Спасибко Яна, Ты Не Поедешь На Отбор- библиотека РусЛит

Ты не поедешь на отбор! Яна Анатольевна Спасибко
        Я всегда знала, что отличаюсь от других. Это не бравада, я не лучше остальных, просто другая. Со своими интересами, амбициями, стремлениями. Поэтому, когда мне пришло приглашение на королевский отбор невест, я скептически отнеслась к этой идее, но отказаться ехать не могла. Хотя все прекрасно понимали, что я буду белой вороной на фоне остальных претенденток на место рядом с принцем. Потому что не соответствую общепринятым представлениям о нежной девушке-аристократке. Я - дочь своего отца.
        Глава 1
        - И явил себя Светоносный детям своим, и молвил он… - Я с трудом подавила зевок, из-под закрытых ресниц поглядывая на маменьку.
        Нет бы что интересное читать, так нет же…
        Матушка сидела на соседней скамейке, спрятавшись от палящего полуденного солнца в тени раскидистого дуба и вышивала изящной серебряной иголкой какой-то цветочный узор. Тонкая игла все норовила выскользнуть из грубых рабочих пальцев, которые матушка мне любила демонстрировать, говаривая, что она вот этими руками… не то, что мои ручки, тяжелой работы не знавшие.
        - Анна, не зевай. - Оторвала меня от мыслей маменька. - Муха в рот залетит. И уйди с солнцепёка. И так загорелая как крестьянка.
        Я послушно пересела в тень, и продолжила читать в слух. Сама маменька читать не умела. Лучше б ей, конечно кого из младших за это занятие посадить, но сегодня ей первая на глаза попалась именно я.
        Что там молвил своим детям Светоносный, мне было совершенно не интересно, поэтому губы мои бездумно произносили то, что видели в глаза. Мыслями я уже была в мастерской, с отцом. Вот там интересно! Механизмы, пробирки, чертежи! Он постоянно придумывал разные интересные вещи, которые (о чудо!) работали без магии!
        Себя он часто называл кузнецом, если его спрашивали, хотя большие, громоздкие детали всегда заказывал у деревенских, сам же предпочитая возиться с мелкими пружинами.
        Почти двадцать лет назад он пришел издалека в нашу деревню, не имея гроша за душой, женился на маменьке, чудом, не иначе…
        Папенька наш был не слишком высок, и не раздавался в плечах, как иные кузнецы. Но был крепко сбит. Он не брил лица по столичной моде, и не носил кустистую растительность на лице. Сколько себя помню - всегда у него была аккуратная ухоженная бородка. Иногда, под настроение он отращивал смешные усы, и тогда казался немного старше. Всегда он находил время ухаживать за своей внешностью, и говаривал, что не только ему должно быть приятно смотреть на маменьку, но и ей на него. Чует мое сердце, в юности за ним девки табунами ходили. Да и сейчас ходили бы. Если б маменька всех поганой метлой не разогнала.
        Человек он умный и начитанный. Мы с сестрой в детстве часто фантазировали, что он беглый принц из дальних земель, и представляли себя принцессами.
        Маменька же, в противовес отцу, обладала широким крестьянским лицом и широким ртом, да и сама выглядела на фоне его простовато. Мысли ее были приземленны, и всецело вертелись вокруг быта. В целом, я вижу, что они с отцом создали отличный тандем, где каждый на своем месте и занимается своим делом, но все равно не могу представить, как же они сошлись.
        Я еще помню те времена, когда мы жили в маленькой мазанке, которую отец старательно латал и утеплял. Матушка все норовила в студеную зимнюю пору козу затащить туда, кормилицу единственную. Крепко они ругались с ним тогда - отец не просто так старался избавить свой дом от сквозняков и протапливал его: чтобы даже в лютый мороз можно было ходить по дому босиком, и заходить туда в навозных башмаках было строго запрещено.
        По выходным он ездил на ярмарку, продавал свои диковинки. Люди сначала с подозрением относились к его товару, но потом вошли во вкус. Постепенно мы начали забывать, что такое голод, денег хватило сначала чтобы подлатать хлев, пристроить к мазанке мастерскую. А потом - купить участок земли и выстроить на нем просторный двухэтажный дом.
        Отец долгих десять лет строил дом с самого фундамента, сам выкладывал печи, скрупулёзно выверял каждый камушек, тянул в стенах и полах трубы, по которым бежит горячая вода. Слышала я, что, когда мы наконец переехали - крестьянские передрались за нашу старую мазанку, до того она ладная была.
        А год назад корона отцу за его самострелы дала титул наследуемый.
        Тогда нам и предложили перебраться поближе ко дворцу. Отец побыл при дворе вечер, посмотрел на ту столицу, да отказался. Хотел только нас с сестрой пристроить в пансион для благородных девиц, чтобы дать нам престижное образование.
        И пристроил бы, но перед самым зачислением потребовал, чтобы ему показали, в каких условиях нам предстоит жить. Вопреки его ожиданиям, администрация пансиона отказала.
        Отец мой, несмотря на то, что был человеком простым, рабочим, никогда не страдал благолепием ни перед аристократией, ни перед духовенством (из-за чего у него бывали стычки и с теми и с другими). А потому, твердо стоял на своем, пока пансион не сдался, и не освободил целое крыло на день, чтобы провести по нему новоявленного дворянина.
        Походил он, посмотрел на грубые деревянные полы, на окна, в щели которых палец можно было просунуть, на отсыревшие простыни и одеяла. И заявил, что ноги его дочерей в этом заведении не будет. И выписал для нас столичных учителей.
        К слову, брату нашему младшему, Аллоизу, он сказал не расслабляться - как исполнится тому восемнадцать лет, отец лично его отдаст на гвардейскую службу, чтоб хотя-бы пару лет плац потоптал, ибо «не служил - не мужик».
        Крепко они тогда с маменькой ругались, она-то уже видела нас с сестрой пансионатками, образованными и изящными, на которых со всей округи сыпятся предложения с выгодными партиями.
        Сестра младшая, Лизабетт, тоже ревела белугой - как хотела в пансион. Матушка ей вторила.
        Папенька тогда долго терпел, а когда для него это стало невыносимо, пригласил нас с сестрицей к себе в мастерскую, и закрывшись изнутри, чтобы никто не отвлекал, провел с нами беседу, потому что, как он выразился, от маменьки не дождешься.
        Поочередно краснея и бледнея, он рассказывал нам о том, как устроено наше тело, чем мы отличаемся от мужчин, почему каждый месяц истекаем кровью. Объяснял, почему нам нельзя мерзнуть, голодать, поднимать тяжести и туго затягиваться в корсеты. Лизи, вроде бы, впечатлилась, и немного успокоилась.
        Он и на наших занятиях порой присутствовал, не стесняясь поправлять учителей, если был не согласен с их суждениями. Те скрипели зубами, но терпели. Кто платит - тот и прав.
        За свою короткую жизнь я не встречала такого же умного и начитанного человека, как мой отец. И зовут его тепло, по-особенному, словно солнце из-за туч выглянуло - Илья.
        Анна, хватит. - Оборвала меня матушка, словно заподозрив, что я нахожусь где-то в своих мыслях, а не погружена в святые тексты. Пойди переоденься к ужину. Сегодня к нам приедут Лотсгорды.
        - Ой, чего они там не видели. - Отмахнулась я. - И в домашнем платье меня потерпят.
        Лотсгордов я откровенно говоря, не любила.
        Впервые они нагрянули к нам в гости года четыре назад, когда мы только обустроились в новом доме. В каждом их жесте тогда сквозило высокомерие. Как же, баронеты почтили высоким визитом дом простого мастерового торгаша, не разуваясь прошли в столовую, хотя тапочки им были предложены, натоптали грязными башмаками…
        Отец их тогда встретил с достоинством. И маменьке не велел спины перед ними гнуть, хотя она все порывалась услужить знатным господам. Я же чувствовала себя оплеванной в собственном доме.
        Ситуация в корне изменилась, когда нам дали титул. Как к равным, к нам конечно относиться не стали. Но высокомерие сменилось холодным снисхождением - для них мы так и остались неотёсанной деревенщиной. И для кого, спрашивается, наряжаться?
        Матушка изо всех сил старалась соответствовать диве [дива - уважительное обращение к женщине из высшего общества. К не замужней девушке - дева] Амали, матери семейства Лотсгард, и на редкость неприятной тетке. Была она высока, худа как вешалка, с сухой как пергамент кожа и глубоко запавшими морщинами вокруг глаз и губ. Сходство с вешалкой ей добавляла любовь к непропорционально громоздким украшениям.
        - Даже если ты на коровку седло наденешь. - Беззлобно посмеивался отец над маменькой. - Племенной кобылой она от этого не станет.
        Матушка каждый раз дико обижалась, и выписывала себе отрез ткани на новое платье, чтоб не хуже, чем у Амали.
        День, а за ним и вечер выдался слишком жарким, чтобы переодеваться из легкого домашнего платья во что-то другое. Но, чтобы не расстраивать мать, я все же поднялась на верх, в наши с сестрой комнаты.
        Комнаты на двоих у нас было три - общая гостиная, где стояла утварь для рукоделия, столики с косметикой, книжные шкафы и письменные столы, из которой можно было попасть в обе наши спальни. Идея такой планировки наших комнат принадлежала отцу, он считал, что общая игровая, а за ней и гостиная сблизит нас с сестрой, заставит обзавестись общими интересами. Но вместо этого она оказалась поделена на две зоны: на моей половине стояли в основном книги, на стороне Лизи - холст с красками у окна, да шкатулки с рукоделием.
        Слишком мы с Лизабетт были разными, в том числе и внешне. Сестра вобрала в себя что-то от обоих родителей. Была крепко сбита, как оба родителя, темноволоса как отец, и круглолица как маменька, к тому же со щек ее еще не сошла подростковая пухлость.
        Я же, как и младший брат, была точной копией папеньки - такая же черноволосая и светлокожая. Разве что я у них получилась тонкокостной, щупленькой. Отец как-то проговорился, что в бабку, а маменька все причитала, что меня такую узкотазую замуж никто не возьмет. Пф. Да больно нужен мне этот ваш замуж!
        Я немного повертелась перед зеркалом, подведя розовым блеском губы, и переплетя в тугую косу растрепавшиеся за день волосы, сочла свою миссию выполненной.
        Соседи наши были семейством гораздо более многочисленным, чем мы. Несколько лет назад их отец, муж дивы Амали, трагически погиб во время стычки на границе с империей темных, и с тех пор они жили чуть ли не впроголодь. Конечно, от нас это тщательно скрывали, на встречи с нами одевали все самое лучшее, не забывая про драгоценности. Но их визиты всегда ассоциировались у отца с набегами саранчи. Зачем в ушах у дивы Лотсгард драгоценные камни, если дети ее видят сахар только по большим праздникам?
        - Прихорашиваешься? - Услышала я за спиной язвительный голос Лизи. - Правильно, я б на твоем месте еще и приоделась. Маменька сегодня приготовила праздничный стол.
        - А ты откуда знаешь? - Я критически осмотрела свое нежно-бежевое платье простого кроя, но переодеваться желания все равно не возникло.
        - А ты чаще на кухню заглядывай, там много чего интересного говорят… - С загадочным видом изрекла она, и скрылась за дверью своей спальни.
        Вот вредина, теперь ни слова из нее не вытянешь. И мне бегать тормошить прислугу уже некогда. Ну ладно, по ходу дела разберусь.
        Ужин маменька действительно закатила грандиозный. Мы с отцом только переглядывались удивленно. Лизабетт сидела напротив меня с довольным видом, не желая делиться информацией, и чувствуя себя хозяйкой положения. Маменька неодобрительно поглядывала на меня, старательно обслуживая дорогих гостей. И только тринадцатилетний Аллойз искренне радовался тому, что у него на ужин буженина под кисло-сладким соусом, а не опостылевшие овощи, тушеные с мясом.
        Гости с постными минами сидели по своим местам, стараясь как можно величественнее положить в свои тарелки всего и побольше, при этом старательно делая вид, что оказывают нам великое одолжение.
        Девчонка с кухни подала на стол запотевшие от холода графины со слабым столовым вином, и один - с отваром из ягод шиповника для отца. Он спиртное не пил. Никогда.
        Мне по такой жаре есть особо не хотелось, но я то и дело отщипывала по кусочку то от одного, то от другого блюда, просто чтобы занять руки.
        Дива Амаль сегодня прибыла в сопровождении всего своего выводка (а это на минуточку, семь человек) и в сопровождении старшего своего сына - Маркуса, недавно приехавшего к матери в деревню на побывку со службы.
        Маркус был на несколько лет старше меня, и когда я его видела в последний раз - он был щуплым прыщавым подростком. Потом ушел на королевскую службу, чтобы все благородное семейство могло хотя-бы сводить концы с концами на его жалование.
        Сейчас он, конечно, возмужал, раздался в плечах, поздоровел, как будто даже стал выше… не плохо его откормили на казенных харчах, я скажу.
        Парадный красный мундир, в коем он решил явить себя простому люду (нам, то есть) обтягивал широкую грудь. Облегающие черные брюки подчеркивали узкие бедра.
        Я беззастенчиво рассматривала его мундир, и одобрительно кивала своим мыслям - годиков через пять Аллойз наденет такой же, и сидеть он на нем будет не хуже, а то и лучше во сто раз.
        Маркус, судя по всему, расценивал мой благосклонный взгляд по-своему. Он галантно предлагал мне отведать то одно, то другое блюдо, на все лады расхваливая маменькину кухню.
        После ужина все переместились в большую гостиную, где матушка с дивой Амалью обсуждали последние вести из столицы.
        Судя по взгляду отца - он бы уже и рад бы устраниться в мастерскую, но чувство такта не позволяло ему этого сделать. Гости же, судя по всему, пока не собирались восвояси.
        Я с отцом была полностью солидарна. Меня гости утомили не меньше, Маркус впился в меня словно клещ, не позволяя расслабиться ни на минуту. Мое положение спасал только Аллойз, который живо интересовался военной тематикой и атрибутикой, и постоянно передергивал на себя внимание моего спутника. Маркус все сильнее раздражался (еще бы, у него свои братья такого же возраста), но пока терпел.
        - Я прошу минуту внимания. - Дива Амаль изящно постучала серебряной ложечкой по своему бокалу, заставляя беседующих вокруг людей умолкнуть. - У Маркуса есть для вас важное объявление.
        Все взоры устремились на лэрда Лэтсгорда.
        Он же взял меня за руку и запечатлел галантный поцелуй на моих пальчиках, преданно заглядывая мне в глаза.
        В моей голове пронеслось запоздалое понимание, что сейчас произойдет что-то ужасное.
        - Дева Анна Милануа. Я в присутствии всей вашей и моей семьи осмеливаюсь просить вашей руки. Окажете ли вы мне честь стать моей законной супругой?
        В повисшей тишине было слышно как со щелчком сложились крылышки божьей коровки, случайно заглянувшей на огонек.
        Все ждали моего ответа. Молчание затягивалось.
        - Нет. - Тихо, почти шепотом ответила я. - Не окажу.
        Тишина стала совсем зловещей.
        - Что ж. - Дива Амали презрительно скривила губы, поднимаясь со своего места. - Не самый плохой исход. Своей выходкой, дева Анна, ясно дали нам понять, что девица вы не далекая. Нам такие не нужны.
        - Что?! - Отец, до того спокойно наблюдавший за немой сценой, поперхнулся воздухом от возмущения. - Дива Амали! Вы не смеете приходить в мой дом и оскорблять мою дочь!
        - Прошу прощения, если задела ваши родительские чувства. - Яда в ее голосе было однозначно больше, чем сожаления. - Но мой сын был для нее лучшей партией. Если дева Анна этого не понимает, то она действительно недалекого ума. Девица она не первой свежести, уже и о детях подумать пора. Быть может, голова ее забита розовыми мечтами о предстоящем отборе, но скажу честно - у вас никаких шансов. В столице своих дев хватает, юных, утонченных и блестяще образованных. Разве что при дворе на нее обратит внимание какой-нибудь старец со взором горящим…
        Я редко слышала, чтобы мой отец повышал на кого-то голос. Но в этот раз он кричал так, что с потолка на головы дорогим гостям сыпалась штукатурка:
        - Что вы себе позволяете?! Выметайтесь из моего дома! И жениха своего недоделанного забирайте! Женилка у него выросла! Лучше б он нашел способ кормить семью! У него кроме красивого мундира за душой ничего нет! Чтоб духу вашего тут больше не было!
        - Не смейте кричать на мою мать и оскорблять меня! - Вмешался Маркус. - Иначе я вызову вас на дуэль.
        - Да иди ты знаешь куда со своей дуэлью сопляк?! - Отец побагровел от гнева.
        Дива Амали только презрительно ухмыльнулась, и стараясь сохранить чувство собственного достоинства, величественно вышла, и задержавшись на мгновение в дверях, бросила:
        - Вы пожалеете об этом.
        Отец сжал кулаки и метнулся в противоположную дверь, в сторону своей мастерской. Я в окно видела, как все многочисленное семейство соседей грузится в свой экипаж, когда во двор выбежал папа с новой моделью самострела.
        Единственный выстрел, направленный в воздух, грохнул по барабанным перепонкам, отчетливо пахнуло сгоревшим порохом. Вспугнутые лошади, не дожидаясь команды кучера, понесли, протащив по грязи не успевшего до конца запрыгнуть на свое место Маркуса. Однако, он быстро подтянулся и забрался внутрь, хлопнув на прощание дверцей.
        - Что ты наделал? - Спросила мама упавшим голосом, когда отец вернулся в дом. - Они же больше никогда не приедут!
        - И правильно. Нечего этой падали тут делать.
        - А ты? - Матушка взъелась на меня. - О чем думала ты? Маркус знатен! Большую часть года живет в столице, ведет светскую жизнь! Для тебя он - удачная партия! Да тебя вообще такую никто замуж не возьмет!…
        - Оставь ее в покое! Не доводи меня до греха! - Рявкнул отец. - Анна сказала свое слово, и наше дело - его принять!
        - Но Илья! Она и так в девках засиделась! А если она никогда замуж не выйдет?! Мы - дворяне в первом поколении, а род Лэтсгордов берет знатен! Из них с Маркусом получилась бы хорошая пара, а их дети…
        - Моя дочь, - С нажимом произнес отец. - Не племенное животное. И если она завтра приведет мне в качестве зятя кузнеца или свинопаса - я благословлю ее. И приму, если она захочет всю жизнь просидеть в девках, обложившись книгами и кошками. Для меня главное - чтобы мои дети были счастливы. А у тебя, Римитта, где-то сбились ориентиры! Тема закрыта!
        Мать замолчала, не зная, что ответить на обвинения.
        Мастерская, она же, отцовский кабинет, всегда была для меня сакральным местом, в котором творилось если не волшебство, то что-то близкое к нему.
        Здесь пахло машинным маслом и металлической стружкой, а столы и верстаки были завалены инструментом и деталями механизмов в порядке, понятном только отцу.
        В самом дальнем углу, у окна, стоял письменный стол, на котором громоздились свернутые в трубки чертежи и исписанные химическими формулами черновики.
        - Вот. - Протянул он сестре листок с гербовой печатью. - Читай.
        - Королевским указом деве Анне и Деве Лизабетт полагается явиться ко двору не позднее середины лета для участия в королевском отборе на роль будущей супруги принца. Отбор будет проводиться в три этапа и закончится зимой. Финалистка станет официальной невестой его светлости Леонарда и… - Дальше она читать не стала. - Когда ты собирался сказать нам?
        - Никогда. - Признался отец. - Эти смотрины унизительны для любой девушки. Вас там будут рассматривать как скот на ярмарке. Не для того я вас растил в любви, чтобы потом выставить на продажу.
        - Что? - Доселе пристыженно молчавшая маменька аж подпрыгнула от возмущения. - Ты сам же закрываешь своим дочерям путевку в жизнь!…
        - Да знаем мы эти отборы. - Отмахнулся отец. - Все уже давно решено, и на трон сядет сговорённая за принца девица, остальное - глупая традиция.
        - И что? Они будут при дворе на виду у всех знатных вельмож! Смогут найти себе достойных женихов! Как они обзаведутся семьями, если безвылазно сидят в деревне? Ладно - эта. - Маменька досадливо махнула рукой в мою сторону. - Так всю жизнь и просидит подле тебя! Так ты и младшую хочешь семейного счастья лишить? Где ей найти достойного мужа, если не там? Или ты и ее за свинопаса замуж отдать хочешь? Чтобы она поросятам хвосты крутила?
        - Лизабетт. - Отец серьезно посмотрел в глаза сестре. - Ты хочешь поехать?
        - Да! - Выкрикнула она, не дожидаясь, пока отец закончит фразу.
        - Ясно. - Он устало выдохнул. - Анна, ты поедешь с ней.
        - Что? - Я возмутилась. - Я-то там зачем?
        - Ты у меня девушка разумная. - Он погладил меня по волосам. - Не дай ей потерять голову, и вообще пригляди за ней.
        Глава 2
        Сборы ко двору двух девиц брачного возраста - это нечто!
        Отец вмешиваться в процесс не стал, только подмахнул не глядя счет на векселе, выставленный ему специально для нас прибывшей модисткой, и наказал младшей сестре спуску не давать, слишком откровенное не шить, на чем и самоустранился.
        Меня эта модистка тоже периодически мучала, показывая каталоги со столичными фасонами, снимая мерки, поправляя и равняя края. Сначала я попыталась слабо брыкаться, попросив, чтобы мне пошили то же, что и сестре, только в другой цветовой гамме, но Лиз закатила мне грандиозный скандал. Подумаешь, какая фифа. Зато сразу было бы видно - сестры.
        В редкие минуты, когда мне удавалось сбежать от моей мучительницы, я пряталась в мастерской. Отец хоть и хмурил строго брови, но сдавать своего партизана не спешил.
        В один из вечеров я блаженно протягивала гудящие от стояния на одном месте ноги - модистка все-таки смогла выследить меня и заставить весь день проработать манекеном.
        Мы допивали уже второй чайник чая с шиповником, из открытого окна доносились счастливые трели птиц и ароматы вечерних цветов.
        Отец корпел над очередным чертежом самострела - он не уставал его улучшать, доводя механизм до совершенства. Мне нравилось наблюдать за его работой - я приходила в восторг, когда точно выверенные детали и пружины становились на свои места и начинали работать как единое целое. Не это ли чудо?
        - Ты не сердись на маму. - Неожиданно сказал отец, не отрываясь от работы. - Она добра тебе желает, только мыслит немного… ограниченно.
        - Мне кажется, это она на меня сердится. - Я досадливо фыркнула. - Удивлена, что ты - нет.
        - Мне не за что на тебя сердится, дорогая. - Он с нежностью посмотрел на меня. - Для меня, как для любого родителя, самое важное - это счастье моих детей. Если ты считаешь, что у тебя не получится семьи с этим, конкретным мужчиной, значит, так тому и быть.
        - А если я действительно никогда не выйду замуж? - Осторожно уточнила я. - Если не захочу? Стану работать над чертежами, продолжу твое дело…
        - Во-первых, не зарекайся, - Отец по доброму усмехнулся в усы. - Просто на твоем пути еще не встретился человек, к которому был лежало сердце. Тут твоя маменька права - откуда взяться женихам, если вы у меня нигде не бываете. А во-вторых, ты должна знать, что как бы не сложилась твоя жизнь, двери этого дома для тебя всегда открыты, а я поддержу тебя в любом твоем решении.
        Отец поцеловал меня в лоб.
        Отеческий поцелуй был прерван стуком в дверь. Так требовательно в мастерскую мог ломиться только один человек.
        - Впустим? - Я хитро прищурилась. - Или ну его?
        - Он же дверь нам вынесет. - Добродушно хохотнул отец, поворачивая ключ в замке.
        - Анна! - Аллоиз просочился в мастерскую. - Там тебя маменька с модисткой по всему дому ищут! Пошли на пруд, лягух ловить!
        Земноводных мой брат любил, восхищался ими. Его комната была уставлена террариумами, в которых обитала самая разная прыгучая живность. И каждую свою постоялицу Алик знал "в лицо".
        - У этой - красные пятна на спинке, на глаза похожи! А эту я подобрал зимой вмерзшую в лед.
        Отец его увлечение поощрял (он всегда был за разностороннее развитие), прочитал только лекцию о ядах и об осторожностях при общении с земноводными, на том и успокоился, лишь изредка, как бы между прочим, задавая вопросы:
        - Как можно отличить ядовитую лягушку от обычной? А как часто нужно мыть руки? А с чем? [при общении с потенциально ядовитыми земноводными руки лучше сполоснуть молоком. Молочный белок при контакте с большинством органических токсинов сворачивается и связывает яды, не давая им впитываться в кожу].
        Отец выглянул в коридор и прислушался к звукам поисков наверху.
        - Чисто. - Коротко сообщил он. - Бегом на улицу через второй вход. И не разрешай ему купаться! Вода еще холодная!
        Последние слова уже летели нам вдогонку.
        Мы, как ошпаренные, выскочили через заднюю дверь мастерской, и крадучись, под прикрытием раскидистых кустов сирени, направились в сторону леса, к озеру.
        Года три назад отец нас заразил идеей велосипедов, но чертеж так и остался чертежом - не хватало самой малости, материала, из которого должны быть сделаны колеса, точнее их покрытие. Материал должен быть одновременно мягким, прочным и эластичным, чтобы защитить конструкцию от неровностей на дорогах, поэтому сейчас мы активно искали сырье, из которого его можно изготовить. Отец рассказал мне про каучуки и их свойства, но ничего подобного нам пока не встречалось.
        Стоило нам с Аликом пробраться за калитку - мы уже не скрываясь побежали наперегонки. На руку брату играло то, что он был в брюках, зато у меня ноги длиннее, так что к озеру мы бежали ноздря в ноздрю.
        От илистого берега, густо поросшего камышом, дышало родниковой прохладой и запахом ряски. Алик сразу рванул к кромке воды, вспугнув нескольких лягушек, греющихся в вечерних солнечных лучах. Но они его не особо интересовали - как правило он ловил очередную принцессу или принца (не знаю, почему отец их так называл), рассматривал со всех сторон и отпускал, домой принося только самые интересные экземпляры, либо тех, кому требовалась помощь. Сегодняшней его задачей было наловить побольше всякого жучья в специально принесенную для этого банку на корм своим подопечным.
        Я же села на травку, и открыла прихваченную книгу по алхимии. Идея с каучуками или похожими материалами меня не отпускала.
        - Тебе обязательно ехать в столицу? - Тихо, чтобы не спугнуть добычу, спросил брат, вглядываясь в кристально прозрачную воду. В этом они с отцом были очень похожи - любили вести серьезные беседы не отвлекаясь от любимого дела.
        - Отец приказал ехать и присмотреть за Лиз. - Я закрыла книгу, держа палец между страницами.
        - Надолго ты туда?
        - Надеюсь, нет. Но скорее всего до зимы. - Мне самой стало грустно.
        - Ты не вернешься оттуда. - От обернулся, пристально глядя мне в глаза. - Тебя замуж заберут.
        - Пусть попробуют. - Я рассмеялась. - Скорее Лиз найдет себе подходящую партию, и я смогу быстренько свернуться и приехать.
        - Да кому она нужна, эта зануда. - Он смешно сморщил нос. - Если бы я не был твоим братом, я бы женился на тебе, и Лиз отправилась бы одна.
        Я прыснула от смеха.
        Возвращались мы уже затемно.
        Алик нежно прижимал к груди банку со всякой живностью, я же, думала о своем.
        В первую очередь меня снедала тоска от того, что уже послезавтра я должна буду покинуть отчий дом, потому что кому-то в голову взбрела эта ерунда с отбором. А во вторую, мне уже заранее начинало сводить скулы от того, что я буду находиться в обществе благородных девиц, под постоянными оценивающими взглядами знатных вельмож, с постоянными пересудами: не так поздоровалась, не под тем углом голову повернула…
        В свое время отец сделал все, чтобы мы с Лиз получили блестящее образование, и я не боялась ударить в грязь лицом, но все равно было дико неприятно и хотелось побежать помыться от одной мысли обо всем этом.
        Но помимо наполовину собранных чемоданов, дома меня ждала и маменька. Вот прямо на пороге. Руки в боки, не иначе, чтоб казаться еще больше.
        - Ну и где ты пропадала, бесстыдница? - Грозно спросила она. - Отец такие деньги потратил на гонорары модистке, а ты сбежала? Совсем ты не ценишь ни его, ни труды, им вложенные в тебя!
        Я устыдилась. Под таким углом проблему мне как-то не довелось рассмотреть. Да и отец, вроде-бы сам мне помог сбежать от моих мучительниц.
        - Дива Лиора милостиво согласилась задержаться ради тебя, неблагодарной, еще на день. Так что будь добра, завтра с утра быть готовой принять ее!
