Хантер Надежда Сакаева
        Никто не знает, откуда ведьмаки берутся. Не помнят они своего прошлого, да и вспоминать не хотят. Движет ими только голод, который удовлетворить можно лишь нечисть убивая. И пусть похожи они на людей, да не люди вовсе. Хантер - ведьмак с человечьим глазом, и поэтому не принадлежит ни одному из миров. Голод гонит его нечисть убивать, а чувства людские - спасти всеми забытую деревушку от проклятья. Но добро бывает наказуемо, и снятие проклятия оборачивается проблемами, среди которых болтливый волк и злобный маг самые меньшие. Ещё и пророчество об обещанном ребёнке, в которое Хан не верит. Правда пророчества имеют свойства сбываться вне зависимости от того верят в них, или нет.
        ХАНТЕР
        НАДЕЖДА САКАЕВА
        ГЛАВА 1. НЕПРАВИЛЬНЫЙ ВЕДЬМАК
        Старая повозка, скрипя колесами, катила через лес. Копыта лошади с глухим стуком ударялись о плотную землю, расслабляя, навевая дрему и вытесняя лишние мысли. Хотя у Хана и мыслей то особых не было - как говорил один знакомый торговец тканями:
        «Если думать много, то жить будет некогда. А если слишком много - то и незачем».
        Хан прикрыл глаза. Точнее, один, правый глаз - левый и без того был спрятан под черной повязкой, что сливалась с прядями давно не мытых волос.
        Повозку подбросило на кочке, и Хан поморщился. Он привык передвигаться верхом, но сейчас особого выбора у него не было - старую лошадь он потерял на болотах еще в последнюю свою вылазку. Дура сама удила оборвала, да в чащобу сбежала, где ее шишиги и оприходовали. Хан тогда только кости ее нашел и седло, а новым животным обзавестись еще не успел.
        Ничего, как только он здесь закончит, у него будет время и на лошадь, и на баню.
        Чуткий слух Хана уловил звуки деревни среди шорохов леса прежде, чем она показалась в поле зрения. Странно, местные жаловались на одолевавшую их нечисть, но его чувство голода молчало. Нет, где-то в чащобе, среди кустов рябины прятался лешак, да болотник пел свои песни куликам несколькими милями севернее, но если они кому и угрожали, так лишь одиноким путникам, а не целой деревне.
        Ладно, он разберется - за этим и прибыл.
        - Тпру-у-у-у-у-у, - зычно крикнул возница, и телега остановилась.
        Хан бесшумно соскользнул с деревянного края и растворился в опустившихся сумерках прежде, чем кто-то смог его заметить - он не любил привлекать к себе внимание.
        Дом старосты Хан нашел сразу - крепкий, построенный, что называется «на совесть», он немного возвышался среди остальных. Поднялся на крыльцо, постучал. За дверью послышался скрип половиц, и спустя пару секунд она открылась.
        На пороге стоял мужичок, лет тридцати пяти, плотный, как соломенный тюк, невысокий, но широкий в плечах.
        - Чего тебе? Не видел тебя в деревне прежде. Кто таков будешь, зачем к нам пожаловал? - смерил он Хана недовольным взглядом.
        В доме за его спиной горели свечи, аппетитно пахло мясной похлебкой. Кажется, Хан отвлек его от ужина.
        - Староста? - спросил он, уже зная ответ.
        Видно было, что мужчина привык командовать, привык, чтобы к его мнению прислушивались, и покой зазря не нарушали.
        - Ну да, а…
        - Хм. Я ведьмак. Дошли слухи, у вас тут нечисть завелась.
        - Не похож ты на ведьмака, - мужчина подозрительно сощурился. - Я, конечно, ни одного еще не встречал, но говорят, они совсем не так выглядят.
        Хан молча приподнял свою повязку, открывая левый, полностью черный, лишенный зрачка и радужки глаз, а после обнажил зубы, острые на концах, точно у акулы. Он специально не стачивал их уже неделю - знал, пригодится.
        Мужичок отшатнулся, его рука дернулась совершить обережный жест, но он смог взять себя в руки - все же был старостой, а не простым пахотным.
        - Верю. Что ж, проходи, - мужчина отошел, пропуская нежданного гостя и все же, не удержавшись, скрутил за спиной фигу.
        Хан поморщился.
        Этот жест неплохо действовал на низшую нечисть, очень слабо на высшую, и почти никак на ведьмаков, разве что, раздражал их. Но на иное он и не рассчитывал - люди боялись нечисть любую, неважно, убивала она их, как стригойи, помогала, как домовые, или защищала, как ведьмаки.
        - Как к тебе обращаться то? - спросил староста. - Я слышал, у вас нет имен, ведь вы не помните своего прошлого.
        - Хантер. Можно просто Хан, - кивнул ведьмак, не углубляясь в рассуждения. - Так что у вас за напасть случилась?
