Путь якудзы Дмитрий Олегович Силлов
        Якудза #3 Виктор Савельев потерял всех, кто был ему дорог. Он сбился с Пути, утратил магическую силу ниндзя, но это лишь начало его испытаний.
        На другом конце земли, в пещерах Антарктиды вот уже полвека готовится к новой войне Четвертый Рейх, возродивший страшное наследие древней цивилизации.
        Виктор должен проникнуть в логово нацистов и попытаться остановить уже запущенную машину Третьей мировой войны.
        Это - его выбор. И его война.
        Дмитрий Силлов
        Путь якудзы
        Автор выражает благодарность Алексею Лагутенкову за неоценимую помощь в создании этой книги.
        Автор ни в коем случае не утверждает, что события, описанные в данном романе, происходили на самом деле. Просто, проанализировав некоторые подлинные документы и сопоставив содержащиеся в них сведения, он предоставляет читателю право самому решить, правда или вымысел то, что написано в этой книге.
        Часть первая
        Лист на ветру
        Осенний лист
        Над живой изгородью
        Кружит на ветру.
        Мацуо Басё

30апреля 1913 года, Австрия, Вена
        Весна в этом году выдалась нежной и теплой, как первый поцелуй тирольской пастушки, ощутившей в себе неизведанные ранее чувства. Казалось, что даже древний дворец Габсбургов слегка приосанился и помолодел, словно престарелый альпийский стрелок, завернувшийся в зеленый плащ из буйно распустившейся листвы. Легкий ветерок со стороны Шенбруннского парка невинно заигрывал с прогуливающимися вдоль аллеи парочками, теребя платья девушек и норовя показать сопровождающим их господам немного больше, чем позволяли приличия.
        Но сидевшему на скамейке молодому человеку не было никакого дела до окружающего его весеннего великолепия. Он с увлечением читал газету, и, казалось, ничто в мире не было способно оторвать его от этого занятия.
        В конце аллеи остановился дорогой экипаж с вензелями на дверцах, свидетельствующих о высоком происхождении его хозяина. Из экипажа вышел господин в строгом костюме, несмотря на жару застегнутом на все пуговицы. Окинув взглядом аллею, он скорчил кислую гримасу и направился к скамейке, опираясь на трость из черного дерева, украшенную массивной серебряной рукоятью. Язык не поворачивался назвать его молодым человеком, хотя это соответствовало бы действительности. Просто на лице этого господина лежала печать давней, всепоглощающей скуки, более приличествующей уставшему от жизни старцу, нежели юноше, едва ли отметившему свою двадцатилетнюю годовщину.
        - Добрый день, Август,- произнес господин, подойдя к скамейке. Голос его, тусклый и бесцветный, вполне соответствовал выражению лица.
        - Приветствую, Карл!
        Молодой человек рывком отложил газету и, вскочив со скамьи, энергично потряс протянутую руку.
        Ответное рукопожатие было вялым.
        - Только не говори мне, Август, что ты хочешь пригласить меня на одно из ваших собраний.- Господин в костюме кивнул на газету, шапка которой была увенчана черной свастикой.- Меня абсолютно не интересует оккультно-националистический бред, который проповедует ее издатель с изрядно подмоченной репутацией.
        - Но почему, Карл?- несколько опешил молодой человек.- Что плохого в «Остаре» и ее издателе?
        Господин хмыкнул и тростью перевернул первую страницу. В его неожиданно уверенном движении специалист сразу бы разглядел признаки хорошей фехтовальной школы.
        - «Белокурые арийцы находятся в постоянном конфликте с „черными силами“, которые состоят из славян, евреев и негров,- прочитал он вслух.- Только решение национальной проблемы и сохранение чистоты расы в условиях нового порядка поможет миру спасти цивилизацию». Если мне не изменяет память, это издает бывший монах-цистерианец, выгнанный из монастыря за аморальное поведение и присвоивший себе аристократическое имя.
        - Карл, послушай…- попытался протестовать молодой человек. Но господин перебил его, водя концом трости по строчкам:
        - «Недочеловеки не имеют права даже приближаться к истинным арийцам. Дети, рождаемые в смешанных браках, подлежат проклятию, а их матери - публичному наказанию». Даже боюсь представить, куда подобные идеи могут завести тех, кто им последует. При всем уважении, Август, позволь дать тебе совет. Ты хороший музыкант. Так занимайся музыкой и не лезь в то, чего не понимаешь. Ни я, ни мой отец никогда не дадут денег на развитие подобной ереси.
        Господин с силой ткнул тростью в газету, надорвав лист, после чего повернулся, намереваясь уйти. Но молодой человек удержал его:
        - Подожди, Карл, не кипятись. Прошу тебя, дай мне одну минуту. Я пригласил тебя вовсе не для того, чтобы просить денег.
        - А для чего же?
        - Я знаю, что ты неравнодушен к антиквариату и разным археологическим диковинкам.
        Господин, которого назвали Карлом, пожал плечами.
        - И что?
        - Позволь я провожу тебя до конца аллеи. И если мой рассказ тебя не заинтересует, я просто принесу свои извинения за время, которое ты потратил на эту поездку.
        Карл неопределенно хмыкнул, пожал плечами и размеренным шагом направился к по-прежнему видневшемуся в конце аллеи экипажу, возница которого уже успел задремать на козлах.
        - Ты слышал о недавнем достижении Руаля Амундсена?
        - Еще бы,- фыркнул Карл.- И хотя жаль, что Южного полюса достиг не немец, но надо признать, что иногда и норвежцы способны на подвиги.
        Его спутник нагнул голову и тихонько ухмыльнулся.
        Карл мог как угодно клеймить издателя «Остары», но Август Кубицек точно знал, откуда растут ноги этого праведного гнева. Идеи Йорга Ланца фон Либенфельса все больше занимали умы молодежи, и отец Карла, хозяин крупного издательства, не мог простить конкуренту ошеломляющего успеха. Хотя сам он был убежденным националистом и наверняка на пару с сыном втайне почитывал «Остару».
        - Так вот,- продолжил Август.- Все знают, что Амундсен достиг полюса. Но не все знают, что он оттуда привез.
        - Вряд ли что-то можно привезти из царства вечного льда кроме пневмонии и отмороженных пальцев,- с деланным равнодушием произнес Карл, рассеянно помахивая тростью. Однако Август уловил в его голосе нотку любопытства. Его спутник был явно заинтригован.
        - Ну… например, славу первооткрывателя,- протянул он.
        - Похоже, один мой знакомый музыкант сейчас доиграется,- хмыкнул Карл.
        Август рассмеялся.
        - Ты все тот же старина Карл, которого я знал все эти годы, хоть и пытаешься напустить на себя светского лоска. Ну ладно, так и быть. Скажу тебе по секрету, что Рауль Амундсен отыскал там кое-что на вершине ледяной башни высотой с собор Святого Стефана, которая торчала прямо посреди снежной пустыни. Этой зимой он был вынужден продать свою находку на закрытом аукционе, так как готовится к новой экспедиции и нуждается в средствах. Но подозреваю, что не только это вынудило знаменитого полярника избавиться от нее.
        - Ты забыл сказать, что именно он нашел!- прервал своего спутника Карл. В его голосе слышалось нетерпение.
        - Господин фон Либенфельс был на том аукционе и приобрел полярный сувенир Амундсена,- словно не слыша своего спутника, продолжал Август.- И сегодня он демонстрирует его в узком кругу своих знакомых. Кстати, он просил меня передать, что рад был бы видеть тебя на этой вечеринке.
        - Вот еще!- фыркнул Карл.- Единственное, что могло бы меня заинтересовать, так это сам полярный сувенир. Но никак не его нынешний хозяин.
        - Что ж, если тебе интересна та находка, тогда взгляни.
        Небрежным жестом Кубицек вытащил из кармана фотографию и протянул ее своему спутнику.
        Карл взял снимок и поднес к глазам.
        На фото была запечатлена гостиная зажиточного дома, в центре которой стоял массивный стол старинной работы. На середине стола отчетливо выделялось большое белое световое пятно.
        - Посоветуй фотографу Либенфельса сыпать в фотовспышку поменьше магния,- сказал Карл, возвращая фото.
        - Дело здесь не во вспышке,- покачал головой Август.- Этот предмет невозможно сфотографировать. К тому же, если долго находиться рядом с ним, у человека начинаются галлюцинации, в которых он может увидеть своё будущее.
        - Да что это за предмет, Август, черт тебя побери!- взорвался Карл. От его светского лоска не осталось и следа. Теперь это был просто рассерженный подросток. Готовый на все, чтобы удовлетворить своё любопытство.
        Чего и добивался его спутник.
        - А вот это ты узнаешь лишь в том случае, если примешь приглашение Йорга Ланца фон Либенфельса.
        Аллея кончилась.
        Они стояли около экипажа Карла, запряженного четверкой отменных лошадей. И хотя светская молодежь предпочитала новомодные авто, Карл оставался верен старому, испытанному предками средству передвижения - тем более что тихоходные и часто ломающиеся автомобили вряд ли могли угнаться за его породистыми скакунами.
        - Дьявол с тобой, поехали!- прорычал Карл, с силой дергая дверцу, отчего экипаж покачнулся и сонный возница от неожиданности чуть не свалился со своего места. Что, однако, не помешало ему отработанным жестом взмахнуть бичом, демонстрируя готовность сию же секунду отправляться в путь…
        Мягко покачиваясь на рессорах, дорогой экипаж въехал на бульвар Гюртель. Миновав череду роскошных строений, возница, повинуясь указаниям Августа, направил лошадей в аристократические кварталы, находящиеся между Гюртелем и Рингштрассе.
        - А Либенфельс неплохо зарабатывает на пропаганде, если может позволить себе покупать апартаменты в таком месте,- проворчал Карл себе под нос.
        Август едва заметно улыбнулся. Его спутник всю дорогу был поглощен созерцанием фотографии, вертя ее и так и эдак и чуть ли не пробуя на зуб. Так что его ворчание можно было не принимать всерьез. Настоящему коллекционеру редкостей наплевать, куда ехать для того, чтобы увидеть новую достопримечательность. Даже если это поездка в логово конкурента и идеологического врага.
        - Здесь, любезный,- кивнул Август вознице, указывая на трехэтажный особняк, увенчанный остроконечной крышей и облепленный миниатюрными балкончиками.
        - И со вкусом у него тоже неважно,- буркнул Карл, вслед за Кубицеком покидая экипаж.
        Галантный швейцар у входа поклонился, пропуская гостей в дом.
        - Ну и куда теперь?
        - Прошу за мной, господа!
        Неизвестно откуда появившийся камердинер с седыми бакенбардами и лицом пожилого короткошерстного пинчера провел посетителей по винтовой лестнице в гостиную.
        - Подождите здесь, господа,- сказал он.- Господин Йорг Ланц фон Либенфельс скоро будет.
        После чего удалился степенной походкой, прикрыв за собой двери.
        Это была та самая гостиная, запечатленная на фотографии Августа.
        - И какого дьявола мы будем здесь дожидаться?- желчно осведомился Карл, опускаясь в резное кресло.
        - Думаю, дьявол нам не понадобится,- усмехнулся Август, направляясь к столу, в центре которого находился предмет, накрытый куском черной шелковой ткани.- Все, что нужно, мы можем увидеть и без него.
        Вычурным жестом циркового фокусника Август сдернул ткань с предмета.
        - О, мой Бог!- выдохнул Карл, вскакивая со своего места и одним прыжком преодолевая расстояние от кресла до стола.- О, мой Бог!!!
        - Да, пожалуй, тут стоит вспомнить о Боге,- задумчиво пробормотал Август, почесывая подбородок.- Этой штуке многие тысячи лет, но по ней этого не скажешь.
        На столе, на черной эбеновой подставке лежал человеческий череп, выполненный в натуральную величину из прозрачного материала, напоминающего горный хрусталь. На гладкой поверхности предмета не было ни единой царапины, но от него веяло настолько седой, чуждой человеку древностью, что даже мысли не возникало усомниться в невероятной истории этой находки. Ибо где еще, как не в царстве вечного льда, на который не ступала нога человека, может сохраниться подобное изделие - немой свидетель иных, канувших во тьму веков цивилизаций.
        - Из чего он сделан?- прошептал Карл.- Однородного кристалла горного хрусталя таких размеров не бывает в природе!
        - Это так,- кивнул Август.- Более того, мы навели справки - даже если б такой кристалл и существовал, он бы немедленно раскололся при попытке обработать его подобным образом. К тому же вряд ли это горный хрусталь. Алмазный резец не оставляет на ним ни малейшей царапины.
        Карл медленно протянул руку к черепу.
        - А вот этого делать не стоит,- сказал Август, мягко отводя руку Карла в сторону. - Как я тебе говорил, при контакте с этой штуковиной у человека возникают на удивление реальные галлюцинации…
        Голос Августа тонул в мутно-белесой дымке, которая начала сгущаться внутри прозрачного черепа. Карл не мог оторвать взгляда от пустых глазниц, которые вдруг разом словно втянули в себя всё, что до этого было Карлом, оставив снаружи пустую телесную оболочку…
…Тартар был обнесен надежной стеной из грубо тесанных камней, сложенной руками усмиренных титанов. Карл до сих пор не уставал удивляться их невероятной физической силе, быстроте движений и мощи излучаемого ими энергетического поля. К счастью для богов, прибывших на эту планету из глубин Вселенной, титаны не умели пользоваться этим неисчерпаемым ресурсом энергии, всецело полагаясь только на физическую силу.
        Это их и подвело. Богам было далеко до физического совершенства белокурых титанов.
        И сильной ауры у них тоже не было.
        Зато у них было оружие.
        Карл усмехнулся.
        Многого бы стоило Оружие Богов, если бы десяток-другой титанов догадались взглянуть внутрь себя, а после, осознав собственную мощь, объединили волю многих в один энергетический удар?
        Со своей угловой башни Карл проводил стволом дальнобойного огнемета последнюю цепочку плененных Титанов, входящих в ворота Тартара. Хорошо, что они не догадались. Еще немного усилий - и очередная пригодная для жизни планета войдет в состав Ол-лимпа, Союза звездных систем, объединенных усилиями маленького народа Богов. В незапамятные времена единственный звездолет поднялся с поверхности их умирающей родины, унося в неизведанные просторы космоса все достижения цивилизации. Вернее те, что смогли поместиться в недрах военного космического корабля помимо Оружия.
        Потом была война. И первая захваченная планета. И вторая. И третья. Потом возник Ол-лимп.
        Потом пришла очередь этой планеты. И непрекращающейся войны с титанами, оказавшимися неожиданно упорными в борьбе. Высшие Боги даже подумывали о том, чтобы отступиться, сбросив на непокорную планету Астравидью[Астравидья, или
«оружие Брахмы»,- согласно древнеиндийским текстам, наука владения различными видами божественного оружия либо само название оружия, по описанию напоминающего атомную бомбу.] , мощи которой побаивались даже они сами. Пока кто-то из них не обратил внимание на энергетическое поле титанов. Которое, так и неиспользованное ими, стало оружием против них самих.
        Тартар представлял собой что-то вроде промышленного центра, обнесенного каменными стенами. На стенах возвышались башни из того же материала, на вершинах которых дежурили младшие Боги охраны с дальнобойными огнеметами - единственным оружием, способным причинить титанам ощутимый ущерб. Убить титана даже из огнемета было достаточно сложно - их организм обладал поразительной живучестью и способностью к регенерации.
        Поэтому убивать их нужно было по-другому.
        Вдоль внутренних стен Тартара тянулись жилые бараки и мастерские, в которых плененные Титаны занимались всякой повседневной ерундой типа пошива новой одежды для Богов или ремонта несложной техники. До тех пор пока их не собиралось достаточное количество. А в центре Тартара была площадь - огромное пустое пространство, использовавшееся далеко не каждый день.
        Но сегодня как раз был тот самый день. Отряд Артемиды выследил значительную группу титанов и сумел пленить большинство из них.
        И сейчас в центре площади Титаны заканчивали выкладывать из бревен громадный деревянный помост. После чего, усилиями Магов лишенные воли и способности к сопротивлению, покорно восходили на него. Иные даже приковывали цепями своих товарищей к торчащим из помоста столбам - по четверо к каждому. Чтобы после встать к соседнему столбу и завести руки за спину в ожидании, когда их запястья обнимет холодная сталь.
        Стоящие рядом с охранными башнями Маги изрядно потели, несмотря на прохладное осеннее утро. Удержание под контролем такой толпы Титанов требовало немалых усилий.
        Наконец последний пленник был обмотан цепями и надежно прикован. Стоящий рядом с Карлом Маг облегченно утер пот со лба и обратил взгляд к воротам, створки которых оставались распахнутыми.
        - На редкость поганая работенка, Цер-ребер, не находишь?- сказал Маг.- Мы работаем словно Проклятые, а Бессмертным достается все.
        - На то они и Бессмертные,- резонно заметил Карл, которого только что назвали Цер-ребером.- Я бы помолчал на твоем месте. А то с такими речами недолго и самому стать Проклятым.
        Маг опасливо покосился на младшего Бога охраны и ничего не ответил. Возможно, потому, что сейчас в ворота Тартара входил тот, ради кого все это затевалось.
        Зев был Верховным Бессмертным. Тем, кто первым открыл энергетическое поле Титанов. И тем, кто научился им управлять.
        Правда, было одно «но». Управлять этим полем можно было лишь в тот момент, когда оно покидало тело Титана и невидимым для других шаром света медленно поднималось кверху, к голубым небесам непокорной планеты. Зев - тогда еще Маг низшего посвящения - научился метать эти шары и поражать ими живых Титанов. Иногда энергии шара хватало на то, чтобы уничтожить целый десяток белокурых бестий. Тогда Зев задал себе вопрос - а что будет, если одновременно умрут не один, а сто Титанов? И нельзя ли, метнув этот гигантский шар на значительное расстояние, выжечь целый вражеский город?
        Так возник Тартар. Накопитель обреченных, предназначенных стать оружием против своих соплеменников.
        Зев взошел на самую высокую башню и поднял руку.
        Это был сигнал.
        Карл обежал вокруг станины, поворачивая подвижно закрепленный огнемет в сторону помоста.
        Прикованные Титаны расправляли плечи. Контроль Магов больше не подавлял их волю. Но сейчас никто из них не рвался, звеня цепями и пытаясь вырваться из плена. Они все как один спокойно смотрели в лица своих палачей. Лишь на губах некоторых играла презрительная усмешка.
        - Не могу привыкнуть к этому,- прошептал все еще стоящий рядом Маг.- Иногда я думаю, кто же из нас Боги - мы или они?
        - Бог тот, в чьих руках огнемет,- бросил через плечо Карл, кладя коготь на спусковой рычаг. В его голове промелькнуло, что, пожалуй, стоит после всего доложить в Наследие Предков о крамольных мыслях Мага низшего посвящения.
        Зев резко опустил руку…
        Щеку Карла опалило огнем.
        Потом другую.
        Окружающий мир вздрогнул - и вдруг рассыпался прозрачной пылью, колыхающейся в глазницах хрустального черепа.
        Карл сидел в кресле.
        А над ним стоял Август Кубицек, занося руку для новой пощечины.
        - Хватит!- воскликнул Карл, заслоняясь ладонью от удара.
        Кубицек стоял над ним, переводя дух, и с тревогой смотрел, как наливаются краской бледные щеки Карла. Несомненно, перед ним снова был человек.
        - Ты не представляешь, что с тобой произошло,- пробормотал Август, отступая на шаг.- Тебя было невозможно оторвать от стола. И твое лицо… Оно стало другим. Похожим на этот череп…
        - Довольно!- бросил Карл.- Ты не знаешь, сколько хочет фон Либенфельс за эту вещь? Неспроста же он пригласил сюда именно меня!
        - Я слышал, что-то около ста тысяч английских фунтов. Но неужели ты после всего…
        - Непременно!- отрезал Карл.- Но я должен для начала посоветоваться с отцом. У меня нет такой суммы наличными, но, думаю, после моего рассказа отец не откажет.
        - Карл, ты мой друг, и, честно говоря, я бы не советовал…
        - Я принял решение,- не терпящим возражений тоном произнес молодой аристократ.- Только мой отец ни за что не поедет в дом к фон Либенфельсу, даже если тот привезет сюда меч Зигфрида вместе с живым Зигфридом в придачу. Ты говоришь, что череп невозможно сфотографировать? Охотно верю. Но нет ли у тебя на примете хорошего художника, которому можно было бы доверять и который мог бы детально зарисовать череп, чтобы я мог показать его отцу? Ты знаешь, я в долгу не останусь.
        - Ну, в общем…- замялся Кубицек,- как ни странно, фон Либенфельс также хотел получить рисунок черепа, возможно, чтобы опубликовать о нем статью в «Остаре». И я вчера попросил одного своего старого друга приехать сюда. Он неплохой художник.
        - И когда он приедет?- с нетерпением воскликнул Карл.- Я бы хотел получить рисунок немедленно! Фон Либенфельс может и подождать!
        Словно в ответ на его слова двери гостиной распахнулись. Камердинер, важно поводя собачьей мордочкой, возник на пороге и осведомился:
        - Господа, никто из вас не приглашал художника? Он утверждает, что…
        - Приглашали!- в один голос воскликнули Карл и Август.- Конечно, приглашали, просите!
        Камердинер поклонился и ретировался.
        - А он действительно хороший художник?- спросил Карл.- Отцу важно будет разглядеть детали.
        - Он несомненно талантлив,- ответил Август.- Думаю, через сотню лет его картины будут стоить миллионы…
        - Господин художник!
        Голос камердинера заставил собеседников повернуться к дверям.
        На пороге стоял молодой человек в длинном поношенном пальто. Запавшие глаза на бледном лице настороженно смотрели из-под длинной челки, низко спадавшей на лоб.
        - Приветствую тебя, мой друг!- воскликнул Август, бросаясь к художнику.- Ты не представляешь, насколько ты вовремя! Познакомься, это мой старый товарищ…- Он указал на Карла, потиравшего щеки в своем кресле.
        - Карл,- упреждая пространные излияния Кубицека, бросил молодой аристократ, не считая нужным сверкать громкой фамилией в незнакомом обществе и заранее предупреждая мгновенно разносящиеся слухи о том, что он делает в доме своего врага со следами пощечин на лице.
        Художник коротко кивнул, нервно теребя ремешок складного мольберта, висящего у него на плече.
        - Адольф Гитлер,- коротко представился он.

* * *
        Автозак петлял по переулкам и тесным улочкам столицы, специально не выезжая на широкие проспекты, дабы не травмировать добропорядочных граждан видом передвижной тюремной камеры. Повернув на Энергетическую улицу, крытый фургон, не останавливаясь, въехал в железные ворота, бесшумно распахнувшиеся перед ним и так же плавно и беззвучно закрывшиеся следом.
        Во дворе тюрьмы машину ждали трое контролеров, вооруженных автоматами и висящими на поясах дубинками-тонфа. Руководил ими шкафообразный начальник смены с красной повязкой на рукаве, на которой белыми выцветшими буквами было выведено
«ДПНСИ»[ДПНСИ - дежурный помощник начальника следственного изолятора (СИЗО).] .
        - Прибыл, сердешный,- сплюнул на асфальт начальник смены.
        Решетчатая дверь, отгораживающая внутренность автозака от выхода и кабины водителя, звякнув засовом, отворилась.
        - На выход,- качнул стволом «Кипариса» сопровождающий лейтенант.
        Виктор поднялся с узкой лавки и шагнул вперед.

…ДПНСИ задумчиво смотрел на фигуру арестанта, спускающегося по лесенке автозака, которую сразу же окружили автоматчики.
        - Значит, особо опасный. Государственной важности.
        - Именно так,- кивнул лейтенант.
        - Ладно,- хмыкнул ДПНСИ.- У нас тут все государственной важности. Посмотрим, что это за русский якудза международного масштаба. И не таких обламывали…
        Виктор шел по запутанному лабиринту унылых, однообразных коридоров. Конвоир, идущий сзади, громко трещал специальным кистевым эспандером, сигнализирующим коридорным о том, что тюрьма обзавелась еще одним государственным преступником.
        Но тяжелые потолки, блеклые, унылые стены и вмурованные в них двери камер не производили на Виктора ни малейшего впечатления.
        Ему было все равно.
        Как бывает все равно человеку, которому нечего делать в этом мире.
        Потому что у него нет цели.
        Потому что его никто не ждет.
        Потому что утрачен Путь и абсолютно не имеет значения, где и как ты встретишь завтрашний день…
        Цель была всегда. Научиться драться. Выжить в армии. Найти похищенную бандитами сестру. Создать свой бизнес… После, в Японии,- постичь все грани искусства синоби[Синоби - японское прочтение китайского иероглифа «ниндзя» (в переводе
«человек, умеющий ждать; тайный агент»). В древней Японии ниндзюцу и синобидзюцу были синонимами.] , преодолев препятствия, непреодолимые для обычного человека[О приключениях Виктора Савельева, предшествующих описываемым событиям, можно прочитать в романах Дмитрия Силлова «Тень якудзы» и «Ученик якудзы».] .
        Потом было море, катер и японская шхуна. И гранатометчик на ней. И выстрел Виктора, поставивший точку в конце еще одного отрезка его жизни.
        Потом была российская военная база на острове Шикотан, переезд под конвоем в следственный изолятор №1 в Южно-Сахалинске, разные следователи, задающие одни и те же вопросы:
        - Как вы оказались в Японии?
        - Каким образом оказались на катере?
        - Откуда у вас меч?
        - Почему вы стреляли в японского рыбака?
        И его такие же односложные ответы:
        - Прилетел на самолете.
        - Пригласили случайные знакомые.
        - Нашел.
        - Так получилось.
        И совсем не надо было разъяснять, что прилетел он в Страну восходящего солнца не по своей воле, что на катере он бежал от убийц-смертников Якудзы, что меч он нашел после того, как потерял, и что в «рыбака» он стрелял потому, что тот стрелял в него.
        От него никто не требовал разъяснений. Следователи аккуратно записывали показания, складывали исписанные листочки в папку с надписью «Дело» и, напоследок просканировав подследственного взглядом, каким, вероятно, они бы смотрели на инопланетянина, удалялись по своим следовательским делам.
        От человека, попавшего в жернова пенитенциарной системы, практически ничего не зависит.
        Он ждет.
        Ждет свидания, передачи, письма от родственников, суда, ответа на поданную кассационную, а потом надзорную жалобу, грядущей амнистии… И, конечно, «звонка» - окончания срока приговора.
        Но что делать человеку, которому нечего ждать?
        У которого нет цели.
        Которого никто не ждет…
        У сестры уже была своя семья - это он узнал от адвоката еще на Сахалине. Муж, ребенок родился. Ну и дай бог ей счастья. А если руководитель городской организованной преступной группировки, бригадир по имени Вася, еще и деньги сестре шлет, как обещал,- так и совсем хорошо.
        Мяука… Что Мяука? Маленькая девочка, оставшаяся в Японии со своей детской любовью. Да любовью ли? Скорее так, увлечение юности. Естественный интерес к белому гайдзину[Гайдзин - (яп.) - «иностранец». Без дополнения «коку» («страна») слово приобретает презрительный смысл «чужак», «неяпонец». Применяется в основном к европейцам, в отличие от более близких по менталитету китайцев или корейцев.] , помноженный на обстоятельства, соединившие их на некоторое время в одной точке пространства. Исчез гайдзин, изменились события, жизнь вошла в другое русло - вот и кончилась первая любовь.
        И что остается гайдзину?
        Виктор обвел взглядом бесконечные стены московской тюрьмы, куда его за каким-то лядом перевели из сахалинского следственного изолятора.
        Гайдзину остается ждать.
        Или наплевать на все и не ждать ничего.
        Потому что ничего у него не осталось.
        Даже силы. Которая, поистраченная в схватках и испытаниях, которые он прошел в Японии, не копилась, как обещал сихан, а вполне ощутимо вытекала из него, словно кровь из незаживающей раны. Сила не держится ни в маге, ни в человеке, который не стремится к тому, чтобы ее удержать.
        - Стоять! Лицом к стене!
        Виктор повиновался. Конвоир с нашивкой на рукаве, изображающей двуглавого орла, сжимающего в когтях дубинку и песочные часы, подошел сзади и вставил ключ в наручники.
        - Ну что, ниндзя,- тихо сказал он,- ничего не скажешь, нормально ты наших погранцов под цугундер подставил. И понтов в тебе, говорят, как дерьма в параше. Пришло время то дерьмо слить маленько.
        Замок наручников тихо щелкнул, металлические браслеты распались. Следом за ними загрохотал камерный замок ближайшей двери, отпираемый другим, намного большим ключом.
        - С новосельем,- хмыкнул конвоир.
        Из дверного проема пахнуло тяжелым, ни с чем не сравнимым тюремным духом, замешанным на запахе дешевого курева, несвежего белья и разгоряченных духотой потных человеческих тел, дышащих остатками воздуха, многократно прогнанными через лёгкие.
        Но сильнее всего было другое.
        Ощущение намерения тех, кто сейчас находился в камере.
        Виктор шагнул вперед. Сзади громыхнул замок, повинуясь повороту железного ключа, похожего на небольшой зазубренный топорик.
        Виктор огляделся.
        Комната площадью метров двадцать. Темно-зеленые стены, покрытые неровной штукатуркой, смахивающей на поверхность рашпиля с плохо замытыми темными пятнами въевшейся крови. Справа раковина и унитаз с надколотым краем. Прямо - вмурованный в пол металлический стол-«дубок» с деревянной столешницей. Вдоль стен расположены четыре шконки - нары, сваренные из металлических полос.
        За столом сидели двое и резались в карты, ожесточенно грызя мундштуки зажатых в зубах сигарет. Еще двое лежали на «шконках», лениво переговариваясь между собой и тоже пуская в потолок сизые клубы сигаретного дыма. Распахнутое окно, заваренное частыми железными полосами на манер жалюзи, проветриванию помещения не способствовало, отчего в дымовой завесе фигуры людей казались слегка размытыми и нереальными. Виктор лишь разобрал, что обитатели камеры отличаются габаритным телосложением и обильной волосатостью полуобнаженных мускулистых торсов.
        Он задержал дыхание. Впускать в себя витающую в воздухе гадость не хотелось ни под каким видом.
        Появление нового персонажа среди старожилов не вызвало никакой реакции. Игравшие по-прежнему метали карты, лежавшие продолжали переговариваться между собой.
        Виктор расслабил плечи и закрыл глаза, мысленно переводя организм в режим ограниченного потребления кислорода. Если не двигаться, в таком состоянии можно пробыть до десяти минут. Но он был уверен: все решится гораздо быстрее. Намерение людей было очевидным. Сейчас они лишь играли прелюдию перед основным действием. Ради которого они здесь и находились.
        Постепенно шум в камере сошел на нет. Подобной реакции на свое присутствие ее обитатели еще не видели.
        Не открывая глаз, Виктор видел, как игроки, недоуменно переглянувшись, медленно положили карты на стол и уставились на него. В углу рта одного из лежавших на
«шконке» повис тлеющий «бычок», грозя сорваться и упасть за шиворот просторной борцовской майки.
        - Смотри-ка, лошарика кондратий обнял,- наконец произнес кто-то.
        В ответ раздалась пара смешков. Слегка дрогнувшие темные ленты намерений обрели былую уверенность и потянулись к Виктору, словно щупальца спрута. Пока что ощупать. Понять, кто это сейчас «заехал» в хату, почему так себя ведет и не кроется ли за этим какой опасности? Чтобы, поняв, перейти к основному действию.
        - Начинайте,- коротко сказал Виктор.
        Воздуху было мало. Как и силы. И то и другое следовало экономить. Потому как могло не хватить на ответное действие.
        - Что начинать?- опешил кто-то.
        - То, зачем вы здесь.
        - Та-ак,- протянул говоривший.- По ходу, братва, лошарик нас учить вздумал и за нас все порешал.
        Еле слышный скрип ножек металлической «шконки». Это неторопливо поднялись оба лежавших. Их функция - держать жертву и не мешать двум остальным, которые, опираясь руками на столешницу, сейчас вылезали из-за «дубка».
        Намерение стало почти осязаемым. Четыре черных языка протянулись к Виктору от размытых в табачном дыму фигур. От них пахло кровью. И той, которую они уже пролили ранее, и той, которую намеревались пролить сейчас. Похоже, хозяевам языков нравилось их занятие…
        Силы оставалось немного.
        Виктор ощущал, как слабый огонек трепещет в районе солнечного сплетения. Еще немного - и потухнет совсем.
        И, возможно, навсегда.
        Это он понял только что.
        Конечно, можно было, как учил сихан[Сихан - (яп.) - «мастер». Учитель в японских боевых искусствах, по степени мастерства стоящий выше, чем сэнсэй.] , решить проблему обычными человеческими методами - зря, что ли, почти год набивал руки-ноги о деревянное бревно? Но почему-то не хотелось, чтобы потом очухавшиеся обитатели камеры продолжали пачкать ее стены чужой кровью.
        И силы оказалось достаточно.
        Огонь вспыхнул и обжигающей струей ударил вверх - в предплечья, в ладони, в пальцы… Оставалось только сделать два движения - намотать на руку осклизлые ленты чужих намерений, а после вырвать эти длинные отростки из груди существ, их породивших. Потому как не поворачивался язык назвать людьми этих двуногих тварей, привыкших безнаказанно измываться над себе подобными…
        Кто-то из них вздохнул. Кто-то всхлипнул. Кто-то остановился, словно напоровшись на невидимую преграду, и начал рассеянно шарить по ней руками, будто надеясь отыскать вход.
        Но это было уже неважно.
        Виктор стоял и ждал. Воздуха оставалось от силы на пару минут, но он был уверен, что этого хватит.
        За спиной вновь загремел замок, потревоженный ключом.
        - Это самое… Че это с ними?- раздался сзади удивленный голос.
        - Не знаю,- сказал Виктор.- Сам не пойму.
        Из коридора потянуло сквозняком. Виктор осторожно вдохнул. Терпимо. Теперь можно и глаза открыть.
        Конвоир, видимо все время стоявший за дверью, с выражением крайнего изумления на лице прошелся меж тупо смотрящих перед собой фигур. Осторожно ткнул концом дубинки того, что совсем недавно лежал на койке справа и оживленно обсуждал появление в камере «лошарика».
        - Ты чего, слышь?
        От толчка дубинкой из безвольного рта вместе со струйкой слюны за отворот борцовской майки медленно сполз потухший окурок сигареты. Обитатель камеры покачнулся и с размаху сел на пол, больно ударившись спиной о край железной
«шконки». В спине что-то хрустнуло, но упавший даже не поморщился. Когда у человека нет намерения чувствовать боль при падении, он ее не почувствует.
        - Ну и чё это значит?- невольно дрогнувшим голосом произнес конвоир.
        Виктор видел, как бестолково мечутся мысли в глазах этого человека. И его можно было понять - картина была жутковатой. Потому сейчас конвоир пытался подобрать внятное объяснение происходящему, используя набор привычных шаблонов. Тех, что подходили под его описание мира. Нормальная реакция обычного человека, столкнувшегося с непонятным.
        - Ясно,- вновь обретшим твердость голосом произнес конвоир.- Под дурачков косим. Причем всей хатой[Хата (жарг.)- камера.] . Видать, по карцеру соскучились. Ну-ну.
        Объяснение было найдено. Мир вновь стал простым и понятным.
        - Ладно, начальство разберется,- бросил конвоир.- Ну, чего встал?
        Это уже относилось к Виктору.
        - Руки за спину и на выход…
        Потом был «боксик» - крохотная камера метр на метр с деревянной лавкой и дверью, упирающейся в колени. Часа через два незнакомый конвоир отвел Виктора в другую камеру.
        Это была «одиночка». Такая же железная «шконка», небольшой стол, стул по другую сторону стола с вмурованными в пол ножками, отгороженный цементным бортиком унитаз, раковина. И окно, через которое сквозь щели в частых металлических полосах сочилась струйка попахивающего бензиновым выхлопом столичного воздуха.
        Что ж, и на этом спасибо.
        Виктор сел на шконку.
        И только сейчас понял, как он устал.
        Сил не было вообще. Ни в мистическим смысле, ни в обычном, человеческом. Поэтому, подумав, Виктор забрался на нары с ногами и, усевшись на них в позе лотоса, закрыл глаза.
        Ведь, если ты действительно хочешь обрести утраченный Путь, тебе не нужно искать для этого особое место. Подойдет любое, даже место на жесткой тюремной «шконке», сваренной из железных полос.

* * *
        - И давно он так сидит?
        - Да уж порядком.
        - Точнее.
        - Два месяца и восемь дней.
        - И вы ничего не предпринимали?
        - Сообщили вашим. Пришел приказ: если живой - не трогать, пусть сидит. Ну мы проверили. Дыхание в норме, хоть и слабое, пульс нитевидный - еле нащупали. На раздражители не реагирует. Как до сих пор жив - непонятно. Не ест, не пьет…
        - Самадхи[Самадхи (санскр.) - «гармония, погружение, завершение». Сверхъестественное, мифическое состояние сознания, одним из методов достижения которого является полное отключение от внешнего мира.] .
        - Что?
        - Однонаправленная медитация.
        - Простите, не понял?
        - Неважно.
        Майор оторвался от монитора и встал с кресла.
        - Проводите меня к нему.
        Начальник оперативной части СИЗО с подполковничьими звездами на погонах замялся.
        - Но… это опасно.
        Майор усмехнулся.
        - Как же, слышал, как он вашу пресс-хату[Пресс-хата (жарг.)- камера, в которой заключенные, специально подобранные администрацией тюрьмы, насильственными методами добиваются от других заключенных выполнения задач, поставленных администрацией.] прессанул. Кстати, они живы?
        - Живы,- буркнул подполковник.- Только лучше бы он их поубивал.
        - Для кого лучше?
        - Для них. Они по сто одиннадцатой[Сто одиннадцатая - статья 111 Уголовного кодекса РФ. «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью».] шли. А сейчас все на дурке. И, похоже, до конца жизни. Бродят из угла в угол, слюни пускают, бормочут что-то… По мне, так лучше на зоне, но в своем уме.
        - Если б что-то случилось с Савельевым, преимущества зоны кое-кто проверял бы на собственном опыте,- жестко сказал майор.- Идемте.
        Подполковник пожал плечами. Бывают в жизни случаи, когда старшие по званию подчиняются младшим. Причем беспрекословно…
        Майор перешагнул порог камеры. Подполковник сунулся было следом.
        - Оставьте нас,- не терпящим возражений тоном сказал майор.- А также отключите видеокамеры и прослушку. И не вздумайте не подчиниться. Вы знаете - у меня есть чем проверить. Когда закончу, вызову вас по мобильнику. Выполняйте.
        Подавив желание ответить «есть выполнять!», полковник вышел за дверь. И уже в коридоре удивился сам себе - подобное желание рапортовать и вытягиваться в струнку у него возникало последний раз в Академии МВД эдак с четверть века назад, и то после серьезного «косяка». Эх, кабы был этот майор да из другого ведомства…
        Сплюнув себе под ноги, подполковник направился в пультовую выполнять приказ, втайне желая, чтобы сейчас попался ему кто-нибудь из подчиненных. Что называется, под «горячую руку»…
        Майор неторопливо прошелся по камере, постоял, глядя на неподвижную фигуру, застывшую на «шконке» в позе лотоса, покачался с пятки на носок.
        - Ну здравствуй, Виктор.
        Фигура безмолвствовала.
        Майор неторопливо прошел к центру камеры и, втиснув тело между столом и спинкой стула, расположился с относительным комфортом, положив на изрезанную бритвенными лезвиями столешницу крупные кулаки, расплющенные штангами и многолетними набивками о твердые предметы.
        - Кстати, о самадхи,- сказал майор.- Оно, конечно, штука неплохая. Для тех, кому больше в этом мире делать нечего. Вот Пандита Хамбо-лама Даши-Доржо Этигелов Двенадцатый, как уселся восемьдесят лет назад - так и сидит до сих пор. И закапывали его, и откапывали - а ему все по барабану. А ну как вернуться надумает? Дарума[Дарума - японская транскрипция имени Бодхидхармы (около 440-528 годы н.э. , индийского монаха, который считается основателем дзен-буддизма и шаолиньского кунг-фу.] вон всего девять лет в самадхи пребывал. А вернулся - глядь, руки-ноги-то и атрофировались. Ты же еще и полгода не отсидел… Хммм… Каламбурчик получается,- сказал майор, окинув взглядом стены камеры.
        Тело, сидящее на железных нарах, продолжало оставаться неподвижным.
        Майор прищурился.
        - Хорошо. Попробуем по-другому.
        Его лежащие на столе ладони сложились вместе. Пальцы переплелись в замысловатую фигуру.
        Воздух камеры вдруг словно сгустился, стал плотным и вязким. И в этом воздухе отчетливо стали слышны звуки, несущиеся от лица майора, хотя губы его не шевелились.
        - Оннн… Бай… Шшши… Ра…
…Его обнимала Пустота.
        И он сам был Пустотой.
        Но все-таки между ними существовала какая-то незримая, едва уловимая граница, мешающая Ему слиться с Ней и стать единым целым.
        Это невозможно объяснить словами.
        Это надо почувствовать.
        И он чувствовал эту границу…
        И это было плохо.
        Тот, кто намерен стать единым целым с Пустотой, не должен чувствовать ничего.
        И значило это только одно - он все еще продолжал оставаться человеком…

…И сейчас другой синоби Стихии Земли готовился нанести ему удар, концентрируя сознание в дзюмон[Дзюмон (яп.) - «заклинание». Магическая формула, при произнесении которой вследствие вызываемых ею вибраций изменяется психическое состояние человека.] «рин»…
        Когда ты сам почти стал Пустотой, тебе не надо концентрироваться, произнося магические формулы. Достаточно просто немного изменить окружающее пространство…
        Удар был страшным. Майору показалось, что сам воздух камеры вдруг стал твердым, словно ледяная глыба. И эта глыба сдвинулась и, стремительно набирая скорость, понеслась ему навстречу…
        Его спас не мышечный корсет и не долгие годы тренировок, в процессе которых тело привыкало реагировать на сокрушающие удары. Просто в последний момент, почувствовав неладное, он успел мысленно вырастить перед собой щит из накопленной для удара энергии…
        Железная спинка стула подалась назад, словно была вылеплена из пластилина. Колени ударились о металлический край стола, неровная штукатурка стены больно долбанула по затылку. Удар вышиб из легких весь кислород. Майор почувствовал, как на нижнюю губу из носа брызнула кровь.
        И - все.
        Окружающее пространство вновь стало прежним, обычным, словно ничего не произошло. Только напротив майора в позе лотоса сидел молодой парень и смотрел на него пустыми, ничего не выражающими глазами.
        - Н-неслабо,- прокряхтел майор, слезая с искореженного стула.- Ну еще раз здравствуй, Виктор…
        Потом он закашлялся, выплюнув из легких на пол кусок розовой мокроты.
        - Здра-вствуй, ка-питан,- еле слышно прошептал Виктор. Было видно, что слова даются ему с трудом.- Зачем?
        - Иначе тебя было не разбудить. Так что с возвращеньицем,- откашлявшись, произнес майор, с некоторой опаской прогоняя через легкие спертый камерный воздух.
        Вроде ничего, обошлось. Чуть бы посильнее - и, перефразируя классика, «майор, никогда б ты не стал подполковником».
        - Зачем?- повторил Виктор.- У ме-ня сейчас нет двух-сот долларов.
        - О!- хмыкнул майор.- Похоже, к нам вернулось еще и чувство юмора. Значит, поговорим.
        С сомнением посмотрев на кучу металлолома, в которую превратился выдранный из бетонного пола стул, майор подошел к столу и присел на его край.
        - Ан-дрей Макаренко, ес-ли не ошибаюсь?..
        - Он самый,- кивнул майор…
        Отвыкшее от движения тело слушаться не желало. Для того чтобы вновь заставить в прежнем ритме бежать по венам загустевшую кровь, требовалось некоторое время.
        - Мне… нужно… минут пятнадцать.
        - Понимаю,- кивнул майор.- Только снова в самадхи не выпадай. А мне пока стул принесут.
        Он машинально потер грудь. Виктор еле заметно усмехнулся и закрыл глаза…
        Оперативника майор вызвал по мобильнику, вкратце объяснив ситуацию и не вдаваясь в подробности относительно причин ее возникновения. Тот появился через несколько минут в сопровождении двух «хозбыков»[«Хозбыки» (жарг.)- заключенные, выполняющие в местах лишения свободы работы по хозяйственному обслуживанию.] , сноровисто выдравших из пола остатки стула и водрузивших на его место новый. На немой вопрос опера Макаренко покачал головой:
        - Свободны. Понадобитесь - вызову.
        Оперативник не посмел ослушаться.
        Виктор открыл глаза практически сразу после того, как захлопнулась дверь за опером и «хозбыками».
        - Зачем?- повторил он вопрос.
        - Надо, Виктор,- ответил Макаренко, вновь усаживаясь за стол.- Жизнь, как ты помнишь, спиралью заворачивается. И вот, как видишь, мы с тобой опять пересекаемся на новом витке.
        На майоре была надета обычная военная форма, которую носили все сотрудники СИЗО.
        По покрою.
        Но не по цвету.
        Цвет майорского кителя был намного темнее - он был практически черным.
        А еще имелось некоторое отличие в петлицах. Нет, щит и меч были стандартными, только поверх них имелась накладная металлическая буква «К».
        Майор перехватил взгляд Виктора.
        - Заметил?- усмехнулся он.
        - Заметил,- сказал Виктор.- Кто вы?
        - Комитет по предотвращению критических ситуаций. Или проще - группа «К».
        - Никогда о таком не слышал.
        - И не услышишь,- кивнул Макаренко.- Комитет - а тогда он назывался комиссариатом - был образован практически вместе с НКВД сразу после революции. Основной задачей этой структуры была внешняя стратегическая разведка, а также предупреждение действий других стран, направленных на подрыв советской власти в России. Позднее к функциям группы «К» прибавился негласный контроль над всеми структурами НКВД, а также антидиверсионная деятельность стратегического масштаба.
        - Как я понимаю, кроме названия, в группе «К» ничего не поменялось.
        - Точно,- сказал Макаренко.
        - И что же такой сверхсекретной структуре нужно от меня?
        - Для начала послушай вот это.
        Майор достал из внутреннего кармана кителя маленький серебристый диктофон, поставил его на стол динамиком к Виктору и нажал на кнопку.
        Сначала из динамика раздался треск, похожий на пулеметную очередь. Потом сквозь шум чей-то еле слышный голос прокричал:
        - Нам не прорваться!.. Здесь кругом эсэсовцы!.. Передайте родным - мы их любим!.. Ребята, прощайте… Слава России!..
        Последние слова потонули в нарастающем треске выстрелов.
        Макаренко протянул руку и нажал на кнопку диктофона.
        В камере повисла гнетущая тишина.
        - Запись времен Отечественной войны?- после паузы спросил Виктор.
        - Эта запись сообщения, переданного через низкоорбитальную систему «Иридиум». Сделана два дня назад.
        - Кажется, там было что-то про эсэсовцев,- заметил Виктор.- Я не ошибся?
        - Не ошибся,- вздохнул Макаренко.- И для того, чтобы ты что-то понял, мне надо рассказать тебе одну историю. Не возражаешь?
        Виктор сделал попытку пожать плечами.
        Она почти удалась. Организм постепенно восстанавливался после двухмесячного отсутствия движения. Но для полного возврата к прежнему состоянию требовалось еще некоторое время.
        - Не возражаю,- сказал Виктор.- С некоторых пор мне некуда торопиться.
        - Тогда для начала я напомню кое-что из школьного курса истории,- сказал майор, убирая диктофон.- В семнадцатом году прошлого века в России произошла социалистическая революция. Вследствие которой новообразованная республика РСФСР третьего марта тысяча девятьсот восемнадцатого года, подписав в Бресте мирный договор, прекратила участие в Первой мировой войне и была вынуждена пойти на значительные уступки перед Германией, Австро-Венгрией и Османской империей. Правительству новой России просто ничего не оставалось делать - английские, французские и американские войска Антанты уже готовили высадку в Мурманске, японцы грозили Владивостоку, набирало силу Белое движение.
        Однако в ноябре того же года в Германии также произошла пролетарская революция, позволившая Советской России разорвать Брестский мир и вернуть себе большую часть утраченных территорий. После чего РСФСР успешно избавилась от своих внешних и внутренних врагов и победоносно завершила Гражданскую войну.
        Чего нельзя сказать о Германии.
        В следующем, тысяча девятьсот девятнадцатом году она была вынуждена подписать унизительный для нее Версальский мирный договор с победившей Антантой и рядом других стран, участвовавших в Первой мировой войне. Согласно этому договору Германии разрешалось иметь крайне малочисленную сухопутную армию, пригодную лишь для полицейских акций, но никак не для обороны страны.
        Между тем новая Россия продолжала превращаться в мощное государство, расширяя территории за счет присоединяемых республик и наращивая военно-промышленный потенциал. Что, естественно, не могло понравиться государствам Антанты, еще не до конца оправившимся от шока поражения, нанесенного войскам интервентов в Гражданской войне.
        Кстати, надо отметить, что тон в борьбе против Советской России задавала Англия, видя в ней «угрозу цивилизации». Но, обжегшись однажды, империалисты не спешили повторять своих ошибок. На этот раз они решили действовать чужими руками.
        В Германии неожиданно начинает набирать силу небольшая политическая партия, впоследствии получившая печально известное название НСДАП, то бишь Национал-социалистическая рабочая партия Германии.
        Первым солидным финансовым источником партии стал генерал-лейтенант Франц Ксавье Риттер фон Эпп, принимавший непосредственное участие в кровавой расправе с Баварской Советской Республикой и одновременно являвшийся завербованным агентом английской разведки. А главой партии становится молодой член НСДАП, до тысяча девятьсот девятнадцатого года никакими особенными способностями не отличавшийся, но внезапно поразивший всех незаурядными ораторскими способностями. Звали его Адольф Гитлер…
        Макаренко достал из нагрудного кармана серебристую авторучку и принялся задумчиво вертеть ее между пальцами.
        Виктор продолжал сидеть неподвижно, сочетая необходимое с неизбежным,- тело постепенно возвращалось к жизни, а информация, выдаваемая майором, поневоле фиксировалась мозгом. Любопытная, конечно, информация, но вот нужная ли? Посмотрим…
        - Это факты, что называется, исторические,- продолжал Макаренко.- А теперь немного информации, широким кругам преимущественно неизвестной.
        В тысяча девятьсот тринадцатом году из дома отца национал-социализма Йорга Ланца фон Либенфельса пропал раритет - хрустальный череп, по слухам обладавший мистическими способностями. В частности, он вызывал галлюцинации, в процессе которых человек, находящийся поблизости от него, мог наблюдать видения далекого прошлого нашей планеты. Также, по утверждению фон Либенфельса, которое он высказывал в одном из своих писем, череп несоизмеримо поднимал интеллект его владельца, превращая того в великого стратега и полководца. Возможно, это действительно так. Неслучайно же в тысяча девятьсот сорок пятом году в Нью-Йорке было создано Международное общество кристаллических черепов, которых в настоящее время на нашей планете найдено около пятидесяти. А во время Второй мировой войны агенты общества «Аненербе», входящего в структуру СС, активно искали эти черепа по всему свету. Известен случай неудачного ограбления в сорок третьем году бразильского музея, в коллекции которого имелся такой череп. Задержанные эсэсовцы показали на допросе, что прибыли на секретном судне Абвера[Абвер (нем. «Abwehr») -
«оборона». Орган военной разведки и контрразведки Германии в 1919-1944 годах.]
«Пассим» со спецзаданием - похитить хрустальный череп «Богини смерти».
        Но суть не в этом.
        Вновь вернемся к фактам.
        А факты таковы, что неизвестный художник, не имевший даже полного среднего образования, за короткое время делает головокружительную карьеру и тридцать первого января тысяча девятьсот тридцать третьего года, получив главный административно-политический пост страны, становится рейхсканцлером Германии.
        Дальнейший его путь до мая сорокового года можно сравнить с кровавыми походами Аттилы, Чингисхана, Тамерлана и иных великих убийц прошлого. В тридцать восьмом году к Германии насильственным путем присоединена Австрия, в тридцать девятом - значительная часть Чехословакии, в сороковом - Дания, Норвегия, Бельгия, Нидерланды, Люксембург и Франция, в апреле сорок первого - Греция и Югославия…
        Надо отметить, что со стратегической точки зрения проведенные операции были безупречны. Однако с мая сорокового года Гитлер начинает совершать одну ошибку за другой.
        Во время захвата Франции он личным приказом останавливает лавину немецкого наступления на Дюнкерк, позволив при этом спастись трети миллиона английских и французских войск, которые эвакуировались в Англию через Ла-Манш, а после активно продолжили борьбу против нацистов.
        Вторым серьезным стратегическим промахом была отмена операции «Морской лев» по захвату Англии, на подготовку к которой было затрачено огромное количество сил и средств. Я уж не говорю о начале войны с Советским Союзом, больше похожей на наиболее эффективный способ уничтожения военного потенциала собственной страны.
        - Интересная точка зрения,- хмыкнул Виктор.
        - Наиболее логически обоснованная, если посмотреть на историю непредвзято и несколько под другим углом,- сказал Макаренко.- До мая сорокового года Германией правила тень Чингисхана, воплощенная в бывшем художнике. После этого мы видим лишь картину планомерного уничтожения собственной империи. Истребить армаду бомбардировщиков, последовательно бросая их на недавно изобретенные в Англии радары, что сделало их прекрасной мишенью для королевских ПВО; раздробить армию на три части и бросить их на бескрайние просторы России, повторяя относительно недавний печальный опыт Наполеона; повернуть танковые группы Гудериана и Гота, находящиеся в трехстах километрах от Москвы, на Ленинград и Киев; бросить своих солдат в новое наступление на Москву в лютый мороз без зимней одежды и в разгар этого наступления объявить войну США; освободить от должностей ведущих генералов; запретить отступление шестой армии под Сталинградом и тем самым позволить захватить в плен двадцать две дивизии, а после довершить процесс самоликвидации штурмом, по выражению генерала Манштейна, «самой сильной крепости мира» - Курска.
        И это только основные моменты.
        Сейчас многие историки утверждают, что, если бы Гитлер не напал на СССР, а, разгромив Англию, поддержал действия Роммеля в Африке и захватил Суэцкий канал, перед ним открылась бы прямая дорога в Палестину, Иорданию, на Аравийский полуостров, в Сирию, Ирак и Иран. Это дало бы рейху неограниченные запасы нефти.
        - После чего захват остального земного шара был бы лишь делом времени,- подытожил Виктор.
        - Не исключено,- ответил Макаренко.- Однако все повернулось иначе.
        - И в чем причина?- осведомился Виктор.- В черепе?
        - Именно,- кивнул Макаренко.- В том самом хрустальном черепе, который, несмотря на протесты шефа нацистской пропаганды Геббельса, стал одним из самых известных символов Третьего Рейха наряду со свастикой и эсэсовскими зиг-рунами. Уж слишком большое значение придавал ему Гитлер.
        - Так это он украл его у фон Либенфельса?
        - Остается только догадываться. В тринадцатом году Гитлер спешно переезжает в Мюнхен, после чего идет добровольцем на фронт. Однако, судя по свидетельствам немногих очевидцев, с приходом к власти он не расстается с хрустальным черепом. И одновременно одерживает ошеломляющие победы одну за другой, попутно собирая аналогичные реликвии, от которых, впрочем, особого толка не было.
        - А что произошло в мае сорокового?- спросил Виктор.
        Макаренко хмыкнул.
        - Здесь на сцене появляется новая загадочная фигура - обергруппенфюрер СС генерал Ганс Каммлер. Большой специалист по строительству концлагерей, параллельно руководивший сверхсекретными разработками чудо-оружия, в частности знаменитых ракет ФАУ-2, реактивных самолетов и атомной бомбы. Человек, возникший из ниоткуда и в конце войны пропавший бесследно. Простой инженер, сделавший головокружительную карьеру в Третьем Рейхе, весной сорокового года лично Гиммлером представленный фюреру… после чего, собственно, и началась череда безумных приказов, в конце концов приведших Третий Рейх к поражению в войне.
        - Попробую догадаться,- сказал Виктор.- Каммлер выкрал череп?
        - Скорее, подменил. Чем и объясняются лихорадочные поиски эсэсовцев по всему миру аналога переставшего «работать» артефакта.
        - Его завербовали наши?
        Макаренко покачал головой.
        - Он изначально был агентом британской МИ-6, секретной разведывательной службы. Чем и объясняется его стремительный взлет по карьерной лестнице.
        - Не понял,- сказал Виктор.- Английские разведчики были в почете у фашистов?
        Майор усмехнулся.
        - Как я уже говорил, после неудачной интервенции в Россию Англия решила добиться своего чужими руками, так сказать, спасти мир от «угрозы цивилизации». И вырастила монстра - Третий Рейх, надеясь, что он станет послушной марионеткой в руках английских политиков, посредством которой они легко справятся с Советским Союзом.
        Первые серьезные деньги поступили в НСДАП от английских агентов. А в тридцать шестом году Англия, нарушив Версальский договор, заключает с Германией военно-морское соглашение. Согласно этому документу Третий Рейх мог иметь на вооружении сорок пять процентов от тоннажа английских субмарин и тридцать три процента от тоннажа надводных кораблей английского флота. В результате чего к августу тридцать девятого года командующий подводным флотом адмирал Карл Дениц уже имел под своим началом шестьдесят пять боевых подводных лодок.
        До тридцать девятого года Гитлер поддерживал активную связь с высшими лондонскими кругами, в частности через дочь английского лорда Ридесдейла Юнити Митфорд, бывшую у него частой почетной гостьей.
        Но англичане не учли одной небольшой детали - хрустального черепа. И, как говорится в плохих американских боевиках, «все пошло не так».
        Гитлер начал подготовку к операции «Морской лев», целью которой был захват Англии. И тогда Ганс Каммлер получает приказ - любой ценой подменить хрустальный череп, благодаря которому Гитлер стал гениальным стратегом. Слишком гениальным для Британии.
        Каммлер выполнил приказ. Но со своими планами Англия расставаться не желала.
        Пока, направляемый Каммлером, Гитлер уничтожал свои военно-воздушные силы, бросая на верную смерть от английских ПВО армады бомбардировщиков, британские генералы приняли следующий план - пусть два тигра дерутся между собой, истекая кровью, а после придет мудрый лев и порвет глотки обоим.
        Не знаю, какие рычаги воздействия применил Каммлер, но Гитлер, согласно британскому плану, отменил нападение на туманный Альбион и повернул свои армии на восток.
        Но англичане опять просчитались.
        К концу Второй мировой войны Россия не ослабла, а, наоборот, несоизмеримо выросла как военная держава, полностью уничтожив Третий Рейх. Кое-кто на Западе серьезно задумался о том, что будет, если Сталин решит претворить в жизнь заветы Ленина и заодно привести весь мир к победе коммунизма. Тогдашней закаленной в боях Красной армии это не составило бы большого труда.
        Но в это время у всех крупных стран мира вдруг появляется мощный сдерживающий фактор - атомная бомба, найденная фашистскими исследователями еще в сорок четвертом году.
        - Найденная???
        - Именно так. Об оружии богов Астравидье подробно рассказывает индийский эпос Махабхарата. И сегодня многие ученые всерьез предполагают, что динозавры передохли именно вследствие ядерной зимы, последовавшей за битвой тех самых богов.
        Теперь мы подходим к сути нашего рассказа.
        Как только Гитлер пришел к власти, первым делом он послал экспедицию туда, где был найден хрустальный череп,- в Антарктиду, на открытую Амундсеном Землю Королевы Мод.
        И экспедиция увенчалась успехом.
        Под толщей антарктического льда немцы нашли то, что превзошло все их самые смелые ожидания,- древнюю военную базу арийцев, воинственного народа, жившего на территории современной Индии. Фюрер дал команду приступить к немедленному освоению земель «предков» и открыл практически безлимитное финансирование проекта.
        За относительно короткое время усилиями тысяч переправленных туда военнопленных антарктическая база превратилась в город, получивший название «Новая Швабия» или
«База двести одиннадцать». В этом подземном городе немецкие ученые в спешном порядке осваивали «чудо-оружие», неожиданно свалившееся им на голову.
        А оружия, надо сказать, там было немало. Только приспособлено оно было для существ, живших на земле многие тысячелетия назад. Потому у фашистов возникли вполне объяснимые трудности. К тому же им серьезно мешала активная деятельность местной антифашистской организации.
        - Даже так?- удивился Виктор.
        - Немцы немного просчитались, отправляя в Антарктиду заключенных концлагерей. Среди них оказались люди, сумевшие в новых условиях наладить борьбу и даже установить связь с Россией. По примеру своих коллег - группы немецких антифашистов - они называли себя «Красной капеллой».
        - Называли? Они были уничтожены?
        - Да. Два дня назад. Ты слышал последнее сообщение последнего взвода «Красной капеллы».
        - Но… ведь прошло столько лет?
        - Фашистская «База двести одиннадцать» существует до сих пор,- жестко сказал Макаренко.- В конце войны к власти в Новой Швабии пришла группа диверсантов из элитного разведывательно-диверсионного формирования Абвера - соединения
«Бранденбург-восемьсот». Уже после капитуляции Германии соединение «Бранденбург» приняло решение продолжать борьбу и пробиваться через Баварский лес. В этом лесу ими был встречен генерал Ганс Каммлер, предложивший диверсантам план захвата антарктической базы, работы по созданию которой во время войны находились под его личным контролем. Дальнейшее очевидно - захватив несколько подводных лодок, брандербуржцы достигли базы и претворили план Каммлера в жизнь.
        - И что все эти годы мешало ее уничтожить?- спросил Виктор.
        - В сорок шестом году американцы попытались это сделать. Но военная эскадра адмирала Берда потерпела в водах Антарктики сокрушительное поражение от летающих дисков нацистов.
        - Дисков???
        - Именно. Похоже, фашистам все же удалось проникнуть в секреты древней цивилизации арийцев. А разгромив эскадру Берда, новое правительство «Базы двести одиннадцать» передало России чертежи атомной бомбы вместе с одним действующим экземпляром.
        - Интересно, зачем?- поинтересовался Виктор.
        - Это был тонкий расчет. Самой мощной военной державе того времени, а вместе с тем и остальному миру, наглядно продемонстрировали, что новое государство, обосновавшееся в Антарктиде, имеет оружие, способное просто-напросто уничтожить этот мир. Вместе с тем фашисты дали понять, что пока не собираются претендовать на что-то большее, нежели уже занятая ими территория, и готовы к разумному сотрудничеству. В обмен на обещание не лезть во внутренние дела их государства.
        - И такое обещание им дали???
        - Не сразу. Правительству «Базы двести одиннадцать» пришлось постараться для того, чтобы уговорить целый мир. Но они умели убеждать. И первого декабря тысяча девятьсот пятьдесят девятого года всеми ведущими странами мира в Вашингтоне был подписан договор, запрещающий в районе Антарктики любые мероприятия военного характера.
        - Фантастика какая-то,- хмыкнул Виктор.
        - Ну почему же,- спокойно возразил Макаренко.- Все, что я тебе рассказал, подтверждается реальными документами. Если хочешь, можешь покопаться в исторических справочниках или, на худой конец, в Интернете. Кстати, запрещение ядерных взрывов в районе Антарктики обговорено в договоре отдельным пунктом. Сейчас на поверхности материка расположены несколько небольших научно-исследовательских баз, но в подводные пещеры Антарктиды никто не суется. Еще в сорок шестом фашисты предупредили, что ничто не остановит их в случае реальной угрозы Новой Швабии сделать сэппуку[Сэппуку (яп.)- ритуальное самоубийство посредством вспарывания живота. Среди самурайского сословия средневековой Японии считалось одним из высших проявлений доблести.] всему земному шару.
        - Сэппуку?- удивился Виктор.
        - Ты не ослышался,- кивнул Макаренко.- Диверсантов, пришедших к власти на «Базе двести одиннадцать», тренировал японский мастер ниндзюцу…
        Стены тюремной камеры слегка качнулись перед глазами Виктора…
…Древний храм… Фотография японца в форме японской армии, на груди которого среди множества японских наград висит Железный крест со свастикой посредине… И меч на подставке под фотографией с выгравированным на клинке знаком - дракон, держащий в лапе жемчужину… И голос сихана: «Мой отец… Он отдал жизнь за Японию, воюя в чужой стране… Думаю, сейчас он доволен - не всегда марэбито столь эффективно воспринимает свой дар. Кстати, думаю, ты уже понял, что сны, которые ты видишь,- это его воспоминания о реальных событиях, произошедших с ним…»
        Макаренко внимательно посмотрел в глаза Виктора.
        - Думаю, теперь ты понимаешь, почему я здесь?
        - Не совсем,- сказал Виктор, усилием воли отгоняя воспоминания.
        - Один из твоих спутников, Генрих Рауде, резидент разведки антарктического государства Новая Швабия, показал на допросе, что ты летел в Японию в сопровождении мастера сан-нэн гороси, искусства смертельного касания.