        - Ну зачем? Мне хватит уже пошитых платьев! - Ужаснулась я. Это что же, вместо того, чтобы последний свой день дома провести с братом и отцом, я буду вынуждена вертеться перед зеркалом примеряя несуразные, совершенно не идущие мне, но модные платья?
        - Чтобы не позорить своего отца при дворе?! - Зло припечатала маменька. - И так выглядишь как чучело! Марш в свою комнату! Сегодня ты остаешься без ужина!
        Маменька все еще бесновалась, когда я просочилась в свою комнату. По щекам моим текли крупные слезы обиды. Мне-то этот отбор вообще ни разу не сдался, а меня еще пеняют им, словно он вот именно мне и нужен!
        Встреченная мною в общей комнате Лиз только злорадно скривила губы - она-то, послушная и благодарная дочь, любимица маменьки. Она хотела что-то сказать мне вдогонку, но я захлопнула свою дверь. Не хочу ее слушать.
        Сестра всегда и во всем старалась со мной соперничать, и чем дольше я отказывалась принимать ее очевидные или не явные вызовы, тем сильнее между нами становилась пропасть. Наверное, я все же, как и отец, была больше привержена тому что семья - это мой оплот, а дом - место, где я всегда в безопасности.
        По большому счету (да и по малому) нам с Лиз было нечего делить, слишком мы разные, у нас разные увлечения, мы делаем успехи в разных областях. Она - чаще проводит время с маменькой, я - с отцом.
        Я никогда не получала какой-то поддержки от младшей сестры, но именно сейчас ее отстраненное злорадство ударило больнее всего.
        Наплакавшись вдоволь, я не заметила, как уснула.
        Утро мое началось еще до рассвета с требовательного стука в дверь - модистка в сопровождении маменьки пришли требовать моей крови.
        Алая полоска на горизонте еще не давала ни света, ни тепла, но я отчетливо увидела в серых предрассветных сумерках на прикроватной тумбочке тарелку с уже начавшим черстветь кексом. Скорее всего, Алик пришел уже после полуночи, чтобы не дать старшей сестре умориться голодом насмерть. Такая забота вызвала на моем лице нежную улыбку.
        В дверь снова забарабанили:
        - Ана, немедленно открой! Мы очень спешим!
        Я подскочила, и метнулась к двери, но опомнившись, схватила кекс. Нужно его спрятать - иначе маменька увидит - проблемы будут и у меня и у брата. Я заметалась по комнате, в панике пытаясь спрятать контрабанду, и не нашла ничего лучше, чем сунуть его себе под подушку - и вовремя.
        Уставшая стучать в дверь маменька, распахнула ее настежь.
        - Анна, сколько можно спать?! Ты что недавно легла? Посмотри на себя, какая ты опухшая! Упаси тебя Светоносный в таком виде ходить по королевскому дворцу! Охушки! Отец просил тебя за Лиз присмотреть, но чует мое сердце, что бедной девочке придется глаз с тебя не спускать, чтобы ты себя не опозорила! И ее заодно!
        Я сделала кислую мину:
        - Дайте хоть умыться…
        Матушка посмотрела на Диву Лиору, и та, благосклонно кивнув, отпустила меня к умывальную, расположенную за большой ширмой в моей комнате. В большом кувшине всегда была чистая вода, так, что я смогла быстро ополоснуться, и накинуть на себя свежую сорочку.
        Ворох одежды, который маменька с модисткой несли специально для меня был быстро разложен по кровати, и меня начали поочередно наряжать в каждое платье, окончательно подгоняя по фигуре.
        - А можно ее посильнее в корсет затянуть? - Комментировала маменька. - А то уж больно она пухленькая, не чета столичным красавицам, те утонченные, светятся насквозь…
        - Да вы что? - Лиора, подшивающая подол, резко выпрямилась. - Ничего она не пухленькая у вас, младшая, даже пошире в кости будет. Пышет здоровьем - это да, так это ж только плюс, здоровых деток рожать сможет. Если ее утянуть - фигура станет непропорциональной, она не сможет двигаться нормально…
        - А и пусть. - В распахнутую дверь заглянула заспанная Лиз, разбуженная шумом. - А то слишком она у нас подвижная, может, станет поспокойней…
        Лиора с осуждением посмотрела на нее.
        - Досточтимые дамы. - Она посмотрела на маменьку. - Я бы попросила вас удалиться, мне нужно в тишине подумать о новом фасоне для девы Анны, у меня есть прекрасная идея платья для нее…
        - А мы разве ж мешаем? - Искренне удивилась маменька, не привыкшая, что ее просят выйти в ее же доме.
        - Мне - нет. А вот Дева Анна при вас как спицу проглотила. Мне нужно видеть как она ведет себя в непринужденной обстановке. - Объяснила модистка. И видя, что ее слова никак не откликаются в сердце моей матери, добавила: - Вы же хотите, чтобы она выглядела при дворе естественно, а не дергалась как деревянная марионетка?
        Этот аргумент показался маменьке здравым, и она хмыкнув, уже начала подниматься и выходить, но Темный ее дернул взбить напоследок мою подушку.
        Она с ужасом уставилась на приплюснутый кекс, с налипшей на него длинной черной волосиной, потом на оставленное им же шоколадное пятно на наволочке.
        - АННА! - Раненым медведем взревела она. - Что это такое?? Я же запретила тебе ужинать, а ты под подушкой сладкое кушать изволишь?! Да ты скоро зад отъешь как… как…
        - Как у вас, маменька? - Не выдержала я. Оправдываться, а тем более сдавать брата не хотелось.
        - Ну знаешь!.. - Мама покрылась красными пятнами от гнева, а мне тут же стало стыдно за свою вспышку гнева. Она ж добра мне желает. Хоть и выражает это по своему.
        Маменька, словно ее ошпарили кипятком, выскочила из моей комнаты, едва не сбив с ног стоящую в дверях сестру. Та, бросив в меня осуждающий взгляд, тоже скрылась за своей дверью, досыпать пошла.
        В том, что отец уже через минуту будет знать о произошедшем, я не сомневалась. Как и не сомневалась в том, что взбучку он мне за это не устроит, и скорее всего, даже не скажет ничего. Но будет тааак осуждающе смотреть, что лучше бы кричал.
        Модистка, сделала глубокий вздох и продолжила свою работу.
        - Да, повезло вам с ними. - Раздалось откуда-то снизу, из-под моего подола.
        - Вспылила я что-то… - Я досадливо закусила губу.
        - Так и не переживате, это вредно для цвета лица. - Она закончила с юбкой, и принялась расшнуровывать платье, чтобы надеть на меня следующее. - Все время хорошей не будешь, тем более, вы ко двору едете. Там если зубы не показывать - сожрут и не подавятся. Нужно уметь отстаивать себя…
        - Так маменька же…
        - Я б на вашем месте переживала за то, что они вам нашили, пока вы лягушек изволили в пруду считать. - Тон модистки стал неожиданно строгим. - Вот не захотели участвовать в выборе фасонов, будете ходить теперь на каждое мероприятие, как облачко… Что ни платье - то свадебный торт, да простит меня Светлейший. Давайте хотя бы сейчас я покажу вам нормальные фасоны, а как приедете в столицу - там я вам их и отдам.
        - Так можно было? - Я аж икнула от удивления.
        - Я в основном именно так и работаю. И мне комфортней шить в своей мастерской, где все под рукой, и вам в столицу все это барахло с собой не тащить - оно уже ждет вас на месте. На моем приезде настояла ваша матушка. Ей всенепременно хотелось принять участие в пошиве. Вот что, давайте примерим последнее платье, и я схожу за каталогом… А заодно заскочу на кухню, попрошу принести для вас новый кекс. - Она улыбнулась, и заговорчески подмигнула мне.
        Я не выдержала, и улыбнулась в ответ. И как я могла бегать и прятаться от этой святой женщины?
        Пока я завтракала, во дворе, на который выходили наши окна, уже закладывали два экипажа.
        - Почему два? - Тут же высказала я свое удивление. - Неужели мы в одном не поместимся?
        - Пожелание вашей матушки. - Лиора сидела рядышком, с каталогом на коленях. - Дева Анна, не отвлекайтесь, посмотрите на эту модель. Фасон будет очень вам к лицу, цветовую гамму предлагаю сделать в спокойных голубых тонах.
        Мой взгляд упал на простенькое платье, приталенное, но без излишнего утягивания.
        - Мне нравится, но кажется, простоватым для двора.
        - Все дело в ткани. Лучший шелк будет струиться и переливаться. Если его украсить еще чем-то получится…
        - Вульгарно. - Согласилась я. - Да, мне оно определенно нравится.
        Я очень придирчиво рассматривала каталог, выбирая только самое понравившееся - на уже пошитые платья отец потратил, наверное, целое состояние. Иное хозяйство могло бы несколько месяцев жить на такие деньги. Чует мое сердце, туалеты наши влетели родителям в копеечку.
        Я встала и поставила тарелку с почти доведенным кексом на подоконник.
        Да, это в духе маменьки - все должно быть дорого и богато, чувствую, действительно хорошего жениха они с Лиз на это не поймают. Меня кольнуло запоздалое понимание, что на мои плечи ложится обязанность отгонять от сестры разного рода охотников за приданым. Я, конечно, верю в то, что кто-то вдруг воспылает к ней жгучей любовью, но этого чувства я никогда в жизни не видела. А вот за всепоглощающей жадностью далеко ходить не надо - взять хотя-бы Маркуса с его маменькой.
        - Анна, вы уверены, что вам больше ничего не приглянулось? - Окликнула меня Лиора. - У вас очень большой заказ, я одно платье могу пошить для вас бесплатно.
        Я призадумалась. С одной стороны, заманчиво, конечно. С другой - приеду я с отбора - куда буду ходить в них? На пруд с Алоизом за лягушками? То-то они посмеются надо мной!
        - Вот голубое пусть и будет.
        - Вам совсем все равно как вы будете выглядеть на отборе? Да, принц - один, а вас - много, но ведь там будет много холостых женихов. Вы - девица симпатичная, обязательно приглянется кому-нибудь.
        Я фыркнула.
        - Пусть этот кто-то сам голову ломает, как мне приглянуться. Я не ставлю цели выходить замуж, думаю, брак - это вообще не про меня. - Я сама поняла, как высокомерно это прозвучало, и повернулась, чтобы посмотреть на Лиору. - Осуждаете меня?
        - Ничуть. - Улыбнулась она. - Я понимаю вас как никто другой. Когда у тебя есть любимое дело, и ты готов отдавать ему себя всю, без остатка, весь остальной мир перестает существовать. Для меня это всегда было шитье, и я была уверена, что всю жизнь буду заниматься только этим, и замужней дамой никогда не стану. Но и на моем пути встретился мужчина, который разделил со мной любовь к костюму. И на вашем пути обязательно встретится. В столице полно образованных и прогрессивных людей, многим вы придётесь по нраву, и я уверена, что за вами будет стоять очередь из кавалеров - настолько вы необычна. Как жемчужинка. У вас глазки горят, этот внутренний свет ни с чем не спутать.
        Глава 3
        Всю ночь перед отъездом я была как на иголках.
        Уже сидя ни свет ни заря в экипаже, я смотрела на проплывающие мимо пейзажи и вспоминала события прошедшего вечера.
        После ужина мы с отцом и Аллоизом закрылись в мастерской, и долго плакали. Даже папенька не удержался и пустил скупую мужскую слезу, украдкой вытирая ее какой-то грязной тряпкой, и оставляя на лице графитово-серые разводы. Я фыркнула сквозь слезы, доставая свой носовой платок и вытирая начисто чумазое лицо.
        Лиз и маменьку мы тоже с собой звали, но они пообещали присоединиться к нам позже, и ссылаясь на не до конца собранный багаж, удалились восвояси.
        Я с грустью смотрела на белый носовой платочек, на котором остались разводы машинной смазки. Вряд-ли это пятно когда-нибудь выстирается. Какая-нибудь менее сентиментальная девица выбросила бы его да взяла с полки новый. Я же, прижала его к лицу и вдохнула такой родной аромат.
        Ехать нам предстояло долго, целых четыре дня в пути. Рядом со мной тряслась сумка с книгами, заботливо собранными для меня отцом, в ней подозрительно что-то побрякивало, подозреваю, что одна из выдутых им банок, в которые он научил маменьку закатывать варенье. Вот уж кому действительно все равно, какого размера у меня зад, абы дитятко счастливо было.
        Эта мысль заставила меня улыбнуться.
        - Дева Анна. - Кучер нагнулся, заглядывая ко мне в окно. - Ежели вам нужно выйти по нужде, или просто размяться - идите сейчас. Мы будем проезжать границу с темными, несколько часов никаких остановок не будет. Пограничье сейчас тихо, но лучше не рисковать. Ежели что - батюшка ваш с нас голову снимет.
        Время приближалось к обеду, погода стояла отличная, и я действительно решила размяться, походить, нагуливая аппетит.
        Варенье я решила пока не трогать - единственная маленькая баночка была оставлена на черный день, когда тоска по дому станет совсем невыносимой. Поэтому на свет божий были извлечены бутерброды с ветчиной и сыром.
        Я с удовольствием жевала их, стоя на небольшой солнечной поляне. Оба экипажа, запряженные парой лошадей каждый, стояли чуть поодаль. Кучеры, воспользовавшись временной передышкой, решили напоить лошадей, таская воду от ручья.
        Дверь второго экипажа приоткрылась:
        - Анна, сколько можно ходить? Садись, поехали уже! - Лиз недовольно скривила лицо, давая понять, что ей не терпится снова отправиться в путь.
        - Успеем. - Безмятежно откликнулась я. - Или ты спешишь сильно? Не переживай, всех женихов не разберут. Хоть какого завалящего, но достанем для тебя.
        Сестра раздраженно хмыкнула, и с силой захлопнула дверцу, решив не вступать со мной в спор. И правильно.
        Я спокойно, не торопясь, дожевала свой бутерброд, посетила надежные на вид кустики, и с сожалением уселась обратно. Кортеж из двух экипажей снова тронулся в путь.
        Мне было очень интересно посмотреть на загадочную границу. Я ожидала, что как только мы пересечем невидимую черту - сразу небо затянет тучами, пропадет веселый щебет птиц, перестанут цвести цветы. Но картинка за окном не менялась - мимо меня так же проплывали поля, пастбища, чуть в стороне виднелась махина леса. Но и он не выглядел зловещим. Обычный лиственный лес, с птицами, зверями, грибами и ягодами.
        Уже начинало смеркаться, но кучеры, следуя строгим указаниям отца, не собирались останавливаться до глубокой ночи, пока не отъедут до границы достаточно далеко.
        Въехали в лес мы уже в сумерках. Постепенно пение ночных птиц начало сменяться вечерними трелями соловьев, я, уже не в состоянии читать, начала сидя дремать под мерное раскачивание рессоров.
        Из полудремы меня вывел резкий рывок, книга с моих колен упала и захлопнулась. Послышался громогласный звук выстрела, потом еще один. Запахло порохом.
        Экипаж несся вперед со всей возможной для него скоростью. Я со всей силы вцепилась в подлокотник, чтобы удержаться, и повернула голову на сухой щелчок двери, не веря своим глазам - настолько сюрреалистичной была картина. Дверь экипажа прямо на ходу распахнулась, и рядом со мной на сиденье прыгнул мужчина. В тот момент от мне казался большим и страшным. Я не успела ничего понять, когда меня притянули к себе, накидывая на руки путы.
        - Это чтоб ты глупостей не делала милая. - Прошептал мне прямо в лицо похититель. - Давай к лесному дому!
        Последняя фраза предназначалась человеку, который сидел на козлах вместо моего кучера. Экипаж резко повернул, встав на два колеса и едва не опрокинувшись. Мимо промчался экипаж Лиз. Я пыталась что-то кричать в след, но меня едва ли слышали.
        Постепенно экипаж начал замедляться, бешеная скачка сменилась на обычную рысь. Я так же жалась к противоположной дверце, незнакомец хитро поглядывал на меня.
        - Что, не нравлюсь? - Он почесал подбородок, покрытый щетиной. - А жалко. Ты миленькая. Я б с тобой поиграл. Но ты не бойся. Мне заплатили за то, чтобы я тебя не трогал, и даже не пугал особо. Кто-то заботится о тебе.
        Он засмеялся собственной, как ему казалось, удачной шутке.
        Экипаж сильно качнуло вперед на рессорах, и он остановился.
        - Все, приехали, милашка. Выходим.
        Он открыл дверцу, и выпрыгивая наружу, достаточно грубо вытащил меня. Веревки, что спутывали мне руки уже перетянули кисти, я чувствовала, как онемение противно покалывает кончики пальцев.
        Я, лягнув своего похитителя, сумела вывернуться, и помчалась в сторону леса, но не успела сделать и пары шагов, как меня повалили на землю, придавив всем весом, и выбив из легких весь воздух. Понимая, что не могу сделать ни единого вдоха, я почувствовала, как темнеет в глазах.
        - Не мни ее сильно, Ратор. - Кто-то рядом засмеялся. - Нам перед заказчиком отчитываться.
        Меня достаточно бережно подняли, отряхнули, особенно старательно на всех причитающихся девице выпуклостях.
        В глазах начало проясняться, и я наконец огляделась.
        Доставили меня к старому охотничьему домику. Длинное приземистое здание было выложено диким камнем. Внутри, за мутными слюдяными окнами, теплился свет, вокруг горели факелы, освещая нехитрую утварь.
        - Без фокусов больше, дорогая. - Поднявший меня бандит проверил путы, и потащил к двери в домик. - Не доводи до греха!
        Дверь открылась, и меня отправили внутрь, подогнав весьма ощутимым шлепком пониже спины.
        - Маркус… - Выдохнула я, едва глаза привыкли к свету. - Как у тебя только наглости хватило?…
        - Ну ты же не захотела по хорошему. - Самодовольная улыбка исказила мужественное лицо. - Значит будем разговаривать силовыми методами.
        - У тебя рука не поднимется… - Я попятилась, натыкаясь спиной на закрывшуюся дверь.
        - Поднимется, не переживай. И рука, и все остальное. - Он взял со стола бокал, наполненный густым красным вином, и отсалютовал мне им. - Тебе я тоже советую для начала выпить. А завтра утром поедем к тебе домой, повинимся твоему батюшке, скажем, что любим друг друга. У него выбора не останется, как благословить нас, чтобы скрыть твой позор.
        - Какой такой позор? - Я шумно сглотнула, внутренне сжавшись от страха.
        - Который мы сегодня с тобой творить будем. - От громко, торжествующе засмеялся, и опрокинув разом бокал в себя, со стуком поставил его обратно на стол. - Пойду рассчитаюсь с наемниками, и побреюсь, что ли… Не гоже свою первую брачную ночь быть со щетиной, колоться буду. Ты тоже подготовься, чувствуй себя как дома.
        Он грубо оттолкнул меня от двери и вышел на улицу.
        Я сначала метнулась к окну, чтобы посмотреть, куда он пошел, но потом до моего помутненного страхом сознания начало доходить, что времени у меня не так, чтобы много.
        Это заставило меня оглядеться. Обычный охотничий домик, достаточно обжитый.
        В углу стоит зажженный камин - ночи пока холодные, на полу лежат шкуры, занавесочки на окнах… Особенно занавесочки миленько смотрятся, ага. Стол, два стула, большая кровать, заботливо застеленная какими-то пыльными шкурами. Нет это здесь что ли будет проходить моя первая брачная ночь? Хоть бы приличное постельное белье из дома захватил, что ли…
        Я быстро спохватилась, что думаю совершенно не о том, и начала метаться по дому. Конечно, можно чем-то подпереться изнутри, и дождаться помощи, но ждать-то ее не откуда. И их там дюжина сильных мужиков - дверь вынесут на раз. Так что не вариант. А что если…
        Я задумчиво уставилась на початую бутылку с вином, подошла, понюхала. Ух, крепкая, зараза, то, что надо!
        Я же нужна Маркусу живой, и если что он все-таки попытается спасти меня, а не посватается сразу к Лиз - иначе, так бы и сделал с самого начала, уже б свадебку играли. Значит, нужна именно я. К тому же, надеюсь, сестра уже достаточно далеко. Ну что, будем рисковать!
        В углу стояла швабра с ведром, видимо, они к моему приходу тут и полы помыли… о Светлейший, какая забота. Жаль, что я у маменьки выросла такой неблагодарной девицей, и не могу оценить по достоинству их труды.
        Половая тряпка была влажной, и не подходила для моих целей. И я, предварительно выглянув в окно, сорвала одну шторку. Льняная ткань была настолько сухой и пыльной, что хрустела на пальцах.
        Я быстро намотала занавеску на черенок швабры и слегка сбрызнула ее вином, заодно набрызгала на остальные занавески. При подготовке своей диверсии главная моя задача - не забывать, что я хочу не самоустраниться, а отвлечь Маркуса и его наемников.
        Сухая тряпка, смоченная спиртным, загорелась весело, так же весело огонь перескочил на занавески. Жалко, машинной смазки у меня нет. Она дымит так хорошо, густым черным дымом… Эх, мечты-мечты…
        Горящие занавески мгновенно залили помещение ярким теплым светом. Это однозначно не тот результат, которого я добивалась, и немного подумав, я ткнула своим импровизированным факелом в крышу. Огонек неохотно переполз с тряпки на сухое дерево, но дальше дело пошло веселее. Главное, чтобы это все не обрушилось на мою голову.
        Снаружи послышалась суматоха. Агаааа, забегали, родные, как блохи от полыни…
        Я бросила горящую швабру на кровать, сухие шкуры мигом тоже занялись, чадя и отчаянно воняя жженым волосом.
        Горло начало першить, и, чтобы не угореть, я опустилась на четвереньки, а затем и просто легла на пол, свернувшись калачиком, в ожидании, когда же меня придут спасать.
        Дверь настежь распахнулась. Огонь, получив дозу свежего воздуха, взвился вверх, жадно пожирая все пригодное для себя. Я из-под опущенных ресниц наблюдала, как подбежал Маркус. Он быстро взял меня на руки и вынес на улицу.
        Снаружи царил хаос.
        Выложенная свежей соломой крыша уже занялась. Лошади, испуганные огнем, поломали привязь и разбежались. Даже запряженные в экипаж лошади сейчас убегали куда-то вдаль, догоняемые одним из наемников.
        - Да брось ты эту девку, паскуда! - Кричал кто-то нам в след. - Никуда она не денется от тебя! Туши дом! Сиплый с тебя за него три шкуры сдерет!
        - Да расплачусь я с Сиплым за дом! - Отозвался Маркус, укладывая меня на землю. - Поймай нам лучше лошадь!
        - Сам лови, полудурок!
        Мой "жених" отвлекся буквально на мгновение. Мне этого хватило, для того, чтобы вскочить на ноги, и зайцем метнуться к лесу.
        Маркус побежал за мной, но я, подгоняемая инстинктом самосохранения, бежала так быстро, как еще никогда не бегала, поднимая подол платья едва ли не до подбородка. Меня подгоняла отвратительная мысль, что если Маркус меня сейчас нагонит - обещание свое исполнит прямо на месте.
        - Стой! Лови ее! - Кричали мне вдогонку.
        Где-то сзади послышались выстрелы самострелов.
        - Не стрелять! Она нужна живой! Догоняйте! Да что вы за калеки такие? Девку в юбках догнать не можете!
        Я же бежала не разбирая дороги, чувствуя, что еще чуть-чуть, и выплюну собственные легкие.
        Непроглядная ночная темень не давала мне расслабиться, заставляя маневрировать между деревьев, возникающих из темноты прямо перед моим носом.
        Наверное, меня спасало то, что в путь я одела простое не маркое платье, темно-шоколадного оттенка, и преследователи могли меня отследить только что по звуку. А шуму я производила много. На зверя бы на какого не нарваться…
        В какой-то момент, я поняла, что не слышу преследователей. Они просто отстали.
        Я остановилась, и прислонилась к ближайшему дереву. Ноги потяжелели, словно были отлиты из свинца, и мелко дрожали. Я жадно глотала воздух, чувствуя, что мне его катострафически мало, каждый выдох делался через силу, хотелось вдыхать и вдыхать. Лицо начало гореть огнем, горячая испарина потекла по лбу.
        Ноги подкосились, и я медленно сползла по стволу вниз, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле. Что мне сейчас нужно делать? А ничего, дождаться пока рассветет, и попытаться выйти на дорогу. А там я стану легкой добычей для Маркуса. Батюшка еще когда узнает о случившемся… Значит, нужно быть осторожной вдвойне.
        Стремительно остывающее после бега тело начало подрагивать от холода, я обняла собственные колени.
        Какая же я дура…
        Ну сделал бы Маркус свое черное дело, зато на утро отдал бы батюшке на руки. Папенька глядишь бы и не стал меня замуж за него отдавать, пережили бы как-то позор его… А теперь? Что мне делать теперь?
        По лицу катились крупные горькие слезы, оставляя за собой на щеках горячие дорожки. Я шумно шмыгнула носом.
        - А я все думаю, откуда нынче росы столько. - Послышался рядом мужской голос. - А это кто-то тут специально сырость разводит.
        "Догнали" - обреченно пронеслось у меня в голове.
        Я подняла глаза, и удивленно моргнула.
        Стоящий передо мной молодой мужчина был явно не из шайки Маркуса. Светловолосый, чистый и опрятный. Одетый в простые кожаные штаны и куртку, он, тем не менее держался с особой, военной выправкой. Рядом с его ногой сидел волк. Крупная зверюга оценивающе разглядывала меня спокойными желтыми глазами, словно решая, гожусь я на ужин благородному зверю, или вон, пусть его спутник меня доедает.
        - Ты немая что ли? - Снова обратился ко мне мужчина. - Скажи что-нибудь. Как тебя зовут-то?
        - Амели… - Неожиданно для самой себя солгала я. В том, что мой собеседник не заодно с Маркусом, я уверена не была.
        - Откуда ты, Амели?
        - Из деревни… Оттуда. - Махнула я рукой в неопределенную сторону, тут в принципе, куда пальцем не ткни, в деревню и попадешь.
        - Да, далеко забралась…
        Прервало его тихое ворчание волка.
        - Светлые рядом. - Тихо сказал он. - Быстренько поднимайся, я тебя к ним выведу, а сам показываться не буду… Нельзя мне.
        - Нет!… - Так же шепотом взмолилась я. - Не пограничники они, бандиты! Они меня похитили, пожалуйста, не отдавайте им!
        - Ну хорошо. - Как-то странно посмотрел он на меня. - Пойдем со мной, только чтоб не пугалась и не кричала.
        Мы долго шли по лесу, уже начало светать, когда послышалось приглашённые голоса.
        Когда мы вышли к поляне, где горел небольшой костерок, я даже удивиться не успела - вроде бы вот, шли себе и шли, ни запаха дыма, ни отблесков, а вышли из-за раскидистого орешника - вот он. И воины вокруг него расположились. Кто сидя, кто полулежа.
        - Лион, где ты взял ее? - Раздался голос одного из воинов, из-за костра я не могла его разглядеть. - Немедленно верни на место. Еще нам проблем со светлыми не хватало!
        - В лесу я ее нашел. Сидела ревела под деревом.
        - А что же у нас, девицы теперь под деревьями гнездятся, как подосиновики? - Заржал кто-то другой. - Давай, прекращай заливать.
        - Правду он говорит. - Откуда-то из-за наших спин показался мужчина в военном мундире. - Я с ним был, сам видел эту реву. Гнались за ней, а кто и зачем - это мы разберемся.
        У меня мороз по коже пробежал от его взгляда. Такой же спокойный, оценивающий, как у волка что с Лионом был. И глазищи такие же… желтые. Мамочки… Оборотень…
        Я шумно сглотнула, прячась от оборотня за спиной у своего спасителя.
        - Поздно бояться, красавица. - Тихо, и как-то устало резюмировал он. - Иди лучше у костра погрейся, всю дорогу зубами стучала.
        Отступление
        Андер Ромм прибыл в пограничный бастион сопровождая своего князя. Граница со светлыми пока была спокойна, и все равно, нет-нет, да случались малые стычки. С ворьем, в основном, разношерстным и неподготовленным, но для того, чтобы навести шороху в пограничных деревнях, их хватало с головой.
        Ладно бы грабили, или в полон уводили, так нет. Просто резали. Женщин, детей, стариков. Борцы за чистоту человеческой крови, чтоб их…
        Князь Осторий сразу по прибытии со своим казначеем закрылся в кабинете коменданта, тщательно проверяя книги учета, и сверяя каждую копейку, Андер же, занялся тем, что умел лучше всего - муштрой.
        Будучи главой тайной службы, а заодно и молочным братом князя, он часто сопровождал его на подобного рода выезды, тем более к границам, где частенько выходил на вылазки с простыми солдатами, чтобы размяться, и так, на всякий случай - от простых людей и нелюдей можно услышать много, особенно если не рядом не вертятся уши вышестоящего начальства.
