Закон «дегтярева» Дмитрий Олегович Силлов
        Апокалипсис-СТСнайпер #16
        Снайпер шел в Кремль, надеясь на то, что его все еще ждет там девушка с глазами цвета чистого неба.
        Он шел в Кремль…
        А попал в Зону. Чернобыльскую Зону, проклятую им многократно.
        Зону, в которой с нетерпением ждут его старые враги, чтобы поквитаться за прошлое, и по которой все еще бродят старые друзья. Те, кто исповедует жестокий, но жизненный закон Зоны - у кого в руках пулемет Дегтярева, прокачанный артефактами, за тем и правда.
        Дмитрий Олегович Силлов
        Закон «дегтярева»
        
* * *
        Автор искренне благодарит:
        Марию Сергееву, заведующую редакционно-издательской группой «Жанры» издательства «ACT», и Вячеслава Бакулина, руководителя направления «Фантастика» редакционно-издательской группы «Жанры» издательства «ACT», за поддержку и продвижение проектов «ПИКНИК НА ОБОЧИНЕ», «СТАЛКЕР», «КРЕМЛЬ 2222» и «РОЗА МИРОВ»;
        Олега «Фыф» Капитана, опытного сталкера-проводника по Зоне, за ценные советы в процессе работы над данным романом;
        Павла Мороза, администратора сайтов www.sillov.ru; www.kreml2222.com; www. real-street-fighting.ru; Алексея Липатова, администратора тематических групп социальной сети «ВКонтакте»; Сергея «Ион» Калинцева, корреспондента литературного портала www.litstalker.ru, и Виталия Градова, администратора литературного портала www.stalker-book.com, за помощь в интернет-продвижении проектов «ПИКНИК НА ОБОЧИНЕ», «СТАЛКЕР», «КРЕМЛЬ 2222» и «РОЗА МИРОВ»,
        а также Алексея Лагутенкова, сертифицированного инженера Microsoft, выпускника MBA Kingston University UK, за квалифицированные консультации по техническим вопросам.

* * *
        Что означает слово «сталкер»?
        Говорят, что этот термин придумали когда-то давно два великих русских писателя, и с английского данное слово можно перевести двояко: «гордо шествующий» и «крадущийся».
        Думаю, все-таки те писатели имели в виду второе. Потому что если в Зоне гордо шествовать, высокомерно поплевывая в кусты с высоты своей значимости, то скорее рано, чем поздно из тех кустов прилетит пуля, метательный нож либо юркое, тощее, зубастое тельце какого-нибудь мутанта, норовящего вцепиться в высокомерно оттопыренный кадык. Или просто в аномалию вляпаешься, задрав нос выше линии горизонта.
        А вот «крадущийся» - это точно про нашего брата. Без этого в любых Зонах никак не обойтись. От того, сколько метров ты прошел «гусиным шагом», скрываясь за естественными препятствиями, или прополз на брюхе, утюжа им полумертвую серую траву, зачастую зависит то, насколько долго ты проживешь.
        Вот и сейчас мы с Рудиком крались вдоль развалин какого-то строения, выискивая наиболее подходящее место для наблюдения. Рудик - это мой напарник, мутант с человеческими мозгами, с виду похожий на лемура-переростка. Правда, лемура боевого, в камуфляже-песчанке, с автоматом АКСу, пистолетом «Глок» и тяжелым ножом «Катран» на поясе.
        А я… Я тот самый бродяга-снайпер, путешественник между мирами, так и не нашедший ни в одном из них своего угла. Правда, недавно обретший память о своем прошлом и по этому поводу вернувшийся в Москву. Зачем? А чтобы вновь увидеть свою жену, о которой некогда запретил себе думать. Повод нашел, ага. Мол, я все вспомнил, и поэтому давай-ка, дорогая, с разбегу бросайся мне на шею. Сомнительная причина для броска, тем более что я сам ушел от своей Маши, которую так долго звал Сорок Пятой, даже не подозревая, кто она есть на самом деле…
        Стоп. Сейчас не время исходить мелодраматическими переживаниями. Хотя бы потому, что там, впереди, в трехстах метрах отсюда горбатится печально знакомый мне мост через Канал, на котором я однажды чуть не окончил свой жизненный путь. «Чуть», конечно, не считается, но сейчас была явная опасность повторить старое приключение, причем уже без всяких «чуть».
        Ибо на мосту теперь находился блокпост, состоящий из двух внедорожников, поставленных морда к морде и оснащенных легкими заокеанскими пулеметами «LWMMG», смонтированными на крышах автомобилей.
        Рядом с пулеметами из люков торчали полуростовые живые мишени в касках, а вдоль мобильного блокпоста бесцельно бродили еще полдюжины вооруженных вояк, имеющих весьма смутное представление о патрульно-постовой службе. Впрочем, им простительно. «LWMMG» в случае надобности до Купола добьет в легкую, так что им особенно париться нечего. Пулеметчики с господствующей точки «держат» все видимое пространство, так что группе сопровождения вполне можно пинать баклуши, не особо напрягаясь по поводу службы.
        И что за служба у них - понятно. Если кто найдет проход через Купол, то моста им не миновать. Тут их и встретят бравые пулеметчики. Хочешь в Москву? Плати - и проходи. Сколько платить? А сколько тем пулеметчикам захочется. Скорее всего, придется отдать все, что у тебя есть. Ну а там, за мостом, гуляет нехилая стая крысособак, ожидая тех, кто рискнет пойти в столицу без оружия. Это я хорошо помню, встречались…
        - Не пройдем, - прошептал Рудик. - Обход нужно искать.
        - Надо пройти, - отозвался я. - Другого хода, скорее всего, нет. Тем более что плавать ты не умеешь.
        - Не умею, - вздохнул Рудик. - Ну, надо - значит, надо. Тогда я поплыл. А ты стереги мой автомат.
        И не успел я рот открыть, чтобы возразить, как большеглазый мутант, аккуратно прислонив свой АКСу к обломку бетона, выскочил из-за укрытия наружу.
        Надо отметить, выскочил грамотно, прижимаясь к земле, и на такой скорости, что не поймешь сразу, то ли мелькнуло чего-то, то ли показалось. Это Рудик умеет. Этим все его племя спиров славится - скоростью передвижения… а также умением дрыхнуть беспробудно, жрать за троих и обманывать Мертвые Зоны. Но, в то же время, Рудик, которого я подобрал где-то между Петербургом и Москвой, успел показать себя надежным боевым товарищем. И сейчас я искренне переживал за него, гадая, что он задумал и куда направляется.
        Впрочем, куда - и так понятно.
        Справа от моста виднелись два приземистых здания, обстоятельно превращенных в крепости. Судя по архитектуре - бывшие автоцентры, прекрасно сохранившиеся и достойно укрепленные. Надстроенные пулеметные бронеколпаки на крышах, колючая проволока по периметру, вышки - все как положено. Чтоб чужой не проскочил, дабы своим жилось комфортно. И сейчас там, возле вышек, подозрительно шевелилась невысокая трава - будто порывом ветра ее примяло. Эх, главное, чтобы тот хвостатый ветер не углядели наблюдатели. Иначе не помогут ему ни его «Глок», ни тем более нож, в небольших лапках смахивающий на полноценный меч.
        Я отнял от глаза половинку бинокля, сморгнул, слегка помассировал веко и приник к окуляру снова. Если что, я один-то магазин из своей СВД отстрелять успею, прежде чем пулеметчики сделают из меня кровавую отбивную, густо фаршированную свинцом.
        Прошла минута… Вторая… Пятая…
        Тишина.
        Я начал немного нервничать. Если ушастого повязали, придется идти выручать. А с учетом боевой оснащенности автоцентров это равносильно самоубийству. Но я ж все равно пойду, так как бросать товарища на войне - распоследнее дело, даже если товарищ тот ростом меньше метра, хвостатый, мохнатый и наглый как танк.
        И тут ближайший ко мне автоцентр вздрогнул, словно раненый жук-медведь. Из всех его амбразур плеснуло неистовым огнем, а над мгновенно развороченной крышей взлетел стальной бронеколпак и медленно так, неторопливо начал падать вниз, лениво вращаясь в воздухе.
        По вышкам хлестанули обломки бетона. Одну из них просто снесло куском стены, словно кто-то долбанул молотком по хлипкому макету, склеенному из спичек. Вторая накренилась, но устояла. А на третьей, опять же неторопливо так, не спеша, перевалился через борт и полетел вниз труп, лишенный головы, - похоже, один из многочисленных обломков здания, брызнувших во все стороны, просто снес ее напрочь. Вот и летел сейчас вниз пулеметчик, разбрызгивая кровь во все стороны из рваной раны между плечами. Сердце-то еще работает…
        Но это было не главное. Постапокалипсис - это та же война, на которой смерть есть дело обычное, обыденное, каждодневное и привычное. Сейчас меня больше интересовало другое.
        По дороге от автоцентра, разорвав хлипкую ограду из колючей проволоки, летел черный гражданский «Хаммер» в мегапацанском обвесе - с мощным стальным «кенгурятником» впереди и агээсом на крыше, мотающимся без присмотра туда-сюда.
        По тому, как машина рыскала из стороны в сторону, словно пьяный гепард, было ясно, что шофер за рулем либо вдумчиво всю ночь расправлялся в одиночку с ящиком крепкого алкоголя, либо имеет очень приблизительный опыт вождения автомобилей.
        Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, чьи лапы потрудились над взрывом автоцентра и кто сейчас управляет «Хаммером». А еще было понятно, что секунд через тридцать пройдет шок у тех кадров, что перегородили мост, и они превратят «Хаммер» в решето…
        Не люблю я убивать людей, не сделавших мне ничего плохого. Но порой приходится действовать на опережение, так как в любом из миров на тот свет первыми отправляются те, кто много думает о моральных составляющих своих поступков. Их просто тупо мочат те, кто не заморачивается.
        Поэтому, пока в головах пулеметчиков не созрела здравая мысль расстрелять странный автомобиль, я вскинул СВД и двумя выстрелами вышиб из этих голов зародыши продуктивных мыслей вместе с мозгами. Для приличного снайпера с расстояния в четыреста метров отработать по неподвижной мишени есть задача несложная - а я без ложной скромности считал себя неплохим снайпером.
        Правда, после того, как головы пулеметчиков раскололись, словно гнилые орехи, выплеснув наружу белесо-кровавые фонтаны, остальные цели на мосту пришли в движение. А именно - попадали в положение лежа, выставив вперед свои автоматы и пытаясь сообразить, откуда стреляли.
        Но лежать на голом мосту без приличного укрытия под снайперским огнем - дело неблагодарное. Это при неприцельной стрельбе прокатить может, когда обе стороны поливают друг друга очередями, создавая повышенную плотность огня. Когда же стрелки разлеглись красиво на ровном месте, как пельмени на тарелке, толку от этого немного. Во всяком случае, для них.
        В общем, отстрелял я магазин, сменил на полный, но больше стрелять не стал. Те, кто представлял опасность, лежали на мосту, уткнув развороченные лица в лужи собственной крови. А оставшиеся более умные грамотно укрылись за капотами своих внедорожников.
        Это в плохих боевиках герои за дверцами машин успешно прячутся, и те дверцы пули не берут. А в жизни автомобиль ценен как укрытие лишь в том случае, если ты за капотом прячешься. Движок эсвэдэшная пуля не пробьет, а все остальное от передней стойки до самого фаркопа прошьет словно картон.
        Укрылись - и ладно. Значит, не опасны. Пока что не опасны. Но с минуты на минуту могут набраться смелости и начать стрелять в ответ. А пуля, как известно, дура. Может попасть в цель, даже если выпущена руками, трясущимися от избытка адреналина.
        Но тут к моему укрытию с ревом подлетел «Хаммер». Вернее, влетел в него, выбив «кенгурятником» из полуразрушенной стены тучу кирпичной пыли - и заглох. Правда, из недр машины немедленно раздался истерический вопль:
        - Давай быстрее!!! Я же из-за торпеды ни хрена не вижу!!!
        Ну да, понятно. При росте Рудика еще удивительно, как у него ноги до педалей достают. И тем более интересно, как это он вообще умудрился целую крепость взорвать, да еще и машину из нее угнать?
        Впрочем, расспросы - это потом, в спокойной обстановке. Сейчас же мутант прав. Действовать нужно быстрее, пока не очухались уцелевшие воины на мосту и из второго автоцентра не подоспела к ним подмога.
        Я подхватил оружие - свое и Рудика - и бросился к машине.
        Отлично. Рудик уже перелез на пассажирское сиденье и смотрел на меня глазами, напоминающими блюдца. Боялся. Он всегда такой. Сначала делает - танк взорвет, например, или кошмарному чудовищу башку прострелит - а потом боится до нервной трясучки. Это нормально. Это намного лучше подавляющего большинства тех, кто просто трусит, и потому ни черта не делает.
        «Хаммер» завелся сразу. И это тоже отлично. Можно сказать, повезло, что машину не успели изрешетить пулями. Видать, не особо крутые профессионалы военного дела сидели во втором автоцентре. Расслабились от собственной крутости. А могли бы запросто достать странный автомобиль из пулеметов. Но - не достали. Подвисли в ступоре от произошедшего, дав мне толику времени для маневра.
        Успею ли? А черт его знает. Но пробовать надо.
        Ну, я и попробовал. Развернулся - и дал по газам, разгоняя тяжеленную машину до максимально возможной скорости. Получится ли задуманное? Ох, не знаю, не знаю… Но другого выхода все равно нет.
        - Пристегнись, - бросил я Рудику.
        - Чего?
        Понятно. Отходняк. Ни черта не соображает после содеянного. А мне уже пристегиваться поздно…
        - В торпеду упрись! - заорал я, сам отжимаясь от руля, как спортсмен от брусьев. Потому что впереди стремительно приближались сдвинутые капоты внедорожников, меж которыми я направил «Хаммер». Главное, чтобы подушки безопасности не сработали… Одна надежда, что за столько лет давление в них пропало. Хотя дьявол знает этих авторэкетиров, могли и поднакачать… И даже если все получится, хорошо же мы будем смотреться, когда нам в морды ударят те подушки…
        Впрочем, через мгновение мне стало не до подушек. Так как там, впереди, происходило нехорошее. К пулемету, что торчал на крыше внедорожника, пристраивался какой-то выживший хрен в камуфляже, плотоядно щерясь щербатой пастью. Как же не вовремя!!! Впрочем, смерть - она всегда приходит не вовремя…
        Я видел, как щербатый наводит ствол прямо мне в лицо, как медленно, неторопливо так нажимает на спуск. Я хорошо это видел, так как находился метрах в двадцати от стрелка, когда ствол его пулемета начал мигать короткими вспышками. В такие минуты мое личное время всегда немного притормаживает - наверно, чтобы я смог рассмотреть в деталях, как меня убивают…
        В лобовое стекло ударили пули…
        Но странное дело - прямое попадание пулеметной очереди никак не нем не отразилось. Разве что чуть помутнели места контакта раскаленного свинца с прозрачной поверхностью.
        А потом я услышал визг рикошетов…
        «Пуленепробиваемое… Машина полностью бронирована… Так вот почему она так тяжело разворачивалась…»
        Потом был удар. И вопль пулеметчика, и сминающиеся капоты внедорожников, и отдача от руля в руки, причем гораздо менее фатальная, чем ожидалось… И мост, и дорога за ним, похожая на широкую серую ленту, изрядно побитую молью. Но что такое колдобины и выбоины на асфальте по сравнению с пулеметной очередью в упор? Если уж «Хаммер» ее выдержал, то, думаю, справится и с дорогой, не ремонтировавшейся лет двести…
        Вслед нам не стреляли. То ли некому было (что вероятнее всего - после такого удара не до стрельбы, небось, размазало воинов по мосту их же автомобилями), то ли поняли, что бесполезно - в полностью бронированный «Хаммер» имеет смысл стрелять из РПГ или из ПТРК. Или из пушки бронебойным снарядом. Все остальное - бессмысленная трата боеприпасов.

* * *
        После того, как мост остался позади, я сбросил скорость. Хоть автомобиль Рудик свистнул и тяжелый, и устойчивый на ходу, но все-таки занятие не особо приятное ловить колесами колдобины, которых по пути встречалось немало. Да и проанализировать ситуацию было невредно.
        Но особо погрузиться в собственные мысли мне было не суждено.
        - Иох-ууу! - неожиданно взвыл Рудик. - Мы их сделали!!!
        Понятно. Спира отпустило. Теперь на полчаса, а то и поболее будет ликование до сопливых пузырей, брызги слюнями на лобовое стекло и радостные вопли, от предвкушения которых у меня заранее начала побаливать голова.
        - Зажигалку отдай, - сказал я.
        - Чего?!!
        От удивления Рудик аж слюнями подавился и даже закашлялся, при этом не сводя с меня удивленных гляделок.
        «Того, - подумал я. - Разрыв шаблона, вот чего. Иначе ты до самого Кремля вопить будешь, как потерпевший, а у меня психика не железная».
        - Зажигалку гони, - повторил я. - Ту, которую я тебе дал, чтобы бутылки с бензином поджечь и в танк их закинуть[1 - О приключениях Снайпера и Рудика до описываемых событий можно прочитать в романе Дмитрия Силлова «Шереметьево» литературного цикла «Кремль 2222».]. Думаю, и сейчас без нее не обошлось.
        Рудик хлопнул глазами пару раз, после чего со вздохом протянул мне зажигалку - предсмертный подарок Сталка.
        - Ты не думай, я ее не зажал, - виновато проговорил мутант. - Просто надпись на ней больно крутая, за душу берет.
        - Да уж, прям до слез, - проворчал я, забирая подарок ворма, убитого мной на ВДНХ. - Хотя не понимаю, что там может брать за душу.
        - Сильно сказано, - мечтательно проговорил спир. И процитировал, положив лапку на рукоять «Глока»: - «Если пойду я долиною смертной тени, то не убоюсь я зла. Потому что я и есть самое страшное зло в этой долине».
        - Похоже, я воспитал маньяка-убийцу, - буркнул я. - Плюс пиромана в придачу. Как ты это сделал? Они что, бензин без охраны внутри здания держали?
        - Почти без охраны, - скромно потупив взгляд, произнес мутант. - Бочки прям там стояли, видимо, для пущей надежности, чтоб точно никто на них глаз не положил. На вышки свои надеялись, рэкетиры проклятые, и на ограду. А под оградой-то хоммуты нехилые норы прорыли. Ну, я и пролез. Нам, спирам, главное, чтоб харя в отверстие пролезла, а остальное - детали.
        Я с сомнением окинул взглядом щекастую ряшку мутанта, за несколько дней совместного путешествия заметно отожравшегося, но ничего не сказал. Дело водителя за дорогой следить, а что там пассажир метет, можно слушать вполуха. Пусть хвастается. Ему нужно восторг излить. А мне надо понять, почему мы проехали уже километров десять и никого не встретили по пути.
        Москва словно вымерла. Одни руины да полуразрушенные здания, словно памятники на кладбище. Ни одного мутанта вокруг, ни одной самой паршивой крысособаки… Так не бывает. Неправильно это. А почему так - большой вопрос, на который у меня пока что ответа не было…
        - Ну, пролез я под забором, значит, потом по пожарной лестнице на крышу, а дальше - в вентиляцию, - продолжал заливаться Рудик. - Оттуда по потолочным перекрытиям - и на спину охраннику, который вместо того, чтоб службу тащить, на посту винцо из фляги смаковал. Как ты учил, рукоятью ножа по темечку, потом лезвием по горлу, он даже и не хрюкнул. А дальше дело техники. Прикинь, они рядом с бочками боеприпасы хранили, типа, все ценное - в одном месте. Ну не идиоты? И машинами все помещение было забито, они в них, по ходу, жили. А «Хаммер» во дворе стоял, я его сразу приметил. Ну и вот. Я тупо одну бочку ножом проткнул, из трофейной фляги бормотуху вылил, бензином ее заправил, сверху тряпку воткнул - и обратно на перекрытия. Поджег снаряд, кинул - и в окно. Ну, дальше понятно.
        - Угу, понятно, - мрачно кивнул я. - Только что мы ради того, чтоб по мосту проехать, завалили человек двадцать. Которые, между прочим, нам лично ничего плохого не сделали.
        - Совесть мучает? - прищурился Рудик. - Не мучайся. У них там отдельный стеллаж у стены стоял. С отрезанными головами людей и мутантов, в стеклянных банках замаринованных. И поверху над ним надпись краской: «Музей речных маркитантов. Руками и ногами экспонаты не трогать». Типа, прикол такой. Думаю, если б мы их не перемочили, наши головы сейчас были бы свежими экспонатами в том музее.
        - Может быть, может быть, - задумчиво произнес я.
        В целом, спир прав. В любом из миров работает только один закон: или ты, или тебя. Просто здесь, в мире постапокалипсиса, этот закон принимает наиболее простые, буквальные формы. Но при этом я все равно стараюсь не стрелять в тех, кто не собирается стрелять в меня. Такой вот придумал я сам себе дурацкий моральный кодекс, который мне порой очень мешает жить. И с этим уже ничего не поделаешь.
        Но что сделано - то сделано. Сожалеть о прошлом еще большая глупость, чем создавать себе личные моральные кодексы, живя в обществе, где сильный жрет слабого… или ставит его в кабальные условия, когда тот вынужден вкалывать на сильного за синтетическую еду и взятую в кредит крышу над головой.
        Такие вот мудрые философские мысли крутились в моей голове под восторженно-заливистый трёп Рудика, пока я вел машину, объезжая выбоины в асфальте. И чем дольше мы ехали, тем тревожнее становилось у меня на душе.
        Москва была пуста. Совершенно пуста, напоминая пустотою своею украинскую Припять. Казалось, даже ветер умер и сейчас разлагается где-то в развалинах, подобно трупу какого-нибудь мутанта.
        Но трупов вдоль дороги я тоже не заметил. И это было плохо. Потому что одно из самых неприятных явлений на свете - это то, которое ты не можешь объяснить, сколько б ни ломал голову.
        Наконец и до Рудика дошло, что что-то не так.
        - Как-то не особо людно у вас в Москве, - заметил он, прекратив наконец треп о своем варварском диверсионном акте.
        - Угу, - буркнул я. - Как бы и в Кремле так же пусто не было.
        И заткнулся.
        Кто за язык тянул? В любой из аномальных Зон сглаз как раз считается явлением вполне объяснимым. Ляпнешь что-то сдуру - считай, сам себе судьбу подкорректировал. И коррекция та происходит через раз, а то и чаще. Поэтому, если поставил себе цель, не мели языком попусту, не провоцируй личную удачу, непостоянную, словно жгучий пух Зоны, гонимый ветрами сталкерской судьбы.
        - Впрочем, мы это скоро узнаем, - добавил я. Потому, что до Кремля оставалось доехать всего ничего.
        От моста до Садового кольца мы добрались минут за двадцать. Признаться, наслушавшись в свое время местных легенд об этом тайном оборонительном рубеже, готовился я то ли к ментальной атаке, то ли еще к какой-то пакости со стороны членов секты Властелинов Колец. Но нет, Садовое мы пересекли нормально, благополучно миновав тяжелые коробки неплохо сохранившихся зданий, словно нависших над дорогой.
        Дальше стали попадаться следы битв. Но битв давних, произошедших явно не вчера.
        Вон слева валяется развороченный «Спайдер», напоминающий раздавленного восьминогого паука. Конечности и бока боевого биоробота уже успели обрасти огненным мхом - впрочем, это ни о чем не говорит. Робот мог и неделю назад подохнуть - может, помог кто, а может, остатки боекомплекта двухсотлетней давности внутри корпуса сдетонировали. А огненный мох взял, да и оперативно облепил бронированные останки. Эту хищную субстанцию привлекает все, что может заинтересовать потенциальную добычу. Свежий металл? Отлично. Глядишь, притащится в эти места неопытный сталкер, полезет внутрь поврежденного корпуса поискать чего ценного - тут его огненный мох и оплетет незаметно выброшенными ложноножками. Оплетет, обездвижит, да и высосет все соки. Вон неподалеку скелет некрупного нео валяется с остатками грубой одежды на костях. Значит, молодой обезьян потащился за хабаром, надеясь оторвать себе хороший кусок металла на новую дубину - да так и остался лежать здесь навечно. Без дубины и без плоти на костях, которую начисто сожрал безобидный, мягкий и пушистый с виду огненный мох.
        - И люди такие есть, - кивнул Рудик, когда я объяснил ему, что к чему. - Глянешь - прям солнышко ясное, улыбка до ушей, доброжелательность так и прет. А на деле - хищник. Сожрет в шесть секунд, и даже не поймешь, что тебя уже схомячили и вовсю переваривают.
        - В точку, - кивнул я, не переставая обозревать до боли знакомый пейзаж. Он в Москве везде одинаковый, за редким исключением. Руины. Уцелевшие дома, пронизанные крыш-травой, либо исторические строения со стенами толщиной в три кирпича, которым любой апокалипсис как слону дробина. Поцарапает, конечно, но не убьет и даже не ранит. Как стояли они, так и будут стоять, пока ветры истории не скроют руины Москвы под многометровыми слоями пыли и нанесенного мусора…
        Между тем наш «Хаммер» потихоньку въехал на Манежную площадь. Колоритное место. Особенно сейчас.
        По всему пространству площади были разбросаны останки сгоревших осадных машин, причем весьма громоздких. Нео такие не строят. Обезьяны что попроще мастерят, а тут, судя по черным скелетам довольно сложных конструкций, явно профи постарались. Правда, проку от их изделий никакого не случилось. Их, похоже, даже развернуть как следует не успели, как кремлевские сделали вылазку и пожгли всё, что могло гореть. Возможно, каким-нибудь секретным подземным ходом прошли и ударили с тыла. Хотя не исключено, что в лоб атаковали. И тогда наверняка жертв среди них должно было быть прилично - неведомый враг не мог оставить без охраны целый выводок осадных орудий.
        И над всем этим горелым безобразием возвышался конус Арсенальной башни, похожий на наконечник копья, устремленный в небо. В пятнах копоти и заметных шрамах на кирпичных боках, которые неизбежно прибавлял любой штурм мутантов на древнюю крепость - но, тем не менее, не утративший своего многовекового величия.
        - Кремль? - восхищенно выдохнул Рудик.
        - Кремль, - отозвался я. - Кто-то его снова штурмовать пытался, да, видать, в очередной раз не вышло.
        - Да, старики говорили, что на него кто-то постоянно лезть пытался, во все века, - кивнул Рудик, не сводя глаз с башни. - Только ни у кого не получалось Кремль под себя подмять. А я думал, это легенды.
        - Не-а, - качнул я головой. - Правы ваши старики. Ни у кого не получалось - и, думаю, никогда не получится. Но, тем не менее, тишина эта мне не нравится. Так что двигай к люку и берись за гранатомет. Увидишь мутантов каких, или био, не к ночи будь помянуты, - стреляй. Роботов, конечно, осколочными гранатами не возьмешь, но отпугнуть вполне реально. Справишься?
        - А то! - самодовольно фыркнул спир и, подставив под лапы найденную в салоне запасную коробку с ВОГами для АГС, полез в люк. М-да… Ладно, все равно в «Хаммере» больше нет ничего подходящего, а без постамента из Рудика гранатометчика не получится - ростом не вышел. Ну, что ж, теперь главное ехать аккуратно, без рывков, чтобы спир не грохнулся на пол салона вместе с взрывоопасным боеприпасом.
        На черепашьей скорости я двинул машину вдоль кремлевской стены, по направлению к Спасской башне. Если в главные ворота танк проехал, то «Хаммер» пройдет и подавно, а насчет других ворот я не уверен - могут быть запечатаны во избежание неожиданного вторжения мутантов.
        Краем глаза я видел, как Рудик нервно перебирает лапами, готовясь палить во все, что движется. Но движения по-прежнему не наблюдалось. Никакого. Вообще. Что делалось на стенах крепости, мне из автомобиля видно не было. Есть ли вообще люди в Кремле? Или, может, очередной штурм мутантов завершился успехом и теперь крепость пуста, словно череп воина, выеденный изнутри бабочками-падальщиками?
        …Внезапно я прям затылком почувствовал, как занервничал Рудик, - так бывалый сержант каким-то шестым чувством ощущает мандраж новобранца, впервые сжимающего в своих руках боевую гранату.
        - Без команды не стрелять! - произнес я. И, не услышав ответа, бросил через плечо: - Новый приказ ясен?
        - Т-так т-точно, - простучал зубами мутант, за время совместного путешествия прошедший под моим чутким руководством курс молодого бойца. - Н-но т-там, впереди…
        Я уже привык к тому, что у спира чуйка на неприятности покруче, чем у любого сталкера. Создали их такими неведомые ученые прошлого, совершенными разведчиками, больше всего на свете берегущими свою драгоценную шкурку. Разведчик и не должен быть супергероем, раскидывающим врагов направо-налево. Его задача все разузнать - и вернуться живым. Поэтому с инстинктом самосохранения у Рудика все было более чем замечательно. Боялся он качественно, за нас двоих сразу - правда, это не мешало ему быть отличным воином. Ведь хороший боец - это не тот, кто не боится, а тот, кто боится, но, тем не менее, выполняет боевую задачу.
        Вот и сейчас Рудик не покинул свой пост и был вполне готов начать стрельбу… по «Spider ВЗ», тактическому роботу огневой поддержки, одному из самых опасных био, каких мне довелось повстречать на выжженной земле Москвы…
        Стрелять по «Спайдеру», конечно, можно, и противопехотными гранатами в том числе. С вероятностью примерно одна сотая процента, что какой-нибудь осколок разнесет изношенное бронестекло, защищающее смотровую видеокамеру, а следующий фрагмент гранаты разобьет линзу и проникнет в мозг робота. Но объективно атаковать этого монстра ВОГами - все равно что кидаться в танк эргэдэшками. То есть толку никакого. А вот ответ, который прилетит от био, с гораздо большей долей вероятности превратит наш «Хаммер» в консервную банку, начиненную фаршем из меня и Рудика.
        Поэтому, понимая, что спир вот-вот начнет палить в робота из АГС, я что есть мочи заорал:
        - Не стрелять!!!
        После чего круто дал по газам, надеясь проскочить мимо «Спайдера»…
        И проскочил. Запросто. Лишь в боковое стекло заметил я, как робот неторопливо повернул головную башню, при этом не сдвинувшись с места. Так сказать, проводил взглядом несущийся мимо автомобиль, никак при этом на него не отреагировав. То есть стрелять не стал.
        Странно… Если б Кремль захватили био, думаю, любые непонятные маневры вдоль красных стен пресекались бы ими на корню. А тут - никакой реакции. Стало быть…
        Я притормозил, потом неторопливо развернул «Хаммер» - и поехал обратно к Спасской башне.
        - Чо делать? Делать-то чо? - нервничал сзади Рудик. - Стрелять, не? А почему ты развернулся? А вдруг он нас сейчас по площади размажет?
        - Хотел бы «вдруг» - уже б размазал, - резонно заметил я. - Значит, не хочет. И не вздумай стрелять, тогда нам точно кранты. А так возможны варианты.
        «Спайдер» своей огромной тушей напрочь перегораживал Спасские ворота. Поэтому я неторопливо подъехал - и затормозил, поставив «Хаммер» прямо напротив робота, метрах в трех от него.
        - Бли-ин, - продолжал сзади мандражировать спир. - У него такие клешни… Захочет - за минуту вскроет наш автомобиль. Всякое случалось, но никогда не ощущал себя «Завтраком туриста».
        - Да, достойные были консервы, - кивнул я.
        - Почему были? - удивился Рудик, на мгновение забыв о нависшем над нами «Спайдере». - И сейчас маркитанты находят, восстанавливают в Полях. Я даже пробовал один раз. Вку-усно…
        - Ну да, - хмыкнул я, не сводя глаз с робота и на всякий случай не глуша двигатель. Если что, задом сдам резко, хоть какой-то шанс. - Я смотрю, тебе любая опасность пофигу, когда разговор о жратве заходит.
        Рудик икнул от неожиданности - и замолчал. И правда, как-то не к месту беседы о консервах, когда тебя самого вот-вот могут употребить вовнутрь вместо завтрака.
        Но - не употребили.
        Над головной башней биоробота возвышались зубцы надвратной стрельницы - прямоугольного кирпичного сооружения, с которого в случае чего удобно обстреливать вражью силу, не подпуская ее к воротам. И вот меж теми зубцами показалась фигура воина в музейном тегиляе, похожем на длиннополый простеганный тулуп с нашитыми на него металлическими бляшками и пластинами. Годов караульному было семнадцать-восемнадцать от силы, но на прыщавом лице читался снисходительный гонор, свойственный не очень умным юношам, которым доверили что-либо значимое.
        Воин задумчиво посмотрел на наш автомобиль, сдвинул красную стрелецкую шапку набок и зычно вопросил:
        - Чего надо?
        Колоритно, конечно, смотрелся этот средневековый воин над стальной громадой биоробота, но мне сейчас было не до эстетической оценки картины, открывшейся передо мной. Там, за красными стенами, находилась девушка, ради которой я не раз проходил границы между мирами. И вот сейчас приперся из Петербурга в Москву с единственной целью - заглянуть в глаза цвета единственного в мире артефакта и сказать три слова: «Я вспомнил всё…»
        Короче, в горле у меня не вовремя перехватило, и я не нашел ничего лучшего, как высунуть голову из машины и хрипло произнести:
        - Проехать надо.
        - Да ну? - без энтузиазма удивился стрелец. - Я и думаю, чего это ты тут по Красной площади туда-сюда носишься на своей колымаге. А это, оказывается, тебе проехать надо. Ну, тогда поясни, мил человек, за каким лешим оно тебе надо?
        - А можно я его того… из агээса? - скрипнув зубами, тихо спросил Рудик.
        - Усохни, а? - негромко попросил я.
        - Ну или хотя бы в морду дам, когда нас внутрь пустят, - мечтательно произнес мутант.
        - Пусть сначала пустят, - отозвался я. - Хотя и тогда не рекомендуется - не видишь, человек при исполнении. Службу тащит изо всех сил, того и гляди, шапка свалится от усердия.
        - Не слышу ответа, - раздалось с надвратной стрельницы. - И с кем это ты там переговариваешься? А ну-ка, выходите все из машины!
        В руках у средневекового стрельца появился вполне себе современный АК-74, который он недвусмысленно направил в мою сторону. Понятно. Века прошли, а повадки нижнего звена исполнительной власти остались неизменными. Впрочем, он по-своему прав - мало ли кого нелегкая принесла под красные стены?
        - Выходим, - бросил я Рудику через плечо. - Оружие в салоне оставь.
        - Да как же я без автомата? - заскулил было спир.
        - Я сказал оружие оставить - и на выход! - жестко скомандовал я. И, открыв дверцу «Хаммера», вышел наружу. Следом вылез хмурый Рудик - усы настороженно торчат, глаза по пятаку и блестят не по-хорошему.
        Увидев эдакое хвостатое чудо в камуфляже со сверкающими гляделками, нервный стрелец вскинул автомат и заорал:
        - Оба упали лицом вниз! Руки держать так, чтоб я их видел, а то стрелять буду! Мордами в мостовую, я сказал!
        - А вот это, служивый, хрен тебе по всему портрету, - громко и спокойно произнес я, тем не менее держа руки на виду. - Начкара позови-ка, я с ним потолкую.
        - Я те щас потолкую! - взвился стрелец. - Я прям щас же открываю огонь на поражение…
        Хлоп!
        Стрельца качнуло влево, красная шапка слетела с уха.
        - Первое, - раздался спокойный голос за спиной юнца. - Предупредил раз - не послушались - стреляй. Второе. Перед тем, как брать кого-то на прицел, предохранитель вниз и дослать патрон в патронник. Вопросы?
        - Н-никак нет, - глухо промямлил невидимый мне более юнец, наверное, ищущий потерянную шапку.
        - Вот и хорошо, - проговорил смутно знакомый голос. - Так, и кто там у нас?
        Меж зубцов надвратной стрельницы появилась фигура крепкого парня годов двадцати пяти - двадцати восьми от роду. Был он в кольчуге с квадратными стальными пластинами на груди. На голове - шлем с бармицей, спадающей на плечи. А между шлемом и кольчугой - лицо со знакомыми усиками, бородкой и веселыми глазами. Впрочем, сейчас те глаза были, скорее, уставшими, с едва теплившейся в них искрой былого задора.
        - Снайпер?
        Брови воина от удивления полезли под шлем.
        - Типа того, - отозвался я. - Здорово, Ион. Круто ты приоделся с нашей последней встречи.
        - Привет, дружище, - не сдержал улыбки стаббер. - Так это по штату положено. Я ж теперь десятник кремлевского стрелецкого караула. Правда, как показывает практика, десятник неважный.
        И добавил уже не мне:
        - Так, подобрал автомат - и в казарму. Два наряда вне очереди за первое и за второе. Таргату доложишь о нарядах. И скажешь, чтоб сменщика тебе прислал. Да, и мне замену заодно - у меня уважительная причина. Все ясно?
        - Так точно! - рявкнул провинившийся юнец. Быстро оклемался после затрещины, глядишь, со временем справный боец получится, ибо умение без последствий для нервной системы сносить тяготы и лишения воинской службы есть залог успеха для защитника Отечества.
        - Выполнять.
        - Есть!
        До меня донеслась удаляющаяся дробь каблуков.
        - Ну, не такой уж ты и плохой десятник, - хмыкнул я. - Работа наставника сродни труду волшебника, создающего боевые мечи из зеленого дерьма. И процесс этот длительный. Если пытаться по-быстрому добиться успеха, будет только словесный понос, оканчивающийся бесполезной вонью.
        - Ну да, помню, - хмыкнул Ион. - Ты всегда за жизнь умел забористо завернуть. А кто это с тобой?
        - Спир, - отозвался я. И, увидев непонимание в глазах Иона, добавил: - Напарник.
        - Ясно, - кивнул стаббер. - Что ж тут неясного.
        И, спохватившись, добавил:
        - Так это, чего это я вас со стрельницы-то допрашиваю? Только вот «Спайдера» уберу… блин, куда молодняк пульт задевал? Ага, вот он. Короче, заходите, я сейчас скажу, чтобы ворота открыли.
        …Мало кому удавалось рассмотреть вблизи неповрежденного, функционирующего «Spider ВЗ». Эта модель био любит уничтожать свои жертвы издалека. Ну а тех, кто мешается под стальными ногами, просто разрывает клешнями и тут же отправляет себе в биореактор.
        Но этот «Спайдер» был не такой, как остальные. Послушный. Прирученный. Что меня весьма удивило. Надо будет поподробнее расспросить Иона, как кремлевским удалось заставить работать на себя это стальное чудовище.
        Внутри био загудели невидимые двигатели, после чего страшная боевая машина галантно, на полусогнутых шагнула влево, освобождая путь к открывшимся воротам. В которые мы и въехали на своем «Хаммере». Спир нервно ерзал на соседнем сиденье, порываясь обернуться. Понимаю. Не каждый день увидишь ручного био, уступающего тебе дорогу…
        Внутри Кремля с прошлого раза почти ничего не поменялось. Разве что повреждений на зданиях стало побольше. Не иначе, пока я отсутствовал, крепость пережила еще пару-тройку штурмов, сопровождавшихся обстрелом осадными машинами. В свете чего местные подогнали прямо к воротам три танка - обшарпанный Т-90, футуристический Т-2222, и… разрази меня Зона, что я вижу? Старый знакомый, экспериментальный Т-010, на которых мне довелось кататься по аномальным территориям обоих полушарий планеты Земля.
        - Мы тут кое-как Т-90 восстановили, - пояснил Ион, подойдя к остановившемуся «Хаммеру», из которого мы с Рудиком успели вылезти. - Тут на нас недавно целая армия био потащилась, и вдруг все как один самоуничтожились. Ну, наши сталкеры и разжились некоторыми необходимыми деталями. Правда, снарядов к танкам нету. Расстреляли все, что были при последнем штурме… Но раздавить гусеницами отряд нео, а на остальных страху нагнать - это мы запросто.
        - Понятно, - кивнул я. - Но хватит о танках. Сам-то как?
        - Нормально, - улыбнулся стаббер. - Освоился тут. А как женился, в подземном городе даже небольшую отдельную комнату выделили…
        - Женился? - удивился я.
        - Ну да, - кивнул Ион. - Невеста моя, Лия, пришла сюда из Зоны Трех заводов. Вместе с названым братом через всю Москву пробились и до Кремля добрались. А вчера вот поженились мы. Брат ее, Бор, вместе со мной служит в Стрелецком приказе, но собирается проситься в дружинники - у него отец был носителем D-гена[2 - О приключениях Лии и Бора можно прочитать в романе Дмитрия Силлова и Семена Степанова «Ховрино» литературного цикла «Кремль 2222».]…
        Признаться, не особо интересно было мне слушать о совершенно незнакомых людях. Понимаю, что эгоистично это, но на языке вертелось другое.
        - А наши где? - перебил я Иона. - Фыф с Настей не вернулись? Колян как там, Шерстяной… Данила… и…
        Дальше я не смог говорить. Дыхание перехватило. Стою столбом, ни вдохнуть, ни выдохнуть. Спазм горло перекрыл.
        - С тобой все нормально? - спросил стаббер обеспокоенно.
        - Выживу, - хрипло отозвался я. Спазм немного отпустил, только сердце работало часто-часто, словно у меня в груди методично стрелял маленький «Корд».
        - Побледнел ты, прям лица нет… Ну да ладно. О Фыфе с Настей не слышал. Колян тут, в мастерских работает, со своей Скуби-ду не расстается. Доработал своего транспортного робота, теперь шутит, что тоже скоро женится. Шерстяной при кухне, дорос до шеф-повара в нашей столовой. Талант у него к готовке открылся, он всегда был к жратве неравнодушен. Данила же…
        Ион запнулся. Чем и воспользовался Рудик.
        - А мы долго еще будем около машины стоять? - поинтересовался он с легким раздражением в голосе. - Между прочим, не май месяц на дворе, холодина. Да и пообедать уже невредно бы.
        - Твоя правда, - спохватился стаббер. - Кстати, мы так и не познакомились. Я - Ион.
        - Рудольф, - с легким поклоном представился Рудик.
        - О как, - поднял брови Ион. - Ладно, пошли, что ли. Оружие можете не сдавать, своим в Кремле это не обязательно.
        - И куда это мы? - поинтересовался подозрительный спир.
        - В трактир, к Барме, - отозвался стаббер. - У него сегодня пельмени с хоммятиной, борщ, турьи котлеты - закачаешься…

* * *
        Меню в трактире Бармы, и правда, было царским. Я даже на некоторое время отвлекся от мрачных мыслей, которые смело можно было назвать предчувствием. Чего именно? Не знаю. Неприятностей, наверно. У меня всегда такое настроение, когда моя сталкерская чуйка подает сигналы близкого бедствия. И приглушить их на время можно только обильным и вкусным обедом - что и было предоставлено мне в полном объеме. Обещанные блюда оказались отменными, как и морс из настоящей клюквы, которым мы с Рудиком запивали сытную пищу.
        - Клюква у нас тут своя, на плантациях в подземном городе растет, - с нескрываемой гордостью хвастался Ион. - Как и пшеница, кстати, из которой вот этот хлеб испекли. Хотя агрономы говорят, что уже совсем скоро можно будет и на поверхности сеять. Не везде, конечно, но тем не менее. Земля возрождается помаленьку. Да и мутанты уходят из Москвы…
        «Мутанты уходят», - щелкнуло у меня в голове, словно стаббер своими явно случайно оброненными словами снял с предохранителя оружие, встроенное в мою башку.
        - Куда уходят? - перебил я его.
        - Да кто ж его знает куда? - пожал плечами Ион. - Не далее, как сегодня утром вся шваль, что под красными стенами постоянно ошивалась, взяла да свалила. Все как один. И нео, и био, и даже приблудившийся руконог, который сдуру из канализационного люка вылез - повернулись спинами да и потащились подальше от стен, на восток. Может, осознали наконец, что Кремль им не взять.
        - Может, и осознали, - кивнул Рудик, отправляя в пасть последний пельмень из большой глиняной миски. - Только я в самосознание мутов не верю. Оно у них включается только когда жрать хотят или на пулю нарвутся. В остальных случаях оно спит беспробудно.
        - Мутов, говоришь, - задумчиво протянул Ион. - А ты тогда кто? Только не обижайся. Я просто для себя хотел понять.
        - Да какие обиды? - дернул плечом Рудик. - Человек я. Только с телом не повезло.
        И, высунув длинный розовый язык, ловко вылизал им миску дочиста. После чего посмотрел на меня умильно, что означало - все отлично, дорогой друг, только добавки бы?
        Ответить на этот крик души, застывший в круглых глазах спира, я не успел. Дверь трактира хлопнула, и в помещение ввалился Шерстяной. Следом за ним семенил Колян.
        - Кого я вижу?! - взревел Шерстяной, расставив лапы и направляясь ко мне с явным намерением пообниматься. - А я сразу слухам-то и не поверил! Мол, Снар у Бармы сидит, хавает. Ага, говорю, божество вормов материализовалось в трактире, чтоб нажраться до оловянных глаз. Ан нет, иной раз слухи не врут. Дайка я тебя обниму, дружище!!!
        Пахло от Шерстяного как от нормального зомби - сладковато-кислой мертвечиной и самогонным перегаром. Но, в то же время, с виду это был вполне себе старый друг-мутант с экстремально волосатой рожей и манерами портового грузчика. Однако ни то, ни другое не было поводом для того, чтобы я бросился обниматься в ответ. Для меня вообще все эти тактильные выражения симпатии распространяются только на противоположный пол. Так что я отстранился от лап Шерстяного, проворчав:
        - Полегче, дружище. Я тоже рад тебя видеть, но обниматься предпочитаю с девушками.
        - Ну вот. - Шерстяной хлопнул лапами вхолостую. - Никто не понимает широты моей души. Может, хоть выпьем тогда?
        - Это запросто, - облегченно кивнул я.
        - Хэллоу, босс! - взревел Колян, наконец пролезший между тесно стоявшими лавками. - Сколько летов, сколько зимов!
        - Лет и зим, чурка нерусская, - хмыкнул Шерстяной, усаживаясь за стол. - Черт знает сколько уже с нами таскается, а все никак русский не выучит.
        - А это кто есть с тобой? - насторожился Колян, наставив на Рудика свои видеокамеры, напоминающие рачьи глаза.
        - Это есть спир сапиенс, - хмуро отозвался Рудик, отставляя в сторону начисто вылизанную миску. Похоже, не ожидал увидеть разом такую кучу моих друзей. - Звать Рудольфом. Можно без отчества.
        - Колян, - небрежно махнул манипулятором разумный робот-серв, в которого двести лет назад по ошибке всунули слишком уж высокоразвитый человеческий мозг. - Главный механик в оружейной мастерская. А это Шерстяной, шеф-повар в стрелецкой столовая.
        - А вы, я смотрю, здесь все карьеру сделали, - невольно усмехнулся я. - Что ж, поздравляю.
        - Ты бы остался в Кремле, тоже сделал, - улыбнулся Ион. - Тут каждый специалист на счету, а уж такой как ты - вообще на вес золота. Кстати, расскажи, что с тобой было с тех пор, как ты ушел… ну… в иной мир?
        Я вздохнул.
        - Непростая просьба. На четыре полновесных романа потянет. Два в одной вселенной, два - в другой.
        Друзья переглянулись.
        - Ладно, как-нибудь в другой раз расскажешь, - кивнул Ион. - Или мы почитаем, если кто-то те романы напечатает и они к нам попадут.
        - Уже напечатали, - сказал я.
        Однажды на мой старый КПК-коммуникатор пришло сообщение от одного издательства, которое заинтересовал мой первый роман «Закон снайпера» - в свое время куда только я не рассылал ту рукопись. И с тех пор я периодически отправляю тексты на тот адрес. Коммуникаторы не раз терялись, разбивались, тонули - но я всякий раз находил новый, работающий, и снова связывался с тем издательством через знакомый адрес. Не знаю, почему некоторые из мобильных устройств до сих пор поддерживают связь, причем даже через разные миры. Но это - факт. И искать объяснение ему бессмысленно. Думаю, дело в том, что я хожу по Зонам разных миров. И этим Зонам зачем-то нужно, чтобы люди знали, что в них происходит. И потому, когда я беру в руки новый коммуникатор, найденный в развалинах либо купленный у маркитантов, я точно знаю - скорее всего, он будет работать. Потому что людям нужна Зона - так же, как Зоне нужны люди…
        - Ну, тогда дадим задание маркитантам найти и доставить твои книги в Кремль, - улыбнулся Ион. - А мы тут вот… живем-выживаем. Сегодня только вздохнули немного, когда мутанты на восток ушли. Может, гон у них начался или еще что. До этого все вылазками да штурмами задалбывали, а нынче утром - раз, и все свалили как по команде. Везде чисто, и в ГУМе, и дальше. Хотя, если честно, сильно далеко разведчики пока не ходили. Провокаций опасаемся. И так уже…
        И запнулся, словно оговорился случайно. Судя по тому, как зыркнули на него Шерстяной с Коляном, так и есть - оговорился о том, что открывать не собирался.
        - И так уже - что? - спросил я.
        Над столом повисла неловкая пауза.
        Положение спасли дочки трактирщика Бармы - принесли съестное. Даже заказа не потребовалось, сами знали, что нужно завсегдатаям. Шерстяному приволокли бутыль самогону, большую кружку и чуть поджаренный огромный стейк с кровью. Коляну - то же самое, только без кружки и бутыли.
        - У него свой спирт всегда с собой, - ощерился Шерстяной, доставая из-за пояса огромный мясницкий нож и принимаясь за еду. - Эх, люблю я это дело, да со свежей кровушкой.
        - О, йес! - с воодушевлением воскликнул Колян, взгромождаясь на широкую лавку, заменяющую стул. - Самый лучший стейк во всей Москва - если не считать те, что делать старый френд Шерстянов.
        Я понимал - все это веселье наигранно. Друзья старательно уводили разговор в сторону, прятали глаза… но все понимали, что эта мера временная. Все равно придется рассказать то, что они так хотели от меня скрыть. Просто больно уж трудно было им на это решиться.
        - И так уже - что? - более жестко проговорил я.
        - Ладно, хорош ходить вокруг да около. - Шерстяной бросил нож на стол, да так, что широкий клинок отколол от столешницы длинную щепу. - Все равно он все узнает.
        - Что всё? - продолжал давить я.
        - Лучше, конечно, тебе было не возвращаться, - нахмурился Ион, также отложив в сторону вилку. - Если сам отрубил себе кусок сердца, обратно его не пришьешь. Но коль уж пришел - изволь, вот как все было.
        Мы привезли Данилу в Кремль, израненного, без сознания. Плохо все было с ним. Множественные переломы костей, разрывы мышц, внутренние кровоизлияния. Мария, жена твоя, от него не отходила. Ухаживала. Говорила, что это ее долг. Когда Марию подменяли, спала часа два-три, потом уходила в рейд за стены. Называла себя сталкером, говорила, что таскать хабар из Зоны - это ее профессия, которая позволяет ей отдохнуть от мыслей. Потом возвращалась и снова ухаживала за Данилой.
        А Данила менялся. Так отец Филарет говорил. Мол, хлебнул дружинник крови получеловека-по лумутанта[3 - События, описанные в романе Дмитрия Силлова «Сталкер» литературного цикла «Кремль 2222».], и та кровь вступила в реакцию с D-геном. Кости Данилы срослись, причем очень быстро, раны затянулись, но в сознание он не приходил. До сегодняшнего утра.
        Ион благодарно кивнул дочери Бармы, поднесшей ему ковш квасу. Вылил в себя мало не пол-литра пенистого напитка, крякнул и продолжил:
        - В общем, он глаза открыл. Повел теми глазами, чисто дикий зверь какой, никого не узнал, вскочил с лежанки - и побежал. Как был - босой, в одних штанах да в рубахе - рванул к восточной стене. Никто его и остановить не успел. Взбежал на забрало по всходам, да и сиганул вниз. Стрельцы думали, что убился, - ан нет. Кувырнулся, вскочил на ноги и побежал к развалинам. Больше его не видели.
        А следом за ним Мария ушла. Собралась, еды взяла на два дня, оружие и двинула следом за Данилой. Никто ей не препятствовал. Но и с ней никто не пошел. Правда, она и не просила никого с ней идти. Вот такая история… Дарья, принеси-ка еще квасу, а то что-то в горле пересохло!
        …Ион пил квас, что-то говорил еще - но это было уже словно в каком-то тумане. Я видел, что друзья, косясь на меня, тем не менее навалились на еду - но меня это уже не касалось. Почти. Нет, я тоже ел со всеми, что-то даже отвечал на вопросы - но, думаю, ответы эти были односложными и часто невпопад, потому от меня быстро отстали. И правильно. Чего с больным разговаривать? Ибо любовь - это очень часто болезнь. Такая, как у меня, - так уж точно. Твоя жена ухаживала за другим, ушла за ним, когда он превратился в нечеловека, - а я, как последний идиот, все еще болею этой проклятой любовью. Кто-то говорит, время лечит от этого недуга. Кто-то считает, что клин выбивают клином. Другие советуют сменить обстановку… Было у меня и времени навалом, и другие женщины случались, и обстановку менял так, что другим и не снилось, - в другие миры убегал от себя самого…
        Но - ничего не помогло. Со временем и вправду вроде притупилось немного то чувство. Так, ныло, словно старая рана, но уже терпимо. До тех пор, пока проклятый Оператор не разрушил ментальный блок в моей голове и не пробудил воспоминания… Лучше б не разрушал. Лучше б все оставалось как было. Глядишь, не сидел бы я сейчас, тупо глядя на противоположную стену и осознавая, что хоть и глупо это, но я все равно должен еще раз взглянуть в глаза цвета единственного в мире артефакта. Возможно, в последний раз. Просто чтобы сказать: «Я ничего не забыл, как ты просила когда-то… Я все вспомнил, и теперь никогда не забуду того, что с нами было».
        М-да… Со стороны мы, сталкеры, наверно кажемся другим эдакими невозмутимыми машинами для убийства, у которых просто не может быть эмоций, переживаний, которые не умеют любить как обычные люди…
        Бред это. Мы такие же, как и все. Живые, чувствующие боль - и физическую, и душевную. Единственное отличие от большинства других людей - это то, что мы умеем скрывать нашу боль, не показываем ее другим, не демонстрируем напоказ. Просто не считаем нужным. Потому что наша боль - это часть нас. Наша неотъемлемая часть, до которой никому нет дела… Не лезьте в душу к сталкерам и военным, не надо. Слишком много там концентрированной боли, которую мы выплескиваем лишь в боях со всякими тварями, с криком выбрасываем из себя, как выплевывают во врагов горячий свинец наши автоматы. Не пытайтесь взломать эти души, запертые за прочными дверями нашего спокойствия с невидимыми, но красноречивыми надписями: «Не лезь. Опасно для жизни»…
        И мои друзья это чувствовали. Не лезли. Пили, ели, разговаривали, вели себя так, словно меня нет рядом. Потому что они были из того же теста, что и я. Знали - рано или поздно меня отпустит. Когда военного клинит, самое лучшее, что можно сделать, - это не трогать его и просто подождать.
        Наконец я стал не только слышать голоса друзей, но и осознавать то, что они говорят.
        - Не, железный, ты человеком быть точно не можешь, - убеждал кого-то Рудик заплетающимся языком. - Ты просто мозг в ходячей консервной банке. Ошибка конструкторов.
        - Я - банка? - возмущенно заорал Колян. - Это ты есть наглый примат, который решать, что он хомо сапиенс. Но человеков с хвостом и ушами, похожими на маленький плащ-палатка, не бывает. Ты сначала в зеркало на себя смотреть надо, потом говорить!
        - Ах ты, чурка заокеанская! - взвился Рудик. - Это я-то примат? Да я…
        Ага, понятно. Шерстяной подпоил спира самогоном, и тот спьяну наехал на серва - или наоборот, серв решил докопаться до Рудика. Он вредный, он может. Еще немного, и серв со спиром начнут бить друг другу морды - на Руси настоящая, крепкая дружба обычно начинается именно со взаимного мордобития.
        Но мне уже было не особенно интересно, кто прав или не прав в разгоревшейся сваре. У меня снова была цель, по сравнению с которой все остальное потеряло какую-либо значимость.
        - Пойду я, пожалуй, - произнес я.
        И будто рубильник выключил. Народ, только что активно чавкающий и попутно выясняющий отношения, мгновенно подвис, словно у них питание отрубили. Все смотрели на меня - и понятно было, что все их разудалое застолье, громкие разговоры и шумные ссоры были наигранными, только лишь чтобы обстановку разрядить. Ослабить напряжение, источником которого был я…
        Было понятно - мои друзья переживали за меня, и большое спасибо им за это. Но помочь они ничем не могли, так как в этом случае я должен был все сделать сам. Это только моя проблема, и совершенно незачем впутывать в нее моих старых товарищей. Так как сейчас между нами имелось существенное отличие. У Иона была молодая жена, у Коляна - его мастерская и преданная Скуби-ду, у Шерстяного - его кухня. Даже Рудик, похоже, нашел со всеми общий язык, и отлично ему было здесь, тепло, сытно и уютно.
        Иными словами, мои друзья нашли свой дом здесь, в Кремле.
        А я - нет.
        И не было у меня ничего, кроме цели, совершенно очевидной и конкретной, как моя СВД, что стояла рядом, прислоненная к стене.
        - Я - с-с тобой, - безапелляционно заявил Рудик. После чего икнул - и рухнул на стол, словно сраженный пулей. Понятно. Не вынес организм спира атаки русского самогона. И не таких валил он напрочь. Что ж, может, оно и к лучшему. По трезвости Рудик может за мной увязаться, что в мои планы никак не входило. Я обещанное выполнил, довел его до Кремля, а дальше - пусть сам. Ибо со мной опасно, да и ни к чему. Пусть за красными стенами обживается, глядишь, целее будет.
        - Куда это ты на ночь глядя? - спросил Ион, нахмурившись. - Конечно, мутов вокруг Кремля на два полета стрелы точно нет, но что там дальше - одному Перуну известно.
        - Вот и хорошо, что нет, - сказал я, поднимаясь из-за стола. - Спасибо вам, друзья, за хлеб-соль, но мне реально пора.
        И, заметив, как Шерстяной со стаббером открыли рты, собираясь возразить, добавил:
        - Понимаю, что вы сейчас хотите сказать, но попутчики мне не нужны. Это только мое дело и мое решение. А ваша задача - Кремль охранять. Так что спасибо еще раз за гостеприимство, может, еще свидимся.
        Понимаю - я их обидел. Крепко. Прервал на полуслове, не дал ничего сказать. Но лучше пусть я уйду так, чем потом буду мучиться, что кто-то из них погиб, решая мои проблемы. Потому что уж очень не нравились мне опустевшие развалины возле Кремля. Чуйка моя аж звенела - не так что-то. Очень не так. А что именно - да кто ж его знает? Так что уж лучше я один туда пойду. Когда ты только за себя в ответе, всегда спокойнее. Такой вот у нас, сталкеров-одиночек, принцип. Или блажь - это уж пусть каждый называет, как ему нравится.
        На столе я оставил пять пулеметных патронов - более чем щедрая плата за обед. Ион повел было бровью, но ничего не сказал. Обиделся. Понимаю его. Но когда так уходишь, лучше отдать все долги - даже если друзья считают, что ты ничего не должен.
        Заморочки, скажете? Возможно. Все люди сталкерско-военной закалки со своими тараканами-мутантами в голове, крупными такими, закаленными в битвах с самым серьезным противником - самим собой. Потому нашего брата или принимают такими, какие мы есть, - или не принимают, считая отморозками не от мира сего. А мы и не претендуем, и свое общество никому не навязываем, идя по жизни словно в рейд - от задания к заданию, которые сами себе и ставим. Такие уж мы, и нас не переделать…
        От стола я сразу направился к Барме - хозяину трактира. Во всех Зонах трактирщики помимо основного бизнеса занимались побочным - скупкой и перепродажей хабара. И, разумеется, торговлей всем, что необходимо сталкерам.
        Барма не был исключением из общего правила - это я выяснил еще во время своего первого посещения Кремля, когда познакомился с этим кряжистым мужиком, чем-то неуловимо похожим на своего коллегу из Чернобыльской Зоны.
        - Здорово, Барма, - приветствовал я хозяина заведения.
        - Здорово, Снар, - кивнул тот из-за стойки. - Как оно?
        - В процессе, - сказал я, кладя рюкзак на стул. - Мне бы консервов дня на три, да патронов.
        - Каких тебе?
        Я вздохнул. Вряд ли в Кремле окажется то, что мне надо. А мне надо нереальный дефицит.
        - СП-5. Или СП-6.
        - Красиво жить не запретишь, - усмехнулся Барма. - Платить чем собираешься?
        Как ни больно было мне расставаться с любимым оружием, но я осознавал: в развалинах одному и без прикрытия с громоздкой СВД бегать затруднительно - тем более при наличии бесшумного ВАЛа, до поры разобранного и упакованного в рюкзак. Еще был у меня «Ярыгин» и два моих неизменных боевых ножа в качестве оружия последнего шанса. В целом, с учетом провианта и боезапаса, груз неслабый. Поэтому лишние пять кило, которые весит СВД с патронами к ней, мне были точно ни к чему.
        Я протянул бармену чехол с винтовкой, после чего с болью в сердце наблюдал минут пять, как трактирщик осматривает-обнюхивает оружие, только что на зуб его не пробует.
        Удовлетворившись осмотром, Барма выдал:
        - За нее я дам тебе сотню СП-6, плюс жратвы на три дня от пуза.
        Я понимал, что дефицитные патроны стоят недешево, но не настолько же. В общем, после четверти часа торга винтовка стала собственностью Бармы, а мой рюкзак потяжелел на полторы сотни СП-6. Нормально, на пару-тройку стычек хватит, если веером от пуза не сыпать смертоносный дефицит. Плюс, само собой, консервы со знакомой печатью «Восстановлено» и смазанной печатью какого-то клана маркитантов. А также, понятное дело, чистая вода, которая в условиях постапокалипсиса порой бывает дороже золота. Плюс я еще сверху две армейские аптечки выторговал, тоже восстановленных.
        Упаковав купленное в рюкзак, я направился к выходу, краем глаза отметив, что мои друзья даже не глянули в мою сторону. Обиделись. Ну и хорошо. Мне же спокойнее. А Рудик так и не проснулся. Насчет поспать он большой мастер, а уж с бодуна его, небось, вообще из пушки не разбудишь. Тоже замечательно. Проснется - и пусть адаптируется к кремлевской жизни, тут хороший разведчик всегда пригодится.
        Я же вышел за дверь и направился обратно к Спасским воротам. Надеюсь, вечерний стрелецкий дозор выпустит из Кремля сумасшедшего, решившего выйти за красные стены на ночь глядя…

