Сохранить .
Попаданка в академии драконов 4 Любовь Свадьбина
        Избранницы правителей Эёрана #4
        Рушится мир - возьми себя в руки и действуй!
        Пытаются отнять у тебя всё - не сдавайся!
        Ради тех, кому нужна помощь Видящей, ради друзей и любви.
        Глава 1
        Прикосновение к руке вытягивает меня из сладкого сна в объятия сладкого аромата. В сумраке белеет лицо в обрамлении светлых волос.
        - Пора, - улыбается Заранея, сдвигая в сторону крыло Арендара. - Валерия, идём.
        И хочется идти, бежать, прижаться к ней и сделать всё, что она пожелает. Я подаюсь вперёд. Рука Арендара крепче сжимается на талии. Он рычит в полудрёме.
        - Арендар, - Заранея поглаживает его по плечу, заглядывает в глаза. - Отпусти. Сейчас ты должен спать. Просто спать.
        Да, он должен спать, я чувствую - должен.
        - Да, конечно, - Арендар кивает и закрывает глаза, его рука на моей талии ослабевает, соскальзывает.
        - Спи, Арен, тебе сейчас не надо никуда спешить, - улыбается Заранея и обращает на меня сияющий взор. - Идём, моя дорогая.
        Поднявшись с постели, накидываю халат. Заранея гладит лежащую на полу Пушинку. Та сонно моргает, посверкивая золотом глаз.
        - И ты должна пойти со мной, - Заранея целует её в лоб.
        В голове удивительно легко: ни волнения, ничего. Оглядываюсь на спящего Арендара.
        - А ему не надо одеваться к ритуалу?
        - Нет, моя милая, - Заранея подхватывает меня под руку и целует в щёку.
        Да, не надо, я должна идти за ней.
        В тусклом сиянии светильничков мы спускаемся по лестнице.
        - Ничего, что я в халате? - опоминаюсь я.
        - Не беспокойся, моя милая, всё хорошо. - Сама она одета в простое платье со скромным вырезом и совсем без украшений. Странно…
        Крылатые караульные у дверей башни на нас не смотрят. В середине ночи почти все окна дворца темны. Пахнет свежестью и цветами. Сзади цокают коготки Пушинки.
        Заранея проводит меня по парку, по широким и узким дворцовым коридорам к двери с табличкой:
        «Исследовательское крыло.
        Опасно.
        Каждый входящий берёт на себя ответственность за свою жизнь».
        - Что мы здесь делаем? - я виновато улыбаюсь Заранее.
        - Я покажу тебе то, ради чего была построена эта часть дворца. Хотя потом оказалось, что это выгодное вложение и в других смыслах.
        - Разве вы не ради исследований Линарэна уговорили императора построить эти лаборатории?
        - Нет, на самом деле нет, прелестная моя, - Заранея поглаживает мою руку, холку Пушинки.
        В глубине лабораторий урчат машины. Но Заранея сворачивает в одну из ближних дверей. В царство тысяч книг и лабиринтов полок, перемежающихся сотнями портретов. В основном мужских.
        - Зачем мы здесь? - Оглядываюсь по сторонам.
        - Скоро узнаешь, милая. Ты должна кое-что увидеть.
        - А чьи это портреты? Родственников?
        - Учёных. Величайших умов Эёрана и тех, кто произвёл впечатление на моего приёмного сына.
        Заранея ведёт нас мимо бесчисленных полок, а я скольжу взглядом по серебряным табличкам: профессора, магистры. Видар с какой-то механической многорукой штуковиной в руках, вновь профессора и магистры.
        «Император Видар, профессор Марджемир Флос с матерью, капитаном ИСБ Велерин Флосс (в девичестве Арго-Гаруф)».
        Если бы Заранея сама не остановилась, я бы точно встала.
        Флос - уже до боли знакомая фамилия. Ещё и Марджемир - пропавший глава рода, из-за которого семья обеднела.
        Сбоку что-то щёлкает.
        Гаруф - фамилия автора книги о величайшей потере века, тётя которого была Видящей… имя, я тогда не обратила внимания её на имя, больше интересуясь самими Видящими.
        Только почему я интересовалась ими? Зачем?
        Скольжу взглядом по кожаным штанам изображённых мужчин и женщины. В руках у одного из них телескоп. Знакомый телескоп: у дедушки один в один такой же! Даже засечка в виде молнии возле окуляра. А лицо держащего телескоп… такие знакомые светлые глаза… и… черты почти как у папы. Как у дедушки на редких старых фотографиях. А у женщины в форме волосы золотистого оттенка - как у меня. Молодой Видар рядом с ними улыбается. И судя по фону, они в Пат Турине.
        Дыхание перехватывает, перед глазами вспыхивают искры магии.
        Дедушка? Здесь изображён мой дедушка?.. Марджемир Флос?
        - Идём же, - Заранея тянет меня за руку.
        Боковая полка отодвинута, Заранея кивает на уходящие в полумрак ступени тайного хода.
        Да, я должна идти. Мы с Пушинкой спускаемся первыми. Заранея - следом. Сдвигает полку, и та с щелчком встаёт на место.
        Я знаю, что нужно просто идти вперёд и не думать, но настолько ошеломлена портретом, вероятностью того, что мой дедуля, мой замечательный дедуля, маг из Эёрана… это просто немыслимо. Как он оказался на Земле? Почему не вернулся сюда, к семье?
        Семье… представительница которой пыталась меня убить. Элида-Элида…
        Может, это какая-то ошибка?
        Лестница заканчивается неожиданно, я спотыкаюсь о пол и едва успеваю ухватиться за Пушинку.
        - Осторожнее, моя дорогая, - Заранея подхватывает меня под локоть и ведёт к массивным дверям.
        Они открываются сами. Снова коридор, снова двери, ещё один коридор и двери.
        - Зачем столько дверей? - не понимаю я.
        - Некоторые заклинания вызывают такие сильные всплески магии, что их крайне сложно скрыть. Например, создание переходов между мирами: они нестабильны и для поддержания требуют так много магии, что следы канала отпечатываются в пространстве на годы. Этот подземный зал создан, чтобы скрыть перемещение между мирами, а эксперименты в лабораториях наверху своим фоном дополнительно маскируют выплеск.
        - Но зачем вам скрывать перемещение между мирами?
        - Понимаешь ли, моя дорогая Валерия, - Заранея целует меня в щёку, целует идущую рядом Пушинку. - Драконов правящих родов усиливают их женщины. Даже если вырезаешь все семьи, в которых когда-либо появлялись избранные для данного рода, существует вероятность, что случайная иномирянка окажется парой.
        - Как мама Арендара? - вроде я должна беспокоиться из-за упоминаний убийств, но Заранея такая милая, добрая, чистая, что её не портят даже эти слова.
        - Совершенно верно. Но есть менее хлопотный способ: запечатать магию избранной или будущей денеи и отправить её в другой мир. Тогда артефакт никогда не найдёт дракону пару, а если добавлять крови такого дракона на артефакт перед отбором его родственников, им тоже никто не достанется. Гениально, правда?
        - Конечно, гениально, - поспешно киваю я, ведь так хочется порадовать Заранею, соглашаться с ней во всём.
        Но она почему-то хмурится.
        - Надо же, я почти обожаю Халанхара, - Заранея качает головой, - с ним хотя бы поговорить можно.
        Перед нами отворяется очередная дверь. Линарэн стоит перед каменным постаментом. Сунув руки в карманы, насмешливо на меня смотрит. Он какой-то не такой. На макушке поблёскивают серебром гогглы.
        Пол, стены и потолок огромного зала покрыты серебряными, медными и золотыми магическими знаками. По периметру закреплены стеклянные колбы, а в них, в каждой по одному, счастливо улыбаются почти все мои одногруппники: Ирм, Норс, Шиншил, волкооборотни Азал и Самион. Даже вечно хмурые Гаддак и Ингар сияют. Не хватает Валариона и медведеоборотня Бальтара. Зато есть Геринх. И миссис Клэренс.
        Все радостно машут:
        - Заранея! - глухо доносятся их голоса. - Мы любим тебя. Заранея, улыбнись нам.
        Но она лишь закатывает глаза.
        - Лера, ложись на алтарь.
        Конечно! С радостью! Подбегаю к каменной плите с выбитыми на нёй символами. Спешно укладываясь, чуть не сбиваю коробочку с магическими символами на пол.
        - Пушинка, - Заранея поворачивается к ней и указывает в сторону. - Займи место в основном силовом круге.
        С обожанием посмотрев на неё, Пушинка в несколько прыжков оказывается на месте. Линарэн подходит к ней и вытягивает из пола цепи с наручниками.
        - Зачем ты хочешь её сковать, Линарэн? - изумляюсь я.
        Наручники выпадают из его рук, звонко бряцает цепь. Линарэн ошеломлённо оглядывается, и глаза его округляются.
        - Что я?..
        - Нэранил, - произносит Заранея. - Займись делом.
        Линарэн мгновенно успокаивается и снова поднимает цепь.
        - Валерия, - Заранея мне улыбается, - нельзя обращаться к нему по полному имени.
        - Хорошо, не буду, - с готовностью соглашаюсь я.
        - Заранея, посмотри на нас, - умоляют мои друзья.
        - Молчите, - приказывает Заранея, и они затихают, просто влюблёно следят за ней сквозь стекло.
        Зачем-то Линарэн приковывает Пушинку к полу, хотя она не сопротивляется, ведь никто не захочет противиться Заранее: она слишком замечательная.
        - По моим расчётам, - произносит он, - их жизней и магии хватит для удержания канала в достаточно стабильном для перехода состоянии.
        - Вот видишь, Валерия, - Заранея раскрывает коробочку, - доставим тебя на место целой и невредимой, и будешь ты жить долго и возможно счастливо. Я добрая.
        - Очень добрая, - соглашаюсь я.
        - Дай руку с меткой.
        Протягиваю ладонь. Заранея вытаскивает из шкатулки тончайшую иглу с кристалликом на конце.
        - Зачем это?
        - Запечатать твою метку и магию. Там, куда ты отправишься, они тебе не понадобятся.
        - А как же Арендар?
        - У Арендара будет очень много дел.
        Заранея втыкает иглу в ладонь, но я ничего не ощущаю. Нахмурившись, Заранея надавливает сильнее, но игла не проникает в кожу. И так стыдно, что я огорчаю Заранею, хочется вбить себе эту иглу, только бы императрица не печалилась.
        - Ну надо же! Валерия у нас девочка с секретами. - Заранея взмахивает не вошедшей в руку иглой. - На ней какие-то печати.
        - Я не знаю, что это, - уверяю я. - Только не огорчайтесь.
        - Ну что ты, моя милая, - она оборачивается к Линарэну. - Сними с неё печати и поживее.
        Линарэн уходит, а мне так плохо, что я начинаю извиняться перед Заранеей, но она просит помолчать, и я молчу. Дожидаясь Линарэна, Заранея подходит к Пушинке и целует её в макушку. Я безумно хочу оказаться на её месте.
        Вернувшийся с коробкой Линарэн ставит её на алтарь и вытаскивает кристаллы, раскладывает на моей груди, животе, лбу. Вкладывает по кристаллу в ладони и подкладывает под пятки. Выпустив тёмные когти, касается кристалла на животе и что-то произносит на драконьем языке.
        Кристаллы ослепительно вспыхивают, я зажмуриваюсь и…
        По телу пробегает щекотная волна. Меня накрывает воспоминаниями.
        Запечатывание.
        Видения магии.
        Как я признаюсь Арендару.
        Как он ведёт меня к Эзалону. И я стою, не понимаю, что делаю в сокровищнице ректора, а Арендар лжёт…
        Как говорит, что виденные мной вспышки магии - это нормально.
        Знаки магии на гостях, которые никто никогда не обсуждал.
        Из-под ресниц струятся слёзы, затекают в уши.
        - Что это была за печать, Валерия? - сквозь воспоминания пробивается голос Заранеи.
        - Я Видящая. - Открываю глаза: под потолком струятся цветные потоки магии.
        Золотым сиянием окутан Линарэн. А вот Заранея - нет. У неё словно вовсе нет магии, даже золотой родовой узор Аранских не светится на лице.
        Потоки магии окутывают колбы и сидящих в ней друзей.
        Заранея как засмеётся:
        - Да мне везёт на Видящих! Значит, старый хрыч тебя спрятал. Ну, ничего, ещё не поздно исправить это упущение. - Она вновь поворачивается к Линарэну. - Неси порождение.
        Он собирает с меня кристаллы, укладывает в коробку.
        - Нужно ведь обезболить? Чтобы Арендар не почувствовал. К тому же если она умрёт до возникновения полной связи, Арендар будет волен отыскать другую женщину.
        - Обязательно нужно обезболить.
        Линарэн уходит вместе с коробкой.
        Заранея улыбается:
        - У тебя красивые глаза, даже жаль, что придётся безвозвратно их уничтожить. Ты как предпочитаешь: чтобы я их вырезала и скормила порождению или чтобы оно сразу их съело?
        - Как вам удобнее, Заранея. Но только зачем отдавать мои глаза порождению?
        - Чтобы никакой целитель не смог их восстановить. Разве вас не учили, что то, что съедают порождения, невозможно потом воссоздать?
        - Да, учили, - киваю я. Даже знаю Видара, которому пришлось восстанавливать тело механическими частями. - Простите, что вынудила вас мне всё объяснять.
        - Ничего страшного. Тебе придётся немного потерпеть.
        - Я потерплю. Ради вас всё, что угодно.
        - Вот и чудесно, - Заранея целует меня в лоб, и я почти схожу с ума от счастья.
        Линарэн заходит со шкатулкой, ставит её возле моей головы. Окутанный золотым сиянием, он нежно смотрит на Заранею и вытаскивает из кармана шприц.
        Снова натянув гогглы, пережимает вену на моей руке. Вонзает иглу. По плечу растекается жар.
        - Через минуту можно начинать, - поясняет Линарэн.
        Заранея открывает шкатулку. За её тонкие пальцы хватается щупальце, и на ладонь взбирается чёрный осьминог с несколькими клыкастыми ртами.
        - Не волнуйся, Лера, он опытный, выест глаза очень аккуратно, только их.
        - Я не волнуюсь, - уверяю я. - Я вам верю.
        - Вот и замечательно. А теперь открывай глазки пошире, - Заранея с улыбкой склоняется надо мной.
        - Кхм, простите, что отвлекаю, но вы не подскажете, где здесь уборная? - любезно интересуется появившийся невесть откуда Эзалон. - А то я что-то заблудился в этих ваших коридорах.
        Глава 2
        Дверь за его спиной приоткрыта совсем чуть-чуть. Непонятно, как Эзалон протиснулся. Или переместился? Хотя во дворце полно защит от телепортации не через пламя Аранских.
        Эзалон виновато улыбается. С его пальцев в пол струятся тёмные нити.
        Над головой Заранеи вспыхивает чёрный ореол, разлетается во все стороны, точно свет солнца. Чёрного солнца…
        - Нэранил, разберись, - Заранея поворачивается ко мне. - Продолжим.
        - Линарэн, остановитесь, - просит Эзалон.
        Из камня подо мной поднимаются тёмные нити и вмиг стискивают зубастое порождение, уже тянувшееся к глазу. На меня и лицо Заранеи брызгает чёрная кровь. Это Эзалон виноват! Судорожно дёргающиеся щупальца осыпаются на грудь и алтарь.
        - Нэранил! - Заранея вытирает с лица чёрные кляксы.
        Линарэн резко бросается вперёд, золотым росчерком вспыхивают его когти. Удар наискосок рассекает плечо и грудь Эзалона. Профессор заваливается вбок и обрушивается на пол.
        Отвернувшись от распростёртого перед ним профессора, Линарэн нажимает что-то на браслете и буднично произносит:
        - Я активировал усиленную големную охрану. Больше нам не помешают.
        - Хорошо. - Подняв иглу, Заранея меня оглядывает. - Что же с тобой делать? Убить или рискнуть выкинуть так?
        Дёргающиеся щупальца сваливаются с моей груди и скатываются с алтаря.
        За спиной Линарэна всколыхиваются ленты тьмы. Поднимаются, скручиваются в фигуру с алыми глазами. Сияние этих глаз растекается в стороны, превращаясь в алые сполохи, алые ленты. Подняв когтистую руку, чудовищное создание прижимает указательный палец к губам, призывая меня к молчанию.
        То самое существо, что спасло меня в Пат Турине… Эзалон?
        Чёрные нити-ленты заматывают Линарэна в кокон, и теперь он шмякается на пол.
        Обернувшаяся на шум Заранея приподнимает брови:
        - Надо же. - От неё к колбам устремляются чёрные потоки. - Не ожидала встретить кого-нибудь из вас.
        Стёкла в колбах опускаются, и мои друзья бросаются к Эзалону.
        Меня накрывает купол из угольно-чёрных нитей. Между ними прорываются алые когти, тянутся к горлу, но нити слишком крепки, когти скользят вдоль плетения, не в силах их перерезать. Кто-то вскрикивает.
        - Валерия, ты должна умереть, - произносит Заранея.
        Да, должна. Запрокинув голову, приподнимаюсь, тянусь шеей к когтям, но их вдруг выдирает из кокона. Страшно кричит Заранея, кричат мои друзья. Что-то взрывается, трещит…
        И плитой падает тишина.
        - Заранея, - всхлипывает кто-то из парней, и остальные присоединяются к нему. - Заранея, вернись…
        А мне надо умереть. Но как? В коконе нет ничего острого. Ударить себя заклинанием? Перестать дышать? Спалить себя огнём драконов?.. Нет, огонь меня не тронет. Простые атакующие заклинания… наверное, они не смертельны, ведь мы ещё не научились вкладывать в них силу стихий. Остаётся только не дышать.
        Я задерживаю дыхание. Первые секунды это просто, а потом в лёгких зарождается жжение. Перед глазами пляшут тёмные точки. Но ради Заранеи нужно потерпеть.
        Кокон надо мной начинает рассыпаться. Но это мне больше не нужно, ведь достаточно просто не дышать.
        - Заранея, Заранея, ты где? - стонут мои одногруппники, Геринх и миссис Клэренс тыкаются в стену.
        Под потолком колышется тьма… или это темнеет в глазах?
        Сквозь сумрак приближается белое пятно. Лицо. Санаду. Кристаллы его короны излучают свет.
        - Валерия, - будто издалека доносится его голос. - Валерия, что с тобой?
        В груди пылает от недостатка воздуха, глаза закрываются. Холодные пальцы касаются моих щёк.
        - Эй, Валерия, что она тебе сказала?
        Кажется, меня бьют по щекам. Но я проваливаюсь во тьму. Скоро приказ Заранеи будет исполнен… А если нет, буду повторять снова и снова.
        С моей руки срывают браслет ментальной защиты, и в голову вливается сила, впечатывается словами:
        Ты не должна слушать Заранею.
        Я вдыхаю.
        - Что она приказала?! - кричит Санаду.
        - Умереть.
        - Даже не думай!
        Впервые вижу его таким обеспокоенным. В его глазах пылает свет, на шее блестит полупрозрачный ошейник, цепочка от которого тянется за пределы зала. Пять цепей спускаются с пяти из восьми кристаллов его короны, уходят куда-то в стены, а одна… тянется ко мне. На мне тоже полупрозрачный ошейник. Санаду оглядывается на зачем-то стучащих в стену парней и миссис Клэренс.
        - Заранея, - зовут они, - мы пойдём за тобой, куда захочешь…
        В голове гудит. Хочется что-то делать, но от непонимания, что именно, тело сковывает бессилие.
        Одна из полупрозрачных цепей на короне Санаду покачивается, смещается к чуть раздвинутым дверям, и внутрь влетает скелет в развевающихся одеждах. На шее его висит полупрозрачный ошейник, связанный цепью с короной Санаду. Лич бросается к миссис Клэренс, прижимает её к себе, а она рвётся к стене:
        - Заранея, пустите меня к Заранее.
        - Санаду, спаси её! - хрипло рявкает лич-Огнад.
        - Пощади мои мозги, череп ты пустой, просто вынеси её отсюда, - отмахивается Санаду и стягивает меня с алтаря.
        Ты не должна слушать Заранею.
        Огнад крепче прижимает к себе миссис Клэренс. Она колотит его по костлявой груди, причитает:
        - Заранея, Заранея…
        Ты не должна слушать Заранею.
        Я не слушаю, но… но… Заранея такая замечательная. Я не должна её слушать, но…
        - Что здесь происходит? - Хватаюсь за голову, в которой ревут две сирены: одна требует исполнить приказ Заранеи, другая запрещает это делать.
        - Операция по спасению, - Санаду опускается перед Пушинкой на колени. Призрачные цепи на короне покачиваются. - Валерия, сейчас ты находишься под моим контролем. Дезориентация, тошнота, рассеянность - не повод для беспокойства.
        Он кладёт ладони на голову Пушинки. С её шкуры сыплются золотые искорки. Из свободного кристалла короны выпадает цепь, на её конце вырастает призрачный ошейник и смыкается на шее Пушинки.
        - Охни-нахни, - выдыхает та под звон металлических цепей, которые Санаду с натугой разрывает. Поднявшись, он тянет меня за руку. - Идём. Если встретим по пути големов - не стесняйся, расплавь их драконьим пламенем.
        - Надо попросить Линарэна их остановить, - указываю на кокон, из которого торчит только его нос. - Он может…
        - Нет, - Санаду волочёт меня к двери. - Он с ней заодно.
        - Мне так не кажется. - В голове оглушительно ревёт. - Он… он не всегда.
        - Он очарован суккубом! - Санаду выглядывает в коридор. - И на нём щит правителей, я не смогу его пробить, не смогу взять под контроль!
        Пушинка, покачиваясь, идёт за нами.
        - Заранея, - кричит миссис Клэренс, и ей вторят остальные.
        Тоже хочется звать императрицу, но при одной мысли об этом всё плывёт, и в ушах гремит: «Ты не должна слушать Заранею».
        - Где она? - вскрикиваю я.
        - Не знаю, они с Эзалоном куда-то переместились.
        В коридоре подёргивает рукой разодранный голем.
        - Я не должна уходить, не должна! - кричит сзади миссис Клэренс. - Тут Заранея, она была тут!
        Дверь в конце коридора пробита чем-то круглым или овальным, возможно, тем самым големом, что сейчас дёргается на полу.
        Ещё две выбитые двери мы проходим свободно. Только с каждым шагом истерика миссис Клэренс усиливается, и мне за неё уже страшно.
        За следующей дверью - штук пятнадцать искорёженных големов.
        - Как вы смогли тихо подойти к Заранее? - борясь с головокружением, шепчу я.
        - О, мы шли шумно. Тихо просочился только Эзалон. Защита дворца и этого зала не рассчитана на демонов, у них немного иная магия.
        Рокот доносится из коридоров впереди. Грохот, подобный грому.
        - Твой выход, леди Валерия, - Санаду безжалостно ведёт меня вперёд. - Расплавь этих големов, порадуй нас.
        В голове снова гудит, но я собираюсь с силами, разливаю впереди себя магию - она похожа на золотой туман, и так, видя её, управлять ей намного легче. Я нагнетаю её в щель между измятыми дверями. Выглядываю в коридор: по нему шагает отряд шестиногих големов с искрящими электрическими дубинками.
        Окутываю существ золотом своей магии и выдыхаю. В лицо ударяет горячий воздух.
        - Ох ты, - Санаду прячется за меня. - Да с тобой надо поосторожнее шутить!
        Пламя опадает, оставив на полу кучки оплавленного металла.
        Миссис Клэренс рыдает в костлявых объятиях Огнада.
        - А где Арендар? - я вцепляюсь в руку Санаду. - Что с ним?
        - К счастью, крепко спит. Оно и к лучшему: не факт, что мы смогли бы его контролировать. Сейчас главное - выйти из дворца и не позволить Заранее вернуться: воздействие суккубов требует подпитки феромонами.
        У меня ноги подгибаются - так хочется снова оказаться рядом с ней, но в голове повторяется и повторяется приказ, и я иду с Санаду. А сзади в руках Огнада плачет миссис Клэренс. На стенах вспыхивают куски магических печатей, оборванные нити магии.
        - Заранея сказала Арендару спать, - бормочу я.
        - Ну хоть не убиться предложила и то счастье. - Санаду поддерживает меня.
        - Она добрая…
        - Нет, - морщится Санаду. - Его самоубийство переполошило бы всю родовую охранную магию, просто не стала рисковать.
        Мы выскакиваем в библиотеку. Я снова застываю перед портретом Марджемира Флоса с матерью и Видаром. Санаду решительно тянет меня вперёд. Дальше на нескольких портретах - брызги крови. Но тел нет. Здесь тоже все стены в осколках магических знаков и переплетений.
        - Идём, идём, скорее, - Санаду тащит меня к выходу. - Тут Бездна что творится.
        Пушинка бодает меня в спину, тоже подталкивает. Цепи на короне Санаду перемещаются, закручиваются. В коридоре я наконец спрашиваю:
        - Кого вы ещё контролируете?
        - Дегона. - Санаду, приоткрыв дверь в основную часть дворца, осторожно выглядывает.
        - А ещё кого?
        - Я контролирую дракона правящего рода! - Санаду возмущённо на меня смотрит. - Мне приятно, что ты такого высокого мнения о моих способностях, но только вас четверых.
        - Но с короны спускается шесть цепей, - я плетусь за ним по дворцу. Здесь почти все защитные чары мерцают как надо, перебиты лишь некоторые знаки.
        - М-м, всё же только вас четверых. - Санаду оглядывается по сторонам.
        Миссис Клэренс заходится в пронзительном крике.
        - Тихо, тихо, - бормочет Огнад и как рявкнет: - Вы должны были нас предупредить!
        - Мы не должны были вызывать подозрений. - Санаду не оборачивается.
        Наперерез нам выскакивают двое охранников с крыльями. Санаду молниеносно, почти невидимо глазу, подскакивает к ним. Одного вырубает хуком в челюсть, второго трескает головой об стену.
        - Прошу прощения, это для вашего же блага. - Санаду вновь оказывается рядом со мной. - Все с ума посходили. Такого не должно быть. Сколько тут суккубов развелось? - Он дёргает меня за плечо. - Сколько у Заранеи помощниц?
        Судорожно пытаюсь вспомнить, но все фрейлины как на одно лицо, я не пыталась их считать.
        - Я не знаю, не знаю! Много!
        Мы вдруг выруливаем в сад, залитый светом восходящего солнца и полупрозрачного магического купола, сплетённого из белых и синих нитей. На нём, образуя шестиугольники сот, рассредоточены магические печати. В этот купол уходит цепь от ошейника Санаду, из него куда-то во дворец тянется ещё одна цепь.
        Обе эти цепи сходятся к сидящей под куполом фигуре. Рядом с ней стоит кто-то большой. Санаду ведёт меня к ним. Несколько «сот» щита раздвигаются, открывая перекрытый тонкой плёнкой вход. Она с натугой пропускает нас внутрь.
        Потоки магии, питающие купол, исходят от башенного щита магистра Саториуса. Величественный, в броне с белой скалой на груди, он скован призрачным ошейником, цепь которого спускается к сковороде сидящей на траве Ники. Себя Ника тоже держит на цепи.
        - Что? - Оглядываю полупрозрачные цепи, исходящие от сковороды Ники к её ошейнику, ошейникам Саториуса, Санаду и куда-то во дворец. - Ты держишь их под контролем?
        - Не отвлекай суперменталиста, - Санаду разворачивает меня от бледной напряжённой Ники к себе. - Рассказывай, что там было.
        - Там была Заранея… - Голову рвёт от непонятного шума, заглушившего стоны миссис Клэренс:
        - Заранея.
        Санаду встряхивает меня за плечи:
        - Соберись. Рассказывай.
        Воспоминания рассыпаются, раскалываются на части образами Заранеи, её голос в голове требует подчиниться, чужой голос приказывает не слушать, и как при этом что-то вспоминать? Но я стараюсь. Зажмуриваюсь и стараюсь осознать её слова:
        - Она… она хотела отправить меня в другой мир, чтобы… оставить Арендара без избранной. Говорила… Что… Кажется, так она уже делала. С императором. Поэтому он не мог найти другую избранную, и… она добавляла его кровь на родовой артефакт, чтобы тот никому не находил избранных.
        Миссис Клэренс плачет так горько, что разрывается сердце.
        - Что ещё? - требует Санаду.
        - Она хотела вырезать мне глаза, потому что я Видящая.
        Испугано ахает Ника.
        - Не отвлекайся, Никалаэда. - Санаду сжимает мои плечи. - Валерия, рассказывай. Она говорила что-то о Культе? О своих планах?
        Помотав головой, бормочу:
        - Она построила исследовательское крыло, чтобы избавиться от мамы Арена… мне кажется… мне кажется, Заранея скормила её глаза порождению Бездны.
        Меня мутит так сильно, что отступаю от Санаду, натягивая его призрачную цепь.
        А ведь мне, наверное, придётся рассказать Арендару о судьбе его мамы.
        ***
        Мысли штормит. Ощущение, что в голове физически всё перекручивается, но мне хотя бы установка Санаду «Ты не должна слушать Заранею» помогает, а у миссис Клэренс ломка, и в объятиях Огнада она трясётся, точно в лихорадке.
        Всматриваясь в мерцающие окна дворца, Санаду расхаживает вдоль стенки купола.
        Бледная Ника обнимает сковороду. Предположение об особых свойствах испечённых на призванном инструменте блинов оказалось верным, и, как я поняла из отрывистого пояснения Санаду, последние дни Нику интенсивно обучали, чтобы она смогла удержать в подчинении хотя бы их.
        В полубредовом состоянии не осознаю, сколько проходит времени, прежде чем цепи на короне Санаду резко меняют направление. И вскоре в одну из дверей дворца выходит сверкающий призрачной бронёй наставник Дарион с окровавленными клинками. За ним выскакивает ошалевший, обвешанный магическими печатями Бальтар с алебардой. Показываются несколько вооружённых медведеоборотней в светящихся от магии красных гвардейских мундирах. Наверное, это единственные обитатели Эёрана, которым не страшны суккубы и ментальные ошейники.
        Последним из дворца выступает ректор Дегон с посохом. От опалённого плаща с капюшоном валит дым, на ткани искрятся заклинания. К шее ректора тянутся четыре цепи: одна - от сковороды Ники, три, опутывающие эту цепь, - от короны Санаду.
        Медведеоборотни и ректор Дегон приближаются.
        «Соты» магического щита расходятся в стороны, образуя проход.
        На лбу ректора… пульсирует источающий чёрную дымку закрытый глаз.
        Только бы мне это показалось! Но когда Дегон преодолевает плёнку прохода, мне совершенно отчётливо виден этот глаз и три пронзившие его иглы с шариками кристаллов на концах.
        - С фрейлинами разобрались, - сообщает Дарион. - Тех, кого они успели натравить на нас, мы спеленали. Остальные отбиваются при попытках им что-нибудь объяснить или увести.
        Поймав мой взгляд, Дегон усмехается:
        - Печать сняли?
        Судорожно мотаю головой и отвожу взгляд.
        - Сняли, - заключает он и продолжает вместо Дариона: - Где Эзалон?
        - Он с суккубом куда-то переместился, - отзывается Санаду.
        - Почему не пошли за ними? - Дегон стискивает посох. - Сейчас Эзалон в одиночку не справится.
        - Они ускакали раньше, чем мы оказались рядом. - Санаду похлопывает меня по плечу. - Да не бойся, Валерия, у всех в прошлом бывают… особые периоды, о которых потом жалеешь. У тебя они тоже есть.
        Я понимаю, но просто боюсь смотреть на тот мерзкий живой глаз.
        - Что с гостями делать будем? - Санаду поправляет корону. - Понадеемся, что Эзалон не подпустит к ним суккуба и оставим оклематься?
        - Похоже, придётся, - Дарион смотрит на свои клинки, впитывающие кровь в узоры на лезвиях. - Гости, слуги, даже Карит, совсем ничего не соображают, идут в парадный зал, словно всё нормально и праздник начинается. При попытке их остановить отбиваются во всю силу. Это намного более сильное подчинение суккубу, чем то, что нам прогнозировал Эзалон.
        Парадный зал… Снова накатывает тошнота, становится холодно:
        - Не знаю… возможно, это было временно, но в парадном зале, когда я его видела, не было охранных чар. Совсем. И там перекладывали пол.
        Глава 3
        - Да полу тому пять лет, не больше, и под ним магические печати основы защитных чар, их трогать нельзя, иначе восстанавливать неделю придётся! - рычит на бегу Дарион. - Как они могли настолько отупеть? Они же раньше хоть что-то соображали!
        Меня мутит. От блеска магических печатей и нитей на стенах рябит в глазах. Ещё и корона Санаду, поддерживающего меня под локоть, светится, как ксенон. С ректора Дегона сыплются алые искры его магии, капилляры на лице тоже налились багровым сиянием. Сопровождающие нас четыре гвардейца следят за тылом.
        На подходе к парадному залу звук наших шагов заглушает музыка.
        Самая обычная расслабляющая мелодия, словно там, впереди, празднуют.
        Может, мы ошиблись, ожидая страшного, и гости просто пришли туда, как собирались?
        Слуги в ливреях распахивают перед нами створки.
        Музыка усиливается, нас окутывает сладким ароматом.
        Гости здесь. Улыбаются, разговаривают друг с другом, пьют из бокалов, едят у стола, играют в игры, смотрят на представление иллюзионистов, но…
        По стенам, полу и потолку вьётся замысловатый чёрный узор. Его похожие на усики отростки опутывают гостей, а в тела некоторых - прорастают: в сердца, животы, руки, головы. Несколько существ лежат, опутанные чёрными отростками полностью, у кое-кого из гостей идёт носом кровь, но этого не замечают.
        Сияющий золотым светом император Карит опутан чёрными отростками, но улыбается всем с трона на возвышении. Увидев меня, спускается по четырём ступеням, идёт сквозь чёрный узор на полу, как сквозь что-то нематериальное. Отростки тянутся за ним, вгрызаются в золотой узор на щеке.
        - Валерия, поздравляю с заключением брака.
        Оживившиеся гости поднимают бокалы.
        - Поздравляем…
        - Долгих лет и много детей.
        - Благополучие наследникам рода Аран…
        - Огненной страсти!
        Даже Фламиры выглядят довольными! Чёрные усики оплетают главу их рода за шею, ползут по ногам бледной Изольды, под носом которой уже собирается кровавая капля.
        Со всех сторон несутся поздравления. Гостей не смущает даже отсутствие Арендара. Меня трясёт, потому что каждый, на кого я перевожу взгляд, каждый, кто улыбается мне, поражён чёрными отростками.
        Император Карит, выйдя из зала и протащив за собой чёрную сеть, обнимает меня. Прежде, чем отростки успевают ко мне прицепиться, возвращается на трон. Тарлон, окружённый любовницами Элоранарра, машет мне из угла зала.
        - Валерия, что ты видишь? - спрашивает Дарион.
        Даже не знаю, как это описать. Сладкий запах одуряет. Санаду встряхивает меня за плечи.
        - Они умирают, - произношу я, но вряд ли это слышно за восторженным лепетом гостей. Дарион склоняется к моим губам, и я повторяю: - Они умирают. Всё покрыто чёрным узором, его отростки опутывают всех, прорастают в них.
        Только проговорив это, осознав, собираюсь с духом. Разворачиваюсь к моим помощникам и объясняю громко, внятно:
        - Тут на стенах, полу и потолке узорная сеть. Чёрная. Узор повторяется. Из него тянутся отростки, они опутывают гостей. У тех, кто выглядит особенно плохо, они уже проросли внутрь. Вы знаете, что это может быть?
        Наставник Дарион переглядывается с Дегоном, и я опять отворачиваюсь, чтобы не видеть жуткого глаза ректора. В дальней части зала на стуле дремлет покрытый чёрной сетью Элоранарр. Такая же опутанная Халэнн с отсутствующим видом сидит рядом, и между их соприкоснувшимися руками мерцает серебристая дымка. Или мне так кажется из-за воздушных одеяний стоящих рядом девушек.
        Надо им помочь! Шагаю к порогу - и отростки поднимаются, точно безглазые змеи, качаются, поджидая меня.
        - Только не входите, - предупреждаю торопливо. - Эти отростки… они тянутся ко мне.
        И не только ко мне, но и к остальным стоящим в коридоре. Я отступаю, мои спутники тоже, и отростки разочарованно вползают внутрь зала.
        - Ну, мальчики, - Санаду хлопает в ладоши. - У кого из нас магическое плетение развито?
        «Мальчики» переглядываются. Ректор Дегон роняет:
        - Ни у кого. Где Эзалон, когда он так нужен?
        - В чём сложность? - Заглядываю в лицо Дариона, в лицо Санаду, и тот, перекрикивая гомон снова разговорившихся гостей, поясняет:
        - Магические плетения - одна из самых сложных и опасных разновидностей магии. Созданное специалистом высокого класса плетение обычно защищено от попыток грубого разрыва. Если бы мы имели дело с простым заклинанием, или, как ты его видишь, с отростками магии, которые опутывают и что-то делают с гостями, мы бы разрушили их драконьим пламенем Аранских. Но плетение, на основе которого они созданы, может отреагировать… например, уничтожить всех. Или не всех. Поразить источники… не знаю.
        Наставник Дарион ударяет кулаком по ладони:
        - Надо попытаться вывести гостей и выжечь эту заразу всю одним махом.
        Но едва приближаемся, отростки оживляются, готовые опутать любого вошедшего в зал. Я снова всех останавливаю. Мы пытаемся выманить гостей, но даже предложение выйти в коридор, чтобы поздравить и обнять меня, отвергаются с общей формулировкой: мы не самоубийцы, чтобы обниматься с молодой женой дракона. И поздравляют они, не выходя из зала!
        Наставник Дарион зло их оглядывает:
        - Валерия, тебе нужно попробовать пройти внутрь под щитом огня и выводить их по одному. Пламя Аранских не потревожит защиту дворца, в отличие от пламени Фламиров.
        Он косится на ректора Дегона в подпалённом плаще.
        Возможность видеть выброс магии вновь помогает мне лучше ею управлять, я практически мгновенно создаю огненный щит, подхожу к порогу… Отростки тянутся. Но едва один касается огня, как все остальные начинают судорожно колыхаться и быстрее опутывать гостей. Несколько ближайших эльфов падают, кто-то стонет, но… праздник продолжается.
        Отступая и опуская щит, хватаю ртом воздух: упавшие от всплеска активности ростков эльфы мертвенно бледны. Из-за окутавшей их тьмы не понять, дышат они или уже нет.
        Санаду касается моего плеча, и сразу становится легче.
        Объяснив, что произошло, с надеждой спрашиваю:
        - Может, магия гостей защитит их от драконьего огня? Я могла бы сжечь сразу все плетения - в один миг.
        - Защитная магия гостей ослаблена, чтобы присутствовать здесь, - качает головой Дарион. - Они не выдержат пламени, умрут.
        - Санаду, попробуй вывести их по одному, - ректор Дегон нервно расхаживает вдоль стены.
        - Все гости слишком хорошо защищены ментально, а Никалаэда на пределе, ей их не вытянуть. - Санаду странно смотрит на разговаривающих у столов архивампиров с жёнами. - Надо что-то делать. Тут действительно пахнет смертью и сильно. Я не чувствую остальных, но архивампиры умирают.
        - Значит, будем резать плетение кусками, - заключает Дарион. - Если не можем спасти всех, надо спасти хоть кого-то.
        Лихорадочно оглядываю зал. На стенах и потолке я все плетения сожгу, но пол… на полу слишком много существ, и стоят они по всей площади.
        - Как сжигать? Сразу побольше захватить или… - сглатываю, - попытаться выжечь плетение вокруг некоторых групп?
        Помявшись, Дарион оглядывает остальных:
        - Давайте монету бросим? У кого есть монета?
        - У меня, а что? - Эзалон - совершенно безобидный на вид дедуля - протирает лоб платочком. - Слишком стар я для забегов по подпространствам, она сбежала где-то на границе империи и Пат Турина. Что у вас творится?
        У меня отлегает от сердца. У остальных, судя по лицам, тоже.
        - Как ты вовремя! - Санаду подводит меня к Эзалону. - Она всё объяснит.
        Объяснение получается быстрым. Эзалон, постукивая себя пальцем по лбу, думает. Мы собираемся вокруг него, ожидая ответа, как приговора.
        А гости веселятся, редкие оставшиеся слуги разносят напитки, лакеи стоят на вытяжке у входа в зал.
        - Скорее всего, - Эзалон, сощурившись, оглядывает бледнеющих гостей, - тут применяется печать поглощения магии и жизни. Это объясняет их постепенное угасание: такая неторопливая откачка исключает преждевременный коллапс источника, позволяя выпить его и жизнь досуха…
        - Мне кажется, сейчас важно не это, - указываю на гостей, речь которых явно замедлилась. Некоторые уже садятся на пол. - Ростки с каждой минутой захватывают их всё больше.
        - Валерия, ты должна перерисовать плетение, только так я смогу определить его слабые места. Если они есть.
        - А вы его не видите? Совсем?
        - Я чувствую, что там есть родная для меня демоническая магия, но не я создал плетение заклинания, мне не ощутить его особенности.
        - Может, попробуем так прорезать? - Санаду щурится.
        - По словам Валерии узор часто повторяется, это значит, в нём много дублирующих плетений. Удаление одной части не решит проблему, но может активировать другие. Наверняка создателем печати рассматривался вариант, при котором кто-то попытается вмешаться, тот же Дарион: он не скрывал подозрений относительно императрицы. Если из-за вмешательства печать поглощения быстро высосет источники, магии извлечётся меньше, но с этих существ её и так будет очень много. Кстати, эта энергия сейчас куда-то поступает. Возможно, в вестников. А может, в кристаллы. Но в любом случае она слишком ценна, за ней вернутся.
        - Мне нужна бумага и грифели.
        Дарион кивком отправляет двух гвардейцев на поиски необходимого. Морщится и прикрывает нос:
        - Чем здесь так воняет? Этими проклятыми суккубьими феромонами?
        Эзалон качает головой:
        - Суккубьи феромоны не имеют ярко выраженного запаха, чем и опасны: их можно незаметно размазать по одежде и постели жертвы, по письму, страницам книги. Пахнет что-то другое… духами Заранеи, которыми она обрабатывала конверты. Зачем-то…
        Все замирают, и я тоже.
        - Если Линарэн был с ней в сговоре… - Дарион поднимает взгляд на потолок. Оттуда время от времени поддувает воздух. - Он мог что-нибудь придумать, усовершенствовать. Надо проверить вентиляционную систему дворца.
        Он уходит с двумя оставшимися гвардейцами и ректором Дегоном. Почти сразу прибегает один из ушедших за письменными принадлежностями медведеоборотней и, вручив мне бумагу с грифелями и магическими чернильными ручками, убегает следом за Дарионом.
        В голове гудит, кто-то просит не мешать Заранее, но я затыкаю этот голос и, сев прямо в коридоре, начинаю срисовывать узор плетения на стене: он повторяет тот, что на полу, и хорошо виден сквозь распахнутые двери.
        Отстраняюсь от всего, от эмоций, от мыслей о гостях, от желания посмотреть, сколько из них ещё стоят и как там Элоранарр. Заставляю себя не обращать внимания на звуки падающих тел. Смотрю только на узор, чтобы не упустить ни единой подробности чёрного переплетения, ведь от этого зависит столько жизней…
        - Лера! - проносится по коридору возглас Арендара. - Лера! Вот ты где! А я тебя обыскался!
        - Ваше высочество…
        Оттолкнув Санаду, Арендар сгребает меня в объятия и тащит к дверям в зал:
        - Лера, давай праздновать нашу свадьбу, ведь она так нам нужна!
        Глава 4
        Чёрные отростки всколыхиваются, бросаются навстречу, тянутся к нам, к золотому свету Арендара. Крик застывает в горле. Чёрные нити вылетают из-за наших спин, обхватывают и рывком швыряют назад, на пол. Протаскивают несколько метров.
        От удара и резкой смены положения тела голова кружится.
        - Валерия, отойди от него, - приказывает Эзалон.
        - Лера, нам нужна эта свадьба, - бормочет Арендар.
        Похоже, он, как и гости, не в себе!
        Чёрные нити опутывают его руки и резко раздвигают в стороны.
        - Валерия! - рявкает Эзалон.
        Скатившись с Арендара, приподнимаюсь: чёрные нити Эзалона стремительно опутывают его, превращают в кокон. Вокруг расплескивается золотое сияние, и моя кожа тоже начинает светиться золотом.
        - Лера, - Арендар влюблённо смотрит на меня, - мы должны отпраздновать нашу свадьбу.
        Похоже, Заранея хотела, чтобы он попал в ловушку вместе с остальными. Но чёрные нити из пальцев Эзалона оттаскивают его дальше, опутывают гуще. Арендар словно гусеница в коконе. Буйная такая гусеница, ползущая ко мне.
        - Лера, - пыхтит он, придвигаясь, - пойдём праздновать.
        - Валерия, рисунок, - Эзалон сильнее тянет нити, его глаза загораются алым светом, волосы удлиняются и темнеют, трепещут, будто на ветру, а на чёрных пальцах вырастают когти. - Живее, мне трудно удерживать двух драконов правящего рода.
        Ах, да, он же Линарэна ещё сдерживает!
        Бросаюсь к листам и растоптанным грифелям. К счастью, несколько уцелело, как и ручки.
        - Лер-м-м… - крик Арендара переходит в мычание.
        Это Эзалон замотал ему рот. Но Арендара это не останавливает - драконогусеница ползёт ко мне, волоча за собой демонического Эзалона.
        - Санаду, помогай!
        - Я на это не подписывался, - ворчит Санаду, но, прихватив Арендара за ноги, оттаскивает.
        Арендар мычит и не теряет надежды до меня доползти.
        А я снова сосредотачиваюсь на перерисовке узора заклинания. На стыках стен с потолком и полом он немного меняется, и, чтобы ничего не упустить, приходится опасно близко подойти к порогу. Ростки тянутся ко мне, почти касаются бумаги, и от страха и напряжения на лбу выступает холодный пот.
        Перерисовав узор, тщательно его проверяю и только потом зову Эзалона.
        - Санаду, держи крепче, - просит тот, прежде чем отпустить нити.
        Арендар всё же изумительно сильный и по-драконьи упёртый, раз даже в таком состоянии его трудно удержать.
        Забрав у меня листы, полудемонический Эзалон хмуро рассматривает плетение. Жду с замиранием сердца, ведь может оказаться… вдруг у этого заклинания нет слабых мест?
        - И оно повторяется такими вот одинаковыми элементами? - Эзалон проводит когтем по месту перехода на следующий одинаковый участок узора. - Все они одинакового размера, нигде нет изменений?
        - Я просмотрела все доступные для обзора места, фрагменты рисунка одинаковые. Даже размером. Только соединения между плоскостями имеют другой рисунок. Такой вот. - Указываю на вынесенное отдельно изображение.
        - Это заклинание само себя подпитывает. Чем более сильные маги в него попадают, тем сильнее становится плетение. Придётся сначала аккуратно нарушить систему подпитки - это ослабит защитные части плетения, а после удаления защитной части освободим гостей. - Эзалон оборачивается. - Санаду, утащи Арендара подальше, нам с Валерией понадобиться полная сосредоточенность на процессе.
        - А как мы будем это делать? - киваю на вход. - Ростки набрасываются на каждого подходящего, мы не сможем дотянуться до плетения в обход них. И как мы будем нарушать систему подпитки? Ведь это проявление магии нематериально, все проходят сквозь него, получается, его нельзя коснуться…
        - Магии можно касаться магией. Можно точечно пережигать линии плетения, но лучше, если ты будешь направлять мой коготь и им перерезать нужную нить - так меньше вероятность, что плетение среагирует, всё же оно создано из демонической магии, как и мои коготки. А что касается отростков… боюсь, нам придётся позволить себя кушать. Так что действовать придётся быстро. А перерезать мы будем так…
        И пока я перевариваю известие, Эзалон прямо на моём рисунке обозначает в каких местах и какие линии надо срезать, цифрами проставляет последовательность действий.
        - Готова? - прямо спрашивает он.
        Внимательно осмотрев начерченную инструкцию, киваю. Всё равно выбора нет, а промедление может стоить кому-то жизни.
        Ростки восторженно раскрывают свои объятия. Физически неощутимые, они опутывают нас. И первые мгновения кажется, что ничего страшного в этом нет. Но это только в первые мгновения.
        ***
        Часы работы сливаются в одно бесконечное мучительное мгновение. Не обращать внимания на опутывающие меня ростки и усиливающуюся слабость, поздравляющих гостей, падающих на пол гостей, жалобно стонущих гостей, мертвенно-бледного Элоранарра и потерявшего сознания Тарлона очень трудно. Ползать вместе с Эзалоном по принесённым Санаду стремянкам, чтобы добраться до плетения на стенах и высоченном потолке, ещё труднее. Но я раз за разом отыскиваю нужную нить, подцепляю демоническим когтем Эзалона, высвобождаю из общего узора и перерезаю.
        Сотни, а то и тысячи нитей аккуратного плетения. Мне кажется, создавала его не Заранея: она всегда была на виду, у неё не было времени плести это. Но кто помогал? Фрейлины? Кто-то ещё?
        Стараюсь не думать об этом, о ней, ведь моя главная задача - разобрать магическую печать поглощения.
        Что делают остальные, мы с Эзалоном, отрезанные от коридора ростками, долго не знаем, но ясно одно: в вентиляцию теперь поступает воздух без сладкого запаха.
        Цепочка моего призрачного ошейника смещается из стороны в сторону. Похоже, Санаду чем-то занят.
        ***
        После долгого неведения и кропотливой работы, во время которой я только благодаря крыльям не сверзилась с высоты, последняя нить защиты магического плетения, наконец, срезана. Само плетение всё так же покрывает стены, питая ростки - истончившиеся, но по-прежнему «пьющие» гостей и нас с Эзалоном.
        - Теперь выжигай, - велит он.
        - Уверены?
        - Нет, но ты жги.
        Твёрдо встав на полу, обращаюсь к источнику и выпускаю магию. Золотистый туман расстилается передо мной, но я веду его на стены и потолок, укладываю ровным слоем. Ни единой крупинке не позволяю приблизиться к гостям. Уплотняю магию так, чтобы она полностью покрыла и забила собой основу чёрного узора - сжёчь эту мерзость на раз.
        А потом - выдох.
        И ослепительная вспышка белого огня по стенам и потолку.
        Даже запаха гари нет, просто становится очень жарко. И эпичные изображения на стенах превращаются в пятнистое полотно выгоревшей штукатурки.
        Часть отростков, хотя они прорастают из плетения на полу, бессильно падает.
        Голова идёт кругом, и Эзалон поддерживает меня.
        - Теперь попроси гостей подойти к тебе и сожги печать на освободившемся участке. Потом переведёшь гостей на другое место и сожжёшь оставшееся. А я буду оттаскивать тех, кто упал. Давай, Валерия, ты можешь.
        Вяло беседуя, шатающиеся бледные гости не слышат моих приглашений. Мы с Эзалоном пытаемся их вывести, но все упираются, приходится отогнать их к сидящим у стены Элоранарру и Халэнн. Эзалон, кряхтя и причитая, оттаскивает лежащих без чувств.
        Я сжигаю две трети разложенного на полу узора вместе с тянущимися за гостями отростками, столами с угощением, стульями.
        Мы вновь перегоняем бледное, измученное «стадо». Эзалон перетаскивает совсем обессилевших.
        - Я слишком стар, - бормочет демон жутким скрипучим голосом, так испугавшим меня когда-то в Пат Турине. - У меня поясница, сердце…
        Остаток плетёного заклинания я сжигаю вместе с игровыми столами. Потом приходится отдельно очищать опутанных остатками ростков гостей: когти Эзалона на отростки действуют хуже, чем на само плетение, и я аккуратно выжигаю остатки поглощающего заклинания. Начинаю, конечно, с Элоранарра. Потом чищу себя и Эзалона, снова принявшего вид хрупкого старичка.
        - Профессор, позовите кого-нибудь, я тут сама управлюсь, а потерявших сознание нужно вытащить и показать целителям.
        Следом спасаю Халэнн, Тарлона, пострадавших при первой попытке прожечь плетение эльфов, главного придворного целителя лорда Велларра, архивампиров, слуг…
        Вернувшиеся с Эзалоном гвардейцы выносят освобождённых на носилках. Он остаётся рассказать:
        - Дарион пригнал из Академии мобильные госпитали, их установили в саду. Пока выносим пострадавших туда. К вентиляции были подключены баллоны с неизвестным газом, Дарион их выключил, но здесь лучше пока не оставаться: понадобиться время, чтобы всё выветрилось. И мы пока не обнаружили накопители или вестников.
        - Как Арендар?
        - Пришлось на время усыпить. Он тоже в госпитале.
        Устало кивнув, продолжаю работу. Эзалон отходит, с кем-то говорит, а я аккуратно окутываю магией чёрные отростки и сжигаю.
        Последним освобождаю вернувшегося на трон императора Карита - он держится лучше всех, почти бодр.
        После моего пламени в зале не осталось ни угощений, ни игровых столов, ни стульев, но гости продолжают «праздновать».
        Измотанная в край, не сразу осознаю, что особой надобности немедленно выгонять их отсюда нет: они отравлены газом, но воздух поступает свежий, и никто больше не откачивает их жизнь. Поняв это, направляюсь к выходу. Ноги заплетаются. Караулившие парадный зал гвардейцы следуют за мной тихими безмолвными тенями.
        - Где выход? - я настолько устала, что не помню, куда идти.
        - Туда, леди, - мне указывают дорогу.
        Свежий воздух окутывает меня. Уже вечер. Длинные тени кустов расползлись по газонам. В стороне сверкают магией палатки мобильного госпиталя.
        Магистр Саториус и Ника уже покинули пост перед дворцом.
        Надышавшись вечерним воздухом, я отправляюсь… не знаю, куда. Кутаясь в халат, глядя только под ноги, без особой цели - просто хочется уйти подальше от дворца. Хотя, наверное, надо переодеться. И поспать. И узнать, не слишком ли Санаду тяжело держать меня на поводке.
        Я не замечаю, как оказываюсь в одной из палаток рядом с койкой Арендара. Он скручен в кокон нитями Эзалона, но спит так безмятежно, что невольно хочется улыбнуться: драконогусеничка моя. Подвинув к нему свободную койку, падаю на неё и в полёте проваливаюсь в сон.
        ***
        Грохот вырывает меня из забытья. Крики. Гам. Мерцающие стены палатки наполняют её тусклым светом. Соседняя с моей койка пуста. Я укрыта одеялом.
        А снаружи кричат-кричат-кричат.
        Сесть на кровати удаётся со второго раза - так кружится голова, в висках от каждого движения вспыхивает боль. Призрачного ошейника на мне нет, зато снова надет браслет ментального щита. Значит, действие суккубьего феромона закончилось?
        На раскладном стуле рядом лежит простое платье без корсажа.
        Пушинка растянулась на койке у стены и водит ушами с золотыми кисточками. Я так была занята плетением, что не обратила внимания на её исчезновение днём… Да и не важно это уже.
        На улице кричат как-то однообразно. Истерически-гневно, но однообразно. Кажется, там сборище, и мне не стоит выходить в халате. К счастью, платье легко надевается через голову и завязывается на талии.
        Едва откидываю полог, меня почти ослепляют вспышки магии: палатка окружена щитом и тремя звеньями гвардейцев. Перед рядами палаток бушует толпа. Все кричат, мерцают щитами. Но… кажется, это не сами гости, а какие-то незнакомые мне существа.
        - Верните нам короля!
        - Это возмутительно!
        - Вы пытались их убить, не отрицайте!
        - …вы не достойны!
        - Это акция против кантонов!
        - Вы за это ответите!
        Сияющий золотым светом Арендар стоит напротив орущей, гневной массы. Мрачно-спокойный, с распущенными влажными волосами, в алой рубашке и кожаных штанах. Даже босой, в этой простой одежде он кажется повелителем, и к нему не приближаются.
        Крики усиливаются. Во вспышке света Арендар молниеносно вырастает в огромного дракона, едва не сбив палатки по бокам.
        Запрокинув голову, резко подаётся вперёд, распахивает пасть - и как рыкнет! Уши закладывает. Первый ряд недовольных падает от его выдоха, или они просто отшатываются, роняют тех, кто не успел отступить.
        Становится тихо-тихо.
        Окинув всех пылающим золотым взором, Арендар неспешно превращается из золотого гиганта в юношу с распущенными волосами, но таким же пылающим взором.
        - Никто ваших правителей и глав рода насильно сюда не тащил. Они пришли сами. - Голос Арендара спокоен, но пробирает до мурашек. - На нас всех напал культ Бездны. Аранские свой долг выполнили - жизни всем спасли. Возмущаться тем, что мы были недостаточно изворотливы, чтобы гостей совсем не задела атака Культа - верх наглости. У нас гостили не дети, а самые сильные из сильных, но они не смогли себя защитить. Только благодаря нам они ещё дышат. Не хотите оставить их у нас на лечение - забирайте. Никто их здесь не держит. Ещё раз повысите на меня голос - вышвырну из империи навсегда.
        Кто-то из недавно кричавших кивает, окутанные тенями вампиры недовольно перешёптываются, опутанные зелёными нитями магии эльфы краснеют и бледнеют, но кричать не пытаются.
        Обходя Арендара по широкой дуге, они растекаются по палаткам, выводят и выносят на носилках измученных гостей.
        Император Карит стоит у входа одной из окружённых гвардейцами палаток. Он бледен и… растерян. Ни слова не говоря тем, кто уводит пострадавших, он направляется к Арендару, который, увидев меня, наконец улыбается.
        Получается неловко: Арендар бросается ко мне, обнимает, император настигает его уже возле моей палатки и цедит сквозь натянутую улыбку:
        - Что здесь происходит?
        - Дарион всё объяснит. - Арендар вдыхает аромат моих волос.
        - Дарион? Что здесь делает Дарион? Охранные чары дворца не должны его пропускать!
        - А он прошёл сквозь них и поменял настройку. Плохо у нас с безопасностью, отец, просто отвратительно.
        - Куда подевался Халанхар? И где Заран? Она в порядке?
        - Отец, обсудим всё в сокровищнице Элора. Там чисто, Дарион и остальные там.
        - Чисто от чего? - от раздражения вокруг императора вспыхивают золотые искры. - Какие остальные?
        Вокруг Арендара тоже вспыхивают искры, а золотой туман его магии льнёт ко мне, впитывается в кожу.
        ***
        Пока идём в мерцающую защитными плетениями башню Элора и спускаемся по лестнице вниз, нетерпение императора нарастает. Он буквально врывается в охраняемый гвардейцами-медведеоборотнями большой зал. Здесь пыльно. Стол и кресла, судя по следам, приволокли недавно, другой мебели нет.
        Наставник Дарион, Санаду, ректор Дегон, старичок-Эзалон сидят за столом с картой мира, папками, чаем, печеньками и пирожными…
        Глава 5
        - Что происходит?! Где моя жена? Где Элор и Линарэн? Что за нападение Культа? Почему я ничего не знаю?!
        - Садитесь, ваше величество, - Дарион указывает на одно из свободных кресел, и на его руке при этом движении вспыхивает сетка защитных чар.
        - Я постою, - рычит император, рассыпая вокруг сполохи никому невидимых золотых искр. - И что за дерзкое поведение? Что вы здесь делаете?
        - Последние два дня мы управляем империей и успокаиваем соседей, - «любезно» поясняет Санаду, окружённый ореолом серых теней, как и его сородичи. - Присаживайтесь, разговор будет долгим, а мы все не в лучшей форме после отравления газом с суккубьим феромоном.
        - О чём вы говорите? - чеканит император.
        В глазах темнеет, я присаживаюсь в кресло. Арендар устраивается рядом со мной, сжимает мою руку, наполняя её золотой дымкой своей магии.
        - Мы всё расскажем, - обещает Дарион. - Просто по порядку, так будет удобнее.
        История начинается с его подозрений.
        Тогда император был женат первый раз. Будучи начальником охраны императорского дворца, Дарион полагался не только на магическую защиту, но и на замечания дозорных: медведеоборотни с их чутким обонянием и иммунитету к ментальному контролю куда эффективнее предсказывали проблемы, чем чары.
        Тогда-то Дариону и показалось странным, что формальную любовницу императора Заранею любят все, кроме самих медведеоборотней, которым она не казалась настолько особенной или очень доброй, скорее она виделась им хищницей и умелым манипулятором, лезшим в дела, в которые ей, даже как советнице императора, лезть не следовало.
        В первую очередь Дарион заподозрил ментальное воздействие, ведь в таком обществе, как придворное, невозможно за несколько лет стать всем своей и ни разу не ошибиться, никому не перейти дорогу, не вызвать гнева и попыток мести.
        А у Заранеи это получалось.
        Но Видящие, которых Дарион приводил тайком, не замечали у неё проявлений ментальной магии, когда она общалась с обитателями дворца. Наоборот, отмечали, что Заранея магию не использует, ограничиваясь стандартными амулетами защиты. Сама Заранея объясняла это тем, что плохо управляет даром, ведь Фламиры учили её быть хорошей женой, а не волшебницей. Это вполне вписывалось в традиционное воспитание, и придраться было не к чему.
        Придворные менталисты Мэлар Никсэ и Эштран Сирин считали Заранею очаровательной, но абсолютно неспособной к ментальным воздействиям. Мэлар Никсэ, ставивший на неё, как на любовницу императора, щит правителей, поклялся в этом на крови.
        И Дариону пришлось отступить, потому что предъявить молодой очаровательной драконице только то, что она слишком очаровательна, было невозможно. Она даже с семьёй Фламиров не общалась, что исключало обвинения в шпионаже для них.
        Дарион наблюдал, как она общается со всеми: с чиновниками, слугами, послами, представителями семейств, придворными - объясняя это тем, что это её долг как формальной любовницы: помогать императрице Ирьении и императору Кариту править. Именно она пустила при дворе мысль, что правящей чете пора подумать о втором сыне, который станет правой рукой наследника Элоранарра.
        С забеременевшей императрицей Ирьенией Заранея была сама забота: водила её на прогулки, поила отварами от тошноты. Дарион ожидал удара, яда, какого-нибудь подвоха, но их не было.
        А потом был первый отбор Элоранарра. Полон дворец кандидаток, каждую из которых охране надо проверить. Императрица решила лично присутствовать на отборе, как она объясняла: «не могла пропустить отбор первенца», хотя все отговаривали её от выхода в свет в её положении.
        Дарион отвлёкся лишь на мгновение, когда Элоранарр плеснул кровь на родовой артефакт. Когда снова повернулся к императрице, та была мертвенно-бледна. Ирьения не просила о помощи, не теряла сознания. Бледность можно было списать на естественные переживания о сыне…
        А потом стало ясно, что артефакт никого не выбрал. Конечно, это был скандал, снова заговорили о внезапных смертях девушек из семей, связанных с Аранскими родством через избранных. На фоне этого всем показалось естественным, что у императрицы от волнения начались преждевременные роды.
        То, что дело не только в нервах, но и в проклятии, поняли слишком поздно. Почти разряженный родовой артефакт выбрал для спасения не женщину, а ребёнка, потому что в нём текла кровь Аранских.
        При дворе всё смешалось. Это для родового артефакта важнее дети, чем избранные, а для драконов всё не так однозначно. Озверевший от боли император метался по побережью. Элоранарру было не лучше.
        ИСБ и дворцовая охрана занимались поиском убийцы. Дарион подозревал, что императрицу прокляли в то мгновение, когда он отвернулся посмотреть, как кровь Элоранарра касается артефакта - тогда артефакт начал перенастройку на поиск, и все родовые щиты на секунду ослабли. Кто-то, знающий принцип работы родовых артефактов, этот момент подловил.
        Нашли амулет со следами проклятия, но не могли определить его хозяина. Всех присутствующих на отборе допрашивали в присутствии менталистов, и пока очередь тянулась, одна участница покончила с собой. К её семье отправились сотрудники ИСБ, но обнаружили лишь обескровленные трупы и надпись на стене: «Неспящие».
        ИСБ знал этот стиль: «Неспящие» вампиры выпили девять семей, чьи дочери должны были участвовать в первом отборе двадцатичетырёхлетнего Элоранарра или следующих, и имели высокий шанс стать избранными.
        Подробности тех убийств скрывали, само слово «Неспящие» было тайной за семью печатями. Но дальнее родство с Аранскими, ожидание, что из этих семей выйдет будущая императрица, делало их слишком заметными.
        Даже дураку, не знавшему о подписях убийц, было ясно, что пахнет заговором против Аранских. И хотя следы Неспящих вели в человеческое королевство Новый Дрэнт, ИСБ считало, что заговор зреет в вампирских кантонах, пусть те и открещивались от кровопийц своего рода. Горе императора могло обратиться в гнев и закончиться страшной войной.
        Явившиеся во дворец архивампиры, в числе которых был Санаду, сгладили конфликт, пообещав искать отступников от доктрины неупотребления крови.
        Ради сохранения престижа империи истинную причину смерти императрицы Ирьении скрыли. Смерти потенциальных избранных списали на родовые конфликты, происки Культа, болезни. Остальные перспективные в этом отношении семьи теперь негласно охранялись. Посвящённые в дело дали клятву неразглашения, Дарион в том числе. Некоторым принудительно изменили память. Слухи давили в зародыше.
        Заранея, как и положено, взяла на себя заботу о Линарэне. Её поведение было безупречно, она не пыталась изменить статус с формальной любовницы на реальную, чем снискала ещё большую любовь.
        Особый отдел ИСБ, который должен был искать убийц до победного, сбился с ног в поисках Неспящих. Вампиры помогали. Сестра архивампира Наэрского кантона и невеста Санаду - его недавно обращённая студентка-менталистка - согласились изобразить сторонниц употребления крови.
        - Не отвлекайтесь, - Санаду ровно складывает лежащие перед ним папки. - Та давняя история сейчас значения не имеет. Что было, то прошло.
        Хмуро глянув на него, Дарион возвращается к рассказу о жизни во дворце.
        А во дворце внешне всё было благополучно. Ежедневно император выслушивал отчёты о безуспешных поисках убийц. Элоранарр - слишком молодой, плохо контролирующий магию и оборот, чтобы уходить из-под родительского крыла - томился невозможностью участвовать в расследовании.
        Дарион наблюдал за безупречной Заранеей и старался не покидать дворец.
        Когда появилась информация об убийцах, император позвал Дариона с собой. Но Дарион, покинув дворец, волновался. Интуиция советовала немедленно вернуться.
        И он вернулся как раз вовремя, чтобы удержать Элоранарра, околдованного придворным менталистом Мэларом Никсэ, от убийства малыша-Линарэна. Император не слышал призыва вернуться, как потом оказалось - впал в ярость при виде найденного ИСБ подозреваемого в убийстве императрицы.
        Придворный менталист Мэлар Никсэ ускользнул в другой мир, забрав с собой все секреты. Участвовавший в преследовании Санаду тоже исчез в битве. Обоих посчитали погибшими. Подозреваемый, отвлёкший императора, умер от остановки сердца.
        Зудит спросить, а как же невеста Санаду, его студентка, воспоминание о близости с которой (уверена, это была она!) до сих пор хранит стол в его кабинете? Но спросить не решаюсь: уж больно у профессора мрачный вид.
        Во время покушения Заранее, якобы защищавшей Линарэна, Элоранарр сломал руку, так что она стала самоотверженной героиней императорской семьи. И это спасло её от взлома наложенного Никсэ щита правителей, ведь не было причин считать, будто под ним стоит вредящая семье установка.
        А Элоранарру поставленный Никсэ щит пришлось ломать второму придворному менталисту - Эштрану Сирину.
        Через год, как и положено, двадцатипятилетнему Элоранарру провели второй отбор среди более широкого круга девушек. Безуспешно: Неспящие хорошо подчистили потенциальных невест, а некоторые просто исчезли и позже обнаружились замужними дамами в Озаране.
        Надежды на третий отбор практически не было: Неспящие, как к тому моменту выяснилось, действовали не только в империи. Даже иномирянки таинственно исчезали. Но закон есть закон, и через год третий отбор провели в Академии драконов, где начал обучаться Элоранарр. Безрезультатно.
        Теперь идеальная Заранея воспитывала наследника престола. Семьи, в которых могла родиться избранная Линарэна, и девочек, которые могли ею стать, охраняли с беспрецедентной тщательностью.
        И вдруг на службе во дворце появилась Видящая Ланабет.
        Едва артефакт перезарядился после отбора Элоранарра, отбор для себя провёл император и женился на иномирянке Ланабет. Меньше, чем через год родился Арендар.
        Заранея помогала и ей, сохраняя за собой должность формальной любовницы. Она по-прежнему всем нравилась, с удовольствием возилась с Линарэном. Когда ему исполнилось четырнадцать, придворный менталист Эштран Сирин поставил ему щит правителей. В то время Эштран много времени проводил с Заранеей, поговаривали, что она, отвергнув его племянника, теперь не прочь стать супругой овдовевшего главы рода.
        Через полгода род Сирин был уничтожен. Спасся лишь Халэнн Сирин, задержавшийся при возвращении из Академии драконов. Надписи «Неспящие» не было, но убивали точно вампиры.
        - Да, я знаю это, - нетерпеливо взмахивает рукой усевшийся император. - Ты обещал объяснить происходящее сейчас.
        - То, что происходит сейчас, началось в прошлом, - философски напоминает Дарион и продолжает свой рассказ: - А Заранея тем временем, заручившись поддержкой императрицы Ланабет, попросила построить для Линарэна лаборатории. Только целью была не поддержка увлечения Линарэна, а создание экранированного зала, откуда можно было перебросить существо с запечатанным источником магии.
        - Зачем? - Арендар до боли стискивает мою руку и тут же поспешно разжимает пальцы.
        У меня стынет сердце: вот сейчас, сию секунду они расскажут, что стало с мамой Арендара, и я малодушно рада, что эту новость сообщу ему не я.
        Император сидит бледный-бледный. Кажется, он тоже догадывается, какое известие его ждёт, ведь он-то знает, что вторая его избранная не умирала.
        И Дарион говорит это:
        - Ещё до уничтожения Видящих императрице Ланабет было запрещено покидать дворец, охранные чары её бы не выпустили. Заранея уговорила её спуститься в подземный зал, запечатала источник магии и, принеся в жертву несколько одарённых из строителей, смогла создать достаточно безопасный канал перехода, по которому отправила Ланабет в один из непризнанных миров, чтобы ослабить вас, лишить возможности получить ещё наследника. И для того, чтобы с помощью вашей крови, добавляемой на артефакт перед отборами, не давать ему находить избранных Линарэна, а потом и Арендара.
        Дарион не говорит о глазах Ланабет, он ничего не говорит о её глазах…
        - Но для этого надо получить доступ к родовому артефакту, - произносит император Карит обескровленными губами, и подлокотники под его пальцами с хрустом сминаются. - Стать настоящей любовницей.
        - К отбору Линарэна Заранея с этой задачей справилась, и убийств потенциальных избранных больше не было, они просто не проходили отбор, - кивает Дарион. - Я, к сожалению, слишком полагался на своих медведеоборотней, веря, что их не очарует Заранея. Но ведь очаровать можно не только собой, но и идеей, богатством. Халанхар меня предал, донёс ей о моём особом отношении, и Заранея подстроила всё так, будто я её домогаюсь. Я отправился в Академию магии. Отчасти собираясь воспитать себе сподвижников, отчасти в надежде получить знания, которые помогли бы понять, как драконица без применения ментальной магии умудряется всех очаровать. И я получил ответ на этот вопрос, но вовсе не в книгах. Да и Заранея оказалась не драконицей.
        За обработку шокированных Аранских берётся Эзалон:
        - Женщина, которая столько лет выдавала себя за Заранею, на самом деле суккуб. Их умение располагать к себе основывается не на магии в прямом смысле этого слова, а на воздействии феромонов и голоса. Они могут принимать любой облик опять же без использования магии. Они обладают ментальными способностями, но чаще используют чистый ментализм без подпитки магией. Идеальные управленцы, - Эзалон улыбается.
        - Что за суккубы? - чеканит император. - Таких существ нет на Эёране.
        - Их тут довольно много развелось. Но вы в чём-то правы, они не коренные Эёранцы, они демоны и пришли из Нарака. Или из Бездны, как вы теперь называете свой парный мир.
        - Нет никакого парного мира, и демоны… нет никаких демонов.
        Улыбнувшись, Эзалон вмиг превращается в жуткое красноглазое создание из трепещущих лент.
        Меня сметает Арендар - оттаскивает в сторону, прикрывая собой. Зал наполняется золотой магией Аранских. Вскочивший император рычит.
        - И никакой благодарности за помощь, - вздыхает Санаду. - Драконы, что с них взять.
        - Но убивать меня они не бросились, - скрипит демонический Эзалон. - Так что ты проиграл.
        - Им ещё не поздно начать, - бурчит Санаду.
        Шутки шутками, но и он, и Эзалон, и Дарион концентрируют вокруг себя магию, готовы к удару. Последний произносит:
        - Карит, Эзалон наш союзник. И в каком-то смысле посол Нарака.
        - Эзалон мне жизнь в Пат Турине спас, - признаюсь я. - И от Заранеи тоже меня спас он, иначе она скормила бы мои глаза порождению и отправила в другой мир.
        Арендар порывисто сжимает меня в объятиях, но щит не опускает.
        Рыкнув, император трясёт головой:
        - Не понимаю, ничего не понимаю. Зачем Заранее скармливать глаза Валерии порождению? Что за бред? Вы хотите оболгать Заранею. Не знаю, зачем вам это нужно! Но Заранея не склонна к бессмысленной жестокости, а это с глазами - лишено всякой логики!
        - Ну почему же. - Дегон потирает под капюшоном лоб со страшным, источающим чёрную дымку, глазом. - Очень логично…
        - Молчать! - взвивается Арендар. - Не смей…
        Но Дегон продолжает:
        - …скормить глаза Видящей порождению, чтобы она никогда больше не могла воспользоваться даром.
        - Видящей?.. Так вот как она заметила листовку Культа. - Император медленно поворачивает ко мне лицо, покрытое сверкающей сеткой капилляров. Арендар задвигает меня за спину, я вылезаю, а он задвигает…
        Что происходит? Какая листовка? Не помню никакой листовки.
        Император чеканит:
        - Ты знал? - Разворачивается к сидящим за столом заговорщикам-спасителям. - И вы знали о Видящей, но молчали? Молчали, хотя она нужна для проверки служащих, для поиска порождений, для поиска скоплений магии Бездны, для прорыва щитов Культа?
        - Вы не могли её защитить, - напоминает ректор Дегон. - Нам пришлось спасать её из вашего дворца.
        Светящийся золотом Арендар настойчиво оттесняет меня к выходу. Император опять обращается ко мне и указывает на Эзалона:
        - А этот вот… он действительно превращается в… такое существо, или это иллюзия?
        - Превращается, - киваю я.
        Закинув меня на плечо, Арендар бросается к выходу. Опять он так делает!
        Вокруг императора ослепительно вспыхивает магия, широкими потоками бросается следом за нами, обгоняет. И Арендар замирает. Извернувшись, заглядываю за спину: дверь перекрыта золотым пламенем. В нём белым, более горячим огнём, светится герб рода Аранских, окружённый завитками имени на драконьем языке. И это имя не Арендара.
        Я задыхаюсь от нахлынувших противоречивых эмоций.
        Дегон, сцепив окутанные алым сиянием пальцы, наблюдает за нами из-под капюшона. У бледного Эзалона волосы вытягиваются в тёмные колышущиеся ленты и снова становятся человеческими. Санаду утаскивает из-под носа ректора пышное пирожное и подмигивает мне. Дарион с тревогой переводит взгляд с меня и Арендара на императора, стискивает громадный кулак.
        Император… опять растерян, и эта растерянность пугает: он же правитель самого сильного государства мира и самый крутой дракон… должен быть. Истекающая из него магия покрывается рябью, широкие потоки рвутся. Император цедит:
        - Долг Видящей - служить благополучию мира и всех существ.
        Как наяву перед глазами возникают умирающие в плену заклинания гости. Арендар резко ставит меня на пол и поворачивается:
        - Лера - моя избранная.
        - Как Видящая она намного ценнее, чем как твоя избранная, - рычит император. - Ты в состоянии думать? Осознаешь, что она… наше спасение. Она может проверить всех чиновников на знаки Культа, искать среди существ инфицированных порождениями, найти, каким образом Культ травит источники магии…
        - Она моя избранная!
        - Она Видящая. Прежде всего - Видящая.
        - Свою избранную Видящую ты запер во дворце.
        - Ланабет не была единственной во всём мире!
        И вот я стою за спиной напряжённого Арендара, пока в очередной раз решают мою судьбу. Делаю шаг в сторону, Арендар резко задвигает меня за себя. А я не могу не думать… о Валарионе и других студентах, чьи источники поразила Бездна, и других таких же пострадавших, о Фабиусе, порождение в котором я могла бы увидеть раньше, и ему подобных…
        - Арен. - Касаюсь его спины, и Арендар вздрагивает. - Думаю, твой отец прав, я должна по…
        - Нет! Это слишком опасно.
        - Арен… - Хочется и прижаться к нему лбом, и стукнуть как следует: неужели не понимает, что с этой проблемой надо справляться вместе, общими силами?
        - Жить всегда опасно, - напоминает Дарион. - Твой отец прав.
        - Нет, - Арендар отступает, тесня меня к двери, запечатанной магией его отца.
        - Арен… - Я пытаюсь выйти из-за него, но он, обхватив завёрнутой назад рукой мою талию, прижимает к себе так, что не выбраться. - Арен, я буду помогать!
        Да как он может думать, что я откажусь, останусь в стороне? Ведь от этого зависят жизни. Его жизнь тоже!
        Напряжение разливается в воздухе, в ушах звенит.
        Император властно произносит:
        - Леди Валерия…
        - Нет, - рычит Арендар, но его отец продолжает:
        - …избранная Арендара Аранского…
        - Не смей!
        - Я призываю тебя и твой дар на службу ради блага империи и мира.
        Меня накрывает вспышкой золотого света. На тыльных сторонах ладоней проступают треугольные символы с замысловатым узором внутри. Метки отливают всеми цветами радуги.
        В тишине зловеще гремит ответ Арендара:
        - Я этого не прощу.
        - Сначала мы со всем разберёмся, - отзывается император. - А потом можешь дуться на меня хоть до скончания веков. Бронированной чешуёй оброс, а мозгов не прибавилось.
        - Уж кто бы говорил. - Арендар отпускает меня.
        Выбравшись из-за его спины, оглядываю остальных: император просто измождён, Дарион хмурится.
        - Обожаю драконов, - Санаду взмахивает пирожным. - Сколько экспрессии, страсти кипят. Куда там унылым чинным собраниям архивампиров. У нас даже пирожных не предложат, не то что просмотра семейной мелодрамы.
        Глава 6
        Арендар как-то придушенно шипит, император скалится. Но напряжение спадает, и драконищи направляются к столу переговоров. Арендар ведёт меня за руку, но не смотрит в лицо. Поджимает губы. Я каждой клеточкой ощущаю его обиду: на отца за то, что отнимает избранную, и на упрямую избранную, которая не хочет стоять за его спиной, а лезет на передовую, где ей, по его мнению, не место. Но я же не могу иначе: если не помогу, то больше некому это сделать.
        Императора ведёт в сторону, он практически обрушивается в кресло, тяжело опиратся на изломанный подлокотник.
        - Об охране Валерии и её должностных обязанностях поговорим позже, - голос императора твёрд, но я вижу, что его магия утратила равномерное, здоровое сияние, выплёскивается теперь нервными протуберанцами. - Сейчас я хочу знать, что произошло на свадьбе, почему я ничего не помню и был без сознания два дня, что происходило в это время и… наконец, что с Элором и Линарэном? Почему они без сознания?
        В ответ на вопросительный взгляд наставника Дариона, Санаду прикрывается пирожным:
        - Безумная страсть к сладкому - влияние моей новообращённой, я на некоторое время вне игры.
        Дегон и Эзалон молчат, так что продолжать рассказ приходится Дариону:
        - Проблемы с памятью возникли у всех обитателей дворца из-за отравления газом с феромонами суккуба. Его состав и влияние на здоровье изучаются. Подавив волю с помощью этого вещества, вас заманили в поставленную в парадном зале печать поглощения на основе магического плетения. Его разобрала Валерия, так что если память к гостям вернётся, они догадаются о её даре Видящей.
        Подлокотник скрипит в пальцах Арендара. Примирительно поглаживаю горячую руку. Жаль, Арендар на меня по-прежнему не смотрит. Опускаю взгляд на треугольный символ на ладони. Надо будет обязательно спросить о его значении. А пока узнать, что происходило те два дня, что я спала с остальными.
        - Понятно, - кивает император. - Элор ещё не пришёл в себя после откачки магии, он и без этого ослаб. Что с Линарэном? Он должен изучать газ, а не лежать без сознания.
        - Боюсь, газ - его изобретение, - вздыхает Дарион. - Лин не помнит, как создавал его, не помнит, как помогал суккубу. Он утверждает, что в его памяти есть провалы, во время которых он работал с оборудованием и отлучался из дворца. Лин заметил это недавно, но не успел собрать доказательства. Под щит правителей без взлома мы заглянуть не можем, и Лин попросил дать ему отоспаться. Похоже, Эштран Сирин при постановке щита добавил ему какие-то установки. Или щит ставил не Эштран, а кто-то другой. Возможно, Сиринов убили, чтобы это скрыть.
        - Халэнн Сирин допросили? - император сцепляет задрожавшие пальцы.
        - Он ничего не знает о делах главы рода, - неожиданно резко отвечает Дарион. - Я за него ручаюсь. Не лучше ли допросить семью Заранеи? Куда-то эта драконица пропала. Я велел задержать Фламиров для допроса.
        - Всех надо допросить, - нетерпеливо дёргает рукой император. - Что происходило, пока мы были без сознания?
        - Мы всех лечили, проверяли и проветривали дворец, - отзывается ректор Дегон. - Получали адресованные тебе, Элору и Арендару донесения. Останавливали соседей и наши семейства от необдуманных действий. В конце концов, нам пришлось допустить делегации особо сильных представителей во дворец, чтобы они убедились в безопасности своих родных и правителей. Все полученные нами отчёты и протоколы распоряжений в этих папках. - Дегон размашисто обводит лежащие на столе документы. - Можете ознакомиться. Мы не принимали никаких важных решений, просто поддерживали работу империи в штатном режиме.
        Император кивает. Пальцы у него подрагивают всё ощутимее, он крепче сцепляет их друг с другом, но от этого дрожь переходит на запястья.
        - Куда делась наша магия? - глухо спрашивает он. - Та, что вытянута поглощающей печатью.
        - Часть перешла в спрятанные в полу кристаллы. - Эзалон вытаскивает платок. - Мы их сложили в сокровищницу. Но, к сожалению, большую часть вестники успели вынести за пределы мира.
        Арендар косится на отца, хмурится.
        - В Нарак? - спрашивает тот.
        - Ну… вы должны кое-что знать.
        Эзалон совсем кратко рассказывает то, что я слышала от Видара о войне демонов и драконов. Похоже, бывший император узнал это не из мифических источников, а от демона Эзалона. И ещё кое-что Видар мне не говорил.
        - Культ Бездны создали демоны, - под пронзительным взглядом императора Эзалон протирает лоб платочком. - С прискорбием хочу сообщить, что истинная цель организаторов Культа - забросить пожирающий магию миров Безымянный ужас в Эёран и закрыть его здесь, как когда-то драконы сделали с Нараком. Его уже давно выманивают сюда, выбрасывая из Эёрана кристаллы с магией и порождений с вестниками, напитанными материей и энергией. Это отвлекает Ужас от Нарака. Была проблема только с тем, как после переправки Ужаса запечатать переход между мирами. Способ всё же нашли, и он весьма сложен, но теперь, когда в Эёране появился дракон с денеей, Культ начнёт действовать быстрее и агрессивнее: теперь им есть чем запереть здесь Безымянный ужас.
        Дарион кивает:
        - И это Ужас они хорошо прикормили магией, которую откачали через поглощающую печать в нашем парадном зале. Больше, чем со всех печатей поглощения и порождений с вестниками за последние несколько лет.
        - В истощённом Нараке довольно трепетно следят за выбросами магии, - подхватывает Эзалон. - Боюсь, теперь Безымянный ужас точно нацелен на Эёран. А если учесть, что повсеместно наблюдается снижение магического фона, можно предположить, что печать, закрывающая канал между мирами, ослабевает. Если она разрушится, магия хлынет за пределы мира, и Безымянный ужас попадёт в Эёран.
        - Где эта печать? - вскидывает голову император.
        - В Пат Турине, - слова Дариона бросают нас в мрачную тишину.
        Холодок пробегает по коже и свивается в животе.
        Гневно взирая на своих сообщников, Арендар приподнимается и снова опускается в кресло. Жаль его - похоже, от него многое скрывали. Ну хоть почувствует себя на моём месте: когда все крутят тобой и правды не говорят.
        Император, нервно фыркнув и покачав головой, произносит:
        - То есть печать, от которой зависит судьба мира, находится в закрытом городе големов, в который собираются - а вероятнее, уже проникли - существа, порабощающие големов?
        - Боюсь что так, - Эзалон разводит руками.
        Сухо засмеявшись, император откидывает голову на спинку кресла и рассеянно смотрит в потолок. Золотая магия светится рвано.
        - Это самое кошмарное пробуждение в моей жизни, - шепчет император и резко выпрямляется. - Санаду, как скоро ты сможешь поставить Валерии щит правителей?
        - Хоть сейчас. Нам нужно лишь уединение.
        - А мне казалось, ставить его рано, я же не готова, - тревожно подаюсь вперёд: вот и до меня очередь дошла.
        - К счастью, меня попросили повременить, - улыбается Санаду.
        Поворачиваюсь к Арендару. Он хмур… и…
        Он обещал рассказать обо всём, и о моём даре, после установки щита. А установку отсрочил, чтобы рассказать после брачных недель и моей беременности.
        - К счастью? - нервно уточняю я.
        - А как же? - Санаду хлопает в ладоши. - Был бы у тебя щит правителей, я бы не смог приказать тебе дышать.
        - О чём он? - оживляется Арендар.
        - Потом поболтаете, - император поднимается и указывает на одну из неприметных дверей. - Там отдельная комната, можете приступать к установке щита. Валерия потребуется мне немедленно. А я пока послушаю, как так получилось, что в Эёране ничего не знают о демонах, ознакомлюсь с полученными донесениями и решениями этой компании. Арендар, иди сюда.
        Арендар на краткий миг сжимает мою похолодевшую руку и остаётся на месте, с вызовом глядя на открывающего папки отца.
        - Я жду объяснения, - напоминает император, - почему не осталось ни одного упоминания о демонах?
        - Тут постарались обе стороны, - беззлобно объясняет Эзалон. - И Культу невыгодны такие ассоциации.
        - Опять работать, - Санаду на пути ко мне сбрасывает свои магические тени-щиты. - Ещё и пыль обтирать. Надо твою лошадь мохнатую в эту подсобку вперёд запустить, пусть покатается на полу.
        - Пф! - раздаётся слева, и я вздрагиваю: никак не привыкну к привычке Пушинки становиться невидимой. Даже с моим даром разглядеть её сложно.
        - То есть у нас от демонов только ты, Эзалон? - уточняет император. - И нам придётся верить тебе больше, чем собственной истории?
        Эзалон покашливает и любезно интересуется:
        - Вы ли не знаете, как пишется история?
        Предложенная императором комнатушка действительно пыльная. Под потолком загорается магическая сфера, с неё мерцающими искорками рассыпается магия. Полки на стенах отбрасывают густые тени.
        Акустика в зале такая, что от двери комнатушки не расслышать то, что говорят в центре у стола. А может, виной тому какая-нибудь магическая защита. Арендар смотрит не в папки с документами, а на меня - жадным, тревожным взглядом. И магия кружится вокруг него, мечется.
        Засучив рукава, Санаду в несколько пасов собирает всю пыль в кучу и заставляет её переползти в общий зал. Подтолкнув внутрь, закрывает дверь, отрезая меня от пытливого взгляда и ощущения тревоги.
        - Нам нужно находиться в состоянии покоя, не забивать голову посторонними вещами. Чем быстрее закончим, тем выше шанс, что три дракона не успеют передраться. - Санаду стягивает с моего запястья браслет ментального щита и убирает себе в карман. - Ты меня, конечно, извини, но я поставлю установку не пытаться покончить с собой. Так, на всякий случай: суккуб ещё на свободе, и мне бы не хотелось, чтобы ты реагировала на такие жуткие приказы.
        - Если так надо…
        - Боюсь, это единственный способ защиты. Ещё пропечатаю в твоё сознание установку не подчиняться Заранее, но это не поможет, если она сменит внешность.
        - Так сделайте так, чтобы я вообще не подчинялась приказам.
        - Шутишь, что ли? Меня твой златочешуйчатый за это убьёт. Плохая эта установка, иногда надо слушать приказы. На суккубов установку тоже сделаю, если опознаешь их, может помочь.
        Поднимаю руки показать мерцающие треугольники:
        - Что это значит?
        - Магический договор односторонней установки. Ставится главой страны. Блокирует все иные магические договоры. Как призыв в армию на Земле, только почётнее. Это значит, что ты ценный кадр империи, и укрывать тебя от императора никто не вправе. Если не будешь являться на службу, печати будут жечь и всячески портить жизнь. Даёт дипломатическую неприкосновенность, судить тебя может только император.
        - Арендар из-за этого разозлился? Из-за того, что его отец теперь может вызывать меня на службу?
        - Какому дракону понравится, что его избранную может призвать к себе другой дракон? - хмыкает Санаду и вдруг касается моих висков ладонями, приглаживает волосы. - Ну, на все волнующие вопросы ответы получила? Можем приступать? Установка щита требует концентрации и чистоты разума от посторонних мыслей.
        Санаду смотрит в лицо, и кажется, что в беспросветной тьме его глаз есть какое-то движение… по спирали. Будто их чернота не такая густая, кружится по кромке зрачков.
        - Сложно успокоиться, когда столько всего узнала… - бормочу внезапно севшим голосом. - Это ведь так невероятно…
        - Сейчас ты ляжешь, - интонации Санаду такие бархатные, чарующие: чёрный бархат обволакивает меня. - Рассредоточишься, как делала у меня в кабинете…
        Его кабинет… наполняющие его образы-воспоминания, девушка на столе - это накладывается на рассказ Дариона.
        Студентка.
        Невеста.
        Менталистка.
        Обращённая Санаду вампиресса, решившая пойти к Неспящим…
        Что с ней стало?
        Расширившиеся глаза Санаду вспыхивают алым светом, кожа резко бледнеет.
        Бестактно спрашивать о её судьбе, но мысли от Санаду не утаить, они гремят в моём беззащитном разуме: что с ней стало, почему он теперь один?
        Глава 7
        Санаду разворачивает меня спиной к себе и больно сжимает плечи.
        - Ох уж это женское любопытство! Валерия, когда я говорил о спокойствии и сосредоточенности, я имел в виду не только тебя, но и себя.
        - П-простите, - повожу плечами, и хватка Санаду ослабевает.
        - Мара исчезла, я не знаю, где она, знаю только, что жива. Да, я чувствую свою вину за то, что не был рядом с ней в трудный момент. Нет, это не смертельно. Да, я подначиваю всех студентов за мысли о любви из-за этого. И нет, не мечтаю о воссоединении с Марой, не уверен, что до сих пор люблю, и не знаю, чем может закончиться наша встреча. Ваше безмерное любопытство, наконец, удовлетворено?
        Любопытство в этом отношении да, но стыдно, что вынудила его на откровенность. Поворачиваясь, натыкаюсь взглядом на призрачный силуэт Пушинки с золотистыми пятнами глаз. Обдумываю происходящее:
        - Я вот чего не понимаю: вы сейчас можете сделать мне какие-нибудь установки, заполировать их щитом правителей, а в будущем воспользоваться этим в своих целях. Почему Арендар и император вам доверяют?
        - Из двух зол выбирают меньшую, Валерия. - Санаду похлопывает меня по плечам. - Клятв магических я дал, конечно, целую прорву. Правда, все их можно так или иначе обойти, как ты должна догадаться по истории Аранских. Сверху это всё… хм, заполировано магической печатью, которая может притянуть меня к императору, так что в случае твоего странного поведения меня могут загнать в ловушку.
        - И зачем вы так рискуете?
        - Я развлекаюсь.
        - Развлекаетесь?
        - О, а разве ты не замечала, что у меня странные развлечения?
        Если только чрезмерная язвительность.
        - Валерия, ложись на пол. - Санаду нажимает мне на плечи. - Всё очень просто: я хочу жить. Думал, ты поняла это по моему дневнику о времени на Земле. Иногда мне становится скучно, но свою нынешнюю жизнь я ценю. А ещё я точно знаю, что не пособник Культа, поэтому лучше щит тебе поставлю сам. Хотя из-за этого приходится общаться с драконами больше, чем мне бы того хотелось.
        Усаживаюсь на пол, Санаду тоже. Дождавшись, когда лягу, он сам ложится, прижимается макушкой к моей макушке.
        У меня ещё море вопросов к нему и тревожит происходящее за столом переговоров, но я понимаю: сейчас важнее установить щит, а для этого надо успокоиться, отпустить другие мысли.
        - Рассредоточь сознание, - чарующий бархатный голос проникает в тело, меня окутывают потоки золотой и серой магии. - Уплотнять его будем вместе…
        ***
        Ощущения от постановки щита странные: словно когда я складываюсь обратно в тело, между слоями меня добавляются какие-то каркасы, что-то чужеродное, и оно кажется таковым, пока Санаду не просит наполнить эту конструкцию магией моего источника. Плотные нити соединяют каркас с солнцем внизу моего живота, из конструкции выталкивает серую дымку чужой магии, и она становится такой родной, удобной даже, надёжной.
