Верочка и подлецы Александр Васильевич Сивинских
        Ради красоты и стройности молодая женщина пойдет на многое, писательница - на еще большее… Но не на такое же!
        Александр Сивинских
        Верочка и подлецы
        «И в дерьме кипит жизнь!» - прочитала Верочка начало статьи, и её круглые щёки тотчас порозовели от смущения. Статья была критическая, за авторством недоброй славы господина Цедимяна. «Какой подлец! - с эклектичной смесью восхищения и негодования подумала Верочка о критике. - Хорошо ещё, не добрался до меня». Мишенью для отравленных нутряным ядом критических стрел явился новый роман Гоши Беркутова - красавца, атлета, плодовитого писателя… и что скрывать, властелина Верочкиных ночных грёз.
        Увы, рассчитывать на взаимность Верочка не могла даже в сладостных сновидениях. Недостатки её фигуры были воистину катастрофичны, а что хуже всего - удручающе нескрываемы. Будучи абсолютно честной с собою, Верочка могла признать: она уродилась толстухой. Избалованный женским вниманием Беркутов её попросту не замечал. Вернее, замечал, но лишь как досадную и крайне объёмистую преграду на пути стремительного бега от победы к победе. Перемещаться спокойным шагом Гоша не умел, да и не желал.
        Впрочем, за последний год Беркутов заметно подрастерял былой лоск и былую уверенность. Причиной стал Лео Цедимян - злой гений (если не сказать гиений!) критики, уверенно жонглирующий острыми фразами и беспощадными умозаключениями. Неизвестный никому лично, но широко известный в сети литературный обозреватель, по слухам, одесский армянин, решил сжить Гошу со света. И надо сказать, это ему удавалось. Точные и ехидные до последней степени статьи этого Зоила раз за разом обрушивались на кудрявую голову Беркутова, словно кувалда забойщика скота на лоб казнимого телёнка. Общественность показательно соболезновала Гоше, на деле тихо потешаясь. У Цедимяна был верный взгляд и крайне живое перо, которое кололо не просто в глаз, а точно в зрачок.
        Верочка ещё раз перечитала возмутительную, но надо признать, на зависть броскую фразу, и опустила крышку ноутбука. Довольно тянуть время! Задуманное следовало выполнять.
        Она встала из-за стола, провела подрагивающими пальцами по гладким корешкам книг, аккуратной стопочкой стоящих рядом с ноутбуком. Каждый был украшен звучным авторским именем - Александр Атаманов. Восемь лишь вчера доставленных из издательства экземпляров последнего (или, как выражаются в суеверных писательских кругах, крайнего) Верочкиного фэнтези-романа «Валькирии Дикой Степи». Романа во многом спорного, но захватывающе интересного, а главное, изданного приличным тиражом и хорошо оплаченного.
        К сожалению, даже малая часть боевого духа и решимости книжных валькирий не передалась Верочке через прикосновение. Может быть, помешало несовпадение настоящего имени и псевдонима? Или прекрасные амазонки просто-напросто презирали свою создательницу за столь неказистый вид?
        Глубоко вздохнув, Верочка направилась в прихожую, где уже заждался брат Вова.

* * *
        Намучившись в пробках (кондиционер в Вовкиной «Нексии» сроду не работал), они прибыли-таки к Центру молодости и красоты «Кипарис» почти без опоздания. Брат остался возле машины, а Верочка, потеющая от волнения пуще, чем от жары, вошла в зеркальный сверху донизу Центр Грандиознейших Надежд. Туда, где из жирной - да-да, жирной! - неудачницы сделают стройную красотку, которой не нужно будет прятаться за мужским псевдонимом.
        Внутри было прохладно и очень уютно. Живая зелень, модерновые картины, кожаная мебель, приветливая дама на ресепшене. К Верочке сразу же скользнул загорелый молодой адонис с торсом пловца, ногами легкоатлета и улыбкой кинозвезды. На бэйдже, приколотом над кармашком ослепительно-белой рубашки-поло значилось: Константин, альфа-консультант. Второй бэйдж, точно такой же, обнаружился на поясе лёгких кремовых брюк. Замшевые мокасины, все в фигурных отверстиях, обошлись без бэйджа. «Альфа-самец», - сразу же переименовала его Верочка, безошибочно уловив источаемые им флюиды мужественной сексуальности.