«Вот тебе и Генка-бандит, стреляющий телефончики у стюардесс! То-то он так ловко с катером управлялся…» - промелькнуло в голове Виктора.
        - Второй твой спутник, агент американского Управления национальной безопасности в Японии Ник Карре, показал, что ты обучался ниндзюцу у си-хана клана Якудзы сумиеси-кай и за короткое время достиг мастерства Стихии Воды.

«Вот те раз! И „братан“, оказывается, из той же серии! Куда ни плюнь, одни шпионы и диверсанты! Домой приеду и ни капли не удивлюсь, если Сева-Франкенштейн африканским агентом окажется».
        - К сожалению, мастеров твоего уровня у нас нет,- продолжал Макаренко.
        - Стихия Земли - это тоже неплохо,- сказал Виктор.- Не думал, что и у нас спецслужбы готовят согласно древним традициям ниндзюцу.
        - Смотря какие спецслужбы. Нас - готовят. Но способностью перехода мы не владеем. Слишком высокий уровень.
        - И что вы хотите от меня?
        Глядя прямо в глаза Виктора, майор произнес:
        - Мы хотим, чтобы ты отправился на «Базу двести одиннадцать». Действовать придется по обстановке. Как минимум - узнать все, что только сможешь. В последних сообщениях «Красной капеллы» была информация о том, что фашисты готовят экспансию. Куда - неизвестно. Но в какую бы точку земного шара ни был направлен их удар, это будет катастрофа для всего мира. Потому что и на этот раз их целью наверняка будет весь мир, а не отдельно взятые страны или даже континенты. Они слишком долго готовились, для того чтобы на этот раз ограничиться малым…
        Макаренко говорил что-то еще, но Виктор уже не слушал его.
        Все было ясно и без этого.
        Майор, видя реакцию собеседника, замолчал.
        И тогда после непродолжительной паузы заговорил Виктор:
        - Итак, если я правильно понимаю, дело обстоит примерно так. Начиная с разгрома американской эскадры в сорок шестом году и передачи нам атомной бомбы живых немцев никто больше не видел.
        - Имеются косвенные сведения о сотрудничестве западных государств с Новой Швабией, а также о сбитых американскими ПВО летательных аппаратах необычной формы, сведения о которых тут же были засекречены…
        - Но прямых доказательств их существования нет?
        - Нет,- покачал головой Макаренко.
        - И сейчас вы собираетесь отправить меня в никуда потому, что кому-то вздумалось передать вам сообщение, больше похожее на отрывок из радиопьесы о Великой Отечественной?
        - Боюсь, что у тебя нет выбора,- жестко сказал майор.- Убийство гражданина Японии вкупе с угоном судна и попыткой провоза через государственную границу России двух иностранных шпионов не оставит выбора суду. Похоже, это тот самый случай, когда судьям не останется ничего другого, как вынести крайне редкий в наше время приговор по сто пятой статье УК части второй. А именно - смертная казнь.
        Виктор устало рассмеялся.
        - Что смерть, отвечу я вам?- произнес он.- Каждый год облетают листья с деревьев и каждой весной возвращаются из праха. Чем человеческое тело важнее праха? И к чему скорбеть о неизбежном? Боятся ли листья ада, и есть ли он для них? Мыслят ли они о смерти? Нет, они просто живут, трепеща на ветру. Раньше ли слетит лист с дерева, позже ли - что в том дереву? Придет весна - и будут новые листья.
        Макаренко не спеша убрал авторучку в нагрудный карман.
        - Не думал, что в школе ниндзя помимо основных предметов изучают запрещенные гримуары[Гримуар (фр. «grimoire»)- книга, описывающая магические процедуры, заклинания для вызова духов и демонов или содержащая еще какие-либо колдовские рецепты.] . Жаль, что я зря потратил столько времени. Что ж…
        Он начал подниматься из-за стола.
        И вдруг застыл на середине движения в нелепой позе на полусогнутых, держась рукой за спинку отодвигаемого стула…
        Воздух посреди камеры задрожал и стал быстро сгущаться, пока не превратился в облако легкого серого тумана. Из которого неслышным призраком шагнул на пол камеры маленький человечек в традиционном ярко-оранжевом одеянии тибетского монаха. Облако за его спиной еще вибрировало несколько мгновений, после чего внезапно растаяло, оставив после себя легкий аромат неведомых трав, замешанный на прохладе чистейшего горного воздуха.
        Монах даже не взглянул на майора, продолжавшего оставаться неподвижным, словно статуя. Сложив вместе ладони, он степенно произнес:
        - Намасте[Намасте - традиционное тибетское приветствие, означающее: «В вашем лице я приветствую бога».] , Оми-но ками.
        - Намасте…- ответил Виктор, также складывая ладони перед собой,- и не нашел слов, чтобы продолжить приветствие. Впрочем, для человека, появившегося прямо из воздуха, вряд ли требовалось большее, чем приветствие в его лице бога. Тому, что он понял монаха, Виктор уже не удивлялся. Знания ками, с которым Виктор объединил свою душу, были воистину безграничны.
        - Ты хорошо читал «Книгу листьев»?- без предисловий спросил монах.
        - Ну… нормально читал,- в некотором замешательстве ответил Виктор.- Даже вот кое-что запомнил…
        - Плохо читал,- покачал головой монах.- И запомнил не то, что нужно.
        - А что нужно?
        Монах потихоньку начинал раздражать. Крут он был, бесспорно. Судя по одеждам и озону, прямо с Тибета перешел четко в центр камеры. Виктор вспомнил свой первый опыт перехода - в башне, и то на целый этаж промахнулся. Но вот так с ходу объяснять незнакомому человеку, что он не так читал и не то запомнил,- это по меньшей мере хамство. Даже для тибетского монаха, которым по факту их крутизны дозволено многое. Хотя почему незнакомому? Похоже, он Виктора неплохо знает, судя по тому, что с ходу назвал его именем, данным ему в Школе клана Якудзы. Жаль только, что знание это одностороннее…
        - Там, где видишь, что нет пути,- иди смело. Сам умрешь - другие увидят путь… Не жалей то, что не твое. Не жалей того, чем не владеешь, но в пользовании твоем. А не владеешь ты ничем, помни об этом.
        Ищущий путь навсегда останется ищущим. Он смотрит себе под ноги и видит лишь камни да грязь. Не ищи путь, ищи знаки, ведущие к нему. Сумей понять сокрытое от других, но данное лишь тебе. Не поймешь - время упущено. А другого знака не будет, ведь ты уже сошел с пути и бредешь в темноту…
        - Что ты хочешь сказать, Хранитель Запретов секты Агарти?- неожиданно для себя прорычал Виктор.- Что я утратил Путь Воина?
        - Истинный Воин никогда не утратит Путь,- тихо сказал монах.- Он лишь может потерять направление. Сейчас на Юге скопилось слишком много темного. Равновесие может нарушиться.
        - Давно ли Черный Орден[Во время Второй мировой войны тибетская секта Агарти входила в состав Черного Ордена СС.] стало беспокоить нарушение равновесия?
        Монах опустил голову.
        - Мы всего лишь люди, Оми-но ками,- произнес он.- Люди ошибаются. Хорошо, когда есть возможность исправить ошибки прошлого. А если ее нет, то хотя бы предупредить новые.
        - Почему же тогда вы сами не вмешаетесь?
        - Однажды мы уже вмешались,- ответил монах.- И это вмешательство чуть не погубило весь мир. Я пришел к тебе, воин, так как увидел, что ты на распутье. Но знай - Пустота не примет тебя. Пока ты сам не поймешь своего предназначения и не выполнишь его до конца…
        Фигура монаха стала таять в воздухе. Сначала она стала плоской, словно нарисованной, а затем расплылась бесформенным оранжевым пятном в облаке серого тумана, который вновь из ниоткуда возник в центре камеры.
        Потом все исчезло.
        А майор, продолжив прерванное движение, наконец встал со стула.
        Несколько мгновений он внимательно смотрел в центр камеры.

«Синоби Стихии Земли чувствует остатки энергии перехода,- понял Виктор.- Но не может понять, откуда она взялась. Похоже, Агарти научились сжимать личное время тех, с кем общаются, подгоняя его под свое. Как в замедленном воспроизведении фильма. Кстати, еще один вариант бессмертия - только в своем мире, который практически не меняется. Обычному человеку будет казаться, что монах не двигается вообще - если он не двигается. Когда же он шевельнется, то для этого человека просто исчезнет вследствие несовпадения временных отрезков».
        Макаренко с силой зажмурился и вновь открыл глаза. Только что ему показалось, что пространство посреди камеры дрогнуло, словно вода, в которую бросили камень.
        И камень тот был оранжевым.

«Да, неслабо меня долбанул этот российский ниндзя,- подумал он.- Или я снова пытаюсь объяснить необъяснимое? Впрочем…»
        - Впрочем, у тебя есть один час на размышление,- сказал Макаренко.- Если что - зови дежурного, меня вызовут…
        - Я согласен.
        - Не понял,- запнулся на полуслове майор.- Только что…
        - Прошла целая секунда, майор,- сказал Виктор.- Много это или мало для того, чтобы принять решение? Вот только как вы собираетесь меня туда отправлять? Самадхи не помогло тому, кто сбился с Пути. Сейчас мне не хватит силы даже для того, чтобы перейти в соседнюю камеру.
        - Думаю, что этот вопрос решаем,- сказал Макаренко.- Сейчас тебе принесут обед - не одной силой силен воин-синоби, есть ему тоже надо. А потом я кое-что тебе покажу.

* * *
        От стен пахло сыростью, несмотря на то что они были недавно выкрашены свежей темно-бурой краской. Похоже, обновляли их довольно часто - кое-где, особенно в углах, виднелись плохо прокрашенные участки того же цвета, но потемневшие от времени. Хотя, возможно, это была и не краска…
        Сырой воздух подвала имел слабый сладковатый привкус, который могло почувствовать лишь специально тренированное обоняние. А понять, что значит этот запах, мог лишь человек, которому неоднократно доводилось с ним встречаться.
        Но помимо запаха, который невозможно было истребить никакой краской, было еще кое-что.
        Мощнейшее энергетическое поле.
        Черное поле тяжелой энергии смерти, которое почти осязаемо давило на плечи.
        А посреди подвала под светом лампочек, запакованных в частые сетки металлических плафонов, несколько человек заканчивали собирать странное сооружение, похожее на деревянные ворота с двумя перекладинами наверху. На сборщиках была та же иссиня-черная форма, что и на Макаренко, только звезды на погонах были поскромнее. Однако офицерские звания нисколько не мешали им сноровисто справляться с незамысловатой столярной работой.
        - Интересно, а что бы было со мной, если б я не согласился?- спросил Виктор.- Меня бы тоже расстреляли, как и тех, кого приводили сюда раньше?
        - Я был уверен, что ты согласишься. Рано или поздно. А здесь давно уже никого не расстреливают,- мрачно бросил Макаренко, теребя завязки длинного свертка, который передал ему подполковник, ждавший их у выхода из камеры.- И не надо ерничать. У каждого народа имеются в истории темные пятна. А что касается Поля Смерти - ты же знаешь, что там, где проходили казни, навсегда остаются всплески энергии последних мгновений, которые практически не затухают со временем. К тому же тюрьма сама окружена полем, сквозь которое не может пробиться никакое магическое воздействие - ни снаружи, ни изнутри. Его поставил еще царь Петр вместе с Меншиковым, Лефортом и другими членами «Нептунова общества».
        - И зачем?
        - Здесь раньше был Казенный двор, в котором хранились государственные регалии и сокровища русских царей. Странно было бы не оградить такое место. Потому и сбежать отсюда практически нереально никому, даже такому мастеру, как ты.

«Ага. То-то сквозь ваше непроходимое поле тибетские монахи шастают туда-сюда как по проспекту. Да и, помнится, несколько лет назад все-таки пара человек отсюда свинтила. Так что одно из двух - или поле от времени слегка прохудилось, или майор Макаренко не в курсе истинных способностей некоторых отдельно взятых специалистов».
        Тем временем сноровистые парни, собиравшие ни на что не похожую деревянную конструкцию, закончили свою работу. П-образные двухметровые ворота со слегка загнутыми кверху концами верхней балки были выкрашены ярко-красным лаком, которому тусклый свет потолочных лампочек придавал зловещий кровавый оттенок.
        - Узнаешь?- спросил Макаренко.
        - Гильотина без топора?- предположил Виктор.- Или виселица для ниндзя, которые слишком долго думают над предложением, от которого невозможно отказаться?
        Майор внимательно посмотрел на Виктора.
        - Ты действительно обучался в Японии?
        - Было дело,- хмыкнул Виктор.- Потому и странно видеть тории, стоящие в тюремном подвале. Этим словом обозначают ворота в мир ками, которые по определению не могут стоять в помещении. Поэтому сейчас я вижу только четыре бревна, сколоченных вместе.
        - Видимо, не все открыл тебе твой наставник,- усмехнулся Макаренко.- Сам подумай - стали бы практичные древние японцы по всей стране Ямато городить тысячи абсолютно нефункциональных ворот?
        - Нууу… почему нефункциональных? В «Кодзики»[«Кодзики», или «Фурукотофуми», (яп.) - «Записки о деяниях древности», крупнейший памятник древнеяпонской литературы.] , например, написано, что…
        - Если ты о мифе об освобождении богини Аматэрасу из каменного грота, так там все за уши притянуто современными толкователями фольклора. В «Кодзики» нет ни слова о тории,- отмахнулся майор.- Гораздо ближе к истине легенда о том, что это ворота, обозначающие путь в места обитания ками. Хотя те же древние считали, что вся Япония и есть место обитания ками. Типа, в остальном мире ками не водятся. Тории же ставили в основном перед храмами. Сопоставил?
        - Сопоставил,- задумчиво протянул Виктор.- То есть, типа, тории - это порталы…
        - Для того чтобы монахам и жрецам-каннуси было удобнее совершать паломничества от храма к храму. Через пространство.
        - А между путешествиями сидели они себе в медитации и копили силу для следующего перехода…
        - Может быть, и так.
        - Может. Да только с силой-то у меня по-прежнему неважно,- покачал головой Виктор.
        - Не сказал бы,- хмыкнул Макаренко. Грудь и спина, там, где впечаталась в нее спинка железного стула, болели до сих пор.
        - А, это ерунда,- поморщился Виктор.- Для перехода сквозь пространство нужно намного большее.
        - Что ж, попробуем большее.
        Макаренко кивнул парням, устанавливавшим ворота, и те слаженно встали полукругом позади ворот. После чего синхронно сели на пятки и, сложив пальцы в фигуру
«докко», закрыли глаза. И почти сразу Виктор почувствовал, как колыхнулось пространство подвала, пронизываемое невидимыми нитями намерения.
        И намерение это было очевидно.
        Виктор всем корпусом развернулся к Макаренко.
        - То, что вы собираетесь сейчас сделать, есть одна из низших ступеней некромантии, - сказал он.- Вы осознаете последствия? Не для меня - для вас?
        Макаренко опустил голову. Видно было, что слова давались ему с трудом.
        - У нас нет выбора, Виктор,- тихо произнес он.- Если информация выйдет из этих стен, начнется паника, расходящаяся по миру, словно круги по воде. Страны начнут грозить «Базе двести одиннадцать» ядерным оружием, но, скорее всего, не решатся его применить. И тогда руководство Базы применит своё…
        Что это - мы не знаем, но нам достаточно секретного отчета полярной экспедиции сорок шестого года, для того чтобы понять, с чем мы столкнемся. Это белые самураи, Витя. Самураи с фашистской свастикой и невообразимыми по мощи технологиями. И они ни перед чем не остановятся.
        У нас есть не только косвенные, у нас есть и прямые доказательства их возможностей, и их перечисление займет слишком много времени. Которого у нас с тобой нет. Дорога каждая секунда. Там, где ничего не смогут сделать армии, возможно, что-то удастся сделать синоби из клана Сумиеси-кай. И что значат по сравнению с этим души восьми офицеров группы «К»? За все приходится платить. И возможно, что сейчас мы не просто отправляем тебя в логово зверя - мы искупаем грехи наших предков по отношению к тем, кто погиб здесь… и кто в последний раз поможет нам сегодня…
        Пространство подвала, пронизанное нитями намерений, уплотнялось. Багровые стены дрожали, словно живые существа, когда по ним скользили смутные тени, осторожно касающиеся невидимой границы между миром живых и тем, который японцы называют страной Токоё - страной вечного мира, смерти и бессмертия.
        Макаренко потянул концы завязок, опутывающих продолговатый сверток, и осторожно развернул ткань. В его руках лежал меч Виктора, завернутый в матерчатый чехол-хикихада.
        - В деревянном тубусе, который был у тебя, находилось оригами[Оригами (яп.)- в данном случае сертификат подлинности клинка.] Японского Общества Сохранения Искусства Мечей, свидетельствующее о ценности и древности этого клинка. А также российские документы о том, что он куплен тобой в московском антикварном салоне господина Исимори. Причем господин Исимори из десяти предложенных фотографий покупателей выбрал именно твою. Я уж не говорю о российских экспертизах Государственного исторического музея и Министерства культуры, подтверждающих культурную и историческую ценность этого оружия. Причем абсолютно подлинных экспертизах.

«Сихан постарался на славу,- мысленно восхитился Виктор.- Причем все это сделать он мог лишь до того, как меч оказался на дне озера. Выходит, он ясно видел будущее. Так не для сегодняшнего ли момента тренировал он меня все эти долгие месяцы?..»
        - Но там, куда ты отправляешься, документы не понадобятся,- продолжал Макаренко. - Поэтому, если ты сочтешь нужным, можешь взять свой меч с собой.
        Майор протянул его хозяину вместе с тканью, не касаясь пальцами даже кожаного чехла, не говоря уж о сокрытых под ним ножнах и рукояти.
        Виктор мысленно усмехнулся.
        Ох, вряд ли спецы из этой группы «К» столько месяцев не притрагивались к мечу. Но, по крайней мере, сейчас майор полностью соблюдал древний ритуал, стараясь ни малейшим движением не оскорбить ни меч, ни его хозяина. Что ж, и на том спасибо.
        Не говоря ни слова, Виктор принял свое оружие, извлек его из чехла, на короткое мгновение приложил ножны ко лбу в ритуальном жесте, после чего отработанным движением распутал сагэо и привязал меч за спину.
        - Как я понимаю, там, куда я сейчас отправляюсь, со связью будет плоховато?- на всякий случай поинтересовался он.
        Майор покачал головой.
        - Полагаю, что все связные уничтожены эсэсовцами. Но на всякий случай запомни один номер.
        Макаренко назвал комбинацию цифр. Виктор повторил.
        - Хорошая память,- отметил Макаренко.
        - Начинайте,- сказал Виктор.
        Он видел, как нити намерений сплетаются в шар светлой энергии, расположенный в центре ворот. И как к этому шару тянутся темные тени, выползающие из стен, которые вдруг потеряли кирпичную твердость и стали зыбкими, словно густой кисель.
        Тени тянулись не только к шару. Одна из них приблизилась к коленопреклоненному лейтенанту, замерла, словно в задумчивости,- и вдруг стремительно окутала его, словно накрыла одеялом цвета ночи. Фигура человека все еще угадывалась под этим одеялом, когда нить его намерения изменила цвет.
        Теперь она напоминала веревку, скрученную из черных и светлых нитей.
        Все большее количество теней заполняло подвал, погребая под собой человеческие фигуры. А шар, пульсирующий в воротах, менял цвет.
        Светлое подменялось темным. Черное пятно появилось сбоку и медленно стало заполнять собой пульсирующее пространство…
        Оно достигло середины - и по центру шара пролегла извилистая граница, грозящая вот-вот прорваться в ту или иную сторону.

«Так вот откуда взялся символ инь-ян…- пронеслось в голове Виктора,- противоборства и союза двух начал».
        Виктор понял, что не стоит дожидаться, пока светлое победит темное. Или наоборот. Пора было действовать.
        - Удачи, майор,- сказал он.- Береги душу.
        И шагнул в ворота.

* * *
        Сначала ему показалось, что ничего не произошло. Ослепляющая вспышка - и он шагнул из темноты… в темноту.
        Виктор обернулся. Сзади маячили такие же ворота-тории.
        И какие-то тени шевелились вокруг.
        Первой мыслью было: «Не получилось!»
        Но потом, когда глаза слегка попривыкли к темноте, щедро разбавленной лунным светом, он разобрал, что стоит не в подвале, а в саду среди разросшихся метелок мисканта.
        Неподалеку маячили словно вырастающие из земли необработанные гранитные глыбы, рядом с которыми петлял искусственный сухой ручей из гальки, полузасыпанный опавшими кленовыми листьями.

«Неухоженный сухой ручей в японском саду? Такое возможно лишь в том случае, если хозяин умер или серьезно болен. Или…»
        Его рука сама метнулась к рукояти меча.
        - Я бы не стал этого делать,- раздался совсем рядом насмешливый голос, говоривший на немецком.
        Виктор даже не удивился тому, что понял произнесенное,- недаром же отец сихана был награжден Железным крестом. Вряд ли он сумел бы несколько лет тренировать фашистских диверсантов, не зная их родного языка.
        Из-за ближайшей глыбы гранита вышел высокий офицер в форме с пистолетом в руке.
        Такую форму и оружие Виктор видел лишь в старых фильмах о Великой Отечественной войне. Возможно, это и задержало его на мгновение - порой трудно поверить в очевидное. Особенно если ты ожидаешь чего-то подобного, при этом внутренне не допуская даже возможности его существования,- и вдруг оно ни с того ни с сего сваливается тебе как снег на голову.
        Мгновение было упущено.
        Из-за камней выходили люди в касках, с автоматами в руках. На груди у них, подвешенные на цепях, висели металлические горжеты с фосфоресцирующей в темноте надписью на немецком «Фельджандармерия». Над надписью той же краской был выведен раскинувший крылья орел, держащий в когтях круг со свастикой внутри.
        - Военная полиция СС,- сказал офицер с погонами унтерштурмфюрера, поигрывая пистолетом.- Вам придется пройти с нами. Сдайте оружие.
        На нем не было каски. Вместо нее на голове офицера была надета фуражка с черепом и скрещенными костями. А еще в размытой утренним светом темноте Виктор рассмотрел знак, которым много десятилетий назад в Третьем Рейхе награждали карателей, отличившихся в борьбе с партизанами,- меч, воткнутый в клубок живых змей.
        Дула нескольких автоматов красноречиво смотрели в живот Виктора. Автоматы были те самые Мр-40, которые в старых советских фильмах почему-то называли «Шмайссерами». В принципе, так себе машинка по современным меркам, вообще в основном предназначенная для стрельбы с бедра. О точности стрельбы на дальние расстояния говорить не приходится, но с расстояния в десять метров от цели особая точность и не требуется. Превратят в решето за милую душу, будь ты хоть суперниндзя, хоть Бэтмен во плоти.
        Однако имелось одно обстоятельство. После перехода силы у Виктора осталось кот наплакал - ненасытный энергетический инь-ян выпил все, что оставалось. Но для того, чтобы почувствовать разницу между офицером и его жандармами, особых способностей не требовалось.
        Намерение, исходящее от офицера, было очевидным.
        Но странным.
        Его нити тянулись лишь к подчиненным, минуя самого Виктора. Иначе говоря, несмотря на браваду, стрелять унтерштурмфюрер не собирался. А собирался он всего-навсего отдать команду, лишь только Виктор пошевелится.
        У подчиненных же намерения не было вообще.
        И этого не могло быть.
        Потому что живой человек всегда чего-то да хочет.
        Сейчас, например, жандармам полагалось тянуть к Виктору толстые светящиеся энергетические жгуты, совмещая их с мушками своих Мр-40.
        Но ничего подобного не наблюдалось. Как у тех обитателей «пресс-хаты», которых Виктор в свое время превратил в растения, полностью лишив их намерения.

«Людям в состоянии кататонического ступора не дают в руки оружия. Даже если это оружие предмет антиквариата,- мелькнула мысль. И сразу за ней другая: - Чтобы уничтожить разбойников, надо прежде схватить главаря. Чтобы развязать твердый узел, отдели сначала главаря, а потом все само распустится»[Знаменитый китайский канон «36 стратагем». Стратагемы наступательных сражений. Стратагема 18.] .
        Эту мысль он уже додумывал в действии. Расслабленное тело едва заметно дернулось, метнув левую руку в горло офицера секретным ударом «сань цзе гунь[Сань цзе гунь (кит.)- трехсекционный боевой цеп.] , летящий навстречу ветру». Суставы расслабленной руки выскочили из суставных сумок, удлинив ее на несколько сантиметров, необходимых для того, чтобы кончики сложенных вместе пальцев воткнулись в межключичную впадину.
        Удар был несильным - как-никак, Виктор стоял в двух шагах от унтерштурмфюрера,- но вполне достаточным, чтобы тот поперхнулся готовой сорваться с губ командой. Дальнейшее не представляло труда.
        Используя инерцию удара, Виктор тенью скользнул вперед, готовясь вторым ударом довершить начатое…
        Но тут сверху в него ударила молния.
        И этого тоже не могло быть.
        Потому что бесшумных прямоугольных черных облаков не существует в природе.
        Уже корчась на земле, Виктор увидел, как прямоугольник цвета окружающей ночи проплыл над его головой. И как шевельнулся короткий ствол под его днищем, словно раздумывая - не добавить ли?
        Добавлять не пришлось.
        Перестав хватать ртом воздух, унтерштурмфюрер наконец отдал команду. И жандармы с автоматами тут же ожили.
        Один, приблизившись, сноровисто развязывал тлеющее сагэо, другой тянул меч, мешая напарнику и путаясь в одежде, прогоревшей на плече от удара молнии, третий примеривался, как бы половчее садануть Виктору кулаком в грудь - то ли первую помощь собирался оказать, то ли просто душу отвести. Хотя наличие души у этих существ было под большим вопросом.
        Едва ли не больше, чем удар искусственной молнией, поразило Виктора то, что лица жандармов были абсолютно одинаковыми. Светлые волосы, гладкая, без намеков на морщины или эмоции кожа и пустые, ничего не выражающие голубые глаза.
        Но тут рявкнул офицер - и суета мигом прекратилась. Сорвав меч со спины Виктора, жандармы отпрянули. Двое подняли его на ноги, крепко держа за локти. Ствол автомата красноречиво уперся между лопаток.
        Потирая горло, к пленнику подошел офицер.
        - Неплохой удар,- сдавленным голосом произнес он. После чего наотмашь ударил Виктора по лицу.
        - Привык отдавать долги как можно быстрее,- пояснил он.- Добро пожаловать в Новую Швабию.
        Во рту стало солоно. Виктор усмехнулся и посмотрел вверх.

«Все-таки Антарктида».
        Высоко-высоко над ним нависал темный свод. На котором четко, будто нарисованные, выделялись знакомые созвездия. А над зарослями мисканта и полуоблетевших кленов по куполу неба равномерно разливались лучи занимающегося рассвета. Слишком равномерно, будто кто-то аккуратно и не спеша увеличивал яркость искусственного солнца.

* * *
        Ему завели руки за спину, на запястьях защелкнулась сталь наручников. Виктор не сопротивлялся. Да и стоит ли корчить из себя супермена, когда тебе в живот смотрит десяток стволов? Тем более что, даже если и удастся вырваться, через час ловить его будет вся подземная Швабия. Гораздо разумнее дождаться удобного случая, перед этим разузнав как можно больше о месте, в которое он попал.
        Его провели по саду мимо домика, выстроенного в воздушном японском стиле. Виктор отметил, что стена дома не только изрешечена пулевыми отверстиями, но и прожжена наискось чем-то гораздо более серьезным, словно по ней рубанули огненным мечом,- практически разрезанный пополам домик чудом не разваливался на две половинки.
        Виктор тут же вспомнил голос в диктофоне Макаренко.

«Красная капелла».
        И знак за борьбу с партизанами на груди унтерштурмфюрера.
        И соленый привкус крови во рту, подтверждающий, что он не спит и не бредит после того, как его приложило молнией…
        Его вывели на улицу.
        Это была самая настоящая улица с выполненными под старину фонарями и утопающими в зелени аккуратными домиками, выстроенными как в японском, так и в европейском стиле.
        В одном из дворов садовник подрезал кусты, старательно не замечая того, что происходит на другой стороне улицы. По его напряженной спине было понятно, что он бы и рад был убежать или спрятаться где-нибудь за домом, но очень боится, что это покажется подозрительным тем, кто сейчас вел Виктора к… средству передвижения.
        Потому что назвать это автомобилем было затруднительно.
        Средство передвижения представляло собой непроницаемо черный прямоугольный параллелепипед, три метра на пять и на два в высоту, без какого-либо намека на колеса. На боку параллелепипеда той же светящейся краской был нарисован тот же орел со свастикой в когтях, что красовался на нагрудных бляхах фельджандармов. На его крыше размещалась покатая башня, из которой торчал ствол пулемета.

«Где ж у нее дверь-то?»
        Словно в ответ на безмолвный вопрос Виктора треть боковой стены прямоугольника беззвучно поднялась кверху.
        Виктора бесцеремонно втолкнули внутрь отсека, судя по скудости убранства, предназначенного для перевозки преступников. После чего стена так же беззвучно встала на свое место.
        В отсеке имелся один-единственный предмет интерьера - приваренная к полу металлическая лавка.

«Почти как дома»,- мысленно съязвил Виктор.
        Через несколько мгновений по тому, как внутренности потянуло книзу, стало ясно, что черный параллелепипед взмыл вверх.

«Вот это я понимаю, автозак!- невольно восхитился Виктор.- Не то что у нас - все дыры в асфальте пересчитает, пока доедет».
        Одна стена отсека была прозрачной - видимо, чтобы конвой был в курсе того, чем занимается арестант. И чтоб у арестанта не было сомнений, что конвой не дремлет.
        Место водителя размещалось впереди «автозака» и было недоступно для рассмотрения по причине высокой спинки водительского кресла. В салоне летательного аппарата фашисты с одинаковыми лицами, отгороженные от Виктора толстым стеклом, чинно сидели на лавках вдоль стен. Наверх, в пулеметную башню, вела легкая лесенка. А посреди салона на станине стояло громоздкое орудие, стволом уходящее в прозрачную сферу, вмонтированную в пол. На вращающемся стуле около орудия восседал унтерштурмфюрер, беседуя с кем-то по самому обычному мобильному телефону и время от времени бросая на Виктора взгляды, не сулящие ему ничего хорошего.

«Вот из этой хреновины, похоже, меня током и долбанули,- подумал Виктор.- Интересно все-таки, за счет чего этот автозак летает? Ни рева двигателей, ни тряски, ни советов пристегнуть ремни».
        Тем временем желудок снова начал опускаться в район кишечника - знакомый эффект скоростного лифта. Значит, «автозак» пошел на снижение. Лишним подтверждением этому факту стали одинаковые жандармы, синхронно вскочившие со скамеек.
        Однако в их услугах более никто не нуждался. Они так и остались стоять навытяжку внутри «автозака». Когда стена поднялась кверху, унтерштурмфюрер уже маячил в проеме, делая Виктору ручкой - пошли, мол, хватит рассиживаться, приехали.
        - Ну приехали так приехали,- пробормотал Виктор, вылезая наружу и щурясь от яркого солнечного света. Судя по всему, переход от глубокой ночи к полуденной иллюминации здесь не занимал слишком много времени.

«Автозак» стоял во дворе старинной крепости.
        На высоких стенах, сложенных из грубо отесанного камня, реяли знакомые по фильмам красные полотнища со свастикой посредине. Тяжелые, приземистые башни с каменными зубцами наличествовали во всей красе, отдавая дань средневековой моде. Только верхние площадки башен от зубцов и выше были дополнительно накрыты черными сферическими колпаками, из которых во все стороны торчали пушечные и пулеметные стволы.
        Одна из башен, сложенная из иссиня-черного камня, поражала своими размерами и высотой. Создавалось впечатление, что своей верхушкой она упирается прямо в нереально чистое, голубое небо. Откуда-то из глубин памяти пришло название
«донжон» - главная башня средневекового замка.
        А прямо перед Виктором возвышался величественный замок - крепость внутри крепости. Высокие стены, узкие окна-бойницы, кованые ворота, даже небольшой подъемный мост через ров, заполненный проточной водой. По краям рва рос невысокий кустарник, что, наверное, по замыслу местных дизайнеров должно было освежить мрачноватый средневековый пейзаж.
        - Готично,- хмыкнул Виктор.
        Помимо замка внутри крепости имелось еще множество различных построек - прямо небольшой город, выдержанный в том же стиле, что и основные здания. Рядом с коттеджем, смахивающим на многоэтажный ДОТ, стояло несколько человек в эсэсовской форме.
        Гостя ждали. Не зря унтерштурмфюрер почти все время полета на мобильнике висел. На всякий случай плавно довернулись колпаки на двух ближайших башнях, нацелившись на гостя чем-то серьезно крупнокалиберным.
        От группы офицеров отделился один с витыми погонами штурмбаннфюрера на плечах и направился к «автозаку». Пленник с интересом наблюдал за его приближением. Унтерштурмфюрер вытянулся в струнку и сделал отмашку правой рукой от сердца, сильно напоминающую нацистский «хайль». Не сводя глаз с пленника, штурмбаннфюрер сделал ответную отмашку и, подойдя, протянул руку.
        - Ну, здравствуй, Виктор.
        - При всем желании, Гена, не смогу подать тебе руку. Или как там тебя… Генрих Рауде?
        - Ты в наручниках?- удивился Генрих. И резко повернулся к унтерштурмфюреру.- Я же приказал доставить этого человека как почетного гостя!
        Унтерштурмфюрер побледнел.
        - Преступник был вооружен и оказал сопротивление,- пробормотал он.- И, согласно директиве тринадцать А, было применено воздействие третьей степени…
        Теперь настала очередь побледнеть Генриху.
        - Козлы,- по-русски пробормотал он. После чего гаркнул на общепринятом в этой местности немецком: - Немедленно снять наручники!
        Унтерштурмфюрер метнулся выполнять приказание.
        Спустя несколько мгновений Виктор потер освобожденные запястья - в японском саду командир жандармов несколько перестарался, затягивая стальные браслеты.
        - Я еще разберусь с ним!- прошипел Генрих.
        - Не сто?ит,- хмыкнул Виктор.- Я там немного решил проверить на вшивость его молодцев одинаковых с лица. Так что его можно понять.
        - Ты имеешь в виду гемодов?
        - Кого?
        - А, так ты же ничего не знаешь,- спохватился Генрих.- Пойдем, дружище, нам надо о многом поговорить.

* * *
        - Я тогда даже не успел тебя поблагодарить. Если б не ты, эти японские отморозки как пить дать отрубили бы мне голову как какой-нибудь курице!
        - Не стоит благодарностей,- сказал Виктор.- Я просто сделал то, что считал нужным сделать.
        - Возможно, и мне когда-нибудь представится случай отплатить тебе той же монетой.
        - Возможно. Жизнь, знаешь, такая штука, спиралью заворачивается. Как-нибудь на новом витке пересечемся - рассчитаешься.
        - И то правда,- сказал штурмбаннфюрер, вставая со стула.- А теперь извини, официальная часть беседы. Если позволишь, Фердинанд закрепит на тебе несколько датчиков.
        - А у меня есть выбор?- поинтересовался Виктор.
        - Признаться, нет,- вздохнул Генрих.
        Они находились в комнате с зеркальными стенами. Зеркала были непроницаемо черными, но в них удивительным образом отражалась обстановка комнаты. То ли это было сделано для того, чтобы допрашиваемый не видел тех, кто за ним наблюдает, стоя за этими стенами, то ли в удобных зеркалах можно было с разных ракурсов наблюдать за процессом допроса… А может, с таких стен просто удобнее было смывать кровь - на идеально гладких поверхностях в случае неважной помывки разводов не видно. В углу комнаты столбом застыл провинившийся унтерштурмфюрер, который, повинуясь кивку Генриха, метнулся к Виктору и принялся закреплять на нем многочисленные датчики.
        Между Виктором и Генрихом находился стол. На столе стоял плоский прибор серебристого цвета.
        - Детектор лжи?- осведомился Виктор.
        - Он самый,- кивнул Генрих.- Без него мне бы не разрешили беседовать с тобой. Хоть он и совмещен с диктофоном, пусть тебя это не смущает - запись будет слушать лишь несколько человек.
        - Тоже гестаповцев?
        Генрих, подкручивающий верньеры настройки прибора, замер на мгновение.
        - Это прозвучало как упрек,- медленно произнес он.- Пойми - наши деды основали Новую Швабию, и у них была не самая худшая структура государственного управления. Потому мы и не стали ее менять, хотя цели у нас совершенно другие.
        - А какие, можно узнать?
        Закрепив последний датчик, Фердинанд вернулся на свое место и замер столбом в углу. Генрих еще некоторое время всматривался в показания детектора, регулируя настройки, после чего откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, украшенной Железным крестом первой степени.
        - Такие же, как и у других стран,- жестко сказал он.- Соблюдение суверенитета, торговля, обеспечение нужд населения нашей страны. Кстати, с последним мы в настоящее время справляемся лучше многих других государств.
        - Охотно верю,- кивнул Виктор.- Кстати, хотел поинтересоваться чисто для информации - члены «Красной капеллы» были гражданами Новой Швабии?
        Благодушное лицо Генриха стало жестким.
        - Члены «Красной капеллы» были военными преступниками,- процедил он.- И уничтожены как военные преступники.
        - Так же, как и их предшественники в Третьем Рейхе?- хмыкнул Виктор.
        - В сорок шестом году конституцией Новой Швабии многие направления идеологической и политической деятельности Третьего Рейха запрещены законодательно,- отчеканил Генрих.- А вооруженные формирования государственных преступников уничтожали и будут уничтожать все государства мира.
        - Чем же они провинились?- спросил Виктор, внимательно глядя в глаза собеседника.
        - Послушай, нам не о чем больше поговорить, кроме как о кучке бандитов?!- взорвался штурмбаннфюрер.
        - Ну почему же?- сказал Виктор.- Например, ты мне можешь рассказать, что ты делал в Японии, случайно ли оказался в одном со мной самолете. И почему у белого самурая, который пытался меня убить, под мышкой была такая же наколка, как у тебя.
        Генрих усмехнулся.
        - Можно подумать, что это не я веду допрос, а ты.
        - А это допрос?
        - Конечно нет,- рассмеялся Генрих.- Сам понимаешь, допросы в учреждениях тайной государственной полиции ведутся несколько в ином ключе. Скорее, это встреча двух хороших друзей, в рамках которой я имею полномочия сделать тебе предложение, которое может тебя заинтересовать. Хотя, наверно, сначала разумнее будет рассказать о том, ку-ды ты попал, а после ответить на твои вопросы.
        Генрих поудобнее расположился на своем стуле. Виктор про себя отметил, что движения его собеседника четкие, экономичные и одновременно плавные, словно тело эсэсовца не двигалось, а перетекало из одного положения в другое. Похожим движениям учил его сихан в японской школе ниндзюцу.

«Такое впечатление, что у нас был один учитель,- подумал Виктор.- Хотя подождем с выводами. Всегда лучше слушать, чем говорить. Тем более когда к тебе подсоединен детектор лжи».
        - Итак, Черный Орден СС был вновь создан при образовании государства Новая Швабия из бойцов элитного формирования Абвера - соединения «Бранденбург-800»,- начал Генрих.- Благодаря им, собственно, это государство и было образовано, когда они после окончания Второй мировой войны захватили власть на «Базе двести одиннадцать». Сейчас разведывательно-диверсионная сеть «Черного Ордена» опутывает весь земной шар, тайно или явно влияя на политику большинства государств в пользу Новой Швабии.
        Генрих едва заметно улыбнулся краем рта.
        - Естественно, что мое появление на одном с тобой самолете было не случайным. Как и то, что вместо одной школы ниндзюцу ты попал в другую.
        - А смысл?- спросил Виктор.
        - С момента изобретения ядерного оружия «Черный Орден» следит за соблюдением равновесия сил на планете.
        Прочтя немой вопрос в глазах Виктора, Генрих пояснил:
        - Согласись, глупо было бы курице, высиживающей золотое яйцо, позволить, чтобы оно само себя взорвало изнутри, прихлопнув при этом саму курицу.
        - Интересная трактовка международного положения,- хмыкнул Виктор.
        - Тем не менее она соответствует истине,- вполне серьезно сказал Генрих.
        - И что потом вы намереваетесь делать? В смысле, когда яйцо дозреет до нужной кондиции.
        - Яйцо практически дозрело. И когда оно окажется в полной власти «Черного Ордена» - лишь вопрос ближайшего времени.
        В голосе Генриха звучала суровая убежденность.
        - Как только мы узнали, что в России нашелся человек, владеющий совершенным ки-ай, получив его посредством прямой передачи, мы немедленно предприняли необходимые действия для того, чтобы ты попал в школу якудзы, сотрудничающую с «Черным Орденом». Но агенту самурайского клана Сагара удалось нас опередить.
        - Так, насколько я помню, клан Сагара тоже следит за равновесием?
        Генрих поморщился.
        - У самураев этого клана несколько иные понятия о равновесии, хотя и мы, и они исповедуем кодекс бусидо[Бусидо (яп.) - «Путь Воина». Морально-этический кодекс чести воина в средневековой Японии.] , который намного разумнее и продуктивнее нацизма, имеющего в своей основе не заветы воинов прошлого, а бредни госпожи Блаватской. Но не будем об этом. И нам, и клану Сагара был важен результат. А овладение секретом прямой передачи может существенно сместить чашу весов в сторону той стороны, которая им владеет.
        - А как же тогда равновесие?- хмыкнул Виктор.- Со смещенными-то весами?
        - Равновесие сил возможно лишь тогда, когда в нем заинтересован более сильный из противников.
        - Если только в один прекрасный момент более сильный не решит прижать к ногтю того, кто слабее.
        Генрих, ничего не ответив, озабоченно постучал ногтем по детектору лжи.
        - Странно,- пробормотал он.- Вроде датчики в норме. Но почему-то никаких изменений… Так на чем мы остановились?
        - На равновесии. И на белом самурае, который пытался меня пристрелить,- напомнил Виктор.
        - Ну, насчет равновесия мы, похоже, остановились на том, что у разных людей на него разные взгляды и никто ничего в них менять не собирается. Главное - это чтобы на нашем хрупком земном шаре однажды кто-нибудь не нажал на красную кнопку. Кстати, именно ради соблюдения равновесия в сорок пятом посол Новой Швабии передал вашему правительству чертежи и образец атомной бомбы. Иначе Штаты после поражения эскадры Берда сгоряча могли попытаться начать войну против Антарктиды, и неизвестно, чем бы кончилось противостояние двух ядерных держав. Тем более что о последствиях атомной войны американцы имели тогда весьма смутное представление. Естественно, мы позаботились довести информацию о нашем акте доброй воли до правительства США. Чем и было достигнуто равновесие сил в мире.
        - Грамотная многоходовка,- кивнул Виктор.
        - Благодаря ей впоследствии Новая Швабия не только укрепила свой авторитет в мировом сообществе, но и получила необходимые полвека для дальнейшего технического развития.
        - Почему же тогда никто в мире ничего о ней не знает?
        Генрих рассмеялся.
        - Знаешь, как-то в октябре далекого тысяча девятьсот тридцать восьмого года по американскому радио прозвучала печально знаменитая радиопостановка по мотивам романа Герберта Уэллса «Война миров». Так вот, эта невинная радиопьеса породила в Соединенных Штатах самую настоящую панику. Несколько человек, услышав «новость», покончили с собой. Другие, вооружившись двустволками, приготовились к обороне. Паника не прекратилась, несмотря на неоднократные напоминания, что это радиотрансляция. И такая реакция не на шутку взволновала власти. После чего был принят негласный «Закон о средствах массовой информации», который сегодня действует во всем мире.
        Суть этого закона в том, что массам преподносится в основном только белая информация, которая не может вызвать массовые беспорядки, чреватые серьезными осложнениями для существующего положения вещей. Могу тебя уверить, что, если, скажем, хорошо подготовленные группы диверсантов «Черного Ордена» быстро и аккуратно захватят правительство отдельно взятой страны, обыватели, скорее всего, ничего не узнают. Им так же будут крутить по телевизору выступления их президента, хроники с места автомобильных аварий, рекламу памперсов и фильмы про нашествия инопланетян. И кому какая разница, кто пишет речи для того президента - сотрудник информационного агентства или офицер Управления имперской безопасности? Гораздо проще развлекать общественность сказками, чем привлекать ее внимание к реальным событиям.
        - Охотно верю,- сказал Виктор.- Тем более если те диверсанты владеют секретом перехода сквозь пространство.
        - И если убить их можно только разрывной пулей в сердце или в голову. Другие раны затягиваются практически на глазах,- сказал Генрих.
        - Не понял, о чем ты,- сказал Виктор.
        - Что именно не понял?- хмыкнул Генрих.- Почему у тебя на плече нет ожога от выстрела молниемета, несмотря на то что твой костюм ниндзя сгорел на четверть? И, кстати, долго ли тебе набивали на спине наколку синоби Стихии Воды семьи Кога? Обычному человеку такой рисунок делается около двух недель.
        - Реально ничего не понимаю. Ты о чем?- спросил Виктор, все больше недоумевая.
        - У тебя на спине от шеи до крестца выколот японский морской дракон, держащий в лапе боевой топор с цветком хризантемы на нем. Это древний герб школы Кога провинции Оми, если ты не в курсе.
        - У меня на спине???
        Виктор повернул голову.
        В зеркальной стене сзади через прожженную в одежде прореху отчетливо была видна оскаленная пасть дракона, наколотого на его спине.
        Теперь стали понятны недоуменные взгляды тюремных работников, когда на вопрос
«имеются ли у вас наколки?» он отвечал отрицательно. Но тогда никто ничего ему не сказал - видимо, шибко важный он был преступник для того, чтобы грузить его всякой ерундой. А трюмо в российских тюрьмах никто завести не удосужился.

«И когда это сихан успел?- подумал Виктор.- Не иначе когда я после Испытания стихией Воды в отключке валялся. То-то тогда утром весь пол был в кровище и спина потом два дня чесалась».
        - Ты бессмертный первого уровня,- сказал Генрих.- Что возможно лишь в результате прямой передачи.
        - Я? Бессмертный???
        - Ага,- кивнул эсэсовец.- А ускоренная регенерация тканей - приятный побочный эффект этого феномена на ближайшие лет пятьдесят - шестьдесят. Когда же темпы регенерации снизятся, возрастных болезней станет больше, чем случаев утренней эрекции, а девушки станут любить только за деньги, поступаешь просто. Находишь юного дебила-переростка без признаков наркозависимости, каким-то образом вышибаешь из него душу и преспокойно заселяешь своё «Я» в новый прыщавый кондоминиум. Как я понимаю, с каждым разом навык переезда совершенствуется. Надеюсь, что нам все-таки удастся договориться и ты расскажешь, как твоему ками удалось в тебя вселиться.
        - Вы и об этом знаете?- усмехнулся Виктор.
        - Мы знаем немало,- согласился Генрих.- Здесь, в подземных пещерах Антарктиды, подводники адмирала Деница обнаружили не только законсервированное оружие и приборы древней цивилизации, но и манускрипты ариев. Которые еще во времена Третьего Рейха удалось расшифровать специалистам Аненербе[Аненербе (нем. Ahnenerbe) - «наследие предков». Полное название - «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков» - организация, созданная 1 июля
1935 года для изучения традиций, истории и наследия германской расы.] . Из тех манускриптов стало ясно, что древним были известны три формы достижения бессмертия: прямая передача, смена кожи после принятия внутрь «напитка бессмертия» и выживание после заражения «вирусом бессмертия». Первый способ описывался довольно смутно. Второй ежегодно приносил бессмертному несколько месяцев ужасных страданий, пока слезала, а потом нарастала новая кожа. Вирус же удалось синтезировать в конце семидесятых, но, видимо, организмы древних ариев лучше справлялись с иммунодефицитом, предшествующим бессмертию,- люди умирали от СПИДа, слишком часто не дожив до желаемого результата.
        - А как СПИД проник на остальные материки?
        - Через наших агентов,- поморщился Генрих.- У всех бывают недоработки. А в те годы многие специально заражали себя, надеясь стать бессмертными и не зная, на что они идут. Потом же сектанты, узнав, что от СПИДа умирают прежде всего гомосексуалисты, наркоманы и негры, постарались распространить его по всему миру.
        - Сектанты ли?- усомнился Виктор.
        - В общем, так,- хлопнул ладонью по столу Генрих.- Я и без этого рассказал тебе слишком много. Теперь настала моя очередь задать несколько вопросов. Первое. Тебе известен секрет прямой передачи?
        - Элементарно,- сказал Виктор.- Продвинутый дедушка-ниндзя взрезает себе живот на глазах у внука, из того от потрясения вылетает душа, и дедушка вселяется в тело юного родственника. Не знаю, как там насчет бессмертия, но внучок резко умнеет, перестает гадить в памперсы и автоматически садится медитировать.
        - Весело,- криво усмехнулся Генрих.- Пробовали. Только это не работает.
        - Ну тогда не знаю. Может, потому, что у эсэсовцев просто нет души и им нечем меняться?- предположил Виктор.
        - А может, хватит ерничать?
        В голосе Генриха зазвучал металл.
        - Вероятно, ты не очень представляешь себе, куда попал,- продолжил он, нервно постукивая по крышке стола подушечкой пальца, окольцованного тяжелым перстнем белого металла с рунами и эмблемой мертвой головы.- Даже если мое дружеское расположение и останется безграничным, вышестоящее начальство может не разделить моего отношения к тебе.
        - И что тогда?- прищурился Виктор.
        - Тогда ничего хорошего. Поверь, у них есть очень действенные методы развязывания языков.
        - Охотно верю,- сказал Виктор скучным голосом. Эта беседа стала ему понемногу надоедать, несмотря на обилие информации, которую он из нее почерпнул.- Слушай, тебе доводилось играть в компьютерные игры?
        - Нууу… в общем, да,- протянул Генрих, несколько обескураженный таким поворотом беседы.
        - И что ты делал, если игрушка тебе надоедала?
        - Компьютер выключал,- фыркнул штурмбаннфюрер.
        - Вот именно,- сказал Виктор.- И даже если главный герой игрушки был в режиме бессмертного Бога, это мало ему помогало, когда ты отключал питание…
        Лицо Виктора стало бледнеть на глазах.
        - Что за… Что за черт?
        Машинально взгляд Генриха упал на детектор лжи.
        Показатели дыхания, давления, сердечно-сосудистой активности медленно сползали к отметке «ноль». Датчики двигательной активности, мимики лица и кожно-гальванического рефлекса по-прежнему не показывали ничего, словно аппарат был подключен не к живому человеку, а к зеркальной стене.
        - Но ведь компьютер можно включить заново!- в отчаянии закричал Генрих.
        - Можно,- затухающим голосом прошептал Виктор.- Но при этом стоит ли продолжать давно надоевшую игру без цели и смысла?..
        Тяжелая зеркальная панель комнаты со свистящим шипением отъехала в сторону. Бросившиеся было к пленнику офицеры, прервав броски на полпути, вытянулись в струнки и синхронно выбросили руки вверх в модифицированном «хайль».
        Но той, кто вошла в комнату, было не до приветствий. Все ее внимание было поглощено пленником, который сейчас стремительно убивал сам себя.
        Затянутая в идеально подогнанную по фигуре черную эсэсовскую форму, она пантерой ринулась к Виктору. В ее стремительных движениях было столько дикой, животной силы и грации, что офицеры невольно отшатнулись в разные стороны…

…Это было похоже на удар по затылку железным ломом. Сознание, уже проваливающееся в вязкое болото небытия, буквально вышвырнуло обратно, в мир, в который Виктор твердо решил больше никогда не возвращаться…
        Из расплывчатого серого киселя постепенно стала выкристаллизовываться окружающая реальность. Серебристое пятно на черном фоне… Ближе… Еще ближе…
        Нет, не пятно.
        Череп.
        Оскаленный человеческий череп. С двумя перекрещенными костями на фуражке, надетой поверх тяжелого узла солнечно-золотых волос.
        Череп покачнулся - и медленно отъехал назад.
        - Будет жить,- произнесла хозяйка фуражки.
        И Виктор понял, что действительно в мире, который он только что собирался покинуть, пожалуй, есть еще что-то, ради чего стоит жить.
        Или, вернее, кто-то.
        Потому что лицо под фуражкой не могло принадлежать земной женщине.
        Это было лицо идеальной, совершенной, неземной красоты - строгой, холодной, но в то же время притягательной настолько, что Виктор на мгновение забыл, кто он и зачем здесь оказался. На эту девушку хотелось смотреть бесконечно. Просто смотреть, потому что дотронуться до такого совершенства казалось немыслимым кощунством.
        Неуловимым движением девушка поправила чуть сбившийся форменный галстук и, равнодушно скользнув взглядом по растерянному лицу Виктора, повернулась к Генриху.
        - Вы напрасно теряете время,- сказала она.- Это мурёку-синоби. Воин ночи, лишенный внутренней силы.
        - Но штандартенфюрер! Для того чтобы взять в плен этого человека, была проведена сложная операция…
        По лицу девушки скользнула едва заметная презрительная усмешка.
        - Что ж, видимо, тот, кто планировал операцию, не счел нужным посоветоваться с обществом «Врил». Тем хуже для него. Мурёку-синоби годен лишь для того, чтобы убирать щебенку за буровыми машинами. Рапорт наверх я отправлю сегодня же.
…Когда за девушкой задвинулась панель, Генрих раздосадованно грохнул кулаком по столу так, что детектор лжи подпрыгнул и чуть не свалился на каменный пол. После чего штурмбаннфюрер устало опустился на стул и, обхватив руками голову, уставился на Виктора.
        - Ну что, допрыгался?- простонал он.- Это всё.
        - Что всё?- тихо спросил Виктор.
        - То и всё. Приговор эзотериков общества «Врил» не обжалуется и немедленно приводится в исполнение. А для тебя это - концлагерь. Разгребание каменной крошки за древними туннелепроходческими машинами. Которые если и завалит - не жалко.
        - Людей тоже не жалко?
        Генрих устало усмехнулся.
        - Ты еще не понял? Люди здесь самый дешевый товар. И легко восполняемый. Скоро сам поймешь почему.

* * *
        Каменная пыль была везде. В воздухе, в одежде, в глазах, в легких. Она скрипела на зубах, стачивая эмаль, а кариес довершал остальное. Хотя заключенным зубы были особенно и не нужны. Полужидкая, безвкусная биомасса на завтрак, на обед и на ужин не требовала усиленного пережевывания и содержала лишь строго определенное количество калорий и витаминов. Ровно столько, чтобы заключенный мог двенадцать часов в день работать лопатой, толкать груженую тачку и, надрываясь, устанавливать опорные столбы.
        - Безотходное производство,- мрачно усмехнулся Курт, вылизывая алюминиевую миску.
        - То есть?
        - Что тут непонятного?- удивился заключенный.- Здесь есть все - золото, серебро, сталь, уран, алмазы.
        Он обвел рукою нависший над их головами мрачный свод штрека.
        - Плохо только с белка?ми. С мясом то есть. Поэтому здесь мертвецов не хоронят, а делают из них еду. Для нас.
        Лицо Виктора невольно перекосилось. Он осторожно, словно ядовитого паука снял с коленей миску, из которой только раз и успел отхлебнуть. После чего поставил ее на каменный пол, испещренный бороздами от шарошек буровой туннелепроходческой машины, рев которой до сих пор стоял в ушах. Лишь во время обеда заключенным концлагеря представлялась возможность поговорить. Или покричать - большинство тех, кто проработал в штреках больше года и остался жив, были тугими на ухо.
        - Зря кривишься,- покачал головой Курт.- Скажи спасибо, что загнали в разведочный штрек со старыми БТМами[БТМ - буровая туннелепроходческая машина.] . Им,- Курт показал глазами наверх,- постоянно нужны новые территории, вот и роют не переставая. Современные машины с ядерными двигателями плавят породу раскаленным литием и прут вперед, словно нож сквозь масло - только стены полированные после нее остаются. И укреплять их не надо, и пылищи со щебенкой не остается. Только те, кто ее обслуживает, от радиации дохнут меньше чем через полгода. Это у нас - благодать. Пока они там допрут, что порода пустая, мы, может, еще месячишко-другой протянем.
        - А надо оно - так жить?- спросил Виктор.
        Самого концлагеря он пока не видел - его привезли сразу ко входу в штрек и загнали внутрь вместе с толпой других заключенных. В штреке он побыл от силы час и многого пока не понимал. В частности - как могут люди годами жить, вкалывать так, как не снилось тягловым животным, и при этом плодить себе подобных, которым впоследствии тоже придется толкать тачку. Которую, возможно, точно так же когда-то толкал его дед, после смерти химически разложенный в съедобную биомассу.
        - Надо,- сказал Курт.- Потому что мы рожденные люди, а не гемоды. И нам свойственно надеяться.
        Виктор второй раз слышал это слово, но вот расшифровки его от Генриха он так и не дождался.
        - Гемоды - это кто?
        - Да вон,- сплюнул Курт,- не видишь, что ли?
        Виктор проследил взглядом направление полета плевка.
        Метрах в двадцати от них с автоматом на плече тупо торчал на одном месте крепкий блондин с пустыми глазами. В окаймленных коричневым кантом петлицах его униформы скалились серебряные черепа.
        - Genetische Modifikation. Генетическая модификация искусственно выведенного человека. Сокращенно - гемод. Взамен эмоций под черепом набор жестких инструкций. Максимально функциональная биомасса. Навроде нашей жратвы.
        - А зачем им тогда мы и концлагерь? Нашлепать таких гемодов - и пусть работают вместо людей.
        - Всё очень просто,- криво усмехнулся Курт.- Вдумайся в название - концентрационный лагерь. Как только количество людей достигает определенной концентрации, назначается день Огня. Конечно, кого-то оставляют для продолжения потомства, так сказать на семена.
        - А остальных?
        - Остальных сжигают заживо.
        - Зачем???
        - Жертвоприношение арийским богам. И черепу.
        Виктор тряхнул головой. Как-то слабо укладывалась в ней только что полученная информация.
        - Жертвоприношение? Какому черепу?
        - Говорят, что в последней мировой войне у вождя нацистов был череп, который давал хозяину силу. Но взамен ему требовалось…
        - Мощное Поле Смерти, состоящее из всплесков энергии последних мгновений,- задумчиво завершил фразу Виктор.
        - Откуда ты знаешь?- удивился Курт.
        - Меня забросили сюда при помощи Поля Смерти.
        - Тебя? Забросили???
        - Да,- пожал плечами Виктор.- А что здесь такого?
        - А мы думали…
        - Что думали?
        - …что ты из секты Белых Самураев,- смущенно проговорил Курт.
        - Можно с этого места поподробнее?- попросил Виктор.
        Курт пожал плечами.
        - Говорят, что где-то существует секта, которая противостоит Черному Ордену. Их воспитывают в самурайских традициях, делая из них непобедимых убийц. Но, похоже, это только легенда.
        - Не думаю,- пробормотал Виктор.
        Понемногу все вставало на свои места. Если такая секта действительно существует, вполне логично предположить, что она могла заслать убийцу в Японию для того, чтобы ликвидировать потенциальную угрозу Равновесию в лице Виктора. Однако эта угроза Равновесию сама ликвидировала убийцу на последнем этаже Башни Испытаний. Но никто не может гарантировать, что таинственная секта Белых Самураев не повторит попытку.
        Однако Курт на его слова внимания не обратил.
        - «Красная капелла» не была легендой, однако недавно ее остатки истребили полностью. Оно и немудрено - здесь, под землей, сложно затеряться. Несмотря на то что БТМами изрыт почти весь материк…
        Украшенный серебристыми черепами гемод внезапно шевельнулся. Резиновый рот раскрылся, выплюнув хриплое:
        - Обед окончен! Прекратить прием пищи! Встать! Сдать посуду! Все на работу!
        Разбросанные там и сям группы людей, больше похожих на кучки шевелящихся лохмотьев одежды, засуетились, жадно дохлебывая на ходу из мисок остатки биомассы.
        В руке гемода появился продолговатый предмет.
        - Быстрее!- прохрипел он.
        Люди торопливо составляли миски в продолговатый приемник передвижной кухни, напоминающей бетономешалку на воздушной подушке.
        Виктор уже понял, что местные механизмы обходились без колес, используя неизвестный вид энергии, в результате которой машины двигались быстро, плавно и совершенно беззвучно.
        Один из людей, сидящих на каменном полу прислонившись к стене боком, не пошевелился.
        Гемод сделал шаг к нему.
        - Встать!
        Продолговатый предмет в его руке шевельнулся - и выплюнул длинный телескопический жгут с утолщением на конце.
        - Встать, свинья!
        Повинуясь легкому движению руки, плеть с неожиданной силой хлестнула сидящего по спине. Человек дернулся - и неуклюже повалился вперед. На том месте, где он только что сидел, расплывалась большая темная лужа.
        - Посмел умереть…- пробормотал гемод.
        Виктору показалось, что в его ничего не выражающих глазах отразилась работа… нет, не мысли. Механизма. Машины, подыскивающей инструкцию, соответствующую моменту.
        - Вены вскрыл,- в ужасе прошептал Курт.- Упокой Господи его душу. И спаси нас.
        - А мы тут при чем?- осведомился Виктор.
        - Теперь каждого десятого отправят на кухню…
        В голосе Курта слышался страх.
        - Посуду мыть?
        - Нет,- покачал головой Курт.- Посуду кухня моет сама лучше любого человека или гемода. Это называется децимация. Каждого десятого из отряда, в котором был самоубийца, разложат на биомассу. Заживо. А это занимает несколько часов… И был он в нашем отряде. Сейчас гемод вызовет зондеркоманду и…
        Гемод тем временем нажал на кнопку. Хлыст с легким шипением убрался обратно в рукоять. На камни упало несколько капель крови и кусочек мяса, вырванный из плоти концом хлыста,- продуманное орудие пытки, заползая обратно в рукоять, очищало само себя.
        Обстоятельно засунув за пояс хлыст, гемод потянулся к обыкновенному с виду свистку, болтающемуся на груди.
        Но завершить движение не успел.
        - Неправильно это,- сказал Виктор, текучей молнией устремляясь к гемоду, стоящему к нему спиной.
        Сейчас он не думал.
        Мыслей не было.
        Просто противно стало - какая-то тварь, лишь отдаленно смахивающая на человека, распоряжается людскими жизнями.
        - Неправильно это,- повторил Виктор, протягивая руки вперед и берясь за голову в каске.
        Подбородок гемода был гладким, каким не положено быть подбородку взрослого мужчины. А еще у него не было запаха.