        - Свое имя я тебе не скажу, это извиняй. Нечисти даже блаженные не представляются. А случилась у нас беда, - начал рассказ мужичок, - жуть рядом завелась. Уж не знаю какая, но подростков наших ворует. Мы с ними давно соседи, мне про них еще прошлый староста рассказывал. Однако раньше все терпимо было. Раз в десяток лет уводили кого, и снова тишина. Потом чаще начали, а сейчас и вовсе распоясались - почти все молодое поколение забрали. Женщины теперь беременеть боятся, матери от своих детей не отходят. А ведьмаки так к нам и не пришли ни разу. Хотя, говорят, где нечисть, там и вы.
        - Хм.Разберемся. Где их видели?
        Говорил Хан уверенно, но дело было странным. Нечисть здесь живет так давно, ворует детей, и рядом до сих пор не появился ни один ведьмак? Да, ведьмаков мало, всегда было мало, но и этого хватало.
        И сам он никого не чувствовал, и уже одно это казалось подозрительным. Его голод, конечно, не столь силен, как у прочих, полноценных ведьмаков, но чтоб настолько… нет, никогда прежде такого не бывало. Хоть что-то, да должно проскочить!
        Но не проскакивало.
        - В лесу, в чаще, севернее деревни. Иногда они выходят на опушку, но не слишком часто. В основном ночью появляются, но и днем бывают. Скот их боится, да и люди тоже, - передернув плечами, объяснил староста.
        - А как выглядят? - ведьмак нахмурился.
        Нечисть, да днем? Из всей нечисти под прямыми лучами солнца без страха появлялись только полуденницы, лешаки с берегинями, стихийные духи, да сами ведьмаки. Остальные по чащобам прятались, либо туманом себя обволакивали, или сумерек, да пасмурной погоды хоть ждали. Но не в жару, когда прямо в макушку светит.
        Непорядок.
        - Большие, черные, мерзкие, - сумбурно описал староста, взмахнув руками.
        - Хм. Хорошо. Завтра утром буду искать. А пока мне бы место для ночлега, да еду.
        - Можешь у меня остаться. А вы и по-человечески едите? Ходят слухи… - страх старосты начал уступать место любопытству.
        - Я ем, - перебил его Хан. - А за работу возьму лошадью. Желательно вперед.
        - Будет тебе лошадь, - кивнул староста, смекнув, что гость не настроен на разговоры.
        Наскоро поев удивительно вкусной похлебки, Хан улегся на выделенную ему лавку и, закинув руки за голову, прикрыл глаза.
        Спустя пару минут его дыхание выровнялось, одна нога расслабленно упала вниз, коснувшись деревянного пола. Со стороны могло показаться, будто бы он спит, но так лишь казалось.
        Ведьмаки не спят - вы вообще когда-нибудь встречали спящую нечисть? И Хан, даже с его ведьмачьей неполноценностью, так же не спал - лишь погружался в полудрему, в любой момент готовый проснуться, вскочить и защищаться. Или грызть глотки - смотря по обстоятельствам.
        Итак, кто же тут завелся?
        Детей крали многие, но чтоб подрощенных, уже почти полноценных женщин и мужчин… о таком Хан прежде не слыхал. Да и описание было странным, хотя это-то его и не удивляло - крестьяне никогда толком нечисть рассмотреть не могли, уж слишком ее страшились.
        Хан плотнее сжал губы, задев их своими же острыми зубами. Отвык он от этого ведьмачьего знака, ой отвык - больно долго стачивал, чтоб не слишком выделяться. Не любил Хан, когда в него пальцами тычут, да фиги за спинами крутят.
        Никто не знал, откуда берутся ведьмаки и кем они были прежде. Да и редко кто видел настоящего ведьмака - они предпочитали жить вдали от людей.
        А люди боялись и уважали их. Уважали за силу и то, что ведьмаки боролись со смертельно опасной нечистью. Боялись - потому что ведьмаки и сами были нечистью. Разумной, похожей на людей, но все же нечистью.
        Нечистью, охотившейся на себе подобных.
        Ведьмаки являлись из пустоты. Они не помнили ни секунды из своего прошлого, или детства. Просто в один момент они приходили в себя, не зная ничего о том, что было раньше, но зная все о нечисти и способах ее уничтожения. Кто-то говорил, что ведьмаков создавали маги из своих нерадивых учеников, кто-то - что они появлялись благодаря молитвам, когда опасной нечисти становилось слишком много. Были и те, кто считал, что ведьмаки - это украденные, но сбежавшие от другой нечисти дети. Правду все равно никто не знал. Да и кому она нужна была, эта правда? Ведьмакам уж точно нет, ведь единственное, что их волновало - это голод.
