояснившийся взгляд орка поймал стройную фигуру эльфа крови. - Как наши дела?
        - Только что от Керруша. Отчитывался после переговоров с Бельтраном и Громмардом.
        - Ты?!
        - Да. Керруш не захотел лично просить о перерыве в битве.
        Шакнар попытался встать, но кровавый эльф мягко поставил руку на пути его тела, и орк снова повалился на ложе. Хала сначала подалась вперед, но потом замерла на месте. Пума поняла, что ее хозяину никто не желает причинить вреда.
        - Не нужно бередить рану, - проронил Моглор. - Тролль верно рассчитал - некроманты даже без Мирры за сутки вернут в строй почти всю свою нежить. Мы получим преимущество во второй фазе битвы.
        - Почему без Мирры?
        - Она ранена, как и ты. Но не волнуйся, я отвечаю за ее жизнь.
        - Что с ней?
        - Колото-резаные повреждения. Одно проникающее в брюшную полость. Ничего страшного, если бы не оружие, которым они были нанесены. Какой-то заговоренный клинок. Я пока не разобрался с природой магии, но разберусь. Обещаю.
        - Хорошо. Что нам ответила Лига?
        - Они против, как и следовало ожидать. Но мы не оставили им выбора.
        Шакнар закрыл глаза. План Керруша предстал перед ним в другом свете. Когда нежить бросали в бой в авангарде, ее теряли безвозвратно, потому что тяжелые клинки дворфов безжалостно крушили мертвецам кости. Сегодня холодную паству удалось сохранить для новой схватки. Она станет тем кинжалом милосердия, что прикончит уже изнемогшую армию Лиги. Старый полководец нашел в себе силы признать успех преемника:
        - Хитер Керруш.
        - Об этом сейчас все говорят. Ладно, Шакнар, выздоравливай. Я проведаю Мирру.
        Тяжелое покрывало из шкуры снежного быка вернулось на свое место. Пламя в светильниках вновь заметалось от движения воздуха.
        - Что нам делать здесь, Хала? Теперь Шенк воюет по-новому. Он больше не нуждается в наших услугах.
        Пума исподлобья глянула на своего властелина. Ее желтые глаза блеснули и потухли. Хозяин разговаривает. Хозяину лучше. Шакнар осторожно поправил сбившуюся набок подушку. А может, и вправду оставить службу? Вернуться в Калимдор, стать «одноруким орком». Так у них в селениях называли стариков, отслуживших свое. «Одноруким» - это потому, что мало кому из ветеранов удавалось сохранить до старости обе конечности. Потеря одной руки была достаточным поводом, чтобы возвратиться с войны к мирному очагу. Отставники пасли скот, помогали женщинам в хозяйстве и обучали юношей военному ремеслу. Потом молодежь отправлялась сражаться за Шенк. Мужчины Калимдора приходили из походов, овеянные славой великих подвигов. Между пирами они зачинали детей и вновь возвращались к славному делу боев и сражений. А молодые красотки ждали их с замиранием сердца и хранили в потаенных местах волшебный настой мужества, который, если принять его в нужную фазу лун, гарантировал девушке, что ее первенцем будет мальчик.
        - А что, Хала? Станем охотиться на тонкорунных пандуанов, выслеживать кулангов. С Матерью селения я сумею поладить…
        Шакнар уснул, и ему пригрезились незнакомые горы. Он словно летел над ними. Ледяные пики чередовались с мрачными пропастями, крутые скальные склоны грозили лавинами. А потом горные перевалы отступили, открывая за собой удивительную долину с ярко-зелеными травами и величественными рощами. И город. У подножия одного из высотных пиков затерялся небольшой поселок. Шакнар словно парил над его улочками. Мостовая из дикого камня, садики с невысокими деревцами, красные плоды на ветвях и далекие снежные горы на горизонте. В окнах домов Шакнар увидел улыбающихся жителей. Орков, троллей и гоблинов. Переулок уходил вниз, загибался направо, а он, незримый, плыл по течению воздушной реки. Среди незнакомых черт мелькнуло удивительной красоты женское лицо. На ее лбу прорезались первые морщинки, в глубине карих глаз затаилась печаль. Губы женщины что-то шептали, казалось - она звала его к себе. Где-то из глубин его сна пришла загадочная музыка. Волна странного тепла нахлынула на Шакнара, скрутила в тугой узел тоски его загрубелое сердце. Захотелось кричать или петь песни, захотелось сделать что-то, чтобы потом, с
полным правом взять эту незнакомку за руку и повести ее в свой уютный дом… в дом, которого у Шакнара никогда не было. В голове старого воина вдруг взорвался калейдоскоп привычных образов, в пейзаж мирного городка вплыла картина недавней битвы, где боевой клич Калимдора смешался с яростным рыком Халы. Но мелодия не исчезла. Она осталась такой же притягательно-зовущей, ее переливы пробились сквозь звон мечей и в нее вплелся голос. Почему-то Шакнар был уверен - это ее голос, той самой незнакомки, что шептала ему непонятные слова, стоя на пороге дома в городе, в котором он никогда не бывал.
        Он проснулся с улыбкой. Боль, как и предсказывал лекарь-йотун, ушла. Пумы в палатке не было, зато прямо на полу сидел гоблин Ханчи и увлеченно грыз сушеное свиное ухо. Ханчи был его советником при штабе, а сейчас отошел в прямое подчинение к Керрушу. От любого другого Шакнар ждал бы сожаления и признания в вечной верности, но только не от гоблина. Гоблины. Они стояли за Шенк, как и все прочие народы, его составляющие, но делали это с наименьшей охотой. Шакнар полагал, что если бы этим хитроумным созданиям кто-то предоставил возможность выбора, то они бы давно сменили доспехи и оружие на канцелярские счеты и тюки с товаром. Ибо зачем сражаться, когда можно торговать? Вечные маркитанты, обозные заправилы, они тяготились войной, хотя и были вынуждены тащить лямку службы наряду с прочими. Из них получались меткие наводчики катапульт, они становились ценными советниками при штабах и лишь самые отъявленные из гоблинов записывались в команды бомбардиров-метателей. Хотя никто не мог упрекнуть вертких коротышек в трусости, остальные народы Шенка относились к ним с легчайшим оттенком презрения. Но при этом
всегда прислушивались к советам ушастых консультантов. Не иначе, как знаменитый теперь план Керруша был стряпней именно Ханчи. Шакнар поймал себя на мысли, что и его, собственный, боевой порядок «Мертвая рука» также создавался при участии низкорослого начальника штаба. Они с Миррой придумали контур построения, а Ханчи довел форму до совершенства. Некромантка была его, Шакнара, надежной соратницей, Ханчи же являлся совершенно ненадежным советником. «Сделано по-гоблински». Именно так они обстряпывали свои делишки - поддерживали тех, кто в данный момент был сильнее. Но совершенно не стеснялись этого, а наоборот - гордились. Считали такую линию поведения естественной и единственно правильной.
        Ханчи прожевал последний кусок сухпая и с наслаждением облизал пальцы. Заметив, что бывший начальник не спит, гоблин с живостью вскочил на ноги.
        - Шакнар?! - с удивлением выкрикнул он, словно первый раз узрел, что в помещении кроме него находится кто-то еще. - Так ты не околел?!
        - Спасибо за заботу, ваше непотребство, - немного обиженно отозвался орк.
        Ханчи, не обращая внимания на официальный титул, что прозвучал в его адрес из уст сослуживца, отмахнулся:
        - Да ладно, какая забота? Я уж и забыл про тебя. Теперь с Керрушем. Сам знаешь.
        - Знаю.
        - Угу. Так вот, беда у нас, Шакнар. Большая беда, - Ханчи заговорщицки придвинулся к постели орка и прошептал: - Лига-то тю-тю… Сбежала.
        - Как это?!
        - Очень просто. Всю ночь костры палили. Как положено. А утром мы спохватились - их нет никого. Видать, Бельтран конницу оставил огни жечь. Те на рассвете попрыгали в седла - и до свиданья нам! Хорошенькие дела, да, Шакнар? У Керруша шкура с зеленью была, так теперь желтизной пошла! За ночь основные силы Лиги маршем в аккурат до побережья добрались. Раненых в фургоны. То-то я думал - зачем им такое количество фургонов? Неужто на трофеи рассчитывают? Обставили нас, Шакнар, обшморгнали по-крупному.
        - Погоди, погоди, Ханчи! - старый орк рывком сел на постели и, вдруг вспомнив о ранении, даже зажмурился в ожидании боли.
        Но рана не беспокоила. Мансуэт на совесть поработал над его телом. Шакнар зашарил вокруг лежанки в поисках одежды.
        - Сейчас принесут твой доспех. Я уже распорядился. Его калимдорские оружейники заштопать брали, - сказал гоблин. - Так что не ищи. Керруш отправил вслед за лигийцами «Повелителей гиен». Мы стали готовиться к выходу. И до сих пор готовимся. Слышишь?
        За тонким пологом палатки громыхал собирающийся в поход лагерь. Тысячи голосов. Бряцанье утвари. Топот.
        - Но нам это не поможет, - невозмутимо продолжал Ханчи. - Нургай застал только их отплытие. Немного пострелял вслед из луков. Мы и сейчас, думаю, сможем рассмотреть паруса Лиги на горизонте, если поторопимся. Керруш уже там.
        - Паруса?! - орк до половины натянул на себя полотняную рубаху и замер, хлопая глазами из широкой прорези ворота.
        - Да, Шакнар. Еще на сгоревшую верфь полюбуемся. Дотла спалили, поганцы. Я пока сам не видел, но Менги говорит - кораблей на сто была рассчитана. Что успели погрузить - с собой увезли, а остальное на костер пошло. Едем, Шакнар?
        - Стой, я только разыщу Халу…
        - Сама прибежит, как только поест. Я, когда зашел сюда, говорю ей - ты иди, перехвати чего-нибудь, а я тут посижу, хозяина твоего покараулю. Она уркнула согласно и убежала.
        Гоблины всегда умели договариваться, так что последние слова Ханчи не удивили старого орка. Шакнар заплясал на месте, стараясь попасть ногой в голенище своего потертого сапога.

* * *
        Насчет парусов Ханчи соврал. Когда Шакнар соскочил с крупа Халы на мокрый песок прибрежной дюны, он увидел перед собой лишь бескрайнюю даль моря Петронелл. И насчет желтизны шкуры Керруша тоже соврал. Главнокомандующий Шенка находился в своем обычном, болотном цвете. Его взгляд был полон затравленного отчаяния, зато аспидно-синие латы смотрелись по-прежнему грозно.
        - Что скажешь, Шакнар? - почти прорычал Керруш.
        Вокруг полководца собрались почти все военачальники войска - Моглор, Шонтай, несколько штабных гоблинов, младшие тролли, Менги. Позади, на песчаный обрыв с грохотом мотора въехала железная повозка Ханчи. Гоблины стремились подражать гномам в механике, эльфам - в магии, йотунам - в зельеварении, но все делали плохо, за исключением торговли и красноречия.
        Первые лица Шенка ждали от бывшего лидера ответа. Шакнар посмотрел в глаза Моглора и спросил:
        - Как Мирра?
        - Лучше. Она справляется, - эльф крови кивнул в сторону моря. - Нургайцы привели местного рыбака. Он утверждает, что флот Лиги держал курс в отрытое море, к северным берегам Петронелла. Они бежали. Никогда не думал, что стану свидетелем такого бесчестия.
        - Бесчестия? - резко переспросил Шакнар. - Ты сказал - бесчестия?
        Все и так молчали, но от слов «Жизни в сапогах» почему-то стало особенно тихо. Керруш опустил большую голову к самой груди. Ему было очень тяжело выдавливать из себя слова, но он смог:
        - Свиток милосердия победителей не откатился. Магия считает, что битва еще не закончена. Лига не проиграла. Шенк не победил.
        - Мы в скверном положении. Это как провести сделку, а деньги запрятать в сейф и потерять ключ, - прокомментировал ситуацию подошедший сзади Ханчи. - И главное - мы не можем обвинить лигийцев, что они прекратили сражение, так как сделали это за них. Вот нам и «послезавтра продолжим».
        - Все равно - они позорно бежали с поля боя! - не унимался Моглор.
        - Они сохранили армию! - рявкнул в ответ Шакнар. - Там, за морем, они залижут раны, наберут новых рекрутов и потом ударят нам в спину. Единым кулаком. А нам придется расставить по границам земель Лиги свои сторожевые посты, раздробить силы. Шенк захочет дань, и он ее получит. Дань предстоит собирать - значит, появятся территориальные гарнизоны. Как сохранить боеспособность войска, когда у тебя нет противника? А они, там, за морем, будут готовиться к последнему, самому главному бою. Днем и ночью. Их решимость согреет огонь мести и попранного достоинства. И они придут, обязательно придут. Ты ведь понимаешь это, Керруш?
        Командующий армии Шенка вздохнул.
        - Шакнар, давай немного прогуляемся по берегу, - предложил он.
        И уже отходя, призывно бросил через могучее плечо:
        - Ханчи!
        Они пошли, обходя черные остовы того, что сутки назад было доками и пакгаузами. Ветер крутил запах гари вместе с вихрями из мельчайшего пепла.
        - Ты оказался во всем прав. Теперь можешь торжествовать, а мне предстоит отчет перед Советом содружества, - нехотя признал Керруш и добавил: - Только что теперь? Согласишься ли ты стать мне сподвижником или потребуешь назад свою армию?
        За «Жизнь в сапогах» ответил Ханчи:
        - Шакнар не такой. Шакнар выше политики. Эти лигийцы кого угодно поймали бы в свою ловушку. Если тебя, Керруш, не сместят, - гоблин с видимым удовольствием наподдал сапогом по дымящемуся куску не пойми чего, - или не казнят, Шакнар станет помогать. Шенку сейчас если чего и не хватает, так это междоусобной грызни. Остальные проблемы у нас уже есть.
        - Что там за морем? - спросил Шакнар. - У Петронелла бурные воды. Мало кто отваживается пересекать их. Говорят, что они к тому же полны чудовищ, которые атакуют корабли.
        - Менги разослал своих нургайцев на поиски каких угодно сведений. Его воины не станут стеснять себя деликатностью. Уже к ночи мы что-нибудь узнаем.
        - Вряд ли это будет нечто обнадеживающее, - заметил Ханчи. - Лига долго и осторожно сюда отступала. Они не зря выбрали этот край - пустынная местность, редкие поселения нейтралов. Идеальное место, чтобы обтяпать дельце с верфью.
        Ближе к закату в маршевом порядке подошел холодный полк. Скелеты не нуждались в отдыхе и проделали весь переход до побережья без единого привала. За ними, лязгая броней и пугая окрестных птиц жуткими хрипами лошадей, на петронелльские дюны ступила тяжелая конница рыцарей Тьмы. И только после нежити появились остальные подразделения. Запылали бивачные костры, от полковых кухонь в вечернее небо потянулись струйки дымов. Отовсюду слышались гортанные крики орков, звенел раскатистый троллий смех. Армия узнала о своей победе. Враг бежал. И командиры не пытались унять радость солдат. Из бурдюков лилось вино, обозные маркитанты метались между телегами с припасами и вышибали крышки у бочек с элем. Войско ликовало. Но на краю этого праздника стояло несколько островерхих штабных палаток, откуда не было слышно заздравных речей. Ставку армии тремя рядами оцепления окружила стража из эльфов крови в полном боевом облачении. В полумраке, между зловещими фигурами этих поклонников Разрушения, сновали неясные тени. Гонцы прибывали и убывали, привозя пленных и новые сведения. Моглор допрашивал, Шакнар анализировал,
Ханчи старательно, высунув язык, малевал карту, а Керруш в углу шатра, наедине с бутылкой рома, тоскливо размышлял о том, как будет держать ответ перед главами союза. Наконец «Жизнь в сапогах» оторвал командующего армией от нелегких дум. Он до дна осушил полный кубок кислого гоблинского эля и требовательно хлопнул о складной походный стол рисунком, начерченным Ханчи.
        - Вот что удалось выяснить на данный час. Земля, которая лежит за Петронеллом, носит название Фаркрайн. Местные купцы и рыбаки боятся туда плавать, потому что морские твари - гигантские манты-архоны и рыбы-присоски реморы поднимаются из глубины и топят лодки и шхуны. Для армады Лиги они, конечно, не опасны, но для одиночного судна такое путешествие слишком рискованно. К счастью для рыбаков и здешних торговцев, все твари обитают в донных впадинах далеко от суши, иначе бы петронелльское море и вовсе было бы не судоходным.
        - Если эта живность живет ближе к центру Петронелла, то почему никто из местных не путешествует на север вдоль берегов? - угрюмо спросил Керруш.
        - Рифовые лабиринты и живые острова.
        - Живые острова?
        - Да. Они состоят из водоросли. Местные зовут ее эгленией. Говорят, что ценится парфюмерами и кулинарами Лиги, но добывать ее так же опасно, как и плавать по центру Петронелла. На островах живет раса гонери - двуногих ящеров. Они едят эглению и стараются убить любого, кто посягнет на их дом и источник пропитания. Немного выторговать водорослей у них можно в обмен на сети и гарпуны, но нет никакой гарантии, что при следующем визите ты не получишь этим же гарпуном промеж лопаток.
        - Понятно. Что говорят рыбаки? Флот Лиги способен миновать препятствия или, может быть, он целиком потонет на наше облегчение?
        - Проблемы, конечно будут, но у них около сотни кораблей. Этого достаточно, чтобы пройти на север.
        - Скверно. Что там нарисовал Ханчи?
        Шакнар подвинулся, давая возможность гоблину самому объяснить смысл своего творения.
        - Такая штука получается, - Ханчи шумно высморкался в ладонь и, не стесняясь, вытер руку о край стола главнокомандующего. - Этот Фаркрайн хорошо устроился. С юга он защищен тварями Петронелла, а с запада наши земли отделены от него неприступным Саравакским хребтом…
        - По-настоящему неприступным? - переспросил Керруш.
        Часть этого хребта находилась на территории Шенка в местности, где в основном проживали гоблины, так что вопрос командира пришелся по адресу.
        - Почти. Сказать по правде - ни у кого нет большой охоты проверять это на своей шкуре. Смысл? Все что нам нужно - находится по эту сторону Саравакской гряды. Зачем по собственному желанию лезть туда, где льды, сплошные камни и вообще холодно? Я много раз слышал, что на той стороне тоже живут наши родичи. Говорили даже про название их города. Бегенч. Так, по-моему, оно звучало. Но чтобы до них добраться, нужно не один десяток дней ползти по почти отвесным скалам. Зачем это нормальному человеку, когда у него имеется свое успешное дело и обширная клиентура?
        - Понятно.
        - Севернее Саравака начинается море Вотрона, - Ханчи обернулся на Моглора, хитро прищурился и хмыкнул.
        Гоблин не случайно мазнул соратника глумливым взглядом. Вопрос с северными территориями напрямую касался кровавого эльфа.
        Вокруг штормового Вотрона простирались дикие и заболоченные земли ликантров, магов-оборотней и единственной расы, которая хоть и обитала на пространстве Шенка, но категорически отказалась входить в состав союза. Посулы и угрозы его представителей действия не возымели. Ликантры хотели сохранить полную независимость. И точка. Певцы Насилия и композиторы Разрушения - эльфы крови лично вызвались вразумить строптивых оборотней. Но не преуспели. Ликантры оказались слишком разрозненны для масштабного военного похода и слишком сильны для мелких карательных операций. Они устраивали налеты на заставы эльфов, вырезали их сонные бивуаки, а после мгновенно растворялись в полумраках чащоб и лабиринтах непроходимых топей. Силовая акция против ликантров постепенно заходила в тупик. А потом с Шенком случилась Лига. Медленно расширяя свои территории к югу, союз нелюдей наткнулся на поселения другого, не менее могучего сообщества. Такого же гордого и непримиримого к соседям, каким и являлся сам. Стороны словно этого и ждали, чтобы на долгие годы вцепиться друг в друга, увязнуть в бескомпромиссном конфликте на
истощение. А север Шенка так и остался диким, независимым и очень обиженным на союз. Ликантры всегда боялись воды. Из них не получились мореходы. Поэтому море Вотрона хранило неизведанный Фаркрайн от экспансий соседей не хуже, чем опасные петронелльские воды. Нечего было и думать проникнуть туда через владения ликантров - такой поход сквозь земли кровожадных оборотней, вкупе с ураганными ветрами Вотрона, грозил бы для армии Шенка неминуемо фатальным исходом.
        - А что у нас к востоку от Петронелла? - спросил Керруш.
        - На востоке - Лига, - ухмыляясь ответил Ханчи. - Вернее, как Лига - там тоже горы. Тунвельский кряж. Не менее пологий, чем Саравакский хребет, если не хуже. Нет, через него им обратно не вернуться. Этот Фаркрайн - он для Лиги, словно дупло. С одним входом через петронелльское море. А с учетом того, что на другом берегу теперь мы, то получается, как если бы дупло своим задом запечатал медведь. Никакого удовольствия. Темно и очень неприятно пахнет.
        Полог шатра отбросила в сторону сильная рука. Это глава нургайцев - Менги, весь в дорожной пыли и липкой слюне своей гиены, явился для доклада. Он легкими кивками поприветствовал командование армии, причем поклон для Шакнара был первым.
        - Говори, - разрешил ему Керруш.
        - Вернулись еще два дозора. Один нашел человека, родственник которого побывал в Фаркрайне. Говорят, что штормом забросило, а потом два года не решался вернуться домой. Но за ним нужно ехать еще дальше.
        - Моглор! Отправишься с «Повелителями»! Допроси его лично. Как умеешь, - многозначительно добавил тролль.
        - Властелин, - неуверенно проговорил Менги. - Нам даже не пришлось никого пытать. Местные благоволят к Шенку.
        - Это еще почему? - удивился Ханчи. - Они же людского рода.
        - Они нейтралы и успели невзлюбить Лигу. Ее корабелы нашли удобную бухту и выселили отсюда целую деревню. Местные хотели торговать, но их не пропускала к гномам-строителям эльфийская стража. И вообще, эльфы тут всем крепко насолили. Они вели себя очень жестоко по отношению к жителям. Несколько рыбацких лодок просто пустили на дно их морские дозоры. Пропадали охотники. Говорят, что один маг просто так, без причины, испепелил целую семью, что приблизилась к верфи, когда собирала ягоды в роще неподалеку.
        - Узнаю почерк Джоэвина! - засмеялся Моглор.
        Керруш надолго задумался, а потом его лицо просветлело:
        - Очень хорошо, что они так настроены. Запомните все и доведите до подчиненных - с местными силу не применяем под угрозой смерти. Торговля и обмен приветствуется. Ханчи! Пусть твои маркитанты устроят что-то вроде ярмарки для окрестных жителей. Шенк принес сюда мир и благополучие. Особенно привечаем рыбаков и тех, кто сведущ в навигации. Понятно?
        Гоблин захихикал:
        - Керруш не хочет обижать местных мореходов. Керрушу они очень нужны.
        - Повелитель, - перебил начальника штаба предводитель нургайцев. - Это еще не все, что удалось разузнать.
        - Докладывай.
        - Армада Лиги - не первый флот, который оставил южный берег Петронелла, следуя по пути в Фаркрайн.
        В шатре мгновенно воцарилась гробовая тишина. Шакнар медленно улыбнулся и в такт собственным мыслям кивнул головой.
        - Продолжай, Менги, - предложил Керруш.
        - Это были синие демоны. Именно отсюда, через морские ворота Петронелла они покинули земли Лиги. Если проехать вдоль берега к югу, то на расстоянии дневного перехода, говорят, остались следы их стоянок. Ракши отплывали постепенно. Их исход растянулся на долгие годы. Последние корабли синих демонов исчезли отсюда пару лет назад.
        Керруш обменялся взглядом с Шакнаром.
        - Вот, значит как, - прошептал главнокомандующий Шенка и, повысив голос, продолжил: - Менги, ты лично убедишься в правдивости этих слухов. Обшарь там все, загляни под каждый камень, но добудь мне доказательства присутствия ракшей. Отправляйся немедленно. Твоя гиена в состоянии бежать?
        - Нет, но я возьму питомца Дарчина, моего заместителя.
        - Хорошо, я жду новостей. А теперь проведайте своих воинов, выпейте кубок во славу Шенка. А мне нужно поговорить с Шакнаром с глазу на глаз. Утром, сразу после переклички, я вновь соберу вас на совет.
        Они остались вдвоем, бывший вожак и нынешний. Молчание невидимой паутиной повисло в шатре. Вдруг полог палатки откинулся, и вместе с хитрой рожей Ханчи в нее ворвался гул голосов солдат, а также щекочущий ноздри аромат жареного мяса.
        - К пепелищу верфи подходят две наезженные дороги. Одна ведет на юг, другая на север, в сторону согденских скал. Я думаю, что нам нужна северная, - сообщил гоблин и исчез за занавесью.
        - Что имел в виду этот скоморох? - буркнул Керруш.
        - Он хотел сказать, что с севера гномы возили строевой лес для кораблей. Если пойти по колеям их телег, то наверняка наткнешься на обширные вырубки.
        - А южная дорога?
        - Она ведет на земли Лиги и по ней, скорее всего, обозами доставлялся провиант.
        Керруш вздохнул.
        - Я всего лишь вчерашний бригадир латных троллей. Сколько нужно времени, чтобы научиться думать, как полководец?
        - Тебе - немного.
        - Все уже поняли, что я собрался настичь их сбежавшее войско?
        - Все поняли, что у тебя нет другого выхода. Мы не можем, как мечтали, воспользоваться плодами своей победы. Этой войне суждено продлиться еще на одно сражение.
        Командующий встал и прошелся по шатру. Его огромная тень прыгала за ним по полу будто подкрадывающийся демон.
        - Ракши. Мы за половину дня добыли информацию о них. Думаешь, что Лиге тоже все известно?
        - Без сомнений. Теперь я понимаю, почему этого выскочку Громмарда провели в Трезубец.
        - Гнома-артиллериста? А что с ним не так?
        - В армии Лиги хватает талантливых командиров и без Громмарда. Но для переговоров с синими демонами его присутствие в Трезубце желательно. Ракшам будет лестно, что способности их воспитанника так высоко оценены.
        - Ах, да, Ханчи рассказывал… Они же стали в детстве ему приемными родителями… Я слышал, что этот парень - смельчак.
        - Более чем.
        - Мне доложили, что именно он ранил тебя вчера. Выстрелом в спину.
        Шакнар невозмутимо пожал плечами:
        - В сражении чего только не случается. Бывает, что некогда разворачивать к себе лицом каждого противника.
        - Ха. Значит, ты на него не в претензии?
        - Я этого не говорил. Тем более, что у самого Громмарда зуб на калимдорский клан. Его артиллеристы причинили много бед моим сородичам.
        - Да? И есть какая-то особенная причина?
        Орк нагнулся за стоящей у походного стола глиняной бутылью. С каменным лицом он плеснул себе в деревянную пиалу тролльего черного рома. Опрокинув в рот жгучий напиток, Шакнар рукавом вытер губы.
        - Это давняя история, - ответил он и, не обращая внимания на недоверчивый взгляд Керруша, спросил: - Допустим, ты раздобудешь опытных корабелов и плотников. Мореходов ты тоже наймешь. Но как быть с армией? Строительство флота займет год или около того. В кого превратятся наши солдаты за год мирной беспечной жизни? Тем более, что у тебя заберут половину на заставы и гарнизоны в землях Лиги. Мы не можем грабить, карать, наказывать. Значит, на нас станут нападать, бунты начнут вспыхивать один за одним. Шенк вправе отвечать только ударом на удар. Иначе - проклятие магии. Такого мы не можем допустить. Через год половина от твоей сегодняшней армии причалит на кораблях к северным берегам Петронелла, чтобы сразиться с Лигой. На что ты рассчитываешь? А если лигийцы уже столкуются с ракшами и тебя встретит их объединенное войско?
        Керруш с мрачным видом также наполнил свою чашку ромом. С выдохом он процедил сквозь сжатые губы:
        - За победу Шенка!
        Шакнар терпеливо ждал, пока командующий утолит жажду. Наконец тролль опустошил пиалу и поднял на орка тяжелый взгляд:
        - Я скажу тебе, на что рассчитываю. На дополнительный рекрутский набор! Я буду просить Совет содружества объявить самый большой призыв за последние годы. Новые воины встанут в строй голодными до драки. Их мечами я поставлю точку в этой войне. Но ты прав, и я не хочу давать Лиге ни единого шанса. Нельзя позволить им чувствовать себя как дома в этом Фаркрайне. Поэтому, - взгляд Керруша превратился в два стальных наконечника от стрел, - ты, Шакнар, возьмешь лучших калимдорских бойцов, заберешь с собой самых отчаянных гоблинов-метателей и отправишься искать в Фаркрайн сухой путь. Вам надлежит преодолеть утесы Саравака и выйти к поселениям тамошних горных народов. Придется договариваться, поэтому с отрядом я пошлю Ханчи. Но вам предстоит сражаться, и поэтому главным в отряде будешь ты. Сделайте так, чтобы земля Фаркрайна загорелась под ногами лигийцев. Интригами, подкупами вбейте клин между ними и ракшами. Ты умен, Шакнар. Все знают об этом. Ханчи хитер, как болотный демон. Вместе вы добьетесь успеха.
        Густые брови и кривые клыки с двух сторон зажали в тиски мясистый нос старого орка.
        - Неужели у тебя нет никого моложе меня для такой миссии, Керруш?
        Тролль придвинул к Шакнару свою огромную голову:
        - Совет Шенка может решить, что мы напрасно потеряли драгоценное время. То, за которое Лига успела достроить свой флот. Начнутся поиски виноватого. Могут указать на Шакнара. В такой момент тебе лучше быть подальше от гнева Совета. А новые подвиги в Фаркрайне заново обелят твой путь.
        - Значит, решил все свалить на меня?
        - Что ты, Шакнар! Как ты мог такое предположить?! - тролль возмущенно замахал руками.
        - Не знаю, насчет полководца, но как политик ты думать уже научился… - «Жизнь в сапогах» вскочил на ноги с грохотом опрокинутого стула.
        Не прощаясь, он покинул шатер нового вождя армии Шенка. Звезды смотрели на Шакнара с неба словно тысяча блестящих глаз. Ночь гремела от бравых походных песен. Пахло козьим окороком, приготовленным на вертеле, и острыми гоблинскими пряностями. Старый орк вздохнул:
        - Надо было все-таки ему врезать.
        Три луны Таашура ответили ему кривыми ухмылками месяцев.
        Глава 3
        Когда не радует морская гладь
        Губы Галвина Громмарда побелели, глаза напряженно вглядывались в перекрестье прицела гарпунной пушки.
        - Давай! Ну, давай же! Нырнет и потопит нас! - взмолилась стоявшая за его спиной Эйра Торкин.
        - Погоди, дева! Не мешай канониру, - пробасил сбоку дядюшка Хобарн.
        Сердце Громмарда бухало оглушительным пульсом в ушах. Один удар, второй, третий. Триста пассажиров на фрегате. Триста мертвецов, если он промажет. Инженер нажал на гашетку. Выстрел. Стальной наконечник гарпуна сверкнул в солнечных лучах и рванулся с места. Он вошел чуть позади разверстого рта манты. Его острие распороло глянцевую шкуру морского хищника, вверх брызнула кровь и осколки костей. Медленно гигантское тело монстра начало таять в зеленоватой водной мгле. Последним с поверхности исчез длинный хвост с рифлеными плавниками и острым шипом на самом конце. Палуба «Молнии» оживала облегченными вздохами.
        - Еще один архон по правому борту! - раздался тревожный крик.
        - Заряжай! - бросил на бегу Галвин.
        - Исполню, как положено! - ответил ему в спину одноногий денщик.
        Вторая манта, еще крупнее первой, уверенно входила в промежуток между «Молнией» и однопалубной баркой «Арбалет». Она шла ровно посередине, словно не решила еще, на какое судно напасть. Одновременно ухнули три пушки «Арбалета». Один гарпун взрезал водную линзу прямо перед рылом твари, но два попали ей около хребта. И пара их витых канатов тут же натянулись, словно тетивы луков.
        - Лини! Эти обормоты забыли обрезать лини, - простонал Галвин.
        Манта скрылась под водой. Жалобно заскрипели переборки барки, когда она начала крениться на бок, вслед за своим живым поводырем.
        - Да рубите же канаты! - заорал инженер, хотя сам понимал, что его никто не услышит.
        С треском вылетел кусок фальшборта, выбитый сорванным с креплений орудием. Второй линь вспыхнул фиолетовым пламенем, его волокна стали расходиться, будто два распускающихся бутона, и через миг он лопнул посередине. «Арбалет» выпрямился с шумом и плеском. С палубы «Молнии» было видно, как несколько живых тел выкинуло через поручни в море. Вслед за ними полетели красные спасательные круги, а барка тут же стала сбрасывать парусное оснащение. Ветер принес стук работающего шкива, который опускал на воду шлюпку.
        - Если продержатся немного, то их подберут, - уверенно предположил Аргантэль.
        После заклинания вокруг его фигуры до сих пор струился сиреневый муар.
        - Ловко ты, - восхитился Галвин. - Почти с пятидесяти шагов залепить магической стрелкой в натянутую веревку.
        Он сказал это и едва не покатился по палубе, потому что «Молния» резко меняла курс. Аргантэль поддержал соратника за локоть, помогая сохранить равновесие.
        - Что-то случилось, - сделал вывод эльф и широкими шагами пошел на нос судна.
        - Вот я и смотрю - слишком у нас все спокойно. Прямо подозрительно, - хмуро выдал гном, спеша вслед за магом. - Аргантэль, а Аргантэль!
        - Чего?
        - А почему ты все время ходишь в ремнях наперехлест? Боишься, что штаны спадут? - Галвин даже руку протянул, чтобы щелкнуть эльфа по животу его же кожаными подтяжками, но Аргантэль вежливо, хотя и решительно отвел ладонь приятеля:
        - С единорога свалился, позвоночник повредил. Это у меня типа корсета.
        - А-а-а, - протянул Громмард. - Ну, тебе видней, ты же у нас знахарь.
        «Молния» стремительно принимала влево, чтобы избежать столкновения с кораблем, который шел впереди. Корпус этого судна сотрясала дрожь, его тяжелое тело прыгало в воде словно невесомая бутылочная пробка. С палубы корабля десяток солдат неистово тыкали длинными копьями в воду, стараясь поразить нечто, скрывавшееся в ней.
        - Это ремора. Рыба-присоска, - с первого взгляда определил Аргантэль. - Она стремится утащить их на дно.
        - А маги? Почему они ее не прогонят? - возмущенно спросила Эйра, которая также протолкалась на нос сквозь толпу народа.
        - Там мозга - вот! - эльф показал ей розовый ноготь. - На что воздействовать?
        Большая тень закрыла «Молнию» от солнца. Это «Иноходец» - флагманский бриг маркиза Бельтрана круто пересекал им путь. Весь выкрашенный в белое, он казался гигантским альбатросом, который стремительно летел над волнами. Рулевому «Молнии» пришлось еще сильнее принять в сторону. Теперь они шли впритирку со своим левым соседом - двухмачтовым люгером Джоэвина «Амирентом».
        - Паруса долой! - проревел страшным голосом боцман. - Отдать шкоты! На бизань и гитовы! Марш!
        Матросы бросились развязывать узлы и крутить такелажные лебедки.
        - Снижаем ход, - с апломбом знатока заявил Галвин. - Сокращаем площадь парусов.
        - Что творит Бельтран? - тревожно спросила старшина дворфов. - Он же в них сейчас врежется!
        С судном маркиза и впрямь творилось что-то странное. Оно нацелилось бушпритом прямо в корпус атакованного реморой судна. Громмард нацепил на нос свои дальнозоркие очки и теперь напряженно всматривался вперед. Он видел, как в последний момент «Иноходец», послушный рулю, заложил такой галс, что едва не заполоскал паруса в морской волне. На большой скорости он вошел в крутой поворот и буквально за несколько секунд до столкновения сумел отвернуть в сторону. Внезапно корпус флагмана вздрогнул, будто он наткнулся на подводный риф. И в тот же миг около его носа в воздух взметнулся карминовый фонтан. «Иноходец» тяжело сдвинулся с места и снова начал набирать скорость.
        - Вот это да! - ошалело промолвил Громмард. - У них же на носу подводный таран. Они насадили на него ремору. Кто на «Иноходце» за штурвалом? Этот малый стоит дороже, чем слиток серебра его же веса, - инженер подался вперед и уважительно заявил. - Сам!!! Как мастерски сработано!
        - Бельтран - прирожденный навигатор, - холодно заметила Торкин.
        Галвин и Аргантэль переглянулись. По войску ходили слухи, что между ней и маркизом была любовная интрига, но потом кто-то кому-то сделал гадость и они расстались.
        В течение нескольких следующих часов на «Молнию» еще трижды нападали архоны, причем одному монстру все-таки удалось подобраться вплотную и пробить корпус судна своим острым шипом. Манту прикончила лично Эйра. Прямо с палубы - метким броском дротика. Гномы-матросы тут же принялись наводить заплатку на поврежденную обшивку корабля. Двух других архонов смогли остановить на расстоянии. Одного снял Громмард из гарпунной пушки, а последнего стальным форштевнем разрезал подоспевший на помощь «Амирент».
        После столь жесткого отпора чудовища, вопреки словам Аргантэля, продемонстрировали поразительную разумность и прекратили атаковать крупные транспорты. Вместо этого они начали гоняться за мелкими парусниками - основой эскадры Лиги. Флотилия попыталась перестроиться по образу действия диких буйволов, которые при нападении хищников загоняют своих детенышей внутрь стада. Большие корабли попытались выстроить что-то вроде периметра для защиты своих «малышей», но действовали не согласованно, да и кечей, иолов и тендеров в конвое было много больше, чем барков и фрегатов. По причине общего хаоса и неразберихи за следующий час лигийский флот потерял полтора десятка мелких судов. Их команды и пассажиры отчаянно барахтались в воде. Между темными точками людских голов бирюзовые волны моря пронзали серповидные плавники неведомо откуда появившихся хищных тварей. Несчастных утопающих рвали заживо, в воздухе звенели крики и мольбы о спасении. Большие корабли спустили все шлюпки, чтобы выручить попавших в беду. Лучники фрегатов за считанные минуты опустошили свои колчаны и за дело взялись маги. Поверхность воды
зашипела от их заклинаний. Вот одно зубастое чудище удалось немного приподнять воздух и его белое брюхо сразу же расчертили кровавыми полосами несколько незримых волшебных ножей. А потом все кончилось в один миг. Монстры исчезли, как будто и не было их. Галвин, который с алебардой в руках дрался на одной из шлюпок за жизнь соотечественников, обернулся к ее кормчему - старому гному-мореходу:
        - Никак получили, что им причиталось? И сразу убрались восвояси, - он обвел взглядом водное пространство вокруг и не увидел ни одного хищника.
        - Думаю, дело вот в этом, - моряк указал пальцем на темное облачко, что наплывало на армаду Лиги из-за горизонта. - Эти гады чуют бурю лучше барометра. Поэтому-то и ушли в глубину. Нам нужно быстрее подбирать тех, кто остался в живых, и возвращаться на базу.
        Когда они подошли к «Молнии», волны с белыми хлопьями пены уже бросали груженную людьми лодку из стороны в сторону. Пока ее зацепили шлюпбалкой, несколько раз казалось, что обезумевшее море в щепки разобьет утлую посудину о борт фрегата. Резкие порывы ветра уносили слова и пронизывали морозными иглами сырую одежду. Только ступив на палубу «Молнии», Галвин смог облегченно перевести дух. Стуча зубами от холода, он спросил у верного денщика:
        - Все шлюпки вернулись?
        - Да, - ответил Хобарн. - Нам повезло. А с «Арбалета» просемафорили, что у них две потонуло. Злополучная какая-то лохань.
        - Потонули?! А с народом что?
        Но одноногий гном только обреченно махнул рукой, протянул Громмарду плащ с капюшоном и ловко запрыгал на своем костыле к спасенным с других судов морякам. В его второй руке была зажата пузатая фляжка.
        Неуверенно ступая по ускользающей из-под ног палубе, инженер добрался до рулевого. За штурвалом стоял плотный здоровяк человеческой расы. Вся его зашнурованная в дождевик фигура излучала сосредоточенное спокойствие.
        - Как считаешь, выдержит наша «Молния» ураган? - опасливо косясь на небеса, спросил гном.
        - Конечно, - ни секунды не сомневаясь, ответил навигатор. - Да и не ураган это вовсе. Старина Петронелл просто показывает нам свой характер. Мы уже взяли штормовой стаксель, так что все будет нормально. По мне - так нет ничего хуже этой нечисти из глубин. А они не выносят волнения на поверхности и сразу уходят к себе, в тишину и спокойствие. Будем уповать, что погода засвежела надолго. Суток эдак на трое. Чтобы мы успели на высоком гребне проскочить места, где обитают эти твари. Маленько пошвыряет нас конечно, не без того. На то оно и море.
        - Волна! Берегись! - завопили с носа впередсмотрящие.
        Палубу брига окатило снопом соленых брызг. От удара в борт гребнистого вала нескольких солдат сбило с ног и поволокло по мокрым доскам шкафута. Одного так треснуло головой о центральную мачту, что бедняга вырубился начисто.
        - Всем привязаться к снастям! - зло проорал багровый от досады боцман.
        И в сердцах прибавил несколько крепких выражений в адрес своего бестолкового живого груза.
        Через час непрерывной болтанки Галвина начало мутить. Его взгляд с тоской обводил горизонт, но не видел ни одного отрадного сейчас сердцу твердого клочка земли. Только серые буруны волн под нависшими над ними свинцовыми тучами. Он было надумал спуститься в свою каюту, но у двери полубака, где располагались все персональные апартаменты, инженер столкнулся с Эйрой Торкин. Судя по измученному лицу, прекрасная воительница также страдала от морской болезни.
        - Хотела полежать, но все качается. Потолок давит. На палубе лучше, - простонала она.
        Брови Громмарда упрямо сошлись на переносице.
        - Нет, так дальше продолжаться не может! Погоди, я сейчас, - он решительно отстранил предводительницу дворфов и нырнул в темноту внутренних переборок фрегата.
        В своей каюте гном первым делом принялся рыться в недрах сундука. И при этом ворчливо бормотал себе под нос:
        - Обеты, обряды… Леший их побери! Не брать ступку в руки, пока не рассчитаюсь за мастера… Что же мне теперь делать? Сдохнуть, что ли?! - возмущенно воскликнул он, обращаясь к сундуку.
        Но тот не ответил, а лишь лязгнул крышкой при крене фрегата, чуть не отхватив Галвину пальцы. Хотя сундук и отказался сотрудничать, его упорство было сломлено энергией инженера. И в специальных пазах на столе скоро оказались: фарфоровая ступка с палочкой для растирания ингредиентов, спиртовка из мутного стекла, а также несколько загадочных матерчатых узелков. Когда же гном вооружился стальным ковшом с длинной ручкой для приготовления отваров, стало окончательно ясно - артиллерист Громмард на время уступил место одноименному алхимику.
        - Так, теперь главное не перепутать рецептуру, - назидательно сказал себе Галвин.
        Ему пришлось несколько раз собирать по скачущему полу рассыпанные коренья, при попытке разжечь спиртовку он едва не устроил пожар, но все-таки через некоторое время чуть ниже ухмыляющейся физиономии в руках гнома появился полный ковш отвратительного на вид зелья. Громмард зажмурился и сделал первый глоток.
        - Проклятье! Горячее какое! - отплевываясь, прошипел он.
        Потом округлил глаза, хлопнул себя по груди, прислушался к чему-то и сделал попытку изобразить ногами некое подобие танца.
        - Работает! Возможны побочные эффекты в виде сыпи и поноса, но это не главное! - с торжеством в голосе произнес он. - Главное - состав не позабыл! Получилось!
        Стараясь не расплескать микстуру, он поднялся на палубу. Первой была излечена Торкин, следом - Хобарн, а рулевой с негодованием отказался. Галвин хотел помочь Аргантэлю, но ушлый эльф уже управился с дурнотой с помощью волшебства и теперь помогал раненым из числа тех, кого подобрали на шлюпках. Остатки отвара были предложены всем желающим. Громмард честно предупредил соратников о побочных эффектах, но возможная сыпь смутила только Эйру, да и то - на мгновение перед глотком.
        Глубокой ночью Галвин стоял на носу, рядом с наблюдателем, и пытался что-то рассмотреть сквозь вихри соленой пыли. На небе не горело ни звездочки, только вдали виднелись мелькающие огни судов, которые, как и «Молния», сражались с бурным нравом Петронелла. Плащ инженера уже промок насквозь, но сваренный Хобарном горячий грог согревал тело. Внезапно он ощутил, как кто-то чуть коснулся его щеки. Это была Эйра. Она встала рядом и поправила Громмарду сбившийся набок капюшон.
        - Тоже не спится? - спросила девушка.
        - Думаю о Фаркайне. Ты еще не читала бумаги, которые прислал командирам Джоэвин?
        - Нет, - сказала она каким-то новым голосом.
        Галвин обернулся и посмотрел на старшину дворфов. Глаза Эйры сияли особенным светом.
        - Первая ночь вне родины. В эту ночь мне не хочется оставаться одной, - сказала она, повернулась и легонько потянула Галвина за рукав дождевика.
        Уже в темноте каюты Громмард смущенно убрал руки с ее стройных бедер:
        - Проклятье! Я и забыл, что у меня узкая лежанка. Там и одному не повернуться. Может, пойдем к тебе?
        С шуршанием на пол упала ее одежда. Сильная рука Эйры обняла инженера за шею, а влажные губы прошептали:
        - Ты болван, Галвин. Ничего не видишь вокруг. Но хорошо, что у тебя очень сметливый денщик. Он уже все нам устроил.
        Воодушевленный Громмард поднял девушку на руки и немедленно услышал:
        - Если ты промахнешься и грохнешь меня на пол, клянусь, я отверну тебе голову.
        К счастью, гном не промахнулся ни с ее просьбой, ни с чем прочим. А она подарила ему серенаду страстной любви, в омуте которой на краткий миг можно было забыть и о тревожном прошлом, и о неизвестном будущем.