        - Добрый день, мадемуазель Чачко, - промурлыкал Константин. - Мы несказанно рады приветствовать вас в «Кипарисе».
        «Ещё бы вы были не рады», - подумала Верочка, с мимолетной печалью вспомнив сумму, на которую пришлось раскошелиться ради посещения центра. От гонорара за «Валькирий Дикой Степи» остались одни слёзки. Едва хватит на пару комплектов белья, которое обязательно придется купить, если всё пройдет, как того желается.
        - Здравствуйте, - ответила она несмело.
        - Идёмте, идёмте. Долой робость! Я буду вашим личным проводником в счастливое будущее, - жизнерадостно сообщил Константин, подхватывая её под локоток восхитительно твердой ладонью и увлекая к лифту.
        Против ожиданий, лифт не вознёс их к сверкающему куполу, а с головокружительной скоростью переместил под землю. «Так началось её грехопадение», - живо отреагировал внутри Верочки писатель Александр Атаманов. Полная блаженного ужаса Верочка не дерзнула возразить своему альтер эго.
        - Вы, вероятно, озабочены мыслью, зачем вас везут в подвал? Разве под землей может находиться что-то светлое и радостное? - спросил Константин, когда двери лифта раскрылись. - Ведь это место обитания вампиров и чудовищ, место для темниц и кандалов…
        В подтверждение его слов снаружи хлынула темнота, глухая, словно в усыпальнице под степным курганом. Падающий из кабины свет обрисовывал лишь небольшой полукруг бордового ковра. «На таком не разглядишь следов пролившейся крови», - услужливо подсказал Александр Атаманов, специалист по валькириям и их неженским развлечениям.
        - Н-нет, - солгала Верочка. - Ничего подобного я не думаю.
        - Да бросьте, я же всё вижу по вашим глазам, - как-то чересчур развязно сказал альфа-самец и будто нарочно притиснулся к ней плотнее. - Абсолютно всё!
        «Неужели обольщает? Какой подлец!» - подумала Верочка.
        Сердечко у неё застучало быстро-быстро, а крепкие ноги завибрировали, будто «макаронины» какой-нибудь анорексички.
        «Надо было позвать Вовку с собой, - запоздало спохватилась Верочка. - Он, конечно, рохля, но всё-таки мужик».
        - Но не бойтесь. Под землей хранятся не только самые страшные тайны, но и самые главные сокровища. Одним из них центр «Кипарис» сегодня поделится с вами. Прошу!
        Константин выбросил вперёд руку в приглашающем жесте. Из-под короткого рукава рубашки выглянул бицепс, гладкий и крепкий, как боковина флакона из-под шампуня «Сьёсс». Верочке почему-то до жути захотелось потыкать в бицепс пальцем. А ещё - полоснуть ногтями. Она смутилась и прикусила губу.
        Повинуясь взмаху, начали загораться утопленные в деревянных панелях светильники. Две дорожки огней побежали от лифта вдаль, чтобы, наконец, взорваться фонтаном белого и розового света.
        В центре освещенного пространства переливался мелкими гранями хрустальный цилиндр, внутри которого…
        - Ой, - сказала Верочка изумленно, - что это там?
        - Стол! - провозгласил Константин, доказав, что помимо ролей Мистера Сексуальность и Господина Оторопь способен исполнять роль Капитана Очевидность.
        - А на столе?
        - Ваше будущее!
        - Можно? - Верочка сделала осторожный шажок вперед.
        - Разумеется. - Константин поощрительно улыбнулся.
        Ступая по ковру со всей возможной для её телосложения грацией, Верочка приблизилась к цилиндру. Диаметром он был с шатёр степной валькирии, преследующей караван работорговцев, а высотой… высотой, пожалуй, до самого купола центра «Кипарис». Когда Верочка протянула руку, чтоб прикоснуться к ребристой стенке, приличный фрагмент цилиндра с мягким хлопком ушёл в пол. Щель в полу тут же затянулась металлической пластиной с греческим орнаментом. Верочка, впрочем, не обратила на это ровным счётом никакого внимания. Она зачарованно разглядывала стоящий на столе узкий кувшин, едва ли превышающий объемом бутылочку пива «Реддс». Кувшин был заполнен изжелта-зелёной жидкостью.