«Даже манекен пахнет гипсом и краской…»

…Не верьте тем, кто говорит, будто убить человека непросто. На теле человека огромное множество уязвимых зон. Порой достаточно укола иглой, тычка карандашом, спичкой или пальцем для того, чтобы оборвать тонкую нить жизни. Надо лишь знать, как это делается.
        Виктор знал. Вернее, знал глава древнего клана Воинов Ночи, научившийся передавать свои навыки через время. Тот, с кем Виктор объединил свою душу.
        Но убить человека - это одно. Убить тварь, лишь похожую на него внешне и созданную для того, чтобы убивать людей,- совсем другое.
        У твари был крепкий позвоночник, не иначе сработанный из стали. Поэтому свернуть шею гемоду не получилось. Получилось лишь слегка повернуть голову, хотя рванул Виктор со всей силы и от души.
        Виктор мог бы поклясться, что в глазах гемода мелькнуло недоумение. Похоже, что нападали на него впервые. И с приемами рукопашного боя знаком был биоробот весьма поверхностно. Потому его руки метнулись к наиболее привычному оружию - хлысту. Который - Виктор уже видел эту штуковину в действии - при достаточной сноровке в ближнем бою мог оказаться намного лучше любого другого оружия. Плевок такого хлыста - и с близкого расстояния утяжеленный конец пробьет голову не хуже свинцовой пули.
        Кожа под пальцами была нереально гладкой и резиново упругой. Но все-таки это была кожа. Под которой напряженными тросами натянулись мышцы.
        Пусть синтетические, но мышцы!
        Дернувшиеся в попытке протолкнуть в легкие глоток воздуха…
        Гемод дышал. И это значило, что внутри у него все устроено так же, как у человека. Пусть крепче, пусть совершеннее и долговечнее, но по тому же принципу.
        Душить было долго… Словно в замедленном фильме, краем глаза Виктор видел, как пальцы гемода обхватили ручку хлыста, как напряглись под форменным кителем мышцы руки…
        Пальцы Виктора, скрюченные, словно орлиные когти, сомкнулись на шее гемода, обхватили кадык - и вырвали его из резиновой плоти, заодно разорвав трахею.
        Тварь захрипела.
        Ее тело дернулось с ужасающей силой, сбросив с себя Виктора,- и вдруг, внезапно обмякнув, мешком повалилось на каменный пол. Темная, почти черная кровь толчками била из шеи, закрашивая серебряные черепа на петлицах кителя.
        Виктор брезгливо отряхнул пальцы и наклонился за автоматом. Его глаза встретились с широко открытыми глазами гемода. В них все еще слабо плескалось стремительно затухающее изумление.
        Виктор выпрямился и передернул затвор МР-40. Старая машинка, знакомая по старым фильмам. Конечно, воевать с такой штукой против всей Антарктиды, набитой фашистами словно термитник термитами, перспектива не особенно радужная. Но для потерявшего силу синоби и это хлеб.
        - Хлыст возьмешь?- спросил Виктор у Курта, испуганно жавшегося к стене вместе с толпой других узников.
        Но в глазах заключенного было столько животного ужаса, что Виктор не стал дожидаться ответа.
        - Ну и не надо,- сказал он, подобрав хлыст. Потом снял с трупа ремень вместе с подсумком под три запасных магазина и кинжалом в ножнах. Судя по весу, подсумок был полным. Уже неплохо. Мародером Виктор себя не ощущал. Забрать оружие у убитого в честном бою врага никогда и никем за грех не считалось.
        Перепоясавшись ремнем, Виктор перехватил автомат поудобнее и огляделся.
        Кругом камень. Тоннель впереди, тоннель сзади. Далеко впереди глухо грохочет БТМ, вгрызаясь в породу. Позади - выход из тоннеля, надежно блокированный отрядом охраны человек в десять и полугусеничным бронетранспортером «Ханомаг» с торчащим меж стальных щитков стволом пулемета, красноречиво направленным на этот самый выход. Так что будь ты хоть сто раз супермен, но на открытой местности против пулемета и десятка автоматов с одним МР-40 особо не повоюешь.
        Мелькнула мысль - переодеться в китель гемода и попытаться выиграть несколько секунд до того, пока охрана не начнет делать из него решето. А там, глядишь, и удастся автоматчиков перекосить. Но броневик… К тому же, взглянув на китель, залитый уже впитавшейся синтетической кровью, Виктор отбросил эту идею. Вот если бы помимо кухни еще и передвижная прачечная имелась, тогда, глядишь, можно было и попробовать.
        Кухня? А что кухня? Тихоходная хреновина, мало похожая на броневик. Вон повар-водитель из таких же заключенных скрючился на своем месте, переводя затравленный взгляд с трупа гемода на автомат в руке Виктора и обратно. Скрыться за машиной, когда она будет выезжать из тоннеля, и попробовать пробиться? Маловероятно. Да и водилу подставлять неохота. Его ж первого в дуршлаг превратят.
        - Ты лучше сдайся, парень,- посоветовал кто-то из толпы.- А то и сам погибнешь, и нас заодно с тобой в биомассу переработают.
        - Они и так и так переработают,- невесело хмыкнул Виктор.- Днем раньше, днем позже - какая разница? А сдаться - оно всегда успеется.
        И направился в тоннель, заполненный плотным облаком серой каменной пыли, сквозь который тщетно пытались пробиться ядовито-желтые лучи переносных прожекторов.
        БТМ ревела где-то впереди. Судя по тому, что Виктор успел услышать от заключенных, водителям буровых машин приходилось несладко. По двенадцать часов они безвылазно сидели в своих кабинах, прямо на месте глотая консервированную биомассу из тюбиков и справляя нужду под себя, в подсоединенные к живому телу специальные приемники биотуалетов. Правительству Новой Швабии требовались новые территории и полезные ископаемые, и потому гораздо дешевле было переработать на биомассу оглохшего и ослепшего от всепроникающей каменной пыли водителя, заменив его другим, нежели лишний раз останавливать бур БТМа для того, чтобы человек мог отдохнуть…
        Еще немного - и дрожащую от рева машины пыль, висящую в воздухе, можно было бы разгребать руками. В серой завесе наметился темный контур огромного агрегата.
        Вероятно, до модернизации это был тяжелый танк, что-то типа «королевского тигра». Потом с «тигра» снесли башню, навесили на него мощный бур, а водительское место для улучшения обзора переместили назад, заключив его в сферу из толстого прозрачного материала - то ли стекла, то ли пластика. Сейчас машина больше напоминала не танк, а осовремененный крепостной таран, в кабине которого скорчилась трясущаяся от вибрации человеческая фигурка.
        Виктор приблизился к машине и сразу понял, что докричаться до водилы будет непросто - оглушительный грохот бура, вгрызающегося в породу, заглушил бы даже рев голодного тираннозавра. Более того, на голове водителя имелись большие черные наушники. То ли для защиты барабанных перепонок от рева и грохота, то ли для восприятия команд извне, то ли и для того и для другого одновременно.
        Виктор вытащил из-за пояса хлыст, без особой надежды на успех направил его на кабину и нажал на кнопку.
        Хлыст выстрелил, утяжеленный конец долбанул в кабину, отскочил от наклонной стенки. Рукоять ощутимо рванула пальцы - и это было единственным результатом эксперимента. Виктор в сердцах хлестнул хлыстом по кабине. Бесполезно. Зазомбированный тряской и грохотом водитель, похоже, реагировал только на привычные раздражители. Типа отрывистой команды в наушниках. Или…
        Виктор с сомнением посмотрел на автомат. Потом перевел взгляд на кабину.
        Понятное дело, очередь в упор по кабине водила вряд ли проигнорирует. Да только останется ли он целым-невредимым вместе с кабиной после той очереди?
        Тогда что?
        Параллельно буру к терзаемому машиной разлому скальной породы тянулся гофрированный шланг, подающий воду для охлаждения трущегося о камень металла. Тот шланг Виктор и избрал в качестве мишени.
        МР-40 коротко тявкнул. Из пробитого шланга в кабину плеснуло струей, смывшей с лобового стекла толстый слой каменной пыли.
        Машина дернулась, будто живая. Бур надрывно скрежетнул о камень - и остановился. Ошарашенный водила переводил взгляд с пульсирующей струи воды на рычаги управления и обратно, пытаясь сообразить, что произошло.
        Виктор пальнул снова - на этот раз в потолок пещеры.
        Теперь его услышали.
        Водитель развернулся всем телом и уставился на Виктора глазами круглыми, как у лемура.
        Виктор красноречиво повел стволом автомата. Мол, вылезай, друг ситный, приехали.
        Водитель не заставил себя ждать. Тяжелая створка кабины, щелкнув, отвалилась в сторону.
        - Что вам нужно?- белыми губами прошептал водитель, поднимая руки вверх.
        - Для начала нужно, чтобы ты объяснил, как управлять твоей хреновиной.
        - А?
        - Наушники сними,- посоветовал Виктор. И для наглядности похлопал себя по уху.
        Со второго похлопывания парень понял, что от него требуется, и стащил с головы черные блямбы. Его руки тряслись от страха.
        - И чего вы все здесь такие шуганые?- удивился Виктор, залезая в кабину и усаживаясь рядом на соседнее сиденье.- Хуже смерти-то все равно ничего не будет. Ладно, хватит трястись, рассказывай, что здесь к чему.
        Рассказ был недолгим. Рычаги поворота, рычаг перемены передачи, педали сцепления, тормоза и газа. В общем, ничего сложного. Почти как в легковушке, только вместо руля - набор рычагов.
        Постукивая зубами, водитель начал было объяснять назначение манометров-термометров на приборной доске, но Виктор его остановил:
        - Спасибо, любезный. Все, что мне надо, я узнал. А теперь разверни-ка свою бандуру - и до свидания.
        - Т-то есть как «до свидания»?
        - То есть иди гуляй на все четыре стороны. Только давай побыстрее, а? А то со временем, чувствую, у меня совсем плохо.
        Водитель не рискнул возражать. Сосредоточенно сопя, он вновь завел машину, освободил бур и, ловко орудуя рычагами, развернул БТМ на сто восемьдесят градусов.

«Вряд ли у меня так получится,- подумал Виктор.- Хотя мне так и не надо. Тоннель прямой как стрела. Главное - набрать скорость…»
        Водитель сидел на своем месте сгорбившись и положа на колени натруженные руки.

«Не иначе, пули в висок ждет,- подумал Виктор.- Эх, довели народ фашисты! Что-то с этим вопросом реально надо решать».
        А вслух сказал:
        - Иди, парень. Удачи.
        Ни слова не говоря, водитель покинул кабину. И сел у каменной стены, как до этого Курт и остальные узники, обхватив голову руками.
        - Сломали вас тут, ребята,- вздохнул Виктор, трогая машину с места.- Хотя… наверно, за полвека это уже стало нормой для тех, кто здесь родился. И ничего с этим не поделаешь.
        БТМ медленно набирал скорость, грохоча по каменному полу стальными гусеницами. Десять километров в час… Пятнадцать… Двадцать пять… Тридцать…
        Вроде немного, но, что называется, скорость чувствовалась. Скорее не скорость, а мощь бронированной машины, со стальным буром наперевес смахивающей уже не на осадное орудие, а на носорога, разгоняющегося для атаки.
        Спидометр показал скорость сорок километров в час. Виктор пролетел мимо группы все еще вжимающихся в скалы узников. И успел заметить подошву сапога, торчащую из полуоткрытого бачка передвижной кухни.

«Гемода обратно на биомассу перерабатывают,- усмехнулся Виктор.- Хотя правильно делают. Как у нас менты говорят: нет трупа - нет преступления».
        Стрелка спидометра мертво легла на крайнюю отметку «40». На большее машина была не рассчитана. Но Виктор продолжал вдавливать в пол педаль газа…
        Тоннель кончился внезапно.
        БТМ вылетел из него как снаряд из пушки - и с разгону врезался в бронетранспортер.
        Удар был страшным.
        Виктора выдернуло из водительского кресла и швырнуло вперед. Он успел прижать к груди автомат и поджать ноги, чтобы их не размозжило о приборную доску. И, уже перелетев через нее, вдруг с удивлением понял, что его тело само собой расслабилось, превратясь в некое подобие полужидкого киселя, в котором плавал ничем не стесненный скелет. Как рассказывал сихан, именно в таком состоянии человек способен упасть с крыши пагоды и остаться в живых, при этом не сломав себе ни единой кости…
        Он шмякнулся плечом о прозрачную лобовую панель кабины, по которой уже расползалась сеть мелких трещин - в нее пришелся удар бронированного угла
«Ханомага», борт которого сложился, словно лист бумаги. Как всегда бывало в подобные мгновения, все происходящее вокруг Виктор воспринимал словно в замедленном фильме. Еще немного - и стальной борт проломит лобовуху и вползет в кабину, превращая в кашу ее содержимое.
        Он даже не стал пытаться открыть дверь кабины - на это уже не было времени. Он просто со всей силы ударил ногой вперед.
        Не выдержав давления с двух сторон, панель лопнула. А Виктор, продолжая инерцию прямого удара ногой, ушел в кувырок и успел проскользнуть в щель между вползающим в кабину бесформенным комом стали и пока еще нетронутой прозрачной крышей. После чего прыгнул вперед, мощно оттолкнувшись ногами и одновременно срывая с плеча автомат.
        Пролетая над искореженным «Ханомагом», он успел заметить жуткую картину, так сказать, своеобразный апофеоз войны.
        От страшного удара БТМа по стволу пулемета бакелитовый приклад врезался в лицо стрелка и переломал лицевые кости. Теперь искореженный ствол торчал из-под каски пулеметчика, откуда на затвор медленно стекала серо-красная масса.
        Виктор приземлился за кучей металла, совсем недавно бывшей бронетранспортером. Удар подошв о кучу щебенки… перекат… еще перекат, уходя от очереди, выбившей из того места, где он только что находился, сноп мелких каменных осколков. Гемоды, похоже, умели быстро реагировать, когда у них в мозгах имелась жесткая программа. Если это, конечно, были гемоды, а не люди…
        Он послал очередь вслепую, ориентируясь по звуку, в то место, откуда пришла очередь. И нырнул за массивную серую глыбу, о которую БТМ расплющил «Ханомаг». Теперь охранникам придется повозиться, выковыривая его из укрытия. Справа и слева открытое пространство, а у него еще три с половиной магазина. Хватит на всех с лихвой.
        Но, видимо, на подобные ситуации у охраны также имелись инструкции. Одновременно в щебень у ног Виктора шлепнулись три гранаты. Те самые, знакомые по фильмам о войне М24 с длинной ручкой, изготовленной, правда, из пластмассы. Не иначе у арктических фашистов имелись серьезные затруднения с натуральным деревом.
        И тут вновь его сознание словно разделилось…
        С удивлением и как бы со стороны Виктор наблюдал, как его тело пришло в движение. Как с невероятной для человека скоростью оно рванулось вперед, упало на колени и тремя молниеносными движениями рук побросало гранаты обратно.
        Через себя.
        Не оборачиваясь.
        Туда, откуда они прилетели…
        Три взрыва слились в один.
        А потом была тишина… Глухая, давящая.
        Мертвая…
        Виктор осторожно выглянул из-за камня.
        Никого. Лишь окровавленные клочья черной униформы и темно-красного подрагивающего мяса. Прочь от Виктора по щебню ползла оторванная нога в сапоге, рефлекторно сокращаясь в колене, словно ее хозяин все еще пытался убежать от неминуемой смерти. А иссеченный осколками хозяин валялся рядом с гусеницей заглохшего БТМа и к своей ноге уже не имел ни малейшего отношения. Как и ко всему остальному на свете.
        Ощущение нереальности происходящего пропало напрочь. Если до сего момента Виктора не оставляло знакомое по Японии чувство, что все, происходящее с ним, есть некий вариант осязаемого и озвученного сна, то сейчас пришло четкое осознание.
        Не сон.
        И не бред.
        И далеко не «Алиса в стране чудес».
        Это война!
        Его война с системой, после полного уничтожения в прошлом веке сумевшей возродиться на шестом континенте…
        Две прямоугольные тени, павшие на останки охранников концлагеря, отвлекли его от созерцания поля боя. Он поднял голову.
        Черт!!! Как он мог забыть, что «автозаки» фельдполиции летают абсолютно бесшумно?
        Последней мыслью, которая промелькнула в его голове, была фраза, когда-то очень давно сказанная Александрой: «Он слишком много думал там, где надо было действовать. Нет ошибки страшнее, нежели недооценивать противника».
        Потом была молния, швырнувшая его на камни.
        И еще одна.
        И еще…
        Часть вторая
        Арена бессмертных
        В третий год правления циский Сюй Фу подал доклад на высочайшее имя, в котором говорил о трех чудесных горах в Восточном море. Эти горы носят название - Пэнлай, Фанчжан, Инчжоу и являются «сянь жэнь» - обителью бессмертных… По этой причине император повелел Сюй Фу отправиться в море на поиски эликсира бессмертия…
        Сыма Цянь. Исторические записки («Ши цзи»)
        Двенадцатый год правления императора Цинь Ши-хуан-ди[Двенадцатый год правления императора Цинь Ши-хуан-ди - 205 год до н.э.] , страна Ямато[Страна Ямато - древнее название Японии.]
        Воздух был влажным и спертым. Солнце пекло немилосердно, а острые камни то и дело пытались пробить сандалии и вонзиться в стопу. Казалось, будто сами боги не хотели, чтобы человек шел дальше. Но он шел, опираясь на деревянный посох, разлохмаченный у основания ударами о бесчисленные дороги и оттого похожий на перевернутую метелку.
        Жара не особенно беспокоила человека - остроконечная шляпа с широкими полями вкупе с густой шапкой спутанных волос, отросших за время путешествия, защищали его от солнечного удара. Легкие уже привыкли к влажному островному воздуху, камням пока не удавалось справиться с выношенными, но все еще крепкими подошвами сандалий. А от усталости и скуки спасали стихи, которые человек слагал прямо на ходу:
        Обитель бессмертных в Восточном море,
        на острове Янфути,
        Но может бессмертный в печали и горе
        плоть себе обрести.
        Он может предстать пред тобой на пути,
        Если ты не свернешь с него,
        Если ты ищешь и хочешь найти
        Секрет бессмертных богов.
        Вершина горы, к которой он стремился последние два дня, неумолимо приближалась, что также добавляло сил страннику. Он успел повидать множество гор, но ни одна из них так и не оказалась той, которую он искал…
        Много лет назад императору Цинь Ши-хуан-ди приснился сон о прекрасном острове, на котором у подножия горы Пэнлай живет святой даос, владеющий секретом бессмертия. Император очень хотел жить и поэтому счел сон пророческим.
        - Ты единственный, кто сможет найти то, что мне нужно,- сказал тогда Ши хуан-ди. - Я дам тебе армию.
        - Мне не нужна армия,- усмехнулся человек и погладил свой посох.- Ты же знаешь, что этот посох называют «Восемь тысяч воинов». И он вполне соответствует своему имени. В любой момент я могу поднять из земли армию своих терракотовых телохранителей - главное, чтобы под ногами была земля.
        - Ты прав,- согласился император.- Тогда я дам тебе флот.
        - Зачем мне флот?- удивился человек.- Для того чтобы путешествовать по морю, вполне достаточно одного корабля. А от пиратов и бурь меня защитят морские драконы.
        - Тогда я дам тебе много золота и драгоценных камней!- воскликнул Ши хуан-ди.
        Человек поморщился.
        - Ты же знаешь, что, если мне понадобится и то и другое, для меня не составит большого труда сделать сколько угодно золота из свинца и алмазов из камней, валяющихся под ногами.
        Император приуныл.
        - Ты снова прав, Сюй Фу,- сказал он с грустью.- Я плохой император, и мне нечего тебе дать с собой в дорогу.
        - Отчего же,- возразил Сюй Фу.- Ты дал мне Путь, достойный одновременно и ученого человека, и истинного воина. Это и есть наивысшая из наград…
        Много раз солнце сменило луну, а лето сменило зиму с тех пор, как человек по имени Сюй Фу покинул Срединное царство[Срединное царство (Чжунго, кит.)- самоназвание Китая с древнейших времен.] . Но тысячи пройденных ли не приблизили его к цели. В мире было слишком много гор, и пока ни у одной из них ему не встретился бессмертный из сна императора Ши хуан-ди… И пока что мудрец и воин шел, бросая на землю рисовую шелуху, которую подбирал ветер, и стихи, которые, возможно, со временем подберут люди и расскажут по-своему…
        И ясному солнцу, и светлой луне
        В Поднебесной покоя нет.
        И не хотят люди жить в тишине,
        А жить им немного лет.
        Гора Пэнлай среди вод морских
        Высится как копье.
        Там в рощах нефритовых и золотых
        Бессмертный варит питье.
        Выпьешь глоток - и не будешь седым,
        Став молодым навек…
        Но кто там стенает у кромки воды?
        Бог или человек?[По мотивам стихотворения Ли Бо (Ли Тай-бо, 701-762), китайского поэта эпохи Тан, в переводе А. Гитовича.]
        У подножия горы, к которой шел Сюй Фу, раскинулось прекрасное озеро, на берегу которого сидел человек в странном костюме, словно отлитом из серебра. Рядом с ним валялся на земле серебряный сосуд. Человек обхватил голову руками в великом горе и потому не видел, как сзади к нему подкрадываются двое бродяг, доставая из лохмотьев ржавые ножи.
        Вызывать из земли терракотовых телохранителей времени не было. Да это в большинстве случаев и необязательно для того, кто исповедует Путь Мудреца и Воина.
        Сорвав с головы свою широкополую шляпу, Сюй Фу метнул ее, словно бумажный диск, которым у него на родине ребятишки ловят богомолов. Следом за шляпой полетел деревянный посох…
        Человек на берегу обернулся на шум - и вздрогнул.
        Сзади него на земле лежали два оборванца, судорожно сжимая в ладонях рукояти ржавых ножей…
        Правда, вряд ли те ножи могли им пригодиться в дальнейшем.
        Голова одного из разбойников была насквозь проткнута длинной деревянной палкой, на конце которой болталась маленькая метелочка. А голова второго плавала в озере отдельно от тела, из перерубленной шеи которого толчками вытекала темная кровь.
        Сюй Фу не спеша подошел и, наступив ногой на голову разбойника, выдернул посох из его проломленных висков. Остатки мозга на конце посоха он соскреб о ближайший камень, после чего поднял с земли шляпу для того, чтобы проверить, не затупился ли от удара круглый стальной клинок, вшитый в нее по окружности.
        И удивленно обернулся на звук.
        Теперь у человека в серебристом костюме было новое горе. Его обед стремительно выливался из желудка через горло, причиняя несчастному нешуточные страдания.
        Сюй Фу покачал головой. Нехорошо, когда человек блюет в воды такого прекрасного озера, уже и так в считаные мгновения испоганенного немытой головой разбойника.
        Мудрец приблизился и метким ударом посоха нанес тычок в левую пятку несчастного, согнувшегося над водой в рвотных спазмах.
        Хотя тот был в обуви, удар достиг цели. Бить можно чем угодно, главное, чтобы сила достигла намеченной точки.
        Человек икнул пару раз, после чего, удостоверившись, что его желудок внезапно передумал вываливаться изо рта, удивленно посмотрел через плечо.

«Вставайте, уважаемый,- подумал Сюй Фу.- Сегодня у вас хороший день».
        Человек не удивился, получив мысленный посыл. Судя по несколько непропорциональной к туловищу большой голове, он тоже был мудрецом. И однажды выяснив, что языков на земле слишком много, выучил один, понятный для всех, кто умеет говорить не открывая рта.

«Не думаю,- прозвучало в голове у Сюй Фу.- А для чего вы убили этих несчастных?»

«Взгляните на их ножи,- подумал Сюй Фу, нахлобучивая шляпу обратно на голову.- Такая ржавчина возникает на клинках, которые забывают регулярно чистить от засохшей на ней человеческой крови. Эти несчастные собирались убить вас, а я не люблю, когда двое нападают на человека, сидящего к ним спиной!»
        Человек в серебряном костюме растерянно переводил взгляд с одного трупа на другой. Сюй Фу, уже собравшийся продолжать свой путь к горе, внезапно смягчился и решил задержаться еще ненадолго. Как говорит старая пословица, начав помогать - помогай до конца. А этому путнику в странных одеждах явно требовалась помощь.
        - Как вы оказались в этих местах, уважаемый?- осведомился Сюй Фу.
        Человек с усилием оторвал взгляд от трупов и взглянул в глаза мудреца. Сюй Фу поразился - глаза человека были синими, словно утреннее небо.
        - Моя… хммм… моя повозка потеряла управление и упала в озеро. Мне удалось выплыть, но теперь я не знаю, что делать. Обеспечение жизни в моем костюме целиком зависит от этой повозки.
        Последних слов Сюй Фу не понял, но решил, что человек слегка ударился головой, когда разбойники подстроили ему падение в озеро вместе с его добром. После чего они в ярости решили убить несчастного, чтобы завладеть тем, что осталось,- его сосудом. Мудрец уже понял, что круглый сосуд был сделан не из серебра, а из чего-то другого. Но все равно из-за такого ослепляющего блеска на любом рынке за такую вещицу наверняка отвалят не одну связку монет.
        Сюй Фу вздохнул.
        Тащить из озера повозку с поклажей и дохлыми лошадьми не хотелось. Но, как говорится, начав помогать…
        - Куда упала твоя повозка, уважаемый?- спросил Сюй Фу.
        Человек обреченно ткнул пальцем в озеро. Сюй Фу отметил, что на его обеих кистях не хватало мизинцев. Бедняга! Такое наказание причитается за долги в странах, граничащих с Поднебесной. Понятно, что парень хотел подзаработать, чтобы не лишиться остальных пальцев. Решение помочь бедолаге укрепилось в сердце Сюй Фу.
        - Я понял,- сказал он.- Куда именно?
        Человек показал, куда именно. Перед внутренним взором мудреца пронеслось огромное железное колесо и плюхнулось в воду недалеко от берега.
        - Это… что?- опешил Сюй Фу.- Это колесо от твоей повозки???
        - Это сама повозка,- печально сказал синеглазый путник, умеющий летать по воздуху.
        Сюй Фу почесал в затылке, отчего его круглая шляпа съехала на брови. Мудрец поправил шляпу и покачал головой.
        - Она слишком тяжелая. Один я не справлюсь.
        - О чем ты, странник?- горько усмехнулся человек в странном костюме.- Думаю, упряжка из всех волов и коней вашего мира не сможет достать ее из озера.
        - Ты плохо знаешь наш мир,- сказал Сюй Фу.- Сейчас тебе будет немного больно, но придется потерпеть, если ты хочешь вернуть назад своё колесо…
        Синеглазый дернулся, когда мудрец мысленно прикоснулся к центру его энергетического кокона. Но после, видимо поняв что к чему, кивнул и закрыл глаза.
        Сюй Фу немного лукавил, когда говорил, что не справится в одиночку. Но он и так уже много сделал для человека, которого впервые увидел сегодня. К тому же тот сам был мудрецом, умеющим видеть мир таким, каков он есть на самом деле. Другое дело, что между умением видеть и способностью действовать лежит глубокая пропасть, и далеко не каждому по силам проложить над этой пропастью свой Путь. Поэтому Сюй Фу счел вполне справедливым вытягивать железную повозку странного путника совместными усилиями, тратя при этом равное количество личной силы. К тому же не исключено, что это испытание окажется для путника первым шагом к другому краю пропасти…
        Железный диск высотой с три хижины, поставленных друг на друга, выполз из озера словно раненая черепаха и замер у самой кромки воды.
        Сюй Фу открыл глаза.
        Путник в странном костюме стоял на месте, широко расставив ноги и спрятав за спину сцепленные добела кисти рук. А из его носа на серебряный воротник костюма хлестала кровь. Такая же красная, как и у обычных людей.
        Сюй Фу приблизился и осторожно коснулся мизинцем переносицы небесного странника. Кровотечение замедлилось, а через несколько мгновений и вовсе прекратилось. Однако лицо парня оставалось белым, словно он умер, но по странной прихоти Богини смерти остался стоять на двух ногах.
        - Кто ты?- тихо спросил Сюй Фу.
        Небесный странник с трудом открыл глаза. Синева его глаз потускнела, но все равно продолжала поражать своей необычной глубиной.
        - Я из народа ариев,- сказал он, с трудом разлепив пересохшие губы. Работа в одной «упряжке» с Сюй Фу едва не стоила ему жизни.
        - Никогда не слышал о таком.
        - И вряд ли услышишь,- поморщился парень, с трудом вытаскивая из-за спины свои руки.- Мы редко появляемся в вашем мире.
        - Это я уже понял,- сказал Сюй Фу, при этом мысленно ощупывая круглую башню из металла, которую он только что выволок из озера…
        Эх, надо было сделать это раньше, когда она была еще в воде! Если сравнивать небесную повозку с обычной, можно было сказать, что у нее острым топором перерубили ось.
        Небесный путник тоже умел мысленно видеть суть вещей. Сюй Фу услышал, как он глухо застонал.
        Мудрец усмехнулся про себя. Парень слишком серьезно воспринимал жизненные неудачи. Возможно, потому враги и сумели перерубить ось его летающей повозки.
        - Что ж, придется помочь тебе в последний раз,- сказал он, концентрируя в области своего живота остатки столь дальновидно сэкономленной силы.- Видимо, день сегодня такой, что мне приходится решать чужие проблемы, жертвуя при этом решением своих.
        - Помочь???
        Парень аж ожил немного от удивления. На его щеках заиграл нездоровый румянец.
        - Помочь починить бортовой компьютер??? Да это на базе-то вряд ли кто смог бы сделать! Проще заменить на новый…
        - Не понимаю,- пожал плечами Сюй Фу.- Какая разница между повозкой, которую везет рикша, и той, которую влекут кони? Может, только в скорости. Принцип любого движения един для всего сущего в Поднебесной.
        Небесный путник покрутил себе пальцем у виска, что, наверное, должно было означать верх его непонимания. Сюй Фу усмехнулся снова - странный путешественник умел летать по небу, но не умел чинить то, на чем летает. Воистину велика пропасть между видением и действием. А может, он был еще просто слишком молод…
        - Теперь можешь лететь,- сказал Сюй Фу, утирая пот с лица. Так бывало всегда, когда личная сила была на исходе.
        Он достал из котомки рисовый колобок и отправил его в рот целиком.
        - Извини, что не предлагаю разделить со мной пищу,- сказал Сюй Фу.- Боюсь, что риса, который я захватил в дорогу, не хватит для двоих.
        Однако небесного путника рис интересовал меньше всего. Он подхватил с земли свой блестящий сосуд, нахлобучил его на голову и бросился к железному колесу, которое внезапно окуталось гостеприимным голубоватым светом. Сюй Фу и не заметил, как парень оказался внутри своей повозки. Вроде только что рядом стоял - и вот уже нет его.
        Но это уже было неважно. Теперь стоило озаботиться решением собственных проблем. Путь до горы не был завершен, и вряд ли ему удастся пройти его до заката. Конечно, силы было жаль, но, Яньлован[Яньлован (кит.)- повелитель подземного царства, владыка ада. В китайском буддизме наделялся функцией главы загробного мира.] ее побери, приятно, когда она потрачена на хорошее дело.
        Он уже успел сделать с десяток шагов по направлению к горе, когда парень в серебряном костюме выскочил из своей кучи железа, словно демон из Желтого источника.
        В два прыжка он догнал Сюй Фу и, скинув с головы свой сосуд, решительно преградил ему дорогу.
        - Я должен отблагодарить вас,- безапелляционно заявил он.- Если только в моих силах отблагодарить святого даоса.
        Сюй Фу хмыкнул.
        - Святой даос, скорее всего, прошел бы мимо, а после помолился за твою душу, безвременно покинувшую тело. Я обычный человек, который следует своим Путем. Лучшее, что ты сейчас можешь сделать, так это отойти с дороги и не мешать мне.
        Но парень оказался на редкость упрямым. К тому же наличие за его спиной железной повозки, переливающейся мягким небесным светом, явно добавило ему наглости.
        - Тогда позвольте мне отблагодарить обычного человека. Ведь еще Конфуций сказал, что за добро нужно платить добром.
        Он умел спорить и делал это хорошо, что всегда ценилось мудрецами Поднебесной. Сюй Фу не считал себя глупым человеком, поэтому он оперся на свой посох и с усмешкой взглянул на парня.
        - Что ж, будь по твоему,- сказал он.- Единственное, чем может мне помочь кто-то под этим небом, так это сказать, где находится гора Пэнлай.
        Против ожидания, небесного странника не удивили эти слова. Он дотронулся до рукава своей сверкающей одежды - и между ним и Сюй Фу выросла прозрачная стена, на которой были начертаны два больших диска, испещренные разноцветными пятнами.
        - Так-так… Гора Пэнлай…- бормотал парень, барабаня пальцами по собственной руке со скоростью мастера игры на цисяньцине.- Гора…
        Сюй Фу с интересом наблюдал за происходящим. Не каждый день увидишь подобное колдовство.
        - Нет такой горы на этой планете,- огорченно выдохнул парень, опуская руки. Прозрачная стена с дисками схлопнулась в светящуюся точку и исчезла.- То есть в Поднебесной,- поправился он.- О ней многие говорят в легендах, но не одно племя, живущее подле гор, не называет так эти горы.
        Странно, но Сюй Фу как-то сразу поверил небесному страннику.
        Бывает такое, когда не головой, а сердцем понимаешь - правда.
        Все так и есть.
        Сон императора оказался всего лишь сном.
        А эликсир бессмертия - приснившейся ему сказкой. Как и легенда о том, что императоры способны видеть вещие сны…
        - А что вы хотели найти на той горе?- поинтересовался парень, видя огорчение мудреца, которое тому не удалось скрыть.
        - Эликсир бессмертия…- чисто машинально ответил Сюй Фу, погруженный в свои думы.
        - Для себя?- быстро спросил небесный странник.
        - Нет,- покачал головой Сюй Фу.- Для Цинь Ши-хуан-ди, повелителя Срединного царства.
        - То есть он послал вас неизвестно куда, а вы не посмели отказаться?
        - Не счел нужным,- усмехнулся Сюй Фу.- У каждого достойного человека на земле должен быть Путь, достойный его.
        - Хороший ответ,- кивнул небесный странник.- И, как достойный человек, вы только что нашли свою гору Пэнлай. Только уверены ли вы, что вам нужно то, что вы ищете?
        - Конечный результат Пути нужен не мне,- напомнил Сюй Фу.- А лично для меня больше важен сам Путь.
        - Это хороший Путь, если на нем вы совершаете такие поступки, как сегодня,- сказал небесный странник.- Что ж, вот моя благодарность.
        Перед мысленным взором Сюй Фу нарисовалась формула изготовления снадобья. Коренья, знакомые травы, пережженные моллюски, жидкость, добытая из пауков, пепел от сожженных раковин…
        - Так просто?- удивился мудрец.
        - Ничего сложного,- пожал плечами парень в серебряном костюме.- Таким образом эликсир можно изготовить из ингредиентов вашего мира. Только учтите - раз в год со всего тела бессмертного полностью сползает кожа. Которая потом восстанавливается около ста ваших дней. Это очень больно.
        - Многие люди согласятся платить такую цену,- кивнул Сюй Фу.- Но думаю, что это не всё.
        - Не всё,- согласился небесный странник.- Природу не обмануть. Со временем бессмертного одолевает безумие, которого он не замечает.
        - Владыки часто не замечают своего безумия,- заметил Сюй Фу.- Думаю, что император согласится и на это.
        - А так ли нужен вам этот император?
        - Что?- не понял мудрец.
        - Зачем вам вновь проделывать столь долгий путь обратно? Вы нашли то, что искали, по пути совершив много добрых дел. Я хочу предложить вам полететь со мной. Мой народ ценит великих людей. Взгляните.
        Он вновь коснулся рукава своего костюма.
        И вновь между ним и мудрецом выросла стена. Но на этот раз она была непрозрачной.
        На висящей в воздухе стене был нарисован город, который могли построить только боги. Высокие, величественные здания вонзали верхушки в небо, поражая своей неземной красотой. Сюй Фу пригляделся - и не поверил своим глазам.
        Город не был нарисованным. Картина была живой!
        Между зданиями по нереально гладким дорогам сновали маленькие овальные повозки, из которых выходили и спешили по своим делам крошечные люди. Повозки побольше летали над зданиями, словно стрекозы. Сюй Фу уже знал, что внутри этих стрекоз тоже были люди, создавшие этот удивительный мир.
        Мудрец нашел в себе силы оторваться от картины и покачать головой.
        - Я должен вернуться,- сказал он.- Срединное царство - моя родина…
        Парень нехорошо усмехнулся.
        - Что ж, взгляните, во что превратилась ваша родина за то время, пока вас не было дома.

…Картина на стене сменилась. И Сюй Фу не сразу понял, что видит с детства знакомые места.
        Которые теперь при всем желании было трудно узнать.
        Степь перегородила стена, тянущаяся на многие сотни ли от горизонта до горизонта. На ней, словно муравьи, копошились люди. Сотни, тысячи людей, занятых грандиозным строительством. На мощных башнях стояли на удивление низкорослые наблюдатели, напряженно вглядывающиеся в даль - не появится ли вдали облако пыли, поднятой табунами кочевников, терзающих своими набегами границы Империи?
        Картина приблизилась, словно мудрец смог подобно птице подлететь поближе и рассмотреть происходящее.
        Первое, что бросилось ему в глаза,- это то, что у наблюдателей на башнях не было ног. Широкие в плечах тела бывалых ветеранов стояли на коротких обрубках, наспех обмотанных тряпками. На некоторых тряпках были видны следы недавно засохшей крови. А в глазах многих закаленных в битвах воинов прозрачными льдинками застыли невыплаканные слезы - и вряд ли это были слезы, которые появляются от долгого и напряженного наблюдения за враждебным горизонтом.
        - Но как же…- растерянно произнес Сюй Фу.- Как же такое может быть? Это только в варварских племенах отрубают ноги наблюдателям для того, чтобы они не могли сбежать со своих постов при атаках врага! Но даже варвары совершают такое не с воинами, а лишь с беглыми заключенными, преступившими закон! Как такое могло случиться в просвещенной Империи Цинь?
        - Смотрите дальше,- хмуро бросил небесный странник.
        Картина сместилась к подножию недостроенной стены, где люди совершали странное.
        В котлован, выкопанный для фундамента новой башни, спускали людей, одетых в жалкие лоскуты развалившейся от старости одежды. Впрочем, как заметил Сюй Фу, в подобные лохмотья были одеты почти все строители Великой стены.
        По краям котлована стояли воины в боевых доспехах, держа наготове луки, снаряженные стрелами.
        В дно огромной ямы уже были вбиты толстые каменные сваи. Четверо дюжих надсмотрщиков, также спустившись в котлован, выдернули из кучи жмущихся друг к другу людей двоих несчастных и, сноровисто обняв их руками каменный столб, намертво связали запястья. Придирчиво осмотрев свою работу, надсмотрщики двинулись к соседнему столбу, по пути выхватив из толпы еще пару человек.
        - Что они делают?- спросил потрясенный Сюй Фу.
        - Император Ши хуан-ди увидел сон, согласно которому Великая стена будет стоять вечно, если ее основание будут поддерживать подданные его Империи,- хмуро ответил небесный странник.
        Тем временем надсмотрщики закончили свою работу и вылезли из котлована. Один из них подал знак - и к краю гигантской ямы, скрипя колесами, двинулись деревянные машины, служащие для опускания вниз отесанных каменных плит, в изобилии сложенных неподалеку.
        Сюй Фу отвернулся.
        - Вы не можете помочь этим несчастным?- глухо спросил он.
        Небесный странник покачал головой.
        - Мы не имеем права вмешиваться в историческое развитие народов. Мы можем только наблюдать.
        - Я понял тебя, небесный путник,- сказал Сюй Фу.- И я не вернусь домой. Но и в твоем сказочном городе мне делать нечего. Пожалуй, я поселюсь здесь, у подножия этой прекрасной горы. Возможно, тут мне удастся забыть о том, что я только что увидел. А заодно и о твоем ужасном подарке.
        Сюй Фу повернулся и направился к горе. К последней горе его завершившегося Пути.
        - Я так и не смог отблагодарить тебя, святой, за то, что ты для меня сделал,- на своем языке прошептал вслед ему небесный странник.- Вместо этого я лишил тебя родины, лишил Пути, отнял мечту…
        Но все-таки ты не останешься без подарка. Ты обретешь рецепт Истинного бессмертия. Надеюсь, Высшие отцы простят меня…
        Последний мысленный посыл Сюй Фу ощутил уже пройдя половину ли. Но не обратил на него внимания. Все его существо поглотило созерцание величественной горы, освещенной лучами заходящего солнца. Казалось, будто снежную шапку на вершине пика внезапно охватил небесный огонь. И эта прекрасная и величественная картина внезапно наполнила все существо мудреца таким восторгом, по сравнению с которым вся его прошлая жизнь показалась бесцельным странствием одинокого путника, сбившегося с истинного Пути…

* * *
        Спины он не чувствовал. И, наверно, это было к лучшему.
        Он помнил, как молнии били в спину, а он старался свернуться клубком, пытаясь сберечь лицо и живот. И последнее, что отложилось у него в мозгу, была не адская боль, а резкий запах паленого мяса.
        Ладони и икры чувствовали твердую деревянную поверхность. А запястья, щиколотки и шея - цепкую хватку металлических обручей. От обруча, стягивающего шею, пахло старой ржавчиной. А еще горело предплечье левой руки. Виктор скосил глаза и попытался сфокусировать взгляд. Со второй попытки у него это получилось.
        Он лежал голый по пояс на грубых деревянных нарах. Видимых повреждений на груди и животе не наблюдалось, а вот на левой руке имелся неслабый ожог, но не от молнии, выпущенной полицейским автозаком. Внутренняя сторона предплечья была изуродована рядом почерневших, покрытых коркой цифр.

«8912422».
        Под цифрами имелись полоски разной толщины, напоминающие штрих-код. Ожог был покрыт каким-то прозрачным гелем, словно клеймо заламинировали для сохранности.
        Свет убогой лампочки под потолком раздражал, и Виктор закрыл глаза.

«Итак, подведем итоги. Ты в концлагере, в самом что ни на есть настоящем. Который охраняют и люди, и биороботы, умеющие очень точно кидать гранаты и, незаметно подкравшись, стрелять из молниеметов. К тому же, несмотря ни на что, пространство замкнутое, и, если даже удастся вырваться из камеры и из лагеря, все равно рано или поздно найдут. И смыться не получится. Если учителя в школе не врали, вокруг Антарктиды очень много холодной воды, в которой умеют жить только пингвины, тюлени да киты. И хотя насчет бессмертных ниндзя там ничего не сказано, плыть до ближайшего материка все равно несколько далековато, вечной жизни может не хватить».
        Виктор осторожно пошевелил конечностями. Конечности слушались. А вот спина вызывала беспокойство отсутствием ощущений.
        Вытащить руки-ноги из железных захватов оказалось несложно благодаря подготовке в японской Школе синоби. С шеей дело обстояло несколько хуже - надо было разрывать железный ошейник. Но, в принципе, сконцентрировавшись, наверное, можно справиться и с этим. Вопрос был в другом - что делать дальше?
        Виктор попытался «прозвонить» тело, как учил его в свое время сихан.
        Бесполезно.
        Участок от затылка до пятой точки не ощущался ни на каком уровне - ни на физическом, ни на ментальном, словно он отсутствовал в принципе. И это было более чем странно. Ведь на чем-то же он лежал!
        Само собой пришло в голову мудрое изречение - если долго сидеть на берегу реки, то рано или поздно можно увидеть проплывающий мимо труп твоего врага. Иными словами, жди - и чего-нибудь да дождешься. Философия не на каждый день, но, когда наличие или отсутствие весьма важной части тела под большим вопросом, лучшего плана действий трудно придумать.
        Ждать пришлось недолго.
        Сбоку послышался лязг замка, скрип несмазанных петель и легкие, почти неслышные звуки, которые издает женская нога, касающаяся каменного пола.
        - Стоять у двери, никого не впускать,- твердо прозвучал знакомый мелодичный голос. Удивляясь сам себе, Виктор почувствовал, как сильнее забилось его сердце, добросовестно тренированное старым японским мастером.
        - После того как я выйду отсюда, ты забудешь о том, что в камеру кто-то входил.
        - Есть, штандартенфюрер!- проревел другой голос, от которого покачнулась на проводе лампочка под потолком. Мощный щелчок каблуками подкованных сапог и уверенный грохот ключа в замке лучше всяких слов подтвердили, что приказание будет выполнено в точности.
        А потом в поле зрения Виктора появилась она…
        На этот раз на ней не было эсэсовской униформы. Лишь шелковый балахон цвета ночи облегал ее фигуру. Лицо девушки скрывал объемистый капюшон, но Виктору не нужно было видеть лица для того, чтобы узнать ее. Присутствие могучей, бьющей через край силы не скрыть никакими балахонами.
        Виктор каждой клеточкой своего тела почувствовал этот упругий вал неодолимой мощи, исходящей от черной фигуры.
        - Привет, валькирия,- прохрипел он.- Какими судьбами занесло тебя в мою скромную обитель?
        Тонкие, но сильные пальцы отбросили назад капюшон. Золотые локоны, на этот раз ничем не стесненные, рассыпались по плечам.
        - Здравствуй, мурёку-синоби,- сказала девушка, слегка усмехнувшись уголком рта.- Твой немецкий так же неважен, как и твоя неуклюжая попытка быть галантным. Ты больше похож на воина, чем на аристократа.
        - Ну да, воину положено быть тупым как валенок,- проворчал Виктор. Хотя, пожалуй, эсэсовка была в чем-то права. Для того чтобы клеить красивых полковников женского пола, надо не демонстрировать светские манеры, а хотя бы для начала избавиться от кандалов.
        - Это несложно,- сказала девушка, словно отвечая на его мысли.
        Она слегка присела и запустила руку под лежак, на котором был растянут Виктор. Щелчок - и оковы разомкнулись.
        - А не боишься?- спросил Виктор, приподнимаясь на своем ложе и растирая запястья.
        - Тебя?- вновь усмехнулась эсэсовка.- Нет, не боюсь. И ты сам понимаешь почему.
        - Понимаю,- после секундного раздумья произнес Виктор.
        А ведь права девчонка. Такой и пистолет не нужен. И даже энергетические жгуты выращивать не потребуется. Просто немного перенаправит поток силы, свободно льющейся на нее сверху из космоса через толщу камня и льда - и звездец. Захочет - загипнотизирует, как того амбала, что у двери стоит, а захочет - просто по стене размажет.
        Столб этой слабо светящейся силы Виктор видел отчетливо. Невидимая для простых смертных энергия бурлила вокруг девушки, словно заключая ее в кокон из упругих спиралей.

«Откуда у тебя этот дар?» - мысленно спросил Виктор, проверяя догадку. И тут же получил ответ.

«От предков. Мои родители - прямые потомки ариев».
        И ощутил исходящую от нее волну неудовольствия.
        - Но лучше давай поговорим как люди,- сказала она.- Ты же пока что ощущаешь себя человеком?
        - Пока да,- согласился Виктор.- За исключением спины.
        - Мне это удается реже,- с сожалением произнесла девушка.- Отчасти поэтому я здесь.
        - Тебе поговорить не с кем?- хмыкнул Виктор.- Тут же полная Антарктида фашистов, общайся - не хочу…
        - Людей,- уточнила эсэсовка.- С равными себе здесь намного хуже.
        - Это я-то равный?- изумился Виктор.- Вот это сильно! А у вас здесь равным себе принято присваивать идентификационные номера?
        Скользнув взглядом по ожогу на руке Виктора, эсэсовка дернула плечом.
        - Не я устанавливала правила в концлагере. К тому же я здесь не для того, чтобы восполнять дефицит общения.
        - А для чего?
        Вместо ответа девушка подняла руку и дернула завязки балахона.
        Шелк стек с нее, словно вода с мраморной статуи.
        Под балахоном на ней не было ничего.
        - Мне нужен ребенок,- просто и немного жалобно сказала она.- Ты мне поможешь?
        Виктор зажмурился.
        Мыслей не было.
        Был вполне понятный шок.
        И сумбур в голове, состоящий из восклицаний типа «Ни фига себе!», «Так не бывает! , «Ну, дела!» и так далее. Но озвучить какое-либо из них Виктор не решался, боясь спугнуть картину нереальной, божественной красоты, застывшей посреди холодной камеры.
        Озвучилось другое. И, как всегда, не к месту.
        - А как же любовь?

«Нет, ну какой черт меня всегда дергает за язык в такие моменты?»
        Она остановилась, прервав шаг к нему, словно на ее пути выросла невидимая стена.
        - Ты говоришь - любовь…- медленно сказала она.- Но это не просто слово. Любовь - это огонь изнутри. Чувство, которое дано испытать далеко не каждому. Сейчас же мы просто понравились друг другу… надеюсь.
        Виктор молчал, не зная, что сказать. Слов не было.
        - Я тебе не нравлюсь?- спросила она. Ее голос дрогнул.- Извини…
        Она присела, подхватила свой балахон. И даже почти успела его надеть…
        Так и не решив, что сказать, Виктор бросился к ней, обнял, прижал к себе, словно боясь поверить в то, что все это происходит на самом деле…
        Ее тело было теплым, почти горячим. А еще от ее волос шел слабый, едва уловимый запах. Давно забытый, оставшийся в далеком детстве, которое сейчас казалось сном, приснившимся кому-то другому. Он так и не вспомнил, откуда ему знаком этот аромат. Да и не до воспоминаний сейчас было…
        Жар ее тела передался Виктору. И он растворился в этом огне, ласкающем его бурно и страстно…
        Потом они лежали рядом на жестких деревянных нарах, не замечая их жесткости. И когда сладкий туман, колыхавшийся в его мозгу, немного рассеялся, он задал лишь один вопрос:
        - Почему я?
        Уголок ее рта дернулся в подобии улыбки.
        - Потому что мне скоро двадцать пять, а я так и не остановила свой выбор ни на ком из тех мужчин, которые выбрали меня.
        - Наверно, их было много.

«Неужели ревную?- мысленно удивился Виктор сам себе.- Вот тебе и раз! Похоже, я влюбился в антарктическую эсэсовку! Н-да, Аэлита отдыхает…»
        - Достаточно,- с ноткой раздражения в голосе ответила она.
        - И почему все-таки я?
        Он чувствовал, что стоит остановиться, но ничего не мог с собой поделать.
        Но она ответила:
        - Потому что в нашем обществе реализована модель покойного Генриха Гиммлера. Привлекательная голубоглазая блондинка из хорошей семьи со всеми признаками принадлежности к арийской расе должна закончить «Женскую академию мудрости и культуры». После выпускных экзаменов, когда ей присваивается звание Hohe Frauen -
«Избранная женщина», она должна вступить в брак с равным ей по крови и родить от него как минимум одного ребенка.
        - А если ей никто не нравится и она не вступит в брак?
        - Тогда она обязана воспользоваться услугами Лебенсборна - специального дома для незамужних матерей, где ей подберут прошедшего расовый контроль офицера СС… для случки.
        Последние слова она словно выплюнула. Ее губы искривились в гримасе отвращения.
        - Лебенсборн. «Источник жизни»…- задумчиво пробормотал Виктор.- Логично предположить, что рядом с таким «источником жизни» имеется неслабый источник смерти. Замешанный на газе «Циклон В» и «Программе Т-4».
        - Т4?
        - Ага. Так называемая «Акция Тиргартенштрассе 4». Программа тотального уничтожения душевнобольных, инвалидов и нетрудоспособных, разработанная гитлеровцами в тридцать девятом году.

«Ничего себе познания»,- уже практически без удивления отметил Виктор. А еще он отметил, как вздрогнула от отвращения недавно приобретенная часть его души. Похоже, что, работая на нацистов, отец сихана знал о них достаточно много и потому не питал к ним особо теплых чувств.
        - У нас это давно стало нормой и просто называется эвтаназией,- прошептала девушка.- Многие считают, что без этих мер невозможно сохранить чистоту расы…
        - Попробуй объяснить это тем, кого ведут в газовую камеру,- криво усмехнулся Виктор.- Кстати, почему-то я не видел их наверху, в городе.
        - Считается, что Высшему Отцу не пристало смотреть на такие вещи,- ответила девушка.- Поэтому и концлагерь, и газовые камеры расположены под землей.
        Теперь настала очередь Виктора удивляться.
        - А что это еще за «Высший Отец»? Что-то типа бога?
        Девушка кивнула.
        - Он создал Новую Швабию. Это бессмертный, которого никто никогда не видел. Когда-то он поставил нашим вождям условие, что он поможет им лишь в том случае, если его изобретения не повредят остальным людям земли. Поэтому ему не нужно видеть лишнего. Говорят, что он живет в Черном Донжоне и с ним общаются только верховные члены Черного Ордена. Но, возможно, это только легенда. Хоть я и медиум, но, как только мой разум касается этой области, в голове возникает страшная боль. На пути к полю этой информации кем-то поставлен мощный ментальный блок, сквозь который я не могу пробиться.
        - А ты пробовала?
        - Однажды,- вздохнула девушка.- Женщины любопытны. Но второй раз я не рискну.
        - Все понятно,- кивнул Виктор.- За исключением одного момента…
        - Почему я все-таки выбрала тебя.
        Виктор молчал.
        - Все очень просто,- холодно усмехнулась она.- Я не могла найти мужчину, равного мне по ментальной мощи. Сейчас в обществе «Врил» осталось слишком мало магов. И я - самая способная из них.
        - Это оттуда?- кивнул Виктор на татуировку, выколотую на ладони девушки и изображающую глаз.
        - Да. Знак верховной жрицы общества. Только звания и магические способности эзотериков мало помогают. Несмотря на усилия ученых, нация вырождается. Вырождаются и маги. В конечном итоге мне бы все равно пришлось идти в Лебенсборн - но тут появился ты. Мурёку-синоби. Воин ночи, потерявший силу. Как говорят у вас в России, на безрыбье и рак рыба.
        - Наименьшее из зол?- с ноткой горечи в голосе сказал Виктор.
        - Можно и так сказать,- сказала она, поднимаясь с жесткого деревянного ложа.- Черт, всю спину отдавил,- скривилась она.- Кстати, спину тебе я намазала анестезирующей мазью, заодно отлично заживляющей ожоги. Но твою татуировку полицейские сожгли полностью. Так что ты больше не якудза. И не маг. Очень надеюсь, что хоть ребенок от тебя будет нести способности, не реализованные отцом. Прощай.
        Она набросила на плечи плащ и шагнула к выходу.
        - А ты жестокая,- задумчиво бросил ей в спину Виктор.- Хотя и безумно красивая.
        - Спасибо за комплимент,- отразилось эхом от закрытой двери.- Открывай!
        - Есть, штандартенфюрер!!!
        Дверь немедленно распахнулась.
        Но на пороге она все-таки обернулась.
        - Воин теряет силу, когда теряет свой Путь. Подумай об этом, пока есть время.
        - Обязательно,- ответил Виктор.- Кстати, как тебя зовут?
        Ответа не последовало.
        Полог черного плаща в последний раз колыхнулся в полоске тусклого света, льющегося из коридора. Потом был лязг замка и удаляющийся вдаль по коридору шелест легких шагов - звук, который, скорее всего, существовал лишь в воображении Виктора. Но он слышал его и почти видел, как движется вдоль холодных каменных стен хрупкий силуэт в черном плаще. Его невероятное, невозможное видение, которое завтра покажется сном.
        Который, во избежание лишней боли, лучше забыть как можно быстрее.

* * *
        Они пришли наутро. Если, конечно, можно назвать утром смену цвета фонаря над дверью с багрово-красного на ядовито-желтый.
        Вместе с ними ввалился в камеру тяжелый запах пота, съеденной на завтрак консервированной тушенки и новой кирзы. Виктор понял - это люди. Гемоды запаха не имели.

«Интересно, почему? Сапоги у них, что ли, другой системы?»
        - Кто расковал?- осведомился громила с погонами шарфюрера на необъятных плечах, деловито доставая из чехла на поясе крюк, сильно напоминающий жезл покойного Тутанхамона.
        Виктор медленно поднялся со своего места, не сводя глаз со второго эсэсмана с гладкими черными погонами. У того в руках удобно пристроилась ультрасовременная машинка, совершенно не похожая на антикварные автоматы гемодов. Сверху компьютерный модуль управления огнем, снизу - скорее всего, гранатомет, посредине - короткий ствол. И все это спроектировано так, что является логическим продолжением руки.

«Еще одно отличие людей от гемодов…»
        - Я спрашиваю - кто расковал?!
        Шарфюрер замахнулся.
        План сложился мгновенно. Нырнуть под руку, ткнуть пальцем в межключичную впадину, бросить бесчувственное тело на второго, с навороченным потомком MG-42[MG-42 (нем. Maschinengewehr-42)- немецкий пулемет, признанный специалистами одним из лучших пулеметов Второй мировой войны.] в руках…
        - Не стоит, Герман.
        Автоматчик, почуяв неладное, проворно отступил к стене, направляя на Виктора куцый ствол.
        - Это тот парень, который в одиночку положил девять гемодов у Восточного входа. Так что расковаться ему, думаю,- пара пустяков.
        Тот, кого назвали Германом, нехотя опустил руку и щелкнул жезлом. Кольцо распалось надвое, отчего жезл стал похож на сложенные ножницы.
        - Я всегда говорил, что серия А4 годится только на то, чтобы подтирать зады рабам, - зло проворчал шарфюрер, протягивая вперед жезл.- Руки!
        Куцый ствол красноречиво смотрел в живот Виктора.
        - Ты лучше не дергайся, парень,- тихо посоветовал автоматчик.- Может, нас ты и сделаешь, но отсюда все равно бежать некуда.

«А ведь он прав,- мысленно усмехнулся Виктор.- Пока что некуда. Однако с внешним миром они же все равно как-то общаются. Стало быть, способ смыться отсюда есть. Остается только его найти».
        Металлические браслеты защелкнулись на запястьях.
        - Дернешься - кисти отрежу,- пообещал шарфюрер, для доходчивости дергая за рукоять жезла.- Тут всех трудов - на одну кнопку нажать. Понял, ниндзя?
        Виктор не ответил. Ответа не требовалось.
        Шарфюрер дернул сильнее. В лицо Виктора дохнуло смрадом полупереваренной тушенки и плохо чищенных зубов.
        - Понял?!!!

«Один удар ногой. И рукоять его крутых наручников - в пасть по самые легкие, вместе с зубами. И попробовать дотянуться до того, который стоит у стены…»
        - Эй, Герман, не зарывайся,- повысил голос автоматчик.- Нам приказали доставить его на место, а не калечить.
        - Ты прав, этим будет кому заняться,- заржал шарфюрер.- Давай приступай. У меня он не раскуется.
        Автоматчик с опаской приблизился и, достав из нагрудного кармана широкую черную ленту, завязал Виктору глаза…
        Потом его вели по лабиринту коридоров. Эхо от звяканья подкованных сапог о каменный пол, перекатывающееся по стенам, напоминало приглушенный лязг множества цепей и наводило на определенные мысли.

«Крепко обосновались. Подземные концлагеря, тюрьмы, гемоды - и город наверху. Благопристойный, словно вылизанный. Будто два уровня: на одном - тишь да гладь, на другом - все прелести рабовладения. Странно. И все ради того, чтобы Высшему Отцу было приятно любоваться стрижеными газонами и не отвлекаться при этом на передвижные кухни. Помнится, во Вторую мировую фашисты были менее стеснительными».
        Звяканье воображаемых цепей внезапно сошло на нет. В лицо дохнуло прохладным потоком фильтрованного воздуха.

«Открытое пространство…»
        И еле слышное шуршание над головой. И почти сразу - чваканье воздушной подушки о камень.

«Автозак…»
        И тычок коротким стволом в позвоночник.
        - Полезай внутрь.
        А потом случилось странное.
        Виктор вдруг словно увидел все, что его окружало,- и летающий «автозак», и спину шарфюрера, и потолок пещеры, не подсвеченный искусственными «звездами» и теряющийся в темноте. И при этом его глаза под плотной тканью черной повязки оставались закрытыми.
        Но удивляться времени не было. Удивился лишь автоматчик, когда Виктор не спотыкаясь поднялся по приставной лесенке. Уже внутри автозака эсэсман подошел, проверил, на месте ли повязка, пожал плечами и уселся напротив, на всякий случай направив свое оружие точно в середину живота Виктора.
        Но этот малоприятный факт пленника волновал не особенно сильно.

«Это что-то новое - видеть без помощи глаз. Получается, что сила возвращается?»
        Он попытался вырастить из своей груди невидимую руку и дотянуться до автоматчика…
        Бесполезно.
        С таким же успехом можно было попытаться пробить головой бронированную стену
«автозака». Который, кстати, судя по легкому покачиванию, уже минут десять как летел куда-то…
        Толчок был неожиданным. Пассажиров изрядно тряхнуло.
        - Черт, поосторожнее, не дрова везешь!- заорал шарфюрер.
        - Это еще с какой стороны посмотреть,- раздался голос из динамика над головой, видимо принадлежащий пилоту.
        - Вот ведь тупой ублюдок,- прошипел шарфюрер, потирая колено, которым он в силу своих габаритов протаранил сиденье напротив.
        - Я все слышал, Генрих,- металлически провибрировал динамик.- Не забывай - обратно ты тоже летишь со мной.
        - Хватит вам,- прервал дискуссию автоматчик.- Пора. Они уже ждут.
        Щелчок наручников совпал с еле слышным шорохом открываемой двери.
        - Встать! Пошел!
        Повязку с его лица снять никто не удосужился. А онемевшие руки не успели сдернуть ее с лица, когда ствол автомата уперся ему меж лопаток и слегка подтолкнул вперед.

«А ведь машина не садилась. Она просто зависла в воздухе…»
        Он успел сгруппироваться, поэтому падение с высоты трех метров на посыпанную песком площадку прошло относительно безболезненно. Только в ладонь впилось множество мелких осколков.

«Не песок. Дробленный в крошку камень. Откуда здесь песку взяться…»
        Повязка все еще сдавливала голову. Виктор поднял было руку, чтобы освободиться от нее, но внезапно краем своего нового зрения увидел, как слева к нему стремительно приближается тёмное пятно, контурами отдаленно напоминающее человека.
        И тут его тело инстинктивно рванулось в сторону. Виктор даже не успел удивиться, с чего бы это у него столько прыти обнаружилось.
        Броски оказались одновременными. Темное пятно с невероятной для живого существа скоростью пронеслось сквозь то место, где долю секунды назад стоял Виктор. До него донесся резкий запах зверинца, шлейфом тянущийся за темным пятном.
        Он сорвал повязку с лица, но это мало помогло. Яркий свет резанул по глазам, и он вынужден был зажмуриться. Для того чтобы увидеть сквозь кожаную пленку век, как в нескольких метрах от него разворачивается для новой атаки темное пятно…
        На этот раз Виктору не хватило нескольких сантиметров. Или сотой доли мгновения…
        Тварь прыгнула с места. И хотя рывок Виктора в сторону был не менее стремительным, уйти от атаки ему не удалось. Передние лапы твари были длиннее человеческих, и одной из них ей удалось зацепить намеченную жертву.
        Острые когти проехались по груди, вспоров кожу. Потом был удар, падение, навалившаяся сверху темная масса и смрадное дыхание в лицо, перемешанное с брызгами жгучей слюны.
        Раскрытой пасти твари Виктор не видел. Откуда-то он знал, что именно сейчас открывать глаза не стоит. Лишняя информация об увиденном может лишь повредить, вызвав поток ненужных эмоций.
        А времени для эмоций не было.
        Сейчас было время только для животных инстинктов, которые, как известно, не имеют ничего общего с человеческими мыслями…
        Виктор «видел» лишь темный контур, смутно напоминающий человеческий,- и зарождающийся в нем на уровне «головы» ядовито-желтый огонек.
        И этого было достаточно для того, чтобы выбросить вперед руку, сжать в ладони этот огонек и резко рвануть на себя.
        Кожа ладони, коснувшаяся «огонька», взорвалась жидким огнем, словно Виктор погрузил руку в расплавленную лаву. Он поспешно отбросил от себя комок вязкого огня - и в следующее мгновение оглох от ужасного рева, раздавшегося над головой.
        И опять сработали инстинкты.
        Виктор со всей силы ударил обеими ногами вперед, после чего рывком перекатился вправо.
        И вовремя.
        Судя по звуку, в то место, где он только что лежал, пришелся страшный удар когтистой лапы. Вслед за ним - удар потише, который издает падающее тело весом около двухсот килограммов. И предсмертный хрип большого и сильного живого существа, который ни с чем не спутаешь.
        Еще с полминуты тело билось в агонии, разбрасывая вокруг себя мелкие крошки дробленого камня. Одна из них неприятно кольнула щеку Виктора.
        Он шагнул в сторону, повернулся - и понял, что перед ним стена. Гладкая, словно стекло. Из материала, чуждого природе. Такую стену могли изготовить только люди.
        А еще он понял, что его глаза по-прежнему закрыты. Не сказать, что данный факт доставлял ему большие неудобства, но все-таки неплохо было бы узнать, куда же он попал.
        Виктор открыл глаза.
        И вновь сощурился от резкого света, бьющего сверху.
        Это была арена. Площадью примерно с половину футбольного поля, словно накрытая гигантской чашкой, сработанной из толстенного прозрачного пластика. У перевернутой чашки имелось непрозрачное дно, утыканное мощными прожекторами. В стенке чашки, той, что была прямо напротив Виктора, метрах в трех над ареной имелось внушительных размеров круглое отверстие с подведенной к нему трубой, другой конец которой терялся в скальной породе.

«Оттуда мы и прилетели»,- понял Виктор.
        И опустил взгляд.
        За прозрачной стеной имелись трибуны, расположенные по принципу стадиона. Или амфитеатра. Или эдакого современного Колизея - если судить по тому, что только что произошло на арене.
        На трибунах сидели зрители. Их было немного. Люди в эсэсовской форме едва заполняли два первых ряда, и, судя по их кислым лицам, представление им не понравилось. Похоже, они ожидали иного исхода.
        Только один человек с интересом смотрел на Виктора. Этот интерес Виктор почувствовал кожей сквозь двойную преграду из синтетического пуленепробиваемого материала. Второй преградой, помимо прозрачного колпака, накрывающего арену, была затонированная черным маска круглого сплошного шлема, защищающего голову человека.
        Человек сидел в самом центре первого ряда, и - что удивительно - на его строгом черном кителе не было никаких знаков различия. Однако, судя по тому, с каким благоговением и страхом замерли те, кто сидел рядом с ним, этот человек был весьма влиятельным лицом в местной элите. Разглядеть лицо за тонировкой шлема не представлялось возможным, однако что-то изнутри подсказывало - было, встречались… Но когда? Где?