* * *
        Эйра проснулась, когда за тусклым иллюминатором серый рассвет еще только подкрадывался к ночному мраку. «Молнию» по-прежнему качало на волнах, натужно скрипели переборки. Но теперь этот скрежет не пугал, он скорее успокаивал. Было что-то остойчивое и надежное в этих звуках. Корабль стонет, но держится. Галвин сидел за столом и шуршал папирусными свитками в желтом свете масляной лампы. Эйра привычным жестом поправила волосы. Жест назывался «Опрятное личико» и являлся одним из немногих доступный ей заклинаний, но с применением которого уже не нужно было искать поутру глазами ближайшее зеркало.
        Громмард бросил через плечо:
        - Спи. Побудка еще не скоро.
        - Ты механик и чувствуешь магию? - удивилась Торкин.
        - Тут даже воздух заискрил от силовых линий. Как не почувствовать?
        - Врешь, - констатировала Эйра. - Ладно, не буду пытать. Захочешь - сам расскажешь. Что читаешь?
        - Материалы эльфийской разведки о Фаркрайне. Любопытная страна. Мне кажется, что ее населили изгои из основного мира. Те, кому законы Лиги или Шенка оказались не по нраву.
        - Включая твоих друзей, ракшей? - невинно осведомилась девушка.
        - Да, их тоже, - Галвин поднес к лампе папирусный лист. - Вот, слушай… Так, есть карта… Ага! Описание местности! - гном откашлялся для внушительности и начал декламацию: - «Материковую часть Фаркрайна пересекают две крупные реки - Шейна и Драйона. Первая соединяет северное и южное моря - Вотрон и Петронелл, а также является важной судоходной артерией. Ежедневно вдоль ее берегов двигаются сотни плотов, лодок и стругов. Берега Шейны, как правило, густо заселены, тут процветают ремесла и сельское хозяйство. Животноводы занимаются разведением вилорогих пони, тонкорунных кабанов - пандуанов, а также бойцовых хохлатых индюков - кулангов. Поселившиеся в центре Фаркрайна синие демоны привезли с собой и выпустили на местные степные просторы одомашненных беспанцирных черепах - синбрайдов. В центре страны широкий разлив Шейны образует настоящее внутреннее море - Ильгвен. Его еще называют Белым Ильгвеном за белоснежные каменистые берега, состоящие из кварцевых жил и месторождений мрамора. Ильгвенский мрамор очень востребован зодчими и архитекторами Фаркрайна по причине своей необычной текстуры - вся его
поверхность покрыта голубыми и фиолетовыми прожилками».
        - Местечко прямо для дворфов, - мечтательно произнесла Эйра. - Если бы мы жили в Фаркрайне, непременно бы отстроили там город.
        Ее раса почитала камни более всего на свете. По вере дворфов - все живое произошло от мертвого камня и в него же всегда возвращается.
        - Вот и твои тамошние сородичи так считают, - со смехом подтвердил Галвин ее догадку. - «На берегах Ильгвена осели дворфы и заложили там свое самое крупное поселение - Хандварк». Так… А дальше про гномов. «Главный город гномов - Скаллен - вырос неподалеку от побережья петронелльского моря. Он знаменит на весь Фаркрайн механическими поделками и расположенным прямо под ним подземным озером Гаэнорганд (что в переводе со старогномьего означает - «подлинное серебро»). Название «Скаллен» уходит корнями в глубь времен и перекладывается на общий язык как «череп овцы». Видимо, когда-то на его месте располагались изрядные скотобойни, но теперь здесь раздувают меха кузнечные мастерские, бурлят колбы и реторты алхимиков, коптят небо трубы сталеплавилен. Пройдошливые бородачи-гномы не зря выбрали это место под свою столицу - в недрах земли, под Скалленом, словно застывшие реки, сошлись несколько богатейших жил различных металлов - меди, железа, олова, свинца и даже особо ценимого гномами серебра. Талантливые гномы-металлурги пудлингом очищают породу и из нее сыродутным способом выливают чистые по составу
слитки, которые потом идут в плавильные и кузнечные мастерские». Эйра, Джоэвин так расписывает этот Фаркрайн, что прямо завидки берут.
        - А что он говорит о ракшах?
        - Погоди, тут сначала про гоблинов… «Хвастуны-гоблины из города Бегенча бахвалились, будто они научились вдыхать в бездушный металл искру жизни, но им никто не верил до случая с эльвинорским мостом. Ифриты-изгнанники заказали гномам Скаллена изготовить виадук посреди озера Эльвинор». Стоп, а озеро это откуда взялось? Ага, вот - «Драйона некоторое время течет, стиснутая с обеих сторон неприступными Ривеленскими скалами. Чуть севернее ее русла простираются глиняные поля Амрока. Сотни гейзеров наполняют их потоками пепельной жижи, в которой с течением времени расплодились тысячи змей…»
        - Ужас какой! - вскрикнула Эйра.
        - Да уж, приятное, видно, местечко. «Постоянное движение этих рептилий создает по поверхности Амрока иллюзию расходящихся волн. К счастью, базальтовые ривеленские гряды надежно защищают прозрачность вод Драйоны от грязевых потоков со стороны глиняных полей. Самая протяженная река Фаркрайна впадает в глубокое озеро Эльвинор, в самом центре страны. Оно представляет собой узкую впадину рельефа, до краев заполненную водой». Все, с Эльвинором разобрались. Теперь - история с его мостом. «Работа закипела и продолжалась несколько лет. Готовые конструкции тянули вверх по течению реки команды людей-водобродов. Странное дело, но каждый декабрь, едва вставали реки, по зимнику из Скаллена зачем-то трогался целый караван в сторону города гоблинов - Бегенча. Его отправлению предшествовало прибытие мощного конвоя дворфов из Хандварка. Потом непонятная, но весомая поклажа грузилась на механические сани, и большой обоз трогался в путь. Что возили механики гномы гоблинским фантазерам? Дело прояснилось, когда начался монтаж опор. Мост строили две бригады с противоположных берегов - навстречу друг другу, со стыковкой
посереди озера. Строили, да не достроили. Только успели связать первых десять пролетов, как в одну из ночей рабочие на берегу пробудились от жуткого лязга и шума. Поутру выяснилось, что пролеты повыдергивали соединяющие их крепления и разошлись в разные стороны. Сами по себе. Когда к ним попытались подплыть на лодке, железные махины, неторопливо переступая стальными ногами, устремились прочь от своих создателей. Видать, замысел был таков - вселить в пролеты крупицу разума, чтобы они сами защищали себя от весеннего ледосплава, расшибали льды и подавали сигналы о каком-либо собственном неблагополучии. С тех пор ожившие стальные конструкции так и называют - Мосты. «Мост пришел», «Мост ушел». Поселиться на одном из таких пролетов - сокровенная мечта любого каторжника, поскольку «Мосты» крайне недоверчиво относятся к любым законослужителям - не иначе, как в них перешли флюиды жуликоватости их конструкторов».
        - Гоблины - всегда гоблины. Но ты хотел найти отрывок про синих демонов.
        - Погоди… Вот. «Ракши пришли в Фаркрайн насаждать свою волю, воевать и порабощать. Но перед ними возникла маленькая проблема - воевать было решительно не с кем. Густонаселенная страна не собиралась выставлять войско на поле брани. Нет, никто, разумеется, не бросился рассыпать перед наступающими демонами цветы, но и хвататься за копья и луки жители Фаркрайна тоже не спешили. Тогда ифриты заложили свой первый город Кламардис и объявили все население страны собственными данниками. Дань категорически не собиралась. Была выслана карательная экспедиция, которая дала результат и разорила местность, где побывала. Оттуда немедленно откочевало все население. Такое положение дел не устраивало демонов. Требовалась не единоразовая богатая добыча, а постоянные поступления ресурсов. Были назначены сборщики налогов и регенты, которые исчезли без следа. Ракши предприняли новый поход. Были казни устрашения и еще много жестоких и бесполезных дел. Но как только они отводили войска, история повторялась. Небольшие посты и представители ифритов словно растворялись в воздухе Фаркрайна. Дань пришлось сильно понизить, но
это не вызвало с противоположной стороны никакого энтузиазма. Население вполне можно было грабить, но оно упорно не желало отдавать ресурсы по доброй воле. Ситуация изменилась, когда один из ракшей-магов изготовил волшебный амулет, способный извлекать огонь. Произошел акт обмена, и это перевернуло новый лист в истории Фаркрайна. Началась активная меновая торговля магическими причиндалами, а потом синим демонам нашлось прямое применение. Ракши оставались воинами и бойцами и частенько вмешивались в споры местных в качестве независимой третьей стороны. Конфликты гасились, споры справедливо разрешались, и в отношении синих демонов зародилось уважение. И постепенно они, маги и воители, превратились для всего Фаркрайна в блюстителей порядка. На берегу Шейны был основан еще один город, вернее сторожевая застава под названием Кансион, потом выше по течению реки демоны построили третье малочисленное поселение - Воензан. Дело в том, что, будучи слишком независимыми, ифриты плохо уживаются друг с другом. Им требуется большее рассредоточение, и значительная часть ракшей через некоторое время разъехалась по разным
деревням в качестве стражников. Там бывшие поработители продолжили оставаться ревнителями закона, но все больше и больше синих демонов переквалифицировалось в поставщиков полезных в хозяйстве магических предметов и самой магии, как товара и услуги». Я вот думаю, зачем Джоэвину пытки и допросы? Шел бы себе в летописцы!
        - Может, призвание? А насчет Фаркрайна, любопытно. Мирный народ сумел перевоспитать воинственных ракшей. Очень любопытно. Но я так и не поняла - кто в этой стране главный? Если не синие демоны, то кто? С кем придется иметь дело Лиге?
        - Знаешь, Эйра, похоже, что ни с кем. У них там вольные города. В каждом - свое начальство и свои вельможи. Так… Джоэвин отдельно выписал… Например, у гномов заправляет некий Рули Шпаклер. Звание, между прочим, как и у меня - инженер. В Хандварке Первым Голосом Камня восседает тип по имени Фальк Точило. У ракшей в Кламардисе дела ведет высший феомант Караннон. Эти вольные города торгуют друг с другом, проводят ярмарки.
        - Слушай, Галвин, сдается мне, что в Фаркрайне нам будут не слишком рады. Еще меньше, чем синим демонам.
        - Погоди, но мы же их родичи, в отличие от ракшей.
        - Мы принесем в их страну войну.
        Они замолчали. Война. Она стала обыденной частью существования обоих и уже воспринималась так же естественно, как обычный человек воспринимает работу. Гибель друзей, ненависть врагов. За годы сражений каждый из них уже и не понимал толком, в чем состоит уклад другой, мирной жизни. Но все равно никогда не переставал мечтать о ней.
        - В последнее время я часто думаю, а не пора ли мне оставить службу? Знаешь, я ведь давно в армии, - медленно произнесла девушка.
        Ну, конечно, он знал. История Эйры Торкин, почти такая же легендарная, как и история самого Громмарда была известна всему войску. По какой-то причине ее родители не поладили и разошлись, хотя это большая редкость в патриархальных семьях дворфов. Мать снова вышла замуж - за работящего ювелира, Второго Голоса управы городка, в котором они жили. А горемычный отец завербовался в ополчение Лиги и ушел на войну. Маленькая Эйра пробралась вслед за ним на фронт. Ее детское сознание по-своему рассудило семейную дрязгу и вынесло окончательный приговор, кто виноват. За девочкой приезжали родичи, дважды возвращали домой, но она оба раза убегала и снова появлялась в обозе Лиги - осунувшаяся от недоедания, чумазая, но полная решимости быть вместе с папашей. В третий раз из дома по ее душу никто не заявился. Позже девчушка призналась, что подожгла мастерскую отчима и пообещала родне в записке, что запалит все строения в городке, если ее не оставят в покое. Через три года отец Эйры пал в бою под ударами воинов холодного полка, а она к тому времени уже прижилась в обозе, выучилась на повариху. Так что прогонять ее
никто не решился. Эйра постоянно тренировалась с оружием, а чтобы привыкнуть к тяжести доспехов, круглые сутки таскала на себе полное облачение дворфского пехотинца. И через какое-то время оказалась в пешем строю. После того, как в одном из сражений враги пробились к фуражным телегам и она собственными руками сумела уложить трех зомби. Это было за несколько лет до того, как сжигаемый пламенем мести гном Галвин открыл дверь рекрутского пункта Лиги. Эйра Торкин даже состояла в Трезубце, но потом ее оттуда вытеснила новая легенда лигийской армии - легенда отважного инженера Громмарда. После назначения в штаб он сам пришел к ней с повинной головой и бочонком эля. К удивлению гнома, его встретила не разгневанная отставкой командирша тяжелой пехоты, а смешливая русоволосая красавица. Она много слышала о нем, вместе с остальными восхищалась удивительной смелостью артиллериста. Так началась их боевая дружба, которая в первую ночь на корабле переросла в горячие любовные ласки в его, Галвина, маленькой каюте.
        - Сама подумай, что ты будешь делать на гражданке? - непонимающе спросил Громмард.
        - Глупый мужчина. У женщин свои заботы. Выйти замуж, родить детей. Когда мне этим заниматься? Когда стану беззубой старухой? Мое время уходит. Как считаешь, получится из меня хорошая жена? А, Галвин?
        Она спросила это каким-то совсем другим голосом. Гном повернулся и встретил ее взор. Задумчивый, оценивающий, настолько глубокий, что казалось - Эйра заглядывает в будущее. Под ним Громмард смешался и заерзал:
        - Не знаю. Проклятье! Да, конечно, да! Из тебя получится самая лучшая на свете подруга, Эйра. Только… Тебе нужен кто-то хозяйственный, домовитый. Такой степенный дядька, которого ты станешь уважать и слушаться.
        Мелодичный смех Торкин зазвучал в его каюте переливами серебряных колокольчиков.
        - Хочешь поставить в тупик мужчину - заговори с ним об ответственности, - в ее голосе промелькнули нотки разочарования. - И грозный лев сразу превратится в меленькую ящерку, которая пытается спрятаться между камнями. Я пошутила, Галвин. Не обращай внимания.
        Гном вдруг почувствовал себя последним болваном и забеспокоился, что обидел девушку.
        - Когда ты совсем не думаешь о будущем, от таких вопросов бросает в дрожь. Даже если их задает первая красавица армии. Такая, как ты, - мечта любого из мужчин. Сильная, смелая. Настоящая.
        - Первая красотка армии… Какой-то сомнительный комплимент. Ладно, расслабься, мой герой. Просто от событий последних дней все перепуталось в голове. Что будет дальше? И потом - у меня странное чувство, Галвин. Мы бросили своих на произвол судьбы. Да, я знаю, что так было договорено и что у Шенка вырван из рук карающий меч завоевателя. Но все равно мне гадко и тоскливо на душе. Это не предательство и предательство одновременно. Иногда я думаю, что лучше было бы погибнуть там, на наших родных берегах. И вместе с тем я, стыдно признать, чувствую облегчение… Это как… Помнишь Хартумское сражение?
        - Конечно.
        - Нас едва не смяли тролли. Ими тогда командовал Керруш. А привидения навалились на фланг моего полка. Мы отбивались, как могли, а потом один из латников Керруша своим мечом едва не сделал из меня две половинки, - Эйра распахнула одеяло.
        Галвин сглотнул. Ему тягостно было видеть, как на молочно-белой коже Эйры, под бесстыдно налитой грудью, обнажился серый жгут зарубцевавшейся раны. Что-то ужасно неестественное было в этом. Изящная женская красота, гибкость и сила, а по соседству - след страшного удара. Словно сама смерть схватила ее своей костлявой лапой, а потом, не справившись в борьбе с этим полным жизни и способным порождать жизнь телом, она отпрянула, но оставила на нем свой отпечаток. Эйра с лукавой улыбкой следила за выражением его лица и не торопилась прикрываться.
        - Там бы мне и остаться, но к нам на выручку пробился Бельтран со своей дружиной, - продолжала она. - Его рыцари порвали нургайскую боевую карусель и опрокинули троллей. Бельтран перевалил меня через холку своего гнедого и вывез в тыл, к лекарям. Кровь текла по моему животу и пачкала гриву лошади. Каждый миг я теряла по воину своего полка, который бросила на ратном поле. Но в тот момент я все равно чувствовала облегчение. Почти счастье, что смогу жить дальше. Вот так и теперь. Мы оставили Родину, впереди - неизведанный Фаркрайн, а я готова петь, как беззаботная птичка.
        Галвин встал и шагнул к постели.
        - Эйра, я почти тебя не слышал с момента, как увидел твои прелести. Клянусь, ты сейчас у меня запоешь. Может быть, не как птичка, но тоже звонко.
        - Ах-ах, - рассмеялась девушка. - А говоришь - не слышал, о чем я тут рассказывала.
        И она приняла Галвина в свои теплые, утренние объятия. Когда Хобарн принес им завтрак, он нарочито громко стучал деревянным костылем, но они, занятые друг другом, не обратили на это никакого внимания. Инвалид покрутился около запертой каюты, а потом пробасил в низкий потолок:
        - Я оставлю еду под дверью, - и со смешком тихо добавил в седую бороду. - Ну и ловкач, мой Отчаянный. И здесь тоже успел. Интересно, как уживутся два таких характерных существа? Старшина Торкин еще и побоевитее Галвина будет. Кгм…
        Глава 4
        Когда черные зерна измены прорастают сквозь сердца соратников
        «Жизнь в сапогах» оглядел отряд калимдорцев. Четыре сотни отъявленных рубак были готовы к походу. Он видел шрамы на лицах ветеранов и равнодушную жестокость в их глазах.
        - Ты берешь лучших, Шакнар, - гордость прозвенела в голосе Шонтая. И беспокойство одновременно. С лидером клана остался в основном молодняк из последнего пополнения. Слава об искусности Калимдора в битве всегда бежала далеко впереди ударов его топоров.
        Теперь половина этой мощи уходила в рейд с «Жизнью в сапогах». Шонтаю придется потратить немало времени на муштру новичков, чтобы восполнить такую потерю.
        Жадная пасть солнца только приоткрыла свой малиновый зев над далеким морским горизонтом, когда орки-ветераны собрались выступать. Шакнар по привычке лично проверил снаряжение нескольких бойцов, не обращая внимания на их добродушное ворчание, и остался доволен. Все были одеты по-походному - легко и удобно. Стеганые кожаные безрукавки, мягкие сапоги без подков, две рукояти топоров торчат из-за спины. На поясах - фляги, в заплечных мешках - изрубленный на мелкие кусочки пласт свиного сала и шмат какой-нибудь солонины. Дальше припасов «Жизнь в сапогах» лезть не стал. Он и так знал, что у каждого солдата в глубине ранца между огнивом и мешочком с солью наверняка валялось что-то личное, типа портрета красотки из родимого стойбища, контрабандного эльфийского приворотного одеколона или одной из бесполезных гоблинских штуковин, например - машинки для стрижки ногтей на ногах, которая хоть и десять ногтей стрижет, но один при этом обязательно вырывает. Само собой там присутствовал и кошель с золотом и драгоценными каменьями - скопленное за годы рискованной службы жалованье и одновременно - надежда на
безбедное существование после отставки. Больных и недужных уже отсеяли, так что все воины отряда были готовы бежать без устали. Как и сам Шакнар, потому что Хала и так оказалась груженной сверх всякой меры. Она везла сложенные друг в друга котлы, несколько запасных боевых топоров, казну их группы в звездчатых гоблинских цехинах и целый мешок магических амулетов и талисманов. Чего там только не было - от ординарных световых фиалов до волшебных свитков на вызов духов Грозы и Дождя. Моглор положил туда даже редчайшее «Зеркало дальнего взгляда». С его помощью Шакнар мог трижды связаться с ним или Керрушем, чтобы передать донесение. В небольшой сумке, что была приторочена к упряжи львицы, хранились несколько важных документов: приказ командующего армией на этот поход, а также пара верительных грамот для руководителей гоблинских поселений по западную сторону Саравакского хребта. Шакнар бегло посмотрел одно из них. Оно содержало весьма глубокомысленный текст:
        «Прохиндею высшей гильдии, его непотребству Мошаву
        от смиренного барахольщика Ханчи, недостойного титула «Пробы ставить некуда»
        Накладная словесная
        (к сожалению, без перечня товара, ибо времена нынче тяжкие)
        Прошу оказать уважение (сообразное понесенным расходам) Шакнару-воину и людям с ним, калимдорского рода происхождения. Теперь главное - они имеют деньги и в состоянии за себя заплатить. С чем их к Вам и отправляю. Надеюсь на гостеприимство и некоторое количество хабара в мою сторону от хлопот Ваших. Буду позже. Как водится - не пустой.
        Заранее подметаю пыль своими ушами от избытка благодарности.
        Преданный Вам и Выгоде
        Ханчи».
        Гоблины собирались отбыть сегодня же. На своих самодвижущихся повозках, что своими звуками заставляли окрестных птиц покидать насиженные гнезда, а местных грызунов срочно рыть более глубокие норы. Шакнар очень хорошо представлял себе все прелести совместного путешествия с торговцами, поэтому решил вести свою группу отдельным путем. Хорошо тренированный орк способен с короткими передыхами бежать двенадцать часов в сутки по сильно пересеченной местности. «Жизнь в сапогах» прикинул, что двигаясь по кратчайшему маршруту таким темпом, они уже через шесть дней достигнут первых гоблинских поселений. А караван Ханчи - это дорога в объезд по проложенным трактам, неизбежные поломки и пространные рассуждения, как бы их побыстрее исправить, торговля со всеми селениями по пути следования, а также злая игра в кости на каждом привале. Гоблины настолько поднаторели в этой забаве, что рядовые орки, случалось, спускали им не только заработанные на службе деньги, но и жалованье, которое причиталось им за несколько лет вперед. Иногда по этому поводу возникали свары, а бывало и так, что особо удачливый гоблин случайно
получал по жбану обухом боевого топора. Чтобы избежать этих недоразумений, Шакнар решил поделить рейдовый отряд на две части - орков и гоблинов.
        Теперь самая боеспособная и отъявленная половина группы ждала только его слова, чтобы сорваться с места.
        - Слушать меня! - рыкнул Шакнар. - Можете коротко попрощаться с друзьями или съесть пару печеных картошек. Мне нужно дойти до лазарета и обратно. Когда вернусь, сразу выступаем. Разойтись! Но далеко не разбредаться!
        Старый орк хотел на прощанье проведать Мирру Банши. К ней он заходил вчера и остался очень недоволен тем, что увидел. Некромантка выглядела какой-то обессиленной. Словно из ее груди кто-то выкачал две трети воздуха, а остатка с трудом хватало на дыхание и сказанные едва слышным голосом слова.
        Возле палатки джоддока он застал несколько холодных пастырей - эдусов. Ночные барды выглядели взволнованными. Как только Шакнар приблизился к шатру соратницы, ему наперерез устремился один из них, Эдар Скальд.
        - Жизнь в сапогах! - окликнул он.
        - Что случилось, Эдар?
        - Не знаю. И нас это беспокоит. Мы видели Мирру в горе, радости и покое, но мы никогда не видели ее такой… равнодушной.
        Шакнар ободрительно потрепал сподвижника по плечу.
        - Она никогда не сдавалась, не сдастся и сейчас. Ее ранили заговоренным клинком. Восстановление не может быть легким. Моглор старается изо всех сил, - сказал орк и в ответ услышал:
        - Вот это нас как раз и тревожит.
        - Что?! Что ты сказал?!
        Но Скальд отступил и поднял руку в знак прощания.
        - Ничего. Тебе послышалось.
        Мирра, как и вчера, лежала на своей походной постели. В палатке стоял сладковатый запах эльфийских благовоний, к которому примешивались едва ощутимые флюиды тления. Похоже эдусы всерьез не доверяли Моглору, раз рискнули применить на своей начальнице магию Смерти.
        Веки некромантки были полузакрыты. Шакнар положил ладонь на ее руку и вздрогнул - она была горячей, как огонь. Внутри ее тела шла неведомая, но очень тяжкая борьба.
        - Мирра, ты слышишь меня? - тихо спросил орк.
        Она открыла глаза.
        - Шакнар?
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Хорошо. Я словно сплю наяву. Вокруг все такое невесомое. Но боли нет.
        - Мы выдвигаемся в рейд сегодня. Не знаю, когда я увижу тебя в следующий раз.
        - Возвращайтесь с победой, - без всяких эмоций пожелала она.
        - За тобой хорошо ухаживают?
        - Да. Моглор, - ее ресницы радостно дрогнули. - Он такой… старательный.
        Белая занавесь лечебной палаты колыхнулась, пропуская внутрь кровавого эльфа.
        - Привет, Шакнар, - сказал он. - А я слышал, что вы уже в походе.
        «Жизнь в сапогах» плавно снялся с табурета, на котором сидел.
        - Прощай, Мирра, - бросил он и обратился к Моглору. - Хочу сказать тебе несколько слов на свежем воздухе.
        Выйдя из лазарета, орк вплотную придвинулся к эльфу и так стиснул его предплечье своими стальными пальцами, что тот поморщился.
        - Что с тобой? Тебе опять не здоровится? - спросил Моглор, вырывая руку.
        - Послушай меня, пылкий возлюбленный. Я знаю, что мое слово в армии весит уже не так много, как прежде, но кое-что оно все еще весит. И если мне станет известно, что ты использовал какие-нибудь свои магические штуки, чтобы подавить ее волю, сделать послушной игрушкой в твоих руках, клянусь Матерью орков, я достану тебя даже из Фаркрайна. Я сделаю так, что твое тельце, чернокнижник, порежут на тысячу мелких кусков и каждый кусок при этом еще долго будет вопить от боли. От моей руки не спасет ни волшебная мантия, ни самые сильные заклинания. Я все сказал.
        На бесстрастном лице Моглора не дрогнул ни один мускул.
        - Ты бросаешь мне вызов, Жизнь в сапогах?
        - Нет. Просто честно предупреждаю о своих намерениях.
        - Ты никогда не показывал врагу спину, Шакнар. Надеюсь, что можешь сказать обо мне то же самое. Поэтому тебе не удастся меня запугать.
        - Просто вспомни мои слова, когда соберешься в следующий раз накладывать на Мирру исцеляющие заклятья.
        - Хорошо. Обещаю, что не забуду наш разговор.
        - Я рассчитываю именно на это. Удачи тебе на пути Разрушения, кровавый эльф.
        - И тебе всего хорошего, Жизнь в сапогах.
        Обменявшись с Моглором прощанием, в котором могло быть и побольше теплоты, Шакнар вернулся к калимдорцам, построил их в колонну по три и скомандовал:
        - За мной! Ма-а-арш!!!
        Вернувшись к себе, Моглор уселся за изящный резной столик из вишневого дерева, который, несмотря на насмешки сослуживцев, упорно таскал за собой в обозной телеге, и несколько минут бесцельно перекладывал разбросанные по нему бумаги. Потом понял, что вместо порядка создает еще больший хаос, и нервно разгладил ладонью первый попавшийся свиток. «Пылкий возлюбленный», - съязвил Шакнар. Смешно и обидно. Как можно полюбить женщину, самая нежная улыбка которой все равно будет предназначена зеркалу?
        Моглор сделал над собой усилие и попытался вчитаться в смысл циркуляра. «Наличие пораженческих настроений в армии». Одной рукой он откупорил чернильницу, а второй воткнул в нее стило из индюшачьего пера. Нургайский клан. Один балл из шести возможных. Можно было поставить ноль, но в столице, куда он регулярно отсылал заполненные отчеты, нервно реагировали на высшие оценки боевого духа, поэтому Моглор нарисовал единицу. Калимдорский клан. Полтора. Подразделения нежити. Два из шести. Холодным, как и всегда, наплевать, кого рубить. Латные тролли… К чему вся эта бессмыслица? Когда власть не уверена в том, что она делает, на подмогу приходит аппарат репрессий. Кровавый эльф вновь переворошил свитки на своем столе. Вот, нашел. «Вера солдат в конечную победу оружия Шенка». Разве не дублирует сей циркуляр тот, который он сейчас заполняет? Или здесь уже проверяют его, Моглора, сличают данные двух отчетов, чтобы сделать выводы о лояльности собственного шпиона. «Разговоры среди командиров» - проставить крестики на наличие предложенных тем, «Количество дезертиров на сотню», «Случаи умышленной порчи армейского
имущества», «Членовредительство» - число происшествий на тысячу солдат по каждому воинскому формированию. Это и есть настоящий путь Разрушения. Разрушения изнутри себя и всего, что тебя окружает.
        Мысли эльфа крови вернулись к Мирре. Они сошлись, когда Моглор заикнулся некромантке о своих экспериментах с биоматериалами. Роман был головокружительным по накалу страстей. Тогда они были по-настоящему влюблены, строили планы на будущее. А потом ей стали известны направления его исследований и первые результаты. Реакция Мирры оказалась обескураживающей.
        - Почему ты до сих пор на нашей стороне?
        Все еще плавая в розовых облаках романтики, Моглор ответил, что для него есть только одна сторона и эта сторона находится там, где сейчас топает ножкой его прекрасная возлюбленная. А эти опыты… так - увлечение, не более того. Мирра была неумолима:
        - По своему потенциалу, способностям ты бы мог создавать по-настоящему устрашающих чудовищ. А производишь на свет каких-то никчемных тварей. Смешных и бесполезных.
        - Я мечтаю произвести на свет геральдических зверей. Для каждой расы. А в будущем, возможно, что и для каждого клана.
        - Жалкий глупец! Кому нужны ожившие гербы и флаги?
        Тогда они первый раз поссорились. Но девушка не оставила попыток вернуть Моглора на путь, который казался ей истинным.
        - Ты бездарно расходуешь свой талант. А он стоит практически рядом с возможностями некромантов, даже в чем-то превосходит их. Подумай, какую грозную пару мы могли бы с тобой составить!
        - Действительно, наши народы недалеко ушли друг от друга. Я не перестаю удивляться - сколько в тебе от эльфийки! Красота и грация…
        Наконец, наступил день, когда мотивы и мысли Мирры открылись для Моглора с ужасающей ясностью. Они возлежали обнаженными на походной постели эльфа и их разгоряченные тела отходили от любовного пыла. Мирра вновь громоздила планы будущих военных свершений, а Моглор подтрунивал над ней, не понимая, что изо всех сил дует на тлеющий костер. Неожиданно, от возможностей, спор резко повернул в сторону политики.
        - Историю делают полководцы. Они - кумиры толпы и объект поклонения. Вот к чему стоит стремиться.
        - Уж, не на Шакнара ли место ты прицелилась?
        Разговор происходил много раньше того момента, когда «Жизнь в сапогах» заменили Керрушем. Моглор знал, о чем спрашивал. Мирра восхищалась Шакнаром, его способностью читать наперед ход сражения, предугадывать тактические замыслы противника.
        - Орк великолепен. Но ему недостает твердости.
        - Под твердостью ты верно подразумеваешь жестокость.
        - Дожать. Добить. Задушить. Вот чего ему не хватает. Нельзя быть настолько рыцарем. Нельзя пренебрегать конечной целью. Мы воюем, чтобы уничтожить противника, а не чтобы хорошо провести время.
        - Значит, ты собираешься подвинуть Шакнара с насеста главнокомандующего.
        - Пока я не готова. Мне еще нужно многому у него научиться.
        И тут, скорее удивленный, чем раздосадованный, Моглор допустил оплошность, которая стоила ему подружки. Он решил насмешкой поставить не в меру размечтавшуюся девушку на место:
        - Знаешь, Мирра, когда мартышка карабкается на дерево, снизу всем становится виден ее голый зад.
        Некромантка демонстративно повернулась к эльфу крови спиной.
        - Ну, как? - поинтересовалась она.
        - Твои формы бесподобны.
        - Советую сохранить их в памяти, потому что ты наблюдаешь мое голое тело в последний раз.
        Мирра не сказала больше ни слова. Она легко спрыгнула с постели, быстро оделась и покинула его шатер. С той поры в ее глазах Моглор замечал по отношению к себе лишь ненависть и презрение.
        Умна, красива, целеустремленна. Несомненно, именно такой видел Мирру Банши Шакнар. Попробуй Моглор объяснить орку, что его юная протеже всего лишь кровожадная стерва, эльф нарвался бы на крупные неприятности. Отвергнутый возлюбленный. Неудачник. Зато Лига по достоинству оценила потенциал джоддока холодных. Над клинком Бельтрана поработал кто-то очень толковый. Сложный заговор. Его цель была даже не убить, а подавить волю к жизни. Объект заклятия прекрасно прикончит себя сам. Кровавый эльф уже распутал магическую паутину волшебства, но не мог ничего поделать с его последствиями. Мирра угасала. Требовалось что-то очень мощное, чтобы всколыхнуть ее душу, вновь пробудить в ней жажду жизни. Интересно, с кем она сейчас спит? Кто ее возлюбленный? Может быть, у него получилось бы нашептать ей на ушко нужные слова. Скорее всего это - Эдар Скальд, извечный постельный фаворит, который всегда возвращался на ее ложе в промежутках между новыми страстными увлечениями. Мирра сама рассказывала об этом Моглору с уничижительным смехом.
        Кровавый эльф вздохнул. Он понимал, что если Мирра умрет, он сам переживет ее всего лишь на несколько минут. Угрозы Шакнара бесполезны. До него просто не дойдет очередь. Сородичи Банши, некроманты, разорвут в клочья предполагаемого виновника гибели своего командира. А может, придумают кое-что и похуже.

* * *
        Они бежали по лугу, покрытому выжженной до состояния соломы травой. Сбоку плутала кишка дороги, впереди вставали могучие колонны тенистой дубравы. Вдруг Хала, которая летела впереди отряда, резко остановилась, подняв кучу пыли и ворох смятой травы. Ее короткая шея сначала вытянулась вперед, а потом вжалась в плечи. Шерсть на загривке львицы мгновенно вздыбилась, уши превратились в два настороженных треугольника.
        - Стоять!!! - Шакнар поднял вверх руку, чтобы его команду увидели задние ряды. - Все опустились на одно колено!
        Тем самым старый вождь хотел уменьшить силуэты целей для лучников врага. «Жизнь в сапогах» быстро добежал до пумы и положил ей на холку свою ладонь. Мышцы львицы были напряжены так, что ему показалось будто он обнял гранитный постамент.
        - Кого ты учуяла? Людей? Гномов? Эльфов?
        При последнем слове Хала издала короткий свистящий рык. Шакнар обернулся к воинам. Решать и действовать предстояло очень быстро. Противник мог ударить по ним в любой момент.
        - Отряд, к бою! Впереди засада. Перестроились! Тройная цепь, двулучевой охват. Бежим зигзагами, как против стрелков. Передать по колонне!
        Он рванул к себе обвязку мешка с магическими талисманами. Заколебался на секунду, потом вытащил самые мощные - сферу Магического Ослабления и амулет Молчания Волшебников. Второй кинул в набедренный подсумок, а первый крепко сжал в ладони. Тонкий корпус сферы хрустнул под его усилием. Шакнар веером швырнул перед собой осколки, и от них, расширяясь и поднимая в воздух соломенную пыль, во все стороны покатилась радужная волна. Теперь ударные заклинания неприятеля потеряют свою мощь. Ее достанет, чтобы свалить с ног воина, но не хватит, чтобы его убить или покалечить. Осторожно, стараясь не шуметь, «Жизнь в сапогах» расстегнул на животе Халы широкий подпружный ремень и тихонько спустил ее груз на землю.
        Ветераны Калимдора быстро рассыпались по полю, выполняя его команду. Шакнар убедился, что все готовы к атаке, призывно взмахнул рукой и первый сорвался с места. Обоерукие орки, набирая ход, понеслись на врага. Воины бросались из стороны в сторону, стремительно меняли курс. Оба топора они при этом держали прямо перед лицом, словно составной щит. Эльфийские лучники - прирожденные снайперы, но даже им будет трудно попасть в такую подвижную и наполовину перекрытую металлом мишень.
        До леса оставалось еще порядочное расстояние, когда засвистели первые стрелы. Поэтому Шакнар успел поднырнуть под одну из них, но летевший слева от командира здоровяк Матай сплоховал. Он поймал стрелу своей широченной грудью, недоуменно рыкнул и кувыркнулся на бегу прямо через голову. Судя по невысокой плотности залпа, противников было не больше двух десятков. И хотя жажда вражеской крови уже клокотала в его голове, Шакнар все равно ощутил беспокойство. На что рассчитывали эти безумцы, когда попытались столь малым числом остановить четыре сотни смертоносных бойцов Калимдора? И почему начали стрельбу издалека, не подпустили вплотную? Напугать решили? Так это засада или нет?
        В просветах между шершавыми стволами он уже видел их редкие фигуры. Ламеллярные доспехи, одетые прямо на балахоны до пят. Эльфы. Тонкая стрела хлестнула оперением по его лицу. Повезло.
        - Аш-ша-а!!! - взревел Шакнар.
        - Аш-ша-а-а!!! - воздух за его спиной разорвал предбитвенный клич Шенка.
        Эльфийские воины не выдержали. Они бросили наземь луки и рванули из ножен прямые клинки. Хотя вполне могли бы успеть сделать еще один залп. Шакнар сразу выбрал себе противника - высокого паладина с длинными ярко-желтыми волосами, убранными под серебряную диадему. В одной руке он сжимал меч, в другой - короткий кривой кинжал. Когда до орка оставалось всего несколько шагов, эльф резко сместился в сторону и косым ударом рубанул калимдорского вожака в область предплечья. Шакнар принял его клинок на черен топора, что держал в левой руке, а правым клевцом попытался пробить противнику голову. Тот отпрянул назад, выставляя перед собой кинжал. Два лезвия скрежетнули друг о друга, на траву посыпались искры. Краем глаза «Жизнь в сапогах» увидел, что их уже окружают подоспевшие калимдорцы, и выкрикнул:
        - Сам! Не мешать!!!
        Эльф отметил слова орка насмешливым полупоклоном, и тут же его меч устремился вперед в колющем выпаде. Шакнар правой рукой с трудом увел вниз вражеский клинок, а левым топором ударил противника сбоку, прямо под колено. Хрустнуло перебитое сухожилие, нога эльфа подломилась. Уже опрокидываясь назад, он размахнулся кинжалом для броска, но Шакнар успел первый. Боевой клевец стальной молнией вылетел из его правой руки и вонзился паладину в лицо. Орк несколько мгновений смотрел на изувеченного врага, на разваленный посередине нос, разрубленную верхнюю челюсть и кровь, что толчками выхлестывалась из перерезанных сосудов, потом требовательно отставил в сторону руку:
        - Дайте!
        Ему в ладонь легла рукоять охотничьего ножа. Шакнар вогнал его обоюдоострое лезвие эльфу между ребер и дождался, пока на губах противника лопнет последний кровавый пузырь. Закончив с ним, «Жизнь в сапогах» поднял голову и осмотрелся. Несколько ветеранов стояло рядом, но в глубине рощи еще слышались звуки ожесточенной схватки. Все происходило в полном молчании - только лязг оружия и вспышки заклинаний. Где-то впереди, в сотне шагов от опушки, вдруг расцвел пронзительно синий магический купол. Шакнар даже на секунду зажмурился от его яркости. Кто-то из остроухих категорически не хотел умирать, раз поставил себе такой мощный защитный заслон. «Жизнь в сапогах» без лишних слов устремился в направлении синего волшебного цветка, а его группа последовала за своим вожаком. Схватка к тому времени распалась на отдельные поединки. Где-то калимдорцы кромсали топорами уже поверженного противника, но где-то, как в случае самого Шакнара, завязались настоящие дуэли. Несколько обоеруких решили испытать свое ратное умение в бою «один на один» с эльфами, или же противник заслужил к себе такое отношение доблестью и
презрением к смерти. Эти рубки могли закончиться как победой орка, так и его гибелью. В последнем случае место поединщика-калимдорца занял бы новый боец. Шакнар невольно замедлил бег возле одной из таких дуэлей. Обоерукий клан представлял рыжий крепыш, вооруженный парой остроклювых чеканов, а за эльфийскую сторону бился высокий рыцарь с двухлезвийной алебардой. Оба воина настолько быстро нападали и защищались, что звон их клинков походил на металлический треск.
        - Возьми живым! Выбей у него… - Шакнар умолк, не закончив приказа, - два калимдорских топора с двух сторон ударили эльфа под самые скулы.
        Раздался звук, будто подломилось сухое дерево, и громкий лязг стукнувшихся на встречном движении лезвий. Голова эльфа подпрыгнула на шее и кубарем полетела в густой подлесок. Рыжий орк проводил ее любопытным взглядом, словно хотел проследить - насколько далеко та укатится, а потом посторонился, давая место оседающему наземь туловищу врага. Когда он уворачивался от мертвого эльфа, то заметил Шакнара. Теперь воин понял, что услышанный сзади приказ был обращен к нему. Он с проштрафившимся видом пожал плечами.
        - Как тебя зовут, удалец? - крикнул ему старый орк.
        - Сонгал! - с виноватой гримасой на лице ответил боец.
        - Хорошо, Сонгал. Честный бой.
        - Во имя Калимдора! - с готовностью рявкнул солдат.
        Шакнар вновь сорвался с места. До магического купола оставалось совсем немного. Через десяток шагов, он, ломая кусты, вылетел на поляну, посреди которой бесновалось сапфировое пламя. Внутри этого трепещущего синего огня неподвижно стоял эльф в распахнутом настежь плаще. На его груди висела массивная золотая цепь с подвеской в виде семиконечной звезды, вписанной в круг. Шакнар очень хорошо знал, что значит этот символ. То был знак принадлежности к тайной страже Джоэвина - маленькому, но очень могущественному ордену шпионов и убийц. Их опасались даже в самой Лиге. Стража Джоэвина служила Жизни и поэтому не стеснялась дарить смерть. Всем тем, кто стал помехой их высшему служению.
        Эльф не мог не понимать, что обречен, но тем не менее, он стоял и улыбался омерзительно насмешливой улыбкой, в которую остроухие умели вкладывать столько превосходства над другими расами. Его защитный купол не был неподвижным конусом, он скорее напоминал алчного зверя, готового схватить любого, кто рискнет к нему приблизиться. Вокруг поляны столпилось несколько десятков калимдорцев, но ни один из них не осмеливался подойти к обезумевшей Магии.
        - В чем дело, молокососы? - гаркнул Шакнар. - Почему вы не снимете его из пращи?
        - Не пробиваем, - мрачно сообщил один из ветеранов. - А мечом не достать. Жжется.
        - Где Юкагир? - спросил «Жизнь в сапогах».
        Он назвал имя единственного лучника отряда. Юкагир, хоть и ходил в битву, как все, с двумя топорами, но никогда не расставался со своим охотничьим луком. На переходах он каждый свободный час убегал выслеживать дичь и всегда снабжал товарищей свежатиной. На зов командира из толпы вперед протолкался худой жилистый орк. Его бритая голова была покрыта шрамами, на месте правого уха остался сморщенный розовый рубец - след от аркебузной пули гномов Громмарда.
        - Ну-ка, попробуй! - приказал Шакнар.
        Только что Юкагир стоял с опущенными вниз костлявыми руками - и вот он уже натягивает тетиву своего композитного лука. Он быстро произвел три выстрела в разные точки купола. Стрелы прорвали эльфийскую защиту, но вдруг резко замедлились и неспешно поплыли по воздуху в направлении стражника Джоэвина словно тростники по течению неторопливой реки. Затем по их древкам побежали веселые волны синего пламени. В считанные мгновения стрелы обуглились, почернели, а потом и вовсе упали на землю.
        - Нужно подождать. Оно уменьшается, - крикнул кто-то из толпы воинов.
        Эльф торжествующе рассмеялся. Он пнул сапогом торбу, что пылала у его ног лазурным огнем, посмотрел, как от нее в разные стороны разлетелись искры, и сказал:
        - Пусть уменьшается. Мне времени хватит.
        Шакнар достал из поясной сумки амулет Молчания Волшебников и несколько раз выразительно подкинул его на ладони. Лицо эльфа исказила тревога. Он еще раз ударил ногой по своему горящему мешку, и тот развалился на несколько мерцающих углей.
        - Все равно - вы не успели! Зря старались и потеряли людей.
        - Старались?! Так это была не засада? - вырвалось у Шакнара.
        - Какая засада? Разве вы явились сюда не по наши души? - удивился эльф.
        И на лицах обоих командиров (а остроухий, несомненно, им являлся) мелькнуло понимание. Случайность. Богиня, которой никто не поклоняется. Дева на небесах с игривым характером. Ее единственное развлечение - игра в кости на судьбы людей и целых народов.
        - Что было в мешке? - спросил Шакнар.
        Он не ждал, что эльф ему раскроет свои тайны. Он хотел проверить правильность догадки. И сузившиеся глаза стражника сказали ему - да, в сгоревшей торбе было нечто важное. Настолько важное, что шпион Джоэвина предпочел гарантию уничтожения этого секрета собственной возможности спастись. Внезапно оба тлеющих угля, что остались от мешка эльфа, полыхнули страшным багровым взрывом. В его пурпурной мгле на миг мелькнули плавящиеся черты тайного стражника а потом все пространство купола заволокло огненным вихрем. Калимдорцы в ужасе шарахнулись от поляны. Сам «Жизнь в сапогах», сотни раз видевший смерть в разных обличьях, и тот стремглав отпрыгнул назад на несколько шагов. Но магия, что не пропустила снаружи стрелы Юкагира, смогла удержать внутри себя волшебный смерч. Только контуры сапфирового цветка на некоторое время выгнулись от жуткого давления, но потом вновь вернулись к своим прежним очертаниям. И воздух вокруг поляны потек и начал струиться от нестерпимого жара.
        Приподнимаясь с колен, на которые он рухнул во время последнего отчаянного скачка, Шакнар произнес:
        - Все ясно. В мешке были артефакты или талисманы. Ну и силища!
        Через час трупы эльфов были обчищены и свалены в единую груду на той же самой поляне. Чуть поодаль от них лежало три десятка тел павших калимдорцев. А отряд Шакнара своим маршрутом ушел дальше на север. Вождь рассудил, что в воздухе витает слишком много энергии от эльфийских заклинаний, чтобы рисковать и оставаться на ночлег в этом неблагополучном месте. А через поле, которым орки бежали перед тем, как нарвались на эльфийскую стражу, могучими прыжками неслась одинокая фигура. То крепыш Сонгал, с волосами цвета летнего заката, спешил, чтобы доставить важное послание в лагерь армии Шенка. Он должен был передать его лично в руки командующему войска и до тех пор не отвечать ни на какие вопросы, от кого бы они не исходили. Текст письма в характерном для орков стиле начертал, понятное дело, Шакнар:
        «Керрушу, сыну Сархона.
        Удача сегодня показала зад шпионам Джоэвина и улыбнулась сынам Калимдора. Остроухих дохляков ты найдешь, если пробежишь, как бегаем мы, четыре часа на север вдоль гномьей колеи. Их командир закрылся в «Орбисе», хотя мог сражаться или отступать. Он что-то хотел уничтожить и преуспел в своем намерении. Не знаю, что именно хранилось в его поклаже, но шарахнула эта штука прилично. Не будь купола «Орбиса», тебе писал бы кто-нибудь другой. Сдается мне - это разрушающая магия, и она предназначалась, чтобы вывести из строя нечто очень важное для Шенка. То, что у нас есть, или то, что у нас будет (построено). Поразмысли над этим. А также над тем, кому эти артефакты могли быть предназначены. Эльфы - известные ловкачи, но им недостанет сноровки, чтобы проникнуть в наш лагерь. Отсюда следует, что в наших рядах находится любитель поесть из двух тарелок. Если Мирра Банши вошла в силу, то, может, у нее получится поднять пару зомби из числа прихвостней Джоэвина? Иногда мертвые бывают болтливее живых.
        Добыча сложена в два мешка, свою долю мы взяли согласно обычаям Шенка. Тела героев Калимдора ждут, чтобы им воздали воинские почести. Я оставил пятерых крепких ребят присматривать за добром. Отпусти их догонять отряд вместе с гонцом, что доставил тебе это письмо.
        И еще - наш разведчик проверил подходы и цепочки следов. Все, кто сегодня был против Калимдора, лежат там, на поляне. Ни один не ушел.
        Шакнар».
        Поздно вечером орк задумчиво грыз кабанью рульку добытого Юкагиром секача и размышлял о странном эльфе, что так бездарно положил своих бойцов в схватке с многократно превосходящим противником. Вокруг военачальника вповалку спали воины. Их рулады храпа звучали уютно, почти по-домашнему. В темноте негромко переговаривались часовые. Мысли Шакнара потекли вспять. Он заново вспоминал последние сражения и старался отыскать в них присутствие коварной воли, которая могла сообщать Лиге о его, Шакнара, планах и построениях. Может быть, именно поэтому Шенку не удалось победить в долине Аркел? Это должен быть кто-то близкий, поверенный во все тайны. Именно ему предназначалось содержание того волшебного мешка, который едва не разодрал ткань сферы - протектора. Шакнар вздохнул.
        - Хоть бы им оказался Моглор, - произнес он в сумрак.
        Потом машинально отшвырнул в сторону обглоданную кость. Прилетевшее обратно недовольное ворчание сообщило ему, что бросок мог бы быть и получше. Орк-полководец повернулся на бок, устраиваясь на ночлег. Перед тем как заснуть, Шакнар попытался вспомнить глаза той, что пригрезилась ему в ночь после ранения. Он снова захотел с ней встретиться в том краю, откуда к людям приходят мечты, воспоминания и кошмары.

* * *
        Как только по левому борту показались «живые острова», «Молния» изменила курс и сразу начала забирать правее. Стоя на юте судна, Галвин рассматривал плавучие рифы в свои дальнозоркие очки. Рядом с ним, опершись плечом на кормовой флагшток, расположился меднорожий боцман с подзорной трубой в руках.
        - Они возвышаются над водой всего на десяток локтей, зато вглубь уходят на сотню. Столкнуться с таким - ничего хорошего. Проломим борт и завязнем намертво, - заявил моряк. - Эта проклятущая эгления вся сплошь состоит из колючек.
        На оконечности островков высыпали их обитатели - высокие, с человека ростом, прямоходящие ящеры с бледно-зеленой шкурой, похожей на хорошо подогнанную пластинчатую броню. Между плоскими челюстями у них то и дело проскальзывали толстые гусеницы языков. Рептилии просто стояли и смотрели на проходящую мимо эскадру. В лапах многие из них держали короткие копья. Даже самый завзятый любитель природы не назвал бы вид ящеров добрым и миролюбивым.
        - Вот, значит, какие они - раса гонери, - сказал инженер.
        - Ага. Эти твари мажут костяные наконечники дротиков ядом, который добывают из медуз-зонтиков. Одна царапина дает время только на последнюю молитву. Возьми мы ближе к ним на пять кабельтовых, гонери бы напали на нас.
        - Почему? Мы же ничем им не угрожаем? - удивился гном.
        - Им плевать. Они тупые, - боцман закинул в пасть толстый жгут стебля табачного папоротника и отправился по своим делам.
        Через несколько минут с «Амирента», который шел замыкающим, подняли сигнал: «Запрашиваю стоянку». Одновременно бриг Джоэвина стал замедлять ход. Воинственные эльфы явно намеревались добыть себе некоторое количество ценных водорослей. Стычка с гонери их не пугала. С флагмана Бельтрана немедленно просемафорили ответ: «Отказано». С немалой толикой злорадства третье острие Трезубца - инженер Громмард - распорядился вывесить флажки: «Поддерживаю адмирала».
        - Что ты нарываешься? - проворчала подошедшая к Галвину Эйра Торкин. - Зачем лезешь на рожон?
        - Хотел подразнить Сучлика, - со смехом ответил гном.
        - Смотри - доиграешься, - предостерегла его девушка. - У Джоэвина прекрасная память.
        - Джоэвин? Вы говорили про Пресветлого князя? - окликнул Эйру рулевой.
        Старшина дворфов поморщилась от нарушения субординации, но все же ответила нейтралу:
        - Да. А что?
        Навигаторам из рода людей, которых подрядили из местных жителей, спускалось многое. Они являлись вольнонаемными, на них не распространялась военная дисциплина.
        - Говорят, у него глаза цвета золота, - восхищенно произнес моряк.
        Видимо, парень благоговел перед знаменитым эльфом. За Эйру высказался Громмард.
        - Цвета золота, говоришь? Вряд ли, - инженер с сомнением покачал головой. - Знаешь, на что они похожи? Это как… Представь, что кто-то от души помочился в кучу прошлогоднего снега.
        Галвин сделал паузу, ожидая ответной реплики, но увидел, что обмен мнениями относительно зрительных органов его недоброжелателя закончен, и жестом пригласил Торкин прогуляться по палубе.
        По случаю теплой солнечной погоды на ней сегодня была рубашка с открытым воротом, заправленная в строгие брюки, которые, однако, выгодно подчеркивали ее формы. Свои ножки Эйра обула в изящные черные полусапожки с выгнутыми носами. Пышные русые волосы она стянула в тугой пучок на затылке. Галвин искоса прошелся взглядом по ее плечам, груди и подавил вздох. С той бурной ночи в его каюте прошло четыре дня непонятного отчуждения. Галвин сначала дулся, потом пытался сделать вид, что его это ни капельки не задевает, но потом мятежная натура гнома не выдержала и он решил внести ясность. На вполне резонный вопрос - что происходит (который вместо строгого и по-настоящему мужского тона был задан голосом обиженного ребенка) - Эйра подняла на него омуты своих очей и заявила:
        - Давай отложим наши душевные порывы и вспомним, что мы оба, прежде всего, командиры. Вокруг люди, которые оставили дома близких. Подумай, каково сейчас им. Родина осталась за морем, там хозяйничает враг, а лидеры заняты любовной игрой. Нет, с этим покончено, инженер.
        Вот так. Инженер. И никаких тебе галвинов и прочих нежностей, что она шептала ему на ухо в порыве страсти. Старина Хобарн, который мгновенно вжился в роль сердечного поверенного, видя, как начальник коротает ночи в компании жидкой утешительницы - бутылки с хмельным зельем, рассудил трезво:
        - Помурыжить тебя девка хочет. На зуб пробует. Известное дело. Тут главное - не поддаваться. Сама прибежит с полными глазами слез. А в бутылке что, эль? Ах, пшеничная специальной очистки? Э-э-э… и много еще осталось? Я бы принял стаканчик-другой. А то с утра что-то кости ломит и ломит, ломит и ломит…
        Поэтому они с Эйрой коротали время в тягостных для Галвина разговорах о всякой ерунде, а потом, почти перед самой обеденной рындой, сверху раздался крик марсового:
        - Земля!
        Все, кто в этот миг торчали на палубе, задрали вверх головы. Наблюдатель, едва не вываливаясь из своей бочки, указывал вперед рукой и вопил:
        - Земля! Вижу землю!
        Его голос тут же перекрыла зычная команда боцмана:
        - Паруса долой!
        Еще через час весь флот стоял на рейде, с вытравленными становыми якорями, и шлюпка с «Молнии» везла Галвина, Торкин и Аргантэля на борт флагманского брига. Бельтран собирал командиров войска на праздничный ужин, который предполагалось совместить с военным советом. Когда инженер ступил на палубу «Иноходца», его поразила удивительная чистота адмиральского корабля. «Молния», которую до этого момента он находил весьма опрятным местом, предстала совсем в ином свете. Здесь все сверкало белизной, словно позади не было тяжелого путешествия, трехдневного шторма и схватки с чудовищами петронелльских глубин. Даже на форменках матросов не было видно не единого пятнышка. Бельтран встретил гостей у сетчатого трапа, который для удобства скинули на шлюпку с палубы брига.
        В знак завершения похода сегодня маркиз предпочел морскому мундиру короткий однобортный бежевый сюртук для верховой езды. В темляке его широкого ремня висела церемониальная шпага. Бельтран был высоким сухощавым человеком, но в его жилистой сухощавости скрывалась чудовищная физическая мощь. Как-то на спор маркиз боролся на руках с известным силачом-дворфом по прозвищу «Мясо». Непонятно, каким образом этот копейщик отрастил себе такие огромные мускулы, но, глядя на них, Галвину всегда было страшно за голову «Мяса». А ну, не рассчитает воин усилий, напряжет свои чрезмерно развитые плечи и его череп, затертый между двумя глыбами мышц, вдруг треснет, как сгнивший лесной орех. Так вот Бельтран рискнул затеять с этим монстром ручное противоборство. Нет, маркиз, не победил. Но и не проиграл! Как ни пыхтел «Мясо», как ни ходили на его спине питоны мускулов, он не сумел пригнуть руку Бельтрана к поверхности стола.
        Лицо маркиза было бы идеальным ликом мудрого и справедливого вельможи, если бы не его крючковатый нос, который делал Бельтрана чуть-чуть похожим на встревоженную сову. Но это озабоченно-хищное выражение полностью сходило с лица вождя людей, едва оно озарялось улыбкой. В черных глазах маркиза моментально вспыхивали лукавые искорки, отчего он становился похожим на свойского парня, который часто бывает слишком весел, чтобы принимать окружающую его жизнь всерьез. Бельтран питал слабость к белым парадным камзолам, но в походе мог ориентироваться на местности не хуже опытного следопыта. Он знал все созвездия неба, предугадывал погоду, а в стратегии битвы полагал, что Бог Победы передвигается исключительно на лошади.
        Гости прибывали, и скоро из-за принайтованных шлюпок адмиральский корабль стал походить на мамашу утку, окруженную целым выводком мелких и вертлявых отпрысков. Последним, в сопровождении нескольких стражников с листовидными эспонтонами в руках явился Джоэвин. Пресветлый князь в одежде всегда предпочитал серые тона, неброские фасоны и ради праздничного обеда не стал менять свои привычки. Он вырядился в строгий камзол цвета дорожной пыли с застегнутым наглухо стоячим воротником. Принадлежность к допросному ведомству наложила на лицо Джоэвина печать вечного недоверия к окружающим. И лишь золотистого цвета глаза, так восхитившие рулевого «Молнии», двумя солнечными зайчиками изредка озаряли темный подвал его души.
        Стол накрыли в адмиральской каюте. Все окна ее были распахнуты настежь, белоснежные занавеси вздувались от легкого ветерка. Несмотря на то, что море сегодня благоволило к флоту штилем, приборы и тарелки стояли в специальных пазах-креплениях на столешнице из палисандра. Бельтран скромно отвел себе место сбоку, а Джоэвина усадил во главе стола. По правую руку маркиза расположилась леди Дивия, один из бригадиров его конной дружины. Для официального приема женщина предпочла открытое платье, которое оставляло доступной для взглядов алебастровую белизну ее плеч. Досужие болтуны поговаривали, что Бельтран променял на эту изящную фарфоровую прелесть веснушчато-румяную красоту Эйры Торкин. У леди Дивии были розовые ушки, ярко-голубые глаза и более десяти личных побед над рыцарями Тьмы. Когда Эйра заняла свое место напротив этой прекрасной фурии, обе девушки обменялись короткими взглядами, отчего воздух в пространстве между ними стал сильно разрежен и наполнен озоном.
        С «Иноходца» за время похода несколько раз выметывали рыболовный трал, так что стол оказался уставлен яствами из свежей рыбы, которую Галвин терпеть не мог. Зато гном с удовольствием проглотил две тарелки густого супа из морской черепахи, которая умудрилась в этот трал впутаться. После чего он завладел целым блюдом копченой оленины и, обгладывая кости, попытался отвлечься от мыслей, что означают для него столь явно неприязненные взгляды между Эйрой и леди Дивией. На десерт подали огромный торт, форма которого значила много для любого, кто успел ознакомиться с данными разведки Джоэвина. Торт был испечен в форме земли, что лежала в прямой видимости флотилии Лиги и являлась ее целью. Даже горы Фаркрайна были тут в виде ванильных пирожных, а его озера кондитер изобразил плитками глазури. Шкипер с «Арбалета» - нанятый нейтрал, который уже видел себя одним из командиров войска, тут же провозгласил тост:
        - За богатый и не разграбленный Фаркрайн, что вскоре покорится нашим мечам!
        К его удивлению, тост никто не поддержал. Напротив - окружающие вельможи смерили шкипера откровенно неприязненными взорами.
        - Вам не стоит слишком усердствовать с напитками, Догмал, - на правах адмирала осадил выскочку Бельтран. - Это вино сильно ударяет в голову. Мы явились в Фаркрайн не воевать и грабить. Нам нужно найти тут поддержку.
        Нейтрал смущенно пробормотал слова извинения, а Громмард подумал, что иногда лучше не высказывать вещи, которые хоть и находятся у всех на уме, но вслух в них никто не признается. Торт в форме Фаркрайна все сказал лучше всяких тостов и заздравных речей. Матрос, что прислуживал за столом, положил на тарелку инженера кусок, вырезанный из центральной части, и это тоже было неспроста - сахарной пудрой на нем была выведена маленькая надпись - Скаллен. Городом гномов несомненно предстояло заняться лично ему, инженеру Громмарду. Для тех, кому сладости не пришлись по вкусу, наступило время вина и трубок, а Бельтран наконец затронул тему, ради которой он и собрал совет:
        - Сначала - небольшая географическая сводка. Мы собираемся причалить к полуострову Чагда, который находится к юго-западу от самого населенного пункта на этом побережье - Скаллена. Это город гномов, среди нашего войска много их сородичей, но идти всем флотом к ним в гости без приглашения, думаю, будет ошибкой. Пока непонятно, как нас там встретят. Могут сгоряча пальнуть, а за первым выстрелом всегда следует второй, но только ответный. В результате получается никому не нужная война. План таков: мы высаживаемся, создаем на этом полуострове опорную базу и дальше действуем по обстоятельствам. Впрочем, вам об этом уже известно, я просто еще раз проговорил наши намерения. Теперь к проблемам с высадкой. Друзья мои, впереди у нас плотный участок рифов, о котором неоднократно предупреждал достойный Догмал. Существует три способа его преодолеть. Первый - дождаться совпадения приливной фазы всех лун Таашура и на высокой волне пройти над подводными скалами. Но по моим прикидкам ждать придется не менее декады. Пресной воды должно хватить, прибрежная полоса Петронелла изобилует рыбой - так что и пищи у нас тоже
будет в достатке. Но мы потеряем время. За декаду весть о прибытии нашей эскадры достигнет столицы ракшей - Кламардиса. Я к этому моменту хотел бы уже стоять на твердой земле.
        Из его слов Громмард сделал очевидный вывод - Бельтран не ждет от ракшей ничего хорошего, и отсрочка с высадкой может быть сопряжена с большими неприятностями.
        - Второй способ - отправить на сушу группу, которая наймет для нас лоцманов из числа местных моряков, - продолжал маркиз. - Тех, кто знает безопасные проходы в рифовой зоне. Мы выберем подходящее место на побережье с просторной бухтой и с их помощью проведем туда корабли. Третий способ - положиться на собственные навигаторские таланты и попробовать миновать рифы самостоятельно. Данный способ приведен просто как возможность. На самом деле - это чистое безумие.
        - Есть еще четвертый вариант, - подала голос Торкин. - Высадить десант на шлюпках, который закрепится на берегу, создаст плацдарм для армии. А основной флот подойдет через декаду на приливной волне.
        - Людям, может быть, и хватит пресной воды, но все почему-то забыли о том, что трюмы четырех барж у нас заполнены лошадьми. У них воды осталось на восемь дней, после чего бедные кони будут обречены на страдание, - резко высказалась леди Дивия. - Пехоте это невдомек, но пятая часть из них и так не перенесла путешествие.
        Выпад был направлен персонально на Эйру. Девушка покраснела от гнева и уже собралась ответить что-то резкое, но ей на помощь пришел адмирал.
        - Если мы отправим часть людей на берег, то запасов пресной воды хватит и на лошадей, так что твои доводы, Дивия, не существенны, - сказал Бельтран. - Проблема не в этом. Каждый рейс шлюпки - сама по себе достаточно рискованная операция. Будут потери и немалые. Зачем допускать их, когда цель близка и лишних смертей можно избежать? Нет, твое предложение, Эйра, не проходит.
        Галвин как раз разделался со своим куском «Фаркрайна», вытер руки поданным полотенцем и заявил:
        - К чему споры, когда всем ясно, что нужно отправлять посольство. Я его возглавлю. Об этом, кажется, мы и договаривались еще на том берегу Петронелла. Завтра поутру «Молния» спустит пару шлюпок, и мы посмотрим - так ли страшны на самом деле эти подводные скалы!
        Глава 5
        Когда опасности грозят из-за каждого валуна
        В ледяном крошеве вьюги мелькнул неясный силуэт. Что-то остроконечное. Шакнар повернулся к приближающейся фигуре, и ветер тут же залепил ему в лицо снежным зарядом. Непонятным существом оказался Сонгал в конусе шерстяного одеяла. Его густые брови обметало инеем, отчего они стали походить на две белые щетки.
        - Через триста шагов Юкагир нашел удобную площадку для ночлега. Следопыт уже разжег огонь и теперь раздает еду и осматривает пострадавших.
        - Хорошо, - кивнул Шакнар. - Обмороженных много?
        - Да. Не все воины встретят рассвет. Уже на привале умер Такташ. Дошел, потом умер. Юкагир отроет ему могилу завтра. Он сказал, что пока неизвестно, сколько наутро нам их понадобится.
        - Ясно. Ты останешься здесь?
        Сонгал отрицательно помотал головой.
        - Нет. Я обещал вернуться.
        - Будь острожен, не сбейся с пути в этом буране, - напутствовал крепыша Шакнар.
        За пять суток горного перехода их отряд ни разу не ночевал единой группой. На узких скальных карнизах и осыпях не хватало места на всех солдат. Хотя из отряда теперь в живых осталось меньше половины. Холод, занесенные снегом трещины и провалы повели счет своим жертвам сразу с первых дней пути. Но самую большую смертельную жатву собрал внезапный оползень, что едва не похоронил под собой всю экспедицию. Из трехсот семидесяти орков и почти стольких же гоблинов поход теперь продолжало не более двух сотен бойцов. Точного числа воинов не знал даже Шакнар. Он видел лишь цепочку их спин. А вечером узнавал об очередных потерях. Это потому, что теперь его место было в самом хвосте отряда. Он, вкупе еще с двадцатью калимдорцами, по очереди тащил волок, на котором лежала верная Хала.
        Шакнар дотянулся до львицы рукой и ласково погладил тяжелую голову. Пума в ответ приоткрыла потускневшие янтарные глаза, попыталась потереться о хозяина мордой, но боль пронзила ее острой иглой, и она жалобно заскулила. Камнями из сошедшей лавины пуме раздробило ключицу, перемололо в костное крошево переднюю левую лапу и повредило что-то еще, отчего Хала лишилась подвижности. Ханчи со своими ребятами, как мог, перевязал ее раны, наложил тугие повязки на перебитые кости. Сраженный горем, Шакнар обратился к солдатам:
        - Долг перед вами обязывает меня прикончить Халу. Но этот зверь многократно спасал мою жизнь и теперь у меня есть долг и перед ней тоже. Я не хочу бросать своего друга, как не бросил бы никого из вас. Кто готов рискнуть своей шкурой и помочь мне тащить львицу? Тут я не имею права приказывать. Я прошу.
        Вперед вышел следопыт Юкагир:
        - Из веток кустарника, прочных веревок и одеял я сплету волок. Иногда, чтобы перевалить ее через острые камни, волок придется немного приподнимать. Крепко буду вязать - она тяжелая. Так что приподнимать нужно будет сначала за один конец, потом за другой.
        - Я смогу! - выкрикнул здоровяк Сонгал.
        - Нет. Теперь ты - заместитель командира отряда. Старшим я назначаю Юкагира, - распорядился «Жизнь в сапогах» и добавил: - А я буду тащить Халу наравне с теми, кто пожелает мне помочь.
        К двадцатке парней, что вызвались нести раненую львицу, неожиданно примкнул Ханчи еще с несколькими сородичами.
        - Раз ты сдал полномочия, мне впереди тоже делать нечего, - пояснил он. - По крайней мере кто-то должен будет отрапортовать Керрушу, каким образом ты, Шакнар, отдал концы. Я прослежу, чтобы тут не случилось ошибки.
        Хотя гоблины и не волокли пуму, от них оказалось немало пользы. Они несли запасы, к приходу носильщиков успевали разжечь костер и соорудить вокруг стоянки защиту от ветра. Вот и сейчас их временный бивуак обогревала одна из механических штуковин из мешка Ханчи в виде металлического раскаленного шара. А еще две другие, упрятанные в каменные трещины, не давали драгоценному жару улетучиться с горным ветром. Ногам и телу было тепло, но стоило чуть привстать от земли, как колючий снег облеплял лицо.
        - Много у тебя еще этих причиндалов? - спросил Шакнар.
        Ханчи перестал греть озябшие ладони и нырнул с головой в свою торбу.
        - Ты будешь смеяться, но это последняя, - заявил он через паузу. - Если завтра не наступит резкое потепление, мы околеем. Или придется бегать по кругу до самого рассвета.
        Все собственные запасы талисманов Шакнар передал Юкагиру при назначении. Да и осталось их всего ничего - большинство волшебных амулетов погребла под собой злополучная лавина. А лечебные фиалы вообще успели закончиться за день до оползня. Последний механический обогреватель. Через одну ночь, к утру, половина из них превратится в замерзшие сосульки. Шакнар подивился самообладанию гоблина. Его расу никогда не считали символом храбрости.
        - Э-э-эх, Ханчи, как же тебя, такого ушлого, угораздило оказаться в этом походе? - вздохнул орк.
        - Ты еще поинтересуйся, зачем мой народ участвует во всеобщей войне, - отозвался Ханчи.
        - Интересуюсь.
        - Ну, во-первых, нас особо никто не спрашивал. Во-вторых, а как же коммерция? Неужели военные заказы пройдут мимо нас? Все эти замечательные поставки обмундирования и продовольствия? А оружие? Да знаешь ли ты, сколько армия потребляет в год банальных наконечников для стрел? Или восковых свечей, к примеру. Лекарства я не упоминаю - на них монополия у йотунов.
        - Погоди, уж не хочешь ли ты сказать, что гоблины сражаются за Шенк ради возможности при этом торговать?
        Ханчи изумленно воззрился на бывшего командира:
        - А ради чего по-твоему вообще ведутся войны?
        Теперь настала очередь Шакнара вытаращиться на начальника штаба:
        - Уж точно не ради барышей!
        - Ага. Конечно. Рассказывай. Ради чего тогда?
        «Жизнь в сапогах» замер на мгновение. Он уже и сам немного подзабыл первоначальную причину столкновения с Лигой, но призвал на помощь всю свою сообразительность:
        - Ради захвата вражеских территорий. Дань, контрибуция.
        - Вот. Тот же бизнес. Это чтобы окупить первоначальные вложения.
        - Стой. Забудь про контрибуцию. Иногда ее и брать бывает не с кого. Хм… Вот! Война ведется, чтобы получить власть над мирным населением противника.
        - И зачем тебе эта власть? - вкрадчиво поинтересовался Ханчи.
        - Чтобы собирать… - Шакнар осекся. - Ах ты, гнойная отрыжка! Чуть не поймал меня! Стоп!!! Я понял! Война ведется для того, чтобы присоединить земли врага к своим территориям. Съел?
        - Это если ты собираешься туда переселить собственный народ. Только в этом случае. А Калимдор готов обосноваться в эльфийских лесах?
        - Мы не променяем свои предгорья ни на одно место в мире.
        - Может, Нургай попробует их обжить?
        - Они - кочевники. Сам знаешь.
        - Понятное дело. Для любого народа нет ничего краше Родины. Так? Конечно, так! Тогда на кой, скажи, тебе земли эльфов?
        - Ну, земля производит различные дары.
        - Угу. Дары. Товар. Деньги. Вот мы опять вернулись к деньгам. Будешь еще спорить?
        - Да чтоб тебе рожу чирьи вздули! Плевать мне на все расчеты. Просто мы правы, а они - нет! Мы - хорошие, они - плохие.
        - Ставлю сто цехинов на то, что на другой стороне думают точно так же!
        Шакнар сердито отвернулся. Ханчи бросил на него сочувственный взгляд, а потом достал из торбы гоблинскую лепешку-завертыш с начинкой из требухи, разломил и протянул орку половину. Шакнар со вздохом взял еду, поднес к морде Халы, но пума даже не открыла глаза. Лишь ее бок под одеялом вздымался от прерывистого дыхания.
        - Как считаешь, долго нам еще ползти по этим перевалам?
        Ханчи с усилием протолкнул внутрь откушенный кусок и ткнул черным от засохшей земли пальцем в направлении утеса, что преграждал им путь.
        - Посмотрим, что находится вон за той горой. Важно, чтобы Юкагир держал направление. Может, тогда и дойдем.
        Шакнар осторожно придвинулся к горячему боку Халы и стал укладываться на ночлег. От жара металлической болванки снег вокруг стаял в жирную грязь. Ветер понемногу превратился из воющего волка в негромко ворчащего пса. Льдистые снежинки уже не метались над их головами, а тихонько падали на плечи.
        - Держись, Хала, - тихо попросил Шакнар, чуть коснувшись губами ее палевой шерсти. Он немного еще посмотрел, как поднимается и опадает войлочная накидка на ее израненном теле, а потом положил голову на свой походный мешок.
        На следующий день они перевалили еще за один горный хребет и им открылась зеленая долина у его подножия. Они различили в ней рощи, увидели полосато распаханные поля, а еще дальше глазастый Юкагир рассмотрел город. Строения в нем были сложены из тесаного камня и лепились густо друг к другу. Несмотря на то, что до обжитых мест было еще больше дня пути, им показалось, что в воздухе повеяло домашним теплом и запахами очага. Шакнар почувствовал, что внутри все дрожит, словно натянутая тетива лука. Глаза застилала пелена. Ханчи фамильярно хлопнул по плечу бывшего командира и радостно воскликнул:
        - Бегенч! Слышишь? Это - Бегенч!!!
        - Тихо! - шикнул на него «Жизнь в сапогах». - Вдруг лавина?
        Гоблин испуганно втянул голову в плечи. Но лавины по счастью не случилось.

