Сохранить .
Сын ведьмы Александр Иванович Седых
        Вячеслав И Седых
        Сын ведьмы [Седых] #1
        Сыну ведьмы судьбой уготованы тяжкие испытания. Его дух будет закаляться в горниле Первой мировой и хаосе Гражданской войны, да и в Южной Америке доведётся изрядно повоевать. Зато с телом бойцу повезло - чудная наследственность, силой мысли может управлять гравитационным полем. И левитация - самый невинный дар от инопланетной ведьмы, с остальными подарками сироте предстоит разбираться всю жизнь. Стезя воина лёгкой не бывает, даже в параллельном мире.
        Сын ведьмы
        Пролог
        Душная летняя ночь. В окно казацкого куреня нагло заглядывает полная луна. Жёлтый луч медленно крадётся к морщинистому лицу седобородого старца. Наконец свет трогает закрытые веки. Во дворе поднимает тревогу пёс, лай быстро переходит в жалобное поскуливание.
        Матвей Ермолаев резко просыпается, соскакивает с кровати и выглядывает в окно. Напротив, в маленькой станичной церквушке настежь распахнута дверь. В колышущемся свете зажжённой внутри свечи отчётливо видна заползающая, словно чёрная змея, тень за порогом. Тёмный силуэт высокой фигуры исчезает в дверном проёме. Свет усиливается, одновременно вспыхивают многочисленные свечи в церкви. Тихо, протяжно, жалобно стонет колокол, будто ветер гудит.
        Старец торопливо натягивает поповскую рясу, вешает на грудь массивный медный крест и босиком бежит к церкви.
        У алтаря замерла очень высокая стройная женская фигура в чёрном платье до пят. Задрав голову, рассматривает лики святых на иконостасе. Непослушные длинные чёрные пряди волос разметались по плечам.
        - Негоже женщине с непокрытым челом в храм входить! - прямо с порога набросился на нарушительницу церковных устоев суровый батюшка.
        - Матвей, я в твою богадельню не молиться среди ночи пришла, - молодая женщина грациозно обернулась, в руках она нежно держала свёрток с младенцем. - Ты, сводный братишка, теперь станешь ещё и крёстным отцом моего дитя.
        - Фелиция, не по обряду это - самому крестника крестить. Да и не в ночи святое таинство твориться должно, - насупил седые брови святой старец, отношения со сводной сестрой у него сложились непростые. - Не богохульствуй, ведьма! Полсотни лет по миру шлялась, а теперь грехи отмолить решила!
        - По разным мирам много хаживала, - тряхнув волосами, нагло сверкнула белозубой улыбкой очаровательная красотка. - Ты, братец, не корчи из себя святого, сам в молодости славно погулял, да и в Турецкую войну шашкой нарубил врагов гору. А помнишь, как ты за голой старшей сестрой в бане подглядывал?
        Красавица медленно опустила руку к коленке и, осторожно захватив ткань платья двумя тонкими изящными пальчиками, резко подняла к поясу, соблазнительно обнажив выставленную вперёд стройную ножку в туфельке на высоком каблучке.
        Колдунья мгновенно пробудила в старом казаке забытые мужские желания.
        - Я уж почти полвека былые грехи замаливаю, - поп ухватился ладонью за крест на груди и, стиснув зубы, погнал прочь бесовское наваждение. - Побойся бога, девка распутная! Уж нам помирать скоро, а ты всё не перебесишься.
        - Коли сейчас с тобой, старый, сговоримся о деле, - моложавая ведьма озорно подмигнула седобородому братцу, - свои два десятка лет жизни тебе добавлю. Будет время из крестника воина воспитать.
        - Не продам душу дьяволу! - ещё крепче, до боли в пальцах, сжал медный крест на груди стойкий поп.
        - Матвей, ты же понимаешь - от ведьмы дитя хорошим манерам не научится, - горько вздохнула непутёвая мамаша. - Ну, какая из меня воспитательница? Я же всю жизнь только для своего удовольствия жила - не научена я, чем - то жертвовать, ради других. Не хочу, чтобы мой сын вырос таким же бездушным эгоистом. Кому много богом дано, с того и спрос больше.
        - А ведь когда-то, одна настырная девчонка, презрев все опасности, ушла из нашего дома искать родную мать, - с укором напомнил давние события названный брат.
        - Не позволяй крестнику совершить роковую ошибку. Рождение сына у ведьмы - это аномалия, - отрицательно покачала головой сестрица. - В мой родной мир мальчику хода нет. На ведьмака весь колдовской клан накинется. Там он либо станет королём, либо умрёт. Ну, уж возмужать и набраться сил ему точно не дадут. Ты хочешь крестнику смерти?!
        - Эх, ведьмы, твари жестокие, - в сердцах простонал старик, не понимая такого отношения к детям. - Как же ты, душегубка проклятая, от своего дитя отказываешься?
        - Спасти хочу, - потупив взор, тяжело вздохнула мать. - Вспомни, ведь я и сама подкидышем была. Воспитай настоящего воина, а он за это твой казачий род от истребления спасёт.
        - Не уж - то, опять большую войну чуешь? - нахмурил брови казак. Знал он талант сестрицы - беду накликать.
        - Первая мировая грядёт, - кивнула пророчица. - А затем начнётся братоубийственная резня по всей Российской империи.
        - Мы в Русской империи живём, - поправил старик путешественницу по заграничью.
        - Я видела, на денежных ассигнациях лик Николая Второго отпечатан. Значит, разница небольшая, - скривившись, словно лимоном закусила, отмахнулась чужестранка. - История почти такая же.
        - Загадками говоришь, - недовольно поморщился старик. Каноническая церковь отвергает лжепророчества идолопоклонников. Но казаки хоть и сильны верой православной, однако и к вещим снам относились с уважением. - Что конкретно в колдовских снах видела?
        - Кабы во снах, - грустно усмехнулась ведунья. - Я реки крови воочию видела, десятки миллионов человек в землю легли. Колесницу истории в одиночку не повернуть. И предотвратить всеобщее безумие никому не под силу. Но герой может спасти избранных.
        - Когда война грянет? - уже уверовал в грозное пророчество старец.
        - Должно быть, летом 1914 года, - пожала плечами ведьма.
        - Так сыну твоему только четырнадцать исполнится, - с недоумением всплеснул руками Матвей. - Как же такой малец большую беду отведёт?!
        - А ты его не настраивай весь мир переворачивать, - зло хохотнула беспечная мамаша. - Пусть, по началу, собой пять казаков от призыва заменит. У тебя ведь столько внуков к тому сроку подрастёт?
        - Как взрослых казаков может заменить ребёнок?!
        - Мальчонка быстро вырастет, - подмигнув, заверила ведьма. - Ты, главное, его дух правильно к войне подготовь, а мощь в его теле кроется не человеческая. Научи сына скрывать, до поры, свою истинную силу, или людишки монстру житья не дадут. Научи воина любить и защищать род, выкормивший его, а то бед от чудовища не оберёшься. Пусть лучше станет таким же, как мой названный братец, честным бессребреником, чем алчным до власти владыкой.
        - Как сына - то нарекла?
        - Алексеем, как отца звали.
        - Не уж - то нет больше станичного атамана?! - ужаснулся старик. - За что лучшего казака сгубила?!
        Волосы ведьмы встали дыбом, как наэлектризованные. Глубоко в бездне чёрных зрачков вспыхнули дьявольские огни.
        - Я ему душу открыла! Полюбила! А он испугался правды моей, отринул ведьмину любовь, да ещё и утеху на стороне нашёл.
        - Сама - то тоже девка не без греха, сколько в молодости кавалеров поменяла, скольких с ума свела? - с упрёком покачал головой старик.
        - Да уж без счёта, - быстро погасив нервный всплеск, довольно рассмеялась ведьма и вновь превратилась в милую прелестницу. - Только ни от кого раньше дитя понести не смогла, а тут, на старости лет, такое парадоксальное совпадение тел. Видно, в роду атамана тоже ведьмы водились. Я ведь почти решилась остепениться, почитай год в родном селе смирно живу.
        - Тебя здесь никто не признал, все знакомые старики и старухи померли. Ты ведь юной девицей сбежала мир повидать.
        Старик всё же немного завидовал непутёвой сестрёнке.
        - Миры, - подняв указательный палец, поправила ведьма. - Зато погуляла всласть, а ты на одном месте пнём просидел, что видел?
        - Жизнь не зря прожил. За отечество сражался, жену любил… до самой смерти любил. Бог трёх сыновей дал, пять внуков, восемь внучек.
        Тепло разлилось под крестом в груди старика.
        - И я, наконец - то, мужика полюбила… до смерти, - злобно рассмеялась ведьма. - А вот измену простить не смогла - дура ревнивая!
        - У тебя всегда был характер - огонь. Веру бы приняла православную, так и сдержала бы душу басурманскую, - пробормотал старик, хотя не очень-то и верил вырвавшимся словам.
        - Вот, братишка, сына тебе на воспитание и отдаю, сама не смогу человеком воспитать. Не хочу чудовище вырастить. Опостылела мне жизнь бессмысленная и жестокая, а себя переделать не смогу. Если возьмёшь сына, то обещаю больше в твоём мире никого не убивать. А не то, ты меня знаешь, распалю в душе злобу лютую - всё село сожгу, всех казаков порешу!
        - Не сметь! Ведьма! - бешено взревел старик. За своих станичников он мог зубами рвать врага, даже несмотря на церковный сан.
        - Так казаки сами за смертью утром к моей хате придут, за атамана мстить. Ночью - то боятся, сидят по хатам, самогоном храбрятся. Не дай, поп, душ невинных без счёта загубить. Возьми мою ношу, позволь тихо уйти в иной мир.
        Ведьма бесшумно приблизилась вплотную к попу и выпустила из рук куль с ребёнком.
        Матвей инстинктивно бросился подхватить, но ладони остались пусты. Куль недвижимо парил в воздухе, не падал! Лишь через долгую секунду плавно опустился в подставленные ладони.
        - Ты взял, брат, теперь это твоя ноша, - победно рассмеявшись, ведьма словно привидение обтекла поражённого попа и беззвучно упорхнула в ночь.
        Что хотела, она сделала. Колесо истории, наскочив на небольшой камешек, должно повернуть в сторону, образовав новую вероятность.
        Поп с ребёнком бросился к порогу. Но лишь заметил, как чёрная тень на мгновение закрыла лунный диск, может птица ночная, может ведьма?
        - Кукушка проклятая! - в сердцах крикнул вслед непутёвой сестрице старик и прижал невесомое тельце к груди. Младенец спал, тихонечко посапывая.
        Удручённый нежданным событием, старый Матвей так и стоял босиком на пороге святой обители, держа невесомый свёрток в руках. Долго слушал, как перед рассветом пели соловьи, и с окаменевшим лицом глядел на разгорающийся дом ведьмы на окраине посёлка.
        Внезапно соловьи смолкли, а в тиши далеко разносилось дивное пенье на чужестранном языке, аж слёзы наворачивались от жалостливых интонаций. Ближе смотреть не пошёл, но люди потом рассказывали, что песня звучала до конца, пока дом не сгорел полностью. И ещё сбежавшимся на огонь станичникам почудилось, что когда крыша провалилась внутрь, то будто бы, вместе со снопом алых искр и клубами дыма, в небо унеслась к умирающим звёздам чёрная тень ведьмы.
        Часть 1. Басурманин
        Глава 1. Один - за пять казаков!
        Самые первые годы жизни Алексей уже не помнил. Хотя некоторые моменты из детства запали в душу. Маленьким, ему нравилось играть с огнём свечи. Только дядька Матвей ругался, когда замечал, что бесёнок опять вытягивает ручонками пламя в струйку и «дули из огня крутит». А ещё он любил соревноваться с котом Васькой, кто быстрее мышку изловит. Этой забаве дядька Матвей не мешал, лишь с усмешкой следил, чтобы Алексей сидел смирно и не жульничал - ладошками мышонка из - под пола на себя не гнал бесовской Силой. Упражнение вырабатывало в охотнике терпение, ведь кот мог часами караулить добычу. Зато мальчонка видел все движения мышонка и ловил воришку у самой норки раньше кота.
        Сыну ведьмы было трудно скрывать от общества «слепых» людей, что он видит мир в полях Силы. А ещё труднее не показывать прилюдно, что умеет этой Силой управлять. Даже имя чудесной Силы он узнал только недавно от городского учителя, который приезжал преподавать уроки естествознания в местную школу. Учитель называл Силу - гравитацией, но, по его словам, гравитационные поля направлялись строго в центр массы тела. Люди жили в плоскости земной поверхности под давлением вертикальной составляющей гравитационного поля планеты. Однако же сын ведьмы видел поля силы и у отдельных предметов. И он умел искривлять эти поля, даже менять направление на противоположное. Чем ближе к пацану располагался предмет, тем легче получалось изменять свойства поля. Проще всего управлять собственным телом. Его можно направить в полёт вверх или в любую сторону, а можно увеличить плотность потока внутри, тогда тело приобретало плотность камня. Но обычно сын ведьмы уравновешивал внутренний силовой поток с внешним и пребывал в невесомости, только одежда и сапоги придавливали к земле.
        - Опять размечтался, лентяй! Не вижу следов! - обернувшись с седла, строго прикрикнул на мученика строгий седой дед.
        Позади коня по пыльной просёлочной дороге бежал худощавый черноволосый паренёк с деревянным коробом на кожаных лямках через плечи. То, что при беге не слышно шума - наставнику нравилось, но вот, что в пыли на дороге, на добрую сотню шагов, не отпечаталось следов от сапог - очень удручало. Значит, Ведьмин Сын, как дразнили паренька в станице, опять за своё взялся - левитирует, тихаря. Матвей запрещал бесёнку летать, иначе нормальные мышцы не сформируются, так и будет худосочным скелетом народ смущать. Как объяснить людям нечеловеческую силу приёмного сына? Вон у парня за плечами короб с камнями, а он за пять вёрст пути даже не вспотел! Специально загрузил груз побольше, чтобы придавить тело к земле, но мальчишка сумел вес обнулить - с каждым разом у него растёт не сила мышц, а возрастает способность управлять массой окружающих предметов. Матвей, конечно, и такому обороту радовался, однако и человеческие возможности надо тренировать. Но придумать новые упражнения уже не получалось. Пока мал был Алексей, обучался воинским качествам: терпению, храбрости, быстрой реакции. Когда подрос - премудростям
боя: владению саблей, ножом, стрельбе из револьвера и карабина, рукопашному бою и скрытному передвижению.
        Не было у Алексея нормального детства - вся жизнь игра в войнушку. Да, для мальчишки любое суровое испытание казалось увлекательной игрой, других развлечений просто не принимал. В станице все сторонились Сына Ведьмы, бабки плевались в след, мужики крестились, а мальчишки кидались камнями. Хотя Алексею такая забава очень нравилась. Благодаря видению Силы, он отслеживал движение чужих тел даже со спины. Легко ловил брошенные камни или уклонялся, а, если летели слишком густо, то отбивал ладошками. Тогда уж могло «прилететь» и обидчикам - рикошет не щадил никого. Однако жаловаться станичному попу на его подопечного никто не приходил. Хоть и не любили Сына Ведьмы, но многие знали, что поп его готовит для защиты казачьего рода. Про грядущую мировую войну верилось с трудом, но от мелких напастей Сын Ведьмы спасал станичников уже сейчас. Странный мальчишка уходил в ночь с одним ножом, и возвращался с волчьей шкурой. Во всей округе теперь волков не сыщешь.
        Обращались к юному следопыту и с просьбой разыскать потерявшуюся на пастбище тёлочку. Причём, он отправлялся в поиск даже в дождливую ночь, и к утру неизменно приводил пропажу.
        В школу Алексей не ходил, его обучал грамоте и математике сам дядька Матвей. Заставил наизусть выучить библию и псалтырь, других книг в доме попа не нашлось. Обучал читать войсковые карты, что ещё с Турецкой войны завалялись в сундуке. Иногда в станицу приезжали городские учителя по предметам естествознания, лишь тогда Алексей шёл в класс к остальным школярам и задавал умные вопросы. Матвея уговаривали отправить смышлёного паренька учиться в гимназию, но дядька понимал, что отпускать такое чудо далеко от себя нельзя - только людей пугать. Старик упорно готовил мальчишку к выживанию на войне.
        - Дядька Матвей, за нами по дороге, в версте, конный отряд в полтораста сабель, - не сбив дыхание, известил наставника бегун.
        Матвей остановил коня, оглянулся - дальний обзор закрывала рощица, жаркое летнее марево колыхало полуденный воздух, но лёгкое облачко пыли над кронами деревьев опытный взгляд казака рассмотрел.
        - Не верю! Как узнал? - укорил бестолкового ученика казак.
        Гневить дядьку объяснением искажения гравитационных полей Алексей не стал. Сбросил с плеч деревянный короб и, упав на дорогу, приложил ухо к земле.
        - Слышу топот копыт. Сто шестьдесят два всадника и три телеги, - изобразил жуткое напряжение на лице следопыт.
        - Излишняя точность - подозрительна, - погрозил пальцем наставник, в очередной раз намекая на секретность. - Первый доклад мне понравился больше, только надо сперва изображать усилие, а уж потом удивлять окружающих.
        - Так нет же никого близко? - вскочил на ноги следопыт. С тихим хлопком, пыль с лица и одежды слетела серым облачком, словно пыльный половик резко встряхнули.
        - А увидит кто? - сурово сдвинул брови поп и перекрестился.
        - Я бы вперёд заметил наблюдателя, - гордо улыбнулся хвастунишка. Живые тела имели свой спектр Силы.
        - Тебе среди людей жить, а не в дикой степи. Ты должен каждый свой шаг контролировать, чтобы за обычного человека сойти.
        - Так я в обществе и маскируюсь под обычного. В станице ведь никто же не знает, что я по ночам летаю.
        - Никогда не показывай на людях свою бесовскую Силу, - в тысячный раз вдалбливал прописную истину в голову мальчишки старик. Трудно ему приходилось с не по человеческим меркам развитым учеником. - И всегда готовь заранее объяснение проявлению Силы.
        - Я же и физическое тело тоже тренирую, - подняв рубаху, показал рельефные кубики пресса молодой атлет.
        - Худощавый паренёк не может одной рукой гружёную телегу приподнять, - укорил за недавний проступок Матвей.
        - Так колесо же на ступицу оси насадить нужно было. Твой же внук попросил. Не бросать же родича на дороге без помощи.
        - Не только тело, но и мозги развивать надо! Применил бы рычаг. Не нашлось бы под рукой длинной дровеняки - оглоблю с телеги использовали бы.
        - Так своему же помог, думал - не разболтает, - понурил голову виновник.
        - Даже от своих таиться надо! В прежние века таких чудиков на кострах сжигали!
        - Как мамку?
        - Сестрица, непутёвая, сама из нашего мира ушла. А тебе определила стезю воина - свой казачий род от смерти спасать.
        - Так я же и прошу на войну меня отпустить. Вон в газете написали про набор казачьего войска. И в городах молодёжь в добровольцы записывается, - с недоумением глядел на наставника парень.
        - Эх, не хотел я грех на душу брать, да видно от судьбы не уйдёшь, - горестно вздохнул старик, подъехал к воспитаннику ближе и потрепал густую чёрную шевелюру. Предчувствие скорой разлуки тисками сжало сердце. - Наверное, сейчас тебя в войско определять будем.
        Пыля по дороге, казачий отряд скоро нагнал двух странных путников. К седовласому бородатому попу подъехал атаман.
        - Далеко ли до «Холодных ручьёв», старик?!
        - И тебе - здрасьте, казачок, - недобро усмехнулся поп. - Станица впереди за холмом, мимо не проскачешь. Но ты коня - то попридержи, дело у меня к тебе… секретное.
        Пожилой бородатый казак махнул нагайкой, указав остальным не останавливаться, а сам присмотрелся к очень странному попу.
        - А ты, батюшка, никак тоже вместе с нами на войну собрался, - с удивлением заметил казак висевшие на луке седла попа: кавалерийский карабин, казачью шашку в потёртых ножнах и револьверную кобуру на офицерском ремне.
        - Стар я для царского призыва, уж девятый десяток землю топчу. А вот пятерых моих внуков забрать ты мог бы, но…
        Заинтриговал дед опытного казака.
        - И кто помешает?
        - Но возьмёшь, вместо пятерых обычных казаков, одного чудо - казака.
        - Не этот ли юный басурманин, тот чудик? - расхохотался догадливый казак, заметив, как гордо выпятил грудь молодой худощавый паренёк, лет шестнадцати - семнадцати. Судя по чёрным волосам и носу с горбинкой, южных кровей в казачке намешано с избытком.
        - Алексей - православный казак, - заступился за приёмного сына Матвей. Ему не понравилось пренебрежение атамана к неизвестным путникам. Настоящий боец должен бы обратить внимание на знаковые мелочи. - И подобного воина ты ещё не видывал. Тут недалече полигон устроен. Поедем, посмотришь, только без лишних глаз.
        - Ну, поедем, старче. Повесели бывалого вояку, - рассмеялся атаман в расшитых золотом погонах. Необычный поп его всё же заинтересовал.
        Алексей никогда не видел таких погон на казаках, наверняка, чин большой. Вообще, это был пробел в его военной подготовке - дядька Матвей не обучал воспитанника строевой муштре и воинской субординации. Но спрашивать сейчас казалось не к месту, юноша закинул за плечи деревянный короб и трусцой поспешил за удаляющимися стариками.
        Пока добрались до полигона, казаки познакомились чуть ближе. Матвей узнал, что Никифор Плетнёв, так звали атамана, успел повоевать на Маньчжурском фронте с японцами. А атаман, наконец, понял, что повстречался с легендарным Матвеем Ермолаевым - героем ещё Турецкой компании, той войны, когда самого Никифора и на свете - то не было.
        - Какой - то странный полигон, - удивлённо осмотрел пологий склон холма казак.
        Среди густо поросшей степным ковылём каменистой земли зияли глубокие траншеи, виднелись бревенчатые настилы блиндажей, стояли избитые пулями деревянные идолы в человеческий рост, некоторые были словно топором изрублены. На самом гребне холма вертикально торчали жердины с оранжевыми тыквами на конце.
        - Земелька бросовая, вот и балуемся с мальцом тут, - слезая с коня, объяснился Матвей. - С чего экзамен начнём?
        - Пусть казак сперва выездку покажет. С седла по тыквам отстреляется. А потом шашкой на полном скаку жерди срубит.
        Атаман предполагал, что паренёк будет двигаться по плоской вершине холма. Однако Алексей, сбросив с плеч ношу, прыжком вскочил в седло, освобождённое наставником, и погнал коня вниз по склону. На ходу он закинул за спину карабин и опоясался ремнём с шашкой в ножнах и кобурой револьвера. При этом конь перепрыгивал через траншеи и всё ускорял бег под горку. Достигнув подножия холма, Алексей снял со спины карабин и, развернувшись в седле, выстрелил.
        Оранжевая «голова» жердины разлетелась на осколки.
        - Ух ты, на скаку, с трёхсот шагов, прямо в тыкву?! - вырвался озадаченный возглас у бывалого казака. Очень редко кто способен на такой трюк.
        - Ещё чего, эдак на бесёнка тыкв не напасёшься, - проворчал старик, - с глины «головы» лепим.
        Тем временем Алексей поворотил коня и погнал его в гору. Наездник привстал в стременах и произвёл ещё четыре точных выстрела, на ходу щёлкая затвором карабина. Его тело двигалось, словно по линии параллельной земле. А конь мчался к вершине, будто скакал по ровной степи. Не чуя седока, конь легко перепрыгивал ямы и траншеи.
        - Пегас с крыльями! - восхищался могучим конём атаман.
        Он же не мог вообразить, что наездник и впрямь летит над седлом, да ещё и бесовской силой скакуну помогает ямы перепрыгивать. Алексей задал вектор Силы вдоль склона холма, подтягивая к вершине и коня тоже.
        - Обученный конь. Сивкой кличут, - гордо огладил бороду ладонью святой отец, с превосходством поглядывая на собеседника.
        Алексей лихо закинул карабин за спину, достал из кобуры револьвер и разрядил его семью выстрелами в глиняные головы. Затем выхватил шашку и, лавируя между жердинами, секущими ударами снёс все верхушки.
        - Готово, дядька Матвей! - подскакал к наблюдателям довольный собой паренёк.
        - Сейчас проверим, - заподозрил какой - то подвох атаман и подъехал ближе к срубленным жердинам.
        Увиденное его поразило: на земле среди глиняных осколков валялись острые полуметровые колышки. Только им подходило больше название - пенёчки, каждый толщиной в руку. А шашка, видать, у казака непростая - булатной стали клинок.
        - Да таким ударом всадника можно до седла надвое развалить! - обернулся казак к подъехавшему на коне старику. - А паренёк куда делся?
        - На вершине холма сховался, поди, сыщи моего пластуна, - хитро подмигнул атаману седобородый наставник. Его забавляло недоумение казака.
        Тот усмехнулся и медленно двинулся по следам от подков Сивки к прежней стоянке. Проследил всю цепочку шагов, заметил место, где Матвей сел на коня, но следов от сапог парня не обнаружил.
        Никифор начал расширять поиск, медленно раскручивая спираль движения. Наконец на очередном витке добрёл до брошенного деревянного короба. Вершина холма поросла высокой травой, но с коня отлично просматривалась на десятки метров. Вокруг негде спрятаться, разве что зарыться в каменистый грунт. Так у парня и времени на то не было, да и следов не скроешь.
        Вдруг в голову Никифору пришла дикая мысль: а не в короб ли влез худосочный паренёк? Казак подъехал ближе, наклонился с седла и попробовал приподнять короб за наплечный ремень.
        Даже от земли оторвать тяжесть не смог!
        - А ну, вылазь на свет, фокусник! - гаркнул атаман и, потянув за кожаную лямку, опрокинул короб набок.
        Деревянная крышка откинулась, и на землю вывалилась… груда плоских камней!
        Никифор не заметил, как в пяти шагах позади него вспучился грунт, упали стебли травы, и бесшумно поднялась из земли серая мумия.
        Адская тварь прыгнула. Пыль в полёте отделилась, с тихим хлопком, оставив в воздухе серый дымный след.
        Никифор резко обернулся на странный звук.
        Конь присел под добавившимся грузом. На круп вскочил чужак.
        Крепкий захват чужой руки сжал шею Никифора, словно стальные тиски. У самых глаз замерло сверкающее на солнце лезвие засапожного ножа.
        - Дядька, ты убит! - задорно известила улыбающаяся до ушей мальчишеская физиономия.
        - По - ра - жён, - выдохнул потрясённый такими фокусами бывалый казак. А ведь даже опасности не почувствовал, пока нож не оказался перед глазами.
        - Так врага берут в плен, а дозорного можно и броском ножа снять, - недовольно проворчал подъехавший ближе старик, строго поглядывая на парня.
        - И эт мы можем! - спрыгнул на землю разведчик, перекувыркнулся и метнул короткий клинок в ближайшую жердь.
        Нож тёмным росчерком промелькнул в воздухе и, с громким треском, насквозь пробил середину древка.
        Никифора впечатлила не только точность дальнего броска, но и сила. Нож вошёл в дерево чуть ли не по рукоять.
        - Как же ты его теперь вытащишь? - вырвалось удивление у атамана.
        - Бог силушкой не обидел, - пожал плечами юноша, быстрым шагом подошёл к пробитому толщенному дрыну, ухватился правой ладонью за рукоять ножа и… замер.
        Алексей воровато зыркнул на нахмурившегося дядьку Матвея, упёрся левой рукой в жердину, изобразил на лице жуткое напряжение и потянул за рукоять. Лезвие ножа, с натужным скрипом, будто ржавый гвоздь из доски тянут, медленно вылезло из деревянных тисков. Алексей шумно выдохнул, картинно вытер пот со лба и плавным, точным движением спрятал нож за голенище сапога.
        Когда возился с ножом, чудо - казачок повернулся спиной к Никифору. И что-то следов на светлой рубахе от пота незаметно. Ткань не была идеально белой, но парень всю дорогу к полигону бежал с неподъёмной ношей за плечами, затем ползал и кувыркался в пыли. Да мокрая рубаха уже должна превратиться в грязную тряпку.
        - А ведь твой казачок даже не вспотел! - подозрительно прищурился атаман.
        - Жилистый парнишка, - скривился от неудобного вопроса попик. Опять ученик прокололся на мелочах. - Бог таким уродил.
        - По мне, хоть дьявол, - хмыкнул казак, - лишь бы супостата крошил справно. А твой воспитанник пятерых бойцов стоит. Только вот, видно, паренёк годами к призыву ещё не годен.
        - Царёвым указом призвать не выйдет, - хитро усмехнулся старик. - А вот вольнонаёмным пойти может.
        - Как басурманин, что призыву не подлежит? На Кавказе из таких доброхотов целую Дикую дивизию формируют. Царь хорошее жалование платит.
        - Ну, на дивизию я тебе бойцов не наготовил, - хохотнул поп, - а вот одного джигита пристроить в конную сотню сможешь. Малец лошадей любит. Зачисли его хоть конопасом.
        - Пусть будет по-твоему, старик. Пяток рядовых казаков я и в следующей станице доберу, - потеребил окладистую бороду атаман, - а вот другого такого… конопаса не сыскать. Только уж пусть и Сивку своего на войну возьмёт, я из полковой казны стоимость верну. За оружие и обмундирование тоже, ведь не военнообязанным казаком идёт. Кстати, годков - то мальчишке сколько?
        - Если по метрике смотреть, то семнадцать. - Матвей дату рождения крестника сразу подправленную записал, ведь учётными книгами в станице сам поп и заведовал.
        - Маловато, но, если полкового писаря заинтересовать, то недочёт не заметит, - махнул рукой на нарушение инструкции атаман.
        - Алексей, беги напрямки домой, скажи невесткам: пусть стол накроют, да баньку растопят. У нас атаман на постой станет. - Старик увидел, как мальчишка метнулся за брошенным коробом, недовольно рыкнул: - Брось, игры кончились!
        - Ура - а - а!!!
        Алексей стремглав бросился вниз по склону. Никифор проводил бегуна заинтересованным взглядом. Конечно, так быстро с горки бежать молодой парень может, но надолго ли дыхания хватит, такой темп поддерживать? Матвей отвлёк казака разговором, а, когда тот обернулся, то малец уже скрылся из вида. Может, в овражек сиганул, может, уже за соседним холмом скрылся? По пересечённой местности, за таким шустрым парнем и на коне не угнаться!
        Сутки прошли в суете проводов. Два десятка молодых казаков влились в отряд рекрутов. Как водится, казаки выпили стременную, затянули песню. Только пять внуков Матвея остались невесело топтаться за околицей. Оспорить решение деда никто не смел, но недовольство показывали всем видом.
        Настроение у остальных станичников было приподнятое. Люди верили, что до листопада война закончится, и казаки с победой и трофеями вернутся в родную станицу. Такое бравурное настроение царило во всей Русской империи: армия крепка, флот могуч! В городах студенты массово записывались в добровольцы. Иноверцы выстраивались в очередь, для записи в вольнонаёмные. Работы в аулах не было, а на фронте платили солидное жалование. Пока война воспринималась всеми несерьёзно: одни видели возможность урвать деньжат, другие грезили подвигами и славой, а призывники покорно брели быстренько отслужить повинность и к осени вернуться к плугу или станку.
        Только старый Матвей верил в жуткое пророчество ведьмы.
        - Алексей, в пекло не лезь - за славой не гонись, - сняв с шеи маленький серебряный крестик на шнурке, Матвей вложил талисман в ладонь крестника. В глазах блеснули слезинки. - Ещё с Турецкой войны меня хранит. Теперь пусть тебя оберегает.
        - Мне мой медный ближе, - смутился дорогому подарку парнишка. - Да и в бога я верю… не очень.
        - Крестик за - го - во - рённый, - поднял указательный палец поп. - Сводная сестра умела чудить.
        - Все говорят, мамка с нечистой силой зналась, - кивнул парень.
        - Великую силу ведала, - печально вздохнул старец. Хотя и бесовская сила та, но очень уж действенная. - Только всё зависит от того, с какой целью её применять. Постарайся Силу с пользой для рода использовать. Воюй честно за Веру, Царя и Отечество. А потеряешь точку опоры в суетном мире - возвращайся к родным истокам. Пока жив, я тебя дома ждать буду, а помирать надумаю, так сынам и внукам за тебя молиться велю. Не забывай казачий род, хоть и не баловали тебя дома, но в тайне жалели, а значит - любили.
        - Да и у меня нет никого ближе в целом свете, - обнял седобородого старика не по годам повзрослевший паренёк.
        Алексей надел на шею заговорённый крестик, спрятал под рубаху, вскочил в седло и, махнув родным на прощание, поскакал догонять казачий отряд. От расставания с привычным миром на душе было горько, но огромный неведомый мир манил вдаль. Мальчишка жаждал приключений, подвигов и славы. Ведь столько лет крёстный отец готовил к настоящей войне. И вот время пришло. Теперь весь мир узнает великую Силу сына ведьмы! Трепещите враги Веры, Царя и Отечества!
        Глава 2. Чудной казачок
        Мир оказался удивителен и огромен. За всю жизнь Алексей лишь несколько раз выбирался в большой город, когда дядька Матвей брал с собой на ярмарку в Ростов. И паровозы видел только издали, а теперь железный монстр нёс его сквозь бескрайние просторы Русской империи. В составе казачьего эскадрона парень направлялся на Западный фронт, к границе с Австрийской империей. Алексей бы предпочёл сразиться сразу с гвардейскими немецкими дивизиями, но и союзников Кайзера тоже кто - то должен бить. Самый молодой казачок в кавалерийской сотне мечтал показать Силу в настоящем бою, но пока приходилось отрабатывать жалование конопаса. На каждой станции, где останавливался для заправки паровоза водой и углём воинский эшелон, Алексей должен был успеть обежать вагоны с лошадьми, натаскать свежей воды в поилки, насыпать овса, навоз с пола выгрести. Работал, конечно, не один, с казаками из наряда, только те регулярно сменялись. Однако парень не роптал, использовал время для силовой тренировки. Очень был доволен расторопным казачком есаул. Его старинный друг, Никифор Плетнёв, советовал паренька в разведчики определить,
но, покуда до фронта не добрались, обязанности конопаса он тоже отлично выполнял. Лошади слушались молодого бойца, даже самые строптивые к себе подпускали.
        А вот с взрослыми казаками у Алексея понимания не было. Мужики судачили о незнакомой для мальчишки жизни, о разных бытовых мелочах или бабах и самогоне. Усатые казаки посмеивались над тихим скромным юнцом. Однако злых шуток себе не позволяли. Может, сказывалось настороженное отношение к парню двух десятков станичников, которые знали истинную силу воспитанника дядьки Матвея. Ведь каждый тайно любопытствовал, когда мальчишка на своём полигоне истуканов расстреливал. Да и в конном переходе до Ростова, всех казаков поразила идеальная выездка Алексея. Он слился с конём, будто в кентавра превратился. А когда в наряде с ним работали, удивляла выносливость жилистого юноши - пахал без перекуров, да всё норовил бегом сделать и под тяжестями даже спину не гнул. Ещё поражала незлобивая смиренность, чувствовалось поповское воспитание - ни злого слова, ни обиженного взгляда в ответ на шутки в его адрес. Никакого интереса не возникало странного исусика задевать.
        В пути Алексей садился на край пола теплушки, свесив ноги и устремив любопытный взгляд вглубь проплывающего мимо бескрайнего мира. А на долгих остановках, когда уже обиходил подопечных лошадей, шёл к паровозу и гладил железное чудовище, словно живое существо. Сила позволяла ему видеть чрево железнобокого монстра во всех деталях. Пару раз он даже напросился уголь в топку покидать, чтобы понаблюдать за движением деталей паровоза на ходу. Очень понравилось Алексею разгадывать принципы механических существ.
        Однажды есаул посетовал, что часы уронил, и теперь надо в ремонт сдавать - остановились. Алексей попросил дать посмотреть. Долго держал в ладонях, восхищался тонкой искусной работой мастера. Есаул подумал, что малец внешним видом восторгается, крышка была с узором, да и циферблат с серебряными циферками. А когда отобрал игрушку, удивлённо охнул - часы тикали.
        - Ты же даже корпус не вскрывал. Как починить смог?
        - Там всего - то, спиральный волосок запутался, - пожал плечами мастер. - Встряхнул тихонько - часики и пошли.
        - А время по чём выставил?
        - Так по солнцу же, - беспечно глянул ввысь мальчишка.
        - Вроде, похоже, - согласился с выставленным временем есаул, - на станции у смотрителя сверюсь точнее.
        Удивился он позднее, когда сравнил ход часов с тремя другими, что нашёл у людей на станции. У двоих время совпало до минуты, третий сам чуть грешил на ход своих, но тоже близко получилось. Умел малец удивить!
        Эту историю есаул рассказал пехотному поручику. Тот, естественно, не поверил, но испытать было не на чем.
        - У меня в роте только пулемёт поломанный есть. Может, твой чудо - механик машинку тоже вслепую починит? - пошутил пехотный офицер.
        - А может и починит, Ведьмин Сын, - загорелся азартом есаул. - Тогда, поручик, с тебя бутыль самогона моим казакам.
        - А как не получится?
        - Так ты ничего и не потеряешь, - заржал казак, - бутыль у тебя останется.
        - Ладно, разгоним скуку, - махнул рукой офицер, - зови своего вундеркинда.
        - Ты, пехота, со словами осторожнее, - не понял последнего выражения есаул. - Казак у меня смирный, но шею обидчику враз свернуть может.
        - Не страшно, я ведь увлекаюсь французской борьбой, - рассмеялся коренастый широкоплечий офицер. - На спор, любого казака из твоей сотни заломаю. Не видел я, среди молодняка, достойных противников. В драку, конечно, с опытным казаком не полезу, но в честной борьбе, на силушку, одолею.
        - Эх, а вот зря ты казаков за живое задеваешь! - с укором покачал головой есаул. - Разозлится Ведьмин Сын, так тебя в бараний рог скрутит. Земляки с его станицы рассказывали, что он быка трёхлетка взял за рога и наземь опрокинул
        - И чем животное помешало? - недоверчиво рассмеялся крепыш. С быком он сам бы тягаться не решился.
        - Бык разъярился и за девчонкой по улице погнался. А она перепугалась, дура, бежит прямо по дороге, и платком ещё машет. Тут через забор сигает Ведьмин Сын и наперерез, хвать быка за рога и на бок перевернул. Держал, пока мужики не подбежали и не стреножили верёвкой. Вот такой здоровяк у меня в эскадроне служит.
        - Ну, если твой бугай и пулемёты чинит, - ещё пуще развеселился поручик, - то я лично ему пять пачек папирос дам.
        - Не курит юнец, - отмахнулся есаул, - чего другого предложи.
        - Веди кудесника, на месте сторгуемся, - поручик указал рукой на дальний край станции. - Там в тупичке насыпь высокая, работу пулемёта проверить можно.
        Есаул поспешил к паровозу, где обычно Алексей тёрся, рассказал тому о проблеме. Чутьё было у казака, что парень не подведёт, уж больно силён в воинском деле. Видел есаул, как он свой карабин и револьвер чистил, разбирал и собирал машинально, не глядя, да так быстро, словно пуговицы на гимнастёрке застёгивал. Однако, когда вдвоём пришли на место, душу заскребло коготками сомнение.
        Алексей явно впервые видел станковый пулемёт.
        - Чудная машина, - присев на корточки, нежно погладил железный корпус Алексей. - Дядь, расскажи, как стреляет.
        - Вот так мастера привёл! - победно рассмеялся поручик, но снизошёл до сухих цифр. - Это пулемёт «Максим». Вес в боевом положении 66 кило, патрон винтовочный, калибра 7,62, прицельная дальность до 3000 метров, темп стрельбы 600 выстрелов в минуту, ёмкость пулемётной ленты 250 патронов. Но, похоже, сегодня нам пострелять с него не придётся.
        - Ух и быстро строчит! - по - детски непосредственно, восхитился безусый паренёк. - Эдак можно целый эскадрон за одну минуту начисто скосить.
        - Смотря, как стрелять умеешь, - усмехнулся наивности казачка поручик.
        - Меня дядька Матвей хорошо учил. - Алексей любовно погладил боевой механизм. - Дядька пехотный командир, дозволь из твоего «Максимки» стрельнуть.
        - Почини, так и дозволю, - решил поиздеваться над простаком офицер.
        Алексей подвоха не понял, медленно ощупал пальцами пулемёт со всех сторон и удивился:
        - Так годная же машинка, вся механика на месте, ничего не сломано.
        - Ну, попробуй выпустить длинную очередь в глиняную насыпь, - с превосходством глядя на парня, проворчал поручик.
        - Так ты, дядька, сперва покаж с какой стороны ленту вставлять, как прицеливаться. Да мишени надо расставить, что же патроны зря переводить.
        Уверенность наивного мастера подкупала, поручик вставил ленту, показал, как винтом выставлять ствол по вертикали. С прицельной планкой казачок сам разобрался.
        - Жги патроны, не скупись! - подначивал его офицер.
        Есаул не вмешивался, сидел в сторонке, нервно курил самокрутку.
        Алексей большими пальцами нажал на гашетку. Пулемёт огласил округу громкой очередью. Пули нырнули в глиняный склон, оставляя пыльные фонтанчики. Но вдруг грохот внезапно стих. Пулемёт заклинило.
        - От и вся музыка, - довольно хлопнул в ладошки поручик.
        Алексей нахмурил брови, пошаманил ладонями над корпусом пулемёта.
        - По - ня - тненько, надо разбирать, - вынес вердикт молодой мастер, задумчиво почесав затылок.
        - Десять раз разбирали, а причины найти никто не может, - удручённо махнул рукой офицер.
        - Ты дядька пока нутро агрегата вытряхни на брезент, а я к машинисту сбегаю, инструмент нужный попрошу.
        Деловой казачок опрометью бросился в конец состава, к паровозу. А поручик так и застыл в нерешительности.
        - Эй, есаул, как думаешь - он вернётся? - через несколько секунд задумчиво обернулся он к казаку.
        - Разбирай, не сомневайся, - хохотнул есаул. Уверенность юного мастера вселяла оптимизм.
        Вскоре примчался Алексей с промасленной сумкой. Достал напильник, молоток.
        - Щипцов у железнодорожника не нашлось. Но разводной ключ тоже неплохо детальку зажмёт.
        - Ты сперва объясни, что удумал? - разобрав пулемёт, насторожился поручик.
        - Так вот же деталька недоделанная. Видишь, след от трения, а на соседней - потёртость блестит. Когда длинную очередь даёшь, металл разогревается, и механизм клинит. На заводе, видно, чуть недоработали детальку. Я её сейчас напильничком обточу, молоточком обстучу - дефект и выправится.
        - Лады, хуже уже не будет, - рискнул довериться мастеру офицер. Потёртости на металле действительно выделялись. Может, и впрямь всё из - за этого?
        Казачок обработал поверхность детали. Все движения точно выверены - мастер! Потом уже сам, без подсказок, собрал пулемёт, да так споро, будто отличник пулемётных курсов.
        - Дядька, дай теперь по мишенькам пострелять, - азартно заблестели глаза у пацана.
        - Где же я тебе мишеней - то найду, - развёл руками поручик.
        - Да вон, хоть щебёнку в линии разбросаю, - кинулся с куском брезента к насыпи казачок.
        Алексей набрал в куль горку щебня и выложил на склоне насыпи три линии целей. Затем залёг за пулемёт, выставил вертикальным винтом ствол, подправил планку прицела и открыл огонь. Веер пуль прошёлся справа налево по первой линии камешков.
        Поручик и есаул, открыв рты, смотрели, как пули высекают алые искры из гравия. Казалось, каждая пуля попадала в очередной камешек. После первой очереди все цели разметало по склону. А стрелок уже поднял винтом ствол и принялся крошить вторую линию. Пули били по камням, и в воздухе свистели отброшенные рикошетом.
        Пехотинец и казак упали на землю. Поручик по-пластунски пополз к сумасшедшему пулемётчику. Но тот уже высекал искры из камней третьей линии, разбрасывая мишени по сторонам. Офицер ухватил стрелка за ногу и потащил от пулемёта.
        - Прекратить огонь! - истошно завопил он.
        - Уж и так все мишеньки закончились, - не понял, что за суета, Алексей.
        - Ну, Ведьмин Сын, чуть нас не угробил, - поднимаясь с земли, отряхивал форму есаул.
        - С меня бутыль самогона, и идите отсюда! - перевёл дух поручик.
        - Э-э, ты ещё мальцу магарыч обещал, - напомнил казак.
        - Если он не курит и не пьёт, что же дать? - озадаченно развёл руками поручик.
        - Пацан читать любит, - есаул вспомнил, как жадно Алексей перечитывал старые газеты, что казаки на самокрутки пускали.
        - Ну, не устав же караульной службы ему давать, - пожал плечами офицер и вдруг хлопнул себя по лбу. - А ведь есть у меня в бауле занимательная книжка. Как раз для твоего юного атлета. Он, гляжу, фигурой не богатырь, а силушкой, ты говорил, бог не обидел. Книжку ту один известный борец написал. Там подробно об изометрических упражнениях изложено.
        - Каких? - не понял ценности подарка есаул, думал - офицерик просто отмазаться решил.
        - Статическим напряжением мышц, - обратился к юноше любитель французской борьбы, - можно тренировать силу без движения, в замкнутом пространстве. На фронте ведь вволю не порезвишься. Постигнув же сие искусство, и в совершенстве овладев телом, атлет может движением плеча цепи рвать, стальные пруты в бараний рог гнуть.
        - Дядька, дай книжку почитать! - схватил благодетеля за руки жадный до такой науки мальчишка.
        Поручик довольно усмехнулся, оценив железную хватку. Ох, по адресу подарок придёт - воистину борцовский захват у парня.
        - Вот бы мне такого меткого пулемётчика в роту, - размечтался офицер.
        - Из него и конопас неплохой, да и разведчик тоже, - возгордился лихим казачком есаул.
        В результате, казак выиграл спор и ушёл с вожделенной бутылью самогона, а Алексею досталась в подарок очень интересная книжица. Пока добирались до фронта, он несколько раз перечитал наставления известного борца, как развивать силу мышц без отягощения грузом. Оказывается, можно волевым усилием тренировать мышцы или напрягать их статическими упражнениями, без движения тела. Такая методика очень подходила парню, он часами сидел неподвижно, напрягая и расслабляя разные группы мышц. Или замирал, стоя в углу вагона, и «двигал» руками стену. Но работал сын ведьмы лишь с мускулатурой. При неосторожной попытке подключить внутреннюю Силу, доски вагона жалобно скрипели.
        Изучив методику владения волевым усилием, Алексей начал использовать её и применительно к потокам внутренней Силы. Только для подобных упражнений он уединялся за эшелоном, в период частых остановок в пути. И обязательно на гладкой твёрдой площадке. Иначе камешки начинали выписывать причудливые спирали вокруг тела физкультурника. Толстый слой пыли он тоже, перед началом зарядки, осторожно «сдувал» со спортивного пятачка. Последующие маленькие пылевые вихри можно было списать на внезапный порыв ветра. Но всё равно, с Силой Алексей баловал исключительно во время ночных стоянок.
        Казаки и так бросали косые взгляды, перешёптывались, но с досужими расспросами к Ведьмину Сыну не приставали. Особенно, когда наслушались удивительных баек от казаков с его станицы. Впечатляли рассказы про то, как он, ещё пацанёнком, ночью ходил с одним ножом на волков, как однажды броском топора коршуна над курятником сбил. Даже то, что ладошками играючи отбивал град брошенных мальчишками камешков, - удивляло.
        Ещё землячки брехали, что и лет - то пареньку не больше четырнадцати. И крёстного сына на войну станичный поп спровадил, вместо пяти родных внуков призывного возраста. Завидовали казачки, что те сейчас дома в куренях сидят подле жёнок, а не трясутся, как они, в тесных теплушках. Конечно, в царской Руси «откосить» от фронта за солидную взятку легко, но ведь этот призыв набирал сам Никифор Плетнёв. Известный полковой атаман мзду не брал. Чем же таким мог честного атамана подкупить простой станичный поп? Не иначе ведьмиными заговорами владел. Говорят, мать Алексея ему сводной сестрицей приходилась. А отца пацана, сама ведьма и сгубила. С полюбовницей застала, да и сожгла… взглядом! Казак изнутри выгорел до черноты угольной, хотя одёжка на нём осталась целёхонькой.
        О тёмных делах судачили земляки, наверняка многое привирали, но дыма без огня не бывает. А от Ведьмина Сына не дымком веяло - серой дьявольской!
        Глава 3. Неудачная разведка
        К линии фронта прибыли только в середине августа. Эскадрон разгрузился на ближайшей станции к линии фронта и за дневной переход добрался до своего полка. Казаков послали усилить пехотную часть, что готовилась к наступлению.
        Полк располагался на окраине маленького селения. В пяти километрах от русских позиций окопались австрийские войска. Враг отступил заранее и хорошо закрепился на высотах - окопы полного профиля, пулемётные точки в блиндажах.
        Командование полка только и дожидалось подкрепления, чтобы атаковать австрийцев. Кавалерийский эскадрон подошёл к вечеру. Завтра к полудню должна ещё подтянуться от станции последняя пехотная рота. На следующее утро можно и в атаку идти. Главный штаб торопил с наступлением.
        Казачий эскадрон, спешившись, расположился на другой окраине села. Вдоль дороги невысокий плетень из ивовых прутьев отгораживал огороды. Коней привязали к колышкам плетня, а казаки длинной шеренгой выстроились на противоположной обочине. Из штаба пришёл офицер с полковым писарем, проверить личный состав. За ними увязался священник, вечернюю молитву прочитать, дух боевой подкрепить необстрелянным бойцам.
        Алексею сразу не понравился плюгавенький офицерик. На подходе к строю казаков, он прицепился к пробегающему мимо солдатику, который недостаточно чётко отдал воинскую честь, и отхлестал того сложенными перчатками по лицу. Пехотинец лишь вытянулся перед старшим по званию по стойке смирно и безропотно вынес трёпку. По-видимому, штабной офицер хотел показать прибывшим казакам свою значимость. Щупленький дворянчик чувствовал себя неуютно рядом с рослыми усатыми казаками.
        Картина беспричинного избиения рядового бойца вызвала у Алексея омерзение. Наёмный конопас стоял в самом конце строя и сильно отличался от приписных казаков. Все носили фуражки с красным околышем, белые рубахи и синие штаны с широкими малиновыми лампасами. А у Алексея на голове чёрная папаха, рубаха его тоже чёрная, и штаны без лампасов. За спиной стандартный кавалерийский карабин, слева на боку казачья шашка, но вот справа, не по чину, кобура с офицерским револьвером, а за спиной на поясном ремне, совсем уж не по уставу, скрещенные чехлы с двумя ножами. Ещё один, с короткой плоской рукоятью, прятался за голенищем сапога, но его сразу и не заметить. Странно выглядели и зачернённые металлические детали формы: ремённая пряжка, пуговицы.
        Двигаясь вдоль строя за важным штабным офицером и казачьим есаулом, толстенький писарь находил в списке фамилии бойцов и помечал карандашом. Когда дошли до конца шеренги, заскучавший офицерик оживился. Наконец попался объект для издевательств. К вольным казачкам цепляться по мелочам было боязно, а тут бесправный басурманин попался.
        - Конопас, Алексей Ермолаев, - представился, как положено, боец.
        - Вольнонаёмный, - нашёл имя в конце списка писарь и поставил напротив жирную галочку.
        - Басурманин, почему форма мятая, сапоги не чищены?! - возмущённо завизжал строгий офицер.
        Остальные казаки давно к строю приучены, много раз в смотрах участвовали. Поэтому складки на форменных рубахах разглаживали, лишние сзади под ремень прятали. Сапоги от пыли очистили и ваксой натёрли. Алексей же лишь пыль стряхнул, к вонючей ваксе даже не притронулся. Рубаху плотно не натягивал, зачем движения сковывать? Да и стоял он не по стойке «смирно», картинно не напрягался.
        - Чо шумишь зря, дядька. Напускная красота на войне ни к чему, - ошарашил штабную крысу чернявый басурманин, последней фразой процитировав старого наставника.
        Мелкопоместный дворянчик чуть не задохнулся от гнева: на стянутой тугим воротником кителя худосочной шейке вздулись вены, бледное надменное лицо побагровело, глаза вылезли из орбит, как у рака варёного.
        - Я штабс - капитан Хаусхофер! Изволь, солдатское быдло, обращаться к старшему офицерскому чину по уставу!
        Дворянин замахнулся отхлестать хама сложенными перчатками по щекам, но в страхе замер. Зрачки басурманина, как два чёрных револьверных дула уставились в холёную усатую морду офицерика. Волной смертельного могильного холода повеяло от застывшего истуканом странного казачка.
        Есаул подшагнул ближе и громким шёпотом подсказал неопытному казачку уставное обращение:
        - Ваше благородие…
        - Я, Вашбродь, не на парад прибыл, - Алексей вспомнил, как на станции солдаты сокращали обращение к своим командирам. - Ты меня, Вашбродь, в разведку пошли, там и поглядишь, каков из меня боец.
        Есаул горестно закатил глаза и, шумно выдохнув, строевым шагом встал между взбешённым офицером и рядовым, загородив глупого пацана спиной:
        - Ваше благородие, господин штабс - капитан, вы молодого казачка строго не журите, он ещё к воинской субординации не приучен. Но веры православной, а за царя и отечество не пожалеет живота своего. Он у нас конопасом только по списку числится, а так - лучший пластун.
        - Лучший пластун, говоришь, - с трудом совладав с внезапно накатившей волной страха, задумал штабс - капитан пакость. - Тогда добавь басурманину опытного напарника и отправь, как стемнеет, в разведку. По фронту у нас: справа холм с дотами, слева лес заболоченный. Между ними узкая степная полоса. Пусть пара пластунов конно подскачет ближе, лошадей оставит в кустарнике, а дальше уж километр на пузе по чистому полю проползёт, разведает подходы к окопам. Нет ли проволочных заграждений и рвов? Сколько пехоты в окопах? Через день, вашему эскадрону там оборону австрияк прорывать.
        - Степана Фролова с мальчишкой пошлю, - доложил есаул. - Опытный казак, в Японскую заслужил солдатского Георгия. Всё высмотрят, Ваше благородие, и к утру доложат.
        - Не оплошай, басурманин, - искоса зыркнув глазками, злорадно усмехнулся штабс - капитан. Он знал, что накануне в той злосчастной полосе напоролось на засаду отделение разведчиков из пехоты, только один раненый уполз через болото, остальные все там полегли. Но этими сведениями офицерик с казачками делиться не собирался. Пусть покажут удаль молодецкую, пластуны хвалёные.
        А когда чуть отошёл от строя казаков, обернулся к семенящему по пятам писарю.
        - Семён, проведи по ведомости этому басурманину денежную выплату за месяц, авансом. Но, без моего приказа, деньги не выдавай, попридержи пару деньков.
        - Так точно, Ваше благородие, всё исполню, - понимающе кивнул канцелярский прохиндей. Деньги покойничку на том свете не пригодятся, а казне всё одно, когда жалование платить.
        После обхода строя штабным офицером, дошла очередь до полкового священника. Дородный бородатый поп встал напротив шеренги казаков, достал из походной сумы псалтырь в потёртом кожаном переплёте и зычным голосом начал читать молитву.
        Молебен проходил обыденно, казаки, сняв фуражки, дружно крестились, многие шептали слова знакомой молитвы. Поп только обратил внимание на черноволосого басурманина, в самом конце шеренги. Показалось, что от звуков православной молитвы, чёрного басурманина коробит, аж дрожь по телу идёт.
        Алексей не любил посещать церковь, ментальные вибрации рвали душу ведьминому сыну. Он с трудом унял дрожь пальцев, расстегнул ворот рубахи, достал серебряный крестик, что подарил ему крёстный отец. И стоило Алексею приложиться губами к заговорённому талисману - будто студёной водицы из родника испил! Моментально исчезло разрушительное воздействие чужого влияния, и мощные ритмические волны от монотонных распевов стали накачивать божественной Силой внутренние резервы организма. Алексей еле сдержался, чтобы не оторваться от земли и не воспарить над строем. Вот где, неожиданно, пригодились упражнения волевых усилий, только не физического тела, а ментального. Алексей с трудом направил излишки Силы в землю.
        Никогда ещё простая молитва не облегчала казакам так душу, как в этот вечер. Необыкновенную лёгкость в теле почувствовали все молящиеся, будто божественная благодать коснулась каждого. Поп увидел, как после целования нагрудного крестика просветлел лик чернявого басурманина, каменная маска растворилась в по - детски счастливой улыбке. И душа священника тоже возрадовалась, с плеч словно пуд груза сняли. Свежий вечерний воздух пьянил, голос зазвучал особо громко и торжественно. Приятно было сознавать, что ошибся в оценке молодого казачка. Православным паренёк оказался, истинно верующим, а мандраж был из - за страха перед первым боем. Видно, сильно переживал необстрелянный боец. Как слышал поп, мальцу этой ночью в разведку идти.
        - Ох, и славно ты, Онуфрий, молебен поёшь, - с чувством похлопал полкового попа по плечу есаул, по окончании священного действа. - Аж телом к небесам воспарить восхотелось. А как ты, батюшка, относишься к тому, чтобы закрепить воздействие молитвы. У меня трёхлитровый сосуд «святой воды» припасён и скоромная пища, на закусь, найдётся.
        - Отчего же и не закрепить, - огладил бороду боевой поп. - Мы не на посту. А молебен сегодня действительно удался на славу.
        Из полкового обоза на ужин подвезли горячую кашу. Как стемнело, по приказу офицера есаул отправил пластунов в разведку. Бывалый казак Степан Флоров пошёл за старшего.
        - Дядька Степан, может, пеши двинем, - предложил оставить коней Алексей.
        - Не-е, четыре версты пешака топать - далековато, - лениво отмахнулся казак, он был уже в летах и видел свой резон: - Может, от погони быстро отрываться придётся. А мы - прыг в седло - и быстрее ветра! К позиции тихо впотьмах прокрадёмся, а там и луна взойдёт. Обратно уходить будем при лунном свете.
        - Сегодня полнолуние, - поднял к звёздному небу взор Алексей.
        Он бы предпочёл отправиться в стан врага в одиночку. При свидетеле, по - настоящему тайную внутреннюю Силу не проявишь, только бесшумной походкой, зорким взглядом, да острым слухом можно похвастать. Ну как, при таких ограничениях, воинскую доблесть показать?! А пацану, сразу же в первый боевой выход, хотелось заслужить медальку солдатской славы, такую же, что железным крестом красовалась на груди казака.
        - Дядька Степан, а ты в Японии тоже в разведку конно ходил?
        - В Японии не довелось, - важно покрутил пальцами ус, бывалый казак, - а в Маньчжурских степях хаживал. Там просторы бескрайние, без коня пропадёшь. Казак без коня, что пехотинец без сапог - воевать тоже можно, но только на пузе ползая. Кстати, видел я, как ты лихо скакать умеешь, а по - пластунски обучен? Нам шуметь никак нельзя.
        - Крёстный отец всем премудростям обучил, - скромно кивнул пацан.
        - Сегодня получишь настоящее боевое крещение, - хохотнул казак. - Делай, как я - не пропадёшь.
        Опытный разведчик остановился, слез с седла, достал из притороченного мешка ворсистые тряпки с верёвочными завязками.
        - Я тут и для напарника цыганскую хитрость припас, - протянул он часть Алексею. - Давай, копыта обматывай, чтоб подковы не цокали. Нам в ночи тише конокрадов красться надо.
        Обвязав копыта коня, казак снял с себя всё оружие, а поверх белой рубахи одел короткий синий китель. В темноте тот казался чёрным. Ножны с шашкой привязал к луке седла.
        - Пластуну ножом сподручнее, - объяснил молодому старослужащий. Короткий кавалерийский карабин, сильно ослабив ремень, закинул за спину, но стволом вниз. - Так изготовиться стрелять ловчей.
        Казак показал, как быстро передвинуть карабин со спины к плечу.
        - Я и с одним наганом могу, - оставил вместе с шашкой висеть на луке седла карабин Алексей.
        - Револьвер не по уставу, - позавидовал вольному стрелку приписной казак. - Случись, какая стычка, сперва нож в ход пускай. Метко кидаешь?
        - Не промахиваюсь, - хвастливо вскинул подбородок юноша.
        - Слыхивал о тебе многое, - проворчал казак, испытывающе глядя на парня. - Даст бог, воочию повидать не придётся. Сегодня наше дело - быть ниже травы, тише воды.
        Выехали в чисто поле, серыми тенями осторожно двинулись сквозь непроглядную темень. Лишь когда достигли разрозненных островков кустарника, на краю небосвода показался жёлтый диск луны. Тишина вокруг стояла мёртвая. Пару раз в стороне ухала сова, охотясь на мышей.
        - Тихо - то как, - настороженно вертел головой вокруг Алексей. Когда он в донской степи выходил в ночные рейды, было значительно шумнее. Видно, распугали зверьё люди.
        - Оставим коней тут, - слез с седла казак, - дальше ужами поползём. До позиций врага ещё добрая верста.
        - Да нет, дядька Степан, всего лишь пару сотен шагов до ближайших окопов. - Прощупав пространство потоком Силы, уверенно известил Ведьмин Сын.
        Степан выглянул из - за кустов, в слабом лунном свете осмотрел открытое пространство. Ровное тёмное поле простиралось до далёких отсветов костров, что жгли в окопах.
        - Вроде, нет никого близко, - напряжённо всматривался в ночь казак.
        - Впереди два десятка тел копошатся, не спят, перешёптываются, - не сходя с коня, застыв в седле истуканом, тихо уточнил видение Алексей.
        - Да не почудилось ли тебе? - напрягая слух, не поверил напарнику разведчик.
        - Ещё, со стороны холма, конные тихо крадутся, - не оборачиваясь, огорчил паренёк. - Три десятка. Поперёк нашего пути направляются.
        - Отсекают? - тихо охнул Степан. Верить не хотелось, но уж больно уверенно Ведьмин Сын дислокацию излагает. Не станет же просто так врать?
        - Слева от нас, в пяти шагах, пехотная винтовка в кустах лежит, и земля густо кровью пропитана, - протянул ладонь с растопыренными пальцами Ведьмин Сын. - Свежая кровь, вчера в ночь пролита.
        - Волк ты, что ли - вчерашнюю кровь учуять? - не поверил казак сразу, но, осторожно раздвигая ветви, сделал в указанном направлении пять шагов.
        Под ногу попало присыпанное листвой ложе винтовки. Присев, казак и сам ощутил слабые запахи ружейной смазки и запёкшейся крови на потревоженной листве. Надломленные ветки кустов опустились до земли. Если паренёк в последнем прав оказался, то, значит, и остальных врагов звериным чутьём верно обнаружил.
        - Тикаем, паря! - уже не скрываясь, ломанулся назад через кусты Степан и с разбегу вскочил в седло. - Засада!
        Прикрыв свой отход густым кустарником, казак погнал коня в степь. Позади полыхнули вспышки выстрелов, воздух сотрясла ружейная стрельба. Но палили вслепую, пули свистели высоко над головой беглецов.
        Однако дьявольский смысл в поднятом шуме стал понятен чуть позже.
        - Всадники вытянулись цепью и ускорили бег коней! - крикнул товарищу всевидящий Алексей. - Успеют перерезать дорогу назад. Без боя не прорвёмся.
        - Уходим вправо! Проскочим по кромке леса!
        В одиночку, Алексей легко бы ускользнул от погони, но у старого казака конь был не из лучших. А вот австрияки летели как ветер - отборные всадники.
        - Венгерские уланы! - в отблесках лунного света, распознал фигуры преследователей намётанный глаз казака. - От этих степью не уйдём! Давай, к лесу заворачивай!
        Однако загонщики знали своё дело. Как только беглецы нырнули под кроны деревьев, ноги их скакунов увязли в густой глубокой грязи - лес оказался до самого края затоплен водой. Кони еле передвигались между стволами лесных исполинов, увязая до середины ног в чёрной жиже.
        - Всё, влипли, паря! Бросаем коней, пеши уходим!
        - Я своего Сивку врагу не дам! - взъярился молодой боец. - Дядя Стёпа, отходи вглубь болота, я прикрою!
        - Эх, дурень! - Степану некогда было переубеждать упрямого мальчишку, а бросать глупыша одного, воинская честь не позволяла. Как потом казакам в глаза смотреть будет? - Уланы в нас не стреляют - живьём хотят взять! Шашкой бейся - дольше продержишься!
        - На войне нет правил! - со странным задором выкрикнул Ведьмин Сын и, ухватившись за свисавшую ветку, легко вспорхнул на дерево.
        Стоило парню исчезнуть в густой кроне лесного исполина, среди стволов замелькали со всех сторон тёмные силуэты всадников. С противным чавканьем, натужно раздвигая копытами липкую жижу, чёрные фигуры стягивали кольцо окружения.
        - Русс, сдавайся! - прозвучало последнее предупреждение.
        - Казаки не сдаются! - выхватил шашку Степан и первым устремился на ближайших врагов.
        Кони тяжело сблизились, зазвенели клинки. Казак схватился сразу с двумя уланами.
        Внезапно прямо над головой грохнули револьверные выстрелы. Семь тёмных фигур уланов безжизненными куклами выпали из седла. Противники казака тоже оказались в их числе.
        На всполохи от выстрелов из нагана, по густой кроне дерева, уланы ударили из всех стволов. В воздухе закружились срезанные пулями веточки, щепки коры, ошмётки листьев. Лес наполнился грохотом, вспышки алого пламени высветили десятки искажённых злобой физиономий.
        Степан вскинул шашку и направил коня на очередного врага. Однако быстрого сближения не получилось, конь еле перебирал копытами по чавкающей грязи.
        Да и венгры больше не горели желанием брать строптивых казаков в плен, улан торопливо вскинул карабин и выстрелил.
        Пуля ударила Степана в грудь, опрокинув назад. Тело казака медленно сползло с седла в левую сторону, но запутавшаяся в стремени правая нога не дала упасть. Степан свесился головой вниз, фуражка свалилась в мутную жижу, казачий чуб макнулся в воду. Степан из последних сил попытался ухватиться рукой за край седла. Захлебнуться смрадной болотной грязью не хотелось. Уж лучше смерть от пули, чем попасть в утопленники.
        Глядя из - под брюха коня на перевёрнутый мир, Степан с удивлением увидел, как рядом шмякается в грязь тело улана. Причём как - то странно - порубленным на куски!
        В мёртвой тишине по - особенному звонко клацает затвор кавалерийского карабина.
        Выстрел! Грохот разорвал тишину, вспышка подсветила воду в паре метров от Степана.
        Следом быстрая череда клацанья затвора, сменялась звенящим в ушах грохотом выстрелов. Словно бахали винтовочными патронами из огромного револьвера.
        Степан краем глаза уловил падающие с коней тени. Четыре скорчившиеся фигуры вывалились из седла. Стремительная расплывчатая тень метнулась вверх, в крону деревьев.
        Вразнобой загрохотали ружейно - пистолетные выстрелы. Рой пуль с чавканьем вгрызся в конское мясо. Животные с жалобным ржанием завалились на бок. Лошадь улана приняла почти весь шквал свинца, но и в бок казачьего коня впились острые зубы смерти.
        Повезло ещё, что конь не придавил своей тушей Степана, упал на другой бок. Казак вскрикнул от боли в правой лодыжке и оказался лежащим спиной на дёргающемся в предсмертных судорогах крупе коня. Копыта взбивали воду, и холодные волны плескались в щёку раненого казака. Мир вздрагивал и дико визжал от боли. Весь лес наполнился жуткими звуками, очень похожими на крики животных, но так умеет орать только смертельно испуганный человек.
        Выстрелы больше не звучали, уланы разрядили оружие, а на зарядку у них времени уже не было. Чёрная тень смертоносного монстра прыгала с одного крупа коня на другой, разрывая сверкающими в лунном свете стальными клыками тела всадников в клочья. Откушенные железными зубами головы и руки сыпались в тёмные воды болота, а ненасытная кровожадная тварь перескакивала на тело очередной жертвы. Чёрный зверь пролетал по воздуху размытой тенью, материализуясь за спиной нового мертвеца. Ибо длинный сверкающий клинок уже торчал из его разваливающегося на части тела.
        Последние уланы попытались удрать, но копыта лошадей вязли в липкой трясине, и чёрная тень смерти играючи настигала беглецов. Самый крайний сумел-таки втолкнуть дрожащими пальцами патрон в карабин, он даже успел вскинуть приклад к плечу.
        Но чёрный монстр, неуловимо быстрым движением, взмахнул тёмной дланью, и сверкнувший сталью длинный коготь, молнией пролетев десятки метров, пробил череп улана.
        Чёрная фигура, размазанным в воздухе росчерком, метнулась к последней жертве. С хрустом выдернула сталь из черепа и призрачной тенью воспарила ввысь.
        Через секунду, неведомая сила нежно охватила бока Степана и приподняла над трупом коня. В лунном свете блеснул стальной клинок ножа, и ремень, удерживающий ногу в стремени, распался.
        - Держись, дядя Степан, сейчас кровь остановлю и раны затворю. - Над лицом казака склонился зачернённый лик демона. Тёплые капли свежей крови чёрными слезами скатились по его щекам и капнули на лоб казака. Глаза Степана встретились взглядом с двумя бездонными чёрными колодцами, со змеиным шипением сознание провалилось в бездну. - Ты спиш - ш - шь…
        Очнулся Степан от резкого, остро колющего запаха. Старческое лицо с аккуратной бородкой чуть отстранилось. Седые волосы выбивались из - под белой шапочки с красным крестом.
        Доктор в белом халате закрыл пробкой стеклянный пузырёк и отошёл в сторону.
        - Господа, у вас одна минута на расспросы, раненый потерял много крови и очень слаб.
        Над изголовьем кровати склонился казачий есаул.
        - Фролов, ты меня чуешь?
        - Живо - о - й? - сиплым шёпотом удивился выживший.
        - Ты последний рейд помнишь? - участливо тронул разведчика за плечо есаул.
        - Сму - у - утно… - поморщился от ожившего в памяти кошмара казак.
        - Вы с Ермолаевым на австрияк напоролись, когда к их позициям крались или уже на обратном пути?
        - Сразу… в засаду… попали, - собравшись с силами, доложил Степан.
        Из - за спинки кровати, в поле зрения выдвинулась фигура штабс - капитана.
        - Я же говорил, что врёт ваш басурманин, - не ходили пластуны по тылам. Стрельба ещё до полуночи началась.
        - Но пришли - то они под утро, - нахмурился есаул.
        - Отлёживались где - нибудь до рассвета, - беспечно отмахнулся шабс - капитан. - Вон и доктор сказал, что казак крови много потерял.
        - Степан, так вы точно не успели ничего разведать? - допытывался настырный есаул. - Вспомни, от этого жизнь всего эскадрона зависит.
        - Прости… не сумели, - повинился раненый казак.
        - Наврал всё мальчишка! В герои захотел! - визжал, брызгая слюной, штабс - капитан.
        - Герой… меня из ада вытащил… - попытался приподняться, возмущённый несправедливыми нападками штабного офицера, казак.
        - За то отдельное спасибо скажем, - успокаивающе положил руку на плечо раненого есаул и, уже чуть отойдя в сторону, сквозь сжатые зубы добавил: - А за брехню, пацана бы выпороть хорошенько надо.
        - Под трибунал отдать дезинформатора! - подскочил разбушевавшийся штабник. - Он мне тут всю полевую карту значками изгадил.
        - Но ведь пушки на обратном склоне холма и пулемётные доты на вершине - правильно обозначил? - не укладывалось в голове есаула.
        - Да кто это подтвердит?! - не унимался штабс - капитан. - Про артиллерийские позиции и доты нам местные крестьяне рассказали. Их туда на работы сгоняли. Так они в картографии не сильны, горазды только на пальцах дули крутить. Ваш казачок мог от них наслушаться, а потом себе в заслуги записать. Намалевал наугад крестиков и кружочков.
        - Но про пять пулемётных точек в окопах степной полосы никто не упоминал? - продолжал сомневаться есаул. - А нам завтра там фланг рвать.
        - Так за вами ещё пехотный батальон на прорыв пойдёт. Вместе сдюжите, - пренебрежительно фыркнул штабной. - Вас же не на доты гонят. По холму наша артиллерия отработает, и полк в ложную атаку пойдёт.
        - Задумка в штабе хорошая, - почесал затылок есаул. - С фланга ударить, оно, конечно, сподручнее. Но, ежели на пять пулемётов эскадрон поведу, всех казаков положу.
        - Да откуда у австрияк столько пулемётов? - ободряюще хлопнул есаула по плечу штабс - капитан. Ему очень не хотелось беспокоить господина полковника непроверенными данными. Тем более что штаб и не ждал свежих сведений, после провала вылазки пехотной разведки. За проявленную самодеятельность лично ему могли ещё и попенять. О неудаче казаков лучше умолчать. - Есаул, ты же сам слышал: не дошли они ночью до позиций австрияк. Значит, наврал молодой дуралей всё про пулемёты. Ну, сам посуди: ведь на засаду нарвались, еле ноги унесли. Когда необстрелянный пацан мог замаскированные позиции высмотреть? Да он раненым казаком только полночи занимался. Эй, доктор, расскажите есаулу свои подозрения.
        - Господа офицеры, давайте выйдем из палаты, раненому покой нужен, - увлёк спорщиков за дверь лазарета пожилой доктор.
        - Что - то не так с ранами? - выйдя из хаты во двор, пытался разобраться в запутанной ситуации есаул. - Чем нанесены? Как обработаны?
        - Видите ли, господа, необычного здесь много, - задумчиво погладил острую бородку доктор. - Я полевой хирург, с богатым опытом лечения пулевых ран…
        - Не в спину ли казаку стреляли? - забеспокоился есаул.
        - По характеру входного и выходного отверстия, я теперь этого определить не могу, - развёл руками хирург. - Края ран сильно обожжены, я бы сказал даже: очень профессионально обработаны… огнём!
        - Старые казаки так умели в поле раны затворять, - вспомнил дедовские байки есаул.
        - Сказки слышал, но самому, ранее, подобное искусство видеть не доводилось, - согласно закивал доктор. - Однако, господа, у пациента насквозь пробито правое лёгкое, а крови в нём нет. Пациент мокроту не отхаркивает, будто всю лишнюю жидкость из лёгкого откачали, и раны, как - то изнутри, закрыли. При этом медицинскую помощь надо было оказать очень быстро, иначе, от потери крови, пациент бы скончался ещё по пути в госпиталь.