        В жидкости извивалась бесцветная змейка.

* * *
        А может, и не змейка. Во всяком случае, Верочка не помнила змей с таким плоским, состоящим из сегментов телом, и безглазой головкой, ощетинившейся пучком не то щупалец, не то усиков, имеющих на концах крошечные крючочки. Несмотря на общую странность, существо не вызывало отвращения. Пожалуй, оно было по-своему привлекательно. Двадцатисантиметровый символ свободы передвижения, гибкости и изящества.
        - Что это? - второй раз за время посещения «Кипариса» спросила Верочка.
        - Прежде чем ответить на ваш, безусловно, законный вопрос, я должен кое о чём рассказать, - замурлыкал Константин. - Прошу выслушать не перебивая. Хорошо?
        Верочка кивнула, не сводя зачарованного взгляда с изящной гадины. Та будто почувствовала интерес к собственной персоне и тотчас скрутилась штопором, породив шлейф мельчайших пузырьков.
        - Полагаю, вы знаете, что способов победить избыточный вес существует огромное множество. Это и всевозможные пилюли, и утомительные диеты, и изматывающие спортивные занятия. Наконец, хирургическое вмешательство. Как ни печально, но все эти методы приносят только временный результат. Стройность, достигнутая с большим напряжением сил, рано или поздно улетучивается. Чаще всего рано. - Константин прикрыл глаза и опустил уголки губ, показывая, что от всей души сожалеет о подобной несправедливости. Но через мгновение вновь оживился: - Наш метод отличается от прочих кардинально! Мы дарим скульптурные линии телам клиентов навсегда. Без диеты и мучительных физических упражнений. Все лишние калории забирает наш питомец! Без следа! Без неприятных ощущений! Всего-то и нужно - ввести его в кишечник.
        - Как ввести? - пробормотала Верочка. Ее розовые щёчки тронула бледность.
        Константин мимикой и жестами показал как.
        - Стоп-стоп-стоп! - Верочка замотала головой и вскинула ладошку. - Это что же получается, вы мне предлагаете самой проглотить гли…
        - Молчок! - Константин молниеносно приложил палец к ее губам. - Не произносите слов, которые гарантированно испортят настроение и вам и мне. Мы пользуемся термином «питомец специальной селекции». Предлагаю вам употреблять его же.
        Верочка с ненавистью взглянула на альфа-самца, которого только что единогласным голосованием с Александром Атамановым переименовала из обольстительного подлеца в законченного мерзавца, и процедила:
        - Самое время сообщить, что красота требует жертв.
        - Совершенно верно, - ответил тот, мило улыбаясь. - Требует. Заметьте, ваша жертва будет не самой большой. Всего-то двадцать пять сантиметров в длину, простите за невольный каламбур.
        «Да уж конечно, - не дала себя обмануть Верочка. - Каламбур явно отрепетированный».
        - Многие, очень многие известные люди принесли такую жертву. Например, популярный писатель и любимец прекрасного пола Беркутов. - Константин сделал многозначительную паузу, давая Верочке время осознать, что такая штука, как тайна личной жизни в нынешнем, продуваемом суховеями социальных сетей обществе, может считаться негодной, отжившей рухлядью. - Уверяю, никто не остался разочарованным. Да вы и сама об этом знаете, иначе не пришли бы сюда.
        Мерзавец был кругом прав.
        - Что я должна сделать?
        Константин взял кувшин («питомец специальной селекции» начал извиваться вдвое энергичней) и протянул Верочке.
        - Пейте.

* * *
        Всю ночь в животе у Верочки громыхали копытами аргамаки, с хрустом срубали чьи-то головы и конечности хищно изогнутые акинаки, хлёстко свистели волосяные арканы и звучно хохотали колокольными голосами скифские воительницы. «Питомец специальной селекции», которого писательница ради краткости окрестила Пёссом, энергично готовил среду будущего обитания. Абсолютно не считаясь с самочувствием хозяйки, паразит такой.