        Люди не понимали, почему ведьмаки охотятся на себе подобных, если те не просили за это ни денег, ни славы. Но люди не знали, что иначе ведьмак в прямом смысле не может жить. Потому что питались ведьмаки жизнями прочей нечисти. И чем сильнее, опасней и кровожадней эта самая нечисть была, тем лучше она утоляла голод ведьмака. Вот поэтому, стоило только появиться где-нибудь опасной нечисти, как следом объявлялся ведьмак и уничтожал ее.
        И поэтому ведьмаки большую часть своей жизни проводили в пути, не интересуясь ничем, кроме нечисти, да изредка друг другом.
        Говорили, ведьмаки, как и вся нечисть, ничего не чувствуют, но этого Хан точно не знал.
        Он ведь не был полноценным ведьмаком.
        «Дефективный», - как-то в шутку назвал его все тот же торговец, и это было весьма близко к истине.
        Хантер-Охотник - это прозвище дали ему люди уже очень давно, и оно прилипло к нему, став именем.
        Как и все ведьмаки, он чувствовал голод, и нечисть, и знал об этом все.
        Он прекрасно владел практически любым оружием, хотя обычно предпочитал пару изогнутых кинжалов. И убивая, он забирал энергию жизни, повышая свою силу, чувства, выносливость, и отдаляя смерть.
        Как и у всех ведьмаков, у него были острые акульи зубы, которыми он, при желании, мог вспороть любое горло, и которые он стачивал каждый день, чтобы меньше отличаться от людей.
        Как и вся нечисть, он прекрасно видел в темноте, не только ведьмачьим, но и человечьим своим глазом, хотя ведьмачьим мог видеть все же гораздо больше. И, конечно, он владел низшей, навьей магией.
        Вот только, в отличие от остальных, его волновал ни один лишь голод - Хан чувствовал. Возможно, не в той степени, что могут люди, но точно больше прочих ведьмаков.
        Да и голод его был не так силен. Нет, ему нужно было убивать нечисть, иначе он просто перестал бы существовать. Но он не делал этого так часто, как остальные. Он мог жить среди людей, пряча ведьмачий глаз под повязкой, а зубы - за напильником. Он мог есть простую пищу, и ему нравился ее вкус. Хотя люди все равно его сторонились - чувствовали навью силу, инстинктивно ощущая, что он не человек.
        А кроме всего этого, было еще кое-что, что отличало его и от ведьмаков, и от людей. Это «кое-что» он научился ловко прятать за чернотой своих волос, и это «кое-что» отталкивало от него других даже больше, чем зубы, или черный глаз. Из-за этого «кое-чего» он потратил несколько десятков лет своей новой жизни на поиски себя старого, своих родных и своих истоков.
        Лишь время позволило ему смириться с тем, что прошлое ушло безвозвратно и, научившись скрывать эту деталь своей внешности, Хан постарался забыть о ней навсегда.
        ГЛАВА 2. НЕПРАВИЛЬНАЯ НЕЧИСТЬ.
        Хан поднялся на рассвете. Староста снабдил его всем необходимым и указал направление к месту, где последний раз видели нечисть, но Хан не спешил. Ведя в поводу крепкую лошадку игреневой масти, он разглядывал низенькие разномастные домики. Лошадка косилась на него, нервно прядая ушами - боялась.
        Деревня хоть и находилась на самой опушке леса, была довольно крупной и вполне обеспеченной - почти на каждом дворе паслись козы, тут и там шмыгали суматошные квошки, а дома казались весьма добротными. Навстречу Хану попалось большое стадо коров, которое худой пастушок вел на выпас, постоянно оглядываясь по сторонам и шарахаясь каждой тени.
        Увидев ведьмака, пастушок нелепо подпрыгнул, осенив себя обережным знаком, и стал сильнее охаживать хворостиной ближайшую к нему телочку.
        Судя по пробившейся щетине, он уже вышел из возраста, интересного местной загадочной нечисти.
        Хан, сделав вид, что ничего не заметил, прошел мимо. Если бы он каждый раз обращал внимание на подобные вещи - особенно до того, как догадался стачивать зубы, или научился их скрывать - то уже бы давным-давно потерял самого себя.
        Едва стадо осталось позади, Хан нашел то, что искал. На самой уже окраине деревни, возле почерневшей от времени калитки, сидела на лавке пожилая женщина. Вид у нее был довольно растерянный, и казалось, будто вышла из дома она больше по привычке, нежели по нужде.
        Заметив Хана, она некоторое время всматривалась в него, потом, грузно поднявшись, подалась навстречу.
        - Милостивый господарь, обрадуйте старое сердце, скажите, что вы, если не ведьмак, то быть может, охотник, - запричитала она.
        Забавно, женщина попала в точку дважды, ведь он был и тем, и другим. Хотя, конечно, под охотником она явно имела в виду теневых охотников - людей, что как и ведьмаки убивали нечисть, получая за это деньги.