        - Так Степана только под утро привезли? - поползли брови на лоб у есаула.
        - Первую помощь пациент получил в поле, сразу после ранения, - скрестив на груди руки, уверенно доложил доктор. - При этом, пока не видно никаких воспалительных процессов, словно операцию проводили в исключительно стерильных условиях. Я заметил, господа, что бинты с внутренней стороны были… чистые?! Такое впечатление, что рану сперва промыли дезинфицирующим раствором, прижгли огнём - по всему пулевому каналу! - а уж только потом забинтовали.
        - Австриякам продались, шпионы! - аж взвился штабс - капитан.
        - Когда бы успели? - охладил пыл дознавателя есаул, но в одном с господами согласился: - Да-а, тёмное дело.
        - Судить полевым трибуналом! - размахивая перчатками, как топором, не унимался палач.
        - Да зачем тогда было раненого казака в наш лазарет тащить? - задал резонный вопрос есаул.
        - Чтобы сорвать атаку с фланга, - сразу нашёл логичный ответ штабник.
        - Так Степан же сказал, что не видел пулемётов, - дал отлуп болвану казак.
        - Он чудом выжил, - отмахнулся от аргумента упрямец. - А ваш басурманин нам ложную дислокацию войск чуть не впарил.
        - Уж больно наивно врёт пацан, - скривился, словно от зубной боли, есаул.
        Ясно ведь, что не мог он столько высмотреть один, да ещё с раненым товарищем на плечах. Хотя, за казака ему отдельное спасибо - спас жизнь. Ну, и из засады сумел как - то вырваться - беспорядочную стрельбу все ночью слышали, а у Алексея наган в нагаре и патронов поубавилось. Да и видок у него ужасный - вся одежда кровью пропитана. Правда, может, с Семёна натекла, пока к своим тащил? Нет, дело точно тёмное, но разбираться после боя будем. Под арест брехливого паренька брать не за что, но и доверия казачку больше нет. Пусть в обозе посидит, там конюхи тоже нужны.
        Есаул не дал штабс - капитану на расправу своего казачка, сам наказать решил. Отозвал в сторонку и строго отчитал. От обиды у пацана на глаза навернулись слёзы, он предпринял последнюю попытку отговорить от убийственной атаки.
        - Сгинем мы все под пулемётным огнём. Нельзя так глупо воевать.
        - Ты, сосунок, ещё командование поучи воевать! - вскипел от гнева командир. - Признайся честно - медальку получить хотел за разведку?
        - Что в том плохого? - пожал плечами безусый казачок.
        - Брешешь уж дюже много! Не поверил никто твоему донесению! Степан признался, что не разведали вы ничего.
        - Так ранили его, - стыдливо отвёл взгляд паренёк и нехотя признался: - Сам я все высмотрел. А что сразу о том не сказал: так ведь мы в паре в разведку ходили - и заслуга, значит, общая.
        - Ты, поросёнок, честного казака к своей брехне не примазывай! - возмутился есаул. - Что товарища не бросил, то правильно, а байки будешь в станице на завалинке девкам травить. Признай, что сам воочию пулемётов не видел! Австрияки не дураки - уж как - то стволы должны были замаскировать. Немецкого говора ты отродясь не слыхивал - «языка» допросить бы не сумел.
        - Чую я… железо, - понурившись, шёпотом признался Ведьмин Сын. - Не надо нам завтра прямо на пулемёты идти.
        - Нам?! - пропустив детский лепет мимо ушей, пренебрежительно скривился есаул. - А конопасы в атаку вместе с казаками не ходят. Твоё дело - коней обихаживать, вот и дуй в обоз, только сперва сдай своего Сивку в эскадрон - есаул давно сам на красавца заглядывался, - за боевого скакуна из казны деньги сполна уплачены
        Ох, не хотелось Алексею на убой пускать Сивку, попытался спасти верного друга. Подвёл к есаулу хромающего на переднюю ногу коня.
        - Сивка в болотной грязи ногу об корягу сильно ушиб, - неумело соврал паренёк, - галопом теперь не поскачет.
        - А ну, дай посмотреть, - сразу смекнул, в чём дело, опытный казак. - Да тут под подкову камешек попал… случайно.
        Есаул не стал журить простоватого пацана, вся его хитрость, как на ладони видна. Понятно всё: коня отдавать в чужие руки не хотелось, медальку заслужить в первом бою мечтал, про кучу пулемётов с пушками наивно наврал - кое - что от крестьян услышал, остальное от себя дофантазировал. Но вид у казачка был такой горестный, жалко обижать мальчишку, ведь в бою - то себя геройски проявил. Есаул примирительно похлопал провинившегося по плечу:
        - Ладно, Алёшка, «отставить» обоз - в бой пойдёшь, - он решил не позорить казака, вовремя вспомнив про меткую стрельбу того из пулемёта. - Только во второй линии, с пехотой, что за нами в прорыв устремится. У них в роте «Максим» есть, обскажу поручику о твоём таланте.
        Горе Алексея было безмерно, слёзы мутной пеленой застилали пацану глаза. Он не знал, как ещё убедить командование в своей правоте, ведь на руках никаких доказательств. По правде говоря, те спрятанные в окопах пулемёты он даже не видел, а, низко пролетев по тылам врага, железо колдовской Силой учуял! Сказать такое людям в открытую - проклянут. Следовало придумать другое, оригинальное, решение, чтобы станичников от верной смерти спасти. Но больше всего, как ни стыдно было признаться в том, Алексей жалел доброго четвероногого друга, Сивку.
        Даже небо опечалилось вместе с казаком. На солнце навернулись тёмные тучки, по щекам Алексея прокатились, словно горькие слёзы, тяжёлые капли дождя.
        Глава 4. Бой на болоте
        Летний дождик омыл землю, тучи чуть рассеялись, из разрывов в серой пелене, озаряя мрачный мир, вырвались лучи света. Надежда заглянула в душу молодого казачка.
        - Ваше благородие, казак Алексей Ермолаев прибыл в ваше распоряжение, - шагнув за порог дома, что определил себе под штаб командир первой пехотной роты, молодцевато доложил Алексей.
        В просторной комнате с выбеленными извёсткой стенами, печью в углу и грубо сколоченным дощатым столом в центре, на табурете сидел молодой офицер.
        - Ну, проходи к столу, чудо - пулемётчик, - дружелюбно улыбнулся поручик, больше похожий на переодетого в военную форму студента. - Меня зовут Николай Васильевич Ширков, на сутки поступаешь под мою команду. Содержать вольнонаёмных в пехотной роте не положено, пулемётчик у меня свой тоже неплохо стреляет. Хотя, в расчёте крепкий второй номер не помешает, будет, кому ствол на горбу таскать, да и в случае ранения - подменишь стрелка.
        - Сколько в расчёте бойцов? - совершенно бесшумной походкой приблизился к командиру разведчик.
        Поручик внимательней присмотрелся к «охотнику», как называли в строевых частях таких добровольцев. Казаков призывали с двадцати одного года, а «охотник» мог и в семнадцать на фронт попроситься. Вряд ли Ермолаеву больше, открытое безусое лицо светилось детской наивностью. Поручик и сам был самым младшим по возрасту среди офицеров пехотного батальона, но, по сравнению с этим долговязым пацаном, почувствовал себя настоящим отцом - командиром.
        - До этого, было пятеро: пулемёт переносить и коробки с патронными лентами. - Поручик указал Алексею кивком на табурет рядом и развернул на столе полевую карту. - Но я от тебя ещё жду пользы в определении сектора стрельбы. Есаул сказал, что ты в прифронтовой полосе ползал, лучшую позицию для пулемёта выбрать сможешь. Укажи на карте.
        - Тут лучшая, - разведчик неожиданно ткнул пальцем в самый край левого фланга.
        - Ха - ха - ха, логично, - хлопнул ладошкой по столешнице поручик. - Если эдак пулемёт расположить, то окопы австрияк на всю длину простреливаются. Только вот незадача, не дадут они нам, прям на краю леса, у себя на фланге, пулемёт поставить.
        - Так нет же никого в лесу, - не понял сложность казачок.
        - Ну, по краю поля незаметно не прокрадёшься, а по болоту не пройдёшь, - отрубил ладонью часть карты офицер.
        - Пройдёшь, - заупрямился паренёк. - Не болото то, а лес затопленный. Австрияки плотину разрушили, вода лес и покрыла.
        - Предлагаешь удар по флангу с фланга! - удивлённо поднял брови поручик. - Но ведь тропку через затопленный лес даже местные старожилы не покажут.
        - Грязи много, а кое - где и глубоковато, - нахмурился Ведьмин Сын, вспоминая гравитационный промер глубин, когда пролетал над лесом. - Но если заранее проторить тропу в обход гиблых мест, то пройти можно.
        Алексей хотел сперва упросить офицера дать ему пулемёт, чтобы самому ударить сбоку по окопам, но ведь одному такого не доверят. Поэтому дерзко решил предложить другой приемлемый вариант:
        - И на рассвете, при поддержке пулемёта, неожиданно ударим всей ротой!
        - Успеем ли? - отмахнулся от авантюрной идеи поручик. - Дорогу ещё разведать надо, да и заплутаем в ночи по болоту.
        - Дорогу я сам отмечу, не собьёмся, - загорелись глаза у разведчика.
        - Так впотьмах и ты свои зарубки на деревьях не разглядишь, и солдаты по всему болоту разбредутся.
        - Ваше благородие, книжечку на благое дело не пожертвуете? - Алексей нахально указал взглядом на, лежащий в сторонке, толстый роман в кожаном переплёте. - Я белые листы пеньковым шнуром к стволам деревьев привяжу - вот и путеводная нить.
        - Оригинально, - восторженно присвистнул офицер. - «Последний из могикан» проведёт отряд через лесные дебри.
        - Кто? - не понял иронии Алексей.
        - Ты приключенческие романы про индейцев читал?
        - Не довелось, - смутился своей малограмотности казак. - В нашей станице про индейцев даже не слыхивали.
        - Понятное дело, - весело рассмеялся книголюб, - индейцы далеко от станицы живут, на другом краю света, в Америке.
        - Про Америку в газетах читал, - похвастал осведомлённостью казак.
        - Южную или Северную? - не удержался от издёвки молодой поручик.
        - Про ту, в которой индейцев нет, - нахмурившись, обиженно буркнул станичник.
        - Не обижайся, казак, я тебе потом, после боя, другой роман про индейцев дам почитать, - добродушно подмигнул пареньку офицер.
        - Не стоит, Ваше благородие, - смутился от такой любезности рядовой.
        - Тебе, юный разведчик, будет полезно, - фамильярно хлопнул бойца по плечу командир. - Индейцы они, как казаки - такие же лихие воины.
        - Тогда, может, другую книжицу на листки раздёргать? - пожалел литературный шедевр будущий читатель.
        - Соображаешь! - весело рассмеялся поручик и сунул «Последнего из могикан» в руку смущённого казачка. - Владей, а замену у полкового писаря, Семёна, найди. Проныра, за малую денежку, что хочешь, достанет.
        - Разрешите выполнять, Ваше благородие! - зажав дарёную книгу под мышкой, вскочил торопыга.
        - Дуй в канцелярию, к Семёну, за бумагой и мотком бечёвки, а я командиру батальона доложу о тактической задумке. Майор толковый, в Японскую компанию повоевать успел.
        Алексей кивнул и опрометью бросился выполнять приказ. Ветром домчался до нужной избы и… на самом пороге крыльца чуть не налетел на знакомого штабс - капитана. Небрежно отмахнулся, отдав воинскую честь, и вознамерился прошмыгнуть мимо. Но важного дворянина такое небрежение рядового не устроило, он решил поучить солдатское быдло правильным манерам. Стоя на ступеньке выше, офицер сильно пнул сапогом в живот дерзкому басурманину.
        Казачок чудом уклонился, а офицер, не удержав равновесие, грохнулся со ступенек в чавкнувшую грязью лужу у крыльца.
        Караульный у дверей штаба с усилием сжал челюсть, набрав в лёгкие воздуха и раздув щёки, отвернулся в другую сторону. Поэтому дальнейший цирк уже не видел.
        Штабс - капитан, весь извазюканный в грязи, вскочил на ноги и рванул из кобуры наган.
        Паренёк в папахе обернулся, мгновенно очутился подле офицера и перехватил руку.
        Хилый дворянчик попытался поднять оружие, но изнеженную ладонь, будто в столярные тиски зажали - не двинуть. Затем на запястье повесели четырёхпудовую гирю, и предплечье опустилось - не поднять. Револьвер вывалился из онемевших пальцев в грязь.
        - Не дури, Вашбродь, - в глазах Ведьмина Сына полыхнуло пламя дьявольского костра, словно порыв ветра раздул алые искры.
        Животный страх сдавил горло дворянина, даже караул на помощь не позвать.
        Басурманин уже скрылся за дверью канцелярии, а штабс - капитан так и замер глиняным истуканом.
        - Ой, никак оступились, Ваше благородие, - посочувствовал обернувшийся караульный, но, согласно уставу, вверенный пост не покинул.
        - Почему пропустил? - наконец сумел прошипеть штабс - капитан.
        - Дык, может, «охотник» за положенным жалованием пришёл, - пожал плечами солдат. - Чего же добровольца тормозить.
        - Он у меня жалование получит, - заскрежетал зубами штабс - капитан, но позориться перед канцелярской братией не захотел - видок у его мундира был отвратный. Да и вовремя вспомнил давешний приказ: денег басурманину до боя не давать. Семён не подведёт - свой человек.
        Семён, конечно, месячное жалование добровольцу не отдал, но, за часть денежного довольствия, выдал кипу исписанных ненужных бумаг, которые курильщики обычно выменивали у него на хлебную пайку. А ещё выгодно сторговал бобину тонкой пеньковой верёвки.
        - Ты, паря, коли выживешь, заходи почаще, - хитро подмигнул казачку ушлый Семён, - за деньги, я тебе и чёрта достану.
        - А вот такие толстые книжки про индейцев найдёшь, - вынул из - под рубахи припрятанное сокровище пацан.
        - В полковом обозе таких нет, точно, - почесал затылок пройдоха, - но на городском базаре, за тушёнку, выменять и не такое можно. Ты главное, паря, в первом бою выживи, а то разоришь меня - я же на твоё жалование товар в кредит выдал.
        - Меня, дядя, убить нелегко. Я сын ведьмы, мне сам чёрт брат! - рассмеялся пацан и, через ткань рубашки, погладил пальцами заговорённый крестик, подарок старого воина.
        В приподнятом настроении, Алексей помчался к штабной избе. Заметил у плетня двух куривших сигареты офицеров. Поручик Ширков тоже его увидел, подозвал взмахом ладони.
        - Ваше благородие, рядовой Ермолаев к выполнению поставленной задачи готов! - казак показал связку листов бумаги и моток шнура. Роман «Последний из могикан» тоже попался на глаза офицерам.
        - Это и есть твой следопыт? - обернулся к разведчику комбат. Майору Николаю Евгеньевичу Вольдшмидту было уже далеко за тридцать, довелось повоевать на Дальнем Востоке с японцами и на Кавказе с турками. - До темноты успеешь дорогу разведать?
        - Так точно, Ваше благородие! Только и здесь, вечерком, солдатикам постараться придётся.
        - Есть идеи ещё? - усмехнулся майор и взглядом поощрил к докладу.
        Алексей кивнул на длинный плетень из ивовых прутьев, огораживающий подворье.
        - Надо разрубить на секции плетень, чтобы кое - где топкое дно мостить. Припасти побольше верёвок, заранее нарубить тонких стволиков деревьев - мостки городить. Для пулемёта плотик сколотить, и каждому солдату длинную слегу изготовить.
        - Ну что же, необстрелянных солдатиков перед боем делом занять - мысль правильная, - выпустил длинную струю сигаретного дыма вверх комбат.
        - Ещё бы, Ваше благородие, шумнуть посильнее, - раскомандовался казачок, - врагу ночью уснуть не дать и, заодно, обходной манёвр роты прикрыть.
        - Да ты, батенька, у нас стратег, - весело рассмеялся майор. - Какую академию заканчивал?
        - Есаул Донского войска, Матвей Ермолаев, обучал казацким ухваткам, - не понял иронии офицера паренёк.
        - Шумнём, казачок, - по - доброму усмехнулся комбат. - Артиллерийской канонады обещать не могу, но ружёйно - пулемётной стрельбой врага побеспокоим.
        - Разрешите выполнять?! - вытянулся по стойке смирно Алексей.
        - Ну, если у тебя больше распоряжений по батальону нет, то - вперёд! - громко расхохотался ветеран. Задор толкового казачка ему пришёлся по душе.
        Алексей старательно козырнул ладонью, круто развернулся на каблуках и почти чётким строевым шагом отошёл на десяток метров. Затем, не оглядываясь, припустил вдоль улицы, словно босоногий пацан по родной станице.
        - Инициативный у тебя… индеец, - повернулся к поручику довольный комбат и, тяжело вздохнув, погрустнел. - Казачки, вон, за славой в бой рвутся, а наших сиволапых мужиков унтер - офицеры пинками из окопов выпихивают. Ты, Ширков, бойцов делом загружай, пусть лучше плетень на части разбирают и слеги строгают, чем революционную пропаганду слушают. В третьей роте вчера провокатора задержали, украинцев к дезертирству склонял.
        - Во вверенном мне подразделении австрийских шпионов нет! - вздёрнув подбородок, отрапортовал комроты.
        - А хорошо твой следопыт придумал - угрозу с фланга, - затянулся сигаретным дымом комбат и, медленно выпустив сизую струю, засомневался: - Только найдёт ли дорогу через затопленный лес?
        - Есаул сказал, что Ермолаев прошлой ночью ходил в разведку. Участвовал в бою с передовым заслоном и по лесу сумел выйти к нашим позициям, да ещё и раненого казака вывез на коне.
        - Ладно, поручик, готовь роту к ночному рейду, - махнул рукой ветеран. - Только заранее никому не говори о поставленной задаче. Шпионов, может, в лагере и нет, а вот канцелярских крыс из штаба надо опасаться, эти без бумажки шагу не дадут сделать… Батальону приказали ударить по флангу, после атаки кавалерии, вот и будим бить, как разумеем в военном деле. Если не успеешь к рассвету выйти на позицию, создай хоть шум на фланге - оттяни на себя часть сил австрияков, пока остальные роты будут окопы по фронту штурмовать.
        - Так эскадрон казаков первым оборону прорвёт, - не к месту позавидовал молодой поручик.
        - Эх, Николай Васильевич, в немецком штабе грамотеи не хуже наших умников сидят, - зло отбросил в сторону окурок сигареты битый войной ветеран. - Поле боя - не карта, гладким не бывает.
        Ермолаев вернулся из разведки ещё до темноты, но, чтобы скрыть от чужих глаз, в рейд пехотная рота вышла только, когда тьма окутала мир. Добрались до заболоченного леса быстро, однако вступили в жуткую тёмную воду лишь с восходом жёлтого диска луны, залившего мертвенным светом притихший гиблый лес. Даже лягушки не квакали, только невидимый филин иногда пугал зловещим уханьем.
        Девственную тишь леса вскоре разорвали первые проклятия. Хоть и середина августа на дворе, но вода казалась холодной, солдатские ботинки вместе с мгновенно намокшими обмотками проваливались в чавкающую жижу до колена. Густой липкой грязи оказалось по щиколотку, остальную субстанцию наполняла вонючая муть застоялой воды. И брести по вязкому грунту предстояло ещё полночи, что оптимизма бойцам не придавало. У всех мужиков было одно на уме:
        - Ночь, луна, не видно не хрена! Куда ползут? Зачем топь гиблую топчут? Лучше бы посуху с утречка за казаками в прорыв пошли.
        Впереди растянувшейся колонны важно шествовал казак в чёрных одеждах. За ним медленно чапал по грязи поручик. Потом тянулись по - трое солдаты с отрезками плетня над головой. Одиночки несли на плечах вязанки длинных палок. Лишь пулемётное отделение тянуло плотик с пулемётом. Всю цепь скрепляли унтер - офицеры, эти в руках лишнего груза не тащили, кроме длинной слеги, что попеременно использовали для опоры на вязкий грунт или для толчков в упирающиеся спины, лениво перебиравших ногами «тягловых мулов» в солдатских гимнастёрках.
        Шли вдоль развешанных по стволам деревьев белых бумажных меток. Петляли жутко. Ведьмина Сына поминали при каждом повороте - лес тихо стонал матом. За неосторожный громкий возглас, унтера, от всей своей широты душевной, охаживали крикуна деревянной слегой по горбяке. А вот пристрелить не грозили, ласковым шёпотом обещали штык в глотку вогнать… по самый приклад винтовки.
        Угрюмая цепь невольников брела через тёмный лес медленно, очень медленно. Алексей порывался бросить стадо черепах и, прихватив пулемёт, полететь к вражеским окопам. Но оставлять в гиблой топи сотню невинных душ совесть не позволяла. Солдаты были беспомощны, как слепые инвалиды. Они глубины вод совсем не чуяли. Это для сына ведьмы мир пронизывали потоки Силы, каждый вид материи светился по-своему. Однако проявлять колдовское умение владеть гравитационными полями было нельзя. Дядька Матвей уж сколь долго сей запрет вколачивал в сознание крёстного сына. Оставалось только подгонять унылую команду «ласковым» словом, за шкирку вытаскивать застрявших из грязи, помогать слабейшим крепким дружеским пинком. Алексей зверел от осознания своего бессилия ускорить ход инвалидной команды. Он лично метался вдоль строя, унтера уже выбились из сил подгонять несознательную солдатскую массу. К исходу ночи кончилось всё: секции ивового плетня; заготовленные жердины; верёвки, которые закреплял проводник за стволы деревьев, и люди, по пояс в воде, перебирали по ним руками, переползая глубокие воды; унтера даже матерные
выражения перебрали все до последнего - сил не осталось тоже никаких.
        С первыми косыми лучами света, робко озарившими верхушки лесных исполинов, над взбаламученной водой поднялось сырое марево. Обмундирование вымокло до нитки, многие солдаты подарили жадной топи свои ботинки, другие забили грязью стволы винтовок. Теперь лишь в штыковую атаку идти, но идти - то никому никуда уже не хотелось - только упасть в лужу и сдохнуть в грязи!
        Вот солнышко поднялось выше, свет ворвался под серые кроны, придавил сырость к чавкающей под ногами бесконечной грязи. Лёгкий утренний ветерок погнал туман с края леса вглубь топи, мир стал раздвигать видимые границы.
        - Наконец - то, господин прапорщик, вышли на рубеж развёртывания, - с облегчением вздохнул Алексей и хлопнул ладошкой по листку бумаги на толстенном стволе раскидистого дуба. - Последняя метка. Через сто шагов лес заканчивается, там рубеж атаки.
        - Расстояние до окопов? - устало привалился спиной к дереву поручик.
        - Меньше сотни метров, Ваше благородие.
        - Унтер - офицер Берёзкин, возьми двух бойцов, разведай обстановку впереди. Ермолаев, помоги пулемётчикам, отстали.
        Алексей метнулся в хвост колонны, по пути шикая на самых не сдержанных на язык - враг близко. Перед рассветом далёкая беспокоящая стрельба прекратилась.
        Не успел ещё хвост роты выползти из глубины леса, как со стороны поля послышался топот конских копыт, и грянуло дружное русское: - Ура - а - а!!!
        Алексей ухватился за верёвочную петлю и, разбрызгивая грязь, вприпрыжку, один потащил плотик с пулемётом к голове солдатской колонны.
        Топот сотен копыт утонул в грохоте пулемётных выстрелов. Клокочущее эхо заметалось в кронах лесных исполинов.
        Но всего лишь через минуту, когда Алексей уже дотащил плотик до величественного дуба, мир поразила звенящая тишина. Только спустя время, слух стал воспринимать умирающие звуки: жалобное ржание смертельно раненых лошадей.
        - Не успел… - зажав уши ладонями, застонал Алексей и упал на колени. Бурая топь злорадно чавкнула, словно обожравшаяся пиявка.
        - Со всем уважением казаков встретили, - сквозь стиснутые зубы, отметил поручик. - Пулемётов по фронту атаки много натыкали. Пехотный батальон линию обороны тоже не прорвёт - только зря весь поляжет. Ребятки, на нас вся надежда!
        - Ударим во фланг! - вскочил с колен казак и ухватился за рукоять шашки - ножны он закрепил ремнём за спиной, чтобы в ногах не болтались.
        - Эдак просто австрияков в штыки не взять, - положил ладонь на плечо горячего казачка опытный унтер - офицер.
        - Берёзкин, доложи обстановку, - достал револьвер из кобуры поручик.
        - Ваше благородие, за кромкой леса, до самых окопов, ограменная лужа. Пока добредём по грязищи до позиции австрияк, нас, как в тире расстреливать будут. Хочешь из пулемёта, хочешь из ружья пали - по ростовой мишени с полста метров не промахнёшься. Да и в окопах там не меньше двух рот пехоты засело - сами не сдюжим, Ваше благородие.
        - До атаки батальона есть время, - глянул на часы поручик. - Попробуем по кромке леса обойти линию окопов и зайти с тыла. Ударим, когда наши в атаку пойдут.
        - Там тоже чистое поле, - скривился унтер, - но хоть грязи нет. Может, добежим, может, не успеют пулемёты в тыл развернуть.
        - Все же батальону легче будет, - принял окончательное решение поручик и, не повышая голоса, скомандовал: - Рота, за мной.
        - Ваше благородие, дозволь с пулемёта по флангу ударить, - ухватил офицера за рукав Алексей.
        - Нам пулемёт без надобности - в штыковую пойдём, - согласился поручик. - Только и здесь позиция плоха. Из грязи не постреляешь, да и сектор обстрела низковат.
        - Я пулемёт к дереву привяжу и сектор обстрела приемлемый обеспечу.
        - Станок к плотику привязать не проблема, - засомневался штатный стрелок, - но ствол всё равно низко расположен будет - цели не видать. Разве, что пехота сама на нас по грязи в контратаку полезет.
        - Действуйте по обстановке, - отмахнулся поручик и заторопился в обход вражеских позиций. Рота побрела молча, как на убой шли, особо выжить уже и не надеялись.
        У ствола дуба остался пулемётный расчёт из пяти бойцов и причисленный казачок.
        - Можа-а, станок тихонечко до самого край леса дотащим, - задумался старший расчёта. - Тогда, если австрияки в штыки на наших полезут, сбоку ударим.
        - Да я же говорю: на дерево надо пулемёт затащить, - ошарашил странным манёвром чудаковатый казачок.
        - Дурень, там же даже верёвки не помогут, - вылупил глаза на ошалелого профана специалист. - Отдача ствол мотать во все стороны будет, не прицелишься.
        - Я станок надёжно в развилке ствола закреплю, - начал деловито обвязывать пулемёт припасённой верёвкой Алексей. - Вы мне потом на дерево коробки с пулемётными лентами подайте. Я верёвку с петлёй спущу.
        - Нет там сектора обстрела, мелкие ветви обзор застят.
        - Шашкой срублю, - кивнул за спину бойкий казачок.
        - Так это же дуб, - пытался образумить сумасшедшего старший, - тут и топором не всякую ветку за раз срубишь.
        Однако казачок разумных доводов не слушал, обвязал свободный конец верёвки вокруг пояса и полез на дерево. Надо сказать, взобрался по голому стволу лихо - двумя ножами, что из - за спины выхватил, словно острыми когтями, застучал по вековой коре.
        - Ух ты, как кошак! - охнул стрелок.
        А казачок уже скрылся в густой кроне и пулемёт наверх тащит. Три секунды, и четырёхпудовый агрегат взлетает ввысь. Ещё минута, и из ветвей спускается конец верёвочной петли.
        Солдаты пожимают плечами и привязывают три коробки с патронами, тоже вес не маленький - почитай, два пуда будет. Секунда, и груз рывком затянут на дерево.
        Через недолгую паузу, по стволу дуба начинает молотить сумасшедший дятел. Такой грохот всех австрияк по тревоге поднимет!
        - Занять оборону! - уже не таясь, зло орёт старший расчёта и, передёрнув затвор карабина, прячется за необъятным стволом дуба. Остальная четвёрка, увязая по колено в грязной жиже, рассыпается цепью за соседними деревьями.
        Сверху на голову старшего сыплются срубленные ветки, в воздухе кружат дубовые листья, словно где - то над головой невидимый великан подстригает крону декоративного кустарника, только из гигантских дубов.
        Вражеская пехота не рискнула вылезти из окопа на шум, только ощетинилась стволами винтовок. В этот момент русский батальон уже в полный рост, молча, шёл в атаку.
        Через секунды, австрийские пулемётчики огнём прижали пехоту к земле.
        Солдаты стремились укрыться за телами павших казаков и их лошадей.
        Зло свистящие пули безжалостно добивали раненых лошадей, вскапывали землю у изголовья русских солдат. Свинцовый ливень щедро поливал ратное поле. Небо грохотало.
        Но внезапно в жуткую симфонию смерти ворвался отличный от предыдущего рокота размеренный стрекот одинокого виртуоза. И многочисленный оркестр профанов пристыжено умолк.
        Казалось, каждая пуля виртуоза била в мозг. Каждая пулемётная строка ложилась ровненько по линии окопов. На огневых позициях пулемётных расчётов виртуоз выписывал замысловатые узоры. С негодованием ломая и круша инструменты неумелых музыкантов.
        Окопы австрийцев затихли, массовка залегла в убогих «оркестровых ямах». Виртуоз не терпел чужую музыку. Стоило поднять инструмент, и мастер тут же наказывал ослушников. Он не шлёпал по попке - бил в голову!
        Русский батальон поднялся в атаку с дружным: «Ура - а - а!!!»
        С тыла тяжёлой поступью пошли в атаку уставшие, перемазанные грязью, товарищи из первой роты.
        Но австрийская пехота головы не поднимала. Неведомый строгий Виртуоз обозревал сцену, казалось с самих небес. За непослушание он карал только смертью. Раненых в окопах не было, словно каждую пулю всаживал в голову чудо - снайпер.
        Русский батальон ворвался в окопы, австрийцы не сопротивлялись. Оказалось, что все офицеры выбиты поголовно, притом в прямом смысле - поголовно! Вязать пленных и собирать трофеи оставили измученную ночным рейдом первую роту. Ширкову поручили удерживать левый фланг до подхода основных сил полка. Батальон сходу ударил по тылам, где за холмом располагалась артиллерийская батарея и штаб противника. Дальнейший ход боя предопределён. Враг вынужден либо спешно бросать укреплённые позиции, либо группировке грозит полное окружение и плен.
        Текущее сражение, исключительно благодаря мудрости генерального штаба, было выиграно почти без потерь. Досадным недоразумением казалась лишь потеря казачьего эскадрона в самом начале операции. Но, что значит жалкая сотня казачков, в сравнении с грядущими наградами за славную победу? Над полем брани грохотало: «За Веру, Царя и Отечество!»
        Вот только одинокому молоденькому казачку сей бравый клич колол душу. Для него война только ещё началась, а он уж не верил в праведность массового смертоубийства. И жадному царю служить, тоже как - то перехотелось. Отечество, конечно, надо бы защищать, однако война - то сейчас шла на чужой земле. Нуждается ли отечество в такой войне? Тяжёлые думы раскалывали голову четырнадцатилетнему пацану. Он всю свою недолгую жизнь готовился воевать за правое дело, и вот теперь усомнился в праведности начатой всемирной бойни.
        У пацана ещё не находились ответы, на бурей кружившиеся в сознании вопросы, но душой он чувствовал несправедливость, неправильность и ненужность разразившейся войны.
        Алексей молча отдал, пышущий жаром, инструмент смерти. Пулемётный расчёт истово крестился и шёпотом бубнил оградительные от бесовской силы молитвы. Так стрелять простой человек не мог!!! Да и дубовые ветви шашкой срезать, как солому, тоже не в людских силах. А на окаменевшем скорбном лике юноши глаза горели адским огнём. Когда он задумчиво бесшумно проплыл мимо солдат, им показалось, что небо придавило всех к земле, даже дыхание перехватило.
        Алексей не заметил, как очутился посреди заваленного трупами поля. Любимый конь, Сивка, пал в бою под есаулом. Изрешечённый пулями казак лежал рядом.
        Алексей опомнился от тягостных дум, осмотрелся вокруг. Двое санитаров подъехали на бричке и укладывали на солому раненых пехотинцев.
        - А казаки живые есть?! - с надеждой крикнул Алексей.
        - Можа и есть кто, - лениво отмахнулся пожилой санитар. - Только мы к дохтору сперва легкораненых отвезём, пока кровью не изошли. А на тяжёлых у дохтора сейчас времени всё одно не будет. Одному всех калеченных не поднять. А ну, как не довезём тяжёлых до лазарета? Почитай, тогда зря бричку туда - сюда гоняли? А туточки, во сыром поле, богу душу отдаст хороший человек, которого, наверняка, спасти ещё можно было. Ты лучше, мил человек, подмагнул бы добрым людям. Вот тебе брезент. Найдёшь кого, не шибко покалеченного, - ложь сюды. Мы с Фролом вернёмся - в лазарет свезём.
        Алексей торопливо пробежался по всему полю. Легкораненых уже унесли товарищи. Кого - то ленивые санитары увезли. Но то всё были пехотинцы. Казаков же скосили пулемётным огнём задолго до второй атаки, раненых изначально было мало. Да и на полном скаку с лошади упасть - тоже здоровья не прибавится. Однако хоть время упущено, но троих живых ещё казаков Алексею отыскать удалось. У каждого по несколько пулевых ранений, и переломы костей в изобилии.
        Алексей осторожно поднимал обмякшие тела, стараясь не потревожить раны, и на руках, словно детей малых, нёс на расстеленный брезент. Дожидаться «труповозку» он не стал. Санитары правы: доктору сейчас не до безнадёжных пациентов. Алексею оставалось только рискнуть, применив свою колдовскую Силу в полную мощь. И хоть поле далеко просматривалось, но угадать, что творит в кровавом кругу сын ведьмы, сейчас некому. Только из занятых окопов солдаты иногда сочувственно выглядывали на бродившую по полю скорбную фигуру одинокого казачка.
        Алексею срочно нужен был надёжный, управляемый источник огня. Он вспомнил, как намучился в прошлую ночь со спичками, прижигая рану дяди Степана. Теперь же в каждом теле казака по три дырки - затворять раны нужно спешно. Алексей побежал к павшему есаулу, вывернул карман. На траву выпала керосиновая зажигалка и серебряная луковица карманных часов. Алексей взял зажигалку и хотел уйти, но… рука покойного есаула упала на ладонь пацана, прижав её к серебряной крышечке часов. Будто бы извинялся мёртвый есаул за то, что обидел честного казака недоверием, что его станичников на верную смерть повёл, что из мелкой зависти любимого коня у казака отнял.
        Алексей вздрогнул от неожиданности, свободной рукой провёл над телом есаула - нет, кровь по артериям не течёт, мертво тело. Но покаявшуюся душу отказом оскорблять не стал, принял часы в знак примирения.
        Низко пролетев подошвами сапог над самой травой, Алексей стремительно вернулся к смертельно израненным казакам. Наклонился над первым, ножом рассёк мундир, открыв раны на груди. Провёл ладонью над окровавленной кожей - гравитационное поле Силы соскребло всю грязь с поверхности. Пальцы лекаря сжались в кулак - из раны, тонкой нитью, потянулась красная субстанция, сформировалась в маленький шарик и зависла в воздухе. Рука лекаря отбросила шарик в сторону, он кровавой кляксой испачкал траву. Затем пальцы, словно ухватили невидимый мелкий предмет, потянули его вверх. Из раны выползла пуля и, как оса, зависла в воздухе. Небрежным движением чародей отбросил кусок металла в сторону. Пальцем левой рукой сын ведьмы высек кремнём искру, пламя от зажигалки стало медленно расти. Поле Силы ускорило подачу горючей жидкости и сжало плазму, пламя вытянулось тонкой голубовато - алой иглой. Правая ладонь сформировала конфигурацию потока, плазма искривилась и, словно волшебный огненный эликсир, изящной струйкой полилось вглубь раны. Алексей провёл огонь по всему пулевому каналу, затворяя раны. Последней сильной
вспышкой ожёг входное отверстие. Противно запахло горелым мясом.
        Так Ведьмин Сын повторял раз за разом над каждой раной, троих безнадёжных, умирающих казаков. И смерть уступила, дала второй шанс казакам.
        Вскоре и Фрол с товарищем подъехал, забрал раненых в лазарет. Алексей лишь чуть попридержал торопыг, наложив шины из длинных веток на поломанные конечности раненых.
        Душа парня чуть успокоилась. Но больше убивать, во славу царя и веры, совсем не хотелось. Алексей нашёл, похоже, лучшее, благородное применение таящейся внутри Силе.
        - Эй, старик, а в санитары «охотников» записывают? - дёрнул за рукав медбрата казачок.
        - Коли специальные курсы прошёл, то легко. У нас, почитай, половина состава - доброхоты. Вот только есть ли у тебя жилка к нашей работе? Смерти и кровищи не боишься?
        - Старик, у меня к кровавой работе призвание, - небрежно стряхнул с рук алые капли сын ведьмы и невесело усмехнулся: - А смерть, с малых лет, в подружках ходит.
        Казак устало сел на край телеги, и скрипучие колёса покатили по разбитой дороге войны. Пацану верилось, что именно сегодня он нашёл своё место в суетном мире. Но, как оказалось, у коварной злодейки - судьбы на Ведьмина Сына более изощрённые планы.
        Часть 2. Алёша Попович
        Глава 5. Чёрный всадник
        После двух суток без сна, Алексея сморила усталость. Санитары довезли уснувшего казачка до лазарета, раненых отнесли в палатку, а паренька так и оставили лежать в телеге. Сена под голову нагребли, да куском брезента укрыли, как одеялом. Так он и проспал мертвецким сном остаток дня и всю ночь. Лишь только, когда уже забрезжил рассвет, потревожили - повар затребовал гужевой транспорт, свежей конинки для гуляша привезти с поля боя.
        - Тьфу, на тебя, чертяка! - испуганно отпрянул пожилой бородатый возница, когда из - под брезента вылез казак в чёрной рубахе. Фрол уж и забыл, что вчера сам его укрыл. - Ты, чудо болотное, хотя бы рубаху сменил.
        - Так чистая, вроде, - виновато осмотрелся парнишка.
        Сын ведьмы умел очищать с одежды грязь и кровь без следа. Неужели после боя забыл отряхнуться?
        - Простирнул хорошо, с полынью, - шмыгнул носом Фрол. От казачка пахло душистым сеном. Удивительно, но даже старый отрез дырявого брезента казался выстиранным. Только следы от крови темнели пятнами. - Однако же пора бы тебе сменить косматую папаху и рубаху басурманскую на фуражку и гимнастёрку форменную. Вчерась обозники подвезли со станции обмундирование казачьей сотни.
        - Полёг весь эскадрон… вчера, - снял папаху с головы последний казак. В уголках глаз парня ледышками застыли слезинки.
        - Война… она, братишка, такая, - снял фуражку Фрол и перекрестился, - у одних грудь в крестах, а у других голова в кустах… Однако же, не след жирных интендантов откармливать. Ты должон свою обнову с Семёна затребовать. Он вчера обмундирование на казаков получил сполна. А то ходишь, как чёрный басурманин - людей пугаешь.
        - Казакам раньше и так было можно, - не хотел переодеваться в солдатскую гимнастёрку Алексей.
        - На дворе не прошлый век, в новой войне всё должно быть защитного цвета. Надысь, мужики баяли, что и коней в зелёный колор красить прикажут.
        Флор с осуждением такого непотребства печально покачал головой.
        - Толковая мысль, - не понял солдатского юмора мальчишка и решил - таки сменить старую казачью рубаху на гимнастёрку. - А Семёна я, дядька Фрол, знаю. Сейчас же положенное потребую.
        - Только ты сперва мне должон подмагнуть, а уж потом за обновой бежать, - ухватил торопыгу за локоть возница. - Конягу давай впряжём и мясца раздобудем. Небось, жрать - то хочешь, ужин - то проспал, а повар мяса чуть ли не полкотелка каждому наваливал. Ротой лошадь сожрали! Беги до кухни, хоть холодного куска конины пожуй. Хлеба - то ещё не напекли.
        - Ничего, я хлеба дождусь, - у Алексея сразу пропал аппетит, вспомнил своего Сивку.
        - Слыхал, что тебя в обоз сослали, - хитро прищурил глаз Фрол, - но ты с пехотой в ночной рейд сбёг. Наш фельдфебель твоё геройство не оценил, жалобу в штаб подал.
        - Так меня сам поручик Ширков в роту взял, в пулемётное отделение.
        - Эдак все конюхи разбегутся - не по уставу перевод. Да и не служат вольноопределяющиеся в пехоте. Вот во вспомогательных частях - полно. Хоть в обозе лямку солдатскую тяни, хоть в телеграфисты там… или инженерные части подайся.
        - В санитары хочу! - загорелся желанием парень.
        - Бумагу отпиши форменную в штаб - командование рассмотрит. Только, для ускорения дела, самогончиком смазать механизм надо - ть. К Семёну обратись - он всю хитрую канцелярскую механику знает. Но пока ты к обозу приписан, унтер - офицер Зыков твой наипервейший командир. А я - второй после нашего унтера. - Хитрый мужичок одёрнул гимнастёрку, крутанул пальцами усы, поправил козырёк фуражки. - Посему, поступаешь в моё прямое распоряжение. Готовь телегу, поедем на заготовку мяса. И рожу кислую не корчь. Солдат должон приказы вышестоящего выполнять!
        Алексею очень не понравилась поставленная задача. Война, вообще, разочаровала мальчишку. Вместо славных подвигов - тупая кровавая бойня. Казачьего эскадрона больше нет, а в пехоту он проситься не будет. Пулемёт уже не казался ему интересной игрушкой, и походил больше на мясорубку без ручки. Перемалывать острыми ножами чужие тела мальчишке было противно. Уничтожение роты австрияк не могло вернуть зря загубленные жизни казачьего эскадрона. Чужие смерти облегчения не принесли, Алексей чувствовал себя мясником на огромной фабрике смерти. А теперь ещё и с трупами возиться предстоит. Как же можно - то коней жрать!
        - Э-э, паря, ты на меня глазищи - то не таращ, - попятился обозник от обжигающего взгляда казака. - Никто тебя застывшие трупы рубить не заставляет. Там на поле ещё раненых лошадей полно. Ночью ржание ещё слышно было. Мы божьим тварям только поможем, если милосердно добьём, чтобы не мучились.
        - Поможем, - мрачным эхом отозвался сын ведьмы и заторопился на поле брани. Раненых коняшек мальчишке было жалко до слёз. Безвинно страдают бедолаги.
        Вдвоём быстренько впрягли старого мерина. Фрол закинул на покрытое сеном дно телеги скрутку мешков, кожаный фартук, острый топор и взял в мозолистые мужицкие руки вожжи. Скрипучие колёса покатили солдатский «катафалк» за телом павшего в бою четвероногого воина.
        Алексей всю дорогу корил себя в душе, за проявленный вчера эгоизм. На своего Сивку так сразу побежал смотреть, а на коней казаков и внимания не обратил! Тогда будто дробь пулемётных выстрелов заложила уши. Только теперь в мозгу ожило жалобное ржание израненных животных. Помочь не мог, так хоть бы добил из милосердия! Совесть раскалённым железом жгла душу Алексею. Но Фрол особо старого мерина не погонял, пока добрались до поля, алая заря уж полыхала в полнеба.
        - Тела павших в бою казаков и солдат убрала похоронная команда, - Фрол махнул рукой на виднеющийся на дальнем краю поля плотный строй кладбищенских крестов. - Дотемна вчерась солдатушки работали. Ох, и намаялись горемыки с рытьём могил. Вот тяперяча и послали с убитыми лошадьми возиться интендантов. Гляди, вона по полю «стервятники» рыщут, сёдла да сбрую с коней дерут.
        Фуражиры подъехали ближе к пыхтящей кучке солдат в пропотевших гимнастёрках. Фрол окрикнул знакомца:
        - Василь, где живые коняги лежат!
        - На левом фланге двух молодых жеребчиков не добили! Выбирай любого, а то седло снять не даются, лягаются копытами. Да смотри, Фрол, - мясо ваше, сбруя наша. Ха - ха - ха…
        - Ага, - кивнул мужик и, чуть отъехав, толкнул локтем казачка в бок. - Значится, в седельных сумках пошуровать ещё не успели. Можа, паря, трофеем разживёмся.
        - Трофеи с врага берут, - брезгливо отстранился казак, - а своих обирать - мародёрство.
        - Чаво-о? По твоему значится, добро в землю вместе с мертвяком закапывать надо, - оскорбился честный служивый и бросил косой злой взгляд на косматую папаху чернявого паренька. - Такое только у вас, басурман, было принято делать, и то в дикую старину, когда курганы над могилами насыпали. А в нонешней ци - ви - ли - за - ции, даже турок так своих братов не хоронит.
        - И много ты похорон турок зрел? - скептически фыркнул казачок.
        - Да уж в молодые годы пришлось и на Кавказе повоевать, - важно подбоченился повидавший жизнь мужик. Фрола жутко раздражала непрактичность спесивого юнца. То малец от конины нос воротит, то трофеями брезгует. - А тебе, паря, с такими прЫнципами в попы надо было податься, а не «охотником» в армию проситься. Чужой ты на войне.
        - Я везде чужой… - горько вздохнул сын ведьмы. - Но принципы мои верные, меня и правда, воспитывал поп… Настоящий.
        Телегу сильно тряхнуло. Фрол аж зубами лязгнул.
        - Приехали, поповский сын, слезай. Вон энтого гнедого кончать будем. А то ко второму подъезд неудобный, сплошные кочки.
        Алексей спрыгнул с телеги, обошёл вокруг раненого коня. Бросил беглый взгляд на другого кандидата в поварской котёл и вынес окончательный вердикт:
        - Катись, дядька Фрол, к дальнему, у того, кажись, передние ноги сломаны - мне его не поднять.
        - Вот дурында, мы же коня не в поводу за телегой потащим, и в телегу задом усаживать тоже не собираемся. Чего животину целиком поднимать? Пошто топор с мешками брали?
        - Гнедого я подниму, - размял пальцы сын ведьмы и зло буркнул - а уж другого калеку сам добьёшь.
        - Топором что ли?! - возмутился Фрол. - Я же винтарь с собой не взял - думал, что ты животину из своего пистоля дострелишь. Неужто пули для божьей твари пожалеешь?
        - По - жа - ле-ю, - вытянув вперёд обе ладони, осторожно подступил к раненому коню странный казачок.
        Бедное измученное животное даже голову не смогло приподнять. Лишь настороженно ушами пошевелило и скосило огромный глаз, с застывшей слезой.
        - Куда грабарки к боевому коню тянешь! - предостерёг опытный возница. - Зубами куснёт вражина или копытом лягнёт!
        Но Алексей в рекомендациях не нуждался, он немигающими глазами уставился на коня, будто зачаровывал колдовским взглядом, и медленно так приближался, как змей к кролику подползал.
        Плотная подушка гравитационного поля туго сдавила шею коня. Гнедой закрыл глаза и задышал ровно, словно уснул. Сын ведьмы сел со стороны брюха, совсем не опасаясь убийственных копыт, и начал шаманить ладонями над пулевыми отверстиями в шкуре животного. Потом на миг замер, оглянулся и показно перекрестился.
        - Езжай, дядя Фрол, порученным делом занимайся. Я тут сам…
        - Вот бог послал напарничка, - посетовал Фрол и тоже нехотя перекрестился. - Никак лошака из мёртвых удумал поднять, поповский сын.
        Фрол торопливо развернул телегу и направился прочь от… то ли чудотворца, то ли сумасшедшего басурманина. Присутствовать при таинстве воскрешения или… бесовском шабаше простоватому мужику совсем не хотелось. Он решил по - быстрому сгонять к «стервятникам», разжиться на время винтовкой. Ведь по - любому ствол пригодится, хоть коня дострелить, хоть от чернявого беса оборониться. Ну не походил казачок на набожного исусика, правда, серой тоже не вонял, но вот под папахой вполне рожки прятаться могли. Фрол троекратно перекрестился и, даже выпросив винтовку, настороженно возвращался по широкой дуге. Когда объезжал чёрного волхва, со стороны заметил у того между ладоней пляшущий язычок пламени.
        - Спаси и сохрани от нечистой силы, - истово крестя бороду, запричитал мужик.
        Фролу пришлось самому пристрелить раненого коня, а потом топором порубить на куски и сложить провизию в мешки. Всю телегу мясной тушей заполнил, сам еле на краюшке разместился. Со злорадством подумал, что щепетильному пареньку свободного места не осталось. Пусть теперь пешака двигает, не захочет ведь порты марать, сидя на мокрых мешках.
        Солнце уж выглянуло из-за рощи. Вдвоём бы оно, конечно, сподручней животину разделывать, но казачок помогать и не думал. Всё это время с дохлятиной провозился. Ясно же сразу, что конь нежилец - в одной только задней ляжке Фрол издали пять дырок насчитал. Передок, вроде, цел, но кому такой скакун без ног нужен. Это солдата могут вылечить и пенсион инвалиду назначить, если за подвиги Георгия заслужил, а коня ноги кормят, не будет никто возиться с калекою.
        - Не должно то, - в сердцах бросил окровавленный топор в телегу Фрол, снял кожаный фартук и отёр испачканные руки пучком соломы. - Эй, лекарь басурманский, нам ужо вертаться пора! Бросай своего доходягу!
        - Эх, дядька Фрол, своего - то Сивку я не уберёг, - печально вздохнул Алексей и ласково потеребил конскую холку. - Зато чужого друга спасу. Просыпайся, воин, пошли домой.
        И челюсть у Фрола отпала - конь поднялся, как примятая трава!
        - Матерь божья! - перекрестился мужик. - Как же он встал? У него же ноги пулями изрешечены.
        - Кости целы, а мясо нарастёт, - не отрывая руку от холки коня, усмехнулся проделанному фокусу Алексей.
        Ведьмин сын изменил гравитационное поле так, чтобы конь только в небо не воспарил надувным шариком. Видел Алексей такие разноцветные на ярмарке, дорого стоили, баловство только для богатеев.
        Одной рукой поддерживать баланс Силы Алексею было непривычно. Казак орлом взлетел в седло, будто бы вновь на верного Сивку вскочил. Гравитационное поле симметрично изменилось вокруг сына ведьмы.
        Конь, не чувствуя седока и собственного веса, удивлённо повертел головой. Боль исчезла, только одеревеневшие мышцы плохо слушались. Наездник тронул поводья, и конь привычно двинулся вперёд. Подковы не оставляли отпечатков на влажной от росы траве, отчего неспешный ход ожившего коня сопровождало лишь шуршание раздвигаемых стеблей. Чёрный всадник почти беззвучно плыл на фоне далёких кладбищенских крестов, словно призрак над погостом. Лёгкая дымка утреннего тумана скрадывала силуэт, и уже не так бросалось в глаза, что конь едва перебирает копытами, при этом двигаясь со скоростью обычного кавалерийского шага.
        Алексей медленно удалялся в сторону дальнего хутора.
        Фрол лязгнул зубами, закрыв рот, и с чувством троекратно перекрестился. Вера в бога неимоверно окрепла в его душе. Однако следовать за парящим над землёй чёрным ангелом мужик был ещё не готов. Да и присяга звала солдата в другую сторону - на кухню к котелку с горячей кашей. Фрол стегнул ленивого мерина и, немилосердно ударяясь задницей о доски телеги, запрыгал по кочкам в сторону полевого лагеря. На пути он лишь чуть приостановился у группки солдат интендантского взвода.
        - Эй, Василь, винтарь и седло сам заберёшь! - крикнул на ходу Фрол и взмахом указал направление.
        - Ну, ты, дружбан, и жучара! - возмутился такой наглости интендант, сразу уловив единственное число трофейного имущества. - Стой! Верни второе седло!
        - То вещь чёрного казака, - оглянулся через плечо мужик и опять истово перекрестился. - Последнего казака погибшего эскадрона.
        - Того, что ли? - небрежно глянул вдаль Василь и, разглядев в сером мареве тумана удаляющийся призрачный силуэт, испуганно замер.
        Чёрный всадник, словно мираж, плыл в сизых волнах тумана вдоль крестов кладбища. А за его спиной, из - за зубчатой стены тёмной рощи, вставал алый полыхающий шар солнца, подсвечивая низкие облака багрянцем, будто кровь в небе кто пролил.
        - Святые угодники, - перекрестился интендант. - Никак, мертвец восстал…
        - Не - е - е, только ко - о - нь! - тряся зад по ухабам, нахлёстывал мерина Фрол, стремясь убраться побыстрее с чёртова поля.
        Василю тоже страстно захотелось оказаться подальше, но за винтовкой и брошенным седлом пришлось идти. Прежде чем утащить имущество в общую кучу, бывалый солдат деловито обшарил седельные сумки. Удивило, что, похоже, дружок Фрол совсем ничего себе не взял. Василь решил осмотреть место, где лежал второй сбежавший мясной окорок. Может, из имущества осталось что?
        - Святые угодники! - отшатнулся от окровавленной примятой травы Василь.
        На проплешине кто - то выложил крест из пулемётных пуль. Любопытство у солдата исчезло мгновенно, он накинул на плечо ремень винтовки, взгромоздил седло на спину и «поскакал» по полю, как пришпоренный конь. Нераспотрошённые седельные сумки так и остались валяться на помятой траве. После эмоционального рассказа Василя, никто не отважился пойти на проклятое место. Раненого гнедого видели все бойцы интендантского взвода - доходяга не мог сам встать на простреленные ноги. Только колдовская сила способна поднять обречённого на смерть. А уж скакать, на почти мёртвом коне, под силу лишь чёрному призраку.
        Никто не знал, что это за странный казачок приехал на телеге с Фролом, а осторожный мужик лишь крестился и пожимал плечами: «Мол, от края погоста незнакомого попутчика подвёз. Казак хотел убитого коня разыскать на поле брани. Да взять из седельной сумы вещь ценную». Вот и появилась легенда, будто бы Чёрный Всадник погибшего эскадрона восстал из мёртвых, нашёл своего боевого коня, вынул из тела все пули, выложил животворящим крестом и ускакал на погост, к братам казакам. Ибо, после этого случая, казака в чёрной рубахе больше никто не встречал в полку - Алексей, тем же днём, переоделся в гимнастёрку защитного цвета, а в лицо его только Фрол видел. Не нашли и того раненого гнедого коня - Алексей отвёл его на хутор, наказав крестьянину спрятать в сарае и откармливать, пока раны не затянутся. Хозяин был несказанно рад подарку судьбы. С такими отметинами на шкуре, коня точно не реквизируют для нужд армии, а пахать казацкий конь был приучен. Молодой казачок ещё и седло хозяину оставил, денег не взял. Зато не побрезговал отобедать и согласился принять в дар пятилитровую бутыль домашнего вина, полувековой
выдержки.
        Отправившись назад в расположение полка, Алексей размышлял всю дорогу о превратностях новой войны. Похоже, конница больше не является главной ударной силой. Артиллерия и пулемёты будут теперь царствовать на поле брани. Алексей не хотел больше воевать в кавалерии. Настоящая война - не воинский парад. В землю придётся глубже зарываться, а в атаку на карачках по грязи ползать. Нет больше красивым благородным животным места в боевом строю.
        - Эх, друг Сивка, прости, что не уберёг от смерти глупой! Эта война была не твоя!
        Никогда больше Алексей не поведёт невинную доверчивую живую душу на убой. Да и сам в мясники не пойдёт. Мальчишка окончательно утвердился в решении спасать чужие жизни, стать санитаром.
        Глава 6. Обозный богатырь
        С ценным подарочком от крестьянина Алексей заявился в полдень к штабной избе. Линию фронта передвинули на бывшие позиции австрияк, а все тыловые части решили оставить в селе. В домах, условия проживания получше, чем в окопных блиндажах, поэтому штаб, медсанчасть и кухня разместились с комфортом.
        - Дядь Семён, выдь за хату, погутарить надо, - вытянув вверх руку, легонько стукнул в мутное стекло оконной рамы Алексей. Расположение рабочего стола Семёна он знал с прошлого посещения.
        Фамилию Семёна Исааковича Вездельгустера редко кто мог выговаривать без ошибок, а по - отчеству рядовой состав в армии не величали, поэтому штабного клерка все кликали просто - Семёном. Только молоденький казачок обращался к этому двадцатилетнему упитанному телу с приставкой - дядя. Но Семёну наивный паренёк сразу приглянулся, на простачке можно чуток подзаработать. Шустрый работник канцелярского стола себя долго ждать не заставил.
        - Рад видеть молодого человека во здравии, - зайдя за угол дома, улыбнулся гостю Семён. - Наслышан уже о твоих подвигах.
        - Это которых? - насторожился Алексей.
        - Ты уж со счёта сбился? - рассмеялся Семён. - Я читал прошение поручика Ширкова о награждении геройского казака Георгиевским крестом. Только, извини, но бумагу твою «завернули».
        - Куда завернули? - мальчишка всё же ещё мечтал о блестящих медальках.
        - Штабс - капитан Хаусхофер лично разорвал представление к награде, - показал пухленькими ладошками сей пакостный процесс Семён, который из - за этого лишился верного магарыча от награждённого. - Не по форме было подано. Не может пехотный поручик писать наградной лист чужому казаку. Тем более что ты на тот момент, вообще, к обозу приписан был. На тебя даже жалоба пришла о самовольной отлучке.
        - Не нужна мне такая награда, - нахмурил брови казачок. Алексею действительно не хотелось ползти на вершину славы по костям погибших станичников. - Не сумел я казачий эскадрон спасти.
        - Ну, и много же, парень, ты на себя берёшь, - добродушно рассмеялся наивности героя Семён. - Всех может только господь бог спасти, да и тому, похоже, сейчас недосуг. А твой фортель, с обходным манёвром по болоту, и меткая пулемётная стрельба помогли пехотному батальону почти без потерь прорвать фланг противника. Это я дословно цитирую Ширкова. Кстати, всем офицерам, участвующим в операции, теперь награды вручат. Даже твой злейший враг, штабс - капитан Хаусхофер на медаль себя записал.
        - Да не интересны мне эти побрякушки, - недовольно прервал клерка Алексей. - Ты мне положенное по уставу отдай.
        - Приходи к вечеру за своим месячным жалование, раз уж выжил, - поморщился Семён. - Я только долг вычту.
        - Да это подождёт, - отмахнулся парень. - Ты форму новую выдай.
        Семён опытным взглядом окинул статную фигуру бойца.
        - Ладно, найду подходящий размерчик.
        - Ну, я даже не за этим пришёл, - смущённо потупился казачок и вывел руку из - за спины. - Вот - взятка.
        Пятилитровая бутыль сверкнула стеклом на солнце. Виноградный божественный нектар засветился чудным янтарным цветом в его лучах.
        Семён воровато оглянулся, но место было укромное - правильно разведчик выбрал точку. Семён осторожно принял тяжёлый сосуд, правой рукой прижал к груди, левой вынул тугую пробку. Аромат говорил всё!
        - Даже пробовать не буду - это чудо, - с наслаждением понюхал пробку гурман. - Я до армии служил приказчиком в винной лавке, толк в хороших напитках знаю. Чего просишь? Подделать твой наградной лист? Я согласен, это восстановит в мире попранную чужой рукой справедливость.
        - За напрасную смерть казаков награды не приму! - решительно замотал головой Алексей. - Дядька Семён, запиши меня в санитары. Я должен в искупление спасти сто солдатских жизней.
        - Эх, этот юношеский романтический максимализм, - обнимая ценную бутыль, подсчитывал уже прибыль бывший приказчик. Семён себя уже давно в душе ощущал старым скептиком. - Чего мелочиться - то: убивать - так эскадрон, спасать - так целую роту. А бедному Сёме судьба - только бумажки перекладывать. И добро бы денежные купюры, а то ведь кипы пустопорожней бумаги ворочать приходится.
        - В любой профессии есть свои мастера, - польстил клерку Алексей. - В полку тебя уважают.
        - Вот это называется - уважают!!! - потряс бутылью мастер эпистолярных дел. - Другие за понюшку табака норовят запрячь.
        - Ладно, пойду я, небось, фельдфебель жутко на меня серчает.
        - Считай, что вторую жалобу от Зыкова я уже потерял, - хитро подмигнул штабник. - Ты, Алёшка, не беспокойся - через час сам тебя разыщу и приказ о переводе вручу.
        Семён любовно погладил ценную бутыль, поднял к солнцу, залюбовался игрой цвета. Оглянулся на казака, но говорить уже было не с кем. Паренёк бесшумно исчез. Как смог разведчик, не произведя ни звука, перемахнуть через покосившийся скрипучий забор - загадка.
        Через пять минут Алексей уже предстал перед разъярённым фельдфебелем Зыковым.
        - Явился, ещё один сын степи! - потрясая кулаком у лица казака, бушевал дородный детина. Фельдфебелю очень уж хотелось двинуть казачка в наглую, невозмутимую морду, но пыл крикуна охлаждали кобура с револьвером на боку «охотника» и его уверенный взгляд. - Устроил тут мне запорожскую вольницу! Мало мне мороки с дикими ногайцами, так ещё и за казаками следи! Тебя к обозу причислили, так и должен служить здесь! Жрать кашу с мясом каждый горазд, а дров нарубить - так охотников нет! Ты глянь, что сыны степи учудили, - фельдфебель обвиняюще ткнул пальцем - сарделькой в сторону кучи напиленных чурок. - Поручил ногайцам старые брёвна на чурки распилить. Так ленивые «чурки» их так напилили, что топором не расколешь - хоть ещё в полтора раза распиливай. У тебя, басурманин, в степном ауле, поди, тоже печи коровьими лепёшками и хворостом топят?!
        - Я живу в казачьей станице, рубить дрова умею, - спокойно ответил Алексей.
        - Вот «охотник» и отрабатывай жалование. Пока кучу вполовину не уменьшишь, к котлу за жратвой не подпущу!
        - Почему только половину? - небрежно бросил взгляд в сторону горы дровеняк Алексей. - К ужину все поколю.
        - Глядите - ка, какой обозный богатырь выискался! - издевательски рассмеявшись, призвал кухонную братию в свидетели фельдфебель. - Чтобы никто басурманину крошки хлебной не давал, пока всю дровяную кучу не осилит!
        Обозлённый фельдфебель презрительно отвернулся от наказанного самовольщика. Алексей, под насмешливыми взглядами кашеваров, подошёл к месту подвига. Скинул с плеч кожаные ремни портупеи, вместе с пристёгнутой кобурой револьвера повесил на рожки деревянного козла. Рядом водрузил папаху. Плавным движением стянул через голову рубаху, аккуратно сложил. Сторонние зрители увидели мускулистый торс и накаченные мышцы рук казака.
        - А и впрямь богатырь! - ахнул один из провинившихся ногайцев, что ножом неумело счищал кожуру с картошки.
        - Ты пальцы смотри себе не обрежь, морда басурманская! - прикрикнул Зыков на штрафника, а сам тоже завистливо глянул на стройного атлета - ни капли лишнего жира!
        Алексей уже понял, что на фронте полностью скрывать свои чудо - способности не получится, да и глупо. Но вот камуфлировать истинное проявление Силы следовало тщательно. Поэтому он не стал полностью обнулять гравитацию вокруг деревянного чурбака, лишь приемлемо уменьшил силу тяжести, чтобы смог его легко поднять на вытянутой руке. Заодно решил поупражнять крепость хвата пальцами - впился левой рукой, словно клещами, в боковину длинной чурки. Алексей, картинно изображая усилие, медленно поставил её на массивную дубовую колоду, для колки дров.
        У ног валялся тяжёлый топор. Алексей опустил правую руку, неосторожно применив Силу, и длинное потёртое топорище послушно встало вертикально. Пришлось запоздало изобразить движение ступнёй, якобы ей ловко поставил топор торчком, прямо под руку. Сила отрицательной гравитации стремительно подняла топор в воздух - отпусти, и улетит ввысь. Конечно, подпрыгнет недалеко, но фокус с неожиданной левитацией предметов поразил бы зрителей наповал. Однако Алексей не жаждал дьявольской популярности, он просто должен наколоть дров. Занятие скучное, хотя и это упражнение можно использовать для саморазвития. Не только грубой физической силы, что здоровью тоже польза, но и для оттачивания мастерства управления колдовской Силой.
        Алексей отступил на шаг, придал железу увеличенную положительную гравитацию и направил острое лезвие в середину чурбана. Топор с хищным свистом промелькнул в воздухе и, с громким треском, легко рассёк деревянную чурку пополам. Алексею только не понравилось, что он не смог точно рассчитать силу, и лезвие чуть углубилось в дубовую колоду. При последующих ударах он старался вовремя гасить ускорение, задавая в последний момент отрицательный знак гравитационной тяге. Чурбачок при этом тоже норовил подпрыгнуть, но его можно и рукой попридержать. А отколотое полено пусть само в кучу дров отлетает - не беда, спишется на динамику отдачи от удара.
        Разрубленный надвое чурбан Алексей не стал больше половинить, решил строгать с краю. Колдовской силой воздел топор над головой, левой рукой развернул чурбан, и лезвие срезало тонкий брусок. При втором ударе, сталь даже не достигла дубового пня. В конце удара, полено само со звоном отскочило в сторону.
        Алексей взмахнул топором - следующее тонкое полено отскочило в бок. Ещё несколько точных ударов и пришёл черёд второй половины разрубленной основы. Алексей быстро приноровился к ритму чередования знаков заряда силового поля, даже руку не убирал от обрабатываемой чурки. Топор взлетал и опускался, словно метроном, отсчитывающий ритм игры музыканта.
        Алексей играл на ударном инструменте виртуозно. Он, как заведённый механизм, выстукивал чёткий ритм, будто крутил ручку детской шарманки. И темп игры постепенно всё возрастал. Но Алексей уже работал на автомате, ничего не замечая вокруг. Только деревянные чурки звенели под ударами стали, и эхом вторили глухие удары отскакивающих в сторону поленьев.
        Руки делали однообразную поточную работу, а мозг освободился для философских раздумий. Алексей обдумывал своё будущее на чужой войне. Кровавая бессмысленная бойня уже не увлекала. Воин никогда не имел садистских наклонностей. И даже когда совсем ещё мальчишкой резал по ночам ножом волков, он действовал по необходимости. Если враг бежал, он не преследовал хищника. Цель - защита станицы, снятые шкуры - лишь боевые трофеи. Крови сын ведьмы не чурался, но чужая смерть не опьяняла. Алексей рассматривал смерть, как необходимую рутинную работу. Такую же, как колка дров для печи. Рубить вражьи головы он мог абсолютно без угрызений совести. А страха мальчишка не ведал вообще, лишь разумной осторожности учил его старый воин. Ещё крёстный отец воспитывал в мальчишке чувство долга. Оно - то и не позволяло бросить гиблое, неправое дело и вернуться в родную станицу. Хотя, может, по - малолетству он чего - то не понимал в большой войне. Из фронтового окопа не видно всей картины великой баталии. Линия фронта растянулась на полконтинента. Кто знает, какие гениальные стратегические замыслы роятся в головах мудрых
генералов? Им было не жалко пожертвовать сотней казачьих жизней за продвижение на пяток километров.
        Из подобных бессмысленно загубленных сотен жизней ткалось полотно великой войны. Правда, за что идёт Первая мировая война, Алексей совершенно теперь не понимал, впрочем, как и миллионы простых солдат. Вначале говорили, что враг напал на Русскую империю. Но бои сразу развернулись на территории Австрийской империи. Говорили, что идём защищать братьев славян. А где они, те братушки? Село будто вымерло, все жители убежали от войны. Нужна ли местным крестьянам такая защита? Лошадей изымают интенданты, хлеб из амбаров выгребают фуражиры - всё для фронта, всё для победы! Артиллерия рушит дома. Поля и сады заброшены, конница вытаптывает последние пшеничные колоски, а стволы плодовых деревьев идут на укрепления окопов или просто… на дрова.
        Алексей всё злее и быстрее размахивал топором. Железное лезвие безжалостно крошило пеньки на остробокие поленья. Гора чурбаков таяла на глазах. Темп взмахов возрос настолько, что, казалось, топорище превратилось в ударную палочку, выбивающую боевой марш на полковом барабане.
        Все обозники прекратили работу и, открыв рот, заворожённо следили за игрой виртуоза на чудном ударном инструменте.
        - Вот Сын Ведьмы разошёлся, - сжав зубы, недовольно процедил фельдфебель, когда к нему подошёл Семён со свёртком в руках. Зыков нервно кивнул в сторону возмутителя спокойствия. Куча дров скоро закончится, а важному местному начальнику не хотелось быть проигравшим в споре с пришлым казачком. - Семён, может, ты остановишь этого басурманского шайтана. А то вся работа встала. Не ровен час, у поваров каша подгорит, а спрос с меня будет.
        - Казак дрова рубит, словно шашкой кочан капусты шинкует! - восторгался вместе со зрителями Семён. Но свою выгоду хитрый еврей находил в любой ситуации: - Зыков, первый каравай горячего хлеба мне отдашь - пробу сниму.
        - От пуза накормлю, Семён, только останови шайтана!
        - Смотри, Зыков, не пожалей потом, ты сам попросил, - пригрозил пальцем Семён. - Такого работника лишишься.
        - Да забирай себе в штаб этого басурмана, - отмахнулся фельдфебель. Мужик уже боялся неуправляемого казака. Видно, не зря слух прошёл, что этот мстительный казачок в одиночку целую роту австрийцев «смясорубил». Только пехотинцы говорили, будто бы то с пулемёта было, хотя такой рубака мог и шашкой «нашинковать». А ещё, выпивший переводчик из штаба тоже брехал за столом, что пленные венгры про двух Чёрных казаков поминали: будто бы те позапрошлой ночью заманили в лес конный разъезд и всех там порешили - поутру лишь всадники без головы по краю болота бродили. Зря тогда не поверил никто пьяным россказням. Ох, вправду, есть умельцы среди казаков лихо шашкой махать!.. Топором тоже!
        - Ну, Зыков, тут одной бутылью самогона не обойтись, - набивал цену прожжённый коммерсант.
        - А если за спирт? - не пожалел припасённого дефицитного товара фельдфебель. - Чистый, как слеза.
        - Ведро! - жадно загорелись еврейские глазки.
        - Три литра, - скривившись от абсурдного запроса, понизил ставку Зыков.
        - Пять!
        - Нет, только пол - литровую бутылку добавлю.
        - Добавь хоть пару бутылок, - умело канючил Семён. - Мне же такой бедный магарыч штабс - капитану на стол ставить стыдно будет.
        - Да обожрётся твой Хаусхофер с трёх литров, - упёрся прижимистый завхоз.
        - Три - это мне, а Ваше благородие из бутылочек, культурно, кушать изволят.
        - Дюжину пустых водочных дам, с этикетками. Сургуча у тебя полно. Разбавишь спирт и удачную коммерцию сделаешь, - знал толк в подобных делах фельдфебель.
        - Ладно, только в счёт будущих дружеских отношений, - нехотя уступил хитрован. У Семёна уже лежал в кармане нужный листок бумаги. Хаусхофера не пришлось долго уговаривать на перевод «охотника» подальше от хлебного места из обоза. С радостью согласился отослать личного врага в окопную грязь - пусть санитаром по полю ползает, там шальная пуля быстрее казака найдёт. Но, в свете последних событий, сразу отдавать Зыкову бумагу с приказом - не резон, завтра получит.
        Довольный выгодной сделкой Семён вразвалочку направился к Алексею. Тот, казалось, спиной увидел гостя, ибо за грохотом ударов никак не мог бы услышать медленную походку.
        - Форму принёс? - обернулся Алексей.
        - Богатырь, хватит поленья крушить. Обнову лучше примерь.
        Алексей отложил топор, взял из рук Семёна перетянутый тонкой бечёвкой бумажный свёрток. Семён залюбовался статной фигурой атлета, не сразу поняв, что его смутило - а ведь казачок - то даже не вспотел!
        Развернув бумагу, Алексей скептически осмотрел содержимое и, недовольно фыркнув, вернул Семёну мятую солдатскую фуражку. А вот гимнастёрка пришлась пареньку в пору, и защитный цвет по душе.
        - Чего фуражечкой - то брезгуешь? - удивился Семён. - Дармовая ведь вещь.
        - По всему видать, война до зимы не окончится. А тряпочная фуражка от осенних дождей не спасёт. Я уж лучше папаху оставлю - «охотникам» и казакам свою форму носить можно.
        - Так я на базар снесу? - предложил помощь в реализации товара делец.
        - Мне без разницы, - отмахнулся глупый парнишка.
        - Я тут ещё твоё месячное денежное довольствие принёс, - Семён полез в карман солдатских галифе.
        - Оставь себе, - небрежно отмахнулся мальчишка. Алексей ещё сам ни разу не расплачивался деньгами, с детства он жил, как солдат, на полном вещевом довольствии. Только раньше мальчишку содержал крёстный отец, а теперь на это царь подрядил армейских сатрапов. - Семён, ты обещал книжки про индейцев купить, вот на них и потрать.
        - Спасибо за доверие, не обману, - плотоядно улыбнулся коммерсант, прикидывая, на сколько можно «надуть» наивного мальчишку. И чтобы убедить компаньона в своей искренней честности, Семён напоказ перекрестился.
        Алексей недоумённо поднял брови:
        - А разве ты не еврей? - спросил он прохиндея в лоб.
        - Крещённый я, - истово положил крестное знамение на грудь Семён.
        - А почему крестик в правом кармане прячешь?
        - В бане забыл надеть, - сходу выпалил находчивый парень и… вдруг, округлив глаза, невпопад продолжил: - в прошлую субботу… А ты как про крестик узнал?
        - Вижу, - прищурил глаза, словно глубоко заглянув в чужую тёмную душу, странный казак.
        - Шайтан! - отшатнулся крещёный еврей, машинально подняв руку, чтобы перекреститься, но в страхе замер. Семён отчётливо осознал: обмануть чёрные глаза не удастся, в зрачках Сына Ведьмы отражалась адская бездна.
        - Не тушуйся, друг, - положил ладонь на плечо тайного еврея Алексей. - Я тоже верю в нетрадиционную божественную Силу. Но христианский бог любит все живые души и своей милостью не обделяет даже заблудших.
        - Ты точно знаешь? - удивился его твёрдой убеждённости клятвопреступник. Узнай полковой поп о тайных молитвах крещёного еврея - от церкви отлучит. Вся штабная карьера бумажного клерка полетит в пропасть, вернее, в грязный окоп на передовой линии фронта. - Не выдай!