* * *
        Соленая вода разъедала глаза. Пальцы рук стали мыльными. Лодка вильнула, вновь зарываясь носом в волну. Прямо рядом с бортом Галвин увидел острый шпиль рифа, весь зеленый от водорослей. Гребцы изо всех сил налегли на весла. Шлюпку тряхнуло, ее дно с тревожным хрустом проскребло по очередному подводному валуну. И все. Впереди лежала ровная водная гладь бухты и берег. Впрочем, земля почти не просматривалась из-за множества аккуратных домиков на толстых деревянных сваях. За некоторыми из них через полосу прибоя тянулись узкие хвосты пристаней и настилов, другие просто стояли в воде, словно коренастые великаны, которым вздумалось искупаться.
        - Прорвались, - выдохнул Догмал. - Страшно было?
        Громмард недоуменно передернул плечами. Он не понял значения вопроса. Навигатор быстро опустил ладонь в воду и выдернул ее через мгновение с зажатой в кулаке серебряной рыбой.
        - Богатое место, - жмурясь от удовольствия, сообщил он.
        А Галвин во все глаза рассматривал прибрежные строения и фрагменты пейзажа, который проглядывал сквозь их ряды. Он заметил, что сразу за полосой литорали земля вздымалась прямоугольными уступами. Наверняка это было сделано специально - местные таким образом защищали свои сады от свирепых петронелльских приливов. Инженер увидел пирамидки кипарисов, широкие зонтики инжира, между которыми пламенели огненными цветами кусты делоникса. Как бывший алхимик, он прекрасно разбирался в ботанике, поэтому с жадным любопытством разглядывал растительные культуры прибрежной зоны. Его поразила гармоничность всего увиденного. Люди здесь просто жили и старались устроить свою жизнь с максимальным комфортом. Галвин поймал себя на мысли, что невольно выбирает место для береговой батареи, прикидывает сектор обстрела, и невесело рассмеялся.
        - Просто живут. Все тихо. Нет войны, - произнес он, заново прислушиваясь к значению сказанных слов.
        Догмал наблюдал за ним с ничего непонимающим лицом.
        За кормой шлюпки разбегались стрелки кильватерных струй. Берег приближался и расступался. Теперь Галвин различал сетчатые изгороди неводов на просушке, изгиб утоптанной дороги, что уходила куда-то вверх, стайку детворы и оранжевый вымпел воздушного змея над ней. В стороне от поселка, на пустом участке галечного пляжа гном заметил одинокую фигуру. Инженер привычным жестом надвинул на глаза телескопическую оптику, навел резкость и вздрогнул.
        - Правим прямо на него, - сказал гном внезапно охрипшим голосом.
        Ростом синий демон превосходил обычного человека, телосложение имел массивное, которое казалось еще более внушительным от надетого на нем широкополого бушлата. В руках ракша сжимал древко короткого копья с настолько широким рожном, что при случае оно могло сойти и за меч. Через увеличительные стекла Галвин сумел рассмотреть даже его зрачки. Молочно-белые, словно две жемчужины. Инженер с юности помнил, что у ракшей цвет зрачков был не менее индивидуальным, чем цвет волос у людей. Гранатовые или сердоликовые глаза ребенка считались признаком лидерских способностей, а детям со зрачками цвета голубого топаза или еще более светлыми прочили карьеру воина или боевого мага. Демон на берегу был солдатом, Галвин в этом не сомневался. О его ратном прошлом говорили и серебряные кольца на коротких кривых рогах. Их число по обычаям ракшей равнялось количеству воинских деяний, которые можно было приравнять к подвигам. Хвост демона обвивал его черный сапог, будто толстая голубая змея.
        Шлюпка уже готовилась причалить к берегу на легкой прибойной волне, а ракша замер у среза воды и без всяких эмоций взирал на ее приближение.
        - Внимание! Слушайте меня все! - голос Галвина дрогнул от напряжения. - Ни одного слова! Чтобы даже не пикнул никто! С ним говорю только я.
        Гном пробрался на самый нос и теперь ждал момента, чтобы первым спрыгнуть на сушу. С мягким треском дно лодки въехало в галечник. Галвин оттолкнулся носком ботинка от деревянного форштевня и через мгновение уже твердо стоял на земле Фаркрайна, всего в нескольких шагах от синего демона. Руки Громмарда были пусты. Раскрытыми ладонями он нарисовал в воздухе круг. Знак мира. Но не проронил при этом ни звука. Галвин хорошо помнил, что у демонов разговор всегда начинает хозяин.
        - Я просто спрошу. Зачем? - голос ракши походил на шелест ночного ветра. Тихий и зловещий.
        С трудом подбирая слова, инженер ответил на своем втором родном языке:
        - Ради спасения.
        Перламутровые глаза ракши широко распахнулись.
        - Ты - Громмард! - догадался он.
        - Да.
        - Значит, ради спасения? Искать спасения - не самое лучшее качество воина. А ведь ты - воин, как мне говорили.
        - Временное отступление, утрата земель - допустимые потери по сравнению с потерей всей армии.
        Ракша едва заметно кивнул. Его глаза изучали Громмарда, на остальную команду шлюпки демон не обращал ни малейшего внимания. Потом его правая рука описала такую же окружность, как и у гнома. При этом указательный палец демона смотрел Галвину в грудь. Его признали. Но только его.
        - Мое имя - Варрен, - сказал синий демон. - Я участвовал в Майенском, Хартумском сражениях, рубился с троллями в ущелье Шагена, тело моего брата покоится в общей могиле на берегу озера Элой. Мой народ сполна заплатил Лиге за гостеприимство. Для нас война закончена.
        - Путь назад нам отрезан Шенком, - отчеканил Громмард.
        - Какая часть войска Лиги находится на этих кораблях?
        - Все. Мы все тут.
        Демон усмехнулся.
        - Чудные дела.
        - Нам придется причалить. С разрешения или без него. Надеюсь, ты это понимаешь.
        - Для местных жителей - я стражник, законник и единственный защитник. Моего согласия вы не получите.
        Такова была природа ракшей. Этот Варрен без колебаний в одиночку выступил бы против всей Лиги с Шенком в придачу. Долг и честь принудили бы его. Громмард ждал. Он знал, что не все слова еще сказаны.
        - За мысом по мою левую руку есть глубокий залив. Корабли могут подойти совсем близко к берегу. Между нами нет мира, но и войны пока тоже нет. Ваша судьба в руках феоманта Караннона. Передай мои слова Трезубцу.
        - Я - острие Трезубца.
        Губы демона тронула улыбка:
        - Значит, ты хорошо сражался? Твоему духовному воспитателю, пророку Брейгису, будет приятно это услышать.
        - Я смогу с ним повидаться?
        - Наверное, если захочешь. Он в Воензане, нашей северной заставе. Я, своей властью, допускаю тебя в Фаркайн, гном Галвин Громмард. Потому что ты - наш.
        - Спасибо. Я еще хотел попросить…
        - Нет, лоцманов вы не получите. Впрочем, препятствий я тоже чинить не стану. Пока. Можете попробовать поговорить с местными. Платите щедро.

* * *
        Обворожительная Дивия ругалась, как подвыпивший конюх.
        - Вот дает! - восхитился дядюшка Хобарн. - А я думал, что из такого прекрасного ротика могут только цветочки вылетать.
        Лоцманов нанял Галвин. Под слегка насмешливым присмотром Варрена гном обошел деревню местных, которая из-за скелета свай и суставчатых настилов походила не на разрозненные жилища, а на единый крабообразный организм, и сговорился с десятком местных мореходов за вполне умеренную плату. Остаток дня навигаторы бросали лоты, чтобы убедиться в достаточной глубине межрифовых проходов, после чего первым к берегу пошел «Иноходец». После того, как флагманский бриг благополучно бросил якорь в живописной бухте, пришел черед остальной флотилии. Под галеры, что перевозили лошадей, прорыли специальный канал, перетаскали груды гальки. Все для того, чтобы суда могли подойти вплотную к берегу и разгрузиться. Грубо сколоченный настил тщательно укрепили подпорками, но без толку. Через несколько минут его копытами коней своротили набок, а первая партия животных опрокинулась в пенную прибойную волну.
        - Лодыри бесполезные! - кричала Дивия на погонщиков. - Если хоть одна лошадь покалечится, я вам руки поотрубаю! Приготовили путы? До смерти запорю!
        Прочие корабли встали настолько близко от суши, насколько им позволила осадка. Между ними и берегом бойко сновали шлюпки, которые перевозили мастеровых вместе с инструментарием. Первым делом было решено соорудить кораль для лошадей и разметить территорию под будущие строения. На лицах всех - людей, дворфов, гномов и даже эльфов - то и дело зажигались улыбки. Воины Лиги радовались, что они наконец стоят на твердой земле, а опасный морской поход остался позади. Даже гнетущее беспокойство за родных и неизвестность будущего отступили на время. Жизнь пела голосами птиц и сияла радостными солнечными лучами.
        Поздно вечером Галвин целовал Эйру под ласковым светом звезд Фаркрайна. Позади них горели костры лагеря, впереди, за пологом темноты, звенели цикады. Громмард попытался пойти дальше поцелуев, но его руки мягко, но решительно были отстранены.
        - Ты чего? - девушка понизила голос, словно их кто-то мог услышать за какофонией насекомых. - Прямо здесь, на земле?
        - Да не холодно же вроде, - жарко прошептал гном, вновь привлекая ее к себе.
        - Нет! Нет, слышишь? Для начала нам всем нужно хорошенько помыться. На «Молнии» выкидывали купальную сетку хотя бы. А тут что? И обзавестись какими-то стенами. Палатка не подойдет, если ты не хочешь, чтобы я подняла на ноги весь лагерь.
        - Это значит - ждать, пока срубят дома, - приуныл Галвин.
        Эйра властно обняла его за шею и подарила еще один, исключительно долгий поцелуй.
        - Ладно, насчет природы ты меня уговорил. Но баня - обязательно. Тем более, что после сегодняшнего дня меня, если честно, даже ноги с трудом держат. Завтра, хорошо?
        - Хорошо, - с таким нарочито горестным видом ответил гном, что вызвал у девушки прилив веселья.
        И хотя Галвин сам смертельно устал за этот трудный день, он шел, словно парил над землей. Его душа ликовала и задыхалась от предвкушения счастья.
        На рассвете застучали топоры и молотки гномов. Чуть в стороне от походных палаток плотники сколачивали трелевочные подводы для транспортировки леса и телеги с бочками для водовозных команд. До ближайшей речушки оказалось чуть менее часа неторопливой езды. Бельтран сначала хотел перенести лагерь в ее устье, но там не обнаружилось удобной бухты. Поэтому маркиз вернулся с рекогносцировки, полный недовольства и новых распоряжений, которые немедля обрушил на беззащитный мозг своего инженера.
        - Бондарям - изготовить несколько больших емкостей и вкопать их в землю. Нам необходимо всегда иметь недельный запас питьевой воды, - первым делом заявил маркиз. - Эльфы могут опреснять некоторое количество морской воды, но на всех ее не хватит.
        - Ты чего-то опасаешься? - на правах одного из командующих армии спросил Громмард.
        Спросил, впрочем, беззаботно, без ненужных нервов. Его рабочий сюртук из стеганой шкуры степного варана ровным слоем покрывали опилки и мельчайшая древесная пыль - с самого рассвета инженер руководил работами по обустройству лагеря. Душа Галвина никогда не лежала к механике и прочим строительно-проектировочным делам. Он занимался этим из-под палки, разве что кроме изобретения «Злой старушки». Но тогда гномом двигала месть, а также тревога за исход войны - Лига сдавала одну битву за другой. Сейчас Галвин, вопреки натуре, пребывал на подъеме. Он был вызван обволакивающим эффектом мягких губ Эйры и наплывом каких-то новых чувств и мыслей, в коих он еще и сам толком не разобрался. Или опасался разбираться. Поэтому слова маркиза прилетали ему в разум сквозь довольно-таки изрядный слой розовой ваты, который там образовался сам собой буквально за несколько последних дней. Машинально Громмард достал из-под клапана нагрудного кармана смятый чертеж собственного производства и бросил на него быстрый взгляд. Никаких врытых в землю танков для воды или прочих жидкостей в нем не наблюдалось.
        - Я не понял, ты чего-то боишься? - переспросил он.
        - Да, - не уточняя, чего именно, ответил Бельтран. - Галвин, мы станем городить укрепления. Твои орудия прикроют нас со стороны материка. Снимай с кораблей все пушки, переоборудуй их с гарпунов на обычные ядра. Пусть оружейники и кузнецы начинают выкладывать печи.
        - Нам будет нужна глина для обжига кирпичей.
        - Эльфы второй день изучают окрестности. Они пронюхают, какие ресурсы есть поблизости, опросят жителей. Я уверен - разведка постепенно отыщет все, что нам может понадобиться. А пока используйте дикий камень. Вот, - маркиз протянул гному папирус, весь исчирканный стрелками и линиями. - Это новая схема лагеря. Пришлось подправить немного, сообразно рельефу. Свои горны и кузни размещайте прямо у стены.
        - Погоди. А чем плоха эта, которую предложил я? - Громмард помахал перед носом у Бельтрана своим чертежом.
        - Она взята за основу, не волнуйся. Мы лишь добавили кое-какие укрепления.
        Галвин ознакомился с новым планом и присвистнул:
        - Ничего себе - добавили… Да тут настоящая крепость! Три бастиона… частокол… сторожевые вышки…
        - Начнем с малого, потом будем улучшать. Главное, чтобы у нас хватило времени.
        - Не слишком ли круто заворачиваем? Ракшам это не понравится. А мы вроде договориться с ними хотели.
        - Мы и станем договариваться. С позиции силы.
        - Бельтран, ты совершаешь ошибку!
        - Не «ты», а «мы», инженер. Это решение двух зубов Трезубца. Ты в меньшинстве. А значит - подчиняешься.
        - Я что-то не помню нашего голосования, - медленно процедил гном, а потом в его глазах промелькнула молния мысли. - Вот, значит, как. Ты и Джоэвин. Молодцы, нечего сказать. А я получается… Ну, ладно, ребята, ваша взяла. Я подчиняюсь. Бес-пре-кос-лов-но. Ты это хотел услышать, Бельтран? Но тогда послушай еще кое-что: вы творите непоправимую беду. Не пройдет и месяца, как вы накличете несчастье на наши головы.
        - Твоей задачей было наладить отношения с синими демонами. Она не изменилась. Действуй по плану и предоставь нам решать остальные проблемы.
        - Служу Лиге, - Галвин повернулся на каблуках и пошел по берегу, весело насвистывая военный марш. Внутри он был вне себя от гнева.
        - Болваны безмозглые, - несколько раз повторил он с ожесточением. - Какие же они болваны.
        Он хотел разыскать Эйру, чтобы излить ей свою обиду и горечь, но оказалось, что старшина дворфов занята на «Молнии» - она руководила погрузкой арсенала тяжелых пехотинцев. А беда уже подкрадывалась к ним и случилась даже раньше, чем предполагал Громмард.
        Ее зловещий набат настиг гнома в виде серебряных переливов сигнального горна - так охрана лагеря призывала на свой пост кого-то из начальства. Пока Галвин миновал несколько сотен бивачных палаток, он успел взмокнуть от подмышек до подушечек пальцев на ногах. Перед двумя скрещенными алебардами часовых из числа дружинников Бельтрана замерло изваяние фигуры Варрена. Ракша держал на сгибе локтя свое копье с чудовищным рожном, от чего внешне смахивал на живой указательный столб. Позади демона топталась и гомонила группа местных - человек десять. То были пожилые мужики, с прожилками седых волос в черных прядях, кроме одного постарше, который был сед полностью. Чуть в стороне от них стояла молодая девица со смазливой и одновременно пройдошливой мордочкой. Она старалась выглядеть непринужденно, что ей плохо удавалось - улыбка, которая, вероятно, должна была выглядеть беззаботной, замерла и приклеилась к ее личику, а розовый кончик язычка то и дело облизывал губы. У бывалого солдата и повидавшего всякое Громмарда от увиденного упало сердце. Он сразу понял, что могла означать эта пестрая процессия. Инженер
раздвинул копья охраны и шагнул к Варрену.
        - Надругались, - с горечью не то спросил, не то предположил он.
        Ракша заговорщицки усмехнулся и вполголоса произнес:
        - Так она утверждает. Думаю - врет. Скорее обманули с оплатой. У этой малышки та еще репутация. Но народ взбудоражен. Нужно провести что-то типа показательного суда, чтобы их успокоить.
        Громмард облегченно выдохнул:
        - А я-то уж думал - конец мирной жизни. Что ты предлагаешь?
        Варрен обернулся назад и послал обнадеживающий взгляд местным гражданам. Мужики напустили на лица суровые выражения, а девчушка, наоборот, невинно захлопала глазками. Если бы они слышали, что при этом защитник их интересов говорил гному в сюртуке, запорошенному опилками, то наверняка крепко бы огорчились:
        - Пусть она укажет на своих обидчиков. Как стемнеет, приведешь их в деревню. Я буду обвинителем, ты - защитником. На пару мы ее быстро расколем. Признается и получит порку ивовыми прутьями за наговор. Эту похотливую оторву я давно собираюсь проучить. Распутничает, сеет раздоры между парнями. Наверняка сама околачивалась рядом с лагерем. Душонка беспокойная - романтики и приключений жаждет. А твои бойцы отделаются штрафами. Лигийские деньги тут не в цене, так что захвати с собой пару предметов для обмена. Чего-нибудь попроще. Умаслим стариков. Нам всем очень повезло, что ваши ухари наткнулись на эту бестию. Если бы пострадала чья-нибудь юная дочь, разговор был бы другой.
        - Кто из наших отличился?
        - Она описывает двух бородачей. Бороды светлые, завиты в косички.
        - Дворфы.
        - Угу. Силачи, говорит. Один со шрамом через всю шею. С затылка до плеча.
        - Не знаю, отыщем ли мы их сейчас. Половина дворфов помогает моим гномам по стройке, хозрота грузит оружие и доспехи. В лагере только ветераны. Можем и не найти виноватых.
        - Судя по тому, что она рассказала - это как раз ветераны и есть.
        - Тогда - ладно.
        Галвин кивнул и приказал страже пропустить делегацию. Они с Варреном пошли впереди, барышня - за ними, а местные дядьки шагали следом на почтительном отдалении. По мере их продвижения по лагерю к расположению дворфов со всех сторон неслись шуточки и одобрительный свист в адрес девчонки. Та хоть и выступала с горделиво вздернутым носиком, но все равно не могла сдержать кокетливо-плутовской улыбки. Перед шатрами тяжелой пехоты Галвин остановился напротив коренастого караульного:
        - Кто у вас имеет шрам через всю шею?
        Дворф окинул недобрым взором процессию и нехотя выдавил из себя:
        - Да почитай - половина.
        - В правом ухе золотая серьга, на косичках бороды - золотые кольца, - подбавил сведений Варрен.
        Дворф насупился, медля с ответом. В этот момент за его спиной кто-то начальственно рыкнул:
        - Фаррел, не стой там столбом! Быстро тащи старшим новый жбан!
        За бочкообразной фигурой дневального в десятке шагов на земле валялось толстое бревно, на котором компания бывалых солдат резалась в кости. Заслуженные ветераны, как водится, переложили с себя все нудные тяготы лагерной работы на новобранцев, а сами расслаблялись. Среди гномов Галвина такое тоже бывало в обычае, поэтому зрелище нескольких емкостей из-под эля вокруг кучки бравых вояк его не удивило. Солнце блестело на их малиновых затылках, складки на мощных шеях тоже запунцовели от загара. Загривок одного из старослужащих пересекала неровная плеть следа от сабельного удара, после чего шрам терялся под воротом потемневшей от пота нательной рубахи.
        - Это они! Я узнала! Они меня обидели! - взвизгнула из-за спины Варрена деревенская красотка.
        С бревна неторопливо поднялся сотник тяжелой пехоты, Тур Корпин. Правая рука Эйры, опытный воин и жесткий командир. Косички его бороды были закольцованы двумя золотыми ободками, в левом ухе болталась массивная желтая серьга. Громмард чуть не хлопнул себя по лбу - он мог бы и раньше догадаться, что это Тур! Грузно ступая по земле босыми ногами, сотник подошел вплотную к делегации местных. Волна пивного перегара предварила его приближение.
        - Что за народ ты с собой привел, инженер?
        Галвин глянул в его стеклянистые глаза и ужаснулся - в них плескался эль и совсем незаметно было наличие здравого рассудка. Но голос дворфа звучал твердо, со злым задором:
        - По какому праву тут шляются посторонние?
        - Ты говоришь с острием Трезубца, Корпин. Следи за языком, - напомнил Громмард, но постарался придать словам примирительную интонацию.
        Однако сотнику сегодня было плевать на чины.
        - Кто бы сюда не заявился, он должен ступать за нашим старшиной. Без Эйры в расположение дворфов хода нет. Проваливайте!
        Варрен хмыкнул. Без злобы. Похоже, сценка ему напомнила что-то из собственной военной жизни. Он повернулся к гному:
        - Теперь мы знаем их в лицо. Ждем вечером или… - демон с сомнением посмотрел на нетвердо стоящего на ногах сотника. - Завтра с утра.
        - Погоди, я с ним разберусь, - губы Галвина сжались в побелевшую линию. - Тур, не забывайся. Еще раз говорю - посмотри, кто находится перед тобой.
        - Да я вижу, кто! Синяя образина и ее прихвостень.
        Громмард окаменел.
        - Непросто сохранить дисциплину во время мирного привала, - беззлобно фыркнул Варрен. - Пусть его уймет кто-то из сослуживцев. Я не в претензии, все понимаю.
        Но инженер решительно отстранил демона и шагнул к пьяному бойцу. Ярость горячей волной клокотала в его голове:
        - Тур! Прикуси язык! Последний раз предупреждаю. Ты дерзишь высшему командиру и местному представителю закона.
        Дворф расхохотался. Он повернулся к своим сослуживцам и широко развел руки, приглашая тех присоединиться к его веселью:
        - Ах-ах-ах! Кто? Он? Ракша - представитель закона?! С каких это пор представитель народа трусов и дезертиров стал для меня законом? Я подотрусь таким законником! Проваливайте отсюда. Все! Шлюшку разрешаю оставить, она неплохо ублажила нас с приятелем.
        Ошеломленный вздох прилетел из-за спины Галвина. Испуганно ойкнула разбитная девица. Местные все слышали. Бесцветно и буднично Варрен произнес:
        - А вот это уже оскорбление. И вызов. Такое спустить я просто не могу, - он с сожалением покачал рогатой головой и повторил: - Не могу.
        Злость Громмарда как рукой сняло.
        - Стой! Погоди. Он же просто не в себе…
        Не обращая внимания на слова инженера, синий демон отвел руку с мечом-копьем и заявил:
        - Дворф! Тебе придется ответить за свои слова. Никому не позволено так отзываться о нашем народе, пьяный он или трезвый. Бери в руки оружие. Можешь и приятеля с собой прихватить. Если он сам того пожелает.
        От бревна с готовностью поднялся тот самый дюжий вояка со шрамом.
        - Это тот! Второй! - пискнула девица.
        Дальнейшие события запомнились Галвину словно безумные иллюстрации книги с огромными буквами на обложке: «Непоправимое».
        Опытные солдаты замерли с боевыми секирами наперевес. Отточенные серпы их лезвий взлетели синхронно, вояки знали толк в приемах нападения. Одновременно с шагом в сторону Варрен сделал выпад широким рожном снизу вверх. В промежутке между фигурами солдат Галвин увидел Эйру, которая что есть сил бежала к ним по проходу между шатрами. Копье ракши пронзило напарнику сотника рот, густо плеснула кровь. Круговым движением, разрывая уже мертвому противнику щеку и кроша зубы, демон нанес второй удар. И начисто срезал Туру верхнюю половину черепа. Словно замедленная заклинанием «Тенета» секира сотника глубоко вонзилась в рыхлую почву. Калейдоскоп картинок завертелся, убыстряясь. Тело Корпина дергается на земле и из него выбуриваются мозги. Распахнутые в ужасе рты местных. Девица с закрытым ладонями лицом. Угроза в глазах дворфов, лязг разбираемых из оружейной пирамиды алебард.
        - Что тут произошло?! - как удар бича, раздался гневный окрик Эйры.
        От него заложило уши, но верчение земли остановилось. Мир вокруг обрел плавность, и на Галвина обрушилась вся тяжесть того, что только что случилось на его глазах.
        - Поединок, - вымолвил он.
        - Хороший поединок! Два мертвецки пьяных солдата против одного трезвого убийцы. Эй, ты, ракша! Посмотрим, как тебе удастся справиться с тем, кто твердо стоит на ногах! Оружие мне!
        Галвин бросился между ней и Варреном с растопыренными руками.
        - Нет!!! Не надо, Эйра!!! Тур сам напросился!
        Медленно качая головой, старшина дворфов процедила:
        - Инженер Громмард, хорошенько подумай, на чьей ты стороне.
        - Эйра, послушай! Что бы ты ни сделала, будет только хуже.
        Он так и стоял, закрывая Варрена своим телом. Торкин опустила секиру.
        - Уходите.
        - Эйра, спасибо…
        - Галвин Громмард! Не вздумай больше ко мне приближаться! С этого момента ты для меня не существуешь! А теперь забирай своих новых друзей и уходи. Уходи! Слышишь?!
        Оглушенный, он брел по лагерю. Варрен молча шагал рядом, за спиной гудели местные жители и судорожно всхлипывала девчушка.
        - Варрен! - окликнули ракшу из прохода между шатрами, когда они уже приближались к караульному посту.
        В промежутке между палатками стол пресветлый князь Джоэвин в компании благожелательно улыбающегося мага Аргантэля. Громмард даже не увидел, а почувствовал, как напрягся рядом демон, как сжались на древке копья его могучие ладони.
        - Ты ли это, Варрен? - удивился Аргантэль. - Вот не ожидал…
        - Рад встрече, - ответил ракша глухим голосом.
        - Значит, стражником тут? - Аргантэль просто излучал радостное изумление.
        - Законником…
        - Отлично. Превосходно. За окрестные деревни можно быть совершенно спокойным, - восхитился эльф, словно судьба местного населения была сейчас для него самой главной заботой. - Я забегу к тебе на днях. Вспомним былое.
        - Буду рад увидеться, - сухо кивнул демон и повернулся в сторону выхода из лагеря.
        Громмард на ходу оглянулся через плечо. Джоэвин послал ему вслед поощрительный жест, дескать, давай, действуй, наш главный специалист по ракшам. Гном невольно передернул плечами, настолько издевательским было послание начальника разведки.
        - Служили вместе? - через силу, чтобы отвлечься, спросил Галвин. - Аргантэль - он славный малый. Наш лучший знахарь.
        - Знахарь? Славный? - скептически переспросил Варрен. - Ну-ну…
        Уже за караулом, прощаясь, демон сказал напоследок:
        - В деревне вчера появились люди. Поят рыбаков вином, травят солдатские байки. Расхваливают армейскую жизнь.
        - Рекрутеры? - догадался Громмард.
        - Угу. Я послал весточку феоманту Караннону. Должно быть, он пожалует с посольством через декаду. Если увидит, что подручные Бельтрана начали вербовку, вряд ли разговор сложится удачно.
        Он говорил о чем-то, напряженно думая. С момента встречи с эльфами на лице Варрена застыло отстраненное выражение.
        - Я побеседую с Бельтраном, - пообещал Галвин.
        - Поговори. Если сможешь убедить действовать честно - будет больше шансов договориться с феомантом. Караннон не признает лжи. Помни об этом. Прощай, Громмард.
        - Прощай, Варрен, - тихо ответил инженер.
        Что-то в поведении демона показалось ему странным, но он не мог пока понять - что именно.
        Весть о дуэли мгновенно облетела лагерь. Остаток дня Галвин постоянно слышал за спиной:
        - Изменник… Пособник ракшей… Синяя душонка.
        Его глаза повсюду натыкались на иглы неприязненных взглядов. Вечерний развод у гномов прошел в необычной тишине. Без смешков и прибауток. Подразделение ясно дало понять своему командиру, на чьей стороне оно находится в недавнем конфликте.
        - Я им говорю - да не жалко ему этой демонской шкуры! - утешал инженера дядюшка Хобарн. - Ну, что за народ? Объясняю - неужели лучше было бы, если б ифрит еще и старшину Торкин порешил? Не кручиньтесь, мастер, народ у нас отходчивый. Через декаду все об этом и думать забудут.
        Следующий день не принес Галвину облегчения. Подчиненные едва выполняли его приказы. Он попытался вновь объясниться с Эйрой, но караульный пехотинец на периметре расположения дворфов со злорадной ухмылкой объявил гному, что старшина не желает его видеть. И добавил внушительно:
        - На вашем месте, инженер, я бы пока поостерегся сюда захаживать.
        Громмард вспыхнул и спросил - может, кто желает бросить ему вызов? Так он готов!
        - Нет. Вызовов не будет, - хладнокровно отчеканил часовой. - А вот голову раскроить ненароком, это запросто.
        Инженер попытался поговорить с Бельтраном. Маркиз рассеянно выслушал его сбивчивые объяснения и холодно откланялся, сославшись на срочные дела. А еще через час, перед самым обедом, Галвина вновь вызвали к западному входу в лагерь. Сегодня дозор состоял из эльфийской стражи, которая сменила вчерашних латников маркиза. С другой стороны от воинов Джоэвина нервно топтался селянин, один из тех, кто приходил вчера с Варреном. Он склонил в глубоком поклоне свою седую голову, после чего сказал:
        - Пойдемте со мной, инженер Громмард.
        - Куда?
        - Я покажу. Несчастье, большое несчастье.
        - Что случилось?
        - Сами увидите.
        Они побрели по берегу, постепенно забирая в глубь суши. Местный за это время не проронил ни слова. Вся его фигура излучала скорбь, смешанную с тревогой. Когда впереди среди темных стволов инжира Галвин различил целую толпу деревенских, он уже понимал, что вскоре предстанет перед его глазами. Неподалеку от мазанной белой известкой одноэтажной хижины, посреди густой изумрудной травы, раскинув руки, лежал Варрен, и в его жемчужных зрачках отражались облака. Ни на лице, ни на одежде демона не было видно крови или следов насилия.
        - Крепкий был мужчина, - сообщил Галвину селянин, что привел его к телу. - Не иначе, как перенервничал вчера.
        В первом ряду жителей безутешно плакала давешняя ветреная девчушка:
        - Он добрый бы-ы-ыл, - прорыдала она. - Никому обиды зазря не чи-и-нил-л-л… Вразумля-я-я-ял…
        - Кто нашел его? - быстро спросил гном.
        - Мы, - показывая на стоявшего рядом мужика, сказал один из местных. - С соседом поспорили из-за межи на огородах. Поругались. Шли к Варрену, чтобы рассудил.
        - Видели кого поблизости?
        Свидетель раздумчиво почесал затылок.
        - Никого, пожалуй. Разве что две козы на абрикос залезли. Но это же не считается, так?
        Никого. Зато Галвин почувствовал. Это все равно, как ощущать ветер, которого нет. Слабое дуновение, что почти не шевелит волосы, не касается воздушными руками кожи, но где-то незримо присутствует рядом. Магия. След мертвящих заклинаний, что могут за секунды выпить всю жизнь из наполненного ею тела. Громмард зажмурился, чтобы попытаться представить их создателя, потянулся к нему мысленно. В мозгу всплыла картинка знакомой фигуры с забавными кожаными подтяжками на груди. Вон он, значит, какой, эльфийский лекарь. Стало быть, свиделись сослуживцы. Недолгой получилась встреча.
        - Мастер Громмард, - селянин настойчиво тряс гнома за рукав.
        - А? Чего? - очнулся Галвин.
        - Мы потому вас и позвали, что Варрен наказал. Если что, говорит, бегите за инженером Громмардом. И допрежь его в мой дом никто не должен входить.
        - В его дом? В эту белую хижину?
        - Угу.
        Через полчаса Галвин вышел из одинокой обители синего демона. Толпа не расходилась.
        - Можете отправляться по домам. Я сам похороню его. Он так пожелал.
        В этот день Громмард не вернулся в лагерь Лиги. Вечером возле хижины Варрена горели костры, а внутри жилища чадили реторты алхимика, скрипела ступка, в которой растирались ингредиенты. Когда все было готово, гном забросил состав в дрожащее пламя, отчего оно окрасилось в изумрудно-зеленый цвет. Туда, на погребальный костер он с трудом заволок большое тело Варрена и следом высыпал остатки той смеси, что приготовил с таким тщанием. Языки огня взметнулись в ночную темень, разбрасывая малахитовые искры, а Галвин уселся на землю и тихим голосом начал выводить мелодию на знакомом с детства языке. Когда из пламени выступила размытая синяя фигура, гном даже не вздрогнул.
        - Не пропасть знанию. Ни на поле брани, ни в холодной мгле морской, ни среди вечных снегов, ни среди желтых равнин, - напевно произнес он заклинание.
        - Ты - сосуд для знания? - вопросительно прозвучал в голове голос.
        - Я готов им стать, как ты и пожелал.
        - Окажи мне последнюю милость, брат не по крови, но по духу. Прими то, что скопил я за долгую жизнь, прими мои надежды и мои открытия, но как плату прими еще и обет наказать моего убийцу.
        - Принимаю, - вздохнул Галвин и пробормотал себе под нос. - От этих обетов… Жить скоро некогда будет.
        Силуэт ракши протянул к Галвину свои прозрачные руки. Пальцы гнома и привидения встретились. Инженер вздрогнул, словно от ожога, но рук не отдернул. А фигура Варрена все таяла и таяла, пока не обратилась в едва заметную на фоне темного неба дымку, после чего смешалась с пеленой ночного тумана и исчезла, без остатка растворилась в воздухе Фаркрайна.
        - Так мы становимся сильнее, - чужими губами произнес инженер последние слова ритуала.
        Это последнее, что он запомнил в тот вечер. Наутро Галвин проснулся лежа на холодной земле. От костра остались лишь серые хлопья золы. Огонь поглотил тело Варрена, словно оно было из бумаги или древесной коры. На то он и магический огонь. Не зря Громмард провел целый день за изготовлением заветного состава. Инженер поднялся на ноги и с хрустом потянулся.
        - Ты просил об этой милости. Я оказал ее. Обращайся, если что, - заявил он пеплу костра.
        Утренняя свежесть пробирала гнома до косточек.
        - Проклятье. Холодно, - Галвин потер ладони, чтобы согреть руки.
        Внезапно на кончиках его указательных пальцев возникло по маленькому оранжевому шарику.
        - Ай! Жжется-то как! - вскрикнул гном, пытаясь стряхнуть с ладоней непрошеные огоньки.
        Наконец ему это удалось, но кожу на пальцах он успел-таки обжечь.
        - Варрен, чтоб тебе там, на земле твоих предков, рога обломали за такие подарки, - в сердцах воскликнул Галвин, дуя на пострадавшие ладони, но потом поразмыслив, добавил: - Хотя, спасибо, конечно. Освою постепенно. Магия легла на Механику, которая до этого называлась Алхимией. Обязательно разберусь в этой каше, если не свихнусь в процессе.
        Глава 6
        Когда ты оказался не настолько важен своим, как наивно полагал до этого
        Маленькая девочка-гоблинка осторожно погладила Халу по бархатному затылку.
        - Дяденька, а она добрая?
        Шакнар в изумлении глядел на свою львицу. Нет, Хала никогда не обидела бы ребенка, для этого она была слишком разумной, но чтобы вот так, мурлыкать, чуть слышно перекатывая в горле ласковые интонации, вытягивать шею и подлаживаться под движение крохотной ладошки - такого «Жизнь в сапогах» от своей пумы не ожидал. Ее желтые глаза виновато блеснули: «Дитя же несмышленое! Перепугается, если рыкну!»
        - Добрая, очень добрая, - согласился Шакнар.
        - А почему у нее одна лапка короче другой?
        - Болела немножко. Но теперь поправилась.
        - Ой, как хорошо!
        Девочка покрепче ухватилась за уши львицы, подпрыгнула, но так и не смогла взобраться ей на холку. Тогда Хала сама плюхнулась на бок, но голову убрала подальше. Таскание за уши ей не слишком понравилось. С визгом малышка вскочила на пуму и принялась скакать на пружинистых ребрах. Хала зажмурила глаза, притворяясь, что спит и происходящее вокруг ее не слишком волнует. Шакнар всплеснул руками, но ничего не сказал - пусть побалуется питомица, раз ей это в охотку. Счастье, что она вообще смогла выкарабкаться. Когда львицу приволокли к предместьям Бегенча, она была уже на последнем издыхании. Гоблинским лекарям удалось выходить грозного зверя, но изломанную оползнем переднюю левую лапу сохранить не получилось. Ее отняли чуть выше сустава. Обрубок, после того, как остановили кровь, обработали специальной мазью, похожей на расплавленное сало. Для быстрого заживления. Халу пичкали какими-то лекарствами, от которых львица почти все время пребывала в забытьи. Кормили мясными бульонами через трубочку. Лили густую жидкость в пасть до сглатывания. Не прошло и декады, как сонные снадобья убрали, потому что
жизни пумы уже ничего не угрожало. Зажила разбитая ключица, накрепко срослись ребра и культя покрылась слоем прозрачной розовой кожи.
        Отряду Шакнара отвели место для постоя на окраине Бегенча. Привычные к кочевой походной жизни орки расположились в палатках на пустыре, а обожающие комфорт гоблины заняли несколько домов, которые им на время освободили радушные хозяева. Глава города, его непотребство Джи Эм, устроил ради гостей из-за Саравакского перевала большой прием. Было пиво и много горячей вкусной еды. Для изголодавшихся калимдорцев забили два десятка овец, которых изжарили на вертелах, столы ломились от яств из рыбы, что в изобилии водилась в чистых горных ручьях неподалеку.
        Да и после пира отряд Шакнара не испытывал недостатка в продовольствии. Местные жители тащили на пустырь кошелки с черепашьими и птичьими яйцами, волокли вяленое мясо и прочую снедь, от которой даже приходилось отказываться - слишком велико оказалось у населения желание подкормить «солдатиков». А как млели от рослых калимдорцев местные девицы! Суровые воины сами просто растаяли от такой великой порции женского внимания. Вечерами на пустыре пестрели цветастые платья гоблинских красоток, слышался их звонкий смех, а поскольку туда регулярно подтягивались музыканты, то и музыка. Вообще поляна, где разбили лагерь обоерукие орки, вскоре превратилась во что-то вроде места, где постоянно проходит карнавал и всякие развлекательные мероприятия. Со всей округи туда заглядывали охотники повеселиться. Кутилы несли с собой глиняные кувшины вина, тащили на тележках жбаны с крепким элем. Вечерами, когда песни стихали, солдаты травили у костров байки, а любители военных рассказов слушали их с открытыми ртами. В ночи вокруг лагеря гуляли и перешептывались влюбленные парочки. Поначалу напротив бивуака калимдорцев
постоянно дежурил наряд местных блюстителей закона, но потом, после разговора с Сонгалом, успокоенные стражи порядка удалились и более не появлялись.
        - Ваших буянов, ежели что, мы как-нибудь утихомирим. А когда набедокурит кто из наших… В общем, если случится что-то серьезное, я сам поутру притащу в магистрат его голову, - пообещал рыжий крепыш. - Да только это вряд ли. У меня ребята подобрались суровые, но спокойные. Выдержки им не занимать. А если заскучаете - так сами к нам наведывайтесь. Поляна широкая, места всем хватит.
        Шакнару с его питомицей отвели небольшой уютный домик, чуть вдалеке от слишком оживленного пустыря. На второй день к нему подселился Ханчи. Гоблин заявил, что шум по ночам мешает отдыхать, а доглядывать за солдатами ему неохота, к тому же там и так все в порядке. Юкагир скинул все дела на Сонгала, а сам целыми днями пропадал на охоте с местными добытчиками. Передавал свои навыки, обучал стрельбе из лука юношей Бегенча, словом - нашел себе занятие по душе.
        Подвал их временного обиталища оказался забит всяческими припасами - от бидонов с соленостями до подвязанной под потолком шеренги копченых колбас. Шакнар сначала постеснялся пользоваться чужим добром и столовался на общем коште, зато Ханчи сразу, без зазрения совести начал каждый вечер заныривать в погреб и таскать наверх домашние деликатесы. На упрек командира отряда гоблин ответил мудреной фразой:
        - Не переживай. Это в кредит. Проценты ужасно выгодные. Жуй давай и не думай лишку. Халочка-деточка моя, хочешь вкуснятины?
        Ханчи взял на себя все переговоры с местной властью. Так было условлено с самого начала, так что Шакнар и не собирался возражать. Гоблин целыми днями пропадал в центре Бегенча, «вел дела» и «решал вопросы», а вечерами взахлеб рассказывал, как здесь все ловко устроено и сколько выгодных перспектив рисуется впереди. Раны Халы совсем поджили, бегенчские лекари не подвели, поэтому «Жизнь в сапогах» стал настойчиво напоминать гоблину о том, зачем они сюда прибыли. Воинский долг, присяга. Шенк. Эти слова стали глуше звучать в сознании, и это беспокоило старого орка.
        Когда они шли по улице, за прыгающей на трех лапах Халой все время увязывалась стайка ребятишек. Теперь Шакнар перестал бояться за детвору - он видел, как отлично малыши поладили с грозной львицей. Он замечал своих ветеранов, которые о чем-то застенчиво беседовали с девушками через калитки после гуляний, и от этого зрелища тревога орка становилась сильнее. В нем самом что-то словно развинчивалось. Какая-то, казалось, навсегда сжатая пружина или механизм. Еще немного и что-то случится. Произойдет перемена, после которой он уже не сможет вернуться к прежним мыслям и облику. Оттого Шакнар все сильнее теребил своего переговорщика. Ханчи вызвался обеспечить ему встречу с феомантом Каранноном, духовным лидером ракшей. От ее исхода, быть может, зависела вся миссия калимдорского отряда.
        Они с Халой добрались до калитки их уютного пристанища. Вечер уже наступал с гор прохладой, каменная мостовая понемногу отдавала дневное тепло.
        - Ну, прощайся, - сказал Шакнар девочке.
        - Пока, киска! - малышка обняла львицу за покрытую шрамами шею и побежала к матери, которая уже встречала дочку на пороге соседского домика.
        - Так и льнет к прохожим мужчинам, - улыбнулась орку стройная, миниатюрная гоблинка с раскосыми глазами.
        - Ничего, - Шакнар неловко улыбнулся в ответ.
        - Ее отец подался в Тарнеги, на золотые прииски. Хотел наладить там торговлю обогревателями. Край северный, почти все время холода. Уже больше года весточки не шлет.
        - Надеюсь, что объявится, - не зная, что сказать, буркнул орк.
        Под оценивающим взглядом женщины он невольно распрямил осанку, расправил плечи. «Ну, прямо боевой индюк во время тока!» - подосадовал на себя «Жизнь в сапогах».
        - Надолго к нам? - гоблинка вопросительно наклонила голову.
        - Э-э-э, не знаю… Может быть.
        - Зашли бы в гости по-соседски. Я бы углов испекла.
        «Углами» в Бегенче называли треугольные ароматные пироги с начинкой из ливера.
        - Да, конечно, я зайду. Спасибо за приглашение, - Шакнар заторопился с кованым крючком на калитке и прищемил себе палец.
        - Хорошо, буду ждать. Завтра?
        - Да-да, завтра, - сказал орк, ныряя в спасительный дверной проем.
        Его уши покраснели от стыда. Он был уверен, что она стоит и улыбается ему в спину. Улыбка наверняка добрая, с толикой насмешливой снисходительности. Солдафон. Угловатый, словно древний онарг по прозвищу «Овод». Будет продолжать дичиться - закончит так же, как метательный торсион, который гномы разнесли в аркельской битве одним-единственным артиллерийским выстрелом. И чего он смешался? Одинокая женщина. Скучает. Вся ладненькая из себя. Продолжая сердиться на свою деревянную натуру, он накормил Халу, после чего поужинал сам. Еду он нашел на пороге - принес кто-то. Нет, нужно заканчивать с такой жизнью, решил Шакнар. Сегодня же стоит серьезно поговорить с гоблином. Скорей бы, что ли, вернулся этот плут. Надо немедленно трогаться из этого прекрасного местечка. Хватит! Орк уселся за округлый стол из струганных маленьких досочек и принялся поджидать соратника, а пока вновь разложил перед собой подробную карту Фаркрайна, которую Ханчи раздобыл у местных. Корявый палец орка провел прямую линию от Бегенча до полуострова Чагда. Где-то там сейчас обустраивалась армия Лиги. Наверняка расположились вольготно,
на широкую ногу, полагая, что находятся в полной безопасности. На вторые сутки пребывания в городе орков Шакнар отправил на юг маленькую диверсионную группу. Десять калимдорцев, самых яростных и непримиримых, ушли к берегам моря под началом щуплого беззубого Карая по прозвищу «Злой дух». Командир дал им передохнуть только один день, но воины не роптали - эти удальцы жили лишь ради войны.
        - Сначала наблюдение, - предупредил лазутчиков «Жизнь в сапогах». - Мне нужны точные сведения: где высадились, как далеко находятся корабли, их строения, укрепления и все, что сможете рассмотреть. Как произведете разведку, двух солдат отправите в Бегенч с донесениями. Порознь.
        - Выполним, - прошепелявил Карай.
        Подбородок десятника напоминал расщепленный молнией пень. Таким его сделал удар эльфийского клинка, который заодно вынес бойцу все передние зубы. У «Злого духа» также отсутствовал прихватный палец на левой кисти, поэтому воин перед каждым боем крепко приматывал к ней тканевой лентой второй топор. «Рубить не препятствует! - бодро отвечал Карай, на вопросы сослуживцев - удобно ли ему сражаться с такой справой. Шакнар знал, что хитрость и изворотливость «Злого духа» уступает лишь его же ненависти к Лиге вообще и эльфам в частности.
        - Возьмете с собой запас еды на два дня. Дальше живите охотой и собирательством. Деревни обходите, избегайте дорог. Ваш рейд должен быть скрытным. После того, как отправите в Бегенч гонцов, начнете забираться Лиге «под кожу». Нападайте на одиночек, громите бесконвойные обозы. Но помните главное - следов не оставлять! Лига, до поры, не должна понять, кто именно наносит ей эти уколы. Они станут искать вас, устраивать засады. Поэтому рассчитывайте свои силы, не рискуйте схватываться с крупными оружными патрулями или подозрительными партиями гражданских. После драки - прибирайте за собой все, вплоть до упавших волос. Ханчи даст вам специальный порошок «Укрывище». Когда будете уходить с места стычки, всегда кидайте в воздух одну-две его щепоти. Понятно?
        Карай жадно облизнул верхнюю губу искромсанным языком.
        - Исполним, как сказано, - просипел он. - Добыча с трупов наша?
        - Десятину отряду, остальное себе.
        - Будет сделано.
        Шакнар спросил себя - а отправил бы он на юг солдат, если бы принимал решение сейчас? В том, новом душевном состоянии, которое так беспокоило его последние дни? Он спросил, но не смог найти ответа. В нем вновь поднялось едва утихшее раздражение. Минуты тянулись мучительно. Наконец входная дверь издала задушенный всхлип, и в комнату сначала просунулась гоблинская улыбка, а потом и сам начальник штаба.
        - Где ты шлялся? - ворчливо спросил Шакнар.
        Ханчи вздохнул:
        - Столько дел…
        - Есть новости? - грозно поинтересовался орк.
        - О, да! - гоблин с важностью извлек из кармана своего нового камзола два гербовых свитка с множеством разноцветных печатей. - Вот. И вот.
        - Что это за дребедень?
        - Проект тоннеля.
        - Что?!
        - Мы организовали акционерное общество. Ты даже не представляешь, каких трудов мне это стоило. Зато в него вошли все видные граждане Бегенча: Авша, Могер, Шкурич…
        - Тьфу на ваши гнусные рожи! Какой к болотному бесу проект?! Какое общество?!
        - Ак-ци-о-нер-ное, - терпеливо пояснил гоблин. - И еще благотворительный фонд. Между прочим, я сумел протолкнуть тебя в сопредседатели. Собранные деньги пойдут на обучение наших солдат всяческим ремеслам. Потом, правда, придется возместить малую часть затрат - отработать по договору. Но это недолго. Год максимум.
        - Ханчи, - задушевно произнес орк. - Я тебя сейчас удавлю.
        Гоблин воздел к потолку маленькие красные ручки:
        - Это же БИЗНЕС, Шакнар! Как ты не понимаешь!
        - А, ну быстро говори, гаденыш, ты связался с ракшами или нет?! - взревел «Жизнь в сапогах».
        Ханчи плюхнулся на табурет напротив, сложил ладони лодочками и словно штативом подпер ими свой остренький подбородок:
        - Будут тебе переговоры, Шакнар. Будут, - сообщил он наконец. - Только ты не шибко на них рассчитывай. Пойдем-ка лучше в сопредседатели фонда. Уж там я тебе карьеру гарантирую.
        - Где? Когда?
        - Караннон пожалует в Скаллен, город гномов, через декаду. Там он и назначил тебе встречу. Постоялый двор «Слава металлургам!». Выдвигаться нужно послезавтра.
        - Почему? Дотуда же дороги не больше чем на четыре дня.
        - Послезавтра из Бегенча в Скаллен уходит большой обоз с товарами. Для вас с Халой там найдется местечко. Ты ведь не бросишь тут свою зверюгу одну? Издохнет же с тоски. А скакать на трех лапах до гномьей столицы… Пожалей животину!
        Шакнар благодарно похлопал гоблина по костлявому плечу:
        - Спасибо, дружище.