        Такие охотники одерживали верх в основном за счет зелий и личной боевой выучки, которую отрабатывали годами. И уж их-то встречали куда приветливее, нежели ведьмаков - все же они были людьми.
        Вместо ответа Хан показал свои зубы.
        - Слава богине! Говорят, ведьмак лучше охотника ровно настолько, насколько лошадь лучше коровы, - совсем не испугалась женщина. - Помогите мне, господарь, они забрали Инейко!
        - Хм. Разберемся, - ответил Хан. - Расскажите, что знаете.
        Перед тем, как искать неведомую нечисть, Хан хотел услышать всю историю от кого-нибудь еще. Часто бывало так, что слова двух людей по отдельности были чушью несусветной, но вместе давали полную картину.
        Однако женщина не добавила ничего нового, повторив показания старосты точь-в-точь.
        Да, воруют подростков. Да, черные и страшные. Да, могут появляться днем, под прямыми лучами солнца. На этом все, не считая того, что несколько дней назад они забрали ее внука.
        Как забрали?
        А вот так: вышел Инейко во двор, курятник чистить, а когда женщина позвала его в дом на обед - подростка уже и след простыл.
        Почему же решила, что тут замешана нечисть?
        Видела одного из них, убегающего в лес. Потом Инейко искали всей деревней, впрочем, заранее ожидая отсутствие результата.
        И, как следствие, ничего не нашли, кроме кожаного шнурка, как-то по-особому хитро плетенного, в котором бабушка и узнала работу дорогого внука.
        - Прошу вас, господарь ведьмак, помогите! Верните мне моего Инейко, кроме него у меня никого не осталось! - под конец расплакалась женщина.
        - Хм. Сделаю, что смогу, - ответил Хан, поморщившись от обращения.
        Он никогда не был «господарем», и быть им не стремился. Как и давать определенные обещания - Хан ценил силу слова и исполнял все сказанное, даже если после жалел об этом.
        Женщина еще долго причитала ему вслед, но Хан уже сказал ей все, что мог, и больше ему добавить было нечего.
        Спустя несколько минут он покинул пределы деревни и ступил под прохладную тень леса. Подумав, там он привязал свежеприобретенную лошадь. Мало ли, что это за неправильная нечисть поселилась возле деревни - вполне возможно ее не только подростки интересуют.
        Лучше Хан пойдет один, а за животным уже после вернется.
        Нарисовав возле лошадки охранный знак, призванный отпугнуть и отвести глаз любому, кто приблизится, он потрепал ее по холке, и ступил на тропу.
        Пару минут быстрым шагом - и деревня скрылась за зеленой стеной, хотя Хан еще продолжал чувствовать ее запахи. Впрочем, спустя несколько минут ускоренной ходьбы, пропали и они.
        Убедившись, что ничто его не отвлечет, Хан прикрыл глаза и сосредоточился. Может в прошлый раз он что-то пропустил?
        Но нет, из нечисти здесь водились лишь леший, да болотник, и то, в противоположной стороне от предполагаемого местообитания похитителей подростков.
        Хан выругался и, приподняв повязку, оглядел ведьмачьим глазом лесную чащу. Что-то странное мелькнуло на периферии зрения, но Хан не обратил на это внимания - он искал нечто другое.
        И нашел спустя пару минут - тонкий зеленый дымок, след лешачьей тайной тропы. Слабый, почти незаметный - видно, лешак здесь уже давненько не хаживал.
        Прикрыв второй, человеческий глаз, чтобы не отвлекаться, Хан потянулся за дымком. Шаг, два и вот он уже в другой части леса - лешачьи тропы так и действуют, если знать, как ими пользоваться.
        Еще несколько переходов и Хан понял, что близок к цели. Нечисть затаилась, но была уже совсем рядом.
        - Выходи, народ, не обижу. Поговорить хочу, - позвал Хан.
        - Чтоб ведьмак, да нечисть не тронул? - раздалось из лесной чащи.
        - Не та вы нечисть, за которой я пришел, - ответил Хантер. - Да и я не тот ведьмак, что без разбору нечисть распыляет.
        - Слыхал я про тебя, Охотник, - проскрипел лешак. - Мой племянник с Усманского леса мне о тебе рассказывал. Ты как на мою тропу ступил, так я сразу понял, что ты тот самый.
        Перед Ханом появился низенький старичок, едва достававший ему макушкой до живота. Из длинной зеленой бороды торчали сухие листья, пополам с мелкими ветками и прочим лесным мусором.
        Старичок взмахнул рукой, и из земли рядом с ним вырос пень, на котором он и расположился. Каждое движение лешака сопровождалось скрипом, кожа его больше напоминала кору дерева, а из-под мохнатых изумрудных бровей блестели два глаза, похожие на черных жучков, притаившихся в дупле.