        - Бог не выдаст - свинья не съест, - впервые на глазах Семёна рассмеялся мрачный паренёк и подал руку для пожатия.
        - Я твой друг навек, - вцепившись в ладонь, клятвенно заверил Семён. Ему сразу запал в душу странный казачок с наивным, каким - то детским, лицом. Вначале Семён, как обычно, хотел нажиться на простаке, но потрёпанный жизнью прирождённый коммерсант научился отлично разбираться в людях. Семёна смущала таящаяся в пареньке внутренняя сила. Не было в казаке страха, не в речах его, ни в поступках. А роящиеся вокруг Ведьмина Сына слухи настораживали. Любопытство Семёна уже зашкаливало, и он отважился спросить напрямую: - Правда, что ты сын ведьмы?
        - А разве в штабных бумагах не написано? - не переставал улыбаться паренёк. Алексей радовался, что, похоже, у него появился первый в жизни друг. У каждого из них была своя страшная тайна.
        - В анкете значится, что ты поповский сын.
        - Моим приёмным отцом стал брат матери - станичный священник, - кивнул Алексей.
        - Так почему же тебя басурманином дразнят? Ты же по - настоящему крещённый.
        - Может, из - за чёрной рубахи, да папахи косматой, - пожал плечами паренёк. - Да мне, собственно, всё равно. В станице меня тоже неласково кликали.
        - Своих друзей я обижать дурными прозвищами не позволю! - нахмурил брови Семён. - Себя заставил в полку уважать, и тебя хаять не дам!
        - Так мы же прозвища не сами придумываем - люди дают, - отмахнулся наивный простак.
        - По делам нашим дают, или по внешним чертам, - назидательно поднял указательный перст знаток. - Вот, к примеру, если сейчас посмотреть, что мы видим? Про старое забудь!
        - Обоз, - осмотревшись вокруг, хихикнул несерьёзный мальчишка.
        - Все видят богатыря! - ткнул пальцем в грудь силача доморощенный сказитель. - И как теперь будут тебя величать?
        - Обозный богатырь! - откровенно заржал паренёк.
        - А чей ты сын? - гнул свою линию хитрован.
        - Ведьмин Сын, - вернулся к старому прозвищу Алексей.
        - Ты поповский сын, - терпеливо поправил бумажный бюрократ. - А звать тебя как?
        - Алексей Ермолаев, - нахмурив брови, сразу посерьёзнел казак.
        - Алёша поповский сын, - собрал воедино информацию Семён и, перефразировав, выдал окончательный вердикт: - Алёша Попович!
        - Как богатыря из сказки, - оттаял взор мальчишки, и вновь появилась добрая улыбка на устах.
        - Нравится прозвище? - победно усмехнулся Семён и, указав рукой на великую кучу дров, твёрдо пообещал: - Сегодня же весть по всему полку разнесу, людям о твоём великом подвиге поведаю. А кто не станет обозного богатыря называть Алёшей Поповичем, тот без пайки махорки останется. Видишь ли, снабжение налажено плохо - на всех вещевого довольствия не хватает, и очередь из ожидающих становится всё длиннее. Не только снарядов и патрон недостача, но и махорочки дефицит.
        - Пусть будет - Алёша Попович, - искренне обрадовался необидному прозвищу сын ведьмы, а ещё больше - обретению первого настоящего друга.
        - Бросай топор, пошли на новое место дислокации, - задрав руку, обнял рослого парня за плечи низенький толстячок. Семён хитро скосил глаз на свой нагрудный карман. - Я тут для тебя приказ о переводе в санитары состряпал.
        - Спасибо, друг! - Алексей заграбастал толстячка в охапку и, легко оторвав от земли, закружил по площадке. Потом высоко подкинул, так, что с делопроизводителя слетела фуражка, а пакет с дарёной фуражкой дружка он от страха выронил из - подмышки.
        Вот только чудно как - то вышло, когда Семён очень мягко приземлился, то обе фуражки оказались у него на голове, одна поверх другой.
        Алексей счастливо расхохотался, а у Семёна смешно и надолго отвисла челюсть.
        Глава 7. Полевой шаман
        Пока Алексей забирал из обоза свой вещмешок, Семён успел утрясти все формальности с переводом вольноопределяющегося бойца в санитары. Фельдфебель Зыков только с облегчением перекрестился - избавился от опасного басурмана. Зато начальник полевого лазарета, капитан медицинской службы Валерьев, очень обрадовался неожиданной подмоге. У старого медика давно накопилась уйма вопросов к необыкновенному казаку - лекарю, вот только суета последних дней не давала времени проявить любопытство. Лишь сегодня, после полудня, удалось отправить в тыловой госпиталь последнюю партию тяжелораненых солдат. Первая неотложная помощь была оказана, теперь дело за больничными хирургами. Дороги сухие, телеги доберутся до места быстро. Но с обозом уехала часть санитаров, случись какая горячая заварушка на линии фронта - таскать раненых с поля боя будет некому. Ох, как кстати Семён своего дружка пристроил. Капитан даже не стал дослушивать хвалебные рекомендации, велел немедленно привести нового санитара. Доктора интересовала не богатырская сила казака и храбрость, а его чудные способности обрабатывать раны огнём.
        - Всё, «сосватал» тебя командиру, - гордо похвалился Семён и в спину подтолкнул скромного дружка к двери избы. Лазарет размещался в ряде добротных домов на краю села. - Ваше благородие о тебе уж сам наслышан, жаждет ближе познакомиться. Не робей, заходи.
        Алексей скинул с плеча вещмешок на пол перед дверью в комнату, одёрнул гимнастёрку, поправил папаху и, придерживая левой рукой ножны шашки, распахнул дверь. Строевым шагом прошёл в центр помещения и замер по стойке смирно. У окна, за столом, сидел в пол - оборота пожилой офицер, из - под полы длинного белого халата виднелись до блеска начищенные яловые сапоги.
        - Ваше благородие, вольноопределяющийся Алексей Ермолаев прибыл для несения службы в санитарном подразделении!
        - Ой, батенька, оглушил старика, - добродушно усмехнулся седовласый крепкий мужчина с острой «профессорской» бородкой. Капитан склонил голову, внимательно рассматривая молодого казачка поверх пенсне, сдвинутого на кончик носа. - Китель с погонами я надеваю только, когда в штаб иду. Там ко мне и будете по всей форме обращаться, а в лазарете можно по - простому - Роман Васильевич. Я уж давно вышел, по годам, на пенсию, но во время войны дома усидеть не смог. Предлагали возглавить тыловой госпиталь, однако считаю наиважнейшим - место на поле боя. От скорости профессиональной обработки ран зависит исход последующей операции. Не хочу, знаете ли, корить себя за чужую смерть, когда в госпиталь привозят солдат с критической кровопотерей и гниющими ранами. Пусть мои молодые коллеги пока набираются опыта за хирургическими столами, а я постараюсь сохранить побольше солдатских жизней на поле боя, чтобы было кого оперировать в госпиталях. Вы согласны со мной, молодой человек?
        - Так точно, Ваше благородие! - поддержал словоохотливого старичка казак.
        - Ну, как же мне вас «разморозить»? - нахмурился доктор. - Отложите на лавку свою шашку, она для санитара - только помеха, да и револьвер не положен, хотя его - то можете и оставить - на поле боя всякое случается. Берите табурет, присаживайтесь к столу. - Доктор сложил бумаги в папку и отодвинул на край стола. - Еремей! Чаю неси!
        Пока Алексей отстёгивал ножны шашки и, уложив папаху на колено, устраивался за столом, из другой комнаты появился старый солдат в белом фартуке поверх формы.
        - Ба-а, знакомый казачок, - расставляя стаканы в железных подстаканниках, улыбнулся Алексею старик, который вывозил с ним раненых казаков с поля. - А твои - то станичники, хоть все в дырках, но выжили, наш Роман Васильевич отправил их ещё вчерась в госпиталь. В городе их ужо хорошенько заштопают. Крепенькие мужички, выглядели даже бодрее солдатушек нашим дохтором леченых. Вот что значит - казаки!
        - Чай не пролей, знаток, - недовольно буркнул капитан, взмахом ладони отсылая денщика прочь. - Еремей со мной рядом ещё с турецкой воюет… Не стесняйтесь, молодой человек, пейте чаёк, с сахаром - люблю сладеньким побаловаться…
        - Спасибо, - Алексей осторожно отхлебнул горячий напиток и, понурив голову, повинился - А своего земляка я только одного спасти сумел, два других казака с дальних станиц.
        - Ну, у этой троицы раны были, хотя и многочисленные, но не смертельные - пули, видать, уже на исходе били, неглубоко вошли. Вы вовремя обработали и перевязали раны, дальше пусть городские доктора поработают. Однако меня очень заинтересовал самый первый случай, с пластуном. Пуля навылет пробила казаку правое лёгкое. Вы сумели в полевых условиях, ночью, откачать жидкость из лёгкого и как - то закрыть пулевой канал. На кожных покровах видны следы воздействия огнём, но как там обстоит дело внутри тела - не понятно… Несмотря на обильную потерю крови, пациент был в удовлетворительном состоянии, никаких признаков воспаления! И это при проведении перевязки в антисанитарных условиях - мундир казака был мокрый и измазюкан в болотной грязи. Кстати, кто вас учил, молодой человек, так умело делать перевязку? Я бы не взял вас в санитары, без прохождения медицинских курсов, если бы не видел сам вашу выучку.
        - Бывалый казак, Матвей Ермолаев, обучал всем премудростям, - гордо вздёрнул подбородок ученик старого мастера.
        - Он фельдшер?
        - Нет, сейчас он священник, но за долгую жизнь успел много повоевать.
        - Боевой практик, - задумчиво кивнул доктор. - А раны затворять огнём он учил, или ваша матушка?
        До Романа Васильевича тоже дошли слухи о сыне ведьмы и его чудачествах.
        - Меня воспитывал крёстный отец, - нахмурил брови паренёк.
        - Не обижайтесь, молодой человек, мне всё равно, какую религию вы исповедуете, какими методами исцеляете раны, главное - продолжайте спасать солдатские жизни, - заметив, как напрягся казачок, не стал в открытую выпытывать тайны доморощенного целителя старый доктор. - Поведайте мне лучше, как намереваетесь построить лечебный процесс. Свободно выскажете своё мнение, коллега.
        - Линия фронта сдвинулась на пять вёрст. Далековато раненых до лазарета возить, - сразу заметил изъян в организации медпомощи Алексей.
        - В селе создана хорошая база, - неспешно отхлебнув чаю, обвёл рукой просторное помещение доктор. Он отлично понимал, что выживаемость бойцов зависит от скорости применения лечения, но на поле боя оказать квалифицированную помощь всё равно не получится. Приходится идти на компромисс. - В полевом блиндаже, при плохом освещении и неизбежной антисанитарии, работать будет значительно хуже. К тому же, здесь безопасно, не беспокоят артобстрелы. Поверьте мне, молодой коллега, я достаточно много оперировал в полевых условиях и знаком с проблемами. Неотложные операции необходимо производить без промедления, долгой дороги до полноценного госпиталя тяжёлые пациенты не выдержат.
        - До удалённого лазарета тоже, - включился в спор горячий юноша.
        - Первичную обработку ран и перевязку можно осуществлять в окопах, а дальше - отличная прямая просёлочная дорога до села.
        - Грунтовая дорога, - указал на слабое место казак, - которая осенью превратится в разбитую грязевую полосу препятствий. А, если на пути ещё завязнет встречная телега с боеприпасами или провизией, то, вообще, по вязкому полю её не объехать.
        - Вы, молодой человек, тоже думаете, что фронт встал, - отхлебнув чаю и низко наклонив голову, проницательным взглядом поверх пенсне впился в глаза казака старый офицер. Он - то располагал информацией о состоянии дел на соседних участках линии фронта, а вот откуда столь здравое суждение у молодого человека?
        - Вершина холма, занятого полком, стремительно «лысеет», - тоже отхлебнув чаю, кивнул за окно наблюдательный казак. - Солдаты строят блиндажи и роют окопы полного профиля. Видимо, о наступлении в штабе не помышляют.
        - Вы правы, молодой человек, нам бы не помешал медицинский пункт на линии окопов. Но я не могу послать туда ни одного фельдшера, ребята сплошь необстрелянные. Под свист пуль над головой и грохот от артиллерийских взрывов, они оказать достойную помощь раненым не сумеют. В окопах нет условий для работы медиков. А перевязку и простой санитар сделает.
        - Я смогу работать в окопах, а то даже и на поле боя, - глядя в глаза офицеру, уверенно заявил казак. - Только прошу не порицать старинные методы лечения.
        - Как в древние века, огнём будете раны прижигать? - усмехнулся доктор. - Ну, что же, спирта для дезинфекции у нас не хватает - резанные и осколочные раны можете обрабатывать открытым пламенем. Конечно, если только пациенты будут без сознания.
        - Всех буду огнём исцелять, - неожиданно упёрся знахарь.
        - А на штыки солдаты не поднимут? - пригрозил расправой народных масс офицер.
        - Отобьюсь, - улыбнулся санитар, - а потом сам же побитых и вылечу.
        - Так как же вы, батенька, без эфирного наркоза собрались огнём жечь кожу пациентам?
        - Взглядом колдовским зачарую, а не получится - просто Силой слегка придушу, - ладошками сжал воздух сын ведьмы.
        - Ну, прошу хоть огнестрельные раны огнём не жечь, - не одобряя жестоких методов деревенского эскулапа, поморщился доктор, - они же стерильные. - И, видя непонимание в глазах казака, пояснил для необразованного - Чистые значит, ведь раскалённый кусочек металла выжигает все бактерии.
        - Грязь и в них зиждется, - упрямо долдонил своё дикий человек и подкрепил спорное мнение авторитетом старого практика - Отец Матвей говорил, что пуля внутрь забивает куски амуниции, и та в теле гниёт. Всякие раны огнём исцелять надо. Если не умеешь огнём, то хотя бы самогонкой обработай.
        Фраза «если не умеешь» острой бритвой полоснула по самолюбию опытного хирурга. Какой - то мальчишка и старый поп ещё будут учить его, выпускника медицинской академии, как надо раны обрабатывать! Лицо Романа Васильевича начало медленно краснеть.
        - Авиценну знаю, Гиппократа знаю, труды Пирогова по полевой медицине читал, а вот про Отца Матвея - впервые от тебя слышу.
        - Матвея Ермолаева все казаки окрест нашей станицы знают, - гордо вздёрнул подбородок мальчишка.
        - Ну, извини, не казак я, - стукнул подстаканником по столешнице и карикатурно развёл ладонями с растопыренными пальцами доктор, словно павлиний хвост распушил. - Посему, поверю только результатам. А для чистоты эксперимента - спирта тебе не дам, лечи раны, как можешь, огнём.
        - Мне спирт и непотребен, - пожал плечами наивный мальчишка. - Дали бы бутыль керосина, для зажигалки, и бинтов побольше. Шанцевый инструмент у солдат одолжу, медпункт на обратном склоне холма организую. Тогда снаряды не так будут беспокоить раненых. Сколько смогу - сам исцелю, а не буду успевать - легкораненых в лазарет отправлю. Рядом с медпунктом флагшток поставлю, если что - полотнище с красным крестом подниму. В бинокль из окошка гляните, отсюда видно будет.
        - Гляжу, ты, парень, в чудотворцы метишь, - язвительно укорил старик. - Никак, в одиночку, богатырь, всех спасти хочешь, Алёша Попович.
        - Весь пехотный полк не спасу, - горестно вздохнул наглец, - а роту поручика Николай Васильевича Ширкова - оберегу… Может, ещё и всему батальону майора Николая Евгеньевича Вольдшмидта полезен буду, но это только, когда значительных боевых действий не будет. А тогда уж, Роман Васильевич, за флагом наблюдайте - дам знать.
        - Ты со мной шутки решил шутить, - чуть не опрокинув стакан, яростно зашипел взбешённый похвальбой молодого профана старик. Врач терпеть не мог выскочек и зазнаек. Он хорошо знал, к чему приводит некомпетентность при лечении людей. Лицо капитана побагровело, глаза сузились в щёлки. - Еремей, выпроводи засидевшегося гостя! Всучи новому санитару стандартную санитарную сумку с медикаментами. Спирта не выдавать ни капли! Бинтов дай, сколько унесёт.
        - Спасибо, Ваше благородие, но мне столь много не надо, - встал с табурета Алексей, наконец, осознав крутые перемены в поведении доброго доктора. - Возьму только один мешок бинтов и… простыню, для флага.
        - Исчезни с глаз моих, огнепоклонник, - сжав кулаки, еле сдерживал внутреннее раздражение старый медик. - Помощи в людях не жди, сам в пехотной роте справляйся, богатырь.
        - Благодарю за доверие, Ваше благородие! - надев папаху, козырнул Алексей и, подхватив с лавки ножны с шашкой, промаршировал за дверь.
        Еремей, опасливо зыркнув на багровое лицо командира, мышью проскользнул за дверь вслед за казаком.
        - Это же надо было так добрейшего дохтора разозлить, - укоризненно покачал головой старый солдат, с неодобрением глядя на молодого казака. - У Роман Васильевича, от взгляда, даже пенсне раскалилось. И что же, басурман этакий, ты такого сделал?
        - Ещё только собираюсь, - не чувствовал за собой никакой вины Алексей. - Просто, не сошлись во мнениях по вопросу обработки огнестрельных ран. Время рассудит, кто прав.
        Еремей вручил новому санитару бумажный свёрток со старой простынёй и застиранным до дыр белым халатом, стеклянную бутыль с керосином, сумку с красным крестом и выдал со склада увесистый мешок с бинтами.
        - И куды тебе, сынок, столько - то? Тут тряпья на цельный полк хватит, - возмущался старик. Хозяйственная натура страдала от такой расточительности.
        - Мне только на батальон, - рассмеялся целитель, понимая прижимистость старика. Крёстный тоже добро старался не разбазаривать.
        - А жилы, сынок, не надорвёшь, - прищурив глаз, засомневался в здравом рассудке паренька Еремей.
        - Сдюжу, батя, я двужильный, - взвалил богатырь на правое плечо мешок с запасами, а на другое навесил солдатский тощий вещмешок и санитарную сумку. Бумажный свёрток зажал подмышкой, бутыль взял левой рукой за горловину.
        - Погодь, богатырь, - сжалился над неразумным мальчишкой старый солдат. - Отужинай у нашего стола, а там и Фрол с кухни подъедет. Ему всё равно на передок кашу везти, заодно и тебя до роты подбросит.
        Алексей упрямиться не стал, утренний праздник живота уже подзабылся, хотелось порадовать желудок заново. Сын ведьмы, как истинный воин, мог долго не вспоминать о пище, зато, когда выдавалась возможность - пировал всласть. Уж три стандартные порции каши казак точно успел уничтожить ложкой, пока Фрол не подвёз новые припасы.
        - Фрол, нам лишнего не сгружай! - остановил обозника Еремей. - Раненых дохтор в гошпиталь отправил. Вези добавку окопным браткам. Ещё вот, нового санитара в роту Ширкова свезёшь. Старым двум оболтусам вели вертаться до лазарета, Роман Васильевич распорядился сменить на… «огнепоклонника». Сейчас бумагу предписательную принесу, обожди чутку.
        - Алёша Попович двоих стоит, - согласно покачал головой мужик и машинально перекрестился. Утреннее воскрешение, почти уже дохлого коня, произвело на Фрола неизгладимое впечатление. Картину колки дров ему в красках пересказали кашевары. - Алёша, кидай мешок на бидоны, да сидай со мной рядком, за полчаса домчим до передовой.
        Алексей разместил в телеге своё барахлишко и запрыгнул сам. Всю дорогу ехали молча. Фрол лишь погонял ленивого мерена, да украдкой косил глаз на чудо - богатыря. Статный, конечно, паренёк, но откуда такая дурная силища в нём? Если бы сам не видел, как Алёша Попович коня на ноги поставил - не поверил бы байкам про колку дров. Специально потом подходил к горе поленьев. Да там кто только не пробовал оставшиеся «ногайские» чурки топором развалить, но с одного удара никто не смог!
        Телега катилась через поле брани, где полёг в сыру землю казачий эскадрон, прямиком к старым австрийским окопам. Рота поручика Ширкова заняла оборону между заболоченным лесом и каменистым холмом. Высота уже почти полностью избавилась от лесного покрова, растащили деревца на строительство блиндажей и укрепление стенок траншей. Из болота - то таскать по грязи стволы деревьев никто не захотел. Батальон майора Вольдшмидта окопался от края болота и, по гребню холма, до середины безымянной высоты. Частью пригодились захваченные полевые укрепления, остальные участки, на другом склоне холма, дооборудовали уже сами. Сутки трудились без перерыва, пока австрияки не очухались. После начала артиллерийской перестрелки, стало не так вольготно работать, но уже вкопались в землю глубоко, можно под надёжным прикрытием солдатский быт обустраивать. Стук топоров раздавался по всей линии окопов.
        Слава опережала богатыря. Когда приехали в роту, все солдаты любопытно пялились на Алёшу Поповича. Правда, его тут знали ещё по подвигам на болоте. Вспомнили, как за шиворот вытягивал «утопленничков» из трясины. Да и четырёхпудовый пулемёт в ветвях дуба припомнили. Так что, никто парню особых сомнений не высказывал - все признали казака былинным богатырём. В способностях как санитара, конечно, подобной уверенности ещё не было. Однако, что Алексей сильнее двух доходяг - интеллигентов, которых штабные крысы определили в санитары роты - бесспорно. И прятаться, при первых же разрывах снарядов, в блиндаже казак не станет, уже успели узнать его храбрость в бою. Поэтому встретили Алёшу Поповича по - доброму, а вот двух санитаров провожали с позорным свистом и улюлюканьем. Мало пользы было от трусов, дожидающихся в безопасном блиндаже, пока солдаты сами раненых товарищей на перевязку приволокут.
        - Ох, как же я рад, что ты у нас санитаром будешь, - прочитав бумагу о переводе, по-доброму обнял знакомого казачка поручик Ширков. - К ночи тебе работёнку подтащим. Давай поужинаем, и расскажу о проблеме.
        - Спасибо, я уже ужинал. Раненые в роте есть? - сразу приступил к обязанностям новый санитар.
        - У нас в роте нет, а вот артиллерийских наводчиков в окопе накрыло, - поручик мотнул головой в сторону первой линии.
        - Веди, посмотрю, - отстегнув ножны с шашкой и навесив санитарную сумку на плечо, рванулся вперёд казак.
        - Поглядеть - то можно, - соскочил вслед за ним в ход сообщения между окопами поручик. - Только вытащить мужиков - нельзя.
        - Что так? - обернулся Алексей.
        - Давай вперёд, сам увидишь, - подтолкнул поручик. - А ну, расступись, дай санитару посмотреть!
        Солдаты со скорбными лицами вжались в стенку окопа, освобождая проход офицеру. Когда добрались до самого края передовой, Алексей понял, в чём проблема.
        - Ваше благородие, смотри, живые ещё, - выглядывая из - за бруствера окопа, доложил унтер - офицер Берёзкин. - Вон, сигнал подают, винтовкой машут.
        Алексей увидел, как из воронки на полпути до вражеских окопов, высунулся штык винтовки с намотанной окровавленной портянкой. Тут же со стороны австрийцев застрочил пулемёт, и вокруг воронки заплясали взбиваемые пулями фонтанчики земли. До самой позиции артнаводчиков раскинулось ровное поле, лишь кое - где изредка вскопанное воронками от взрывов. Незаметно подползти к раскрытой позиции разведчиков было нереально.
        - Как же их угораздило так?.. - непроизвольно вырвалось у Алексея.
        - Мужики ещё затемно в секрет пошли, - объяснил Берёзкин. - Окопчик скрытный отрыли. Всё хорошо было, пока солнце к закату клониться не начало. Очевидно, австрияки блик от стекла бинокля засекли и жахнули артиллерией со всех стволов. Вот один снаряд аккурат рядом с окопчиком - то и лёг. Но не всех взрывом - то зашибло, не всех. Кто - то живой. Вон, нам машет, санитаров зовёт. Боится до темноты не дотянуть… Выручить бы братка.
        - Ты, Алексей не думай, не дам я приказа по - светлому под пулями ползти - верная смерть то, - положил руку на плечо казаку поручик. - Я хочу, как стемнеет, тебя с разведчиками послать. Скорее всего, австрияки тоже своих навстречу вышлют. Не дадут просто так артиллеристов забрать. Карта у наших ценная, с отметками вражеских огневых точек. Без рукопашного боя не обойдётся, а у меня в роте надёжных бойцов почитай, что и нет. Тут бы пластуны в самый раз подошли. Выручишь?
        - Ночью вырезать врагов не проблема - один справлюсь, - отмахнулся от детской задачки сын ведьмы. Жалко солдат. - Но я же теперь санитар, поэтому и миссия у меня другая - раненых с поля боя выносить. До захода солнца кровью истекут, снаряд совсем рядом попал, осколочные раны у них.
        - Как же ты их вытащишь, по - светлому? - всплеснул руками молодой поручик. - Разве что, опять какую - нибудь болотную чертовщину придумаешь?
        - Да, тут… только по - тёмному, - мрачно кивнул собственным мыслям сын ведьмы.
        Алексей понимал, что промедление смерти подобно, поэтому действовать придётся колдовской силой. Как воспримут подобную бесовщину набожные солдаты? Следовало придать необычным действиям хоть какую - то реалистичность.
        - Без истовой молитвы и божьего промысла тут не обойтись, - испытывающе посмотрел прямо в глаза интеллигентному поручику Алексей.
        - Ты, казак, хоть чёрту молись, лишь бы солдатские души спас, - отмахнулся от суеверий молодой офицер. - Не бойся, полковой поп у нас тот ещё воин - своих анафеме не придаст. Привлекай, Алёша Попович, любые силы: хоть небесные, хоть из - подземелья. А уж мы с солдатами поможем, чем можем.
        - Ну, тогда слушай мою команду, - повернул голову к солдатам Алексей. - Очистить траншею на десять шагов в обе стороны! Мне нужны в помощь пять бойцов, остальным в запретную зону хода нет!
        - Исполнять приказ! - рявкнул на зазевавшихся поручик.
        - Вам, Ваше благородие, тоже не мараться бы, - отослал офицера прочь сын ведьмы. - Наблюдайте за таинством со стороны, да следите, что бы души неокрепшие не свернули с пути истинного. Возглавьте молебен православный, пока я тут чудить буду.
        - Алёшка, говори Берёзкину, что ещё потребно - всё сделаем, - хлопнув казака по плечу, решил не мешать чудотворцу командир и удалился к остальным любопытствующим.
        - Берёзкин, организуй изготовление узких саней, - обратился к унтер - офицеру санитар, - в длину, этак, пару метров. Используй палки потоньше, но чтобы перекладины вес раненого выдержали.
        - Сделаем, - кивнул мужик. - Ещё нужда в чём?
        - Доставь сюда большую охапку сырых еловых веток и столько же сухой соломы. Ещё потребуется моток прочной верёвки, солдатская фуражка, старая шинель и… ведро, полное окопной пыли, - казак топнул сапогом, подняв в воздух бурое облачко.
        Пока солдаты спешно выполняли заказ санитара, он добыл из окопной опалубки четыре жердины: две по полторы метра, две по метру. Связал сначала попарно, потом изготовил из них подобие лютеранского креста. Когда принесли заказанные материалы, то сын ведьмы насадил на двухметровую вершину перекрестья соломенный шар, обмотал бинтами и надел поверх фуражку. Затем засунул продольную перекладину креста в рукава солдатской шинели и привязал одёжку за воротник к оси.
        - Так, то ж чучело, - выглядывая из - за поворота траншеи, понял задумку молоденький солдат.
        - Цыц, балаболка, смотри, что волхв далее творит, - толкнул рядового в бок пожилой фельдфебель.
        А удивляться было чему. Ведьмин сын набил рукава чучела соломой, а оставшуюся поджёг и притушил полыхнувшее пламя охапкой сырых еловых веток. К небу устремился столб густого сизого дыма. Лёгкий вечерний ветерок медленно сносил его в сторону австрийских позиций.
        - Ну, сани где?! - обернулся к Берёзкину казак.
        - Эй, робята, тащи сюды, что сварганили! - крикнул вглубь окопов унтер - офицер.
        Солдаты плотнее вжались в стенки, и пара рядовых протиснулась мимо них со своей странной ношей. Сани выглядели неказистыми, но пара обструганных полозьев имелась, а под передней перекладиной ложа болталась длинная верёвка, чтобы их тянуть.
        - Ставь сани рядом с костром, - указал место Алексей, попросил солдат помочь закрепить растяжками основание чучела вертикально в середине ложа, и напоследок обратился к Берёзкину - Унтер, уводи людей, и молись истово. Ничего не бойтесь, духи воюют за нас. Но под горячую руку не суйтесь, могут и зашибить. До полуночи ждите, и сами в пекло адово не лезьте. Мне и без вас работы на всю ночку хватит.
        И до того всё это серьёзно сказал казачок, так зыркнул чёрными зрачками, что бывалого унтера аж мороз по коже ударил.
        - Не сумлевайся, родимый, носа из окопа не покажем, сидеть на попе ровно будем, - заверил Берёзкин и положил крестное знамение на грудь. - Вот те крест!
        - И офицерика молоденького попридержи, - предостерёг, как - то вдруг намного повзрослевший, казачок. Лицо его заледенело, будто у статуи каменной, а в чёрных зрачках полыхнули отсветы багрового пламени.
        - Тикаем, мужики! - толкнул унтер - офицер оробевших подручных, и сам показал пример резвости, поднимая подошвами ботинок облачка пыли.
        Наблюдавшие за действиями казака солдаты тоже непроизвольно попятились, а затем лихо последовали за старшим.
        Алёша Попович подхватил сани с установленным на них чучелом, одним махом забросил на бруствер окопа. Затем штыками двух винтовок подцепил дымящую кучу веток и водрузил их на ложе саней, под нижний край шинели чучела.
        Со стороны австрийских позиций щёлкнули одиночные выстрелы, полы шинели нервно дёрнулись.
        До сих пор всё было лишь окутано флёром таинства, и легко поддавалось объяснению. Настоящая дьявольщина началась только сейчас. Казак поднял над головой ведро с пылью и… опрокинул на себя. Бурое облако окутало фигуру казака, а когда развеялось - взору предстал земляной голем. Каждая ворсинка папахи, каждая складочка формы перекрасилась в бурый цвет. Пыль покрыла всю фигуру казака, будто намертво приклеилась.
        - Окаменел! - вырвался возглас у нервного солдатика.
        На шум, земляной голем повернул голову. Неожиданно вспыхнули белки глаз, а каменную морду разрезала белозубая улыбка. Истукан ожил, помахал зрителям ладошкой.
        - Браты, не поминайте казака лихом! - выкрикнуло земляное чудище. - Постараюсь вернуться к полночи.
        Внезапно налетел порыв ветра, раздув пламя под сырой кучей елового лапника. Повалил густой сизый дым. Однако, вопреки естеству природы, дым не улетал ввысь, а клубился вокруг серого чучела, закутывая его в кокон.
        Земляное чудище змеёй выползло из окопа и растворилось в облаке плотного дыма. Край саней дёрнулся и скрылся в сизом мареве. Странный кокон из дыма медленно двинулся по ветру. Чучело по пояс высунулось из стелющегося над землёй колдовского тумана и поплыло к австрийским позициям.
        Винтовочные выстрелы защёлкали чаще. Старая солдатская шинель задёргала плечами. Но чучело не остановилось, неудержимо пёрло вперёд.
        Русские солдаты видели только удаляющуюся спину серого чучела. А вот австрияки зрели жуткую картину во всей красе. Сначала у призрака на белом лице вспыхнули огнём глаза - сын ведьмы на ходу вставил горящие угольки. Затем, чуть отдалившись от русских окопов, призрачная фигура ускорила ход и, как будто, на глазах прибавила в росте - сын ведьмы почти обнулил силу гравитации, и сани с чучелом воспарили над полосой дыма.
        Выстрелы трещали по всей линии австрийских окопов. Чучело, буквально, танцевало под аккомпанемент барабанной музыки.
        Однако когда сизый дым плотным клубком поднялся за спиной чучела, скрыв его спину от русских, настоящий ужас обуял австрияков. Ибо узрели они огромный оскаленный череп с горящими глазами - сын ведьмы не поскупился зашвырнуть вверх две горсти тлеющих головешек.
        Хлопки выстрелы по частоте обогнали трель бешеного дятла! Пулемёты захлёбывались огнём. Свинцовый ливень бил в дьявольские горящие глаза, высекая алые искры. Череп скалился в презрительной усмешке. Маленькое чучело издевательски озорно плясало в зубастой пасти.
        А тем временем, никем не замеченный земляной голем низенько парил в сторонке от дьявольского миража, прикрываясь сизыми клочками его призрачных одежд. Алексей целёхоньким достиг разбитого окопчика и спрятался в спасительной земной глубине.
        Дымный мираж застыл в десятке метров от создателя. Чучело обрело вес и водрузило полозья саней в воронку от разрыва снаряда - пригодятся ещё саночки. Еловый лапник прогорел, прекратив генерировать дым. Алексей ослабил контроль гравитационного поля, и череп, скукожившись, воспарил серым облаком ввысь. Стойкое же чучело ещё продержалось какое - то время, пока шквал пуль не истрепал дырявую шинель в лохмотья, и шальная пуля не перебила опорную крестовину.
        - Эх, срезали солдата! - горестно выкрикнул кто - то из русских.
        - Как же там Алёша Попович? - раздалось в другой стороне окопа. - Дополз ли?
        - Ваше благородие, а чучело - то чуть дальше от секретного окопчика легло, - намётанным глазом определил унтер - офицер.
        - Ты прав, Берёзкин, - глядя в бинокль, нашёл приметный кустик поручик. - Будем теперь темноты ждать. Поползём казака выручать.
        - Алёша Попович приказал не рыпаться, - вспомнил наказ от казака унтер. - До полуночи обождать надо, Ваше благородие.
        - Кто здесь командир? - взыграла спесь у офицера.
        - Вы, Ваше благородие, - пожал плечами нижний чин. - Только с дьявольскими силами вам без Ведьмина Сына не договориться. А ночка будет тёмной. До полуночи луна, точно, не выглянет. Жутковато во тьму ползти, как бы друг дружку не перестрелять.
        - Не знаешь, Берёзкин, - у казака с собой в сумке гранаты были? - поостерёгся от несогласованной вылазки офицер. К словам бывалого подчинённого стоило прислушаться.
        - Кобура с наганом на бедре у казака висела, фляжка ещё, помню, была, - почесал затылок опытный вояка. - Может, по нам и гранатой жахнуть. Впотьмах - то хрен его разберёшь, кто по земле шуршит.
        - Обождём до полуночи, - успокоился молодой командир, но уже через минуту опять встрепенулся - А как, австрияки добивать наш дозор поползут?
        - Не завидую я им, - надвинул на глаза козырёк фуражки бывалый солдат и откинулся спиной на стенку окопа, ждать было ещё долго.
        - Ага, повезло нам с санитаром, - кивнул поручик и продолжил напряжённо всматриваться в окуляры бинокля. Не выползут ли супостаты, раньше времени, из нор? Да и Алексей, вдруг, сигнал какой подаст?
        Берёзкин, присев на дно окопа, тихонько похрапывал, а поручик извёлся уж до ночи, всё терзал душу сомнениями.
        Темнота добавила беспокойства.
        - Просыпайся, Берёзкин! - растолкал поручик унтера с железными нервами. - Слышишь, стреляют?
        - Ага, маузеровская винтовка гавкнула, - сразу по звуку определил оружие Берёзкин. - А вот и пистолет затявкал.
        - Парабеллум, - узнал характерные хлопки офицер.
        - Может и так, - сдвинул фуражку на затылок унтер - офицер. - Только вот нашей мосинки не слыхать, и наган молчит.
        - Неужто, наших раненых добивают?! - сжал кулак поручик.
        - Не - е - е, так не достреливают, - ухмыльнулся унтер, - так, заполошно, от чертей только отстреливаются. Слышь, Ваше благородие, австрияки ещё и благим матом по - своему орут.
        - Нет в немецком языке мата, - поучил мужика жизни молодой офицер.
        - Наверное, уж как - то придумали яркие выраженьица, когда с бесом ночью встретились, - зло рассмеявшись, заслушался дикими воплями довольный мужик. - Хоть и не разобрать поганых слов, но, по всему видать, бодренько наш казачок немчуру по полю гоняет.
        - Надо на помощь спешить, - опять засуетился молодой командир. - Поднимай ребят!
        - Казак сказал сидеть - вот и сидим на попе ровно, - даже не подумал трепыхаться обстрелянный унтер - офицер.
        - Ну, до чего же ты чёрствая душа, Берёзкин.
        - Потому и живу на войне долго, - важно провёл пальцами по густым усам бывалый воин.
        Стрельба и дикие вопли скоро стихли, ночную тишь нарушали лишь трели беспечных сверчков.
        - Гляди, Ваше благородие, кажись, ползёт кто?
        - Ничего даже не слышно? - бесполезно поводив биноклем из стороны в сторону, попытался засечь хоть шуршание поручик.
        - Вот то - то и странно, что неслышно, - почесал затылок унтер - офицер и сжалился над молодым офицером, указал пальцем направление. - Звука нет, а горбатая тень ползёт.
        Темнота ночи скрадывала расстояние, но, показалось, что сгусток тьмы движется уже, буквально, в трёх десятках метров.
        - К оружию, - шёпотом призвал к бдительности утомлённых ожиданием солдат поручик.
        Не успели те продрать глаза и вскинуть на бруствер винтовки, как ночь внезапно прорезали скрежещущие звуки. Чёрная тень колыхнулась. Расплывчатая человеческая фигура встала в полный рост и совершила стремительный рывок вперёд.
        И вот уже в окоп запрыгивает чёрная тень с косматой башкой. Следом со страшным скрежетом подлетают сани и застывают поперёк окопа.
        Под мохнатой шевелюрой высокого чудища вспыхивают белки глаз. Тёмную маску разрезает белозубый оскал.
        - Напугал, чертяка в папахе! - хватается за сердце поручик. Слишком быстро, как чёрт из табакерки, оказался в окопе казачок.
        - Всё путём, - докладывает чёрный голем и, легко сняв сани с бруствера, опускает вдоль траншеи. - Двое тут у меня. Одному кисть руки оторвало, но ему товарищ вовремя жгут из ремня наложил - жить будет. А вот сам - то «санитар» крови много потерял. Осколки всю спину располосовали, еле выковырнул.
        - Так ты что - прямо в воронке обоих оперировал?! - ужаснулся поручик.
        - Не досуг ждать было. И так, еле в последний момент на помощь успел. Культю огнём прижёг - всего делов - то, а вот с осколками долго пошаманить пришлось, целый кисет железных гостинцев насобирал.
        - Ну, ты, полевой шаман, даёшь?! - восторженно хлопнул целителя по спине Берёзкин и закашлялся.
        От удара, весь тонкий слой бурой пыли взвился в воздух, словно унтер ударил со всего маха ладошкой по пыльному ковру. Пыльная пудра облетела даже с косматой папахи! Перед обомлевшими солдатами вновь предстал казачок в новенькой форме. При этом с кожи лица и рук бурый покров тоже слетел!
        - Третьего разведчика спасти не смог, - как ни в чём не бывало, продолжил доклад санитар и, сняв папаху, перекрестился. - Некого уже спасать было - взрывом его разорвало.
        Все вокруг стали истово креститься, и не только по загубленной солдатской душе.
        - А стреляли чо - о - о? - икнул поручик, одурев от всей нереальности событий.
        - Да-а, австрияки полезли, - раздражённо отмахнулся казак. - Дюжину вокруг воронки положил, остальные вдалеке залегли. Сначала по - своему что - то гавкали, потом притаились. Зато из окопов побоялись своих зацепить огнём. Вот я затишьем и воспользовался, уполз из западни. Но пусть товарищи артиллеристов не беспокоятся. Я погибшего солдата по всем православным канонам похоронил, и молитву за упокой грешной души прочитал. Всё путём, Ваше благородие. Даже крест на могилке поставил.
        - Раненых, поутру, доставить в лазарет. Караул усилить. Остальному личному составу - отбой! - держась за стенку окопа, отдал насущные приказы поручик Ширков и, пошатываясь, побрёл в штабную палатку. Нет, не на доклад майору, просто - напиться вусмерть, может, тогда наяву бредить перестанет.
        А когда ночная тьма над чёрным полем развеялась, то русские солдаты увидели, на месте секретного окопчика, невысокий холмик с православным крестом и пробитую пулями солдатскую фуражку на вершине слегка склонившегося к могиле креста.
        Австрийские солдаты тоже приметили христианский культовый символ, но их больше волновала разбросанная вокруг воинской могилки дюжина окровавленных трупов. Убрать до следующей ночи тела было нереально. Хорошо, что хоть не стонали и не сигналили окровавленными тряпками. Не бередили живым душу - спокойно лежали покойнички…
        С утра на обратном склоне холма появился высокий флагшток, и утренний ветерок призывно развернул белое полотнище с жирным красным крестом.
        - Ишь ты, какой шустрый казачок оказался, - заметив в бинокль обговорённый вчера сигнал, удивился начальник лазарета. - И где только банку краски раздобыл?
        Красный крест задорно плясал на ветру, что - то своё семафоря другому, чёрному, на воинском поле. Мрачный собрат лишь скорбно кивал фуражкой, он - то уж точно знал истинную цену таким краскам на войне…
        Глава 8 Артиллерия - бог войны
        - Еремей! - отстранившись от стекла окна, позвал начальник лазарета. - Отставь пока самовар, дело есть, спешное!
        - Чего изволите желать, Роман Васильевич? - вытирая руки о белый фартук, высунулся из соседней комнаты старый денщик.
        - Наш буйный казачок с линии фронта сигналит. - Доктор накинул на плечи белый халат, подвинул ближе табуретку и сел у края стола, закинув ногу на ногу. - Готовь телегу, поедешь в пехотную роту поручика Ширкова. И фельдшера толкового с собой прихвати. Вчера с передовой слышалась частая стрельба. Может, раненых много?
        - Так, а мне - то, зачем костями трясти? - отмахнулся старый солдат. - Нехай вон, Володька Печкин с санитарами прокатится на передок.
        - А разве они уже из госпиталя вернулись?
        - Дык, вчерась ещё, только поздненько. Потому и вас будить не стали.
        - Зови Печкина, - согласился с предложенной кандидатурой доктор. Этот фельдшер был хоть и молод, но руку набил. Уж сумеет первую помощь раненым грамотно оказать. Ведь, как в первый день на передовой справляется хвастливый мальчишка - неизвестно. Роман Васильевич до сих пор не мог простить казачку дерзких речей. Да как только этот желторотый юнец посмел учить опытного доктора премудростям полевой хирургии?! За плечами боевого капитана дюжина сражений, сотни спасённых солдатских жизней! Подумать только: малограмотный казак вздумал спорить со светилами медицинских наук! Да дикарь даже не знает имён выдающихся учёных!
        Когда в комнату торопливо вбежал молоденький фельдшер, то чуть не споткнулся, натолкнувшись на жёсткий взгляд офицера медицинской службы.
        - Виноват, Ваше благородие! - вытянулся по стойке смирно, опешивший от столь нетипичного приёма, фельдшер. Из его руки едва не выскользнул тяжёлый бумажный свёрток.
        - В чём виноват, батенька? - наклонив голову, строго глянул поверх пенсне доктор.
        - Что сразу не доложил о происшествии, - сконфуженно замялся молодой паренёк и, на цыпочках приблизившись к рассерженному начальнику, осторожно поставил перед ним на стол звякнувший стеклом свёрток.
        - Владимир, это что? - подозрительно скосил глаза на коричневую обёрточную бумагу доктор.
        Печкин аккуратно развернул бумагу, разделив свёрток на две непохожие по форме части, высокую округлую и плоскую угловатую.
        - Фотопластина с негативом рентгеновского снимка и… - Печкин замялся, бережно вручил прямоугольный плоский свёрток доктору и смущённо попросил: - Роман Васильевич, вы сперва поглядите, а потом я постараюсь дословно пересказать, что велел вам передать на словах начальник госпиталя.
        - Никак, уважаемый Николай Борисович решил удивить старика сюрпризом? - озадаченно проворчал врач, сразу растеряв строгость во взгляде.
        Взяв в руки свёрток, он зашелестел вощёной бумагой. Извлёк на свет фотопластину в деревянной рамке и повернул изображение к окну. Внимательно рассмотрев, вынес свой вердикт: - Ну, что же - операция проведена блестяще: пуля, расколовшая ребро, извлечена; кости удачно соединены. Можно поздравить коллегу с очень профессионально выполненной работой.
        - Николай Борисович охарактеризовал работу - гениальной, - улыбаясь, закивал фельдшер.
        - Гм - м - м, - опять поднёс негатив к свету доктор и повторно внимательно его изучил. - Хорошая работа. А в чём подвох?
        Доктор с непониманием на лице смотрел на молодого подчинённого.
        - Так, вы же пулю извлекли без разреза грудной клетки!
        - Я извлёк?! - удивлённо вскинул брови доктор.
        - Так, то же был наш пациент, - не понял замешательства начальника Печкин. - Мы вчера этих троих казаков в госпиталь привезли.
        - Троих? - уже совсем ничего не понимал врач.
        - Ну, тех казаков, с пулевыми ранениями, - напомнил фельдшер. - Вы ещё сказали, что пулевые раны стерильны и можно их дополнительно не обрабатывать. Только в суматохе я тогда ещё не знал, что вы пациентам уже операции сделали.
        - Стоп! Милейший, начните - ка рассказывать по - порядку, - пальцем указал торопыге на табурет доктор. Стоило не спеша разобраться в потоке непонятной информации, вываленной фельдшером на голову старика. - Вы привезли в госпиталь троих легкораненых казаков и?..
        - Так рентген показал, что раны - то серьёзные были, - упав задницей на пошатнувшийся табурет, доложил фельдшер. - У кого пули рёбра сломали, кому бедренную кость перебили…
        - Сломанные кости действительно были, но от падения с лошади, - не согласился хирург, - а пулевые раны казались неглубокими, и хорошо обработанными.
        - Вот и Николай Борисович удивился, как вы аккуратно прижгли раны огнём. Сказал, что так только древние врачеватели умели. А уже когда рассмотрел рентгеновские снимки, то сначала сильно осерчал на «озорного старика», но потом назвал вас, Роман Васильевич, гением полевой хирургии! Только уж очень просил вас больше его так не разыгрывать. Война идёт, времени нет ребусы разгадывать, да и фотопластины расходовать жаль впустую. Очень хотел узнать, как вам удалось извлечь пули, не совершая разреза мышечных тканей - прямо через пулевой канал. Ведь рентгеновскими снимками вы в полевых условиях воспользоваться не могли, а многие пули ушли от костей рикошетом, по непредсказуемой траектории.
        - И куда же они делись? - с носа доктора едва не свалилось пенсне, хорошо успел рукой остановить.
        - Так санитары потом все пули в нагрудных карманах казачьих гимнастёрок нашли, - улыбнулся такой шутке фельдшер. - Если бы казаки сами знали, то их бы и на рентген не понесли. Но тогда бы и сюрприза никакого не было. Правда, Роман Васильевич?
        - Да-а, сюрприз удался, - озадаченно почесал затылок старый хирург.
        Печкин вскочил с табуретки, встал по стойке смирно и браво рявкнул:
        - От лица начальника армейского госпиталя, полковника Забельского, передаю его искреннее восхищение искусной работой гениального мастера и… - Печкин схватил округлый свёрток со стола, сорвал бумажную обёртку и вытянул вперёд руки с подарком, - в дар - бутылку марочного армянского коньяка.
        - Вот так подарок, - принял бутылку старый хирург, но даже не взглянул на красочную этикетку. Мысли его были сейчас далеко не здесь. Опытный хирург в мельчайших деталях видел те закрытые обожжённые входы пулевых каналов, что чёрными метками лежали на телах трёх казаков. Как мальчишка сумел извлечь пули, не совершив ни единого надреза тканей? Один, без ассистентов, без хирургических инструментов, да ещё прямо на поле боя!!!
        - Ваше благородие, лошади запряжены, - распахнув дверь, прервал мысли доктора старый боевой соратник, Еремей. - Санитары только Печкина ждут.
        - А - а - а?.. Поезжайте, милейший, - вернулся к реалиям потрясённый старик. - Только, прошу, не удивляйтесь ничему. Возможно, вас ждут новые сюрпризы. Да, и обрабатывайте пулевые раны также тщательно, как и колото - резанные.
        - Но медицинские авторитеты утверждают, что…
        - Забудьте ошибки теоретиков, - небрежно отмахнулся битый жизнью хирург. - Великий практик, Отец Матвей, велит обрабатывать все раны одинаково внимательно.
        - Отец Матвей? - попытался вспомнить кого - то из светил медицины с подобным именем грамотный фельдшер, потом даже начал перебирать в памяти святых угодников.
        - Не утруждайте память, молодой человек, - покровительственно улыбнулся старый доктор. - Имя величайшего целителя известно только избранным. И вам сегодня выпадет честь познакомиться с одним из его учеников - Алексеем Ермолаевым.
        - Разрешите выполнять? - смущённо переминался у стола совсем сбитый с толку молоденький фельдшер.
        - Да, только захватите с собой пятилитровую бутыль спирта… Я вчера забыл передать в полевой медпункт. А, если санитар Ермолаев будет отказываться её принять, то скажите, что это приказ капитана Валерьева.
        - Так какой же дурак от бутыли спирта может отказываться? - округлились глаза у фельдшера от такого кощунства.
        - Гений полевой хирургии! - сурово нахмурив брови, поднял указательный палец старый доктор. - Отныне, всех раненых, прибывших от Алексея Ермолаева, помечать особо. А перед транспортировкой с передовой, обязательно интересоваться у него - прооперирован ли пациент.
        - Чего - о - о??? - отпала челюсть у фельдшера.
        - Исполнять сей приказ всем неукоснительно!!!
        - Так точно, Ваше благородие! - Печкин отдал честь, развернулся и строевым шагом промаршировал до двери.
        Фельдшер скрылся с глаз, а Роман Васильевич отставил бутылку коньяка и вперился взглядом в рентгеновский снимок. Ах, как жаль, что офицерская гордость не позволяет вприпрыжку бежать на передовую, упасть на колени и посыпать голову пеплом. Доктор в душе порывался броситься в ноги к великому кудеснику и молить его взять в ученики, но дворянин крепко держал волю в узде - негоже старику идти на поклон к мальчишке.
        Теперь они обречены сражаться каждый на своём посту, не пересекаясь. Но ведь главное - каждый по - своему будет спасать солдатские жизни.
        Вопреки опасению доктора, казак не отказался принять бутыль спирта в качестве мировой. Заранее предупреждённый фельдшер, конечно, удивился уже прооперированным раненым, но вида не показал. Только передал просьбу начальника лазарета: всегда указывать, чьи раны странный чудо - санитар успел тщательно обработать, а кому просто сделал перевязку. И только, когда уезжал, Печкин завистливо съязвил:
        - Небось, всю спиртягу, казачок, сам выжрешь, раз для дезинфекции он тебе непотребен?
        - Нет, я с помощью бутыли «огненной воды» построю медпункт в глубине скалы, - удивил чудной фразой паренёк и показал фельдшеру книгу, какую листал на досуге. - «Последнего из могикан» читаю, историю про индейцев.
        - Да ты сам, как индеец - дикий, - махнул рукой на паренька Печкин и, уже тронув поводья, ехидно бросил через плечо: - За одну бутыль тебе каменный терем не построить.
        - Через три дня приезжай в гости, - улыбнулся в ответ наглец. - С тебя, Печкин, тогда бутылка самогонки.
        - А с тебя, грамотей, - две, если каменных хором не возведёшь, - азартно согласился фельдшер. Любил он поспорить, особенно, когда был уверен в правоте. Ну, а книжную беллетристику в свободное время не читал - охочий был по выходным в увольнительной водочкой баловаться.
        Алексей отложил в сторону приключенческий роман и, зажав подмышку увесистую бутыль, зашагал на холм. Появился весомый аргумент для решения одной проблемы. На самой вершине располагалась артиллерийская батарея подпоручика Сергея Александровича Щетинина. Утром унтер - офицер Берёзкин посоветовал Алексею обратиться за взрывчаткой к артиллеристам. Он обещал на стройплощадку прислать своих солдат, сколько потребно будет, а вот динамита или тола у пехоты не водилось.
        Алексей взобрался по крутому косогору и замер, залюбовался пышущими огнём орудиями. Между пушками суетился коренастый крепенький офицер, тщательно выверял наводку стволов, а затем, встав с краю линии орудий, давал команду взмахом сверкающего на солнце офицерского палаша. В рукопашной пехотной схватке прямой клинок был предпочтительней изогнутого кавалерийского. Отстреляв серию залпов, пушки смолкли. Уже вовсю сказывался снарядный голод. Полк и месяца ещё не отвоевал на линии фронта, а склады пусты, стреляли «с колёс».
        Боевое охранение донесло командиру о чужаке на батарее, и подпоручик сам подошёл к гостю.
        - Здравия желаю, Ваше благородие! - поставив пузатую бутыль к ноге, вытянулся по стойке смирно Алексей.
        - Так вот ты каков, Алёша Попович, - шагнул вплотную офицер и крепко взял казака за плечи. - Спасибо тебе за моих разведчиков. Кабы не ты, сгинули бы все хлопцы.
        - Делаю, что могу, - засмущался паренёк и достал из кармана гимнастёрки плотно сложенный лист бумаги. - Вот, тут… я у погибшего унтер - офицера карту с пометками нашёл, может, пригодится.
        Щетинин жадно выхватил из рук карту, торопливо развернул, всмотрелся в значки и цифры, импульсивно взмахнул листом бумаги в воздухе.
        - Эх, хоть не зря ребят положили! Есть целеуказания! Ну, завтра мы немчуре зададим жару.
        - Так и сегодня ведь можно, - с надеждой глянул на стволы орудий мальчишка.
        - Небось, пострелять хочешь, - улыбнулся подпоручик, но сразу же огорчил: - Сегодняшний лимит снарядов уже выбрали. Обстреляли вражью батарею за лесом.
        - Подавили? - Перевёл взгляд парень на артиллериста.
        - Эт, навряд ли, - грустно вздохнул офицер. - Так, погоняли чуток вражин. Уж, какой день мы по ней бьём, а всё без толку. Либо пушки у немчуры в бетонных капонирах запрятаны, либо мы мимо мажем.
        - И как вы стреляете «в слепую»? - заинтересовался любознательный мальчишка. - Вы, я гляжу, целитесь не по стволу. На нём даже мушки нет.
        - Пушка - не ружьё, - весело рассмеялся наивному вопросу подпоручик. - В артиллерии всё прицеливание на бумаге сперва производится. Тут главное - точно определить расстояние до цели и выставить не только верное направление ствола, но и его угол наклона. Математику в школе хорошо учил?
        - Учитель хвалил, - пожал плечами Алексей.
        - А физика казаку легко даётся? Или только шашкой горазд махать?
        - И с физикой порядок - пушку за колесо приподниму, - пошутил озорной мальчишка.
        - Да ты, парень, - не промах! - весело заржал подпоручик. - Эх, пойдём, дам разок из пушки пальнуть.
        - В белый свет, как в копеечку, - отрицательно замотал головой хозяйственный казачок. - Не-е, я сперва подучусь чуток. Случайно, нет ли какого простенького наставления по артиллерийской стрельбе?
        - Есть очень толковое, но только для унтер - офицеров, - внимательно всмотрелся в лицо серьёзного паренька Щетинин. Похоже, казачок - то не прост.
        - Вот изучу, тогда и постреляем, - прямо глянул в глаза казак.
        - Наука не из простых, - решил припугнуть нахала офицер. - Артиллерию называют богом войны.
        - Отец Матвей говаривал, что казаку нечего бога бояться - с богом дружить надо, - вспомнил старого наставника сын ведьмы.
        - Да поймёшь ли ты что в мудрёных схемах и математических формулах? - попытался отговорить от зряшной затеи опытный офицер. - Ты вон, хоть понял смысл в значках и цифрах на карте, что у корректировщика огня взял.
        - Цифры все мне знакомы, - кивнул наглец, - но вот почему наблюдатель всё в угловых градусах мерил - непонятно. Ведь в метрах проще расстояние до цели прикинуть.
        - В артиллерии просто «прикинуть» - не годится, тут точно отмерить надо. А для наводки ствола орудия на цель необходимо оперировать угловыми величинами. Вот, к примеру, зная стандартную высоту телеграфного столба, можно довольно точно определить расстояние до него.
        - А если я у столба верхушку отпилю? - хитро прищурил глаз диверсант.
        - Тогда артиллерийскому наводчику цель покажется дальше, и пушка промажет, - разъясняя азы, хлопнул казака по плечу офицер. - Будет «перелёт».
        - А наращу высоту ориентира - «недолёт», - вник в тему новичок.
        - Вот и получилась классическая «артиллерийская вилка»! - показал два растопыренных пальца подпоручик. - Теперь только пропорционально скорректировать угол стрельбы, и третий снаряд аккурат в цель ляжет.
        - Давайте, Ваше благородие, книжку с наставлениями по стрельбе - почитаю со всем вниманием.
        - Так ты бутыль в обмен принёс? - предположил подпоручик и улыбнулся глупышу. - Да это я проставляться должен, ты же моих бойцов из-под огня вынес, а теперь ещё и карту с отметками пулемётных дотов принёс.
        - Не-а, я на толовые шашки поменяться хотел, - честно признался хитрый казак.
        - На кой они тебе?
        - На обратном склоне холма, у подножия, в скале пещеру вырубить. С взрывчаткой быстрее бы вышло.
        - Место удобное, безопасное, - одобрил грамотный выбор позиции артиллерист. - Жаль, что мы все шашки на оборудование позиции извели, пока площадку выровняли и глубокие блиндажи отрыли. Нечего мне тебе дать, честно, нечего. Разве что… три ящика трофейных снарядов без дела валяются. Австрияки, драпая, свои орудия подорвали, а у нас на батарее крупнокалиберных стволов нет. Может, кайзеровские гостинцы для тебя и сгодятся, жахнешь разом - хоть часть скалы обрушишь.
        - Лучше, я снаряды по одному взрывать буду, - сразу сообразил, как эффективней использовать подарок Алексей.
        - Лучше оно - то, конечно, лучше, - развёл руками артиллерист, - но чем ты их подрывать будешь?
        - С винтовки расстреливать, - хитро усмехнулся казак. - Снаряд он ведь, что большой патрон, тоже от удара по капсюлю срабатывает.
        - Вроде того, - почесал затылок офицер и предостерёг: - только метров на пятьдесят отползи, а лучше, вообще, окопчик отрой. Осколки далеко шмыгать будут.
        - Ну, так… меняемся? - протянул пятилитровую бутыль довольный сделкой казак.
        - Да забирай трофеи от греха подальше, задаром, - отмахнулся Щетинин. - Не ровен час, угодит шальной снаряд в кайзеровскую укладку - вся батарея на воздух взлетит.
        Вот так у Алексея и спирт целым остался, и три ящика взрывчатки появилось. А свирепый Берёзкин пригнал на стройку медпункта взвод «невольников» с лопатами и кирками. Только Алексей сильно разочаровал унтера - не стал «по - честному» спиртягу делить (между унтер - офицерами и командиром роты), а решил распределить блага по - справедливости. К неодобрению унтеров, идею коварного санитара поддержал сам Ширков. Поручику очень понравилось совмещение принудительных работ с организацией полевых стрельб. Прошедший бой показал слабую стрелковую подготовку новобранцев.
        Новаторская идея заключалась в том, что стрельбу по мишени (торец гильзы снаряда) должны вести солдаты взвода по очереди. Тот, кто с пятидесяти метров попадёт, тот получает чарку водки и расслабляется (Берёзкину приказано «разбодяжить» спирт и наливать честно), а «мазилы» идут разгребать камни и махать кайлом. Потом в выдолбленную нишу закладывается новый снаряд, снайпер перемещается в конец очереди, и стрельба возобновляется, начиная с неудачников. Хочешь интересно жить - стреляй метко. Не умеешь - потей, таскай камни и завидуй счастливчикам. Вся процедура воспитательной работы обильно сдабривалась шутками - прибаутками со стороны метких стрелков, обычно старослужащих, и задорными наставлениями злого унтера. Берёзкину такое распределение призов крайне не нравилось (от запаха, у самого слюни до пупа, а попробовать не смей - Ширков пригрозил гауптвахтой, боялся, что солдатушки, без строгого надзора, спьяну покалечатся).
        Зато Алексей освободил себя от рутины. Лишь организовал «весёлые старты», да начертил на клочке бумаги проект каменных хором. Он уже начал постигать вековую солдатскую мудрость, и не рвался закончить мировую войну в одиночку - надо и другим дать в увлекательном процессе активно поучаствовать. Солдаты совсем не обижались на работодателя. Новый санитар сразу показал, на поле боя, свою эффективность. Понимали, что надёжный медпункт нужен для всей роты, и каждому в отдельности тоже. Взрывчатку Алёша Попович раздобыл - не вручную скалу теперь долбить. Старослужащим «снайперам» уважение оказал, молодёжи науку преподал. К тому же, не допустил, как практиковалось в царской армии, унтерам и офицерам всю водку самолично выхлебать. Алёша Попович, справедливый благодетель, аки Христос, сумел одним хлебом (в нашем случае - бутылью спирта) наделить всех страждущих. Не беда, что не все вкусили блаженной пищи (водочки) - зато возможности были у каждого равные.
        Пока строили медпункт, у санитаров пехотного батальона работы не прибавилось. Пули в окопы не залетали, а австрийские снаряды весь день лениво клевали окрестности артиллерийской батареи. Но и там урона не было, блиндажи у Щетинина глубокие, и сверху накрыты брёвнами в три наката. Да и достать батарею на господствующей высоте для противника очень проблематично. Точно попасть в орудийный лафет - нереально, а от осколков пушка страдала не сильно, хрупкого прицела нет, остальное всё быстро чинится. Только вот днём отвечать выстрелами на обстрелы врага Щетинину нечем, боеприпасы со станции привозили обычно к вечеру. Вот и хулиганили австрияки до темноты. По утрам тихарились, опасаясь «ответки».
        К темноте, задорные снайперы - взрывники вырубили в основании скального холма глубокую пещеру. Алексей отложил в сторону недочитанное «Наставления по артиллерийской стрельбе» и пришёл принимать объект. Солдаты сильно умаялись за день непрерывной тяжёлой работы - прерывались только на эпизодическую «снайперскую» стрельбу и единожды на обед, - однако выглядели бодро, шутки сыпались со всех сторон.
        - Ну, что, Алёша Попович, вырыли мы для твоего медицинского змея каменную нору, - гордо указал богатырю на дело своих рук командир взвода Берёзкин, пошатнулся и пьяно икнул. Унтер в конце работы наконец - то жадно дорвался до «остатков» - в одиночку вычерпал «горючие слёзы» со дна деревянной бадейки, не всё взвод успел «сжечь» в ходе учений.
        - Полдела сделано, - кивнул довольный работодатель, оценивая объём работ. - Завтра надо будет из камня и глины сложить лицевую стену медпункта. Перед входом соорудить защищённую площадку для накопления раненых. Выкопать прямоугольное углубление, огородить по периметру оставшимся камнем и насыпать сверху земляные валы. По углам врыть опорные столбы для навеса. Добытую из ямы глину внести внутрь помещения.
        - А больше тебе, санитар, ничего не надо сделать? - язвительно спросил унтер - офицер.
        - Ещё воды в бочках с болота натаскать, - не моргнув глазом, продолжил распоряжаться наглый казачок. - Я стены медпункта глиной оштукатурю, как мазанки в казачьей станице.
        - Пещерка, конечно, неказистой получилась, - кисло скривился Берёзкин и пьяно отмахнулся, - но и так сойдёт. Зачем заморачиваться? Да ещё и целый пехотный редут рыть?
        - Ладно, только, когда тебя сюда с пробитым пузом приволокут, будешь осенью под дождём в грязи у входа валяться, - безразлично пожал плечами жестокий санитар.
        - Так я же тебе эту каменную халабуду строил! - возмутился такой несправедливостью прораб стройки и гордо подбоченился. - Я в неё первый и имею право войти!
        - Получишь первую пулю - внесут раньше других, - зло ухмыльнулся санитар.
        - Типун тебе на язык! - замахал обеими ладошками суеверный солдат. - Я с господином Ширковым поговорю, он к тебе на подмогу второй взвод пришлёт, пусть камни теперь другие ворочают. Мы за сегодня сильно умаялись. Да и водки у тебя больше нет. Чем строителей заинтересуешь?
        - Вечерком книгу занимательную почитаю.
        - Армейский устав! - заржал Берёзкин.
        - Ну, у меня и поинтереснее книжки имеются, - загадочно улыбнулся молодой книгочей. - Приходи, и ты послушать.
        Утром Берёзкин лично привёл второй взвод для продолжения стройки. Бывалый солдат посчитал, что медпункт - сродни языческому храму на войне. На его деревянные лежаки, как на алтарь, приносят жертвы кровожадным древним богам. Может, полевой шаман замолвит перед жестокими идолами доброе словечко за грешную душу раба божьего Тимофея Берёзкина. А Христос, он добрый - простит, от небесного заступника солдат тоже не отказывался. Но стоя перед ликом смерти, поминать надо всех покровителей, авось гуртом и отгонят старуху с косой. Поэтому и угождать надо всем богам - истинным и… не очень, лишь бы в нужный момент не отвернулись.
        - Приступим, помолясь, - перекрестившись, напутствовал на трудовой подвиг Берёзкин. - Братья, не жалей сил - для себя строим!
        - Да уж - то мы не понимаем? - укоризненно донеслось из группы солдат, и дружно застучали лопаты.
        - Как там в роте? Раненых нет? - вспомнил прямые служебные обязанности санитар, вчера «курсант - артиллерист» упорно штудировал наставления по стрельбе.
        - Ночью немчура к могильному кресту подползала. Трупаки унесла. - Унтер - офицер зло сплюнул. - Вот же народец, какой пендитный - даже фуражку с креста сняли и утащили, скряги!
        - Педантичный, - поправил грамотный казак и задумался.
        Прострелянная ветхая фуражка даже хозяйственному немцу не нужна нафиг. Но раз сняли, значит?..
        - Пошли вестового Ширкову, пусть поручик роту в блиндажи прячет, - сделал неожиданный вывод казак.
        - Что так? - насторожился Берёзкин.
        - Сейчас, с утра, наша батарея запас снарядов израсходует, и австрияки свой артобстрел начнут. Только сегодня они не по холму ударят, а наши окопы накроют. Неспроста немчура могильный крест лапала - высоту разведчики измеряли. Любят немцы точность во всём, вот и фуражечку сняли с навершия креста.
        - А зачем австриякам - то крест мерить?
        - Уж больно ориентир на голом поле приметный, - Алексей помахал в воздухе учебником. - Расстояние можно очень точно определять. Могилка - то от наших окопов недалеко.
        - Вот нехристи! Знают же, сволочи, что мы воинское захоронение разорять не станем. Это же, выходит, мы сами для них замечательный прицел поставили. А окопы - то мы ещё, как следует, не углубили. Ой, и раскатают они нас за пару дней!
        - За пару дней не раскатают, - хлопнул книжкой по плечу унтера лихой казак, - а там, я их сам закопаю.
        - Алёша Попович, в одиночку?! - удивлённо вылупился на сумасшедшего богатыря Берёзкин.
        - Война - дело коллективное, - уже кое - чему научился новобранец, - артиллеристов в помощь возьму.
        В середине дня, как и предсказывал полевой шаман, окопы первой роты австрияки накрыли плотным артиллерийским огнём. Хорошо, что поручик внял пророчеству и спрятал личный состав в глубокие блиндажи на самых краях позиций. Хоть и в тесноте, да не в обиде - ни одного раненого!
        Зато солдаты второго взвода весь световой день резвились с лопатами на свежем воздухе, только к ночи вернулись на линию окопов. Алексей пообещал мужикам почитать вслух увлекательную историю про индейцев, но только, когда медпункт полностью отстроят. И для ускорения сего процесса, решил лично подсобить. В конце дня солдаты закончили возводить земляной редут у свеженькой каменной стены медблока. Внутрь натаскали кучу вынутой из ямы глины, мелких камушков и гранитной пыли от взрывных работ в пещере. Поставили бочки, полные болотной воды. Дверь ещё не установили, и Алексей разложил снаружи, напротив входа, костёр.
        Пляшущие алые отсветы влетали сквозь проём в пещеру и нервно метались между изрезанными трещинами, выщербленными стенами. Вообще - то, сыну ведьмы не требовалось для колдовства освещение, Алексей разжёг огонь больше для того, чтобы скрыть творимое им колдовское безобразие от глаз набожных солдатиков. Если бы сторонний наблюдатель сумел заглянуть сквозь яркие всполохи пламени внутрь полутёмной пещеры, то, даже у человека с крепкими нервами, волосы бы встали дыбом от увиденного.
        Сын ведьмы, зажмурив глаза, стоял в центре пещеры и взмахами рук дирижировал бездушным оркестром. Комья глины отделялись от кучи и по воздуху плыли в угол помещения, где была вырыта яма под очаг. Но вместо языков огня, в каменной воронке кружил пыльный вихрь. В него влетали комья глины, а из бочек выплёскивалась тягучими огромными каплями вода. В бешеную, злобно шипящую круговерть влетали мелкие камешки, а по полу, шурша, вползали, словно серые змеи, полосы пыли. По взмаху колдуна - дирижёра адская смесь воспаряла над полом и жирной хлюпающей соплёй ползла вдоль стен. Незримая сила гравитации придавливала смесь к выщербленной поверхности, и странная штукатурка, с противным чавканьем, вжималась во все щели и выбоины, размазываясь тонким слоем по стене. Заполнив все поры и неровности, глинянно - каменная штукатурка застывала идеально ровной глянцевой облицовкой. Казалось, будто обработанный участок покрыт единой отполированной гранитной плитой, так как верхним слоем на глиняную основу прилипала каменная пыль.
        Порции смеси перемешивались в колдовском котле и ложились на стены, не оставляя даже видимых швов стыковки. После стен, пришла очередь обработки куполообразного потолка, затем та же участь постигла и пол пещеры. В конце колдовского действа, сын ведьмы, взмахом руки, вышвырнул прочь пустые бочки, остатки глины и мелкого щебня. Всё действо у ведьмака заняло менее часа. Но чародей на этом не успокоился, силой гравитации поднял пылающий костёр и втолкнул его сквозь дверной проём внутрь помещения. Туда же следом полетели и все припасённые на долгую ночную работу дрова.
        В узкую дверь с шипением ворвался нагнетаемый поток воздуха. Внутри жарко полыхнуло адское пламя. Из дымохода повалил густой дым, вырвался сноп искр. Алексей поумерил пыл, и жар внутри чуть спал. Запас дров прогорел быстро, но пламя высушило сырую «штукатурку», а чёрный пепел глубоко въелся, придав зеркально отполированной поверхности угольно - чёрный цвет. Помещение получилось мрачноватым, но весьма стильным.
        При свете утренней зари, Алексей ещё раз глянул на дело рук своих и сам пришёл в ужас. Вчера в юношеском запале он творил без оглядки на условности, а поутру осознал ошибку, но портить фасад было поздно - в ночи часовые уже полюбопытствовали, что это там так полыхало в пещере? Слух об очередном чуде разнёсся по всем окопам. Лицезреть творение зодчего выстроилась плотная очередь. Как за ночь из убогой щербатой пещеры получилась комната с ровными стенами, облицованными отполированными мраморными плитами, - никто не понимал.
        - А кто это тут так поработал? - задал окружающим насущный вопрос владелец шикарных апартаментов.
        - Да не ты ли сам, Алёша Попович, тут всю ночь трудился? - перекрестившись, опасливо покосился на полевого шамана Берёзкин.
        - Да бог с тобой, Тимофей?! Я же вечерком успел только глину по стенам размазать, - сделал круглые глаза казак. - Потом, с его благородием, поручиком, до полуночи про северо - американских индейцев говорили, книгу обсуждали. Да ты, вон, сам у Ширкова спроси. Нешто, я бы в одиночку за пару часов успел тут такого наворотить?!
        - А остаток ночи, где был? - недоверчиво прищурился унтер - офицер. Шустрый Берёзкин уже успел опросить караульных и знал, что не всю ночку казачок в отведённом на постой солдатском блиндаже коротал, ещё на чуток исчезал.
        - Помолиться за упокой солдатской души на могилку ходил, - честно покаялся в самовольной отлучке санитар.
        - Ту, что на поле? - опешил от наглости казака унтер - офицер. - Зачем тудысь ползал?
        - Змеюки подлые ползают, а я открыто ходил, - возмутился казак. - Крест православный поправить надо было, а то австрияки - безбожники расшатали.
        - Поправил? - наклонив голову, осведомился Берёзкин.
        - Подправил, - усмехнулся сын ведьмы. - Да ещё помолился, чтобы душа убиенного артиллериста отвела от солдат беду. Теперь не даст погибший разведчик точно прицелиться по русским позициям - немчура мазать будет.
        - Ну, в полдень проверим, - обернулся за поддержкой к солдатам обескураженный такой шаманской ворожбой унтер - офицер.
        Все с жаром бросились спорить на сей счёт, новость даже затмила появление чёрной комнаты. Она тоже интересовала, но жизни каждого солдата не угрожала, как очередной прицельный артналёт. Как мог погибший разведчик заставить австрияк отвернуть пушки - загадка?
        Даже подошедший поручик Ширков переключил внимание на сей непраздный вопрос. Думать о чёрной комнате уж очень не хотелось, психика не выдерживала. Поручик приказал, до выяснения причин, никому за пределами роты о чудесном феномене пока не рассказывать - всё равно на слово никто не поверит, а проверять он не даст, приказал поставить часового у входа. И дверь поскорее сделать, да амбарный замок навесить.
        - Шаман, твои штучки? - отведя казачка в сторонку, взял странного казачка за грудки поручик.
        - Если австрийская батарея больше ни одного снаряда к нам в окопы не бросит - замнёте инцидент, Ваше благородие? - заключил пари с офицером провинившийся сын ведьмы.
        - Сумеешь немчуру от роты отвадить - прощу даже эту дьявольскую выходку, - сквозь зубы прошипел поручик. Вся душа образованного офицера протестовала против творящейся мистики, но жить очень хотелось даже неверующим в бесовщину интеллигентам. - Только больше не надо… громких чудес. Можешь ты по - тихому шаманить? Чтобы штабные потом не цеплялись?