* * *
        «Ревун!» Галвин полюбовался надписью, потом стер восклицательный знак и приписал «Грозящий». «Ревун грозящий». Вот это - самое то, что нужно. Трицикл глянцевел свежеокрашенными зелеными боками. А яркая красная надпись на боку добавляла толику хвастливого шика. Дядюшка Хобарн неодобрительно покачал головой и пробормотал себе под нос:
        - Ишь, как убивается. Механизмом занялся, - денщик возвысил голос и громко предложил: - А вот, к примеру, молочка парного? А, мастер Громмард? Или, к слову сказать, можжевеловой водки стакан? Нет? Ээх-ма-а…
        Галвин на предложения старика даже ухом не повел. Он озабоченно потрогал крепежные хомуты двух короткоствольных аркебуз, надежно ли стянуто? Толстые винты обещали выдержать энергию отдачи. Пальцами промерял расстояние от запального фитиля до места, где будут находиться его колени. Не прижгет ли? Вроде нет - далеко. Потом уселся в седло трицикла, положил руки на руль, примерился стрельнуть на ходу. Рука легко нащупала рычажок фитильного замка. И здесь тоже порядок. «Ревун» получился по-настоящему грозящим. Прямо хоть в битву на нем! Лицо инженера просветлело:
        - А вот теперь, дядюшка Хобарн, можно и молочка! Да непременно с сухариком из кукурузной лепешки. Остались у нас кукурузные сухари?
        - Остались. Этого добра довольно. А может, за хлебцем сбегать? Сегодня новые печи испытывали, первые караваи пекли. Запахи стояли… страсть!
        Но Галвину не пришлось сейчас вкусить ни выменянного у местных козьего молочка, ни свежего хлебца с румяной корочкой. К ним размеренной трусцой приблизился один из подданных Бельтрана. Вестовой маркиза, со взглядом вельможи, но с далеко не аристократическими прыщами на юном лице, объявил инженеру, что ему надлежит срочно прибыть в шатер Трезубца на совет. Пока Громмард с кислой миной мыл руки и вытирал вспотевшее лицо, представитель людской знати переминался с ноги на ногу рядом, всем своим видом показывая гному, что «срочно» - это действительно «срочно».
        Инженер бросил полотенце в руки Хобарна и неторопливым шагом направился к центру лагеря. Вестовой следовал за ним. Они обогнули тренировочную площадку, где строгие инструкторы гоняли деревенских рекрутов, и вступили на территорию будущей крепости. Галвин шагал мимо пирамид из стволов «кругляка», с которых тут же сдирали кору, мимо кузней, где шипело и звенело железо, мимо полевых кухонь с дымами и вкусными ароматами. Когда гном проходил рядом с мастеровыми, их разговорчики и шуточки стихали, но едва фигура гнома отдалялась, возобновлялись сызнова. Он словно двигался в куполе отчужденного молчания. А еще иногда в спину инженеру летело сказанное вполголоса ругательство. За последнюю декаду Галвин вынужден был смирить свой гордый нрав. Иначе бы он перессорился с половиной войска и ухудшил свое и без того скверное положение. Народ крепко озлился на него и не без повода - бывший всеобщий любимец встал на защиту чужака, который средь бела дня, прямо в центре войскового бивуака порешил двух заслуженных ветеранов. Пусть они хватили лишку. Ну и что? Не убивать же их из-за этого? А вот изменника - ракшу и
вправду следовало исказнить. Что и было совершено каким-то, по-видимому, очень приличным человеком. Вражда к инженеру сначала слегка поутихла, но в последние дни вспыхнула с новой силой. На то была отдельная причина. Именно вследствие ее Бельтран созвал сегодня совет, Галвин в этом не сомневался.
        Гнома угнетала народная неприязнь, но еще больше он досадовал на Эйру. Старшина дворфов так и не сменила в его отношении гнев на милость. Неужели она ничего не понимает? Или не желает понимать? Свободное время русоволосая красотка теперь проводила в компании Аргантэля и его подруги Калебры. К ним часто присоединялся один из дружинников Бельтрана - барон Тирсис. Четверкой они разгуливали по окрестностям, а по вечерам, прихватив припасы и вино, отправлялись в дюны - жечь костер и слушать, как барон исполняет очередную балладу под музыку тагельхарпы. Галвин не владел ни одним струнным или духовым инструментом, он вообще провел жизнь вне мелодий и гармоник, но теперь с удовольствием приобщился бы к культуре в том смысле, что его не покидало желание расколоть смычковую лиру о лобастую голову Тирсиса. Раньше он, между прочим, неплохо к нему относился. Даже пару раз вежливо побеседовал на тему того, что главное отличие трицикла от лошади - то, что лошадь иногда засекается, а трицикл - нет. Теперь же, слушая издалека дребезжание его тагельхарпы, Галвин неоднократно ловил себя на мысли, что барон
определенно - самое ничтожное из сотворенных богами живых существ, и давался диву, как умница Эйра может проводить время в обществе столь ординарного и скучного типа.
        Перед шатром Трезубца вкопали длинный шест, а на нем вольно плескался большой флаг лигийского войска. Шестерню закрыли складки, поэтому казалось, что грифоны на нем грызутся между собой. Галвин проследовал сквозь две шеренги эльфийских стражников в полном боевом облачении и отодвинул в сторону парусиновое полотнище, что заменяло входную дверь. Совет уже собрался за длинным прямоугольным столом, ждали только его. Место Громмарду, видимо, по случаю самого позднего появления, отвели не самое главное - с краю, но один из зубов Трезубца не стал роптать и спокойно уселся на предложенный ему раскладной стул. Бельтран обвел всех присутствующих строгим взором начальника. Он сегодня был в открахмаленном до голубизны белом камзоле с жестким стоячим воротником. Гном сразу подумал, что маркиз сильно напоминает индюшачье яйцо с поврежденной сверху скорлупой.
        Вождь людей без долгих проволочек начал собрание и, как истинный навигатор, повел свою речь прямым курсом к основной проблеме на сегодняшний день.
        - Закончилась вторая декада нашего пребывания на земле Фаркрайна. По словам инженера Громмарда, посольство феоманта Караннона ожидалось около восьми дней назад. Но оно так и не прибыло. Как ты считаешь, Галвин, по какой причине откладывается визит главы ракшей?
        Гном пожал плечами.
        - Понятия не имею. Но возможно, это как-то связано с убийством его законника рядом с нашим лагерем?
        Бельтран покровительственно улыбнулся:
        - Несчастья случаются всегда. Но жизнь одного человека мало значит, когда речь идет о судьбах народов. Это же ПОЛИТИКА!
        - Возможно, у нас так, - Галвин не постарался скрыть неприязнь в своем голосе. - Но у ракшей все по-другому.
        - Насчет синих демонов тебе, безусловно, виднее, - заметил Бельтран.
        И хотя слова его были сказаны серьезным тоном, по контуру длинного стола пробежали ехидные смешки. Инженер стиснул челюсти. Страшным усилием он удержал себя от резкого ответа. Ему даже пришлось представить, что во рту находится восковая сота, липкая настолько, что нет никакой возможности разжать зубы. Маркиз выдержал паузу, потом продолжил речь:
        - Наша армия высадилась на землю, которую демоны считают своей. Сила Лиги такова, что ракшам непременно следовало бы попробовать с нами договориться. А они не спешат. Странно. Хотя в последние дни произошло несколько событий, в свете которых отсутствие Караннона может быть истолковано совершенно определенным образом. У нас стали пропадать люди. Сначала не вернулись рекрутеры, которых я послал на север. Мы решили, что это дезертирство. Пусть. К сожалению, такое бывает. Потом бесследно исчезли три дровосека. Тут уже появился повод серьезно встревожиться, - Бельтран посмотрел на Джоэвина, приглашая того высказаться.
        - Мы обследовали место вырубки, - сообщил начальник разведки. - В воздухе было обнаружено присутствие волшебного препарата неизвестной природы. Очень эффективного, потому что мои люди не смогли поднять вуали прошлого. Скажу больше - они даже не сумели взять след. И он сработан не лигийскими магами. Что-то новенькое. Пока мы не разгадали его секрет.
        - Похищение? - предположила леди Дивия.
        - Возможно, - уклончиво ответил Бельтран.
        - Ракши! Это их проделки! - гневно воскликнула Эйра Торкин.
        Громмард опять промолчал. Он не мог дать никакого объяснения недавним событиям с исчезновениями людей. Как и остальные. Все знали о происшествиях, но разведка пока не торопилась с выводами.
        - По нашему лагерю стали расползаться разные слухи, по большей части один нелепей другого. И вот сегодня случилось то, чего мы, откровенно говоря, боялись больше всего. Пресветлый князь!
        Джоэвин согласно качнул головой в знак того, что принимает эстафету доклада.
        - Вчера я решил устроить нашему пока неведомому противнику ловушку, - сказал он. - Трое моих стражников отправились в буковую рощу, переодетые под лесорубов. Они были прекрасно подготовлены и могли дать отпор любому врагу. Под рубахами у них были скрыты кольчуги, в заплечных мешках спрятаны мечи. Но стражники так и не вернулись в лагерь. Утром мы отправились по их следам. В часе пути на север от побережья мы нашли моих людей убитыми.
        Вздох изумления прошелестел по шатру.
        - Они были не просто убиты, - продолжал Джоэвин. - Их уже мертвые тела обезглавили и обезобразили. Раны были нанесены рубящим оружием. Это могли быть топоры, алебарды или… - эльф бросил на Галвина пристальный взгляд. - Те короткие копья с листовидными наконечниками, которые в ходу у синих демонов.
        - Это война! - Эйра вскочила на ноги и навалилась кулаками на стол так, что он едва не опрокинулся.
        - Покарать изменников! - поддакнул Догмал, который ракшей и видел только раз в жизни.
        - Значит, скоро выступаем? - сардоническая усмешка исказила кукольное личико леди Дивии.
        - Погодите, - прозвучал мягкий голос Аргантэля. - Галвин, ты у нас главный специалист по ифритам. Скажи, пожалуйста, такое в принципе возможно? Чтобы из-за стражника, обычного отставного солдата, а не выдающегося мага, они начали военные действия?
        Громмард даже глаза на миг закрыл. Так ему сейчас стал ненавистен бывший боевой товарищ, а ныне - убийца и шпион Джоэвина.
        - Не забывайте, что ракши - все до единого маги. Просто их таланты по-разному применяются. А что касается стражника - их народ живет по законам духовного братства. Кожевенник может стать феомантом. И ему будут подчиняться даже вельможи. Так что мы пока не знаем, какое именно место занимал Варрен в их иерархии. Если же они винят нас в его смерти, - Галвин бросил на Аргантэля взгляд из-под полуопущенных ресниц, - то они постараются за него рассчитаться.
        - Но у них же нет доказательств? Так ведь? - поинтересовался Аргантэль. - Странно, что они забрали жизни восьми наших, не зная толком, что с ним приключилось. Я слышал от местных, что на теле Варрена не было следов насилия. Похоронил его ты. Лично. Скажи, Галвин, сам-то ты сможешь с уверенностью утверждать, что стражника кто-то прикончил?
        Ответ дался гному с необычайной легкостью:
        - Если жизнь Варрена оборвала рука убийцы, то это преступление не останется неотомщенным. Вот в этом я абсолютно уверен.
        В ровном голосе инженера прозвучали такие тона, что разговоры в шатре тут же стихли и наступило молчание, как наступает темнота, когда порыв ветра гасит свечи. От неунывающего смельчака Громмарда вдруг повеяло чем-то холодным и зловещим. Это ощущение было настолько сильным, что женщины - более чуткие создания против мужчин - даже зябко передернули плечами, как если бы в палатке внезапно завьюжил заморозок.
        Тихо, очень тихо глава Трезубца, маркиз Бельтран произнес:
        - В любом случае, нам нельзя упускать шанс решить дело миром. Медлить не стоит. Еще декада - и либо мы, либо ракши можем перейти последнюю черту. Галвин, от имени Трезубца немедленно отправляйся в столицу синих демонов. Добейся аудиенции Караннона и постарайся заключить с ним союз. Нам очень нужна помощь ракшей. На крайний случай - их невмешательство, когда мы будем вербовать себе пополнение. Тебя они хотя бы выслушают.
        - Я присоединяюсь к Бельтрану, - подтвердил Джоэвин. - Чтобы делегация выглядела внушительней, думаю, что с тобой нужно отправить еще кого-нибудь…
        Глаза Громмарда метнулись к Эйре и наткнулись на встречный взгляд, только теперь в нем презрение сменилось настороженностью.
        - Это будет… - медленно проговорил Джоэвин. - Это будет… Аргантэль! Если, конечно, никто не возражает.
        Вельможи возгласами подтвердили, что против кандидатуры эльфийского мага ничего не имеют.
        - Хорошо, - согласился Галвин, отвернув голову в сторону от стола. - Но я хотел бы, чтобы вы запомнили мои слова: я возьму с собой Аргантэля, но я не могу гарантировать его безопасность.
        - А это и не требуется, - расплылся в улыбке лекарь и убийца. - Я сам в состоянии о себе позаботиться. А за беспокойство - спасибо.
        - Не стоит благодарности, - отозвался Галвин голосом, от которого некоторые из присутствующих вздрогнули.

* * *
        На краю серого предрассветного неба только появились первые оранжевые щупальца солнца, а Галвин уже сидел на чурбачке за походным столом и поглощал утренний хлеб пополам с зевотой. Над ухом бубнил дядюшка Хобарн:
        - Только самое необходимое пакую. Два ведра горючки, тридцать пиропатронов для зажигания «Ревуна», одеяла, сменная одежда, сухпай на три дня, патроны и пули, мешочек с драгоценностями для торговли (камни блеклые, поскольку префект лагеря - тот еще сквалыга), кошель с местными деньгами - вешками (еле выпросил), боевые шлемы, мечи, соль, запасное огниво, механическая сетка - самоловка для рыбы, две пары сапог, три бутыля анисовой, походная посуда, жестяной рупор…
        - Что?!
        - Рупор. Крайне необходимая вещь. Ежели вкопать в землю и навалить туда углей из костра, полночи будет согревать, как печка.
        - Ну и?
        - Багажный отсек переполнен. Надо что-то выкидывать.
        - Твои предложения?
        - Мечи и шлемы явно лишние. На кой они нам, когда пистоли есть?
        - Хобарн, я сейчас тебя выкину!
        - Ладно-ладно, - вздохнул инвалид. - Попробую потуже утолкать. Если что, сапоги отложу. Зачем они нам? Все равно, у нас на двоих три ноги.
        Галвин проводил фигуру старика внимательным взглядом. Дядюшка Хобарн с годами научился ловко управляться со своим увечьем. Даже по палубе «Молнии» прыгал поживее иных двуногих. В голове гнома шевельнулась странная идея, которую инженер сначала отверг, а потом обдумал внимательней. Почему он до сих пор не попробовал сконструировать для верного денщика механический протез? Настоящий, такой, чтобы нога гнулась, как живая.
        - Как вернусь, нужно попробовать, - пробормотал он. - И откуда у меня уверенность, что все получится?
        - Обязательно получится! Выше нос!
        Голос Аргантэля, как обычно, вынырнул из-за спины. В одной руке эльф держал зеленое яблоко, а в другой - повод коренастого единорога с невообразимо пышной гривой и вообще очень сильно мохнатого. Даже копыта у геральдического зверя покрывала тонкая вьющаяся шерсть, может быть, поэтому он и ходил так беззвучно. Эльф выпустил повод и достал из-за пазухи аккуратно сложенный пергамент. Разложил перед Громмардом, прижал посередине яблоком.
        - Вот, смотри. Первые исчезновения рекрутеров случились восточнее лагеря. Потом группа, а я считаю, что действует группа, сместилась на запад и напала на дровосеков. И снова они следуют курсом на запад, добираются до буковой рощи, где убивают наших переодетых стражников. Видишь? Какой вывод?
        - Хм. Они нас обходят по полукругу. Это значит, - палец Галвина ткнул в точку на карте. - Что мы едем по этой дороге. Там и встретимся.
        - Прямо в пасть врагу?
        - Сначала нужно посмотреть, что это за враг такой.
        - Отчаянный инженер Громмард, - ласково улыбнулся эльф.
        Галвин усмехнулся в ответ, а потом на миг вслушался в себя. В его душе теперь все успокоилось. Ненависть к Аргантэлю, которая была густо замешана на обиде от того, что боевой товарищ оказался соглядатаем и прохвостом, исчезла. Строго говоря, он теперь ничего к нему не испытывал. Но одновременно, с кристально-холодной ясностью понимал - он убьет Аргантэля. Позже, когда будет готов. Убьет даже не из-за обета, который дал духу Варрена, а из-за несправедливости. Зло непременно должно покарать. Нельзя проходить мимо такого откровенного Зла. Иначе в мире что-то нарушится и в этом будет и его, Галвина, толика вины.
        - Ну, я пошел заводиться, - гном легко соскочил с чурбака, вытер руки о холщовые коричневые штаны и направился к суетившемуся возле трицикла Хобарну.
        - Сапоги пришлось выложить, - отчитался денщик.
        - Крути кривой стартер!
        Галвин до щелчка утопил пиропатрон в специальный паз редуктора зажигания, убрал пальцы.
        - Готов?
        - Угу.
        Пффф! Короткая вспышка, во время которой Хобарн истово завращал свою ручку. Двигатель трицикла уркнул, пару раз простуженно чихнул и, выбросив сизый хвост дыма, застучал равномерными оборотами. Галвин солидно взгромоздился на седло пилота, нахлобучил на голову кожаный шлем с очками, дождался, пока дядюшка Хобарн устроится на пассажирском сиденье сзади, и сжал правой рукой ручку газа.
        - Не отставай, Аргантэль! - весело крикнул он.
        - Сам не отстань на своем драндулете! - в тон инженеру отозвался эльф.
        Когда их маленькая кавалькада покидала лагерь, два часовых из числа дворфов, которые умудрялись спать прямо в стоячем положении, продрали глаза и даже помахали им вслед руками, как бы излишним рвением искупая свой «залет».
        - Вот. А потом люди пропадают, - буркнул Галвин.
        - Чего?! - не расслышал его Хобарн сквозь рев мотора.
        - Ничего. Держись крепко. В гору будем забираться.
        Они миновали несколько виноградников, где уже копошились пеоны. Жители по холодку стремились закончить свои дела, чтобы полуденный зной встретить дома, под тенистым навесом, со стаканом ледяного вина в руке. После виноградников несколько утоптанных тропинок слились в полноценную проселочную дорогу, которая довольно долго петляла между апельсиновыми рощами, а потом нырнула под лесной свод. Путников обступили величественные кедры, хвоя вперемешку с пылью густо полетела из-под колес трицикла, от чего Аргантэлю пришлось съехать с дороги и направить единорога параллельно ей. По мере того, как они углублялись в лес, деревья начали жаться друг другу, залитых солнцем полян попадалось все меньше. Вдруг чаща разошлась широкой прорехой вырубки. Повсюду торчали пни, валялись кучи веток. Три десятка деревьев после сучкования уже уложили в штабель и приготовили к вывозу. Сразу за вырубкой дорога заворачивала за крутой холм и резко уходила вправо. Галвин сбросил газ до холостых оборотов и призывно обернулся к эльфу. Тот подъехал ближе к инженеру и, наклонившись в седле, спросил:
        - Что - то случилось?
        - Почти. Видишь вокруг лесосеку?
        - Конечно. Похоже, что наши поработали.
        - Точно. Так вот за холмом, после нее, нас поджидает горячая встреча. Вернее они засели, чтобы дождаться тех, кто явится за бревнами, но и на нас не преминут напасть.
        Аргантэль стянул с ладони перчатку из мягкой кожи. Он растопырил пальцы и сделал жест, словно хотел схватить кусок воздуха и намотать его на свой локоть. Стиснул кулак, а потом медленно его разжал.
        - Ничего не чувствую, - признался эльф.
        - Еще бы! Джоэвин же предупреждал, что они применяют скрывающую магию.
        Аргантэль недоверчиво хмыкнул. Именно он в армии Лиги считался докой по части пророчеств.
        - Тогда скажи, как ты обнаружил засаду? И кто эти «они»?
        - Понятия не имею насчет их рода-племени. А волшебство тут ни при чем. Здравый смысл и боевой опыт, - заносчиво соврал Громмард.
        Он реально ощущал угрозу. Словно в голове застучали маленькие молоточки. «Тук-тук» - опасность! «Тук-тук» - внимание, рядом враги!
        - Наши действия? - спросил эльф. - Обходим?
        - Чтобы они успели свалить? Ну уж нет! Их немного. Иначе ваши цепные псы давно бы их обнаружили. Едем, как ни в чем не бывало. Хобарн, приготовь свои пистолеты, взведи курки. Но не вздумай тыкать ими мне в спину. Мечи можешь аккуратно достать? Только тихо - они наверняка сейчас за нами наблюдают.
        И гном сделал несколько энергичных жестов руками, как если бы обсуждал с соратником процесс лесозаготовки. Позади послышалось кряхтение, потом ровный голос денщика ответил:
        - Еле дотянулся.
        - Хорошо. Вынь из ножен и положи оба клинка себе на колени. Аргантэль, ты как? Есть чем встретить?
        Эльф едва заметно утвердительно качнул головой:
        - Можешь не сомневаться.
        - Тогда, поехали. Дядюшка, держи левую сторону. А я стану направо палить.
        Инженер тронул с места «Ревуна». Управляя им одной рукой, другой он до половины вытащил из карманов оба пистоля, на ощупь проверил запалы аркебуз. Гном старался действовать небрежно - водитель по ходу движения что-то подлаживает в своем железном коне.
        Легкий ветерок лениво шевелил пушистые хвойные ветки. Солнечные зайчики бегали по глянцевым иголкам. Но где-то там среди кедровых лап затаились внимательные глаза. Они напряженно следили за тремя путниками. Враг ждал и готовился к удару.
        До поворота оставалась всего пара десятков шагов, но Галвин по-прежнему не замечал ничего подозрительного. Только сердце бухало словно набат. Кто бы там ни прятался, эти ребята знали толк в маскировке. Десять шагов до холма… Семь… Мотор трицикла взревел. Галвин бросил «Ревуна» вперед, одновременно закладывая крутой вираж. Вовремя. Два топора рассекли воздух сразу за их с Хобарном спинами. Маленький орк упал на дорогу позади трицикла и, перекатившись будто шар, мгновенно оказался на ногах. Три противника перегородили им путь, двое отсекали отступление и еще несколько летели к «Ревуну» с разных сторон. Ба-бах!!! Пара выстрелов Хобарна прозвучала одновременно. Одного орка ветеран свалил наповал, а второй сам напоролся на ловко выставленный инвалидом меч. Магические искры метнулись от пальцев Галвина к запалам аркебуз. Инженер подработал рулем, наводя правый ствол на живую мишень. Ббанг!!! Корректировка прицела. Ббанг!!! Ногу первого орка оторвало чуть ниже колена, следующий получил заряд прямо в живот, и его отбросило назад. Громмард выдернул из карманов пистоли. Тот коротышка, что кубарем вылетел
из-за бугра, подскочил уже вплотную. Он размахнулся для удара, но вдруг выгнулся дугой, его ноги подломились, и орк повалился под заднее колесо трицикла. В спине разбойника торчал тяжелый метательный кинжал. Это Аргантэль вовремя пришел на помощь. Эльф уже покончил с двумя противниками, а третьего рогом насквозь прободал единорог. На ногах оставались лишь те, кто перекрыл «Ревуну» путь вперед. Все место схватки плавало в пороховом тумане. Галвин выстрелил дуплетом из пистолей. Первую пулю увело в сторону, зато вторая вышибла одному из орков глаз. Теперь недругов осталось двое против троих лигийцев. Но гномы уже разрядили оружие, а Аргантэлю до врагов было не добраться - мешал развернутый поперек дороги трицикл. Громмард схватил с колен денщика свой меч и услышал, как тот недовольно брякнул:
        - Куда так резко дергаешь? До крови порезал!
        - Прости, дядя.
        Орки могли отступить. Они наверняка понимали, что шансов на победу у них нет. Продолжить драку означало умереть. Разбойники переглянулись, убеждаясь, что пришли к единодушному решению, и стали с двух сторон обходить инженера. Громмард шагнул им навстречу.
        - Галвин, назад! - крикнул эльф.
        - Не лезь, Аргантэль!
        - Ты, что, не узнал их? Это Калимдор, обоерукие мастера! Куда тебе, механику, против них с мечом?
        - Вот именно! Калимдор! Сказал - не лезь! Эй, вы слышите меня? Я - Галвин Громмард, и я сражусь с вами обоими в одиночку.
        Орки вновь обменялись взглядами. Конечно, они все слышали и понимали - засадный бой закончен, теперь начинается личный поединок. Тот, кто был у инженера с правой стороны, демонстративно опустил оружие. Громмард знал - в дело вступил боевой кодекс Калимдора. Дуэль? Ладно, пусть будет дуэль, вызов принят. Так они рассуждают. Теперь Галвину не придется волноваться за спину. Правый противник будет терпеливо ждать своей очереди. Закон чести.
        Ему достался немолодой орк, угрюмого и свирепого вида. Под балконами надбровных дуг прятались маленькие глаза. Лоб у бойца был такой низкий и монолитный, что казалось, выдержал бы прямое попадание пушки среднего калибра. Калимдорский воин несколько раз крутанул в руках топоры. Их лезвия заходили, словно детали какого-то механизма. Красиво, четко. Громмард заметил на предплечьях у орка «аментумы» - кожаные ремешки, что позволяли перехватывать оружие в полете. Соперник сделал движение вперед, и Галвин тут же сместился ему под левую руку. Орк развернул корпус, но гном снова ушел с линии атаки. Два соперника кружили - один выбирал позицию для верного удара, второй - не давал ему это сделать. Наконец калимдорец рубанул с левой в верхний уровень, но инженер искусно сблокировал топор фухтелем своего меча, не повреждая кромку. Правая рука орка тут же, без замаха, обрушила на Галвина второе оружие. Гном встретил его удар гардой клинка. На мрачном лице калимдорца промелькнуло озадаченное выражение. Обоерукий воин отступил и завертел веер «мулине». Лезвия топоров слились в один сверкающий круг. Острие меча
Громмарда несколько мгновений рисовало в воздухе непонятные письмена, следя за движениями соперника, а потом неожиданно устремилось вперед. По прямой, словно атакующая в броске стреловидная змея. И оно сумело найти брешь в обороне орка. Вращение клинков распалось на две половинки. Калимдорский воин застыл неподвижно, а перед ним замер гном. Его клинок вошел «обоерукому» в грудь наполовину. Громмард выдернул меч из тела противника, коротко салютовал ему и повернулся ко второму орку.
        - Поверить не могу! Гном превзошел калимдорца в бою на холодном оружии. Галвин, дружище, я и не подозревал, что ты скрываешь такие таланты! - послышался полный иронии голос Аргантэля. - Пожалуй, тебе следует подумать о должности инструктора по фехтованию.
        - Все. Неужели все? - прошептал Громмард. - Это был сотый. Мастер Торвобл, покойтесь с миром. И спасибо духу Варрена за науку.
        После чего, приглашающе кивнул второму сопернику. В его глазах инженер не увидел страха. Его там, в принципе, не могло быть. Но в них сквозила обреченность. Громмард понял, что уложил более мастеровитого из своих противников, а оставшийся уже смирился с собственным поражением и гибелью. Вдруг орк отклонился назад и быстро метнул один из топоров. Галвин еле-еле успел увернуться. Лезвие прошло прямо у его виска. Сзади послышался глухой стук и какой-то сдавленный вздох. Лицо орка исказилось. Калимдорский воин сумел удержать от броска второй топор, который хотел послать вслед за первым. Он опустил оружие и глухо сказал:
        - Я не хотел. Случайно.
        Галвин резко обернулся. Дядюшка Хобарн лежал на трицикле, опрокинувшись в седле. Из разрубленной калимдорским топором груди ветерана хлестала кровь. Инженер увидел, как его рука бессильно валится набок. По пальцам инвалида через несколько мгновений потекли коралловые ручейки. Гном, ни слова ни говоря, зашагал к орку. Тот тяжело вздохнул и опустил голову. В полном безмолвии Галвин проткнул ему сердце острием меча, а потом поспешил к «Ревуну».
        - Аргантэль! - взмолился инженер.
        - Нас, магов, почему-то всегда путают с богами, - сухо ответил эльф. - Сам посмотри - он не дышит уже. Топор разрубил и грудную клетку, и сердце. Все. Кончено. Давай лучше займемся ранеными. Двое вон шевелятся. Нам очень нужны пленные.
        Словно в бреду Громмард беспомощно обернулся. Орк, в которого Аргантэль всадил свой метательный кинжал, сумел отползти от трицикла к другому раненому, с оторванной у колена ногой. Подстреленный из аркебузы калимдорец с посеревшим лицом лежал в луже крови, но взгляд воина был ясен.
        - Эй, ты, мелкий, с забинтованной рукой! - крикнул маг. - Лежи и не дергайся. Сейчас я извлеку кинжал. Ко второму тоже относится. Танцевать ты не будешь, но жизнь я тебе сохраню. Мы еще с вами потом очень мило побеседуем.
        Калимдорцы вполголоса обменялись короткими репликами. Их руки метнулись к поясам.
        - Нет!!! - завопил Аргантэль.
        Одновременно орки достали охотничьи ножи с широкими округлыми лезвиями и так же одновременно перерезали друг другу горло. Глубоко, с тошнотворным хрустом распарываемой трахеи. Аргантэль всплеснул руками и словно без сил опустился на колени.
        - Все. Нет у нас больше пленных.
        Инженер бережно вынул тело Хобарна из «Ревуна» и положил его на траву. Эльф встал, подошел сзади:
        - Галвин, я понимаю, что для тебя это большая утрата. Но не время горевать. Шенк здесь! Понимаешь? Нашей армии, быть может, угрожает страшная опасность. Я немедленно разворачиваю Искру и гоню ее обратно, в лагерь. А тебе нельзя терять время. Неизвестно - одна ли это группа. Кто знает, а может, мы уничтожили часть авангарда их регулярного войска? Или посланный на разведку небольшой отряд? Ты должен прорваться в Кламардис. Не мешкай, заклинаю. А мне придется мчаться к берегу, чтобы доложить Джоэвину и Бельтрану о том, что здесь произошло.
        - Разве у тебя нет ваших магических штуковин, которые позволяют разговаривать на расстоянии?
        - Нет. Мы посчитали, что ракши в любом случае изымут у нас все волшебные амулеты перед встречей с феомантом. Зачем по своей воле передавать им в руки наши тайны?
        - Все секретничаете. Ладно, ты езжай, а я похороню дядюшку Хобарна и тоже тронусь в путь.
        - Галвин…
        - Аргантэль!!! Мне плевать, кто там впереди - Шенк, два шенка или десять шенков. Тело моего денщика не останется без погребения. Понятно?
        Эльф вздохнул. Потом дружески потрепал Громмарда по плечу и бегом направился к своему единорогу.
        - Постарайся не слишком задерживаться. Удачи в Кламардисе. И - до встречи, Галвин, - сказал он уже из седла.
        - До встречи, Аргантэль, - ответил гном, не поворачивая головы.
        Широколезвийные топоры калимдорцев были словно созданы, чтобы пластать лесной грунт и рубить узловатые корни. Через час Галвин выкопал яму нужного размера и глубины. На могильный холм он навалил все камни, что нашел поблизости, чтобы до останков старика не смогли добраться когти и зубы падальщиков. На самом большом валуне Громмард нацарапал дату и имя.
        - Прости меня, дружище Хобарн. Сначала Торвобл, теперь ты. Нелепо все вышло. Калимдорец не хотел, он просто промазал по мне. И подставил грудь в качестве расплаты, такие у них нравы. Нашим бы не мешало поучиться у орков законам чести. Хобарн, не судьба тебе оказалось понянчить моих внуков на старости лет, как мечтали мы с тобой иногда, после десятка кружек эля. Немного утешает лишь то, что если бы ты сам мог выбирать свою гибель, то предпочел бы такую - пасть в жестокой рубке, прикончив до этого пару врагов. Жизнь солдата. Спасибо тебе, дядюшка Хобарн, за все и еще раз прости. Ты любил веселье и был совсем не дурак выпить. Клянусь, что как только прибуду в Скаллен, устрою самый лютый загул, на который буду способен. Такая у меня будет по тебе тризна.
        После короткой эпитафии верному слуге гном оседлал уже тарахтящего «Ревуна» и пообещал на прощание:
        - Я вернусь сюда, Хобарн. И на твоей могиле будет стоять памятник. Проклятье! Один обет сдал, другой принял. Что за жизнь у меня? Одни долги.
        Трупы орков Громмард трогать не стал. Все равно через несколько часов прискачет целая кодла эльфов, которая переворошит и обнюхает на них все, вплоть до подвязок на штанах. Но когда инженер трогался с месте, он заметил, как на нижнюю ветвь одного из кедров приземлился иссиня-черный ворон. Птица с заинтересованным видом обозревала пейзаж и особенно - мертвые тела, что валялись повсюду. Сжатый правый кулак Галвина немедленно взметнулся вверх. Сук, на котором устроился ворон, ощутимо тряхнуло, после чего птица сорвалась с него и с карканьем исчезла в чаще леса.
        - Ого, - гном с уважением посмотрел на свою руку. - Теперь еще осталось научиться делать это осознанно.
        После похорон Варрена у него так и не нашлось возможности как следует попрактиковаться в новых способностях. В лагере повсюду глаза и уши, а в свете последних событий - так еще и крайне недоброжелательные глаза и уши. В итоге Галвин сам толком не понимал потенциала талантов, которые ему достались. Сегодня вот он бросился с мечом на калимдорских обоеруких виртуозов. Им двигала глубочайшая вера в собственную силу. Он действовал на нерве, руководствовался одними лишь чувствами. Просто позволил телу управляться самому, без разума. И преуспел. Аргантэль, наверное, ошалел от увиденного. А действуй он «от головы», что бы вышло? Наверняка лежал бы сейчас вместе с дядюшкой Хобарном, только не погребенный, потому что светлый эльф вряд ли стал бы возиться с такими мелочами, как воздание последних почестей павшим соратникам.
        - Надо найти кого-то, кто растолмачит мне, как быть со знаниями Варрена, - пробормотал инженер. - А то так до беды недалеко. Или разрушу что-нибудь, или свои в ереси обвинят. Скажут, что в меня демоны вселились.
        Свои. Когда он теперь попадет к своим и как его встретят? Все будет зависеть от новостей, которые он привезет. Сумеет ли заключить с ракшами союз, сможет ли договориться о мире? Галвин глотнул дорожной пыли и зло сплюнул на сторону. Он взял эту миссию, но ни капли не верил в благополучный успех. Зачем ракшам теперь проблемы Лиги? Обошлось бы без ультиматума - немедленно покинуть берега Фаркрайна и то было бы ладно.
        Лесная дорога петляла словно удирающий заяц. Через час езды по древесным корням и тряски до зубовного стука Галвин вынырнул из кедрового леса на залитый солнцем разнотравный луг. Ни одно облачко не белело на ярко-голубом небосводе. Жаркий полдень сразу навалился на него потной испариной. Гном тормознул трицикл, скатал в рулон куртку и закрепил за вторым пассажирским сиденьем. В десятке шагов от дороги из травы высунулся живой столбик в виде любопытного сурка. Когда Галвин садился обратно за руль, напротив трицикла торчала уже дюжина таких сурчиных мордочек.
        - Что уставились? Гнома не видели на дизельном агрегате?
        Зверьки мгновенно порскнули в густую траву. Инженер газанул, и его драндулет резво сорвался с места.
        Через полчаса езды гном, до головокружения надышавшись ароматами полевых цветов, вместе с проселочной дорогой влился в настоящий двухполосный тракт, который, судя по карте Аргантэля, соединял торговой артерией Скаллен с западной провинцией Фаркрайна. Его трицикл тут же едва не распугал небольшую отару овец, которую несколько пастухов за каким-то делом перегоняли на материк. Рыжие собаки чабанов ответственно облаяли гнома и заметались среди своих курчавых подопечных. После того, как Галвин с великим трудом пробрался через блеющее стадо, он буквально спустя несколько минут догнал целый караван из телег, нагруженных свежими фруктами. Каждую из них без излишней спешки тащила пара длиннорогих волов с глазами усталых мудрецов. Пока он проезжал мимо цепочки подвод, погонщики приветственно махали инженеру руками, а некоторые даже поднимали вверх глиняные бутыли, очевидно, предлагая ненадолго тормознуться и утолить жажду. Ничего необычного в зрелище механизированного гнома они не находили, наоборот вели себя так, словно это рядовая дорожная ситуация. А когда на встречной полосе нарисовался форменный
трицикл, только иной, отличной от лигийского агрегата конструкции, Громмард подумал, что с сурками он, вероятно, погорячился. Он как раз спускался с холма и заметил, что к небольшого размера железному аппарату сзади подцеплена четырехколесная повозка, в которой, очевидно, также везли какой-то товар. Какой - непонятно, поскольку содержимое прицепа скрывал чехол из серой материи. За рулем сидела живая копия самого Галвина - бородатый гном в кожаном шлеме и блюдцах противопыльных очков. От дорожного ветра плечи водителя защищала добротная кожаная куртка с толстой наружной шнуровкой. В отличие от трицикла Громмарда, местный драндулет был оборудован круглой фарой в сетчатом кожухе. Водитель несколько раз мигнул ей инженеру и плавно съехал на обочину. Галвину ничего не оставалось, как остановиться рядышком. Фаркрайновский гном скинул шлем и оказался светловолосым мужиком средних лет с васильковыми глазами и форсистыми бакенбардами в половину лица.
        - Здорово, родич. Как движок? Обороты держит? Вроде клапана стучат на холостых, - он сунул Громмарду для пожатия свою крепкую ладонь.
        - Я уже привык. Руки не доходят отрегулировать. Может, подскажешь, к кому в Скаллене лучше заехать по моторным делам?
        - Шутишь? Сам знаешь - в любой гараж по Первой Механической. Ой, - гном осекся и даже отодвинулся, разглядывая Громмарда. - Что-то выговор у тебя странный…
        - Я с той стороны Петронелла, - без лишних сомнений рубанул Галвин в ответ. - Прибыл на кораблях Лиги.
        - Так вот оно что… Слыхали, слыхали о вашей армии… Значит, ты военный?
        - Галвин Громмард. Командую сводным артдивизионом Лиги, - отрекомендовался инженер.
        - Симен Подгорн из Скаллена, - местный гном посмотрел на Галвина с нескрываемой жалостью. - Командую отдельным прицепом, груженным доильными аппаратами.
        По обе стороны от водительского места в его трицикле были оборудованы два багажника в виде проволочных корзин. Подгорн открыл дальний и извлек оттуда холщовый рюкзак с верхом из бежевой замши.
        - Пойдем, перекусим, дальний родич, - предложил он. - Заодно просветишь меня, как вы в своем Таашуре до такой жизни докатились.
        Галвин в извинении прижал руку к сердцу.
        - Не могу, Симен. В Кламардис гоню что есть мочи. Как-нибудь в следующий раз. Думаю, через Скаллен проскочить. Одобряешь маршрут?
        - В Кламардис? Да, конечно, жми по скаленновскому торговому тракту. С пути не собьешься - указатели стоят на каждом повороте. Только тебе придется сначала с ракшами на блокпосту договориться, чтобы пропустили.
        - Что еще за блокпост? - оторопел Галвин.
        Подгорн ткнул указательным пальцем вдаль, словно мог дотянуться до ракшей с места, где стоял сейчас:
        - Так. Сначала езжай прямо до заправки…
        - Заправки?!
        - Ага. Увидишь на обочине здоровенную железную бочку под деревянной крышей - значит, это она и есть. Теперь много народу на механике гонять стало. Чтобы не таскать с собой тяжелые баки, решили учредить заправочную станцию. Бочку поставили на опоры, чтобы стекало вниз, навес изладили.
        - Заправку устроили. Бочку поставили, - прошептал гном.
        - Угу. Бочку, - подтвердил Симен. - Наливаешь сколько надо, а вешки, деньги наши то есть, суешь в щель денежного ящика. Он к брюху цистерны приделан. Около краника. У тебя как с вешками? Могу одолжить.
        - Не надо. Полковая казна платит за все.
        - Ну, и ладно, - совсем не расстроился Подгорн. - После бочки, значит, не гони дуром, потому что шагов этак через двести, на холмике, увидишь шлагбаум. Он всегда бывает поднят. Там еще три абрикосовых дерева растут. Под ними ракши обычно и обретаются. Думаю, что лучше тебе самому остановиться и объяснить все, как есть, что не было недоразумений.
        - Давно этот блокпост существует?
        - Нет, недавно. Как ваша армия высадилась. Понимаешь, нам эта военная зараза в Фаркрайне без надобности. Вот ракши и следят, чтобы никто внутрь не просочился.
        Подгорн говорил о войне без почтения, как рассуждают об эпидемии или нашествии грызунов. Галвина такой подход слегка разозлил:
        - Следят, да не очень, как выяснилось.
        - Ты это о чем?
        - Об орках. Симен, а ты не слыхивал о союзе Шенк? О троллях, нежити и орках в особенности?
        - Гоблины у нас проживают в Бегенче, - местный гном загнул один палец на руке. - Орки совместно с троллями и людским племенем обосновались в Армакоде, - еще два пальца пошли на счет. - Армакодские орки, кстати сказать, преотличнейшие кожи мнут! - Симен отогнул воротник своей куртки. - Видал? Их выделка. В Скаллене несколько представительств открыли. Заказов тьма. Мы с братьями иногда берем у них рейсы. Доставляем изделия.
        - Я про вооруженных орков. И вообще - может, судачил кто о появлении еще каких войск, кроме нашей армии?
        - Нет, хвала Механике, никаких напастей, кроме Лиги, в последнее время с нами не приключалось.
        Галвин не стал рассказывать ему о том, что в часе езды отсюда, рядом с холмом и свежей вырубкой, на земле лежат окровавленные воины. И о том, что сегодня ударом калимдорского топора был убит его старый денщик. Не стал рассказывать, потому что понимал - Симен просто ему не поверит. Глянет, будто на умалишенного и все. Вместо этого инженер и артиллерист спросил:
        - Ладно, пока у вас мир, дружба и прочая торговля. Ну, а как нелюди войдут в силу? И станет их больше? Как вы спасетесь, если они пойдут войной на ваши мирные города?
        Подгорн вздохнул и, как маленькому, стал объяснять Громмарду, что такого никогда не произойдет, потому что кто в таком раскладе будет покупать у армакодских орков их замечательные кожаные вещи? Кому тролли из каменоломен станут поставлять свой щебень и гранит? С кем жители Бегенча будут вести деловые операции, к которым у гоблинов просто страсть и нетерпеж?
        - Это вам в Таашуре почему-то не живется спокойно. Как уязвило вас чем, - вынес диагноз Подгорн. - Доктора вообще занимались ею?
        - Чем? Кем?
        - Да войной этой вашей. Надо бы найти причину.
        Галвин крякнул в сердцах, потом протянул перевозчику пятерню:
        - Ладно, бывай, родич. Поеду. И так подзадержался. За слова твои - спасибо.
        - И тебе пока, командир дивизиона. Будешь в Скаллене - заходи. Улица Перевыполнения, пять. Вывеска: «Братья Подгорны. Частный извоз. Кабанов не берем».
        - А почему кабанов не берете?
        - Буйные. Два прицепа уже сломали.
        До блокпоста Громмард добрался без приключений. Разве что на подъезде к заправке он увидел парня и девушку, которые увлеченно о чем-то спорили. Миг, внезапный вихрь - и в поле несется тонконогая лань, а за ней скачет красавец марал с ветвистыми рогами и белоснежной манишкой.
        - Ликантры! - изумился Галвин. - Средь бела дня резвятся ликантры. Хорошо, что в окрестности лагеря они не наведываются. Наши охотничьи команды разбираться не станут.
        Около шлагбаума, он, как научил его Симен, остановил трицикл. Ракшей инженер разглядел издалека, а они - его. Когда гном вылезал из седла, вся троица демонов уже неторопливо подходила к разгоряченному агрегату. Один из ифритов, с корундовыми зрачками вождя, провел перед Галвином ладонью, словно хотел протереть от пыли его лицо и одежду. Потом повернулся к остальным:
        - Да, это он. Ты не ошибся, Магрен. Приветствуем тебя, Галвин Громмард. Я - Баданок. Это - Фрайя и Магрен.
        Женщина-демонесса по-змеиному облизнула губы фиолетовым языком, а после пытливо уставилась на инженера. От ее глубокого взгляда у гнома на мгновение закружилась голова.
        - Я вижу на тебе печать нового знания. Не тяжела ли она?
        - Даже не знаю. Непонятна. Вот, точно - непонятна, - искренне ответил Громмард.
        - Тут все зависит от твоего желания. Новые знания должны помириться внутри тебя с тем, что ты сам скопил за свою жизнь. И из этого может родиться новое великое умение. Далеко не все из нас могут передавать навыки. Это по силам единицам. Пророк Варрен выбрал твой разум в качестве сосуда. Он зачем-то пожелал это сделать.
        Галвин передернул плечами. Ему и самому было невдомек, почему законник ракшей назначил почти незнакомого гнома наследником.
        - Может, он хотел, чтобы я отомстил за его смерть?
        Магрен - гора мышц с опаловыми зрачками - усмехнулся уголками губ:
        - Это лишь цена. И цена щедрая за то, что ты получил.
        - Я не просил такого дара.
        - Конечно, - согласился Баданок. - Никто не имеет права просить о подобном. Но Варрен выбрал тебя. Значит, в этом был смысл. Хорошо. Не будем гадать. Громмард, куда ты направляешься?
        - В Кламардис. Я хочу просить Караннона об аудиенции.
        - Конечно, мы допустим тебя. Но только не в Кламардис тебе нужно ехать, а в Скаллен. Караннон прибудет туда через несколько дней. Остановись в гостинице «Слава металлургам!». Он сам тебя найдет. Тебе нужны вешки, чтобы оплатить свои расходы?
        - Да что за место такое - Фаркрайн? За час я говорю со вторым собеседником, и каждый раз мне суют деньги. Благодарю. У меня есть вешки, полковой казначей выменял их у местных с побережья. И вот еще что… Когда мы, с моим денщиком ехали через кедровый лесок, то напоролись на засаду. На нас напали орки. Кто из вас воевал за Лигу?
        - Все, - лаконично ответил Баданок.
        - Это был Калимдор. Обоерукие. Мой слуга погиб, я похоронил его там же, в лесу…
        - Ты желаешь, чтобы мы оказали твоему другу почести?
        - Нет. Я хочу спросить - как такое вообще могло произойти? Шенк в Фаркрайне! Вы вроде стоите тут дозором. Кто-нибудь может мне объяснить, что творится?
        Ему ответил Баданок по праву старшего:
        - Лига пришла в Фаркрайн. Сама. Ее сюда никто не звал. Почему ты считаешь, что Шенк не имеет права сделать то же самое?
        - Но вы же бились в нашем строю…
        - Наши долги Лиге отданы сполна. Пророк Варрен наверняка говорил тебе об этом, ведь он был одним из последних, кто покинул берега Таашура. Он встречался с Трезубцем, на переговорах между нашими народами все было решено. И вот теперь - Лига в Фаркрайне и новый зуб ее тройной рогатины негодует на то, что вы сами притащили на мирную землю войну.
        Громмард застыл как громом пораженный. Варрен общался с Бельтраном и Джоэвином? Да и Эйра его наверняка узнала! А ему, Галвину, даже словечком никто не обмолвился! Баданок понимающим взглядом наблюдал замешательство гнома.
        - Ты найдешь ответы на все загадки в Скаллене, - сказал командир патруля.
        Когда инженер собрался отъезжать от шлагбаума, его неуемное любопытство задало последний вопрос:
        - А если бы со мной был кто-то еще из лигийцев?
        - Он отправился бы назад.
        - А если бы он не захотел?
        - Он бы умер, - Баданок поднял руку в прощальном салюте. - Удачи в пути, Галвин Громмард.
        Глава 7
        Краски Скаллена
        Никогда раньше такого Шакнар еще не видывал. Сотни заводских труб выбрасывали в небо Фаркрайна разноцветные дымы. Струйки белых дымов, шлейфы желтых и два толстых рыжих столба. Домны. Шакнару уже рассказали на подъезде к Скаллену. Эти два гиганта вели к самым большим металлургическим цехам, что снабжали весь Факрайн чугуном и изделиями из него. Ездовые болтали, что над городом завсегда видно зарево и этот огненный отсвет указывает дорогу к нему за много миль. Наверное, солоно пришлось бы его жителям, если бы их дома стояли близко к заводам. Пыль, чад - окна не распахнуть. Но граждане Скаллена предусмотрительно отстроили свои жилые кварталы на другой стороне реки, что разделяла город на две части. А на заводском берегу остались только производства да конторы, их обслуживающие. Ну, еще, может, десяток постоялых дворов для всякого заезжего делового люда. Шакнар всего насчитал шесть мостов, которые соединяли фабричную часть Скаллена с обжитой. Разного размера, высоты и ширины, хотя от таможенной заставы разглядеть их отчетливо было невозможно. В дно реки упирались мощные каменные опоры, а пролеты
мостов были подняты на большую высоту. Это под мачты судов, которыми тесно была забита речная гавань. В основном - баржи, но среди них виднелись белоснежные и легкие силуэты парусников, а также выделялись корабли для перевозки пассажиров. Их можно было легко узнать по круглым гребным колесам с обеих сторон корпуса. Шакнар оторвался от созерцания Скаллена, потому как стражник пропустил телегу, что стояла в очереди перед ними, и теперь занялся их транспортом. Ханчи говорил, что доедут они с комфортом - подвода практически порожняя, и, как водится, почти не соврал. Возчик, что правил ей, сидел замотанный до самых глаз в какое-то нелепое покрывало. Шакнар тогда еще спросил в чем дело, на что шустрый делец-гоблин ответил, мол, не знает, может, захворал бедолага! Оказалось - в той телеге везли из Бегенча в двух мешках какой-то специальный ингредиент для скалленских мануфактур и этот ингредиент распространял вокруг настолько удушливый смрад, что ни один купец не согласился грузить свой товар по соседству с такой вонючей штукой. Но выяснилось это, уже когда караван тронулся в путь, так что Шакнару пришлось
смириться. Правда, Хала через короткое время начала отчаянно чихать. Пришлось на ее морду намотать такую же повязку, как и у кучера. А к вечеру того же дня и сам Шакнар ехал с влажной тряпкой на лице, от всей души проклиная пройдошливого Ханчи.
        Таможенник-гном быстро осмотрел товар на их подводе. На пуму он до поры не обращал внимания.
        - Ага. Груз маракла. Нужная вещь, хотя и гадостная. Придется вам, товарищи, одежду в отмочку класть. Денька на два. И все шмотье, которое в мешках лежит, заодно. Позвольте получить тридцать вешек подати в управу за ввоз маракла. Так… А это у нас кто? - его палец вопросительно ткнулся в направлении Халы.
        - Львица, - ответил Шакнар. - Я ее хозяин.
        Вряд ли кто из боевых товарищей узнал бы сейчас легендарного «Жизнь в сапогах». Плечи военачальника покрывал полосатый армяк, подпоясанный такой же материи ремешком, а на голове сидел видавший виды лисий малахай. Когда Ханчи принес для своего соратника гражданскую одежду, он остался весьма доволен примеркой и присовокупил, что в таком виде Шакнар совершенно не будет притягивать излишних взглядов. Оно и верно. Кому захочется долго глазеть на такого оборванца?
        - Львица, значит, - стражник задумчиво выпятил нижнюю губу. - И что мне с вами делать?
        Шакнар молчал, не зная, как себя вести. Хала опасливо втянула голову в плечи и притушила огоньки своих желтых глаз.
        - Нет, никак не могу пропустить, - огорченно заявил таможенник. - А ну кинется на кого? Лапа-то - быка может свалить. Всю телегу вон заняла.
        - Куда ей кидаться? - миролюбиво возразил Шакнар. - Вся переломанная, одной ноги нет.
        - Не знаю… А переломанная-то отчего?
        - Оползнем придавило в горах.
        - Пон-нятно… Нет, я сам не могу. Придется за начкаром бежать. Пусть он решает. Эй, народ! Не толпиться, не напирать! Всех запустим без задержек! - стражник повернулся и степенно прошествовал в направлении будки с односкатной крышей, что стояла в двух десятках шагов от пропускного пункта.
        Отсутствовал он долго. Стал накрапывать дождик, отчего шкура Халы быстро покрылась мокрыми клоками шерсти. Наконец стражник, утирая масленые губы, объявился в сопровождении дородного гнома в расстегнутой форменной куртке, сквозь которую торчало объемистое пузо в белой нательной рубахе. В правой руке начальник караула держал копченую сомовью голову.
        - Львица, - дыхнув затейливым перегаром, безошибочно определил старший таможенник. - А вы, товарищ, кто сами будете? - обратился он к Шакнару.
        Около подводы выросла щуплая фигурка гоблина - главного по каравану. Он до этого суетился в хвосте - перекладывал мешки, что-то считал и ругался в возчиками.
        - Он артист - дрессировщик из самого Армакода, - выпалил гоблин. - Собирается демонстрировать зверя для почтенной публики Скаллена. Животное обучено, двери не царапает, на улицах не слабится, прохожих не пугает. Очень любит детишек.
        Шакнар вытаращил глаза на караванщика. Это он-то артист?!
        - Тогда другое дело. Ишь ты какой хищник, а сама на прокорм себе зарабатывает. Поглажу? - и рука в сомовьем жиру потянулась к мокрому львиному лбу.
        Шакнар зажмурился.
        - И вправду добродушная. Добро пожаловать в Скаллен, товарищи артисты. Проезжай, не задерживай!
        Орк разлепил веки. И наткнулся на почти человеческий взгляд Халы. Сердитые глаза пумы сказали ясно: «Хозяин! Будешь еще давать меня лапать сальными руками, я точно кого-то покалечу. Возможно даже, что и тебя!»
        Телега въехала в предместья гномьего города и покатила по мощеным тесаным камнем улочкам между одно - и двухэтажными домами. Дождь унялся, опять выглянуло солнышко. В зеленых палисадниках резвилась детвора, хозяйки вновь вывешивали на бельевые веревки стираную одежду. На тротуаре звонко горланил лотошник:
        - Налетай весело, кому брюхо свело! Налитушки с яйцом, пирожки с визигой!
        Шакнар сделал торговцу знак, и тот мигом подскочил к телеге.
        - Сколько?
        - Вешка.
        - Держи за пару.
        Орк разломил половину пирога с визигой и протянул Хале. Он до сих пор чувствовал себя не в своей тарелке. Пума недовольно отвернула морду, словно хотела упрекнуть: «Хозяин, ты с ума сошел? Я что - лошадь или корова?! Львы такое не едят!»
        Телега тарахтела колесами по дорожным камням, и тихий пригород Скаллена постепенно сменился оживленным центром. По тротуарам сновал гномий народ - по большей части мастеровые люди в куртках с медными значками гильдий на лацканах всевозможных кафтанов, сюртуков и бекешек. Шакнар не знал толком их сословий, но среди вензелей и эмблем ремесленников он углядел где ножницы, где наковальню, где ложку с вилкой. А больше всего было литейщиков. Они даже пряжки ремней носили с филигранью своих труб и домен. Газетчики на углах улиц размахивали кипами печатных листков и громко вещали об их содержимом. За один квартал Шакнар выяснил для себя, что в Йоранских степях просто до безобразия размножились беспанцирные черепахи, которые имели наглость пожрать у местных фермеров посевы люпина и что вскоре выйдет монография некого местного писателя, посвященная Хазорской пуще, где любой грамотный человек может найти для себя немало поучительного. Движение телеги замедлилось, потому что мостовые оказались забиты всяческим транспортом. По большей части механическим. Орк не раз наблюдал в сражениях и тыловых рейдах
трициклы гномов, так что он удивился не их наличию, но их числу и массе разновидностей. А особенно его поразили двухколесные машины, которые приводились в действие ногами седока. Некоторые из них носились с такой скоростью, что Шакнар подумал - не худо было бы их использовать в качестве ездового зверя при атаке противника в лоб. Лучники Лиги с одинаковым желанием бьют и всадников, и скакунов. Попасть стрелой в железную штуковину из колес и труб куда сложнее, чем поразить живую нургайскую гиену.
        Гостиница «Слава металлургам!» оказалась белым каменным зданием с колоннами по фасаду. Шакнар на своем веку не раз видывал мавзолеи некромантов и сразу подумал, что архитектор был им сродни. Широкий портик нависал над галереей, куда брички и трициклы завозили постояльцев. Когда подвода с Шакнаром и Халой уже готовилась завернуть ко входу постоялого двора, из переулка ей навстречу выехал агрегат с прицепленной сзади огромной железной клеткой. За его рулем сидел молодой безбородый парень с веснушчатым лицом.
        - Эге! - воскликнул он. - Это что, значит, я опоздал, получается? Так, что ли, выходит?
        - Опоздал куда? - осторожно спросил Шакнар, потому что его возница не проронил в ответ ни слова.
        - Да вас же встречать! Вот и клетку специально припряг. А может, перегрузимся по-быстрому, а? Не то мне влетит.
        Но уже от высоких дверей гостиницы к Шакнару спешил дородный гном в бархатной жилетке с золоченой перевязью, а за ним семенил гоблин в черном цилиндре с красной атласной лентой у основания тульи. Цилиндр плотно сидел на длинных ушах нелюдя, отчего они торчали в разные стороны, как две горизонтальные перекладины.
        - Вот так встретили гостя! - гном плотного телосложения в отчаянии заломил руки. - Какой стыд! Что мы напишем его непотребству Джи Эму? Так подвести главу самого Бегенча! Это ты, Ширмач, виноват!
        - Я?! - от возмущения гоблин весь выгнулся словно живой вопросительный знак. - Я же все утро проторчал в управе? Вот оно! - он с ловкостью фокусника выдернул из-за пазухи листок гербовой бумаги. - Разрешение! За личной подписью Рули Шпаклера: «Допустить в град Скаллен львицу горной породы по прозвищу Хала. Передвижение разрешить только в присутствии сопровождающего лица - дрессировщика львицы Шакнара!» Вот! А ты чем занимался, любезный хозяин? Почему не выгнал к заставе этого лодыря с клеткой?
        И они начали браниться, доказывать свою правоту, призывая в свидетели всех богов, родственников и даже случайных прохожих. Их ругань прервал парень на трицикле:
        - Я так понимаю, что машину в гараж можно загонять?
        Оба спорщика возмущенно воззрились на своего водителя и не сносить бы ему головы, но гоблин внезапно вспомнил о новом постояльце:
        - Простите, достойный Шакнар, за отсутствие принимающего сервиса! Постараемся компенсировать вам наилучшим обслуживанием в номерах. Ваши апартаменты давно готовы. А для милейшей Халы мы переоборудовали одну из конюшен. На лошадях теперь все равно мало ездят. Кстати, как вам удалось миновать таможню без разрешения на ввоз хищников?
        - Договорились, - уклончиво ответил Шакнар и досадливо подумал: «В этом Фаркрайне я стал похожим на Ханчи. Шустрю и договариваюсь».
        - Пожалуйте в гостиницу… Обед будет немедленно подан. Желаете ванну? Массажиста или зубодера? Нет? Слуга заберет ваш багаж.., - Ширмач споткнулся, потому что «багаж» в этот момент широко зевнул, демонстрируя пасть, полную острых зубов.
        За последнее время Шакнар уже привык к статусу незначительного лица, поэтому находился в сильном смущении от всеобщего переполоха. Вновь вживаясь в роль влиятельной персоны, он великодушно махнул рукой:
        - Ладно. Я отведу ее сам. Хала!
        - Да-да, благодарю! Для вашей питомицы у меня как раз приготовлен целый таз свежего, сочнейшего бараньего окорока. Даже кожу сняли!
        - А вот этого не надо! - веско сказал Шакнар. - Драть шкуры она любит. И внутренности всякие - кишки там, селезенку, рубец. Когда ест, аж урчит. В такой момент ее лучше не беспокоить.
        Гоблин нервно сглотнул и замотал головой так, что едва не потерял цилиндр:
        - Не станем беспокоить. Даже в мыслях не было ее беспокоить!