* * *
        Выпустили. Переглянулись, пожали плечами, но ворота приоткрыли. Может, Ион передал приказ, а может, просто правило тут такое - чужаков не задерживать. Хотят наружу - скатертью дорожка.
        Так или иначе, но я порадовался, что все обошлось без проблем. Иначе пришлось бы искать другие пути, наверняка более шумные, конфликтные и чреватые членовредительством для тех, кто попытался бы меня задержать. Ибо настрой в этот момент я имел крайне решительный и бескомпромиссный.
        «Хаммер» я оставил за воротами. Это по шоссе, пусть даже поврежденному, на нем ехать - милое дело. А вот шастать по развалинам лучше на своих двоих. Оно и тише, и надежнее, хоть и медленнее намного. Но с этим уже ничего не поделаешь.
        Ион сказал, что Мария ушла на восток следом за одичавшим Данилой. И не ошибся. Следы дружинника, отягощенного грузом мышц, отлично читались на земле. Это до Последней войны Москва была сплошь запакована в асфальт, словно воин в броню. Но за две сотни лет время успело превратить асфальтовые джунгли в реальные. И если широкие, продуваемые всеми ветрами проспекты пока еще не были укрыты надежным слоем нанесенной почвы, то между разрушенными домами земли скопилось предостаточно для того, чтобы на ней буйным цветом разрослись деревья и густые кустарники. Само собой, мутировавшие - повышенный радиационный фон только-только понизился до показателей, не критичных для человеческой жизни.
        Понятное дело, в гущу зачастую плотоядных деревьев я не лез. Просто, перейдя Красную площадь, направился по бывшей Ильинке, двигаясь вдоль границы леса и пока еще асфальтовой улицы, высматривая в невысокой траве две цепочки следов - Данилы и моей жены, разбиравшейся в ремесле следопыта нисколько не хуже меня. Шла рядом, не пересекая глубоких отметин от рук-ног… а может, уже и лап бывшего дружинника.
        Еще в Чернобыльской Зоне слышал я, что случается со сталкерами, хлебнувшими свежей крови мутанта. Понятное дело, ничего хорошего от этого не бывает. Наилучшее, что может произойти в этом случае, это скорая смерть, пусть даже и мучительная. А вот если организм не отторгнет чужеродное, примет измененную кровь, то и сам меняться начнет, причем немедленно и неотвратимо.
        Бывалые сталкеры говорили, что процесс порой занимает несколько часов. Был человек, а стало не пойми что. Урод не урод, зверь не зверь… Так, ошибка природы, причем ошибка, предпочитающая питаться свежей плотью представителей своего вида. Она у перерожденцев лучше всего усваивалась. И самое лучшее, что можно сделать для такого существа, это пристрелить его, чтобы не мучилось - а также чтобы в одну не прекрасную ночь в твое горло не впились отросшие звериные клыки твоего недавнего товарища.
        Я шел, недоумевая: зачем это Марии понадобилось преследовать перерожденца? Любовь такая вот неземная, что готова рискнуть жизнью, лишь бы попытаться спасти ненаглядного? Но ведь если мои предположения верны, то всё, не спасти его. Другой он теперь, не тот, каким был ранее. Не человек. И этим все сказано. Но у влюбленных женщин логика их поступков всегда на последнем месте…
        Подумал так - и усмехнулся невесело. Ага, у них с логикой непорядок. А у тебя как с ней, в порядке? Тащиться вечером по смертельно опасному мертвому городу ради того, чтобы взглянуть в глаза жене, которую сам же и бросил по причине ревности к тому, по чьим следам она идет сейчас, словно привязанная? Взглянуть, прогнать какую-то романтическую чушь - и что дальше? Ну, пошлет она тебя и по-своему права будет. Сам бросил, теперь вернулся. На фига? Непонятно. Наверно, от избытка логики…
        Развлекая себя такими мазохистскими мыслями, я, тем не менее, продолжал идти по следу…
        До тех пор, пока не увидел труп.
        Он валялся под насквозь проржавевшим, во многих местах простреленным дорожным указателем, на котором, тем не менее, еще можно было разобрать буквы «По..итех…ческий му… ей». Стрелка под надписью показывала на руины величественного здания, рядом с которыми, неловко подогнув под себя стальную ногу, валялся «Раптор».
        Мертвый био - большая редкость в Москве. Особенно - целый мертвый био. Обычно, если такое случается и боевой робот погибает по каким-то причинам, его тело мгновенно растаскивается по частям. Стараются как сталкеры - охотники за металлом, так и сервы других биороботов, постоянно охотящиеся за запчастями для своих хозяев.
        Судя по тому, что «Раптор» выглядел целым и невредимым, можно было понять - он сдох недавно. Скорее всего, даже сегодня - густая черная жидкость все еще капала из полуоткрытой пасти, возле которой собралась на асфальте небольшая лужица.
        Я подошел, обмакнул палец в жидкость, понюхал… Ну да, знакомый запах машинного масла, замешанный на сладковатой вони гниющей крови. Такое порой вытекает из голов биороботов после того, как их разворотит удачно выпущенным пушечным ядром или снарядом. Но у этого био видимых повреждений не было. Хм-м-м…
        - Ты от инсульта сдох, что ли? - поинтересовался я вслух.
        Само собой, ответа не прозвучало.
        - Ладно, - озадаченно произнес я. - Разберемся. Наверно…
        На самом деле я даже предположить не мог, от чего погибла совершенная машина для убийства, ухитрившаяся до этого просуществовать аж две сотни лет. Может, и вправду встроенный в био человеческий мозг поизносился и умер, несмотря на уникальную встроенную систему поддержания его работоспособности? Не исключено. Хотя очень сомнительно. Эти системы выходят из строя крайне редко, и когда такое случается, мозги био просто высыхают и чернеют, а не взрываются внутри головы. Что ж, так или иначе, идем дальше…
        Я рассчитывал до наступления темноты достичь Садового кольца и там заночевать, а уже утром думать о том, как пробираться дальше. Мрачная репутация Садового и его кое-где еще работающие инфразвуковые генераторы образовывали вдоль древних укреплений своеобразную «мертвую зону», куда мутанты и грабители предпочитали не соваться без особой нужды. Там я и собирался дождаться рассвета, а дальше снова двинуть по следу.
        Однако на пересечении двух широких улиц мне пришлось сбавить ход - я увидел умирающую крысособаку. Причем умирающую очень необычно. Мутант буквально корчился от боли, катаясь по асфальту и сжимая гибкими лапами собственную голову, словно пытаясь ее раздавить. Крысособака уже не выла, не рычала, лишь слабо хрипела - видимо, от невыносимой боли, раздирающей мозг изнутри.
        Когда я приблизился, мутант поднял на меня глаза, пронизанные густой сетью красных лопнувших сосудов, скульнул из последних сил, будто просил о чем-то - и вдруг запрокинул голову назад, открывая горло.
        Я не смог отказать мутанту. Достал «Сталкер» из ножен и сделал все быстро - вонзил широкий клинок под ухо, после чего резко рванул на себя и в сторону.
        Под челюстью крысособаки раскрылся широкий разрез, из которого на асфальт хлынула кровь… и боль, стремительно оставляющая тело вместе с жизнью. Я успел заметить, как в глазах мутанта промелькнуло что-то вроде благодарности. Он даже попытался заскулить еще раз, типа, поблагодарить хотел - но перерезанное горло не позволило ему это сделать. Несчастная крысособака дернулась всем телом в последний раз, умиротворенно закрыла глаза - и умерла.
        Вздохнув, я стряхнул кровь с клинка и вложил его в ножны. Что ж, очень надеюсь, что доброе дело мне зачтется и кто-то в будущем тоже одним движением облегчит мне страдания, если вдруг такое потребуется.
        А еще я очень надеялся, что переживу надвигающуюся ночь. Мертвый био, умирающая крысособака, и у обоих явные признаки поражения мозга. Странно, что я ничего не чувствую, потому что уже понятно - нечто, обосновавшееся на востоке, канифолит мозги на расстоянии. Причем, видимо, всем, кто приближается к эпицентру этого нечто. А я - приближался. И не собирался отступать. Такой уж мы народ - сталкеры. Если поставили себе цель, ни за что не отступим…
        Подбадривая себя эдакими высокопарными мыслями, я шел вперед, держа наизготовку «Вал» и прекрасно понимая, что вряд ли он мне поможет против неведомого зла. Судя по всему, московские мутанты либо разбежались перед этим злом, либо передохли, не выдержав промывки мозгов. Но там, впереди, была моя жена, которую я - что ж тут поделаешь - полюбил еще сильнее после того, как вспомнил всё. Почему? Да потому, что не может нормальный мужик разлюбить девушку, которая носила ему в тюрьму передачи, ту, которую он не раз вырывал из лап смерти, ту, чьи глаза снятся ему по сей день почти каждую ночь… Да, сучка, да, своенравная тварь, да, ненавижу порой - и люблю, хоть убей. Такие вот сопли творятся порой в душе суровых мужиков, и никто из них никогда не признается в этом даже себе самому…
        Я шел - и чувствовал, что в моей голове рождается неприятный такой звон, будто крохотный комар запутался в переплетении нейронов мозга, и жужжит, и дергается, пытаясь вырваться наружу…
        Понятно, что сейчас происходит. Я приближался. К чему? А Зона его знает к чему. Не исключено, что к закономерному финалу своих приключений, которых запросто на пятнадцать полновесных романов хватит, а то и поболее…
        Впереди, в тени полуразрушенного дома, я заметил какое-то шевеление. Очередная крысособака? Или какой-то другой мутант, которого тоже придется добить, чтобы не мучился? Гляди, сталкер, как бы через пару сотен метров не пришлось себя самого добивать, ибо комарик в мозгу с каждым шагом матерел, увеличивался в размерах… И от его навязчивого звона, уже отдающего в ушах, все больше хотелось сесть на асфальт, достать нож, и выковырять его из головы отточенной сталью.
        Но я еще держал себя в руках и даже был способен на сострадание. Поэтому не попер вперед по цепочке следов, вдавленных в серый мох, а свернул к зданию, рядом с которым корчилось несчастное существо, очень похожее со спины на человека.
        Но это был не человек.
        Когда я приблизился на расстояние ножевого удара, существо, услышав мои шаги, с усилием развернулось ко мне - и я увидел, как последние тусклые лучи заходящего солнца отразились в единственном глазе мутанта.
        Шам.
        Причем шам, которого я меньше всего ожидал увидеть.
        - Ну, здравствуй, Фыф, - сказал я - и невольно поморщился. Комар в голове, похоже, вырвался из плена и готовился начать искать путь наружу из моего черепа.
        - Здорово, Снайпер, - с натугой произнес мой старый приятель. - Я тоже безмерно рад тебя видеть, того и гляди блевану. Но ты не подумай, не от того, что твою физиономию увидел. Просто уж больно он, падла, сильный…
        - Кто?
        - А ты не чувствуешь? Шам. Причем не наш. Пришлый, с востока. Я ж вижу его ментально, чувствую, чем он дышит. Он пятиглазый шайн-полукровка, силы неимоверной. Наши по сравнению с ним - дети. Шайны-то всё вокруг Москвы ошивались, пару-тройку объектов захватили и на большее не рассчитывали - силенок не хватало на Кремль пойти. А этот шайн…
        Фыф скривился от боли, сдавил лапами виски, но пересилил себя и продолжил:
        - А этот шайн… то есть шам… В общем, он подчинил себе сначала всех соплеменников вместе с их предводителями-нойонами, а потом принялся за московских мутантов. Он их всех собрал в огромную армию, которую вот-вот двинет на Кремль. Ему Купол открыть - как тебе консерву. А тем, кто пытается сопротивляться, он просто выжигает мозги…
        - Занятно, - произнес я. - Только не логичнее ли ему было с его-то способностями просто подчинить себе кремлевских?
        - Все не так просто, - Фыф качнул глазными щупальцами. - Он по мутантам спец, по измененным мозгам. С людьми у него хуже получается… Особенно с русскими, у которых очень специфический менталитет. Вот шайн и решил подстраховаться. Гораздо проще бросить войска на крепость, чем напрягать мозги, пытаясь подчинить тех, кто генетически не привык подчиняться всякой сволочи…
        - Ясно, - кивнул я. - Ну а ты чего тут? Почему не ушел, когда почувствовал воздействие?
        - А ты почему не ушел? - горько усмехнулся шам. - Вот и я потому же. Пятиглазый забрал Настю. Мы тут неплохой заброшенный маркитантский бункер нашли неподалеку, с хорошим запасом восстановленных консервов и качественного алкоголя. Может, грохнул кто группировку торгашей, или еще что случилось. А бункер - остался. Вот мы и жили в свое удовольствие. Прям рай в шалаше, только очень уж ей не нравилось мое пьянство… Но я украдкой все равно прикладывался к бутылке. Ну, а сегодня проснулся я с бодунища - а Насти-то и нет. И вместо нее - образы в башке. Чужие. Зов неимоверной силы. Тут я все и понял. Проклял свое пьянство беспробудное, в очередной раз поклялся завязать, собрался - и пошел за ней.
        Фыф снова поморщился.
        - Только он меня тоже чувствует. И давит, козлина. Не дойти нам. Мозги взорвет и мне, и тебе, если приблизимся… Хотя… Не пойму. Вроде башку отпустило маленько… С чего бы это?
        Кстати, мне тоже стало полегче, словно мой комар в голове хлебнул Фыфовой крови, перенасыщенной алкоголем. Лапками шевелит, но уже не так активно, и жужжится ему как-то невесело.
        И тут я почувствовал, что к моей ноге будто утюг приложили. Не особо горячий, но чувствительный.
        Я опустил глаза.
        Ну, конечно…
        «Бритва»!
        Из-под гарды моего боевого ножа лился лазурный свет.
        Я вытащил «Бритву» из нагревшихся ножен - и клинок засиял, словно стеклянный сосуд необычной формы, внутрь которого кто-то вложил кусочек чистого неба, пронизанного лучами восходящего солнца.
        - Твой нож защищает тебя… А теперь и меня, - хрипло произнес Фыф. - Но я чувствую, что это ненадолго. Шайн сильнее самых сильных артефактов, и даже твоя «Бритва» для него лишь незначительная помеха…
        - Вперед! - решительно произнес я. После чего вогнал сверкающую «Бритву» обратно в ножны, схватил шама за шиворот его куртки, рывком поставил на ноги, сунул в безвольные лапы старого друга автомат «Кедр», который Фыф выронил, когда падал, и слегка подтолкнул шама в спину для ускорения.
        - Безумец, - вздохнул тот. Но спорить не стал и побежал рядом со мной, шустро перебирая нижними лапами и стараясь не отставать. Видимо, защитное поле, излучаемое моим ножом, распространялось на очень незначительное расстояние, и Фыфу ничего не оставалось более, как бежать рядом со мной.
        Цепочка уже едва видимых следов повернула правее. Мы бежали по неширокой улице, мимо полуразрушенных старинных трехэтажных домов, похожих на могильные склепы, обветшавшие и местами осыпавшиеся от времени. Хотя бежали - громко сказано. Мы буквально продирались сквозь невидимый ментальный барьер, но продолжали двигаться вперед.
        До тех пор, пока не увидели их…
        Они стояли цепью впереди, воины в старинных черных доспехах, похожие на чугунные памятники, сошедшие с постаментов и взявшие в руки автоматы.
        - Шайны называют их кешиктенами… - прохрипел Фыф. - Элитные воины… Уже здесь… Пятиглазый подчинил себе местных Властелинов Колец, и они пропустили кешиков, чтобы те остановили нас…
        Он говорил что-то еще, но мое личное время уже начало замедляться, поэтому я не разобрал последних слов шама. Я просто видел, как кешиктены медленно и синхронно, словно роботы, поднимают автоматы. Им даже целиться особо не придется. Улица узкая, с одной стороны - дома, с другой - сквер с непролазной чащей плотоядных деревьев-мутантов. Так что никуда мы не денемся…
        Но мы никуда и не собирались деваться.
        Я помнил, что Фыф тоже умеет общаться ментально. Конечно, не на таком уровне, как этот Пятиглазый, но умеет… И сейчас, когда говорить слова было слишком долго, я просто мысленно послал Фыфу просьбу, особо ни на что не надеясь:
        «Бей! Ударь их головой, как ты умеешь!!!»
        Шам, лицо которого только что было искажено болью, вдруг словно дозу стимулятора получил - его тонкогубый рот расплылся в зловещей ухмылке. Он даже свой «Кедр» опустил, хотя огневая поддержка мне бы сейчас ой как пригодилась.
        Но Фыф поддержал меня иначе.
        Внезапно по строю кешиктенов словно хлестнули гигантской невидимой плетью. Черные воины вздрогнули, все как один. Трое или четверо - наверно, самые слабые на голову - уронили автоматы и, упав на колени, схватились за черные шлемы со стальными масками, словно через них могли сжать ладонями виски.
        Остальных ментальный удар Фыфа лишь неслабо тряхнул, сбил прицел - и в результате дал мне несколько секунд. Пять, а может, семь. В замедленном времени мгновения растягиваются, как резиновые, и ты можешь стрелять, стрелять, стрелять по практически неподвижным черным фигурам, лишь мысленно ведя счет оставшимся патронам… и понимая, что мне все равно не успеть убить всех. Потому что даже растянувшиеся секунды не панацея в скоротечном бою.
        Я отстреливал кешиктенов планомерно, без суеты, по старому снайперскому принципу: один выстрел - одним меньше, посылая пулю за пулей в черные головы, запакованные в толстые шлемы. Да только бронебойной пуле те шлемы - что картонные. Кешиктены падали один за другим, но их еще оставалось вполне достаточно, чтобы успеть сделать из меня решето. Вон трое крайних в этом ряду живых черных кеглей поднимают автоматы, и не успеваю я, не успеваю выбить их мозги наружу, потому что у меня на очереди еще пятеро, потому что перевести автомат правее - значит, потерять еще долю мгновения, за которую остальные очухаются и тоже начнут стрелять…
        Но тут слева от меня замигали вспышки.
        Конечно, пистолетные пули «Кедра» по сравнению с бронебойными СП-6 «Вала» - все равно что сушеные горошины по сравнению со свинцовой дробью. Но и горошиной можно засветить в глаз так, что зрение от боли отключится на некоторое время.
        Вот и Фыф оказался молодцом. Вовремя, очень вовремя хлестнул он очередью по черным шлемам, заставив их отвлечься, двинуть стволами автоматов в свою сторону - и дать мне еще одну секунду. Одну-единственную. Достаточную для того, чтобы расправиться со всеми.
        Они лежали на асфальте, так и не успевшие выстрелить ни разу. И я чувствовал, что вот-вот и сам рухну - одновременно сопротивляться ментальному давлению и растягивать время оказалось для моего организма непосильной задачей.
        Для Фыфова - тоже. Маленький мутант, обняв свой «Кедр», скорчился на асфальте и дышал часто-часто, словно загнанная гончая. Правда, несмотря на это, смог выдавить из себя:
        - А все-таки… мы их… сделали!
        - Угу, - сказал я.
        На большее сил не было.
        Режим замедленного времени, помноженный на борьбу с гигантским комаром в башке, на выходе дали ватные конечности и слегка расплывчатое восприятие мира. То есть воин из меня теперь был никакущий. На ногах стоял - и то подвиг. Стоял и смотрел, как из вечернего сумрака величаво так выплывает хозяин моего комара. Тот, кто смог одним мысленным щелчком сжечь извилины био и крысособаки, которые повстречались на моем пути, а также, думаю, испепелить мозги десятков, а может, сотен тварей, которые на захотели ему подчиниться.
        Он был большим, этот шам. Раза в три больше своих низкорослых собратьев, метра два ростом, и в плечах - немногим меньше. На его лысой башке горели красным огнем пять глаз - два на обычном месте, в человеческих глазницах, два над бровями, и один - во лбу. Эдакая пирамида из глаз, похожих на раскаленные угли.
        «Неплохо для хомо, - прошелестело у меня в голове. - Для хомо и недоделанного уродца, который называет себя шамом. Но игры закончились».
        Красные глаза синхронно моргнули - и вдруг начали стремительно увеличиваться в размерах, заполняя огненными сполохами весь мир, всего меня, сжигая изнутри, словно весь я превратился в сосуд из плоти, заполненный горящим напалмом. Мои пальцы непроизвольно разжались, автомат с лязгом упал под ноги…
        «Прощайте, жалкие уродцы», - раздался смешок в моей пылающей голове…
        И, как ни странно, это издевательское хихиканье придало мне сил.
        Нет, бороться с этой тварью я не мог - глупо пытаться заткнуть извергающийся вулкан, тем более когда твои руки и ноги едва шевелятся. Но спастись от него - это необходимость. Хотя бы для того, чтобы однажды вернуться…
        Из последних сил я рванул из ножен «Бритву» и нанес ею длинный удар, словно вспарывал сверху донизу огромную картину, растянутую от свинцовых туч до растрескавшегося асфальта под ногами.
        И картина поддалась.
        Послышался треск, лазурные молнии побежали по разошедшимся в стороны краям разреза. Пространство, рассеченное «Бритвой», дрожало и грозило схлопнуться обратно. Но молнии, то и дело пробегающие по краям разреза, держали его, словно электрические пальцы.
        У меня не было времени смотреть, что же находится там, за краем междумирья. У меня было одно, может, два мгновения для того, чтобы уйти от ментального удара ужасающей силы, после которого мой мозг будет напоминать черную головешку. Поэтому все, что я смог сделать, это схватить Фыфа за воротник его куртки, швырнуть безвольное тело вперед и шагнуть следом, всерьез опасаясь упасть, так как я уже не видел, куда шагаю, - весь окружающий мир поглотил огонь, и не было от него спасения… кроме одного шага навстречу этому огню…
        Я шагнул - и все-таки упал на колено, не удержавшись на ногах. И непременно завалился бы на бок, если б не успел чисто на автомате перевернуть «Бритву» обратным хватом и вонзить ее в землю.
        В землю…
        Да, под моими ногами была земля. Толстый ее слой, а не асфальт, присыпанный почвой. А в моей голове еще билось эхо разочарованного вопля пятиглазого шама: «Очень неплохо, хомо! Ну и ладно. Проваливай туда, откуда пришел».
        Туда, откуда я пришел? Что он имел в виду?
        Я зажмурился изо всех сил, словно хотел раздавить веками сполохи пламени, все еще мечущиеся перед глазами… Эти отпечатавшиеся на сетчатке огненные тени смерти, которой мне чудом удалось избежать.
        Стало немного легче. И проклятый комар в голове исчез. Теперь оставалось проверить, целы ли глаза. И сделать это можно было только одним способом.
        Хотя, признаться, делать этого мне не хотелось.
        Потому что мои ноздри щекотал очень знакомый запах запустения, какой бывает на старых пустырях и заброшенных свалках. Я уже догадывался, что сейчас увижу. Догадывался - и одновременно боялся того, что догадка станет реальностью, от которой потом будет уже никуда не деться. Я тянул эти мгновения темноты, как гурман, смакующий изысканное блюдо и знающий, что ему никогда больше не придется его отведать. Я знал: одно короткое движение век - и старый мир, знакомый и ненавистный, ворвется в мою жизнь, словно сезонный ураган, вновь и вновь сметающий на своем пути все живое. Старый, не нужный мне мир, из которого я много раз уходил навсегда для того, чтобы никогда больше сюда не возвращаться…
        Но прятаться от реальности никогда не было в моих правилах. Поэтому я дал себе еще несколько секунд блаженной темноты - и с усилием разодрал веки.
        Свет ударил в глаза. На самом деле он был тусклым и безжизненным, этот солнечный свет, с трудом пробивающийся из-за сплошной пелены свинцовых туч. Но для чувствительных глазных нервов, все еще до конца не восстановившихся после ментального удара, этого было вполне достаточно. Сразу захотелось вновь смежить веки, но я не дал себе этого сделать. Мгновения блаженного неведения миновали. Наступило время сурового настоящего.
        Я медленно поднялся с сырой земли.
        Внизу, под ногами росла серая, больная трава, чудом выжившая на зараженной земле, а прямо передо мной торчал большой плакат, на котором была начертана надпись, полуразмытая кислотными дождями:
        «Grift! Заборонена зона!»
        И знак рядом с надписью - треугольник с трехлопастным пропеллером и подписью мелким шрифтом под ним «Радиоактивность!».
        - Твою мать, только не это… - прошептал я.
        - Что «только не это»? - раздался голос слева от меня. - Где мы?
        - Там, куда бы я меньше всего хотел попасть, - процедил я сквозь зубы. - В Зоне. Чернобыльской Зоне.
        - Это где? - хрипло поинтересовался Фыф - и закашлялся.
        - В Украине.
        - Где?!
        - Это другой мир, дружище, - проговорил я. - Вообще другой мир. Не Москва, не Россия. Тут на каждом шагу аномалии… Мутанты, похожие на людей. И люди - хуже мутантов.
        - Так у нас то же самое, - отозвался шам. - Везде то же самое. Те же яйца, только в профиль.
        - Те же - да не те, - проговорил я, осматриваясь. - Ты еще не знаешь, что такое местные группировки и армейские сталкеры.
        - В смысле? Маркитанты, что ли?
        - Хуже, - нахмурился я. - Группировки - это базирующиеся в Зоне подразделения хорошо подготовленных сталкеров, в основном бывших военных. А армейские сталкеры - те же самые персонажи, только работающие на правительство.
        - То есть воюющие с группировками? - смекнул Фыф.
        - С ними, - кивнул я. - И с нами, сталкерами-одиночками. Кстати, одиночек тут все отстреливают - и группировки, и военные, и бандиты.
        - Почему?
        - Все просто, - пожал я плечами. - Тот, кто смог выжить в Зоне один, - самый удачливый в плане хабара, таскающий наиболее ценные артефакты из-под носа группировок, правительства и охотников за удачей.
        - Понятно.
        Про артефакты и хабар Фыф был в курсе, я ему как-то рассказывал про Чернобыльскую Зону, откуда пришел в его мир. И сейчас, потерев лапками виски наверняка все еще гудящей головы, выдал:
        - Короче, зашибись мы попали. Другой мир, другая Зона. Офигеть. А с девчонками нашими что будет? С нашими друзьями, что в Кремле остались? С самим Кремлем?
        Я вздохнул. На эти вопросы у меня ответа не было.
        - Не знаю, - ответил я честно. - Выбор, сам понимаешь, у нас имелся небольшой. Или сдохнуть, или отступить. В данном случае отступить получилось сюда, так как выбора у нас не было. Мы сделали все, что могли, - и проиграли. Теперь нужно выжить. Хотя бы для того, чтобы попытаться вернуться.
        - Это да, - кивнул Фыф. - Выжить - это мы завсегда. Девчонок только жалко…
        - Не ной, ладно? - отрезал я. - Самому тошно. Видишь - теперь это просто железка.
        Я ткнул ему под нос «Бритву» - обычный нож без признаков какого-либо сияния.
        - Зарядится - попробуем обратно пробиться.
        - И как она заряжается? - встрепенулся Фыф.
        - Хрен ее знает, - честно ответил я. - Вроде как от убийств, типа, души забирает. А может, от других источников энергии. От Полей Смерти заряжалась… Только тут их нет. Во всяком случае, раньше не было.
        - Понятно, - приуныл шам. - В общем, мочим энное количество твоих армейских сталкеров и при этом надеемся, что твоя «Бритва» зарядится и приведет нас обратно в Москву.
        - Может, и так, - пожал я плечами… и тут же присел за куст, схватив шама за рукав куртки и рванув следом за собой. - Только прежде надо, чтобы нас не замочили. Тут это запросто, как два пальца оплевать.
        Портал, выбросивший нас в мир Зоны, открылся в самом уныло-типичном месте. Невдалеке черная стена леса, над головами - свинцово-серое небо, под ногами - жухлая, мертвая трава. Прямо перед нами - колючая проволока, на которой болтается запрещающий плакат, а за спинами - дорога. Грунтовка с глубоко продавленной колеей от колес с протектором, не оставляющим сомнений относительно того, кто тут катается с таким завидным упорством.
        Это, без сомнения, был кордон. Не самый опасный его участок, но и далеко не маршрут для вечернего моциона. Хотя бы потому, что, судя по звуку двигателя, к нам приближался БТР - сюрприз для нас с Фыфом крайне неприятный. Хотя бы потому, что и мой «Вал», и «Кедр» шама остались в Москве - не было у нас лишних секунд, чтобы подобрать оружие. Да и не о том думалось, когда мозги готовы были вот-вот расплавиться.
        Так что теперь в активе имелись у нас:
        - мой пистолет Ярыгина - одна единица, плюс два полных магазина к нему,
        - два моих боевых ножа - «Бритва» и «Сталкер»,
        - рюкзак с запасом воды и провианта на три дня (на двоих - дели на два),
        - около сотни крайне дефицитных патронов СП-6,
        - и один крайне прожорливый мутант-алкоголик с грустной мордой - в качестве безоружного ноющего балласта, думаю, бесполезного в данной конкретной Зоне.
        Кто-то скажет, мол, неплохо для старта. На что я ответил бы: хреновее только оказаться совершенно голым в районе Саркофага. Потому что в Чернобыльской Зоне, чтобы выжить хотя бы сутки, нужно иметь как минимум пару автоматов на двоих с достаточным количеством патронов к ним. Иначе ты просто пища для мутантов либо легкая добыча для охотников на сталкеров… Которые, кстати, сейчас к нам и приближались, судя по нарастающему гудению мотора. Ибо охранники Периметра - это всегда охотники за головами. Все знают, что за каждого отстреленного сталкера им нехилые премиальные выписывают. Причем за убитых дают больше, чем за живых, - с живыми мороки больше. Корми их, пои, суди справедливым судом, содержи в тюрьмах, трать на них государственные деньги. А тут - нажал на спуск, и всё. Был сталкер - была проблема. Нет сталкера - нет проблем.
        У них-то, может, проблем и не было. А вот у нас была. И неслабая.
        На том месте, где уже успел схлопнуться разрез между мирами, наблюдалось большое пятно выжженной земли - так всегда бывает после перехода. Приметное такое, слегка дымящееся, мимо которого никак не пройдет любой уважающий себя следопыт. Либо охранник Периметра, охотящийся за сталкерами. Если что-то непонятное возле колючки, остановятся непременно, все обнюхают и обязательно найдут нас, прячущихся за кустами…
        - Ну вот, похоже, попали мы нехило, - тихо сказал я, доставая из кобуры «ярыгина». - Живыми им сдаваться не рекомендуется. Забьют до смерти ради развлечения, а это долго и неприятно.
        - Блин, у меня и оружия-то нет, - прошептал Фыф.
        Вместо ответа я достал из-за голенища берца боевой нож «Сталкер» и протянул его Фыфу рукоятью вперед. Хоть и не дело это, с ножом против бронетранспортера, но совсем без оружия мужик быть не должен. Особенно - в Зоне.
        Наконец, в просвет между веток я увидел, как по дороге медленно ползет БТР-80. Башня повернута в сторону Зоны, то есть пулеметы смотрят прямо на нас. Малейшее что-то покажется наводчику подозрительным, и через пару секунд ошметки наших тел, разорванных горячим свинцом, повиснут на колючей проволоке в назидание тем, кто ошивается возле запретной зоны.
        На броне сидели двое бойцов, упакованных в «флору». Их автоматы лежали на коленях, но так, чтобы в любой момент можно было от бедра полоснуть очередью по любому подозрительному кусту.
        - Может, пронесет? - прошептал Фыф.
        - Может, и пронесет, - отозвался я. - Особенно хорошо бы, чтоб как следует пронесло вон того мордатого, что глаза в нашу сторону щурит. Глядишь, отвлечется и пятно не заметит.
        Но у мордатого с пищеварением было все замечательно. Не настигла его кишечная кара, а вот пятно он заметил, после чего немедленно постучал прикладом по броне. Сволочь…
        Механик-водитель немедленно тормознул, а башня принялась неторопливо рыскать пулеметными носами, словно башка фантастического стального хищника, принюхивающегося к следу добычи.
        И тут меня осенило.
        - Фыф, - прошептал я. - По мозгам им дать можешь? Или хотя бы туман поставить?
        - Нет, - с сожалением в голосе отозвался шам. - Сил нету. Все на пятиглазого ушли.
        - Твою тёщу… - ругнулся я, неторопливо пристраивая ствол «ярыгина» меж веток. - Ну, значит, готовимся помереть героями…
        Между тем мордатый с напарником соскочили с брони, осторожно подошли к пятну, бегло осмотрели его, а потом мордатый шагнул в центр выжженного участка, пошарил взглядом по траве - и увидел наши следы. Это было несложно даже для начинающего охотника за головами. Уходили мы из Москвы с ее раскрошенным асфальтом, и сейчас на выцветших травинках хорошо была заметна темно-серая пыль другого мира.
        Вместе со взглядом мордатого поднимался его автомат. Еще мгновение - и линия выстрела воткнется точно мне в грудь. А потом военный увидит меж ветвей мои глаза и ствол пистолета, направленный на него… Дальше ясно. Я выстрелю, он, может, и не успеет. Но следом ударят пулеметы БТР. Однако как бы там ни было, но я все равно не уйду один в Край Вечной войны и хоть одного врага заберу с собой.
        Я медленно потянул за спусковой крючок, выбирая слабину. Даже точку наметил на щекастой ряхе, между лохматых бровей. Как только его взгляд перехвачу, так и поставлю эту точку. Последнюю и в его жизни, и в моей.
        Но тут позади меня раздалось шипение, и я на долю секунды отвлекся. Мой палец замер на спуске… и вдруг я увидел, как глаза мордатого лопнули, будто простреленные перепелиные яйца. На круглые щеки военного плеснуло их содержимое, потекло вниз…
        Мордатый выронил автомат и схватился за лицо. По волосатым пальцам потекла белесая жидкость.
        - Ааааа! Аааааа!!!
        Крик ослепленного был страшен. Его напарник прямо с места отпрыгнул на метр, словно испуганный кот.
        - Аномалия! - заорал он. - Сука! Монстр в аномалию вляпался!
        Щекастый с позывным «Монстр», держась за лицо, валялся посреди дымящегося пятна, выл и сучил ногами. Люк БТР открылся, из него показалась голова в черном шлеме.
        - Трындец Монстру, - сказала голова. - Расходуй его, и погнали. Надо доложить на Ольховую, что аномалия вылезла за Периметр.
        - А автомат? - поинтересовался напарник, нервно щелкнув предохранителем своего АК.
        - Тебе надо - ты и доставай, - сказала голова. - Я в аномалию не полезу, тем более - в неизвестную.
        И скрылась в недрах БТР.
        - Ну, звиняй, Монстр, - сказал автоматчик, поднимая свое оружие. - Сам виноват. Не лез бы куда не просят, был бы с глазами. Следопыт, мля…
        И дал короткую очередь.
        Голова щекастого лопнула, словно перезрелый арбуз, на черное пятно полетели красно-белые ошметки. Неаппетитное зрелище. Поначалу некоторых новобранцев, увидевших такое, выворачивает как после литра рвотного, принятого вовнутрь. Потом ничего, привыкают. Человек - он как таракан. Ко всему адаптироваться может, кроме тапка и автоматной очереди.
        Видимо, не особо любили Монстра в коллективе. Отстрелявшись, напарник следопыта закинул свой автомат за спину, плюнул себе под ноги и полез на броню. БТР рявкнул двигателем, развернулся и быстро покатил обратно, словно экипаж боевой машины спешил поскорее убраться подальше от неизвестной аномалии.
        - Вот она, жизнь-жестянка, - задумчиво протянул я, пряча пистолет в кобуру. - От слова «жесть».
        И обернулся.
        Фыф сидел на земле и продолжал шипеть. От боли. Понятное дело, больно это, если вогнать себе в руку клинок боевого ножа на пару сантиметров, а потом еще и повернуть. Из раны на землю часто-часто капала темная кровь.
        - И на фига? - осведомился я, при этом чисто механически, на рефлексах уже доставая аптечку и жгут из кармана разгрузки.
        - Сил не было, - признался шам. - Пришлось стимульнуть нервную систему.
        - Ну, куснул бы себя за палец, что ли, - пожал я плечами. - Зачем так радикально-то?
        - Палец я ж на нервах и откусить могу. Жалко палец, - поморщился Фыф. - Ты нож из меня достанешь или трепаться будешь?
        - А сам никак?
        - Боюсь, - признался шам, опуская взгляд единственного глаза. - Больно же.
        - Понятно, - кивнул я. Знакомый синдром. Скажем, в запале мочит новобранец вражью силу чем ни попади - ножом, саперной лопаткой, зубами рвет. А потом, после боя, надрывно, с душой блюет в сторонке. Это боевой запал, генетическое наследие предков наших, прошел, и накатило цивилизованное воспитание, от которого на войне ничего, кроме тошниловки, не бывает.
        В общем, выдернул я «Сталкер» из лапки шама, поморщился от его шипения прямо в ухо, захлестнул жгут выше локтя, наскоро перевязал рану, открыл аптечку - и присвистнул.
        Барма не поскупился. В аптечке лежал шприц-тюбик, снаряженный не промедолом, и даже не морфином, а самым натуральным буторфанолом. Короче, повезло одноглазому.
        Ввел я ему анальгетик в вену, и пока шама не накрыло, отправился в «аномалию», посмотреть, что у нас там с трофеями.
        Результатом тщательного осмотра мертвого врага явился:
        - автомат АК74 средней степени убитости,
        - поясная сумка с четырьмя магазинами, масленкой и принадлежностями к автомату,
        - две гранаты, Ф-1 и РГД-5,
        - три бутерброда с салом, завернутые в промасленную бумагу,
        - фляжка с водой и еще одна, плоская, судя по запаху - со спиртом,
        - карта местности, заюзанная изрядно, но вполне еще годная,
        - и еще один отличный трофей, штатовский мультитул, изначально названный его изобретателем «карманным инструментом для выживания».
        Собрав трофеи и оттащив подальше в кусты труп застреленного, чтоб с дороги его не видно было, я вернулся обратно в укрытие.
        Фыфа уже накрыло. Глаз блаженно закатился, тонкогубый рот расплылся в блаженной улыбке. Тащится шам. Ну и хорошо.
        Понятно, что чинить его прямо тут, в кустах, ни фига не тема. Приедут дружки покойного Монстра, начнут прочесывать округу - и накроемся мы медным котелком. Поэтому оставалось только одно - уйти туда, куда ни один вояка не сунется без острой необходимости.
        В Зону.
        С мультитулом это оказалось гораздо проще, чем без него. Закаленная сталь плоскогубцев перекусывала колючую проволоку, как Бобик сосиску. Через пять минут в ограждении уже была проделана дыра, вполне достаточная для проникновения на запретную территорию.
        Ну, мы и проникли. Вернее, я проник, волоча за собой шама, которого с буторфанола торкнуло конкретно, после чего я получил в довесок к трофеям сонного мутанта с резиново-довольной улыбкой дебила, ни в какую не желающего передвигаться самостоятельно. Как говорится, хотел как лучше, а получилось как всегда. Ладно. Фыф нас обоих от смерти спас, взорвав глаза Монстра ментальным ударом, так что пусть тащится. Заслужил.
        За время моего отсутствия Зона ничуть не изменилась. Та же серая трава. Те же деревья с листвою, рыжеватой не столько от осени, сколько от радиации. То же низкое небо, похожее на надгробие, которое вот-вот рухнет тебе на голову. И тот же сырой запах смерти и запустения, который хрен когда забудешь. Куда бы ни занесла тебя судьба, этот запах всегда с тобой, ты пропитан им насквозь, и никогда ему уже не выветриться из твоей дубленой, простреленной, покоцанной ножами шкуры…
        Все эти невеселые мысли я гонял в каком-то овраге, штопая лапку Фыфа, так и продолжающего лыбиться в небо. Надо же, как наши армейские анальгетики действуют на шамов. Людей-то послабее забирает. Хотя - ладно. Рана глубокая, и при более слабой анастезии Фыф шипел бы не переставая, а шип у него, кстати, весьма омерзительный. Так что нет худа без добра.
        В аптечке нашлось все необходимое, включая шелк и набор изогнутых хирургических игл. А шить раны при помощи мультитуловских плоскогубцев - милое дело. В общем, мне хватило двадцати минут, чтобы закончить обработку и ушивание раны, а также обдумать наше положение.
        Военный упомянул Ольховую, село возле блокпоста «Вильча», в котором, как я помнил, базировалась одна из рот охраны западной части Периметра. Стало быть, нас выбросило неподалеку от границы Украины с Беларусью, в самой глухой части Зоны. Даже бывалые сталкеры не знали, что здесь творится. Густой лес, непроходимый кустарник, а также обилие огромных змей и злобных мутантов надежно охраняли этот участок зараженной территории от непрошеных гостей.
        Тем не менее обратно нам хода не было. В мире по ту сторону колючей проволоки моя физиономия имеется в каждом компьютере любой из силовых структур в разделе «Особо опасен». А Фыфу вообще крупно повезло, что он попал сюда, а не в любую другую точку этого мира, так как единственное место на планете, где существа с его физиономией могли жить, это Зоны. На Большой земле мутанты либо оперативно захватывались и по-тихому уничтожались, либо отправлялись в лаборатории для изуверских исследований.
        В общем, закончил я штопку, снова перевязал лапку мутанта, использовав второй, крайне дефицитный перевязочный пакет. После чего достал трофейную карту и принялся прикидывать, как нам лучше добраться до знакомых мест, где такие, как я и Фыф, имеют больше шансов на выживание.
        Получалось, оптимально - это двигать по прямой вдоль хорошо знакомых мне старых железнодорожных путей, некогда соединявших станции Вильча, Толстый Лес и Янов, от которой до печально известной Чернобыльской АЭС рукой подать. Нет, обратно к атомной станции я не стремился, ну ее к лешему. Меня больше интересовали многочисленные сталкерские поселки в тех краях, где можно было раздобыть еду и снаряжение. Обменный фонд у нас, конечно, был невелик, но, может, удастся какую-нибудь работенку найти - местные торговцы всегда рады подкинуть опытному сталкеру какое-нибудь задание, с которым не справились новички…
        Короче, послушал я тишину, убедился, что никто за нами в погоню не бросился (вояки не психи, им жизнь дороже награды за убитого сталкера), вылез из оврага и уселся на поваленном дереве с намерением отдохнуть от трудов, и заодно обдумать детали плана нашего с Фыфом выживания в Зоне.
        Но отдохнуть не получилось.
        Внезапно слева от меня раздался треск ветвей, и из кустов вывалился какой-то черноволосый парень в драном армейском комбинезоне, зажимая правой ладонью живот. В левой незнакомец держал большой нож, напоминающий формой мачете - видимо, при помощи него он и продрался сквозь заросли.
        Увидев меня, парень остановился, глянул на мой автомат, направленный ему в грудь, и застонал сквозь зубы. Потом вызверился и рявкнул:
        - Выследил меня, да? Ну, стреляй, сука, чего ждешь?!
        - Ты со словами-то полегче, - сказал я. - Поскольку думаю, что ты обознался, в рыло тебе прикладом бить не буду. Хотя если продолжишь, буду вынужден. И не посмотрю на то, что у тебя дыра в брюхе.
        По комбинезону от ладони парня во все стороны расплывалось бурое пятно, и не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это значит.
        - Так ты не из «боргов»? - проговорил раненый, окинув меня мутным взглядом. - Точно, не из них. Одиночка?
        - Типа того.
        - Автомат держишь правильно, значит, не лох-отмычка, - сделал вывод парень, медленно опускаясь на траву. Видимо, через заросли ломился на драйве, а тут понял, что я не враг, - и отпустило его. По бледному липу немедленно заструились капли пота, размывая грязь, засохшую на щеках.
        - Надеюсь, что так, - сказал я, опуская оружие, но не приближаясь. - А что не из «бортов» - это точно. Даже не знаю, что это за типы.
        - Странно, что не знаешь, - произнес раненый, отнимая ладонь от живота. Немедленно из-под ладони плеснуло наружу темной жидкостью, и парень рефлекторно снова зажал рану.
        Я смотрел на его белое лицо, на зрачки, расширенные действием какого-то опиата, применяемого для обезболивания, на густую красно-желтую жижу, стекающую из-под слабеющей ладони. Смотрел и понимал даже без осмотра - жить ему осталось считаные минуты. Судя по цвету крови, пуля или нож пробили печень, одновременно разорвав и желчный пузырь. А лицо белее мела свидетельствовало о том, что ранение произошло достаточно давно и из парня вытекло слишком много крови для того, чтобы у него был хоть один шанс остаться в живых.
        - В Зоне война, - сказал раненый, едва двигая немеющими губами. - И группировки поменяли названия, чтоб их вояки не вычислили по радиопереговорам. Красные нынче на украинский манер называют свою шоблу «Борг». Совсем офонарели, сволочи. Недавно решили, что другие сталкеры - это порождения Зоны, и теперь отстреливают их наравне с мутантами… Зеленые теперь «Воля». Продажные шкуры со Стечанки и Корогода… наймитами себя кличут… Короче, ну их всех в Саркофаг… А я вот, похоже, отбегался. У тебя выпить ничего нет… напоследок?
        Человеку, стоящему на пороге смерти, нельзя отказывать. Я вытащил их кармана плоскую флягу с бесценным спиртом, отвинтил крышечку, и, присев возле раненого, приложил горлышко к растрескавшимся губам.
        Он приложился, глотнул через силу и, откинувшись на ствол дерева, слабо улыбнулся.
        - Ну вот, теперь и помирать можно, - выдохнул он. - Спасибо. Как сдохну, все, что мое, - твоё. Тут на поясе у меня арт редкий… из-за него меня «борги» по всему Толстому лесу гоняли… Ты его лучше продай от греха, с собой не таскай… Убьют за него… как меня…
        - А что за арт? - поинтересовался я. - В чем его сила?
        Но парень, похоже, меня уже не слышал. Он просто говорил, боясь, что не успеет сказать все, что было так важно для него.
        - Меня Михаилом звать… Миха Титков я, позывной «Черный»… Как помру, сделай так, чтоб меня запомнили… Слышишь? Сделаешь?
        - Сделаю, - кивнул я. - Тебя запомнят. А кому весточку-то передать, если что? Мать, отец, жена есть?
        Парень молчал, уставившись в одну точку, словно задумался над ответом. Только не ответит он больше. Ни на чужие вопросы, ни за свои грехи. На всё и за всё ответил сегодня сталкер, упокой его Зона.
        Я положил ладонь на его холодные веки и подождал, пока они нагреются и опустятся вниз - теперь уже навсегда. Надо было, наверно, сказать что-то, но слов не было. Да и зачем говорить? Кому? Все равно никто не услышит, кроме Зоны, а ей - все равно. Сколько их уже легло в нее, сталкеров, сколько еще ляжет. Плевать ей на нас…
        Ладно, решил я. Хватит мысли гонять, как тараканов веником, надо бы парня похоронить. Был бы незнакомцем, так оставил. Его смерть - его дело. Но он мне все свое имущество по закону Зоны завещал, формулу произнес «все, что моё, - твоё», а это уже обязывает. Такое только закадычному другу говорят - или случайному знакомому, который не отказал в последней просьбе. Понятное дело, что в Зоне, как и на войне, с трупов и так берут все, что надо, без всяких формул. Но то, что правильно завещано, обычно удачу приносит, это все знают. Поэтому надо парня уважить. Но перед этим - разобраться с наследством, из-под земли-то завещанное не достанешь.
        Рюкзака у умершего не было, только противогазная сумка на боку, в карманы же я не полез - все, что можно в них найти, у меня и так было. А вот висящий на поясе мертвеца контейнер для артефактов меня заинтересовал. По форме-то он вроде как обычный был. Стандартный, освинцованный, такие все сталкеры в Зоне таскают. Только цвет у него какой-то странный. Желтый, будто из меди или из латуни его отлили и начистили до блеска. И на фига, спрашивается, мастерить тару для артов из цветного металла? Чисто для понта, что ли? Только понт какой-то странный, необъяснимый.
        Я вытащил «Сталкер» из ножен, засунутых за голенище, и, разрезав поясной ремень сталкера, снял с него странный контейнер.
        И удивился вторично. Даже для освинцованного хранилища артов он был слишком тяжел. Интересно, что же у него внутри?
        Отвинтив крышку, я глянул внутрь - и недоуменно хмыкнул.
        Внутри контейнера лежала какая-то невзрачная чешуйка, смахивающая на ноготь большого пальца и никоим образом не похожая на артефакт, ради которого целый отряд крупной группировки будет гоняться по лесу за сталкером-одиночкой. Арты обычно загадочно-красивые или, наоборот, уродливые, но никак не похожие на предмет, который я сейчас внимательно изучал. Изучал, но пока не трогал. Хватать неизвестный и непонятный артефакт руками есть занятие крайне опасное, многократно увеличивающее шансы остаться в Зоне навсегда.
        Я б, может, еще посидел так на корточках, задумчиво потрясывая контейнер, от веса которого у меня уже слегка ныли плечи. Но тут со стороны оврага раздался недовольный голос.
        - Ну и какого хрена ты там присел над трупом? Другого места не нашел?
        Понятно. Фыф очнулся, с отходняка злой и непочтительный. Иному хаму я б с ходу объяснил, что он неправ, но шам был раненый, хоть и заштопанный. К тому же мы с ним не один пуд соли вместе съели, а это тоже обязывает. И не только в Зоне. Поэтому я обернулся и ответил вполне мирно:
        - Парень только что умер. Похоронить надо.
        - А он тебе что, родной, что ли? - поморщился Фыф, вылезая из оврага. - Наследство оставил?
        - Типа того, - сказал я, показывая контейнер. - Там внутри какая-то хрень лежит. Глянь, может, ты знаешь, что это?
        - Хрень можно выбросить, - сказал Фыф, мгновенно став серьезным и сосредоточенным. - А за золотой контейнер весом в пару-тройку кило я его сам похороню. С царскими почестями.
        - Золотой?
        Признаться, в драгоценных металлах я небольшой спец - не часто держать в руках доводилось. Но и я понимал, что три килограмма золота - это очень неплохой приз, ради которого весь «Борг» легко снимется с лагеря и устроит облаву кому угодно, хоть самому господу богу, если у того на поясе болтается эдакое сокровище.
        - Угу, - энергично кивнул Фыф, так, что даже глазные щупальца по щекам хлопнули. - Он самый. А что за хрень в нем?
        - Непонятная, - сказал я, подходя к мутанту и протягивая ему конейнер. - Во всяком случае, для меня. Никогда подобного арта не видел. Да и артефакт ли это?
        Шам аккуратно принял у меня контейнер, заглянул внутрь, смотрел секунд двадцать, потом отвернулся и зажмурил единственный глаз.
        - Ух, силен арт, - сказал он. - Как я понимаю, это что-то типа мощнейшего ускорителя частиц, настроенного на превращение металлов в золото.
        - Да ладно, - не поверил я. - Что-то типа философского камня?
        - Ага, - просто ответил Фыф. И, состроив умную физиономию, насколько позволяла анатомия его лица, выдал: - Короче, если разогнать электроны до чудовищных энергий и начать ими бомбить свинец, тот превратится в золото. Свинец ближе всех находится к золоту по таблице Менделеева, и у него совсем небольшой избыток электронов, чтобы быть золотом. И если лишние электроны у свинца выбить с помощью бомбардировки высокоэнергичными электронами, то свинец превратится в золото.
        - А с другими металлами как? - поинтересовался я.
        - С другими металлами все сложнее, - кивнул Фыф. - Если бомбардировать, скажем, железо теми же самыми электронами, то железо должно, наоборот, захватывать недостающие электроны, последовательно превращаясь в кобальт, никель, медь, цинк, платиноиды и, наконец, в золото…
        И, спохватившись, добавил:
        - А это ничего, что мы тут сидим, треплемся неподалеку от трупа? Те, кто этого парня убили, небось, вовсю ищут вот этот арт, который мы тут увлеченно рассматриваем.
        - Ищут, - кивнул я. - Но парень неслучайно вышел сюда, почти к кордону. Тут, как я понимаю, совсем рядом КПП «Вильча» с вышками, пулеметами и бронетранспортерами на случай экстренного выезда в Зону. Так что пока мы тут сидим, это для нас самое безопасное место. Военные опасаются соваться в Зону, а борги не хотят лишний раз маячить рядом с КПП. Так что мы тут с тобой в относительной безопасности. Пока кто-то из них наверняка не разузнает, в чьих руках теперь этот артефакт.
        - Так, может, выбросить его нахрен? - поинтересовался Фыф. - Жизнь дороже. Или закопать, а потом вернуться и забрать?
        - Что с артом, что без, мы с тобой теперь меченые, - усмехнулся я. - Местные слишком хорошие следопыты, чтобы не понять, что тут произошло. Будут искать нас по всей Зоне, дабы узнать, куда мы артефакт спрятали. Так что лучше мы с тобой попробуем его использовать в своих целях.
        - Это как?
        - Это просто, - сказал я, пристегивая контейнер к своему поясу. - Знаю я одного местного врача, который живет на южных болотах. Он много чего повидал и в курсе, как перейти обратно в наш… хм-м-м… в тот мир, из которого нам пришлось уйти.
        - Ясно, - кивнул Фыф. - А если врач ничем не поможет?
        - Тогда к Кузнецу пойдем, - вздохнул я. - Правда, я не уверен, что он жив, что знает, как заряжать «Бритву», и - главное - что не пошлет нас куда подальше. Он такой, с него станется. Поэтому на доктора у меня больше надежды.
        - Ладно, - отозвался Фыф. - В этом мире ты, как я понимаю, уже бывал, так что давай похороним парня - и веди.
        Хорошо было сказать «веди». Еще б узнать, куда вести. Но у меня было время подумать, пока мы ножами копали могилу. Признаться, в Зоне это занятие бесперспективное - все равно ночью мутанты тело выкопают и сожрут. Или же само тело оживет, выкопается из зараженной земли и пойдет шататься по лесу в поисках свежей крови и не особо протухших мозгов. Но раз обещано - надо делать. Это и Фыф-беспредельщик понимал, поэтому даже не особо ворчал насчет того, что некоторые дают обещания, а другим приходится отдуваться.
        Земля была рыхлой, работалось легко. Поэтому через полчаса на месте нашей стоянки появился свежий холмик с кривым крестом, связанным из толстых веток, на который я одел старый противогаз мертвеца, найденный в сумке. Странно - зачем эти тертые Зоной люди почти поголовно носят с собой противогазы, которые весят немало, а понадобятся ли в рейде - большой вопрос? У меня есть такое подозрение, что затем и носят, чтоб в случае чего друзья-товарищи могли соблюсти традицию.
        После чего на поперечной ветке я старательно вырезал ножом: «Сталкер Михаил Титков, позывной «Черный». Извини, парень, но я реально больше ничего не могу сделать для того, чтобы о тебе помнили другие люди.