        Закончив, мы с Санаду некоторое время лежим на полу. Не знаю, почему не встаёт он, а у меня руки и ноги не шевелятся от слабости.
        Наконец приподнимаюсь и поворачиваюсь: мертвенно-бледный Санаду смотрит прямо на яркую сферу под потолком. Наверное, глазам от этого должно быть больно.
        - Что-нибудь случилось? - осторожно касаюсь его плеча.
        - Я голоден.
        - Так идёмте, там полно пирожных.
        Вздохнув, Санаду быстро поднимается и помогает мне встать.
        Дверь открываю сама: император и Арендар изучают папки и поглядывают на карту мира. В пяти шагах от них ректор Дегон, сложив руки на груди, покачивается с носка на пятку. Это нервное движение в исполнении длиннобородого старца выглядит странно.
        - И даже не покусали друг друга! - Санаду вскидывает руки.
        - Кусать - это по части вампиров. - Хмурый император закрывает папку.
        Но Санаду не унимается:
        - Убедились, что за два дня вашего отсутствия мы империю не развалили? Готовы к дальнейшему планированию?
        - Я проверю не только ваши документы, - император постукивает по папкам, - но и практическое состояние дел. А пока - да, я готов к дальнейшему планированию. Эзалон сейчас же запечатает в твоей памяти информацию о щите Валерии.
        Направляясь вместе с Эзалоном к заветной каморке, Санаду бурчит:
        - Как хорошо, что я не пошлый, а то бы мне эти отходы парами в укромный уголок показались весьма двусмысленными.
        - Ты не пошлый? - Эзалон потряхивает платком. - С каких пор?
        - С рождения, мой многогранный друг, с рождения…
        Искоса поглядываю на Арендара: похоже, он злится на моё яростное желание участвовать в борьбе с Культом, и мне этого не понять: враги не дадут нам покоя, спасёт нас лишь победа над ними.
        - Дарион. - Император замолкает, будто борется с собой. Признаёт неохотно: - Ты был прав. Извини. Ты займёшься безопасностью дворца, должность начальника охраны снова твоя. Я выделю тебе агентов ИСБ для проверки всех приближённых и… У Линарэна есть исследователи, на которых можно положиться?
        - Да.
        - Пусть немедленно займутся проверкой магических отпечатков в подземном зале. Я должен знать, в какой из миров отправили Ланабет.
        Арендар дёргает плечом. А я вспоминаю о своей семейной проблеме с другими мирами… о портрете Марджемира Флоса. Правда, сейчас это не так важно.
        - Как только отдашь распоряжения, веди сюда Шарона Фламира. - Император постукивает по столу. - И Халэнн Сирин тоже пусть будет наготове.
        Скрипнув зубами, Дарион поднимается:
        - Халэнн не связан с делами семьи. И он сильно пострадал во время откачки магии, ему нужно несколько дней на восстановление.
        - Дарион, как же я от тебя отвык, - император потирает лоб. - Я в бешенстве, но резких движений делать не буду. Выслушаю, проведу расследование, потом решу.
        И когда он обращается к карте, Дарион награждает его таким свирепым взглядом, что мне становится не по себе. С чего он так? Из-за Халэнн?
        Но император этого не замечает:
        - Итак, что касается тебя, Валерия.
        Сцепляю пальцы.
        - У тебя две первоочередные задачи: проверить земли на скопления магии Бездны. И просмотреть всех высокопоставленных служащих на предмет наличия глаз Бездны на лбах и порождений во внутренностях.
        Невольно кошусь на ректора Дегона. А о нём говорить? Или император уже знает? Сначала спросить у самого Дегона? Он улыбается, словно предлагая самой определиться, а на лбу из-под кромки его капюшона сочится тьма.
        - На осмотр земель полетишь с Ареном, в сопровождении будут драконы. Маршрут вы определите сами на ходу, так надёжнее. Проверку служащим устроим завтра с утра, пойдём вместе: ты, я, Арен и, если Элор очнётся, его тоже возьмём… Арен. - Император шумно вздыхает. - Не надо сверлить меня гневным взором, сейчас не время исчезать на две недели.
        Ноздри Арендара раздуваются, ярче вспыхивает вокруг магия. Император откидывается в кресле:
        - Арен, лучше бы ты маршрут обдумал. - Император поворачивается к ректору Дегону, щурится. - Нужно организовать Валерии отбор личной охраны.
        Дегон улыбается в бороду:
        - Как послушаю, что мой дорогой Шарон расскажет, так и отправлюсь готовить отбор.
        - Как-то не слишком правильно, что на допросе главы рода присутствует член рода.
        - А у нас сейчас много чего неправильного творится, ваше величество.
        Ректор и император сердито и многозначительно смотрят друг на друга. Вокруг обоих начинает рьяно клубиться магия. Похоже, надо их отвлечь от взаимных претензий. Но Арендар молчит. И тогда я вздыхаю:
        - Я тут кое-что узнала… или не узнала. Не уверена. Но хотелось бы проверить.
        Драконы обращают взоры на меня, и от этого по спине ползут мурашки. Нервно как-то.
        - Дело в том, что я на портрете в библиотеке Линарэна видела Марджемира Флоса… - крепче сжимаю дрогнувшие пальцы: а что, если я ошиблась и по пустякам отвлекаю их от государственных дел?
        - Да, я знал этого человека, - кивает император. - Его мать, Видящая, расследовала деятельность Культа.
        Значит, с фамилией я угадала, она действительно из рода Видящих. Как всё складывается.
        - Марджемир Флос очень похож на моего дедушку. И у моего дедушки такой же телескоп, как на портрете. А ещё дедушка… не помнит прошлого.
        - Фло-сы, - первый нарушает тишину император и взмахивает рукой. Пальцы у него подрагивают. - И Гаруфы.
        У Арендара, наконец, кроме обиды на меня проявляется любопытство. И руку мою он сжимает нежно. Император кивает:
        - Что ж, это объясняет, почему Арен тебя быстро почувствовал и дар Видящей.
        - Что делать? - От тревоги заходится сердце. - Я могу попасть на Землю, поговорить с дедушкой? Ведь с Землёй есть связь. С ним можно связаться?
        - На Терре сейчас нет одарённых, - отвечает Арендар.
        - Но как же письмо? - Меня окутывает холодом: неужели оно - обман? Но ведь там всё правдоподобно описано, да и почерк дедулин…
        Арендар слабо улыбается:
        - Маленький неодушевлённый предмет проще протолкнуть между мирами, чем живого одарённого. Служащие с Терры связываются с родными, пересылая письма в специальных капсулах. Через них мы передали твоё послание и доставили обратное.
        - Но этим способом невозможно узнать, является ли твой дед одарённым, - император трёт подбородок. - Надо кого-нибудь отправить к нему, проверить источник магии.
        - Я бы хотела сама.
        - Нет, Валерия, - в спокойном голосе императора ощущается непреклонность. - У нас много дел. А перемещение между мирами всегда риск. Ты слишком ценна.
        Вот она обратная сторона полезности. Поборов эмоции, довольно спокойно спрашиваю:
        - Вы скоро устроите эту проверку, да? - От перспективы встретится с дедулей сердце трепещет. С надеждой смотрю на Арендара. - Вы ведь дадите мне с ним пообщаться, если приведёте сюда?
        - Конечно, - Арендар опять сжимает мою руку. - Организуем проверку, всё сделаем. Об этом не беспокойся.
        Не об этом я волнуюсь: если мой дедушка - Марджемир Флос, то Элида Флос - моя двоюродная сестра. И она пыталась меня убить, она меня ненавидит.
        Будто поняв, о чём я думаю, Арендар поглаживает мои пальцы:
        - Ничего страшного, разберёмся.
        Из подсобки выходят Эзалон с Санаду. Последний, приблизившись к столу, небрежно взмахивает рукой:
        - Раз вы друг друга не кусаете и щит ставить больше никому не надо, я покину вас, чтобы заняться делами родного кантона. Надо же иногда и о своих подданных думать.
        Император сверлит его недовольным взглядом.
        - Если что, зовите. - Кивнув, Санаду направляется к двери.
        А хмурый взор императора перетекает на садящегося Эзалона.
        - Что? - интересуется тот.
        - Демон, - роняет император.
        - Вас это смущает?
        Пока они меряются взглядами, Арендар притягивает мою руку и касается губами запястья. Я отвечаю теплейшей из улыбок.
        Появление Дариона останавливает и нежности, и зарождающийся между императором и Эзалоном разговор. Бас прокатывается по залу:
        - Шарон Фламир готов к допросу.
        - Заводи.
        Император и взгляда на меня не бросает, словно моё присутствие его не смущает. Почему? Потому что у меня теперь щит правителей? Из-за дара? Или вероятное родство с благородной семьёй повысило мой статус в его глазах?
        Дарион кивает кому-то в коридоре и отступает к стене у дверей.
        Надменный Шарон Фламир сейчас выглядит отнюдь не надменно. Алые всполохи магии вокруг него и красноватые кончики волос подчёркивают зеленоватую бледность кожи. На висках блестит пот.
        Золотые потоки магии Арендара и императора окутывают меня и их. Двойной щит - да, я определённо очень ценна.
        Глава рода Фламиров обжигает стоящего за нашими спинами Дегона Фламира ненавидящим взглядом.
        - На каком основании… - начинает Шарон.
        - Заранея из рода Фламир обвиняется в покушении на Аранских и всех прибывших на свадьбу гостей. - Император указывает на него золотым когтем. - Требую объяснений от рода Фламир.
        Шарон зеленеет ещё интенсивнее, магия вокруг него рвётся на сполохи, глаза бегают. Но голос сохраняет твёрдость:
        - Ни я, ни мои драконы, ни мои вассальные рода не имеют к этому отношения. С тех пор, как Заранея стала вашей любовницей, мы практически не общались. Она отказалась от семьи.
        - Разве? - елейно уточняет император. - А ты не раз пугал её именем своих соперников, Изольда была при дворе именно на том основании, что Заранея - императрица.
        Шарон Фламир склоняет голову. Магия вокруг него мечется и тонкой струйкой сочится за пределы зала. Незаметно коснувшись метки, сообщаю об этой струйке Арендару, но он, покосившись на меня, никак это не комментирует. Значит, в этом ничего странного нет?
        - Я просто пользовался её именем, - цедит Шарон Фламир. - Эта тварь неблагодарная строила из себя невинность, а едва попала во дворец, зазналась так, что говорить с нами не хотела. Воротила нос.
        Не вяжется это с образом идеальной всеми любимой Заранеи, который рисовал наставник Дарион. Шарон продолжает:
        - Она лишь не возражала, когда мы использовали её имя. Но она никогда с нами толком не общалась.
        - Подробнее. - Император не сводит пылающего взгляда с Шарона Фламира. - С самого начала. Когда случилась перемена в её поведении.
        - Как только Заранея получила статус любовницы! - Шарон застывает, хмурится. - Хотя, пожалуй, чуть раньше.
        - Говори.
        - Заранея была… услужливой, как и полагается девушке младшей ветви. Не скрою, мы надеялись, что артефакт Аранских выберет её для тебя, но когда этого не случилось, получили выгодное предложение от рода Сирин. Проблемы начались после знакомства жениха и невесты. Заранея боялась Рехарра Сирина до дрожи, жаловалась, что он проникает в голову, навеивает чувства и мысли, считывает её собственные и даже перехватывает контроль. Сами знаете, менталисты любят соединять сознание со своими избранниками. Подаренные амулеты Заранею не успокоили, ведь муж отнял бы их. Она отказывалась от брака, грозилась покончить с собой, спорила. Мы уже собирались запереть её до свадьбы, но после очередного скандала Заранея вернулась с прогулки спокойная и согласилась выйти замуж за Рехарра. Я выдохнул с облегчением, а ночью она сбежала в столицу, и вы назначили её формальной любовницей. Тогда-то Заранея и показала зубки.
        - Значит, она изменилась? - глухо произносит император.
        - Неузнаваемо. Никакой почтительности к роду, меня ни во что не ставила.
        - Но отношения между вами не были напряжёнными, - продолжает император.
        - Только при посторонних, - горячо уверяет Шарон. - Она с нами не конфликтовала, просто… не боялась.
        И по тому, как он произносит последние слова, чувствую - именно это более всего задевало главу рода.
        Император чеканно произносит:
        - Я запрещаю тебе покидать столицу. Побег будет считаться признанием в соучастии в покушении на меня и почётных гостей империи.
        - Я сам пострадал!
        - Или собирался сделать вид, что пострадал. Мои выводы будут зависеть от твоего поведения. Думаю, ты понимаешь, что организаторы покушения нажили очень много врагов.
        Глаза Шарона вспыхивают алым пламенем, губу дёргает нервный тик, но он склоняет голову:
        - Я могу идти?
        - Да.
        Едва за ним закрывается дверь, император требует:
        - Приведи Халэнна.
        Наставник Дарион гневно раздувает ноздри. Уходит, громко топая сапожищами.
        Эзалон, кашлянув, замечает:
        - Видимо, тогда и произошла подмена. Суккуб, скорее всего, убила настоящую Заранею, чтобы занять её место и попросить придворную должность. Идеальная кандидатура, никто не заподозрил неладного.
        - А ведь до этой встречи я формальную любовницу заводить не собирался, - с горечью отзывается император. - Но когда она подошла…
        Убедившись, что он не будет продолжать, поворачиваюсь к Арендару:
        - Арен, ты ведь слышал, что я спросила о ручейке магии, исходящем от Шарона?
        - Да, слышал. Их должно быть несколько: связь с родовым артефактом и избранной. Связи иных заклинаний.
        - Правда? - Поднявшись, отступаю от Арендара и… да! Между коконами окружающей нас магии струится ручеёк. Довольно маленький, едва заметный, но он есть. - Да… А где связь с родовым артефактом?
        - Он под землёй, - не глядя на меня, поясняет император. - Артефакты обычно под землёй, поэтому связь с ними редко видно навскидку. Связь с родовыми метками тоже идёт через артефакт.
        - Спасибо за информацию, - сажусь на место.
        Ректор Дегон тоже устраивается за столом. В тяжком молчании мы проводим несколько минут, а потом… наставник, неся стул, заводит бледную Халэнн. Ставит стул напротив стола.
        - Разрешите ему присесть, - холодно просит Дарион. - Он ещё не оправился.
        - Хорошо, - кивает император.
        Во все глаза смотрю на Халэнн. Теперь мне особенно хорошо видно, в чём разница между драконами правящих родов и драконами сильными, как Сирины. Даже после откачки магии Аранские и Фламиры окутаны, точно коконом, родовой магией, и эмоции её всколыхивают. Халэнн же, кожа которой переливается беловатыми отсветами, в остальном выглядит обычным человеком. Лишь время от времени всполохи серебристого тумана срываются с её сцепленных на коленях рук, уносятся вверх.
        Ответы её кратки:
        - Нет, я ничего не знаю о службе главы рода при дворе, он не распускал язык.
        - Нет, я ничего не знаю о его общении с Заранеей, он с нами не откровенничал.
        - Да, перед смертью главу рода явно что-то беспокоило, но он не раскрывал причину.
        - Нет, я не общался с Заранеей.
        - Нет, я не посвящён в дела менталистов нашей семьи: они предпочитали общаться друг с другом без слов, поэтому остальные члены рода оставались не у дел во всём, что касалось менталистики.
        Это заставляет меня пытливо взглянуть на наставника Дариона. Он едва заметно качает головой, будто запрещая болтать лишнее. Вглядываюсь в Халэнн, не сводящую взгляда с императора. Отслеживаю, не пытается ли она подействовать на него ментально. Но нет, никаких попыток. Халэнн похожа на говорящую статую.
        И я вновь в затруднении, как и с ректором Дегоном: оба помогли мне, спасли всех и этим доказали, что им можно доверять. Не будет ли чернейшей неблагодарностью сейчас сдать их секреты? Что, если эти секреты в будущем сыграют нам на руку?
        В конце концов, если Дарион полностью доверяет Халэнн, может, она поведала ему всё, что знала как менталист рода Сирин?
        Нет, прежде чем принимать решение, надо и с ректором Дегоном, и с наставником Дарионом поговорить наедине.
        Халэнн с потрясающим равнодушием переносит допрос. А вот Дарион из-под ресниц следит за ней с некоторой тревогой.
        Ничего толком не добившись, император взмахивает рукой:
        - От дел временно отстраняю. - (Впервые за весь разговор на лице Халэнн проскальзывает тень эмоций). - Дворец не покидай. Можешь идти.
        С уходом Халэнн наступает какая-то зловещая тишина. Все думают. Ждут.
        Император постукивает по подлокотнику:
        - Все свободны, кроме Арена и Валерии. Вы оба идёте со мной. - Он направляется к выходу.
        Часть карауливших сокровищницу гвардейцев беззвучно отправляются за нами по обвешанным заклинаниями лестнице и холлу к выходу наружу.
        С порога башни Элоранарра виден опутанный заклинаниями дворец, край палаточного городка, вспышки магических печатей по периметру.
        Махнув нам рукой, император переходит на газон. Вместо того, чтобы отвести нас куда-нибудь, останавливается посередине ничем не примечательного участка с коротко стриженной травой и накрывает нас мерцающим золотым куполом. Резко произносит:
        - Проверку служащих устроим не завтра, а немедленно. Валерия, твоя задача - выявить всех существ с магией Бездны. Просто указывай на них и всё.
        Нас охватывает золотое пламя, но теперь я вижу и золотой вихрь, стоящий за этим огнём, и как он пробивает пространство, вытягивая нас в неизвестность.
        Глава 8
        Золотой вихрь слизывает пламя, открывая нам просторный холл с фреской драконьего календаря во всю стену. Плечо что-то задевает, промелькивает мимо силуэт, и император падает на спину.
        Завалившая его Пушинка становится видимой и улыбается во все зубы:
        - Оюшки…
        Рот у неё такой, что голова императора влезет.
        - Пушинка, фу! - вскрикиваю отчаянно.
        Она невинно хлопает ресницами.
        - Валерия, - глухо зовёт император, расплескивая вокруг золотую магию. - Это твой симбиот. Что это значит?
        Если бы я знала! Пушинка вдыхает, затягивая в себя излучаемое императором золотое сияние. Так, кажется, поняла: наверное, она проголодалась. Магия Аранских ей близка из-за моей связи с их родовым артефактом, Арендара она могла отложить как постоянно находящегося рядом, а питательный император и убежать может.
        - Пушинка, отойди, - пытаюсь оттянуть «лошадку» за холку. - Наверное, она обиделась, что вы нас перенесли внезапно, не подождав её.
        Ну не говорить же, что она решила императора покушать! Пушинка усиленно кивает.
        - Что, я у этого должен разрешения спрашивать? - Император приподнимается на локтях. На руках у него когти золотые выросли и чешуя. - Все творят, что хотят, всем дай объяснение, пояснение и инструкцию. Я император! И не обязан отчитываться перед всякими…
        - Простите, она больше не будет. - Сердито смотрю на Пушинку, продолжающую впитывать золотое свечение. - Не будешь бросаться на императора?
        Она опять невинно хлопает ресницами. Но слезает с разгневанного дракона. Император подскакивает. Сыплющиеся с него искры впитываются в шерсть Пушинки, даже кисточки на ушах золотятся ярче.
        Отряхнувшись, император приглаживает волосы.
        - Сейчас мы пройдём в казармы. Валерия, ты просмотришь всех на магию Бездны.
        - Возможно, не стоит всем демонстрировать её дар Видящей? - просит - именно просит - Арендар.
        Ожидаю отповеди, обвинений в озабоченности личными интересами, но император устало смотрит на сына:
        - Враг о ней знает. Он опережает нас на несколько шагов, знает о нас всё. Враг сильнее. Мы должны показать Видящую подданным, чтобы они поверили в возможность победы. Без этого, одни, мы не совладаем с тем, что на нас надвигается.
        - Понимаю, - выдавливает Арендар и обнимает меня за плечи. - Но я боюсь за неё.
        - Мы справимся, - поглаживаю кончики его похолодевших пальцев.
        - У нас нет выбора, - напоминает император. - За два дня нашего беспамятства Культ мог убрать своих агентов, но попытаться стоит. Из чистых соберём отряд, проверим все отделы ИСБ, а дальше отправимся в остальные службы. Готовы?
        Арендар и Пушинка кивают. Я не особо готова, но тоже киваю.
        И начинается бешеная гонка. Я едва поспеваю за широко шагающим императором.
        Он выходит в коридор, мы - следом. Коридор пестрит магическими знаками и соединяющими их линиями. В кабинете за первой же дверью пожилой мужчина что-то говорит шести плечистым мужчинам в формах с символом ИСБ. На всех горят магические знаки и узоры, но ни в одном нет намёка на тьму.
        - Чисто, - киваю я.
        - Наручники при себе? - чеканит император.
        - Так точно.
        - Один - наверх, остановить работу курьеров, заблокировать клетки. Остальные - за мной.
        На этом этаже полно залов с тренажёрами и манекенами, шкафчиков под личные вещи. Есть оружейная, наполненная самым разномастным оружием от простого, до усиленного магическими кристаллами, бассейны, парилка, массажная. По роскошному столичному ведомству мы проносимся настоящим ураганом. Но все встреченные существа чисты, а заклинания на стенах и вещах защищающие от воздействий на разум, здоровье и волю или просто бытовые: от плесени, насекомых, ароматизаторы. И чем дальше, тем больше сомневаюсь в успехе: мы действительно потеряли целых два дня…
        В парадном холле всё сверкает печатями, наполированным красным деревом, золотом, белым мрамором. Проходя мимо вахты, застываю: у сидящего за стойкой мужчины на лбу чернеет нарисованный глаз. Дымка от него нитью тянется прочь и резко обрывается, будто вываливается за пределы мира.
        - Он, - выдыхаю я. - Фанатик…
        Дежурного тут же скручивают.
        - Под арест, - бросает император и отправляется следом за конвоирами в подвал с камерами.
        Там всё ослепительно светится защитными чарами - аж слёзы из глаз. Но привыкаю удивительно быстро. Осматриваюсь: в просторных чистых камерах удивительно мало заключённых. Они удивлённо разглядывают нас, но даже не пытаются попросить о помиловании.
        Один из арестованных молодых людей поднимает голову со скрещённых на койке рук: на лбу у него глаз Культа.
        - Он, - указываю я.
        Мы идём дальше. Коридор наполняет запах перегара. Один из заключённых стонет, а уборщица моет возле его камеры. Почтительно склоняется, и колышущаяся над её животом тьма скрывает лицо.
        - Она с порождением, - шепчу я, Арендар мигом прячет меня за спиной.
        Магия императора молниеносно охватывает женщину клеткой из пламени. Та бросается на прутья, опаляя пальцы до углей, скалит зубы, а из живота высовывается клыкастая пасть. Воняет палёным и прелыми листьями. У кого-то из заключённых начинается истерика. Крики оглушительно звенят под сводами.
        - Выпустите меня отсюда! Я всё скажу, только выпустите!
        - Усилить охрану, - рычит император, оглядывается на наших сопровождающих. - Немедленно оцепить все министерства в столице и территориях!
        Бледно-зелёные офицеры отступают, судорожно бросаются к выходу.
        Порождение рычит.
        - Мы ничего от неё не добьёмся. - Император вливает магию в клетку.
        Белое пламя сжигает женщину и тварь дотла. Пепел хлопьями осыпается на каменный пол.
        Меня потряхивает. Император расправляет плечи и командует:
        - Идём дальше.
        По пути он берёт в помощь несколько проходящих мимо офицеров.
        На верхних этажах столичного ИСБ кабинетов просто море. Одиночные и поделённые между несколькими сотрудниками. Самый большой - на восьмерых. Залы для совещаний. Десятки, сотни существ. Я осматриваю их, стены, вещи. Есть папки, источающие чёрный дым, письменные принадлежности с чёрной подсветкой, я указываю на них - и под удивлёнными взглядами офицеров наши помощники складывают вещи в тёмные, искрящие магией мешки.
        - Опять перья забирают, - бормочет болотный гоблин.
        Смотрю на него так пристально, что он, сглотнув, прячется под столом. Магии тьмы на этом гоблине нет.
        Помимо просто осмотра приходится перерисовывать чёрные магические символы с документов и стен. Проверяет чертежи сам император, опознаёт как печати подслушивающие, ослабляющие волю, подавляющие разум. Знаки на стенах он выжигает лично, а по бумагам требует составить отчёт о всех их перемещениях с момента создания.
        - Но почему эти символы здесь? - изумляюсь я где-то после двадцатого. - Ведь коридор, многие шкафы и столы для бумаг в защитных чарах, почему защита не срабатывает?
        Отвечает Арендар - глухо, зло:
        - Потому что порождения Бездны используют магию, против которой наша обычная действует плохо.
        Из встреченных по долгому пути наверх офицеров ИСБ восемнадцать покрыты чёрной сеткой капилляров, как и заражённый Бездной Валарион. Этих отправляют в госпиталь. Попались и существа с глазами Бездны на лбу. Всего пятеро. Так мало… Но когда император спрашивает вызванных начальников отделов, все ли сотрудники на местах, всё встаёт на свои места.
        - Увы, мой император, - склоняется дракон с коричневой сильной родовой магией. - Но очень много работников со вчерашнего дня на больничном… а некоторые не пришли, их не могут найти.
        Император чеканит непреклонно:
        - Больных - арестовать. Пропавших - немедленно объявить в розыск как пособников Культа.
        Кабинет Элоранарра на самом верхнем этаже. Чёрные печати темнеют на стенах между витринами с перьями прямо рядом с золотыми печатями защитных чар. От некоторых документов на столе и в ящиках под витринами исходит тьма.
        Тёмные следы с печатями есть и в кабинете Халэнн. И рядом в кабинетах других начальников. Мурашки ползут по спине от осознания, какими слепыми и беспомощными были власти. Даже Элоранарр, который сидел под давлением пяти печатей!
        Но как такое возможно?
        - Были, кроме задержанных, ещё подозрительные существа на службе? - император нависает над эльфом Миллорионом - заместителем Элоранарра.
        - Я-я… не знаю, я кадрами не занимался, - эльф так сжимается, что, кажется, уши опускаются.
        Приходится искать начальника по кадрам. Чёрные печати на его кабинете мы спалили в прошлый заход, но император в таком гневе, что, кажется, готов спалить сам кабинет:
        - Были подозрительные существа на службе?
        - Нет, что вы! - толстяк по кадрам судорожно мотает головой. - Мы всех служащих проверяем досконально, у нас всё…
        От кривой ухмылки императора толстяк замолкает.
        - У вас всё в подслушивающих печатях. Всё здание! И в подчиняющих, и в отупляющих!
        Совсем побледневший толстяк блеет:
        - Да не может быть, да это… это… кто-то из посетителей!
        - Идиота из меня не делай, - вкрадчиво рычит император. - Их накладывали те, кто свободно передвигался по зданию.
        Вопросительно кошусь на императора: он же знает, что некоторые служащие сбежали, среди них наверняка были те, кто накладывал печати. Зачем этот допрос? Или император хочет, чтобы кадровик сам вспомнил о чём-нибудь подозрительном, а не концентрировался на тех, кого и так уже поймали?
        - Кто-то, кто мог сделать это незаметно, - продолжает рычать император, и Пушинка, незримо следовавшая за нами, с удовольствием втягивает его золотое свечение.
        Осторожно грожу ей пальцем.
        - Н-ну, - толстяк утирает влажный лоб. - М-м, были у нас проблемы с уборщицами. Лет пятнадцать назад вдруг сразу несколько ушли без предупреждения, пришлось новых нанимать. Но мы всех проверили! Достойные женщины, ничего из кабинетов не прихватывали, клятвы неразглашения дали. Они в основном ночами работают, берут недорого, а увольняясь, всегда замену приводят. Они… они… - он вдруг заливается слезами. - Пахнут странно.
        Уборщицы… Император судорожно вдыхает. Арендар дёргается.
        - Но они говорили, что это моющими средствами! - толстяк валится на колени. - Они и правда мылом пахли всегда и разными отдушками, освежителями. Сильно. Но… вот вы сказали, и я подумал, что… что… они же… ни одна из них больше полугода не работала. И это…
        - Порождения пахнут, - произносит Арендар устало. - Чем дольше живут в теле и едят плоть, тем сильнее воняют. Одну уборщицу с порождением мы уже поймали. А если их пускали сюда ночью, то у них был доступ ко всему и возможность ставить печати.
        - Да я даже подумать не мог! - толстяк переводит мокрый взгляд с Арендара на императора и обратно, даже на меня с надеждой взглядывает. - Великим драконом клянусь, всё было пристойно, я и подумать не мог.
        - Никто не думает. Никто никогда не думает, - император разворачивается к выходу и офицерам. - Арестовать его за… почему нельзя арестовать за глупость?
        - Ваше величество! - стонет толстяк.
        - За пособничество Культу его арестуйте, чтобы остальные дураки головами думать попробовали.
        - Ваше величество! Я не…
        Крик толстяка обрывают офицеры ИСБ, скрутив его и уложив лицом в пол.
        Раздосадованный император, ни слова ни говоря, вновь поднимается наверх. Высокие начальники поспешно скрываются по кабинетам. Мы минуем двери Элоранарра и Халэнн, весь коридор. Сквозь тонкую плёнку растянутого в проёме заклинания выходим на сияющую магическими печатями лестничную клетку. Резкий запах мускуса накрывает только здесь. Похоже, плёнка в двери защищает от него этаж.
        Наверху что-то шелестит, скребётся. Немного не по себе, но Арен ободряюще гладит по плечу и спине.
        Этажом выше - пять окошечек разного цвета. Все перегорожены табличками соответствующих цветов: «Приём отправлений закрыт».
        Император распахивает находящуюся рядом дверь. Запах мускуса усиливается, дополняется травяным.
        Комната ярко освещена. Десять мужчин в синих костюмах с изображениями грифонов на наплечниках и пятеро служащих в обычных сюртуках почтительно склоняются. На служащих много печатей, а на мужчинах в форме - нет. И тьмы в них нет.
        - Всё в порядке, - спешу сообщить Арену и императору.
        Громче шелестят крылья, цокают когти - звук доносится из-за двух дверей на другом конце комнаты.
        Левая и правая стены целиком отведены под маркированные стеллажи - опять же в цвет окошечек. Коробки, конверты и пакеты на них покрыты печатями обычной эёранской магии. Вместе с Ареном вплотную прохожу вдоль стеллажей, вглядываясь в сияние всех цветов радуги: вдруг тьма скрывается под ним. Но нет, здесь всё в порядке.
        А за дальней дверью кто-то громко хлопает крыльями. Кто-то огромный. Я разглядываю изображения на наплечниках у мужчин в форме: грифоны. Я их уже видела в академии. Они же из курьерской службы Эёрана!
        - Грифоны? - указываю на дверь. - Там - грифоны?
        - Да, - Арен открывает передо мной одну из двух дверей.
        Десять пар жёлтых глаз взирают на нас из просторных клеток. Крылья громадных существ с телами львов и птичьими головами наполнены светом магии. Вокруг каждого из них крутится ветер, покачивая сухую траву в яслях, посвистывая между прутьями. Да, чтобы такую махину поднять в воздух, нужна именно магия.
        Пощёлкивая клювами, грифоны следят за нами. Но мне некогда ими любоваться. Нахмурившись, прохожу по широкому проёму между клетками.
        Следов Бездны не видно ни здесь, ни в подсобке с пшеном, мясом и сеном, ни на крыше, где расположена площадка для вылетов и гуляет ветер. Я позволяю себе лишь на мгновение остановиться в её дверях и взглянуть на широкие проспекты столичных улиц.
        Перед уходом ещё раз, совсем чуть-чуть, осматриваю удивительных созданий. У них странные глаза: вроде разумные, и в то же время дикие. Они не мигают, и от этого не по себе.
        Перед уходом заглядываем в последнюю нетронутую дверь, но за ней обычная комнатка отдыха с софой, креслами и массивным буфетом, и никого нет.
        - Всё. - Император спускается по лестнице и через роскошный холл, где вахту заступил встревоженный эльф, выводит нас на улицу.
        Я сразу жалею, что взлётная площадка выходит на другую сторону. Это место было бы здорово осмотреть с высоты: в центре выложенной мрамором площади возвышается статуя золотого дракона. Его окружают серебряные фигурки гвардейцев-медведеоборотней.
        Пока Арендар поглаживает меня по спине, а я оглядываю выходящие на площадь здания с колоннами, император задумчиво смотрит на сверкающие чешуйки статуи. Разворачивается к идущим за нами офицерам.
        - В военное министерство бегом. - Император оглядывается. - Пушинка, подойди.
        Она и так стоит возле него, впитывает золотистые сполохи. Едва становится видимой, нас окутывает пламя, чтобы мгновенно перекинуть в громадный мраморный холл.
        Военное министерство встречает зловещей тишиной. Среди мерцающих нитей защитных плетений чернеют знакомые магические печати.
        - Ослабление воли и подавление ума, - указываю на тёмные пятна, чтобы император тут же их выжег.
        В этом министерстве нет подвала с заключёнными, тренировочных залов, бассейнов и прочих удобств. Зато со следами магии Бездны тут печальнее, чем в ИСБ: зачарованные документы, письменные принадлежности и даже мебель есть почти в каждом кабинете. И здесь тоже работали очень трудолюбивые, ответственные и непритязательные уборщицы, от которых всегда пахло порошками и отдушками, что подтверждало их трудолюбие.
        - Идиоты, - констатирует император. - Почему идиоты занимают такие высокие должности?
        Ответа нет. Зато есть пять инфицированных магией Бездны, трое с глазом Культа на лбу и два десятка внезапно не явившихся на работу служащих.
        ***
        Мы шерстим министерства правопорядка, финансов, хозяйства, населения, иностранных дел, внутренних дел, судебных дел. Точно ангелы смерти проносимся по кабинетам и курьерским грифонникам, нагоняем ужас, отнимая вещи и арестовывая. Теперь я смелее, сама выжигаю чёрные печати. В глазах рябит от навешанных на здания и служащих заклинаний, передёргивает от гадких чёрных пятен. Где-то на сотом инфицированном я перестаю их считать, а существа с глазами Бездны на лбу… не хочу о них даже думать.
        Несколько раз меняется состав сопровождающего нас отряда ИСБ, ведь им надо уводить арестованных. В последнем министерстве, судебном, культистов не застаём: они, обманув охрану, сбежали с рабочих мест. Конечно, ведь мы потратили на проверки часа три-четыре, у врагов было время предупредить своих.
        Не понимаю только, на что надеялся Культ? На то, что узнав об исчезновении части служащих, мы не станем проверять остальных?
        - Ваше величество, - заглядываю в измождённое лицо императора. - А что, если пропавшие служащие просто отвлекающий манёвр? Вдруг их похитили, чтобы мы решили, будто все культисты сбежали, и не проверяли остальных?
        - Мы… ты просмотришь семьи исчезнувших и тех, кого арестуют, но это позже. Сейчас надо проверить ещё несколько служб. Зови своего симбиота.
        Невидимая Пушинка, приподнявшись на задние лапы, выдыхает в макушку императора. Он закатывает глаза и без слов запускает вокруг нас золотой вихрь магии, прорывающийся в видимый всем спектр завесой пламени.
        ***
        Калейдоскопом лиц и бесчисленных переплетений магических потоков и символов проносятся передо мной в городах империи здания ИСБ, управлений стражами, судов. Сами города я лишь мельком вижу в окна: то россыпи светлых зданий, то мрачные строения, в некоторых местах уже снежно, в других властвует осень. Первое время улов на Культистов с глазом Бездны на лбу велик, но чем дольше проверяем, тем меньше становится агентов и больше сбежавших, несмотря на то, что император отправлял исбшников всех держать на местах.
        Перекусываем мы в столовой одного из провинциальных ИСБ. От усталости я не чувствую вкуса блинчиков. У Арендара и императора тоже нет аппетита, так что мы быстро возвращаемся к проверкам.
        От количества инфицированных, арестованных и пропавших из-под носа у ИСБ хочется плакать: слишком много, слишком страшно. Кажется, что мы с этим никогда не справимся.
        Но глубокой ночью в одном из растревоженных судебных зданий император произносит долгожданное:
        - Всё, можно возвращаться во дворец.
        Назад нас перекидывает магия Арендара. Я даже выдохнуть облегчённо не могу, так устала. Голова тяжёлая, ноги гудят от хождения по бесконечным коридорам, и больше всего на свете хочется упасть в постель. А ещё лучше принять душ и упасть в постель. Ну а если в промежутке ещё и перекусить - совсем хорошо.
        Но император кивает на мерцающий дворец:
        - Идёмте, во время ужина обсудим дела.
        Дела…
        ***
        Ещё один навык, который мне, похоже, придётся освоить: есть, выслушивая отчёты стоящих перед столом существ.
        Пока Пушинка блаженно дрыхнет, я неохотно, а драконы с завидным аппетитом боремся с мясом под сырной подливкой, является бледный эльф Миллорион.
        Заместитель Элоранарра перечисляет, в какие тюрьмы отправили арестованных, отчитывается об аресте нескольких внезапно заболевших, обысках в семьях исчезнувших без вести. Арестованные из-за магической печати Культа о его деятельности рассказать не могут, зато их коллег, по уверениям эльфа, перетряхивают по полной, заставляя вспомнить и поручителей, и сферы деятельности обнаруженных культистов, и советы, которые те давали, и сплетни, которые передавали.
        - От столицы до последнего захолустного филиала все служащие ИСБ трудятся в попытках определить влияние Культа на деятельность имперских служб! - воодушевлённо заканчивает Миллорион. - По первым результатам сейчас проводятся проверки, о чём обязательно будет подробно доложено вам… позже.
        Император вздыхает, но кивает, отпуская его. Миллорион пятится, склоняясь всё ниже.
        Вместе со слугами с десертом приходит наставник Дарион. Император приглашает его к столу, слуга разливает чай.
        - Как дела во дворце? - император разделяет пирожное на своей тарелке на корж и крем.
        - Всё спокойно, большинство гостей покинуло территорию, но четверть осталась на попечении придворного целителя и его помощников.
        - Как Элор?
        Глава 9
        Одно его имя навевает погребальную тоску, и кусок застревает в горле.
        - Днём у него уменьшилась магия, - сообщает Дарион. - Но теперь всё относительно в порядке, он спит. Если таких перепадов больше не будет, скоро придёт в себя.
        Арендар неслышно вздыхает. Император откладывает чайную ложку:
        - Артефакт на отборах Элора работал неправильно, значит, у него может быть избранная. Должна быть, - голос выдаёт неуверенность императора в том, что Элоранарра можно спасти. - Те кристаллы с зарядами магии, которые остались от откачки гостей. Сколько в них магии? Хватит зарядить наш родовой артефакт?
        - По предварительным оценкам на полный заряд не хватит, - Дарион не притрагивается ни к пирожным, ни к чаю. - Треть, не более. Академический кристалл тоже опустошён, Дегон помочь не может.
        - Понятно… - император смотрит в чашку. - Как Линарэн?
        - Сидит в башне Порядка. Просит, чтобы ему взломали щит правителей.
        - Когда возвращается Санаду? - сразу спрашивает Арендар.
        - В кантонах какое-то собрание, когда закончится - неизвестно. К тому же я не уверен, что Санаду согласиться ломать щит правителей: прошлый взлом дался ему тяжело, а силы после жизни в непризнанном мире он ещё не восстановил.
        - А мой дедушка? - сразу зацепляюсь за тему непризнанных миров.
        Дарион чуть заметно улыбается:
        - Среди сотрудников Лина и гвардейцев нашлась пара добровольцев, они отправятся на Терру, как только всё будет готово к их безопасному перемещению.
        Под ложечкой сосёт. Всё внутри требует быть рядом, когда к дедушке явятся одарённые, но… моя работа здесь слишком важна.
        Дарион протягивает через стол громадную руку. Император накрывает тыльную сторону его ладони, а когда убирает, на коже Дариона остаётся золотой герб Аранских. Теперь, похоже, Дариона приняли окончательно.
        - Что ж, я вижу, все уже поели, - произносит император.
        Из-за стола я подскакиваю. Душ! Сон в уютной постельке! День закончился, ура! Отдых-отдых-отдых! Наконец-то!
        Разворачиваюсь к двери. И мою счастливую улыбку стирает воспоминание о больных служащих ИСБ, арестованных по подозрению в принадлежности Культу. Я склоняю голову:
        - Надо проверить арестованных из-за больничных сотрудников. Сегодня. Больных надо лечить.
        Оглядываюсь: оба дракона смотрят так мрачно, что хочется спрятаться за стул.
        - Я спать спокойно не смогу, пока они там, - поясняю я. - Представляете, как им сейчас страшно и плохо? А их родным? Они же бояться за них, с ума сходят. А проверить - это же недолго. Нам надо сделать совсем чуть-чуть.
        Арендар с явным трудом сохраняет спокойствие.
        - Хорошо, - бесцветно произносит он. - Сейчас только прикажу, чтобы их подготовили.
        Он исчезает в золотых вспышках пламени.
        - Удачного вечера, - император покидает комнату.
        Дарион молчит. Рада, что хотя бы не осуждает моё рвение. Так и сидим где-то полчаса. Бедный наставник, наверняка он меня охраняет, а ведь у него полно своих дел. Эх, если бы я могла перемещаться и обходиться без охраны…
        Вернувшийся Арендар телепортирует меня в мрачный сыроватый зал. Бледные мужчины в тонких рубашках выстроены в ряд. Сердце сжимается:
        - Все культисты.
        Арендар неохотно переносит меня в следующий подобный зал поменьше. И опять безрезультатно.
        Но зато в третьей группе ничем тёмным не меченный мужчина, узнав, что свободен, рыдает от радости.
        - Спасибо, - всхлипывает он, ковыляя к двери. - Спасибо…
        Их было семь - семь повинных только в несвоевременной болезни мужчин. Благодаря моей проверке они возвращаются лечиться в свои постели. Ради их освобождения пришлось отложить отдых и помотаться по стране, но ведь благополучие существ того стоит!
        И дома, забираясь в пенную воду с ароматом роз, я чувствую удовлетворение. Радость освобождённых, их растерянные улыбки, слёзы облегчения - ради этого стоило ещё поработать.
        Только Арендар, похоже, думает иначе. Он молча моется рядом. Наедине его обида чувствуется острее. Прожигает меня сквозь воду и воздух. Давит.
        Уже вытираясь, напоминаю:
        - Я должна была согласиться на службу - это мой долг, как Видящей.
        Сидящая в уголке Пушинка кивает:
        - Ур!
        Арендар молчит. Молча заводит меня в лифт и спускается в сокровищницу.
        - Как здесь красиво и спокойно, - вдыхаю ароматы цветов, влаги, земли.
        Но Арен ведёт меня мимо прекрасных растений - в сердце своей коллекции… Которую его мама не увидит, даже если её найдут.
        Уложив меня на тахту, Арендар устраивается рядом и обнимает. Его дыхание над ухом то ускоряется, то замедляется. Руки вздрагивают, то прижимая крепче, то ослабляя давление.
        Недовольная Пушинка топчется среди кустов, пыхтит и ворчит: ей лежачего места не заготовили.
        А меня… меня накрывает невыносимая тоска. Сердце, душу рвёт. Заранея… Умирающие гости… Рассказ Дариона… Уборщица с тварью внутри… Инфицированные бездной, фанатики среди офицеров и служащих, печати, везде чёрные печати. Кажется, они прожгли сетчатку моих глаз, навечно пропечатались в память.
        Столько всего произошло. Страшно. Невыносимо. Непоправимо.
        - Она… приказала… мне умереть… - сквозь всхлипы выдавливаю я. Меня трясёт, я жмусь к Арендару и отталкиваю его, потому что он не хочет понимать. И снова к нему жмусь. Слёзы льют, прорываются сквозь зажмуренные веки. - Не хочу, чтобы было так страшно! Не могу!
        Рыдания сотрясают меня, перетряхивают до кончиков пальцев.
        - Лера… Лера… - Арендар притискивает меня к себе.
        - Я н-не справлюсь… у нас не-не получится.
        Они тысячелетия боролись с Культом и не справились, как можно надеяться на победу?! Как?
        - Лера, я защищу тебя, поверь, я смогу, - шепчет Арендар, целуя меня в макушку, пробираясь поцелуями до лба и глаз. - Всё пройдёт, Лера…
        Но пока кажется, что я никогда не успокоюсь, не ощущу себя в безопасности. Культ - как Дамоклов меч над всеми нами…
        ***
        И всё же слёзы заканчиваются. Я снова могу думать относительно спокойно. Анализировать ситуацию. Вдыхая ароматы сокровищницы Арендара, ощущая его тепло и запах, я опять прихожу к выводу, что нас спасёт только борьба - яростная, на износ, до победы.
        - Арен… - я вновь возвращаюсь к нашей проблеме. - Мне непонятна твоя обида.
        - Я хочу, чтобы ты была в безопасности, а не на передовой.
        - Мне кажется, безопаснее всего рядом с тобой, а ты как раз на передовой. Всегда у тебя под боком, м-м…
        - Давай обменяемся кровью сейчас.
        - Я призвана, - приподнимаю руку. В золотом свете нашей магии треугольный символ на ладони виден хорошо, но для Арендара здесь, наверное, слишком темно, чтобы его разглядеть.
        - Отец не будет звать тебя, если мы обменяемся кровью.
        - Почему речь идёт о двух неделях?
        - Физиология. После соединения магии и обмена кровью мы на две недели впадаем в подобие транса. Страсть ослепляет нас и захватывает. Нам постоянно требуется близость с избранной. - (К моим щекам горячо приливает кровь). - Мы не всегда даже на охоту способны прерваться, а приближение других самцов приводит к драке насмерть.
        - И что станет с миром за эти две недели?
        Арендар молчит. Прижимаюсь губами к пульсирующей жилке на его шее. Целую подбородок. Приоткрытые губы. Скулу с золотым узором. Закрытые глаза с подсвеченными сиянием веками. Шепчу:
        - Разве ты хочешь остаться без семьи и страны лишь ради того, чтобы чуть раньше познать… всё это? Разве тебя не измучает совесть, если за эти две недели убьют отца или братьев? Разве хочешь воспитывать детей в мире на пороге войны и уничтожения?
        - Лера, с Культом боролись тысячелетия - и ничего не вышло. Он всё ещё здесь, отравляет, убивает. Я при нём вырос. И мой отец. И дед… все Аранские.
        - Но в этот раз Культ, похоже, собирается нанести решающий удар.
        - Это всего лишь мнение Эзалона, который несколько столетий не был дома.
        - Но ты веришь им, - я не знаю, как назвать группу разномастных спасителей мира, - иначе не доверил бы им меня.
        - Я не хочу верить, что Эёран стоит на грани уничтожения, но игнорировать такую угрозу не могу. А ещё я хочу… чтобы ты наконец стала моей совсем и безвозвратно.
        - Арен, безвозвратная принадлежность достигается вовсе не обменом крови, вспомни жену Видара: она ушла после рождения сына.
        Опять он молчит. А я утыкаюсь ему в шею, шепчу:
        - Если честно… я не представляю себя с кем-то ещё. И не хочу. Мне кажется, это намного важнее ритуала обмена кровью.
        Арендар опускает горячую ладонь на мою спину, проглаживает до крестца, и по телу разбегаются горячие мурашки.
        - Лера, ты такая нежная, но такая колючая.
        - А ты упрямый драконище.
        - Знаю. - Он накрывает меня крылом. - А теперь спи. Ты очень устала, я чувствую.
        Он прав. Прижавшись к его груди, я под стук родного сердца засыпаю намного быстрее, чем хотелось бы: после безумного дня мне просто необходимо ощущать Арендара рядом.
        ***
        Я читала о драконах, слышала о драконах, видела драконов, но всегда у меня было ощущение, что их мало. Даже не было уверенности, что простые драконы могут обращаться в мощных ящеров. Но наивные представления об их малочисленности и слабости разбиваются, когда император после завтрака отправляет нас с Арендаром на разведку.
        Сорок один дракон и Пушинка взмывают в небо. Зелёные, голубые, алые, жемчужно-белые. Но самый прекрасный и большой из них - золотой Арендар.
        Пока император просматривает отчёты о проверках ИСБ, мы просматриваем территорию империи.
        Моя задача проста: как увижу скопления магии Бездны - через метку сообщаю Арендару. Он через метку передаёт это Элоранарру, тот отмечает на карте и планирует зачистки.
        Под крыльями драконов расстилаются поля и леса, реки и горы, ленты дорог, города, сёла, деревни… На ярких лоскутах земли очаги тьмы выглядят ужасающе, чужеродно. Точно гнойники они вспухают и среди домов, и вдали от человеческого жилья. Их много, слишком много.
        Пугает и другое: потоки магии струятся по земле, ползут куда-то на юг рваными хлопьями и ручейками. Магические печати вокруг и внутри городов испускают магию, истончаются, и она уходит, уползает из плодородных земель.
        Где бы мы ни летели, везде так: магия ползёт к степям на границе, утекает за горизонт. Не представляю, что это значит, потому что не могу получить ответ от обращённого в дракона Арендара, но передвижение магии кажется неправильным, противоестественным. Мурашки ползут по спине, внутри всё заледеневает, хотя на Арендаре тепло и воздух меня не треплет.
        Облетев империю, мы приземляемся у реки, за которой простираются ледяные шапки гор. Сквозь золотой вихрь и пламя Арендар, я и Пушинка уносимся в императорский дворец.
        - Куда уходит магия? - хрипло шепчу, крепче прижимаясь к Арендару. - Куда течёт?
        И уже догадываюсь, что услышу.
        - В Пат Турин.
        Ужас пробирает так, что весь путь до императорского кабинета я молчу.
        Арендар открывает передо мной дверь. В кабинете одиноко сидит Элоранарр, постукивает золотым пером по карте империи. Он не излучает золотого сияния, а узор родовой магии Аранских на щеке полностью чёрен.
        Император является почти сразу, но это не спасает нас троих от неловкости. Впрочем, император её не замечает, хмуро оглядывает карту, выслушивает отчёт о текущей к Пат Турину магии.
        - Понятно. Так, Элор. Спасибо за помощь и отправляйся отдыхать. Ты нужен мне живым и бодрым. Не возражай.
        Элоранарр не пытается, наоборот, на его лице ясно читается облегчение.
        - А ты, Арен, займись подготовкой военных отрядов. Сегодня же надо выжечь гнёзда заразы. Нападать будем одновременно в нескольких местах, но пока не говори, в каких. Хоть учебную тревогу объявляй, но Культ не должен знать направление ударов. Валерию я посторожу, она понадобится мне для проверки новых служащих.
        Глаза Арендара вспыхивают до искр. Но император и ухом не ведёт, продолжая изучать карту. Лениво бросает:
        - Я защищу её, даже если для этого придётся отдать жизнь. Солдат, которых ты наберёшь, она проверит после служащих.
        Раздувая ноздри, Арендар смотрит на отца.
        - Прекрати! - рявкает император, так и не подняв на него взгляд. - Я понимаю её ценность и не буду рисковать просто так. И не собираюсь покушаться на твою женщину!
        Провалиться бы сквозь землю! Не хватало, чтобы Арендар поссорился из-за меня отцом.
        - Головой за неё отвечаешь, - рычит Арендар и уходит, громко хлопнув дверью.
        - Охни-нахни, - вздыхает Пушинка с облюбованного диванчика.
        Император продолжает смотреть на карту страны.
        - Простите Арена, - почти шепчу я. - Он беспокоится обо мне, но в глубине души понимает, что вы правы и не поставите мою жизнь под угрозу. Поэтому и ушёл сейчас. Он вам верит.
        Вздохнув, император нервно потирает лоб.
        - Идём, Валерия.
        Наверное, новые служащие где-то во дворце, под охраной, и мне надо на них посмотреть. Следом за императором спускаюсь на первый этаж, миную несколько коридоров.
        Но когда поднимаю взгляд и вижу дверь, к которой шагает император, замираю. Внутри всё сжимается, дыхание перехватывает.
        Шорох моих шагов стихает, император мгновенно останавливается.
        - Да, Валерия, боюсь, Арен зря надеется на моё благоразумие. Как и ты. - Он оборачивается: глаза пылают, на лице горит сетка золотых капилляров. - Но иначе я не могу.
        Глава 10
        «Исследовательское крыло.
        Опасно.
        Каждый входящий берёт на себя ответственность за свою жизнь».
        О да, я успела убедиться в опасности этого места. Пушинка рядом со мной вздувается. Вокруг императора бушует магия, но он просто смотрит на меня, и, даже не знаю… даёт возможность убежать?
        - Что вы хотите? - нервно спрашиваю я.
        - Чтобы ты помогла найти Ланабет.
        Это как удар под дых. Разве я сама не хотела, чтобы мама Арендара вернулась? Хотела, очень, я ведь понимаю, как он скучает по ней.
        Но…
        - Как я могу помочь? Чем? - развожу руками. - Я просто Видящая.
        - Именно поэтому. - Магия вокруг императора стихает. - Избранные привязаны к нам ментально и магически. Когда попаду в мир заточения Ланабет, наши источники магии соединятся. Как я понимаю, она запечатана, значит, не почувствует этого, не будет знать, что я рядом. А я не смогу её найти, пока не ощущу ментально.
        - И в этом проблема, - сразу догадываюсь я.
        - Да. - Император опускает взгляд. - Мы давно разделены. И одобренные родовым артефактом любовницы… нарушают ментальную связь с избранной, истончают. Я слишком долго жил с Заранеей, и связь с Ланабет… для её восстановления могут потребоваться месяцы, а то и годы. И всё это время я должен находиться с ней в одном мире.
        - А какие-нибудь поисковые заклинания? По крови там…
        - В крови, чтобы по ней найти, должна быть магия. В нашем магическом мире, теоретически, можно и не мага отыскать, но там непризнанный мир, по нему не раскинешь широкую сеть, да и крови Ланабет у меня нет. А ты увидишь, куда течёт моя магия.
        - Но почему не позвать Арена? Он с радостью…
        - Переход между мирами всегда рискован. Особенно в непризнанный мир. Мне не на кого оставить империю, кроме как на Арена, я не могу рисковать ещё и им.
        - Возможно, позже…
        - Магия соединяет миры между собой, и магия уходит из Эёрана. В любой момент мы можем навсегда потерять связь с другими мирами, и в первую очередь - с непризнанными.
        - Дедушка! - прижимаю руку к губам.
        - Подготовка к отправке на Терру почти завершена. Скоро всё разрешится. А пока я прошу о помощи, - император протягивает руку, - помоги вернуть Ланабет.
        Может, я поступаю глупо, но… это тот случай, когда стоит рискнуть. Что бы император ни говорил о своём неблагоразумии, он дракон и нуждается в магии, не останется в непризнанном мире умирать без неё. Нет, он будет бороться за возвращение.
        - Хорошо.
        - Охни-нахни.
        За руку я его не беру, просто следую знакомой дорогой в подвал под лабораториями Линарэна. Страшно ли мне? Да, общение с суккубом запомнилось надолго, и по пути меня то и дело охватывает дрожь. Кажется, лже-Заранея сейчас выскочит из-за угла и прикажет какую-нибудь гадость.
        - Не волнуйся. Я буду защищать тебя даже ценой жизни, в этом я не лгал.
        - Предпочитаю, когда все живы.
        Подвал освещён тусклыми кристаллами, намного ярче сияют на его стенах магические символы, а на полу - круг печати. Чуть сбоку темнеют два рюкзака.
        - Это кристаллы с магией, - император надевает самый большой. - На случай, если моей не будет хватать для открытия перехода в обратную сторону. Симбиота твоего придётся взять собой, и ей тоже нужно питаться от кристаллов.
        Беру рюкзак. Увесистый, но ничего не звенит. Уложено вроде хорошо, так что…
        - Я в платье, может, лучше переодеться?
        - Нет, оно подходит тому миру.
        - Вы его знаете?
        - Наслышан. И не только я: наш демон Эзалон близко с ним знаком. Через метку предупреди Арена, чтобы не пугался, ты скоро вернёшься. - Император вскидывает руки, в стены ударяет волна золотого свечения, окутывает их.
        Коснувшись метки на запястье, обращаюсь к Арендару: «Ты только не волнуйся, мы сейчас… мы с императором идём за твоей мамой, пожелай нам удачи».
        Возможно, зря обнадёжила его раньше времени, но объяснить надо.
        Налившись золотым светом, магическая печать на полу загорается ярче. По её периметру закручивается золотисто-синий водоворот. Пушинка обхватывает меня за плечи, император порывисто сжимает моё запястье.
        - Не бойся, Валерия.
        Нас вытягивает вверх, точно мы резиновые. Император рассыпается на золотые искры, следом я и Пушинка. Прежде, чем успеваю испугаться, нас всасывает в тоннель вихря.
        ...И выплёвывает на траву.
        Вот теперь мне страшно! Лёжа на спине, разглядываю руки, только что обратившиеся практически в пыль: целые. Это чудо, но они целые - мои нормальные руки!
        Император и Пушинка оглядываются по сторонам, не замечая, как развеиваются остатки магического вихря.
        - Тир-леньк, тир-леньк, - свиристит птичка. - Тир-леньк.
        Небо светлое, безмятежное. Жужжит шмель.
        - Раньше было по-другому, - сипло шепчу я. - Первый раз я переместилась по-другому.
        - Твой источник не был активирован, ты проходила не через пробитый канал, а через наведённую при схождении миров тропу. Чтобы переместиться между мирами не в схождение, нужно много магии, но одарённые могут сами распасться на магию, тогда её требуется меньше.
        - Надеюсь, вы меня правильно пересобрали.
        - Конечно. - Император протягивает ладонь.
        Поднявшись и отряхивая с подола пыльцу, оглядываю поля и кусты. Вдали тянется жёлтая дорога. И нигде ни единого проявления магии. Даже вокруг императора она почти незаметна.
        - Видишь связь? - встревоженный император прокручивается вокруг себя, словно это может помочь мне заметить искомое.
        - Замрите. - Обхожу его по кругу.
        Что ж, определённо связь пытается образоваться: будто золотая паутинка на ветру, покачивается струйка магии, слепо вытягивается к горизонту, жрожит. Сердце обмирает: Ланабет здесь.
        ***
        Пока связь не оформилась чётким ручейком, который легко отследить в полёте, мы направляемся за этой дёргающейся стрункой пешком.
        Свежий воздух, удобные туфли, спутник, который поддерживает, когда спотыкаюсь, гоняющаяся за бабочками Пушинка… ладно, от идиллии далеко: рюкзак тяжёлый, ноги путаются в траве, подол пришлось подвязать выше, иначе не смогла бы идти.
        Через час молчание становится слишком утомительным, и я, поборов неловкость, спрашиваю:
        - А что это за мир? Что вы о нём знаете? И как он связан с Эзалоном?
        Император косит на меня золотым глазом. Я уже не надеюсь на ответ, когда он наконец размыкает нервно сжатые губы.
        - До недавнего времени этот мир считался родиной Эзалона. Дегон привёл его отсюда. Как теперь понимаю, демона сюда закинуло из-за каких-то неприятностей, а потом не хватило магии на перенос.
        Покрепче ухватываюсь за лямки рюкзака с магическими кристаллами - так, на всякий случай. У императора таких судорожных движений нет.
        - А если нам магии не хватит?
        - Если нас долго не будет, защита на зале перемещения спадёт, Арену скажут, в каком мы мире, и он придёт за нами. Ваша связь крепкая, найдёт быстро.
        - Так что это за мир?
        - Довольно гадкий, честно говоря. Киндеон не просто непризнанный, он закрыт даже для исследований.
        - Почему? - холодок пробегает по спине, хочется ухватить Пушинку за шерсть и подтянуть к себе.
        - Здесь ненавидят магию, и существует организация, которая охотится на магов. Была триста лет назад, когда Дегон сюда отправлялся. Возможно, её больше нет, потому что мы, повторюсь, запретили сюда путешествовать: слишком опасно. Да и бессмысленно: мир довольно отсталый, нам от него ничего не нужно.
        - Надеюсь, вы правы, и о магии тут забыли. Пушинка, если кто-нибудь появится, становись невидимой.
        ***
        Ниточка не только тянется, с неё срываются золотые сполохи и улетают куда-то за горизонт. То, что они не уходят глубоко в землю, кажется мне хорошим знаком: значит, Ланабет ближе, чем начинается скругление поверхности. Может, она попала сюда примерно в то же место, что и мы, и старалась не уходить далеко?
        Император тревожно поглядывает на горизонт, хмурится. Готовит речь? Опасается, что Ланабет обзавелась семьёй? Или догадывается, что её глаза пострадали?..
        - А прошлый канал перехода выводил сюда же? - уточняю я.
        - Да, в эту зону. Надеюсь… надеюсь, Ланабет не потеряла надежду, что мы её найдём.
        Я бы потеряла, но об этом тактично молчу. А вот о другом поговорить надо.
        - Извините, что влезаю, но я почти ваша семья…
        - Да, я тебя слушаю.
        - Я думаю, Линарэн замечательный сын, и ваше отношение к нему несправедливо.
        Глаза императора вспыхивают и гаснут. Я продолжаю:
        - Несмотря на ваше явное пренебрежение, которое проявляется даже в том, что вы называете его по полному имени, он не хотел вас предавать. Мне кажется, это… стоит ценить, даже если вы потеряли жену. К тому же она умерла не по его вине.
        - Знаю.
        - Тогда почему? Почему такая холодность?
        - Потому что это эмоции. Они не всегда поддаются разуму. Я прекрасно знаю, что Ирьения умерла от проклятья моих врагов, что не спас её родовой артефакт. Но она была частью меня, почти всем для меня, а когда умерла… это было мучительно, словно у меня отрезали руки и ноги, и казалось, что ничто и никогда не будет прежним, и я не буду целым. Во всей этой боли я не мог не думать, что если бы не беременность, проклятие её бы не убило. Она могла бы жить, если бы не Линарэн.
        - Но ваше отношение чудовищно несправедливо! Особенно теперь, когда у Линарэна не осталось даже Заранеи. И у вас была Ланабет, чтобы залечить раны.
        - Слишком недолго. И ещё неизвестно, захочет ли она ко мне возвращаться.
        Кошусь на императора: дракон и не уверен в себе? Хотя времени и правда прошло много. Спотыкаюсь о корень, он вновь поддерживает меня под локоть.
        Некоторое время шагаем молча.
        - Я понимаю, с этим надо что-то делать, - рассеянно признаёт император. - С Линарэном. Знаю, что взлом щита правителей испытание, после которого нужна поддержка близких, а Элор не в том состоянии, чтобы меня заменить.
        - Но почему вас должен заменять Элор? Он его брат, а не отец.
        - Я… - император протяжно вздыхает. - Не силён в семейных отношениях: матери у меня не было, отец вечно был занят. Линарэн его копия: точно так же вклеивается в изобретения, и мир перестаёт для него существовать. А Элора воспитала Ирьения, он на неё похож, умеет управляться с детьми, умеет быть семьёй. Даже Арену в том, что касалось внимания и воспитания, он отцом был больше, чем я. А я просто не умею.
        - Или не слишком хотите, - шепчу я.
        - Да, никогда не упорствовал в этом отношении, - легко соглашается император, и не понять, чувствует он себя виноватым или нет. - Особенно жаль, что у меня, не умеющего ценить семью, она большая, а у Элора никого нет.
        - Ещё будет.
        У императора дёргается уголок губ.
        Снова между нами повисает молчание. А Пушинка подбирается ближе, тыкается мордой в мой рюкзак.
        - Она так откачивает магию, не беспокойся, - поясняет император.
        Я не беспокоюсь, а подумываю, не прокатиться ли на Пушинке верхом, а то давно иду, ноги устали уже…
        - Пушинка, можно я на тебя залезу?
        Дёрнув ушами, вздохнув, она ложится на траву. Я подтягиваю подол выше и устраиваюсь на щекотно мохнатой спине. Шерсть не спасает от жёсткости её хребта, мышцы спины и ягодиц неприятно напрягаются, но после пешего хода даже так ехать почти блаженство.
        Золотая струйка всё увереннее вытягивается к горизонту, трепещет только самый её кончик, испускает золотые искорки.
        Возможно, скоро доберёмся до Ланабет. Или нарвёмся на неприятности. А дальше полная неизвестность, так что… Кашлянув, спрашиваю:
        - Я ведь не слишком нравлюсь вам как избранная Арена?
        Император взглядывает на меня:
        - Ты Видящая, я просто счастлив. И я не шучу.
        - Сейчас да, но до этого вы точно были не в восторге, - грустно улыбаюсь я.
        - Давай посмотрим правде в глаза: в Эёране большое значение имеет семья, у тебя её не было. Я помню, как трудно на первых порах пришлось Ланабет. А ты ещё постоянно попадала в неприятности и двусмысленные ситуации. И да, я знаю, что Элор тебя похищал.
        - Это из-за приворота! - выпаливаю я, помня предупреждение Арендара, что за такое его брата могут казнить.
        - Да знаю я, - император качает головой. - Я был ослеплён Заран или как её там, но не настолько, чтобы пропустить такое. Просто промолчал, чтобы не пришлось наказывать Элора. И каким бы холодным ни был внешне, сыновей я люблю, а они чуть не убили друг друга в борьбе за тебя.
        Если смотреть с этой стороны, то… не знаю, я бы тоже не радовалась общению с тем, из-за кого мои дети, пусть косвенно, но чуть не погибли.
        - В любом случае, - император усмехается, - я не склонен к нежностям, даже если речь идёт о Видящей. К этому лучше привыкнуть, чтобы не было пустых обид.
        - Привыкну, - обещаю я, ведь глупо дуться из-за недоразумений.
        Протянувшаяся от императора золотая нить исчезает в склоне холма. Невольно подаюсь вперёд, заметивший это император прибавляет шаг. Над холмом поднимаются тонкие струйки дыма. Похоже, рядом поселение.
        Оглядываюсь на встревоженного императора: может, ему стоило взять меч? А мне прихватить своё призывное оружие? Правда, пользоваться им не научилась… к счастью: ещё схватила бы его под действием суккуба и использовала против себя или своих.
        - У вас есть оружие? - уточняю на всякий случай. - Магическое там?
        - Магическое в такие миры лучше не брать, может разрушиться. У меня есть кинжалы, броня и когти. Но лучше обойтись без этого. И тебе пора слезать с симбиота: поездка на чём-то невидимом будет столь же вызывающей, как и сам зверь.
        С Пушинки сползаю радостно: не умею я верхом кататься, неудобно. На вершину холма мы поднимаемся, когда та уже становится невидимой.
        В долине расстилается городок с жёлтыми домами и красными черепичными крышами, из нескольких труб идёт дым. Правую сторону селения ограничивает река, левая плавно переходит в огороженное пастбище с мохнатыми горбатыми зверями.
        Золотая нить императорской магии тянется вниз к улочкам, пёстрым от развешанного на верёвках белья, теряется среди спешащих женщин в ярких платках и длинных платьях, мужчин в широких штанах и куртках с бахромой.
        Император жадно вглядывается в толпу, будто надеется разглядеть Ланабет. От волнения он мертвенно-бледен.
        Следом за яркой картинкой приходят запахи: дыма, навоза, хлеба. Чем ближе подходим, тем очевиднее, что мир не слишком развит технически: ездят на повозках с горбатыми животными, стирают вручную, сидя прямо на порогах.
        И да, выливают грязную воду в окна. Хорошо хоть не пищевые отходы. Но даже потоки воды нам опасны, как и люди на узких улицах: незаметно провести в толчее Пушинку невозможно.
        Приходится ей взлететь. И каждый раз, когда она исчезает за развешенным между домами бельём, моё сердце ёкает. А золотая нить уходит внутрь города, сочится прямиком сквозь дома, и, выискивая её цель, мы плутаем по улочкам и закоулкам.
        У императора ярче разгорается магический узор на щеке и шее, кулаки стиснуты, костяшки пальцев белые от напряжения. Он идёт, точно в трансе. Представить не могу, о чём думает… Как будет извиняться за то, что не нашёл Ланабет за столько лет?
        Запрокинув голову, жадно высматриваю среди рубашек, юбок и полотенец полупрозрачный силуэт Пушинки. Её крылья шелестят, смутная тень скользит по жёлтым стенам домов. Надеюсь, этого никто не заметит.
        Нарастает металлический грохот. Пахнет чем-то странным, резким.
        Струйка золотой магии вздрагивает и расширяется, мощным потоком уходит в стену одного из домов. Ухватив императора за рукав, прибавляю шаг, заворачиваю в переулок между домами. Поток магии проворачивается, течёт сквозь угол дома. Мы выскакиваем на более широкую улицу. Дома на другой стороне прячутся за каменными оградами выше человеческого роста.
        Звенит металл. В проёмах некоторых оград установлены прилавки со сверкающей чеканной посудой. Поток магии исчезает в каменной кладке. Может, проходит сквозь дом за ней дальше, а может…
        - Туда, - не узнавая своего хриплого голоса, тяну императора к цели.
        Он упирается, в золотых потухших глазах болезненно остро читается страх.
        Наконец император делает шаг. Под звон молоточков мы ныряем в арку. Пушинка приземляется на верхушку ограды.
        Под навесом дома оборудована мастерская для чеканки посуды, но мастера нет. Золотой поток тянется в деревянную пристройку. Там блеют козы и… кто-то напевает. Женщина.
        У императора дрожат губы.
        Дверь пристройки распахивается. Держа пустую корзину перед собой, на свет выступает статная женщина с повязкой на глазах. Золотой туман магии окутывает её, ластится. Волосы завязаны в подобие пёстрого тюрбана, цветастая юбка заткнута за пояс, обнажая щиколотки и часть бедра.
        Она молода, эта женщина. Кончик носа, губы, оттенок кожи… так напоминают Арендара.
        Вокруг стучат молоточки, блеют в загоне звери, но слепая женщина настораживается, поводит головой, прислушиваясь.
        - Лана, - едва слышно выдыхает император.
        Упавшая корзина катится по вытоптанной земле. Шагая вперёд, Ланабет протягивает руку. Император бросается навстречу, сгребает жену в объятия. По его щекам текут слёзы.
        - Лана, Лана… - голос дрожит, сам он дрожит, и слёзы капают на цветастый платок на её голове. - Лана…
        Император содрогается. Гладит её по спине, плечам. Целует лоб.
        - Лана… - Обнимает. - Лана… я уже не надеялся…
        Сглотнув, утыкается лицом в её платок. Ланабет крепко-крепко обнимает императора за талию. Не отталкивает, не корит, и только плечи её вздрагивают.
        Из дома выглядывает старуха. Вскинув брови при виде обнимающихся, приветливо кивает мне и закрывает дверь.
        Мне бы тоже сейчас отойти, потому что с каждым мгновением ощущение неловкости усиливается, будто подглядываю нечто слишком интимное. И в то же время не могу не смотреть на императора и его жену: столько эмоций в его слезах одного за двоих, в том, как она жмётся к нему. Женщина, недавно величественная, как императрица, сейчас напоминает перепуганного ребёнка.
        Мутная пелена слёз смазывает их фигуры. Сердце щемит. Я отворачиваюсь.
        Пушинка спрыгивает передо мной, утыкается мордой в плечо, трётся о лямку рюкзака. Постояв немного, оглядываюсь: окутанные золотом магии родители Арендара обнимаются. Столько нежности, столько… боли и радости…
        Шерсть Пушинки встаёт дыбом.
        Перестук колокольчиков обрывается. Над притихшей улицей громыхает возглас:
        - Твари! Сдавайтесь ордену Очищения, или мы выжжем вашу скверну вместе с домом!
        Похоже, тень Пушинки или шелест её крыльев заметили, и на нас донесли…
        Глава 11
        - Валерия, ко мне, - рявкает император.
        Бросаюсь к нему, как и Пушинка. Вокруг нас вспыхивает купол золотого пламени. Ланабет не отрывается от императора, сжимает его так сильно, словно боится потерять. Почти стонет:
        - Только не орден Очищения, только не они…
        Император, закусив губу, делает несколько пассов руками.
        Со свистом взвиваются стрелы - и выгорают в золотом огне купола.
        Вихрь и пламя слизывают нас со двора, вышвыривают на траву в поле. Но город слишком близко, мы не на месте переноса. Крепче прижимая Ланабет, император зажмуривается. И вновь нас окружает пламя.
        В этот раз мы вылетаем в поле, окроплённом лишь редким кустарником.
        На земле вспыхивает огненная магическая печать.
        Магия императора выплёскивается, окутывает Ланабет плотным-плотным коконом.
        Меня, Пушинку и императора вытягивает к небу. Мы неумолимо рассыпаемся на золотую пыль. С Ланабет иначе - её вместе с коконом продолжает растягивать, но не превращает в магический поток. Так мы и уносимся в тоннель из пробившего небо вихря.
        Основательно перекрутив, он бросает нас на каменный пол с магической печатью. Истончившийся за путешествие кокон Ланабет спадает, будто лепестки увядшего цветка. Она дрожит, бледна, но, кажется, в порядке.
        Знакомый зал… только стена проломлена. Дыра затянута золотой дымкой щита. По ту сторону полупрозрачной завесы, точно тигр в клетке, расхаживает Арендар. У него даже золотые капилляры чем-то на полоски похожи.
        Ох и влетит мне сейчас за самоуправство…
        - Мы дома? - Ланабет судорожно вдыхает. - Мы ведь дома?
        - Да, Лана, да… - Император снова обнимает её.
        Подступив к золотой преграде, Арендар вглядывается в Ланабет.
        - Мама, - произносит одними губами и приникает к щиту.
        А может, и не влетит.
        Только император не спешит снимать защиту и пускать Арендара, сам обнимает Ланабет. Больше не плачет, но чувствуется, что его переполняют эмоции.
        Арендара тоже переполняют: глаза сверкают, искры во все стороны летят, того гляди на стенку полезет.
        - Оиии, - Пушинка подскакивает с нашей стороны и строит ему глазки.
        А я снимаю рюкзак с кристаллами, и вместе с его тяжестью уходят последние страхи и сомнения. Я правильно сделала, что пошла с императором: и Ланабет спасли, и я его больше не боюсь. Пусть он дракон, но ничто человеческое ему не чуждо. Эти сверхсущества живые, со вполне понятными переживаниями.
        Золотистая дымка рассеивается, открывая доступ в зал. Арендар замирает, глядя то на меня, то на Ланабет. Причём на меня он зол, а её… Отступаю в сторону, и это как сигнал: Арендар бросается к маме.
        - Арен, - вскрикивает Ланабет и отрывается от императора. На вытянувшемся лице у того почти детская обида, но Ланабет уже ощупывает Арендара, его волосы, плечи. - Как ты вырос, какой ты уже большой…
        Она прижимается к его груди, а император обнимает её со спины, обхватывает и Арендара тоже.
        Пушинка бодает меня в плечо, прижимается. Тоже обнимает. И подталкивает к Арендару и его семье. Но я упираюсь: это их момент, их единение после долгого расставания, и его они должны пережить вместе.
        Только драконы всё же драконы: едва первый всплеск эмоций утихает, каждый начинает тянуть одеяло на себя - каждый жаждет лично позаботиться о Ланабет.
        - Я сейчас отведу тебя снять блокирующую источник магии печать, - император тянет её к себе.
        - Нет, я, - не отпускает Арендар. - И ей надо помыться.
        - Её сначала надо накормить.
        - Накормить и переодеть, - Арендар притягивает счастливо улыбающуюся Ланабет. Похоже, ей нравится снова ощущать близость семьи, даже так.
        Император использует «грязный» приём:
        - Арен, у тебя своя избранная, ей и занимайся.
        - Уже? - теряется Ланабет.
        - Лана, это Валерия, избранная Арена. Видящая с Терры.
        - Можно? - она протягивает ко мне руки.
        - Конечно, - отзываемся мы с Арендаром в один голос.
        Кончики её тонких пальцев шершавые, кожа грубая. Похоже, в Киндеоне ей пришлось много работать, но на красивых чётко очерченных губах светлая улыбка. Половины лица не видно из-за повязки, но это не мешает Ланабет сиять от счастья - настолько живая у неё мимика.
        - Сколько я всего пропустила, - она сжимает мои ладони. - Я так рада, что Арен нашёл свою половинку. Склонность к иномирным Видящим - это у них семейное.
        - Похоже на то, - улыбаюсь я.
        Скинувший рюкзак император торжественно-серьёзен, весть такой драконистый дракон. Только глаза счастливые до безумия. Он подхватывает на руки своё сокровище.
        - Всё-всё, - император прижимает её к груди. - Лане пора снять печать с источника. Срочно. Прямо сейчас.
        Смех Ланабет нежный, переливчатый.
        Они исчезают в глубине коридоров, оставив меня один на один со своим драконищем.
        Из носа Арендара вырывается дым.
        - Ле-ра.
        - М-м, - я стараюсь вести себя непринуждённо. - А давай пообедаем? Пришлось идти несколько часов, я очень проголодалась. И ты всё подготовил к зачистке очагов Бездны? У тебя должно быть…
        - Ле-ра, - рычит Арендар. - Я чуть с ума не сошёл, пока тебя не было! Как… ты… Почему ты пошла без меня?
        - Потому что аргументы твоего отца показались мне убедительными, - спокойно поясняю я, потому что сложно изображать добродушие, когда у Арендара опять золотые полоски на лице проступают.
        - Ты должна была посоветоваться со мной!
        - И ты должен был посоветоваться со мной, прежде чем накладывать на меня ментальные печати. - (У него дёргается губа). - Эзалон наложил их так, что при распечатывании дара они снимаются, и я прекрасно помню, что ты не удосужился обсудить эти действия со мной!
        - Я мужчина, я принимаю решения.
        - А я твоя избранная, твоя половинка, и решения мы должны принимать вместе, даже если через пять минут планируется воспоминание об этом стереть. Тебе было жалко пяти минут, чтобы поступить со мной по-честному?
        Ноздри Арена гневно раздуваются, желваки дрожат от напряжения. Но я продолжаю:
        - Тебе неприятно, что я всё решила без тебя?
        - Я в бешенстве.
        - Тогда ты понимаешь, как я себя чувствую, когда ты решаешь всё за меня. А в этом случае… в этом случае я считаю, что твой отец прав, мы должны были отправиться вдвоём, чтобы в случае опасности ты мог нас вытащить. И всё получилось как нельзя лучше, разве нет?
        - Я чуть с ума не сошёл от страха за тебя!
        - Оиии, - Пушинка бодает его в плечо, но Арендар отмахивается.
        - Арен, если бы мы пошли с твоего разрешения, ты бы волновался не меньше. Лучше расскажи о подготовке к зачистке очагов магии Бездны. - Прижимаю ладонь к его груди. - Нужно разобраться с этим. И желательно прежде, чем мы соберёмся послушать рассказ Ланабет о жизни в Киндеоне.
        Фыркнув дымом, Арендар обхватывает меня за плечи и тянет к выходу.
        - Я с тобой поседею раньше времени.
        - Но ты ведь рад, что мы спасли Ланабет.
        Арендар резко обнимает меня, шепчет в висок:
        - Спасибо, Лера… Ты просто не представляешь, что сделала для меня, для нас…
        Опять у меня щемит сердце, и раздражение на его упорное желание меня контролировать сменяется нежностью и радостью за его долгожданное счастье.
        ***
        Солнечный свет золотит буквы на фолиантах в шкафах императорского кабинета. Находиться здесь без хозяина неловко, но императора не оторвать от Ланабет, а проблемы решать надо.
        - Пока отец занимается мамой, я соберу способных драться драконов вассальных родов и отправлюсь с ними на зачистку. Начнём с очагов вне поселений. - Арендар, убедившись, что я смотрю на карту, очерчивает золотым когтем зону самого крупного скопления магии Бездны. - Если культисты узнают о нападениях и решат бежать с насиженных мест, пусть покидают города, там нам будет не развернуться для нормального боя… Всё ли тебя устраивает в этом плане, Лера?
        - Ойнууу… - Пушинка качает головой и утыкается мордой в кресло.
        Арендар отчитывается передо мной с подчёркнутой серьёзностью, и от этого ситуация немного напоминает фарс: я же знаю, что в случае моих возражений план зачистки не изменят. Но принимаю эту уступку в сторону совместного принятия судьбоносных решений. Я просила не скрывать от меня важные вещи, и сейчас он не скрывает…
        - Отличный план, - облокотившись на стол, упираюсь подбородком в сцепленные пальцы. - Не хватает только информации о том, что в это время буду делать я.
        Арендар садится напротив и так же упирает подбородок в пальцы.
        - Лера, согласна ли ты с тем, что тебе рано участвовать в масштабном сражении?
        Ох, как бы хотелось сказать, что нет. Но, увы и ах, я недостаточно подготовлена.
        - Я могла бы издалека по следам магии отслеживать существ Бездны.
        - Если бы атакой руководил отец, я мог бы парить с тобой на высоте, но одну без присмотра тебя не оставлю. Поэтому пока мы потрошим гнёзда Культа, ты займёшься своим призванным оружием. Под руководством Дариона, разумеется.
        - Я хотела бы находиться рядом с тобой, моя помощь может пригодиться…
        - Лера, - Арендар закатывает глаза. - Там будет много увлечённых сражением драконов, Культ, наверняка и вестники вылезут. А ты ещё не доучилась…
        Наклонившись через стол, прижимаю пальцы к тёплым губам Арендара.
        - Я понимаю, поверь. И буду усердно заниматься с наставником Дарионом - насколько можно усердствовать, когда от беспокойства не на месте сердце. И обрати внимание: ты опять решил за меня. Не спросив ни совета, ни даже формального согласия, сразу определил, что я буду заниматься оружием. А у меня могли быть другие планы.
        - Какие другие планы?
        - Да хотя бы отдохнуть после путешествия в другой мир.
        Вздохнув, Арендар опускает голову между рук:
        - Так. Значит, о плане боевой операции можно было не рассказывать, а о плане сдать тебя не тренировку Дариону - проконсультироваться, нет ли у тебя иных пожеланий. Всё верно?
        Он исподлобья посверкивает золотом глаз. Обойдя стол, накрываю обтянутые рубашкой плечи.
        - Вот видишь, у тебя получилось понять, что обязательно следовало обсудить со мной. А о военном плане… достаточно просто рассказать, потому что я в этом не разбираюсь. Но хочу знать, что тебя ждёт. - Целую его висок, скулу… прикусываю мочку уха, и от этого внутри всё вздрагивает, сердце пускается в галоп. - Драконище ты мой.
        Миг - и я уже на коленях Арендара, он утыкается носом в шею, прикусывает.
        - Ле-ра…
        От его голоса по телу пробегает дрожь. Ладонь скользит по бедру, охватывая, сжимая.
        - С каким удовольствием, - рычит Арендар, - я бы все вопросы обсудил с тобой в уединённой пещере… после обмена кровью.
        К щекам приливает жар. И не только к щекам. Тело горит от его близости, прикосновений, щекотного дыхания на шее.
        - Подозреваю, - шепчу я, - что в этом случае мы бы не вопросы решали, а… - требуется немного мужества, чтобы закончить фривольным: - наслаждались…
        Щёки пылают.
        - Я уничтожу Культ, - Арендар прикусывает мою кожу и облизывает места укусов. - Если это нужно, чтобы ты стала моей, я его уничтожу…
        Жар возбуждения сменяется холодом страха.
        - Арен, только осторожнее, пожалуйста, - обхватив его лицо, заглядываю в мерцающие золотые глаза. - Чтобы я стала твоей, ты должен вернуться живым. Поэтому, умоляю, будь осторожнее.
        Взгляд у него такой шальной, пьяный, что невозможно поверить, будто он способен кем-то командовать.
        Но полчаса спустя, когда Арендар выстраивает на газоне перед дворцом сорок восемь призванных вассалов из драконов правящих родов и их вассалов, сомнений в его способности командовать не остаётся.
        - Оиии, - постанывает Пушинка, как и я, наблюдая за ним в окно.
        Драконов густо покрывают защитные печати и коконы родовой магии. Лиц не разглядеть, но недовольные заметны по попыткам отойти, резким движениям, позам, проступающим среди мельтешения потоков магии.
        Стоящий напротив подданных Арендар с двуручным мечом выглядит столь внушительно, что непонятно, как у них хватает смелости спорить. Нескольких он осаживает словами. А парочку активно жестикулирующих вдруг шарахают золотые молнии.
        Щиты этих двоих истончаются, драконы покачиваются…
        Дальше все выслушивают Арендара молча и без лишних движений. Через две минуты разноцветные вихри слизывают с газона драконов и растворяются в воздухе.
        - К занятиям готова? - спрашивает Дарион сзади.
        От неожиданности дёргаюсь и врезаюсь лбом в стекло. Схватившись за сердце, оборачиваюсь. Дарион носит не красный мундир начальника охраны императорского дворца, а чёрный с золотой оторочкой.
        - Давно вы здесь стоите?
        - Да. Мне вменено в обязанность не оставлять тебя одну.
        - Охраны недостаточно? - киваю на гвардейцев. Они почти сливаются с красно-золотыми стенами. И сама вздыхаю: - Да, недостаточно.
        В едва заметной улыбке Дариона явно читается сочувствие.
        ***
        Где можно тренироваться с призванным оружием? Конечно, в каком-нибудь особом подвале наподобие спрятанного в Академии под корпусом боевых магов. Спускаясь с лестницы, я радостно делюсь своей догадкой:
        - Для тренировки мы сейчас пойдём в какой-нибудь бункер? Это оружие очень мощное, наверное, работать с ним можно только в очень хорошо защищённом месте.
        Наставник Дарион с улыбкой поясняет:
        - С оружием сначала надо познакомиться. Это разумные существа, и сейчас они растеряны. То, насколько близкой ты им станешь, определит их силу, потому что по-настоящему выкладываются только ради близких.
        Чтобы пройти в башню Арендара, мы выходим в сад. Солнце светит тепло и радостно.
        По дальней дорожке идут двое. В первый миг кажется, это император и Ланабет, но когда узнаю пару, становится очень, до покраснения лица стыдно. Потому что по дорожке Огнад ведёт миссис Клэренс. А я не удосужилась спросить об их судьбе после нападения.
        - Как она? - Не сразу набираюсь смелости спросить: - Как ребёнок?
        - Как только прошло действие газа, - наставник Дарион подхватывает меня под локоток и спешно тянет прочь от них, - она сама себя вылечила, так что всё хорошо.
        - А почему мы так поспешно уходим?
        - Валерия, если она нас заметит, если она с нами заговорит, мы ещё час будем выслушивать о… дурной охране дворца, мерзком Культе, да о всяком.
        - Почему они всё ещё здесь?
        - Император разрешил всем пострадавшим гостям долечиваться тут, но не проверяет, кому плохо, а кто здоров. Кажется, кое-кто решил устроить себе второй медовый месяц. В императорском дворце. По крайней мере, миссис Клэренс точно устроила, а как там у Огнада… он сам напросился.
        Пушинка закашливается… или у неё такой специфический смех?
        Некромант и целительница сворачивают на дорожку вглубь сада.
        - Наставник, вы тоже женоненавистник? - я приподнимаю бровь.
        - С чего ты решила? - Дарион тоже задирает бровь.
        - Вы были не в восторге от того, что я попала к боевым магам. Вы позволяете себе весьма нелюбезные высказывания о миссис Клэренс. И вы одиноки, - брякнув последнее, опять сгораю от стыда: это же не моё дело.
        - Я просто не мастер общаться с девушками. Если бы мужчина выносил мозг так же, как беременная женщина, я бы и о нём говорил нелестно. И я не одинок, - Дарион скользит взглядом по башням принцев. - Просто не афиширую отношения.
        И правда, он копал под Заранею, с его стороны было разумно скрывать свою девушку. Или жену? Повторно вторгнуться в его личную жизнь не хватает смелости. К тому же теперь, вернув место при дворе, Дарион сам может представить свою пару.
        Возле башни Арендара… нашей с ним башни, караулит дюжина гвардейцев. Моё красномундирное сопровождение остаётся с ними, внутрь заходит только Дарион.
        От волнения подрагивают пальцы. Я впервые веду себя здесь, как хозяйка: приглашаю кого-то внутрь. Только я сама не обжилась, не все комнаты видела и не успела спросить, зачем Арендару столько разноцветных гостиных, приглашал ли он кого-нибудь в них.
        За три этажа до верхушки башни Дарион останавливается.
        - Я подожду здесь.
        - Оружие хранится на этаж ниже спальни, - поднимаю руку, приглашая продолжить путь.
        Но Дарион мотает головой:
        - Поверь, лучше мне не подниматься выше. Нюх у драконов не такой сильный, как у волкооборотней, но чужаков в своём логове они нутром чуют.
        - Арен сам велел заниматься с вами.
        - Для занятий не обязательно лезть в логово дракона.
        - Вы правы, - киваю я. - Просто у нас немного иначе. Сейчас принесу оружие.
        - Осторожнее с ним. Оно ещё не вошло в силу и вреда пока не причинит, но уже очень чувствительно, - Дарион разваливается на обитой жёлтым бархатом софе.
        Пушинка с деловым видом втискивается рядом. Сдвигает Дариона мощной филейной частью в самый уголок. Улыбнувшись этой делёжке самой большой площади для сидения, отправляюсь наверх.
        А на сердце тревожно: как Арендар? Хватает ли его отряду сил? Не заартачился ли кто прямо на поле боя? Задумавшись, некоторое время смотрю на стол. Палаш с золотящимся корзинчатым эфесом разделяет собой большой и малый пистолеты. Оружие едва заметно сияет, вокруг него струится золотая магия.
        Сколько восторга было, когда призвала сразу три, сколько гордости… А сейчас одно желание: скорее научиться пользоваться, чтобы в следующий раз врагам пришлось несладко.
        Только этот подход неправильный. Слишком потребительский. Оружие живое, я вытащила его в этот мир - и бросила. Так нельзя.
        Подойдя к столу, кончиками пальцев глажу тёплый палаш. Большой пистолет тоже тёплый, а маленький - холодный. Кажется, даже слышу ворчание…
        - Простите, что оставила вас. Это плохое оправдание, но столько всего случилось, что я не могла заняться вами. Простите. Я постараюсь больше подобного не допускать.
        Самонадеянное обещание, если подумать, - не допускать, чтобы Культ снова почти взял верх, - но чем выше цель, тем выше достижения.
        Сжав два пистолета за дула, правой рукой охватываю рукоять палаша и спускаюсь к наставнику.
        Он стоит у окна, а Пушинка на софе изображает, что спит. Точно лишь изображает: приоткрытый глаз сверкает золотым полумесяцем.
        - Ну что, Валерия, ещё раз поздравляю с таким удивительным призывом. Но на этом поздравления заканчиваются. Тебе придётся подчинить не одну чужеродную сущность и даже не две. А целых три. И учитывая, что дух оружия обычно похож на призывающего, характер у них должен быть не сахар.
        Если Дарион таким образом хотел меня поддержать, то получилось не очень.
        - Да не бойся ты, с драконом справляешься - справишься и с ними.
        Шутки у него, кстати, тоже не очень.
        - Ладно, иди сюда. - Дарион манит меня рукой. - Сначала надо определить самое согласное на сотрудничество оружие. Сейчас всё объясню. Ты только положи его на стол.
        Первым опускаю на тёмную полированную столешницу палаш. А пистолеты кладу по бокам от него. Благородно сверкает металл и кристаллы. Какие же они прекрасные… и неприступные.
        Посверкивающий своей зелёной магией Дарион, встав с другой стороны стола, рассказывает:
        - Самый примитивный способ определить лояльность призванного оружия - ощущения от прикосновения к нему, удобство. Оружие подстраивается под анатомическую форму его обладателя. Но если дух сердится или не принимает призывающего, даже самое удобное оружие в руке будет сидеть неловко, покалывать, терять балансировку.
        - У вас такое было?
        - Не обошлось без проблем. Я не умел пользоваться парными мечами. С тренировками были сложности, особенно в определении ведущего оружия. А клинки ревнивые, то один не хотел со мной дело иметь, то другой, и каждый требовал назначить его главным.
        Вот и выясняются интересные подробности характера наставника Дариона… Только и я предпочитаю быть одной-единственной, и если у меня три «единственных»… Снова оглядываю оружие.
        - Я всех полюблю одинаково, - предупреждаю на всякий случай.
        Дарион усмехается. А я гадаю, как одновременно погладить три оружия: пистолеты руками, а палаш носом?
        - Навыки, полученные на занятиях с Санаду, помогут тебе договориться с призванными.
        - А им не мешает мой ментальный щит правителей?
        - Вы связаны. Это значит, твой щит правителей не воспринимает их врагами. По этой же причине такие щиты не мешают общаться избранным с их драконами.
        Присматриваюсь внимательно:
        - Но я не вижу связи…
        - Она слишком слабая, чтобы увидеть её обычным зрением Видящей, для этого надо усилить способность. Ланабет объяснит тонкости использования дара, а сейчас надо добиться, чтобы на таком расстоянии от оружия нити вашей связи были видны без дополнительных манипуляций.
        Дарион даёт мне обдумать свои слова. Продолжает:
        - К счастью, ты можешь попытаться ощутить их, растворившись в окружающем. Только не навязывайся, лишь прощупай общий настрой. Не спеши.
        Но ведь спешить надо: это сейчас Арендар может позволить мне отсидеться в тылу, но кто знает, будет ли такая возможность завтра или послезавтра?
        - Хорошо. А вы в это время будете здесь?
        - Да, я должен проследить, чтобы ты не увлеклась.
        - И чем мне грозит излишняя увлечённость?