«Не самое подходящее место для того, чтобы мучиться воспоминаниями»,- хмыкнул про себя Виктор - и отвернулся.
        Для того чтобы посмотреть, с кем же или с чем ему только что пришлось драться.
        Пожалуй, определение «с чем» больше подходило тому, что лежало в паре метров от него.
        Тело твари отдаленно напоминало человеческое. Трехпалые конечности оканчивались мощными когтями. Развитая грудная клетка резко переходила в талию, узкую настолько, что в ней просто не могли поместиться внутренние органы. При этом тело чудовища было словно свито из стальных тросов. Ни капли жира, ничего лишнего. Виктор вспомнил, как двигалось пятно, с которым он бился при помощи своего нового зрения,- и внутренне поежился. Пожалуй, если б он обычным, человеческим зрением видел, с кем воюет, не исключено, что шок от увиденного помешал бы ему добиться столь впечатляющих результатов.
        Единственный огромный фасеточный глаз трупа, полуприкрытый роговым веком, тупо смотрел в потолок арены. В нем яркими точками отражались многочисленные прожектора. Под глазом имелся сфинктер, вероятно выполняющий функцию единственной ноздри. А ниже, на том месте, где положено быть рту, был просто безгубый провал, из которого вывалился обрывок толстого, мясистого языка, сочащийся зеленовато-желтым гноем. На плече трупа, в том месте, куда стекал гной, уже образовалась черная, дымящаяся по краям воронка, заполненная полупереваренной плотью хозяина языка.
        - Вот мы и выяснили слабое место циклопа,- произнес еле слышный голос.
        Голос ли?
        Виктор удивился. Толстая стена прозрачной чаши вряд ли могла передавать звуковые волны.
        - Это была ваша идея, обергруппенфюрер,- сухо отчеканил другой голос. Виктор мог бы поклясться, что этот голос принадлежал человеку в кителе без знаков различия.- Внешнее пищеварение подвело под монастырь биоробота, над которым ваше управление возилось больше года.
        - Просто циклоп был голоден, мой фюрер…- попытался оправдаться собеседник.- Обычно он начинает кормиться уже после того, как прикончит жертву…
        - Мне не нужны ваши оправдания,- отрезал тот, кого назвали фюрером.- Мне нужен результат. И пока что он неутешителен. Плоду вашего биоинженерного гения тупо оторвал язык обычный узник концлагеря. После чего циклоп просто сдох.
        - Мы привьем другому опытному образцу новые навыки и способности…
        Виктору не надо было оборачиваться для того, чтобы понять, что последние слова неизвестного группенфюрера разбились о спину поднявшегося со своего места его непосредственного начальника. Боковым зрением Виктор отметил - вслед за фюрером повскакала с мест и его свита.
        - Если в течение месяца недочеты не будут устранены, вами займется гестапо,- бросил через плечо человек в шлеме.
        - А что с гладиатором?- спросил кто-то.- Он очень опасен…
        Ответа Виктор не расслышал. Возможно, тот, кого назвали фюрером, вышел из зоны доступа звуковых волн, непостижимым образом связанной с тем местом, где стоял Виктор. А может, человек в шлеме просто ничего не ответил.

«Фюрер, надо же!- подивился Виктор.- Реинкарнация нацистского вождя, что ли? Тогда неудивительно, что он показался мне знакомым. Не исключено, что отец сихана был близко знаком с Гитлером. Или это преемник?»
        Его мысли были прерваны знакомым шорохом. Из трубы, примыкающей к прозрачному колпаку арены, выскользнул «автозак» и завис в трех метрах над головой.

«Интересно, что все-таки ответил фюрер?- пришла равнодушная мысль.- Сейчас молнией в башку долбанут? Или сэкономят на электроэнергии и кирпич на макушку скинут?»
        Боковая панель «автозака» отъехала кверху. Из черного проема вылетела веревочная лестница с вплетенными в нее пластиковыми перекладинами. Нижняя перекладина долбанула по фасеточному глазу мертвого циклопа и, коснувшись все еще сочащегося содержимого обрывка языка, зашипела, мгновенно почернела и оплавилась.

«Типа приглашение,- отметил Виктор, направляясь к лестнице.- А садиться рядом с циклопом они все-таки опасаются, несмотря на то что он дохлый. Хммм… Недодумали фашисты. Тому циклопу с его слюнями не кидаться надо было грудью под танк, а просто пару раз метко харкануть в душу гладиатору Вите. И обедал бы сейчас себе тот циклоп без особых проблем. Вот что бывает, когда хочется всего, много и сразу. Хотя насчет пообедать - это и я бы сейчас на быка кинулся, лишь бы кусочек говядинки отгрызть».

* * *
        - Вы видели запись, Ганс?
        - Да, мой фюрер.
        - И что вы можете сказать?
        - Я могу сказать, что, хотя белых самураев не существует, этот узник очень подходит под имеющееся у нас описание. Он очень опасен.
        - Мне сейчас неинтересны легенды, порожденные воспаленным воображением заключенных и агентами уничтоженной нами «Красной капеллы». А то, что он опасен, я знаю и без вас. Мне интересно, внимательно ли вы смотрели запись?
        - Ну да… У него очень сильный удар… И он умеет работать вслепую, ведь во время боя у него были закрыты глаза…
        - Удара не было.
        - То есть как? Я не понимаю вас, мой фюрер. Я ясно видел, как тот парень ударил циклопа ногами.
        - Ноги заключенного не коснулись циклопа. Между подошвами ботинок этого… как его?
        - Его зовут Виктором.
        - Между ботинками Виктора и грудью вашего монстра оставалось несколько сантиметров, когда того отбросило назад. И, честно говоря, далеко не каждый мастер единоборств способен отбросить назад падающую на него четверть центнера живого веса даже обычным ударом.
        - Тогда я в замешательстве.
        - А я нет. Хотя удивлен безмерно. За всю свою долгую жизнь я знал только одного человека, способного нанести подобный удар.
        - Осмелюсь предположить - это вы?
        Тот, кого называли фюрером, покачал головой, заключенной в глухой шлем с забралом из непрозрачного пуленепробиваемого стекла.
        - Нет, Ганс, не я. Это был мой учитель.

* * *
        Казарма была вполне комфортной и вылизанной настолько, что напоминала палату очень дорогого хосписа. Вдоль стен стояли восемь кроватей, застеленных шерстяными одеялами с орнаментом из мелких свастик. Возле кроватей находились строгие шкафчики, похожие на недорогие гробы. В стене, свободной от кроватей, был вделан здоровенный плоский экран, по которому сейчас бодрым шагом шествовали черно-белые колонны нацистов в своем вечном походе на Восточный фронт, с которого большинству из них не суждено было возвратиться.
        То, что это именно казарма, Виктор понял сразу. Ибо на кроватях возлежали не умирающие инвалиды, а крепкие парни, от веса которых прогибались пластиковые днища их лежбищ.
        Парней было трое, все как на подбор блондины, слепленные из отменной мускулатуры, увенчанной относительно небольшими головами. На блондинах были надеты абсолютно одинаковые серые камуфлированные безрукавки, такой же расцветки серые штаны и черные шипованные ботинки, в которых хозяева оных преспокойно отдыхали поверх одеял, не удосужившись разуться.
        Появление Виктора отвлекло блондинов от просмотра агитационного фильма. Две головы из трех повернулись на бычьих шеях, и четыре нереально голубых глаза уставились на Виктора.

«Гемоды,- с тоской подумал Виктор.- Не Антарктида, а инкубатор биороботов. Словом перемолвиться не с кем».
        - Это он,- сказал блондин, отличающийся от собратьев обилием татуировок на руках.
        - Точно он?- вопросил второй, лицо которого было изуродовано страшным шрамом от правого угла рта до уха. Издалека казалось, что блондин криво улыбается, открывая ряд снежно-белых зубов. Вблизи на такое украшение слабонервным смотреть не стоило.
        - Если Генрих не наврал, то он самый и есть.
        Татуированный легко отжался от кровати на одной руке и сел, свесив ноги на пол.
        - Ну что скажешь?
        - А что-то надо говорить?- спросил Виктор.
        Татуированный немного выдвинул вперед нижнюю челюсть и натянул нижнюю губу на верхнюю. Исходя из чего Виктор рассудил, что его собеседник размышляет: сразу зарядить новичку в честь знакомства кованым ботинком по организму или же еще обменяться парой реплик для приличия.
        Собеседник выбрал второй путь.
        - Говорят, у тебя на спине был выколот дракон. Что это значит?
        Отвечать не хотелось. Хотелось есть. Или как вариант за неимением еды - спать. Но то, что блондины спать не дадут, пока не почешут кулаки, было ясно как божий день. Поэтому Виктор предпочел не разглагольствовать, а напрямую нарваться на грубость. Просто чтобы побыстрее закончить ритуал приема новичка в дружную компанию.
        - А что значит голова тигра?- кивнул Виктор на самую крупную татуировку, украшающую плечо блондина.
        От такой наглости блондин слегка опешил. Почему и ответил чисто на автомате - наверно, не раз приходилось с гордостью разъяснять тупым гражданским что к чему.
        - Голова тигра значит «Ненавижу фельдполицию».
        - Понятно,- кивнул Виктор.- А задница тигра, стало быть, должна означать «Люблю фельдполицию». Прикольная такая татуировочка - очко и полосатый хвост. Возьми на заметку на случай изменения приоритетов.
        Блондин начал медленно подниматься с кровати. Его лицо так же медленно стало наливаться красным.

«Надо же, не гемод,- подивился Виктор.- Реагирует. Интересно, на кой ляд меня определили в этот инкубатор? Рефлексы белокурых бестий проверить?»
        - Эрни, тормози.
        Голос третьего блондина подействовал на нелюбителя фельдполиции неожиданно отрезвляюще. Он кивнул и сел обратно на койку, продолжая сверлить Виктора ненавидящим взглядом.
        Третий блондин лежал на своей кровати макушкой к Виктору - только короткостриженое темя и бугрящаяся мышцами масса правого плеча и были видны. Плечо внушало уважение - такого Виктор еще не видел. Покойный Стас был, конечно, крут в смысле мускулатуры, но, как говорится, все познается в сравнении.
        Плечо шевельнулось. Блондин привстал на локте и посмотрел на Виктора.
        Таких глаз Виктор тоже никогда не видел. Абсолютно белые, без намеков на радужную оболочку, с крохотной точкой зрачка посредине.
        - Говорят, что ты из белых самураев. Это так?
        Виктор покачал головой.
        - Нет.
        - Но ведь ты убил циклопа?
        Да.
        Белоглазый хмыкнул.
        - Эта тварь задушила и сожрала двоих неслабых гладиаторов в последнем бою на арене. Просто стукнула их головами и вылакала мозги из треснувших черепов. А ведь у каждого из них было по боевому топору. Ты правда сделал его голыми руками?
        - Можно и так сказать.
        Белоглазый усмехнулся снова. Наверно, это была все-таки усмешка - короткий выдох сквозь тонкие, плотно сжатые губы, нервный спазм правой щеки и над всем этим - немигающие, ничего не выражающие глаза.
        - Я Георг.
        - Виктор.
        - Выбирай любую свободную койку,- сказал Георг.- На прошлой неделе здесь не было ни одного свободного места. Теперь - сколько угодно. В любом шкафу навалом барахла - надевай что понравится. Все равно хозяевам все это уже не понадобится.
        Надевать то, что осталось после убитых, не очень хотелось, но выбора не было. Не голым же по пояс ходить. Тем более что привезенные еще из Японии штаны и обувь после путешествия по тюрьмам и последующих антарктических приключений выглядели, мягко говоря, непрезентабельно.
        В ближайшем шкафу обнаружились два комплекта серой камуфлированной формы: один новый в целлофановой упаковке, второй неполный - на вешалке висела только куртка, хозяин которой так и не вернулся обратно в казарму.
        Внутренне порадовавшись запасливости и практичности антарктических фашистов, Виктор облачился в запасной комплект униформы, крашенной под серый камень, который был здесь повсюду. Подходящие по размеру новые ботинки нашлись в третьем по счету шкафу.
        Закончив переодевание, Виктор присел на край ближайшей кровати. Татуированный Эрни, покосившись на Виктора, демонстративно зевнул и отвернулся к стене. Второй гладиатор с рваным ртом последовал его примеру. Через минуту с коек послышалось мощное сопение, плавно переходящее в храп. Похоже, парни действительно заснули, несмотря на бравурный марш, несущийся из невидимых динамиков. Агитационный фильм продолжался.
        - А звук убавить никак?- спросил Виктор.
        - Скоро закончится,- сказал белоглазый Георг.- Каждый день три раза по полчаса крутят. Для поднятия боевого духа.
        - С кем-то воевать собираются?
        - Ага. Со всем миром. В ближайшее время.
        Белоглазый снова коротко выдохнул. Как трактовать этот выдох, было непонятно, поэтому Виктор сменил тему. Под мощное звуковое сопровождение приходилось изрядно напрягать голосовые связки.
        - Кто такие белые самураи?
        - Это старая легенда,- ответил Георг.- Но делать все равно пока нечего, поэтому слушай. Говорят, что в сорок пятом году японский малолетний самурай спрятался на подводной лодке, везущей Адольфа Гитлера в Антарктиду. В нескольких километрах от конечной точки он вылез из своего убежища и, вырезав всю охрану, убил самого фюрера. После чего заставил команду лодки довести ее до пункта назначения. Команда подчинилась. Парнишка высадился в подземном порту - и смылся. Больше его никто не видел. Хотя я в смерть фюрера не верю - есть сведения, что Гитлер после войны высадился в Аргентине, потом перебрался в Парагвай, где и скончался от старости. Но суть не в этом.
        Через несколько лет после того, как Новая Швабия стала настоящим государством, из концлагеря стали пропадать молодые заключенные - парни и девушки. А еще через несколько лет пошел слух, что где-то в лабиринтах подземных пещер Антарктиды есть база, в которой живут белые самураи. И что вожак у них - тот самый малолетний японец, который учит своих воинов искусству убивать. И, мол, он поклялся отомстить за отца, которого убил наш фюрер.
        - Гитлер?- спросил Виктор.
        - Да нет, наш нынешний бессмертный фюрер. Зигфрид Граберт.
        В груди Виктора ворохнулось что-то чужое. Так замирает сердце перед прыжком в пустоту.

«Зигфрид Граберт…»
        Это имя ничего не говорило Виктору. Замершее было сердце толкнулось в груди, возобновляя свою работу.
        - Как я понимаю, тому самураю пока что не удалось отомстить.
        - Это всего лишь легенда,- пожал необъятными плечами Георг.- Заключенным нужна надежда, свой Робин Гуд, который придет и отомстит. Когда-нибудь. «Красная капелла» тоже на это надеялась, пока мы не размазали по камням их последний отряд.
        - Мы?
        Георг усмехнулся. На этот раз это была именно усмешка.
        - Разрешите представиться. Георг Рихтер, обершарфюрер СС. Награжден Железным крестом первой степени, не считая остальной мелочи. Ныне подопытный гладиатор секретной лаборатории Аненербе.
        - Подопытный гладиатор???
        - Именно. Руководство СС направляет сюда лучших воинов для испытания нового биологического оружия. Именно на него делает ставку Четвертый Рейх в грядущей войне.
        - Это… которая будет со всем миром? Ты не шутишь?
        - Нисколько. Когда все будет готово, мы нанесем удар. И на этот раз ошибок не будет.
        - А как же ядерное оружие? В случае чего тот самый «весь мир» не долбанет по вашей Антарктиде?
        - Не-а,- зевнул Георг.- Над нами десятки метров каменного панциря. Самый лучший на свете бункер. Для того чтобы достать до нас, им потребуется расколоть земной шар своими ракетами.
        - Ну… а почему тогда вы не долбанете ракетами? Зачем морочиться со всякими циклопами, когда можно раз - и в дамки?
        - Вряд ли это будут дамки,- ответил Георг.- У наших потенциальных противников тоже есть бункеры. К тому же никому неохота жить в ядерной пустыне. Поэтому мы здесь. Испытания идут постоянно. Сначала были мы. Элита. Чистокровные арийцы, сверхлюди из пробирки. Но при этом все-таки люди со всеми их комплексами и недостатками. Потом появились гемоды. Титановый скелет, мышцы из синтетических волокон, намного превосходящие человеческие по силе и прочности, желудок, переваривающий любую органику, и минимум мозгов для того, чтобы воспринимать и выполнять приказы. Но и этого показалось мало. Теперь вот циклоп. И если б не ты, сегодня против него на арену вышли бы мы трое. Думаю, что в последний раз. Хотя Аненербе готовит еще много чего и помимо циклопа…
        Георг зевнул снова.
        - Ну вот, я тебе слил достаточно информации. Еще вопросы будут?
        - Конечно. Зачем ты мне все это рассказал?
        Георг потянулся всем телом, отчего угрожающе застонали ножки кровати, грозя подломиться под весом гиганта.
        - Честно? Потрепаться захотелось с новым кандидатом на переработку в биомассу. К тому же все это ни для кого не секрет - тебе то же самое любой эсэсман расскажет. А если и секрет…
        Георг рассмеялся неприятным лающим смехом.
        - …то ты все равно никому ничего не расскажешь, супермен. Потому что Аненербе не выпускает никого из тех, кто попал к ним в руки. Мой друг пришел сюда добровольно и в честном бою на арене уложил с пяток гемодов. Но это его не спасло.
        - Его все-таки убили?
        - Ты угадал. Убили. Но не на арене, а в чане с медленно замерзающей водой. Докторам из Аненербе нужно было знать порог выживаемости истинного арийца при воздействии на него антарктической воды.
        - Н-да…
        Виктор откинулся на подушку. По экрану, расположенному прямо напротив него, летели черно-белые армады истребителей с крестами на крыльях. Внезапно их сменили цветные летающие диски, на днище которых имелись такие же кресты. Дисков было много. Очень много.
        - И правильно, парень,- раздался голос Георга с соседней койки.- Спи пока спится, ешь пока естся. И живи пока живется. Здесь все это ненадолго.
        Из динамиков неслись завершающие куплеты марша «СС, вступающие в страну врагов».

«А ведь они реально готовятся к войне,- подумал Виктор.- И если Георг ничего не придумал, Третья мировая война вполне может стать последней. Для всех».
        Марш закончился, экран погас.

«Ну это мы еще посмотрим, кто кого. Деды не подкачали, глядишь, и мы чего-нибудь придумаем»,- подумал Виктор, закрывая глаза. Последнее, что он услышал перед тем, как заснуть, был мощный храп всех трех гладиаторов, сотрясающий стены казармы.

* * *
        Разбудил его несущийся из динамиков рев. Рядом синхронно застонали под мощными телами гладиаторов соседние койки.
        - О, великие боги!- простонал Георг.- И так каждое утро!
        Рев динамиков стал немного тише, и в нем стало возможно распознать мелодию «Марша триумфа НСДАП». По экрану снова маршировали давно погибшие триумфаторы. Внезапно картинка сменилась на цветную. Теперь под тот же марш на большом плацу маршировали солдаты Четвертого Рейха.

«И ведь никто во всем мире не подозревает, что здесь творится»,- подумал Виктор.
        Над его головой с громким щелчком отскочил в сторону кусок стены величиной с почтовый конверт. Из образовавшегося отверстия выехал соответствующих размеров лоток. Виктор сел на койке и заглянул внутрь.
        Внутри лежал продолговатый пластиковый контейнер, чуть потолще тюбика с зубной пастой.
        - А щетка где?- поинтересовался Виктор.
        - Зачем щетка тому, чьи зубы завтра станут питательной биомассой?- хмыкнул татуированный Эрни, сворачивая крышку тюбика. Над его койкой торчал такой же металлический лоток. Эрни бросил в него крышку, сплюнул и долбанул по лотку кулаком, отчего тот, взвизгнув, скрылся в стене.
        - Это не зубная паста,- пояснил Георг.- Это питательная биомасса.
        - Из трупов?- поинтересовался Виктор.
        - Говорят, что нет. Какая-то спецразработка. От нее целый день ни жрать, ни пить не хочется, и мышцы растут как на дрожжах. И изо рта не несет тухлятиной, как после обычной.
        Только сейчас Виктор по-настоящему почувствовал, как он хочет и есть, и пить. И обычную биомассу засосал бы сейчас без особых психологических проблем. А уж специальную разработку…
        Через пару секунд пустой тюбик грохнулся в лоток.
        - Ну как, полегчало?- поинтересовался Георг.
        - Что-то похожее раньше пробовал,- сказал Виктор.- Только в таблетках.
        Внезапно агитационный ролик прервался. Современные наци замерли на экране, так и не опустив синхронно поднятых ног.
        В открывшуюся дверь вошел тот самый мордатый шарфюрер, сжимая в правой руке рукоять современной машинки смерти. В дверном проеме маячили фигуры еще двух автоматчиков.

«Хммм… А гладиаторов-то конвой опасается о-го-го как»,- подумал Виктор.
        Мясистый палец шарфюрера ткнул в Эрни и в Виктора.
        - Ты и ты. Выходите по одному.
        Эрни потянулся, улыбнулся и, сжав кулак, стукнул им в протянутые навстречу кулаки двух оставшихся гладиаторов.
        - До встречи на пиру у О?дина![Один - верховное божество германо-скандинавской мифологии. Согласно мифу воины, павшие в бою с оружием в руках, попадают на небо, в Валгаллу, на вечный пир к Одину.] - До встречи,- в один голос ответили Георг и гладиатор с разорванной щекой.
        Эрни шагнул вперед. Шарфюрер с опаской посторонился, давая дорогу.
        - Удачи тебе, парень,- сказал Георг.
        - Это что, опять на арену?- поинтересовался Виктор.
        - Не знаю,- пожал необъятными плечами Георг.- Может, на арену, а может, и для опытов каких-нибудь. Так что до встречи…
        - Просто - до встречи,- прервал гиганта Виктор.
        - Пусть будет так,- кивнул Георг.

«А для опытов я так просто не дамся,- решил для себя Виктор.- Тоже мне, нашли собачку Павлова».
        - Протяните руку!- скомандовал шарфюрер. Стволы трех автоматов уставились в живот Виктора.
        Эрни, ухмыляясь, стоял за спинами конвоиров, находящихся в коридоре. И его руки были свободны.

«Вот оно как!- подивился Виктор.- А опасаются-то фашисты совсем не гладиаторов».
        Он протянул руку. Шарфюрер молниеносно проделал хитрый трюк - не отводя в сторону ствола автомата, ухитрился защелкнуть свободный браслет обычных стандартных наручников на запястье Виктора. Второй браслет уже поблескивал на его запястье.
        Другую руку так же сноровисто пленил худой, словно удав, конвоир с погонами унтершарфюрера, просочившись между косяком и Виктором, слегка обалдевшим от такого обращения.
        - Я что, на Дракулу похож?- осведомился Виктор.
        - Приказано доставить с соблюдением максимальных мер безопасности,- мрачно проворчал шарфюрер. От былой наглости у эсэсовца не осталось и следа.

«Ага. Зауважали после циклопа»,- злорадно подумал Виктор.
        Его вывели в коридор, где третий конвойный, зайдя за спину, защелкнул на щиколотках тяжелые ножные кандалы.

«Ничего себе! Сильно зауважали. Даже слишком. Вот теперь, пожалуй, у них и с опытами может получиться. Если только…»
        Виктор попробовал незаметно сместить сустав большого пальца. Эксперимент удался практически безболезненно.

«Нет, пожалуй, с опытами у них не получится».
        Но современные автоматы с навороченными насадками непонятного предназначения сильно уменьшали шансы на побег. К тому же Виктор напомнил себе, что бежать-то особо и некуда.
        Да и незачем.
        Бегут обычно куда-нибудь в определенное место, в котором тебя кто-то ждет.
        Его никто не ждал. Сестра давно забыла о нем. Во всяком случае постаралась забыть. Да это и хорошо - слишком много боли он ей причинил. Хорошо было бы, если б бригадир Вася не догадался сообщить Гальке, по чьей просьбе он шлет ей переводы.
        А маленькая японочка-мико не в счет. Она, поди, уж давно забыла о белом гайдзине, который стремительно ворвался в ее жизнь и так же быстро исчез из нее. Подобные встречи в юности вряд ли помнятся больше недели.
        Эсэсовка, которая называла его равным себе?
        Виктор усмехнулся.
        Такие «равные» среди прочих равных забываются гораздо быстрее, чем кратковременная юношеская влюбленность.

«Похоже, Витя, ты начинаешь себя жалеть,- улыбнулся Виктор про себя.- Может, оно и к лучшему, что никто особо убиваться не будет. Как говорил покойный Стас: „Какая разница, когда умирать - сейчас или завтра?“»
        К темной туше «автозака», зависшей перед выходом из каменного коридора, он шел абсолютно спокойно. Чего бояться тому, кого никто не ждет?

* * *
        На этот раз их высадили крайне аккуратно. И провожали с некоторой долей почтения, которую Виктор, поразмыслив, все-таки отнес на счет бывшего эсэсовца Эрни. Вряд ли этот мордатый шарфюрер расшаркивался бы перед Виктором, завали он хоть десяток циклопов. Спасибо хоть расковали перед высадкой.
        Это была та же арена.
        Труп циклопа убрали, каменную крошку, перемолотую в песок, разровняли - а в остальном все то же самое. За небольшим исключением: трибуны амфитеатра за прозрачным куполом были заполнены зрителями снизу доверху. Внизу - элита СС с витыми погонами и дубовыми листьями в петлицах, выше - эсэсовцы попроще. Еще выше - армейские офицеры и, судя по виду, доверенные лица Четвертого Рейха - банкиры, крупные дельцы или же просто скромные миллионеры в дорогих костюмах.

«Автозак» бесшумно взлетел и, как и раньше, нырнул в черную дыру под сводом купола. А на том месте, где он только что стоял, прямо из песка выросла черная плита в рост человека.
        - Надгробие?- поинтересовался Виктор.
        - А ты шутник!- расхохотался Эрни. На самом деле он оказался довольно веселым и отчаянным парнем - не каждый идет черт-те куда в таком благодушном настроении.- Типа того.

«Надгробие» щелкнуло - и распалось на две половинки, словно чемодан, поставленный на ребро. Внутри надгробия-чемодана с немецкой аккуратностью было развешано холодное оружие всевозможных видов и размеров.
        - Выбирай,- сказал Эрни, направляясь к необычной оружейной стойке.
        - Это мы сейчас типа друг с другом махаться будем?- поинтересовался Виктор, не трогаясь с места.
        - А черт его знает,- пожал плечами гладиатор, примериваясь к тяжелому двуручному мечу, из-за длины подвешенному наискось от угла до угла створки «чемодана».- Скажут друг с другом - будем друг с другом. Все лучше, чем в лаборатории подыхать как крыса подопытная.
        Эрни выдернул меч из кожаного подвеса. Подвес распался, разрезанный клинком, и повис на двух лямках. Блондин выписал мечом в воздухе восьмерку и снова рассмеялся.
        - Один будет доволен!- проревел он.

«Похоже, эти парни всерьез считают себя потомками викингов»,- подумал Виктор, подходя к стойке. Даже с учетом физических кондиций Эрни и длины его меча, противником он был не особенно серьезным. Обычный крепкий парень со стандартной армейской подготовкой и весьма средними навыками владения холодным оружием. Но вот его слова о том, что «черт его знает, с кем придется махаться»,- это уже другое дело. Ежели вывалится сейчас из прозрачных ворот на другом конце арены стадо давешних циклопов, даже простой вакидзаси[Вакидзаси (яп.)- второй, более короткий, чем катана, японский меч, носившийся за поясом в XVI-XIX веках. Вместе с катаной входил в комплект вооружения самурая.] во много раз увеличит шансы на выживание.
        Именно такой японский меч, больше напоминающий длинный кинжал, Виктор себе и присмотрел. Конечно, далеко не его черный соратник, потерянный, украденный из-под носа озерного дракона и потерянный вновь, но все-таки лучше чем ничего.
        Он вытащил оружие из стойки и примерил к руке. Незатейливая рукоять, оплетенная синтетической лентой, бронзовая гарда, лишь отдаленно похожая на настоящую цубу[Цуба (яп.)- гарда японского меча.] , и штампованная полоса заточенной стали вместо клинка.
        Виктор коснулся пальцем лезвия и поморщился. Заточка была более чем посредственной, чуть острее кухонного ножа. Угол заточки тоже оставлял желать лучшего. Деревяшку в руку толщиной при умелом ударе еще можно разрубить. Или голову смахнуть с плеч атлету вроде Эрни. После чего меч надо перетачивать. Если, конечно, эту железку можно назвать мечом.

«Ладно, не привередничай,- мысленно одернул Виктор сам себя.- Привык, понимаешь, к раритетному оружию. Скажи спасибо и на этом. На пару хороших ударов хватит, а дальше видно будет. Только вот вопрос - кого рубить-то будем?»

«Чемодан» неожиданно захлопнулся - Виктор только и успел отскочить в сторону вместе со своим мечом. Оружейная стойка замерла на мгновение, после чего бесшумно ушла в серый песок - только продолговатый ровик от нее и остался.
        Ни пойми откуда к ровику подлетела механическая хреновинка, напоминающая обожравшегося комара величиной с собаку, и, аккуратно засыпав ровик серой каменной пылью, неторопливо взлетела вверх. Виктор проводил ее взглядом - хреновинка скрылась под куполом арены где-то среди прожекторов.

«Значит, там у них гнездо»,- отрешенно подумал Виктор, взвешивая на ладони подобие вакидзаси. Ко всему прочему железяка была отвратительно сбалансирована, вернее, не сбалансирована вообще. Но хочешь не хочешь, надо приноравливаться. Другой не будет.
        Эрни продолжал вращать мечом, явно рисуясь перед публикой и время от времени бросая на Виктора нехорошие взгляды. Видимо, дело шло к тому, что биться гладиаторам все-таки придется друг с другом. Лицо Эрни снова стало наливаться красным.

«Слишком много эмоций и лишних движений»,- вяло подумал Виктор. В памяти всплыли слова сихана:

«Перед серьезной схваткой подготовленный воин должен расслабиться и позволить своему телу самому реагировать на изменение пространства вокруг себя. Ты не должен готовиться к бою либо вступать в бой. Тебе просто нужно восстановить равновесие окружающего мира, бесстрастно погасив ярость противника пустотой своего сознания. Настоящий воин спокоен всегда - и в повседневной жизни, и в бою, и во сне».
        Все это было очень хорошо, правда, воплотить такую установку удавалось не всегда…
        Не удалось и сейчас, когда Виктор увидел, как медленно разошлись в стороны створки прозрачных ворот и из недр каменного монолита, окружающего арену, выехало нечто высотой с двухэтажный дом.
        Именно нечто, так как с ходу невозможно было сказать, на что оно было похоже.
        Твердую костяную платформу несло множество мощных, гибких отростков, смахивающих на щупальца осьминога. Они вырастали прямо из дна платформы, и было их неисчислимое множество. Каждый отросток в отдельности исследовал место впереди себя, прежде чем переместиться, что не мешало слаженной работе остальных, за счет чего платформа передвигалась плавно, легко и очень быстро.
        А на самой платформе…
        - Что это?- потрясенно спросил Виктор.
        - Тяжелый танк «Маус-2» со снятой броней,- ответил Эрни, поигрывая мечом.- Будь осторожнее - даже когда он без брони, пушек, пулеметов и генераторов лучей смерти, на пути ему лучше не попадаться. Питается трупами, стреляет гарпунами, плюется огнем и еще черт знает что вытворяет. Нам фильм про него показывали - жуть.
        - Н-да… Серьезная «мышка»,- пробормотал Виктор.
        Попадаться на пути такой твари действительно как-то не хотелось. Тот, кто проектировал это биочудище, видимо, был, ко всему прочему, неплохо натаскан в восточной мифологии. На платформе торчало обрубленное по пояс подобие китайской повелительницы жизни и смерти Доуму. На гигантском туловище, вырастающем прямо из платформы, шевелились восемь рук-щупалец, оканчивающихся четырьмя гибкими пальцами-отростками. Голова живого танка, венчающая кошмарное туловище, напоминала куб на толстой, но подвижной шее. На каждой стороне куба имелся фасеточный глаз с вертикально расположенными костяными веками. Под каждым глазом - узкая вертикальная складка.

«Или рот, или бойница. Или и то и другое вместе,- подумал Виктор.- И на такую хрень - со средневековыми мечами? Прикалываются они, что ли?»
        В отличие от циклопа, «хрень» нападать не спешила.
        Она не торопясь проехалась туда-сюда перед воротами, волоча длинные щупальца по серому песку. Потом остановилась - и вдруг с силой ударила одним из щупалец по прозрачной сфере, отделяющей ее от зрителей.
        Передние ряды эсэсовцев отшатнулись назад. Виктор видел, как разом побелели лица тех, кто сидел в первом ряду. То, что делалось с лицом фюрера, увидеть было невозможно - его лицо было по-прежнему скрыто за непроницаемым забралом шлема. Но Виктор отметил: хозяин шлема даже не вздрогнул, в отличие от своего окружения.
        На прозрачной броне сферы остался длинный след зеленоватой слизи. Биовоплощение древнекитайской богини осторожно провело по нему кончиком щупальца и, видимо поняв, что до толпы людей в амфитеатре добраться не удастся, решила обойтись тем, что есть.
        Живому танку не требовался разворот - он был функционален с любой стороны. Наиболее близкое к гладиаторам щупальце, доселе безвольно волочащееся за платформой, взметнулось вверх. Виктор успел заметить, что между четырьмя
«пальцами», венчающими щупальце, имеется сфинктер.
        Который приоткрылся на долю секунды…
        - Осторожнее!- крикнул Виктор, бросаясь вперед.
        Наличие у Эрни стандартной армейской спецподготовки не предусматривало супербыстрой реакции. Тем более при наличии в руках тяжелого двуручного меча. Эрни еще только начинал замах, когда из еле слышно чавкнувшего сфинктера вылетело длинное сухожилие, увенчанное костяным гарпуном…
        И снова время замедлилось…
        От гарпуна до серой безрукавки, прикрывающей грудь Эрни, оставалось не более метра, когда тело Виктора распласталось в воздухе наподобие копья с далеким от совершенства наконечником-вакидзаси.
        Виктор успел заметить, как изменился в лице Эрни, пытаясь сообразить, кто для него сейчас опаснее - биотанк или, судя по слухам, очень опасный пришелец из наружного мира, вдруг ни с того ни с сего превратившийся в размытый силуэт.
        Который сейчас летел прямо на него…
        И Эрни принял решение.
        Невероятным усилием мышц он изменил направление предполагаемого удара. Одно дело - поигрывать мечом перед четырьмя мордами биотанка, который вроде пока особой опасности не представляет. Другое - вполне реальный убийца циклопа со своими заокеанскими тараканами в голове…
        То, что Эрни не видел выстрела биотанка, Виктор понял уже в полете. И то, куда направлен удар меча гладиатора, тоже понял.
        И выбор между двумя вариантами развития событий: заблокировать удар Эрни своим мечом либо рубануть им по сухожилию биотанка - сделал…
        Удар пришелся по самому основанию гарпуна. Виктор видел, как лезвие вошло в кость, как вследствие удара изменилась траектория полета смертоносного снаряда, как отлетел - и повис в воздухе отколовшийся от вакидзаси кусочек стали…
        И как падает, падает, падает на его шею тень от двуручного меча Эрни…
        А потом он понял, что время вернулось в нормальную колею.
        И что удар Эрни не достиг цели.
        - О, черт!!!
        Виктор ушел в кувырок, мягко приземлился на арену, развернулся на колене, вскочил на ноги.
        И понял, что произошло.
        Меч не опустился ему на голову только потому, что обрубок сухожилия противоходом захлестнул рукоять двуручного меча и вырвал его из ладоней Эрни.
        - О, черт!!! Я же чуть тебя не зарубил!!!
        Костяной гарпун, поблескивая разводами зеленоватой слизи, торчал в полуметре от ботинка гладиатора.
        - Точно,- сказал Виктор.
        - Интересно, за каким дьяволом ты меня спасал?
        - Без понятия,- пожал плечами Виктор.- В бою воин полагается на интуицию, а не на разум.
        - Благодарю,- буркнул Эрни. Потеря меча сказалась на его настроении не лучшим образом. Сейчас биотанк неистово мял двуручник в кольцах щупалец, пытаясь его сломать. Из нескольких обширных порезов стекала слизь, но монстра это не останавливало.
        - Тупой он какой-то,- сказал Виктор.
        - Просто незапрограммированный,- ответил Эрни.- Потому его на нас и выпустили.
        - Понятно. Тест на выживание с гипотетически раздолбанной броней и использованием простейших инстинктов.
        - Типа того,- согласился Эрни.- Но нам и их хватит за глаза.
        Тем временем биотанк справился с мечом. Два обломка стали упали на песок арены. Виктор присвистнул - раны на щупальцах чудовища затягивались прямо на глазах.
        А потом живой танк двинулся на них.
        - В стороны!- крикнул Эрни, бросаясь вправо.
        Виктор понял его замысел - бегая кругами, дотянуться до обломка двуручника. Даже переломанный пополам меч представлял собой серьезное оружие длиной не менее метра. Другой вопрос, насколько эффективно такое оружие против двухэтажного осьминога на биогусеницах…
        Виктор побежал в другую сторону. Смысла особого в этом не было, если тварь могла смотреть одновременно в четыре стороны. Но насколько такая способность могла ей помочь?

«Четыре мозга у нее быть не может. И четыре функции одновременно она вряд ли потянет, это не компьютер. А если и компьютер, то очень бестолковый. Стало быть, пока она сечет за Эрни одним глазом, другие бездействуют. Может, рискнуть?»
        Рисковать не хотелось. Даже с гипотезой о бездействии незанятых обзором глаз биотанка, щупальца которого шевелились очень красноречиво.

«Ну будем мы скакать с двух сторон - и что? Плюнет гарпуном - и привет, второй раз может не повезти. Хотя если подобраться к той стороне, где гарпуна уже нет…»
        Додумать мысль Виктор не успел.
        Чуть пониже складки, находящейся под глазом, появилось вздутие. Ноздреватая кожа биотанка натянулась, словно под нее засунули большой мяч. Из складки высунулся короткий розовый хобот, похожий на жерло орудия.
        И живой танк, прикрыв глаз костяными веками, плюнул струей огня…
        Его снова спасла сверхчеловеческая реакция. Правда, на этот раз замедление времени было гораздо меньшим. Только-только для того, чтобы увидеть-прыгнуть-перекатиться и понять, что еле-еле спасся от веера горящих брызг.
        В воздухе появился очень знакомый запах. Похоже, танк имел какие-то железы, производящие горючую смесь на основе обычного спирта.

«А еще я теряю силу,- пронеслась мысль в голове Виктора.- Которая копится с таким трудом. Еще пара таких выстрелов - и все».
        Он попытался сократить расстояние между собой и чудовищем - куда там! Бдительное щупальце тут же ударило по тому месту, где он только что стоял.
        Бесполезно!
        И вдруг Виктор краем глаза уловил какое-то движение.
        Точно! Эрни наконец-то добрался до обломка своего меча. Схватил его - и…
        - ?ди-и-ин!!!

«Что он делает?!»
        Эрни бросился вперед, как когда-то его далекие предки бросались грудью на лес вражеских копий.
        Для того чтобы те копья, пригнувшись под весом их мощных тел, дали дорогу другим…
        Танк среагировал моментально.
        Костяной гарпун, вылетев из щупальца, насквозь пробил грудь гладиатора.
        Биотанк торжествующе взревел. Сухожилие начало всасываться внутрь щупальца, подтягивая жертву к растопыренным пальцам-отросткам, на кончиках которых уже выделились желто-зеленые капли слизи. Виктор видел, что Эрни еще жив. Однако гладиатор не предпринимал попыток освободиться, несмотря на то что продолжал сжимать в руке обломок меча.

«Почему он не рубанет по сухожилию?»
        Пальцы-отростки коснулись груди Эрни и выплюнули на нее четыре струйки слизи, которая тут же проела ткань безрукавки, образовав в ней дыру. Виктор видел, как практически мгновенно массивные грудные мышцы Эрни превратились в розово-желтое желе. Из закушенной губы гладиатора брызнула струйка крови, его тело сократилось от нестерпимой боли - но потом почти сразу безвольно повисло, мотаясь туда-сюда словно тряпка в такт рывкам живого гарпуна.

«Тоже внешнее пищеварение. Биологическое оружие, лично заинтересованное в большом количестве трупов, за счет которых оно живет. И никакого бензина с соляркой не надо».
        Похоже, биотанк был сильно голоден. Поэтому он не стал дожидаться окончательного переваривания пищи и потянул тело Эрни к ближайшей ротовой складке, из которой вылез уже знакомый розовый хобот.
        - До встречи, гладиатор,- пробормотал Виктор.- Надеюсь, твой Один уже встречает тебя, погибшего… с мечом в руке.
        Только сейчас Виктор понял, что умерший у него на глазах Эрни так и не выпустил из ладони рукояти меча, несмотря на то что хобот уже погрузился в его тело.
        И вдруг это тело ожило!
        Только для того, чтобы с хриплым смехом рубануть по хоботу обломком меча.
        Кусок розовой плоти шмякнулся на платформу, извиваясь и разбрызгивая во все стороны куски слизи и непереваренной человеческой плоти.
        Биотанк содрогнулся…
        Жуткий, нечеловеческий вой раздался из всех его четырех ротовых складок, раскрывшихся одновременно. Все восемь щупалец метнулись к Эрни. Шесть из них уже рвали на части его тело, и даже двое оставшихся, расположенных на противоположной стороне монстра, пытались дотянуться до гладиатора, скользя по телу биотанка.
        А Виктор понял, что это его единственный шанс, предоставленный ему умирающим гладиатором!

«Ты сполна расплатился со мной за спасение жизни, потомок викингов! И искренне жаль, что она оказалась такой недолгой».
        Он прыгнул вперед, вложив в этот прыжок почти всю оставшуюся силу.
        И приземлился на костяной платформе.
        Потом он, зажав зубами клинок вакидзаси, прыгнул еще раз, оттолкнулся ногами от основания ближайшего щупальца, вогнал пальцы в ротовую щель биотанка, резко подтянулся - и оказался на макушке чудовища. Если ровную как стол поверхность подрагивающей серой биомассы можно было назвать макушкой.
        В самом центре «стола» имелось углубление, смахивающее на пупок толстяка-гиганта.

«Сюда, наверно, мозги ему и впихивают»,- подумал Виктор.
        Его окатил веер теплых брызг. Сначала ему показалось, что это биотанк каким-то образом плеснул на него своим желудочным соком…
        Но тут же он понял, что это кровь из оторванной руки гладиатора, пролетевшей в метре от него. Биотанк продолжал терзать тело Эрни, не обращая внимания ни на что другое.
        - Ну что ж, тварь, получай загрузку программы,- сказал Виктор, падая на колено и вгоняя вакидзаси в углубление по самую рукоять.
        Биотанк замер…
        Замерли зрители по ту сторону прозрачной сферы…
        Казалось, сам воздух застыл в ожидании ужасного предсмертного крика биологической машины, созданной воспаленным воображением безумного гения…
        И тут Виктор услышал голос.
        Тот самый голос, который он слышал так часто, когда ему приходилось убивать!
        Но то не был его собственный крик, вопль, рвущаяся наружу энергия всепоглощающей потребности уничтожить врага для того, чтобы выжить…
        Это был голос другого существа.
        Усиленный многократно!!!
        Восемь щупалец взметнулись вверх, окружив голову биотанка наподобие короны. Страшный, вибрирующий вопль четырех глоток ударил в бронированные стены сферы, которые тут же пошли глубокими трещинами…
        Виктору показалось, что его тело взорвалось изнутри. Из его носа хлынула кровь. Хотелось упасть на колени и сжать в ладонях голову в тщетной попытке удержать ускользающий разум. Усилием воли он все-таки заставил себя прыгнуть с пятиметровой высоты на песок арены и, приземлившись, откатиться подальше от бьющегося в агонии чудовища.
        Которое, умирая, пыталось унести с собой как можно больше чужих жизней.
        Вероятно, тварь обладала еще и звуковым оружием, эдакой адской смесью из оглушающего рева, инфразвука, ультразвука и высокочастотного электромагнитного поля. Клинок меча, пронзивший главный нервный центр, активизировал это оружие на полную мощь.
        Из-под потолка сферы, трепеща синтетическими крыльями, упал металлический «комар». Следом за ним грохнулся прожектор, отвалившийся вместе с куском прозрачного бронестекла.
        По стене сферы, скрежеща обломанными краями, пошла еще одна трещина. Прозрачные створки входа на арену, сорванные с петель, упали внутрь амфитеатра, превратив нескольких офицеров в большую кровавую кляксу.
        Виктор видел, как объятые ужасом люди ломятся к выходу.
        Бизнесменам повезло - они сидели ближе всех к дверям, и для большинства из них бегство оказалось удачным.
        Остальным повезло меньше.
        Сильные, толкая и сбивая с ног более слабых, пробивали себе путь сквозь толпу, топча упавших подкованными армейскими сапогами. Но это мало помогало. Возле выхода из амфитеатра образовалась свалка из людских тел.
        Но все это было уже ни к чему.
        Чудовище умирало. Крик, внушающий непреодолимый ужас и нестерпимую боль всему живому, становился все слабее и слабее.
        Хотя для Виктора это уже не имело значения.
        Он находился слишком близко к эпицентру звуковой атаки, и, в отличие от зрителей, он не был защищен бронированными стенами сферы.
        Он понял, что умирает. И что вряд ли кто-то сможет его спасти.
        Даже бессмертный фюрер Четвертого Рейха.
        Единственный, не бросившийся к выходу из амфитеатра.
        И сейчас направлявшийся к нему.
        Но и это уже не имело значения…
        Человека с лицом, закрытым непрозрачным забралом, Виктор видел как бы со стороны. Как и свое распростертое на арене бесчувственное тело. В ускользающем сознании вяло колыхнулась мысль, что, по свидетельству оживших мертвецов, именно так воспринимает происходящее вокруг него человек, отходящий в лучший мир. И если бы он не умирал, то, возможно, удивился бы, когда фюрер, подойдя, склонился в почтительном поклоне и произнес на японском:
        - Здравствуйте, учитель.

* * *
        Где-то Виктор читал, что, когда человек умирает, его душа еще некоторое время ошивается рядом со своим телом и наблюдает за постсмертельной возней около него. Странно было ощущать себя отделившейся от тела душой и наблюдать за самим собой со стороны.
        И вдвойне странно было то, что свое, родное, до боли знакомое тело медленно поднималось с песка арены… без непосредственного участия его прямого хозяина.
        - Здравствуй, ученик.
        Возможно, Виктор был единственным посторонним свидетелем беседы. Фюрер и тот, кто совсем недавно был Виктором, общались без помощи звуков. Разговор шел на уровне обмена мысленными образами, отображаемыми иероглифами.
        - Как вы и говорили, мы снова встретились на Пути Синоби, учитель. Странно видеть ваше ками[Ками (яп.) - 1) души людей и предметов, способные к автономному существованию вне тела и обладающие собственным разумом. По представлениям японцев не тело имеет душу, а душа управляет приданным ей телом; 2) божество японской мифологии.] , заключенное в тело гайдзина[Гайдзин (яп.) - «иностранец». Без дополнения «коку» («страна») слово приобретает презрительный смысл «чужак»,
«неяпонец». Применяется в основном к европейцам, в отличие от более близких по менталитету китайцев или корейцев.] . И тем более странно, что вы объединили свое ками с душой белого человека.
        - Мне тоже странно видеть, что ты не решился заглянуть за ворота страны Токоё[Токоё (яп.) - «страна вечного мира». Мир смерти и в то же время - мир бессмертия, в представлении древних японцев находящийся далеко за морем.] и предпочел перерождению угасание в бессмертном теле.
        Фюрер наклонил голову.
        - Вы хотели, чтобы я достиг Новой Швабии,- и я выполнил вашу последнюю просьбу. Правда, я не понял, почему вы настаивали на этом…
        - Это просто,- сказал тот, кто сейчас полностью завладел телом Виктора.- Я не хотел новой войны. И был уверен, что мой ученик не будет настолько безумным, чтобы вновь ввергнуть мир в ту же пропасть, из которой не так давно человечеству едва удалось выкарабкаться. Я ошибся. Бессмертие в нестареющем теле ослабляет разум.
        Голос из-под шлема зазвучал глухо и угрожающе:
        - Новая Швабия готовится к новой войне. Но это не есть следствие чьего-то безумия, учитель. Всегда высшие расы стремились к господству над слабыми. Вам ли не знать этого? Ваша родина - яркий тому пример.
        - Япония дорого заплатила за свои ошибки. И я не хочу, чтобы снова умирали миллионы людей из-за того, что кто-то возомнил себя богом.
        Фюрер кивнул.
        - Тем не менее я предлагаю вам идти с нами, учитель.
        Тот, кого фюрер называл учителем, покачал головой.
        - Нет, Зигфрид Граберт. Ты так и не понял Пути Синоби.
        Фюрер поднес руку к шее и нажал на едва заметную кнопку. С едва слышным щелчком шлем распался на две половинки. Непроницаемое забрало и стальная затылочная часть упали на песок, словно две скорлупки расколотого ореха.
        - Похоже, что нам снова тесно на одной земле, учитель,- произнес Граберт.- К тому же я не собираюсь упускать случай вернуть свое потерянное лицо, убив учителя в честном поединке.
        - Невозможно вернуть то, что утеряно навсегда…
        Восточный смысл понятия «потерять лицо» в данном случае приобретал двойной смысл при взгляде на его непосредственное воплощение, доселе скрытое под непроницаемым забралом шлема.
        У человека по имени Зигфрид Граберт не было лица. Абсолютно голый череп с вылупленными глазными яблоками, лишенными век, обтягивала тоненькая, недавно сформировавшаяся прозрачно-розовая пленка. Кое-где со лба и щек еще свисали почерневшие клочья старой, отмершей кожи, не успевшие отвалиться так же, как отваливается струп от старой раны под натиском обновленной плоти.
        Зигфрид жутко усмехнулся ртом, лишенным губ.
        - Я каждый год теряю лицо, учитель, так же, как змея теряет свою кожу, для того чтобы возродиться вновь.
        - Ты дорого заплатил за свое бессмертие, ученик. И до сих пор продолжаешь платить.
        - Это так,- кивнул Зигфрид Граберт, фюрер Новой Швабии.- Но я привык возвращать то, что теряю. Любой ценой…
        Поняв, что биотанк мертв и что арена не погребена под осколками бронесферы, часть зрителей, одумавшись, поспешила вернуться. Некоторые из особо приближенных офицеров рискнули пройти сквозь лишенные створок ворота арены, выполненные в форме японских тории[Тории (яп.)- птичий насест. Ритуальные ворота, устанавливаемые перед святилищами японской религии синто.] и встать позади своего фюрера.
        - Я вижу, ты вернулся, Ганс,- не оборачиваясь, произнес Граберт.
        - Так точно, мой фюрер!- отозвался офицер с витыми погонами обергруппенфюрера.
        - Тогда принеси мне оба меча.
        - Конечно, мой фюрер, но…
        - Выполняйте приказ, генерал!
        - Да, мой фюрер!

«Ученик… Ну конечно! Теперь понятно, откуда мне знаком голос этого фюрера. Сон-видение после того, как сихан долбанул меня ударом силы. Граберт… Зигфрид Граберт. Убивший во время войны того, чье ками сейчас находится в моем теле. Отца моего учителя».
        Он не знал его имени - сихан никогда не называл его. Когда сихан говорил об отце, он называл его оядзи, что по-японски значит «отец». К слову сказать, точно так же называют члены японской якудзы главу своего клана.
        Похоже, Виктор понемногу начал привыкать к своему новому состоянию. Тела не было. Не было привычного состояния осознания себя как биологического объекта - с руками, ногами и всеми остальными частями тела, присущими человеческому существу. Это было состояние чистой мысли. И чистого восприятия окружающего мира таким, каким его могли бы видеть люди, если б умели летать.
        Сразу вспомнилась старая японская поговорка, которую любил повторять сихан:
«Отличие синоби от обычного человека в том, что он точно знает - его тело придано душе, а не наоборот». Возможно, в другое время Виктор рискнул бы испробовать возможности своего нового состояния, но сейчас было не до этого. Слишком серьезные события разворачивались внизу.
        Обергруппенфюрер с почтением нес на полусогнутых руках два существа, завернутых в куски дорогой материи. Одно повыше, другое пониже.
        Виктор узнал обоих. Для этого не нужно было разворачивать материю. От существ шли токи силы - схожие, но в то же время очень разные. Так бывают похожи братья, внешне абсолютно непохожие друг на друга.
        Оядзи - теперь Виктор так называл свое тело вкупе с его новой душой, недавно бывшей лишь частью души Виктора,- едва заметно улыбнулся краешками губ. Он тоже узнал тех, с кем его вновь свела судьба на Пути синоби.
        - Приветствую вас, братья.
        Виктор ясно видел мысленный образ, посланный двум сверткам, которые с почтением передал фюреру генерал с витыми погонами по имени Ганс.
        Ответ пришел через мгновение. Но он не был похож на обмен мыслями между людьми - словно два коротких блика вырвались из складок материи. Тем не менее Виктор понял смысл передачи.
        - Приветствую тебя, воин, бывший Продолжением.
        - Приветствую тебя, враг нынешнего Продолжения.
        Во все века японские воины считали свои мечи продолжениями себя. Похоже, мечи были о своих хозяевах того же мнения.
        Материя, отброшенная рукой Граберта, упала на серый песок.
        Да, это были самурайские мечи.
        Дайсё.
        Мечи-братья, сработанные несколько столетий назад великим японским мастером Сигэтаки из Эдо.
        Катана[Катана (яп.)- длинный японский меч, носившийся за поясом в XVI-XIX веках. Вместе с вакидзаси входил в комплект вооружения самурая.] , изукрашенная богатой отделкой.
        И вакидзаси. Непривычно прямой для классического оружия подобного типа. И абсолютно черный, словно выточенный из куска космической черной дыры.
        От мечей - даже вложенных в ножны - расходилась темная аура силы, по цвету напоминающая кровь. Оба меча были «жадными до крови». И оба были голодны. У них было очень много общего, и все-таки лишь один из них помнил бывшего хозяина.
        Второй слышал лишь голос голода.

«Они достали катану со дна озера. Получается, либо атака убийц-смертников клана Ямагути-гуми удалась и сихан погиб, либо… все это было просто умелой инсценировкой и клан Сумиёси-кай также работает на Новую Швабию. Но тогда зачем было столько времени тратить на моё обучение? Разве только…»
        Додумывать мысль было некогда. Потому что на жуткой маске, которая была на месте лица Граберта, появилось страшное подобие улыбки. Пульсирующий мыслеобраз протянулся от его головы к тому месту, где стоял оядзи.
        - Я хочу уравнять шансы, учитель,- сказал Граберт, протягивая катану.- И поскольку вы еще не оправились от звукового удара нашего биотанка, ваш меч будет длиннее моего.
        Оядзи молча принял оружие и степенно опустился на колени. Катана, спрятанная в ножны, легла рядом по левую руку от него.
        - Миямото Мусаси сказал, что человек не должен зависеть от длины своего клинка.
        Мыслеобразы оядзи были спокойными и плавными, словно течение горного ручья в утренний день.
        - Я помню слова святого меча, учитель,- сказал Граберт, также опускаясь на колени и кладя черный меч рядом с собой.- Неужели братья должны биться друг с другом?
        Виктор не сразу понял, что последние слова исходят не от Граберта. Мыслеобраз, подобный блеску обнаженного оружия, шел от черного меча, лежащего рядом с фюрером.
        Ответ катаны пришел немедленно:
        - Учитель и ученик - это больше чем братья. Однако сейчас один мечтает уничтожить другого. К тому же ты знаешь, что мне всегда было приятно убить красноволосого![В старину японцы называли европейцев «красноволосыми». Можно предположить, что либо японцам встречались преимущественно рыжеволосые европейцы, либо это следствие старинного поверья, согласно которому за морем лежат земли, населенные чудовищами, - в японской мифологии красные волосы имеют человеческие воплощения драконов, а также демоны, похожие на людей.] При всех их недостатках у них очень сладкая кровь.
        Виктор видел беседу мечей, видел разговор оядзи и его ученика. А еще он видел намерение обоих.
        Граберт действительно собирался убить своего учителя.
        А учитель не собирался защищаться.
        Он сидел, закрыв глаза, и по его ауре было ясно видно - хозяин тела Виктора все глубже погружался в состояние медитативного транса. Его глаза были закрыты, кисти рук расслабленно лежали на коленях. И если бы сейчас Граберт решил нанести удар, никто и ничто не помешало бы ему это сделать.
        Виктору стало жаль своего тела - все-таки как-никак свое, родное, привычное, пусть сейчас ему уже не принадлежащее. Вот сейчас достанет фашистский фюрер из ножен черный вакидзаси, рубанет разок - и все. И одна дорога Виктору Алексеевичу - за ворота призрачной и страшной страны Токоё. Потому как в царствие небесное, наверно, якудз не берут, даже изначально православных.
        Но Граберт почему-то медлил.
        Наверно, потому, что за его спиной родился еле слышный звук, от которого замерли все, находящиеся на арене.
        При этом Виктор ясно видел, что звук этот исходит из низа груди оядзи. Не изо рта, а именно из груди. Именно там был эпицентр тугой спирали, похожей на копье, острие которого медленно разрезало пространство. Так нож ночного убийцы-синоби осторожно вспарывает цветной полог, отделяющий его от намеченной жертвы. В черном разрезе, возникшем прямо в воздухе, шевелились полупрозрачные, еще плохо различимые сущности, ужасные своей непохожестью на что-либо привычное для человеческого глаза.
        С каждой секундой разрез расширялся. Вот уже изнутри него показались чьи-то неестественно длинные суставчатые пальцы и, ухватившись за края мироздания, стали помогать работе энергетического копья.
        Виктор уже однажды видел подобное. В своем видении. Когда тот, кто сейчас управлял его телом, также приоткрыл сёдзи[Сёдзи (яп.)- раздвижные полупрозрачные перегородки из плотной вощеной бумаги, заменяющие двери и окна в традиционном японском доме.] , разделяющую миры, и вызвал из страны мертвых моно-но кэ - мертвецов, заставивших три тысячи китайских воинов покончить жизнь самоубийством в декабре тысяча девятьсот тридцать седьмого года. А еще Виктор помнил, каких усилий стоило оядзи вернуть привидения обратно и захлопнуть дверь между мирами.
        Но сейчас оядзи вызывал далеко не моно-но кэ. В стране Токоё имелись гораздо более ужасные чудовища. А личной силы для того, чтобы задвинуть сёдзи обратно, у оядзи уже не было.

«Невероятно… Он решил уничтожить Новую Швабию и населить ледовый материк чудовищами! Но кто даст гарантию, что выходцы из преисподней уничтожат только базу фашистов и после не распространятся по всему миру?!»
        Сознание Виктора заметалось в поисках выхода. Но какой может быть выход, когда тебя выперли из собственного тела, оставив лишь осознание самого себя и способность мыслить?

«А может, это не так уж и мало?.. Помнится, как-то сихан говорил, что в древности синоби стихии Пустоты могли входить в контакт с самым страшным божеством ниндзюцу. И хотя до стихии Пустоты мне сейчас как до Токио…»
        Слова магической формулы вспомнились сами собой, словно кто-то или что-то насильно впечатало их в матрицу его сущности.