* * *
        - Ну что, пойдем, что ли, - сказал я, закончив кропотливую работу.
        - Пойдем, - вздохнул Фыф. - Только плохое у меня предчувствие. С таким артефактом на поясе далеко ли мы уйдем? Да и куда ж я в Зоне и без автомата?
        - Не ной, - сказал я, досылая патрон в патронник. - Для тебя АК больно здоров будет, поэтому на тебе моего «ярыгина». Машинка неплохая, на первое время сойдет.
        - Ну, вот так всегда, - проворчал шам больше для вида, забирая пистолет. - Как кому по мозгам дать или глаза выдавить, так Фыф иди сюда. А как трофеи делить, так Фыф извини-подвинься.
        - Ладно тебе, - хмыкнул я. - Хватит и на твою долю трофеев. Если нижней челюстью не щелкать и под пули не подставляться, то и с пистолетом можно хабар добыть.
        …Найти ржавые железнодорожные пути с картой особого труда не составило - они метрах в двухстах от нас находились, заросшие кустами и высокой травой. По моим расчетам выходило, что нужно пройти вдоль них километров десять до пересечения с шоссе, и, не доходя до памятной мне Красницы, свернуть направо. А там уже проще. Места пойдут опасные, но знакомые - огромная территория заброшенного военного НИИ, потом пройти немного левее свалки военной техники, что возле Рассохи, - и вот они, болота. Если повезет, за сутки можно дойти. Хотя, конечно, в Зоне лучше не загадывать даже мысленно - тем, кто на везение сильно надеется, здесь обычно не везет.
        Я у мертвого сталкера помимо контейнера только его мачете взял - кусты да ветки рубить. Можно было и «Бритвой», но хоть она и неубиваемая, я все равно предпочитаю черновую работу боевым ножом не делать. Не для того он. А то однажды можно сильно удивиться, что твое оружие последнего шанса подведет тебя в самый неподходящий момент.
        Я прорубал дорогу, Фыф шел следом с пистолетом наготове. В свое время я успел убедиться в том, что мой одноглазый кореш умеет стрелять весьма неплохо, так что пусть лучше ковыляет сзади, спину прикрывает. И заодно слушает, что вокруг делается - слух у шамов как у летучих мышей, человек в этом отношении с ними рядом не стоял.
        И он услышал, несмотря на треск, который я производил, прорубаясь сквозь заросли.
        - Стой, Снайпер, - негромко произнес он. - Впереди засада. Человек двенадцать, а может, и больше.
        Признаться, я ожидал чего-то подобного. Пройти по Зоне как по бульвару еще ни у кого не получалось. Но дюжина стрелков - это многовато. Как бы ни везло тебе, но если начнут поливать очередями, шанс поймать тушкой свинцовый гостинец весьма велик. Особенно - на открытой местности. А судя по просвету между деревьями, впереди была именно она. Поляна или прогалина, будь она неладна. Самое лучшее место для засады. Схоронился за деревьями на той стороне, и ждешь, когда появится бестолковый противник, которого расстрелять, словно в тире, - плевое дело.
        - И чего делать будем? - осведомился шам.
        - Для начала будем посмотреть, кто это там нас ожидает, - ответил я. - Ползать по-тихому умеешь?
        - А то! - оскорбился Фыф. И тут же поинтересовался: - А по-тихому - это как?
        - Понятно. Короче, делай как я. Авось прокатит, - сказал я.
        Понятное дело, с кавалерийской рубкой кустарника покончено. Я сунул мачете в ножны, передвинул золотой контейнер на спину, опустился на старые шпалы и медленно пополз, раздвигая кусты перед собой. Где не получалось раздвинуть переплетения зарослей, смахивающих на клубки колючей проволоки, аккуратно резал их «Бритвой» и полз дальше. Занятие нудное, но необходимое, если хочешь незаметно подкрасться к противнику. Фыф полз следом, копируя мои движения, и, в общем, для новичка в подобных упражнениях получалось у него неплохо.
        Таким макаром через двадцать минут мы были на краю поляны и сквозь заросли кустарника обозревали, что творится на той стороне прогалины.
        Довольно быстро я вычислил сборный отряд фанатиков Монумента и бойцов «Борга», которые особо и не прятались. Не привыкли, видимо. Им, охотникам на сталкеров, это вроде как «впадлу». Может, потому и броню свою красили в черно-красные цвета - мол, нам маскировка по барабану, мы в Зоне хозяева.
        В принципе, не поспоришь. «Борги» группировка сильная, особенно если они реально с фанатиками объединились, которые считают себя хранителями местного Зеркала Миров, называя гигантский кристалл Монументом. По ходу, красно-черных кто-то с Большой земли конкретно спонсирует. Броня и оружие у бойцов качественные, штурмовые бронежилеты шестого класса защиты, шлемы «Рысь-Т», автоматы АК сотой серии со сбалансированной автоматикой…
        В общем, по сравнению с тем, что было в мои прошлые посещения Зоны, экипировались красно-черные знатно. Обычно они «четверками» по Зоне шатаются - командир группы, снайпер, пулеметчик и гранатометчик. Сейчас же на краю поляны аж три «четверки» рассредоточились, причем пулеметчики были упакованы в тяжелые, старые, но надежные экзоскелеты «WEAR 2Z», делающие их владельцев похожими на живые танки. Понятно. Эти, которые в «экзо», - точно фанатики. Я их еще по бою возле Красницы помню, это их фирменная броня.
        При этом, похоже, бойцам уже порядком надоело ждать у моря погоды. Поэтому один из командиров с вышитыми звездами на погонах достал мегафон и проорал в него:
        - Слышь, сталкер! Хорош по кустам шкериться! Мы тебя подстрелили - мы тебя и уделаем вглухую, если сам не сдашься и «Ноготь Мидаса» по хорошему не вернешь. Вояки на Периметре тебя не спасут, не надейся. У них приказ стрелять на поражение по любому, кто выйдет из Зоны. А за такой арт они тебя тем более тупо закопают, и все. Я же тебе жизнь гарантирую - если сдашься, конечно.
        «Красиво поет, - коснулась моего мозга осторожная мысль. - Это он потому поет, что боится стрелять, артефакт повредить. Нас уже вычислили тепловизором, и пятеро в обход пошли кустами, нас в кольцо брать».
        - Фыф, я, кажется, просил тебя не лазить мне в мозги, - прошептал я, поморщившись. - Не люблю.
        - Так я ж для маскировки, - в ответ шепнул Фыф, похоже, немного смущенный.
        - Какого хрена маскироваться, если нас уже вычислили? - поморщился я, ругая себя мысленно. Шатаясь по постапокалиптическим мирам, как-то отвык я от спецов военного дела, оснащенных современными средствами обнаружения противника. Вон он сидит, на поваленном дереве, пялится в прибор, не особо и скрываясь за высохшими ветвями. Уверен, что раненый сталкер для них не опасен. Пошарится возле Периметра да придет сдаваться. Не знают, что тот сталкер уже никогда никому не сдастся…
        - Слышь, Фыф, - прошептал я. - Тот дятел нас сейчас как одно целое пятно видит, потому, что мы рядом лежим. Но если, не дай Зона, присмотрится, они прям с ходу на штурм пойдут, поймут, что мы - совсем не тот, кого они ждали. Поэтому слушай. Трава от росы влажная, земля тоже. Можешь поднять туман?
        - Да как? - зашипел шам. - Я вообще пустой, как барабан. Все, что оставалось, на глаза того мордатого ушло.
        - На, - сунул я ему в лапы флягу, на две трети заполненную спиртом. - Только быстро. Я помню, ты можешь.
        - Блин, я Насте обещал завязать, - попытался отбрехаться Фыф.
        - И сразу после этого снова нажрался. Короче, если ты туман не поднимешь, нас самих завяжут. Прямо сейчас. Мертвым узлом. Навечно.
        - Твою мать, - тихонько скульнул шам, принимая флягу. - Прости, подруга.
        Сбоку булькнуло. Раз, второй, третий…
        - Хорошо пошла, зараза, - яростно прошептал Фыф. - Ух, хорошо!
        Об рельсу негромко звякнула пустая фляга. Нехороший, конечно, фактор. Демаскирующий. Но сейчас это было уже неважно. Потому что от серой травы вверх поднималась стена тумана. Плотная, словно завеса от пары десятков дымовых гранат, сработавших одновременно.
        И когда эта завеса скрыла кусты напротив, я начал стрелять. Одиночными. По памяти. Очень и очень быстро, потому что люди, заслышав выстрелы, имеют свойство прятаться. И, судя по тому, какие звуки раздавались на той стороне поляны, первые три пули точно нашли свою цель. И первой этой целью был, разумеется, корректировщик с тепловизором - я прям увидел, как пуля пробила прибор насквозь и вонзилась в глаз наблюдателя. Такое вот у меня богатое воображение, которое имеет свойство очень редко ошибаться, когда дело касается стрельбы.
        Дальше я уже стрелял на крики, так как в нереально плотном тумане не видел даже мушки своего автомата. И, судя по тому, как те крики обрывались, стрелял не безрезультатно…
        До тех пор, пока с той стороны мне не ответил пулемет.
        Пришлось временно отставить пальбу, резко, перекатом сменить местоположение и дернуть за собой уже никакущего Фыфа.
        Шам был пьяным в стельку и уставшим, как загнанная лошадь. За последний час от его ментальной силы не осталось ничего, и Фыф банально вырубился, израсходовав все ресурсы нервной системы. Поэтому мне пришлось слегка напрячься, в положении лежа перекидывая его нелегкую тушку за ствол ближайшего дерева. Семейная жизнь на шаме сказалась - потяжелел он изрядно. Это когда девчонка набирает лишний вес, люди говорят, мол, «потолстела». А когда с женатым мужиком происходит то же самое, это называется «откормила». Так вот, Фыфа Настя откормила изрядно, из чего я сделал вывод, что шаму в семейной жизни повезло больше, чем мне, - хреновых мужиков девчонки вкусняшками не балуют, даже если те девчонки - киборги. От хреновых к другим уходят. М-да…
        Такие вот философские мысли одолевали меня, когда над моей головой свистели пули, срезая с окружающих деревьев ветки и жухлую осеннюю листву. Мне за шиворот сыпалась труха и всякая другая древесная дрянь, а я лежал, вжимаясь в землю, и философствовал. А хрен ли еще делать, когда противник не дает даже голову поднять? Правильно, лежать и думать о вечном.
        Наконец, у пулеметчика кончилась лента, и время размышлений прошло. Настала пора действовать. На звук, так как даже вспышек от выстрелов не было видно в той мутной, сырой взвеси, которую породил повелитель туманов, валяющийся пьяным в стельку возле корней столетнего дуба. Но звук в густом тумане передавался замечательно. Особенно хорошо был слышен глухой мат из-под защитного шлема стрелка, перезаряжающего свой пулемет…
        С воображением у меня все в порядке, не зря ж романы о своих приключениях пишу на досуге. Со слухом - в общем, тоже. На стыке этих двух своих несомненных достоинств я вскинул автомат и выстрелил, метя сантиметров на десять выше рта, бубнящего в кромешном тумане.
        Хлопок выстрела потонул в сырой взвеси, зато я отчетливо услышал, как натужно лопнуло бронестекло шлема, не выдержавшее прямого попадания автоматной пули со стальным сердечником.
        А потом меня опять прижали к земле плотным огнем. Причем с трех сторон. Это те, что в обход пошли, решили больше не скрываться. Поняли, что я залег, и принялись чесать по земле без риска попасть в своих. И это, похоже, финиш. Искусственный туман, созданный Фыфом, явление недолговечное, причем уже начавшее заметно редеть. Еще немного - и «борги» с фанатиками, увидев цель, примутся палить адресно. И вспышки их выстрелов будет последним, что увижу я…
        - Ну, уж хрен вам по всему портрету, - рыкнул я, вытаскивая из подсумков трофейные гранаты с заранее разогнутыми усиками. - Ловите гостинцы!
        Эргэдэшка полетела налево - оттуда пулемет не работал, только автоматная трескотня слышалась. Эфка, соответственно, отправилась вправо, откуда занудно и беспрерывно долбил то ли ПК, то ли «Печенег», снаряженный лентой на двести патронов.
        Хлопнуло почти одновременно.
        Признаться, не особо я надеялся на поражающий эффект от взрывов. Ходячие танки, запакованные в экзоскелеты, подбить противопехотной гранатой реально лишь при очень большом везении - если осколок пробьет шлем второго класса защиты, воткнувшись в него под прямым углом.
        Сейчас я выигрывал секунды на то, чтобы подняться и ринуться туда, откуда выстрелы слышались ближе всего. То есть направо, к группе, которая подобралась ко мне ближе остальных.
        Патроны в моем магазине закончились, и не было у меня лишней секунды, чтобы перезарядить оружие. А вот чтобы на бегу выдернуть из ножен «Бритву» - была, так как движение руки, совмещенное с безумным рывком, не требует отдельного времени…
        Ну точно, это был «Печенег» в лапах ходячего танка, который тот перезаряжал неторопливо и обстоятельно. Рядом с пулеметчиком, упакованным в экзоскелет, маячил автоматчик - для прикрытия. Грамотно. И оно бы обязательно сработало, если б не было тумана вокруг, пусть и слегка рассеявшегося.
        Я вынырнул из все еще плотной серой взвеси и с ходу метнул «Бритву» безобороткой. Признаться, не великий я мастер метания, но с трех метров своим ножом точно не промахнусь.
        Тяжелый боевой нож вонзился автоматчику в левую сторону груди, отчего тот удивленно вздохнул и позабыл нажать на спуск. Это почти всегда так: первая реакция на ножевое ранение - удивление. Даже если рана смертельная. Но смерть от ножа в жизни, а не в кино бывает мгновенной только в одном случае. Во всех остальных это сначала удивление, а потом, возможно, и действия, которые могут быть фатальными для ранившего.
        Поэтому я на бегу резко сместился по диагонали влево, схватился за рукоять «Бритвы», крутанул ее в ране, будто винт завинчивал, а потом рванул опять же влево, рассекая лезвием униформу, кожу и ребра.
        Когда убиваешь врага хорошим ножом, треска почти не слышно. Скорее, шелест, будто ладонью по жухлой листве провел. Да, вот теперь автоматчик был точно мертв - с разорванным, а после располовиненным сердцем долго не живут. Убитый еще оседал на землю, и удивление в его глазах пока не успело остекленеть вместе со взглядом, а я уже ринулся к ходячему танку.
        Медлить было нельзя. Фанатик Монумента уже успел сменить короб, открыть крышку ствольной коробки, вложить новую ленту в приемник, захлопнуть крышку и дослать патрон. Оставалось лишь одним быстрым движением совместить линию выстрела с моим телом и нажать на спуск.
        Но с быстрыми движениями у бойцов в экзоскелетах всегда напряженка. Даже в среднем «Мутанте», и то ощущается некоторая скованность движений. Что уж говорить о тяжелых «WEAR 2Z»… Хотя есть у них одно неоспоримое преимущество - непробиваемость. И даже очень хорошим ножом вряд ли удастся расковырять закованного в броню воина.
        Если не знать, как это сделать…
        Я - знал.
        Мощным пинком по стволу «Печенега» (аж голень заныла) я сбил пулеметчику прицел, а вторым движением снизу вверх всадил «Бритву» точно под забрало шлема…
        Думаю, боевые ножи потому и называют боевыми, что они способны гарантированно пробивать кости черепа и доставать до мозга. Это и есть тот единственный способ мгновенно убить врага ножом, все остальное туфта и выдумки киношников. Клинок «Бритвы» легко прошел сквозь подбородочный ремень шлема, пробил подъязычную кость, нёбо и своим острием слегка, может, от силы на сантиметр вошел в мозг…
        Есть много хитрых техник поражения противника ножом. Например, «восклицательный знак»: воткнул - и длинно резанул по прямой, как я только что убил автоматчика. Или «запятая»: воткнул - и повернул кисть, словно хочешь вырезать идеальный круг на теле врага…
        В данном случае было достаточно «точки». Воткнул, повернул, будто рисуя уверенную точку на мозге противника, и выдернул, чтобы, падая, мертвец не утащил нож с собою вниз. Копайся потом в кровище, извлекая из черепа свое скользкое оружие последнего шанса.
        Как и всегда в таких случаях, пулеметчик умер сразу. А я, поставив последнюю точку в его жизни, успел выдернуть «Бритву» до того, как враг рухнул на землю… Возможно, кто-то, читая позже мои записи, скажет: «Да ну нафиг, прям супермен!»
        Да ну нафиг, скажу я в ответ. Готов поставить свою «Бритву» против перочинного ножика на то, что ни один человек в мире с пистолетом в руке ничего не сможет противопоставить хорошему ножевику в тесной комнате, если у того пистолета еще нет патрона в патроннике и он не снят с предохранителя - либо если стрелок не догадается использовать свое оружие в качестве увесистого кастета. За секунду, что необходима для того, чтоб привести в боевое положение карманную артиллерию, приличный спец по ножевому бою, бросившись вперед, легко перережет врагу сухожилия на руках, а после поставит убедительную точку в этом споре на тему «кто круче». Или «восклицательный знак» нарисует, это уж как ему заблагорассудится…
        Однако насладиться быстрой победой у меня не получилось.
        За то недолгое время, что я резал двоих «бортов», предательский туман перестал быть туманом. Клочья полупрозрачной серой взвеси осели вниз и стали напоминать рваные лоскуты дешевого одеяла, висящие на кустах либо просто валяющиеся на траве. А на другой стороне поляны в мою сторону целились одновременно трое - еще один живой танк с ПК и его пристяжь, вооруженная автоматами. Я же не успевал, категорически не успевал подхватить уже заряженный пулемет и дать длинную очередь на опережение. Благодаря так не вовремя сдувшемуся туману не было у меня той заветной секунды…
        И мои враги это прекрасно понимали. Автоматчики неприкрыто лыбились, кривя в усмешках на редкость мерзкие хари. Думаю, и пулеметчик в экзоскелете скалился себе под шлемом. Это всегда радостно, когда после боя ты жив, а противник беспомощен, и достаточно одного движения пальца, чтобы тот противник упал, чтобы больше никогда не подняться…
        Но тут случилось неожиданное.
        С другой стороны поляны внезапно разорвала воздух длинная пулеметная очередь…
        Одного из автоматчиков буквально отбросило назад, второй, получив пулю то ли в плечо, то ли в локоть, по инерции крутанулся на месте, выронил оружие и упал на колени.
        Пулеметчик в экзоскелете тоже получил свою порцию нежданного гостинца. Я видел, как пули простучали грудные защитные пластины живого танка, но тот лишь пошатнулся и устоял на ногах благодаря натужно завывшим сервомоторам. Все-таки мощная механика у «WEAR 2Z», ничего не скажешь…
        Додумывал я эту ценную мысль уже в полете, прыгнув с места к валяющемуся на земле «Печенегу». Когда понимаешь, что противник, чудом потерявший линию прицела, вот-вот ее восстановит и начнет начинять тебя свинцом, прыгучесть проявляется фантастическая - любая лягушка позавидует.
        Я подхватил пулемет, вместе с ним перекатился, вышел в положение для стрельбы с колена - и нажал на спуск, особо не целясь. Главное, чтоб очередь в сторону врага ушла, огонь можно и в процессе скорректировать.
        Это я правильно сделал. Поддерживающий огонь с другой стороны поляны как начался, так и прекратился, так что с пулеметчиком я теперь был один на один. И у меня было преимущество в долю мгновения, которым я не замедлил воспользоваться.
        Живой танк почти уже восстановился после тяжелых ударов в грудь, когда я начал стрелять, добавив ему сложных ощущений.
        Пули молотили по пулеметчику в экзоскелете, оставляя в броне заметные вмятины, но не причиняли фанатику существенного вреда. Сотрясало его от ударов, дергался он от них, словно под током, но все равно упорно пытался совместить линию прицела своего ПК с моим телом, не защищенным ничем, кроме грязного камуфляжа.
        - С-сволочь, - прошипел я сквозь зубы, рывком поднимаясь на ноги и при этом не переставая стрелять короткими очередями. - Когда же ты сдохнешь, сволочь…
        Непростое это дело - идти вперед и прицельно молотить из «Печенега», который неслабо дергает от отдачи. Поэтому я долбил очередями как придется, не рискуя поднять ствол выше и попробовать прострелить шлем. Головенка у моего противника, видать, была небольшая, и защитный шлем соответствующий. Промахнусь - и в следующее мгновение фанатик меня гарантированно срежет очередью. Исходя из чего я просто шел вперед и долбил горячим свинцом по габаритному корпусу, в который нереально промазать, даже стреляя из пулемета от бедра.
        Тактику я выбрал верную. Мой враг так и не успел выстрелить. Под конец он просто стоял на месте, шатаясь, оглушенный таким количеством попаданий. Закончилось тем, что я подошел вплотную, воткнул раскаленный ствол «Печенега» под забрало защитного шлема и нажал на спуск.
        Раздался один-единственный выстрел - и пустая лента упала на землю. Но этого было достаточно. Голова воина в помятом «WEAR 2Z» дернулась назад, на полупрозрачное забрало изнутри плеснуло алым, и живой танк грохнулся навзничь.
        Я опустил бесполезный теперь пулемет - и замер.
        Наверно, это был последний боец из сборной группы «Борга» и фанатиков в экзоскелетах. Похоже, командир этой шайки убийц, судя по обилию вышитых звезд на погонах. И одновременно снайпер, судя по тому оружию, что он держал в руках.
        Наверно, он бы выстрелил раньше из своей СВД, если б между нами не стоял живой танк. Теперь же преграды не было, и ничего более не мешало «борговцу» нажать на спуск. Кроме, возможно, каких-то личных моментов.
        - Все отделение мое положил, урод, - прошипел снайпер, нервно кривя тонкогубый рот. - Всех моих ребят. На хрена?
        Я пожал плечами и бросил бесполезный пулемет на труп теперь уже мертвого танка.
        - А на хрена вы пацана грохнули? Ради поганого артефакта? Стоила жизнь парня очередного куска дерьма из Зоны?
        Со своим потенциальным убийцей разговаривать должно и нужно. Особенно если он не срисовал, что первая пулеметная очередь по фанатику в «WEAR 2Z» была не моей. Значит, сейчас позади меня в кустах засел кто-то, кому я своей спиной загораживаю снайпера. Кто-то, уже раз подаривший мне драгоценную секунду. Так, может, если он такой щедрый, и жизнь подарит заодно?
        - Ну да, ты, сталкерская сволочь, святой, а мы все грязь под твоими ногами, - сквозь зубы процедил «борговец». - Ты такой же жадный уродец, как и тот, кто увел «Ноготь» у нас из под носа. Сдох тот придурок, которого мы подранили? Замечательно, нам меньше возни. Короче, ремень расстегни и кидай сюда. Только нежно, «Ноготь Мидаса» тряски не любит. А потом я тебе дам фору в пять секунд, после чего выстрелю. Все, действуй, пока я не передумал и колено тебе не продырявил.
        Всё было ясно как день. Никакой форы он мне не даст. Просто ему нужно забрать артефакт гарантированно целым, ибо контейнер из мягкого чистого золота снайперская пуля прошьет навылет вместе со мной. А потом «борговец» нажмет на спуск, и на этом закроет тему. Я, конечно, не исключаю, что он сдержит слово и даст мне те пять секунд, за которые я, пожалуй, смог бы добежать до леса, если б был олимпийским чемпионом по спринту. Да только пошел он со своими подарками куда подальше. О чем я ему, естественно, сообщать не стал - чай, не в кино снимаюсь про благородных донов.
        - Договорились, - сказал я - и рухнул вперед, лицом в траву, обильно смоченную чужой кровью. Если мое предположение верно, то сейчас позади меня раздастся пулеметная очередь, и последний «борговец» перестанет отравлять своим присутствием Толстый лес. Если нет - значит, отбегался я по лесам, так как золотой контейнер на моем поясе сдвинут назад и снайпер увидит его непременно.
        Но, видимо, на сегодня лимит удачи я исчерпал. Очереди не последовало. Лишь голос над головой произнес слегка удивленно:
        - Охренеть. Ну ладно, хочешь так сдохнуть - твое дело.
        Я прямо кожей ощутил, как моей головы коснулась невидимая линия, соединяющая целик винтовки, мушку и мой затылок. И почувствовал, как указательный палец стрелка по привычке плавно выбирает слабину спускового крючка. Откатиться в сторону? Бесполезно, не успею. Снайпер по-любому успеет доделать начатое и с такого расстояния точно не промахнется.
        А потом раздался выстрел. И я почувствовал, как мне на шею брызнуло что-то очень теплое, почти горячее. Интересное ощущение - испачкать свой загривок в собственных мозгах.
        Правда, мозг, слегка шокированный ожиданием неминуемой смерти, в следующее мгновение воссоздал верную картину происходящего. Выстрел прозвучал рядом, но не над моей головой, а маленько подальше.
        И этот выстрел был не винтовочным.
        А потом мне в плечо ткнулся ствол винтовки, и если б я резко не откатился в сторону, прямо на меня рухнул бы труп снайпера с головой, развороченной так, будто по ней кувалдой треснули. Странно, чем это его? И кто?
        Правда, в следующее мгновение все стало ясно. Из кустов, пошатываясь и постанывая, вышел Фыф, держа «ярыгина» стволом книзу. То есть убитый снайпер - его работа.
        - Неплохо, - сказал я, кивнув на труп. - И главное - вовремя.
        - Стараемся, - промямлил шам, бледно-серый с лица, как туман собственного производства.
        - Правда, странно, - заметил я. - С пистолетной пули так башку не взрывает.
        - А я их доработал, - сказал Фыф, морщась при этом - небось, страдал похмельной головной болью.
        - То есть?
        - Надрезал слегка.
        - То есть нарушил Гаагскую конвенцию и наделал пуль «дум-дум», - кивнул я, при этом не забывая поглядывать на кусты, из-за которых вылетела очередь, подарившая мне спасительную секунду.
        - Конвенция твоя распространяется только на регулярные армии, - парировал Фыф. - А я, можно сказать, частное лицо, только что спасшее твою башку от порции свинца.
        - Обычно то же самое проталкивают пленные тем, кто их поймал и нашел магазин с такими пулями, - заметил я. - Перед тем, как быть расстрелянными без суда и следствия. Не любят на войне пули «дум-дум», независимо от того, кто их применяет.
        - Плевать, - раздраженно тряхнул глазными щупальцами Фыф. - Сейчас меня больше интересует, кто это там в кустах нас с тобой изучает. Я б его давно завалил, но он, вроде, стрелять не собирается.
        В плане похвастаться - это Фыф завсегда молодец. Одно дело ростовую мишень отработать с пяти метров, и совсем другое - с расстояния впятеро большего попасть из пистолета в человека, прячущегося в кустах.
        Впрочем, попадать ни в кого не пришлось.
        Кусты раздвинулись, и из-за них вышел на залитую кровью поляну крепкий мужчина в трехцветном камуфляже «Амеба», весьма распространенном среди украинских военных. Лицо этого человека можно было бы назвать ничем особо не примечательным, если б не густые брови и не характерный взгляд из-под них, запоминающийся своей свинцовой тяжестью. Нехороший такой взгляд человека, для которого убийство давно стало обыденностью. Похожий я частенько вижу в карманном зеркале, когда бреюсь…
        Хотя такие глаза в Зоне - обыденность. Это в городах люди не любят, когда на них эдак смотрят, словно хотят просверлить зрачками. Тут же у каждого второго такие вот внимательно-немигающие глаза, так что суровыми взглядами местный народ не удивишь.
        Удивило меня другое. А именно - оружие, которое мужчина держал в руках.
        Это был знаменитый ДП, пехотный пулемет Дегтярева с запоминающимся дисковым магазином, принятый на вооружение Красной армией аж в тысяча девятьсот двадцать седьмом году. С ДП-27 советские солдаты прошли всю Великую Отечественную, кроша из них фашистов на всех фронтах. После войны эти очень неплохие для своего времени пулеметы были сняты с вооружения и либо проданы за рубеж, либо отправились на секретные склады, которых по огромной территории СССР было разбросано великое множество.
        Лицо пулеметчика показалось мне знакомым. Присмотрелся - точно, он самый. Только в тот день, когда мы с ним встречались в последний раз, не было у него трехдневной щетины, а на плечах красовались не амебные пятна без признаков знаков различия, а погоны с майорскими звездами в обрамлении листьев калины.
        Пулеметчик подошел, ухмыльнулся уголком рта.
        - Ну, здорово, Снайпер.
        - Ну, здорово, майор…
        - Стоп, - прервал меня пулеметчик. - Во-первых, уже не майор. Повысили меня до полковника, но за звездочки здесь пусть другие выслуживаются. Мне, если помнишь, не звания важны, мне за державу обидно. Поэтому теперь я просто свободный сталкер. А во-вторых, коли я теперь никому ничего не должен и со старой жизнью покончено, то решил я, что фамилии у меня тоже больше нет. Только позывной. Или погоняло по-местному.
        - И какой же у тебя теперь позывной-погоняло? - поинтересовался я.
        - Дегтярь, - спокойно произнес бывший полковник. - Догадаешься, почему? - И он похлопал по диску пулемета Дегтярева. - Я его модернизировал парой-тройкой артефактов, так что теперь эта машинка даст сто очков вперед любому «Печенегу». Безотказная, легкая, арты пулю разгоняют в стволе до невообразимой скорости, плюс вес пулемета уменьшают вполовину. В общем, мечта. Жаль, на «черепашку» и его друзей только шесть патронов осталось, больше не было.
        Я бросил взгляд на фанатика в экзоскелете. Действительно, пара отверстий в броне имеется, как раз напротив плеча и правого легкого. А рядом - вмятины от моих пуль. Так вот почему «черепашка» не смог свой пулемет оперативно поднять на уровень моей груди и одним нажатием пальца решить свою проблему… Ранен был. А я в горячке боя и не заметил двух крохотных отверстий на поцарапанном, грязном экзоскелете.
        - Спасибо, сталкер, - сказал я.
        - Было б за что, - пожал плечами Дегтярь. - Я Долги Жизни не собираю, просто помог старому знакомому. Зато теперь будет чем дефицит патронов восполнить.
        - Это да, - сказал я, окинув взглядом поле боя. Странно, а где Фыф? Вроде только что тут был?
        Вопрос решился немедленно. Из-за деревьев раздался восторженный вопль, и на поляну вылетел шам, прижимая к груди компактный автомат «Кедр».
        - Кто это? - удивился Дегтярь, непроизвольно беря свой пулемет на манер дубины.
        - Это мутант, - пояснил я. - Свой. Зовут Фыф.
        - Ага, вижу, что мутант, - сказал Дегтярь. - Во сне увидишь, пулеметом не отмахаешься.
        - Я все слышал, - хмуро сказал шам, подходя ближе. - Себя-то в зеркале видел, хомо небритое?
        - Брэк, - сказал я, сымитировав руками движение судьи, разводящего боксеров на ринге. - Нам сейчас только пособачиться не хватало. Фыф, это Дегтярь, Дегтярь, это Фыф. Прошу относиться друг к другу с уважением, ибо вы оба его достойны.
        - Ну да, Снайпер, ты всегда умел грамотно разрулить ситуацию, - усмехнулся Фыф, протягивая лапку Дегтярю. - Будем знакомы.
        Бывший полковник мужественно пожал протянутое, после чего отвел взгляд от глазных щупалец Фыфа и сказал:
        - Пожалуй, во всей Зоне нет места лучше для того, чтобы развести костер и перекусить. Толстый лес сырой по осени, а тут по краям поляны сушняка навалом. Плюс рюкзаки с консервами разбросаны везде, только ходи да собирай, словно грибы.
        - Перекусить - это мы завсегда и с удовольствием, - осклабился Фыф. - Пойдем, что ли, трофеи подберем?
        …Сбор трофеев дал нам менее богатый улов, чем мы ожидали. Из девяти автоматов в идеальном состоянии оказались только три, включая «Кедр» Фыфа. Остальные оказались добросовестно побиты пулями и осколками. У одного цевье размолотило, у второго - приклад, третьему ствольную коробку помяло в двух местах - ну, и так далее. Патронов к АК набралось сотни полторы, к «Кедру» нашлись три полных магазина. Пулеметных 7,62X54 мм наскребли почти две с половиной сотни, чем Дегтярь остался доволен.
        - За последний бой с лесными ктулху почти весь боезапас сжег, еле ушел, - сказал он, увлеченно набивая патронами один из четырех дисков, которые полковник таскал в специальном коробе. - Теперь повоюем.
        - Все-то себе не грабастай, отсыпь «семеры» для СВД, - сказал я, осматривая трофейную винтовку. Вроде подруга в порядке. Конечно, тяжеловато будет таскаться по лесу с ней и с автоматом. Но мне не привыкать, а хорошая снайперка нашему брату-стрелку на дальние дистанции все равно что бальзам на душу или талисман какой. Нет хорошей винтовки за плечами - нет нормального настроения. Есть она - значит, поживем еще.
        - У вас вообще какие планы-то? - поинтересовался Дегтярь, откладывая снаряженный диск и принимаясь за костер. Это он, кстати, правильно - сначала оружие и только потом все остальное.
        Я рассказал, попутно сортируя трофейные консервы на предмет какие сейчас употребить, а какие с собой взять.
        - Вот оно как, - протянул Дегтярь. - Значит, ищете путь в параллельную вселенную Розы миров. Это хорошо, когда есть конкретная цель. У меня она, кстати, тоже имеется.
        И замолк, увлеченно разжигая костер.
        - Какая? - поинтересовался я.
        - Светлая, - слегка нахмурился Дегтярь. - Хотя, конечно, оно кому как. Не помню, говорил я тебе или нет. Война идет в Зоне, серьезная война. Группировки сталкеров сцепились намертво, будто задались целью друг друга на ноль помножить. «Борги» объединились с фанатиками Монумента, «Воля» - с бандюками, местным отребьем. Наймиты воюют за тех, кто больше заплатит. А военные и представители ОСНГ за Периметром смотрят на все это и ладошки потирают. Ждут, когда сталкеры друг друга поубивают и можно будет безнаказанно Зону заграбастать вместе с ее богатствами. И с чего оно началось - непонятно. Будто кто бредогенератор включил. Ладно, я понимаю, ради мести там или за хабар. Просто одни других режут, тех, с кем вчера за одним костром сидели. Достаточно искры, слова, порой безобидного, а иной раз и вообще без причины резня начинается. Смотришь, и вот уже перестрелка, и трупы десятками валяются. Был сталкерский городок - и нету. Одни пустые дома и разрозненные скелеты возле них - мутанты за ночь любое мясо сжирают дочиста. Так вот, я до причины докопаться хочу, что это за хрень тут такая творится.
        - Тебе оно не по барабану? - поинтересовался Фыф, пристраивая вскрытые консервные банки с краю костра, чтоб подогреть. - Ну режут люди друг друга, ну и что? Ничего особенного, всегда так было, есть и будет.
        - Мне - не по барабану, - отрезал бывший полковник. - И давай на этом закроем тему. Потому, что я из тех, кому не все равно, что на славянской земле делается.
        Фыф пожал плечами.
        - Твое дело.
        - Меня иное заботит, - перевел я разговор на другую тему, опасаясь, как бы сталкер с мутантом вконец не переругались. - Патронов у нас, конечно, на один хороший бой хватит. Может, даже и на второй, хреновенький, останется. А дальше что делать будем? Если в Зоне война, нам с таким боекомплектом далеко не продвинуться.
        - Это да, - задумчиво протянул Дегтярь. - Не поспоришь. Ни до Кузнеца, ни уж тем более до болот дойти не получится. Тут сейчас везде, куда ни плюнь, - разборки. Не стрелять, так отстреливаться точно придется.
        И замолк, будто что-то подсчитывал в уме.
        Мы с Фыфом не мешали. Со времени моего последнего посещения Чернобыльской Зоны времени прошло довольно прилично, и, как известно любому сталкеру, Зоны имеют свойство меняться, причем часто и непредсказуемо. К тому же запад Зоны и Толстый лес я знал плохо, поэтому выпендриваться смысла не было - по-любому бывший полковник сейчас лучше ориентировался в обстановке, ему и сдавать карты.
        - Короче, слушайте, - наконец нарушил молчание Дегтярь. - Информация секретная, но поскольку я больше на государство не работаю, то и секретов у меня от вас нету. После Второй мировой войны осталась куча оружия, как нашего, так и трофейного. Причем в большинстве своем уже устаревшего, но при этом вполне себе годного. И правительство СССР приняло единственно верное решение - что не удалось продать или еще как-то применить в послевоенные годы, законсервировать на секретных складах по всему Союзу, чтоб в случае новой войны можно было оперативно вооружить ополчение. И в Зоне такой склад тоже имеется.
        - Ты про те склады, что возле Чернобыля, к северо-западу от Залесья? - уточнил я.
        - Нет, - качнул головой Дегтярь. - То наземные военные склады, что на старых картах Генштаба были без грифа секретности. А я про подземный схрон, который расположен неподалеку, между Вильчей и селом Буда-Варовичи. Я на него случайно наткнулся, даже удалось вот пулемет оттуда взять. И, что самое удачное, ноги при этом оттуда унести.
        - А что такое? - поднял глаз Фыф, уже вплотную занятый поглощением содержимого консервной банки. Надо же, всегда удивлялся этому мутанту. Я с бодуна, который случается крайне редко, есть не могу категорически. А Фыф трескает за обе щеки, только подавай. Бывает же у людей здоровье… Тьфу ты, у мутантов. Хотя, признаться, в глубине души я всех своих друзей давно считал людьми, включая биоробота Коляна.
        - Ктулху тот склад облюбовали, - пояснил Дегтярь. - Для них он как большая нора, в которой несколько семей обосновалось.
        - Несколько семей? - удивился я. - Неслабо…
        «Ктулху» в Зоне прозвали жутких мутантов-кровопийц, очень похожих на высоких, мускулистых, жилистых людей с длинными, крепкими когтями на лапах и щупальцами, свисающими изо рта. Ну, чистая копия ужасного чудовища Ктулху из рассказа Лавкрафта, разве что только чешуи и крыльев не хватает. Чаще всего встречаются они на болотах, в сырых подземельях, канализациях или заброшенных лабораториях. Сырость любят, прям как их литературный прототип. Лично я подозреваю, что это не просто случайная мутация, а направленное изменение генов человека. Военная биологическая разработка, как и те, что сплошь и рядом встречаются в мире, откуда мы с Фыфом сюда вывалились. Ибо уж больно живучи эти твари, регенерируют чуть не на глазах. В общем, лучше с ними не пересекаться ни на узкой, ни на широкой дорожке. Даже один ктулху - серьезная проблема для хорошо вооруженной группы сталкеров. А уж семья - это вообще без гранатомета не подходи, а лучше и с гранатометом свали от греха подальше…
        - Если семей несколько, как ты говоришь, лучше уж стороной тот склад обойти, - сказал я. - Причем по большой дуге.
        - Это понятно, - кивнул Дегтярь. - Я бы и сам обошел, если б знал. Залез, не подозревая, что их там целая стая. Но, тем не менее, ушел, причем с трофеем. Думаю, если втроем влезем, сможем унести побольше. Или увезти. Видел я там пару автомобилей «ГАЗ-67Б» на консервации. Эдакие советские внедорожники с открытым кузовом и вырезом вместо дверей. Все в пластичной смазке, стекла промасленной бумагой обклеены, под мостами деревянные бруски.
        - Не вариант, - покачал я головой. - Твои советские внедорожники точно не на ходу. Ты ж сам говоришь, сыро там. За столько лет все прокладки сгнили, шины в труху превратились, аккумулятор сто пудов мертвый. А автосервиса там, как я понимаю, нету.
        Дегтярь странно посмотрел на меня, потом сказал:
        - Ты забываешь, что такое Зона, сталкер. Мой пулемет, который я оттуда вытащил, несмотря на сырость - будто только с завода. И патроны в дисках идеальные оказались. Ни на одном следов окисления не было, порох сухой, даже на укупорках потеки отсутствовали. Сам ничего не понимаю.
        - «Консерва», - сказал Фыф.
        - Вижу, что консерва, - слегка недоуменно сказал Дегтярь, глядя на почти пустую банку тушенки, которую увлеченно добивал шам. - Еще подкинуть?
        - Себе подкинь, - посоветовал невежливый Фыф. - Аномалия это, похоже. Редчайшая. В нашем мире тоже встречается. Там просто не портится ничего и никогда. Время в ней остановилось почему-то, а почему - никто не знает. Потому и твои ктулху там тусуются. Пока они в «консерве» сидят, не стареют, не болеют и не голодают, если нажрались до того, как в нее залезть. Разве что от скуки наружу вылезают. Или чтоб отогнать тех, кто слишком быстро подошел к их жилищу.
        - Меня не отгоняли, - сказал Дегтярь. - Не было никого около схрона.
        - Расслабились, сволочи, - пожал плечами Фыф. - От хорошей жизни все расслабляются. Сейчас, думаю, после того, как ты там побывал, уже напряглись. Так что Снайпер прав, соваться туда я б тоже не стал. Судя по тому, что вы о них думаете, больно уж ваши ктулху стремные.
        - Опять по головам шаришься без спросу? - нахмурился я.
        - А чего время терять? - хмыкнул шам, забрасывая в кусты пустую банку. - Так я за секунду увидел, что это за тварь, и теперь меня к тому схрону хрен чем заманишь.
        - Ладно, - хлопнул себя по колену Дегтярь. - Расскажу, как я оттуда пулемет увел. Есть способ.
        И рассказал.
        Мы с Фыфом переглянулись.
        - Самоубийство, - резюмировал шам. - Ты, Дегтярь, больной на всю голову.
        - А здесь, в Зоне, здоровых нет, - ровно отозвался бывший полковник. - Все или чокнутые, или мертвые. За Периметр в здравом уме никто не полезет. Так что ты прав. Зона - это болезнь почище любой другой. Неизлечимая и на всю жизнь.
        - Риск огромен, - сказал я. - Но шанс есть. И, поскольку выхода у нас нету…
        - Вы оба больные, - перебил меня Фыф. - Но ради того, чтобы вернуться к Насте, я готов рискнуть.
        - Любовь - тоже болезнь, - невесело хмыкнул Дегтярь. - Причем иногда потяжелее и пострашнее Зоны.