        - Валерия, это - оружие. Разумеется, оно небезопасно. И со временем становится сильнее. Мой долг как наставника проследить, всё ли у тебя благополучно. Когда буду уверен, что контакт налажен, сможешь заниматься самостоятельно и в группе, но пока - только под присмотром. Впрочем, просто разговаривать с оружием можешь и одна, только на магических и ментальных взаимодействиях должен присутствовать я, Санаду или Арен.
        - Всё поняла, буду соблюдать осторожность.
        - Характеры у вас имеют общие черты. Представь, как бы ты чувствовала себя на их месте, и выстраивай общение исходя из этого.
        Как бы я себя чувствовала? Я была бы в ярости. И смертельной обиде.
        Ох, ждёт меня непростое знакомство.
        - Вы так и будете здесь стоять?
        - Да. Поэтому можешь заниматься спокойно, я тебя страхую.
        Придвинув кресло на изящных ножках, сажусь возле стола, чтобы спокойно заниматься рассредоточением. Сознание привычно расползается, сливается с гостиной. Меня накрывают голоса воспоминаний:
        - Арен, я понимаю, вы молоды и импульсивны, но не стоит говорить, что Ланабет, возможно, жива. Это ставит ваш род в двусмысленное положение.
        - Халанхар, твоё дело - охрана, а не нравоучения.
        …
        - В этой ситуации тебе остаётся только ждать результатов отбора…
        …
        - …нужно уметь отвечать за твои поступки…
        …
        - Я пока даже избранную не нашёл, предложения любовниц явно преждевременны.
        …
        Сосредотачиваюсь на мерцающем на столе оружии.
        - Явилась, - ворчит смутно знакомый голос. - Ни стыда, ни совести.
        - Будем снисходительны, все ошибаются…
        - Она нас даже спросить не удосужилась! Какая снисходительность? Война до победного!
        - Сначала нужно разобраться в ситуации, - этот голос точно принадлежит палашу.
        - Чего разбираться? Смотри, к ней привязано ещё одно существо. Она явно делает это осознанно и не в первый раз. Она рецидивистка!
        - Привет, - мысленно произношу я.
        - Пр-ривет? - рычит большой пистолет. - А ну проваливай! И говорить с тобой не будем, пока не научишься уважению.
        Глава 12
        За предельно долгое время рассредоточения от оружия не удаётся добиться ничего, кроме посыла учиться уважению, и я возвращаюсь в тело.
        - Сердятся, - сообщаю Дариону. Так и тянет потрогать метку и спросить Арена, как у них дела, но его отвлекать нельзя. - Даже не верится, что их отношение ко мне изменится, тем более быстро.
        - Только ты можешь сделать их жизнь здесь счастливой.
        - Как Нике… - Подскакиваю с кресла. - А где Ника? С ней всё в порядке?
        Столько всего произошло, что всё упомнить невозможно, но это меня не оправдывает.
        - Отдохнула после во всех смыслах выдающегося свершения, и Санаду забрал её в свой кантон.
        - Мы же не поговорили.
        - Она хотела, но сначала ты была без сознания, потом Санаду очень торопился.
        Упав в кресло, закрываю лицо руками. Дарион неожиданно сочувственно-мягок:
        - Валерия, как получилось, так получилось. Тебе стоит не о пропущенной болтовне волноваться.
        - Да, простите, - опускаю ладони на колени. - Просто столько всего происходит, я… теряюсь.
        - К придворной жизни в период заговоров нужно привыкнуть.
        - И с Никой у нас была бы не пустая болтовня: она так быстро со своим призывным предметом договорилась, что её опыт был бы мне полезен.
        - Никалаэда много работала и использовала ментальные способности во всю силу, а они у неё намного больше твоих. И характер у неё помягче.
        Да, она умница.
        - Лучше на Арена ориентируйся, у него ментальные способности слабее твоих, а с оружием общий язык он уже нашёл.
        Вновь едва удерживаюсь от прикосновения к метке.
        - Кстати, а как дела у остальных? - киваю на стол. - Как у парней с оружием? Вы с ними занимаетесь или передали кому-то?
        - Сейчас, пока здесь осваиваюсь, у них занятия по другим предметам. С оружием… договариваются. Они не могут, как ты, раствориться и послушать болтовню не согласного на связь оружия, просто разговаривают, выводят на диалог. Хотя у Бальтара получается использовать его даже так.
        - А Валарион? Герд?
        - Без изменений. Одарённых с такими симптомами всё больше, ими теперь занимаются лучшие целители и учёные империи. Даже вампиры присоединились к исследованиям. Если есть способ спасти пострадавших, его найдут.
        Затянувшееся молчание становится неловким.
        - Оружию не нравится, что я связана с Пушинкой. Меня обвинили в злостном подчинении себе живых существ и обозвали рецидивисткой. Как с ними договариваться в таком случае?
        - Объясни, что Пушинка без связи погибла бы. И что сами они не могли принять физический вид, а ты в обмен на помощь даёшь им жизнь в осязаемой форме.
        - Хорошо, - опять в последний момент задерживаю пальцы над меткой.
        - Не беспокойся, если Арену будет плохо, ты это почувствуешь.
        - Как?
        - Будет паника и боль. Ты это не пропустишь, поверь. - Дарион кивает на стол. - А теперь попробуй объясниться с ними. Ментально, так они вынуждены будут тебя слушать.
        - Может, не надо?
        - Надо, Валерия, надо. У нас нет времени на сантименты.
        И я снова растворяюсь в пространстве, чтобы услышать своё оружие.
        Оно глухо рычит.
        - Пушинка, с которой я связана, она… она бы умерла, если бы не наша связь. Это было сделано ради неё. А с вами… ну, у вас зато появилась физическая форма.
        - О да! Форма! - рычит большой пистолет. - А кто тебе сказал, что она нам нужна? Восемьдесят лет медитации, долгожданная свобода - и ради чего? Чтобы меня тут же запихнули в какую-то магическую железяку!
        - Простите.
        - Ты у меня спросила, хочу ли я материализоваться? - продолжает пистолет.
        - Нет…
        - Вот именно! А я - свободная личность и требую уважения.
        Кого-то мне это напоминает, очень напоминает.
        - Ты уже не свободная личность, - шепчет палаш. - А лишь фантом личности. К тому же свобода от материального воплощения подразумевает слияние с Вселенной, результатом которого может стать другое материальное воплощение.
        - Но почему пистолет?!
        - Возможно, это наилучшая твоя форма.
        - Я протестую!
        - Простите, что так получилось, - опять извиняюсь я. - Но… вы так нужны мне, и мы теперь связаны. И я… могу сделать вас счастливыми.
        Ох, как это похоже на споры с Арендаром.
        - Нужны мы ей, - ворчит пистолет. - А о наших потребностях подумала? Решила всё за нас. Кто тебя учил так поступать с другими? Что за эгоизм?
        - Мне очень стыдно за это! Правда!
        Эмоции вышвыривают меня из состояния рассредоточения. Я понимаю, как они себя чувствуют, и никому бы такого не пожелала. Терпеть не могу, когда поступают так, но… когда пришло время, сделала точно так же. Почему? Из-за того, что имела возможность? Оказалась сильнее их? Или потому, что все делали так, и я повторила? Ведь здесь заточить кого-то в оружие считается нормальным. Как и Арендар считал нормальным утащить меня к себе, решить за меня - потому что он сильнее, дракон, мужчина, так принято - и тоже не задумывался, что это может быть неправильно.
        Осознание, что когда мне нужно, я не лучше Арендара, ошеломляет. Смотрю на оружие. Наверное, Дариону кажется, что я ещё в состоянии рассредоточения, но я… пытаюсь примириться с ранее неизвестной частью меня: той, которая способна поступить неблагородно, распорядиться чужой жизнью.
        Конечно, жене принца умение распоряжаться чужой жизнью пригодится, но всё равно гадко, ведь я-то думала, что ради своей выгоды никого принуждать не стану. Стала. Не со зла, просто потому, что… это казалось естественным. Я не остановилась, не подумала о них, и перестроиться… сложно. Трудно с уважением относиться к тому, кто меньше, слабее тебя, зависим. А это оружие в сравнении со мной, как человек в сравнении с драконом.
        Снова выпускаю себя в пространство, льну к мерцающему на столе оружию.
        - Давайте… давайте работать вместе. Теперь я буду спрашивать вашего мнения.
        - Иди отсюда, - рычит большой пистолет.
        - А может, дадим ей шанс? - шепчет палаш. - Она хочет действовать вместе.
        - Ни за что! - большой пистолет разгорается ярче. - Тут не о чем разговаривать.
        Влетев в тело, поднимаюсь:
        - Неправда, я не такая упрямая, я умею идти на компромисс.
        Оружие молчит, связь даже смутно не просматривается.
        - Вдохни и выдохни, - советует Дарион. - Никто не обещал, что это будет легко.
        - Да не в этом дело! - всплеснув руками, потираю лоб. - Я ведь не подумала, каково им будет оказаться здесь. Взяла и притащила, хотя не имела на это права.
        - Теперь их жизнь связана с тобой, они - твоё оружие.
        - Я сделала с ними то, за что почти возненавидела Арена. Не думала, что с кем-то могу поступить так же.
        - Познакомилась с тёмной стороной Валерии, - усмехается Дарион.
        - Ничего смешного, это так… так…
        - Жизненно, Валерия, просто жизненно. Более слабые, зависимые могут надеяться лишь на снисхождение сильных. Или, если имеют что-то нужное сильным, между ними может возникнуть партнёрское взаимодействие. Тебе со своим оружием надо наладить именно его.
        - Я понимаю, но… Я правда понимаю, что сила во всех мирах значит очень много. Но слабые - у них ведь тоже есть чувства, потребности, гордость. И так обидно, что всё упирается только в силу.
        - Валерия, я рад, что ты понимаешь потребности слабых. Правители, а ты будущая правительница, должны это осознавать. Но и принимать нынешнее положение дел ты должна без лишних эмоций и самобичевания. Потому что это - жизнь. Она далека от идеала, ей плевать на всех - и сильных, и слабых.
        - Да знаю я, но так хотелось, чтобы… мир был лучше - и я лучше. А я…
        - Сделала то, что должна была сделать. Тебе нужно это оружие?
        - Да.
        - Ты его получила. Теперь предложи ему нечто, ради чего оно станет сражаться с тобой, а не против тебя. Это может быть уважение, общее дело, интерес, что угодно. Сейчас всё зависит не от силы. Как ты и хочешь.
        Только я уже знаю, что силой проще. Большой соблазн - надавить, чтобы быстро добиться результата. Это вновь напоминает отношения с Арендаром… Он… надо отдать ему должное, обладает силой, но умеет остановиться и действовать медленно, без принуждения. И это вызывает уважение.
        - Хотя бы одно оружие лояльно? - Дарион, наклонившись, ловит мой взгляд. - Хоть условно согласно на диалог?
        - Палаш вроде считает, что меня можно простить. Большой пистолет злится, а маленький молчит.
        - Потрогай их. Только осторожно, они уже усилились от контакта с тобой. Если что, я страхую. Начинай с палаша.
        Лезвие палаша тёплое, теплее, чем было прежде. Корзинчатый эфес всё так же удобно укрывает руку.
        - Спасибо за дружелюбие, - киваю палашу и осторожно касаюсь большого пистолета. Он прохладный. - Извини, что так получилось.
        Холод маленького пистолета простреливает руку до локтя, пальцы сводит от космической стужи. Охнув, отступаю.
        - Шшш! - вздыбливается Пушинка, и в этот миг нить связи между нами насыщается золотом до видимого состояния.
        Дарион резко приближается и протягивает ладонь. Неохотно вкладываю в неё пострадавшую руку.
        «Валерия, ты в порядке?» - раздаётся в мыслях голос Арендара.
        Накрыв метку пальцами, отзываюсь: «Всё нормально, потом расскажу. Ты как?»
        «Зачистка идёт хорошо».
        - Вроде ничего серьёзного, - Дарион поглаживает мою руку, с его пальцев соскальзывают изумрудные змейки, ластятся к коже и растворяются. - Если будет болеть, сразу обращайся к целителю.
        Перевожу взгляд на маленький пистолет: ровное золотое сияние сменилось рваными протуберанцами синеватого оттенка.
        - Больше не дави. - Дарион отпускает меня. - Сегодня и завтра разговаривай с ними обычной речью. А пока, чтобы не терять время, потренируешь полёты и щиты.
        - Их с собой брать? - киваю на оружие.
        - Оставь здесь, всё равно их может коснуться только Арен, потому что у вас схожая аура, остальных они не подпустят.
        А я оказалась права: во дворце имеется подвал, в котором драконов учат маневрировать в полёте. Выбросить из головы самоуничижительные мысли помогают волшебные шары, за одним из которых я должна летать, а два других при этом пытаются меня ударить. В отличие от академических, местные шары устойчивы к пламени Аранских, поэтому против них можно применять огненный щит, которым я с удовольствием пользуюсь.
        ***
        Во время ужина и после него мы обсуждаем с Дарионом боевые перспективы освоения мной других стихий, ведь Аранские управляют не только огнём, но и ветром, водой, землёй. Дух захватывает от живописных рассказов об управляемых ураганах, подхватывающих при падении воздушных подушках, подталкивающих крылья смерчах, земляных ловушках, которые засасывают врага так, что на поверхности остаётся только голова, каменной броне, отталкивающих и даже режущих противника струях воды. Огромный арсенал для боевого мага, осталось только научиться.
        Но эта тема исчерпывает себя, и новая не находится. Изнывая в ожидании Арендара, я прохаживаюсь по гостиной, то и дело выглядывая в окно: озарённый фонариками вечерний сад патрулируют гвардейцы, тут и там мелькают гуляющие после ужина придворные и долечивающиеся гости.
        - У вас, наверное, полно дел, - оборачиваюсь к сидящему в кресле наставнику. - Возможно, меня можно поручить кому-то ещё?
        - Я обещал Арену, что одна ты не останешься.
        - Пф! - Пушинка демонстративно выпускает громадные когти.
        - Ты симбиот, - Дарион примирительно улыбается, - а значит, часть Валерии, поэтому в подсчётах не участвуешь.
        Пушинка надменно сверкает полумесяцами прищуренных глаз.
        Огонь вспыхивает посередине гостиной.
        - Оиии…
        Пламя оседает вокруг сверкающего Арендара, и воздух наполняется тревожным запахом гари и крови.
        - Спасибо, можешь идти, - бросает Арендар.
        Вроде цел, ни царапины…
        Арендар опускает громадный меч на стол рядом с моим оружием и накрывает ладонью запястье. Взгляд Арендара плывёт, я резко прижимаюсь к его груди.
        Мысли скачут галопом, перепрыгивают с меня и Арендара на меня и моё призывное оружие. Я ведь поняла, как принуждение ощущается со стороны сильного, как легко перейти границу. Я такая же, как он.
        - Ты в порядке? - скольжу ладонями по его плечам. - Тебя не ранили?
        - Всё обошлось, - Арендар поглаживает меня по спине, зарывается пальцами в волосы и, глядя в лицо, застывает.
        Я тоже обмираю, а сердце, наоборот, стучит часто-часто, разгоняет по телу чувственное томление. Кажется, мы вечность смотрим друг на друга. Арендар наклоняется. От его волос пахнет дымом, опасностью.
        - Вы все очаги зачистили? - шепчу я.
        - Нет, культисты быстро поняли, что мы их вычислили, и начали эвакуацию, но даже так рейд был плодотворным: мы уничтожили почти сотню свежесозданных вестников, десятки порождений Бездны.
        - Жертвы среди драконов?
        - Нет.
        Вновь прижимаюсь к его груди:
        - Ты молодец. - Запах мёда и сандала почти не ощущается за колючим запахом гари. - Помочь тебе вымыться? Ты ведь собираешься встретиться с мамой, надо привести тебя в порядок.
        - После распечатывания источника нужен покой, а мама сильно переживала, поэтому отец усыпил её заклинанием…
        Арендар весь в папу.
        - …мы поговорим утром. Но вымыться в любом случае надо, особенно если ты собираешься помочь.
        - Оиии, - вздыхает Пушинка.
        Обхватив Арендара за талию, отправляюсь с ним на самый верхний этаж башни. А мысли всё кружат, раскладывают моё поведение с оружием и поведение Арендара со мной.
        На пороге ванной комнаты он спрашивает:
        - Тебя что-то беспокоит?
        - Когда ты… решаешь что-то за меня… Зачем ты это делаешь?
        - Чтобы нам было хорошо.
        В дверях ванной приходится расцепиться. Пушинка проходит последней. Арендар медленно отступает, но не сводит взгляда с моего лица.
        - Лера, что случилось?
        Что? Я не подумала о том, как будет чувствовать себя призванное оружие. Просто призвала. Как и он просто решил, что будет со мной в любом случае.
        - Кажется, я начинаю понимать, что ты действуешь не со зла, а так… как привык, как проще. - (Он непонимающе следит за мной). - Давай, залезай в воду.
        Сама без вопросов и просьб сбрасываю платье и опускаюсь на колени у края наполняющейся ванны. Ковшом поливаю вьющиеся волосы Арендара, намыливаю. Сорочка мокнет от брызг, липнет к телу. Снимаю и её, оставив лишь панталончики с кружевами. Натираю мочалкой широкие плечи Арендара, проглаживаю каждую литую мышцу. Его руки. Пальцы. Грудь.
        - Вставай.
        Арендар поднимается, и я намыливаю дальше, смываю с него грязь и запах дыма, крови, притаившейся за стенами нашей башни опасности.
        - Окунись.
        Он опускается в воду. Пена расползается по поверхности, щекочет мои ноги, скрывает под собой Арендара. Он ныряет с головой и резко выныривает. Взмахом руки запускает краны с водой. Встаёт, отступая, и магией поднимает водовороты чистой воды. Они окутывают его, смывают остатки грязи, а Арендар неотрывно следит за мной сквозь водную пелену, мерцающую от пронизывающей её магии. Мирное бытовое применение великих стихий.
        Вода резко спадает, Арендар в несколько шагов оказывается рядом и вытаскивает меня на прохладный пол. Я приникаю к крепкой груди, обнимаю.
        - Ле-ра…
        Он обхватывает моё лицо, пытается заставить посмотреть на себя, но я зажмуриваюсь. Мне стыдно, невыносимо стыдно, хотя понимаю, что резкость с Арендаром иногда необходима, иначе он не станет ко мне прислушиваться, не будет рассказывать о своих планах, постарается держать в мучительном неведении, которое считает благом. Это хорошо, что я была такой упрямой, порой надо стоять на своём. Но сейчас мне просто стыдно.
        Тёплые губы касаются моих, но я покачиваю головой:
        - Мне тоже надо принять ванную. Ты… голоден?
        - Мы ужинали.
        - Это хорошо, ложись, отдыхай, я сейчас.
        Но «сейчас» затягивается: мысли слишком перепутаны, и, купаясь, я постоянно замираю в попытках их распутать. Если бы Пушинка не покашливала в углу, я могла бы мыться до утра.
        Наконец выхожу в озарённую многочисленными магическими печатями спальню. Да и сам Арендар светится так, что мимо не пройдёшь. Он приподнимает одеяло, и я ныряю к нему, прижимаюсь. Потому что хочется прижиматься к нему. Запах… его чистый запах успокаивает и будоражит. Здесь, рядом с ним, я на своём месте. Снова по телу разливается томление и жар, сердце бьётся так, что гудит в висках, и сквозь это заполошное гудение прорывается шёпот:
        - Лера, Лера…
        От поцелуев Арендара меня накрывают волны жара и мурашек. Просто прижаться бы к нему и не думать ни о чём, не сомневаться. Его дыхание обжигает шею, губы скользят ниже, целуя, лаская, соблазняя. От густого, насыщенного желания нечем дышать, во рту пересыхает. Я задыхаюсь от ощущений и эмоций, от восторга прикосновений. Желание кипит в крови, выжигает изнутри.
        - Ле-ра…
        - Ляг на спину, - шепчу я.
        - Что?
        - Ляг на спину, - повторяю сипло.
        Шумно выдохнув, Арендар откатывается на спину. Я сажусь верхом, ошеломляюще остро чувствуя всё сквозь ткань его панталон, и раскрываю золотые крылья. Магия Арендара выстреливает фейерверком золотых искр, впитывается в крылья и мою кожу, наполняя их сиянием. Но я поглощена своими переживаниями и восторгом Арендара, который ощущаю так явно, словно он мой собственный.
        Упираюсь ладонями в плечи Арендара и наклоняюсь, касаюсь приоткрытых горячих губ, чтобы через мгновение забыться в сумасшедшем поцелуе, прикосновениях, осознании его близости.
        ***
        С утра Арен беспрерывно улыбается и смотрит на меня, как кот на сметану. Надеюсь, его в таком восторженном виде не застанут. Пусть все знают, что между нами пока ничего быть не может, но по его лицу понятно, что мы прошли по самой грани.
        Натягивая чулок, укоризненно прошу:
        - Возьми себя в руки, пожалуйста, мы же собираемся встретиться с твоей мамой.
        Это лишь чуть его отрезвляет, но всё равно вид шальной… Драконы в брачный период впадают в транс, может, зря я Арена раньше времени приласкала? Судя по взгляду, он сейчас ни о чём другом думать не может.
        Глава 13
        - Арен, очнись, - натягиваю второй чулок и расправляю подол. - Нам пора идти.
        Он с хищной грацией перетекает из кресла ко мне и обнимает, окутывает крыльями, мурлычет:
        - Лера, давай сбежим. - Утыкается в шею, опаляя горячим дыханием. - Две недели вдвоём, м-м… и столько всего можно будет сделать… Ур-р-р…
        Пальцы скользят по спине в широком вырезе платья. Жар прокатывается вдоль позвоночника, разливается по щекам. Мелкая дрожь пробивает меня, тянет крепче прижаться к Арену. Мотаю головой, стараясь избавиться от наваждения:
        - Зачем торопиться?
        - Хочу успеть, пока ты ласковая. А то вдруг передумаешь.
        - Не переживай, я поняла, что мне не стоит на тебя обижаться, что каждый может… - Поглаживаю прохладный бархат его камзола, - может не подумать о чувствах другого, неправильно всё воспринять. Лучше расскажи, как ты смог так быстро договориться со своим мечом?
        - Сказал, что сражаться вместе со мной за благо страны и семьи - его долг.
        - И всё?
        - Да. А у тебя какие-то сложности?
        - Одна почти не сложность, одна сложность и одна невероятная сложность. Но не будем об этом, нас ждут твои родители.
        - Ур-р-р. - Арен прихватывает зубами основание шеи. От урчания и прикосновения зубов внутри зарождается дрожь, отдаётся под коленками. - Ур-р-р…
        Вздрогнув, Арен отстраняется.
        - Что случилось? - всматриваюсь в его мерцающие золотом глаза.
        - Отец требует явиться к маме и уверить её, что вчерашний рейд обошёлся без моих ранений. Идём. - Он тянет меня к окну, я едва успеваю накинуть туфли. - Так быстрее.
        Через окно?! Это… это… так и правда быстрее! Первым выскальзывает Арен, зависает на огромных золотых крыльях, а за ним из окна выпрыгиваю я и взмахиваю своими. Ветер подбрасывает меня вверх, но я справляюсь с упрямым потоком. Арен жестом указывает направление.
        Мы в два счёта оказываемся у одного из окон дворца, наши отражения мелькают между сверкающими печатями защитных чар. Арен распахивает створку и жестом предлагает мне влететь первой. Это отдаёт безумием, но я ступаю на подоконник и, складывая крылья, спрыгиваю на паркет.
        - Доброе утро, - приветствую императора и Ланабет. Она почти неузнаваема в роскошном бирюзовом платье и золотой полумаске из кружева, сильно уплотнённого на глазах. В высоко забранных волосах сверкают заколки-бабочки. Между Ланабет и сидящим рядом императором циркулируют мощные золотые потоки.
        - Как спала, мама? - Арен, складывая крылья, запрыгивает следом, а за ним на пол шмякается Пушинка.
        - Спасибо, Арен, замечательно. - Ланабет протягивает руки. Он опускается перед ней на колено. Тонкие пальчики скользят по его лицу, плечам. - Не могу поверить, что ты уже такой большой. Ты точно не пострадал?
        - Мама, я уже бронированный.
        Она с улыбкой поглаживает его по щеке.
        - Валерия, - протягивает руку ко мне. Я сжимаю её тёплые мягкие пальцы. Ей не только магию восстановили, но и косметические процедуры провели: по рукам ни за что не скажешь, будто она когда-то работала. На этот раз она просит: - Позволь коснуться твоего лица.
        Её прикосновения - как трепетные касания крыльев бабочки. Она пахнет сандалом.
        - Ты красивая… - улыбается Ланабет. - Это хорошо. Для драконов избранные и так всегда самые красивые, а вот подданные более придирчивы и рядом со своими правителями предпочитают красавиц.
        Карит чутко наблюдает за ней, ловит каждое слово, жест. С облегчением нахожу, что он смотрит на неё более влюблённо, чем когда-то на Заранею. А Заранея… кажется, она копировала Ланабет.
        - А это, как я понимаю, твой симбиот, - Ланабет протягивает руки к приближающейся Пушинке. Та тыкается мордой в ладонь. - Какая огромная.
        Пушинка дёргает ушами, золотые кисточки ярко вспыхивают.
        - Да, и очень прожорливая, - произношу я, потому что Пушинка прижимает хвост к колену императора и самым наглым образом впитывает исходящее от него золотое свечение.
        Сверкнув на меня глазом, она укладывается в ногах императорской четы, а довольно улыбающийся Арендар приносит из угла софу, на которую утягивает меня повелительным жестом. Я даже охнуть не успеваю. Он пробегается пальцами по боку и прижимает к себе.
        - Мама, как ты жила всё это время? Как спаслась? Ведь Киндеон закрыли за агрессивное отношение к одарённым.
        - Я попала туда не одарённой, - Ланабет разводит руками и тут же опускает пальцы в ладонь Карита. - Но спасло меня не это.
        Ланабет нервно взмахивает рукой над глазами.
        - Заранея не собиралась меня убивать, только обезвредить. И я, конечно, ничего такого не предполагала, когда пошла вместе с ней осмотреть новые лаборатории. Уже потом сообразила, что действовала не совсем по своей воле, но тогда мне казалось, что я рада проверить вместе с Заранеей её начинание. Мы изучали подземный зал, экранированный с запасом на самые дерзкие эксперименты, Халанхар принёс нам вина. Даже когда тело парализовало, а он накинул на брачную метку нитяной браслет-глушитель, я не испугалась. Мне всё было безразлично, я спокойно лежала на алтаре и не могла пошевелиться.
        Мороз по коже от её слов и вспышек воспоминаний: я лежала на том же алтаре и ничего не могла противопоставить Заранее. Арен крепче обнимает меня, спасает от внутреннего холода.
        - Запечатывая меня, Заранея объяснила, что я должна жить. Показала амулет, велела беречь его, ведь он будет защищать меня от болезней и дурных людей, потому что сама я этого сделать не смогу. Обещала, что с ним я буду неприкосновенна, и меня ждёт долгая, возможно, даже счастливая жизнь. А потом я уснула.
        Император сжимает пальчики Ланабет, она нежно улыбается ему.
        Но почему Заранея не предлагала амулет мне? Моя долгая жизнь ей не нужна? Во времена избавления от Ланабет требовалось ещё много времени для дальнейших интриг, а сейчас Культ в такой силе, что Заранея просто не утруждалась заботой обо мне? Или собиралась отправить меня в более дружелюбный мир? Может, на Землю?
        - Проснулась я на траве и некоторое время не понимала, почему не вижу.
        Рука Арена сжимается в кулак. Накрываю его ладонью, поглаживаю.
        - Раны были залечены, - Ланабет пробегается пальчиками по скуле. - Амулет висел на мне. В кармане были монеты, в сумке - еда. Рядом лежала трость. Я пыталась понять, что случилось. Но тогда трудно было думать о Заранее плохо, я её любила.
        Она как-то виновато улыбается, и Карит склоняется к её руке, целует.
        - Мы все её любили, Лана, это её демоническое свойство. Ты ничего не могла изменить.
        - Понимаю, но с этим сложно смириться, даже столько лет спустя. А тогда… мне потребовалось время, чтобы заподозрить Заранею в желании увести тебя. Я предполагала, что у неё не хватило смелости меня убить. Бывало, думала, что у Заранеи какая-то более сложная цель. Только самые мои безумные предположения не сравнятся с правдой. Но вернёмся к жизни в закрытом мире Киндеон.
        Поглаживаю кулак Арена, и тот медленно разжимается. Я переплетаю наши пальцы. А голос Ланабет увлекает нас в прошлое…
        Я долго шла по полю. Останавливалась перекусить и снова шла. Я не была уверена, что где-то есть разумные существа, хотя амулет Заранеи напоминал, что меня от кого-то здесь надо защищать. Ночевать пришлось в поле. Никто меня не трогал. А на следующий день я услышала блеяние животных и двинулась на шум. Чуть не угодила в реку. Меня окликнули, я поняла язык, но решила на всякий случай молчать. Первый из встреченных был мальчишка пастух, он боялся меня, спрашивал, не осквернённая ли я. И убежал. Я слишком устала, чтобы самой убегать, да и еда кончалась, поэтому села на землю и стала ждать. Время тянулось так мучительно, но наконец подошли люди. Они назвались служителями ордена Очищения и повели меня за собой.
        Со мной не разговаривали, и я не могла понять, враги они или друзья. Когда мы вошли в город, люди вокруг шумели, проклинали меня, называли осквернённой, ведьмой, тварью. Кто-то пытался швырять камнями, но попали в служителя Ордена, и толпа отступила. Меня всё вели куда-то, я обращалась к своему источнику, но он не откликался. Потом меня с тёплого солнца завели в холодное помещение. Мы спускались вниз, становилось сыро… скрипнуло железо, и меня заперли в клетке. Велели ждать возвращения инквизитора.
        Время от времени кто-то кричал, но меня не трогали, приносили еду и уходили. Условия там были ужасные, но хуже всего - страх неизвестности. Инквизитор вернулся через три дня. Меня повели на допрос в верхние залы. Там сказали, что я обвиняюсь в снижении удоя. Стали требовать знания доктрин чистоты. Я упорно изображала немую. Где-то страшно кричала женщина, но мне боли не причиняли, лишь подталкивали, указывая, куда идти.
        Там же меня велели осмотреть, чтобы проверить на метки скверны. Тогда и заметили амулет. Обозвали слабоумной дурой, которая вместо того, чтобы вывесить ярлык Чистой на видное место, прятала его под одежду. Сказали, что сама виновата в аресте и не имею права на претензии. Наказав держать ярлык на видном месте, выставили за дверь и деньги вернули. Но я не знала, что с ними делать и куда идти. Меня не трогали, и я осталась послушать, что говорят местные жители.
        Как поняла из обрывков фраз, амулет Заранеи в этом мире что-то вроде документа, подтверждающего, что я не осквернена и угодна главам ордена Очищения. Но обычно такие вещи выдают кому-то более приличному. Все эти разговоры наводили на мысль, что я могу не опасаться властей, но не отвечали на вопрос, как добывать себе пропитание, когда закончатся деньги.
        Я сидела там до глубокого вечера, уже холодало, на улицах почти никого не осталось. Меня не прогоняли - просто не замечали. Потом один из вышедших из здания Ордена остановился рядом. Постояв немного, спросил:
        - Тебе есть, куда идти?
        Я помотала головой. Голос у него был звонкий, и я решила, что он молод.
        - Пойдёшь в святилище? Там надо работать, но будет крыша над головой и еда.
        Я согласилась. У него была мозолистая рука, словно он слишком усердствовал в тренировках с мечами. Молодой человек вёл себя так, словно знал, как тяжело ориентироваться слепому: предупреждал о неровностях дороги, лужах, поворотах. В святилище его назвали дознавателем Лероем. Мест для обездоленных не было, но он настоял, и меня устроили в келье и накормили. Как я поняла из кряхтения настоятельницы, этот Лерой обладал влиянием в ордене Очищения, что делало ещё более удивительным его участие к простой калеке.
        Этот Лерой иногда приходил, проверял, не обижают ли меня. Как я потом узнала, его младшую сестру ослепили ведьмы, поэтому он вступил в орден Очищения, хотя сам принадлежит к аристократическому роду.
        В обители я распускала старые канаты и верёвки, чтобы из них плели новые, и слушала, постоянно слушала. В Киндеоне дар магии считался скверной, проклятием. Его носители уничтожались жестоко и непримиримо. Тех, кого изобличили кристаллы чистоты, отправляли в сердце Ордена, а осквернённых помельче уничтожали на местах.
        Маги, если послушать местных, виноваты во всём: в падении скота, снижении удоя, порче злаков, грозе, неурочном дожде, засухе, болезнях, смертях, даже в мужском бессилии. За помощь магам убивали, дома, в которые заходили маги, подлежали сожжению. Получалось, что маги здесь на каждом шагу, в каждой деревне, а это совершенно невозможно для непризнанного мира: в нём слишком мало магии, чтобы обеспечить столько одарённых, да ещё тратить её на мелкие козни соседям.
        Объяснить этого местным я не могла. И оказалось, правильно делала, что молчала: неверие в доктрины Чистоты, которые утверждают этот ужас, карается смертью.
        Я думала, они лишь погрязли в страхах и невежестве, и когда до святилища доходили слухи о бесчинствах осквернённых, считала их вымыслом, страшилками, выгодными ордену Очищения. Но моё мнение изменилось после паломничества.
        Для жителей святилища обязательно в год посещать самое меньшее шесть других мест Чистоты. Я не могла отправиться в паломничество одна. Но слепота и немота не повод оставаться на месте, в эти паломничества отправляются даже безногие и парализованные. Лерой, только получивший звание инквизитора, предложил настоятельнице присоединиться к его отряду дознавателей: они собирались расследовать дело о нападении осквернённых на одинокие селения в соседнем графстве.
        Мы выехали вместе. Везде, где бы ни останавливались, люди боялись осквернённых. Были и те, кто верил меньше, я с потерей зрения научилась лучше распознавать интонации, и этих людей выделяла из остальных, но они не смели перечить доктринам Чистоты, потому что это каралось смертью. Я всё больше уверялась, что ужасные осквернённые, магией которых запугивают людей, - выдумка ордена Очищения, который взимает с населения оброк на борьбу со скверной. Меня очень огорчала искренняя вера в это всё инквизитора Лероя. Я думала, он заблуждается, принимая происки каких-нибудь бандитов или обычные природные явления за последствия колдовства.
        Но в пути мы натолкнулись на поселение, уничтоженное осквернёнными. У всех молодых и здоровых жителей была выпита кровь.
        - Вампиры? - император подаётся вперёд и снова придвигается к Ланабет. Для него, не сумевшего защитить потенциальных избранных старшего сына от вампиров, называющих себя Неспящими, кровопийцы, наверное, больная тема. - Что они делали в непризнанном мире? Тем более закрытом? Какой интерес, кроме…
        - Угодий для охоты? - уголки губ Ланабет подёргиваются, норовя опуститься вниз, хотя такое положение для них, судя по всему, непривычно.
        - Это могло бы объяснить, почему ИСБ никого не поймало, - Арен крепче сжимает мои пальцы. - Если Неспящие скрылись в Киндеоне, в который официально никто не перемещается…
        - В который официально запрещено перемещаться, - напоминает император.
        - Неспящие помогали Заранее убирать возможных избранных, - добавляю я. - И она дала медальон, защитивший от ордена Очищения из того мира.
        Мы все переводим взгляды на Ланабет. Она продолжает рассказ.
        Молодые люди были обескровлены. Сначала я не поверила, потому что не ожидала встретить в непризнанном мире вампира. Думала, местным жителям показалось со страха. И поселение на тридцать подворий слишком велико для одного вампира, а там убили всех, даже скотину. Кровью стариков и животных было залито всё.
        Пока обитатели святилища молились, а дознаватели обыскивали дома и искали следы, я вызвалась помочь с переносом тел. Меня допустили не сразу, но так я смогла ощупать пострадавших. У них были прокусы на запястьях, поверхностных бедренных и сонных артериях. И крови не было - абсолютно сухие ранки без корочек. Кое-кто обмолвился, что эти покойники бледные до синевы.
        Я понимала, что нам надо бежать, потому что вампиры, а их явно несколько, могли остаться поблизости. Но люди не спешили: отряд проводил расследование, а по местным поверьям инквизиторы обладают иммунитетом к магии осквернённых, поэтому уходить от Лероя боялись.
        Он не оставил нас без прикрытия, вместе с обозами святилища и дознавателями пошёл дальше. В муторном ожидании нападения мы добрались до городка. Он находился так близко от поселения, что осквернённых, учинивших этот кошмар, стали искать там.
        Несколько дней всех подозрительных жителей города, бродяг и путешественников допрашивали дознаватели и инквизиторы. Виновных нашли. Совершенно обычных людей. Они сознались в преступлениях. Тогда я впервые заговорила, сославшись на то, что паломничество и чистые мысли исцелили меня, пыталась повлиять на Лероя: он казался мне более разумным, чем остальные.
        Он взбесился, рассказал, что ежегодно тысячи людей умирают от бесчинств осквернённых. Он верил в то, что сознавшихся людей скверна превращает в кровососущих чудовищ, говорил, что подобные нападения происходят постоянно, и только благодаря инквизиции люди выжили. Я же ответила, что люди выживают не благодаря инквизиции, а потому, что их оставляют на размножение, как скотину.
        Осуждённых казнили, Лерой не разговаривал со мной до первого места Чистоты, а после него отправился охотиться на осквернённых дальше.
        Теперь, имея возможность говорить, я стала активнее изучать мир. Слова Лероя во многом подтвердились. Точнее, теперь я не принимала рассказы местных за суеверную болтовню. Они не просто так боялись охотящихся на них чудовищ: за ними действительно охотились.
        В то паломничество и в последующие годы я много чего наслушалась. Большинство творимых осквернёнными ужасов - фантазии, возникшие от незнания законов природы. Орден Очищения поддерживал неведение людей, играл на их страхах. Но среди потока несуразностей всплывали известия о выпитых досуха людях - всегда молодых, здоровых - или внезапно исчезнувших, пока остальные жители спали. Массовые убийства и исчезновения происходили в полнолуние в разных графствах, герцогствах и территориях.
        Время, когда это началось, определить не получилось: по мировоззрению киндеонцев такой порядок был с самого сотворения мира.
        Ещё более меня заинтересовала проверка на кристаллах Чистоты. От прикосновения самых сильных осквернённых они светятся. Вызвавших сияние отправляют в сердце Ордена, но их очень мало, в год всего два-три. Примерно столько одарённых должно рождаться в Киндеоне. И я думаю, что кристаллы Чистоты определяют именно их.
        Лерой после нашего спора надолго пропал. Я жила в святилище, ходила в паломничества. Никто не спрашивал меня, как я получила ярлык Чистой, никто не сомневался в моём праве его носить. Люди там стараются не узнавать лишнего, ни с кем не сближаться. Но о Лерое поговаривали: благодаря своему рвению и высокому положению семьи он добился большого влияния в ордене Очищения.
        Мы встретились лет через восемь. Он приехал расследовать нападение кровососов на селение вблизи моего городка. Лерой изменился, разочаровался, что ли. Разговор не клеился, но перед уходом он сказал, что не может выбросить из головы мои слова о том, что людей оставляют размножаться, как скотину. И посоветовал не держаться за святилище, ведь даже самая яростная Чистота не может очистить от скверны.
        Я и сама подумывала уйти: мне не нравились ни ежегодные обязательные паломничества, ни размеренный уклад, ни общее подавленное настроение. Казалось, что эти обездоленные, побитые жизнью существа жмутся к святилищу в надежде на защиту, но сами в неё не верят, и поэтому каждый их день наполнен скорбью и страхом, и никакая моя поддержка, попытки расшевелить их, предложения взглянуть на мир чуточку добрее, не давали результата.
        Поиски работы были долгими и трудными, никто не хотел связываться со слепой, хотя я знала город как свои пять пальцев и могла полностью о себе заботиться.
        На десятый год жизни мне удалось уйти из святилища - меня взяла в горничные обезображенная болезнью женщина: её устраивало, что я не могу видеть её лица. Марика немного сумасшедшая, но мы нашли общий язык. И она… не так боялась, как остальные, позволяла себе усомниться в том, что те или иные события происки ведьм, а не случайность или обман. Может потому, что считала свою жизнь конченой. К тому же она с удовольствием читала вслух поэмы и учёные книги. При всей диковатости содержания они куда лучше доктрин Чистоты, ежедневно повторяемых в святилище.
        Такое поведение женщины не могло остаться незамеченным и безнаказанным. Об осквернённости Марики заговорили в городе, ей пришлось уехать. Я же осталась, потому что… надеялась на возвращение домой. Будь такая возможность, я жила бы прямо у места моего появления.
        Мне пришлось вернуться в святилище и вести праведную жизнь. Ярлык Чистой защищал от обвинений в скверне и ереси. Всё шло своим чередом, но после жизни у Марики быт и настроение святилища переносились тяжелее. Я снова искала работу в городе.
        Полгода назад наконец нанялась в дом ремесленника ухаживать за скотиной и его слёгшей дочерью. Сначала его мать хотела меня за него сосватать, но я сказала, что жду пропавшего мужа, и все намёки в эту сторону прекратились.
        - А потом, - голос Ланабет дрожит. - Потом пришли вы и забрали меня домой.
        Император притягивает её к себе, обнимает крепко-крепко, его пальцы задевают подвески драгоценной бабочки в её волосах.
        - Теперь ты дома, Лана.
        Навернувшиеся слёзы покрывают всё дрожащим муаром. Я отпускаю руку Арена, и он, перешагнув Пушинку, садится рядом с мамой и тоже её обнимает.
        Семья… как же мне не хватает семьи.
        Даже после лёгкого стука в дверь Арен и император продолжают обнимать Ланабет, её платье тихо шуршит от их прикосновений.
        Вошедший Дарион невозмутимо напоминает:
        - Вы просили сообщить, когда будут известны результаты рейда на Терру.
        Я слишком поражена историей Ланабет, Терра не сразу связывается в моей голове с Землёй. А когда связывается…
        - Дедушка? Где он? - я вскакиваю с софы.
        Глава 14
        «Да, твой дедушка - Марджемир Флос», - слова Дариона крутятся в голове в такт перестуку каблуков. Вместе с наставником и Ареном мчусь по коридорам дворца, рассекая полосы падающего в окна солнечного света.
        Скорее бы в крыло, где развернулись целители с пострадавшими гостями, но туда нельзя телепортироваться: есть риск повредить магическое оборудование. Сердце разрывается, хочется бежать быстрее, быстрее… Эхо разносит цокот каблуков и шелест платья, в глазах рябит от сияния магии, я распахиваю двери крыла целителей. От травяных запахов перехватывает дыхание.
        - Сюда, - указывает Дарион.
        Я бегу, хотя причин торопиться нет: после столь долгого проживания в непризнанном мире дедушке требуется серьёзное лечение. Едва он оказался в мощном магическом поле Эёрана, его поместили спать в регенерационную капсулу и перенесли сюда. Он не сможет поговорить со мной, но мне бы только взглянуть на него, только бы убедиться, что он здесь. Хотя бы он.
        «Твои отец и брат не одарённые, - сказал тогда Дарион. - Для них переход сюда слишком опасен, требует много магии. В нынешней ситуации их разумнее оставить на Терре». Я верю ему, понимаю, что для моих родителей здесь пока опасно, но это не отменяет тоски. Я бы хотела встретиться с ними, обнять… помириться.
        Практически врываюсь в комнату с блоками оборудования и десятком капсул, пробегаюсь по ними взглядом. Мерцание приборов напоминает о Линарэне, так и кажется, что он окажется здесь, сверкнёт гогглами. Но он заперт в башне Порядка.
        Одна капсула занята. Бросаюсь к ней, скольжу ладонями по прохладной поверхности. Спящий внутри дедушка окутан разноцветными потоками магии, на груди у него мерцает телескоп… получается, телескоп - его призванный предмет?
        Дедуля здесь. Выдохнув, прижимаюсь лбом к крышке. Слёзы капают на стеклянную поверхность. Дедушка здесь. Магию ему восстановят.
        - А как остальные? - сипло шепчу я. - Как папе с мамой объяснили, почему забрали дедулю? Он вспомнил о жизни здесь? И что с моим братом?
        - Память ему будут восстанавливать. Твои родители думают, что он поехал к тебе в гости, - отзывается Дарион. - Благодаря ментальной установке переносящего маяка все они уверены, что с тобой всё в порядке. Проблем не было. Все здоровы.
        - А дедуля… - разглядывая его сквозь потоки магии, шумно сглатываю. - Когда ему вернут память, он не забудет то, что было на Земле? Меня не забудет?
        - Не должен. У него физиологическое повреждение мозга, целители не гарантируют, что смогут восстановить всю память о жизни здесь, но жизнь после травмы он будет помнить полностью.
        Арен подносит мне кресло, кромка утыкается под колени, и я опускаюсь на мягкое сидение. Переизбыток эмоций не даёт сказать спасибо за то, что он не рассказал мне о рейде на Землю раньше времени: я бы извелась в ожидании.
        Горячие ладони накрывают плечи, Арен целует меня в макушку.
        - Лера, он уже здесь. Всё хорошо.
        Невыносимо, просто до дрожи хочется обнять дедулю. Я же с ним почти полгода не виделась! Но нас разделяет стекло капсулы…
        ***
        Никогда бы не подумала, что просто смотреть на спящего дедулю будет для меня таким счастьем, успокоением. У меня появились друзья, Арен становится моей семьёй, но никто из них не знал меня с пелёнок, как дедушка.
        Вновь прикладываю ладонь к стеклянной крышке. Не верится, что он отсюда. Но император прав, это объясняет и быструю реакцию на меня Арена, и дар Видящей…
        Прикосновение к плечу почти невесомо, затем ладонь Арена увереннее поглаживает спину. Он наклоняется, вдыхает воздух у моей шеи.
        - Лера, я рад, что ты снова обрела дедушку, но знай: я всегда на твоей стороне, на мою поддержку можешь рассчитывать. Я сделаю для тебя всё.
        Это проявление ревности или Арен намекает на свою поддержку в случае моего конфликта с остальным семейством Флосов? Ещё и с Элидой надо как-то… помочь ей, наверное, помириться. А вдруг дедуля встанет на её сторону?
        - Спасибо, - утыкаюсь в его щёку. - Я… знаю… понимаю, что ты теперь моя семья и поддержка.
        - Лера, - он обхватывает меня за плечи. - Солнце моё.
        В коридоре раздаётся шум голосов. Арен резко выпрямляется и вмиг оказывается у двери, распахивает её.
        - Да вы с ума сошли? - возмущается Элоранарр. - Ладно он - человек, чего с него взять, но ты-то… а, ты же женщина, в самом деле, с чего это я решил, что ты умеешь думать?
        Мы с Ареном многозначительно переглядываемся.
        - Элор, - в елейном женском голосе проскальзывает раздражение. - Он предлагает интересную вещь.
        - Кому интересную? Уж не считаешь ли ты, что мне стоит заняться этой ерундой?
        В коридор выглядываем осторожно: я пониже, Арен повыше. А там… Если темноволосая Вейра из дракониц Элоранарра рядом с вооружённым папкой Тарлоном смотрится нормально, то сам Элоранарр в их честную компанию не вписывается.
        - А почему нет? - шурша золотым платьем, Вейра подступает к нему, преданно смотрит в глаза. - Ты любишь прекрасных женщин, почему бы не поучаствовать в их украшении, чтобы потом любоваться? И мы не предлагаем заниматься делом лично, а лишь просим оказать небольшую помощь…
        - Вы сможете существенно экономить расходы на своих красавиц, - с улыбкой вставляет Тарлон. - И влиять на женщин других высокопоставленных особ.
        - Послушай меня, человек, - Элоранарр явно не оценил перспективы. - Ты, кажется, с Валерией сотрудничаешь, вот у неё покровительство и проси.
        - Она вечно занята, с ней ревнивый дракон, а после свадьбы ей будет не до меня. Вы же…
        Рыкнув, Элоранарр отмахивается и направляется к выходу из крыла.
        - Ничего, я подключу девочек, и он передумает, - обещает Вейра, перекидывая роскошную чёрную косу на плечо.
        - Вы прелестны, - Тарлон с восторженным видом лобызает ей руку. - Ничуть не сомневаюсь, что у вас всё получится.
        Я отступаю вглубь комнаты и тяну Арена за собой. Он смотрит на меня вопросительно, а я прижимаю палец к губам. Сейчас я меньше всего на свете хочу попасться на глаза Тарлону. Эскизы ему нарисовала, а дальше пусть сам…
        Вздыхаю: нет, не могу бросить его одного всем заниматься - это и моё дело тоже. Проходя мимо Арена, приподнимаюсь на цыпочки и чмокаю его в щёку. Улыбаюсь в ответ на удивлённый взгляд и выскальзываю в коридор.
        - Тарлон, привет. Вейра, здравствуй.
        Она, сверкая украшениями и роскошными волосами, делает реверанс, а Тарлон склоняет голову.
        Арен встаёт рядом со мной, щурится на Тарлона и грозно вопрошает:
        - Что ты хотел от Элоранарра?
        - Всего лишь протекции. - Вейра улыбается Арену. В груди становится жарко от злости. Вейра улыбается мне. - Надо поддержать такое замечательное начинание.
        - Протекции и лицензию на работу во всех землях империи, - добавляет Тарлон. - Можно, конечно, к каждому управляющему территорией роду подход искать, придётся даже, но одно дело, когда у тебя есть лицензия и надо лишь добиться невмешательства, и другое - когда просишь разрешения на деятельность. Капиталовложения нам тоже не помешают. Столько взяток надо дать, что голова кругом.
        - Аппетиты умерить не пробовал? - вздёргивает бровь Арен.
        Тарлон принимает оскорблённый вид:
        - Как вы можете такое предлагать? У дела Валерии просто не может быть маленького аппетита, мы должны блистать соответственно вашему положению. - Он раскрывает папку с таблицами и картами местности. - Вы только посмотрите, какой я проект подготовил. Вы обязаны его одобрить и поддержать!
        - Валерия, - Вейра подступает ко мне. - Как девушка ты должна понимать, насколько замечательна идея с ногтями, и насколько выгодна она может быть.
        В первый миг удивляюсь: зачем ей коммерческая выгода? Но припоминаю, что драконицы Элоранарра не из самых богатых семей. Может, она решила помочь родителям? Или… пытается найти иной источник дохода, кроме Элоранарра, потому что… тот или умрёт, или обзаведётся избранной.
        - Прежде, чем окунуться в водоворот брачной страсти и семейной жизни, - Тарлон снова потряхивает папкой, - вы должны позаботиться о процветании дела Валерии. Любовь подданных нужна будущей императрице…
        - У нас нынешняя ещё жива, - в голосе Арена звучит рычание, и я понимаю его злость: он только вернул маму, а тут такие заявления.
        - Невесте принца, - сразу находится Тарлон, - явившейся из другого мира, не связанной с Эёраном, нужна…
        - Лера принадлежит к аристократической семье Эёрана.
        - Отличная новость, поздравляю! - Тарлон, похоже, в принципе не умеет унывать. - Значит, нам надо немного изменить рекламную концепцию. Хорошо, что вы сказали об этом сейчас. Теперь обсудим получение лицензии на работу во всей империи и налоговые льготы.
        ***
        Когда мы час спустя наконец отделываемся от Тарлона, так и не согласившись на налоговые льготы, но пообещав ему лицензию на работу во всей империи, Арен ворчливо жалуется:
        - Иногда мне жаль, что у нас не принято откусывать головы особо надоедливым подданным.
        - Да, Тарлону очень повезло, - посмеиваюсь я.
        - Чем он беззастенчиво пользуется. - Арен, кажется, не слишком злится.
        - Какие у нас планы?
        Мы одновременно, не сговариваясь, тянемся друг к другу руками и, улыбаясь, переплетаем пальцы.
        - Меня отец ждёт на совещание по поводу Киндеона и Пат Турина. Тебе бы сейчас потренироваться, но Дарион тоже на совещании, так что… - Арен внимательно смотрит мне в лицо. - Ты хочешь на совещание, да?
        - Разумеется! - Постукиваю себя по виску. - У меня теперь щит правителей, не отвертишься.
        - Похоже на то. - Глаза Арена мерцают, вокруг искрами рассыпается магия.
        Он быстро оглядывается по сторонам. Золотые потоки магии обхватывают меня чуть раньше его рук, и от объятий сразу становится жарко, сама тянусь навстречу для поцелуя. Дразняще опалив дыханием, Арен впивается в мои губы, покусывает, и я задыхаюсь от острых ощущений. Ладонь, проскользнув по моей спине, ложится на затылок. Арен даёт вдохнуть и вновь завладевает губами. Сминая пряди волос пальцами, прижимает к себе ещё крепче.
        Золотые искры рассыпаются по векам, магия и жар возбуждения пронизывают до кончиков пальцев, за спиной распахиваются крылья, неся ощущение странной лёгкости. Арен прижимает меня к стене, скользит ладонями по перепонкам, прикосновения отдаются дрожью и мурашками.
        Он с урчанием прикусывает шею. Прикусывает чуть выше, ещё выше, пробираясь к уху. Когтями медленно ведёт по перепонкам крыльев, от этого щекотно, странно приятно во всём теле. Под ослабевшими коленками тоже щекотно, ноги подрагивают. Кожа такая чувствительная, что меня будоражит даже прикосновение ткани, а уж близость Арена… Он вновь накрывает мои губы своими, прижимает к себе, целует упоённо…
        Зад обжигает, и я вскрикиваю. Арен отдёргивает руку и изумлённо смотрит в лицо.
        Он не трогал меня за ягодицу. И я ни на что не натыкалась. Но там опять разгорается ненормальное тепло.
        - Отец велит поторопиться, - мрачно поясняет Арен и трёт руку.
        - А как это выражается? - потираю припекаемое место… помеченное Элоранарром. - Случайно не жжением?
        - А ты откуда знаешь?
        - У меня не только твоя метка.
        - Ну, Элор! - рычит Арен, обхватывает меня за талию и тянет к выходу из оккупированного целителями крыла.
        Жжение в ягодице стихает. На ходу прошу:
        - Ты только сильно на него не злись. Может, он торопится, вот и решил…
        - Лер-ра, я сам разберусь.
        - Арен, нам в самом деле стоило поторопиться…
        Он сверкает в мою сторону глазом.
        Неожиданно материализовавшаяся рядом с Ареном Пушинка, шагающая с ним в ногу, тоже сверкает золотым глазом… Где она была? Невидимая за нами кралась или занималась своими неведомыми делами?
        Падающий в окна свет вспыхивает на её блестящих кисточках. Цокают в такт моим шагам коготки.
        - Арен, не сердись, - повторяю я.
        Он обхватывает меня за талию и прокручивает вокруг себя. Ставя на пол, опять целует горячо, жадно. Так, что кружится голова, и я теряю нить здравых размышлений о необходимости торопиться. Арен неохотно отрывается от моих губ.
        - Лер-ра, ты разбудила во мне жажду, - рычит на ухо.
        И прежде, чем я успеваю опомниться, тянет дальше.
        - Охни-нахни, - вздыхает Пушинка.
        Дверь в кабинет отца Арен открывает непочтительно резко. Стоящий у стола Дарион оборачивается. Но Арен не обращает на него внимания, рычит на развалившегося в кресле Элоранарра:
        - Больше не смей!
        - А ты не опаздывай на совещания, - насмешливо предлагает он. - Я с троими умудряюсь вовремя приходить, а ты… - Элоранарр укоризненно цокает языком.
        Восседающий за столом император смотрит на меня не слишком довольно. Лже-Заранее он присутствовать на мужских совещаниях не позволял. Но Ланабет расположилась на софе, значит, и мне можно. Я направляюсь к ней. Арен, заметив маму, дверь прикрывает аккуратно.
        - Итак, все в сборе, - мрачно начинает император. - На повестке дня ситуация с вампирами в Киндеоне, концентрация магии в Пат Турине. И Линарэн.
        Кабинет накрывает тяжёлое молчание.
        Глава 15
        - Я думал, с Лином дело уже решено, - Арен садится в кресло возле стола. - Необходимо взломать его ментальный щит и попытаться вычистить… установки.
        Элоранарр едва заметно морщится. Наверное, вспомнил, как ему самому ломали щит правителя.
        - Не решено, - император сцепляет пальцы. - Мы не знаем, насколько правдиво уверение Линарэна, что в здравом уме он суккубу не помогал.
        - Отец, - устало произносит Элоранарр и подпирает пальцами висок. - Не тебе обвинять Лина в потакании суккубу.
        Глаза императора вспыхивают, следом за ними загорается на скуле и шее узор родовой магии. У Арена с Элоранарром тоже вспыхивают узоры, но у последнего он не золотой, а серебристо-чёрный.
        Император косится на Ланабет именно в тот момент, когда я собираюсь устроиться рядом с ней, и я застываю, так и не сев до конца.
        - С Лином ещё одна проблема, - отступив от стола, Дарион опускает ладонь на спинку кресла Элоранарра. - Санаду не хочет ломать его щит, а Эзалону…
        - Я не доверяю, - заканчивает за него император.
        - Но почему? - изумляюсь я и, усевшись, запоздало прикрываю рот ладонью. Быстро опускаю руку: я задала нормальный вопрос, хотя по взгляду императора такого не скажешь. - Он спас нас всех.
        - Он демон, - напоминает император.
        Ланабет поглаживает кончиками пальцев подлокотник:
        - Вампиры практически исконные враги драконов, почему Санаду удостоен доверия, а Эзалон - нет?
        - Мы с вампирами соперники, но живём в Эёране и готовы сражаться за свой мир, а Эзалон дитя Нарака, вряд ли он предаст родину ради интересов Эёрана.
        - Он живёт здесь триста лет, - Ланабет улыбается одними уголками губ. - Это большая часть жизни Эзалона. Возможно, Эёран для него тоже стал домом.
        - Я не буду рисковать своим сыном, - отрезает император.
        - Альтернативные менталисты есть? - Элоранарр упирается щекой на ладонь. - Придворных мы после последнего случая не держим. Кстати, пора в полном объёме и со всеми прежними допусками вернуть мне Халэнна. Меня радует разрешение общаться с ним, но без его помощи я как без рук и без крыльев, а к делам своего отца Халэнн отношения не имеет. Да и не знаем мы, насколько добровольно Эштран Сирин помогал Культу, не зря же его уничтожили со всей семьёй.
        - Найди другого помощника, - император одаривает его хмурым взглядом. - Меня поражает твоя беспечность: хочешь приблизить дракона, семья которого запятнана связью с суккубом.
        - Так мы все ей запятнаны, разве нет? - вздёргивает брови Элоранарр. - Кроме нашего дорогого мохнатого Дариона. Может, оставим его одного делами заниматься? Он же вне подозрений, а мы все - порченый товар. - Элоранарр оглядывает Дариона. - Я не прочь всё взвалить на его широкие непорочные плечи.
        - Тебе лишь бы языком чесать, - беззлобно отзывается Дарион.
        - Ну, я такой… бракованный немного, ничего не поделешь, - Элоранарр разводит рукой. - Но положение обязывает присутствовать. И мне хотелось бы знать, есть менталисты, кроме Санаду, которым наше семейство готово оказать высокое доверие, обвешав клятвами и допустив к мозголомке?
        Оглядываю мрачного Арена, призрачный контур растянувшейся возле дивана Пушинки. Ланабет, крепко стиснувшую пальцы на коленях. Элоранарра… ощутив мой взгляд, он на мгновение оглядывается и усмехается. Наверное, я забавно выгляжу: напряжённо сижу на самом краешке софы, тереблю рукав.
        Император откидывается на спинку высокого кресла и признаётся:
        - Я не знаю, к кому ещё обратиться для взлома ментального щита Линарэна. Не думаю, что разумно обращаться к придворным менталистам других стран, среди вампиров… только Санаду достаточно силён, чтобы не опасаться мести Культа, и достаточно безумен, чтобы плевать на мнение других архивампиров и действовать в своих интересах.
        - Хочу обратить внимание, - Дарион смотрит только на императора, - что у вампиров сейчас последний лунный месяц года, сезон смерти. Санаду, если он станет вести себя слишком вызывающе, могут вызвать на дуэль.
        - Не хочу казаться паникёром, - Элоранарр стискивает кулак. - Но вопрос с Лином надо решать срочно. Если повезёт, в его памяти может оказаться информация о планах Культа, его наработках, возможно, о том, как источники магии инфицируют Бездной. И научная поддержка Лина нам нужна. Давайте бросим монету, кланяться нам в ноги Санаду и предлагать немыслимые награды или довериться Эзалону. Как я понимаю, он согласен ломать щит Лина?
        Дарион покачивает головой:
        - Он предпочёл бы этого избежать, но если других вариантов не будет - согласится.
        - Что он хочет взамен? - Император не скрывает скептицизма.
        Впервые за весь разговор Дарион улыбается:
        - Денег на ремонт Академии.
        Почему-то все смотрят на меня. Точнее, понимаю, почему, но… Щёки предательски пылают. У Арена от смеха подрагивают губы, глаза сверкают, но он с усилием возвращает серьёзный вид:
        - Я за то, чтобы доверить Лина Эзалону. Я ему Леру доверил, и он меня не подвёл. Он устойчив к феромонам суккубов, фактически не связан с другими правящими семьями. И он уже триста лет борется с Культом.
        - Это дело исключительно семейное, предлагаю семейное голосование, - Элоранарр поднимает руку. - Кто за семейное голосование о судьбе Лина? Я точно за.
        Арен тоже поднимает руку. Ланабет, половина лица которой скрыта золотом кружев, медлит. Не знаю, имею ли право голоса: формально мы с Ареном не женаты.
        - Кто против? - Элоранарр опускает руку, Арен тоже.
        - Это нелепо! - император раздувает ноздри.
        Бросает взгляд на Ланабет, но та не может этого увидеть, сидит неподвижно.
        - Два против одного, - Элоранарр хлопает в ладоши. - Отлично. Теперь поднимите руку согласные доверить Эзалону взлом щита Лина.
        Он вновь поднимает руку и Арен тоже.
        - Кто против - поднимите руку.
        Император зло смотрит на Элоранарра, а тот разводит руками:
        - Два за, остальные воздержались. Вопрос можно считать решённым.
        Император взрыкивает на драконьем.
        - Можешь попробовать сторожить Лина лично, но мы с Ареном всё равно до него доберёмся. - Элоранарр постукивает ногтями по подлокотникам. - И не злись. Лин твой сын, а нам он брат, мы просто хотим ему помочь.
        - Как бы эта помощь не вышла боком, - цедит император.
        Я удивлённо приподнимаю брови: мне казалось, драконы крайне авторитарны, почему он фактически мирится с бунтом сыновей? Или понимает, что иного выбора нет?
        - Элор, лично будешь за Линарэном следить. Если он сделает что-то не то - отвечать тебе.
        - Если тебе нужен был ответственный за дело, так сразу бы и сказал, не пришлось бы устраивать голосование. - Хрустнув суставами, Элоранарр закидывает сцепленные пальцы на затылок. - Есть ещё вопросы, решение которых зависит от того, возьмёт ли кто-нибудь ответственность за результат на себя? Если да, то наваливайте, пока я добрый и на всё согласен.
        На лице императора проступают золотые капилляры, глаза горят, но Элоранарр этого явно не видит, спокойно выдерживает взгляд отца.
        - Далее на повестке Киндеон, - напоминает Дарион. - Вероятное использование непризнанного мира вампирами.
        Арен молниеносно оглядывается на нас с Ланабет и обращается к отцу:
        - Моё личное мнение: сейчас не до него.
        - Там. Умирают. Люди. - Губы умолкнувшей Ланабет сжимаются до тонкой линии.
        - Мам, здесь они тоже умирают. И одарённые. К тому же эти вампиры могут быть связаны с Культом. Важно уничтожить сам Культ, а потом разберёмся с его частями.
        Ланабет вскидывает голову.
        - Лана, - император опускает взгляд. - Ты не хуже меня знаешь, как сложно организовать экспедицию в непризнанный мир, особенно боевую экспедицию. Мы сейчас не можем себе этого позволить.
        - Я знаю. - Ланабет поднимается, драгоценные бабочки в её волосах мелодично звенят. - А так же знаю, что загнанные в угол существа в тысячу раз опаснее. Если мы пойдём в Киндеон после победы над Культом, враги уже поймут, что проиграли, и будут сражаться намного яростнее. В отличие от магов, вампиры в непризнанном мире смогут бесконечно восстанавливать силу, поглощая жизни людей.
        - Предлагаешь вытравить их сюда, чтобы Культ стал ещё сильнее? - император не поднимает на неё глаз. - Или разделить силы? В Эёране исчезает магия, связь с Киндеоном может прерваться, и что делать тем, кто окажется там взаперти?
        - А что делать тем, кто окажется там взаперти с вампирами?
        - Они привыкли жить так. Орден Очищения существовал ещё триста лет назад. И люди за это время не вымерли. В городе, в который мы попали, кипела жизнь.
        Вокруг Ланабет взвиваются золотые потоки, она выпячивает подбородок, ноздри её трепещут.
        - Сдерживать Культ - твоя обязанность.
        - Я не отказываюсь, - император тоже поднимается. - Но сейчас не могу ради Киндеона ставить под угрозу Эёран. Я не могу отправить туда одарённых, не зная, смогу ли их вернуть. Лана… - Он тяжело вздыхает и обрушивается в кресло. - Пожалуйста, постарайся отстраниться от чувств к тому миру.
        - Может, как-нибудь выманить этих вампиров? - я еле сдерживаюсь, чтобы не поёжиться от направленных на меня взглядов. - Предложить им что-нибудь?
        - Амнистию? - поддерживает меня Арен, и я мысленно тянусь к нему. От меня протягиваются нити золотой магии, касаются его, ласкают…
        - Плевали они на нашу амнистию, - Элоранарр покачивает ногой. - Им и там хорошо.
        Дарион складывает руки на груди:
        - Изобразить, что у нас война с вампирскими кантонами? Отступники или помочь им попытаются, или добить.
        - Ненадёжный вариант, - император вытаскивает из стола золотое перо и прокручивает в пальцах. Элоранарр впивается взглядом в золотую блестяшку. - Слишком сильный переполох поднимется из-за такой новости, а нам и так не хватает стабильности.
        Медленно сев, Ланабет склоняет голову набок. Я робко предлагаю:
        - А если найти культиста, который вызовет вампиров Киндеона сюда? Если они подчиняются Культу, должны получать от него приказы.
        - Ещё предложи их вызвать, чтобы тебя убить, - усмехается Элоранарр и ничуть не пугается полыхнувшего взгляда Арена, потому что смотрит на перо в пальцах отца. - Они же устраняли потенциальных избранных, настоящая избранная может показаться им логичной целью. Отправим Валерию наживкой в Академию, пусть наслаждается учёбой, ей же нравится.
        - Нет. - Арен ударяет кулаком по подлокотнику. - Мы не будем больше рисковать Лерой.
        Император взмахивает пером:
        - Она Видящая, так что никаких рисковых мероприятий с её участием.
        Рядом тихо вздыхает Пушинка, Ланабет вздрагивает и беспомощно протягивает руку в её сторону. Я осторожно касаюсь тёплой ладони, шепчу:
        - Это Пушинка.
        Ланабет кивает. Император же неожиданно соглашается:
        - О поддельном задании для этих вампиров надо подумать. И поймать кого-нибудь подходящего. К сожалению, культисты сильно ограничены в возможности предать.
        Ободрённая его согласием, спрашиваю:
        - А подставного культиста использовать нельзя?
        - Метки, - Элоранарр постукивает по лбу. - Их печати-глаза, которые проявляются при использовании или попадании в концентрированное поле магии Бездны.
        - Так изобретите имитацию, - пожимаю плечами. - Должен быть способ их подделать. И ярлык Чистой у нас есть, наверняка у всех гонцов Культа такой, чтобы их не задержали местные.
        Элоранарр закатывает глаза:
        - Наш изобретатель сейчас немного заперт в башне Порядка.
        - Линарэн не единственный учёный Эёрана, - Ланабет коротко мне улыбается. - Идея есть, её разработкой стоит заняться. Пару существ вы ведь можете на это выделить? Хотя бы пару.
        - Хорошо, - поспешно кивает император. - Элор выделит стратега или тактика ИСБ. С учёными сложнее: разработка должна остаться в тайне. Как и вся операция.
        - Не дураки, осознаём. - Элоранарр вновь постукивает ногтями по подлокотникам. - Что будем делать с Пат Турином, дорогие мои?
        Император машет Дариону:
        - Доложи ситуацию.
        - Датчики показывают разрежение магического поля вокруг Пат Турина. Зона разреженности увеличивается в диаметре в среднем на полметра за десять минут. Показатели не критические, но настораживающие. Стражи Пат Турина не отзываются. Ни звуков, ни иных признаков жизни город не подаёт.
        - Если магия разрежена, его щиты должны таять. - Арен резко выпрямляется в кресле. - Значит, мы можем войти?
        - Магия разрежена вокруг, - Дарион хмурится, - но щиты работают. Наверное, за счёт прибывающей со всего мира магии. А может, это неизвестная технология, мы же не знаем, на что способны демоны.
        - Что говорит Эзалон? - интересуется император, и Дарион не удерживается от насмешливого взгляда.
        - Эзалон с такими технологиями не знаком, но за триста лет его отсутствия всякое могли придумать.
        - Значит, - император сжимает перо руками. - К Пат Турину стекается магия, но возле Пат Турина, вне его щита, её всё меньше?
        - Так и есть. - Дарион опять опускает ладонь на кресло Элоранарра. - Точные данные замеров можно посмотреть в отчётах. Я велел не распространяться об этом, но не у всех наблюдающих за Пат Турином жёсткие клятвы неразглашения, возможна утечка.
        - И паника, - император запрокидывает голову на спинку кресла.
        - У меня она уже началась. - Элоранарр не выглядит паникующим, скорее задумчивым.
        Арен бросает на него странный взгляд и обращается к отцу:
        - В пониженном магическом фоне быстро рухнут защитные, сельскохозяйственные и градоуправляющие заклинания. В первую очередь накроет ирригационную систему территорий Киарстенов. Без урожая этого года мы сможем продержаться на запасах, но они законсервированы магией, без неё всё начнёт портиться. И нашествия грызунов не избежать. А паразитов с новых посевов придётся стравливать малоэффективными немагическими средствами.
        - Киарстенов мы предупредим. - Император перехватывает направленный на перо взгляд Элоранарра. - У них есть время перестроить ирригационную систему на полностью немагическое управление, но в остальном ты прав: магия используется везде, уменьшение магического поля обернётся катастрофой.
        Нервно сцепив пальцы, Ланабет сглатывает. Я непростительно мало знаю о быте Эёрана, но её реакция, лица Арена, императора, Элоранарра и Дариона лучше всяких лекций и справочников говорят о том, что катастрофа действительно будет.
        - Есть способы заглянуть под щит Пат Турина? - Арен хмурится. - Хоть какие-нибудь предложения?
        - А что ты ожидаешь там найти, Арен? - Элоранарр склоняет голову набок. Затем оглядывает остальных. - У кого какие предположения по поводу того, что или кто там действует?
        - Вестники? - Дарион задумчиво смотрит в стену. - Они поглощают магию для Безымянного ужаса. Вполне возможно, под щитом собрались какие-нибудь новые вестники и откачивают магию.
        Арен мотает головой:
        - Вестники не поглощают магию дистанционно. Я думаю, в Пат Турине нас ожидают порабощённые Бездной големы. Я бы сковырнул защиту и разобрался с ними прежде, чем они построят армию. У Пат Турина огромные производственные мощности и запасы материалов. Пока мы здесь болтаем, там могут делать солдат.
        - Элор, твоё ценное предположение? - император покачивает золотым пером, больше напоминающим земную ручку.
        - Там нас ждут проблемы. Какими бы они ни были.
        - Спасибо, что сказал, а то сами мы бы не догадались, - император склоняет голову в издевательской благодарности.
        Самое страшное в этой шутке в стиле капитана Очевидность то, что она наверняка недалека от истины. Ощущение надвигающейся катастрофы пронизывает каждую фразу в последующем недолгом обсуждении полностью закрывшегося Пат Турина. Да, собственно, что обсуждать, если почти ничего неизвестно?
        - Совсем никаких предложений по проникновению под купол и связи с Пат Турином? - вопрос Арена словно подводит итог получасовому переливанию из пустого в порожнее: что там происходит узнать надо, но никто не понимает, как сделать это лёгким способом.
        Вздохнув, император сжимает перо ладонями:
        - Придётся ломать их щит. Мы обязаны узнать, почему магия устремляется к ним, куда и как уходит. И остановить это. Нам в любом случае надо взять Пат Турин под контроль. - Он направляет взгляд на меня. - Тем более у нас есть Видящая, это значительно упростит взлом защиты.
        Перевожу взгляд на Арена. Он хмурится, но не возражает. Ланабет накрывает моё плечо ладонью и улыбается:
        - Не бойся, тебе надо будет лишь максимально точно перерисовать силовые линии и печати щита, чтобы щитовики нашли слабые места, а воины знали, куда бить.
        - Пат Турином правят големы, - напоминаю я. - Разве машины могут сделать щит с изъянами?
        Арен первым поднимается с кресла:
        - Мы не знаем, кто делал этот щит, Лера.
        - И попытаться в любом случае надо, - напоминает Ланабет.
        Император тоже поднимается:
        - Объявлю военный сбор, мы должны быть готовы к масштабному бою. Элор, ты напишешь в Озаран о нашем решении и вежливо потребуешь выставить воинов с их стороны.
        - Не могу, - Элоранарр выглядит искренне расстроенным. - За меня Халэнн дипломатичные и любовные послания сочинял, боюсь, я в этом совсем не силён, допущу какую-нибудь оплошность, а ледяные такие обидчивые.
        - Пиши сам, я потом проверю и исправлю, - неохотно соглашается император.
        - Отлично! - Элоранарр поднимается с такой бодростью, что страшно представить, какой черновик послания ожидает императора… и он, кажется, делает примерно такие же недобрые предположения, поэтому отмахивается:
        - Ладно, я сам. Подбери кого-нибудь для анализа по Киндеону. Надеюсь, это ты можешь сделать без секретаря.
        - Попытаюсь, - во все зубы улыбается Элоранарр, сверля его недобрым взглядом. - Когда Халэнн получит прежний уровень допуска?
        - Когда выяснятся все обстоятельства дела, - в голосе императора слышится рычание, оно утопает в басе Дариона:
        - Нет оснований подозревать Халэнна в содействии врагам.
        Арен вдруг оказывается рядом с Ланабет, целует её в щёку пониже кружевной полумаски:
        - Тихого дня, мам.
        - Вряд ли ближайшее время у нас будет тихо, - улыбается она.
        - Отец, твоя подозрительность оскорбительна, - Элоранарр опирается на стол.
        - У меня есть причины для подозрительности.
        - Идём, Лера, - Арен тянет меня к выходу.
        - Я готов поручиться за Халэнна, - напоминает Дарион.
        - Ты это уже делал, - рычит император, - я помню.
        Кажется, тут скоро будет нешуточный спор. А если бы выяснилось, что Халэнн - девушка, менталист…
        - Его служба безупречна, я требую вернуть моего секретаря!
        Выходя за Ареном, оглядываюсь: Элоранарр так и стоит, опираясь на стол, у Дариона мученический вид, Ланабет трёт переносицу. А Пушинка нагло ловит золотые искры, рассыпающиеся вокруг императора.
        Двери закрывают стражники, но мы успеваем услышать гневное императорское:
        - И положи моё перо на место!
        У Арена вырывается нервный смешок, он уводит меня по коридору, о чём-то размышляя. Возможно, о чём-то важном, но я не могу не спросить:
        - А почему в Озаран просто сообщат о решении? Они из срединного альянса, ваши голоса должны быть равнозначны, разве нет?
        - Только в тройственном голосовании. Теперь, когда Пат Турин не может голосовать и учитывая чрезвычайно опасную ситуацию, империя получает решающий голос. К тому же у Сарана денея, он в любой момент может оспорить власть короля.
        - Понятно, - тяну я.
        Арен обнимает меня за плечи и, уткнувшись носом в волосы, шумно вдыхает.
        - Лера-Лера, а я рад, что во время совещания ты была рядом, хоть это и отвлекает.
        - И что теперь? - Склоняю голову на его плечо. - Что дальше?
        Глава 16
        - Дальше? - Арен обхватывает меня за талию. - Я бы хотел сказать, что дальше нас ждёт что-нибудь совместное и романтичное, но…
        - Дела, - поглаживаю его по груди. - Понимаю.
        - Теперь Пат Турин стратегически важный объект сразу по нескольким причинам. Чем быстрее возьмём его под контроль, тем спокойнее будет.
        Внезапная тревога заставляет меня нахмуриться…
        - А ты уверен, что стоит взламывать его защиту? Ведь если сквозь неё не можем пройти мы, Культисты тоже не могут. Вдруг магию притягивают големы, чтобы усилить свой щит или укрепить печать?
        - Вполне возможно… Но с обратной стороны печати могут постучать демоны. Там граница с Нараком, есть вероятность, что уже прорванная граница. К тому же… - Арен оглядывается по сторонам. - Сама понимаешь, о ком я переживаю.
        - Но он жив, да? - вглядываюсь в лицо Арена.
        - Да.
        Выдыхаю. С его дедушкой Видаром я общалась мало, но он показался мне достойным драконом.
        - Собираешься рассказать отцу о том, кого он может встретить в Пат Турине?
        - О нет, - Арен усмехается, - я буду делать удивлённое лицо. Сваливать государственные дела на детей у нас, похоже, наследственное, но дед всех превзошёл. Надеюсь, мне удастся послушать его объяснения и полюбоваться на отца в момент их встречи.
        Прижимаясь к Арену, от всей души желаю, чтобы так и было. А внутри нарастает тревога: я не знаю, что делать с секретами, хранительницей которых невольно стала.
        ***
        За время совещания набежали тучи. Сад в пасмурном освещении кажется каким-то мистическим, пахнет надвигающейся грозой. Романтично… Мы с Ареном не успеваем дойти до беседки, в которой я обещала ему поцелуй: нас догоняет мрачный Дарион.
        - Валерия, на тренировку, - бросает он мрачно. - Арен, тебя зовёт отец.
        - Сильно они с Элором повздорили?
        - Лучше поинтересоваться у них.
        - Ясно, - Арен разворачивается ко мне, обхватывает лицо ладонями. - Лера, я буду скучать.
        Совершенно неуместный при наставнике поцелуй согревает губы. Сквозь веки просвечивает золотое сияние Арена. Сердце, как бешеное, ревёт в груди, и уже кажется, что мир вокруг исчезает… но всего на миг.
        - Я постараюсь освободиться скорее, - обещает Арен и уходит.
        А я остаюсь с наставником - невольным свидетелем нежностей. Щёки заливает жаром, голос слушается плохо:
        - Простите, мы просто…
        Целовались. Что ещё скажешь? Краснея сильнее, опускаю взгляд.
        - Вы не на тренировке это делали, так что мне всё равно. Идём.
        Выбранная Дарионом дорожка всё дальше уводит меня от Арена. Оглядываюсь по сторонам. Впервые за долгое время мы с наставником наедине, без толпы гвардейцев. Самое то задать пару вопросов.
        - Если мы сейчас поговорим, нас никто не услышит?
        Сверкнув взглядом, Дарион делает странный жест рукой. Вокруг нас сферой растягивается едва заметная дымка. Уши закладывает. Знакомое ощущение… позволяющее ощутить, насколько шумно было в тихом саду: шелест травы и кустов, свист ветра в дворцовых башнях, далёкий шёпот моря. Сейчас ничего этого нет, лишь шорох моих шагов - и тот стихает, когда я останавливаюсь.
        - Теперь нас точно никто не услышит, - поясняет Дарион. - Что ты хотела спросить?
        - Халэнн…
        Сунув руки в карманы, Дарион запрокидывает голову и тяжко вздыхает.
        - Тоже думаешь, она что-то знает или причастна к убийству семьи?
        - Не к убийству, нет, но она менталист, разве отец не делился с ней… важной информацией? Разве она не могла случайно что-то узнать?
        - Что-то случайно узнать в семье менталистов довольно сложно: они с детства учатся защищать тайные мысли так, чтобы остальные не заподозрили даже их наличия. Это одна из причин, по которой наследственные менталисты ценятся выше случайных носителей дара вроде твоей подруги.
        - И всё же, когда начинаются обсуждения, мне неловко скрывать правду. Особенно после рассказа Халэнн о том, что в её семье менталисты общались друг с другом без слов, делились знаниями.
        Всего шаг - и Дарион нависает надо мной: гигант в два с лишним метра. Глаза вспыхивают хищным зелёным сиянием.
        - Валерия, как думаешь, я, прежде чем советовать Ри-эль в секретари Элору, её не проверил? Не выспросил всё? Полагался только на удачу? Думаешь, меня не удивило, что она выжила, хотя все считали… - Он морщится. - Да ты представить не можешь, как подозрительно её спасение! Ты не была в замке Сиринов после нападения Неспящих. Халэнн, мальчишка, действительно мог не успеть попасть домой, когда случилась бойня, и то его подозревают, а Ри должна была находиться там, её из замка не выпускали.
        - Но как она выжила?
        - Чудом! Брат ей проспорил и прикрыл отлучку в город. Халэнн ходил в платье, амулетах ментальной защиты и преобразования голоса. Он отыграл Риэль так, что не только семья, даже вампиры не заметили подмены.
        Ужас холодом проникает в нервы, вымораживает внутренности: какое страшное спасение. Как жить, осознавая, что дышишь только потому, что вместо тебя умер брат? Меня передёргивает.
        - Халэнн и Риэль были близнецами, между ними существовала прочная ментальная связь, но после смерти Халэнна Риэль удержала мужской облик, прошла все допросы ИСБ и ни разу себя не выдала. У неё железные нервы, но такое хладнокровие для Карита будет однозначным доказательством вины. И для Элора тоже, ты ведь успела заметить, что Аранские считают женщин неженками.
        - Есть такое. И всё же, как Хал… Риэль удалось… как она смогла не выдать себя на допросе ИСБ? И почему вы ей верите?
        Губы Дариона нервно дёргаются.
        - Провёл своё расследование, опрашивал горожан, которые видели её в облике брата, видели, как она рванулась прочь, видимо, ощутив его близкую смерть. Получил клятву крови в непричастности. Наблюдал за ней. Риэль одержима местью.
        - Но почему вы думаете, что никто ей не поверит? Вы же поверили. И другие могут. Связь близнецов будет свидетельством в пользу Риэль.
        Дарион закатывает глаза:
        - Валерия, ну посмотри сама: Халэнн - не менталист, обычный дракон из боевых магов - задержался в Академии и поэтому не застал убийц. Но его двоюродный дед подозревается в сговоре с суккубом, и Халэнна отстраняют от службы, несмотря на желание Элора его вернуть. Представь, что будет, если выяснится, что они имели дело не с Халэнном, а с Риэль - менталисткой, которую обучал не только отец, но и тот самый двоюродный дед. Её посадят в тюрьму и разбираться начнут неизвестно когда, потому что сейчас не до этого. А Элор уже не будет настаивать на возвращении своего секретаря, ты знаешь его отношение к женщинам на службе.
        - Но вдруг Халэнн - Риэль - что-нибудь знает?
        - Не знает. Не посвящали её в такие дела, её готовили стать женой-щитом, безмолвной спутницей мужа, а не активной участницей политической жизни. А если бы знала, Риэль первая рассказала бы всё ИСБ, потому что её единственное желание - найти виновных в гибели семьи.
        Сцепив пальцы, покачиваюсь с пятки на носок. Не нравится мне ситуация, совсем не нравится. Но можно понять, почему Риэль держится за образ Халэнна: женщину Элор на службу не допустит, а как ей искать убийц, если не через ИСБ?
        - Вы скажете Риэль, что эти вампиры… Неспящие могут быть в Киндеоне?
        В глазах Дариона вновь вспыхивают зелёные огоньки.
        - Сейчас у неё нет допуска к такой информации, я не могу этого рассказать. И что ей делать в Киндеоне одной? Ей нужно дождаться официального расследования, желательно находясь в составе ИСБ.
        - А ей не запретят участвовать в деле? Она же заинтересованное лицо…
        - Если Халэнн будет вне подозрений, её включат в группу следователей или отправят в Киндеон: у нас принято давать возможность отомстить.
        Вот ещё одно отличие Эёрана от Земли: у нас запрещены связи следователей, прокуроров и судей с фигурантами дела, могут отстранить даже за дружбу или вражду родственника - седьмой воды на киселе, которого служащий и не знает лично - с одноклассником подозреваемого, а тут, наоборот, специально назначают тех, кто связан с расследованием.
        - И ты бы лучше молчала о Киндеоне, - глаза Дариона по-прежнему пылают жутковатой зеленью. - Сейчас лишние движения Риэль ни к чему, а она вряд ли усидит на месте, зная, где искать Неспящих.
        Тайны… кругом одни тайны: это не говори, о том молчи, о третьем не думай… Зачем мне столько всего рассказывают, если это нельзя использовать? От раздражения хочется рвать на голове волосы, а спина чешется от лезущих наружу крыльев. Но я удерживаю их внутри. Выдыхаю. Ладно, о тайне Халэнн-Риэль я узнала случайно, но они как издеваются: только и делают, что дразнят меня информацией.
        - Ещё вопросы? - хмурится Дарион.
        - Ректор Дегон… и его третий глаз. Насколько можно доверять дракону с такой штукой?
        - Интересный вопрос. - Дарион оглядывается и мотает головой кому-то за моей спиной.
        Оглядываюсь: к нам по дорожке шагали гвардейцы, но теперь застыли, точно изваяния.
        - Интересный? То есть вы не уверены, что Дегон…
        - Я этого не говорил. Дегон, в конце концов, противостоит Культу и демонам в разы дольше моего.
        - Тогда объясните! Я… я же молчу об этом, а вдруг это важно?
        - А что ты хочешь услышать? Что Дегон пошёл в Культ, чтобы разрушить его изнутри?
        Мне бы хотелось услышать именно такой вариант. Поняв это, Дарион грустно усмехается:
        - Боюсь, всё печальнее и сложнее: Дегон исправляет свою ошибку. Но тебе бы об этом поговорить с ним, он лучше всё объяснит.
        - И как с ним поговорить? Мы же не встречаемся наедине.
        - Я предупрежу его, и когда окажешься в Академии, он тебя вызовет.
        - Нет, - вскидываю ладонь. - Не предупреждайте, я хочу услышать его ответ без подготовки.
        Дарион бесшумно, но тяжко вздыхает, и я… ощущаю себя надоедливым ребёнком.
        - Арен об этом знает? - уточняю тихо.
        - Нет. Но я не буду вставать между драконом и его избранной. Можешь рассказать Арену, если хочешь. Только… о Риэль, пожалуйста, не говори.
        - Почему?
        - Как думаешь, сможет Арен, зная, что замечательный и талантливый Халэнн на самом деле девушка, сохранить невозмутимое лицо, слушая разглагольствования Элора о глупости и бесполезности женщин?
        - Ну… не знаю. Мне самой над этим смеяться хочется.
        - Арен не сможет молчать: они с Элором слишком близки, чтобы он сохранил такую тайну, а следом и император узнает. Если Риэль попадёт в тюрьму - это будет твоя вина.
        - А за Дегона вы не боитесь?
        - Не сравнивай взрослого бронированного дракона с обширными связями и драконицу-одиночку, у которой только пара бронированных чешуек прорезалась. Её растопчут и не заметят.
        Возможно, он прав, но… так трудно решить, что правильно, а что нет.
        - Теперь-то ты готова заниматься? Или так и будем болтать?
        - Готова, - неуверенно произношу я и… ошибаюсь.
        ***
        Ведущий большой мяч, за который я должна держаться в полёте, резко уходит вниз, и я проскакиваю над ним. Успеваю закрыться огненным щитом от мелкого летящего в лицо шарика. В спину ударяет вода. Тяжесть струй придавливает крылья, не хватает сил вскинуть их, и я проваливаюсь вниз, на ходу словив лбом второй мелкий шарик.
        ШМЯК!
        Пол подхватывает меня в мягкое облако, но здесь, в отличие от Академии, ощущается боль падения. Частично, но… неприятно - жуть.
        Двенадцатое падение за тренировку. Ничего удивительного: голова забита мыслями о трагичной судьбе Риэль-Халэнн, преступном прошлом Дегона и конечно же о том, что из этого рассказать Арену… Больно. Только в этот раз вместо разочарования падением и обиды я захлёбываюсь гневом. Резко приподнимаюсь, крылья остаются безвольно лежать.
        В дверях стоит сияющий Арен. И сияет он точно не от радости: ноздри трепещут, в глазах настоящий пожар. И руки стиснуты в кулаки.
        - Что. Здесь. Происходит? - от его голоса мне не по себе.
        - Тренировка, - поясняет Дарион, окутанный зелёным сиянием своей магии.
        - Я же просил помягче! - возглас Арена эхом разносится под высоким потолком. - Ты что творишь? Кто тебе позволил?!
        - Статус наставника, - Дарион не шевелится, но магию вокруг себя уплотняет. - Ты занимался точно так же.
        - Я дракон! А Лера…
        - ...это Лера! - Наконец поднимаюсь на ноги. Крылья висят, но это не мешает мне упереть руки в бока и вздёрнуть подбородок. - Я могу и хочу тренироваться так.
        - Лера, это… это… - Арен бессильно взмахивает руками. - Это же так сложно!
        - Тяжело в ученье - легко в бою.
        - Она дело говорит, - кивает Дарион.
        - Лера… - Арен медленно приближается ко мне. В его взгляде такое неверие, такое… изумление. - Ты же моё маленькое хрупкое солнышко.
        - Арен, неужели ты думаешь, что меня просто так определили на боевой факультет? - Протягиваю к нему руки, и золотые потоки его магии радостно охватывают их, проникают в кожу. Поглаживая Арена по груди, кокетливо заглядываю в глаза. - Мы вроде в одной группе занимались, должен был заметить, что солнышко я боевое.
        - Ур-р-р, - вырывается у внезапно разомлевшего Арена, он наклоняется и вдыхает запах моих волос. - Ур-р-р…
        - Солнышки мои, - Дарион хлопает в ладоши. - Может, вместе потренируетесь?
        - Лера, я спасу тебя! - Арен, подхватив меня на руки, бросается к выходу.
        - Арен… - едва успеваю сложить волочащиеся крылья, как он распахивает свои и уносит меня вверх по лестнице. Напоминаю: - Занятия… совместные…
        Потоком воздуха он распахивает двери в пронизанный рыжим светом коридор, и двери в холл, и на улицу. Взмывает вверх. От неожиданности утыкаюсь ему в грудь и тут же оглядываюсь посмотреть. По головокружительной спирали Арен взлетает вокруг одной из мерцающих защитными чарами башен дворца и приземляется на выступ на конусе крыши.
        Вокруг нас золотистым вихрем закручивается воздух и образует кокон, защищающий от порывов свистящего в башнях ветра.
        - Смотри, - Арен отступает в сторону, открывая вид на широкий берег и океан.
        Солнце горит в небе, точно котёл расплавленного металла. Рыжие блики дрожат на чешуйках волн, из-за чего весь бескрайний простор кажется боком мерно дышащего дракона.
        Рука Арена скользит по моей талии, крыло укрывает спереди, чтобы точно не свалилась с узкого каменного выступа.
        - Красиво, - шепчу я.
        - Лер-р-ра, - Арен утыкается мне в висок.
        Горячее дыхание щекочет ухо, шею. Посмеиваясь, покрываюсь мурашками.
        Мы ведь стоим на самом краю, до земли далеко, кругом рычит ветер, а у нас свой островок спокойствия и нежности. Пальцы Арена скользят по моей щеке, очерчивают рот. Я мягко прихватываю их кончики губами, и по телу Арена пробегает дрожь. От переизбытка чувств вокруг него рассыпаются золотые искры.
        А поцелуй на высоте, когда туфля балансирует на самом краю, и голова кружится, и за спиной вновь распахиваются крылья, а всё, что удерживает тебя от падения - сильные руки, прижимающие к горячему телу. Кажется - вот-вот упадёшь, на блаженство длится и длится, и длится, воспламеняя всё внутри, скапливаясь волнительной тяжестью возбуждения…
        - Солнышки! - несётся снизу рёв разгневанного медведя. - Пора тренироваться!
        Глава 17
        Улыбаясь, заглядываем через край выступа.
        С такой высоты Дарион кажется маленьким. В медведя он не превратился, просто стоит, подбоченясь. На чёрном мундире поблёскивает золото позументов.
        - Здесь он нас не достанет, - уверяет Арен.
        Зелёная искорка выстреливает из земли, пролетает между нами, щёлкает о черепицу и проскакивает по ней несколько раз. Через мгновение вторая зелёная искорка повторяет её путь, но в этот раз успеваю заметить, что это камушек.
        - Не достанет, говоришь? - уточняю я.
        - В следующий раз поставлю огненный щит.
        - А я думаю, наставник прав: нам не помешает тренировка.
        - Что? - растерянно спрашивает Арен.
        Я отступаю. Хотела эффектно упасть спиной вниз, но смелости не хватает: распахиваю крылья и взмываю выше:
        - Догоняй!
        Тут же резко ухожу вниз и в сторону, прячась от него на другой стороне башни.
        - Поймаю! - Арен почти мгновенно оказывается рядом.