        Эта вылазка по началу не отличалась ничем от всех предыдущих - объехали деревни, стали лагерем поближе к границе, чтобы с утра отправиться обратно. Все было как обычно. Но странное, гнетущее чувство беспокойства все равно не давало Андеру покоя. Словно он что-то пропустил, и оно цеплялось за сознание.
        Ближе к полуночи ветер принес в лагерь запах огня. Не костра, и не печного дыма. Так могло пахнуть только пепелище.
        - Я пойду проверю. - Встал он, скидывая рубаху, и складывая ее в кустах под деревом - не гоже генералу перед солдатней чреслами трусить, даже если для дела.
        - Я с тобой. - Вызвался Лион - молодой еще оборотень, не переживший свое первое обращение.
        Мужчина коротко кивнул, и скрылся в зарослях орешника, принимая вторую форму.
        Они намеревались просто посмотреть, что происходит. Если эти люди своих жгут, то и вражеские селения им на один зуб. А с появлением самострелов они стали практически неуязвимы. Темнейшая побрала бы того гения, который их придумал.
        Андер раздраженно фыркнул.
        Они долго блуждали по лесу, когда услышали тихие всхлипы. В форме волка Андер слышал и чувствовал запахи гораздо лучше, чем в человеческой, и сам повел Лиона за собой.
        О том, что размазывающая горькие слезы по лицу девица с пепелища - сомневаться не приходилось. Слишком отчетливо от нее пахло дымом и жженым волосом, сама вроде бы целая, и то хлеб.
        Девица жалась к своему дереву, словно оно могло спасти ее. Продрогла, и выглядела, откровенно говоря, жалко. Представилась некой Амели с ближайшей деревней, махнула рукой в непонятную сторону. Мутная, в общем, девка.
        Да и не похожа на деревенскую, не смотря на простенькое добротное платье. Чистая красивая речь, осанка, запах.
        От деревенских девок пахло тяжелой работой, навозом, потом. От этой, несмотря на весьма потрепанный вид и прилипший запах дыма, все равно пахло дорогим мылом, и легкими, едва уловимыми духами.
        Лион, судя по всему, на месте решил выпытать у девицы, кто она, и откуда, когда вдали послышались звуки погони.
        - Светлые рядом. - Тихо, на грани слышимости сказал он девице. - Быстренько поднимайся, я тебя к ним выведу, а сам показываться не буду… Нельзя мне.
        - Нет… - Вроде бы не выкрикнула, а в глазах такой первобытный ужас, что даже Андера пробрало. Так не за ворованные цацки боятся, а за шкуру свою единственную.
        Оборотень едва уловимо кивнул Лиону, чтобы брал девицу с собой, в лагерь. В крепости разберемся, кто такая и откуда. Если ничего серьезного, или из под венца сбежала - подвести к границе, всыпать ремня, да сдать родителям на руки. Пусть и они всыпят, чтоб по вражеским территориям почем зря не бегала.

        Глава 4.
        Вопреки моим самым смелым ожиданиям, меня не вывели к границе, и не отправили на все четыре стороны.
        Мы ехали через лес, который я как ни старалась представить себе зловещим или темным, на крайний случай, дремучим, таковым быть не собирался.
        Лошади от оборотня не шарахались, не били копытом, и не косили на него налитым кровью глазом, как в сказках, которые нам рассказывала маменька. Наоборот, приземистая лошадка в яблоках, на которую меня бережно посадили, то и дело тыкалась бархатистым носом в плече своему хозяину.
        Все мужчины шли спешившись, неспешным шагом, то и дело тихо переговариваясь между собой. Меня словно и не замечали. Складывалось впечатление, что спрыгни я с лошади, и припусти зайцем в лес - ухом не поведут. Но, во-первых, в какую сторону бежать я уже даже не представляла, а во-вторых, разум мне подсказывал, что среагируют они быстро, и дальше я поеду уже связанная.
        Солнце уже приближалось к зениту, когда мы вышли к крепости.
        Вот она-то моих ожиданий и не обманула - мрачная каменная махина с выглядывающими из бойниц орудиями величественно возвышалась над лесом.
        - Все, Рёва, приехали. - Оборотень подал мне руку, когда мы въехали в крошечный вытоптанный дворик, помогая спешиваться. - Дальше пойдешь ножками.
        Он поймал какого-то юнца за рукав, и быстро дал указания:
        - Найди девице отдельные покои. И чтоб жалоб от нее я не слышал.
        Парнишка понятливо кивнул, и поманив меня рукой, скрылся за ближайшей дверью. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
        Мы шли темными коридорами, несмотря на внешнюю мрачность, и какую-то основательность, изнутри крепость была очень чистой. Ни одной паутинки, ни одной пылинки, прямо таки вылизанной изнутри. И по-военному лаконичной. Никаких излишеств.
        Я, откровенно говоря, думала, что покои мне предоставят на втором этаже, ну в крайнем случае, в башке, но мы все дальше спускались вниз. В темницы. Да, жалоб он действительно отсюда не услышит.
        Мне предоставили крайние "покои", поближе к выходу, с единственным окошком где-то на уровне земли.
        Пустой каменный мешок с нарами. Антуражу добавляли цепи с кандалами, свисающими со стен.
        - Сейчас придумаем удобства. - Парень принюхался. - И бадью с горячей водой принесем.
        Нет! Каков нахал! Я чуть не задохнулась от возмущения.
        Но, по крайней мере, мне явно указали на мой статус в этом приветливом заведении. Пленница. Ни больше ни меньше. Интересно, что они хотят от дочери зажиточного крестьянина, коей я, скорее всего, выглядела? Выкуп? Так не похожи они на бедствующих.
        Я так и стояла посреди каменного мешка, гордо названного отдельными покоями, пока не появился мой сопровождающий. Он тащил перину и постельные принадлежности, следом за ним двое крепких молодцев несли бадью, и пару ведер с водой. Ну, не на голых досках мне спать - и на том спасибо. А еще мне принесли ЗАНАВЕСОЧКИ, которыми можно было прикрыть окошко в стене и решетку в двери, чтобы я могла уединиться сама с собой, так сказать… Нет, ну какие заботливые мужики мне попадаются в последние сутки! Прям придраться не к чему!
        Мне потребовалось примерно четверть часа, чтобы привести себя в порядок, и переодеться в длинную сорочку до пят, потому что платье мое действительно попахивало кострищем и жженым волосом, а после чего, не дожидаясь, пока меня покормят, залезла под одеяло.
        После бессонных и насыщенных на события суток спать не получалось. Несмотря на дикую усталость, в глаза словно песка насыпали, и долгожданный сон так и не уносил мое бедное сознания в свои дальние дали. Я не знаю, сколько я так провалялась в болезненной полудреме, но по ощущениям - не долго.
        Однако, когда я поняла, что лежать мне уже не в моготу - на окном уже занимался закат, раскрасивший низкие облака в персиковые оттенки. Я встала, прошлась, шлепая босыми ногами по каменному полу, попыталась подергать ручку, особо я не на что не надеялась, просто от нечего делать.
        Дверь, к моему удивлению, легко поддалась. Можно было бы подумать, что ее забыли запереть, но в коридоре на штыре для ключей висели плечики с простым, добротным платьем из темно-синей шерсти. Не иначе в деревню за ним кого послали, иначе откуда оно в пограничной крепости?
        Меня все сильнее поражал сюрреализм происходящего. Темные представлялись мне кровожадными монстрами, не знающими ни пощады, ни жалости. Последняя война, прогремевшая с ними задолго до моего рождения навсегда отгородила их от нас четкой границей.
        Когда-то очень давно, все народы жили в мире. Настолько, насколько это возможно. Всюду стояли сдвоенные храмы для Светлейшего и Темнейшей, они должны были олицетворять мир, как единое целое. Но потом темным стало мало того, что они имеют - они хищники, ночные охотники. Оборотни, вампир себя права в Темнейшую ночь выходить на охоту, резать людей, пить кровь. Кто-то скажет, что это же всего одна ночь в году… но только до тех пор, пока эта ночь не коснулась его близких.
        Тогда разгорелась первая война, после которой Светлейший и Темнейшая навсегда были разъединены. Сначала их переселили просто в разные храмы, чтобы паства не пересекалась, ибо зачастую богослужения перетекали в драки, а после последней войны, темные были переселены в специально выделенные для них резервации, которые они сами гордо именовали княжествами.
        Резервации темными подпалинами зияли на карте империи, с ними если и велась торговля, то очень слабо, и как правило, в обход казны.
        То и дело на границах с резервациями начинались волнения - некоторые люди требовали, чтобоы их совсем стерли с карты, уничтожили раз и навсегда, объявляли светоносные воины, но призывы так и оставались призывами. Почему-то корона не сочла нужным донести до всех, что темные нужны этому миру не меньше, чем светлые. Они подпитывают своей энергией Темнейшую, без нее будет окончательно нарушено равновесие, перестанет наступать ночь, землю выжжет бесконечным солнцем… В общем, такой себе сценарий апокалипсиса.
        Отец всегда скептически относился к религии, но и не позволял себе высказываться не уважительно по отношению к верующим. Хотя и откровенных фанатиков сторонился.
        Я, уже полностью одетая, вышла из своих покоев, и, почему-то крадучись, направилась к выходу из подземелья.
        Снаружи топтался единственный пожилой страж в легкой броне.
        - Проснулась наконец. - Ворчливо сообщил он, переминаясь с ноги на ногу. - Тебя велено проводить в обеденную залу для господ. Будешь с князем разговаривать.
        Я похолодела.
        Не такого уж я и высокого полета птица, чтобы отрывать ради меня от дел самого темного князя. А ну как у него привилегии есть, и он периодически перекусывает девицами на выданье?
        Страж словно не замечая моего состояния, шел впереди, и даже не оглядывался, чтобы проверить, следую я за ним, или уже сбежала. Что-то подсказывало мне, что уйти живой мне из этой крепости не дадут. Каменные стены мрачно нависали надо мной, я шла на ватных ногах, словно на эшафот, в очередной раз жалея, что сбежала от Маркуса. Ему я, хотя-бы, нужна была живой.
        Шли мы не долго - показавшаяся на первый взгляд огромной крепость, оказалась обычным охранным бастионом. С казармой, конюшней, кухней, и конечно-же, темницами.
        Меня привели в длинное помещение, со столами и скамьями. Из обитателей бастиона в помещении был только давешний оборотень, да оборотень постарше, не совсем седой, но его виски уже тронули первые белые пряди. Одет он был по походному, как и мой старый знакомый, но от его фигуры так и веяло силой. Видимо, это и есть князь.
        - Проходи, не стесняйся. - Оборотень, словно радушный хозяин указал мне на место на скамейке напротив себя. - Прости, что в опочивальню к тебе ужин не принесли, подумали, ты ж не дева какая…
        И улыбнулся. Нагло, самодовольно, с издевкой.
        Мне резко захотелось ответить ему ответной колкостью, но я только опустила вниз глаза, чтобы он не увидел бушующий в них гнев.
        - Андер, не стоит пугать девушку. - У князя голос был мягким, словно журчание ручья, и таким же тихим. Видимо, он был из той же породы что и мой отец - ему не нужно было кричать, чтобы его слушали. - Присаживайся, отужинай с нами. Побеседуем.
        Я аккуратно села на краешек скамьи, и передо мной тут же поставили блюдо с горячей мясной кашей. Простая и добротная пища.
        Только почувствовав пряный аромат, я поняла, как сильно проголодалась - во рту не было ничего со вчерашнего обеда.
        - Ты ешь. - Мрачно сказал Андер. - А я пока буду говорить.
        Я послушно взяла в руки ложку. Несмотря на чувство голода, есть под пристальным взглядом оборотня было очень неуютно. Только сейчас я могла рассмотреть его - немолодой уже мужчина, военный до мозга костей. Правильные черты лица, немного нависшие брови, которые он, видимо, привык строго сводить на переносице. Коротко стриженные волосы непонятного цвета, вроде одна волосинка черная, одна - рыжая, другая - серая. Даже в человеческой ипостаси в нем скользило что-то волчье.
        - Я навел справки по своим каналам. - Начал он издалека. - Чтобы мне помогли найти родителей девицы по имени Амели, или других родственников. Не одна же ты живешь. И никого не нашел. Вообще, в округе ни одна девица с таким именем не пропадала. Неожиданно. Правда?
        Я поперхнулась, не зная что ему на это ответить. Оперативно сработал, конечно.
        - Зато по пути в столицу была похищена дева Анна Милануа. Знаешь такую? - Он смеялся мне в лицо. - По глазам вижу, что знаешь. И это в корне меняет твое положение в данной ситуации.
        - Почему? - Сдавленно спросила я, после того, что он мне рассказал, уже кусок в горло не лез. - У меня нет к вам никаких претензий. Если вы просто по тихому вернете меня родителям, я не стану раздувать скандал.
        Ответом мне был издевательский смех, даже князь позволил себе скупую улыбку.
        - Все так и было бы, не сомневайся. - Отсмеявшись сообщил мне оборотень. - Если бы не твой отец. Это же он изобретатель того самого самострела, который сделал любого проходимца смертельно опасным.
        - Вы хотите убить меня за это?
        - Нет, что ты. Это было бы расточительностью с нашей стороны. Мы хотим обменять тебя на чертеж этого самого самострела. И на формулу порошка, которым он заряжается.
        - Это государственная измена. - Я опустила ресницы, и попыталась унять дрожь в руках. - Отец не пойдет на это.
        - Ты или глупая, или не очень хорошо знаешь своего отца. - Андер скрестил руки на груди. - Он ради старшей, любимой дочери небо с землей местами поменяет. Уж будь уверена.
        Сказать мне на это было нечего. Отец, скорее всего, действительно, не раздумывая, отдаст этим негодяям все, что они потребуют.
        - А ты, Анна, - Он четко выделил мое имя. - Поможешь нам в этом. С тебя коротенькое письмецо твоему дражайшему папеньке, чтобы у него не возникло сомнений в том, что ты действительно у нас.
        - Я не стану этого делать. - Тихо и твердо сообщила я.
        С тех пор, как я попала в руки Маркуса, моя жизнь перестала стоить ломаного гроша, а я стала разменной монетой. Она, наверное, уже все равно кончена. Но если отец пойдет на их требования, а он, скорее всего пойдет, то его жизнь будет тоже разрушена. И маменьки. И Лизабетт. И Алоиза. Отца, скорее всего после такого казнят. Что после этого ждет моих родных? Ссылка? Нищета?
        - Твоя преданность Светлейшему похвальна. - Мягко сообщил князь. - Но ты сейчас не улучшаешь свое положение. Ты же понимаешь, что мы не отпустим тебя, пока не добьемся своего.
        Я сглотнула, наверное, слишком отчетливо, судя по хищному блеску глаз Андера. Но продолжила стоять на своем.
        - Вы можете делать со мной что хотите, но я не стану этого делать. - Я сжала кулаки.
        - Ты, Андер, говорил, что Рёва. А она маленькая храбрая птичка. - Князь усмехнулся. - В общем, ты мое слово услышала. Пока чертежей у нас не будет - ты свою семью не увидишь. Завтра утром мы с Андером уезжаем отсюда. Ты едешь с нами. До тех пор, пока мы не получим чертежей, побудешь гостьей в его доме. Свободна.
        Я послушно встала и вышла, так и оставив на столе едва тронутую кашу. В горле стоял ком, а глаза застилали слезы.
        Дорогу к своей камере я нашла сама, уже без провожатых. Сама же захлопнула за собой дверь, и прямо в одежде упав на свою кровать, разрыдалась в голос.
        Отступление
        - Ты был слишком резок с девочкой, Андер. - Задумчиво сказал князь Осторий своему собеседнику, когда за девушкой закрылась тяжелая дверь. - Можно было немного мягче.
        - Она - дочь врага. - Процедил сквозь зубы мужчина.
        - И что? На сколько она старше Милени? Лет на десять? А ведь для кого-то она тоже дочь врага. - Усталый вздох. - Не она же придумала эти самострелы, я сомневаюсь, что она их даже применяла хоть раз по назначению.
        - И что ты предлагаешь? Простить и отпустить?
        - Нет, отпиши сам ее отцу, попробуй договориться. Если он не дурак - то не станет распространяться о сделке - Император, скорее всего, просто оцепит его дом, чтоб мышь не проскочила, не то, что гонец с чертежами. А на жизнь девочки ему по большому счету плевать.
        - А если он не поверит? - В голосе Андера сквозило сомнение.
        - У него дочь пропала. Он сейчас поверит любой информации, которую получит. Приложи к письму локон ее волос. Не более. Но и девочку тоже попробуй уговорить. Без силовых методов.
        - А если он все таки пожалуется Императору? Или просто не пойдет на наши условия. Если все вскроется - ему и его семье не сносить головы.
        - Идеальным вариантом было бы присмотреть ей хорошего жениха, и выдать замуж. - Осторий шумно выдохнул. - Уже сделанные самострелы никуда не денутся, но они достаточно громоздки, долго перезаряжаются, требуют определенной сноровки. Лэрд Милануа не станет их дальше совершенствовать, если будет знать, что это оружие может рано или поздно быть обращено против его дочери.
        - А что если все-таки немного надавить на нее? - Не сдавался Андер. - Она не воин, быстро сдастся.
        - Нет. Мы не будем пытать маленьких девочек. А тем более, отправлять их по частям родителям. Поэтому, у себя в поместье расположи ее как дорогую гостью. Не в темнице. Ты понял меня?
        Глава 5
        На столе передо мной стояла вазочка с творогом, политым клубничным вареньем. Рядом со мной Аллоиз жадно уплетал сырники, запивая их отваром из шиповника. Напротив сидел отец.
        Он чинно жевал гренку, попутно что-то чиркая в своем блокноте.
        - Тебе нужно бежать. - В своей манере, не отрываясь от блокнота сказал он мне. - Срочно. Тебя хотят сделать пешкой в большой военной кампании. Бог весть что темные с тобой сделают, если не получат желаемого.
        - Но они могут убить ее… - Аллоиз даже жевать перестал.
        - Это малая кровь. Если Анна не сбежит - то подставит под удар всю свою семью. - Отец строго, из под бровей посмотрел на меня, и тут же ласково добавил: - Не бойся, милая. Мы тебя не забудем. А в храме Светлейшего закажем для тебя самую пышную панихиду. Пусть о твоем подвиге никогда не узнают, но в наших сердцах ты навсегда останешься героем…
        Требовательный стук вывел меня из болезненного забытья, в которое я упала вечером. Я не сразу смогла понять где нахожусь, и что нужно этому стуку.
        - Анна! Вставай! Мы выдвигаемся! - Голос Андера за дверью тут же вернул меня к реальности.
        Я открыла глаза и рывком села на нарах.
        Рассвет еще даже не обозначился красной полоской на горизонте, только ночная темнота сменилась на серые утренние сумерки.
        - Анна! - Еще требовательнее прозвучало из-за двери. - Не заставляй меня забывать о приличиях! Даю тебе пять минут! После - я войду, вытащу тебя на улицу силком и посажу на лошадь как есть!
        Я быстро встала. Отчего-то я верила оборотню. С него действительно станется протащить меня через всю его территорию в чем мать родила.
        Быстро ополоснувшись в холодной воде, и одевшись, я как раз заплетала волосы в косу, когда дверь открылась, и Андер сделал решительный шаг в мои "покои".
        - Молодец. - Одобрительно протянул он, растягивая губы в ехидной улыбке. - Успела. Думаю, мы и в других вопросах с тобой договоримся.
        - Не собираюсь я с тобой договариваться. - Я с максимально независимым видом прошла мимо него, выходя в коридор.
        - Договориться можно со всеми. - Философски протянул он. - Нужно только правильно замотивировать.
        Я закусила губу от досады, на не стала ни оборачиваться, ни отвечать на его выпад. Сделала вид, что ничего не слышала.
        Во дворе нас уже ждали запряженные лошади.
        Ко мне подвели спокойную гнедую кобылку, она доверчиво обнюхала меня и ткнулась храпом в плече.
        - Подсадить? - Услужливо предложил оборотень, подходя к нам.
        Я только скривилась, и сама запрыгнула в седло. Вот же ж вляпалась.
        - Вот и умница. - Он беззаботно направился к своей лошади. - Прямо шелковая.
        Дружинники его со странным сочувствием смотрели на меня, но говорить ничего не стали.
        Конечно же с сочувствием. Меня доставят прямо в логово к оборотню, ох, чувствует мое сердечко, здешняя темница мне действительно покоями королевскими покажется. Посадит на хлеб и воду. И на цепь. Для верности.
        Ненавижу.
        Мы выехали из крепости, и направились вглубь резервации широкой проселочной дорогой. Я зябко передергивала плечами от еще по утреннему промозглых порывов ветра, пока кто-то из воинов не накинул мне на плечи свой плащ. Обернувшись, я увидела Лиона.
        - Спасибо. - Поблагодарила я, и улыбнулась.
        Тот только кивнул в ответ и вернулся в строй.
        Шли мы строго цепочкой, один за другим. Меня расположили прямо в центре, так что незамеченной мне вряд ли удастся улизнуть. Да и куда?… Я даже не знаю, где нахожусь, и в какую сторону драпать. Разве что действительно, грудью на вражьи стрелы. От этих мыслей в носу защипало, и я решительно их отогнала.
        На обед мы останавливаться тоже не стали. Нам просто раздали бутерброды, и пустили по кругу флягу с подкрашенной вином водой. А уже ближе к ночи мы были у поместья Андера.
        На замок постройка не тянула, но и нашему дому до нее было далеко.
        Ажурная, с большими, панорамными окнами, и аккуратными башенками. Пока мы подъезжали, я насчитала четыре этажа.
        Усталые воины спешились во дворе, отдавая своих лошадей конюхам. Я же вообще с ног валилась, и наверное, не смогла бы самостоятельно выпрыгнуть из седла, если бы не помощь того же Лиона.
        Наездницей, я себя считала хорошей. Но такой длительный переход мне был впервой.
        Меня сдали на руки прыткой рябой девице, и та, охая и причитая, повела меня вглубь здания.
        К моему огромному удивлению, мне действительно выделили нормальные гостевые покои. С обитыми темно-синим бархатом стенами и нормальной, большой кроватью, соблазнительно стоящей у стены. Я бы так и рухнула на нее, не раздеваясь. Но, стойкий аромат конского пота, преследовавший меня всю дорогу к комнате, намекал, что неплохо было бы сначала помыться.
        Купальня была вынесена в отдельную комнатку, и в ней меня уже ждала большая бадья с горячей водой. Как быстро они позаботились об этом, прямо удивительно.
        Я разделась, побросав одежду прямо на пол - сил на то, чтобы оставаться приличной девицей и не разбрасывать свои вещи, у меня не оставалось, и улеглась в бадью. Горячая вода приятно обжигала кожу и грела натруженные за день мышцы.
        в какой-то момент я поняла, что начинаю клевать носом. Подобравшись, я быстро вымыла волосы, ополоснулась. Рядом с бадьей на гвоздике висела белая сорочка и теплый махровый халат. Нет, ну какая забота. Меня не устают поражать эти темные! Говорят, что чуть ли не силой из меня вырвут то, что им нужно, но при этом делают все для моего комфорта. Что-то тут не вяжется.
        Но думать я об этом стану утром.
        Я вошла в комнату, и без сил упала на кровать прямо поверх покрывала.
        Я всегда чутко спала, просыпаясь, порой, от любого шороха.
        Вот и теперь меня разбудил тихий скрип двери.
        Я лежала затаив дыхание и боясь пошевелиться. Вошедшего я не видела, только слышала его тихие шаги.
        Незванный гость подошел к кровати, постоял немного на нее, и взобрался, топчась по одеялу.
        От такого нахальства я мигом очнулась от ступора, и резко села. От сильного удара в лоб у меня из глаз посыпались искры, незваный гость подозрительно легко откатился в другую сторону кровати.
        А когда я наконец проморгалась, увидела рядом с собой девочку, лет десяти. Простоволосую и босоногую, в такой же сорочке как у меня. Она потирала шишку на лбу и испуганно смотрела на меня.
        - Ты кто? - Я тоже приложила пальцы к ушибу. Под ними уже начала набухать горячая шишка.
        - Милени. А ты кто?
        - Анна… - Я Растерялась. - Так, подожди, что ты делаешь в моей комнате?
        - Нет, это что ты делаешь в моем доме? - Пигалица задохнулась от возмущения.
        - Сплю, как видишь. - Мне стало смешно от сюрреалистичности происходящего. Это что же, Андер не смог уговорить меня сам, и решил натравить на меня ребенка?
        Тут девочка растерялась, и не нашлась что ответить.
        - Давай попробуем заново. - Я улыбнулась ей, убирая руку от лица, и протягивая ей для рукопожатия. - Меня зовут Анна Милануа. Я… гость в доме Андера Ромма. А ты?
        - Я - Милени Ромм. Андер - мой отец, и я тут живу. - Милени все еще пыталась напустить на себя важный вид, но в ночнушке и растущей на лбу шишкой у нее это слабо получалось. Губы девочки сами так и норовили растянуться в улыбке.
        Со стороны коридора раздался шум.
        - Это Элики, моя гувернантка, она меня ищет… - По растерянному взгляду девочки я поняла, что ничего хорошего ее не ждет, если найдет.
        - Под одеяло. - Скомандовала я, сама быстро притворяясь спящей.
        И вовремя, Дверь легонько скрипнула, гувернантка, видимо, заглянула в комнату, но заходить не решилась. Поискав взглядом свою подопечную, она тихо прикрыла за собой дверь и отправилась на поиски дальше.
        - Что, вредная? - С сочувствием спросила я, выпуская девочку из под одеяла.
        - Не то слово. - Та скривилась. - Постоянно дергает меня: не так повернулась, не так сидишь, слишком громко ешь, приличные девы по коридорам не бегают.
        - А чем же должны заниматься приличные девы? - Мда, знакомая история. Меня матушка тоже постоянно дергала.
        - Сидят у окошка и читают. Или вышивают. Мне кажется, приличные девы вообще больше ничем не занимаются.
        - Может, они учатся чему-то новому? - Спросила я. Мне не хотелось настраивать ребенка против няни. В конце-концов, я-то отсюда уеду (я надеюсь), а она останется разгребать.
        - Чистописанию. И танцам. И манерам. - Милени загибала пальцы.
        Я же слушала ее и удивлялась, как с такой няней и учебной программой ребенок вырос живым и не ограниченным.
        - Ты еще не проголодалась? - Спросила я, откидывая одеяло, и вставая с кровати.
        - Проголодалась. - Девочка помрачнела. - Но если я выйду в столовую, то Элики точно меня найдет.
        - Ну и пусть найдет тебя уже полностью умытой и собранной. То-то она удивится. Думаю, она перестанет так наседать на тебя, если будет знать, что ты и без нее справляешься.
        Милени позволила себя умыть, точнее сама вдоволь плескалась в небольшой бадейке с кувшином, пока я одевалась и заплетала косу.
        После чего мы быстренько перебрались в ее покои, благо они были недалеко от моих, и я помогла девочке одеться. Почему помогла? Потому что, видимо, до сего момента она этим сама никогда не занималась. И чему ее только учителя и гувернантка учат? Дева из приличной семьи должна знать и уметь многое, в том числе и самостоятельно завязывать шнурки.
        Нашла нас неугомонная гувернантка уже внизу, в малой обеденной зале, где мы чинно ковыряли воздушный омлет изящными серебряными вилочками.
        - Дева Милени! Ваше поведение… - Начала Гувернантка свою гневную отповедь и осеклась, встретившись со мной взглядом.
        Милени, ожидавшая похвалы в свой адрес за самостоятельность, поникла, я же, беззастенчиво смотрела на гувернантку.
        Копна вьющихся рыжих волос была убрана в высокую замысловатую прическу. Идеальная белая кожа без единой веснушки выдавала в гувернантке деву, скорее всего из старого разорившегося рода.
        Упругая грудь, столь тесно затянутая в корсаж, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из достаточно глубокого для гувернантки декольте. Или, на худой конец, тесьму этого же корсажа порвет.
        В процессе поисков Элики запыхалась, отчего грудь колыхалась еще активнее.
        - И вам доброе утро, Дева Элики. - Сухо поздоровалась я, чувствуя себя хозяйкой положения. Если этот негодяй Андер думает, что я буду вести себя как порядочная гостья, то он глубоко ошибается. Я тут пленница. Хоть о моем комфорте и позаботились, но сделали это исключительно, умаслить меня.
        - Доброе утро. - Сквозь зубы поздоровалась она со мной.
        Явно, мое появление в обеденной зале было неожиданным для гувернантки, хоть она и знала о моем присутствии - сама же заглядывала в мою комнату. Не знает в качестве кого я сюда приехала? Боится за свое рабочее место? Или метит выше? Судя по декольте и общему, весьма не скромному для гувернантки виду, следит она не только за Милени, но возможно, что и за ее папой. Хотя, я могу и ошибаться, может это все для садовника на всеобщее обозрение выставлено. Хотя, мне то какая разница.