* * *
        На западе Зоны аномалий немного. Почему? Ответ простой - лес. Густой. Очень. С толстенными стволами деревьев, за что и получил свое название - Толстый лес. Аномалия - она простор любит, чтоб охотиться сподручно и чтобы не тесно ей было. А в Толстом лесу какой простор? Правильно, никакого. Деревья, ветки, кусты, узловатые корни, что из зараженной земли повылазили наружу, словно гигантские змеи. Если тропинок не знать, можно кое-откуда и не выбраться. Залез в бурелом, а там тебя какой-нибудь хищный дендромутант и заловил. Говорят, в Толстом лесу они уже появились. Не такие активные и шустрые, как в Москве того мира, откуда мы с Фыфом пришли, но вполне себе опасные.
        Дегтярь тропинки знал. Еще когда на правительство работал, изучил Зону почище любого сталкера, и Толстый лес - в том числе. Конечно, каждую поляну, каждый подлый корень запомнить нереально, но многие пути-дорожки в этой чаще были знакомы бывшему полковнику как свои пять пальцев.
        Когда аномалий нет, ходить по Зоне просто. И быстро. Полтора километра по бурелому мы отмахали за полчаса, что довольно неплохо по настолько пересеченной местности. Кое-где Фыфа приходилось на руках перетаскивать через кучи деревьев, в буквальном смысле загнувшихся от радиации, но это мелочи. Тяготы и лишения шам сносил стоически, как настоящий воин, вопреки всему идущий к намеченной цели.
        Наконец Дегтярь, шедший впереди, сделал отмашку ладонью, будто ее основанием выписал удар в грудь человеку-невидимке. Значит, стоп, приехали.
        Я подошел ближе и встал рядом с бывшим полковником, скрывающимся за стволом гигантского дуба. Ага, значит, вот оно как выглядит, хранилище секретное.
        Прям посреди леса стояла большущая бетонная коробка высотой с одноэтажный дом со следами зелено-коричневой искусственной маскировки на стенах, облезшей очень и очень давно. Взамен ее за долгие годы на бетон наросло много всякой дряни - разноцветные лишайники, которых в радиоактивном лесу море, какие-то плоские грибы мерзопакостного вида, пушистый мох, и другая разновсякая растительная пакость, слегка шевелящаяся и, похоже, чего-то жрущая.
        Кстати, на ветвях деревьев, растущих подле коробки, висели целые гроздья жгучего пуха, плотные такие, сбившиеся в массу. Неприятная штука. Чиркнет пуля по такой грозди или отлетевшая щепка ее заденет - и мгновенно в воздухе повиснет плотный, жгучий туман, который если вдохнешь - то все, помрешь мучительной смертью. Даже если на кожу попадет хоть одна пушинка, мгновенно на том месте волдырь вылезет, который болеть-зудеть будет неделю, а то и более, хрен заснешь от того зуда.
        Но это ладно. Со жгучим пухом мы просто будем поосторожнее. А вот с тем, что внутри коробки, осторожничай, не осторожничай, а все равно если пересечешься, то, считай, практически смерти под косу свою шею подставил. Если задумка Дегтяря не сработает, то так мы в той коробке и останемся навеки в виде мумий, из которых кошмарные твари кровь всю до капли высосали.
        - Все запомнили? - шепотом спросил Дегтярь. - Заходим - и бежим не останавливаясь. Если остановились - считай, что это будет последняя остановка. Если удастся добежать до дальней стены и все сделать, у нас будет около пяти минут. Я сейчас уже представляю, что где лежит, а тогда, признаться, растерялся. Да и струхнул, чего уж тут. Хотел бы я посмотреть на того, кто б не испугался.
        - Понимаю, - прошептал я. - Сталкер не тот, кто не боится, а тот, кто боится, но все равно свое дело делает.
        - Это точно, - кивнул Фыф. - Тогда я, мать вашу, точно, самый что ни на есть сталкер. Особенно сейчас, когда вижу, что там внутри.
        Шам мог не только поднимать туман над сырой почвой, но и видеть сквозь бетонные стены, такой уж у него дар. И, судя по тому, как нервно подрагивали кончики его глазных щупалец, сейчас он боялся очень сильно, может, так, как никогда в жизни до этого.
        - Ладно, - сказал Дегтярь. - На счет три…
        И тут из черного провала входа вышел ктулху. Здоровенный, под два метра. Мощные мышцы перевивали его, словно стероидного культуриста, с которого содрали кожу. Лысая башка. Вместо ушей - слуховые отверстия в черепе. Глаза, горящие зловещей краснотой. И ротовые щупальца, очень похожие на осьминожьи. И когти длиной как раз с клинок моего ножа. В общем, жуть жуткая, кошмар нереальный.
        - Почуял мой ментальный скан, - с легкой дрожью в голосе прошептал Фыф. - Очень сильный. Что-то типа начальника ихней охраны…
        - Плохо, - скрипнул зубами Дегтярь. - Сейчас кликнет остальных, и…
        - Фыф, тормозни его, - прошептал я, вытаскивая из ножен «Бритву», а из-за голенища берца - «Сталкер». - На четыре секунды. Я успею.
        - Бли-и-и-ин… - скульнул шам. - Такого монстра…
        И закрыл единственный глаз. При этом его глазные щупальца вытянулись в струнку, словно две антенны, направленные в сторону ктулху.
        А я рванул вперед. С максимальной скоростью, на которую был способен, так как понимал - возможности Фыфа небезграничны, хоть и покушал он плотно, и немного даже отдохнул. На все равно я ж понимал, что этого недостаточно и удержать такое чудовище одной только силой мысли - это вам не в тапки гадить.
        Но шам справился.
        Ктулху, уже растопыривший ротовые щупальца, чтобы ревом позвать сородичей, внезапно покачнулся и схватился лапами за голову. Да так, что даже себе по лысине когтями полоснул, - видать, круто ему Фыф дал по мозгам ментальным ударом. Правда, я на бегу успел заметить, что из глубоких царапин даже кровь не потекла. Не успела. Они прям на глазах тут же затягиваться начали. Такая вот у ктулху регенерация. Потому и убить их крайне сложно.
        Если не знаешь как.
        Я - знал. Приходилось уделывать подобных тварей без помощи огнестрела. И опасное это занятие, и нелегкое, но реальное. Сейчас же требовалось именно оно - сделать монстра по-тихому, чтоб сородичи на звук наших выстрелов до поры до времени не сбежались. И для этого мне требовалось четыре секунды, чтобы добежать до врага.
        Ну, может, пять…
        Но пятой секунды мне Фыф не дал. Сдулся. И три банки схомяченной тушенки не помогли, и почти полная фляга спирта, которую я впоил в шама ранее, тоже не выручила. Хотя как сказать. Добежал же я до твари, просто ударить не успел.
        Потому что ктулху отнял лапы от башки, срисовал меня своими красными гляделками и ударил первым.
        Лупят они обычно когтями внахлест, будто косой крест в воздухе рисуют. Раз-два - и у жертвы горло разворочено так, что аж позвоночник видать. И руки заодно оторваны, если та жертва решила ими защититься. Если же попытаешься отшатнуться назад, и даже если оно получится, все равно толку не будет. Настигнет одним прыжком и по-любому свой крест прицельно повторит, на этот раз с гарантированным результатом. Правда, я ни разу сам не видел человека, кто от того креста ушел, - больно уж быстро бьет ктулху. Слышал байки про суперсталкеров, сумевших уклониться от этого удара, но, думаю, что это брехня. Все равно что от пули увернуться. В кино - запросто, в жизни - хренушки.
        Поэтому я и не стал уклоняться, а прыгнул вперед, прям между лап, занесенных для фирменного удара.
        От такого хода ктулху слегка офигел - разрыв шаблона работает с любой живой тварью, имеющей хотя бы зачаток мозга. И, офигевший, рубанул когтями чуть с опозданием…
        Что и стоило ему жизни.
        Моя голова воткнулась прям в раззявленные лицевые щупальца ужасной твари… но за долю секунды до этого два клинка моих ножей вонзились в слуховые отверстия ктулху, пронзив мозг с двух сторон. Я прям кожей почувствовал, как мои ножи чуть не встретились клинками внутри лысой башки чудовища. Признаться, не хотелось бы, чтоб встретились, - моя «Бритва» клинок «Сталкера» запросто испортить может. Потому я и повернул их в башке монстра так, чтоб лезвия друг дружку не зацепили.
        Чушь, конечно. Мою голову облепили смертоносные щупальца, того и гляди в спину вонзятся длиннющие когти, а я думаю о том, как бы один мой нож не повредил второй. А о чем еще думать в горячке боя? Правильно, об оружии. Или о женщинах. И то, и то отвлекает, страх прогоняет, заставляет работать на рефлексах. Потому что если начать думать о том, что вокруг тебя и с тобой происходит, можно элементарно с катушек соскочить от ужаса.
        Ножи повернулись с натугой. Я чувствовал ладонями, как клинки ломают хрупкие кости и хрящи слуховых проходов, как рвут извилины, которых у ктулху почти столько же, сколько у человека, - как-никак, предки-то у нас общие. А еще я чувствовал, как стремительно обмякают стальные мышцы чудовища, которого быстро убить можно только одним способом - превратив его мозг в кашу. Правда, даже из автомата это сделать непросто, лобная кость монстра втрое толще человеческой. А вот двумя ножами в ушные отверстия получилось в самый раз. Тихо, быстро и эффективно. Правда, сейчас мои волосы воняли тухлой кровью, а руки были по локоть в бело-алой слизи, хлынувшей из ушей. Но это уже детали. К моим ногам медленно сползало тело одного из самых ужасных чудовищ Зоны, я видел, как тухнет в его глазах красный огонек, и при этом мог поклясться, что вместе с этим огоньком гаснет недоумение, застывшее в крохотных зрачках мертвого ктулху.
        Позади меня раздался топот.
        - Круто ты его, - выдохнул мне в ухо Дегтярь. - А теперь автомат к бою, и пошли, сталкер. Главное - впереди.
        …Впереди же был вход в бетонную коробку со следами сорванных петель на косяке, а за ним - чернота тоннеля, под наклоном уходящего вниз. Чернота, до тошноты воняющая сыростью и сладковатой мертвечиной. Кто не нюхал этого концентрированного запаха разлагающейся плоти, тому не объяснить его странно-одуряющего воздействия. Через весьма непродолжительное время глоток чистого воздуха начинает казаться несбыточной мечтой… Но, судя по рассказу Дегтяря, как раз и было у нас очень непродолжительное время для того, чтобы осуществить задуманное. Потому сейчас и бежали мы со всех ног, благо когда дорога идет под уклон, это не особо сложное дело. Неслись, стараясь не дышать… и при этом не переставая удивляться странному, поразительному факту.
        Чернота тоннеля вовсе не была абсолютной, как нам показалось со свету. Под сводчатым потолком спуска тускло горели лампы. Старые светильники времен Второй мировой войны, упакованные в решетчатые кожухи. Свет едва пробивался сквозь толстые стекла, добросовестно засиженные мухами и оплетенные толстыми слоями паутины. Но он - был! И все лампы - работали! Абсолютно все!
        - Ты это видишь? - выдохнул я, показав глазами на потолок.
        - Вижу, - прохрипел Фыф, которому приходилось тяжелее всего в силу коротких ног, отсутствия сил после ментального сдерживания ктулху и последствий выпитого накануне. - Сказано же было… время тут… остановилось…
        Шам был прав. Время зависло в этом тоннеле, словно комар в паутине, полностью покорившийся судьбе. Оно глядело со стен глазами нарисованных политруков, призывающих с плакатов быть бдительными. Оно шуршало под ногами случайно задетой самокруткой, свернутой «козьей ножкой», вероятно, выроненной бойцом по пути наверх или вниз. Оно тускло, но уверенно светило на нас лампами, которым давным-давно было положено перегореть… А мы бежали, продирались сквозь него, буквально кожей чувствуя плотность десятилетий, сконцентрированных в этом тоннеле… Хотя, возможно, все эти ощущения были просто последствиями отравления затхлым воздухом, провонявшим гнилью, который действует не хуже угарного газа слабой концентрации…
        Наконец, тоннель расширился, и мы вбежали в огромный зал с высоченным потолком, теряющимся во мраке. Лампы, здесь намного большие по размерам, были заляпаны грязью и паутиной гораздо сильнее - серые рваные клочья, не выдержавшие собственного веса, свисали книзу с решетчатых кожухов, словно полотнища истлевших флагов, на которых уже никогда не разобрать ни надписей, ни гербов. На многих из этих обрывков сидели огромные пауки величиной с суповую тарелку, замершие в предвкушении добычи либо деловито высасывающие соки из пойманных жертв, все еще трепыхающихся в надежде вырваться из лап членистоногих убийц.
        Потенциальных летающих обедов для пауков здесь было много. Жирные квазимухи лениво летали по залу, наполняя воздух монотонным гудением крыльев. Им было чем поживиться, ибо в зале находилось предостаточно трупов - и относительно свежих, и полностью высохших, а также уже переваренных, валяющихся на полу в виде внушительных куч дерьма.
        Также здесь присутствовали и производители этих куч. Особей пять или шесть были заняты делом - одна пара нежно ласкала морды друг друга щупальцами, местами переплетенными в экстазе. Трое жрали, присосавшись со всех сторон к свежему человеческому телу. А один стоял в задумчивости, почесывая щупальцем переносицу, словно прикидывая - то ли присоединиться к обедающим сородичам, то ли превратить обоюдные ласки влюбленной пары в оргию, добавив себя любимого в качестве третьего партнера по взаимному шуппингу.
        На наше появление ктулху отреагировали вяло, так же, как и люди, на которых вдруг нежданно-негаданно свалилось неожиданное. Милующиеся замерли, будто не веря собственным ушным отверстиям, жрущие как чавкали, так и продолжали чавкать, слишком занятые для того, чтобы отвлекаться на всякую ерунду. Только философ развернулся в нашу сторону и уставился на нас красными зенками. На его морде явно было написано: «Ну ни хренассе!!!» А говорят, что у ктулху с мимикой проблемы. По-моему, все у них с этим в порядке, особенно когда в их логово нагло вваливается жратва и чуть сама в пасть не лезет.
        - Огонь! - взревел Дегтярь, послав концентрированный пунктир свинца прямо в удивленную морду ктулху. Та, понятное дело, тут же взорвалась ошметками щупалец и мозгов - своим оружием бывший полковник владел виртуозно, ибо держать на весу дергающийся пулемет Дегтярева и класть пули практически в одну точку - большое искусство.
        Через долю секунды практически обезглавленное тело ктулху грохнулось на бетонный пол… и за этим ничего не последовало. Влюбленные дернулись было, но их подвели хитро переплетенные ротовые щупальца, которые для преследования супостатов требовалось сначала расплести. Похожая проблема была и у чавкающих - для того, чтобы отлепить все присоски щупалец от плоти жертвы, любому ктулху требуется пара секунд. Которых мы монстрам не дали…
        Нет, мы не стали расстреливать замешкавшихся, ибо по-любому такая процедура ничем хорошим для нас не закончилась бы. Ну, покрошили б мы за пару мгновений двоих-троих, благо не требуется большого ума для уничтожения неподвижных мишеней. После чего остальные совершенно точно разорвали нас на бастурму.
        Потому как остальных в зале было много. Еще штук десять как минимум. В тот момент, как мы ворвались в их логово, они просто дрыхли - нормальное занятие для охотников, привыкших в основном добывать пропитание по ночам.
        Сейчас они суматошно вскакивали со своих мест, совсем по-человечески протирая зенки когтистыми лапами и пытаясь понять со сна, что же это грохочет такое у них над ухом? Не приснилось ли?
        Короче, у нас было несколько лишних секунд до неминуемой смерти, и мы их использовали на всю катушку, так, как проинструктировал нас Дегтярь. А именно - рванули вглубь зала, вдоль высоченных стеллажей, забитых ящиками, заботливо окрашенными в зеленый защитный цвет и столь же тщательно промаркированными черными трафаретами. Причем выглядели те ящики абсолютно новыми, словно их вчера загрузили на склад - если, конечно, не считать слоев пыли и паутины, над которыми не властно даже остановившееся время.
        На бегу я отметил, что некоторые ящики были сорваны с полок и разбиты - наверно, ктулху искали в них съестное. Но поняв, что ничего калорийного деревянная тара в себе не содержит, мутанты быстро потеряли к ним интерес. А на полу так и остались валяться измазанные засохшими фекалиями разорванные укупорки и остроконечные патроны, напоминающие выпавшие зубы какого-то древнего чудовища.
        - Быстрее! - прохрипел Деглярев, явно теряя силы от сумасшедшего бега. - Там… впереди…
        И тут я увидел то, что было там, впереди…
        Оно было громадным. Его верхняя часть почти касалась потолка зала, теряясь во мраке, сгустившемся под этим потолком. А еще оно было бесформенным, похожим на огромный кожаный мешок, который некий великан прислонил к каменной стене склада, да так и забыл о нем. Правда, приглядевшись, я сумел рассмотреть большие когтистые лапы, сложенные на морщинистом брюхе, и понять, что каждый из этих когтей длиной с мою руку… Я продолжал бежать следом за Дегтярем, и по мере приближения к когтистому мешку мне открывались новые детали.
        То, что находилось возле дальней, тупиковой стены склада, несомненно, не было статуей. Оно было живым. И оно спало, стоя на коленях, словно уснуло посреди молитвы перед каким-то пустым сосудом или жаровней на подставке, стоящей возле тех коленей. Складки на животе монстра, поросшем многослойной коркой грязи, мерно вздымались и опускались. Оно дышало… С плеч чудовища на пол спадали складки темного плаща, некоторые фрагменты которого прикрыли пах и часть груди, вследствие чего невозможно было определить пол невиданного ранее порождения Зоны. А еще я не мог разглядеть его голову, полностью утонувшую во мраке, - видимо, самый крайний потолочный плафон чудовище раздавило, чтобы свет не мешал спокойно отдыхать.
        Но отдохнуть ему было не суждено.
        - Он управляет ими во сне! - закричал Дегтярь, зачем-то подбежавший совсем близко к гигантской твари. - Стреляйте!
        И, направив ствол пулемета вверх, открыл огонь.
        Пули ударили в верхнюю часть груди неведомой твари, но бывший полковник немедленно скорректировал огонь. Теперь свинец хлестал по тому месту, где должна была находиться голова чудища…
        И тут я увидел, как мрак под потолком пришел в движение, стал похожим на черного осьминога, копошащегося в черной воде.
        - Назад!!! - заорал я, перекрывая треск пулемета - и, прыгнув вперед, изо всех сил толкнул плечом Дегтяря, слишком увлекшегося стрельбой.
        Как оказалось, вовремя.
        Из потолочного мрака по тому месту, где только что стоял пулеметчик, хлестнуло щупальце, похожее на толстенную плеть. Хлестнуло - и вновь пропало во мраке, оставив на полу широкую полосу слизи, после чего там, наверху, в темноте, загорелась пара круглых, ничего не выражающих глаз, похожих на две большие красные лампы.
        После моего толчка Дегтярь не грохнулся на пол, а грамотно ушел в перекат. Я сделал то же самое, только в другую сторону, так что удар щупальца пришелся точно между нами.
        - Твою мать! - отчетливо прохрипел сзади Фыф. И отлично. Если прохрипел, значит, не задело. Значит, живой. И это в нашем сталкерском деле главное. А еще я успел отметить, что позади нас пропал стук когтей по бетонному полу. Значит, ктулху по какой-то причине прекратили преследование и у нас остался только один противник. Пожалуй, самый жуткий из тех, с которыми мне приходилось сталкиваться во всех мирах, вместе взятых.
        Сдернув с плеча автомат, я дал две короткие очереди по красным глазам, но, похоже, не попал. Нормальная тема для чужого оружия, которое ты не успел пристрелять лично.
        Из подпотолочной темноты вновь появилось щупальце, но, напоровшись на очередь Дегтяря, быстро втянулось обратно. Похоже, монстр больше не собирался атаковать. Он просто смотрел на нас из мрака, не обращая внимания на клочья собственной плоти, падающие на пол, лишь лапы на его животе нервно подрагивали. И это, пожалуй, было самым ужасным - когда тварь просто смотрит на тебя, и, несмотря на твои жалкие попытки ее убить, дохнуть вовсе не собирается.
        - Всё, - с надрывом выдохнул Дегтярь, отсоединяя от пулемета пустой диск. - Мы его разбудили. Теперь у нас есть минут десять до того момента, как он заснет снова. И тогда нам его больше не разбудить.
        - А… он разве не сдох?
        Голос Фыфа, похоже, позабывшего про свой автомат, заметно дрожал. И неудивительно. Я сам кожей чувствовал первобытный, животный ужас, волнами исходящий от существа, которое сейчас наблюдало за нами. При этом я не заметил ран на его груди, хотя буквально несколько секунд назад по ней простучала пулеметная очередь.
        - Регенерация, - тяжело дыша, проговорил Дегтярь. - Нереальная у него регенерация. Убить его, как я понимаю, невозможно. Да и не нужно. Пока он бодрствует, все остальные ктулху спят. А может, временно подыхают. Но когда оно заснет снова, его ктулхёныши проснутся - и тогда нам несдобровать. Так что затариваемся быстрее и валим отсюда на фиг. Времени у нас в обрез. Фыф, ты стой тут, и если увидишь, что глаза у него начали тухнуть, стреляй. Это поможет - правда, ненадолго. Потом он все равно заснет, причем наглухо.
        - Вот спасибо, хорошо, - проворчал шам, досылая патрон в патронник своего «Кедра». - Я его ментально вообще прощупать не могу, первый раз такое с живым существом. А если он снова щупальцем долбанет?
        - Уворачивайся, - посоветовал я, после чего, дабы не тянуть время, направился к ближайшему стеллажу, на котором покоились ящики с архаичной по стилю, но понятной по содержанию маркировкой.
        Правда, меня немедленно окликнул Дегтярь.
        - Слышь, Снайпер! В вещмешке много не унесешь. Помоги-ка.
        Я зашел за стеллаж, скрывавший от меня панораму слева - и слегка присвистнул.
        Вдоль левой стены стояли автомобили, заботливо укутанные брезентовыми чехлами, на которых были видны крупные надписи, набитые при помощи трафаретов. На четырех наиболее крупных тентах красовались надписи «Studebaker US6». На двух остальных, размеры которых были намного скромнее, имелась лаконичная надпись русскими буквами «ГАЗ-67Б».
        - Быстрее, - бросил Дегтярь, бегом направляясь к машинам. - Лендлизовские «Студебеккеры» не для современной Зоны, здоровы больно. А вот советские внедорожники нам будут в самый раз.
        Сорвать тент с одного из автомобилей не составило большого труда. Правда, от этого нехитрого действия плотное облако пыли повисло в спертом воздухе, но кто обращает внимание на такие мелочи, когда счет идет на минуты? Загнав два домкрата под машину, мы выбили подпорки, после чего встал вопрос бензина. Консервация не предусматривает наличия топлива в баке, но на заднем сиденье «ГАЗа» обнаружились шесть тридцатилитровых канистр, заполненных бензином доверху.
        - Ты заправляй, а я загружаю, - бросил я Дегтярю, бросаясь к стеллажам. Тот молча кивнул - ему армейская техника ближе. А я уж точно не ошибусь в том, что нам нужно, ибо историей военного искусства интересовался давно и плотно и в оружии Второй мировой немного разбирался. В том числе - в маркировке ящиков.
        Патроны для пулемета Дегтяря и своей СВД я нашел сразу. Их и искать особо не пришлось - весь ближайший стеллаж был завален ящиками с соответствующей маркировкой и надписями «880 шт.». То есть в каждом ящике находятся два цинка по 440 патронов. Нелегкие ящички, по двадцать пять кило каждый, но захочешь жить - не такое потаскаешь. Единственное: сразу пустить в дело патроны из этих ящиков не получится, ибо советский цинк - это консерва. Самая натуральная большая консерва, взрезаемая специальным ножом, который в обязательном порядке находится в каждом из этих ящиков.
        В общем, я довольно шустро за два захода переправил на заднее сиденье «ГАЗа» четыре таких ящика, прихватил коробку с дисками для «Дегтярева» (судя по весу, снаряженными патронами), после чего озаботился поиском боеприпасов для своего автомата, которых после войны не было, и быть не могло - патрон 5,45X39 мм был принят на вооружение только в 1974 году.
        Но эти патроны были на старом военном складе, причем в изобилии. Они буквально валялись под ногами - в магазинах, сумках, разгрузках и просто в карманах тех, кто нашел тут свой вечный покой. Мои глаза, наконец, привыкли к царящему здесь полумраку, и я отлично разглядел, какое количество трупов лежит тут, на загаженном бетонном полу. Вернее, не трупов в привычном понимании этого слова, не раздутых мертвых тел, словно ужасные сосуды наполненных продуктами разложения, а мумий, из которых ктулху добросовестно высосали кровь. И рядом с этими останками обязательно валялось оружие - чаще всего автоматы Калашникова под патрон 5,45X39 мм. Причем остановившееся время прекрасно сохранило и оружие, и боеприпасы к нему.
        В общем, я буквально за несколько минут набрал более чем достаточно магазинов и укупорок с «пятерой», прихватил несколько десятков пээмовских магазинов - Фыфу-то из его «Кедра» чем-то стрелять надо. Также я забросил в «ГАЗ» пару ящиков с гранатами, упакованных так же тщательно, как и патроны, - запалы консервированы и лежат отдельно от самих гранат.
        Проще, конечно, было набрать гранаты, валяющиеся под ногами, но таковых было мало - не особо любят сталкеры таскать с собой тяжелые эргэдэшки и эфки, предпочитая взять в рейд побольше патронов. Всего-то три штуки я и нашел, рассовав их по кармашкам своей разгрузки. С остальными разберемся позже, в спокойной обстановке распаковав добротно сбитую советскую тару.
        Все то время, что я метался по складу, собирая боеприпасы и переступая через тела ктулху, пораженные то ли скорой смертушкой, то ли временным коматозом, Фыф продолжал палить по огромному мутантскому боссу, матерясь как сапожник и не давая тому заснуть. Время от времени гигантский ктулху, отяжелевший от долгого сидения на одном месте, стрелял в шама щупальцем, но Фыф был шустрым малым. Вовремя уворачивался и продолжал свое грязное дело, которое наверняка бы не одобрил «Гринпис» и другие экзальтированные защитники всяких мерзких тварей.
        Наконец, когда «ГАЗ-67Б» был практически доверху забит боеприпасами, Фыф истошно заорал:
        - Все, последний магазин! Долго вы там еще?
        - Отстреливай - и бегом к нам! - заорал Дегтярь, каким-то чудом сумевший не только заправить машину, но и завести ее. Сейчас советский внедорожник уже сыто урчал движком на малых оборотах, готовясь тронуться в путь.
        За стеллажами простучала длинная очередь, и я увидел Фыфа, со всех ног бегущего к нам. Единственный глаз шама был круглым от ужаса - и его было можно понять.
        За Фыфом гналось чудовище, наконец разозлившееся настолько, что нашло в себе силы отлепиться от стены.
        Гигантский ктулху был ужасен. Несмотря на свои внушительные габариты, передвигался он довольно шустро для такой туши. Разбрасывая в разные стороны тяжеленные стеллажи, монстр бежал за шамом - и имел все шансы его настигнуть.
        Признаться, я подвис на долю секунды. Ктулху наконец вылез из тени, и я смог рассмотреть в подробностях лысую голову с коричневой, растрескавшейся от времени кожей, красные глаза, глубоко запавшие в глазницы, и кошмарную пасть в обрамлении толстенных, длинных щупалец, свисавших до самого пола. Но самое поразительное, что за спиной чудовища топорщились крылья! Громадные, цепляющиеся за стены подземелья, не будь которых, монстр непременно взлетел бы. Но бетонные своды мешали ктулху, и он лишь рефлекторно хлопал своими крыльями, за годы сна, наверно, забыв, где находится.
        Это и спасло Фыфа. Одно из крыльев монстра случайно зацепилось за кузов «Студебеккера» и конкретно застряло. Послышался треск то ли тента, то ли кожистой перепонки, и ктулху недовольно завизжал так, что у меня аж уши заложило.
        Но, несмотря на помеху, монстр продолжал рваться вперед, топча когтистыми лапами человеческие мумии, патронные ящики и распростертые на полу тела своих сородичей. «Студебеккер» дернулся, затрещали то ли мосты, то ли деревянные подпорки под ними - и тяжелый грузовик потащился за чудовищем, словно игрушечная машинка, зацепившаяся за одежду ребенка.
        Но Фыфу все-таки конкретно повезло с этим грузовиком. Длинная лапа чудовища взметнулась под потолок, ударила, пытаясь прихлопнуть юркую фигурку шама - и не достала, лишь прочертив по полу когтями и оставив в бетоне глубокие борозды.
        В потолок ударил разочарованный вопль монстра, от которого у меня по спине побежали мурашки. Но на этом все и закончилось.
        Видимо, гигантский ктулху затратил слишком много сил на свой рывок. Поняв, что шама ему не догнать, чудовище рухнуло на колени, сложило лапы на животе и опустило голову на грудь. Вернее, положило на нее пучок щупалец, шевелящихся, словно клубок рассерженных змей. Красные глаза монстра, устремленные на нас, начали стремительно тухнуть - словно угли умирающего костра, только намного быстрее.
        - Он… засыпает, - с явным усилием проговорил Дегтярь. - Скорее…
        Наверно, это все-таки был некий транс, морок, наведенный на нас гигантским чудовищем, иначе почему я не стрелял, когда тварь гналась за шамом? И отчего сейчас Дегтярь еле шевелит одеревеневшим языком и непослушными руками?
        На ящики, наваленные на заднем сиденье, запрыгнул Фыф и, весь трясясь то ли от ужаса, то ли от адреналина, заорал не своим голосом:
        - Гони!!!
        Его истеричный вопль окончательно привел нас в чувство. Ну, мы и погнали. Вернее, Дегтярь, наконец, окончательно придя в себя, погнал нашего железного коня, почти мгновенно набравшего скорость.
        И вовремя.
        С пола вставали ктулху, то ли проснувшиеся, то ли ожившие. И почти с ходу бросались на наш автомобиль. Но я уже тоже очнулся от морока, наведенного на нас предводителем местных чудовищ, и принялся стрелять, стараясь сразу попадать в лысые головы - только так можно гарантированно остановить ктулху, твердо решившего поужинать твоей кровью.
        И у меня получалось. Почти всегда. Двоих тварей я тормознул короткими очередями в паре метров от борта нашего «газона». Убил или нет - точно не знаю, ибо у ктулху безумная регенерация, но наверняка заставил передумать нападать на нас.
        Третьему повезло больше. Он длинно прыгнул из-за стеллажа, где прятался до этого, и у него почти получилось достать меня своими когтями. Меньше чем на полметра промахнулся, зацепившись когтями за борт машины.
        Кдулху твари тяжелые, словно сплетенные из тугих мускулов. От рывка «ГАЗ» заметно рыскнул в сторону, но Дегтярь справился с управлением. Ноги монстра волочились за машиной, но он все равно не разжимал мертвой хватки. У меня же как раз магазин опустел, перезаряжать автомат нужно. А ктулху уже подтягивается, сейчас перевалится через борт - и хана нам всем.
        Я бросил автомат на дно машины и схватился за «Бритву», понимая, что не успеваю ударить…
        Но тут меня Фыф здорово выручил. Похоже, не весь магазин он высадил в предводителя ктулху перед тем, как конкретно его выбесил. И остаток патронов шам хладнокровно выпустил в морду слишком назойливому чудовищу.
        Пистолетной пулей вряд ли получится убить ктулху. Но удивить и притормозить - можно. Что и произошло. Очередь Фыфа надорвала пару ротовых щупалец, кровь брызнула в глаза чудища. И вместо того, чтобы рвануться вперед, монстр отвернул морду в сторону - понятное дело, кому понравится, когда тебе в харю стреляют, да еще и в упор.
        В общем, хватило мне этой секундной форы, чтобы выдернуть из ножен «Бритву» и изо всех сил рубануть по локтевому суставу ктулху.
        Плоть и кость поддались относительно легко - даже полностью разряженная «Бритва» остается ножом с поистине уникальными свойствами. Границу миров не разрезает, но все остальное рубит и режет - только в путь. И лапу чудища располовинила за милую душу.
        Однако это не избавило нас от лишнего груза. Монстр как висел на борту автомобиля, так и остался висеть на одной лапе, тупо пялясь мне в лицо глазами без зрачков. И это было плохо. Если его задние лапы попадут под заднее колесо, да на полной скорости, наш «ГАЗ-67Б» может запросто перевернуться.
        Поэтому мне пришлось рубануть и по второй лапе.
        Кдулху без звука, молча шлепнулся на бетон. Кровь хлестала из двух обрубков, на месте которых только что были целые конечности. Но это не остановило монстра. Я успел заметить, как он поднялся и побежал следом за нами, впереди толпы своих сородичей. Правда, быстро отстал - кровопотеря даже быстро регенерирующим мутантам здоровья не прибавляет. А на борту нашего внедорожника остались висеть две обрубленные лапы, когти которых глубоко вонзились в металл, смяли его и зафиксировались капитально, с ходу не оторвешь.
        Но меня сейчас заботила не чистка автомобиля, а наличие патронов в автомате. А также просчитывание альтернативных вариантов развития событий. Исходя из чего я быстро сменил пустой магазин на полный, после чего примкнул «Бритву» к СВД. Если ктулху нас догонят, а патроны в автомате закончатся, то в ближнем бою стреляющее копье мне точно не помешает. Ну, а коли совсем худо будет, останется уповать только на «Сталкер» и личную удачу, благодаря которой я еще жив.
        - Диск сменишь? - бросил через плечо Дегтярь, отчаянно вцепившийся в руль.
        - Без проблем, - отозвался я, открывая коробку с магазинами к пулемету. Признаться, опасался я, что не разберусь с незнакомым оружием, но все оказалось просто и интуитивно понятно.
        Пока я возился с пулеметом, Фыф лихорадочно выщелкивал «девятки» из «Макаровских» магазинов, которых я насобирал предостаточно, и снаряжал магазин своего «Кедра», несмотря на тряску ухитряясь не рассыпать патроны. Профессиональным сталкером становится прям на глазах.
        Наконец, автомобиль выехал на свежий воздух… и вдруг Дегтярь неожиданно нажал на тормоз.
        - Не уйдем, - ровно и буднично сказал он. - По лесу гнать под восемьдесят не получится, по-любому догонят.
        - Согласен, - так же спокойно отозвался я.
        А чего нервничать-то зазря? Прав бывший полковник, как есть прав. И сейчас нет ничего лучше, как организовать правильную оборону. И это, Зона нас всех побери, реально. Ктулху будут выскакивать из относительно узкого выхода со склада, причем не толпой, а максимум по трое - больше просто меж бетонными косяками не пролезет. И рост у них примерно одинаковый, метра под два. То есть стрелять придется по одному уровню, не меняя прицел и метя точно в головы.
        - Эх, мать ты моя шамиха, - горестно вздохнул Фыф, присоединяя снаряженный магазин и досылая патрон в патронник. - Ну, если меня тут сожрут, это вы во всем виноваты, и пусть вам будет стыдно.
        - Если тебя схомячат, то стыдно никому не будет, - усмехнулся Дегтярь, беря наизготовку свой пулемет. - Потому что нас зажуют вместе с тобой.
        Пока они там языками чесали, я прислушивался. И когда понял, что из глубин подземелья нарастает перестук когтей по бетонному полу, одну за другой швырнул в темноту три гранаты. Жаль, что остальные в ящиках, они б сейчас очень пригодились. Но не было времени заниматься разбоксингом тары, упакованной по-советски добротно, так что мы встали рядом в десяти метрах от выхода и приготовились встречать погоню.
        Которая не заставила себя долго ждать.
        Они полезли из темноты, как фарш из мясорубки. Огромные, красные от крови (гранаты-то я кинул не зря), с зияющими, кровоточащими ранами на телах, но по-прежнему целеустремленные, рвущиеся к цели бескомпромиссно и безэмоционально, как могут это делать лишь биологические машины, управляемый чужой злой волей. Видимо, крепко разозлили мы подземного босса, который сейчас спал и видел, как бы побыстрей разделаться с обидчиками.
        Но «побыстрей» не получилось.
        Мы ударили в три ствола, и головы первых трех ктулху разлетелись на части, словно перезрелые арбузы. Лобовая кость этих монстров очень толстая, раза в два толще человеческой, но с десяти метров при множественных попаданиях из нарезного огнестрела не спасет ни толстый лобешник, ни невероятно быстрая регенерация.
        Мгновенно умерших ктулху отбросило назад, на тех, кто бежал сзади. Задние, естественно, легко разбросали мертвые тела, но это слегка притормозило их бег. Соответственно, следующая тройка поймала мордами очередную порцию свинца - когда оружие пристреляно к определенным точкам, это не составляет особого труда.
        И все повторилось.
        И еще раз.
        И еще.
        Они пёрли, мы стреляли - до тех пор, пока перед входом не выросла гора трупов, жутко сокращающихся в агонии, будто невидимый кукловод все еще продолжал дергать их за невидимые ниточки.
        А потом у нас закончились патроны.
        Нет, мы меняли магазины, причем разная их емкость играла нам на руку до поры до времени - пока один перезаряжал оружие, другие поддерживали плотность прицельного огня, не давая тварям приблизиться. Но все хорошее рано или поздно заканчивается, поэтому, когда очередной магазин опустел и я не услышал выстрелов рядом, то мне оставалось лишь одно - бросить на землю пустой автомат, одним движением перекинуть СВД со спины в руки и принять прыгнувшего вперед ктулху на штык - вернее, на клинок своей «Бритвы».
        Он воткнулся точно в заросли щупалец на морде мутанта, что для того точно не фатально. Целил-то я в глаз, но стрелять из винтовки и орудовать ею на манер копья есть далеко не одно и то же.
        Краем глаза я заметил, как мутант заносит надо мной когтистую лапу…
        «Вот сволочь!» пронеслось в моей голове, после чего я чисто рефлекторно нажал на спуск, хотя и не собирался этого делать. Просто не спец я по штыковому бою и даже не подозревал, что так можно воевать с мутами.
        Оказалось, и так можно.
        Ктулху сорвало со штыка - вероятно, пуля прошла через мозг, потеряла часть энергии и, ударив в мощную затылочную кость, не смогла ее пробить. Зато этой энергии хватило на то, чтобы сбросить с клинка «Бритвы» моего несостоявшегося убийцу. Правда, его тело все еще сохранило инерцию атаки, и ктулху принялся заваливаться на меня. Поэтому пришлось снизу вверх треснуть его прикладом СВД куда-то в район подбородка - а вернее, в гущу щупалец, прикрывающих тот гипотетический подбородок.
        Получилось. Хоть «борода» из щупалец и смягчила удар, но все равно голова ктулху запрокинулась назад, в результате чего монстр грохнулся на спину. Я же нацелился своим штык-ножом в следующее чудовище…
        Рядом неистово бился Дегтярь. Ближайшему ктулху он сунул в раззявленную пасть горячий ствол пулемета, после чего дал последнюю короткую очередь. Затылок мута взорвался фонтаном из мозгового фарша и костяной крошки. Ктулху замер, словно пытаясь сообразить, что же произошло. Но соображать больше было нечем, поэтому мут медленно завалился вбок, недоуменно глядя прямо перед собой стремительно затухающим взглядом.
        - Мачете дашь? - выдохнул бывший полковник, оставшийся без оружия.
        - Возьми сам! - рыкнул я. Ну реально не было у меня времени доставать-протягивать оружие, позаимствованное у мертвого сталкера.
        Дегтярь все понял, бросил пустой пулемет, рванул у меня из-за пояса мачете. Но мне уже было не до него. На меня как раз бежал новый кровопивец, угрожающе топорща свои когти и щупальца.
        Я выстрелил дважды, после чего сделал быстрый, длинный выпад, ткнув монстра в горло «Бритвой». И полоснул влево.
        Получилось эффектно, кровь из перерубленной артерии хлестанула фонтаном. Но я уже понимал, что монстра не остановить, несмотря на то, что я пулями вышиб у него глаза. Эти твари и на нюх, и на слух охотиться могут запросто, чем по ночам и занимаются. И живучесть у них поразительная. Миг - и длиннющие когти вонзятся в меня с двух сторон…
        Помог Дегтярь. Подскочил сбоку, рубанул по располовиненной шее ктулху… Получилось эффектно и эффективно. Голова монстра подпрыгнула на плечах - и упала мне под ноги, раздосадованно молотя щупальцами по траве, красной от крови. А ее хозяин сделал еще один шаг вперед, после чего с размаху рухнул на наш многострадальный автомобиль, пачкая борт кровищей.
        Я понимал, что биться с толпой ктулху врукопашную - дело гиблое. Сейчас нам с Дегтярем просто повезло. Монстры вывалились с темноты на свет и еще не до конца вкурили ситуацию. И, поскольку их спящий босс наверняка во сне анализирует ситуацию, остальные поступят осмотрительнее. Не будут бросаться грудью на отточенные клинки, а выйдут спокойненько из своего подземелья, окружат нас не торопясь, после чего бросятся разом…
        И тут случилось неожиданное.
        Словно комок кипящей ярости, вперед выпрыгнул Фыф. В одной лапе автомат, во второй - мой «Сталкер», свистнутый у меня из-за голенища так ловко, что я и не заметил.
        - А-а-а-а, суки!!! - заорал шам, поливая высунувшиеся из темноты красноглазые морды пистолетными пулями, не особо эффективными против самых страшных монстров Зоны. - Тваррри, мля!!! Мать вашу душу! Муфлоны убогие! Козлы щупальцемордые! С кем лицевыми отростками мериться вздумали? Да я щас вас, уроды лысые, как щенков уделаю! И петуха вашего крылатого, босса хренова, порву как грелку и без водки схомячу!
        Мутант топырил щупальца, размахивая автоматом и ножом, кидаясь на ктулху, застрявших в дверном проеме, как моська на слонов. И такая лютая ненависть расходилась от него волнами, что даже нам с Дегтярем немного не по себе стало. Очень захотелось просто уйти, причем быстро и как можно дальше от этого источника ярости, причем направленного не на нас.
        Это было не страшно, нет. Страх - порождение сознания. А тут было что-то другое, первобытное, идущее из далеких пещер каменного века, где наши общие с ктулху предки очень боялись гнева неведомых богов, порожденных воображением волосатых шаманов. И сейчас этот концентрированный гнев бил адресно, по древней памяти предков, закопанной в далеких глубинах подсознания, сохранившегося у ктулху даже после ужасных мутаций.
        И монстры дрогнули. Хотя, наверно, не они, а тот, кто управлял ими. Дернулся во сне, увидев кошмар с одноглазым источником первобытной ярости - и решил не связываться. А может, просто счел, что и так много слуг порублено-покрошено и рисковать оставшимися нет особого смысла.
        Так или иначе, ктулху постояли на месте с полминуты, глядя на нас бессмысленными глазами, потом повернулись - и скрылись в темноте подземелья.
        - То-то же, кровохлебы недоделанные! - злорадно провыл Фыф. После чего его качнуло, повело в сторону, и шам, выронив оружие, грохнулся на землю. И остался лежать неподвижно.
        Мы с Дегтярем бросились к нему.
        - Живой? - обеспокоенно спросил бывший полковник, не особо искушенный в вопросах первой помощи мутантам.
        Я положил два пальца на шею Фыфа, чуть ближе к затылку, чем если б пытался нащупать пульс у человека. Подождал несколько секунд…
        - Живой, - кивнул я, нащупав нитевидное биение. - Но в нехилом коматозе. Снова полное истощение сил.
        - И чего делать?
        - Валить отсюда прежде всего, пока на запах кровищи другие муты не собрались, - сказал я, поднимая Фыфа. - Где тут более-менее безопасно, чтоб можно было привал сделать?
        - Знаю одно место, - отозвался Дегтярь. - Короче, собираем оружие и двигаем. До темноты точно доберемся.
        - Лады, - кивнул я, пристраивая на заднее сиденье «ГАЗа» бесчувственного шама, так, чтоб того не завалило ящиками. - До темноты - оно было бы вообще замечательно.