        - Ошибку осознал! Исправлюсь, Ваше благородие!
        - Так это, всё же, ты - ы - ы!!!
        Алексей тяжело вздохнул и, разведя руками, понурил голову. Теперь мальчишка искренне жалел о хулиганской выходке: нельзя набожным людям являть истинную мощь колдовской Силы. Гравитация даже для него самого ещё была загадкой, а он ею с детства владеет и видит окружающий мир в полях этой чудесной Силы. Что уж требовать от «слепых»?
        - Честное слово, я больше не буду, - покаялся виновник и еле слышным шёпотом продолжил фразу: - так явно…
        - Что ещё задумал? - сразу насторожился командир.
        - Пока ещё не придумал, как вражескую батарею извести, - пожал плечами затейник. - А пока, прикажите, Ваше благородие, медпункт продолжить обустраивать.
        - Ещё чего хочешь?
        - Надо бы ход сообщения с передовой линией прокопать, - указал рукой направление работ заказчик. - Ещё бы досок найти, и изготовить пару широких столов и ряд лежанок. Да и в «редуте» не помешало бы длинные скамьи установить, чтобы раненых укладывать. А от дождя и солнца, на угловые опоры брезентовый тент натянуть. Ещё бы…
        - Стоп! Мне бы эти твои запросы удовлетворить, - замахал руками офицер.
        - Так я же для всей роты стараюсь, - надул губы мальчишка.
        - Понимаю, что для людей, - потрепал паренька за плечо поручик. - Только ты это… ну, не так резко… Помогу, чем смогу.
        Поручик поспешил отойти от проблемного подчинённого. Ширков уже не знал: радоваться ли такому кудеснику или креститься начать, чаще. Рационального объяснения творящимся в роте чудесам офицер не находил, а водка тут не помогала - уже проверил. Оставалось только наблюдать и удивляться. Неужели, молитва может даже от вражеских снарядов оградить?
        Таким вопросом мучились до полудня и остальные бойцы. А вот обедали уже спокойно. Снаряды австрияк ложились с большим недолётом до позиции русских. Солдаты истово крестились и благодарили душу погибшего разведчика, что заступился за своих - сбил прицел врагу. Про чёрную комнату уже почти и не вспоминали. Мало кто успел внутрь зайти, а теперь часовые вовсе никого не подпускали. О полевом шамане упоминали лишь шёпотом. Было что - то… страшное в молодом казачке, словно таилась в его теле могучая неведомая СИЛИЩА. Словами объяснить это чувство никто не мог, но вот на уровне животного инстинкта ощущали все, кто рискнул прямо заглянуть в бездонные глаза казаку, в надвинутой до самых бровей, чёрной папахе.
        На следующий день ротный медпункт был готов к приёму раненых. А то, что они скоро поступят в изобилии, поручик Ширков уже не сомневался.
        - Сегодня снаряды уже с «перелётом» за окопами ложатся, - выглядывая из щели блиндажа, отметил поручик.
        - А вам, Ваше благородие, не показалось, что вчерась крест, будто бы, из могилы вылез и плечи расправил, - глядя на поле в окуляры бинокля, спросил командира унтер - офицер.
        - Ага, Берёзкин, а этой ночью он опять скукожился и в землицу зарылся, пуще прежнего, - кивнул поручик, догадавшись, кто австрийцам прицел сбивает. - А ну - ка, зови сюда штатного полевого шамана - пытать будем.
        Через пару минут в блиндаж заявился сам казак - затейник.
        - Ну, что скажешь, Алёша Попович? - махнул рукой в сторону могильного креста поручик. - Долго ещё нас святое распятие оборонять сможет? Вчера сплошь «недолёты» были, сегодня весь день «перелёты». Классическая «артиллерийская вилка» получается. Завтра все снаряды немчура точно в цель положит.
        - А для них не будет - завтра, - загадочно улыбнулся чудо - казак. - Дозвольте, Ваше благородие, ночью в разведку сходить.
        - Одной казачьей шашкой со всей вражьей артиллерией разобраться хочешь? - ехидно ухмыльнулся поручик, а у самого аж мурашки по спине побежали.
        - Я всего лишь простой казак, - развёл руками полевой шаман. - Бог войны покарает злыдней, а я только… правильный прицел поставлю.
        - От скромности ты, Алёша Попович, точно не умрёшь, - нервно рассмеялся поручик. - Иди, готовься к ночному рейду по тылам противника. В помощь кого возьмёшь?
        - В одиночку сподручнее, - отмахнулся богатырь. - К утру, Ваше благородие, улажу проблемку.
        - Кто бы сомневался?! - криво улыбнулся поручик и поёжился. - Ты… там это… ну, сильно на рожон - то не лезь… В общем, Алёшка, береги себя.
        - Не волнуйтесь, Ваше благородие, я только погляжу, как там у немчуры всё устроено, чтобы богу наводку точную дать, и сразу домой.
        - Казак Ермолаев, уйди с глаз моих! - не выдержали нервы у поручика.
        Алёшка озорно улыбнулся, развернулся кругом и строевым шагом вышел из блиндажа.
        У него уже созрел план действий, надо теперь убедить в его осуществимости подпоручика Щетинина. Вчера Алексей смог настоять на экономии снарядов, чтобы было чем немца крыть. Да ещё попросил командира батареи обратиться к соседям, взять взаймы чуток боеприпасов.
        Щетинин был заинтригован и снарядами запасся, хотя в саму идею, уничтожения одним махом всей вражеской батареи, не верил. Но о чудном казаке ходили среди солдат легенды - чем чёрт не шутит?
        - Ну, Алёша Попович, удиви меня, - с распростёртыми руками встретил казака командир батареи. - Поведай свои доводы - выводы.
        - Прошу, Ваше благородие, подойти ближе к склону холма, - указав ладонью, пригласил казак, - отсюда лучше обзор на театр боевых действий.
        Поручик встал за спиной казака, осмотрел окрестности в бинокль. За полосой лесного массива грохотали австрийские пушки, но точно угадать, откуда бьют, невозможно. Позади линии окопов левого фланга русских вздымались чёрные грибы взрывов.
        - Мажет немчура! - довольно улыбнулся Щетинин.
        - Моя работа, - расправил плечи казачок.
        - Как сумел?
        - По ночам ходил к могилке вашего разведчика, с крестом баловал, - сдвинул на затылок папаху казачок. - Крестовина - то составная, палки можно раздвигать.
        - Ломал ориентир врагу, - похвалил артиллерист. - Только всё равно пристреляются, дай срок.
        - А вы, Ваше благородие, не находите странным, что батарейцы, уж какой день, пристреляться не могут? - повернулся лицом к офицеру Алексей.
        - Действительно, странно, - опустил бинокль подпоручик и задумался. - Похоже, они каждое утро ориентир заново берут, а ты им картину по ночам портишь.
        - А я ещё догадался, почему вы австрийскую батарею подавить, уж неделю как, не можете.
        - Так закопались хорошо, а мы вслепую бьём.
        - И каждый день по пустому месту, - улыбнулся наглый казачок.
        - Поясни, - нахмурился офицер.
        - Раз немчура каждый день прицел настраивает, значит… - Алексей сделал драматическую паузу: - каждое утро меняет позиции.
        - Летучая батарея, мать твою! - в сердцах хлопнул себя по лбу подпоручик, аж фуражку чуть не сбил.
        - Осталось теперь выяснить координаты последней ночёвки и ранним утречком, пока солнце ещё не взошло, накрыть голубчиков. Может, пушки и не разобьём вдрызг, зато от орудийной прислуги перья по всему лугу разметаем.
        - Так прогалина за лесом длинная, как узнаешь - где гадюки ночуют?
        - Надо сходить подсмотреть, - подмигнул казачок.
        - Полковая разведка уж пыталась, - безнадёжно махнул подпоручик. - Не проползти через сплошную линию окопов. У австрийцев за первой, временной, ещё три основных готовится. Колючую проволоку в несколько рядов натянули - надолго окопаться решили.
        - А если со стороны заболоченного леса прокрасться?
        - Пробовали. По краю болота, тоже проволочные заграждения навертели. Не пройдёшь.
        - Так проволокой лес не перегородишь, - усмехнулся казак.
        - И как?… - выпучил глазки подпоручик.
        - Аки белка, с веточку на веточку, - показал на пальцах прыжки лихой казак.
        - Ночью белки не прыгают, - отшагнул от сумасшедшего разведчика Щетинин.
        - Так казак - не белка, - бесшабашно рассмеялся пацан, - он и птицей порхать обучен.
        - А сквозь сплошную полосу окопов, как пройдёшь?
        - Тихонечко, - продолжал, улыбаясь, издеваться пластун. - Вы, Ваше благородие, чуете, кто у вас за спиной стоит?
        - Никого не вижу, - резко повернув голову, оглянулся офицер.
        Когда он вернулся в исходную позицию, то с удивлением отметил исчезновение казака.
        - А я там стою, - положив руку на офицерский погон, испугал Щетинина баловный пластун.
        - Тьфу, на тебя, чертяка! - схватился за сердце подпоручик. Он не слышал даже шороха, а ведь у самого под сапогом, при малейшем шевелении, каменная крошка хрустит. - Ох, и бесшумно ты крадёшься, злодей.
        - Обучен, - скромно пожал плечами казак.
        - Ну, и зачем мне невидимка за линией фронта? Как ты будешь вести корректировку огня батареи.
        - Вы, Ваше благородие, в свою биноклю - то на лес внимательно поглядите - ка, - прикинулся малограмотным простаком хитрый казак. - Узрели верхушку самого высокого дерева на краю заболоченного леса.
        - Не знаю край ли то, но одинокую сосну из массива выделил, - уставился в окуляры офицер.
        - Я её тоже отсюда примечу, - кивнул Алексей. - Это и будет точка отсчёта угловых координат.
        - Так я не сова, чтобы в предрассветной мгле её потом разглядеть, - всплеснул руками артиллерист и указал пальцем в сторону ненадёжного ориентира. - У тебя, казачок, компас хоть есть?
        - Ага, тут, - постучал пальцем по виску сын ведьмы. Алексей видел потоки Силы, и гравитация наводила его природный компас не хуже, чем подсказывала почтовым голубям, или блудливым котам, путь к родному дому. - А ещё, мне покойный есаул карманные часы подарил. Сверим время?
        Подпоручик достал из нагрудного кармана свои, сверился с казацкими - сошлись точно.
        - Что ещё тебе понадобится?
        - Дайте, Ваше благородие, полевую карту местности. Я на ней каракулей нарисую, - хихикнул озорной паренёк. - И бутылку керосина пожертвуйте на растопку. Я из сосновой кроны маяк сделаю, пару часов погорит.
        - Ну, и на кой чёрт мне такой ориентир в кромешной тьме?
        - Так он не только вам надобен, огонёк и мне пригодится. Опорной точкой координатной сетки будет, да и подсветка хорошая. Прошу, достаньте карту из планшета.
        Офицер присел на корточки, разложил карту, прижал камнями углы.
        - Мы - тут, - присев рядом, поставил ладонь по гребню нарисованного холма Алексей, - австрияки за лесным массивом кочуют, - вторая ладонь казака легла параллельно. - Сегодня, в одиннадцать часов ночи, вы разожжёте один костёр на батарее, второй - ровно в ста метрах правее по гребню холма. Это будет мне мерой длины. Я уже умею вычислять расстояние до цели, используя известный эталон.
        - Пригодился учебничек, значит, - довольно улыбнулся офицер.
        - От сосны - маяка ведём линию обстрела вдоль кромки леса, через всю скрытую поляну, где кочует летучая батарея. Разбиваем зону обстрела на восемь секторов.
        - Для точности, лучше бы на двенадцать, - включился в игру азартный офицер.
        - Можно и на двенадцать, - махнул ладошкой главный затейник. - Сосну потушить не смогут, да и вряд ли ночью захотят хлопотать. А я по её огню буду ориентироваться и откладывать расстояние по карте. Линию прицеливания я определю по двойным разрывам снарядов. Следует, каждые пятнадцать минут, обстреливать новый сектор, с интервалом двойных выстрелов - в одну минуту. В промежутках, можно хаотично постреливать одиночными, чтобы не показать врагу чёткость системы. Двойными бить по одной линии, но на разную дальность.
        - «Артиллерийская вилка», как по учебнику?
        - Так точно, Ваше благородие!
        - А как же ты, казак, в неверных отсветах пожара и всполохах взрывов, сумеешь точно все места попадания снарядов нанести на полевую карту?
        - А мне все и не надо, - улыбнулся разведчик, - только два точных, что ближе всех к батарее лягут.
        - Да хоть и два, как?!
        - Шагами до батареи померю, - весело рассмеялся мальчишка.
        Щетинин внимательно глянул в лицо казака и поверил: этот озорной бесёнок, и вправду, шагами отмерит…
        В ночь Алексей ушёл в разведку. Ну, как ушёл, пролетел через заболоченный лес - делов - то, умеючи. Потом, дождавшись появления огней на вершине холма и сигнального выстрела по краю первого сектора, облил крону высокой сосны керосином и запалил огромную путеводную свечу. Австрияки подумали, что хвоя сухой сосны загорелась от попадания снаряда. Пожар тушить ночью никто не бросился, лес сырой - не загорится. А снаряды русских ещё три часа продолжали лениво без толку долбить темноту, лишь нервируя и мешая спать.
        Перед рассветом Алексей появился на батарее, отдал офицеру испещрённую значками и веером прямых линий карту. Щетинин лично выставил каждое орудие по головному, которое он загодя установил на ровную каменную платформу, а перед ним начертил мелом линии двенадцати секторов для стрельбы. С «эталонной» пушки он и палил парными выстрелами полночи. Теперь только заштриховал «золотой сектор» и подкорректировал угол наклона ствола, с учётом «артиллерийской вилки».
        Забрезжил рассвет. В полевом лагере «летучей батареи» австрийцев засуетилась артиллерийская прислуга, подогнали к лафетам орудий конную тягу. Начали впрягать тяжеловозы в телеги, с ящиками боеприпасов. И тут с неба прилетело!..
        Первым же залпом русские накрыли вражескую батарею. Люди, кони, пушки, телеги - всё перемешалось в хаосе огня и дыма! А русские орудия не умолкали - беглый огонь продолжал перекапывать лагерь артиллеристов. Снаряды русских угодили в ящики с боеприпасами - ураган взрывов вздыбил землю, сломал и подбросил, словно поленницу дров, ряды вековых сосен. За чёрной кромкой леса до самого неба выросли клубящиеся грибы дыма.
        Алый диск солнца выглянул из - за горизонта, окропив багряным светом мрачный строй тёмно-зелёных лесных исполинов, чёрные шапки адских грибов, кружева облаков. А на гребне далёкого русского холма встала, загораживая спиной рассвет, одинокая фигура казака. Как и пророчил полевой шаман: завтра настало не для всех.
        Командир артиллерийской батареи, взмахом сверкнувшего в утренних лучах стального палаша оборвал грохот пушек. Вложил клинок в ножны, снял фуражку и с опаской глянул на тёмный силуэт фигуры на краю площадки, замерший на фоне алого диска светила и полыхающих огнём облаков. Артиллерист истово перекрестился и прошептал, как молитву:
        - Воистину - бог войны…
        Глава 9. Разоблачение чудотворца
        После уничтожения вражеской батареи, Алексей плотно позавтракал и до полудня отсыпался. В обед героя тоже знатно покормили, повар не скупился, да и поклонники угощали наперебой. Солдаты ободряюще хлопали Алёшу Поповича по плечу, поздравляли с Георгиевским крестом - подпоручик Щетинин и поручик Ширков подали рапорт в штаб о награждении храброго разведчика.
        Алексею льстила высокая оценка сослуживцев, но излишнее внимание к своей персоне сильно напрягало. К тому же, он беспокоился о проявленной накануне неосторожности при создании медпункта. Логично объяснить появление «чёрной комнаты», с глянцевой облицовкой каменных стен, было невозможно. Поэтому Алексей поторопился замарать шедевр зодчества. Ширков препятствовать вандализму не стал, выдал ключ от амбарного замка и приказал снять с входа караул.
        - Жаль, конечно, такую красоту губить, но слухи уже до штаба доползли, - вздохнул поручик. - Алексей, помощь, какая нужна?
        - Ломать - не строить, - отмахнулся мастер. - Мне бы гашёной извести или мела, где разыскать.
        - Берёзкин не подведёт, всё раздобудет, - отрядил верного человека в помощники командир. - И мебель солдаты к вечеру сколотят из досок. Успеешь, свои художества - то забелить? А то, не ровен час, завтра из штаба проверяльщики заявятся. Больно много шума вокруг тебя поднялось, в полку уж легенды слагают.
        - Я же обещал: больше не высовываться, - смущённо потупился возмутитель спокойствия.
        - Верится с трудом, - тяжело вздохнул поручик. Ширков отлично сознавал: такое «шило» в мешке не утаишь. Да и прятать полевого шамана от людей было бы ошибкой. - Алексей, ты когда с медпунктом управишься, поговори с солдатами по душам. Не сторонись мужиков, «своим парнем» стань.
        - Не могу я с взрослыми дядьками беседу поддерживать, - понурил голову мальчишка. - Мне сказать нечего, а они, когда я мимо прохожу, теперь даже пошутить боятся.
        - Ну и что, меня с Берёзкиным солдаты тоже боятся, - ободряюще стукнул шамана кулаком в плечо офицер. - Я слышал: ты обещал солдатам книжку почитать. Вот собери взвод вечерком в «редуте» медпункта и поведай о житье - бытье индейцев. Скамьи уже поставили, тент сегодня натянем, а место за холмом безопасное.
        - Ваше благородие, спасибо за книгу - дюже интересная, - заулыбался казак. - Народу должна понравиться.
        - Жаль, другой нету, - развёл руками молодой поручик. - Личная библиотека в столице осталась.
        - Семён обещал новые истории раздобыть, - похвалился Алексей.
        - Мне потом дашь! - улыбнувшись, пригрозил пальцем поручик. - Я тоже любитель приключенческой литературы.
        Настроение у Алексея поднялось, решения ряда проблем наметилось. Пока Берёзкин мотался в село за побелкой, Алексей натаскал в «чёрную комнату» вёдра с каменной пылью. А потом, заполучив бочку с разведённой водой известью, запёрся в медпункте и час колдовал над покрытием стен, потолка и пола. Закончив с ремонтом, позвал в беседку солдат первого и второго взводов. Они помогли установить в свежевыбеленный медпункт столы и лежаки, дооборудовали брезентовым навесом «редут» у входа. Получилось что - то вроде большого шатра.
        После ужина, малограмотные мужики расселись по скамьям полевой читальни и приготовились слушать первое в своей жизни художественное произведение. Последние летние деньки выдались погожими, тихими. А в этот вечер даже пушки на передовой не грохотали, из - за холма лишь далёкие пулемётные очереди изредка подыгрывали трелям полевых сверчков.
        Алексей поставил пустой ящик, от кайзеровских снарядов, к центральной опоре островерхого «полевого шатра», над головой подвесил на вбитый гвоздь керосиновую лампу и уселся на ящик, прислонившись спиной к столбу. Неизбалованные высоким искусством мужики робко перешёптывались, не ведая, что ожидать от театра одного актёра. Но с первых же фраз сказителя, слушатели замерли. Раскуренные цигарки быстро прогорели, однако едкий табачный дым не улетел в поле, а сизым облаком завис в куполе шатра. Казалось, вторя звучному голосу «летописца», над головами зрителей возникали расплывчатые миражи далёкого во времени и пространстве сказочного мира. Голос чародея звучал удивительно проникновенно, рисуя в сознании каждого слушателя свою удивительную картину. И в сизом мареве миража, каждый видел отражение собственного восприятия иллюзорной реальности. Но слова в книге звучали едины для всех, объединяя повествование в общую историю. Слушатели вместе переживали чувства главных героев, воспринимали события, описанные в «волшебной» книге.
        Сын ведьмы нараспев озвучивал строки повествования, словно читал чудесную молитву. И в это время вокруг шамана изменялась сила гравитационного поля. Солдаты чувствовали необыкновенную лёгкость, будто их тела медленно плыли в водах тихого озера, а в душе воцарились покой и умиротворение.
        Россыпи звёзд густо усыпали небесный купол, уж и полночь наступила, а слушатели заворожённо ловили каждое слово увлёкшегося сказителя и даже не думали расходиться по блиндажам. Хорошо, сам господин поручик пресёк нарушение уставного распорядка. Вынырнул из хода сообщения с линией окопов, и как рявкнул:
        - Рота, отбой!
        Шаман умолк. Воздушные миражи превратились в хаос завитков сизого дыма. Солдаты очнулись от странного сна. На плечи навалилась привычная тяжесть, но душа ещё парила невесомой птицей в вышине, а в сознании слышалось эхо чудесного голоса.
        - Ох и хорошо посидели, братцы! - восторженно выразил общую мысль старый солдат. - Будто бы, после доброй баньки, чарочку холодной водочки в нутро влил!
        - Славно Алёша Попович былину читал, - поддержал ветерана Берёзкин. - Душа, будто после молебна, от тяжких грехов избавилась. Ажно, поёт вся!
        - А дальше - то, как оно там, с индейцами энтими, пошло? - подал голос шустрый новобранец. - Ведь не зря былина названа: «Последний из могикан».
        - Я в журнале старом читал, что поубивали в Америке всех индейцев - то, - попытался сумничать рекрут из заводских рабочих.
        - Брехня - я - я, - отвесил смачный подзатыльник кликуше Берёзкин и обратился за поддержкой к самому грамотному - Ваше благородие, обнадёжьте мужиков.
        - Отставить разговорчики! - проявил суровость молодой командир и, грустно усмехнувшись, обнадёжил - Война у нас, видно, долгой предвидится - будет ещё уйма времени старые истории послушать. Интересных книг много на свете, главное - чтобы слушатели не перевелись. А для этого солдату сила нужна. Кому сказано: отбой!
        Солдаты, шумно споря о диковинной истории, неохотно побрели к местам дислокации. Настроение было у всех праздничное, словно на исповеди душу облегчили. Поручик подошёл к чтецу и хлопнул парня по плечу.
        - Классно читал, громко, с выражением. На подходе, я аж сам заслушался, часа два статуей простоял, как зачарованный. Хорошо, вестовой с батареи подбежал, морок развеял.
        - Случилось что? - захлопнув книгу, насторожился Алексей.
        - «Завернули» штабные крысы наш рапорт, «зажали» медальки, - зло оскалился обиженный поручик. - Говорят, что нет в рапорте подтверждения проведённой разведки. Артиллеристы наугад всю ночь снаряды изводили, и лишь случайно нащупали под утро расположение австрийской батареи. Штабс - капитан Хаусхофер инициировал создание комиссии, чтобы провела тщательное расследование. Когда Щетинин узнал, кто гнилит в штабе, то пригрозил: «Если Хаусхофер заявится на батарею, то получит в морду, и на жопе по склону до самого подножия холма прокатится».
        - Это из - за меня Хаусхофер окрысился, - понял истинную причину бузы в штабе Алексей.
        - Да уж, без твоей скромной персоны не обошлось, - горестно покачал головой поручик. - Слишком много слухов разошлось о чудном шамане. Мало тебе ратных подвигов свершать, ты ещё и «чёрные комнаты» в недрах гор творить начал. Эх-х, да и с медициной у тебя… не всё, как у людей. Жди завтра комиссию по твою душу. Щетинину уничтожение батареи в зачёт пойдёт - факт неоспоримый, - а вот все чудачества одного казачка будут проверять с пристрастием. Отца Онуфрия пришлют, беса на чистую воду выводить. Из лазарета эксперта в состав комиссии включат. Ну, и главным дознавателем - лично Хаусхофер.
        - Бог не выдаст - свинья не съест, - сдвинул папаху на бок лихой казак.
        - Ох, и я тут ещё, не вовремя, влез с идеей «избы - читальни», - покаялся в опрометчивом решении поручик. - Я же думал, что ты в полевой палатке просто книгу малограмотным мужикам почитаешь. А ты в шаманском шатре солдат дурманом окуривать принялся, да речами про диких нехрестей народ развращать. Завтра же отцу Онуфрию доложат.
        - Так хорошая же книга, интересная, - не признал вины книгочей.
        - Хорошо, что не политическая, - с облегчением вздохнул поручик. - А о литературных её достоинствах будешь с отцом Онуфрием дискутировать. Но обязательно скажи, что по моему приказу солдат развлекал, что командир роты репертуар одобрил. Я с утра беседу с солдатами проведу, чтобы лишнего не болтали. Не то они свободными вечерами не сказки про индейцев слушать в курилке будут, а вигвамы, в три наката, из брёвен строить.
        Утром, сразу после завтрака, в расположение пехотного батальона прикатил крытый тарантас с комиссией из штаба. Из него первым выбрался тучный батюшка в чёрной рясе, отец Онуфрий. Затем из - за его необъятной фигуры показался щупленький фельдшер в белом халате, Печкин. Последним покинул средство передвижения штабной писарь, Семён.
        - А штабс - капитана, где потеряли? - заглянул в крытый тарантас встречающий унтер - офицер.
        - Ой, да ну его, Берёзкин, не поминай чёрта, - поправил почтовую сумку на плече Семён и отмахнулся пухлой канцелярской папкой. - Я буду вести протокол комиссии, а господин штабс - капитан после проверит и подпишет.
        - Не богохульствуй сын мой, - отвесил писарю смачный подзатыльник поп. - Животом занедюжил председатель, в лазарете у Роман Васильевича остался Хаусхофер.
        - А Фрол, что бидоны с кухни привозил, байку сказывал: будто испужался штабной офицерик в гости к подпоручику Щетинину приезжать, - рассмеялся хорошо осведомлённый Берёзкин. - Будто бы у Хаусхофера дворянская спесь взыграла, и он дуэли возжелал, когда узнал, что офицер, ниже по званию, грозил его с холма спустить на жопе. А начальник штаба ему посоветовал: лучше на время оглохнуть, ибо разодранные штаны можно у портного новые купить, а вот, если артиллерист своим палашом развалит Хаусхофера до задницы, то половинки уже даже хирург не сошьёт.
        - Какие страсти тут кипят! - удивился Печкин и донёс известную ему версию - А мне господин Хаусхофер сказал, что комиссия должна разобраться только с противоречивой информацией о казаке - санитаре. Потому и медика в эксперты у начальника лазарета попросил. Роман Васильевич сам порывался принять участие, но опасался, вдруг тяжелораненых подвезут. А господин штабс - капитан сказал, что много чести для рядового казака, чтобы им офицеры занимались. Фельдшера и попа будет достаточно, чудотворца разоблачить.
        - Выходит, артиллерист свою награду получит, а казака, честно заслуженным Георгием, опять обделить хотят?! - зло прищурился Берёзкин. - Ну, пехота своего разведчика тоже в обиду не даст! Второй раз уж штабные крысы обижают!
        - Ты не кипятись, унтер - офицер, комиссия честная приехала, - отец Онуфрий важно погладил окладистую бороду. - Во всём разберёмся, Семён выводы на бумаге изложит.
        - Ага, в штабе ею подотрутся и в сортир выбросят! - не верил в праведность системы бывалый унтер.
        - Зато и не накажут никого, - стушевался перед таким напором честный поп и кивнул на толстую папку в руках писаря. - А то, судя по доносам, у вас в роте завёлся настоящий шайтан.
        - Брехня - я - я, - махнул ладошкой унтер - офицер. - Один казачок шаманит помаленьку. Так то для пользы общего дела. Ещё в старину казаки так воевать умели: на врагов морок наводить, а братам раны огнём врачевать.
        - Вот и поглядим на вашего казачка, - прищурился поп. - Я по окопам пройдусь, христианские души исповедую, а фельдшер в медпункте покараулит, понаблюдает за чудо - врачевателем. Семён, пробегись по всему батальону, чтобы раненых отправляли в медпункт первой роты. Говорят, тут целые катакомбы в скале вырыли.
        - Да брешут люди, - скривился Берёзкин. - Так, комнатушку малую сотворили.
        - Ну - ну, после покажешь бесовское творение, - бросил косой взгляд поп, заложил руки за спину и неспешной походкой направился к блиндажам на первой линии окопов.
        Допрос у отца Онуфрия сразу не заладился, солдаты отвечали неохотно. На исповеди рьяно крестились, но лишнего не сказывали. Получалось: не видел никто воочию дивных подвигов чудо - богатыря Алёши Поповича. Ну, прикрылся дымовой завесой находчивый казачок, прополз в окоп, оказал медицинскую помощь раненым - ничего сверхъестественного. А что сам в пыли, как чёрт, вымазался - так для маскировки. То, что ночью дюжину австрияк в одиночку вырезал - никто в темноте не видел. Может, трупы давно там валялись. А, если и вырезал - так на то он и казак лихой. Наверняка, за линию фронта тоже ползал и расположение вражеской батареи артиллеристам показал. Однако и этот подвиг подтвердить нечем. Может, Щетинин сам батарею нащупал. А иначе, зачем всю ночь снаряды изводил, если казачок сразу цель обозначил? Щетинин, в любом случае, молодец! А казачок, выходит, и не при чём? Уличить шайтана можно было только в сотворении «чёрной комнаты» и нетрадиционной медицине.
        Тут и Семён прибежал в блиндаж.
        - Отец Онуфрий, там раненого в медпункт привели! - радостно улыбаясь, сообщил писарь.
        - Чего весёлый такой? - удивился раздосадованный многочасовым опросом свидетелей усталый дознаватель.
        - А вы идите, сами гляньте на… - Семён откровенно заржал, - «чёрную комнату».
        Хитрый Семён был уверен в успехе. Пресловутую «чёрную комнату» он уже повидал, а поручение председателя комиссии выполнил весьма своеобразно. Сразу доложил командиру батальона, майору Вольдшмидту, о происках штабс - капитана Хаусхофера. Мало того, что казака второй раз лишают заслуженной награды, так хотят ещё знахаря в шаманизме обвинить. Поэтому майор приказал офицерам батальона в «грязных играх» не участвовать, и серьёзно раненых солдат немедля отправлять в полковой лазарет. А в медпункт первой роты вести только с царапинами. Позже и сам лично обещал подойти: «Подправить выводы комиссии».
        Воинственный поп раздражённо распахнул входную дверь «шаманского логова» и… обмер от неожиданности. Из дальнего угла просторной белой обители на него сурово глянул святой лик иконы, подсвеченный пламенем лампады. Отец Онуфрий осторожно перешагнул порог и перекрестился на святые образа. Семён протиснулся следом, тоже осенил себя крестным знаменем, скромно умолчав, что это он сегодня установил в медпункте сей иконостас - знал, чем попа задобрить.
        Онуфрий внимательно окинул взглядом высокий куполообразный потолок, только сильно вытянутый в длину. Комнату разделяло на две равные половины брезентовая штора. Сейчас она была наполовину отодвинута, и открывала спины санитара и фельдшера, склонившиеся за операционным столом. Солдат, раздетый по пояс, лежал без движений на дощатом столе. В ближней половине стоял ещё одинстол и, вдоль белых стен, расположились два ряда лежаков. В левом углу от входа устроен каменный очаг с дымоходом, в правом - занавешенные полки.
        Отец Онуфрий поковырял носком сапога серую каменную крошку на полу, но пыль, будто приклеенная, не шелохнулась. Очевидно, перемешали с цементом и уложили… идеально ровным слоем! Стены и потолок тоже были идеально выровнены и чисто побелены. Онуфрий подошёл к стене и мазнул ладошкой побелку. Известь, смешанная с мелом, не испачкала руки, словно в смесь клея добавили!
        - Семён, нож дай, - присел возле каменного очага поп.
        В комнату вошёл Берёзкин и победно обвёл руками помещение:
        - Ну, и где вы тут «чёрную комнату» видите!
        - Сейчас, поищем, - взяв у писаря складной ножичек, разложил лезвие дотошный поп.
        Онуфрий стал, натужно пыхтя, сверлить остриём ножа стену возле очага. Белая облицовка поддавалась усилию с трудом, но всё же настырному попу удалось проковырять воронку до самого природного камня. На срезе были видны рыжие следы спрессованной, а потом обожжённой глины. Также чётко обозначились тонкие верхние слои чёрной копоти и белой побелки.
        - Ну, закоптили штукатурку, когда подсушивали, - пожал плечами унтер - офицер. - Так забелили же потом всю черноту. Зря глупые люди слух про «чёрную комнату» пустили.
        - Выходит, что зря, - хмыкнув, встал в полный рост отец Онуфрий. - А что там, насчёт шаманских огненных камланий? Печкин, доложи результаты наблюдений!
        Печкин отошёл от операционного стола. Глаза у фельдшера выпучились, дыхание спёрло от волнения. Семён заботливо зачерпнул водичку из бака, поднёс кружку Печкину.
        - Во, даёт казачок, - жадно отхлебнув воды, выдохнул фельдшер. - Такого шаманства я ещё не видывал.
        - Да ты губами не плямкай, толком говори! - раздражённо прикрикнул на взволнованного фельдшера поп.
        - У солдата ранение плеча. Пуля, видать, рикошетом прошла. Но рана глубокая.
        - Да ты мне про шамана рассказывай! - взял Печкина за грудки отец Онуфрий.
        - Так казак рану не обрабатывал, - Печкин смутился и поправился - традиционным способом. Он временную повязку снял и рукой прямо поверх раны провёл. Так кровь остановилась, будто артерию пережали, а кожа вокруг раны чистая стала, ажно розовая, как у младенца. А грязь и запёкшуюся кровь шаман с руки стряхнул, словно сухую пыль. Потом зажигалку поднёс и на пламя ладонью махнул. Огонь сперва, будто волна, слегка всю кожу омыл, а затем казак открытым пламенем прямо по ране прошёлся, до черноты кровь закоптил.
        - И солдатик от боли не визжал?! - сурово нахмурил брови отец Онуфрий, поражённый жестоким зверством эскулапа.
        - Так казак его усыпил, - пожал плечами фельдшер и пояснил - Без наркоза. Одним взглядом.
        - И слова никакого бесовского не сказал? - допытывался поп.
        - Только по - змеиному прошипел: «Спи - и - и…»
        - Ты, Печкин, и по - змеиному разумеешь? - ехидно усмехнувшись, встрял в допрос Берёзкин.
        - Так он по - русски сказал, - стушевался фельдшер. - Только уж больно страшно прошипел. Я сам чуть не окаменел. Зачаровал казак солдатика, одним колдовским словом в бесчувственного истукана превратил.
        - Эх, Печкин, то не чары, - махнул рукой на фельдшера отец Онуфрий. - В просвещённой Европе это называется - гипнозом. Тоже, своего рода, дьявольское наваждение, но церковью сие действо гонению не подвергается. Да и на Руси, за такое чародейство, знахарей на кострах не жгут. И раны очистительным пламенем издревле омывали, вот только секрет этот не многие ведают. Редкого казачка нам в полк занесло. - Онуфрий надолго задумался, а потом вынес окончательный вердикт - Добрый знахарь.
        - Так и казак добрый! - подхватил тему Берёзкин. - Два раза как Георгиевский крест заслужил, а не дают!
        - И не дадут, - тяжко вздохнул отец Онуфрий и пригласил всю честную компанию присесть за стол. - Алексей, если перевязку закончил, подходи ближе! Пока офицеров нет, посплетничаем.
        Через минуту, к компании подсел виновник переполоха, и мудрый поп поведал своё видение проблемы.
        - Первого Георгия не дадут, потому, что тогда надо признать промах в планировании наступления. И кому - то ответить за гибель казачьего эскадрона, что прямо под пулемётный огонь завели. А за успешный прорыв обороны противника, многие офицеры уже получили высокие награды. Ведь, исходя из статистики, потерь понесли мало. Поэтому проще про казака вообще забыть, иначе возникнут неудобные вопросы.
        - Ну, ладно, старую медаль уж никак не выжилим, - отмахнулся Берёзкин. - А с второй - то, что не так?
        - По - твоему выходит, что вся полковая разведка не смогла обнаружить «летучую батарею», а один сопливый казачок - всех обскакал? - склонив голову набок, взглянул унтер - офицеру в глаза отец Онуфрий.
        - Да-а, честь многих офицериков заденем, - почесал затылок Берёзкин. - Уж тогда казака, точно, в разведчики переведут и на «убойное» задание пошлют. Поквитаются с выскочкой.
        - А оно тебе надо, Алексей? - положил руку на плечо казаку отец Онуфрий. - Ты же не душегуб, тебе, парень, милее солдатские жизни спасать, чем чужие головы рубать.
        - Рубать я хорошо обучен, но… - Алексей опустил глаза, - смысла в этой войне не вижу. Лучше уж я людей спасать буду… Сколько смогу…
        - Смысла в войне солдату искать не положено, - сурово отчитал полковой священник. - Царь батюшка за всех думает… Кстати, остался ещё один вопрос: что за бесовские книжки ты по ночам читаешь? Солдаты на исповеди сказывали: про диких нехрестей, которые кожу с головы врагов сдирают и сим подвигом бахвалятся.
        - Так, то приключенческий роман про индейцев, - Алексей встал и принёс книгу. - Вот, официальное издание, в столичной типографии печаталось.
        - Верно, цензурой одобрено, - почитал выходные данные книги поп. - Но, всё же, чтиво бульварное.
        - Так не устав же нам солдатам на досуге читать?! - возмутился Берёзкин. - А газет свежих в роту не подвозят. Только в штабе новости и читают. Вот и смута по окопам идёт. Не понять, за что воюем, за что жизни кладём?
        - Газету я вам в роту посылать лично буду, - пообещал полковой поп, ему - то экземпляр первому всегда приносили. - Но вы же бумагу сразу на самокрутки пустите.
        - Знамо дело, пустим, - покрутил пальцами кончик усов унтер - офицер, - но сперва зачитаем всей роте. Алексей у нас теперь каждый вечер будет лекции проводить. И, коли вы батюшка, газетки не подвезёте, то будем бульварное чтиво слушать.
        - Да вас уже от этой заразы не отучишь, как и от курева, - безнадёжно махнул рукой поп. - Главное, чтобы политическими книжками не баловали.
        - Про индейцев интереснее, - радостно заверил Берёзкин. - Солдаты теперь вечера ждут, как кавалер барышню на свидание.
        - А я вот так обеда жду, - рассмеявшись, похлопал по объёмному животу отец Онуфрий.
        - Так это мы мигом организуем, - вскочил с лавки Берёзкин.
        - У нас и с собой кое - что припасено, - улыбаясь, достал из медицинской сумки две бутылки Печкин. - Самогоночку я казаку проспорил, а коньячок, Роман Васильевич велел распить всей комиссией, чтобы санитара строго не судили - дюже уважает его наш доктор.
        - Ну, раз так, то и мы уважим, - огладил ладонью бороду отец Онуфрий. - Берёзкин, дуй за снедью, да не скупись! А мы тут с Семёном обтекаемый отчёт состряпаем. Чтобы ни вашим, не нашим. Мол, факты, указанные в доносах, являются народным творчеством. А касательно одиночного разведывательного рейда по тылам противника, достоверных данных не обнаружено. Хотя Георгия казак не получит, зато и зла от штабных не огребёт.
        - Не до жиру, быть бы живу, - ободряюще пихнул дружка локтем в бок Семён.
        - Не за награды воюю, - кивнул Алексей, радуясь, что всё так обошлось. На будущее, он решил свои подвиги больше не афишировать. Осторожнее надо себя вести в обществе - это сыну ведьмы сто раз ещё крёстный отец говаривал. Жаль, юношеский гонор не всегда советам старших следует.
        На столе за занавеской зашевелился раненый солдат. Алексей помог встать, накинуть гимнастёрку.
        - Благодарствую, сынок, - поклонился санитару в пояс пожилой солдат. - Кабы в нашей роте такой чудодей объявился, мы бы кажный божий день на такого молились. Ведь боль, как рукой сняло, и в теле кровь бурлит, будто литр самогона проглотил, и ноги сами в пляс готовы пуститься.
        - Лучше бы вам, отец, до блиндажа быстрее дотопать, - заботливо проводил его до дверей санитар. - Скоро чары шаманские развеются, боль вернётся. Она для выздоровления тоже полезна. Только мёртвое тело боли не чувствует, живое - страдать должно, тогда лучше бороться будет.
        - Мудрые слова глаголишь, - ухватился за бутылку армянского коньяка священнослужитель и страждущим взором глянул, в поисках сосуда, на занавешенные полки. - Только вот, Алексей, про шаманские штучки лучше не упоминай. Печкин, выпроси у Роман Васильевича толстую книжку по медицине. Пусть санитар словам правильным подучится.
        - Анестези - и - я, - подняв указательный палец, поведал научное название применённых полевым шаманом чар грамотный Печкин.
        - Да я же согласный учиться, - открыто улыбнулся молодой паренёк. - Давайте мне книжек, умных да побольше.
        В этот момент в дверь вошёл поручик Ширков и комбат Вольдшмидт.
        - Книжек мы, на сей раз, с собой не прихватили, - развёл руками поручик, явив взору две бутылочки «беленькой», - но скучать уважаемой комиссии не дадим.
        Все за столом встали, младшие по званию вытянулись в струнку.
        - Рад приветствовать вас, отец Онуфрий, в наших краях, - подошёл ближе и поздоровался со священником за руку майор.
        - И вам здравствовать, Николай Евгеньевич, - крепко пожал ему ладонь батюшка.
        - С чем пожаловали к нам, отец Онуфрий?
        - Ой, да пустое, - засмущался добродушный поп. - Всё суета мирская, зависть да наветы напрасные. Ужо я со всеми грешниками разобрался, правду от кривды отделил. Сейчас Сёма доклад пёрышком начеркает, и можно отдохнуть душой и… телом.
        - Почитать сию реляцию дадите? А то подпоручик Щетинин там свой палаш о камни точит.
        - Извините, Николай Евгеньевич, но мы до офицерской чести дел не имеем, - замахал руками председатель комиссии. - Нам поручено лишь про казачка вашего всё доподлинно разузнать.
        - И каков результат?
        - А ничегошеньки не найдено, - развёл руками поп. - Чист, как агнец божий. Никаких грехов нет, но и фактов подвигов не обнаружено.
        - За старое поминать не будем, - нахмурился майор. - А за дела последних дней, разве награда не полагается?
        - Ежели бы рядовой офицера спас, тогда да-а… - пожал плечами отец Онуфрий. - А простых солдатиков санитар может пачками спасать - награды не дождётся. И в уничтожении батареи его заслуги не видно.
        - Ну, ладно - значит, сама взорвалась, - всё понимая, невесело усмехнулся майор.
        - Щетинина не обидят, - положа руку на крест, заверил поп и подмигнул. - Про казачка забудут.
        - Поручик Ширков, в другой раз, подвиги нашего казачка протоколом оформляйте с подписями свидетелей. А лучше, вообще, фотографируйте, иначе штабным клеркам не докажете.
        - Алексей обещал, что больше не будет, - рассмеялся поручик. - Всем: вольно! Офицеры и священнослужители - за дальний стол, рядовые и унтера - за ближний.
        - Семён, ты отчёт пока накорябай, а я с господами офицерами пока разговор начну… душевный, - прихватил с собой армянский коньячок отец Онуфрий.
        Тут и запыхавшийся Берёзкин вбежал с двумя корзинами заготовленных вкусняшек. Одну разгрузил на офицерский стол, другую опрокинул за свой. Гранёные стаканы выкатились первыми.
        Семён скосил глаз на мутное содержимое бутылки Печкина, достал из пухлой папки заранее исписанную бумагу, черкнул дополнительно пару строк и отправился за подписью к отцу Онуфрию. Тот бегло прочитал текст, макнул перо в подставленную писарем чернильницу и размашисто подписал бумагу. Затем протянул майору ознакомиться. Офицер прочитал, улыбнулся и, хлопнув сообразительного писаря по плечу, подал Семёну бутылку водочки.
        - Вот теперь и до вечера задержаться можно, - поставил добытый трофей на солдатский стол писарь.
        - Мне лишь чуток в стакан плесните, чтобы было чем чокнуться, - засмущался молодой казачок. - Не изводите зря полезный продукт. Заговорённый я, не берёт меня отрава.
        - Так и не порадуешься? - огорчился за товарища Берёзкин.
        За столом зазвучали удары стекла о стекло, «огненная вода» опалила глотку, но душу согрела.
        - Знаю я, чем друга побаловать, - спохватился Семён и достал из почтовой сумки купленную в городе книгу. - Вот, индейца «Виннету» поймал.
        - Эх, лучше бы продолжение «Последнего из могикан» нашёл, - жадно выхватил из рук писаря приключенческий роман Алексей. - А то я солдатам уже начал его читать.
        - Ну, ты же конкретно не сказал, каких «индейцев» на базаре первыми ловить, - рассмеялся книголов. - Ничего, всех разыщу!
        - Семён, ты бы ещё мне самоучитель индейского языка достал, - попросил Алексей.
        - Да на кой он тебе сдался? - пожал плечами Семён. - Романы же на русском писаны.
        - Эх, Сеня, мечтаю я после войны в Америку уплыть, - обнял друга за плечи молодой казак и, со всей серьёзностью, разъяснил - Обижают там бледнолицые индейцев, заступиться бы надо.
        - Заступничек, ты эту войну сперва выиграй, - рассмеялся над юношеской мечтой фельдшер и, внезапно загрустив, добавил - Или, хотя бы, выживи.
        - А я вот, верю, что наш Алёша Попович и в Америке ещё жару даст! - восторженно поддержал бредовую идею Семён, пьяно икнул и махнул рукой - Записывай меня первым добровольцем в свой отряд. Берёзкин, айда с нами за море - океан, мир поглядим - себя покажем.
        - Эк, вас, молодёжь, развезло после «первой», - мотнул головой бывалый унтер. - На Америку, богатыри, замахнулись. Правильно, вон, Печкин, говорит: сперва с немцем сдюжьте
        - Да мы с Алёшкой - всех победим, - категорично взмахнул рукой, словно шашкой невидимой голову врагу снёс, расхрабрившийся писарь. - Печкин, наливай своей самогонной борматухи!
        - Семён, не части, закусывай лучше, - притормозил богатыря Берёзкин. - Боезапас у нас небольшой, а продержаться до вечера надо.
        И процесс пошёл своим чередом.
        За офицерским столом пили чинно, глаголили размеренно. Начальству «терять лицо» было никак нельзя. Но и гулять подчинённым не мешали. Офицеры обсуждали тяжёлое положение на фронте - война принимала затяжной характер.
        А вот за солдатским столом оптимизм перехлёстывал через край. Молодые мечтали о дивных заморских странах. Семён, оказывается, до войны и в фотоателье успел поработать. Обещал теперь запечатлеть красоты чужой земли в художественной фотографии. Вот только денег чуток на фотоаппарат подкопит, ну, и, само собой, до «энтой Америки» доберётся. Однако на корабле его укачивает - предлагал лететь на дирижабле. Алексей модных городских журналов не читал, и про дирижабли слышал впервые. Семён, хоть и хотел казаться знатоком, но сущность летательного аппарата объяснял весьма путано. Зато доподлинно знал (слышал разговор в штабе), что на линии фронта появился разведывательный немецкий дирижабль. Сбить его с ружья нельзя, даже с пушки не достать - высоко гад в небе парит. Летает и русские позиции фотографирует. Вот бы сбить «энту штуковину», там шёлка в его оболочке столько, что можно мануфактурную лавку на базаре открыть. А ещё, можно разжиться фотоаппаратом с отличной увеличительной оптикой - мечта!
        Офицеры и полковой священник слышали, конечно, шумные споры за соседним столом, однако грёзы лихих молодцов не рушили. Кто знает, как завтра жизнь сложится? Может, за порогом уже «старуха с косой» поджидает? Пусть юноши резвятся, без веры в светлое будущее тяжко им будет воевать. Скорой победы офицеры уже не ждали.
        Зато у сына ведьмы глаза разгорелись огнём. Выходит, на Земле не только один он умеет летать без крыльев? Надо бы расспросить офицеров подробнее о хитрой конструкции дирижабля. А лучше бы самому, вблизи, на чудо немецкой мысли посмотреть.
        Может, и не только поглядеть?..
        Глава 10. Дирижабль мечты
        После уничтожения вражеской батареи, артиллерийские обстрелы позиций пехотного батальона прекратились - работы у санитаров поубавилось. Алексей обжился в каменном приюте и возобновил занятия по тренировке физической силы тела и по мысленному управлению силой гравитации. Полевой шаман натаскал в «пещеру отшельника» тяжеленных каменных валунов и каждое утро по несколько часов жонглировал «гирями без ручек».
        Алексей изменял гравитационное поле, поднимая пудовые камни в воздух и заставляя кружиться у себя над головой. Сын ведьмы учился точно дозировать своё воздействие на каждый камень в отдельности. Сначала он, изменяя вектор силы, заставлял один тяжеленный валун подняться в воздух и плавно двигаться по окружности. Затем добавлял в колдовской хоровод второй камень, следом третий, четвёртый, пятый…
        Сквозь толстую лицевую стену медпункта Алексей не мог видеть, что творится снаружи, но вот дощатая входная дверь «колдовскому взгляду» - не преграда. Казак вовремя замечал появление чужаков в пустом шатре перед входом и быстро опускал камни на пол. Брал их по очереди в руки и подкидывал к высокому потолку. Пока, правда, у него получалось жонглировать, без колдовства, только тремя каменными «гирями». Но физические нагрузки развивали молодое тело атлета и создавали хоть какое - то оправдание его чудовищной силе.
        Конечно, сын ведьмы мог просто уменьшить вес камней и шутя жонглировать «облегчёнными» предметами. Но ему необходимо развивать мышцы, упражняясь с отягощениями, а не только учиться владеть гравитацией, меняя её знак и направление. Поэтому колдовской хоровод парень чередовал с обыкновенной атлетической гимнастикой.
        За дверью обозначился приближающийся контур толстенького человека.
        Сын ведьмы медленно, бесшумно опустил валуны на пол.
        Человек подошёл на цыпочках к входу, прислонился головой к двери - подсматривает в щёлочку. Колдовское зрение не позволяло увидеть наглую морду шпиона, но Алексей догадался, кто пришёл:
        - Что в дырочку зыришь, заходи в хату, Семён!
        - А как ты догадался, что я пришёл? - приоткрыв дверь, просунулась внутрь удивлённая физиономия полкового писаря.
        - Подошвами сапог шаркаешь по гравию шумно. Наши солдаты в ботинках не так шуршат, - нашёл логичное объяснение своему колдовскому взгляду казак - разведчик.
        - Ну, ты силён! - ввалился в обитель отшельника Семён и с порога порадовал: - А я тебе знатную книжку принёс.
        - Это хорошо, а то мы с солдатами вечером второй роман про индейцев дочитали. Еле растянул до конца недели.
        - Ну, теперь только газеты читать будете. Я в город лишь в воскресенье поеду, на ярмарку.
        - А новая книжка?
        - Она не каждому интересной будет, - интриговал друга Семён.
        Полковой писарь снял с плеча почтовую сумку с письмами, поставил на лавку у стены и нырнул вглубь. Алексей подошёл ближе и, ухватив за шкирку, приподнял одной рукой в воздух почтальона.
        - Покаж, что притащил.
        - Отпусти, злыдень! - взвизгнул дружок и кинул в лицо богатыря книгой.
        Алексей ловко поймал посылку, уронил почтальона на пол и нетерпеливо развернул обёрточную бумагу. В руках оказался довольно увесистый потёртый фолиант. Бегло полистав страницы, Алексей разочаровано воскликнул:
        - Так она же на иностранном языке!
        - Ага, на настоящем индейском, - одёргивая помятую гимнастёрку, хитро подмигнул Семён. - Мне букинист её за банку тушёнки уступил.
        - Что - то дёшево? - подозрительно прищурил глаз грамотный казак.
        - Так не интересуется никто в этой местности испанским языком, вот и лежит макулатура в лавке пустым грузом. Один проезжий иностранец, почитай, уж полвека назад, в трактире заложил за карточный долг.
        - А нахрена мне испанская книга? - недоумённо пожал плечами казак.
        - Интеллигентный лавочник сказал, что все индейцы сейчас говорят на языке колонизаторов - испанцев. Вот и надо тебе учить их язык.
        - Так в Америке, вроде, англичане и французы сейчас хозяйничают.
        - То в Северной, там индейцев ещё в прошлом веке истребили или в резервации загнали, - поведал знаток (он всё у интеллигента разузнал, зря банку тушёнки Семён никогда бы не отдал). - А в Южной Америке живут миллионы настоящих индейцев. И для них испанский язык, как родной. Вот я для тебя и добыл пособие - самоучитель.
        - Может, ты и прав, - смутился убедительным речам казак, но, опять перелистав пожелтевшие страницы, возразил «учёному» другу: - А как же я буду учить индейский язык, если самоучитель написан на иностранном языке.
        - Так пособие написано наполовину на французском, а его поручик Ширков уж точно знает. Уверен, он тебе не откажет в переводе. Да поручик и сам мне намекал, что мечтает в Южной Америке побывать. Николай Васильевич тоже фотографией увлекается, мы с ним договорились вместе в кругосветное путешествие махнуть.
        - Да-а, вы неделю назад хорошо… махнули, - стукнул двумя пальцами по горлу Алексей. - Аж до Америки договорились.
        - Душевно тогда посидели, - мечтательно закатил глазки Семён. - Хорошо, что Берёзкин подсуетился, добавки принёс. Почитай, до полуночи гуляли… Кстати, помнишь: о дирижабле тогда спорили?
        - Помню. Я потом расспросил господ офицеров о чудном аппарате. Оказывается, это воздушный шар, заполненный лёгким газом. А в гондоле под ним расположен двигатель, вращающий лопасти пропеллеров.
        Алексей задумчиво уставился в потолок.
        - Мне технические подробности не интересны, - нетерпеливо отмахнулся ладошкой коммерсант. - Ты разузнал, как летающую мануфактурную лавку сбить? Может, полковой пушкарь, что присоветовал?
        - Щетинин сказал, что для этого надо специальный лафет для орудийного ствола сгородить, для вертикальной стрельбы. Ещё, снаряды шрапнельные добыть. Но, всё одно, не попадём - высоко гад летает. Тут надо: или целой батареей одновременно палить, или стрелять из пушки пулемётными очередями.
        - Эх, зря я спешил, - раздосадовано вздохнул писарь.
        - А что - появился супостат на горизонте? - встрепенулся казак, заинтересованно уставившись на собеседника.
        - Вчера соседний участок фронта фотографировал. В штабе сказывали: срочная телеграмма пришла, чтобы, по возможности, маскировали позиции артиллерии от воздушного разведчика. Может, сегодня к нам пожалует. Я надеялся на наших пушкарей, думал: добудем трофей и разделим по - братски. Эх, хотя бы шёлковый лоскуток урвать!
        - Не горюй, Сёма, не всё ещё потеряно, - хлопнул хозяйственного друга по плечу казак. - Может, дирижабль… сам нам на голову свалится.
        - С чего бы? - недоверчиво прищурил глаз Семён.
        - А сегодня погода нелётная, - подмигнул казак.
        - Да вроде, ясный денёк, - не согласился Семён. - С чего ты взял, что не лётная?
        - Не забывай - с шаманом споришь! - напустил суровости во взгляд казак. - И в ясный день молнии, иногда, случаются.
        - Ну, если пошаманить, как следует, то всякое может произойти, - поёжился писарь. О сыне ведьмы всякие слухи в полку ходили, и, как подозревал Семён, не без причины.
        Алексей быстро оделся, накинул кожаные ремни портупеи на плечи, поправил на боку ножны с шашкой, проверил застёжку на кобуре револьвера.
        - Ты, никак, дирижабль шашкой рубать собрался? - издевательски заржал писарь.
        - Надо же чем - то кусок шёлка отрезать, когда дирижабль с небес на ёлки сверзится, - легонько щёлкнул дружка пальцами по носу Алексей.
        - Ты это, там, побольше режь, - сразу посерьёзнел коммерсант. Кто этих шаманов разберёт, может, и правда, сын ведьмы редкое заклятье знает? - А молния оболочку шара не сожжёт?
        - Не бойся, для тебя что - нибудь останется, - толкнул дружка к выходу казак. - Бери свою суму, пойдём к поручику.
        Они вдвоём отправились в штабной блиндаж. Семён передал поручику письма для солдат и пакет из штаба, а Алексей отпросился в увольнительную. Только, когда вдвоём выехали с позиций батальона, разделились: Семён поехал в штаб полка, а Алексей пешком направился на хутор за лесом, куда однажды отвёл раненого коня.
        Там место было уединённое, чуть углубиться в заболоченный лес, и можно устроить засаду на дирижабль. Но главное - у крестьянина Алексей взял напрокат овчинный тулуп, валенки, варежки и шарф. Он уже ранее поднимался в облака и знал, какой жуткий холод царит в глубине неба. А за дирижаблем, видно, ещё и погоняться придётся, аппарат быстро летает.
        На этот раз контрразведка фронта не подвела, немецкий дирижабль появился этим вечером. Алексей заметил тёмный силуэт издали. Сын ведьмы увидел его не глазами, а своим особым колдовским зрением. Оно не было цветным, но, на фоне блеклых, размазанных по небу, серых водяных масс, дирижабль выделялся ярким чёрным пятном. Алексею иногда трудно было различать однородные по составу материи предметы, если они не двигались, но движущуюся цель он улавливал с очень большого расстояния. Это ему легко удавалось даже на пересечённой местности, что уж говорить о пустом небесном просторе. Алексей зафиксировал приближение врага, как только тот высунулся из - за горизонта. Сын ведьмы вспорхнул с верхушки сосны и полетел над самыми кронами деревьев вглубь леса. Достаточно удалившись от позиций обеих воюющих сторон, сын ведьмы свечой взмыл из центра болота ввысь. Затем раскинул в стороны руки, изображая толстого летающего пингвина, и стал по восходящей спирали кружить над лесом, постепенно всё больше набирая высоту.
        Дирижабль летел ниже облаков, готовый в любой момент, если появится вражеский аэроплан, скрыться в спасительном тумане. Но для съёмки позиций русской армии желательно было лететь пониже. Поэтому капитан летательного аппарата выбирал компромиссную высоту. В капсуле разведывательного дирижабля располагалось три человека. Пока пассажир - оператор проводил съёмку через нижний обзорный иллюминатор, капитан и механик вели наблюдение в бинокль за левой и правой воздушной полусферой, опасаясь чужих аэропланов.
        То, что враг подкрадётся к дирижаблю снизу - не ожидал никто. Оптика оператора была настроена на удалённый план. Немец не придал значение промелькнувшей перед объективом кляксе - птица пролетела.
        Алексей надолго у входной двери не задержался. Бешеный ветер мотал шарф, закрывающий его лицо, лишь глаза были видны в щели между шерстяной тканью и мохнатой чёрной папахой.
        Алексей «увидел», сквозь тонкую фанеру стен капсулы, силуэты трёх врагов. Приложил ладонь в тёплой варежке к замочной скважине двери. Язычок замка не выдвинут, дверь заперта изнутри лишь массивной накладной задвижкой. Воздействуя гравитацией на запирающую полосу, сын ведьмы отодвинул её в сторону и резко распахнул дверь.
        Вместе с резким завывающим порывом ветра в помещение влетел мужик в валенках, овечьем тулупе, чёрной папахе и с закутанным до глаз шарфом лицом! Ко всем этим несуразностям, тулуп был затянут кожаными ремнями портупеи, и с одного бока болтались ножны с казачьей шашкой, а с другого примостилась кобура револьвера.
        Дверь с шумом захлопнулась. Гул ветра смолк. Даже размеренный рокот мотора показался мёртвой тишиной.
        Капитан воздушного судна сделал неосторожное движение рукой к кобуре пистолета.
        Дикий казак взмахнул рукой. Немец даже не успел заметить, когда выпорхнула шашка из ножен, и острым кончиком клинка перерубила его офицерский ремень.
        Кобура громко брякнулась об пол. На боку кожаной лётной куртки образовалась прореха.
        Немец поднял вверх открытые ладони и, вылупив глаза, удивлённо что - то спросил.
        Казак зло сверкнул глазами из - под папахи и молча указал капитану на рычаги управления. Рядом на откидном столике он заметил развёрнутую карту, с нарисованной красным карандашом линией фронта. Кончик шашки ткнулся в изображение отрогов Карпатских гор.
        Капитан не решился спорить с немым летающим демоном. Он медленно повернулся к нему спиной и стал корректировать курс, уходя с ранее намеченной линии движения. Фотограф сидел у аппарата, боясь шелохнуться. А механик, видя лишь спину казака, решился чуть пошалить. Он мелкими шажками подвинулся ближе к стене, на которой висел карабин с укороченным стволом.
        Не оборачиваясь, казак махнул шашкой за спиной.
        Ремень карабина, будто бритвой разрезало. Приклад стукнулся о пол. А острый кончик шашки больно кольнул шею озорнику и замер, раздумывая над чужой судьбой.
        Немец залепетал оправдания и поднял повыше руки, умоляя о пощаде.
        Казак даже не удостоил врага взгляда, просто указал шашкой в дальний угол.
        Механик на цыпочках прошёл в указанное место, руки опускать он не решился.
        Всю дорогу летели молча. Немцы недоумевали, каким ветром дикого казака занесло в дирижабль. А Алексей немецкого языка не знал, да и говорить с врагами казаку было не о чем. Он лишь подправлял шашкой, как дирижёрской палочкой, направление движения. Иногда указывал поднять летательный агрегат чуть выше, иногда чуть приспустить, согласно попутным воздушным потокам. Движения разнонаправленных воздушных масс сын ведьмы зрел даже сквозь тонкую фанеру капсулы. Капитан дирижабля замечал по приборам, как при манёврах ощутимо меняется скорость движения. Летающий казак явно знал толк в полётах!
        У Алексея было достаточно время подумать над судьбой дирижабля и его экипажа. Убивать пленных немцев казак не хотел, но и отпускать было бы глупо. Ещё большей ошибкой оказалась бы сдача их русскому командованию. Тогда уж придётся полностью рассекретиться самому сыну ведьмы, а пожить на свободе ему тоже хотелось. Да и дирижабль сдать даром в царскую казну - Семён столь тупого альтруизма не поймёт. Алексей решил припрятать дирижабль, до лучших времён, в Карпатских горах. Потом можно на нём с Семёном и в Америку махнуть. Места в капсуле даже на троих хватит, ещё и поручика Ширкова прихватят с собой. Пусть вместе с Семёном бескрайние просторы Америки фотографируют с высоты птичьего полёта. Казаку понравилась идея беспрепятственного пролёта над государственными границами всех стран. Ширков говорил, что дирижабли уже летают и между континентами. Этот воздухоплавательный аппарат - мечта путешественников.
        В овчинном тулупе казаку стало жарко. Он снял тулуп и валенки, а шарф шерстяной заменил на белый шёлковый, сдёрнутый с шеи капитана. Немцев, на время своего переодевания, он уткнул мордой в стену, тем самым давая им надежду выжить. Если бы летающий демон не пытался скрыть лица, то свидетелей бы он точно в живых не оставил.
        Казак в чёрной папахе на башке и солдатских портянках на ногах производил жутко дикое впечатление в кабине с лакированным полом и никелированными рамами иллюминаторов. Но на любезный жест капитана, взять его хромовые офицерские сапоги, казак пренебрежительно мотнул головой. Сын ведьмы парил в полусантиметре над полом и мог, в обмотанных портянками ногах, «пеши» долететь хоть до Берлина.
        А вот от предложенных капитаном денежных ассигнаций налётчик не отказался, все немецкие марки выгреб из распахнутого настежь железного ящика. Алексей решил не тащить зимнюю одежду назад, а расплатиться с добрым крестьянином валютой. Прихватить с собой казак пожелал лишь странный фотоаппарат с большим объективом. Тут же нашлась и объёмная брезентовая сумка с отсеками, заполненными круглыми металлическими банками, как из - под леденцов монпансье, только больше. Фотограф испуганно замахал руками, когда казак хотел их открыть. Алексей не стал любопытствовать, ведь содержимое он видел колдовским зрением и сквозь жестяные коробки. В крупных банках рулонами намотана тонкая плёнка, в маленьких рассыпчатый порошок. С назначением трофеев пусть потом Семён разбирается. Алексей уложил в сумку странный фотоаппарат, в неё же засунул конфискованную лётную карту и реквизированный у капитана пистолет, вместе с кобурой и запасными патронами.
        В лобовое стекло уже виднелись поросшие лесом отроги Карпатских гор. Алексей скорректировал курс воздушного судна, направив на далёкую голую вершину. Одинокий каменный пик, обглоданный ветрами и дождём, возвышался над частоколом леса, словно старая полуразрушенная башня великой крепости.
        При подлёте к каменной вершине, капитан начал что - то блеять по - немецки, но прикосновение к шее холодной стали казацкого клинка обрубило все протесты. Пилот осторожно сбросил высоту и, поставив дирижабль носом по ветру, перевёл двигатель в реверсный режим. Лопасти винтов постарались погасить силу воздушного потока, но острые зубцы каменной башни угрожающе приближались. Немец опять попытался втолковать дикому казаку, что приземлиться на неровный выступ скалы невозможно. Дирижаблю нужна причальная мачта, чтобы прочно «заякориться», иначе порыв ветра опрокинет его. Несущая оболочка натянута на жёсткий металлический каркас, поэтому она сама не сдуется, и большая парусность сохранится даже после стравливания водорода в атмосферу. Но казак ничего не желал слушать, лезвие шашки надавило на плечо пилота. Он был вынужден подчиниться безумцу, осторожно подвести дирижабль к неровной каменной площадке на вершине голой скалы и сбросить стопорные якоря.
        Как только капсулу сотряс сильный толчок, и её дно заскрежетало о камни, пилот полностью стравил водород из оболочки. Дирижабль на мгновение замер, потом под напором ветра накренился носом вперёд. Пилот упал на приборную доску, механик и фотограф ухватились за поручни, болтая башмаками в воздухе. Однако казак - демон сохранил вертикальное положение тела, хотя касался пола одними лишь пятками.
        Алексей открыл дверь и, вслед за аккуратно вынесенной сумкой фотографа, по очереди вышвырнул за борт троих пленников. Затем, на глазах у изумлённых немцев взлетел в воздух и распорол несущую оболочку острой шашкой по стыковочному шву. Казак старался не повредить ткань, резал только скрепляющие нити.
        - Эх, не видать Семёну шёлкового полотна, - разочаровано пощупал грубую, пропитанную чем - то, ткань оболочки Алексей.
        Слабый поток воздуха был даже не в силах сорвать тяжёлый грубый чехол с реечного каркаса. Сыну ведьмы пришлось применить воздействие гравитационного поля. Ткань, словно огромная скатерть, поднялась в воздух, а затем, скомкавшись в подобие рулона, тяжело плюхнулась вдоль борта «раздетого» дирижабля. Немцы с визгом успели отскочить в сторону, чуть не сверзившись в пропасть. Нормального пути с крутого каменного пика вниз не имелось.
        Алексей, не обращая больше внимание на перепуганных немцев, занялся консервацией объекта. Уложил компактнее оболочку, придавил рулон камнями.
        У немцев челюсти отвисли, когда они увидели, как летающий демон, лишь лёгким прикосновением пальца, поднимает огромные валуны и перемещает к дирижаблю.
        Полевой шаман раскинул в стороны руки - рой мелких камушков и пыли серым облаком взвился над площадкой, а потом равномерным слоем покрыл свёрнутую ткань и корпус капсулы. Даже металлические рейки каркаса скрылись под слоем каменной пыли, будто кто серой краской покрасил.
        Пока казак суетился у дирижабля, консервируя трофей, небо потемнело, зажглись первые звёзды. Алексей придирчивым взглядом оценил маскировку - в упор не разглядеть припрятанный дирижабль. Окинул с вершины скалы окрестности, засёк памятные ориентиры. На карте отмечать место захоронения аппарата не стал, он и так найдёт, а с другими казак делиться не собирался. Пилот знает район приземления лишь приблизительно, не найдёт точку посадки. Да с земли каркас дирижабля и не разглядеть. Подняться по отвесным скалам будет тоже нелёгкой задачей, а снять конструкцию с вершины - непосильной.
        Однако Алексею подобный подвиг был по плечу. Запас водорода в баллонах на одну заправку остался, бензин для двигателя тоже. Конечно, казаку надо маленько подучиться управлять дирижаблями, но сын ведьмы смышлёный - обучится. Главное, теперь у него собственный воздушный корабль появился. А война закончится, можно и в Америку лететь, индейцев от окончательного истребления спасать. То, что от этой идеи революционным духом пахнет, молодого паренька не беспокоило, казак же не против царя злоумышлял, а за честных людей заступиться желал. Кто такие пролетарии, а кто буржуи - голову себе не забивал. Не поработали, как следует, агитаторы в его казачьей станице, не доработала революционная партия. Ну, всё у парня и огромной страны ещё впереди, а пока он думал лишь о насущных проблемах. Что с пленными делать?
        Немцы стояли на краю тёмной пропасти и с ужасом косились на чёрный частокол верхушек деревьев у подножия скалы.
        Алексей перекинул лямки брезентовой сумки через плечо и подошёл к бедолагам.
        - Паспорта свои давайте, - показал на нагрудный карман куртки пилота казак.
        Про паспорта немчура сразу поняла, торопливо достала бумажные книжки и передала в руку казаку. Алексей сунул стопкой все в сумку фотографа. Для казака будет лишнее доказательство воздушной победы, если потребуется кому доказывать. А немцам станет теперь сложнее подтверждать свою личность. Алексей решил их отпустить. Если попадут в русский плен, то не захотят рассказывать о спрятанном дирижабле. Да и своим, наверняка, поведают сильно отредактированную версию крушения воздушного корабля, не то ждёт их гостеприимный дурдом. Туда же отправят и простака, рискнувшего поверить в истинную историю. Не готово ещё общество признавать существование летающих казаков. К тому же, лица демона немчура не видела. Наличие рогов под папахой и хвоста в штанах с красными лампасами подтвердить пленённые не могут. Вероятно, шибко головой стукнулись, когда с небес на землю сверзились - умом слегка тронулись.
        Поэтому, куда бы судьба и ноги не занесли бедных путников, о спрятанном в отрогах карпатских гор дирижабле они будут молчать. Версия с обычной аварией выглядит, с любой стороны, предпочтительнее. Несовершенна ещё техника в начале двадцатого века, поломки случаются часто.
        Сын ведьмы ухватил пилота за воротник куртки, уменьшил гравитацию трепыхающегося тела до нуля и… шагнул вместе в пропасть. Визгу при стремительном спуске было много! Алексей опустился к подножию скалы. Подвесил, сразу притихшего, пилота на сук сосны, метрах в пяти над землёй. Оставил у ствола сумку с фотоаппаратом и воспарил за оставшейся на вершине парочкой неудачников.
        Механик и фотограф визжали похлеще капитана! Хорошо, что по тёмному лесу грибники не шастали - напугались бы до смерти.
        Алексей снял с «крюка» пилота, поставил во главе отряда и указал, крепким пинком под зад, верное направление движения к линии фронта. Если сумеют по - тихому добраться, то есть шанс с ходу перемахнуть окопы. Ну, а не уложатся во времени, голодные и измученные, точно на глаза кому - нибудь попадутся. В лесу отсиживаться долго не смогут, сразу видно: городские типы, сгинут в дикой местности без воды и еды.
        Однако судьба врагов казака уже не волновала. Алексей перекинул сумку за спину и, под покровом ночной тьмы, полетел, как сова, над самыми верхушками деревьев в сторону расположения своего полка. Компаса сыну ведьмы не требовалось, гравитационные силовые линии поля подскажут.
        Остаток ночи, после перелёта, Алексей проспал у гостеприимного крестьянина. За потерянные зимние вещи, казак щедро расплатился немецкими марками. Причём внимательно наблюдал за реакцией хозяина. Когда у того задрожали от волнения пальцы, добавил ещё ассигнацию, и посчитал расчёт справедливым. Мужик бухнулся благодетелю в ноги, но казак руки целовать не дал, поднял крестьянина за плечи и погрозил пальцем, чтоб тот никому не сказывал об источнике дохода. Своему же командованию, Алексей представил версию с крушением дирижабля и его последующим возгоранием в лесу. А что дыма никто не видел, так глубокой ночью дело было.
        Поручик Ширков сделал вид, что поверил. Ведь, в таком случае особых хлопот у него с бедовым подчинённым не предвиделось, не за что награды в штабе просить - дирижабль сам разбился. Тем более, Алексей простимулировал непосредственного командира подарком - вручил «найденный» в лесу пистолет, новенький парабеллум. А комбату презентовал белый шёлковый шарф.
        Вот только с фотоаппаратом для Семёна промашка вышла. Посмотрели они вместе с Ширковым содержимое сумки и ошарашили добытчика.
        - Алексей, а это не фотоаппарат.
        - Так немец же им фотографировал русские позиции, - убеждал казак.
        - Это кинокамера, а в сумке лежат: киноплёнка и реактивы для её проявления, - засмеялся поручик.
        - И как же я такой сложной техникой управляться смогу? - возмутился Семён.
        - А ты господина Ширкова попроси, он подскажет, - передразнил голос писаря Алексей, припомнив ему подставу с французским самоучителем испанского языка, тот, который вместо индейского.
        - Так я же, как лучше хотел, - обижено надул губы фотограф - самоучка. - Где я тебе учебник испанского языка здесь найду?
        - Так и фотоаппараты по лесу особо не разбрасывают, - развёл руками казак. - Пользуйся тем, что добыл.
        - Ладно, парни, помогу я вам обоим, - обнял друзей за плечи молодой поручик. - Война у нас окопная началась, будем коротать долгие зимние вечера за изучением… ха - ха - ха, индейского языка и… ха - ха - ха, художественной фотографией баловаться. Вот прямо сейчас и начнём процесс. Эй, Берёзкин, собирай свой взвод в шатре казака, будем кинохронику снимать.
        Использовали остаток заправленной в кинокамеру плёнки с пользой. Отсняли солдат первого взвода в шатре медпункта, потом прошлись по блиндажам, запечатлели для истории солдатский быт и весёлые лица бойцов остальных взводов. На фронте мало радостных моментов, общее фотографирование одно из значимых событий.
        Правда, с первой «фотосессией» вышел конфуз. Нет, отсняли материал нормально, а вот с проявлением плёнки напортачили, закрепителя мало использовали - плёнка сразу пожелтела. Ширков с Семёном проектор смастерили и ночью на натянутой простыне кино солдатам показали. Вот только фильм получился сплошь с жёлтыми мордами - ржали до утра всей ротой!