        Проснувшись, Верочка прямым ходом отправилась на кухню. Самым лучшим, самым испытанным, никогда не подводившим её средством от любых потрясений была еда. Садясь завтракать, она несколько опасалась, что Пёсс каким-либо образом испоганит ещё и утро, однако обошлось. В животе стоял умиротворяющий покой. Парочка бутербродов с ветчиной и сыром, парочка варёных яиц под майонезом, восьмушка купленного вчера Вовкой «Наполеона» и большая кружка очень горячего, очень сладкого какао со сливками вернули писательнице удовлетворительное расположение духа. А показания напольных весов сделали его воистину прекрасным. Минус полтора килограмма всего за одну ночь.
        - Дас ис фантастишь! - воскликнула Верочка, постаравшись придать голосу волнующую альковную хрипотцу, и бросилась к ноутбуку.
        Отличное настроение следовало немедленно актуализировать, сиречь магией писательского дарования превратить в строки нового текста. Степные валькирии засиделись в душных шатрах, устали от покорности худощавых гибких невольников, выполняющих любые прихоти ненасытных властительниц. Пылкие сердца амазонок вновь требовали летящего в лицо ветра, грозового горизонта в росчерках молний, запахов ковылей, конского пота и требухи, что выскальзывает из вспоротых вражеских чрев лиловыми змеями.
        Пока ноутбук разогревался и загружался, Верочка, поскуливая от нетерпения, слупила ещё один кусок торта. Александр Атаманов, который мало-помалу захватывал контроль над правым полушарием её мозга, не возражал - как и все писатели-мужчины, он был тем ещё сладкоежкой. Пёсс тоже вёл себя спокойно. Верочка решила, что, возможно, ужиться с ним будет не так сложно, как мнилось ночью, в жарком коконе постельного белья.
        Точно пианист, вскинула она руки над клавиатурой, привычно вытянула губы трубочкой, набрала в лёгкие побольше воздуха… и вдруг с жутчайшим разочарованием поняла, что писать не может. Хуже того, не хочет! А хочется ей съесть ещё один кусочек торта, потом забраться с ногами в кресло, обнять большого мягкого коалу, купленного на первый книжный гонорар, и посмотреть, наконец, на «плазме» с полным звуком тот фильм, который она скачала с густо облепленного компьютерными вирусами, троянами и баннерами сайта.
        Это было катастрофой. Верочка так растерялась от внезапного, вероломного приступа писательской беспомощности, что совершила непростительную ошибку. Запустила интернет и набрала в поисковой строке: «Атаманов, Валькирии Дикой Степи, рецензии».
        Первая же ссылка вела на сайт «Нового книжного кафе», где, как гюрза в конском черепе, притаился Лео Цедимян со свеженькой статьей под невинным на первый взгляд заголовком: «Скифский поход атамана».
        Аналогия с гюрзой оказалась, к сожалению, на редкость точной. Проклятый критик обнажил клыки. Кусался он бесчеловечно и крайне ядовито. «Кто же употребляет этих валькирий? - вопрошал злодей. - Ответ следует искать у психологов, специализирующихся на слабоумных детях. Если у вас получится хорошенько подпоить кудесников резинового молоточка и засаленной кушетки, то они наверняка поведают, что мозги их сопливых подопечных нафаршированы обрывками глупейших комиксов, где вместо Робинзона Крузо и Гека Финна мелькают педерасты в красочных костюмах из латекса да мускулистые бой-бабы с саблями и сиськами наголо. Кстати о сиськах. По многим признакам мы заключаем, что господин Атаманов - особа женского пола и самого нежного возраста…»
        Дрожа, будто в лихорадке, Верочка дочитала статью до финала, за что была вознаграждена чудовищным в своей несправедливости пассажем: «Мы рассчитываем, что кто-нибудь отведёт авторшу дебильных «Валькирий» в секс-шоп. Пусть девушка купит там вибратор, да и займётся делом более приятным и полезным, а главное, более соответствующим её интеллекту, чем сочинение книжек!»