        Я пулей проношусь к другой башне, облетаю - и почти сталкиваюсь с Ареном. Взмываю вверх, он - параллельно мне, усмехается, тянет руку… Мы уносимся высоко в небо. Сложив крылья, камнем падаю вниз. С силой распахиваю их и ныряю в сторону. Смазано проносятся мимо магические печати, строения, патрульные гвардейцы. Ветер свистит в ушах, я несусь так стремительно, что кажется, оторвусь от преследования. Но рядом разгорается золотое сияние, показывается Арен. Сворачиваю за башню - он следом. Я вверх - и он вверх. Я вниз - он туда же. Взмываю по спирали вокруг башни, а он несётся прямо надо мной, спине щекотно: то ли он дотянулся, то ли ветром меня щекочет.
        Оттолкнувшись от башни, меняю направление. Арен не отстаёт, кричит сквозь шум хлопающих крыльев:
        - Я тренировался с пяти лет!
        Опыт за ним, но ведь стремление к победе тоже что-то значит! Налегаю на крылья изо всех сил. Верх-вниз-вправо-влево, по кругу, спиралью, отталкиваясь от стен и резко сворачивая - Арен всегда рядом. Горит спина, горит само сердце. Но я должна попытаться его обогнать! Рывком выворачиваю к башне Арена, мчусь туда, еле вписываюсь в поворот вокруг неё, забирая ниже. Арен проскакивает надо мной, а я, почти коснувшись земли, несусь к беседке.
        У неё-то меня, точно ураганом, сносит Арен, притискивает собой к ажурной белой сфере. Лёгкие жжёт, я тяжело, судорожно дышу. Он держится за беседку когтями так крепко, что не стоит и надеяться на освобождение, но я бью распластанными крыльями, толкаюсь. Безрезультатно. Арен накрывает меня, как сеть. Крепкая и упрямая. Можно попробовать освободиться, ткнув его в стратегическое место, но это и моё стратегическое место теперь…
        Хватаю ртом воздух, пытаюсь надышаться после безумного полёта.
        - Не убежишь, - хищно улыбается Арен. Его глаза горят так, что почти больно смотреть. - И ты обещала мне поцелуй в беседке, помнишь?
        - Помню, - сипло отвечаю я. - Сейчас отдышу…
        Вдох-выдох, вдох-выдох. Голова кружится, но ощущения восхитительные, какая-то безумная эйфория заставляет улыбаться, наполняет лёгкостью.
        - Лер-р-ра…
        По коже щекотно и весело разбегаются мурашки, из груди рвётся ответное:
        - Ур-р-р…
        Слева жалобно хрустит завиток стены беседки - так сильно Арен сжал когти.
        - Ур-р-р, - игриво повторяю я.
        От Арена во все стороны разлетаются золотые потоки. Кажется, в беседке что-то загорается. Дымок тянется вверх, но Арен смотрит только мне в глаза.
        - Пожар потуши, - шепчу я.
        - Не могу. - Он порывисто целует - сразу глубоко, жадно.
        Раскалывается под его когтями завиток беседки, но Арен цепляется когтями ближе ко мне. Пахнет дымом, но от этого поцелуй только острее.
        Пшшш!
        Струи воды взмывают вверх, осыпаются крупными каплями. Арен закрывает нас крыльями, улыбается. Эта вода, в отличие от той, что льётся в тренировочном зале, мочит одежду. Десятки проникающих со всех сторон ручейков напитывают ткань, и с кожи поднимается пар - не только Арена, но и моей.
        - Я горю? - спрашиваю с улыбкой.
        - Конечно… - Он наклоняется к моим губам, и сердце обмирает, снова стучит и обмирает… Арен отстраняется. - Так, надо срочно бежать.
        Обхватив меня за талию, он взмывает вверх. Мои крылья наполняет ветер, я убираю их, чтобы не мешали.
        - Что случилось?!
        Арен пикирует к своей башне. Уцепившись за карниз крыши, ногой раскрывает окно и подсаживает меня на подоконник. Едва я прыгаю на пол, пробирается следом и закрывает створки.
        - А мы были здесь и ничего не знали, - он, сложив крылья, сдёргивает с себя камзол и отбрасывает в угол, за ним - мокрую, липнущую к рельефным мышцам рубашку…
        - А… Арен… что случилось?
        Он протягивает руки, и золотистые горячие потоки воздуха вмиг высушивают платье и волосы. С его тёмных сильнее завившихся от воды прядей капает вода, стекает по торсу. Он в штанах, то есть одет, но зрелище тянет на восемнадцать плюс. И, кажется, мне жарко.
        - Элор предупредил, что отец отправился искать источник пожара…
        Наверное, лучше отступить, но не могу шелохнуться, наоборот - тянет шагнуть вперёд, прижаться к Арену, к его сияющей золотом коже. Я лишь касаюсь - кожа у него горячая, и капельки воды тёплые-тёплые. Совершенство без единого изъяна… горячее и моё. Арен распахивает руки, но не спешит обнимать - наблюдает. Я прижимаюсь к его груди, и он накрывает меня руками и вновь раскрывшимися крыльями. Набатом гремит его сердце - так громко и сильно, что я не слышу своего… потому что оно бьётся с ним в унисон.
        ***
        Сложно степенно шагать по ярко освещённому коридору в обитель целителей: ощущение лёгкого опьянения кружит голову, всю переполняет странным чувством, будто во мне кружатся весёлые шипучие пузырьки, как в бутылке сладкой газировки, и мешают думать. А ведь я ничего не пила - только целовалась, целовалась и целовалась. Арен, держащий меня за талию, еле держится на ногах и что-то уркает-муркает довольно. Песню на драконьем напевает?
        - Арен, а ты уверен, что Дарион не слишком рассердился?
        - Мы же потренировались, - Арен склоняется к моему уху и прикусывает мочку.
        - Но не так, как он просил…
        - Это детали, - отмахивается Арен и целует меня в висок.
        Золотые потоки магии устремляются к мерцающим печатями дверям и распахивают их, выпуская в коридор запахи трав.
        Между нами и покоями дедули возвышается Дарион собственной персоной. Какой же он огромный!
        - Солнышки, - он расплывается в клыкастой улыбке.
        - Бежим? - шёпотом предлагает Арен.
        Самой хочется рвануть подальше, ведь к дедуле можно и через окно залезть… наверное. Но меня одолевает совесть.
        - Это как-то… - шепчу в ответ, - безответственно.
        Огромный Дарион медленно шагает к нам и… рычит. Он натурально рычит, как медведь!
        - С моих занятий сбегать никому не позволено!
        Одна из дверей распахивается, и в коридор, заливая его разноцветным сиянием, выглядывает растрёпанный Элоранарр:
        - По какому поводу шум? Драться будете?
        Глаза Дариона вспыхивают зелёным:
        - Не влезай в воспитательную работу.
        - Да я просто посмотреть хотел. - Выходя в коридор, Элоранарр запускает пальцы в рыжие пряди, разглаживает. - Ты так страшно рычишь, но ни разу не видел, чтобы ученикам вред причинил.
        - Вот говорю же: не влезай в воспитательную работу!
        Судя по лисьей улыбке Элоранарра, именно влезть он и хотел. Ещё и подмигивает нам с Ареном. Следом за ним выглядывает молодой волкооборотень в жёлто-чёрной робе наподобие той, в которой Линарэн выпускал меня во дворец, тихо ворчит:
        - Вы забыли снять проводящие браслеты.
        - О да, - Элоранарр сщёлкивает с запястий тонкие золотые обручи в магических знаках и отдаёт волкооборотню. - До завтра.
        Тот, кивнув, возвращается в комнату. Дарион открывает рот.
        - Элор, как твоё здоровье? - поспешно спрашивает Арен.
        - Да неплохо. Я тут пообщался с Лином. Он и в башне Порядка продолжает размышлять над нашими делами. Он предположил, что фрагменты Бездны, слившись с источником магии, в основном поглощают магию именно такого типа. Поэтому зарядка иными типами магии может оказаться более эффективной, чем нашей родовой. Так и оказалось, теперь я относительно бодр и полон сил, и кажется, где-то глубоко во мне спрятан очень голодный менталист.
        Дарион, сверливший нас взглядом, косится на него. Элоранарр вскидывает сияющие руки:
        - Так что теперь три раза в день я, как какой-нибудь незаконопослушный архивампир, питаюсь подданными, чтобы сеять вокруг добро и здравый смысл.
        - Рада за тебя, - искренне, хоть и тихо произношу я, Арен крепче обнимает меня за талию.
        - Принцесса, а уж я как рад, - улыбается Элоранарр, но в глаза мне не смотрит. Впрочем, мне и самой до сих пор неловко из-за его попытки меня украсть. Точнее, из-за его откровенности в тот момент.
        - Закончил? - рычит Дарион.
        - Наверное, - пожимает плечами Элоранарр.
        - Ну что, солнышки, готовы расплачиваться за шалости? - Дарион шагает к нам, но Элоранарр, встав на цыпочки, закидывает руку ему на плечо и проникновенно сообщает:
        - Дар, мне срочно, просто позарез нужна твоя помощь.
        - Я занят, - Дарион осторожно пытается освободиться.
        - Третьим будешь. Ты будешь третьим сегодня у меня на ужине, - не унимается Элоранарр. - Просто представь: у меня в башне три драконицы. Три прекрасные активные драконицы. Мы с Халэнном с ними не справляемся. Весь наш здравый смысл тонет в их… прелестях. Но с тобой счёт будет равным: три разумных мужчины против трёх неразумных женщин.
        Улыбку сдержать не могу. Знал бы Элоранарр, кто на самом деле у него в команде! Дарион мрачно поглядывает на меня, но да, теперь понимаю его опасения по поводу того, что Арен, услышав такую речь, засмеётся.
        - Сам завёл, сам и разбирайся, - Дарион сильней пытается вывернуться из объятий Элоранарра, но тот хоть и стоит в неудобной позе, а держит крепко.
        - Прояви мужскую солидарность, - Элоранарр тянет его за собой. - Халэнн же проявил, и ты будь мужчиной.
        Закусываю губу, изо всех сил стараясь сохранить серьёзный вид.
        - Что? - Заметивший мои гримасы Элоранарр вскидывает брови. - Я вас спасаю, а ты смеёшься.
        - Спасибо, - крепче перехватив руку Арена на моей талии, по стеночке отступаю к покоям дедули. - Удачи с драконицами, пусть численное преимущество будет на вашей мужской здравомыслящей стороне.
        Сверкающий взгляд Дариона обещает неприятности, но я не могу не улыбаться. Элоранарр же не упускает случая поддеть Арена, шепчет ему:
        - Странная она у тебя какая-то: обычно женщины правдой о них недовольны. Ты ей под юбку-то загляни, а то мало ли что.
        Ох, не Арену надо заглядывать. И не под юбку. Но я стоически только улыбаюсь.
        - Идём, - Дарион так стремительно направляется к двери, что отрывает Элоранарра от пола. Бросает на ходу: - Валерия, поговори с оружием!
        - Я рад, что ты со мной, - соскользнув с плеча Дариона, Элоранарр похлопывает его по спине.
        Проводив их взглядом, остаюсь стоять, глядя на закрывшиеся двери. Неловко получилось: Дарион ведь ушёл, испугавшись, что я выдам Риэль. Нечестно иметь такой рычаг давления на наставника, хотя и удобно. Надо будет сказать, что я не собираюсь использовать информацию о Риэль для манипулирования.
        - Что-то не так? - Арен поглаживает меня по спине, и мурашки бегут по коже.
        - Что Халэнн делает у Элоранарра? Разве твой отец не запретил посвящать в дела Халэнна? - разворачиваюсь к комнате дедули.
        - Запретил. Но Элор сказал, что если Халэнну не позволят, как обычно, жить у него в башне и спасать от его любовниц, он всех троих выселит во дворец.
        - Даже твой отец с ними совладать не может?
        - Может, но не хочет облегчать Элору жизнь.
        - Боится, что тот ещё одну приведёт?
        - Есть немного, - пожимает плечом Арен и тут же обнимает меня, шепчет на ухо: - Но со мной таких проблем не будет: мне нужна только ты.
        Ну какая девушка не захочет услышать такое от своего мужчины? С улыбкой приподнимаюсь на цыпочки, крепче прижимаюсь к Арену и прикусываю его шею. Родной пряный запах кружит голову, и больше не хочется думать ни о чём.
        Не знаю, сколько бы мы так стояли, если бы волкооборотень в жёлто-чёрной робе не собрался куда-то.
        - Простите, - бормочет он, проходя мимо нас. - Я ничего не вижу, ничего не слышу.
        Закусив губу, чтобы Арен не вздумал отвлечь меня поцелуем, провожу пальцами по золотому узору вокруг пуговиц его камзола. Щёки горят, но я постепенно успокаиваюсь.
        - Делу время, потехе час. Мы пришли проведать дедушку, - напоминаю тихо, а сама не могу сдержать улыбку. - Потом я должна поговорить с оружием. И только после этого, если будет не слишком поздно, можно обниматься и миловаться.
        - Только после этого? - трагично спрашивает Арен.
        - И чуть-чуть в промежутке. - Коснувшись пальцем кончика его носа, выворачиваюсь из объятий и пробегаю к покоям с восстановительными капсулами.
        У порога Арен успевает куснуть и поцеловать меня в шею. Просто молниеносно!
        В царство самих капсул вхожу чинно и размеренно. Вечерний сумрак разрежён подсветкой на капсуле дедули. Я надеялась на его пробуждение, но дедуля, почти неразличимый за узорами магических печатей на стекле крышки, безмятежно спит. А в кресле неподалёку, обнимаясь с книгой, посапывает один из целителей.
        - Не буди его, пусть человек отдохнёт, - шепчу хмурому Арену, уже шагнувшему к целителю, и касаюсь холодного стекла капсулы.
        Так хочется рассказать дедуле обо всём. И спросить совета. Дедушка бы подсказал, о чём стоит рассказывать, а о чём умолчать. Он общался с Видаром и может знать что-нибудь важное о Пат Турине. И он просто достоин узнать, что его внучка - избранная дракона и скоро выходит замуж.
        Жаль, об осуждении другой его внучки за покушение на убийство ему тоже придётся узнать.
        - Что не так? - Арен гладит меня по спине. - Вроде твой дедушка в порядке.
        - Да. - Погладив стекло, отступаю от капсулы. - Он в порядке. Я просто подумала об Элиде…
        Арен обнимает меня со спины, кожа его подкрашивается падающими от капсулы отсветами.
        - Лера, она совершила преступление и наказана за дело.
        - Но она моя двоюродная сестра, и это… не даёт мне покоя. Эти девушки считали, что твой выбор несправедлив, они напали на меня потому, что я чужая для этого мира, без семьи, а получается…
        - Ты принадлежишь этому миру. И в любом случае судить мой выбор не им, они не вправе решать за меня.
        - Но получилось так… нелепо.
        Развернув к себе, Арен обхватывает моё лицо ладонями, заставляет посмотреть в свои мерцающие золотом глаза.
        - Лера, они могли убить тебя, и этого я им никогда не прощу.
        Опускаю взгляд:
        - Но Элида моя двоюродная сестра. Я могла бы…
        Накрыв мои губы пальцем, Арен напоминает:
        - Ты им уже помогла. Но они должны расплатиться за своё преступление, чтобы понять, что так поступать нельзя.
        - Их лишили семей… Тяжкий труд, почти рабство - это ещё можно понять, но лишать семьи слишком жестоко.
        - У вас, на Терре, так не делают, да?
        - Не делают, - понуро соглашаюсь я и сосредотачиваюсь на отражающихся в окнах огоньках капсулы. - Семьи могут навещать осуждённых, переписываться с ними.
        - Лера-Лера, - вздохнув, Арен ведёт меня к двери. - Ты слишком добрая.
        - Дедушка захочет познакомиться с Элидой.
        - Уверена? Она хотела тебя убить.
        Морщусь. Не знаю я, ничего не знаю: дедуля - такой, каким я его помню, - склонен прощать, видеть в людях хорошее, надеяться, что доброе отношение изменит человека. Но таким он был на Земле, не имея воспоминаний об Эёране. Вдруг забытая часть личности кардинально его изменит? Вдруг он посчитает мотивы Элиды и её подруг достаточно вескими? Ведь у неё не на пустом месте родилась неприязнь к чужакам…
        - Лера, - Арен останавливается, и я с удивлением замечаю, что мы уже не в крыле целителей, а в ведущем к нему светлом коридоре. - Что тебя беспокоит?
        - Новые родственники и их отношение, - признаюсь я.
        - Лера, ты вернёшь им главу рода, а браком со мной - величие самому роду. Хотя бы за это они должны быть тебе благодарны.
        - Но я лишила их Элиды.
        - И спасла их от последствий её преступления. В любом случае их отношение к тебе по-настоящему можно узнать только пообщавшись с ними. Когда, кстати, ты хочешь объявить о родстве с Флосами?
        - Когда очнётся дедуля.
        - Трусишка, - Арен целует меня в висок. - Ладно, ты сейчас с оружием поговоришь…
        Мне становится не по себе: как на этот раз оружие меня примет? Будет хоть палаш общаться?
        - …а потом мы сделаем кое-что, что почти наверняка поднимет тебе настроение.
        - Будем целоваться? - рассеянно уточняю я.
        - Целоваться мы будем обязательно, - Арен утыкается в шею. - Но я сейчас о другом.
        - О чём?
        - Как только поговоришь с оружием - узнаешь.
        - Хоть намекни!
        - Не-е-ет. Сначала поговори с оружием.
        Оружие… обращаться к нему страшновато, но любопытство распускается во мне буйным цветом, и я уже хочу поговорить с ним, чтобы скорее узнать задумку Арена. Почти хочу: сталкиваться с упрямой стороной себя не слишком приятно.
        - Быстрей начнёшь, быстрее закончишь, - напоминает Арен, и мы бодрее шагаем в сторону его башни.
        Глава 18
        Свет магических сфер смешивается со спокойным золотым сиянием палаша. Большой пистолет мерцает, отсветы его блеклой золотистости пляшут на полированной столешнице. А маленький… в его свете слишком много холодной синевы. Не уверена, что нам стоит нарушать предписание Дариона…
        - У тебя всё получится, я подстрахую. - Арен сжимает мои плечи и, поцеловав макушку, отступает от кресла.
        Кажется, он прислоняется к стене. Убеждаюсь в этом, когда выхожу из тела, заполняя собой пространство жёлтой гостиной. Следящий за оружием Арен, судя по концентрации магии вокруг него, готов в любой момент вмешаться. Надеюсь, этого не понадобиться, и ментальным общением вместо обычного я хуже не сделаю.
        - Добрый вечер, - обращаюсь к оружию.
        Палаш отзывается неожиданно женским голосом:
        - И тебе доброго вечера…
        - А… - не знаю, как мягче спросить о внезапной смене пола. - Э… у тебя очень приятный голос, почему он изменился?
        - Из-за размера, - шепчет палаш.
        От изумления я проваливаюсь обратно в тело. Снова растворяюсь, чтобы уточнить:
        - Как это связано?
        - Ну… - Палаш издаёт тяжкий вздох. - Для мужчин важен размер, сама понимаешь. И мой становился проблемой в общении.
        Нет, пока не понимаю.
        - Мне-то всё равно, - продолжает рассуждать палаш. - И размер, и способ обращения: всё это уже неважно. Но некоторым так трудно меняться. Нужно отнестись к ним снисходительно. А девочкам большой размер можно.
        Для мужчин важен размер… до меня доходит, о чём речь. Оглядываю пистолеты и палаш. Он в разы больше даже самого большого… и если для пистолетов размер до сих пор имеет значение, то тут можно только посочувствовать. Но хотя бы палаш у меня разумный.
        - И как мне тебя называть? - спрашиваю у… неё?
        - Рассекающая подойдёт.
        - Согласна, весьма говорящее имя.
        - Я тоже так подумала.
        Палаш умолкает. Пистолеты и не думают поддержать разговор. Зато на фоне сознания гудят голоса из памяти гостиной, но отвлечь себя я не позволяю.
        - Может, вы хотите взглянуть на Эёран? - предлагаю несмело.
        - Было бы неплохо как-нибудь посмотреть, - без особого энтузиазма отзывается Рассекающая.
        Не дождавшись ответа, спрашиваю у пистолетов:
        - А вас как называть?
        Молчат.
        Полчаса я расписываю прелести Академии и дворца, надеясь пробудить в них хоть толику любопытства, но добиваюсь лишь вяло-вежливых хмыканий Рассекающей.
        Но курочка по зёрнышку клюёт.
        - Спасибо, Рассекающая, - благодарю напоследок.
        Оказавшись в теле, шумно вдыхаю. Арен опускает ладони мне на плечи и склоняется к уху:
        - Как?
        - Имя моего палаша - Рассекающая, она просто прелесть.
        - Хорошее имя, - нарочито громко произносит Арен. - Я рад, что у тебя есть Рассекающая, она просто великолепна.
        Сияние палаша усиливается. А маленький пистолет аж темнеет. Ну и чем он похож на меня? Я не огорчаюсь, когда кого-то хвалят!
        - Да и остальные недурны, - продолжает Арен. - Жаль, характером не вышли. А может, просто боятся? Ведь тебе такие свершения предстоят, ух! Но Рассекающая им потом расскажет.
        Он тянет меня к окну. Сотни разноцветных огней в саду подсвечивают дворец и ажурные шары беседок, кусты и газоны.
        - Да, возможно, она будет настолько добра, - Арен раскрывает створки, впуская внутрь благоухание цветов, - чтобы поведать остальным все самые интересные подробности… А может, и не будет. Придётся им тогда выспрашивать детали.
        Взобравшись на подоконник, Арен помогает мне сесть рядом. Разговаривает будто сам с собой:
        - Рассказ, конечно, хорошо. Но всегда лучше увидеть самому. Да, Лера?
        - А? Да.
        Цветами пахнет просто одуряюще, прохлада ночного воздуха приятно остужает лицо.
        Арен, распахивая крылья, выпрыгивает и зависает напротив окна, кивает в сторону. Оглядываюсь: вокруг оружия сверкает магия, уплотняется, переливается всеми цветами радуги. Рассекающая сияет ярче пистолетов.
        - Идём, Лера, не будем им мешать.
        Раскрывая крылья, шагаю в пустоту - и меня подхватывают ароматные потоки воздуха, удерживают на высоте.
        В небе мерцают тысячи звёзд.
        - А сейчас мы посмотрим на муки нашего мишки. - Арен усмехается. - Только тихо.
        - Какого мишки?! - выкрикиваю, борясь с поднявшимся ветром.
        Но Арен прижимает палец к губам и устремляется к приветливо сияющей несколькими окнами башне Элоранарра. Я - за ним.
        Хочет посмотреть, как Дарион развлекает дракониц брата? Но почему думает, что это поднимет мне настроение? Или уже подсматривал и знает, чего можно ожидать?
        Поманив рукой, Арен подлетает к одному из окон. Жёлтый свет вспыхивает на золотых крыльях. Почти мгновенно Арен повисает на стене, распластывается по ней, как заправская летучая мышь. Ну, точно у него большой опыт подглядывания в окна!
        Арену хорошо, он опытный подсматривальщик и с когтями, зацепился за стену - и смотрит. А мне как? Разве что за него держаться.
        Повиснуть на висящем на стене драконище - тот ещё воздушный манёвр. Удобно подлетаю только с пятого раза, вцепляюсь ему в плечи. Арен оттопыривает бёдра, давая обхватить его ногами. Под золотыми когтями скрипят камни.
        - Не упадём? - шепчу сдавленно.
        - Нормально всё, - бормочет Арен.
        Убедившись, что падать не собираемся, вытягиваюсь над головой Арена и заглядываю в угол окна.
        Сидящий на диване Дарион с одной стороны подпёрт рыжей Диорой, с другой - темноволосой Вейрой. Драконицы наматывают на пальцы длинные пряди его волос и что-то говорят… Элоранарру, устроившемуся на софе практически в объятиях белокурой Сирин. Тот мрачен, глаза нервно посверкивают. Он пристально следит за Дарионом, словно тот виноват в поведении Вейры и Диоры.
        - Драконы очень ревнивы, - шепчет Арен. - Элор уже заводится. Но ему гордость не позволяет признать, что в нём играет собственнический инстинкт.
        - А Дариона тоже гордость здесь держит? - Вдыхаю медово-сандаловый аромат волос Арена, трусь о его макушку.
        - Элор - принц, от его приглашений отказываться не принято. Хотя Дарион раньше отказывался иногда: по каждому зову спасать Элора никаких нервов не хватит.
        Вейра, опираясь локотком на широкое плечо Дариона, шепчет ему на ухо. У Элора вздёргивается губа, обнажая клык.
        - Слушай, а зачем они это делают? - С искренним непониманием наблюдаю, как рука Диоры ложится на колено Дариона и проскальзывает по бедру почти до паха. - Зачем злят Элоранарра? И почему он это терпит?
        - Говорит, им нравится после этого мириться. Но я не понимаю, зачем специально ссориться, чтобы потом мириться.
        А я догадываюсь, зачем: была у меня подруга школьная, со своим парнем вечно провоцировали друг друга на ревность и ссоры, чтобы потом бурно воссоединиться. Похоже, Элоранарр со своими дамами мирится или в темноте, или при хорошо закрытых окнах, чтобы Арен не узнал раньше времени такие нюансы взрослой жизни.
        С мученическим выражением лица Дарион передвигает ладонь Диоры к колену. Спасает прядь своих волос с пальца Вейры. Не хватает только Халэнн… Она устроилась в дальнем углу - в единственном кресле. Судя по форме и цвету, оно принесено из другой комнаты. Читает знакомую тёмную с серебром книгу - «Исповедь архивампира». Похоже, Халэнн настолько привыкла к такому цирку с конями, что просто его не замечает. Нервы у неё железные! Я бы так не смогла.
        Насупив брови, выпятив подбородок и нижнюю губу, Дарион сматывает вторую прядь с пальца Диоры… Вид у него и впрямь забавный: такой громадный медведище, обвешанный изящными девушками. Вейра опять подхватывает прядь его роскошных волос и, воркуя, наматывает на палец. Из носа Элоранарра вырываются струйки дыма.
        - Сейчас начнётся, - обещает Арен.
        Диора прижимается к громадному бицепсу Дариона и опускает ладонь ему на грудь.
        Взревев так, что задребезжали стёкла, Элоранарр подскакивает с дивана. Обдав сидящих напротив дымом, закидывает Диору на плечо. Вейра кокетливо жмётся к Дариону, но Элоранарр дёргает её к себе и закидывает на второе плечо.
        Рыча и урча, кивком головы указывает Сирин на дверь и направляется туда. Висящие на его плечах Вейра и Диора, улыбаясь, поднимают руки и в хлопке соединяют ладони.
        - Ему для здоровья такие тяжести таскать не вредно? - уточняю на всякий случай: вдруг Элоранарра спасать надо.
        - Он же не Дариона поднял…
        С видом полного блаженства Дарион выдыхает и откидывается на спинку дивана. Его ножищи взвиваются вверх, а он заваливается на спину вместе с опрокинувшимся диваном.
        Прыснув со смеха, прижимаюсь лбом к затылку Арена. Нет, я не должна смеяться, но… но… Заглядываю в окно: Дариона поднимают Сирин и Халэнн. А Элоранарр что-то вещает, придерживая висящих на плечах Вейру и Диору за ноги. Сирин уходит следом за ними.
        Халэнн что-то насмешливо говорит Дариону и кивает на диван.
        - Держись крепче, - шепчет Арен и, цепляясь когтями, перебирается выше. Миновав одно окно, другое, третье, пробирается к самому верхнему, приникает к тёмному стеклу.
        - Нет, опять закрыто, - тянет разочарованно.
        И хорошо, что закрыто: вдруг из-за увиденного Арен от стены бы вместе со мной отвалился.
        ***
        Чуть позже, засыпая под счастливое урчание обнимающего меня Арена, я с улыбкой думаю, что день выдался очень насыщенным. Но следующий день показывает, что это была только разминка.
        Глава 19
        Утро начинается с рыка Арена:
        - Уйди отсюда! А ну слезь!
        Разлепив веки, мгновенно просыпаюсь от инфернального зрелища: лежащий рядом Арен держит на вытянутых вверх руках и ногах огромную мохнатую Пушинку. Солнце золотит обоих.
        - Оиии, - Пушинка, раскинув лапы в стороны, висит на конечностях Арена, смотрит влюблённо.
        И поглощает магию.
        - Хватит жрать! - командую строго.
        И Арен, и Пушинка смотрят на меня одинаково удивлённо. Хвост Пушинки покачивается из стороны в сторону, разбрасывая вокруг искорки пылинок.
        - Простите. - К лицу приливает кровь. - Вырвалось.
        - Она поглощает мою магию?
        - Да.
        - Так и думал, - спокойно отзывается Арен. - Я же из нас двоих самый питательный.
        Пушинка расслабляется. Арен резко сбрасывает её с кровати, но мохнатая тушка мгновенно втискивается на край постели и утыкается мордой ему в ухо. Арен подкатывается ко мне и обнимает, бормочет в шею:
        - Нам нужна ещё одна кровать.
        Мохнатая лапа накрывает обоих.
        - Очень большая кровать, - Арен обхватывает меня ногой, урчит в шею, и я вся до кончиков пальцев покрываюсь мурашками.
        - ‘лакончики. - Пушинка облизывает нас громадным влажным языком.
        - Фу! - взвиваемся мы одновременно, а Пушинка… кряхтит и фыркает, сотрясаясь от смеха.
        А свалившись с кровати, смеётся ещё больше. Мы с Ареном переглядываемся. У него после облизывания на волосах влажный хохолок. Не выдержав, сдавленно хихикаю. Кажется, нега в постельке отменяется: надо умываться. А Пушинка знай смеётся. Вредина!
        ***
        Нежась в пронизывающих окна лучах солнца, я намазываю масло на тёплый ломоть. Запах свежего хлеба придаёт завтраку какой-то особый уют, а мыслям - ностальгическую неспешность…
        Резкий голос Арена выдёргивает меня из мечтаний.
        - Надо поторопиться. Отец через метку сообщил, что Эзалон согласился взломать щит. Отец будет с Лином, поддержать там… - Арен взмахивает вилкой над омлетом с зеленью.
        Поддержать - это хорошо, правильно. Линарэну сейчас тяжело, и участие отца поможет легче перенести свалившиеся на него ужасы.
        - …попросил в это время присмотреть за мамой. И раз уж отец соизволит наконец допустить нас к ней, мама поможет тебе разобраться в даре Видящей. Но сначала надо переговорить с оружием.
        - Пф! - Пушинка, оккупировавшая софу, переворачивается на спину и обнимает собственный хвост.
        - Тебе бы, - Арен указывает на неё вилкой, - тоже не мешает познакомиться с оружием Леры, пообщаться, объяснить, что к чему.
        Бормоча что-то невнятное, Пушинка отворачивается от нас и свешивает задние лапы и хвост через подлокотник…
        - Арен… кажется, пора мебель менять, - осторожно замечаю я. - На что-нибудь побольше. И покрепче, а то как бы Пушинка не повторила подвиг Дариона.
        Ухо с золотой кисточкой разворачивается к нам.
        - Если она продолжит расти, не только мебель, нам и башню менять придётся, - беззаботно отзывается Арен и приступает к омлету.
        Пожевав хлеб с насыщенно сливочным маслом, поворачиваюсь к софе:
        - Пушинка, а ты собираешься ещё расти?
        - Угумр.
        - Точно башню менять придётся, - кивает Арен, и не похоже, что его это сильно огорчает.
        ***
        Жёлтая гостиная в свете солнца кажется золотой.
        - Доброе утро, мои дорогие! - здороваюсь с порога и сразу замечаю подвижки: большой пистолет светится ровно.
        Надо брать быка за рога! Быстрее сесть и выпустить сознание, поговорить. Я бросаюсь к креслу, но цепляюсь за ножку, и пальцы простреливает болью. Арен мгновенно подхватывает меня на руки:
        - Осторожнее, Лера. - Усаживает на жёлтое сидение и обхватывает ногу, дует на ноющий палец. - Босиком тебя нельзя отпускать.
        - Да, и тут приключения нашла, - усмехнувшись, прячу раскрасневшееся лицо в ладонях. - Понимаю, это глупо… но я волнуюсь перед встречей с твоей мамой.
        - Почему? - недоумение Арена такое искреннее, что я опускаю руки и невольно улыбаюсь.
        - Вдруг не понравлюсь?
        Приподнявшись, Арен оказывается со мной лицом к лицу, шепчет:
        - Ты не можешь не нравиться.
        На что маленький пистолет отвечает вспышкой голубоватого сияния.
        - Кое-кто с тобой не согласен, - киваю на стол за спиной Арена. - Но давай продолжим: мне кажется, не стоит заставлять твоего отца ждать, ведь тогда ждать придётся и Линарэну, а для него это мучительно.
        - Да. - Арен мягко целует меня в губы и отступает за спину.
        Близость Арена, сияние его уплотнившейся магии вселяют уверенность. Как и то, что Пушинка, отказавшаяся идти с нами, подсматривает за оружием в приоткрытую дверь. Золотые полумесяцы ярко сияют на чёрном меховом фоне. Вот вредина любопытная, нет бы показаться остальным, открыто меня поддержать…
        Вдохнув и выдохнув, откидываюсь на спинку кресла и выпускаю сознание.
        - Как провели ночь? - спрашиваю ласково.
        - А что здесь интересного может быть ночью? - ворчит большой пистолет. - Лежали, ничего не делали. Ты вроде нас для дела вызвала, где оно?
        - Сначала надо, чтобы мы показали себя, - женским голосом отзывается палаш Рассекающая. - В какое дело нас брать, если некоторые и пообщаться не соизволят.
        - Ты так это говоришь, будто во всём виноват я. А я, между прочим, за дело её отругал: не имеет она права нами распоряжаться.
        - Не имею, но мы можем сотрудничать к взаимному удовольствию, - напоминаю поспешно. - Со мной вы сможете посмотреть на Эёран, узнать много интересного. Спасать существ.
        - Ха, - большой пистолет разгорается ярче, - да ты до кресла дойти не можешь без травм, кого и как спасать собралась?
        Маленький пистолет усмехается.
        - Она на встречу с будущей свекровью собирается, - шепчет Рассекающая. - Можно простить некоторую нервозность.
        - Одинокая праведная жизнь - лучшая защита от тёщ и свекровей!
        - Спасибо за совет, - умудряюсь произнести без иронии. - Скажите, пожалуйста, как мне вас называть? Хотелось бы со всем уважением обращаться.
        Помедлив, большой пистолет гордо произносит:
        - Пронзающий.
        - Отличное имя, сильное, - соглашаюсь я… хотя простреливающий подошло бы больше, но его право называться так, как пожелает.
        - Рассекающая и Пронзающий… прекрасные имена для великолепного оружия. Уверена, вас запомнят надолго.
        Оба моих сговорчивых оружия довольно сияют.
        Я уже почти праздную победу, но тут Пронзающий строго произносит:
        - А теперь, милочка…
        И зачитывает лекцию о свободе воли и уважении к окружающим независимо от их возможностей и собственной силы.
        - Прежде, чем что-то делать, ты должна думать о том, как себя почувствуют те, на кого направлены твои действия, - напоминает он, и я соглашаюсь.
        …
        - У слабых такие же чувства, как у сильных, они достойны уважения, - вещает Пронзающий.
        …
        - Сила - это не только власть, но и ответственность, ты должна помнить о справедливости.
        …
        - Применять силу ради своей выгоды только потому, что можешь - бесчестно.
        …
        - Независимо от своего положения в обществе, ты должна с уважением относиться к чувствам и желаниям окружающих.
        Я думаю так же, но прервать тираду не пытаюсь, чтобы Пронзающий не подумал, будто мне безразличны его слова. Наоборот, стараюсь открыть свои чувства, показать, насколько согласна, насколько эта позиция мне близка. Я почти готова поделиться примерами из своей жизни, но останавливаюсь: вдруг рассказ о том, как Арен выбрал меня ещё до отбора, настроит их против него? Лучше не рисковать.
        - Спасибо, что напомнил мне эти важные вещи, - благодарю я рассиявшегося Пронзающего.
        Его младший брат, увы, по-прежнему тёмен и неприветлив.
        - Рассекающая, надеюсь, скоро мы сможем потренироваться вместе.
        - Я тоже на это надеюсь.
        Распрощавшись с ними, под руку с Ареном выхожу из золотисто-жёлтой гостиной в лёгкий сумрак лестничных пролётов. Пушинки и след простыл.
        Поднявшись со мной на десяток ступеней, Арен тихо интересуется:
        - Как, получилось? Они согласны работать с тобой?
        - Большой пистолет согласен… Арен, как ты догадался, чем соблазнить оружие?
        - Обычно девушки любопытны, а они отражение тебя.
        - Мои пистолеты - мальчики.
        - Что ж, мужчины тоже бывают любопытными.
        Сказал тот, кто ползает по стенам, чтобы подсмотреть за ужинами в башне брата. Я едва сдерживаю смех.
        - Что тебя забавляет? - Арен заглядывает мне в лицо.
        Дыхание перехватывает, я застываю, потрясённая тем, как невероятно красиво золотится магия в радужках его глаз, будто там целая Вселенная…
        Во рту пересыхает, я сглатываю, и эта золотая Вселенная поглощает меня, когда Арен наклоняется для поцелуя.
        ***
        Гостиная сразу подавляет своей суровой напыщенностью в стиле ампир, многочисленными деталями, завитками, узорами лепнин и панно, густотой цвета.
        - Опаздываете, - чеканит император и поднимается с дивана из чёрного дерева и алого бархата.
        - Прости, - Арен склоняет голову, но вид у него для раскаивающегося слишком довольный.
        - Они молоды, куда им думать о времени, у них другое на уме. - Ланабет отступает от напольной вазы с белоснежными розами. Вокруг императрицы рассыпается золотистая магия, касается всех предметов вокруг, точно щупы, и нас с Ареном тоже касается.
        Шурша белым атласом платья, Ланабет направляется прямо к нам, и если бы не густая сеть кружева полумаски, можно было бы подумать, что она нас видит.
        У Ланабет нет безумного очарования Заранеи, поэтому её улыбка и тёплое приветствие не спасают меня от волнения.
        Наклонившись ко мне, Ланабет шепчет:
        - Я не кусаюсь.
        - Спасибо, я догадываюсь… - брякаю в ответ, после чего хочется постучаться головой о что-нибудь твёрдое.
        Ланабет лишь улыбается. Мне определённо надо успокоиться: она та же женщина, которую мы спасли с императором, она переживает за судьбу не самого дружелюбного мира, что говорит о её доброте… Наверное, это какой-то первобытный инстинкт - бояться разочаровать семью избранника.
        Император подступает к нам, внезапно охватывает Ланабет крыльями и прижимает к себе, шепчет ей на ухо, жмурясь, чтобы висюльки заколок не лезли в глаз:
        - Не перетруждайся. Я скоро.
        - Не скоро, а столько, сколько нужно. - Ланабет, приподнявшись на цыпочки, целует его в подбородок. - Арен за мной присмотрит, а ты присмотри за Лином. И передай ему, что мы все желаем ему хорошего самочувствия. Мы ждём его возвращения и будем рады, когда он снова окажется среди нас. Именно скажи, а не думай, будто он должен сам это понимать. Иногда нужно говорить.
        - Понимаю, не маленький, - ласково ворчит император.
        Ланабет улыбается милейшей улыбкой, и он по пути к двери с резным узором несколько раз оглядывается.
        Но едва прикрывает за собой створки, улыбка Ланабет исчезает, она разворачивается к нам, точнее - прямо ко мне.
        - Я бы предпочла мило с тобой поболтать, но ситуация не располагает к праздности: ты единственная Видящая, поэтому должна овладеть даром в совершенстве. Тем более что наши враги крайне заинтересованы в полном уничтожении тех, кто способен видеть структуру магии.
        Кто бы мог подумать, что эта хрупкая и ласковая на вид женщина может быть жёсткой? Точно не я.
        Она командным тоном отправляет Арена в дальнее кресло. Не удовлетворившись этим, добавляет:
        - И отвернись к окну, не отвлекай Валерию взглядами.
        - Но мама…
        - Никаких «но»! Ей нужна концентрация на деле, а не на романтике.
        Она - Санаду и Дарион в одном лице.
        - Валерия, садись сюда.
        Я молниеносно сажусь в кресло и, как примерная ученица, складываю ладони на коленях. Магия Ланабет скользит по мне, вокруг нас.
        - Дар Видящих не статичен. Острота восприятия зависит от общего состояния, количества наполняющей тело магии, опыта. Грубо говоря, существуют три фазы: не видение, обычное видение и абсолютное видение. Вспышки и потоки магии, которые ты сейчас наблюдаешь - обычное видение. Ты воспринимаешь магию определённой плотности, если она разрежена сильнее, связей и потоков ты не заметишь. При нервном возбуждении чуткость восприятия повышается, но не настолько, чтобы дойти до уровня абсолютного видения. Если ты физически и магически ослаблена, восприятие притупляется.
        - Всё понятно, - киваю я.
        - Сейчас способность только формируется, чуткость восприятия со временем повысится, тогда тебе понадобится умение не видеть, - внезапно улыбается Ланабет. - У тебя и сейчас должно слишком мелькать перед глазами, а в будущем дойдёт до того, что ты не сможешь разглядывать лица сильных магов - настолько загородит их магия. Это неудобно.
        Кошусь на Арена. Было бы трудно с ним общаться, не видя лица. Наверное, при таком чутком зрении не только лица не видны, но и некоторые предметы.
        - Принцип работы по усилению и ослаблению способностей Видящих схож с усилением и ослаблением мышц магией.
        От Ланабет к ближайшему пустому креслу выстреливают золотые потоки магии, паркет под ножками приподнимается, изгибается волной, и по ней кресло соскальзывает ближе к моему, застывает напротив. Пол выравнивается. Взяв с сидения книжечку и усевшись, Ланабет вытаскивает из атласных складок белый кристалл в золотой ажурной оплётке.
        - Развитие способности - тонкая работа, в которой сложно опираться лишь на учебники, ведь они не проверят правильность выполнения манипуляций. - Ланабет по закладке раскрывает книжечку на странице с магической печатью, нарисованной на лбу схематичной головы, словно третий глаз. - К сожалению, я не смогу следить, насколько правильно ты всё выполняешь. В этом кристалле записаны мои воспоминания об ощущениях при управлении даром. Они несовершенны: со временем память притупляется, да и щит правителей мешает записывать даже ощущения. Но это самый быстрый способ показать, что именно делать.
        - Как пользоваться кристаллом?
        - Сначала изучи печать мгновенного усиления, - Ланабет протягивает книжечку. - Она позволяет увидеть магию всего диапазона плотности, но это большая нагрузка, поэтому через некоторое время мозг совсем перестаёт воспринимать магию. Время восстановления зависит от опыта, твой разум к такому не привык, будет короткий период абсолютного видения и долгое восстановление. Сначала потренируйся укладывать магию в печать на картинке, а потом надо будет выстроить её на лбу и направить свечение внутрь головы. Как ощущается последнее - изучишь по кристаллу, для этого его надо сжать в ладонях, приложить ко лбу и наполнить магией.
        Звучит не слишком сложно, но на практике управлять магическими потоками так, чтобы они складывались в тонкий узор, весьма сложно - это не для огненного щита просто всё магией залить и поджечь.
        Ещё сложнее из-за того, что Арен и Ланабет ждут, когда у меня получится. С каждой минутой их молчаливая надежда давит всё сильнее. Потоки магии, только-только укладывающиеся в часть узора, подрагивают и расползаются.
        - Не волнуйся, - Ланабет, обдав меня потоками магии, накрывает ладонью мою стиснутую на подлокотнике руку. - Не спеши. Это как рисование, ты же умеешь рисовать узоры.
        Да, но почему-то как узор для рисования я эту печать не рассматривала. А так действительно легче: представлять, что карандашом вывожу рисунок на бумаге. Потом надо будет научиться создавать его цельно, как штамп, чтобы применять печати быстро.
        После двадцати удачных воссозданий рисунка Ланабет наконец даёт кристалл с воспоминаниями о своих ощущениях. Они накатывают на меня призрачной дрожью, щекотным ощущением того, как магия от источника перетекает на лоб, проникает в глаза и мозг, узором печати пронзает его до затылка, насыщая затылочную долю, ускоряя и усиливая её так, чтобы увидеть всю магию.
        Ощущение почти жуткое, от испуга я немного теряюсь. Но развить способности Видящих - мой долг сейчас, я не вправе отступать.
        - Попробуй сначала нанести печать на лоб, потренируйся, а потом…
        Стук в дверь резок, как выстрел. Дарион в чёрном мундире шагает внутрь:
        - К нам делегация правителей вампирских кантонов. Говорят, по срочному делу. Очень срочному.
        Ланабет поднимается:
        - Кар с Лином, не будем их отвлекать. Делегацию приму я с Ареном и Валерией. Небесный зал. Через сорок минут. Валерия и Арен, приведите себя в надлежащий вид.
        Мало того, что она после долгого отсутствия ничуть не боится принять таких высоких гостей, она ещё как-то узнала, что Арен сегодня в простых кожаных штанах и рубашке с жилеткой, а я на тренировку собралась в платье без украшений.
        - Поторопитесь, - командует Ланабет. - Архивампиры до вредности пунктуальны.
        Арен подхватывает меня под руку и ведёт к окну. Мы перелетаем между дворцом и башней, тут же бросаемся в гардероб, где среди роскошных нарядов Арена висят и мои.
        Под потолком разгораются магические сферы, озаряя всё это великолепие.
        - Бери тёпло-оранжевое, - Арен указывает на платье почти кораллового цвета с набивным растительным узором. - В небесном зале будет смотреться идеально.
        Сам он выбирает сюрко ближе к красному цвету, тёмно-бордовые, почти чёрные, штаны и рубашку. Вытягивает из стены ящик с коронами. Парными коронами: мужскими и такими же женскими! Выбирает нам золотые с коралловыми веточками вместо зубцов.
        - Но… когда успели сделать парные? - Магией затягиваю корсаж на платье.
        - Их всегда делают парными, - Арен надевает корону и идёт ко мне со второй, поменьше. - Для будущей избранной. Потом магией подгоняют размер.
        - То есть у каждого состоятельного дракона украшения сразу делают на двоих?
        - Да.
        Как, наверное, невыносимо тоскливо, когда избранной всё нет и нет.
        Арен проводит ладонью по моим волосам, приглаживая их магией. Надевает корону, чуть поправляет, чтобы сидела ровнее и отступает, разглядывая. Улыбается:
        - Идеально. Ты просто создана быть моей.
        - Похоже на то, - оглаживаю его широкие плечи.
        - Полетели, - Арен протягивает мне руку.
        ***
        Пастельные голубые и лазурные оттенки добавляют необъятности огромному небесному залу, исчерченному сетью магических потоков и печатей. Когда мы заходим, три золотых трона опускаются в постамент, а два передвигаются к третьему. Над ними вспыхивает хоровод сфер.
        Новое платье Ланабет напоминает горящий костёр, корона с рубинами источает магический свет. Императрица садится на самый большой из оставшихся тронов. У Арена трон поменьше, мой ещё чуть меньше, но сам факт, что у меня теперь свой трон… впечатляет.
        Магия Ланабет окутывает нас, её голос полон властных, непререкаемых нот:
        - Садитесь.
        В фильмах правители на тронах выглядели впечатляюще. Не верится, что я тоже буду сейчас вся такая… царственная.
        - Надеюсь, мне ничего не придётся говорить, - шепчу Арену, но получается слишком громко.
        Ланабет улыбается:
        - Валерия, сейчас мы просто выясним, какое срочное дело привело их сюда.
        Арен ободряюще сжимает мою руку. Наверное, хорошо, что императора нет - я бы нервничала больше. А так - вдохнула, выдохнула, и практически готова.
        Дарион беззвучно подступает к трону Ланабет, его касается её магия.
        - Время, - произносит он.
        Всего один жест императрицы, и массивные лазурные двери распахиваются, открывая анфиладу разноцветных залов, опутанных магией защитных печатей.
        На том конце двери тоже распахиваются, в сквозной коридор вступают пять объятых серой дымкой фигур. За ними ещё пять. Между ногами гостей и полом сверкает дымная дорожка из магии, она придвигает вампиров к нам - в несколько секунд преодолевает громадное пространство, оставив позади нервно посверкивающие защитные печати.
        Архивампиры окутаны магией так плотно, что невозможно различить их лиц. Стоящего в первом ряду Санаду я опознаю только по короне с кристаллами. Слабее закрыты дымкой спутницы вампиров, и меньше всех - Ника. Выглядит она встревоженной.
        Глава 20
        Остановившись, пять архивампиров склоняют головы. Их спутницы приседают в глубоких реверансах. Гостей окутывает золотистая магия Ланабет, но серая дымка вокруг вампиров не даёт золотому свечению коснуться хозяев.
        Голос Ланабет разливается по залу:
        - Приветствую детей бога смерти Нергала, познавших его величие, и дочерей, познавших его милость, в золотом дворце стихий. Да будет ваш бог милостив к вам и далее, и да не прольётся дарующая вечность кровь.
        Вперёд выступает мужчина. Кажется, блондин, глава Эсганского кантона, с которым я познакомилась перед недосвадьбой, но не поручусь, что это так. Его высокий, режущий слух голос подтверждает мою догадку:
        - Родным и приёмным детям Великого дракона сильных крыльев и надёжных сокровищниц. Можем ли мы увидеть золотого правителя драконов?
        - Ваше появление неожиданно. Мой золотой супруг участвует в ритуале, прервать который не может. Но я буду его ушами, и ваши слова он узнает, едва станет возможно.
        - Мы прибыли внезапно, потому что дело, приведшее нас сюда, не терпит отлагательств.
        - Тогда не стоит тратить время на ожидание, - тон Ланабет не меняется, всё та же вежливая твёрдость. - Поговорить со мной - самый быстрый способ начать решение вопроса.
        - Если его можно решить, - женским голосом добавляет фигура из пятёрки архивампиров. Серая дымка магии не позволяет её разглядеть, но она точно в брючном костюме. Не помню, чтобы знакомилась с архивампиршей на попытке отпраздновать свадьбу, но, возможно, она прибыла в последний день.
        К ней поворачивается глава Эсганского кантона. Архивампирша продолжает:
        - Из Эёрана уходит магия. Санаду рассказал нам о демонах Культа и Безымянном ужасе, но мы хотим официального подтверждения империи и отчёта о предпринятых мерах. В ответ мы готовы предоставить информацию наших учёных о состоянии магии в Эёране. И военную поддержку.
        Глава Эсганского кантона качает головой.
        - Магия уходит в Пат Турин, - без всяких экивоков сообщает Ланабет. Архивампиры переглядываются. - К печати между нашим миром и миром демонов.
        - Почему вы ничего не сообщили?! - взвивается глава Эсганского кантона.
        - Проводим дополнительные исследования перед созывом представителей других государств. Исчезновение магии - не тот вопрос, который надо решать второпях. Но раз вы прибыли, мой золотой супруг сегодня же всё с вами обсудит. Желаете расположиться в покоях или подождёте в гостиной, саду?
        - Когда освободится Карит? - резко спрашивает глава Эсганского кантона.
        Голос Ланабет не изменяется ни на полтона:
        - В час дня он ответит на ваши вопросы и выслушает отчёты ваших учёных.
        - Мы вернёмся к этому времени, - надменно отвечает он.
        Серая дымка магии вокруг Санаду вздрагивает, выплёскивается в сторону призрачными буками: «SOS. Надо поговорить. Сейчас».
        - Простите, - подавшись вперёд, вспоминаю о своём статусе и вновь выпрямляю спину. Меня прожигают скрытые дымкой взгляды вампиров. - Прежде, чем вы уйдёте, я хотела бы переговорить с уважаемым профессором Санаду. Надо… спросить кое-что важное.
        Призрачные буквы развеиваются. Арен и Дарион бросают на меня короткие любопытные взгляды, но пытаются делать вид, что всё в порядке. Действительно спокойна только Ланабет:
        - Поговорите. Не думаю, что наши почтенные гости возражают против короткого разговора учителя и ученицы.
        Санаду шагает ко мне. Заметив короткий кивок Арена, поднимаюсь с трона и спускаюсь на несколько ступеней.
        Серая дымка стекает с Санаду, выплетая над плечом надпись: «Забери Нику». Сглотнув, перевожу взгляд на бледную Нику, затем на скрытое магией лицо Санаду, тихо начинаю:
        - П-простите, могли бы вы дать пообщаться с Никой? Можно ей здесь погостить? Она моя подруга, я очень соскучилась…
        Нелепо звучит, но если Санаду просит таким странным способом - дело серьёзное.
        - Хотите оставить меня без сопровождения? - насмешливо уточняет он. - Вот так ходи к драконам - всё заберут.
        Ланабет поддерживает мою просьбу:
        - Уверена, в своём кантоне вы найдёте достойных сопровождающих. А Никалаэда скоро к вам вернётся. Сделайте Валерии такой подарок на предстоящую свадьбу.
        - В подарке я отказать не могу. - Санаду протягивает руку, я вкладываю в неё ладонь, и тыльной стороны на мгновение касаются его прохладные губы. - Надеюсь, вы вернёте Никалаэду в целости и сохранности.
        - Обязательно, - снова поглядываю на Нику: на лице у неё такое облегчение, словно я её сейчас от смерти спасла.
        - Веди себя прилично, - Санаду грозит Нике пальцем. Оборачивается ко мне. - От сердца отрываю. Надеюсь, к нашему возвращению вы достаточно наболтаетесь.
        - Постараемся, - обещаю нервно.
        Вампиры с помощью своей магической дорожки почти мгновенно оказываются у дальних дверей, доведя охранные печати до нервного мерцания. Створки, вспыхнув золотым светом, закрываются за ними.
        Выдохнув, Ника бросается ко мне, обнимает.
        - Спасибо, спасибо, - шепчет судорожно.
        - Что случилось? - обнимая в ответ, улавливаю бешеный перестук её сердца. - Что там у вас произошло?
        Ника отстраняется. Серая магия вокруг неё беснуется, выплёскивается неровными кляксами, обнажая платье с серебряной вышивкой, ожерелье с источающими магию кристаллами, такие же браслеты.
        - Архивампиры чувствуют голод.
        Арен и Ланабет поднимаются одновременно.
        - Всё настолько плохо? - спрашивает Арен.
        - Боюсь, что да, - кивает Ника. - Они заметили снижение магического фона и до выяснения обстоятельств остановили вампиризацию. Но с тех пор ситуация ухудшилась: вампиры живут магией, в кантонах ослабление магического фона происходит быстрее, даже простые вампиры чувствуют себя неважно. Архивампирам требуется намного больше магии, у них появилось желание пить кровь, поэтому теперь они ходят с магическими кристаллами. И они приняли решение в случае усиления голода уничтожать младших вампиров. А я… я не просто младшая, я ещё обращена вне очереди, почти незаконно. Враги Санаду включили меня в первый список для ликвидации, а он говорил… в общем, единственный способ вывести меня из-под власти совета архивампиров - вхождение в твою личную гвардию, Лера.
        - Да, конечно, я согласна.
        - Мы поможем. - Ланабет опускается на трон. - Но у Санаду не будет проблем из-за твоего побега?
        - Ну… формально я не знаю о решении совета по плановому уничтожению. И Санаду с тех пор со мной без присмотра не говорил.
        - Тогда почему ты думаешь, что тебя собираются уничтожить? - Дарион облокачивается на трон. - Не выгоднее ли вампирам нарушить договорённости и пить кровь?
        - Они решили, что воевать с другими существами сейчас опасно, и приняли это решение без Санаду. Он предполагал, что его ожидает неприятный разговор, сохранить который в тайне его обяжут клятвой, поэтому спрятал меня под столом. Я слышала, как его известили о решении совета и предупредили, что я буду в числе первых жертв Нергалу.
        Дарион щурится:
        - Когда после этого он успел посоветовать тебе идти в гвардейцы Валерии, если без присмотра вы не говорили? Наверняка с вами находился менталист.
        Вскидываю голову: он что, ей не верит? После всего, что она сделала?
        - Проситься к Лере в случае неприятностей Санаду велел мне почти сразу после вампиризации.
        - Хорошо, - Ланабет чуть поворачивает голову. - Дарион, отправляйся в Академию, предупреди Дегона, что набор гвардейцев Валерии нужно провести срочно. Арен, устрой Никалаэду, прикажи управляющему обеспечивать её кристаллами магии. Валерия, продолжим занятия.
        - Я должен тебя охранять, - возражает Арен.
        - Сама справлюсь, не маленькая.
        - Мама, дай им хоть парой слов перекинуться…
        - Они уже перекинулись. Будет ещё обед. - Ланабет делает короткую паузу. - Будет много времени - если мы правильно расставим приоритеты.
        Ника вздёргивает брови. А Дарион строго произносит:
        - Считайте, что вы по-прежнему в Академии, и у вас занятия. У Никалаэды наверняка есть дела: уверен, она накопила много домашних работ.
        Щёки Ники покрываются розовыми пятнами:
        - Пожалуй, вы правы, мне ещё доклады писать и писать.
        - Арен выдаст доступ в библиотеку дворца. - Ланабет поднимается. - Валерия, идём.
        По лицу Арена видно, что он разрывается между здравым смыслом и желанием остаться, побаловать меня общением с Никой. Дарион ворчливо напоминает:
        - Арен, они успеют наговориться. Если у тебя много свободного времени, я найду, чем тебя занять. Хочешь?
        - Мне надо позаботиться о Никалаэде. - Арен указывает ей на дверь за тронами. - Прошу.
        - Потом поговорим, - тихо обещаю я.
        Ника улыбается:
        - Да… - Она вновь порывисто меня обнимает. - Безумно рада снова тебя видеть.
        - Ника…
        Нашим объятиям Ланабет не препятствует, наоборот, на её губах расцветает мягкая улыбка.
        Но едва мы возвращаемся в мрачноватую гостиную, где начиналась тренировка, Ланабет напускает строгий вид.
        Я вновь создаю рисунок печати на листе книжечки, потом, воспользовавшись принесённым слугой зеркалом, несколько раз повторяю печать у себя на лбу. И только когда удаётся держать чёткую структуру десять секунд, Ланабет позволяет через кристалл вновь ощутить её воспоминания и выполнить манипуляцию.
        Заклинание абсолютного видения похоже на взрыв. Глаза выжигает, мозг разрывает: всё слишком ярко, живо. Магия везде, она наполняет всё вокруг тысячами оттенков, пронизывает меня и пылающую Ланабет с чёрными провалами вместо глаз. Как в этом сиянии можно что-то действительно разобрать?
        Внезапно всё исчезает. В голове звенит, гудит, вибрирует, но мир… такой обыкновенный, и вокруг Ланабет нет ни капли магии, нет потоков и печатей на стенах и потолке. Обычный мир, к которому я привыкла за восемнадцать лет жизни, снова со мной.
        - Ох ты… - хватаюсь за голову. - Это было… Ничего же толком не видно, всё сияет. Как при этом можно что-то разглядеть?
        - Требуется опыт, умение пропускать неважное, сосредотачиваясь только на активных потоках магии. Пока восстанавливаешься, можешь ознакомиться с другими печатями. - Ланабет безошибочно указывает на отложенную на стол книжечку.
        - Вы ведь ориентируетесь с помощью магии?
        - Да. Это не так удобно, как зрение, но позволяет не теряться во всех этих пространствах, - Ланабет небрежно взмахивает рукой.
        Восхитительная женщина! Наверное, я бы не смогла так стоически перенести выпавшие на её долю испытания. Сердце переполняется грустью: как несправедлив мир и ужасны преступления Культа.
        Помимо схем магических печатей в книжечке содержится и теория.
        - Почему меня не начали обучать по этой книге? - спрашиваю удивлённо.
        - Ждали естественного укрепления дара, ведь некому было тебя направлять. - Ланабет, на миг замерев, поднимается с кресла. - С Лином уже закончили.
        Со всеми этими вампирскими делами из головы вылетело, что Линарэну ломали щит правителей и проверяли сознание на установки лже-Заранеи.
        От двери Ланабет зовёт:
        - Валерия, поспешим.
        Бросаюсь за ней. Ланабет уверенно шагает по залитым солнцем коридорам, сворачивает, спускается по лестнице с резными перилами, вновь сворачивает.
        - Лин живёт рядом с лабораториями, - поясняет она на ходу. - Точнее, большую часть времени он проводил в них, даже ночевал там, но официальные его покои находятся рядом с исследовательским крылом.
        Двери в покои Линарэна я опознаю по караулящим их гвардейцам.
        - Они для охраны самого Лина, - поясняет Ланабет, будто ощутив моё смутное беспокойство. - Всем принцам положен караул у дверей личных покоев.
        Падающий в окно солнечный свет отражается в рубинах короны Ланабет, рассыпается вокруг алыми бликами. Я бросаю взгляд на улицу… К дворцу шагают Арен и Ника, протирающая сковороду платочком.
        Поймав мой взгляд, Арен прижимает ладонь к сердцу, и в мыслях раздаётся тёплый голос: «Оказывается, Ника по совету Санаду закопала свою сковороду в саду. Сейчас сдам её охране и бегу к Лину. Люблю тебя».
        «Я тоже», - сжимая запястье, отзываюсь я. Арен широко улыбается, вспыхивают на солнце золотые крылья. Мгновенно подлетев и вцепившись когтями в раму, он прилипает к стеклу.
        Ланабет полуоборачивается.
        Арен практически целует стекло, а я, едва сдерживая улыбку, указываю на ожидающую его Нику. Закатив глаза, Арен расправляет крылья и перелетает к ней. Ника машет мне рукой. Махнув в ответ, провожаю их взглядом, пока они не исчезают из вида.
        Остановившись напротив охраняемых дверей, Ланабет осторожно приоткрывает створку.
        - …ну поковырялись в мозгах, бывает, - выплёскивается в коридор голос Элоранарра. - Мне тоже поковырялись, но я нормальным остался и таким же умным.
        - Когда смотрю на твоих дракониц, - отзывается император, - сильно сомневаюсь в нормальности и уме.
        - Я иногда тоже, но ведь красота же.
        Шире открыв дверь, Ланабет заходит в светлую гостиную. Я почти бесшумно проскальзываю следом. Император прислонился к разрисованной стене у окна. Облокотившийся на колени Элоранарр сидит в кресле. От двери виден лишь затылок устроившегося на диване Линарэна.
        Стены исписаны формулами, чертежами, магическими печатями. На столах, креслах и столиках разложены книги, детали механизмов, листы со схемами. Тут и там посверкивают кристаллами пауки. А разномастные перья парят в прозрачном шаре под потолком. Не иначе защита от шаловливых ручек Элоранарра.
        Он бросает на нас короткий взгляд. Линарэн приподнимается на диване и оборачивается. Он страшно бледен, черты лица заострились, кожа вокруг расширившихся жёлтых глаз серая.
        Молчание не просто неловкое, оно чудовищно тяжёлое. Лже-Заранея практически воспитала Линарэна, но то, что она сделала с Ланабет, невозможно простить, и это… не встало бы это между ними.
        - Я рад, что ты жива, - наконец произносит Линарэн. Его рассеянный взгляд переходит на меня. - Прости, Валерия, кажется, тебе из-за меня досталось.
        - Главное, всё обошлось, - не уверена, что моя улыбка получилась достаточно дружелюбной. Я не сержусь, просто нервничаю немного. - Как самочувствие?
        - Словно вынули мозг.
        Быстро оглядываю комнату: Эзалона нет. Вернулся в Академию или отдыхает?
        Когда Ланабет опускается в кресло, Арен шумно распахивает дверь:
        - Ну как?
        - Произнеси моё имя наоборот, - предлагает Линарэн.
        - М-м, Нэранил?
        - И я по-прежнему я, - Линарэн разводит руками.
        Приблизившись, Арен будто невзначай опускает ладонь мне на талию. Император отклеивается от стены и подходит к креслу Ланабет, опирается на спинку:
        - Эзалон клянётся, что выжег установки второй личности и её саму. Обещал, что рецидивов не будет.
        - И все открытия моего второго «я» придётся делать заново, - Линарэн чуть склоняет голову набок. - Какой вызов для учёного: повторить достижения с нуля.
        - Ты справишься, - грустно улыбается Элоранарр.
        Арен шагает к Линарэну и хлопает его по плечу:
        - И даже если не получится - ничего страшного. Всегда можно придумать что-нибудь новое.
        - Если захочешь придумывать, - мягко замечает Ланабет. - Просто восстанавливайся, это важнее исследований. А если хочешь ими заниматься, то скоро у нас будут данные от вампирских кантонов о состоянии магии в Эёране, будет чем заняться.
        Тихий стук по приоткрытой двери заставляет нас обернуться. Опустив руку, Дарион объявляет:
        - Всё готово. Валерия, зови Нику и отправляемся.
        Глава 21
        - Лин, - Арен похлопывает его по плечу, и Линарэн явно чувствует себя от такой близости неловко. - Рад, что ты снова с нами, отдыхай, набирайся сил. Если что-то потребуется, как пользоваться меткой ты знаешь.
        - Скорейшего восстановления, - желаю я.
        Возле двери оглядываюсь и ободряюще улыбаюсь императору, нерешительно застывшему на полпути к Линарэну.
        В коридоре Арен сразу начинает скользить пальцами по моей спине - словно на музыкальном инструменте играет, и «инструмент» откликается мурашками и приятной дрожью в груди.
        Достаточно отойдя от охраняемых покоев, спрашиваю:
        - Ты останешься здесь? Скоро явятся вампиры, наверное, тебе надо участвовать в обсуждении.
        - Твоя безопасность намного важнее, Лера.
        Мне по-прежнему непривычно считать себя настолько ценным кадром…
        ***
        Осень захватила Академию в считанные дни. Когда я уходила отсюда, поля ещё зеленели, а теперь в них желтеют проплешины, пахнет прелой листвой. Ветер какой-то колючий, треплет подолы наших с Никой платьев, распущенные волосы Арена и Дариона, шерсть объявившейся за миг до телепортации Пушинки.
        Массивные ворота раскрываются, выпуская тихий шелест голосов. Проявлений магии не вижу, совсем как в первое время здесь, но такая бесцветность мира уже непривычна, блеска магии мне не хватает.
        Аллея до центральной площади украшена воткнутыми в газоны копьями с покачивающимися на ветру золотыми лентами. Там, впереди, толпа окружает возвышение с ректором Дегоном. Он без капюшона, и лысина поблескивает на солнце. На ступеньках ниже него стоят магистр Саториус, профессор Иморана, трое незнакомых существ. Помощник Эзалона, - волкооборотень Алаиз, - бегавший за мной с едой, тоже тут, сияет улыбкой.
        Нервно толкая Арена локтем, шепчу:
        - Почему не предупредили, что это торжественное мероприятие?
        - Зачем? - поймав мой гневный взгляд, Арен пытается оправдаться: - Выглядишь ты отлично, хоть сейчас на бал. От тебя ничего особенного не требуется, а так бы волновалась опять.
        Снова пихаю его локтем в бок.
        - Никалаэда, - тихо басит Дарион, - если метка не появится, подходишь со всеми и делаешь вид, что она есть.
        - Конечно, - похоже, Ника совсем не раздражена тем, что он инструктирует её третий раз.
        Арен поглаживает меня по спине:
        - Просто взойдёшь на возвышение и скажешь всем спасибо, что пришли на испытание.
        Легко ему говорить: он привык речи толкать, да ещё всё знает, а я опять сталкиваюсь с новыми традициями.
        Чем ближе к толпе, тем сильнее моё волнение. Из-за этого почти не вижу лиц, улыбаюсь и киваю собравшимся на площади. Поднимаюсь по лестничке на каменное явно магией созданное возвышение к ректору Дегону. Застываю, глядя на простой металлический венец в его морщинистых руках.
        Повернувшись к наибольшему скоплению студентов, нервно благодарю:
        - Спасибо, что пришли на испытание.
        Вокруг улыбающегося Арена образовалось пустое пространство. Дегон медленно опускает венец на меня - тот намного тяжелее забытой в гостиной дворца короны с кораллами.
        Дегон произносит что-то на драконьем, и голову окутывает тепло. Жаль, не вижу сейчас магию, интересно было бы посмотреть, что она делает. Впрочем, принцип действия мне объяснили: с помощью этой короны среди несвязанных клятвами одарённых можно найти себе верных соратников, личную гвардию, тех, кто защитит даже ценой собственной жизни. Их будут обучать по специальной усложнённой программе.
        Набор таких гвардейцев обязателен для избранных будущих правительниц не драконьей крови и традиционно проводится в Академии драконов, потому что здесь больше всего свободных от клятв сильных одарённых: после обучения маги быстро обзаводятся магическим и дружескими связями, и их лояльность оказывается под вопросом.
        Арен рассказал, что у Ланабет гвардейцы тоже были. Половину из них уничтожили ещё при ней, потому что они не только её защищали, но и боролись с Культом. От остальных потом тоже избавились. А я очень надеюсь, что выбранных для меня существ смогу уберечь.
        Если кого-нибудь эта корона выберет.
        Насколько известно, она в поиске покрывает пространство больше площади, на которую вышли активные желающие, и может зацепить подходящих существ в общежитиях и учебных корпусах. Но вдруг совсем никто не захочет стать моей защитой и опорой?
        Дегон повелительно произносит:
        - Те, кого коснулась печать верности, подойдите к своей будущей правительнице.
        Кровь опять приливает к лицу. Единственное моё желание сейчас - не залиться краской на глазах у стольких зрителей.
        Пушинка, расталкивая студентов, гордо вышагивает ко мне. На мохнатом лбу сверкает золотом герб Аранских, вписанный в круг из моего имени на драконьем языке.
        К возвышению направляется Ника, поднимает ладонь с таким же сверкающим на тыльной стороне знаком. Ещё одна девушка приближается к нам. Узнаю её, только когда она бросает взгляд на магистра Саториуса: одна из тех, кого он на нашей совместной тренировке грозился лишить косметики.
        Сверкнувшему печатью Бальтару улыбаюсь. Но он друг Валариона, и сердце сковывает холод: Валарион мог быть здесь. Возможно, тоже попал бы в гвардию, и им с Никой было бы проще.
        Совершенно неожиданно к возвышению продвигается медведеоборотница Вильгетта. Поймав мой взгляд, поднимает ладонь: на ней золотится герб.
        Дегон окидывает взглядом толпу. Я тоже и теперь приглядываюсь к лицам. Многие разочарованы. Неужели так хотели попасть в мою охрану?
        С краю, сквозь неохотно расступающуюся толпу, точно ледокол, проталкивается полуорк Ингар. Он опять на меня не смотрит. Но зачем идёт? Хочет что-то сказать?
        Он останавливается у возвышения и приподнимает руку. На тыльной стороне ладони блестит золотой герб. Ингар, который меня подставил, косится на Вильгетту, которая пыталась меня убить. Очень интересные мне соратники достались. Но Вильгетта после покушения вступилась за меня, надеюсь, это не сбой работы заклинания, а просто Ингар тоже отношение ко мне изменил.
        Алаиз ловким движением руки материализует на ладони шкатулку и вытягивает из неё золотую ленту с подвеской: на гемме высечен мой профиль, а по кругу тянется вязь имени на драконьем. Наверное, это создали магией. Шкатулка повисает в воздухе, Алаиз обеими руками тянется к выступившей вперёд Нике.
        - Поздравляю, империя будет помнить о вашей лояльности.
        Золотая лента опускается на её шею. Следом идёт девушка из щитовиков, за ней - Вильгетта, Бальтар, Ингар. Каждого Алаиз одинаково поздравляет. Когда Пушинка подставляет довольную морду, он застывает в нерешительности, косится на Арена.
        Пушинка, отняв у Алаиза ленту, натягивает её сама и выпячивает грудь.
        - П-прошу на беседу, - Алаиз указывает в сторону. Мотает головой и продолжает торжественно: - Избранники, вас ожидает беседа с леди Валерией, после которой вы сможете принять окончательное решение о службе и дать клятву верности. В любом случае вы доказали свою лояльность империи, и вас с радостью примут на других видах государственной службы.
        Беседа со мной? Очень хочется ещё раз пихнуть Арена локтем в бок, но он далеко.
        ***
        Со мной отправляются не только выбранные короной, но и не прошедшие испытание студенты. Всей торжественной толпой мы входим в распахнутые двери административного корпуса, поднимаемся на самый верхний этаж.
        Пока остальные лишь заглядывают внутрь, Дегон пропускает меня в украшенный цветами зал с резным золочёным троном. Сквозь высокие окна проникает свет, мельтешащие пылинки мерцают в лучах солнца.
        Посередине алой ковровой дорожки к трону останавливаюсь. Не понимаю, зачем встречать будущих соратников, подчёркивая разницу наших положений? Мне это кажется неправильным. Развернувшись, сцепляю руки на животе.
        Пушинка, раскачав несколько цветочных гирлянд, пробегает мимо меня и оглядывает трон.
        - Кто пойдёт вторым? - неуверенно интересуется Алаиз и обращает на неё взгляд жёлтых глаз. - Кстати, разговаривают с избранниками обычно наедине.
        Пушинка тыкает когтем резьбу на троне. Золочёный завиток с щелчком отскакивает в сторону.
        - Охни, - Пушинка трусцой припускает из зала и с самым невинным видом усаживается возле Арена, возглавляющего шеренгу профессоров.
        Бедняга Алаиз при виде отломленного кусочка бледнеет. Сглатывает.
        - Наверное, я пойду. - Ника, войдя в зал, прикрывает за собой двери. Приближается ко мне, безуспешно пытаясь справиться с улыбкой. - Видишь, как хорошо получилось: не придётся никого обманывать.
        Я шагаю навстречу ей, снова обнимаю:
        - Как? Что там в кантонах было? Как ты? - спрашивать это при хмуром поторапливающем Дарионе было неудобно, зато сейчас мы наконец одни и имеем полное право говорить.
        - В целом, неплохо. Ничего толком посмотреть не успела из-за всей этой политики и проблем с магией. Ну и Санаду ворчал постоянно, жаловался, что у него от дурного предчувствия зубы ломит.
        - Точно всё нормально? - отстранившись, оглядываю её: Ника выглядит хорошо, тёмные глаза поблескивают.
        - Учитывая ситуацию - да. Надеюсь, скоро всё образуется.
        - Я тоже. И клятву - клятву можешь не давать, я тебе верю.
        - Мне не тяжело её исполнять, - пожимает плечами Ника. - Пусть будет по-честному.
        - Хорошо.
        - И поговори с остальными прямо сейчас: они нервничают, лучше их успокоить.
        - Да, конечно. Ты права. Безумно рада, что ты со мной.
        - И я. А уж отец как обрадуется: с кантонами он не торговал, связи в империи ему нужнее, - Ника усмехается. - Надо ему написать.
        Ника, улыбаясь, покидает меня. Вместо неё в зал заходит девушка из щитовиков и, едва затворив двери, представляется Иссеной. Я не могу не спросить:
        - Как думаешь, почему тебя выбрали? - касаюсь тяжёлой металлической короны.
        - У меня мама из другого мира, - подёргивая гемму с моим профилем, весело сообщает Иссена. - Правда, из признанного, но всё равно могу понять, как непривычно в новом совершенно другом месте. А когда понимаешь - это уже практически симпатизируешь. И мне понравилось, что ты выходишь живой из неприятностей. Слышала, их было немало. А ещё я люблю империю, и хочу быть среди тех, кто её защищает и делает лучше.
        Кажется, мы сработаемся.
        - Надеюсь, в ближайшее время мы сможем больше узнать друг друга, - я невольно улыбаюсь в ответ на улыбку Иссены.
        На смену покинувшей зал Иссене является Вильгетта. Прикрыв двери, выпаливает:
        - Прости, что так получилось! И спасибо, что не пожаловалась на меня, позволив учиться дальше. - Она нервно подёргивает косу. - Мало кто из моего окружения был бы столь же великодушен.
        - Мне казалось, ты дружишь с Изольдой.
        - Её считали потенциальной избранной, глава моего рода велел сопровождать её везде и охранять. Да и мне… - Вильгетта склоняет голову, усмехается грустно. - Я столько времени рядом с ней провела, очень хотелось, чтобы старания не были напрасными. Хотелось, чтобы семья гордилась мной и моим положением.
        - Ты из-за этого солгала? Чтобы не подвести семью, ведь тебя за нападение выгнали бы, а меня нет?
        - Я не собиралась нападать, а когда вспылила - уже не могла остановиться. Завхоз Фабиус обрисовал перспективы изгнания из Академии… и я… испугалась. - Она, нервно потирая золотой знак на ладони, кусает губу. - Если откажешься принять меня, я пойму.
        Да, она поступила плохо. Но как наяву вижу моё призванное против его воли оружие, Элоранарра после того, как с него сняли любовные чары, Арена…
        - Все ошибаются, - напоминаю я. - Прогонять тебя я не буду, если хочешь войти в мою гвардию - добро пожаловать.
        Вильгетта вскидывает голову. Глаза с огромными карими радужками влажно блестят:
        - Спасибо.
        Она больше ничего не говорит, но этого и не надо: всё понятно по выражению лица, взгляду, который она бросает на меня перед уходом, неуверенной улыбке.
        Как и все медведеоборотни, Вильгетта довольно крупная, но вошедший после неё Ингар просто огромен. Желваки нервно двигаются у него на скулах, смотрит он поверх моей головы. А на щеках пятнами расползается нервный румянец.
        Ингар столько времени упорно игнорировал меня, и вот мы один на один в этом торжественном зале, пропитанном солнцем и сладкими ароматами цветов.
        Вновь сцепив пальцы, замечаю:
        - Сегодня тебе придётся со мной поговорить.
        Глава 22
        Ингар бросает на меня странный взгляд и утыкается в красную дорожку. Нахохливается. Пожимает плечами.
        - Сколько тебе лет? - спрашиваю я.
        - Шестнадцать, - буркает этот громила. - Я… экстерном школьные выпускные экзамены сдал, чтобы скорее попасть сюда.
        - Очень хотел здесь учиться? - уточняю мягко.
        Он кивает.
        - Тогда зачем рисковал, давая ложные показания? Неужели достать меня было важнее, чем учиться здесь?
        - Да. Нет. Не знаю, - Ингар поникает ещё сильнее. - Я… ну… в общем… Наверное, мне лучше уйти.
        - Стоять! - подхватив подол, проскакиваю мимо него и загораживаю двери. - Если ты достаточно взрослый, чтобы учиться здесь, то достаточно взрослый, чтобы объяснить свои поступки.
        - Да я сам не знаю! - Ингар пятернёй проводит по макушке. - Ты… ну… Я… - Он мучительно краснеет до самого воротника рубашки. - Может, ты слышала, что орки не признают смешанных браков.
        Киваю. Не понимаю только, какое отношение это имеет ко мне.
        - Моего дедушку изгнали за такой брак. А я считаю, что глупо из-за женщины отказываться от своих, подвергать детей и внуков изгнанию. Жестоко это. И бабушка не должна была соглашаться, ей следовало подумать о судьбе будущих детей, а она…
        Он умолкает. Я до сих пор не понимаю, как это относится ко мне, но уверяю:
        - Любовь - очень сильное чувство.
        - Об этом не думаешь, когда маленький, а тебя дразнят и бьют лишь за то, что ты полукровка.
        Хочется подойти и коснуться его плеча, но я остаюсь на месте:
        - Только не говори, что хотел спасти будущих детей Арена от смешанной крови.
        Ингар ещё ниже склоняет голову:
        - Нет, у правящих драконов иначе. Да и не сразу у вас началось, я просто… Ну… - Он тяжело, часто дышит. - Не знаю, ты как-то сразу внимание привлекла. Раздражала. Все говорили, что принцу Арендару предназначена Изольда Фламир - драконица, а тут ты… и… я как-то всё думал, что ты похожа на бабушку, та тоже приехала в приграничный город вся такая дерзкая, вскружила деду голову.
        - Дерзкая?
        - Даже не знаю, - Ингар нервно проводит по голове ладонями. - Я с бабушкой в плохих отношениях был, всегда на неё сердился. Может, привык просто на кого-то злиться, а тут ты вся такая…
        Зажмурившись, он мотает головой.
        - Какая? - Складываю руки на груди и тут же снова их опускаю, чтобы напряжённой позой не ухудшать настрой и без того сложной беседы.
        - Да не знаю я! Привлекающая внимание, красивая. Не такая, как все, особенная, что ли. Мне нужно было об учёбе думать, не обращать на тебя внимания, а я обращал и думал постоянно, и это меня злило, и я ничего не мог с этим поделать. И тогда понял слова дедушки про то, что не все чувства можно контролировать, что иногда это сжирает изнутри. - Ингар тяжело вздыхает. - Мы видели, как ловко ты разделалась с Вильгеттой, и когда Гаддак заговорил об обнаглевших чужаках, о том, что вы всё разрушаете, я опять вспомнил бабушку, как она разрушила жизнь деду, хоть он и говорит, что ни о чём не жалеет. А потом завхоз Фабиус… я не давал против тебя показаний, просто не отрицал того, что говорил он. Можешь мне не верить, конечно, но я просто не отрицал.
        - Это равнозначно тому, что бы оболгать.
        - Он обещал, что тебя переведут в другое учебное заведение, попроще, и мне это казалось справедливым.
        - Но это невозможно: иномирцы учатся только в Академии драконов.
        - Я узнал об этом позже. Когда тебя не выгнали, посмотрел законы о иномирянах и тогда… растерялся, совсем не понял, в чём был смысл пакости завхоза. Подумал даже, что он хочет избавиться от меня или Вильгетты, обвинив в лжесвидетельстве.
        Пожав плечами, Ингар застывает с опущенной головой.
        - Но почему ты со мной не разговаривал?
        - Стыдно, - Ингар так сильно склоняет голову, так съёживается, что кажется намного меньше обычного. - Очень…
        Даже жалко его.
        - А зачем ты пришёл на выбор гвардии?
        - Посмотреть хотел, - его взгляд тревожно мечется по цветам на стенах.
        - Но этот знак, - указываю на золотой символ на его кулаке, - говорит о том, что ты готов защищать меня ценой собственной жизни.
        Он густо-густо краснеет:
        - Я… империя мой дом, я должен её защищать.
        - Это не может быть единственной причиной выбора короны.
        - А… тебя… тебе я должен, да. Пусть я не чистокровный орк и сделал глупость, но долги всегда возвращаю.
        Моргнув, уточняю:
        - Когда это ты успел мне задолжать?
        У него багровеют даже уши.
        - Ты меня в лжесвидетельстве не обвинила.
        - Просто подумала, что у тебя должен быть второй шанс.
        - Дело только в этом? - он исподлобья взглядывает на меня.
        - Конечно, а какая ещё может быть причина?
        Ингар смотрит на меня, как побитый щенок. Вздыхает:
        - Ты добрая, для меня будет честью служить тебе. Если, конечно, позволишь после всего, что я сделал.
        - Я же добрая, - невольно улыбаюсь. - Позволю.
        - Я сделаю ради тебя всё возможное и невозможное, - Ингар, подойдя, протягивает руку.
        Осторожно вкладываю ладонь в его лапищу. Он смотрит на мои пальчики.
        - Ты такая хрупкая. Тебя действительно надо защищать. - Ингар наклоняется и целует мои пальцы.
        Растерянно застываю. Прикосновение кажется слишком долгим для простого проявления вежливости.
        - Не такая уж и хрупкая, - произношу ему в спину.
        Уши Ингара пылают, он, что-то невнятно бормотнув, покидает торжественный зал. Такое чувство, что он что-то недоговорил или я недопоняла. Странный разговор больше похож на попытку признания в чувствах, чем на собеседование. Но это я, наверное, себе придумываю.
        Медведеоборотень Бальтар заходит свободной лёгкой походкой уверенного в себе существа. Улыбается. Нависнув надо мной, тоже целует руку, но деликатно и быстро, сразу чувствуется - это просто формальность. Только печать верности говорит, что его симпатия ко мне не проявление вежливости.
        - Моя семья много поколений служила золотым драконам, и я буду рад охранять будущую императрицу и мать наследников рода Аран.
        У меня нервно дёргается уголок рта:
        - Надеюсь, спасать меня не придётся.
        - В ближайшее время охрана точно потребуется: трудно не заметить, что готовится что-то серьёзное. Но в будущем - будущее я надеюсь увидеть светлым, свободным от Культа.
        Оба молчим. У Бальтара глаза с крупными тёмными радужками, как у всех представителей его вида, но они кажутся светлыми, лучистыми какими-то. Добрые глаза.
        - Спасибо, - улыбаюсь я, - за то, что поддержал меня в самом начале.
        - Я предпочитаю доверять личному опыту и впечатлениям, а не чужим разговорам. К тому же, прости, но я не поверил, что ты могла отделать Вильгетту, сразу подумал, что не обошлось без несчастного случая или недоразумения.
        - Да, я точно была не готова к таким столкновениям.
        И снова молчание. Ну не знаю я, как проводить собеседования подобного рода, о чём говорить, что спрашивать. Арена надо хоть ущипнуть за то, что не рассказал мне, как себя вести.
        - Ты не против, чтобы я присоединился к твоей гвардии? - прямо спрашивает Бальтар.
        - Буду рада видеть тебя в числе своих существ.
        - Тогда я пойду, - он указывает на двери. - Скажу, что меня приняли.
        Мысленно выдыхаю: после Ингара так хорошо пообщаться с беспроблемным кандидатом.
        ***
        Для принятия присяги мне приходится сесть на трон. За спиной встаёт комиссия из профессоров и Арен, только ректор Дегон выходит вперёд. Кандидаты выстраиваются передо мной полукругом. Ингар всё ещё краснеет. Пушинка, теребя хвост передними лапами, косится на него и щурится.
        Дегон протягивает золотую пластинку Нике, и та, положив на неё ладонь, произносит:
        - При почтенных свидетелях клянусь служить и защищать.
        Её окутывает золотым светом, а корона на моей голове снова наполняется теплом. И так каждую клятву. Даже когда Пушинка, сжав пластину в лапах, что-то бубнит.
        Когда с магическими договорами покончено, слуги вносят столы и угощения: вино, пирожные, фрукты и канапе. Запах сладостей смешивается с ароматом цветов. Ника оживляется. О небольшом фуршете Арен меня тоже не предупредил, но на этот раз он встаёт рядом, ещё и обнимает за талию, давая возможность основательно ткнуть его локтем.
        - За что? - насмешливо возмущается Арен и улыбается.
        Студенты явно чувствуют себя неловко в компании профессоров, разговор сводится к поздравлениям с принятием на почётную службу. И те и другие поднимают тост за моё здоровье, после чего Алаиз, хлопнув в ладоши, радостно возвещает:
        - Теперь, уважаемые избранники, ваши наставники ознакомят вас с новыми нормативами обучения. - Он останавливает взгляд на Пушинке и вздыхает.
        Все серьёзны, только Ника, кивая, собирает со стола разноцветные канапе и судорожно их пробует. Её в кантонах не кормили или это проявление совсем иного голода?
        - Прошу за мной, - Алаиз указывает на выход и первый направляется туда.
        За ними - мои избранники, кроме Пушинки, а следом - профессора. Даже наставник Дарион уходит в числе прочих.
        Напрягшись, Арен крепче обнимает меня за талию. Ректор Дегон медленно выходит из-за наших спин, улыбается одним уголком губ:
        - Я слишком стар, чтобы покушаться на твою избранницу. Но обсудить с ней пару вопросов мне придётся.
        Похоже, наставник сдержал слово и попросил ректора со мной поговорить. И, надеюсь, не предупредил Дегона, что речь пойдёт о магическом глазе Культа на его лбу.
        Глава 23
        Только не знаю, как начать этот сложный разговор с ректором Дегоном, поглаживающим заплетённую бороду.
        - Мы слушаем, - Арен ещё крепче прижимает меня к себе.
        - Арен, дай нам поговорить один на один. Точнее, Пушинка тоже будет здесь, - указываю на эту проныру, снова тыкающую когтем трон. Пушинка поспешно убирает лапу за спину и с невинным видом разглядывает гирлянду цветов на потолке.
        - Почему наедине? - ворчит Арен.
        Ректор Дегон продолжает размеренно гладить бороду:
        - Потому что это личный вопрос, связанный с моей семьёй. И я ректор Валерии, а она пока находится под юрисдикцией Академии.
        - Арен, дай нам поговорить. Ну не ревнуешь же ты, - указываю на седую бороду Дегона, висящую косой до самого пупка, - к почтенному старцу. Ты, такой молодой и красивый, самый сильный и привлекательный, мой избранный…
        С каждым хвалебным словом мой тон всё слаще, и выражение лица Арена смягчается, настороженный взгляд теплеет. Он вздыхает. Указывает на Дегона.
        - Пушинка, если что - кусай его изо всех сил.
        - Обя’ательно, - кивает она и оглядывает Дегона, будто примеряясь, куда цапать. Когда Арен затворяет двери, Пушинка мечтательно вздыхает. - Оиии.
        Молчание нарушает Дегон:
        - Дай угадаю: ты хотела поговорить об этом. - Он указывает на лоб.
        Сейчас, когда дар ослаблен, на его лбу мне заметна лишь смутная тень.
        - Да.
        - Был молод, наивен, искал эфемерного благоденствия и чего-то лучшего. Такое случается с теми, кого с молодых ногтей готовят быть главами рода, а вся эта ответственность не нравится, давит.
        Меня не готовили в главы рода, но что такое давление ответственности понимаю: меня тоже постоянно строили и внушали, что я должна соответствовать, должна быть образцом, не имею права подвести семью и всё прочее.
        - И как вы… перешли на другую сторону?
        - В Культ или обратно? - усмехается Дегон.
        Пожимаю плечами:
        - В обе стороны.
        - У меня были друзья, которые увидели листовку Культа, - он грустно усмехается и подёргивает заплетённую бороду. - Иногда, когда родители говорят, что та или иная компания неподходящая - это действительно так. Я общался с молодыми талантливыми людьми из неблагородных семей. Мои резкие высказывания, неприязнь к существующей вассально-родовой системе, непочтительное отношение к старшим драконам их удивляли, и в конце концов это удивление переросло в знакомство, знакомство - в дружбу, а затем и в службу Культу. Я передавал информацию с совещаний, на которых присутствовал как будущий глава рода, и, боюсь, в нынешней ситуации есть и моя вина.
        Он смотрит на меня, будто ожидая вопроса, но я не знаю, что сказать. Тоже в своё время взбунтовалась, но вряд ли дошла бы до передачи кому-то секретной информации.
        - Тогда были Видящие, - вспоминаю я. - Как вы смогли их обмануть?
        - На мне не было символа Культа. Но, признаюсь, я хотел его получить. Не то жалкое подобие, которое делают обычным членам Ордена для управления ими и которым обзавелись мои друзья. Меня при вербовке соблазняли более высоким положением, я хотел стать истинным последователем, получить свой кусочек Бездны, как у самых главных. Не просто печать, а источник силы и долголетия, не требующий поглощения плоти и магии, - Дегон очерчивает пальцем место глаза на лбу. - Но это было несовместимо со шпионской деятельностью.
        - И как вы вышли из положения?
        - Нашёл другого шпиона, рассорился с отцом, чтобы потерять статус наследника. Бурная и глупая молодость: после такого демарша в Культе ко мне стали относиться настороженно. Поняв, что истинного приобщения не дождаться, я решил получить его сам.
        От удивления глаза лезут на лоб: вот кто действительно дерзкий.
        - Пришлось, конечно, пошерстить всякие хроники, кого-то подкупить, кого-то споить, ведь тогда из-за Видящих было мало отмеченных печатью Бездны, и языками культисты трепали свободнее. Не обошлось и без привлечения менталистов. Потратил я на это уйму золота, благо доступ к сокровищнице рода у меня сохранялся, так что запасы позволяли не скупиться. Деньгами и убеждением я узнал, что надо делать, выкрал кристалл Бездны, провёл ритуал и получил магический глаз. Сначала казалось, что это ничего мне не дало, а потом… я ощутил присутствие чего-то чуждого. Не знаю, чем бы это закончилось, если бы меня через отца не вызвал наставник. Его племянник вместе с несколькими исследователями пропал в Киндеоне. Тот мир славился недружелюбным отношением к одарённым, для спасения учёных собирали боевую экспедицию. Наставник попросил помочь, и ему я отказать не мог.
        - А там вы встретили Эзалона.
        - Да. Ему посчастливилось оказаться в той же тюрьме, в которую поместили наших обессилевших из-за слабого магического фона исследователей. Он попросил о помощи, я выбил его решётку. Поняв, что мы одарённые, Эзалон захотел уйти с нами. Сказал, что сам он просто одарённый Киндеона. - Дегон снова потирает бороду. - Но мой глаз Бездны странно на него реагировал, тянулся к нему. Едва мы оказались в Эёране, я припёр Эзалона к стенке и сказал, что знаю кто он. Думал, он из истинных последователей, надеялся, за спасение поможет мне занять достойное место в Культе, приобщить к великим тайнам. И тайна, к которой он меня приобщил, была поистине великой.
        Представляю его шок, когда он узнал о демонах Нарака и Безымянном ужасе.
        - Эзалон предупредил меня об опасности проведённого ритуала: этот «глаз» должен был превратить меня в раба ещё большего, чем магические печати Культа, он должен был поглотить мою личность, подготовив тело к вселению демонической сущности. Я собирался благородно уйти из жизни, но Эзалон предложил помощь. Он был слишком ослаблен для серьёзных действий, и в Эёране, пока закрыт канал между мирами, восстановиться ему было нереально, но он вытянул демоническую магию из глаза и помог его запечатать.
        - А вы в ответ помогли ему скрыть демоническое происхождение?
        - В этом не было необходимости: до удара магией демонов по Академии у Эзалона для проявления истинной сущности не хватало сил. Попал он сюда с официальной экспедицией, проблем с получением документов не было.