        Милени сидела справа от меня, и Элики, распорядившись, чтобы и ей подали завтрак, села по другую руку от девочки, с рвением выполняя свои основные обязанности. Гувернантка бросала в мою сторону ревнивые взгляды, буквально душа при этом девочку заботой, и едва не кормила ее с ложечки. Только что активная девочка с достаточно хорошим аппетитом, которая за завтраком увлеченно рассказывала мне о саде, в котором специально для нее отец распорядился поставить кованую качель. Качаться на ней, конечно запрещено, если отца нет дома (а он постоянно в разъездах), но она прелесть какая красивая.
        Теперь же, передо мной словно сидел совершенно другой ребенок. Милени капризничала, без аппетита ковыряла омлет, который только что уплетала за обе щеки, насупилась. Из девочки словно вытащили стерженек.
        Конечно, воспитание дочери Андера - это не мое дело, но ребенок не виноват в том, что ее отец - настоящий подонок. Он же своими руками и руками этой гувернантки, да простит меня Светлейший, лишает собственного ребенка детства.
        Я постепенно укреплялась в мысли, что Элики с Андером связывают не только рабочие отношения - взгляды, которые она на меня бросала из под опущенных ресниц были слишком оценивающими, а в каждом ее жесте сквозила неприкрытая неприязнь.
        Я уже думала, как бы мне спастись от этого ненужного и неприятного фарса, когда в трапезную вошел управляющий. Он отвесил нам легкий поклон:
        - Дева Милени, Дева Элики, прибыл учитель пения, он ожидает вас. - И обратился уже ко мне. - Дева Анна, лэрд Андер просил пригласить вас в его кабинет. Ему нужно безотлагательно побеседовать с вами.
        Я встала, несмотря на недоеденный омлет. После известия, что мой мучитель ждет меня в своем кабинете, мне бы и кусочек в горло не полез. Я шла за управляющим, словно осужденный на плаху, чувствуя, как каждый шаг приближает меня к неизбежному.
        Кабинет лэрда мне понравился. Выполненный в пастельных бежевых тонах, он был удобен и лаконичен. Я бы сама с удовольствием работала в таком помещении. И совершенно не нравился сам лэрд. Хотя, не понравился он мне еще раньше.
        - Доброе утро, Анна. - Поздоровался он, опустив приличествующие моему положению и этикету условности. - Как тебе спалось?
        Ночлег дома явно пошел Андеру на пользу - он побрился, привел себя в порядок, да и вообще вид с утра имел благодушный.
        - Доброе утро. - Я кротко опустила ресницы. - Лучше, чем в тюремной камере. Однозначно.
        Оборотень сверкнул глазами, но отвечать на мой выпад ничего не стал.
        - Присаживайся. - Он указал мне на кресло напротив своего стола. - Вот бумага, вот - перо. Ты можешь отписать своему отцу о том, что у тебя все благополучно.
        - Я не стану этого делать. - Я все же села в предложенное кресло.
        - Не испытывай мое терпение. Оно и так слишком шатко.
        - Или что? - Я нахально посмотрела ему в глаза.
        Выпад с его стороны был столь молниеносным, что я не успела понять, каким образом он вдруг оказался за моей спиной. Тихо чиркнул остро наточенный кинжал в его руках. Я испуганно смотрела на свою отрезанную прядь, оставшуюся в пальцах Андера.
        - А ничего. - Уже спокойно произнес он, обходя стол, и присаживаясь на свое место. - Я думаю, мы обойдемся и без твоего письма, хотя, тебе, конечно, лучше бы со мной сотрудничать - быстрее отправишься домой.
        Я только поджала губы.
        - Ну нет - так нет. - Философски заключил он, вкладывая мой локон в конверт. - Я твоему отцу написал, надеюсь, уже завтра он получит мое послание. И как-то на него отреагирует. Желательно, положительно. Иначе в следующий конверт придется вложить послание от тебя. Или, скажем, один из твоих пальцев.
        Я уже успела свыкнуться с мыслью, что дома никогда не увижу. Но вот пальцев было жалко. Я неосознанным жестом спрятала руки за спиной.
        Андер, наблюдая за мною засмеялся.
        - Шутить изволите? - Обиделась я.
        - Прости, Анна. Не удержался. - Он улыбнулся беззлобно, отчего я неуютно поерзала в своем кресле - до того непривычно было видеть его в благодушном настроении. - Твой отец не простил бы мне такого кощунства. Хочешь холодного чая?
        - Если вы так боитесь гнева моего отца, быть может, отправите меня домой?
        - Не боюсь. - Он немного задумался. - Но искренне ему сочувствую. Князь верно отметил. Я - сам отец. И если бы кто-то осмелился причинить вред моей дочери - из под земли бы достал обидчика. Слышал, вы уже познакомились с ней?
        - Да. Милени - хорошая девочка. - Я растерялась от резкой смены темы разговора.
        - Очень хорошая, добрая, светлая. - Тон его сделался таким теплым, тягучим, как расплавившийся на солнышке мед. Примерно таким же отец рассказывал о нас, о своих детях. Андер же посмотрел на меня. - Анна, я понимаю причину твоего отказа от сотрудничества. Ты боишься за свою семью и твоя непреклонность в этом вопросе меня, честно сказать, восхищает. Я надеюсь, что твой отец все же ответит положительно на мое предложение, и нам не придется идти на крайние меры.
        - Какие такие крайние меры?
        - Вреда тебе никто не причинит. Но и домой ты не отправишься, и семью свою больше не увидишь. - Он горько, словно извиняясь, улыбнулся. - Ты останешься жить здесь, выйдешь замуж, возможно даже будешь счастлива. Ты станешь гарантом того, что твой отец больше не будет делать оружие, которое перевесило чашу весов в сторону людей. Нам нужен мир. Не более. Переписку с отцом тебе запрещать вести никто не будет. По крайней мере с нашей стороны.
        Я слушала его, а внутри мрачнела. В носу противно защипало. Лучше бы он мне угрожал, честное слово. В физические угрозы мы не всегда верим, а порой и чувствуем, что страдаем за правое дело. Это придает нам сил. А тут… Будешь жить, выйдешь замуж, но родных своих никогда не увидишь.
        - И что же? Жениха мне уже подобрали? - Дрогнувшим голосом спросила я, чтобы хоть как-то разорвать повисшее молчание.
        - Пока нет, все же это крайняя мера. Мы надеемся, что твой отец внемлет голосу разума и передаст нам чертежи. Было бы легче, если б ты ему тоже отписала. И я попросил бы тебя не распространяться слугам о цели твоего пребывания в моем поместье. Из соображений твоей же безопасности.
        - Я думаю, что того, что написали вы, будет вполне достаточно. - Я встала. - Я могу идти?
        - Не смею задерживать. - Он спокойно смотрел как я встаю и иду к двери. - Анна… Я хочу чтобы вы знали, я не угрожал вашему отцу ни вашим убийством, ни увечьями. Более того, пообещал, что пока вы находитесь в моем доме - будете под моей личной защитой. Никто не посмеет причинить вам вреда.
        Я резко открыла дверь и вышла. Я не позволю ему больше увидеть моих эмоций. Этот человек пытается сломать меня, получить то, что ему необходимо любыми способами, не чураясь самых отвратительных методов. Ненавижу.
        Я шла на улицу быстрым шагом. Почти бежала. Сначала меня гнало желание остаться наедине с собой. А потом - гнев. В груди горело огнем от злости. Хотелось вернуться и как следует стукнуть этого нахала!
        Сначала он похищает меня, а потом играет в благородного рыцаря, который великодушно взял меня под свою защиту!
        Я фыркнула от досады, еще сильнее ускоряя шаг. Мне срочно нужно было оказаться на свежем воздухе.
        Поворот на лестницу был достаточно крут, и я слишком поздно увидела выходящую из-за него девушку, не успела затормозить.
        Девушка ойкнула, рассыпав уронив на пол белые махровые полотенца, которые, судя по всему, разносила по господским покоям.
        - Простите меня, я такая неловкая… - Извинилась она, но сверкнула в меня своими серыми глазищами гневно, про себя, видимо, обругав последними словами.
        Несмотря на достаточно хрупкое телосложение, была она круглолица, и курноса. Светло-русые волосы выбивались из под чепца.
        - Нет, вы простите. Давайте я помогу. - Я села на корточки, подбирая и сворачивая рассыпавшиеся полотенца.
        В серых глазах мелькнула тень удивления, но лишь мелькнула, возражать против помощи она не стала.
        - Дева Анна… - Спросила она, когда полотенца были аккуратно сложены обратно. - А это правда, что вы новая гувернантка Милени?
        Я искренне удивилась вопросу, и хотела было ответить отрицательно, но потом подумала, а почему нет? Раз говорить кто я и откуда нельзя, то буду гувернанткой. Это отличная легенда, никак не вредящая моей репутации.
        - Чистейшая. - Я улыбнулась.
        - А что же, Элики выгонят теперь? - Мне показалось, или в голосе горничной прозвучала надежда.
        - Без понятия. - Я пожала плечами. - Я думаю, что ей просто требуется помощь, девочка растет, за ней глаз да глаз… Да и вдруг Лэрд Андер с супругой второго захотят завести.
        - Не заведут. Лэрд Андер уж четвертый год вдовствует. - Сказано это было таким тоном, будто мне было бы стыдно не знать этот общеизвестный факт. - А Элики может не то, чтобы не справляется, но занята больше лэрдом, чем девочкой.
        - Я бы не сказала. - Я вспомнила утренние поиски ребенка. Хотя, от хорошей гувернантки, наверное, действительно было бы тяжело сбежать.
        - Показуха. - Горничная махнула рукой. - Ей бы солдат на плацу муштровать, а не маленьких девочек воспитывать. Но, поговаривают, лэрд в ближайшие недели собирается дома провести. Она и ослабит хватку - надо же и перед ним хвостом покрутить…
        - Инала, бездельница! Ты где там? - Раздался снизу командный женский голос.
        - Уже иду! - В тон ей ответила горничная. - Ну все, я побежала, еще потрещим.
        Отступление.
        Дверь за Анной захлопнулась. Возможно, она и хотела показать таким способом свое отношение к данной ситуации, но выглядело это как бегство.
        Когда Анна пришла в его кабинет, она была серьезна и напряжена, Андер же, пообщавшись накануне вечером с дочерью, смотрел на Анну и отчасти видел Милени. Темнейшая, если ее отец хоть немного похож на него самого, то Илья горло перегрызет зубами, даром что человек, любому, кто осмелится причинить боль его детям.
        Именно осознание этого не позволило ему написать ультимативное письмо в стиле: "вышлите мне чертежи или я вышлю вам вашу дочь по маленьким кусочкам". Да и желания особого не было. Он и так чувствовал себя последним подонком, а в глазах Анны еще и был им.
        После неудачной шутки Анна напряглась, спрятала руки за спину, взгляд ее потяжелел. Она приготовилась к бою, и за свою правоту была готова драться до последнего. Маленькая бесстрашная птичка. Именно так ее назвал Князь.
        А потом, когда поняла, что никто ее увечить не собирается, растерялась. Удивилась. Признание Андера в том, что никто не осмелится причинить ей вреда, словно выбило твердую землю у нее из под ног. И столько боли и тоски было в больших синих глазах, что Андер действительно почувствовал себя палачом.
        Еще вчера она была для него дочерью врага. Инструментом, который поможет получить желаемое. Рычагом политического давления.
        А сегодня, здесь и сейчас, он увидел за всем этим чьего-то ребенка. Девочку, что всего лет на десять старше его собственной дочери.
        И так мерзко ему стало на душе, что он в порыве признался Анне:
        - Анна… Я хочу чтобы вы знали, я не угрожал вашему отцу ни вашим убийством, ни увечьями. Более того, пообещал, что пока вы находитесь в моем доме - будете под моей личной защитой. Никто не посмеет причинить вам вреда.
        Сказал он это скорее для себя, чем для нее, чтобы не чувствовать себя чудовищем и мучителем.
        А она сбежала. Не поверила? Испугалась?
        Глава 6
        Первые два дня пролетели более менее спокойно, лишь нарастающее беспокойство Элики давило на меня и напрягало обстановку в целом.
        На третий день, стоило Андеру отъехать по какому-то срочному делу, в поместье разразился безобразнейший скандал.
        Поводом этому скандалу послужило то, что во время завтрака Милени обратилась ко мне с просьбой сходить с ней в сад и рассказать про птиц.
        Не сказать, чтобы я знала о них много, но примерно в ее возрасте я увлекалась рисованием, и мы с отцом подолгу разглядывали каждую пташку на ветвях деревьев, знали птичьи голоса, кто что ест, и кому какое перо принадлежит.
        - Дева Милени. - Элики поджала и без того тонкие губы. - Если вы хотите узнать что-то новое, вы должны прилежно учиться и слушать учителей. А не слушать фантазии моей новой помощницы.
        - Отчего же фантазии? - Спросила я, нарочито спокойно, силясь подавить в себе вспышку негодования, дабы не выяснять отношения при ребенке. - Дева Милени рассказывала про птиц учителю естествознания, и он похвалил ее глубокие познания в орнитологии.
        - Орнитологии. - Она презрительно скривилась. - Зачем юной деве забивать свою прелестную головку такой чушью? Что она будет делать с этим знанием?
        - Не стоит забывать - помимо того, что Милени - юная дева. - Я сделала глубокий вздох, отчасти понимая, что что бы сейчас не сказала - не буду услышана закостенелым умом гувернантки. - Она еще и ребенок. И это нормально, и даже хорошо, что она проявляет любознательность. Сейчас она закладывает фундамент…
        - Вы меня утомляете, Дева Анна, своими разговорами. - Элики решительно отмахнулась. - Оставьте свое вольнодумие деревенщине вроде вас. Мы же с Милени девы другого порядка. Мы должны блистать.
        И таким мечтательным мне показался ее тон, что я поняла - ни разу не соврала Инала, когда говорила, что метит гувернантка на место Дивы Ромм. И так мне обидно от того стало. В первую очередь за маленькую девочку, которую взрослые бессовестно используют в своих играх словно пешку, а она сидит, ковыряет ложкой варенье, пока Элики на нее не смотрит, и не понимает, что происходит.
        - Вы абсолютно правы. - Я выдавила из себя свою самую обворожительную улыбку. - Девы должны блистать, в том числе и умом. Вот Дева Милени сегодня по утру получила похвалу от учителя естествознания. Хотя, раньше, к его предмету интереса не выказывала. Наверное, потому что старая гувернантка уже не справлялась со своими обязанностями. Это ж так тяжело, имея целый штат учителей уследить за одним ребенком.
        Сказала, и тут же пожалела об этом, смотря как лицо Элики пошло пятнами.
        - Кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать! Крестьянка без роду и племени, о котором никто и никогда не слышал, без рекомендаций, заявилась в этот дом, и теперь будешь устанавливать тут свои порядки?!
        Она не говорила. Она кричала. Звуки ее голоса резали слух.
        - Милени, подойди к Инале, и попроси ее умыть тебя. - Я положила девочке руку на плече, и проследив, чтобы она вышла, посмотрела на Элики. - Порядки в этом доме установлены задолго до нас с вами. Если вы сомневаетесь в моих рекомендациях - спросите у лэрда. Уж он-то их видел. Как и другие мои документы.
        Я встала, намереваясь гордо уйти из обеденной залы, дабы проверить, что Милени действительно пошла искать Иналу, а не убежала играть, как есть, с испачканной вареньем моськой. Продолжать конфликт с Элики не было никакого желания. Папенька всегда меня учил - что для ссоры нужно два дурака. Я же себя дурой не считала.
        - А что он еще видел? - Прилетело мне в спину издевательское.
        - На что вы намекаете, достопочтимая дева. - Я развернулась на каблуках.
        - Ясное дело что. Вы явились с ним ночью в поместье. Не днем, и в экипаже, как приличествует уважающей себя Деве, а в сопровождении мужчин, верхом! Да тут козе понятно, где он тебя подобрал, и с какой целью привез!
        - Увы, мне не понятна ваша логика. - Я скрипнула зубами. - Потому что я - не коза.
        Лицо у Элики было такое, что она бы сейчас дикой кошкой вцепилась мне в волосы. Остановил ее управляющий, явившейся, судя по всему на звуки скандала.
        - Дева Элики. Дева Анна. - Он приветствовал каждую из нас учтивым кивком головы. - Вынужден призвать вас обеих к порядку.
        Я устыдилась и быстрым шагом вышла из обеденной залы.
        Андер снова направлялся на границу. К тому самому месту, на котором он впервые увидел Анну.
        Еще вчера вечером ему пришел ответ на письмо к ее отцу, и Андер Ромм срочно выдвинулся на место встречи.
        Он не опасался ловушки - эту границу знал как свои пять пальцев. И мог скрыться даже от загонщиков. Дайте только минуту обернуться - и ищи-свищи волка в лесу.
        Время было назначено на закате.
        Он прислонился спиной к дереву, ожидая того, с кем будет договариваться, и планируя, в каком ключе будет вести беседу. Запугивать он никого не хотел. Более того, собирался по возможности решить ситуацию миром. Он импонировал стойкой девушке и ее упрямству, касающемуся защиты собственной семьи.
        Сначала Андер услышал шаги. Не грузные, и тяжелые, какими он себе их представлял, но достаточно легкие. Чеканные.
        Он открыл глаза, и увидел, как из-за ближайших деревьев к нему выходит мужчина.
        Имперский мундир сидел как влитой, а яркие цвета мундира, возможно, и должны были придать ему вид лихой и опасный, Маркусу же он показался просто удобным - целиться в такую мишень из кустов было милое дело.
        - Все-таки Илья отписал императору? - Андер скривился. - Почему прислали только тебя на мою поимку?
        - Никто никому не отписывал. - Имперец с легким отвращением рассматривал оборотня. - Я перехватил письмо, адресованное ему… И у меня для тебя есть деловое предложение.
        - Я весь внимание.
        - Чертежей у меня, как ты понимаешь, нет. - Имперец демонстративно похлопал себя по карманам. - Но и Илья их на Анну не изменяет. Расстроится конечно, погорюет. Но дочери-то у него две. А сын - один.
        - Резонно. - Согласился Андер, прикидывая, что такой исход событий тоже вероятен. - И что ты предлагаешь?
        - Я меняю Анну на мальчишку.
        Оборотень призадумался на мгновение, прикидывая, что как бы Илья своих детей не любил, но он - человек, а люди особенно сильно трясутся за своих наследников. За мальчиков.
        - Хорошо. - Неспешно согласился он. - И где гарантии, что я приведу Анну - а тут не будет ваших солдат?
        - Не будет. - Солдат неприязненно посмотрел на Андера из-под черных бровей. - Я могу клятву принести.
        - Клятва - это хорошо. - Согласился Андер. - Какая тебе со всего этого выгода?
        - Анна - моя невеста. Мы любим друг друга. Собирались пожениться в середине лета. Все карты спутал этот отбор. Будь он неладен. - Выглядел имперец действительно раздосадованным. - Илья как получил письма от императорского двора, сразу велел дочек в столицу собирать, мол, нечего им прозябать за уездными офицерами.
        Андер прокрутил информацию в своей голове, и оценив ситуацию, решил, что тоже бы не отдал свою дочь за подобного типа. Слишком идеальный, сахарный. А внутри - пустой. И отца Анны он тоже понимал. Девы молодые, влюбчивые, падки на яркий мундир. Умнеют только с возрастом, но становится слишком поздно.
        - Хорошо. - Он словно не хотя оторвался от ствола дерева, протягивая руку имперцу. - Давай клятву.
        Имперец пожал руку, и глядя в глаза Андеру, произнес:
        - Я, Маркус Лотсгорд клянусь, что приведу через три дня Алоиза Милануа, без сопровождения.
        - Я, Андер Ромм, принимаю твою клятву, и клянусь, что приведу через три дня Анну Милануа.
        Оборотень не знал, кто скрепил сделку, Светлейший или Темнейшая, но почувствовал, как божественная сила прокатилась по загривку, поднимая самые маленькие ворсинки.
        Андер вернулся под утро. Не думаю, что в его духе было распространяться с домашними о делах, которые он вел, но к завтраку он спустился в весьма хорошем расположении духа.
        Элики меня гордо игнорировала, лишь изредка, демонстративно давала мне мелкие поручения, касаемые молодой девы, дабы показать лэрду, что спуску она своей помощнице не дает и ребенок под надлежащим присмотром. Сама же, сев к нему поближе, рассказывала об успехах в учебе у юной дивы. Учитель естествознания ее хвалил вот намедни. Слушать противно.
        Андер слушал ее со спокойным интересом, с гордостью посматривая на дочь, а когда Элики, наконец замолкла, позволяя прислуге унести пустые тарелки, обратился ко мне.
        - Дева Анна. - Выглядел он не то, чтобы счастливым, но вполне довольным жизнью. - Жду вас в своем кабинете. Безотлагательно.
        И, подавая мне пример, встал из-за стола.
        - Присаживайся. - Он указал мне на кресло, стоило двери за моей спиной закрыться. - Мне пришел ответ на письмо, что я отправлял. Положительный.
        Я похолодела. Ожидаемо, что отец поверил в написанное, но я до последнего надеялась что он проявит благоразумие и хладнокровие.
        - Не бледней так. - Он позволил себе легкую полуулыбку. - Все складывается на редкость удачно. Как для тебя, так и для меня. В общем, будь готова сегодня же после обеда, отправиться в путь. Дорожное платье уже лежит в твоей комнате.
        Да подавись ты своими платьями, тьмы порождение!
        - Это все? - Ледяным тоном спросила я.
        - Да, можешь идти. - Он прекратил улыбаться, а голос его стал каким-то печальным.
        Возможно, он хотел сказать что-то еще, но я быстрым шагом покинула его кабинет. Гори ты темным пламенем вместе со своим князем его гениальным планом!
        Я быстрым шагом прошла мимо Элики, совершенно случайно прогуливающейся мимо кабинета Лэрда. Она одарила меня торжествующей улыбкой, но сказать ничего не успела.
        Я быстро сбежала на первый этаж и вышла в сад.
        Погода стояла на мерзость хорошая.
        Ласковое июньское солнце уже припекало голову, но по утреннему свежий ветер не давал жаре войти в права.
        Я почти бежала по выложенным диким камнем дорожкам, чувствуя, как спину прожигает взгляд оборотня.
        Я обернулась. Окна его кабинета как раз выходили на сад, отражающееся от них солнце не позволяло разглядеть, стоит за ними кто-то или нет.
        Дорожки расходились, петляли между клумбами и ажурными коваными лавочками, не позволяя нигде скрыться от лишних глаз - куда ни глянь - все как на ладони.
        - Что за сад такой. - Ворчала я себе под нос, просто чтобы дать вызод накопившемуся раздражению. - Захочешь удавится - и негде!
        - Это ты из-за ссоры с Элики? - Раздался из-за спины знакомый голос.
        Темнейшая бы побрала эту Иналу! Кто ж так подкрадывается!
        - Не бери в голову. - Горничная обошла меня по кругу, в руках у нее была корзинка с зеленью. - Эта упырица любит чужую кровушку попортить, вот и вцепилась в тебя. Она нам, конечно, всем уже как кость поперек горла, но давиться из-за нее до сих пор никто не собирался. Сильно тебе до лэрда досталось?
        Смотрела она на меня сочувственно так, проникновенно.
        - Что, уже все знают? - С горечью спросила я.
        - Да уж конечно. - Инала фыркнула. - Подслушать у Элики не вышло, о чем вы говорили, но она видела, как ты выскочила из кабинета лэрда, словно ошпаренная. Ты не бери в голову, он справедливый, и отходчивый.
        - Меня, это, пожалуй, уже не касается. - Я подавила тяжкий вздох. - Сегодня в обед я уезжаю.
        - Крепко эта змея тебя оболгала. - От удивления зрачки Иналы стали вертикальными, словно у кошки, однако, быстро вернулись в норму. - В воровстве, небось обвинила? Так мы сейчас быстро восстановим справедливость? Я надеюсь, на самом деле ты ничего не брала?
        - Даже и не думала. - Я хмыкнула, не удержавшись, и сказала, что первое в голову пришло: - Якобы я на Деву Милени плохо влияю.
        - Вот змея! - Инала поудобнее перехватила корзину. - Конечно, влияешь. За последние несколько дней ребенок ожил. А ей, этой упырице, удобно, чтобы Милени была послушной куклой. Вот она и оговорила… Ну хочешь, я сама поговорю с лэрдом? Я, даром, что горничная, но к своим людям он прислушивается.
        - Не стоит. - Поспешила запротестовать я. А то, действительно поговорит. Чувствую, первая по шапке получу. - Мне уже поступило предложение от другой семьи… более демократичных взглядов.
        - Ну ладно. - С сожалением протянула она. - Но если надумаешь - обращайся.
        Из поместья мы выезжали не чтобы в обед, но ближе к трем часам.
        Андер всю дорогу пытался как-то заговорить меня, и вообще старался держаться поближе, боялся, что я рвану в лес, видимо, стоит ему отвернуться.
        Скрывать не стану, такой соблазн у меня был. Но умом я понимала, что беречь он меня будет пуще зеницы ока, и не даст мне сгинуть в незнакомом дремучем лесу.
        На привал не останавливались. Если мне память не изменяла - тут крепость пограничная совсем не далеко, всего-то в дневном перегоне.
        Из разговора с оборотнем я поняла, что сделка (слово-то какое отвратительное) назначена через два дня. И чего было спешить, спрашивается? Быть может, я за день и нашла бы выход из ситуации. Однако, даже в это верилось слабо.
        - Милени начала к тебе привязываться. - Пояснил оборотень, горестно вздохнув. - Плохая была идея представиться гувернанткой. Сказала б просто - гостья, родственница.
        И столько укора было в этих словах. Я даже невольно устыдилась. Милени было жалко. Андера - ничуть.
        Андер гнал лошадей, словно за нами гналась Темнейшая лично. Это не было похоже на неспешную рысь, которой мы добирались до его поместья.
        Возможно, это было связано с тем, что ему не терпелось от меня наконец избавится, возможно - чтобы у меня не было возможности подумать над побегом.
        Когда лошади вынесли нас к воротам сторожевой крепости уже стемнело. Она мрачно возвышалась над массивом леса, тускло освещая округу скудным светом из окон-бойниц.
        - Опять в темницу посадишь? - Я скривилась.
        - В покои князя. - Он как-то странно посмотрел на меня. Я даже не сразу поняла - шутит или нет.
        Не шутил.
        Меня действительно поселили в княжеские покои, которые были соединены маленькой неприметной дверкой с покоями самого Андера. Запирать и отдавать от нее ключ он отказался. Однако, от входной двери ключи выдал.
        - Здесь люди служат по большей части проверенные. - Объяснил он. - Но и молодняка хватает. Ты в крепости - единственная женщина, так что лучше перестраховаться.
        Я тоже подумала, что лучше перестраховаться и подперла дверь раздора черенком от метлы.
        На чем меня и оставили в покое.
        Сначала, я, как прилежная пленница, конечно попыталась заснуть, но сон не шел, несмотря на насыщенный событиями день и тяжелый дневной перегон.
        В голову лезли дурные мысли. Как отец решился поставить под удар всю семью? Или, быть может, он сообщил императору о моем похищении? Нет, так быстро имперский легион не приехал бы на подстраховку. Есть, конечно, и пограничные легионеры, но и им пока придет приказ…
        Я перевернулась на бок. Дурные мысли последовали за мной.
        Как долго отец сможет скрывать то, что отдал чертежи самострелов врагу? Несколько месяцев? Недель. Потом нас всех повесят как предателей.
        От этой мысли у меня волосы начали вставать дыбом. Нет. Я никак этого не могу допустить! Мой отец умный человек, но он сейчас ослеплен горем, не может рассуждать здраво.
        Я откинула одеяло и свесила ноги вниз. Голые камни обжигали холодом босые ноги. К пальцам начал липнуть песок. Плохо полы метете, господа служивые. В княжеских-то покоях.
        Прокравшись на цыпочках к смежной двери, я приложила к ней ухо. Ни шороха. Возможно, лэрд Андер уже спит, а возможно, еще даже не пришел в свои покои. Оба варианта меня устраивали одинаково.
        Я стараясь не шуметь, надела амазонку, тихо радуясь такой заботе со стороны оборотня - в юбках мой план точно бы провалился, старательно продумывая план бегства.
        Выйти через парадный вход - не вариант. Только если я хочу, чтобы меня поймали и вообще на цепь посадили. Я не хотела.
        Я посмотрела в окошко-бойницу в своих покоях. Узкий квадрат в стене не позволил бы взрослому мужчине пролезть в окно. А мне?
        Я, эксперимента ради, открыла ставни и высунулась в окно по пояс, старательно не думая о том, в каком положении застанет меня Андер, если все-таки застряну. Поерзала - не должна застрять. Заодно оценила расстояние до земли. Со второго этажа было прыгать не то, чтобы страшно, но опасливо.
        Более того, из окна я все равно спущусь во двор. Ворота, конечно, не помеха, а вот часовые на них - вполне себе.