        - Твой племянник Усур? - на всякий случай уточнил Хан.
        - Он самый, - протянул лешак. - Только глупый еще. Кто ж ведьмаку истинное имя свое говорит? Лес у него совсем юный, вот и сам он молод, да зелен.
        - Усур мой друг, он доверяет мне, - возразил Хан.
        Действительно, они неплохо ладили с хранителем Усманского леса. Хан помогал ему, очищая округу от темной, кровожадной нечисти, а Усур научил его по лешачьему следу ходить, да открывал Хану тайные тропы, только лесовикам доступные, в различные части двух империй.
        - Я и говорю, молодой еще, да глупый, - фыркнул лешак, - кто ж ведьмаку доверяет? Да и ты что ж за ведьмак такой, коль с нечистью якшаешься?
        Страха лесовик не испытывал, а если и испытывал, то не показывал.
        Нечисть боится ведьмаков, но леших еще найти-догнать надо, прежде чем жизнь с них вытянешь. След их, может, и по всему лесу видно, да только чтоб ходить по нему особое умение надо. Поэтому даже обычные ведьмаки их редко когда трогали - пока дойдешь, лешак уже тропой в другое место ускользнет, вот и бегай за ним, как пес за хвостом. А коль поймаешь, иногда и себе дороже может обойтись - сила лешака от его леса напрямую зависит.
        - Я вообще по делу пришел, - перевел тему Хан.
        Старые лешаки не чувствуют время, и могут надолго увлечь собеседника. Потому то и некоторые люди, заблудившись, возвращались обратно спустя дни, недели или месяцы, хотя сами считали, будто прошло несколько часов.
        - Думаю, я догадываюсь, по какому, - проскрипел лешак. - Хотя чего ведьмаку взять с проклятых?
        - Проклятых? - удивился Хан.
        - Ты на деревню то чем смотрел? - усмехнулся леший. - Проклята она, чтоб смески до взрослого возраста не доживали. Причем давно проклята.
        - А кем?
        - Почем мне знать? Я ни в людские, ни в эльфячьи дела не лезу - это всегда себе дороже обходится. Я лишь выделил проклятым уголок леса, чтоб не шлялись где попало, да и только. А сам на них не смотрел, уж больно они чуждые. Холодом от них пахнет, да самыми нижними навьими уровнями, куда нечисть не ходит.
        - Тропу туда откроешь?
        Лешак кивнул, и Хан пошел по зеленому дымку, переместив повязку с ведьмачьего глаза на человеческий, чтоб точно ничего не пропустить.
        Благодарить лешего он не стал - такое среди нечисти не принято.
        ***
        Хранитель леса не обманул - да ему и смысла не было ведьмака дурить - через десяток шагов Хан оказался на другом конце чащобы. Около его ног клубился черный туман проклятия.
        Понятно теперь, почему его голод молчал - проклятые хоть видом и похожи на нечисть, но все же совсем от другого исходят. И прав был лешак, спрашивая, чем он смотрел. В деревне Хан свой ведьмачий глаз только старосте и показывал, а его, видно, проклятье стороной обошло, вот он ничего и не заметил.
        Ведьмак принюхался.
        Слева, где туман усиливался, тянуло холодом и навью. Достав свои кинжалы, Хан крадучись двинулся в эту сторону. Он был готов к удару, но все равно пропустил его.
        Существо сбило его с ног, и ведьмак, перекатившись, снова поднялся, выставив вперед два острия. Весьма вовремя. Напоровшись на зачарованную сталь, существо зашипело. Из раны хлынула черная кровь. Не мешкая, Хан коротким рывком вспорол существу горло, едва увернувшись от ответного удара когтистой лапой.
        Монстр заметался, желая подняться, но не смог, мешком упав к ногам ведьмака. Дождавшись, пока существо перестанет дергаться, Хан опустился на корточки, желая разглядеть его поближе.
        Конечно, он не был специалистом по проклятиям - это дело магов, да ведуний - но кое-что в этом все же понимал.
        Длинные черные руки, тонкие, с шишками суставов, оканчивающиеся острыми когтями; такие же ноги. Тупая морда, похожая на рыльце спинохвоста, и пасть, полная острых клыков. На земле, окруженный туманом, лежал дамнар. Большая редкость - Хан про них только слышал, и то лишь краем уха.
        Проклятий было великое множество, и каждое из них действовало по-разному. Некоторые лишь портили внешность, какие-то лишали удачи, другие после смерти превращали проклятого в низшую нечисть, и тогда появлялись ведьмаки.