        Никто тогда и предположить не мог, что эта неудачная кинопроба в первой роте Ширкова, потом прикроет Алексея от опасного внимания контрразведки дивизии. Да и, что там приуменьшать, спасёт сотни солдатских жизней во всём пехотном батальоне.
        Глава 11. Гнев
        Лето закончилось. Осенние дожди превратили дороги в чавкающее болото. После неудачного броска двух русских армий на германском направлении, и стремительного контрнаступления немцев, фронт стабилизировался. Русские потеряли половину Польского княжества. Зато на участке границ Русской и Австрийской империй была ничья. Война и до этого шла тут очень неспешно, а осенью вообще замерла. Впрочем, как и на Западном фронте, где французы, итальянцы и немцы уже давно перешли к окопной войне. Противники глубоко врылись в землю (по траншеям ходили в полный рост, и даже в три шеренги), нагородили ряды колючей проволоки и настроили пулемётных дотов. Конница в современной войне оказалась лишней. «Колючка», окопы и пулемёты не оставляли никаких шансов выжить кавалерии на поле боя в позиционной войне. Артиллерию применяли активно, но полевые укрепления сильно снижали её эффективность. Одним лишь огнём пушек, выбить «пехотных кротов» из многорядных линий траншей нереально, а дойти до штыкового боя нелегко - потери наступающей стороны зашкаливали за все разумные пределы. Фронт встал.
        Тихо было и на участке, где коротал время Алексей Ермолаев. Других санитаров ему в помощь не присылали - сам управлялся, да и не хотел делить «пещеру отшельника» с соглядатаями. Раненых в медпункт подносили солдаты (в атаку ведь не бегали, по блиндажам сидели), притом несли не только с первой роты, но и со всего батальона. Алексей их оперировал, перевязывал и отправлял долечиваться в госпиталь.
        Полковой хирург только рад был чудодейственной помощи полевого шамана. Уж самого доктора заваливали работой по полной программе, некогда головы поднять, а не то, что отправиться к казаку, поучиться врачебному ремеслу. Процент «потерь» у Алёши Поповича оказывался удивительно малым. Однако и казак - чудотворец не мог всех спасти. Алексей принимал близко к сердцу смерть каждого солдата. Мальчишка винил в их гибели себя, поэтому старался повысить уровень мастерства. А для этого избрал два способа самообучения: изучать наработки традиционной медицины и совершенствовать управление колдовской Силой.
        Начальник лазарета достал для казака - санитара красочный анатомический атлас и стопку книг по хирургии. Алексей с интересом рассматривал цветные картинки, сравнивая их с собственным восприятием внутренних органов пациента. Живые ткани он видел как одноцветную картину, костный скелет отличался другим, более тёмным цветом, а вот металлические осколки и пули сияли насыщенным красным светом. Алексей прослеживал ток крови по артериям и венам, различая даже мельчайшую сеть капилляров.
        Сын ведьмы настойчиво учился воздействовать колдовской Силой на отдельные участки тела, не затрагивая соседние. Он и раньше мог пережать нужную артерию, откачать кровь из лёгких, вытянуть из раны пулю по сложному каналу от её рикошета от кости скелета, сдвинуть и саму переломанную кость. Теперь же полевой шаман пытался заставить биться остановившееся сердце, пробовал проводить искусственную вентиляцию лёгких, нагнетая поток воздуха через гортань пациента. Материала для экспериментов под рукой было много, настырный казак боролся за каждую солдатскую жизнь. Часто побеждала старуха с косой, но мальчишка никогда ей не поддавался - сражался до последнего вздоха пациента, и даже… после.
        Солдаты благоговейно крестились, когда на операционном столе полевого шамана начинали дышать явные покойники. Ожившее сердце стучало, бледная кожа розовела, а из открытых ран сочилась кровь. Алексею пока не удавалось вновь заставить заработать умерший мозг, но он очень старался. И в отдельных случаях его настойчивость даже приносила плоды: то остановившееся сердце удавалось запустить, то заставить солдата дышать, а то, слабым гравитационным воздействием на позвонки, восстановить работу спинного мозга - парализованный человек опять мог шевелить ногами и руками.
        Много чудес совершал шаман, но немного кто знал об истинных причинах исцеления. Алексей объяснял всё просто: «Да оглушило взрывом вашего солдатика, вот его и записали в покойники. А вы, в следующий раз, не изображайте из себя академиков - быстрее тащите раненого или контуженного в медпункт. Большинство солдат помирает, потому что их не успевают вовремя доставить даже в лазарет. А был бы госпиталь в двух шагах, то и искусственное дыхание бы доктор сделал и непрямой массаж сердца. Добрая половина раненых бы выжила. За весь полк я один заступиться перед Мачехой Смертью не смогу, но свой батальон в обиду постараюсь не дать. А будете злые слухи про казака - шамана распускать - уйду из батальона в лазарет, полковому хирургу ассистировать. Ползите тогда из окопов сами до госпиталя, неучи вы тёмные!»
        Мужики в батальоне уважали Алёшу Поповича не только за лекарский талант, но и за характер. Вроде, парнишка безусый, а о - о - очень серьёзный мужчина. О его воинском мастерстве, смелости и силе богатырской легенды слагали в окопах. О тайных шаманских ритуалах с огнём и оживлении покойников - тихонько шептались в глухих блиндажах. А чтения приключенческих романов долгими осенними вечерами - превратилось в театральное представление, которое солдаты боялись пропустить, и потом, как умели, услышанное пересказывали, в собственной интерпретации, уже товарищам. Офицеры, случайно подслушавшие подобные литературно - матерные опусы, ржали до слёз. Сами на солдатскую сходку в палатку медблока ходить стеснялись, но за книжками в библиотеку Алексея захаживали регулярно. В пещере полевого шамана появилась целая этажерка с книгами, большую часть занимали бульварные романы: приключенческие об индейцах, фантастические о летающих людях или чудных подводных аппаратах, «Наутилусах» разных. Алексею нравилось читать не только о находчивых героях, но и талантливых изобретателях. Любил парнишка «пошаманить» с техникой,
даже верстак на улице под навесом поставил. Вот только на войне чинить ему всё больше живые организмы приносили, а они не всегда починке поддавались - обидно до слёз!
        Конечно, на своё скромное жалование вольнонаёмный санитар так шиковать бы не смог (библиотечная полка, верстак с инструментами), но Алексей всё объяснял тайными пожертвованиями неизвестных доброхотов. Нет, поклонников у героя было хоть отбавляй - денег у солдат лишних не водилось, а у офицеров казак не клянчил, наоборот, отказывался, когда подсобить предлагали. Лишь друг Сёма знал, что Алёшка добыл богатый трофей с упавшего в лесу дирижабля. Почему аппарат с небес сверзился, и как кинокамера целой осталась - Семёна не беспокоило. Коммерсант лишь жалел, что казак не принёс ему большой шёлковый отрез с оболочки дирижабля. Не верилось Семёну, что белого шёлка там не было. А вот тайная обида на непрактичного дружка жгла душу (мало утащил! и идти к месту крушения больше не хочет, хотя вскользь и намекнул, что после войны подремонтирует машину и Семёна с собой в Америку возьмёт). Но вот доживём ли ещё до той Америки? Хорошо, немецкие марки у дяди Якова по хорошему курсу обменял - и друга, и себя родимого не обидел. Денежным жалованием санитара Семён тоже банковал, зато новую форму казаку со склада
утащил бесплатно.
        Только осень к концу подходит, а парнишка из старой гимнастёрки аж наружу прёт, плечами строчку рвёт, бицепсами рукава распирает. Всё из - за его атлетической гимнастики с каменюками тяжеленными, да ещё эти утренние пробежки вдоль холма - носится голый по пояс, как ошпаренный. По ночам уж заморозки, и снежок с неба срывается, а казак торс из ведра водой обливает, будто жаркий июль на дворе. Вымахал в рост на добрую ладонь! Да ещё над писарем теперь насмехается, что труженик канцелярского стола объём ягодиц накачал, и «мышцы пресса» у него тоже гимнастёрку распирают… на животе. Обидно Сёме такое слышать, но без встреч со странным казачком жизнь уже казалась пресной - скучно без мечты жить. А славный парнишка о храбрых индейцах расскажет, о чудных изобретениях фантазёров заморских поведает - будто живой водой напоит! Вон, даже батюшка Онуфрий к нему зачастил, зовёт молитву перед строем зачитать. У Алексея дивно хорошо выходит, словно в храме в церковном хоре поёт. И не важно, заутреннюю ли читает или по убиенным солдатушкам отходную молитву, - благодатью души человеческие наполняются, ажно воспарить
хочется!
        Алексей не забывал и про идею похулиганить в Америке, бледнолицых бесов погонять. Почти каждый день по паре часов занимался с поручиком Ширковым изучением испанского языка, используя французский самоучитель. Поэтому помимо испанских слов, западали Алексею в память и французские словечки. Молодой поручик не отказывал казаку, даже сам был рад полезному времяпрепровождению. Другие офицеры, от скуки и осенней хандры, водкой спасались да по очереди таскали книжки с библиотеки Алексея, а Ширков заразился от казака мечтой побывать в Новом Свете. Ещё поручик баловался с кинокамерой и через Семёна достал подержанный фотоаппарат. Тут уж компанию ему составлял полковой писарь, запёршись в блиндаже, алхимики на пару колдовали в красном свете фонаря.
        В соседних ротах завидовали интересной жизни в окопах левого фланга батальона. Даже вражеские пушки ту сторону реже обстреливали, будто боялись растревожить опасное гнездо. Хотя это был самый слабый участок линии обороны - узкая полоса равнины, зажатая между высоким холмом и топким заболоченным лесом.
        - Николай Васильевич, вчера рогатые каски из австрийских окопов выглядывали, - уже уходя из командирского блиндажа, завершив занятия по испанскому языку, обернулся к поручику Алексей.
        - Не бойся, казак, то не черти были, - рассмеялся Ширков. - К австриякам на подмогу немецкий полк перебросили. Во Франции наступление сорвалось, решили на рубежах Руси крепость обороны испробовать.
        - Так, выходит, против нас теперь сила, вдвое больше прежней, встала, - почесал подбородок Алексей. - Могут и ударить.
        - По военной науке, для атаки требуется - втрое, - поучил казака поручик.
        - На отдельном участке, могут и больший перевес создать, - упорствовал мальчишка, которого премудростям боя обучал старый казак, отец Матвей. - Неспроста пришли. Жди беды, командир. Наш край самый слабый.
        - Да пока немцы колючку перелезут, мы их всех на ней, как ёлочные игрушки, развешаем. Тут даже без пулемётов можно обойтись. А уж под перекрёстным огнём с наших дотов - полк на ровном поле покрошим. Нет, казак, не та нынче война пошла, что в старину была. Удаль молодецкая и сила богатырская уступили место подленькой пули из окопа.
        - Я в газетах про танки читал, - попытался сумничать паренёк.
        - Они даже на Западном фронте ещё редкость. Да и разведка бы засекла железных монстров ещё на подходе к линии фронта. Танки же грохочут - за версту слышно.
        - Может, не подошли ещё? - инстинктивно повернув голову в сторону вражеских позиций, прощупал дальнее пространство сын ведьмы. Алексей, действительно, первый почувствовал бы движение огромных железных масс. Это он точно знал, ибо, когда на фронт ехал, то паровозы на встречной станции у самого горизонта замечал.
        - А ты сегодня ночью пошамань, - то ли в шутку, то ли всерьёз, предложил поручик.
        - Если машины уже по железной дороге доставили, то завтра самое время их к фронту перебросить.
        - Почему так? - озабоченно нахмурился Ширков.
        - Осень кончилась. Дороги станут проходимы.
        - Ну, гусеничной машине и грязь непочём, - нервно отмахнулся поручик. Казак заронил ему в душу зерно сомнений.
        - Морозы сильные ударят. И снега навалит тоже изрядно, - выдал прогноз полевой шаман. Алексей с детства научился предсказывать погоду. - Ваше благородие, приказали бы выдать тулупы часовым.
        - Так конец ноября только, с обоза поставок зимней одежды ещё не было, - развёл руками поручик. - В штабе фронта считают наш участок южным, тулупы для часовых в последнюю очередь со склада получим.
        - Помёрзнут солдаты, а мне потом лечить, - горестно вздохнул санитар.
        - Ладно, прикажу периодичность караулов сократить, и разрешу в одеяла кутаться, - нашёл временное решение поручик. - А долго мороз в наших краях продержится? Как мыслишь?
        Алексей на мгновение замер, чёрные зрачки заметно расширились. Отвечал будто во сне:
        - Дня три сильный будет… Завтра ещё пурга снежная налетит… Потом ожидай, командир, лёгкую оттепель… Далеко заглянуть не могу, но зима уже пришла.
        - Не порадовал, Алёша. Может, в бубен, там какой басурманский, постучишь? - с надеждой обратился к штатному шаману ротный. - Я гневаться не стану, камлай на здоровье.
        - Извините, Николай Васильевич, сим полезным искусством не владею, - грустно вздохнул Алексей. - Меня старый казак обучал, а не матушка чародейка.
        - Видать, её сводный братик тоже кое - каким премудростям у ведьмочки обучился, - беззлобно пошутил поручик. - Основательно тебя крёстный отец подготовил. Хорошо воюешь, Алёша Попович!
        - Стараюсь, Ваше благородие! - довольно улыбнулся молодой статный казак и вытянулся по стойке смирно - Разрешите отбыть в расположение медпункта!
        - Выполняй! - добродушно махнул ладошкой поручик.
        Ширков проводил казака взглядом до двери и призадумался. «А ведь прав Алексей, неспроста немцы в окопах появились. Вояки уже обстрелянные, в штыковую на Западном фронте ходили, таких одной «колючкой» не остановишь. Развалят артиллерией пулемётные доты и попрут всей массой. Танки на Восточном фронте ещё не применяли, и, вряд ли, зимой решатся в бой пустить - говорят, уж больно капризная у новинок ходовая часть. А вот бронеавтомобили с пулемётами шуму могут наделать много. Техника проверенная, им с пути только проволоку колючую убрать, и никакого спасу не будет. Разве, что гранатами закидать, когда ближе к окопам подъедут. Надо с комбатом обсудить возможность атаки левого фланга. На холм техника не полезет, а равнина - самое то. Попрошу майора дать хоть пару пулемётов, в окопах припрятать, - не дай бог, доты снарядами развалят! Ещё пару ящиков с ручными гранатами выпросить надо. Танки ими, может, и не взять, а вот броники забросать получится, да и наступательный порыв пехоты сбить тоже, если толпой через «колючку» попрут. Ох, не зря шаман беду чует!»
        Ночью ударил мороз, сильный. Весь день хлопьями валил снег. Следующей ночью мороз ещё усилился, и поднялась настоящая пурга, которая стихла только лишь к самому утру.
        А с рассветом прилетела новая напасть. Десятки взрывов разом вздыбили землю вдоль всей линии окопов первой роты. Особенно часто снаряды долбили пулемётные точки. Через полчаса непрерывного обстрела, от русских дотов осталась груда тщательно перемешанных дров. Выживших пулемётчиков там не было, зато по окопам огненная метла разметала кучки копошащихся тел. Пехотинцы отряхивали с шинелей и шапок землю, вперемешку со снегом.
        Алексей не дремал с самого начала обстрела. Он своим особым зрением видел полёты снарядов, будто огненные росчерки трассирующих пуль. И когда артиллеристы переключились на подавление дотов, лично успел вынести из крайней траншеи шестерых раненых. Сразу положил двух «тяжёлых» на столы, остальных пока разместил вдоль стеночки. Алексей всегда старался вначале оказывать неотложную помощь, даже если раны были очень серьёзные. Кое - как перевязать легкораненых могли и их товарищи, потом Алексей уж их «обработает», а вот «тяжёлых» на потом не оставишь - каждая секунда дорога.
        За стеной медпункта ещё грохотали взрывы, а Алексей с первого солдата уже срезал ножом истерзанную форму и вытаскивал колдовской Силой металлические осколки из тела.
        Он «омыл» пламенем раны, и перешёл к другому столу, мельком глянув сквозь входную дверь на палатку у входа. Солдаты торопливо подносили новых раненых и бережно укладывали их на деревянные лавки. Раненых было слишком много, и «лёгких» начали усаживать прямо на землю, упирая спинами в заваленные телами лавки.
        Артиллерийская канонада смолкла, но поднялась частая ружейная стрельба. Пулемёты молчали. Зато даже через закрытую дверь донеслись дикие крики рукопашного боя. Неужели, немцы смогли, прикрывшись артобстрелом, преодолеть сеть проволочных заграждений и подойти вплотную к окопам?
        Алексею некогда было отвлекаться, он спешил спасти второго «тяжёлого». А на лежаках, вдоль стен, ещё истекали кровью четверо легкораненых. Да и в палатку над входом «работы» навалили под завязку. Хоть бы кто из солдат забежал помочь перебинтовать раны. Но в медпункт не зашёл больше никто!
        Звуки ружейной стрельбы отдалились. Зато усилились крики. Алексей видел, что в палатке суетятся фигуры солдат. Рукопашной схватки не было, фигуры медленно бродили вдоль лавок с ранеными, словно выискивая кого.
        Да что они там перебирают?! Всех подряд надо бинтовать, а не только своих близких товарищей. Алексей опалил огнём открытые раны пациента и решил навести порядок в палатке.
        Резко распахнув дверь, рассерженный санитар выскочил наружу.
        Звуки частой стрельбы затрещали с левой стороны, кажется, почти с вершины холма. Со стороны окопов оглушила гробовая тишина. А под шатром медицинской палатки хозяйничали… немцы!
        На скрип дверных петель обернулся ближний тучный пехотинец. Из - под железной каски, с маленькими рожками по бокам (гайки, что ли накручены?), с толстой розовощёкой морды испуганно зыркнули свиные глазки. Увидев лишь безоружного парня в белом халате, немец зло ухмыльнулся и продолжил «чёрное дело» - с размаха вогнал длинный штык винтовки в живот сидящего у лавки раненого солдата. Не переставая скалить редкие жёлтые зубы, садист медленно, с наслаждением, провернул штык - нож, наматывая кишки русского. Урод мстил за свой мимолётный страх, и теперь с вызовом смотрел прямо в глаза обомлевшему пареньку. Тёплая мохнатая шапка русского уже грезилась немецкому бюргеру отличным трофеем.
        Алексей замешкался лишь на пару секунд. Он ужаснулся: немцы успели исколоть штыками всех раненых! Последней жертвой пал унтер - офицер Берёзкин. Некстати, вспомнились пророческие слова о его гибель у порога медпункта, и растянутый брезентовый шатёр строителю не помог.
        Рой мыслей пронёсся в голове Алексея. Откуда на позициях взялись немцы?! Неужели, вся рота Ширкова бесславно полегла?! Левый фланг батальона полностью открыт! Выходит, теперь он - последний боец!
        Из ступора вывел Алексея хриплый стон умирающего Берёзкина:
        - Бей!.. нелюдь… - выдавил вместе с кровью последний приказ унтер - офицер.
        Имел ли ввиду Берёзкин, второй фразой, рогатых «цивилизаторов» или обращался напрямую к «тёмным силам», курирующим сына ведьмы? Ведь куцые рожки на железных касках «цивилизаторов» не могли соперничать с незримыми демоническими рогами любимца Мачехи Смерти. Но вот первая часть приказа была однозначной.
        Лик казака окаменел. Чёрные угли зрачков засветились огнём. В душе Алексея вспыхнул дикий, неукротимый гнев, который разбудил дремавшую доселе дьявольскую Силу. Ощутимая волна земной дрожи прокатилась по заваленной трупами площадке.
        Немец звериным чутьём понял, что страшный санитар сейчас с голыми руками кинется давить душегубов. Толстяк суетливо дёрнул винтовку на себя, намереваясь насадить сумасшедшего русского на длинный клинок штыка… Винтовка застряла в трупе!
        Берёзкин намертво вцепился в ствол, не позволяя извлечь наружу штык.
        Алексей, одним стремительным прыжком, оказался рядом с немцем и, ухватив руками за подбородок и затылок под каской с рожками, резко развернул башку задом на перёд.
        Жирная шея противно хрустнула. Перекошенное лицо с выпученными глазищами напустило страха на замерших в стороне подельничков.
        От толчка, штык винтовки дёрнулся. Берёзкин плюнул кровью и, разжав захват, уронил руки наземь. Голова откинулась назад, глаза солдата уставились на купол палатки, где когда - то витали миражи мечты.
        Оружие судьбы само упало в подставленные ладони Алексея. Он легко взмахнул им, и, как копьё, метнул в дальнего душегуба.
        Винтовка отшвырнула ударом тело врага назад и, насквозь пробив штыком, пригвоздила к бревенчатой стенке. Пехотинец, словно серый жук, пришпиленный булавкой к бумаге, задёргал в воздухе лапками.
        Остальные немцы очухались от шока, вскинули винтовки к плечу.
        Сын ведьмы резко поднял вверх руки. Вместе с взмахом его ладоней, в воздух взвился наметённый пургой толстый слой снега. Белая снежная пелена закрыла видимость.
        Дружно грохнул залп. Пули звонко цокнули о каменную стену медблока. Торопливо заклацали затворы, выплёвывая стреляные гильзы и досылая патроны в ствол.
        Но выстрелов не последовало. Шум от движения затворов захлебнулся в предсмертных хрипах стрелков. Казак свалился им на голову из - под купола и чуток помахал засопожным ножичком. Алексею плотный туман - не помеха.
        Снег мелкой белой пудрой медленно опустился на остывающие трупы.
        Алексей тоже был с ног до головы запорошен снегом. Объёмная папаха придавала голове сходство со снеговиком. Только получился очень злой снеговик, с низко посаженными горящими угольками глаз и без красной морковки - лишь ледяная маска со щёлочками для глаз и рта. Сила гравитации держала снежинки на одежде, как приклеенные, а на лице снег превратился в ледяную корку.
        На шум выстрелов уже спешила по ходу сообщения группа поддержки, в шинелях мышиного цвета. Первые пехотинцы в замешательстве остановились на пороге заваленной трупами площадки. Не сразу они заметили белого снеговика, вернее поняли, что это живое существо. Лишь когда чудище наклонилось, достав из - под лавки топор (Алексей посчитал это простое оружие более уместным в рукопашной схватке), до немцев дошло, что они вступили за порог царства нелюди. Но жуткий страх и нереальность всего творящегося намертво сковал солдат.
        Алексей посчитал, раз цивилизационные правила на этой мировой войне больше не в чести, и можно добивать раненых, то и он не обязан более сдерживать в своей душе тёмные силы. Клин клином вышибают, а нелюдь нелюдью зашибают!
        Алексей мысленно потянулся к телам павших в подлой резне товарищей. Хорошо знакомые ребята лежали так близко, что, даже под белым саваном снега, он различал контуры их лиц. Полевой шаман не мог уже докричаться до их улетевших душ, но позвать в последний бой тела погибших солдат он был в силах. Алексей простёр левую ладонь к ближнему телу, придал верхней половине туловища отрицательный знак гравитации, и первый русский солдат неуверенно, пошатываясь, встал на ноги. Через секунду из - под белого савана поднялось второе тело. Алексей отработал алгоритм, и русские солдаты начали вставать в строй массово. Они были без оружия и вначале не очень - то и напугали бывалых вояк. Но, взглянув в запорошенные снегом мёртвые лица, немцы ощетинились штыками.
        Наконец на заснеженную сцену протолкался офицер с пистолетом и сразу вычленил из бутафорской толпы главного режиссёра спектакля, в костюме снеговика. Однако достать его выстрелом теперь оказалось делом непростым. Сектор обстрела закрыли сгрудившиеся мрачные фигуры, пошатывающиеся в воздухе, будто подвешенные к куполу брезентовой палатки на невидимых верёвках.
        Офицер, не церемонясь, разрядил магазин пистолета в наглых клоунов.
        Пули с чавканьем нырнули в плоть, даже кровь выступила на месте пробоин в шинелях. Однако тела с места не сдвинулись!
        Из - за спины молчаливых русских, бабочкой выпорхнул топор и по самый обух врубился в череп офицера, лишив отряд немцев командира и остатков храбрости. Ощетинившись штыками, пехотинцы попятились вглубь хода сообщения. Взметнувшаяся снежная метель закружила снег вокруг отряда. Видимость упала до нуля. Ледяные снежинки царапали щёки, залепляли глаза.
        Русские превратили робкое отступление врага в паническое бегство. Мертвецы дружною толпой бросились преследовать немцев. Трупы высоко подпрыгивали над выставленными штыками и плюхались на железные каски. Даже если кто из немцев и успевал наколоть падающее тело на штык, то уже ни высвободить винтовку из «мёртвого» захвата, ни удерживать груз над головой, был не в силах. А следом за русскими мертвецами в мешанину копошащихся тел влетел злой снеговик с топором и смясорубил немецкий взвод в фарш!
        Из узкого хода сообщения визжащий серый клубок тел выкатился в более просторную траншею первой линии обороны. Но от этого немцам легче не стало. По мере движения, незначительные потери русских, с лихвой, восполнялись ранее павшими в бою солдатами, а вот немцы терялись безвозвратно.
        Пули не брали «оживших» мертвецов, их тела могли лишь застрять в штыках противника. А снеговики с топорами (конечно же, они казались массовым явлением!) прыгали в самую гущу мясорубки, скрываясь под белым покровом кружащейся метели. Это только Алексей видел врагов колдовским зрением, немцам же надо было снег из глаз сначала выковырнуть, а уж потом пытаться различить белый силуэт на белом мельтешащем фоне. Снеговик кромсал немцев быстрее, чем Алёша Попович раньше дрова строгал.
        Спасаясь от накатывающего по траншее убийственного снежного кома, остатки немецкой роты нашли единственно правильное, спасительное решение. Солдаты выскочили из опрометчиво занятых русских окопов и рванули по полю, в сторону своих позиций.
        Алексей добил топором последних зазевавшихся «героев» и убрал контроль гравитационного воздействия над окружающими телами. Пурга мгновенно стихла, снежинки плавно опустились на землю. Русские солдаты, наконец, обрели заслуженный покой.
        Что - то врагов было маловато? - задумался Алексей и окинул взором дальние подступы.
        На поле, у заграждений из колючей проволоки, копошились сотни австрийцев. Беглецы в рогатых касках, встречным потоком, застопорили их движение. Удирающие немцы со страху сигали через «колючку», запутывались и дрыгали ногами. Австрийская пехота залегла за линией наполовину уже порезанных заграждений, не решаясь продолжать атаку - уж больно прытко немцы драпанули из занятых окопов. Офицеры безуспешно пытались выпытать у беглецов истинную причину паники. Дикие вопли об оживших мертвецах и злых русских снеговиках с топорами, как - то не воспринимались военной интеллигенцией всерьёз.
        Алексей повернул голову в сторону холма. Прорвавшие оборону немцы обстреливали батарею Щетинина с тыла, не давая ей открыть огонь по атакующим в лоб левый фланг австрийцам. Но откуда же взялись на позициях роты Ширкова немцы? Не из - под земли же они вылезли. Алексей, на всякий случай, просканировал окрестности на предмет тайного подкопа, но гравитационных пустот не увидел. Зато его взгляд зацепился за вытоптанную полосу снега, что тянулась, словно шершавая сброшенная змеиная шкура, из глубины лесного болота к краю траншеи. Разрушенный артиллерией пулемётный дот скалил в небо обломанные брёвна, будто осколки зубов, но укусить огнём уже никого не мог.
        - По лесу обошли, с фланга, как я летом роту Ширкова провёл! - в сердцах стукнул кулаком по брустверу окопа Алексей. - Мороз сковал болото льдом!
        «Теперь враги окружат русских и поквитаются за давний разгром. Однако без подкрепления, немецкий штурмовой отряд долго на обратном склоне холма не продержится. Надо не дать австрийскому батальону занять русские траншеи. Вот только против такой толпы одним топором и кучкой мёртвых солдат оборону не удержать.»
        Картина боя теперь стала ясна. Немцы придавили русскую пехоту огнём артиллерии, разрушили пулемётные доты и ударили штурмовой группой во фланг. Часть роты закрепилась в окопах, остальная пошла в тыл артиллеристам. Русские, отстреливаясь, отступили на холм (проще говоря, драпанули, даже раненых и санитара бросили!). Горькая обида за товарищей кольнула душу пацану, но он - то отступать не будет. Казак покажет, как надо воевать! А, если придётся, то и умирать «за други своя»! Ведь, уступи сейчас Алексей свой участок фронта, и всему русскому батальону конец!
        - Зря вы, немчики, законы цивилизованной войны порушили. Хотите пленных и раненых безнаказанно штыками резать, так я вам покажу… дикую войну. Теперь я в полную силу биться буду!
        Алексей пробежал взглядом по линии траншей. Все доты взорваны, но он заметил перевёрнутый пулемёт на бруствере окопа. Рядом и пять коробок с набитыми лентами нашлось. Приятным бонусом пошёл ящик с гранатами. Видно, Ширков отреагировал на опасения шамана и выпросил у комбата усиление огневой мощи. Ну, теперь и повоевать можно!
        Алексей поставил «Максим» в стрелковую ячейку, заправил пулемётную ленту. Но стрелять не торопился, австрияки ещё последний ряд колючей проволоки ножницами не успели перекусить. Сильно мешали запутавшиеся в «колючке» обезумевшие беглецы.
        Немцы орали от боли и страха, дёргаясь в железных путах. Самых буйных, офицерам пришлось пристрелить, чтобы, заодно, и своих паникёров вразумить. Ведь лезть в окопы к мертвякам никому не хотелось. Раз уж элитная немецкая рота в гиблых местах вся полегла (не считая кучки сумасшедших беглецов), то в русских траншеях действительно сидит кто - то о - о - очень страшный.
        Алексей потянулся колдовской Силой к ближайшим трупам немцев, придал невесомость телам и задал нужный вектор тяги. Тушки поднялись стайкой в воздух и, плавно подлетев, аккуратными рядами уложились поверх бруствера окопа, образовав защитную стенку. Пулемёт теперь выглядывал, словно из амбразуры дота, только стена была единственная, и крыша тоже отсутствовала.
        Австрияки с недоумением глядели на переползание тел в серых шинелях по брустверу окопа. Офицеру в бинокль было виднее, из чего сложилась стена, но делиться с соратниками знанием он посчитал лишним. Вытер холодный пот перчаткой со лба и махнул пистолетом, посылая батальон в атаку. Ствол пулемёта он тоже различал в окуляры отчётливо, но разве может один пулемёт остановить полтысячи штыков? Правда, ширина полосы фронта очень уж мала и отлично укладывается в эффективный сектор стрельбы. Однако стоит лишь «броском вперёд» преодолеть сотню метров, и пулемётчик не будет успевать ворочать стволом в разные стороны. А скольким солдатам такой «бросок» грозит верной смертью, зависит от мастерства пулемётчика.
        Знал бы офицер, какой виртуоз занял место за инструментом, не послал бы на убой живую массу. Как только пехота дружною толпой прорвалась за последний ряд проволочного заграждения, вокруг «стены из мертвецов» закружился снежный вихрь. Огневая точка скрылась с глаз врага. Лишь очень узкая щель, напротив прицела, оставалась странно чиста. Станок «Максима», будто корнями врос в землю (гравитация глубоко вдавила колёса в мёрзлую землю). Даже ствол пулемёта не дёргался при стрельбе, словно его зажала рука невидимого великана.
        И ударил огненный дождь! Только капли летели параллельно земле и были они свинцовые. Первые шеренги солдат полегли под огненными каплями сразу, со скоростью стрельбы пулемёта - 600 выстрелов в минуту. Каждая пуля не пропадала у казака даром. Просто, в каждую мишень попадало, для верности, сразу по несколько смертей. Но Алексей даже пол - ленты не успел израсходовать - пугливые попались агрессоры, залегли в снегу.
        Первые шеренги уже не дёргались - медленно остывали. А вот из - за «колючки», решили в снайперской стрельбе с пулемётчиком посоревноваться. Пули застучали по замёрзшим трупам в стене дота. Куда стрелять, из - за снежной завесы, австриякам видно не было, но они, по - видимому, вознамерились завалить казака горой пуль, сотни четыре молодцов разом палили порох.
        Алексей от участия в соревновании не уклонялся, начал бить короткими очередями, исключительно по офицерам, в островерхих касках. Начальство как - то уж очень быстро закончилось, пришлось переводить огонь на унтер - офицеров, тоже от рядовых одёжкой отличающихся, погонами сверкали. Вскоре и эти закончились. А вслед за их безвременной кончиной, у солдат угас наступательный порыв, мышками вжались в снег и затихли.
        Пока Алексей менял пулемётную ленту, подлые австрияки попытались по - тихому уползти. Однако душа патриота жаждала мести - пулемётный огонь загнал всех в воронки от взрывов. Тесновато там, конечно, но зато жить можно, если не высовываться.
        И только Алексей угомонил австрияк, так тут немцы с холма поползли. Одинокий пулемётчик в тылу сильно их раздражал. Сквозь кружащийся кокон снежной пурги, казак увидел высовывающиеся из - за изгиба траншеи рогатые каски.
        Немцы, в отличие от шамана, ничего не видели в снежной круговерти возле «дота». Куда стрелять было не понять, а для броска гранаты ещё далековато. Да и возьмёт ли граната замаскированный дот? Тут в амбразуру метать надо, а как её разглядишь?
        Алексей же подобными сомнениями не заморачивался. И замах у Алёши Поповича был богатырский - две его гранаты легли точно в кружок любопытствующих «рогатых». Казак и про отару на поле не забывал, «Максим», зло гавкая, не давал австриякам разбегаться.
        Русская пехота успела очухаться от неожиданного удара с фланга и поднялась в контратаку. Остатки первой роты ринулись с холма впереди всего батальона. Солдаты слышали, что в покинутых окопах кто - то ведёт геройский бой. Неужели, часть роты выжила и вступила в неравную схватку с врагом?! Там же одни раненые остались! Братцы, стыдно - то как - мы же товарищей бросили!
        Сильно прореженный штурмовой отряд немцев не мог остановить хлынувшего с вершины холма потока штыков. Вместо растерянных, оглушённых артобстрелом, окруженцев, на врага накатила бурлящая волна разъярённых бойцов. Теперь всё было за русских: высота, пологий голый скат холма не позволил немцам зацепиться; подавляющий численный и огневой перевес; а главное - ярость, с какой русские бросились в штыковую атаку. В ходе скоротечного боя, Ширков и комбат еле успели спасти пленного немецкого офицера от солдатской расправы. На остальных времени не хватило - не брали обозлённые бойцы пленных.
        И ещё хорошо, что легко раненного командира немецких штурмовиков успели сразу под конвоем в лазарет отправить. Не то бы, когда солдаты увидели, что все оставленные ими раненые товарищи убиты, то гадского офицера разорвали бы в клочья. Ведь картина предстала жуткая: оказывается, группка израненых русских солдат вступила в неравный рукопашный бой с полуротой немцев, занявших окопы. И - о чудо! - изрубила супостатов в кровавый фарш. Тела русских солдат были пробиты пулями, исколоты штыками, но герои лежали поверх безобразных куч человеческих запчастей: отрубленные головы, руки, разваленные страшными ударами стальных клинков тела - устилали дно траншеи до середины позиции роты.
        А здесь, прямо на бруствере окопа, уложены друг на друга рядками, словно брёвнышки в стенке, заледенелые трупы немцев. В амбразуре «дота мертвецов» кипел паром раскалённый ствол «Максима». Две пулемётные ленты, со стреляными гильзами, ещё шипели злыми змеями на снегу, а внешняя сторона «стены» дота испещрена сотнями пулевых отверстий.
        И всюду лишь трупы: в залитой кровью траншее, на заснеженном поле, в колючей паутине проволочных заграждений. Только вдали видны заползающие в австрийские окопы серые «тараканы».
        Когда русская пехота хлынула с холма, Алексей сделал свой выбор. Он предпочёл отправиться в медпункт, спасать истекающих кровью раненых. Жизни русских солдат для него ценнее, чем контроль «мёртвого поля». Казак понимал, что оставь он австрияк на поле, командование прикажет штыками выбивать противника с позиции, ведь в воронках их ружейно - пулемётным огнём не достать, да и артиллерии сильной в батальоне нет, чтобы поле перекопать. А стоит ли этот кусок ничейной землицы пролитой солдатской крови? Что даст тупое взаимное истребление? Штабные стратеги побалуют офицерскую спесь. Поквитаются солдатскими жизнями за глупый просчёт - обошли их немцы с фланга, по льду, через болото. Безусловно, победа на нейтральной полосе сегодня была бы за русским батальоном, у австрийцев настроение уже не боевое, и офицеры все полегли. Но сколько, после штыковой мясорубки, останется от батальона целых солдат? Алексей понимал, что всех раненых он спасти не сможет, а до лазарета живыми и половины не довезут. Стоит ли, ради наград, отдавать человеческие жизни?
        Собственного кровожадного демона в душе Алексей сегодня накормил до отвала, не избаловался бы теперь, не возжелал бы регулярных жертвоприношений. Алексей с омерзением зашвырнул окровавленный топор далеко в поле и метеором полетел по ходу сообщения к медпункту.
        Санитар успел занять пост, прежде чем солдаты впрыгнули в окопы. Никто не видел пулемётчика, устлавшего трупами белый саван поля. А ведь стрелок должен быть среди живых! Однако все догадывались, кто умеет так метко стрелять - был уже прецедент, и на этом самом месте был!
        Командиры, распределив бойцов по позиции, сразу отправились в медпункт. Никто из солдат не решался заглянуть внутрь «пещеры отшельника». Совестно мужикам в глаза казаку смотреть, да, честно сказать, и… боязно как - то. Ведь не понятно, как шаману удалось поднять в рукопашную атаку раненых солдат. А как они сумели порубить в капусту кучу супостатов, вообще уму непостижимо! На телах русских солдат живого места нет, все пулями пробиты, штыками исколоты. Вот это рубка шла в траншеях!
        Когда поручик Ширков и майор Вольдшмидт вошли в медпункт, санитар в белоснежном, словно накрахмаленном, халате, прервал перевязку раненого и обернулся:
        - Здравия желаю, Ваше благородие, - каким - то уж очень усталым голосом поприветствовал офицеров ссутулившийся казак. После пролетевшей бури ярости, в душе Алексея воцарился мёртвый штиль. Никогда парнишка так ещё не уставал. Если раньше Алексей порхал над волнами гравитации, словно яхта по простору океана, ловя парусом сильные порывы ветра, то сегодня ему, похоже, пришлось грести веслом, лавируя на байдарке в стремительном горном потоке.
        - Твоя работа? - кивнул в сторону кровавого побоища майор.
        - Не один сражался, Ваше благородие, вместе с солдатами. Отважно дрались, жаль, не выжил больше никто. Прошу представить всех павших героев к наградам. - Не стал отрицать своё очевидное участие казак. Другие так метко стрелять с пулемёта не смогли бы.
        - Всех представим, - снял фуражку офицер и перекрестился. - Поручик, у вас там кинокамера была. Уцелела?
        - Ещё не проверял, - пожал плечами Ширков. - Штабной блиндаж, вроде, цел.
        - Найти аппарат и заснять кинохронику подвига! Не выйдет ничего с кино, тогда фотографии хоть сделайте. Не то, штабные крысы, не поверят опять нашим победным реляциям, зажмут медали героям. Повесят себе на грудь ордена, а солдатским вдовам голые похоронки отправят, без пенсий за медали. В рапорте особо распишите подвиг санитара, что повёл в контратаку раненых бойцов и пулемётным огнём остановил продвижение неприятеля. Целый батальон держал в одиночку, пока подмога не подоспела.
        - Так точно, господин майор! - козырнул поручик и опрометью бросился исполнять, пока солдаты «красивую картинку» не испортили.
        - Благодарю за службу, Алексей Ермолаев! - отдал честь казаку офицер и по - отечески пожалел измученного парня - тусклые, постаревшие глаза Алексея выдавали его усталость. - Перевязку заканчивай и отдыхай, других раненых сразу в лазарет отправят. И это… сменный халат там попроси, а то твой уж слишком сильно изорвался… сегодня.
        Алексей умел гравитационным полем отделять разнородные частицы (очищать ткань от крови и грязи), но вот штопать, на ходу, халаты пока у него не получалось. Хорошо, что боевого офицера не волновала дьявольская природа Силы казака, главное - использует с пользой для батальона. А санитаром ему быть или пулемётчиком, пусть парень сам решает - совесть подскажет. Да хоть заклинателем мёртвых, лишь бы во славу Веры, Царя и Отечества!
        Глава 12. Шпионские игры
        После отражение немецкой атаки, по окопам расползлись слухи страшные. Солдаты шептались по обе стороны линии фронта. Немцы и австрийцы пугали друг дружку ожившими мертвецами и снеговиком с топором, а русские спорили о шаманском заклинании, что, будто бы, способно раненых наделять нечеловеческой силой и живучестью.
        В штаб русской дивизии поступило пространное, путаное донесение от штабс - капитана Хаусхофера. Из бумаги той следовало, что завёлся в первой пехотной роте настоящий дьявол, а местное командование и полковой священник потакают бесу. И ещё приписками занимаются - требуют вручения «Георгиевских крестов» всем павшим в окопах бойцам, поголовно. Однако такого быть не может, чтобы все геройски воевали. Притом никто воочию их подвига не видел, а в бою выжил лишь один подозрительный казачок - санитар. На этого удальца Хаусхофер уже пытался обратить внимание командования полка, но должной реакции не последовало.
        В штабе дивизии происшествием заинтересовались. Столь массовое проявление героизма на фронте встречалось крайне редко. Разобраться с очевидной фальсификацией и бредовыми слухами направили компетентную комиссию. Возглавил её, как ни странно, капитан контрразведки дивизии Кондрашов Эдуард Петрович, назначенный по настоятельной просьбе управления контрразведки фронта. Штабные майоры оказались в подчинении у капитана, на что сильно обиделись и, тихаря, решили дело саботировать. Бумажные крысы с ходу закопались в канцелярии полка, выискивая компромат. В тёплых избах дознание проводить комфортнее, нежели ютиться в холодных сырых блиндажах. Да и в окопах живых свидетелей того странного боя всё равно нет, зачем же зря задницу морозить? А подозреваемого санитара можно и в штаб полка притащить, тут на него нашлась целая подшивка докладных, Хаусхофер уж расстарался.
        До позиций первой роты добрался лишь капитан Кондрашов с парочкой сурового вида подручных. Сам глава комиссии внешность имел неприметную: среднего роста, среднего телосложения, простоватое лицо с небольшими усами по офицерской моде. Лишь цепкий взгляд колол глаза встречным, словно в душу заглядывал.
        Командирский блиндаж нашёл сам, охрану оставил снаружи. Отряхнул снег с плеч полушубка и зашёл в освещённое керосиновой лампой помещение.
        - Здравия желаю, господин капитан! - навстречу встал из - за стола поручик.
        Спиной к входу сидел казак. Поднялся с табурета, развернулся, тоже вытянулся по стойке смирно.
        - Боевое охранение у тебя, поручик, ни к чёрту, - снял папаху с головы капитан, аккуратно сбил с неё снег и повесил на вбитый в стену гвоздь. - Шастают по окопам непонятные личности, а командир и не знает. Эдак, опять немцев с тыла в окопы запустишь.
        - Враг с фланга ударил, через замёрзшее болото, - смутился выволочке молодой поручик. - А на вас офицерская форма - солдаты робеют остановить.
        - Неужто, все герои в том бою полегли? - выразительно приподнял бровь капитан.
        - Один остался, - кивнул на молодого статного казака поручик.
        - Алексей Ермолаев? - вперился острым взглядом в безусое лицо паренька капитан.
        - Так точно, Ваше благородие!
        - Голос громкий. Немцев тоже криком в бегство обратил?
        - Немцев рубил молча, - нахмурился, вспомнив кровавую бойню, Алексей.
        - Все соратники в рукопашной полегли, а на тебе ни одной царапины? - продолжал буравить взглядом контрразведчик.
        - Испытайте меня в схватке, Ваше благородие, - пожал плечами казак.
        - Эт, можно, - уголком губ усмехнулся капитан и, неуловимо быстрым движением, метнул спрятанный в рукаве стилет.
        Алексей взмахнул рукой, поймав пролетающий над ухом тонкий клинок. Реакция у казака отменная, да и видел он заранее стальное жало сквозь одежду капитана, остальные припрятанные «скобяные изделия» тоже не являлись секретом для сына ведьмы.
        - Впечатляет, - похлопал в ладоши капитан. Он хотел лишь проверить реакцию казака на неожиданный бросок клинка рядом с его головой, но парень не только даже глазом не моргнул, а ухитрился поймать остро заточенный стилет, не порезавшись!
        - Алексей ещё и с пулемёта стрелять мастак, - похвалил чудо - бойца Ширков.
        - Да он у тебя, как я погляжу, на все руки мастер, - подойдя ближе к столу, заглянул в раскрытую книгу Кондрашов. - Зачем французский учите? В экспедиционный корпус вступить готовитесь?
        - Изучаем испанский язык по французскому самоучителю, - доложил поручик, совсем запутав контрразведчика.
        - А испанский - то зачем?
        - После войны в Америку поплывём.
        - Ну, братцы, у вас и масштабные планы, - присвистнул от удивления капитан. - Да-а, с вами не соскучишься. Говорят, что вы тут даже кино снимаете.
        - Балуемся помаленьку, - смущённо признал грешок молодой поручик. - Трофейный аппарат достался по случаю, вот только с реактивами проблема - никак подходящего состава закрепителя не найдём - желтеет плёнка.
        - С этим… давним случаем тоже разобраться бы следовало, - косо посмотрел на доморощенного киношника капитан. - Но меня сейчас больше занимает последний бой. Остались ли какие свидетельства подвига? Может, кроме казака, ещё очевидцы найдутся?
        - Другие участники пали смертью храбрых, - грустно склонил голову поручик. - Но, по приказу командира батальона, отснята кинохроника поля боя.
        - Почему в штаб не отправили такой веский аргумент?
        - Так в штабе кинопроектора нет. Бесполезно плёнку только сгнобят. А мы линзы от своего киноаппарата не отдадим, иначе назад уже не получим.
        - Ну, не везде у нас ещё в армии такой прогресс, как в вашей первой роте, - рассмеялся Кондрашов и, прищурив глаз, глянул на казака: - Наслышан, медицина у вас тоже далеко вперёд ушла.
        - Лечим старым дедовским методом - огнём, - невозмутимо доложил санитар.
        - А свою «чёрную» пещеру покажешь?
        - Копоть забелена уж давно, - заступился поручик. - Кстати, сейчас можем сразу и пройти в медпункт, там стена большая, ровная - хорошо кино смотреть.
        - Ну, пошли, поглядим удивительную «фильму», - охотно согласился капитан. Он не собирался затягивать следствие, а про фильм в донесениях ничего не написано.
        Все оделись и проследовали в медпункт. Два мрачных охранника капитана встали теперь на страже у входа в пещеру. Пока Ширков настраивал проектор, подошёл командир батальона. Оказывается, Вольдшмидт и Кондрашов неплохо знакомы.
        - Приветствую вас, Николай Евгеньевич, - радушно раскрыл объятья капитан.
        - Какими судьбами, Эдуард Петрович? - удивился неожиданной встрече майор. - Каким боком в канцелярскую суету контрразведка затесалась. Неужто, шпионов в окопах ловить послали?!
        - Шпионы везде есть, - рассмеявшись в ответ, назидательно поднял указательный перст капитан.
        - Эдик, ты моего казака тут не обижай - уж очень полезный державе демон, - полушутя, погрозил пальцем давнему знакомому комбат.
        Кондрашов взял под локоток комбата и, отведя чуть в сторонку, шёпотом доложил:
        - Слух по фронту прошёл, будто бы твой шаман мёртвых оживляет.
        - Ну, шаманит казачок понемножку, раненых исцеляет. Какой в том грех?
        - Так отошли его в госпиталь, докторам помогать. Зачем тебе, Николай Евгеньевич, лишние проблемы в батальоне. В штабе на казака уже дело, толщиной в кирпич, завели.
        - Во - первых, своих мы не сдаём, - высвободил локоть из цепкой хватки контрразведки комбат, - а во - вторых, видел бы ты, как этот казачок с пулемёта строчит. Да и голова у парня светлая, очень нестандартно мыслит.
        - Что у казака в голове - не знаю, но руки у парня сильные. Я так понял, что вон теми гладкими каменюками он по утрам играется - сильно исцарапан пол. И реакция у богатыря чудесная, хороший пластун бы получился. Может, мне его в разведку удастся сманить.
        - Он уже там был, - рассмеялся майор. - Упустили вы счастье капитан, обидели героя. Теперь Алексей хочет только лекарем быть.
        - Уступи своего шамана, хоть на одну операцию. Николай Евгеньевич, очень надо.
        - Так у твоего ведомства свой интерес к моему казачку имеется, - догадался о причине появления контрразведчика комбат.
        - Ну, без нашего зоркого ока, штабные вряд ли смогут объективно разобраться в причинах прорыва линии фронта. Ведь тогда надо ротозеев среди своих искать, что обход фланга прозевали. Потому и подвиг первой роты признавать не желают, крысы канцелярские.
        - Раз так, то давай начистоту, без политесов, - предупредил боевой офицер. - Поможем, чем сможем, но награды всем вдовам ты в штабе выбей. Чтобы каждому герою по «Георгию» - заслужили кровью… А казаку - два «Георгия», ему бюрократы ещё за прошлый подвиг задолжали.
        - Николай Евгеньевич, родной, когда затронуты интересы генералов, медалей для солдат не жалеют.
        - Господа офицеры, кинопроектор готов! - доложил поручик.
        - Продолжим разговор после просмотра хроники. Там есть чему подивиться, - комбат жестом предложил контрразведчику место на лавке у стены. - Туши лампу Алексей. Ширков, крути плёнку.
        Ширков отмотал плёнку на глазок, поэтому сперва пошла демонстрация ранее отснятого материала. Солдаты сидели в блиндаже, все с серьёзными лицами, как привыкли позировать в фотоателье. Каждый крепко сжимал ладонью цевьё винтовки с примкнутым штыком. Освещение в блиндаже было слабое, к тому же плёнка сильно отдавала желтизной.
        - Разрешите чуть вперёд перемотать, - стушевался своей оплошности кинооператор.
        - Нет, пусть всё идёт своим чередом, - остановил поручика контрразведчик. - Я так понимаю, дальше будет такое же качество плёнки?
        - Закрепитель слабый, - извинился кинолюбитель.
        - И через время изображение будет значительно хуже? - как - то даже с надеждой в голосе спросил капитан.
        - Да, слой на плёнке быстро разрушается, - грустно признал очевидный брак при обработке плёнки Ширков.
        - Замечательно, поручик, крутите дальше своё кино, - аж повеселел капитан.
        Ширков продолжил кинопоказ. Бытописание солдатской жизни в блиндажах закончилось, пошли кадры запечатлевшие приход зимы - занесённые метелью окопы, облепленные снегом двери блиндажей.
        - Да, да, да, - стукал кулаком по коленке чрезвычайно довольный кинокартиной странный капитан.
        Ширков размеренно крутил ручку кинопроектора, и на белой стене - экране появилась жуткая кинопанорама кровавого побоища. Трупы кучами устилали траншею. Тела немцев жутко изрублены. Русские солдаты застыли наколотыми на штыки, но были поверх немцев. А за бруствером окопа белый саван поля устилали сотни тёмных клякс. В кадр попала стенка, сложенная из окоченевших трупов немцев, и дымящийся станковый пулемёт в жуткой амбразуре.
        Короткометражка закончилась. Стрекотание кинопроектора смолкло. Под сводами пещеры повисла жуткая тишина.
        - Ха - ха - ха, - неожиданно разразился смехом Кондрашов. - Отличное кино, надо теперь его как - то немцам показать. Пусть трепещут!
        - Прошу пояснить причину неуместного веселья, господин капитан, - сурово сдвинул брови Вольдшмидт. - Алексей зажгите лампу, а то с такими картинами и умом двинутся недолго.
        - Поручик, вы сняли замечательную киноленту! - хлопнул кинооператора по плечу развеселившийся капитан. - Из кинохроники явствует, что русские заранее подготовили немцам ловушку и спрятали в блиндажах отряд смертников. А когда немцы клюнули на приманку и, заняв окопы первой роты, бросили в атаку пехотный батальон австрийцев, то русские вылезли из засады, перебили отряд немцев и перемололи кинжальным огнём из пулемётов почти весь штурмовой батальон.
        - О какой приманке речь? - удивился комбат.
        - Об этом знает очень ограниченный круг лиц, - приложил палец к губам контрразведчик. - Некоторое время назад, немецкая полевая разведка захватила в плен адъютанта из штаба. Фамилию я вам озвучивать не буду, но молодой человек из очень известного дворянского рода. Однако самое пакостное, что в руки к немцам попала штабная карта с подробной разрисовкой нашей линии обороны. Очевидно, из неё немцам и стала известна наша слабина на левом фланге. Вот они и придумали, где можно легко прорвать оборону русских.
        - И то, что карта попала в руки к немцам, начальнику штаба дивизии очень не хочется обнародовать, - догадался о причине приезда комиссии Вольдшмидт. - Массовое же награждение солдат медалями даст повод злопыхателям задаться нежелательными вопросами. Поэтому об исчезновении адъютанта тоже никому не сообщено.
        - Именно так, - хлопнул в ладоши капитан. - Но в свете вашей кинохроники, всё теперь выглядит, как мастерски проведённая операция генерального штаба. Вот только бы теперь адъютанта назад из плена вызволить, а то родня может и вендетту устроить - отдали дитятку на заклание иродам.
        - Жаль, официально обмена пленными не производится, - задумчиво почесал затылок поручик, - а то у нас имеется обменный фонд. В лазарете немецкий капитан лечится. Рана пустяковая, можно транспортировать.
        - А зачем немецкому командованию так подставляться? - отмахнулся комбат. - Не станут они нелегально с русскими пленными торговать.
        - Офицерик немецкий, может, и не так родовит, как наш адъютант из штаба, - подмигнул капитан контрразведки. - Но вот киноплёночку немцы очень захотят заполучить. На ней чётко видно, что немцы попали в заранее расставленную ловушку. В скрытых снегом блиндажах прятались отборные русские бойцы. На кадрах видны последствия ожесточённой рукопашной схватки. Русские вылезли из - под земли и дрались, как черти. Немцам теперь не с руки размахивать ворованной картой и бахвалится пленным адъютантом штаба. Иначе выходит, что русские их провели.
        - Если кинохроника попадёт не в те руки, то у немцев в штабе полетят головы, - смекнул, в чём дело поручик. - А ведь мы можем и нашу штабную карту попросить в обмен на киноплёнку. Тогда адъютант, вроде как, и в плен не попадал, и обмен равный будет.
        - Да, это был бы лучший вариант, - кивнул капитан. - Оба штаба тогда чистенькими бы остались. Никому не надо скандала. А так: немцы провели разведку боем, русские героически оборонялись. Загубленных солдатских душ на войне никто не считает.
        - Вопрос, как теперь организовать безопасный обмен? - задумался комбат. - На глазах у всех такое проводить нельзя.
        - Покажем фильм вашему немцу, - стал по очереди загибать пальцы капитан. - Он напишет содержательную записку. Я организую связь с той стороной. Договоримся о месте и времени обмена «товаром».
        - У тебя уже есть предложение, - догадался комбат.
        - Заболоченный лес, - развёл руками контрразведчик. - Другого укромного местечка не вижу. С полевых позиций никому не углядеть, что в чаще происходит.
        - Хочешь моего казака в проводники взять, - понял комбат.
        - Твой шаман уже проявлял чудеса лесного ориентирования, - напомнил летний рейд по болоту контрразведчик. Кондрашов отлично изучил материалы по казачку.
        - В заснеженном лесу не заблукаешь, Алексей? - обратился к нему комбат.
        - Выведу аккурат в точку, которую на карте наметите, - уверенно ответил Алексей.
        - Ох, туда - то дорожка прямая, а обратно будем петлять, как зайцы, - тяжело вздохнул контрразведчик. - Не дадут нам немцы спокойно уйти. Точку встречи будут выбирать они. Засаду устроят непременно. И большим отрядом подойти не дадут. Только вчетвером на место выдвинемся, а пятым будет раненый «пассажир», которого на себе волочь придётся.
        - Потому и Алёшу Поповича просишь? - грустно улыбнулся комбат.
        - Он у тебя и богатырь, и шаман в одном флаконе, - рассмеялся жизнерадостный капитан. - А ещё, ты говорил: он и с пулемёта отлично стреляет. Алексей, с ручным управишься?
        - С ручного стрелять не пробовал, - пожал плечами казак. - Но думаю, что справлюсь. Только в густом лесу мне ножами сподручнее воевать.
        - Ножами? - поднял брови капитан. Потом глянул на выбеленную стену, где только что мелькали кадры кинохроники. - Да, пожалуй, пулемёт мы с собой в лес не потянем. Налегке будем убегать. Но карабин ты, Алексей, с собой прихвати.
        - Лишнее, Ваше благородие, - отмахнулся казак, - лучше я к своему револьверу ещё револьвер у господина поручика попрошу. У карабина скорострельность слабая, да и в лесу на большое расстояние стрелять не придётся.
        - С нагана, на каком расстоянии в шапку попадёшь? - прищурил глаз капитан.
        - С пятидесяти шагов не промахнусь, Ваше благородие, - усмехнулся казак.
        - Да на такой дистанции с пистолета я в ростовую фигуру не всегда попадаю, - недоверчиво нахмурился офицер.
        - Так вы стреляете в стоячую мишень, - рассмеялся Алексей, - а я подкинутую шапку дырявлю влёт.
        - Жаль, чужой шапки под рукой нет, - не решился поставить на кон собственную капитан. Уж слишком много солдатских легенд он слышал о лихом казаке, чтобы так рисковать. Может, полевой шаман и не умеет на ноги мёртвых ставить, но вот уж обратный процесс у Алёши Поповича отработан до совершенства (капитан только что видел на кадрах кинохроники впечатляющий результат).
        - То всё баловство, - отмахнулся от явного ребячества комбат и тяжело вздохнул: - Я так понимаю, что подкрепления из резерва дивизии нашему полку не ждать?
        - Так и потери в полку небольшие - полроты только полегло.
        - Зато моему батальону придётся вдвое увеличить протяжённость линии обороны. Предстоит вокруг леса траншеи копать и доты новые ставить.
        - Из высоких кабинетов, штабным стратегам проблем солдат не увидать, выкручивайтесь сами, - развёл руками капитан.
        - Ваше благородие, дозвольте казацкую хитрость предложить, - поднял руку, словно прилежный ученик на уроке, Алексей.
        - Валяй, казак, коли не шутишь, - снова рассмеялся капитан.
        - Рассказывал однажды мне отец Матвей историю, как, при осаде одной крепости, казаки турок надурили. Чтобы враги не сделали вылазку и поостереглись нападать на малый отряд, казаки ночью лишние костры жгли и чучела в папахах и бурках к огню садили.
        - Так по светлому обман всё равно же раскроется?
        - Поутру половина казаков уходила из лагеря на конях за холмы, а потом тайком, пеши, возвращалась по балочке. Уходила вторая половина, и также тихо кралась обратно. Пока кони паслись на скрытом от взоров врага пастбище, казаки обустраивали осадный лагерь. В темноте коней пригоняли назад, турки слышали шум копыт. Так казаки морочили врагов, пока настоящее подкрепление не подошло.
        - И как сия мистификация будет выглядеть в траншеях? - не смог себе представить капитан.
        Вольдшмидт и Ширков тоже вопросительно уставились на хитрого казачка.
        - Из других батальонов, по траншеям подойдут солдаты и начнут продвигать линию траншей вдоль леса, валить деревья для блиндажей и дотов. Окапываться можно днём, а вот строить придётся под покровом темноты, чтобы артиллерия не накрыла. Бригады фортификаторов нужно почаще менять, тогда результаты будут заметнее. А солдат из первого батальона партиями отводить, окольными путями, в село. Там полковая банька есть, вот пусть они хорошенько отмоются, побреются, постригутся и получат новое обмундирование. На складе есть запас, мне Семён говорил. Затем строем, с задорной песней, маршируют с окраины села до передовой. По чарке водки на брата выделите - они так горланить начнут, что аж в австрийских окопах слышно будет. И в бинокль любому соглядатаю видно станет: чистенькие бодрые новобранцы на подмогу пожаловали. Вот так и «удвоим» число солдат в батальоне, а после в блиндажах враг нас уже не сосчитает. А ещё хорошо бы пленного немца на допрос в окопы поводить, в урочный час. Русским силу богатырскую скрывать не резон, мы ведь и кино ему покажем - пусть трепещет супостат!
        - И кино немцу покажем, и в театр поводим зрителя, - довольный капитан, подмигнул Вольдшмидту. - Комбат, а у тебя этот казак один полроты стоит.
        - Потому и не уступлю, - пригладил пальцами кончики усов офицер, - такой боец мне самому нужен.
        - Обещаю, что не стану переманивать казачка, оставлю в покое и даже, как звать забуду, - капитан показно перекрестился. - Только дай задуманное свершить. Ведь заплутаем мы в незнакомом лесу без проводника, а местные мужички для лихого дела не годятся.
        - Это уж точно - лихого, - тяжело вздохнул Вольдшмидт. - Без нашего полевого шамана зря только сгинете, немцы, наверняка, устроят засаду.
        - А мы, как говорит твой казак, злыдней обдурим! - не терял оптимизма весёлый контрразведчик. - Ты, Николай Евгеньевич, у комполка солдат во временное пользование выпроси, а я уж организую баньку и получение нового обмундирования для твоих бойцов. Завтра же начнём спектакль играть. Дня три хоровод покружим, пока будем с немцами о тайном обмене пленными договариваться.
        Дальше разговор пошёл только по особенностям предстоящего спектакля.
        В немецком штабе очень заинтересовались кинохроникой боя, да и пленный офицер, оказалось, высоко ценился командованием. Поэтому с обменом тянуть не стали, для встречи выбрали укромную лесную поляну недалеко от линии обороны австрийского пехотного батальона. Русским предложили прибыть на место рандеву в полдень и лишь малой группой, чтобы не привлекать излишнего внимания.
        Поутру из расположения роты Ширкова в заснеженный лес выдвинулся дозор из пяти бойцов. Во главе отряда шёл казак в чёрной папахе, следом капитан и три прибывшие с ним из штаба бойца. Когда отряд скрылся за деревьями, одному из дозорных, тому, что слегка прихрамывал, связали руки верёвкой. Подручный капитана повёл его в поводу, таща за связанные впереди руки. Второй контролировал передвижение связки, двигаясь след в след. Карабин взятого под конвой «бойца» перевесил себе на плечо офицер. Он и проводник - казак были вооружены револьверами. Однако у казака на поясе с каждого бока висело по кобуре, Алексей взял второй наган у Ширкова. Поручик давно уж им не пользовался, с тех пор, как получил в подарок парабеллум. Ещё у казака на ремнях портупеи крепились шесть кожаных ножен с метательными ножами. Оба подручных контрразведчика тащили за плечами объёмные вещмешки. Вот такая странная процессия углубилась в ранний час в нейтральную полосу леса.
        Лыжами никто на южном участке фронта не пользовался, да и мало кто умел, поэтому брели, проваливаясь до середины голени в снег. Но идти не так далеко и времени до назначенной встречи много - не опоздают.
        - Это хорошо, что рано вышли - будет время осмотреться на месте, - ступая по следам проводника, пояснил капитан.
        - Чуете засаду, Ваше благородие? - старательно продавливая снег массой тела, обернулся казак. Алексей мог бы легко «парить» над снежным настом, но тогда людям позади пришлось бы самим торить путь. Очень бы гости такому чуду удивились!
        - Это казак чует, а контрразведчик - всё просчитывает, - поучительно поднял указательный палец офицер. - До обмена рисковать не станут, вражины, а вот потом - жди подлостей.
        - Я постараюсь сделать так, чтобы это «потом» для них не наступило, - загадочно усмехнулся Алексей.
        - Уж больно ты могуч, Алёша Попович, - рассмеялся Кондрашов. - Всех врагов, одним махом, побить готов.
        - Всех не побью, но горы трупов навалю, - «скромно» поведал былинный богатырь.
        - Кстати, я так и не проверил твою легендарную меткость.
        Казак понял, что капитан так просто не отстанет. Алексей потянулся Силой к еловой ветке и сорвал зависшую старую шишку. Попутно сорвавшийся снежный ком осыпал белой пудрой капитана.
        - О, и мишень сама нашлась, - поднял из - под ног упавшую шишку капитан. - А слабо тебе, влёт, цель поразить.
        - Бросайте уж, Ваше благородие, - расстегнув кобуру револьвера, вздохнул казак.
        Капитан зашвырнул шишку ввысь.
        Алексей, не сбавляя шага, мгновенно выхватил наган из кобуры и выстрелил, словно ладошкой от назойливой мухи отмахнулся. Ему даже глазом не надо было выцеливать мишень, он отлично видел движущуюся цель «колдовским зрением». Револьвер в руке ничего не весил, а гравитационное поле стабилизировало тело в момент выстрела, будто в железные тиски зажимало руку.
        - Ух, ты, вдрызг!!! - проследил взглядом за разлетевшейся на осколки шишкой капитан.
        Алексей сунул наган в кобуру и, как ни в чём не бывало, продолжил торить отряду путь в снежной целине. Капитана нагнал один из его бойцов и осторожно тронул за плечо.
        - Ваше благородие, вы за шишкой наблюдали, - тихо сказал командиру солдат и, приложив ладонь ко рту, шёпотом доложил: - А я за казачком следил… А вот он на мишень - то, совсем не глядел… Даже головы не повернул, когда навскидку стрелял.
        Капитан встал, как вкопанный, и обернулся. Второй его боец молча кивнул, подтверждая удивительное наблюдение товарища. Но окончательно капитана убедила отвисшая челюсть немецкого офицера, для конспирации переодетого в русскую солдатскую форму. Глаза у вражины заметно округлились, тупо уставившись в спину чудо - стрелка.
        Накануне немцу показывали кинохронику, чтобы свидетель подробно всё доложил в рапорте командованию. Казака на плёнке видно не было, хотя теперь понятно, что без него в том бою не обошлось. Офицер немного понимал по - русски и краем уха слышал солдатский трёп о полевом шамане, способном раненых в смертный бой повести. Выходит, не всё в досужих разговорах вымысел - такой чудо - стрелок, глазом моргнуть не успеешь, семь пуль точно в головы врагов вобьёт. Очевидно, с пулемёта по австрийской пехоте тоже стрелял он - ведь пулемётчик - то уж должен был выжить. Ещё, так называемый Алёша Попович, обладает силищей недюжинной - по глубокому снегу шагает, как по пенным волнам на мелководье. Шаг упругий, кошачий. И ножами, видать, казак не зря обвешался - с таким головорезом в рукопашную лучше не схлёстываться.
        Контрразведчик за мгновение считал и расшифровал всю гамму чувств, отразившихся на вытянутом лице пленного офицера. До сих пор, на допросах, тот самообладание не терял - опытный враг, командир особой десантно - штурмовой роты. Даже менять такого матёрого зверюгу на молоденького штабного адъютантишку жаль. Но боевая задача поставлена: отпрыска известного дворянского рода нужно спасать - политика, чёрт бы её побрал!
        - Алёшка, а зачем ты по снежной целине так петляешь? - попытался нагнать чуть ушедшего вперёд проводника капитан и решил срезать путь напрямки.
        - Обхожу препятствия, - успел лишь сказать Алексей, прежде чем капитан споткнулся о перегородивший путь трухлявый ствол дерева.
        - Тудыть твою! - больно ушиб колено о торчавший сучок капитан. - Как ты бревно под снегом увидел?
        - Так бугорок же есть, маленький, - простой наблюдательностью скрыл истинные возможности «колдовского зрения» Алексей.
        - Хрен заметный, - отряхиваясь от снега, присмотрелся к складкам белого покрывала капитан. - Ну, корягу под снегом ты вычислил - обошёл стороной, а почему от прямого курса отклонился? - Капитан сверился с наручным компасом.
        - Впереди густой подлесок и кусты. Снега по пояс намело.
        - Не вижу, - вытянул шею капитан, силясь разглядеть далёкое препятствие.
        - Так мы заранее свернули. Я же по этому лесу уже бродил, - не сбавляя шага, умело оправдывался странный проводник.
        - Знаю. Только ведь то летом было, - капитан отлично изучил всю доступную информацию о чудном казачке.
        - Лес за осень новый не вырос, - отшутился Алексей.
        Капитан брёл молча, пока не встали на «правильный» курс, обойдя, теперь уже для всех очевидное, препятствие. Оглянувшись на заснеженные кусты, капитан достал из планшета полевую карту и попытался определиться на местности. Однако никаких ориентиров вокруг не увидел, и окончательно заблудился в заснеженном лесном массиве.
        - До точки рандеву далеко? Где мы хоть сейчас находимся? Петляем по лесу, как зайцы.
        - Немцы нас ждут с северной стороны, а мы по дуге, с юга, подкрадёмся. Потому, Ваше благородие, и идём долго, - подмигнул командиру проводник и, подступив ближе, уверенно ткнул пальцем в карту: - Тут мы стоим.
        - Хитёр казак, - довольно улыбнулся контрразведчик. - Бойцы, привал! Караульте «груз», а нам с великим стратегом о тактике надо потолковать. Алёша, отойдём в сторонку.
        Капитан знал, что успех авантюрной операции будет зависеть от странного казака. Слухи о нём ходили разные, но, похоже, во многом правдивые. Подпоручик Щетинин говорил, что Ермолаев уже ходил в одиночную разведку по тылам противника. Как раз через этот лес ходил. Тогда Алексей удачно придумал устроить артобстрел позиций противника по заранее оговорённым временным интервалам. Теперь этот опыт капитан хотел повторить.
        - Алёша, помнишь, как вы с подпоручиком Щетининым в тандеме отработали? - уведя казака от глаз немца, негромко спросил капитан.
        - Так точно, Ваше благородие, - кивнул Алексей.
        - Часы при тебе?
        Алексей извлёк из кармана серебряную луковицу часов, откинул крышку.
        - Сверять время не будем. В нашем деле только точный интервал важен… На обратном пути немцы устроят нам засаду. Они сами выбрали место встречи и заранее приготовили скрытые позиции.
        - Обнаружить их в зимнем лесу не проблема, - усмехнулся казак. - Следы выдадут. Тут только сильная метель скрыть их может.
        - Или очень много старых следов. Не забывай, мы рядом с окопами врага будем вертеться.
        - Господин капитан, от моего намётанного глаза враг не укроется, - заверил командира Алексей. Ну, не рассказывать же офицеру про своё «колдовское зрение»?
        - На тебя вся надежда, шаман, - испытующе глянул в глаза казаку капитан. - Разрешаю применять любую древнюю казачью магию. Обещаю, никто посторонний не узнает - мои люди не проболтаются.
        - Почему так важны часы? - уклонился от прямого ответа Алексей.
        - Прорываться через вражеский заслон будем с огнём и грохотом, - пообещал капитан - весельчак. - В вещмешках моих бойцов лежат дымовые шашки. Когда нас основательно зажмут, подадим сигнал Щетинину. Артиллерия накроет район чуть восточнее дымового сигнала. После пары пристрелочных выстрелов, через минуту, начнётся полноценный трёхминутный обстрел, затем перерыв на перезарядку орудий, и новый «беглый огонь» по тому же району. Мы должны «броском вперёд» прорваться через линию противника, иначе окажемся под «дружественным огнём». Поэтому так важно следить за точным временем… Если не вырвемся из тисков, или опять зажмут, то дымовых шашек у нас хватит на второй сигнал. Артиллеристы проведут ещё пару огневых ударов по дымовым ориентирам. Сегодня сильного ветра нет, так что большого смещения не произойдёт… Порядок отступления таков: первым идёшь ты с адъютантом, если надо, то потащишь паренька на себе; я тебя подстраховываю и прикрываю огнём, мои бойцы обеспечивают прорыв, а потом прикрывают наш отход, у них в вещмешках ещё и гранаты припасены. Ты не смотри, что мужики увальнями выглядят - бойцы
проверенные, жизни свои положат, а приказ выполнят.
        - Не надо… православные жизни губить, - прямо глянул в глаза капитану Алексей. - Раз, Ваше благородие, разрешаете немного… пошаманить, то я пойду на встречу с немцами один.
        - Как один? - удивился капитан. - Так ты же немецкого не знаешь.
        - Пусть враги лучше русский учат, - рассмеялся казак. - Да и многие австрияки на украинском немного гутарят. А то и на французско - испанском как-нибудь объяснюсь с иродами иноземными.
        - Так поймут ли? - засомневался обескураженный дерзким предложением капитан.
        - Враги понимают только силу, - сурово нахмурил брови безрассудный воин. И капитану показалось: страшный демон выглянул из его чёрных бездонных зрачков.
        - А нам - то что прикажешь делать?
        - Я пойду вперёд, дорожку расчищу. Вы отдыхайте пока здесь. А через час медленно выдвигайтесь к точке встречи, тут уже можно по прямой идти. Ориентируйтесь по компасу. На подходе я вас встречу, возьму пленного и поменяю на адъютанта. Говорить мне с немцами особо не о чём, жестами объяснимся.
        - А как сгинешь в одиночку - то? - сомневался в разумности рискового плана капитан.
        - Так все вместе быстрее сгинем, - улыбнулся казак. - Зачем гуртом в капкан лезть? Всю группу немцы сразу «завалят», а одного тронуть побоятся.
        - Это почему же? - удивился странной казацкой логики контрразведчик.
        - Невидимый враг страшнее, - откровенно рассмеялся Алексей. - Не может же одиночка прийти на столь опасную встречу? Да и наш немчик подскажет своим, что где - то рядом ещё трое стрелков притаилось.
        - Эдак, у одного казака, действительно, больше шансов уйти с поляны невредимым, - с облегчением тоже рассмеялся капитан. - Однако на обратном пути, всё одно, нападут или в погоню бросятся.
        - С засадой я постараюсь «договориться» заранее, - мрачно пошутил Алексей. - А погоню мы артиллерийским огнём отсечём. Не зря же мужики сигнальные шашки в такую даль по лесу на спине пёрли.
        - Да ты, Алёша Попович, и впрямь не только былинный богатырь, но ещё стратег, каких мало.
        - Один я такой, Ваше благородие, - грустно вздохнул сын ведьмы. - В целом свете один.
        - Вперёд, уникум! - рассмеявшись, ободряюще хлопнул Алексея по плечу капитан.