«Намаку саманда бадзаранан… сэндан макаросяна… соватая унтарата камман…»
        Складывать пальцы в положение печати «хэй» было нечем. Мандары, схематичного изображения вселенной, необходимого для медитации подобного рода, также не имелось. В общем, не было практически ничего, кроме слов. Которых и произнести-то было нечем.
        Но иногда и беззвучно произнесенных слов бывает достаточно…
        Воздух за спиной оядзи внезапно подернулся рябью, словно в прозрачную воду озера кто-то бросил увесистый камень. А потом в нем родился огненный шар, из которого на песок арены шагнуло подобие человека, гораздо более ужасное, чем даже лишенный кожи фюрер Новой Швабии.
        Не нужно было гадать, кто это. Виктор не раз видел изображение этого бога в додзё[Додзё (яп.) - «место поиска Пути». Тренировочный зал в японских единоборствах. В древности иногда комплекс тренировочных, жилых и хозяйственных зданий в солидных «рю» - школах воинского искусства.] сихана.
        Фудо Мёо…
        Защитник мира людей от демонов, обладающий непоколебимым умом и несокрушимым телом.
        Бог был ужасен. Его лицо искажала жуткая гримаса ярости. Из оскаленного рта выглядывали звериные клыки. Когтистая лапа сжимала обоюдоострый меч. В другой лапе бога была зажата веревка с петлей на конце, сплетенная из языков холодного белого пламени.
        - Ты снова решил сломать границу между миром живых и миром мертвых, Дух провинции Оми?- прорычал Фудо Мёо.
        - А ты снова разгадал мое намерение и пришел помешать мне?- невозмутимо спросил оядзи.
        - Неужели ты думаешь, что в этом мире настолько нарушено Равновесие?
        Виктору показалось, что голос бога прозвучал несколько неуверенно. А еще он заметил, что Граберт, поднявший с песка меч и уже начавший вынимать его из ножен, остановился на середине движения. Похоже, время остановилось, и беседу Фудо Мёо с оядзи слышал только он.
        - Я думаю, что еще немного - и эта база разрастется по планете как раковая опухоль,- произнес оядзи.- Людям земли сейчас нечего противопоставить немецким технологиям. В случае победы Четвертого Рейха Закон Будды перестанет существовать для этого мира. И тогда будет поздно что-то менять.
        Фудо Мёо покачал клыкастой головой.
        - Иногда ты слишком торопишься принимать решения, мастер. Ты так и не постиг гармонии Пустоты.
        Оядзи опустил голову и едва заметно усмехнулся.
        - Что ж, возможно, ты прав. В таком случае путь бодхисатвы[Бодхисатва (санскр.) -
«тот, чья сущность - просветление». Идеальное существо, почти достигшее нирваны, но отказавшееся от возможности прервать цепь перерождений ради того, чтобы указывать людям путь к совершенству.] не для меня. Да и вряд ли когда убийца-синоби сможет стать бодхисатвой.
        - Для истинного воина нет ничего невозможного,- сказал Фудо Мёо.
        Он шагнул вперед, прошел мимо фюрера, застывшего на середине движения, и остановился возле прорехи в мироздании, откуда пыталось протиснуться наружу нечто, утыканное рогами вперемежку с шишковатыми наростами.
        Клыкастый бог ударил по самому большому рогу навершием рукояти огненного меча, отчего рог надломился у самого основания. Выходец из страны Токоё взвыл дурным голосом, подхватил суставчатыми пальцами обломок рога и подался назад.
        Фудо Мёо сноровисто запахнул края разрыва и в мгновение ока заштопал дыру при помощи огненного меча и веревки, которую он держал в руке. При этом - странное дело - когда он закончил свою работу, пылающая ледяным пламенем веревка снова была зажата в его кулаке, не потеряв ни единого бу[Бу (яп.) - 3,03 мм.] от прежней длины.
        Швы еще некоторое время горели белыми языками пламени, но менее чем через минуту пространство было таким же, как и прежде, словно и не лезло из него только что не пойми что.
        Фудо Мёо подошел к оядзи.
        - Пойдем со мной,- сказал он.- Но прежде взгляни и убедись, что человеку незачем пытаться изменить Закон Будды.
        Медленно, очень медленно мир снова пришел в движение, словно остановившаяся на какое-то время и вновь набирающая разгон электричка.
        Фюрер Четвертого Рейха, словно специально давая зрителям рассмотреть красоту отточенного движения, почти завершил извлечение клинка из ножен, конечной фазой которого должно было стать отсечение головы учителя. Которая, согласно канонам совершенного удара, должна была не покатиться по земле, а, свесившись на грудь, повиснуть на лоскутке кожи в последнем поклоне благодарности тому, кто освободил ками от оков бренного тела.
        Между сверкающим клинком и шеей оядзи оставалось меньше ладони… когда раздался еле слышный хлопок - и тело Граберта, так и не завершив идеального удара мечом, резко подалось назад.
        Фюрер Четвертого Рейха, пролетев пару метров, грянулся спиной на песок и застыл, глядя полными изумления глазами на вершину сферы, накрывающей арену словно громадная треснувшая чаша.
        Он умер сразу.
        В его сердце торчал стальной штырь, подобно гарпуну вылетевший из рукояти черного меча.
        Оядзи покачал головой.
        - Не такого поединка я хотел. Никогда не поверю, что воин перед боем не проверил свое оружие. А Зигфрид был хорошим воином.
        Фудо Мёо жутко усмехнулся клыкастой пастью.
        - Отсутствие страха гибели развивает самонадеянность, и в конце концов бессмертный начинает пренебрегать элементарной осторожностью. Забывая, что даже ежегодная смена кожи не спасает от насильственной смерти. К тому же вспомни - ты хотел не поединка. Ты хотел уничтожить этот мир.
        Теперь для оядзи настал черед усмехнуться.
        - Глупо спорить с живым воплощением Закона Будды. Как и с любым иным представителем закона. Поэтому…
        - Поэтому сейчас ты отправляешься со мной,- безапелляционным тоном заявил Фудо Мёо, сверкнув глазными яблоками, пылающими нехорошим огнем.- До следующего перерождения у нас будет о чем поговорить, почтенный Оми-но ками. И что вспомнить.
        - Хорошо,- кивнул оядзи.- А что будет с ним?
        Над телом Граберта зависло полупрозрачное облачко. Которое обступали четыре темных тени. Слишком темных для арены, все еще достаточно ярко освещенной уцелевшими софитами.
        Фудо Мёо пожал плечами, облаченными в древний самурайский доспех.
        - Он отправится в самые страшные глубины страны Токоё, где Эмма[Эмма (санскритское имя - Яма)- бог загробного мира, решающий посмертную судьбу всех живых существ. В его подчинении находятся армии духов, одна из задач которых - приходить за людьми после смерти.] решит его судьбу.
        - Иначе говоря, ему отказано в перерождении?- резко спросил оядзи.
        - Иначе говоря - да,- отрезал Фудо Мёо.
        - В таком случае я ухожу в страну Токоё вместе с ним. Плох учитель, который бросает оступившегося ученика.
        Из ноздрей Фудо Мёо полыхнул огонь.
        - Ты посмел ослушаться бога?- прорычал он.
        - Я посмел следовать своему Пути,- отрезал оядзи.
        Неожиданно суровый Фудо Мёо… рассмеялся.
        - А ты такой же упрямый синоби, каким я знал тебя пятьсот лет назад!- воскликнул он.- Хорошо, пусть будет по-твоему. Но если ты еще раз попробуешь уничтожить мир ради своего ученика, клянусь волосами Аматэрасу[Аматэрасу (букв.: «Озаряющая небо»)- главное божество синтоистской религии, олицетворение солнца, жизнеутверждающее начало. В японской мифологии она считается прародительницей императорского дома.] , вы оба забудете о перерождении на пару тысячелетий!
        - У меня есть еще один ученик,- напомнил оядзи.
        - А, этот…- бросил Фудо.- Так и быть, я обеспечу ему достойное перерождение.
        - Нужно ли перерождение тому, кто еще не умер?- вкрадчиво поинтересовался оядзи.
        - То есть как не умер?- удивился бог.- Его ками покинуло тело, которое сейчас покинешь и ты. Так что…
        Фудо Мёо внезапно застыл на месте. Его по-самурайски аккуратно подстриженные брови поползли кверху. Похоже, оядзи удалось удивить самое невозмутимое божество сюгэндо[Сюгэндо (яп.) - «путь обретения сверхъестественных сил и творения чудесных деяний посредством магической практики». Японское учение, соединяющее синтоизм, буддизм, даосизм и магические практики монахов-ямабуси. Основатель Эе-но Одзун, больше известный как Эн-но гёдзя - отшельник Эн-но (634-703).] .
        - Вот ведь хитрый синоби!- восхищенно пробормотал бог.- Удержать ками мертвеца посредством личной силы… Но ты же понимаешь, что это значит?
        - Конечно,- кивнул оядзи.- Человек, более шести минут пребывавший вне своего тела, получает сверхъестественные способности. В нашем случае - реальный шанс стать единственным на планете синоби стихии Пустоты.
        - Ты слишком многого просишь, Дух провинции Оми,- покачало головой божество.
        - Ровно столько, сколько может сделать бог для своего старого друга.
        - Что ж, будь по-твоему,- хмыкнул Фудо Мёо.- Надеюсь, что твой ученик в конце своего Пути Синоби не решит вывернуть этот мир наизнанку.
        - Для этого ему еще надо найти свой Путь,- сказал оядзи.- И найдет он его или нет, зависит только от него…

* * *
        Вспышка ослепительно-белого света сверкнула в П-образной арке ворот. Свет полностью затопил арену, разогнав странное виде?ние - если это, конечно, было виде?ние. И пока бросившиеся было к убийце фюрера эсэсовцы протирали глаза, из портала, возникшего на месте вспышки, вышло несколько человек, вооруженных чем-то очень впечатляющим.
        Виктор потер глаза рукой, гася вспышку, отпечатавшуюся на обратной стороне век,- и понял, что у него снова есть глаза. И руки.
        Он снова был в своем теле, которое подчинялось ему с той же легкостью, как и раньше. Вот только на душе было непривычно пусто.
        Тем временем группа людей, вышедших из портала, ощетинившись во все стороны стволами автоматического оружия, взяла Виктора в кольцо. Каждый из них был одет в пуленепробиваемый костюм стального цвета со сплошным бронированным шлемом на голове. В руках они держали автоматы, похожие на те, что были у эсэсовского конвоя. Только эта модель отличалась от оружия конвоиров, как отличается модифицированный АК-74 со снайперским прицелом и подствольным гранатометом от своего тупорылого укороченного собрата АКС-74У с как минимум вдвое худшими характеристиками.
        На рукавах их бронекостюмов, на том месте, где положено находиться шевронам, был нарисован уже знакомый Виктору знак - черный инь-ян, пронзенный самурайским мечом. У старшего группы под шевроном имелась широкая черная полоса. В руках у него вместо автомата была труба, оканчивающаяся шлангами, которые шли к баллону, подвешенному за спиной.
        Отдав необходимые распоряжения, старший группы направился к Виктору.
        - Вам лучше проследовать с нами,- произнес он.
        Голос, идущий из-под шлема, был сильно искажен внешним динамиком бронескафандра, но было вполне понятно, что этот человек настроен весьма решительно.
        - А если я откажусь?- на всякий случай осведомился Виктор.
        - В таком случае мне приказано вас уничтожить,- прогудел старший, для наглядности недвусмысленно качнув трубой.- К тому же выбор у вас невелик - нацисты не пощадят убийцу фюрера.
        С аргументами хозяина трубы было трудно не согласиться. Тем более что по проходам амфитеатра уже бежали эсэсовцы, одетые в такие же костюмы, как и члены группы, только черного цвета.
        - Не стрелять!- расслышал Виктор команду обергруппенфюрера, после смерти Граберта оставшегося за главного.- Купол может рухнуть в любой момент! Всех брать живыми!
        В воротах, ведущих на арену, все еще дрожало скрученное в тугую спираль белое пламя портала. Так что вход на арену был только один - через широкую трещину в бронированном прозрачном колпаке. Ширины трещины вполне хватало для того, чтобы через образовавшийся разлом прошли плечом к плечу два человека. Однако рискнувший сунуться в него был отличной мишенью для незваных гостей в стальных костюмах.
        Эсэсовцы с бега перешли на шаг. Никому не хотелось первому соваться под пули.
        - Решайте быстрее,- прогудел старший группы.
        - Я согласен,- сказал Виктор, подхватывая с песка оба меча. Одно нажатие на мэнуки[Мэнуки (яп.)- украшения с обеих сторон рукояти японского меча, служащие также для более плотного ее охвата.] - и тело фюрера дернулось в последний раз. Стальной штырь, увлекаемый тонким, почти невидимым тросом, покинул тело Граберта, просвистел по воздуху и со щелчком вернулся в рукоять вакидзаси. Несколько капель крови брызнули на стальной костюм старшего группы. Кровь бессмертного была такой же алой, как и кровь обычного человека.
        Группа двинулась к порталу, который стал заметно бледнее.
        - Бегом!- прогудел старший.- Беречь оядзи!
        - Вперед, трусливые скоты!- заорал обергруппенфюрер, поняв, что добыча может ускользнуть.
        Люди в стальных бронекостюмах, подчиняясь команде, взяли Виктора в плотное кольцо и организованно побежали к порталу.
        Виктор не сопротивлялся столь навязчивой опеке. Да и стоит ли сопротивляться, когда половина стволов группы смотрит наружу, плюясь огнем в сторону трещины, а вторая половина эдак ненавязчиво направлена тебе в ребра. Скажем так, нет жизненной необходимости кривляться и строить из себя супермена.
        Поймав пулю шлемом, упал самый ретивый эсэсовец, сунувшийся в трещину. Черное броневое стекло взорвалось веером осколков, словно электрическая лампочка, по которой ударили молотком.
        - Щиты! Где, черт вас побери, щиты?!!
        Обергруппенфюрер неистовствовал зря. Эсэсовский спецназ знал свое дело. Слаженно действующий взвод бойцов в черных бронекостюмах, прикрываясь прозрачными щитами, уже просочился в трещину. Нижние края щитов ткнулись в песок, узкие бойницы ощетинились крупнокалиберными стволами со странными продолговатыми насадками на конце.
        - Точечный отстрел,- скомандовал взводный.
        Двое из отряда, прикрывавшие Виктора, упали.
        Одному словно гигантской бритвой снесло голову, второй пытался зажать руками кровавый обрубок ноги, срезанной выше колена.
        Оружие эсэсовцев стреляло бесшумно. А трескотня автоматов отряда сопровождения Виктора не причиняла черному спецназу ни малейшего вреда - только слабые огненные вспышки на щитах отмечали попадания разрывных пуль, выпущенных впустую.
        Сквозь тускнеющий портал уже можно было различить амфитеатр, все больше заполняемый бойцами в черных бронекостюмах.
        - Быстрее!!! Все в портал!!!
        Старший группы немного отстал от остальных. Виктор обернулся.
        Последнее, что он увидел перед тем, как его поглотило белое пламя портала,- это яркая вспышка выстрела из трубы старшего группы и круглый заряд, похожий на шаровую молнию, летящий к основанию прозрачного бронеколпака арены.
        Часть третья
        Огонь изнутри
        Воины полной свободы сами выбирают время и способ своего ухода из этого мира. И когда выбранный миг наступает, приходит огонь изнутри, и они сгорают в нем, исчезая с лица земли, свободные, словно их никогда здесь не было.
        Карлос Кастанеда. Огонь изнутри
        Нью Йорк, 7 января 1943 года, 23 часа 30 минут, отель «Нью-Йоркер»
        Тусклый ночник, стоящий на прикроватной тумбочке, почти не давал света. Он лишь чуть разбавлял непроглядную темень, заполнявшую комнату. Причудливые тени корчились на стенах, словно живые, протягивая уродливые черные отростки к тому, кто неподвижно лежал на кровати. Казалось, еще немного - и погаснет ночник. И тогда настанет их время.
        Время ночных теней.
        Но слабый огонек, дрожащий в стеклянной колбе, все еще жил. А тот, кому он был обязан своей жизнью, умирал.
        За стеной послышался чей-то смех. Там сейчас, наверно, развязывали полосатые чулки, в которые добропорядочные американцы прячут рождественские подарки для своих близких. Там славили волхвов, ангелов, Деву Марию, Санта Клауса и Соединенные Штаты, до которых не докатился и едва ли докатится огненный вал, бушующий на востоке.
        По пергаментной щеке умирающего старика скатилась слеза. Многострадальная земля его далекой родины стонала под подошвами гитлеровцев, и вряд ли кто из его родственников и знакомых этой ночью мог столь же беззаботно радоваться празднику…
        Дверные петли еле слышно скрипнули.
        Ну конечно… В такую ночь кто-нибудь непременно ввалится в его номер с куском рождественского пудинга или стаканом бренди. И, увидев высохшего старика на кровати, смущенно пробормочет извинения и поспешит ретироваться.
        Тени прыгнули в стороны, потревоженные светом, льющимся из коридора. В проеме возник силуэт человеческой фигуры, держащей в руках плоский предмет, смахивающий на поднос. Возник - и исчез, аккуратно прикрыв дверь за собой и почти слившись с ночными тенями.
        В слабом свете ночника старик смог разглядеть лишь то, что посетитель был облачен в белый халат, и в руках у него действительно был поднос. Из тех, что вечно таскают с собой сестры милосердия и молодые врачи-практиканты.
        - По-моему, на табличке, что висит на дверной ручке снаружи, ясно написано: «Не входить ни при каких обстоятельствах»,- прохрипел старик.
        Возможно, в другое время он был бы более вежливым. Но не сейчас, когда потревоженные было тени на стенах за спиной посетителя вернулись, снова стали объемными и… живыми. У каждого живущего на земле раз в жизни приходит понимание, что очередная тень, попавшаяся ему на глаза, не просто тень, а что-то другое.
        Не принадлежащее этому миру.
        И пришедшее из иного мира именно за ним…
        Посетитель молча присел на край кровати, поставил на одеяло поднос и, подняв на уровень глаз снаряженный шприц, осторожно стравил лишний воздух. На кончике иглы возникла капля, сверкающая неправдоподобно ярко.
        - Вы мой новый доктор?
        - Можно и так сказать,- произнес посетитель, вводя иглу в безвольную высохшую руку, перевитую набухшими старческими венами. Голос у ночного гостя был тусклым и бесцветным, похожим на равнодушный стрекот арифмометра.
        Даже если бы старик и хотел убрать руку, сил на это у него уже не было.
        - Кто вы?- устало спросил он.
        Человек в белом халате извлек иглу из вены и аккуратно положил пустой шприц на поднос, в то же углубление на салфетке, где он лежал до этого.
        Слишком аккуратно для американца.
        Накрыв шприц второй салфеткой, посетитель повернулся.
        Ночник осветил его лицо.
        Нет, этот человек не мог быть американцем. Продолговатый череп, русые, короткостриженые волосы и пронзительно-голубые глаза. Холодные, словно вечные льды Антарктики.
        - Позвольте представиться, господин Теслов,- сказал посетитель.- Бригаденфюрер Ганс Каммлер. Начальник управленческой группы «С» Главного экономического управления Охранных Отрядов.
        Бледные губы старика дернулись, словно через них пропустили заряд тока.
        - Эсэсовец… Да как вы посмели явиться сюда?- прошептал он.- Вон! Немедленно вон из моей комнаты!
        Посетитель медленно покачал головой.
        - Это не ваша комната, господин Теслов. За этот номер не плачено уже две недели. И администрация отеля давно бы выкинула вас на улицу, если б жена президента Элеонора Рузвельт не собиралась навестить вас после Рождества. У вас нет ничего. У вас все отняли.
        - Это не ваше дело…
        - Теперь это мое дело, господин Теслов,- отрезал блондин.- И ваше тоже. Потому что сейчас в ваших жилах течет новая жизнь, которую дал вам я. Кстати, как вы себя чувствуете?
        Сухая рука шевельнулась и сжалась в кулак.
        - Достаточно хорошо для того, чтобы выкинуть вас отсюда!
        - Замечательно!- хмыкнул посетитель.- Вы вправе это сделать. Но только, прежде чем я вас покину, задайте себе вопрос - что же такое я вколол вам в вену? И почему вы чувствуете себя так, словно вам не восемьдесят шесть лет, а шестнадцать?
        Несмотря на ярость, захлестнувшую его подобно кипящей волне, мозг старого ученого фиксировал происходящее с той же четкостью, как и всегда.
        Действительно, по его телу разливалась некая субстанция, наполняющая его давно забытыми ощущениями. Тянущиеся к нему из темноты длиннопалые, когтистые руки дрогнули, отступили, потеряли объем и стали обычными ночными тенями, которые каждую ночь двигаются на стенах в такт колыханию штор, потревоженных сквозняком из оконных щелей.
        - Это… это какой-то наркотик,- неуверенно произнес старик, ошарашенно наблюдая, как медленно разглаживается сморщенная старческая кожа на его руке.
        - Нет,- покачал головой эсэсовец.- Это эликсир бессмертия. Вы будете жить долго. Очень долго. Возможно, вечно. До тех пор, пока сами не решите умереть. Так сказано в древних арийских манускриптах, которые мы нашли на другом конце земного шара и сумели расшифровать. Мир отверг вас, нагло использовав ваши гениальные изобретения отнюдь не в интересах человечества, а для того, чтобы набить золотом карманы толстосумов. И выбросил вас на обочину. Умирать. Но вы не должны умереть, Николай Теслов. Вы будете работать и творить…
        - Я никогда не буду работать на Гитлера,- твердо сказал старый изобретатель.- Я хочу, чтобы вы немедленно дали мне противоядие от вашей вечной жизни, если оно, конечно, существует.
        - Такое противоядие есть,- кивнул Каммлер.- В манускриптах ариев написано, что бессмертный остается бессмертным до тех пор, пока целы его сердце и мозг. Или пока они не отравлены действием яда. До настоящего времени у нас не было возможности проверить, так ли это,- арии оставили нам в наследство крайне малое количество эликсира. И мы пока не можем его воссоздать. Как и многое другое. Поэтому, прежде чем принимать радикальные решения, не сочтите за труд, взгляните.
        Эсэсовец извлек из кармана халата конверт и положил его на край одеяла.
        - Что это?
        - Фотографии наследия наших предков, которое мы нашли в подводных пещерах Антарктики. И если вас не заинтересует то, что вы увидите, я немедленно выполню вашу просьбу о противоядии.
        - Если вы думаете, что ваши угрозы могут меня напугать, то глубоко ошибаетесь,- устало произнес старик.- Мне уже давно нечего терять.
        - Кроме науки. Которая, потеряв вас, отодвинется назад не на одно десятилетие.
        Конверт лежал в сантиметре от мизинца. Из него выглядывал край черно-белой фотографии, на которой было изображено какое-то сооружение, переплетением металлических балок напоминающее Эйфелеву башню.
        И любопытство ученого пересилило.
        Он достал фотографию - и не смог сдержать удивленного восклицания:
        - «Мировая система»!.. Это же копия «Мировой системы», моей Вандерклифской башни…
        - …взорванной по решению федерального правительства во избежание использования ее в целях шпионажа,- продолжил за Теслова Каммлер.- Чушь, не правда ли? Но если автором этой чуши является более чем известный банкир Джон Пирпонт Морган, то она перестает быть чушью.
        - Морган?
        Старый ученый отложил фотографию и с удивлением воззрился на Каммлера.
        - При чем здесь Морган?
        Эсэсовец усмехнулся.
        - А вы думали, что гигантский передатчик бесплатной энергии облагодетельствует человечество? Может, оно было бы и так, но корпорациям не нужна бесплатная энергия. Их интересует только то, что можно продать. И Моргану было плевать, что вы когда-то спасли ему жизнь, настояв на том, чтобы он отменил свое путешествие на
«Титанике». Ваше пророчество о гибели знаменитого суперлайнера он уверенно отодвинул в разряд случайностей и благополучно забыл о нем. Потому что ему это было выгодно. И из тех же соображений Морган впоследствии сначала приостановил, а после уничтожил ваш проект, столь явно грозящий крахом известной системе «товар - деньги - товар».
        Каммлер кивнул на фотографию.
        - Эта башня до сих пор стоит посреди подводной пещеры, в которой мог бы свободно разместиться Манхэттен. Ее построили арии многие тысячи лет назад. Но мы не знаем, как ее запустить.
        Ученый откинулся на подушки.
        - И не дай вам Бог это узнать!
        Эсэсовец покачал головой.
        - Вы думаете, что я пришел сюда уговаривать вас работать на Гитлера? Поверьте, это не так. Нацизм обречен. Не сегодня завтра фюрер обломает зубы под Сталинградом, при этом обескровив Кремль. И тогда настанет время «Икс».
        - Что вы имеете в виду?
        Каммлер пожал плечами.
        - По-моему, все очевидно. Британия вырастила Гитлера, как выращивают бойцового пса для схватки с волком. Правда, не думаю, что, уничтожив Третий Рейх в этой войне, Советы ослабнут настолько, что мудрый британский лев вместе с американским орлом смогут проглотить их без труда. Это скорее Советы, окрепнув в битвах с псом, проглотят и льва, и орла. Если не найдется кто-то, кто сможет их остановить… К тому же Гитлер оказался умнее, чем рассчитывали его покровители. Он совершенно случайно раздобыл древний артефакт ариев, благодаря которому стал талантливейшим полководцем. Слишком талантливым для Британии.
        Двумя пальцами Каммлер осторожно извлек еще одно фото из конверта и положил его на одеяло. С фотографии пустыми глазницами на старого ученого смотрел человеческий череп, выполненный из прозрачного материала.
        - Когда самолеты Люфтваффе принялись бомбить Альбион, я получил приказ из Лондона выкрасть череп Богини смерти и подменить его копией. Что и было сделано. И, поскольку никаких указаний насчет оригинала не поступило, я рискнул оставить его у себя. Признаться, в последнее время он здорово мне помогает.
        - Вы английский шпион?- быстро спросил Теслов.
        - Я был им до недавнего времени,- просто ответил Каммлер.- Теперь я живу только ради Империи будущего, которую я надеюсь с вашей помощью построить в гигантских подземных пещерах Антарктики. В ней не будет места капиталу, войнам и рабству. Потому что у нее будет абсолютное оружие, мощь которого образумит мир и сделает войны невозможными.
        Ученый молчал.
        - В результате этой войны, величайшей в истории, должен родиться новый мир, который оправдает жертвы, приносимые человечеством,- продолжал Каммлер.- Этот новый мир будет миром, в котором не будет эксплуатации слабых сильными, добрых злыми, где не будет унижения неимущих перед властью богатых, где произведения ума, науки, искусства будут служить всему обществу в целом для облегчения и улучшения жизни, а не отдельным людям для приобретения богатств. Этот новый мир не будет миром униженных и порабощенных. Он будет миром свободных людей и народов, равных по достоинству и уважению.
        - Это мои слова…- прошептал Теслов.
        - Придет время, когда какой-нибудь научный гений придумает машину, способную одним действием уничтожить одну или несколько армий. Представим, что наши ученые решили загадку атома и сумели освободить его связанные силы. Представим, что тогда атом по нашей воле распадется. Что произойдет? Результат будет такой, какой мы сейчас не можем себе представить. Нетрудно рассчитать, что потенциальная энергия, которая содержится в одной монете, имеет силу, которая, если мы сумеем ее освободить, сможет передвинуть пятьдесят нагруженных железнодорожных вагонов на расстояние в шестьсот миль. Сможет ли кто-либо бороться против оружия, обладающего такой энергией? Лишь оно может стать залогом мира во всем мире.[Б. Н. Ржонсницкий,
«Никола Тесла», серия «Жизнь замечательных людей», 1959, «Молодая гвардия».]
        - Я вижу, вы не только хорошо изучили мои письма, которые я публиковал в американских газетах, но и выучили их наизусть,- произнес старик.
        - Лишь потому, что ваши идеи полностью совпадают с моими,- ответил Каммлер.- Подводники гросс-адмирала Деница нашли в Антарктиде законсервированный подземный склад колоссальных размеров, набитый прекрасно сохранившейся техникой древней цивилизации ариев. Но наши ученые не в силах раскрыть их тайны. Думаю, что только вы с вашим полетом научной мысли смогли бы в них разобраться.
        Старик молчал, медленно перебирая рассыпавшиеся по кровати фотографии. Строения из неизвестного металла, непохожие ни на что, виденное ранее… Овальные аппараты, несомненно, способные подниматься в воздух без пропеллеров… Энергетические установки, наброски которых до сих пор лежат у него в сейфе… Генераторы смертоносных лучей смерти - абсолютного оружия, которое вместе с освобожденной энергией атома могло бы стать гарантией мира на всей планете…
        Перед его мысленным взором проносились прекрасные картины, недоступные воображению обычного человека. Только полет фантазии гения мог нарисовать столь прекрасный, удивительный и совершенный мир.
        Мир будущего.
        Тот самый мир, который был уже давно построен.
        Сотни тысяч лет назад на другом конце света.
        И в его мечтах.
        Которым никогда не суждено осуществиться…
        Каммлер терпеливо ждал, лишь однажды бросив быстрый взгляд на часы. До рассвета оставалось совсем немного времени.
        - Какие гарантии того, что мои разработки не будут использованы Третьим Рейхом для продолжения войны?- наконец промолвил Теслов.
        - Самые надежные. Уже сейчас мы готовим физическое устранение фюрера.
        - Опять насилие…
        - Без этого никак,- отрезал Каммлер.- Несмотря ни на что, я остаюсь немцем по рождению и не хочу, чтобы Советы разорвали Германию на куски. Но, в конечном счете, больше всего меня сейчас интересует судьба Новой Швабии, нового государства, которое мы уже в настоящее время строим на другом конце света. А вслед за ней - судьба человечества. Поэтому все научно-технические разработки в Антарктике будут вестись только под вашим контролем.
        - Уж поверьте, я сделаю все для этого,- сказал Теслов.- Но, если я соглашусь, как вы меня отсюда вывезете?
        Каммлер улыбнулся одними губами и щелкнул пальцами.
        От темного угла номера отделилась черная тень.
        - Знакомьтесь,- сказал Каммлер.- Капитан разведывательно-диверсионного полка
«Бранденбург» Зигфрид Граберт, мое доверенное лицо в Абвере. Он со своими людьми доставит нас на подводную лодку, которая ждет в двух милях от берега. Но нам нужно успеть до рассвета, пока патрульные не проспались от рождественского бренди.
        - Да-да, конечно…
        Ученый потер лоб.
        Эти люди внушали ему вполне объяснимое беспокойство. Странно, ведь несколько мгновений назад он был уверен, что, кроме него и ночного посетителя, в комнате никого нет. Откуда здесь мог появиться третий?
        Но подумать об этом можно было и позже. Сейчас нужно было что-то решать. Хотя в душе он уже давно все решил. При этом дав себе слово, что при малейшем сомнении в порядочности его новых работодателей он не будет слушать никаких отговорок и немедленно прекратит любое сотрудничество.
        - Я согласен,- сказал Николай Теслов.
        Он попробовал приподняться.
        И удивился снова. Тело слушалось его. И слушалось великолепно!
        - Вам помочь?
        - Благодарю, я справлюсь,- отклонил ученый предложение эсэсовца.- Сборы не займут много времени. Мне нужно лишь одеться и взять кое-какие наброски из моего сейфа…
        Через четверть часа три фигуры, закутанные в утепленные плащи, покинули номер на тридцать третьем этаже отеля «Нью-Йоркер».
        Ровно через десять минут после их ухода плечистый парень в униформе гостиничного уборщика вкатил в опустевший номер большую тележку, в которые горничные отеля собирают грязное белье.
        Защелкнув внутреннюю задвижку, парень деловито сбросил с тележки верхний слой накрахмаленного белья, после чего извлек из нее высохший труп древнего старика. Лицо мертвеца было удивительно похоже на вполне живого ученого Николая Теслова, который в сопровождении своих новых знакомых сейчас несся по пустынным улицам Нью-Йорка на черном «Форде» серии «супер де люкс».
        Аккуратно уложив труп на кровать, парень укрыл его одеялом и придирчиво осмотрел свою работу. После чего, хмыкнув, покинул номер, насвистывая мелодию из музыкального фильма «Волшебник страны Оз».
        Завершающий штрих первой части операции «Феникс» прошел на редкость удачно. Как и практически все операции специального отряда подразделения «Бранденбург», действующего на территории Соединенных Штатов.
        Двойник Николая Теслова был найден за неделю до начала операции. Два часа назад его аккуратно изъяли из дому и умертвили в том же «Форде» прямо возле черного хода отеля «Нью-Йоркер» на углу Восьмой авеню и Тридцать седьмой улицы. Сейчас родственники старика все еще ждали вестей о нем из полиции - которая, к слову сказать, не особо торопилась в рождественскую ночь разыскивать сумасшедшего пенсионера, наверняка принявшего лишку, отправившегося погулять и забывшего, где он живет.
        Но великому изобретателю двадцатого века Николаю Теслову знать обо всем этом было вовсе необязательно.

* * *
        Это было сверхсекретное подразделение ФСБ, оснащенное самым современным оружием, посланное для того, чтобы выдернуть из недр антарктической базы героя, сумевшего убить фюрера Новой Швабии и ликвидировать угрозу, нависшую над человечеством…
        Во всяком случае, так хотелось думать.
        Да и кому еще мог понадобиться Виктор Савельев в недрах ледового материка?
        Кто вообще кроме Макаренко и нескольких его подчиненных из группы «К» знал о том, куда и зачем он отправился?..
        Сначала ему показалось, что это тот же самый подвал, из которого он начал свое путешествие. Но когда его глаза адаптировались к полумраку, он понял, что ошибся.
        Пол и стены помещения состояли из того же известняка, что и остальные антарктические пещеры, в которых ему довелось побывать. Короче говоря, это и была пещера. Со стенами, слегка обтесанными руками человека, и обычными электрическими лампочками, болтающимися под потолком на свисающих проводах. Лампочки были слабенькими, ватт по сорок, поэтому свету они давали немного - с горем пополам можно было разглядеть лица присутствующих. И на том спасибо.
        Возле ворот сидели на пятках четыре фигуры, закутанные в грубые домотканые плащи с глубокими капюшонами, скрывавшими лица.
        Поредевший отряд, сопровождавший Виктора, не обратил ни малейшего внимания на сидящих. Сдвинув кверху бронезабрала шлемов, парни напряженно смотрели в сторону своего подопечного, словно ждали от него каких-то действий.

«И чего уставились-то?» - мысленно подивился Виктор. Пока не сообразил - не на него смотрели, а на стремительно гаснущий за его спиной энергетический сгусток, мерцавший в украшенных искусной резьбой воротах-тории. В надежде - вдруг еще кто-то спасся.
        Говорят, если ушедшего кто-то очень сильно ждет обратно, он чаще всего возвращается. Наверное, старшего группы здесь тоже кто-то очень ждал…
        Он вывалился из портала за мгновение до того, как ставший полупрозрачным инь-ян исчез с еле слышным хлопком.
        Огненной трубы у него больше не было - ее срезало эсэсовским лучеметом вместе с половиной кисти, наспех перехваченной обрывком ремня от бесполезного баллона, оставленного на арене. Здоровой рукой старший группы придерживал на плече безжизненное тело раненого товарища, нога которого была словно гигантской бритвой начисто срезана чуть выше середины бедра.
        - Успел!- прохрипел старший, обессиленно падая на колени.
        К нему бросились члены его отряда, на ходу доставая из карманов перевязочные пакеты и пластмассовые пистолетики с обезболивающим.
        - Не меня!- взревел командир подземного спецназа.- Его сначала! Крови он много потерял.
        Раненого положили на пол и откинули бронезабрало.
        Парень был неестественно бледен. Он лежал на спине, глядя на висящую под потолком лампочку широко открытыми глазами. Вольфрамовая нить огненно-белым червем отражалась в его зрачках.
        Один из группы покачал головой.
        - Поздно, Сэйгэн. Ему уже ничем не поможешь.
        Старший группы, которого назвали Сэйгэном, хрустнул костяшками целого кулака.
        - Надеюсь, что все это было не зря,- сквозь зубы процедил он.
        Кто-то из группы уже перевязывал ему руку, на которой не хватало трех пальцев. Но, похоже, потеря нисколько не заботила Сэйгэна. Здоровой рукой он сбросил шлем - и оказался совсем молодым кудрявым блондином, которому от силы исполнилось двадцать пять.

«Странно,- подумал Виктор.- У абсолютно белого парня - японское имя».
        Сейчас, когда его глаза несколько привыкли к полумраку пещеры, он смог повнимательнее рассмотреть людей, с которыми его при весьма странных обстоятельствах свела судьба на этот раз.
        Те, кто сидел вокруг портала, плавным, текучим движением поднялись на ноги. И организованной цепочкой не спеша скрылись в одном из многочисленных темных коридоров, примыкавших к помещению.

«Наверно, это они вызывали и поддерживали портал,- подумал Виктор.- Так же, как те офицеры из группы „К“. Только они использовали некромантию, энергию последних мгновений заключенных, когда-то убитых в подвале тюрьмы. Интересно, каким образом эти в балахонах создали портал?»
        Парни из отряда Сэйгэна были примерно одного с ним возраста. Все как один с европейскими чертами лица, но при этом, как и их командир, носящие японские имена. Один, похоже заместитель командира группы, бросил через плечо самому молодому парню:
        - Дзиро, чего застыл, вызывай медпомощь.
        - Так вон они уже вызвали…
        Действительно, из коридора, примыкавшего к помещению, выскочили трое - два человека с носилками и врач с зеленым чемоданчиком, отмеченным красным крестом. Однако Сэйгэн отмахнулся от врача и его пистолетика с обезболивающим.
        - Не надо, дотерплю до регенератора.
        - А если болевой шок…- попытался сопротивляться врач.
        - Сказал же, не надо,- рявкнул Сэйгэн.- Чем меньше химии, тем быстрее новые пальцы отрастут…
        Внезапно все притихли.
        Из темного коридора неслышно появилась еще одна фигура в мешковатом одеянии. Однако, несмотря на то что балахон пришельца был откинут, его лицо все еще находилось в тени.
        Но его узнали - судя по тому, что все присутствующие как один склонились в почтительном поклоне.
        Все.
        Кроме Виктора.
        Чего кланяться не пойми кому только потому, что остальные гнут перед ним спины?
        Правда, когда человек вышел на свет, Виктору тоже невольно захотелось поклониться. Просто по привычке.
        Потому что это был сихан…
        То же лицо. Та же уверенная походка. Похожее одеяние цвета ночи, перехваченное в талии простым матерчатым поясом.

«Интересно, у него в поясе тоже цепь зашита, как у любого нормального ниндзя?» - не к месту пришла в голову дурацкая мысль. У каждого случаются такие мысли порой, когда мозг «подвисает» от неожиданной информации.
        Пару секунд они смотрели друг другу в глаза. И снова, как когда-то давно в автомобиле, везущем его в неизвестность, появилось у Виктора ощущение, что кто-то уверенно и деловито ковыряется у него в мозгу. Правда, сейчас это ощущение было настолько сильным, что он невольно отшатнулся.
        Пальцы рук автоматически сплелись в фигуру «учи-дзиси», помогающую мобилизовать внутренние силы организма для отражения магической атаки, однако соответствующее заклинание так и не успело сорваться с губ.
        - Он хая бай ши ра…- успел прошептать Виктор.
        Однако дальше дело не пошло. Язык бесполезным куском мяса повис в ротовой полости, отказываясь повиноваться хозяину. Для того чтобы подчинять себе противников, дедушке в балахоне не нужно было сплетать пальцы в сложные фигуры и произносить заклинания.
        Ему было достаточно просто посмотреть человеку в глаза.
        - Кто этот человек?- спросил клон сихана, ни к кому конкретно не обращаясь. То, что это не его учитель, Виктор уже понял. Клон был лет на десять старше его наставника и несколько пошире в плечах.
        Сэйгэн поднял голову.
        - Это тот, кого вы сказали нам привести, учитель.
        Ноздри старика едва заметно дрогнули - так же, как у сихана, когда тот был в гневе.
        - Это не мой отец,- жестко сказал он.- Это мурёку-синоби.

«Воин ночи, потерявший силу…» - эхом отозвались в голове Виктора слова красавицы-эсэсовки.
        - Но он убил фюрера!- в отчаянии воскликнул Сэйгэн.
        - Фюрера убило стечение обстоятельств,- отрезал старик.- А ты ценой жизни двоих бойцов из своего отряда привел лишний рот, который придется кормить.

«Надо же, какой вредный старикан!» - подумал Виктор.
        Говорить он не мог. Как и шевелиться, кстати.

«Хотя сихан был тоже не подарок. Может, они братья? Или все сиханы к старости становятся такими?»
        Высказавшись, старик хлопнул кистью правой руки, словно комара поймал. Сухие, жесткие пальцы произвели достаточно звонкий звук, ударившись о жилистую поверхность ладони, вопреки утверждению известной дзенской притчи о невозможности подобного действия.
        После хлопка временный паралич практически мгновенно отпустил Виктора. Только онемение языка сохранялось некоторое время, словно он его отлежал - если, конечно, в действительности реально отлежать язык. Хотя, если его чем-то придавить и не двигать им некоторое время…

«А ведь дед-то и с ума свести может запросто,- спохватился Виктор, сообразив, о чем он сейчас думает.- Вот это силища!»
        Тем временем старик, умеющий хлопать одной ладонью, повернулся к присутствующим спиной и направился обратно в тоннель.
        Несмотря на некоторое онемение языка, Виктор сообразил, что еще немного - и он останется в компании не особенно дружелюбно настроенных спецназовцев. Причем в полном неведении относительно того, куда и зачем его затащили на этот раз. И вряд ли те спецназовцы поспешат ему об этом рассказать. У них, похоже, и без этого проблем по горло. А старикан здесь не иначе всем заправляет. И все знает. И непременно расскажет. Если знать, как его об этом попросить.
        Виктор рванул с места, краем глаза отметив, как Сэйгэн, несмотря на увечье, почти одновременно с началом движения Виктора схватился за автомат.
        Поздно!
        Хоть и хорошая реакция была у старшего группы подземного спецназа, но и Виктор не зря столько времени провел в школе синоби, а после носил в себе ками основателя клана Сумиёси-кай.
        На бегу Виктор поднырнул под траекторию предполагаемого выстрела - и оказался на одной линии с удаляющимся стариком. Тут уже Сэйгэн должен был задуматься - стрелять в юркую цель, рискуя попасть в учителя, или же повременить и далее исходить из того, как будут развиваться события.
        А развивались они следующим образом.
        Виктор обогнал старика, упав на одно колено, прижал ладонь правой руки к сердцу и воскликнул:
        - Учитель, укажи мне Путь!!!
        Старик остановился. Теперь у него было два выхода - либо отказать незнакомцу, просящемуся в ученики, либо выполнить его просьбу.
        По закону Якудзы, выросшей из двух древних кланов синоби, без объяснения причин отказать в обучении можно гайдзину или катаги[Катаги (жаргон Якудзы)- простак, лох. Обычный человек, не принадлежащий к клану Якудзы.] . Или просто убить наглеца, посмевшего заступить дорогу.
        Другое дело, когда в ученики просится воин ночи, стремящийся, так сказать, повысить квалификацию. Здесь даже у верховного главы клана его же ближайшие сподвижники могут поинтересоваться, чем был обоснован подобный отказ.
        Движения Виктора не укрылись от глаз старика, хотя он продолжал смотреть прямо перед собой. Те, кто исповедует принцип расфокусированного зрения Святого меча Миямото Мусаси, сохраняют идеальное зрение до глубокой старости. И умеют видеть все, что происходит вокруг них, не утруждая себя излишними поворотами головы.
        - Кто ты?- спросил старик.
        - Синоби клана Сумиёси-кай,- скромно ответил Виктор.
        - Вот как?- Старик поднял брови кверху.- И давно ли клан Сумиёси-кай стал брать к себе в ученики белых гайдзинов?
        - Недавно,- коротко ответил Виктор, посылая мыслеобраз своего учителя посредством техники харагэй[Харагэй (яп.)- одно из значений: «искусство души», общение без слов.] .
        Он мог бы поклясться, что желтое лицо старого японца побледнело.
        - Мой брат жив?
        Вопрос пришел в виде бледных иероглифов, тонкими линиями отпечатавшихся в мозгу.
        - Он был жив, когда я видел его в последний раз,- такой же ниточкой мысленных иероглифов ответил Виктор.
        - Что ж, это многое объясняет,- пробормотал старик.- Я ждал тебя. Но куда ты дел ками моего отца?
        - Оно отправилось за перерождением вместе с ками его ученика Зигфрида Граберта… в сопровождении Фудо Мёо.
        Старик опустил голову.
        - Понятно,- тихо сказал он.- Но если ты смог увидеть Фудо Мёо, ты должен был пройти Испытание не ниже, чем стихией Воды.
        - Я прошел его,- сказал Виктор.
        - Тогда у тебя на спине должна быть татуировка дракона клана Сумиёси-кай. Покажи.
        - Ее выжгли молниеметы нацистов.
        - Так-так…- протянул старик.- Ну допустим, что ты говоришь правду. Тем более что это легко проверить. Но чего хочет от меня синоби, прошедший испытание стихией Воды? Путь к постижению стихии Пустоты может указать лишь сама Пустота.
        - Я прошу лишь то, о чем попросил в самом начале.
        - Ясно,- кивнул старик.- Я слышал, что такое случается на высших ступенях постижения нинпо[Нинпо (яп.)- в средневековой Японии ниндзюцу («нин» - терпение, выносливость, тайное действие, «дзюцу» - искусство) со временем развилось в нинпо - многофункциональную боевую систему, включающую в себя философские, мистико-религиозные и практические аспекты, а именно - искусство шпионажа, стратегии, тактики и физического уничтожения противника с применением разнообразных видов оружия и без такового.] . Синоби перестает понимать, для чего ему дальше тренировать дух и тело. И начинает терять силу.
        Старик задумался ненадолго, потом, чуть повернув голову в сторону ощетинившегося стволами отряда спецназа, еле заметно качнул головой.
        Спецназовцы мгновенно опустили оружие и по одному исчезли в ближайшем тоннеле.
        - Иди за мной,- сказал старик Виктору. И добавил: - Ты можешь называть меня сиханом, белый синоби.

* * *
        - Если говорить о технике, то мне нечему тебя учить.
        Сихан жил один в просторной пещере, сильно смахивающей на додзё. Простая циновка из рисовой соломы в углу для сна и пол, устланный такими же циновками, связанными между собой в большое татами. Вот и весь интерьер, если не считать небольшого буфета для посуды и домашнего алтаря-камидана на специальной полке, скрытого за занавеской.
        В пещере было тепло, несмотря на видимое отсутствие каких-то нагревательных приборов. Пара бумажных фонарей с электрическими лампочками внутри давала достаточно света - сихан, как и любой истинный синоби, не особенно придерживался традиций, когда речь шла о функциональности.
        - Не сказал бы,- ответил Виктор. Его язык все еще с трудом ворочался во рту.
        - Этому не надо учиться,- сказал сихан.- Это приходит со временем. Чем больше работаешь с людьми, тем чаще приходится находить новые методы убеждения. Как говорится, жизнь научит.
        Но я вижу, что ты утратил Путь,- продолжал сихан, усаживаясь на циновку и указывая Виктору место напротив.- Многие великие воины теряли силу, а после умирали, осознав бесполезность своего существования.
        Виктор пожал плечами.
        - Как-то один человек сказал, что смысл жизни в том, чтобы делать только то, что хочется, есть и трахать только то, что нравится.
        - И где сейчас этот человек?- прищурился сихан.
        - Я его убил,- ответил Виктор.
        Сихан хмыкнул.
        - Значит, он выполнил свое земное предназначение, сделав и трахнув то, что ему хотелось. А в чем твой смысл жизни?
        - Не знаю,- подумав, сказал Виктор.- Хотелось многого, а когда добивался - получалось, что гнался за ерундой.
        - Ерундой оно становилось после достижения. А до этого было целью. В этом и есть смысл Пути воина - ставить перед собой цели. После же, добившись своего, ставить новые цели, по сравнению с которыми достигнутое - ерунда.
        - А ради чего все это?
        - Ради удовольствия,- улыбнулся сихан.- Удовольствия преодоления. И осознания того, что достигнутое делает этот мир немного чище и лучше.
        - Для кого лучше?
        - Для тех, кто, возможно, когда-то укажет Путь твоим правнукам.
        - Красиво,- покачал головой Виктор.- И несколько странно для якудзы.
        - Почему же странно?- сказал сихан.- Например, очень давно я последовательно выполнил задачи, поставленные мне моим отцом. И сейчас испытываю вполне объяснимое удовольствие от того, что этот мир находится в относительном равновесии, а не превратился в облако радиоактивной космической пыли.
        - То есть вы спасли мир?- уточнил Виктор.
        - Возможно, и так,- ответил сихан.
        - А можно узнать, каким образом?
        - Конечно. Я устранил несколько человек на немецкой подводной лодке, тем самым помешав началу Третьей мировой войны. А после воспитал из эмигрантов и беженцев концлагерей Белых самураев, которые наводят ужас на нацистов.
        Виктор обвел взглядом пещеру.
        - Интересно, как же нацисты до сих пор вас не нашли? При том уровне технологий, которыми они располагают.
        Сихан улыбнулся одними губами.
        - Площадь Антарктиды чуть меньше пятнадцати миллионов километров. Для того чтобы обследовать все подземные пещеры континента, вряд ли хватит технологической мощи всего населения Земли. К тому же нацистов больше заботит, чтобы о них не пронюхали независимые средства массовой информации, поэтому они пока что предпочитают лишний раз не высовываться. Конечно, слухи иногда просачиваются в прессу - но пока это только неподтвержденные слухи. Государства пяти остальных континентов делают вид, что «Базы двести одиннадцать» не существует, а нацисты стараются, чтобы весь мир пребывал в этом приятном заблуждении. К тому же они опасаются, что Высший отец узнает, чем они занимаются,- и тогда им не поздоровится.
        - Может, хоть вы мне расскажете, кто это такой?- спросил Виктор.
        Сихан прищелкнул пальцами.
        Из ниоткуда появилась миниатюрная девушка с подносом, на котором стояли две чашки риса и чайный прибор. Грациозно изогнувшись в поясе, девушка поставила поднос между Виктором и сиханом и так же незаметно исчезла, даже не потревожив полой кимоно влажного воздуха пещеры.

«Не иначе, куноити[Куноити (яп.) - «гармония Пустоты». Женщины-ниндзя.] ,- подумал Виктор.- Похоже, они все здесь воины. Как древние синоби, что прятались в горах от войск сёгуна».
        - Может, и расскажу,- сказал сихан, наливая горячий чай себе и Виктору.- После того как ты поешь. Сила копится у сытого воина, слабому она нужна для поддержания жизни.
        Рис оказался свежим и на удивление вкусным. Хотя, если не поесть как следует денек-другой, и сырой рис сойдет за самое дорогое Моти[Моти (яп.)- рисовый колобок, основное японское национальное блюдо из риса.] .
        - Говорят, что Высший отец создал Новую Швабию,- продолжил сихан, когда Виктор отставил пустую чашку.- Но я этому не верю. Еще до войны фашисты нашли в Антарктиде склад практически неповрежденных орудий цивилизации, существующей на Земле задолго до появления людей. Думаю, это и вдохновило их на Вторую мировую войну. К счастью для землян, они несколько переоценили свои возможности и находка не сыграла решающей роли в последней мировой войне. Во многом они успели разобраться - еще до конца войны у них появились реактивные истребители, опередившие свое время суперсовременные подводные лодки. А до окончательной доводки атомной бомбы им оставались считаные недели. Но кто-то помешал им довести исследования до конца.
        Сихан долил чаю обоим и, поднеся к иссохшим губам чашку с изображением дракона, сделал несколько медленных мелких глотков.
        - Говорят, это был Высший отец. Своих ученых в Германии не хватало - многие просто сбежали, когда национал-социалисты пришли к власти. Поняв, что им не разобраться в технологиях древних, в сорок третьем году нацисты тайно вывезли из Америки непризнанного гения - серба Николая Теслова, пообещав ему бессмертие, возможность в одиночку разобраться с древними технологиями, а также воплотить в жизнь все его безумные проекты. Вроде бы в обмен на свои услуги ученый потребовал, чтобы ни одно из его творений не было использовано во вред людям. И, что удивительно, нацисты согласились. Видимо, у них просто не было другого выхода.
        А теперь они вынуждены скрываться и от землян, и от Николая Теслова, которого они на манер древних ариев прозвали Высшим отцом. Так что, поверь, сейчас им не до кучки беглецов, надеющихся предотвратить Третью мировую войну.
        На лицо сихана опустилась тень печали.
        - Я надеялся, что с возвращением моего отца у нас появится хоть какая-то возможность противостоять нацистам, объединив усилия. С уничтожением «Красной капеллы», подпольной организации, действующей внутри Новой Швабии, мы потеряли практически все источники информации. Последнее сообщение о тебе и твоем поединке с циклопом я получил вчера. Похоже, это было действительно последнее сообщение. Сигнал был очень слабым. Это значит, что информатор либо попал в беду и опасается разоблачения, либо…
        - Лишился силы,- продолжил Виктор.- Ведь сообщение было передано посредством техники харагэй?
        Сихан поднял на Виктора удивленный взгляд.
        - Возможно,- ответил он после небольшой паузы.- Но это ничего не меняет. Ками отца покинуло твое тело, и теперь нам остается надеяться только на себя.
        - И что вы собираетесь делать?
        - Ты задаешь слишком много вопросов, белый синоби,- покачал головой сихан.- Причем вопросов, на которые у меня нет ответов.
        - В таком случае, если позволите, более простой вопрос,- сказал Виктор.
        - Что ж, попробуй.
        - Откуда у вас бронекостюмы и суперсовременное оружие?
        - Не только нацисты нашли наследие тех, от кого произошли люди,- ответил сихан.- Жаль только, что немногие сбежавшие от них могут найти нас. СС старается контролировать подступы к Новой Швабии - и чаще всего им это удается. Они осваивают новые подземные территории и создают целые закрытые зоны с залитыми бетоном проходами. Никто из наших информаторов так и не докопался до того, что происходит в этих зонах. Сбежать оттуда тем более невозможно. Остальным заключенным тоже все труднее и труднее бежать из концлагеря, а нам все сложнее перехватывать их у тех, кто за ними гонится.
        - Понятно,- кивнул Виктор.- Кроме одного - почему ваш воспитанник пытался убить меня в Японии?
        - Мой воспитанник?!
        - У него под мышкой была татуировка. Красный орел со свастикой в когтях.
        Сихан рассмеялся.
        - Теперь понятно,- сказал он.- Нацисты Новой Швабии также практикуют нинпо - их покойный фюрер был лучшим учеником моего отца. Помимо этого он одновременно был офицером элитного разведывательно-диверсионного соединения Абвера
«Бранденбург-800», символом которого и был огненный орел со свастикой. Иногда люди называют их Белыми самураями, путая с нашим кланом. Методы у нас похожи, только цели разные. Сначала они хотели тебя убить, а после решили переманить на свою сторону. Человек, который может изменить равновесие, слишком опасен.
        - Изменить равновесие?
        - Имеется предсказание магов нацистского общества «Врил» о появлении такого человека. Правда, они не сказали, в какую сторону белый синоби, обладающий двумя ками, сможет его изменить.
        - Вы неплохо информированы,- задумчиво произнес Виктор.- Только я что-то не пойму. Так называемый Высший отец поставил нацистам условие, что они ни под каким видом не применят освоенные им древние технологии против населения земли. Однако, судя по всему, сейчас они активно готовятся к войне. Куда же смотрит этот Высший отец?
        Сихан шевельнул бровью.
        - Возможно, Высший отец - это только легенда. По официальной версии, Николай Теслов умер в сорок третьем году прошлого столетия.
        - Кстати, расскажите поподробнее. Кто такой Николай Теслов? Никогда о нем не слышал.
        - Если ты не занимаешься прикладной физикой, это и неудивительно,- кивнул сихан. - Теслов - непризнанный гений. Автор почти всех ключевых изобретений прошлого столетия, которым потом были присвоены имена других людей. Как я уже говорил, существует легенда, что в год его смерти он был вывезен из Штатов нацистами. Они каким-то образом уговорили Теслова работать на них, хотя он всегда был ярым антифашистом.
        - Не думаю, что это только легенда,- покачал головой Виктор.- Кстати, а что такое Черный Донжон?
        - Почему ты спрашиваешь?
        Виктор пожал плечами.
        - Просто имею сведения, что Высший отец там живет.
        Сихан хмыкнул.
        - Если это и так, то твоя информация ничего не меняет. Ты видел Черный Донжон? Это огромная башня, которая возвышается над Новым Берлином. И защищают ее не только крупнокалиберные пушки, пулеметы и молниеметы. Некоторые из наших синоби пытались пробраться в нее. Вернулся только один. Чудом. И сейчас он способен только перебирать рис. Потому что сам похож на растение.
        - Он сошел с ума?
        Сихан кивнул.
        - На пути к Черному Донжону стоит мощный ментальный блок. Любой, кто приближается к нему ближе чем на триста метров, начинает испытывать страшную головную боль. А у тех, кто продолжает путь невзирая на боль, просто выжигает мозги. Это не считая тройного кольца оцепления, состоящего из суперсолдат пятнадцатого специального батальона СС, прошедших медицинскую подготовку номер четыре.
        - А это еще что такое?- удивился Виктор.
        - Никогда не слышал?- в свою очередь удивился сихан.- Ты же вроде интересовался историей Второй мировой войны. Методику создания суперсолдат привез из Тибета офицер Аненербе Эрнст Шеффер. Не секрет, что сверхспособности: телепатия, ясновидение, телекинез и так далее - проявляются у людей в основном после черепно-мозговой травмы. Шеффер раздобыл в Тибете древнюю методику искусственного создания суперсолдат. Человеку наносят принудительную травму черепа, просверливая отверстие в области «третьего глаза». Затем закрывают его клином из дерева бодхи[Дерево бодхи - «дерево прозрения», произошедшее от оригинального дерева Махабодхи, под которым на Будду снизошло просветление.] и обмазывают секретными мазями, ингредиенты которых собираются в труднодоступных предгорьях китайской провинции Ганьсу на высоте полутора километров[В 1995 году в районе Севастополя было обнаружено немецкое военное кладбище 15-го специального батальона СС, на котором все покойники имели заросшее еще при жизни треугольное отверстие во лбу (по материалам книги Ганса-Ульриха фон Кранца «Тайное оружие Третьего рейха», изд.
«Вектор», 2008).] . После чего дают зарасти.
        - И что?
        - Да ничего хорошего,- поморщился сихан.- Рота особого назначения, охраняющая Черный Донжон, носит на рукаве нашивку с головой волка и надписью «Ульфхеднар».
        - Волк-оборотень…
        - Именно. «Ульфхеднары» прекрасно видят в темноте, реагируют на запах и малейший шорох, бегают раза в три быстрее обычного человека и примерно во столько же сильнее. Это тебе не тупые гемоды. С интеллектом у них тоже все в порядке - судя по тому, что пока ни одного из них убить не удалось. Они же основные поставщики генов в Лебенсборн, надежда арийской расы. Две сотни мутантов - наполовину люди, наполовину звери…
        Сихан скривился, словно глотнул не гёкуро - самого лучшего из существующих сортов японского чая, а разбавленного лошадиного навоза.

«Видимо, эти парни из „Ульфхеднара“ действительно серьезные противники»,- отметил для себя Виктор реакцию сихана, поднаторевшего в ниндзюцу больше, чем кто-либо из виденных им адептов этого искусства. Это следовало обдумать. И нет ничего лучше для обдумывания темы в разговоре, чем поговорить на другую тему.
        - А вы здесь неплохо устроились,- сказал Виктор.- Свежий рис, замечательный японский чай. Никак поставки с Большой земли?
        - Вулканы,- коротко ответил сихан.- Живем у подножия. Тепло, почва нереально плодородная - по три урожая в год снимаем. Единственная опасность, что когда-нибудь проснется тот вулкан и будет нам последний день Помпеи.
        - Так решать чего-то надо,- сказал Виктор.- Мелкими диверсиями с нацистами не справиться.
        - Ишь ты, шустрый какой,- прищурился сихан.- Иди, реши. А мы посмотрим.
        Сихан был недалек от истины. Виктор уже обдумал то, что хотел обдумать. И принял решение.
        - Я попробую,- сказал он.- Если вы не только посмотрите, но и поможете.

* * *
        - Сихан слишком доверяет этому ожившему мертвецу.
        Боевой нож пропеллером вращался в пальцах, отшлифованным до блеска клинком разбрасывая по комнате тусклые блики. Три новых пальца командира взвода спецназа были неестественно розовыми и пока что лишенными ногтей.
        - Говорят, парень учился нинпо у его брата,- сказала атлетически сложенная миловидная брюнетка, чистившая шомполом ствол штурмовой винтовки.
        - И что толку?- фыркнул Сэйгэн.- Если б не мы, гансы выколотили бы из него все его нинпо через одно место!
        - Потише, Сэйгэн,- сказал один из спецназовцев, сидевший на ближайшей к выходу циновке.- Он идет.
        - Да мне как-то плевать, кто там идет!- рыкнул командир спецназа, резким движением вгоняя боевой нож в висящий на поясе пластиковый чехол…
        Виктор откинул прикрывавший вход полог, крашенный серо-белыми маскировочными пятнами, и шагнул внутрь.
        Просторная пещера, в которой собрались спецназовцы, больше напоминала некий гибрид оружейной комнаты с полигоном, нежели жилое помещение. Штурмовые винтовки в ко?злах стояли тут же, по соседству с бронекостюмами, надетыми на специальные подставки и оттого напоминающие доспехи средневековых самураев. На стенах были развешены ростовые мишени для метания ножей, а длинный коридор, ведущий в глубь помещения, оканчивался тупиковой стеной, также от края до края заставленной мишенями со следами усиленной огневой подготовки.
        Десять пар глаз скрестились на нем, словно лазерные целеуказатели снайперских винтовок. Да, радушным приемом здесь и не пахло.
        - Чем обязаны?- сухо поинтересовался Сэйгэн.
        - Сихан сказал, что у вас можно присмотреть себе лишний бронекостюм.
        - Ну что ж, присмотри,- криво усмехнулся командир спецназа.- Вон тот, в углу, должен подойти. Он только что после реконструкции. Если помнишь, его бывшему хозяину гансы ногу отстрелили, пришлось подремонтировать.
        Виктор, ни слова не говоря, подошел к стойке и внимательно осмотрел доставшееся людям наследство древних жителей Антарктиды.
        Без сомнения, изобретатели костюма были гуманоидами, мало отличавшимися от людей. Если не считать четырехпалой кисти, к которой наследники приварили бронированный чехольчик для мизинца, и непропорционального туловищу слишком большого шлема, рассчитанного на голову, вмещавшую несколько большее количество мозгов, чем положено среднестатистическому человеку.
        Нет, для его задумки слишком громоздкая конструкция. Придется довольствоваться стандартным синоби-сёдзоку[Синоби-сёдзоку (яп.)- маскировочный костюм ниндзя.] , если, конечно, таковой найдется у сихана.
        - Ну как?- ехидно осведомился кто-то за спиной.- Брезгуешь?
        - Нет,- ответил Виктор.- Просто он мне не подходит.
        Он повернулся, собираясь уйти…
        Но это оказалось не так-то просто.
        Спецназовцы обступили его полукругом. То, что он не слышал их шагов, было удивительно, но объяснимо - тот, кто с детства обучался нинпо, без сомнения, владеет техникой беззвучной походки синоби.
        - Подумать только, ему не подходит,- сказал Сэйгэн, придвигаясь к Виктору почти вплотную.- А то, что парень погиб из-за тебя, тебе подходит?

«Похоже, без драки не обойтись,- понял Виктор.- Если только они настроены на драку, а не на убийство».
        - Я не просил меня спасать.
        - Если. Бы. Не. Ты. Он. Был. Бы. Жив,- раздельно проговорил Сэйгэн, ставя после каждого слова увесистую точку.
        В каждой группе есть лидер.
        В этой - тем более.
        Даст команду - бросятся, причем бросятся грамотно.
        И уже сейчас понятно как.
        Сэйгэн и два амбала, что потихоньку нарисовались справа и слева от него,- это ударная команда. Хуже этого только ударная команда из четверых бойцов на открытой местности, обученных работать вчетвером.
        Здесь же четвертый не нужен. Втроем прижмут к стене и начнут месить, может быть даже боевыми ножами, которые у каждого имеются на поясе. Остальные будут следить, чтобы жертва не вырвалась из полукруга. Вырвется - загонят обратно как кабана. Но вряд ли жертве это удастся без достаточного количества силы. Судя по арене, бойцы хорошо обучены групповому бою.
        Интересно, а как у них насчет работы один на один?
        Скорее всего, несмотря на наличие вулканического тепла, в подземельях Антарктиды дикие животные не водились. Исходя из чего вряд ли группе белых ниндзя вводили в суставы старинный препарат из тигриных органов. Потому они даже не успели удивиться, когда потенциальная жертва вдруг изогнулась неестественным образом и выдернула нож из ножен, висящих на поясе нависшего справа от нее амбала.
        Надо отдать должное, в ступоре спецназовцы находились лишь долю секунды. После прошествия которой в грудь и лицо Виктора оказались направленными примерно равное количество стволов и обнаженных клинков.
        - У вас тут принято вдесятером на одного?- хмыкнул Виктор.- Или ты умеешь наезжать только на безоружных?
        Последнее относилось уже непосредственно к Сэйгэну.
        И было прямым вызовом.
        Не ответить на который значило потерять лицо.
        Короткое движение обновленной кисти - и стволы опустились. Такая же короткая команда на японском - и группа спецназовцев, качнувшись назад, рассредоточилась вдоль стен пещеры, готовая в любую секунду вскинуть и применить по назначению опущенное до времени оружие.
        Итак, поединок.
        В котором победителем может стать только один - Сэйгэн. Потому как вряд ли спецназовцы пощадят убийцу их вожака. Да и сихан по поводу убийства пришлого синоби особо переживать не станет. К плану Виктора он, похоже, отнесся скептически. Тоже мне, пришел не пойми кто не пойми откуда и толкает безумные идеи, ради которых, скорее всего, придется положить половину боеспособного состава клана.
        К тому же убить Сэйгэна - дело не из простых.
        Несмотря на молодость, парень был очень неплохо знаком с техникой ножевого боя средневековых пиратов вако, посредством которой тем порой удавалось усмирять даже заносчивых самураев, любивших чуть что хвататься за мечи. Ведь вряд ли кто удержит рукоять меча, если у него отрезаны пальцы.
        Техника вако была проста, бесхитростна и потому крайне эффективна. Не подпуская к себе противника на расстояние вытянутой руки, наносить ему порезы по рукам и, слегка присев, по ногам выше колена. А после, когда жертва истечет кровью, добить ее одним решающим ударом.
        Сэйгэн был опытным воином и подставляться под нож Виктора не торопился. Скорее он был настроен нарезать своего противника на ремни по методу средневековых японских пиратов.
        Шшух!!!
        Тяжелый клинок распорол воздух в миллиметре от правой кисти Виктора, в которой он сжимал обрезиненную рукоятку трофейного ножа.

«Еще б немного - и учился бы ты, Витя, левой рукой штаны застегивать»,- мелькнула мысль.
        Некоторая медлительность Сэйгэна была показной. Судя по последнему выпаду, он очень неплохо умел когда надо взрываться серией коротких и точных ударов.
        Второй удар ожег кожу предплечья.

«Вот черт! Достал-таки!»
        Рукав куртки Виктора намок кровью и пока что залепил рану, предотвратив обильное кровотечение. Но надолго ли?
        Ободренный успехом Сэйгэн оскалился, словно волк, почуявший добычу. Еще один такой удар, и все, что нужно,- это пару-тройку минут удерживать пришлого синоби на расстоянии, ничем особенно не рискуя. А когда тот рухнет на пол, подойти и перерезать глотку. Или просто свернуть шею, чтобы потом в пещере тухлой кровью не воняло.
        Виктор тоже это понял. И бросился вперед, надеясь одним ударом взять реванш.
        Сэйгэн внутренне расхохотался.
        Удар этого пришлого синоби даже не надо было разгадывать. Сразу видно, что мечом он намахался в свое время предостаточно, а вот с ножами дела не имел. Вот и сейчас он летел на Сэйгэна, замахнувшись для удара сверху вниз и наискось по сонной артерии. Мечом оно, может, и сработало бы.
        Но не ножом против ножа.
        Дурацкий удар отчаяния, после которого его собственная шея будет подставлена под один короткий тычок, который и решит все дело.
        Если, конечно, Сэйгэн увернется.
        А он увернется. От такого удара не увернулся бы только младенец. Неужели этот горе-синоби действительно рассчитывает достать его своей нелепой атакой?..
        Плохо, когда воин слишком самоуверен. А еще очень плохо, когда вооруженный боец забывает, что у любого оружия есть и обратная сторона. И в умелых руках еще неизвестно, что хуже.
        Конечно, Сэйгэн увернулся. И даже не успел удивиться, когда, пройдя лишь треть пути, удар Виктора изменил направление на противоположное.
        Если б Виктор попытался повернуть нож и ударить лезвием, у Сэйгэна была бы четверть мгновения, чтобы разгадать удар.
        Но такого подарка Виктор ему не предоставил.
        Он ударил кулаком, ребром ладони со стороны мизинца. Сыграв роль свинчатки, боевой нож значительно утяжелил удар, который пришелся чуть ниже мочки правого уха.
        Недоумение в глазах Сэйгэна сменилось дымкой беспамятства.
        Он рухнул на колени.
        Но упасть ему не дали.
        Жесткая рука схватила его за волосы, а горла коснулась отточенная сталь.
        - Я успею,- тихо сказал Виктор, глядя в черные дула направленных на него штурмовых винтовок…
        - Никто и не сомневается, что ты успеешь.
        Сухая, но твердая рука откинула пятнистый полог, прикрывавший вход в пещеру.
        - Ученик моего брата должен успевать всегда и везде. Даже если волей обстоятельств он лишился силы.
        Сихан стоял у входа, и на его лице сияла довольная улыбка.
        - Понятно,- сказал Виктор.- Вы здесь всех так проверяете?
        - По крайней мере я теперь знаю наверняка, что ты действительно ученик моего брата, а не засланный гансами шпион,- сказал сихан.- У них тоже хватает специалистов в нинпо. Но то, что ты только что показал в бою, действительно техника синоби нашего клана. Так что дело за малым.
        - Вы принимаете мой план?- спросил Виктор, на всякий случай все еще не убирая ножа от горла Сэйгэна - мало ли. Командир спецназовцев, несмотря на временное беспамятство, так и не выпустил из руки оружия, продолжая сжимать рифленую рукоять ножа белыми от напряжения пальцами.
        - Твой план достоин того, чтобы его хорошенько обдумать,- сказал сихан.- Но прежде надо кое-что исправить.
        - Что именно?- спросил Виктор.
        - Восстановить твою татуировку клана Сумиёси-кай,- торжественно ответил сихан.