* * *
        До темноты, как ни странно, получилось. Дегтярь весьма лихо вел советский внедорожник, лавируя меж деревьями, объезжая поваленные деревья и совсем уж непроходимые участки. Я, признаться, думал, что в эдакой чаще машину вести просто нереально, даже такую, чуть больше полутора метров в ширину.
        Оказалось, можно. Особенно если знаешь, куда ехать, и реально умеешь водить машину. А Дегтярь - знал и умел. Поэтому примерно через полчаса наш «газон» без происшествий вырулил на поляну, посреди которой стоял домик, в которых обычно живут местные лесники. Эдакая одноэтажная избушка, сложенная из толстых бревен, с узкими оконцами в каждой из стен, весьма напоминающими бойницы. В таком домике четверо бойцов запросто могут вести круговую оборону, успешно отстреливаясь от превосходящих сил противника.
        Конечно, из гранатомета такой домик разобрать вполне реально, но мало кто будет таскать на себе РПГ по Толстому лесу, ибо в чаще он нафиг не нужен. Хотя, ежели такой кадр отыщется, и против него найдется средство у предусмотрительного сталкера, а уж у бывшего полковника безопасности - так на все сто процентов.
        Я заметил, как аккуратно выехал Дегтярь на полянку и как осторожно, словно по ниточке подъехал к домику. То есть, как я понимаю, везде вокруг замаскированные и взрывоопасные сюрпризы развешены-расставлены-закопаны. Короче, та еще волшебная избушка на курьих ножках с хитромудрым хозяином-бабоягом.
        Вылезет на полянку какой-нибудь любитель легкой наживы, решит пошуровать в домишке, тут и повернется к нему задом судьба его лиходейская, как в плохой сказке. Ибо сразу усмотрел я на деревьях вокруг поляны характерные следы шариков от МОНок, противопехотных мин направленного действия. Следы те хоть и были аккуратно замазаны краской, но для опытного глаза отыскать их не составило труда - особенно если знаешь, что искать.
        Стены хижины, кстати, тоже были зашпаклеваны-закрашены, особенно тщательно - в местах попадания пуль. Сразу видно, проживает тут не дедуля с древней «мосинкой», а зануда-спецназовец, которому не лениво после каждой стычки с лиходеями маскировать-замазывать следы тех стычек. Небось, и трупы закапывает глубоко, и места захоронений маскирует так, что хрен их найдешь, если даже очень захочешь. Не люблю таких зануд, потому что они и есть самые опасные порождения секретных тренировочных лагерей, локальных конфликтов и аномальных Зон. Пройдя школу жизни именно в такой последовательности, и получаются на выходе наиболее страшные убийцы - не люди уже, а хладнокровные, расчетливые и смертельно опасные биологические машины.
        Признаться, я не особо знал Дегтяря. Так, пересекались раньше в Зоне. Ну бывший безопасник, превратившийся в сталкера. Бывает, чо. Но сейчас вот эти деревья, полянка и домик посреди нее рассказали мне о Дегтяре больше, чем самое подробное досье. Если такой вот Дегтярь тебе друг, то это большое везенье. Если же враг - да ну нафиг таких врагов заиметь, врагу не пожелаешь. Такая вот жизненная тавтология получается, н-да.
        - Чего задумался, сталкер? - усмехнулся Дегтярь, глуша двигатель. - Вылезай, приехали. Да не смотри так под ноги, вокруг дома радиус безопасности двадцать метров.
        - Угу, - сказал я. - То есть все, что внутри этого радиуса, совершенно безопасно, так как оснащено радиоуправляемыми взрывателями?
        - Соображаешь, - уважительно кивнул Дегтярь. - Откуда познания? Спецотдел госбезопасности? Иностранный легион? Альфа-антитеррор? Или просто скромный командир ДРГ, сумевший выжить после полусотни командировок?
        - Я ж уже говорил тебе, - хмыкнул я, вылезая из автомобиля. - Человек я прохожий, обшитый кожей. Сам живу и другим жить даю, если они меня убить не пытаются. Давай-ка лучше разгрузим твою таратайку да другу моему первую помощь окажем.
        - Судя по тому, как от него перегаром тащит, самая лучшая помощь для него будет спиртовой компресс без марли и вовнутрь, а поутру - ведро рассолу, - заметил Дегтярь, отпирая хитрый замок и распахивая дверь.
        - Может, и так, - кивнул я, занося в дом Фыфа, от которого и вправду нехило несло специфическими ароматами. Впрочем, воротить нос от шама, который нам своими суперспособностями здорово помог, я счел некорректным, о чем и сообщил бывшему полковнику.
        - Вон оно что-о, - протянул Дегтярь. - Тогда клади героя-алкоголика на мою кровать, правильным мутантам в этом доме всегда будет почет и уважение. Как и людям, кстати.
        Разместив Фыфа на шикарном лежбище (по ходу, любил отдыхать с комфортом хозяин избушки), мы сноровисто разгрузили трофеи, затащили их в дом и тут же принялись за разбоксинг ящиков. Ибо когда боеприпасов дефицит, цинки и укупорки имеют свойство вскрываться с невообразимой скоростью. Особенно часто это чудо наблюдается в зонах боевых действий. Или в аномальных Зонах, что, в принципе, есть одно и то же.
        Фомкой, мигом нашедшейся в избушке, Дегтярь вскрывал ящики. В первом же из них ожидаемо нашелся специальный консервный нож нехилых габаритов, которым я принялся взрезать цинки.
        Первый же из них меня искренне порадовал. Внутри него лежало двадцать две укупорки по двадцать патронов в каждой, эдакие бумажные тючки без каких-либо следов повреждения бумаги. Внутри тючков оказались патроны с идеально чистым капсюлем и пулей, кончик которой был окрашен в серебристый цвет, что говорило о наличии стального сердечника.
        - Ну, как патроны? - поинтересовался Дегтярь, вскрывая очередной ящик.
        - Норм, - отозвался я. - Правда, капсюли с селитрой. Посинеешь свой «Дегтярев» чистить после каждого боя.
        - Да это не проблема, - хохотнул Дегтярь. - Есть средство, моего изобретения. Щелочь, настоянная на артефактах. Не поверишь, одним патчем вглухую загаженный ствол вычищаю идеально, даже последующей смазки не требуется.
        - Фантастика, - покачал я головой, вскрывая следующий цинк. - Ты или трепач, или гений. Третьего не дано.
        - Хе-хе, насчет фантастики кто бы говорил, - хохотнул Дегтярь. - Не твои ли романы по Зоне ходят, Снайпер?
        - Ничего не знаю, кто-то про меня под псевдонимом пишет, - открестился я.
        - Или ты под ним пишешь, - кивнул бывший полковник. - Ладно, замнем для ясности, скрытный ты наш. Кстати, я смотрю, «семерой» мы знатно затарились, а вот с «пятерой» и пээмовской «девяткой» проблемы. Но ничего, как раз их-то у меня есть небольшой запас.
        И нырнул в подпол, откуда вскоре вытащил цинк 5,45-х, треть ведра укупорок патронов 9X18, а также ворох запасных магазинов к АК и к «Кедру».
        «Интересно, что у него там за арсенал под домом?» - подумал я, но вслух сказал другое:
        - За подгон спасибо. Но дальше свои цинки сам вскрывай, рука отсохла.
        - Да ладно, что мне, без малого тыщи патронов не хватит? - удивился Дегтярь. - Я ж не киллер-маньяк. Мне диски снарядить - и замечательно.
        И принялся набивать патронами свои блямбы к «Дегтяреву».
        - Короче, отмазался, - кивнул я, и занялся тем же - своими магазинами к АК плюс «кедровыми» Фыфа, который так еще и не пришел в себя. Ладно, пусть отлеживается. Если не ранен, то для измотанного бойца самое лучшее лекарство - здоровый сон.
        Покончив с магазинами, мы принялись за гранаты. Вскрыли ящики, вспороли цинки с запалами, проверили. Все оказалось в идеальном состоянии.
        - Самая лучшая консерва - остановившееся время, - глубокомысленно заметил бывший полковник, ввинчивая запал в эргэдэшку. После чего отложил снаряженную гранату и любовно похлопал по прикладу своего пулемета. - Все равно он мне больше по душе, чем любые гранаты, особенно - после прокачки артефактами. Есть в Зоне законы, которые невозможно нарушить, обмануть или обойти. И один из них - закон «Дегтярева».
        - В смысле, правильного пулемета в руках правильного сталкера, - заметил я.
        - Это ты сейчас, Снайпер, прям в десятку попал, - улыбнулся бывший полковник.
        - Стараюсь, - кивнул я. - Только есть у меня к тебе, сталкер, несколько вопросов.
        - Валяй, - безразличным тоном отозвался Дегтярь, убирая руку с пулемета и берясь за следующую гранату.
        - Например, интересует меня, откуда ты так вовремя в лесу взялся, когда нам с «боргами» туго пришлось. Я дядя взрослый, в чудеса не особо верю, хоть это и Зона, где всякое случается. Далее. Схрон тот, набитый ктулхами. Ты, говоришь, уже ранее там был, пулемет спер. И теперь мы все вместе снова туда подались, за патронами. Типа, в Зоне их больше взять негде, кроме как там, и для этого нужно было целую толпу кровопийц покрошить, охрененно рискуя при этом самим остаться без головы. Однако я заметил, что ты первым делом не за патронами ринулся, а к тому спящему боссу побежал, вернее, к той пустой чашке перед ним, смахивающей на алтарь. И только потом уже делом занялся. Также меня интересует, откуда ты так хорошо дорогу знаешь от логова ктулху к твоей избушке. Сдается мне, не раз и не два ты по ней хаживал и абсолютно все просчитал заранее. Я прав?
        Дегтярь спокойно положил в ящик снаряженную гранату, потом поднял на меня глаза.
        - Все равно я когда-нибудь докопаюсь, откуда у тебя такие навыки, - невесело усмехнулся он. - И такая наблюдательность, помноженная на способность делать верные выводы.
        - Ты с темы-то не слезай, - сказал я. - Просто не люблю я, когда волчары типа тебя пытаются меня за нос водить и играть со мной втемную.
        - Ладно, сталкер, - кивнул Дегтярь. - Считай, что этот цинк ты тоже грамотно взрезал. Давай поиграем в белую - если, конечно, после того, что я расскажу, ты захочешь играть.
        Короче, в последнее время заокеанским гостям, что на севере Периметра обосновались, откуда-то стала поступать информация о том, какие и где крутые артефакты должны вскоре появиться в Зоне. Естественно, и безопасники, и наши военные, и сталкеры немедленно и усиленно занялись радиоперехватом иностранных бесед. На выходе получилось весело, когда над одним серьезным артом начали встречаться несколько групп, желающих тот арт заполучить. Естественно, дело заканчивалось нехилой стрельбой и неслабым количеством трупов, в том числе и иностранных.
        Ну, пиндосы это дело быстро прочухали. Воевать своими руками они не любят, когда есть маза получить в зад разрывную пулю, поэтому стали они покупать. Всех и вся, а особенно - наемников, лишь бы заполучить суперценный хабар. Валюта-то для амеров тьфу, бумага крашеная, а то и просто циферки в компьютерах, за которые можно получить все что хочешь. Вот и началась в Зоне реальная бойня. Все на пиндосских частотах сидят, все знают, где и когда появится крутой хабарище, и кидаются туда. Причем понимают, что как только тот хабар добудут, тут же по их души нагрянут профессиональные амеровские военные, вооруженные и экипированные по последнему слову заокеанской техники. Но все равно лезут, надеясь урвать свое и смыться по-быстрому.
        - То есть иностранный контингент шифроваться не пытается? Прям по открытым каналам треплется? - поинтересовался я.
        - Может, и пытается, - пожал плечами Дегтярь. - Только хрен ли толку. У нас тут каждый второй барыга специалист широкого профиля и дешифровщик в том числе. Они тут мигом бизнес организовали по торговле информацией, электроники в свои логова натащили, целыми днями сидят переводят, над словарями пыхтят вместо того, чтоб по основной специальности работать. Только думаю я, что подстава это. Спецом амеры нас стравливают, чтоб мы друг другу глотки грызли, а потом придут и заберут без проблем все, что им нужно. С трупов-то всяко проще хабар брать, чем у живых отнимать.
        - Ясно, - кивнул я. - Дальше.
        - А дальше заело меня, - мрачно сказал Дегтярь. - Наш прямой вероятный противник, значит, чужими руками жар загребает, со славянской земли к себе за океан хабар тащит, а наш народ должен в нищете прозябать и молиться их зеленому идолу? Да ну нахрен, решил я. И реально пошел в партизаны. Нашел в Толстом лесу пустую избушку с хорошим подвалом и потихоньку принялся отстреливать заокеанских наемников. В общем, меньше чем за неделю набил подвал трофеями. Чего у наемников не было - у барыг наменял бартером…
        - Например, МОНки, - уточнил я.
        - Например, их, - хмыкнул Дегтярь. - Мне заокеанские «Кдейморы» как-то не по душе, хотя те же яйца, только в профиль. Как и западные средства радиоперехвата, кстати. Тут наши кулибины такого наворотили за обозримые деньги, что никаких импортных на фиг не надо. Будет интересно, спустишься в подвал, сам глянешь. Но не в этом суть.
        Дело в том, что недавно перехватил я инфу о чудесном арте. Мол, называется он «Ноготь Мидаса» и может превращать любой металл в золото. Мол, где-то в Толстом лесу тот арт находится, и, типа, местные мутанты его за святыню держат.
        Само собой, не один я оказался таким лихим перехватчиком. И начался в Толстом лесу ад. Вернее, на его окраинах. Что наемники, что вояки, что сталкеры принялись мочить любого, кто попытался бы к лесу приблизиться - вдруг «Ноготь» кому-то другому достанется. А сами в чащобу лезть боятся. Потому что тот, кто туда залезал, почему-то обратно не возвращался.
        - Понятно, - кивнул я. - Пиндосские наемники сталкеров и вояк мочат, а ты - наемников.
        - Не совсем так, - качнул головой бывший полковник. - Я ж тоже не терминатор, чтоб наймитов пачками валить. Но определенных успехов достиг, это верно. Например, чисто логически вычислил, где тот «Ноготь» находится. Оказалось, не особо далеко от моей избушки.
        - Дальше догадываюсь, - кивнул я. - Пока ты вынюхивал, разведывал, круги возле логова ктулху нарезал, вычислял, когда они едят, спят, гадят и трахаются, какой-то сталкер тупо влез туда и спер «Ноготь».
        - Примерно так, - хмыкнул Дегтярь. - Не, я реально разок попытался туда залезть, когда основная шайка на охоту отправилась. И пулемет правда оттуда. Но там босса четверо бдительных ктулху остались охранять. Одного я завалил, а от остальных еле ноги унес.
        - Понимаю, - сказал я. - Самое неприятное в таких операциях - это отсутствие возможности подавить противника непрерывным огнем. И пока ты магазин меняешь, ктулху тебя влегкую порвет на бастурму.
        - Это точно, - отозвался бывший полковник. - Какой-то неглупый парень влез в логово и меня опередил. Вымазался в дерьме ктулху, чтоб вонять как они, и пошел туда будто по Бродвею. Всё гениальное просто. Выбрал время, когда щупальцемордые дрыхнут после охоты, а меня рядом с логовом нету, - и вроде бы достал хабар. То есть зашел и вышел без стрельбы и хипежа, а это могло означать только одно. Ну, я по его следу пошел - и нашел вас, бьющихся с «боргами» и фанатиками. Успел вовремя, короче. Парень же тот, по ходу, ушел. За Периметр сейчас никому дороги нет, вояки бдят днем и ночью, чтоб никто не зашел и не вышел. Так что тот сталкер, как я понимаю, дал крюка - и смылся. Молодой да ранний, далеко пойдет, если не остановят.
        - А тебе просто нужно было удостовериться, что тот парень «Ноготь» утащил и артефакта более в логове ктулху нету, - подытожил я. - Поэтому мы туда и полезли.
        - Ага, - просто сказал Дегтярь. - Ну и патронами затариться тоже. Местные торгаши в связи с артефактной войной совсем озверели, впятеро за боеприпасы дерут. В общем, по-любому спасибо тебе, сталкер. Если хочешь, давай втроем того сталкера найдем и арт у него заберем. Ему-то он точно нафиг не нужен. Замочат же парня за такой хабар, как пить дать замочат.
        - Могут, - осторожно сказал я. - А можно поинтересоваться - тебе этот «Ноготь Мидаса» зачем? Захотел остров себе прикупить? Или сразу материк какой-нибудь?
        - На хрен мне не уперся твой остров, - сплюнул на пол Дегтярь. - Просто я заокеанскую экономику хочу на ноль помножить. Чтоб у нас, славян, золота завались было. Тогда нам их валюта только на подтирку интересна будет, и никакая иноземная тварь больше нашего брата славянина друг с дружкой стравить не сможет.
        Я невольно улыбнулся, и горькой получилась та улыбка. Этот бывший вояка, а нынче лесной борец за правду, реально хотел помочь. Причем всему славянскому миру, не деля людей на русских, украинцев, белорусов и так далее. Осчастливить всех, даром, и чтоб никто обиженным не ушел, как мечтали когда-то два великих писателя. Но, к сожалению, в реальной жизни не получилось еще ни у кого добыть то счастье для всех и каждого. Вот в Хармонте Рэдрик Шухарт попытался совершить такое в рамках одного отдельно взятого города. Только получилось это у него плохо. И страшно, чему я сам был свидетелем. Еле разгребли тогда это дармовое счастье, от которого никто не ушел без последствий[4 - О совместных приключениях Снайпера и Рэдрика Шухарта, персонажа романа братьев Стругацких «Пикник на обочине», можно прочитать в романах Дмитрия Силлова «Счастье для всех» и «Никто не уйдет» литературного цикла «Пикник на обочине».].
        И сейчас бывший полковник собирался замутить нечто подобное в мировых масштабах. Мне аж поплохело слегка, когда я представил, чем может закончиться такая благотворительность.
        - Все это, конечно, круто и благородно, - сказал я. - И вообще ты молодец, реально. Не о себе думаешь, о людях. Но почему-то мне кажется, что эти люди моментально передерутся за тот «Ноготь», и твоя подготовка вряд ли тебе поможет. Навалятся кучей, разорвут, а потом пойдут мочить друг дружку. Счастья для всех не бывает. Потому что каждый его себе заполучить хочет, в личное пользование, и чтоб другим - шиш с маслом. Иначе кто его, счастливого, обслуживать будет, потребности его удовлетворять, если у всех вокруг точно такого же счастья по самую макушку? Так что ничего из этого не выйдет. Даже если ты жив останешься и действительно начнешь целые страны начинять золотом направо-налево, моментально оно в разы обесценится, и по-любому из этого ничего хорошего не выйдет.
        - Да ты, брат, пессимист, как я погляжу, - рассмеялся Дегтярь. - И все твои выкладки - это предположения пессимиста, мрачные проекции в будущее, которого никто не знает. А я привык думать позитивно и творить добро другим людям, как я его понимаю и вижу.
        - Ага, как же, - проворчал я. - О том, как ты добро творил, до сих пор легенды по Зоне ходят. Личный счет-то за тысячу трупов уже перевалил или еще нет?
        - Ты лучше за своим личным счетом приглядывай, - слегка окрысился Дегтярь. - Он-то у тебя точно за три ноля зашкаливает.
        - Ладно, закрыли тему, - хлопнул я ладонью по столу. - А то мы точно от разговоров о доброте и счастье перейдем к взаимному мордобитию. В связи с чем предлагаю поужинать чем Зона послала, после чего поспать сколько получится.
        - Согласен, - кивнул Дегтярь. - Хреновый ужин всегда лучше хорошей драки.
        …При этом не сказал бы, что ужин получился хреновым. Бывший полковник, как и любой тертый вояка, у которого появилось собственное жилище, оказался запасливым, словно старый хомяк. Из подвала немедленно был вытащен неслабый копченый окорок, каравай серого хлеба, пучок сизо-зеленого лука, пара консервов и бутыль из мутного стекла, в которой плескалось что-то условно-прозрачное.
        - Огонь лучше не разводить, - сказал Дегтярь. - Дым из трубы вверх тащит, демаскирует. Все никак дымоход не переделаю.
        - Сложная работа, - кивнул я, нарезая окорок. - Но если все грамотно сделать и дрова заготовить правильные, дым низом будет идти и рассеиваться. Хрен с десяти шагов от тумана отличишь, если, конечно, не принюхиваться.
        - Во-во, - обрадовался Дегтярь, доставая с полки два стакана. - Я о том же думал. Зима близко, без отопления до весны протянуть не получится. Так что, если поможешь, вычислим того парня, арт заберем, и до весны можно в избушке перекантоваться, пока все уляжется. В рейды ходить будем, иностранных специалистов и их наймитов учить, как по нашей земле шастать…
        Дегтярь говорил увлеченно, одновременно расшатывая пробку в бутылке. Наконец, пробка слабо чавкнула, покидая горлышко. Бывший полковник взболтнул содержимое, принюхался.
        - Классный первач, - сказал он. - Жила не обманул, отменный продукт продал, сволота мордатая. Эх, рыбки бы сейчас вдогонку. Очень уж я рыбу уважаю. Только в Зоне у барыг она стоит как чугунный мост - если, конечно, не мутировавшая из Припяти, а нормальная, с Большой земли.
        - Тем не менее, я вижу, что цена тебя не останавливает, - заметил я, кивнув на мусорное ведро, из которого торчал обглоданный скелет нехилого леща…
        - Жрёте? - донеслось с койки. Следом раздался слабый стон.
        - О, наш герой на запах отреагировал, - хмыкнул Дегтярь. - Я ж говорил - что для нашего брата сталкера, что для правильного мутанта спирт есть самая лучшая реанимация.
        И достал с полки третий стакан.
        Поскольку Фыф с койки так и не поднялся - сил не было, - бравому воину отнесли хавчик в кровать. Заслужил. Однако шам есть не стал. Хлопнул полстакана самогону для опохмелу и восстановления сил - и вырубился снова.
        - С утра рассолом отпоим, и будет как огурец, - сказал Дегтярь, усаживаясь за стол и отрезая себе шмат хлеба.
        - В смысле, зеленый и в пупырышках? - уточнил я, шлепнув себе и ему поверх хлеба по куску нарезанного окорока.
        - Зеленый точно будет, - кивнул бывший полковник. - Насчет пупырышек не знаю, но не исключаю. Главное, живой будет и относительно здоровый. Самогон у Жилы на местных травах, мертвого из могилы поднимет.
        - Местные травы - они такие, - согласился я. - Тут не поспоришь. Серые, радиоактивные, и мертвых поднимают на раз-два-три. Я лично, помнится, в свое время местных зомбей перестрелял немерено.
        - Все шутишь, - хмыкнул Дегтярь, поднимая граненый стакан, налитый на две трети. - Ну, будем. За тех, кто в Зоне.
        - За тех, кто в Зоне, - эхом отозвался я, тюкнув краем своего стакана о стакан бывшего полковника…
        Ужин прошел замечательно. Сытно, в меру вкусно, а главное - спокойно. По крайней мере, мы оба знали, что сегодня нас вряд ли кто-то потревожит - грамотно установленное вокруг хижины минное поле и непроходимый Толстый лес гарантировали безопасность на эту ночь. Далее - как получится, ибо были у меня на этот счет большие сомнения. Которые я и озвучил после того, как мы оба наелись, выпив при этом ровно столько, чтобы расслабиться, но не потерять ясность мысли.
        - Ладно, полковник, - сказал я, отодвигая в сторону пустую консервную банку. - Наверно, стоит уже поговорить начистоту.
        - Поговори, если хочется, - кивнул Дегтярь. При этом его взгляд моментально вновь стал пронизывающим, словно он смотрел сквозь меня, а не мне в глаза. Рассеянное зрение - хороший способ выбить из колеи человека, непривычного к тому, что собеседник смотрит не пойми куда. Мне же эти восточно-спецназовские трюки хорошо знакомы, поэтому я сам расфокусировал взгляд, приготовившись к любому варианту развития событий.
        - Короче, ты в курсе, что «Ноготь Мидаса» у меня, - сказал я, не спрашивая - утверждая. Мне достаточно было всего один раз поймать взгляд Дегтяря, мазнувший по слегка, совсем чуть-чуть оттопырившемуся краю моей куртки, под которым покоился на ремне золотой контейнер. Большего не требовалось. Дальше же мне было просто интересно, как поведет себя этот боец, твердо решивший заполучить бесценный артефакт. Специально пару раз подставлял ему спину, ожидая удара, от которого даже и не знаю, смог бы я уклониться или нет… Не ударил. Хотя мог. Это свидетельствовало явно в пользу бывшего полковника, потерявшего звание, но не совесть, которая намного ценнее любых званий.
        - В курсе, - ровно ответил Дегтярь. - И о том, как ты меня проверял, тоже в курсе. А я тебя проверил. И там, в подземелье, и потом ты мог меня раз десять завалить, когда понял, что я знаю о «Ногте». Но не завалил. Значит…
        - Значит, мы друг другу нужны, полковник, - подытожил я. - По крайней мере, до тех пор, пока не добьемся поставленных целей. Поэтому предлагаю следующее. Ты нас сопровождаешь до избы Кузнеца, это точка А нашего маршрута. Если Кузнец не сможет нам помочь или его нет в живых, то идем до точки Б - южных болот, что рядом с Рассохой. И после того, как мы до них дойдем, я отдаю тебе «Ноготь Мидаса». Осчастливливай хоть всю галактику. Только очень надеюсь, что нас с Фыфом уже не будет в этом мире, когда ты начнешь свою раздачу бесплатного счастья для всех.
        Дегтярь задумчиво почесал переносицу.
        - Дай хоть глянуть на него.
        - Смотри.
        Я откинул полу куртки, отстегнул контейнер от пояса и положил на стол.
        - Тяжелый, - сказал Дегтярь, беря в руки переносное хранилище бесценного арта. Открыл, заглянул… Потом сунул руку в наплечный кармашек, где каждый сталкер хранит один акашный патрон - чисто на всякий случай. Потом поднес его к «Ногтю», прикоснулся пулей…
        Мы сидели за столом и наблюдали, как по остроконечному цилиндрику снизу вверх ползет светло-желтый окрас, словно золотая ржавчина стремительно пожирала пулю.
        Как только желтизна достигла гильзы, Дегтярь поднял патрон к глазам, потом аккуратно попробовал пулю на зуб и покачал головой.
        - Зона, мать твою… - пробормотал он, убирая обратно в кармашек «последний патрон». - Реально золото. Чистое, без примесей. Чистейшее.
        - Ну и на кой тебе теперь такой патрон? - поинтересовался я. - Он же теперь безоболочечный. А с учетом того, что это чистое золото, одним выстрелом можешь ствол загубить - мягкий раскаленный металл тебе на нем неслабые наплывы оставит.
        - Ну, если я последний патрон буду использовать, то меня потом наплывы уже точно интересовать не будут, - хмыкнул Дегтярь. - Ладно, сталкер, по рукам. О Кузнеце слышал, но говорят, что он вроде неподалеку от загоризонтной РЛС окопался, рядом с Живым Болотом. Ты точно уверен, что тебе именно туда надо? Эти гигантские антенны, типа, предназначенные для раннего, загоризонтного обнаружения запуска вражьих ракет, в восьмидесятые годы на Западе прозвали «Русским Дятлом». Они конкретно засоряли радиоэфир - и не только. На самом деле это был мощнейший стратегический психотронный излучатель, работающий «на Запад». Он и сейчас работает благодаря Зоне, правда, теперь его излучение долбит на гораздо более скромное расстояние - пара километров, не более. Но зато какой эффект! Живым людям мозги прожаривает, что на твоем гриле, мертвых из могил поднимает. Шел себе сталкер - бах - попал в фазу. Хлопнулся на землю, полежал, пошел дальше. Только уже это не живой человек, а мертвый безмозглый зомби, у которого остались только два инстинкта - убивать и жрать…
        - Можешь не рассказывать, - прервал его я. - Бывал я возле РЛС, один раз даже ее покорежил слегка - правда, Зона ее по-быстрому восстановила. А совсем недавно у Кузнеца был - и, как видишь, жив-здоров.
        - Сильно, - протянул Дегтярев, причем в его голосе послышались уважительные нотки. - А что у Кузнеца был и выжил - так это свезло. РЛС тоже не постоянно по чужим мозгам излучением долбит, просто надо режим ее работы знать, чтоб не попасть под раздачу. Но кроме нее по пути еще куча всяких неприятностей…
        - Понимаю, - кивнул я. - Для того я тебя и беру с собой. Зона меняется, и сейчас ты ее лучше меня знаешь. Да и три ствола всегда лучше, чем два.
        - Вижу, тебя не переубедить, - сказал Дегтярь. - Ладно, давай-ка заканчивать. Поели-поговорили, теперь бы поспать надо. Если хотим за сутки до твоего Кузнеца добраться, выходить надо с рассветом. Короче, я первые полночи дежурю, потом твоя очередь. Мутант, само собой, пока не в счет, пусть отдыхает от нарядов.
        - Не вопрос, - проговорил я, пристегивая контейнер обратно к поясу. - Твой дом - твои правила.
        После чего поднялся из-за стола и направился к старому, продавленному дивану. Это Фыфу сегодня лафа, широкая кровать и мягкие перины. Но, с другой стороны, узкий диван и крыша над головой всяко лучше, чем жесткая земля Зоны и открытое небо. Поэтому я мысленно поблагодарил Зону за то, что жив, сыт и впереди меня ждет целых четыре часа сна, что для сталкера по совокупности факторов обычно есть эквивалент полноценного человеческого счастья.

* * *
        Открывать глаза не хотелось. Потому что мне было очень хорошо. А хорошо было потому, что я выспался. Впервые за много дней. Какой же это кайф - проснуться и лежать вот так, не открывая глаз и осознавая, как же ты замечательно отдохнул…
        Стоп!
        А почему это я - и вдруг отдохнул? Неужто Дегтярь всю ночь за меня отдежурил?
        Блаженной расслабухи как не бывало. Я еще глаза как следует не продрал, а тело уже само соскочило с лавки, ноги нырнули в берцы, а пальцы, как заведенные, принялись мотать шнуровку.
        Когда зрение, наконец, сфокусировалось, я был уже полностью одет и готов к любому повороту событий. То есть ноги подпружинены, зубы стиснуты, ладонь на рукояти ножа…
        Но все это оказалось напрасным.
        На кровати мирно похрапывал Фыф, в окно лился утренний свет, многократно рассеянный кронами деревьев, и в его лучах весело танцевали пылинки, потревоженные моим резким движением. Благодать, умиротворение, тишина, эдакая лесная идиллия - мечта любого писателя…
        И тут до меня дошло, что как-то больно легко мне и вольготно, что не чувствуется уже ставшей привычной тяжести в области левой почки…
        Я выдохнул и расслабился. Можно было даже не хвататься за ремень. И так ясно, что нет на нем больше золотого контейнера с бесценным артефактом внутри. И Дегтяря в избушке тоже нет. И связываются эти два простых факта в логическую цепочку легко и непринужденно.
        - Вставай, Фыф, - сказал я. - Хорош дрыхнуть, совесть поимей.
        - А? Что? Ох, башка гудит-то… - раздалось с койки. Над цветастой подушкой показался заспанный глаз и пара щупалец под ним, изрядно помятых со сна.
        - Да ничего хорошего, - вздохнул я. - Кинули нас.
        - Ты что, контейнер с «Ногтем» прошляпил?! - взвился Фыф, будто и не был только что в прострации, словно сонная квазимуха.
        - Ага, - отозвался я. - И это очень странно, так как сплю я чутко. Чтобы кто-то вот так запросто у меня с пояса хабар снял, а я ни сном ни духом, - это нечто вообще запредельное. Дегтярь, конечно, профи, но он точно не волшебник…
        - Погоди-ка!
        Фыф сидел на кровати и крутил головой, причем его слегка помятые глазные щупальца стояли торчком, словно антенны, и даже слегка подрагивали от напряжения.
        - Блин… След чую, - проговорил он. - Обалдеть какой след, до сих пор в воздухе висит… Короче, не в Дегтяре дело. Он вообще по ходу не шарил, что творил. Куклу из него сделали. А нас с тобой усыпили. Ментально. Очень сильный оператор работал, способности - не ниже двуглазого шама. Нас с тобой подавил, в коматоз вогнал, а Дегтярем управлял, как…
        - По следу сможешь его найти? - быстро спросил я.
        - Оператора-то? Да чего его искать. Такой след до вечера висеть будет. Он примерно со ста метров работал, даже к краю поляны не подходил. По ходу, мин опасался. Где он стоял - покажу, а дальше видно будет…
        - Собирайся, быстро, - прервал я Фыфа. - Три минуты на все про все.
        - Не, ну вообще беспредел, - заворчал шам, слезая с кровати. - Он арт профукал, а я мечись теперь как в пятую точку ужаленный. Где справедливость-то?
        Все это он бубнил мне в спину, так как я уже откинул люк и спускался в подвал. Который вполне ожидаемо оказался оборудован весьма грамотно.
        На стенах подвала висели мониторы, отображающие панораму вокруг дома. Под ними имелась общая панель управления, а также рядом с каждым монитором в особом гнезде покоился дополнительный дублирующий пульт с кнопками - дистанционный взрыватель для конкретного сектора. Очень удобно. Увидел врага - взорвал его нафиг и следующего ждешь. Главное, пульты не перепутать.
        Также в подвале имелись стеллажи. Что самое омерзительное - на каждой из полок была присобачена табличка с соответствующей надписью: «Хабар», «Патроны», «Обмундирование» и так далее.
        Я не ошибся: Дегтярь был педантом до мозга костей - именно та категория военных, которых я считаю самыми опасными. Причем независимо где окопается подобный педантище, народу от него будет по-любому несладко. Начальник склада такой попадется - вешайся сразу, хрен у него что сверх положенной нормы выцыганишь. Ротный эдакой закваски - пипец рядовому составу. Жизнь по уставу обеспечена, и будешь ты через год не Вася Пупкин из деревни Задрищево, а заводная машина, исполняющий приказы живой придаток к автомату Калашникова.
        А уж если это офицер со спецнавыками - тут врагам тоска зеленая настает. Потому что такой вот педант никогда не ошибается, все просчитывает на пять ходов вперед и шатается по вражьим тылам как по бульвару, безнаказанно залезая куда хочется, взрывая что сочтет нужным и беря любого «языка» вне зависимости от того, как тот охраняется и насколько у него крутые погоны. Кстати, начальство таких кадров ценит, но не любит. Потому что само - не из таких, потому что в любой армии мира присутствует немалая доля раздолбайства, а такие вот суперправильные типы раздражают всех - от самого высокого начальника с крупнозвездными погонами до распоследнего рядового.
        Правда, сейчас с просчетами у Дегтяря промашка вышла. Псионик взял его из леса, влез в мозги на расстоянии, не дойдя до мин и ловушек. При этом добавил нам с Фыфом сонливости, заставил бывшего полковника снять с моего пояса контейнер и принести ему. При этом «скачал» из головы Дегтяря схему минного поля и провел того к краю поляны как по ниточке. Ничего не скажешь, прав шам - силен, зараза. Троих «держать» ментально - это не хухры-мухры. Это реально сильный мутант, при том, что Фыф сам псионик не из последних. Правда, одноглазый, по шамьей категории - наиболее слабый оператор…
        Все это я прокручивал в голове, очень быстро собирая по подвалу все необходимое в рюкзак, найденный на подписанной полке. Консервы, сухпайки, вода во флягах, спирт в толстостенных бутылках, бензин в канистрах.
        - Фыф, там наверху патроны с гранатами на столе, собирай все, что найдешь, и тащи в машину, - заорал я, хватая второй пустой рюкзак, так как первый был уже забит доверху. Это в книжно-киношных боевиках бравые воины не жрут сутками, не пьют ничего, кроме крепких напитков, и патроны у них никогда не кончаются. А в жизни без всего этого, к сожалению, не получается. Вот поэтому сейчас я лихорадочно набивал второй рюкзак необходимым. В Зоне все это, конечно, можно найти у барыг, но лишь по ценам якутских алмазов либо за ни фига не выгодный бартер - разумеется, для тебя, а не для барыги.
        Набитые рюкзаки я отправил наверх, но прежде, чем уйти, проверил, не активна ли дорожка, по которой мы сюда приехали. Оказалось, отключена. Вот и ладушки, вот и хорошо. Не иначе, по ней и провел псионик Дегтяря, потому как остальные сектора вокруг домика были активны и по этой причине абсолютно непроходимы.
        Фыф оказался молодцом. Наш «ГАЗ-67Б» был полностью загружен боеприпасами и оружием, включая нереально легкий пулемет Дегтярева, принадлежащий бывшему полковнику. Шам сидел на заднем сиденье, облокотившись на вскрытый цинк, и дул рассол из трехлитровой банки, пыхтя и отдуваясь. И это правильно. Война войной, а здоровье бойца - прежде всего, ибо на больную голову драться с порождениями Зоны ой как несподручно.
        За ночь примятая трава поднялась, капли обильной росы на ней сверкали, словно крупные бриллианты. Правда, сверкали они там, где не были сбиты рантами берцев Дегтяря. Иными словами, его след на сырой земле прочел бы даже самый распоследний зеленый новичок-«отмычка».
        - Погнали, - сказал я, вскакивая на водительское сиденье и заводя «газик», благо ключ Дегтярь не удосужился вчера достать из замка зажигания.
        - Ага, - сказал Фыф, отрываясь от пустой банки, лишь на треть заполненной огурцами. - Похрустишь вместо завтрака? Знатные у твоего полковника соленья, на раз-два-три оттягивает после вчерашнего.
        - Да не, я воздержусь, - отмахнулся я, по памяти, на первой скорости ведя автомобиль по извилистой дорожке меж минных заграждений. - Воевать лучше на пустой желудок.
        - Это почему? - удивился Фыф.
        - Потому что если в брюхо пулю схватишь, лучше, чтоб оно было пустым. Меньше вероятность перитонита. Кстати, для этого на всех войнах «боевые сто грамм» и выдают перед атакой. Чисто дезинфекция.
        - О как! - удивился шам, хрустя вторым или третьим огурцом. - Ладно, больше не буду. Вот сейчас только еще один сожру…
        - Стоп, - тихо сказал я, нажимая на тормоз и одновременно хватая автомат. - Там, впереди, видишь?
        Шам подавился огурцом, быстро поставил банку на сиденье и тоже цопнул свой «Кедр». Потому, что мы уже выехали за пределы минного поля, и там, впереди, в кустах кто-то был. Залег кто-то. Я сейчас его локоть видел, немного, совсем чуть-чуть торчащий из зарослей.
        Не люблю я такие локти в кустах и обычно стараюсь стрелять раньше, чем его владелец выстрелит в меня. Но сейчас я не выстрелил. Потому что был тот локоть пятнистым, точно в цвет дегтяревского камуфляжа. Понятное дело, такую камуфлу половина Зоны носит, но это не повод стрелять, если не уверен, что стреляешь во врага.
        - Прикрой, если что, - бросил я Фыфу, а сам перевалился через борт «газика» и рванул к кустам, да не по прямой, а зигзагом, так называемым «маятником». Что бы там ни говорили знатоки и желающие таковыми выглядеть, но попасть в человека, бегущего не по прямой, гораздо сложнее, чем в спринтера, несущегося словно по ниточке…
        Правда, сейчас в меня никто не стрелял. Бывает же - ждешь выстрела, а его нет. Приятный сюрприз в любой зоне боевых действий. Должно же быть в жизни что-то хорошее, например, отсутствие пули, летящей тебе в морду. Прям праздник, Зона меня побери…
        Такие вот мысли болтались в моей голове, пока я сокращал расстояние между кустами, готовясь немедленно выстрелить в ответ, если что…
        Но «если что» не случилось. В лесу было тихо, и, похоже, некому было стрелять в меня, поэтому через тридцать секунд я уже стоял нагнувшись над неподвижным телом Дегтяря, приложив два пальца к точке на его шее чуть ниже левого уха.
        Пульс был. Слабый, но присутствовал. А значит, требовалась реанимация.
        Я закинул автомат за спину, после чего правой рукой резко сдавил левый мизинец Дегтяря в области ногтя, а левой нажал ему на точку под носом. Ударь в нее чуть сильнее, чем я сейчас надавил, - и вырубишь врага гарантированно. Но, в то же время, если нужно кого-то привести в сознание, нажатие на нее порой выводит человека из глубокого нокаута лучше любой медикаментозной терапии. Главное - делать это дозирование, чтобы не получить прямо противоположный эффект, который может закончиться комой или даже смертью реанимируемого.
        Но у меня был хороший учитель по всем этим восточным замутам, и я не забыл его науку. Тело Дегтяря непроизвольно дернулось, словно по нему пропустили электрический ток, после чего бывший полковник немедленно открыл глаза, в которых еще плавал мутный туман беспамятства.
        - Твою мать, охренел, что ли? - прохрипел он. - Больно же! Вода есть?
        - Навалом, - сказал я, протягивая ему флягу. - Из твоих закромов. А теперь рассказывай, как ты у нас «Ноготь Мидаса» увел.
        - Мут попутал, - проворчал Дегтярь, после чего присосался к фляге, словно не пил неделю. Понимаю. После ментального удара пить охота так, что кажется, будто сейчас озеро выхлебаешь. Причем независимо от того, ты бил или тебя били.
        Правда, терять время на длительный водопой бывший полковник не стал. Промочил горло, после чего вернул мне флягу и довольно уверенно встал на ноги. Качнуло его, конечно, но я уже видел - все нормально. Минут пять, и будет сталкер в порядке. Крепкий мужик. Чтоб такого свалить вглухую, надо очень постараться.
        - Все как в тумане было, - быстро говорил Дегтярь, пока мы шли к машине. - Я все осознавал, но ничего сделать не мог. Кукла и кукла безвольная. Мерзопакостное ощущение.
        - Ты его видел? - осведомился я.
        - Да, - кивнул Дегтярь. - Вернее, их. Если б пьяный был, списал бы на белую горячку. Короче, над травой кресло зависло, а на нем какой-то уродец сидит. А вокруг него штук шесть карликов-телекинетиков тусуются, типа, телохранители, что ли. Один из них подошел и у меня контейнер забрал, а я стою столбом и ничего сделать не могу. Тот урод на кресле схватил контейнер, открыл крышку, заглянул внутрь, кивнул башкой - и больше я ничего не помню.
        - Так, - прикусил я губу. - А башка у того урода одна была?
        - Одна, - отозвался Дегтярь. - Только скособоченная какая-то. Вроде как у него одно плечо больше другого, и из того, что побольше, шея растет. А посредине горб торчит. Короче, жуть.
        - Не то слово, - поморщился Фыф, слышавший вторую половину разговора. - Вы, хомо, нас уродами зовете, а тут в вашей Зоне такое встречается - ужас один.
        - Не удивляйся, - сказал я, забираясь на пассажирское сиденье. - Просто он к тебе в голову залез и образ того мута скачал. Для него это как два пальца оплевать.
        - Ты это заканчивай, - строго сказал Дегтярь, садясь за руль. - Не люблю я, когда у меня в голове копаются. Мало ли что там…
        - Ничего там особенного, - фыркнул Фыф. - Слабый пол, оружие и Зона. И маленько бесполезной инфы, которую некоторые называют военной тайной.
        - Так, пообещай мне… - начал было Дегтярь, но шам оборвал его довольно бесцеремонно.: - Снайперу я обещал и к нему в голову не полезу. А ты пока что только нас использовал втемную, а потом наш арт отдал не пойми кому. Понимаю, что не по своей воле, но факт остается фактом. Так что обещать я тебе что-то смогу только после того, как ты свое обещание выполнишь довести нас до…
        - Стоп, - прервал я разгорячившегося шама. - Нам только сейчас переругаться не хватало. Надо сначала арт вернуть, пока он Зону вообще не взорвал к чертям. И это, думаю, реально. Карлики нехило траву вытоптали, да и проехать тут можно вполне.
        Действительно, перед нами лежала старая просека. Заросшая кустарником, но без деревьев-гигантов на пути. Понятно, почему псионик со своей кодлой этим путем приперся, - даже на летающем кресле меж деревьями лавировать несподручно. Летающее кресло, блин… Знавал я одного мутанта, который помог мне в прошлом. Тоже на кресле летал, причем с похожим эскортом телохранителей. Но у того было две головы, так что, скорее всего, какая-то подлая тварь просто переняла у него принцип передвижения.
        - Благодарю, сочтемся, - буркнул себе под нос Дегтярь, заводя машину, причем не совсем было понятно, кому он это сказал - мне или Фыфу. Хотя не исключаю, что нам обоим, правда, с разным значением. Ну вот, опять шам со своим вздорным характером и привычкой лазить по чужим мозгам нажил себе врага. Ладно, может, помирятся, когда узнают друг друга получше. Если успеют узнать…
        Автомобиль ехал по лесу, подпрыгивая на корнях и кочках, отчего и Фыф, и Дегтярь невольно кривились. Первый, небось, с бодуна не до конца в себя пришел, а второй - после ментального воздействия неизвестного летуна. Ладно, оклемаются. Хорошо, что тот летун вообще бывшему полковнику мозги не спалил - судя по способностям неведомого псионика, это для него не проблема. Сейчас бы его догнать надо и аккуратно подстрелить - если, конечно, получится. Причем желательно издалека. На расстоянии пси-сигнал затухает, и даже у мегасильных шамов редко он бьет дальше полукилометра.
        В отличие от СВД.
        Сидя рядом с Дегтярем, я еще раз проверил винтовку. Вроде нормально все, после боя с ктулху оружие не пострадало. Конечно, пристрелять бы ее как следует, но это в нашем положении роскошь непозволительная. Ладно, будем ориентироваться по первому выстрелу. Тем более что он, похоже, не за горами.
        Восходящее солнце маячило точно впереди, словно зацепилось хилыми лучами за верхушки деревьев. Если б не сплошная пелена туч, свойственная Зоне, светило ослепило бы нас наверняка. Но сейчас оно лишь играло роль подсветки того, что происходило впереди нас.
        Я вскинул СВД и приник к прицелу. Признаться, не лучший способ рассматривать что-либо при помощи штатного ПСО-1, для этого бинокли придуманы. Но за неимением такового и в оптический прицел можно разглядеть все что нужно - тем более что старая просека представляла собой эдакий полутемный тоннель и мне не нужно было рыскать взглядом туда-сюда, чтобы найти нужный объект.
        А он как раз уже маячил впереди. Спинка роскошного резного кресла довольно быстро плыла над просекой, а за летающим троном со всех коротких ног неслись карлики, уродливые порождения Зоны, способные силой мысли швырять в противника довольно тяжелые и громоздкие предметы.
        Но короткие ножки мутантов явно не поспевали за креслом, и его хозяину то и дело приходилось притормаживать, чтобы дождаться свою свиту. Нам же ждать было некого, и Дегтярь выжимал из «газика» все, что было возможно выжать из советского внедорожника на лесной тропе, при этом не свернув шею себе и пассажирам.
        - Как скажу - тормознешь, - сказал я, ибо прицелиться при такой тряске было нереально даже для меня.
        - Принято, - рыкнул Дегтярь, тоже разглядевший впереди черную точку, плывущую над землей. - Я видел, как ты стреляешь. Уверен, магазина тебе будет достаточно, чтобы уложить и этого мозгоклюя, и всю его свору.
        В отличие от Дегтяря, у меня такой уверенности не было. Я примерно представлял, какими способностями должен был обладать мутант, способный одновременно контролировать свору карликов и транспортировать по воздуху собственное кресло, на котором сидел. Это и телекинез, и телепатия в одном флаконе, причем и то и другое силы очень и очень немаленькой.
        Но было и еще одно… Это как если ты видишь машину своего хорошего знакомого, который тебе помог когда-то, и хотя точно знаешь, что едет в ней ворюга, укравший твою собственность, а все равно стрелять не торопишься. А вдруг в той машине все же он, вдруг ты ошибся…
        - Тормози, - бросил я Дегтярю, вскидывая винтовку. И, когда машина замерла, выстрелил…
        Я видел в прицел, что пуля ударила туда, куда я целился… В спинку кресла, в самый ее верхний край, взлохматив его пучком щепок.
        - Твою. Мать. - раздельно произнес глазастый Дегтярь, бросая руль и хватаясь за автомат. Фыф тоже дослал патрон в патронник своего «Кедра», агрессивно топорща глазные отростки…
        Однако я знал - бесполезно все это. И карлики, и их хозяин уже обнаружили погоню - вернее, погоня в моем лице обнаружила себя. И теперь нам больше ничего не грозило в будущем - ибо что может грозить тем, кто менее чем через минуту совершенно точно будет разорван на части и сожран с чавканьем и повизгиванием? И один-то мелкий карлик-телекинетик есть очень большая проблема для весьма небольшой группы сталкеров. А уж шестеро плюс их босс - это гарантированные кранты.
        Проще говоря, момент был упущен. Карлики немедленно ринулись к нам - причем сделали это в своей манере, когда один приподнимает другого в воздух и швыряет вперед. Тот приземляется, катится по земле колобком, встает - и бросает соседа. В результате таких маневров группа мелких, но смертельно опасных мутантов может передвигаться со скоростью курьерского поезда, догоняя жертву. С нами им было проще, убегать мы не собирались. Ибо бесполезно бежать от неизбежного.
        Но я не смотрел на карликов. Я смотрел на кресло, которое развернулось в нашу сторону и сейчас летело к нам, лишь немного отставая от своры мелких, но проворных мутантов. Вернее, я смотрел на того, кто сидел в этом кресле, сильно сомневаясь, не подвела ли меня интуиция, когда я выстрелил, целясь на три дециметра выше, чем было нужно? И мое сомнение потихоньку перерастало в уверенность. Да, я ошибся. Ибо в кресле сидел не тот, кого я ожидал увидеть. Похожий, но не тот. У того было две головы. А у этого - одна. И лицо было другим. Страшным, обезображенным шрамами и перекошенным от ненависти…
        Боковым зрением я видел, как у ближайших деревьев отламываются толстенные ветки и повисают в воздухе на манер гигантских дубин. Конечно, карлики такой силы вполне могли просто смять наш автомобиль вместе с нами в лепешку, наподобие той, что остаются от транспортных средств, заехавших во взрослый «гравиконцентрат». Но, видимо, эти мутанты были умнее многих своих сородичей. Зачем портить то, что можно продать? И внедорожник, и оружие с боеприпасами стоят хороших денег. Хотя, скорее, это за них хозяин думал, тот, что в кресле восседал. Сейчас повышибают они нас теми дубинами из машины, словно городошными битами, потом абсолютно неповрежденные трофеи соберут, а нас спокойно сожрут - карлики известные любители свежего человечьего мяса.
        Но тут случилось неожиданное.
        Резвые телохранители летающего босса вдруг по очереди словно наткнулись на невидимую стену, образовавшуюся метрах в пяти от капота нашего «ГАЗа». Наткнулись - и попадали, словно живые мячики, возмущенно вереща что-то на своем языке. Кстати, краем глаза я заметил, что стволы автоматов моих друзей смотрят в пол, а на их лицах застыло сосретоточенно-напряженное выражение, какое бывает у людей, взявших в руки непомерный груз и упрямо пытающихся его удержать на весу. Понятно. Тот, в кресле, использовал против моих друзей прием «тяжелое оружие», который демонстрируют сильные псионики, желая показать свое превосходство над беспомощным врагом прежде, чем отправят его в мир иной.
        Однако при этом моя винтовка оставалась прежнего веса, и мне нужно было лишь чуть-чуть подкорректировать линию прицела для того, чтобы ствол СВД смотрел точно в уродливый лоб мутанта, сидящего в кресле…
        Но я этого не делал. Напротив, закинул винтовку за плечо и сложил руки на груди. Если твой враг тебя только что не убил, хотя мог, значит, он хочет с тобой поговорить.
        И на этот раз я не ошибся.
        «Почему ты не выстрелил туда, куда хотел выстрелить вначале?» - раздалось у меня в голове. Ну да, сильным псионикам зачастую лень двигать языком, и они предпочитают общаться ментально.
        «Потому, что я надеялся увидеть в этом кресле одного мутанта, своего старого друга», - подумал я. Хотел сформулировать другое, что-то типа «своего старого знакомого», но мысли намного быстрее речи, которую проще контролировать. Поэтому мы часто думаем то, что есть на самом деле, а говорим совершенно иное. То есть нагло врем. Причем зачастую самим себе…
        «Друга, - невесело усмехнулся голос. - С тех пор, как он изуродовал мое лицо и забрал моего брата, у меня нет ни друзей, ни врагов, ни моей жизни, которая теперь принадлежит ему. Я просто пешка, которую он двигает как хочет. И которую однажды просто смахнет с доски. Лучше б ты выстрелил ниже, это разом решило бы все проблемы».
        - Я не знаю, кто такой «он», но я знаю другое, - сказал я вслух. - Ты видел нас, Мутант. Видел с той самой минуты, как мы выехали за тобой в погоню. Но ничего не предпринял. Ты так хочешь умереть?
        На этот раз изуродованная голова разлепила губы, больше похожие на изрезанные куски плоти.
        - А ты изменился, Снайпер, с тех пор, как мы виделись в последний раз[5 - О том, где и при каких обстоятельствах пересекались пути Снайпера и Мутанта, можно прочитать в романе Дмитрия Силлова «Закон Снайпера».], - проговорило жуткое существо. - Раньше ты стрелял прежде, чем думал. Именно на это я и надеялся сегодня.
        - Ты, кстати, тоже стал немного другим, - осторожно заметил я.
        - Чего уж, не стесняйся, говори как есть, - махнул лапкой Мутант. - Мой враг обманом захватил меня и забрал моего брата. Он изуродовал мне лицо, а потом отрезал мне вторую голову и поместил ее в автоклав с питательной средой и коллекцией правильно подобранных артефактов. Мой брат жив, но абсолютно беспомощен, а мой враг шантажирует меня, заставляя выполнять задания для него. И мне некуда деваться. Он пригрозил, что просто вытащит моего брата из автоклава и выбросит его в помойное ведро, если я посмею ослушаться.
        - Кто это он? - спросил я. - О ком ты говоришь?
        - Он называет себя профессором Кречетовым, - горько отозвался Мутант. - Буквально два дня назад он вернулся в Зону - и началось. У него тут под каждым заброшенным селом лаборатория, под каждым деревом - схрон. Никто в округе вякнуть не успел, как вокруг Нового Мира откуда-то появился кордон почище военного, с вышками, пулеметами и обслугой из армейских сталкеров.
        - Новый Мир - это заброшенная деревня около реки Вялчи? - уточнил до этого молчавший Дегтярь.
        - Точно, хомо, - невесело усмехнулся Мутант. - Ты неплохо знаешь окрестности. Только это уже не заброшенная деревня. Ты не представляешь, что можно сделать из заранее заготовленных конструкций, спрятанных в секретной лаборатории под разрушенными домами.
        Мутант был прав. В принципе, я хорошо представлял схему Зоны, до катастрофы являвшейся огромной сетью секретных подземных лабораторий, которые ЧАЭС снабжала энергией. Внизу - исследовательские комплексы, а на поверхности - села или деревни, одновременно являющиеся и маскировкой, и производителями свежих продуктов для ученых, месяцами не вылезающих из-под земли. Подобные исследовательские лаборатории, работающие на военно-промышленный комплекс, до развала СССР были разбросаны по всей России и функционировали весьма успешно. Здесь же, в чернобыльской Зоне, Кречетов однажды уже сумел успешно возродить законсервированную лабораторию, из которой я как-то сумел выбросить его в иной мир. Сейчас же этот злой гений вернулся обратно не без моей помощи и снова взялся за свое… Возможно, Виктор Савельев был прав. Таких, как Кречетов, нужно просто пускать в расход без скидок на возраст, иначе они рано или поздно просто уничтожат данную вселенную, как сделали это однажды с тем миром, откуда я пришел.
        - Я вполне себе представляю, как можно развернуть охранный периметр над лабораторией и превратить безобидную деревеньку в серьезную крепость, - произнес Дегтярь. - Мое подразделение однажды само выполнило такую операцию в районе села Красное, после чего мы успешно отбили атаку мутантов. Как я понимаю, ты украл «Ноготь Мидаса» для Кречетова и не можешь его вернуть, так как боишься за судьбу брата?
        - Ты все верно понимаешь, хомо, - кивнул Мутант.
        - Но нельзя же вечно прислуживать такому уроду! - возмутился Дегтярь. - Если ты нам поможешь, я готов рискнуть и попытаться спасти твоего брата. Мы готовы, - поправился он, когда Фыф возмущенно пнул его чуть ниже колена.
        - Помимо меня Кречетову прислуживает карлик-псионик по кличке Бюргер со своей шайкой пристяжи, - грустно произнес Мутант. - Это очень сильный оператор, намного сильнее меня. Он на спор даже останавливает пули, выпущенные в него. При нашем приближении Бюргер точно почувствует, что что-то не так. Да и вряд ли мы даже все вместе сможем противостоять армейским сталкерам, вооруженным пулеметами. Они сидят на вышках по всему периметру и простреливают местность на полтора километра вокруг деревни. Подойти незаметно не получится…
        - Получится, - сказал Дегтярь. - Если знать, как подойти.