        Казак развернулся и, громко хрустя ледовой коркой наста, удалился. Когда он скрылся за густой хвоей вековой ели, звук шагов по снегу исчез. Капитан удивлённо прислушался, даже дыхание затаил - нет звука!
        Кондрашов прошёл по глубоким следам казака и… обалдел. Цепочка следов обрывалась за елью. Забраться наверх казак не мог - снег с густых еловых лап не сбит.
        - Одна - а - ко… - восхищённо выдохнул контрразведчик, сдвинув шапку на лоб и почесав затылок. - Вот это казацкий шаман.
        Лес вокруг смешанный, в стороне стояли голые стволы лиственных великанов. Но до них надо как - то допрыгнуть, а потом бесшумно взобраться и перебираться с ветки на ветку, прыгая словно белка.
        Кондрашов с профессиональным любопытством долго внимательно всматривался в окончание цепочки следов полевого шамана. Создавалось впечатление, что весь снег из последних отпечатков ног выдуло ветром. На ледовой корочке наста виднелись свежие снежинки.
        Помаявшись раздумьями, контрразведчик так и не пришёл к логическому объяснению бесследного исчезновения шамана.
        - Мистика какая - то! Но хорошо, что казацкий чёрт воюет на нашей стороне, - перекрестился, совсем не набожный, офицер и позлорадствовал: - Ох, не завидую я немцам. Каюк их засаде!
        Алексей, окутавшись белоснежной пылью, превратился опять в снеговика и стремительно перелетел ближе к месту намеченной встречи. Хоронясь за заснеженными верхушками деревьев, он по кругу облетел будущую зону боевых действий.
        От особого взора полевого шамана не ускользнул ни один притаившийся вокруг лесной поляны враг. Пять пар немецких разведчиков замаскировались белыми покрывалами под деревьями. Они просматривали все подходы к поляне из глубины леса. Очевидно, после удачного обмена пленными, снайперам приказали устранить нежелательных русских свидетелей. Тепло одетые немцы лежали под ватными одеялами и старались дышать под покрывало, чтобы их не выдал пар. Они больше надеялись на слух, чем на зрение - бесшумно подкрасться к ним по хрустящему насту было невозможно.
        Но атаковать дозоры сверху Алексей не решился. Снайперские пары умело распределили сектора стрельбы, контролируя края соседних зон, и могли краем глаза заметить перемещение крупного объекта по воздуху. А вот, если бы к дозору подползти, то соседи не доглядят. Воспользоваться метательными ножами, как изначально планировал Алексей, тоже проблематично - тела немцев прикрывали овчинные тулупы, а шеи - толстые шерстяные шарфы.
        Белый призрак спустился с небес и, распластавшись над снежным покрывалом, беззвучно заскользил смертоносным змеем, огибая стволы деревьев. Коварный «змей» подползал со стороны ног и, вставая, словно кобра в стойку перед броском, двумя железными зубами атаковал притаившихся дозорных. Длинные клинки вонзались в шеи, не давая вырваться предсмертным крикам. Лишь шипящее бульканье горячей крови оглашало звенящую тишину мёртвого зимнего леса. Однако «внезапные» порывы ветра в высоких кронах деревьев, злобным шелестом веток, маскировали хрипы умирающих врагов.
        Отряд снайперов бесславно погиб ещё до начала обмена военнопленными. Алексей с любопытством осмотрел винтовку с оптическим прицелом, в русской армии таких не было. Казак решил одну прихватить в подарок Кондрашову. Затем расставил три трупа вокруг поляны, привязав их к стволам деревьев и замаскировав белыми накидками с воткнутыми в прорези ветками. Каждому «чучелу» всунул подмышку винтовку. Закончив с декорациями, Алексей полетел навстречу к своим.
        Когда капитан, тяжело шагая по глубокому снегу, поравнялся с разлапистой елью, то с удивлением обнаружил за ней сидящего на корточках казака. В руках Алексей вертел маузеровский карабин с каким - то прибамбасом над стволом.
        - Ты как здесь? - вырвался возглас у Кондрашова.
        - Поляну «зачистил». Вот сижу, в подзорную трубу дивлюсь, - улыбнулся казак. - Видали, Ваше благородие, какую хитрую штуку Кайзер смастерил - прицел дальнего боя.
        - Слышал о таком новшестве, - подошёл ближе капитан и взял редкое оружие в руки. - Снайперской винтовкой зовётся.
        - Давайте меняться, Ваше благородие, - подмигнул казак. - А то мне с таким трофеем идти на встречу с немцами как - то несподручно. С русским карабином привычнее будет, не спугну раньше времени.
        Капитан оглянулся на пленного, вперившего взгляд в знакомое оружие.
        - А мы шпиону немецкому заткнём рот, - беспечно отмахнулся Алексей, бросив взгляд в ту сторону. - Обменяем на адъютанта, потом пусть хоть разорётся. Под оптическим прицелом парламентёры уж не забалуют. Да, немец?
        Вражеский офицер скрипнул зубами. Понял, гадёныш, что подлой засаде капут.
        - Ваше благородие, я поведу пленного на обмен, а вы окружайте поляну, - громко предложил казак и обменялся винтовками с капитаном.
        - Алексей, действуем по ранее оговорённому плану? - посмотрел казаку в глаза капитан.
        - Да, - кивнул Алексей и подмигнул. - Только ещё мне гранату дайте, на всякий случай. А то вдруг, что не так пойдёт. - Казак обратился к пленному. - Не желаешь, вражина, проверить, куда после смерти попадём: в ад или рай?
        Немецкий офицер демонстративно отвернулся. Но щека предательски нервно задёргалась. Он понимал, что головорезу в чёрной папахе жизнь не дорога: ни своя, ни чужая. Как он ухитрился в одиночку убрать секретный дозор? Снайперскую винтовку кому попало не выдавали, опытные были бойцы. Неужели русский зверюга всех вырезал? Ведь выстрелов слышно не было. И когда только успел?
        Пленнику плотно заткнули кляпом рот, и Алексей потащил его за собой. Капитан с бойцами свернули в сторону. Казак довёл офицера до края поляны и уложил на снег, дожидаясь парламентёра.
        Вскоре на центр поляны вышел немецкий унтер - офицер с белым флажком в руке.
        Алексей поставил на ноги «ходячий товар» и за верёвку повёл на обмен.
        С другого края выдвинулась четвёрка фигур в серых шинелях. Подошли к парламентёру одновременно с русским.
        - Ты адъютант из штаба? - не обращая внимания на немцев, спросил у щупленького молодого человека с затравленным взглядом Алексей.
        Тот побоялся ответить, только кивнул. За него начал что - то вещать по - немецки важный офицер.
        - Я вашего собачьего языка не понимаю, - небрежно отмахнулся казак. - Не хотите по - нашему говорить - вам же хуже. Перестреляем сейчас, как куропаток.
        Алексей поднял вверх руку - за его спиной, на краю поляны качнулась ветка, осыпав снег.
        Немцы сразу заметили выглядывающую из - за ствола дерева фигуру.
        Алексей показал рукой налево, затем направо. Вдали осыпался с ветвей снег, обозначив место фланговых засад.
        Немцы с трудом различили замаскированные фигуры с винтовками наперевес.
        - А вот ваших дозоров нет, - демонстративно развёл руками казак. - Ну, что, немчура, будем торговать или желаете повоевать?
        - Солдат, у нас была чёткая договорённость с русским командованием, - на хорошем русском языке возмутился офицер. - Извольте соблюдать.
        - О, немой заговорил, - по-хамски указав в его лицо пальцем, усмехнулся казак. - Карту принесли, воры?
        - Сначала покажите киноплёнку и развяжите нашего офицера, - покраснел от злости немец.
        - Жестяная банка за пазухой у пленного. Он лично проверял качество, - Алексей грубо вырвал тряпичный кляп из его рта. - А ну, злыдень, расхвали товар.
        Немец принялся торопливо что - то излагать по - немецки. И говорил явно не только о киноплёнке.
        - Слишком много текста, - достал из - за ремня гранату сумасшедший казак и пригрозил ею говоруну. Пленный сразу заткнул источник звука. - Теперь пусть адъютант назовёт имя своей невесты.
        - Серафима, - после разрешающего кивка немецкого офицера, проблеял парнишка.
        - Отзыв верный, - довольно улыбнулся Алексей, капитан заранее сказал своим бойцам заветное слово, чтобы «пустышку» не подсунули, если обмен вдруг без его надзора проводить придётся. - Теперь, немцы, ворованную карту покажите.
        - Трофейную, - обиженно поправил грубого солдафона офицер и достал из планшета полевую карту.
        - Сейчас товар проверим, - выхватил из руки карту казак и, встряхнув, ловко развернул бумагу.
        - Подлинная, - усмехнувшись, заверил офицер и язвительно уколол: - Копия у нас тоже есть.
        - Можешь мне копию не предлагать - не куплю, - внимательно разглядывая чернильную печать в углу карты, отмахнулся наглый казак. - Вроде, наша карта. Обмен состоялся.
        - Договаривались ещё обменяться формой, - напомнил последний пункт дотошный офицер, - чтобы было меньше подозрений, когда будем пересекать линию окопов. Никто посторонний не должен знать про обмен пленными на нейтральной полосе.
        - С нашей стороны мы уговор выполнили, - зло рассмеялся казак. - Лишних свидетелей убрали. Теперь нас только пять на пять осталось.
        Немецкий офицер нервно стал озираться по сторонам. Проверить слова наглеца пока он не мог, но чутьё уже подсказывало, что казачок бахвалится неспроста.
        Алексей развязал руки пленнику, и тот обменялся зимней одеждой с адъютантом. Шинель немцу пришлась в пору, подгадали с размером соратнички, а вот на худеньком адъютанте форма с чужого плеча висела, как на вешалке. Казак сунул гранату за ремень, карту свернул и спрятал за пазуху. После переодевания освобождённых, обе группы синхронно разошлись в свои стороны.
        Как только Алексей углубился в лес, перевесил свою винтовку за спину адъютанту и приказал:
        - Запрыгивай мне на спину и цепляйся крепко обеими руками за ремни портупеи. Сейчас поскачем по лесу.
        - У меня руки слабые, - в страхе заныл изнеженный дворянин. - Я долго не смогу держаться.
        - Я тебя за ножки придержу, нежно, - рассмеялся Алексей. - А ты недооцениваешь свою волю к жизни. Всю дорогу вспоминай о любимой Серафиме. Каково ей будет похоронку с фронта получить? Жених, ты выжить должен на радость невесте, назло врагам!
        Алексей скорректировал гравитационную тягу - тело адъютанта раз в пять полегчало. Себя казак тоже не обидел - скинул вес втрое, чтобы следы на снегу правильные оставлять, а то так совсем «спалиться» можно.
        Со скоростью лося, убегающего от стаи волков, Алексей поскакал по снегу. Вскоре он «колдовским зрением» нащупал группу из трёх объектов - надетое на них железо сильно фонило в гравитационном поле. Алексей скорректировал курс и наскочил на притаившихся за разлапистой елью товарищей.
        - Неужели всё получилось? - радостно улыбнулся капитан, видя заветную ношу за плечами казака.
        - Принимай товар, командир, - стряхнул со спины перепуганного «наездника» Алексей. - Дальше своими ножками побежишь. Верни винтарь, он тебе только в тяжесть.
        - Ну, шаман, выводи из леса, - хлопнул казака по плечу чрезвычайно довольный капитан.
        - Рано радоваться, Ваше благородие, - Алексей повернулся лицом в левую сторон, затем в правую, словно прислушиваясь к чему - то. Он почуял приближение с обоих флангов больших групп, обвешанных металлическими предметами. - Немцы в клещи нас зажимают. Не успеем из капкана выскочить.
        - Вот уж основательный народ - подстраховались, - сразу поверил шаманскому чутью капитан. - И много немчуры наперерез прёт.
        - Полроты слева, полроты справа. Но правые чуть дальше, там лес гуще, застряли в заснеженном подлеске.
        - Может, в щёлочку прошмыгнуть успеем? - с надеждой на чудо обратился к лесному волхву капитан. Он не сомневался, что казак действительно видит вражеские души на расстоянии. Сам он никакого движения за деревьями не замечал и в безмолвном лесу опасных звуков пока не слышал.
        - Если я левых попридержу, то у вас получится проскочить. Только действовать надо согласованно и быстро.
        - А сам - то как? - не хотелось капитану посылать такого чудесного парня на убой.
        - Чуть «пощиплю» вражин и за вами вслед уйду, - бесшабашно отмахнулся казак. - Вы мне только мешки с «дымовухами» оставьте и гранаты в придачу. Используем разработанный план прикрытия отхода. Пусть заговорят пушки!
        - Алёшка, под «дружественный огонь» не угоди, - предостерёг капитан и махнул ладонью подручным, чтобы вещмешки сбросили.
        - Осторожно продвигайтесь курсом точно на Восток, - безошибочно указал рукой направление казак (капитан сверился краем глаза со стрелкой наручного компаса и в очередной раз удивился). - А я зайду к немцам с тыла и отвлеку на себя, затем подставлю под огонь артиллерии. Как загрохочут взрывы, мчитесь изо всех ног, не оглядываясь. Я вас догоню.
        - Не разминёмся ли в чаще?
        - Обижаете, Ваше благородие, - рассмеялся казак. - Да по борозде в снегу за вами даже слепой с дороги не собьётся. Ваше спасение в скорости драпа, чтобы погоня не нагнала. А, если кто особо настырный увяжется, я подстрахую - у меня патронов к нагану много.
        - Так уж всех и положишь? - засомневался капитан. - У врагов тоже патронов хватает.
        - Они мажут, а я в лоб бью - наповал, - хвастливо заверил паренёк и растянул рот в улыбке до ушей.
        - Не надо за всеми врагами по лесу гоняться, - остановил ухаря капитан. - Главное - выполнить поставленную задачу. Обеспечишь прорыв нашей группы и сразу догоняй - это приказ!
        - Так точно, Ваше благородие! - отдал воинскую честь лихой казак.
        Алексей закинул винтовку за спину, лямки одного вещмешка одел на плечо, второй взял в руку. Глубоко приминая снег, пошагал в чащу леса, что слева. Когда скрылся из вида, гравитационной волной поднял снег и обсыпался им, вновь превратившись в снеговика. Высоко взлетать не стал, распластался над снежной поверхностью и низко заскользил, зигзагами огибая кусты и деревья.
        Алексей зашёл левой группе немцев в тыл. Солдаты извилистой вереницей пробирались по заснеженному лесу, торопясь перерезать русским путь отступления. Наверняка, приказа брать диверсантов в плен не было - командование стремилось похоронить нежелательных свидетелей.
        Алексей припрятал один вещмешок под деревом, второй пока оставил висеть за плечом. Встал в полный рост и полетел над протоптанной в снегу колеёй. Бесшумно нагнал отставшего солдата. Правой ладошкой крепко зажал врагу рот, левой ухватил затылок под каской. Резким круговым движением свернул шею. Осторожно опустил труп в снег.
        Следующие впереди солдаты шли плотной группой, в паре шагов друг за другом. Алексей подлетел вплотную. Крайнему перерезал горло метательным ножом, в спины остальным бросил по очереди шесть острых клинков. Сталь с глухим стуком пробила шинели, вгрызаясь в сердца врагов.
        Трупы сбитыми кеглями завалились на снег. Впереди идущие немцы обернулись на странный звук.
        Наган Алексея громовыми раскатами семь раз разорвал тишину зимнего леса.
        Семь трупов с прострелянными головами завалились на захрустевший наст. По колонне солдат прошла нервная дрожь. Бойцы в панике срывали с плеч винтовки и разворачивались на звуки выстрелов.
        Ещё семь раз почти непрерывной дробью прогрохотал уже второй наган казака.
        Семь очередных трупов с дырками во лбу упокоились в холодном снегу.
        Солдаты разбежались с протоптанной колеи, как тараканы, перепуганные внезапной вспышкой света. Они искали спасения за стволами деревьев. Немцы ещё не успели прийти в себя и прицелиться, а снеговик с огромной белой башкой стремительно скрылся за разлапистой елью.
        Беспорядочный шквал винтовочных выстрелов обрушился на густые ветви.
        В ответ на обстрел, в немцев полетели гранаты, а с верхушки ели неожиданно повалил густой дым. Он вырос над лесом чёрной колонной.
        Офицер отдал приказ окружить дьявольскую ель и проклятого снеговика. Серые фигуры короткими перебежками, от дерева к дереву, осторожно двинулись вперёд.
        Внезапно грохнул взрыв слева, через секунду - справа.
        Отряд замер в ожидании, но больше снарядов не прилетело. Офицер приказал возобновить движение. Солдаты поползли вперёд, бежать в открытую атаку никто не решился. Каких ещё сюрпризов ждать от притаившегося снеговика, который выкосил за полминуты два десятка бойцов - немцы не знали.
        Ровно через минуту от первых пристрелочных выстрелов, артиллерийская батарея дала дружный залп, а потом, после трёхминутного интервала, вразнобой принялась перемалывать помеченный сигнальным дымом участок леса в дрова.
        Алексею некогда было любоваться апокалиптическими картинами. Подобрав второй вещмешок, он взлетел над верхушками деревьев и метнулся на перехват другого вражеского отряда. Когда казак сверху обнаружил немцев, они уже рысили по протоптанной русскими тропе. Ещё несколько минут преследования, и точно нагонят беглецов, которым приходилось «пахать» снежную целину.
        Вдруг на фланге отряда преследователей, с вершины дерева, поднялся в небо столб дыма. Через несколько секунд грохот взрывов в левой стороне леса стих. Следом прилетела пара пристрелочных снарядов в новый район. И, пока никого не задело, немцы решили уйти из зоны обстрела.
        Первым выстрелом из винтовки Алексей уложил наповал проводника отряда. Не так много у немцев специалистов способных ориентироваться в глухом лесу. Вторым выстрелом - командира в островерхой каске. Остальные офицеры вряд ли знают основное задание отряда, но и с ними стоило разобраться.
        Унтер - офицер взмахнул рукой и на полуслове завалился в снег, после третьего выстрела казака. Немцы залегли и принялись палить в направлении лёжки снайпера.
        Злой снеговик на мгновение высунул из - за ствола дерева огромную башку, пальнул четвёртый раз из белой винтовки - последний унтер - офицер уткнул простреленную голову в снег. Следующим выстрелом Алексей срезал шустрого «ползунка», что попытался подкрасться незаметно. После этого снеговик уже не стрелял - Алексей забыл взять у капитана ещё патронов к винтовке, обойма закончилась.
        Однако бросками гранат казак сумел продержать врагов нужную минуту в зоне обстрела. С первыми разрывами снарядов Алексей взмыл свечой в воздух. Врагам уже стало не до летающих снеговиков - немцев поглотила гиена огненная.
        Алексей быстро догнал Кондрашова с бойцами, облетел, скрываясь за верхушками деревьев, и залёг в сугробе. Дождавшись, когда они, натужно пыхтя, проковыляют мимо, стряхнул с себя снежную крошку и бесшумно присоединился к отряду.
        - Ваше благородие, приказ выполнен, - тронул казак капитана за плечо.
        - Какой? - вздрогнув от неожиданности, капитан удивлённо обернулся и уставился на беззвучно материализовавшегося за спиной шамана.
        - Не стал по лесу гонять всех врагов, - озорно улыбнулся Алексей. - Токмо пощипал чуток, да «хвост» слегка подрезал.
        - Только «хвост»? - недоверчиво прищурился контрразведчик.
        - Ну, конечно, и по морде дал, - заржал казак. - Зато теперь за нами не сунутся, можем не спеша до своих окопов «чапать».
        - Ермолаев, занять место в голове колонны, - устало утёр ладошкой пот со лба капитан. - Я иду замыкающим.
        До русских позиций дотопали быстро - напрямки теперь пёрли, да и мощный «снегоход» впереди дорогу прокладывал. В первой траншее отряд встретили Вольдшмидт и Ширков. Сразу взяли под руки падающего с ног от усталости и нервного напряжения адъютанта и потащили в блиндаж.
        Алексей повёл рядовых бойцов отогреваться «огненной водой» в медпункт, а офицеры уединились в блиндаже комбата. Когда Кондрашов скинул офицерский полушубок, на кители проступили мокрые пятна.
        - Видать, жарко пришлось, - глянув на вспотевшего капитана, посочувствовал Вольдшмидт.
        - Чудом без потерь из капкана выскочили, - кивнул контрразведчик. - Я ведь предполагал, что половину отряда в лесу оставлю. А учитывая, как немцы за нас серьёзно взялись, могли бы и все там полечь. Спасибо, комбат, твоему чудо - казаку - спас всех, даже ранений никто не получил. А ведь нас полная пехотная рота и снайперский взвод в придачу по лесу гоняли.
        - Ну, поглядел, каков мой казак в деле! - похвастал комбат.
        - Дело, и правда, сделали хорошо, а вот поглядеть на казака в деле - не довелось, - развёл руками контрразведчик. Больно скрытный он у тебя, всё в одиночку сотворил. Мы только выстрелы слышали, да, вот ещё, снайперскую винтовку мне подарил. Сколько врагов он там порешил - даже не знаю.
        - Ты же говорил: целая рота за вами по лесу гналась, - напомнил комбат.
        - Да я ни одного немца в глаза не видел! - сам ужаснулся такому конфузу контрразведчик. - Если всё детально в рапорте изложить, то можно подумать, что твой казак нас за нос водил. Ну, скажи на милость, как его можно награждать за неизвестные подвиги?
        - Так результат же виден - живы все! И пальбу в лесу нешуточную слышали.
        - Хорошо, что это дело секретное. Я даже рапорт строчить не обязан, и, вообще, о твоём шамане никому не расскажу, авось ещё моему ведомству такой кадр понадобится. А награды Алексей Ермолаев получит обязательно. Правда, сразу за все подвиги никто оптом не даст, но два «Георгиевских креста» я для героя выхлопочу. Четвёртой степени - за летний бой на болоте, и третьей степени - за зимний бой в траншеях.
        - Но это только за половину его деяний, - настаивал на справедливости комбат.
        - И обещаю: полное забвение всех шаманских странностей, - пригрозил пальцем контрразведчик. - Как казацкий чёрт дерётся я не видел, но результаты - то… стра - а - шные.
        - Так чёрт же русский, - довольно кивнул комбат. На две награды для казака он и не рассчитывал. Трудно со штабом говорить на эту тему. Поддержка капитана особой службы дорогого стоила.
        - Потому и не трогаем, - поднял указательный палец контрразведчик. - Пусть и дальше служит Вере, Царю и Отечеству.
        Глава 13. Чудеса воскрешения
        После нелегального обмена военнопленными, немецкое командование пришло в растерянность. Освобождённый офицер подтвердил сведения о засаде в траншеях левого фланга русских. Пожелтевшая плёнка кинохроники показала страшные последствия рукопашного боя. Мелкие детали были плохо видны, но общая картина ужасала. Офицер утверждал, что лично видел одного из выживших русских берсерков, скорее всего пулемётчика. Однако в пехотном полку, очевидно, сохранилась целая боевая группа подобных воинов. Эти русские отличались не только своей безумной храбростью, но и высочайшей профессиональной подготовкой.
        Четверо бойцов из элитного засекреченного подразделения накануне смогли вырваться из тщательно подготовленной засады. При этом они умудрились уничтожить более полуроты немецких солдат, а сами ушли без потерь. Офицер сообщил, что в состав этой группы входил капитан контрразведки и три рядовых боевика. Хотя «рядовыми» их назвать язык не поворачивался. Исходя из проведённого анализа боя выяснено, что диверсионная группа разбилась на четыре части. Каждый боец выполнял отдельную задачу.
        Первый, в форме казака, в одиночку вырезал ножами пять снайперских пар. При этом он бесшумно прокрался по ими же протоптанными в снегу следам и действовал одновременно двумя ножами. Потом использовал три трупа в качестве пугал, изобразив плотный контроль поляны, где проходил обмен пленными.
        Второй русский боец устроил засаду на пути выдвижения левого крыла немецкой роты, посланной окружить диверсантов. В результате подлой атаки с тыла, восемь солдат было зарезано, а четырнадцать получили смертельные подарки из револьвера! Остальных «счастливчиков» враг закидал гранатами и подвёл под заградительный огонь русской батареи.
        Ещё один русский атаковал правое крыло немецкой роты. Похоже, это оказался наиболее слабо подготовленный диверсант. Он, всего лишь, несколькими выстрелами из карабина снял всех командиров и наиболее подготовленных бойцов, а затем забросал отряд преследователей гранатами и, дымовым сигналом, подставил под удар русской артиллерии.
        Капитан контрразведки в это время уводил освобождённого пленного из зоны окружения, следы офицерских сапог виднелись последними в протоптанной снежной колее.
        Проведя тщательный анализ, командование решило немедленно укрепить правый фланг обороны. Никому не хотелось схлестнуться в рукопашную с русскими берсерками. Следовало отгородиться от проклятого леса широкой просекой, возвести не менее пяти линий проволочных заграждений, да и число дотов удвоить, а то и утроить. О наступлении теперь никто уж не помышлял - страшные слухи об оживших мертвецах прочно загнали солдат в окопы. Офицерский состав, ознакомившись с трофейной кинохроникой, тоже не жаждал лезть на русские штыки. Решено было усилить артиллерийские налёты на вражеские позиции. У русских наметился явный дефицит боеприпасов, достойно ответить они не смогут. Там, где врага не взять храбростью, его можно одолеть техническим совершенством. Артиллерийские орудия концерна Круппа значительно мощнее и дальнобойнее устаревших русских пушчоночек. Пусть трепещут враги Кайзера!
        Пока немцы перебрасывали на свой правый фланг новые пушки, у русских было время отпраздновать локальную победу. Про рейд диверсионной группы по нейтральной полосе леса знали только избранные, и уничтожение более полуроты противника официально приписали славным артиллеристам подпоручика Щетинина. Награждать командира батареи прибыл из штаба дивизии очень уважаемый фронтовиками боевой офицер. Иван Тимофеевич Беляев хоть и числился штабным полковником, но побывал во всех батареях лично и не раз. Всегда внимательно относился к нуждам артиллеристов, искренне стремился помочь. К дельным советам бывалого вояки фронтовики прислушивались. Многие знали его по военным компаниям на Кавказе и Дальнем Востоке. Планируемые им операции отличались продуманностью и выверенностью каждого действия. В общем, толковый был офицер и душевный человек. А ещё он слыл большим романтиком. Когда награждал Алексея Ермолаева сразу двумя «Георгиевскими крестами», то и от себя лично преподнёс неожиданный подарок.
        Полковник не стал вызывать героев в штаб полка, располагавшийся в посёлке, а прибыл на передовую, чтобы вручить награды прямо на боевом посту. Первым решил побывать у главного героя, зашёл вместе с комбатом и комроты в медпункт. Внимательно осмотрел «пещеру», похвалил за удачный, с точки зрения артиллериста, выбор безопасной позиции и пригласил выйти к народу. Под брезентовым навесом у входа в медпункт собрались сопровождающие офицеры из штаба и младшие командиры первого батальона, толпились тут и офицеры из командования полка. Под барабанную дробь, полковник артиллерии лично прикрепил к шинели Алексея два серебряных «Георгиевских креста» на чёрно - оранжевых лентах, цвета дыма и пламени.
        - Наслышан о твоих подвигах, Ермолаев. Заслужил, казак, - полковник крепко обнял Алексея за плечи и, кольнув щетиной усов, расцеловал в обе щёки.
        - Рад стараться, Ваше благородие! - сильно смутившись, прогорланил герой.
        - Есть у меня, что и от себя добавить. Знакомые донесли, что балуешься ты чтением, - полковник махнул своему ординарцу. Тот торжественно поднёс стопку толстых книг в красочном переплёте. Иван Тимофеевич передал странный дар смущённому пареньку и улыбнулся: - Я, знаешь ли, тоже тот ещё романтик - с юности мечтаю отправиться в путешествие по заморским странам. И приключенческими романами зачитывался с малолетства, вот только за сорок лет так и не довелось дальше границ Русской империи побывать. Эх-х, парень, хоть и не маленькая у нас держава, а мир - то куда больше. Вот и в Америке побывать мне тоже хотелось. Только я бы предпочёл побродить по просторам диких земель Южной Америки. А вот ты, говорят, всё больше про северо - американских индейцев интересуешься. Нашёл я в городе собрание сочинений Фенимора Купера. Может, какая книжка уже у тебя есть, но это полная история.
        - Благодарствуйте, Ваше благородие, - обалдел от такого искреннего внимания казак. - Господин полковник, так вы же ещё не старый. Может, после войны и у вас получится в путешествие по далёким странам отправиться?
        - Эх, Алёша Попович, - рассмеялся предложению наивного юноши ветеран. - Видно, моя война не скоро закончится… Хотя, скоро весь мир в огне заполыхает, и если за Отечество придётся в Америке повоевать?.. То тогда, может быть, и доведётся мечту осуществить.
        - Лучше мы немцев на границе империи разобьём, - сурово сдвинул брови молодой богатырь.
        - Ну, с такими героями это раз плюнуть, - легонько хлопнул казака по плечу полковник и грустно вздохнул: - Однако врагов у Руси не счесть - и на твой век, парень, ещё хватит. Ты только раньше времени помирать не спеши, соблюдай субординацию - многие раньше тебя в очереди стоят, но зря смерть за саван не дёргают. Вот и ты юношеский пыл поумерь - то, не считай за грех, старушке с косой поклониться, - глядишь, и просвистит острая коса над твоей буйной головушкой.
        Пацан пропустил ворчание сорокалетнего «старика» мимо ушей. Алексей, хоть и вырос телом поболе многих мужиков, но жизненного опыта имел лишь на свои четырнадцать, с хвостиком, годков. Правда, этот «хвостик» по накалу событий уже перевешивал безмятежно прожитые в казачьей станице годы, но ещё полностью не переменил мальчишеского мировоззрения. Алексей в последнее время не стремился к славным подвигам - несправедливость жестокой войны охладила пыл юного вояки. Он даже стал побаиваться своих порывов к безудержной мести. Казалось, в эти моменты в душе просыпался дремлющий демон. Ярость безмерно увеличивала колдовскую силу, но стремление сеять смерть пугало. Становиться адептом жестокого культа смерти казак не собирался, поэтому сознательно ушёл в медицину. Тут тоже есть, где Силу приложить, только во благо людям, а не во зло. Всё же сказывалось воспитание крёстного отца, Матвея Ермолаева, сумел священник заложить крепкий фундамент храма человеческой души. Здание строил уже сам Алексей, может и кривовато пока выходило, но прочная основа не давала завалиться возводимым стенам.
        Начальство пожало казаку руку, ободряюще похлопало ещё по плечу и толпою направилось на вершину холма, вручать награды артиллеристам. Алексей вернулся в «пещеру отшельника» и с интересом принялся рассматривать красочные иллюстрации в подаренных книгах. Половины томов он ещё не читал. Но предвкушение счастливого времяпровождения прервал грохот взрывов. Санитар любовно погладил красочные обложки книг и аккуратно поставил ценные фолианты на полку библиотечной этажерки. Пока было не до развлечений, работа ждала.
        Однако шли минуты, а топота ног за дверью что - то не слышно? Канонада не стихала, стены пещеры нервно вздрагивали после каждого взрыва. Но раненых в медпункт так и не приносили. Алексей вышел наружу. Вершина холма окуталась серым облаком пыли, кое - где появились чёрные клубы дыма от горящих блиндажей. Разрывы снарядов шли размеренно, словно хронометром отмеренные.
        Алексей не стал возвращаться в медпункт за шинелью - ветра сегодня не было, да и мороза особо тоже, - в белом халате побежал по узенькой тропке на вершину холма. По пути, на обратном скате косогора, встретил вжавшихся в снег санитаров, лезть за ранеными на батарею под градом вражеских снарядов никто из мужиков не собирался. Однако четырнадцатилетнего пацана смерть не страшила. Алексей кинул презрительный взгляд на осторожных санитаров, вздрагивающих при каждом взрыве, и храбро бросился в жаркое пекло. Яростный берсерк вновь проснулся в душе. Только вот мальчишка считал, что контролирует зверя. Ведь под взрывы он бежал не чужие жизни губить, а русских солдат спасать. Алексей видел полёты снарядов, как мелькание трассирующих пуль. Немецкие орудия били издалека, снаряды падали уже на излёте.
        Алексей, буквально, перескакивал из одной воронки в другую, вовремя укрываясь от близких разрывов. Глазами выискивал раненых, а колдовским зрением следил за полётом снарядов, но всё равно главного торопыга не заметил - притаившейся смерти. Коварная старуха раскочегарила адскую топку в разрушенном взрывом блиндаже, и, когда самонадеянный юнец выпорхнул из очередной воронки, жахнула подожжённой укладкой снарядов.
        Мощная взрывная волна подхватила невесомое тело Алексея, сметая с гребня холма. Острые щепки от брёвен и снарядных ящиков жадно вонзились в спину казака. Резкая боль парализовала разум, естественная сила гравитации обрела власть над кувыркающимся в воздухе телом. Алексей сильно ударился грудью о скат холма и, взрыхляя глубокий снег, заскользил вниз по склону. Вместе с выбитым из лёгких воздухом, вышибло из головы и сознание. Шипящий мрак вполз в мозг.
        Окровавленное тело казака скатилось прямо в руки к залёгшим на склоне холма санитарам. Мужикам и ползти за первым раненым не пришлось, сам тёпленьким прикатил. Глянули они на пробитый деревянной щепой халат, красный от крови, и решили вовсе спину казаку не перебинтовывать, а то, как бы ещё хуже ему не сделать. Осторожно донесли до саней, уложили в сено, им же укрыли, приказав вознице гнать во всю прыть в лазарет.
        Фрол сразу признал казачка, горько вздохнул и поспешил в посёлок.
        - Эвон, как тебя, паря, зацепило - то. Видать, и ты, чёрт казацкий, не бессмертен.
        Алексей не слышал слов возницы. Он бесчувственным деревянным истуканом плыл по чёрной реке. В начале пути тело больно ударялось о камни на мелководье (сани потряхивало на колдобинах), поэтому шаман отстранился от всех чувств, превратившись в сучковатое дерево, сброшенное ураганом со скалы в бурный водный поток. Когда сани выкатились на наезженную колею, течение чёрной реки стало плавным, укачивающим - Алексей забылся странным сном. Его разбудил яркий луч солнца, больно кольнувший глаз. Но шаман не сразу трансформировался из дерева в живую плоть. За время его неспешного пробуждения, одеревеневшее тело занесли в подвал и уложили на каменный пол, рядом с застывшими уже навсегда трупами солдат.
        Сознание возвращалось медленно. Вместе с чувствами пришла обжёгшая спину боль. Ушло ещё время, пока Алексей смог отделить чувствительность тела от холодного отстранённого разума и проанализировать ситуацию. Память подсказала последние события. Глаза казака были закрыты, но сын ведьмы ведь мог видеть мир и колдовским зрением. Теперь он вспоминал, что записало его странное подсознание.
        Казака привёз на санях прямо к избе лазарета знакомый возница, Фрол. С крыльца навстречу сбежал фельдшер Печкин, мельком взглянул на застывшую кровь на разодранном, утыканном острой щепой санитарном халате, безуспешно попытался нащупать пульс на одеревеневшем запястье; присев на корточки, с трудом отодвинул пальцами веко раненому и заглянул в чёрный расширенный зрачок. Не увидев реакции на свет, закрыл безжизненный глаз казака и ладошкой смахнул нерастаявшие снежинки с бледного холодного лица.
        - Опоздал ты, Фрол. Отдал твой казачок богу душу. Добрый был хлопчик. Ну, пусть земля ему будет пухом. - Печкин снял белую шапочку и перекрестился. - Кликни санитара и тащи тело в погреб, опосля хоронить станем. Сильно на передовой сегодня громыхает, много ещё работы нам привалит. Немцы как сбесились. Доктор почти с утра из операционной не вылазит. Не всех Роман Васильевич с того света вытащить сможет, похоронной команде тоже попотеть придётся изрядно, мёрзлую землю в пух превращая.
        - Добрый был казачок, - тоже снял шапку и перекрестился Фрол. - Только сомневаюсь я, что наш бог душу басурманскую в свои хоромы впустит. Казацкого чёрта пули не брали, лишь деревянными кольями враги сгубить сумели. Вот судьба - сам из мёртвых солдат поднимал, а так глупо сгинул - от острой щепы под лопатку. Второго такого чудотворца у нас в полку не сыскать - некому полевого шамана оживить.
        - Ой, старый, хватит чужие сплетни пересказывать, - отмахнулся от ворчания пожилого служивого фельдшер. - Не теряй зря время. Тащи тело в морг, и гони сани назад на батарею. Да смотри там: в первую очередь раненых офицеров вывози. С утра целая делегация к артиллеристам направилась. Наверняка, зацепило кого - то.
        Фрол нашёл свободного санитара, попросил прихватить в подвал зажжённую керосиновую лампу, чтобы впотьмах по трупам не топтаться. До войны там располагался винный погреб, но бочки все реквизировала армия, и летом в нём устроили морг. Зимой можно было бы трупы и в сарай заносить, однако все строения вокруг уже заняли хозяйственные тыловики. И в морг теперь переезжать суеверные вояки не хотели, уж слишком много за полгода в нём покойничков переночевало. Вход в погреб пологий - удобно бочки закатывать, - вот и носилки заносить тоже сподручно, поэтому так и остался морг под землёй. Линия фронта на юге империи надолго замерла, может, к лету опять покойничкам холодок искать придётся. Не успевал полковой хирург всех раненых вовремя заштопать, соскальзывали души без покаяния на «тот свет». Фрол жутко не любил посещать мрачное местечко, но в обязанности возницы входило перетаскивать тела, помогая работе санитаров.
        Керосиновую лампу санитар решил не тушить, ещё не раз сегодня в морг сносить трупы придётся. Подвесил за проволочную ручку на крюк, свисавший с потолка, и прикрыл двери, чтобы на пологий спуск снега не намело, не хотелось потом вниз на собственном копчике скатываться…
        Алексей открыл глаза и осмотрел сложенное из обтёсанных камней сооружение. Полукруглые своды из массивных, плотно подогнанных плит, учитывая ещё насыпанный сверху слой земли, могли, пожалуй, и прямое попадание снаряда выдержать. Стены сухие, без плесени, - вентиляция хорошая. В общем, надёжный фронтовой блиндаж, только бы ещё печку в угол поставить, и можно жить.
        «Кстати, надо подумать и о своей жизни, - Алексей восстановил контроль над сознанием, но чувствительность телу возвращать не спешил. Колдовским зрением он видел неприглядную картину - острые щепки торчали у него из спины. Хорошо ещё, что в момент взрыва укладки снарядов, тело Алексея прибывало в невесомости, и взрывная волна подхватила его, как листок на ветру. Тяжёлые куски брёвен, камни и металлические осколки не успели до него долететь. Только острая щепа изрешетила спину. - Ну, лысый ёжик, ветеринар сегодня жутко занят - придётся тебе самому подлечиться».
        Алексей оценил повреждения: острые деревяшки вошли неглубоко, застряв в мышцах спины, лишь кровь изрядно пустили; ещё на груди образовался огромный синяк, но рёбра были целы - в общем, легко отделался. Беспокоить полкового хирурга из - за ерунды не хотелось, пусть тяжело раненных спасает. Возвращать телу чувствительность и, стиснув зубы терпеть боль, тоже нежелательно, ибо бесполезно - руками колючки со спины сам не выдернешь. Алексей решил действовать исключительно гравитационными силами.
        Тело Алексея поднялось на полметра в воздух и зависло над каменными плитами пола, зря простужаться не хотелось. Исподнюю белую рубаху, гимнастёрку и халат санитара пришлось разорвать на спине в клочья, приложив к ткани разнонаправленные векторы силы. Глядя со стороны создалось бы впечатление, будто невидимый демон острыми когтями полосует одежду на лоскуты, кривыми порезами аккуратно обходя торчащие деревяшки. Хорошо ещё, что казак успел высунуться из воронки только по пояс, а то получил бы деревянную «шрапнель» и пониже, тогда и штаны в расход пошли бы. Впредь, Алексей зарёкся поосторожнее работать, иначе казённого обмундирования не напасёшься, а новое из жалования вольноопределяющегося докупать заставят. Да и в другой раз, костлявая старуха может посерьёзнее ударить. Видно, осерчала, что казак нагло у неё из-под косы души солдатские выхватывает. А ведь, когда старой косить немцев помогал, ни одной царапины не получил - оберегала, нечистая сила.
        - Ну, раз ты так со мной, старая подруга, то и я больше с тобою играть не буду, - мысленно пригрозил смертушке Алексей. Раньше он как - то даже не задумывался, что тоже, как и все, под острой косой ходит, и в любой момент и ему прилететь может. Но помирать в планы пацана не входило - ещё по миру побродить мечталось, дальние страны увидеть. Война для него уже стала надоевшей забавой. Надо же, с детства калечить и убивать врагов учился, а душа - то, оказывается, к исцелению страждущих тянется. - Не получишь больше, старуха, от меня жертвоприношений на кровавый алтарь.
        И первым с жертвенного камня Алексей стащил собственное тело. Под действием обратной гравитационной силы, деревянные занозы медленно выползли из ран и отлетели в сторону. Следом с поверхности кожи взмыли в воздух, мутным облачком, частички крови, пылинки и весь инородный мусор, вплоть до бактерий. Когда грязное облачко уплыло в сторону, на спину Алексея опустился силовой щит, придавив кровоточащие раны, словно пластырем. Тело чуть опустилось к полу, но врачеватель нашёл баланс противоположных векторов силы и завис в воздухе, не коснувшись голой грудью каменных плит.
        Керосиновая лампа, словно наполненный летучим газом шарик, снялась с крюка и воспарила к потолку. Затем подлетела ближе к Алексею и упала подле его руки. Стеклянный колпак разбился, а пламя, подпитываемое усилившимся потоком горючего к фитилю, начало быстро расти. Алый изгибающийся язык огня, словно живая змея, пополз по пальцам руки, потом по предплечью переполз на спину. Огненная змея, выгибая тонкое прозрачное тело, заскользила над кожей и, шипя, короткими укусами помечала каждую ранку. В глубокие раны змейка ныряла с головой, а мелкие лишь слегка лизала дрожащим язычком пламени.
        И только Алексей закончил самоисцеление, заскрипели ржавые петли двери. В погреб спускали очередного покойничка. Алексей порывом воздуха загасил фитиль лампы и воспарил телом к выпуклому своду потолка.
        Чертыхаясь, в тёмный подвал осторожно спустились санитары с носилками. Под сапогами захрустело разбитое стекло.
        - Вот гадство. Лампа с крюка упала, - посетовал молодой голос. - Да ещё, слышь, палёным мясом воняет.
        - А по мне, тут трупами воняет и керосином, - не согласился голос старика. - Ложи тело с краюшку, потом передвинем офицерика к стеночке.
        - Не видно ни хрена, а я у мертвяка серебряный портсигар в нагрудном кармане заприметил, только на улице брать забоялся, - стащив тело с носилок, засуетился молодой санитар.
        - Яшка, не сметь! - грубо дёрнул мародёра за плечо старик.
        - Не оставлять же интендантам такое добро!
        - Суета уляжется, всё по протоколу оформят, - урезонивал напарника старик.
        - Нет. Это мой трофей!
        - Трофеи на поле боя берут! Положь цацку на место, паскудник!
        - Да погоди, Никодимыч, у офицера в карманах кителя ещё и часики, должно быть, завалялись. А можа ещё и деньжищи по карманам рассованы. Ведь целый полковник по погонам значится.
        - Ты, Яшка, меня под трибунал подвести хочешь! - старик ухватил мародёра за шкирку и поволок к выходу.
        - Дай хоть носилки забрать, - упирался Яшка.
        - Апосля заберёшь, в следующую ходку, но уже без меня. Не хочу на паскудство твоё смотреть.
        - Так мертвякам уж всё равно, а живым водочки выпить хочется, - оправдывался мародёр, порываясь вырваться из цепкой хватки старика. Но тот был неумолим, выволок Яшку из подвала и, захлопнув створки двери, запер на замок.
        Алексею не требовалось освещения, чтобы разглядеть колдовским зрением звёзды на погонах полковника. От тела ещё исходило тепло, по всему видать, только что преставился. Алексею так жалко стало настоящего боевого офицера, который ему награды вручал и ещё такие замечательные книги подарил, что у пацана аж слёзы на глазах навернулись. С потерей контроля над телом, вернулась и чувствительность - острыми иглами кольнули раны на спине. Боль пробудила ярость. Казак решил сражаться со смертью до конца. Пусть не за себя, так за жизнь боевого товарища.
        - Врёшь, не возьмёшь! - зверем взревел полевой шаман и прыгнул из - под потолка к брошенному на холодные камни телу офицера.
        Дикая ярость затмила собственную боль от ран, даже подпитывалась от неё силой. Алексей достал из кармана зажигалку, последний дар казачьего есаула. Зажёг фитиль керосиновой лампы и подвесил её за проволочную ручку на крюк в потолке. Дрожащий свет от язычка пламени выхватил из тьмы бледное лицо полковника. Он не дышал, сердце не билось - шаман видел колдовским зрением все внутренние органы. Кровопотеря от осколочных ранений была не большая, полковника, очевидно, привезли в лазарет ещё даже в сознании. Но грубая транспортировка из саней причинила резкую боль, и от шока остановилось сердце, а затем и дыхание прекратилось. Доктор занят операцией, вот и командуют фельдшеры - кого на стол к хирургу нести, кого в морг тащить.
        - Печкин даже меня, ещё живого, в покойники определил, - зло прорычал Алексей. - Эскулап недоделанный!
        Время терять было нельзя. Алексей гравитационной силой поднял тело полковника на метр от пола, расположив в воздухе, словно на операционном столе. Полковник парил в невесомости, что устранило давление внутренних органов друг на друга. Никто из обычных полевых хирургов не смог бы сделать руками непрямой массаж сердца раненому, с острыми металлическими осколками в его груди, к тому же тут ещё и искусственное дыхание надо делать. Однако Алексей оперировал не материальными инструментами, а силовыми полями.
        Сначала шаман, резкими взмахами рук, не прикасаясь к телу пациента, разорвал в клочья мундир офицера. Когда лоскуты одежды упали на пол, оголив пациента по пояс, Алексей наложил, словно невидимый пластырь, силовой щит поверх зоны поражения. Затем заставил ритмично сжиматься - разжиматься сердечные мышцы. Лёгкие он зафиксировал в расширившимся положении, а воздух стал принудительно гонять снаружи вовнутрь и обратно незримым насосом. Поэтому дыхание не тревожило осколки, которые шаман осторожно начал выводить по проделанным ими же каналам. Попутно приходилось зажимать кровеносные сосуды, не допуская внутреннего кровотечения. Количество контуров управления потоками непрерывно увеличивалось.
        Алексей, как виртуоз - музыкант играл пальцами на невидимых инструментах. Он то перебирал невидимые струны арфы, то трогал подушечками пальцев воздушные клавиши волшебного рояля. Звуков чудесной музыки никто не слышал, но концерт состоялся. В конце симфонии пациент начал подыгрывать мастеру, ритмично постукивая биением сердца.
        Прежде чем позволить пациенту дышать самостоятельно, Алексей поднёс ближе к его груди лампу и, вытянув из пламени тонкую плазменную нить, запустил её в раны, прижигая повреждённые ткани и сосуды.
        В этот момент за спиной Алексея заскрипели дверные петли, в подвал сунулся с зажжённой лампой санитар Яшка. Хирургу некогда было отвлекаться на непрошеного посетителя, он торопился завершить операцию, поэтому даже не обернулся.
        А Яшка в ужасе застыл столбом. Перед его взором в глубине морга стоял по пояс голый покойник и, вытягивая из керосиновой лампы извивающуюся огненную нить, «зашивал» подвешенный в воздухе труп полковника. Затем оживший шаман взмахнул рукой, свернув огненную нить в клубок, и метнул алый шар в грудь трупа. Пламя расплескалось по коже покойника, словно горящая жидкость. Кожа офицера порозовела, тело нервно вздрогнуло, и грудь задышала.
        - Чего, мародёр, застыл? Челюсть подбери, а двери шире открой! - грубым окриком вывел вороватого санитара из ступора Алексей. - Холодно в морге. Надо пациента в тепло отнести. Берись за носилки.
        Какие там носилки?! Яшка отпрыгнул назад, распахивая задом створки дверей настежь, и, отмахиваясь лампой от нечистой силы, как поп от чёрта кадилом, попятился во двор.
        - Мертвецы оживают! - во всю глотку заорал обезумевший санитар. - Шаман трупы поднимает! А - а - а!!!
        Алексей понял, что от Яшки пользы не будет. Отбросил уже пустую лампу в угол и, подхватив раненого полковника на руки, понёс в лазарет.
        На дикий крик санитара во двор сбежались все окружающие. Возницы, фельдшеры и санитары с изумлением уставились на выходящего из погреба полуголого казака, который нёс на руках тело покойного офицера. Полковник явно дышал! Да и сам казак был живее живёхонького! А ведь слух о безвременной кончине полевого шамана уже облетел окрестности.
        - Печкин, что рот раззявил?! А ну, организуй господину полковнику тёплую койку, - заприметил в толпе ротозеев знакомую особу казак. - За профессиональную подготовку я тебе морду набью после. Показывай, кого ты, сукин сын, ещё приготовился в покойнички определить.
        Дежурный фельдшер, щёлкнув зубами, дрожащей рукой указал на очередь из санитарных саней. Алексей уложил полковника на носилки и махнул санитарам, чтобы уносили, а сам прошёл вдоль саней, заваленных окровавленными телами. Кое - кто был уже мёртв, не довезли бедняг, но большинству ещё можно помочь.
        Под изумлёнными взорами свидетелей, полуголый шаман, с многочисленными подпалинами и ранами на спине, наложил на грудь солдата с бледным застывшим лицом ладонь - и явный кандидат в покойники ожил! Солдат, широко открыв рот, глубоко вздохнул и закашлял кровью.
        Алексей повернул раненого на бок, приложил ладонь ему между лопаток. Солдат выплюнул красную мокроту и задышал ровно.
        - Этого, немедленно в операционную. Я сам им займусь, - не отнимая ладони от спины пациента, распорядился Алексей.
        - Так Роман Васильевич в нашей операционной врачует, - извиняясь, развёл руками Еремей, денщик доктора, широко раскрытыми глазами смотря на чудотворца.
        - Тогда организуй площадку хоть на кухонном столе, только я её сначала огнём обработаю. Керосиновую лампу принеси.
        - Чудной ты лекарь, казак, - пожал плечами озадаченный Еремей, но перечить не посмел.
        Алексей устроил медпункт на кухне лазарета и до вечера успел принять раненых больше, чем полковой хирург. Только из помощников у казака были всего лишь перепуганный фельдшер Печкин, да денщик доктора, Еремей. Но ни один раненый не умер на операционном столе полевого шамана.
        Роману Васильевичу некогда было поговорить с Алексеем, в конце дня уставший доктор лишь по доброму улыбнулся и с чувством пожал руку казаку. Старик сам едва стоял на ногах. Еремей увел шатающегося врача в его комнату.
        Зато на следующее утро в лазарет нагрянули очень суровые словоохотливые господа…
        Часть 3. Каторжанин
        Глава 14. Смутьян
        Слухи о шамане, оживляющим мертвецов, прокатились с новой силой по солдатским окопам, вселяя в одних надежду, в других ужас. Превращаться, после смерти, в бездушных зомби никому не хотелось, но вот ожить, получив смертельную рану в бою, все были не против. Если в прошлый раз солдаты видели только следы рукопашного боя в траншеях, заваленных изуродованными трупами, то в лазарете многие свидетели божились, что воочию узрели чудеса воскрешения из мёртвых. Конечно, на самом обряде оживления трупов никто из балаболов лично не присутствовал, но ведь результаты очевидцы видели. Из тёмного морга вылез на божий свет полуголый шаман, со следами от жутких ран на спине, да ещё и вынес на руках воскресшего полковника. А потом, говорят, казак - чудотворец лишь прикоснулся ладонью к холодному трупу на санитарных санях, и солдат задышал. Всех раненых, что к шаману в операционную заносили, он спас - ни один не умер! Хотя вот полковому хирургу всех спасти не удалось, изрядно морг телами пополнился. Может, если бы Алексей не был так завален работой, то и этих бедолаг кудесник на ноги поднял?
        В штабе полка немедленно решили провести расследование и развеять дикие слухи. Поутру в лазарет заявилась многолюдная комиссия из штабных офицеров и начала проводить опрос свидетелей. К сожалению, самого виновника смуты сразу допросить не удалось, умаявшийся казак спал беспробудным сном. Применению радикальных средств для пробуждения смутьяна резко воспрепятствовал начальник лазарета. Обычно очень сдержанный на слова и действия пожилой доктор осерчал не на шутку. Сначала вылил ведро холодной воды на голову денщику Хаусхофера, а потом достал из кобуры револьвер и пригрозил, что вызовет штабс - капитана на дуэль, если мерзавец посмеет показаться на пороге. Хаусхофер так и не появился.
        Однако никому из офицеров штаба и не требовались показания обвиняемого, достаточно и многочисленных свидетелей. Всё ведь происходило на глазах у персонала лазарета. Одних только показаний санитара Яшки и фельдшера Печкина хватало, чтобы богопротивного шамана тащить прямиком на костёр, если бы военный трибунал применял подобное наказание.
        Показательную расправу над смутьяном предотвратило неожиданное появление офицера контрразведки дивизии. Кондрашов сразу изъял все материалы, добытые следствием по делу воскрешения мертвецов. Бегло ознакомился с доносами и приказал главному дознавателю прибыть для отчёта. Инициатором расследования дикого происшествия оказался штабс - капитан, возглавляющий идеологическую работу с низшими воинскими чинами.
        Капитан Кондрашов встретил доносчика очень злым взглядом, лениво козырнув, словно отмахнувшись от воинского приветствия младшего по званию. В тесной комнате у окошка приютился стол, заваленный исписанными листами бумаги. Единственный табурет занял сам капитан, так что вошедшему пришлось стоять.
        - Господин Хаусхофер, почему на прошении к Верховному синоду православной церкви отсутствует подпись полкового священника? - ошарашил неожиданным вопросом капитан.
        - Извините, Эдуард Петрович, о чём это вы? - удивлённо вытянулась физиономия у штабс - капитана.
        - Хаусхофер, не делайте «морду кирпичом»! - хлопнул ладонью по лежащей перед ним бумаге контрразведчик. - Вашим почерком тут ясно излагается, что вы являетесь свидетелем воскрешения из мёртвых. Исходя из сути написанного, следует, что церковь должна причислить казака Алексея Ермолаева к лику святых. Деяния сего чудо - санитара описаны весьма подробно и красочно. Так почему нет подписи священника?!
        - Но мы тут разбирались не с вопросами религии, а с фактами нарушения дисциплины и порядка, - недоумённо развёл руками доносчик. - И я вовсе не являюсь прямым свидетелем чуда воскрешения.
        - Главные ваши свидетели тоже сильно подкачали, - зло усмехнулся капитан. - Санитар Яков Перехвостов уличён в мародёрстве - украл у полковника серебряный портсигар и выкрал у старшего ключи от морга, чтобы обворовать раненого уж до конца. Фельдшер Печкин накануне напился «до поросячьего визга» и на момент событий сильно страдал от похмелья. Да и ваши предыдущие мистические фантасмагории вызвали большое неудовольствие в штабе дивизии. Советую, штабс - капитан, сменить тему фантастических рассказов, иначе вам придётся подыскать другую аудиторию и слушателей.
        - Извините, господин капитан, но какой лично у вас интерес до дел рядового состава нашего полка? - обиженно надул губы штабной офицер.
        - У контрразведки ко всем вопросы найдутся, - грозно сдвинул брови капитан. - Скажите, почему вы не присутствовали на награждении личного состава полка. Ведь, до вчерашнего происшествия, во всех подобного рода мероприятиях вы обязательно принимали участие.
        - У меня сложные отношения с командиром батареи подпоручиком Щетининым, которого должны были вчера награждать.
        - А с пленным немецким офицером у вас сложились отношения дружеские? - прищурив глаз, выведывал контрразведчик.
        - Я немного знаю немецкий язык, поэтому несколько раз выступал в качестве переводчика.
        - А не заводили вы речь о предстоящем визите офицеров штаба дивизии на передовую? Уж больно вовремя случился артналёт на батарею, так вами не любимого, подпоручика Щетинина.
        - Вы не смеете меня подозревать! - взвизгнула штабная крыса, почуяв, что её загоняют в угол.
        - Подозревать - моя профессия, - вперился острым взглядом в покрасневшую физиономию штабс - капитана Кондрашов и додавил «крысу»: - Странно как - то получается: с героями - фронтовиками вы враждуете, а с фельдшером, который живых людей в морг кладёт, дружбу водите. Ну, ладно там он с простым контуженым казачком разок ошибся, а к высшему командному составу, почему такое небрежение допустил? Ведь вот у меня тут утренняя справка из госпиталя имеется. Где известные доктора утверждают, что состояние полковника Беляева удовлетворительное, осколков в теле рентгеновский аппарат не обнаружил, раны не воспалены, серьёзной угрозы для жизни и здоровья пациента не представляют. Получается, ваш дружок в морг отправил легкораненого полковника.
        - Я с низшими чинами дружбу не вожу, - задрал подбородок дворянин.
        - Только ворованный спирт в дар принимаете? - издевался над ним капитан. - Или за краденую бутыль деньгами расплатились?
        - Какую ещё бутыль?! - возмутился Хаусхофер.
        - А у вас, кроме как в прикроватной тумбочке, ещё краденый спирт где - то припрятан? - деланно удивился контрразведчик. - Так мои бойцы могут тщательнее досмотр произвести. Вы ведь, господин Хаусхофер, теперь становитесь основным подозреваемым в организации диверсии. И свалить вину на казачка не удастся. Медик - душегуб и санитар - мародёр уже в разработке. Глядишь, и до главаря шпионского подполья скоро доберёмся.
        - У меня ревматизм. Спирт нужен для компрессов, - задрожал голос у пойманного расхитителя армейского имущества.
        - Странный рецепт - больные суставы лечить полосканием горла, - откровенно заржал капитан.
        - Да как вы смеете? - робко пискнул Хаусхофер.
        - Молчать, пустобрёх! - стукнул кулаком по столу Кондрашов. - Доносы тоже надо уметь строчить. Вместо того чтобы искать шпионов в штабе полка и вылавливать диверсантов, вы заставили офицеров уйму времени потерять на сбор сплетен про оживших мертвецов. А между тем, в полку зреют революционные настроения, появились провокаторы, смущающие умы неграмотных крестьян. Уже пойманы и расстреляны первые дезертиры. Да пусть солдаты лучше верят в воскрешение мёртвых, пусть идут в атаку с наивной надеждой в душе на чудесное исцеление от ран, чем разлагаются пропагандой врагов царя и отечества. Штабс - капитан, приложите свои таланты в нужном командованию направлении.
        - Так точно, господин капитан! Разрешите, выполнять! - вытянувшись во фрунт, щёлкнул каблуками штабс - капитан.
        - Выполняйте, Хаусхофер, а за чудным казачком мы найдём, кому поручить присматривать, - взмахом ладони, отослал доносчика прочь капитан. Контрразведчику показалось, что с ичезновением офицера дышать в помещении стало легче.
        После ухода штабс - капитана, Кондрашов позвал для беседы начальника лазарета. Только перед этим приказал бойцу принести второй табурет.
        - Уважаемый Роман Васильевич, почему такой талантливый… санитар прозябает в окопах, лишь спасая раненых первого батальона? - усадил доктора напротив себя капитан. - Ермолаев принёс бы значительно больше пользы в операционной полкового лазарета.
        - Вы, безусловно, правы, Эдуард Петрович, но я сперва отнёсся с большим недоверием к казачьему знахарю, а после… - доктор смущённо развёл руками, - не нашёл в себе смелости открыто признать эффективность нетрадиционных методов военно - полевой хирургии. Алексей ведь обрабатывает раны открытым огнём, как древние целители.
        - А как он умудряется извлекать металлические осколки из тел пациентов, не используя при этом хирургических инструментов? Я не заметил в его полевом медпункте никакого специфического инвентаря.
        - Похоже, Алексей использует «животный магнетизм».
        - Простите? - вопросительно уставился на доктора полный профан в медицинских терминах.
        Врач на мгновение задумался, пытаясь найти понятное объяснение для несведущего собеседника.
        - Это очень редкое явление. Даже сказал бы - уникальное, - загорелись глаза у старого профессионала. - Я читал, что нечто подобное демонстрируют факиры в Индии. Никогда не мог себе представить, что когда - либо придётся столкнуться с этим феноменом. Видите ли, милейший, живые организмы тоже обладают особым полем, способным влиять на материальные предметы. Некоторые люди, например, могут притягивать к ладоням металлические предметы.
        - В бульварной прессе я что - то такое читал о ловких фокусниках с Востока, - в задумчивости разгладил кончики усов пальцами капитан. - Вроде бы, столичные журналы писали и о намагничивании металлических предметов ладошками. Так получается - казак умеет, действительно, извлекать руками осколки железа из ран.
        - И не только железо! - возбуждённо вскочил с табурета доктор и заметался по комнате. - Казацкий шаман вытягивает ладонями любые осколки из ран и даже жидкости! К рукам Алексея прилипает всё! Он чистит поверхность открытых участков кожи до стерильного состояния, лишь проведя над ней ладошкой.
        - Вы сами это видели? - заподозрил явный подвох контрразведчик.
        - Я видел результат! - поднял указательный палец доктор. - Кожа пациентов была словно промыта спиртовым раствором. А непосредственно за процессом наблюдал мой фельдшер, Печкин, который вчера целый день ассистировал Алексею.
        - Это тот выпивоха, что раненого полковника отправил в морг, - недовольно скривился капитан. - По паршивцу трибунал плачет.
        - Прошу вас, Эдуард Петрович, не стоит так строго карать за врачебную ошибку. Печкин очень грамотный фельдшер, до этого случая я не замечал у него таких фатальных оплошностей. С Алексеем он очень продуктивно отработал всю смену.
        - Ну, может, пусть и дальше за казачком присматривает, - решил завербовать информатора контрразведчик. Кондрашов был уверен, что фельдшер ему не откажет. - А этот полевой шаман, и в правду, способен заставить дышать безжизненное тело?
        С интересом уставился офицер на вышагивающего перед ним туда-сюда профессора.
        - Так на такой трюк, батенька, даже ваш покорный слуга способен, - добродушно рассмеялся наивности строевого вояки старый доктор. - Искусственное дыхание - называется этот приём. Можно ещё и остановившееся сердце запустить, ритмично надавливая на грудь пациента. Только всё надо проделывать очень быстро, не то клетки мозга, не получив кислорода, отомрут.
        - Значит, не всё людишки врут… - по привычке задумчиво покручивая кончик усов, понял капитан. - Ермолаев мог ведь, и оживить полковника, и металлические осколки рукой вынуть, не разрезая ткани тела. Потому и раны у его пациентов быстро заживают, что он их излишне не повреждает.
        - Алексей ещё может огнём раны затворять, как только древние волхвы умели, - продолжал искренне восторгаться доктор.
        - Так какого же чёрта вы его раньше не привлекли к работе в полковом лазарете?! Сколько жизней солдат и офицеров он мог бы спасти за это время?!
        - Вы безусловно правы, мне надо было раньше поговорить с ним и попросить перебраться в лазарет, - усевшись на табурет, уронил на колени натруженные руки старый хирург.
        - Надо при - ка - зать, господин капитан медицинской службы!
        - Да - да, конечно, - затряс седой бородкой интеллигентный врач. - Только в лазарете нет пока второй операционной комнаты, а Алексей способен уже работать самостоятельно.
        - Очистите от трупов морг. Помещение, вполне, подходящее под медблок. Даже чем - то похоже на «пещеру» казака. Только печь туда поставить, и дымоход через вентиляционную трубу организовать. Да этакий каменный блиндаж снарядом не обрушишь! А то вскоре немцы подтянут ближе к линии фронта дальнобойные пушки, снаряды и сюда долетят.
        - Но, батенька, куда же я морг перенесу - все сараи интендантами заняты, - всплеснул руками старик.
        - Сегодня же обратитесь к штабс - капитану Хаусхоферу, он уж расстарается, - подмигнул капитан.
        Когда Алексей проснулся, гроза над его головой уже прошла. Комиссия из штаба убралась восвояси, санитара - мародёра Яшку под конвоем отправили в трибунал, а завербованный шпион - фельдшер Печкин старательно готовил подземный медблок под вторую операционную. Роман Васильевич вызвал к себе вольноопределяющегося казака и вручил ему письменный приказ о переводе, уже фельдшера, Ермолаева в полковой лазарет на должность второго хирурга, с соответствующим воинским довольствием и причитающимся месячным жалованием. Алексею выдали новые комплекты формы, полевой и медицинской. В погребе спешно устанавливали переносную металлическую печку, сколачивали из струганых досок лежаки для пациентов и спальное место для новоиспечённого фельдшера. Сдачи экзаменов от казачьего шамана никто требовать не стал, его высокую компетентность в медицине характеризовали практические результаты.
        Алексей воспринял перевод и повышение по службе без особого энтузиазма. Придётся покинуть уединённую уютную «пещеру», прервать изучение испанского языка с поручиком Ширковым. Алексей отпросился до вечера у начальника лазарета, чтобы съездить забрать свои вещи из медпункта первой роты и попрощаться. Он собирался перевезти на новое место службы главное своё богатство - этажерку с книгами. Теперь будет по вечерам декламировать приключенческие романы раненым солдатам, а офицерам давать почитать книги из личной библиотеки.
        Зато друг Семён был в восторге от переезда Алексея в посёлок, да и кратное повышение жалования увеличивало вклад в общее их финансовое дело. Семён при каждой встрече извещал единственного компаньона банка «Семён и Компания» об удачных вложениях в процветающий бизнес. Добытые Алексеем из немецкого дирижабля деньги были пущены Семёном в рост, и приносили неплохие проценты. Хотя, надо сказать, часть средств расточительный компаньон Семёна и потратил на книжки да слесарный инструмент, не приносящие никакой финансовой выгоды. Состоятельный казачок совершенно не понимал законов рыночных отношений. Семён было возрадовался, когда Алексей взялся за ум и по совету одного тыловика, полкового оружейника Фёдора Карпина, попросил купить у городских подпольщиков толстенную книгу, «Капитал». Однако потом оказалось, что научные труды Карла Маркса в империи под запретом, и Семён сильно пожалел о покупке. Но деньги уплачены, пришлось товар использовать.
        Вечерами, после коллективных прослушиваний глав приключенческих романов, в полутёмном погребке оставались только избранные и читали запрещённую литературу. Большевик Фёдор Карпин изучал «Капитал» вместе с молодыми компаньонами, растолковывая друзьям денежно - товарные рыночные отношения в капитализме и суть прибавочной стоимости. Семён постиг науку значительно быстрее станичного казака. Алексею больше понравились труды Кропоткина об анархизме. Провокационную литературу принёс на сходку молодой интендант, недоучившийся студент Андрей Волков. Семён не стал читать бесполезные книги, за которые даже деньги не уплачены. А вот Алексею идея общества без государственной власти пришлась по душе. Он увидел образ свободного народовластия, какое практиковалось у вольного казачества до подчинения царской руке. Идея всеобщего равенства и братства прельщала романтическую натуру.
        Осведомитель Печкин исправно слал доносы Кондрашову, но контрразведка никаких мер не предпринимала. Данная революционная ячейка находилась под контролем, и широкую пропаганду в окопах не проводила. Подумаешь, группка тыловиков собиралась по вечерам и тихонько просвещалась, не нанося вреда боеспособности полка. Если сурово подходить к дисциплине, то за недовольные высказывания можно пол-армии в трибунал отправить. Активных боевых действий зимой не велось, солдаты сидели в блиндажах, дисциплина падала с каждым днём. Снабжение армии ухудшалось: всё явственнее проявлялся дефицит снарядов и патронов, начались перебои с продовольствием. Промышленность империи не перестроилась на военные рельсы, военную компанию планировали завершить быстрой победой, но бои приняли затяжной характер. Всё это не добавляло боевого духа уставшим войскам, а сменять подразделения никто не собирался, как и усиливать подкреплением. Выбывших ранеными и убитыми солдат еле успевали заменять необстрелянными новобранцами. Теперь в армию добровольцами уже никто не шёл, патриотический порыв угас. Насильно мобилизованные роптали.
        На всеобщем фоне, революционные сходки в погребке казака выглядели невинными посиделками. Ведь участники продолжали исправно выполнять служебные функции, а Алексей так вообще особо усердно. Теперь раненых заносили вначале в «погребок шамана», и, лишь после им проведённой обработки, доставляли на стол полкового хирурга, чтобы тот красиво «заштопал». Осколки из тел уже были извлечены шаманом, раны очищены и обработаны огнём. Многие пациенты даже не отправлялись в госпиталь, а долечивались в лазарете, так как нагноений и воспалений ран не было. Лишь тяжело раненных увозили в город, удивлять армейских хирургов. Местные светила медицины не могли понять, как в полевых условиях, без рентгеновской установки, удаётся проводить филигранные операции по извлечению пуль и осколков из ран. А уж обработка огнём не только кожных покровов, но даже внутренних тканей - поражала.
        Из - за выдающихся заслуг, казачьего шамана карающие органы не трогали, а заодно и доморощенных большевиков с анархистами. Но органы власти бывают тоже разные. Не в смысле: головы и… попы, а, кроме умственных способностей, ещё и моральные сильно отличаются у разных представителей. Вот и столкнулись вокруг молодого казачка противоположности, сломавшие тонкую игру контрразведки и круто изменившие судьбу сына ведьмы.
        Беда пришла, откуда не ждали…
        Глава 15. Анархист
        Зима прошла хорошо, спокойно. Сильных морозов на Южном фронте не было, как, слава богу, и кровавых баталий не случилось - лишь бои местного значения. Поэтому работа у Алексея много времени не отнимала, он продолжал самообразование, изучал медицину под руководством опытного хирурга и, вместе с пехотным поручиком, иностранный язык. Книги по медицине имелись в изобилии, да и наставник под рукой, а вот расшифровывать страницы единственного самоучителя, с французского на испанский, с попутным переводом на русский, приходилось бегать в окопы к Ширкову. Иногда, правда, с французскими словами помогали доктор и бывший студент - анархист, но у них обоих своих обязанностей полно. Да и это надо иметь такое хобби, чтобы так извращаться с иностранными языками. Тут мечта нужна, о путешествии в далёкие страны, о встречи с дикими племенами индейцев в горах Южной Америки. А без огня в душе, интерес к «детским шалостям» у занятых мужчин быстро затухает. Поэтому знакомые подсказывали кое - что Алексею, но всерьёз возиться с учеником не хотели.
        Вот в один из солнечных весенних дней Алексей, как часто делал, отправился к Ширкову. Начальник лазарета разрешал такие вояжи, ибо случись на передовой, какая заварушка, так казачий знахарь на месте даже полезней будет. В «пещере» первого батальона сохранились все условия для операций. Ну, а если загромыхает вдали, то казак быстрее ветра примчится в лазарет. Уж быстрее подвод с ранеными из соседних батальонов, это уж точно. Но в этот день на фронте было затишье, Алексей задержался дотемна, а потом и заночевал в блиндаже у Ширкова.
        На рассвете в блиндаж ввалился запыхавшийся Семён:
        - Извините, Ваше благородие, срочные вести из штаба!
        - Давай бумагу, что там у тебя, - сонно потягиваясь, поднялся с лежанки поручик.
        Семён торопливо сунул в руку офицеру скомканный листок и кивнул Алексею, выйти в траншею, поговорить. Алексей натянул сапоги, накинул на плечи шинель и последовал за ускользнувшим наружу прохвостом. На лице Семёна читалось сильное беспокойство.
        - Алексей, тебе надо бежать! Немедленно! - ухватил друга за локоть Семён.
        - Да говори ты толком, что стряслось?
        - В посёлок нагрянули жандармы. Фёдора Карпина и Андрея Волкова уже схватили. На тебя устроили засаду в «погребке». Не возвращайся за вещами. Я денег на дорогу дам.
        - Да за что схватили - то?
        - За революционную пропаганду, а ты в их бандитской шайке главный числишься.
        - Так брехня же, - возмутился Алексей. - Да и не пропагандили мы никого. Читали себе книжки тихонько по вечерам, всего делов - то.
        - Семён, а ну зайди ка в блиндаж, - выглянул из - за двери поручик и призывно поманил пальчиком. - Это ты меня из - за помятой накладной на продукты разбудил в такую - то рань? А ну, выкладывай на чистоту, чего это ты такой взъерошенный. Ты же, лентяюга, шага лишнего без личной выгоды не сделаешь.
        Семён воровато осмотрелся по сторонам и шмыгнул в блиндаж. Алексей последовал за ним.
        - Ваше благородие, вы офицер правильный, я вам всё, как на духу поведаю, - сняв фуражку, перекрестился Семён.
        - Садись за стол и исповедайся, сын мой, - шутливо пробасил поповским голосом поручик.
        - Не до шуток сейчас, Ваше благородие, - уселся на табурет Семён. - Алексея от расстрела спасать надо. Жандармы за ним приехали.
        - Так, давай, излагай всё по - порядку, - остановил торопыгу поручик. - Кто донос на Алексея написал, за что судить собираются? Я знаю, ты в штабе про всю подковёрную возню знаешь.
        - Случилось это из - за анархиста, Андрея Волкова, он в интендантском подразделении служит, - начал обстоятельно излагать события Семён. - Студент больно грамотен оказался и с математикой тоже дружбу водит. Выявил он хищение армейского имущества на складе и честно доложил в штаб. Но штабс - капитан Хаусхофер его рапорт успел вовремя изъять и, опасаясь, как бы анархист не настрочил новый, поторопился уведомить городского голову.
        - А гражданские личности здесь при чём? - удивился поручик.
        - Так Хаусхофер с унтерами - интендантами ворованные харчи в город возят. Я на базаре армейскую тушёнку сколь раз в продаже видел.
        - Сам, небось, и возил на продажу? - хмыкнул поручик, зная жульнические ухватки Семёна.
        - Обижаете, Ваше благородие, я веду честную коммерцию, - надул губы деловой человек. - Я в открытую со склада не ворую, всё с интендантами по бартеру идёт. А Хаусхофер оптом, без всякой полезной компенсации, продукты со склада тырит. Видать, у него с городским головой крупный бизнес налажен. Потому как, из города сразу десяток жандармов примчалось, и главарей революционного подполья повязали. Не смогли сходу изловить лишь содержателя опасного притона, казака Ермолаева. Хаусхофер выставил своего давнего недруга главным заговорщиком, решил одним ударом всех врагов прихлопнуть.