* * *
        Около южных ворот Скаллена сегодня было людно и суетно. Громмард долго проторчал бы на въезде, но синий демон, что присутствовал на посту, безошибочно выцелил фигуру инженера верхом на «Ревуне грозящем» с двумя аркебузными стволами впереди и бросил в сторону таможенников:
        - Этого - вне очереди!
        Когда Галвин проезжал во второй дорожной полосе, ракша коротко ткнул себя ребром ладони посередине груди. Так они приветствовали собратьев по духу. Инженер машинально ответил на жест ифрита. Как демон его узнал в толпе? Галвин даже гадать не стал. У инферналов свои секреты.
        После въезда в город дорога раздалась вширь. На ней в одну шеренгу вполне могли бы уместиться пять повозок, не задевая друг друга. На обеих обочинах тракта галдел пестрый рынок, на котором торговали всеми дарами Фаркрайна. Инженер миновал чешуйчатые рыбные, разноцветные овощные и сверкающие белизной молочные ряды, после чего остро почувствовал поднывание пустого брюха. День близился к закату, а он не ел с самого утра. После завтрака в лагере была пыль, кровавая резня, гибель Хобарна, снова пыль, ныряющая лента дороги и запах горячего моторного масла. Теперь, когда путь и напряжение дня остались позади, организм настойчиво напомнил о себе. Галвин завертел головой в поисках трактира или харчевни. Но его взгляд постоянно цеплялся за платья и сарафаны. Девушки. Давно он не видывал мирных, гражданских девушек и даже забыл, что они могут встречаться в таком количестве на единицу площади. Молоденькие продавщицы рынка перекладывали товар и весело перешучивались с покупателями. Блестели зубки, мелькали загорелые ручки, короткие подолы оставляли доступными мужскому взгляду стройные ножки и округлые коленки.
Галвину вдруг захотелось спрыгнуть с седла трицикла и нырнуть в этот хохочущий и бурлящий хоровод жизни, чтобы ему, а не кому-то другому дарили радостные улыбки эти алые губки, чтобы на него в кокетливом прищуре смотрели девичьи глаза. Молодость. Он вдруг понял, что это слово может быть отнесено и к нему самому. На войне совсем не думаешь о возрасте, если он достаточен для войны. Вражеские мечи не делают скидку на юность и неопытность, скорее наоборот. Война убивает молодость, поэтому молодости приходится скрываться, маскироваться под зрелость. Здесь, в Скаллене, Галвину страстно захотелось почувствовать себя совсем юным и хотя бы чуть-чуть вкусить прелестей своего возраста. Он даже пожалел, когда кончились торговые ряды, и серьезно стал подумывать, чтобы крутануть назад трицикл.
        После рынка по правую сторону дороги сначала появились крытые площадки, высоко обнесенные сеткой, а потом издалека вырос купол огромного здания. Между его каменными перекрытиями до самого верха блестели оконные витражи. Громмард подумал, что в жизни он еще не видел столь грандиозного сооружения. Позади непонятного строения он различил еще десяток огороженных площадок. Инженер обратил внимание, что по разным сторонам у них установлены какие-то несуразные конструкции из согнутых труб. Около дороги под матерчатым зонтиком стояла передвижная лавка на колесах. На ее витрине гном заметил пирожки, за прилавком скучала молодая девица. Желудок Галвина по этому случаю немедленно вступил в союз с мужским естеством. Инженер не стал противиться самой деятельной в данный момент половине своего организма и с готовностью остановил трицикл напротив торговки.
        - Почем пироги, хозяюшка?
        - Ну и тарахтит он у тебя! Глуши давай, а то надымил мне тут. Пирожки - вешка, как везде.
        - А с чем?
        - С чем душа просит. Булки с изюмом и абрикосами, расстегаи с печенкой, манники тоже есть. С краю - мясные, рыбные и с капустой.
        - А попить? В горле один песок.
        - Квасу холодного налью, могу и киселя клюквенного.
        С голодухи Галвин набрал себе всего и много. Продавщица тут же вытащила для него из закромов лавки низкий складной столик и короткую скамейку.
        - Присаживайся, поешь спокойно. Вижу, что с дальней дороги, весь в пыли.
        Галвин торопливо кивнул и так жадно впился в бок рыбника, что капли жира брызнули на его подбородок и куртку. Девушка откинула доску, что заменяла ей прилавок, и с мокрой тряпкой в руке шагнула к инженеру. С ласковой женской бесцеремонностью она сказала:
        - Дай оботру. А ты - ешь.
        - М-м-м, угу, м-м-м, спасибо.
        Пока продавщица возвращалась за прилавок, Громмард с удовольствием прошелся взглядом по ее крутым бедрам под цветастой материей сарафана. Через короткое время он торопливо насытился и отвалился от стола со стаканом кваса в руке.
        - Вокруг площадки. Для чего они?
        - Для пушера. А то ты не знаешь? Погоди… Выговор у тебя не наш. Из северной Тарнеги, что ли?
        - Угадала, - наобум согласился Галвин. - Оттуда.
        - Драйона, говорят, разлилась сильно. На чем ривеленские скалы прошел? Или в обход, через поля Амрока?
        - Да нанял одних… - решил не усугублять вранье Галвин. - А пушер - это что и как?
        - Первый раз вижу человека, который не знает, что такое пушер. Игра это. Ты сейчас сидишь рядом с Дворцом Игрищ. У нас его еще Пушдомом называют. Или Пушерником.
        - И по каким правилам в него играют?
        - По обыкновенным. В два раунда. Сначала выкатывают пушчонки, что стреляют деревянными шарами, и по очереди попадают в ворота соперника. Железяки квадратные видишь? Это ворота и есть, а в них конструкции из труб вварены для сложности. В центр - одно очко, в нижний угол - два. Под перекладину - три. От перекладины - пять. А если отскочит от двух штанг, то десять. Всего делают по одиннадцать залпов. А потом игроки, пара на пару, катаются на досках с колесами и загоняют двумя клюшками оставшиеся на поле шары в ворота противника. Другая сторона старается помешать и сама забить. Вот такой вот пушер.
        - Игра прямо, как для меня создана. Насчет двух клюшек - это я не мастак, а из орудия на прямой наводке не промахнусь ни разу, - самоуверенно заявил Громмард.
        - Ну, так через декаду начнутся отборочные игры на чемпионат Фаркрайна. Найди напарника и отличись. Знаменитые игроки в пушер у нас в почете. Все девчонки твои будут, - насмешливо поощрила его барышня.
        - Все говоришь? И ты тоже? - осмелел Галвин.
        Взгляд девушки подернулся жалостинкой:
        - Со мной ты, кавалер, припоздал. Я уже засватана.
        Когда он добрался до «Славы металлургов», начало смеркаться. Галвин поставил трицикл под деревянный навес для техники, а потом долго плескался водой у общего рукомойника во дворе. В главную залу гостиницы он вошел частично умытый, но с грязными разводами на одежде. Кастелян, что принял у инженера деньги и выдал ключи от комнаты, посетовал, дескать, номеров хороших почти не осталось, а последний приличный занял постоялец из Бегенча. По всему вельможа серьезный, хоть и одет неряшливо. Так что Громмарду досталась небольшая каморка на первом этаже, как раз над трактиром. Немного шумно, зато весело. Служка заговорщицким тоном поведал, что скоро в кабак подтянется всякий народ, среди которого он лично знает несколько сговорчивых вдовушек. Женщины всем видом душевные и живут по соседству. Галвин ответил, что совсем не против душевности, потребовал на ужин гуся с капустой и жбан холодного эля. Гуся наказал готовить вдумчиво, с румяной корочкой, для чего постоянно поливать жирком, а после поднялся в комнату, упал лицом в подушку и мгновенно вырубился.
        Под утро ему приснился кошмар. Он вновь был на палубе «Молнии», и ее борта взрывались градом щепок. Стая архонов окружила фрегат со всех сторон. Там и сям хлестали гигантские хвосты, трещало дерево. «Почему мы не отстреливались? Где помощь?» Странно, но сам Галвин неподвижно стоял около грот-мачты и не мог сдвинуться с места. Его ноги словно приросли к дощатому настилу палубы. А потом корпус «Молнии» стал заваливаться на бок. Его тело ударила волна, гном почувствовал, что погружается в глубину и никак не может перебороть эту мягкую обволакивающую силу. Руки беспомощно пытались ухватиться хоть за что-то твердое.
        Галвин проснулся с судорожным всхлипом. Под ним по-прежнему было что-то мягкое. Гном стал барахтаться, стремясь вырваться. Он не мог понять, где находится и почему его тело куда-то вдавлено. А потом до него дошло. Перина. Под ним была перина. Мягкая постель, от которой он уже отвык. Галвин сел на кровати, несколько раз приподнялся и вновь плюхнулся, проверяя надежность ложа. Так, на всякий случай. А потом расхохотался.
        По солдатской привычке Громмард поднялся на рассвете. Гостиница еще спала, никто не скрипел половицами в коридоре, не было слышно голосов служек. Мирный, славный город Скаллен. Галвин подошел к окну, которое выходило на большой внутренний двор. По нему вышагивала одинокая фигура.
        - Еще кому-то не спится, - усмехнулся инженер, и тут же его пальцы изо всех сил стиснули подоконник, а тело напряглось, готовое к борьбе.
        Это был орк! Пожилой орк в потертом стеганом халате спокойно шествовал по гостиничному двору в центре города гномов! Громмард встряхнул головой и обругал себя последними словами. Он же в Фаркрайне. Тут живут гоблины, тролли и даже орки. Прекрасно сосуществуют с остальными. Может, этот орк из тех армакодских мастеров - кожевенников, которых так превозносил случайный встречный гном из рода Подгорнов. Привез поди тюки с кожами, а теперь идет спозаранку проведать товар. Ответственный какой. Надо будет налить ему кружечку. Галвина позабавила мысль - посидеть с орком за одним столом, посмотреть вблизи на существо, которое еще недавно он был рад увидеть в прорезь аркебузного прицела. Пока инженер развлекался фантазиями, орк скрылся за тяжелой дверью одной из дворовых пристроек. Ну, точно, отправился доглядывать за своим барахлом. Когда он вышел обратно, Галвин даже пренебрежительно хмыкнул. И снова застыл на месте от неожиданности. Вслед за орком во двор гостиницы выскочила огромная пума. Этого зверя Громмард узнал бы, наверное, из сотни других. Лобастая голова с низким лбом, шрамы на шее, ярко-желтые
глаза, что смотрели на него с такой ненавистью в день аркельской битвы. Орк повернулся, и Галвин вгляделся в его черты.
        - Не может быть! - прошептал он.
        Это лицо он видел безжизненным, посеревшим, голова болталась, а тело было перевалено через холку его питомицы. Тот самый калимдорец с сединой на голове! Из Шенка!
        Пистолеты! Он оставил в багажнике пистолеты! И меч! Расслабился слюнтяй, потерял бдительность. Галвин метнулся к столу, что стоял в центре комнаты. Рядом с пустой тарелкой лежал столовый прибор. Тупой нож не годился, поэтому гном схватил вилку. Он несколько мгновений смотрел на свое оружие, а потом с ненавистью швырнул на пол, как будто вилка была в чем-то виновата. Он что - свихнулся? Вилка против калимдорца? Малоэффективно.
        Он вновь прокрался к окну. Орк сидел перед львицей на корточках и чесал ей загривок. Пума вытянула шею и лизнула своего хозяина прямо в нос. Мило. А потом они оба продолжили прогулку по двору. Галвин заметил, что грозный зверь хромает, присмотрелся - у львицы не было одной лапы. Что с ней случилось, интересно? Когда они виделись в последний раз, пума была в полном порядке, это как раз орк чувствовал себя неважно после его, Галвина, выстрела. Инженер потихоньку отодвинулся от оконной рамы. Не стоить маячить на виду - неровен час, заметят. Он уселся на постель и обхватил свою голову руками. Что же делать? Предположим, он сейчас рванет за пистолетами, зарядит их, а дальше? Пристрелить калимдорца? Тут? В центре Скаллена? А если он не один? Если врагами полна гостиница? Громмард выставил перед собой ладони, потом крутанул их в воздухе по примеру того, как делал намедни Аргантэль. И где его шестое чувство, спрашивается? То самое, которое предупредило о засаде в кедровом лесу? Во дворе преспокойно разгуливает недобитый противник с когтясто-клыкастой тварью, а оно, знай, помалкивает себе? Почему?
        Галвин постарался успокоиться, чтобы попытаться рассуждать разумно. Предположим, он убьет орка. Но раз этот приспешник Шенка тут, значит, его пропустила стража города. Следует ли из этого факта то, что Громмарда после убийства свяжут и посадят за решетку или туда, где они, скалленцы, держат преступников? Конечно, следует. Сородичам-гномам наверняка плевать на их таашурские разборки. А вот убийство человека станет делом подсудным, за которое будет полагаться наказание, если не смерть. Проклятье. Раздобыть бы где их законы, что ли.
        Гном вздохнул. Ему никак нельзя было рисковать. Сначала переговоры с Каранноном. На них решится судьба армии, судьба всей кампании. Орку сегодня повезло. Инженер артиллерии Лиги не станет начинать в мирном Скаллене военные действия. А как быть, если он столкнется с калимдорцем на завтраке или у пивной стойки кабака?
        Громмард в третий раз сунулся к окну. Ни орка, ни львицы не было видно. Похоже, что ушли гулять на улицу. Гном схватил свой дорожный мешок, вытряхнул оттуда сменную одежду и быстро начал в нее облачаться. Еще раз обрыскал комнату в поисках того, что могло послужить ему хотя бы временным оружием. Ничего. Разве что табуретку за ножку ухватить.
        В дверь комнаты Громмарда постучали. Галвин, еще весь в своих думках, шагнул к ней и рванул на себя дверную ручку.
        За порогом стоял тот самый орк. Широкие плечи, внимательный взгляд серых, умудренных жизнью глаз. Калимдорец вздохнул и задал тот же самый вопрос, который так терзал разум Галвина:
        - Ну и что нам с тобой теперь делать?
        Они рассматривали друг друга. Два заклятых врага. Инженер беглым взглядом проверил - нет ли у противника оружия, но орк сразу медленно повернул ладони - они были пусты. Хотя гостиница еще и спала, снизу уже доносился щекочущий ноздри аромат еды, которую, очевидно, готовили в трактире на первом этаже. В голове Громмарда что-то щелкнуло, и он неожиданно для самого себя произнес:
        - Что делать? Думаю - завтракать.
        В полном молчании они спустились в харчевню постоялого двора. Уселись за свежепомытый дощатый стол друг напротив друга. Через несколько минут перед каждым стояла маленькая сковородка с шкворчащей яичницей. Под глянцевой пленкой поджаренного белка виднелись розовые ломти бекона. Посередине стола слуга водрузил общий поднос со свежим хлебом. Нарочито неторопливо орк взял из него белую краюху и разломил на два куска. Половину протянул Галвину. Гном так же торжественно принял хлеб.
        - Как ты меня углядел? - наконец спросил он.
        - Не я. Хала. Это львица моя. Еле успокоил - хотела на окно броситься. Я сразу обогнул дом, под навесом увидал четыре трицикла. Один из них с ружьями. Тот, который «Ревун грозящий». На бензобаке монограмма - «ГГ» под горкой орудийных ядер. Галвин Громмард, насколько я понял?
        - Да.
        - Шакнар.
        - Ух ты! - поразился Галвин. - Лис Шакнар? «Жизнь в сапогах»?
        - Ну, да, - признался орк.
        Громмард мрачно ткнул вилкой в кусок ветчины:
        - Твои воины вчера убили старину Хобарна, моего денщика.
        - А ты сам едва не прикончил меня в аркельской битве. Если мне правильно сообщили, конечно.
        - Правильно, - подтвердил Галвин. - Полагаю, что ты хочешь узнать о судьбе своего отряда. Отвечу так - они храбро бились. В плен не сдался ни один.
        Шакнар опустил голову.
        - Значит, нет больше «Злого духа». И остальных ребят. Кгм, - калимдорский вождь кашлянул, словно сглатывал комок. - Это тяжелая для меня весть, но я понимаю - если мы начнем считаться, то не придем ни к чему хорошему. Давай решать, как командиры, а не как воины. Личные счеты предлагаю оставить на потом.
        - Хорошо, - Громмард уже и сам понял, что у подобного разговора есть только один исход - поединок. Которого в нынешних условиях, похоже, не хотел никто.
        - Ты прибыл на встречу с Каранноном. Как и я. Не имеет смысла скрывать очевидный факт. Думаю, что мы почти договорились не злоумышлять друг против друга, чтобы не срывать миссии, важные для нас обоих. Остается тот же вопрос. Как мы теперь будем? Мы поневоле станем шпионить один за другим, выслеживать. Неужели ты сможешь относиться ко мне без подозрения?
        Галвин отрицательно замотал головой:
        - Калимдорцы - воины чести. Так, кажется, говорят? Ты исполняешь свой долг, а я - свой. Мы враги, но мы можем уважать друг друга. Без лести скажу - имя Шакнара всегда вызывало уважение в армии Лиги. Да и у меня лично - тоже.
        - Безрассудством Галвина Громмарда в бою восхищаются даже в Шенке… - в тон ему ответил старый орк.
        Комплименты были сказаны словно дополнения к верительным грамотам. Внутри каждого из них по-прежнему сидело враждебное недоверие. К их столику подошел слуга в белом кухонном фартуке.
        - Простите, господин, а не вы случайно заказывали вчера вечером жареного гуся?
        - Я. И что?
        - Так его сготовили, а вы изволили уснуть с дороги. Я сказал поваренку в лед его положить. Можем на ужин разогреть, заправить заново. Если пожелаете, конечно. Хороший гусак, жирный.
        Галвин поднял на Шакнара вопросительный взгляд:
        - Как ты относишься к жареным гусям?
        Впервые за разговор «Жизнь в сапогах» улыбнулся:
        - К жареным? Сугубо положительно. Когда еще новобранцем был, помню, умыкнули мы гуся. Прямо с деревенской околицы. Весь белый, только на хвосте несколько перьев черных, как у ворона. Потом зажарили на двух мечах. Сейчас сказал - и сразу слюнки потекли.
        - А мы пару куриц увели как-то у крестьян. На постое. Жрать хотелось до одурения. Кухня где-то, как всегда, потерялась…
        - Сколько я перепорол этих обозных, ты даже не представляешь.
        - Отчего не представляю? Отлично представляю. До того у нас дошло, веришь, холостым пальнули по кашеварам, - Галвин вспомнил, что слуга до сих пор стоит рядом, и с воодушевлением распорядился. - А принеси-ка нам, любезный, пива жбанчик. Холодненького, с ледка. А гуся ты, малый, взбодри на угольях! Шакнар, ты пиво пьешь? С раннего утра?
        - Пью ли я пиво с утра?! А приходилось ли тебе, Громмард, надираться прямо в карауле?
        Инженер покаянно вздохнул:
        - Было дело, один раз даже девок привели. Потом прятали их в кустах от префекта лагеря. До того нализались за ночь тминной водки с этими особами, что утром друга плечами в строю поддерживали. Сотник добряк был. Глаза отвел.
        - Слуга! Водки нам немедленно!
        Глава 8
        Когда дипломатия всего лишь объясняет очевидное
        В рычании львицы слышались истерические нотки. Положительно, она была на грани нервного срыва.
        - Спокойно, Хала, спокойно, - терпеливо продолжил увещевания Шакнар. - Это, - он запнулся. - Это - теперь не враг. Успокойся.
        Пума ответила хозяину почти кошачьим мяуканьем, но шерсть на ее загривке по-прежнему стояла дыбом.
        - Еще секунда - и она заговорит, - засмеялся Галвин. - Хозяин, скажет, ты что творишь? Этот гном тебе в спину стрелял! Не согласна я с ним дружить!
        Орк устало опустился на корточки.
        - Где уж тут зверю разобраться, когда у нас самих кругом голова идет.
        - Хватит пытаться. Меня после каждого раза потом трясет полчаса. Не подпустит она меня.
        Шакнар бросил на Халу укоризненный взгляд:
        - Вот отчего ты такая упертая? Ладно, пойдем в загон, нагулялись.
        Уже двенадцатые чутки они поджидали Караннона в «Славе металлургов». Феомант ракшей не спешил с визитом. На шестой день Громмард доехал до южной заставы, нашел там синего демона-таможенника и попытался выяснить, что вообще происходит. Ответ был лаконичен: «Ждите. Едет». Оказавшись вдвоем в незнакомом городе, он почти все время проводил вместе с Шакнаром. Военное прошлое сблизило их. В первый же вечер после очного знакомства они засиделись в кабаке, опорожнив целую батарею пивных кружек. Вокруг шумел мирный, веселый и хмельной Фаркрайн, а над их столом витали призрачные миражи былых сражений. Только теперь эти картинки прокручивались с двух разных сторон. И каждый ловил себя на мысли, что говорят они, по сути, на одном и том же языке. Потом они снова пили и по очереди пели военные песни. А после горланили вместе, сами толком, не понимая, что и о чем. На следующее утро Шакнар зашел за гномом, чтобы пригласить его на пешую прогулку - обоим стоило хорошенько проветрить больные головы. Так и сложилось их совместное бытие: как только один куда-то собирался, заходил за вторым и, наоборот. О будущем оба
предпочитали не распространяться. Просто двум бойцам нежданно выпал отпуск. А уж где, кто из них служит - никого не касается.
        На третий вечер, приняв по графину терпкой и сладкой гномьей медовухи (а чего еще ждать от бывалых солдат на отдыхе), им приспичило прогуляться в порт. Поглядеть на корабли и вообще. Пока дошли, оказалось, что глядеть можно только на звезды и огоньки бакенов. Они обязательно заблудились бы в лабиринте пирсов и грузовых пакгаузов, но, к своему счастью, набрели на патруль стражников. Те отвели двух запоздалых любителей красивых видов до ближайшего торного перекрестка и ткнули пальцами в направлении центра города. Чтобы подкрепить силы перед пешим марш-броском, они, как водится, занырнули в ближайший открытый трактир. Компания в нем собралась крайне разношерстная. Причем в прямом смысле, потому что в углу, за специальным низким столом сидела парочка ликантров в своем животном облике, а именно - в виде гигантской выдры, а также - не меньших размеров бобра и жадно поглощала с тарелок сырые продукты. Остальные посетители являлись представителями вольных профессий. От дюжих портовых докеров до мастеров искусства карточной игры. Судя по тому, что у некоторых картежников отсутствовали пальцы на руках, им
пришлось немало совершенствоваться в избранной профессии. Звенели деньги, табачный дым плавал по воздуху слоями. Среди любителей поздних развлечений присутствовало немало женщин, чью природную красоту с трудом можно было разглядеть под густым слоем косметики. Громмард немедленно почувствовал себя галантным кавалером и поставил выпивку довольно таки смазливой девице, которая стала ему подмигивать с момента, как только они с Шакнаром подошли к стойке бара. После нескольких глубокомысленных замечаний гнома о погоде и неуклюжих комплиментов даме та с непринужденностью подсела к нему и Шакнару за стол и приняла живейшее участие в истреблении пива и беседе, ни слова из которой никто потом так и не смог вспомнить. Вечер близился к тому моменту, когда нужно было или расплачиваться и прощаться, или расплачиваться и брать даму с собой, но ее бывший ухажер, внезапно появившийся на горизонте, внес разнообразие в культурную программу их досуга.
        - Этот мерзавец клеится к моей милашке!
        Галвин не совсем понял, что произошло раньше - детина сначала предъявил претензии или сразу треснул ему в глаз.
        Гнома вместе с табуретом, на котором он скорее покачивался, чем сидел, унесло на другую сторону зала. Ревнивец хотел проследовать за ним, чтобы продолжить экзекуцию, но на его пути внезапно встала коренастая фигура Шакнара. Короткий взмах руки с доворотом корпуса - и громила улетел в противоположном направлении, прихватив с собой два опрокинутых стола со всем их содержимым. Орк флегматично проследил за траекторией полета хулигана, а его рука раскачивалась внизу со сжатым кулаком словно чугунная гиря. К несчастью, у местного парня в баре обнаружились друзья, к которым немедленно примкнуло несколько материально пострадавших лиц (на пол попадали не только пивные кружки и бутылки, но и игральные карты вместе с денежными ставками). Тут Галвин по-новому оценил словосочетание «обоерукий калимдорец». Орк даже не бил. Он скорее расфасовывал людей по разным участкам пола. Несколько уже не столь агрессивных типов затеяло поиграть с Шакнаром в салочки вокруг столов, причем орк выступил в роли «в?ды». Громмард к тому времени уже пришел в себя и ему как раз случилось оказать Шакнару ответную услугу, поскольку
половой вмешался в задорные «догонялки» метким броском табурета. Орк получил удар по темечку и ненадолго перестал участвовать в веселье. Тогда артиллерист показал, что не зря столько лет драил пушки банниками наряду с простыми канонирами. Кулак Галвина приобрел почти такие же убийственные свойства, как и у Шакнара. Те, кто попытался взять реванш в драке, немедленно в этом убедились. А потом в кабак ворвались стражники и повязали всех буянов. И Галвина с Шакнаром в первую очередь. Их вкупе с остальными дебоширами поместили в какую-то гнусную дыру с двухъярусными нарами и серыми шерстяными одеялами поверх. Впрочем, два солдата знавали и более скверные места. Они немедленно организовали сбор средств на выпивку среди всего пострадавшего от произвола блюстителей порядка народа (к тому моменту конфликт между посетителями трактира изжил себя полностью), вручили сумму одному из дежурных по этому заведению полицейских и, после того, как он отнял разумную долю за посредничество и обратил остаток в несколько бутылок пшенной, возлияние продолжилось.
        До постоялого двора они добрались лишь под вечер и в совершенно раздрызганном состоянии. Отчего проспали половину следующих суток. Поутру, которое наступило сразу после полудня, оказалось, что у обоих невесть куда исчезли из карманов все деньги, причем, что удивительно - сразу с кошелями. Пришлось загнать кое-что из обменного фонда скупщикам. Деньги понадобились еще и по причине того, что во вчерашней драке кто-то крепко угодил орку по зубам, да так ловко, что вышиб уж две штуки. Шакнар утверждал, что это халдей попал в него табуреткой, а Громмард возражал - дескать удар мебелью пришелся орку в аккурат по затылку. До этого каждого пользовали исключительно полковые врачи, так что их ожидал неприятный сюрприз в виде цены, которую пришлось отвалить гражданскому магу-лекарю, что за пару часов вырастил калимдорцу два новых зуба, а заодно и вывел гному лиловый синяк в пол-лица. «Дорвались». Так охарактеризовал их загул Шакнар. Галвин полностью разделял точку зрения собутыльника. Остальное время прошло в том же ключе. Но теперь каждый день они посвящали изучению окрестностей и прочим культурным
мероприятиям, а сегодня как раз собирались устроить экскурсию в знаменитый Дом Игрищ. По этому случаю Галвин надел самую парадную одежду, подстриг свою короткую бороду и надушился лавандовой водой. Шакнар скептически осмотрел его внешний вид:
        - Хорош. Девчонку отправил?
        - Угу. Давно я не спал до полудня.
        - Очень давно. Почитай со вчерашнего дня. Знаешь, если бы кто-нибудь из моих сослуживцев увидел, как я под утро тащу на одной руке мертвецки пьяного гнома, а на другой - девицу, которую тот зацепил в портовом баре, их добрые чувства ко мне сильно бы пострадали.
        - Ты, конечно, не поверишь, но мои тоже бы не обрадовались. Шакнар! Я должен тебе заявить, что в таких темпах жрать спиртное далее невозможно. Обещал я памяти денщика устроить грандиозный загул, но по-моему уже лишку хватил.
        - Погоди, Галвин. Ты пока не дошел даже до второго этапа.
        - Какого еще второго этапа? Мне кажется, что я и на первом прекрасно окочурюсь.
        - Очень ты молод, канонир. Когда я отправлял домой своих ветеранов (да, представь себе у нас, калимдорцев, такое случается), то давал им строгий наказ…
        - Внимаю с трепетом.
        - Приходишь в стойбище - пьешь десять дней. Задача - напиваться так, чтобы за бузой для тебя в соседние поселки ездили. Потом выходишь из юрты, смотришь на небо - если видишь краски, поворачиваешь обратно и употребляешь спиртное еще пять дней. И когда уже чувствуешь, что невмоготу, преодолеваешь себя и пьешь последние три дня. Потом еще пару дней пьешь, потому что резко бросать нельзя и все - ты готов к мирной жизни. Дальше можешь пить без всяких ограничений.
        - Кгм… И зачем такие муки?
        - Из-за радости и свободы. На гражданке слишком много этого всего. От радостной свободы или свободной радости человек может запросто спятить с непривычки, а то и кого-то случайно убить. Но когда ты выйдешь из юрты после всех этапов пьянки, то радости в тебе совсем не остается. Тогда за отставного солдата можно быть спокойным.
        - Предлагаю сочетать отдых с нагрузками. Девица, с которой я… м-м-м …так прекрасно провел время, сказала, что у нее старший брат работает во Дворце Игрищ. Нам с тобой сегодня дадут поиграть в пушер. Две клюшки для тебя, пушчонка для меня. Мы с тобой, считай, готовая команда. А скоро отборочные состязания.
        - Пушер? Ладно, только сначала дела. Мне утром посылка пришла от одного приятеля - гоблина. Обеспечение, деньги то есть. И еще список поручений, будь они неладны. Нужно заехать в несколько контор. С одной заключить сделку на поставку леса для строительства скотобоен, в другой подписать какие-то бумаги на продажу в Бегенч партии механических колясок. Колясок, чтоб их! Про остальные не помню, надо свиток смотреть. Галвин, ты обязательно идешь со мной. Я в этих вопросах не понимаю ни бельмеса.
        - Думаешь, я лучше?
        - Ты - артиллерист. Обязан соображать в механике и прочей торговле.
        - Ладно. Но потом - пушер.
        - Болотный дух с ним. Пусть потом пушер. Но сначала - конторы.
        Визит в Дом Игрищ и планы по бизнесу им пришлось переносить на следующий день. Не прошло и минуты, как Галвин дернулся:
        - Ой! Я что-то чувствую. Что-то совсем странное.
        - Живот прихватило? Так ты не стой, беги.
        - Пойдем-ка на улицу, дружище. По-моему там нас ждут новости.
        Едва они шагнули на тротуар, как стала очевидна причина беспокойства гнома. Вся проезжая часть была закрыта, на мостовой стояло несколько перетянутых сверху кожей ландо изящной работы, в которые были запряжены превосходные четверки лошадей. И демоны. Вокруг было полно вооруженных ракшей. От вида этих грозных паладинов в глухих панцирях с серебряными насечками оба приятеля построжали и снова ощутили себя военными людьми. Серебро блестело у демонов повсюду, даже темляки эфесов их клинков были отделаны серебряными нитями. Мечи висели в ножнах на поясах, а в руках ракши держали свои устрашающие копья.
        - Последний раз я видел их в таком количестве во время зарубы при Харофите. Мы разрезали вашу армию на две части, а ракши прикрывали отступление корпуса Бельтрана. Ох и устроили они нам тогда! Три кавалерийские волны отбросили, - это Шакнар со вздохом вспомнил былое.
        К ним приблизился воин с глазами цвета дымчатого кварца.
        - Шакнар и Громмард! Если вы готовы, то пророк Караннон примет вас через час в нашем посольском доме, - и показал рукой на соседнее строение.
        Этот особняк еще вчера имел заброшенный вид, но сегодня здание словно обновили. Будто какой-то великан стер с него паутину запустения. Неряшливый двор преобразился в величественную анфиладу, на фронтоне засияли до сих пор незаметные барельефы в виде странных зверей.
        Галвин и Шакнар молчали. Ни один не решался задать вопрос, который положит конец их завязавшемуся товариществу. На помощь гному и орку пришел синий демон:
        - Вы, наверное, гадаете - в каком порядке будут назначены аудиенции. Так вот, порядка не будет. Феомант Караннон примет вас обоих одновременно, - и ракша с вежливым поклоном отступил к одному из ландо.
        Через несколько мгновений он уже помогал сгружать с него вещи.
        - Придется и мне принарядится, - глубокомысленно заключил Шакнар. - Галвин, много у тебя осталось этой лавандовой воды?

* * *
        В массивных шандалах, отливающих зеленью состарившейся меди, плескались огоньки пламени. За спиной Караннона тлел камин. Искры, что вспыхивали в недрах камелька, были агрессивно оранжевого цвета. Ракши любили тепло. Они сумели смирить структуру своих тел, у них получилось приспособиться к холоду поверхности Таашура, но по сути своей они все равно оставались демонами, посланцами раскаленной бездны. Они наверняка видели, как может гореть железо, как подземные пещеры их первоначальной обители освещаются облаками сернистых газов, как в жерла кратеров и вулканов из недр планеты засасывает потоки лавы и куски скальных пород, чтобы вместе с протуберанцами пепла выбросить их потом на поверхность Таашура. Можно было лишь догадываться о причинах, которые заставили ракшей навсегда покинуть свой исконный мир, чтобы сделать первые неуверенные шаги среди обитателей открытого пространства, пространства воды, дождей, холода и ветров, а также неизвестной осталась цена такого приспособления. Но они пришли, адаптировались, выжили. И даже обрели землю, которую с некоторыми оговорками имели право называть своим новым
Отечеством.
        Сердоликовые глаза феоманта светились, словно пара угольев из камина, что находился за его спиной и наполнял помещение жаром. Шакнар расстегнул верхние крючки на своем парадном камзоле. Даже жаль, что Ханчи не забыл упаковать его с прочими вещами. За такую нарядную справу в Бегенче, наверное, можно было выручить немало вешек у перекупщиков. Гном сидел рядом и, скорее всего, также маялся в мундире артиллериста Лиги, сколь неудобном, столь же и неуместном здесь, среди изысканной мебели, литых канделябров и духоты.
        «Жизнь в сапогах» прекрасно понимал игру Караннона. Повелитель ракшей еще до начала разговора четко дал им понять, как нелепо выглядят притязания их альянсов, что самонадеянно направили сюда своих делегатов. Они прибыли искать военного союза с расой, которой были одинаково чужды проблемы и Шенка, и Лиги. Караннон желал показать им это. Беседа пройдет на его территории, на его условиях. Шакнар молчал. Пусть феомант делает следующий ход.
        За годы войны они несколько раз встречались. Караннон никогда не входил в Трезубец, но периодически появлялся на переговорах. Речь шла об обмене пленными или о порядке осмотра поля боя в поисках неподобранных медиками раненых. Вождь ракшей всегда держался с достоинством, а в сложных конфликтных вопросах проявлял разумность. Шакнар рассчитывал, что так будет и сегодня.
        - Я распоряжусь, чтобы принесли прохладительные напитки, - предложил Караннон.
        - Воды, если можно. Обычной воды, - быстро сказал, страдающий похмельем Галвин.
        - Хорошо. Итак - я вижу перед собой двух славных воинов, которых направили ко мне с деликатными поручениями. Суть этих поручений мне понятна. А ответ мой будет одинаковым для обеих сил. Поэтому мы сегодня здесь втроем. Я хочу, чтобы вы не только услышали ответ, который предназначается для вас лично, но и решение, что будет озвучено мной второму делегату. Это поможет нам в дальнейшем. Когда нет интриг, козней и взаимных подозрений, договариваться легче. Все в равном положении.
        - Из слов про равное положение я заключаю, что синие демоны желают соблюдать в конфликте нейтралитет, - предположил Шакнар.
        Высокие двойные двери распахнулись без скрипа. Прислужник ифрит внес блюдо, на котором среди графинов и бокалов дымилась влажным паром ваза с кусочками льда. Все их демонские магические штучки. Феомант даже бровью не пошевелил, чтобы кликнуть челядь. Галвин немедленно нагромоздил в свой кубок несколько ледяных сталагмитов, залил все водой из графина, отхлебнул и даже зажмурился от удовольствия.
        Караннон с улыбкой пронаблюдал за манипуляциями гнома, а потом поднял на орка свои огненные глаза:
        - Шакнар, а какой у нас выбор? Давайте, я сделаю небольшой экскурс в историю нашего народа. Речь пойдет о пришествии ракшей на поверхность Таашура. Мы из жерла вулкана сразу попали в жерло вашей войны. И нам пришлось поддержать Лигу, поскольку такова была цена за право нахождения на ее территории. Ракши - бойцы. Участвовать в сражениях для нас так же естественно, как и для твоих калимдорцев, Шакнар. Некоторое время мы думали, что под небом Таашура не существует иной формы решения споров между народами, а все права сводятся к праву сильной руки. Поэтому мы прибыли в Фаркрайн не переселенцами, но завоевателями. Почему мы ушли… Лига без стеснения пользовалась нашими способностями, но не собиралась ничего давать взамен. Мы гибли в боях, и наша численность таяла. Подумайте, каково наблюдать за истреблением собственной расы? И вот мы обнаружили Фаркрайн. Да, мы все время искали, мы стремились найти хоть какой-то уголок земли, что не был охвачен вашей войной… - Караннон умолк.
        Он подпер квадратный подбородок глыбой кулака и задумчиво засопел носом. Феоманту непросто дались следующие слова, но он сумел их произнести:
        - Когда два бойца вступают в противоборство - это их выбор, их путь. Но когда меч воина подносится к обнаженной шее крестьянина или ремесленника… это… это - бесчестно! Фаркрайн - мирная земля, содружество вольных городов. Они торгуют, вступают друг с другом в браки. Нам пришлось осознать свою горькую ошибку. Они… они нас перевоспитали. Ракшам вновь случилось перестраивать себя. На этот раз, чтобы приспособиться к мирной жизни, стать своими в культуре богатого и процветающего края. И мы гордимся, что сумели! Гордимся более, чем всеми своими военными победами. А знаете, почему? Мы поняли, что если будем продолжать линию завоевателей, то потерпим самое унизительное поражение за всю свою историю. Потому что это будет поражение без боя. Фаркрайн превзойдет расу воинов политикой непротивления. Запомните, что я вам сейчас скажу… Сила может взять верх над разумом, но ей никогда не взять верх над жизнью. Потому что точка применения силы могущественна, но конечна. Параметр воздействия силы зависит от людей, которые на ее острие сжимают в руках мечи. А воздействие жизни бесконечно. Параметры жизни
распределены равномерно в тысячах единиц, они не заключаются в злой воле одного полководца и его приспешников. Жизнь можно уничтожить, но ее нельзя победить. Потому что стремление живого существа к самой жизни первичней и гораздо глубже, естественней, чем его стремление к силе. Сила - один из способов, жизнь - первопричина. Способу не дано возобладать над причиной.
        Галвин и Шакнар молча слушали Караннона. Каждый по-своему воспринимал слова феоманта, многое из сказанного им оставалось за гранью их понимания, но главное осознали оба - ракши никогда не допустят своего возвращения в войну Шенка и Лиги, потому что считают эту войну бессмыслицей.
        - Значит, нам стоит доложить своим, что ракши не примут ни чью сторону в споре народов, - попробовал подвести итог Громмард.
        - Вы оба успешно выполнили свои миссии. Желательно - союз, минимум - нейтралитет. Такая ведь стояла задача, верно? - Шакнар улыбкой подтвердил проницательность Караннона, а гном со вздохом кивнул. - Но вот теперь, после того, как мы сошлись в главном, у меня вопрос к вам обоим - достанет и у вас твердости и мужества, чтобы пойти дальше и проявить себя в сложных дипломатических делах так же, как вы уже утвердились на поле брани? В Скаллене вы испытали на себе воздействие жизни…
        - Скорее уж воздействие спиртного, - пробурчал гном.
        - Будь вы ремесленниками, вы бы сошлись на почве технологии, крестьянами - разговор пошел бы о новых культурах и удобрениях. Но вы - солдаты. Чего удивляться? Кровь и бои в походе, а на привале - вино и женщины. Особенно женщины, потому что жизнь приказывает вам оставить что-то после себя. Вам было дано время. Куда делись ваши противоречия? Война для вас - работа. Вы перестали быть врагами. Ваше сознание смирилось с тем, что рядом находится хороший человек, который также делает свою работу, но в других условиях. Вот это - главное! Вот и весь ваш спор народов. Ради чего?! Скажите мне, ради чего должны гибнуть тысячи ваших соотечественников? Ради политики вельмож? Ради их алчности, страсти к обладанию? Ради ресурсов, пользоваться которыми не сможет ни один обычный смертный Шенка или Лиги? Теперь вы убедились, что можно относиться без ненависти к тому, кто, по идее, должен быть вашим заклятым врагом. А остальные? Вы допустите, чтобы остальные так и жили во мраке неведения?
        - Вы предлагаете нам предать своих? - мрачно спросил Галвин.
        Шакнар не произнес ни звука.
        - Кого именно, по-твоему, ты предаешь сейчас?
        - Лигу, - твердо сказал гном.
        - А что есть Лига? Кучка знати, что бросает твоих сородичей на смерть? Или Лига для тебя - это те гномы, люди, дворфы, что гибнут за идеалы властителей? А их ты не боишься предать?
        Инженер ничего не сказал. Его взгляд потерянно шарил по темным порфировым плитам, которыми был вымощен пол посольского дома ракшей.
        - Что ты предлагаешь, Караннон? - спросил «Жизнь в сапогах».
        - Сколько воинов ты привел с собой, Шакнар? - вопросом на вопрос ответил феомант.
        - В живых осталось не более двухсот. Саравакский хребет забрал три четверти моего отряда.
        - Нейтралитет ракшей действует, пока твои солдаты сидят в Бегенче и не высовываются оттуда. Ты сможешь мне это гарантировать?
        - Да. Я отправлю весточку Ханчи.
        - Вместе с моим письмом. Для солидности. С Таашуром осталась связь?
        - Нет. Артефакты дальнего вызова погибли во время перехода.
        - Хорошо. Это чрезвычайно важно. Союз нелюдей не должен проведать, что тут будет происходить. У меня есть глаза и уши на южном побережье Петронелла. Военная машина Шенка набирает обороты. Заложены первые корабли флота вторжения.
        - Керруш напорист.
        - Керруш? - в глазах Караннона мелькнули веселые искорки. - И он тоже…
        Вождь ракшей развел руки в торжественном жесте, обращаясь к обоим послам:
        - Я не знаю, раздумывали ли вы над смыслом собственных жизней, пытались ли найти ответ, для чего появились в этом мире. Но я, феомант Караннон, утверждаю и клянусь в том, что вы оба можете стать орудиями судьбы. У вас есть шанс, который выпадает раз в столетие. Вы можете прекратить эту ужасную и бессмысленную войну. Но только вдвоем, совместно. Хотите ли вы спасти тысячи соотечественников от гибели, а вместе с ними спасти их еще нерожденных детей, подарить им свет жизни и краски этого мира. Готовы ли вы попытаться?
        - Остановить войну, - прошептал Галвин.
        Он оглянулся на Шакнара. В глазах гнома зажегся безумный огонек.
        - Что скажешь, калимдорец? - спросил инженер.
        - Месяц назад мой ответ, возможно, был бы иным. Но сначала Бегенч, потом Скаллен… Я уже немолод, Караннон, и за время пребывания в Фаркрайне мне вдруг стало жалко той жизни, что я не прожил, но мог прожить. И еще больше жаль воинов, которых мои приказы отправляли на гибель. Я пока не понимаю, что ты задумал, Караннон, но если есть хоть один шанс из тысячи, то я готов попробовать, - ответил орк твердо и спокойно.
        - А ты, Громмард? - спросил демон.
        Гном оттопырил нижнюю губу:
        - Дело-то хоть геройское будет?
        - Геройское, - подтвердил Караннон.
        - А шансик шею свернуть предоставишь? - и орк, и ракша видели, что Громмард дурачится, но также было заметно, что за шутовством он скрывает тяжесть выбора и свою отчаянную решимость все-таки совершить его.
        - Предоставлю.
        - Тогда я - за. Авантюра-то вроде стоящая.
        - Даже не сомневайся, - поддержал товарища Шакнар.
        Караннон с нескрываемым удовольствием рассматривал их обоих. Потом подвел итог:
        - Итак, Громмард, ты остаешься при моем дворе в качестве представителя Лиги. С тобой, Шакнар, к сожалению, так не получится. Очень важно, чтобы ты не мог подать о себе весточку домой. Иначе я не смогу тебя защитить, когда Шенк явится сюда. Твое невмешательство станет преступлением для соратников. Поэтому нужен особый статус. Такой, который в будущем станет прикрытием и для тебя, и для остальных орков твоего отряда. Но об этом после. Галвин! Сегодня же ты получишь посольскую грамоту, которую приложишь к отчету для Трезубца. И не забывай, что тебе нужно закончить свое образование. Знания пророка Варрена разорвут твою голову, если их не обработать правильным образом. Ты наверняка хочешь повидаться со своим приемным отцом? Да? Пророк Брейгис будет рад с тобой встретиться и закончить то, что вы начали много лет назад. А теперь давайте наполним чаши соком виноградников Кламардиса. Галвин, если ты настаиваешь, то можешь разбавить вино холодной водой. Нам предстоит еще очень долгий разговор…
        Насчет долгого разговора Караннон поскромничал, потому что разошлись они только под утро. А еще через три дня Шакнар провожал Громмарда у ворот «Славы металлургов». Трицикл инженера сиял отполированными деталями, движок работал ровно и не дымил - его только накануне доставили с Первой Механической. За ремонт заплатила управа Скаллена, а рано утром нарочный привез гному целый бак горючки, кошель с разменными деньгами и припасы в дорогу. «Жизнь в сапогах» прощался с товарищем, а еще через несколько часов сам готов был тронуться в путь. Одну из крытых карет ракшей спешно переоборудовали для него в экипаж со складывающимся верхом. Это чтобы Хала чувствовала себя спокойно и видела спину своего хозяина, которому предстояло самому править четверкой лошадей. Ракши хотели дать ему кучера, но Шакнар отказался, потому что не мог гарантировать безопасность извозчика. Ифриты никогда не расставались с оружием, а у львицы была прекрасная память на старых врагов и собственные понятия о безопасности и угрозе.
        - Легкой дороги, - пожелал «Жизнь в сапогах» Громмарду.
        - Тебе тоже, - инженер пытался рассортировать целый ворох бумаг, которыми его снабдил Караннон. - Бельтран сначала возрадуется. И только спустя какое-то время маркиз осознает, какую изощренную ловушку насторожил на него феомант ракшей.
        - Куда после Хандварка?
        Гном почесал затылок. До города дворфов он планировал добраться за несколько дней, а вот как там сложатся его дела - понятия не имел.
        - Наверное, на север, в Тангейн. Если быстро управлюсь, то найму лодку или попрошусь на караван стругов, чтобы доплыть до Воензана. Дальше Кламардис, потом Фрегия. Времени в обрез, а деталей уйма. Не знаю, как все успею. Очень много будет зависеть от местных заправил. Пойдем, зверюгу твою проведаем.
        - Галвин, не стоит. Хала и так нервничает. Чувствует, что скоро в дорогу.
        - Ты… это… поосторожней там, в Бегенче.
        - Непременно. Мне придется объявить ребятам, что теперь они - военнопленные. С гоблинами будет проще, но Калимдор никогда не сдается врагу. Придется вновь прибегнуть к советам Ханчи. Это мой начальник штаба, гоблинской национальности. Как-нибудь выкрутимся.
        - Э-эх, Шакнар, во что мы с тобой ввязались?
        - Галвин, я маленько постарше тебя буду, - с усмешкой произнес орк. - Но никогда не лез с советами и нравоучениями.
        - Ценю.
        - Угу. Так вот - страшно, что мы решились на такое небывалое дело, но еще страшнее мне становится от того, что этой возможности могло бы и не представиться. Понимаешь, о чем я?
        Галвин крепко пожал протянутую руку, запрыгнул в седло и провернул рычаг стартера. Пиропатроны он подарил хозяину гостиницы в качестве огнива для пикников. Скалленские механики поменяли ему систему зажигания, и теперь она работала от искры кремневого огнива. Мотор трицикла сначала простуженно хрюкнул, а потом ровно заурчал на холостых оборотах. Инженер несколько раз газанул для пробы и тронул с места свою механическую колымагу. Впереди была длинная дорога и многие месяцы напряженной работы.
        Часть II
        Вторжение
        Глава 1
        Когда мертвое имя звучит громче, чем живое
        Сначала верхний слой воды вспенился тучами малька, потом в воздух порхнули косяки летучих рыб, а после всеобщей паники и смятения на поверхности появилась причина переполоха мелких обитателей - огромное стадо пятнистых китов в несколько сотен особей. Из теплых лазоревых вод вверх ударили десятки фонтанов, блестящие глянцевые спины выныривали и вновь уходили под гребни прозрачных волн. В середине стада, как обычно, плыли детеныши и беременные самки. Покой потомства нынешнего и будущего охраняли несколько рядов могучих самцов. У некоторых защитников стада на шкурах виднелись шрамы - следы беспощадных схваток с реморами и архонами. Периодически киты-охранники надолго скрывались под водой. Они погружались, чтобы убедиться, что опасность не подкрадывается из глубины к их детям и подругам. Вдруг старый вожак, который плыл впереди и задавал темп, оглушительно ударил по воде огромным хвостом, нырнул, и через несколько мгновений его веретенообразное тело выскочило из морской глади и вновь с плеском и шумом рухнуло обратно. Он снова выпрыгнул, и так - несколько раз. Глава стада почувствовал опасность. В
толще вод и над ними разнесся множественный пронзительный свист. Так киты подавали сигналы друг другу. А еще через некоторое время сотни гигантских животных бесследно исчезли с поверхности, словно их и не было.
        Морские альбатросы, что привыкли питаться во время охоты китов, перестали стремительными копьями вспарывать петронелльские волны. С пронзительными криками они вставали на крыло и спешили забраться все выше и выше. Птицы видели, что к их охотничьим угодьям приближается новый хищник, который и спугнул пятнистых исполинов.
        Вырастая мачтами над штилевым Петронеллом, на акваторию, столь густо населенную, надвигалась целая армада судов. Первыми шли стремительные пентеконторы, а между ними, во второй линии кильватерного строя плыли весельные катамараны - дромоны. Их гребцы не знали устали, потому что усталость - привилегия живых. На кринолинах палуб рядами сидели самые лучшие гребцы, которых мог только пожелать себе адмирал этого флота. Там сидели скелеты, и скрип уключин длиннолопастных весел дополнялся скрипом их костей. Над головами мертвецов плыла потусторонняя музыка, потому что на кормовом акростоле, рядом со штурвалом рулевого стояли пастыри холодных матросов - эдусы-дирижеры из числа молодых посвященных некромантов. Юные командиры рвались к опасности и не ведали страха смерти. Смерть была их желанной колыбелью, поскольку именно так начиналась первая глава Книги Мертвых, священного учения некромантов.
        Вслед за авангардом эскадры следовали угловатые двухпалубные каракки и пузатые флейты. Они несли в своих трюмах вооружение, а также доспехи сухопутного десанта флотилии. И только после них плыли величественные линейные корабли, борта которых были во много рядов истыканы оружейными бойницами, а на палубах возвышались деревянные остовы торсионных катапульт. Строй армады замыкали массивные галеоны, в недрах которых выли ездовые гиены и хрипели холодные иноходцы темных рыцарей. На небольшом отдалении от строя двигалось несколько десятков мелких пузатых судов. Их дистанция была залогом безопасности, потому что это были огненные брандеры. Они скрывали в своем чреве мешки с порохом и бочки с зажигательной смесью. Целью брандеров являлись корабли противника. Они должны были лишить неприятеля его морского средства передвижения, потому что по замыслу адмирала флота и одновременно - главнокомандующего армии Шенка - последняя битва должна была стать рубкой на полное уничтожение. Врагу нельзя оставлять ни единого шанса на спасение или бегство.
        На борту флагманского линейного корабля «Кара» адмирал принимал донесения сигнальщиков. Седобородый йотун нервно мял в руке пергамент с рядами значков. Перед грозным главнокомандующим трепетали все.
        - С «Мести» рапортуют: «Команда работает в штатном режиме, потерь нет. Следуем за лидером».
        - Дальше.
        - «Судьба» передает, что с вант сорвался матрос. Буй бросили, но он сильно ударился о воду. Утонул сразу.
        - Передай Моглору мое неудовольствие.
        - Будет сделано. «Заветы Шакнара» сообщают, что было два подхода реморы. Оба раза успешно применили «гребень».
        «Гребнем» назывался частокол из копий, который опоясывал корпус тяжелых кораблей. Пики были соединены посредством стальных рычагов и опускались в воду передаточными шкивами. На ночь, когда флотилия вставала в дрейф, корабли кидали друг другу специальные анкеры, которые стягивали флот в единую конструкцию и также выпускали под днище острые «гребни». Ни одно судно не было потеряно. Морские чудовища все еще предпринимали вялые попытки атаковать эскадру, но каждый раз - безрезультатно.
        Йотун-сигнальщик монотонным голосом доложил о том, с «Боевого стимула» бритвенными гарпунами подбили двух архонов. Сработали прицелы с магическим талисманом «Бдительного дозорного». Да и сами гарпуны показали себя наилучшим образом. За счет своих плоских наконечников они могли доставать морских чудовищ не только у поверхности, но и на глубине до двадцати локтей. А специальные выкатные лафеты пушек позволили вести стрельбу под очень острыми углами. Адмиралу приятно было слышать, что все технические и волшебные новшества нашли свое применение в походе.
        - Что говорят навигаторы? Когда начнется прибрежный рифовый пояс?
        - Обещают, что завтра к вечеру мы увидим прибой.
        На флоте Шенка теперь служили самые лучшие мореходы Таашура. Сколько было отправлено парусников на разведку за то время, пока на верфях строились десятки грозных кораблей? Множество. Сколько из них вернулось обратно после череды опасных рейсов к северным берегам Петронелла? Каждый пятый от силы. Но командиры, что стояли за штурвалами этих судов-разведчиков, стали первоклассными навигаторами. И карты Петронелла теперь содержали все, вплоть до промера глубин, и были настолько подробными, что эскадра шла через коварное море, не ведая препятствий и незнакомых мест.
        - Просигналь: встаем в дрейф в обычном порядке. Завтрашнее отплытие переносится на полдень. Я не хочу следующей ночью кидать якоря поблизости от скальной полосы. Там могут шнырять рыбацкие лодки и сторожевые суда Лиги. Мы должны появиться внезапно. На рассвете.
        Йотун, почтительно пятясь задом, исчез из каюты адмирала. А главнокомандующий Шенка встал из-за своего стола, аккуратно уложил в ряд разбросанные по нему свитки и подошел к ростовому зеркалу, что висело между двумя круглыми иллюминаторами. Грозный военачальник наклонился ближе, чтобы рассмотреть маленький прыщик, который совершенно некстати вскочил на ее безупречном точеном носике. Мирра Банши оглянулась на закрытую дверь каюты и достала из рундука расшитый драгоценными камнями косметический несессер.
        Больше года назад она лежала почти без чувств в лазарете. Медленно затухала, и верные соратники не знали, как возродить ее к жизни и службе. Моглор, кровавый эльф и бывший возлюбленный, ухаживал за ней денно и нощно, чем еще больше вызывал к себе недоверие анклава некромантов, потому что Мирре не становилось лучше. Этот жалкий неудачник наверняка понимал, что если джоддок холодной паствы умрет у него на руках, он сам переживет свою потерянную любовь всего лишь на несколько минут. Некроманты не простят ему окончательной гибели Мирры Банши, как не простил бы «Жизнь в сапогах», ее друг и наставник, которого теперь послали в тяжелый и крайне рискованный рейд. Она с каждым днем все дальше равнодушно уходила в радостную колыбель смерти, но вдруг одна весть, всего лишь одно событие мгновенно пробудило ее волю от спячки.
        Эдар Скальд, правая рука джоддока кадавров, появился в ее шатре с букетом из черных розалинов - так в среде некромантов сообщали о кончине кого-то близкого.
        - Группа разведчиков, которую Керруш послал по следам калимдорского отряда Шакнара, вернулась.
        - Да? - равнодушно спросила Мирра.
        Она разглядывала цветы. Уж не ей ли самой предназначен этот траурный венок? Красивый подарок.
        - Да. Лазутчики вернулись с печальной вестью. Весь отряд накрыло оползнем. Вряд ли кто уцелел.
        - Что?! Они уверены?
        - Следопыты понимают, что жизнью заплатят за ложные сведения. Их командир говорит - они трое суток раскидывали камни. Но там их столько… На окончательные раскопки ушел бы год. Или время до следующей лавины, после чего пришлось бы откапывать и вторую группу тоже. Из-под обвала они извлекли немало трупов наших воинов. И… - Эдар замолчал на секунду. - Ошейник Халы. Еще они нашли артефакты, в том числе осколки «Зеркала дальнего взгляда». Теперь понятно, почему Шакнар и Ханчи не выходят на связь.
        - А их тела?
        - Мирра, я же сказал тебе - чтобы разобрать эту, лавину нужен год. Командир разведки сообщил, что такого оползня хватило бы, чтобы похоронить под собой целый город. Мы будем всегда помнить Шакнара. Пусть его каменная могила станет ему мягче лебединого пуха.
        Слабая рука Мирры схватила Скальда за плечо.
        - Помоги мне подняться.
        - Мирра, ты очень слаба…
        - Значит, поддержи меня! Нет, стой! Распорядись, чтобы принесли мою церемониальную одежду. И пусть кто-то расчешет мои волосы. Я хочу, чтобы меня вынесли на воздух, и не желаю при этом скверно выглядеть.
        - Может, сразу доспех и меч? - улыбнулся Эдар Скальд.
        - Рано пока. Через пару дней, когда я смогу нормально сжимать в руке оружие.
        Первая заповедь некроманта: «Не страшись смерти. Раз к ней неизбежно приводит жизнь, то стало быть - она и есть цель. Если страшиться цели, то путь к ней всегда окажется позором». Вторая заповедь некроманта: «Дух всегда победит плоть, если хозяин духа найдет в себе мужество поставить его превыше плоти». Джоддок холодной паствы смогла обуздать свое тело и вернула себе здоровье настолько стремительно, что Моглор едва не утратил уважение, как маг и знахарь. Ее силу утроили ненависть и чувство несправедливости. Кто сделал для Шенка столько же, сколько свершил «Жизнь в сапогах»? И с кем еще из великих поступили так же постыдно? Отстранили и отправили на неминуемую гибель. После того, как Мирра окрепла до степени, чтобы провести день в седле, она испросила у Керруша короткий отпуск и с небольшой свитой направилась в столицу Шенка - Майрат. А впереди ее кортежа понеслись герольды - трубить о прибытии джоддока некромантов. Приехав в город, где вершились судьбы союза, она подала прошение о том, чтобы ее речь была заслушана на Совете Шенка, том самом, который отстранил «Жизнь в сапогах» от командования
армией. Представители всех народов союза собрались приветствовать Мирру Банши - прославленного командира и несгибаемого воина. Они готовились воздать ей хвалу после ее доклада о свершениях, но услышали совсем другое. Мирра Банши поведала о последнем сражении, без обиняков она раскрыла подробности рокового промаха тролля Керруша и назвала цену, которую Шенку пришлось заплатить за ошибку нового ставленника. Вельможи были потрясены. А джоддок мертвых и не собиралась щадить их самолюбие:
        - Посмотрите на армию. Куда девался наш победный дух, те традиции, которые ковались Шакнаром? Сначала вы смещаете самого великого полководца из тех, кто когда-либо командовал войсками Шенка. Потом Керруш, чтобы окончательно избавиться от него, отправляет «Жизнь в сапогах» на верную смерть. И каждый из нас тоже приложил к этому руку. Никто не заступился за бывшего вождя, который столько сделал для союза. Да, да, не нужно отворачивать лица! Переговорный артефакт молчит, потому что сломан, посланные через Саравакский хребет лазутчики вернулись со скорбными вестями - они добрались до оползня, похоронившего доблестный калимдорский отряд вместе с его командиром. Итак, мы убили Шакнара, но что дальше? Сколько бед должен натворить Керруш, чтобы вы осознали, какая непоправимая ошибка была допущена? Чего вы ждете? Чтобы самая доблестная армия взбунтовалась? - слова Мирры хлестали наотмашь. Джоддок холодных не выбирала выражения и тон, которыми они будут сказаны. - В наши ряды просочилось предательство. Мне очень интересно, что случилось бы, не наткнись калимдорцы на эльфийских шпионов? Что сказали бы вы,
когда половина флота вместе с лучшими подразделениями ушла бы на дно Петронелла? Это последний дар Шакнара, но как мы им воспользовались? Лидеры косятся друг на друга, каждый узел кораблей проверяется теперь многократно и это тормозит строительство. Простые воины все видят и начинают роптать. Боевой дух падает. За несколько дней до моего отъезда случилась стычка между оркским пополнением и холодным полком. Есть убитые. Такого никогда не бывало при Шакнаре! Число дезертиров почти сравнялось с количество новобранцев. Год назад Шенк практически победил Лигу. Но оказалось, что без присутствия врага он еще быстрее способен победить самого себя!
        Совет молчал, не находя слов, чтобы возразить Мирре Банши. Наконец, алкай орков Бенгиш, что более остальных был виноват в отставке Шакнара, спросил:
        - Чего ты хочешь от нас?
        - В такой тревожный час нужно опереться на тех, кто всегда был вне подозрений. Мы - некроманты - единственная раса, которая никогда не пойдет на компромиссы с Лигой, потому что врагу нечего нам предложить. Поэтому среди нас не может быть предателей. Мы готовы возглавить войско Шенка и вернуть традиции, заложенные Шакнаром, великим стратегом, нашим боевым товарищем и моим наставником. В ваших руках власть. Распорядитесь ей разумно. Не повторяйте уже совершенных ошибок. Это все, что я хотела вам сообщить.
        - Ты желаешь занять место Керруша?
        - Нет. Мне не нужно место Керруша, ибо это позорное место. Я претендую на место Шакнара. И я принимаю обет на ваших глазах - я, Мирра Банши, клянусь, что доведу до конца его борьбу.
        Позже Мирра признавалась, что вряд ли ей удалось тогда достучаться до совести знати Шенка, уж слишком прочна и толста оказалась перегородка их алчности. Скорее Совет побоялся вспышки. Не рискнули они пойти на конфликт с самым влиятельным некромантом армии. В результате Мирра не получила всего, о чем просила. Керруша, к примеру, не кастрировали ножницами для стрижки овец, а напротив - понизили, но оставили в прежней должности бригадира латных троллей. Совет побоялся ссориться и с троллями тоже, хотя их эра у кормила власти закончилась, так и не начавшись. К тому же хитрец Керруш вовремя напел вельможам, что вновь зашевелился подземный мир демонов и из него на поверхность Таашура стали проникать могущественные существа и невиданные реликвии. А он, Керруш, способен этому тихому вторжению противостоять. Пришлось Мирре удовольствоваться достигнутым, тем паче, что и так было выпрошено немало. Все кладбища Шенка начали работать на карстовые оссуарии Сэйнктимелла - некрополиса и столицы мертвых. В них немедленно произвели рекордную закладку новых подразделений скелетов - воинов. Покоренные провинции Лиги
заплатили дань вовремя. Часть ее пошла на строительство верфи и первых кораблей. Мирру согревала мысль о том, что Лига платит за уничтожение собственного войска. По всему Таашуру разъехались эмиссары - вербовать корабелов и плотников. Предлагали любые деньги. Только навигаторов Мирра не нанимала. Она решила растить их сама из числа военачальников, которые беззаветно полюбили море. Было создано инженерное бюро, в основном из гоблинов. В нем разрабатывалось новое вооружение, в котором Магия сращивалась с Механикой. Среди верхушки армии произошли перестановки. Мирра отстранила Моглора от оперативного командования и перевела в госпитальную службу. Многие ответственные посты заняли некроманты. Но она не забыла других учеников Шакнара. Калимдорец Шонтай стал ее заместителем, а глава нургайского клана, Менги - начальником всей кавалерии. Имя Шакнара усилиями Мирры быстро обрастало легендарным ореолом. Был учрежден легион «Жизни в сапогах», и его отличительным знаком, понятное дело, стали сапоги. Желтого цвета, с серебряными носами и тиснением на голенище в виде двух скрещенных топоров. Пойти в битву в такой
обуви почиталось за привилегию. Смельчакам, заслонившим в бою товарища, теперь вручалась медаль «Горного льва», в память о подвиге Халы в аркельской битве. Чеканщик войска постарался максимально точно на аверсе награды выгравировать по памяти изображение пумы. А одной из высших регалий армии стал орден Шакнара Непобедимого. На нем была выбита миниатюрная фигура прославленного орка верхом на блистательной Хале и с воздетой в победном салюте рукой.
        Пока строился флот, Мирра замордовала армию учебными бросками и муштрой. И ветеранов, и новичков. Про нее стали распространяться слухи, что эльфийский клинок выжег некромантке сердце и она стала такой же бездушной, как и ее зомби-молотильщики. Один из ее фаворитов той поры - Эдар Скальд - признавался, что она разрешает себя любить, но не позволяет собой владеть. И добавлял с усмешкой, что того, кто овладеет ей окончательно, она, наверное, тут же прикончит. Мирра Банши действительно часто меняла любовников, не позволяя себе привыкнуть. Старалась открыто не демонстрировать слабости. «Ледяная Мирра», - за глаза шептались о ней, потому что называть ее Холодной, как и остальных пастырей нежити, было бы слишком слабым сравнением. И все они заблуждались. В ней пылал огонь, он пламенел еще ярче, чем у остальных военачальников армии. Это был огонь ненависти к знати союза, так бездарно разменявшей жизнь великого полководца, и жадное пламя всепоглощающего желания довести дело Шакнара до победного конца. Она уверяла себя, что его дух поддерживает ее силы и дарует уверенность в собственной правоте.
        Ни один флот не строился так масштабно и быстро, как флот Шенка. Всего за неполный год со стапелей верфи были спущены на воду его грозные корабли. Для укреплений, которые Лига, несомненно, воздвигла на побережье, хитроумные гоблины-изобретатели припасли парочку сюрпризов. Теперь эти сюрпризы находились в центре эскадры, замаскированные под тяжелые десантные суда. Флот Шенка появится в Фаркрайне, как неотвратимый рок судьбы, от которого нет и не может быть спасения. Сколько невыносимой, каторжной работы позади! Не раз, оглядываясь в прошлое, Мирра удивлялась, что ей покорился такой грандиозный замысел. И беспримерный подвиг стал реальностью потому, что самые тяжелые работы на стройке выполняли ее верные сторонники, ее мертвецы. А мертвые, как известно, не знают усталости.