        - Но как демона не опознали Видящие? Ведь тогда их было немало, а его магия наверняка отличалась.
        - Он слишком долго находился в Киндеоне, источник его магии практически погас, и в Эёране восстановить его было невозможно, только наполнить нашей магией. Могущество взаймы. Но в его родной менталистике целый раздел посвящён немагическому взаимодействию, а в тюрьме он развлекался, выплетая узоры нитями из своих распущенных роб, и за десятилетия развил склонность к магическим плетениям. Для этого вида магии требуется меньше сил, чем для других, ему хватало тех магических кристаллов, которые я передавал в благодарность за спасение. Окрепнув, Эзалон и менталистику подтянул. Только большой приток родной магии позволил ему по-настоящему запустить свой источник и использовать магию демонов.
        - Понятно, - киваю я. - А как вы сбежали от Культа и не попались Видящим со своим глазом?
        - О, это был захватывающий бег от прошлого. Я не мог претендовать на главенство над Фламирами, потому что главы и наследники постоянно находились под присмотром Видящих. Для всех я отправился в путешествие инкогнито изучать быт Эёрана с точки зрения простых существ. На самом деле я планировал зачистку культистов, способных выдать мою причастность к ним.
        - Даже друзей? - отступаю на шаг.
        - Для них я готовил более гуманную участь: собирался с помощью Эзалона стереть им память. Но это понадобилось лишь одному: остальные к тому моменту погибли в облавах ИСБ. Самыми сложными для ликвидации были два истинных последователя, принимавших меня в Культ. Лич и стихийник, по мощи сопоставимые с драконами. Они ещё и осторожничали, но с их охраной помог справиться Эзалон. С остальными дела обстояли проще. У Культа в то время была ячеечная структура, даже руководители более высоких в ранге ячеек обычно не знали исполнителей ячеек на два уровня ниже, поэтому я надеялся ликвидацией своей и вышестоящей группы убрать все упоминания об участии в организации.
        - Но почему вы ничего не рассказали ИСБ? Почему скрываете это сейчас?
        - Так проще действовать. Тогда ИСБ бы меня арестовало, и я не проредил бы Культ, а то и умер бы в камере: такое случалось. Сейчас мои слова постоянно ставятся под сомнение, а если будут подозревать, что на меня влияет частичка Бездны, - он указывает на лоб, - то вовсе спишут со счетов. А я не настолько стар, чтобы наблюдать за битвой со стороны.
        Прикусываю губу. В чём-то он прав.
        - Когда освободилась должность ректора Академии драконов, я приватно попросил Видара назначить меня сюда. Он согласился. Была ещё проблема с глазом Бездны, но меня спасла маскировка: я купил себе справку о болезни и на этом основании носил на голове обруч. Стыдливо прикрывая его чёлкой, - хмыкает Дегон. - Сияние целебной магии и волосы маскировали глаз.
        - А потом Видящих не стало…
        - Моя «болезнь» сошла на нет, и я наконец избавился от парика.
        Пушинка подходит на задних лапах и свысока похлопывает Дегона по плечу:
        - ‘ысый ‘ерой!
        - Мохнатая героиня, - он поглаживает её по брюшку, и Пушинка довольно жмурится. - Твои сёстры отлично справляются с поглощением остатков магии, уже вдвое вымахали.
        - ‘наю, - кивает она в сторону.
        Оглядываюсь: на гирляндах из цветов сидят большие меховые комочки и хлопают глазами.
        - И что мне делать со знанием о вашем… - взмахиваю рукой и, помедлив, снимаю металлическую корону, протягиваю ему. - Прошлом?
        - Я считаю, что рассказывать об этом Кариту нецелесообразно: это может значительно осложнить наше взаимодействие. - Дегон забирает корону. - Арендар явно спокойнее перенёс проблему с суккубом. Он в принципе кажется мне разумнее своего отца, хотя молодая драконья кровь временами мутит его разум…
        - Хотите сказать, что решать мне?
        - Естественно, - улыбается Дегон. - Не заставлю же я тебя молчать, у меня просто нет таких рычагов давления.
        - Спасибо за откровенность. Арену я расскажу.
        Мне просто необходимо поделиться с ним хотя бы одной из тайн, но Риэль я сочувствую больше, чем ректору Дегону: он сам влез в это дело, и у него больше связей и сил. А может, дело в банальной женской солидарности.
        - Что ж, возвращаю тебя твоему дракону. - Дегон быстро проходит к дверям и распахивает их.
        Арен ждёт в коридоре. Улыбается мне. И всё бы ничего, но ковёр у него под ногами слегка дымится.
        ***
        После ухода ректора Арен некоторое время недовольно ходит по залу, колыхая нежные лепестки цветов. Устраивается на троне и жестом приглашает к себе на колени. Обиженный временным изгнанием драконище явно нуждается в ласке, и раз уж двери закрыты, то… Усаживаюсь Арену на колени и прикрываю нас крылом:
        - Ур-р-р.
        - Ты ведь расскажешь, о чём вы говорили? - мурлычет Арен, поглаживая моё бедро.
        - Ты только… Эм… Пообещай не рассказывать об этом отцу. Не совсем не рассказывать, а сразу не рассказывать, сгоряча. Сначала обдумай всё. - Разглаживаю складочку между его нахмуренных бровей. - Это дело, которое надо решать с холодной головой.
        - Обещаю.
        - Когда-то ректор Дегон состоял в Культе.
        В золотистых глазах Арена вспыхивает магия, возвещая о постепенном восстановлении моего магического зрения.
        - Это было давно, - продолжаю поглаживать упрямую складочку. - Ещё до того, как он стал ректором Академии.
        Я пересказываю историю Дегона, поглаживая то складочку, то скулу с напряжённо перекатывающимся желваком.
        Арен молчит. Приходится спрашивать:
        - Что ты об этом думаешь?
        - Отец не поймёт, это точно, - Арен крепче обнимает меня.
        - Что будем делать?
        - Пока ничего. Мне надо всё обдумать, позже поговорю с Дегоном. А пока вернёмся во дворец, перекусим. Тебе надо позаниматься с мамой и Дарионом, а я помогу отцу с подготовкой к штурму Пат Турина.
        - Вы будете штурмовать Пат Турин? Уже решили? Прямо сейчас?
        - Да, решили. С вампирами пришёл король Озарана, так что базовая коалиция собрана. Но сначала надо основательно подготовиться, привлечь другие государства. И тебя подготовить, ты поможешь с щитом.
        - А если у меня не получится? - Сжимаю воротник его рубашки. - Вдруг я не смогу помочь? Увижу что-нибудь неправильно?
        - Ты будешь работать с лучшими щитовиками, если они заметят в твоей схеме щита что-то странное, уточнят. И штурм будет в любом случае, от тебя это не зависит, так что не переживай.
        ***
        Легче сказать «не переживай», чем усмирить эмоции. Весь обед с задумчивым Ареном я ковыряю вилкой рагу и размышляю о возложенной на меня ответственности. Армии нескольких государств ждут моей помощи - просто мороз по коже!
        От этого и тренироваться хочется интенсивнее обычного, и накатывает противное оцепенение, так что даже порцию еды в рот не донести.
        К концу трапезы в башню приходит наставник Дарион в чёрном мундире. Отставив чашку кофе, Арен сдаёт меня с рук на лапы. Целует на прощанье.
        - Лера, всё у тебя получится. А если нет - я люблю тебя в любом случае.
        В груди сжимает, перехватывает дыхание.
        - Правда?
        - Конечно, Лера.
        Дарион закатывает глаза, бормочет:
        - Солнышки.
        Но вот Арен уходит обсуждать, кто и сколько военных сил предоставит на общую операцию, а я остаюсь один на один с Дарионом. Если не считать развалившейся на софе Пушинки.
        - Удовлетворена разговором с Дегоном?
        - Да, вполне. - Отойдя от стола с посудой, сцепляю пальцы. - И хотела сказать, что… ну… я не собираюсь рассказывать о Риэль, даже если мне в вашем поведении что-то не понравится.
        Наставник Дарион склоняет голову набок. От ощущения собственной глупости к лицу приливает кровь: ну зачем сказала так прямо? Из-за мимолётного впечатления, что он испугался, будто я использую тайну Риэль против него? А вдруг это было только впечатление, и он ничего такого не подумал?
        Дарион надвигается на меня, его гигантский рост вновь давит, почти пугает.
        - Валерия, можешь поклясться на крови, что не расскажешь о Риэль? Если, конечно, от её тайны не будет зависеть чья-то жизнь и благополучие империи.
        Клятва на крови? От изумления глаза у меня расширяются.
        - Вы просите клятву, которая может убить нарушителя? Не слишком ли это? Я понимаю, для Риэль это важно, вы ей сочувствуете, но такая клятва…
        - ‘ерес-чур! - вставляет Пушинка.
        - Да, - киваю я. - Вроде я не показывала себя болтушкой, неспособной держать язык за зубами.
        - Валерия, если ты не собираешься рассказывать о Риэль, какая разница, насколько крепка твоя клятва?
        Тоже верно… Но:
        - Простите, я не хочу рисковать ради этого жизнью. Мало ли что случится. Например, мы будем с вами это обсуждать, а кто-нибудь подслушает. И что тогда? Меня убьёт только потому, что кто-то посторонний узнал о Риэль от меня?
        - Нет, клятва крови работает иначе, случайное распространение тайны на тебе не скажется. Но она неприятными ощущениями будет предупреждать любую попытку намеренно выдать секрет.
        - Дарион, я в состоянии держать язык за зубами без приставленного к виску пистолета.
        Отступив, он засовывает руки в карманы. Смотрит на меня странно. Хмыкает:
        - Пожалуй, ты права, клятва крови - перебор, хотя она не причинила бы вреда, и я не просил абсолютного молчания. Просто поклянись, что будешь молчать о Риэль.
        Дарион протягивает ладонь.
        - Буду молчать, но если заподозрю, что сохранение этой тайны причиняет вред империи или ставит под угрозу чью-то жизнь, хоть даже жизнь самой Риэль, я расскажу.
        Не сводя с меня взгляда, он кивает.
        - А вы тоже пообещайте, что не будете молчать в таких случаях. - Подаю ему руку.
        - Конечно, не буду, Валерия. - Он сжимает мои пальцы.
        - По рукам, - произношу я, предполагая, что он хочет заключить договор, как Тарлон и Эзалон в своё время.
        - По рукам. Хотя печать Карита сейчас защищает тебя от других уговоров, - усмехается Дарион, но покалывание разливается по моей руке. - Надеюсь на твоё благородство и умение держать слово.
        - И на женскую солидарность, - улыбаюсь я, пытаясь смягчить отказ.
        Но просьба поклясться на крови очень странная: он так заботится о тайне Риэль, словно для него это что-то личное…
        ***
        У подземных залов для тренировок манёвренного полёта, как выяснилось со слов Дариона, специфическая защитная система: она не даёт родовым меткам передавать болевые ощущения их обладателя, «дабы сердце родительское не преисполнилось жалости и не спасло неуклюжее чадо». Поэтому я могу спокойно позаниматься пару часиков «пока Арен не знает, а то прибежит спасать от злого наставника». Чем наставник безжалостно пользуется, и после пары часиков меня можно выжимать.
        Планирование военных сборов продолжается, так что после душа я беру Рассекающую и Пронзающего на арену Пасть дракона - дворцовый наземный полигон для отработки заклинаний и ударов. Дарион приносит золочёную перевязь для палаша и кобуру из тонких ремешков.
        - Здесь используют пистолеты? - удивляюсь я, ведь ни разу такого не видела.
        - Здесь знают о пистолетах, но их сочли слишком шумными и неэффективными и запретили к использованию.
        - А как же мои? - киваю на разложенное на столе оружие, сияние которого вижу всё отчётливее.
        - Они магические, их можно.
        Ну, раз можно…
        На улице ветрено и влажно, непривычно сильно пахнет морской водой. В Пасть дракона, расположенную за пределами высоких стен дворцового парка, нас сопровождает полусотня гвардейцев и служащих ИСБ. Такая толпа не добавляет спокойствия.
        - Хотите устроить мне публичный позор? - бормочу шагающему рядом Дариону.
        - Только охрану. Если хочешь, на время тренировки они отвернутся.
        Вроде нормальное предложение, но сказано таким тоном… насмешливым.
        Ментально выскользнув из тела, прошу:
        - Не подведите меня, вон сколько существ на нас смотрит.
        Большой пистолет фыркает.
        - Я всё рассеку, - обещает палаш.
        И я, возвращаясь в тело, выдыхаю. Даже с шага не сбилась, здорово!
        ***
        Узкая дорожка из серых плит обрывается на краю каменного котлована. Он настолько огромен, что в нём могут разминаться драконов десять. На пасть дракона он похож и продолговатой формой, и каменными столбами-клыками, торчащими на дне и неровных стенах.
        Котлован пропитан магией… В основном - золотой, но мерцают искорки и потоки других цветов. Впрочем, и без этого по форме каменных столбов и их положению понятно, что они неестественного происхождения.
        Вниз уходит узкая каменная лестница. Дарион, опустившись на колено, касается земли. Лестница наполняется зелёным светом, расширяется, обрастает перилами.
        - Прошу, леди, - насмешливо приглашает Дарион. - Не упадите, ведь столько существ на вас смотрит.
        - Зачем издеваетесь? - шепчу я.
        Пушинка с разбега бросается в «пасть» и, расправив крылья, пикирует вниз.
        Глава 24
        - Валерия, - тихо обращается ко мне Дарион. - На тренировках ты должна думать о результате, а не о том, какое впечатление производишь. Думаешь, все эти гвардейцы и офицеры родились с их умениями? Думаешь, у них не было сложных тренировок и неудач?
        - Были, конечно. Невозможно выучиться совсем без неудач, - я прикрываю лицо от порыва ветра.
        - То, что ты избранная Арена, не превращает тебя в непогрешимое создание, никто не ждёт этого. Манеры хорошие, одежду красивую - да, ожидают. А что у тебя всё получится легко, как по щелчку пальцев, - никто не ждёт. Поэтому расслабься, будь собой.
        Выпустив золотые крылья, ныряю в котлован. Легко проскальзываю над клыками камней и приземляюсь на потрескавшееся каменное дно неподалёку от Пушинки.
        Передо мной вспыхивает зелёный узор, из него выскакивает каменный столб.
        - Рассеки его! - разносится по котловану приказ Дариона.
        Немного волнуясь - мало ли что! - вытаскиваю из петли в перевязи палаш.
        Дарион, перепрыгивая по выросшим из стены каменным выступам, спускается ко мне.
        Так и хочется взять палаш двумя руками, чтобы понадёжнее, но рукоять короткая, и я поднимаю его одной рукой.
        - Рассекающая, надеюсь, ты не против, что я ударю тобой камень.
        Для обычного оружия это было бы опасно, но мой палаш наливается золотым сиянием.
        Один удар наискосок - не самый сильный, я побоялась испортить лезвие - рассекает столб. Соскользнув по срезу, как в заправском фильме о крутых мечниках, отрубленный столб заваливается на землю.
        - Ого! - восторженно оглядываю ничуть не повреждённое лезвие. - Да ты крута, Рассекающая.
        Пистолет на бедре отдаётся пульсацией.
        - Сейчас и тебе дам себя показать, - вытаскиваю Пронзающего из путаной кобуры и поднимаю взгляд на наставника.
        Дарион вразвалочку, по-медвежьему, подходит, оглядывая гладко срезанный столб.
        - Хорошо. Повезло, что магическое оружие обычно хозяев не ранит, а то я боялся бы за твои конечности, - бросает почти небрежно. - С ближним боем более менее разобрались. Стреляй туда.
        Он указывает на стену котлована в противоположной от дворца стороне.
        От моего выстрела не содрогнулась земля. Казалось, вовсе ничего не произошло, кроме вспышки золотистого луча. Только теперь в стене Пасти дракона зияет отверстие метрового диаметра.
        Мы с Дарионом и Пушинкой подходим к нему. Конец образовавшегося тоннеля теряется в темноте.
        - Охни-нахни, - заключает Пушинка.
        Присев, Дарион касается земли. В его глазах вспыхивает изумрудная зелень.
        - Семьсот тринадцать с половиной метров. Твой пистолет может регулировать силу удара?
        Как оказалось - может, так что дальнейшая тренировка проходит без серьёзных изменений ландшафта: Дарион сидит на камне, «дирижируя» вылезающими из стены мишенями, а я стреляю в них боевыми зарядами и зарядами-метками. Как говорит Дарион, для Видящей это очень нужное заклинание. Затем отмахиваюсь палашом от поднятых магией им каменных щупов.
        Над меткостью мне определённо стоит поработать, и удары щупов я временами пропускаю, но мышечная память неплохая, так что, ориентируясь на советы Дариона по стойкам и собственные ощущения, быстро приноравливаюсь махать палашом.
        Срезанные камни с хрустом падают на землю. Не гениально, но точно ничего позорного. Даже когда, отступая для замаха и удара, спотыкаюсь об осколки камней и падаю, чудом не отбив копчик, ничуть не переживаю, что это видят выстроившиеся по периметру котлована гвардейцы и исбшники. Внушение Дариона отрезвило: от меня ведь в самом деле не требуют идеальности, незачем попусту тратить нервы на мечты казаться лучше и ловчее, чем я есть, надо заниматься делом.
        Продолжаю уворачиваться, рассекать камни. Они хрустят и снова поднимаются… Меня накрывает ощущение нежности, гордости, радости. Отскочив от срезанного щупа, поднимаю взгляд: объятый золотым светом Арен стоит на краю котлована и смотрит на меня.
        Дарион запрокидывает голову:
        - Закончили. Что ж, интересно, чего они там нарешали на своём грандиозном собрании.
        ***
        Мы могли долететь до дворца за мгновения, но Арен предлагает пройтись. Гвардейцы и офицеры ИСБ заключают нас в широкое кольцо, а мы, словно на самой обыкновенной прогулке, идём, держась за руки.
        Иногда разжимая ладонь, Арен мягкими прикосновениями ласкает кончики моих пальцев, от чего по коже пробегают мурашки и сердце стучит чаще. Наставник Дарион недовольно пофыркивает и бормочет под нос. Сердится, что его не взяли на совещание? Или у него острая непереносимость романтики?
        - Оиии, - вздыхает шагающая рядом с ним Пушинка.
        - Мы определили, кто и насколько участвует в штурме, - от низкого чувственного голоса Арена по телу пробегает дрожь. - Понадобиться несколько дней, чтобы всех собрать.
        Я плыву, но пытаюсь собрать мысли:
        - Зачем собирать много участников? Это же долго. Может, лучше всё решить неожиданным быстрым ударом?
        Арен покачивает головой:
        - А если придётся сражаться с армией големов и вестниками? И почему мы с вампирами должны принимать на себя основной удар? Эльфам тоже есть что показать.
        Дарион опять ворчит. Может, и не на нас, а на слова Арена о совместной операции.
        - Человеческие королевства привлекли? - Поглаживаю ладонь Арена.
        - Да, - Арен скользит рукой от кончиков моих пальцев до запястья, и я улыбаюсь. - Для подстраховки их тоже приведём. Мы не знаем, с чем столкнёмся. Возможно, с демонами.
        С демонами, как Эзалон? Помню, как легко он разобрался с преследовавшими меня культистами. Если из Пат Турина полезет армия таких…
        Прижимаясь к Арену, шепчу:
        - Правильно, надо подстраховаться.
        Он обнимает меня за плечи, и сразу становится теплее. Но страх холодит само сердце: в Пат Турине может случиться что угодно.
        Вдруг Рассекающая согревает моё бедро и руку.
        «Мы справимся», - будто издалека доносится её голос.
        Похоже, с ней контакт налаживается очень хорошо.
        ***
        В роскошной столовой воздух почти гудит от напряжения. Его не смягчают даже пастельно-серебряная обстановка, цветы в вазах и красиво сервированные блюда. Общение с вампирами и эльфами императору с Элоранарром явно пришлось не по душе, оба напряжённо молчат и подозрительно громко режут ножами мясо.
        Ланабет то и дело касается плеча императора, и после этого он ненадолго прекращает шумно терзать кусок в тарелке. Элоранарр ревниво на это поглядывает.
        Линарэн почти не ест, больше созерцает солонку перед собой.
        А вот Арен… Арен по капельке добавляет соус, а когда тянется к соуснику, будто невзначай поглаживает мою ладонь.
        Заметив эту вольность, Элоранарр мрачнеет ещё сильнее. Понаблюдав немного, заявляет:
        - Отец, несправедливо, что мои драконицы вынуждены есть отдельно.
        Император поднимает на него мрачный взор:
        - Мне здесь цирк не нужен. Я предпочитаю есть в тишине.
        - А расплачиваться за твоё упрямство приходится мне, - Элоранарр вновь косится на мою руку, по которой скользят пальцы Арена. - Арен, прелесть ты наша новобронированная, вылей весь соус в тарелку.
        - Мне больше нравится понемногу, - ничуть не смущается Арен. - Умеренно. Один соус, но самый лучший.
        Пушинка, вроде дремавшая на диване, хихикает. Император бросает на неё гневный взгляд, но попытка молча воззвать к её совести с треском проваливается.
        ***
        После лёгкого ужина Ланабет уводит меня тренировать дар. В гостиной, точно на семейных посиделках, нас ждут чай и сладости. Нежно зелёный цвет обстановки тоже настраивает скорее на отдых, чем на работу, но я не позволяю расслабляющей атмосфере меня сбивать. Хода не даю даже мыслям о том, как Арен сейчас тренируется с отцом в Пасти дракона. И от десерта отказываюсь, чтобы скорее приступить к делу.
        Помимо печати усиления дара Видящей сегодня учусь создавать печать временной блокировки способности, потому что с ней восстановление после усиления идёт быстрее.
        Через два часа, когда получается и ту и другую печать создать без схемы-подсказки, Ланабет вновь предлагает чай, от которого я до этого отказалась. Причина прежнего отказа проста - пока тренируюсь, невозможно разговаривать о личном, а говорить о личном… страшновато. Не зря же ходит столько анекдотичных и страшных историй о свекровях. А у нас ещё отягчающее обстоятельство: только Ланабет после долгой разлуки обрела сына, а он почти всё время в делах или со мной. Не взыграла бы ревность.
        Но во рту так сухо, что уже глотать неприятно, а после стольких умственных усилий хочется сладенького. Очень хочется. И пирожные такие… воздушно-кремовые, с вкраплением ягод. И воздушные. И с шоколадом тоже есть. И с ореховой крошкой.
        Сглотнув, киваю:
        - Да, с удовольствием, - застываю в ожидании вопросов о наших с Ареном отношениях. Спохватившись, бросаюсь к столу. - Сейчас налью…
        В спешке задеваю чашку, она заваливается на блюдце. От лёгкого удара о кромку тонкий фарфор ручки трескается. Оглядываюсь на Ланабет, совершенно забыв, что она ничего не видит.
        - Ой, простите, я… - подхватываю чашку и зачем-то приставляют отколотую ручку. Магией можно это поправить, но я не знаю, как. - Простите…
        - Принеси мне, пожалуйста.
        Надежда на помощь оправдывается почти сразу: Ланабет, взяв чашку, так же соединяет её с ручкой. Золотая магия окутывает место раскола, а когда исчезает, фарфор снова цельный.
        - Вот видишь, Валерия, ничего страшного. Не беспокойся, это всего лишь посуда. - Ланабет протягивает мне чашечку. - Даже если уничтожишь её безвозвратно, беды не будет. Если память мне не изменяет, во дворце хранится семь тысяч четыреста двенадцать сервизов. Карит Первый их коллекционировал. Посуду изготавливают и дарят на свадьбы. Одна чашка разобьётся или десять - потеря невелика.
        - Они же старые, память о прошлом, историческая ценность…
        - Нервы живых существ дороже, - улыбается Ланабет.
        Я наконец забираю почти невесомую, согретую её руками чашечку. Снова меня охватывает томительное ожидание вопросов об Арене, отношениях… Ланабет должна об этом спросить: ей наверняка интересно узнать, кому она отдаёт сына.
        Но Ланабет молчит. Может, тоже волнуется? Разливая чай, искоса на неё поглядываю: выглядит спокойной. Ощупывая всё вокруг магией, она пересаживается к столу. Магией же окутывает пирожные и безошибочно подхватывает шоколадное.
        - В Киндеоне мне ужасно не хватало сладостей на основе какао. Там это напиток только очень богатых людей… Как хорошо, что в Эёране какао выращивают в промышленных масштабах.
        - Да, - беру пирожное с кремом и красными ягодками. - Не скажу, что жить не могу без шоколада, но мне бы его очень не хватало.
        - Скучаешь по дому? - мягко спрашивает Ланабет.
        - Скучать некогда: что ни день, то происшествие или событие, а иногда по несколько раз в день. За три месяца со мной столько всего произошло, что на целую жизнь хватит.
        - Ты попала в центр мировой истории Эёрана.
        - Верно, - усмешка получается какая-то нервная.
        Ланабет принимается за пирожное, и я облегчённо выдыхаю: пока ест, спрашивать она не будет. Позволяю себе посмаковать кисло-сладкий вкус своего пирожного.
        Только вот… Ланабет съедает всего три ложечки и спрашивает:
        - Как тебе Арен?
        Глава 25
        Вроде простой вопрос, но варианты ответа так мечутся в мыслях, что выбрать не могу. Просто не осознаю их. Брякаю первое пришедшее в голову:
        - Он хороший.
        Ну… нашла что сказать: нет бы расхвалить Арена. Ланабет его мама, наверняка хочет услышать что-нибудь более прочувствованное, чем просто «он хороший». Надо исправиться, но мысли вновь устраивают бешеные пляски.
        - Меня радует, что он тебя не отталкивает, а воспринимается… хорошим. Драконы существа специфические, их брачные традиции предполагают спешку. Для жительницы другого мира принять такое может быть сложно.
        Вспоминается краткое упоминание Видара о том, что у Ланабет с императором были сложности. К тому же боевой маг - это своего рода диагноз, а учитывая склонность Арнаских к суровому патриархату…
        - Вам сложно было привыкнуть?
        Помедлив, Ланабет отпивает немного из чашки и ставит её назад.
        Подбирает слова? Думает, что можно рассказать, а чего не стоит?
        - О да, - Ланабет покачивает головой, вздыхает, грустно улыбаясь воспоминаниям. - Эёран стал для меня суровым испытанием.
        Обдумываю её слова.
        - Мне кажется, здесь мило. Если не считать разбушевавшийся Культ. Ваш родной мир сильно отличается от Эёрана? Там выше технологическое развитие?
        - Немного. Но дело не только в том, что пришлось переучиваться с технического мышления на магическое. На континенте, где я родилась, правят женщины.
        - Женщины?
        - Да! Как здесь, только наоборот, - Ланабет всплескивает руками. - Я принадлежала к касте военных, обучалась в школе воительниц, была лучшей, мне готовили место в охране Великой матери, и вдруг меня вышвырнуло в Эёран. А там Эзалон. Мужчина! Слушаться мужчин у нас не принято. Не знаю, как он сейчас новичков встречает, но тогда было чувство, будто он не хочет, чтобы я принимала магию, и согласилась на неё я из упрямства и недоверия.
        - Сейчас он такой же, - отвечаю я. - Если бы не его доброта, решила бы, что иномирян он недолюбливает.
        - Или бумаги, - насмешливо предполагает Ланабет. - На иномирян заполняют очень много документов, курируют их после завершения обучения. А на отказников в Академии оформляют всего один бланк.
        - Бюрократия - страшная штука, - невольно улыбаюсь я и тут же перехожу на серьёзное. - Как же вы вынесли всё это? На факультете боевых магов девушек не жалуют и не стесняются об этом говорить.
        Ланабет многозначительно сжимает кулак:
        - У меня тяжёлая рука. А ноги ещё тяжелее. Парочке особо языкастых прилетело сразу. И завхозу Фабиусу, - она разжимает кулак и складывает ладони на коленях. - Скандал был знатный, но его многие терпеть не могли, так что мне это сыграло на руку. С медведеоборотнями было сложнее всего, они вспыльчивые и в звериной форме намного сильнее человека. Но в итоге через неделю всё разрешилось довольно мирно.
        - Как?
        - Меня решили не трогать, потому что я девушка. Невыносимо унизительная причина - так мне казалось тогда. Я хотела разобраться, доказать всем, что ничуть не слабее мужчин, но Академия сплотилась против меня, не позволяя нарушить их патриархальные устои. И я решила, что самый лучший способ доказать их неправоту - стать лучшей из лучших, обойти всех парней, достичь высот, обычно недоступных иномирянам.
        - И вы ведь стали лучшей, добились назначения во дворец.
        - Я много работала. А дар Видящих помогал быстрее освоить магию. Пока другие студенты тратили время на её осознание и интуитивное обучение тому, как, не видя потоки магии, управлять ими и выстраивать в знаки, я, ориентируясь на зрение, делала всё это намного быстрее.
        То есть получается… сейчас, без зрения, она плохо владеет магией?
        - Не переживай, - Ланабет улыбается. - Я хотела быть лучшей не только для окружающих, но и для себя, так что тренировалась управлять магией с закрытыми глазами. Не хотела остаться беззащитной после перенапряжения и на время отдыха. Моя магия теперь не так резва, как прежде, но постоять за себя могу, а уж с Острым подавно.
        - С Острым?
        - Это моё призывное оружие. Лже-Заранея замуровала его в стену в лабораториях Лина. Когда магия ко мне вернулась, Острый проснулся и позвал на помощь.
        Если это меч, как она будет с ним сражаться? Рассеивая вокруг щупы магии? Так можно ходить, пользоваться вещами, но в бою, когда каждое мгновение может стоить жизни и надо уворачиваться…
        - Кстати, - она вновь берётся за чашку. - Моё призывное оружие тоже дальнобойное: лук.
        Ещё больше вопросов: как вслепую стрелять из лука?
        Ланабет изумительно прозорлива - отвечает на мой немой вопрос:
        - Призывное оружие по-своему видит мир и в случае доверия и тесного слияния может направлять тело хозяина. Так слабый мечник может стать великолепным, если его меч знает приёмы и верит ему до состояния слияния. А слепая может подстреливать врагов. По мишеням мы с ним точно попадали.
        В полушутливом тоне последней фразы чувствуется затаённая грусть. Ланабет ведь боец, она всегда сражалась, и тут такое страшное, непоправимое поражение: не защитила родных, ослабла, а теперь, когда вся семья выступает против страшного врага, вынуждена оставаться в стороне.
        От бессилия перед её бедой наворачиваются слёзы. Невыносимо обидно, что всё получилось так. Она не может даже оценить сокровищницу Арена, на которую его невольно вдохновила, не может помочь своим даром…
        - Что случилось, Валерия? Что тебя беспокоит?
        Слеза срывается с ресниц, щекотно бежит по щеке. Утерев её, хватаюсь за чашку с остывшим чаем.
        - Нет, ничего, - пробормотав, отпиваю немного. - Просто… стало грустно.
        - Грусть - неотъемлемая часть нашей жизни. Но грусть - это тоже хорошо. Знаешь, почему?
        - Нет.
        - После неё радость намного слаще. Так что улыбнись: скоро будет хорошо.
        - А вдруг… Вдруг демоны уже в Пат Турине? Вдруг Безымянный ужас уже прорвался?
        Ланабет поджимает губы. Невыносимо хочется вернуть эти слова назад, не позволить страху вылиться в них, тенью нависнуть над светло-зелёной гостиной и нами.
        - Простите, не стоило этого говорить, - отставляю чашку обратно на столик.
        - От того, что ты молчишь, ситуация не становится лучше.
        - А Ника - моя подруга-менталист - говорила, что наши слова и мысли влияют на реальность.
        - В таком случае нам лучше надеяться на победу. - Под тихий шорох ткани Ланабет поднимается, тянет стул за собой. Сев рядом, окутывая ароматом цветов, она обнимает меня за плечи. - Иногда, когда случается что-то страшное, нам остаётся только идти вперёд. Похоже, сейчас именно такой случай. Не оглядывайся, не разменивай драгоценное время на неважные вещи. Живи. Дыши. Люби. Наслаждайся. Сражайся за всё это. Жизнь - это не прошлое и не будущее, это настоящее, сейчас, текущий момент, и он у тебя есть. Так что выше нос, улыбнись и живи.
        Фаталистичность этого совета немного ужасает. Напоминая о быстротечности жизни, он тянет на немедленные свершения. И невыносимо жалко, что я такая слабая. А Ланабет хоть и держится молодцом, но ей остаётся только поддерживать нас словами.
        Сморгнув вновь навернувшиеся слёзы, решаюсь спросить:
        - А как… во дворце… тогда… - Мне неловко прямо спрашивать, как она при таких матриархальных убеждениях выносила упрямых драконов, а деликатная формулировка в голову не приходит.
        - Как мне здесь жилось в роли гвардейца? - уточняет Ланабет и, погладив меня по плечу, отпускает.
        - Да.
        - С одной стороны, меня с детства готовили стоять на карауле. С другой - я должна была охранять женщин. В Академии драконов нравы свободные, а тут у меня спину переклинивало от необходимости постоянно кланяться мужчинам. Я даже пыталась убедить себя, что передо мной замаскированные женщины. Трудно было молчать, когда видела женщин в том положении, которое у нас в мире занимают мужчины. Я готова была рвать и метать, постоянно выпускала злость на тренировочных площадках. Всё во мне противилось такой жизни.
        - Но вы справились.
        - Дарион помог. Заметил, что я тренируюсь на износ. Подошёл. Я тогда совсем молодая была, горячая, мы с ним немного помахались.
        Помахаться с Дарионом… при его-то росте и мускулах. Я уже удивляться начинаю, что император первые годы брака пережил.
        Ланабет пересаживается на своё место.
        - Дарион хоть и мужчина, но умеет быть разумным и убедительным. После разговора с ним я поняла, что пора принять мир, в котором живу. Кланяться мужчинам стало чуть легче, я постоянно повторяла про себя, что таков Эёран, и жизнь здесь - испытание, которое может выдержать только женщина. И тут меня заметил Карит. Подошёл и как заявит: я тебя выбрал, ты моя. А у нас мужчины права выбора не имеют, оно принадлежит женщинам. И меня вот так… оскорбляют нахально.
        - И вы?
        - Не сдержалась, - Ланабет вздыхает. - Хотела дать ему в пах и нос об коленку сломать, но клятва верности не дала. Магией меня шарахнуло знатно, и пока я была в полусознательном состоянии, Карит утащил меня в спальню и запер там. Чтобы не сбежала, пока он готовит отбор по всем правилам.
        Так это у них семейное - в спальню утаскивать. Уточняю:
        - Спальня пережила?
        - Нет. И гостиная тоже нет. Да что там, ремонт на всём этаже делали.
        Внешность обманчива: по Ланабет не скажешь, что она может закатить скандал с мебелевредительством. Удивительно, как она справилась с притеснениями в Киндеоне, ведь там её положение было ещё хуже.
        - Сам Карит меня поймал, сковал и запер в комнате с видом на парк, где проводят отбор. Он не ошибся, артефакт признал меня его избранной. И это было тактическим просчётом: поняв, что так просто не дамся, Карит в водяных брачных пещерах предложил мне сразиться с ним и в случае проигрыша стать покорной женой. Но я уже владела его магией, он не хотел причинить мне серьёзного вреда, и победа осталась за мной. - Ланабет усмехается. - Я предложила ему самому себя развлекать в этих пещерах. Была так зла, что не слушала просьб хотя бы для вида переждать там пару недель, и сбежала. Очень хотелось показать, что меня не сломили, что какой-то там мужчина, даже дракон-император, не может выбрать меня своей женщиной.
        - И что сделал император?
        - Полетал. Спалил лес. Снёс гору.
        - Озеро сделал? - уточняю с любопытством, а то у них и терраформирование в качестве разрядки, похоже, семейное.
        - Нет, озёр не делал. Поняв, что без боя ему ничего не светит, Карит… решил поступиться принципами.
        - Какими?
        - Не обижать девушек. Он подрался со мной по-настоящему.
        - Кто победил?
        - Он, - Ланабет разводит руками. - Карит - не зашуганный мужчина моего мира, не человек и даже не медведеоборотень, он дракон и физически сильнее, старше и опытнее в управлении магией. А я проигрывать не привыкла. И ему пришлось сразиться снова, и снова, и снова. До тех пор, пока я не осознала, что с ним справиться не могу.
        Я видела её с императором, невозможно поверить, что они… что у них было так жёстко.
        - …проиграть настолько неравный бой - в этом нет позора. Подчиниться тому, кто настолько сильнее и лучше, вполне можно. Мне было неловко, неуютно, я тяжело переносила поражение, но больше не убегала, и Карит получил возможность ухаживать за мной. Да, драконы это умеют, если поставить их в соответствующие условия. И… я оценила его. Увидела ситуацию с другой стороны: в родном мире я бы никогда не нашла такого сильного мужчину. Никогда не смогла бы позволить себе быть слабой. Не могла бы положиться на своего спутника. Не смогла бы почувствовать его эмоции, понять, разговаривать обо всём. Мне совсем не нравилось, как эти отношения начинались, но сами они принесли много радостей и открытий. Хотя привыкнуть к тому, что в паре я не ведущая, а поддержка, казалось почти невозможно.
        - И как вы с этим примирились? Как приняли упёртость и запредельное самомнение драконов? И их привычку всё решать самим?
        - Карита я от этой привычки отучила, хотя ему это против чешуи. Но мы делаем окружение, а окружение делает нас. Когда вокруг постоянно одно и то же, постепенно привыкаешь. А настоящим переворотом был Арен.
        - Сын…
        - Да. Естественная материнская привязанность. Любовь. В моём мире он рос бы в отдельной части дома, его сосватали бы в другую семью, и он всю жизнь стоял бы на шаг позади жены, опустив глаза. Мне бы это казалось естественным, но теперь я знала, что может быть иначе, что сыном я могу гордиться не меньше, чем дочерью. Могу не стыдиться такого первенца. Это было откровение. И окончательное примирение с Эёраном.
        - Но как вы выдержали в Киндеоне?
        - Я же женщина, - усмехается Ланабет. - Мы самые стойкие существа всех миров. Не могла я позволить обстоятельствам доказать обратное.
        Несгибаемая. Она - несгибаемая. И я тоже должна держаться, даже если кажется, что ничего не получится.
        - Но если что, от прежних взглядов я не отказалась, и женская сторона мне ближе. Если Арен тебя обидит - приходи, я всегда помогу.
        - Он… Он слишком меня защищает, старается всё решить без меня, уберечь от участия в любых серьёзных делах.
        - Это у него от Карита, - Ланабет ощупью находит мою руку, сжимает. - Если уверена в своей правоте - стой на своём. Если считаешь, что он неправ - стой на своём. У него есть все задатки для того, чтобы услышать тебя и понять. Но помни о том, что и ты можешь ошибаться.
        - Все могут ошибаться, - примирительно отзываюсь я. У меня проблема не только в упрямстве Арена, но и в том, что я не всегда уверена в правильности моих порывов. Ланабет, воспитанная на ощущении собственной силы и правоты, вряд ли сможет понять такие метания. Я просто меняю тему. - Какие всё же разные миры: здесь магия и всесилие драконов, в вашем родном мире правят женщины, в Киндеоне - орден, охотящийся за ведьмами, а у нас множество стран, где командуют и наследные, и избранные правители, а власть принято разделять на законодательную, исполнительную и судебную. У нас считают, что без этого невозможно добиться хорошего и справедливого управления, а здесь, когда рассказала об этом, меня не засмеяли только из страха перед Ареном.
        - О, это только малая доля вариантов. Есть мир, в котором правитель жёстче всех драконов вместе взятых, есть миры, где правят залётные драконы, есть мир, где центральной власти и государств нет, лишь разрозненные племена. Когда всё разрешится, вы с Ареном сможете посетить их, не сидеть же вам всё время во дворце.
        - Но пока надо, чтобы всё разрешилось.
        - Совершенно верно! - Ланабет поднимается и, дойдя до журнального столика, ощупывает разложенные там брошюры и учебники. Протягивает мне одну по щитам. - Посмотри основные принципы, это пригодится, когда будешь разбирать их плетения на практике. Видящим лучше иметь представление о всех видах магии.
        Нужны и теория, и практика, так что до прихода Арена я в порыве воодушевления успеваю не только ознакомиться с брошюрой, но и вновь несколько раз создать печати Видящих.
        В какой-то момент меня тянет обернуться: Арен стоит в дверях и наблюдает за нами. Подходит.
        - Спасибо, мама, - он крепко обнимает Ланабет и застывает.
        Такое по-мужски сдержанное проявление чувств не может не тронуть. Ланабет с улыбкой похлопывает его по плечу. Какой она может быть мягкой. Но как кошка: те ласковые, а если что - когтями исполосуют в кровь.
        - Арен, ну какая благодарность? Лучше развлеки Валерию, ей нужно отдохнуть.
        - Развлеку, - глаза Арена многообещающе вспыхивают.
        Ох, какие безумные горячие поцелуи достаются мне в тёмно-синей гостиной, в которую мы ускользаем по пути к выходу. Поцелуи до дрожи, до безумия, до опухших губ и треска ткани под когтями Арена. Что удивительно, и я умудряюсь как-то прорвать на плече его бархатный камзол.
        Мне тоже не совсем нравятся некоторые моменты наших отношений, но они могут быть такими приятными.
        - Арен, - шепчу, улыбаясь, когда его губы скользят по моей шее. - Арен…
        В его башню после этого мы летим растрёпанные и немного зигзагами.
        Кажется, я слишком взбудоражена и перегружена информацией, чтобы быстро уснуть. Но дрёма нападает на меня уже в ванной. Последнее, что помню: тепло воды, мерцающие глаза Арена, шёпот:
        - Лера, солнышко моё уставшее…
        ***
        Арен завтракает в спешке: ему выпало устраивать смотр военных сил в эльфийском государстве. Дарион напряжён из-за вселившейся во дворец делегации вампиров, он ведь теперь начальник охраны, отвечает за безопасность головой. Ланабет вынуждена развлекать спутниц архивампиров, пока те с Каритом проводят переговоры в человеческих государствах. Не представляю, как она переносит такое сдвигание на задний план. Или утешает себя тем, что эти спутницы позже повлияют на своих мужчин? Как в пословице о том, что муж голова, а жена - шея, которая эту голову поворачивает.
        Я же остаюсь не у дел. Пока Дарион не находит время запереть меня в подвале для тренировок манёвренного полёта. Там мне становится не до мрачных мыслей и вопросов. А после приходится быстро смывать пот и натирать мазью синяки (да-да, я умудрялась иногда думать не о том, за что получала волшебными шариками), потому что наставник пригласил мастера делать ножны и полноценную кобуру.
        Мастер Вержан - плечистый мужчина с водянисто-голубыми глазами и зелёным узором магии на шее и щеке - ждёт в жёлтой гостиной. Рассекающая и Пронзающий заинтересованно посверкивают. Маленький пистолет фонтанирует мрачным сиянием. Особенно оно усиливается, когда берёмся за эскизы, ведь, как говорит Вержан:
        - Такому изумительному оружию требуется что-то особенное, выдающееся. Давно я не встречал такой красоты.
        Судя по нарочито восхищённым взглядам и комментариям Вержана, призывное оружие принято умасливать лестью.
        Я то и дело использую менталистику, чтобы консультироваться с подопечными. Рассекающая с радостью соглашается на цветочный узор. С Пронзающим сложнее: ему ничего не нравится, а пожелания сводятся к:
        - Я хочу, чтобы все видели, какой я большой.
        С грехом пополам мы сходимся на геометрическом узоре.
        - Квадратные клёпки… - тянет Вержан, выслушав переданное пожелание, и тут же воодушевлённо заявляет: - Какое эффектное решение! Редко встречается оружие с таким великолепным вкусом.
        Пронзающий радостно сверкает.
        - Уважаемый пистолет, - обращаюсь я к маленькому. - Может, вы желаете свою собственную кобуру?
        Он молчит. Ещё темнее становится, когда Вержан, виртуозно орудуя магией, измеряет Рассекающую с Пронзающим и создаёт из кожи основы будущих шедевров.
        - Чудесно, просто великолепно, - приговаривает Вержан, примеряя на позволившую коснуться себя Рассекающую ножны.
        Маленький пистолет мелко вибрирует, мерцает. Как бы чего не вышло… Может, попросить Вержана уйти?
        От принятия решения меня спасает Дарион. Окинув взглядом разложенные инструменты и заготовки, огорошивает:
        - Валерия, у меня для тебя просто изумительная новость.
        Глава 26
        - Дедушка очнулся?! - вскакиваю я, сердце почти выпрыгивает из груди.
        - Если бы он очнулся, это была бы радостная новость. А я принёс тебе изумительную, - Дарион поднимает палец вверх.
        Разочарование отзывается неприятной пустотой в груди.
        - Пожалуй, мне пора, - Вержан взмахом руки выпускает поток магии, быстро собравший его вещи и заготовки в два объёмных саквояжа. - Желаю хорошего дня. Кобуру и ножны надо будет померить перед финальной доработкой. Надеюсь, моя работа придётся по нраву оружию и вам.
        - Спасибо.
        Громадные саквояжи он поднимает легко, как пёрышки. Кивнув Дариону, спускается по лестнице. От нетерпения я чуть не подпрыгиваю. Вскоре снизу доносится шорох открываемой и закрываемой двери.
        - Что за новость? - спрашиваю наконец.
        - Тебя назначат следователем ИСБ.
        - Что?!
        - Принимать на такие посты женщин Элоранарр запретил. Ты будешь первая за пятнадцать лет. Поздравляю. Надень что-нибудь удобное, я провожу тебя на место службы. Заодно посмотришь, не появились ли среди служащих культисты.
        - Но почему меня назначают следователем? Почему так внезапно?
        - Ещё у нескольких студентов появились симптомы заражения Бездной, а ведь Академия хорошо охраняется. Чтобы разобраться, в чём дело, нам нужен твой дар.
        ***
        Ни за что бы не подумала, что телепортировать меня в Управление ИСБ назначат Линарэна. Подглазины у него посветлели, и магия вокруг него пульсирует ярко, но он ещё слишком бледен. На всякий случай уточняю:
        - Разве ты не должен отдыхать, восстанавливаться?
        - Все заняты, - лаконично поясняет Линарэн.
        Золотое пламя его магии окутывает нас.
        - Охни! - забежавшая в комнату Пушинка бросается ко мне, но вихрь магии накрывает меня и Линарэна быстрее.
        И вот вокруг уже стены ИСБ, усыпанные защитными символами, а под ногами чернеет камень, обозначающий место для телепортаций. В зале никого нет.
        - Пушинка, - вздыхаю я, но не прошу Линарэна её перенести, он ведь не вполне здоров.
        - Если опоздала, пусть добирается сама, - Линарэн отступает с чёрного участка. - Это ей по силам, просто ленится.
        Тоже отхожу. На камне возникает и опадает зелёный вихрь, обнажая нечто огромное и мохнатое: вставшая на задние лапы Пушинка обнимает мрачного Дариона за плечи, над его головой торчат уши с золотыми кисточками, сбоку покачивается длинный хвост.
        - От-пус-ти, - чеканит он. - Валерия, в следующий раз бери её с собой.
        - ‘адумаешь. - Пушинка, вздёрнув хвост, отходит в сторону. - А’рен ‘учше.
        - Уж кто бы сомневался, - фырчит Дарион, демонстративно стряхивая с плеча несуществующую шерстинку. - Идёмте.
        После всех отделений ИСБ и министерств, посещённых в рейде по отлову культистов, в памяти безвозвратно потерялось устройство столичной службы, поэтому к кабинету Элоранарра я иду, как первый раз, оглядывая пестрящие магическими символами и потоками коридоры, массивные двери, снующих по коридорам существ. Ничего подозрительного не попадается.
        Коротко постучав, Дарион вторгается в украшенное витринами с перьями царство Элоранарра. Многочисленные папки с документами хранятся на полках ниже уровня талии, чтобы не занимать места для эффектной демонстрации коллекции.
        Стол тоже заставлен перьями, Элоранарр смотрит из-за них, как из засады. На этот раз меня посещает вопрос: как сотрудники заполняют документы? Тоже свои перья чуть не приколачивают к столам или у страсти Элоранарра есть границы?
        - Разрешение, - произносит Дарион.
        Элоранарр вздыхает и соединяет ладони, медленно потирает друг о друга.
        - Вы уверены, что стоит это делать? Служба в ИСБ дело опасное.
        - Вы так говорите, словно Арен об этом не знает, - оглядываю Элоранарра с Дарионом, задумчивого Линарэна.
        - Это просьба отца и Ланабет, - Элоранарр продолжат нервно тереть ладони друг о друга. Всё, в семью вернулась железная женщина, драконищам приходится смягчать патриархат. - Но Арен знает. И мне это не нравится: служба опасная, женщинам здесь не место. Зачем ей вникать в расследование? Могла бы посмотреть на Академию и дальше заниматься своими делами. Что ты там делаешь, Валерия? Манеры изучаешь, платья придумываешь? Неужели книги читаешь?
        Внутри всё вспыхивает от обиды. Судорожно вдыхаю и выдыхаю: спокойствие, только спокойствие. Такие предположения вполне в духе Элоранарра. Вытаращив глаза, он подскакивает и указывает рукой мне за спину:
        - Не смей!
        Тихо звякает выпущенная из коготков крышка витрины.
        - Аяшто? - Пушинка хлопает ресницами. - Аяништо.
        - Отойди! - рычит Элоранарр. - Не приближайся к моим сокровищам, чудовище!
        - Подпиши разрешение, и мы уйдём, - наставник Дарион указывает на его стол.
        Сопя и косясь на Пушинку, Элоранарр копается в бумагах на столе.
        - Халэнн! - Он морщится, копается в бумагах ещё более нервно. - Нет его, и что мне делать? Что мне без него делать? Всё отнимают! Перья отнимают! Халэнна отнимают! Как тут работать?
        - Навести порядок и работать, - спокойно предлагает Линарэн.
        Элоранарр награждает его мрачным взглядом. Искомое в конце концов находит под столом. Оставив на мятой бумажке размашистую подпись, протягивает её мне:
        - Под ответственность Арена.
        Здорово он ответственность переложил на того, кого здесь даже нет.
        - Спасибо, - вытягиваю из его пальцев лист. - Постараюсь пережить службу.
        - Да уж, постарайся, - ворча, Элоранарр следит за Пушинкой. - Давайте, идите отсюда, мне работать надо. Порядок на столе наводить.
        Дарион басит:
        - Значок. Ты должен был его получить.
        - Да не знаю я, где он! - Элоранарр вскидывает руки.
        Пушинка проводит коготками по витрине. У Элоранарра на щеке проступает чёрно-серебристый узор магии. Раздувая ноздри, он вытягивает ящик стола, шелестит бумагами и, не глядя, протягивает мне сияющую серебряную с золотом пластинку.
        - Э, спасибо. - Забираю у него тиснёный символ: крупное «ИСБ» на фоне щита с драконьими крыльями, а под ним - лента с гравировкой «ИМПЕРСКАЯ СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ».
        - Пф! - Пушинка, как только Дарион открывает дверь, выскакивает в коридор.
        Уходя, оглядываюсь: Элоранарр так смотрит вслед, словно и впрямь за мою жизнь беспокоится. Будто устыдившись этого, он демонстративно утыкается в бумаги.
        Последним в коридор выходит Линарэн. Едва закрыв дверь, Дарион забирает листок и прочитывает. Нервно посмеивается:
        - Что ж, это препятствие мы преодолели, идём к следующему.
        Забрав у Дариона документ, интересуюсь:
        - Зачем такие сложности? Если Элоранарру не нравятся женщины на службе, - невольно улыбаюсь, - я могла бы без должности приходить, делать необходимое и возвращаться к своим занятиям.
        - Валерия, ИСБ - не кружок по интересам, для доступа к информации у тебя должен быть определённый статус. Офицеры должны понимать, какое место ты занимаешь в иерархии их организации. Избранной наследника открыты почти все двери, но это не делает тебя частью команды, в отличие от должности следователя.
        Субординация, военные порядки - всё понимаю. Киваю. Заглядываю в лист, чтобы узнать, что насмешило наставника.
        Похоже, это стандартный бланк принятия на службу. Прописаны номер жетона, должность, номер служебного набора, вид, возраст, магические способности (без дара Видящей почему-то), и…
        «Пол: избранная».
        - Что это за пол такой странный? - разворачиваю лист к хмыкнувшему Дариону.
        Но отвечает Линарэн:
        - Элор запретил принимать на службу женщин. Скорее всего, обозначил тебя не женщиной, чтобы не нарушать своё предписание. Глупо, конечно, учитывая наличие у тебя женских половых признаков, но в духе Элора.
        Обмениваюсь с Дарионом понимающими взглядами.
        С верхнего этажа мы спускаемся вниз, под землю. Лестница выходит в пропахший плесенью коридор без окон, освещённый тусклыми редкими светильниками. Здесь полно пронумерованных железных дверей, но это не тюрьма, тюрьму местную я запомнила.
        Стрелочка указывает влево. Дарион сворачивает первым, за ним иду я, а дальше Пушинка и Линарэн.
        - ‘вост н‘е ‘рогай! - фыркает она.
        Эхо множит гулкие отзвуки шагов.
        - Зачем мы здесь? - обхватываю себя руками. - От этого места мороз по коже.
        Вместо ответа Дарион сдвигается, открывая моему взору дверь под вывеской «Склад».
        Сбоку приписано:
        «Режим работы: как у всех.
        Вход по одному-двое.
        Не толпиться.
        Не шуметь.
        Не ругаться.
        Несанкционированные ароматизаторы запрещены.
        Вход животным строго воспрещён.
        Продукты не проносить».
        С Дарионом вхожу в сумрачное помещение. Серые стены покрашены неравномерно, пятнами и разводами. Их не оживляют даже разноцветные магические печати. Полно стеллажей с коробками.
        - Чего надо?! - гаркают сбоку.
        Подскакиваю и хватаюсь за сердце. В первый момент кажется, на нас смотрят алые глаза, парящие прямо в воздухе. Но когда существо наклоняется вперёд, становится ясно: это болотный гоблин, как бывший завхоз Академии драконов Фабиус. Просто его серая кожа по цвету совсем как стены, а за стойкой он сидит с голым торсом. Маскируется, что ли?
        На табличке значится: «Заведующий хозяйством сержант Лабиус».
        - Она к вам на службу, - поясняет Дарион. - Пришла вещи получить.
        Щурясь, болотный гоблин осматривает меня и выдаёт:
        - Слишком симпатичная для уборщицы. Или в столовую на раздачу устроилась?
        - Следователем, - отвечаю с достоинством.
        - Да не может быть! - Лабиус подскакивает. - Уважаемый Элоранарр не допустил бы такого непотребства! Это дурная шутка, молодая леди!
        Протягиваю жетон и подписанный Элоранарром документ.
        - Подделка, - отмахивается Лабиус.
        - Проверьте, - кладу оба доказательства на стойку.
        Корча страшные рожи, Лабиус оглядывает бумажку. Осматривает каждый сгиб помятости. Вчитывается, то и дело с подозрением на меня щурясь. Ковыряет ногтем подпись Элоранарра. Даже языком её пробует!
        Жетон не облизывает и то ладно, лишь кладёт его на пластину на столе, и та отзывается сиянием.
        - Господин Элоранарр сошёл с ума, - причитает Лабиус, но отправляется в лабиринт стеллажей. Из одежды на нём только кальсоны. Ворчит на ходу: - Женщина на службе. Опять! И что за номер такой? Не припомню, когда выдавал такие. Ни минуты покоя…
        Шорох двери заглушает его ворчание. Лабиус переходит во внутреннее отделение склада, бубнит невнятно, и эхо ему вторит.
        - Болотные гоблины все такие? - шепчу, забирая документ и жетон.
        - Подавляющее большинство, - шепчет в ответ Дарион. - Но вещи хранят отлично, ничего не теряют, лучшие кладовщики.
        Помолчав, спрашиваю:
        - Что теперь входит в мои обязанности?
        - Смотреть. Видеть. Тебя приставят к группе, расследующей заражения в Академии. Они сообщат, что и как проверили, а ты перепроверишь это, опираясь на свои способности.
        - Вспомнил! - вопль «лучшего кладовщика» пронзает зал. - Вспомнил этот набор. Пятнадцать лет! Пятнадцать лет я не выдавал ничего подобного!
        Лабиус выбегает к нам, и чёрный пакет с вещами летит за ним, как огромный воздушный шарик. Лабиус застывает с вытаращенными глазами:
        - Видящая. Так вот что значили эти проверки и аресты! У нас появилась Видящая! - Подпрыгнув, он указывает на меня когтистым пальцем. - Я прав?!
        - Э… да.
        Подскочив, Лабиус потирает ладони, глаза его злорадно сверкают:
        - Есть кому прижучить этих гадов ползучих, предателей поганых. - Он хватает завязки мешка и протягивает мне. - На! Чего стоишь? Кого ждёшь? Живо работать!
        Едва я перехватываю завязку, Лабиус подталкивает меня к двери:
        - Живее! Ох, понимаю, за что господин Элоранарр баб не любит, но Видящая. Настоящая целая Видящая!
        На шум заглядывает Пушинка, и Лабиус вскрикивает:
        - По трое нельзя! Животным нельзя!
        - ‘ам ты ‘ывотное! - Пушинка распахивает для нас дверь.
        - В общем, работай, девочка! - напутствует меня оставшийся на пороге Лабиус. - А вы трое - охраняйте её хорошо. С бабами, конечно, трудно, но вы потерпите. Ради такого дела обязаны потерпеть!
        - Потерпим, - обещает Дарион, еле сдерживая смех при виде моего покрасневшего лица, и под ручку тянет меня прочь.
        Несущиеся нам вслед счастливые бормотания Лабиуса слишком искажены эхом, чтобы разобрать их смысл.
        Уже на лестнице Линарэн задумчиво произносит:
        - Мне кажется, или выбранный этим гоблином метод воодушевления не слишком удачен?
        - Да ваапщсче! - Пушинка раздувается. - ‘Он х-х-хам!
        Ну, моё с ним общение, скорее всего, закончено, так что это не страшно. Хотя такая радость всё же воодушевляет. Куда важнее, как меня воспримут офицеры ИСБ, к которым меня приписали.
        ***
        «Теперь ты наше знамя», - слова Дариона так и крутятся в голове, пока застёгиваю пуговицы мундира.
        Пришлось немного подождать, пока магия подгоняла форму, и выставить всех из раздевалки, чтобы переодеться.
        Бледность отражённого в зеркале лица выдаёт моё волнение. Но в остальном… Чёрная форма почти как у прабабушки на портрете с дедушкой и Видаром: те же плотно облегающие брюки, сапожки с металлическими носами и каблуками. Приталенный мундир удлинён, углы его бортов почти доходят до колена, но к наружным сторонам бёдер он более коротко срезается наискосок. По рельефным швам расположены разрезы, так что шагать будет легко.
        На пряжке широкого пояса - серебряный оберег в форме вертикального зрачка с драконьими крыльями. В самом поясе расположены крепления для магических кристаллов, в двух пристёгнутых к нему твёрдых сумочках спрятаны: лупа, гогглы, сложенная до размера катушки подзорная труба и планшет с магическим пером.
        В золотых обшлагах вшиты кармашки для оберегов (если верить приложенной к форме инструкции). Чуть выше них - наискось три алые планки с вышитыми на них магическими символами. Воротник-стойку понизу охватывает серебряный нагрудный знак с золотым солнцем-глазом посередине.
        Если бы не бледность лица, выглядела бы шикарно.
        Стук в дверь сменяется басом Дариона:
        - Валерия, ты там в порядке?
        Не в порядке, совсем. Я ведь и перед первым рабочим днём в цветочном магазине волновалась до полуобморока, а тут… следователь.
        Ланабет бы на моём месте не боялась. Она бы уже вышла и занялась делом, показала всем, чего она стоит.
        - В порядке, - отзываюсь нервно. - Полном.
        Ладно, от меня требуется смотреть, это-то я могу. Ещё надо вести себя вежливо и достойно, как и полагается избранной наследника. Тоже вполне исполнимая задача. Я не Ланабет с её способностью помахаться хоть с Дарионом, у меня свой путь.
        Вдохнув и выдохнув несколько раз, складываю в выделенный мне шкафчик платье, туфли, мешок из-под формы и наконец выхожу.
        Прислонившийся к стене Линарэн что-то чертит в блокноте. Дарион оглядывает меня. Вытащив из-за пазухи металлические и кристаллические пластинки и шарики, рассовывает их по кармашкам в обшлагах.
        - Амулеты, - поясняет сурово. Закончив с ними, поправляет мундир на плечах. - Ну что, знамя, пойдём вдохновлять ИСБ на подвиги.
        Не знаю, как насчёт вдохновения, но изумляем мы ИСБ знатно: летят на пол папки, кружки, перья, сотрудники открывают рты, округляют глаза, искрят магией. Некоторых я смутно припоминаю. Шепотки и откровенно громкие возгласы несутся со всех сторон.
        - Женщина на службе?
        - Это шутка?
        - Кто-то решил поиздеваться над господином Элоранарром?
        - Как такое возможно?
        - А что это за символ у неё?
        - Да, какое подразделение? Что-то не припоминаю…
        А потом как взрыв:
        - Это же знак подразделения зрячих! Точно вам говорю!
        - Видящая?
        - Не может быть!
        - Видящая!
        Если до этого на меня просто пялились и вызывали коллег из своих кабинетов, то теперь стучат в соседние двери, вызывают посмотреть всех.
        - Тут Видящая. Видящая! Вы не ослышались!
        Даже визит императора не вызывал такой бурной реакции. Высыпавшие из кабинетов офицеры заливают всё вокруг своей магией. Передо мной вспыхивает магический щит, и я отшатываюсь. Щит развеивается.
        - Простите, - произносит кто-то сбоку. - Вы действительно видите…
        О, так это была проверка.
        Передо мной в спешном порядке возникает ещё несколько щитов, какие-то печати. Так и порадуешься, что вся увешана амулетами, а тело прикрывает зачарованное бельишко от лучших придворных артефакторов.
        Перед каждым щитом и печатью останавливаюсь. Проверяльщики уже не извиняются, они восхищаются:
        - Она увидела! Увидела!
        Не вдохновляю я их, а отвлекаю от работы.
        - Да, она Видящая! - рыкает Дарион. - Посмотрели? Полюбовались? Теперь дайте ей заняться делом.
        Все магические преграды, кроме одной печати, исчезают.
        - Развеивай, - приказываю я, ни к кому конкретно не обращаясь.
        Печать исчезает. Но народ не расходится. Дарион выступает вперёд. Пушинка равняется со мной и, будто невзначай, проходится хвостом по стоящим у стены исбшникам.
        - Йа ‘лучайно, - мурлычет она, продолжая охаживать хвостом любопытных.
        Уже на лестнице Дарион ворчит:
        - По всем этажам проходить не будем. Пусть сами тебя водят, если им так хочется.
        Он поднимается почти на самый верх, распахивает дверь.
        С лестницы на другом конце коридора сюда забегают несколько служащих и влетают поддерживаемые магией самолётики, ныряют в кабинеты, из которых тут же выходят ещё желающие на меня поглазеть. Но прежде, чем толпа успевает собраться, Дарион толкает одну из дверей и шагает внутрь. Я ныряю за ним.
        В просторном светлом кабинете восемь столов, но занята лишь половина. Ближе всех к двери, опасно откинувшись на стуле, балансирует молодой человек со светлыми выгоревшими на солнце кудряшками.
        Точнее, балансировал, потому что при виде меня он округляет глаза и вместе со стулом улетает на пол. БРЯК!
        - Рульф, будь ты проклят, - белокурый и болезненно белокожий эльф, сидящий у окна с видом на статую золотого дракона, не повернувшись, затыкает уши ладонями и ниже склоняется над столом. - Какой дрянью ты меня напоил?
        Громадный смугло-зеленоватый орк или полуорк бахает чашку на стол и подаётся вперёд. Эльф стонет, и четвёртый мужчина - довольно коротко по местным меркам стриженный шатен - наконец поднимает взгляд от бумаг. Закрывает голубые глаза и снова их открывает. Часто моргает.
        Похоже, известием о моём поступлении на службу Элоранарр никого не осчастливил.
        Боднув меня головой, Пушинка втискивается в кабинет, за ней, не отрывая взгляда от блокнота, входит Линарэн. Из-за его спины заглядывают обалдевшие сотрудники.
        Дарион, вернувшись, захлопывает дверь. Эльф измученно разворачивается к нам.
        - Коллеги, вы тоже её видите? - с пола интересуется блондин.
        Что ж, офицеры, к которым меня приписали, восприняли меня… удивлённо.
        Глава 27
        - Видим, - подтверждает шатен, которому, судя по выражению лица, хочется протереть глаза.
        Блондин, продолжая лежать на полу, оглядывает меня с явным удовольствием:
        - Девушка в форме - это та-ак… будоражит.
        - Ты осторожнее будоражься, - предостерегает орк, - перед тобой - избранная наследного принца.
        - Ой! - Блондин подскакивает, поднимает стул и вытягивается по стойке смирно. - Приветствую вас, леди Валерия. Я младший лейтенант Рульф. Рад видеть вас в нашем… э, кабинете. - Он протягивает руку.
        Я тоже протягиваю, собираясь пожать, но Рульф пытается притянуть мои пальцы для поцелуя. Я настойчивее обхватываю его ладонь и трясу.
        - Мощно, - кивает Рульф, демонстративно потряхивая пожатыми пальцами. - Приятно познакомиться. Это, - он указывает на поднявшегося с кресла эльфа, - лейтенант Ниль. - Кивает на вставшего орка. - Тот громила - лейтенант Фергар. А там…
        Шатен, захлопнув папку с магической печатью на обложке, поднимается и кивает:
        - Капитан Зинарр. - Его светлые глаза прикованы к моему нагрудному знаку. - Вы - Видящая?
        Огромные глаза эльфа становятся ещё больше.
        - Тук-тук!
        Дверь приоткрывается. Возбуждённо сверкнув глазами, худенький мужчина невинно интересуется:
        - Кто-нибудь может одолжить перо? Нет? Точно нет… ну, тогда я пошёл.
        Он выскальзывает в коридор. До нас доносится шёпот:
        - Ну что там?
        Створка закрывается, не дав нам дослушать ответ.
        - Да, Видящая. - Оглядываю стену с прикреплёнными записками, схемами и довольно большой картой Академии, утыканной разноцветными флажками.
        - Генерал Элоранарр обещал нам сегодня пополнение, - у капитана Зинарра почти неприятно пытливый взгляд. - Это вы?
        - Да, - киваю.
        Рульф присвистывает.
        - А мы - охрана, - Дарион указывает на себя, Линарэна. И на Пушинку. - С ней осторожнее - затоптать может.
        - Ойнуу, - она покачивает головой и втискивается на небольшой диван, приставленный к стене у двери.
        Диван пронзительно скрипит, подлокотник с треском отламывается, и зад Пушинки свисает до пола.
        - Перекормили, - мрачно заключает Дарион. - Ладно, оставим это. У леди мало времени, так что вводите её в курс дела.
        - Я схожу за кофе, - сразу подрывается эльф Ниль, но уходить не спешит.
        - Было бы во что вводить, - Зинарр, подтолкнув папки к краю стола, направляется к шкафу у стены и раскрывает створки: там всё забито коробками и папками. - Точнее, вводить есть во что, только всё это - бесполезная информация. Ни предыдущая группа, ни наша, не смогли найти ничего полезного, если не считать обнаружения многочисленных мелких нарушений. - Он поворачивается ко мне и указывает на переполненные полки. - Здесь данные на всех обучающихся, служащих и гостей Академии за текущий учебный год. Интересует?
        - Может, в общих чертах расскажете, что нашли? - сцепляю пальцы. - Есть рабочие версии? Или сразу отправимся в Академию? Мне кажется, это самый простой вариант, ведь в документах я ничего не особенного не увижу.
        В дверь снова стучат. На этот раз заглядывает мужчина в сединах:
        - У меня тут бумага закончилась, не одолжите? - смотрит при этом только на меня. - Нет? Ну, тогда в другом месте попрошу.
        Он прикрывает дверь.
        - Да. - Зинарр захлопывает шкаф. - Пожалуй, лучше сразу отправиться на место. Всей командой: посмотрим, как работают Видящие. Заодно побудем ходячими справочниками.
        Эльф закатывает глаза.
        - Кстати, а где Геринх? - оглядываю столы. На всех разложены бумаги, но по-настоящему обжитыми выглядят только четыре.
        - Младший лейтенант Геринх Дольф? - уточняет Рульф. - Из прошлой команды?
        - Да.
        - Они все отстранены от службы до завершения расследования по делу старшего лейтенанта Вейвера.
        - То есть его до сих пор не вернули на службу? - изумляюсь я.
        - Покушение на члена императорской семьи - дело серьёзное, - Фергар опускается в массивное кресло, раскладывает бумаги по ящикам.
        Перед глазами так и стоит радующийся службе Геринх: как он показывал символ ИСБ, хвастался званием… От обиды за него сжимается сердце.
        - Сейчас вернусь, - разворачиваюсь к двери.
        Дарион приподнимает бровь. Понял, что я задумала? Пушинка радостно подскакивает. Хрустнув, ножки дивана подламываются, и он грохается об пол.
        - Нея-я, - Пушинка округляет глаза. - О-он с-сам.
        Линарэн, отвлекшись от черчения в блокноте, констатирует:
        - Прогресс.
        Пушинка бросается к двери, распахивает её. Под лапы ей падает мужчина в красно-чёрной форме. Толпа отшатывается. Застывает на мгновение. Кто-то отступает, кто-то пытается сделать вид, что читает документы в папках. Остальные начинают что-то обсуждать, но бормочут невпопад.
        Глубоко вдохнув, выхожу за Пушинкой. Дарион и Линарэн сразу отправляются следом. Пушинка раздувается, прикрывая меня от любопытных, так идти намного проще, да и недалеко - кабинет Элоранарра всего на этаж выше.
        - А что она делать будет?
        - Сейчас господина Элоранарра инфаркт хватит.
        - Вот бы посмотреть на его реакцию…
        - Думаешь, он не знает?
        - Одно дело знать, а другое - видеть, как она тут в форме ходит.
        Говорят почти шёпотом, но всё равно слышно. И крылья зудят - вот бы закрыться ими ото всех.
        Пушинка вваливается в кабинет без стука, я тактично постукиваю по створке и быстро захожу внутрь.
        Элоранарр сидит, запустив пальцы в волосы. На бледном лице невыносимо ярко выделяется абсолютно чёрный узор.
        Перед носами любопытных Дарион закрывает дверь.
        - Что? - сипло спрашивает Элоранарр. - Кого-нибудь поймала уже? Или наигралась в следователя?
        - Ты… в порядке?
        - О да. У меня теперь острая непереносимость службы. Как сюда явлюсь - так сразу… Валерия, может, меня проклинает кто? Давай-ка, проверь здесь всё своими чудо-глазками.
        Оглядываюсь внимательно, но ничего связанного с Бездной в кабинете нет, все печати и линии золотого цвета магии Аранских. Заглядываю в смежный кабинет Риэль: там магические печати мерцают золотом и серебром.
        - Ничего подозрительного, если только… - Вытащив блокнот из комплекта Видящих, спешно зарисовываю имеющиеся в кабинетах печати. Что удивительно, после прорисовывания основных направляющих печати дочерчиваются сами. Показываю цветные картинки Элоранарру.
        - Защитные чары, - он потирает влажные от пота виски. - Просто защитные печати. Так что ты хотела?
        - Чтобы Геринха вернули на службу.
        - Хочешь работать с этим мохнатым?
        - Да.
        - Обещаешь ничем больше не донимать?
        - Обещаю не донимать.
        Вздохнув, Элоранарр подтаскивает первый попавшийся лист бумаги, не глядя хватает перо. Пишет.
        Линарэн щёлкает пальцами. Из-под одежды у него выбираются два паучка. Цок-цок-цок - стучат маленькие лапки по полу. К столу они приклеиваются золотистыми искорками магии.
        - Убери их, - ворчит Элоранарр и вытирает лоб, но паучки взбираются на его руки, проползают к шее. Один прижимается к чёрному узору, другой взбирается на макушку. - Лин, отстань… Явились на мою голову, в перья лезут, в дела вмешиваются, в волосы лезут…
        Паучки спрыгивают на стол и, цокая, бросаются к Линарэну. Он строго произносит:
        - Элор, тебе нужно вернуться во дворец.
        - Не хочу, - отмахивается Элоранарр. - И не мешай писать приказ.
        - Я предупредил отца, что тебе надо срочно к целителям, а ты отказываешься.
        Элоранарр бросает на него душераздирающий взгляд и буркает что-то на драконьем.
        ***
        Кажется, моё появление парализовало работу столичного ИСБ. Если только сотрудники не умудряются делать её, карауля меня в коридоре и подслушивая под дверями кабинетов.
        Даже кадровик обнаруживается не на месте, а среди толпы. С трудом протискивается между коллег, попискивая:
        - Да пустите, пустите же, она ко мне! Я всё потом расскажу!
        Уже в кабинете, пугливо на меня посматривая и оттягивая воротник, сменивший прежнего кадровика мужчина перечитывает приказ Элоранарра о возвращении Геринха на службу и ввода его в нашу группу.
        - Сегодня же будет на службе, - обещает кадровик.
        - Вы сначала Геринха на службу верните, а потом всем рассказывайте, что тут было, - прошу я.
        - Да я, да что вы, - кадровик негодующе раздувает щёки. - Служба прежде всего!
        Встретив за дверью всё ту же любопытствующую толпу, я в его утверждении сильно сомневаюсь. Но… остаётся утешаться тем, что я их воодушевляю на подвиги - по мнению императора, затеявшего публичное приставление меня к делу.
        К залу телепортации приходится идти сквозь зрителей. Но вроде их теперь поменьше. Внутри самого зала и вовсе лишь четвёрка из моей команды. Они моментально умолкают.
        Нарастающую неловкость прерывает взметнувшееся золотое пламя.
        - Где он? - рявкает император с неистово пылающими глазами.
        Мои коллеги отшатываются в стороны.
        - В кабинете, - Линарэн указывает вверх. - Если не сбежал.
        - Я ему сбегу! К целителям он не хочет! Нет! Во дворец он не хочет к девицам своим! Развёл непонятно что! - император вылетает в коридор и натыкается на подслушивающих офицеров. - Что здесь происходит? Почему вы все не на службе?!
        Коридор от служащих очищается молниеносно. Золотым вихрем император несётся дальше. Шаги его стихают вдали, а мы всё смотрим вслед…
        Первым в себя приходит капитан Зинарр:
        - Кажется, пора отправляться в Академию.
        Офицеры отбывают первыми - четыре разноцветных вихря, отсветами меняющие оттенки друг друга. В зелёной вспышке исчезает Дарион, до последнего настороженно следящий за Пушинкой. Похоже, совместное с ней путешествие пришлось ему не по душе.
        Линарэн вытаскивает из выемки в поясе магический кристалл и со вдохом вытягивает из него золотую магию.
        - Надеюсь, ты не собираешься путешествовать слишком много, я не Арен, мне носить тебя так далеко сложно.
        - В идеале мне бы хотелось решить проблему с Академией в один заход.
        - Вы с Ареном похожи. - Линарэн встаёт вплотную ко мне. - Проблема в том, что враги знают о твоём даре и теперь действуют исходя из этого знания. На их месте я бы убрал все следы деятельности в Академии, потому что её проверят в первую очередь.
        - Надеюсь, наши враги глупее тебя. Или просто самонадеянные.
        Пушинка обнимает нас за секунду до того, как поднимается огненно-золотой вихрь…
        Небо над Академией драконов сумрачно-серое, низкое. Местами пробитое, точно копьями, золотыми лучами света. Но самое прекрасное - переливающиеся всеми цветами радуги стены и купол щита. Дух захватывает от этого образца совместной работы многих магов по защите студентов.
        Рульф зябко потирает плечи. Бледность эльфа Ниля перешла в зеленовато-синие оттенки, словно в его жилах течёт немножко оркской крови. Зинарр и Фергар уже переговариваются с охраной.
        На громадных воротах ярче вспыхивают алые магические печати, и двери медленно отворяются. Я поспешно миную гулкий переход надвратной башни и оглядываю Академию, залитую радугами магических переплетений.
        Признаюсь честно, во мне горела надежда, что тьма проявит себя сразу, привлечёт внимание чёрной кляксой где-нибудь на территории, но на первый взгляд Академия чиста от проявлений Бездны.
        Ну, ничего. Не получилось с первого взгляда, буду копать, пока не выясню, как культисты травят студентов. У меня просто нет другого выбора.
        - Ну, раз не видишь явных проявлений, - без энтузиазма отзывается на моё известие Зинарр. - Начнём проверку сотрудников Академии. С охраны. Досмотр устроим в их комнате отдыха, сейчас они разденутся и можно приступать.
        - Что? - Заливаюсь румянцем, а глаза лезут на лоб.
        - Культ знает о тебе, - поясняет Линарэн. - Значит, прячет свои заклинания, а многие слои ткани, особенно если она специально обработана, глушат магическое свечение.
        - Совсем разденутся? - в ужасе уточняю я.
        - Им выдадут тонкие портки, - снисходительно отзывается капитан Зинарр.
        Я всё равно в шоке. Но надо, значит, надо. Понятно, зачем Арена убрали подальше: он бы такого непотребства не допустил.
        Вместе с капитаном и Линарэном я поднимаюсь в комнату отдыха с уютными диванчиками, картинкой-вышивкой на стене, буфетом и пачкой газет и книг на столике. Поминутно заливаясь румянцем, осматриваю заходящих по одному охранников. Только на них я истратила бы весь блокнот, если бы он не позволял двойным ударом обратной стороной карандаша по листу очищать его от записей.
        Чары на охранниках бытовые и служебные, ничего подавляющего волю или отдалённо похожего на это. Лишь у одного на сердце алеет след клятвы крови.
        - Это для жены, - смущённо поясняет мужчина.
        Пока Фергар отправляется за его супругой, я заканчиваю с остальными охранниками.
        Приехавшая с Фергаром светленькая, пышущая здоровьем женщина подтверждает, что стребовала с него клятву не изменять. Из-за двери доносится гогот остальных охранников.
        - Вот дурак, - басит кто-то.
        Сидящий на диване «Виновник торжества» ниже склоняет голову. На мой взгляд, такая клятва - отличная практика, и я ободряюще киваю его румяной супруге. И мужа поддерживаю:
        - Вы молодец. Это поступок, достойный настоящего любящего мужчины.
        - С охраной закончили, - констатирует Зинарр. - Теперь проверим периметр на слабые места.
        Но перед этом в этой же комнате отдыха охранников приходится проверить магистра Саториуса. От увиденного у меня перехватывает дыхание. Слухи не лгали, сражение, погубившее его отряд, и его чуть не убило. Ноги и одна рука у него - протезы. Требуется немало времени, чтобы разобрать связывающие плоть и механические части заклинания, но среди них ни одного подозрительного.
        После, когда мы идём вдоль стен, мне ещё немного не по себе от увиденного, и даже мысли том, что жертва Саториуса не была напрасной и помогла спасти многих людей, не может полностью сгладить жутковатого впечатления.
        В охранных чарах стен есть пара слабых мест, но магистр уверяет, что прорывов не было. Прощаясь со мной, он как-то снисходительно улыбается, будто понял мои переживания.
        Следом за ним на осмотр является помощник Эзалона - волкооборотень Алаиз. На нём только заклинания, поддерживающие чистоту, приятный запах, напоминающие списки. Он водит нас по всем хозяйственным помещениям, увешанным всякими сохраняющими чарами. В конце приводит в одну из аудиторий, где уже установлена ширма, и приводит на осмотр служащих и преподавателей.
        Сотрудники усыпаны магией: печати, осколки заклинаний студентов, косметически-лечебные чары, клятвы крови. Один толстячок клятвой крови борется с алкоголизмом. Нервный худощавый профессор повязан клятвой крови за карточный долг (Рульф уводит его выяснять, кому он должен и сколько). Клятва крови есть и у Имораны - клятва-запрет на сладкое.
        - У меня от сладкого прыщи… - краснея, шепчет грозный профессор. - Но я просто не могу остановиться.
        Из кабинета она вылетает пунцовая.
        Старичок-эльф магистр Игнасиус основательно увешан клятвами крови.
        - Следы сотрудничества с ИСБ, - поясняет многозначительно.
        И вместе с капитаном Зинарром отправляется в столичное отделение проверять, кому давались эти клятвы.
        Новая кухарка вовсе оказывается потерявшей имя и внешность преступницей, выпущенной после отработки наказания. Её на проверку уводит эльф Ниль.
        Мисс Глория, владелица лавки на территории Академии, тоже не без магических печатей. Когда я перерисовываю светящуюся на её груди печать, Фергар хмуро требует:
        - Объяснитесь.
        Бледнея и заикаясь, мисс Глория выдавливает:
        - Я так долго одна…
        - Пишите повинную, - приказывает он.
        Кивая и невнятно извиняясь, она молниеносно натягивает платье и выскакивает наружу.
        - Что это за печать? - запрокидываю голову, чтобы заглянуть в суровое лицо Фергара.
        - Соблазняющая. Разрешена только для семейного использования с обоюдного согласия супругов и настраивается только на них.
        Интересно, откуда Фергар об этой печати знает? На нём вроде такой нет. На видимых частях тела нет…
        Больше сотрудники и профессора ничем не шокируют, хотя приходится обратиться к сменщице миссис Клэренс, - пожилой человеческой женщине, - чтобы определить некоторые целительские печати.
        Закончив с последним сотрудником, я осознаю, что зверски голодна.
        - Вам обязательно надо поужинать, - волкооборотень Алоиз явно помнит о приказе меня откармливать. - Профессор Эзалон ждёт вас у себя.
        - А ректор и профессор Эзалон почему не явились на проверку? - спрашивает Фергар.
        Только Дегона с Эзалоном в подштанниках не хватает для полного счастья. Спасает меня наставник Дарион:
        - Они прошли проверку в частном порядке.
        Да, и, к счастью, проверили их делом, а не досмотром в моём исполнении.
        - Тогда поужинаем, - кивает Фергар. - Я племянничка проверю и к вам присоединюсь, куда приходить?
        Племянника… Округляю глаза:
        - Ингара?
        - Да, принцесса, - впервые за всё время улыбается Фергар.
        ***
        Эзалону выделен один из роскошных особняков в зоне домов для высокопоставленных студентов.
        Ниль, Рульф, Зинарр и отлучавшаяся Пушинка догоняют нас на крыльце, как раз в тот миг, когда дверь отворяет многоногий голем.
        Единственное, что выдаёт в доме присутствие демона - лёгкие следы тёмной магии. В остальном обстановка очень светлая, воздушная, а стены украшены картинами-вышивками: пейзажи, натюрморты, животные. Даже котята имеются.
        Голем ведёт нас в большую столовую с сервированным столом. Эзалон как раз выходит из противоположной двери: бледноватый, с лихорадочно блестящими глазами.
        - Валерия, поздравляю с назначением. Прошу! - он указывает на стол. - Безмерно рад принимать вас у себя. Это такая честь.
        Он целует мою руку, кивает Линарэну. Тот отрывает взгляд от блокнота, глаза его темнеют, и по телу пробегает дрожь.
        Садится Линарэн на самое дальнее от Эзалона место, лишний раз подтверждая слова о том, что взлом ментального щита правителей дело крайне неприятное.
        - Как результаты расследования? - Эзалон взмахивает рукой, с кончиков пальцев срываются чёрные искорки и утекают в стену.
        Через несколько мгновений появляются сразу два голема с подносами.
        - Пока никак, - недипломатично сообщает Зинарр.
        Я хватаюсь за салфетку:
        - Мы проверили сотрудников, хозяйственные помещения, периметр и не нашли ничего подозрительного. Но мы не всё проверили, так что есть ещё надежда обнаружить путь, по которому сюда попадает эта гадость.
        Только для обнаружения пути мне придётся всех студентов досмотреть. Как-то не так я представляла службу Видящей.
        «Как ты там?» - раздаётся в мыслях голос Арена, и я улыбаюсь. Короткое прикосновение к метке, быстрый ответ: «Нормально, а ты?»
        «Скучаю по тебе. Устал объяснять, что Культ - общая проблема, а не только драконья. Нас кормят какой-то национальной гадостью. Не понимаю, как можно есть острый десерт».
        «Зато море впечатлений».
        «Это верно. Ты ещё не вернулась во дворец?»
        «Нет, осматриваем Академию. Пока глухо».
        «Жаль… Всё, отец заметил, что я отвлекаюсь. Удачи тебе с расследованием».
        Фергар является, когда с мясом в сметанном соусе почти уже покончено.
        - Прошу прощения за опоздание, - он ставит рядом с собой бумажную коробку. - Заболтался с племянником.
        - Семья - это святое, - улыбается Эзалон.
        - Бесспорно, - серьёзно кивает Фергар.
        Снова мы погружаемся в молчание. Големы приносят и уносят блюда, заменяют мясо и салаты на сладости, наши тарелки - на блюдца и чашки с фруктово-ароматным чаем.
        Я морально готовлюсь к осмотру студентов. К щекам опять приливает кровь. Ладно девушки, но парни… И ведь выбора нет. А если императору придёт в голову всех служащих передо мной в одних портках прогнать? Надеюсь, до этого не дойдёт.
        Сняв с принесённой коробочки крышку, Фергар вытаскивает оттуда цементного цвета лепёшечку.
        - Друзья племянника маговыпечкой увлеклись, - поясняет он. - Передали мне и вам, ребята, - Фергар окидывает взглядом свою команду и последней смотрит на меня.
        Зинарр хмурится:
        - Нам предлагают великолепный десерт, невежливо отказываться.
        - Я не в обиде, - поспешно уверяет Эзалон. - Это же студенческие творения, студентов надо поощрять.
        - А я не отказываюсь, - Фергар в улыбке обнажает клыки. - Просто обязан попробовать хоть одну. Тем более выглядит аппетитно.
        Аппетитно? Он тоже считает это серое недоразумение аппетитным? Я бы это даже птицам скормить побоялась, хотя из вежливости поблагодарила бы дарителя, но пробовать, да ещё нахваливать…
        Меня окатывает холодом.
        - Фергар! - Сглотнув, продолжаю спокойнее. - Оно… печенье в твоей руке серого цвета, оно действительно для тебя кажется аппетитным, или мы видим их по-разному?
        Он мгновенно разжимает пальцы. Печенье плюхается на стол.
        - Оно аппетитного шоколадного цвета, - отвечает за него Эзалон. - Для нас.
        ***
        Первым делом Фергар с Рульфом бросаются в группу боевых магов отнимать у них печенье. Эзалон, Алаиз, Иморана и завхоз Анисия устраивают досмотр общежитий и изъятие наборов маговыпечки.
        Меня потряхивает от ужаса: я же видела это серое печенье! Мне показалось странным, что его называют аппетитным. Почему не спросила об этом раньше? Зачем была так глупо вежливой и боялась обидеть Герда?
        Капитан Зинарр, Ниль и я с Дарионом и Линарэном подходим к лавке мисс Глории.
        Запертые двери капитана не останавливают - он выносит их мощным ударом поднявшейся из газона земли. На здании вспыхивают охранные чары, обстреливают нас вспышками, бессильно разбивающимися о щиты капитана, Дариона и Линарэна. Свой огненный щит поднимать не решаюсь - вдруг кого обожгу. Ниль стоит за капитаном.
        Наконец защитные чары гаснут. Оседает поднявшаяся пыль. Капитан Зинарр, окутанный зелёным мерцанием, первый заходит в тёмный проём магазина.
        Глава 28
        Внутри лавки вспыхивают светильники, озаряя полки с товарами и крадущегося капитана Зинарра.
        Дарион сдвигает меня в сторону, заставляя отступить от двери.
        - Не должна ли я помочь? - шепчу, не спуская взгляда с капитана. - Вдруг там ловушки?
        Наставник бросает на меня такой многозначительный взгляд, что даже неловко.
        - Ты ценнее всей группы, - бестактно напоминает Линарэн. - Зинарр дракон и опытный сотрудник.
        Опытный сотрудник возвращается минут через пять:
        - Всё чисто, в здании никого нет.
        - Мисс Глорию отправили писать повинную. - Вздохнув, поясняю: - На ней была соблазняющая печать, Фергар велел ей самой сознаться.
        - Ниль, отправляйся в Нарнбурн, возьми отряд и найди хозяйку. И помни, она может ничего не знать.
        Кивнув, эльф быстро направляется к выходу из Академии.
        - Леди Валерия, - капитан указывает на вход в лавку. - Прошу.
        Меня накрывают сразу два щита: золотой Линарэна и зелёный Дариона.
        - Сквозь ваши щиты я почти ничего не вижу, - сообщаю я.
        - Надень гогглы, - советует Дарион. - В активированном виде они передают изображение с точки на метр дальше глаз, что позволяет избежать влияния своего щита на обзор.
        Норовистое замечание, что сама могу создать щит, я не высказываю, вовремя сообразив, что их защита позволят не отвлекаться от осмотра лавки.
        Активируются гогглы простым надеванием. Тут же меня будто вышвыривает на метр вперёд - так резко происходит переключение. Картинка временами дёргается, идти из-за этого неудобно, но зато щиты не мешают.
        Магии в лавке предостаточно: печати на стенах и полках, магией фонят некоторые товары. А вот коробки с наборами для маговыпечки ничего не излучают.
        - Они чисты, - натыкаюсь на стеллаж и ощупью обхожу. - На первый взгляд - никакой магии дем… Бездны.
        Капитан Зинарр снимает несколько коробок и вскрывает прямо на прилавке.
        Содержимое мне знакомо: два пакетика с основой для выпечки, форма, инструкция.
        - Порошок серый, - сообщаю я. - Никакого дополнительного фона.
        - Для нас тоже, - разочарованно произносит Зинарр.
        Линарэн быстро прочитывает инструкцию. Оглядевшись, приносит с полки миску и, сбросив в неё паучка-анализатора, ссыпает оба порошка.
        - Вода, мне нужна вода, - перескочив через прилавок, он исчезает за внутренней дверью. Паучок крутится в порошке, щёлкает и светит кристаллом. Почти сразу Линарэн возвращается со стаканом воды и выплёскивает её в миску. - Оно может быть неактивно. Нужна реакция. Реакции изменяют свойства.
        Капитан Зинарр протягивает Линарэну деревянную лопаточку с соседнего стеллажа. Паучок выползает на край миски и застывает.
        Размешивает Линарэн так быстро, что движение его руки смазывается. Половину теста вывалив на столешницу, размазывает его, а паучок ползает рядом, запуская лапки в цементоподобную субстанцию. Испачканная лопаточка отлетает в сторону.
        Не медля, Линарэн заносит ладонь над тестом. Золотое сияние срывается с пальцев, облучая всё вокруг. В этом сиянии вспыхивают чёрные искры.
        - Есть следы магии Бездны. - Подаюсь вперёд. - Маленькие, почти незаметные.
        - Цвет меняется на цвет запечённого теста, - предупреждает Линарэн.
        - Тесто серое, - я судорожно вдыхаю.
        - Следы магии Бездны по-прежнему незначительные?
        - Мизерные. Но они есть. - По коже снова пробегает холодок: я ведь чуть не сделала себе такое же печенье, чуть не попробовала вместе с парнями. - Это печенье ела вся наша группа, кроме меня. И, кажется, Ингара. Но заразились только Герд и Валарион. Почему?
        Линарэн, «пропёкший» половину теста, останавливается.
        - Оно активируется магией, возможно, это придаёт частичкам Бездны специфические свойства. Мне нужно забрать это в лабораторию. И нужны данные по всем боевым магам набора этого года. - Линарэн постукивает пальцем по лбу. - Я видел эти данные. Должен помнить. - Стукнув себя сильнее, сгребает с прилавка миску, несколько коробок маговыпечки и направляется к выходу. - Разные виды. Возможно, дело в том, что вы все разных видов. Мне нужно в лабораторию. Срочно.
        - А нам, - капитан Зинарр покачивает инструкцией. - Надо наведаться к мистеру Тордосу.
        Линарэн в своём исследовательском порыве совершенно забывает, что приставлен меня охранять и телепортировать.
        - Его сейчас бесполезно одёргивать, - Дарион вздыхает. - Вызывай Арена.
        На мой отчёт о делах Арен отзывается радостным урчанием: «Ты умница! Сейчас буду. Только отца в известность поставлю».
        Пока он ставит императора в известность, возвращаются Рульф с Фергаром. Последний сообщает:
        - Отправили сладкоежек на промывание желудка и под наблюдение целителя. У вас как результаты?
        - Опасное вещество обнаружилось в маговыпечке, - Зинарр кивает на полку с наборами. - Как я понял, до воздействия магии отрава не заметна даже Видящей.
        - Да, увы. - Стянув гогглы, оглядываю коллег сквозь зеленоватый щит Дариона.
        Наверху что-то падает. Переглянувшись, Зинарр и Фергар бросаются туда. Капитан пробегает по лестнице первым, ступени скрипят под следующим за ним орком, бахают наверху тяжёлые шаги. Топот извещает нас о каждом манёвре обегающих этаж офицеров.
        - Какая грация, - тянет Дарион.
        - Чучело пропало! - доносится голос Зинарра.
        - Какое?
        - Тут стояло чучело чудовища. Шестилапое, крылатое и рогатое. - Сначала на лестнице показываются начищенные сапоги Зинарра, а после он сам. - Здесь никто не пробегал?
        - Чучело белое с чёрными глазами? - интересуюсь невинно.
        - Да.
        - Это демонокот.