        - Военнослужащих должны арестовывать солдаты военной комендатуры, - нахмурил брови поручик. - И только по решению трибунала, если дезертиров сразу не расстреляют перед строем, жандармы сопровождают заключённых к месту отбывания наказания.
        - Комендантский взвод тоже участвует в облаве, - заверил Семён. - Может, уже сейчас в расположение роты топает.
        - Кто их впустит в боевые порядки полка?! - разозлился поручик, подскочил к двери и, распахнув створку, крикнул в траншею: - Дежурный унтер - офицер, удвоить посты, никого, без пароля, в расположение роты не пропускать! При попытке прорваться, караульным стрелять на поражение!
        - Николай Васильевич, не надо, - стал собираться в дорогу Алексей. - Я товарищей в беде не брошу.
        - Фельдшер Ермолаев, до выяснения всех обстоятельств, я вас задерживаю! - указал рукой Алексею на табурет поручик. - И без приказа вашего непосредственного командира никуда не отпущу.
        - Так там же моих друзей под трибунал отдадут, - недовольно засопел казак.
        - Показательные расстрелы по - одному не проводят, - успокоил поручик. - А без тебя комплект неполный. Тебя же Хаусхофер главным злодеем выставил.
        - Бежать Алексею надо. Не добьётся он правды у штабных офицеров, - безнадёжно махнул рукой Семён. - Писари уже, наверняка, расстрельный приказ состряпали, осталось только подписи поставить. Хаусхофер найдёт аргументы для комиссии трибунала, ведь на кону стоят большие деньги и его карьера.
        - А на нашей стороне правда стоит, и… - поручик зло ухмыльнулся, - три пулемёта.
        - Не хочу зря кровь солдатскую проливать, - смущённый таким искренним порывом друзей, тихо произнёс Алексей. Он - то уж знал, что может и без поддержки солдат первой роты легко освободить товарищей. Вот только придётся Силу приложить, и тогда без жертв не обойдётся.
        - Сиди в блиндаже и не рыпайся! - прикрикнул на Алексея поручик. - Я к комбату сбегаю, мужик боевой - своих в обиду не даст. А ты Семён исчезни, чтобы и на себя беды не накликать.
        - Я побегу в лазарет, с Романом Васильевичем переговорю. Может, он своим авторитетом на штабных надавит? Держись, Алексей, и носа с передовой не высовывай. Ты даже ещё не дезертир, пока прямого приказа явиться не получил. Оказывай медпомощь раненым в траншеях, а за товарищей не переживай - без главаря подполья, их не расстреляют.
        Друзья разбежались искать правду, а Алексей горько задумался над нелепой судьбой. Всю жизнь готовился Отечество защищать, и, вроде бы, нашёл своё истинное призвание, но, видно, опять не судьба. Эта ненужная народу война уже давно ему не нравилась тупостью царского командования, а теперь и вовсе стала ненавистна.
        Солдатская жизнь на войне особо не ценится, даже за дерзость офицеру могут рядового под трибунал отдать. В обычное время смутьянов плетью бы выпороли, а в военное, судьи становятся жестокими особо - приговоры суровее. И оправданий никто не слушает: древо дисциплины нужно чаще поливать кровью. Не то размякнет солдат, думать над смыслом приказов начнёт, а ему только умирать за царя и положено - нет у него права выбора, командир его судьбу решает. И были бы хоть офицеры толковые, но чем выше чины, тем спеси дворянской больше - народ пушечным мясом считают. Вспомнил Алексей загубленный зря первый казачий эскадрон, аж слёзы на глаза навернулись. Ничего в этой войне не меняется, только хуже становится - уже начали своих расстреливать, только другим для острастки.
        Не дождавшись Алексея в засаде, жандармы начали активный поиск беглеца. Сунуться на передовую сами побоялись, но вот отделение комендантского взвода направили. Только солдаты пароля не знали, часовые их назад завернули. Через час прискакал гонец с приказом из штаба: прибыть фельдшеру Ермолаеву в расположение лазарета.
        Однако комбат приказал фельдшеру задержаться для оказания срочной медпомощи подпоручику Щетинину. Якобы артиллерист снаряд на ногу командиру батареи уронил. Вдруг перелом? Алексей же знатный костоправ, пусть посмотрит шаманским взглядом. А через время, пришёл и другой приказ, уже от начальника лазарета: фельдшеру Ермолаеву оставаться в медпункте первой роты и вести приём раненых.
        Так бы, может, и до вечера игрались, но в полк неожиданно прискакал капитан Кондрашов с двумя хмурыми подручными, и прекратил «футбол». Вначале контрразведчик побеседовал с поручиком жандармерии Котовым. Выяснил причины задержания рядовых и претензии к фельдшеру Ермолаеву. Доносы на всех троих были написаны по всем правилам, свидетельские показания прилагались, вещественные доказательства обнаружены. Ермолаеву пошёл в зачёт том «Капитала» на библиотечной полке.
        - Котов, вы же понимаете, что в воинской части вы не можете самостоятельно арестовывать революционеров? - сидя в комнате канцелярии полка, с прищуром глянул на старого служаку капитан.
        - Мне только поручено оказать содействие военной комендатуре, - нервно дёрнулись седые бакенбарды на пухлых щеках пожилого жандарма. Он понимал, что лезет не в своё дело, но оспорить приказ городского начальства не смел. Его и послали, так как старик славился бульдожьей хваткой, и, в связи со скорым выходом на заслуженную пенсию, перечить власть имущим не мог. - Я костьми лягу, но приказ городского головы выполню.
        - О, тут интересы больших людей затронуты, - удивлённо поднял брови контрразведчик. - То - то я гляжу, всё штабное офицерство забилось по щелям, как тараканы - ни одного в конторе не застать, все на обход позиций разошлись. Не в курсе, трибунал уже составил предварительное обвинение?
        - Заседание уже прошло, и бумага подготовлена по всей форме, - сжав губы, процедил жандарм. - Вот только предводителя революционеров изловим и можно к стенке ставить дезертиров.
        - А не боитесь, Котов, что за «дезертира» вас солдаты не на смех поднимут, а… на штыки? - усмехнулся контрразведчик и пояснил не местному: - Казак Ермолаев один уничтожил несколько сотен врагов, за что награждён серебреными крестами: «Георгием» четвёртой и третьей степени.
        - Былые заслуги не защитили его от решения трибунала, - упрямо выдвинув челюсть, отстранился от вынесенного сурового приговора жандарм. - Смутьяна расстреляют в назидание бунтовщикам.
        - Я так понимаю, личного интереса, мстить фельдшеру Ермолаеву, у вас нет? - впился взглядом в лицо жандарма капитан.
        - Революционеры должны быть пойманы и сурово наказаны, - уклонился от прямого ответа служащий. Конечно, его начальство осечки в щекотливом деле не простит. Точной причины столь агрессивных действий Котов не знал, но понимал одно - опасные личности должны быть из полка устранены любым способом.
        - В таком случае, уважаемый, мы с вами союзники, - холодно улыбнулся железному служаке капитан. - Проследим, чтобы всё было выполнено по закону, и предотвратим назревающий мятеж в полку. Или, по крайней мере, проследим и выясним, кто его организовал.
        - Вы думаете, что из - за одного рядового может начаться мятеж?
        - Я выясню, из - за кого начнётся мятеж, - подняв указательный палец, перефразировал контрразведчик. - У нас с вами, Котов, всего лишь дюжина бойцов, и ввязываться в боевые действия мы не будем. Правильно?
        - Так точно, господин капитан. В полку есть своё командование, - охотно закивал опытный служивый, понимая, что капитан выводит и его из-под удара.
        - Будьте так любезны, воспользуйтесь своим влиянием и достаньте вердикт трибунала, а также посодействуйте моему человеку, изготовить второй экземпляр приказа. Мне нужна бумага с подлинными подписями и печатью. Иначе источник «пожара» могут сокрыть заинтересованные лица, а нам нужен документ, обличающий поджигателей мятежа. Надеюсь, вашей подписи или виз высшего командного состава в бумаге нет?
        - Для суда над рядовыми солдатами больших чинов не требуется, - пренебрежительно хмыкнул жандарм. - Штабс - капитан Хаусхофер был в трибунале за главного.
        - Видно, ходить ему теперь в штабс - капитанах вечно, - с явной угрозой в голосе предрёк капитан тяжёлую карьеру Хаусхоферу.
        Кондрашов в одиночку отправился в первую роту. Сперва поговорил с комбатом Вольдшмидтом и поручиком Ширковым, а затем зашёл в блиндаж, потолковать с Ермолаевым.
        - Здравия желаю, Ваше благородие! - вытянулся во фрунт Алексей. За время ожидания он уже продумал несколько вариантов собственных действий.
        - Садись казак, серьёзный разговор есть, - козырнув ладонью, уселся за стол капитан и пригласил Алексея занять место рядом. - Не дадут тебе спокойного житья в полку. Переходи служить к нам в дивизионную контрразведку. Работа у нас творческая и рисковая, как раз по тебе будет.
        - Спасибо, Ваше благородие, но воевать мне что - то совсем расхотелось, - понурив голову, честно признался Алексей. Обманывать хорошего человека было бы неправильно.
        - Так и я не пищу от радости, - грустно покачал головой капитан, - но воевать - то надо.
        - Не правильная это война - зряшная, - не знал, как выразить свои чувства Алексей.
        - Против Веры, Царя и Отечества пойдёшь? - сдвинув брови, мрачно взглянул капитан.
        - За Веру и Отечество я всегда постою, а вот насчёт царя и компании - сильно разочаровался. Не нравится мне буржуазный строй на Руси, я теперь за анархию ратую.
        - Это за безвластие, что ли?
        - За власть народа!
        - И как такой народ себя от нашествия супостатов защищать станет? Без армии, без командования?
        Капитану по долгу службы приходилось знакомиться с различными течениями в политике.
        - Как казаки в старину ополчались, всем миром. Выберут станичники боевого атамана, соберут народное войско, а после войны распустят по домам.
        - Распустить армию хоть сейчас можно, а вот собрать что - то не получается, - усмехнулся офицер.
        - Так потому, что война не праведная, не за интересы народа! - горячился юный революционер, не обращая внимания, с кем дискутировать о власти задумал. - Ведь сперва - то добровольцы валом пёрли!
        - Глупые были, пороху не нюхали, - отмахнулся офицер. - А как смерть в глаза увидели, так и воевать, сразу расхотели. Нет, брат, без железной дисциплины сильное войско не получится. Умирать никому не хочется.
        - Так то, если зря умирать, за шкурные интересы буржуазии. А за Отечество и Веру казаки испокон веку шли на смерть. И ни наград, ни денег им не надо, потому что за своё дрались, за жизнь родного казачьего племени. Так и весь народ анархисткой державы должен встать на защиту родины.
        - Да ты, батенька, стал идейным анархистом, - невесело подвёл итог Кондрашов, поняв, что переубедить наивного мечтателя логическими доводами не получится. - Только нет нигде в мире анархистского государства, не выстоять хаосу против железной дисциплины.
        - Мы свой, мы новый мир построим! - загорелись энтузиазмом глаза юного революционера.
        - Кто был ни чем, тот станет всем, - криво ухмыльнулся капитан. - Уже подобное проходили, во французскую революцию. Только потом этот лозунг переродился в: «Грабь награбленное».
        - Так атаманов надо выбирать правильных, - указал на просчёты старой революции образованный современник.
        - Где же таких… праведных - то столько набрать, - грустно вздохнув, легонько стукнул честного парня в плечо капитан. - Если бы ты в контрразведку пошёл, то легко и себя и товарищей от беды спас.
        - Я и так спасу, - нахмурившись, пробурчал под нос казак.
        - А вот самодеятельности мне в полку не надо, - погрозил пальцем капитан. - Освободишь товарищей, но подальше от линии фронта. Только поклянись, что не станешь потом против царя ничего дурного злоумышлять.
        - Так не враг же я братам - казакам, они на фронте за самодержца жизни кладут, - потупился революционер. - Нет, до великих идей анархии общество само дозреть должно. Я буду лишь источником света в тёмном царстве. Клянусь просвещать народ и ничего боле. Долог путь к истине. Царь может пока спокойно править.
        - Ну, спасибо, что разрешил династии Романовых править, - превратил всё в шутку жизнерадостный капитан, хотя сам принял клятву странного казака всерьёз - глаза мальчишки не лгали. - Теперь поехали на судилище. Приговору особо не обижайся, не горячись зря, формально всё по закону империи будет - я прослежу.
        С переднего края фронта вышли в сопровождении пехотного взвода. Впереди ехал на коне Кондрашов. У луки седла капитана гордо шагал, высоко подняв голову в чёрной папахе, казак Ермолаев. Затем шёл поручик Ширков, возглавляя взвод с винтовками на плече, примкнутые штыки грозно сверкали на солнце треугольными гранями. Когда вошли в посёлок, солдаты не начали, по - обыкновению, горланить походную песню, а перешли на чёткий строевой шаг. Подошвы сапог выбивали пыль с дорожной полосы, угрюмым стуком оглашая пустынную улочку. Глухое эхо заметалось среди изб, стучась в окна и двери.
        Вслед за отрядом потянулись в центр посёлка люди. От лазарета ковыляли, опираясь на костыли и палочки, раненые. Тыловики бросали дежурные дела и тоже со всех окраин спешили к штабу.
        Алексея нагнал фельдшер Печкин и, дёрнув за рукав, громко поведал новости, чтобы и капитан услышал:
        - Ты чуток продержись Алексей, Роман Васильевич на передовую поскакал, постарается убедить командование полка пересмотреть ошибочное решение трибунала.
        Печкин, хоть регулярно и писал доносы в контрразведку, но вины за собой не чуял. Ведь это он с первым санитарным обозом отправил весточку капитану Кондрашову, что на Алексея жандармы охоту устроили. Потому и успел вовремя прибыть контрразведчик на место расправы. А уж теперь капитан ценного казака в обиду не даст.
        Только вот у злодея Хаусхофера тоже свои информаторы имелись, и палач спешил привести приговор в исполнение, пока штабное начальство не передумало. Конечно, зря он знаменитого казака в одну связку с вредным анархистом увязал. Но уж очень хотелось до проклятого казачьего шамана дотянуться, много нервов он Хаусхоферу попортил. Однако жалеть об ошибке поздно, надо побыстрее заканчивать аттракцион. Городской жандарм не позволит капитану Кондрашову самоуправствовать. А командир полка, получив записку от родственничка из города, вмешиваться в процесс не станет. Только и долго делать вид, что сильно занят на передовой, тоже не сможет - Хаусхоферу придётся с казнью поспешить. За что инициатора крайних мер могут слегка пожурить, но то уже мелкие издержки процесса. Главное - враги будут казнены, а недруги напуганы. Смертельно опасный Хаусхофер заставит себя уважать!
        Прознав о доставке последнего осуждённого, главный жандарм вывел остальных двух революционеров на площадь и поставил спиной к бревенчатой стене амбара. Жандармы двумя пятёрками расположились по флангам, а отделение солдат комендатуры выстроилось параллельно стене, в десяти шагах. Внутри квадрата метался возбуждённый штабс - капитан.
        - Требую передачи преступника под юрисдикцию полевого трибунала! - нервным криком встретил прибытие отряда на площадь распорядитель казни и обернулся за поддержкой к поручику жандармерии.
        - Господин капитан, вы обещали провести всё по закону, - надув щёки, напомнил жандарм.
        Котов занял позицию рядом с фельдфебелем, командиром расстрельной команды.
        - Я здесь только наблюдатель, - ехидно улыбнувшись, развёл руками Кондрашов, так и оставшись в седле, словно заняв позицию на наблюдательной башне.
        Поручик Ширков построил солдат в две шеренги позади комендантского отделения. Винтовки пехотинцы держали на плече, но примкнутые штыки сильно нервировали жандармов.
        - Господин поручик, зачем вы привели в посёлок вооружённый взвод? - нахмурил брови Котов.
        - Для первого взвода запланирован поход в баню, - лениво помахивая веточкой, отозвался Ширков.
        - С винтовками?
        - А в прифронтовой зоне иначе нельзя. Враги на каждом шагу, - ожёг жандарма взглядом поручик.
        - Никакой бани сегодня не планировалось! - высунулся из - за плеч жандармов Хаусхофер.
        - Значит, так комбату и доложим, - пожал плечами Ширков. - Ну, не бежать же нам сразу обратно? Тут у вас такое интересное представление намечено. Неужто, секретное? - поручик показно обвёл взглядом увеличивающуюся с каждой секундой толпу зевак.
        - Оставайтесь уж, только не мешайте правосудию, - скрипя зубами, выдавил Хаусхофер и повернулся к фельдфебелю. - Почему у осуждённого не связаны руки?
        Фельдфебель нехотя взял толстую пеньковую верёвку, подошёл к Алексею, подождал, пока тот сбросит с плеч шинель, и связал ему руки за спиной.
        Алексей молча прошёл к бревенчатой стене амбара и встал с краю от связанных точно также товарищей. Он отлично видел невозмутимое лицо Кондрашова и понимал, что у контрразведчика есть какие - то козыри в рукаве.
        Над запруженной народом площадью повисла напряжённая, гнетущая тишина. Группки жандармов, озираясь по сторонам, сжались в кучки. Солдаты комендантского отделения нервно оглядывались назад, на сверкающие штыки пехотного взвода, вздрагивая от ненавидящих гневных взглядов. Котов постоянно утирал платочком пот со лба, будто на дворе не март, а конец мая. В толпе зрителей все, затаив дыхание, ждали развязку драмы.
        - В чём дело, фельдфебель, почему у вашей команды ружья ещё на плече? - дёрнул Хаусхофер за рукав младшего по званию. - Пора начинать. Зачитайте приказ.
        - Не по форме, - отрицательно замотал головой бывалый служака.
        - Что значит не по форме? - покраснел от ярости Хаусхофер. - Тебе штабс - капитан приказывает, исполнять!
        - Не по форме, - упёрся фельдфебель. - Не положено стрелять в «Георгиевские кресты». Сие есть надругательство над знаками доблести. Я такого преступного приказа не отдам.
        Хаусхофер только сейчас заметил два серебряных креста на левой стороне груди казака.
        - Ну, так сорвите с преступника побрякушки! - аж взвизгнул штабс - капитан, сгорая от нетерпения.
        - Извините, Ваше благородие, солдатское звание не позволяет! - громко, на всю площадь, отрапортовал фельдфебель и поучил штабную крысу армейскому уставу: - Срывать погоны и награды дозволяется лишь офицерам!
        - С удовольствием, - зло зашипел штабс - капитан и заспешил к осуждённому. - Давно мечтал с груди вурдалака кресты содрать.
        - Это ещё надо посмотреть, кто из нас вурдалаком будет, - гордо выпятил грудь с крестами казак. - Ты вон белые ручки под кожаными перчатками прячешь. Видать, боишься серебряных крестов касаться. Так кара божья тебя всё равно достанет, упырь.
        Хаусхофер оскалился и, картинно вышагивая, храбро приблизился к связанному противнику. Штабс - капитан демонстративно натянул облегающие кожаные перчатки плотнее на кисть руки и кончиками пальцев взялся за серебряный «Георгиевский крест».
        Концы креста резко провернулись, распарывая гранями кончики пальцев штабс - капитана.
        Хаусхофер дико взвизгнул и упал без чувств, потеряв сознание от болевого шока.
        - Не лапал бы ты крест, упырь, пальчики бы и не обрезал, - довольно усмехнулся казак.
        Фельдфебель осенил грудь крестным знамением и подбежал к поверженному офицеру. Кожаная перчатка была вспорота на всех пальцах правой руки, из глубоких ран, до кости, хлестала кровь.
        - Санитары! - замахал руками фельдфебель, призывая помощь.
        Печкин с товарищами оттащили бесчувственное тело в сторонку и принялись бинтовать изуродованную руку. По всему видать, военная карьера Хаусхофера бесславно окончилась.
        Главным теперь почувствовал себя Котов. Балаган нужно было заканчивать, вдали появилась пыль от приближающихся всадников - возвращались в штаб офицеры.
        - Фельдфебель, зачитайте решение трибунала! - воровато оглянувшись на ропщущий строй фронтовиков, распорядился жандарм. Успокаивало какое - то подозрительно умиротворённое выражение лица скучающего капитана контрразведки - он что - то знал, остальным пока неведомое.
        Фельдфебель уныло пробубнил стандартный текст про дезертиров, изменников и революционеров, запнувшись лишь в конце. Он на долгую минуту умолк, повертел бумагу в руках, словно проверяя на свет денежную купюру, потом подбежал к главному жандарму и шёпотом спросил его мнение.
        Котов внимательно рассмотрел подписи, проверил печать и красноречиво посмотрел на скучающего капитана Кондрашова. Тот ободряюще помахал ладошкой, мол: «Давай дальше».
        - Трибунал постановил, - фельдфебель выдержал торжественную паузу, - признать Алексея Ермолаева, Фёдора Карпина и Андрея Волкова виновными и присудить каждому… по три года ссылки в Сибирь. Вердикт окончательный и обжалованию не подлежит.
        Народная площадь взорвалась ликованием, караул облегчённо выдохнул, жандармы недоумённо переглянулись. Стоило ли, ради такого зряшного дела, так суетиться?
        - Ну, и жулик вы, господин капитан, - подойдя вплотную к Кондрашову, с явным облегчением прошептал Котов и промокнул лоб… влажным платком.
        - Я же сразу сказал, что мне, для предотвращения мятежа, нужна не копия приказа, а второй полноценный экземпляр, - докуривая сигарету, усмехнулся капитан и поднял указательный палец: - Второй экземпляр.
        - Как же Хаусхофер подписал… другой приказ?
        - Нервничал, торопился куда - то, - пожал плечами капитан. - Надеюсь, вы не будете утверждать, что второй хуже первого.
        - Главное - смутьяны убраны из полка, и не станут докучать честным людям, - отмахнулся довольный жандарм. - А расстреляны сразу или сосланы на годы в Сибирь - не суть важно.
        - Правильная позиция, которую я вас прошу донести и до жандармского управления, - Кондрашов очень серьёзно посмотрел в глаза офицеру. - Царёвы слуги должны жить дружно.
        - Не извольте беспокоиться, господин контрразведчик, ваши подопечные отправятся по этапу целыми и здоровыми.
        - Поверьте, милейший, это в ваших же интересах, а то вон оно, как неудачно с Хаусхофером получилось - то. - Кондрашов положил руку на плечо жандарма и слегка развернул в сторону осуждённых, указывая взглядом на крайнего узника. - Наш казачий шаман полон ещё сюрпризов.
        Алексей, уже особо не таясь, приложил гравитационные силы к нитям пеньковой верёвки, и волокна, как перетянутые струны, разорвались. Непринуждённо сбросив порванные узы на землю, Алексей бережно отколол награды с гимнастёрки и сложил в снятую папаху.
        - Семён, отошли в родную станицу: награды, казачью шашку и все книги из библиотеки - моему крёстному отцу, Матвею Ермолаеву.
        - Не волнуйся, друг, всё сделаю, - принял в руки награды Семён. - А как остальным твоим капиталом распорядиться?
        - Деньги узнику ни к чему - меня на казённые харчи перевели, - обнял друга на прощание Алексей и рассмеялся. - Задаром довезут до края земли Русской, а там и до Америки рукой подать. Может, на удачу, со мной махнёшь.
        - Нет уж, я лучше по купленному билету, с комфортом, до тёплых краёв чуть позже доберусь.
        - Ну, тогда мы с товарищами втроём пойдём за мечтой, - небрежным взмахом ладони, смахнул верёвочные путы с рук узников сын ведьмы.
        Кондрашов, понаблюдав издали за распоясавшимся шаманом, с грустью заметил:
        - Никогда не надо становиться на пути у человека, которому уже нечего терять. - Потом, чуть помолчав, капитан добавил: - Особенно, если это вовсе и не человек…
        Глава 16. Шаман
        Алексея с товарищами довезли на немилосердно скрипящей ржавыми не смазанными осями подводе до городской тюрьмы. Помариновали неделю в общей камере. Кормили сносно, но арестантской робы ссыльным не выдали - политические ходили в цивильной одежде. Ну, а в данном случае, в солдатском обмундировании, только без погон на плечах и без кокарды на фуражке. Алексей носил фуражку, подаренную напоследок Семёном.
        Устраивать побег сразу казак не стал, предложил товарищам доехать до конечного пункта, и уже бежать из - под открытого неба. Иначе в тюрьме или в поезде придётся стражу Силой давить, а напрасных жертв не хотелось бы.
        Когда прибыли в Ростовскую пересыльную тюрьму, где формировали этап на восток Русской империи, то попали в одну камеру с политическими, высланными из губерний Кавказа. Большевик Фёдор Карпин встретил знакомых товарищей, Алексей с анархистом Андреем Волковым оказались «на обочине». Опытные подпольщики, опасаясь провокаторов, с молодыми анархистами душевных бесед не вели. Вежливо поздоровались и отсадили в сторонку. Молодой казак не обиделся.
        Тюремный каземат для политзаключённых был достаточно вместительным: в центре установлен длинный дощатый стол, вдоль боковых стен ряды железных кроватей, в торцевой пробиты узкие зарешеченные окошки, под самым потолком. Алексей занял свободную койку в углу, и, не стесняясь удивлённых взглядов, разделся по пояс. Он ввёл в свой распорядок дня выполнение силовых изометрических упражнений. Форму терять не хотелось. На несколько минут в камере повисла мёртвая тишина, хилая интеллигенция изумлённо таращилась на стройного атлета. Чётко проступающие под кожей мышцы вздувались крутыми буграми. Когда силач упирался руками в стену, пытаясь сдвинуть каменную махину, то из - под пальцев сыпалась серая пыль от штукатурки, и, казалось, будто кирпичи жалобно поскрипывали под напором железных мышц.
        Алексей развернулся спиной к сокамерникам, но всё прекрасно видел «колдовским» зрением. Глава большевистской ячейки, который представился при знакомстве с новичками Маратом, глядя на казака, покрутил растопыренными пальцами у виска. Фёдор Карпин замотал головой и начал возбуждённо шептать Марату на ухо. Главарь внимательно вслушивался в торопливый говор и, не отрываясь взглядом от мускулистой спины молодого атлета, уже одобрительно кивал, изредка поглаживая густые чёрные усы.
        Алексей, не доставая часы, сверял личное расписание с тюремным. Он выполнил получасовой комплекс упражнений, оделся и приготовился к приёму пищи. Через минуту в окошко двери началась раздача тарелок с похлёбкой. Алексей взял положенную «пайку» и примостился на краю стола. Рядом уселся Волков, напротив - Карпин и, поменявшись местами с завсегдатаем, Марат. Пока трапезничали, на этом краю никто не переговаривался. Марат изредка бросал пристальные взгляды на молодого казака, сразу определив сословие по красным лампасам на синих галифе.
        Когда дошла очередь до горячего чая, Марат предложил гостям коробку с рафинадом. Друзья с благодарностью приняли угощение и смаковали напиток чуть дольше остальных. Оставшись с бывшими солдатами за столом наедине, Марат осторожно поинтересовался:
        - И какие у молодых людей планы на ближайшее будущее?
        - Да и вы, вроде, ещё не старик, - огрызнулся студент - анархист.
        - Что ты, Андрей, сразу ерепенишься. Товарищ по делу спрашивает, - одёрнул друга Фёдор и с воодушевлением признался: - Я собираюсь сражаться на идеологическом фронте, где партия прикажет.
        - Мы же мечтали в Америку рвануть? - удивился резкой смене настроений Алексей.
        - Может, и за границей революцию поднимать надо, - заметался между двух товарищей Фёдор.
        Анархист неожиданно тоже пересмотрел прежнюю позицию:
        - Спасибо, Алексей, что от расстрела спас, но я уж лучше три года в Сибири посижу, чем всю жизнь по заграницам бегать, - уткнувшись взором в стол, честно признался Волков.
        - Ну, как хотите, я и один могу в путешествие по заморским странам отправиться, - обиженно махнул рукой казак.
        - Куда ты один в чужой мир полезешь? - беспокоился за неопытного пацана Фёдор. - Ты же простых бытовых мелочей не ведаешь. Тебя отлично натаскали выживать на поле боя, а среди толпы мирных обывателей ты, как белая ворона. Даже стоимость вещей и услуг не знаешь.
        - Разберусь, как - нибудь, - хмыкнул нелюдимый парень, понимая справедливость упрёка. Самостоятельно в цивилизованном обществе он ещё не жил. - На крайний случай, везде дремучий уголок мира найдётся - в дикой природе выживу.
        - Впервые вижу Маугли, тому тоже легче в джунглях прожить, чем среди людей, - добродушно рассмеялся Марат и, заметив обиду в глазах парня, пояснил: - Это один индиец, мальчишка, выживший в диком лесу среди зверей.
        - Индейцев я уважаю - боевые парни, - расплылся в улыбке Алексей. - Только не все книги я читал. Кто написал «Маугли»?
        - Киплинг. Почитай, тебе понравится, - улыбнулся в ответ Марат и, встав из - за стола, поманил пальцем к зарешеченному окну. - Пойдём, покурим в сторонке.
        - Не балуюсь.
        - И в бога веруешь, - без упрёка, заметил Марат. - Видел серебряный крестик у тебя на груди.
        - В пустой душе селится тьма, - к месту вспомнил слова старого наставника Алексей, но всё-таки двинулся за собеседником.
        - А идеалы революции, разве веру не смогут заменить? - с хитрым прищуром посмотрел на поповского воспитанника Марат.
        - Новые идеалы ещё долго растить придётся, а корни старой веры на тысячи лет вглубь истории уходят. За них надёжнее цепляться.
        - Радует, парень, что не только мускулатура у тебя развита, - раскурив папиросу, похвалил революционер. - Жаль только, что ты к анархистам прибился. А чем тебе большевики не по нраву?
        - У вас пролетариат - гегемон, а я ратую за всеобщее братство. И сам - то я казак - к крестьянам ближе.
        - Цели у нас общие, и революцию вместе делать. Предлагаю объединить общие интересы.
        - У вас для меня есть конкретное предложение? - Алексей понял, что главарь большевистской ячейки неспроста завёл разговор.
        - Скажу откровенно: партии очень нужна твоя помощь, - не стал юлить Марат. - Товарищ Карпин уверяет, что ты можешь устроить побег в любое время и из любого места заключения. Будто бы ты обладаешь сверхъестественными способностями.
        - Владею Силой, - скромно склонил голову сын ведьмы.
        - Одной силушкою богатырской каменных казематов не разрушить, - усмехнулся наивности казака Марат. - Тюрьма железом крепка.
        - Моя Сила от Земли идёт - железо ломит, камень рушит, - в ответ хитро подмигнул Алексей и решил удивить.
        Дежурный по камере только что сдал в дверное окошко пустые миски и кружки. «Кормушка» захлопнулась, щёлкнул засов. Все узники занялись своими делами: кто - то читал, другие душевно беседовали, иные горячо спорили о политике - у двери никто не вертелся.
        Алексей лёгким кивком предложил Марату прогуляться до выхода. Когда подошли вплотную к обитой железом двери, Алексей провёл рукой по поверхности закрытой «кормушки».
        Откидная крышка с лязгом упала, повиснув на железной цепочке.
        Алексей отвёл Марата чуть в сторонку.
        - Вот чёрт, дверка не закрылась, - донеслось злое бормотание из коридора, и надзиратель подошёл к двери. Заглянул в камеру, притянул рукой «кормушку», лязгнул запором.
        Алексей озорно хихикнул, подшагнул к двери и опять провёл рукой по обитой железом крышке.
        «Кормушка» вновь упала, лязгнув цепочкой.
        - Чо за бисова сила?! - донеслось из коридора. Надзиратель вернулся, опять зыркнул внутрь камеры и с силой захлопнул дверцу, в очередной раз лязгнув запором.
        Алексей приложил палец к губам и придержал Марата за локоть. Узники в камере вновь засуетились, загомонили. В коридоре послышались удаляющиеся шаги подбитых железными подковками каблуков, и глухое бормотание надзирателя.
        - А с дверным замком такой фокус можешь проделать? - азартно подначил Марат, вовсе не рассчитывая на такое чудо.
        - Если только растяпа забыл замок на ключ запереть, - рассмеялся Алексей и, подступив вплотную к двери, закрыл спиной обзор остальным узникам.
        Но Марат сбоку видел, как Алексей приложил ладонь к сплошной железной обивке двери на уровне врезного замка, потом сжал пальцы в кулак и пару раз провернул, словно кран отвинчивал. Внутри двери тихо клацнул механизм замка.
        - Вуаля, - сделал приглашающий жест ладошкой взломщик и на сантиметр приоткрыл створку двери.
        - Неужели, правда, забыл замкнуть? - не мог поверить в чудеса бывалый зэк.
        - Не будем подставлять хорошего человека, - прикрыл дверь Алексей и крутанул скрюченными пальцами воздух у железной обивки.
        Марат недоверчиво толкнул дверь ладонью, дёрнул за ручку - стоит, как влитая!
        - Ну, Гудини, тебе бы в цирке выступать!
        - Я лишь простой шаман, - скромно потупился юноша. Похвалы было слышать лестно, но как - то непривычно.
        - Почему прямо сейчас - то не сбежишь? - отходя с кудесником опять к окну, и нервно закуривая вторую папиросу, удивлённо спросил Марат.
        - Некуда здесь бежать, - грустно вздохнув, признался Алексей. - Назад в станицу я не вернусь. Стыдно казакам в глаза смотреть. Сколько душ на войне сгинуло? Сколько ещё сражается? А я, хоть и не по своей вине, вроде как дезертиром числюсь.
        - Можно дальше уйти, на Кавказ. Там знаменитым бы абреком стал, - смущал лихой жизнью Марат.
        - Ни деньги, ни слава меня не прельщают, - небрежно отмахнулся Алексей и мечтательно глянул сквозь решётку окна на проплывающие по небу облака. - Мир повидать хочу.
        - Чистая у тебя душа, Алексей. Трудно тебе в грешном мире жить, - сочувственно обнял парня за плечи Марат и подвёл под свой интерес: - Поможем мы тебе заграничье повидать, но и ты партии подсоби чуток, освободи важного товарища из мест заключения.
        - Только, если будет по пути, - не хотел менять планы Алексей. - Я своим друзьям обещал свободу дать.
        - Ну, я слышал, Волков уже бежать передумал. Отсидится тихонько где - нибудь в Туруханском крае. Жить можно - лично проверял, - рассмеявшись, отмахнулся от слабого аргумента Марат. - А товарищ Карпин пойдёт, куда партия прикажет.
        - Мне - то, какой резон кривыми дорожками петлять? - понимал, что большевики хотят его просто использовать в своих целях Алексей.
        - Твоя дорога как раз распрямится, да ещё и надёжных попутчиков обретёшь, - продолжал обрабатывать простака опытный агитатор. - Тебе судом уготован путь в северные края. Из ссылки ты сбежишь без проблем - дикие таёжные просторы тебя не остановят. Однако петля на север надолго задержит, и ты всё равно вернёшься обратно на Сибирский тракт. Дальше у тебя два возможных пути: тысячи километров вдоль границы империи, аж до Дальнего Востока, или переход через горы и пустынные степи в северный Китай. Но, учти, китайского языка и местных обычаев ты не знаешь, а тамошний народ пришлых европейцев очень не любит. Во времена боксёрского восстания на окраине Китая почти всех иноземцев вырезали. Ты же не хочешь устилать свой путь трупами?
        - Я вообще человек мирный, если меня не злить, - кивнул Алексей, поощряя сказителя продолжить охмурение младенца.
        - Надо изменить тебе и Карпину статью с политической на уголовную, - всматриваясь в глаза казака, нагло предложил беспринципный революционер.
        - Мне всё едино, из-под какой статьи бежать, - пожал плечами Алексей. - И железные кандалы не помеха. Только, что изменится?
        - Маршрут движения, - рассмеялся Марат. - За казённый счёт доставят на восточный край земли Русской империи.
        - На Камчатку?
        - Нет, там пока каторги ещё не организовали, - отрицательно помахал папиросой Марат. - На угольные копи Северного Сахалина.
        - Южный Сахалин под оккупацией Японии, - показал знание географии казак. - Думаю, япошки беглецам не будут рады.
        - Пройдёте на рыбацкой шхуне вдоль восточных берегов Руси к портам Кореи. Контрабандисты часто туда шастают. Оттуда легко добраться до свободных портов: португальского Макао или английского Гонконга. Ну, а там, на пассажирском пароходе, уж рукой подать до Америки, хоть Северной, хоть Южной. Деньги на билет и проживание партия раздобыть тебе поможет.
        - Заманчивое предложение, - задумался над логично продуманным маршрутом Алексей. В одиночку ему было бы тяжело провести столь сложный переход.
        - Соглашайся боец, - соблазнял агитатор. - Твоя сила, воинские навыки и шаманские штучки сложатся с житейским опытом бывалых товарищей и материальной поддержкой подпольной организации - вместе вы непобедимы.
        - Доведу товарищей только до Макао, там расстанемся, - ограничил рамки операции Алексей. - Где я вашего важного узника встречу, и как казённый маршрут сменю?
        - Товарища зовут Артёмов Михаил Семёнович. Подпольная кличка - Артём. Ждёт он тебя с нетерпением уже второй год на Сахалинской каторге. Здоровье узника сильно подорвано царским режимом, третьей суровой зимы ему не выдержать. Кстати, говорят, ты ещё и знахарь отменный.
        - Я на фронте лишь полевую хирургию слегка освоил, - скромно уточнил шаман.
        - Карпин уверен, что тебе по силам оживлять даже мёртвых, - с прищуром глянул в глаза медику - самоучке Марат.
        - И вы в это верите? - усмехнулся Алексей.
        - Да я даже в бога не верю, - рассмеявшись, хлопнул парня по плечу революционер. Потом резко оборвал смех и опять впился взглядом в глаза казака. - Хотя, после твоих фокусов, колдун, готов поверить и в чёрта.
        - Называйте лучше шаманом, - смутился казак.
        - Пусть твоим партийным псевдонимом будет - Шаман, - нарёк товарища новым именем глава революционной ячейки.
        - Шаман - подходящее имя, - одобрительно кивнул Алексей. - Но мы не обговорили все детали операции. Как я легально попаду на Сахалин?
        - Всё произойдёт почти, что само собой, - хитро подмигнул бывалый зэк. - Спокойно катишься до Иркутска. Там формируются этапы на Север и Дальний Восток. Тебе надо перескочить на восточный маршрут. Для этого ты и Карпин станете уголовниками.
        - Чтобы в кандалы заковали надо кого - то убить? - недовольно скривился казак.
        - С твоей воинской подготовкой и казачьим гонором - это проблемой не будет, - успокоил совесть парня Марат. - Тебя вынудят стать убийцей. Видишь ли, начальник пересыльного пункта в Иркутске очень не любит политических. Вроде бы, бомбисты - анархисты, при покушении на советника царя, взорвали полицейских, и среди них погиб брат иркутского тюремщика. Поэтому начальник смешивает на короткий период потоки политических и уголовников, объясняя скученность нехваткой помещений. А уж тебя, как анархиста, обязательно бросят в один барак с уголовниками. Тюремщикам нравится, когда урки грабят и унижают интеллигенцию. Уголовников не наказывают, там на каторгу отъявленные душегубы кучкуются. А вот если гонор проявляют политические, то им местные судьи охотно меняют статью на уголовную. Ну, а за убийство наказание вообще однозначное - угольные шахты Сахалина. Артём так туда и попал, когда наглого уркогана в драке зашиб до смерти. А простыми тумаками ты оборзевшую от безнаказанности шваль не урезонишь. Да и драться вам с Карпиным придётся вдвоём против всей оравы, интеллигенция предпочтёт отсидеться в сторонке,
чего и вам будет настоятельно советовать.
        - Я терпеть унижений не стану. Дальше Сахалина не сошлют, больше пожизненного срока не дадут, - сжал кулаки казак. - Пусть иркутский полицмейстер готовит кучу гробов.
        - Достаточно по трупу на каждого, и каторга вам с Карпиным обеспечена, - ограничил размах побоища Марат. - Не стоит дополнительно привлекать к себе внимания, может затруднить выполнение основной задачи на Сахалине. Вам надо там попасть в общий барак, а не в специальный, для особо опасных. С «бессрочных» зэков даже кандалы не снимают, а остальных этапируют в «железе» лишь до мест исправительных работ.
        - Ладно, прибью двоих, остальных только покалечу, - не сомневаясь в своих силах, пообещал казак.
        - Индеец, мне нравится твой кровожадный настрой, - усмехнувшись в усы, хлопнул воина по плечу вождь большевистского племени.
        - А вдруг урки не полезут безобразничать? - предположил невероятный вариант Алексей. Просто так, без повода, крушить черепа ему не хотелось.
        - Видел у тебя на шее серебряный крестик. Просто «засвети» цацку, братки и подвалят, отнимать.
        - За этот крестик всю тюрьму по камешкам раскатаю! - вспыхнул дьявольский огонь в глазах сына ведьмы.
        У Марата аж окурок выпал из губ, ибо почудились ему в глубине чёрных зрачков, вместо бликов солнечного света, пляшущие языки пламени.
        Глава 17. Край земли русской
        До иркутской пересыльной тюрьмы добирались дольше месяца. Уж майское солнышко заглядывало сквозь решётку каземата, освещая большую, плотно заставленную двухъярусными нарами комнату, до отказа заполненную разношёрстной публикой. В центре камеры за столом играли в карты авторитетные воры. В стороне, у стены, разметали по нарам натёртые до кровавых мозолей руки и ноги кандальники. Блатные урки и фраера - первоходки кучковались отдельными группками, не смешиваясь. Политические осуждённые плотной группой жались в дальнем от окон углу, ближе к отхожему месту. Но хилая интеллигенция не роптала, силясь пережить трудное время без синяков и выбитых зубов. Были среди «политики» и крепкие мужчины, однако идти на опасный конфликт с бывалыми зэками не решались. Численный перевес, свирепость и организованность были за блатным сообществом. Да и местная администрация симпатизировала ворам - «общак» грел не только блатных, но и вертухаям перепадала золотая крошка с воровского стола. Лишь убийство сурово наказывалось: политических осуждали на каторжные работы, а блатным добавляли сроки заключения. Ибо статистика
смертей отправлялась в столичный департамент, где клерки отсчитывали жалование надзирающим лицам и охотно вычитали с них денежки за «неплановый падёж». А вот полученные при этапировании к местам заключения травмы в отчётность не входили - то ли строптивый зэк получил дубинкой по морде от надзирателя, то ли каблуком в зубы от сокамерника - какая разница? Враги царского режима должны страдать в меру наказания, и срок лишения свободы - не самый неприятный при этом фактор.
        Не успели прибывшие политзаключённые познакомиться в дальнем углу каземата с партийными товарищами, как от стола воров прибыл очень важный делегат.
        - Эй, «политика», который тут из вас Волковым будет, - ухмыльнувшись щербатым ртом, кинул через губу плюгавенький мужичок в помятом костюме тройке и со шляпой котелком на лысом черепе.
        - А тебе, шкет, зачем он надобен? - прищурив глаз, задал встречный вопрос Алексей. Сам Андрей Волков втянул голову в плечи и отодвинулся чуть в сторонку.
        - Тебя что ли, фраер, Волковым кличут?
        - Сам сперва назовись, - окинул небрежным взглядом мятый костюмчик наглого субъекта Алексей.
        - Я Крысолов, слыхал? - важно выпятил цыплячью грудь, делегат воров. - А твоё, фраерок, как погоняло? Вижу, ты у политических «Иваном» прописался.
        - Не угадал, Алексеем меня друзья зовут. - Казак ожёг Крысолова взглядом и добавил: - А для остальных я - Шаман.
        - Не слыхал о таком воре, - презрительно фыркнул лысый мужичок. - Наш «Иван» желает Андрея Волкова видеть.
        - Зачем? - спокойно дознавался Алексей.
        - Ливер сучонку отбить!!! - потерял всякое терпение «важный» вор. - Малява от хороших людей на стукача пришла, посчитаться бы надо. Ты что, баклан, за него вписаться хочешь?!
        - Крыса, не верещи, - поморщился Алексей. - Иди к своей поганой кодле, выбери на заклание две жертвы и приведи на алтарь. Скажи своему «Ивану», что Шаману на сегодня достаточно будет и двоих паршивцев, но, если грешников придёт больше, он сделает милость и упокоит всех желающих. Пусть не переживают - умрут быстро. И не затягивайте там, а не то Шаман осерчает и сам придёт, тогда уж побьёт, сколь под руку тварей попадётся, без разбору.
        - Да ты против кого… - начал возмущаться делегат, но визг застрял в глотке, когда Шаман сжал пальцы в кулак. Ибо в тот же миг невидимая костлявая рука смерти сжала сердце в груди вора.
        - Ты же не хочешь, крысёныш, умереть первым? - Алексей разжал пальцы, и биение крови бешено застучало в висках помилованного уголовника.
        Крысолов, жадно хватая ртом воздух, словно выброшенная на сушу рыба, в страхе попятился к своим, а потом развернулся и побежал, в конце споткнувшись и упав к ногам хохочущей братвы. Гогот смолк, когда Крысолов поведал страшную «предъяву», кинутую залётным фраером, честным ворам. Местный «Иван» отрядил авторитетного вора и пару крепкого вида бойцов на «стрелку» с «политикой».
        Троица вразвалочку направилась к никому не известному в воровских кругах Шаману. Бойцы не вынимали рук из карманов брюк (Алексей видел сквозь ткань железные гирьки на верёвочках), а главный переговорщик ловко прятал в рукаве острую заточку, в виде шила.
        - Какой баклан тут честным ворам смертью грозил? - выдвинулся вперёд из троицы коренастый мужик, со шрамом на щеке.
        Алексей встал с нар и шагнул навстречу. Краем глаза заметил, что Фёдор и Андрей встали по бокам чуть позади него. Теперь обе тройки буравили друг друга злыми взглядами. Воры на мгновение растерялись, встретив неожиданно дружный отпор «политики». Но, бросив насмешливые взгляды на голые кулаки молодых пареньков, бывалые урки показали «железо».
        - Благодарю, что сами сделали выбор, - одобрительно кивнул Алексей и шагнул ближе к главарю.
        Вор осклабился и попытался резко воткнуть заточку в живот молодого дуралея.
        Стальные тиски перехватили руку вора и сжали до хруста косточек.
        Вор дико завизжал от боли, выронив заточку на пол.
        Словно паровой молот врезался в грудь вора, круша кости и отбрасывая далеко назад. Вор отлетел на десяток метров, врезавшись позвоночником в дощатый стол. На пол посыпались кружки с чифиром, заливая тёмной жижей веер рассыпанных карт. Труп, изломанной куклой, свалился в лужу, перекрашивая грязный пол в красный цвет, кровью, выплескивающейся из раскрытого в беззвучном вопле рта.
        Пара бугаёв, между которыми прошмыгнуло тело вора, успели лишь проследить за его красочным полётом, прежде чем неведомая сила подхватила их невесомые тела, двинув навстречу лбами. Алексею оставалось лишь проконтролировать ладонями точность попадания. Черепа врагов с оглушительным треском раскололись, как перезрелые кокосовые орехи, вывалив скудное содержимое на разбитые лица. Секунду постояв обнявшись, поверженные гиганты рухнули на пол.
        Алексей всплеснул ладонями, ни одна капля красной жижи не прилипла к рукам Шамана. Казак наклонился, поднял с пола выроненную вором заточку.
        Воцарившуюся мёртвую тишину взорвал истошный крик:
        - Братва, мочи «политику»!!! - взревел «Иван», вскакивая с лавки.
        Однако наступательный порыв воровской братии тут же угас, стоило Шаману лишь всплеснуть рукой.
        «Иван» завалился на спину, цокнув о каменный пол острым кончиком стального жала, пробившим затылочную кость черепа. Деревянная рукоятка заточки торчала из вытекающей глазницы.
        Алексей поднял две гирьки за верёвочки и крутанул в кулаках примитивные кистени, с шумом разрезая воздух. Братва в страхе пригнула головы и прыснула прочь из - за стола.
        - Ну, раз сегодня никто не хочет больше умирать, то не стоит перекармливать смертушку. - Алексей повернул голову к крайним узникам. - Добрые люди, постучите в дверцу, пусть вертухаи трупы вынесут - смердит.
        Перепуганные сокамерники с воодушевлением забарабанили в окованную железом дверь. Когда пришла группа надзирателей с дубинками, сразу спросили, кто зачинщик драки.
        - Я грешников в ад отправил, - поднялся с нар казак.
        - Я участвовал, - следом поднялся Фёдор.
        - И я помогал, - неожиданно присоединился к товарищам Андрей.
        - Ты - то куда лезешь, - зашипел на друга Фёдор. - Сам же в ссылке хотел отсидеться.
        - Видно, «заказали» меня казнокрады армейские, - понурил голову Волков. - Не выжить мне одному. Я уж лучше поближе к Алексею держаться буду, с Шаманом не пропадёшь.
        - А ну, прекратить разговорчики, душегубы проклятые! - замахнулся дубинкой надзиратель. - Руки за спину, и шагом марш в карцер!
        - Не надо фронтовиков пугать, - одним только взглядом остановил дубинку на взмахе Шаман. - Мы смерть близко видели, как бы строгая старушка вам самим в глаза не заглянула.
        Надзиратель в страхе оглянулся назад, но за спиной никто его дубинку не придерживал. Она просто… прилипла к воздуху!
        Лишь только когда молодой казак прошёл к двери, невидимая сила отпустила дубинку. Главный надзиратель утёр ладошкой холодный пот со лба и приступил к краткому опросу свидетелей. Объяснений своему временному параличу он найти не смог, кроме как воздействия нечистой силы в лице казака - шамана. Однако подобный бред опытный надзиратель в докладную записку не внёс, ещё самого сумасшедшим посчитают. По всему выходило, что бывалый казак - фронтовик жестоко расправился с драчливой гопотой. Потом от жандарма - следователя надзиратель узнал: казак этот душегуб, каких свет не видывал - за ним несколько сот убитых немцев и австрияк числится. Якобы, сотню из них он топором и ножами изрубил - вот мясник!
        Опасную троицу заперли в отдельной камере и выводили, до отправки по этапу, лишь два раза. Вначале постоять молча в клетке, пока судья зачитывает приговор: Алексею присудили пятнадцать лет каторжных работ на Сахалинской угольной шахте, а его подельникам по десять лет, каждому. Разговаривать с осуждёнными никто не собирался, вина была очевидна, решение суда стандартным. Другой раз друзей вывели, чтобы переодеть в арестантскую робу и заковать в кандалы.
        Когда железные обручи на руках и ногах скрепили заклёпками, жадный надзиратель осмелился ограбить казака. Алексей уже лишился всего имущества, кроме предмета культа - крестика. На беду, крестик был серебряным и пробудил в глазах надзирателя жажду наживы.
        - Сымай цацку, душегуб! - потребовал толстый жандарм.
        - Нательный крестик разрешён, - спокойно возразил Алексей.
        - Украшения из драгоценных металлов к ношению запрещены! - раздул щёки важный служивый и, мерзко ухмыльнувшись, добавил: - Всё равно грехи не замолишь, в ад утянут.
        - Ты, добрый человек, желаешь мой крест нести, - улыбнулся ворюге Алексей и, сняв с шеи шнурок с крестиком, протянул жандарму. - А сил - то хватит, ибо грехи солдатские тяжкие, много душ людских на войне загубил.
        - Да уж как-нибудь сдюжу, - расхохотался жадюга и сжал шнурок в кулаке.
        Вдруг невесомый крестик стал тяжелеть, будто невидимая рука ухватила за него и натянула шнурок в струну. Жадюга вцепился изо всех сил, но пудового веса крест потянул шнур из потной ладошки. Крестик вырвался и упал впритык с подошвой сапога жандарма, по самую крестовину вонзившись в доски пола. Край крестовины прорезал резиновый кант подошвы насквозь. Чуть ближе, и пропорол бы большой палец ноги.
        - Тяжёл мой крест для тебя оказался, - улыбнулся казак и, без усилий, выдернул крестик из доски, поднял за шнурок и водрузил на шею.
        - Шама - а - н, - прошептали дрожащие губы жандарма, а его взгляд приковала глубокая выбоина в доске пола.
        Больше никто к Алексею не приставал с назойливыми просьбами. Охранники опасались сумасшедшего фронтовика, а кандальники и рады бы держаться от кровожадного шамана подальше, да обстановка не позволяла. Сперва ехали в тесном железнодорожном вагоне, потом ютились в трюме речной баржи. В устье Амура каторжан перевели на морской пароход и доставили на север Сахалина.
        Богатые углём шахты по условиям позорного Портсмутского мира 1905 года достались Японии. На южной половине острова теперь хозяйничали оккупанты. Всех русских каторжан они сразу расстреляли. Недостатка в рабах империя Восходящего Солнца не испытывала - полно корейских рабочих. Которые и язык самураев лучше понимали, и пищи меньше потребляли, чем избалованные царским режимом ленивые каторжане.
        Пока добрались до Сахалина, уже и лето началось. На пристани встречал новую партию заключённых сам глава Северной каторги. Она осталась на острове единственной русской шахтой. До Первой мировой войны её почти совсем забросили, свозили всякий сброд подыхать, но вот в прошлом году спустили план добычи угля и начали активно теребить главу каторги. Майор Путилин пытался удовлетворить запросы военного флота в угле, но и про свой интерес не забывал. За десятилетие спокойной жизни он оброс связями с зарубежными компаниями и чуть ли не половину добытого угля продавал нелегально. Губернатор, конечно же, тоже был в доле, но теперь, как с цепи сорвался, требуя увеличения поставок угля во Владивосток, при этом не желая уменьшать и отгрузку «налево» - привык за эти годы к денежному приварку. Старик Путилин уже готовился выйти на заслуженный пенсион и зажить на нажитые непосильным трудом капиталы, но проклятая война спутала все радужные планы. Хам губернатор не отпустил опытного управляющего на заслуженный отдых и давил последние соки из старика. Перечить власти майор не смел, слишком много у него грешков за
душой накопилось. Поэтому тоже жал план из каторжан что есть мочи. Прибытие пополнения, для начальника шахты было манной небесной.
        Путилин велел выстроить контингент вдоль пирса и лично осматривал каждого зэка, как хозяин - барин рабочих лошадей. Народец был пока ещё трудом не замученный, физически здоров, но богатырской силой не блистал. Лишь один молодец выделялся статью, как племенной жеребец среди худородных кляч.
        - Кто таков? - подошёл хозяин к видному парню.
        - Казак Алексей Ермолаев, Ваше высокоблагородие! - вытянувшись во фрунт, стукнул каблуками лихой боец.
        - Служивый? - удивлённо всплеснул руками чрезвычайно довольный чётким докладом майор. - Бориска, ану, подать дело Ермолаева мне в руки.
        Услужливый клерк перелопатил кипу папок и поднёс нужную хозяину.
        Путилин развязал тесёмки, раскрыл, бегло просмотрел глазами характеристику заключённого.
        - Политический? Как же ты, награждённый двумя «Георгиевскими крестами» фронтовик, в этакую грязь - то полез?
        - Напраслину возвели на меня злые люди. Никогда ничего плохого супротив Веры, Царя и Отечества не злоумышлял, Ваше высокоблагородие. Честно бился за страну и народ русский. И готов доказать сие беспримерным рвением и усердием в труде.
        - Это как же? - опешил от напора такого энтузиазма хозяин каторги.
        - Прошу, Ваше высокоблагородие, разрешения сколотить отдельную артель и выдать нагора двойную норму угля.
        - И что ты за своё рвение просишь? - заподозрил подвох опытный управляющий. - Да и где дурней ещё таких сыщешь.
        - Прошу лишь выдавать двойную «пайку» на каждого ударника труда, - простодушно улыбнулся парень. - Двоих фронтовых товарищей я уже имею, а остальных в артель наберу из политических. С уголовниками у меня отношения не сложились. Рука тяжёлая - могу зашибить слишком «борзых».
        - Ага, вижу, четверых уж приголубил в иркутском каземате, - прочитал в деле майор. - Только тут я за убийство не жалую. Сразу душегубов вешаю. Мне на каторге железный порядок надобен.
        - Вот и прошу, Ваше высокоблагородие, не искушать судьбу, и отделить политических от уголовников. А двойную выработку угля я гарантирую.
        - Да откель у меня политические на каторге, - всплеснул руками начальник. - Тут же одни душегубы и грабители сидят.
        - Господин майор, - осторожно подступил ближе клерк с бумагами на руках, - есть один у нас политический - Артёмом кличут. Он тоже из - за драки с убийством статью поменял на уголовную.
        - Ладно, пусть хоть не артель, а маленькая бригада будет, - махнул рукой Путилин. - Всё же клок шерсти с драной овцы.
        - Двойной паёк выдавать будете, так мы вчетвером за десятерых работать станем, - прельщал перспективами искуситель.
        - Вижу, что силы в тебе немерено, - задумчиво оглядел атлета старик. - Но ведь остальные - то не богатыри. В чём секрет?
        - Да с Дона я, Ваше высокоблагородие, а там шахт полно. Я уголь чую.
        - Бориска, сведи солдатика с этим Артёмом. Если бывалый зэк признает молодого бригадиром, то пусть работают. Докладывай мне об успехах бригады ударников каждый день. Ермолаев, ещё есть какие пожелания?
        - Прошу выделить мне отдельный участок шахты, чтобы ленивые урки под ногами не путались.
        - Да где же я тебе ещё и отдельную шахту найду, - рассмеялся Путилин.
        - А вы, Ваше высокоблагородие, пустите меня в старую выработку. Для маленькой отары и на вытоптанном поле корма полно.
        - Ну, казак, дерзай! - одобрительно хлопнул по плечу странного парня старик. Понять всей потаённой сути он пока не мог, но по честному открытому лицу парня видел, что он, и правда, готов работать на совесть. А пронаблюдать за бригадой политических найдётся кому. Всё равно с острова бежать некуда. С другого края, злые япошки окопались, да и местное население тоже не любит вороватых каторжан. Даже если зэки лодку украдут и пролив переплывут, то всё одно в бескрайней дальневосточной тайге сгинут. Тут экспедиции с оружием и припасами пропадают каждый год, а уж голозадым каторжанам вообще не выжить в суровом краю.
        Одним словом - край земли русской!
        Глава 18. Кандальник
        Прибывших заключённых увели с пристани в огороженную частоколом зону. Поверху заострённых брёвен накручена колючая проволока. По периметру зоны вышки с часовыми. Хозпостройки сколочены из досок, жилые бараки собраны из брёвен. Из каждого строения торчит печная труба. Прохладный ветер, налетавший с водных просторов, холодил кожу даже под одеждой.
        Кандальников завели в кузню, сбили заклёпки на оковах. Однако, освободили не всех. С каторжан первого разряда, тех кому присудили больше двенадцати лет заключения, сняли только ручные кандалы, а бессрочных узников оставили в полном комплекте цепей. Так что Карпин и Волков, получившие по «десятке», счастливо потирали натёртые запястья и лодыжки, виновато кося взглядом на закованные ноги Алексея. Впрочем, похоже, казак не обращал особого внимания на «браслеты», словно не железный груз таскал, а лёгкие погремушки из фольги. Одно неудобство - кандалы широко шагать не позволяли, казаку приходилось семенить шажками.
        - Ничего, лишний вес на ногах махать кайлом не помешает, - хихикнув, подбодрил толстомордый надзиратель, заводя артель Алексея в пустующий барак. - Жить, политические, туточки будете, чтобы с уголовниками меньше пересекаться. Бригадир, ты к зиме должон не меньше двух десятков артельщиков себе набрать. Зря топить пустой барак не станем, уплотним вас прибывшими душегубами. Покудова места вдосталь, и ночи тёплые, живите отдельно, но харчеваться будете в общей столовой. Чай можете у себя пить, посуду вечером получите.
        - Скажи - ка, дядя, а харчи на сахалинской каторге жирные? - задал насущный вопрос Андрей Волков. Бывший студент и интендант привык себя баловать разносолами.
        - Как и везде, - пожал плечами надзиратель. - По норме положено выдавать: 400 грамм мяса, 100 крупы, хлеба полтора кило. Только на Сахалине с мясом проблемы, часто рыбой перебиваться придётся. А так, кормим сытно. По выходным и праздникам даже стопку вина преподносим. Малую денежку тоже регулярно платим, это уже через своего «Ивана» получать будете. Правда, часть на «общак» принято отдавать, и какая - то копеечка уйдёт на подарки конвойным. Но это уж всюду так. Общение с администрацией только ваш «Иван» должон вести. «Пахан» в «хате» отвечает за порядок в артели и выработку рабочей нормы в шахте.
        - А кандалы, когда с Алексея снимите? - хмуро покосился на железную цепь казака Фёдор Карпин.
        - Через пару годков прилежных трудов переведут его из первого разряда в исправляющиеся, тогда и раскуют ноженьки. Может, и раньше, если «хозяину» работа артели понравится.
        - Каков распорядок дня? - окинул взором пустые пыльные нары барака Алексей.
        - Рабочий день с 6 утра до 6 вечера. Обед и отдых с 11 до 13. Ещё в 7.30 и 16 положен чай. Однако всё так для артелей, работающих на поверхности. Те же, кто в забое трудится, чай пьют, пока утром смену в шахту спускают и, дожидаясь последних горняков из шахты, в конце дня. Обедают под землёй, когда уж артельный «Иван» решит. Продукты в бидонах и корзинах с собой в шахту берут. Вечером горячий ужин в общей лагерной столовой. За временем следите по ударам колокола. В глубине шахты звуки дублируются ударами в рельс.
        - Ох, сказитель, расписал ты нам тут жизнь сказочную, - с недоверием усмехнулся Фёдор. - Отчего же людишки на Сахалине мрут без счёта?
        - Зима суровая, работа тяжёлая, а главное - опасная, - горестно вздохнув, посетовал надзиратель. - Шахта старая, обвалы часто случаются.
        - В побег братва «подрывается» тоже часто? - допытывался Фёдор.
        - Туточки, братки, бежать некуда, - захихикал надзиратель. - Если не хотите в лапы к голодным медведям или злым япошкам попасть.
        - А уголовники в зоне не шалят? - вспомнив иркутский «наезд», опасливо поёжился Андрей.
        - Конвойные разнимают драки выстрелами на поражение, - ухмыльнулся надзиратель. - Да и «хозяин» старик строгий - зачинщиков велит кнутом пороть, а за смертоубийство, и вовсе, вешает без пощады. С душегубами иначе порядка не наведёшь - мусорный народец. Вы, политические, люди анта… анти - ллихен - тные, только нутром слабые - мрёте быстро. Вон у нас на каторге всего один в живых и остался. Когда пришёл, здоровым был, как медведь. Сейчас лишь костяк остался. Не дружит с авторитетными людьми, вот и гоняют его «Иваны» на самые тяжёлые работы. Это добре, что вы нтилли - хента в свою артель перетащите. Может, дольше протянет мужик, а то уж кровью харкать начал… Не-е, то не от битья, то угольная пыль нутро разъедает… Сегодня, после смены, я его к вам в барак переведу. А покудова, располагайтесь, тюфяки и подушки свежей соломой набейте, пылюку в хате погоняйте.
        Вечером вернулись шахтёры. Как только мужики чуть отмылись от угольной пыли и сменили грязные робы, надзиратель привёл единственного политического старожила знакомиться с новыми товарищами. Узник проводил конвоира настороженным взглядом до выхода и повернулся к парням.
        - Михаил Семёнович Артёмов, большевик, - протянул широкую мозолистую ладонь шахтёр.
        Парни тоже представились, по очереди пожав натруженную руку узника. Мужчине было далеко за сорок, в морщинках над глазами чернела въевшаяся в кожу угольная пыль. Его некогда могучая фигура усохла и сгорбилась. Одет в сильно застиранную серую робу.
        Заговорщики уселись на лавки по обе стороны длинного стола и оценивающе рассматривали друг друга.
        - А нам сменной одёжки не выдали, - возмутился Волков, студент - интеллигент привык поддерживать опрятный вид. - Сатрапы! Даже куска мыла не дали.
        - На первое жалование всё купите, а пока дорожную робу будете до дыр затирать, - усмехнулся наивности новых каторжан старожил зоны и, прищурившись, спросил: - Почему меня в свою артель кликнули?
        - Привет тебе от старого друга, Марата, - объяснил причину Алексей. - Товарищ желает тебе поскорее на волю выйти.
        - Так значит, вы и есть та боевая группа, что послана мне на выручку? - Артёмов уже получил весточку с большой земли о чудо - бойцах. Только, глядя на молоденьких солдат, верилось с трудом в их супермощь. Хотя главарь и внушал уважение - очень физически развитый парнишка. Но и сам Артём был не слабак, однако что толку? - И каков план баталии? Самый сильный из вас, я гляжу, в ножные кандалы закован. Как бежать будет - то? Я свои браслеты два года таскал, потому в ту пору о побеге даже не думал. И товарищи мои все в проклятой шахте полегли, так и не успев от оков освободиться.
        - Железо снять не проблема, - небрежно отмахнулся Алексей. - Марат обещал, что партийная ячейка поможет деньгами и плавсредствами, лишь бы мы с каторги вырвались.
        - Все деньги на плавсредство и потратили, - горестно вздохнул Артём. - Купили местному контрабандисту бензиновый мотор на рыбацкую шхуну. Он, вроде бы, согласился переправить беглецов в Корею, но сразу бежать не сумели, а потому в договорной срок не уложились. Теперь крохобор ещё денег требует, но в партийной кассе пусто.
        - Ладно, будем решать проблемы по очереди, - легонько хлопнул ладонью по столу Алексей. - Первая задача - осмотреть шахту и накопить провиант для побега.
        - Шахту я за эти годы хорошо осмотрел, - хмыкнул старожил и упёрся взглядом в глаза молодому атаману. - Но сперва надо решить - кто в нашей группе главный.
        - У вас товарищ Артём, какой опыт в проведении боевых операций? - не отвёл взгляда казак.
        - В 1905 году на баррикадах сражался, - пожал плечами подпольщик.
        - И много врагов настреляли? - усмехнулся Алексей.
        - Ну, парочка городовых точно на моём счету, - гордо вздёрнул подбородок революционер.
        - А на моём - больше двух сотен душ, - ошарашил казак. - И в боевых операциях участвовал не раз.
        Артём посмотрел на других молодых товарищей, те дружно закивали в подтверждении слов атамана. Фальши на честных лицах не чувствовалось, соратники были абсолютно уверены в невиданной мощи командира.
        - Шаман с одного удара убивает, - шёпотом поведал тайну Фёдор.
        - У Ермолаева два «Георгиевских креста» за подвиги на поле боя, - поддакнул Андрей
        - Ну, с Георгиевским кавалером мне ли тягаться?! - улыбнувшись, поднял ладони революционер. - Только скажи - ка, артельный «Иван», зачем «хозяину» обещал повышенную норму выработки гнать?
        - Следовало заинтересовать начальника, чтобы разрешил работать автономно, - охотно пояснил идею Алексей. - А усиленное питание позволит откормиться и накопить запас харчей для побега.
        - Вчетвером за десятерых не сдюжим - загнёмся в забое, - указал на явный просчёт уже накопивший опыт горняк.
        - Уголь рубить один буду, вам только тачки катать, - беспечно отмахнулся от пустякового дела богатырь. - Нам главное с блатными в конфликт не вступить. Хотя бы недельку дали осмотреться и подготовиться к побегу.
        - Недельку?! - полезли глаза на лоб у каторжанина.
        - Ну, потерпите ещё чуток, не хочу Силой из зоны прорываться, - потупившись, извинился за столь долгий срок скромняга - затейник. - Товарищи, давайте попробуем уйти элегантно, без горы трупов и моря крови.
        - Да ты, я гляжу, и впрямь - монстр, - с явным недоверием к безумным срокам и сумасшедшему душегубу, саркастически ухмыльнулся Артём. - Думаю, «Иваны» поостерегутся гнева «хозяина», сразу «предъяву» артеле ударников не выкатят. Первое время будут присматриваться все.
        - А нам большего и не потребуется, - облегчённо выдохнув, уверенно заявил молодой наглец.
        - Ну, поживём - увидим, - покачал головой бывалый каторжанин.
        - Шаман нас всех вытащит, - не сомневался в командире Фёдор. - Может, кого из местных товарищей ещё надо на свободу вывести?
        - Никто из блатных в побег с Сахалина не пойдёт. Даже если пролив переплыть, то вокруг непролазная тайга на тысячу вёрст. И всё местное население против беглых каторжан ополчится - не любят катов честные граждане.
        - Так мы же в Корею на шхуне уйдём? - заёрзав попой на лавке, напомнил заманчивый план Андрей Волков.
        - Эх, ребятушки, до корейских берегов больше тысячи морских миль, - тяжело вздохнул старожил. - Сами под парусом мы столько не пройдём, да и рыбацкие шхуны больно уж хлипкие для дальних переходов. А у подкупленного контрабандиста могут быть свои причины отказать беглецам: мотор сломался, дефицитного здесь бензина нет, да и желания рисковать, без серьёзной предоплаты, не появится.
        - Найдём, чем заинтересовать, - нахмурился Фёдор, постукивая кулаком по ладони.
        - Желание - тысяча возможностей, отсутствие желания - тысяча препятствий, - озвучил мудрую мысль атаман шайки и, услышав призывный звон колокола, предложил артели пройти в общую столовую отужинать. На повышенный паёк бригада пока рассчитывать не могла, но и обычной пайке была рада.
        Вечер прошёл тихо, никто к новичкам не приставал - народ присматривался к странным политическим каторжанам. На следующее утро, артель Алексея усиленного питания тоже не получила. Зато по четыре кирки, лопаты и тачки выдали без проблем. Хотя надсмотрщики и удивились количеству тачек, но лишь отпустили едкие шуточки про кротов многоручек.
        Когда политические отделились от остальных шахтёров и покатили тачки с инструментом в заброшенный старый штрек, артельные «Иваны» злорадно ухмылялись. В том краю богатые угольные пласты давно выработали, да и крепь подгнила, того и гляди, проход породой завалит.
        - Ну, и как мы тройную норму давать будем? - освещая путь керосиновым фонарём, оглянулся на молодого бригадира старожил.
        - Дядя Артём, а куда ведёт этот тоннель? - не смог пробить насквозь толщу земли колдовским зрением Алексей. Он видел впереди множество ответвлений, но вся паутина проходов сразу не просвечивалась.
        - Если не свернём с магистрального штрека, то через пару километров добредём до старого ствола шахты. Только его засыпали землёй и сверху брёвнами завалили.
        - Выход не охраняется?! - сразу воодушевился Алексей.
        - А что охранять? - пожал плечами узник. - Ведь всё равно не вылезет никто. У нас над головой сто метров земли.
        - Сомневаюсь я, что ленивцы весь ствол шахты доверху засыпали, - задумчиво покачал головой казак.
        - Конечно не весь, - согласился Артём. - Но вертикальный колодец никто снизу не откопает.
        - А зря, - огорошил дурковатый шахтёр. - Грунт сам вниз ссыпается, успевай лишь отгребать.
        - Так завалит же? - Артём осветил фонарём улыбающуюся рожицу. Однако по блеску в глазах молодого бесёнка показалось, что казак вовсе не шутит.
        - Не бойся, дядя Артём, подкоп из темницы я сам сделаю. Вы займётесь транспортировкой угля и созданием временного лагеря.
        - Да где ты здесь залежи угля видишь? А если и нащупаем в стороне от магистрали богатую жилу, то где крепь найдём, чтобы новый штрек не обвалился нам на голову?
        - Это ты, дядя Артём, правильно заметил: надо подготовить завал магистрали, - Алексей остановил караван тачек и осмотрел окрестности. - Нашёл! Далеко ходить не будем. Сворачиваем влево. Натопчем тропинку в тупичок. Пока рублю уголь, вы катайте пустые тачки от завала до перекрёстка. Проложим ложный след. Потом я буду доставлять тачки с углём на перекрёсток, а вы уже назад, к стволу шахты.
        - Зачем? - не хотелось Андрею зря бегать с пустой тачкой.
        - Когда прокопаю выход через старый ствол шахты, пусть все думают, что артель политических завалило в глухом тупичке. А мы парочку дней отсидимся в дальней штольне и выберемся на свободу. Конвой не станет искать погребённых под землёй шахтёров.
        Товарищи удивлённо переглянулись - план побега оригинальный, но вряд ли выполнимый. Изнутри расчистить засыпанный ствол старой шахты нереально. Однако вслух возражать казачьему атаману бойцы не решились. Лишь Артём осторожно спросил у сумасшедшего «Ивана» о первой насущной проблеме:
        - След в тупик мы проложим, но ведь нам надо как - то повышенную норму выдать. Где ты столько угля найдёшь? Да и следы от твоей тачки выдадут место добычи.
        - Угля в шахте полно, - отмахнулся Алексей. - Нарублю сколько надо. Свои следы замету. Кстати, угольная пыль идёт в зачёт?
        - Принимают и пыль, - пожал плечами опытный горняк. - Только, если примеси породы мало.
        - Отфильтрую, - пообещал странный шахтёр. - Тачками будем обмениваться на перекрёстке. Разбежались по направлениям. За работу!
        Товарищи принялись накатывать дорожку до места обвала старого штрека, а вожак удалился в тёмное жерло шахты. Следы от его ног и колеса тачки исчезли через десяток шагов от перекрёстка. Но друзья этого уже не заметили, ибо Алексей… потушил фонарь!
        - Шаман, - положил крестное знамение на грудь анархист Андрей.
        Большевики креститься не стали: Фёдор лишь поёжился, Артём надолго замер с отпавшей челюстью. Старый подпольщик напряжённо вслушивался в мёртвую тишину забоя, но из пугающей черноты не слышалось ни скрипа колеса тачки, ни шарканья подошв ботинок, ни даже звяканья кандальной цепи. Казак, словно бестелесный призрак, растаял в тёмной мгле.
        Алексей решил поберечь керосин в лампе, пригодится, когда товарищи будут отсиживаться в шахте. В подземелье сыну ведьмы свет не требовался. Палитра красок была исключительно в серых тонах - любоваться особо нечем. Колдовским зрением шаман отчётливо видел штрек до ближайшего поворота, и «просвечивал» грунт вглубь стен на десятки метров. Далёкие пустоты виделись ему туманной паутиной, но пространственная карта позволяла хорошо ориентироваться в подземном лабиринте. Заблудиться шаман не боялся.