* * *
        Бывший полковник и вправду знал потайной путь в лабораторию, не зря столько лет работал на правительство и по Зоне пошастал в свое время не меньше моего. Оказалось, что каждая типовая подземная лаборатория имеет свои замаскированные системы вентиляции, без которых ученые просто задохнулись бы. И выходы этих вентиляционных шахт на поверхность были отлично замаскированы.
        Один из таких вентблоков, которые еще называли вентиляционными киосками, был расположен в лесу неподалеку от деревни Новый Мир. Кстати, весьма претенциозное название для убогой деревушки. А вот для крупной секретной лаборатории, занимающейся разработкой биологического оружия, - в самый раз.
        К самой деревне мы подъезжать не стали. Остановились в лесу, подползли поближе к открытому пространству, полюбовались через ПСО-1 на периметр с вышками, развернутый вокруг Нового Мира, после чего принялись искать вентиляционный киоск, который Дегтярь нашел довольно быстро.
        - Вот она, типовая конструкция «Дуб-4», - сказал он, хлопнув ладонью по коре мощного корявого дерева с огромным дуплом на высоте пяти метров от земли. - Искусственный дуб со следами радиационного поражения - таких в округе еще до аварии было предостаточно, ибо станции старого образца фонили по-любому. Внутри «Дуба-4» смонтирован относительно бесшумный реверсный вентилятор, за которым находится вентиляционный ствол, ведущий в одно из помещений лаборатории. Так что все просто. Глушим вентилятор - и путь свободен.
        - Не совсем все просто, - покачал головой Фыф. - Знаю я эту систему, доводилось сталкиваться. В Москве, когда метрополитен строили, их возводили на века. Там внутри наверняка установлена система датчиков на пересечение инфракрасных или лазерных лучей и изменение внутреннего объёма. Если эти датчики срабатывают, гермозатворы вентиляционного ствола закрываются, срабатывает сигнализация, и сюда мчится толпа армейских сталкеров.
        - Ты уверен, что там сигнализация? - слегка окрысился Дегтярь, как любой военный, не любящий, когда кто-то критикует его великолепный план.
        - Не уверен, - пожал плечами Фыф. - Но даже если там не стоит сигнализация, даже если в дупло гранату кинуть и заглушить вентилятор, как мы внутрь попадем? Я, например, по такому стволу без сучков точно наверх не залезу…
        - Не надо спорить, - произнес Мутант, грустный донельзя и, похоже, смирившийся с неизбежной потерей брата. - Ну-ка, ребята, навались!
        И закрыл глаза.
        При этом его карлики выстроились кругом вокруг шефского кресла, висящего в воздухе, воздели кверху лапки и хором невнятно забормотали.
        Результат не заставил себя ждать. Огромное «дерево» затрещало, что-то механическое внутри него надрывно взвыло - и лопнуло. Из дупла повалили искры, а сам «Дуб-4» со скрежетом переломился у основания, приподнялся в воздух примерно на полметра - и рухнул. Причем довольно грамотно - точно назад, так, чтобы не задеть нас.
        - Нехило, - с нескрываемой завистью пробормотал Фыф.
        На том месте, где только что стояло «дерево», теперь зияло довольно широкое отверстие, около двух метров в диаметре. Вентиляционная шахта, полого уходящая вниз.
        - Прям спуск в преисподнюю, - хмыкнул Дегтярь. - Садись на пятую точку и катись себе в ад, к друзьям-сталкерам на вечеринку.
        - Насчет ада, хомо, думаю, ты прав, - задумчиво произнес Мутант, открывая глаза. - Уверен, что Кречетов и Бюргер уже в курсе насчет нашего вторжения и, скорее всего, устроят нам теплый прием.
        - Где наша не пропадала, - махнул рукой бывший полковник. - Обычно ж как бывает? За кем правда, тот и прав. Так что бояться нечего. Правда за нами, а значит, и победа не за горами.
        - А с чего это ты, хомо, решил, что правда именно за нами? - слегка удивился Мутант.
        - Просто иначе быть не может, - уверенно заявил Дегтярь. - Что в Зоне, что за периметром - у кого пулемет, за тем и правда. Такой вот сформулировал я свой личный закон, который пока еще ни разу меня не подводил. Конечно, кроме пулемета желательны еще запас патронов, немного личной удачи и эффект неожиданности. Но если мы будем тут стоять трепаться, третий ингридиент запросто можем потерять, а без него не факт, что мой закон сработает. Так что пойдем-ка уже, хорош тут переминаться. Правда и удача - девки своенравные, нерешительных не любят.
        И, подмигнув Мутанту, слегка обалдевшему от такого напора, подхватил с нашего автомобиля коробку с дисками, подошел к краю вентиляционной трубы, сел на пятую точку - и исчез в темноте.
        - Ну что, Фыф, погнали, что ли, - сказал я, снимая с плеча автомат и СВД - катиться на заднице по металлической трубе с огнестрелами за плечами как-то несподручно, лучше их во время спуска в руках держать.
        - Погнали, - вздохнул шам. - Ох, не люблю я незнакомые подземелья.
        - Мы - следом за вами, - решительно проговорил Мутант.
        - Кресло-то в дырку пролезет? - ехидно поинтересовался Фыф. - Или спинку с ножками отломаешь и на одной сидушке прокатишься?
        - Хорошая идея, - холодно отозвался Мутант. - Спасибо за подсказку.
        Раздался треск, фрагменты кресла разлетелись в разные стороны, причем одна из ножек пролетела в миллиметре от головы Фыфа.
        - Намек понял, - быстро сказал шам. - Лучше пойдем, Снайпер, в трубу. Надеюсь, там внизу психи если и водятся, то не такие буйные, как на поверхности этой вашей Зоны.
        И, вытащив из «газика» бутыль спирта, основательно приложился к ней. Я вздохнул, но препятствовать не стал - там, внизу, нас наверняка не ждали с распростертыми объятиями, поэтому лучше быть во всеоружии. А поддатый Фыф - оружие страшное, в чем я сам мог не раз убедиться. Потом похмелим, рассолом отпоим, отоспаться дадим, чтоб в себя пришел. Если, конечно, останемся в живых…

* * *
        Со временем в любой вентиляционной трубе к стенкам прилипает много всякой дряни. Если дело происходит в аномальной Зоне, то дрянь налипает особенно мерзопакостная. Мохнатая, осклизлая, вонючая и вдобавок фосфоресцирующая. Ехать по такой вниз на заднице относительно комфортно, но дюже отвратно.
        Фыф съезжал после меня, и даже его желудок не выдержал. Судя по звукам, шам блеванул, хорошо, что мне на спину не прилетело. Впрочем, думаю, это не от вони случилось, а от принятого вовнутрь. Перепил одноглазый слегка, плюс на вчерашнее наложилось. Интересно, а как у шамов с печенью? Она у них к спирту устойчивая или где? А то придется потом лечить Фыфа от цирроза. Настя ж с меня голову снимет за то, что недоглядел за ненаглядным. Причем, с учетом ее клинков в предплечьях, съем головы может случиться совсем не в переносном смысле…
        Обычно умные мысли одолевают меня в процессе боя или непосредственно перед ним. Прям как индикатор какой - начинаю философствовать, значит, скоро будет небо в алмазах и полный трындец. Кстати, судя по гулким ударам впереди, он уже начался. Так мерно молотить может только пулемет, эхо от работы которого разносится по трубе.
        Впереди обозначилось пятно света, слегка мигающее от вспышек. Стало быть, Дегтярь уже крошит кого-то. Или бывшего полковника крошат. Так или иначе, следует приготовиться.
        Я зажал СВД локтем и резко дослал патрон в патронник автомата. Эх, жаба сталкерская, душительница безжалостная. По-хорошему, надо было снайперку в машине оставить, но жаба взяла за горло влажными лапками, и я попер в трубу оба огнестрела. Теперь вот мучайся, блин…
        Гулко простучала очередь, и низ трубы пересек пунктир отверстий, из которых вверх ударили лучики света. Ого, да по нам стреляют! Услышали, сволочи, что по вентиляции кто-то спускается. Значит, следует поторопиться.
        Я вытянулся в струну, снизив трение по осклизлому мху, и вылетел из трубы на свет как пробка из бутылки. При этом каблуки моих берцев врезались в мягкое, внутри которого явственно что-то хрустнуло.
        Мягкое вякнуло, потом пронзительно заверещало. Под аккомпанемент этого визга я сгруппировался и покатился по полу, насколько это все возможно при наличии двух огнестрелов. Впрочем, СВД тут же пришлось отпустить, иначе б я себе точно что-нибудь свернул. Именно отпустить, пристроив на пол по-возможности аккуратно, ибо снайперки не любят бросков на твердые поверхности. Во всяком случае, я очень старался, чтобы получилось положить, а не бросить, хотя при таком раскладе это очень и очень трудно…
        А потом я начал стрелять, хотя глаза еще не до конца привыкли к яркому свету. Впрочем, в моей ситуации это несложно. Камуфлу Дегтяря я различил, вон он за каким-то ящиком пристроился и палит короткими очередями. А прямо передо мной, метрах в двух, верещит то мягкое, которое я так душевно пнул. Причем не просто верещит, а норовит меня в пол вдавить, будто ментальным прессом плющит.
        Я уже мог различить, что это - когда тебя прессуют не по-детски, того и гляди по полу размажут, зрение восстанавливается мигом. Короче, на полу впереди, рядом с колонной, подпирающей потолок, сидел пнутый мною карлик. Горбатый, страшный, одет в какой-то черный балахон. Из залитого кровью капюшона торчит харя, половина которой съехала вниз, будто пластилиновая.
        С виду урод-псионик смахивал на пристяжь Мутанта, но был крупнее, и на морду изрядно страхолюднее. Стало быть, первые три пули ему и достались, прям в эту морду я очередь выпустил. Не люблю, когда на меня пытаются давить, что морально, что физически.
        Башка мута взорвалась, заляпав колонну неаппетитным кровавым пятном с вкраплениями белесых комочков мозга.
        Но праздновать победу было рано.
        - Их еще четверо впереди! - заорал Дегтярь, сделав паузу между очередями. - Попасть не могу. Похоже, они пули отклоняют…
        «Очень плохо», - пронеслось у меня в голове, пока я рывком преодолевал пространство до колонны, разрисованной мозгами мута. Слыхал я о настолько сильных псиониках, но, признаться, встречаться с ними воочию не доводилось. К счастью. Сейчас же, похоже, счастье закончилось.
        Я видел, как от колонны, за которой я спрятался, откололся нехилый кусок бетона, взмыл в воздух - и, словно брошенный невидимой рукой, полетел в сторону Дегтяря. Бывший полковник успел нырнуть за свой ящик, но помогло это мало.
        Серая глыба врезалась в укрытие Дегтяря и разнесла его в щепки. Бывший полковник успел откатиться вместе со своим пулеметом, но сейчас он был полностью на виду. А в воздух взмыл второй кусок бетона, раза в два больше первого…
        - Ну, сволочи! - прорычал я, прыгая в сторону из-за своего укрытия. Опасный прием, когда ты идешь низом, скользя на левом плече по полу и при этом стреляя в сторону противника. Далеко не факт, что попадешь из крайне неудобного положения - тем более когда хрен его знает, где враги конкретно находятся. Причем самое неприятное, что инерции прыжка хватает ненадолго и через мгновение ты становишься очень простой неподвижной мишенью, в которую попадет даже солдат-срочник первого месяца службы.
        Кстати, во время разборки с мутантом и при последующем скольжении по полу на боку я боковым зрением успел рассмотреть помещение, в которое мы так неудачно десантировались. Стандартная подземная чернобыльская лаборатория, огромная и добротно отстроенная, как и всё, что строилось в Советском Союзе для оборонной промышленности. Широкие коридоры, ведущие в темноту. Вдоль стен - ряд дверей, напоминающих большие стальные заплатки. Поверху, под потолком - широченные трубы приточно-вытяжной вентиляции, по одной из которых мы спустились сюда. Впереди - стандартный пост охраны, будь он неладен. Бетонный бруствер в полтора метра высотой с бойницами для удобной стрельбы в случае нападения противника. Только сейчас из-за него не стреляли, а долбили нас ментально. Дегтярь вон успел четверых насчитать… Впрочем, нет, не только ментально. Кто-то же очередью трубу прошил, когда мы по ней спускались…
        Все это я успел подумать, пока по полу ехал, подавляя противника огнем и давая Дегтярю возможность найти укрытие. Хорошо бы, чтоб он его побыстрее нашел, а потом, в свою очередь, начать стрелять и дал мне возможность подняться…
        Увы, бывший полковник укрытия не нашел. Он сделал проще. Улегся на брюхо, расставил ноги и, выдвинув вперед своего тезку, принялся менять магазин. Все это я видел краем глаза, мысленно считая оставшиеся патроны. «Восемь, семь, шесть… пять, четыре, три… два, один… всё».
        На пол еще летела последняя гильза, когда из-за бруствера высунулись четыре рыла. Тоже, наверно, патроны считали. И это правильно. Из узеньких бойниц хрен чего разглядишь, а так можно в считаные секунды покончить с двумя проблемами, разлегшимися на полу. У одного патроны кончились, второй неудобный круглый магазин меняет. Вот рыла и решили сработать быстро и на сто процентов. Два человеческих, в касках и с автоматами Калашникова, и два - мутантских. Сморщенных, как печеные яблоки, лупоглазых, и в таких же балахонах, как у того, что, пораскинув мозгами, валялся рядом с колонной.
        Стало быть, Кречетов расставил смешанные посты. Армейские сталкеры плюс мутанты-псионики, чтоб друг друга дублировали… Я заметил, как четыре улыбки одновременно растянулись на рылах. Правильно, для всяких уродов это всегда радость, когда они врага застают врасплох. Для остальных же это просто работа, которую нужно выполнить. Неприятная, но необходимая. Но, так или иначе, сейчас эту работу будут выполнять они, так как нет у меня полутора секунд, чтобы сменить магазин, а у пулемета Дегтяря, похоже, что-то заклинило…
        Как всегда в такие моменты, мое личное время слегка замедлилось, и при этом я ощутил прохладный ветерок на моей щеке, словно по ней мазнул край легкого темного покрывала. Кажется, настало мое время - Сестра пришла за мной. Жаль, конечно, что не смог я вернуться в соседний мир и не помог жене, попавшей в беду…
        Однако сожалел я преждевременно, ибо Сестра пришла не за мной.
        Внезапно двое автоматчиков резко развернулись в сторону мутантов. АК синхронно плюнули огнем, и головы псиоников взорвались красным, словно гнилые помидоры, по которым одновременно ударили два тяжелых кулака. После этого один автоматчик повернулся к другому и приставил горячий ствол АК к подбородку товарища, зеркально повторив его движение. А потом стрелки одновременно нажали на спусковые крючки.
        Слышал я от одного «спеца», что хороший шлем второго класса защиты держит автоматную пулю. Чушь все это крысособачья. В данном случае пули прошли через кости черепа, и, почти не потеряв в начальной скорости, пробили каски насквозь. Из отверстий в металле брызнули белесо-алые фонтанчики, после чего два трупа исчезли из поля моего зрения, рухнув за бруствер. Всё…
        Мое личное время вновь побежало с нормальной скоростью. Я пришел к такому выводу потому, что из вентиляционного отверстия в стене вывалился Фыф и шлепнулся на пол не как в замедленном фильме, а вполне нормально, как падает тело, упившееся в стельку.
        - А он вовремя, - проворчал Дегтярь, наконец справившийся с магазином. - Патрон перекосило, мать его за гильзу… Короче, с прибытием, Фыф.
        - И с мягкой посадкой, - добавил я, поднимаясь с пола и направляясь к шаму, на ходу меняя магазин. Рухнул он, как-никак, с высоты более двух метров, как бы не сломал себе чего.
        Но Фыфу помощь не требовалась. Он уже сам поднялся на ноги, держась за стену и периодически громко икая.
        - Вот так… ик, - сказал он горестно. - Никакого уважежения к выпившему… ик… челове… то есть шаму. Который, кстати, ик, только что спас ваши… ик, задницы.
        - Интересно, где он пиндосских эпитетов нахватался? - поинтересовался Дегтярь, отряхивая камуфлу от налипшего мусора. - Это у америкосов наипервейшая часть тела для спасения - задница. А у нас - голова, судя по изречениям «не суй свою голову в пекло», «спас ваши дурные головы от» и так далее.
        - Ну, это, ик, кому что важнее, - сказал Фыф. - Нам - голова, им - задница… Короче, вы меня споили, вам меня и вести. Иначе я, ик, от этой стены не отойду, хоть убейте.
        - А ты и рад, - проворчал я, по пути поднимая с пола СВД. - Но все равно - спасибо.
        - Обращайтесь, ик, - сказал Фыф. - И куда мы, ик, теперь?
        Ответить я не успел, так как откуда-то с потолка раздался знакомый голос, усиленный динамиками.
        - Браво, старый знакомый, браво. Ты и твои друзья с честью выдержали мой маленький экзамен. А теперь не соизволите ли вы принять мое приглашение и стать гостями, а не врагами? Хотя бы временно?
        Вот черт… Я не ошибся. Это был голос человека, которого я своими руками забросил в этот мир вместо того, чтобы просто подождать несколько минут и позволить Виктору Савельеву расквитаться с убийцей его семьи[6 - Подробно об этих событиях можно прочитать в романе Дмитрия Силлова «Кремль 2222. Шереметьево».]. И какая разница, что сейчас он предлагает стать его гостями, а не просто уничтожит нас сразу? Кречетов - великий ученый, и одновременно расчетливый, жестокий убийца, который наверняка спит и видит, как бы мне отомстить. Поэтому все его предложения - лишь отсрочка перед этой местью…
        Но выбора у нас не было. Потому что из всех коридоров лаборатории одновременно появились вооруженные люди в камуфляжах, рядом с которыми ковыляли на кривых ногах мутанты-псионики. Много было и тех и других, не менее полусотни. Небольшая армия, с которой нам втроем справиться просто нереально.
        - А если мы не примем приглашение, тогда что? - громко спросил я. Признаться, не особо умный вопрос, который задают все герои боевиков в подобных ситуациях - как будто непонятно, что будет, если не примем.
        Но Кречетов и тут оказался оригинальным.
        - Тогда вас просто выведут отсюда в Зону и даже не отберут оружие. Но ваш друг, которого вместе с его креслом ментально тормознул в вентиляционной трубе мой заместитель, останется без второй головы, которую он считает своим братом. Я обещал, что так будет в случае предательства, а я всегда держу свое слово.
        - Вот гад, ик, - сказал Фыф. При этом его здорово качнуло влево, и если б я не подхватил шама, он бы точно рухнул на пол.
        - У каждого свои недостатки, - хмыкнул невидимый Кречетов. - Некоторые слово держат, другие хлещут спирт как фенакодусы воду. Ну так как, вам интересно мое предложение?
        - Интересно, - отозвался за всех Дегтярь, перебрасывая пулемет за спину. - У нас похожие недостатки. Мы обещали помочь Мутанту, которого ты так подло заставил работать на себя, - и мы сдержим слово.

* * *
        Кречетов расположился в центре лаборатории, в самом ее сердце. Это было нечто вроде военного командного пункта, со множеством мониторов и приборных панелей. За компьютерами, управляющими системами слежения, сидели камуфлированные военные, время от времени постукивая пальцами по клавишам. Сам Кречетов на этот раз был не в своем обычном белоснежном халате, а тоже в камуфле. На поясе ученого красовалась дорогая заказная кобура, из которой торчала характерная «наждачная» рукоять очень неплохого пистолета «Mark 23» известной немецкой фирмы «Heckler and Koch».
        Рядом с ученым важно раскорячился карлик, довольно крупный для своей породы, в отглаженном антрацитовом балахоне, из глубины капюшона которого смотрели по-человечески умные, проницательные глаза. Причем глаз этих было три - два на обычных местах, а третий - посредине лица, на том месте, где полагается быть носу. Впрочем, отсутствие такового карлика не смущало, так как между двух верхних глаз у него имелись две дыхательные дырочки, которые то увеличивались, то уменьшались, словно мутант принюхивался к посетителям.
        - Добро пожаловать в скромную обитель ученого! - воскликнул Кречетов, завидев нас, идущих под конвоем. А как еще иначе назвать сопровождение, уставившееся тебе в спину многочисленными стволами. Оружие у нас не отобрали, но толку от него было немного. Дернись - и тебя немедленно превратят в решето.
        - Не скажу, что снова рад тебя видеть, Кречетов, - сказал я, обводя взглядом мониторы, на которых отображались различные участки Зоны, которые многие сталкеры называют локациями. - Весь мой прошлый опыт подсказывает, что мы не случайно оказались в твоем логове. Расскажи уж, с какого момента началась твоя многоходовка, целью которой была доставка нас в этот бункер вместе с «Ногтем Мидаса»?
        - Снайпер, ты с каждым разом становишься все проницательнее, - усмехнулся Кречетов. - Как видишь, у меня тут перед глазами вся Зона, и как только ты со своим одноглазым другом появился на моих мониторах, я понял, кто мне нужен.
        - И не надейся, - покачал я головой. - Честно говоря, достали меня твои хитромудрые комбинации. И в следующий раз я десять раз подумаю, прежде чем помогать тебе.
        Лицо Кречетова слегка побледнело, но он быстро с собой справился.
        - Зря ты так, - сказал он. - Я вот, например, ничего не забываю. И, несмотря на наши некоторые трения в прошлом, считаю, что я у тебя в долгу. Долг Жизни - он во всех Зонах работает. Такой уж это феномен, с которым даже официальной науке приходится считаться. Поэтому ни тебе, ни твоим друзьям я не причиню вреда - разумеется, если вы не захотите причинить его мне. Более того. Я предлагаю вам сотрудничество в решении одной серьезной проблемы. Потому что если ее не решить, боюсь, и мне, и вам в скором времени придется кормить местных мутировавших червей.
        Мы с Дегтярем переглянулись.
        - Не понял, о чем речь, - нахмурил брови бывший полковник.
        - Я, ик, тоже… - поддержал его Фыф, еле стоящий на ногах.
        - Что ж, смотрите, - сказал Кречетов, обводя рукой свой зал с мониторами. - Думаю, ни для кого не секрет, что сейчас в Зоне идет война группировок. Причем война тотальная, на уничтожение - вернее, на перемалывание друг друга в фарш. И, надо отметить, весьма успешная. За прошедшие сутки по моим подсчетам погибло около полутора сотен человек. И это не предел. Думаю, за завтрашний день эта цифра удвоится. Люди валом валят в Зону с Большой земли, прослышав про уникальные артефакты - и умирают тут же пачками, не успев даже как следует запачкать в местной грязи свои новые берцы.
        Похоже, старик был прав. Примерно на трети мониторов мелькали вспышки выстрелов на фоне до боли знакомых декораций Зоны. Люди убивали людей и делали это с фанатичным упорством, рискуя собственными жизнями для того, чтобы отнять чужие. По большому счету, конечно, чушь несусветная: пытаться улучшить свою жизнь, рискуя погибнуть. И это в лучшем случае. А в худшем - остаться инвалидом, не способным дойти до сортира по причине отсутствия нижних конечностей либо вытереть себе задницу из-за того, что разрывные пули оторвали загребущие руки. Но я тоже участник этой чуши, иначе б не стоял я тут, с двумя огнестрелами за плечами, а сидел бы у телевизора с бутылкой пива, критикуя далекую войну в Зоне с позиции ветерана диванных войск.
        - Убедительно, - кивнул Дегтярь. - И что дальше?
        - Дальше - проблема, - сказал Кречетов, щелкнув пультом, вытащенным из кармана. На одной из стен лаборатории немедленно возникла интерактивная карта Зоны, обезображенная обильной сыпью красных точек.
        - Это места боестолкновений за последние два дня, - сказал Кречетов, засовывая в карман пульт и доставая из другого лазерную указку. - Как вы видите, наибольшая активность за это время была сосредоточена на трех участках. Первый - это наш, ограниченный пунктами Вильча - Варовичи - Толстый лес. Второй - район РЛС «Чернобыль-2». И третий - собственно окрестности ЧАЭС с эпицентром, находящимся возле Третьего энергоблока. Битва на нашем участке закончилась тем, что «Ноготь Мидаса» теперь у нас - осталось только извлечь из вентиляции Мутанта и забрать у него трофей. Впрочем, пусть пока посидит там - если вентиляцию запечатал Бюргер, артефакт даже сохраннее будет - тем более что Мутант проверил его наличие в контейнере. Да-да, не удивляйтесь, это мне тоже известно. С моей профессией приходится везде иметь свои глаза и уши. Собственно, на чем я остановился? Ах, да. Судя по размаху битв и результатам радиоперехвата, два остальных артефакта находятся в районе РЛС и Третьего энергоблока. Кстати, интересная подробность. Пока нас со Снайпером не было в Зоне, украинские власти постановили оградить мир от
губительного воздействия Саркофага и решили построить еще один, накрыть старый новым колпаком. Спилили знаменитую трубу, начали возводить свою скорлупу. Что ж, всё это продолжалось до первого серьезного Выброса, разметавшего и стройку, и строителей. А на следующий день чудом выжившие увидели, что знаменитая труба вновь стоит на старом месте, словно памятник возвышаясь над обломками нового Саркофага. Такие дела, м-да…
        Впрочем, я снова отвлекся, - спохватился Кречетов. - На самом деле, по моим сведениям, в Зоне появился не один уникальный артефакт, а три. «Ноготь Мидаса», превращающий металлы в золото, «Черная ртуть», трансформирующий воду в нефть, и «Огненный джинн», способный колоссальные объемы той же воды превращать в природный газ, полностью очищенный и готовый к транспортировке. Остается лишь поместить его в криоцистерну до того, как он начнет испаряться.
        - Нехило кто-то приподнимется, - сообщил Фыф. Выпучил глаз, собираясь икнуть в очередной раз - но передумал. Осознал даже спьяну.
        - По-моему, Зона решила отформатировать нашу планету, - задумчиво произнес я. - И будет на нашем шарике очень много золота, газа и нефти. Только воды не будет. И людей, соответственно.
        - Не знаю, все может быть, - пожал плечами Кречетов. - Возможно, ты и прав, Снайпер. Может, артефакты запускают цепную реакцию. Хотя, может, и действуют в ограниченном объеме, скажем, не более тонны продукции в сутки, а потом теряют заряд, как твоя знаменитая «Бритва». Но для того, чтобы это узнать наверняка, мне нужно их исследовать.
        - А чтобы их исследовать, тебе нужно их заполучить, - кивнул Дегтярь. - Но в пекло лезть не хочется, и для этого понадобились мы.
        - Что ж, Снайпер, твоему напарнику не откажешь в логическом мышлении, - усмехнулся Кречетов. - Действительно, помимо «Ногтя» мне нужны «Ртуть» и «Джинн» - прежде всего, чтобы понять их природу.
        - И что будет после того, как поймешь? - поинтересовался Фыф.
        - Может, уничтожу, а может, нет, - пожал плечами Кречетов. - Материальные блага меня мало интересуют. Если б меня беспокоили только деньги, мне бы за глаза хватило одного «Ногтя», который вы мне любезно доставили прямо на базу. Просто у меня на первом месте наука, и на втором тоже, кстати. Но, во всяком случае, я точно не допущу, чтобы планета превратилась в мертвый резервуар с океанами из нефти и газа. У меня для этого есть все средства и возможности.
        - Ну да, и если мы откажемся, брат Мутанта погибнет, - кивнул я.
        - Не совсем понимаю, откуда у этого мута такая привязанность к вечно спящему отростку, - пожал плечами Кречетов. - И что значит его смерть по сравнению с гибелью целой планеты? Сейчас у вас появилась возможность спасти мир, а вы о какой-то полудохлой голове беспокоитесь.
        - Ладно, допустим, - кивнул я. - Но почему мы? Почему твоя армия не раздобудет тебе эти артефакты?
        - Я пытался, - серьезно сказал Кречетов. - Потерял роту отборных бойцов и был вынужден отступить. В такой мясорубке добиться поставленной цели могут только легендарные ветераны Зоны, чья личная удача позволила им выжить в десятках наисложнейших ситуаций, уничтожив при этом всех, кто стоял на их пути. Я ученый, и я обязан не верить во все эти легенды, предназначения, долги жизни и прочую чушь. Но здесь, в Зоне, это работает, поэтому я просто прошу вас. Мир в опасности. И как бы банально и избито это ни звучало, его нужно спасти. И сделать это могут только те, чья удача сильнее желания Зоны погубить планету.
        Мы с Дегтярем переглянулись. Черт, этот ученый мог быть убедительным, когда хотел.
        - Хорошо, - сказал я. - Ничего не обещаю, но мы постараемся сделать все возможное. С одним условием. Ты вернешь вторую голову Мутанту, и он пойдет с нами.
        - Договорились, - на удивление быстро согласился Кречетов. - Только учтите: даже с применением дорогих артефактов прирастить голову обратно - это непростая операция, требующая времени. Нужны хотя бы сутки, которых у нас нет. Я не исключаю, что если какой-нибудь урод бросит «Ртуть» или «Джинна» в Припять или просто упадет в реку, имея при себе один из этих артефактов, то последствия для планеты Земля могут быть необратимыми.
        Кречетов не врал. Я помнил, сколько времени однажды заняла имплантация мне под кожу головы невесомой металлической сеточки. И какой сложной была та операция, проведенная с помощью дорогущих артефактов. А уж голову прирастить - это вообще что-то запредельное…
        - Ладно, - Дегтярь хлопнул ладонью по пулемету, которому был обязан своим прозвищем. - Черт с тобой. Но учти - если к нашему возвращению у Мутанта не будет торчать на плечах его вторая голова, не видать тебе артефактов как своих ушей.
        - Годится, - кивнул Кречетов.
        - И еще, - добавил я. - Для серьезной операции нам потребуется серьезное снаряжение.
        - Это без проблем, - усмехнулся Кречетов. - Уж чем-чем, а снарягой вы точно останетесь довольны.

* * *
        Арсенал Кречетова поражал богатством выбора и в то же время продуманностью наполнения. Здесь было все самое лучшее, что мог предложить мировой рынок в плане ручного огнестрела. Все это богатство было любовно развешено на стенах, стояло в пирамидах, лежало на столах - подходи, бери, рассматривай, прикидывай, надо оно тебе или нет.
        Но удивить меня огнестрелом - задача трудная. Много видел, много чего тестировал, благо так получилось, что жизнь в этом плане у меня достаточно насыщенная. Но некоторые образцы, развешенные на отдельном стенде, привлекли мое внимание.
        - Сразу видно наметанный глаз, - кивнул Кречетов, перехватив мой взгляд. - Сейчас ты смотришь на то, что я либо усовершенствовал, либо полностью создал сам - в этом плане артефакты Зоны открывают неограниченные возможности. Облегчение веса, дополнительный разгон пули, отсутствие нагрева ствола и повышение его износостойкости, полная компенсация отдачи, увеличение емкости магазина, подавление звуковой волны, возникающей при выстреле - все эти извечные проблемы можно решить с помощью артефактов, грамотно подобранных и умело вживленных в тело оружия. Этими вопросами я довольно плотно занимался в лабораториях Зоны, пока меня Снайпер со своей «Бритвой» не отправил черт-те куда. Впрочем, не будем ворошить прошлое и займемся настоящим.
        Он подошел к стенду и снял с него на первый взгляд самый обычный автомат Калашникова.
        - Вот, например, экземпляр, улучшенный всего лишь четырьмя не самыми дорогими артефактами, каждый из которых размером с горошину. На выходе мы получили облегченное вдвое, полностью бесшумное оружие с компенсатором отдачи девяносто восемь и четыре процента. Сейчас этим чудом научной мысли вооружена моя личная охрана, но в дальнейшем я планирую оснастить такими автоматами всю свою армию. Кстати, вот пара знаменитых пистолетов Стечкина, улучшенных аналогичным образом, - технология подобной модернизации довольно проста и подходит практически к любому огнестрельному оружию.
        Ученый повесил автомат на стену рядом со «Стечкиным», после чего снял с нее пистолет необычно-футуристического вида.
        - А вот ГЛИ-1, генератор летального импульса. Способ прицеливания - как у обычного пистолета, только вместо пули вживленный в рукоятку генератор порождает импульс, нарушающий молекулярную стабильность биополимеров. Иными словами, клетки живых существ, пораженные узконаправленным импульсом, разрушаются, превращаясь в неаппетитную гнойную массу. Длительность импульса около двух секунд. То есть вы прицеливаетесь, нажимаете на спуск, проводите невидимым лучом по шее противника - и его голова отваливается, моментально отгнив от тела. Никакие бронежилеты или каски не спасают от ГЛИ-1. Правда, пока что у него есть один недостаток - долгая перезарядка. То есть после пяти секунд работы артефакт-аккумулятор садится и перезаряжается в течение двенадцати часов. Правда, энергию он самостоятельно берет из окружающей среды, так что, думаю, единственный недостаток этого оружия, который я надеюсь вскорости устранить, с лихвой компенсируется его достоинствами.
        - Жуткая штука, - пробормотал Фыф, который к этому времени немного продышался от спиртовых паров и перестал икать.
        - Но это еще не есть квинтэссенция идеального оружия, - самодовольно хмыкнул Кречетов, вешая свой ГЛИ-1 на стенд и снимая с него обычную СВД. Правда, магазин снайперской винтовки был явно нестандартным. - Вот этой винтовкой я действительно горжусь. Помимо достоинств, которыми я снабдил автомат Калашникова, это образец с гаусс-эффектом дополнительного разгона пули в стволе за счет артефактов, последовательно расположенных в ложе. Но это все не главное. Самый интересный секрет данного оружия - его магазин. Вы не поверите, но я совершенно случайно подобрал комбинацию артефактов, десятикратно дублирующих патроны. То есть, если вы снарядили магазин десятью патронами, считайте, что их там сотня. После чего придется вновь набивать магазин либо менять на другой, в котором патронов будет обычное количество.
        - Дубликатор? - не поверил Дегтярь.
        - Типа того, - кивнул Кречетов. - Правда, очень избирательный. Ничего другого, кроме патронов в магазине именно этой СВД, данная комбинация артефактов не дублирует.
        - Зачет, - кивнул Фыф. - Берем.
        - Что берете? - не понял Кречетов.
        - Ну, я ГЛИ-1 возьму, Снайпер понятно что. А Дегтярю - «стечкина», а то у него вечно его вундервафля клинит не вовремя.
        - Да ты… - выпучил глаза бывший полковник. - Да мой пулемет…
        - Знаю, видели твой пулемет, - отмахнулся шам, нахально подходя к стенду и снимая с него чудо-пистолет. - Бери «стечкин», не выпендривайся, пока Кречетов добрый.
        - Погодите, эээ… молодой человек, - начал было слегка обалдевший ученый. - Это, собственно, выставочные образцы. Вы можете взять все, что есть в арсенале, кроме…
        - Тебе артефакты нужны? - перебил Кречетова Фыф. - И ты думаешь, что мы втроем с обычными «калашами» их тебе добудем? Профессор, включи логику. Она у тебя точно должна присутствовать, просто заклинила, как пулемет сами знаете кого.
        Когда на тебя нахально прет лысый одноглазый мутант, для убедительности топорщащий глазные отростки, кто хочешь опешит. Вот и Кречетов невольно отступил на один шаг, почесал в затылке - и сдался.
        - Берите все, что хотите, - сказал он. - Если «Ртуть» или «Джинн» попадут на Большую землю, все изобретения человечества не будут стоить ломаного гроша. Кстати, в соседнем зале представлены защитные костюмы. Думаю, в одних камуфляжах вам будет довольно сложно работать, несмотря на прокачанное оружие.
        …В результате мы вышли из закромов Кречетова довольно неслабо упакованными. Помимо оружия ученый с избытком снабдил нас боеприпасами и провиантом, презентовав помимо всего прочего штурмовые костюмы шестого класса защиты ВС-4, что расшифровывалось как «Военный специальный, четвертого поколения». Помню, что первые модификации данной модели были не очень. Спасали только от «Макаровской» пули, правда, выпущенной в упор, но неплохо справлялись с аномалиями, подавляя их активность за счет материалов, обработанных артефактами Зоны. Сейчас же четвертая версия этой «шкуры» держала даже пулю СВД, что вполне могло составить конкуренцию популярным в Зоне экзоскелетам. Правда, в ВС-4 сталкер мог двигаться чуть ли не вдвое быстрее, чем в надежном, но неповоротливом «экзо». За комбинацию столь удачных характеристик народ уважительно прозвал ВС-4 «Всеволодом», правда, достать эту модель было весьма проблематично. И стоила она немерено, и в дефиците была жутком. А у Кречетова их десятка два обнаружилось, и даже детский вариант нашелся, в который Фыф влез как пистолет в кобуру.
        - Годный макинтош, - прокряхтел шам, запаковываясь в дорогущую «шкуру». - Вот теперь можно Зону покорять, артефакты искать. А то «нельзя, не трогайте, выставочные образцы».
        Кречетов лишь развел руками.
        - Следующий вопрос - это как нам попасть в район боевых действий, - сказал я, тщательно проверив всю амуницию.
        - Насчет этого не беспокойтесь, - отозвался Кречетов. - В моем распоряжении имеется небольшой транспортный вертолет, который доставит вас в исходную точку.
        - Слушай, он кто? - повернулся ко мне Фыф. - Гарун-аль-Рашид? Черный властелин? Волшебник страны Оз? Откуда это все у него?
        - Наследие Советского Союза, мой одноглазый друг, - ответил за меня Кречетов. - Вы даже представить себе не можете, что оставила Россия на украинской земле после развала СССР Оборонные заводы, технологии, секретные лаборатории, оборудование, военные склады, забитые оружием, боеприпасами и амуницией. Другое дело, что сразу после развала Союза все это осталось без хозяина. Опасались брать, думали, что вот-вот - и все вернется обратно. Но я думал по-другому, предпочитая не отказываться от подарков судьбы, буквально свалившихся мне на голову. В результате я сейчас располагаю тем, что вы видите, и, соответственно, имею возможность добывать то, что мне необходимо. Любыми средствами.
        - Намек понял, - кивнул я. - Но если с Мутантом что-то случится…
        - Я тоже все понял, можете не договаривать, - кивнул Кречетов. - К вашему возвращению данное существо будет живо, здорово и в первоначальной комплектации.
        - Если будет некомплект, я лично отрежу кое-кому кое-что, - мрачно пообещал Фыф, похлопав ладошкой по массивной кобуре, висящей у него на поясе.
        Кречетов криво усмехнулся, но ничего не ответил.