        Однако были и такие, что изменяли человека еще при жизни, превращая его в нежить - неестественное создание, противное самой природе, смесь яви и нави. Нежить была подвластна магам (и то не всем и не во всем), и йольфам, а вот ведьмаков не интересовала - взять с нежити было нечего. Для подобных проклятий требовалась особая сила, поэтому пользовались ими редко.
        Дамнар, едва ли не самая опасная форма нежити, был последствием родового проклятия, выделявшегося на фоне всех остальных.
        Оно действовало не на кого-то одного, а накрывало от трех до трех десятков поколений, в зависимости от могущества наложившего его.
        Все потомки проклятого рода, оборачивались дамнарами после достижения определенного возраста, который можно было оговорить отдельно.
        Став нежитью, проклятый мучился, не имея возможности ни жить, ни умереть. Дамнары были довольно агрессивны, и если б не местный лешак, наверняка погубили бы уже всю деревню.
        Убить дамнара можно было лишь зачарованной сталью, либо огнем - солнце его, как и многих из нежити, не страшило.
        А вот превратить дамнара обратно в человека было практически невозможно - чем дольше проклятый был нежитью, тем прочнее он связывался с миром нави, переставая принадлежать этой реальности. Поэтому с дамнаров возвращались только те, кто совсем-совсем недавно обратился.
        Если Хан снимет проклятье, дамнары, к счастью, перестанут существовать, поэтому попробовать стоит. Но людей ему уже не воротить. Некоторые-то, считай, почти сотню лет нежитью ходят, куда им обратно?
        Пнув ногой труп дамнара, Хан поспешил в деревню.
        Избавиться от проклятья можно было двумя способами - убить того, кто его наложил, был самым простым из них, но редко когда исполнимым.
        Особенно здесь, где проклинал явно сильный йольф, причем давно.
        Хан поморщился. Связываться ни с эльфами, ни с йольфами он не хотел. Но и оставлять людей на произвол судьбы было не в его правилах.
        Только зачем кому-то из высших понадобилось проклинать забытую всеми богами деревушку, было не слишком понятно.
        Ответ пришел, едва Хан прошелся по дворам, оглядывая все ведьмачьим глазом.
        Смески.
        И в этом старый лешак оказался прав, а он, дурак, пропустил все мимо ушей.
        Связи между людьми, эльфами и йольфами были запрещены с начала вечной войны. Да никто особо и не пытался нарушить запрет: люди ненавидели высших, высшие презирали людей и воевали между собой.
        А если все же связь случалась, то пара всеми способами старалась избежать последствий. Потому что в случае рождения смески наказывали всех. Родителей лишали всего имущества, возможности в дальнейшем иметь детей, а иногда и жизни, а самого ребенка убивали всегда. И за исполнением наказания следили и эльфы, и йольфы.
        Причина столь строго запрета была в пророчестве об обещанном ребенке, носителе трех кровей, способном либо разрушить весь мир, либо спасти его, остановив вечную войну.
        Хан не верил в пророчество, считая его лишь надеждой, что мешала людям взять дело в свои руки, отвоевав у высших свою свободу.
        Но кто бы стал слушать дефективного ведьмака?
        Смески никогда не жили дольше луны после своего рождения, а в этой деревне…
        Если вглядываться достаточно пристально, черный туман проклятья можно было увидеть практически рядом с каждым домом. А каждый второй ребенок был смеской, причем весьма необычной.
        Чем больше сила, тем слабее кровь - так гласил один из законов йольфов. И это значило, что у магически сильного йольфа в девяноста из ста случаев родится бездарный ребенок, а сила затаится в крови, дабы проявиться через несколько поколений. Поэтому самые сильные йольфы чаще всего брали себе в пару самых слабых йольфи.
        В случае же смешения крови… нет, такое было невозможно даже вообразить!
        Но все же, если бы сильный высший вступил в связь с человеком, то скорей всего первое потомство осталось бы людьми, однако с каждым последующим поколением, кровь йольфа брала бы свое, и спустя около сотни лет случилось бы то, что ведьмак наблюдал теперь.
        Смески. Очень много смесок.
        И над каждым из детей, в ком хоть немного проглядывала кровь йольфа, сейчас клубилось проклятие.
        Хан хмыкнул, отдавая неизвестному высшему должное - зачем беспокоиться о потомстве, если сила позволяет спустить на всю деревню родовое проклятие, что превратит всякую смеску в дамнара прежде, чем у него заострятся уши?
        Остановившись на пороге дома старосты, Хан трижды громко постучал.
        - Вы знали? - спросил ведьмак, едва дверь открылась, и тут же, по опустившемуся взгляду понял все. - Хм. Конечно, знали. Пусть внешность у смесок меняется лишь к расцвету, но темной магией йольфов они одарены с рождения.