        Закончив чтение, Верочка сначала бурно расплакалась, а потом вскочила из-за стола и, хотя у неё самой содержалось несколько промилле воровской цыганской крови и не одобряемой патриотами польской, выкрикнула в экран монитора неполиткорректное:
        - Гадина носатая! - После чего добавила привычное: - Подлец!
        Не то одобряя поведение хозяйки, не то наоборот осуждая, «питомец специальной селекции» встрепенулся и устроил в животе настоящий шабаш - с козлами и ведьмами, взапуски прыгающими через адски горячий костёр.
        Верочка согнулась практически пополам и тихонько ойкая, посеменила к дивану.

* * *
        Страдания продолжались целую неделю. Верочка не смогла написать ни строчки нового романа, плохо высыпалась, у неё пропал аппетит, и совершенно прекратились шаловливые девичьи сны с участием поджарых, по-дикарски волосатых мулатов. Не радовало даже стабильное уменьшение веса - по килограмму за сутки. Наливные щёчки ввалились, румянец сошёл с них, уступив место подвальной бледности.
        Зато Цедимяна будто наканифолили. Похоже, он решил смешать с грязью все книги Александра Атаманова. Критик строчил злопыхательские пасквили ежедневно, публиковал на различных сайтах и, что самое противное, собирал множество восторженных отзывов, лайков и репостов! Верочка и не подозревала, что у неё столько недоброжелателей. Вслед за Цедимяном потянулись и другие. Даже Гоша Беркутов, казалось бы, сам настрадавшийся от критики, прошёлся в блоге по «Валькириям Дикой Степи», как Аттила по Европе. И вообразите, запись была не под замком! Подлец кудрявый.
        А братец Вова, будто нарочно, уехал в командировку, и пожаловаться на жестокость мира было совершенно некому.
        Под занавес кошмарной недели нервы у Верочки сдали окончательно. Чтобы не наделать совсем уж жутких глупостей, она съела две таблетки феназепама, запила бутылкой каберне и уселась перед телевизором. Ткнула в пульт наугад. Включился канал «Культура», какой-то балет. Под грозный рокот барабанов, глядя на женственных танцоров, увивающихся вокруг розовой колонны, которая даже у психологов, специализирующихся на слабоумных детях, не вызвала бы двояких толкований, Верочка и заснула.
        Ей приснилось, что она, лёгкая и изящная, голышом танцует в гигантской раскрытой раковине. Перед ней - зрительный зал. Зал пуст, занято лишь два места в первом ряду. В одном кресле сидит мерзостный карлик с карикатурным «кавказским» носом, в другом - Гоша Беркутов. Кресла расположены на концах доски, опёртой посредине на толстое бревно - будто детские качели. Карлик строчит что-то в пухлый блокнот, а Гоша весь подался вперёд. Он любуется танцем. И, разумеется, танцовщицей. Верочка делает последний пируэт, восхищённый Беркутов вскакивает и рукоплещет. Карлик, обиженно вереща, валится на пол, но его слабый голосок теряется за звуком аплодисментов.
        Аплодисменты, правда, звучали как-то диковинно. Словно щелчки компьютерной клавиатуры.
        От изумления Верочка пробудилась.

* * *
        Она сидела за стареньким компом, который не включала уже, наверное, года три. Её пальцы со страшной скоростью колотили по клавиатуре, порождая тот самый дробный стук из сна. По инерции Верочка отбила ещё несколько знаков и остановилась. Вчиталась в написанное. Кровь прилила к лицу, уши запылали. Текст оказался бесцеремонной до бесстыдства и язвительной до оскорбления критической статьёй на сборник рассказов пожилого писателя, который, собственно, порекомендовал Верочкину дебютную повесть в издательство. Она торопливо проскроллила текст в начало.
        Автором значился Лео Цедимян.
        Верочка оторопела.
        - Как я могла? - пролепетала она.
        Насмехательство над старым добряком было чем-то запредельно циничным. Всё равно, что убить крокодила Гену исключительно для того, чтоб из шкуры наделать чехлов для айфонов. Или выводок месячных тигрят пустить на похлёбку для столовой в штаб-квартире Гринпис.