        Устраивать снова пожар не хотелось. Отчего-то мне верилось, что в крепости с дисциплиной построже, чем у шайки, нанятой Маркусом. И без присмотра меня не оставят.
        А что если?
        Во двор можно попасть множеством способов, не обязательно через окно. Особенно, если к этому окну внимание привлечь.
        На главном выходе стоят стражи. А на выходе из кухни? Вряд ли. Насколько я помню, крепость не на военном положении. Для Андера я все еще благородная дева, способная только цветочки вышивать. Особенно, если посмотреть во что воспитывают его дочь - вряд ли он ожидает от меня подлянки.
        Немного подумав, я снова скрылась в комнате. Спуститься из окна мне помешала бы амазонка. Сшитая по всем стандартам, она старательно закрывала ноги, заставляя их путаться в подоле даже при простой ходьбе. Отпороть мне его было нечем, а оторвать - банально не хватало сил. Спускаться вниз по скользкой каменной кладке в этой конструкции я бы точно не решилась.
        Придется импровизировать.
        Я приоткрыла свою дверь и мышкой выскользнула в слабо освещенный коридор. Сапожки из мягкой кожи позволяли мне почти бесшумно двигаться по каменному полу, и это почти бесшумно меня могло выдать, отчего двигалась я все медленнее и аккуратнее - эхо тихих шагов, казалось, набатом раздавались по всей крепости. А стук моего сердца, наверное, слышен даже за пределами.
        Но в коридорах было тихо. Лишь раз я увидела сторожевых, стоящих у главного входа, но мне в ту сторону и не надо было.
        Расположение столовой я помнила хорошо. Она встретила меня гулкой пустотой. Помня об осторожности, я пробиралась к заветной дверце на кухню по стеночке, старательно придерживая руками тяжелый подол, чтобы не смести на пол ничего громкого.
        На кухне меня ждал сюрприз.
        Сюрприз, тихо бурча себе под нос, мыл посуду, которой была еще целая гора.
        Ждать пока он справится я никак не могла - боялась, что меня с минуты на минуту хватятся, хоть и надеялась, что Андер потерял бдительность.
        Кухонная дверь была раскрыта, и моему взору открывалась конюшня с низкой, покатой крышей, на которую можно взобраться через бочку с водой, стоящую рядом. А с крыши уже можно было сигануть через стену и поминай как звали.
        Припасов я брать с собой не собиралась. Вообще, собиралась бежать налегке, и как можно дальше. Возможностей сгинуть в лесу у меня будет более чем достаточно. По крайней мере, я на это надеялась. Ох, прости меня, папенька, дочь свою непутевую. Но не могу я допустить этого непотребства, что сделкой взаимовыгодной зовется.
        Оборотень посудой гремел достаточно громко, что давало мне шанс прошмыгнуть мимо, однако, и оборачивался достаточно часто, чтобы отнести что-то на место. И пройти-то надо мимо него вплотную. Я закусила губу, решаясь, уже мысленно взвешивая в руке сковороду, свежевымытую, чистенькую, блестящую. Она как раз стояла с самого края, призывно выставив в мою сторону длинную деревянную ручку. Я взвесила снаряд в руке.
        Андера подвело то, что он сутки не спал.
        Стоило, наверное, сначала отдохнуть в своем поместье, а затем отправляться в путь. Но его гнало вперед какое-то дурное предчувствие.
        Анна казалась ему весьма здравомыслящей девицей, пожалуй, даже слишком. Скользило в каждом ее движении что-то неправильное. В каждый ее взгляд был оценивающим, настороженным, словно она прикидывала, как бы половчее извернуться, да его, Андера, побольнее ударить. Наверное, именно поэтому, когда он увидел, как его дочь, единственное существо, которое он любил безоговорочной любовью, тянется к новой обитательнице замка, решил побыстрее Анну увезти.
        Сквозь сон он слышал и тяжелое дыхание Анны, которая ворочалась в постели и никак не могла заснуть, и как она встала, начала ходить по комнате. Но проснулся он не от того. От тишины. Прислушался. Даже дыхания не слышно.
        Мужчина встал и подошел к двери, прислушался. Тишина. Постучал в дверь. Прислушался уже другим, волчьим чувством. Ни дыхания, ни биения сердца, ничего.
        Отчего-то стало смешно. Пожалуй, он был бы удивлен, если бы девчонка не попыталась сбежать.
        Я поняла, какую ошибку совершила, стоило мне лишь сигануть через стену. Одной Темнейшей известно, что за ней. Колья? Обрыв? Река? А не все ли равно?
        Тем не менее я поспешила сгруппироваться.
        Но не удачно - удар о землю был достаточно ощутимый, зубы клацнули, до крови прикусив язык, дыханье выбило.
        Я лежала на земле, не в силах даже сделать вдох. Но страх и осознание того, что меня скорее всего уже хватились, гнал вперед.
        Тело перестало слушаться, и потребовалось большое усилие, чтобы подняться на ноги и пойти вперед. Страх накатывал на меня волнами, мешая мыслить здраво, но неумолимо гнал меня вперед. Я то и дело останавливалась, чтобы прислушаться к лесу. Но погони пока не слышала. Однако, это не означало, что ее не было, я прекрасно помнила, с какой легкостью оборотни передвигаются по родному лесу. Чтоб их демоны драли!
        Зато за собственным дыханием и бешеным стуком сердца я услышала журчание воды.
        Топиться было крайней мерой, но и этот вариант я рассматривала, как вполне реальный. Основной моей задачей было пойти по воде, чтобы сбить след. Сработает ли это с оборотнями, я не знала, но помнила, как отец рассказывал, что лисы так «сбрасывают с хвоста» охотничьих собак.
        Мои силы были на исходе, и все же я смогла сделать рывок, а точнее, кувырок через кусты.
        Река была широкой. От зеркальной глади воды поднималась дымка тумана.
        Я прикинула направление, и предположила, что передо это Чиринка. Если так, то хорошо. Можно пойти вверх по руслу, и выйти на границу с родными землями. Только вот и Андеру, когда он меня хватится, даже след не нужно будет брать.
        На принятие решения у меня были считанные мгновения, и я начала судорожно раздеваться.
        Одежду было бросать жалко, но и взять с собой я ее не могла. Переплыть такую широкую реку очень сложно. А в намокших тяжелых юбках станет невозможно.
        С другой стороны, всегда есть возможность слеч с пневмонией, но я об этом подумаю потом. До светлой границы не так уж и далеко, а там можно будет попробовать и костер разжечь.
        Зябко передергивая плечами и кутаясь в нижнюю сорочку из тонкого льна, я сделала первый шаг в воду, и чуть не закричала. Разгоряченную кожу ступней обжгло родниковым холодом, а речной ил мерзкой жижей просочился сквозь пальцы ног.
        Сразу же возник соблазн одеться обратно, но я отогнала эту мысль, и быстро зашагала вперед.
        Шаг. Еще шаг. Вода уже дошла до серединры бедра, и я морально готовилась нырнуть, чтобы не оттягивать неизбежное.
        Глубокий вдох, звук ломающихся веток где-то на перефирии слуха, и сильный удар с боку сбил меня с ног, выбив из легких воздух.
        Мы отлетели ближе к берегу, и плюхнулись на мелководье. Вода смягчила удар, однако, я почувствовала, как противный прибрежный ил пропитывает нижнюю рубаху и касается кожи.
        - Ты совсем сдурела? - Наконец подал голос Андер, навалившийся на меня, и все еще закрывающий мне рот ладонью. - Я тебя сейчас отпущу, если ты пообещаешь не кричать.
        Я послушно прикрыла глаза. Оковы страха и отчаяния не давали мне пошевелится, хотя я и понимала, что реального вреда он мне не причинит. Наверное, я даже немного жалела об этом. Умирать было страшно, да и что уж говорить, не хотелось бы, вообще-то. Но я устала бояться, хотела побыстрее прекратить этот шантаж, пусть и ценой своей жизни.
        - Эй, ты что, разреветься собралась? - Даже удивился он, отстраняясь, и плюхаясь рядом. Меня обдало грязными брызгами.
        - Не могу сказать, что не понимаю тебя. - Тут же смягчился Андер. - Я тоже готов умереть за благополучие своей семьи. И не думай, что происходящее доставляет мне хоть каплю удовольствия. Мне искренне жаль твоего отца, но сейчас под вопросом безопасность моих близких. Пойми, самоубийство - не выход…
        Нет, он что, теперь нотации мне будет читать?
        - Да не собиралась я топиться! - Я резко села, встала, и, мотнув со зла ногой, обдала оборотня вонючим илом. Ледяной ветер тут же сообщил мне, что в воде было не так уж и холодно. Я просто не хочу быть разменной монетой в ваших играх! А если б и потонула - так даже лучше! Вы бы лишились единственного козыря!
        Я ждала, что он сейчас рассердится, начнет кричать, возможно, даже ударит меня. Но этот нахал запрокинул голову, и от души рассмеялся.
        - Вам смешно?
        - Еще как, маленькая смелая птичка. Не лишились бы.
        - Отчего же?
        - Я бы тогда просто отписал твоему отцу, что его чадушко изволило отбыть к Светлейшему на поклон, и мы будем глумиться над твоим трупом пока он не выполнит все наши условия. Кстати, так даже меньше неприятностей доставила бы… - Он сделал вид, что задумался. - Может, тебя прямо сейчас и притопить тут?
        - Да вы… - следующие пару минут он с одухотворенным лицом слушал все, что я думаю о нем, его близкой и дальней родне, и их семейных отношениях.
        - Дева Анна, вы удивительны и многогранны как алмаз. - С ехидством сказал он, когда мой словарный запас поиссяк. - Но эта грань мне не очень нравится.
        - Да ну вас! - Я резко развернулась на пятках, едва не поскользнувшись и не плюхнувшись в воду, и уверенным шагом пошла в сторону леса.
        - И куда ты идешь?
        - От вас подальше! - Через плече кинула я.
        - Если в сторону замка - то настоятельно рекомендую одеться. - Я услышала, как он медленно встает из воды. - Потому что, во-первых, ты рискуешь замерзнуть по пути до смерти… - он сделал пауза, словно о чем-то задумался. - А, во-вторых, не стоит показываться в замке юной деве в таком виде. Бойцы могут не так понять.
        Я залилась густой краской. Вот же, нахал! Но все же остановилась.
        - Тогда отвернитесь. Мне нужно переодеться в сухую одежду.
        - Вот это здравая мысль. - Согласился он. - Я буду ждать тебя здесь. Только прошу, не делай больше глупостей.
        Я не стала на это ничего отвечать. Только подобрала свою одежду, и, скрывшись за кустами шиповника, начала стягивать с себя мокрую и грязную нижнюю рубаху.
        - Анна, ты только скажи мне. Неужели ты считаешь, что тебе здесь кто-то желает зла?
        Я выглянула из своих кустов, чтобы убедиться, что оборотень не подглядывает. Но он сидел спиной ко мне, смотря мерное течение реки.
        - Я уже не знаю, чего от вас ждать.
        - Зря. Нам нечего от тебя скрывать. Представляю, что вам там наговорили про темных, и все же прошу тебя поверить, что мы не звери. Весь этот фарс спасет множество жизней, как со стороны светлых земель, так и с темных.
        Я слушала его и быстро одевалась, чтобы не продрогнуть до конца, и под конец этого монолога вышла из кустов, завязывая мокрые грязные волосы в неаккуратную гульку на затылке, чтобы не намочить одежду. Однако, капли воды все равно единичными ледяными дорожками скатывались мне за шиворот.
        Андер обернулся, и, удовлетворившись моим видом, встал.
        - Я тебе скажу даже больше. - Продолжил он, подходя ко мне. - У князя есть для твоего отца еще более выгодное предложение. Вы всей семьей можете переселиться в темные земли.
        - И бросить свой дом?
        - Придется выбирать между домом и жизнью. Кроме того, никто не предлагает вам пустой участок земли. В наших же интересах, чтобы мастер уровня твоего отца жил со всем возможным комфортом.
        Оборотень подошел ко мне настолько близко, что я кожей почувствовала холод, идущий от его мокрой рубахи, и я хотела было отшатнуться, но он не дал мне этого сделать, схватив меня за руку чуть повыше запястья.
        - Я послал гонца на границу. Обмен должен был состояться завтра, когда мы отдохнем с дороги, но я не знаю, что еще ты выкинешь, и поэтому не готов рисковать. Прости.
        Отступление
        Анна действительно поразила его своей готовностью идти до конца. Приятно ли? Он не уверен.
        Но Андер точно понял, что дай Темнейшая этой девочке побольше хитрости и опыта, и он не захотел бы иметь ее в своих врагах.
        В замке они быстро переоделись, и пока Анна приводила в порядок волосы, Андер отправил одного из солдат к ее жениху с посланием, что обмен готов. Оборотень надеялся, что легионер тоже поторопиться и не заставит его долго ждать.
        В голов Андера лезли дурные мысли, и он сам взялся седлать лошадей.
        С одной стороны, действительно стоило избавиться от девчонки как можно быстрее, чтобы она не принесла ему еще больше неприятностей, с другой же… почему-то не хотелось.
        Андер даже причмокнул, когда вспомнил аппетитные формы девушки, соблазнительно очерченные мокрой льняной рубашкой. А она еще и стала полупрозрачной от воды, так что простора для фантазии не осталось совсем…
        Когда оборотень поймал себя на этой мысли, то тут же грязно себя обругал. Она - дочь врага, к тому же аристократка. На удивление благочестивая дева. В каждом ее жесте, слове не было и намека на флирт или попытку его соблазнения. Она просто была. Такая как есть. Такая необычная. Притягательная. А аромат ее волос…
        Дабы отвлечь себя от крамольных мыслей, Андер больно, почти до крови прикусил язык. Нельзя позволять себе плыть сейчас. Его миссия - это самое важное, что только может быть. Да, первое время будет тяжело, но и это будет пережито.
        К тому же девушка его явно недолюбливает. Если не сказать, ненавидит. Даже если бы он попытался ухаживать за ней, чтобы узнать поближе, вряд-ли нашел бы отклик в девичьем сердце. Хоть она и пыталась казаться иногда другой, холодной, надменной, Андер прекрасно видел сколько в ней любви. И решимости сделать все для благополучия близких ей людей.
        Андеру не нужно было оборачиваться, чтобы услышать, как Анна вышла в маленький дворик замка. Только она могла позволить себе раздраженно хлопнуть дверью и целенаправленно направиться к нему уверенным шагом.
        Оборотень обернулся. Выглядела девушка не менее воинственно. И без того слегка круносый нос был задран вверх, в глазах - злые искры. Ни дать ни взять взятая в плен королева. Побежденная, но не покоренная.
        Андер, было, невольно восхитился, и тут же, разозлившись на самого себя, раздраженно салюнул на землю кровавую слюну.
        Дева Анна брезгливо скривилась, но ничего не стала говорить. Только молча взяла под уздцы одну из лошадей и ловко запрыгнула в седло.
        Ехали в полном молчании. Анна игнорировала его, полностью погруженная собственными мыслями, и Андера, пожалуй, это устраивало.
        Они прибыли на место чуть раньше назначенного времени, и чтобы не коротать время в предрассветной прохладе и темноте, Андер развел небольшой костер, по которому красный мундир без труда найдет его.
        Мужчина погладывал на Анну, больше чтобы убедиться, что дева не лишится чувств, нежели опасаясь ее бегства.
        Девушка очень нервничала. Дыхание ее сбивалось, а пальцы теребили подол платья. Ну пусть. Очень скоро для нее все закончится. Она окажется в объятиях любимого мужчины… нет, ну что она нашла в этом индюке?!
        Андер почувствовал, как начинает злиться. Нужно отдать девушку родным и забыть как дурной сон. Дурной ли?
        В темноте треснула ветка, послышался отдаленный топот копыт. Анна этого пока не слышала, но оборотень встал, чтобы встретить человека, еще прикрытого раскидистыми кустами орешника. Он тяжело спешился, и потащил за собой что-то тяжелое.
        Наконец, и девушка услышала шум, и, поднявшись, в нетерпении подошла к Андеру настолько близко, что он почувствовал речного ила, который так и не смылся с волос.
        Она напряженно вглядывалась в темноту, и, когда в круге света наконец появился человек в красном мундире, зрачки ее расширились, а сердце пропустило удар.
        Андер с горечью осознал, что девушка даже дышать перестала.
        Маркус за собой тащил связанного мальчишку. Темно-русые волосы его растрепались, и в них застряли листья и маленькие веточки. А взгляд… взгляд мальчишки не оставлял сомнений, что это именно Аллоиз Милануа. Такой же как у сестры. Черты лица мальчика тоже были вполне узнаваемы.
        - Анна, любовь моя… - Пафосно произнес Маркус, протягивая Анне руку. - Я надеюсь они тебя не обидели? Я пойдем со мной, мы сразу поедем к твоему отцу, он будет очень рад тебя видеть!
        Анна словно очнулась от оцепенения. Андер ждал, что девушка сейчас кинется на шею своему жениху, но вместо этого она так вцепилась в рукав оборотня, что костяшки ее пальцев побелели.
        - Я прошу вас… - На грани слышимости прошептала девушка. - Не отдавайте меня ему. Это страшный человек.
        - Да? - Он слегка изогнул бровь, смотря при этом в упор на Маркуса. - А мне сказали, что это ваш, дева Анна, жених.
        - Я обещаю вам все объяснить! Но прошу вас!!!
        Столько отчаяния было в ее голосе, что сердце Андера дрогнуло. Только боги знают, что этот выродок может сделать с девушкой, как только отведет ее дальше от границы.
        - Лэрд Маркус. Я больше не уверен в том, что Дева Анна пойдет с вами.
        - Пойдет конечно. - Спокойно ответил Маркус. - В противном случае ее брат мне больше не нужен, но и вернуть родителям я его не могу. Думаю, прикопаю его тело где-то под кустом. Анна? Что же ты молчишь? Что теперь ты скажешь о моем предложении? Более выгодных условий тебе никто не предложит!
        Подбородок Анны задрожал, и она явно собиралась с силами, чтобы сделать шаг вперед, чтобы завершить обмен, но Андер опередил ее.
        Он заслонил девушку от Маркуса, оставив ее за своей спиной.
        - Нет. - Спокойно ответил оборотень, и слегка наклонив голову, спросил: - Дева Анна. Вы давали какие-то обещания этому мужчине?
        - Нет. - Все так же тихо ответила девушка. Андер кожей почувствовал, как ее бьет крупная дрожь.
        - Это хорошо. Клятва завершена. Я привел деву Анну на обмен. Но вы нарушили ее условия, обманув меня. Отдайте мне мальчика, и убирайтесь.
        Маркус выхватил короткий походный киндал из ножен на поясе, и приставил к горлу мальчика:
        - Сделаете еще шаг, и мальчишка умрет… - Договорить Маркус не успел.
        Андер сделал стремительный рывок вперед, и его пальцы стальной хваткой сомкнулись на предплечье Маркуса. Частичная трансформация изменила руки оборотня, придав им силы, и превратив аккуратно подстриженные ногти в острые когти. Красный мундир начал пропитываться кровью.
        Маркус вскрикнув, едва не выронил клинок, но все же попытался достать Андера кулаком в живот, для чего откинул мальчишку в сторону.
        Как только заложник освободился, оборотень тут же нанес второй удар, поваливший оппонента на землю.
        Завязалась небольшая потасовка.
        Андер не собирался убивать имперца, и не хотел растягивать бой - неизвестно, что сейчас взбредет в голов этой дурной девице, и, стоило Макусу немного обмякнуть, оборотень отпустил его.
        Красный мундир откатился на расстояние, и с видимым трудом поднялся на ноги.
        - Ты пожалеешь об этом. - Хрипло сказал он, зло усмехнувшись. - Можешь сожрать эту парочку, или что вы там делаете с избалованными детьми светлых. Обменять у тебя их на чертежи не получится. Уж я позабочусь. Анна, слышишь? К твоему отцу скоро придут с вопросами имперские дознаватели.
        Девушка сглотнула, и хотела было сделать шаг вперед.
        - Стойте на месте Анна. Имперские дознаватели может и придут. Да ничего не докажут. Насколько я знаю, ваш отец мое послание так и не получил.
        - Что Анна, лечь под это темное отродье показалось тебе более интересным, чем выйти замуж за меня? - Он зло сплюнул, и, сделав быстрый рывок через кусты, явным усилием запрыгнул в седло и испугав без того нервничающую лошадь.
        Если бы Андер был не один, он бы послал погоню за наглым имперцем, терять выгодную сделку совсем не хотелось. Но и оставить Анну одну он не рискнул.
        Оборотень обернулся. Девушка уже сидела на коленях перед развязанным братом, обнимая его. Плечи ее подрагивали от едва слышимых рыданий.
        Аллоиз тоже обнимал сестру, а взгляд серо-голубых глаз с каким-то не детским спокойствием и уверенностью разглядывали Андера.
        Глава 7
        Я плохо помню дорогу обратно. Но Андер, на мой взгляд, принял единственно-верное решение отправиться в свое поместье не заезжая в приграничный замок.
        А потому проснулась я в ставшей уже знакомой комнате, обитой темно-синим бархатом.
        Голова трещала, а все тело ныло. Неприятная, тяжелая слабость отбивала любое желание шевелиться. Я не знала, последствия это моего ночного купания или сильного стресса.
        Полежав еще немного, я поняла, что чем дольше я нахожусь в горизонтальном положении, тем сильнее расклеиваюсь, и тем тяжелее становится моя голова.
        Я встала. Не скажу, что мне это далось сверх тяжело, но приятного было действительно мало - к общему состоянию добавилось легкое головокружение.
        Почему-то захотелось лечь обратно, но стоило представить себе липкий холод влажных простыней, меня передернуло. Нужно хотя-бы окна открыть.
        Приток свежего воздуха взбодрил, словно придав мне сил, и я отправилась сначала в ванную, а затем, оделась в темно-синее платье гувернантки, терпеливо ожидающее меня на спинке стула.
        Это был более чем прозрачный намек. С одной стороны, и я и Аллоиз остаемся вдали от границы и в безопасности. С другой же - мне предстояло отработать наше с ним пребывание здесь.
        Ну что же… Андер мог с чистой совестью отдать меня Маркусу, как дочь врага. Но не стал этого делать. Потерял единственный козырь в рукаве, поставив выше всего мою жизнь. Хоть я и понимала, что Маркус вряд-ли стал бы меня убивать, скорее всего бы просто обесчестил под ближайшим кустом… Меня передернуло. И потащил бы в ближайший храм светлейшего на рассвете, чтобы заявить на меня свои права. А уже потом, поставил бы перед фактом моего отца. И все равно я была благодарна оборотню. А потому работать собиралась на совесть.
        Пока я застегивала пуговицы на корсаже, продумывала учебную программу на сегодня. Нельзя спорить, что Элики учит юную деву правильным и нужным вещам, и я не собиралась больше ее задирать. Наоборот, мне хотелось поговорить со старшей гувернанткой, объяснить, что я ей не соперница, и нахожусь здесь для разностороннего развития ребенка.
        Дверь за моей спиной едва слышно скрипнула, и я, вздрогнув, обернулась.
        Аллоиз, а это был именно он, тихо вошел в комнату. На нем был одет мягкий домашний костюм явно с чужого плеча. Судя по величине подворотов на манжетах и по стоимости ткани одеждой с моим братом поделился Андер.
        Брат подошел в плотную, и обнял меня.
        - Я так испугался за тебя. - Тихо прошептал он, закапываясь носом в мои волосы. - Мы все боялись. Даже отец каждое утро ходил в храм Светлейшего, молиться о том, чтобы ты была жива и здорова.
        - Аллоиз… - Вопреки моему желанию, голос дрогнул, а в носу больно защипало. И я тоже понизила голос до шепота, чтобы не разрыдаться. - Я не сбегала…
        - Я знаю. - Он бережно вытер мои мокрые щеки. - С чего ты вообще решила, что кому-то из нас могла прийти в голову такая мысль. Не твоя вина, что все так случилось.
        Я посмотрела на брата совсем другими глазами. Вечный мальчишка, увлеченный лягушками, он как-то вмиг стал для меня очень серьезным и рассудительным юношей. Вот жеж повезет какой-нибудь девушке с мужем. А казалось-бы только недавно счастливые маменька и папенька показывали нам с сестрой попискивающий сверток.
        От этой мысли я заулыбалась помимо воли, а на душе стало как-то сразу спокойней.
        - Как дела дома? Отец в безопасности? На него не ляжет тень подозрений?
        - Нет. Как только стало известно о твоем исчезновении, он поднял на уши всех стражей. Давно они так не шуршали. А я…
        - Ты-то уж точно ни в чем не виноват…
        - Я виноват побольше твоего. Знал же, что от Маркуса хорошего ждать не приходится. Но когда он подошел ко мне подле храма Светлейшего в мундире своем имперском, и сказал что у него есть информация о тебе, только отойти в сторонку надо, я вместо того, чтобы отца кликнуть, пошел за ним как баран на бойню. А за ближайшим углом мне надели на голову мешок, в седло и умыкнули как девицу на выданье.
        - Что это вы тут делаете? - Нас прервал требовательный детский голосок. Юная дева стояла в дверях, уперев маленькие кулачки в бока, словно хотела казаться больше и грознее, чем есть на самом деле, от чего вид имела до нельзя комичный.
        - Обнимаемся. - Так же серьезно ответила я, украдкой вытирая раскрасневшийся нос, и наблюдая, как малявка сдувается. Она-то, небось, думала, что мы сейчас оправдываться начнем, как застигнутые врасплох милующиеся слуги. - Хочешь с нами?
        Милени замерла в нерешительности, но, немного поколебавшись, все же решилась подойти ближе, и упасть в наши обьятия. Дева или крестьянка, а все же ребенок, которому нужна не только муштра, но и любовь.
        Мы спустились к завтраку с небольшим опозданием. Андер уже отбыл в город по каким-то важным делам, чему, я признаться, была очень рада.
        Не хотелось бы отвечать на его вопросы касательно раскрасневшихся глаз и до сих пор хлюпающего носа.
        Зато за столом все еще сидела Элики.
        Я поприветствовала ее и присела в вежливый книксен, на что гувернантка соизволила лишь презрительно скривить нос. Не похоже, что мне легко получится с ней найти общий язык, но все же я постараюсь. Хотя бы ради Милени.
        Маленькая ягоза тем временем, увидев свою мучительницу, по всем правилам этикета присела в глубокий реверанс
        - Доброе утро, Дева Элики. - В голосе Милени было столько елея, что можно было на хлеб мазать вместо меда.
        И, бережно прижимая длинные юбки, умостилась в специально отодвинутом для нее слугой стуле с высокой спинкой.
        Я искренне понадеялась, что это потому что девочка решила не провоцировать старшую гувернантку на очередной скандал, а не потому что задумала очередную шалость. Но, кто знает.
        Аллоиз, который шел следом за мной, увидев сидящую за столом даму, поклонился ей, и Эллики, немного подумав, все же ответила вежливым кивком.
        За столом царило гнетущее молчание.
        Милени увлеченно ковыряла вилкой паштет. Лицо у девочки было такое сосредоточенное, словно она была в шаге от археологического открытия. Аллоиз же занял выжидательную позицию. Он с научным интересом наблюдал за мной и Эллики из под опущенных ресниц. Вид он имел крайне задумчивый, как всегда, когда рассматривал очередную интересную лягушку.
        - Дева Эллики… - Наконец я решилась нарушить молчание. - Мне хотелось бы положить конец нашим разногласиям, и объясниться с вами…
        - Что вы… - Она улыбнулась мне самой очаровательной улыбкой, на которую, наверное, была способна. - Ваши объяснения излишни, многое и так стало очевидно с некоторых пор.
        - Что вы имеете ввиду?
        - Ну как же? Лэрд Андер увозит вас в неизвестно направлении, обьявив всем, что мы вас больше не увидим, а через несколько дней привозит обратно. Вид у обоих весьма… потрепанный. Вы сами должны понимать, как это выглядит. О том, как вам удалось уговорить нашего лэрда оставить вас в должности, уже все поместье гудит.
        Дабы не разразиться гневной тирадой, я сделала глубокий вдох, успокаивая себя, и обдумывая, как же наладить контакт с этой гадюкой, но вместо меня вмешался Аллоиз.
        - Дева Эллики, при всем моем уважении, вам, как даме вашего статуса, низко собирать грязные сплетни.
        - Вы, юноша, видимо не понимаете, в каком положении находится дева Анна…
        - Я-то как раз понимаю, и знаю побольше вашего. Но до вашего ума, конечно же доносить не стану… - Аллоиз чуть запнулся, когда я упреждающе наступила ему на ногу, но все же продолжил. - Думаю, если бы лэрд Андер счел вас достаточно доверенным лицом, он бы сам все вам рассказал.
        Эллики зло поджала губы, ответить на это ей явно было нечем. Но готовый вырваться на свободу яд все же должен был выплеснуться.