* * *
        К одному из пирсов на прибойной волне стремительно подлетели две «Ласточки». Их так окрестил Догмал, главный навигатор армии. На самом деле, угловатые, приземистые дизельные глиссеры мало чем напоминали изящные птичьи силуэты. Зато они двигались с бешеной скоростью, а эльфийские магические артефакты высоко приподнимали над водой их корпуса на стальных крыльях, когда «Ласточки» преодолевали прибрежную рифовую полосу. Прямо у деревянных свай пирса глиссеры резко сдали назад, поднимая за кормой пенные буруны, и с пристани на них тут же полетели стальные швартовочные тросы.
        Стоявший на массивном железном остове волнореза комендант порта хмуро бросил сигнальщику:
        - Рано или поздно они допрыгаются, что расшибутся вдребезги. Что передают с «Медузы»?
        - Горизонт чист, командир.
        - Тогда я не понимаю причины таких гонок.
        «Медузой» называлась самая большая плавбатарея армии. Она вечно торчала в отдалении от берега, удерживаемая на волнах двумя сотнями поплавковых бакенов. «Медуза» прикрывала войско Лиги от внезапного нападения кораблей противника, поэтому ряды ее орудий всегда смотрели в сторону петронелльских просторов. А противника уже ждали. Несколько дней назад всю армию перевели на режим предельной готовности. По лагерю поползли тревожные слухи, которые распространяла, как и всегда, самая сведущая во всем, что касается новостей и паники, часть войска - денщики и вестовые. Солдатский семафор донес даже до зеленых новобранцев - флотилия Шенка покинула берег Таашура и теперь направляется сюда, чтобы сойтись с армией Лиги в самой беспощадной битве мира со дня его сотворения. Беспощадной, потому что последней.
        Так что комендант порта с беспокойством поглядывал на экипажи «Ласточек», хотя и стремился оставаться внешне невозмутимым. Неужели началось? Его худшие подозрения усилились, когда, не дожидаясь окончательной швартовки глиссеров, на дощатый настил пирса прыгнули морские разведчики и стремглав понеслись в сторону крепости. Видно, и вправду - началось.
        Внезапно охрипшим голосом начальник береговых укреплений отдал команду дозорному:
        - Мчись в казарму, найди там Спрота, начкара. Пусть проверит дежурные расчеты, состояние пороха, боекомплекты. Увольнительные отменить. Всем быть наготове и ждать дальнейших приказаний.
        А через час его самого вызвали в крепость к маркизу Бельтрану.
        За год на южной оконечности полуострова Чагда выросло первое в Фаркрайне укрепление Лиги. Сначала его возводили максимально быстро, потому что в любой момент ожидали удара аборигенов. Ракши молчали, напряжение нарастало. А затем пришло сообщение от инженера Громмарда, что синие демоны согласились не вмешиваться в таашурскую распрю. С этого момента все расслабились и строительство пошло спокойным темпом, без лихорадочной лесозаготовки и круглосуточных земляных работ. Тем более, что ракши моментально прекратили самовольное сведение кедровых рощ лигийцами. Их заменили цивилизованные подряды на поставку древесины от местных дельцов. Бельтран вынужден был расплачиваться с ними из обменной армейской казны. Скрипя зубами, потому что привык брать желаемое без спроса и торга, но такова оказалась цена демонского невмешательства. Само собой в нее еще вошли прочие материалы для строящейся цитадели, а также провиант для войска. Трава и петронелльская рыба. Вот, пожалуй, и все, что осталось для лигийцев из дармовщины. А кроме того, разнообразные плоды, растущие в ничейных лесах, да дичь, что уже заканчивала
водиться там же.
        Зато теперь на берегу моря, сразу за приливными дюнами, сияла каплями кедровой смолы настоящая цитадель, окруженная глубоким рвом. С четырьмя бастионами по углам, выпуклым ронделем в сторону суши и прямыми стенами, что уступами спускались прямо к Петронеллу. Снаружи от крепости выстроили подлинный порт с пирсами на сваях и несколькими железными волнорезами. С двух сторон его прикрывали равелины, из амбразур которых на морскую гладь грозно смотрели жерла длинноствольных пушек. За деревянными стенами цитадели временный военный лагерь постепенно превратился в добротный гарнизон. Всем подразделениям отстроили казармы, возвели арсенал и несколько бараков под хранилища всякого добра, а большинство вельмож обзавелись личными домами. Только конюшни лошадей вынесли за территорию крепости, поближе к кормовым лугам. Ну а второй причиной был, естественно, крепкий конский запах.
        Личные хоромы Бельтрана походили на миниатюрный замок. Так они и задумывались - глава Трезубца желал иметь дом, который будет напоминать ему давно покинутое родовое гнездо. В нем каждую декаду устраивались пиршества для всех приближенных маркиза, гремела музыка, слышались песни. Сегодня в его дворце тоже было многолюдно. Но причина, по которой Бельтран срочно вызвал к себе соратников, была не дружеская попойка, а военный совет.
        На нем собрались все военачальники, включая самого молодого командира (не по годам, но по времени в армии Лиги), вожака ликантров - Белого Бивня. В своем человеческом облике оборотень напоминал себя же, буйвола - такой же массивный, ширококостный с неподвижным взглядом из-под низко скошенного лба. Злые языки за его спиной поговаривали, что Бивень прилично смахивает на корову, только без рогов, но вряд ли кто-то осмелился бы бросить ему такие слова в лицо. Ликантры стали единственной расой Фаркрайна, которая поддержала человеческий альянс в борьбе с нелюдями. Шестьсот бойцов, в основном - туры, бизоны и буйволы, встали под знамена Лиги. Командир кавалерии, леди Дивия, не раз обещала, что неукротимые ликантры сметут хваленую тяжелую конницу Шенка, когда придет их время. Что Трезубец посулил им взамен присяги верности - оставалось секретом. Те же денщики и прочие пустомели болтали, дескать, оборотням будет дарована в ленное владение половина Фаркрайна, когда после победы над Шенком придет его черед склониться перед лигийскими мечами. И приговаривали - если, конечно, кто-то из ликантров переживет
атаку холодных рыцарей, а лорд Бельтран случайно не забудет о выданных им авансах.
        Но это будут дела грядущего, а пока Белого Бивня всячески привечала элита войска и сегодня, на совете ему отвели почетное место сразу по левую руку маркиза. Собрались все, кроме Джоэвина. Но к отсутствию начальника разведки за последний месяц в крепости Лиги уже спели привыкнуть. Во всех вопросах по его ведомству пресветлого князя подменял крайне расторопный заместитель - эльф Аргантэль.
        Бельтран, по традиции одетый в мундир цвета мыши-альбиноса, открыл совет коротким известием:
        - Соратники, разведка донесла, что в дне пути от побережья показались паруса Шенка. Игра началась.
        Никаких вздохов и распахнутых в изумлении глаз. Командиры, которых собрал сегодня Бельтран, год готовились к этой минуте.
        - Сюрпризы имеются? - деловито поинтересовалась леди Дивия.
        - Нет, все как нам сообщили лазутчики с той стороны Петронелла. Впереди гребут весельные парусники с мертвечиной, в центре - костяк из линейных судов и нескольких дредноутов, в арьергарде - брандеры. Я практически исключаю возможность атаки с ходу. Нежити требуется время, чтобы построиться и услышать мелодии поводырей. Еще больше времени требуется коннице. Скорее всего, они десантируются на приличном расстоянии к востоку от наших укреплений. Там есть удобные гавани. Враг высадится, обустроит лагерь. А дальше… - Бельтран обвел взглядом военачальников. - Дальше будет битва. Все это, разумеется, не касается брандеров. Они пошлют их, чтобы сжечь наши корабли. Не забывайте, что целью Шенка является не победа, а полное уничтожение армии Лиги. Марцеллис, ты уверен, что сможешь защитить наш флот?
        Новый командир артиллерии, преемник знаменитого Галвина Громмарда, с достоинством кивнул:
        - На одной «Медузе» двадцать пять пушек. Вместе с остальными плавбатареями мы располагаем более чем полусотней орудийных стволов. Мои гномы закончили монтировать крепления под лафеты для дюжины «Ласточек». На них мы установим «Скорпены». На случай, если хоть одно судно прорвется или противник применит тактику движения под прикрытием. Мы полагаем, что самый надежный способ для Шенка - пустить вперед несколько таранных барж, хорошо укрепленных и практически непотопляемых, а за их корпусами расположить уязвимые брандеры. Для борьбы с таким построением нам и понадобятся маневренные «Ласточки» со «Скорпенами».
        Эти длинноствольные безоткатные орудия были личным изобретением Марцеллиса и поводом для такого солидного продвижения по службе. Гномы всегда чтили конструкторов, поэтому новый инженер вскоре стал среди сородичей персоной, о которой говорят с уважением и даже где-то с придыханием. «Скорпены» стреляли легкими ядрами, но били далеко и с удивительной точностью. Компактность и простота конструкции позволили установить эти пушки даже на трициклы, не говоря уж о широкобазных «Ласточках». Оставалась, правда, проблема выброса назад раскаленных пороховых газов. Таким образом гасился откат лафета. Напор отгарной пороховой струи уводился в сторону специальными кожухами, но канониры-ветераны с сомнением поглядывали на газоотводные патрубки. Ну, ладно, один-два выстрела, а если придется лупить без передышки? Не оторвет ли кожух вместе с чьей-нибудь головой? Поэтому бывалые артиллеристы громко превозносили достоинства «Скорпен», но стреляли из них почему-то всегда исключительно новобранцы. Стреляли, впрочем, без промахов, так как эльфийские маги снабдили новые орудия Лиги безупречными прицелами.
        Бельтран выслушал командующего артиллерией и нашел его соображения весьма дельными и продуманными.
        - К закату закончите? - спросил он.
        - Справимся, - пообещал Марцеллис.
        - Хорошо. Если оставить в стороне вариант штурма крепости с ходу, то у Шенка остается две возможности. Первая - планомерная осада наших бастионов, вторая - сражение на заранее обговоренных условиях. Так мы всегда делали с Шакнаром, так было и с Керрушем в долине Аркел.
        - Мирра считает себя ученицей «Жизни в сапогах», - подал голос Аргантэль. - Традиции, которые заложил Шакнар, нынче в небывалом почете.
        Ни для кого здесь не являлось секретом, что в войске Шенка вновь сменился полководец. Теперь там всем заправляли холодные пастыри и их джоддок - Мирра Банши. Когда с того берега Петронелла до лагеря Лиги донеслась эта новость, многие восприняли ее с облегчением. Шакнар был мудр и опытен, Керруш «по-гоблински» хитер, у Мирры же сложилась репутация настоящего рыцаря. От такого полководца не нужно было ждать уверток, он полагается в бою исключительно на доблесть и стойкость своих солдат.
        - Согласен. Я тоже склоняюсь к мысли, что вскоре после высадки мы увидим около своих стен парламентеров Банши, - кивнул Бельтран. - Вопрос в том - стоит ли нам выходить в поле? В крепости мы сильнее, у нас артиллерия, а им придется позаботиться о таранах и лестницах. Нежить неповоротлива. Зачем по доброй воле лишаться преимущества? Что скажете, соратники?
        - У Мирры хорошие советчики. Тот же Керруш, Менги, Шонтай. Неизвестно, сколько требушетов находится в трюмах их кораблей. Йотуны в состоянии заговорить онагры Шенка так, что они смогут перекрыть по дальнобойности наши орудия, даже «Скорпены». На что это будет похоже, когда мы запремся в крепости, а Шенк примется спокойно расстреливать нас из метательных торсионов? - резко высказалась Эйра Торкин. - Ужасно проиграть в решающей битве. Ужасней этого только проиграть в решающей битве с позором. Отступление за Петронелл было военным маневром. Когда мы не выйдем на поле брани, это сочтут малодушием все без исключения.
        Бельтран молча выслушал старшину дворфов. Его пальцы задумчиво выстукивали какой-то бодрый мотивчик по гладкой поверхности стола.
        - В битве на крепостных стенах мы лишаемся своей кавалерии, - поддержала старшину дворфов леди Дивия.
        С недавних пор отношения этих двух фурий сменились с крайне враждебных на умильно-дружеские. Месяц назад красавица Эйра разрешилась от женского бремени пухлым розовощеким карапузом. И теперь Дивия, еще недавно, по слухам, удачливая соперница Торкин в борьбе за сердце Бельтрана, стала часами пропадать в доме молодой мамаши. Вместе с кормилицей, нанятой в ближайшей деревне, она с удовольствием нянчилась с малышом, пока предводитель тяжелой пехоты Лиги обходила расположение своих воинов, устраивала разносы и раздавала поощрения. Все приближенные к Бельтрану вельможи подшучивали над маркизом и намекали, что его подружка таким образом практикуется, и предлагали лидеру Трезубца заранее озаботиться выбором имени для своего наследника. Что касается красотки Торкин, то странное дело - она упорно отмалчивалась относительно счастливого папаши своего первенца. Почти все знали о ее короткой интрижке с Громмардом. С другой стороны, почти весь последний год от нее не отходил лорд Тирсис. Кто-то из них? Или преуспел тайный поклонник? Самым любопытным Эйра отвечала, что до победы над Шенком гонит от себя все мысли
о сватовстве, свадьбе и всем остальном. Вот разгромят нелюдей, тогда и все наладится - и жизнь, и быт, и семья. Наверняка леди Дивия была в курсе секрета новой подружки, но тайну Торкин хранила свято, так что сплетники войска продолжали теряться в догадках.
        Бельтран нахмурился на выпад фаворитки:
        - Лишаемся кавалерии? Отлично. Они тоже.
        - Рыцарь Тьмы спрыгнет с коня, обнажит меч и полезет на стену. Да, без своего холодного скакуна он представляет собой половину Рыцаря Тьмы. Как нургайцы без своих гиен. Но все же половину они собой представляют, не худшую половину. А куда нам девать ликантров? Согнать перед воротами и устроить там для них стойло?
        Лицо Белого Бивня исказила гневная гримаса.
        - Дивия! - рявкнул Бельтран. - Немедленно извинись перед союзником!
        - Прошу прощения, - произнесла леди Дивия, хотя в ее голосе не было и намека на смирение. - Я не имела в виду ничего обидного, просто говорила о том, что ликантрам нужен разгон и много свободного места для удара. Они же будут сражаться в животном облике. Ударную кавалерию Шенка ждет жестокий сюрприз. Стадо бизонов просто перемелет в труху их ветхие кости. Так что нам нужно поле битвы.
        - Как твои новобранцы, Эйра? Не побегут? - поинтересовался маркиз.
        Рекрутский призыв за целый год дал армии не более полутора тысяч солдат. В основном романтически настроенных юношей, а также законченных бездельников, которые вообразили себе, что на службе не нужно будет работать. Добрая половина из них уже дезертировала, наплевав на присягу и близкую возможность покрыть себя неувядающей славой. Но часть сохранила верность долгу. О них и спрашивал Бельтран.
        - Я распределю их среди ветеранов. Даже если захотят убежать, не смогут, - уверенно пообещала Эйра.
        - Сама в строй не суйся, - бросил маркиз. - Я тебя знаю. Твое место теперь позади. Хорошо?
        - В яслях? - улыбнулась старшина дворфов.
        - Да хоть и в них. Не вздумай оставить ребенка сиротой. Свою удаль ты уже доказала многократно. Теперь побудь немного осторожной.
        «Яслями» в крепости называли небольшую апельсиновую рощицу с шелковистой травой, где молодые мамы обычно выгуливали своих отпрысков. За год в Фаркрайне с армией Лиги произошло что-то невероятное - немалое количество женщин, что служили в ней, сначала понесли, а потом разродились младенцами. А одна из поварих людского ополчения произвела на свет тройню. Бельтран иногда ворчливо приговаривал, что лучше бы Шенку прибыть быстрее, не то войско сначала превратится в детский сад, а потом на карте Фаркрайна появится новый мирный город и срочно нужно будет думать над тем, как занять его жителей каким-то полезным трудом. Тем более, что охотничьи команды и фуражиры почти опустошили окрестные леса от дичи, а дикие сады - от плодов. Крепко выручал Петронелл со своим изобилием рыбы. Но даже несмотря на то, что в крепости теперь было три рыбных дня в неделю, казна войска практически опустела. Гномы Марцеллиса клепали разные механические поделки, которые, впрочем, не слишком ценились местными - продукция Скаллена была качественней и дешевле. Только эльфийские магические свитки пользовались спросом у населения. В
ходу были одноразовые заклинания «Плодородия», «Защиты от вредителей» и прочие усилители роста посевных культур и домашних животных. Настоящий бум вызвали волшебные папирусы «Большой надой» и «Двойное сало». На продукцию эльфов покупали чугун для сталеплавилен, лес и другое не менее необходимое для армии сырье.
        - Не беспокойтесь, сир, я свое место знаю, - покладисто произнесла Эйра.
        Все невольно заулыбались, настолько противоречила такая показная покорность задорному нраву Торкин. Серьезность командирам вернул Бельтран.
        - Значит, выходим в поле, - маркиз пожевал губу, в сомнении покачал головой, потом поднялся с места. - Ладно, так тому и быть. Я обращаюсь к каждому! Проверьте все, что не успели проверить, а если успели - проверьте еще раз. Для нас не существует поражения. Оно равносильно смерти. Шенк не будет брать раненых и пленных. Они пришли только убивать. Помните хорошенько и объясните воинам - мы станем сражаться за себя и за будущее Таашура. Кто побежит или отступит - запятнает свое имя клеймом бесчестия. Если… - Бельтран запнулся. - Когда мы победим и сотрем с лица нашего мира заразу Шенка, мы вновь пересечем Петронелл. Пресветлый князь Джоэвин уже там. Его агенты поднимут восстание, как только весть о нашей победе достигнет южных берегов моря. Ополчение Таашура, наши родичи, наши братья разгромят территориальные гарнизоны, которые сейчас разбросаны по исконным землям Лиги. Все население восстанет. А мы явимся победителями и освободителями. Территории Шенка станут собственностью человеческого альянса. Каждый солдат превратится в вельможу, хозяина собственного двора с многочисленной челядью. И придет
вечный мир и процветание!
        - А Фаркрайн? - прогудел Белый Бивень. - Как быть с Фаркрайном?
        - Настанет и его очередь, - широко улыбнулся Бельтран. - Перед нами будет весь мир…
        Когда соратники покидали еще пахнущий смолой роскошный дворец лидера Трезубца, маркиз жестом попросил задержаться Аргантэля. Эльф замер у порога. Торжественный и одновременно печальный от тяжести возложенной на него миссии.
        - Сколько лучников ты отправишь? - тихо спросил его Бельтран.
        - Две сотни самых метких стрелков с дальнобойными луками. На единорогах. Они будут наготове. Глиссеры проследят курс эскадры Шенка. Мои воины успеют перехватить ее высадку.
        - Много добровольцев?
        - Все.
        - Они понимают, на что идут?
        - Конечно. В прикрытие я дам природных магов. Чтобы у солдат остался хоть малейший шанс на спасение. И сам возглавлю отряд.
        - Ты?! Зачем?! Какой шанс?! Ты же понимаешь - они смертники все до единого!
        Аргантэль гордо откинул голову:
        - Именно поэтому, маркиз. Именно поэтому.
        Глава 2
        Когда над мирным краем зажигается зарево войны
        Капитан «Медузы», гном Рофур рассматривал в подзорную трубу медленно наползающую со стороны моря молочно-белую хмарь. Она подбиралась все ближе, постепенно пожирая собой очертания волн и пенных барашков, что клокотали над подводными скалами.
        - Ох, не нравится мне этот туман, - покачал головой артиллерист. - Сигнальщик! Передай по батареям: усилить наблюдение и выпустить разведку. Наши тоже пускай съездят, поглядят вблизи.
        Через короткое время со стороны шлюзовых ворот плавбатареи донеслось тарахтение моторов. Один из приданных «Медузе» глиссеров подъехал прямо к амбразуре, около которой стоял Рофур. За штурвалом сидел эльфийский маг, а гном-канонир замер возле лафета легкой пушки.
        - Шарахнем, если кого заметим, - зычный голос эльфа на секунду перекрыл рев двигателя.
        - И сматывайтесь сразу!
        - Чего нам бояться безоружных брандеров? - удивился рулевой.
        - Не брандеров. Нашего огня, - мрачно поправил его капитан.
        - Хорошо. Только пусть первыми уйдут желтые ядра.
        «Желтыми ядрами» эльф назвал погодные заряды. Их припасли как раз для подобного случая. Глава артиллерии, Марцеллис, когда отписывал их в боекомплект, предупреждал, что от Шенка можно ждать любой каверзы. Слишком велика ставка. Желтые ядра могли мгновенно развеять любую непогоду. Только запаса волшебных снарядов было всего-то на один залп. Поэтому Рофур не желал расходовать их понапрасну. С соседних плавбатарей тоже отчалили «Ласточки» и понеслись навстречу туману. Эльф весело махнул гному рукой, а потом резко вывернул руль. Глиссер взвыл и, высоко приподняв из воды нос, помчался по волнам, расчерчивая их пенной дорожкой кильватерного следа. А туман подползал все ближе. «Ласточки» стремительно заныривали в него, и не успел Рофур с облегчением подумать, что все обошлось, как воздух раскололо эхо первого выстрела.
        - К бою! - проорал капитан «Медузы». - Заряжай желтые! Живо! Шевелись!
        Теперь «Скорпены» глиссеров загрохотали со всех сторон. Сомнений не осталось - Шенк явился по их души. На них надвигались брандеры, в которых затаились заклинатели погоды - злобные великаны-йотуны. Такой искусственный туман могли устроить только они.
        Посыпались раппорты расчетов.
        - Приготовились! - Рофур поднял вверх правую руку.
        - Там же наши, командир, - взмолился первый номер ближайшего к капитану орудия.
        - Что наши? Что наши? - яростно закричал старший артиллерист. - Проспали! В тумане пороховые бочки. Подпустим - самих разнесут. Огонь!!!
        Погодные снаряды брызнули ярко-желтыми осколками. Янтарные трассы прошили липкую туманную взвесь, и она начала таять, превращаясь в бесформенные лохмотья. Вновь стали видны бирюзовые волны и чистый морской горизонт. А на его далеком фоне, сквозь зыбкую белую мглу, медленно обретали четкость силуэты пузатых суденышек. Они шли плотным строем с небольшими интервалами. Туманное безветрие не давало возможность поднять полные паруса, поэтому брандеры продвигались к берегу на весельных взмахах невидимых гребцов. Рофур подумал, что гребет наверняка нежить - кого еще Шенк мог отправить на верную смерть. А в том, что это брандеры, он не сомневался - эльф Аргантэль еще третьего дня привез на батарею рисунки парусников-убийц и они точь-в-точь совпадали с теми кораблями, что наползали сейчас на «Медузу».
        - Заряжай зажигательные! - скомандовал Рофур. - Стрельба по готовности. Цели выбираем самостоятельно. Не подкачайте, братцы!
        Залп. Артиллеристы на миг оглохли от грохота выстрелов. Не спасли даже мягкие тряпичные шлемы с накладными ушами. «Медузу» вторично окутало дымные ожерелье. И сразу заработали эльфийские свитки, очищая воздух внутри плавбатареи.
        Вдали более десятка брандеров вздрогнуло от прямых попаданий. Вот один словно треснул пополам от мощнейшей детонации изнутри, второй скрылся в ослепительной вспышке, еще несколько подпрыгнуло на волнах и разорвалось веерной шрапнелью из кусков обшивки и такелажа. Прогремели залпы с соседних батарей. Неуклюжие кораблики раскалывались и один за другим превращались в шары пламени. Огонь будто бы растекался в стороны, когда мачты парусников скрывались под волнами. Казалось, что загорелось даже море. Рофур в воодушевлении потер руки. Если так пойдет дело, то ни одному брандеру сегодня не суждено будет поразить цель. Их и осталось-то - штук двадцать, не более. Командир продолжил подбадривать подчиненных:
        - Работаем в темпе, ребята! Этим пороховым бочкам срочно требуются горящие фитили! Влепляйте на выбор! Чтоб ни один не доплыл!
        А туман меж тем все истаивал и постепенно сжался до двух плотных облаков. Капитан «Медузы» обратил внимание, что эти оформленные тучки по-прежнему упрямо ползут в направлении берега, будто их подгоняет морским бризом, которого сегодня не было и в помине.
        - Эй, молодцы! - рявкнул он канонирам ближайшего к себе расчета. - А ну-ка врежьте по этому мороку бронебойным! Наводись на того, который прет прямо на нас! Что-то нечисто тут.
        И сам немедленно припал глазом к окуляру подзорной трубы. Выстрел. Командир увидел, как пушечное ядро ударило прямо в центр сгустка и срикошетировало в зенит так, словно врезалось в твердую поверхность. Вокруг места попадания снаряда белую взвесь крутануло вихрем, и сквозь ее размытый покров проступила наклонная железная стена, густо усаженная круглыми заклепками.
        - Сигнальщик!!! - от крика жилы струнами натянулись на шее капитана. - Семафорь непрерывно - перенести прицел на туманные облака!!! Выполнять!!! Бегом!!!
        И видя, как связист опрометью бросился на верхнюю палубу, командир плавбатареи снова приник к амбразуре.
        - А это что еще за напасть? - пробормотал он.
        Полный залп «Медузы» в пыль разметал обманное задымление, что скрывало под собой нового врага. Теперь все батарейцы ясно увидели, что за безобидными с виду тучками прятались два судна непонятной конструкции. Да и судами-то их можно было назвать с большой натяжкой - ни дать, не взять, исполинских размеров железные ящики с вдавленными внутрь бортами. И бронированные, как непонятно что. Снаряды плавбатареи гнули стальные листы обшивки, местами даже отрывали их от корпуса, но пробить защитный панцирь этих квадратных черепах пока так и не смогли.
        - Какие-то плавучие мавзолеи, а ребята? - в голосе командира артиллеристов прорезались тревожные нотки. - Поддайте-ка жару! Ничего… Проломим…
        А противник был уже совсем рядом. Движения артиллеристов стали более торопливыми, на лицах гномов мелькали гримасы, в которых читалось ожидание чего-то ужасного, потому что непознанное всегда пугает более, чем известная опасность. Внезапно над крышей одного из «мавзолеев» один за другим мелькнули три распрямившихся рычага торсионных орудий.
        - Онагры… - прошептал Рофур.
        - Атака сверху! - истерически завопил сигнальщик.
        Три огненных ядра, теряя пламенные языки, летели точнехонько в «Медузу». Вот одно упало прямо перед амбразурами и окатило нескольких канониров вскипевшими брызгами воды. В небо рванулись клубы пара. Зато два других рухнули прямо в центр плавбатареи. Взметнувшийся огненный смерч мгновенно заполнил все внутреннее пространство «Медузы». В урагане пламени метались и падали фигурки артиллеристов. Отчаянно звучали и обрывались крики заживо сгоравших людей. А потом разом рванули мешки с порохом и снарядные ящики. На месте плавбатареи поднялся колоссальный водяной столб. И опустился, вздымая бурные волны. Через несколько мгновений по ним забарабанил град из обломков того, что еще совсем недавно было главным морским щитом лигийского флота.

* * *
        Они пытались оживить ледяную статую, когда нагрянули эльфы. Сложное это занятие - управлять человекоподобным куском льда, а еще сложнее его изготовить. Сначала берется снег, много снега. Его нужно навалить в открытую бочку и подогревать около костра, пока он не станет водой. Потом еще добавить снега и снова греть. Когда уровень воды сравняется с краями бочки, костер можно затушить. Нечего ему распространять противное тепло. А бочку ни в коем случае нельзя закрывать, иначе ее разорвет и взрослые будут сильно ругаться. Потом, когда вода в бочке замерзнет до синего льда, его нужно снова чуть подогреть, чтобы оттаяли стенки. После этого - валить набок всей гурьбой и извлекать оттуда прозрачную глыбу.
        Вытачивать ледяную скульптуру - занятие для терпеливых. Особенно сложно ей рисовать глаза и ноги. Ноги должны быть устойчивыми, а не то сделает статуя шаг и рухнет, разобьется на десятки бесполезных осколков. Глаза тоже важны. Если нарисуешь их плохо, то ожившая скульптура первым делом начнет тереть ладонями лицо и наверняка обломает себе не руки, так голову. Какой же морозный слуга без головы? От него не будет толку. А так - может набрать свежего снега и починить иглу, дом то есть. То же самое насчет долбления наста. Жителям деревни каждый день приходится долбить наст, чтобы добраться до вкусных корешков и подледных грибов. Потом дыру засыпают снегом - иначе все растения погибнут от стужи, они же теплолюбивые. А на следующий день надо искать другие пищевые метки и долбить в плотном снегу новые уступы. Вот эта работа тоже годится для статуи, жаль только, что ее хватает ненадолго: лед - материал непрочный, камень куда тверже. Управление ледяным големом - любимая забава для детей йотунов. И одна из ступеней их обучения в познании магии стихий. После Льда идет Воздух, Вода, Твердь и Огонь.
        Верг Ветер с младшим братом Снари Инеем как раз пытались заставить статую сделать первый шаг, когда нагрянули эльфы. Какие у них были жуткие прозрачные глаза! Несколько эльфов гарцевали на единорогах, пока остальные стражники сгоняли жителей деревни в одну толпу. Рогатые лошади приплясывали, верно, от холода, да и их седоки тоже зябко кутались в меховые парки. Йотуны любят жить там, где вечный мороз и очень чистый воздух. А кроме них в таких краях мало кто любит жить.
        Эльфы собрали всей жителей деревни и остались очень недовольны. Потому что в кольце их копий стояли только женщины, ребятишки и несколько древних, как сами Ледяные горы, стариков.
        - Где ваши мужчины? - злобно закричал один ясноглазый. - Почему здесь нет ваших мужчин?
        А йотуны молчали в ответ. Им было невдомек, зачем сердится этот эльф на замерзшем от морозного ветра единороге. И почему он пришел сюда задавать свои глупые вопросы. Йотуны не любят вопросов, особенно от малознакомых эльфов.
        Тогда другой ясноглазый рукой сделал товарищу жест помолчать и спросил необычайно добрым и ласковым голосом:
        - Они что, ушли воевать за Шенк? Да?
        - Дался вам этот Шенк! Почему вы поддерживаете нелюдей, служите им? Почему вы идете против человеческого альянса? - не унимался сердитый эльф.
        Тогда Марги Вьюга дерзко ответила надоедале:
        - Шенк никогда не лжет. Вот почему.
        И все йотуны заулыбались. Как лихо она отбрила этого пустозвона. А если улыбаются йотуны - вокруг них начинают мягко кружиться пушистые снежинки. Вот и сейчас, снежинки стали водить хороводы около ног жителей деревни.
        Эльф со злым голосом рассмеялся:
        - Мы тоже не лжем. Хотите проверить? Пожалуйста. Эта женщина сейчас умрет.
        Он протянул руку, и в ней как-то сам по себе возник сверкающий клинок. Миг - и голова Марги Вьюги слетела с ее плеч. Кровь и тепло начали с паром выходить из ее тела.
        - Вот. Видели? Я же обещал, что она умрет. И не солгал.
        Тогда старый Реги Заморозок поднял в ответ свою высохшую ладонь. С треском из нее выросла длинная и острая ледяная сосулька. И ее конец пронзил сердитому эльфу глаз, а потом вышел с другой стороны его головы. Так вышел, что слетела меховая шапка и из ясноглазого тоже начало уходить тепло. Перед смертью Реги Заморозок успел сотворить сильный буран. За секунду до того, как его убил тот другой эльф, с ласковым голосом. Буран закружил, заклубился над всеми и укрыл в снежной круговерти и ясноглазых, и йотунов.
        Братья Верг и Снари нырнули в спасительный буран и побежали. Они неслись к свежей пищевой полынье, ее только сегодня засыпали мягким снегом, и он еще не успел затвердеть. А сзади уже зажглись жуткие огни. Это была магия эльфов, что творила скверное тепло и убивала холод. Братья нырнули в полынью с головой, а старший из них - Верг Ветер - сотворил над ними толстую ледяную корку. Его уже научил этой ступени стихий Реги Заморозок. Они умели делать себя, как лед, чувствовать льдом и не дышать. Очень долго. А потом выбрались и узнали, что кроме них спаслось всего лишь несколько человек из целой деревни. Тогда братья решили, что тоже пойдут воевать за Шенк. Потому что Шенк никогда не лжет и никогда не убивает йотунов.
        Командир стального монитора «Возмездие-2», Верг Ветер, вел свой корабль прямо через хаос обломков, что остались от самой большой батареи Лиги. Стихия Огня - самая непокорная из стихий. Напоенные ею ядра катапульт уничтожили врагов за считанные мгновения. Остальные батареи еще огрызались беспорядочной стрельбой, ими должен был вскоре заняться второй монитор, вернее первый, потому что он назывался «Возмездие-1». Им командовал младший брат Верга - Снари Иней. Они хором выразили свое согласие встать во главе этих железных ковчегов. Адмирал Мирра Банши выкликала добровольцев. Неужели они с братом могли не вызваться? Прямо впереди лежал лагерь ненавистного врага, в котором кроме воинов тоже, наверное, находились женщины и дети. И йотуны вели бронированные суда прямо туда, ближе к большой деревне Лиги, на расстояние выстрела своих онагров.
        Мониторы приводились в движение вращением пары гребных колес, спрятанных в корпусе. Внутри каждого из них располагался широкий барабан, по которому без устали бежала толпа зомби. Они толкались и напирали вперед, чтобы достать еду, подвешенную снаружи их темницы. Хмурый орк, что сидел рядом в кресле оператора, периодически вставал и швырял мертвецам кровавый кусок мяса из объемистой сетчатой сумки. Зомби грызлись, хватали пищу и бежали за новой порцией. Они бежали, а колеса крутились. Если нужно было сменить курс, под один из барабанов орк втыкал толстый железный стопор и перевешивал сумку с едой на другую сторону.
        Когда монитор со скрежетом днища, похожего на суповую тарелку, проходил над подводными скалами, он потерял несколько лопастей, но их все равно оставалось достаточно для того, чтобы продолжать движение. Впереди лежал берег. И крепость Лиги. Шкивы онагров натягивали шесть дюжих троллей, они же заряжали катапульты снарядами. Весь экипаж «Возмездия-2», как и команда другого монитора, состоял из штрафников. Им, после войскового трибунала, и так светила казнь за совершенные преступления, но участие в боевой операции дало приговоренным возможность смыть позор кровью. Только зомби и йотуны не были осужденными. Горные великаны пошли в бой добровольцами, а мертвецов особо никто не спрашивал.
        Берег приближался. Верг Ветер оставил в стороне беззащитные лигийские фрегаты, что стояли на рейде, прикованные якорями. Его целью были наземные укрепления. И люди за их стенами. Внезапно корпус монитора содрогнулся от прямого попадания. Раздался противный скрежет железа, по полу загрохотали отлетевшие заклепки. С левого борта многослойную обшивку вдавило внутрь, в одном месте разверстой раной разошлись швы. Йотун приподнялся со своего намертво впаянного в днище капитанского стула и подошел к смотровой амбразуре. Над одним из кораблей Лиги поднимался дымок. Значит, не все пушки противник отправил на берег. Верг Ветер поймал вопросительный взгляд орка и прогудел:
        - Ничего не произошло. Пусть вертят барабан дальше.
        Он обернулся к троллям и дал отмашку:
        - Заряжайте отраву. Мы на подходе.
        Один из болотных великанов высунулся в щель, через которую стреляли онагры, чтобы осмотреться.
        - Командир, «Возмездие-один» отстал и крутится на месте, - крикнул здоровяк.
        Не так много силы стихий оставалось в запасе у йотуна, но он послал тонкий шлейф тумана к монитору брата. Словно белая мохнатая рука, морок добрался до второго ковчега, нашел амбразуру и просочился внутрь.
        - Что случилось, Снари? - спросил Ветер.
        Они могли общаться через силу стихий. Верг почувствовал обреченное отчаяние младшего брата и мысленно обнял его, чтобы передать толику своего спокойствия и решимости.
        - Эта проклятая механическая лодка… Мы из пращей сняли первый экипаж, но следующая посудина с разгона поднырнула нам под днище и намертво заклинила гребное колесо. Я видел их кровь в воде. Лопасти выворотили им ребра, но мы не можем двигаться.
        - Заглуши один вал. Потихоньку иди на другом.
        - Бесполезно. По мне дважды попали из главного калибра. Один из бригов поднял якоря и теперь заходит нам с тобой в спину. У меня тут, внутри, уже по колено воды. Тролли пытались завести пластырь на пробоину, но она слишком велика. Их сносит. Берегись, брат, теперь этот бриг возьмется за тебя.
        И словно эхом его слов рядом с бортом плеснулось следующее ядро. Оно прошило воду и с гулким стуком врезалось в корпус ниже ватерлинии. Обшивка выдержала удар.
        - Уже взялся, - сообщил брату Верг Ветер.
        - Ты успеешь?
        - Да, мы начинаем стрельбу.
        - Отлично. Знаешь, брат, я всегда надеялся уйти в стихию Воздуха… Не Воды…
        - Ты недолго будешь там один, Снари.
        - Я знаю и жду.
        Белая длань тумана рассеялась, и они перестали слышать друг друга. Верг Ветер повернулся к троллям:
        - Готовы? Вышибайте клинья!
        Бум-м-м!!! Щелкнули отскочившие канаты и распрямились метательные рычаги катапульт. Ядовито - зеленые камни, заряженные личами самой Смертью понеслись к крепости Лиги.

* * *
        Перед Аргантэлем на траву бросили два мертвых тела. Эльф быстро окинул взглядом лица убитых врагов и тиснение их кожаных панцирей.
        - Нургайцы, - процедил он. - Ну, конечно же, они послали разведчиков! Неужели могло быть иначе?
        Волшебник, шпион и личный палач Джоэвина по очереди ткнул пальцем в направлении двух стражников:
        - Ты и ты. Быстро облачайтесь в доспехи орков. Близко к берегу не подходите. Просто помашите с сопки рукой, дескать, все в порядке. Остальным - приготовиться. И помните, что ваши цели - исключительно командиры. Десятники, сотники. Смотрите на одежду, наблюдайте к кому рядовые подбегают за приказаниями. И ждите. Я подам сигнал.
        Аргантэль в который раз за сегодня поразился организованности Шенка. Флот безупречно выполнил свой обманный маневр. Курс армады нелюдей упирался прямиком в Устричную бухту, и эльф с трудом удержал себя от соблазна броситься им наперехват, чтобы успеть хорошенько приготовиться к прибытию первых лодок. Вместо этого он терпеливо выжидал. И, как оказалось, не зря. Эскадра противника прямо перед рифовой полосой заложила крутой зигзаг и ушла в Крабовую заводь. Очень хорошо, что у единорогов такие быстрые ноги. Отряд Аргантэля едва успел спешиться и рассыпаться под прикрытием чахлого кустарника и песчаных холмов, как к берегу подошли вражеские корабли.
        Нет, такого Шенка они не ждали.
        Потом, когда его лучники лежали, вжавшись в мокрый песок, до Аргантэля ползком добрался гонец и сообщил, что в акватории перед крепостью только что произошло ожесточенное сражение. Плавбатареи, как и предполагалось, смогли уничтожить волну брандеров противника, но нелюди неожиданно ввели в бой два монитора. Эти бронированные чудища подавили морскую артиллерию Лиги, прорвались на прицельное расстояние и начали бомбардировать береговые укрепления из дальнобойных катапульт. Ответные снаряды из пушек равелинов, находясь на излете, не причиняли им ни малейшего вреда, поэтому маркиз Бельтран вывел против них своего «Иноходца». Один из мониторов получил несколько пробоин и начал тонуть. Но не прекратил огрызаться в ответ стрельбой из онагров. Второй, также многократно подбитый, продолжал бомбометание по крепости и лагерю до того момента, пока его крыша не скрылась под водой. В орудийной перестрелке «Иноходцу» досталось не меньше противника. Уже на исходе боя, когда на поверхности не было видно ни одного врага, первый монитор практически со дна морского произвел залп и из трех выстрелов попал дважды.
Фрегат Бельтрана принял половину трюма воды и с креном на правый борт лег на дно гавани. Почти всю команду «Иноходца» удалось спасти, сам маркиз тоже не пострадал. Гораздо хуже обстояли дела в крепости Лиги. Ядра монитора несли в себе заряды магии Смерти. Обезумевшие люди метались в зеленом дыму, который разъедал кожу и разрывал легкие. Около сотни человек погибло, еще столько же серьезно отравилось. Бельтран взывал о помощи - сейчас ему были нужны все маги со знахарскими способностями.
        Аргантэль даже зажмурился, так силен был соблазн оставить под благовидным предлогом отряд. Признанный провидец, отнюдь не шарлатан, он прекрасно понимал, чем закончится этот рейд. Эльф грустно усмехнулся услужливо-лживым мыслишкам той его части души, что страстно хотела уцелеть. Он знал, что совершил в своей жизни много очень злых дел. Не искал себе оправданий, потому что верил - он делает это для победы. Но вот так, бросить товарищей, даже имея в оправдание приказ Бельтрана, он не мог. Аргантэль представил, какими взглядами они проводят его удаляющуюся спину, и не захотел более об этом думать. Когда эльф снял с рейда почти всех волшебников и отправил их назад, в крепость, внутри поднялась уверенность и спокойствие от того, что он поступил правильно. На сердце стало легко, словно вдруг разжалось невидимое кольцо, которое висело на нем столько времени незримой, но тяжкой ношей.
        - Уводите с собой всех единорогов, - приказал он магам.
        - Но…
        - Забирайте всех. Не рассуждать!
        Никто из оставшихся воинов не роптал и не задавал вопросов. Они молча наблюдали, как причаливают к берегу корабли противника.
        Они с Бельтраном рассчитывали, что Мирра будет сильно торопиться, поскольку понимает - ее армия наиболее уязвима именно в момент высадки. Если подразделения Лиги успеют подойти и перехватить Шенк, то они одним ударом сомнут неподготовленное к битве войско. Но все оказалось иначе. Тяжелые линейные корабли не бросали якорей вдали на рейде, между ними и берегом не сновали шлюпки, нет, они шли прямиком к суше, твердо зная, что глубина бухты достаточна для их большой осадки. Когда в нескольких десятках шагов от линии водораздела их днища втыкались в песок, то суда по инерции скользили, а их носы приподнимались вверх словно внизу срабатывал какой-то механизм. Аргантэль не мог понять, что это такое, но неведомые устройства протаскивали тяжелые корабли как раз на нужное расстоянии. Со стороны высадка выглядела так, будто бы флот Шенка в полном составе решил выброситься на берег. Длинная вереница корабельных носов по очереди распахивалась десантными трапами и на песок Фаркрайна сыпались солдаты при оружии и в полном боевом облачении.
        - Славно поработали их шпионы, да и инженеры потрудились немало, - с горечью признал преемник Джоэвина.
        Цепочка воинов-скелетов большим полукругом охватывала место высадки и медленно продвигалась в глубь берега. Еще немного - и они достигнут поросли мескитовых кустов, за которыми, лежа на траве, расположился отряд Аргантэля. А когда из корпуса одного из кораблей на сушу выкатилась нургайская конница верхом на гиенах, эльф окончательно понял, что их затея провалилась. Не будет хаоса разгрузки, не будут командиры Шенка метаться между подчиненными в попытках хоть как-то их организовать и построить, а значит - не будет легких целей. Аргантэль активировал очередной талисман «Отвод глаз». Бесполезно, все бесполезно.
        Цепь скелетов-воинов подползала все ближе, солнечные лучи высвечивали зайчики на их стальных полумасках. Новая броня, новые порядки, новый Шенк. Аргантэль коротким кивком показал лучнику, который лежал на песке справа от него, в сторону эдуса - кукловода, что держался за спинами мертвецов, и стрелок согласно качнул головой. Хотя бы так. Маг, бывший палач, недавний соглядатай, а теперь лидер отряда самоубийц рывком поднялся на ноги. Его голос, всегда тихий и спокойный, обрел нотки отчаянного задора:
        - Стрелы на тетиву! По выбранным целям - залп!!!
        В грудь холодного дирижера впились сразу три стрелы. Аргантэль заметил, что нургайские кавалеристы пустили в прыжки своих гиен по направлению к его воинам. Впереди, на рослом пятнистом звере над землей пластался широкоплечий всадник, лицо которого эльф узнал сразу.
        - Это одноглазый Менги! - крикнул Аргантэль. - Тысячник Нургая!
        И через несколько мгновений в командире легкой конницы Шенка торчало с десяток оперенных древков. Менги свалился на бок, но его нога запуталась в упряжи, отчего орка бросило прямо под лапы своей питомицы. Гиена запнулась о тело своего хозяина и полетела кувырком, разбрасывая в стороны песчаные ошметки.
        - Молодцы, ребята! - улыбнулся Аргантэль. - Построение - круг! Отходите к лесу! Я их немного задержу.
        Руки эльфа метнулись к бандульерам, которые крест-накрест перехлестывали его грудь. Под ними оказались две тонкие серебряные цепочки. Аргантэль дернул за них, и в его ладони прыгнула пара гладких железных шаров. Раскручивая боло в два слитных обруча, маг неторопливо пошел вперед - для его стиля требовалось больше свободного места. Когда эльфийский паладин поравнялся со скелетами, шаров вокруг него уже не было заметно, слышалось лишь их угрожающее гудение.
        Один из холодных наотмашь хлестнул по нему мечом, но в тот же миг раздался костный хруст и клинок мертвеца полетел на песок вместе с перебитой чуть ниже сустава рукой. Второй противник даже размахнуться не успел, как стальной наличник шлема оказался глубоко вмят ему в череп. Скелеты взяли эльфа в плотное кольцо, но половину их тут же словно скосило невидимой косой. С треском разлетались в стороны кости, каски со звоном сшибало с мертвых голов, а от нескольких мечей остались только гарды. С неживым хладнокровием новые бойцы вливались в рубку, чтобы в свою очередь лишиться либо конечностей, либо головы. Со стороны это побоище напоминало схватку черных древесных муравьев с рогатым жуком-оленем. Муравьем ломало и рвало напополам, но они продолжали лезть и напирать на жертву.
        Со всех сторон на этот неравный поединок надвинулось хриплое рычание. Верховые нургайцы окружили скелетов, но сквозь их тесные ряды никак не могли добраться до противника. Тогда в дело пошли короткие дротики, второе излюбленное, после луков, оружие кочевников.
        Первый ассегай пронизал Аргантэлю левое бедро и глубоко вонзился в песок. В ту же секунду эльф сокрушил очередного врага, просто пробив ему грудину стальным шаром. Следующий дротик порвал магу плечо. Сам прекрасный лекарь, Аргантэль почувствовал хруст раздробленной ключицы. Его правая рука повисла как плеть, а собственное боло, описав круг, гулко ударило эльфа в спину.
        Будто невыносимой тяжестью его стало пригибать к земле. Он заранее решил умереть с девизом Лиги на устах, но в последнее мгновение это почему-то показалось ему смешным и очень глупым. «Жизнь!» - вот какой девиз должен был он поставить выше всего. Аргантэль понял это внезапно, за миг до того, как его грудь пробовало сразу несколько нургайских дротиков.
        Пасть ездовой гиены Дарчина, заместителя Менги, была когда-то располосована в бою алебардой дворфов. Раны зажили, но ее морда по-прежнему выглядела жутко даже среди своих, не менее устрашающих собратьев. Новый командир «Повелителей» раздвинул своим могучим зверем толпу скелетов и некоторое время разглядывал труп поверженного эльфа.
        - Вроде это Аргантэль, - бросил кто-то из-за его плеча.
        - Теперь это падаль. Хотя, как я слышал, он таковым являлся и при жизни. Но парень храбро сражался. Не отнимешь. Похороните его, как воина.
        Глава 3
        Последняя битва
        На другой стороне Скаллена к небу поднимались дымы металлургических цехов, которые не останавливали свою работу даже ночью. К чему студить и снова разжигать горны? Там, за мостом через Шейну грохотало прокатными станами индустриальное сердце Фаркрайна, а на этом берегу город еще плавал в розовой дымке рассветных снов. Он потягивался и нежился в уютной кроватке зеленых сквериков и маленьких улочек, чтобы буквально через час проснуться для массы неотложных дел и обычной ежедневной суеты.
        Галвин Громмард рывком затянул узел на дорожном мешке и пинком отправил его в багажный отсек «Ревуна». Быстро проверил содержимое карманов. Все на месте. Слуга «Славы металлургов», который выносил к выгребной яме помойный таз, увидел его приготовления и всплеснул руками. Таз немедленно со звоном грохнулся наземь.
        - Так вы опять уезжаете, мастер Галвин? Что же не предупредили, я бы для вас завтрак по-скоренькому сварганил! Да и сейчас не поздно. Я метнусь на кухню, вмиг что-нибудь сгоношу.
        - Не нужно, Майброд. Как работает противопомоечный состав?
        - Волшебно, мастер Галвин! Вовсе вонять перестало. А даже чем-то тянет таким… цветочно-пряным! Дошло до того, что поварята возле отхожего места лавочку себе поставили. Возле печей жарко, так они теперь ходят к помойке, прохлаждаются.
        - Вот и ладно. Насчет завтрака не рвись, я сейчас в посольский дом ракшей пойду, а оттуда уже тронусь. Некогда мне сегодня завтракать.
        - Так я скатаю вам дорожный узелок и положу на сиденье трицикла. Не задержу, я быстро!
        - Хорошо, Майброд, - улыбнулся Галвин.
        Оставалось только нанести визит пророку Брейгису. И забрать от него очень важный груз. То, над чем Громмард трудился последние месяцы, всего себя отдавая процессу. Никогда в жизни он так не переживал за результат, как во время этой новой работы. И неудивительно - от итога его трудов в Фаркрайне теперь зависело если не все, то очень многое. Знания Варрена оказались не вселенским светочем, но узконаправленным лучом, который бьет точно в цель. Собственные навыки Галвина пригодились в качестве запала и источника питания, что поддерживает силу луча. Этой энергии как раз хватило на то, чтобы сотворить глобальное заклятие, подобное эльфийскому. Одно-единственное, но включившее в зону своего охвата почти все под небом Таашура. Оно затронуло не только Магию, оно распространилось и на Механику, впервые в истории мира связало между собой процессы двух извечных антагонистов. И предназначалась работа Галвина тоже двум противоположностям. Шенку и Лиге.
        Гном уже повернулся, чтобы зашагать к храму демонов, когда увидел, как во внутренний двор гостиницы входит сам Брейгис. Его наставник, несмотря на старческую дряхлость, поднялся сегодня со своего ложа. Он хотел таким образом выразить уважение к ученику и благословить его на трудные и ответственные свершения.
        С возрастом на синей коже ракшей появляются желтые прожилки. Лицо Брейгиса напоминало перезревший лимон. Нет, на нем не было заметно дряблости, по щекам не пролегла густая сеть морщин, как на лицах старых гномов, но сами кожные покровы напоминали не живую ткань, а высохший и выцветший на солнце пергамент. В руках пророк держал прямоугольный ларец из дымчатого кварца. Тяжесть ларца заставляла конечности Брейгиса трепетать от напряжения, но старец не сдавался, полный решимости лично передать своему ученику столь важную и драгоценную ношу. Галвин, видя его усилия, бросился навстречу. Когда он принял у феоманта каменную шкатулку, то увидел на лице Брейгиса смущенное облегчение.
        - Не нужно было, - мягко упрекнул гном наставника. - Я бы сам заскочил его забрать.
        - Даже не понимал, насколько он тяжелый, пока не вышел за ворота, - признался демон. - Структура стабильна. Я вновь сделал пробы. Ты замечательно его сработал, мой приемный сын.
        Галвин убрал ларец в багажный ящик трицикла и дурашливо расчесал пятерней кудрявую русую бородку.
        - Был я алхимиком, инженером, артиллеристом. Чего только не освоил, чего только не изучил. Когда на меня свалились способности Варрена, решил, что теперь все по плечу. Вот только разберусь с ними, и обязательно начну выдавать такие изобретения, что мир вздрогнет от счастья. А оказалось, что все ради одного-единственного заклятия… Даже обидно как-то…
        - Это не заклятие, это - система.
        - Да я понимаю…
        - Высшие эльфы могут творить всеобщие свитковые заклинания. Но их сила касается только одной стороны, принимающей обязательства. Это больше печать стряпчего, чем реальная мощь. А ты соорудил нечто намного большее. Я очень горд за тебя, мой приемный сын.
        - Да я и сам в полной прострации от того, что все получилось.
        - Иначе и быть не могло, потому что такова твоя судьба, Галвин. Она есть у каждого. Просто нужно внимательно прочесть те невидимые письмена, которые рисует для тебя судьба, понять ее послание. Ты прилежно выучил свои уроки, мой дорогой сын. Мы с мастером Торвоблом вскоре будем вместе с радостью следить за твоими успехами из призрачного мира ушедших душ. Ты не подвел своих наставников, Галвин, ты оправдал все наши ожидания.
        - Э-э-эх, а мне сдается, что самое важное еще впереди.
        - Ты справишься. Тебе пришлось побыть ученым, инженером, воином. Теперь побудь немножко политиком.
        - Уж больно противная должность. Шучу, шучу, я понимаю, что без этого не обойтись.
        - Как поживает твой друг? Не хандрит?
        - Куда там! Столько забот! Ему и спать-то некогда. Я навещал Шакнара на прошлой декаде. Напились, как водится, побузили. Все-таки какое-никакое отдохновение. Они уж, верно, выдвинулись пару дней назад. Буду догонять.
        - Какие таланты скрывались в этом орке, - Брейгис покачал головой, признавая заслуги Шакнара. - Вот кому судьба назначила быть наставником. Чтобы мы делали, если бы не он? Да и остальные его молодцы… Были у нас сомнения, что Шакнару удастся убедить своих воинов. Но оказалось, что верность вожаку у калимдорцев во много крат превышает верность Шенку.
        - Даже не вожаку, - поправил Галвин демона. - А народу. Шакнару удалось показать им другой путь. Солдаты после Бегенча сами поняли, что можно иначе распорядиться собственной жизнью. Теперь они делают это для всего племени, что осталось на той стороне Петронелльского моря.
        - Целое стойбище отстроили неподалеку от Скаллена, - улыбнулся Брейгис.
        - Ага, туда за ними перебрались их гоблинские подружки. Такой гвалт стоит, слышали бы вы! Это конечно, весело, но уж больно шумно.
        - Караннон уже провел через управы вольных городов проект с целью предоставить калимдорцам землю неподалеку от Армакода. Там степи, предгорья Тунвельского кряжа. Для тех, кто решит остаться в Фаркрайне, это будут почти что родные места. Тем паче, что население Армакода - наполовину орки.
        - Щедро.
        - Народ без своей земли превращается в саранчу. Поверь, мы, ракши знаем об этом лучше, чем кто-либо.
        - Насчет места сражения имеются догадки?
        - Там несколько подходящих участков. Но мы не собираемся гадать. Мы узнаем точно.
        - Лига может и не пойти на контакт. Бельтран скрытен и хитер, как болотный бес.
        - На Лигу мы и не рассчитываем. Караннон отправил эмиссаров к Шенку. Нелюди не станут таиться.
        - Тогда - все. Прощайте, отец. Мне пора.
        - Ты легко найдешь дорогу?
        - Шакнар оставит для меня на тракте дозорных, они подскажут повороты к его стоянке.
        Когда «Ревун» выезжал за ворота постоялого двора, Брейгис приложил ребро ладони посередине груди. Знак духовного братства ракшей. Галвин ответил ему тем же и повернул на себя ручку газа.