        - Да, нечисть забирает только смесок, - нахмурился староста. - Но, хоть и смески, хоть и с темной магией, а все ж дети, кровь наша. И откуда у нас полу-йольфы берутся так никто и не понял. Жены клянутся мужьям в верности, да и заезжих, кроме тебя, у нас, на моей памяти, не было. А смески уже которое поколение все появляются и появляются, и год от году их все больше.
        - Не побоялись помощь звать? Сокрытие смески тоже наказуемо, а вам, наоборот бы радоваться, что проблема сама собой решается.
        - Так теневой охотник смесок бы, еще безухих, и не распознал. А ведьмакам дела не до чего, кроме нечисти и нет, - фыркнул староста. - Только ты неправильный ведьмак.
        - Дефективный, - усмехнулся Хан. - А если б маг пришел?
        - Шутишь что ли? Магам, как и высшим, на людей с их проблемами плевать.
        - А вот тут ты ошибаешься, - Хан поскреб заросший щетиной подбородок. - Маги нежитью очень даже интересуются, особенно сильной. А у вас не нечисть смесок ворует, у вас смески в дамнаров обращаются. Проклята деревня, уже почти как сто лет проклята.
        - И что ж делать теперь?
        Эта новость обескуражила старосту.
        Конечно, с нечистью ведьмак бы справился, а вот с проклятием… тут уже к магу надо на поклон идти, да одной лошадью при этом не расплатишься. А как к магу идти, когда у каждой второй семьи смеска подрастает?
        - Хм. Повезло, что вам ведьмак дефективный попался, - усмехнулся Хан. - Проклятье я снять попробую. Не обещаю, что получится, но все же. А вот смески в любом случае останутся. Кровь йольфа за сотню лет не выветрить. Так что не виноваты ваши жены - смешение задолго до них получилось, а последствия теперь вам разгребать. И ушедших уже не вернешь. Разве что самого последнего, и то не обещаю.
        - Коль ты нас не выдашь, да проклятье снимешь, со смесками мы справимся, - твердо произнес староста, сжав кулак. - У нас травница живет, она рецепт зелья знает, что темную магию подавляет. А уж уши мы им спрячем.
        ГЛАВА 3. НАСЛЕДСТВО ЙОЛЬФА.
        На том и порешили.
        Хан принялся раздавать указания, и староста с остальными жителями быстро собрали для него все, что требовалось. Страха в их глазах больше не было, только надежда. Еще бы, дети - они и есть дети, хоть смески, хоть нет. Дети - всегда будущее, без них деревня зачахнет. А знать, что твой ребенок обречен быть проклятым, потому что его прабабка смешение допустила - это ужасно.
        Правда, родителям уже обращенных, было не до радости. Им-то ребят теперь никто не воротит, остается лишь верить, что так они хоть в навь спокойно уйдут, и больше подобное не повторится.
        Кроме того, что убить проклявшего, избавиться от черной напасти можно было, очистив место проклятия.
        Чем Хан и занялся.
        Жителям деревни действительно повезло - ни один другой ведьмак не стал бы этого делать. А если бы и стал, то скорей всего просто не сумел. Ведьмаки нечисть убивать заточены, это их смысл жизни и другим они мало интересуются.
        Хан же какое-то время изучал проклятия, считая, что они связаны с происхождением ведьмаков. Найти эту связь он так и не смог, а вот полезного узнал довольно много.
        Место, а в этом случае, места проклятий ведьмак нашел довольно быстро - с десяток домов были поглощены черным туманом практически полностью. Видно, там и жили когда-то те женщины, что рискнули вступить в связь с йольфом. А может и не знали они, что перед ними йольф - раз у него хватило силы на столь мощное проклятие, то и на сокрытие сути явно бы нашлось. Или, и вовсе, очаровал он их. Высшие такое умеют.
        Правда, зачем все это было нужно самому йольфу, так и оставалось загадкой. Получить обещанного ребенка из пророчества он явно не хотел, иначе бы и проклятие не наводил. А людские женщины эльфов и йольфов интересовали крайне редко, и, в основном, магически слабых.
        Хан закончил лишь ближе к ночи. Его темные волосы слиплись от пота, а сил он потратил столько, что казалось, будто трое суток кинжалами без продыху махал.
        Все ж не ведьмачье это дело - проклятия снимать.
        Зато туман стал рассеиваться, и уже первые утренние лучи солнца испарили остатки этих черных клочьев ваты, сделав деревню свободной от проклятой магии.
        Староста с женой еще спали - Хан слышал их ровное дыхание - когда в дверь дома застучали. Открывать ведьмак не стал, он был тут лишь гостем, но по запаху догадался, кто пришел в столь ранний час.
        Стук повторился, и староста заворочался в своей кровати. Босые ноги зашлепали по деревянному полу, скрипнула дверь.
        - Инейко! Инейко вернулся! Где он, наш спаситель, буду в ноги кланяться! - запричитала знакомая Хану старуха.