* * *
        Спина горела огнем, но это было неважно. Когда ты умеешь растворять свою боль в окружающей Пустоте, остается лишь осознание боли, нисколько не мешающее обдумыванию создавшегося положения.
        Он лежал на жесткой циновке, постеленной прямо на каменный пол. Из каких-то своих соображений сихан распорядился выделить гостю отдельную пещеру с низким потолком и высеченным на стене рельефным изображением дракона.

«Судя по тому, что пещера расположена в отдалении от основного комплекса остальных пещер клана, это не иначе как своеобразное место для размышлений за неимением традиционного сада камней,- решил Виктор.- Потому как что еще можно делать, валяясь на брюхе? Только размышлять. Или дрыхнуть».
        Но спать не хотелось. Несмотря ни на что боль все-таки давала о себе знать, словно зудящий над ухом надоедливый комар.
        Ибо сихан потрудился на славу. По прикидкам Виктора, он колдовал над его спиной целые сутки, пока наконец не остался доволен работой. И это несмотря на то, что его морщинистые, но на удивление проворные руки дырявили иглами кожу Виктора со скоростью швейной машинки.

«Небось теперь у меня поверх залеченного ожога новый дракон на спине набит. А я и старого-то не видал. И ведь что старый сихан, что его брат - ну никак нельзя отправить человека в мясорубку без татуировки на спине. Наверно, чтобы все видели - вот, пристрелили настоящего якудзу. Он же ниндзя, в смысле синоби. Он же хммм… белый самурай. Родом из подмосковной провинции».
        Мысли ни о чем текли лениво и плавно, словно вода в снулом лесном ручье. Хорошо, когда все решено и можно ни о чем не думать. Или думать - но ни о чем. Одним словом, отдыхать и расслабляться. Впервые за много дней.
        Налитый красным светом бумажный фонарь тускло мерцал над входом, подобно прилепившемуся к стене толстобрюхому комару, переваривающему дневную добычу. Размытая Пустотой боль накрывала спину, словно колючее шерстяное одеяло. Где-то в отдалении слышалось мерное сопение спящих спецназовцев. На самом краю сознания родилась мысль, что в состоянии мицу-но кокоро[Мицу-но кокоро (яп.) - «разум как поверхность озера», или цуки-но кокоро - «разум как ровный свет луны». Психическое состояние растворения во вселенной, при котором адепт миккё видит мир таким, каков он есть на самом деле (нёдзё).] обостряются все ощущения, в том числе и слух. Иначе как он мог услышать дыхание спящих людей за пару сотен метров от его пещеры?
        Но состояние мицу-но кокоро доступно лишь при наличии силы…
        В другое время эта мысль, может быть, и заинтересовала бы Виктора. Но сейчас ничто не имело значения. Ни мысли, ни даже появление женской фигуры, сквозь которую просвечивался багровый овал красного бумажного фонаря.
        - Тебе не стоит ходить туда,- сказала эсэсовка.
        - Я знаю,- ответил Виктор.
        - Ульфхеднары - это не люди. Синоби хорошо умеют убивать живых людей. С мертвым волком справиться намного сложнее.
        - С мертвым волком?
        - Посредством сложного ритуала человек меняется душой с волком или овчаркой-людоедом, которую потом убивают. Люди с душами мертвых волков обладают способностями хищников, не знают жалости и обычной пище предпочитают теплую человеческую кровь.
        - Но я-то человек,- ответил Виктор.- И ты же знаешь - я все равно пойду туда.
        - Зачем тебе это надо?- воскликнула она.- Глупо умирать за людей, абсолютно чужих для тебя!
        - Это мой Путь,- спокойно сказал Виктор.- А вот зачем главной колдунье мистического общества «Врил» понадобилось искать в подземных пещерах Антарктиды своего одноразового секс-партнера - это мне непонятно.
        - Иногда одного раза бывает достаточно,- прошептала она…
        Ее фигура заколебалась в душном воздухе пещеры, внезапно став похожей на кусок предутреннего тумана.
        - Но хотя бы скажи, как тебя зовут!- воскликнул Виктор.
        - Юкико.
        Голос, назвавший японское имя, прозвучал прямо над головой.
        Виктор сморгнул, протер глаза.
        Ничего…
        Красный фонарь все так же висел у входа, и не было рядом с ним даже намека на клок тумана, струйку дыма или облако в форме женской фигуры.
        Да и откуда взяться туману или облаку в подземной пещере?
        Спины Виктора коснулись маленькие жесткие ладони.
        - Иногда одного раза бывает достаточно,- произнес тот же голос.- Я видела, как ты дерешься, и поняла, что у тебя есть чему поучиться. Лежи, не дергайся и не ори. Мазь заживляет быстро, но будет немного больно. Ничего, потерпишь - ты же как-никак синоби.
        Несмотря на рекомендацию, Виктор все-таки повернул голову.
        Точно. Та самая девчонка-спецназовка…
        Но не в бронекостюме. И даже не в камуфляже. А натурально в чем мать родила!
        Виктор успел отметить маленькую упругую грудь, плоский живот, не по-женски мускулистые руки и довольно миловидное личико, которое нисколько не портил тонкий белый шрам, пересекавший левую щеку. Однако долго любоваться ночной посетительницей ему не дали.
        - Чего уставился?- поинтересовалась спецназовка.- Голой бабы не видел?
        - Видел,- признался Виктор.- Недавно.
        - Тоже спину мазала?
        - Мазала… Так что сейчас что-то типа дежавю.

«И кто меня в таких случаях за язык тянет? Сейчас плюнет на макушку и уйдет… Если не треснет по ней чем-нибудь тяжелым».
        Не плюнула. И не треснула. Только сказала равнодушно:
        - Ну, если ничего нового не увидел, тогда башку отверни и лежи, балдей.
        Виктор повиновался. Правда «балдежом» назвать последующий процесс было затруднительно.
        Спецназовка старательно стала втирать ему в спину что-то на редкость вонючее. Которое вдруг зажгло так, словно между лопаток вывалили ведро раскаленных углей.
        Виктора от неожиданности слегка скрючило.
        - А еще синоби,- фыркнула девчонка с японским именем.
        - Слушай, снежный ребенок[Японское имя Юкико в буквальном переводе значит «снежный ребенок».] , а нельзя ли немного понежнее?- взорвался Виктор.
        - Понежнее можно. Попозже,- сказала Юкико. И принялась втирать мазь с удвоенной силой, словно намереваясь спустить с него татуированную кожу.

«А, наплевать,- решил Виктор.- Пусть делает что хочет. Сейчас важно другое - зачем колдунья-эсэсовка организовала сеанс ментальной связи - если он мне, конечно, не привиделся? Неужели правда хотела предупредить? Или кто-то очень не хочет, чтобы я проник в Черный Донжон? Но кто кроме си-хана и меня знает о плане. Неужели сихан…»
        Додумать мысль ему не дали. На спину ему шлепнулось что-то прохладное, тут же закрепленное на ребрах полосками пластыря.
        - Переворачивайся,- сказала Юкико.
        - Зачем?- осторожно поинтересовался Виктор.- Голого мужика не видела?
        - Видела, и не одного. Только толку от них никакого.
        - А какой толк нужен?- спросил Виктор, осторожно переворачиваясь.
        В тусклом свете фонаря разгоряченное белое тело пещерной амазонки смотрелось завораживающе.
        Мелкие капли пота, покрывавшие ее кожу, сверкали, словно алмазы.
        - Известно какой,- ответила спецназовка, решительно берясь за самый важный орган Виктора, словно за рукоять боевого ножа.- У нас тут на материке у баб одна проблема. Демографическая. То ли радиоактивных ископаемых больно много, то ли еще по какой причине, но детишек рождается все меньше и меньше. Что у нас, что у эсэсовок, хоть те и таблетки пьют, и в экранированных бункерах отсиживаются.
        - А я, стало быть, типа племенного быка,- выдохнул Виктор. Оказывается, жесткие ладони «снежного ребенка» могли быть на удивление нежными.
        - Ничего страшного, не помрешь,- сказала Юкико, наклоняясь над ним.

* * *
        Ковер глушил шаги. Подошвы сапог утопали в глубоком ворсе. В оглушающей тишине коридора тренированный слух штурмбаннфюрера мог различить шуршание потревоженных им ворсинок, напоминающее шелест, издаваемый ползущей в траве змеей.
        Невидимые змеи шелестели под ногами. Платиновые драконы, сжимающие в лапах украшенные свастиками мечи, скалились с высоченных зеркальных стен. И прохладной гадюкой шевелилась в голове единственная мысль: «Что теперь будет?»
        Фюрер убит. И что после этого ждет Новую Швабию? Уже сейчас многочисленные спецслужбы Четвертого Рейха готовы вцепиться друг другу в глотку в надежде захватить власть…
        Остается только гадать о недалеком будущем подземного мира. Война друг с другом в глубоких лабиринтах ледового материка? Выход на поверхность и официальное рождение нового государства? Или то, о чем твердили многие,- Третья мировая война?
        Нереальные, сюрреалистические интерьеры рейхсканцелярии подавляли того, кто шел длинной дорогой к Кабинету. Практически сразу после Нюрнбергского процесса по личному приказу фюрера Новой Швабии в берлинской тюрьме Шпандау произошел обмен одного человека на другого. Из одиночной камеры исчез гениальный архитектор, по совместительству - бывший министр вооружений и военной промышленности Третьего Рейха Альберт Шпеер. А на его место был помещен банальный двойник, прошедший процедуру чистки памяти, рецепт которой привезла еще в тридцать первом году из Тибета знаменитая экспедиция Эрнста Шеффера. Позже она была поставлена на поток вследствие своей простоты и эффективности - двойник до конца жизни был уверен, что он именно тот, кем считают его окружающие.
        Рейхсканцелярия, разрушенная победителями в сорок пятом году, была полностью восстановлена в антарктическом Новом Берлине. Правда, интерьеры несколько изменились - как-никак, новый фюрер был учеником великого мастера ниндзюцу. Потому имперские орлы на стенах со свастиками в когтях последовательно чередовались с такими же свастиконосными драконами.
        Но в остальном все осталось без изменений. От отшлифованных до зеркального блеска каменных стен веяло холодом склепа - помещения общего пользования специально не отапливались. Архитектурная гигантомания безумного гения сохранилась и приумножилась - нереальной высоты потолки терялись в темноте, давившей на человека, словно могильная плита. И всюду камень, благодаря которому вместо веса и фактуры естественных материалов возникает ощущение отсутствия реальности, усугубляемое идеальной геометрией гигантских помещений. Все вместе это создавало концентрированный, мистический образ власти, подавляющей личность того, кто рискнул войти в ее чертоги…
        Ковер кончился.
        Впереди был длинный коридор со знаменитым зеркальным полом, в конце которого возвышались двустворчатые дубовые двери пятиметровой высоты.
        Путь к Кабинету.
        Который обычные люди проходят, балансируя на скользком полу и теряя последние остатки уверенности в себе.
        Но штурмбаннфюрер не был обычным человеком. Хотя пока что оставался им. Далеко не каждому из высших чинов СС выпадала высокая честь стать бессмертным. Путь от человека до бессмертного надо было еще пройти. И слишком многие на пути к вожделенному бессмертию находили смерть.
        Многие - но не штурмбаннфюрер элитного подразделения «Бранденбург» Генрих Рауде, не раз смотревший в пустые глазницы смерти. Он одолеет этот путь уверенным шагом воина, тренированного в традициях нинпо. Так же, как и путь по этому скользкому коридору.
        Для того чтобы пройти по отполированной словно зеркало поверхности камня, надо самому стать камнем…
        Генрих мысленно сместил вниз, к полу центр тяжести тела. Подошвы моментально стали свинцовыми. Ему пришлось приложить немалое усилие для того, чтобы сдвинуть ногу с места. Говорят, что мастера древности умели посредством такой техники оставлять в скалах глубокие следы - камень крошился под их весом, и ноги вязли в нем, словно в болоте. Сейчас от древней техники осталось немногое - лишь искусство при необходимости пройти по скользкому зеркалу словно по асфальтовому покрытию.
        Коридор оканчивался дверью. Массивной, выточенной из настоящего, потемневшего от времени дуба. По обеим сторонам двери черными статуями застыли автоматчики-ульфхеднары. На их униформе не было знаков различия - лишь голова белого волка скалилась с рукавов кителей. Ульфхеднарам не нужны знаки - они звериным чутьем знают, кто из них кто. Голова волка - знак для людей, словно предупреждающая табличка с черепом и костями на минном поле.

«Оборотни на охране Кабинета. Значит…»
        Усилием воли штурмбаннфюрер прервал мысль. Говорят, ульфхеднары умеют залезать под черепные коробки обычных людей и рыться в них, как в своем кармане. Так что с выводами лучше не торопиться.
        Он приблизился к двери и взялся за платиновую ручку. Оборотни продолжали смотреть тусклым, ничего не выражающим взглядом в глубь коридора. Значит, получили личный приказ. Наверно, единственное, чего они не умеют,- это нарушать прямые приказы начальства. Другое дело, что тех, кто может отдавать им приказы, меньше, чем пальцев на одной руке.
        Штурмбаннфюрер потянул на себя тяжеленную дверь и шагнул в недра фильтрационной камеры. Маловероятно, чтобы оборотни не почуяли опасности, но, как известно, безопасности много не бывает.
        Бледно-зеленый свет с потолка и еле слышное гудение оттуда же. Просвечивание на оружие, дистанционный анализ на контактные яды и энцефало-тест на агрессивное состояние психики. Малейшее подозрение на отклонение от нормы - и встроенные в стены невидимые огнеметы в считаные секунды превратят человека в пепел, который автоматически смоют с пола такие же невидимые водометы.
        А чуть позже на стол того, кто сидит за второй дверью из бронированной стали, ляжет доклад, составленный бесстрастным компьютером. Мол, агрессивный был, адреналин в крови зашкаливал, вот мы его на всякий случай и пустили на органические удобрения. Ведь каждому ясно - к фюреру на прием надо идти с ясным разумом и чистым сердцем, как написано в Кодексе Черного Ордена СС.
        Но - обошлось.
        Бронированная перегородка бесшумно отъехала в сторону.
        За ней был Кабинет.
        Покойный фюрер отошел от созданной им же традиции и реконструировал апартаменты Гитлера по своему усмотрению, оставив в нем лишь три исторические реликвии - Копье, Чашу и Глобус.
        Копье Судьбы, владелец которого, по древней легенде, берет в свои руки судьбу мира. То самое Копье, которым римский центурион Гай Кассиус Лонгин нанес смертельную рану Иисусу Христу.
        Грубо вытесанная из камня Чаша Грааля, из которой Христос вкушал на Тайной вечере и в которую Иосиф Аримафейский собрал его кровь на Голгофе.
        И таинственно исчезнувший из рейхсканцелярии в конце войны огромный Глобус на ступенчатой деревянной подставке с острыми углами, который Гитлер любил вращать, перебирая континенты, словно игральные карты. И который каждый год в ночь смерти своего хозяина вращается сам собой, словно тень мертвого фюрера снова скользит по его поверхности бесплотными пальцами.
        Глобус замер в углу, словно потемневший от времени круглый монстр, приготовившийся к прыжку. Шкафы из бронестекла с заключенными в них христианскими святынями стояли по обеим сторонам большого резного кресла, украшенного нацистской символикой - дубовыми листьями, орлами и свастиками. Остальное пространство кабинета занимал огромный круглый стол, по легенде принадлежавший королю Артуру. Неизвестно, где его раздобыл Зигфрид Граберт и был ли это тот самый стол, но древностью от него веяло темной, тяжелой и мрачной. Больше в кабинете не было ничего - только голые пустые стены с вделанными в них платиновыми барельефами все тех же драконов и имперских орлов.
        В кресле сидел человек, бесцеремонно положивший ноги на королевский стол. Ноги были обуты в военные офицерские сапоги, с рифленых подошв которых уже успело просыпаться на историческую реликвию некоторое количество серой каменной пыли.
        Чуда не произошло. Генрих не ошибся в своих предположениях.
        В кресле, принадлежавшем двум покойным фюрерам, сидел его новый хозяин - обергруппенфюрер Ганс Каммлер.
        - Вы не находите, штурмбаннфюрер, что этот стол похож на того самого хрестоматийного слона в посудной лавке?
        Невидимые усилители отлично выполняли свою работу, исправно подавляя волю посетителя голосом хозяина кабинета, смикшированным в стерео.
        Вопрос был чисто риторическим и ответа не требовал, поэтому штурмбаннфюрер лишь щелкнул каблуками и выстрелил правой рукой вперед, чуть разогнав прокуренный воздух кабинета модифицированным партийным приветствием.
        Маловероятно, чтобы Каммлер почувствовал слабый воздушный толчок, но скорость молниеносного удара он оценил. Он знал, что спецы из «Бранденбурга» способны не только гасить горящие свечи ударами кулаков по воздуху, но и выполнять другие, гораздо более сложные задания. А этот штурмбаннфюрер Рауде был одним из лучших. Если не лучшим. Из людей. Что в последнее время становилось все более и более ценным.
        Вместо традиционной ответной отмашки Каммлер вяло кивнул и, затушив горящую сигару о край стола, поднялся с кресла.
        Генрих отметил силу и упругость движений нового фюрера. Бессмертие развращает - зачем тому, кто никогда не умрет, физические упражнения? Большинство бессмертных партийных бонз в скором времени превращались в кучи студенистой плоти.
        Чего нельзя было сказать о Каммлере.

«Случись схватиться с новым фюрером врукопашную, еще неизвестно, кто бы кого сделал»,- подумал Генрих.
        Каммлер подошел к Глобусу и задумчиво уставился на него.
        Прошла минута.
        - Скажите, Генрих, что вы думаете о Викторе Савельеве?
        Вопрос был неожиданным. Как и обращение по имени. Что это - высшая степень доверия нового фюрера Антарктиды? Или проверка на реакцию посредством широко известного в практической психологии «разрыва шаблона»?
        Однако Рауде не привык теряться в нестандартных ситуациях.
        - У русских есть много поговорок, отражающих их менталитет,- отчеканил он.-
«Гром не грянет - мужик не перекрестится», «Пока жареный петух в задницу не клюнет» - и так далее. Виктор Савельев - типичный русский. Он живет своей размеренной жизнью до тех пор, пока не получает удар извне. Тогда он реагирует - и реагирует весьма адекватно. До ликвидации им последствий удара. После чего приспосабливается к новым условиям и снова живет так, как жил до этого.
        Каммлер хмыкнул.
        - Что ж, краткая и очень весомая характеристика. Профессионалы из Абвера давно говорили мне, что вы талантливый специалист. И, похоже, они не ошиблись. Теперь я хочу получить от вас всю информацию по проекту «Мессия».
        - В письменном виде?- уточнил Генрих.
        - Нет,- бросил новый фюрер, не отрывая тяжелого взгляда от потемневших от времени материков.- Я не доверяю бумагам в вопросах такого уровня секретности. Изложите все своими словами. Здесь и сейчас.
        - Да, мой фюрер,- сказал Рауде. И хотя на лице Каммлера не отразилось почти ничего, он понял, что не ошибся.
        - Перед вторжением в Советский Союз медиумы общества «Врил» предупреждали о наличии трех ключевых фигур предстоящей войны, способных повернуть вспять ход истории. Две фигуры они называли четко, астральные характеристики третьей были размыты и некорректны. Однако высшее командование вермахта не обратило внимания на их слова. Тем не менее все три фигуры сыграли свою роль.
        Рихард Зорге сообщил Советам о том, что японские вооруженные силы не собираются наносить удар по СССР с востока, а готовятся к войне с Соединенными Штатами. Получив эти сведения, Сталин тут же перебросил двенадцать дивизий, тысячу семьсот танков и полторы тысячи самолетов из Восточной Сибири и Внешней Монголии на защиту Москвы. В результате чего немецкие войска были остановлены в тридцати километрах от русской столицы. После чего вторая ключевая фигура Второй мировой войны, маршал Жуков, довершил остальное.
        - Не надо углубляться в историю, штурмбаннфюрер,- поморщился Каммлер.- Я сам был очевидцем тех событий.
        - И третьей ключевой фигурой,- добавил Рауде.
        - Которую так и не раскрыло гестапо,- хмыкнул фюрер.- Хотя, признаться, и не очень-то старалось. Предсказания симпатичных девчонок из общества «Врил» никто не принимал всерьез.
        - До тех пор, пока они не начали сбываться.
        - Точно, Генрих,- задумчиво кивнул Каммлер.- Не только русские порой дожидаются клевка жареного петуха. Как раз тогда мне очень удачно подвернулся антарктический проект для того, чтобы спрятать концы в воду - практически в буквальном смысле слова.
        - Вместе с хрустальным черепом Богини смерти. Который, кстати, с тех пор никто не видел.
        - И вряд ли увидит,- недовольно буркнул Каммлер.- Да, в принципе, он сейчас и не особо нужен. Будет нужен - достанем.
        - В случае начала войны?
        - Может быть…
        Каммлер оторвал взгляд от Глобуса.
        - Но, похоже, мы несколько отвлеклись от темы нашей беседы,- сказал он.- Итак, продолжайте, штурмбаннфюрер.
        - Два года назад… хммм… ваш предшественник Зигфрид Граберт поручил медиумам общества «Врил» составить предсказание на случай предстоящей войны. Прогноз оказался благоприятным, однако в нем имелась одна-единственная ключевая фигура, также способная повернуть вспять ход истории. Причем на этот раз ее указали конкретно. Жила фигура в провинциальном русском городишке, и звали ее Виктор Савельев.
        Граберт не любил неожиданностей и поручил отделу А-II Абвера, руководящему диверсионно-террористической деятельностью, организовать нейтрализацию Савельева. Как известно, мое подразделение «Бранденбург» входит в отдел А-II, и ответственность за эту крайне сложную операцию легла на мои плечи.
        - Не понимаю, в чем сложность?- проворчал Каммлер.- Неужели так трудно убрать никому не известного парня из провинции?
        - Сложно, мой фюрер. Прямая ликвидация ключевых исторических фигур невозможна. Ход истории может нарушиться непредсказуемым образом, вплоть до полного исчезновения этого мира. Это аксиома, известная всем медиумам уже много столетий. Например, сожжение заживо великого магистра ордена тамплиеров Жака де Моле в тысяча триста четырнадцатом году привело не только к смерти его убийц и полному уничтожению династии Капетингов, но также к эпидемии бубонной чумы, выкосившей четверть населения Европы и чудом не уничтожившей все остальное человечество.
        Мы можем лишь опосредованно и очень осторожно влиять на ход событий, связанный с ключевыми фигурами. Была проделана колоссальная работа по сбору и обработке сведений, касающихся Савельева. После чего мы подбросили определенную информацию резиденту японской Якудзы, выполняющему миссию в России.
        - В чем заключалась информация?
        - Японский резидент, русский по национальности, в детстве имел контакты с Савельевым. После чего эмигрировал в Японию, где его воспитал в духе традиций ниндзюцу клан Якудзы Ямагути-гуми. После чего он был заслан обратно на родину с целью подготовки внедрения клана в политическую и экономическую жизнь России. Мы подбросили ему информацию о том, что Савельев много лет назад явился причиной гибели его отца.
        - Это правда?
        - Нет,- сказал Рауде.- Отец резидента сгорел, спьяну облившись медицинским спиртом и уронив на себя горящую сигарету. Но ведь, как говорится, правда - это то, во что верят люди.
        - Неплохой ход,- одобрительно кивнул Каммлер.- И?
        - Ничего не вышло. Савельев убил резидента в рукопашной схватке, несмотря на то что тот был лучшим учеником Школы нинпо. После чего им серьезно заинтересовался клан Ямагути-гуми и даже пригласил его на обучение в Японию.
        - Интересно,- прищурился новый фюрер.- И он, разумеется, отклонил предложение.
        - Разумеется,- кивнул Рауде.- Русские не склонны менять свой образ жизни, пока не возникнут обстоятельства, вынуждающие их к этому.
        - И вы вновь позаботились о том, чтобы эти обстоятельства возникли.
        - Конечно. Но на этот раз нас опередили. Якудза тоже умеет добиваться намеченных целей.
        Савельева уговорили, он согласился на их предложение, и я срочно вылетел в Японию для того, чтобы на месте организовать его нейтрализацию. Но по пути в Японию Савельева перехватили.
        Брови Каммлера слегка приподнялись.
        - В смысле «перехватили»?
        - В ход событий вмешался легендарный самурайский клан Сагара - хранителей Равновесия. Мы летели с Савельевым в одном самолете, но я даже ничего не заподозрил. Сагара еще в Москве ликвидировали члена клана Ямагути-гуми, который должен был сопровождать Савельева, и, подменив сопровождающего своим человеком, перебросили его в школу нинпо клана Сумиеси-кай.
        - Хорошие профи эти Сагара,- кивнул фюрер.- Слышал о них. И, чувствую, еще не раз услышу. Но - продолжайте.
        - Да, мой фюрер,- выпалил Рауде.
        Эта фраза получалась у него все лучше и лучше. Конечно, удивительно было, что, возможно, еще теплого Граберта столь молниеносно сменил его ближайший помощник. Но немцы - законопослушный народ, привыкший подчиняться приказам вышестоящего начальства. И если в рейхсканцелярии, в кабинете фюрера, в кресле фюрера под охраной церберов из «Ульфхеднара» сидит человек, называющий себя фюрером,- значит, он и есть фюрер. И нечего ломать голову всякими «как?» и «почему?», наживая себе на вышеупомянутую голову лишние проблемы.
        - Мы надеялись, что в процессе обучения Савельев погибнет или же нам удастся организовать его нейтрализацию.
        - А каким образом нейтрализуют ключевых фигур истории?- осведомился Каммлер.
        - Самое надежное - это лоботомия. Удаление лобных долей мозга, ответственных за самоосознание и принятие решений, превращает ключевую фигуру истории…
        - В просто фигуру,- хмыкнул фюрер.
        - Можно и так сказать,- кивнул Рауде.- При этом любому специалисту из
«Бранденбурга» для проведения подобной операции достаточно шприца с парализатором, стилета и трех минут времени. Но все наши усилия оказались тщетными. Проникнуть на территорию школы оказалось труднее, чем мы думали, а Савельев тем временем с поразительной скоростью обучался секретам нинпо.
        - То есть из обычного провинциального парня становился той самой ключевой фигурой со сверхспособностями?
        - Совершенно верно,- согласился Рауде.- И тогда мы предприняли покушение.
        - Вопреки аксиоме?- удивился фюрер.
        - Предсказания медиумов становились все более мрачными. И мы решили рискнуть, заслав в Японию одного из наших самых лучших ликвидаторов.
        Каммлер достал из нагрудного кармана сигару и маленькую золотую гильотинку.
        - Подозреваю, что Савельев успешно ликвидировал вашего ликвидатора,- предположил он, аккуратно отрезая кончик сигары.
        Рауде ничего не оставалось, как вновь согласиться.
        - Работа с ключевыми фигурами крайне сложна, мой фюрер,- сказал он.- Помнится, во Вторую мировую Абверу лишь ценой неимоверных усилий удалось нейтрализовать Рихарда Зорге. Савельеву повезло больше. И тогда я лично предпринял попытку нейтрализации, проникнув на территорию школы нинпо клана Сумиёси-кай…
        - Эдакий жест отчаяния…- прокомментировал Каммлер, аккуратно прикуривая сигару от зажигалки с двумя соплами.- …Кстати также не увенчавшийся успехом,- выдохнул он вместе с клубом ароматного дыма.
        - Более того, Савельев спас мне жизнь,- глухо произнес Рауде[Подробно о событиях, изложенных выше, можно прочитать в романах Дмитрия Силлова «Тень Якудзы» и «Ученик Якудзы».] .
        - Ну-ну, штурмбаннфюрер,- усмехнулся Каммлер,- не надо сантиментов. В жизни случается всякое. И знай Савельев, кто вы есть на самом деле и с какой целью прибыли в Японию, думаю, вас с большой долей вероятности постигла бы участь того японского резидента. Или - как вариант - незавидная судьба лучшего из ваших ликвидаторов.
        Каммлер медленно прошелся по кабинету, словно осваивая новую, непривычную для него территорию…
        Одно дело - каждый день входить в кабинет Хозяина. И совсем другое - самому стать Хозяином. Причем не только одного кабинета рейхсканцелярии, но и большего, несоизмеримо большего! Материка, подземной Империи, тайно держащей в страхе весь остальной мир. И набирающейся сил под ледяным панцирем, словно мифический дракон Нидхёгг, который потихоньку гложет корни Мирового Древа Иггдрасиля и рано или поздно все равно добьется своего.
        Но при этом надо, чтобы ему не мешали. В том числе и всякие ключевые фигуры, которые появляются ни пойми откуда, убивают главу государства (что, откровенно говоря, не так уж и плохо) и, того и гляди, доберутся до его преемника (чего допустить нельзя ни в коем случае).
        Плюс еще новая информация о том, что лагерная легенда о шайке Белых Самураев не такая уж легенда на самом деле. Здорово они подставились, вытаскивая Савельева с арены. Ведь проследить путь от одного портала к другому - плевое дело для мага средней руки. Сегодня еще надо будет разобраться с офицерами, недовольными самовольным захватом власти (а такие непременно будут, но ульфхеднары хорошо знают свою работу), а после немедленно выжечь это осиное гнездо каленым железом!
        Итак, план прост и ясен. Для начала справиться с внутренними проблемами. А после уже можно посмотреть, как обстоят дела с корнями Мирового Древа Иггдрасиля и не пора ли переходить к решительным действиям.
        Каммлер остановился в метре от Рауде и уже привычным жестом затушил сигару о стол короля Артура.
        Рауде внутренне передернуло. Более чем вековая «любовь» Каммлера к своим бывшим работодателям англичанам была известна всем - но не до такой же степени!

«Где ты, Зигфрид Граберт, вождь и учитель, который умел ценить недоступное пониманию многих? Наверно, на пути в страну Токоё, если, конечно, туда берут белых мастеров нинпо».
        Во время битвы Савельева с Грабертом Рауде сидел лишь на десятом ряду амфитеатра. Но он был почти уверен, что видел, как две скользящие тени: одна - похожая на человеческую, другая - громадная и бесформенная, в отблесках пламени - увлекли с собой тень погибшего фюрера. Хотя… это могло быть и игрой воображения. Учитель говорил, что до истинного видения ему еще далеко.
        - Ну что ж, штурмбаннфюрер, благодарю за обстоятельный доклад. Мне нравится ваша хватка и служебное рвение, хотя от него порой попахивает безрассудством. Это именно те качества, которые мне нужны. А еще мне нужна преданность. Полная, безоговорочная, осмысленная преданность фюреру.
        Это именно то, чего нет и никогда не будет во всех этих гемодах и синтетических суперсолдатах…
        Монотонный голос Каммлера вкупе с пронизывающим взглядом глаз цвета голубоватой стали сильно походил на работу профессионального гипнотизера. Рауде почувствовал, как внезапно его накрыла и потащила за собой волна темной чужой воли. По сравнению с которой воля обычного человека - все равно что маленький твердый камень, увлекаемый штормовой океанской волной.
        Рауде почувствовал, что стремительно теряет свое «Я». Покойный фюрер-учитель Граберт рассказывал своему лучшему ученику об «ударе бессмертного», которому не может противостоять обычный человек. Правда, ни разу его не показывал. Говорят, существует какой-то Кодекс Бессмертных, которому все они следуют и согласно которому никто из обычных людей не может касаться их секретов.
        - И не надо противостоять тому, чего не понимаешь,- говорил он.- Сгруппируй сознание, останься самим собой, камнем, влекомым волной,- и, когда волна уйдет, ты ничего не потеряешь.
        Отбросить все лишнее… Мысленно сжаться в комок и замереть, превратившись в камень… Так же, как древний воин-синоби, пропускающий мимо себя стражу, размахивающую факелами в ночи… Пусть ищут, пусть пытаются найти, убить, подавить… Тот, кто хочет победить Воина Ночи, должен его сначала увидеть…
        Темная волна накрыла камень - и отступила, не причинив ему вреда.

«Спасибо, учитель,- мысленно поблагодарил Рауде.- Пусть будет легкой твоя дорога в страну Токоё».
        - Вы все больше и больше удивляете меня, штурмбаннфюрер,- сказал Каммлер. Рауде показалось, что голос нового фюрера звучит несколько обескураженно.- Впервые я вижу живого человека, настолько похожего на мертвеца.
        - То же самое иногда говорят о Бессмертных, мой фюрер,- ровным голосом ответил Рауде.
        - Мы - это другое,- отмахнулся Каммлер.- Надеюсь, мой маленький тест на устойчивость психики не вызвал у вас негативных эмоций. Я всегда сам проверяю людей, которым собираюсь дать ответственное задание.
        - Никак нет,- отчеканил Рауде.- Я всегда готов пройти любые испытания, если они помогут возрождению Новой Германии.
        - Отлично, мальчик,- усмехнулся фюрер, вновь направляясь в дефиле по кабинету вокруг стола.- Я рад, что не ошибся в тебе. И, поскольку я не доверяю всем этим биороботам и предпочитаю работать с преданными и хорошо тренированными специалистами военного дела, тебе предоставляется шанс исправить твою промашку в Японии. Причем на этот раз не в одиночку. Бери кого хочешь - гемодов, ульфхеднаров, эти новые танки с глазами,- но ликвидируй Савельева. А если получится - и шайку Белых Самураев заодно. Этой ночью спецы из телепатической разведки проследили путь мысленного образа, посланного верховной жрицей общества
«Врил» в направлении Земли Мэри Бёрд. Досадно, конечно, когда среди высоких чинов аппарата вермахта обнаруживается изменник, но что поделать? Женщинам свойственно влюбляться, даже если они верховные жрицы. Н-да… Мы пока подождем с ее арестом. Пытки вряд ли помогут - эти медиумы скорее остановят себе сердце, чем расскажут что-то путное. Но, может быть, при следующем сеансе связи нам удастся уточнить координаты базы этих добровольных помощников Савельева. Я буду держать вас в курсе. Сколько времени вам нужно на подготовку операции?
        - Одного дня вполне хватит, мой фюрер!
        - Отлично,- сказал Каммлер.- Надеюсь, что одной серьезной проблемой у меня станет меньше. А насчет ответственности за ликвидацию ключевой фигуры не беспокойтесь - лично я не верю в этот мистический бред. Зато крепко доверяю старой доброй пуле и хорошему кинжалу. И очень надеюсь, что вы станете острием этого кинжала, Генрих.
        - Да, мой фюрер!
        - Идите и выполняйте.
        Рауде заученно выбросил руку в партийном приветствии, развернулся на каблуках и направился к выходу.
        - И еще, Рауде, пришлите кого-нибудь, чтобы вынесли и выбросили к чертям собачьим этот стол,- крикнул вслед штурмбаннфюреру новый фюрер Новой Швабии.- Сколько я еще буду спотыкаться об эту рухлядь?
        - Да, мой фюрер,- повторил Рауде. А про себя подумал, что в гостиной его только что отстроенного загородного дома стол короля Артура не займет слишком много места.

* * *
        - Новый Берлин окружает сплошная стена, одновременно являющаяся подпоркой для потолка гигантской пещеры, в которой, собственно, и находится сам город. Остальная территория Новой Швабии расположена в сети пещер, окружающих столицу. В нее входят охраняемые коттеджные поселки элиты СС, за ними - сельскохозяйственные территории, промзоны, заводы, очистные сооружения и, конечно, концлагеря, которые находятся на уровень ниже всего остального. Говорят, что гансы боятся гнева Высшего Отца, который в свое время раз и навсегда запретил их строить.
        - Не верю я в эти сказки про Высшего Отца,- проворчал Сэйгэн.- Гансы пустят на удобрения любого, кто попытается им мешать или причинит малейшее неудобство. С чего бы им бояться кого-то, если они давно с пробором положили на весь остальной мир?
        - Тем не менее концлагеря находятся там, где находятся,- спокойно сказал сихан.- И День Огня каждый раз проходит в самой глубокой пещере Антарктиды, а не на Главной площади Нового Берлина, как того можно было бы ожидать.
        Сэйгэн промолчал.
        Он с самого начала был против. Против плана Виктора, против того, что сихан согласился с этим планом, против того, чтобы Виктор присутствовал на совете клана, и уж подавно против того, чтобы он что-то говорил на этом совете.
        Однако его мнение не было решающим. Большинству членов совета, как и сихану, надоело скрываться по норам, опасаясь зачисток и надеясь неизвестно на что. Тем более что основную долю риска в предстоящем предприятии брал на себя пришлый чужак.
        - Проникнуть за периметр стены в Новый Берлин не составит труда,- сказал сихан.- Хаживали и не раз. И даже к Замку подойти можно так, что Черный Донжон будет виден. Он, в принципе, виден со многих точек Нового Берлина. Но ближе подойти нереально.
        - Знаю,- сказал Виктор.- Мозги закипают. К тому же на подступах тройным кольцом ошивается батальон ульфхеднаров, у которых мозги высверлены и кипеть там нечему.
        - Все примерно так,- кивнул сихан.- Только не стоит недооценивать ульфхеднаров. У них мозги настроены узконаправленно, но так, как обычному человеку даже и не снилось. Даже если этот человек - очень талантливый синоби.
        Взгляды членов совета скрестились на Викторе. Помимо него, сихана и Сэйгэна на совете присутствовали: одноглазый тип с руками гаремного душителя - начальник внешней и внутренней безопасности клана; худой, словно натянутая струна, начальник разведки, а также одна из четырех таинственных фигур в накидке и капюшоне, скрывающем лицо, которую Виктор видел у портала, доставившего его с арены в расположение Белых Самураев.
        Виктор опустил глаза. Перед ним на грубо высеченном из камня подобии стола были в беспорядке разбросаны фотографии Черного Донжона. Ближе, дальше, разное увеличение, разные углы съемки. Длинное черное копье, пронзающее огромный матовый шар и верхушкой немного не достающее потолка гигантской пещеры. Под шаром - стволы чего-то устрашающе крупнокалиберного. Над стволами - узкий выступ, опоясывающий башню. Всё.
        Виктор ткнул пальцем в выступ.
        - Что это?
        - Балкон наблюдателя,- отозвался сихан.- Видимо, спроектирован на случай отказа автоматических систем наблюдения. Но за все время существования…
        - Мне нужно попасть на него,- сказал Виктор.
        Сэйгэн подавил смешок. Начальник безопасности криво усмехнулся. Разведчик покачал головой:
        - Ты же сам понимаешь, парень, что это нереально.
        - Отчего же,- парировал Виктор.- Пока люди Сэйгэна будут отвлекать внимание ульфхеднаров, вы и ваши люди перебросите меня туда через портал.
        Произнеся последние слова, Виктор кивнул на фигуру в капюшоне.
        С мгновение в пещере совета было слышно, как потрескивает под потолком готовящаяся перегореть одинокая лампочка. Потом молчание нарушил тихий голос, несущийся из-под капюшона.
        - Точный перенос человека из одной точки в другую возможен только в одном случае - если и в начале, и в конце перехода имеются ворота-тории. Если ворота имеются только в начале, а конечный объект находится в зоне видимости - можно попробовать обойтись и без вторых ворот. Правда, возможны погрешности.
        - Какого рода?- поинтересовался Виктор.
        - В радиусе метра от конечной точки.
        - То есть в первом случае я финиширую в воздухе в метре от балкона,- кивнул Виктор.- А во втором буду впечатан в массив стены как комар в кусок янтаря.
        - Такой риск есть.
        Голос говорившего был скрипучим и бесстрастным. Виктору вдруг очень захотелось откинуть капюшон и посмотреть, что за механизм под ним запрятан. Определенно, живой человек не мог иметь такой голос.
        - Также вы можете оказаться выше или ниже намеченной точки выхода.

«Милый дядечка,- подумал Виктор.- А с другой стороны, чего ему тревожиться-то? Не им же в стену стрелять будут. Однако пока что другого пути отсюда нет. Или выяснить раз и навсегда, что у них тут творится, и уже от этого отталкиваться в дальнейшем, или до конца жизни щемиться по норам вместе с кучкой ояпоненных диверсантов».
        - Итак, что вы надумали?- спросил худой разведчик.
        - А чего тут думать? Действовать надо,- сказал Виктор.- И чем скорее - тем лучше.
        - Что ж, будем действовать,- задумчиво произнес сихан.- И если тебе все-таки удастся добраться до Высшего Отца, передай ему вот это.
        Он протянул Виктору маленький кусочек пластмассы.
        - Что это?- осведомился Виктор.
        - Высший Отец разберется,- ответил сихан.- Если, конечно, он существует на самом деле.

* * *
        Дерьмо под ногами было самое обыкновенное.
        Оно везде одинаковое - что в Европе, что в Америке, что в Антарктиде. В одном чуть больше синтетической картошки и соевого мяса, в другом - пестицидов и генно-модифицированных овощей, но по запаху, виду и консистенции оно остается неизменным. Особенно для того, кто бредет в нем по колено, согнувшись в три погибели и чуть не касаясь носом поверхности полужидкой, лениво покачивающейся массы.
        - Какая-то у них канализация странная,- прохрипел Виктор.- Потолки низкие, а с говнищем явно перебор. Это все от недостатка пищи обычно бывает.
        - Жрут гансы хорошо,- согласился Сэйгэн, шедший впереди.- Это в концлагерях голод, а горожане ни в чем себе не отказывают. У Новой Швабии стабильные торговые отношения с внешним миром.
        - Заметно,- проворчал Виктор.
        Путешествие по колено в результатах стабильных торговых отношений продолжалось третий час. И уже очень хотелось, чтобы оно подошло к концу.
        - Сразу видно, что настоящего дерьма тебе хлебнуть не приходилось,- снисходительно бросил через плечо Сэйгэн.
        - Не вижу повода для гордости,- буркнул Виктор.- Лично я предпочитаю ананасовый сок.
        Сэйгэн остановился, потом начал медленно поворачиваться.
        - Только не сейчас, солдат,- сказал Виктор.- Хороший удар ногой может залепить глаза остальным, и мы пропустим выход на поверхность.
        Сэйгэн проворчал что-то насчет чужаков со слишком длинными языками, после чего ткнул фонарем в черное пятно на стене.
        - Не пропустим. Вот он, выход.
        Виктор отдал должное опыту командира подземного спецназа. Подобных пятен на стенах было множество, и отличить дыру выхода от обычной выбоины, заросшей мхом, мог лишь глаз бывалого разведчика.
        В дыру пролезали ползком, полируя животами скользкий, вонючий бетон сточной трубы. Труба заканчивалась решеткой с толстыми металлическими прутьями. Которую Сэйгэн просто вытолкнул наружу и осторожно, чтобы не звякнуть железом о камень, положил на траву.
        - Пошли,- прошипел он, ужом выползая наружу.
        За ним последовали остальные.
        Последними вытекли из поросшего мхом бетонного отверстия четыре неестественно тощие фигуры создателей портала. Именно вытекли - и не спеша приняли горизонтальное положение. Всю дорогу они молча шли позади отряда, словно неслышные, полуреальные тени, очертаниями фигур отдаленно похожие на людей.
        Лишь однажды луч фонаря Виктора случайно проник под низко надвинутый капюшон. Виктор глянул - и отвернулся. Он уже успел всякого здесь насмотреться, но один сплошной глаз без век вместо лица с узкой, недоразвитой ротовой щелью под ним - это было уже слишком…
        Сэйгэн окинул взглядом отряд.
        Десять лучших бойцов клана, четыре создателя портала и чужак, который заварил всю эту кашу. Кстати, чужак не в счет. У него, типа, миссия. Создатели портала тоже. После того как они сделают свое дело, задача Сэйгэна - вытащить их отсюда. И еще по возможности произвести как можно больше шума для того, чтобы чужаку было проще выполнять миссию. Это значит, что двое поведут назад четверых, а остальные останутся шуметь. Минут на десять их хватит. Если очень сильно повезет. Об отходе через портал речи не идет. Вся сила создателей порталов уйдет на переброску чужака. Поэтому единственное, что сможет сделать Сэйгэн,- это утащить с собой в страну Токоё как можно больше гансов. Хорошо, если это будут именно гансы, а не гемоды.
        - Снять защиту,- шепотом скомандовал Сэйгэн.
        На невидимую в ночи траву легли вонючие кучи прорезиненных комбинезонов. Прятать их никто не стал - максимум через четверть часа здесь будет огненный ад. Поэтому действовать надо было максимально быстро.
        - За мной,- прошипел Сэйгэн - и тут же растворился в тени густых деревьев.
        Искусственная луна ярко освещала все вокруг, и Виктор без труда узнал тот самый сад, в котором он очутился после телепортации из московского тюремного подвала. Только на этот раз они оказались в саду со стороны кленовой рощи. Что было к лучшему - меньше вероятности того, что их заметят сверху «автозаки» фельдполиции.
        Путь через рощу прошли молча, сливаясь с тенями деревьев и стараясь на время стать ими. Получилось. Виктор опасался, что четверка создателей портала окажется лишним грузом,- но нет. Мутанты в капюшонах шли бесшумно и быстро, двигаясь едва ли не лучше тренированных бойцов спецназа.
        Роща кончилась. Сэйгэн поднял руку, и группа замерла…
        Там, где раньше стоял дом, была просто ровная площадка - словно гигантским ножом смахнул невидимый великан остатки искореженного строения. Чтобы руинами вид Нового Берлина не портить. Или чтобы даже памяти не осталось о том, что здесь когда-то стоял дом, вероятно принадлежащий кому-то из членов «Красной капеллы».
        А вот сад пощадили. И камни не свернули, и деревья не спилили. И ворота-тории оставили нетронутыми. Только на всякий случай оставили перед ними пост фельдполиции - вдруг еще кто из внешнего мира пожалует проторенной дорожкой?
        Два темных силуэта, увенчанных характерными касками, маячили на фоне подсвеченного луной неба, словно ростовые фигуры в тире. Два сюрикэна[Сюрикэн (яп.) - «меч из Сюри». Метательное оружие ниндзя.] , во избежание бликов выкрашенных черной краской, прошелестели в воздухе. Сэйгэн неплохо владел метанием ножей с двух рук - глухие удары двух касок о траву, слившиеся в один, возвестили о том, что оба метательных снаряда достигли цели.
        Сэйгэн лаской метнулся вперед и нанес два контрольных удара боевым ножом.
        - Гемоды живучие, гады,- прошептал он, вытирая клинок об униформу трупа и пряча нож в чехол на поясе.- Так, чисто на всякий случай.
        Судя по тому, что черные кусочки заточенного металла торчали как раз между глаз
«живучих гадов», предосторожность была излишней. Но Виктор не стал спорить. Сэйгэн по-своему прав - на войне лишних предосторожностей не бывает.
        Тем временем, не обращая внимания на трупы, возле портала расселись рядком фигуры в балахонах. И откинули капюшоны.
        - Никак не могу к этому привыкнуть,- прошептал Сэйгэн.
        - Что это с ними?- тоже шепотом спросил Виктор.
        - Направленная мутация. Аненербе проводило опыты на зародышах в утробах беременных матерей, облучая их одним из приборов, созданным Высшим Отцом. Наверно, получилось что-то страшное. Через несколько лет все дети были уничтожены. Кроме семерых. Которые создали портал и через него совершили побег.
        - А где остальные трое?- спросил Виктор.
        - Убиты в стычках с гансами,- коротко бросил Сэйгэн.- И если погибнут эти, крышка нашей мобильности. Для создания портала нужны минимум четверо.
        Тем временем в центре ворот начало зарождаться пульсирующее пятно, довольно быстро превратившееся в светящийся шар. Который прямо на глазах наливался практически осязаемой силой. Судя по скорости создания портала, мутанты Белых Самураев были гораздо опытнее некромантов из группы «К».
        - А… откуда они черпают энергию?- поинтересовался Виктор.- Тоже Поле Смерти?
        - Нет,- нехотя ответил Сэйгэн.- Она здесь повсюду. И генерирует ее шар на вершине Черного Донжона. Типа Высший Отец научился черпать энергию из воздуха, и поэтому без заправки летают патрульные машины фельдполиции и светят солнце, звезды и луна, будь она неладна. Эх… на настоящую бы посмотреть,- неожиданно вырвалось у Сэйгэна.
        - На кого настоящую посмотреть?- не понял Виктор.
        - На луну. Интересно, она похожа на ту, которую повесили на небо гансы?
        - Похожа,- сказал Виктор.- Еще сам увидишь.
        - Я читал паршивые романы про войну - в одной операции мы их захватили вместе с трофеями,- криво усмехнулся Сэйгэн.- Так там обычно герои пускают слюни и размазывают сопли перед тем, как помереть.
        Сэйгэн передернул затвор автомата и снова усмехнулся.
        - Черт с ней, с луной, парень. Гораздо приятнее смотреть на то, как подыхает твой враг. А на это я сегодня насмотрюсь предостаточно. Похоже, твой портал почти готов, а ты еще не проверил снаряжение.
        Виктор и тут не стал спорить. Хоть и вредный тип этот Сэйгэн, но порой он бывает прав на все сто.
        Едва касаясь материи, Виктор прошелся ладонями по костюму. Ничего не выпирает, не торчит, но в то же время все под рукой.

«Главное, чтобы мутанты в стену не впечатали,- подумал Виктор.- И вообще, лучше бы им не промахиваться».
        В воротах-тории уже подрагивал налитый энергией инь-ян, вот-вот грозя прорвать границу между черным и светлым.
        - Тебе пора, парень,- сказал Сэйгэн.- Удачи.
        - Удачи,- эхом отозвались остальные спецназовцы.
        - Удачи,- прошелестели крохотные рты мутантов - создателей портала.

«А ведь они надеются. На меня надеются. И если у меня получится - значит, не зря жил, учился на ниндзя, вражью силу мочил… Не может не получиться. Должно получиться!.. Та-ак, Алексеевич, стоп!- мысленно осадил Виктор сам себя.- Похоже, начинаются те самые сопли, которые мешают воину нормально выполнять свою работу. Так что, как говорил Сэйгэн, черт с ней, с луной, пойдем смотреть на то, как подыхает твой враг».
        - И вам удачи, ребята,- сказал Виктор. И шагнул в портал.

* * *
        Мутанты промахнулись. То ли потому, что ночь и, несмотря на яркий диск луны, видно было все равно хуже, чем днем, то ли просто устали они после долгого перехода по канализации, то ли очень сильно боялись впечатать Виктора в камень, то ли еще почему - но промахнулись они изрядно. Метра на два не «дострелив» им до стены Черного Донжона и метров на пять ниже балкончика, опоясывающего башню.
        Когда перед глазами рассеялся белый туман, Виктор осознал, что элементарным образом падает вниз. Только что был шаг в портал и - хлоп!- свободное падение. И если б не предусмотрел подобное, через пару секунд был бы не страшен никакой батальон ульфхеднаров. Потому как тому, кто приложился со стометровой высоты о каменные плиты, уже ничего не страшно.
        Но Виктор предусмотрел. А сихан помог осуществить предусмотренное на практике.
        Выстрелы были почти неслышны - сработали одноразовые глушители. Из рукавов куртки Виктора вместо пуль вылетели зубчатые стальные штыри и со страшной силой ударили в стену.
        Один попал в монолит плиты - и отскочил в сторону.
        Со вторым Виктору повезло больше. Он воткнулся в стык между плитами, тёсанными из иссиня-черного камня,- и застрял там, как застревает гарпун в теле гигантской акулы.
        В хвостовик гарпуна был впрессован тонкий трос, проходящий вдоль рукава куртки и крепящийся к широкому кожаному поясу, обхватывающему талию. Виктора рвануло так, что ему показалось, будто позвоночник у него переломился надвое. Хорошо, что он успел принять на подошвы ботинок удар об стену, а то бы еще и об Черный Донжон приложило не слабо.
        Но вроде обошлось.
        Он висел на тонкой, невидимой в ночи стальной нити, прикрепленной к кусочку металла, принявшему на себя без малого сотню килограммов веса - Виктора вместе с его снаряжением. И в любую секунду какая-либо из составляющих этой связки могла не выдержать.
        Но главное было сделано.
        Он достиг цели, жив, цел и пока что не замечен.
        Пока что…
        Лунный диск достиг своей верхней точки и заливал местность мертвым, холодным светом. Достаточно кому-нибудь из охраны поднять голову или видеокамере повернуться под нужным углом - и вот он, супершпион, как на ладони, бери его голыми руками.
        Но, видимо, охране было не до задирания голов.
        Внизу, судя по выстрелам, грохоту разрывов и крикам раненых, Сэйгэн вел бой с фельдполицией. Это значит, что у Виктора было несколько минут для того, чтобы достигнуть балкончика и проникнуть в Черный Донжон. До того как к месту стычки подойдут отряды черного спецназа СС, а отвлекшиеся на звуки боя ульфхеднары вспомнят о своих обязанностях.

«Хотелось бы надеяться, что Сэйгэнов фейерверк их отвлек,- думал Виктор, нащупывая кончиками пальцев стыки между плитами.- Но об этом лучше не думать. Главное сейчас - это срастись со стеной, стать ею. Остальное - дело техники».
        Он вогнал в щель между камнями кончики согнутых пальцев, представляя их стальными крючьями. Подтянулся, зафиксировался на стене. Тут же нога нашарила очередной стык - и словно окаменела, пока освободившаяся рука искала очередную опору.
        В движениях Виктора было что-то паучье. Он прижимался к стене всем телом, словно врастая в нее, и, пока три опорные точки были жестко зафиксированы в стыках между камнями, четвертая - нога или рука - уверенно искала очередной выступ или щель.
        Подъем занял несколько драгоценных минут на пределе человеческих возможностей, пока Виктора не накрыла тень от выступающего вперед балкончика. Но расслабляться было рано. Еще предстояло преодолеть гораздо более сложный путь, нежели восхождение по вертикальной стене…
        Балкончик выдавался вперед от силы метра на полтора. Но эти полтора метра нужно было проползти в положении мухи, карабкающейся по потолку. Причем проползти как можно быстрее. К выстрелам винтовок и гранатометов прибавилось шипение огнеметов. Это подоспевший к месту стычки черный спецназ СС, не желая рисковать, поливал плюющуюся свинцом ночь горючей смесью. Звуки боя внизу затихали - Сэйгэн уводил своих из-под огня. Тех, кто остался.
        Виктор вытащил из-за пазухи несколько скоб-касугай, похожих на старые советские дверные ручки, заточенные с концов. На остриях скоб имелись такие же зазубрины, как и на маленьком гарпуне, оставшемся в стене. Крайне ненадежное приспособление, не предназначенное для лазания по каменным балконам и созданное в древности исключительно для перемещения средневековых шпионов по деревянным потолочным перекрытиям японских феодальных замков. Конечно, обычные альпинистские костыли были бы намного надежнее. Но, во-первых, шум от забивания костыля могли услышать внизу, во-вторых, поджимало время.
        Виктор осторожно всунул скобу в стык между плитами перекрытия и коротким ударом ладони вбил металл в камень.
        Пошатал слегка.
        Вроде держит.
        Вбил вторую.
        Взялся за первую, подался вперед, сохраняя опору ногами на стене, и вколотил третью.
        Теперь оставалось немногое. Взять в зубы четвертую скобу, «отклеиться» от стены, перебирая руками, добраться до края балкона и, вбив оставшуюся опору уже в каменные перила, рывком забросить себя на балкон.
        Думать было некогда. Бояться - тоже. Всем этим можно было заняться потом, в более удобной обстановке. Надо было действовать.
        Виктор резко оттолкнулся ногами от стены и, как кошка извернувшись в воздухе, подал тело вперед.
        Скоба под рукой предательски качнулась, в рукав сыпануло крошево сухого цемента. Но он уже ухватился за вторую скобу и, продолжая инерцию раскачивающегося тела, взялся за третью.
        Черт!
        То ли он не смог как следует ее вбить, то ли цемент, скрепляющий плиты, раскрошился от искусственных дождей - но скоба ощутимо шевельнулась под рукой…
        Виктор понял: еще мгновение - и он полетит со страшной высоты в расстилавшуюся под ним темноту ночи.
        Его тело, подобно маятнику, продолжало движение вперед… и само нашло единственный выход, словно в нем все еще жило ками средневекового воина, ушедшего за своим учеником в страну Токоё.
        Лучезапястный сустав еле слышно щелкнул, выходя из суставной сумки. Вслед за ним синхронно расслабились мышцы и связки, отчего тело стало гибким и мягким, словно кожаный мешок, наполненный киселем.
        Эдаким безвольным куском биомассы Виктор шлепнулся о каменные перила балкона в положении вниз головой. Но как только носки его стоп коснулись края перил, пальцы ног сами собой согнулись и затвердели, превратившись в настоящие когти из костей и окаменевшей плоти.
        Но что дальше? Зацепиться удалось, но как выйти из положения, когда стопы зацеплены за край балкона, а сам висишь лицом вниз, упершись носом в пропахший сыростью камень?
        И здесь тоже все произошло без участия сознания. Внезапно какая-то сила прогнула Виктора дугой в позвоночнике, вывернула из суставных сумок плечевые суставы и, зацепив кисти рук за скользкий камень, забросила его на балкон.
        Потом он сидел на полу узкого балкона и пытался сообразить, что же все-таки с ним произошло.

«Жив? Жив. Цел?»
        Он с опаской потрогал плечи, а потом неожиданно для себя на автомате достаточно профессионально вправил суставы. Пальцы сами нашли нужные точки, словно он всю жизнь только тем и занимался, что работал костоправом.

«Цел. Не заметили?»
        Он прислушался…
        Ночь молчала. Лишь слышался тихий шелест пролетающих внизу «автозаков», да мерцали слабые отблески их прожекторов. Никто не поливает Черный Донжон морем направленного света и не пытается прорваться на балкон, дабы отловить ночного диверсанта.

«Понятно. Отряд Сэйгэна или погиб, или ушел обратно в лабиринт подземной канализации. Черный спецназ СС либо преследует отступающих, либо, сделав свою работу, возвращается в казармы. Фельдполиция убирает трупы. А это значит, что первая часть операции прошла нормально. Только вот вопрос - откуда у меня такие навыки, если ками учителя покинуло этот мир и ушло в страну Токоё?»
        Ответ пришел сам собой.
        Виктор усмехнулся. Какая разница, откуда? Ты жив, цел, и у тебя есть цель. И есть вопросы. Ответы на которые можно поискать потом. После того как будет решен главный вопрос сегодняшней ночи…

* * *
        Сегодня была его ночь. Первая ночь, когда ему доверили пост на верхнем ярусе Логова Предка. И неважно, что самого Предка он никогда не видел. Как неважно и то, что самые ответственные посты на нижних этажах Логова охраняют Старшие Братья. Все начинается с малого.
        Младший Брат потрогал кончиками пальцев полукруглые чехлы на поясе, в которых покоились Волчьи Пасти - тяжелые стальные кастеты с шестью лезвиями, напоминающими клыки оборотня. Два крайних клыка - со стороны большого пальца и мизинца - могли не только рвать плоть жертв, повинуясь движению лапы Младшего Брата, но и поражать их на расстоянии. В рукояти кастета были скрыты два пироксилиновых заряда, дающие возможность в трудную минуту отстреливать крайние лезвия словно пули, способные пробить бронекостюм среднего класса с расстояния в десять метров.
        Много сотен часов провел Младший Брат, тренируясь и с Волчьими Пастями, и с другими видами оружия. Но, как и у любого ульфхеднара, кастеты со стальными клыками оставались его любимым оружием. И не только потому, что они были похожи на оскаленную пасть волка-оборотня.
        Младший Брат понял давно - никакое огнестрельное оружие не дает ощущения победы над Добычей. Никакая суперсовременная штурмовая винтовка не даст почувствовать, как с легким треском рвется живая плоть, как пахнет свежая кровь, бьющая из порванной артерии. И ни с какой пули не слизать эту кровь, когда Добыча перестанет биться в агонии у твоих ног.
        Младший Брат иной раз жалел, что Наставники редко устраивают Охоту на Добычу. Тем более что, по мнению Младшего Брата, потенциальной Добычи в Новой Швабии было хоть отбавляй. Ульфхеднары давно привыкли делить двуногих на Наставников, Не-добычу и Добычу. Но почему-то Наставники не горели желанием часто устраивать Охоту, предпочитая натаскивать Младших Братьев в стрельбе, рукопашном бое и уничтожении условного противника. Странно, что они, будучи Наставниками, не понимали очевидной вещи - сносить ударом лапы живые головы гораздо приятнее, чем превращать в щепки их фанерные подобия. С живыми у Младшего Брата всегда получалось гораздо лучше.
        Вот и сейчас он страстно желал, чтобы кто-то из Белых Самураев, отважившихся на вылазку, пробился через кордон ульфхеднаров и проник на верхний ярус Логова Предка. Вот тогда бы Младший Брат повеселился вволю. И пусть тогда Наставники чешут в затылках, пытаясь понять, кого больше в ульфхеднаре - человека или зверя. И пусть Не-добыча из обслуги отмывает кровавые пятна со стен и собирает по углам мелкие кусочки разорванной плоти. Главное - Старшие поймут наконец, кто он есть на самом деле, и, возможно, наконец-то станут называть его просто Братом.
        Младший Брат навострил уши…
        Нет.
        Мечты останутся лишь мечтами.
        Отзвуки боя внизу стихали и вскоре сошли на нет. Белые Самураи не дошли даже до первого кольца охраны Логова Предка. С ними разделалась Не-добыча из спецназа СС и фельдполиции. А Младшему Брату осталось лишь нести службу на самом верхнем ярусе без малейшей надежды на настоящий Подвиг…
        Как-то Наставник говорил, что если долго мысленно о чем-то просить Великого Предка, ревностно служа ему, то рано или поздно он исполнит желание. Правда, Младший Брат не ожидал, что Предок так быстро исполняет желания.
        У выхода на балкон шевельнулась черная тень.
        Младший Брат замер и осторожно втянул ноздрями воздух.
        Наставник не обманул. С балкона в темный коридор Логова Предка шагнула Добыча. Боясь поверить своему счастью, Младший Брат потянулся к полукруглым чехлам на поясе, уже ощущая на языке вкус теплой крови из разорванной артерии своей первой настоящей жертвы, убитой в настоящем бою…

* * *
        Виктор размотал узел, до этого прикрепленный наискось за спиной. Перед ним лежали два меча - черный вакидзаси и его брат, катана, наконец-то смирившийся с тем, что его новый хозяин - белый гайдзин. Мечи он привязал за спиной крест-накрест - так, чтобы их рукояти немного выступали над плечами. После чего шагнул с балкона в темный коридор и замер, осваиваясь с полной темнотой. Так называемое «харагэй» - шестое чувство синоби подсказывало, что это именно коридор, и что противоположная стена находится примерно в трех метрах от него. Но на этом ощущения заканчивались.

«Странно. Хоть бы аварийные лампочки какие ввернули»,- подумал Виктор…
        И вдруг явственно услышал голос, идущий из-за спины. Если, конечно, тоненькую ниточку японских иероглифов, внезапно возникших в мозгу, можно было назвать речью.
        - Похоже, нам скоро придется искать нового хозяина,- проворчал голос.- Красноволосый неплохой воин, но сейчас ему придется несладко.
        - Брат прав,- коротко ответил другой голос, также раздавшийся из-за спины.- Закрой глаза, отключи разум, смотри сердцем. Ты воин ночи. Стань ночью, темнотой, пустотой. Не думай ни о чем. Просто восстанови равновесие…
        Монологи мечей, прикрепленных за спиной, заняли не больше мгновения. Еще мгновение потребовалось на то, чтобы в точности последовать совету черного меча…

…Вокруг него была Пустота, наполненная белым светом. Каждый посвященный по-своему видит Пустоту, и этот вариант видения сейчас полностью устраивал Виктора. Потому что справа на него летела черная масса - дикое, первобытное Зло, которое обычному человеку практически невозможно уничтожить.
        Но обычные люди не видят сквозь Пустоту, которая меняет привычные очертания Живого и Неживого. И не носят за пазухой мандзи-сюрикэн в виде серебряной свастики с лучами, загнутыми против часовой стрелки. Посвященные знают - такая свастика символизирует он, энергию разрушения. Но помимо этого сюрикэн такой формы более устойчив в полете и удобен в использовании для того, у кого лучше получается метать «ножи из Сюри» с левой руки.
        У олицетворения Зла, летевшего на Виктора, не было устойчивой формы. В Пустоте оно имело форму черного облака, скрученного в тугую спираль. Лишь на том месте, где полагается быть голове живого существа, пламенели три глаза, расположенные в форме треугольника. Два из них по разрезу и форме еще можно было сравнить с глазами живого существа. Но треугольный пролом на месте верхнего «третьего глаза» на глаз не был похож вообще. Скорее, это была просто дыра без намека на зрачок, из которой в лицо Виктора бил слепящий сноп ярко-алого света.
        Сихан говорил, что ульфхеднара можно убить, лишь отрубив ему голову или воткнув ему что-нибудь серебряное в уязвимое место. Где находится это место, сихан не знал, потому и посоветовал Виктору больше надеяться на мечи, нежели на огнестрельное или метательное оружие. Однако серебряными сюрикэнами снабдил - чисто на всякий случай.
        Тварь была как минимум втрое тяжелее Виктора и летела со скоростью, способной сшибить с рельсов курьерский поезд. Додумать мысль, что, пожалуй, она снесет его к чертям вместе с мечами до того, как он успеет отрубить ей голову, Виктор не успел. А вот выхватить из-за пазухи серебряную свастику, метнуть ее в черное облако и откатиться в сторону получилось.