* * *
        За спиной Моглора, как бывало и ранее, гарцевали на холодных конях два лича силы. Плечи и грудь порождений магии Смерти были закованы в черные латы из особого сплава. Эти доспехи поддерживали крохотную искру Жизни, что тлела в их телах. По стыкам лат пробегали ярко-зеленые искры, они роились будто живые светлячки, но не светом веяло от этих царственных мертвецов, а стылой темнотой подземелий. По жилам личей не текла кровь, они не испытывали потребность в пище, им не нужна была вода, чтобы утолить жажду. Сама Смерть давала им силы для существования, покуда они рассеивали вокруг себя ее семена. Один из личей сегодня сжимал древко пики со штандартом Шенка, второй держал белый вымпел парламентера.
        Под кровавым эльфом, как и на встрече после аркельской битвы, хлюпал слюной его уродливый питомец. Его Моглор создал в результате неудачного эксперимента с мертвой плотью. Он не хотел поднять зомби, для этого существуют некроманты, он пытался возродить к жизни новый вид животного, быть может будущего геральдического зверя для всей нации эльфов крови. Но получилось недоразвитое хоботное создание, без ушей, без головы и без злобного, как мечтал его творец, характера. Главным желанием произведенного Моглором на свет существа было залезть на какой-нибудь луг и тянуть в себя хоботом цветочную пыльцу. Эльф сначала хотел истребить плод неудачного опыта, а потом оставил и даже привык к нему. Грузы и седоков животное таскало исправно и безропотно.
        Маркиз Бельтран перегнулся за выступ крепостной стены и насмешливо окликнул Моглора:
        - А, это ты старина! Опять верхом на своем опылителе одуванчиков? И, как обычно, с личами за спиной. Время идет, начальники меняются, но тебя по-прежнему не отпускают гулять одного. С чем пожаловал?
        Темный эльф задрал голову, прикрыл от солнца глаза и надменно ответил:
        - Вот это осведомленность о наших делах! Привет и тебе, центральный бивень Трезубца. А остальные где? Затупились?
        Из-за спины Бельтрана выступила старшина Торкин:
        - Я подойду на замену?
        - Конечно, Эйра. В любое время.
        Бельтран звонко рассмеялся, блеснув белоснежными зубами, и сказал:
        - Мы сейчас спустимся. Подожди чуть-чуть.
        Прошло немного времени, и внутри крепости заскрипели шкивы барабанов, что держали на цепях сколоченную из толстого бруса воротину, которая одновременно являлась перекидным мостиком через глубокий ров.
        Маркиз вышел к парламентерам в рубашке с открытым воротом, без каких-либо доспехов, всем видом показывая, что он у себя дома и опасаться ему совершенно нечего. Уверенностью с налетом лихой беззаботности веяло от его поджарой фигуры. Эйра, в застегнутом до подбородка глухом платье до пят, следовала за своим командиром. Моглора не нужно было учить изысканным манерам. Темный эльф, видя, что лидеры противника стоят перед ним на земле, элегантным движением перекинул ногу в высоком ботфорте через бесформенный круп своего скакуна и спешился, чтобы быть с ними на равных. Маркиз коротким поклоном показал, что вежливость врага не осталась им незамеченной.
        - Задали вы нам вчера хлопот со своими железными гробами, - признался Бельтран. - Теперь огибай их остовы при каждом выходе в море…
        - Вы тоже не остались в долгу со своими лучниками. Мы сложили их тела на опушке леса. Прикажете доставить к вашему лагерю?
        - Сами заберем, - отмахнулся маркиз. - Сегодня же отправлю похоронную команду. Ну, да ладно о былом… Павшим слава, живым - честь. Рассказывай, какие новости ты нам привез?
        - На том берегу Петронелла между нашими армиями остался один невыясненный вопрос…
        - Что-то припоминаю…
        - Отлично. Собственно мы и явились в Фаркрайн, чтобы к обоюдному удовольствию разрешить это недоразумение.
        - Весьма благородно с вашей стороны. Как представитель Трезубца Лиги выражаю нашу общую признательность. Все же такие хлопоты, такие расходы вы на себя приняли…
        - О, не стоит благодарностей. Мы на совете Шенка решили, что проследуем за вами в Фаркрайн для того, чтобы не затруднять ваше воинство необходимостью возвращаться обратно. Безусловно, по нашему мнению, вы заслуживаете того, чтобы остаться в этой земле навеки. Вот соответственно я и прибыл с целью договориться - где и когда мы сможем наконец уладить все разногласия, которые уже столько времени беспокоят оба наших союза, - с последними словами своей витиеватой речи Моглор отступил назад, показывая, что он закончил.
        Улыбка Бельтрана была столь широкой и искренней, что могла предназначаться лучшему другу.
        - Мы, безусловно, предвидели вашу озабоченность той недосказанностью, что возникла между нами, и уже присмотрели парочку подходящих долин. Площадки ровные, без преимущества для любой из сторон, - маркиз протянул назад руку, и Эйра вложила в нее папирусный свиток. - Тут два варианта, выбор за гостями.
        Моглор внимательно рассмотрел карту местности, которую ему передал Бельтран, и нашел оба варианта абсолютно равноценными.
        - Давайте здесь, - он ткнул пальцем в один из крестиков. - Поутру третьего дня будет удобно?
        - Пятого дня, если можно.
        - Отлично. Пятого, так пятого. Наверняка этот перенос неким образом связан с эпидемией, что охватила ваших солдат. Могу ли я надеяться, что мы в этот раз обойдемся без шипов в траве, отрытых заранее ям под конницу, а также прочих ухищрений, которые могут поставить новоприбывший на берег Фаркрайна Шенк в заведомо проигрышное положение?
        - О, да. Смело рассчитывайте на нашу честность. А могу ли я ответно рассчитывать, что до сражения в нашем лагере не появится новых миазмов магии Смерти, до которых так охочи эти славные безносые парни, что сейчас маячат за вашей спиной, любезный Моглор?
        - Разумеется. Считайте это чем-то вроде уведомительной открытки о прибытии Шенка. Попыток пострелять в наших командиров из дальноплечих луков тоже, полагаю, больше не будет?
        - Несомненно. Ну, раз мы обо всем договорились, позвольте передать восхитительнейшей Мирре Банши мои самые горячие приветствия и сожаления в том, что она является нашим врагом и поэтому не может быть мне кем-то иным.
        Глаза Моглора злобно блеснули. Несомненно, этому хлыщу Бельтрану известна вся его неудачная любовная история с Миррой, и он воспользовался случаем, чтобы воткнуть острый шип в незаживающую душевную рану.
        Когда темный эльф сухо откланялся и отбыл восвояси в сопровождении невозмутимых коронованных покойников, Эйру охватила жаркая гневная волна. Только сегодня поутру они смогли вернуться в крепость. Сотню носилок с пострадавшими от атаки с моря пришлось расположить прямо на свежем воздухе - основной лазарет был просто переполнен, а полевые госпитали пока не разбивали. Просто чудо, что ядра с мониторов не долетели до северной стены, у которой стоял ее маленький домик, а кормилица Трансона догадалась наглухо запечатать окна, поэтому ни нянька, ни маленький сынишка Эйры не хватанули ртом болезнетворные флюиды. Всю ночь Торкин провела на ногах, мечась между ранеными солдатами и своей насмерть перепуганной служанкой. Теперь положение улучшилось, многих из пораженных воинов окончательно удалось перетянуть со стороны погибели на сторону жизни, благодаря способностям лекарей и магов, но жгучая ненависть к Шенку буквально испепеляла Эйре разум. А Бельтран беседовал с Моглором словно со своим старым приятелем. Темперамент Торкин в армии знали все. Конечно же, она не могла пройти мимо любезничания маркиза с
темным эльфом.
        - Бельтран, в чем дело? Ты вел себя так, словно очень рад его видеть! Мы за сутки, вне битвы, потеряли полторы сотни бойцов, Аргантэль погиб, и теперь наши маги лишились начальника, самые меткие лучники убиты, а ты расточаешь вежливые словечки этому наперснику дохляков!
        - Эйра, пора тебе наконец стать не только командиром, но и вельможей. Зачем мне плевать в лицо Моглору, когда он приехал, чтобы договориться? И да - я практически рад видеть этого мерзавца. Побеседуй с префектом крепости. Казна войска пуста и, если бы Шенк не появился, то скоро бы нам пришлось продать пушки на металл скалленнским гномам, а солдат мы бы начали сдавать внаем крестьянам в качестве батраков-поденщиков. Теперь понятно, почему я готов заключить в объятья кровавого эльфа? Аргантэль погиб, такая ему выпала судьба, но нам не след сейчас горевать. Через четыре дня битва. Так иди и готовься к ней, как следует! Это - наша последняя битва с Шенком, не забывай об этом!

* * *
        На периметре охраны шатра военачальника Шенка обычным порядком сменялся военный караул. Пара призраков с шуршанием проявились из эфирного «нигде», чтобы уступить вахту наряду вампиров в черных запыленных мантиях. Лязгнули две зазубренные сабли, наполовину выдернутые из ножен.
        - Пароль.
        Один из вампиров, пожилой мужчина с залысинами на вытянутой, словно чечевичный плод, голове с недовольным видом поддернул полу своего клобука.
        - Расплата, - буркнул он, не обращая внимания на угрожающие позы духов, но видя, что те продолжают грозно сжимать эфесы своих шамширов, повторил усталым и измученным голосом. - Расплата. Ну, чего тебе неймется? Расплата, расплата. Тьфу ты, запамятовал… Расплата грядет! Теперь доволен?
        Лик начкара привидений потух, черты вновь сделались размытыми. Из реального мира сначала исчезли сами фигуры духов и только потом, через несколько мгновений, в воздухе растворились их волнистые клинки.
        - Вот позеры, - осуждающе бросил возрастной вампир, занимая пост.
        - Не везет нам, - уныло сказал его напарник, молодой тонкогубый парень с взъерошенной от ветра шевелюрой. - Только оружейные ящики закончили таскать и сразу в наряд. Даже пожрать не дали.
        Старший дозора несколько раз пошаркал мантию, чтобы очистить ее от пыли, а потом обреченно махнул рукой:
        - Все равно стирать. О! Совсем забыл! Надо с утра мыло получить у интенданта на всю роту. И щелок.
        А второй караульный, меж тем, продолжал обиженно бубнить себе под нос:
        - Рядом с опушкой вчера эльфов побили. Так второй взвод подпустили к телам, а мы, как всегда, по бороде пошли. Их десятник, может знаешь - жирный такой, потом похвалялся, говорил, что у него от эльфийской крови завсегда изжога. Ходил взад-вперед, рыгал скотина, как нарочно. Почему так? Одним - вооружение на себе целый день таскать, другим - усиленное питание. Эй, Дессиктус, слышишь?
        Пожилой кровосос не сразу ответил, погруженный в какие-то свои, судя по выражению лица, не очень веселые мысли.
        - Дессиктус!
        - Чего тебе?
        - А правда, что нам, вампирам, за работу в солнечное время положены двойные ночные увольнительные?
        - Правда.
        - Ой, здоворо как! Значит, послезавтра нас на сутки отпустят? Вот пожируем! В округе, наверное, теплокровных немеряно бегает. А то у меня за время плавания на этой сыворотке даже брюхо подвело.
        - Ага, держи карман шире. Кто же перед битвой солдат в увольнительные пускает? Будем сидеть в лагере, как суслики в норе, помяни мое слово.
        - Ну, вот, - совсем расстроился молодой парень. - Опять побрили. Да что же это за невезение?
        Старый вампир стал утешать напарника:
        - Да ладно тебе, нюнить. Отстоим караул, нас сменят и рванем куда-нибудь по-быстрому в рощу. Завтра на внешнем контуре тролли дежурят, я немного знаюсь с их ротным. Нормальный мужик, он пропустит. Хоть птицу, хоть ящерицу, да поймаем. И слопаем. Эй, Меркастус, ты чего застыл, будто тебя эльфы приморозили?
        Молодой кровосос нервно сглотнул и показал пальцем в направлении далекой цепочки холмов:
        - Представляешь, я только что видел там живого кролика. Веришь? Настоящего. Сидит на бугре и ушками шевелит. Хорошенький такой.
        А буквально в десяти шагах от этих двух голодных и уставших стражников, за стенкой шатра, происходил очень важный для армии Шенка разговор.
        Для этой встречи Мирра Банши избрала не свой традиционно строгий наряд военачальника, а вечернее платье с открытыми плечами. Потому что не понимала толком, как ей себя вести с таким необычным гостем.
        Он представился - комендант военной заставы Кансион, пророк Бревиль. Интересно, какое место занимает «пророк» в иерархии ракшей? Мирра подосадовала на себя - нужно было не пожалеть времени и ознакомиться с демонским табелем о рангах. Бревиль ростом, пожалуй, не уступал троллю, плечи имел такие же широкие, а глаза… глаза у него были словно два озера из лавы, чуть подернутой черными точками пепла. Непреклонный повелитель армии Шенка ощутила, как в ней просыпается женщина. Мелькнула безумная мысль - приворожить, очаровать. Но взгляд посланника Караннона мгновенно остудил ее порыв. Пронизывающий жаром бездны, обиталища демонов, и тем не менее, холодный, полный стальной непреклонности. Официальный взгляд. Бельтран наверняка смотрел бы на нее другими глазами. Наглец! Кусая губы, Моглор передал его прощальные слова. Что же, маркиз вполне может стать для нее кем-то иным, не врагом. Пленником, к примеру, или рабом в ошейнике и на цепи. Мирра отогнала от себя неуместные мысли и вновь посмотрела на представителя демонов.
        - Претензии феоманта мне понятны, - произнесла она. - Но вы благодарить нас должны, а не порицать. Наша цель - Лига и только Лига. Не Фаркрайн. Мы приплыли, чтобы избавить вас от назойливых постояльцев. Я могла бы скорее рассчитывать на вашу поддержку.
        - О поддержке может говорить только тот, кто явился по приглашению. Формально Шенк совершил вторжение на наши земли. Но мы понимаем ваши мотивы и гарантируем, что не встанем в один строй с лигийскими воинами.
        - Нам и этого довольно…
        - Где и когда состоится сражение?
        Мирра задумалась на мгновение, а потом выхватила из кипы бумаг на столе нужный свиток. Небрежно толкнула его Бревилю:
        - Здесь, где крест. Утром четвертого дня. Только вчера договорились.
        Комендант Кансиона взял карту, внимательно рассмотрел ее, потом вернул Мирре.
        - У нас это место называют Хмелевыми полянами. Ровный рельеф, траву недавно скосили крестьяне, что очень хорошо для конницы. Ваш крестик находится на пологой возвышенности. Подходы просматриваются далеко. Идеальная позиция, если боишься флангового обхода.
        - Мы не боимся.
        - Значит, боится кто-то еще? В таких вопросах случайности не допускаются.
        - Спасибо, Бревиль, за ваши мысли. Я учту их, когда буду утверждать диспозицию.
        Пророк ракшей коротко кивнул. Потом замер, словно взвешивал - стоит ли делиться с Миррой той информацией, которую хотел выдать, или ее следует обойти молчанием.
        - Они весь год пытались навербовать себе рекрутов, - медленно произнес он. - В результате сумели обвести вокруг пальца несколько сотен деревенских парней.
        - Представляю, сколько там было ваших агентов, - усмехнулась Банши.
        Бревиль никак не откликнулся на ее реплику. Все так же медленно он продолжил рассказывать:
        - Новобранцы вряд ли чем-то серьезно им помогут, но Лигу поддержали некоторые родовые стаи ликантров.
        - Оборотней?
        - Да. На востоке Фаркрайна есть край, где никогда не тает снег. Часть ликантров сама удалилась туда, чтобы жить вне пространства вольных городов. Они основали поселение во льдах, сделали его своей столицей. Юдель, так она называется. Почему-то ликантры считают себя обиженными народами Фаркрайна. Никто их не притеснял, так они навыдумавали себе притеснения и косые взгляды. Вожаки нескольких стай клюнули на приманки Бельтрана и привели своих бойцов под лигийские знамена. В основном - это тяжелые звери. Есть медведи, но большинство оборотней носит животный облик разных там яков, бизонов, буйволов. Сбитое в единый кулак стадо в пятьсот-шестьсот особей таких ликантров может смести на своем пути что угодно. Учитывайте данные сведения.
        Мирра ослепительно улыбнулась.
        - Очень своевременная и неожиданная поддержка, Бревиль. Нашей разведке не был известен этот факт.
        Пророк Кансиона сделал отрицающий жест:
        - Никакой поддержки, всего лишь - ответная любезность. Мы продолжаем сохранять нейтралитет и полную свободу любых действий и решений. Примите во внимание и это тоже.
        - Благодарю за искренность и предупреждения.
        Когда ракша ушел, глава войска Шенка отправила посыльных ко всем командирам с требованием срочно прибыть на военный совет, а сама отправилась вновь открывать сундуки с одеждой. Она предстала перед своими военачальниками в другом образе. Обольстительную красотку сменил требовательный и жесткий джоддок холодной паствы. Узкий мундир мужского кроя, черные шаровары и сапоги для верховой езды. Длинные пепельные волосы Мирра стянула на затылке в подобие конского хвоста. Высокий лоб, ясные глаза и твердо сжатые синие губы. Такой ее и привыкли видеть соратники.
        - Послушаем разведку. Что скажете о будущем месте битвы?
        Вперед выплыл бесплотный дух Ассур, предводитель когорты привидений. Теперь они, а не кровавые эльфы, как ранее, отвечали за шпионаж и дозоры. Полупрозрачный силуэт Ассура налился цветом, его широкополый мантлет стал походить на обычную ткань, а не на туманную дымку:
        - Лига вовсю ведет подготовительные работы на своей стороне долины. Команды дровосеков валят лес в тылу и по бокам от их предполагаемой позиции. С виду это очень смахивает на засеки. На нашу часть равнины не заходят.
        - Понятно, они же предполагают, что мы будем вести наблюдение. Что скажете, командиры? Зачем им это нужно?
        Слово взял Керруш, бригадир латных троллей. Лишенный власти, он ныне представлял собой образец исполнительного подчиненного. И ждал ошибки Мирры, которую та совсем не торопилась совершать.
        - Лига страхует себя от нашего флангового маневра.
        - Логично, - согласилась Банши. - А знаете, почему они так пекутся о безопасности от прорывов и обходов? Они решили положиться на Механику. Когда мы вели войну в Таашуре, артиллерийский полк давал Лиге преимущество в огневой мощи, но был громадной обузой во время рейдов и передислокаций. Теперь они год сидели на одном месте. Представляете, сколько пушек они успели склепать за это время? План Бельтрана для меня теперь, как открытая книга. Они выкатят против нас сотни орудий. Пять дней отсрочки… Наверняка лигийские ныряльщики прямо сейчас погружаются на дно бухты, чтобы прицепить тросы к пушкам, которые затонули вместе с их плавучими батареями. Они достанут все, можете не сомневаться. Расчет прост, но очень эффективен: любые подразделения, что мы пошлем в атаку, будут сметены залпами артиллерии. Они не перестанут стрелять, пока не полопаются стволы. А потом по трупам наших солдат вперед пойдет их тяжелая конница…
        - Наша кавалерия всегда брала верх над их рыцарскими дружинами! - гордо выкрикнул Дарчин, новый лидер нургайского клана.
        - Теперь у них есть стадо ликантров. Оборотни будут сражаться в животном облике. А это сотни голов крупнотоннажной животины. Что смогут сделать Темные рыцари, когда на них понесется масса рогатых зверей с толстыми загривками? Которые даже из луков не пробьешь? Бельтран все рассчитал наверняка. Молодец, ничего не скажешь.
        Все военачальники молчали, осмысливая новые вводные. Дело и впрямь запахло конфузией. Мирра дала им возможность обдумать положение и окончательно зайти в тупик, а потом с победительными нотками в голосе представила новый план на битву:
        - Лига ставит на Механику, а мы перебьем их ставку Магией. Фрег Камнепад, сколько у тебя йотунов-громовержцев?
        На слова Мирры откликнулся новый глава волшебников, горный великан, который сидел в углу шатра, потому что просто не помещался в нем по высоте:
        - Двенадцать моих сородичей владеют стихией Воздуха в достаточной степени.
        - Отлично. Они в состоянии наслать на Лигу грозу? Мне нужна такая гроза, которой еще не видывал этот край!
        - Мы год копили силы стихий и скопили немало.
        - Устройте им шторм на суше. Я хочу, чтобы молнии хлестали по ним, как струи дождя. Громовые разряды взорвут их мешки с порохом. Они решили выкатить сотни орудийных стволов? Прекрасно. Рядом будут их боекомплекты. Фрег, ударьте так, чтобы от взрывов снарядных ящиков центр войска Лиги стал похож на жерло вулкана. А то, что не удастся взорвать, залейте потоками дождя. Промочите им все, вплоть до рогов с порохом у стрельцов. А потом беритесь за почву под ногами. Ты сам из стихии Земли?
        - Да, моя госпожа.
        - Много таких же йотунов под твоим началом?
        - Силу Земли чувствует восемнадцать моих сородичей.
        - Вы сумеете поднять почву словно морскую волну? Это должно быть похоже на двигающиеся холмы. Вы погоните землю от наших рядов в сторону Лиги. Так, чтобы ни одна пушка не могла пробить! За холмами пойдут два холодных полка. Мы вновь прибегаем к построению Шакнара «Мертвая рука». Скелеты и зомби ворвутся в опустошенный взрывами центр их войска, вырежут оставшихся гномов и навалятся на тяжелую пехоту дворфов. Вот тут Бельтран решит ударить нам во фланг своим козырем. Ликантры пойдут первыми. Он не станет их жалеть, или я не знаю Бельтрана. Керруш, твои латники должны заслонить холодные полки.
        - Мирра, мы понесем с собой длинные копья. Будем упирать их древки в землю. Устроим из оборотней пир для падальщиков.
        - Этого не достаточно. В тролльский строй встанут все темные эльфы. Моглор!
        - Да, Мирра!
        - Чего боятся дикие звери?
        - Э-э-э…
        - Они боятся огня. Травы еще не поднялись, поэтому твои маги должны сотворить иллюзию ужасного степного пожара. Наслать на ликантров стену пламени. В животном облике они подвержены всем повадкам и чувствам зверей. Оборотни испугаются и повернут свою лавину против рыцарской дружины, что пойдет по их следам. Пусть цвет войска Лиги раздавят собственные же союзники. Такова наша диспозиция на сражение. И не Механика скажет в ней последнее слово, а колдовство. А теперь идите и готовьтесь. Не гоняйте солдат перестроениями. Сосредоточьтесь на боевом духе. Шенк должен пойти в битву отдохнувшим, но злым и сплоченным. Всем понятны задачи?

* * *
        В ночной темноте яркими точками горели сигнальные огни войска противника. Гнедой конь Бельтрана чуть слышно всхрапнул, и ему отозвались лошади охранного дозора, что рассыпался где-то во мраке вокруг своего командира. Армия Лиги в боевом порядке вышла на Хмелевые поляны чуть позже полудня. Шенк уже стоял лагерем и жег костры по своему периметру. Бельтран, под белыми флагами, сразу выехал на середину равнины, чтобы еще раз встретиться с парламентерами врага. Со стороны Шенка прискакал, как обычно, Моглор. Они обменялись вежливыми приветствиями и еще раз договорились не начинать никаких военных действий до завтрашнего рассвета. «Пока солнце не оторвется от горизонта ровно на свою величину». Такова была формулировка их короткого перемирия. А дальше у всех лигийцев было много трудной, но необходимой работы. Подразделения занимали отведенные им позиции, командиры снова и снова обговаривали порядок боевого слаживания - кто кого прикрывает и в каком порядке вступает в дело. Каптенармусы проверяли вооружение и доспехи.
        Бельтран обернулся назад:
        - Сонные настои уже раздали?
        Леди Дивия подъехала вплотную к своему повелителю и возлюбленному. Ее белоснежная кобылица потерлась гривой о холку иноходца Бельтрана.
        - Да, знахари наварили их с запасом, хватило на всех.
        - Кроме часовых, надеюсь? - засмеялся маркиз.
        - Что ты, их напоили в первую очередь, - в тон ему улыбнулась девушка. - Ты так доверяешь Шенку?
        - Знаешь, я вспоминал и не смог припомнить, когда хоть раз они нас обманывали.
        - На этот раз ставка небывало высока.
        - Честь для них превыше всего. Пусть солдаты хорошенько отдохнут перед боем.
        - А нам самим вряд ли удастся заснуть.
        Бельтран покрутил головой:
        - Какое там… Едва закрываю глаза, как в голове начинают вертеться картинки из завтра. Ничего, маги припасли для всех командиров специальные составы для бодрости.
        Дивия легонько коснулась пальцами его щеки:
        - Раз уже нам не уснуть, я знаю, как мы проведем эту ночь. Ночь перед последней битвой Таашура. Это так… возбуждает!
        Не прошло и часа, как начальник стражи маркиза стал выкрикивать его имя прямо в задернутый полог шатра командующего. По звукам изнутри он понимал, что владыка не спит и очень занят, но неотложность новостей принудила командира личного конвоя оторвать Бельтрана от чрезвычайно приятных, но в настоящее время совсем неважных дел.
        Маркиз выскочил наружу в простыне, обернутой вокруг бедер. Начальник стражи отвел глаза от полуобнаженного вельможи и сообщил, что дозорные с северной стороны лагеря слышат шум, который может означать перемещение большого количества людей.
        - Что? Где? Веди меня! - встрепенулся Бельтран.
        - Маркиз… - начальник конвоя выразительно кивнул на голые ноги командующего.
        - Я сейчас! Мигом! - Бельтран нырнул обратно в шатер, но через минуту вылетел, натягивая на волосатый торс нижнюю рубаху. - Пошли!
        Со стороны северной оконечности бивуака уже собрались остальные командиры - Эйра, Догмал, Марцеллис.
        Из темноты и впрямь долетали звуки движения войска - бряцанье доспехов, неясные голоса приказов и прочий шум, который всегда сопровождает подобного рода действия.
        - Шенк нарушает договоренности, - мрачно подвела итог услышанному Эйра Торкин.
        - Смысл? - удивился Бельтран. - Мы даже не начинали строить ряды и легко отведем назад левое крыло. Ах, вот оно что, - вдруг догадался маркиз. - Артиллерия! Они надеются, что мы не успеем развернуть пушки. Рассчитывают на сутолоку. Глупцы! Марцеллис, поднимай своих гномов!
        - Но зелья…
        - Пусть эльфы греют отвары бодрости и поят солдат по палаткам. Не станут просыпаться - вливать сквозь зубы. Видимо, расслабиться перед боем все же не удастся. Я хочу, чтобы стволы твоих орудий с утра смотрели на север. Шевелись, гном, отдохнем после!
        Через час лагерь Лиги ожил. Заспанные артиллеристы волокли за лафеты свои орудия, таскали ядра и пороховые мешки. Постоянно слышались ругательства, а иногда и затрещины. Канониры в темноте натыкались друг на друга, падали, кому-то отдавили ногу снарядным ящиком, и пострадавший яростным голосом, в котором слышалась боль, проклинал эту неразбериху, командиров, войну и вообще весь белый свет. Даже Лиге слегка перепало за компанию. Его пытались увещевать, кто-то еще выкликал медиков, видимо, появились другие раненые. Вдалеке белым пятном маячила сухощавая фигура Бельтрана. Маркиз сам подавал пример, он впрягся в работу наравне с рядовыми и не обращал внимания на недовольство бойцов. Наконец Марцеллис зычным голосом скомандовал:
        - Перекур пять минут!
        Артиллеристы тут же уселись кто где стоял. По рукам пошли кисеты, клочки пергамента для самокруток, заклацали огнива. И вскоре там и сям во мраке зажглись светлячки подожженных папирос, а по воздуху потекли ручейки ароматного табачного дыма.
        - Ишь как надрывается, - зло бросил кто-то в сторону Бельтрана. - А наш-то, наш - так и егозит перед ним, пузо втянул, глаза навыкате… Тьфу! Срамота!
        - При инженере Громмарде такого бардака не было, - подал голос другой батареец.
        - Это уж точно, - поддержал сослуживца хриплым голосом третий канонир. - Нас так не мордовали при Отчаянном. Он в свое хозяйство никому и носа не давал совать. У моих ребят, говорил, я разрешаю спрашивать только, который час. Цели указали, а дальше - шалишь, идите мимо, мы как-нибудь сами разберемся, как ваши цели накрывать. А теперь не пойми что творится…
        - Зато в бою всегда - вперед, в атаку! Народу сколько он положил, не помнишь разве? - возразил невидимый в темноте солдат.
        - Было дело. Дрались мы отчаянно, - согласился хрипун. - Чуть что - примкнуть штыки и в рукопашную. Но на то он и Галвин Громмард, чтобы спуска врагу не давать. А ты думаешь, что сейчас лучше будет? Молись, крепко молись, чтобы мы увидели следующий закат.
        - Это почему еще? - тревожно вскинулся совсем молоденький голос.
        - А ты, малый, верно думаешь, что Шенк сюда в игрушки с нами играть приплыл? Нелюди год готовились, надо полагать, припасли, чем нас угостить. Э-э-эх, ладно пожили… Эльфы вон четвертого дня почин сделали, грудью на мечи легли. Теперь наша очередь.
        - Ты мне это брось, Карп, тут тоску нагонять! - прервал хрипуна другой гном.
        Он с громким сморканьем прочистил нос, а через мгновение раздался звук смачного плевка.
        - Табак дрянь, - подвел артиллерист итог своему перекуру. - Ароматный, а толку? Видимость одна, что табак. Крепости в нем нет… Громмард, Громмард… И где он, твой Громмард? Видать похлебка у ракшей много слаще оказалась нашенских рыбных супов. Хотя как-то он приказал поваров шомполами перепороть за то, что кашу сожгли, вот была потеха. Никогда не забуду.
        - Ха-ха, помню, - воскликнул один из канониров. - Я как раз и охаживал их по белым задницам! Да… были времена…
        - Ладно, пора подыматься, вон Марцеллис в свисток задудел, - хрипун встал и энергичными хлопками принялся отряхивать штаны. - Утром поглядим, куда это мы нацелились. А почему Бельтран разведку не пошлет, стесняюсь поинтересоваться таким неприличным вопросом? Хоть узнали бы, кто против нас выперся.
        - Ага, - возразили ему. - Конечно. А вдруг сразу баталия начнется? У нас же пол-лагеря в лежку! Нам теперь одна забота - время протянуть.
        К рассвету тяжелая работа артиллеристов и обозных была закончена. Но первые солнечные лучи, что осветили равнину битвы, показали ясно - армия Шенка осталась на прежнем месте, а Бельтран приказал развернуть все орудия Лиги против нового противника.
        Маркиз всю ночь провел на ногах, лично помогая канонирам перетаскивать тяжелые лафеты. Когда он увидел, против кого изготовились к бою его пушкари, то всегда выдержанный и невозмутимый вельможа схватился за голову обеим руками:
        - Ракши!!! Синие демоны явились сами и притащили за собой еще кучу фаркрайнского сброда!
        И вправду, на северной стороне долины, между лагерями Лиги выстроилось войско ифритов. Рослые воины сжимали в руках свои чудовищные копья-мечи. На выпуклых плоскостях ростовых щитов отчетливо был виден герб ракшей - магический пентакль на фоне их излюбленного оружия. Но самое удивительное, что демоны пришли не одни. Их строй подпирали пестрые полки самого разного состава и вооружения. Бельтран разглядел там и орков, и гномов, и людей, и даже гоблинов. А еще он увидел артиллерию, которая по суммарному количеству орудий, конечно, уступала дивизионам Лиги, но по мощи залпа, пожалуй, могла с ней поспорить. Причем большая ее часть состояла из рибодекинов. Сдвоенных, строенных и даже счетверенных по горизонтальной укладке. Маркиз насчитал в самом крупном тридцать два ствола и остался очень недоволен увиденным.
        - Что делаем? Оставляем так? - спросил начальника вконец растерявшийся Марцеллис.
        - С ума сошел? Разворачивай обратно. В сторону Шенка! - сорвал Бельтран свою злость на гноме.
        И пошагал в сторону своего шатра, яростно давя молодую поросль каблуками сапог.
        К Марцеллису подскочил один из ветеранов и задал точно такой же вопрос, который минуту назад прозвучал из уст главы артиллерии.
        - О чем думаешь, ротозей? Совсем мозги проквасил! - в свою очередь разрядился на подчиненном командир батарейцев. - Вертаем пушки на исходную!
        Бывалый солдат показал рукой на грозные рибодекины ополчения Фаркрайна.
        - Я вот размышляю…
        - Размышляет он, видите ли! Ну, что еще?!
        - Касаемо их многоствольников…
        - Давай шевели губами, не мямли!!!
        - Я только хотел заметить, что такие погремушки как раз в стиле Галвина Громмарда. Видите счетверенный многопал? Так вот - он почти точная копия его «Злой старушки». Той машинки, что тролли разнесли нам в Аркельском сражении ядром из катапульты. Вот и все, что я хотел вам сообщить.
        У своего шатра Бельтран буквально столкнулся с Дивией, которая возвращалась с переднего края.
        - Шенк выкинул белые штандарты. Похоже, то, что творится у нас на севере равнины, для нелюдей не меньший сюрприз, чем для нас.
        - Кто бы сомневался! Коня мне и парадный мундир!
        - Все уже готово.
        - И еще… два таза чистой воды. Посмотри, на кого я похож после этой ночи!
        Только Бельтран успел смыть с себя пыль и нырнуть в свой белоснежный камзол, как между рядами заметил коренастую фигурку Марцеллиса, что бежал со всех ног к его шатру, в такт движения размахивая инженерским жезлом.
        Все еще раздраженный маркиз подумал, что гном напоминает ему оживший пенек, который семенит куда-то и при этом ловко отталкивается от земли своим единственным сучком.
        - Ну что еще? - уже не зная, чего ждать, спросил он у артиллериста.
        - Северная армия подняла штандарты переговоров.
        «Северная армия». Не слишком ли громкое прозвище для разношерстной толпы, что покажет спины при одном только блеске копий его ударной конной дружины? Но тут же маркиз одернул себя - ракши, с ними же ракши. Эти никогда не отступали, тем и были славны.
        - И они тоже. Значит, у нас будет завтрак на троих, - вздохнул Бельтран. - Это все?
        - Нет, - гном помялся, потом выпалил. - Ветераны говорят, что рибодекины северян по конструкции точь-в-точь похожи на многоствольники Галвина Громмарда.
        Вот как! Громмард! Бельтран почувствовал, что его злость обрела форму, контуры и даже узнаваемое лицо. Посланничек при дворе Караннона! Как же он мог про него забыть? Гном так долго отсутствовал в крепости, что стал тут совсем не нужен, хотя формально до сих пор являлся одним из представителей Трезубца. Сначала он прислал вожделенный пакт о нейтралитете за подписью феоманта синих демонов. Все, включая самого Бельтрана, тогда вздохнули с облегчением. И конечно, маркиз не возражал на запрос Караннона о том, чтобы назначить инженера постоянным послом Лиги в Фаркрайне.
        За истекший год Громмард появился в лагере армии лишь однажды. Усталый, с покрасневшими от долгой дороги глазами, на трицикле, который из-за пыли и грязи больше походил на термитник, чем на транспортное средство.
        Громмард представил обстоятельный доклад на совете войска, рассказал про Фаркрайн, чем богаты и знамениты его области, но ни словом ни обмолвился о подготовке ополчения. Вместо этого он передал новое предложение Караннона - чертежи пушек в обмен на бесплатные поставки строевого леса для крепостной стены. И тесаного камня под фундаменты домов. Намекнул, что отказ ракши посчитают недружественным актом и вполне могут пересмотреть положения о невмешательстве. Предатель! Лгун! На совете его сообщение восприняли со сдержанной вежливостью, а сам Бельтран поставил войсковую печать под договором с демонами, ликуя в душе, что за никчемные клочки папируса смог приобрести столь важные для войска стройматериалы. А через день за ним явился гонец из Кламардиса - Караннон призывал своего посла обратно. Значит, Громмард. Он переметнулся к ракшам, стал их военным советником. В этом у Бельтрана не осталось ни малейших сомнений. Посмотрим, насколько им дорожит феомант и понравится ли Караннону, когда он вздернет гнома на виселице, как изменника. Ради такого справедливого дела недолго вкопать два столба и прибить на
них перекладину.
        И вдруг Бельтран понял, какую мысль он упорно гнал от себя, прикрывая рассудок гневом. Он просто не мог вынести ее здравого смысла - против объединенных сил Шенка и ракшей им не выстоять. У Лиги нет ни единого шанса. Поражение. Неминуемая гибель. Он читал это во взглядах рядовых солдат, когда ехал через лагерь на своем жеребце, он видел это настроение в глазах десятников и сотников, что опускали головы при его приближении. Единственный зуб Трезубца в их красноречивом молчании был в ответе за все. И особенно - за судьбу армии, бездарную подготовку к последнему бою. Вера в мудрость и непогрешимость Бельтрана готова была улетучиться вместе с дымами походных кухонь. Вождь почувствовал, даже не почувствовал, а предпочувствовал, каково это - стать виновником фатального конца собственной армии. Еще не проиграв, он уже почти превратился в изгоя. Даже Эйра Торкин, бесстрашная Эйра, которая вышла проводить его к переднему краю, многозначительно напутствовала маркиза:
        - Бельтран! Надеюсь, ты понимаешь, чего нам нельзя допускать!
        Круто повернувшись в седле, он бросил в сердцах:
        - Смерть лучше бесчестия!
        И неожиданно услышал в ответ:
        - Говори это за себя! - Эйра кивнула в сторону лагеря. - Но не за них!
        - Так что же, ты предлагаешь сдаться? Бесславно сдаться?
        - Делай, что хочешь, Бельтран, ты - наш лидер, но не вздумай идти сразу против двух армий. Это просто бессмысленно. Посмотри в сторону Шенка. Их больше нас в полтора раза, но нам не привыкать сражаться против такого перевеса врага. А теперь посмотри на север. Этих почти столько же, сколько и нас. И у них мощная артиллерия. Ты - полководец, Бельтран, но ты же не безумец?
        Маркиз хлестнул своего гнедого плеткой, чего не делал почти никогда. От неожиданности конь бросил свое тело вперед на два корпуса. А Бельтран едва удержался в седле. Вот была бы потеха - упасть с лошади на глазах всего войска! Маркиз до крови прикусил нижнюю губу. У этого дня, судя по началу, были все шансы, чтобы стать худшим днем его жизни.
        На середине поля его уже ждали парламентеры Шенка. Постная личность Моглора среди них не маячила. Только рыцари Тьмы в полном боевом облачении. От их холодных коней послышалось столь яростное рычание, что Бельтран на всякий случай опустил своему жеребцу наглазники. Центральный всадник в шлеме с красным плюмажем осторожно снял с головы свой глухой армет, и по его плечам рассыпались пепельные волосы. Мирра Банши, собственной персоной. Прекрасные глаза некромантки посмотрели на Бельтрана с презрением.
        - Когда вы успели с ними договориться? - выдохнула она.
        А маркиз почти одновременно бросил с горечью:
        - Как же быстро вы спелись с ракшами! Не ожидал!
        Оба полководца в изумлении чуть ли не пораскрывали рты. И выглядели весьма глупо в данный момент.
        - Не понял, - наконец признался Бельтран. - Так против кого они сюда выкатились?
        Мирра Банши хмыкнула:
        - Много битв было в истории Таашура, но еще ни разу на поле не сходились три армии. Что-то невообразимое происходит. И дернуло вас приплыть в этот Фаркрайн! Прекрасно могли бы умереть дома.
        Бельтран почувствовал, как с сердца упал огромный булыжник. Главная из возможных бед прошла стороной. Шенк не вступил в коалицию с ракшами, стало быть - еще ничего не потеряно. Один из Рыцарей Тьмы, указывая рукой на север, прогудел из-под забрала шлема:
        - Вот едут те, кто нам сейчас все объяснит!
        И Бельтран, и Мирра посмотрели в сторону армии ракшей. К ним приближалась группа всадников на изящных тонконогих лошадях. В первом из конных маркиз узнал феоманта Караннона. Вот кто умел стильно одеваться и эффектно себя подавать, по юности Бельтран все время ему завидовал. Доспехи демона сегодня были украшены двумя широко раскинутыми крыльями. Они придавали его фигуре зловещий и потусторонний ореол, который усиливался плащом, широкие полы которого трепал ветер, отчего красная подкладка накидки издалека напоминала горящий огонь. Демон из пламени. Маркиз усмехнулся. Символично.
        Караннон подъехал почти вплотную и поприветствовал вельмож Шенка и Лиги. Его охрана, как и подобает на встречах такого ранга, остановилась чуть поодаль. Мирра Банши не стала ходить кругами и сразу задала главный вопрос, точнее - два главных вопроса:
        - Мы вот тут гадаем с Бельтраном, с кем вы, Караннон, собрались сражаться? И как быть с вашим обещанным нейтралитетом?
        Спокойствию феоманта ракшей могла позавидовать мраморная глыба:
        - Отвечаю в порядке хронологии вопросов: пока ни с кем из вас. И наше невмешательство еще не утратило силу.
        - Пока? Еще? - не выдержал маркиз. - Вы говорите загадками. Объяснитесь!
        - Охотно. Мы обещали обоим союзам, что не поддержим их противника, но одновременно никому не обещали помощи. Так?
        - Так, - подтвердил Бельтран, а Банши согласно качнула головой.
        - Конечно, так. Но вы решили устроить на мирной земле Фаркрайна побоище. Это прямые военные действия. Во время войны мирный договор утрачивает свою силу. Это как бы истина, которая не нуждается в доказательствах. О каком мире и невмешательстве идет речь, когда на твоей земле бушует война? Принимая во внимание прежние соглашения, мы, тем не менее, утверждаем - Фаркрайн не собирается нападать ни на одну из сторон. Пока стороны не развяжут между собой бойню. В этом случае мы считаем себя свободными от ранее выданных обязательств и переходим в наступление.
        - На кого в наступление?! - не выдержала Банши. - Во имя Рока, кого вы собираетесь атаковать?
        Феомант ответил безмятежным тоном:
        - Победителя, разумеется.
        Если бы между ними с неба сейчас упала гранитная плита или бы небо решило, что сейчас самый подходящий момент, чтобы рухнуть на землю, это произвело бы меньший эффект, чем слова Караннона.
        На лицах вождей Шенка и Лиги сменились, наверное, все доступные человеческому существу чувства. На миг они даже кинули друг на друга взгляды, полные надежды, а потом оба смущенно опустили глаза. Каждому в голову пришла одна и та же мысль - временно объединиться, чтобы сокрушить войско Фаркрайна, а уж потом перейти к выяснению собственных взаимоотношений. Но лидеры союзов понимали - никогда орки и тролли не встанут в один строй с эльфами и гномами, а если встанут, то потом закономерно спросят - так что же мы все время дрались между собой? И к чему воевать дальше, когда, оказывается, мы можем быть на одной стороне? Сами спросят и сами ответят. И этот ответ очень не понравится их вельможам и командирам.
        Караннон взирал на них с непроницаемым выражением демонской физиономии. Треугольник, в котором два угла загнаны в угол. Углы мечутся в панике, ищут четвертый угол, но его наличие не предусмотрено в данной геометрической фигуре.
        - Какой выбор ты нам оставляешь, Караннон? - наконец смогла вымолвить Мирра Банши.
        - Требуется некоторое время, чтобы каждому осознать - нет у вас выбора. Вы подпишете мирный договор. Здесь, под небом Фаркрайна. Вот единственное решение, которое сможет устроить обе стороны. Но, как я уже сказал, требуется время, чтобы к этому решению прийти. Предлагаю сейчас разъехаться, вам наверняка нужно посоветоваться со своими командирами. А ближе к закату мы встретимся вновь, здесь же. Сигналом послужат синие вымпелы. Мы поднимем их.
        Когда Караннон возвращался к своему ополчению, с ним поравнялся пророк Бревиль, он сегодня выполнял обязанности обычного телохранителя:
        - Кое-что мы не предусмотрели, - задумчиво промолвил Бревиль. - А если они сядут на корабли, чтобы на том берегу Петронелла вновь сойтись на ратном поле?
        Феомант рассмеялся:
        - Исключено по той же причине, по какой они не могут объединиться против нас. Для этого им нужно хоть чуть-чуть доверять друг другу. К тому же подобный исход - смертельный приговор армии Лиги, ведь южное побережье по-прежнему в руках Шенка.
        - А что мешает Шенку вернуться одному?
        - Тогда мы официально заявим, что Фаркрайн решил поддержать слабейшего, и лишим Мирру такой возможности. Но не это остановит некромантку. Другое. Не понимаешь? - спросил Караннон с легкой улыбкой. - Позор. Неизгладимое пятно позора в веках на имени Мирры Банши. Нелюди исповедуют каноны Чести. Такой исход не допустим для нее, как для командующего. Итак, бегство неприемлемо. Что остается? Мирный договор.
        - Стало быть - дело сделано?
        - Нет, наступает самое главное. Вечером с командующими будем беседовать не мы, а их бывшие соратники. Пора передавать слово Шакнару и Громмарду. Наступает их звездный час.
        - Тяжело ребятам придется после. Клеймо предателей.
        - От знати. И вечная благодарность от простых жителей, когда те поймут, какое сокровище им подарили два отважных воина, два мужественных командира - Галвин Громмард и Шакнар по прозвищу «Жизнь в сапогах».
        Глава 4
        Исход болезни
        Ханчи с душераздирающим вздохом снял с головы фиолетовый бархатный берет и аккуратно водрузил его на стопку своей одежды. Любовно погладил сложенное барахло ладошкой. В стопке лежали: сшитые по фигуре полосатые штаны, кушак из яловой кожи производства товарищества «Гей, Армакод!» и роскошный костюм-тройка из отборной шерсти. На спинке стула висел витой купеческий аграмант с серебряной бляхой гильдии. Под стулом стояли лакированные туфли со слегка загнутыми кверху носами. Каблуки туфель прибавляли Ханчи роста на целую ладонь. А вот на армейских сапогах каблуков не наблюдалось. Только стоптанная о камни Саравакского хребта подошва. Продолжая жалобно вздыхать, гоблин облачился в военную форму, подпоясался ремнем и браво втянул под него образовавшееся за год брюшко. Крутнулся на пятках к Шакнару:
        - Советник штаба вернулся к исполнению службы! Честь имею, командир.
        Орк рассмеялся:
        - Вот кому пришлось тяжелее всех. С прибытием, ваше непотребство!
        - Герр блатмейстер, если уж на то пошло!
        - Ах, ты уже и карьеру сделал, мошенник? Отъелся, смотрю. Ничего, я муштрой быстро выведу твое пузо.
        - Только на декаду, Шакнар, - сварливо отозвался Ханчи. - Дольше не могу. У меня же ДЕЛОВЫЕ обязательства, понимаешь? Не могу.
        - Вообще-то, милейший герр блатмейстер, ты до сих пор являешься военнообязанным, - ядовито заметил Шакнар. - Или ты подавал прошение об отставке? Не помню такого.
        - Да, ладно тебе. Не пузырься. Я же все понимаю. Примчался быстрее ветра, едва получил твой вызов.
        Вот уже действительно примчался. Новенький квадроцикл Ханчи стоял около палатки Шакнара, сверкая в солнечных лучах рубиновой эмалью словно детский леденец. Многие воины заворачивали поглазеть на такое расписное диво. На багажном отсеке агрегата была прикреплена табличка: «Мастерская Грома, Скаллен, Третья Механическая. Реально боевые машины».
        Галвин рассказывал, что Ханчи вовлек его в какую-то шкурную схему. Правда, от него всего-то и требовалось - передать чертежи таашурских драндулетов местным механикам. Громмард недоумевал - скалленские трициклы лучше, качественней, безотказней, кому понадобятся лигийские уродцы? Но в результате к заморской конструкции прозорливые умельцы Скаллена приделали четвертое колесо, появилась новая броская окраска «Громовой колер», и эти машины на удивление ходко-ходко стали продаваться. По слухам они особенно пришлись ко двору заносчивым золотодобытчикам Тарнеги. По Драйоне не так давно на восток отбыла целая барка с «громовыми» квадроциклами, а спустя пару дней Ханчи нашел Галвина в Скаллене и торжественно вручил ему целый мешок вешек. «Доля партнера». Шакнар получил половину этих денег с письмом от Громмарда, в котором гном недоумевал, где Шакнар раздобыл такого проныру-советника и как от него избавиться? «Никак, - лаконично ответил Шакнар. - Ханчи является загадочным природным явлением, которое возникло стихийно, в результате выброса зловонных газов из преисподней. Придется терпеть».
        Они выбрались из солдатской палатки в рассветную свежесть. Хмелевые поляны искрились миллионами капелек росы на побегах молодой травы. К Шакнару подскочил рыжий крепыш Сонгал. Физиономия бравого орка была красна и пахло от него духами.
        - Простился с женой? - спросил Шакнар подчиненного.
        - Да. Плачет.
        - Ты объяснил, что это временно?
        - Угу, - сопя носом, проронил Сонгал, потом потупился и сообщил: - Как хочешь, «Жизнь в сапогах», но против армии Фаркрайна я не пойду. И ребята тоже. У моей жены в ополчении два родных брата, у остальных - тоже хватает служивой родни. Да и друзьями все обзавелись за год. Мы посовещались с парнями… Нет, не будем мы их рубить.
        - А против Шенка? Против своих калимдорцев?
        - Против них тоже не пойдем, - решительно ответил Сонгал. - На родичей рука не поднимется. Уж лучше смерть.
        - Успокойся, Сонгал. Погоди себя в жертву приносить. Ничего такого не предвидится. Мы в статусе военнопленных Фаркрайна, не забывай. В качестве жеста доброй воли нас отпускают в лагерь Шенка. Повидаться с сослуживцами. Но мы связаны словом чести. И помним про свой статус. Зови остальных. Я скажу речь.
        - Командир… А если возникнет вопрос… Мы же почти год были военными инструкторами в их учебных лагерях. Гоняли новобранцев так, что даже во вкус вошли… Кто же знал, что мы окажемся на одном поле боя… Вон, как все вышло… Ребята волнуются. На трибунал, случайно, не тянут наши действия?
        - Вы выполняли мои приказы, так?
        - Так.
        - Вот и предоставь эту проблему мне. А сами не слишком болтайте. И, Сонгал!
        - Чего?
        - Медаль Фаркрайна отцепи от калимдорского мундира. Не время сейчас ей светить. К остальным тоже относится.
        - Ой, а я и не заметил! Жена видать приколола после стирки. Сниму, конечно.
        Когда Сонгал убежал, Ханчи от избытка чувств даже захлопал в ладоши.
        - Кому это ты аплодируешь? - с подозрением поинтересовался Шакнар.
        - Караннону. Вот деловая хватка у мужика. Все рассчитал, каждую вешку учел.
        - Ханчи!!!
        - Ладно, ладно… Уж и восхититься нельзя.
        - Лучше помолись своим гоблинским богам, чтобы наша затея прошла, как надо.
        Ханчи панибратски хлопнул Шакнара по плечу:
        - Да не переживай ты! Все сообразно сложится, вот увидишь.
        Через час к лагерю Шенка с северной стороны плотным строем подошел отряд воинов. Часовые издалека увидали его появление, поэтому оконечность расположения войска сразу ощетинилась луками, которые, впрочем, опустились в руках стрелков, едва они смогли рассмотреть лица тех, кто походным шагом сейчас приближался к ним. Но одну фигуру и рассматривать было не нужно. Надо было просто поверить, что к лагерю едет ожившее изображение ордена «Шакнара Непобедимого».
        - Не может быть…
        - Это же «Жизнь в сапогах»! На своей львице верхом! И пропавшие калимдорцы с ним.
        - А может, это привидение? Или зомби?
        - Все равно к нам, ведь привидения и духи стоят за Шенк. А зомби, кстати, так долго не живут.
        Когда Шакнар приблизился, стало видно, что одна лапа у былинной пумы от сустава и ниже являла собой сложный механический протез. Вряд ли кому-то из воинов стоило знать, что его лично спроектировал и изготовил один из знаменитых врагов Шенка. Он же пять раз варил усыпляющее зелье для Халы. Сначала - чтобы снять мерку, потом - чтобы подгонять и переделывать сочленение с культей львицы. На последней примерке Хала проснулась раньше времени и машинально отбросила Громмарда новой железной лапой так, что гному самому едва не понадобилось парочка протезов. Тут Шакнар окончательно вышел из себя и отругал питомицу. Неожиданно пума вновь показала свою разумность. Когда она устала мотать лапой в попытках сбросить с нее непонятно как присосавшегося железного клеща, она улеглась на землю и даже в первый раз позволила Галвину к себе приблизиться. Но никаких фамильярностей. Один раз Громмард до того раздухарился, что попытался почесать львицу за ухом, но, к счастью, вовремя одумался, когда встретился с ней взглядом. С тех пор между ними установились правильные отношения. Гном ее не трогал, а она не пыталась его
убить.
        Весть о прибытии отряда Шакнара облетела лагерь со скоростью ветра. А всполошила всех будто настоящий ураган. Бивуак калимдорцев стал походить на место религиозного культа - вокруг него столпилось невесть сколько народа. Шонтаю пришлось уступить свою палатку Шакнару, а Мирре Банши - выставить вокруг нее три ряда стражи.
        Два старых верных друга сидели и разговаривали, а остальные командиры пребывали в неведении и сомнениях. Сначала - третья армия, всеобщая растерянность, а потом взяла и воскресла уже благополучно похороненная легенда.
        Мирра Банши хмуро плеснула себе в кружку вина:
        - За то, что ты жив, Шакнар. Хотя, если бы я знала, какие вести ты принес, то постаралась бы аккуратно снять тебя на подходе магией. Нашел время, когда оживать. Неужели тебе трудно было остаться немного мертвым?
        - Мирра, я сожалею, что доставил тебе столько проблем.
        - «Жизнь в сапогах» - военнопленный! Величайший воин Шенка сдался без боя. Появился на львице с механическим протезом на лапе. Ты нам всю военную историю развалил. А про то, кто подковал твою Халу, мне даже думать страшно.
        Шакнар вздрогнул. Это как выстрел в темноту на удачу, когда через несколько мгновений после спущенной тетивы в ответ прилетает сдавленный крик. Мирра попала прямо в центр мишени. Бесцветным голосом он произнес:
        - Караннон поставил жесткие условия. Разве у меня был выбор?
        - Возможно - да, возможно - нет. Лучше посоветуй, что мне сейчас делать?
        - Подписывай мир.
        - Легко тебе говорить! Не твоя печать будет стоять на документе. Представляешь, как меня встретят?
        - Я очень хорошо представляю, как тебя встретят, если ты отступишь. Впервые в истории Шенка. Меня разжаловали только за выжидательную тактику.
        - Все-таки они заманили нас в ловушку…
        - Так будь достаточно мужественной, чтобы признать это. Драться ты не можешь - потеряешь армию. Отступать тоже не можешь - потеряешь имя и честь. Бегство не простят ни тебе лично, ни всем некромантам. Как бы ни сложилась история Таашура, холодные останутся в ней тем народом, что принял на себя ответственность за весь Шенк, а после скрылся с поля битвы. Год потрачен на подготовку, чтобы переправиться через Петронелл, и ты хочешь, поджав хвост, вернуться обратно ни с чем? Лига будет торжествовать. Это будет ее победой. Что у тебя остается? Остается мир.
        - Я не имею права говорить от имени всего Шенка.
        - Как и Бельтран от имени Лиги. Вы скажете за свои армии. Мир подпишут между собой только они.
        - Время к закату, Шакнар. Скоро ракши поднимут синие вымпелы. Пора готовится к встрече. Ты поедешь со мной?
        - Конечно, Мирра.