        - Демонокоты выглядят иначе. Чудовище больше похоже на мелкого вестника Бездны.
        Как он близок к истине!
        - А Повелитель такой особенный демонокот. - Вспомнив его напутствие перед моей почти свадьбой, поворачиваюсь к Дариону. - Мне нужно с вами переговорить.
        Уже на улице он, убирая за ухо дёргающуюся на ветру прядь, уточняет:
        - Что натворил этот котяра вредоносный?
        - Он… - Потираю лоб. - Мне кажется, он знал о лже-Заранее, уж больно отговаривал от свадьбы, предлагал просто сбежать.
        - Натравлю на него Эзалона, пусть разбирается с соотечественником.
        Дарион кивком отправляет меня в магазин и предупреждает Зинарра:
        - С котом мы разберёмся. Он зверь специфический.
        И это ещё мягко сказано!
        Дарион всем корпусом разворачивается к дверному проёму.
        В сопровождении мужчин форме и Ниля к нам семенит мисс Глория. Уж насколько у эльфа белая кожа, а хозяйка торговой лавки бледнее его.
        Войдя и усевшись на стул, она так дрожит, так заикается, отвечая на однотипные вопросы рокочущего Зинарра, столь жалобно смотрит на Дариона и меня, что невыносимо хочется выйти из тесного зала, пропахшего ужасом несчастной женщины.
        Её ответы однообразны: стандартный заказ, обычный поставщик мистер Гвердолион Кей, ничего странного она не заметила, всё как всегда, ничего подозрительного, она честная подданная империи, обычные закупки.
        А ведь эти товары… это проклятое печенье появилось в Академии потому, что Никалаэда помогла ей получить заказы у таможенного контроля. Возможно, без этого отравленные товары погибли бы в Нарнбурне при атаке вестников и никогда не оказались здесь. Как неожиданно порой сказываются самые невинные наши поступки.
        Минут через двадцать Фергар, разглядывающий упаковку, вворачивает:
        - Производство находится далеко, при нынешних проверках и зверствах таможенников и стражников на дорогах просто удивительно, что товар так быстро доезжает до места. - Он поворачивает к нам пачку. - Если дата не поддельная, то набор доставлен сюда за семь дней. Без взяток это нереально.
        Зинарр едва заметно закатывает глаза. Мисс Глория, окинув нас шальным от ужаса взглядом, вскрикивает:
        - Я тут ни при чём! Мне… Мне мисс Никалаэда помогла! Это она договорилась с таможней! - Мисс Глория съёживается.
        Мне остро нужен Арен. Но он всё ещё ставит императора в известность о том, что должен быть здесь и сейчас.
        ***
        Полная уверенность в невиновности Ники и её деловитое спокойствие помогают мне пережить её допрос на втором этаже лавки.
        Мисс Глорию в кухне сторожит Фергар, а мы обосновались в душной гостиной среди вязаных ковриков и обивок в цветочек.
        - Простая торговая солидарность, - стоит на своём Ника. - И, разумеется, установление дружеских связей… Нет, я не занималась вопросом лично, с таможней договаривался служащий моего отца… Нет, вы не сможете с ним поговорить, он убит при нападении на Нарнбурн… Почему я так спокойно об этом говорю? Я менталист, нас учат справляться с эмоциями.
        После перепуганной мисс Глории Ника выглядит матёрой преступницей, и выражение лица Зинарра очень далеко от дружелюбного.
        Я поднимаюсь со скрипнувшего кресла:
        - Ну послушайте же: Ника прошла проверку артефактом верности. Пора прекратить этот допрос, она ни в чём не виновата.
        - Мы обязаны её допросить, - блекло отзывается Ниль, с самого начала допроса смотревший в окно. - И написать об этом отчёт. Проверить все ниточки. Например, сейчас мисс Никалаэда подтвердила, что некий служащий брал взятки за пропуск товаров. Возможно, он пропускал их без досмотра. Скольких он так пропустил? Кто ему платил? Были это лишь заботящиеся о прибыли торговцы или агенты Культа? А может, он сам культист?
        - Если бы он был культистом, не стал бы задерживать такой груз, - резонно отвечаю я.
        - Тоже верно, - Ниль потирает ухо. - Но в допросе мисс Никалаэды нет ничего личного или оскорбительного, это просто следствие. Никто не собирается обижать вашу… специфическую подругу.
        Всё же он не удержался от колкости. Эльфы терпеть не могут вампиров, и при виде Ники Ниля сильно перекосило, после чего он уткнулся в окно и молчал.
        Громко протопав по лестнице, в гостиную влетает приглаживающий кудри Рульф.
        - Всё выяснил, - он встряхивает пачкой бумаг. - Об этом Тордосе всё выяснил. И домашний адрес, и адрес производства. Южные Кроны.
        Зинарр морщится:
        - Далеко.
        - Я кристаллы выписал, чтобы точно все добрались, - Рульф отстёгивает от пояса обойму с разноцветными полупрозрачными столбиками. - Приказ подготовить отряд для операции по задержанию особо опасного преступника уже отправлен, к нашему прибытию всё будет готово. Когда отправляемся?
        И все смотрят на меня. А я накрываю метку и мысленно шепчу: «Арен, я уже начинаю беспокоиться, что ты отца потерял. Сколько можно его в известность ставить?»
        «М-м, Лера, у нас тут с королём Нового Дрэнта возникли разногласия идеологического характера… Пожалуйста, попроси ректора Дегона тебя охранять и перемещать. Хотя лучше бы ты осталась в Академии. Но ты ведь не согласишься, я правильно понимаю?»
        «Правильно. - Жутко неуютно, но не от взглядов команды, а от странности сказанного Ареном. - У тебя точно всё в порядке? Почему не предупредил о задержке?»
        «О, я был в драконьем виде. Ты же знаешь, в этой форме мне доступен только драконий язык, а ты его не поймёшь».
        Волосы встают дыбом. «Арен, а почему ты так долго был в драконьем виде? У тебя не было возможности очеловечиться и предупредить меня, чтобы не ждала?»
        «Лера, солнышко, говорю же, у нас с королём…»
        «Разногласия. Что вы делаете?!»
        «Мы объясняем Его Величеству, что лучше иметь дело с нами, чем с Культом».
        «У вас там война?» - до боли стискиваю метку. Дарион заглядывает мне в лицо.
        «Ну… я бы назвал это демонстрацией силы. Лера, не переживай, занимайся расследованием, это очень важно. Ладно, мне пора. И не переживай, береги себя».
        Меня сковывает холодом: «Как это не переживать? А вдруг тебя…»
        «Лера, мне сейчас надо сосредоточиться. Пожалуйста, потерпи, моё солнышко, я обязательно вернусь, это всего лишь человеческое королевство».
        «О… удачи».
        «Спасибо».
        Меня, как приливной волной, накрывает яростью. Она вспыхивает в крови, почти разрывая сердце. И медленно отступает, оставляя после себя нервную дрожь пальцев.
        - Что у них там происходит? - бас Дариона нарушает зловещую тишину.
        - Проблемы с Новым Дрэнтом. Похоже… кажется, король соблазнился посулами Культа.
        - Человеческий идиотизм неискореним, - фыркает капитан Зинарр.
        - Попрошу не выражаться, - Рульф вздёргивает подбородок. - Глупость индивидов никакого отношения к их видовой принадлежности не имеет.
        Зинарр закатывает глаза. Покосившись на Нику, кивает на лестницу:
        - Вы свободны, но прошу вас не покидать Академию. В случае, если придётся это сделать, оставляйте адрес, по которому можно вас найти.
        - Обязательно так и сделаю, - Ника и не думает уходить, расширенными глазами следит за мной.
        - Ситуация в Новом Дрэнте не отменяет необходимости допроса мистера Тордоса, - напоминает Зинарр. - Леди Валерия, вы отправитесь с нами или останетесь здесь?
        - С вами. Арен попросил пригласить в сопровождающие ректора Дегона.
        На этот раз глаза закатывает наставник.
        ***
        Раскинувшиеся под сенью исполинских деревьев Южные Кроны настолько тихий городок, что просто не верится, будто здесь может затаиться Культ. Только не в этой пасторальной неподвижности! Даже шагающая впереди дюжина стражников с исбшниками чужеродна степенным улочкам и неторопливым местным жителям.
        В аккуратном выбеленном домике у тротуара открывают окно, выпуская уютный запах жарящихся овощей и чеснока. Там смеются дети, хныкает малыш.
        - Совсем молодёжь обленилась, - пылающий алым Дегон (из сокровищницы его вытащил Эзалон, закончивший с конфискацией маговыпечки и сдавший пробовавших гадость студентов целительнице) и на пять минут не даёт забыть, что ситуацией он не доволен. - Почему я должен отвлекаться от дел? Я почтенный дракон и заслужил немного покоя.
        Делом, похоже, было созерцание сокровищ. Ну как можно из-за этого брюзжать? Они же никуда не денутся. Поглаживая бороду, оглядывая домишки и пыхтящую впереди трубу завода, Дегон шагает слева от меня. Дарион - справа, уверяет:
        - Вас пригласили потому, что вы на редкость сильны и умны, вы оказываете нам неоценимую услугу.
        Столь откровенная лесть, как ни странно, смягчает недовольство Дегона. Но всё портит Пушинка громким и отчётливым:
        - Пф!
        Идущие в конце отряда стражники вздрагивают, ярче вспыхивая магическим светом и оглядываясь. Пушинка, вызывающая у них явно недобрые чувства, ещё и улыбается сейчас во все острейшие зубы. Только зачем ей такие, если она живёт, поглощая магию?
        - Никакого уважения, - ворчит Дегон. - Даже симбиоты лишились толики почтения. Куда катится Эёран?
        Оторвавшись от разглядывания резных наличников, ошарашено смотрю на ректора.
        - Прервали сеанс любования сокровищами, - шепчет Дарион. - Будет таким, пока в сокровищницу не вернём.
        На этот раз фыркает ректор:
        - Я вам не мебель, чтобы меня куда-то возвращать, я сам могу телепортироваться.
        Не знаю почему, но это замечание вызывает улыбку. Она исчезает, когда с соседней улицы выходит отряд с капитаном Зинарром, Нилем и - неожиданно - Геринхом во главе. Последний мне подмигивает и тут же принимает подобающий случаю серьёзный вид.
        Щадя чувства или просто не желая впутывать новичка, на задержание Тордоса в его дом меня не взяли. Но предосторожность была излишней, я отчётливо слышу, как Фергар передаёт сопровождающему нас Рульфу, что в доме Тордоса никого нет.
        - Соседи говорят, их давно не видно, мистер Тордос уверял, что семья гостит у родственников на побережье.
        Приземистый завод по производству наборов для маговыпечки всё ближе…
        Меня накрывает двойной щит, приходится надеть гогглы, чтобы видеть слабые проблески магии на тротуаре и домиках.
        Из открывшихся ворот завода тягач выкатывает телегу, гружённую большими коробками под кожаным чехлом. Возница с любопытством поглядывает на наш отряд, но когда его мощноногого коня хватают под уздцы, испуганно округляет глаза.
        Один из трёх десятков стражников остаётся с ним. Я же оглядываю периметр и рапортую:
        - Защитных чар нет.
        Обращённые на меня глаза Геринха вспыхивают жёлтым.
        - Вперёд, - командует Зинарр.
        Половина отряда телепортируется, охватывая территорию фабрики по периметру. Разноцветные потоки магии устремляются вверх и в стороны, сплетаясь и создавая над фабрикой купольную сетку.
        - Щит стражников, - поясняет Дарион. - Мощной атаки не выдержит, но блокирует телепортацию. Используется для операций захвата. Входит в перечень обязательных заклинаний для любого служащего силовых ведомств. Уникален тем, что благодаря чёткому расчёту действий и вложений магии позволяет без предварительной договорённости работать в связке незнакомым магам. Просто по команде раз - и готова сетка.
        - А теперь мы узнаем, что за рыбка в неё попалась, - Рульф зло смотрит на по-прежнему открытые ворота.
        Двор внутри просто вытоптанная площадка. Когда я вхожу, охранник возле будки уже уложен лицом в землю. Ветер треплет тенты над лавочками у забора. Переполошенные грузчики и извозчики лежат или опускаются на колени.
        Штукатурка на двухэтажном здании потрёпана, расходится трещинами, но ничуть не мешает магическим печатям. В окнах мелькают бледные лица. Поскрипывает створка больших дверей под вывеской: «Склад».
        - Есть магические печати! - Тут же зарисовываю незнакомые.
        - Отвод глаз. Успокоение окружающих. Предупреждение о магических воздействиях, - перечисляет Дарион.
        Наблюдающий за мной Геринх аж губы покусывает, как ему хочется поговорить, но то и дело косится на капитана и молчит.
        Обычные защитные печати по разрешению Зинарра я сама выжигаю золотым пламенем. Только после этого первые исбшники заходят в дверь под табличкой «Контора», а другая группа врывается на склады.
        Несколько минут томительного ожидания - и нас окликают из окна конторы:
        - Чисто.
        На тесной лестнице наши шаги звучат гулко, тревожно. Мой пристальный взгляд находит лишь остаточные следы магии, защитная печать обнаруживается только на массивном сейфе.
        - Тордоса нет, - отчитывается местный исбшник.
        В производственную часть здания моя группа входит первой, оставив меня с Дарионом и ворчащим Дегоном. От нечего делать задумываюсь, не послать ли Арену сообщение, что со мной всё в порядке, но решаю не отвлекать его от дел, всё равно он знает, что я жива.
        За мной возвращается Ниль:
        - Всё чисто. Теперь твоя очередь.
        В рабочем цехе жарко. За стеной гудит мотор. Медленно ползёт порожняя конвейерная лента. Дверь в соседний зал, откуда она начинается, приоткрыта, и там среди чанов бродят стражники. Здесь исбшник ворошит корзины с бумажными пакетами под порошок. Один из станков с раструбом слегка фонит голубым. Из-за действия гогглов обхожу его немного неуклюже.
        Нервно переминаются у стены работницы в серых платьях, передниках и чепцах. Все они покрыты магическими печатями, знакомыми мне по досмотру сотрудников Академии. Точнее, по одной сотруднице.
        - Они осуждённые преступницы, - изумлённо выдыхаю я. - На них печати изменения внешности, ограничений. На всех!
        Рульф почти беззвучно ругается.
        Идеальные работники для тёмных дел: обиженные на империю, бесправные.
        - В участок их, по камерам и выясняйте реальные личности, преступления, за которые их судили, - командует Зинарр.
        В ответ на мой вопросительный взгляд кивает, и я направляюсь к двери на другой стороне зала. Там наконец что-то нажимают, и конвейерная лента останавливается, стихает гул. Один из стражников постукивает бак.
        Три работницы, стоящие отдельно друг от друга, пятятся от меня. Всполошившиеся стражники хватают их за плечи. Я по инерции продолжаю идти, скользя взглядом по незнакомым перепуганным лицам. Девушек держат на месте, но печати на них вспыхивают ярче, магия пробегает ко мне призрачными дорожками. Трёх девушек вместе со стражниками отбрасывает к стене.
        Меня будто током пронзает.
        - Элида, Розалинда, Ларгетта?! - почти выкрикиваю я.
        Они молчат. Но действие карающих заклинаний таково, что они не могли бы отозваться на настоящие имена. Ошеломлённые стражники поднимаются, и хватают моих знакомых по двое на каждую.
        Не зная, как на это реагировать, отступаю подальше, чтобы их могли вывести наружу. Вглядываюсь в новые лица: одна из них - моя двоюродная сестра. Так близко, и в то же время недосягаема. Они даже заговорить со мной не могут.
        - Как потрясающе тесен мир, - Дарион тоже всё понял.
        Из второго зала доносится:
        - Мы нашли потайную дверь!
        - Уже иду, - Зинарр направляется туда, а Дарион придерживает меня за плечо.
        - Не стоит беспокоиться, - не сводя взгляд с бывших студенток, высвобождаю плечо, - прекрасно понимаю, что здесь может быть опасно.
        Металлический скрежет ударяет по барабанным перепонкам. Зажимаю уши. В тот же миг в соседнем помещении что-то глухо взрывается. Здание встряхивает. Посыпавшийся сверху песок закрывает обзор, и трещину я замечаю, только когда она, распоров пол между моих ног, выплёскивает тёмную магию.
        Глава 29
        Рефлекс срабатывает раньше, чем разум: крылья подбрасывают меня под потолок, огненный щит закрывает.
        Крики, грохот. Драконий рёв. В золотом пламени сгорает песок и что-то метнувшееся ко мне снизу.
        Удивительно, но взлетев не глядя и не видя сквозь огонь щита, я чётко представляю пространство вокруг и своё местоположение. Только отлетать к выходу в окружении щита нельзя - могу напороться на своих, на того же Дегона.
        Гашу огненный щит, заменяя его обычным магическим. Меня окутывает жаром. Чуть не слепну от потоков магии, переполняющей цех. Приходится сосредоточиться, чтобы разобраться в мешанине вспышек и тёмных всплесков.
        Часть пола обрушилась. Пылающий дракон-Дегон стоит в этом провале и поливает огнём рвущееся из подвала существо. Стены рядом с ним, дверь - всё горит. В соседнем углу, на краю проломленного пола, за многочисленными щитами прячется Дарион.
        Работницы вместе со стражниками жмутся в другом углу. Исходящие от Зинарра волны зелёной магии ударяются о стену, она выворачивается, раскрывается лепестками.
        Рёв чёрной твари ударяет по нервам, крылья сводит. Падая, окутываюсь золотым огнём. Удар встряхивает меня - мощный, куда жёстче, чем на тренировках, хотя на твёрдое не приземляюсь, так и остаюсь в центре окутавшего меня щита, парю без всякой поддержки.
        Снова ревёт вестник, - наверняка это вестник, - и здание вздрагивает.
        Надо улетать.
        Распахнув крылья, поднимаюсь. По щиту что-то ударяет, опять швыряя вниз. Сквозь грохот и рёв прорывается крик. Очень осторожно открываю в щите смотровое окошко, и внутрь врывается дым.
        Дегон опутан щупальцами, вестник тянется к его распахнутой пасти, из которой почти непрерывно льётся огонь, выжигая и тварь, и пол, оплавляя камни разрушенных стен. Дракон правящего рода во всей красе.
        Стена обрушивается на засевшего в подвале вестника, и следом обваливается часть потолка.
        Надо уходить - бежать! Но… Дегон окажется в ловушке под падающим зданием. Смещая «окошко» по щиту, нахожу работниц: трещина в полу и выползающая из неё тьма отделяют их от пробитой Зинарром бреши в стене, а сам он висит на плече Геринха, оглядывающегося в поиске выхода. Наставник Дарион… поднятые им каменные столбы держат потолок над нашей частью здания. Но столбы трескаются, магия истончается, сгорает в пламени Дегона и расплескивающейся тьме.
        Взлетев под скрипящий, ломающийся потолок, заставляю щит раскрыться снизу. Горький воздух обжигает лёгкие…
        Когда потоки магии видны, управлять ими в разы проще. Рёв, грохот, судорожные попытки работниц, Геринха и Фергара, перекинувшего Зинарра через плечо, вырваться наружу - всё это отвлекает, но я сосредотачиваюсь на магии. Концентрирую её в щели между девушками с офицерами и проломом в стене, там, где вестник выталкивает из-под пола щупальце. Окутываю его магией, заставляю её проникать вниз, в скопившуюся там тьму. Уплотняю, концентрирую, насколько хватает сил.
        И выдыхаю.
        Мгновенная вспышка белого пламени выжигает щупальце. Многоголосый вой пронзает тело, я уже знаю, что крылья сведёт, и окутываюсь огненным щитом. Удар об остатки пола вновь меня перетряхивает. В несколько судорожных взмахов я отлетаю к Дариону.
        Расправляю огненный щит над нами.
        - Выжигай всё внизу! - рявкает Дарион.
        - Пол сгорит! - бросаю взгляд в другой угол: Фергар с Зинарром на плече перепрыгнул на другую сторону разлома, отдаёт капитана Нилю, а Геринх подхватывает работницу на руки и вышвыривает наружу. Хватает следующую девушку.
        Их скрывает дым.
        - Он и так сгорит! - Магия Дариона перестраивает столбы, не позволяя потолку обрушиться.
        Я снова вдыхаю. Выпускаю магию, вталкиваю её в тёмные проломы пола, пронизываю пламя ректора. Что-то огромное сидит внизу, сдавливает его шею горящими щупальцами. Черпая из источника, разливаю золотые потоки, уплотняю, вгоняю исполинскими иглами сквозь обломки пола.
        Выдох обращает магию в золотой ослепительный огонь.
        Доламывая пол, вестник вскидывает опалённые, осыпающиеся пеплом щупальца. Магия вокруг Дегона разгорается ярче, он выдыхает пламя в тёмную массу чудовища.
        - Отступаем!
        Столбы Дариона складываются над нами купольным навесом. Удар зелёной магии вышибает в растрескавшейся стене дыру, и мы бросаемся наружу.
        Метнувшееся за нами щупальце сжигаю в пепел.
        Грохот и скрежет внутри здания сменяется рёвом. Сквозь проваливающуюся крышу Дегон вылетает в человеческом обличие. Прямо в воздухе обращается драконом и выплёвывает вниз сгусток огня. Алая магия охватывает здание, пламя струится по ней, оплавляя и пожирая строение.
        В несколько мгновений фабрика обращается грудой переплавленного камня и пепла. Приземлившись на неё, Дегон широко распахивает крылья и громким рёвом оповещает округу о своей победе.
        - Улики, - Дарион утирает перемазанный сажей лоб. - Он совсем забыл, что ИСБ нужны улики.
        Меня пронзает ужасом: а что, если внутри кто-то оставался? И где Пушинка?
        Распахнув крылья, взмываю вверх.
        Всего пара минут боя, а такие разрушения, паника. Разноцветная магия растекается по территории рваными потоками, взмывает протуберанцами вокруг стражников и исбшников. Рульф изливает на сидящего Зинарра радужные каскады целебной магии. Работниц и помятых служащих уводят к воротам, и те спешат присоединиться к жмущимся на другой стороне улицы извозчикам и грузчикам. Три девушки постоянно оглядываются на меня. Жаль, их лиц не разглядеть за всполохами магии.
        Пушинки нет. Паника сжимает сердце, хотя напоминаю себе, что почувствовала бы её гибель, мы же связаны! Не могла Пушинка просто сбежать. Или могла?
        Глаза Дегона горят, он приподнимается на задних лапах и с силой обрушивается на останки фабрики. Трещины разбегаются по земле, проламывают ограду. Тенты, качнувшись, начинают оседать.
        - Валерия, ко мне! - рявкает Дарион.
        «Надо звать Арена!» - мелькает мысль, но не успеваю сжать метку: несколько квадратных метров земли раскалываются, из-под пластов высовывается… мохнатая голова с ушами, увенчанными золотыми кисточками. И мохнатая спина. И пушистый хвост Пушинки размером с… не знаю, наверное, что-то около слона. Молодого такого, не слишком большого, но слона.
        - Стоять! Она своя! - кричу исбшникам и стражникам, прицеливающимся в выпятившийся на поверхность зад.
        Мордой Пушинка ещё в земле, но, услышав крик, замирает. Убедившись, что стрелять не будут, уцепляется передними лапами за край разлома и с силой вытаскивает голову: в пасти у неё, фонтанируя чёрной кровью, бьётся плоть вестника. Чёрная магия демонов перетекает в Пушинку, но большая часть рассеивается, отскакивает от вспышек золота на измятой шкуре и просто истаивает.
        Тряся головой и пятясь, Пушинка тащит вестника из-под земли.
        - Вестник Бездны! Всем покинуть опасную зону! - опоминается Фергар и закидывает трепыхающегося капитана на плечо.
        Работницы припускают наружу, стражники пытаются их контролировать, но больше оглядываются на вытащенную из земли часть вестника, которого отчаянно жуёт Пушинка. А те, кто не бежит с задержанными, телепортируется, и не все появляются на прилегающих улицах - некоторые исчезают совсем!
        Не отступает Дарион. Дегон спрыгивает с горы огарков на землю и тоже впивается зубами в вытащенную Пушинкой часть вестника. Я же вгоняю в тварь золотую магию, пропитываю ею растрескавшуюся землю, как и алая магия ректора, только концентрирую свою подальше от него, чтобы не навредить. Пушинка отскакивает, и я первая выдыхаю.
        Моё жёлтое пламя прошивает вестника, вырывается из трещин в земле. Следом ударяет огонь Дегона. Демоническая тварь, поняв, что внизу не спастись, выпирает наружу. Вестник похож на сцепившихся хвостами змей. Только вместо морд у них зубастые челюсти с уродливыми бородами из мешков телесного цвета. Некоторые пропороты, и с них стекает цементная жижа.
        Большая часть твари или тварей так обожжена, местами обуглена, что они лишь слепо дёргаются. Но три «змеи», выползшие с другой стороны фабрики, невредимы.
        Дегон разворачивается. Я бросаю потоки магии в пасть ближайшей ко мне «змеи». Пушинка нахохливается, раздувается, с её клыков капает чёрная кровь. Магия Дегона приходит в движение с фантастической скоростью - охватывает одно ответвление вестника в плотный кокон и вспыхивает белым пламенем. Я поджигаю второго, но слишком рано, ещё не успев толком сконцентрировать магию, и пламя недостаточно горячо.
        Третью живучую тварь сжимают взметнувшиеся из земли тиски. Питающие их зелёные потоки магии исходят от коричневого дракона - Зинарра. В холке он меньше Дегона, магическое сияние бледнее, и тварь ломает ловушку, но из земли поднимаются новые каменные отростки и охватывают тварь. Дегон обжигает этого вестника своим белым огнём. А я ударяю по оставшимся отросткам, добивая их. И лишь одну отожжённую от тела голову оставляю - то, что выделяют их подбородные мешки, слишком похоже на тесто для маговыпечки. Тварь щёлкает челюстями, даже в таком состоянии пытаясь кого-нибудь достать.
        - Лер-ра!
        От возгласа Арена хочется втянуть голову в плечи, но когда за спиной работают крылья, сделать это нелегко.
        Арен пылает. Нет, не так: он горит в костре магии, пронзающем даже небо.
        Ох и влетит мне за боевые подвиги.
        ***
        - …твоя жизнь имеет первостепенное значение для империи, для Эёрана, для меня, в конце концов! - Арен заходит на этот пассаж (сформулированный чуть отлично от предыдущих) раз тридцатый.
        И я не преувеличиваю. Сижу в кресле нашей гостиной, виновато склонив голову, как бывало, когда меня отчитывали родители, и с каждой секундой привычное повиновение раздражает всё больше.
        Не хочу сидеть здесь, я хочу в ИСБ, узнать, что рассказали работники фабрики, что там с Тордосом, к каким выводам пришёл вызванный на место Линарэн. Но вынуждена слушать, как меня отчитывают.
        - Ты должна была вызвать меня!
        - Ты был занят, - шепчу я.
        - Для твоего спасения я всегда свободен!
        - Всё было под контролем…
        - Каким контролем?! Там от фабрики ничего не осталось! Лера, ты должна беречь себя! Тебя приписали в ИСБ, чтобы ты смотрела, а не сражалась! Ты должна была отступить!
        Поднимаю голову:
        - И оставить всех без моей поддержки?
        - Да! - Арен рявкает так, что вздрагивают стёкла.
        - Не кричи на меня!
        - Лера, я люблю тебя и не хочу потерять!
        Примерно то же самое говорили родители, объясняя отказы отпускать меня в школу и на занятия одну, запрещая долгие встречи с друзьями, вечеринки, вообще всё, кроме учёбы и кружков.
        Стиснув кулаки, встаю. Я не Ланабет, но тоже кое-что могу. Голос мой глух и пугает рокочущими нотками:
        - Ар-рен, может ты и одно из самых сильных существ Эёрана, может, я кажусь тебе слабой, хиленькой и всё в таком духе, но я сильнее многих других существ, я постоянно тренируюсь, и я в состоянии за себя постоять!
        Ярость переполняет меня. Не выдержав её безумного давления и округлившихся глаз Арена, ударяю кулаком об столик. Хрустнув, он осыпается к моим ногам. Обугливается и обращается в пепел, наполнив гостиную запахом сожжённой древесины. С этими драконищами без мебелевредительства невозможно!
        - Охохоюшки, - тихо-тихо комментирует из угла Пушинка.
        Удивительно, но при своём громадном размере она таки умудрилась сидеть весь спор незаметно. Или мы с Ареном в гневе о ней совсем забыли?
        - Лер-ра… - Арен выдыхает дымок.
        Я так зла, внутри всё настолько горит от убийственного чувства несправедливости и обиды (я ведь справилась! Он должен был меня похвалить, а не ругать при всех!), что кажется, сейчас тоже дыхну дымом или пламенем. Жар распирает лёгкие.
        - Моя. Помощь. Нужна. Существам. Эёрана, - из-за бушующего внутри огня каждое слово даётся с трудом.
        - Для. Этого. Ты. Должна. Быть. Жива.
        - Я жива!
        - А могла не выжить! - Арен на миг застывает, будто осознавая эти слова, и порывисто сгребает меня в объятия. - Лера, Лера, я просто за тебя испугался.
        - Арен, я, как и ты, хочу помогать остальным. Мой огонь убивал вестника, я была под щитами, меня страховали наставник и ректор.
        - Ты с ума сошла! Там был вестник, ты должна была сразу вызвать меня, - он целует меня в лоб, макушку, перебирает волосы.
        - Я… не знаю… мне казалось, мы справимся. Это было не страшно, не после тренировок с Дарионом. Но, наверное, мне лучше носить с собой оружие. С Рассекающей и Пронзающим всё было бы проще, да и им полезно заняться делом.
        - Лер-ра.
        - Только не говори, что собираешься запереть меня во дворце.
        Именно это он говорит (в другой формулировке, конечно), и мы возвращаемся к давнему спору. Его аргумент - что я должна быть жива любой ценой, а мои - то, что у меня пламя дракона правящего рода, умение пользоваться крыльями, призванное оружие и потребность ИСБ в Видящей, которая будет выезжать на места.
        Не знаю, чем закончился бы наш «разговор», если бы не появление императора в башне.
        - Валерия, тебе надо вернуться в ИСБ и продолжить расследование, - судя по интонациям голоса и выражению лица, он с этим не согласен. Возможно, тут тоже не обошлось без мебелевредительства, но его более пространно повторённый приказ возвращает мне свободу передвижения, выдаёт Арена в сопровождающие, Рассекающую с Пронзающим в помощники и право узнать, как же там дальше продвигается расследование. Ура!
        Арен… Арен в таком бешенстве, что магия вокруг него вскипает, раскаляя воздух. Он бы, наверное, подрался с отцом, но на лестнице раздаются шаги, и Ланабет мягко зовёт:
        - Арен, Кар, Валерия, вы где?
        - Здесь, - отзываюсь я, чувствуя в ней опору и поддержку.
        Она возникает в дверном проёме: лучезарно улыбающаяся, безмятежная.
        - Кар, ты ведь уже всё сказал о том, как ИСБ нужна помощь Валерии?
        Арен закусывает губу. Пламя магии вокруг него смягчается.
        - Хорошо. Я понял, - напряжённо произносит он.
        И молча телепортирует меня в ИСБ Южных Крон.
        - Арен, спасибо, что согласился.
        Он молча сопровождает до выделенного моим коллегам кабинета, легко опознаваемого по толпящимся рядом местным исбшникам. Молча заходит, подавляя всех аурой сурового недовольства. Особенно достаётся единственному дракону - Зинарру, которого пронзает испепеляющий взгляд.
        Я же стараюсь говорить непринуждённо:
        - Есть подвижки в расследовании? Что рассказали работники фабрики? Задержали Тордоса?
        За час, что я отсутствовала, наверняка что-то узнали. Надеюсь на это. А ещё мне интересно, что там с Элидой и её подругами, и как они оказались на фабрике.
        Глава 30
        Вместо ответа на мои вопросы Зинарр, Фергар, Ниль и Геринх почтительно склоняются.
        Только Зинарр приоткрывает рот рассказать, как его прерывает треск: Пушинка протискивается в слишком узкую дверь кабинета. Обиженно пыхтя, оглядывается на треснувший косяк и отходит в уголок. Садится с самым невинным видом.
        - Она… так выросла, - Геринх почёсывает затылок. - Её только во дворце держать, ха-ха.
        Никто не смеётся. Судя по виду Зинарра, он хочет удариться лбом об стол. Арен мрачнеет ещё больше.
        - Эм, - Геринх вновь почёсывает затылок. - С расследованием не очень.
        - Подробности, - требует Арен.
        Поведанные капитаном Зинарром подробности обнадёживающими не назовёшь.
        Мистер Тордос уже полгода - с тех пор, как приобрёл новое здание под фабрику взамен прежнего с парой цехов - вёл себя странно. Поговаривали, что с головой у него не в порядке, поэтому семья уехала к родственникам. Только у родственников его супруги и детей нет - ИСБ проверило.
        Некоторые поставщики сырья для маговыпечки жалуются, что после расширения производства он почти полностью отказался от их услуг, выбрав кого-то из соседнего региона, но ни они «конкурентов» не нашли, ни офицеры ИСБ не обнаружили следов ферм, которые якобы поставляли на фабрику муку и мёд.
        Свободные работники… рассказывают странное: мистер Тордос последнее время ночевал на фабрике, и оттуда доносились странные шумы. Он объяснял их тем, что сам замешивает основу для порошков в чанах, и поутру те действительно всегда были заполнены до краёв. Никто не понимал, зачем мистер Тордос сам горбатится, и подозревали его в неуёмной скаредности.
        Но теперь мистера Тордоса нигде нет, спрашивать не с кого.
        - А работницы? - поднимаю взгляд на капитана. - Почему он использовал именно заключённых?
        - Зависимая магическая рабочая сила, - Зинарр смотрит чуть в сторону. - Выкупил на аукционе их трудочасы - и они сами попросят сверхурочные и тяжёлую работу, чтобы освободиться быстрее. К тому же живут под присмотром хозяина, на законном основании связаны магическими узами. Конкретно эти не покидали территорию фабрики, спали в пристройке.
        - И ничего не заметили? - не верю я.
        - Может, и заметили, но они помимо обычных для такого выкупа магических уз связаны клятвой крови. Снять её без помощи объекта клятвы почти невозможно. И долго. - Сцепив пальцы, Зинарр разглядывает бумаги на столе. - Если только рядом нет квалифицированных Видящих, способных разрушить магические плетения.
        - А если я попробую, девушкам не станет хуже?
        - Зависит от вашей аккуратности, - Зинарр по-прежнему на меня не смотрит.
        - И везучести, - резко произносит Арен, я вздрагиваю. - Ошибка Видящей может обернуться смертью того, с кого она снимает клятву.
        - Да, - Зинарр покорно смотрит на стол. - И всё же несколько работниц готовы попробовать снять печать. В обмен на сокращение срока наказания.
        Ниль взмахивает рукой:
        - Если они хотят, а у нас есть Видящая, почему бы не попробовать? Ведь от этого зависит благо империи.
        Благо государства или целого мира вещи довольно абстрактные, не уверена, что ради этого смогла бы рисковать чужой жизнью. Но я знаю пострадавших, мне есть кого защищать - война с Культом для меня личное дело.
        - Что для этого нужно сделать? - решительно спрашиваю я.
        ***
        Я ко многому была готова, но не ждать. А пока нужно именно это: дождаться эксперта из ИСБ, который привезёт иглы Видящих для работы с тонкими плетениями и будет руководить обезвреживанием клятвы крови.
        В комнате отдыха, где мне предлагают переждать и настроиться на работу, пахнет рыбой. В продавленном диване неудобно выпирает пружина, а на столике полно следов от кружек. Сразу видно, что место далеко от столицы.
        - У тебя всё получится, Лера, - Арен наконец отмирает, садится рядом со мной и обнимает за плечи. - Ты с Эзалоном сложнейшее плетение распутала, и с этим справишься.
        - Но печать клятвы крови такая маленькая и плотная… - утыкаюсь в пахнущую мёдом и сандалом шею. - Арен, я такая трусиха.
        - Это когда думать надо, а в критической ситуации ты страшно самоотверженная.
        - Прямо страшно?
        - Мне от этого точно становится страшно. - Арен ощупывает кармашки с оберегами на обшлагах. - Ты права: ты кажешься мне очень хрупкой, уязвимой. Мне хочется утащить тебя ото всех, построить вокруг непреодолимые стены и плюнуть на весь мир.
        - Как хорошо, что ты понимаешь, что этого делать не надо.
        - Я не понимаю, просто думаю, что ты сделаешь подкоп или что-то в этом духе и сбежишь. Да и стены не выход, - он проверяет мой ремень, удобнее сдвигает сумочку с принадлежностями. - В нынешнем мире - не выход.
        Меня накрывает щемящей тоской, тревогой.
        - Арен… - касаюсь его подбородка. Заглядывая в лицо, поглаживаю щёку. - Мы неплохо справляемся, смогли защитить гостей от гибели, дворец - от демона, спасли твою маму. Хотя иногда бывает очень страшно, но мы справляемся. Верь в нас. В себя и меня… В конце концов, - грустно улыбаюсь. - У тебя может быть ещё одна избранная.
        Сердце пронзает болью.
        - Лера, - Арен скользит пальцем по моим губам. - Никогда такого больше не говори, ты моя единственная, и ничто в мире этого не отменит.
        Навернувшиеся слёзы я едва сдерживаю, прижимаюсь к его плечу.
        Тук-Тук!
        Геринх заглядывает внутрь:
        - Всё готово! Третья дверь слева. Ждём.
        - Ты сможешь, - обняв меня, Арен помогает встать и провожает до нужного кабинета.
        Геринх мог не объяснять: возле двери толпятся и мои офицеры, и пара местных. Но когда Арен встаёт у входа, все как-то дружно рассасываются.
        Внутри у меня всё скручивает от волнения.
        «Всё получится», - повторяю я, входя в кабинет.
        На кушетке посередине него лежит женщина. До обнажённой груди она накрыта простынёй. Руки сжаты в кулаки так сильно, что побелели костяшки. Взгляд приковывает алая магическая печать над сердцем. Только потом замечаю два стула, стол с бумагами, ручками и разложенными на нём тонкими иглами с кристаллами на концах.
        - Добрый день, леди Валерия, - эксперт ИСБ - эльф почтенного возраста - кланяется. - Моё имя Элдарион. Для меня большая честь работать с вами. Не думал, что ещё раз посчастливиться встретить Видящую.
        Я нервно улыбаюсь.
        - Что я должна делать?
        Он подробно объясняет, какие силовые линии и в какой последовательности надо размыкать, сколько магии при этом вкладывать, чтобы не задеть другие.
        Время филигранного выжигания печати пропускаемой через иглы магией кажется мне бесконечными. Оно наполнено вымораживающим всё внутри ужасом, немного скрипучим полушёпотом Элдариона, стекающим по моим вискам потом, и мыслью в такт бешеному пульсу: «Она не умрёт, эта женщина не умрёт».
        Эти два часа будто вынули из меня душу. Обессилили так, что в кабинет к моим следователям я дохожу только благодаря тому, что Арен держит меня за плечи.
        Женщину до места доводит Геринх и усаживает на стул.
        И всё это ради вопроса капитана Зинарра:
        - Что происходило на фабрике мистера Тордоса?
        Ради ответа смуглой шатенки, лицо которой я решаюсь рассмотреть только сейчас, когда она сидит здесь живая и невредимая, хотя мне и казалось порой, что я случайно её убью.
        Она справляется с нервной дрожью. Сцепив пальцы, начинает говорить. Сначала тихо и неуверенно, а потом всё быстрее, громче, словно пытаясь выплеснуть скопившиеся за это время эмоции:
        - Наши назначенные судом трудочасы выкупили на официальном аукционе. Сначала мы действительно обрабатывали основу для выпечки магией. Как обычно таких, как мы, берут на работу, где нужна магия, но не так много, чтобы платить за это хорошие деньги и иметь дело с профсоюзами. А мистер Тордос - он ещё и добрый… был. Нам неплохо жилось, и в старом здании у нас были свои комнаты. Но всё изменилось, когда к нему пришли одни… заказчики. Они отличались от прочих более дорогой одеждой, ну и… не было на них следов работы: ни потёртостей на локтях, как бывает от заполнения бумаг, ни нарукавников защищать от чернильных брызг. Такие чистенькие… мужчина и женщина. Не знаю, как он, а она точно вампиресса, даже клыки не скрывала. Стала ругаться из-за пыли на перилах, и мужчина назвал её Марабелл.
        Мурашки бегут по коже: свою невесту Санаду назвал Марой, не сокращённое ли это от Марабелл?
        - После разговора с ними мистер Тордос стал… каким-то не таким, объявил о крупном заказе, но не радовался. Мы спрашивали, в чём дело, но он начинал бормотать о расширении фабрики. Мы с девочками подумали, что те существа заставляли его продать дело, и гадали, выкупят ли новые хозяева наши трудочасы и как всё будет без мистера Тордоса. - Женщина грустно усмехается. - Он ещё на следующий день, когда жена не привезла ему обед, объявил, что семью отправил к родственникам, и мы уверились в своём предположении. Но мистер Тордос неожиданно выкупил здание старой ткацкой фабрики, заказал оборудование, и его нервность мы списали на то, что ему требуется много средств на покупку и переоборудование цехов. Мастера тогда приехали неместные, фабрику закрыли от посторонних, что-то там строили, пилили, перестраивали.
        - И никто не заподозрил неладное? - уточняет Зинарр.
        Не поднимая глаз, женщина пожимает плечами:
        - Мы не выходим в город, но судя по разговорам извозчиков, многие решили, что он нашёл дешёвых работников. Да и закончили переделку быстро. Переселяться на фабрику мистер Тордос отправлял нас по одной. Это было странно, но мы магически связаны с тем, кто выкупил наши обязательства, и не могли возражать. На заводе нас ждали те двое. Разговор был короток: либо мы даём клятву на крови о неразглашении всего, что происходит на фабрике, либо нам устраивают несчастный случай или имитируют самоубийство, мол, никто разбираться не станет, ведь лишённые прошлого и личности часто сводят счёты с жизнью.
        - Удобно, - Ниль качает головой: - Вашей ограниченной магии достаточно для клятвы крови, которую не могут дать обычные существа, и вы не могли уйти без разрешения Тордоса.
        - Вот именно, - вздыхает женщина. - Поэтому мы соглашались. И новенькие тоже. Жить-то хочется, даже так.
        - Что происходило на фабрике?
        - Странное. Для начала мистер Тордос запретил ночью выходить из нашего барака. Потом сказал, что усовершенствовал формулу, и некоторые заготовки можно не обрабатывать магией. Работы стало меньше, но он продолжал выкупать трудочасы и привёл новых девушек. Даже когда несколько недель назад полностью перешёл на производство по новой формуле, он трудочасы не перепродал, хотя так было бы дешевле, а поставил нас на фасовку.
        - Но клятвами крови скрыли явно не изменение технологии.
        - Тесто по новой формуле готовилось из секретного сырья, которое новые поставщики привозили в длинных коробках и спускали в подвал к дополнительным чанам.
        Тот подвал, дверь в который офицеры нашли перед разрушением фабрики.
        - В тех чанах внизу и варилось новое средство сначала для одной линейки продуктов, потом для всех. Новые поставщики привозили всё больше и больше ящиков, и тогда появился запах - мяса и крови. Нам было так страшно, что мы даже днём боялись ходить в цех, но выбора не было, и мы ходили фасовать ингредиенты, а основа для порошков поступала в рабочие чаны с подземного этажа.
        - Вы слышали находившегося там вестника?
        - Ночами, - женщина передёргивает плечами. - А может, это закачивалась в чаны та странная основа. Но тогда мы и предположить не могли, что это такое.
        - Что ещё?
        - Я могу ментально передать описание той пары, у меня хорошая память на лица, и я легко считываюсь. А ещё мне кажется… мне кажется, мистер Тордос сотрудничал с ними по принуждению. Он точно был не рад всему этому и боялся, постоянно боялся.
        - Что ж, хорошо. - По тону капитана Зинарра не скажешь, что он так считает. - Геринх, отведи её к менталистам, а заодно скажи, чтобы готовили группу для раскопок подземного этажа фабрики.
        Геринх всем видом показывает, как ему жаль, что его прогоняют, ни словечком не дав перемолвиться со мной. Но я едва замечаю это, вся поглощённая одной догадкой:
        - Если эти работницы и покупатель их трудочасов связаны магически, не могу ли я, усилив способность, отследить связь? Тордос может знать больше, чем эти девушки.
        Глава 31
        - …в общем-то теперь после упорных тренировок у меня неплохо получается разбираться в потоках магии при усилении дара Видящей, - стискиваю ладонями колени. - Но всё равно страшно, что не получится, ведь все так рассчитывают на меня.
        Поднимаю взгляд на капсулу с дедулей. Его телескоп окутан ровным алым сиянием. Магия тонкими ручейками перетекает из призванного предмета в дедушку и обратно, иногда подпитывается кристаллами из гнёзд в изголовье и изножье.
        - Так что твоё пожелание удачи мне не помешает, - заканчиваю я, но дедушка спит.
        Целители говорят, он вот-вот проснётся, это может случиться в любой момент, особенно если близкие будут с ним разговаривать, только всё не случается, хотя я каждый день рассказываю ему о своих делах.
        Об опыте работы в ИСБ, прерванном ради тренировок, и о том, как усиленно занимаюсь с Ланабет, чтобы отследить связь между исчезнувшим Тордосом и его работницами. О самой Ланабет - мягкой и строгой одновременно.
        О жёстких тренировках с Дарионом, Рассекающей и Пронзающим, успехах в фехтовании и стрельбе, о молчании малого пистолета.
        Даже о том, как во всех странах изымали из магазинов и складов наборы для маговыпечки, рассказала. И о том, что под заводом нашли лишь сгоревшее и оплавленное оборудование да тоннели, выводящие за город.
        Поведала о достижениях Линарэна в исследовании способа, которым травили магические источники: выделяемое вестником вещество было неактивно. Когда его выпекали с использованием магии, микрочастички Бездны настраивались на источник их создателя и ему подобных. То есть если выпечку создавал человек - она вредила только людям и полулюдям, как было с Валарионом, отведавшим печенье человека Герда. У Линарэна есть несколько идей, как использовать эти данные для лечения заражённых Бездной. Жаль, пока это только идеи.
        Мои разговоры не помогают, но ведь я не единственная его близкая здесь. Возможно, надо позвать кого-нибудь из Флосов? Жену дедушки, например? Но Арен видеть их во дворце не жаждет, а мне немного страшно: вдруг он очнётся при ней, и она представит ситуацию с Элидой в таком свете, что дедушка во мне разочаруется? Это было бы больно.
        - Ладно, дедуль, я пошла. - Поднявшись, ещё некоторое время стою, прижимая ладонь к прозрачной крышке капсулы. - Удачи нам.
        В коридоре ждёт наставник Дарион. И как всегда, в какое бы время ни зашла, здесь что-то происходит. Обычно это Элоранарр и одна из его драконодев с очередным спором об отношениях и планах на будущее. Раз был гость со свадьбы, категорически возражавший против того, чтобы его признавали полностью здоровым. Сегодня выяснениями на повышенных тонах занимаются император, Элоранарр и Линарэн. Последний, прижимая к груди планшет с бумагами, повторяет:
        - Я не поеду в Новый Дрэнт королём, нет у меня времени на такую ерунду!
        Он меряется грозным взором с отцом, а Элоранарр, почуяв возможность сбежать, крадётся к дверям с лекарской территории.
        Да, пока я занималась с ИСБ расследованием, империя Эрграй завоевала Новый Дрэнт. Как объяснил Арен, это получилось случайно: они не знали, что король, чтобы никто не мешал его союзу с Культом, избавился от всех ближайших кандидатов на свой престол, а так как сместили короля Аранские, то им и править теперь в королевстве, отделённом от империи несколькими государствами.
        Элоранарр от короны отказался, сославшись на слабое здоровье, Линарэн - на занятость, но император пытается хоть кому-нибудь из старших сыновей вручить бразды правления.
        - Я устал повторять, - отвечает император, - что сажать на трон представителя вассальных родов - значит в будущем потерять эту территорию, а терять её, раз уж получили, глупо.
        Драконье хомячество в императоре сильно.
        - Отдай королевство Элору, - Линарэн указывает на открывающего дверь Элоранарра, но тот и не думает останавливаться.
        Пока император смотрит на уходящего старшего, Линарэн с потрясающей скоростью скрывается в одной из комнат.
        - Элор не… - император разворачивается и озадаченно смотрит на место, где только что стоял средний сын. Моргает. И тяжко-тяжко вздыхает. Кивает нам с Дарионом. - Валерия, удачи с расследованием.
        Я сбиваюсь с шага: он же последние дни в мою сторону даже не смотрел, и вдруг такое пожелание. Поспешно отзываюсь:
        - Спасибо, постараюсь найти того человека.
        Кивнув, император направляется именно в ту комнату, в которую улизнул Линарэн.
        Я же в сопровождении Дариона шагаю дальше. В коридоре вне крыла целителей спрашиваю:
        - Как там мои ребята в Академии?
        - Тренируются, - даже тихий его голос звучит грозно. - Очень усердно.
        За прошедшие пять дней со своей личной гвардией я виделась лишь однажды - на совместной тренировке. Нам всем было немного неловко (мне от того, что они защищают меня, им - из-за наблюдавших за нами гвардейцев). У ребят плохо получалось работать в команде. Хотя они старались, и Ника была очень чутка, Иссена старательна, а Бальтар отлично выполнял команды, Ингар слишком индивидуалист, а Вильгетта чересчур вспыльчива. И со своим оружием и предметами они, кроме Ники, ещё не сработались, ведь у них меньше возможностей тренироваться из-за занятий в Академии. Так щит прекрасный Иссены постоянно падал, Инагр свою секиру вовсе отложил, а алебарда Бальтара чуть не порезала Вильгетту, в ответ поколотившую Бальтара своим посохом. Рассекающая показала себя покладистым и сообразительным оружием, а вот Пронзающий подзуживал меня проделать в ком-нибудь маленькую дырочку, и не уверена, что это была только шутка. Но начало положено.
        - Хорошо, - киваю я.
        На улице нас охватывает сладкий аромат цветов - благодаря магам земли они цветут практически круглый год. В парке мы доходим до дремлющей на солнце Пушинищи и останавливаемся в ожидании Арена. Атака на Пат Турин послезавтра, армии собираются вокруг закрытого города големов, и он с трудом выделил время на расследование.
        Дарион оглядывается по сторонам. Деликатно не отвлекает меня разговорами от настройки на работу с даром Видящей. Только у меня всё внутри подрагивает от волнения, и я лишь стараюсь успокоиться. Вспоминаю ободряющие слова Ланабет: «У тебя есть дар, всё что нужно - просто быть внимательной и аккуратной. Это ты сможешь, я уверена». При ней мне было стыдно так бояться.
        Пушинка приоткрывает золотой полумесяц глаза, и кажется, смотрит в самую мою душу, переполненную страхом ошибиться и напрасно всех отвлечь.
        - По-лу-чит-ся, - с натугой ворочая языком, произносит Пушинка.
        - Надеюсь.
        - Если даже нет, - небрежно произносит Дарион, - Арен разомнётся, а кое-кто получит незабываемые впечатления. Даже самые богатые аристократы не могут себе позволить кататься на драконе правящего рода.
        Нервно усмехаюсь. О да, Арену придётся побыть личным транспортом. И всё почему? Потому что внезапно у него взыграла ревность, и он запретил капитану Зинарру участвовать в вылете. И другим драконам запретил собственник чешуйчатый, а грифоны не вариант: они долго привыкают к новым всадникам и не выносят существ с большим числом магических печатей - а таких у осуждённых полно, да и у офицеров хватает. Так что пусть теперь Арен катает нас всех.
        - Не обижайся на него, - улыбается Дарион, будто прочитав мои мысли. - У вас долгая помолвка, с каждым днём Арена всё сильнее будут раздражать драконы в твоём окружении. Ты же заметила, что Карит и Элор стараются с тобой не пересекаться, даже Лин при всей его нечуткости к настроениям окружающих держится от тебя подальше.
        От сердца отлегает: я уж думала, что раздражаю их, а дело в Арене.
        Золотой вихрь окутывается языками пламени и выпускает Арена на каменную дорожку.
        - Оиии, - Пушинка улыбается во все острые зубы.
        - Отправляемся немедленно, - хмурится Арен, и Пушинка молниеносно обнимает его.
        - Я го-то-ва.
        - Я понял, - Арен протягивает мне руку.
        Едва коснувшись её, оказываюсь в его жарких объятиях, и нас окутывает золотой огонь.
        Перекидывает на просторный задний двор столичного ИСБ. Клетка с мощными ручками под драконьи лапы возвышается рядом с чёрным камнем для телепортации. В окнах за линиями защитных печатей белеют лица сотрудников. Опять я их от работы отвлекаю.
        Четыре работницы с завода Тордоса стоят в тени массивных ворот под присмотром Геринха и Фергара - единственных из группы, кого Арен согласился взять с собой. Причём волкооборотень ещё и флиртовать с ними умудряется. Женщины выглядят бодрее, чем в нашу последнюю встречу. Надеюсь, Элида тоже в порядке. Смуглая шатенка, с которой я сняла клятву крови, мне улыбается.
        Арен поглаживает меня между лопаток, и это как сигнал к действию.
        Кивнув, закрываю глаза и накладываю на себя печать усиления способности.
        - Девушки, соберитесь поближе друг к другу, - командует Арен.
        Да, чем ближе они будут стоять, тем больше шанс увидеть связывающие их с Тордосом узы - если тот ещё жив.
        Громкое хлопанье крыльев возвещает о вылете грифона с площадки на крыше.
        Вдохнув и выдохнув, открываю глаза.
        Эёран магический мир и это не преувеличение, здесь всё кипит и пенится, пронизано разноцветными потоками, мерцает, искрит. Поэтому так трудно заметить тонкие фиолетовые нити, утекающие от четырёх покрытых магическими печатями фигур. Есть и другие нити - белого цвета, связывающие осуждённых с теми, к кому по решению суда они не имеют права подходить, и те уходят в разные стороны. Но фиолетовые тянутся в одном направлении.
        Развернувшись всем корпусом, вытягиваю руку параллельно движению этой связи и накладываю на себя печать временного заглушения дара.
        Мир теряет в красках, даже глаза Арена отливают лишь тусклым золотом.
        - Туда, - взволнованно сообщаю я. - У всех есть общая связь с кем-то там.
        Прищурившись, Арен щёлкает пальцами и кивает.
        - По местам.
        - Дамы, прошу, - Геринх раскрывает перед ними двери клетки.
        - Какой галантный кавалер, - миниатюрная женщина грозит ему пальцем. - Соблазнитель.
        Их берём с собой, чтобы я корректировала направление поиска. Через сотню километров приземлимся, чтобы проверить, не пролетели ли мы мимо Тордоса. И так до тех пор, пока его не найдём.
        Фергар заходит в клетку и запирает засов. Геринх помогает последней из непристёгнутых пассажирок разобраться с ремнями. Арен обещал во время полёта прикрывать их щитом ветра и согревать пламенем, но даже так их путешествие вряд ли будет комфортным.
        - Пушинка, - Арен смотрит на неё исподлобья. - Своим ходом.
        - Мимяю, за что? - она хлопает ресницами.
        - За хороший аппетит. - Он обращается в огромного дракона, золотая чешуя вспыхивает, переливается на солнце.
        И вся эта мощь, вся эта сила склоняется передо мной, чтобы мне удобнее было залезать на его холку.
        Ворча, Пушинка выпускает золотые крылья.
        Убедившись, что я хорошо устроилась, Арен нависает над клеткой с существами.
        Смотрящие в окна сотрудники ИСБ, точно малые дети, показывают на нас пальцами. Кто-то бледен, кто-то кусает губы.
        Арен рывком поднимается над землёй, подхватывает клетку и, подталкиваемый искусственным вихрем, мгновенно взмывает в облака. Благодаря контролю над ветром, золотые драконы так же быстры, как и воздушные. А я из-за этой дикой скорости так и не успеваю толком разглядеть с высоты круглую площадь с золотой статуей дракона и серебряными медведеоборотнями.
        В считанные мгновения огромная столица оказывается позади, и под нами расстилаются поля, дороги, леса и реки империи Эрграй.
        Глава 32
        На первой же остановке в поле пассажиры Арена демонстрируют завидную зеленоватость. А уж как они рады, что мне требуется время для восстановления способности, и поэтому дальше полетим не сразу, просто слов нет.
        На четвёртой остановке в предгорьях на меня смотрят, как на последнюю надежду на спасение. После усиления дара и проверки направления связи жалко эту надежду разбивать, но я тихо сообщаю:
        - Направление прежнее.
        А это значит, летим дальше и ищем.
        Арен, поскрёбший когтями по влажной после дождя земле, вдруг обращается человеком:
        - Кажется, я знаю, где спрятался Тордос.
        - Где? - даже у самого могучего Фергара подрагивают колени.
        - Прямо по курсу Аришам и общежитие отвергнутых.
        Держащийся за клетку Геринх светлеет лицом:
        - В схождение их отправили по домам, общежитие пустует, запасы на складах должны быть, и магу несложно туда войти.
        - Кем отвергнутые? - заглядываю в лицо Арена.
        - Магией, - он, сцепив пальцы, до хруста выворачивает руки. - Там в ожидании схождения миров и отправки домой живут иномиряне, притянутые манком, но отказавшиеся принять магию.
        Те самые, о которых Эзалон говорил в нашу первую встречу. И правильнее называть их «отвергнувшие», но, наверное, эёранцам гордость не позволяет признать, что кто-то отказался от их мира.
        - Надеюсь, ваше предположение верно, - Фергар решительно направляется к клетке. - И лучше проверить прямо сейчас.
        Кто-то из девушек стонет. Арен разводит руки в стороны и обращается в золотого дракона. Пушинка, стоически выдержавшая весь путь на своих крыльях, как всегда перед взлётом ворчит и пыхтит.
        ***
        Аришам с его маленькими беленькими домиками утопает в садах, в несколько ярусов расположенных на склоне горы. На изумрудных лужайках выше роскошных виноградников и карликовых деревьев с ярко-алыми плодами пасутся белые… наверное, эти существа с очень длинными телами и двумя хвостами можно назвать Эёранскими овечками.
        Ярко блестят каналы с водой, лопасти водяных мельниц вспыхивают на солнце, точно они усыпаны бриллиантами.
        Арен заходит на вираж, из клетки доносится крик. Пушинка подлетает под брюхо Арена, а он снижается к многоэтажному дому на склоне. Даже с высоты стена вокруг его территории выглядит очень внушительной. Окна в тени кажутся выбитыми.
        Мягко опустив клетку во внутренний двор, Арен приземляется на все четыре лапы. Приподнявшись на задних, медленно уменьшается. Держась за шею дракона, я в конце концов оказываюсь на человеческой спине.
        Пушинка картинно шмякается на газон и стонет. Обитатели клетки сидят белые-белые (кроме Фергара - он скорее болотного цвета).
        «Добро пожаловать!» - гласит надпись над двустворчатыми медными дверями с чеканным Эёранским календарём.
        В саду белеют таблички. На ближайшей к нам написано: «Магия не причинит вам вреда, при всех странных явлениях сохраняйте спокойствие».
        «Если вас мучает тоска, вы всегда можете поговорить с приставленным к вам менталистом, он окажет квалифицированную помощь», - сообщает табличка возле беседки у прудика с утками.
        Мельком оглядев похожее на санаторий место, усиливаю дар Видящей. Но в этот раз мир не окрашивается взрывами цвета и пульсирующих потоков. Практически единственные источники магии здесь - мы сами.
        Фиолетовые нити от работниц завода тянутся на второй этаж здания.
        - Кажется, он здесь.
        Пушинка присоединяется к общему облегчённому выдоху. Я же медлю с наложением заглушающей печати: здесь так мало магии, что я могу рассматривать её без перенапряжения, а это тренировка.
        - Почему здесь такой слабый магический фон? - поворачиваюсь к Арену, но его невозможно разглядеть за невероятной силы сиянием магии.
        Золотой поток связывает его со мной, меня - с его родовым артефактом, с Элоранарром через метку на неприличном месте, с императором - через метку призыва на службу, с Пушинкой. Арена же с обоими братьями, отцом, мамой, дедушкой. Есть и другие связи - и у него, и у меня: с моей личной гвардией, с Эзалоном и Тарлоном, передавшим письмо с немыслимой просьбой нарисовать ещё эскизы и разработать пару особых коллекций. Словно мне делать больше нечего.
        - В некоторых местах Эёрана магия уходит глубоко под землю, - объясняет Арен. - Учёные не знают, почему. Это одно из таких мест, отвергнутые живут здесь, чтобы избежать проблем с переизбытком магии. Стой здесь. Фергар, Геринх, Пушинка - охраняйте Леру.
        - Ойни, - вздыхает Пушинка.
        Окутанный алым Геринх и мерцающий голубым Фергар встают по бокам от меня.
        Оставляя за собой золотые истаивающие сполохи, Арен в мгновение ока отворяет двери и исчезает в темноте здания.
        Внимательно осматриваю строение и всё вокруг, но ничего подозрительного не видно. Сам воздух пропитан спокойствием, а ветер приносит блеянье местных овечек и сладкий аромат винограда.
        Я не успеваю встревожиться и напридумывать хитроумных врагов, поджидающих Арена в засаде: почти сразу в сумраке высвечивается золотой ореол вокруг белого лица тщедушного трясущегося мужчины. Фиолетовые нити тянутся от него в разные стороны, но четыре из них - к клетке.
        - Мистер Тордос, - произносит кто-то из его бывших работниц.
        С его слипшихся влажных ресниц срываются слёзы.
        - У них моя семья!!! - взывает Тордос и падает на колени, бьётся головой об пол. - Убейте, убейте меня! Я ничего не скажу!
        Сердце заходится. Он вновь ударяется об пол, но Арен хватает мужчину за шиворот и легко поднимает. Кровь капает с разбитого лба Тордоса, и вопль снова нарушает благостный покой места:
        - Ничего не скажу!
        Прикрываю рот ладонью, чтобы не вскрикнуть.
        - А это и не нужно, - совсем тихо произносит Фергар. - Тут будут работать менталисты.
        - Мы не можем… мы должны спасти его семью, - я бросаюсь к Арену.
        ***
        - Почему моя сокровищница?! - Элоранарр возмущённо раздувает ноздри и выпучивает глаза. - Почему именно мою сокровищницу превращают то в комнату совещаний, то в убежище?!
        - Потому что ты её не используешь, - спокойно отвечает Арен, наблюдая, как мы с Никой застилаем раскладную койку мистеру Тордосу.
        - Ни стыда у вас, ни совести! - фыркает Элоранарр и складывает руки на груди.
        - Гы-гы. - В ответ на его грозный взор Пушинка прикрывается хвостом и кокетливо моргает.
        Мистер Тордос бледной тенью подпирает стену и, кажется, боится даже моргать. Возможно, в такое полубезумное состояние его привело не только изучение Никой его памяти, но и страх перед драконами.
        Оглядываюсь на драконищ: статные, суровые… вокруг Арена даже без использования дара Видящей ощущается кипение магии.
        Мы заканчиваем с постелью, и Ника подходит к трясущемуся Тордосу, опускает ладони на его плечи. После усиленного использования дара я отдыхаю под печатью заглушения Видения и не могу с уверенностью сказать, использует она магию или просто внушает то, во что он никак не может поверить:
        - Всё хорошо. Я изменила воспоминания ваших работниц, они думают, что вы разорвали контракт с ними раньше, чем вас нашли. Симбиот Валерии сделал вас невидимым, так что никто не знает, что вы попали сюда. Секретарь принца Элоранарра, по службе использующий абсолютный щит, будет приносить вам еду. Культ никогда не узнает, что вы здесь и дали против них показания.
        - Я же сдал поставщиков, - Тордос судорожно вдыхает, стискивает кулаки. - Вы узнали их адреса, имена, все известные мне связи. Их убьют! Моих малышек убьют, как только ИСБ пойдёт по этим адресам!
        Я шагаю к нему и останавливаюсь. Мучающий Тордоса страх мне понятен, я бы с ума сходила, окажись моя семья в плену Культа. Уверяю его:
        - Мы всё организуем так, что вас не заподозрят.
        - Это невозможно! - Тордос сползает по стене к ногам Ники. - Культ непобедим.
        Похоже, магию она не использует. Тордос держался несколько часов, но теперь вновь рыдает. И Ника, уставшая после ментальных манипуляций, бессильно опускает руки.
        - Оптимистично как, - тянет Элоранарр. - А уж как воодушевляет такая вера подданных в их правящих драконов. Пойду, что ли, напьюсь с Халэнном.
        - Заведи себе других подданных, - советует Арен. - Новый Дрэнт ждёт тебя.
        Скривившись, Элоранарр направляется к выходу:
        - Заприте его и принесите мне ключи. Оставьте в зелёной гостиной. Или в голубой. В какой-нибудь.
        Двери за собой он захлопывает так резко, что Тордос вздрагивает. Миг затишья сменяется рыданиями:
        - Он меня съе-е-ест.
        - Он доб-р-р-рый, - выдаёт Пушинка и делает несколько шагов к Тордосу.
        Тот ползком добирается до койки и залезает под неё.
        - Ника, - ошарашено смотрю на подругу. - Сделай что-нибудь, успокой его… как-нибудь.
        - После взлома и проверки его памяти лучше не стоит, - Ника качает головой. - Может стать хуже. Лучше дать ему отдохнуть.
        Оставлять несчастного в таком состоянии страшновато, но Ника в это разбирается лучше.
        Вчетвером мы покидаем подвальную сокровищницу Элоранарра. Арен запирает дверь. Мурашки пробегают по коже: мистеру Тордосу будет жутко там одному. Но это лучше, чем арест.
        Поднимаясь по лестнице, я думаю о вытянутых Никой из памяти Тордоса пятнадцати именах существ, помогавших создавать и распространять заражённую маговыпечку. Культисты они или такие же невинные жертвы? На кого ещё они могут вывести? Знает кто-то из них, где семья Тордоса? Выяснить это можно лишь тщательным расследованием.
        Я попросила не горячиться, проверить пару мест по «анонимному доносу» или устроить проверку территории империи и посетить часть адресов потому, что они показались мне, как Видящей, подозрительными. Тогда есть шанс вывести Тордоса из подозреваемых в сдаче информации о Культе. Но моё предложение офицеры ИСБ и Арен приняли без особого энтузиазма.
        Понимаю, им хочется выяснить всё быстрее, и им не с руки устраивать облёт империи, когда послезавтра планируется атака на Пат Турин. Внутри всё сжимается, и кончики пальцев дрожат от волнения.
        Замедливший шаг Арен обнимает меня за плечи. Ника, краснея, покашливает.
        - М-м, я, пожалуй, пойду… поищу наставника Санаду.
        - Ну что ты, мы же только… - возражаю я.
        - Его апартаменты в западных гостевых покоях, - перебивает Арен. - И осторожнее, одного его не отпустили.
        - Это само собой, - улыбается Ника, избегая смотреть на нас. - Ладно, до завтра. Или, может, встретимся на вечерней прогулке в саду… Если, конечно, ты будешь гулять. - Она краснеет ещё сильнее и, приподняв подол, торопливо выскальзывает в коридор к выходу. - Не буду вам мешать.
        - Ты не мешаешь, - уверяю я.
        Но она лишь взмахивает рукой и оставляет меня с хитро улыбающимся Ареном.
        - Мешает, - мурлычет он. - И понимает это.
        Оглядываюсь в поисках Пушинки, но её нет. Куда испарилась? А главное, зачем?
        Спросить не успеваю - Арен, прижав меня к стене, закрывает нас крыльями. Пламя его поцелуя опаляет губы и разжигает кровь, вытесняя мучающие меня страхи…
        ***
        Раздувшаяся Пушинка поднимается по лестнице и косится на нас ну очень гневно.
        Губы ещё пылают, щёки горят, и от лёгких прикосновений Арена к рукам, спине, шее всё внутри вспыхивает до дрожи в коленях, и почему-то хочется смеяться.
        - Арен, прекрати, нам надо отнести ключ.
        Арен обхватывает меня за плечи, щекотно шепчет в ухо:
        - Давай оставим его где-нибудь здесь.
        - А потом Элоранарр его потеряет или, того хуже, забудет о мистере Тордосе.
        - Оыр-р… - Арен игриво смотрит на меня, но Пушинка втискивается между нами:
        - Р-р-ра-но!
        Этим «рано» она и объяснила то, что прервала наш поцелуй и чуть не покусала Арена за филейную часть. Ещё бы объяснила, почему рано. Или она уверена, что надо сначала с Пат Турином разобраться?
        - Ну ладно, ладно, - ворчливо соглашается Арен, и мы поднимаемся дальше.
        В отличие от башни Арена, здесь очень много пуфиков и разбросанных везде подушек. Ленты, гребешки, какие-то бутылочки, платья… чувствуется, что тут намного больше обитателей. Пахнет духами.
        Застыв на миг, Арен указывает выше:
        - Там голос.
        Я его улавливаю, лишь поднявшись на семь ступеней. Под строгим целомудренным надзором Пушинки идём дальше, и голос крепнет, расцветает приятным тембром, а вскоре различаются слова:
        - …меня всегда поражала человеческая упёртость: вроде мы стоим на крыше, до земли - полсотни метров, выходы заблокированы, он только что видел мою нечеловеческую силу, видит мои зубы, я даже извиниться успел за то, что его выпью, а он складывает крест из сигарет и кричит мне «Изыди!» Крест из сигарет!
        Знакомый отрывок: исповедь Санаду о жизни на Земле. Её до сих пор не дочитали или перечитывают?
        Пока бандит, при Санаду начавший избивать свою жену и заступившегося за неё сына, бегал по крыше и вспоминал молитвы, мы добираемся до лиловой гостиной.
        Чтения устроены для одного Элоранарра. Впрочем, не представляю Риэль, так развлекающую его дев. Она расслабленно сидит на диване, а Элоранарр лежит, разметав рыжие космы по её коленям. И вроде они ничего не делают, но их близость выглядит настолько интимно, что даже Арен озадаченно застывает.
        Риэль захлопывает книгу. Элоранарр, распахнув глаза, приподнимается с её колен:
        - Что? - он почти рычит.
        - Ключ принёс. - Арен покачивает ключом на золотой ленте.
        - Оставил бы внизу, - Элоранарр поднимается и в несколько шагов оказывается рядом, выхватывает ключ от сокровищницы. - Ни минуты покоя. Что стоите? Идите отсюда, и вашу кусачую мохнатость заберите.
        Он какой-то нахохленный, глаза посверкивают, хотя сейчас я не вижу проявлений магии.
        - Идите, давайте, - оскаливается Элоранарр и рычит.
        Задвинув меня за спину, Арен пятится.
        - Мы уходим.
        Риэль, не меняя позы, провожает нас равнодушным взглядом. Элоранарр скрипит зубами, вены на его висках вздуваются, пульсируют, и на скулах проступают чешуйки.
        - Элор, спокойно… - в голосе Арена пульсирует гнев.
        Меня тоже охватывает ярость, губа приподнимается - так хочется оскалиться, клацнуть зубами, выпустить когти…
        Так, когтей у меня нет, да и драться с Элоранарром глупо, так что вдох-выдох - и отступаем.
        - Элор, если наслушался, я займусь бумагами, - в голосе Риэль не осталось ни тени выразительности, звучавшей при чтении.
        Расширенные зрачки Элоранарра сужаются, он шагает назад и засовывает руки в карманы просторной туники:
        - Нет-нет, незваные гости уходят, а я возвращаюсь. Бумаги подождут.
        - Г-глу-упый. - Заговорщически подмигнув, Пушинка припускает вниз по лестнице. - Ха-ха!
        - Вообще-то я мстительный, - сообщает Элоранарр по пути к дивану. - В ответ могу и укусить.
        Похоже, не забыл ядовитого укуса в филейную часть.
        - Пушинка же пушистая! - напоминаю я.
        Подложив подушечку на ногу Риэль и опустив на неё голову, Элоранарр сообщает:
        - А я шерсть потом выплюну.
        - Пушинке пора начать беспокоиться, - улыбается Арен, осторожно направляя меня к лестнице. - Приятного вечера.
        - А чего ему неприятным быть? Девочки у родителей, завтра мне никуда не надо, тишь да благодать.
        - Самое время визировать документы, - добавляет Риэль, и он кривится.
        - Читай. Просто читай… - Грозно косится на нас. - А вы что стоите? Да, я положил голову ему на колени, мне так лучше слышно и шее удобно. Хватит на меня смотреть, идите милуйтесь где-нибудь подальше от меня.
        Риэль открывает книгу, её выразительный, почти женский голос сопровождает наш спуск:
        - Пришёл я к печальному выводу, что мне нужна стиральная машина. Никогда не отличался хозяйственностью, но когда нужда припирает, приходится выкручиваться. Если бы не базовые ментальные способности, на которые, к счастью, не приходилось тратить скудный запас магии, я бы с ума сошёл, пытаясь отыскать среди вариантов не слишком шумный, умеренно дорогой и хорошего качества…
        Сетования Санаду, оживлённые голосом Риэль, постепенно стихают.
        - Почему Элоранарр на нас зарычал?
        - Мы помешали его… отдыху. Элор… пусть у него нет видимых повреждений, но он ранен. Это делает его агрессивным, особенно в гнезде… Хотя на Халэнна он не реагирует. Не понимаю, почему Элор его терпит, позволяет жить рядом со своими женщинами. Может, он и не воспринимает их своими из-за того, что они неизбранные, но всё равно… Возможно, отец прав, и Халэнн слишком сильно влияет на Элора.
        Чуть не спотыкаюсь.
        Риэль говорила, что артефакт на дополнительном отборе не выбрал её в пару Элоранарру, но что, если не выбрал из-за вмешательства лже-Заранеи? Вдруг Элоранарр позволяет Риэль такие вольности потому, что чувствует в ней свою избранную?
        - Что-нибудь случилось? - Арен заглядывает мне в лицо.
        Хочется поделиться мыслью, но я помню обещание, данное наставнику Дариону, да и лояльность Элоранарра может иметь иную причину: возможно, он подсознательно чувствует в своём секретаре девушку, поэтому относится к ней так же снисходительно, как к любовницам, которые у него мебель в окна выкидывают и всячески буянят.
        - Арен, скажи, пожалуйста, - рассеянно поглаживаю его ладонь. - Если Элоранарр вдруг встретит свою избранную сейчас, это его спасёт?
        - Нет, - Арен мотает головой. - Элору нужно полное магическое соединение, а быстро оно возникает только с помощью артефакта. Если он встретит избранную, их связь будет слабой и потому недостаточно целебной. Даже если они будут постоянно находиться рядом друг с другом, этого мало.
        Что ж, значит, нет веских причин раскрывать тайну Риэль-Халэнн, ведь даже если она избранная Элоранарра, это ничего не меняет, а Риэль ясно сказала, что не хочет быть его избранной. Ещё сбежит куда-нибудь, и станет только хуже.
        - Не думаю, что Халэнн плохо влияет на Элоранарра, - прижимаюсь к Арену. - Просто вы с Линарэном выросли, заняты своими делами, вот Элоранарр и ищет себе дружескую компанию.
        - Меня Элор тоже заставлял читать ему, но у Халэнна с его голосом Сиринов получается лучше.
        - Вот видишь, Элоранарр просто нашёл нового чтеца. А что за голос Сиринов?
        - У серебряных драконов отличный слух и специфическое строение голосовых связок, позволяющее создавать разнообразные и порой очень приятные звуки и интонации. А Сирины своими прекрасными голосами прославились даже среди них. Но Халэнн предпочитает отталкивающие вариации.
        Чтобы никто не приближался и не разгадал её тайны.
        Арен хмурится. Я поглаживаю его запястье:
        - Оставь их, они неплохо сработались.
        - Меня беспокоит упадническое настроение Элора. Ещё и в Пат Турин его не берём. Умом он понимает, что так надо, но всё равно расстраивается.
        - Лучше обиженный, но живой.
        Арен тяжко вздыхает:
        - Давай не будем об этом. Сначала нужно разобраться с Пат Турином, а потом уже думать об остальном.
        Пат Турин… теперь от его названия меня бросает в дрожь. Ответственность с каждым мгновением всё сильнее давит на плечи. И это сегодня, а завтра я, наверное, с ума от беспокойства сойду.
        - У тебя всё получится, - обнимая меня одной рукой, Арен открывает дверь на улицу.
        Миновав караульных, печально жалуюсь:
        - Ты всегда это говоришь.
        - Потому что я в тебя верю. - Подхватив меня на руки, Арен распахивает крылья. - А мохнатые своим ходом.
        - Пф!
        Прижавшись к груди Арена, вдыхаю родной аромат. Не знаю, куда Арен собрался меня отнести, но я согласна на любое место, в котором смогу не думать о томящейся в плену семье Тордоса, о том, что послезавтра я на виду у армий почти всех государств Эёрана должна буду отыскать слабое место в щите Пат Турина и нанести первые удары, чтобы обозначить зоны атак для остальных.
        Глава 33
        «У них моя семья!!! Убейте, убейте меня! Я ничего не скажу!» - крик Тордоса снова вырывается из памяти, и я опускаю на колени учебник по основам щитовых чар. Пусть завтра меня будут консультировать лучшие щитовики Эёрана, но надо и самой разбираться хотя бы в основах, так структуру увиденного понять проще.
        «У них моя семья!!!»
        Не могу не думать об этом. Запрокидываю голову на спинку кресла и смотрю на потолок изумрудной гостиной. Лучше бы тренировалась в подземелье со злыми летающими шариками - с ними о постороннем не подумаешь. А сейчас то колотит от страха перед завтрашним днём, то не дают покоя мысли о семье изобретателя маговыпечки.
        Он пытался разбить голову об пол и умереть, лишь бы не подводить семью, а мы ничего не делаем ради их спасения.
        Захлопнув учебник по щитам, постукиваю себя им по лбу. Должен же быть выход, должен!
        А у помогавших Тордосу создавать отравленное печенье тоже могли похитить семьи. И теперь, когда эти существа Культу не нужны, заложников убьют. Уже убили или только собираются.
        Внутри холодеет: каждая минута бездействия может стоить кому-то жизни.
        - Пушинка, идём, - отложив учебник на малахитовую столешницу, решительно поднимаюсь.
        И столь же решительно застываю. Арен сейчас с войсками, Дарион тоже занят.
        Чуть подёргивая ухом, Пушинка вопросительно смотрит на меня.
        А вот Элоранарр может и не занят. ИСБ его ведомство, с него и спрашивать.
        - Мы к Элоранарру, - предупреждаю я её, и Пушинка закатывает глаза.
        Можно вылететь из окна и мигом оказаться в соседней башне, но ради Пушинки спускаюсь по лестнице. За мной увязываются четверо из шести караулящих вход медведеоборотней. Похоже, Арен оставил дополнительную охрану на случай, если решу прогуляться.
        У двух гвардейцев, караулящих вход в башню Элоранарра, интересуюсь:
        - Хозяин дома?
        - Дома, только…
        Молча жду продолжения, и медведеоборотень тихо добавляет:
        - …лучше не заходить. Они все дома.
        Когда все дома - это хорошо, но, похоже, не в случае Элоранарра.
        В холле тихо. Меня посещает сомнение в предупреждении гвардейца.
        Пушинка выкручивает уши во все стороны. Наверху что-то смачно разбивается, словно хрустальная люстра свалилась. Может, и правда лучше не заходить? А то мало ли что…
        Дверь в подвал распахивается. Я вздрагиваю. Но это всего лишь Риэль с подносом и пустыми тарелками на нём. Выдыхая, прижимаю ладонь к бешено колотящемуся сердцу.
        - Я его покормил, - ровно сообщает Риэль.
        - Спасибо, - киваю в ответ. Пушинка присаживается рядом.
        Наверху кто-то вскрикивает. Поднимаю взгляд к потолку.
        - Это пройдёт, - Риэль закрывает дверь на лестницу в сокровищницу. - Их редко хватает более, чем на час, а сорок минут уже прошло.
        Похоже, Элоранарр сумасшедший или мазохист, но это не моё дело, я ближе подступаю к Риэль.
        - Тут такое дело. Думаю, нам нужно заняться спасением семьи Тордоса, ведь теперь, когда необходимость в шантаже отпала, его семью убьют. Мы должны что-то сделать. Немедленно.
        Лицо Риэль ничего не выражает, но при упоминании убийства семьи в глазах промелькивает что-то живое. А вот в словах ни капли участия:
        - Всех фигурантов дела арестуют и допросят. После того, как за ними понаблюдают и отследят связи.
        Отслеживать связи - дело нужное, но заложники…
        - Их убьют.
        - Вероятнее всего, да, - подтверждает Риэль.
        - Но ты ведь понимаешь, каково это - потерять семью, почему ничего не делаешь? Ты же можешь заставить Элоранарра выделить на дело больше сотрудников.
        - Чем больше участников, тем выше вероятность утечки.
        - Ну давайте малым числом действовать. Давайте… ну, не знаю, замаскируем как-то аресты, под видом грабителей нападём на подозреваемых и с менталистами расспросим, а потом память сотрём о том, что спрашивали.
        - Не всё так просто, - Риэль проходит к лестнице в жилую часть. - Это незаконно. Это рискованно в случае, если у подозреваемых ментальные защиты или подчищена память. Насильственное воздействие менталиста может так сказаться на поведении существа, что вмешательство сразу заподозрят. Не говоря уже о том, что фанатики Культа в принципе не могут ничего рассказать.
        - Но как-то же надо спасать заложников, - шагаю следом за Риэль.
        - Надо. Твоё предложение не лишено здравого смысла. ИСБ действовало бы так же, если бы целью было спасение заложников, а не выявление связей Культа.
        - Я Видящая, я могу…
        - Не все культисты меченые.
        - Получается, всё упирается в то, что семья Тордоса всем безразлична?
        Риэль застывает. Поднос чуть вздрагивает в её руке.
        - Не безразлична. Просто когда на одной чаше весов несколько обычных существ, а на другой - возможность вскрыть сеть Культа, и некому эти чаши придержать пальцем, перевешивает возможность вскрыть сеть Культа.
        - Я придержу чашу весов. - Сглатываю. И заставляю себя смотреть прямо, как сделала бы Ланабет, уверенная в своей правоте. - И мы можем сделать всё незаметно, достаточно пары верных сотрудников, хорошего менталиста. Мы можем провернуть дело так, что не помешаем отслеживанию культистов.
        Немигающий взгляд Риэль пробирает до мозга костей.
        - Хорошо, - она продолжает путь по лестнице, а я выдыхаю, словно после поднятия невыносимой тяжести.
        Спешу за ней. Позади Пушинка цокает коготками. А выше вспыхивают недовольные голоса.
        Мы минуем несколько цветных гостиных. В одной Риэль ставит поднос с тарелками на инкрустированный перламутром столик.
        Чем выше, чем громче крики. Неловко-то как. Стараюсь не вслушиваться, но улавливаю «жениться!». Голоса стихают. Надеюсь, меня избавят от созерцания семейных сцен… На лестницу, звеня украшениями, выскакивает рыжеволосая Диора и патетично требует:
        - Халэнн, скажи ему!
        - Что? - меланхолично уточняет Риэль.
        - Что он должен жениться на ком-нибудь из нас, - заметив меня, Диора округляет глаза. - Ой!
        Она уносится вверх по лестнице и хлопает дверью.
        Шагнув в гостиную, из которой вылетела Диора, Риэль тем же ровным тоном произносит:
        - Ты должен жениться на ком-нибудь из них.
        - Мог бы проявить сочувствие.
        Заглядываю в лазурную комнату. Валяющийся на диване Элоранарр бледен до зеленоватости, под глазами залегли серые тени. Но судя по бутылкам на столе и запаху, причина убитого состояния - банальное похмелье. Ему о здоровье заботиться надо, а он…
        Элоранарр вдумчиво смотрит на меня, затем - на втиснувшуюся сбоку Пушинку. Отмахивается:
        - Простите, я не в силах придумать какую-нибудь колкость, просто считайте, что я вновь был изумительно остроумен.
        - Хочешь освободить свою сокровищницу? - зачем-то спрашивает Риэль.
        - Да, конечно. Я не коллекционирую мужчин, его пребывание там плохо сказывается на моей репутации.
        - Как? - спешу вмешаться я, пока Элоранарр не решил его выселить. - Об этом никто не знает.
        - Я знаю, ты знаешь, Арен, Халэнн знают. А если кто-нибудь ещё узнает? Так что я внимательно слушаю ваше предложение.
        Опять говорит Риэль:
        - Мы спасём его семью. Потребуются несколько офицеров, очень хороший менталист. Будем имитировать ограбление и в это время допрашивать. Потом стирать память.
        Элоранарр переводит задумчивый взгляд на меня:
        - Похоже, кое-кто слишком рьяно взялся за работу, для которой не предназначен. Просто к сведению: зрячие не планируют операций, они просто смотрят.
        - Это можно использовать, - вставляет Риэль.
        - Что?
        - Среди офицеров ИСБ нет женщин, а риск столкнуться с противоиллюзорными чарами слишком велик, чтобы пользоваться личинами. Если женщины пообщаются с подозреваемыми наедине, это не будет выглядеть подозрительно. Можно организовать дело так, что о допросе не узнает даже внешнее наблюдение.
        - Думаю, Ника поможет. - Идея мне не просто нравится, а очень нравится. - Мы с ней всё сделаем тихо и незаметно.
        - Представляю тебя, допрашивающую культиста, - Элоранарр фыркает. - А если понадобится применить силу? Если на вас нападут?
        - Возьмём с собой Иссену, она щитовик.
        - Девчонка-второкурсница, - качает головой Элоранарр.
        - Зато надёжная.
        Подперев щёку кулаком, он внимательно меня разглядывает. Кровь приливает к лицу.
        - Не отступишься, да? - убито спрашивает Элоранарр.
        - И с нами Пушинка пойдёт, - киваю на мохнатую тушку. - Она может становиться невидимой, кусает хорошо. Ядовитая. Никто нас не обидит. А вы с Халэнном подстрахуете.
        - Женщина, - Элоранарр вздыхает. - Тебя оставили сидеть дома, не путаться под ногами, а ты норовишь влезть в неприятности.
        - Можешь оскорблять меня, сколько хочешь, но помочь семье Тордоса - твой долг, ты глава ИСБ, ты отвечаешь за безопасность подданных.
        - Долг, обязан, отвечаешь, - ворчит Элоранарр, но с дивана поднимается. - Знаешь, как я это не люблю? Завёл Арен всей семье шило в пятые точки. Убежал делами заниматься, а я должен страдать.
        - Это твоя обязанность, - напоминает Риэль.
        Элоранарр недовольно смотрит на неё. Она мрачно на него. Он сурово на неё. Она так же мрачно. Он смотрит жалобно. Она не меняет выражения лица. Элоранарр изменяет мимику с просящей на глубоко несчастную, но на Риэль не действует, и он поднимается:
        - Злой ты, раз считаешь, что страдать моя обязанность. - Потянувшись, Элоранарр зевает и командует: - Валерия, собирай своих девиц. Сейчас я пойду против принципов, здравого смысла и логики, мне срочно нужны свидетели!
        Вот не понимаю, почему вазы, украшающие многочисленные гостиные, до сих пор не перебиты об эту рыжую голову.
        Глава 34
        Первым делом отправляюсь к Нике, забыв спросить, где её комната. Просто не представляю, где её искать. Не знаю, чем она сейчас может заниматься во дворце. Гуляет? Читает? Выполняет домашние задания? Общается с остальными гвардейцами? Связывалась ли она с семьёй? Может, ей что-нибудь нужно? Как-то я совсем о ней не думала.
        Ветер треплет мои распущенные волосы, пытается приложить травинки газона, но он такой плотный, что стойко выдерживает напор.
        Оглядываюсь по сторонам на случай, если Ника гуляет после завтрака. Слева, среди живых изгородей, к перекрёстку дорожек идут трое. Приглядевшись, почти не верю своим глазам: объятый фосфоресцирующей магией Огнад ведёт под руку светящуюся миссис Клэренс, а источающая дымку вампирской магии Ника шагает рядом с ними, о чём-то живо рассказывая и то и дело взмахивая рукой.
        Не знала, что Ника с ними в таких близких отношениях. Ещё удивительнее то, что эти двое до сих пор во дворце. Ладно, миссис Клэренс, она, возможно, уже в декрете, но Огнад в Академии преподавать должен. При этом больными супруги не выглядят - румяные, пышущие здоровьем. Не иначе у них воспаление хитрости.
        А, это не моё дело.
        Они замечают меня на подходе. Миссис Клэренс машет рукой, на её ногтях вспыхивают алые искорки. Зрение меня не обманывает: у неё маникюр со знакомым узором из черепов, только мой вариант доработан алыми капельками страз в глазницах.
        Огнад кланяется, миссис Клэренс делает книксен, улыбается так, что на щеках показываются ямочки:
        - Никак не привыкну к тому, кем ты стала…
        - Спасибо, - немного неловко из-за напоминания о новом статусе. Но от него никуда не денешься. - Как самочувствие?
        - Отлично, - улыбается миссис Клэренс и тут же спохватывается. - К сожалению, всё не так хорошо, как мне хотелось бы.
        Только что довольный Огнад обхватывает её за талию и делает скорбное лицо. Ну точно воспаление хитрости, а точнее - желание второй медовый месяц провести во дворце. Ника закусывает губу, чтобы не засмеяться, отворачивается. Плечи у неё подрагивают.
        Кашлянув, Огнад улыбается:
        - Мы отдыхаем. Во дворце очень много красивых комнат, пока все осмотришь. И сад…
        - Я так и поняла, - улыбаюсь в ответ. - Наслаждайтесь, сколько получится. А я украду у вас Нику.
        - Да, конечно, - миссис Клэренс наклоняется вперёд. - Спасибо. И, надеюсь, следующая свадьба дойдёт до конца.
        - Надеюсь, к тому времени мы победим всех врагов, - подхватываю Нику под руку и, распрощавшись с изумительной парочкой, направляюсь в сторону дворца. Пушинка вышагивает рядом с нами невидимая, я улавливаю лишь её расплывчатый силуэт. - Ника, тут такое дело… нам надо провести спасательную операцию.
        Она удивлённо приподнимает брови.
        ***
        Комната Иссены расположена практически напротив нашей с Ареном башни. Девушка открывает с мокрыми волосами, капли воды темнеют на декольте и плечах белого платья непривычного кроя с цветочной вышивкой по подолу и рукавам. К наряду не хватает только венка из цветов, и можно устраивать пляски у костра в новь на Ивана Купалу. Этот образ настолько контрастирует с европейско-аристократической модой дворца, что я немного теряюсь.
        Торопливо сделав реверанс, Иссена шире раскрывает дверь, краснеет, бормочет:
        - Здравствуйте, простите, я немного не…
        На ногтях у неё поблёскивают простенькие узоры из кружочков. И до неё Тарлон добрался. Активный какой.
        Пушинка бодает меня в спину, явно предлагая не толкаться на пороге.
        Покои у Иссены роскошные: шёлковые обои с райскими птицами, расписной потолок, диваны с цветочными орнаментами, ковры. Призванный щит Иссены установлен на большой подставке чёрного дерева. Это единственная простая вещь в интерьере, но от этого она кажется ещё мощнее и величественнее, как и блестящий щит с выпуклыми клёпками и растительным наполированным узором.
        - Он у тебя очень красивый, - разворачиваюсь к Иссене.
        - Что-то случилось? - она слегка подёргивает плечами, словно чувствует себя неловко и пытается избавиться от этого ощущения.
        - Семью одного человека взяли в плен культисты. Надо осторожно допросить существ, которые могут знать, где держат заложников. Как ты знаешь, в ИСБ не держат женщин, - (у Иссены в быстротечной полуулыбке дёргается уголок губ). - Мы чисто женским составом собираемся пройтись по подозреваемым в связях с Культом, допросить и стереть об этом память.
        Иссена, обдумав сказанное, улыбается повеселее:
        - Я подозревала, что служба может оказаться интересной. И как мы будем это делать? Устроим налёт? Выманим хитростью? Пытки разрешены?
        Переглядываюсь с Никой. Та поясняет:
        - Иссена из степей рядом с оркскими землями, законы там жёсткие.
        - Надеюсь, обойдёмся без пыток. У нас же есть отличный менталист, - похлопываю Нику по плечу. - Тебе надо блинчиков напечь. Оденемся как обычные, не очень богатые, но и не бедные леди.
        - И наложим на себя иллюзии, чтобы выглядеть почтенными старушками, - живо предлагает Иссена. - От бабушек уж точно никто не ожидает нападения.
        - Если преступники живут в крупных городах, там на некоторых улицах есть противоиллюзорные чары, - возражает Ника. - Да и у культистов в доме должны быть такие, чтобы не нарваться на подставу.
        - Тогда можно использовать актёрский грим, - не унывает Иссена. - Хлопотно, но надёжно, никакие чары не помешают. Я подрабатывала в театре, могу наложить, надо только купить всё необходимое. И самое главное - маги о таких вариантах обычно не думают, предпочитая волшебные способы решения проблем.
        - Отличная идея! - соглашаюсь я, а про себя думаю: зря Элоранарр не принимает в ИСБ девушек.
        ***
        На словах всё было просто: пойти, узнать, спасти. На практике… как и всякая операция спецслужб, дело требует подготовки.
        Помощь приходит с неожиданной стороны: темноволосая волоокая Вейра, случайно услышавшая возражения Элоранарра, берётся помочь с гримом и одеждой. И пока она с Иссеной обсуждает детали, Элоранарр, Риэль, Линарэн и Дарион отправляются со мной в столичное отделение ИСБ за информацией о подозреваемых.