        - О вас мы, к сожалению, вообще ничего не знаем. Кроме того, что Дева Анна, судя по всему решила перетащить сюда всех своих бедных родственников. Лэрд Андрес настоял на том, чтобы учителя учили и вас тоже, помимо того вас нужно еще кормить и одевать. Я не совсем понимаю, за какие заслуги вам даны такие привилегии. Разве что ваша любезная сестрица…
        Я видела, как покраснело от гнева лицо Аллоиза. Подозреваю, что он бы сейчас высказал Эллики все, что о ней думает, да и я уже кипела от злости, но все же нашла в себе силы взять себя в руки.
        - Дева Эллики. - Я глубоко вздохнула. - Если вас так сильно задевают решения нашего лэрда, обсудите их с ним. Не с нами. Я же с вами буду обсуждать только те вопросы, которые касаются воспитания юной девы.
        - Не думаю, что мне есть что обсуждать с такой как вы…
        - Действительно… - Раздался со стороны дверей голос Андера. - Особенно после того как вы превратили завтрак юных дев в какой-то базар. Стыдно, дева Эллики. Если вы не можете сказать ничего хорошего, пожалуйста, ешьте молча.
        И без того белая кожа Эллики совсем побледнела, и лишь щеки ее горели злым румянцем.
        - Папа! - Милени, игнорируя все правила приличия, вихрем выскочила из-за стола, и повисла на шее у отца.
        Лицо Андера смягчилось, и он подхватил девочку на руки.
        Я же отметила, что дочь он действительно любит.
        - Дамы и господа. - Уже теплее произнес он. - Сегодня в городе большой праздник, и я освободил весь день, чтобы провести его с юной девой. Дева Анна, вы будете сопровождать мою дочь, как гувернантка, Дева Эллики, остаетесь дома, думать о своем поведении. Я ставлю под сомнение вашу квалификацию.
        - Да, лэрд… - Она встала, и сделав книксен, удалилась быстрым шагом, дабы не навлечь на себя еще больше господского гнева.
        - Если вы покончили с завтраком, то даю пол часа на сборы. - Он щелкнул дочь по носу и спустил ее с рук. - Дева Анна, проследите, чтобы Милени была одета по погоде. Аллоиз, тебя я тоже буду рад видеть на прогулке. - И, поймав вопросительный взгляд моего брата, продолжил: - Я хочу, чтобы вы своими глазами увидели, что мы не звери. И в Темнейшую ночь совершаем тех бесчинств, о которых вам говорят жрецы Светлейшего.
        Экипаж, в котором мы ехали ужасно трусило на дороге. Видимо, у этих темных действительно не так хорошо с механикой, как у нас.
        Пожалуй, моя семья - первая, кто обзавелся экипажем на рессорах. Мы уже жили в новом доме, когда отец начал работать над ними. Сначала он усовершенствовал наш транспорт, потом сделал то же самое для семьи губернатора. А еще через несколько месяцев корона предложила ему выкупить технологию. Теперь каждый десятый экипаж делался на рессорах.
        Я тогда негодовала. Это же золотая жила, мы могли бы сами… но отец очень доходчиво объяснил, что нет. Не могли бы. Не по Сеньке шапка.
        Я подавила глубокий вздох и посмотрела на Милени. Девочке тряска, казалось бы, совсем не мешала. Она сидела на коленях и смотрела в окно с тем восторгом, на который способны, наверное, только дети.
        Ехать нам предстояло не слишком далеко, можно было бы и пешком дойти, но Андера обязывало положение явиться на праздник именно в экипаже.
        - Анна, эти цветы такие синие! Я таких раньше не видела! - наконец прервала молчание Милени. Она совершенно по простому тыкала пальцем куда-то за окно, оставляя на мутноватом стекле маленький отпечаток. Я даже задумалась, не сделать ли юной деве замечание, но, украдкой взглянув на Андера, успокоилась, и решила позволить ребенку отдохнуть от муштры.
        - Это соловьиный колокольчик. - Я проследила за направлением маленького пальчика.
        - Почему соловьиный? - Она внимательно посмотрела на меня.
        - Потому что птички часто вьют гнезда в зарослях этих цветов. - Ответил за меня Алик. - Яркий цвет сбивает с толку хищников, а аромат привлекает разных букашек, так что птичкам не приходится искать себе еду. Только успевай себе рот раскрывать, и ждать, пока уда залетит муха пожирнее,
        Милени заливисто рассмеялась, после чего из нее снова посыпались вопросы. Но адресованы они были уже только Алику:
        - А почему в саду эти цветы не растут? А если посадить, у там поселятся птички? А я смогу дружить с птенчиками?
        Обычно подростки не очень хорошо ладят с детьми, но Аллоиз совершенно не тяготился компанией малявки. Наоборот, он, сев на любимого конька, упоенно рассказывал про разную живность, а Милени слушала его столь заворожено, что я засомневалась, верно ли отец прочил братцу военную карьеру. Быть может, его призвание быть учителем?
        - Анна… - Вывел меня из задумчивости тихий голос Андера. - Мне хотелось бы с тобой обсудить положение, в котором ты и твой брат оказались по моей вине.
        - Вам не в чем себя винить, лэрд Андер. - Я посмотрела ему в глаза. - Вы не могли знать, что Маркус - поддонок.
        - И все же. Я бы хотел, чтобы ты отписала своему отцу.
        - Мне кажется мы уже обсуждали этот вопрос.
        - Да. Но обстоятельства изменились. Мы больше не можем обменять вас и вашего брата на чертежи. - Он говорил медленно, явно подбирая каждое слово. - Поэтому вопрос о вашем возвращении больше не стоит. Я только предлагаю, чтобы вы отписали отцу, что у вас все благополучно. Думаю, ему сейчас это важно как никогда. Позже, когда все уляжется, думаю, вы сможете наладить постоянную переписку.
        - Спасибо… - Шепотом ответила я. - Только, что же теперь будет со мной и Аллоизом? Мы не сможем долго пользоваться вашим гостеприимством.
        - Этот вопрос сейчас решается, но вам не стоит переживать. Думаю, никто не станет вас неволить. Захотите остаться - оставайтесь. К услугам вашего брата - любое учебное заведение княжества. Он способный юноша.
        Я пожала губы, стараясь не расплакаться. В прочем, чего я ждала? Что нас отправят обратно к батюшке под крыло? Нет. Как бы я не хотела, мне придется начинать здесь, в чужом краю, взрослую и самостоятельную жизнь.
        - И все же. - Продолжил Андер. - Мне бы очень хотелось чтобы ты осталась. Твое общество хорошо влияет на Милени, она раньше не выказывала интереса к учебе.
        - Наверное, я приму ваше предложение. - Тихо отозвалась я. - Я тоже привязалась к вашей дочери, и мне вполне комфортно в вашем доме.
        - Если хочешь, я рассчитаю Эллики и выдам ей хорошие рекомендации, чтобы она без труда нашла новую работу.
        - Не думаю, что это хорошая идея. - Внутренне я содрогнулась, вспоминая рыжую фурию, но все же продолжила. - Помимо всего прочего девочке высокого положения нужна еще и дисциплина. Элики прекрасно с этим справляется. Если бы мы могли уравновешивать друг друга… Но поговорить с ней действительно стоит. Думаю, если она не будет видеть во мне врага, из нас выйдет неплохой тандем.
        Андер удивленно поднял брови и откинулся на спинку сидения.
        - Ваше предложение кажется мне вполне здравым. - Ответил он. - Я обещаю поговорить с ней. Возможно, вы станете гениальными учителями для будущих поколению иных дев.
        Он явно хотел сказать что-то еще, но экипаж дернулся, и остановился. Двери распахнулись, и я увидела чистый, выложенный серым камнем город с аккуратными, похожими на пряничные, домиками.
        Первым выбрался наружу Андер. Сначала он помог выйти мне, а затем, подхватил на руки заливисто засмеявшуюся Милени.
        Я огляделась.
        Город был нарядно украшен. Гирлянды из живых цветов и разноцветных флажков были натянуты между домами. В городе царила атмосфера праздника, которая уносила прочь все печали и горести.
        Милени, едва спустившись с рук отца, уверенно пошла к палаткам на площади. Оттуда умопомрачительно пахло карамелью и ягодами в сладком сиропе.
        Судя по выражению лица Андера, сегодня он не намеревался отказывать дочери ни в чем. Да, действительно, толика дисциплины девочке пойдет только на пользу, и я мысленно похвалила себя за то, что уговорила оборотня оставить Эллики в поместье.
        Яркие палатки со сладостями и сувенирами стояли по периметру площади, а в самом центре была сколочена добротная сцена, на которой выступали акробаты и артисты.
        Моя подопечная то и дело просилась к отцу на руки, чтобы лучше видеть, что там происходит, и тот, с удовольствием исполнял ее просьбы.
        В эти моменты я не боялась потерять ребенка в толпе, а потому могла себе позволить насладиться зрелищем.
        Вот, на сцену вышла девушка в пестром костюме. В руках ее были красные и синие ленты, и она начала танцевать с ними под зажигательную музыку. Ленты вились вокруг гибкого тела.
        Не могу себе представить, чтобы на светлом празднике было бы позволено такое представление. «Разврат» сказали бы священники. Я же, как завороженная, смотрела на изумительную пластику.
        Она танцевала, и в то же время, словно рассказывала историю, только не словами. Каждое отточенное движение в танце приобретало смысл.
        Я даже не заметила, как начала приплясывать в такт музыке, а когда представление закончилось, наверное, громче всех захлопала в ладоши.
        И осеклась, поймав на себе взгляд Андера.
        Он смотрел на меня в упор, зрачки его были слегка расширены, а на губах играла, как мне тогда показалось издевательская улыбка.
        Действительно. Какой пример я подаю деве Милени.
        Мысленно я обругала себя всяко, и, быстро взялв себя в руки, и сдержанно улыбнулась ему в ответ.
        Отступление.
        Все смотрели на выступление. А Андер не мог отвести глаз от Анны.
        Ее непосредственность приковывала. Он помнил, как она стояла перед ним совсем недавно. Испуганная, но не сломенная, доблести этой девочки позавидовали бы иные воины. А сейчас?
        А сейчас она хлопает в ладощи и радуется представлению, как ребенок.
        Все, что бы она не делала - только искренне и от всей души. Любила бы? Ненавидела?
        Анна, поймав взгляд Андера, внимательно посмотрела ему в глаза. Улыбка медленно сползла с пухлых губ, а румянец покинул щеки, на которых появлялись очаровательные ямочки, когда она улыбалась.
        Оборотень поймал себя на мысли, что впервые со дня знакомства видел ее улыбку.
        Они прошлись еще по площади, Милени засыпала вопросами и его, и Анну, и Алоиза.
        Чем больше Андер слушал этого пока еще нескладного юнышу, тем сильнее убеждался, что тот получил блестящее образование. Он не отмахивался от перевозбужденного ребенка, наоборот, очень внимательно ее слушал, включал ее в разговор. В общем, не всегда давая девочке ответ готовый ответ. Наоборот, наводящими вопросами он подталкивал Милени к правильному выводу.
        И где только научился? Переманить сюда их учителя? Узнать бы кто он.
        Постепенно сгущались сумерки, и на цветочных гирляндах начали зажигаться разноцветные магические огни.
        Вокруг сцены, на которую вышли укротители огня, начал расступаться народ, чтобы освободить место для танцующих зажигательный танец парочек.
        Андер долго в задумчивости смотрел на них. От веселой мелодии ноги сами пускались в пляс. Его словно толкала под руку сама Темнейшая. И в конце-концов он сдался.
        Он сам не успел обдумать свой поступок, когда взял Анну за руку, и обратился к Аллоизу.
        - Ты не против, если я украду твою сестру на танец? Милени, побудешь с братом Анны?
        Мелкая только хотела возмутиться, но не успела. Аллоиз мягко взял ее за руку:
        - Действительно. Это не надолго. Но я здесь впервые. Побудь со мной, чтобы я не потерялся.
        - Я не знаю этот танец. - слабо запротестовала Анна, но оборотень уверенно вел ее к танцующим.
        - Не переживай. Я поведу.
        Он упустил тот момент, когда музыка вскружила голову. Вокруг не было ничего, кроме веселого мотива и девушки, что неумело, но старательно повторяет его движения.
        Ей потребовалось всего немного времени, и Анна, уловив несложные движения, немного расслабилась, и не только позволила кружить себя в зажигательном танце, но и кружилась сама. Время словно замерло.
        Краем глаза Андер отметил, что со сцены исчезли укротители огня, зато на нее вышла матриарх Темнейшей.
        Музыка оборвалась резко, как оборванная струна.
        И все парочки, без исключения, замерли, озираясь, а увидев матриарха смущенно заулыбались. Тут и там те, кто только что танцевал, все крепче прижимались друг к другу разгоряченными телами, и их губы сливались в поцелуе.
        Поддавшись общему настроению, Андер притянул к себе ничего не понимающую Анну. Ее губы на вкус были как вишня в карамели. Время и пространство перестали существовать.
        Наконец, он нехотя отстранился от нее, и посмотрел девушке в глаза.
        Щеки ее раскраснелись, а зрачки расширились от гнева и недоумения.
        - Так надо было. Я позже тебе все объясню.
        Судя по выражению лица Анны, она собиралась потребовать объяснений прямо сейчас, но сказать ничего не успела.
        Оглушительный звон гонга разнесся по площади.
        - Темнейшая назвала истинные пары! - Торжественно объявила матриарх.
        Мы молчали, пока ехали домой. Милени, утомленная длинным, и насыщенным днем, заснула, и Андер передал ее Эллики, которая, стоило только карете показаться из-за поворота, выскочила на встречу.
        Фартук гувернантки был накрахмален, а сама она имела вид слегка зареванный. Что ж. все же есть у нас шанс сработаться. Я, по крайней мере, на это очень надеюсь.
        Андер дождался, когда гувернантка с ребенком на руках скроется в дверях, и повернулся ко мне.
        - Анна, мне очень жаль, что я обидел тебя, я совсем не этого хотел.
        Аллоиз, тоже задремавший в экипаже, выбрался наружу, и смерив нас задумчивым взглядом, сдержанно пожелал нам обоим спокойной ночи и удалился.
        - Мне нечего вам сказать на это, Андер. - Я поджала губы. Не могу сказать, что когда-бы то ни было рвалась к замужней жизни, но обстоятельства изменились. Нам с Аликом придется устраиваться на новом месте и подстраиваться под него. Что бы это не значило. - Вы прилюдно поцеловали незамужнюю деву как разгульную крестьянку. Будь я в светлых землях, и за мной стояла бы фигура моего отца, человека слывущим эксцентричным, мы бы даже посмеялись над этим. Но я не знаю, как это отразится на моей репутации здесь.
        - За свою репутацию можешь не переживать. - Усмехнулся он, и поймав мой возмущенный взгляд, поспешил добавить: - Я имею ввиду, что сегодня не пострадала репутация ни одной благородной девы. Сегодняшней ночью Темнейшая обьявляла истинные пары, и целоваться можно было с кем угодно. Когда я был помладше, мы с друзьями сбегали на праздник, и дарили девушкам цветы, целуя всех, кто это позволит сделать, в надежде найти свою истинную пару. Не то, что бы мы так хотели жениться, скорее наоборот. Наличие истинной пары разрушает все предыдущие помолвки и договоренности.
        Он горько усмехнулся.
        - И? Вы нашли тогда свою истинную пару?
        - Нет. Не нашел. И мне пришлось жениться на девушке, которую подобрал для меня отец. Сначала я противился, но она оказалась не такой, как я о ней думал. Может, великой любви между нами и не случилось, но она стала для меня лучшим другом и советчиком. Она стала душой этого дома, если ты понимаешь о чем я.
        - Понимаю. - Вроде бы все, что он говорил об обычаях своего народа, было логично. Если верить нашим священникам, до раскола в Темнейшую ночь темные устраивали разврат прямо на улицах городов. Если учесть их любовь к преувеличению, то это действительно могли быть просто поцелуи. А может быть, традиция изменилась… - Но у нас нет таких традиций.
        - Все верно. Светлейшие патриархи всегда выступали за чистоту крови. Кому понравится, если кронпринц вдруг женится на купчихе, или принцесса сбежит с писарем. Сама мысль о том, что договоренность о династическом браке может быть разрушена в одно мгновение, наводила на них ужас. Это одна из причин раскола.
        - Матриарх сказала, что найдена истинная пара…
        - Да. У истинных появляется отметина. - Он взял мою руку и провел по ней пальцем. - Вот здесь.
        Место, которого мимолетно коснулись его пальцы, обожгло холодом. Но руку я почему-то не забрала.
        - Анна, я правда сожалею о том, что напугал тебя. Не знаю, что на меня нашло.
        - Хорошо. - Я примирительно кивнула. - Но в следующий раз предупреждайте.
        - Обязательно. - Он отчего-то рассмеялся, и добавил: - То есть, если в следующий раз, если я предупрежу, что хочу поцеловать тебя - ты разрешишь?
        Он возмущения, я даже перестала дышать, а оборотень, наблюдая мою реакцию, снова рассмеялся.
        - Не бери в голову. - Как-то горько произнес он. - Спокойной ночи.
        - Спокойной ночи. - Отозвалась я, и поспешила удалиться.
        И только закрыв за собой дверь своей комнаты, я внимательно посмотрела на запястье, и увидела только чистую светлую кожу с едва виднеющимися прожилками венок.
        Почему-то от этой мысли мне стало спокойнее.
        Дни потянулись за днями. Андер снова уехал по каким-то делам в княжеский дворец. Милени шкодила, но в меру, как любой другой ребенок ее возраста. Она поразительно сильно сблизилась с Аллоизом. Они вместе посещали уроки, делали домашнее задание, вместе гуляли.
        Эллики смотрела на это сквозь пальцы. Ей не нравился мой брат, но, она немного успокоилась, когда поняла, что он не принесет дополнительных хлопот, да и с юной девы глаз не спустит, так что она всегда будет под присмотром.
        Гувернантка вообще как-то успокоилась, или просто затаилась. Кто знает?
        При встречах она все еще шипела гадюкой, но теперь это хотя бы не мешало воспитательному процессу, и мы не норовили вцепиться в волосы друг другу каждый раз, когда передавали ребенка.
        Мы с Инвалой собирали луговые цветы за садом, чтобы поставить по букету у меня и у Милени в комнате. Хотелось порадовать девочку, и себя за одно. Позже я собиралась сплести из лент маленькое гнездышко с птичкой, но это только задумка. Я никогда не слыла рукодельницей, и не была уверена, что у меня получится что-то дельное.
        - Почему лэрд Андер оставил Эллики. Я слышала, он собирался выгнать ее, говорят, он так кричал на нее…
        - Только говорят. На деле он даже голоса не поднял.
        - Мда? - Инвала выглядела расстроенной этим фактом. - От нее уже весь дом воет.
        - Мне казалось, что Эллики ведет себя тише.
        - Может, только на людях. На деле она уже всем плешь проела своими нравоучениями. Недавно наведалась ко мне в прачечную и потребовала показать ей простыни лэрда.
        Я вопросительно подняла бровь, а Инвала продолжила:
        - Ясно дело, что искала, да только не найдя ничего отчитала меня за то, что простыни недостаточно белые.
        - А ты что?
        - А я спросила, будет ли она инспектировать простыни юной девы. Все ж ей платят за то, чтобы она следила за ней, а не за лэрдом Андером. Так она разразилась такой бранью, что у грузчиков бы уши повяли.
        Я прыснула.
        - А ты не смейся. - Инвала погрозила мне мозолистым пальцем. - Она в серьез видит в тебе соперницу, и чует мое сердце, добром это не кончится.
        - Да брось. Собака лает - ветер носит.
        - Я бы на твоем месте не была так уверена. Поговаривают, что она…
        Договорить прачка не успела. Калитка в сад со стуком распахнулась, и на поляну выскочил мальчишка, босоногий и растрепанный.
        - Лэрд приехал! - Запыхавшись заговорил тот. - Срочно требует к себе деву Анну!
        Я встала, и отряхнула платье, собираясь уходить.
        - А я о чем? - Инвала кивнула в сторону дома. - Еще приехать не успел, уже тебя требует. Темнейшая только знает, что об этом подумает дева Эллики. Да что она, уж слуги шушукаются.
        - О чем? - Обернулась я.
        - Знамо о чем. О том что он тебя… выделяет.
        Я поднималась в кабинет лэрда, считая шаги.
        Первый шаг. Что он от меня хочет?
        Второй шаг. Может, он нашел мне мужа, и мне придется уехать к совершенно чужому человеку?
        Третий шаг. Но я не хочу. Я не готова.
        Четвертый шаг. Это же придется с ним в постель ложиться.
        В общем, в кабинет я вошла в ужасном настроении духа, готовая ко всему, и ни к чему одновременно.
        Андер выглядел… торжественно.
        - Я вижу, вы так бежали, что раскраснелись, дева Анна. - Одними уголками губ улыбнулся он.
        От ужаса я задержала дыхание. Оборотень давно переступил черту, и обращался ко мне исключительно на «ты». То, что он решил соблюдать в кои-то веки приличия, наводило на совсем неприятные мысли.
        Андер, словно не замечая моего состояние, продолжал:
        - Я только что вернулся из княжеского дворца. Мы подробно обсудили ваш вопрос, и даже отписали вашему отцу, наверное, он уже получил послание.
        - И теперь я могу сама отписать ему? - Немного успокоилась я. Черновик письма давно лежал в ящике моего стола.
        - Нет, писать не надо. - На этот раз улыбка стала какой-то горькой. - Мы с князем пришли к единому мнению, что у нас нет больше смысла задерживать вас.
        - Я могу отправиться домой?
        - Да. Вы и ваш брат можете собирать вещи. Я, и мой отряд лично сопроводим вас во избежание эксцессов. И передадим на руки отцу. Подозреваю, что он тоже придет на встречу не один, и приведет с собой отряд королевской гвардии. Я сам в письме настаивал на этом. Дальше, ваша безопасность, к сожалению, не в моей власти. Анна, вам не хорошо?
        - Нет, это прекрасные новости. - Слабо улыбнулась я.
        Вроде бы мне радоваться надо, в припрыжку бежать собирать вещи. Но от чего же столько горечи в душе.
        - Когда мы отправляемся?
        - Спешка ни к чему. Завтра утром. Сегодня я хотел бы сделать небольшой прощальный ужин для вас с Аллоизом. Едва ли мы свидимся снова.
        - Что ж… - От чего то захотелось плакать и сыпать проклятиями, но я лишь всдернула подбородок. - Нам здесь был оказан действительно теплый и радушный прием, и я с тяжелым сердцем покидаю это место.
        И, чтобы не разреветься прямо у него в кабинете, собралась уйти.
        По глазам Андера я видела, что он хочет сказать мне что-то еще на последок, но опередила его.
        - Спасибо вам за все, лэрд Андер. И особенно за то, что позволили нам воссоединиться с семьей. Для меня и Аллоиза это очень важно.
        Он только кивнул, и я вышла из кабинета.
        В свою комнату я почти бежала. Только с тем, чтобы разреветься в голос, как только тяжелая дубовая дверь захлопнется за моей спиной.
        Я хочу к семье. Очень хочу. Очень соскучилась по отцу, по маменьке с ее нравоучениями. Даже по Лиз. Но почему я так не хочу уезжать отсюда.
        Поплакав, и покричав в подушку, я почувствовала себя немного легче. И начала собирать свои вещи.
        За время пребывания в темном княжестве я не успела обжиться большим количеством вещей. Два темно-синих платья горничной я решила оставить. Зачем они мне дома? А вот то, которое мне дали в крепости, добротное, крестьянское, почему-то забрала. Просто не смогла расстаться с ним.
        Несколько гребней и заколок для волос. Чулки и нижнее белье.
        Все мои пожитки уместились в небольшой чемоданчик. Прямо смех, а не багаж благородной девы. Ну ничего. Вещи для нас, а не мы для вещей. Так мне всегда говорил мой папенька.
        Я зашла в ванную и посмотрелась в зеркало.
        Глаза еще были припухшими, а нос - покрасневшим, и я умылась ледяной водой. Неплохо было бы и поспать, но я не усну.
        Через час пришел Аллоиз, который тоже уже собрал свои вещи и был готов к отбытию. Он вел за руку раскапризничавшуюся Милени.
        - Ты готова? - Коротко спросил он.
        Я молча кивнула.
        - Анна, Эллики сказала, что ты снова покидаешь нас! - Милени сердито топнула ножкой. - Пойди и скажи ей, что это не правда!
        - Это правда, милая.
        - А почему? Ты выходишь за муж? А меня пригласишь на свадьбу?
        - Нет, я еду к своему отцу. Я очень по нему скучаю.
        - То есть, ты едешь просто в гости? Значит ты вернешься? - Лицо малышки просияло, у меня же защемило сердце от того, что я собиралась сказать.
        - Нет. Я больше не вернусь. Как бы мне не хотелось.
        Милени стояла передо мной с застывшей счастливой улыбкой, но глаза ее говорили об обратном.
        - Но почему?! - Наконец крикнула она.
        Я не знала, что ей ответить. Спас положение Аллоиз:
        - Ты же скучаешь по своему папе, когда он уезжает. И мы скучаем.
        - А как же я? По мне вы скучать не будете?
        - Очень будем, милая. - Я не сдержалась, и снова захлюпала носом.
        - Так не уезжай!
        Она топнула ножкой и убежала из комнаты, громко хлопнув дверью, и едва не прищемив свои маленькие пальчики.
        Аллоиз молча подошел ко мне и обнял меня. Мы так простояли еще какое-то время, и наконец он заговорил:
        - Мне тяжело тебе предлагать такое. Но может, ты останешься? Я все объясню отцу, он поймет.
        - Ради Милени? Рано или поздно она вырастет, и я стану ту не нужна.
        - Нет, - Удивленно ответил он, и слегка отстранился. - Ради себя.
        - Мой дом там, где вы. - Тихо ответила я, с примирительно улыбнулась.
        - Ну как знаешь.
        Аллоиз ушел, а я снова осталась одна приводить себя в порядок. Что ж за день-то такой… сопливый.
        Но долго я на этот раз не возилась. Быстро умылась, привела в порядок измятое платье, и спустилась вниз, к ужину. Будут спрашивать, плакала ли я? Уже все равно.
        Стол уже был накрыт, горели свечи. Мое место, ожидаемо было рядом с Аллоизом.
        Мой брат тихо обсуждал что-то с Андером, а Милени с отстраненным видом сидела рядом с Эллики, полностью игнорируя меня.
        Стоило мне присесть на своем место, подали первое. Пахло до отвращения вкусно. Мне кусок в горло не лез.
        Эллики, убедившись, что лэрд занят беседой, и наклонилась ко мне.
        - Я слышала, вы снова покидаете нас, дева Анна. - С обворожительным видом прошептала она. - Как жаль, мы только начали находить общий язык.
        В прочем, сожаления в ее голосе не было ни на грамм.
        - Да, мне снова придется уехать. - Подтвердила я. - Мне тяжело, что придется покинуть деву Милени.
        - Не переживайте, - Весело отмахнулась Эллики. - Вы оставляете ее в надежных руках. К тому же вы сами понимаете, что общение с такими как вы…
        - С какими? - Я оторопело подняла бровь.
        - Ну разве вы сами не видите? - Улыбка на лице гувернантки стала еще более милой. - С вами играют как кот с мышкой. И только потому, что вы это позволяете. Признайте, дева Анна. Вы - куртизанка, подобранная нашим лэрдом на какой-то обочине. Вас отмыли и нарядили в чистое платье, но суть ваша осталась прежней. И теперь вас отправляют обратно. На обочину…
        - Дева Эллики. - Я сделала глубокий вдох, и, наверное, заговорила чуть громче, чем хотела бы. - Оставьте ради богов свои фантазии при себе.
        Разговор Андера с Аллоизом прекратился, они оба с удивлением и ожиданием смотрели на нас.
        - Дева Эллики. - Наконец произнес Андер. - Это уже второе предупреждение в вашу сторону. Еще одно, и можете искать себе новую работу.
        - Я прошу прощения, мой лэрд… - Она мило покрасела, пушистые ресницы легли на разрумянившиеся щеки. - Я ничего такого не сказала, просто… Дева Анна в нашем доме имеет привычку пропадать и появляться вновь. Естественно, слуги строят догадки вокруг ее таинственной фигуры. Я лишь озвучила одну из них.
        - Собственного сочинения? - Не сдержалась я.
        - Не говорите ерунды, дева Анна. - Она отмахнулась от меня. - Вы будете удивлены, но это самая распространенная…
        - Сплетня? - Аллоиз вопросительно поднял бровь.
        - Теория! - Эллики возмущенно мотнула головой.
        - Дева Эллики. - Андер тяжело вздохнул. - Я никогда не любил нарушать своего слова, но иногда обстоятельства вынуждали меня сделать это. Простите, дева Анна, я помню, что обещал вам, но… дева Эллики, после ужина потрудитесь собрать и свои вещи. Завтра вы тоже покидаете нас.