* * *
        Вертолет оказался советским транспортно-десантным МИТ-8. Стоял он возле выхода из лаборатории, представлявшего собой хорошо замаскированную бетонную коробку со шлюзовым отсеком. Винтокрылая машина, наоборот, маскировки никакой не имела, словно напоказ ее тут поставили… Правда, присмотревшись, я оценил остроумие Кречетова.
        МИТ-8 был облезлым, с обширными пятнами ржавчины на фюзеляже, местами прогнившими насквозь, до черноты. Глянешь на эдакое наследие прошлого - и отойдешь подальше, чтоб не хватануть приличную дозу радиации. Такие машины использовали во время ликвидации последствий чернобыльской аварии, а потом бросали прямо тут, в Зоне, ибо «фонили» они запредельно и по этой причине были непригодны для дальнейшего использования.
        Даже многоопытный Дегтярь не сразу понял, что к чему.
        - Интересно, твой Кречетов этого инвалида сюда с Рассохи приволок? Судя по виду, прям со свалки и доставил. Только вопрос - на чем? И второй - почему это чудо по пути не развалилось.
        - Маскировка, - пояснил я, подходя ближе к вертолету. - Очень грамотная. Неплохой 3D-художник фюзеляж разрисовывал.
        На самом деле вертолет был полностью исправным. Не новым, но вполне еще годным для использования. Правда, когда я подошел совсем близко, внутри «Всеволода» предостерегающе застрекотал счетчик Гейгера.
        - В чем-то ты прав, - сказал я Дегтярю. - Дедушка фонит, но не критично. В костюмах тем более прорвемся.
        - Надо бы противорадиационного средства употребить вовнутрь, - посоветовал Фыф, явно вошедший во вкус.
        Я покачал головой.
        - Тебе точно больше не надо, сопьешься нафиг. Что я Насте скажу?
        - А ты ко мне в няньки нанялся? - окрысился Фыф. Но пить не стал, хотя во фляге, прицепленной к его поясу, побулькивал чистый медицинский спирт - Кречетов лично проследил, чтобы шама снабдили стратегическим запасом, усиливающим его ментальные способности. Я не возражал. Судя по информации с мониторов, в тех местах, куда мы направлялись, было жарковато. И для того, чтобы выжить там, годились любые средства. Если вернемся, лично прослежу, чтобы шам с полмесяца капли в рот не брал - иначе какой бы здоровой ни была его печень, а Настя точно без своего мужика останется.
        Следом за нами из бетонной коробки вылез хмурый, неразговорчивый пилот, которого Кречетов дал нам в сопровождающие. Не говоря ни слова, летун в сером комбинезоне влез внутрь вертолета, занял место пилота слева - и замер в кресле, словно машина, выполнившая одну функцию и ожидающая, когда настанет время для следующей.
        - Полезли, что ли, - сказал Дегтярь. - Кстати, про нашего серого птица - странно, что он летит без защитного костюма. Вертолет и правда фонит изрядно, да и пуля может прилететь ненароком…
        - Не возвращаться же, - резонно заметил Фыф. - Если этому птицу собственное здоровье по барабану, нам точно нужно о нем беспокоиться?
        С доводами шама трудно было не согласиться, поэтому я без лишних слов полез внутрь машины… где был приятно удивлен.
        Во-первых, внутри вертолет был оборудован подвесной рельсовой системой, на которой оказались размещены два «Печенега». Захотел - слева пулемет в дверь высунул, захотел - справа в окно. Во-вторых, внутри вертолета стоял наш «ГАЗ-67Б», по прежнему набитый боеприпасами. Под колеса автомобиля были заботливо подложены тяжелые «башмаки», чтобы машина не ползала по салону, когда вертолет начнет маневрировать.
        - А вот это грамотно, - кивнул Дегтярь, увидев автомобильчик в целости и сохранности. - Кречетову не откажешь в наличии мозгов.
        - Это-то меня и пугает, - проворчал Фыф, усаживаясь на скамью, размещенную вдоль борта вертолета. - Слишком уж у него все продумано.
        - Все продумать невозможно, - заметил я. - Например, можно было вертолет отремонтировать нормально.
        Действительно, от места второго пилота осталось только кресло, все органы управления отсутствовали. А кресло бортмеханика вообще срезали и выбросили - видимо, чтоб в салон можно было запихнуть побольше груза.
        Пилот уже вплотную занимался своим делом, готовя машину к взлету. Я же уселся рядом с Фыфом и достал из чехла новую винтовку - старая осталась у Кречетова в арсенале. Как ни старался я положить ее мягко-бережно на бетонный пол, а все же в суматохе боя ПСО-1 треснул, и мушка сбилась вдобавок. То есть ни с оптического, ни с открытого прицела немедленно стрелять не получилось бы. Конечно, это все лечится, но когда есть возможность взять новый, улучшенный инструмент, со старым приходится расставаться. Тем более что винтовка Кречетова действительно была непривычно легкой, и если ученый не наврал насчет сотни патронов в магазине, то это вообще сказка сказочная, а не оружие.
        Пока наш неразговорчивый птиц поднимал вертолет в воздух, мы с Фыфом успели детально рассмотреть свое новое оружие. Дегтярь, сидевший в кресле второго пилота, наших восторгов не разделял. Извлек из кобуры «стечкин», повертел его в руках и отправил обратно. Ну, пистолет. Ну, хороший. Ну, непривычно легкий. А любимый пулемет все равно лучше. Все это было прям написано на его коротко стриженном затылке, ухе и скуле, упрямо торчащей слева. Понимаю его. Не особо приятно лететь не пойми куда, чтобы выполнить задание не пойми кого. Плюс - артефакт, нагло украденный у нас Кречетовым. В Зоне за меньшее убивают запросто, а тут вместо справедливой мести вор еще и припахал работать на себя.
        Я усмехнулся. Как легко у сталкера можно испортить настроение. Фыф, кстати, осмотрев пистолет, тоже приуныл. Думаю, по той же причине. Шли, понимаешь, «Бритву» заряжать, чтоб в свой мир вернуться, а сейчас летим по указке какого-то яйцеголового то ли мир спасать, то ли на его карман работать. Все понимали - даже если мы и отобьем те легендарные артефакты, вряд ли Кречетов их уничтожит. Скорее, будет использовать для своих целей, а нас после выполнения задания - в расход. На кой ему три боевые единицы, конкретно мотивированные на месть? Правильно, нафиг они ему не уперлись. При таком раскладе никакая навороченная снаряга не радует.
        Я усмехнулся вторично. Такой боевой дух товарищей меня решительно не устраивал. Стало быть, нужно его приподнять, причем срочно - на вертолете к РЛС лететь не так уж далеко.
        Я нажал кнопку внутренней связи между бронекостюмами, поднял забрало шлема, выполненное из толстого бронестекла, оттянул нижнюю губу и отодрал от ее внутренней стороны маленький кусочек штатовского водостойкого пластыря. Хороший пластырь, ничего не скажешь. Любой другой размок бы нафиг от слюней, а этот при отдирании аж на слезу пробил.
        - Вы не по этому убиваетесь? - поинтересовался я, держа на раскрытой ладони пластырь, к которому прилип артефакт, похожий на маленький ноготь.
        Единственный глаз Фыфа от удивления полез на макушку. Дегтярь нехотя обернулся - и застыл, при этом его челюсть слегка отвисла книзу.
        - Это… то, что я думаю? - в один голос спросили мои спутники.
        - Это то, что вы думаете, - кивнул я.
        - А… что ты положил в контейнер вместо «Ногтя»? - осторожно поинтересовался Дегтярь. - Я ж своими глазами видел, как Мутант проверил содержимое контейнера.
        - Да просто рыбью чешуйку подобрал с пола твоей хижины, - пожал я плечами. - Не зря ж ты рыбу любишь. Думаю, сейчас Кречетов уже извлек Мутанта вместе с креслом из вентиляционной трубы, открыл золотой контейнер и попытался проверить свой драгоценный трофей на предмет его способности превращать металлы в золото. Следовательно, скоро мы услышим…
        - Не скоро, а прямо сейчас, - раздался в наших наушниках ледяной голос ученого, слегка дрожащий от ярости. - Прямо сейчас я отправлю и вашего мутанта, и голову его братца в печь для сжигания мусора, а вас…
        - Ничего ты не сделаешь, Кречетов, - устало сказал я. - И знаешь почему?
        В наушниках повисло напряженное молчание, но по характерному потрескиванию было понятно - Кречетов не отключился и ждет продолжения. Но я тоже ждал. И дождался.
        - Почему?
        Он спросил - значит, ему действительно нужны эти артефакты. Очень нужны. И это хорошо.
        - Потому, что «Ноготь Мидаса» у нас. И потому, что никто кроме нас не сможет добыть для тебя «Черную ртуть» и «Огненного Джинна».
        Кречетов помолчал, осознавая услышанное, после чего произнес:
        - Ты обманул меня один раз, значит…
        - Да ладно, - перебил я его. - Я тебе ничего не обещал, а просто перестраховался и не стал хранить «Ноготь» в приметном контейнере. Так получилось, что я из той редкой породы сталкеров, на которых практически не действует радиация и который слишком долго топтал Зоны многих миров, чтобы у него можно было вот так запросто спереть добычу. Так что ни ранее, ни сейчас я никого обманывать не собираюсь. Ты, профессор Кречетов, получишь все три артефакта в обмен на жизнь Мутанта и его брата. Но пока нас не будет, ни один волос не упадет с головы… с голов… хм-м-м… короче, ты понял. В противном случае я лично выброшу эти артефакты в ближайший «гравиконцентрат».
        В наушниках снова повисла тишина. Правда, ненадолго.
        - А какие у меня гарантии?
        - Мое слово, - твердо ответил я. - У меня много недостатков, и это один из них - я никогда не нарушал своего слова.
        - Ладно, легендарный сталкер, - медленно проговорил Кречетов. - Придется тебе поверить. Но учти, если…
        - Не повторяй заезженных фраз из неважных боевиков, профессор, - поморщился я. - Все всё понимают. Если выживем, мне еще роман писать обо всем этом, так что не засоряй мне книгу избитым текстом. И еще одна просьба - отключись от наших костюмов. Не особо приятно, когда тебя подслушивают, особенно во время боя.
        В наушниках сухо щелкнуло.
        - Реально отключился? - удивился Фыф.
        - Не думаю, - отозвался заметно оживившийся Дегтярь. - Но, по крайней мере, сделал вид. Кдулху меня побери, ты все это время ходил с «Ногтем» в пасти и молчал?!
        - Ага, - равнодушно произнес я. - Один шустрый парень научил. Правда, мне до него далеко - он в пасти мог целую флешку днями носить.
        - А молчал-то почему?
        - А сам не догадываешься.
        - Догадываюсь… - хмуро бросил Дегтярь. - Ушей больно много вокруг было. В том числе и внутри наших голов. Ментальных.
        - Точно, - кивнул я. - А я пока еще не разучился не думать. Ты же знаешь, есть у нас, военных, такое секретное оружие.
        - Есть, как бы ни стебались над ним гражданские, - хмыкнул Дегтярь. - Порой, если начнешь думать, со страху просто тупо шагу вперед не сделаешь. Не думая, на рефлексах только и можно порой завалить вражью силу и самому в живых остаться. Что, впрочем, как я понимаю, очень скоро нам предстоит.
        МИ-8 помаленьку снижался. Я встал, подошел к креслу пилота и посмотрел вниз через стекло носового «фонаря» вертолета.
        Там, под нашими ногами, расстилалась Зона. Серо-зеленая, с ржавыми пятнами больной листвы, похожая на старый, полусгнивший камуфляж, который кто-то выбросил за ненадобностью. И там, внизу, на поверхности этого камуфляжа то тут, то там вспыхивали и тут же гасли крохотные светлые точки и черточки. Одиночные, но чаще - мигающие сериями.
        - Трассерами шьют, - сказал Дегтярь. - Жути друг на друга нагоняют.
        - А по мне так это не жуть, а тупо демаскирующий фактор - если только это не «указка», конечно.
        - Что такое «указка»? - влез Фыф, не особо компетентный в вопросах ведения современных боевых действий.
        - Трассерами можно показывать другим, куда стрелять, - хмуро пояснил Дегтярь. - Если, скажем, вычислил ты огневую точку и хочешь, чтоб свои обработали ее из «Утесов», например, или ЗУШками прочесали.
        - А что такое… - начал было Фыф, но договорить не успел.
        Снизу к нашему вертолету внезапно потянулся светящийся пунктир - слабенький такой, еле заметный.
        - Т-твою… - только и успел выговорить Дегтярь, прежде чем пули разнесли левую сторону нижнего стекла и распороли нашего неразговорчивого «птица» снизу доверху.
        Стреляли из крупнокалиберного, вследствие чего пилот сразу же стал выглядеть крайне неаппетитно - как и его место. Обрывки кишок, разбросанные по приборной панели, обломки ребер, торчащие из грудной клетки, кровавая каша на месте лица, оторванная рука, судорожно сокращающаяся на полу… Кто не видел ранее, что делает с человеком дюжина пуль калибра 12,7 миллиметра, того с непривычки и стошнить может. Некоторые даже, случается, сознание теряют.
        Но нам падать в обморок было некогда, даже если б очень захотели. Останки пилота, поначалу отброшенные инерцией ударов на спинку кресла, ожидаемо завалились вперед, прямо на ручку циклического шага. Соответственно, вертолет клюнул носом и резко пошел вниз…
        Мы с Дегтярем среагировали одновременно. Я, бросившись вперед, ухватил за плечи то, что осталось от пилота, и рванул на себя - при этом труп просто развалился надвое и на пол посыпались изуродованные кишки. А бывший полковник, прыгнувший чуть ли не рыбкой, успел перехватить ручку и потянуть ее вверх.
        - Умеешь? - бросил я, имеющий весьма приблизительное представление об управлении вертолетом.
        - Да, - коротко бросил Дегтярь, после чего плюхнулся прямо в то, что осталось от пилота. Это правильно. В такой ситуации не до сантиментов. Фыф вон, много чего повидавший в жизни, и тот стоит слегка бледный с лица, глазом моргает, щупальца тоскливо книзу провисли. Это ничего. Пусть привыкает, повышает, так сказать, моральный дух и привычку к рваному мясу, без которой на войне ну никак нельзя - иначе зависнешь, переживая, и в рваное мясо превратят тебя.
        Я же, удостоверившись, что вертолет в надежных руках, бросился к двери. Рывком сдвинул ее в сторону, после чего дернул на себя пулемет, закрепленный на рельсе.
        Явно самодельная система крепления сработала на удивление хорошо. Два щелчка - и пулемет готов к работе. Дегтярь, кстати, молодец - быстро, но плавно увел машину в сторону, уходя из-под обстрела и одновременно разворачивая вертолет так, чтоб я мог обработать огневую точку противника.
        Но и противник, сволочь, попался грамотный. Я уже видел, как снизу к нам потянулся новый пунктир… а потом вертолет тряхнуло, будто по нему кто-то выбил дробь тяжеленными кувалдами.
        В салоне сразу же появился дым, завоняло жженой проводкой и керосином.
        - Он один двигатель сжег, сука такая! - заорал Дегтярь. - И, по ходу, оба генератора накрылись! Гаси его, Снайпер, пока он нас не загасил!!!
        Второй движок, принявший на себя всю тяжесть проблемы, взвыл, словно раненый бык, но бывший полковник все-таки сумел развернуть вертолет, при этом довольно рискованно снизившись на треть высоты.
        Я уже видел, откуда стреляли. Это был то ли ДШК, то ли «Утес» - отсюда не поймешь, - на станке с круговым сектором обстрела и возможностью ведения зенитного огня, установленный на широкомордый вездеход типа американского «Хамви» с открытым кузовом. Возле пулемета суетился какой-то шустрый хрен, не ожидавший от обреченного вертолета такого крутого маневра. Сейчас он разворачивал свою бандуру, явно собираясь довершить начатое.
        И ему это почти удалось…
        Просто я начал стрелять на секунду быстрее.
        Непростое это дело - вести прицельный огонь из движущегося вертолета. Но я очень старался, потому что когда тебя вот-вот изрешетят из крупнокалиберного, энтузиазм обычно вырастает до зашкаливающих величин.
        Лента моего пулемета тоже была снаряжена трассерами, один через три бронебойно-зажигательных, за что тому, кто так озаботился боеприпасом, большое от меня человеческое спасибо. По трассерам в горячке боя целиться не в пример легче, вот я и ввалил четверть ленты прям в кузов вездехода прежде, чем пулеметчик сообразил, что полудохлый вертолет огрызается…
        Честно говоря, я так и не понял, попал я в пулеметчика или нет. Просто какая-то из бронебойно-зажигательных пуль прошила не только кузов, но и бензобак под ним…
        Рвануло неслабо - по ходу, не только бензобак был полным, но и в самой машине оказалось богато с боеприпасом. Из огненного шара, в который превратился автомобиль, раздалась беспорядочная канонада - это детонировали патроны. Но весь этот натюрморт уже был позади, потому что Дегтярь круто вел вертолет на посадку. Не вертикально снижался, когда машину подбить легче всего, а под углом, явно имитируя падение. Может, поэтому по нам больше и не стреляли. Какой смысл тратить патроны на сбитый, потерявший управление, падающий вертолет? Правильно, никакого.
        Я сразу понял замысел бывшего полковника и, сорвав «Печенег» с системы крепления (благо такой маневр был предусмотрен ее конструкцией, всего-то две защелки фиксировали пулемет), бросился к нашему «газику». Самое лучшее после аварийной посадки на вражеской территории - это как можно быстрее свалить с места посадки. Враг не слепой, и наверняка захочет проверить, что находится внутри дымящегося, но так и не взорвавшегося вертолета.
        - Фыф, быстрее!!! - заорал я, со всей дури саданув берцем по тормозному башмаку под передним колесом автомобиля.
        Маневр удался. Башмак впечатался в противоположное колесо, из-под которого шам как раз вытаскивал второй башмак, а у меня ощутимо заныл голеностоп. Но сейчас было не до сантиментов, ибо счет шел на секунды…
        Посадка оказалась жесткой. Вертолет тряхнуло, автомобиль слегка подпрыгнул и ткнулся бампером в дверь-трап, открывающуюся наружу. Блин, только бы не заклинило ее от удара!
        Не заклинило. Что бамперы военных машин, что вертолеты в Советском Союзе делали на совесть. Я повернул рукоятку, и дверь выпала наружу, превратившись в трап для спуска хочешь людей, хочешь небольшого автомобиля, типа нашего «ГАЗ-67Б».
        Фыф уже сидел в машине с весьма воинственным видом. В лапах зажат любимый «Кедр», на поясе слева мой «ярыгин», справа - футуристический пистолет Кречетова в замысловатой кожаной кобуре с кармашком под запасной аккумулятор. Лучше б за руль сел, так как за окнами правого борта уже плясали языки пламени. Хотя, наверно, я многого хочу от мутанта из другого мира. Ничего, останемся в живых - обязательно научу его водить машину…
        Я швырнул пулемет на пассажирское сиденье, прыгнул за руль, завел автомобиль - благо ключ в замке зажигания торчал - и тронулся с места.
        - А Дегтярь? - обеспокоенно спросил Фыф.
        - Не пропадет, - бросил я через плечо, стараясь не задеть бортом «газика» за косяк узкой вертолетной двери. - А начнет пропадать - вернемся и вытащим. Но вернемся по-любому без боеприпасов в кузове, которые могут рвануть… и без которых нам всем кранты.
        - Не дождетесь!
        «ГАЗ-67Б» уже наполовину выполз наружу (как его вообще в вертолет впихнули?), когда на пассажирское сиденье плюхнулся бывший полковник. И тут же матюгнулся.
        - М-мать… Какого хрена ты «Печенег» на сидушку кинул?
        - Тебя ждал, - огрызнулся я, выжимая газ. - Какого ты там возился?
        Ответить Дегтярь не успел.
        Позади нас рвануло…
        Но я уже гнал «газик» по местности, довольно пересеченной для таких маневров. Нас подбросило на кочке раз, на рытвине - другой… Потом над нашими головами просвистела согнутая посредине вертолетная лопасть и вонзилась в землю прямо перед машиной. Я не успел вывернуть руль, и «ГАЗ» ударил искореженную железяку правой фарой, отчего та брызнула осколками. Колеса проехали по грязи, нас развернуло, лопасть, вырванная из почвы, отлетела в сторону.
        - Водила, м-мля! - ругнулся Дегтярь, наконец-то вытащивший «Печенег» из-под своей бронированной задницы.
        - Сам садись за руль, умник! - рявкнул я, вновь выжимая газ и одновременно выкручивая руль. Потому что увидел, как из кустов слева показались трое, сверкая зеркально начищенными берцами явно не российского и не украинского производства и одетые в камуфляжи хорошо известной мне расцветки.
        На них было не что иное, как американская «цифра» ACUPAT, применяемая сухопутными силами США, причем со всеми нашивками, положенными для United States Navy SEAL, основного тактического подразделения Сил специальных операций ВМС США, более известного как «Морские котики». Обычно на спецоперации вояки всех стран ходят без нашивок, но «котики», видимо, не считали рейд по славянской земле чем-то достойным громкого слова «спецоперация». Эти парни отметились во Вьетнаме, Гренаде, Персидском заливе, Панаме, Афганистане, Ираке - словом, везде, где ощущался острый недостаток американской демократии. Понятное дело, что «котики» были обучены лечить это распространенное заболевание народов лишь одним лекарством - достаточно было увидеть, как сноровисто они вскинули свои M16.
        Однако Дегтярь и Фыф тоже были не лыком шиты. Заокеанские спецы, видать, шли посмотреть на останки погибших во взорвавшемся вертолете, а напоролись на тройку вполне себе живых и неплохо вооруженных сталкеров. Короче, элемент неожиданности сыграл свою роль. «Печенег» с «Кедром» простучали дуэтом, и три «котика» рухнули в кусты. Один, правда, успел перед этим дать очередь, которая вырвала пулемет из рук бывшего полковника. Но Фыф не растерялся и выпустил весь магазин в стрелка, превратив новенькую «цифру» в кровавые лоскуты.
        - Ну, блин, сволота, - прошипел Дегтярь - похоже, пулемет, вырванный из рук пулей, неслабо долбанул его прикладом в бицепс. - Хана «Печенегу». Ствольную коробку погнул, рукоятка перезаряжания заклинила…
        - Стрелок, м-мля! - мстительно рыкнул я. - Хрен с ним, с пулеметом, у тебя твой «Дегтярев» есть. Давай лучше за руль. Думаю, сейчас тут будет жарко…
        Проговаривая все это, я одновременно вытаскивал из чехла СВД. Главное, чтобы Кречетов не обманул насчет патронов, ибо очень мне не понравилась форма парней, которые сейчас валялись в кустах. Это не армейские сталкеры и даже не украинский спецназ. Это - профи не высочайшего, но тоже нехилого уровня, которых нужно класть раньше, чем они увидят тебя.
        Я уже понял, что наш вертолет обстреливал не российский пулемет, а, скорее всего, американский «Браунинг М2» с натовскими патронами калибра 12,7X99 мм, смонтированный на настоящем штатовском «Хамви». Что это значило?
        А вот что.
        По пока что непонятным для меня причинам пиндосская миротворческая миссия на севере Зоны перешла в активную фазу. Амерам надоело безрезультатно направлять в горячие точки Зоны тупых наемников, и к РЛС был брошен отряд спецназа с целью уничтожить тех, кто возле той антенны окопался. Зачем уничтожить? Вполне вероятно, затем, чтоб забрать у них то, что так необходимо для торжества американской демократии во всем мире. Например, два артефакта, с помощью которых можно легко и непринужденно демократизировать весь мир, обрушив цены на нефть и газ без ущерба для собственной экономики. Дело за малым - уничтожить владельцев артефактов, а также тех, кто может помешать этой миссии. Например, пассажиров неопознанного вертолета, вторгшегося в зону миротворческой миссии, находящейся в самом разгаре.
        То, что миссия шла полным ходом, было понятно без дополнительных намеков. Прямо по курсу, за кустами, стреляли очень активно, плюс характерно хлопали подствольники. Значит, огневой контакт идет в зоне непосредственной видимости противника, который, судя по всему, плотно зацепился за позицию и яростно отстреливается. В свете только что произошедшего было понятно - пиндосский спецназ прессует тех, кто очень не хочет быть прессуемым. Небось, не желает отдавать один из артов, цены которому просто нет и быть не может, ибо перед ним все богатства мира - ничто.
        - Амеры долбят владельцев одного из артефактов, - пояснил я, досылая патрон в патронник СВД. - Это первое. И второе. Трое пиндосов, которых послали к вертолету, не вернулись. Так что сейчас сюда наверняка движется серьезная группа ликвидаторов. Предложения есть?
        - А то, - хмыкнул бывший полковник, разбивая стволом своего «Дегтярева» хлипкое лобовое стекло. - Готовьтесь.
        И вдавил педаль газа, направляя автомобиль прямо на кусты, из-за которых появились ныне покойные морпехи.
        - Вот псих, - пробормотал я, перехватывая винтовку поудобнее. - Фыф, «Кедр» пока отложи и берись за гранаты. Только наступательные с оборонительными не перепутай, чтоб нас тоже осколками не посекло.
        - А в чем разница? - невинно поинтересовался шам, взвешивая на лапе ребристую эфку.
        - Дай мне Зона терпения, - взмолился я. - Эту отложи, бери гладкую. Только усики не забудь свести и скобу отпускай лишь перед броском.
        - Грамотный инструктаж, - хмыкнул Дегтярь, вламываясь в кусты. - Лучше даже я не сказал бы.
        Я хотел было сказать что-то едкое насчет военных, умеющих говорить лучше всех, но в следующую секунду слова вылетели у меня из головы.
        Потому, что настало время действовать.
        Пиндосы и вправду не пожалели целого отделения для того, чтобы ликвидировать опасность с тыла. Выдвинулись они развернутой цепью, готовясь прочесать кустарник и разобраться с неведомым противником, как противник сам вдруг вылетел на них из кустов.
        И принялся стрелять…
        Бывший полковник одновременно работал и за водителя, и за стрелка курсового пулемета. Нелегкое это дело - одной рукой крутить руль, а второй - вести огонь, стараясь при этом удержать оружие, бьющееся от отдачи, словно свежепойманная акула. Но Дегтярь справлялся, с ходу срезав двоих. А потом подключились мы с Фыфом.
        Шам довольно сноровисто для новичка швырнул две эргэдэшки налево, две - направо. Похоже, придуривался, когда изображал, что первый раз гранату в лапе держит. Я же стрелял по теням, мечущимся в тротиловом дыму, мысленно считая патроны и очень беспокоясь об одиннадцатом. Потому что если его не будет, придется потерять пару секунд на то, чтобы бросить винтовку и подхватить автомат. А это в скоротечном бою просто непозволительно огромное время.
        Особенно в бою с профессионалами.
        «Котики» на наше появление среагировали правильно. То есть начали палить из своих M16, одновременно падая на землю. О прицельной стрельбе при такой тактике говорить не приходится, но она вполне годится для того, чтоб хотя бы начерно подавить противника огнем и, может, даже подстрелить случайной пулей.
        Но наш бешеный «газик» со своим не менее бешеным водителем не стоял на месте. Пиндосский спецназ удачно расстрелял шлейф выхлопных газов, тянущийся за нашим автомобилем, и в полном составе остался лежать на земле, оценивая обстановку. Вернее, оценивали ее те, кто остался в живых. При этом минимум восемь «котиков» навсегда потеряли способность оценивать что-либо, уткнувшись мертвыми лицами в украинскую землю, на которую им точно не следовало приходить с сомнительными миссиями.
        Наш же автомобиль летел дальше, прямо на спины основного состава группы, штурмующей низкорослое одноэтажное здание с антенной, формой смахивающей на противотанковую гранату РПГ-40 времен Отечественной войны, ручкой воткнутой в крышу.
        Я не раз видел на картах это место, находящееся неподалеку от огромных антенн. Так называемая станция ВНЗ - вспомогательная система для загоризонтной РЛС, расположенная на западе относительно «Чернобыля-2», города антенн, в котором до аварии проживали люди, обслуживающие гигантские сооружения. А станция ВНЗ, расположенная в километре от РЛС, имела вид двух кругов, состоящих из множества относительно небольших антенн высотой около десяти метров каждая. В центре этих кругов находилось то самое одноэтажное здание с останками приемной аппаратуры, где и прятались обороняющиеся. Которым, кстати, явно требовалась срочная помощь.
        «Котики», прячась за довольно толстыми стальными основаниями антенн, окружали здание. При этом некоторые из них, видимо, выполняя команду, одновременно готовили к стрельбе револьверные гранатометы М32, не оставляющие шансов для защитников здания.
        - Идиоты! - прошипел Дегтярь. - Арты же осколками посечет!
        «Котики» были уверены в собственной безопасности - еще бы, группу ликвидаторов же послали решить проблему в тылу, значит, можно считать, что проблема решена. Теперь они готовились разобраться со второй проблемой, причем радикально.
        Но мы, вывалившись из густого кустарника, планы заокеанских деятелей обломали капитально.
        Их командиру с нашивками первого лейтенанта, по статусу соответствующего нашему «старлею», я первым делом положил пулю меж бровей, когда тот обернулся на рев мотора нашего «газика». Как, помнится, говорил Виктор Савельев, цитируя знаменитые «36 стратагем», «чтобы развязать твердый узел, отдели сначала главаря, а потом все само распустится».
        Лейтенант рухнул на серую траву Зоны, а я выпустил десятую пулю в мордатого капрала, мысленно готовясь к тому, что рама остановится в заднем положении и мне придется менять оружие, теряя драгоценные секунды…
        Но ничего такого не произошло. Затвор исправно дослал одиннадцатый патрон из магазина в патронник, что меня приятно удивило. Но не верю я в чудеса формата «скатерть-самобранка», когда что-то появляется из ниоткуда. Но это Зона, в непонятные явления которой ты можешь не верить, что, впрочем, не избавляет тебя от необходимости принимать их как данность. Только что в магазине моей винтовки сами собой появились дополнительные патроны, и я, удивленный, пораженный и офигевший, продолжал стрелять по гранатометчикам, сноровисто развернувшимся в нашу сторону, и по стрелкам, решившим направить на меня свои M16.
        В одиночку я, конечно, не справился бы. Раскатать в одну харю на ровном месте два взвода тренированного спецназа - это чудо почище реинкарнации патронов в пустом магазине.
        Но мне активно помогали.
        Фыфу, похоже, понравилось швыряться гранатами, причем делал он это весьма прицельно. А Дегтярь нажал на тормоз, бросил руль, схватил свой пулемет - и принялся короткими очередями вышибать из «котиков» идеи о превосходстве звезднополосатой элиты над военными всего остального мира. Признаться, видел я фото подготовки этой элиты, и тренировки их видал в каком-то фильме. Не впечатлило как-то. На мой взгляд, у наших вэдэвэшников, морпехов или краповых беретов тренинг гораздо более жесткий, целевой и адресный. А валяние в прибрежных волнах и обнимашки друг с дружкой в голом виде как-то не вяжутся у меня с понятием подготовки суперсолдата.
        Конечно, навались они все разом на нас, с матюгами да с настроем «что тут за падла наших бьет?» - нашей троице точно бы несдобровать, ибо три богатыря - это, конечно, сила, но два взвода спецуры - это для тех богатырей полный финиш и вечная память.
        Но, по ходу, это только наши люди умеют вот так, со зверино-нецензурным ревом, не думая о собственной жизни, давить тех, кто их прессует. Заокеанский народ прежде всего думает о собственной заднице - не о голове, заметьте, не о сердце, например, а именно о пятой точке. Которую первым делом и спасает, когда не получается семерым одного запинать.
        Сегодня явно не получилось. Поэтому оставшиеся морпехи, шустро подхватившись со своих позиций, развернулись на сто восемьдесят - и исчезли, только знаменитая «цифра» ACUPAT мелькнула в складках местности да сверкнули в лучах заходящего солнца пятки зеркально начищенных берцев.
        - Эк у них грамотно отступление отрепетировано, - выдохнул Дегтярь.
        - Это да, профессионалы, - уважительно заметил Фыф. - Лихо сдристнули.
        - Рановато вы расслабились, - негромко заметил я.
        Черные, слепые окна одноэтажного здания мне не нравились. Не так встречают тех, кто спас тебя от неминуемой смерти. Конечно, распростертых объятий, хлеба-соли и поклонов до земли я не ждал, но хотя б поинтересоваться, кто мы такие, можно было бы. А тут - настороженная тишина. Лишь кое-где в темных окнах тускло поблескивают серебристые колечки дульных срезов, отполированных частой чисткой оружия. Понятно. Держат нас на прицеле, но не стреляют. И на том спасибо.
        Тишина затягивалась. Дегтярь вновь приник к пулемету, Фыф взвешивал на лапе гранату, прикидывая, докинет до здания или нет. Я же держал винтовку наготове - не целясь, но и так, чтоб в случае необходимости начать стрелять незамедлительно.
        Наконец, один из тех, в здании, не выдержал.
        - Чего надо? Кто такие? - хрипло крикнул он, не показываясь из темноты.
        - Те, кто только что спас ваши жизни, - рявкнул Дегтярь хорошо поставленным командирским голосом.
        - Мы вас не звали, - прозвучало из темноты. - Идите на хрен отсюда.
        - А он хамит, - прищурился Фыф, при этом его глазные щупальца слегка дрогнули.
        - Т-твою мать, - немедленно простонала темнота - видимо, хамоватый тип в доме слегка получил от шама по мозгам.
        Но это не научило его вежливости. Напротив, разъярило, так как следом прозвучала недвусмысленная команда:
        - Валите их, пацаны!
        Признаться, я ждал чего-то подобного, поэтому прыгнул до того, как в темных окнах начали мигать вспышки. И, распластавшись в прыжке, успел пару раз нажать на спуск - не прицельно, но с единственной целью отвлечь от себя внимание. Когда в тебя стреляют, естественная реакция вооруженного человека - ответить тем же. Вот те, в окнах, и ответили, начав стрелять не совсем туда, куда нужно было.
        То есть в меня.
        Им бы расстрелять неподвижную машину, груженую боеприпасами, но рефлексы - штука упрямая. И пока засевшие в доме стрелки палили в прыгучую фигуру, пытаясь срезать ее влет, Дегтярь засекал вспышки. Те, в доме, засели грамотно, в глубине здания, не светясь в оконных проемах. Но выстрелы не замаскируешь темнотой сырого помещения, потому еще до того, как я покатился по земле, из нашего автомобиля короткими, злыми очередями начал бить пулемет.
        Судя по воплям и хрипам, немедленно раздавшимся в здании, Дегтярь и вправду здорово навострился палить из своего стального тезки. Неизвестные, засевшие в здании, пытались отстреливаться, но Фыф удачно швырнул гранату прямо в окно, посеяв панику среди неблагодарных стрелков. А когда в темноте помещения заметались тени, тут и я подключился, вскинув винтовку и принявшись планомерно стрелять на движение из положения с колена.
        СВД исправно отстреляла еще двенадцать патронов без перезарядки, после чего мельтешение внутри здания прекратилось. То ли погибли все, то ли затаились. И проверить это можно было только одним способом.
        - Ну, я пошел, - сказал я. - Дегтярь, Фыф, прикрывайте.
        - Фыф не прикроет, - глухо произнес из машины бывший полковник.
        Я бросил взгляд направо - и закусил губу.
        Шам скорчился на заднем сиденье автомобиля, зажимая лапкой грудь. При этом под левой лопаткой у него расплывалось бурое пятно.
        Сердце…
        Навылет…
        Это - всё.
        Я знал такие раны. Перевязывать бесполезно, спасти - нереально, даже если бы прямо тут из-под земли вырос целый госпиталь с современным оборудованием. Фыф, который так хотел вернуться к своей Насте, умирал, и я ничем не мог ему помочь. Какой смысл сейчас подходить, говорить что-то глупое и не нужное никому? Лучше уж использовать последние секунды его жизни так, как я считаю нужным. Не знаю, существует ли на самом деле Край Вечной войны, в который верят сталкеры всех миров. Но если он все-таки существует, сегодня у Фыфа на Серой дороге будет много сопровождающих…
        Это было похоже на что-то черное, поднимающееся внутри меня от солнечного сплетения, захлестывающее меня словно цунами - неотвратимое, страшное, от которого не убежать, не спрятаться…
        Словно сквозь закопченное стекло, через которое смотрят на солнечное затмение, видел я стремительно приближающееся одноэтажное здание и свои руки, сжимающие винтовку с примкнутой к ней «Бритвой». Прямоугольник окна, рывок - и вот я уже вижу картинку внутри здания, чуть подсвеченную тусклыми лучами солнца, льющимися сквозь дыры в крыше.
        Сейчас я был словно в роли наблюдателя за какой-то компьютерной игрой, сильно затемненной, с блеклыми, едва различимыми цветами. Хорошо были видны только вспышки выстрелов и еще, пожалуй, кровь, лужи которой на полу казались просто черными кляксами. Но я двигался быстро, очень быстро, и хорошо видимые пули, вылетающие из стволов, не могли причинить мне вреда. При этом я - настоящий я - осознавал, что в реальности невозможно увидеть кусочек свинца, разогнанный пороховыми газами до скорости тысяча метров в секунду. Но какая мне была разница, что возможно, что нет, если там, за моей спиной, сейчас умирал Фыф? Это пусть высоколобые ученые чешут яйцевидные макушки на предмет объяснения всяких феноменов, происходящих в Зоне. А у меня - или у того, кто держал в руках винтовку, - сейчас была цель. Простая и понятная, как приклад или клинок, врезающийся в податливую плоть.
        Стрелять? Нет, это слишком долго, совмещать линию выстрела с целью, нажимать на спуск, снова совмещать… Гораздо быстрее бить, колоть и рубить смутно-серые фигуры, пытающиеся достать меня своими медленными пулями. Их осталось немного внутри здания, чуть больше десятка. И я бил их прикладом, прицельно проламывая височные кости, прокалывал острием «Бритвы» глаза и горла, а когда было удобно, рубил лезвием по шеям, нанося удары точно под уши, рассекая артерии и множа на полу большие черные кляксы…
        Наконец, всякое движение внутри здания прекратилось. Темная пелена все еще колыхалась перед моими глазами, все еще клокотала чернота внутри меня… Но теперь это было похоже на цунами, отползающую обратно в море, после которой на земле остаются лишь неподвижные, изломанные трупы…
        Что-то ворохнулось в углу. Я стремительно обернулся - и опустил руки, чуть не выронив винтовку из разом ослабевших пальцев.
        Это была крыса. Просто худая, облезлая чернобыльская крыса-мутант, величиной с небольшую кошку. Большая, конечно, но до жутких крысособак соседнего мира ей было очень далеко. Привлеченная запахом свежей крови, она воровато поводила носом, но все еще не решалась броситься к пище. Возможно, чуяла следы, эманации той страшной, черной волны ярости, захлестнувшей меня - и только сейчас отпустившей…
        Я - теперь уже настоящий я, снова ставший самим собой - медленно перевел взгляд на мертвые тела. Черт, как же ноет шея… И руки трясутся, как у алкоголика. И в горле пересохло, язык - словно наждачная бумага… Но это пройдет. Это просто последствия выброса, которые бывают не только у энергоблоков, ставших жертвой вражеской диверсии. Это пройдет… А вот Фыфа уже не воскресить…
        - Ну, это ты зря, - с натугой проговорил Дегтярь. - Попробовать-то можно.
        Он вошел в здание через прямоугольное отверстие, в котором лет двадцать назад наверняка стояла дверь, а к настоящему времени даже косяка не сохранилось. Пулемет бывшего полковника болтался за спиной на ремне, а на руках Дегтярь держал безвольное тело Фыфа.
        - Зря нагнетаешь, - повторил сталкер, опуская тело рядом с ближайшим трупом, из разрубленной шеи которого все еще сочилась кровь. - Есть у меня одна идея.
        Похоже, я снова думал вслух. Это я могу. Это запросто, особенно после того, как меня накрывает. А еще после сильного приступа боевого безумия я могу стоять столбом, тупо глядя, как Дегтярь без особого почтения к мертвецу скидывает с того глубокий капюшон, берет за волосы и рывком подтягивает голову трупа к бледному лицу шама.
        - По ходу, это местные бандиты, - пояснил бывший полковник. - Беспредельщики без чести и совести. Так пусть хоть после смерти помогут тем, что им теперь по-любому не нужно.
        Кровь из глубокой рубленой раны тонкой, вязкой струей потекла на лицо Фыфа.
        «Уже свертывается, - пришла в голову неповоротливая мысль. - Труп бандита остывает, скоро кровь совсем течь перестанет».
        Но прежде, чем струйка прервалась, несколько капель цвета перезрелой вишни скатились по губам в полуоткрытый рот Фыфа. При этом мне показалось, что левое глазное щупальце шама слегка дернулось.
        «Показалось. Не может быть».
        Но, похоже, показалось не только мне.
        Дегтярь замер на мгновение, приложил два пальца к сонной артерии Фыфа, нахмурился, крякнул с досадой, и, отбросив в сторону обескровленный труп, потянулся за следующим - благо один рядом валялся, даже с коленей подниматься не надо.
        Этот был из тех, кому пуля попала в глаз, вынеся на выходе вместе с мозгами изрядный кусок затылочной кости. Хороший финиш, быстрый. Всем бы такой.
        Однако Дегтяря философские мысли о жизни и смерти интересовали в последнюю очередь. Вытащив из поясных ножен жутковатый с виду нож «Каратель», бывший полковник с оттягом полоснул листовидным клинком по шее трупа - после чего направил хлынувшую струю в лицо шама.
        Покойник при жизни явно страдал полнокровием. Кровища мгновенно залила шаму все лицо, сделав его похожим на жуткую багровую маску. Ступор потихоньку отпускал меня, и я совсем было уже собрался сказать Дегтярю, что, мол, хорош глумиться над мертвыми, бесполезно всё, как внезапно труп Фыфа закашлялся и слабым, едва слышным голосом принялся материться.
        - Твою душу… мать твою нах… что ж ты делаешь, сволочь…
        Голос шама звучал неубедительно, однако Дегтярь немедленно отшвырнул безмозглое тело застреленного и склонился над шамом.
        - Надо же, и правда ожил, - проговорил бывший полковник с нескрываемым удивлением.
        - А ты… не знал, что это сработает? - с не меньшим удивлением проговорил я.
        - Так откуда ж мне знать? - пожал плечами Дегтярь. - Просто я предположил, что если Фыф с щупальцами, значит, может быть дальним родственником нашим ктулху. А тех можно реанимировать даже после смерти, если дать крови насосаться. Правда, ненадолго. Такой ктулху все равно дохнет, причем довольно быстро.
        - В моем случае… не дождетесь, - проговорил Фыф, приподнимаясь на локте. - Тем более что оба моих сердца… принадлежат Насте. Она бы мне башку снесла, если б я… не уберег ее собственность. Спирт есть?
        - Плох тот сталкер, у которого нету спирта, - хмыкнул Дегтярь, снимая с пояса одну из двух фляг. - Давай, дезинфицируйся.
        Однако, вопреки ожиданиям, Фыф спирт употребил вовнутрь не так, как обычно, а приложил к ране на груди горлышко фляги и задрал донышко кверху. Фляга булькнула пару раз, после чего шам удовлетворенно кивнул и вернул ее Дегтярю.
        - Теперь порядок, - сказал он заметно более бодрым голосом.
        - Все равно не понимаю, - качнул я головой. - Сердце справа?
        - Да нет, просто два сердца, - отозвался Фыф. - Только что я второе, простреленное, запустил спиртовым ожогом. Такая уж у нас анатомия. Сейчас еще пару трупов выпью, оно и совсем зарастет. Поможете?
        - Да запросто, - сказал Дегтярь, поднимаясь на ноги и окидывая взглядом помещение - по ходу, присматривал для нового кореша мертвеца пожирнее.
        - Ну, вы тут лечитесь, а я пока воздухом подышу, - сказал я. Не то чтобы мне было не по себе от того, что Фыф будет пить кровь убитых врагов, дабы восстановиться, - действительно, у каждого своя анатомия. Просто мне реально было муторно после всплеска боевого безумия и не особо хотелось дышать сырым воздухом, замешанным на сладковатом запахе крови.
        Я направился было к дверному проему, но задержался на полпути. Мой взгляд упал на труп, который был экипирован получше остальных. Офицерские берцы из толстой, но мягкой кожи отличной выделки, бундесверовские штаны из сверхпрочной и износостойкой ткани «молескин», кожаный плащ с глубоким капюшоном, судя по виду, усиленный бронепластинами, вшитыми в мягкую подкладку. Мертвец лежал на спине и смотрел в потолок единственным уцелевшим глазом. Остальное было разворочено в кашу тремя пулями - такое случается, когда человек ловит лицом узконаправленную пулеметную очередь.
        Но мое внимание привлекла не каша вместо лица - такое случается сплошь и рядом там, где люди стреляют друг в друга. Просто из-за задравшейся кверху полы плаща виднелся ремень убитого, на котором был пристегнут тяжелый тройной контейнер, в которых сталкеры обычно хранят наиболее радиоактивные артефакты. Либо очень ценные - тройные освинцованные стенки контейнера, выполненные из броневой стали, не берет даже пуля автомата Калашникова, выпущенная в упор.
        Я наклонился, отстегнул тяжелый контейнер от пояса мертвеца, щелкнув замком, откинул крышку - и невольно прищурился.
        Артефакт, лежавший внутри контейнера, напоминал маленький торнадо, сверкающий синим огнем, похожим по цвету на пламя зажженной газовой горелки. Слова Кречетова сами собой всплыли у меня в памяти: «Огненный джинн», способный колоссальные объемы той же воды превращать в природный газ, полностью очищенный и готовый к транспортировке. Остается лишь поместить его в криоцистерну до того, как он начнет испаряться».
        Крохотное торнадо чуть покачивалось внутри контейнера, своим текучим движением неуловимо напоминая ядовитую змею, готовящуюся к броску. Свободной рукой я отвинтил колпачок у фляги, висящей у меня на поясе, намочил палец и стряхнул каплю воды в контейнер.
        Странно, но ничего не произошло. Коснувшись края торнадо, капля упала на дно контейнера и осталась лежать там, похожая на маленький бриллиант.
        Я стащил зубами бронеперчатку с руки, попытался поднести палец к капле - и отдернул его не дотронувшись. Подушечку пальца обожгло страшным холодом.
        Похоже, Кречетов не обманул. Теперь это была не капля воды, а сжиженный природный газ, охлажденный до температуры минус сто шестьдесят градусов Цельсия. Черт… Я, конечно, понимаю, что Зона способна создавать поразительные артефакты, но этот не подчинялся никаким законам логики - впрочем, так же, как «Ноготь Мидаса» или «Черная ртуть», которую нам еще предстояло добыть. Фактически, самые дорогие полезные ископаемые на планете эти артефакты производили влегкую, из наиболее распространенных материалов. Такое впечатление, что их специально породил какой-то изощренный разум… Впрочем, я сам не раз признавал, что Зона разумна. В таком случае с какой целью произвела она эти предметы? Или…
        - Ну что, похоже, Фыф в норме, - сказал Дегтярь, появившись из дверного проема и своими словами прервав мои размышления. - Кстати, ты представляешь, куда нам идти теперь?
        - Могу только предполагать, - отозвался я. - Кречетов говорил, что «Черная ртуть» находится неподалеку от ЧАЭС, в районе Третьего энергоблока - того самого, с трубой, восстановленной Зоной.
        - Я в курсе насчет трубы, - хмыкнул Дегтярь. - Для будущих читателей, что ли, фразы проговариваешь, романист?
        - Подкалывать Фыфа будешь, когда он до конца оклемается, - огрызнулся я. - А нам выдвигаться надо.
        - Смеркается, - сказал Дегтярь. - Лично я предпочитаю засветло по Зоне шастать. В Толстом лесу аномалий почти нет, возле РЛС тоже - она сама одна большая аномалия, к которой не рекомендуется приближаться ближе чем на полкилометра. А вот если мы двинем к ЧАЭС через Чистогаловку и Янов, то это точно лучше утром делать. Там аномалий куча, плюс мертвецы шалят в последнее время. Все кладбища в округе поднялись, даже самые заброшенные. Зона слепки штампует так, как Франкенштейну и не снилось. Ну и, само собой, свежих мертвецов-сталкеров поднимает, которые, естественно, с опасными навыками.
        - Встречались, знаем, - вздохнул я.
        Не хотелось мне откладывать возвращение обратно в мир Кремля, как я стал его называть для себя с недавних пор, но делать нечего. Дегтярь прав. Устали мы как крысособаки, да и Фыфу отдых нужен после такого ранения - сейчас, даже несмотря на его суперспособности к регенерации, боец из него никакущий…
        - Ладно, уломал, - сказал я. - И правда, тащиться ночью по шоссе, рискуя влезть в аномалию или попасть мутанту на клык, - дело гиблое. В общем, спасение мира откладывается до утра.
        И пошел ломать сухие кусты для костра, которых вследствие близости к РЛС вокруг было немерено - антенны высасывали жизнь из всего, до чего дотягивались их аномальные волны. Возможно, обычный человек, переночевав здесь, за километр от РЛС, к утру сошел бы с ума или вообще загнулся вглухую. Но тому, кто в свое время как по своей улице гулял под гигантскими антеннами, ночевка в километре от них была не опаснее, чем в любом другом месте Зоны. Как и его товарищам, кстати, повидавшим в жизни нисколько не меньше. Многие на Большой земле считают нас, сталкеров, мутантами. Возможно, они в чем-то и правы. Зона заточила нас под себя, мы затачиваем под себя Зону. Такой вот у нас симбиоз, и никуда от этого не деться.
        Костер я развел быстро. И пока Дегтярь доставал из автомобиля консервы, вскрывал их и совал в огонь, я направился в здание, чтобы помочь Фыфу выбраться наружу.
        Вошел - и невольно скривился.
        Шам сидел на полу, прислонившись спиной к заляпанной кровью колонне, и спал. Его лапы были сложены на заметно оттопырившемся животе, а на окровавленных губах блуждала довольная улыбка. Наверно, ему снилось что-то хорошее. Возможно, Настя, любовь всей его жизни, которая однажды чуть не заколола меня танталовым штыком, вживленным в ее предплечье. Убийца-киборг и вампир-телепат - прекрасная пара. Даже мой издатель, сам великий писатель современности, помнится, написал мне письмо о том, что, прочтя очередную книгу о моих приключениях, был крайне удивлен таким союзом. Н-да…
        А вокруг шама лежали трупы с грубо разорванными шеями, причем из ран, явно нанесенных острыми зубами, больше ничего не текло. Судя по округлившемуся пузу Фыфа, течь там было нечему.
        Я развернулся и пошел обратно к костру, на вопросительный взгляд Дегтяря лишь мотнув головой.
        - Короче, ужинаем вдвоем, - сказал я. - Наш кровопийца спит и полностью счастлив без тушенки.
        - Везет, - хмыкнул Дегтярь, цепляя ножом из костра слегка подогревшуюся консерву. - Если б я мог жрать врагов вместо сухпайка, прикинь, сколько можно было бы лишнего боеприпаса на себе таскать.
        - Угу, - отозвался я. - А если б еще не гадить по пути и не спать заодно, то скорость передвижения возросла бы вдвое. И вообще, если б у бабушки был «Огненный джинн», то она была бы сталкером.
        - Кстати, о «Джинне», - заметил Дегтярь, протягивая мне двухлитровую флягу со спиртом, которую он прихватил из автомобиля вместе с консервами. - Ты его проверил?
        - «Джинн» работает, - кивнул я. Потом отхлебнул из фляги, зажмурился, и, когда обжигающая жидкость прошла по горлу, шумно вдохнул, вкачав в легкие сырой вечерний воздух Зоны.
        - А может, «Ноготь» еще раз проверим? - предложил бывший полковник. - Может, он, пока в твоей пасти был, все свои свойства растерял.
        Я усмехнулся. Действительно, какой интерес смотреть, как «Джинн» превращает воду в какой-то не особо понятный сжиженный газ. А вот на то, как невзрачный с виду аналог философского камня трансформирует любые металлы в золото, можно смотреть хоть по десять раз на дню. Поэтому я не стал спорить, а просто достал из нагрудного кармана тряпочку, в которую был тщательно завернут «Ноготь Мидаса», после чего коснулся им алюминиевой фляги со спиртом…
        Наверно, это забавно выглядело бы со стороны - два сталкера сидят возле костра и завороженно, словно дети на новую игрушку, пялятся на то, как по фляге неторопливо расползается желтое пятно. Лохмотья краски, прекрасно держащейся на алюминии, осыпались с золота, словно зеленая листва. И когда последний из них упал на серую траву Зоны, я невольно опустил руку, а после и вовсе поставил флягу на траву. Тяжелая стала, зараза.
        - До сих пор не могу поверить, - вздохнул Дегтярь, вновь берясь за консерву. - Неправильные какие-то арты, что этот «Ноготь», что остальные. Вон Кречетов говорит, будто они опасные для экологии, мол, вода станет нефтью или газом, и чуть ли не вся планета вот-вот превратится в гигантский Золотой Шар. Но мне почему-то кажется, что дело в другом. В чем - не знаю, но сталкерская чуйка, интуиция то есть, подсказывает…
        - Я знаю, что такое чуйка, - перебил я бывшего полковника, которого после пары глотков спирта явно пробило на поговорить. - И моя сейчас подсказывает, что если мы с тобой будем тут у костра лясы точить за жизнь, то хрен выспимся и с утра будем как сонные тетери. Поэтому давай-ка ты дожевывай свою консерву и отбивайся на полночи, а я тебя через четыре часа толкну. Фыфа сегодня не трогаем, пусть себе восстанавливается.
        - А идет, - легко согласился Дегтярь, глаза которого от еды, выпитого и пережитого слегка осоловели - думаю, как и мои, кстати. Но мне всяко лучше ночью бодрствовать, чем под утро: говорят, все писатели «совы» по жизни. Наверно, поэтому я по возможности стараюсь всегда дежурить в первую смену.
        Хорошо, что бывший полковник не стал спорить, быстро доел свой нехитрый ужин, после чего прямо тут, у костра, завалился спать. И буквально через минуту начал похрапывать. Я же опустил вниз бронестекло своего шлема, включил в защитном костюме режим подогрева, поднялся на ноги и отошел в тень - на посту всегда лучше, когда ты в тени, а не маячишь на фоне костра слишком явной мишенью.
        …Вокруг все было спокойно. Маленькие электронные часы на внутренней стороне стеклянного забрала показывали половину второго ночи. Еще полчаса - и пора будить Дегтяря. Наконец-то высплюсь! Четыре часа спокойного сна для нашего брата сталкера зачастую есть предел мечтаний. Но на то она и Зона, чтоб постоянно держать ухо востро, если твой сон не стережет надежный товарищ. Вон Дегтярь развалился у костра, дрыхнет, как на Большой земле, зная, кто его охраняет. Ну да, твое счастье, сталкер. Спи еще двадцать девять минут, а потом я с превеликим удовольствием займу твое место…
        Но додавить свои законные двадцать девять Дегтярю было не суждено.
        Внезапно из здания станции ВНЗ раздался душераздирающий вопль, который немедленно трансформировался в нечленораздельную смесь матерно-бытового характера:
        - Ахтыжйоханыйтынахрен, мать вашу в ушные раковины! Сволотищи препоганые, уррроды бледномордые, суки потрошёные!!!
        - Это кто ж так заворачивает? - спросонья вопросил Дегтярь, рефлекторно хватаясь за пулемет. - Ты все запомнил? Как будешь роман писать, чтоб все воспроизвел в точности, я только ради этого его прочитаю!
        - Непременно, - бросил я, хватаясь за свою СВД, которую после вечерней битвы полюбил искренне и навсегда. - По ходу, это Фыф надрывается.
        - Приснилось чего? - поинтересовался Дегтярь, вглядываясь в темноту.
        Оказалось, не приснилось.
        Из дверного проема здания станции ВИЗ вывалился Фыф, упал на четвереньки, но тут же вскочил снова и побежал к нам, на бегу поддерживая располневшее пузо. Ну, чисто комар, пересосавший крови. Щупальца безвольно хлопали по щекам шама, глаз выпучен, и в нем плещется хорошо мне знакомый коктейль из сонного одурения и неподдельного страха. То есть вполне себе довольного жизнью Фыфа что-то серьезно напугало.
        Но что?
        Разгадка пришла немедленно, вернее, выползла из темноты здания, едва протиснувшись в дверной проем.
        Это были трупы. Ожившие мертвецы, кровь которых мы пролили и остатки которой высосал шам из остывающих тел. Но не зомби напугали шама - в его биографии не раз встречались ходячие кадавры, и мочил он их так же хладнокровно, как и мы с Дегтярем.
        Но сейчас живые трупы выглядели действительно ужасно.
        Неведомая сила собрала их вместе, слепила в единый комок из тел, голов и конечностей, выкрученных немыслимым образом. Но в то же время это не было хаотичным нагромождением мертвой плоти. Два или три десятка ног жуткой твари находились внизу, многочисленные руки торчали спереди и по бокам, а головы были собраны спереди в одну кучу, напоминающую кошмарный цветок. Посредине - лицо вожака с абсолютно белыми глазами, а вокруг него - морды его подчиненных, обезображенные смертью, с язвами разложения на лбу и щеках, которые не могли появиться так скоро, если б труп гнил себе потихоньку, как положено порядочному мертвецу.
        - Мертвопак, - еле слышно проговорил Дегтярь, направляя пулемет на кошмарную тварь. - Я слышал о таком, но вижу впервые. Мочи его, ребята.
        И начал стрелять.
        Пули вырывали куски плоти из страшного порождения Зоны, но это не причиняло ему заметного вреда. Мертвопак рвался вперед, перебирая всеми своими нижними конечностями, но Дегтярь буквально держал его на длинной очереди… которая вот-вот должна была закончиться.
        Я вскинул винтовку и по мере сил помог бывшему полковнику. Правда, если Дегтярь стрелял «по площади», лишь бы попасть в тушу, весящую не меньше тонны, то я начал бить прицельно. Любой твари на земле, как бы ужасно она ни выглядела, необходимы глаза, чтобы видеть, куда бежать и на кого нападать. Вот я и начал стрелять по белым, бессмысленным гляделкам, начав с вожака.
        Глазницы центрального лица взорвались белесой слизью после первых же двух выстрелов, но это не особо помогло. Все хари одновременно завыли так, что даже у меня мороз прошел по коже, после чего мертвопак лишь удвоил усилия, словно бык, получивший от тореадора болезненное, но не смертельное ранение.
        И у него получилось.
        Дегтярь чудом успел отскочить в сторону. Мерзкое чудище промчалось мимо него, резко развернулось, осознало, что промахнулось, и вновь ринулось в атаку. Руки впереди и по бокам туши заметно напряглись, их пальцы скрючились, став похожими на когти. Самое жуткое, что многие конечности мертвопака были перебиты пулями, из них торчали сломанные кости - что, впрочем, никоим образом не влияло на двигательные функции самих конечностей.
        И значить это могло лишь одно…
        Впрочем, сейчас мне было не до размышлений. Для того, чтобы занять более удобную позицию, мне пришлось выйти из тени.
        Заметив меня, мертвопак немедленно потерял интерес к Дегтярю и ринулся на меня.
        Неприятное зрелище, когда на тебя несется эдакий монстр. Такое впечатлительный человек ночью во сне увидит, и инфаркт обеспечен. Я же постарался эмоции запрятать поглубже. Бояться буду потом, сейчас стрелять надо.
        Я и стрелял, мысленно не раз поблагодарив Кречетова, сволочь такую, за столь замечательную винтовку. Теперь можно не думать о смене магазина, на которую всегда уходят драгоценные секунды, столь необходимые в бою… Ну, или почти не думать.
        Мне удалось в авральном режиме выбить примерно половину глаз чудовища, расплескав по гниющим харям белесые кляксы. Но я уже понимал - не уйти нам. На тварь практически не действовали пули, ранения ей были по барабану - как носилась туда-сюда со скоростью курьерского поезда, так и продолжала носиться, ничуть не потеряв в прыти. И сколько мы ни отскакивай в сторону от нее, рано или поздно скрюченные пальцы зацепят сначала одного, потом другого, а после и до Фыфа доберутся, который, кстати, пропал незнамо куда. Может, оно и к лучшему. Глядишь, доберется до Кузнеца или до болот, как-нибудь сумеет вскрыть границу между мирами и найдет свою Настю во вселенной Кремля. Ну, а мы с Дегтярем просто еще повоюем, пусть даже и недолго нам осталось этим заниматься…
        Надрывно-трагические мысли имеют свойство появляться в моей голове во время скоротечного боя. Это нормально, я к этому уже привык. Фишка у меня такая, ага, стрелять, перекатываться, уворачиваясь от пуль и ударов, и снова стрелять… и при этом думать про всякую мелодраматическую хрень, от которой в нормальном состоянии любого нормального сталкера стошнит непременно - и меня в том числе. Видимо, такая у меня защитная реакция организма, благодаря которой рефлексы работают как часы. Руки-ноги делают свое дело, а мозг думает какую-нибудь чушь, не отвлекаясь на всякую фигню типа страха или сомнений в правильности того или иного действия. Потому сейчас я четко и беспристрастно осознавал: хана нам с Дегтярем эдак секунд через тридцать. Потому что устали мы зверски скакать-туда сюда - в отличие от мертвопака…
        Но тут произошло неожиданное.
        С крыши станции ВИЗ прямо на спину жуткой твари спрыгнул маленький шам, в лапах которого была зажато нечто вроде большой коробки - отсюда не разглядеть, что именно. После чего в лунном свете, щедро заливавшем поле битвы, блеснул пистолет странного вида, из ствола которого вырвался бледный луч.
        Мертвопак на мгновение остановился, словно осознавая, что же это такое прыгнуло ему на спину - когда голов много, зачастую им сложно прийти к общему решению.
        Этим и воспользовался Фыф. Отбросив в сторону пистолет Кречетова, маленький шам с видимым усилием запихнул неведомую коробку прямо в спину мертвопака, где луч прорезал дыру нехилых размеров. Проделав это, Фыф немедленно прыгнул влево, заорав дурным голосом:
        - Ложись!!!
        Я лишь в последнюю секунду понял, что же такое затолкал Фыф в плоть кошмарной твари, причем осенило меня, когда я уже падал на землю. Дегтярь сделал то же самое: если боевой товарищ истерическим воплем настоятельно советует плюхнуться на брюхо и не отсвечивать, лучше последовать его рекомендации…
        А потом раздался взрыв. Глухо так бумкнуло, будто в толстостенной бочке петарду взорвали. Мертвопак взвыл всеми своими мордами - и лопнул, словно мыльный пузырь. Во все стороны полетели руки-ноги-кишки, а прямо передо мной шмякнулась в траву чья-то перекошенная рожа с выпученными белесыми глазами, которые я не успел расстрелять из своей СВД.
        …Я поднялся на ноги, осмотрелся. Хорошее было место, почти не загаженное мусором. Теперь оно выглядело как финал фильма о зомби-апокалипсисе, в котором любимым оружием главного положительного героя была бензопила. Еще шевелящиеся фрагменты мертвых тел усеивали все видимое пространство, а неподалеку валялся искореженный цинк от патронов.
        - Вот таким образом, - раздался позади меня слегка надменный голос.
        Я обернулся.
        Фыф стоял с самодовольным видом, покручивая на пальце кольцо от гранаты. Другой рукой он придерживал брюхо, слегка еще свисающее книзу. По ходу, нелегко было шаму скакать по крышам на полный желудок, да еще тащить с собой вскрытый патронный цинк, набитый гранатами. Сообразил же метнуться к «газику», высыпать укупорки патронов, набить металлический ящик эргэдэшками, а потом еще залезть на крышу по ржавой пожарной лестнице, дождаться момента - и ловко провернуть операцию по уничтожению жуткого порождения Зоны.
        - Молодец, дружище, - сказал подошедший Дегтярь. - Вовремя ты подсуетился с этими гранатами.
        Потом посмотрел на мрачный контур гигантской РЛС, вздымающийся в небо на фоне полной луны, и добавил:
        - Думаю, это антенны чудят, из мертвых не пойми чего лепят. А может, не просто чудят, а мстят кое-кому кое за что. Не зря же мертвопак на меня забил, как только Снайпера увидел.
        - Все может быть, - задумчиво проговорил я. Сколько уже раз убеждался в том, что Зона - живое, разумное существо, способное равно помнить и хорошее, и плохое. Однажды я уничтожил ее гигантское порождение, так как у меня просто не было иного выхода. И вполне возможно, что сегодня оно, вновь возрожденное Зоной, попыталось мне отомстить, создав чудовище из тел мертвых бандитов и натравив его на меня…
        - Так или иначе, лучше подальше отсюда уехать, - сказал Фыф, с опаской глядя на РЛС, находящуюся всего в километре отсюда. - Причем прямо сейчас.
        - Да ну нафиг, - зевнул Дегтярь. - После того, что случилось, ни одна тварь сюда этой ночью не подойдет - никому неохота быть разодранным на фрагменты. Эх, пропали мои полчаса сна. Иди, Снайпер, ложись, а я покараулю.
        - Не, сейчас моя очередь, - мотнул головой Фыф, отчего глазные щупальца синхронно хлопнули по правой щеке. - Вы идите, а я…
        - Давай вместе сторожить, - предложил Дегтярь. - Откроем по банке консервов, спиртику по колпачку закинем.
        - Думаешь? - засомневался шам. - Есть я не буду, а вот если только по колпачку…
        - Короче, вы тут соображайте на двоих, а я спать, - решительно произнес я. - Следите, чтоб РЛС из мертвых пиндосов чего-нибудь не слепила.
        - Если раньше не слепила, теперь уже точно не слепит, - сказал шам, вглядываясь в темноту, туда, где остались лежать трупы убитых «морских котиков». - По ходу, пиндосы ей тоже не по вкусу. Так что спи спокойно.