        Линарэн сразу уносится назад в свои драгоценные лаборатории. Элоранарр, оправив мундир и накрахмаленный воротничок рубашки, заявляет:
        - Я пойду отдельно. Но вы не переживайте, если с Валерией что-нибудь случиться, я прибегу и спасу, - направляясь к двери, он довольно громко ворчит: - Хотя спасать надо не Валерию, а от Валерии. Бедные мои офицеры: через какие муки им приходится проходить из-за одного упрямого наследного принца…
        Оглядываюсь на Риэль - она даже бровью не ведёт, а вот Дарион понимающе мне улыбается.
        Нынешний визит в ИСБ не производит прежнего фурора: меня разглядывают, кое-кто специально выходит из кабинета, но не преследуют толпой. Привыкают. Возможно, если Риэль когда-нибудь решит открыться, её примут легче. А может, именно открытие её истинного пола могло бы переломить царствующие здесь стереотипы.
        Я открываю дверь в кабинет своей группы. Столы Геринха и Ниля пустуют, Рульф опять качается на стуле. Заметив меня, теряет равновесие и, взмахнув кудряшками, валится на пол. Фергар гыкает:
        - Смотри, как бы в привычку не вошло так принцессу встречать.
        - Если что, я крепкий, - раскрасневшийся Рульф поднимается. Протягивает мне руку. Попытка поцеловать ладонь проваливается: заставляю его здороваться рукопожатием. - Чем можем служить?
        Убедившись, что дверь закрыта, и на ней мерцает зеленоватое заглушающее заклятие Дариона, сцепляю пальцы. Как-то стыдно рассказывать план этим матёрым офицерам, но каждая минута промедления может обернуться чьей-нибудь смертью, и я выкладываю:
        - Мы попытаемся спасти семью мистера Тордоса. Тайно. Нужна информация о сданных им сообщниках, чтобы понять, кто из них может владеть информацией о заложниках.
        - Мы собирались устроить за ними основательную слежку и выявить связи с Культом, - Зинарр сцепляет пальцы. - Из-за вашего вмешательства Культ может прервать контакты с остальными участниками изготовления маговыпечки, и это будет полным провалом операции.
        - Мы сделаем это тайно. Загримируемся под старушек, память подозреваемым подчистим.
        - Кто «мы»? - спрашивает за всех Зинарр.
        - Я и мои личные гвардейцы. Двое. Щитовик и менталистка.
        Зинарр скептически заламывает бровь:
        - Та самая менталистка, которую допрашивали в связи с подкупом таможенников?
        - Она не виновата! - глубоко вдыхаю, пытаясь сохранить спокойствие. - Эта операция - дело решённое, лучше помогите спасти семью Тордоса. Пожалуйста. Вы же наверняка проверили подозреваемых, обдумали информацию, строили предположения.
        Повисает молчание. Сейчас бы очень пригодилась помощь Дариона или Риэль, но они безмолвно стоят за моей спиной. Наверное, так правильно: это моя идея, моя ответственность, я должна учиться добиваться своего, а они это уже умеют.
        - Никалаэда высококлассный менталист, - уверяю я. - Она справится.
        Уткнувшись подбородком в сцепленные пальцы, Зинарр косится на Риэль. Оборачиваюсь: её лицо ничего не выражает. Ситуация-то двоякая: я избранная наследника, но по званию ниже Зинарра, Элоранарр инструкций не дал, его помощник стоит с каменным лицом.
        - Вся ответственность за ход дела на мне, - добавляю я. - Мне нужна информация.
        Дверь распахивается, нагруженные пакетами Геринх с Нилем вносят в кабинет ароматы сдобы и шоколада.
        - На вас не захватили, - доверительно сообщает Геринх. - Но могу поделиться пирожком. Валерия, хочешь?
        Дарион захлопывает дверь, вновь заволакивая её защитой от прослушивания. Ниль между столов протискивается к себе, забрасывая на стол Зинарра пакет с масляными разводами и глиняную кружку с крышкой.
        Фергар шуршит пакетом со своей порцией вредной и вкусной пищи. Рульф, отняв у Геринха глиняную кружку, откупоривает её и отхлёбывает горячий шоколад, а Геринх протягивает мне жареный пирожок.
        Серьёзность момента напрочь испорчена.
        - Хорошо, будет информация, - вздыхает Зинарр и раскрывает пакет. - Но под твою ответственность.
        У кого-то из офицеров громко урчит в животе, но все делают вид, что ничего не случилось. Забираю у Геринха пирожок - обед скоро, а я из-за волнения и на завтрак почти ничего не ела.
        ***
        Зинарр, не отрываясь от пирожков и горячего шоколада, из сейфа в столе вытаскивает папки по делу Б-1630-431.13. Остальные офицеры тоже вытаскивают папки. Тех оказывается столько, что приходится сдвинуть несколько столов.
        - Под подозрением у нас тридцать восемь существ, - огорошив этим известием, Зинарр спокойно отхлёбывает горячий шоколад.
        Завтра мне надо быть в Пат Турине, чем это закончится - неизвестно, а семью Тордоса надо спасать сейчас. Но проверить тридцать восемь подозреваемых мы вряд ли успеем.
        - В целом - законопослушные подданные империи, Озарана, Нового Дрэнта и вампирских кантонов, - Зинарр указывает на разные папки. - Нарушения мелкие: неуплата налогов, пара просрочек в карточных долгах, но все в итоге выплачены. Пьяная драка в таверне, дело решили миром.
        - Нда… - Покачиваю пирожком. - А ведь некоторые могут не знать, что работали на Культ.
        - Верно. - Фергар махом допивает горячий шоколад и закупоривает кружку. - Их бы всех просмотреть на метки Культа.
        - Конечно, что же сразу не попросили?
        На меня странно косятся. Только Геринх, улыбаясь, объясняет:
        - Ты принцесса, тебя так просто не вызовешь, кое-кто и зарычать может.
        - Понятно, - недовольно тяну я. - Попробую с этим что-нибудь сделать. С чего начнём проверку? Сначала всех осмотрю, а потом с командой пойду по самым подозрительным? Или сразу проверю подозрительных?
        Ниль отрывается от пирожков:
        - Совместить бы.
        - Подозреваемые друг от друга живут далеко? - уточняю я. - Из двух моих помощниц только одна может телепортироваться сама. А завтра я буду очень занята.
        - Что ж, - Зинарр сдвигает папки с угла стола и на освободившемся месте складывает в стопку пять папок. - Я бы начал с этих.
        Он жестом предлагает в них заглянуть, Риэль с Дарионом подходят ближе.
        На обложке верхней значится:
        «Мистер Жийн Мордис, владелец торговой компании».
        Внутри - бланки, справки, рукописные пометки. Капитан Зинарр передаёт их содержание на словах:
        - Родился в семье простого рабочего, рано сбежал из дома. О десяти годах его жизни ничего неизвестно. Или эта информация хранится в архивах, до которых мы не добрались. Вернулся он с приличной суммой, прикупил склад. Быстро нашёл подход и к чиновникам, и к преступным элементам, стал расширяться, не только предоставлять места под хранение, но и торговать. Его конкурентов постигали разные несчастья: то товар сгорит, то с лошади упадут, то в пьяной трактирной драке покалечат. Доказательств участия в этом Жийна нет. У самого него склад тоже горел, но был застрахован, так что Жийн остался в плюсе. Постепенно он подмял под себя практически всю торговлю в родном городке. С его складов приходила прикормка для вестников в подвалах фабрики Тордоса. Конечно, это могли через управляющих провернуть, но управляющие Жийна домоседы, потомственные служащие, белых пятен в биографии не имеют. С семьёй Жийна всё печально: мать утонула, отец спился, брат погиб в драке. Осталась сестра, но она вышла замуж и уехала на другой конец империи.
        Не очень хорошо подозревать кого-то за одну только оборотистость, но капитан прав, такая успешность могла возникнуть при помощи Культа. Да и с семьёй всё не очень хорошо.
        - Я знаю его, - неожиданно произносит Риэль. - Он посоветовал одному из своих деловых партнёров не продавать сагийский шёлк, а до отборов принцев положить на депозитное хранение в имперский банк Нарнбурна, чтобы потом продать модницам по завышенной цене. Позже из ящиков с шёлком полезли вестники. Сам шёлк так и не нашли.
        Меня передёргивает: помню этих вестников, вырвавшихся на свободу в тот злополучный день, когда я пошла в банк открывать счёт.
        - Жийна в связи с этим делом проверили, но он во время нападения на банк был в Озаране, к шёлку даже отдалённого касательства не имел, кроме этого совета за партией в покер, и теоретически не знал, когда и как его повезут. Эту связь отсеяли, как случайное совпадение.
        - Удачно вы зашли, - Ниль достаёт следующий пирожок.
        Они бы с Никой нашли общий язык, если бы не его эльфийская неприязнь к вампирам.
        - Значит, Жийн - наш подозреваемый номер один, - Зинарр подталкивает ко мне следующую папку с подписью:
        «Ати Виштор, странствующий художник».
        - Как в подозреваемые затесался художник? - изумляюсь я. - Чем он-то вас смутил?
        - Живёт не по средствам, знаком с половиной подозреваемых, у них в домах его картины. Даже у Тордоса висело полотно. Ати ездит по всей империи и в ближайшие страны. Якобы ищет достойные запечатления виды, поэтому вынужден часто странствовать. Очень удобное положение для вербовщика или связного. Кстати, сирота, подданный Нового Дрэнта, ничем и никем не обременён, что тоже может свидетельствовать о неблагонадёжности.
        Действительно странно, что у него так много связей среди подозреваемых.
        «Мистер Нуке Шеваи, нотариус».
        Зинарр вновь выдаёт краткую справку:
        - Одинок. Картёжник. Проигрывается не по средствам. Нотариальная деятельность абсолютно безупречна, всё в рамках закона. Оформлял документы на открытие мастерской, рабочие которой переделывали фабрику Тордоса, а потом бесследно исчезли. Описать владельцев мастерской не смог, сославшись на плохую зрительную память и обилие клиентов. Предоставленные на открытие мастерской справки и документы были в идеальном порядке, он всё оформил с первого раза, хотя обычно с ним сначала консультируются, а затем оформляют.
        «Лорд Эрин Пирст».
        - Бывший подданный Нового Дрэнта, а ныне - империи. Странная личность, - Зинарр морщится. - С ним очень много непонятного, да и сами воспоминания Тордоса о нём мутные, будто размазанные, из-за чего мисс Никалаэда обратила на них внимание. Менталист, закончил Академию драконов. Первый серьёзный покупатель Ати Виштора, друг Жийна Мордиса, хотя не понятно, как такая дружба могла завязаться: лорд редкостный сноб, но общаются они часто. Живёт не за счёт земель, а куплей-продажей собственности. Кстати, всю свою собственность в Нарнбурне он продал незадолго до того, как город разрушили вестники. Объяснил это своей интуицией.
        Фергар кривится так, словно проглотил кислое, Ниль как-то агрессивно откусывает пирожок.
        - Просто гад, - лаконично констатирует Геринх.
        Похоже, этот лорд им знаком не с лучшей стороны, но они профессионально не поставили его в первые подозреваемые.
        В стопке главных кандидатов в злодеи осталась одна папка.
        «Мистер Гвердолион Кей, торговец».
        - Именно он активно поставлял маговыпечку Тордоса в другие города и соседние страны. - Зинарр на миг задумывается. - Совершенно обыкновенный волкооборотень, семейный, без тёмных и белых пятен в биографии. Единственная странность - он заинтересовался изделиями Тордоса после того, как вышла первая партия инфицированных наборов. Хотелось бы выяснить, совпадение это или нет: у него очень много связей, и если он не культист, разбирая их, мы попусту тратим время.
        - Понятно, - киваю я и раскладываю перед собой открытые папки.
        Интересует меня словесное описание фигурантов - пригодится, чтобы не перепутать их с кем-нибудь другим.
        - Начнём с них, - бормочу рассеянно. - Нужны адреса.
        - И ещё один момент, - Зинарр складывает руки на груди. - С вами должен пойти кто-нибудь из группы. Рядом должен быть опытный офицер.
        - А если у преступников защита от иллюзий? - Геринх расковыривает пирожок и слизывает сладкую начинку. - Всё сразу раскроется, как и иллюзия старушек.
        - Мы используем грим, это немагический способ, заклинания ему не помеха, - насчёт последнего не уверена, но если маги действительно зациклены на волшебстве, вряд ли они разработали заклинание против грима.
        - Тогда используете грим на офицере.
        Все поворачиваются к жующему Нилю. Шумно сглотнув, он уточняет:
        - Что?
        - Как самый низкий и изящный, пойдёшь с ними, - объявляет капитан Зинарр.
        - В виде бабушки? - не верит Ниль.
        - Служба требует жертв, - Фергар припечатывает ладонищей узкое плечо Ниля. - Ты сможешь, мы в тебя верим.
        Судя по выражению лица Ниля, он бы предпочёл недоверие. Но к его чести он принимает это без возражений.
        ***
        Из-за сложностей переноса меня и Ники (Иссене тоже надо поберечь магию перед прыжками по стране), место для переодеваний назначается во дворце. А так как одеждой заведует Вейра, то не просто во дворце, а в башне Элоранарра.
        Мы с Нилем, Риэль и Дарионом только начинаем подниматься по лестнице, как Элоранарр выскакивает из верхней гостиной и, свесившись через перила, грозно спрашивает:
        - Почему в моей башне посторонний мужчина?
        По запаху он Ниля, что ли, почуял?
        Ниль отступает за широкую спину Дариона.
        - Это временно, - продолжающая подниматься Риэль закрывает собой Элоранарра. - Он будет сопровождать девушек на дело. В платье и гриме.
        - Говорю же: незачем девушкам лезть в дела ИСБ, мужчины могут всё! Даже под видом женщин подойти к подозреваемым. Халэнн, вызови ещё офицеров потощее.
        - У нас по стандарту принимают только физически крепких, - напоминает Риэль. - Менталисты все крупные, Видящая только одна и та женского пола, по статусу имеет право отправиться на дело в сопровождение личной гвардии.
        Фыркнув, Элоранарр грустно замечает:
        - Халэнн, иногда мне кажется, ты не на моей стороне. Чем они тебя подкупили? - патетично вздохнув, он возвращается в гостиную.
        Ниль выдыхает и весь путь до комнаты на два этажа ниже той, в которой залёг хозяин, следует за Дарионом.
        - Отлично, - раздаётся бодрый голос Вейры. - Именно так и должна выглядеть почтенная леди в возрасте.
        Заслышав наши шаги, она оборачивается: глаза горят, волосы растрёпаны, на щеке след от жёлтой краски, на плече - ленты, в руке - шляпка, подол заколот золотой булавкой, чтобы не мешал, так что видны коленки и кружево чулка.
        На диванчике за ней сидят две почтенные старушки. Одна - в платье в горошек и кружевном чепце, Нику в ней можно опознать только по корзинке, где спрятана сковорода и должны лежать пакеты с подчиняющими блинами. Иссену тоже не узнать: платье в горизонтальную полоску визуально её округляет. А может, в одежду добавлены подкладки. Вместо чепца у неё соломенная шляпка, лихачески приколотая набок к кокону седых волос. С ногтей исчез маникюр.
        - Надеюсь, у вас найдётся комплект для ещё одной леди, - указываю на Ниля.
        Но он стоит за Дарионом, и Вейра изумлённо округляет глаза:
        - Таких габаритных платьев у нас нет.
        Ниль выглядывает из-за спины Дариона. И Вейра расплывается в улыбке:
        - Сейчас преобразим так, что мама родная не узнает.
        Порозовев до кончиков ушей, Ниль отзывается:
        - Главное, чтобы не опознали коллеги.
        Засмеявшись, Вейра раскалывает булавку на подоле и прикрывает коленки.
        - Остальных мужчин прошу покинуть помещение, здесь будет твориться женская магия.
        Как показывает дальнейшее, Вейре нравится одевать, переодевать, красить, командовать. И делает она это с таким энтузиазмом, что отказать невозможно. Из доставленных по её приказу платьев я, пока Ниль сидит в углу с закрытыми глазами, перемеряю пять, прежде чем Вейра находит образ подходящим. Парик она подбирает сразу. Грим вместе с Иссеной накладывает магией, и я за какие-то полчаса превращаюсь из молодой девушки в старушку. Мне ещё и клюку выдают.
        С Нилем Вейра вовсе входит в раж.
        - Всегда мечтала нарядить мужчину в женское платье, - шутливо заявляет она и принуждает розовоухого Ниля не только платье надеть, но и чулки с панталонами. Да так убедительно это требует, что он соглашается. И с корсетом. И с тряпками на груди. Похоже, бедный отдувается за рыжего начальника. А Вейра наряжает, затягивает шнуровку, поправляет воротник, заплетает волосы и надевает парик, улыбаясь, мурлыкая под нос песенку и приговаривая:
        - Какой лапочка… Просто прелесть. Из тебя вышла очаровательная малышка. Девочки, может, не будем его старить? Уложим его чудесные волосы в причёску.
        - Сделайте меня бабушкой, - серьёзно просит Ниль.
        - Ох, ладно, - Вейра щёлкает его по носу. - Не ценишь ты свои прелести.
        Ниль растерянно моргает.
        Бабулька из него получается суровая, но… неправдоподобная: глаза слишком яркие, молодые.
        Поцокав языком, Вейра находит выход:
        - Нужна вуаль. Этой почтенной леди нужна вуаль!
        На результат её трудов заглядывает посмотреть даже Элоранарр. Поглаживая подбородок, рассматривает нарисованные морщинки на ушах Ниля, обходит нас со спин.
        - Не думал, что скажу это, - Элоранарр вздыхает. - Но, похоже, иногда здравые мысли посещают даже женские головы. Хотя без нас, мужчин, вы бы не доработали этот план до рабочего варианта. И мы ещё посмотрим на результат.
        - Не иначе сейчас небо упадёт на землю, - громко шепчет Вейра.
        ***
        Вызванный для переноса Линарэн приходит в мерцающих гогглах. Не отрывая взгляда от графиков на планшете, требует:
        - Валерия, подойди ко мне. Куда перемещаться?
        Риэль называет ему цифры. Подхожу вместе с невидимой Пушинкой, он окутывает нас золотым вихрем. Телепортировавшись в пропахшую горькой травой комнату, Линарэн обращает на меня взгляд. Отшатывается:
        - Ты кто?
        - Лера…
        - Прекрасная маскировка, - Дарион отворачивается от окна с мутными стёклами. - Лин, неси нам вторую старушку.
        В водовороте голубого сияния телепортируется бабулька в полосатом платье.
        - Ох, - Иссена ухватывается за старый комод. - Первый раз так далеко перемещаюсь, голова кругом. Ух!
        - Принести сюда вторую бабушку, - рассеянно повторяет Линарэн и исчезает во всполохе золотого огня.
        На его место в серебряном вихре перемещается Риэль, сразу отступает и меня отводит в сторону. Иссена тоже отходит от комода. Но пока никто не появляется.
        Первым мы проверяем вовсе не первого подозреваемого, а художника - Ати Виштора, потому что он ближе всех к столице: телепортация отнимает много магии, поэтому пришлось искать самый короткий путь между точками.
        Возле комода выныривает Ниль с округлившимися глазами, жадно хватает воздух открытым ртом.
        - Что случилось? - настораживается Дарион.
        - Меня принц схватил, - шёпотом поясняет Ниль и моргает.
        - Перепутал, - Риэль не улыбается, в отличие от остальных. - С ним бывает.
        Золото-пламенный водоворот отдаёт нам Линарэна с Никой.
        - Я ту принёс? - уточняет Линарэн.
        - Ту, - отзываюсь хором с Дарионом и Иссеной.
        Кивнув, Линарэн уходит к столу возле окна и, сев, утыкается в графики.
        Неожиданно к нам телепортируется Вейра и взмахивает руками:
        - А я только послежу за гримом. Мешать не буду, правда-правда. Ноготки поточу, - помахивая косметичкой, она садится на диван и взвизгивает, отскакивает в сторону.
        На диване материализуется Пушинка. На цветной обивке я совершенно не заметила её призрачного силуэта, а уж Вейра, не обладая даром Видящей, подавно её увидеть не могла. Что-то бормоча под нос, Пушинка направляется к двери.
        Подержавшись за сердце, Вейра усаживается на освобождённое место. Улыбается:
        - Удачной охоты.
        И подмигивает Нилю. Он нервно кашляет и бросается к выходу. Ну да, бросишься тут: драконы же ревнивые, а Элоранарр его начальник.
        - Погоди, - я удерживаю Ниля за длинный рукав. - Надо действовать спокойно. Давайте ещё раз посмотрим карту и повторим легенду. У нас нет права на ошибку.
        Вздохнув, Ниль кивает и разворачивается, старательно не глядя на Вейру.
        ***
        Гостиница, которую выбрал при планировании операции Зинарр, находится в двух перекрёстках от доходного дома на берегу канала. Хозяин болен, и ему явно не до постояльцев, он даже не спросил, когда мы въехали. А может, ему заплатили за нелюбопытность.
        Постукивая тросточкой по деревянной мостовой, оглядываюсь по сторонам, подмечая проблески магии. Дома здесь узкие и высокие. Первые этажи - сплошь каменные стены без окон, на уровне вторых этажей они украшены узкими выступами и металлическими скобами. На некоторых горят магические символы. Под вытянутыми вверх крышами, судя по количеству окон, располагается по два этажа. Между домами очень просторные переходы, садов нет. Через крыши проложены деревянные дорожки с перилами - второй ярус улиц, по которым тоже ходят прохожие.
        - Зачем эти переходы? - указываю вверх.
        Пушинка, судя по движению призрачного силуэта, тоже поглядывает туда.
        - Из-за паводков, - сипло поясняет Ниль. - Весной улицы превращаются в каналы, эти каменные выступы становятся причалами.
        - Спасибо, - шагаю дальше.
        Мимо, дребезжа, прокатывается карета. На соседней улице стучит молоток. Судя по гулу, тут где-то рядом базар или что-то подобное.
        А мы направляемся к каменному мосту через реку. Перила у него не цельные, разбиты выемками вроде бойниц. Наверное, чтобы река не снесла, когда выходит из берегов. В зазорах между камнями мерцают зеленоватые нити магии - дополнительный усилитель.
        Иссена первая разворачивается к высокому узкому дому. От него с верхних дорожек на тротуар спускается зигзагообразная лестница. Почти из всех открытых окон торчат палки с сохнущим бельём.
        Замедляясь, Ниль придерживает себя за бок. Я разворачиваюсь:
        - Всё в порядке?
        - Да, - кивает он и, вымученно улыбнувшись, вновь прибавляет шаг.
        Встретиться с художником проще всего - поднявшись в зал на втором этаже, мы представляемся домоправителю покупательницами картин, и нас без лишних вопросов отправляют в апартаменты этажом выше.
        Меня оттесняют в середину группы. Первой выступает Иссена, она же стучит в дверь, а Ниль прикрывает сзади, дышит сквозь стиснутые зубы. Пушинка подбирается ближе к комнате художника.
        - Иду-иду, - раздаётся почти сразу.
        Глава 35
        Дверь открывает усатый блондин в забрызганных красками рубашке и штанах. Коридор наполняется запахом растворителя. Ати приглаживает растрёпанные волосы. Сердце пропускает удар: на лбу у мужчины чернеет символ Культа - глаз.
        - Девочки, - нервно произношу я. - Я не загасила камин в комнате.
        Кодовая фраза, обозначающая, что перед нами фанатик, который не может рассказать о Культе, хоть пытай его - он связан магией.
        Тут же поднимается переполох, Иссена очень театрально охает, Ника журит меня за забывчивость, а Ниль просто бросается прочь. Странно, мы такого не планировали.
        - Простите, молодой человек, мы зайдём позже, - Ника делает неловкий книксен и отступает. - Нельзя допустить пожара в гостинице.
        Надеюсь, Ати примет нас за маразматичек. Мы своим неловким отступлением очень на таких похожи.
        Спускаясь по лестнице, Ника похлопывает меня по плечу, шепча:
        - Не переживай.
        Трудно не переживать, когда твой план с первого же шага трещит по швам: ну нельзя трогать культистов, за ними можно только наблюдать. И надеяться, что они выведут на других людей или заложников.
        Под хмурым взглядом домоправителя мы выходим на улицу. Оглядываемся в поисках Ниля, но его нет.
        А что, если его схватили культисты?
        Приходится вернуться и уточнить у домоправителя, выходила ли наша спутница.
        - Выбегала, - бурчит домоправитель. - И очень резво.
        Смотрит на нас с подозрением.
        Почему Ниль вёл себя так неосторожно, что чуть не испортил легенду?
        Мы снова выходим на улицу. Мимо проезжают повозки, наверху шагают люди. Даже женщины, ничуть не стесняясь сверкающих в просветах досок панталон. Ветерок приносит запах жареного лука и рыбы.
        - Давайте дом обойдём, - предлагает Ника.
        Очень неуютно остаться в незнакомом городе под боком у культиста и потерять сопровождающего офицера ИСБ. Но мы же маги, и Пушинка рядом, хоть и невидимая.
        Можно вернуться и попросить о помощи Дариона с Риэль, но в крайнем случае я могу вызвать Арена (вот он удивится моей самодеятельности!), так что киваю на предложение Ники.
        Тревожно оглядываясь и переглядываясь, мы под шум болтовни обитателей доходного дома проходим под раскрытыми окнами.
        Из-за поворота выбегает псина с полосатой дамской сумочкой в зубах. Это Ниля! Подхватив подолы, бросаемся в ту сторону. В переулке Ниля нет, мы добегаем до каменной набережной.
        Между высокой набережной и обмелевшей водой тянется узкая полоска песчаного пляжа. На волнах покачиваются лодки. Одна сушится на берегу, над ней торчит шляпка с вуалью и часть полосатого подола.
        Совсем не по-старушечьи мы бежим до склизкой лестницы, спрыгиваем на песок.
        - Ниль! - вскрикивает Иссена. - Вы живы?
        Он поворачивается:
        - Не подходите!
        Мы останавливаемся шагов через пять. Ниль жалобно взывает:
        - Не подходите! Идите к Дариону. Скажите… скажите, что я не могу. Я сам вернусь. Позже!
        - Что такое? - я не могу оставить его одного.
        Закатив глаза, что-то пробормотав, Ниль прячет лицо в обтянутых кружевными перчатками ладонях. Ответ даётся ему с трудом. Смешиваясь с криком чаек, пронзительным стоном разносится на берегу:
        - Пирожки!
        - Что пирожки? - по-прежнему не понимаю я.
        - Несвежие! - Ниль натягивает шляпку на лицо. - Уйдите, а!
        Чайки кричат. Поскрипывают уключины скользящей мимо лодки.
        Похоже, нам действительно надо идти.
        Звать на помощь.
        А то мало ли что, тут ведь культист рядом.
        ***
        Конечно, мы не оставляем Ниля без помощи - на спасение отправляется Дарион.
        - Какая потеря, - посмеивается Вейра. - Такой милый эльфик и такая беда.
        Линарэна от графиков отрывает Риэль. Точнее, Линарэн продолжает смотреть в графики, когда она подводит его ко мне. Поставив нас вместе, Риэль отнимает у него планшет и называет цифровой ориентир следующего места перемещения. Пушинка обхватывает мои плечи за миг до телепортации.
        В новой гостинице с лавандовыми ароматами и фикусом в углу ждёт Геринх.
        - Как себя чувствуешь? - сразу интересуюсь я. - Пирожки назад не просятся?
        - Нет, а что?
        - Из-за пирожков у нас будут три боевые бабушки вместо четырёх. Ниль… выбыл из строя.
        - О, - Геринх хмыкает. - Не повезло… Может, мне волком с вами пробежаться?
        - А это будет не сильно заметно?
        - Честно говоря - да.
        Иссена вываливается практически на Геринха, он в последний момент перехватывает её руки и улыбается:
        - Осторожнее… почтенная леди. - Улыбается шире. - Даже в этом возрасте вы изумительно очаровательны. Хотел бы я увидеть вас без грима.
        Прозвучало как «без одежды». Иссена шире распахивает глаза. Пушинка, судя по движению силуэта, выпускает когти. Заигрывания и их возможные последствия пресекают возвращение Линарэна с Никой и появление Риэль.
        Эта гостиница поприличнее предыдущей, и нас, чтобы не привлекали внимание, Геринх выводит по лестнице чёрного хода.
        Улицы заполнены народом, сквозь толпы грубо проталкиваются экипажи, телеги с товаром. Над черепичными крышами величественно скользят дирижабли.
        Пушинка поднимается на задние лапы, а передние опускает мне на плечи, ступает след в след. Среди прохожих много работяг, промаринованных запахом своего и конского пота, ароматами смол, специй.
        Центральный склад Жийна Мордиса напоминает муравейник: дирижабли привозят и забирают товары, телеги подъезжают и отъезжают, крутятся подъёмные краны, везде снуют рабочие, таскают ящики и мешки. Всё это шумит, скрипит, искрит магическими печатями.
        Трёхэтажный каменный дом Жийна примыкает к этому скопищу товаров, техники и существ, словно грозный надсмотрщик. Легенда на визит к торговцу заготовлена, мы направляемся к мрачному жилищу.
        Объясняться с узколицым дворецким выставляем Нику: она умеет договариваться, а уж если добавит ментальное воздействие…
        - Простите, любезнейший, - сипловато произносит она. - Вы не подскажете, мистер Мордис изволят быть дома?
        - Да. Как о вас доложить?
        Хорошая одежда тоже играет нам на руку: мы выглядим достаточно благонадёжно для приёма в доме богача.
        - Я с сёстрами хотела обсудить продажу акций своего покойного супруга. Насколько мне известно, два года назад мистер Мордис ими интересовался. Я Камилла Эфрин.
        Надеюсь, мистер Эфрин не будет в обиде на то, что мы записали его в покойники. Идею такого повода для встречи подала Ника, уверила, что дело торговца Эфрина должно интересовать Мордиса достаточно сильно, чтобы пожелать встретиться с его вдовой, а там… там изменим ему память так, чтобы он поверил, будто его попытались обхитрить старые авантюристки, а он на удочку не попался.
        - Прошу за мной, - поклонившись, дворецкий пропускает нас в холл с большим зеркалом.
        Я специально задерживаюсь на крыльце, чтобы дать Пушинке проскользнуть внутрь. При виде отразившихся старушек у меня дёргается плечо - жутковато всё же видеть себя такой. Мы отдаём свои шляпки лакею в ливрее и проходим в сине-бархатную гостиную.
        - Подождите, господин сейчас подойдёт, - обещает дворецкий.
        Мерно тикают напольные часы, блики от маятника скачут по миниатюрным картинам над каминной полкой. Большая белая кошка выглядывает из кресла и следит за невидимой Пушинкой, пробирающейся к дивану.
        Ника садится на пуфик, тут же поднимается, нервно тискает корзинку со сковородой.
        Вскоре на лестнице раздаются шаги. Дворецкий отвешивает поклон:
        - Простите, господин не может вас сейчас принять. Вам придётся зайти в другой день.
        - Мы хотели бы подождать, - нервно произносит Иссена совсем не старушечьим голосом и закашливается.
        - Это невозможно, леди, - дворецкий вновь кланяется.
        Выпрямляясь, ловит взгляд Ники и застывает. От неё в его голову слетает серый шарик магии. На виске дворецкого судорожно бьётся жилка. Голос становится странно бесцветным:
        - Господин в кабинете. Второй этаж. Третья дверь слева. Он просит вас зайти.
        - Благодарю, - кивает Ника.
        Пока мужчина не опомнился, мы резво направляемся к лестнице. Чуть не наперегонки проносимся по обтянутым ковровой дорожкой ступеням, Пушинка грациозно скачет за нами.
        В кабинет первой заходит Иссена.
        - Я же сказал меня не беспокоить, - возмущённо рявкает мужчина, но Ника и я уже заходим, Пушинка следом протискивается в дверь.
        Перед нами стоит окутанный мутно-белой магией мужчина. Рыжий… нет, шатен. Пухлый… нет, худой. Загорелый… бледный. Два разных облика дрожат в одном теле, накладываются друг на друга. Невыносимо тянет протереть глаза, но… это ведь проявление дара Видящей. И этот человек совмещает две внешности из словесных описаний в папках ИСБ: торговца Жийна Мордиса и лорда Эрина Пирста.
        Серый шарик магии рассыпается по его лбу и развеивается.
        - Он не подчиняется, - шепчет Ника.
        Эрин Пирст криво ухмыляется. Он же менталист.
        - Иссена, связывай!
        В неё улетает белый дымок. Она вскидывает руки. Отскакивает от нас с Никой и ударяет её заклинанием оков. Наручники захлопываются на руках Ники, она едва удерживает корзинку. Следующие летят в меня, но ослепительная вспышка золотой магии их отталкивает.
        - Как интересно, - лорд Эрин высвобождает из лежащей на столе трости клинок. - Убей её.
        Иссена в ужасе шагает ко мне. По её телу пробегают золотые разряды магии, роняют на колени. Крепче перехватив корзину, Ника вскидывает руки и запускает её в Эрина.
        БАМ! Удар пришёлся в голову. Глаза Эрина закатываются, он пошатывается. По лбу стекает тоненькая струйка крови. Сковородка у Ники солидная, приложить должно было знатно. Качнувшись, Эрин обрушивается на пол.
        Золотые разряды больше не сковывают Иссену.
        - Прости, - бормочет она, дрожащими пальцами водя над руками Ники.
        Магические оковы рассеиваются. И мы подходим к валяющемуся лорду. Пушинка тоже подходит, трогает его лапищей. Быстро мы справились, ей даже не пришлось его кусать.
        - Он очень сильный менталист, - Ника поднимает корзину и вытаскивает из неё сковороду. - На раз пробил защитный амулет Иссены. И никто не предупреждал, что Жийн менталист. Я бы подготовилась, я бы…
        - Этой не Жийн, это лорд Эрин, - постукиваю пальцем по подбородку. - У него нет знака Бездны на лбу. Значит, он может рассказать о делах Культа. А потом ты прикажешь ему забыть случившееся.
        - Только сначала надо его накормить блинчиками, - напоминает Ника.
        Иссена заламывает руки:
        - Думаю, я должна его сковать и выйти в соседнюю комнату, а когда Ника возьмёт его под контроль, вернусь. Так будет надёжнее.
        - Только сначала помоги усадить его на стул, - прошу я.
        В итоге мы не только магическими оковами его обездвиживаем по рукам и ногам, но и привязываем к стулу шёлковыми шнурами от портьер.
        Выражение лица Эрина, очнувшегося с блином под носом, просто бесценно. Пока он осоловело хлопает глазами, Ника пихает блин ему в рот.
        - Не открывает, - жалуется она.
        Пушинка материализуется перед Эрином, он изумлённо охает - и тут же оказывается с блином во рту. Я сжимаю его челюсти. Держать неожиданно легко, хотя Эрин отчаянно пытается крутить головой.
        - Может, нос ему зажать, чтобы проглотил? - Ника тут же пробует. Ласково просит: - Скушай блинчик, а то дышать не дам.
        Эрин смотрит на нас, как на сумасшедших. Но дышать-то хочется, и он глотает блин.
        Из лежащей на столе сковороды Ники вырывается цепь и сковывает его ошейником.
        - Спрашивай, - берясь за ручку, шепчет Ника. - Он ответит на любой твой вопрос.
        - Где семья мистера Тордоса?
        - В аньёнской обители книжников, - ровно произносит Эрин.
        Над его сердцем вспыхивает алый цветок. Раскалывается на мелкие капельки. Они, точно гонимая ветром пыльца, ударяют его в лицо. Вены Эрина вздуваются, из глаз изливаются кровавые струи, смешиваясь с кровью от удара по голове. Знакомые магические символы разгораются на коже, их свет проникает в вены, сочится по ним, разрывая и выпуская наружу алые потоки.
        - Клятва крови, - Ника отшатывается, у неё отрастают клыки. - Он нарушил клятву крови.
        Сковорода глухо ударятся о ковёр. Зажав рот рукой, Ника отступает. Её глаза вспыхивают алым, ноздри судорожно раздуваются.
        - Я… не могу, - схватив с пола сковороду, она выскакивает из кабинета.
        А я остаюсь с лордом. Застывший взгляд устремлён на меня. Магические символы на его коже гаснут. Вот как выглядит клятва крови в действии… То же самое было бы с преступницей с фабрики Тордоса, если бы я допустила ошибку, распутывая её заклинание.
        Но…
        Клятва крови… это ведь значит, что он умер? Умер потому, что я заставила его ответить на вопрос…
        Нет, не может быть. Протягиваю руку. Кончики пальцев натыкаются на тёплую влажную кожу. Лорд Эрин не шевелится, глаза остаются открытыми, даже когда касаюсь мягких ресниц.
        Пушинка материализуется, заглядывает мне в лицо.
        На подушечках пальцев алеет кровь.
        Не может быть…
        Руки охватывает дрожь, перекидывается на тело. Пушинка навостряет уши, смотрит удивлённо.
        Я ведь убила Эрина, что, если он был просто жертвой?
        - Тихо-тихо, - Иссена, обхватив меня со спины, другой рукой прикрывает глаза, тянет из кабинета. - Спокойно. Не надо на него смотреть.
        Во тьме закрытых век вспыхивает образ лорда, его хищная улыбка, чёткие приказы - нет, он действовал слишком быстро и решительно для человека, не желающего так поступать. И воспоминания Тордоса о нём подозрительны. Но если он верен Культу, почему его связали клятвой крови?
        Мои действия его убили.
        Я.
        Ужас накрывает меня. Сквозь грохот сердцебиения прорывается голос Арена:
        - Что здесь происходит?
        Иссена отпускает меня. Склоняется в неловком реверансе. Арен смотрит на нас широко раскрытыми глазами. Не сразу соображаю, что выгляжу лет на тридцать старше, на мне седой парик.
        - О, - Пушинка вздыхает, не дожав коронного «Оиии», и, став невидимой, прячется за письменный стол.
        - Э… я поищу Нику, - Иссена пулей выскакивает из кабинета и закрывает дверь.
        Коротко оглядев лорда, Арен подходит ко мне и обнимает, прижимает к себе:
        - Ну, Лера, ну как так? Оставил тебя ненадолго, а ты уже… - Он поглаживает мои задрожавшие плечи. - Что случилось?
        - Я… - дыхание перехватывает, я вцепляюсь в расшитый золотом камзол Арена. - Мы искали, кто бы мог рассказать, где семья Тордоса. Этого лорда накормили блинчиками Ники, он ответил и… и… умер. Из-за клятвы крови.
        - Но он ответил. Ты узнала то, что нужно. Сосредоточься на этом. И заодно объясни, что происходит. Кто тебя выпустил из дворца? Лер-ра…
        Он всё же злится, но сдерживается. И за это я ему очень благодарна.
        Внизу что-то яростно грохочет. Пушинка проносится мимо и сносит дверь. Золотой щит Арена окутывает нас, и только после этого он бросается вниз. А я - следом.
        Снова что-то грохочет. Арен спрыгивает с площадки второго этажа на первый, а я сбегаю по лестнице и вбегаю в коридор под ней. Звон и стон доносится из приоткрытой двери, там мерцает магия.
        На кухне резко пахнет рассыпанными специями. Буфет и стол опрокинуты, скалящийся мужчина катается среди сковородок, силясь высвободить руки из магических оков Иссены, стоящей рядом с дверью. На лбу пленника горит чёрный глаз - символ Культа. Судя по ливрее - это ещё один лакей. Судя по клыкам и сероватой дымке - вампир.
        Сжавшаяся в углу Ника, прикрываясь сковородой, испуганно смотрит на него. На её щеке алеет тонкая царапина.
        - Он… он напал на меня, - произносит Ника растерянно.
        - Он фанатик, меченый, - я сжимаю рукав Арена, тот касается предплечья.
        Рядом вспыхивает пламя, неохотно разворачивается в вихрь и растворяется. Оставшийся на его месте Элоранарр оглядывается, делает скорбное лицо, но вместо отповеди о глупых женщинах просит:
        - Арен, только не говори, что ты не разрешал своей избранной эту авантюру и не посылал ко мне за помощью.
        Арен бросает на него очень выразительный взгляд. В дверь просовывается Пушинка и выплёвывает маленькое чёрное существо. Оно похоже на кошку, только… в животе у неё клыкастая пасть. Похоже, это мелкий вестник Бездны.
        ***
        К освобождению заложников не готовимся: кто-нибудь из культистов мог сбежать, сообщить остальным о случившемся и убить ненужных свидетелей. Просто Элоранарр вызывает Риэль и Линарэна. Ей приказывает созвать всех на место, Линарэну поручает Нику и сам первый отправляется в Аньён. Как я понимаю - определить подходящее место для телепортации.
        Уже через минуту Арен переносит меня и Пушинку в зеленоватую тень высоких деревьев. Золотое сияние его щита отделяет нас от неухоженного сада. Тут только каменные тропинки расчищены, а вокруг них трава мне по плечо, кусты, ощерившиеся старыми ветками, и шелестящие исполины, прячущие за собой небо.
        Элоранарр тяжело дышит, утирает струящийся со лба пот. Рядом с ним появляется Геринх. За ним - Зинарр. Фергар. Бледный Ниль. Он без грима, но в женском платье. Линарэн переносит Нику. Следом за ними телепортируется Иссена.
        Золотая магия наполняет траву рядом с нами. Выдох Арена мгновенно и без дыма обращает её в пепел. Получается что-то вроде укрытия, незаметного с других частей дорожки.
        - Лера, Лин, Ника, Иссена, Геринх и Фергар - ждите здесь.
        Невидимая Пушинка, промяв траву сбоку от Арена, убегает вперёд. Наверное, на разведку. Если что - предупредит Арена об опасности, может, и заложникам поможет. Меня оттесняют подальше от дорожки, и появление Риэль я определяю только по кратковременно взметнувшемуся серебряному вихрю.
        Пойти бы следом за Ареном, Элоранарром, Риэль и Зинарром, но Арен не позволит этого без спора, а спор отнимет время, и пленники Культа могут поплатиться за это жизнью.
        Ника обнимает сковороду. На пальцах Иссены мерцают искорки магии. Спокоен только Линарэн - чертит на планшете схему, похожую на подключённое к линзе разветвления нервных окончаний.
        Закусив губу, сцепив пальцы, я просто жду. Арен сильный, он должен справиться.
        Глава 36
        Драконы - страшные создания, сильные. Уже через пятнадцать минут Арен, уверивший меня, что заложники спасены, приводит нас к выбитым воротам. Высокая каменная ограда вся растрескалась. Внутренний двор изрыт ямами, среди каменных плит выпирают пятачки земли с торчащими из них головами. Пушинка теребит лапой острое ухо замурованного в земляную ловушку эльфа.
        Двери трёхэтажного белого особняка распахнуты, сидящий на крыльце Ниль прижимает к голове кувшин, на подоле у него чернеют пятна… похоже, это кровь вестника.
        Возле других ворот валяется опрокинутая телега, спутанный упряжью тягач пытается встать, храпит. Ветер треплет страницы книг, высыпавшихся из разбитого при падении ящика.
        - Помогу лошадке, - Геринх спешит к несчастному тягачу.
        Держа меня за руку, Арен направляется к дому:
        - Аньёнская обитель книжников - благотворительная организация. Официально они принимали сирот старше двенадцати лет, обучали их книжному делу, печатали учебники и брошюры. Часть учебников Академии драконов напечатана здесь.
        Из окна второго этажа выглядывает Зинарр. Он подчёркнуто смотрит не на меня, а на Арена, помахивает книгой:
        - Вы должны это прочитать. И господин Элоранарр.
        Арен ловко подхватывает брошенный ему томик, листает, бегло прочитывая страницы. Я заглядываю ему через плечо. Похоже, это учебник истории или что-то вроде того.
        - Глава о Лис Таре, - подсказывает Зинарр.
        Открыв нужные страницы, Арен вскидывает брови.
        - Что?
        - Здесь пришельцы из Бездны называются её послами. Похоже, это история Эёрана в интерпретации Культа.
        Из дверей появляется Элоранарр с пачкой листовок с чёрными глазами - символами Культа. Похоже, тут печатали агитационную литературу. Но сейчас это волнует меня не так сильно, как судьба заложников:
        - Арен, где они? - дёргаю его за рукав.
        Он бросает учебник Элоранарру и направляется дальше. Ника и Иссена следуют за нами, как и Пушинка, оставившая закопанного эльфа в покое.
        Ниль при приближении Арена опускает кувшин, открывая набухающую на лбу шишку. Проходя мимо, я тяну холодный кувшин вверх, чтобы быстрее приложил назад. Ниль нервно усмехается.
        Сумрачный коридор полон различных звуков: топот, голоса, шуршание бумаг, скрип передвигаемой мебели. Похоже, тут не только первоначальная команда, но и ещё сотрудники ИСБ появились. А я не понимаю, почему Арен ведёт меня куда-то внутрь. Почему заложники до сих пор в доме, а не на свободе?
        Поднявшись на третий этаж, он подводит меня к открытым дверям и пропускает внутрь вместе с Никой и Иссеной.
        С плотно стоящих друг к другу двухэтажных кроватей на нас смотрят десятки существ. Мужчины, женщины, дети растерянно сидят на койках, будто не верят в происходящее. Самые разные: люди, желтоглазые волкооборотни, огромный орк, юная эльфийка, разодетая в заляпанные чернилами шелка.
        - Это заложники Культа, - произносит Арен, а затем указывает на нас. - А это девушки, благодаря которым вас нашли и спасли. Принцесса Валерия и её личные гвардейцы: леди Никалаэда и леди Иссена.
        Иссена заливается румянцем, Ника убирает за спину сковороду. Кровь приливает к лицу. Такое представление слишком показушное, но мне становится очень и очень хорошо, а сердце приятно трепещет. Не хватает только самой малости.
        - Тордосы здесь? - сипло от волнения спрашиваю я.
        Неуверенно приподнимает руку женщина с растрёпанными кудрявыми волосами, а следом - три сидящие с ней девчушки. Малышка без переднего зуба картаво и гордо произносит:
        - Мы Тордосы.
        - Папа вас очень ждёт, - улыбаюсь я ей.
        ***
        - Почему моя сокровищница?! - переместившийся следом за нами Элоранарр задыхается от возмущения.
        Причём претензию он высказывает не мне, идейной вдохновительнице её более плотного заселения, а Риэль.
        - Надёжно, - та спускает с рук малышку Ирму Тордос, которую смогла телепортировать до дворца. Девчушка, закусив палец, разглядывает караульных. - И ты ей не пользуешься.
        - Но ты обещал её освободить! - Элоранарр гневно раздувает ноздри.
        - Я спросил, хочешь ли ты её освободить, но я не обещал этого сделать.
        От этого заявления Элоранарр теряет дар речи. Взмахивает руками. Отмахивается. Вздёрнув подбородок, гордо удаляется в свою башню, но не возражает - и то хорошо. Ника наблюдает за этим с благоговейным ужасом, во взгляде так и читаются немые вопросы: с драконом? Так? И после этого выжить? Но как?
        Поднимается золотой вихрь. Жена Тордоса, едва пламя оседает, отскакивает от Линарэна, а тот, не прощаясь, направляется во дворец. Ирма Тордос бросается к маме. Перенесённая Ареном вместе со мной Кайлин Тордос, выпустив мою руку, подбегает к ним и обнимает сестричку с мамой.
        Самую маленькую - Санру - телепортирует Зинарр. Он тут же откланивается и исчезает в вихре зелёного сияния.
        Появившаяся следом Иссена дрожащими руками вытирает со лба пот. Она выглядит настолько измотанной, что я спешу её отпустить:
        - Можешь идти отдыхать. И спасибо за помощь.
        Кивнув, Иссена неровной походкой направляется прочь.
        - За мной, - Риэль открывает дверь перед семейством Тордосов.
        И я не могу отказать себе в удовольствии последовать за ними. Как и Ника. Только невидимая Пушинка опять куда-то запропастилась.
        ***
        Сокровищницу озаряет яркий магический шар. Свернувшийся калачиком Тордос лежит на кровати лицом к стене.
        - Папа! Папа! - возгласы малышек наполняют зал, усиливаются эхом.
        Подскочив, Тордос во все глаза смотрит на них. Неверие сменяется счастьем, он бросается к семье, спотыкается, и они налетают на него вчетвером, обнимают. Девчонки с детской непосредственностью смеются, а родители их плачут от счастья, потому что понимают, как всё могло закончиться.
        Счастливую сцену от меня закрывает занавес слёз. Всхлипываю слишком громко, но за возгласами Тордосов этого не слышно. Арен обнимает меня за плечи. Ника улыбается.
        Риэль, постояв немного, заключает:
        - Я позже им объясню, что они поживут здесь, пока не найду место, где до них не доберётся Культ.
        Вместе с ней мы покидаем сокровищницу и поднимаемся до выхода.
        - Извинись за меня перед Элоранарром, - шёпотом прошу я.
        Кивнув, Риэль отправляется вверх по лестнице.
        Арен галантно придерживает передо мной и Никой дверь.
        - Мм, я пойду, - Ника взмахивает на прощанье сковородой.
        Арен обнимает меня за плечи и отводит от неподвижных, точно статуи, караульных.
        - Как ты? - Арен поглаживает меня по спине. - Успокоилась? Приняла ситуацию с тем лордом?
        - Не знаю. Он… всё же погиб из-за меня. Но… - вспоминаю, как Тордосы обнимались и плакали от счастья. А ведь таких семей, наверное, была не одна. - Наверное, это… наверное, это было нужно, чтобы спасти тех людей.
        - Ты права. Иногда нужно чем-то жертвовать, чтобы обрести большее.
        - Но ведь я должна была подумать о таком варианте, должна была проверить, нет ли на нём клятвы крови.
        - Тогда мы могли бы не найти заложников, они бы так и печатали агитки Культа. Там невозможно держать много существ, и тех, которые больше не нужны - таких, как Тордосы, - просто убивали бы, чтобы освободить место для других пленников.
        - Тоже верно. - Зажмуриваюсь. - У этой ситуации нет верного, бескровного решения. Да? Другого варианта не было?
        Я невыносимо, до крика, до боли в сердце хочу услышать положительный ответ. Я хочу достойного оправдания своей ошибке.
        - Не было. А теперь пойдём, тебе надо посмотреть на других подозреваемых, я обещал ИСБ одолжить свою драгоценную Видящую.
        - Разве тебе не надо заняться подготовкой к штурму?
        - Всё технически необходимое я сделал, а обсуждать последние сплетни и меряться армиями - занятие не для меня. Лучше я с тобой займусь полезным делом.
        ***
        Старушки слишком засветились в доме торговца Жийна, так что я смываю грим. С помощью парика и косметики Вейра превращает меня в смуглую брюнетку с родинкой на верхней губе, а Арена - в бледного эльфа.
        - Как они ходят с такими ушами? - изумляется он.
        - Не трогай, - Вейра щёлкает кисточкой по его пальцам. - А то отвалятся.
        Она ещё раз придирчиво оглядывает нас.
        - Надо было неприметный образ выбрать, - в очередной раз мягко замечаю я.
        Вейра качает головой:
        - Агенты ИСБ должны вести себя незаметно, они ни за что не станут использовать яркие образы, поэтому в таком виде вас сложнее заподозрить.
        Возможно, она в чём-то права, в конце концов, она живёт с главой ИСБ.
        - Спасибо, - с улыбкой благодарю я.
        - Не за что, - она снова взмахивает кисточкой. - Если захотите преобразиться - обращайтесь.
        Подмигнув, Вейра провожает нас из башни:
        - Удачи. Поймайте всех гадов и дайте им жару.
        Но в этот раз мы не ловим. Просто перемещаемся в разные города и заглядываем к подозреваемым или проходим мимо них.
        У нотариуса Нуке Шеваи на лбу красуется глаз Бездны.
        У мистера Гвердолиона Кея, сестра которого, по словам Фергара, тоже была среди заложников - нет. Но ему пока не скажут о её спасении, чтобы отследить его связи с Культом.
        Из тридцати восьми подозреваемых до вечера удаётся проверить лишь двадцать, и у половины из них - глаз Культа на лбах.
        Фергар в отсутствие Зинарра делает пометки в папках и рассортировывает их заново.
        - Неплохой улов, - заключает Геринх, без страха вытаскивая из пакета пирожок. - Где живёт Иссена?
        - Во дворце, - устало отзываюсь я и еле сдерживаю зевок.
        Геринх поникает и тут же расправляет плечи:
        - Мы же с тобой старые приятели, пригласи меня в гости? - Он делает очень жалобные глаза.
        - Не сегодня.
        - Да можешь мне просто пропуск выписать, - Геринх улыбается во все белые зубы, но, покосившись на Арена, кашляет и утыкается в бумаги. - Спасибо за помощь, принцесса.
        - Всё, на сегодня закончили, - Арен тянет меня из кабинета.
        - А Жийн Мордис? - успеваю зацепиться за стол, и Арен, фыркнув, останавливается. - Вы нашли его? Какие-нибудь следы?
        - Нет, - Фергар качает головой. - Пропал, как воду канул. Его дворецкий и один из лакеев не знали, что его хозяина кто-то подменяет. У них в головах такая каша, что менталисты разобраться не могут. А вампир… пока мы не можем выяснить его личность, послали запрос в вампирские кантоны, но это требует времени.
        - Что ж… До свидания, - на этот раз даю Арену меня увести.
        Зинарр, одиноко стоявший в коридоре, кивает нам и возвращается к остальным.
        - Надо бы оставшихся подозреваемых проверить, - пока говорю, Арен поднимает вокруг нас золотисто-огненный вихрь.
        Мгновение - и вокруг уже не мрачноватый коридор ИСБ, а уютная спальня.
        - Тебе надо отдохнуть перед завтрашним днём, - напоминает Арен, и у меня всё внутри холодеет: штурм Пат Турина.
        Но даже этот страх не мешает напомнить:
        - Арен, надо организовать мою связь с ИСБ, чтобы я могла им помогать. Хотя бы иногда.
        - Р-р-р.
        - Это твой ответ?
        - Нет, это моё возмущение тем, что ты не хочешь сидеть на месте. И не хочешь отдыхать. Наложи заглушающую печать на дар, расслабься.
        - Только не рычи, - улыбаюсь я, прикрывая глаза.
        Отдохнуть - то что мне сейчас нужно. Просто не думать.
        Печать заглушения даётся легко, словно сознание стремится скорее избавиться от лишней нагрузки. И всё, нет больше привычного, но немного навязчивого мерцания чар. Глаза Арена не пылают огнём, но его золотистые радужки обретают приятную глубину.
        И он наконец сдёргивает эльфийские уши и парик, высвобождает тёмные кудри. Они рассыпаются по широким плечам, мерцают в сиянии магического светильника.
        - Давай помогу, - Арен разворачивает меня и расшнуровывает платье.
        Ткань чувственно шелестит, сползая с плеч, скользя по ногам. А следом за ней плавно перетекают горячие ладони Арена, застывают на бёдрах и спускаются ниже, до кружевной кромки чулок. К лицу горячей волной приливает кровь, а сердце стучит так неистово, что в груди тесно. И голос куда-то пропадает. И голова идёт кругом.
        Мурашки расползаются по коже, усиливая щекотные ощущения в животе, пока Арен стягивает панталоны и чулок за чулком.
        В ванной начинает шипеть вода. Кажется, кое-кто воспользовался магией.
        Хочется прикрыться, но руки отяжелели и странно немеют. Или мне просто нравятся мягкие прикосновения ладоней, ощущение горячего дыхания на пояснице… между лопаток. На шее.
        Мимолётно проскальзывает чувство стыда. И вины. Страх перед смертью. Тревога.
        Арен стягивает с моих волос парик, и голове сразу легче, словно вместе с чёрными волосами из головы вытащили тёмные мысли.
        - Р-р-р… - Арен подхватывает меня на руки и несёт в ванную, бормоча: - Всех вестников порву, Культ закопаю, демонов… с демонами тоже что-нибудь сделаю. Жениться не дают, совсем страх потеряли.
        Он опускает меня в божественно тёплую воду. Замирает, глядя в глаза.
        - Лера…
        - Что?
        - Подожди минутку, - поцеловав меня в лоб, он направляется к стене.
        Перед ним раскрывается потайная дверь в шахту к сокровищнице. Глазом моргнуть не успеваю, как Арен спрыгивает вниз. Эхо доносит шелест крыльев. Судя по звукам, приземление получается удачным.
        Только что Арену понадобилось в сокровищнице?
        Мозг слишком устал, чтобы фантазировать на эту тему, и я просто смываю с лица косметику. Тёмная краска расползается в воде облачками, растворяется. Откинувшись на борт, лежу с закрытыми глазами.
        Солгу, если скажу, что смерть лорда Эрина меня не мучает, но… я слишком рада за Тордоса и других заложников Культа. Ещё бы точно знать, что Эрин был культистом, а не случайной жертвой. Если сложить всё вместе: странные воспоминания о нём Тордоса, контакты с художником Ати Виштором, то, что он по какой-то причине изображал торговца Жийна и сразу попытался убить меня с помощью Иссены - это говорит в пользу его причастности Культу.
        Но.
        Существует ведь вероятность, что он просто жертва. И тогда всё как-то совсем плохо.
        Хотя в любом случае плохо, что он умер.
        Как было бы хорошо, если бы можно было спасать всех. И злодеев перевоспитывать.
        Вздыхаю.
        Из шахты доносится шелест крыльев. Арен приземляется на пол и подходит к ванной. В руках у него корзинка. Остановившись на бортике, он запускает руку внутрь, и в следующее мгновение в воздух взвиваются розовые лепестки. Они осыпаются медленно, точно крупные хлопья снега, покрывают собой поверхность воды, пахнут сладко…
        Цветы…
        Арен ради меня срывал с любимых цветов лепестки?
        Изумлённо смотрю, как закручиваются в воздухе последние лепестки. Арен вновь запускает руку в корзинку, и новые лепестки взвиваются вверх. Завораживающее зрелище. Кажется, что они сами кружатся так, танцуют, льнут друг к другу… И взгляд Арена проникает сквозь них. Он следит за выражением моего лица, и только один уголок губ слегка приподнят, придавая его лицу мечтательно-рассеянное выражение.
        - Цветы… Арен, ты же любишь цветы…
        - Восторг в твоих глазах мне нравится больше. Отвлекает от мыслей, правда? - он вскидывает вихри розовых лепестков.
        Они ещё оседают, когда Арен опускает корзинку на пол. Во вспышке белого пламени одежда обращается пеплом, порыв ветра уносит его в угол. Обнажённый и прекрасный, как бог, Арен спускается в воду, и розовые лепестки покачиваются на воде.
        На поверхности остаётся лишь голова, Арен перебирается по дну, всё ближе ко мне, не спуская взгляда с лица. Сильное тело скользит по моему, вызывая вспышки сладкого томления. Лепестки качаются, липнут к его и моей коже. Горячее дыхание обжигает губы. Мягкое прикосновение… осторожный укус… настойчивый поцелуй.
        Вода шумно капает с моих поднятых рук, пальцы путаются в лепестках и волосах Арена, его губы, язык, жар прикосновений вытесняют всё прочее из мира моих ощущений и мыслей.
        Нас ударяет струя воды, хлещет по волосам.
        Зарычав, Арен отодвигается, злобно уставляется на кого-то поверх моей головы. Запрокинув её, обнаруживаю свою мохнатую дуэнью.
        - Ра-но, - Пушинка наклоняется к воде, беззвучно втягивает, раздувая щёки.
        На этот раз я успеваю спрятаться за Арена, а он - прикрыться магическим щитом, и поток воды разбрызгивается в стороны. Арен магией посылает в ответ шар воды, но Пушинка ловко уворачивается и становится невидимой.
        - У неё перед нами преимущество, - смеюсь я.
        Далее мы принимаем ванную, целомудренно сидя рядом. Ловим лепестки. Арен прямо на воде складывает из них сердечки, а я - пронзающие их стрелочки.
        На какой-то короткий миг кажется, что никаких проблем не существует, за порогом башни Арена нас не ждут испытания, ответственность, Культ, и есть только мы, тёплая вода и эти мягкие послушные лепестки.
        Но после ужина наступает ночь. Арен прижимает меня к себе и засыпает, а я… думаю.
        Семью Тордоса спасти удалось. Пусть с жертвами, не так легко, как хотелось бы, но они в безопасности, как и десятки других заложников. С помощи Арена, офицеров, Риэль и Элоранарра я справилась с этим делом, а завтра справлюсь ли с щитом Пат Турина?
        ***
        Холодные лучи восходящего солнца вползают в спальню на вершине башни, и в сердце возвращаются сомнения в своих силах. Ночью крепкие руки Арена спасали меня от страха неудачи, я даже поспать смогла, но мандраж нарастает. Минуты, наполненные заполошным стуком сердца, бесконечно растягиваются.
        «Спокойно», - прошу себя, вспоминая счастливых Тордосов: их я смогла спасти, и других смогу.
        Ладонь Арена скользит по моей обнажённой спине. Спящая на шкурах Пушинка поворачивает уши в нашу сторону.
        - Лера, ты сможешь. Вчера смогла, и сегодня сможешь, - шепчет Арен и целует в макушку. - Можно было ещё поспать.
        - Не могу, - сипло признаюсь я и приподнимаюсь, заглядывая в наполненные золотым сиянием глаза. - Обещай вести себя осторожно. Не хочу, чтобы тебя ранило, как Элоранарра.
        - Я тоже не хочу, - Арен, пальцами задевая пряди, поглаживает ладонью мою щёку. - У нас же впереди столько всего интересного.
        Локаторы с золотыми кисточками навостряются ещё сильнее. Арен улыбается:
        - А если кое-кто мохнатый будет мешать - свяжу.
        - Пф! - Пушинка, поднявшись и потоптавшись на шкурах, демонстративно отворачивается.
        - Можно считать это разрешением на утренние обнимашки? - смеюсь я, прижимаясь к Арену, греясь в его объятиях, подставляя поцелуям лицо.
        Пушинка ворчит что-то невнятное. Мешать ей и не приходится: время, вдруг семимильными шагами рванув вперёд, истекает, и нам пора вставать.
        Умываться.
        Одеваться.
        Завтракать - точнее, завтракает Арен, а мне удаётся втолкнуть в себя лишь несколько ложек воздушного пирожного.
        Облачаться в золочёную чешуйчатую броню лёгких, но очень прочных доспехов.
        Арен открывает передо мной двери.
        На лестнице возле жёлтой гостиной стоит мастер Вержан с двумя саквояжами. Почтительно склоняется:
        - Леди Валерия, я принёс перевязь и кобуру для вашего великолепного оружия.
        Немного в последний момент, но есть в этом что-то живое, обыденное, как дома: даже мастера-маги не могут победить время.
        - Надеюсь, своей спешкой мы не слишком нарушили ваши творческие планы, - мягко произношу я.
        - Это был вызов моему мастерству, - Вержан указывает на вход в гостиную. - Позвольте войти.
        - Да, конечно.
        - Приветствую вас, - он кланяется и оружию. - Позвольте представить на ваш суд мои дары.
        Оставив один саквояж на полу, второй он опускает на кресло. Обеими руками одновременно извлекает и роскошный пояс с ножнами, и кобуру. То и другое сверкает в сиянии магических сфер и проникающего в окно солнца.
        Вязь металлических цветов на перевязи и ножнах - точно живая. Каплями росы мерцают на них шарики бриллиантов. У Арена дыхание перехватывает, он невольно шагает вперёд:
        - Какая красота!
        «Прелесть! - Рассекающая от восхищения аж подпрыгивает на столе. - Дайте надеть, дайте мне срочно это примерить!»
        Вот как они сейчас могут думать о таких простых вещах, наслаждаться ими? Не понимаю.
        «Достойное творение», - сдержанно хвалит Пронзающий, но по его сиянию, настроению чувствуется - рад, крайне рад.
        Только теперь я обращаю внимание на кобуру. В рисунке она выглядела попроще, но в металле и эмалях просто роскошна. И даже наполированные квадратные клёпки стоят, как влитые.
        И перевязь, и кобура - настоящие произведения искусства!
        - Они в восторге, - я бы хотела передать мастеру Вержану восторг оружия, порадовать, но голос предательски дрожит. - Они очень довольны, просто я боюсь.
        - Вы избранная нашего наследного принца, - мастер Вержан подносит дары оружию, благоразумно не касаясь чёрного от гнева малыша. - Делайте, что должно, а мы побоимся за вас.
        Ох, если бы было возможно отдать кому-то свой страх! Чтобы не огорчать старого мастера, выдавливаю улыбку.
        Под жадным взором Арена он примеряет ножны Рассекающей - те садятся идеально. И на моей талии поверх брони пояс тоже садится прекрасно. Арен тут же распускает руки: сопит и поглаживает лепесточки цветов, чуть не в унисон с Рассекающей нахваливая:
        - Прелесть же, мастер Вержан, вы, как всегда, великолепны.
        - Ну что вы, мой принц, - Вержан светится от удовольствия. - Красивому оружию - красивая оболочка.
        - Только мне вы почему-то сделали один цветок, - обиженно произносит он.
        - Вы мужчина.
        С кобурой тоже обходится без доделок. Вержан надевает её на меня, застёгивает квадратную пряжку под грудью. Я хлопаю по ладони Арена, подозрительно дёргающего один из цветков: кто знает, может, тырить сокровища у них семейное.
        - Сходи за своим оружием, - советую грозно, пока он что-нибудь не оторвал.
        Помедлив, Арен выходит из гостиной.
        «Как я выгляжу? - суетится Пронзающий. - Я же великолепно выгляжу, правда?»
        - Незабываемо, - отвечаю я с наигранным энтузиазмом: красота вещей кажется такой неважной в сравнении с тем, что ожидает впереди.
        - Сидит отлично, - мастер Вержан измеряет меня взглядом водянисто-голубых глаз. - Выглядите, как настоящая драконица.
        Нервно улыбаюсь в ответ на попытку меня подбодрить:
        - Спасибо.
        - Удачи в бою, - поклонившись, мастер Вержан забирает саквояжи и покидает жёлтую гостиную.
        Пронзающий и Рассекающая бодрым золотым сиянием показывают готовность сражаться со мной и за меня.
        - Спасибо, мои дорогие. - Поворачиваюсь к малому пистолету, застывшему в чёрной ауре обиды. - Возможно, сегодня ты хочешь к нам присоединиться? Мы сейчас отправляемся на настоящее сражение, и я буду очень благодарна, если ты присоединишься к нам.
        На миг меня накрывает образ: тёмная комната, кто-то сидящий демонстративно разворачивается ко мне спиной, оставив созерцать белеющую в сумраке рубашку.
        Видение развеивается…
        Вздыхаю.
        - Хорошего тебе дня, - желаю упрямцу и направляюсь к двери. - Надеюсь, скоро увидимся.
        Как уверяет наставник Дарион - нужно сохранять спокойствие и продолжать дружелюбное общение.
        На выходе из гостиной сталкиваюсь с Ареном. Или Арен специально столкнулся со мной, чтобы лишний раз пробежаться шаловливыми пальчиками по поясу.
        Пламенный двуручник висит за его спиной. Обхожу Арена по кругу, разглядывая его перевязь. Цветок и правда один - на креплении под рукоятью. Зато стебель и листья переходят в цепь-перевязь через плечо. Работа такая искусная, что звенья кажутся цельным полотном, но и этому великолепному творению, которое можно созерцать часами, не удаётся всерьёз отвлечь меня от мыслей о щите Пат Турина.
        Внутри всё скручивается, дрожит, и несчастная пара кусочков пирожного требует выхода. Пушинка гладит меня лапой по руке.
        - Есть только один способ побороть страх, - Арен обнимает меня за плечи. - Заглянуть ему в лицо.
        - Только не перемещай меня прямо сейчас!
        - Почему нет? Взглянем на армии.
        И они на меня взглянут! А меня от страха трясёт.
        - Дай попрощаться с наставником, - я не узнаю своего голоса.
        - Лера-Лера, - Арен, пройдя мимо меня к окну, распахивает его. - Выпускай крылья, так быстрее.
        Пахнет цветами. Утренний сад тих и безмятежен, сверкает на солнце росой, манит на лабиринты дорожек, дразнит уютом круглых беседок.
        Ради этого мира, ради такой красоты стоит бороться.
        Полёт, даже короткий, - до газона у дорожки между башней и дворцом, - немного притупляет страх.
        - Ну что, готова? - приземлившийся на влажную траву Арен окутывает меня крылом, его глаза задорно мерцают.
        Но я знаю, что без Пушинки он телепортироваться не станет, и с ужасом жду, когда она спустится по лестнице и выскочит через двустворчатые двери.
        Они распахиваются, едва не сбив караульных. Пушинка бодрым галопом подлетает к нам. Тормозит, разбрасывая кругом комья взрытой земли и травинки.
        - Впер-р-рёд!
        Хоть её предстоящее вдохновляет.
        - Подождите! - окутанная золотой магией Ланабет в брючном костюме спешит к нам. На боку у неё в отделанном рубинами налуче золотится сложный закрытый лук. Стрел нет, значит, они создаются из магии. За ней шагает дюжина красномундирных гвардейцев.
        Маме Арен отказать не может, и я получаю блаженную передышку. Только она с оружием… Неужели отправится с нами?
        Лицо Ланабет раскраснелось, бабочки заколок неистово машут крыльями, сверкают на солнце. Махнув гвардейцам, чтобы остановились подальше, она подходит к нам.
        Обнимает Арена.
        - Удачи.
        Обнимает меня, обдавая своим теплом и бодростью:
        - Какой бы сложной ни казалась структура щита, она обязательно есть. Ты её найдёшь.
        Мне бы её уверенность.
        - Конечно, найду, - уверяю я: рядом с ней стыдно проявлять страх и, пожалуй, это даже к лучшему.
        - И с Тордосами - ты просто умница, - Ланабет сжимает мои руки. - Даже Элора расшевелила. Ты всё правильно сделала и хорошо. Иногда в самых трудных ситуациях надо проявлять человечность. Просто верь в себя и свою правоту. И прежде всего - в себя.
        Она отпускает меня.
        - Спасибо, мама. - Арен смотрит мне в глаза, я вдыхаю и выдыхаю.
        Киваю, признавая, что ждать бессмысленно: я обязана исполнить свой долг Видящей, это главное, а не то, как я буду выглядеть перед самыми могущественными существами Эёрана и армиями их стран.
        - До встречи, - прощаюсь с Ланабет, которая, похоже, всё же остаётся здесь.
        Золотая магия Арена приходит в движение, закручивается вихрем, вспыхивает огнём, замыкая нас в пылающий круг телепорта.
        От волнения перехватывает дыхание. Пламя оседает, втягивается в узор из чёрных камней, выложенный прямо на сухой степной земле. Горячий воздух прорывается в лёгкие, размыкая оцепенение мышц. Пахнет горячей землёй, дымом и мясом.
        Вокруг не армии - свет защитных чар, заграждение из тентов, оцепление разномастной охраны. Магия настолько густа, что я без усиления дара вижу её устремляющиеся прочь потоки. Она разноцветным туманом сочится мимо и сквозь нас, пронизывает медведеоборотней, громадных драконов, тенты и большой шатёр с одной открытой стеной.
        Внутри него - мешанина непроглядного сверкания. Наверное, там собрались правители, и это сияют их защитные чары. Их невероятно мощная магия хлопьями уползает прочь вместе с другими потоками.
        Как же здесь душно и жарко!
        Из пёстрой струящейся дымки выныривает магистр Саториус в броне и при щите. Магия тянется за ним широким плащом, смешивается с утекающей. Золотой свет Арена тоже утекает к мерцающему на горизонте Пат Турину.
        Поднимаю руки - магия рассеивается вокруг золотой пыльцой, падает в ползущий мимо поток. Пушинка сидит нахохлившаяся, сосредоточенная, но кое-что из потоков магии перетекает и в неё.
        - Арен, - мой голос изумительно твёрд, хотя от увиденного мороз по коже. - Нам надо как можно скорее разобраться с Пат Турином. Наша магия уходит туда.
        - Не может быть: мы разумны и закрыты щитами, магия не должна…
        - Она утекает, Арен.
        Мы смотрим друг на друга, и его зрачки расширяются. Пару дней назад я, лёжа в его объятиях, спросила, не высосет ли Пат Турин магию из армий, как он вытягивает её со всего Эёрана. Арен уверил меня, что выкачивать магию из разумных существ трудно, но на всякий случай все прибывающие будут под дополнительной защитой, так им ничего не грозит.
        Только на практике всё совсем иначе.
        - Значит, атаку начнём раньше. - Взяв меня за руку, Арен решительно направляется к шатру.
        Глава 37
        Взлететь приходится сразу. Ветер ревёт и гудит, бесится, что воздушный кокон Арена мешает ему властвовать в небе и трепать двух громадных золотых драконов и меня. С золочёной бронёй, оружием и инструментами видящей я вешу намного больше привычного, и мышцах крыльев уже скапливается напряжение. Хорошо ещё, на высоте прохладнее, чем внизу.
        Нужно сосредоточиться. Гогглы помогают без помех наложенной на меня защиты рассматривать город и окружающие его армии.
        Щит Пат Турина такой плотный, что сквозь него ничего не разглядеть ни мне, ни остальным. Нити всех видов магий сплетаются в головокружительный фрактальный узор. На него даже смотреть больно - настолько он невообразимый, машинный.
        Через равные промежутки в щит втекают потоки магии. Плетения в этих местах выглядят искажённо, словно мятые. Похоже, изначально щит не был рассчитан на их пропуск, но его модернизировали.
        Армии окружают Пат Турин не плотным кольцом, а секторными отрядами. Воинов не видно за дымкой магии, а курсирующие между отрядами и остальным миром грифоны больше напоминают белые облачка. Потоки всех цветов радуги дрожат, с неохотой отрываются от хозяев. Источающие магию драконы похожи на покрытые качающимися водорослями холмы.
        Среди этой пестроты выделяется маленькая серо-дымчатая армия вампирских кантонов. Маленькая по размеру, но по выбросам магии она соизмерима с драконами правящих родов, явившихся под флагами империи Эрграй и десятка королевств.
        Эльфийская армия озаряет степь живительным зелёным сиянием. Вокруг их лагеря на сухой и безжизненной земле проросли деревья, закрывающие их тенью, и пробились родники, дарящие прохладу под палящим солнцем.
        Фосфорным светом горят зомби, некроманты и личи людских армий.
        Землю под ногами и лапами воинов закрывает непроницаемый покров магии.
        Зажав метку, мысленно отчитываюсь: «Ничего не разглядеть, даже если под армией находится поглощающая печать, среди потоков магии я её контура просто не увижу».
        Арен прямо в воздухе обращается человеком и подлетает ко мне. Золотые искры сыплются с наших крыльев. Слова в воздушном коконе звучат гулко, словно с эхом:
        - Тогда срисовывай щит Пат Турина! Пробьём его - разберёмся со всем остальным.
        Оптимисты они.
        Киваю.
        Похоже, Арен успел переговорить с отцом или ещё кем-то, потому что армии одна за другой отступают от Пат Турина ещё дальше, чем отошли при первом известии об откачке магии.
        Деревья и ручьи опять чудесным образом уползают следом за эльфами и обустраивают их стоянку. Ветки растопыриваются так, чтобы дать больше тени.
        Интересно было бы рассмотреть магов других стран, драконов, архивампиров и некромантские войска, но моё дело - щит. Щит, который на первый взгляд выглядит совершенно безумным и нечитаемым переплетением цветных линий.
        - Лера, у тебя всё получится!
        Вновь киваю: какой бы сложной ни была структура, она должна быть. Это понимаю я, этим успокаивали себя тысячи видящих до меня, то же самое говорила Ланабет.
        - Я превращусь в дракона, так мне проще тебя прикрывать, - напоминает Арен.
        - Я справлюсь, - слабо улыбаюсь ему.
        - Не буду мешать.
        Во вспышке золотого света из человека рождается дракон. Вдвоём с отцом они кружат рядом. Пушинка парит ещё выше.
        А я начинаю облёт щита.
        Он сложный, но повторяющийся, а значит, надо уловить его ритм и пропорции. Тогда проще будет выделить основу, по образу и подобию которой создано остальное полотно щита. В художественной школе нас учили подмечать размеренности в объектах, тут… почти то же самое. Так я себя успокаиваю, прежде чем полностью сосредоточиться на изучении невероятного плетения.
        ***
        Время бежит быстро, и ощущение это усиливается текущей в Пат Турин магией: бесконечные потоки, словно таймер на бомбе, напоминают, что надо торопиться. Слишком близко Арен подлетать не даёт, так что разбирать структуру внутри шестиугольных кластеров приходится через подзорную трубу.
        Я внимательно изучаю щит. В той части, где смыкается с землёй, он делится на триста шестьдесят фрагментов. Из них он выстраивается, их всё уменьшающиеся копии закручиваются по площади щита спиралью и доходят до точки в самой вершине купола. Он был бы идеальным, если бы не «дырки» под потоки магии.
        Моя надежда на волшебную бумагу умирает быстро: ни по первым, ни даже двадцатым штрихам направляющих магические печати не дорисовываются. Для заговорённого предмета мешанина линий, наверное, слишком сложна.
        Приходится всё делать вручную. Я несколько раз проверяю, правильно ли всё поняла и зарисовала, сравниваю свои изображения с фрактальными элементами в разных частях щита. Убедившись, что всё сделала правильно, обращаю взор на сектор имперской армии с холмами-драконами.
        Шатёр для совещаний мерцает золотым шпилем. Рядом полыхает магией Саториус. Надеюсь, ему с его искусственными частями тела откачка магии пока не вредит.
        Пикирую к нему, окунаюсь в жар раскалённой солнцем земли и запахи палаточного городка. Тихо гудят голоса, бряцают доспехи.
        Сквозь дымку магии на висках магистра поблескивают капли пота. Даже если Саториусу плохо, он этого не показывает.
        Между установленных вокруг шатра палаток выходит серо-дымчатый архивампир.
        С противоположной стороны выступает эльф в серебряной узорчатой броне, сияющий так ярко, что кажется зелёным. На груди у него герб с деревом и кругом под ним, на котором одна восьмая часть заполнена густым узором изумрудов, а большая часть - бриллиантами. Следом за ним идут ещё пятеро эльфов в облачении чуть попроще. Совсем чуть-чуть.
        Архивампир подходит первым, медленно кивает.
        - Доброго дня, леди Валерия, - судя по бесцветному голосу, его мне представляли перед «свадьбой», но я совершенно не помню ни его имени, ни даже названия кантона.
        От эльфа веет свежестью и ароматом свежескошенной травы.
        - Леди Валерия, - эльф протягивает мне руки (из-за свойств гогглов кажется, что мы стоим лицом к лицу) и, поймав ладонь, наклоняется и прижимается к ней прохладным лбом. - Я наместник Беарион, властитель северо-западных лесов, кровно обязан вам за спасение моей дочери Алиэнель и моей свободы. Она две недели была пленницей Культа, и благодаря вам мне не пришлось делать страшные вещи и предавать родину.
        - Я бы не смогла ей помочь, если бы не Никалаэда из моей гвардии, - в этом есть небольшое преувеличение, но совсем маленькое. И полезное.
        Архивампир усмехается. Руки эльфа вздрагивают, он произносит тише:
        - Я всегда буду об этом помнить. - Беарион отступает, расправляет плечи и произносит совсем иным тоном. - Не буду вас отвлекать.
        Он кивает свите, и к нам подходит суровый эльф в чернёной броне с чеканными змеями.
        Вчетвером мы заходим в пропахший благовониями шатёр. Пол в нём устлан роскошными коврами, полно искусных стульев-тронов для покинувших его правителей.
        Я вытаскиваю из блокнота листы и, нащупав рукой стол с пачкой бумаги и перьями, выкладываю зарисовки на отполированную поверхность. Мастера щитов встают вокруг. Все трое очень высоки и широкоплечи, их как-то много в этом шатре для одной маленькой меня, и они очень хмуро смотрят на мои схемы, словно я сделала что-то не так. Но я уверена, что всё изобразила правильно, и остаюсь стоять с прямой спиной и чуть приподнятым подбородком.
        Мимо протекает магия, уползает в сторону невидимого из-за палаток Пат Турина.
        Ветер треплет штандарты над отрядами охраны. Всё пропитано ощущением надвигающегося кровавого сражения. Но никто из правителей больше не смеет нас беспокоить, торопить, подойти с уточняющим вопросом, влезть с предложением, что ещё больше показывает важность мнения мастеров по щитам и результата нашей совместной работы.
        Очень долго мастера просто смотрят, читают мои пометки.
        - Значит… - магистр Саториус трёт подбородок, - там, где магия проникает в щит, структура нарушена?
        - Да, почти незаметно, но там полотно будто расколото между кластерами.
        - Понятно, - подтянув один из тронов и усевшись, Саториус кладёт на одну из зарисовок чистый лист. С ладони на них падает магическая печать, и когда магистр поднимает верхний, на нём уже красуется точная копия моего рисунка.
        Точно так же он поступает со всеми листами и складывает оригиналы отдельно, а копии раскладывает в немного иной, чем я предложила, последовательности.
        Вампир и эльф, не глядя друг на друга, приносят к противоположным сторонам стола кресла и усаживаются. Облокотившись на край, застывают, только взгляды их скользят по переплетениям нарисованных линий.
        Приближение Арена я ощущаю всем телом. Он как тепло, только не мучительное, словно жар степи, а приятное, как на море в бархатный сезон. Обняв за плечи, Арен выводит меня из благоухающей тени шатра. Прикрывает крылом от солнца и шепчет:
        - Вот видишь, ты справилась.
        Но сейчас я могу думать только о золотых искрах, сыплющихся с нашей кожи, точно от порывов шквального ветра. Подняв гогглы на макушку, снова вижу многослойный золотисто-ало-зелёно-серый щит, укрывающий меня со всех сторон. Жаль, Арена нельзя под ним спрятать. Но и его пересекающийся с моим щит выглядит внушительно.
        ***
        Пока щитовики разбираются со схемами, Беарион вновь спешит выразить свою благодарность. В его шатре под раскидистыми кронами дуба нас ожидает прохлада мягко журчащего родника, мягкость кресел из мха и сладкий эльфийский чай с пирожками на пару.
        А прелестные девы услаждают наш слух игрой на серебряных лютнях.
        «Они никогда не забывают о комфорте», - через метку замечает Арен, принимая свою порцию угощения на серебряном подносе с инкрустированными цветами.
        Мы не успеваем расправиться даже с первой чашкой, когда появляется источающий холодный свет король Озарана. Беарион с вымученной улыбкой приглашает его к столу. Температура в шатре явно понижается на несколько градусов.
        - Арендар, позволь побеседовать с твоей избранной, - голос короля тоже холоден.
        - Разрешаю, - Арен… он вроде согласился, даже улыбнулся вежливо, но подспудно чувствуется его недовольство. Не ревность, скорее неприязнь.
        - Леди Валерия, - король передвигает внесённое слугой кресло и садится рядом со мной. - Я наслышан о прекрасных результатах проверок, организованных Каритом в своих ведомствах. Благодаря тебе мы можем спать немного спокойнее.
        - Что ж, я рада, что… смогла помочь.
        - Твоя помощь поистине неоценима. Без Видящих Культ действовал почти свободно. Но теперь, когда империя Эрграй под твоей надёжной защитой… - даже лесть короля Озарана отдаёт льдом. Он хвалит, выражение его лица скрыто сиянием магии, и всё же не покидает ощущение, что он меня презирает. - Теперь все фанатики Бездны, все хоть как-то замаранные тьмой её магии, уйдут в другие страны. Нам тоже нужна твоя помощь, леди Валерия.
        О таких последствиях рейда по империи я не думала. Но ведь в самом деле, куда деваться меченым культистам, как не в другие страны?
        Озаранский король чуть подаётся вперёд, обдавая меня терпким запахом морозных ягод:
        - Надеюсь, ты осознаёшь всю ответственность перед Эёраном и не забудешь о том, что другие страны тоже достойны защиты. Я приглашаю тебя и Арендара в Озаран. Твою личную гвардию, любого, кого ты пожелаешь видеть рядом. Мы примем вас, как почётных гостей, и щедро отблагодарим за помощь в выявлении культистов.
        Внутри нарастает раздражение, мучительное желание отстраниться, изгнать с кожи исходящий от короля холод. Но неприязнь к правителю не повод отказывать в помощи подданным.
        - Это мой долг как Видящей, - ровно произношу я.
        И Арен не возражает. Пусть ему не нравится эта идея, но Культ и те, кто за ним стоят, - наш общий враг.
        - Я рад, что ты это понимаешь, - плавным движением король извлекает из-под плаща маленькую, сияющую белой магией шкатулку. - Прими этот дар как благодарность и напоминание об обещании помочь Озарану.
        Неловкая ситуация: король слишком мне не нравится и вызывает опасение, я не знаю, опасна ли протянутая им вещь, но отказываться тоже неприлично.
        Король ставит шкатулочку передо мной и, кивнув, покидает палатку. И сразу легче дышать, возвращается живой запах трав, сладостей, чая - их будто выморозило присутствие ледяного дракона.
        Беарион кивком призывает слугу.
        - Открой.
        Прежде, чем я успеваю возразить, тонкие пальцы эльфа со знакомым мне цветочным рисунком на ногтях - я сама его рисовала! - поднимают крышечку.
        На синем бархате мерцает браслет с соединяющей кристаллы тонкой вязью, напоминающей узоры мороза на окне. Эльф касается его, но ничего страшного не происходит.
        - От него исходит магия, - сообщаю я.
        Арен пробегается пальцами по подарку:
        - Это магические кристаллы с очень высоким уровнем плотности и хорошей отдачей магии. Красивый и мощный усилитель, - Арен прибирает подарок за пазуху. - Дельный подарок в нынешней ситуации.
        - Да. Но, похоже, надо подогреть чай, - усмехается Беарион.
        Магия и пламя Арена на миг окутывает чашки.
        - Благодарю, - глубоко кивает хозяин палатки.
        Но только мы берёмся за чай, как в палатку заходит ещё один король - человеческий. За его спиной фосфоресцируют личи. Неподвижность их жутких фигур нарушают только хлопья магии, которые неведомая сила отрывает и уносит прочь.
        - Леди Валерия, - он кланяется. - Я наслышан о вашем захватывающем рейде по Эрграю и большом улове культистов…
        Его речь мало отличается от слов озаранского короля. В знак благодарности и для напоминания об их стране он дарит мне ожерелье, сплетённое из кораллов и жемчуга.
        Я берусь за пирожок, но в палатку является ещё один король и для напоминания дарит кольцо с крупнейшим из бриллиантов, когда-либо добытых в их шахтах.
        После четвёртого короля, приведшего в дар лучшего белоснежного скакуна из своих табунов, я предлагаю Арену проведать щитовиков: рядом с ними никто не ошивается и есть шанс, что отвлекать разговорами со мной их не станут.
        - Конечно, Лера, - Арен протягивает мне руку.
        - Я пришлю ваши дары в палатку императора, - (вот, думаю, император порадуется коню в своих временных апартаментах!) Беарион тоже встаёт и напоследок целует мою руку. - Если что - вы всегда можете ко мне обратиться.
        Возле шатра десятиметровая зона отчуждения. Под крылом Арена и под защитой его магии воздуха, приятно овевающей кожу, ждать проще. Я невольно прислушиваюсь к разговорам мастеров.
        - А если разбить через эту силовую линию?
        - Тогда магия пойдёт по тому каналу, мы ничего не добьёмся.
        - А не попробовать ли нам сложить его?
        - Нет, с внешней стороны не получится, тут наверняка есть защита от таких манипуляций.
        - Тогда давайте…
        Десятки копий моих рисунков, исчёрканных цветными линиями и завитками, улетают со стола в корзину, прежде чем магистр Саториус выдвигает схему, с которой соглашаются архивампир и эльф.
        - Леди Валерия, подойдите, пожалуйста, - приглашает магистр.
        Мы вместе с Ареном шагаем в тень шатра. Нос немного щекочет ароматами благовоний. Но я сразу сосредотачиваюсь на протянутом Саториусом чертеже базовых кластеров.
        - Леди Валерия, нам необходимо одновременно ударить по всем трёмстам шестидесяти кластерам у основания щита в точки силы самих кластеров. Вы должны пометить их визуально заметными импульсами магии, но при этом не задеть сам щит, чтобы он не среагировал раньше времени.
        Выстрел-метку я изучила ещё на первом занятии с Пронзающим, прекрасно понимаю, что требуется.
        - А что делать с теми кластерами, которые почти не видны за потоками магии?
        Саториус заглядывает мне в лицо:
        - Их тоже надо пометить.
        «Справимся», - залихватски обещает Пронзающий, и я киваю.
        На сердце опять тревожно, и то, что Арен вдруг крепко обнимает меня за талию, лишь добавляет беспокойства мыслью, что в успехе дела он тоже не уверен.
        «Мы сможем, мы сможем», - повторяю я, выходя на яркое солнце. Мои расправившиеся крылья бросают на землю густую тень, она смешивается с тенью от крыльев Арена.
        В воздух мы взмываем одновременно. Поднятые нами клубы пыли смешиваются с потоком утекающей магии.
        Пролетаем совсем немного - до границы нашего сектора войск с палатками правителей. Приземляемся перед авангардным отрядом. Земля такая горячая, что её жар проникает сквозь подошвы сапожек.
        Опускаю гогглы на глаза, и меня словно вышвыривает на метр вперёд.
        Рядом приземляется Пушинка, грозно оглядывается по сторонам.
        Выстрелы-метки слабее боевых, но требуют более филигранного управления импульсами - «пуля» из магии должна остаться над поверхностью цели, но её не касаться, чтобы случайно не активировать. Благо Пронзающий может это сделать и даже подкорректировать положение метки.
        С первыми двенадцатью кластерами щита проблем нет. А дальше идёт закрытый дымкой, и приходится минут двадцать ждать просвета, в котором я нахожу необходимую для атаки точку схождения силы. Кластеры устроены хитро - эта точка не в центре, а чуть смещена.
        Дальше снова легко метящиеся кластеры, а потом опять полускрытый. Арен и Пушинка ведут себя тише воды, ниже травы. Я физически ощущаю их моральную поддержку и ожидание собравшихся здесь тысяч существ.
        После сотни меток я действую намного увереннее, но мысленно спрашиваю у пистолета: «Пронзающий, тебе не тяжело держать метки? Всё же их надо сделать триста шестьдесят».
        «Я и больше могу», - без ложной скромности уверяет Пронзающий.
        А когда мы завершаем работу, гордо произносит: «Вот видишь, а ты сомневалась».
        «Ты чудо!» - искренне хвалю я, обнимая его и оглядывая золотые шарики по периметру щита.
        Арен разворачивается ко мне, а я взмахиваю крыльями и устремляюсь к шатрам:
        - Готово! Готово!
        Нагнавший меня Арен держится за руку, через метку общаясь со мной. Ласково улыбается:
        - Спасибо, Лера, ты молодец.
        Усиленно закивавшую Пушинку относит чуть в сторону, она догоняет нас над шатром щитовиков.
        Золотой дракон вырастает над палатками. Его рёв сотрясает воздух.
        Мы с Ареном и Пушинкой приземляемся, вновь поднимая пыль. Она оседает на чешуе моей брони.
        Император приподнимается на задних лапах. Вокруг него сгущается магия, выстраивается в луч до золотого шарика моей метки. От всех армий к шарикам тянутся лучи других расцветок.
        Взревев второй раз, император выдыхает, и белое пламя пробегает по дорожке из магии, воспламеняя её, набираясь силы. Врезается в щит, одновременно с ударами огня, ветра, молний, земли, серыми смерчами архивампиров и фосфорной магией мёртвых.
        Несколько кластеров раскалываются по стыку составляющих их элементов.
        Вновь император подаёт сигнал рыком. И снова залп. Щит продолжает раскалываться, разламываться по всему казавшемуся запутанно-непреодолимым узору, осыпается тающими «стекляшками» разных цветов.
        Там, в этих пока ещё немногочисленных разломах проглядывает измятый, разодранный купол Пат Турина, вывернутые трубы. Сквозь щели на армии эёранцев смотрят чёрные твари, источающие такую густую тьму, что она взвивается до самого неба.
        - Вестники, - я шепчу, но это известие уже прокатывается над отрядами гулкими криками.
        Армии приходят в движение, магия вскипает.
        - Отлично сработано, - Арен сгребает меня в жёсткие объятия чешуйчатых рук.
        Золотое пламя окутывает нас вместе с Пушинкой.
        Меня накрывает прохлада и аромат цветов. Моргаю. Вместо истрёпанного Пат Турина и армии Культа передо мной защитными чарами сверкает дворец Аранских.
        - Оставляю её на вас, - рявкает Арен кому-то за моей спиной и отскакивает, вновь окутываясь золотым пламенем.
        Снова моргаю: на чёрном портальном камне не осталось ни следа, словно Арена здесь и не было. В голове не укладывается, что он перетащил меня сюда.
        - Похоже, ты справилась, - голос наставника Дариона полон грозных нот. - Это отлично, просто отлично.
        Разворачиваюсь.
        Здесь не только наставник, но и моя личная гвардия: Ника, Иссена, Вильгетта, Ингар и Бальтар. Теперь понятно, почему их не взяли в Пат Турин: чтобы они стерегли меня здесь, пока Арен и остальные там сражаются с Культом.
        Слёзы застилают глаза, щиплют, и я отворачиваюсь. Пушинка присаживается рядом, жмётся мохнатым боком.
        - С-спр-р-ра-вится.
        «А что, мы драться не будем?» - встревожено уточняет Пронзающий.