* * *
        Минуло еще целых четыре дня, пока проект первого в истории мирного договора был согласован и одобрен обеими сторонами. Бельтран не раз в сердцах рвал пергаменты, а Мирра Банши в гневе вылетала из шатра, что поставили на месте их первой тройственной встречи и в котором теперь вместо боя на мечах проходили переговорные баталии. И не было бы ничего, никакого соглашения, не будь между представителями Шенка и Лиги ракшей. В какой-то момент Бельтран и Мирра наотрез отказались разговаривать друг с другом, пришлось на их места садиться Моглору и Эйре Торкин, но у этой пары переговорщиков получилось расскандалиться еще быстрее, чем у их предшественников. Дошло до того, что за круглым столом оказались в качестве парламентеров Шакнар и Громмард. Те утрясли все вопросы мгновенно, но тут хором возмутились остальные и действо пришлось начинать сызнова.
        Галвин особенно не распространялся, как его приняли в армии Лиги, а на вопрос орка лишь ограничился ремаркой: «Не казнили - и то хорошо!» Бельтран поначалу хотел вздернуть своего посла на ближайшем суку, сгоряча наговорил дерзостей и в результате нарвался на поединок с гномом. Эйра и Дивия пытались их разнять, указывали, что сейчас не время для междоусобицы, но бывший артиллерист прибавил парочку комментариев относительно личной честности маркиза и вопрос о примирении отпал сам собой. Он сопоставил внутренний кодекс Бельтрана с моральным обликом хвостатой мартышки и нашел, что последняя в этом сравнении выглядит куда более достойно. Тогда маркиз окончательно закусил удила и сам вызвал гнома на дуэль. Громмард, на правах ответчика, предложил сражаться мечом и магией, чем всех просто поразил. Даже в строгих глазах Эйры мелькнуло сочувствие - против Бельтрана, мастера клинка, он не оставил себе ни малейшего шанса.
        Но все пошло не так, как ожидалось. Галвин быстро стер с физиономии маркиза самодовольную усмешку. Это случилось примерно в тот момент, когда костяная рукоять меча командующего Лиги вдруг нагрелась до такой степени, что обожгла ему ладонь. Еще не сообразив, что произошло, Бельтран выхватил из-за пояса кинжал и через несколько мгновений тряс уже двумя пострадавшими конечностями. А Громмард стоял напротив него с обнаженным мечом и выказывал всяческое сочувствие. Ах, как маркизу хотелось поразить гнома! Сначала поразить, потом обвинить его во всех грехах и снова стать героем для всей армии. Бельтран рванулся на Галвина с голыми руками. И получил серию хорошеньких плюх. Сначала в печень, для резкости восприятия, потом под дых и в заключении - прямо в висок. Дело в том, что орки - большие специалисты по части драки на кулаках, а Шакнар - превосходный учитель. Громмард проникся большим уважением к его талантам еще во время совместного экзорцизма вражды и ненависти, который они устроили в виде длительного вояжа по скалленским питейным заведениям. По его просьбе Шакнар поделился с ним несколькими
секретами, а Галвин успешно применил полученные знания на личности бывшего соратника. Таким образом, следующее, что ощутил Бельтран после своей отчаянной атаки, была струйка холодной воды, что стекала на его болящее чело из кружки, которую сжимала нежная ручка леди Дивии. Гномьи оплеухи неожиданно произвела на маркиза отрезвляющее действие. Видимо, его просто очень давно не били. Отхватив взбучку, полководец вошел в разум, снял все претензии к Галвину Громмарду и стал вполне пригоден для дальнейших переговоров с Шенком. Тем более, что их благополучный исход для Лиги был еще более важен, чем для альянса нелюдей. Как поэтично выразился гном, судьба всей армии «повисла на сопле».
        В конце концов договор о мире был готов, подписан командующими и теперь ждал подтверждения каждого солдата обеих армий. Таково было условия глобального заклинания, которого и заклинанием нельзя было назвать, потому что заклинание касается только магии и всего, что с ней связано. Громмард мысленно не раз соглашался со своим старым учителем Брейгисом - то была система, система новой жизни, которая включала в себя и Магию, и Механику, и все, что находится между ними.
        К моменту утверждения оба лагеря уже перебурлили эмоциями. Сначала воинов отпустила предбоевая отчаянная решимость, потом накатила радость, что не придется умирать, затем запоздалой волной всплеснулся стыд за собственное одному себе известное малодушие и все застлалось покрывалом неимоверного облегчения. И вот они подходили по очереди с двух разных сторон, прикасались ладонью к пергаментному свитку и возвращались обратно в свои расположения.
        У Мирного шатра топтались без нескольких минут отставные командиры с лицами, словно каждого из них только что обокрали, а в стороне стояли Шакнар и Громмард. Некоторые из бывших боевых товарищей приветствовали их, другие кидали взгляды, полные угрозы, прочие хмуро опускали головы. Десяток глашатаев выкрикивали текст договора, впрочем, они занимались этим еще с вечера, пришлось даже менять их состав, потому что горлопаны быстро хрипли и каркали, словно простуженные вороны.
        «…Стороны клянутся, что не станут больше злоумышлять друг против друга: нападать на жителей скот и посевы, а также причинять второй стороне прочие лишения. Границы Шенка и Лиги остаются в пределах тех территорий, которые были за ними на момент их первого столкновения (дальше следовал длинный перечень населенных пунктов и рек, собственно эти границы устанавливающий). Каждый, кто покусится делом на свою клятву, будет проклят силами Магии и Механики. Свитки и талисманы станут причинять клятвопреступнику всяческие бедствия, а механизмы начнут ломаться и взрываться в его руках. Сверх того у проклятого выпадут все волосы на теле и оно покроется гнойными и смердящими волдырями…»
        - С волдырями ты загнул, конечно, - шепнул Галвину Шакнар.
        - Ага, знаешь, как человеческие вельможи заботятся о своей коже и лице? Да для них это еще хуже проклятия!
        Два сорванца, которые украдкой следили издалека, с высокого тутовника за тем, что происходит на Хмельных полянах, пришли к единодушному выводу - взрослые играют в какую-то очень интересную игру. Они зачем-то выстроились в длинную-длинную цепь и один за другим подходят к людям со свитками, прикладывают к ним ладони и что-то долго шепчут при этом. В том, что это игра, сомнений не возникло. Но ее правила остались для ребятни загадкой. На прятки не похоже, на догонялки тоже. Может, новый вид хоровода? И еще разошлись мнения - что именно находится на этих пергаментах и почему их необходимо касаться руками.

* * *
        Два войска грузились на корабли одновременно. Так было решено, поскольку первый, кто переплывал Петронелл, сразу оказывался в более выгодном положении. Шенку пришлось подождать Лигу, потому что он был готов отчалить буквально через несколько дней, и это явилось первым маленьким шажком к новым отношениям закоренелых врагов. «Система Громмарда» исключала враждебные действия солдат армий, но не распространялась на политиков и остальное население союзов. Несомненно, им предстояло через некоторое время испытать настоящее потрясение. Война кончилась. Вместе с ней кончилась жизнь, посвященная вечной войне. Кончились оправдания лишений, которые народу нужно было испытать, потому что - война; кончились фальшивые призывы к терпению от лица вельмож, этих лишений ни в малейшей степени не испытывающих. Караннон предрекал, что с глаз народов вскоре спадет пелена. Они оглянуться вокруг и спросят, а во имя чего мы страдали и умирали? Кто ответит за детей, что выросли без отцов? Кому предъявлять претензии за украденные судьбы целых поколений? И где прячется тот коварный маг, который сумел наслать морок ненависти
на обширные области земли? Таашуру предстояло очнуться.
        Времени для этого было предостаточно. Пока не вырастут новые солдаты, потому что старые воины все как один откажутся снова брать в руки оружие. Зато им надлежало многое поведать своим родичам, землякам и соплеменникам. О том, что за Петронелльским морем находится земля, где спокойно живут гоблины рядом с гномами, а орки селятся вместе с людьми. А гражданам Таашура предстояло выслушать это все. И поверить.
        Все время, пока происходила возня вокруг договора, Галвин пытался найти возможность объясниться с Эйрой. Его миссия завершилась. Ушла цель, на пути к которой он позабыл про все на свете. Впереди оставалась жизнь. И в ней вполне могло найтись место для Эйры и ее сына. Ее и…? У Галвина замирало сердце от мысли, что он, возможно, уже стал отцом. Поэтому-то и старался гном выискать малейший повод, чтобы остаться с Эйрой наедине. Но в ответ встречал такую холодность, что самые теплые и нежные слова замирали у него на устах. А еще около нее все время терся Тирсис. Этот человек поджидал Эйру после совета, его бас слышался из ее окон, когда Громмард «случайно» прогуливался неподалеку. Галвин убеждал себя в том, что девушка специально старается его помучить, она желает, чтобы бывший возлюбленный острее прочувствовал потерю того счастья, которое у них могло быть и которому он предпочел жизнь скитальца. И даже больше - гном полностью убедил себя в том, что заслуживает такого обращения. Где он пропадал, пока она вынашивала его ребенка? Неудивительно, что она приблизила к себе Тирсиса. На кого-то ей нужно было
опереться! Галвин все ждал, что Эйра втянет коготки, сменит гнев на милость, но приближался срок отбытия Лиги, и ему пришлось самому сделать решительный шаг к примирению. Он остановил Эйру по дороге домой и предложил поговорить.
        - Только давай быстро, - нетерпеливо ответила она. - Меня ждут.
        Но нужные слова, как назло, застряли где-то между умом, сердцем и пересохшим языком. И нить беседы сама по себе уползла на мир с Шенком и его, Галвина, роли в произошедших событиях.
        - Знаешь, самое обидное, что теперь все будут считать, что находились в одном шаге от победы, - посетовал гном. - Причем половина из них, сама того не зная, была в шаге от поражения. Но все равно - они будут твердить, что я украл у них победу. И те, и эти.
        - Мученик Галвин Громмард, - не скрывая язвительной усмешки произнесла Эйра.
        Гном понурил голову. Где те фразы, которые уже были готовы вырваться у него, но так и не вырвались? По-дурацки как-то складывалось их общение. Но потом он отчаянно тряхнул чубом:
        - Мне говорили… я слышал… в общем, ты недавно родила сына. Вот… Я и решил спросить… ну, мне, понимаешь, небезразлично, ведь мы с тобой были…
        - Тебя волнует, не твой ли это ребенок? Так?
        - Ну, я не это хотел сказать, Эйра. Хотя… Проклятье! Да… именно это!
        - Галвин, он сын лорда Тирсиса.
        - Правда? Ты уверена? - у гнома словно все оборвалось внутри.
        Рухнул уютный дом, который он уже мысленно построил. А ведь там могли по вечерам гореть светильники с зелеными абажурами, слышаться смех друзей. И звонкие детские голоса. Галвин отчаянно, будто утопающий за соломинку, зацепился за свой вопрос:
        - Ты уверена?
        Эйра посмотрела сквозь него. В ее взгляде даже жалости не было. Только холод, отчуждение.
        - Конечно, уверена. Сразу после победы должна была состояться наша свадьба. Но она все равно состоится. Этого ты у меня отнять не смог. Прощай, Галвин Громмард. Я не буду говорить тебе слова презрения или осуждения. Ты сделал то, что сделал. Только будущее рассудит, насколько ты был прав, - Эйра резко повернулась и пошла по тропинке к своему дому.
        Ее ладошка взмахнула и на мгновения зависла в воздухе. Неоконченный жест, как неоконченная судьба. Которая должна была сложиться правильно, но почему-то пошла по-другому. Галвин понуро сутулился и побрел к выходу из крепости. Часовой спросил пароль, но он даже не ответил, а стражник не стал переспрашивать. Дисциплина регулярного войска Лиги понизилась практически до уровня толпы рекрутов.
        За перекидным мостиком его ждал трицикл. Около «Ревуна» по-прежнему лениво возлежала Хала, а Шакнар сидел, привалившись к боку львицы, и задумчиво жевал травинку. Орк оказался достаточно чуток, чтобы в этот вечер не надоедать Громмарду с расспросами. Он просто, по солдатскому разумению, напоил его до слезливых соплей. А потом уложил спать и заботливо укрыл одеялом.
        Следующий день был вторым днем всеобщей погрузки на корабли. С хмурым и помятым лицом Галвин приплелся на берег, чтобы понаблюдать за сборами Лиги, а также попрощаться с теми однополчанами, кто до сих пор считал его боевым товарищем.
        К удивлению инженера, чуть поодаль от крепости он увидел длинную, закрученную в спираль очередь из солдат. Все при оружие, а гномы-артиллеристы катили в ней свои пушки. Колеса вязли в земле, но канониры с громкими ругательствами тянули их за ободья и толстые деревянные спицы. Громмард протолкался в начало очереди и обнаружил там несколько невесть откуда взявшихся конторских столов, около которых суетилось более десятка гоблинов. Позади них, на деревянных, вкопанных в грунт шестах, ветер трепал транспарант с надписью: «Срочная скупка военного барахла». Несколько зазывал бойко выкрикивали лозунги: «Поменяй оружие на твердую валюту», «Подходи, честный человек, набивай карманы золотом», «Деньги прокормят лучше меча», «Жена порадуется слитку больше кольчуги». Посреди этой непонятной ярмарки, за солидным бюро из красного мореного дуба восседал не кто иной, как Ханчи. Он весь обложился учетными книгами, а чтобы бриз не рвал из рук страницы, придавил их углы камнями. Шустрый гоблин гортанными возгласами отдавал указания подручным и успевал делать в своих журналах записи.
        Вот орудийный расчет гномов выкатил перед ним крупнокалиберную мортиру. У Галвина даже сердце защемило - он узнал в ней «Ведро», ту самую пушку из которой ему удалось разнести требушет в Аркельском сражении. Ханчи привстал со стула и быстро осмотрел товар.
        - Что у нас тут… Так-так-так, ребятушки, а слева-то скол. И прицел погнут. Опять же - колеса сносились.
        - Нормально она ездит! - хмуро рявкнул один из канониров.
        - Чудак человек, да как же я проверю? Не по крепости же мы с тобой палить станем? Ладно, - Ханчи даже губу закусил, будто изо всех сил боролся с нахлынувшим приступом щедрости. - Для хороших людей ничего не жалко. Три слитка.
        - Всего три? - обескураженно переспросил артиллерист.
        - Целых три! - веско заявил Ханчи. - Более не могу. Сами понимаете - без проверки товар беру. Кто даст мне гарантию?
        - Мортира в порядке! - громко сказал Галвин. - Я ручаюсь! Спорим, с трехсот шагов любое твое ухо из нее по выбору срежу? Башку, правда, тоже оторвет. Но ухо гарантирую.
        Гоблин всплеснул руками:
        - Кого я вижу! Инженер Громмард! Рад, рад, чрезвычайно рад. Четыре слитка, - задушенно просипел он гномам.
        - Шесть, - с нажимом произнес Галвин.
        - Шесть, - подтвердил гоблин упавшим голосом. - Могер, братишка! Покажи, куда припарковать орудие.
        Целый океан скорби разлился в прищуренных глазах Ханчи, когда он расплачивался с канонирами.
        - И что ты тут проделываешь? - Галвин обвел рукой окружавший их военный базар.
        - Оказываю Лиге нешуточную услугу, - Ханчи смиренно пожал плечами, словно занимался скупкой оружия исключительно по доброте натуры. - Меньше хлама в Таашур тащить придется.
        - А что Бельтран на это сказал?
        - Больно мы его слушать станем! - пробурчал пехотинец, который занял перед гоблином место уже укативших мортиру артиллеристов. - У вельмож земли и богатства дома припасены, а у нас что? С голым задом в деревню возвращаться?
        - Не унывай, солдатик! Не дадим мы тебе пропасть, - поддержал его Ханчи. - Кидай сбрую на общую кучу и получай свой слиток. Копье сложи в пирамиду, меч у тебя тоже примут. Сталь, конечно, паршивенькая… Ничего, ничего, я накину серебряный брусок за меч, - быстро добавил гоблин, когда увидел, как нахмурился воин.
        - На том берегу сейчас Шенк, - осторожно заметил Громмард. - Я понимаю, что вы возьмете курс на восточные земли, но все же оружие не помешало бы. Так, для самозащиты. На всякий случай.
        - А вот пусть знать нас и защищает, - ответил пехотинец, яростно раздергивая шнуровку доспеха. - Они ведь эту кашу заварили.
        Ханчи ловко протиснулся между бюро и массивной фигурой солдата, взял Галвина под локоть, а затем деликатно, но настойчиво отбуксировал инженера в сторонку.
        - Дорогой Галвин, у тебя случайно нет дел на берегу или в крепости? А то ты мне тут всю торговлю подорвешь.
        - Тебе, пожалуй, подорвешь. Ханчи, на кой сдалась вам, гоблинам, вся эта недвижимость?
        - Столовые приборы будем выпускать. Очень качественные, - быстро ответил пройдоха.
        - Из пушек? - изумился Громмард.
        - Из мечей. Пушки тоже куда-нибудь пристроим. На грузила, к примеру. Для рыболовных сетей. А что? Очень даже может быть.
        - Так туда вроде свинец идет…
        - Ничего, мы усовершенствуем конструкцию, - заверил его Ханчи, а когда убедился, что отвел инженера на нужное расстояние от своего барыжного предприятия, душевно похлопал по плечу. - Спасибо, что заглянул. Шакнару привет!
        Глубоким вечером, в час, когда тьма уже заполоняет все вокруг, а алмазная пыль расцвечивает небосклон тысячами искр, в ничем непримечательном доме на краю портовой деревни происходил деловой разговор между тремя лицами.
        - Хватило? - задал вопрос феомант Караннон.
        - Едва-едва, - со вздохом промолвил Ханчи. - Кое-как свел концы с концами.
        - Остаток можешь разделить в виде премии между собой и подручными.
        - Да какой там остаток? За три процента трудились. А если посчитать транспортные расходы, то вообще в минус уйдем, - пожаловался гоблин.
        - Так давай свои книги, я проверю. Если все, как ты говоришь, мы добавим. Негоже оставлять приличных людей в убытке, - великодушно предложил комендант Кансиона, Бревиль.
        - Да, ладно, ладно, я не жалуюсь, - замахал руками Ханчи. - Какие-то крохи нам все-таки перепали.
        - Вот и прекрасно, - подвел итог Караннон. - Куда доставить вооружение - помнишь?
        - Само собой. Подводы уже едут. Завтра начнем грузиться.
        - Благодарю за содействие.
        Гоблин церемонным образом выразил свое почтение влиятельным ракшам, после чего откланялся. Два демона остались наедине.
        - А может, на южном побережье? - Бревиль продолжил их, до этого момента начатый, спор.
        - Нет, пророк. Берега нам не удержать. Даже если мы станем бдеть, не смыкая глаз, нам понадобится время, чтобы собрать ополчение. Придется делать из твоего Кансиона настоящий форпост будущему вторжению. Зато теперь мы располагаем огромным арсеналом. Хватит на могучую армию. С орками удалось договориться?
        - Только с половиной. Остальным война уже обрыдла. Никакими чинами и званиями их не заманишь. Тех, кто согласилс, мы распределим в качестве воевод по городам и селам. Главы управ и магистратов уже согласились ввести обязательную воинскую повинность на случай войны. Через год мы подготовим боеспособные дружины. А есть у нас этот год?
        Караннон улыбнулся и кивнул.
        - Надеюсь, что есть много больше. Мне сложно предположить, по какому пути пойдет история в Таашуре. Может статься, что по очень благоприятному для нас… Но, Бревиль! - голос вождя построжал. - Отныне нам придется всегда быть наготове, потому что основная ответственность за этот край лежит на нас. К счастью, наш народ - раса воинов. Но теперь мы станем для всего Фаркрайна не просто законниками. Мы - хранители мира. Хранители самой жизни. Каждый ракша должен всегда помнить об этом.

* * *
        Корабли Шенка по очереди сходили с мели. Железные палки, что ожерельем из спиц окружали их корпуса, втыкались в песчаное дно и посредством рычага отталкивали судно от берега. Потом проворачивались вокруг своей оси и вновь таранили галечник. Часть флотилии сражалась с рифовой полосой, а самые шустрые суда уже закончили прибрежные маневры и легли в дрейф, поджидая остальную эскадру. На одном паруснике суетились матросы, кого-то на тросах спускали прямо в зеленые волны Петронелла.
        - Пробоину отхватили, - тоном знатока заключил Ханчи. - Ты гляди, какие ходули! - его палец показал на отчаливающие корабли. - А еще болтают, что среди гоблинов нет хороших инженеров.
        - Почему ты считаешь, что это гоблинская работа? - спросил Шакнар.
        - А чья же еще? - почти обиделся Ханчи. - Вот скажи мне - кто в Шенке способен на подобное? Может, тролли? Смеюсь. Или кровавые эльфы? Бред. Ах, да, конечно - это зомби придумали. Или вампиры. И тем, и этим как раз есть дело до подобных вещей.
        Они расположились на гребне одной из дюн. Свежий бриз обдувал их лица и норовил опрокинуть бутылку с вином, что стояла на добротном дубовом столе. Откуда его извлек Ханчи, Шакнар понятия не имел, но гоблин предложил пронаблюдать отбытие родного Шенка с комфортом. Под несколько бутылочек доброго винца с местных виноградников и хорошую закуску.
        То, что они остаются в Фаркрайне, даже не обсуждалось. Ханчи давно все для себя решил, а Шакнар понял, что за Петронеллом для него не осталось ничего такого, к чему бы стоило стремиться. Родное стойбище. Он покинул его юношей и теперь не помнил ни одного из лиц соплеменников. К тому же в Фаркрайне остался весь его отряд. От рыжего Сонгала до одноглазого Юкагира. Впрочем, последний даже не явился на битву. Он еще несколько месяцев назад завербовался в команду вольных трапперов, что ушла промышлять зубров около Хазорской пущи.
        А как расцвело лицо Громмарда, когда Шакнар сообщил гному, что бросает якорь на новой земле! Еле сдерживая чувства, гном нарочито заносчиво выдал:
        - Конечно! Еще бы ты куда-то собрался! С тебя, между прочим, должок!
        - Какой должок?
        - Мы с тобой не прошли все этапы погружения из военной жизни в мирную. Теперь время упущено и все придется начинать заново. Шакнар! Скалленские кабаки по-прежнему ждут нас! Тем более, что мне сейчас это просто необходимо.
        Орку было известно про неудачный финал любовной истории друга. И, само собой, он готов был в силу возможности разделить его печали. А еще где-то внутри грела мысль - как хорошо, что он кому-то нужен. Кроме того, Галвин таинственно намекал калимдорцу, что у него есть отличный план, чем им заняться на гражданке. Шакнар демонстративно не стал проявлять интерес к задумкам товарища, рассчитывал, что гном не выдержит и расскажет все сам, но Галвин лишь хитро щурил глаза и предрекал:
        - Вот увидишь, как это будет замечательно!
        Теперь гном находился в нескольких часах пути к западу. Галвин занимался тем же самым, чем и они с Ханчи. Только вместо флотилии Шенка перед его лицом вдаль уходила эскадра Лиги. Лига уходила, и Лига оставалась. Так новые поселенцы полуострова Чагда решили поименовать свой поселок. Да, на северном берегу вырос поселок. Ровно на месте крепости, вернее он ей и являлся. Или она им. Несколько сотен уже бывших солдат лигийской армии не захотели возвращаться домой. Их вполне устраивала жизнь в новом краю. Неважно - почему. У кого-то причиной стало одиночество и отсутствие семьи по ту сторону моря, кому-то приглянулась одна из местных красавиц, кто-то просто прикипел душой к свободному воздуху Фаркрайна.
        Галвина, который в одночасье вернулся для новоявленных аборигенов в ранг абсолютного кумира, немедленно выдвинули на должность правителя городка, но гном наотрез отказался. Шакнар тогда еще подумал, что его друг мудреет прямо на глазах. Уж больно хлопотная предстояла работенка на этом посту. Управлять вольницей из бывших солдат - дело нелегкое, вдумчивое и требует большого рассудка и увесистого кулака. А у Галвина натура легкая, сердце доброе. Ну, не создан он для такой обузной должности.
        На расстоянии корабли чем-то смахивали на водомерок. Целый рой насекомых разного возраста и габаритов за каким-то делом сначала облепил берег, а теперь спешно сматывался.
        - Целое поколение лишилось работы, - промолвил Шакнар. - Ханчи, вот ты на мой взгляд - пройдоха крупный…
        - До Пройдохи Крупного мне еще расти и расти, - перебил товарища гоблин. - Так у нас называют вождя вождей, которого избирают в исключительных случаях. Не скажу, что на эту синекуру полно желающих. По статистике Пройдоху Крупного валят в среднем в трех случаях из пяти. Причины разные, но цифры не врут. Поганый бизнес, я бы ни за что не вписался.
        - Да плевать мне на вашу иерархию. Прохиндеи, блатмейстеры, теперь еще Пройдоха… Выругаться невозможно, чтобы не назвать кого-то по титулу. Я о другом хочу тебе спросить. Система Громмарда всех повязала по рукам и ногам. Так? Или не так? Ты у нас башковитый парень, все варианты в два счета вычисляешь. Скажи, будут еще сюрпризы из-за моря?
        Ханчи с горестным видом рассматривал криво обломанный коготь на одном из пальцев. Потом вздохнул, вынул из кармана небольшой косметический несессер и принялся терпеливо наводить утраченную красоту конечностей. Орк терпеливо ждал ответа. Он знал, что на приятеля периодически накатывало преувеличенное осознание собственной важности. Наконец, гоблин стряхнул с колен обрезки ногтей, лихо опрокинул бокал с вином и заявил в ответ:
        - С юридической точки зрения система Громмарда - полное решето. В ней изъянов и уловок можно найти еще на пару крупных войн и десяток конфликтов полокальнее. Но это, если рассуждать, как делец или стряпчий. А у них, господ с положением, бо-о-ольшие проблемы с рассуждалками. Кровь кому пустить - это легко, это вопросов нету. А с осознанием ситуации в целом - беда. Гнева будет много, обидок и претензий образуется профицит, но догадки и понимания недостанет. В таком раскладе неизбежно одно, - Ханчи с победоносным видом замолчал, чем-таки вынудил Шакнара задать вопрос:
        - Да говори уже, не томи.
        - Будут скарабеи в корзине.
        - Чего?!
        - Скарабеи. В корзине. Шакнар, неужто ты в детстве не запирал в корзине десяток скарабеев? И не наблюдал, как они рвут друг друга?
        - Ну и нравы у ваших деток…
        - Не хуже, чем у остальных. Короче, ты меня понял. Но беда, она глубже, Шакнар. Система Громмарда всего лишь преграда. Защита, но не лечение.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Вот, допустим - муравейник, где обитают злые и хищные муравьи. Они лазают по окрестностям, разоряют все подряд. Ты поставил им преграду на пути. Почти непроходимую. Что будет дальше? Либо муравьи сдохнут, либо постепенно придумают, как твою преграду обойти. Так с Шенком и Лигой. Нужно разнести эти поганые курганы войны на части. Только так ты устранишь угрозу. Плотина лишь отсрочит беду на время. Ничего еще не кончено, Шакнар.
        Ханчи увидел, как вытянулось от огорчения лицо друга, и со смехом расплескал по бокалам вино из почти опорожненной бутыли:
        - Хватит нюнить, отставной вояка! Да, течение жизни не остановить, как одной даже очень глобальной системой не переписать законы, что тысячелетиями управляли сознанием многих народов. Но давай поднимем наши кубки за то, чтобы в то время, когда над Таашуром вновь загремят военные марши, мы уже с тобой обрели свои уютные места на кладбище. Слышишь, «Жизнь в сапогах»?
        - Никогда не пил за собственную смерть с таким удовольствием, - засмеялся Шакнар. - А скажи-ка, паршивец эдакий… Я надеюсь, паршивцем у гоблинов никого не титулуют? Вот и славно! Поведай лучше мне, куда ты скупил дикое количество лигийского металлолома? Речь идет, само собой о пушках, глиссерах и прочем военном железе. И на какие шиши? Откуда, Ханчи, у тебя деньги, вернее их такое несметное количество?
        Гоблин даже зажмурился от воспоминания об удачно проведенной сделке. Но строгий взгляд Шакнара требовал ответа.
        - Ну, что ты пристал к деловому человеку? Термины «разоружение» и «конверсия» тебе ничего не говорят? Эх, а еще мнит себя военным специалистом! Качественное литье пригодится в народном хозяйстве Фаркрайна, можешь не сомневаться. А насчет средств, так на это существует еще один термин - «инвестиция» называется. Вокруг сплошь и рядом полно людей, готовых финансировать выгодные операции за часть прибыли. Я постоянно ищу новые проекты и привлекаю лиц, которые входят в них с деньгами на заранее обговоренных долевых условиях. Понятно?
        Шакнар недоверчиво покрутил головой, но ничего не сказал. Он понимал, что легче убедить мышь побриться, чем выманить у гоблина один из его коммерческих секретов.
        Вот еще один дредноут Шенка вышел в открытое море. Орк вышиб пробку из новой бутылки и налил обоим до краев.
        - Еще одно мне не дает покоя, Ханчи, - прихлебывая вино, заявил он. - Кто-то все-таки должен был пронести на корабли Шенка эльфийские разрушающие артефакты. И этот предатель, он остался безнаказанным. Наверное, затаился гад, радуется, что вышел сухим из воды!
        - И вовсе я не радуюсь и не прыгаю от счастья. Не получилось… хм… подумаешь! Не каждый деловой расчет заканчивается прибылью.
        Шакнар медленно повернулся к соратнику:
        - Что-то я тебя не понял…
        - Что тут непонятного? Я собирался взорвать часть шенковских кораблей. Нет, ты не думай - я суда под нежитью заминировал бы, темными эльфами. Ну, может, еще пару бомб подложил бы троллям.
        - Ханчи! Как же так?! Ты же против своих действовал? Ты же всех нас предавал!
        - Кого это нас? - ядовито переспросил гоблин. - Троллям и прочей поганой знати была нужна война, ресурсы. А нашему, гоблинскому народу своей головы хватало, чтобы успешно дела вести. Ты меня хочешь убедить в том, что я должен был предать свою расу во имя интересов этой швали, которой все досталось по праву рождения? Хреновый ты переговорщик, «Жизнь в сапогах», вот что я тебе скажу!
        - Все равно не понимаю… Зачем?!
        - Странный ты, Шакнар. А если бы победила Лига? Нам как-то пришлось бы с ней договариваться. И те вельможи, и эти за бойню и кровь. А наши интересы - они посередине. Мы, гоблины - всегда за свободную торговлю. Теперь понял?
        - С тобой не разговаривать хорошо, а навоз с лопаты есть. Только рот раскроешь, а ты уже все слопал. Ладно, плесни-ка мне еще этого вина, из зеленой бутылки. У него вроде бы вкус поприятней, с кислинкой.
        Корабли Шенка разворачивались и ложились на курс в сторону южных берегов. Их стройная колонна представляла собой роскошное зрелище.

* * *
        Берег Фаркрайна почти не просматривался. Лишь туманные очертания этой негостеприимной земли медленно таяли на горизонте. Где-то там ликовал Караннон, наивно полагая, что обвел всех вокруг пальца, там же остался Шакнар, которого год мирной жизни превратил в тряпку. Мирра Банши горько усмехнулась. Она почти сделала орка идолом для всего Шенка, сотворила из него подлинную легенду, но он оказался слабаком. Некромантка, продолжая опираться рукой на фальшборт, повернулась налево. Она не пыталась высмотреть вдали корабли Лиги, что следовали параллельным курсом с ее эскадрой, ей было довольно осознавать - противник рядом, он не уничтожен. Маркиз Бельтран, напыщенный индюк, верно, так и не понял, как близко он был к окончательному разгрому. Его ухватили за крючковатый нос и вытянули из этого скверного положения Караннон, на пару с Шакнаром. С выскочкой Громмардом, в придачу. Смышленый паршивец. Надо же - сотворить такое чудо, систему, которая увязала между собой всю энергию мира. Все враги радостно потирают руки, лишь она, Мирра Банши, осталась проигравшей. Казалось бы. Лицо некромантки вдруг озарила почти
что счастливая улыбка. В этой улыбке не было ни разочарования, ни жалости к себе, ни отражения разбившихся надежд. Зато в ней было мрачное торжество.
        Мирра обернулась к страже.
        - Позовите Моглора.
        Кровавый эльф явился через время, которого чуть-чуть не хватило до момента, когда за ним пришлось бы посылать второй раз. Судя по его мятой и заспанной физиономии, начальник знахарей самым бесстыдным образом дрых в своей каюте. Вернее, сначала пил, а потом дрых. Командующая армией сделал нетерпеливый жест охране:
        - Исчезните. Оставьте нас одних.
        Эльф недоуменным взглядом проводил удаляющуюся стражу, потом поднял глаза на Мирру.
        - Как настроение, дорогой друг? Вижу, что ты сильно опечален, - промурлыкала Банши.
        Моглор криво усмехнулся:
        - Кроме того, что о Шенк несколько дней назад вытерли ноги, меня сильно огорчает мой статус. На этот раз я даже корабля не получил. Неужели, по мнению командования, я настолько никчемный? Были времена, когда мне удавалось справляться с работой начальника контрразведки. И вроде бы успешно.
        Мирра непринужденно рассмеялась:
        - Милый Моглор! Три утверждения и все три мимо цели. О Шенк пока никто не вытер ноги, наоборот, думаю, что в ближайшем будущем мы будем вытирать подошвы обо всех остальных. Корабля ты не получил не потому, что ты никчемный, а потому, что очень нужен мне здесь. И с должностью начальника контрразведки ты хоть и справлялся, но тяготился ей. Помнишь? Сам мне об этом рассказывал, когда мы с тобой были близки.
        - Помню. Были, - глухо ответил Моглор.
        Он явно не ждал ничего хорошего от этого разговора. В последнее время на его долю досталось немало насмешек и язвительных напоминаний о прошлом, как от самой Мирры, так и от ее ближайших сподвижников.
        - Дело в том, что ты не разведчик и не боевой командир. Нет, нет, не спеши расстраиваться! У тебя иной талант, иной удел, и я горжусь, что сумела его разглядеть. Ты - настоящий ученый, Моглор. Творец.
        - Тебя же раздражали мои живые поделки, - проговорил совсем сбитый с толку эльф.
        - Великое видится на расстоянии. Мне потребовалось время, чтобы понять и рассмотреть. Но об этом чуть позже. Вернемся к теме подошв и тому, что под ними находится, - Мирра вздохнула с деланной грустью. - Мне печально. И досадно. Знаешь от чего? От того, что никто, кроме меня, не видит ловушки, в которую угодила Лига с этим пактом. Противник насторожил на Шенк капкан. Тщательно, продуманно. Всем хороша ловушка. В ней и интрига, и предательство, и ультиматум. Одна беда - не дождавшись зверя, нетерпеливый охотник случайно залез ногой в западню. Теперь сидит там, причем сам об этом не подозревает.
        - Что-то я не пойму, - нахмурился Моглор. - Мы связаны по рукам и ногам. Солдаты не могут взяться за оружие против Лиги…
        - И не надо. У нас есть другая, не менее привлекательная цель.
        Лицо кровавого эльфа исказилось:
        - Фаркрайн…
        - Именно, мой милый. Армия недолго пробудет на южном берегу Петронелла. Только для того, чтобы пополнить запасы фуража. Хитрец Караннон обложил зверя со всех сторон. Но теперь хищник бросится на самого охотника.
        - Ты хочешь…
        - Мы сметем ракшей и весь сброд, который они сумеют собрать. На этот раз не будет реверансов. Армия Шенка высадится и немедленно начнет наступать в глубь территории Фаркрайна. Керруш мечтает о шансе вновь отличиться. Его усердие зальет этот богатый край кровью его жителей. Артиллерия Громмарда не поспеет за нашими маневрами. Фаркрайн будет обречен.
        Моглор глухо спросил:
        - Я понимаю - Лига. Наша вековая война. Но Фаркрайн-то тебе зачем? Мы не сможем удержать территорию, она за морем. Какой смысл в этом походе?
        - Месть!!! За наше унижение! За позор, который я… все мы испытали!
        Глаза Мирры пылали. Кровавый эльф молча наблюдал за ней.
        - Но это еще не все. Лига! Ты сказал - Лига? Думаешь, почему я с таким легким сердцем подписала этот договор? Они, как и мы, потеряли армию. Теперь Лига беспомощна, - Мирра сделала эффектную паузу и с нажимом выдала. - А мы - нет!!!
        - Что ты имеешь в виду?
        - Чтобы вырастить и воспитать новых солдат, уйдет десятилетие. Оссуарии Сэйнктимелла поставят нам легион скелетов за год. Следующий ход в нашей с Лигой войне сделает нежить. Найти десяток эдусов-дирижеров я смогу запросто. Больше и не нужно. У Лиги нет армии! Ты понимаешь, Моглор? Они беззащитны. Это будет очень легкая кампания. Теперь о твоей роли. У меня на тебя серьезные планы. Моглор… - голос Мирры наполнился нежностью. - Ты ведь меня до сих пор любишь? Я знаю, я вижу.
        - Невозможно не боготворить твою красоту, Мирра, - в ответе Моглора было больше дипломатии, чем искреннего чувства.
        - Твои возможности… Ты произведешь на свет жутких монстров, облик которых подскажет тебе твоя буйная фантазия и путь Разрушения. Таких, чтобы вселили ужас в тех немногих безумцев, что рискнут выйти против моего экспедиционного корпуса. Ты вновь займешь место рядом со мной. Соглашайся, и я вновь раскрою тебе свои объятия. Мы еще можем быть счастливы. Иди же ко мне!
        Ее глаза манили, обволакивали, затаскивали в сладкий омут. Моглор сделал шаг навстречу бывшей возлюбленной. Еще один. Губы Мирры шептали:
        - Я никогда не забывала тебя. Мне пришлось быть сильной, независимой. Ты должен понять. Историю пишут полководцы. Наши имена запомнятся в веках. Вместе… Ой!!!
        Что-то сильно толкнуло Мирру в грудь. Она опустила глаза и увидела костяную рукоять кинжала. Нож торчал у нее в груди с левой стороны.
        - Неужели больно? - спросил кровавый эльф. - Боли быть не должно. Я об этом позаботился. И знаешь почему? Ты права, я до сих пор испытываю к тебе чувства.
        Мирра порывисто вздохнула, собираясь позвать на помощь. Моглор быстро прижал палец к губам.
        - Не пытайся заговорить или закричать. Бесполезно. На клинке то самое заклятье, что чуть не прикончило тебя после аркельской битвы. Я немного доработал его. Оно полностью подавляло волю, а теперь еще и лишает сил. Историю пишут полководцы, так ты сказала? Очень жаль, но мне придется закончить твою историю, уж больно красные у тебя чернила. Это не война и даже не Разрушение. Ты собираешься устроить мировую резню. Мне больно было наблюдать, как ты превращаешься в чудовище. Худшее из того, что могла бы мне подсказать фантазия, тобой упомянутая. Прости меня, Мирра, - Моглор, не отводя взора от ее глаз, взялся за рукоять кинжала и провернул его.
        - Ах… - одними губами выдохнула Мирра Банши.
        Внезапно она почувствовала себя не полководцем, не вершителем судеб, а маленькой девочкой, вцепившейся в поручень фальшборта на крохотном суденышке, затерянном посреди серых волн. Кто этот человек рядом и почему он так строго и осуждающе смотрит? Не надо, я не хочу!!!
        Ее лицо запрокинулось, облака завертелись со страшной скоростью, все отдаляясь и отдаляясь. Моглор прижал девушку к себе. Он почувствовал, как в последний раз вздрогнуло ее тело.
        - Ты должна исчезнуть. Никакого нового культа. Просто исчезнуть, - эльф легонько толкнул ее в плечо.
        Через несколько мгновений снизу прилетел всплеск. Флагман «Кара» по-прежнему шел курсом строго на юг. Моглор обернулся. Никто не смотрел в его сторону. Заклинание «Отвод глаз» работало исправно. Медленно он дошел до стражи и компании некромантов, что чинно сидели и беседовали около противоположного борта. Замер с разведенными в стороны руками. Ладони кровавого эльфа были пусты. Какое-то время на него по-прежнему не обращали внимания, а потом один из холодных пастырей, Эдар Скальд, насмешливо бросил вполоборота:
        - Моглор! Ну, что ты застыл словно истукан? Хочешь показать, какого размера рыбу видел за бортом?
        - Я только что убил Мирру Банши.
        - Что?!
        - Я только что убил Мирру Банши, - монотонно повторил кровавый эльф.
        - Но… зачем? - все еще не веря и не осознавая произошедшее, машинально спросил Эдар Скальд.
        - Личный мотив. Мы были любовниками. Я оказался не в силах выносить ее измены, - громко произнес Моглор и видя, что некроманты встают со своих мест, торопливо заговорил: - В трюме, в загоне из досок сидит мой питомец. Его зовут Мотылек, он безобидный. Не убивайте его, пожалуйста. Эта несчастная зверюга ни в чем не виновата.
        Эпилог
        Комментатор опасливо покосился на репродуктор. Не доверял он этой магической штуковине. На прошлом матче волшебный рупор вдруг, ни с того ни с сего, сначала придушенно зашипел, а потом принялся орать благим матом. Самого диктора оглушило до обморока, а его ручная мартышка обделалась со страху. Она и сейчас испуганно забилась в угол репортерской кабины.
        - Здравствуйте, - пискнул он несмело в железную грушу микрофона.
        Облегченно выдохнув (звук шел нормально), комментатор заговорил в полный голос:
        - Здравствуйте, здравствуйте, уважаемые любители спорта! Сегодня знаменательный день для всех армакодских поклонников пушера. День, которого мы ждали с нетерпением…
        - И с опаской! - встрял сидевший рядом тролль с легкомысленным голубым галстуком на буро-зеленой шее.
        - Будем оптимистами, дорогой Огром, не нужно отчаиваться! Ах, да, я забыл вам представить моего напарника по сегодняшнему репортажу. Рядом со мной находится самое острое перо армакодской журналистики, бессменный обозреватель еженедельника «Как бы не так!» Огром, сын Погрома-тролля. Так вот, милейший Огром, давайте не станем забегать вперед - матч даже не начался. Хотя, конечно, определенная тревога у нас присутствует, поскольку к нам в Армакод, в рамках очередного тура чемпионата Фаркрайна, пожаловала грозная сборная Скаллена во главе со своим лидером - знаменитой командой «Мирная коалиция», которая и будет открывать сегодняшний спортивный день матчем с нашими любимцами, «Валенками на бретельках». Напомню, что «Мирная коалиция» - нынешний лидер чемпионата по числу личных побед. Этот блестящий дуэт мастеров стремительно ворвался в элиту команд Фаркрайна и прервал там гегемонию «Религиозного экстаза» из Кламардиса. За последние четыре месяца «Мирная коалиция» переписала половину таблицы рекордов пушера. Им теперь принадлежат высшие достижения по самой длинной результативной серии бомбометания,
победе с самым крупным счетом (выражаю соболезнования болельщикам из Юдели, поскольку «Коалиция» наголову разгромила именно их «Волосатиков»), по числу блокированных ударов, самому короткому хронометражу матча и еще несколько не менее выдающихся результатов! Кстати, сегодня слушатели нашего спортивного канала могут стать свидетелями, как падет еще одно достижение, которое недавно казалось незыблемым. Все мы, затаив дыхание, будем ждать - покорится ли Громмарду рекорд по числу голов от верхней перекладины, или результат легендарного канонира из Бегенча - Фарзы Сурикота - все-таки устоит.
        - Надеюсь, что гном промажет, - с чувством пожелал Огром.
        - Да-да, дорогой друг, все мы тоже надеемся, надеемся на лучшее, но давайте пока воздержимся от прогнозов! Вот на площадке показались игроки… Что я вижу?! Ха-ха-ха!!! Наши парни скопировали дизайн клюшек бомбардира «Мирной коалиции». Теперь они тоже выполнены в виде двуручных топоров. Как на это отреагирует Шакнар? Он улыбается! Лучший полевой игрок Фаркрайна улыбается и желает нашим парням удачи! Вот это, скажу я вам - настоящее благородство! Не случайно, все эксперты твердят в один голос, что приз «Джентльмена спорта» по итогам сезона будет вручен именно Шакнару. У него здесь просто нет конкурентов. Достойный орк наверняка заберет еще и награду первого бомбардира и статуэтку самого надежного блокирующего. А вот золотая мишень лучшего снайпера ему не светит. Ее, конечно же, перехватит у Шакнара его напарник - великолепный Галвин Громмард. Вот, кстати, он выкатывает к центру поля свою «Добрую старушенцию».
        - Говорят ему за нее предлагали какие-то несусветные деньги, но он отказался, - снова влез Огром.
        - Ха-ха, и это неудивительно. Я вчера сумел побеседовать с их администратором команды, герром блатмейстером Ханчи, так этот любезнейший гоблин сообщил мне, что в скором времени ряд предприятий Скаллена начинают выпуск игровых артиллерийских установок «Коалиция-М». Официальную лицензию на них распространяет компания, правообладатель «Ханчи и остальные прочие». Товарным знаком «Коалиции-М», разумеется, будет изображение знаменитого живого талисмана наших уважаемых чемпионов - их бесподобной львицы по имени Хала. А первых десять счастливчиков ждут автографы от Шакнара и Громмарда, вытравленные на лафетах орудий. Стоимость этих коллекционных образцов, наверное, скакнет до небес.
        - Вот это новости. Нужно срочно договариваться с Ханчи об эксклюзивном материале, - пробормотал Огром и прибавил в сторону от микрофона. - Интересно, сколько этот сквалыга с меня за него сдерет…
        - А у нас начинается первый раунд! Право стартового залпа, по традиции, предоставляется гостям. Вот Громмард наводит «Старушенцию». Выстрел! Превосходное попадание в обе штанги. Десять очков. Да, нашим ребятам сегодня придется тяжело. Напоминаю, что по правилам пушера каждый следующий выстрел должен быть направлен в новую мишень ворот. Перекладина! Ох, нет, увы - попадание от перекладины. Пять очков. Ай-ай-ай, закачался рекорд Сурикота. Та-а-ак, молниеносная перезарядка… И рухнул! Галвин Громмард опрокинул «вечное достижение» канонира из Бегенча! Какой кошмар… Простите, я хотел сказать - как повезло нам, что мы стали свидетелями этого события. Уж какие только слухи не ходили про «Мирную коалицию»! И что им кто-то сливает рисунок железных штанг на воротах, и что они используют магию при выцеливании… Простите, снова залп. Ну, как у него получается? Снова десять очков! Громмард закатывает следующее ядро. Выстрел. Да! Нет! Ага-а-а!!! Он промазал!!! Поздравляю всех поклонников пушера. Практически без пяти минут великий Галвин Громмард промазал! У наших ребят появляется шанс. Выстрел. Да что же это
такое?! Вновь попадание. Я передаю слово моему напарнику, он зачитает небольшую сводку рекламных объявлений.
        В микрофоне раздалось яростное шипение:
        - Каких объявлений, игра в самом разгаре?! Ты с ума сбрендил?!
        - Да, ну! Не могу просто! Раздевают же! У меня свояк играет в «Валенках»!
        Горячий спор ведущих переместился в сторону от репродуктора. Теперь он превратился в едва слышные шорохи. Потом микрофон прокашлялся голосом тролля и вновь вернулся к трансляции:
        - Итак, уважаемые любители пушера, наш матч продолжается. «Мирная коалиция» успешно отстреляла восьмой шар… Осталось еще три попытки - и настанет черед наших парней. Смогут ли они перекрыть результат Громмарда? Не знаю, не знаю, шансы невелики, но они есть. Промах! Ага, для нас еще не все потеряно. Гном перезаряжает. «Валенки» применили зонное блокирование. Они пытаются клюшками закрыть мишень с десяткой. Разумно. А Громмард вновь забивает от одной штанги и приносит в копилку «Коалиции» очередные пять очков. Шакнар, меж тем, разминается. Его знаменитые «Топорики» так и порхают в руках бомбардира. Уверен, что «Коалиция» снова применит свою тактику «Живая рука» с выдвинутым вперед нападающим и распасовщиком Громмардом в тылу. Она уже столько раз приносила ум успех…
        Матч закончился закономерной победой «Мирной коалиции». На выходе со стадиона триумфаторы чемпионата, как всегда, попали в плотное кольцо поклонников, жаждущих получить автограф звезд пушера на одном из игровых ядер, которые продавались тут же в рядах гоблинских лавок с сувенирной продукцией. Галвин Громмард вынырнул из толпы болельщиков и замахал самопишущим пером Шакнару, что стоял в стороне и напряженно вглядывался куда-то вдаль:
        - Дружище! Тебя что там - приморозило? Иди, помогай, я не справляюсь с этими девчонками!
        И взаправду, юные особы совсем облепили бомбардира. Они визжали, хватали его за короткие рукава спортивной формы и всячески старались обратить внимание знаменитости именно на себя. А Шакнар стоял с отстраненным видом. Его взгляд был прикован к ничем не замечательной улочке, что уходила вниз от стадиона и заворачивала куда-то в предместья Армакода.
        - Да что с тобой? - еще раз выкрикнул Галвин и, видя, что друг никак не реагирует на его призывы, начал вежливо вывинчиваться из объятий фанаток пушера. - Простите, дорогие армакодки, похоже тут дело серьезно, я должен идти.
        Он прорвался через толпу поклонников, миновал жидкую цепочку стюардов стадиона, в несколько шагов долетел до орка и легонько встряхнул того за плечи:
        - Эге-гей, приятель! Что-то случилось? Привидение в воздухе нарисовалось?
        Шакнар словно очнулся от наваждения и перевел взгляд на друга:
        - Голова кругом пошла… Не могу просто… Этот вид отсюда… Галвин, понимаешь, я это уже видел. Во сне. Улочка, маленькие домишки на фоне гор. Зеленые поля до горизонта. И дорога, уходящая вниз. Сумасшествие какое-то. Знаешь, друг, я не сойду с этого места, пока не узнаю, кто живет в доме по этой улице сразу за поворотом.
        - Так в чем же дело? Сходи!
        - Ты не поверишь, но я боюсь. Правда, боюсь. Колени не гнутся, насколько боюсь.
        Громмард оглянулся и поманил к себе сотрудника из штата «Мирной коалиции». Ханчи набрал целую группу обслуживающего персонала: носильщиков, массажиста, тренера по физической подготовке, техника-артиллериста и даже одного охранника. Охранника? Им с Шакнаром! Охранника!!! Гном показал штатному носильщику пальцем в направлении улицы, которая так заинтересовала товарища:
        - Дуй вниз, до переулка. Посмотри, как выглядит дом за поворотом… Шакнар, с какой стороны - с правой или с левой? Ага, слышал его? С правой стороны. Расспроси, кто проживает в нем и в соседних заодно. Понял? Возвращайся, мы тебя здесь дождемся. Шакнар, знал бы, что тебя так привлекают армакодские виды, давно бы сюда прикатили. Ханчи мигом бы договорился о выставочном матче.
        Сотрудник из штата вернулся через полчаса, весь запыхавшийся, сразу стало видно, что парень бежал бегом и не отлынивал от поручения. При словах «белый фасад», «крыша двускатная, крыта красной черепицей» Шакнар вздрогнул всем телом.
        - Кто там живет? - спросил орк, от волнения едва разлепляя губы.
        - Мастеровой парень. Орк. Работает на кожевенном производстве. Жена трудится учетчиком там же. Трое ребятишек у них. Пушером в семье никто не увлекается. Сейчас хозяин дома разбирает забор, чтобы начать выкладывать пристрой. Хочет взять пару подсвинков на откорм. Говорит, к осени можно будет выгодно продать сало, а кожи в дело пойдут.
        - Шакнар, да что с тобой такое? Вон, посерел весь! А, Шакнар? - Галвин обеспокоенно затормошил друга. - Проклятье! Дернул его нечистый этот пристрой мастерить! Хочешь, я сбегаю, договорюсь, чтобы дом оставили, как есть, если он тебе так дорог? Предложу парню кучу вешек…
        - А я уж было поверил, - прошептал орк.
        - Кожевенник жалуется, что сад большой, но запущенный, - продолжал свой обстоятельный рассказ сотрудник команды. - Вдова за ним совсем не следила…
        - А? Какая вдова?! - вскинулся Шакнар.
        - Та, которая недавно парню дом продала. У нее после смерти мужа совсем было руки опустились. Ну, как смерти - тело так и не нашли. У нее муж охотник был, пошел в горы белых кошек-альвисов промышлять, да так и не вернулся. Эти альвисы страсть, какие коварные. Нельзя на них в одиночку ходить, там не пойми, кто еще на кого охотиться начнет.
        - Погоди ты про альвисов, ты про вдову расскажи, - потребовал Галвин, видя, что Шакнар стоит и не может вымолвить ни слова.
        - Да я и сам толком не знаю про вдову, - развел руками работник. - Обыкновенная вдова. Две дочери. Она переехала в дом по этой же улице. Дом поменьше, за большим следить, наверное, тяжело. А может, воспоминания тягостные, - предположил под конец сотрудник.
        Шакнар словно встряхнулся от полуобморочного состояния. Теперь взгляд его был ясен и решителен. Он положил свои сильные, тяжелые руки на плечи Громмарду и твердо сказал:
        - Продавай пушку, Галвин, продавай быстрее. Я ухожу из большого спорта.
        Поздно ночью в номере гнома все еще горел свет. Громмард переписывал пятую копию одного и того же письма. Механические планеры-почтальоны, что доставляли корреспонденцию через море Петронелл, долетали, в среднем, два из пяти. Поэтому и строчил бывший артиллерист одно послание за другим. Не хотел единократно вручать свою судьбу ненадежным крыльям почтовой службы. Он дописал последний лист, задумчиво подпер кулаком щеку и уставился в точку на противоположной стене.
        - Значит, Тирсис оказался бездельником и пьяницей, - сказал он вслух, словно продолжая диалог, который уже некоторое время вел про себя с невидимым собеседником (или собеседницей). - Ну, а что ты хотела от знатного вельможи в отставке? Чем ему заняться, если он никакому ремеслу не обучен?
        Гном медленно покивал головой, будто соглашался с доводами своего мысленного визави.
        - Вот то, что ребенка не признал, это, конечно, он - подлец. Да мне этот тип и не нравился никогда. Так я тебе скажу.
        Громмард поднялся на ноги, подошел к распахнутому окну и выглянул в прохладную ночь.
        - Давит как-то. Может, гроза будет? Пойду, пройдусь перед сном, - решил он.
        Гулко хлопнула входная дверь, по коридору простучали удаляющиеся шаги. В Армакод еще не дошли скалленские беспламенные новинки, поэтому номера освещались восковыми свечами. Та, что стояла на оловянном подсвечнике посредине стола мигнула и, прежде чем погаснуть, вновь отогнала тени от листа бумаги и написанных на нем слов:
        «Дорогая Эйра!
        Мне очень жаль тебя и малыша. Тяготы, которые ты испытываешь, просто разрывают мне сердце. Тирсис поступил с тобой, как последняя скотина. Вот, что я хочу предложить: со скалленской верфи через месяц спускают на воду тяжелый пассажирский корабль. У него такая защита, что ни одно петронелльское чудище не сможет причинить ему никаких неприятностей. Это судно предназначено для плаваний по маршруту между Таашуром и Фаркрайном. Если первые его рейсы пройдут благополучно, то может быть, ты примешь мое приглашение и навестишь меня в Фаркрайне вместе с сыном? Пушерный сезон к тому времени закончится, и я буду полностью свободен. Ты не поверишь, но я заделался самым натуральным трактирщиком. Сложил в кучу свои спортивные гонорары и купил одну гостиницу в Скаллене. «Слава металлургам» называется. Думаю, вскоре осесть поблизости и сделаться обычным городским буржуа. Надеюсь, ты захочешь немного отдохнуть от проблем и примешь мое предложение. С надеждой на скорую встречу
        Твой Галвин».
        Послесловие
        Легкий ветерок лениво шевелил молодую листву и пушистые хвойные лапы. На свежей вырубке, среди пней, уже вовсю торопились к солнцу юные побеги кедровых деревьев. По накатанной проселочной дороге пара длиннорогих волов медленно тащила груженую повозку. Поклажа была сверху прикинута плотной материей, иначе над ней бы уже кружили тучи мух, потому что телега везла свежую рыбу. Скупщики, которые каждый день наезжали к причалам и пристаням местных деревень, давали хорошую цену, но все окрестные рыбаки знали, что если доставить свою добычу на торговый тракт, то ее можно продать куда выгодней. По торному пути в Скаллен ежедневно двигались сотни обозов. В гномий город тащили в основном продовольствие, оттуда - разную мануфактуру, запчасти для техники, да и самой техники перегонялось немало. Рыба шла нарасхват, только давай. Оттого и трясся по жаре на скрипучей телеге предприимчивый рыбак - добытчик желал дополнительного прибытка. Сегодня с ним увязался сынишка. Мальчугану в радость было поглазеть тарахтящие трициклы, всякий новый народ, а если отец дорого продаст рыбу, то можно было попробовать выклянчить
у него сладость или даже новую игрушку.
        Дорога крутым поворотом огибала холм. Возница легонько понукнул волов, дескать, разгоняйтесь увальни, в горку заезжаем. А когда они с наката завернули за бугор, едва не выпустил из рук поводья.
        - Это что еще за невидаль! - удивился рыбак. - Давеча ездил, так не было ничего такого!
        Прямо у обочины стоял, пожалуй что, и не памятник, а целый монумент. С одной стороны его бронзового пьедестала замерла странная литая фигура. Это был не то воин, не то просто старик. Бородатый, в кольчуге, но на одной ноге. Сначала рыбак подумал, что вторая у него поджата под туловищем, но потом разглядел короткий костыль, который старик держал под мышкой, и решил - ну, точно пожилой инвалид, калека. Напротив него, тоже изваянный в бронзе, ссутулился могучий орк, весь в буграх мышц и веревках сухожилий. Орк стоял и смотрел на костер, что горел между ним и стариком. Медные языки пламени сияли багрянцем в солнечных лучах, словно настоящие. Из костра торчали чудные предметы. Не дрова, как можно было предположить, а рукояти пистолетов и лезвия боевых топоров.
        - Они что, оружие жгут? - торжественность монумента принудила ребенка понизить голос.
        Отец крякнул с досады. Да уж, навидался мальчуган всякого, теперь не скоро забудет… Без малого год тут неподалеку стояла лагерем армия Лиги. По окрестностям расхаживали вооруженные патрули, смущали девиц, народ пугали. А дети несмышленые за ними гурьбой бегали - что с них взять…
        - Похоже на то, - согласился рыбак также приглушенным голосом, словно бронзовые статуи могли его услышать.
        - А зачем? - снова спросил любопытный парнишка.
        - Почем я знаю? Может, горит хорошо?
        Отец ответил машинально, потому что уже переключил свое внимание на новую диковину, что торчала с другой стороны дороги. Это было железное полотно, которое уверенно держалось на двух вкопанных в землю металлических штырях. Его поверхность покрасили яркой голубой краской, а поверх нее броско горели крупные золотые буквы.
        - Эвона… - протянул рыбак и повернулся к сыну. - Ну-ка, зачти, школьник! Покажи, чему тебя научили!
        Мальчик сначала беззвучно прошептал по слогам всю фразу, а потом бодро воспроизвел текст вслух:
        - «Ханчик-банк». Выгодные кредиты на покупку трициклов, глиссеров, лодок. Поставьте свое дело на широкую ногу!
        - На широкую ногу, говоришь? - рыбак задумчиво почесал затылок. - Вот я и думаю - если аккуратно срезать енту фанаберию, то получится готовая задняя стена загона для курей. Надо на тракте ножовку купить для железа. Цоб, квелые! Цоб! К вечеру с вами не доедешь!
        Волы натянули ремни упряжи, и повозка легко покатилась под горку. А мальчуган еще долго смотрел на странные бронзовые фигуры, что стояли возле медного костра, в котором почему-то горело оружие.