        Она побледнела, и дальнейший ужин прошел в гнетущем молчании.
        Ужин был закончен в полной тишине. И только раскапризничавшуюся Милени подхватили на руки слуги и увели умываться и укладывать спать.
        - Спасибо за компанию и вкусную еду. - Я встала, и чинно расправила складки платья. - Завтра с утра нас всех ждет ранний подъем…
        - Сядьте, Анна. Я надеялся обсудить с вами и вашим братом завтрашнюю поездку в более… дружественной обстановке. Но все складывается так, как складывается.
        - Что же вы хотели обсудить? - Я медленно опустилась на свой стул.
        - Для вашей с братом безопасности князь сделал исключение. - Он устало потер глаза. - И гвардия императора встретит вас не на границе. Вас будут ждать прямо в крепости.
        - Спасибо, мы это очень ценим. - Ответила я.
        Прозвучало несколько резковато, но Андер все понял правильно.
        - Мне очень важно, чтобы вы в безопасности пересекли границу. - Он сделал глубокий вдох. - Простите, здесь становится душно. Может, прогуляемся по саду перед сном?
        - Я действительно очень устал, и хотел бы уже отойти ко сну. - Ответил за меня Аллоиз. Вид у него был не то, чтобы сильно уставший, но слегка печальный. Брат посмотрел на меня, и я заметила, как плутоватый блеск в его глазах появился, и тут же исчез, словно и не было его. - Но я доверяю вам сопроводить на прогулку мою сестру. У нее был сегодня насыщенный день. Не мешало бы проветрить голову на сон грядущий.
        Аллоиз быстро откланялся, и вышел из столовой, оставив нас наедине.
        Андер подал мне руку, и мы вышли в сад.
        Тусклое голубоватое свечение магических светильников давало ровно столько света, чтобы можно было разглядеть дорожки под ногами, но не бить в окна спален, выходящих на сад.
        Мы неспешно шли между клумб.
        - Моя маменька сказала бы, что это скандал… - Тихо сказала я, только чтобы прервать нависшую тишину.
        - Все переживаешь за свою репутацию? - Андер снова перешел на «ты». Я скорее почувствовала, чем услышала его смешок. - Хочешь, я сделаю тебе предложение? Как честный оборотень. Но тогда тебе придется остаться.
        - Шутить изволите? - Я почему-то тоже прыснула. - Я очень хочу увидеть своего отца, успокоить его. Вернуться домой.
        - Понимаю. - Андер был неожиданно очень сдержан в своих словах. - Я тоже, возвращаясь с каждого задания рвусь к себе домой, чтобы увидеть Милени. У меня кроме дочери никого нет. Я очень завидую твоему отцу. И сочувствую ему. Двое из его детей пропали, и он только сейчас узнал, что они живы и здоровы.
        Я прикусила нижнюю губу от досады, а Андер продолжал:
        - Если бы с Милени случилось что-то подобное, я бы виновников из-под земли достал… - Он запнулся. - И еще я очень восхищаюсь твоим отцом. Хотелось бы верить, что моя дочь вырастет такой же отважной.
        - А я надеюсь, что на ее жизненном пути не выпаде таких приключений. - Я горько усмехнулась.
        И снова потянулась тишина.
        Мы шли мимо белых магнолий, красных роз, цветков жасмина. Ночной сад дышал десятками переплетающихся ароматов, и в этот раз тишина не была в тягость. Мы слушали, как он говорит с нами на каком-то одному ему понятном языке.
        - Ты же понимаешь, что я ни минуты не желал тебе зла? - Наконец нарушил молчание Андер.
        - И зачем вы мне это говорите? Чтобы мне стало стыдно за мое поведение?
        - Тебе нечего стыдиться. - Он резко остановился и взял меня за руку.
        Его теплые сухие пальцы обжигали кожу на моем запястье. Сердце отчего-то забилось быстро-быстро.
        - Ты защищала свою семью. - Продолжил оборотень. - Я не знаю ни одной другой девы, которая бы без колебаний отдала свою жизнь ради благополучия близких.
        - Мне ведь на самом деле ничего не угрожало.
        - Но ты ведь не знала об этом. И не верила… у тебя было мало причин доверять мне, или кому бы то ни было еще.
        - Спасибо за прогулку. - Очень тихо сказала я. - Завтра действительно ждет ранний подъем. Я пойду готовиться ко сну.
        - Хорошо… только я помню, что обещал тебе.
        - Что вы мне обещали?
        - Спросить твоего разрешения. Можно я тебя поцелую? На прощание.
        Я опешила. Все мысли, роившиеся в моей голове вдруг разом исчезли, оставив только звенящую пустоту. Разум в ней метался словно птица, не находя ни одной причины, чтобы отказать в его просьбе. И я медленно кивнула.
        В следующий момент его губы прикоснулись к моим.
        Это был не украденный поцелуй на площади. В этот раз он был полон нежности и трепета, и я ответила.
        Глава 8
        Из окна моей спальни в имперском дворце сад был как на ладони. Хотя, садом это назвать язык не поворачивался. Больше это было похоже на большой парк. С белыми ажурными беседками, мраморными статуями и лабиринтом из высокой зеленой изгороди.
        Да и сама спальня была шикарна. Не чета той, которую мне предоставили в темных землях. Нет, она была ШИКАРНА.
        И так же бездушна и безвкусна.
        Отец бы сказал: «Дорого-богато».
        Мне же она казалась экспозицией в музее.
        Я все время теребила простенький серебряный браслет с бирюзой, подаренный Андером на прощание, а мысли мои то и дело возвращались к оборотню.
        Встреча прошла… сумбурно.
        Мы с отцом долго обнимались и плакали. Впервые я видела слезы на родном лице. Ну как долго… столько, сколько позволили.
        Однако, я и за это была благодарна.
        Капитан гвардейцев проявил неслыханное терпение, позволив семье воссоединиться как подобает, не смотря на то, что ему было явно не по себе на вражеских землях.
        Не знаю, виной тому было его великодушие, или смурное лицо Андера.
        Еще безумно радовало, что Маркуса среди гвардейцев не было. Когда я сообщила отцу, что именно он виновен в том, что вся эта история случилась с нашей семьей, то папенька разразился чередой нецензурной брани. Командир гвардейцев, же наоборот, был настроен более скептично:
        - Многие девы этого возраста склонны к разного рода фантазиям, переходящим в истерию. - Спокойно ответил он моему отцу. - Возможно, все не так, как ей видится. Я могу предположить, что все случившееся - это одно большое недоразумение.
        - Вы намекаете, что моя дочь - фантазерка и истеричка? - Отец повысил голос, и выпятил грудь, явно стараясь казаться больше.
        - Ни в коем случае. Подозреваю, что между молодыми людьми случилось недопонимание. - Командир сделал шаг назад, явно собираясь сгладить конфликт. - Юная дева ждала серенад под окном и стихов в ее честь, а у простого солдафона не нашлось слов, чтобы выразить свои чувства.
        Отец явно собирался спорить до последнего, и спорил бы, не вмешайся Андер.
        - Не знаю, действительно вы верите в свои слова или просто из солидарности прикрываете подонка, но я свои умозаключения я отправил императору. Пусть он решает, что с ним делать.
        Я выдохнула. Скандала не будет. Так не хотелось портить радость встречи выяснением отношений с недалекими людьми.
        Мы пересекли границу незаметно. Очень скоро я начала узнавать до боли знакомые места. Даже дышать как-то легче стало.
        Когда в дали показалась крыша нашего дома, мы немного пришпорили лошадей.
        Вот она, наша улица, а вот и ровненький белый штакетник. Маменька стоящая в воротах, и прижимающая к груди мокрый от слез носовой платок.
        Мы спешились, и она сгребла Аллоиза в свои объятия, разрыдавшись в голос. А после и меня.
        - Девочка моя… - Причитала она. - Сколько же ты натерпелась…
        - Все хорошо, маменька. - Я мягко обняла ее. - Не переживай, все кончилось.
        - Я боюсь, не все. - В этот раз капитан гвардейцев был настроен куда более решительно. - У нас приказ доставить деву Анну в имперский дворец.
        - Что? Но отбор уже начался, зачем она там?
        - Отбор невест тут ни при чем. Дева Анна долго пробыла в стану врага… Император изволит говорить с ней лично. Но не переживайте. Я думаю, что как только он убедится, что вашу дочь не завербовали и не околдовали, тут же отпустит ее домой. К тому же, насколько я знаю, дева Лизабет находится во дворце? Вместе и вернутся.
        Во дворец мы прибыли глубокой ночью. Я едва держалась на ногах после нескольких дней в седле, но нашла в себе силы осмотреться.
        Итак. Обезличенные шикарные покои с полами из белого мрамора, красными бархатными шторами и золотой лепниной.
        И словно издевка, гордо возвышающийся по центру комнаты огромный чемодан с пошитыми для отбора платьями.
        У меня не было сил, чтобы вскрыть чемодан, и в ворохе вещей найти ночную сорочку, да и сильно подозреваю, что ее не было там. Все мои личные вещи сгинули вместе с лошадьми во время устроенного мною в лесном доме пожара.
        Поэтому, быстро смыв с себя пыль дорог и конский пот в уже остывшей воде, плескавшемся в золоченом корыте, я забралась под одеяло как есть, дав себе зарок, что завтра обязательно подберу себе что-то из багажа. Да хотя-бы комбинацию из нательной рубахи и панталон.
        Утро встретило меня после полудня.
        Я подозревала, что во дворце не принято вставать с первыми петухами, но не думала, что просыпаются они тогда, когда мы в деревне садимся обедать.
        Хотя, чего я ожидала? Сейчас идет отбор, балы заканчиваются после полуночи. Юным девам и прекрасным дивам, дабы сохранить цвет лица и блеск глаз надо высыпаться.
        К слову говоря, после изматывающего путешествия я бы поспала еще час- полтора, но в мою спальню вошли две горничные, и начали деловито разбирать мой чемодан.
        - Что изволите сегодня надеть, дева Анна? - Гоничная услужливо поклонилась, едва заметив, что я уже не сплю. Голос ее был теплым и учтивым, если не сказать, приторным. Глаза же оставались холодными и цепкими.
        Меня, не смотря на уважительное отношение, обдало холодом.
        - Любое. На ваш выбор.
        Откровенно говоря, я уже и не помнила, что было в этом чемодане. Но и признаваться в этом почему-то не хотелось.
        Я встала с постели, совершенно забыв, что не одета. Вышколенная горничная почти ничем не выдала своего удивления. Даже бровью не повела.
        Мне туго затянули корсет, помогли надеть на себя утреннее платье оливкового цвета с вычурными черными бантами, и уложили сложную прическу.
        Смотрясь в зеркало, я горько усмехалась про себя. Выглядела я, на мой взгляд, несколько вызывающе и вульгарно. Неужели именно к этой жизни стремятся все девы империи?
        Быстро поглотив принесенный мне завтрак, я вышла из своих покоев.
        Имперский дворец поражал своими размерами. Наверное, так и должно быть? Как они сами не блуждают в этих лабиринтах?
        Мне выделили лакея в сопровождение, и он вел меня переходами и галереями. В какой-то момент я поняла, что не смогу самостоятельно найти пути назад.
        Мы вышли в тот самый парк, который я наблюдала из своего окна.
        - Я прошу прощения, но куда мы идем? - Наконец спросила я у лакея, целенаправленно идущего куда-то вперед.
        - Его светлость изволят принимать утренний чай, и хотели поговорить с вами, прежде чем представить ко двору.
        Где-то в животе противно затянуло, завтрак тут же попросился наружу. Это что же я сделала такого, что на меня обратил внимания сам император? Понятно, что. Было бы удивительно, не захоти он со мной побеседовать.
        Правильно говорит отец. Хочешь выделиться - опаздывай.
        Император и его семья восседали за накрытым столом под изящным ажурным зонтиком, защищающим набеленную кожу дам от утреннего солнца.
        Я присела в изящный книксен, и склонила голову.
        - Поднимись, дитя. - Голос у него был… обычный. Самый не примичательный голос. - Присаживайся к столу, мы хотим побеседовать.
        И столько доброты было в нем. Ни дать - ни взять добрый дядюшка приехал к племянникам, которых давно не видел.
        - Присаживайтесь, дева Анна. - Он жестом указал на свободный стул, который для меня тут же выдвинул лакей.
        Я учтиво улыбалась, а сама несознательно сравнивала его с темным князем. Спокойный интерес и вежливость. Почему-то темному этого было достаточно, чтобы расположить к себе. Наш же император был во всем… слишком.
        Слишком учтивая улыбка на чрезмерно набеленном лице, тон голоса, словно он захлебывается от восторга при виде меня, и вообще…
        Я почувствовала себя мухой, увязшей в варенье.
        По правую руку от императора сидела императрица. В противовес своему венценосному супругу, она выглядела неприязненно, и даже не старалась этого скрывать, но пока молчала.
        Сын императора, самый завидный жених был хорош лицом, его можно было бы даже назвать красивым, если бы в его выражении была хоть толика мужественности.
        На всем образе его светлости Леонарда был какой-то флер детства. Оттого он казался не милым, но даже немного отталкивающим.
        - Скажите, это правда, - Он позволил себе перебить отца прямо посередине фразы. - Что темные жрут своих пленников прямо на поле боя?
        Ажурная чашечка с липовым чаем в моих руках дрогнула.
        - Я не знаю, ваша светлость. - Улыбнулась я. - Не присутствовала на поле боя.
        - Жаль. - Даже расстроился он. - Но за столом вы с ними ведь ели? У вас в тарелке тоже были младенцы?
        - Я не покидала поместья советника князя. - Видит Светлейший, мне было тяжело держать себя в руках. - Там за столом любили сладкую выпечку.
        - То есть советник темного князя - сладкоежка? - Произнес он таким тоном, каким можно было сказать: «То есть большой и злой оборотень носит дамские кружевные панталоны?».
        - Не он. Его дочь. - Так же улыбнулась я. Чашку я все же решила поставить. Меня саму уже начало раздражать противное дребезжание о блюдце.
        - Вы делили с ним постель? - Леонард даже наклонился ко мне ближе, чтобы не пропустить ни единого моего слова.
        - Довольно, Лео. - Прервала императрица, до сих пор благосклонно слушавшая вопросы своего сына.
        - Но я хочу знать…
        - Это не уместная тема для разговора за столом.
        Вот так. Выйдите из-за стола - спрашивай у девы что хочешь. Но не порть маменьке аппетит. Меня мысленно передернуло от той мерзости, в которой только что пришлось искупаться.
        - Так вы говорили, что не выходили из поместья? И ничего не видели? - Продолжил император, убедившись, что любимое чадо обиженно замолкло.
        - Совершенно нет. Все это время я проводила на территории поместья. Лэрд Андер, пока я была его гостьей, поручил мне обучить его дочь естественным наукам. - Ну, почти не соврала.
        Принц фыркнул, а император продолжил:
        - Как случилось, что вы оказались в темных землях?
        - Меня похитили.
        - Темные?
        - Нет, это сделал имперский легионер, когда я ехала на отбор.
        - С целью выкупа?
        - Нет. Накануне он сделал мне предложение? И я отказалась.
        - Естественно отказалась. - Фыркнула императрица и ласково погладила своего сына по голове, хотя тот и попытался увернуться, всем своим видом показывая, что «мамино солнышко» не довольно. - Каждая дева мечтает о шансе выйти замуж за бедующего императора.
        Упаси меня Светлейший…
        - То есть, вы сбежали из-под венца? - Продолжил император, не обращая внимания на комментарии супруги.
        - Получается, что так.
        - Что подвигло вас бежать на земли темных? Вы решили, что вступить в брак с кем-то из их племени более приоритетно, чем за имперского легионера?
        - Я не бежала в земли темных. Я просто бежала, куда глаза глядят. И заблудилась.
        - Очень удачно заблудились. Не находите? - Император, видно, очень довольный собой, отправил в рот кусок медового пирога. - В письме, Лэрд Андер очень тепло отзывался о вас. Как думаете, почему?
        - Не могу знать. - Одни боги знают, как тяжело мне было сохранять хладнокровие. - Но могу предположить, что плохо отзываться о деве ему не позволило воспитание. Все же он светский… оборотень.
        После того, как император понял, что никакой внятной информации от не добьется, он сразу потерял интерес к моей персоне.
        Мне быстро дали понять, что аудиенция окончена, и я, раскланявшись, поспешила убраться от них подальше. Чувствовала себя… оплеванной.
        Предоставленная сама себе, я принялась бродить по галереям в поисках входа в свои покои. Мне бы конечно стоило в первую очередь найти сестру, но, во-первых, где ее сейчас искать, я не представляла, а во-вторых - мне отчаянно нужно было побыть наедине с собой, и прийти в себя.
        Блуждала я часа два, не меньше.
        Успела и успокоиться, и подумать о положении, в котором оказалась. И даже обрадоваться, что снята с участия в этом унизительном конкурсе, гордо именуемом отбором невест. Отчасти от того, что главным призом оного было мамино сокровище, по недоразумению названное принцем. Ничего кроме отвращения этот человек у меня не вызывал. Более мерзкий, наверное, только Маркус.
        Расстраивало меня только то, что все равно придется провести здесь несколько месяцев, пока идет отбор. Потому что Лиз я в этом гадюшнике не брошу.
        Наконец, за очередным поворотом я увидела мальчишку-пажа. Видимо, с первого взгляда юноша определил, то перед ним, а потому просто улыбнулся той улыбкой, на которую способны только дети и сказал:
        - В левую галерею и лестница наверх.
        Я не успела его даже поблагодарить, как он окликнутый кем-то из соседнего помещения, скрылся за дверями, однако, стоило мне только свернуть в указанном направлении, как я начала узнавать картины, мимо которых проходила, когда шла на завтрак к императору.
        Наверху суетились горничные. Как оказалось, многие девы, едва проснувшись и позавтракав, стали подбирать себе вечерние туалеты на предстоящий бал.
        Светлейший, сколько же денег улетает, как в бездну на ежедневные балы в течение нескольких месяцев отбора… сто императоров можно было бы женить с размахом.
        Сейчас де девы собрались в общей комнате, чтобы передохнуть и предаться последним сплетням. Мне было совершенно не интересно, поэтому я, сухо поздоровавшись, направилась в свои покои.
        Идти на бал не хотелось. Да и зачем мне? С другой стороны… ну запрусь я в четырех стенах, и что? И за сестрой не посмотрю (хотя, если она до сих пор без меня не пропала, то уже и не пропадет), и сама взвою совсем скоро. Потому что без дела сидеть не смогу. Надо поискать имперскую библиотеку.
        Я начала расплетать прическу, от которой уже начала болеть голова, когда в дверь постучались.
        Не дожидаясь моего ответа, Лиз вошла в комнату.
        - Привет. Я рада тебя видеть. - Улыбнулась я, неожиданно осознав, что и по ней тоже соскучилась.
        - Зачем ты приехала?
        Улыбка медленно сползла с моего лица.
        - По приказу императора. - Сухо ответила я. - Не переживай, меня сняли с отбора.
        - Тебе бы все равно ничего не светило. - Лиз фыркнула. - Такой красавчик как Лео даже не посмотрел бы… на такую как ты.
        Она попыталась обдать меня взглядом, полным холодного презрения, явно подражая кому-то, но ее потуги выглядели жалко.
        - Не больно то и надо. Видела я твоего Лео. Упаси Светлейший от такого мужа.
        - Он - будущий император!
        - И от этого не может быть отвратительным супругом? - Я подняла бровь. - Если ты действительно хочешь попробовать побороться за корону и за его сердце, я тебе мешать не буду. Даже помогу, чем смогу. Но очень уж любопытно знать, чем тебе помешал мой приезд?
        - Вокруг твоей персоны, сестрица, разразился безобразный скандал! - Она в сердцах даже ножкой топнула. - Даже когда ты была где-то далеко, на меня косо смотрели! А теперь никто не хочет даже не здоровается! Представляешь, я сегодня проснулась, и узнала, что меня обсуждают даже слуги!
        - Подожди, а ты-то тут при чем?
        - Ну и дурра, ты Анна! - Прорычала она. Лицо ее раскраснелось от гнева, и даже через слой белил моя сестра стала похожа на перезрелый помидор. - При том, что я - сестра главной распутницы этого сезона!
        Я сделала глубокий вдох. Это какое-то своеобразное боевое крещение в императорском дворце, или мою жизнь действительно кто-то захотел превратить в пытку?
        - Я - не распутница. Отец наверняка писал тебе, и рассказывал, что случилось.
        - И что мне теперь? Ходить каждому сплетнику в лицо его писулькой тыкать? Надо было тебе выходить замуж за Маркуса, пока звал! Тогда бы этого ничего не было.
        - То есть, я должна была пойти под венец с этим… насекомым, - Не выдержала я. - Чтобы тебе продолжали улыбаться люди, которым на тебя плевать?
        - Да ты хоть представляешь, ЧТО о тебе говорят?! Ты сбегаешь с каким-то оборотнем по дороге на отбор! Несколько недель от тебя никаких вестей, весь двор шепчется за моей спиной, когда же это моя сестра принесет в подоле ублюдка-волченка! Потом, как только слухи немного поутихли, императору приходит письмо о тебе, в котором написано: волк наигрался, заберите свою девку обратно, и императорский дворец превращается в осиный улей, и каждый норовит меня ужалить! Потом объявляешься посреди ночи, в компании мужчин в непотребном виде, а утром вся прислуга шепчется, что ты спала в чем мать родила, и не факт, что одна!
        - Ты правда веришь во все это? - Тихо прошептала я.
        - А чему мне еще верить?! Из-за тебя…
        - Лиз… Это временные трудности. И это можно пережить. - Устало сказала я. - Я искренне желаю тебе победы на отборе, а сама постараюсь отбыть домой как только появится возможность. А теперь пошла вон из моей комнаты.
        На бал все-таки идти пришлось.
        Не смотря на гадское настроение и ссору с сестрой.
        Ради меня даже вызвали главную диву-фрейлину, которая объяснила, что причиной не явления на бал может являться только серьезная болезнь. Ну и что, что я не конкурсантка? Не прийти на праздник его сиятельства было бы серьезным оскорблением. Я же не хочу, чтобы моя семья попала в немилость?
        Куда уж немилостивее.
        Так что я начала нехотя собираться, рассчитывая, что удастся отсидеться где-то в углу.
        Привлекать внимания совершенно не хотелось, но все платья из моего багажа как назло оказались яркими и кричащими. Я выбрала светло-бежевое с белым кружевом, а вызывающее декольте прикрыла тонкой шалью. Ну, ничего. Хотя, конечно, не мой стиль.
        На балу было… скучно. Все девы замолкали при моем приближении, а стоило повернуться к ним спиной - отовсюду раздавались смешки и шепотки. В меня только что пальцем не тыкали.
        Это только подтолкнуло меня к решению сегодня же попросить у императора разрешения как можно быстрее отправиться домой.
        Я отошла в дальний угол бального зала, но и здесь меня доставали косые взгляды и долетали обрывки фраз. Кажется, что бы я не сделала - все равно буду в центре внимания.
        - Отвратительно. - Послышался мягкий мужской баритон прямо над моим ухом.
        Я обернулась, и увидела одетого по столичной моде молодого мужчину.
        - Что вы имеете ввиду?
        - Они ведут себя просто отвратительно. - Объяснил он. - Простите, не представился. Лэрд Бруно. К вашим услугам, дева Анна.
        - Похоже, я в представлении не нуждаюсь.
        - Ваше имя у всех на слуху. Но не обращайте внимания на этих сплетников… они погрязли в своем ханженстве. Стоит кому-то совершить мало-мальский проступок…
        - По вашему я совершила проступок?
        - Конечно же нет. Я имею ввиду, что они цепляются за любые слухи как голодная собака за кость. Позвольте я буду вашим кавалером на сегодняшний вечер.
        - Простите. Мне хотелось бы уединения.
        - Понимаю. Тогда могу предложить вам прогулку по вечернему саду. Я понимаю, что это не подходящее место для обсуждения деловых вопросов. Но мне хотелось бы поговорить о поставке зажигалок для курительных трубок. Это же ваш отец их придумал? Гениальное изобретение!
        - Да, конечно. - О механизмах, придуманных отцом, я была готова говорить часами, потому что часто помогала ему искать материалы и экспериментировать с ними.
        - Давайте выйдем в сад, здесь, пожалуй, слишком шумно. Давайте устроимся в какой-нибудь беседке, и все обговорим…
        Парк был хорошо освещен магическими огнями и полон гуляющими людьми. Прямо у входа, на разукрашенном постаменте маг-заклинатель показывал завораживающие трюки и раздавал девам цветы, выращенные на их глазах из семечка.
        Бруно тоже взял такой цветок, и преподнес его мне со словами:
        - В знак моей симпатии.
        - Благодарю. - Я взяла цветок лилии, который источал неестественно сладкий аромат.
        Мы выбрали уединенную беседку в полутени, и устроились на лавочке для обсуждения. Я была готова отчаянно торговаться за каждую зажигалку, надеясь покрыть хотя бы часть расходов на этот ужасный отбор.
        Не понравится цена - пусть поищет другого мастера, который бы взялся за эту работу!
        Бернарда интересовала действительно крупная партия, целых сто двадцать штук, и мы даже сговорились о цене - я посчитала приемлемым брать по золотому за одну зажигалку. Пусть не жлобится, продаст то он их по пять. И теперь прикидывала, сколько времени нужно будет для изготовления большого заказа. Надо будет поторопить его с договором, чтобы сразу отвезти его к отцу и не терять время на пересылки.
        Но исключительно меркантильные мысли были прерваны. Рука Бруно мягко легла на мою талию, и я почувствовала, как он притягивает меня к себе.
        - Что вы себе позволяете? - Возмутилась я.
        - Дева Анна… Мы же оба этого хотим…
        - Мы оба хотим подписать выгодный договор. А чего хотите лично вы - меня мало волнует.
        - Ну перестаньте. Жеманство вам не к лицу. Мы же оба понимаем, что небольшая разрядка не помешает нам обоим. Я предлагаю уединиться…
        Его прервала хлесткая пощечина.
        - Не смейте приближаться ко мне! - И, поднявшись со скамьи, я вышла из беседки.
        - Шлюха! - Крикнул он мне в след.
        Я продолжала идти с гордо поднятой головой сквозь молчаливые скопления людей, наблюдавших за столь пикантной сценой. Они замерли в восторге, чтобы продолжить обсуждать новые подробности скандала, в центре которого я оказалась. Ненавижу столицу!
        В бальном зале было людно.
        Я целенаправленно двигалась к трону, чтобы немедленно поговорить с императором. Куда угодно, хоть в монастырь, лишь бы не оставаться здесь!
        Он встретился со мной глазами, и приветливо улыбнулся.
        - Дева Анна, как хорошо, что вы сами пришли. - Император развел руки, словно хотел обнять меня. - Мы уже хотели искать вас.
        Я замерла, а он продолжал:
        - У меня для вас прекрасная весть!
        - Какая? - Неожиданное приветствие сбило с меня спесь и часть решимости.
        - У меня попросили вашей руки! - Столько восторга было в его голосе, он только что в ладоши не хлопал. - И я дал согласие.
        - Что?! КТО?
        - Вот этот юноша! - Он указал рукой куда-то в сторону, и я с содроганием сердца увидела Маркуса.
        - Представляете, - Продолжал император. - Этому пылающему сердцу хватило смелости на балу подойти к императору, и пасть на колени, умоляя о чести жениться на вас! Он все рассказал мне! И о том, что вы однажды уже отказали ему, и о его любви. Он готов связать с вами свою судьбу не смотря ни на какие скандалы! Я вас благословляю!
        - Но я не согласна!
        Император слегка изменился в лице, и уже нормальным тоном ответил:
        - Не в вашем положении выбирать. Завтра же отправляетесь в родной город. Я как раз хотел отправить туда нового жреца Светлейшему, все никак не мог подобрать ему компанию для путешествия.
        Глава 9
        Отступление.
        Андеру хотелось выпить. Нет. Ему хотелось напиться.
        Он уже вторые сутки фактически не выходил из своего кабинета.
        Вроде бы радоваться надо, что он избавился от обузы в виде девицы из вражеского лагеря. Но почему так тошно на душе? Отчего так опустел его дом?
        Горничную на место уваленной Эллики нашли быстро. Шутрая рябая девица из горожанок хорошо ладила с Милени, да и в принципе, старательно выполняла свою работу. Но девочка тоже скучала. И никак ее пока не удавалось расшевелить. Ни подарками, ни сладостями.
        На душе Андера скребли кошки. Он очень надеялся, что очень скоро его тоска пройдет и забудется как страшный сон. Но сильно сомневался в этом.
        И отчего так чешется запястье?
        Смотреть в окно не хотелось. Вообще никого видеть не хотелось. Но в тесном пространстве экипажа не было такой возможности.