        «Похоже, нам не разрешили, - шепчет Рассекающая. - Ой, то есть позаботились о нашей безопасности».
        Глава 38
        Нервы словно пробивает током. Ярость вскипает мгновенно, застилает глаза: опять Арен всё решил сам! Не предупредил! И теперь там сражается без меня! Рискует собой, не позволив ему помочь!
        «Тсс, не мешай ей», - шепчет Рассекающая.
        Пушинка отступает, а меня растаскивает в стороны, как бывало, когда рассредоточивалась на менталистике, но тогда это успокаивало, а теперь ярит ещё сильнее. Мой гнев плотен, материален - он кружится, ревёт и рычит. Невыносимо хочется вонзить зубы в горло твари и рвать, душить, пока не сдохнет. Кожа горит, и это неожиданно приятно…
        - Валерия! - сквозь рёв пробивается рык Дариона. - Это гнев Арена в тебе отражается, успокойся!
        Хочется вонзать когти…
        - Валерия!
        И сжигать в пепел!
        - Валерия, отпусти ветер!
        Скалюсь, из груди рвётся рык, но удивление «Какой ветер?» сбивает его, проникает в сознание. Отступает желание кусать и разрывать когтями, я будто из омута выныриваю и… я стою в центре смерча. Прямо надо мной - пятачок голубого неба. Ветер гудит, отливает золотом, носится вокруг на безумной скорости, мелькают вырванные травинки и камушки.
        Это что, я натворила?
        И как это остановить?!
        - Отпусти ветер! - доносится будто издалека.
        Глубоко дыша, всматриваюсь в смерч - он пронизан нитями золотой магии. Из-за гогглов приходится вытянуть руки, чтобы увидеть срывающиеся с кончиков моих пальцев золотые нити магии. Я останавливаю её течение. Воронка смерча, пошатнувшись, распадается, отпуская вырванные из газона травинки и камушки.
        Рёв ветра сменяется тишиной.
        Дарион сбрасывает с себя и моих притихших гвардейцев магический щит.
        - Валерия, поздравляю с пробуждением стихии воздуха. Когда дойдёшь до воды, давай без потопов, ладно?
        - А-га. - Сглатываю. - Постараюсь.
        Ника, стряхнув с плеча травинки, сочувственно предлагает:
        - Пойдём чая попьём с печ… с пирожным. А?
        - Мясо лучше успокаивает, - уверяет Ингар. - Особенно жёсткое: пока грызёшь - отпускает.
        Иссена пихает его локтем в бок:
        - Дурак, это же дворец, откуда здесь жёсткое мясо?
        - Тогда веточку надо погрызть, - воодушевлённо предлагает Ингар.
        - Полено, - шутливо советует Бальтар.
        Вильгетта приподнимает брови:
        - Похоже, ещё вопрос, кто кого будет защищать.
        Во мне снова закипает ярость и жажда драки, борьбы, уничтожения. Наверное, Дарион прав, во мне бушуют эмоции Арена, ведь он сейчас сражается - сжигает в пепел, рвёт когтями и грызёт зубами, напрягая все силы и магию.
        А я здесь.
        Знала бы Ланабет, как её сын поступает, она бы… Нет, жаловаться не побегу, сама разберусь со своим драконищем упёртым.
        Тяжело дыша, заглядываю в лицо Дариона, но он качает головой:
        - Даже не проси, я не смогу тебя туда перенести, и Элор с Ланабет не смогут, а больше некому. Если совсем не отпускает - давай устроим тренировку.
        - Я убью, - до боли стискиваю кулаки и выдавливаю конец фазы: - кого-нибудь.
        - Тренировка с големами - идеальный вариант. Их можешь даже покусать.
        От гнева меня растаскивает в стороны, а вокруг закручиваются потоки воздуха.
        ***
        Оружие на всякий случай заношу в башню и оставляю в жёлтой гостиной вместе с бронёй, инструментами, прекрасными ножнами и кобурой. Оно усиливает, а мне сейчас надо обойтись без глобальных разрушений. Потому что раздражает всё! Даже пятьдесят сопровождающих, которые мне необходимы для прогулки на жалкий километр от дома.
        Спускаясь в прохладу дна Пасти дракона, я оставляю охрану, гвардию, мысли. И пока крошу каменные тела, на меня волнами накатывает ярость. В эти мгновения я осязаю себя драконом с когтями, крыльями, чешуёй. Остро чувствую, как сминается под лапами металл, кипящую вокруг магию, удары по телу, удушающие тиски лап и щупалец вестников Бездны.
        В бессмысленной борьбе с големами наставника я получаю иллюзию того, чего Арен меня лишил: возможности быть с ним в страшной битве при Пат Турине.
        «Это нечестно!» - пылает в мозгу, когда уворачиваюсь от исполинских каменных рук.
        «Несправедливо!» - рычит в мозгу, когда со всей дури бью кулаком по колену голема, и то трескается, нога выворачивается в обратную сторону.
        «Я должна быть там!» - ревёт со мной ветер, и с пальцев срываются короткие молнии.
        Голем выныривает из земли за спиной. Я ощущаю его сквозь ветер, ощущаю через землю, и как она концентрируется, сжимается, выталкивает на поверхность камни, создавая ещё одного каменного воина.
        Стоящий сзади голем тянется ко мне. Я окутываю себя магией и… заставляю землю подняться. Земля перетекает в потоках магии, уплотняется в твёрдую плиту за моей спиной практически так же легко, как это получалось с огнём.
        - Меня надо было взять в бой! - рычу я, и каменная стена за моей спиной, повинуясь давлению магии, прорастает шипами, насаживая на них големов.
        Ветер срывает их с шипов и возносит к небу. Со всей силы швыряет вниз, в горнило разведённого пламени.
        - Валерия! - прокатывается над котлованом рёв наставника. - Ты тратишь слишком много сил, в големах надо было выжечь магию, которая ими двигала, и они бы сразу развалились!
        Раскидываю руки в стороны. Ощущение невероятной силы переполняет меня. Земля, воздух, пламя - всё это кипит во мне, я чувствую себя их продолжением, едина с ними через магию, я знаю, как ими управлять.
        Распахнув крылья, позволяю ветру поднять меня, а из дна котлована выдавливаю закрученные по спирали каменные «зубы» - больше клыков Пасти дракона!
        Ощущение власти над миром ослепительно, хочется вскинуть голову и зарычать, оповещая всех, что это моя территория. Я всё выше-выше-выше. Ветер вращается вокруг меня, в нём трепещут ленты огня, отколовшиеся от земли «клыки» кружатся в стенах шипящего и рычащего смерча.
        Эта нереальная сила просится в бой - кусать, сжигать, рвать на кусочки.
        - Я должна быть в Пат Турине, - беззвучно повторяю я.
        Но ни эта уверенность, ни подчинившиеся стихии не подсказывают, как одним махом прожечь пространство и оказаться рядом с Ареном.
        «Может, прижать наставника к стенке и всё выяснить? Или потребовать помощи у Ланабет?» - накатывает крамольная мысль, и я невольно скалюсь. Мощь драконов наделяет меня звериными инстинктами, хочется всё решать силой.
        Нет, это никуда не годится!
        Отпущенные камни валятся вниз, без магической поддержки гаснет пламя, и я отпускаю ветер бродить на воле, положившись на силу крыльев.
        А глубоко внутри бушует жажда сражаться с вестниками, ворваться в Пат Турин и узнать, как там Видар…
        Медленно опускаюсь на землю, изрытую нашей с Дарионом магией.
        Перед глазами ослепительно вспыхивает видение: спрут-вестник, ползущий на шагающие перед эльфами деревья, и драконы, пикирующие на него…
        Всё тело пронизывает рык, раздавшийся за сотни километров отсюда.
        Стена золотого огня отсекает у спрута пяток щупалец…
        …И снова передо мной котлован Пасти дракона возле императорского дворца.
        Дышать невозможно, но я вдыхаю.
        Я должна быть там, там, а не здесь, но изменить этого не могу.
        По лестнице проносится смазанная серая тень, останавливается рядом со мной слегка растрёпанной Никой. Она вроде порывается обнять, но не решается. В её глазах столько сочувствия… Ника ведь тоже переживает за своего мужчину: Валарион первый в очереди Линарэна на лечение, но спасения это не гарантирует. Так же, как и огромная сила Арена не гарантирует ему безопасности в битве за Пат Турин.
        - Лера, хочешь поговорить?
        Оглядываю залитую солнцем кромку котлована: тут и моя маленькая гвардия, и императорские гвардейцы. Золотые кисточки на ушах Пушинки ярко блестят. Дарион хмурится, вокруг него дрожат и перетекают зелёные ручейки магии.
        Далёкий бой отражается во мне шквалом ярости, ощущением брызнувшей на морду чёрной крови. Твари не дают отступить, разорвать дистанцию. Магия рассеивается слишком быстро, не позволяя сконцентрировать её и ударить самым жарким пламенем.
        Склонив голову, качаю головой:
        - Ника, прости, нет. Не сейчас.
        - Мне кажется, тебе надо выговориться.
        - Ника, пожалуйста… - снова поднимаю голову и признаюсь: - Я боюсь тебе навредить.
        - Я могу за себя постоять, - в её тёмных глазах вспыхивают алые искорки, а вены, наполнившись магией вампиров, сереют.
        У меня мороз по коже - точнее, не у меня, а где-то возле Пат Турина у Арена. Что он там увидел? Что его так испугало?
        - Спасибо, но не сейчас, - опять качаю головой.
        Только Ника права, выговориться мне надо. И так, чтобы потом мне не было за это стыдно.
        ***
        Мерно помигивают лампочки на капсуле дедули, гневно цокают мои каблуки. На полном ходу останавливаюсь, чтобы пережить очередное видение: часть стены вокруг Пат Турина оплавляется в огне алых драконов рода Фламир.
        - Я могу летать! - продолжаю я. - Могу ставить щиты, у меня мощное призванное оружие. Да эти вестники по земле ползают, в небе я была бы в безопасности. У меня броня была! И оружие. И… и… он опять меня не предупредил! Ничего не сказал! Просто решил всё за меня!
        Бросаю взгляд на безмятежное лицо дедули за расцвеченным магией стеклом. И продолжаю ходить вдоль ряда завезённых для лечения гостей капсул. Хорошо ещё, что остальные их обитатели давно поправились и не стали невольными свидетелями возмущённого монолога.
        - Что за дурная привычка? Почему нельзя поговорить, обсудить, решить вместе? Почему? Я же его избранная, я его пара! Я чувствую его, переживаю за него, а он так… так… ну как так можно? Это же дело, которое касается нас двоих! И у него была возможность всё обсудить, пока мы готовились. А он просто меня проигнорировал! Так нельзя! Так отношения не строятся! Это просто нечестно!
        Вокруг меня опять закручивается воздух, и я останавливаюсь, дышу глубоко, чтобы пережить приступ совместной ярости. Не хватало ещё тут что-нибудь разнести.
        - Так нельзя, я такое отношение не выношу! Я… я на него обижусь! Вот вернётся из Пат Турина - и я на него обижусь. И тоже буду мебель выкидывать из окон и этажи разносить. Они все такие - эти упёртые золотые драконищи. Вся семья у них такая! И если Арен будет таким же упёртым сексистом, как Элор, я ему устрою «сладкую» жизнь, пока не научится принимать такие важные решения вместе!
        Только бы вернулся. Только бы он вернулся с этой битвы.
        - Я ведь могла помочь! - прижимаю ладони ко лбу. - Я могу помочь! Подсказать. Жечь вестников!
        Сглотнув соль навернувшихся слёз, вновь шагаю вдоль капсул, привычно бросаю взгляд на дедушкину…
        Его глаза открыты.
        Глава 39
        Рванув к капсуле, надавливаю на замок. ЩЁЛК! Сверкнув магическими символами, крышка откатывается в сторону.
        От страха перехватывает дыхание: каким стал дедуля после возвращения воспоминаний об Эёране? Целители уверяли, что жизнь на земле он будет помнить, но вдруг нет?
        Я почти заставляю себя посмотреть ему в глаза.
        Они изменились. Нет в них больше поволоки мутной рассеянности, отстранённости, как это бывает у стариков. Его взгляд ясен и твёрд, полон силы, искрами мерцающей в светлых радужках.
        - Леруся…
        С души спадает невыносимая тяжесть.
        - Деда. - Сдвинув телескоп, падаю ему на грудь, и скопившиеся эмоции последних дней прорываются слезами. - Деда, там Арен, Арен…
        ***
        Не реветь! Главное сейчас не зареветь, а то опять перепугаю дедулю. Он и так переволновался, не хотел переходить в спальные покои и пытался заставить главного придворного целителя сначала осмотреть меня, а потом его. Не умеет дедуля женские слёзы пережидать.
        Благо белокурый придворный целитель лорд Велларр привык иметь дело с драконами, и с дедулей справился в считанные мгновения.
        - Учитывая возраст и пребывание в непризнанном мире, состояние здоровья просто отличное, - уверяет Велларр. Его мягко сияющая магия, отпустив дедулю, втекает обратно в пальцы, и он прячет их в широкие рукава туники. - И всё же я рекомендую покой и щадящий режим.
        - Понятно-понятно, - кивает сидящий на кровати с балдахином дедуля - он, общаясь с докторами, всегда так делает.
        Он такой же! Только помолодевший, бодрый. Мой! Не могу оторвать от него взгляд, а он внимательно смотрит на меня.
        Тихие шаги Велларра и шелест шёлка прерываются, он открывает дверь, сверкнув подвеской с эмблемой целителей - драконом, оплетающим четырёхконечную звезду:
        - Если что - зовите.
        Едва створка закрывается, вновь бросаюсь к дедуле, прижимаюсь к его тёплому боку. Горячая рука накрывает меня, треплет волосы.
        - Леруся…
        Опять наворачиваются слёзы. Радость настолько опьяняет меня, что перекрывает даже прорывающуюся ярость Арена.
        - Рассказывай, - просит дедушка. - Что за Арен? Почему ты из-за него плачешь?
        - Сначала ты, - утираю слезу.
        - А что рассказывать?
        Пытаюсь приподняться, чтобы заглянуть ему в лицо и проверить, серьёзно ли он, но у него под боком слишком уютно, и я остаюсь полулежать на большой постели.
        - Как что? Как ты оказался на Земле? - Поджимаю колени к груди, как делала в детстве, и закрываю глаза. Запах дедушки изменился, но это всё равно он. - У тебя ведь здесь семья и они нуждались в тебе.
        - Ты знаешь, что с ними? - его голос подрагивает.
        - Да.
        Он молчит, я физически ощущаю, как в нём борются желание узнать об их судьбе и страх. Кашлянув, дедуля похлопывает меня по плечу и отвечает:
        - Это было обычное исследование межмировых каналов, возникающих в момент схождения. Каналы считаются цельными, но, опираясь на некоторые данные, наша группа предположила, что они имеют ответвления, которые могут связывать их с неизвестными науке мирами. Мы с коллегами исследовали канал, скользнули по нему до самого конца, собирая данные о структуре. Мы должны были, едва окажемся в другом мире, тут же вернуться, но нас накрыло взрывом. Мы попали в самый центр сражения Мировой войны. Мои коллеги не успели среагировать, их амулеты были настроены на защиту от магии, поэтому взрыв стал для них фатальным. Меня спас Внимательный, - дедуля поглаживает мерцающий на подушке рядом телескоп. - Такой мощный выброс в непризнанном мире едва не погубил его, но Внимательный успел впасть в спячку.
        Мне тоже хочется в знак благодарности погладить его призванный предмет, но не решаюсь: тот ведь живой и может такой фамильярности не оценить. Тем более во мне опять бурлит отражение боевого настроя Арена.
        - Кристаллы с дополнительными зарядами магии погибли вместе с моим помощником. Внимательный спас только меня, но одежда сгорела. На поле боя я буквально остался голым. Следовало сразу попробовать переместиться, но я растерялся или это было следствием шока: я зачем-то стал искать одежду. Успел натянуть штаны мёртвого солдата, когда меня накрыло второй волной воздушных ударов. Осколок снаряда ударил в голову, и очнулся я уже в госпитале несколько недель спустя.
        Дальнейшую историю я знаю, но дедулю не останавливаю.
        - Я не помнил ничего. Медсестра, твоя бабушка Лиля, рассказала мне, что по документам моё имя - Максим Белкин. И когда меня привезли в госпиталь, я так крепко держал телескоп, что забрать его смогли только после операции. Меня практически списали со счетов, но телескоп она при переезде госпиталя захватила. Сказала, сердцем чувствовала - нужен он мне, скучать без него буду, когда на поправку пойду. Может, в ней тоже было немного магического дара - такое случается в непризнанных мирах. - Дедуля взъерошивает мои волосы. - Ну а там скоро и конец войны, безуспешные попытки разыскать семью Белкиных, вспомнить хоть что-то, кроме телескопа, который казался мне таким родным и важным. Попытки найти себя. - Он усмехается. - Теперь понимаю, почему я не мог вспомнить свою профессию и окружающий мир. Но я приживался, а потом была случайная встреча с Лилей, любовь, семья, сын, вдовство, внуки… Как быстро пролетело время. Так что там с моим родом? И как ты здесь обжилась?
        - Ты был очень нужен семье, - неохотно начинаю я и рассказываю, как Флосы оказались на грани разорения. Только об Элиде умалчиваю: мне хватает тяжёлого вздоха дедули и напряжения, сковавшего его тело, от моих безжалостно честных слов. Надо его постепенно новостями шокировать. - И твоя жена… она жива.
        - Ох, чувствую, ждёт меня знатная выволочка. Я был безрассуден, - грустно признаёт дедуля. - Но собирался вернуться и не ожидал, что всё выйдет так…
        - Ты хотя бы вернулся.
        - А ты? Сдаётся мне, мы сейчас во дворце не из-за моей дружбы с императором Видаром.
        - Ну… - меня почему-то накрывает смущение. - Я избранная его внука - Арена.
        - О… Это… весьма впечатляет. Избранная… Поздравляю, Аранские хороший род, сильный… - Он поглаживает меня по волосам. - Как тебе в семье драконов? И чем этот Арен чешуйчатый тебя до слёз довёл?
        - Как дома, дедуль, - ковыряю сорочку на его коленке. - У драконов совсем как дома: всё за меня решают, даже не посоветовавшись.
        - Это же драконы… Они так проявляют заботу. Да и ты привыкла, Лерусь.
        - Деда! - Несмотря на возмущение, сил оторваться от него не хватает. - Ты же знаешь, как я это терпеть не могу. И какая это забота? Посмотри на родителей - стоило мне слово поперёк сказать, и вся их забота кончилась.
        - Леруся-Леруся, - дедуля похлопывает меня по плечу. - Они, конечно, надеются, что ты не выдержишь и домой прибежишь, но как ты можешь сомневаться в своих родителях-параноиках?
        - Пока я была на Земле, они даже не позвонили мне ни разу, не спросили, как я, жива ли! - горечь обиды из-за вплывших эмоций Арена почти превращается в гнев.
        - Папа твой сразу связи задействовал, тебя нашли через два часа после побега. - Дедуля гладит меня по волосам. - Женщину, которая тебе квартиру сдавала, проверили до десятого колена. И соседей. А неблагонадёжных предупредили к тебе близко не подходить. И работодателя проверили, и всех одногруппников, друзей, преподавателей. Коменданту общежития велели за тобой присматривать…
        Понятно теперь, почему мне выделили комнату прямо над её кабинетом.
        Осознание накрывает меня смесью самых противоречивых чувств.
        - Фотографу, который тебя на съёмку рекламы пригласил, обещали яйца оторвать, если он тебя пальцем тронет или обидит как.
        Внутри и жарко, и холодно от бешеной смеси эмоций: радость, что не бросили, раздражение, что опять всё контролировали. Но да, дедуля прав: это в их стиле. Обиженная недоверием, я всё же улыбаюсь, и в груди разливается тепло.
        А дедуля недовольно продолжает:
        - Только из-за действия манка творится чёрте что.
        - Ты о чём? - Мне невероятно легко от того, что родители не вычеркнули меня из своей жизни.
        - Лерусь, ты ушла в лес и не вернулась, но манок заставляет всех думать, что у тебя всё хорошо. Твоему отцу присылали отчёты, что ты так и не нашлась, но с тобой всё хорошо, он нам передавал, что тебя не нашли, но с тобой всё хорошо. Потом ты прислала письмо, что уехала учиться по обмену, и теперь твой отец ищет, куда именно, чтобы и там за тобой присматривать, но нет ведь никаких данных о том, что ты переехала. И при этом он уверен, что с тобой всё хорошо. Как это по-земному называется… когнитивный диссонанс, вот. У них всех сейчас жуткий когнитивный диссонанс, но для твоего отца с его манией контроля это особенно тяжело. Надо будет разомкнуть действие манка и нормально всё объяснить, а то как бы умом не тронулись.
        - Да, конечно, я попрошу Арена…
        Если вернётся. Зажмурившись, мысленно тянусь к нему, и, будто фильм, на веках вспыхивает видение: среди развороченных, обгорелых коридоров Пат Турина мерцает внутренний щит.
        Арен жив. Шумно выдыхаю.
        - Чем он тебя обидел, Леруся?
        - Ох, дедуля, столько всего произошло! Ты же давно здесь не был, а тут…
        Осекаюсь, вспомнив намерение постепенно готовить дедулю к происходящему, чтобы не переволновать. Но как это сделать, если одни факты из приключений в этом мире потянут за собой другие?
        - Что случилось? - в голосе дедули появляется тревога.
        Вздохнув, собираюсь с мыслями.
        - Очень много всякого произошло… Даже не знаю, с чего начать.
        - Ты уж постарайся, - дедуля похлопывает меня по плечу. - Мне всё равно придётся разбираться в современных реалиях Эёрана, будет проще, если самое важное сейчас расскажешь ты.
        Тут он тоже прав.
        И я начинаю… с того, как Культ избавился от Видящих, иначе ведь не объяснить, почему я так уверена, что должна быть в Пат Турине и помогать Арену не только силой его рода, но и уникальным для Эёрана даром.
        ***
        - Значит, так… - щурясь на сферы-светильники, дедушка потирает подбородок.
        Мой затянувшийся из-за бесконечных уточнений рассказ его впечатлил. А ведь я ещё опустила покушение на меня Элиды, суд над ней, её невольное участие в создании заражённых наборов для маговыпечки. За это её наказывать не станут, но страх, что пережили девушки на фабрике и при нападении вестника, был тем ещё ударом.
        - История чуть было не повторилась…
        - О чём ты, дедуль?
        - Культ однажды почти уничтожил род Аранских. В этот раз они чудом вышли из поединка без больших потерь.
        - Пока. Ещё неизвестно, что будет с Элоранарром… И чем закончится битва за Пат Турин, - сжимаю кулаки.
        - Главное, чтобы не пострадала печать между мирами.
        То, с каким спокойствием дедуля принял известие о ней, наводит на мысль:
        - Ты знал о печати?
        - Исследовал её вместе с Видаром и мамой, - он вздыхает. - Трудно поверить, что из Видящих осталась только ты.
        - Самой удивительно… Наверное, хорошо, что я унаследовала эту способность.
        - Хорошо, но опасно. - Он обнимает меня. - Леруся…
        Так тепло от этого обращения. Семья… у меня есть семья. Дедуля здесь. Можно лежать и прислушиваться к ощущениям: пусть я не вижу Арена, но знаю, что он жив и невредим. И потому с чистой совестью обижаюсь:
        - Арен должен был взять меня с собой хотя бы наблюдателем.
        - Ты его самое ценное сокровище, он в любом случае будет тебя оберегать.
        - Но почему надо делать это так, словно я вещь без права голоса и чувств? Схватил и перекинул меня, как… как стул. Или стол.
        - Рефлекс…
        - Какой рефлекс, дедуля? Рефлекс - это когда что-то неожиданно делаешь, а он это с самого начала планировал!
        - Когда вернётся - сильно-сильно на это обижайся, переживай, страдай - это лучший способ наказать дракона.
        - Когда он вернётся… - представляю этот момент и усмехаюсь, - я буду слишком рада, чтобы злиться.
        - Подозреваю, именно на это он и рассчитывал. Драконы весьма коварны. Самовлюблённы. И предпочитают всё делать по-своему.
        - Ох, дедуля, ты говоришь совсем не как коренной житель.
        - Боюсь, я отвык от местных порядков, - посмеивается дедушка. - Но посоветовать могу, как и раньше, только одно: хочешь чего-то добиться - борись.
        Он прав, но иногда бороться так сложно…
        «Всё в порядке, мы взяли Пат Турин», - доносится до меня голос Арена. Радость вспыхивает тысячами золотых искорок на моей коже. Живой! И Без травм - по ощущениям это понимаю. Поэтому мстительно молчу, не удосужившись его даже поздравить.
        - Они взяли Пат Турин, - передаю дедуле. - И с Ареном всё в порядке.
        Он вздыхает.
        - Что-то не так? - уточняю я.
        - Пат Турин тысячелетия защищал печать, как бы прорыв обороны не вышел нам всем боком.
        На уровне эмоций мне от этого решения тоже не по себе, но упрямство и желание подавить дурное предчувствие заставляют отстаивать правильность сделанного:
        - Големов могли захватить вестники. Раньше они такого не умели.
        - Может, и так, - устало соглашается дедуля.
        Приподнявшись, заглядываю ему в лицо: он немного осунулся.
        - Ложись, - уступаю ему постель, чуть сдвигаю подушку, на которой лежит Внимательный телескоп-спаситель, и подтягиваю вторую повыше. - Ложись немедленно и не спорь. Тебе надо отдыхать. А может, ты чего-нибудь хочешь? Есть? Пить? В туалет?
        Дедуля похлопывает себя по животу:
        - У меня под сорочкой слой компактного реабилитационного кокона, он заботился обо всех физиологических нуждах тела. Но я бы выпил и закусил чем-нибудь остреньким.
        - Дедуль! У тебя желудок!
        - Вылечили мне его, Лерусь, так что теперь можно всё. Прямо сейчас можно всё.
        - Только после разрешения лорда Велларра.
        - Характер у тебя в Лилю. Ну как можно родного человека не порадовать гастрономическими вольностями?
        - Деда!
        - Понял-понял, - смеётся он.
        Как мне не хватало его смеха!
        ***
        «Сейчас я телепортируюсь к дворцу, подойди к камню», - просит Арен через метку раньше, чем посланный за главным придворным целителем гвардеец успевает вернуться.
        Радость победы я уже переварила и готова к основательному объяснению того, что некоторые вопросы со мной надо обсуждать заранее, а не строить из себя коварного драконищу.
        - Дедуль, мне надо встретиться с Ареном.
        Только что согласившийся лечь, дедуля садится на кровати:
        - Я с тобой. Только тапочки мне добудь.
        Да, в сад спуститься это не коридор перейти, как для переселения сюда. А ведь тогда я даже не подумала о дедулиных босых ногах.
        - Нет, оставайся здесь и отдыхай, успеете поговорить.
        Дедуля заглядывает мне в лицо и неохотно кивает. Понял, что я оставляю его здесь на случай, если отстаивать своё мнение по его совету опять не получится. Такое часто бывало, когда я пыталась оспорить решения родителей.
        Я оставляю его на попечение гвардейца и вызванного почтительного слуги. Главный целитель всё ещё где-то в пути.
        Шагая по коридорам, спускаясь по лестнице, прикидываю, как лучше начать разговор с Ареном. Или совсем не разговаривать? Но это неконструктивно. Сразу гневно напомнить: «Мы договаривались решать всё вместе!» или сначала выспросить, почему он так срочно меня вызывает? О Видаре тоже хочется узнать…
        Подзаряженные магией громадные двери открываются на парадное крыльцо. По мраморным ступеням на дорожку к чёрному портальному камню я спускаюсь как раз вовремя: над чёрной площадкой вздымается и опадает золотой огненный смерч. Броня Арена почернела, глаза горят, волосы растрёпаны и искрят разрядами тока. Зубы не человеческие - звериные. Голос по-драконьи рокочущий:
        - Лера, нужна твоя помощь.
        Съехидничать бы, но дыхание перехватывает. То ли от восторженного ужаса перед звериной натурой, то ли под впечатлением от потрёпанно-боевого вида.
        Намерение высказать всё, что думаю о таскании меня без спросу, вспоминаю только когда Арен, сгребая меня в объятия, выкрикивает:
        - Пушинка! Если хочешь с нами - немедленно сюда.
        Оглядываюсь, но Пушинки, в пик бурных причитаний улизнувшей из комнаты с капсулами, нигде нет.
        Пламя телепорта охватывает нас с Ареном и выплёвывает в пропахший гарью и кровью коридор Пат Турина. Тихо гудят машины. Неровный свет факела дрожит на железных стенах, отражается в клёпках и искажает наши лица. Старичок-Эзалон кивает:
        - Вечер добрый, леди Валерия.
        Тускло светящийся император опирается на стену. Над развороченным боком со вздыбленными чешуйками брони и его собственными колдует бледный лорд Велларр. Так вот он где! Маслянисто блестит стекающая по бедру императора кровь, пятнами расползается на широких рукавах целителя.
        Коридор с одной стороны перекрыт гвардейцами, с другой - затянут чёрными нитями заклятий.
        - Магическое плетение, - поясняет Эзалон. - Защитники Пат Турина закрылись внутри, пробиться к ним Культ, кажется, не успел, но решил и нам не дать с ними встретиться: оплели всё щитом на магии демонов. Возможно, щитом с ловушками…
        - Почему он не у целителей в лагере? - указываю на императора. - Почему его лечат в каком-то закутке?!
        Возглас эхом пробегает по коридорам, и я зажимаю рот. Император приподнимает бровь:
        - Мне при такой царапине и одного целителя достаточно, я же дракон.
        - Не говорите, пожалуйста, - на лбу лорда Велларра выступают бисеринки пота. - Вам вредно.
        - Пфр! - шипит император.
        - Кхм, - Эзалон покачивает рукой, отвлекая мой взгляд от крови императора. - Леди Валерия, ты мне нужна для снятия защиты, сосредоточься, пожалуйста. Возможно, некоторым защитникам Пат Турина нужна помощь…
        Это он о Видаре? Оглядываюсь на Арена, и он кивает, опускает на мои плечи когтистые руки.
        - Да, конечно, сейчас. - Приглаживая наэлектризовавшиеся волосы, сосредотачиваюсь на плетении. - Сейчас всё распутаем… Только бумагу и перо мне принесите.
        ***
        «Сейчас» затягивается. Нам с Эзалоном и Ареном приходится обойти много неприятно гудящих коридоров (некоторые из них выглядят нормально и о битве напоминает лишь запах гари, а в некоторых будто танки с неуправляемыми башнями проехались), чтобы проверить, не связано ли окутавшее центр Пат Турина демоническое плетение с какими-нибудь скрытыми ловушками.
        За это время император успевает не только вылечиться, но и броню починить.
        Изучив с моей помощью плетение, Эзалон выделяет основные линии силы, и я помогаю ему срезать их, поэтапно разрушая преграду между нами и последними защитниками Пат Турина.
        Заканчиваем мы в той части, с которой начали осмотр. Факел успел изрядно закоптить стену. С последним ударом демонического когтя чёрный узор растворяется, обнажая цветной щит из эёранской магии. Сквозь него видна металлическая дверь.
        - Саториуса сюда, - командует император.
        Сразу становится радостнее от того, что в бою магистр не пострадал.
        - Удачи с новой преградой, - откланивается Эзалон.
        Чтобы не терять время зря, сразу начинаю перерисовывать смутно знакомый узор.
        - Примитивно, как из базового учебника, - произносит надо мной Саториус. Вздрогнув, чуть не роняю перо. - Классическое плетение… Как упростилось искусство щитов без Видящих.
        Он прав: точечными ударами золотой магии я прореху в щите создаю за минуту!
        Арендар отодвигает меня под прикрытие императора и Саториуса. Последний забирает прислонённый к стене башенный щит и загораживает нас.
        Высвободив громадный меч, Арендар крест-накрест ударяет по двери, выплёскивает концентрат магии, оплавляя надрезанный металл. Вновь ударяет мечом, и двери полуметровой толщины поддаются, растекаются алыми пылающими потоками, прожигая решётку пола, тянущиеся внизу трубы и кабели. Жгуче-горько воняют испарения, я закрываю нос поднятым воротником рубашки.
        Во тьме коридора по ту сторону обрамлённого раскалённым металлом проёма вспыхивает глаз голема.
        Арен плавно перетекает в боевую стойку. Император скалится, Саториус щитом оттесняет меня к пылающему на стене факелу.
        - Мы к золотому хранителю Пат Турина, - чётко произносит обрастающий чешуйками Арен.
        Пощёлкав, голем хрипло отзывается:
        - Золотой хранитель извещён. Ожидайте его прибытия в контактную зону.
        По выражению лица императора видно, как сильно ему хочется спросить, что за хранитель, но при големе он не решается, молча сверлит его взглядом. Вокруг императора и Арена концентрируется золотая магия.
        В рокот звуков вплетается редкое постукивание трости. В сумраке вырисовывается прихрамывающий старик. Он всё ближе. Сияние магии озаряет лицо Видара, скромный халат в полоску.
        Видар останавливается. Вздохнув, идёт дальше, в свет факела.
        Император, вздрогнув, подаётся вперёд, вглядывается в Видара… и как зарычит:
        - Отец, что ты здесь делаешь? Как?.. Почему здесь, а не на троне? Ты специально на меня страну повесил и прохлаждаешься?!
        Видар сокрушённо качает головой:
        - Ох-ох, вот так «оживёшь», а тебе не рады, претензии высказывают.
        Глава 40
        Рыкнув, фыркнув, император восклицает:
        - У меня нет слов!
        - Тогда не говори, - предлагает Видар спокойно. - Молчание - золото, а золота много не бывает.
        - Ты всегда так! Даже «ожить» нормально не можешь: всё присказки, язвительные замечания. Это не смешно!
        - Ну что ты, сынок, это нервное: переволновался от семейного воссоединения.
        Скривившись на его нарочито виноватый вид, император разворачивается к Арену.
        - Ты знал!
        - Я обещал не рассказывать.
        Император гневно раздувает ноздри. Тревожно дрожит пламя факела.
        - Дыши глубже, - советует Видар. - Вдох-выдох, вдох-выдох…
        Кажется, я знаю, в кого Элоранарр такая язва. У императора глаза превращаются в золотые костерки, а на скулах выступает чешуя:
        - Как ты мог?
        - Так получилось, - Видар постукивает тростью по полу. - Лучше объясни, зачем вы сломали наш внутренний щит?
        - Для защиты печати между мирами, - рычит император.
        - Странная логика: ломать щит, чтобы защищать то, что он оберегает.
        - Откуда нам было знать, что у вас всё в порядке? Ваш академический голем был под управлением вестника, здесь под внешним щитом прятались вестники. Целая армия вестников! - у императора от гнева перехватывает дыхание.
        Касаюсь метки: «Арен, вы сказали, Культ не успел проникнуть внутрь. Зачем мы ломали щит?»
        «Дедушка был слишком близко к печати, там не действует связь метки, мы не были уверены в безопасности находящихся внутри, просто не хотели тебя пугать».
        «Арен, я не настолько нежная, чтобы от меня скрывать даже это».
        - И самое главное: магия со всего Эёрана стекается сюда! - Величественный император в золотой броне подступает к поникшему от усталости Видару в скромном халате. - Печать цела?
        - Почти. Но магия к ней в больших количествах не притягивалась: трещина слишком маленькая, чтобы сильно влиять на Эёран. А с внешним миром мы не связывались с тех пор, как поняли, что големы тоже подвержены инфицированию.
        - К печати магия не поступала потому, что её поглощали вестники! - император ударяет кулаком по стене, проминая металл. Гулкий звук множится эхом, проносится по коридорам. - Их была целая прорва, сидели под вашим внешним щитом и поглощали магию.
        - Значит, трещина не такая маленькая, как нам казалось. - Видар и бровью не ведёт. - Что ж, спасибо за информацию. Только вы в следующий раз без взлома заходите.
        - Отец! - Когти императора со скрежетом проходятся по стене. - Мне кажется, ты не понимаешь: печать между мирами - объект стратегического значения, её не оставят под охраной големов, которых легко порабощают вестники. Печать будет охранять весь Эёран.
        В глазах Видара вспыхивают золотые искорки, он крепче сжимает трость.
        - Карит, стражи Пат Турина оберегали печать тысячелетиями, они справятся с этим лучше объединённых сил Эёрана, потому что их невозможно подкупить. Нам достаточно обеспечить себе полную изоляцию от проникновения вестников, и…
        - Вы не уберегли печать.
        Повисает наполненная гулом пауза. Видар поникает ещё сильнее, хоть и пытается казаться неунывающим:
        - Её подточило само время. Но в Эёране появилась истинная пара, значит, в крайнем случае, мы сможем заменить печать на новую.
        Это он о Саране и его денее? Принц ледяных драконов мне не нравится, но пожертвовать собой в столь молодом возрасте, едва обретя истинную пару… Врагу такого не пожелаю. Зябко передёргиваю плечами.
        - Золотой страж Пат Турина, - цедит император, - представлять големов на переговорах будешь ты или нет?
        - Вы с ними не договоритесь, - Видар закатывает глаза. - Всё надо делать самому. Сейчас переоденусь… А, в гардеробе всё равно ничего приличного нет, пойду так. Простительна старику подобная вольность. Да и чем быстрее начнём, тем быстрее закончим.
        Похлопав голема-охранника по боку, Видар в одном халате и тапочках выходит к нам, а следом за ним катится маленький голем - тот самый, что прислуживал, когда я здесь гостила.
        ***
        Зал переговоров залит вечерним солнцем, проникающим сквозь срезанную, будто бритвой, треть потолка. Дуб эльфов шелестит листьями. В остальном всё выглядит прилично. Если не считать того, что сидят представители сильнейших стран и родов на ящиках и обрезках труб, а постаментом для ораторов поставили железную бочку. Опять за сиянием магии я не могу разглядеть лиц, хотя сейчас щиты намного тусклее, чем перед началом боя. Печать подавления накладывать не решаюсь: мало ли что может случиться, а я не замечу.
        Похоже, Аранские приходят последними. Гвардейцы выстраиваются вдоль стены. Император отступает, чтобы скрытого его мощной фигурой Видара увидели остальные.
        Ропот пробегается по разномастной толпе правителей.
        - Здравствуйте, здравствуйте, - кивает Видар, кому-то даже рукой помахивает. - Я официальный представитель Пат Турина. Спешил на встречу изо всех сил. - Он указывает на ползущего за ним маленького голема. - Это мой помощник. Сейчас обсудим все разногласия и недоразумения.
        Пока все смотрят на Видара, Арен отводит меня к свободной трубе в первом ряду.
        С каменным лицом император поднимается на бочку перед остальными, и сюрреалистичное собрание правителей принимает ещё большее сходство с собранием заводских рабочих-революционеров.
        - Печать теперь под нашим общим контролем. Нам всем её и защищать.
        Вроде бы очевидно, что печать надо стеречь, но находятся те, кто не хочет ослаблять свои силы, ссылаясь на то, что они нужны для борьбы с Культом внутри страны. Видар с ними соглашается, напоминая, что охрана печати - дело големов. А кто-то, наоборот, хочет пригнать сюда как можно больше своих военных. Любопытно, что архивампиры хранят гробовое молчание. Жаль, их за дымками магии не разглядеть.
        Делая вид, что вникаю в пространные и эмоциональные речи сменяющих друг друга ораторов, я думаю о дедуле. Наверняка волнуется обо мне. Скорее бы во дворец. Но обсуждение всё продолжается и продолжается, приходится сидеть здесь - я же невеста наследного принца. Отдельно стоящий у бочки Видар, поймав мой взгляд, понимающе усмехается и, прикрываясь ладонью, зевает, пока император требует от человеческих королевств поставить при Пат Турине армию нежити.
        ***
        Где-то через час с дежурствами наконец определяются: при Пат Турине будет действовать Объединённая армия Эёрана из представителей всех стран, сильнейших семей и обязательно как минимум одного архивампира сверх десятка старших вампиров. Договоры немедленно скрепляют пожатием рук и смешиванием магии. Кажется, все уже хотят по домам.
        - Что ж, - прокатывается по залу сильный голос императора. - Дело сделано, можем расходиться.
        Облегчённо выдыхаю: больше не надо изображать интерес, сейчас вернусь к дедуле и…
        Резко поднимается объятый алым светом мужчина, и я узнаю голос главы рода Фламиров - Шарона:
        - Ваше величество, сейчас при представителях всех стран я хочу обсудить жизненно важный вопрос.
        Дурное предчувствие сжимает горло. Золотой император медленно поворачивается к Шарону.
        - Настолько ли это важно, чтобы отсрочить отдых правителей после сложного боя?
        - Да, ваше величество. - Шарон Фламир медленно, чётко отщёлкивая каждый шаг подбойками, идёт к нему между рядов. Алый плащ переливается драгоценными чешуйками. - Мне стало известно, что Культ вмешался в отбор вашего среднего сына Линарэна, ослепив родовой артефакт.
        Шумные вдохи прокатываются по сияющей толпе.
        - В связи с этим его отборы недействительны, а потому принц Арендар не может быть наследником престола. Я требую нового отбора для принца Линарэна, иначе правящие рода империи никогда не признают над собой власти Арендара.
        Ещё четверо мужчин поднимаются. Среди них, судя по зелёной магии и гербу на коричневом плаще, даже представитель рода Киарстен, подарившего мне самый прекрасный подарок к избранию.
        Император вскидывает голову:
        - Повторный отбор в ближайшее время невозможен.
        - Род Фламир готов предоставить магию для вашего родового артефакта.
        - И род Киарстен.
        - И род Эшлирр.
        - И род Шадар.
        - И род Мэгран.
        Дрогнувшими пальцами накрываю метку Арена: «Почему? Почему они с такой готовностью предоставляют магию для отбора?»
        Арен касается сердца: «Эти семьи имеют в младших ветвях молодых незамужних дракониц и надеются, что вливание их родовой магии в наш артефакт сделает его более лояльным к их представительницам. Погоди, драться будут за право накачать наш артефакт своей родовой магией. Линарэн меня старше, его неудачные отборы правда недействительны. Избранная Линарэна станет императрицей».
        Император слишком громко напоминает:
        - В отбор Элоранарра Культ тоже вмешивался. Пусть новые отборы начнутся с него, он тоже имеет право на престол.
        Скрещиваю пальцы на удачу: ну же, пусть согласятся! Элоранарру нужен отбор!
        - Нет, - кажется, в алом свете магии промелькивает улыбка Шарона Фламира. - Артефакт испортили после того, как исчезла императрица Ланабет. Отборы принца Элоранарра законны. Даже если он найдёт избранную, она не имеет отношения к трону империи. Это дело исключительно рода Аранских, вы не вправе требовать от нас помощи в этом вопросе.
        Он знает - вдруг понимаю я. Знает, что Элоранарр смертельно ранен, и доволен таким поворотом событий, ведь без Элоранарра семья слабее, а если Изольда станет императрицей, Фламирам без него будет проще влиять на Аранских.
        Император и Шарон долго смотрят друг на друга. Накал страстей мне виден только по тому, как уплотняется, кипит вокруг них магия. Пронзительная тишина нарушается лишь едва уловимым гудением моторов в глубине Пат Турина.
        - Хорошо, - произносит император. - Когда вы готовы предоставить магические заряды для отбора Линарэна?
        - Немедленно. - Голос Шарона становится елейным: - Нельзя заставлять принца Линарэна ждать избранную дольше, чем ему уже пришлось - это слишком жестоко. Отбор можно провести на рассвете.
        Похоже, этот гад хочет сделать всё быстро, чтобы император не успел уговорить кого-нибудь на отбор для Элоранарра. А может, глава рода Фламир что-то задумал.
        - Что ж, - император сохраняет гордое хладнокровие. - Благодарю вассальные рода за помощь моему сыну в обретении избранной и с радостью жду вас во дворце.
        Зал переговоров мы покидаем в напряжённом молчании. Перешагиваем через пролом в решётчатом полу и в сопровождении гвардейцев углубляемся в пропахший гарью коридор. Цокают только мои каблуки и трость Видара. Позади шелестят голоса. Едва оказываемся вдали от остальных правителей, император почти шипит:
        - Отец, возвращайся домой вместе с Ареном и Валерией, а я проконтролирую организацию совместного дежурства.
        - Мал ты ещё мне приказывать, - Видар постукивает тростью, звук гулко разносится по коридору.
        - До-мой, - рычит император.
        - Ладно-ладно, ты только не нервничай. Все болезни от нервов, знаешь ли.
        Судя по состоянию магии, император готов воспламениться.
        Видар наклоняется к своему маленькому голему и похлопывает по округлой голове:
        - Присматривай за моим сыном, объясни ему, что тут и как.
        - Сам разберусь.
        - И просто к сведению, - Видар распрямляется, в его суставах посверкивает золотом магия. - Внутренняя зона по-прежнему закрыта для посторонних. Даже не пытайтесь туда войти.
        - Как это не пытаться туда войти? - Император подаётся вперёд. - Может, там сидят вестники? Мы должны проверить печать.
        - Их там нет. Моего слова мало? - просто спрашивает Видар.
        Император вздёргивает бровь:
        - Дорого ли стоит слово того, кто обманул весь мир, прикинувшись мёртвым?
        - Хех, - Видар расплывается в улыбке. - Уел. Практика с Элорчиком сказывается?
        - Пф! - Император разворачивается в сторону зала совещаний и резким кивком призывает за собой гвардейцев.
        Видар кричит ему в спину:
        - О том, что в центр заходить нельзя, я не шутил. Големы никого не пропустят!
        - Я это учту.
        - Упрямец, - вздыхает Видар и качает головой.
        Поползший за императором маленький голем, зацепившись щупом за стену, перебирается через узкий пролом в полу, прибавляет ходу и исчезает за поворотом.
        - Ну что, отправляемся? - Видар треплет меня по плечу. - Рад встрече. Ты хорошо бегаешь, просто загляденье.
        Ну да, когда вестники нападут, не так забегаешь.
        Арен притягивает меня к себе.
        - Ты сам или помочь? - спрашивает у Видара.
        - Сам не потяну, только с тобой за компанию. Эх, внучки-внучки. - Видар картинно заключает нас в объятия.
        От него пахнет металлом и кислотой. Вокруг взвивается золотисто-огненный вихрь, ослепляя магией… И отпускает нас на газоне дворцового парка. Какой же здесь свежий воздух!
        - Оиии!
        Напротив чёрного портального камня под охраной двух гвардейцев в кресле расположился дедуля в бархатном халате. С одной стороны от него разлеглась Пушинка. Значит, они познакомились. С другой на столике серебрится чайный сервиз.
        Щурясь от тёплых лучей заходящего солнца, дедуля поднимается, крепче затягивает пояс:
        - Лера, наконец-то!
        - Ух ты, - Видар разводит руки. - Воскрес не только я! Марджемир, старый ты хрыч, расскажи секрет яичницы с беконом, пока снова куда-нибудь не пропал.
        - Видар! - Дедуля, перешагнув через хвост Пушинки, подходит к нему.
        Старые друзья обнимаются, у обоих влажно поблёскивают глаза.
        - Ты не сказала, что твой дедушка очнулся, - тихо замечает Арен.
        - А ты не сказал, что собираешься вернуть меня во дворец на время штурма.
        Арен тяжко вздыхает. Разряды тока давно не сверкают в его волосах, магия почти не сияет, и теперь вид у него не столько воинственный, сколько усталый.
        Дедушка похлопывает Видара по плечу:
        - Если пустят на кухню, готов дать мастер-класс прямо сейчас и приготовить нам всем ужин. Пойдём, займёмся делом, а то, кажется, деткам надо в порядок себя привести и пообщаться.
        - Да, ты прав, - Видар разворачивается к дворцу. - Ничего себе Пушинка вымахала, так и меня перерастёт.
        - В-воз-мож-но, - Пушинка улыбается во все зубы, а когда Видар застывает, ехидно посмеивается. - С-страш-шно, да?
        - Нет, у нас места много, - Видар снова тянет дедулю к дворцу. - Кстати, намёк на то, что Арену стоит помыться, был недостаточно обтекаемым. Учиться тебе ещё и учиться придворному этикету, р-родственничек. Хех!
        Они поднимаются на мраморное крыльцо, и их весёлый обмен репликами сливается в бормотание. Массивные двери, поблёскивая магией, открываются перед стариками.
        Медленно разворачиваюсь к Арену. Ругаться с ним не хочется, наоборот: засунуть бы его в ванную, покормить, спросить, как он себя чувствует.
        Но.
        Есть вещи, которые нельзя пускать на самотёк.
        - Ты должен был сразу предупредить, что вернёшь меня во дворец.
        - Лера, ты что, не рада, что я вернулся живой и здоровый? - Арен делает несчастно-обиженное лицо.
        Дедуля прав: Арен коварно рассчитывал на мою радость от его возвращения. И что с этим драконищем делать?
        Вздохнув, беру его под руку и прямо по газону в обход дворца тяну к башне. Можно ведь мыть и внушать одновременно.
        - Арен, ты просто не захотел меня уговаривать.
        Он вновь вздыхает. Трава мирно шелестит под нашими ногами. Я хмурюсь:
        - Меня такое отношение обижает. Других же ты уговариваешь, когда надо, почему со мной не считаешься?
        - Угум, - выдыхая мне в затылок, поддакивает Пушинка.
        - Я хочу тебя защищать. И не хочу с тобой спорить. А ещё… у меня такое чувство, что ты меня в любом случае поймёшь, что ты продолжение меня, и поэтому…
        - Арен, это очень романтичное объяснение, но в следующий раз давай словами. А то… надёргаю чешуи из твоего хвоста и отдам Тарлону на украшения ногтей, а потом тоже заявлю, мол, была уверена, что ты поймёшь.
        Засмеявшись, Арен обнимает меня за плечи.
        - Лера, я понял, что мне досталась весьма коварная избранная.
        - Арен, я не шучу.
        - Лера, - Арен прижимается губами к моему виску. - От привычек избавляются не за один день. Ты видишь мою семью, мы оберегаем женщин.
        - И считаете их глупыми и слабыми.
        - Ну что ты, мы маму, например, оставили сторожить дворец, потому что Элор и Лин не в форме. Но, признаю, она - исключение. У нас, правящих, не рождаются девочки, для нас вы прекрасные сокровища, а драконы сокровища защищают.
        - Арен, я хочу говорить с тобой, знать то же, что и ты. Даже если это страшно. Тем более, я всё равно… я чувствовала, что было на той битве.
        Пальцы Арена сжимаются на моём плече. Он поднимает задумчивый взгляд на свою башню. Произносит с непоколебимой уверенностью:
        - Главное - ты была в безопасности.
        - Арен, с тобой невозможно разговаривать: я тебе о том, чтобы ты хотя бы сообщал мне о своих планах, а ты о безопасности. Мне что, опасно было знать об этом твоём плане?
        - А вдруг бы ты стала сопротивляться?
        Тяжко вздыхаю, и ноздри щиплет запах дыма. Арена всё же надо сначала помыть, а потом… Правильно он говорит: от привычек быстро не избавляются.
        ***
        С вымытым и переодетым в бархатное сюрко Ареном мы спускаемся в просторную кухню императорского дворца. Всего в паре каменных очагов ревёт огонь, остальное - магические плиты на керамических подставках. Повара, только что быстро крошившие овощи и укладывающие их в сверкающие магией кастрюли и сковороды, при виде нас оставляют инструменты и склоняются в глубоких поклонах.
        Пахнет специями и… Яичницей с беконом!
        Из-за широкого стола на другой стороне кухни нам помахивают раскрасневшиеся дедуля с Видаром. Перед ними огромная чугунная сковорода, миски с овощами, квадратная бутылка с чем-то явно алкогольным.
        - Можете продолжать работу, - позволяет Арен, и повара, не смея поднять на нас взгляды, возвращаются к делам. Кухню вновь наполняет цокот ножей по доскам.
        Я же спешу к столу.
        Я собиралась насладиться яичницей с беконом? Наивная! Огромная сковорода (да такой яичницей можно было накормить человек десять!) на столе перед дедушкой и Видаром пуста. А бутылка, источающая крепкий алкогольный запах, заполнена лишь наполовину.
        - Дедуль, а тебе не вредно всё это есть и пить? - указываю на бутыль. - Ты же столько дней лежал в капсуле.
        - Магия, Лерусь, чудесная штука: мне можно есть что угодно, пить что угодно и даже немного попрыгать.
        - Не знаю, не знаю, - с сожалением смотрю на сковороду, с которой даже жирок вымакали хлебом.
        - Кто успел, тот и съел, - дедуля разводит руками. - Отвык я на драконов готовить, не рассчитал.
        - Ничего, им вон ужин готовят, - Видар кивает на слуг. - Так что обижаться не на что. Вы бы, детки, шли в столовую, а мы тут по-стариковски посидим, поболтаем о том о сём.
        Прошла всего пара часов с пробуждения дедули, его у меня уже отнимают! И это он ещё с Флосами не встретился.
        Раздосадованная, беру Арена под руку и тяну к выходу. Повара, едва мы приближаемся, снова всё бросают и кланяются. Арен с некоторым недоумением выходит со мной в коридор. Закрыв дверь, шепчу:
        - Как мне рассказать дедушке об Элиде?
        За дверью снова начинают стучать ножи. Где-то вдали хлопает створка. Кто-то негромко переговаривается.
        - Думаю, прямо. Не сейчас, конечно, но перед встречей с родными. - Арен встряхивает головой. - Как всё навалилось. Ещё этот отбор…
        - Да, - опускаю взгляд. - Он ведь нужен Элоранарру. Есть возможность как-нибудь обмануть, устроить отбор для него? Просто приказать, всё же твой отец император.
        - Легко быть императором, когда подданные тебя намного слабее и подчиняются. Золотые драконы, конечно, самые сильные, но нас мало, против пяти правящих родов мы вряд ли выстоим. Они - сила, с которой приходится считаться. Особенно с огненными: они самые многочисленные, и если бы Шарон Фламир не был трусоват, он мог бы собрать их под своим знаменем.
        - И ещё я как императрица их не устраиваю.
        - Как и моя мама. Не переживай, - он с улыбкой поглаживает меня по спине. - Им никакая императрица не будет по душе, кроме их марионетки. Даже не думай об этом.
        Резко громыхает возглас:
        - Где он? Где этот пройдоха Видар? Я только что узнал, что он решил ожить!
        К нам на всех парах, но абсолютно бесшумно шагая, спешит старик. В гриве его густых волос ещё полно рыжих прядей, взгляд остр.
        - Дедушка, здравствуй, - Арен указывает на кухню. - Он там. Отмечает восстание из мёртвых.
        Просто съезд дедушек…
        - А женщины там есть? - старик насупливает кустистые брови. - Сразу предупреждаю: если что, я буду отбиваться.
        - Ну что ты, все знают, что тебя не догнать, - усмехается Арен.
        - Если что, я предупредил! - старик, погрозив пальцем, влетает на кухню. - Видар!
        - Ранжер, ты вовремя!
        Дверь закрывается, отсекая нас от шумных приветствий.
        - Дедушка… - Вопросительно приподнимаю брови. - Это папа Ланабет?
        - Нет, - Арен смущённо улыбается и, взяв меня под руку, направляется к служебной лестнице. - Это отец Ирьении, но меня он вниманием не обделял и разрешил называть себя дедушкой. Отличный дракон, но обычно живёт где-то в признанных мирах, путешествует.
        - А что это за предупреждение о том, что будет отбиваться? - придерживая подол, ступаю на узкую лестницу.
        - Он пользовался, да, может, и сейчас пользуется бешеной популярностью у женщин. Ранжер хоть из младшей ветви рода, но в любовницы к нему напрашивались чаще, чем ко многим правящим. К его чести надо сказать, что он от всех убегал. Жаль, Элор его скорость не унаследовал.
        - Да… - тяну я.
        Может, увлёкшись этим новым гостем, Видар отпустит дедушку? Я бы с удовольствием пообщалась с дедулей ещё.
        В полумраке лестницы неожиданно вспыхивают золотые глаза Пушинки, она спускается ниже и тянет меня лапой за плечо.
        - И-ид-ём!
        Арен обхватывает меня за талию:
        - Куда?
        - На-до!
        - Хорошо, идёмте.
        Второй лапой Пушинка упирается ему в грудь:
        - Не ты.
        Глава 41
        Может ли упрямый драконище отпустить свою избранную непонятно куда в сопровождении её симбиота?
        Нет.
        Повздыхав, Пушинка берёт его с собой. Не доросла она с драконами спорить.
        Под мерный цокот коготков мы минуем половину ослепительного в этот предзакатный час дворца. Кругом мерцают магические символы, золото отливает красноватым цветом. Кожа неподвижных гвардейцев подсвечена магией, отчего они кажутся стеклянными статуями. Просто сказка!
        - Это гостевое крыло, - Арен перекрывает путь рукой.
        - Что? - накрываю его ладонь своей.
        - Там кто-то плачет.
        - Ничего не слышу.
        Пушинка подталкивает меня в спину. Подталкивает и Арена.
        Окутав нас щитом, он проходит вперёд. Скоро и до меня доносятся рыдания. Мы сворачиваем. Посередине озарённого светильниками коридора стоит девушка в тёмном платье и белом фартуке, рыдает, вытирая безостановочно текущие слёзы.
        - Что происходит? - Арен лишь чуть ослабляет щит.
        Очень не хватает гогглов, чтобы свободно разглядывать всё вокруг. Что тут происходит? Может, какое-нибудь вредоносное заклинание?
        Икнув, девушка склоняется в глубоком поклоне. Её плечи продолжают дрожать.
        - Г-грустно, - выдавливает она. - Н-невыно-симо-о-о.
        Крупные слёзы капают на паркет.
        - Что происходит? - обращается Арен к караулящим двери громилам в красных мундирах.
        - Тут всем проходящим по коридору грустно, - басит медведеоборотень. - Менталистка… плачет.
        - Ника?
        - Никалаэда?
        Медведеоборотень кивает. Арен наконец опускает мою руку. Всего пять шагов вперёд - и накатывает тоска, чувство вины. Слёзы застилают глаза.
        - Так эмоциями щиты пробивает - сильна, - констатирует Арен и поворачивается к Пушинке. - К ней вела?
        Пушинка кивает, с золотых кисточек срываются искорки магии. Арен задумчиво произносит:
        - Отец велел принять кандидаток и подготовить родовой артефакт к зарядке магией…
        Внутри всё вскипает.
        - Каких кандидаток? - прищуриваюсь.
        - Не волнуйся, Лера, они целятся на трон империи и будут бегать за Лином, а не за мной. Но если что - я бегаю очень быстро.
        - Увижу голую девицу - крылья оборву.
        - Если не мне - то пожалуйста, кровожадная моя. - Арен поглаживает меня по плечам. - Пока занимаюсь делами, можешь пообщаться с подругой.
        Мне кажется, или он просто пытается смотаться? И ведь не проверишь: чужие беседы через метку подслушать невозможно.
        - Надеюсь, ты так спешишь потому, что не выносишь женских слёз, а не из желания скорее увидеть кандидаток.
        - Мне дороги мои крылья. И чешуя на хвосте. Но… - Арен наклоняется, обжигая скулу горячим дыханием. - Ты ещё дороже. Дороже целого мира.
        Ну вот, кажется, я таю. А надо бы ещё раз объяснить по поводу голых девиц…
        - Я люблю тебя, - шепчет Арен и поцелуем останавливает нравоучения.
        - Оё-ё-ё, - вздыхает Пушинка, напоминая, что мы не одни, о гвардейцах и стоящей тут девушке.
        Грусть Ники снова накрывает меня, напоминая, что сейчас ей я нужна больше, чем обнимающему меня Арену. Сдаюсь:
        - Ладно, иди…
        Девушка, пока мы с Ареном целовались, исчезла, а караульные стоят с такими непроницаемыми лицами, словно ничего не видели, но к щекам приливает кровь.
        Со вздохом проводив Арена взглядом, подхожу к дверям. Тоска сжимает сердце.
        Мой стук в тишине дворца звучит неожиданно громко. Пушинка, сдвинув меня мохнатым плечом, лапой распахивает дверь и протискивается первая.
        В сумраке просторной гостиной пахнет ванилью и шоколадом.
        - Ника?
        Тёмные стены будто поглощают сочащийся между портьерами свет, он утопает в бархате обивок, приглушённых расцветок гобеленов и ковров. Даже лак на изящной мебели какой-то матовый. Из магических печатей тут только тусклые бытовые: против пыли и насекомых. Среди узоров стен почти теряется серая дымка, колышущаяся над развёрнутым ко мне спинкой диваном.
        Закрывая дверь, я отрезаю и без того сумрачную комнату от проникающего из коридора света. Ковёр гасит звук моих шагов.
        Сфера над диваном вспыхивает внезапно, я осторожно заглядываю на сиденье.
        Лежащая в домашнем платье Ника обнимается со сковородой. Красный нос, красные глаза, слёзы - она не похожа на вампира (за исключением серой дымки магии), просто несчастная девушка.
        Облокачиваюсь на спинку:
        - Что случилось? Тебя кто-то обидел?
        - Я, - всхлипнув, Ника утирает слёзы рукавом. - Я поняла, что именно я виновата в том, что случилось с Валей.
        Как она Валариона…
        - Сегодня с утра проснулась и поняла: если бы не помогла товарам мисс Глории пройти таможню, эта зараза не попала бы в Академию.
        - Попала бы. Неужели ты думаешь, Культ остановит какая-то таможня? Даже я, Видящая, не понимала, в чём дело.
        Пушинка, осмотрев диванчики, вздыхает и ложится на ковёр.
        - Принц Линарэн, - Ника сдерживает всхлип, - разработал несколько методик, обещал этим утром опробовать их на Вале… но что, если не получится?
        Утром он не сможет этого сделать: у него отбор. Но говорю я совсем другое:
        - Ты должна мыслить позитивно, помнишь? - пытаюсь улыбнуться, но губы дрожат.
        - А если получится, как я посмотрю Вале в глаза? Я же виновата… ещё неизвестно, как это на нём скажется, он столько занятий пропустил, призыв оружия пропустил… это… это… Нечестно! - рыдания душат её.
        Обежав диван, сажусь рядом с ней. Выпустив сковороду, Ника тянется ко мне, утыкается в плечо, тут же намочив платье слезами.
        - Лера, мне так страшно.
        Её ужас хлещет меня, пробивается сквозь щиты, но я крепче обнимаю Нику.
        - Валарион поправится. И ты не виновата. Виноват Культ.
        Но утешать проще, чем успокоиться, когда считаешь себя виноватой. А Ника считает.
        - Это всё ошибка, ошибка, - причитает она. - Мне не стоило поступать в Академию драконов, я же просто торговка, мне не место…
        - Не смей так говорить! - встряхиваю её и тут же прижимаю к себе. - Ника, ты столько всего хорошего сделала: всех правителей спасла, меня, семью Тордоса. Ты нужна нам, нужна, чтобы победить Культ и тех, кто за ним стоит.
        - Лера, я такая никчёмная…
        - Вот уж кому это говорить, так не тебе. Ника, - глажу её по растрёпанным волосам, а у самой текут слёзы. - Поправится твой Валя. Поправится…
        В сжимающемся от её боли сердце разгорается ненависть: к Культу, демонам, Безымянному ужасу… и Шарону Фламиру, так некстати отвлекающему Линарэна дурацким отбором.
        ***
        За титанической уравновешенностью Ники скрывается неожиданно много переживаний и боли. У неё хватает грустных воспоминаний: чужих страхов и секретов, невольно подхваченных из-за просыпающегося дара (простые люди редко защищены от менталистов), и своих собственных - расплата за эти знания: ощущаемый ею страх окружающих случайно передать свои мысли. Ей было одиннадцать, когда она случайно уловила воспоминания сумасшедшего убийцы, и он, когда его арестовывали, клялся убить «маленькую тварь». О том, как её «любили» вороватые сотрудники и партнёры отца и говорить не стоит.
        Сквозь слёзы и нервный смех поделившись этим, Ника переходит на полные тепла и надежды воспоминания о тех, кто её любил, несмотря на своеобразный дар, о связанных с ним забавных происшествиях: как она отжимала конфеты у кузенов, стянувших их из закрытого для детей буфета, как «списывала» у отличников в школе. О Валарионе. Она успела почти болезненно к нему прикипеть. «Это было… как… как первое волшебство, как озарение - я вдруг поняла, что с ним мне спокойно, что с ним я будто цельная». И это у Ники безжалостно отобрали, этот свет в её сердце пытаются погасить.
        Выговариваясь до глубокой ночи, она, наконец, засыпает. Я сижу рядом, переплетая свои пальцы так крепко, что ногти впиваются в тыльные стороны ладоней.
        Ярость клокочет в душе, заставляя до боли стискивать зубы.
        Ненавижу Культ.
        Ненавижу всё, что они делают с этим миром.
        Ненавижу Безымянный ужас.
        Источающая золотое сияние Пушинка бесшумно подкрадывается и замирает, глядя мне в глаза. Её мягкий свет напоминает об Арене, и я вновь вспоминаю, сколько нежности было в словах Ники о Валарионе, о близких, всех тех, за кого она боится сейчас, когда Культ пробирается даже в королевские и императорские дворцы.
        Любви и переживаний за родных у Ники было больше, чем страхов.
        И сейчас, когда вокруг нас смыкается тьма, нужна не ненависть, нужна любовь, надежда, умение видеть, ради чего мы боремся: не ради того, чтобы утолить свою жажду крови, а ради жизни, возможности просто дышать.
        Поднявшись, бесшумно прохожу по комнате, ориентируясь на проблески бытовых чар. Из тёмной гостиной в спальню. Сладкий запах цветов напоминает о сокровищнице Арена. Забраться бы сейчас туда и не вылезать - хотя бы немного, чуть-чуть, чтобы перевести дыхание.
        Приоткрываю тяжёлую бархатную портьеру, впуская в спальню цветные отсветы фонариков. Дворцовый парк ярко освещён. В небе за его стеной перемигиваются дирижабли.
        Слетелись…
        Наставник Дарион куда-то спешит с отрядом гвардейцев, в ногу бегущих по дорожке. В башне Элоранарра ослепительно горят окна. Башня Арена выглядит потухшей и заброшенной. Гвардейцы у её основания точно игрушечные солдатики. Кажется, там не только они, но и ещё кто-то. Отсюда не разобрать. Руки сами собой сжимаются в кулаки.
        Качнув головой, отступаю. Стягиваю с кровати под балдахином тихо шуршащее, мятое покрывало и вытаскиваю одеяло.
        Лишь укутав Нику и убедившись, что она спит, выхожу из комнаты.
        Гвардейцы на посту сменились, к ним добавились ещё шестеро. Эти следуют за мной. На перекрёстках коридоров выставлены караулы, а в некоторых комнатах оживлённо переговариваются.
        Скоро отбор Линарэна. На сердце так тяжело, что трудно дышать: как не вовремя! Линарэн должен лечить Валариона, а теперь эксперимент может отсрочиться на две брачные недели. Что мы будем делать без консультаций Линарэна? Что, если в это время случится что-нибудь, требующее его изучения?
        Это не говоря о том, что отбор отсрочит следующий, дожить до которого у Элоранарра и так шансов мало.
        Как же несправедливо! И опять виноват Культ! Хотя и Шарон Фламир постарался.
        Стараюсь дышать глубоко, чтобы вытравить испепеляющий душу гнев. Не хочу уподобляться врагам. Не в ненависти сила.
        Пушинка мягко бодает меня в плечо. Улыбается без своего зверского оскала.
        - Прорвёмся, - улыбаюсь в ответ.
        Освещённый сад встречает ночной прохладой. Небо на фоне мерцающих фонариков дирижаблей кажется беспросветно-тёмным, но если присмотреться, на горизонте оно уже сереет. До отбора осталось всего ничего, а я ещё спать не ложилась.
        Каблуки звонко цокают по каменной дорожке. Пора бы и мне научиться при желании ходить бесшумно. Вот Арен может: когда хочет - крадётся, как кошка, а если надо - чеканными шагами пробирает до костей.
        За живой изгородью в форме шаров что-то разбивается. Меня тут же накрывают щитами, двое гвардейцев бросаются проверить, что там.
        - Кто я? - раздаётся тягучий голос дедули. - Я - Максим… Марджемир Флос!
        - Всё в порядке, это мой дедушка.
        Сбежал от драконов или сами отпустили?
        Подхватив подол, ступаю на влажную траву. Она приятно пружинит под стопами.
        Дедуля сидит на ажурной скамейке в кругу печати от насекомых и созерцает тускло мерцающие осколки бутылки. Алая магия струится по его венам, придавая внешности немного демонический вид. Но это мой дедушка.
        Сажусь рядом, в ареол крепкого алкогольного запаха. Но и яичницей с беконом тоже уютно пахнет.
        - Что-то случилось, дедуль?
        - А… - скривившись, он приглаживает седые волосы. Тяжело облокачивается на колени. - Я трус, Леруся.
        - Но… - накрываю его плечо рукой. - Почему? Ты же такой… ты всегда… Ты просто не можешь быть трусом, ты же всегда борешься за своё, всегда… такой сильный. Даже последние годы, когда начала сдавать память, в тебе был стержень, внутренняя уверенность, которой я так стремилась подражать. Я же… да… дедуль, ты у меня замечательный, я старалась походить на тебя.
        - Лера-Лера, - он вздыхает. Нервно потирает ладони друг о друга. - Ты не понимаешь… Сегодня распорядитель дворца подошёл ко мне и… Он спросил, кого из моей семьи известить о моём возвращении первым, привезти их сюда или организовать мою поездку в родовой замок.
        - Это же замечательно, - напряжённо произношу я, а в голове стучит: «Мне надо рассказать ему об Элиде. Надо как-то рассказать об Элиде», и спина покрывается холодным потом.
        - Я отказался, - шепчет дедушка и ниже склоняет голову. Я даже не сразу понимаю смысл его слов. - Сказал, что мне надо подумать, что не надо пока никому говорить. Я просто не знаю, как посмотреть им в глаза.
        - Но ты не виноват в том, что случилось.
        - Сильвана просила меня не ходить в этот поход, потому что у неё дурное предчувствие. Она умоляла. Она валялась в моих ногах. Но для меня важнее было подтвердить теорию. Я понимал, что даже в случае удачных исследований, семья окажется в стеснённых средствах. Я осознавал все риски и поступил по-своему, а теперь моя семья на грани разорения. И я не знаю, как после этого смотреть им в глаза.
        Не представляю, что на это сказать. У меня своя причина не смотреть ему в лицо и трусливо молчать. Боюсь, известие о том, что другую его внучку на преступление могла подтолкнуть нищета… Дедуля-дедуля, как же тяжело тебе будет.
        - Только теперь, прожив все эти годы обычной жизнью без прежних увлечений и цели, я понимаю всю жестокость своего поступка. Я был плохим человеком, Лерусь, и походить на меня совсем не надо.
        - А как же твоя наука о борьбе за свои цели?
        Горько усмехнувшись, дедушка качает головой:
        - Именно из-за этой науки я сейчас и не могу заглянуть в глаза семье.
        Так горько становится за него. Но я не знаю, что на это сказать. Погладив его плечо, прижимаюсь к нему. Даже сквозь резко алкогольный проступает его запах, привычно успокаивающий меня с детства.
        - Так получилось, дедуль.
        Мне больше нечего сказать. Я ещё не допускала таких фатальных ошибок. И если очень повезёт - не допущу.
        Рядом с дедушкой тепло. Мысли о роковых ошибках смазываются, плывут, и голова тяжёлая-тяжёлая. Склеиваются веки. Выпрямившись, я потряхиваю головой.
        - Иди спать, Лерусь, вставать уже скоро.
        - А ты?
        - Вернусь к Видару с Ранжером. Они наверняка меня заждались.
        Сил спорить нет, я позволяю довести себя до дорожки к башне Арена, где поджидает неожиданно тактичная Пушинка.
        - Ложись скорее, - просит дедуля и остаётся на месте, смотрит мне вслед.
        Караульные стоят у дверей в гордом одиночестве. Голых девиц не наблюдается. Поймав себя на том, что принюхиваюсь, качаю головой: что за звериные повадки?
        Сопровождавшие меня гвардейцы тоже встают на караул.
        Открыв дверь, шагаю в мягкий свет холла и оторопело застываю. На меня обращена пара огромных тёмных глаз. Конских.
        В холле башни стоит белый скакун.
        - Охни-нахни, - Пушинка скептически оглядывает «гостя».
        Утомлённый разум не сразу вспоминает, что это дар одного из королей. Ну что могу сказать: он однозначно напомнил мне об обещании проверить государственные аппараты иных стран.
        Похоже, император не оценил того, что дары мне унесли в его палатку.
        Ответ на вопрос, как конь ничего не испортил, находится быстро: он и пол под ним покрыты незнакомыми печатями.
        Коня мне только не хватало для полного счастья!
        Зевнув, снова выхожу на крыльцо, оглядываю готовых последовать за мной гвардейцев.
        - Подскажите, что мне делать с дарёным конём?
        - Обычно дары убирают в сокровищницу, - бодро рапортует один из медведеоборотней.
        М-да. В сокровищницу Арена к его цветам? Боюсь, он не оценит.
        - …но можно и в зверинец, - продолжает гвардеец.
        - Можете его забрать? Я отосплюсь и решу, что с ним делать.
        - Да, конечно, леди Валерия, - всё тот же медведеоборотень кивком отправляет двух моих сопровождающих в башню.
        Они выводят роскошного жеребца. Всхрапнув, конь радостно цокает копытами по дорожке. Цветные фонарики раскрашивают его в красный, зелёный, голубой…
        Еле сдержав зевок, возвращаюсь в башню. На журнальном столике - три шкатулки: с браслетом, с бриллиантовым кольцом и с жемчужно-коралловым ожерельем. Моя личная сокровищница пополняется. Потом их уберу.
        Позёвывая, поднимаюсь по лестнице. Надеюсь, на сегодня приключения и открытия закончились. Ноги кажутся невыносимо тяжёлыми. Раскинув крылья, захватываю воздух в плен своей магии и заставляю поднять меня выше.
        Взгляд привлекает золотистый свет оружия, отражающийся в приоткрытых дверях жёлтой гостиной.
        Приземляюсь на лестничную площадку и, не дожидаясь Пушинки, вхожу.
        Маленький пистолет похож на чёрную дыру, открывшуюся на блестящей поверхности стола. Кажется, что даже Рассекающая с Пронзающим хотят отодвинуться от него подальше.
        Рассредоточиваясь на ходу, повторяю то, что уже сказала днём:
        - Я тебя понимаю. Слышишь? Понимаю, как раздражает то, что я сделала тебя оружием без спроса.
        Он молчит. Медленно отодвигаю палаш и большой пистолет от тёмного и ощущаю их облегчение. Он, похоже, слишком страшный, но усталость притупляет инстинкт самосохранения.
        - Я же не дуюсь так на Арена, почему ты упрямо продолжаешь обижаться?
        …
        - Хоть имя своё скажи.
        …
        - Неужели тебе совсем неинтересно узнать мир, в который ты попал?
        …
        - Мы же похожи. Давай дружить.
        …
        - Мы с тобой одной крови - ты и я.
        Но и эта волшебная фраза не срабатывает.
        - Спокойной ночи, мои дорогие.
        Пушинка вздыхает одновременно с Рассекающей.
        - Спокойной, - бубнит Пронзающий. - Хотя какой покой, когда весь дворец вверх дном и полно народа.
        Маленький пистолет со мной не разговаривает, дедушке плохо, Элоранарр умирает, Ника несчастна, из-за отбора придётся дольше ждать лечения Валариона, Арен неизвестно где, понаехали всякие девицы в режиме активного поиска…
        Кровать… такая большая, мягкая, желанная… Надо посидеть минуточку.
        Как падаю на неё, почти не осознаю. Только мутные, тонущие в усталости мысли: где Арен? Не надо ли там кому крылья поотрывать? Не проспать бы отбор…
        ***
        - Лера… - мягкий шёпот над ухом, горячее дыхание, запах сандала и мёда.
        Арен. Но выныривать из спокойной тьмы не хочется, тело жаждет лежать и не шевелиться.
        - Лера, пора вставать.
        Еле разлепляю глаза.
        В комнате темно, но рыжие блики уже проскальзывают на потолке.
        - Ты… спал? - сипло уточняю спросонья.
        - Нет, конечно. Ты просто не представляешь, сколько подданных приехало, и всех надо организовать, а отец занят: пытается Лина вытащить из лабораторий.
        Мозг работает медленно, но не настолько, чтобы не спросить:
        - Если столько посетителей, я должна их проверить, вдруг среди них есть культисты?
        - Конечно, среди них есть культисты, но не из меченных, они же знают, что ты Видящая, так что рисковать не будут. Зато после того, как их пустили сюда без твоего досмотра, они в следующий раз могут рискнуть и отправить кого-нибудь меченного.
        Обнимаю изумительно, просто невыносимо притягательную подушку:
        - А можно не ходить? - Зеваю почти до хруста челюсти.
        Пушинка приподнимается с ковра.
        - Лера, надо, - Арен стягивает одеяло, отдавая меня во власть прохладного воздуха. Изверг!
        - Я тут подумала, а может, Элоранарру хватит остаточного заряда?
        - Создание связи отнимает много энергии. Конечно, артефакт не выкладывается на полную, но он не станет опустошать себя ради Элоранарра, ведь есть ещё два наследника крови. А Элоранарру, к сожалению, нужен хороший полный заряд.
        Уши Пушинки так навострены, что кажутся больше обычного.
        - Может, твой отец что-нибудь придумал?
        - Если и придумал, мне не говорит. - Поджав губы, Арен кивает на свисающее с кресла золотое платье. - Лера, собирайся. Не хочу сидеть там без тебя.
        Мысль об охотницах за драконищами мигом поднимает меня с постели.
        ***
        Когда Арен говорил, что мы должны присутствовать, я не думала, что мы будем настолько у всех на виду.
        Из-за спонтанных обращений драконов при связи с избранной отбор проводят в дворцовом парке, ярко озарённом магическими сферами. На возвышении выставлены троны. Самый большой, императорский, пустует, а на остальных сидим: Ланабет, помятый с похмелья Видар, я с Ареном и мертвенно-бледный Элоранарр. На уровень ниже установлено кресло дедули.
        Мы возвышаемся над толпой знатных дев и их родственников, явившихся с родовыми гербами на штандартах.
        Собралось изумительно много кандидаток, весь газон затопчут. Взволнованные, сонные, надеющиеся и скептически настроенные - все они высматривают потенциального жениха. Но и на Арена некоторые поглядывают и поправляют причёски коготками с узорами и стразами.
        Разодетый в парчу, сверкающий золотом и рубинами украшений Тарлон бродит среди них, о чём-то переговаривается и то и дело мне подмигивает, кивает на девушек с шикарными маникюрами, мол, радуйся успеху нашего предприятия. Мой мрачный вид его ничуть не смущает.
        Сидящий ниже дедуля, заметив эти переглядывания, вопросительно на меня оглядывается, но я качаю головой: не сейчас.
        Моя приодетая в красно-белые мундиры гвардия, кроме отсыпающейся Ники, вперемешку с императорскими гвардейцами дежурит у основания возвышения с тронами. Ингар, кажется, дышать боится. В держащем алебарду Бальтаре чувствуется непоколебимая уверенность медведеоборотня, а Иссена, опираясь на щит, разглядывает наряды девушек. Этот отбор проводится по правилам первого - среди аристократов, так что наряды впечатляют. Но полностью облачиться в золото никто не посмел, и моё платье выделяется из общей массы.
        Пушинка, втиснувшись между мной и Ареном, нервно перебирает лапами.
        Жениха всё нет.
        Перевожу взгляд на артефакт рода Аранских.
        Пять метровых магических кристаллов установлены вокруг шахты, из которой механизмы подняли исчерченный магическими символами золотой куб. Стоило главам родов снять защитные печати со своих кристаллов, и артефакт Аранских впитал разноцветную магию, ярко засиял золотом.
        Магия клубится вокруг него, смешивая цвета всех стихий в золото.
        Огромные створки второго парадного входа наливаются магией и, наконец, распахиваются.
        - Я протестую! У меня исследования! Я занят!
        Не думала, что Линарэн может так кричать. Скорбный вопль разносится над дворцовым парком, и кажется даже, что именно он колышет многочисленные штандарты над толпой знати.
        - У меня там реагенты! Я буду сопротивляться!
        Удивительно, как гвардейцы, несущие столб с прикованным Линарэном, не оглохли. И как спокойно это переносит идущий рядом император с золотым кубком в руках - это какую надо выдержку иметь, чтобы терпеть такой публичный позор?
        А вот Видар демонстративно ковыряется в ухе:
        - Голосистый…
        Линарэну можно посочувствовать: чистой воды издевательство получается. И Элоранарра жалко: он так пронзительно смотрит на куб родового артефакта, что сердце разрывается.
        Меня охватывает нелепая надежда: а что, если Риэль - его избранная, и артефакт это почувствует, спасёт Элоранарра? Ведь артефакт должен защищать Аранских, должен чувствовать, как Элоранарру плохо!
        Оглядываю толпу, но Риэль нет.
        - Нет! - Линарэн мотает головой. - Не хочу! Наука - моя избранная, моя судьба!
        Столб с ним вгоняют в газон рядом с артефактом. Девушки тревожно переглядываются, на лицах некоторых читается страх. Кое-кто отступает.
        Даже Изольда Фламир, окутанная красным светом родовой магии, неуверенно оглядывается на главу своего рода Шарона. Он подталкивает её ближе к артефакту, хотя они и так в первом ряду, как и представители ещё четырёх давших заряды родов, только их девушки ведут себя спокойнее.
        - Не смей! - Линарэн судорожно дёргается в цепях, извивается, пытаясь отстраниться от тянущегося к нему золотого когтя императора. - У меня там реакция запущена! Мне нужно в лабораторию!
        Император вспарывает кожу на его запястье. Линарэн извивается ещё активнее, так что императору приходится то и дело менять положение золотого кубка.
        - Не дёргайся! - рычит император, но магия вокруг него не кипит, как бывает в моменты гнева.
        - Мне надо в лабораторию! Немедленно!
        Подняв кубок выше, император подходит к золотому артефакту.
        - Сегодня, взяв вас в свидетели, я прошу родовой артефакт выбрать жену моему сыну.
        - Пора. - Пушинка проскакивает между мной и Ареном, перемахивает через толпу.
        Обхватив кубок ладонями, император выплёскивает кровь на золото. Пушинка подскакивает и проводит лапой по артефакту, тоже оставляя кровавый след. Алые струйки вылитой императором крови разбегаются по желобкам знаков, впитываются, зажигая узоры.
        - Она напала на принца! - вскрикивает стоящая у постамента девушка.
        Разворачиваюсь: рукав Арена разодран, из глубокой царапины сочится кровь.
        - Это чудовище напало на принца, я видела! - не унимается девица.
        Пушинка? Пушинка ранила Арена?
        Медведеоборотни сквозь толпу бросаются к ней. Раздуваясь, Пушинка подскакивает к Фламирам и захватывает голову Шарона в пасть. Взвизгнув, Изольда бросается в сторону.
        - Осторожно, она ядовитая! - восторженно предупреждает Линарэн и во все глаза смотрит на трясущего руками Шарона.
        Нас окутывает золотая дымка родового артефакта, но сквозь неё вижу, как алое сияние из Изольды и Шарона перекачивается в Пушинку, и та растёт-растёт-растёт. Её мохнатая холка поднимается уже выше первого этажа, достигает второго. Хвост сметает несколько существ, истошно кричит мужчина.
        Первыми в драконов обращаются родственники девушек, затем и они, и в парке становится тесно. Недраконы бросаются врассыпную.
        Вырвавшийся из артефакта золотой луч ударяет в стену дворца. Второй бьёт поднявшегося Элоранарра в грудь, наполняя его сиянием. Он распахивает крылья. Арен подхватывает меня на руки и спрыгивает на вытоптанный газон. Нас тут же окружают мои гвардейцы. Видар тянет с постамента Ланабет, разбрасывающую вокруг щупы магии. Она крепко держится за его руку. Дедушку оттесняют перепуганные девушки.
        Во вспышке света Элоранарр обращается чёрно-золотым драконом, сминает, сталкивает с постамента троны. Поднимается на задние лапы. Золотая чешуя с его брюха разрастается, окутывает всё тело.
        - Они подменили кровь, - шепчет Арен. - Отбор прошёл он.
        В ослепительном сиянии Элоранарр перерождается в золотого дракона, выжигая из своего источника магии заразу Бездны.
        Слёзы наворачиваются то ли от света, то ли от радости за него.
        - Окружайте её! - басят гвардейцы. - Тесните от правителей!
        Драконы рычат. Сияющая алым Пушинка уже размером с них, от Шарона только ноги торчат. Линарэн - совершенно свободный от цепей - наблюдает за ней с приоткрытым ртом. Император тоже обращается драконом и оскаливается, как остальные.
        Выплюнув Шарона Фламира, Пушинка всем громадным телом обрушивается на артефакт Аранских, роняя торчащие рядом кристаллы.
        Алый свет перетекает из неё в куб, и тот вновь загорается. А Пушинка становится меньше-меньше-меньше.
        - Она откачала мою магию! - вопит обслюнявленный мятый Шарон. - Эта тварь украла почти всю родовую магию!
        Пушинка стремительно уменьшается до размера рыси. Воровато оглядывается на злых драконов и выставивших мечи гвардейцев.
        - Охни-нахни! - в мёртвой тишине звучит ну очень громко. Пушинка ныряет между лап императора. - Охни-нахни! Охни-нахни!
        Как нашкодивший котёнок между ножек стульев и столов, она петляет между лапами тянущихся к ней драконов. Мелькают золотые кисточки, вытаращенные глаза.
        - Охни-нахни! - Пушинка бежит к нам с Ареном.
        Рёв Элоранарра оглушает, барабанные перепонки звенят, зудят. Элоранарр снова рычит, взмывает в небо, кружит над площадкой.
        Да что с ним?
        Ослепительный свет артефакта накрывает нас с Ареном. Почему нас, мы же уже прошли отбор?
        Меня охватывает чувство неестественной лёгкости… Растерянно смотрю на свои руки, будто отлитые из расплавленного золота. Странно и завораживающе красиво. Оборачиваюсь к Арену. Золотой свет вырывается из него, прошивает небо. Арена тянет вверх, он вмиг обращается драконом. Смерч закручивается вокруг него, разгорается пламя. Трещит и вздымается земля, сам дворец проминается. Вырываются из земли струи воды, но она не падает - уносится вверх. Все четыре стихии бушуют, и остальные драконы пятятся.
        Грудная клетка Арена расширяется, мышцы увеличиваются, удлиняются когти. На хребте прорастают шипы, которых нет у Элоранарра и императора.
        Мои кости будто плавятся. Задыхаюсь. Внутри всё горит и разрывается.
        - Денея! У принца Арендара денея!
        - Не может быть!
        - Денея!
        - Опять рекламную компанию менять! - бледный Тарлон, отступающий среди моих пятящихся гвардейцев, смотрит на меня вытаращенными глазами.
        Да и они тоже. Драконы, люди, эльфы, оборотни, Пушинка смотрят на меня. Только Шарон Фламир, стирая с лица слюну, резко подходит к Изольде и хватает её за волосы, тащит прочь, злобно ругаясь, шипя:
        - Ты не оправдала надежд.
        Надо как-то это остановить, так нельзя.
        Элоранарр обрушивается на крышу дворца. Оглядывается и как заревёт - пронзительно, жалобно, словно кого-то призывая…
        В ушах звенит. Кости всё же оплавляются от невыносимого жара, я падаю на колени. Хочется свернуться калачиком и не шевелиться, но так же нельзя, не на глазах у огромной толпы существ!
        Арен приземляется рядом. Рычит, накрывая меня крылом. Земля поднимается, отделяя нас от ошалевших драконов. Воздух кипит, оттесняя зрителей. Арен ложится, и я, прижавшись к его горячему чешуйчатому боку, сворачиваюсь калачиком, окутываю себя крыльями, точно скорлупой яйца.
        Наверное, надо что-то делать, думать, спрашивать, но мне хочется слушать стук нашего сердца. Внутри нас будто раскрывается целая вселенная, наполняя невероятным ощущением лёгкости. Сила омывает нас, и… ничего уже не имеет значения.
        - Лера…
        - Арен…
        Я не касалась метки, а Арен в драконьем облике, но это не мешает слышать друг друга, сливаться неразделимой мыслью:
        - Ты моё всё, я люблю тебя.
        ***
        Тысячелетия назад война с демонами Нарака и Безымянным ужасом положила конец владычеству золотых драконов в Эёране, как и существованию величайшей магической культуры. Настало время огненных драконов - разрушителей, поработителей, хищных, как само пламя.
        Для золотых это были страшные времена: не только огненные драконы, но и возглавляемый демонами Культ не давал подняться прежним врагам. Золотые боролись за выживание, прятались, обманывали, но уже предчувствовали своё исчезновение. Пока тысячу шестьсот лет назад не появился род Аранских, сумевший захватить часть земель предков.
        Столетия потратив на создание самой могущественной империи, вернуть прежнюю незыблемую власть они не смогли. Даже золотые Аранские должны считаться с огненными, тайно и явно управляющими множеством земель.
        Но теперь в Эёране поднимается новый род золотых драконов, и огненный цикл истории подходит к концу.
        Настало время золоту вновь засиять во всём своём великолепии.
        Эпилог
        Солнце восходит над полигоном во влажных юго-восточных лесах. В его котловине, выложенной экранирующими магию камнями, прохаживается голый, нервно бормочущий парень.
        Лже-Заранея наблюдает за ним с укреплённого плитами края. Ветер треплет её медовые волосы, и стоящий рядом старый эльф не может оторвать от них влюблённого взгляда. Бывший глава охраны императорского дворца Халанхар за её спиной криво ухмыляется.
        - Я слушаю, магистр Игнасиус, - напоминает суккуб в облике Заранеи.
        - А, - магистр растерянно моргает, мотает головой, собираясь с мыслями. - Так… собственно, я закончил разработку оружия Нэранила. Всё работает, можете убедиться сами.
        Он щёлкает жёлтыми от реактивов пальцами.
        БАБАХ! Парень на дне котлована взрывается, размётывает вокруг пламя. Вздрагивает земля, взмывают с деревьев дико кричащие птицы. Эхо бродит над кронами.
        - Как видите, - поспешно начинает магистр Игнасиус, - алхимическая реакция превращает всё тело существа во взрывчатку. Достаточно, чтобы такое существо пришло на место и активировалось. Всё готово для массового производства.
        Он говорит со всё большим энтузиазмом, но лже-Заранея его восторг не разделяет.
        - Можно повысить мощность взрыва? - холодно спрашивает она.
        Поникший магистр Ингасиус нервно подёргивает пальцами, приоткрывает рот ответить и умолкает, нервно мотает головой:
        - Я не представляю, как это сделать, и в ближайшее время вряд ли смогу что-то придумать.
        - Можешь идти, - роняет лже-Заранея.
        - Но я буду думать! Если вам не срочно…
        - Срочно, - цедит она. - Уйди!
        Игнасиус телепортируется из жарких лесов юго-востока.
        Лже-Заранея вздыхает:
        - Одно такое существо-бомба не справится с печатью.
        - Можно снарядить отряд: фанатиков у нас много, - Халанхар, прикрываясь ладонью, зевает. - Когда в Пат Турин отправят подкрепление или смену, надо подменить отряд на наши живые бомбочки и отправить им.
        - Наружную охрану внутрь Пат Турина не пускают. Один-два существа пройти могли, но не целый отряд.
        - Нужен отвлекающий манёвр. В Пат Турине полно зомби, а у нас лук некромантского проклятья. Пальнём в несколько целей, у этих сторожей разрозненное командование, пока они разберутся и придут к общему решению, наш отряд будет возле печати.
        Помедлив, лже-Заранея кивает:
        - Хорошо, так и сделаем. Организуй всё. И не предупреждай Неспящих об операции.
        - Но почему? - от недоумения на лбу Халанхара появляются складочки.
        - Не предупреждай. Более того, дай им какое-нибудь задание, чтобы побольше их ушло в Киндеон.
        Халанхар пристально смотрит на неё, дожидаясь пояснений.
        - Иди, - резче произносит лже-Заранея.
        Ощутив чужое присутствие за спиной, Халанхар мгновенно телепортируется.
        - Почему? - Из тени деревьев материализуется демон. Тонкие чёрные рога с серебряными искорками мягко поблёскивают в лучах восходящего солнца.
        - Что? - уточняет лже-Заранея, возвращая себе дерзкий чувственный облик суккуба.
        - Почему ты не приказала Неспящим вернуться из Киндеона до вскрытия печати? Чем больше эёранцы измотают Безымянный ужас, тем лучше для нас.
        - Почему? - суккуб разворачивается. Покачивая бёдрами, неспешно приближается к демону.
        Он из той породы, которая иммунна к действию её феромона, но он не слепой, и пластичные, соблазняющие движения заставляют обратить внимание на её красоту. Суккуб подходит к нему вплотную, прижимается к груди. Глядя в лицо, чувственно шепчет:
        - Потому что Нергал и вампиры отнимают еду Хозяина.
        Глаза демона расширяются, он пытается оттолкнуть суккуба, но клинок уже вогнан ему под рёбра, ещё миг - и остриё, добравшись до сердца, обращает его уголь.
        О ДАЛЬНЕЙШЕЙ СУДЬБЕ ГЕРОЕВ ЭТОЙ ИСТОРИИ МОЖНО УЗНАТЬ В РОМАНЕ «ПОПАДАНКА В СЕМЬЕ ДРАКОНОВ»

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к