        Алексей парил над полом, неспешно летя с тачкой к далёкому старому стволу шахты. По пути следования, шаман собирал гравитационной тягой мелкие, рассыпанные по проходу камешки угля. Пылью он мог накачать кузов быстро, однако не хотел вызывать лишних подозрений, подсыпал в меру. Доверху заваленный углём транспорт пришлось бросить на пути.
        Достигнув начала магистрали, Алексей окинул колдовским взором проход на поверхность. Вертикальный спуск был засыпан землёй едва ли на десяток метров. Сосредоточившись, шаман обследовал завал из сучковатых брёвен. Никаких вкраплений крепежа из металла не обнаружил. Однако понял: если грунт и можно легко «втащить» в разветвлённый штрек, то завал лучше бы разбирать сверху.
        Сразу приступить к освобождению выхода не получалось, надо было гнать норму добычи угля за десятерых горняков, чтобы не огорчать «хозяина». «Пылесосить» штрек Алексей решил только по ходу движения к стволу, а основную добычу организовать поближе к перекрёстку. Видел он подходящий богатый пласт угля в ответвлении рядом с магистралью. Крепь для нового штрека можно надёргать с края тупичка, в который друзья прокладывают ложный след. Заодно, его конец присыплет свежим обвальчиком.
        Пока возвращался к оставленной тачке, подсобрал по пути угольной крошки. Впереди шамана катился чёрный шар, вбиравший в себя рассыпанные кусочки угля, словно снежный ком липкий снег. Алексей водрузил метровый шар на горку угля в тачке и задал вектор перемещения. Гравитационная тяга поволокла груз к перекрёстку. Достигнув его, Алексей свалил шар к стеночке. Тут и товарищи с пустыми тачками прикатили.
        - Грузите уголёк и двигайтесь караваном к подъёмнику, - распорядился артельный бригадир. - В тупик больше не ходите, я там подёргаю сваи - для новой крепи нужны.
        - А ну, как штрек обвалится? - предостерёг Артём.
        - Я сам его и обвалю, чтобы край ложного следа скрыть.
        - И когда ты успел несколько тачек угля приволочь? - удивился Фёдор, глядя на внушительную кучу. - Ходку назад, здесь было пусто.
        - Моё дело - уголь добывать, ваше - перетаскивать, - усмехнулся богатырь. - И помалкивать, откуда что берётся.
        - Может, помочь крепь перетаскивать? - всё же опасался за неопытного товарища бывалый шахтёр.
        - Спасибо, дядя Артём, сам справлюсь, - отмахнулся Алексей. - Вы лучше за звуком рельса следите, чтобы обед не пропустить. Я из норы сам к трапезе вылезу вовремя, за мной не суйтесь.
        - Ну, ты шаман, - уважительно прошептал Андрей и вперёд всех схватился за ручки уже гружёной тачки, чтобы лопатой порожние не нагружать - сказывался богатый интендантский опыт.
        Алексей, не зажигая фонаря, исчез в темноте тупикового штрека. Артём проводил его спину взглядом и тоже прошептал:
        - Действительно - шаман.
        Алексей берёг по мере возможности нервы товарищей, поэтому чудеса творил в сторонке, в одиночку. Он проплыл по штреку до тупика. Силой перенаправленной гравитации надёргал деревянных свай, крепящих свод штрека. Уложил брёвнышки в стопку и двинул впереди себя, по направлению к перекрёстку. Чуть удалившись от тупика, Алексей обернулся и взмахнул ладонями сверху вниз - свод штрека с грохотом обвалился! Облако чёрной пыли дёрнулось к шаману, но властный жест ладони остановил пыльную бурю, словно воздвигнув на её пути незримую стену.
        Чтобы любопытствующие соглядатаи не лезли к ложному забою, Алексей сдвигал за собой крепь набок и обрабатывал гравитационными ударами потолок. Теперь, даже при слабом толчке, бревенчатые подпорки упадут, а при сотрясении пола от шагов - с потолка посыплется пыль и камешки. Соваться в старый штрек стало по - настоящему страшно.
        Товарищи ещё не успели вернуться с пустыми тачками, поэтому караван брёвнышек проскользнул по воздуху в магистральный штрек незамеченным. Алексей добрался до будущего забоя в недалёком ответвлении и принялся долбить киркой стену, прорубая новый штрек. Однажды он уже испробовал подобную методику работы рубящим предметом, только в прошлый раз это был топор. И тогда он складывал в сторону дрова, а теперь сортировал уголь и породу. Уголь отлетал кусками в сторону магистрального штрека, а порода и грунт отскакивали в сторону тупика. Рубить уголь шахтёр собирался не дольше недели, поэтому мог забивать дальний проход, не опасаясь затора. Добытый уголь Алексей не стал грузить в тачку - уж больно ёмкость маловата, - он сгуртовал всё в кучу и потащил Силой впереди себя.
        На перекрёстке уже ожидали грузчики, но Алексей оставил кучу в проходе и вышел к товарищам за тачкой. Взял одну, скрылся в темноте, зачерпнул Силой часть угля и плюхнул в тачку. Вернувшись с полной тачкой, взял следующую и повторил фокус. Потом также с третьей. Товарищи, открыв рты, молча наблюдали за материализацией угля из мрака, однако лишних вопросов факиру задавать не решались. Они слышали, как в темноте что - то шуршало и шлёпалось в поскрипывающую от нагрузки тачку. Однако детали таинства чёрной магии не видели, да и не очень к тому стремились. Побаивались люди чертовщины, даже большевики - атеисты начинали сомневаться в классическом материализме. Конечно, бога на небе нет, а насчёт чертей под землёй как? Одно хорошо - шаман, якшающийся с дьявольской силой, был своим парнем.
        Ссыльные ещё чуть поработали до обеда, и когда прикатили в пустых тачках бидоны и корзины с едой, то на перекрёстке их уже поджидала нечистая сила с чумазой рожей.
        - Почему пайка маленькая? - словно издали просветив тачку, возмутился шаман.
        - Так не рассчитывал никто на перевыполнение нормы добычи, - пожал плечами Артём. - Не заготовили лишних паек.
        - Ладно, скудный обед сегодня простим, - добродушно махнул деревянной ложкой Шаман и пообещал: - За ужином недостачу стребуем.
        - Так, если темп добычи не сбавим, то и за полноценную артель норму выдадим, - поёжился от невиданной скорости бывалый шахтёр.
        - Тут, в десяти шагах, я кучу наворотил… Отбирайте угля, сколько надо… Сегодня больше пополнять не буду, займусь раскопками ствола, - орудуя ложкой в мелком бидоне, известил товарищей Алексей.
        - Ну, ты Шаман, - монстр! - честно признал Артём. Теперь все сомнения в лидерстве молодого казака отпали. Старый большевик поверил, что партия прислала ему на выручку выдающегося бойца - этот горы свернёт, шахту откопает! И где только Марат раздобыл такого!
        После обеда Алексей сразу ушёл разгребать выход из шахты, а товарищи ещё поспали пару часиков и начали на тачках неспешно перемещать груз, стараясь не превысить нормы добычи угля артелью из десяти шахтёров. В конце смены все «Иваны» изумлённо косились на ударников труда. Однако бывалые забойщики предположили, что политические нашли в старых штреках богатый участок и основательно поднапряглись, но подобную скорость добычи долго поддерживать им вряд ли удастся - скоро выдохнутся.
        В конце смены, Шаман пыльным вихрем затёр следы вглубь магистрали от перекрёстка. Не обращая внимания на злые взгляды блатной братии, Алексей отвёл артель в барак и, скрывшись от соглядатаев, приступил к очистке одежды. А так как, из четверых артельщиков, сменная роба имелась только у Артёма, то Шаман не стал утаивать от товарищей кое - какие возможности.
        На глазах у изумлённых друзей, угольная пыль чёрным облаком слетела с робы Алексея и, повинуясь взмаху ладони, опала на земляной пол. Ткань штанов и куртки засияла чистотой, словно выстиранная до первозданного состояния. Алексей стряхнул с ладоней угольный налёт и провёл чистыми ладошками по лицу, а затем, сняв шапочку, по волосам. Создалось впечатление, будто у парня руки намазаны клеем, к которому прилипала вся грязь. Шаман всплеснул руками, сбросив наземь черноту, и подошёл к рукомойнику. Умывался он только ради удовольствия - чистая кожа и волосы в мытье уже не нуждались.
        - Фёдор, давай свою робу - пылюку погоняю, - взял из рук товарища куртку Шаман и, похлопав по ней ладошкой, выбил из ткани всю въевшуюся пыль.
        - За чистку одёжки спасибо, Алексей, но умывать мне рожу не надо, - отшатнулся от рук шамана Фёдор. - Артём обещал поделиться хозяйственным мылом. Я в забое уголь не рубил - не так уж и чёрен, по - старинке отмоюсь.
        - И мне, пожалуйста, только вытряси пыль, - с некоторой опаской протянул скомканную одёжку Андрей. - А умоюсь я как - нибудь водичкой.
        - Да-а, дела-а, - восхищённо выдохнул Артём, глядя на чудное действо. - Ну, и ловок ты, Шаман! В древние времена, за такие фокусы, церковники жгли колдунов на кострах.
        - Так вы же не выдадите, - подмигнул друзьям Алексей и широко улыбнулся.
        - Так кому расскажи - не поверят, - рассмеялся Артём. - Ты уж будь ласков, пожалуйста, и мою рабочую одежду отряхни.
        - Да легко! - подбросил в воздух грязные куртку и штаны Алексей и всего лишь двумя ударами ладоней выбил ткань прямо в воздухе, а потом, взмахом вниз, мгновенно осадил облако угольной пыли на землю. Падающую робу озорной шаман успел подхватить налету, не дав коснуться пола.
        - Парень, тебе бы в цирке выступать! - благодарно принял чистую одежду Артём.
        - Ты, дядя Артём, не первый, кто мне это предлагает. Может, действительно, стоит задуматься над цирковой карьерой?
        - Только после победы мировой революции, - посерьёзнев, потрепал паренька по плечу старый большевик. - Для твоих талантов это мелко. Помоги партии разрушить старый мир.
        - Я уж лучше попробую построить новый.
        - Так на обломках самодержавия и построим!
        - Не хочу ничей мир рушить, - нахмурился Алексей. - В диких землях Южной Америки создам свой, свободный, анархический.
        - Так и там надо эксплуататоров - капиталистов вначале побить, - агитировал большевик.
        - Надо - побьём, - усмехнулся казак.
        - Эй, братки, давайте сперва подкрепимся, а уж потом врагов бить начнём, - услышав призывный звон колокола, позвал на ужин Андрей. Физиономию от угля он полностью отмыть не успел, но затрапезный внешний вид анархисту здорового аппетита не портил, не перед кем на каторге фасонить.
        В столовой Алексей взял за шкирку управляющего кухней:
        - Ты что, пельмень недоваренный, моей артели пайку урезаешь?! Слово «хозяина» для тебя пустой звук? Мы согласно уговора отработали. Давай харчей на десятерых!
        - Так не готовили сегодня повара на лишние рты, - беспомощно дёргал в воздухе башмаками поднятый за воротник толстячок.
        - Со склада выдай сухарей и вяленого мяса! - притянув к себе побледневшую физиономию, грозно прорычал артельный «Иван». - Или закрома у тебя тоже пусты?!
        - Это мы мигом, только отпусти, - китайским болванчиком закивал толстомордый.
        - Пропущенный обед не забудь компенсировать, - сильно встряхнув упитанную тушку, напомнил бригадир. - И впредь, часть продуктов сухим пайком выдавай, а то мы всё сразу не съедим, отложим на трудные времена.
        - Как угодно будет вашей милости, - не решился спорить завхоз, уж больно силён оказался «Иван» в артели политических, не ровен час, голову свернёт. И взгляд такой, что аж дырку во лбу прожигает.
        Управляющий не обманул, снабжал провиантом артель исправно. Первую неделю и блатные авторитеты особо не доставали, ждали, когда фарт у политических закончится. Тайком отправляли к чужому забою разведчиков, но те так до места разработки и не добрались - завалило в старой штольне, еле вытащили покалеченных. «Хозяину» об том ничего не сказали, не хотели зря злить старика. Начальник каторги был чрезвычайно доволен работящей бригадой, всем в пример ставил ударников труда. И сильно осерчал, когда в один из дней артель политических сняли с забоя и отправили грузить уголь на морскую баржу.
        При погрузке, бывший интендант, Андрей Волков опять проявил талант незаурядного счетовода. Он умудрился посчитать количество ходок на борт баржи, перемножить на число грузчиков и вес угля в тачках, получив полную загрузку трюма. Из разговоров с моряками, узнал частоту прихода баржи к причалу. Сопоставив объём вывоза продукции с объёмом суточной добычи, а также исходя из единичной нормы выработки и количества артелей, пришёл к опасному выводу - не весь добытый уголёк вывозят официальным транспортом. Выходит, что подворовывает Путилин, часть добычи сплавляет тайно «налево». Но жаловаться на «хозяина» каторги было некому, только Алексею и донёс информацию счетовод - правдоборец. Сказал так, чисто из спортивного интереса. Однако казак похвалил бойца за ценные разведданные. В глазах парня сверкнули злые огоньки - жадного казнокрада следовало наказать. Одно дело добывать уголь для военного флота, совсем другое - для наживы бессовестных воров. Казак по - прежнему, даже в заключении, радел за Отечество.
        Пока лучшей местью «хозяину» казалось скорейшее бегство, нечего казнокрада кормить дармовым трудом политических зэков. Поэтому Алексей не перевыполнял оговорённую ранее норму артели, и каждую свободную минуту использовал для расчистки старого ствола шахты. К исходу недели он уже выгреб весь насыпной грунт, раскидав его по отходящим веером штрекам. Часть нижних сучковатых стволов из заглушки выхода удалось втянуть внутрь, но остальные придётся рубить на части. Для этого дела Алексей хотел взять у управляющего шахтой пилу и топор, объясняя необходимостью подгонять старую деревянную крепь под сильно просевший свод старого штрека. Однако неожиданно получил категорический отказ, причину которого понял лишь вечером, когда «Иваны» пригласили его на совет бригадиров. Блатные, так и не дождавшись снижения темпов добычи угля артелью политических, решили по - своему урезонить зарвавшихся работников.
        Встреча с блатными сильно всё усложнила…
        Глава 19. Игры со смертью
        Тёмное покрывало ночи опустилось на притихший после ужина лагерь каторжан. В узких окошках бараков забрезжили бледные отсветы от шахтёрских ламп. Только в центральной бревенчатой избе, где располагалась контора, ярко светились крупные зарешеченные окна - хозяева керосин в лампах не экономили. Этим вечером уголовные авторитеты собрались на сходку. «Иваны» послали гонца за бригадиром артели политических. Кривая ухмылка гонца от блатных не сулила казаку ничего доброго, хотя словами урка стелил гладко, без явных угроз.
        Проводив гонца настороженным взглядом, Артём предложил:
        - Может, вместе пойдём. Алексей, неспроста тебя блатные на «стрелку» зовут на ночь глядя. Обычно, спорные темы авторитеты «перетирают» в выходной день.
        - Так, я слышал, что не по - понятиям это - на сходку «Иванов» приходить с простым фраером, - показал некоторое знание блатных законов Алексей.
        - А мы не воры в законе, чтобы по уголовным понятиям жить! - стукнул кулаком по столу революционер.
        - Будем драться всей артелью! - эмоционально поддержал товарища Фёдор.
        - Ну, друзья, успокойтесь, - не хотел зря нарываться интеллигентный Андрей. - Блатные не рискнут тронуть Алексея - побоятся гнева «хозяина» каторги.
        - «Иваны» могут спровоцировать горячего парня на конфликт, - предостерёг Артём. Он хорошо знал нравы бандитов. - А потом представить всё, как его «косяк».
        - Не бойся дядя Артём, у меня нервы, как стальные канаты, - самоуверенно усмехнулся казак. - Да и спорить с авторитетами я особо не собираюсь. Нам в местные свары влезать сейчас не с руки. Ещё чуть - чуть, и путь к свободе будет открыт.
        - Эх, случись, что с тобой - нам с каторги одним не выбраться, - тяжело вздохнул Артём.
        - Случись что… - посерьёзнел Алексей, - друзья, действуйте по разработанному плану, не взирая ни на что.
        - Будь осторожен, атаман, - обнял парня Артём.
        Алексей лишь улыбнулся на прощание и не спеша пошёл, позвякивая цепью ножных кандалов, на сходку авторитетов. Подходя к административной избе, парень заметил десяток угрюмых здоровяков. Дюжие молодцы, со шрамами на лицах, зло косились на ковыляющего кандальника. Однако Алексей, поглядев на телохранителей «Иванов» колдовским зрением, не увидел силуэтов припрятанных под робой металлических изделий. Очевидно, резать «залётного фраера» блатные не собирались. Может, прослышали, как казак лихо владеет ножом, и не рисковали давать бойцу шанс завладеть холодным оружием? Рассчитывали на физическое превосходство, задавить числом?
        - Не спится, убогие? - помахал ладошкой группе встречающих Алексей и, пройдя рядом с притихшей толпой, медленно поднялся по ступенькам на крылечко избы.
        Открыв скрипучую дверь, он шагнул в просторную комнату, хорошо освещённую подвешенными к потолку керосиновыми лампами. В углу ютилась печь, в другом приткнулся массивный шкаф. Вдоль комнаты расположился длинный дощатый стол с двумя рядами лавок по бокам. Лицом к входу плотненько, плечом к плечу, сидели десять мрачных мужчин, вся лавка по одну сторону стола оказалась ими занята. Намёк «Иванов» был очевиден - Алексей по другую сторону.
        - Здравствуйте, уважаемые, - слегка кивнул Алексей и, не дожидаясь приглашения от молчаливого блатного общества, занял отведённое место за столом, усевшись ровно посередине свободной лавки.
        - Мы - то люди уважаемые, - огладил коротко стриженые волосы рукой, с наколотыми синими изображениями перстней, вор в законе, - а вот ты, фраерок, не в масть нам будешь.
        - А я в товарищи к ворам и не напрашиваюсь, - пожал плечами Алексей. - Говорите, какие ко мне претензии, может, и разойдёмся по - хорошему.
        - Да ты никак блатному обществу угрожать вздумал?! - подал голос с левого края стола рослый здоровяк с богатой коллекцией наколок на тыльной стороне кисти руки.
        - Я пришёл договариваться, - спокойно возразил казак.
        - Слыхали мы, Шаман, как ты умеешь договариваться, - ухмыльнулся ртом, полным железных зубов, «Иван» с правого края стола. - «Настучали» уж сидельцы с иркутской «пересылки».
        - Так вы с меня хотите спросить за старое? - презрительно усмехнулся в ответ Алексей.
        - Не юли, Шаман! - стукнул кулаком по столу вор с перстнями на пальцах. - Нам до старого дела нет. Держи ответ за здешние «косяки». Ты чего перед «хозяином» так корячишься! Наши артели теперь тоже нагибают норму добычи увеличить.
        - Не вопрос, - отмахнулся Алексей. - Мы уже подкормились после этапа, теперь согласны работать, как все, за обычную пайку. Да и богатый угольный пласт в заброшенном штреке почти выработали, одни крохи остались.
        - Шаман, ты должен заплатить за потерю наших «гонцов» в твоём старом штреке. Погибших уж не вернёшь, но вот покалеченным надо «больничку» оплатить.
        - Справедливо, - кивнул Алексей. Он не собирался оспаривать абсурдное требование воров, как и не собирался надолго задерживаться на сахалинской каторге. - Вычтите деньги из месячного жалования артели.
        - «Лепила» нынче много берёт за лечение, - давил клиента до конца опытный вор. - Не один месяц гроши из политических выжимать будем.
        - Оплатим всё по счёту, только и у доктора спросим: всё ли дошло?
        - Ты хочешь честному вору кинуть «предъяву»?! - не знал к чему ещё прицепиться главный «Иван». Накануне, воры постановили проучить зарвавшегося Шамана, а он неожиданно соглашался на все требования, упорно не шёл на открытый конфликт. Убивать наглого паренька воры не собирались - только поколотить «чуток» всей толпой, чтобы блатное общество уважал.
        - Артель заплатит, сколько надо, - не повёлся на провокации Алексей.
        - Ты не кипишуй, Шаман, - изобразил на лице дружескую улыбку вор в законе. - Блатная братва к тебе со всем уважением. Я даже готов побрататься. Давай обменяемся нательными крестиками. Мой в самом Иерусалиме окроплён святой водой реки Иордан.
        Вор снял с шеи дешёвый медный крестик на шнурке и, с ехидной улыбочкой, протянул парню. Вору донесли, что у Шамана крестик - то серебряный.
        А вот это, со стороны воров, был уже явный перебор. У Алексея «нервы из стальных канатов» лопнули! Однако внешним видом он врагам не показал произошедшей в душе катастрофы. С каменным выражением лица, молча снял шнурок с крестиком и отдал в загребущие лапы вора.
        - Какой прилежный мальчик, - подленько хихикнув, похвалил вор, тут же нацепив на шею добытое сокровище.
        - Крестик твой тоже ничего, вор, - вертя в руке убогий подарочек, похвалил в ответ Алексей и дёрнул пальцами шнурок. - Только вот верёвочка хлипковата - порвалась. Мой шнурок из конского волоса свит - простому смертному не порвать.
        Похабная улыбочка сползла с посиневших губ вора. Неожиданно шнурок с крестиком, сам собою, перекрутился вокруг шеи и стянул горло, словно удавка. Вор, выпучив глаза, пытался ногтями ухватить сдавившую петлю, но толстые пальцы не могли захватить глубоко впившийся в кожу тонкий витой волосяной шнур. Невидимая нечистая сила вдавила его в шею до брызг крови из разрезанной кожи. Вор захрипел, опрокинулся с лавки на спину и задёргался на полу в предсмертной агонии.
        Вся блатная братва в изумлении пялилась на вора, задушенного шнурком нательного крестика. Наконец самый сообразительный «Иван» обрёл дар речи и истошно завопил:
        - Шаман, сука! Братва, «мочи» колдуна!
        Алексей не дал противникам встать - опрокинул стол, придавив ребром столешницы копошащиеся тела. Колдовским взглядом, не оборачиваясь, он увидел, как через распахнувшуюся дверь в комнату врываются телохранители «Иванов». Алексей понял, почему раньше не увидел у них ножей - каждый сжимал в руках черенок от лопаты.
        Теперь никто не сдерживал в душе злобы, все жаждали смерти Шамана. «Иваны» натужно пыхтели под деревянным прессом, не в силах руководить процессом избиения наглого фраера. Однако понукать душегубов и не требовалось, толпа лишь на мгновение замерла, обалдев от дикой картины - казак в одиночку давит десяток воров крышкой стола!
        Краткого мгновения заминки воров Алексею хватило, чтобы приподнять длинный стол на метр и, придав усиленную гравитационную тягу, обрушить многократно потяжелевшую крышку стола на распластавшиеся тела. Ребро столешницы смяло, громко чавкнув, грудные клетки воров. Из раскрытых в хрипящем крике ртов вырвались с бульканьем фонтанчики крови.
        Телохранители, успев сделать лишь шаг к Шаману, в ужасе замерли от увиденной жестокой расправы.
        Кровожадный демон проснулся в душе сына ведьмы. Алексей действовал уже в боевом режиме, не думая. Не оборачиваясь, он ударил каблуком ботинка по лавке, на которой недавно сидел. Одновременно, злой демон в его душе дал летящему предмету команду на ускорение. Гравитационная тяга направила лавку вдоль пола, навстречу коленям врагов. Дерево и кости встретились с громким треском!
        Трое передовиков - ударников, дико взвыв и выронив ударно - дробящие орудия, рухнули, как подкошенные. Черенки от лопат выпали из разжавшихся лап и, подпрыгивая, покатились по полу к ногам Шамана.
        Демон обернулся. Горящие адским пламенем глаза заставили жертв в страхе замереть. Посланник Смерти подкинул носком ботинка черенок лопаты в воздух, поймал одной рукой и… прыгнул в гущу врагов. Деревянная палка загудела, вращаясь словно «лопасть» вентилятора дьявольской машины смерти…
        Через пару секунд, Алексей с недоумением рассматривал обломок черенка лопаты в руке, залитой кровью. Чужой кровью. Стены, пол, потолок - всё забрызгано красными кляксами и… ещё какими - то мерзкими белёсыми шматками плоти. Останки врагов устилали пол, смотреть на размозжённые черепа было жутко. Демон в душе сына ведьмы жаждал ещё крови, но враги слишком быстро закончились - дав казаку опомниться.
        - Нет, так никуда не годится - с расшалившимися нервишками надо что - то делать, - горестно вздохнул Алексей и понял возможную причину нервного срыва: - Враги смертельно ошиблись, заставив снять с тела серебряный крестик - демон в душе сразу распоясался, нелюдь почуяла свободу. Ох-х, не зря крёстный отец подарил святой оберег. Совсем неспроста. Постараюсь крестик больше не снимать, он от злой Силы душу бережёт.
        Алексей окинул трезвым взглядом место битвы. Жуткая картина кровавого побоища казаку не понравилась. Незачем людям видеть эдакий разгул бесовщины. Прибираться в избе было долго и муторно. Алексей придумал, как решить проблему радикально - устроить для поверженных врагов погребальный костёр.
        Шаман взмахнул рукой, гравитационная тяга распахнула дверцы канцелярского шкафа. Порыв ветра взметнул кипы бумаг, разбросав по комнате. Невидимая сила сорвала с крюков керосиновые лампы и грохнула о доски пола. Со звоном разлетелись стеклянные колпаки. Из сплюснутых от удара медных бутылей на бумагу плеснулся вонючий керосин. Алыми столбами взметнулись языки пламени. Комнату заволокло чёрным дымом.
        Дверь избы широко распахнулась, и на крыльцо вышел из клубов дыма единственный выживший. За спиной бушевал огонь, подсвечивая алыми всполохами высокую стройную фигуру победителя.
        Снаружи, Алексея поджидала группа встречающих: трое конвойных с винтовками наперевес и парочка санитаров в белых халатах. Очевидно, по плану «Иванов», «чуток» побитого молодого бузотёра они должны были тащить на носилках в лазарет. Не срослось.
        - Стой! Руки вверх! - наставили на Алексея винтовки перепуганные конвоиры.
        - Руки поднять можно, а вот стоять на крылечке скоро жарковато будет, - подчинился Алексей и улыбнулся обомлевшим вертухаям. - Чегошеньки зря на крематорий пялитесь - то? Оболтусы, челюсти подберите и скликайте народ. Пожар уж не потушить, так хоть соседние бараки от огня отстоять надо. Не дай бог ветер налетит, порывом разбросает искры на деревянные крыши. Выгорит ваша каторга дотла, где работу хлебную найдёте?
        - А ну, медленно сходи с крыльца до нас, - поднял винтовку к плечу главный конвоир и прицелился в супостата. - Да грабарки свои вперёд вытяни.
        Алексей, позвякивая цепью кандалов, спустился со ступенек и послушно дал связать руки солдатским ремнём. Санитары побежали к ближним баракам, истошно крича: «Пожар!».
        - Шаман, топай в карцер! - толкнул Алексея в спину стволом винтовки главный конвоир.
        Двое других встали по бокам, тоже опасливо не опуская стволы. Шамана они боялись даже связанного. Много страшных баек ходило о казаке - душегубе. Видно, ушла в народ часть информации из личного дела Алексея. Некоторые не верили, до сей поры, в реальность подвигов молодого фронтовика. Только «Георгиевские кресты» зря не раздают, наличие двух высших солдатских наград заставляло призадуматься даже отъявленных скептиков.
        Под усиленным конвоем, опасного смутьяна отвели в низенькую избушку без окон и заперли до утра. Пожар тушили всем лагерем, только контора всё равно выгорела дотла. Однако соседние строения не пострадали, не дали люди огню разгуляться на свободе, залили водой разлетающиеся искры.
        Никакого суда над виновником беспорядков не было. Наутро «хозяин» размашистым почерком подписал смертный приговор душегубу и поджигателю - вот и вся бюрократия. Единственное отступление от обычной процедуры казни состояло в короткой личной беседе «хозяина» с приговорённым к повешению.
        - Ну, что же ты, солдат, так подвёл - то меня? - подойдя к Алексею, всплеснул пухлыми ладошками старик Путилин. - Ведь так хорошо начал исправляться. Норму выработки перекрыл - всем на зависть. Ах, как же нехорошо ты поступил - два десятка здоровых мужиков порешил одним махом. А ведь мы с «Иванами» уж много лет мирно жили, с понятиями воры были, авторитетом среди братвы пользовались. Как же мне теперь план добычи угля гнать? Где же я замену работникам найду?
        - Ваше высокоблагородие, не разгоняйте мою артель, она ещё себя покажет, - попросил Алексей, стоя на пеньке, под свисающей с высокой перекладины петлёй. - Артём шахтёрское дело знает, пусть бригадиром будет.
        - Пусть, - махнул ладошкой «хозяин» и тяжело вздохнул: - Только такого, как ты, работника уж не сыскать боле. Однако же и сохранить жизнь я тебе, паренёк, не могу. Хотел бы, но… - Путилин развёл руками, - не в моих это силах. Блатные тебя всё едино «на перо посадят», в тёмных штреках шахты конвой не защитит. Да и в столовой могут запросто в спину заточку воткнуть, за всеми не уследишь. Так что ты на старика зла - то не держи, казак, не жить тебе, по - любому, на моей каторге. А так, я тебя по закону казню, повешу в назидание другим разбойным катам, чтобы суровой кары боялись.
        - И долго в петле висеть? - неожиданно задал дурацкий вопрос висельник.
        - Денёк страха нагонишь, а к вечеру уж в сыру землю закопают, - недоумённо пожал плечами «хозяин». - Тебе - то, какая уже в том печаль? Может, просьбу, какую толковую имеешь?
        - Ваше высокоблагородие, дозвольте уйти с каторги свободным, - ошарашил заключённый и, видя удивление на лице начальника, усмехнулся: - Не хочу на «тот свет» с кандалами на ногах идти, не по - христиански как - то.
        - Покойников в кандалах не закапывают, - поведал прописную истину старик и подмигнул: - Цепи - имущество казённое, железо в землю зарывать жалко. Эй, Бориска, кликни - ка кузнеца, пусть заклёпки собьёт! Ты, может, последнее слово, какое молвить хочешь? Только, прошу, без революционной пропаганды.
        Алексей окинул взглядом, с высоты деревянного постамента, мрачный строй в серых робах, нашёл знакомую троицу с грустными лицами.
        - Друзья мои, не всё в жизни успел сделать, как надо, но ухожу на волю с чистой совестью! - обратился к своим товарищам Алексей. - Не падайте духом! Не взирая ни на что, живите, как мы с вами мечтали! Пусть завтра солнце заглянет в шахту старого мира, рассеет чёрный мрак и принесёт заблудшим узникам долгожданную свободу! А меня не оплакивайте, я уже на пути в новый светлый мир. Вот сейчас с ног железо сбросят, и вознесусь.
        - Ну, ты и оптимист, - мотнув головой, хмыкнул Путилин. Хотел бы он сам так, с лёгкой душой, отправиться в иной мир. Старик позавидовал эдакому задору молодости.
        Казнь затянулась ненадолго. Алексея лишь на минуту спустили с деревянной колоды на землю, позволив кузнецу сбить заклёпки с обручей кандалов. Затем барабан застучал тревожную дробь, и палач выбил опору из - под ног висельника.
        Петля стиснула шею Алексея, верёвка натянулась в струнку. Вздрогнувшее тело, склонив голову, лишь слегка качнулось в воздухе и замерло. Каторжане чуток постояли, пошептались меж собой и разошлись по баракам. В этот день никого в шахту на работу не погнали. Власти, опасаясь волнений среди каторжан, объявили траур по погибшим. Шутка ли - сразу два десятка жертв? По такому скорбному случаю, «хозяин» не поскупился даже по чарке вина каждому каторжанину выдать на поминки.
        Тело Алексея провисело на площадке перед бараками до вечера. Как только солнце скрылось за горизонт, к висельнику подошли слегка подвыпившие могильщики. Один дородный мужик обхватил тело за ноги, а второй ножом на длинной палке перерезал верёвку.
        - Ох, и здоров казачок, - приняв упавшее тело на плечо, прогнулся под тяжестью могильщик.
        - Ничего, тут до кладбища нести недалеко - дотащишь, - сдёргивая с шеи покойника обрезок верёвки с петлёй, обнадёжил второй.
        - Хорошо хоть, что дежурную могилку заранее подготовили, а то впотьмах копать пришлось бы, - пригибаясь под весом ноши, кряхтел первый.
        - Хорошо, Яша, что этот вурдалак остальные трупы спалил, - похвалил душегуба щупленький могильщик и на ходу надел на свисающую голову трупа мешок. - Мы с тобой столько ям не заготовили.
        - Про вурдалака ты это, Кирюшка, зря к ночи поминаешь, - укорил здоровяк. - Никогда ещё настоящего шамана не хоронил.
        - Да какие уж тут похороны, - отмахнулся Кирюшка и затянул тесёмки мешка. - Даже в гроб не укладываем. Мешок на голову наденем и зароем, как собаку безродную.
        - Эх, не по - людски хороним, - посетовал Яша.
        - Тебе ещё мороки с гробами не хватает? - укорил дружка щуплый могильщик. - Тоже мне нашёлся - столяр - краснодеревщик. Доски - то нынче дороги, с материка вести приходится.
        - Да я так, просто богу пожаловаться, - натужно пыхтя, признался Яша.
        Наконец висельника дотащили до выкопанной могилы, и Яша с облегчением сбросил тело в неглубокую яму. Привычного стука о землю он не услышал. Обернулся, заглянул в могилку. Тело упало на спину. Покойничек, вытянув ножки, лежал ровненько, со связанными ремнём руками. Кирюшка ухватил совковую лопату и стал торопливо засыпать труп землёй. Грунт был свален горкой у самого края могилки, под натиском лопаты осыпался легко.
        - Чего призадумался, Яша? - окликнул замешкавшегося напарника землекоп. - Бери совок и греби.
        - Да, как - то тело само собой ловко легло… И звука падения неслышно было…
        - Рыхлый грунт осыпался на дно ямы, вот и покойничек тихонько лёг. Пусть земля ему будет пухом. Хе - хе - хе…
        - Может и так, - взялся за лопату здоровяк и стал мощными гребками засыпать подозрительного покойничка. - Только вот кожаный ремень с рук мы снять забыли. Новенький почти что.
        - Так спрыгни и сними, - остановил процесс погребения жадный Кирюшка.
        - Не-е, в могилу к шаману я не полезу, - замотал головой Яша.
        - Погодь, не сыпь больше землю. Я товару пропасть не дам.
        Щупленький жадюга отбросил лопату и спрыгнул в могилу, на рыхлый слой грунта, покрывающий тело покойника. Торопливо разгребя ладошками землю, могильщик снял с его рук ремень и бросил наверх. Однако сам назад не полез, принялся раскапывать землю глубже.
        - Ты чего творишь, Кирюшка?! - ухватив кожаный ремень, удивился Яша. - Вылазь скорее из могилы.
        - Я слышал, что Шаман серебряный нательный крестик носил. Хочу содрать.
        - Не трогай, Кирюшка! - предостерёг напарник. - Грех это - покойников обирать.
        - Да что мертвяк мне сделает? - беспечно фыркнул мародёр и запустил обе руки вглубь рыхлого слоя земли на груди покойника.
        Внезапно из земли вылезли длинные руки и вцепились в горло расхитителя могил. Кирюшка в страхе выпучил глаза и захрипел. Тщедушный человечек попытался упереться ручонками в землю, но грязные клешни мертвеца медленно притянули его голову, безжалостно вдавив лицом в насыпанный грунт. Тельце мародёра задёргалось в безуспешной попытке вырваться из засасывающей могилы.
        - Кирюша - а - а!!! - в ужасе отшатнулся Яша. Спрыгнуть на помощь товарищу здоровяк не решился - мериться силой с нежитью не хотелось. Ведь мертвяка второй раз не убьёшь.
        Яша бросился за помощью в лагерь. Пусть местный поп борется с нечистой силой. Однако когда, наконец, удалось вернуться к проклятой могиле шамана с внушительной поддержкой из вооружённых кирками и топорами братков (поп, как на грех, ушёл в рыбацкий посёлок ночевать у кумушки), окончательно стемнело.
        Каторжане осветили вырытую яму дрожащим светом фонарей - на дне могилы, уткнувшись лицом в рыхлую землю, недвижимо замер труп Кирюшки. Братки потыкали черенком лопаты в спину неудачника, но доставать покойничка из могилы побоялись. Да и дух кровожадного шамана тоже тревожить не хотелось. А ну, как и правда, выползет разбуженный упырь из - под земли. Ночь безлунная. Темноту на кладбище отгоняют лишь робкие огоньки шахтёрских ламп. Кривые тени крестов пляшут зловещий хоровод вокруг могилы шамана. Стра - а - а-шно. Суеверные мужики дружно перекрестились и торопливо закидали труп землёй, водрузив поверх холмика сразу два креста из связанных палок.
        Так для общества и осталось неизвестно: умер ли пьяный могильщик от страха или его, действительно, мёртвый шаман придушил. Хотя некоторые предположили, что Кирюшку прибил сам Яшка, а потом решил всё свалить на ожившего покойничка. Версия спорная, но всё же реалистичнее, чем воскрешение мертвеца. Однако никто правду выяснять не хотел - одним трупом каторжника больше, одним меньше, кого это особо волнует?
        Меньше всего интересовали досужие пересуды каторжан истинного виновника. Алексей считал, что уже достаточно натерпелся, ради душевного спокойствия набожной паствы - целый день левитировал на виселице, болтаясь в верёвочной петле. Неспешная медитация позволила собраться с мыслями, продумать дальнейший план действий. Блатные «Иваны» нарушили плавный ход событий, теперь предстояло ускоряться. Первым делом следовало окончательно расчистить заваленный сучковатыми стволами деревьев вход старой шахты.
        Конечно, проще всего было вообще не заморачиваться и сразу выдернуть товарищей из лагеря. Но весь смысл хитрой операции - исчезнуть так, чтобы никто не искал беглецов. Себя казак уже заживо похоронил (тело даже землицей присыпали в могилке), теперь очередь за «гибелью» товарищей - шахтёров под завалом в старом штреке. Откапывать политических блатные уж точно не станут. Алексей надеялся, что товарищи правильно расшифруют его предсмертную речь и, поутру, уйдут вглубь шахты. Опоры старой крепи, в облюбованном ранее тупичке, держались на честном слове - толкни крайнюю, завалится ближайшая дюжина. Запасы провианта и воды, складированные у ствола старой шахты, не дадут беглецам пропасть. Теперь дело только за Шаманом.
        Алексей отряхнул с робы налипшие куски сырой глины и поспешил к дальней выработке. Никакой охраны здесь не было. Деревянные строения над стволом старой шахты экономные каторжане давно разобрали, чёрное жерло зияло в земле, как бездонный кратер. Алексей встал на самом краю рукотворной бездны и воздел руки к звёздному небу.
        Из чёрной норы, злобно шипя, неохотно вылез сучковатый корявый ствол сосны. Гнилые отростки скребли по осыпающейся стенке колодца, но сопротивляться гравитационной тяге не могли. Невидимая сила вытянула трухлявый труп дерева из чёрной могилы, приподняла в воздух и брезгливо отшвырнула в сторону. За первым полуразложившимся стволом из открытой гробницы полез, натужно кряхтя, его кривой собрат. Шахту заваливали нестроевым лесом.
        Работа у Шамана шла споро - разбирать завал сверху было куда сподручнее. Алексей даже поблагодарил покойничков за то, что блатные организовали ему неплановый выход на свободу. Стучать топором теперь необходимость отпала, деревья поднимались без особого сопротивления, почти не цепляясь за нижние стволы. К середине ночи выход из шахты был расчищен.
        Алексей мог легко поднять товарищей на поверхность, применив «голую» левитацию. Однако зря шокировать друзей «дьявольской» силой не хотел. Следовало как - то легально оформить подъём тел - хоть тоненький канатик раздобыть в рыбацком посёлке. И у кого добыть оснастку он знал. Не зря же эмиссары большевиков заплатили местному контрабандисту, Гришке Косому, за участие в организации побега.
        В глухую полночь требовательный стук разбудил «честного» рыбака. Гришка на цыпочках подкрался к окну и попытался разглядеть непрошеного гостя.
        За стеклом непроглядная темень.
        - Кто там шалит?! - крикнул, прильнув к стеклу, Гришка.
        Внезапно на плечо мужика легла тяжёлая рука.
        - А вот шуметь, дядя, не надо, - раздался тихий голос за спиной обомлевшего рыбака.
        Гришка чуть штаны не намочил от страха. Вздрогнул всем телом и очень медленно обернулся. Сзади стоял высокий молодой парень в арестантской серой робе. Как он так бесшумно зашёл в запертую избу - загадка. Может, хозяин забыл задвинуть массивный железный засов на двери?
        - Ты, мил человек, кто будешь? - чуть присев на подкосившихся ногах, пролепетал коренастый, пожилой уже мужичок. - У меня денег в хате нету…
        - Затем и пришёл… - криво ухмыльнулся беглый каторжник, - чтобы у тебя денежки появились… От Артёма я. Помнишь такого?
        - При - припоминаю, - икнув, закивал жидкой бородёнкой мужичок.
        - Помощь твоя нужна, Григорий, - убрал руку с дрожащего плеча Алексей. - Кусок верёвки в доме есть?
        - Ка - какой верёвки? - прижался спиной к холодному стеклу окошка оторопевший Гришка и нервно потёр пальцами шею.
        - Прочной и длинной. Метров сто. Можно кусками.
        - Надо - найдём. Ку - кусками, - закивал хозяин. - Только в сарае она, у причала.
        - Одевайся, пошли, - отступил в тень гость, сливаясь фигурой с царящим в глубине избы мраком.
        - А ты кто? Звать - то мне тебя как? - стал отходить от первого шока ушлый контрабандист. У Григория под подушкой был припрятан наган. Он бочком стал красться к кровати.
        - Зови просто - Шаманом, - шепнул из темноты призрак и, словно разгадав намерения хозяина, продолжил: - Револьвер можно не брать, врагов вокруг дома пока нет. Появится кто лишний - я исчезну.
        - Так шахтёрский поп Варфоломей болтал, что, давеча, повесили в лагере какого - то Шамана, за душегубство невиданное.
        - Повешение понарошку было, чтобы побег мой скрыть, - честно признался Алексей.
        - А двадцать заживо сожжённых в избе «Иванов»? - путаясь в штанинах, торопливо одевался хозяин.
        - Так я их перед кремацией убил, - смущённо оправдывался «добрый» ночной гость. - Да и «Иванов» всего только один десяток был, остальные так - прихвостни. Нечаянно вышло, не хотел я лишних смертей.
        - А, ну, тогда совсем другое дело, раз случайно, - натянув рубаху через голову, отпустил грех душегубу тёртый жизнью мужик. Контрабандисту ещё самому убивать не приходилось, но он был уверен, коль придётся, - рука не дрогнет.
        Хозяин обулся, взял с собой керосиновую лампу и, не зажигая, повёл странного гостя тропинкой через огород. Огонёк в лампе он зажёг лишь, когда зашли в дощатый сарай и плотно прикрыл дверь.
        - Мотки с канатами там, в углу, - качнул лампой Гришка.
        - Я ещё топор прихвачу и колесо от телеги, - стал шуровать по чужим закромам наглый гость. - Тележная ось тоже пригодится, и ещё жменьку гвоздей прихвачу.
        - Суй канат и мелочовку в мешок, - бросил пыльный мешок к ногам Алексея щедрый хозяин. Он готов был и больше отдать, лишь бы страшный Шаман исчез поскорее. - Только скажи там Артёму, что на материк я вашу кампашку бесплатно не повезу.
        - Так тебе же, вроде, авансом уже уплачено, - проявил осведомлённость Шаман. - На рыбацкую шаланду мотор купили.
        - Мотор - то купили, а знаешь, сколько американский агрегат бензина жрёт? - возмутился такой «подставе» контрабандист. - Да я на одну горючку больше денег потратил. А ещё масло? А ремонт? За всем этим во Владивосток гонять приходится - даль несусветная!
        Гриша скромно умолчал, что «вдаль» он ходит не пустой, да и обратно тоже дефицитный товар тащит. Но ведь это уже его личный бизнес, а с капризным заморским мотором политические его всё равно «подставили»! Могли бы что - нибудь понадёжней да попроще прикупить.
        - Вывезешь нашу группу в Корею - труды сторицей окупятся, - щедро посулил странный пассажир.
        - Ты, мил человек, сперва денежки покажь, - не поддался на пустые посулы тёртый мужик.
        - Завтра задаток получишь, - обнадёжил заказчик. - Ты, Григорий, ещё подбери на четыре персоны простенькой одежды. Под рыбаков рядиться будем.
        - Старых шмоток хоть кучу нагребу, - отмахнулся от пустяшной просьбы хозяин. - Но векселя в оплату не возьму, без толстой пачки наличных - в море не выйду.
        - Договорились, - хлопнул Алексей торгаша по плечу и, одной рукой взвалив мешок с поклажей на спину, другой подхватил тележное колесо с вдетой в него железной осью.
        Хозяин проводил взглядом гостя до двери, поморщился, погладив ладошкой ушибленное плечо. Ох, и здоров же этот Шаман, такому кулаком два десятка «Иванов» перебить, что тараканов тапкам передавить.
        Алексей затемно ещё отнёс «нажитое» добро к входу в старую шахту. До рассвета оставалось достаточно времени, чтобы провернуть одно денежное дельце - ограбить казнокрада. Нечего Путилину жировать за счёт каторжного труда шахтёров. Отъём у жулика нечестно полученных денег Алексей посчитал не воровством, а восстановлением справедливости. Пусть капитал пойдёт на пользу революции. Ну, и, конечно, совсем немножечко, поможет политическим каторжанам - надо же чем - то с контрабандистом расплатиться за транспортные услуги.
        Казаку легко удалось уговорить свою совесть не высовываться из - за пазухи, пока он будет шарить по чужим сейфам. И в самый тяжёлый для сторожей час, перед рассветом, Алексей спустился с небес на крыльцо двухэтажного каменного здания. Сторож у ворот спал в полосатой будке, рядом похрапывал на цепи лохматый волкодав. Второй вооружённый страж храпел в караульном помещении внутри здания. Дубовая дверь парадного входа заперта изнутри на массивный железный засов.
        Шуршащий звук отодвигаемого засова никого не разбудил. Алексей беззвучным призраком впорхнул в коридор и взлетел вдоль лестницы на второй этаж. Колдовское зрение не подвело шамана - за дверью крайней комнаты обнаружился тяжеленный сейфовый шкаф. Замок в двери комнаты лишь жалобно скрипнул, не в силах сопротивляться магическому взлому. Со сложным кодовым замком сейфа Алексей тоже не церемонился - просветил дверь взглядом и, найдя нужный рычажок, воздействовал на скобу силой гравитации. Была ещё «сигналка» на открывание дверцы сейфа, но Алексей просто заклинил контакт, не позволяя разорвать электрическую цепь от аккумулятора.
        Зашёл казак удачно - сейф ломился от ценных бумаг. Очевидно, Путилин банкам не доверял, хранил сокровища под личной охраной. А может, в сейфе и не только его «пенсионные» накопления томились под замком. Пёстрые векселя и прочие бумаги Алексей брать не стал, поскромничал, загрузил в пыльный мешок, подаренный Гришей - контрабандистом, только пачки денежных ассигнаций. И так, полмешка набралось - хозяин сплавлял уголь «налево» баржами. Клиенты были из разных стран, ибо, помимо русского бородатого царя, на Алексея надменно глядели, с верхних купюр в пачках, важные зелёные морды в кудлатых париках и лысые азиаты, с хитрым прищуром.
        На верхней полочке лежал, в коробке, обшитой чёрным бархатом, револьвер с комплектом патронов, но серебряная табличка на рукоятке отпугнула совестливого вора. Именное наградное оружие Алексею показалось красть стыдно. Хоть Путилин и жулик, но, всё же, офицер. Может, в молодости он лихим воякой был, а только потом «душой заржавел».
        Алексей закрыл дверцу сейфа и, приложив ладонь к железной обшивке, сдвинул колдовской Силой ряд шестерёнок, намертво заклинив механизм замка. Теперь хозяин не сразу узнает о пропаже. Даже опытные «медвежатники» не в раз вскроют сейф, тут надо железо резать, и без специального оборудования не обойтись, которое с материка доставлять придётся. За это время беглецы уже будут за границей.
        Довольный учинённой пакостью, казак запер комнату, бесшумно спустился на первый этаж и, выскользнув за дверь, вернул на место жалобно скрипнувший засов. Цепной пёс у сторожевой будки поднял тревожный лай, но воспарившую в небо тень даже зверь не увидел.
        Алексей перелетел к расчищенному входу старой шахты и спрятался в сторонке, среди завала сучковатых стволов. Казак, положив голову на набитый бумажными пачками мешок, уснул. Днём вертеться на открытом пространстве было опасно, вдруг кто случайно заметит неучтённого каторжанина.
        Лишь вечером, с появлением первых звёзд на небосклоне, Алексей выбрался из укрытия и начал мастерить примитивный подъёмный механизм. Тележную ось с насаженным на неё колесом он закрепил на вертикальных деревянных стойках. В обод колеса, по всей окружности, наклонно вбил два ряда длинных гвоздей, чтобы удерживали намотанную верёвку.
        Закончив приготовления, Алексей заглянул вглубь шахтного колодца. На дне, в свете фонаря, виднелись три маячившие тени. Товарищи, успешно имитировав обвал в старом штреке, сбежали из - под опеки блатных «Иванов». Особо они ничем не рисковали, ибо, в случае неудачи, просто вернутся назад. Скажут, что чудом не попали под завал и вышли кружным путём, через сеть старых штреков. Артёму не верилось в воскрешение повешенного казака, но фронтовые друзья убедили следовать выработанному ранее плану, они уверовали в бессмертность Шамана. И казак не подвёл!
        Алексей спустил верёвку с петлёй на конце и, дождавшись сигнального подёргивания, начал крутить кривой ворот самодельного подъёмника. Жуткий скрип несмазанных трущихся частей огласил пустынную окрестность. Алексей особо на этот счёт не беспокоился, он контролировал колдовским зрением дальние подходы к шахте - никого вокруг не было.
        Первым из чёрного жерла вылез Андрей. Интеллигент, пыхтя перевалившись через осыпающийся край шахты, забыл о культуре речи и охарактеризовал впечатление от путешествия отборными матерными выражениями.
        - Я тоже рад тебя видеть, - развязывая тугой узел на затянувшейся вокруг талии Андрея верёвке, поприветствовал товарища казак.
        - И с помощью этой ветхой конструкции ты вытащил меня из бездны, - осмотрев примитивный подъёмный ворот, ужаснулся Андрей. - А если бы она развалилась в ходе подъёма?
        - Одним анархистом на свете стало бы меньше, - озорно хохотнув, пожал плечами казак, - всего делов - то.
        - Что - то у меня руки дрожат, - отполз подальше от опасного механизма чудом выживший анархист. Интеллигент боялся брать ответственность за подъём из шахты товарищей.
        Но Алексею помощник и не требовался, он сбросил верёвку в шуршащую темноту и, дождавшись подёргивания, начал вытаскивать на свет божий второго узника ада.
        Фёдор, выползая из шахты, тоже выразил крепким словцом непередаваемое удовольствие от ночного аттракциона, а затем ещё выдал витиеватое продолжение от всей своей пролетарской души. Однако от работы большевик не отлынивал, сразу встал к вороту подъёмника.
        Последним из шахты достали Артёма, мужик рослый, потяжелее молодых товарищей. Старый подпольщик скрыл в душе обуреваемые эмоции - молча выполз на край шахтного ствола. Но, перед тем, подал в руки подбежавшего Андрея корзину с продуктами и зажжённый фонарь.
        - Шаман, небось, одним святым духом целые сутки питался? - внимательно всматриваясь в черты лица спасителя, усмехнулся Артём.
        - Студёная водица в роднике такая вкусная, - рассмеялся казак.
        - Через три дня, видать, мы все на водную диету сядем, - не верил до конца в успешное спасение бывалый каторжанин. - Гришка нас бесплатно с Сахалина не вывезет.
        - Так вы ещё не знаете? Путилин нам проезд до Кореи оплатил, - пошутил Алексей. - Ещё и богатую страховку выплатил - несколько лет безбедно жить можно.
        - Ну, Шаман, ты и… чародей какой - то, - удивлённо вылупил глаза многое повидавший на своём веку Артём. Однако с бессмертными чудо - ворами судьба его ещё не сталкивала. - Скажи хоть, как из петли живым выскользнуть удалось.
        - Шея у меня «накаченная» и «дыхалка» хорошо развита, - спрыгнул со скользкой темы бессмертный богатырь. - Как только из петли вынули и на кладбище отнесли - сразу сбежал.
        - Так закопать же должны были? - прищурив глаз, усомнился в правдивости версии Артём.
        - Присыпали слегка землицей, - отмахнулся «покойничек». - А как я мародёра, что ко мне за нательным крестиком полез, прямо в могиле придушил руками - сразу разбежались.
        - Ну, ты монстр, - осуждающе покачал головой Артём. - Мало тебе двух десятков загубленных душ, ты и на кладбище смертоубийство учинил.
        - Так не я первый начал, - обиженно нахмурился парнишка. - Воры же серебряный крестик отнять хотели, а то подарок отца - святая частица моей души.
        - Да, парень, не осуждаю я тебя, - похлопал Алексея по плечу Артём. - Удивляюсь, просто, твоей силе недюжинной.
        - А деньги, откуда взял? - встрял в разговор Андрей.
        - Сказано же: Путилинские капиталы, - одёрнул любопытствующего товарища Фёдор. Он видел, что парню неприятно оправдываться. - Дай Алексею толком отужинать. Да и нам подкрепиться на дорожку не грех.
        Беглецы дружно накинулись на нехитрую снедь. Хлеб с куском сала показался голодному казаку сказочно вкусным блюдом. Товарищам не пришлось долго уговаривать героя сократить их продовольственные запасы на половину - уж очень жадно парень глотал куски.
        Артём внимательно наблюдал за процессом поглощения продуктов, глядел уже с явным облегчением. Стало абсолютно видно, что из могилы не кровопивец - вурдалак вылез, а настоящий казак. От употребления сала с чесноком его не коробило, да и крестик серебряный он свято бережёт. Значит, не исчадие ада рядом чавкает, а былинный чудо - богатырь. Конечно, убеждённый атеист не верил во всякую чертовщину, но, узрев вчерашнего висельника перед собой в ночи, можно и умом тронуться. Это боевые товарищи привыкли к подобным чудачествам казака, а старому большевику было всё внове. До сих пор Артём считал бродившие в лагере слухи о подвигах казака досужими солдатскими байками, а вот теперь даже стал думать, что не о всём люди знают. Скажи кому истину о вчерашних событиях в лагере - не поверят товарищи, на смех вруна поднимут. Вот и останется очередной подвиг Шамана не воспетым в легендах. Да, чёрт с ней, с чужой славой - лишь бы с сахалинской каторги парень помог вырваться.
        - А Гришка нас не обманет, не позарится на ворованное добро? - озвучил волнующий всех вопрос осторожный Артём. - А ну, как своих пацанов кликнет на подмогу? У авторитетного контрабандиста должна быть собственная банда.
        - Мы не дадим ему шансов опомниться, - прожевав кусок, отмахнулся Алексей. - Сегодня в ночь уйдём с Сахалина. В команду никого больше не возьмём. Шаланда у Гришки с мотором, а если что, то мы ему и с парусами поможем управиться. Лишние свидетели нам не к чему, мы же теперь покойничками числимся - пусть так и остаётся, никто искать не кинется.
        - Толково всё придумано, атаман, - улыбнувшись, хлопнул ладонью по плечу казака Артём. Он хоть по возрасту и жизненному опыту намного превосходил Алексея, но полностью признавал главную роль Шамана - таких лихих бойцов он в жизни не встречал. Чувствовалась в парне какая - то скрытая дьявольская сила. - Веди отряд, командир.
        И командир повёл товарищей к дому Гришки. Опять в глухую ночь раздался тихий стук в оконце холостяцкой избы. Учёный жизнью контрабандист не пошёл к окну, а достав из - под подушки наган, метнулся к запертой двери. У Гришки глаза на лоб полезли, когда железный засов сам собой сдвинулся, и створка двери бесшумно отошла в сторону.
        На пороге избы появился давешний гость. За ним вошли ещё трое каторжников.
        - Беглые? - отступая вглубь комнаты, наставил на гостей револьвер Гришка.
        - Тебе, не всё ли равно? - не обращая внимания на направленное в грудь оружие, подступил вплотную рослый парень.
        Выстрелить Гришка не осмелился, на улице могли прятаться ещё бойцы. Того гляди, спалят заживо вместе с избой, как тех «Иванов» в лагере.
        - Уговор помнишь? - зажигая шахтёрский фонарь, строго спросил Артём.
        - Без доплаты не повезу, - отступив ещё пару шагов, упёрся спиной в стену Гришка.
        Молодой вожак беглых каторжан скинул с плеча мешок, запустил внутрь руку и достал толстую пачку купюр.
        - Аванс, - бросил деньги на стол Шаман.
        Гришка бочком прокрался к столу и, взяв пачку, повернул её к свету. Дрожащими пальцами разорвал упаковочную ленту. Увидев зелёные головы в кудлатых париках, он обомлел. Трёхзначные цифры на банкнотах заставили челюсть отпасть. А ведь парень просто засунул руку в мешок и наугад вытянул первую попавшуюся пачку банкнот. Какие же ДЕНЬЖИЩИ лежат в мешке! Откуда столько!!!
        - Спрячь наган, - приказал Артём. - Случись что с нами - партийные товарищи тебя из - под земли достанут.
        - Верю, - щёлкнув челюстью, кивнул Гришка. Он уже слышал, как окончил жизнь могильщик, протянувший жадные ручки к серебру Шамана. А сам душегуб и ныне здравствует, да ещё и общаком блатных «рулит». Тёмные дела творятся ныне на Сахалине. За такие сокровища, не то, что задушат или сожгут - на куски порежут, живьём!
        - Одежду приготовил? - небрежно кинул денежный мешок на пол атаман шайки.
        - Не извольте беспокоиться, уважаемый, - прижимая к груди распотрошённую пачку купюр, низко поклонился хозяин. - В сенях стоит полный сундук тряпья. С размером боялся не угадать. А вот с обувью… придётся вам в своих башмаках походить. Да вы не беспокойтесь, тут полпосёлка в казённой обувке шкандыбает - завхозы с каторги натаскали на базар. Только вот новых людей в посёлке сразу приметят. Вам бы в тайге чуток отсидеться.
        - Некогда нам по лесам рассиживаться, - отмахнулся молодой вожак. - Сегодня на рассвете в море выйдем.
        - Так у меня бак почти пустой. Куда идти - то?
        - А что, в посёлке можно найти бензин? - подловил пройдоху Артём.
        - Нет, но я мог бы привезти бочки с материка.
        - Люди под парусом ходят, вот и мы пойдём, как обычные рыбаки, - решил не задерживаться на Сахалине Алексей.
        - Можно и под парусом, - пожал плечами капитан шхуны, - только тогда матросы нужны, один я с парусом не управлюсь.
        - Мы поможем, - обнадёжил Алексей.
        - А назад, как пойду?
        - Так в Корее бензин докупишь. - И Артём добил веским аргументом: - По - прибытии, мы тебе ещё денег отвалим, не обидим.
        - Ну, если так, то я согласный, - сунул за пазуху нежданно нажитый капитал Гришка.
        По - быстрому загрузили на шхуну запас воды и продовольствия на неделю. В море вышли ещё затемно. Одиночное плавание ни у кого подозрение не вызвало. И до этого, Гришка часто шнырял на моторной шхуне по окрестным посёлкам, контрабанду развозил. Полицмейстер был в курсе и в доле - не мешал малому бизнесу.
        С рассветом, заглушили мотор и коллективными усилиями поставили парус. Ветер оказался не совсем уж попутным, шхуна шла на юг галсами. Капитан неотрывно находился у штурвала, а вот пассажиры могли расслабиться. Андрей вертелся рядом с капитаном, засыпая морского волка вопросами. Гришка не отгонял анархиста, ему было лестно поучать сухопутную крысу. Да и сам он аккуратно расспрашивал болтливого интеллигента.
        Фёдор, почувствовав приступ тошноты от морской качки, ушёл отлёживаться на гамаке, подвешенном в трюме. Алексей занял место на носу маленького кораблика и пожирал морскую даль жадным взором. Юноша уже мечтал, как он скоро пересечёт Тихий океан и ступит на далёкий берег Южной Америки. Северная часть уже была испоганена цивилизаторами, а вот на юге, в диких лесных дебрях и в горной цепи Анд ещё можно встретить свободные племена индейцев. Артём, усевшись рядом с казаком, пытался склонить парня к необходимости организации мировой революции вначале в промышленно развитой части мира. Но казак не поддерживал идею гегемонии пролетариата, ставил во главу идеалы абсолютной свободы. Любой диктат властвующего класса над массами он отвергал. Спор, юного мечтателя с битым жизнью прагматиком, неспешно длился до вечера. Отвлекались лишь раз, на обед, а после каждый опять горячо доказывали друг другу свои «бесспорные» истины.
        Неожиданно к спорщикам подошёл испуганный Андрей и передал приказ капитана сворачивать паруса.
        - Так ветер же почти попутный? - удивился Алексей.
        - Дальше на одном моторе пойду, - услышав громкое возражение, отозвался от штурвала на корме капитан.
        - Бензина же на всю дорогу не хватит, - напомнил факт Артём.
        - Так это, смотря, куда путь держать, - зло ухмыльнулся контрабандист и достал из - под плаща револьвер.
        - А разве мы больше не плывём в Корею? - прищурившись, решил уточнить Алексей.
        - Плавает дерьмо в бочке, а мореманы ходят, - неожиданно раздухарился Гришка.
        - Что изменилось? - удивлённо поднял брови Артём.
        - Ваш балабол весь расклад выдал, - осклабился Гришка. - Теперь я знаю: откуда у вас такие деньжищи и что ваш побег никто на острове не прикрывает. Если в одиночку тихо вернусь назад, меня никто не заподозрит.
        - А мы? - захныкал неосмотрительный балабол.
        - Да нешто я зверь какай, али душегуб? - продолжал ухмыляться контрабандист, держа троицу на прицеле нагана. - Я мешать чужому счастью не стану. Хотели плыть к корейским берегам - гребите ластами. Только советую ботиночки снять, а то на дно морское утянут. Однако лучше бы вам скорректировать маршрут. До японских берегов плыть далеко и глупо - пристрелят самураи беглых заключённых. А вот до русского берега - рукой подать, если, конечно, доплывёте. Море то в наших краях и летом студёное. Ха - ха - ха…
        - И тебя не будет мучить по ночам совесть? - удивился Алексей.
        - Не-а… - замотал бородёнкой бессовестный контрабандист. - Я же вас живыми отпускаю, как золотых рыбок из аквариума. Ха - ха - ха…
        - Может, просто деньги возьмёшь, а нас на берег высадишь? - предложил компромисс Артём.
        - Деньги и без того уже мои, - оскалился вор. - Нет уж, разбудите своего лежебоку в трюме, сверните паруса и прыгайте - ка сами за борт. Не хочется мне вас самолично «кончать», да за ноги выкидывать. Лень за вами красную юшку потом на палубе затирать.
        - Алёша, сделай что - нибудь, - шёпотом взмолился провинившийся анархист.
        - Ага, Шаман, обгони пулю, - услышав детский лепет, нацелил ствол в грудь казаку Гришка.
        - Это даже интересно, - неожиданно повеселел Алексей. - На фронте в меня уже стреляли и пулями, и снарядами - не убили. В тюрьме ножом пытались пырнуть - не достали. В лагере палками побить хотели, на виселице петлёй душили - не получилось. В землю закапывали - из могилы вылез. А вот топить ещё никто не пробовал… Может, рискнуть?
        - Рискни, - подбодрил движением ствола палач.
        - Ну, Мачеха Смерть, примешь ли в холодные объятия Сына Ведьмы? - шагнул к краю борта Алексей и заглянул вглубь морской пучины.
        Неожиданно казак поскользнулся и рухнул за борт.
        Товарищи громко ахнули.
        Гришка, не отводя ствол нагана от замерших на носу шхуны смертников, подшагнул к бортику и мельком глянул вниз. Не увидев тела, ни вдоль борта, ни за кормой, капитан запаниковал. Всплеска - то от падения тела в воду он не слышал. Может, за какой обрывок каната казак ухватился? Или за якорь? Но якорь, вроде, с другой стороны борта свисал?
        Продолжая тыкать стволом в сторону замерших каторжан, Гришка метнулся к другому борту и высунул башку.
        Внезапно, рука из - за борта ухватила контрабандиста за горло и дёрнула вниз.
        Гришка попытался в последний момент ухватиться свободной ладошкой за край фальшборта, но невесомое тело, само собой, воспарило ввысь, перемахнув низенькое препятствие. Палец судорожно нажал спусковой крючок.
        Грохнул выстрел, пуля пробила крошечную дырку в парусе.
        А через миг, будто налившееся свинцом, тело уже слёту нырнуло в морскую пучину. То ли перед погружением ему надо было сапоги снять, то ли больное сердце не выдержало стресса, но из глубины хладных вод капитан шхуны уже не всплыл.
        На корму вылез из - за бортика Шаман - в совершенно сухой одежде, - и развёл руками:
        - Вот как - то так… Значится, рановато мне ещё к мачехе, не принимает старушка.
        - А… это… как? - не находя слов, повертел пальцами в воздухе потрясённый трюком Артём.
        - Хватка крепкая, - казак напоказ сжал - разжал пальцы и неожиданно вновь сиганул за борт. Но пальцы, словно стальные крючья, вцепились в край фальшборта и не позволили упасть в воду.
        Алексей, будто крутящийся на перекладине гимнаст, легко подтянулся и, перевернувшись, ловко встал в стойку на руках, балансируя на перилах качающегося в такт волнам фальшборта.
        - Стреляли? - своим появлением из трюма, прервал спортивное выступление сонный Фёдор. - Я что - то пропустил?
        - Всё проспал, Федя, - рассмеялся Артём. - Нечего теперь будет на старости лет внукам рассказывать.
        - А зачем это Алексей вверх ногами стоит? И капитан где? - недоумённо вертел головой Фёдор.
        - Решил вплавь на Сахалин вернуться, - заржал Андрей, его трясла нервная дрожь. Плавать анархист умел не лучше топора или… подлого капитана - утопленника.
        - Так, а мы теперь как? - удивился таким переменам Фёдор.
        - Пока ветер дует, идём на юг под парусом, - стал к штурвалу Алексей. - Потом мотор заведём. Ты, Федя, мотористом назначаешься. Спустись в трюм, проверь машину.
        - Слушаюсь, капитан, - охотно согласился сбежать с качающейся палубы механик. Возня с мотором ему казалась более занимательным делом, чем созерцание пенных волн. В технике Фёдор смыслил хорошо.
        Нежданно став капитаном судна, Алексей заинтересовался обстановкой на море. Не нравились ему подозрительные облака на горизонте.
        - А ведь, похоже, впереди море штормит, - поколдовав, выдал вердикт Шаман. - Может, к берегу направимся?
        - Спасительных бухт нет до самой Находки, - покачал головой Артём. - Волны разобьют шхуну о каменистый берег. Застигнутые в пути рыбаки пережидают шторм в море.
        - Ладно, идём прежним курсом, - согласился неопытный капитан. - Потом ляжем в дрейф.
        - Потом мотор надо заводить, и держать корпус носом к волне, чтобы ударом не опрокинула, - поучал молодого «моремана» старый каторжанин. Артём хоть и не был настоящим морским волком, но с рыбаками в открытое море несколько раз выходил. Правда, море то Каспийское, а не буйные воды Японского моря, но ведь тоже не тихая заводь - бури случались нешуточные.
        Спокойное плавание было недолгим. Надвигающийся горизонт заволокло тёмными грозовыми облаками, а из трюма вылез, чернее тучи, мрачный Фёдор.
        - Всё обыскал… Нету их нигде, - понурил голову моторист.
        - Чего потерял, Федя? - чуя новую беду, повернул голову капитан.
        - Гадский Гриша свечи зажигания из мотора выкрутил и куда - то спрятал, - пожаловался на пройдоху - контрабандиста механик.
        - Опиши, какие они из себя, - передал штурвал Артёму капитан и пообещал: - Если свечи ещё на судне - найдём.
        - Эт, вряд ли, - скептически хмыкнул битый жизнью Артём. - Не теряйте зря время. Гришка, наверняка, свечи не просто так выкрутил. Желал козырь в рукаве иметь, вернее, в кармане кожаной штормовки.
        - С того света пакостит, гад! - возмущённо погрозил морской пучине за кормой Андрей и вцепился в рукав Алексея. - Шаман, что делать - то теперь будем?
        - Дружно убираем паруса, задраиваем люки трюма и ложимся в дрейф, - приказал капитан.
        - Может, изменим курс и попробуем успеть дойти до русского берега? - предложил вариант спасения Артём. - Пусть шхуну разобьём, зато сами на сушу выбросимся.
        - Поздно. Ветер уже изменился. Погонит нас к японским берегам, - оценил ветровую обстановку шаман. - Да и туда, до шторма, не успеем - бурю встретим в море.
        - Тогда убираем паруса и усиленно молимся всем богам, - согласился на время поверить в сверхъестественные силы старый атеист - большевик.
        - Вы в трюме богу молитесь, а я, на палубе, с морским дьяволом контакт попытаюсь наладить, - бесшабашно усмехнулся Шаман.
        - Авось, морской дьявол казацкому чёрту поможет, - оптимистично поддержал бредовую идею Андрей. Анархист истово верил и в бога, и в чёрта, а особливо в удачу командира.
        Товарищи не представляли, как Шаман будет вертеться на капитанском мостике, но кому - то нужно и у штурвала стоять. Рулевая лопасть - единственное, оставшееся оружие в борьбе со стихией. Хотя даже неопытный рыбак-Артём знал, что без штормового паруса, руль судна в бурю бесполезен. Волны будут крутить шхуну, как щепку в водовороте. Чтобы рулевой лопастью менять направление движения, нужно иметь отличную от потока воды скорость. И чем больше различаются скорости, тем сильнее влияние руля.
        Артём попытался втолковать за минуту прописные истины мореходки юному капитану. Алексей внимательно выслушал «опытного» моремана, покивал в ответ и загадочно улыбнулся.
        - Разность скоростей я устрою. Надо только пошаманить хорошенько.
        - Ты шаман - тебе и бубен в руки, - пожал плечами, сбитый с толку Артём. - Ты, главное, постарайся держать нос по ветру.
        - А вы там, в трюме, вцепитесь крепче в шпангоуты, - блеснул где - то вычитанной в приключенческом романе морской терминологией юный капитан.
        Друзья кое - как убрали паруса и разошлись по местам: трое товарищей спустились в трюм и задраили люк, а молодой казак остался на палубе - наедине с бушующим океаном и разгневанными богами.
        - Видно, не любит шуток Мачеха Смерть, - осерчала за озорство Сына Ведьмы, наказать шалунишку решила, - привязывая себя верёвкой к стойке штурвала, вслух пошутил Алексей. - Ну, казачий шаман, вот и настоящий экзамен для нечистой Силы. Сдашь - выживешь!
        Алексей специально привязал себя к обречённой на испытания непогодой шхуне. Сам - то он мог в любой момент воспользоваться управлением силой гравитации и улететь в небо. Однако, тем самым, обрекать товарищей на верную гибель не желал - спасутся все или вместе погибнут!
        Шторм налетел внезапно. Стена дождя обрушилась на палубу. Трёхметровые волны ударили в корму, прокатив водяной вал до самого носа. Алексей решил использовать натиск волн для попутного движения. Сын Ведьмы будто врос широко расставленными ногами в палубу капитанского мостика. Алексей раскинул руки в стороны и задал корпусу судна отрицательный вектор гравитации.
        Киль вынырнул из тёмной воды. Порыв налетевшего ветра чуть не опрокинул невесомую шхуну.
        Казачий шаман ослабил гравитационную тягу вверх и придал вектору Силы горизонтальную направленность.
        Кораблик, гонимый ветром и колдовской Силой, взрезал носом воду, опережая волну.
        Вскоре Алексей нашёл «золотую середину», и шхуна, глубоко ныряя в кипящую пену, закачалась в такт вздымающимся волнам. Судно, скользя по злым тёмным водам, стремительно понеслось к восточным берегам. Юный капитан не мог знать, куда точно направляется его плавучий транспорт: то ли к островам Японии, то ли к оккупированной южной части Сахалина - все берега были одинаково враждебны.
        Сквозь бушующую водную стихию, Алексей видел колдовским зрением лишь далёкую, спрятанную за серой пеленой дождя, каменную громаду - зубчатую стену, затмевавшую чистый горизонт.
        Солнце встаёт на востоке. Однако не каждый день людям суждено наслаждаться ласковыми лучами божественного светила. Чёрные грозовые тучи часто застилают свет. А ещё, сами люди, иногда целые народы с надутыми от важности правителями, мнят себя божественными избранниками и застят свет свободы соседям.
        Обо всех, поджидающих его в чужом мире, перипетиях судьбы молодой казак знать не мог. Сын ведьмы лишь твёрдо верил: за пеленой дождя и бурь, завтра снова настанет светлый день.
        Солнце встанет на востоке!
        Постскриптум:
        Телеграмма: «Остров Хоккайдо. Город Вакканай. Начальнику Управления контрразведки империи, Господину Сугинобо Мицумото. 25.06.1915 на западном берегу Южного Сахалина задержано четверо мужчин, потерпевших кораблекрушение. Выдают себя за русских рыбаков. Документов при себе не имеют. Одежда рабочая. Оружия нет. Главарь группы ОЧЕНЬ развит физически. Рядом с местом крушения обнаружен, служебно-разыскной собакой, засыпанный камнями мешок, с ОЧЕНЬ крупной суммой денег в валюте разных стран. По составу боевой группы и совокупности признаков, предполагаю, что из - за сильного шторма произошёл срыв заброски шпионской ячейки на территорию Японской империи. Подробную опись имущества и изъятых денежных средств отправил с курьером. Жду ваших указаний. Начальник погранотряда Кири Ясумитсу.»
        Важно!

        книга?
        Давайте кинем автору награду на АТ. Хотя бы 10 -20 рублей…

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к