…Пустота дрогнула - и схлопнулась, словно портал в воротах-тории, выполнивший свое предназначение.
        Вокруг была ночь.
        И слабо различимые в ночи очертания коридора, которые наконец-то смогли рассмотреть глаза, привыкшие к кромешной тьме…
        На том месте, где только что стоял Виктор, лежала темная масса, по которой пробегали затухающие волны агонии.
        Виктор поднялся с колена и сделал шаг. Масса вздрогнула, захрипела - и опала студенистой горой мертвой плоти.
        Виктор подошел, включил портативный фонарь, дававший узкий луч направленного света, незаметного с пяти шагов, и наклонился над трупом.
        Первое, что ему бросилось в глаза,- это мощная, поросшая густой шерстью рука, сжимающая жуткого вида кастет, утыканный кинжалами. Один из кинжалов практически на всю длину был всажен в стену. Клинок расколол камень кладки и намертво застрял в щели.
        Виктор невольно поежился, представив, что было бы с ним, достигни такой удар намеченной цели. И, взяв поверженный труп за мохнатый загривок, с усилием повернул к себе тяжелую голову чудовища.
        И снова поежился - на этот раз от отвращения.
        Какой-то безумный ученый сумел скрестить гены человека и волка. Причем гены лучших представителей этих пород. В результате получилась гора мышц ростом около двух метров и весом килограммов под триста. Удивительно ловкая, быстрая и умная. Эдакий современный доисторический ящер, облаченный в черную армейскую форму без знаков различия. Лишь голова белого волка скалилась с правого рукава и перевернутым мандзи-сюрикэном чернела на левом вписанная в белый круг свастика. Та самая, что была государственным символом нацистской Германии. Древний Знак Огня, вот уже более полувека олицетворяющий для всего мира абсолютное Зло.
        При этом черты лица ульфхеднара можно было бы назвать человеческими. Если б не вытянутые вперед челюсти с выбегающими наружу волчьими клыками, не заостренные кверху мохнатые уши и не разрубленный надвое жалом сюрикэна костяной нарост, образующийся чуть выше переносицы после древне-тибетской операции, освоенной специалистами из Аненербе.
        Виктор взялся за сюрикэн, покачал его и с усилием выдрал из черепа трупа. Обтер об униформу убитого врага столь неожиданно эффективное оружие, спрятал его за пазуху - и задумался.
        Наверняка на нижних этажах Черного Донжона также дежурят подобные твари. И не факт, что ему повезет во второй раз метнуть сюрикэн сквозь Пустоту…
        Виктор начал понимать - вход в состояние Пустоты всегда бывает неожиданным. Это в состояние мицу-но кокоро можно войти, сидя на пятках в состоянии медитации. Пустота - это нечто большее, чем видение истинного обличья мира. В состоянии Пустоты синоби высшего порядка может не только видеть и действовать, но и менять мир по собственному желанию. Не исключено, что в состоянии Пустоты не нужно вообще метать какое-либо оружие. Достаточно было просто немного изменить мир - и ульфхеднар врезался бы во внезапно выросшую перед ним стену. Либо просто перестал существовать, так как синоби стихии Пустоты решил, что само существование ульфхеднара не нужно этому миру.
        - Неплохое приобретение,- проворчал Виктор.- Еще бы научиться входить в эту Пустоту когда захочется.
        Виктор чувствовал - пока что он не сможет вот так запросто менять окружающий мир как ему заблагорассудится. Да и не позволят ему этого высшие силы, создавшие этот мир. Для того чтобы получить право менять что-то в порядке мироздания, нужно большее. Гораздо большее. Какая-то другая сила, сути которой он не знал…
        Пока не знал. Лиха беда начало. Позволили же ему бросить серебряную свастику сквозь Пустоту в единственное уязвимое место ульфхеднара. Как знать, куда может в дальнейшем привести этот Путь. Тем не менее начало положено.
        Но для того, чтобы идти дальше путем познания Пустоты, нужно было для начала завершить начатое.
        Виктор прикинул - если у помесей человека и волка отсутствовали знаки различия, то в основном различать друг друга они должны были как звери - по запаху. Который у теплокровных хищников зачастую играет намного большую роль, нежели зрение. А это значит…
        В школе синоби сихан учил Виктора анатомии - и не только анатомии человека. И сейчас эти знания пригодились…
        Наиболее пахучие секреторные железы у ульфхеднара находились там, где их положено иметь любому млекопитающему,- в паху и под мышками. Вырезать куски шкуры из этих областей острым словно бритва вспомогательным кинжалом, вынутым из ножен черного меча, было делом трех минут. Обмыть их от крови водой из фляги и тщательно натереть вонючим секретом лицо и руки заняло вдвое меньше времени.
        Покончив с этим малоприятным занятием, Виктор двинулся дальше по коридору, который неожиданно окончился широкой винтовой лестницей, которая вела вниз.

«Интересно, для чего все-таки на самом деле построена эта башня?- ломал голову Виктор, осторожно ставя ноги на ступеньки - мало ли, вдруг ульфхеднары ловушки какие устроили.- И какого черта охраняют здесь суперэлитные зверолюди?»
        Лестница окончилась новым коридором, похожим на предыдущий словно брат-близнец. В стенах по бокам коридора порой попадались ниши с наглухо запертыми стальными дверьми, которые никто не открывал уже не один год,- ручки, замки и петли успели покрыться довольно толстым темно-рыжим налетом ржавчины.

«И наверняка этот коридор тоже какая-нибудь тварь охраняет»,- подумал Виктор, пряча фонарик и на всякий случай заранее доставая из-за спины оба меча.
        И тут же его мозга коснулась невидимая мохнатая лапа.
        Виктор немедленно представил себя ульфхеднаром, крадущимся вдоль стены. И немедленно услышал вопрос, беззвучно возникший в его мозгу.

«Что ты делаешь здесь, Младший Брат?»
        Ульфхеднары общались посредством техники харагэй. То есть передачей мыслеобразов. И хотя это были не иероглифы, а зрительные образы, понять все равно было несложно. Как и ответить.

«Мне показалось, Старший Брат, что по лестнице спускается чужой»,- ответил Виктор, решив, что если его недавний противник был младшим и охранял, с точки зрения здравого смысла, наиболее безопасный уровень, то уровни пониже должны стеречь более серьезные твари.
        И не ошибся, ощутив волну удовольствия, исходящую от его невидимого собеседника.

«Не иначе лейтенанта полковником назвал»,- отметил про себя Виктор.

«Добыча?» - настороженно осведомился невидимый ульфхеднар.

«Добыча,- ответил Виктор, не переставая двигаться вдоль стены.- Похоже, я успел его задеть».

«Но почему от тебя пахнет не кровью Добычи, а нашей кровью?»

«Ну и нюх у них!» - восхитился про себя Виктор. Он прекрасно помнил, что смыл с лоскутов кожи всю видимую кровь.

«Он очень ловкий и немного задел меня».
        Виктор уже мог различить огромную черную массу, почти полностью перегораживающую коридор. До нее оставалось не более пятнадцати шагов. Еще несколько мгновений - и ульфхеднар поймет, что беседует не с собратом по оружию, а с той самой Добычей, которая наглым образом пытается обвести его вокруг пальца.

«Он сумел пустить тебе кровь? Он что, тоже ульфхеднар?»
        В мыслеобразах зверочеловека явно намечался сумбур. К тому же он наконец увидел Добычу… которая пахла и разговаривала так же, как Младший Брат, оставшийся наверху…
        Возможно, поэтому ульфхеднар несколько медленнее, чем обычно, рванул из чехла Волчью Пасть - но лишь для того, чтобы удивиться еще больше.
        Добыча внезапно прыгнула вперед, что было несвойственно для нормальной Добычи. Обычно она убегала в животном ужасе при виде ульфхеднара первого уровня. Что уж говорить про Волка второго уровня, которого остальные ульфхеднары называли Братом и который порой внушал робость даже Наставникам?
        В следующее мгновение удивление Брата достигло высшей точки. Он увидел, что его громадная лапа, сжимавшая Волчью Пасть, легко отделилась от тела и упала на пол, словно обычный кусок волосатого мяса. Причем сделано это было не плазмометом, а обычной железной полосой, которую сжимала в руке необычная Добыча.
        Возможно, в душе Брат удивился бы еще больше, если б увидел, как вторая железная полоса так же легко отделила его голову от тела. Но у ульфхеднаров нет души, и некому, вылетев из тела, следить за тем, что происходит с этим телом после смерти. Поэтому Брат просто грохнулся на пол, окатив пол мощной струей крови, хлестанувшей из перерубленной шеи.

* * *
        Оба меча были довольны. Виктор ясно это чувствовал. За его спиной умиротворенно покоились два существа, жадных до чужой крови и наконец-то насытившихся после долгих дней вынужденной голодовки.
        Виктор усмехнулся про себя. Что ж, всякая помощь имеет свою цену. Если воин хочет, чтобы его меч помогал ему, он должен его кормить. Это не хорошо и не плохо. Это Закон Меча, созданного для убийства. Правда, в древности случалось, что слишком жадные до крови мечи не желали ждать и сами начинали кромсать своих хозяев. Вряд ли это было случайностью, когда с малолетства приученный к оружию самурай вдруг ни с того ни с сего резался собственной катаной. Причем кровь, вытекающую из раны, было крайне сложно остановить. Порой это не удавалось, и хозяин меча умирал, убитый своим обезумевшим оружием. В средневековой Японии такие мечи порой казнили по специальному указу сёгуна, при этом соблюдая все почести, какие положено оказывать перед смертью высокопоставленному лицу[Исторический факт. Например, в средневековой Японии мечи, изготовленные знаменитым мастером XIV века Мурамасой Сэндзё, считались опасными для владельца, слишком «жадными до крови», и были уничтожены по специальному повелению правящего клана Токугава.] .
        Мечи Виктора умели ждать. И пока этот симбиоз всех устраивал, три Воина шли одной дорогой. Хотя Виктор понимал: в любую минуту любой из них может решить, что их Пути расходятся. Как однажды решил брат черного меча. А потом изменил решение. Что ж, это право любого Воина - решать, с кем и как он будет продолжать свой Путь…
        Виктор перепрыгнул через труп ульфхеднара - и увидел то, что охранял зверочеловек, когда был живым.
        Это были ворота. Большие стальные ворота, полностью перегораживающие коридор. Из стены рядом с воротами торчала одна-единственная кнопка. Которую Виктор недолго думая и нажал.
        За толщей металла послышалась еле слышная трель обычного дверного звонка. В недрах Антарктиды, в царстве технических новинок Четвертого Рейха, услышать подобный звук было более чем странно.
        Виктор нажал кнопку еще раз - вдруг ослышался?
        - Да иду, иду!!!- проревел над его головой усиленный динамиком старческий голос. - Хватит трезвонить!
        Голос говорил на немецком с легким славянским акцентом. Виктор, привыкший уже ничему не удивляться, стряхнул кровь с мечей, определил их за спину, в ножны - и стал ждать.
        Ждать пришлось недолго.
        Гигантские стальные створки медленно и бесшумно разъехались в стороны. А из образовавшегося прохода выехал небольшой электрокар с высокими бортами, доверху груженный рублеными кусками дымящегося сырого мяса.
        За рулем электрокара сидел высокий старик с густой шевелюрой седых волос, узким лицом и щеголеватыми усиками под крупным носом, на котором покоились очки с толстыми линзами. На нем был снежно-белый халат нереальной чистоты, которой отличаются лишь халаты хирургов и академиков.
        Виктор слегка прищурился от света фар электрокара, но продолжал стоять у него на пути.
        Машинка затормозила в метре от него. Подслеповато щурясь, старик слез с водительского места и направился к Виктору.
        - Представляете, в лаборатории сломался электроподъемник для доставки собачкам синтетического мяса на верхний этаж, и мне приходится заниматься этим самому!- проорал динамик над головой Виктора.- И это в то время, как у меня горит проект нового опреснителя океанской воды!
        - Искренне сочувствую,- сказал Виктор.
        - Правда?!
        Виктору показалось, что старик обрадовался. А еще он подумал, что ему сегодня уже в который раз крупно везет. Хотя бы потому, что слабенькие фары электрокара разгоняют темноту коридора лишь метра на два перед собой, что старик близорук, и что он не видит, что стало с его «собачкой», которой он привез гору мяса, которой можно накормить целый питомник отборных овчарок.
        - Похоже, вы единственный, кто меня понимает!
        - А вы не могли бы отключить…- Виктор показал глазами на потолок.
        - О, конечно-конечно!
        Старик щелкнул клипсой, прикрепленной к лацкану халата.
        - Я такой рассеянный,- пожаловался он.- Особенно когда меня отвлекают от проекта. Кстати,- спохватился старик,- по-моему, я вас здесь раньше не видел.
        - Я тут недавно,- сказал Виктор, при этом ни капельки не соврав.
        - А можно узнать ваше имя?
        - Виктор,- представился Виктор.
        - Хммм… Латинское имя, означающее «победитель». Что ж, наши имена имеют примерно одинаковое значение,- улыбнулся он.- Мое - греческое, означает «победитель народов». Позвольте представиться - Николай Теслов.
        Старик протянул руку. Улыбка у него была доброй и открытой, ладонь большой и натруженной, рукопожатие крепким и откровенно дружеским.
        - Приятно познакомиться,- сказал Виктор, ничуть не кривя душой.
        Старик был неимоверно рад новому знакомству. Видно было, что он, как и многие пожилые люди, любил поговорить. Но похоже, что в последнее время ему не очень везло с собеседниками.
        - У вас найдется немного свободного времени?- осведомился он, напрочь забыв и про электрокар, и про «собачек».- Я бы хотел показать вам свою лабораторию.
        - Охотно воспользуюсь вашим приглашением,- ответил Виктор.

* * *
        Вряд ли это нагромождение лестниц, открытых лифтовых шахт и бесчисленного множества приборов можно было назвать лабораторией. Скорее внутренность Черного Донжона отдаленно напоминала пусковую шахту гигантской ракеты, опутанную сложными металлическими конструкциями.
        И над всем этим трудились люди. Множество людей в синих рабочих робах. При взгляде с верхней площадки лаборатории они напоминали муравьев, сосредоточенно выполняющих поставленную задачу.
        - Много у вас сотрудников,- заметил Виктор.
        - Это не сотрудники,- отмахнулся Николай.- Гемоды, которых постоянно приходится перепрограммировать по мере решения задач, которые я перед ними ставлю. Ей-богу, иной раз проще самому все сделать! Но меня на все не хватает. Вот никак подъемник для собачек починить не соберусь - все время забываю, пока они звонить не начнут. Кстати, надо кому-нибудь поручить…
        Старик начал искать глазами свободного гемода.
        - Вы обещали показать мне вашу лабораторию,- напомнил Виктор. В его планы никак не входил срочный ремонт подъемника.
        - Ах да,- спохватился старик.- Прошу прощения, отвлекся. Итак, перед вами моя гордость, которую я создавал не один год.
        Он самодовольно ухмыльнулся в усы.
        - Термоядерный реактор с самоподдерживающейся реакцией. Такого пока нет нигде и ни у кого в мире. Это море энергии, за счет которой живет и процветает Новая Швабия.
        - Неплохо,- пробормотал Виктор.
        Похоже, он нашел то, что нужно. Сейчас рядом с ним стоял тот самый «Высший Отец», легенда антарктической базы.
        - Неплохо,- повторил он.- А вы не могли бы рассказать, как работает ваше изобретение?
        - Похвально, молодой человек, что вы интересуетесь физикой,- кивнул изобретатель. - Что ж, попытаюсь обрисовать в общих чертах.
        В свое время я был весьма наивен. Я думал, что сверхвысокая температура одарит человечество бесконечной энергией. Я создал башню, способную залить бесплатной энергией участок радиусом в несколько километров. И назвал ее «Мировая система». Воспринимая и используя жесткое космическое излучение, «система» сжигала любую материю, выделяя непомерное количество тепла. Речь шла о пятнадцати миллионах градусов по Кельвину. Да, процесс пошел, материя начала гореть в этом адском пламени, я же удерживал реакцию с помощью генератора слабого взаимодействия. Его я изобрел случайно, за обедом. Логичнее было бы использовать сильное взаимодействие, конечно… Вы меня понимаете?
        - Конечно,- кивнул Виктор. Он действительно понимал изобретателя. Пока что.
        - Так вот,- продолжал Теслов.- Первая моя башня оказалась не очень мощной, но чрезвычайно опасной. Притом энергия оказалась совсем не бесплатной. Произведя расчеты, я пришел к выводу, что лет примерно через четыреста моя башня съест всю материю, из которой состоит наша планета. К тому же стабильность процесса была под большим вопросом, и слава Богу, что ничего не случилось. Когда гораздо позднее я вернулся к вопросу. И, посчитав мощность вероятного взрыва моей башни, пришел к цифре в двести семьдесят мегатонн. Это был бы гарантированный конец земного шара. Как вы знаете, при ста мегатоннах детонирует атмосфера. При известном везении получилось бы еще одно такое маленькое милое солнышко…
        Виктор опять согласно кивнул. Ему больше ничего не оставалось делать.
        - Итак, я пошел по второму пути,- продолжал Теслов.- Я увеличил импульс взаимодействующих первоэлементов. Если нельзя безопасно увеличить скорость частиц, то почему бы не увеличить их массу? Увеличение массы все равно ведет к увеличению импульса. Если вы помните, в субатомарных мирах действуют совершенно другие законы: там две половины имеют массу большую, намного большую одного целого.
        И я начал делить. Мюоны известны давно, и они сравнительно долгоживущи при массе в двести семь раз больше, чем у электрона. Я решил, что мне этого хватит. Еще во времена «Мировой системы» я подозревал об их существовании, когда выделил нечто странное из космических лучей. Я назвал свое второе изобретение «мюонный инкубатор». Основная его часть глубоко под землей, в огромной естественной шахте, обнаруженной немецкими геологами еще до войны. Это просто круглый коридор диаметром около двухсот семидесяти километров. Здесь вы видите только высотную часть низкого залегания. Хммм…
        Теслов в задумчивости поскреб подбородок.
        - Так, снова начал немного не по теме. Не подскажете, на чем я остановился?
        - Вы говорили о мюонах,- осторожно напомнил Виктор.
        - Ах да, мюоны. Так вот, в итоге они оказались бесполезны. Мне же пришлось получить другие частицы, которым я еще не придумал названия. Они намного тяжелее мюонов. Но название «мюонный инкубатор» осталось. Как только найду время придумать достойное название полученным мной частицам, сменит название и инкубатор. Но это сейчас несущественно.
        Главное, что мне удалось снизить температуру всего лишь до нескольких тысяч градусов. И - вот оно!
        Теслов обвел рукой громадный комплекс внутренности Черного Донжона.
        - Самое тяжелое было запустить это в работу. Потребовалась энергия ординарной грязной ядерной реакции.
        - У вас тут и ядерный реактор есть?- удивился Виктор.
        - Что вы! В тот момент у нас не было ни времени, ни возможности построить ядерный реактор. Я сделал бомбу, и мы ее тут потихонечку взорвали. Она дала энергию…
        - Потихонечку взорвали атомную бомбу???
        - Там всего было шестьдесят килотонн,- отмахнулся профессор.- Но, положа руку на сердце, я сильно рискнул. Тогда я не знал, что значительная часть Антарктиды изъедена подземными пещерами, словно термитник, и что взрыв такой мощности при малейшем пробое защиты запросто мог просто уничтожить материк. Но мне удалось справиться с последствиями.
        - И… что?- спросил Виктор.- Это и есть ваш мюонный инкубатор, который на самом деле не мюонный?
        Он кивнул на гигантский сердечник Черного Донжона.
        - Нет, молодой человек,- покачал головой изобретатель.- То, что я до сих пор называю мюонным инкубатором,- это лишь основа самоподдерживающейся термоядерной реакции, которая является основным источником энергии для нужд Новой Швабии. Кстати, это колоссальное количество энергии позволило мне создать и запустить квантовый компьютер, аналогов которому пока нет в мире. И вряд ли они появятся в ближайшее время.
        Изобретатель указал на отсек, занимающий около четверти свободного пространства лаборатории. На этом участке наблюдалось наименьшее скопление гемодов обслуги, в избытке скомпенсированное наличием больших и малых приборов и механизмов совершенно непонятного назначения.
        - Это мозг Новой Швабии,- сказал ученый.- Здесь все - энергоснабжение, слежение за системами связи, вентиляции, утилизации отходов, контроль за внешними и внутренними периметрами охраны. Мало того - на этом компьютере я рассчитал возможность использования под землей солнечного света.
        - Солнечного света? Каким образом?
        - Элементарно, мой юный друг,- улыбнулся Теслов.- Вы, наверно, заметили, что в Новом Берлине существует последовательная смена дня и ночи. Выглядит это как будто над вами небо, и там светят попеременно то солнце, то луна со звездами.
        - Да уж,- сказал Виктор, припомнив, сколько неприятных моментов доставил ему лунный диск этой ночью.
        - Так вот. Эти визуальные эффекты не что иное, как результат разработок в области нанотехнологий, которые оказались возможными благодаря квантовому компьютеру. В своей основе данные эффекты представляют собой волноводы на базе нанотрубок, проложенных в толще породы наноботами. Свет и радиоизлучение проходят свободно, но ни газ, ни влага снаружи проникнуть не могут. Вся толща породы над Новой Швабией истыкана этими длинными трубками-волноводами шириной всего в несколько атомов. Благодаря чему, кстати, стала возможна связь по системе «Иридиум» - радиосигнал свободно проходит по волноводам и ловит спутник.
        - А как же толща снега и льда?- спросил Виктор, понимавший изобретателя через слово, но, тем не менее, уловивший суть.
        - Это уже мелочи,- отмахнулся Теслов.- Механизированные наружные службы безопасности просто маскируют расчищенные от льда и снега участки поверхности материка под окружающий ландшафт. Поверьте, растопить несколько тысяч тонн льда, заменив его белой пластмассой, при том количестве энергии, который дает термоядерный реактор,- это примерно как на хорошем современном вычислителе посчитать, сколько будет дважды два.
        Словом, как вы понимаете, созданный мной квантовый компьютер вкупе с реактором обеспечивают жизнеобеспечение и безопасность города и его пригородов. Но это лишь малая толика возможностей этой системы. Они практически неограниченны. Система способна делать то же самое для всего земного шара!
        - Похоже, ваши работодатели как раз собираются заняться этим в ближайшее время,- сказал Виктор.
        Изобретатель осекся и поправил очки, хотя они в этом не нуждались - привязанная к дужкам резинка надежно удерживала их на месте.
        - Я не совсем понимаю вас, молодой человек,- сказал Теслов.
        - Все очень просто,- сказал Виктор.- Под Новой Швабией и ее пригородами находится постоянно расширяющаяся система военных заводов и концентрационных лагерей, обеспечивающих эти заводы рабами и необходимыми ресурсами. Четвертый Рейх готовится к войне со всем миром. И, как я понимаю, когда он наконец будет готов, вы станете просто не нужны. Устранить одного человека - не самая сложная задача для профессионалов из Черного Ордена СС.
        Несколько мгновений Теслов внимательно смотрел на Виктора. Возможно, только сейчас он заметил необычность одежды своего нового знакомого и, рассмотрев рукояти мечей, торчащие из-за его плеч, осознал, что это такое.
        - Кто вы?- наконец спросил он.
        Теперь пришла пора Виктора сделать небольшую паузу в разговоре.
        А действительно, кто он? Шпион, засланный таинственной группой «К» в сердце Новой Швабии? Ученик якудзы, ищущий свой Путь? Примкнувший к Белым самураям адепт древнего искусства нинпо?
        - Я гражданин России,- тихо сказал Виктор.- Который пытается предотвратить Третью мировую войну.
        Теслов осторожно снял очки, тщательно протер их рукавом белого халата и так же осторожно водрузил их на прежнее место, тщательно поправив резинку на затылке.
        - Почему-то я так и подумал, что вы славянин,- сказал он.- Просто не придал этому значения. Но поверьте мне, вы ошибаетесь. Перед тем как согласиться на предложение бригаденфюрера Ганса Каммлера, я обзавелся твердыми гарантиями того, что мои изобретения никогда не будут использованы во вред человечеству. Каммлер заверил меня, что хочет создать идеальный мир, свободный от любого насилия над личностью, в котором не будет лжи, капитала и монополий, уничтожающих душу человека.
        - Помнится, в школе нас учили, что такой мир называется утопией,- сказал Виктор. - И что он вряд ли возможен в реальности.
        - Что ж, тогда вам необходимо кое-что увидеть,- воскликнул Теслов.- Прошу вас, пройдемте со мной.
        Широкая винтовая лестница опоясывала круглую башню. От нее во все стороны расходились внушительных размеров площадки, заставленные всевозможной аппаратурой.
        Теслов спустился вниз на один пролет и направился к ближайшему монитору размером с небольшой бассейн, за которым флегматичный гемод выполнял какие-то расчеты.
        Старик решительно отодвинул гемода, который ничуть не удивился подобному обращению и остался стоять на месте, опустив руки вдоль тела и, вероятно, ожидая последующей команды.
        Но Теслову было не до гемода.
        Его длинные пальцы нервно забегали по клавиатуре. Монитор недоуменно мигнул, гемодовы вычисления пропали, уступив место трехмерному изображению хрустального человеческого черепа.
        - Вот она, самая надежная гарантия!
        В голосе изобретателя слышалось неприкрытое торжество.
        - Череп Богини смерти,- пробормотал Виктор.
        - Именно! Тот самый, который Каммлер выкрал у Гитлера и тем самым спас мир от порабощения коричневой чумой. В знак своих благих намерений бригаденфюрер передал мне этот артефакт, благодаря которому он мог стать величайшим завоевателем современности!
        - Вы уверены, что это тот самый череп?- спросил Виктор.
        - Полностью,- кивнул Теслов.- Практически в тот же день, как Каммлер передал его мне, я ощутил его действие. Вы не поверите, но я испугался! И постарался как можно скорее создать для него специальную камеру с мощнейшей защитой из силовых полей. При этом я, конечно, попытался изучить природу порождаемого им излучения, таким странным и жутким способом влияющего на человеческий мозг.
        - И что?
        - Ничего! Абсолютно ничего! Если вы помните, согласно первому началу термодинамики, если предмет излучает энергию, то он должен откуда-то энергию брать. Так вот - энергия, излучаемая этим предметом, колоссальна. Однако я не нашел никаких источников, посредством которых он сам получает энергию. Эдакий вечный двигатель в миниатюре, который я счел за благо изолировать как можно надежнее.
        - Почему же нет источников?- невесело усмехнулся Виктор.- С источниками все очень даже в порядке. Скажите, профессор, ваши приборы способны уловить энергию последних мгновений?
        Казалось, Теслов немного опешил.
        - Простите, энергию чего?- переспросил он.
        - Поля Смерти, состоящего из мощнейших энергетических всплесков, порождаемых мозгом живого существа, которое умирает в невероятных мучениях. В основном для этого существовали и существуют до сих пор в подземельях Новой Швабии концентрационные лагеря. Как только население концлагеря достигает определенной концентрации, назначается День Огня, в который сотни людей сжигают заживо. Так череп получает необходимую энергию для того, чтобы мозг завоевателя работал лучше.
        - Бред,- уверенно сказал профессор.- Я знаю физику как самого себя. Никаких полей смерти и энергии последних мгновений быть не может. Это полный бред!
        - А по-моему, все логично,- пожал плечами Виктор.- Согласитесь, несколько странно для практичных немцев во время Второй мировой войны тащить через всю Европу поезда с пленными для того, чтобы умертвить их в концлагерях. Не проще ли было решить вопрос на месте ударом лопаты по голове? Видимо, не проще. Черепу требуются именно массовые убийства, концентрированное Поле Смерти. Которое, как я думаю, вряд ли сдержит что-то существующее в этом мире, когда Четвертый Рейх наконец накопит силы для Третьей мировой войны и череп Богини смерти действительно понадобится Каммлеру.
        - Я вам не верю,- повторил Теслов. Виктор почувствовал - еще немного, и его вежливо попросят удалиться.
        - Что ж, тогда позвольте показать вам это.
        Виктор завел руку за спину и, нажав на скрытую кнопку на ножнах черного меча, снял кодзири[Кодзири (яп.)- наконечник ножен японского меча.] и, вытащив из металлического цилиндрика черный прямоугольник, протянул его профессору. После чего вернул кодзири на место и, скрестив руки на груди, остался стоять рядом с застывшим на месте гемодом.
        - Что это?- спросил Теслов.
        - Понятия не имею,- честно ответил Виктор.- Но думаю, что вам стоит на это посмотреть.
        - Спасибо, я уже посмотрел,- ответил Теслов и попытался вернуть прямоугольник хозяину.
        Виктор не пошевелился.
        - Вы не поняли,- сказал он.- Это информационный носитель.
        - Информационный носитель? Что вы имеете в виду?
        - Ну, флеш-карта. Ю-ЭС-БИ говорит вам что-нибудь?
        - Ю-ЭС-БИ… Хммм… Флеш. Я знаю технологию флеш-ром и знаю принцип работы NAND - японцы, Тошиба, тысяча девятьсот восемьдесят девятый год, туннельная инъекция Фаулера - Нортхайма…
        Виктор поморщился. Гений, создавший квантовый компьютер, не знает, что такое обычная флешка, знакомая каждому школьнику, и при этом несет что-то уж совсем заумное.
        - Без понятия, что такое NAND,- сказал он.- Это самая обычная флешка, которая подключается к персональному компьютеру по USB. Думаю, что на ней должен быть записан какой-то фильм.
        - USB? Что-то такое где-то слышал. Что-то вроде United States Binary? Американская технология? Какой-то интерфейс последовательного обмена данными? Видимо, USB выступает посредником между машиной и NAND-памятью…
        Виктор на всякий случай кивнул.
        - К сожалению, молодой человек, я вряд ли смогу считать данные с этого носителя,- подытожил Теслов и снова попытался вернуть флешку Виктору.- Понимаете, здесь все машины собраны мной, и здесь нет никакого USB, он мне не нужен. Был один совершенно замечательный компьютер XT, он мне очень помог в расчетах, хотя архитектура 8086 до сих пор у меня вызывает, мягко говоря, недоумение…
        Профессор снова говорил на языке, непонятном простому смертному. Но Виктор не сдавался.
        - Профессор, все-таки попытайтесь,- мягко сказал он.- Я не верю, что человек ваших способностей не может справиться с куском пластмассы.
        Похоже, последний довод задел ученого за живое.
        - Ну если вы настаиваете…
        Виктор не успел моргнуть глазом, как в руках профессора появилась часовая отвертка. Раздался хруст ломаемой пластмассы - и вот уже внутренности флешки разбросаны по столу рядом с клавиатурой.
        - Так я и думал,- хмыкнул Теслов.- Чип некоего последовательного интерфейса и чип NAND-памяти.
        Профессор нажал кнопку, и в окошке жуткого с виду сооружения, покоящегося на железном стеллаже рядом с рабочим столом, побежали цифры.
        - Сплав «Розе», как я вижу,- хмыкнул Теслов.- Сейчас мы его феном…
        Цифры в окошке остановились на значении «115».
        Многоногая микросхема из флешки легла в морщинистую ладонь профессора. Взяв ее пинцетом, он аккуратно вставил ее в считыватель. После чего, отстучав на клавиатуре барабанную дробь, удовлетворенно хмыкнул.
        - Теперь пусть поработает наш квантовый малыш. Мы только скажем ему, что это фильм, а дальше пусть догадается сам. Он умница, причем единственный в своем роде.
        Профессор снова склонился над клавиатурой. Последовала еще более длинная серия перестука клавиш, напоминающая пулеметную очередь. На экране в совершенно хаотичном порядке мелькали буквы, цифры и обрывки фраз. Виктор понял только последний вопрос машины:

«Jetzt zu erfullen? JA/NEIN?»[«Выполнить сейчас? Да/Нет?» (Нем.)] Теслов стукнул по клавише «J».

«Die Aufgabe ist in die Reihe gestellt. Die erwartete Zeit des ersten Ergebnisses
162 Stundenrs»[«Задание поставлено в очередь. Ожидаемое время первого результата
162 часа» (нем.).] ,- выдала машина.
        Профессор удовлетворенно потер руки и откинулся на спинку стула.
        - Ну вот, через какие-нибудь сто шестьдесят два часа мы увидим, что записано на вашей… как ее? Флешке? Я уверен, машина справится и…
        - Профессор, у нас нет ста шестидесяти двух часов,- жестко сказал Виктор.
        По его расчетам, скоро должен был заняться рассвет. А это значило, что охранники, рыскающие в поисках остатков отряда Сэйгэна, вместе с операторами видеокамер, занятыми тем же, наконец обратят внимание на скобы-касугай, торчащие с наружной стороны балкона Черного Донжона.
        - Но как же? Компьютер…
        - Профессор, надо быстрее.
        - Мы что, спешим куда-то?- взорвался Теслов.- В конце концов, молодой человек, что вы себе позволяете? Вы приходите ко мне в лабораторию и при этом говорите о вещах, требующих самой серьезной проверки…
        - Именно, профессор,- мягко сказал Виктор.- Но за неделю проверки может погибнуть слишком много людей. И на чьи плечи тогда ляжет ответственность за их жизни?
        Теслов вздохнул.
        - Насколько нужно быстрее?- спросил он.
        - Минут пятнадцать - двадцать на все, не более.
        - Мне придется тогда утилизировать всю вычислительную мощность компьютера! Это не останется незамеченным.
        - Профессор, секретность уже не имеет значения.
        - А что имеет значение?
        Теслов явно не переносил, когда на него давили, и, как все гении, обладая взрывным характером, был снова готов начать метать молнии из-под очков.
        - Сейчас имеет значение только время,- как можно мягче сказал Виктор.- И жизни людей, которых можно за это время спасти.
        - Ну хорошо-хорошо,- проворчал Теслов.
        Его пальцы снова забегали по клавишам. На экране появился вопрос:

«Are you sure about MEGAMASTER mode?»[«Вы уверены, что хотите запустить режим Мегамастер?» (Англ.)] И сразу после надпись, загоревшаяся тревожно-красным цветом:

«Are you sure you have enough access rights for MEGAMASTER mode? If you continue alert for security service would be sent…»[«Вы уверены, что имеете достаточно прав для режима Мегамастер? Если вы продолжите, предупреждение в службу безопасности будет отправлено…» (Англ.)]
        Рука профессора заметно дрогнула, когда он нажал «Y».
        - Профессор, почему машина заговорила по-английски?- спросил Виктор.
        Теслов зло зыркул исподлобья и ничего не ответил.
        Тем временем шум, который постоянно присутствовал в лаборатории, начал неуловимо меняться. Виктор невольно напрягся.
        - Не волнуйтесь,- буркнул Теслов.- Это включилось усиленное охлаждение нейронного анализатора. В конце концов мы в режиме постановки мега-задачи: пойди туда, не знаю куда, и принеси нам ваш загадочный фильм. При этом мы же не знаем ни стандарта цветности, ни количества кадров в секунду, ни метода сжатия. Не знаем абсолютно ничего! Хотя, честно говоря, это моя любимая задача: анализ по нечетким критериям.
        Пальцы профессора слились в согласном беге по клавиатуре.
        Теперь Виктор не понимал вообще ничего. Символы метались по экрану с невообразимой скоростью. Компьютер и человек говорили на своем языке, понятном только им. Машина пыталась разобраться в том, что хочет от нее человек, а человек, не зная, чего конкретно он хочет, пытался поставить задачу машине.
        Гудение усилилось. На экране появилась строчка:

«Execution completed. You've got 3 variants of possible results. Which one would you like to see? 1/2/3. Die Berechnungen sind beendet. Wieviel uns der Entdeckungen wundervoll bereitet aufklaren den Geist vor. Cherchant - trouvera»[«Исполнение закончено. Представляю вам 3 варианта результата. Выберите тот, который вы хотите посмотреть? 1/2/3» (англ.). Расчеты закончены. Сколько нам открытий чудесных приготовлено проясненным духом (искаж. нем.). Ищущий - найдет (искаж. франц.).]
        Профессор озадаченно поскреб в затылке.
        - Она насчитала три варианта,- сказал он.- При этом я не уверен, что каждый из них не содержит просто шум. Я задействовал в машине способности к творчеству. Никогда раньше не пользовался этой функцией… Импровизация, рожденная без Божественной искры в душе, это всегда путь в ад. При этом мне кажется, что с ней что-то не так. Мы были ограничены по времени, только это и оправдывает сбои… Может, вы мне скажете, при чем здесь какой-то дух? О чем она вообще?
        Вопрос был чисто риторическим, поэтому Виктор промолчал.
        Тем временем Теслов нажал клавишу «1».
        На экране монитора появилась рябь помех, схожих с теми, которые демонстрирует ненастроенный телевизор. Внизу слева замигали зеленые цифры.
        Пять секунд… Пятнадцать секунд… Минута…
        По-прежнему помехи, и ничего больше.
        Палец профессора нервно ткнул клавишу «2».
        Тот же результат.
        - Ну что ж, как говорится, последний шанс,- сказал Теслов.
        И нажал «3».
        Экран мигнул - и неожиданно выдал довольно четкое изображение фрагмента скрытой съемки, запечатленное портативной видеокамерой. Концлагерь, периметр охраны, гемоды в черной униформе с металлическими хлыстами в руках и автоматами МП-40, болтающимися на неестественно гладких шеях. И люди, расчищающие завал из камней. То, что это именно люди, стало понятно сразу же. Свистнул хлыст, за ним раздался сдавленный крик, спина кричащего окрасилась кровью. Виктор видел, как вздрогнули плечи Теслова, словно удар хлыста пришелся по ним.
        Картинка сменилась. Из невидимых динамиков раздались знакомые звуки марша «СС, вступающих в страну врагов», сопровождающие также знакомый Виктору рекламный ролик. С черно-белыми кадрами прошлого более чем полувековой давности. И с цветными - возможного недалекого будущего, представленного рядами марширующих эсэсовцев и армадами летающих дисков с черными крестами на днищах.
        - Мои самолеты,- прошептал Теслов.- Я воссоздал их по древним чертежам ариев и смог усовершенствовать. Но я предполагал, что они будут использоваться только для научных целей и охраны границ государства…
        Виктор отвернулся и стал разглядывать громаду реактора, хотя разглядывать там было особо нечего - все равно непонятно что там, к чему и зачем. Просто смотреть на Николая Теслова было жутко. На его лице вдруг явственно проступили глубокие морщины, плечи опустились. На сгорбленной спине под тканью белого халата между острыми холмиками лопаток обозначился позвоночник. Буквально на глазах пожилой, но все еще полный сил и энергии человек превращался в глубокого старика.
        А лаборатория продолжала жить своей жизнью, словно ничего не случилось. По лестницам и перекрытиям исправно перемещались гемоды, выполняя предписанные им функции, мерцали экраны множества мониторов, мигали лампочки на приборах, где-то что-то гудело, свистело, щелкало… Черный Донжон жил своей жизнью, обеспечивая энергетические нужды Новой Швабии. И ни единому существу на целом материке не было дела до того, что творится сейчас в душе изобретателя, гений которого возродил и многократно приумножил достижения древней цивилизации и благодаря которому смогло возродиться из пепла рухнувшее в прошлом веке государство.
        Звуки эсэсовского марша стали тише и постепенно сошли на нет. Позади Виктора поселился комок напряженной тишины, породивший ощущение холода в затылке. Но Виктор не шевелился.
        - Вы знаете, о чем я думаю иногда?- наконец раздался за его спиной голос.
        Вопрос не нуждался в ответе, поэтому Виктор промолчал.
        - Я думаю о том, кто похоронен вместо меня на кладбище Фернклиф. Тогда, в сорок третьем, бригаденфюрер Ганс Каммлер сказал мне, что в могилу положили пустую урну. Но я до сих пор сомневаюсь. Немцы очень обстоятельный народ и скрупулезно относятся к своим обязанностям. Особенно когда речь идет о делах такого рода.
        Виктор обернулся.
        - Кто-то умер вместо меня тогда,- продолжал ученый.- И это была лишь малая часть цены моей жизни. И сейчас где-то там, под землей, умирают люди из-за того, что в свое время я побоялся умереть. Я никак не мог понять, на что может расходоваться такая колоссальная энергия. Ведь я давно произвел расчеты - действительно, часть энергии реактора, используемого на нужды Новой Швабии, уходила и уходит до сих пор на обслуживание неизвестных мне систем, находящихся под землей. Но я был ослеплен созданным мной морем энергии и не обращал внимания на ручей, текущий из этого моря в никуда.
        Теслов вскочил со стула так, что тот покачнулся и грохнулся набок. Но ученому было не до этого. В его глазах уже разгорался новый огонь. Огонь разрушения того, что он создавал долгие годы.
        - Я уничтожу «Базу двести одиннадцать»!- произнес он.- Я своими руками снесу с лица земли нарыв, который созрел благодаря мне. Сегодня же я опущу Антарктиду на дно океана вместе со своими изобретениями и дьявольским наследством ариев!
        Теслов решительно шагнул к компьютеру.
        - Подождите, профессор!
        - Что еще?- недовольно рявкнул Теслов. Новый «проект» уже полностью подчинил себе мозг гения.
        - Для того чтобы удалить опухоль на мозге, вовсе не обязательно сносить голову!- воскликнул Виктор.- Ну, скажем, утопите вы Антарктиду. А что станет с заключенными концлагеря? С воинами сопротивления, благодаря которым я оказался здесь? И как отразится погружение в океан целого материка на остальных жителях Земли?
        Теслов призадумался.
        - Похоже, вы снова правы,- пробормотал он.- В тысяча девятьсот восьмом году я провел эксперимент, послав в безлюдную Тунгусскую область небольшой концентрированный сгусток энергии. Я был уверен, что никто не пострадает, однако есть сведения, что не обошлось без жертв… Что ж, тогда мой первоначальный план требуется несколько подкорректировать. К тому же перед тем, как я приступлю к процессу устранения ошибок, вам будет необходимо покинуть Антарктиду.
        - А можно поинтересоваться, как вы будете устранять ошибки?- осведомился Виктор. Ему все больше и больше не нравился взгляд Теслова.
        - Это уж мое дело, молодой человек,- отрезал ученый, гневно блеснув линзами очков.- С моими ошибками я разберусь сам!
        Но Виктор думал иначе.
        Гений в своем деле часто бывает ослеплен величиной своих замыслов и может не заметить очевидного. Тем более гений такого масштаба.

«Для него - небольшой сгусток энергии, а для остальных - Тунгусская катастрофа, в свое время потрясшая весь мир. И если его не проконтролировать, кто знает, как он разберется со своей „ошибкой“. Судя по масштабам экспериментов Теслова, в результате его „работы над ошибками“ мир может оказаться разобран на атомы».
        Виктор шагнул вперед и положил руку на плечо ученого, уже успевшего поднять упавший стул и, усевшись на него, примериться к клавиатуре.
        - Профессор, не надо радикальных мер. Нужно лишь уничтожить ваш компьютер. Он управляет всеми процессами, и без него реактор станет бесполезной грудой металла.
        Пальцы Теслова зависли над клавиатурой. Некоторое время он пытался вернуть прерванный контакт с машиной, но пальцы Виктора крепко сжимали его плечо, мешая сосредоточиться.
        Терпению гения пришел конец. Он резко крутанулся на своем стуле и, поднявшись во весь свой немалый рост, навис над Виктором.
        - Вы в своем уме, уважаемый?!- заорал он.- Как это, по-вашему, я его уничтожу?!!
        Вопрос был явно не по адресу.
        - Ну как-нибудь… Вам виднее…
        Профессор фыркнул.
        - Молодой человек. У вас есть меч?
        - Ну… есть. И что?
        - Отрубите себе голову!
        Виктор невесело улыбнулся. Ярость профессора была лютой и непритворной, но это была ярость мальчишки, у которого пытаются отнять любимую игрушку. Теслов был готов взорвать материк вместе со всеми своими изобретениями и с собой в том числе, но просто взять и уничтожить самое совершенное из них было выше его сил.
        - Это как-то поможет?- спросил Виктор.
        - Еще как! Если вы так хотите уничтожить квантовый компьютер, то место в мире есть либо для вас, либо для него. Согласно теории относительности совершенно безразлично, что перестанет существовать - вы или он. Отрубите себе голову и успокойтесь!
        Виктор покачал головой.
        - Профессор, проблема в том, что моя смерть не спасет мир от войны. Да и, честно говоря, моя смерть вообще ничего не решит. Я неоднократно умирал, но каждый раз это было только моим личным делом, на которое остальным было глубоко наплевать.
        Но доводы Виктора пропали впустую. Теслов не слушал доводов. Он слушал себя, при этом медленно надвигаясь на Виктора.

«Еще немного - и он попытается меня ударить…»
        - Вы хотите меня заставить спасать мир, который столько раз отрекся от меня? Людей, которые предали меня? Вы правы! Вы тысячу раз правы! Моя жизнь и смерть тоже всегда были только моим личным делом, до которого другим дела не было. Они воровали мои изобретения, ставя под чертежами свои имена, а я смеялся - и создавал десятки новых. Пока однажды не оказался старым, больным, нищим и никому не нужным на смертном одре в дешевом номере отеля, за который у меня не было средств заплатить! И когда мне предложили бессмертие в обмен на мои способности, я согласился. Да, я люблю человечество, но той любовью, когда, сидя на диване, послушивая проводное радио и потягивая при этом пятидесятилетний коньяк, от души сочувствуешь жертвам далеких землетрясений, наводнений и прочих катаклизмов, происходящим на другой стороне земного шара. Но - хватит! Вы слышите, хватит! Мир несправедлив к ученым. Кем я был для мира до Новой Швабии? Чудаком и мечтателем, опередившим свое время. Я дал миру бесплатную энергию, но ему оказались нужнее нефть и оружие. Потому что это деньги, а значит - власть. Да, концлагеря - это плохо,
отвратительно, мерзко. Но с этим я разберусь сам. Эта машина - детище всей моей жизни…
        - Профессор, погибнут люди,- прервал Виктор тираду Теслова.- Много людей.
        - Они все равно умрут, рано или поздно. И это не повод, чтоб рушить всю мою жизнь ради неизвестно кого.
        Виктор вздохнул. Многие, слишком многие хорошие люди в запальчивости готовы наговорить слов, о которых потом жалеют. Теслов не был исключением. Пожилой гениальный ребенок, которому очень жаль любимую игрушку. И как убедить ребенка, что его игрушка - это страшное, непоправимое Зло?
        Но Виктор решил все-таки попытаться еще раз.
        - Помните, профессор, однажды, очень давно, один плотник, к которому мир также был несправедлив, взял на себя все бремя бед и несовершенств человечества,- сказал он.- За это люди били его, плевали ему в лицо, кидали в него камни, пытали его. А он любил их. Он нес им добро. Он нес им свет. Он нес им чудо. Но они убили его. Было ли это справедливо? Нет. Было ли это правильно? Нет. Надо ли было так поступать? Надо ли было отдавать свою жизнь за все то быдло, что окружало его? Он ответил - да. Почему он так ответил? Зачем ему это было нужно? Он мог жить царем среди царей. Он мог создать маленький мир счастья лично для себя. Но он хотел счастья для всех. И для них, и для нас. И лично ему это не было нужно.
        Мы одно общество - общество людей. И у нас свои законы. Жестокие, глупые, порой несправедливые, но мы - люди. И если однажды придут на наше место ваши работодатели - это будет уже другое общество. Общество не?людей, которым никогда не понять нас. И которые будут жечь инакомыслящих каленым железом, как уже было когда-то. Но пока живы мы, люди, мы можем это предотвратить. Тот плотник тоже был человеком, хотя и был Богом. Просто подумайте об этом.
        - Не надо проповедей,- проворчал Теслов.- Я католик и прекрасно знаю Писание.
        - То, что вы сейчас делаете…
        - В оценках моих поступков я также не нуждаюсь. Нас рассудит время.
        Странное чувство вдруг овладело Виктором. Цель была проста. Цель была ясна. Оставалось лишь принять правильное решение…
        Движение было плавным, но глаз обычного человека вряд ли смог бы его заметить. Тело Виктора слегка смазалось в пространстве, и уже невозможно было с уверенностью сказать, где сейчас находится его рука, а где - черный вакидзаси, внезапно ставший ее продолжением.
        Теслов понял лишь, что внезапно меч, висящий за спиной его собеседника, каким-то образом покинул ножны… и оказался всаженным чуть ли не по рукоять в левую руку своего хозяина…
        Только японский меч, сработанный великим мастером прошлого и направляемый учеником древнего клана синоби, мог совершить подобное. Узкий клинок пробил кожу, прошел между локтевой и лучевой костями предплечья, раздвинул мышечные волокна и, практически не повредив ткани, вышел с другой стороны руки.
        Теслов вздрогнул. Не каждый день приходится видеть, как молодой парень ни с того ни с сего всаживает в себя десять дюймов металла, при этом даже не меняясь в лице.
        Полюбовавшись на дело рук своих, Виктор тем же невидимым движением выдернул меч обратно. После чего протянул профессору черный клинок.
        - Взгляните,- произнес он.- Это работа одного из величайших кузнецов прошлого.
        Теслов невольно перевел взгляд с пробитой руки Виктора на меч.
        Действительно, старинное оружие было самим совершенством. В свое время Теслов для расширения кругозора интересовался антиквариатом, и сейчас ему не нужно было много времени для того, чтобы по достоинству оценить безупречность линий клинка и мастерство гравировки. Черный дракон словно плыл по металлу, сжимая в когтистой лапе крупную жемчужину того же цвета. На которой явственно была видна капля человеческой крови.
        В следующую секунду Теслов решил, что у него что-то с глазами.
        Крупная багрово-черная капля стала стремительно уменьшаться в размерах, словно меч впитывал ее в себя. Мгновение - и поверхность меча стала идеально чистой.
        Теслов зажмурился, потом вновь открыл глаза.
        - Вам не привиделось, профессор,- услышал он голос Виктора.- Этому совершенному творению гения своего дела иногда необходимо пить человеческую кровь. Иначе оно сходит с ума и способно убить своего хозяина.
        - Кошмар какой-то,- потряс головой Теслов.- Мистика, необъяснимая с точки зрения физики…
        - Нет,- покачал головой Виктор.- Не мистика. Суровая правда жизни. Этим мечом можно любоваться. Можно восхищаться совершенством его линий. Но при всем при этом он не что иное, как оружие, вампир, созданный для убийства. А для чего вы создали свой компьютер, профессор? Какую цель вы преследовали, создавая его? Если мне не изменяет память, вы хотели создать идеальный мир, свободный от рабства и насилия?
        - Ну да…
        Теслов явно был в замешательстве.
        - А на выходе вы получили инструмент для убийства миллионов. Ваш город-солнце оказался утопией. Сейчас под ним находится лагерь смерти. Еще немного - и благодаря вашему изобретению лагерем смерти станет весь остальной мир. Об этом вы мечтали, создавая свою машину?
        Теслов нервно сглотнул и посмотрел Виктору в глаза…
        - И снова вы правы. Боже мой, как же вы правы,- медленно проговорил он.- Но поймите, при всем желании я не могу его разрушить. Как можно убить компьютер при помощи клавиатуры? Я просто физически не смогу этого сделать. Я могу повредить хранилища данных, но я сам создал настолько совершенную систему восстановления, что не пройдет и нескольких секунд, как система восстановит себя сама как ящерица, отращивающая оторванный хвост. Только делает она это в считаные мгновения. Созданная мной система осознает свою целостность. Понимаете? Это тупик. Компьютер знает лучше меня, каким ему следует быть, и делает для этого все возможное. Его невозможно уничтожить, если только у вас не завалялась в кармане небольшая ядерная бомба.
        Виктор неторопливо перетянул бицепс пробитой руки запасным сагэо[Сагэо (яп.)- шнур, используемый для крепления японского меча за спиной или за поясом, а также для связывания противника.] После чего скрестил руки на груди и стал ожидать продолжения.
        И оно не заставило себя ждать.
        - Да не молчите же вы!- не выдержал профессор.- Повторяю - компьютер невозможно уничтожить, его даже перегрузить расчетами невозможно. Систему дифференциальных уравнений любого порядка он осилит не моргнув глазом. Вы хотя бы понимаете, что это значит? Вы знаете, что значит анализ по нечетким критериям за пятнадцать минут?!!
        Виктор молчал. Все необходимые слова уже были сказаны.
        - В таком случае скажите, зачем вы носите этих кровопийц у себя за спиной?- вдруг абсолютно спокойно спросил Теслов.
        Виктор пожал плечами.
        - Это не просто кровопийцы. Это совершенное оружие. Хотя главное даже не это. Когда я смотрю на японский меч, я абсолютно четко ощущаю, что приближаюсь к осознанию совершенства… Короче говоря, каждый из этих мечей - великолепное произведение искусства, способное защитить хозяина лучше любого другого оружия. Как у нас говорят, сочетание приятного с полезным.
        - Что вы сказали? Произведение искусства?!!
        Виктор уже перестал удивляться мгновенной перемене настроений гениального ученого. Похоже, его мозг посетила новая идея. Вот только какая на этот раз?
        - Ну конечно же, произведение искусства!- вскричал профессор, вновь бросаясь к компьютеру.- Машину не уничтожит бомба, машину не уничтожит враг. Машину уничтожит произведение искусства!
        - Что вы имеете в виду, профессор?- осторожно поинтересовался Виктор. Уж не собирается ли Теслов позаимствовать его дайсё[Дайсё (яп.) - «большой и меньший». Два меча, катана и вакидзаси. Стандартный набор оружия самурая начиная с XVI века.
        для того, чтобы обрубить десяток-другой проводов? - Регрессионная модель!!!
        - Что, простите?- переспросил Виктор.
        - Элементарно! Банальная статистика. Я заставлю машину построить регрессионную модель абстрактного идеального произведения искусства с эпсилон, стремящимся к нулю. Это будет анализ по нечетким критериям, в совокупности с самосовершенствующейся системой дифференциальных уравнений очень высокого порядка.
        Пальцы профессора снова стучали по клавишам. Виктор уже начал потихоньку привыкать к этому звуку.
        - Я задам максимальную точность при наиболее размытых входных данных! Я задам построение базы данных по произведениям искусства всех времен и народов и на основании этого потребую выполнить регрессионный анализ, который на выходе даст формулу, описывающую идеальное произведение искусства. Абсолютно идеальное! Без погрешностей. Суть вычислений неважна. Понимаете, в творческом режиме искусственного интеллекта машина может физически производить вычислительные блоки и физически подключать их к себе. Когда я отменю ограничение на ресурсы и запрещу прерывания, машина начнет растить сама себя, вовлекая в расчеты все больше и больше ресурсов, выстраивая их вокруг главного кристалла…
        Так! Теслов снова заговорил на языке, понятном только ему.
        Виктор поразился - насколько легко мог этот человек переходить от созидания к разрушению. При этом глаза ученого горели одинаковым огнем. Большой ребенок, который сначала увлеченно строил свой мир, а сейчас, найдя оптимальный путь для его разрушения, всецело отдался этому увлекательному процессу.
        - Да, вот оно,- бормотал Теслов.- Тепловыделение каждого модуля будет нагревать соседний модуль и центральный кристалл. Q критическое… Да, мы его достигнем. Когда и три четверти кристалла еще не будут закрыты стеной из дополнительных модулей, в этой же точке наступит критическое энергопотребление… Итак, молодой человек, вариантов два,- на мгновение оторвав глаза от экрана, сказал Теслов.- Либо от перегрева кристалл просто сгорит, либо не хватит энергии поддержать все время возрастающее потребление вычислителя. Отключать питание системы нельзя ни при каких обстоятельствах - значит, сгорят генераторы. И то и другое приведет к остановке управления процессом реакции, и реактор встанет. Это конец!
        Что-либо говорить сейчас профессору было бесполезно. Да и времени на беседы уже не оставалось. Того и гляди пожалует кто-нибудь в Черный Донжон, например утренняя смена охраны верхнего уровня.
        - Хотя…
        Взгляд Теслова упал на все еще подсоединенную к компьютеру микросхему разобранной флешки.
        - Хотя, прежде чем я запущу процесс, у меня есть к вам одно дело.
        Пару минут пальцы Теслова бегали по клавишам со знакомой Виктору скоростью пианиста-виртуоза. Наконец Теслов довольно хмыкнул и, отсоединив от считывающего устройства микросхему многострадальной флешки, протянул ее Виктору.
        - Здесь все, что я хочу передать правительству России. В тысяча девятьсот тридцать четвертом году, когда русские хотели обезопасить свои границы, я сделал им предложение, как сделать это наиболее эффективно. Однако тогда высшее руководство Советского Союза не сочло нужным пойти на сотрудничество.
        Ученый саркастически усмехнулся.
        - Кто знает, как повернулась бы история и скольких жертв Второй мировой войны удалось бы избежать, приди мы тогда к общему знаменателю. Но, как говорят у вас, глупо махать кулаками после драки. История не знает сослагательного наклонения. Но в этом кусочке пластмассы содержатся сведения, которые, возможно, помогут избежать очередной войны. А теперь…
        Ученый поднялся со стула, расстегнул верхнюю пуговицу халата и снял с груди легкую цепочку из серебристого металла, на конце которой висел амулет с изображением цифры «1» с хвостиком, смотрящим в обратную сторону.
        - Наденьте,- сказал Теслов, протягивая Виктору амулет.
        - Что это?
        - Лагуз. Руна движущейся энергии - и одновременно магии. Что есть по сути одно и то же. Знак «Der Lehrer» - наставника ульфхеднаров. Универсальный пропуск на все секретные объекты Новой Швабии, включая рейхсканцелярию.
        Виктор недоверчиво повертел в руках металлическую бляшку.
        - Возможность подделки исключается,- сказал Теслов, разгадав мысли Виктора.- Всего три знака были вырезаны из цельного куска неизвестного металла, найденного в здешних пещерах. Аналога пока что найти не удалось. Скорее всего, это не природный металл, а не что иное, как часть наследства ариев. Один знак у меня, два других - у главы государства и у Верховного Мастера элитных спецподразделений, ответственного за их профессиональную подготовку. Ульфхеднары чуют знак на расстоянии, а приборы охранных систем настроены на распознавание слабого, безвредного для здоровья излучения, идущего от этих знаков.
        - А как насчет того, что кто-то силой отнимет этот знак у Наставника?- осведомился Виктор.
        Теслов фыркнул.
        - Обладателей этих знаков охраняют так, что легче уничтожить Новую Швабию, чем добраться до них. Чем, собственно, я сейчас и собираюсь заняться.
        - Добраться до остальных Наставников?- спросил Виктор, прикинув, что смена власти не самый худший выход из положения.
        - Нет. Уничтожить Новую Швабию,- ответил профессор.- А точнее - вырвать у нее сердце. Поэтому, молодой человек, вам следует поторопиться.
        - Хммм…
        - Понимаю.
        Теслов снова приник к компьютеру. На мониторе появилась карта-схема подземных коммуникаций Нового Берлина.
        - Все очень просто. С минус первого этажа лаборатории едете через тоннель к ангару аварийной эвакуации. Там садитесь в мой личный самолет моей конструкции, предназначенный для экстренных случаев,- и летите к себе домой. По пути не забудьте заправиться - просто нырните в океан и вынырните обратно. Вне зоны дистанционного действия генератора турбина работает на воде.
        - Сильно,- восхитился Виктор.- А по пути меня не собьют?
        - Наземных систем противовоздушной обороны тех государств, над которыми вы будете пролетать, можете не опасаться. Самолет невидим для радаров. В полете он автоматически поддерживает экран, отводящий любое внешнее излучение.
        - Вы не сказали, как им управлять.
        - Все очень просто. Приложите руну сначала к охранному терминалу - он откроет ворота, после - к специальному гнезду на колпаке самолета. При взлете ворота шахты над вами также откроются автоматически.
        Пальцы профессора уже стучали по клавиатуре. Виктор понял - еще немного, и любой голос из внешнего мира уже не сможет достучаться до мозга гения, занятого программой разрушения мира, созданного им самим.
        - И все-таки как насчет управления?
        - Надеваете шлем - и летите,- буркнул профессор.- Самолет управляется силой мысли.
        - А как же вы?..
        - Всё!- отрезал Теслов.- О себе я позабочусь сам. Прощайте.
        Карту подземных коммуникаций на мониторе уже сменили столбики цифр и знаков, непонятных для непосвященного. Контакт пропал окончательно. Оторвать профессора от клавиатуры теперь можно было, лишь применив силу. И чем это могло закончиться - еще вопрос.
        Оставалось лишь одно - попытаться осуществить безумный план, предложенный Тесловым.
        Прозрачная пластиковая кабина лифта была припаркована в краю площадки.
        - Слушай, а я на нем до минус первого этажа доеду?- спросил Виктор у гемода, по-прежнему торчащего столбом на том месте, куда его отодвинули.
        Гемод молчал, тупо глядя перед собой оловянными глазами. Видимо, в действие его приводил лишь определенный набор команд.
        - М-да…- пробормотал Виктор, отметив про себя, что живых людей, подобных этому биороботу, он в своей жизни встречал предостаточно.
        И направился к кабине. В создавшейся ситуации проверить, идет лифт до нужного этажа или не идет, можно было лишь одним способом.

* * *
        В стену прозрачного лифта было вмонтировано табло с окошком и набором кнопок под ним, на которых были выдавлены обозначения цифр от тридцати до нуля. Также имелись кнопки с символами «+», «-», «А», «В» и «S». Буква «S» находилась под стеклянным колпачком, исходя из чего Виктор заключил, что вряд ли она ему понадобится в ближайшее время. «+» и «-» были в принципе понятны. Виктор ткнул пальцем сначала в
«-», потом в «1».
        Табло отреагировало правильно, выдав зеленое «-1». Однако лифт не пошевелился.
        Поскольку кнопки с русской надписью «Ход» под табло не наблюдалось, Виктор призадумался.

«„А“, скорее всего, может быть либо немецкое Den Aufruf - вызов, либо международное Alarm - тревога. Тогда „В“ - либо Die Bewegung - движение… либо Die Besorgnis - тоже тревога, только по-немецки, без общемировых тенденций».
        Рассудив, что из двух зол надо выбирать меньшее, Виктор ткнул пальцем в «В».
        И не ошибся.
        Двухметровый пластиковый стакан плавно ухнул вниз, постепенно набирая скорость.
        Если б даже Виктор и попытался повнимательнее рассмотреть, что представляет собой электронная начинка Черного Донжона, вряд ли бы ему это удалось. Скоростной лифт промчал его через тридцать этажей башни, продемонстрировав смазанную картину свободного падения и породив нехорошие ощущения в желудке,- и ухнул вниз, в темноту подземных коммуникаций, разбавленную ледяным светом люминесцентных ламп.
        Приземление оказалось неожиданно мягким, что не помешало желудку, судя по ощущениям, подпрыгнуть до самой трахеи.
        Виктор про себя от души помянул незлым тихим словом сконструировавшего лифт профессора. После чего, отдышавшись, шагнул наружу.
        Снаружи был тоннель, высотой, полутьмой и развешенными вдоль стен толстыми кабелями сильно напоминавший метрополитеновский. А еще вдоль тоннеля тянулись рельсы, добавлявшие сходства с самым скоростным видом городского транспорта. В метре от Виктора прошмыгнула крыса, стрельнув в его сторону умным взглядом черных бусинок.