        Маркус бросал в мою сторону заинтересованные взгляды, но, хвала Светлейшему, только ими и ограничивался. Распускать руки ему не давал жрец.
        Полный, преклонных лет мужчина, едва сев в наш экипаж, прочитал мне лекцию о нравственности и вреде блуда для юных дев, а потом, и о том, что мне очень повезло, что ни смотря ни на что, меня взяли замуж.
        Мне было уже все равно. В душе была только пустота.
        Иногда я проваливалась в тяжелую дрему, и тогда мне снился Андер. Он протягивал мне руку, предлагал свою помощь, и я шла к нему на встречу, но с каждым шагом отдалялся от меня. А когда я переходила на бег - совсем исчезал. И я просыпалась на очередной кочке.
        Мы молча проехали город, в который мы часто с отцом ездили на ярмарки.
        - Спасибо вам, молодые люди за компанию. - Наигранно дружелюбно сказал жрец. - Высадите меня на площади, дальше я сам дойду.
        - Постойте… - Я схватила за рукав уже готового выйти из экипажа жреца. - Мне хотелось бы испросить благословения у моего отца… вместе с вами.
        - Это странная просьба, милая дева. - Даже растерялся он. - Вас уже благословил император, думаю, и отец без меня справится…
        - Анна, любовь моя… - Маркус положил руку на плече. - Разве ты не видишь, как устал наш попутчик. Я понимаю твое религиозное рвение, но мы действительно справимся и без него.
        - Ваш жених правильно говорит. Езжайте, испрашивайте благословение у родителей. И я жду вас на бракосочетание. Там с вашим отцом и обсудим все. Хотя, думаю, он будет счастлив за вас…
        Хотелось мне того или нет, но пальцы пришлось разжать. Жрец вышел, и мы снова тронулись в путь.
        - Думала обмануть меня, лживая тварь? - От влюбленности в глазах Маркуса не осталось ничего. - Твой отец узнает о твоем приезде только когда мы консумируем брак. Он уже ничего не сможет поделать.
        - Это мы еще посмотрим. - Зло сверкнула я глазами и уставилась в окно.
        Отчего так больно видеть родные поля и леса? Я видела, как вдали проплыла крыша отчего дома. Такая желанная и такая недосягаемая.
        Я скосила глаза на Маркуса. Он сидел, развалившись на сиденье и отстраненно смотрел в окно. Меня словно и не существовало для него.
        Стоит рискнуть? От оборотня сбежала (правда не далеко), и от него убегу? Не убьет же он меня. Ясно как белый день, что я зачем-то нужна Маркусу. В его чистую любовь до гроба, я, конечно не верю, но все же…
        Сделав вид, что принимаю позу поудобнее, я облокотилась весом на дверцу экипажа, и нажала крючок открывающего механизма.
        Дверца распахнулась, и я вывалилась из экипажа. Мир перед глазами закрутился, я больно ударилась ребрами о землю, но не смотря на эти неудобства, подняла повыше юбки, и побежала, что есть сил.
        Высокие стебли пшеницы путались в ногах, и я старалась как можно выше поднимать колени. Быстрее. Быстрее. Стучало в голове.
        За спиной я слышала, как закричал Маркус, приказывая мне остановиться. Ага. Щаззз.
        Меня погубило то, что Маркус не носил юбок.
        Он повалил меня на землю, выбив воздух из саднящих легких, и навалился сверху.
        - Прыткая, как коза, Анна. - Прошипел он, запыхавшись. - Надеюсь, ты не разочаруешь меня…
        - Да пошел ты… - я пнула его что есть мочи, и попыталась подняться, но Маркус держал крепко. Он рванул меня на себя и влепил звонкую пощечину.
        - Смирись! - Прокричал он. - Твоя судьба решена!
        Он поднял меня, и крепко держа повыше локтя, потащил обратно к экипажу.
        - Я буду кричать!
        - Сколько угодно, дорогая. - Он усмехнулся. - Ты видишь кого-то, кто придет тебе на помощь?
        - Но отец…
        - Все равно тебя не услышит.
        Остаток пути мы проделали в гробовом молчании.
        Маркус грубо взял меня чуть повыше локтя, и потащил в дом почти волоком. Я изо всех сил упиралась в землю пятками, но с тем же успехом могла удержать быка.
        В последний, и единственный раз я была в поместье Маркуса очень давно. В скорее после того, как мы получили дворянство.
        С тех пор там мало что изменилось.
        Все так же дышало ветхостью. Единственное отличие от того приема у «соседей-аристократов» было в том, что дива Амаль, моя будущая свекровь, была одета не в шелка, а в старое, много раз штопанное платье. Однако, и сейчас, в ее ушах сияли начищенные золотые серьги.
        При виде меня она скривилась, даже не пытаясь соблюдать светские условности.
        - Что так долго? На рассвете церемония! - Она надменно вздернула подбородок, с ненавистью гладя на меня.
        - Не бывать тому! - Я даже ногой топнула от возмущения.
        - Тебя больше никто не спросит! Марш в комнату! Готовить платье!
        - Да? Ну, тогда ладно… - Я скорчила покорную рожицу. - А где же «добро пожаловать домой, невестушка»? Хлеб да соль на этот порог? Не сына теряю - дочь приобретаю?
        Мой отец говорил мне: «Не можешь победить - возглавь». Поэтому я собиралась сделать все, что в моих силах, а возможно и за их пределами, чтобы задавать тон этому театру абсурда.
        - Еще одно слово - Маркус больно сжал пальцы на моем плече. - И завтра ты фатой будешь прикрывать не девственное личико, а синяки под глазами.
        Страшно? Очень.
        Но я подозревала, что это цветочки по сравнению с тем, что со мной сделают после свадьбы.
        - Глупая баба! - Маркус действительно замахнулся, чтобы ударить меня по лецу, но Амаль остановила его.
        - Пока мы не можем ее трогать. Я и так еле убедила жреца в необходимости этого брака, даже если она будет кричать «нет». Если испортишь ей лицо - он откажется и пиши пропало. - Она зло посмотрела на меня. - Как иронично. Пришлые чужаки получают все, что хотят. Дворянство, деньги. В то время, как древние аристократические роды загибаются в нищете!
        - Мой отец…
        - Да ты хоть знаешь, кем он был, когда только появился в наших краях?! Никем! Местным юродивым! - Последнее слово она выплюнула, как грязное ругательство. - Он появился тощий и ободранный с младенцем на руках. Рассказывал небылицы об огромных металлических повозках, мчащих сквозь туннели через горы по железным дорогах, и о том, как они с этих дорог падают… Бредил в общем! Над ним можно было только посмеяться!
        Но юродивый оказался рукастым! Он прибился к какой-то вдове, и поправил ее расхлябанное хозяйство. Когда местные девки начали обращать на него внимание - мы не предали этому значения. Так же как и когда одна из них выбилась в фаворитки и смогла женить на себе… В этой глуши, знаешь ли, не было других развлечений, кроме как наблюдать за пошлой возней челяди…
        - А потом челядь неожиданно начала богатеть, получила титул, в то время как вы продолжили трясти своими титулами, за неимением талантов! - Выкрикнула я.
        - Дрянь! - Дива Амаль отвесила мне хлесткую пощечину. - Ты как была ублюдком без рода и племени, так и останешься им! Маркус, отведи ее в приготовленные покои. Нет сил моих на нее больше смотреть! К н и г о е д . н е т
        Он грубо потащил меня вверх по ступенькам. Щека горела огнем, а я с трудом сдерживала злые слезы.
        Узкая лестница, ведущая на грубо пристроенный верхний этаж, не предполагала двух человек, поэтому Маркус тащил меня чуть позади, едва не выворачивая руку.
        Он буквально втолкнул меня в маленькую комнатушку под потолком, и лязгнул деревянной дверью. Послышалось, как замочной скважине заскрежетал ключ.
        Я немного отдышалась, и внимательно осмотрелась, чтобы найти хоть какие-то пути отступления, и тут же поняла - либо я срочно учусь телепортироваться, либо…
        Старая, расшатанная кровать, широкая для одного человека и слишком узкая для двух, застелена побитым молью и застиранным одеялом. Плоская подушка скорее всего угадывалась под одеялом, чем действительно была видна.
        Видавший виды стул.
        Единственное маленькое окошко под крышей было зарешечено, так что на пол падал солнечный зайчик «в клеточку». Да, в темнице у темных действительно было уютнее.
        Мои мысли то и дело возвращались к Андеру. Почему-то я была уверена, что знай он о том, что со мной вот-вот случится - непременно бы вмешался.
        Я села на скрипнувшую под моим весом кровать, и, чтобы не разреветься, начала думать о возможных путях выхода из положения, в котором оказалась. В задумчивости перебирала браслет, подаренный Андером. Сколько же раз я его провернула вокруг запястья, уже кода саднит…
        Я хотела его снять, и спрятать, чтобы не отобрали, но не успела. Раздался звук отпираемого замка, и дверь, скрипнув, отворилась.
        Дива Амаль несла в руках ворох какого-то пожелтевшего тряпья.
        - Вот! Завтра наденешь это!
        - Вы этим полы мыли?
        - Это МОЕ свадебное платье! Для тебя носить его слишком высокая честь! Ты ноги целовать должна моему сыну за то, что он женится на тебе, распутнице! Еще и позволяет с честью надеть белое платье невесты! Как по мне, тебе бы и половая тряпка сгодилась!
        - Не надо мне оказывать такие почести! - Я фыркнула. - Давайте Маркус не женится на распутнице и не роняет своего дворянского достоинства, а я пойду домой. Провожать не надо, я сама.
        - Нет уж! Маркусу пора жениться!
        - Но почему на мне? Почему изначально не посватались к Лиз? Она бы уж с удовольствием, да за легионского офицера…
        - Ну и недалеких дев воспитывает Илья. - Она смотрела на меня с превосходством. - А что дают в приданное за девой Лизабет?
        - У Лиз большое приданное! Дальше побольше моего…
        Тут я запнулась. Когда Лиз узнала, что ее приданное почти вдвое превышает мое, она недели две нос драла. Мне хоть и не хотелось замуж, но казался такой расклад не справедливым, и я все спрашивала у отца, почему так? Он только загадочно улыбался, и говорил, чтобы я не переживала, голодной не останусь…
        - Деньги… Даже большая сумма однажды кончится. За тобой же отец дает чертежи, книги с тайными знаниями, знания он принес с собой. Тот, кто завладеет этой информацией, будет обеспечен постоянным доходом!
        - Но эти же чертежи будут у моего брата. Это не имеет смысла! У вас не будет монополии!
        - Чушь! Твой брат сделает блистательную карьеру военного или придворного чинуши…
        - А если он не захочет?
        - Что за вздор, конечно захочет! У нас его сестра!
        - Я вас ненавижу.
        - Это не на долго. - С ласковым ядом в голосе ответила она. - Очень скоро ты меня научишься еще и бояться.
        Отступление
        Андер собирался спать. Он лежал в постели, но заснуть все равно не получалось. Словно сама Темнейшая толкала его под руку.
        Смутное беспокойство все возрастало, пока не стало таким всепоглощающим, что оборотень уже не смог лежать.
        Он встал, оделся, прошелся по комнате.
        Нет, оставаться дома было невозможно.
        Андер вышел в сад. Душа его заныла от воспоминаний о последнем, прощальном поцелуе…
        Нет. Если он сей же час не съездит к Анне, и не узнает, что у нее все в порядке - то никогда себя не простит.
        Оборотень гнал коня всю ночь. Скакун под ним, будто бы понимая, какая миссия на него возложена, хрипел, но не сбивался на усталый шаг.
        Когда Андер приехал в приграничную крепость, уже занимался рассвет.
        Он быстро сменил лошадь, и успел даже выдвинуться в путь.
        Запястье уже не чесалось. Оно горело огнем.
        Оборотень закатал рукав и внимательно рассмотрел свою руку. На коже невооруженным взглядом виднелась проступающая татуировка с буквой «А», оплетенной вензелями.
        Темнейшая… что же это выходит…
        Он пришпорил лошадь, чтобы как можно быстрее оказаться у ее порога.
        Ночью мне, ожидаемо, не получилось сомкнуть глаз.
        Да и ложиться даже не хотелось.
        Я мерила маленькую комнатушку шагами, металась как птица в клетке.
        Отец мой - непонятно кто и откуда… нет, мы и раньше знали, что он человек пришлый, но чтобы настолько издалека… и не рассказывал он никогда о своей родине.
        Пришел с младенцем на руках, то есть и маменька мне - не маменька?
        А эта подстава с приданным? Я-то понимаю, что папенька как лучше хотел, но предпочла бы если и идти замуж, то за того, кому все равно, что там за мной дают.
        Мои мысли плавно вернулись к Андеру. А ведь он звал замуж… хоть и в шутку… вот я дуреха…
        И Алик намекал, что мне лучше остаться… Что-то знал? Подозревал?
        Вернусь домой - надеру паршивцу уши!…
        А вернусь ли…
        За дверью скрипнула половица, заставив меня замереть в ожидании скрежета замка. Но тишину больше ничто не нарушало.
        - Кто там? Отзовись. - Тихо позвала я.
        За дверью засопели.
        - Ну же, я слышу тебя!
        - А ты маменьке не расскажешь, что я приходила? - Раздался тоненький девичий голосок одной из младших сестер Маркуса. Как ее? Белла?
        - Белла, это ты?
        - Да. Только тссс…
        - Выпусти меня. Пожалуйста.
        - Не могу… Прости. - Белла явно замешкалась. - Послушай, я пришла предупредить тебя.
        - О чем? Куда еще хуже?
        - Ты должна делать все, что они говорят. - Быстро зашептала девушка. - Иначе они избавятся от тебя, как только ты родишь Маркусу наследника. Ты просто будешь больше не нужна.
        Я похолодела. Действительно. Хуже есть куда.
        - Белла… - Я подошла вплотную к двери и села на колени, пытаясь заглянуть в замочную скважину. - Умоляю, помоги мне! Если бы я не была в таком жутком положении, не стала бы просить о помощи!
        - Говорю же, не могу…
        - Если ты боишься - пойдем со мной! В моем доме и тебе найдется место, мой отец…
        - В качестве кого? - Горько усмехнулась девушка. - Анна, даже если бы я могла помочь тебе, то не стала бы. Речь идет не только о тебе или мне. А о выживании всей моей семьи. Ты - наш билет в будущее. Мы и сестры сможем скопить приданное, выйти в свет, заключить выгодные партии…
        - А я-то тут причем?
        - Прости, Анна. Я и так уже помогла тебе.
        Она встала с колен, и начала быстро спускаться вниз.
        А я осталась сидеть у двери. Хотелось плакать, кричать, бить толстые доски кулаком. Но едва ли это улучшит мое положение.
        У меня даже заколки какой нет, чтобы попробовать вскрыть грубый замок, хоть пальцем в нем ковыряй.
        Но и сдаваться я не собиралась. Они договорились на рассвете? Выиграю для себя еще один день! Отец должен рано или поздно узнать, что со мной случилось!
        Тихо заблокировать дверь не получится, весь дом услышит, если я начну двигать к двери скрипучую кровать. Может, диву Амаль это и задержит, но вот Маркуса…
        Я попыталась оценить крепость двери. Добротная, с ходу и не выбьешь, а разгон с той стороны будет взять проблематично. И я начала действовать.
        Сложнее всего оказалось наковырять щепы с трухлявого стула. Щепа резала пальцы, и впивалась под обломанные ногти. Мне то и дело приходилось останавливаться, чтобы передохнуть и начинить получившимся мусором замочную скважину.
        Сначала щепа проваливалась в грубый замок, потом - начала упираться в язычок, но я продолжала трамбовать, пока были силы.
        Если им и повезет вставить ключ с той стороны, то провернуть они не смогут, а замок будет заблокирован замертво.
        Мне же останется только ждать.
        И молиться, чтобы меня хватились.
        Отступление
        Андер никогда не видел дома Анны, но из отчетов знал, где он находится. А как выглядит… Темнейшая, если понадобится, он постучится в каждую дверь в этом районе.
        В какой-то момент, проезжая по кромке поля, оборотню показалось, что он почувствовал знакомый запах.
        Андер даже остановил коня, чтобы принюхаться. Нет, действительно показалось.
        А может и нет, все таки, уже где-то здесь ее дом. Быть может, она вчера проходила где-то мимо. Эта мысль придала ему уверенности, и Андер вновь пришпорил скакуна.
        Ее дом он узнал с первого взгляда. Сложно было не узнать, настолько творение Ильи отличалось от местных построек.
        Андер ненадолго остановился у калитки. Его смутило, что здесь, среди огромного числа смешавшихся запахов, не было того самого.
        Он вошел в аккуратный дворик, и постучал в дверь.
        Сначала тихо. А затем и требовательно.
        Через некоторое время за дверью послышались шаги.
        - Кто там? - Раздался встревоженный мужской голос.
        - Лэрд Илья… - Андер прокашлялся. - Где Анна?
        Дверь распахнулась.
        Илья был в пижаме нелепой, клетчатой расцветки.
        - Лэрд Андер, вот уж кого не ожидал увидеть на своем пороге. Анна на королевском отборе. - Он слегка посторонился, запуская оборотня в дом. - Зайдете? Видок у вас…
        - Нет, она здесь. Я только что отчетливо чувствовал ее запах.
        - Где? - Илья сразу насторожился.
        - По дороге к вам.
        - Погодите, я накину куртку, и покажете.
        Илья скрылся в доме, и появился уже через минуту. В потертой, видавшей виды кожаной куртке, надетой прямо поверх пижамы, и грубых сапогах.
        - Лэрд Андер. - Несмотря на нелепость, вид у Ильи почему-то был очень суровый. - Если это очередная уловка, чтобы выманить меня из дома…
        - Если хотите, я могу поклясться Темнейшей.
        - Не стоит, я вам верю.
        До места, которое заприметил Андер, они добрались быстро. Даже не смотря на то, что уставший скакун с трудом нес двух всадников.
        Андер принюхался. Действительно, ветер доносил до него до боли знакомый запах.
        Примятая рожь, по которой явно кто-то бежал, уде успела подняться, но дорожка все еще угадывалась. А стоило пройти по ней, Андер заметил и целый вытоптанный круг.
        - Здесь боролись. - Тихо сказал он, и обернувшись, увидел бледное в предрассветной темноте лицо Ильи. - И здесь самый сильный запах. Она была здесь не далее как вчера. А на дороге он почти пропадает. Куда она ведет?
        - Маркус… - Илья сжал кулаки.
        Когда забрезжил рассвет, я услышала, как кто-то поднимается по ступенькам. Попытки вставить ключ в восточную скважину увенчались успехом раза с четвертого. Ключ сделал примерно пол оборота и заклинил намертво.
        Я не решилась бы повторить те слова, которые говорила Дива Амаль, но ей позавидовал бы и портовый грузчик.
        Страшно ли мне было? До икоты.
        Я забилась в самый дальний угол. Не то, чтобы боялась, что она достанет меня из-за двери, но жизненно необходимо было чувствовать за спиной опору. Пусть и такую бесстрастную, как стена.
        - Маркус! Немедленно иди сюда! Маркус! - Судя по звукам, она вцепилась в ключь, и пыталась выдернуть его, перевшись ногой в стену.
        Но дверь держала хорошо.
        А вот кольцо ключа, судя по всему, не очень.
        Раздался тихий щелчок, и я услышала, как она кубарем покатилась вниз по ступенькам, и продолжила ругаться уже оттуда.
        Очень скоро к ее ругани добавился еще и голос Маркуса.
        Быстро выяснив у матери обстоятельства ее падения, он взбежал по ступенькам, и попытался отпереть замок.
        Но ключ без обломившегося ушка, которое, судя по всему, осталось в руках дивы Амаль, провернуть стало совсем невозможно.
        - Рано или поздно я открою это дверь, Анна… - Пропыхтел он из-за двери. - И тогда ты сильно пожалеешь!
        Я сидела, пытаясь не издавать ни звука, тело мое окаменело от страха.
        Замок не поддавался.
        Выбить дверь с разгона тоже не получилось. Она дрожала, щедро посыпая пол известкой из косяка, но держалась.
        - Так значит? - Голос Маркуса стал вдруг тихим и вкрадчивым, и это заставило меня испугаться еще больше. - Когда я открою эту дверь, лучше бы тебе быть уже в платье, готовой к бракосочетанию. Иначе ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю.
        Он совершенно спокойно спустился с лестницы, перекинулся парой слов с матерью, и пропал.
        Но не надолго. Очень скоро я услышала его шаги.
        - Ты думала, что на тебя не найдется управы? Считаешь себя самой умной?
        Послышался громкий стук, и я с ужасом увидела, как в щели под дверью оказался загнутый конец лома.
        Маркус подергал его, и убедившись, что лом сел намертво, навалился на рукоятку всем своим весом.
        Дверь дрогнула, снимаясь с петель.
        Я еще сильнее забилась в угол, словно хотела слиться со стеной.
        Дверь с грохотом упала на пол, подняв облака пыли и известки.
        В комнату ворвался Маркус. Глаза его были совсем бешенные.
        Он схватил меня за волосы, и выволок из моего укрытия, а мощный удар под дых выбил воздух из моих легких.
        Удары сыпались один за другим, пока я не услышала голос дивы Амали:
        - Стой! Прекрати! Не порть ей лицо! - Она оттащила сына от меня. - А ты пожалеешь что не свет родилась, когда мы вернемся! Я специально для тебя замочу розги в соленой воде!
        Маркус, сжимая кулаки вышел, а дива Амаль грубо взяла меня за руку с пола.
        - Поднимайся, никчемная девка! Ну же! Мы спешим! Или мне позвать Маркуса, чтобы он надел на тебя платье?!
        Мне пришлось подчиниться.
        Я позволила на себя напялить пожелтевшее платье, расползающееся в пальцах, а лицо прикрыть такой же пожелтевшей фатой, с которой сыпалась пыль.
        Дива Амаль волоком вытащила меня из комнаты, при этом задев браслет Андера. Кожа под ним горела огнем.
        За порогом ждал заложенный экипаж. Такой же жалкий и старый как платье.
        Меня посадили между Маркусом и его маменькой, так, чтобы я не могла повторить свой побег. Да я даже пошевелиться не могла.
        - Если ты не будешь вести себя хорошо на церемонии… - Жарко зашептал мне на ухо жених. - То я завяжу тебе рот.
        - Нас не обвенчают без моего согласия.
        - Ошибаешься, дорогая. - Амаль улыбнулась. - Священник уже свято уверен, что ты в положении. К тому же не большой, не обязывающий ни к чему подарок…
        Выглядела эта парочка донельзя самодовольной.
        Храм Светлейшего не был украшен по всем правилам свадебной церемонии, но это никому и не требовалось.
        Я пыталась упираться, но Маркус с легкостью подхватил меня на руки, и внес через порог святилища. Выглядело это наверное, мило.
        Вот он подошел к алтарю, и поставил меня на выложенный белым мрамором пол. Поставил бережно, как фарфоровую статуэтку. Нежно поправил фату на моем лице. Ни дать ни взять, влюбленный новобрачный.
        - Мы собрались тут… - Начал жрец, тем временем за нашей спиной действительно собралось все семейство. - Чтобы связать священными узами брака этого мужчину и эту женщину перед ликом Светлейшего. Молодые, возьмитесь за руки.
        Маркус так сжал мою ладонь, что, кажется, кости затрещали.
        - В здравии и в болезни, в горе и радости, будешь ли ты, лэрд Маркус Лотсгорд, любить эту женщину? Станет ли она на всегда дивой очей твоих и твоей путеводной звездой?
        - Да.
        - В богатстве и нищете, в тепле и холоде, будешь ли ты, дива Анна Милануа любить этого мужчину? Станет ли он навсегда твоим покровителем и отцом детей твоих?
        Маркус еще сильнее сжал мою ладонь. Из глаз брызнули слезы. Но я продолжала хранить молчание.
        - Бедная девочка перенервничала. - Как-то даже умиленно произнесла Амаль. - На нее столько навалилось в последние недели. Дар речи потеряла.
        - Будем считать, что молчание знак согласия…
        Двери святилища распахнулись, с грохотом ударив о стены, и в храм въехал прямо на нашем старом мерине мой отец. За его спиной показался Андер, тоже верхом.
        - Как смеете вы попрать храм Светлейшего копытами…
        - Молчи, продажный! - Мой отец спрыгнул с лошади, в два прыжка оказался у священника и замахнулся на него. Глаза у папеньки были такие, что даже я бы не осмелилась к нему сейчас подойти.
        - Дева Анна не может выйти замуж за этого человека. - Спокойно сказал Андер, тоже спешиваясь, и подходя к нам. - Она уже замужем.
        Он нежно взял меня за руку, и, расстегнув браслет, показал священнику мое запястье. На покрасневшей коже виднелась небольшая витиеватая татуировка.
        - Зачем вы притащили в храм Светлейшего отродье тьмы? - Возмущенно выдохнул жрец, обращаясь к Маркусу. - Эта метка тьмы…
        - Мы вам заплатили! - Взвизгнула Амаль. - Будьте же добры!
        - Нет! - Жрец с хлопком захлопнул Светлую книгу. - Я верну вам ваш подарок, но на преступление не пойду! - И уже обращаясь к Андеру: - Не могли бы вы забрать свою… благоверную и удалиться из обители света? Я очень прощу вас не устраивать тут своих разборок.
        - С радостью. Маркус. Отпусти руку моей жены.
        - Нет. - Маркус дернул меня на себя. - Она моя!
        - Тогда давай выйдем и решим все как мужчина с мужчиной…
        Андер не успел договорить. Маркус действительно опустил мою ладонь. Но только лишь с тем, чтобы достать кинжал, и кинуться на оборотня.
        Андер сделал несколько прыжков назад, укорачиваясь от лезвия и уводя от меня Маркуса.
        Первой очнулась Амаль. Она кинулась ко мне, но ей дорогу преградил мой отец.
        - Не смей подходить к моей дочери, падаль. - Процедил он. - Ты и так слишком много горя принесла моей семье.
        - Вы - всего лишь крестьяне! Должны были радоваться!… Держите его! - Амаль указала рукой куда-то нам за спину, где только что стоял священник. - Он же сейчас позовет стражу!
        - Пусть. - Отец резко развернулся на каблуках, и попытался вывести меня из храма, мимо вцепившихся как два кота Андера и Маркуса.
        Но не успел. Амаль коршуном налетела на него, вонзая в спину тонкий поясной кинжал. Отец захрипел, и упал на колени.
        Она попыталась схватить меня за руку, и вытащить из храма. Но за ее спиной уже не маячила фигура Маркуса. Мне же страх и гнев придали сил.
        И я вцепилась ей в глаза и волосы. Мы покатились по полу.
        Дети семьи Лотсгорд разбежались кто куда, возможно, ловить священника, но мне было все равно.
        Амаль дралась как в последний раз, растеряв остатки своих аристократических манер. Она с силой перекатилась и оседлала меня, нанося беспорядочные удары.
        Я попыталась вцепиться ей в горло, но мои пальцы схватили пустоту - Амаль взмыла в воздух.
        Андер держал ее за шиворот, словно нашкодившую кушку. Он с презрением посмотрел на нее, и развернулся.
        То ли оборотень смог подавить горячку боя, то ли просто хорошо контролировал себя, но он отвесил моей несостоявшейся свекрови пощечину, чтобы привести ее в себя. Амаль тут же затихла.
        - Смотри, что ты сделала. - Он повернул ее голову в сторону Маркуса. - Своими руками.
        Амаль тоненько закричала. Маркус лежал на спине. Его невидящий взор смотрел куда-то в потолок, а горло его было вырвано.
        Эпилог
        Спустя год.
        Милени попыталась забраться мне на колени, но у нее ничего не вышло. Мешал мой объемный живот.
        - Тише, слоненок. - Засмеялась я, отрываясь от книги. - Что у тебя в руках?
        - Письмо от твоей мамы. - Она весело помахала перед моим носом конвертом, и положила его на стол.
        «Здравствуй, дочь. - Писала маменька. Подчерк у нее так и остался крупным, детским. - У нас все благополучно и даже более того. Пишу тебе с благой вестью. Твоя сестрица тоже в тягости. Хоть мой зять и не того высокого положения, как нам хотелось бы, но он соответствует всем ожиданиям, которые только могли быть возложены на любящего мужа и примерного семьянина»
        Письмо от Лиз тоже было вложено, но это явно не для меня. Со мной она так и не помирилась.
        Я аккуратно сложила послание в конверт.
        - Пойдем отнесем дедушке, он тоже порадуется.
        Мы спустились вниз, и прошли по саду сквозь сад, в мастерскую папеньки.
        Он так же много работал, но на отрез отказался от дальнейшего производства оружия, добровольно отдав темному князю чертежи пистолей в обмен на убежище.
        Сейчас, когда его семью разделяли большие расстояния, его работы были полностью посвящены железной дороге.
        - Папа! - Окликнула я. - Тебе письмо!
        Он поднял голову от макета, и развернулся на своей коляске.