* * *
        Ощущение было такое, будто я только прикрыл глаза и меня сразу же пнули в бок чем-то тяжелым, типа бронированного берца - по-другому человека, упакованного в тяжелый защитный костюм, добудиться нереально.
        - Вставай, Снайпер, - прозвучал у меня над ухом голос Фыфа. - Светает.
        Я с трудом открыл один глаз. Блин, когда же я, наконец, отдохну по-человечески?
        Но даже пробудиться с ленцой, потягиваясь - не получилось.
        Внезапно в шлеме щелкнуло, и тревожный голос Кречетова зарокотал из динамика:
        - Сталкеры, внимание! Только что от ЧАЭС в сторону Припяти и Новошепеличей выдвинулся конвой Десятой группы американского спецназа. По моим сведениям, у них находится артефакт «Черная ртуть», отбитый у фанатиков Монумента. Если конвой доберется до северной границы Зоны, контролируемой американскими миротворческими силами, можно считать, что артефакт для нас потерян.
        - Ну, зашибись, - сказал я, поднимаясь с земли. - Десятая группа - это «Green Berets. «Зеленые береты», элита спецвойск армии США. Этих готовят так, что «котикам» и не снилось. И сколько их в том конвое?
        - До стычки с фанатиками был полный стрелковый взвод. После нее осталась от силы треть.
        - Значит, человек пятнадцать, - прикинул я с запасом, задумчиво глядя на «Бритву», примкнутую к СВД. - Хреново. Этих с наскока взять не получится.
        - А если не с наскока? - напряженно поинтересовался Кречетов. - Если по уму?
        - Да тут уж как срастется, так и будет, - отозвался я. - Пробовать надо. Как там наш Мутант? Братца ему вернули?
        - Насчет этого не беспокойтесь. Голову приварили обратно артефактами, с его регенерацией часа через два все восстановится как было. Вот, сами послушайте.
        - Он не врет, Снайпер, - раздался в динамике слабый голос Мутанта. - Брата мне вернули, только…
        - Вот видите, - вновь ворвался в эфир Кречетов. - Я держу слово. Теперь вам осталось сдержать свое.
        - Свое-то мы сдержим, - сказал я. - Вернее, попытаемся…
        - Вот и отлично, - отрезал ученый. - Удачи в битве. Я жду результатов. В противном случае, сами понимаете, ваш друг лишится обеих голов, а весь мир лишится воды. Либо - в лучшем случае - США получит неоспоримое экономическое преимущество перед остальным миром. Вы же не хотите ни того, ни другого, ни третьего, правда?
        Динамик щелкнул, треск помех пропал. Я вздохнул и перевел взгляд на своих спутников.
        - Все слышали?
        - Угу, - отозвался Дегтярь. - Интересно, откуда ты все так подробно знаешь про пиндосскую спецуру?
        - Пересекался раньше, - отмахнулся я. - Давай базар-вокзал потом, ага? Сейчас выдвигаться надо.
        - Это запросто, - хмыкнул Дегтярь. - Кстати, есть реальный шанс нагнать тот конвой. Шоссе возле Припяти сплошь в аномалиях, их там как вшей на бомже. На нашем участке дороги они тоже имеются, особенно если отъехать чуть подальше от РЛС. Но если проскочим, дальше до самого Янова наверняка будет проще.
        - Ну, так двинули, что ли! - воскликнул Фыф. - А то пока мы тут планы строим, эти ваши спецпиндосы уволокут наше добро!
        - Логично, - хмыкнул Дегтярь, направляясь к «газику». - Но это ты зря беспокоишься. Амер по Зоне ходит как барышня по лугу, боясь запачкать подол об коровье дерьмо. Мы же гоняем по ней иначе.
        …Вот уж не думал, что по этим гиблым местам можно ездить так, как Дегтярь! Наш автомобильчик летел по разбитой дороге со скоростью шестьдесят, а то и более километров в час, лихо объезжая подозрительные места - которых, кстати, было немало. Но сейчас лихому водиле было проще. Сверху начал накрапывать мелкий дождь, довольно четко обрисовывая на растрескавшемся асфальте контуры большинства аномалий. «Гравиконцентратам», например, вообще шансов не оставалось, так как дождик неумолимо очерчивал границы аномалии, притягивающей падающие капли воды. Так что если увидел на дороге многохвостую лужу, смахивающую формой на морскую звезду - объезжай ее не задумываясь.
        Разок увидели мы «Веселого призрака». Стоит себе на обочине, грустно покачиваясь, и даже не пытается напасть на проезжающий мимо автомобиль. Видать, удручен тем, что дождь его демаскировал полностью, превратив в кривой, вялый торнадо, совершенно неопасный с виду.
        Попадались по дороге «электроды», возмущенно потрескивающие хилыми молниями. В дождь эти аномалии вообще почти неопасны, если только не очень здоровые, конечно. Капли воды очень быстро их разряжают. Дегтярь одну даже бампером задел, объезжая. Но ничего страшного не произошло, разве что Фыфа, держащегося за борт, слегка по пальцам током дернуло.
        - Смотри куда прешь, хомо косорукий, раскудрит твою через коромысло! - зашипел шам на водителя. Но тот только хмыкнул:
        - Слышь, Снайпер, это тоже обязательно в роман вставь! Я ж хрен запомню эдакие выверты.
        - Непременно, - пообещал я. - Только об этом и думаю не переставая.
        Хотя на самом деле думал совсем о другом.
        О Марии… И о той пятиглазой твари, которая захватила ее вместе с Настей. Удастся ли мне снова зарядить «Бритву» и вернуться в мир Кремля? И если удастся, то не поздно ли будет? Время-то идет, и кто его знает, для чего тому супершаму наши девчонки? Может, на пропитание. Запросто, кстати, с учетом пристрастий этой породы к свежей крови. Конечно, если так, я его голыми руками рвать буду, только девчонок-то не вернешь… И как после этого нам с Фыфом жить-то, осознавая, что не уберегли самое дорогое, что у нас есть?
        Впрочем, в любой напасти есть и свои плюсы из серии «нет худа без добра». Например, в Зоне не получается долго предаваться мрачным мыслям. Картины постоянно меняются: аномалии, враги, друзья, стычки, торговля, мутанты, снова аномалии и так далее. Все это отвлекает от грузящих раздумий, глуша любую депрессию на корню. Кстати, хорошее лекарство от хандры, гораздо эффективнее всяких там прозаков. На пару дней отправить любого суицидника в Зону, и излечится он гарантированного от своего недуга. Если сумеет выжить, конечно…
        - А тут мы срежем, - прервал мои размышления Дегтярь, выворачивая руль влево. - Держитесь.
        Не скажу, что ехать по разбитому шоссе было одно удовольствие. Но тащиться по целине, прыгая на кочках и проваливаясь в колдобины, - так это я вообще не люблю.
        - И д-д-далеко мы так у-уедем? - поинтересовался Фыф, отсчитывая зубами рытвины.
        - Терпите, сталкеры! - хохотнул Дегтярь. - Сейчас выедем на секретную тропу - надо ж как-то обгонять пиндосов. Если Кречетов не наврал, мы их на выезде из Новошепеличей возьмем.
        - Новошепеличей? - переспросил я. - Так, насколько я помню, во время аварии через это село прошел северный след радиоактивного заражения, и теперь там какая-то жуть жуткая.
        - Угу, - отозвался бывший полковник. - Вот и посмотрим, как пиндосы через ту жуть к себе на базу проберутся.
        Еще через несколько минут наших страданий «газик» выехал на «секретную» дегтяревскую тропу - узкую дорогу, некогда сложенную из бетонных плит. Сквозь стыки между серыми прямоугольниками проросла такая же серая трава Зоны, но ехать по этому покрытию было можно вполне.
        - Скоро будем на месте, - сказал Дегтярь, вновь определяя свой пулемет на привычное место - сошки уперты в капот, ствол смотрит вперед. - Готовьтесь.
        - Это мы запросто, - подмигнул единственным глазом Фыф. - Вы ж только скажите.
        И пододвинул к себе поближе ящик с гранатами, уже снаряженными запалами.
        Впереди маячила дубовая рощица, состоящая из деревьев, скукожившихся от радиации и похожих на инвалидов, выпрашивающих милостыню.
        - Сразу за рощей и будет… - начал было Дегтярь, но договорить не успел.
        Из-за деревьев послышались крики, и сразу за ними - беспорядочные выстрелы. Которые, впрочем, быстро стали профессионально-упорядоченными. Судя по звуку, там, за рощей, гулко, короткими очередями работали три пулемета. Им аккомпанировал примерно с десяток автоматов, тявкающих коротко и зло. Это в кинобоевиках герои прицельно молотят длинными очередями. В реальной жизни при огневом контакте опытные люди стреляют коротко, по два-три патрона - если, конечно, не стоит задача подавить противника огнем.
        Но сейчас у невидимых вояк такой задачи не было. Молотили явно на поражение видимых целей - причем, что странно, те цели, похоже, по ним не стреляли…
        - Слышишь? - спросил я Дегтяря.
        - Ага, - отозвался тот. - Похоже, пулеметы амеровские - у их крупнокалиберных выстрел звучит хлипче, чем у наших.
        - Поехали, глянем, что ли? - предложил Фыф. - Они щас нас точно не заметят, заняты.
        Справа от рощи находился пригорок, густо поросший сочным бурьяном высотой в рост человека. Если за ним встать, нас точно не видно будет, а мы сможем рассмотреть, что там происходит.
        - Поехали, - кивнул Дегтярь, плавно нажимая на газ.
        Не прошло и минуты, как мы уже стояли на облюбованном месте и меж метелок травы, щедро подпитанной плодородной радиацией, смотрели на довольно необычную картину.
        Это и вправду был отряд тех самых «зеленых беретов», о которых говорил Кречетов. Правда, сейчас элитные заокеанские спецназовцы выглядели не столь браво, как в фильмах о Джоне Рэмбо. Небольшой отряд теснили мутанты, плотной стеной наступавшие со стороны деревни Новошепеличи, бревенчатые дома которой зияли глазницами разбитых окон в полукилометре от места битвы.
        И мутанты эти были ужасны с виду.
        Когда-то, наверно, эти куски красно-черной плоти были быками, коровами и овцами. Сейчас же узнать в этих кошмарных тварях мирную мясо-молочно-шерстяную скотину было весьма затруднительно.
        Теперь это было просто красное, бугристое мясо на мощных ногах, из которого во все стороны торчали белесо-зеленоватые черви толщиной с мою ногу. На каждый мясной носитель приходилось по два десятка червей, которые, похоже, им и управляли. Причем при таком количестве примитивных мозгов на одного носителя свалить его было достаточно сложно - пока ноги не отстрелишь или покуда все гибкие отростки в кашу не перемелешь, мутант будет переть вперед, словно бык на красную тряпку.
        - От твою мать, а, - проговорил Дегтярь, чесанув затылок пятерней. - Прикиньте - в Новошепеличах после аварии экспериментальную ферму устроили. Выращивали на ней скотину и исследовали, как на нее радиация влияет. И параллельно проводили исследования американского чуда - калифорнийского червя, с помощью которого собирались очищать землю от радионуклидов. А потом вести из этого села перестали поступать. Вон оно как оказалось… Доэкспериментировались…
        Я слушал Дегтяря краем уха - то, что разворачивалось сейчас перед моими глазами, было важнее истории об очередном неудачном эксперименте ученых. Там, в пятистах метрах от нас, мутанты убивали людей. «Зеленым беретам» пока еще удавалось сдерживать лавину мутантов расчетливо-грамотным огнем, но среди амеров уже были потери.
        Видимо, муты ударили неожиданно - перевернутый головной «Хамви», перекрывший путь небольшой колонне из трех аналогичных автомобилей, говорил сам за себя. Ломанулись, перевернули машину, и пока «береты» сообразили, что происходит, черви шустро выдернули людей из машины и тут же принялись высасывать из них все соки. Вон один носитель валяется, практически разорванный пополам крупнокалиберной очередью, а на спине у него корчится амер, в тело которого вонзились с полдюжины червей. Носитель сдох, а паразиты отделились от него и продолжают жить и питаться. И «береты» по ним не стреляют - своего, что ли, спасти надеются? Так это зря, вон он как сдулся, наполовину уже в мумию превратился, а все еще живой… Жуткая смерть. Я б лучше пристрелил, чтоб человек не мучился.
        Всего по полю было разбросано десятка два дохлых носителей, и между ними я заметил еще три амеровских трупа. Эти были высосаны дочиста. Просто мумии в эффектной штатовской униформе.
        Остальных мутов, числом около полусотни, «береты» буквально «держали» на очередях, как много столетий назад на рогатине удерживал охотник разъяренного медведя. Но уже было понятно - амерам не выстоять. Уставшим и потрепанным воякам после боя с фанатиками, охраняющими Монумент, требовались санитары, а не новые приключения. Примерно у половины «беретов» на конечностях наблюдались повязки разной степени окровавленности - понятное дело, фанатики Монумента так просто с добычей не расстались бы.
        - Еще пара минут, и пиндосам хана, - заметил Фыф. - Подождем, пока муты нажрутся, а потом просто заберем арт. Мутантам-то артефакты на фиг не нужны. Как вам идея?
        Мы с Дегтярем переглянулись. Идея, конечно, для Зоны нормальная, и для жизни - тоже, где многие только и ждут, как вцепиться тебе в глотку что в прямом, что в переносном смысле. Но есть у меня такая препаскудная черта, как личный моральный кодекс, который частенько вступает в противоборство с элементарной логикой. И, судя по глазам Дегтяря, у него тоже имелся похожий недостаток. Короче, мы друг друга поняли без слов - и почему-то мне стало легче от осознания того, что не один я такой идиот на белом свете.
        - Отличная идея, Фыф, - сказал я. - Прямо-таки замечательная идея. Но, тем не менее, сейчас мы совершим большую глупость, о которой, возможно, скоро пожалеем.
        Мотор «газика» уже урчал снова, машина потихоньку взбиралась на пригорок - идеальное место для тех, кто решил помочь обреченным людям. Нетипичное действие для Зоны, если спасаемые не твои закадычные друзья. И тем более странное, коли они - потенциальные враги. Но такие уж мы с Дегтярем шибанутые на всю голову.
        О чем нам не преминул сообщить Фыф.
        - Шибанутые вы на всю голову, - проворчал он, досылая патрон в патронник трофейной M16, взятой им с трупа «морского котика» в дополнение к «Кедру». - И я такой же, если с вами кантуюсь. Эх, была не была!
        Наш «ГАЗ-67Б» замер на вершине пригорка - и мы начали стрелять.
        Удар с фланга для мутантов был неприятной неожиданностью. Самое большое количество червей извивалось именно на широких боках носителей - и именно туда ударили наши пули, внеся замешательство в ряды мутов. Чем и воспользовались «береты», перенеся плотность огня на левый фланг атакующих.
        Маневр, с одной стороны, был неплох - сразу десяток изрешеченных мутантов покатились под ноги остальным, внося сумятицу в их ряды. Но при этом правый фланг не преминул воспользоваться отсутствием внимания к себе.
        Муты ломанулись вперед, и их красно-мясная масса захлестнула еще один «Хамви». Пулеметчик, расстреливающий носителей в упор, никоим образом их не смутил - двое из них, разорванные пулями, покатились по земле, зато остальные облепили машину со всех сторон, похоронив ее под кроваво-червивой массой.
        - Ближе! - заорал я, перекрывая шум стрельбы. - Дегтярь, дави на газ!
        Я осознавал, что мы рискуем сами оказаться под лавиной мутантов, при этом наш легкий «ГАЗ-67Б» это не почти трехтонный «Хамви» - случись чего, эдакий мут одним ударом перевернет его влегкую. Но уж если ввязались в бой, надо воевать до конца - иначе просто не стоило ввязываться.
        Оставшиеся «береты» сгрудились возле двух бронеавтомобилей, с которых пока что строчили пулеметы. Но уже ясно было - один-единственный рывок озверевшей биомассы, и червивое мясо захлестнет людей, отчаянно борющихся за свою жизнь.
        Но наш небольшой автомобильчик уже летел вперед, плюясь огнем, разрывая пулями брюшины носителей, перебивая их ноги свинцом, внося суматоху в атакующую лавину мутантов. Не будь нас, «беретов» уже грызли бы черви, размерами похожие на небольших анаконд. Но мы - были. И потому амеры еще сопротивлялись…
        Наконец, осознав, что к жертве пришла подмога, часть стада носителей попыталась развернуться в нашу сторону. Если им это удастся - плохо. Нас-то втрое меньше, чем «беретов», и машинка у нас хлипкая по сравнению с «Хамви». То есть никаких шансов. Поэтому было необходимо работать на опережение - даже ценой неимоверного риска.
        - Фыф, эфки! - заорал я, кладя винтовку на сиденье. Время прицельной стрельбы прошло, настал черед оружия менее точного, но более разрушительного.
        За время нашего путешествия шам научился разбираться в гранатах. На сидушке мигом оказался открытый ящик, в котором, словно яйца каких-то невиданных мутантов, покоились зеленые гранаты Ф-1, снаряженные запалами и даже с заблаговременно сведенными усиками.
        - Ну, погнали, - сказал я, выхватывая из ящика первую пару. И, швырнув их обе в самый центр стада, заорал дурным голосом:
        - Lay down![7 - Lay down! (англ.) - Ложись!]
        В принципе, это было лишним. Что-что, а беречь свою шкуру «беретов» в форте Брэгг научили знатно.
        Увидев, что летит в стадо мутантов, американские спецназовцы разом попадали животами в грязь. И, в общем-то, это правильно. Только русские могут, швырнув во врага пару гранат с радиусом разлета осколков в двести метров, хватать следующую пару, выпрямляться в полный рост и отправлять ее туда же, куда и первую.
        В принципе, я был не совсем идиотом, чтобы подставлять себя и своих товарищей под осколки. Мутанты атаковали плотной стеной, и была высока вероятность, что их тела задержат смертоносный разлет раскаленного металла. Но если положено падать - американец упадет. А наш брат в суперэкстремальной ситуации будет мочить вражью силу до последнего, наплевав на инструкции, безопасность и даже на собственную жизнь. Может, поэтому мы побеждаем всегда и везде, что воюем до последнего там, где другие спасают свои заокеанские задницы…
        Отрывистый двойной хлопок в самом центре стада проделал в нем неслабую воронку - в которую и угодила вторая пара гранат. А следом за ней полетели еще четыре - это Дегтярь тормознул «газик», и они с Фыфом на пару продублировали мой трюк.
        И вот теперь настала пора пригнуться. Шесть эфок на расстоянии в полста метров - это уже серьезно…
        Как и ожидалось, раздалась серия резких хлопков, следом за которыми над полем пронесся душераздирающий вой. Я так и не понял, кто это вопил - умирающие носители или раненые черви. Впрочем, какая разница? Теперь нужно было закрепить успех, пока все еще многочисленное стадо не очухалось и не возобновило атаку.
        Мы разогнулись, сжимая в руках наше привычное оружие, и принялись косить мутантов, многие из которых были ранены - кто перебитую ногу за собой волочит, кто кишки, кто просто ползет по серой траве Зоны, оставляя за собой кровавый след. Жуть, конечно, но здесь, как на любой войне, жалость чревата последствиями. Или ты - или тебя, третьего не дано, так как тебя в следующую секунду запросто может отправить в Край Вечной войны твой недобитый враг, которого ты пожалел…
        Стреляли мы, стреляли воспрявшие духом «зеленые береты»… Не стрелял только один человек, который сейчас бежал к крайнему «Хамви». На его униформе ясно были видны выцветшие следы капитанских лычек, которые в армии США принято снимать перед спецоперациями, а за плечами у него болтался рюкзак, на которым мелом была нанесена корявая надпись «Черная ртуть».
        Все это я срисовал краем глаза - и, признаться, сделал это слишком поздно.
        Одним тренированным прыжком амеровский капитан запрыгнул в «Хамви», после чего заорал водиле:
        - Quickly went to the base![8 - Quickly went to the base! (англ.) - Быстро поехали на базу!]
        Тот не посмел ослушаться и двинул машину по грязище, в объезд перевернутого «Хамви». Я видел, как катнулись желваки на лице ближайшего из «беретов» - всегда неприятно, когда командир оставляет тебя умирать на поле боя… Впрочем, выражение лица американского спецназовца немедленно сменилось удивлением, когда до его ушей долетел последний приказ командира, раздавшийся из уезжавшей машины:
        - Kill these Russian stalkers![9 - Kill these Russian stalkers! (англ.) - Убейте этих русских сталкеров!]
        В скоротечном бою порой быстро сменяющиеся картинки схватываешь буквально на лету. Надо же, оказывается, «зеленые береты» умеют удивляться.
        - Дегтярь, амер уходит! И у него «ртуть»! - заорал я.
        - Вижу! - рявкнул бывший полковник. - И ни хрена с этим не поделать - у нас оба передних колеса осколками пробиты. И, по ходу, радиатор тоже.
        И правда - из-под капота нашего «газика» шел дым. Ну твою ж душу!
        Впрочем, рефлексировать было некогда. Муты, поняв, что ничего у них не выходит с быстрым завтраком, развернулись - и всем стадом ломанулись в сторону деревни. Похоже, все-таки ими управлял какой-то один мощный оператор, потому что не могут разумные твари действовать так слаженно…
        Но это было уже не важно.
        Капитанский «Хамви» уже скрылся за рощей, а на нас были направлены восемь стволов, причем один из них - ствол крупнокалиберного пулемета «Браунинг М2», способного разорвать человека пополам.
        - Ну вот, приехали, - сказал Дегтярь.
        Наши стволы тоже смотрели на американцев, но нас было меньше, и позиция наша была невыгодной: на открытом месте, и все трое - внутри маленького открытого автомобильчика. Понятное дело, сейчас они начнут стрелять, начнем стрелять мы… Они, конечно, приведут в исполнение то, что сказал им капитан, - на это их учили много лет, вдалбливали им под береты простую истину: выполни приказ или умри. Они и выполнят его ценой жизни двух-трех-четырех солдат, которые там, за океаном, важны лишь для членов их семей… А для генералов в пестрых мундирах это просто хорошо тренированные пешки, сотни которых полегли в дальних странах - и сколько еще их поляжет… Ради чего? А хрен его знает, что понадобилось пиндосским командирам в далекой Украине, расположенной на другом полушарии.
        Но есть приказ - убить русских сталкеров. И скуластый боец со следами сержантских нашивок уже открывает рот, чтобы выкрикнуть короткую команду. Ну, что ж, туда, прямо в широкий лоб под зеленым беретом, и прилетит моя пуля одновременно с той, что выпустит он из своей М16…
        - Fusk! - отчетливо произнес сержант, опуская винтовку. - Fucking shit!
        - Что он сказал? - негромко поинтересовался Фыф, и не подумавший опускать свой «Кедр», более пригодный для ближнего боя, чем брошенная шамом пустая американская винтовка.
        - Он сказал, что не собирается выполнять приказы трусливого ублюдка, который свалил с поля боя, - так же негромко ответил я.
        - Чёт больно коротко он с такой фразой справился, - засомневался шам, не искушенный в языках другого мира.
        - Это вольный перевод, - сказал я, тоже опуская СВД. Конечно, жаль было артефакт, который утащил с собой капитан, - но в то же время я осознавал, что сейчас мы спасли жизни нескольким не совсем конченым парням, которых их правительство послало в другую страну убивать ни в чем не повинных людей. А значит, все было не зря…
        И тут случилось неожиданное.
        Сержант и остатки его отделения синхронным движением забросили за плечи свое оружие - и будто по неслышной команде приложили руки к своим беретам в жесте, понятном на любом континенте нашей планеты.
        - Эх ты… - только и смог выговорить Дегтярь. А после отзеркалил движение американцев, отработанным движением вскинув распрямленную ладонь к забрызганному грязью капюшону своего камуфляжа.
        Фыфу, кстати, на этот раз объяснений не потребовалось. Отдал честь как положено, приложив лапку к виску. Ну и я тоже вместе со всеми сделал короткую отмашку. Вот уж не думал, что придется обмениваться воинским приветствием с «зелеными беретами». Хотя - почему нет, если они оказались нормальными парнями, которым точно не поздоровится за то, что не выполнили приказ. Зато с совестью своей в ладах остались, что намного важнее любого приказа, отданного законченным уродом…
        Мы наблюдали, как «береты» погрузились в оставшийся «Хамви» и уехали по колее, продавленной командирской машиной в придорожной грязи. А что нам еще оставалось делать? Правильно, ничего. Задание Кречетова не выполнили, ехать не на чем. Сиди, отдыхай после боя, хотя вряд ли можно назвать полноценным отдыхом пребывание на поле, заваленном трупами мутантов. Налетевший ветерок подул в нашу сторону, и даже Фыф невольно поморщился - вонь от разорванных кишок мутов шла нестерпимая.
        - Ну что, посидели - и хватит, - сказал Дегтярь. - Автосервиса я поблизости не наблюдаю, так что грузимся боеприпасами с провиантом и выдвигаемся…
        - Погоди, - прервал его Фыф, подняв лапку кверху. - Слышите?
        Действительно, с запада доносился знакомый звук - вначале еле слышный, но нарастающий с каждой секундой. Так стрекочет «вертушка», причем «вертушка» тяжелая, несущая на себе вес неслабой брони и дополнительного вооружения. Я уже примерно по реву винта представлял, что именно летит к нам, и не особо удивился, когда из-за облаков вынырнул ударный вертолет Ми-24В, за жутковатый внешний вид прозванный в армии «крокодилом», обвешанный вооружением, как средневековый рыцарь колюще-режущими железяками. Правда, эта «вертушка», оснащенная крупнокалиберным пулеметом, пулеметной установкой, ПТУРами и тяжелыми неуправляемыми ракетами, с легкостью превратила бы в фарш целую армию рыцарей. Чего уж говорить про маленький автомобиль с тремя сталкерами, застрявший посреди поля.
        - Интересно, сразу расстреляют или предпочтут не рисковать артефактами? - предположил Дегтярь, расслабленно откидываясь на спинку водительского сиденья.
        - Думаю, предпочтут не рисковать. Сначала отнимут, а расстреляют потом, - хмыкнул я.
        - Пусть только попробуют, - нахмурился шам. - Я им…
        - Ты себя видел? - устало спросил Дегтярь. - Тебе б, как и всем нам, выспаться суток трое. Тогда, глядишь, что-то и смог бы ментально. А сейчас, думаю, вряд ли. Даже со спиртом.
        - Это да, - вздохнул Фыф, и вправду изрядно сдавший за последние два дня. - На спирт уже смотреть не могу. Хорошо б, чтобы такая реакция организма сохранилась - вот Настя обрадовалась бы…
        - А она у тебя красивая? - поинтересовался Дегтярь.
        - Не то слово, - мечтательно улыбнулся Фыф. - Красивее всех на свете.
        Потом говорить стало нереально - рев пропеллера заглушил все звуки. Плотный поток воздуха сорвал капюшон с моей головы и невольно заставил зажмуриться - видимо, пилот получил указание опустить вертолет максимально близко к нашему «газику». Хороший ход - прогрузить оппонентов заранее, нахлестав им по мордасам потоками воздуха от бешено вращающихся лопастей. Кого попроще впечатлит непременно. Но не сталкеров, многократно и жестоко битых Зоной. Даже странно как-то, чтобы умудренный жизнью Кречетов разменивался на такие дешевые трюки.
        Наконец, вращение винта замедлилось.
        Боковая дверь «крокодила» распахнулась, и из него посыпались армейские сталкеры в количестве трех человек с пулеметами Калашникова в руках, которые - понятное дело - немедленно оказались направлены на нас. Следом за сталкерами степенно выбрались из вертолета два карлика-псионика, а за ними так же неторопливо вылез Бюргер - и уставился на нас немигающими поросячьими глазками. Только сейчас я почувствовал, какие мощные ментальные волны исходят от этого карлика-переростка. Захочет - и как нефиг делать расплющит нас троих в тонкие мясные блины. Угу, стало быть, этот мут дал нам понять, что с нами будет, если мы рискнем выпендриваться. Ладно.
        И, наконец, в заключение из вертолета выбрался Кречетов. В камуфляже, со «стечкиным» на ремне, берцы начищены, щеки выбриты. Идеальный отец-командир хочешь для людей, хочешь для мутантов. Мать за ногу и его самого, и евонную пристяжь…
        - Ну что, уважаемые местные легенды, провалили вы последнее задание? - хмыкнул Кречетов вместо «здрасте». - Провели вас пиндосы.
        - А ты вместо того, чтоб щериться, догнал бы их на «крокодиле» и забрал все, что хочется, - предложил Дегтярь.
        На тон бывшего полковника ученый не обиделся. И правильно. Чего на покойников обижаться? Или на тех, кто ими вот-вот станет?
        - Командирский «Хамви» четыре минуты назад вошел в зону поражения «Стингеров», так что ваше предложение лишено смысла, - пожал плечами Кречетов. - Думаю, через четверть часа усиленный конвой с «Черной ртутью» уже будет держать курс на аэропорт «Борисполь», откуда артефакт без проблем доставят прямо в Вашингтон. Исходя из чего можно считать, что «Ртуть» вы благополучно упустили.
        - Ну, с кем не бывает, - сказал я. - Тем не менее два артефакта при нас, и, думаю, их вполне хватит, чтобы вернуть Мутанту брата и разойтись краями, как в море корабли.
        - Договорились, - широко улыбнулся Кречетов. - Мутанта я привез с собой, готов хоть сейчас обменять его на арты. Сатрап, достань груз.
        Армейский сталкер, самый здоровый из всех, коротко кивнул - и выволок из вертолета последнего пассажира.
        Мутант был связан по рукам и ногам, но на его плечах действительно торчало две головы, одна из которых была либо мертва, либо по обыкновению дрыхла. Причем настолько крепко, что даже шум вертолетного винта не мог ее разбудить.
        - Как видите, я держу слово, - сказал Кречетов, вновь растягивая рот в резиновой улыбке. - Теперь вам осталось сдержать свое.
        Сомнений не было. Когда враг так легко соглашается на твои условия, значит, он все давно решил насчет тебя. И сейчас единственное, что его заботит, - это чтоб мы артефакты не повредили. А потом можно отдать короткую команду и улетать. Даже не сомневаюсь, что команда будет отдана Бюргеру - Кречетов не из тех, кто откажется сэкономить три лишних патрона.
        Делать было нечего. Я поднял руку к груди и начал расстегивать клапан камуфляжа. Материя была мокрой от недавно прошедшего дождя и чужой крови, поэтому пуговица туго пролезала через сырую петлю. Кречетов терпеливо ждал, не переставая при этом улыбаться. Приклеилась к его морде, что ли, эта мерзкая улыбка?
        И тут я краем глаза заметил, что глазные щупальца Фыфа слегка подрагивают. Насколько я знал своего друга, так всегда бывало, когда шам ментально сканировал что-то. Или кого-то, одновременно пытаясь удержать, парализовать жертву. Он мог это делать, маленький шам с большими способностями к нейтрализации врагов, но сейчас он явно делал это из последних сил. На его висках вздулись черные вены, а на лысой голове выступили крупные капли пота. И некоторые из тех капель стремительно набухали красным - это от напряжения лопались сосуды на коже Фыфа. Такая уж у них анатомия. Если пот шама краснеет, значит, мутант перешагнул предел своих возможностей, и уже одной ногой стоит на Серой дороге, ведущей в Край Вечной войны.
        Да, сейчас Фыф «держал» всех - и армейских сталкеров, и карликов-псиоников, и Кречетова… И даже Бюргера. Правда, я видел, как маленькие глазки этого жуткого мутанта стремительно чернеют. Шам «держал» предводителя псиоников, но тот и не особо сопротивлялся. Он был занят. Он готовил удар, который разом раскатает всех нас в тонкие кровавые пленки. И ему плевать на сохранность артефактов - просто он не любит, когда кто-то сильнее его…
        Все это я почувствовал как-то сразу, всеми своими нервами, напряженными до предела. И даже ничего не успел подумать, прежде чем мое тело начало действовать само, на рефлексах, которые так долго и так жестоко прививала мне Зона…
        СВД висела у меня за плечом, и не было у меня полутора секунд, чтобы перебросить ее в руки и нажать на спуск…
        Но мое тело решило задачу по-другому.
        Из расстегнутой кобуры Фыфа торчала рукоять футуристического пистолета Кречетова. Его-то я и выдернул, и потащил по серой траве линию выстрела к черным глазкам Бюргера, уже почти готовым ударить в нас убийственной ментальной волной.
        Но «почти» что в Зоне, что на Большой земле совершенно не котируется по сравнению с «уже». Линия выстрела еще не коснулась мутанта, когда я нажал на спуск…
        Однако яркого луча не получилось. Вместо этого пистолет мигнул на секунду, словно разряженный фонарик, - и потух.
        «Ну, вот и все, - пронеслось у меня в голове. - Обидно сдохнуть от того, что какой-то вонючий, горбатый мут о тебе плохо подумал».
        Но ужасного удара все не было…
        Вместо этого я увидел, как Бюргер от паха до макушки начал медленно разваливаться на две половинки, между которыми тягуче натянулись зеленовато-белесые нити гноя. Заряда пистолета все же хватило на то, чтобы располовинить карлика, умеющего останавливать пули, но не способного затормозить смертоносный луч…
        Обычному человеку покажется странным утверждение, что когда ты стоишь с противником лицом к лицу, то за мгновение до того, как вы начнете стрелять, все чувствуешь совсем по-другому. Во всяком случае, у меня именно так…
        Я понимал, что Фыф «держит» всю группу Кречетова на пределе, что где-то внутри шама вот-вот лопнет, перегорит тонкая, вибрирующая нить, отделяющая живого от мертвого. И для этого мне не нужно было смотреть на Фыфа, как и на Дегтяря, который сейчас рванулся к своему пулемету. Половина секунды растянулась, как это всегда бывает со мной в такие моменты… Я понимал, что мы двигаемся очень быстро, нереально быстро для обычных людей, но ощущалось это движение так, словно мы продирались сквозь вязкий кисель времени. Медленно, очень медленно падал вниз брошенной мною разряженный пистолет Кречетова, я же, закусив нижнюю губу до крови, рвал с плеча свою винтовку - и никак не мог сделать это быстрее, хотя старался изо всех сил.
        При этом я видел, как все больше растягивается мерзкая улыбка на губах Кречетова, как она ползет по лицу все дальше к затылку, на своем пути разваливая уши на равные половинки, как сминается книзу подбородок, провисая неровными складками, словно он был сделан из тонкой и не очень качественной резины…
        А еще я видел, как рука Кречетова тянется не к пистолету Стечкина, как можно было ожидать. Нет, эта рука быстро, слишком быстро для немолодого ученого нырнула за пазуху и потянула наружу что-то очень знакомое, уже виденное мною ранее…
        Но стрелять я начал раньше, чем осознал, что же такое пытается вытащить Кречетов. Рефлексы всяко быстрее осознанных действий - в бою пока будешь думать да разбираться, что к чему, тебя просто завалят как кабана. Вот и выходит, что убийство на опережение - это всегда рефлекторное занятие, не имеющее ничего общего с мыслительным процессом…
        Первая пуля, выпущенная из моей винтовки, пробила запястье Кречетова, и то, что он почти вытащил наружу, вывалилось из гибких пальцев и начало медленно падать вниз… Ученый попытался нагнуться за странным предметом, но я продолжал стрелять. Причем не в голову, а в живот, выстрел за выстрелом, пуля за пулей, нимало не заботясь о том, что вот-вот очухается пристяжь Кречетова и либо нашпигует меня свинцом, либо ментально размажет по автомобилю. Это - неважно, это все будет позже на полсекунды. А сейчас мне нужно только одно - стрелять в ученого со сползшей с лица улыбкой, стрелять как можно быстрее… Выпущенных мною пуль с лихвой хватило бы для того, чтобы убить обычного человека. Но Кречетов продолжал стоять на ногах, лишь его тело дергалось от пулевых ударов…
        И тут начал стрелять Дегтярь. Я видел, как раскаленный пунктир потянулся к телу ученого, как отбросил его назад, на вертолет, и как по правому борту «крокодила» расплываются зеленовато-желтые пятна, совершенно непохожие на человеческую кровь…
        Внезапно я услышал, как справа от меня что-то лопнуло. Тоненько так, еле слышно. Но от этого звука у меня мороз по коже пробежал и холодный пот прошиб. Просто понял я, что это лопнуло. Та самая струна, которую я чувствовал все это время. А сейчас всё, нет ее больше. И Фыфа - нет… Не выдержал шам напряжения, перегорел, словно лампочка, светившая слишком ярко. И не «держит» больше никто ни армейских сталкеров с пулеметами, ни карликов-псиоников… которых, впрочем, «держать» было уже не нужно.
        В моей супервинтовке закончились патроны - затворная рама зафиксировалась в заднем положении. И Дегтярь не стрелял больше, лишь тихо матерился - похоже, его пулемет снова не вовремя заклинило. Что ж, хороший расклад. Четыре пулеметчика и два телекинетика - это простая и легкая смерть. Если, конечно, они решат убить нас немедленно.
        Но ни те, ни другие делать этого не торопились. Они просто стояли, недоуменно хлопая глазами, словно только что проснулись.
        И, похоже, это было действительно так. Потому что возле вертолета лежало мертвое тело, никоим образом не похожее на труп Кречетова. Оно вообще не было похоже на человека.
        Верхняя часть головы, которая нехило приложилась о бронированный борт вертолета, просто отвалилась, как сваливается шлем с головы убитого солдата. А из ворота камуфляжа торчал бесформенный обрубок, совсем не похожий на человеческую голову.
        Две трети обрубка занимала раззявленная пасть, просто черный провал без намека на зубы. А над ней - глаза. Абсолютно круглые, паучьи какие-то. И много их было, тех глаз. Черных, ничего не выражающих, опоясывающих «голову» по кругу, будто кто-то бусы из «черных брызг» на нее одел навроде короны.
        А еще рядом с уродливым трупом лежал предмет, похожий на электрический фонарь с затейливой рукоятью и широкой линзой. Помнится, американский сталкер Рэд Шухарт как-то говорил мне, что некий матерый скупщик хабара в Хармонте предлагал за этот предмет любую сумму, которая уместится на листке чековой книжки…
        - Твою мать… - нарушил повисшую тишину Сатрап, самый здоровый из армейских сталкеров - похоже, их командир. - Нет, ну твою ж мать, а? Ни хрена не помню. Блин… Как мы вообще тут оказались-то?
        - По ходу, вас этот мут под контроль взял, - сказал я, спрыгивая с автомобиля и подходя ближе к трупу псевдо-Кречетова. - Сильнейший псионик. «Мусорщик». Слыхал про таких?
        - Точно, блин… - простонал Сатрап. - Слыхал. Жуть жуткая. И башка гудит, будто по ней кувалдой треснули. А это чего такое?
        Он ткнул пальцем в предмет, который я подобрал возле трупа «мусорщика».
        - Фонарик, - сказал я, затыкая за пояс «смерть-лампу». - Заберу на память о том, как мы вас от этой твари спасли.
        Сатрап сразу как-то сник. Даже если он и заподозрил чего насчет «смерть-лампы», стоящей целое состояние, то напоминание о Долге Жизни вернуло его к реальности. Здесь, в Зоне, Долг Жизни - святое. И пока его не отдашь, убивать спасшего тебя никак нельзя. Нарушишь Закон Долга - и сам непременно умрешь, очень скоро и очень болезненно. Зона позаботится, и в это все верят свято. Потому что тех, кто не верил, давно уже расплющило-перемололо в аномалиях, либо мутанты их сожрали, либо сгнили они в какой-нибудь яме, свалившись в нее и сломав при этом ногу. У Зоны много вариантов наказания для тех, кто не чтит ее неписаные Законы.
        Я же вытащил из-за голенища «Сталкер», нагнулся и перерезал веревки, стягивающие запястья и ноги Мутанта. После чего подал ему РУКУ
        - Ну, здорово, друг. Вставай, хватит валяться.
        Ладонь у Мутанта оказалась холодной - так всегда бывает, когда конечности долго перетянуты путами. Покряхтывая, бывший пленник псевдо-Кречетова поднялся на ноги.
        - Ну, наконец-то, - проворчал он. - Я уж думал, вы меня бросили.
        - Зря ты так думал, - сказал я. - Мы своих не бросаем.
        - Да знаю я, - вздохнул Мутант. - Ладно, пошли, что ли, поможем вашему другу.
        - Боюсь, ему уже ничем не поможешь, - покачал я головой.
        - Зря ты так думаешь, - хмыкнул Мутант - вернее, его левая голова. Правая в это время, по обыкновению, продолжала дрыхнуть.
        Мы подошли к автомобилю. Дегтярь уже успел расчистить заднюю сидушку от ящиков и цинков и положить на нее Фыфа - бледного, как сама смерть.
        - Похоже, он и вправду умер, - задумчиво произнес Мутант. - Но, к счастью, недалеко ушел по Серой дороге.
        И, скосив глаза направо, негромко произнес:
        - Братишка, подъем. Нужна твоя помощь.
        На мгновение вокруг повисла мертвая, словно искусственная тишина. А потом я увидел глаза «братишки». Абсолютно белые, ничего не выражающие глазные яблоки уставились на Фыфа.
        Мне показалось, что воздух вокруг зазвенел. Краем глаза я увидел, как двое карликов-телекинетиков, до этого с интересом наблюдавших за происходящим, как по команде сорвались с места и скрылись в густых зарослях разросшейся травы. Следом за ними потянулись армейские сталкеры. Правильный рефлекс. Если в Зоне происходит что-то непонятное, лучше держаться от этого подальше. Жаль, что я в силу своей упрямой натуры так редко следую этому простому правилу.
        Напряжение нарастало. Пространство вокруг Фыфа слегка исказилось, словно мы смотрели на него сквозь какую-то призму.
        - Ничего… не получается… - прошептал безгубый рот левой головы Мутанта. - Брат… помоги…
        Однажды я уже слышал подобное. И невольно прищурил глаза. Просто я помнил, насколько в прошлый раз мне было больно, когда к двум странным братьям-головам присоединился третий…
        Горб, разделяющий головы сиамских братьев, шевельнулся, отчего количество продольных складок на нем увеличилось вдвое. Между складками, расположенными по центру горба, появилась щель, увеличивающаяся с каждой секундой. В щели мертво мерцал ослепительно белый зрачок единственного глаза, окаймленный абсолютно черной радужкой.
        Тело Фыфа выгнулось, словно через него пропустили ток невиданной силы. Потусторонний звон в моих ушах достиг самой высокой точки. Мне показалось, что сейчас мои барабанные перепонки лопнут. Я увидел, как невольно присел Дегтярь, зажимая ладонями уши, и осознал, что делаю то же самое… как вдруг все прекратилось. Жуткий звон пропал, будто его и не было, а я сквозь ладони услышал истошный крик:
        - Тваааююю мааать!!!
        Это орал Фыф, скорчившись на заднем сиденье и сжимая руками голову. Понимаю его. Когда Мутант будит своего третьего брата, это очень больно. Я в прошлый раз вообще вырубился нафиг.
        Сам Мутант стоял рядом с автомобилем, держась за борт. Трехголового монстра заметно потрясывало. Понятное дело, столько энергии разом отдать. Наверно, копил ее как оружие последнего шанса, чтоб ментально долбануть псевдо-Кречетова вместе с его пристяжью, если придется совсем уж туго. И вот, пригодилась, энергия-то.
        - На этот раз… получилось, - улыбнулась левая голова Мутанта. - Не то что в прошлый.
        - Да уж, - сказал я, потирая затылок, ноющий после демонстрации столь впечатляющих возможностей Мутанта. - Как же, как же, помню-помню дела давно минувших дней.
        - Хорошие были времена, - улыбнулась левая голова.
        - Кому как, - пожал я плечами. Честно говоря, не любил я вспоминать о том, как шатался по Зоне, ни хрена не помня о своем прошлом.
        - Я что, живой? - раздалось с заднего сиденья «газика». - Или это Край Вечной войны так погано выглядит?
        - Живой, - хмыкнул Дегтярь. - Тебе не привыкать возвращаться с того света.
        - Уф-ф-ф, - выдохнул Фыф. - Я уж подумал, что вы тоже все померли. А ты чего трясешься?
        - Потому что трясет, - буркнул Мутант.
        - Это ты меня оживил, - догадался Фыф. - Ну, спасибо, дружище! А трясучка твоя от перерасхода энергии, и я точно знаю, как она лечится. Заодно и сразу два события отметим…
        - Кто-то вроде говорил, что завязал, не? - напомнил Дегтярь.
        - Так у нас же не каждый день победа, - заметил Фыф, доставая из-под сиденья непочатую бутылку спирта. - И я не каждый день с того света возвращаюсь.
        - По моим наблюдениям, каждый, - вздохнул Дегтярь, отвинчивая колпачок от своей фляги, многим сталкерам служащий в Зоне заменителем стопки. - Ладно, разливай, что ли.
        Эпилог
        Оказалось, что Ми-24В Дегтярь водит так же ловко, как и Ми-8. Так что не прошло и часа, как мы уже сидели в относительно уютном баре станции Янов.
        Этот бар можно было назвать типичным для Зоны, если б он не был нетипично большим. Нынешние хозяева станции снесли все перегородки и сделали из помещения один огромный зал, в котором каждый мог оттянуться на свой вкус. Хочешь - зависай за огромной барной стойкой. Желаешь комфорта - располагайся в ресторанной зоне, за столами в ожидании заказа. Или можешь скоротать время за пивными столиками, переминаясь с ноги на ногу и раздирая подгнившими зубами пересушенную воблу с явными следами мутаций.
        У дальней стены, как водится, расположилась торгово-обменная точка для тех, кто желает обменять артефакты на наличные, оружие или снаряжение. Ну, а справа - отдельная территория для желающих спустить нажитое за игорными столами, рулеткой или полудюжиной обшарпанных игральных автоматов.
        В общем, Янов был универсальной точкой для выкачивания наличных из тех, кто шатается по Зоне в поисках удачи. Причем точкой абсолютно безопасной. За порядком в огромном зале следила бдительная охрана в экзоскелетах, застывшая вдоль стен. С непривычки да в полумраке можно было подумать, что это неживые манекены - до тех пор, пока непривычный и плохо видящий не начинал буянить. Тогда «манекены» немедленно проявляли прыть, завидную для человека в тяжелой броне. Или же меткость - если возмутитель спокойствия решал вытащить оружие.
        Поэтому в Янове давно никто не рисковал показывать удаль. Уже на подъезде к бару становилось понятно, что это совершенно ни к чему, ибо вокруг территории, прилегающей к местному торгово-развлекательному центру, были расставлены колья с гниющими головами тех, кто не понимал по-хорошему.
        Мы по-хорошему понимали. Мы - я, Дегтярь, Фыф и Мутант - вообще очень добрые, если нас не злить.
        Интересно, что охрана на входе даже забралом не повела в сторону наших с Дегтярем друзей. И это правильно. Какая разница, как выглядит клиент, если он платежеспособен? Правильно, никакой.
        Расположились мы в ресторанной зоне. Понятно, что тут всё дороже, но после пережитого как-то не хотелось нам торчать за стоячими столиками на своих двоих либо просиживать задницы на барных стульях, похожих на диски от пулемета Дегтяря, к которым приварили длинные сошки.
        Заказывал Дегтярь, знаток местной кухни. Подошла официантка - девица с выпирающими из-под камуфлированной одежды заметными признаками мутаций на месте положенных округлостей. Бывший полковник, не требуя меню, заказал всем на первое «Суп с глазами квазимяса», на второе «Жареные хвосты ктулху с гарниром из тушеной Припять-капусты», два литра «Радиоклюквенного морса» и литр «Жары». Последнее особенно заинтересовало Фыфа, но Дегтярь на расспросы не отвечал.
        - Не пожалеете, знаю, что заказываю, - отмахнулся он. - А что названия опасные, так это для привлечения клиентов сделано. При этом, конечно, счетчиками Гейгера местную жратву мерить не рекомендуется, но мы что, не сталкеры, что ли? После того, что мы в Зоне жрали, нам никакие глаза квазимяса не страшны. Ты лучше вот чего, Снайпер, расскажи-ка, что это за «мусорщики» такие?
        - Есть теория, что Зоны - это свалки для отходов производства иного мира, - отозвался я. - А «мусорщики» - те, кто эти отходы в Зоны сваливает. По моим сведениям, издатели в каком-то из миров Розы два моих романа опубликовали, называются «Счастье для всех» и «Никто не уйдет». Если интересно подробно про «мусорщиков» - найди и почитай.
        - Поищу, - кивнул Дегтярь. - Занятная тема. Получается, этот «мусорщик», которого мы завалили, убил Кречетова и в его образе за артефактами гонялся?
        - Не думаю, - покачал я головой. - Кречетова не так-то просто убить, хитер больно и осторожен. Это первое. И второе. Скорее всего, этого «мусорщика» с суперспособностями забросили в Зону для того, чтобы он тайно передал кому-то артефакты, благодаря которым вся наша планета в скором времени должна была превратиться в одну большую Зону. То есть в свалку. Причем без людей, которые могли бы помешать сваливать мусор куда попало. Но передать не получилось. Тормознула секретного курьера какая-то из группировок и отобрала ценные арты, при этом не особо представляя, что же они такое отняли. И занялся тот курьер возвратом отнятого - не возвращаться же домой, не выполнив задание. Набрел на базу Кречетова, скачал с мозгов хозяина базы всю необходимую инфу - и занял его место.
        - Правдоподобно, - кивнул левой головой Мутант. - Но тогда где сам Кречетов?
        - Без понятия, - пожал я плечами. - Но если информацию действительно скачивали с его головы, то, наверно, где-то в Зоне.
        - Предположения, теории, гипотезы, - проворчал Фыф. - Никакой, блин, конкретики.
        - Может, наш писатель всё, что с нами было, опишет, а тебе персонально в следующем романе конкретику вывалит, - хохотнул Дегтярь. - Всех наших приключений как раз на целый роман и хватит.
        - Может быть, может быть, - задумчиво проговорил я, доставая из нагрудного кармана завернутый в тряпочку «Ноготь Мидаса» и коробочку с «Огненным джинном». - А я, например, сейчас о другом думаю. Вот получат пиндосы «Черную ртуть», наделают нефти из воды, и обвалят рынок черного золота. И будет российская нефть никому даром не нужна.
        - Экономика страны рухнет, если она к нефти привязана, - обеспокоенно произнесла левая голова Мутанта - как обычно, бодрствующая, пока остальные отсыпаются.
        - Вот именно, - кивнул я. - Экономика моей страны. И мне все равно, в каком из миров она находится, потому, что она везде - моя страна.
        - Проблема, однако, - подытожил Дегтярь. И тут же просиял: - Есть идея. А что, если российскому правительству «Огненный джинн» подкинуть? Пиндосы нас нефтью, а мы их - природным газом. Вот и будет равновесие сил.
        - А тебе-то что в той России? - поинтересовался тёмный Фыф, вообще по сути гражданин другого мира. - Тут же вроде, как я понял, Украина?
        - И Россия, и Украина - славянская земля, - наставительно произнес Дегтярь. - И не хочу я, чтоб она от мутных пиндосских ходильников страдала. Амеры спят и видят, как бы нам напакостить, потому что знают - мы единственные, кто им может реальный отпор дать. И ни фига не дело, если у них будет такое преимущество, как абсолютный нефтяной козырь.
        - Согласен, - сказал я. - Сможешь доставить «Джинна» в Кремль? В смысле, в Кремль этого мира?
        - Попробую, - осторожно сказал Дегтярь. - Непростое это дело, конечно… Но - приложу все усилия.
        В это время подошла официантка с огромным подносом величиной мало что не с наш стол. Обычная девушка такое точно бы не подняла, а этой - хоть бы хны. Только квадратные грудные мышцы вздулись под камуфлированной толстовкой. Молча сгрузила на стол блюда с едой, молча ушла, поигрывая гипертрофированными мускулами на том месте, где у девушек должны быть аппетитные задние полушария.
        - Вот ведь женщина - мечта! - причмокнула левая голова Мутанта, причем две остальных - виданое ли дело! - тоже приоткрыли глаза. А я думал, они их открывают только для ментальных ударов. Оказалось, вон оно как…
        А еще оказалось, что названия блюд на самом деле полностью отражают действительность. В тарелках с наваристым супом плавали крупные глазные яблоки, а на блюдах со вторым лежали толстые жареные хвосты, обложенные гарниром. Только морс был похож на морс, а прозрачная, как слеза, «Жара» в запотевшем графине подозрительно смахивала на водку.
        - Ну что, приступим, - хитро ухмыльнувшись, сказал Дегтярь, при этом потирая ладони.
        Я его радости не разделял - уж слишком… хм-м-м… экзотическими выглядели принесенные блюда. Разве что хвост ктулху попробовать? Мясо - оно и есть мясо…
        Я достал «Бритву» из ножен, но тут мне вспомнились бессмысленные, белые глаза ктулху, которые лезли на нас из подземелья - и я, положив нож на стол, потянулся за морсом…
        Но я еще не успел коснуться ручки принесенного кувшина, как мой взгляд наткнулся на расширяющийся глаз Фыфа.
        - Смотри… - завороженно прошептал он, ткнув лапкой мне в район живота. Блин, что он там увидел? Хвост ктулху, что ли, ожил и попытался уползти из тарелки?
        Но дело было не в хвосте.
        Сейчас вся компания уставилась на клинок моего ножа, который лежал на небрежно брошенной на стол тряпочке, про которую я, признаться, и забыл. На той самой тряпочке, в которую был завернут «Ноготь Мидаса». И надо же было такому случиться, что нож, небрежно положенный на стол, сдвинул край той тряпочки и коснулся лезвием артефакта…
        Теперь я вместе со всеми наблюдал, как клинок моего ножа медленно окрашивается в цвет солнца. Нет, не превращается в золото, как можно было того ожидать, а впитывает в себя энергию артефакта, высасывает ее, а «Ноготь Мидаса», и без того невзрачный с виду, на глазах съеживается, уменьшается, грозя вот-вот превратиться в пылинку и вообще исчезнуть…
        Моя рука метнулась к рукояти ножа… но было поздно. «Ногтя Мидаса» больше не существовало, зато моя «Бритва» сияла так, что я поспешил поскорее спрятать ее в ножны, подальше от любопытных взглядов посетителей бара.
        - Ну вот, теперь не надо нам идти ни к Кузнецу, ни к болотам, - проговорил Фыф. - А пойдем-ка мы с тобой, Снайпер, домой, девчонок наших из беды выручать. Сейчас вот только доем - и сразу в путь. Если ты, конечно, не против.
        - Значит, тут наши дороги расходятся, - с легкой грустью проговорил Мутант.
        - Ну почему же? - проговорил Дегтярь, уплетая глазной суп за обе щеки. - Я бы не отказался от такого сопровождающего. Путь в Москву неблизкий, и хороший напарник мне точно понадобится.
        Левая голова Мутанта расплылась в улыбке, две остальные одобрительно хмыкнули - и вновь закрыли глаза. Женщины и приключения - оно, конечно, немаловажно, но сон - это святое.
        - А у меня что-то аппетита нет, - сказал я, поднимаясь из-за стола. - Пойду-ка, воздухом подышу.
        - Уже не вернешься? - поинтересовался Мутант.
        - Боюсь, что нет, - покачал я головой. - Удачи вам, друзья. И спасибо за все. Фыф, я тебя жду.
        - Удачи, - эхом отозвались Дегтярь и Мутант.
        Я прихватил свой доверху набитый рюкзак, стоявший возле стола, само собой, винтовку не забыл - и направился к выходу. Охрана в экзоскелетах синхронно повернула в мою сторону головы, запакованные в глухие шлемы с затемненным забралом из бронестекла, но никто ничего не сказал. Пришел сталкер - пришла возможная проблема. Ушел сталкер - одной возможной проблемой меньше.
        Я открыл дверь и вышел наружу. Прохладный ветер Зоны немедленно потрепал меня по щеке - мол, ну что, сталкер, надышался цивилизацией и решил проветриться?
        Ветер был прав лишь отчасти. Просто мне нужно было подумать о том, что я буду делать, когда окажусь в том же месте, откуда мы с Фыфом бежали в мир Зоны. Почему-то я был уверен, что так необычно зарядившаяся «Бритва» выкинет меня и шама в ту же точку пространства и в тот же самый момент времени, когда мы покинули мир Кремля. Иначе и быть не могло. Я, как и любой нормальный сталкер, верю в судьбу и в то, что все происходящее с нами неслучайно. Не для того же моя «Бритва» зарядилась энергией столь мощного артефакта, чтобы мы с Фыфом не успели спасти наших девчонок…
        - Огоньку не найдется?
        Я повернул голову. Надо же, задумался так, что не услышал, как ко мне подошел какой-то незнакомый сталкер. Коренастый, глаза колючие, снаряга без наворотов, но все по делу, продумана до мелочей. На плече автомат АКМ с надписью «Банхаммер», вырезанной на прикладе.
        Я достал зажигалку, щелкнул. Сталкер прикурил, кивнул в знак благодарности.
        - Правильная жига, надежная, - отметил он. - И надпись на ней правильная. Если не ошибаюсь, Иван Николаевич, это тот самый предсмертный подарок Сталка?
        Я невольно вздрогнул. Этот сталкер назвал меня по имени, которое я уже почти забыл. Имя из другой жизни, которую уже никогда не вернуть.
        Моя рука невольно потянулась к поясу, на котором висели ножны с «Бритвой».
        - Ты кто? И откуда знаешь, как меня зовут?
        Сталкер глубоко затянулся, потом усмехнулся.
        - Звать меня Алексом Липатовым, позывной «Мастер». А знаю откуда? Это просто. Почитать люблю. Про Зону - особенно. А твои романы, Снайпер, для меня самые интересные. Когда новый-то появится? Знатоки говорят, их во всех вселенных Розы Миров читают.
        - Как напишу, так и появится, - сказал я, убирая ладонь с рукояти «Бритвы». - За отзыв благодарю. Всегда подозревал, что не зря записываю всё, что вижу вокруг.
        - Что не зря - это точно, - кивнул сталкер, глубоко затягиваясь. Потом бросил окурок на землю, втоптал его каблуком и протянул мне руку.
        - Удачи тебе, Снайпер.
        Я пожал в ответ ладонь - жесткую, как цевье автомата.
        - И тебе удачи, Мастер. Кстати, а что за надпись у тебя на прикладе?
        - А, это такое у моего оружия имя, - хмыкнул сталкер. - Я им всяких-разных персонажей выпиливаю, которые нормальным людям жить мешают.
        - Хорошее дело, - кивнул я.
        Сталкер еще раз усмехнулся краем рта, повернулся и пошел по дороге, ведущей к недалекой ЧАЭС. Что ж, пусть будет легким твой путь, мой читатель, знающий обо мне то, что я сам уже успел подзабыть. Хотя редко путь по Зоне бывает легким, особенно для тех, кто непременно решил дойти до самого ее сердца…
        - Кто это был?
        Фыф вывалился из бара, утирая рот рукавом и гремя оружием - запасся он знатно, пожалуй, покруче меня. И при этом, естественно, про свой «Кедр» не забыл. Прям ходячий одноглазый апофеоз войны с воинственно торчащими глазными щупальцами.
        - Просто один правильный сталкер, - сказал я, доставая «Бритву», сверкающую, словно маленькое солнце. - Ну что, пошли домой, в мир Кремля?
        - Он еще спрашивает! - возмущенно отозвался Фыф.
        2 января - 5 апреля 2015 г.
        Об авторе
        Дмитрий Олегович Силлов - современный российский писатель, инструктор по бодибилдингу и рукопашному бою, автор многих произведений о самообороне, боевых и охотничьих ножах, а также более двадцати романов, написанных в жанре боевой фантастики.
        Родился в семье военного. Окончив школу, служил в десантных войсках. После увольнения в запас, получив медицинское образование, активно занимался единоборствами, бодибилдингом, психологией, изучал восточную философию и культуру, историю военного искусства. Несколько лет работал начальником службы безопасности некоторых известных лиц, после - инструктором по рукопашному бою и бодибилдингу.
        Дмитрий Силлов является автором популярной системы самообороны «Реальный уличный бой», лауреатом Российской национальной литературной премии «Рукопись года», а также создателем популярных литературных циклов «Кремль 2222» и «Роза миров», публикуемых издательством ACT.
        Личный сайт Дмитрия Силлова www.sillov.ru Страница Дмитрия Силлова «ВКонтакте» Примечания
        1
        О приключениях Снайпера и Рудика до описываемых событий можно прочитать в романе Дмитрия Силлова «Шереметьево» литературного цикла «Кремль 2222».
        2
        О приключениях Лии и Бора можно прочитать в романе Дмитрия Силлова и Семена Степанова «Ховрино» литературного цикла «Кремль 2222».
        3
        События, описанные в романе Дмитрия Силлова «Сталкер» литературного цикла «Кремль 2222».
        4
        О совместных приключениях Снайпера и Рэдрика Шухарта, персонажа романа братьев Стругацких «Пикник на обочине», можно прочитать в романах Дмитрия Силлова «Счастье для всех» и «Никто не уйдет» литературного цикла «Пикник на обочине».
        5
        О том, где и при каких обстоятельствах пересекались пути Снайпера и Мутанта, можно прочитать в романе Дмитрия Силлова «Закон Снайпера».
        6
        Подробно об этих событиях можно прочитать в романе Дмитрия Силлова «Кремль 2222. Шереметьево».
        7
        Lay down! (англ.) - Ложись!
        8
        Quickly went to the base! (англ.) - Быстро поехали на базу!
        9
        Kill these Russian stalkers! (англ.) - Убейте этих русских сталкеров!