«Прям как в Москву по пути заехал»,- подумал Виктор.
        И увидел вагонетку.
        Плоская платформа с двумя сиденьями и пультом управления стояла в неком подобии то ли пещерки, то ли мини-депо и оттого не была видна сразу.
        Дальнейшие действия не требовали усиленной работы мысли.
        - One way tiket, one way tiket…- напевал Виктор слова старинной песенки, устраиваясь на водительском сиденье.- One way ticket, one way ticket to the blues.
        Управление платформой оказалось крайне несложным. Руль и две педали.
        - Хоть бы приемник, что ли, воткнули для разнообразия дизайна,- проворчал Виктор, осторожно выжимая правую педаль.
        Платформа послушно тронулась с места.
        Ход у нее был плавный, и двигалась она практически бесшумно. Виктор выжал педаль до пола. Кабели вдоль стен слились в пучок смазанных скоростью одинаковых серых макаронин.
        Правда, такая гонка не доставляла особого удовольствия. Высушенный невидимыми системами вентиляции воздух неприятно хлестал по лицу, а унылый пейзаж по обе стороны платформы не давал оценить истинной скорости передвижения. Поэтому Виктор слегка отпустил педаль.
        И вовремя.
        Из-за поворота тоннеля вынырнули два светофора, горящих огненно-красным светом. Практически сразу же за ними имелись крашенные в черно-белую полоску стальные ворота, напрочь перегораживающие тоннель. Перед воротами находилось некое подобие небольшой метрополитеновской станции, на которой кто-то веселья ради соорудил нечто вроде стационарного поста ГАИ.
        Виктор ухмыльнулся пришедшему в голову сравнению. Правда, в следующую секунду ему стало не до ухмылок.
        Из дверей «поста» вышли двое. Черная форма без опознавательных знаков, двухметровый рост, нереальный для человека размах плеч, лица, вытянутые вперед на манер волчьей морды…

«А с двумя-то, да при свете я, пожалуй, и не справлюсь…»
        Но ульфхеднары не торопились бросаться в атаку. Звериные морды как по команде вытянулись в сторону подъехавшей к станции платформы Виктора, затрепетали ноздри на квадратных носах…
        Похоже, что нюху зверолюди доверяли больше, чем зрению.
        Черные фигуры синхронно вытянулись и выкинули покрытые шерстью руки вперед в партийном приветствии.
        - Хайль Каммлер, Наставник,- прохрипели глотки, более привычные к звериному рыку, чем к человеческой речи.
        - Хайль, Младшие Ученики,- сымпровизировал Виктор.
        И не ошибся.
        - Прикажете открыть ворота?
        - Откройте.
        Но все оказалось не так просто.
        Нагнувшись, чтобы не задеть головой косяк, из недр поста шагнула на станцию черная масса, не похожая ни на волка, ни на человека. Скорее это напоминало облаченного в военную форму ожившего тираннозавра с хорошо развитыми передними лапами… в которых безобидной игрушкой удобно устроилась увеличенная модель знакомого Виктору по арене оружия с продолговатой насадкой на конце ствола, способного без труда развалить человека надвое.
        Существо производило жуткое впечатление. Голова волка с не по волчьи развитыми мощными челюстями и слишком умными для зверя человеческими глазами была насажена на тугие мышечные жгуты, составляющие идеальное тело плотоядного ящера. Движения этого монстра было невозможно отследить - только что стоял здесь, и вот уже непонятно как переместился на два метра вперед.
        Идеальная машина смерти…
        Невидимая мохнатая лапа попыталась коснуться мозга Виктора, но первый шок от увиденного уже прошел. Виктор мысленно вонзил в лапу черный клинок.
        Тираннозавр едва заметно дёрнулся.

«Не нравится?» - про себя позлорадствовал Виктор. А что еще оставалось делать? Захоти эта троица сейчас размазать его по рельсам - и что или кто, интересно, сможет им помешать? Тем более что бежать-то все равно некуда.

«На вас пропуск Наставника,- возникла в голове Виктора осторожная мысленная передача.- Но вы не похожи ни на одного из Наставников».
        Виктор подавил в себе желание напомнить чудовищу, что ежели на клетке с собакой написано «се лев, а не собака», то не стоит верить глазам своим.

«И что из этого, Старший Ученик?»
        Похоже, монстр несколько смутился.

«Я… должен доложить об этом фюреру».

«Через голову Наставника, который находится перед тобой?- вкрадчиво спросил Виктор.- Думаю, ты забыл о том, что такое субординация. Доложи мне о своих сомнениях, а я доведу их до остальных Наставников».
        Монстр колебался. С одной стороны, он уже жалел, что ввязался в эту историю. С другой стороны - образы трех Наставников были впечатаны в его мозг намертво. А тот, кто сейчас находился перед ним, абсолютно не был похож ни на одного из них.
        Нужен был толчок. Который перевесил бы чашу весов в нужную сторону.
        Или удар…
        И тут Виктора посетило полузабытое ощущение.
        Он мог ударить! У него была сила, необходимая для этого! Ибо только силой можно пробить такое чудовище за неимением полевого орудия подходящего калибра.
        И он ударил!
        В то самое уязвимое место между надбровных дуг ульфхеднара, в которое после высверливания черепа забивали деревянный клин последователи древней тибетской методики создания суперсолдат.

«Наставники меняют свой облик когда захотят!!!- проревел в голове Старшего Брата голос Наставника.- В отличие от тебя, смертный!!! Немедленно открывай ворота!!!»
        У Старшего Брата потемнело в глазах. Голос Наставника оглушил его, заставил задрожать, сделать шаг назад и присесть на задние лапы.
        И это при Младших Братьях!
        Такого позора Старшему Брату не приходилось испытывать никогда.
        Он помотал головой.
        Это помогло.
        Звон в ушах стал немного потише, а сквозь багровые круги перед глазами проявился образ Наставника. Которого следовало бы разорвать на части за пережитый позор… если б не смесь благоговения с безграничным уважением Ученика к Учителю.
        - Да, Наставник,- прохрипел Старший Брат - и коротко рыкнул.
        Младших Братьев словно сдуло с платформы - только дверь стационарного поста охраны хлопнула, чуть не слетев с петель. Мгновение - и ворота, активированные особыми ключами с двух удаленных друг от друга пультов, медленно разъехались в стороны.
        Красные огни светофоров сменились зелеными.
        Виктор отжал реостат и надавил на педаль. Платформа послушно покатила по рельсам, миновала один поворот, второй…
        Виктор поежился. Пост охраны давно скрылся из виду, но пламя пылающего взгляда Старшего Брата все равно явственно ощущалось между лопатками, словно он все-таки не удержался и выстрелил из своего страшного оружия по ускользающей Добыче.

* * *
        Тоннель кончился неожиданно. Виктору уже успели наскучить бесконечные повороты и длинные перегоны, похожие друг на друга словно трубы канализации, как вдруг очередной замысловатый зигзаг подземной дороги окончился… ничем.
        Сноп яркого света ударил в глаза Виктору, и он еле успел нажать на тормоз.
        Правда, это не сильно помогло.
        Платформа жестко ткнулась в перегораживающую путь баррикаду, сваренную из стальных полос, и, как рассерженная кобылица, мощно поддала задом.
        Виктора вынесло с водительского сиденья. Спасая колени от удара о панель управления, он подтянул их к подбородку, сгруппировался - и вылетел из тоннеля на манер ядра, выпущенного из средневековой катапульты.
        Приземление прошло удачно - сработали навыки, привитые в школе нинпо. Виктор приземлился на стопы, перекатился вперед, гася инерцию, после чего поднялся на ноги и огляделся.
        Н-да…
        Окружающая обстановка не располагала к буйному веселью по поводу окончания длительного путешествия по антарктическому метро.
        Он стоял на ровной площадке перед большим открытым ангаром, внутри которого замерла на четырех стальных подпорках мечта любого уфолога - самая настоящая летающая тарелка. Самолет Николая Теслова.
        Помимо тоннеля, из которого вылетел Виктор, на площадку выходили еще две аналогичных черных дыры с поблескивающими на свету ручейками рельс и крашенными в знакомую черно-белую полоску стальными баррикадами, знаменующими конец пути.
        Именно такая ассоциация промелькнула в голове Виктора. Потому что за этими нехитрыми укрытиями удобно расположился пяток снайперов с мощными винтовками, увенчанными суперсовременными компьютерными прицелами. Хотя для того, чтобы с такого расстояния превратить человека в решето, особо навороченных прицелов и не требовалось.
        Помимо снайперов на площадке находились еще два десятка гладкошеих гемодов, тупо вдавливающих в плечи приклады автоматов и одновременно совмещающих в одну линию нехитрую комбинацию из прорези в прицельной планке, мушки и цели в лице Виктора Савельева.
        Цель отметила, что расположились гемоды на редкость грамотно, четко вдоль стен по периметру площадки и при этом так, чтобы линии выстрелов пересекали сектора под всеми возможными углами, при этом не задевая своих.
        Отступать было некуда. Обратно в тоннель - не успеть, тем более что он напрочь перегорожен вставшей на дыбы, а после завалившейся набок платформой. До летающей тарелки тоже не добежать. Будь хоть ты сто раз ниндзя, гемоды и по смазанной тени не промажут. И с силой пока неважно - все, что было, на последнего ульфхеднара израсходовал. Так что серьезных поводов для беспокойства пока не имелось. Хотели б пристрелить - пристрелили бы сразу.
        Виктор, не торопясь, подогнул колени, сел на каменный пол площадки, подобрал ноги под себя и расслабился.
        Ждать пришлось недолго.
        Из ангара, насвистывая нехитрую мелодию «Милой пташки», вышел человек в ладно подогнанной по фигуре эсэсовской форме с новыми блестящими погонами оберштурмбаннфюрера на плечах.
        Увидев Виктора, эсэсовец прекратил свистеть и широко улыбнулся, словно неожиданно для себя увидел давнего приятеля.
        - И какой русский не любит быстрой езды?- сказал оберштурмбаннфюрер, кивнув на опрокинутую платформу.
        - А еще русские считают, что свистеть - это плохая примета,- заметил Виктор.
        Однако эсэсовец на сарказм собеседника не отреагировал.
        - Признаюсь, я прозевал твое прибытие,- сказал он.- Не смог удержаться и полез осматривать самолет Теслова. Совершенно новые технологии. Просто чудо по сравнению с нашими старыми летающими дисками, хотя этому чуду еще только предстоит стать настоящей боевой машиной. Пока это еще суперсекретный проект.
        - Который рассекретили, чтобы я увидел самолет и вылез из тоннеля как таракан, унюхавший ловушку с «Комбатом»?
        - Типа того,- кивнул оберштурмбаннфюрер.- Тем не менее ты не поверишь - я правда рад тебя видеть.
        - И, как я понимаю, от той большой радости ты выставил тут роту гемодов, готовых по твоей команде превратить меня в дуршлаг. Веселый ты парень, Генрих, как я погляжу.
        Улыбка сползла с лица эсэсовца.
        - Я получил приказ о твоей ликвидации, Виктор,- произнес он.- Но я не хочу его выполнять.
        - Отчего же?
        - По двум причинам. Во-первых, я верю медиумам из общества «Врил», которые считают, что ликвидация ключевых исторических фигур может привести к гибели нашего мира. И второе…
        Рауде замолчал.
        - И второе?- нарушил молчание Виктор.
        - И второе - я не убиваю тех, кто спас мне жизнь. По крайней мере до тех пор, пока есть возможность с ними договориться.
        Виктор усмехнулся.
        - И о чем же ты хочешь со мной договориться?
        Не боясь запачкать новую форму, оберштурмбаннфюрер опустился на пол площадки напротив Виктора, в точности повторив его текучее движение и зеркально скопировав позу со скрещенными ногами.

«А ведь он тоже синоби,- отметил про себя Виктор.- Причем не ниже, чем мастер стихии Воздуха. Если не выше».

«Ты знаешь о чем,- возник в его голове мыслеобраз, вычерченный огненными иероглифами,- и Виктор понял, что не ошибся.- Мы могли бы работать вместе».

«Над чем?»

«Над созданием нового мира».

«Меня устраивает старый».

«Но ты же понимаешь, что сохранение старого мира невозможно. Машина войны уже запущена, и на этот раз вермахт не допустит ошибок прошлого. В новом мире ты сможешь занять место, достойное синоби стихии Пустоты. Знак Наставника на твоей груди ты станешь носить по праву».

«Наставника для кого, Генрих? Для волколюдей с деревянным клином во лбу?»

«Для идеальных воинов, каким являешься ты сам, обличье воина не имеет значения. Важны Дух, Сила и Путь. Все это сможешь дать им ты. Я сам буду ходатайствовать перед фюрером о твоем назначении вторым Наставником».
        Виктор медленно покачал головой.

«Наши пути не совпадают, Генрих. И никогда не совпадут. Думаю, ты знал об этом изначально».
        Огненные иероглифы потускнели, словно питающее их пламя потеряло силу и стало медленно угасать.

«Знал… Но думал, что смогу тебя переубедить. В таком случае отдай мне то, что дал тебе Теслов,- и я попробую еще раз поговорить с Каммлером относительно того, что ключевые фигуры истории лучше держать в плену, нежели уничтожать».

«Ты об этом?»
        Виктор сорвал с шеи медальон с изображением руны энергии и бросил ее эсэсовцу, который небрежным движением поймал ее на лету.

«Возьми, он мне не нужен».

«Ты же знаешь, я имел в виду не только руну Наставника».
        Виктор усмехнулся.
        - Ты наполнил мою голову слишком большим количеством иероглифов, Генрих,- сказал он.- У меня от них уже рябит в глазах. Если тебя послали сюда поговорить - то мы уже поговорили. Если за чем-то другим - то попробуй выполнить приказ своего фюрера. Может, что-то и получится.
        - Получится, Виктор, ты же знаешь.
        Оберштурмбаннфюрер плавно перетек в положение на ногах и сделал шаг назад.
        - У тебя нет шансов,- сказал он.- Гемоды личной охраны подчиняются мысленному приказу. Я знаю твои способности, но мысль всегда будет быстрее самого быстрого клинка. Спрашиваю последний раз - ты согласен с моим предложением?
        Виктор посмотрел в глаза эсэсовцу и улыбнулся.

«Кого ты пытаешься уговорить, Генрих?- возник в голове Рауде мыслеобраз, начертанный по-немецки.- Свою совесть?»
        Щека оберштурмбаннфюрера едва заметно дернулась. Подчиняясь мысленному приказу, сдвинулись пальцы гемодов, лежащие на спусковых крючках автоматов и снайперских винтовок. Сдвинулись… и остановились, так и не выбрав свободного хода, необходимого для выстрела.
        Потому что мысленный приказ эсэсовца внезапно прервался, словно отрезанный от его мозга тонким лучом, ударившим из черноты среднего тоннеля. В голове оберштурмбаннфюрера взорвался вулкан немыслимой боли, вынудивший его застонать, сжать ладонями виски и рухнуть на колени.
        - Не так быстро, Рауде.
        На площадку, миновав окаменевших гемодов, шагнула девушка немыслимой красоты, затянутая в униформу высших чинов Черного Ордена СС. Ее правая рука была вскинута в несколько по-иному модернизированном партийном приветствии, при котором ее раскрытая ладонь была направлена в сторону эсэсовца.
        В центре ладони неестественно-ярким светом пламенел вытатуированный глаз, из зрачка которого вырывался тонкий луч, соединяющий руку Верховной жрицы общества
«Врил» с виском корчащегося на камнях оберштурмбаннфюрера.
        - Не так быстро, Рауде,- повторила девушка.
        Глаз на ее руке полыхнул особенно сильно.
        Эсэсовец вздрогнул всем телом - и медленно завалился на бок.
        Контакт прервался.
        Луч исчез.
        Девушка опустила руку, наклонилась и подняла оброненный Генрихом медальон Теслова.
        - Быстрее!- произнесла она тоном, не терпящем возражений.
        Виктор не стал спорить и поднялся на ноги.
        - А можно узнать…
        - Потом!- отрезала Верховная жрица общества «Врил».- Бегом к самолету!
        Виктор и здесь не стал спорить. Выяснения причин столь неожиданного спасения вполне можно было оставить на потом.
        Они вбежали в ангар. Девушка коротко и сильно ударила по красной кнопке на внутреннем пульте.
        С потолка эдаким замедленным топором гигантской гильотины спустилась толстенная стальные плита, наглухо перегородившая вход в ангар. Одновременно включилось дополнительное освещение и где-то высоко над головой загудела принудительная вентиляция.
        Ангар был довольно вместительным и представлял собой уходящую вверх высокую шахту метров эдак под триста в поперечнике, прикрытую сверху такими же мощными заслонками, как и ворота ангара. Что, впрочем, было и неудивительно. Летающая тарелка Теслова сама была около пятидесяти метров в диаметре, а подобному аппарату даже при условии вертикального взлета требуется пространство для маневра, чтобы не задеть за стены шахты.

«Тем более при условии, что управлять им будет далеко не профессионал»,- отметил про себя Виктор.
        И повернулся к своей спасительнице.
        - Спасибо,- сказал он.- И все-таки, можно задать один вопрос?
        - Что ты хочешь узнать?- спросила девушка.
        На ее лице проступила заметная бледность.
        Видимо, нелегко ей далось дистанционное отслеживание пути Виктора вкупе с гашением мозговой активности синоби стихии Воды в лице Генриха Рауде.
        - Почему все-таки я?
        - Потому что у нас получилось,- ответила она.
        - Что получилось?- недоуменно спросил Виктор - и тут же понял, что сказал лишнее. Ну свойственно необремененным семьей мужикам тупить в подобной ситуации, пусть даже этот мужик не кто иной, как бессмертный синоби, возможно даже стихии Пустоты.
        На него смотрели огромные глаза цвета неба - и не хотелось больше ничего на свете, лишь бы до конца своей бесконечной жизни смотреть в эти глаза.

«Получилось… У нас получилось» - эхом звенели в его голове слова прекрасной девушки.
        Его девушки.
        - Ну и отлично, что получилось,- неожиданно для себя сказал Виктор.
        И улыбнулся.
        Она слабо улыбнулась в ответ.
        - Самолет двухместный?- деловито осведомился Виктор.
        Она кивнула и вложила в его руку медальон Теслова.
        - Значит, летим с комфортом,- сказал Виктор.
        Он подошел к самолету, взбежал по приставному трапу и, быстро найдя соответствующее углубление на колпаке летающей тарелки, вложил в него медальон.
        Четверть колпака плавно отъехала в сторону, открыв для обозрения внутренность нереализованной мечты уфологов всего мира.
        Виктор шагнул внутрь.
        - Н-да…
        Внутреннее убранство дискообразного летательного аппарата как-то не вселяло уверенности в удачном побеге с нацистской базы.
        Два глубоких кресла, два серебристых костюма, аккуратно сложенных на сиденьях кресел, два шлема поверх костюмов, напоминающие мотоциклетные…
        И всё.
        Никаких приборов, никаких индикаторов, экранов, ни малейшего намека на какое-нибудь специальное оборудование. Кресла пилотов равномерно окружали голые стены стального цвета.
        Девушка вошла следом.
        - А это точно не курильня опиума с попсовым интерьером?- осведомился Виктор.
        - Если ты об отсутствии оборудования, то это только видимость. В отличие от наших старых летательных аппаратов, в этом самолете управление осуществляется силой мысли, а все необходимые карты выводятся на внутренний экран гермошлема,- сказала она, снимая черную фуражку с серебряным черепом вместо кокарды.- А сейчас отвернись.
        - Зачем?- не понял Виктор.
        - Переодеться надо,- сказала она, кивнув на костюмы.- Они надеваются на голое тело.
        - А ну как по размеру не подойдут?- сказал Виктор, послушно отворачиваясь.

«Интересно, почему все девчонки, которых ты видел много раз во всех ракурсах, требуют отвернуться, когда переодеваются?»
        - Секс и смена одежды - разные вещи. Ты же закрываешься в туалете, несмотря на то что твоя девушка видела тебя без штанов много раз.
        Виктор крякнул. К тому, что твоя подруга ковыряется в твоей голове, словно у себя в сумочке, еще предстояло привыкнуть.
        - Извини,- сказала она.- Больше не буду читать твои мысли без разрешения. А костюмы сами подгоняются по фигуре. Они словно вторая кожа, предохраняющая пилота от перегрузок, кислородной недостаточности и механических повреждений. Я всё.
        Виктор повернулся.
        Костюм действительно полностью обтягивал фигуру. Подчеркивая все выпуклости и вогнутости идеального женского тела.
        Она перехватила его взгляд и улыбнулась.
        - Я рада, что к тебе возвращается твоя сила, синоби,- сказала она.- Я ее чувствую. Вот здесь.
        Она приложила руку к животу.
        - Но сейчас не время для разговоров. Нам нужно побыстрее улетать отсюда, пока спецслужбы не пронюхали о плане Теслова.
        Виктор отвязал мечи и, быстро скинув одежду, стал облачаться во «вторую кожу».
        - Ты все знаешь о том, что со мной происходило здесь, на базе?- спросил он.
        - Почти,- ответила она.- В основном информация приходит в виде туманных образов. Иногда картин, иногда некоего подобия фильма. Важен настрой на конкретную тему, конкретный объект. Мне было проще, ведь во мне живет часть тебя…
        Внезапно по ее лицу пробежала тень.
        - Что-то не так?- спросил Виктор, на автомате привязывая мечи к поясу-сагэо и плотно фиксируя его на теле. Даже в полете он не собирался расставаться со своим оружием. Тем более что в кодзири черного вакидзаси хранилась микросхема с информацией, полученной от Теслова.
        - Не знаю…
        Она шагнула к проему и выглянула наружу. Посмотрела вверх.
        Потом вернулась.
        Бледность на ее лице стала еще заметнее.
        - По приказу Каммлера верхний защитный люк шахтного ствола заблокирован,- тихо сказала она.- Мы не сможем вылететь отсюда. И еще. Сейчас они решают что лучше - взорвать ворота ангара или пустить в вентиляцию новую модификацию боевого отравляющего газа «Циклон D». Первое быстрее, второе дешевле.
        - А эта штука стрелять не умеет?
        Виктор обвел рукой внутреннее пространство летающей тарелки.
        Девушка покачала головой.
        - К сожалению, Теслов не счел нужным снабдить свой личный самолет каким-либо оружием. Так что…
        Она подошла и поцеловала Виктора. Ее губы были холодными, словно мягкие ледышки…
        Он не успел ответить на поцелуй - девушка повернулась и, отойдя к стене, приложила к ней ладошку.
        - Ты должен взлететь к среднему срезу шахты и удерживать самолет вот в таком положении.
        Она для убедительности еще раз хлопнула ладонью по стене.
        - А ты?
        - А я сейчас спущусь вниз и попробую последнее средство.
        Виктор покачал головой.
        - Ты хочешь, чтобы я, словно паук в консервной банке, висел на стене, пока ты будешь разбираться с толпой ульфхеднаров? Не получится. Без тебя я никуда не полечу.
        Сначала она хотела рассердиться. Но потом передумала.
        - Тебе не понять того, что я хочу сделать. И нет времени объяснять. Это древняя магия, суть которой недоступна большинству мужчин. Я только попробую. И если не получится, ты спустишься, чтобы умереть рядом со мной. Глупо не использовать последний шанс.
        С этим было трудно не согласиться.
        - Но я не умею им управлять!
        - Просто надень шлем. Остальное самолет сделает за тебя.
        Она шагнула к выходу.
        - Послушай…
        Она обернулась.
        - Ведь я даже не знаю, как тебя зовут.
        - Фрейя,- сказала она и скрылась в проеме.

«Фрейя. Богиня любви и войны в германо-скандинавской мифологии,- думал Виктор, надевая шлем.- Красиво, но слишком сложно. Если получится отсюда смотаться, буду дома Маринкой звать».
        Как только края шлема коснулись высокого воротника серебристого костюма, послышалось слабое шипение.

«Похоже, воротник к шлему прирос».
        Виктор покрутил головой.
        Точно. Умное изобретение самостоятельно создало замкнутую систему. Воздух внутри шлема стал непривычно прохладным и чистым, словно на лицо надели объемную кислородную маску.
        А потом по черному стеклу гермошлема побежали слова, начертанные зеленым шрифтом. Не японские, не немецкие. Свои, родные.

«Согласно анализу мозговой деятельности, выбран язык: русский разговорный. Подтвердите выбор».
        - Подтверждаю,- сказал Виктор.

«Рекомендации: говорить необязательно,- сообщил шлем.- Мысленные команды передаются на порядки быстрее. Дальнейшее взаимодействие между вами и бортовым компьютером переключено в режим ментального интерфейса. Подтвердите выбор».

«Подтверждаю»,- подумал Виктор.
        Зеленый текст исчез. Вместо него в голове Виктора зазвучал приятный женский голос.
        - В дальнейшем необходимые логические корректировки система внесет сама. Если корректировка не соответствует вашему желанию, достаточно послать мысленный приказ о ее отмене. Включаю изображение.
        Черное стекло гермошлема стало прозрачным. Но не однотонно-серебристые внутренности летающей тарелки увидел Виктор.
        Он увидел ангар. И сходящую с трапа Фрейю. Причем ощущение было странным и пугающим - словно трап был приставлен к его телу, принявшему форму летающей тарелки.
        Он сам был самолетом Теслова. И видел одновременно и передний, и задний план ангара, и тяжелые плиты защитного люка, сомкнутые над верхним срезом шахты словно челюсти гигантской акулы. А еще он увидел, как содрогнулись от страшного удара ворота ангара.
        - Они боятся, что «Циклон D» попадет в систему вентиляции,- сказала Фрейя. Ее голос прозвучал совсем рядом, словно она стояла на расстоянии вытянутой руки.- Ты уже освоился с управлением?
        - Похоже, что да,- не очень уверенно ответил Виктор.
        - Тогда взлетай быстрее. У нас мало времени.
        - Но как???
        - Ты летал в детстве во сне? Здесь то же самое.

…Он никогда не летал в своих детских снах.
        В этих снах чаще всего был огонь, в котором снова и снова погибали те, кто был для него дороже жизни,- его родители. А еще в его снах были листья. Желтые листья с толстыми прожилками, наполненными свернувшейся кровью осени. Они летели свободно, гонимые ветром неизвестно куда, а он смотрел им вслед и мечтал, что когда-нибудь тоже сможет стать одним из них. Таким же мертвым. И таким же свободным…
        Но сейчас он должен был жить. Ради той, кто стояла рядом с ним. И ради тех, кому он должен был передать послание бессмертного гения…
        Виктор и сам не заметил, как взмыл вверх.

«Она сказала прилепиться к стене…»
        Он еще не успел додумать мысль, как его тело, ставшее дисколетом, послушно спланировало к стене шахты и, встав на ребро, словно приклеилось к ней. При этом Виктор не ощутил ни малейшего признака работы двигателей - самолет Теслова игнорировал все известные законы физики. Известные человечеству - но не гению, сумевшему воплотить в жизнь наследие древней цивилизации.
        Внизу, на круглой площадке ангара, замерла серебристая точка.

«Увеличить изображение».
        Компьютер дисколета послушно выполнил приказ.
        Фигурка Фрейи сейчас напоминала прекрасную статую. Ее голова была запрокинута вверх, широко открытые глаза цвета неба, возможно, видели что-то… Но это «что-то» было недоступно другим. Соприкасаясь в запястьях, кисти ее поднятых кверху рук образовывали подобие чаши, направленной в центр стального люка шахты. Подобие чаши… Или жерла орудия.
        А сбоку от нее под страшными ударами прогибалась внутрь стальная плита ворот ангара, грозя с минуты на минуту грохнуться внутрь, погребя под собой хрупкое тело девушки.
        Виктор начал что-то понимать…
        - Нет…- прошептал он.
        На мгновение ее глаза вернулись в этот мир.
        - Люблю тебя…- прочитал Виктор по ее ожившим губам.
        - Неет!!!..

…Столб ослепительного пламени ударил из того места, где только что стояла Фрейя. Виктор успел зажмуриться, но это не помогло. Бушующий океан огня тысячей солнц проник сквозь слабую защиту век, и, если бы не компьютер самолета, автоматически сбросивший на лицо пилота черные светофильтры, как знать, что стало бы с его глазами.

«Перегрев наружной брони,- сообщил женский голос.- Включены защитные экраны. Энергии экранов хватит на девять секунд. Восемь секунд. Семь. Шесть… Пять…»

«А надо оно? Теперь… Без нее…» - пришла мысль.

«Четыре… Три…»

«Она говорила о том, что любовь - это огонь изнутри. И какая теперь разница, выдержат ли экраны этот огонь?»

«Две секунды… Экраны отключены,- сообщил компьютер.- Температура внешней среды стабилизируется. Активировано принудительное охлаждение наружной брони. Включаю изображение».
        Экраны выдержали.
        Виктор открыл глаза.
        Стены шахты пересекали глубокие дымящиеся трещины, из которых вниз сыпалось мелкое бетонное крошево. Одна из трещин на глазах Виктора увеличилась в размерах. От стены отвалился и ухнул вниз кусок бетона величиной в половину дисколета, легко разорвав удерживающую его паутину раскаленной арматуры.
        Виктор проследил полет бетонной глыбы.
        Она ударила в то место, где совсем недавно был пол ангара,- и рассыпалась в пыль.
        А сам ангар исчез.
        Вместо него была сверкающая воронка из расплавленного песчаника. На краю воронки бугрился ком оплавленного металла, смутно напоминающий стальную плиту ворот со впаянными в него остатками какой-то машины.
        За воротами в беспорядке валялись несколько черных дымящихся куч плоти - все, что осталось от тех, кто посмел подойти к ангару слишком близко.
        Виктор отвернулся и посмотрел вверх.
        Над ним было небо.
        Столб неистового огня разорвал стальные челюсти люка и расплавил остатки металла, мешающие свободному вылету дискообразного самолета Теслова.

«Без нее…»
        Образ девушки с именем древней богини любви, пожертвовавшей собой ради него, стоял перед глазами Виктора.

«Без нее…»

«Без меня,- прошептала она.- Ты должен».
        Виктор зажмурился. Видение было слишком явным, для того чтобы быть просто игрой воображения.

«Ты должен… Тебя там ждут…»
        Он рискнул открыть глаза.
        Видение пропало. Но остались слова, которые могла произнести только она на пути в свою страну Токоё.
        Сидеть было неудобно, и он машинально поправил черный меч. Еще одну причину для того, чтобы покинуть это страшное место.

«Вперед…»
        Против ожидания, его дискообразное тело медленно двинулось вверх, скользя вдоль стены словно большой серебристый паук.

«Обнаружен враг. Включен режим скрытного перемещения»,- сообщил компьютер.
        Дисколет аккуратно выполз из шахты - и, метнувшись в сторону, окутался экранами защитных полей.
        Но было поздно.
        Его ждали.
        Четыре огромных боевых дисколета с черными крестами на днищах ударили одновременно. Защитное поле самолета Виктора лопнуло, словно яичная скорлупа, но сдержало удар.

«Внимание! Энергия экранов минимальна!!!»
        Бортовой компьютер был в панике.

«Летные характеристики - девяносто процентов. Характер повреждений устанавливается. Аккумуляторы нуждаются в немедленной подзарядке!
        Оставшееся время полета в выбранном режиме - семь минут!»
        Над враждебными тарелками возник и начал стремительно сгущаться огненный ореол. Враг готовился к новому удару.

«По пути не забудьте заправиться - просто нырните в океан и вынырните обратно,- вспомнил Виктор слова Теслова.- Вне зоны дистанционного действия генератора турбина работает на воде».
        Он мысленно бросил аппарат к береговой линии. Машина слушалась, но как-то вяло, словно новое тело Виктора только-только очнулось от глубокого сна.
        Тем не менее широкая полоса темной океанской воды, свободной ото льда, приближалась… но недостаточно быстро. Гораздо быстрее уплотнялся ореол вокруг звена летающих тарелок, зависшего над ледяной пустыней. Вражеские пилоты не спешили - видимо, их лучевое оружие было рассчитано на гораздо большее, нежели уничтожение малого дисколета пассажирского класса.

«Не успеть…» - промелькнуло в голове Виктора.
        Додумать мысль он не успел…
        Страшный удар подбросил его дисколет и швырнул в океан, словно камушек, брошенный в воду шаловливой детской рукой.
        Но не звено немецких боевых машин было тому причиной.
        Ледяная пустыня позади Виктора раскололась надвое, будто гигантский огненный меч распорол ее изнутри. Стена пламени взметнулась вверх на сотни метров, разбросав атакующие дисколеты, словно пылинки.

«Теслов… У него получилось! Компьютер уничтожен!!!»
        Это было последнее, что видел Виктор перед тем, как черная вода сомкнулась над колпаком его дисколета.
        В следующее мгновение она начала кипеть.

«Аккумуляторы заряжены,- сообщил компьютер.- Уровень термоактивности окружающей среды повышается. Рекомендуется покинуть опасную зону».
        Над ним был лед. Но выбирать не приходилось.

«Включить защитные экраны!» - скомандовал Виктор.
        И направил себя вверх.
        От первого удара вдоль ледяного щита, нависшего над головой, пошла внушительная трещина.

«Ненадлежащее использование возможностей летательного аппарата. Рекомендуется…»
        - Заткнись!- посоветовал Виктор компьютеру.
        И ударил снова.
        Пробить толщу шельфового ледника удалось лишь с третьего раза.
        Дисколет Виктора вылетел из пролома в облаках пара и ледяного крошева. Белизна окружающего ландшафта резанула по глазам.
        Кругом был лед. Ледяная пустыня на много километров. Виктор и не думал, что машина Теслова способна за несколько мгновений движения под водой унести его на такое расстояние от материка.
        - Характер повреждений?- потребовал Виктор.
        - Повреждено тридцать четыре процента наружной брони. Функциональность двигателей - семьдесят восемь процентов…
        - Как насчет перемещения в режиме невидимости?- перебил Виктор.
        - Возможно в течение сорока шести минут,- после секундной паузы выдал компьютер. - После чего требуется экстренная подзарядка аккумуляторов. Одновременное использование защитных экранов и режима невидимости не рекомендуется. В случае их одновременного использования…
        - Погоди…- прервал Виктор сетования бортовой системы.- А что со связью?
        - Связь возможна по низкоорбитальной системе «Иридиум»,- ответил компьютер.
        - А сотовый он ловит?
        - Если ваш вопрос подразумевает, возможна ли работа системы связи в сотовом режиме, то ответ положительный.
        - Ну если ответ положительный, то поехали,- сказал Виктор.
        И продиктовал номер.
        Ответ пришел незамедлительно, словно вызываемый абонент ждал звонка с трубкой в руке.
        - Это ты, Виктор?- спросил знакомый голос.
        - Это я, майор.
        - Ты откуда звонишь?
        - С летающей тарелки,- ответил Виктор.
        Казалось, Макаренко ничуть не удивился.
        - Ты угнал диск «Хаунебу»?
        - Не знал, что эта штука так называется,- сказал Виктор.- Но она действительно похожа на диск.
        - Я постараюсь обеспечить тебе международный коридор.
        - Это типа, что меня не собьют по пути домой?- усмехнулся Виктор.
        - В том числе и это. Как пересечешь границу России, задай свои координаты - тебя проводят. До этого постарайся передвигаться, используя экран защиты от внешних излучений.

«Похоже, майор знает о дисколетах не понаслышке»,- отметил про себя Виктор.
        - Понял,- сказал он.- Тогда до встречи.
        - До встречи. Кстати, учти, что тебя здесь ждут.
        - Кто?- удивился Виктор.
        - Девушка,- ответил Макаренко.- Она прилетела из Японии почти сразу после твоей отправки. Каким-то образом вышла на наш отдел и с ходу потребовала, чтобы мы отправили ее к тебе. В общем, сейчас она у нас. И ждет твоего возвращения.
        - И зовут ее Мяукой?- на всякий случай уточнил Виктор.
        - Примерно так,- подтвердил Макаренко.
        И добавил после короткой паузы:
        - Мы уже знаем почти все. Ты хорошо поработал, Савельев. Спасибо.
        Слова пришли сами собой.
        - Служу России,- ответил Виктор.
        Эпилог
        Деревья стояли голыми, задрав к небу корявые ветви со свисающими с них почерневшими обрывками, качающимися на ветру.
        Да и не положено деревьям иметь ни листьев, ни кожи, ни когтей в это время года. Хотя предзимье в этих местах было достаточно мягким - оба солнца давали достаточно света и тепла - но деревья все равно не могли привыкнуть к местному климату и готовились к зимнему сезону так же, как их далекие земные предки.
        Деревья почтительно обступали Поляну. Независимо от времени года и наличия силы в корнях и стволах, они всегда готовы были защитить тех, кто собирался на Поляне Совета.
        Они не знали, что эта их функция утратила свое значение еще в незапамятные времена. В этом мире давно уже никто ни на кого не нападал, и охранные деревья остались здесь лишь как символ Поляны, дань многовековой традиции Собрания Высших Посвященных.
        Случись человеку оказаться в этих местах и увидеть тех, кто собрался сегодня на Поляне, вероятнее всего бежал бы он отсюда не разбирая дороги, опасаясь не столько за свою жизнь, сколько за рассудок. Потому что и в самом кошмарном сне вряд ли возможно увидеть столько чудовищ сразу.
        Их было двенадцать. Кто-то из них отдаленно походил на человека, но таких было меньшинство. Большинство напоминало либо куски абсолютно асимметричной плоти, либо облака густой молочной взвеси, по которой время от времени пробегали небольшие синие молнии, либо черные провалы в пространстве, постоянно меняющие размеры и форму.
        Однако вели себя кошмарные создания вполне разумно. Человекоподобные, обменявшись кивками, расселись в двойной тени деревьев. Остальные, также кто как мог выразив присутствующим свое уважение, расположились сообразно своим возможностям, но при этом стараясь оставить свободным центр Поляны.
        Они ждали.
        И их ожидание оправдалось.
        Воздух в центре поляны задрожал и стал быстро сгущаться, пока не превратился в облако легкого серого тумана. Из него неслышным призраком шагнул на ковер жухлой травы маленький человечек в традиционном ярко-оранжевом одеянии тибетского монаха. Облако за его спиной еще вибрировало несколько мгновений, после чего внезапно растаяло, оставив после себя тяжелый запах пещерной сырости.
        Человечек убегать не собирался. Он внимательно осмотрел присутствующих, после чего коротко кивнул.
        Человекоподобные вскочили со своих мест и почтительно поклонились в ответ. Остальные, по-видимому кто как мог, сделали то же самое.

«Приветствуем тебя, Учитель!»

«Приветствую вас, ученики»,- ответил человечек на синхронный ментальный посыл, прозвучавший в его голове.
        И подал знак занять свои места.
        Чудовища подчинились.
        Человечек посмотрел вниз, немного подумал, потом подогнул колени - и завис в позе лотоса в нескольких сантиметрах от ковра жухлой сырой травы. Вряд ли это была демонстрация сверхспособностей - все присутствующие и так знали, на что способен их Учитель. Скорее всего, он просто не хотел, чтобы его одежда намокла от росы.
        - Я рад видеть всех вас здесь, Хранители Врат,- степенно проговорил человечек на древнем языке, понятном лишь посвященным. Мысленный посыл можно перехватить. Мертвый Язык Посвященных доступен лишь тем, кто достоин его знать.- Если вы здесь, значит, в двенадцати соседних мирах все спокойно.
        - Это так, Учитель,- кивнуло человекоподобное чудовище в одежде горного отшельника ямабуси с крыльями за спиной, клювом вместо носа и двумя мечами, заткнутыми за пояс.
        - Ты уверен в этом, Тэнгу, Хранитель Врат Земли?
        Похоже, вопрос застал чудовище врасплох. Его клюв едва заметно порозовел от смущения. Но чудовище быстро оправилось от кратковременного замешательства.
        - Врата в порядке, Учитель,- твердо ответило оно.- Ни один человек не сможет проникнуть в Шамбалу[Шамбала (Беловодье, рус.)- мистическая страна, расположенная в Тибете. Впервые упомянута в буддистском тексте XI века «Калачкара».] .
        Человек в оранжевом одеянии покачал головой.
        - Ты хороший страж Врат, Тэнгу. Но лучший из стражей не только следит за Вратами. Он также знает о том, что происходит за ними.
        Клюв Тэнгу вспыхнул алым. На этот раз - от скрытого гнева.
        - Врата Земли запечатаны уже более чем полвека после того, как человек по имени Эрнст Шеффер проник через них в Шамбалу и заключил союз с монахами секты Агарти,- проворчало чудовище.- Вы лучше чем кто-либо знаете, к чему мог привести этот союз. Тогда Высшие Посвященные разделили миры. Врата Земли уже давно не Врата, а стена, проход через которую невозможен ни для людей, ни для кого-либо еще. Зачем мне знать, что творится за этой стеной?
        Слова чудовища ничуть не смутили монаха.
        - Недостойно воина давать волю гневу,- заметил он.- К тому же любой воин знает, что нет стены, которую невозможно разрушить. Или обойти. Я только что вернулся из запретного мира, пройдя дорогами Пустоты. И если это удалось мне, то может удастся еще кому-то.
        Существа на Поляне переглянулись. Над ковром пожухлой травы повисло тягостное молчание.
        - Скажите, Учитель, для чего вы посетили запретный мир?- наконец прозвучал голос из черного провала, колышущегося на краю Поляны.
        - Там снова нарушено Равновесие,- бесстрастно ответил монах.- И я очень надеюсь, что мой ученик все-таки смог его восстановить.
        - Ваш ученик???
        Изумление присутствующих было неподдельным. Клюв Тэнгу из ярко-красного стал мертвенно-бледным.
        - Простите, Учитель, но не хотите ли вы сказать, что взяли в ученики человека?- осторожно спросил он.
        - Это так,- кивнул монах.- Я принял решение взять еще одного ученика. Нарушение Равновесия опасно не только для Земли. Оно может потрясти все Мироздание, разрушить любые стены и врата, привести к невообразимым катаклизмам.
        - Но однажды вмешательство Агарти лишь усугубило нарушение Равновесия,- не сдавался Тэнгу.
        - И это верно,- согласился монах.- Хорошо, когда есть возможность исправить ошибки прошлого. А если ее нет, то хотя бы предупредить новые. Мы не будем вмешиваться в исторические процессы Земли. Но мы будем наблюдать за ними. Сейчас мой новый ученик нашел свой Путь. Будем надеяться, что он сможет пройти по нему до конца.
        Из газет
        Сегодня ночью двое автогонщиков стали свидетелями необычного происшествия. Тушинский аэродром, официально утвержденный в качестве места проведения ночных легальных гонок стрит-рейсеров, около 22 часов был оцеплен отрядами ОМОНа. Всем участникам гонок вежливо порекомендовали удалиться. Однако нашим героям удалось пробраться сквозь кордон оцепления и спрятаться на территории аэродрома. Они ждали несколько часов. И их ожидание было вознаграждено.
        Глубокой ночью на аэродром приземлилось классическое НЛО в сопровождении двух боевых вертолетов, по описанию похожих на знаменитые Ка-50. Очевидцы происшествия рассказали, что на бортах необычного летательного аппарата имелись серьезные вмятины, которые им удалось рассмотреть при свете вертолетных прожекторов. При этом, конечно, жаль, что у наших свидетелей не было с собой профессиональной фото- и видеоаппаратуры. Потому как фотографии, сделанные ими ночью при помощи мобильных телефонов, вряд ли могут считаться неоспоримыми доказательствами существования неопознанных летательных объектов.
2007-2011
        Словарь
        А
        Абвер (нем. Abwehr) - «оборона». Орган военной разведки и контрразведки Германии в
1919-1944 годах.
        Аматэрасу (букв.: «Озаряющая небо»)- главное божество синтоистской религии, олицетворение солнца, жизнеутверждающее начало. В японской мифологии она считается прародительницей императорского дома.
        Аненербе (нем. Ahnenerbe) - «наследие предков». Полное название «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков» - организация, созданная 1 июля 1935 года для изучения традиций, истории и наследия германской расы.
        Астравидья, или «оружие Брахмы»,- согласно древнеиндийским текстам, наука владения различными видами божественного оружия либо самоназвание оружия, по описанию напоминающего атомную бомбу.
        Б
        Бодхисатва (санскр.) - «тот, чья сущность - просветление». Идеальное существо, почти достигшее нирваны, но отказавшееся от возможности прервать цепь перерождений ради того, чтобы указывать людям путь к совершенству.
        Бригаденфюрер (нем.)- звание в войсках СС, примерно соответствующее званию генерал-майора в армии Российской Федерации.
        БТМ - буровая туннелепроходческая машина.
        Бу (яп.) - 3,03 мм.
        Бусидо (яп.) - «Путь воина». Морально-этический кодекс чести воина в средневековой Японии.
        В
        Вакидзаси (яп.)- второй, более короткий, чем катана, японский меч, носившийся за поясом в XVI-XIX веках. Вместе с катаной входил в комплект вооружения самурая.
        Вако - морские пираты средневековой Японии.
        Валгалла (Вальхалла)- рай в германо-скандинавских мифах, в который попадают воины, павшие в битве с мечом в руке.
        Г
        Гайдзин (яп.) - «иностранец». Без дополнения «коку» («страна») слово приобретает презрительный смысл «чужак», «неяпонец». Применяется в основном к европейцам, в отличие, скажем, от более близких по менталитету китайцев или корейцев.
        Гёкуро (яп.)- лучший из существующих сортов японского чая.
        Гримуар (фр. grimoire)- книга, описывающая магические процедуры, заклинания для вызова духов и демонов или содержащая ещё какие-либо колдовские рецепты.
        Д
        Дайсё (яп.) - «большой и меньший». Два меча, катана и вакидзаси. Стандартный набор оружия самурая начиная с XVI века.
        Дарума - японская транскрипция имени Бодхидхармы (около 440-528 годы н.э.), индийского монаха, который считается основателем дзен-буддизма и шаолиньского кунг-фу.
        Дерево бодхи - «дерево прозрения», произошедшее от оригинального дерева Махабодхи, под которым на Будду снизошло просветление.
        Дзюмон (яп.) - «заклинание». Магическая формула, при произнесении которой вследствие вызываемых ею вибраций изменяется психическое состояние человека.
        Додзё (яп.) - «место поиска Пути». Тренировочный зал в японских единоборствах. В древности иногда комплекс тренировочных, жилых и хозяйственных зданий в солидных
«рю» - школах воинского искусства.
        Доуму (кит.) - «матушка ковша» - в китайской мифологии божество, распоряжающееся жизнью и смертью, обитающее на звёздах созвездия Большой Медведицы.
        Ж
        Желтый источник - место сборища душ умерших в древнекитайском аду.
        К
        Ками (яп.) - 1) души людей и предметов, способные к автономному существованию вне тела и обладающие собственным разумом. По представлениям японцев, не тело имеет душу, а душа управляет приданным ей телом; 2) божество японской мифологии.
        Каннуси (яп.) - «глава дома, хозяин кан - мистической способности проникновения в суть вещей; видения посредством просветленного сознания» - синтоистский священнослужитель, обладающий способностями медиума.
        Касугай (яп.)- скобы, в основном применявшиеся ниндзя для перемещения и зависания под потолком на поперечных деревянных балках японского средневекового замка.
        Катаги (жаргон Якудзы)- простак, лох. Обычный человек, не принадлежащий к клану Якудзы.
        Катана (яп.)- длинный японский меч, носившийся за поясом в XVI-XIX веках. Вместе с вакидзаси входил в комплект вооружения самурая.
        Кодзики или Фурукотофуми (яп.) - «Записи о деяниях древности», крупнейший памятник древнеяпонской литературы.
        Кодзири (яп.)- наконечник ножен японского меча.
        Красноволосый - в старину японцы называли европейцев «красноволосыми». Можно предположить, что либо японцам встречались преимущественно рыжеволосые европейцы, либо это следствие старинного поверья, согласно которому за морем лежат земли, населенные чудовищами,- в японской мифологии красные волосы имеют человеческие воплощения драконов, а также демоны, похожие на людей.
        Куноити (яп.) - «гармония Пустоты». Женщины-ниндзя.
        Л
        Ли - китайская мера длины, около 0,5км (в системе городских мер).
        М
        Миккё - «тайное учение». Учение секты Сингон. Эзотерический буддизм, при изучении которого осваивались секретные техники - гипноз, телепатия, достижение особых состояний психики, в том числе боевого и мистического транса.
        Мико - «дитя сути вещей». Колдунья.
        Мискант - мискант китайский (яп. сусуки или обана)- один из японских символов осени, трава, порой достигающая в высоту более двух метров.
        Мицу-но кокоро (яп.) - «разум как поверхность озера» (или цуки-но кокоро - «разум как ровный свет луны»). Психическое состояние растворения во вселенной, при котором адепт миккё видит мир таким, какой он есть на самом деле («нёдзё»).
        Моти (яп.)- рисовый колобок, основное японское национальное блюдо из риса.
        Мэнуки (яп.)- украшения с обеих сторон рукояти японского меча, служащие также для более плотного ее охвата.
        Н
        Намасте - традиционное тибетское приветствие, означающее: «В вашем лице я приветствую бога».
        Нёдзё (яп.)- истинное видение мира в состоянии мицу-но кокоро.
        Нинпо (яп.)- в средневековой Японии нин-дзюцу («нин» - терпение, выносливость, тайное действие, «дзюцу» - «искусство») со временем развилось в нинпо - многофункциональную боевую систему, включающую в себя философские, мистико-религиозные и практические аспекты, а именно - искусство шпионажа, стратегии, тактики и физического уничтожения противника с применением разнообразных видов оружия и без такового.
        Нирвана (санскр.)- в буддизме состояние высшего счастья, покоя и умиротворения, при котором отсутствуют страдания, страсти и переживания, свойственные обычному человеку.
        О
        Обергруппенфюрер (нем.)- звание в войсках СС, примерно соответствующее званию генерал-полковника в армии Российской Федерации.
        Обершарфюрер (нем.)- звание в войсках СС, примерно соответствующее званию старшины в армии Российской Федерации.
        О?дин - верховное божество германо-скандинавской мифологии. Согласно мифу воины, павшие в бою с оружием в руках, попадают на небо, в Валгаллу на вечный пир к Одину.
        Он мё до (яп.) - «Путь инь и ян» (китайское «инь» в японском варианте звучит как
«Он», «Ян» - как «Мё»). Японское религиозное учение, сложившееся в начале периода Хэйан (794 -1185) и оказавшее серьёзное влияние на развитие ниндзюцу.
        Оригами (яп.) - 1) сертификат подлинности японского меча; 2) искусство складывания фигурок из бумаги.
        П
        Пресс-хата (жарг.)- камера, в которой заключенные, специально подобранные администрацией тюрьмы, насильственными методами добиваются от других заключенных выполнения задач, поставленных администрацией.
        С
        Сагэо (яп.)- шнур, используемый для крепления японского меча за спиной или за поясом, а также для связывания противника.
        Самадхи (санскр.) - «гармония, погружение, завершение». Сверхъестественное, мифическое состояние сознания, одним из методов достижения которого является полное отключение от внешнего мира.
        Сань цзе гунь (кит.)- трехсекционный боевой цеп.
        Сёгун - военный правитель Японии в период с 1192 по 1868 год, в отличие от императора обладавший реальной властью.
        Сёдзи (яп.)- раздвижные полупрозрачные перегородки из плотной вощеной бумаги, заменяющие двери и окна в традиционном японском доме.
        СИЗО - следственный изолятор.
        Синоби - японское прочтение китайского иероглифа «ниндзя» (в переводе «человек, умеющий ждать; тайный агент»). В древней Японии ниндзюцу и синобидзюцу были синонимами.
        Синоби-сёдзоку (яп.)- маскировочный костюм ниндзя.
        Сихан (яп.)- учитель в японских боевых искусствах, по степени мастерства выше, чем сэнсэй.
        Сэнсэй (яп.) - «родившийся раньше», учитель.
        Сэппуку (яп.)- ритуальное самоубийство посредством вспарывания живота. Среди самурайского сословия средневековой Японии считалось одним из высших проявлений доблести.
        Сюгэндо (яп.) - «путь обретения сверхъестественных сил и творения чудесных деяний посредством магической практики». Японское учение, соединяющее синтоизм, буддизм, даосизм и магические практики монахов-ямабуси. Основатель Эн-но Одзун, больше известный как Эн-но гёдзя - отшельник Эн-но (634-703).
        Сюри - замок на территории современного города Наха, в XIV-XIX веках являвшийся столицей государства Рюкю.
        Сюрикэн (яп.) - «меч из Сюри». Метательное оружие ниндзя.
        Т
        Татами (яп.)- плотные маты толщиной около 6см и площадью чуть более 1,5 кв. м. Изготавливаются из рисовой соломы и служат для покрытия пола, одновременно являясь мерой площади. В единоборствах - площадка для соревнований.
        Тэнгу (от китайского тяньгоу - «небесная собака»). Как и многие другие персонажи японского фольклора, тэнгу ведут свое происхождение из Китая. Мифическое существо, живущее в горах, имеющее тело человека, длинный красный нос или клюв, птичьи крылья. Владеют магией, летают, могут становиться невидимыми. Им приписывается владение воинскими искусствами и ношение меча. Существует два вида тэнгу - кохода-тэнгу, или дайтэнгу (больше похожи на людей с большим носом), и карасу-тэнгу (имеют больше общего с воронами, в частности - клюв вместо носа).
        У
        Ульфхеднар - в скандинавской мифологии воин-оборотень, обладающий способностью в состоянии боевого транса превращаться в волка (берсерк - в медведя).
        Унтершарфюрер (нем.)- звание в войсках СС, примерно соответствующее званию сержанта в армии Российской Федерации.
        Унтерштурмфюрер (нем.)- звание в войсках СС, примерно соответствующее званию лейтенанта в армии Российской Федерации.
        Х
        Харагэй (яп.)- одно из значений: «искусство души», общение без слов.
        Хата (жарг.)- камера.
        Хикихада (яп.)- чехол для японского меча, кожаный или матерчатый.
        Хозбыки (жарг.)- заключенные, выполняющие в местах лишения свободы работы по хозяйственному обслуживанию.
        Ц
        Цисяньцинь - старинный китайский струнный щипковый музыкальный инструмент.
        Цуба (яп.)- гарда японского меча.
        Ш
        Шамбала (Беловодье (рус.))- мистическая страна, расположенная в Тибете. Впервые упомянута в буддийском тексте XI века «Калачкара».
        Шарфюрер (нем.)- звание в войсках СС, примерно соответствующее званию старшего сержанта в армии Российской Федерации.
        Штандартенфюрер (нем.)- звание в войсках СС, примерно соответствующее званию полковника в армии Российской Федерации.
        Штрек (от нем. strecke)- горная выработка, не имеющая выхода на поверхность.
        Штурмбаннфюрер (нем.)- звание в войсках СС, примерно соответствующее званию майора в армии Российской Федерации.
        Э
        Эмма (санскритское имя - Яма)- бог загробного мира, решающий посмертную судьбу всех живых существ. В его подчинении находятся армии духов, одна из задач которых - приходить за людьми после их смерти.
        Эсэсман (нем.)- звание в войсках СС, примерно соответствующее званию рядового в армии Российской Федерации.
        Ю
        Юкико (яп.) - «снежный ребенок».
        Я
        Ямабуси (яп.) - «горные воины», либо «спящие в горах». Полулегендарные монахи-отшельники, по одной из версий, основатели искусства ниндзюцу.
        Ямато (яп.)- древнее название Японии.
        Яньлован (кит.)- повелитель подземного царства, владыка ада. В китайском буддизме наделялся функцией главы загробного мира.
        MG-42 (нем. Maschinengewehr-42)- немецкий пулемет, признанный специалистами одним из лучших пулеметов Второй мировой войны.
        notes
        Примечания

1
        Астравидья, или «оружие Брахмы»,- согласно древнеиндийским текстам, наука владения различными видами божественного оружия либо само название оружия, по описанию напоминающего атомную бомбу.

2
        ДПНСИ - дежурный помощник начальника следственного изолятора (СИЗО).

3
        Синоби - японское прочтение китайского иероглифа «ниндзя» (в переводе «человек, умеющий ждать; тайный агент»). В древней Японии ниндзюцу и синобидзюцу были синонимами.

4
        О приключениях Виктора Савельева, предшествующих описываемым событиям, можно прочитать в романах Дмитрия Силлова «Тень якудзы» и «Ученик якудзы».

5
        Гайдзин - (яп.) - «иностранец». Без дополнения «коку» («страна») слово приобретает презрительный смысл «чужак», «неяпонец». Применяется в основном к европейцам, в отличие от более близких по менталитету китайцев или корейцев.

6
        Сихан - (яп.) - «мастер». Учитель в японских боевых искусствах, по степени мастерства стоящий выше, чем сэнсэй.

7
        Хата (жарг.)- камера.

8
        Самадхи (санскр.) - «гармония, погружение, завершение». Сверхъестественное, мифическое состояние сознания, одним из методов достижения которого является полное отключение от внешнего мира.

9
        Пресс-хата (жарг.)- камера, в которой заключенные, специально подобранные администрацией тюрьмы, насильственными методами добиваются от других заключенных выполнения задач, поставленных администрацией.

10
        Сто одиннадцатая - статья 111 Уголовного кодекса РФ. «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью».

11
        Дарума - японская транскрипция имени Бодхидхармы (около 440-528 годы н.э.), индийского монаха, который считается основателем дзен-буддизма и шаолиньского кунг-фу.

12
        Дзюмон (яп.) - «заклинание». Магическая формула, при произнесении которой вследствие вызываемых ею вибраций изменяется психическое состояние человека.

13

«Хозбыки» (жарг.)- заключенные, выполняющие в местах лишения свободы работы по хозяйственному обслуживанию.

14
        Абвер (нем. «Abwehr») - «оборона». Орган военной разведки и контрразведки Германии в 1919-1944 годах.

15
        Сэппуку (яп.)- ритуальное самоубийство посредством вспарывания живота. Среди самурайского сословия средневековой Японии считалось одним из высших проявлений доблести.

16
        Гримуар (фр. «grimoire»)- книга, описывающая магические процедуры, заклинания для вызова духов и демонов или содержащая еще какие-либо колдовские рецепты.

17
        Намасте - традиционное тибетское приветствие, означающее: «В вашем лице я приветствую бога».

18
        Во время Второй мировой войны тибетская секта Агарти входила в состав Черного Ордена СС.

19

«Кодзики», или «Фурукотофуми», (яп.) - «Записки о деяниях древности», крупнейший памятник древнеяпонской литературы.

20
        Оригами (яп.)- в данном случае сертификат подлинности клинка.

21
        Знаменитый китайский канон «36 стратагем». Стратагемы наступательных сражений. Стратагема 18.

22
        Сань цзе гунь (кит.)- трехсекционный боевой цеп.

23
        Бусидо (яп.) - «Путь Воина». Морально-этический кодекс чести воина в средневековой Японии.

24
        Аненербе (нем. Ahnenerbe) - «наследие предков». Полное название - «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков» - организация, созданная 1 июля 1935 года для изучения традиций, истории и наследия германской расы.

25
        БТМ - буровая туннелепроходческая машина.

26
        Двенадцатый год правления императора Цинь Ши-хуан-ди - 205 год до н.э.

27
        Страна Ямато - древнее название Японии.

28
        Срединное царство (Чжунго, кит.)- самоназвание Китая с древнейших времен.

29
        По мотивам стихотворения Ли Бо (Ли Тай-бо, 701-762), китайского поэта эпохи Тан, в переводе А. Гитовича.

30
        Яньлован (кит.)- повелитель подземного царства, владыка ада. В китайском буддизме наделялся функцией главы загробного мира.

31
        MG-42 (нем. Maschinengewehr-42)- немецкий пулемет, признанный специалистами одним из лучших пулеметов Второй мировой войны.

32
        Один - верховное божество германо-скандинавской мифологии. Согласно мифу воины, павшие в бою с оружием в руках, попадают на небо, в Валгаллу, на вечный пир к Одину.

33
        Вакидзаси (яп.)- второй, более короткий, чем катана, японский меч, носившийся за поясом в XVI-XIX веках. Вместе с катаной входил в комплект вооружения самурая.

34
        Цуба (яп.)- гарда японского меча.

35
        Ками (яп.) - 1) души людей и предметов, способные к автономному существованию вне тела и обладающие собственным разумом. По представлениям японцев не тело имеет душу, а душа управляет приданным ей телом; 2) божество японской мифологии.

36
        Гайдзин (яп.) - «иностранец». Без дополнения «коку» («страна») слово приобретает презрительный смысл «чужак», «неяпонец». Применяется в основном к европейцам, в отличие от более близких по менталитету китайцев или корейцев.

37
        Токоё (яп.) - «страна вечного мира». Мир смерти и в то же время - мир бессмертия, в представлении древних японцев находящийся далеко за морем.

38
        Тории (яп.)- птичий насест. Ритуальные ворота, устанавливаемые перед святилищами японской религии синто.

39
        Катана (яп.)- длинный японский меч, носившийся за поясом в XVI-XIX веках. Вместе с вакидзаси входил в комплект вооружения самурая.

40
        В старину японцы называли европейцев «красноволосыми». Можно предположить, что либо японцам встречались преимущественно рыжеволосые европейцы, либо это следствие старинного поверья, согласно которому за морем лежат земли, населенные чудовищами, - в японской мифологии красные волосы имеют человеческие воплощения драконов, а также демоны, похожие на людей.

41
        Сёдзи (яп.)- раздвижные полупрозрачные перегородки из плотной вощеной бумаги, заменяющие двери и окна в традиционном японском доме.

42
        Додзё (яп.) - «место поиска Пути». Тренировочный зал в японских единоборствах. В древности иногда комплекс тренировочных, жилых и хозяйственных зданий в солидных
«рю» - школах воинского искусства.

43
        Бодхисатва (санскр.) - «тот, чья сущность - просветление». Идеальное существо, почти достигшее нирваны, но отказавшееся от возможности прервать цепь перерождений ради того, чтобы указывать людям путь к совершенству.

44
        Бу (яп.) - 3,03 мм.

45
        Эмма (санскритское имя - Яма)- бог загробного мира, решающий посмертную судьбу всех живых существ. В его подчинении находятся армии духов, одна из задач которых - приходить за людьми после смерти.

46
        Аматэрасу (букв.: «Озаряющая небо»)- главное божество синтоистской религии, олицетворение солнца, жизнеутверждающее начало. В японской мифологии она считается прародительницей императорского дома.

47
        Сюгэндо (яп.) - «путь обретения сверхъестественных сил и творения чудесных деяний посредством магической практики». Японское учение, соединяющее синтоизм, буддизм, даосизм и магические практики монахов-ямабуси. Основатель Эе-но Одзун, больше известный как Эн-но гёдзя - отшельник Эн-но (634-703).

48
        Мэнуки (яп.)- украшения с обеих сторон рукояти японского меча, служащие также для более плотного ее охвата.

49
        Б. Н. Ржонсницкий, «Никола Тесла», серия «Жизнь замечательных людей», 1959,
«Молодая гвардия».

50
        Катаги (жаргон Якудзы)- простак, лох. Обычный человек, не принадлежащий к клану Якудзы.

51
        Харагэй (яп.)- одно из значений: «искусство души», общение без слов.

52
        Нинпо (яп.)- в средневековой Японии ниндзюцу («нин» - терпение, выносливость, тайное действие, «дзюцу» - искусство) со временем развилось в нинпо - многофункциональную боевую систему, включающую в себя философские, мистико-религиозные и практические аспекты, а именно - искусство шпионажа, стратегии, тактики и физического уничтожения противника с применением разнообразных видов оружия и без такового.

53
        Куноити (яп.) - «гармония Пустоты». Женщины-ниндзя.

54
        Моти (яп.)- рисовый колобок, основное японское национальное блюдо из риса.

55
        Дерево бодхи - «дерево прозрения», произошедшее от оригинального дерева Махабодхи, под которым на Будду снизошло просветление.

56
        В 1995 году в районе Севастополя было обнаружено немецкое военное кладбище 15-го специального батальона СС, на котором все покойники имели заросшее еще при жизни треугольное отверстие во лбу (по материалам книги Ганса-Ульриха фон Кранца «Тайное оружие Третьего рейха», изд. «Вектор», 2008).

57
        Синоби-сёдзоку (яп.)- маскировочный костюм ниндзя.

58
        Мицу-но кокоро (яп.) - «разум как поверхность озера», или цуки-но кокоро - «разум как ровный свет луны». Психическое состояние растворения во вселенной, при котором адепт миккё видит мир таким, каков он есть на самом деле (нёдзё).

59
        Японское имя Юкико в буквальном переводе значит «снежный ребенок».

60
        Подробно о событиях, изложенных выше, можно прочитать в романах Дмитрия Силлова
«Тень Якудзы» и «Ученик Якудзы».

61
        Сюрикэн (яп.) - «меч из Сюри». Метательное оружие ниндзя.

62
        Исторический факт. Например, в средневековой Японии мечи, изготовленные знаменитым мастером XIV века Мурамасой Сэндзё, считались опасными для владельца, слишком
«жадными до крови», и были уничтожены по специальному повелению правящего клана Токугава.

63
        Кодзири (яп.)- наконечник ножен японского меча.

64

«Выполнить сейчас? Да/Нет?» (Нем.)

65

«Задание поставлено в очередь. Ожидаемое время первого результата 162 часа» (нем. .

66

«Вы уверены, что хотите запустить режим Мегамастер?» (Англ.)

67

«Вы уверены, что имеете достаточно прав для режима Мегамастер? Если вы продолжите, предупреждение в службу безопасности будет отправлено…» (Англ.)

68

«Исполнение закончено. Представляю вам 3 варианта результата. Выберите тот, который вы хотите посмотреть? 1/2/3» (англ.). Расчеты закончены. Сколько нам открытий чудесных приготовлено проясненным духом (искаж. нем.). Ищущий - найдет (искаж. франц.).

69
        Сагэо (яп.)- шнур, используемый для крепления японского меча за спиной или за поясом, а также для связывания противника.

70
        Дайсё (яп.) - «большой и меньший». Два меча, катана и вакидзаси. Стандартный набор оружия самурая начиная с XVI века.

71
        Шамбала (Беловодье, рус.)- мистическая страна, расположенная в Тибете. Впервые упомянута в буддистском тексте XI века «Калачкара».