        - Думаешь, это ты написала? С твоими-то куриными мозгами? Ну, бугага, чо, - прозвучало у неё в левом ухе. Голос был мужским. Негромкий и предельно насмешливый фальцет. Очень, очень неприятный.
        Верочка обернулась. Никого.
        - Села писать, так не вертись. - Слово «писать» собеседник ухитрился произнести так, что было решительно непонятно, которая из гласных ударная.
        Звук тем временем перекочевал в правое ухо.
        - Похоже, ты чокнулась, барышня, - печально сказала Верочка себе. - Раздвоение личности, иначе шизофрения. Игрища с Александром Атамановым даром не прошли. А глист и похудание спровоцировали рецидив. Видимо, так.
        - Я бы попросил! - голосок приобрёл раздражённые нотки. - Не глист, а «питомец специальной селекции».
        - Как?
        - Лео Цедимян. Или Пёсс, если угодно.
        - Да ну нафиг! - сказала Верочка с искренностью профессора химии, опровергающего наличие в церковном вине крови Христа. - Чтобы червяк-паразит был разумным, да ещё и управлял хозяином? Сумасшествие куда вероятней.
        - Боюсь, у тебя неверные представления о том, кто хозяин, - пропищал голосок.
        Верочку скрутил страшный спазм. Такого с ней ещё не бывало - ни во время довольно болезненно протекающих месячных, ни даже при воспалении аппендикса. Наверное, такие мучения испытывали враги степных валькирий, когда воинственные девы взрезали им брюшину и медленно наматывали кишки на латную рукавицу.
        - Теперь убедилась?
        - Да. - Верочка вытерла со лба обильный пот.
        - Не слышу в голосе оптимизма! - развязно хохотнув, заявил Пёсс-Цедимян.
        - А с чего ему там быть?
        - Хотя бы с того, что из рыхлой дурнушки ты, как и мечтала, трансформируешься в соблазнительную деву. Из убогой графоманки превращаешься в блестящего критика, с перспективой стать востребованной писательницей. И наконец, у тебя появился эрудированный собеседник и умный наставник! Разве это не замечательно?
        Вместо ответа Верочка горько разрыдалась. Оказывается, она не желала расставаться ни с пухлыми щёчками, ни с Александром Атамановым и его гаремом валькирий Дикой Степи. Ни тем более со свободой.
        - Ну, поплачь, поплачь, - великодушно разрешил паразит. - Скорее заснёшь, и я смогу заняться делом.
        За окном громыхнуло, и тут же зашелестел дождь.

* * *
        Утро выдалось солнечным. Вывеска над круглосуточной аптекой блестела от капелек, точно циновка перед шатром валькирии, на которую заезжий удалец швырнул пригоршню речного жемчуга. Верочка ещё раз прислушалась к себе («питомец специальной селекции» не подавал признаков жизни - видимо, отсыпался после трудовой вахты) и решительно толкнула стилизованную под старину дверь.
        Покупателей по причине раннего времени ещё не было. Верочка склонилась к окошечку и, жутко смущаясь, попросила у строгой женщины-провизора:
        - Дайте что-нибудь противогельминтное.
        - Здесь вам не ветеринарная аптека, - недружелюбно отозвалась та.
        - Мне для человека. И посильнее, если можно. Вот только рецепта у меня нет.
        Провизорша с сомнением осмотрела Верочку с головы до ног, хмыкнула и удалилась к шкафам. Через мучительно долгую минуту вернулась и выложила на стойку коробочку.
        - «Декарис». Средство токсичное, так что во время употребления следите за самочувствием.
        - Спасибо, - пролепетала Верочка, расплатилась и выбежала вон.
        Прямо на аптечном крыльце она проглотила сразу две таблетки и запила их коктейлем «Милкис» из загодя приготовленной баночки. Таблетки были горьки, как степная полынь, а коктейль сладок, как кобылье молоко с мёдом. Верочка почувствовала небывалый прилив сил. Она смяла в кулаке пустую баночку и победительно улыбнулась.
        «Пусть я навсегда останусь толстухой и посредственной писательницей, - думала она, шагая домой, - пусть не так умна, как Лео Цедимян, но я хотя бы не паразит. И никогда им не буду».