        - Ну-ка, цыц! - шикнул на нее староста. - Спит он, совсем без сил остался, пока проклятие развеивал. Да и шутки ли, всю деревню очистить. Ведьмаки не маги, в них чар куда меньше будет.
        - Меньше, но достаточно, - ответил Хан, возникая за спиной старосты. - Пойду я.
        - Куда? - растерялся мужичок. - Рань-то такая, ты еще и не завтракал даже.
        - Я, я накормлю его! - тут же вызвалась женщина. - Хоть чем-то отплатить смогу за то, что жизнь внуку спас! Господарь!
        Она подорвалась кинуться Хану в ноги, но ведьмак ловко подхватил ее, остановив неуместный порыв.
        - Годно. Тогда подождите немного, - староста метнулся в дом, и вернулся с небольшим мешочком. - Вот. Всей деревней собрали, сколько смогли. Ты, главное, про смесок уж никому не рассказывай.
        - Я и без этого бы молчал, - ответил Хан, однако мешочек все же принял.
        Не дурак он был, чтоб деньгами разбрасываться.
        - Знаю, нечисть благодарить не принято. Но все же хочу спасибо тебе сказать, - он протянул ведьмаку руку. - В нашей деревне тебе всегда будут рады, а если вдруг окажешься в Сурграде, то обратись к тамошнему управу. Скажешь, что от Мирши, и он тебе во всем поможет, мы с ним родственники.
        Хан улыбнулся и пожал протянутую руку.
        «Спасибо» неприятно кольнуло его иголками - нечисть боги не спасают - но доверие старосты тронуло ведьмака. Немногие люди решались назвать ему свое имя.
        - Как же хорошо, что вы пришли. Иначе не спасся бы Инейко, а он один у меня остался, - вновь запричитала женщина, едва они вышли из дома старосты.
        Хан молчал. Инейко просто повезло, что самым последним обратился, а ведьмак тут вовсе не причем был. Но объяснять это женщине он не стал - толку-то? Просто не слушал, раздумывая, куда ему двинуться дальше.
        Денег, выданных старостой, хватит на какое-то время, но ведь он так и не убил нечисть, а значит, скоро голод станет сильнее, и так или иначе, ему придется выйти на охоту.
        - А все этот йольф, побери его навь, - внезапно привлекла его внимание женщина.
        - Хм. Вы его знали? - удивился Хан.
        Проклятию почти сотня лет, свидетелей сейчас найти подобно чуду.
        - Мать мне о нем рассказывала. Пришел к нам, девок околдовал и смылся, - сплюнула женщина. - А потом девки все брюхатыми оказались. Только смеска лишь у одной из десяти вышел, да и его нечисть забрала. Тогда все решили, что это ей богиня наказание послала за связь с высшим. А моя мать расстроилась, ведь я нормальной родилась. Она надеялась, что тоже от йольфа понесла, а не от мужа своего. А потом смески стали появляться все чаще и чаще.
        - Кровь сильных йольфов не сразу проявляется, - кивнул Хан. - А что еще ваша мать рассказывала?
        - Что он был очень красив, этот йольф. Красивее всех мужчин, которых она когда-либо видела. Черноволосый, красноглазый и очень обаятельный. Он пришел в деревню пешком, один, и пробыл тут всю зиму. Неизвестно, откуда он взялся, ведь война тогда еще дальше от нас, чем сейчас, грохотала. Да и не был он на простого солдата похож, скорей уж на кого из знатных. Многие его боялись и презирали, однако ни слова поперек сказать не смели. Шутка ли, настоящий йольф с темной магией? А ну как, уведет всех на войну, али убьет просто, а после подымет, и все равно воевать уведет? Но девушки, которыми он начинал интересоваться, тут же в него влюблялись, как кошки. Мужей и честь оставляли, лишь бы рядом быть разрешил. А потом он ушел, и все про него забыли, кроме этих девушек, что следом идти хотели. Правда, с его уходом, видать, и магия приворотная ослабла. Девушки поуспокоились, а после и сами вспоминать его перестали. Только мать моя такого не желала, и все твердила о нем, чтоб из памяти не ускользнул. Помянули йольфа только когда смеска первый родился. И то, вспомнили не до конца - сойтись не могли на том, как
он выглядел, да с кем связывался. А потом и снова забыли. Видно, специально он так сделал, чтоб никто после его описать не мог. Связи то людей и йольфов запретили из-за пророчества об обещанном. Мать говорила, что ей особо нравились его узоры нательные, что словно живые были, да то в птицу, то в дракона складывались. Ой, пришли почти. Вы уж простите, господарь, но я вам больше ничего рассказать не могу. Да и при Инейко как-то не хочется. Он еще пока не понял, что смеска.
        Хан кивнул и, поднявшись на крыльцо, они вошли в дом.
        В словах женщины было много интересного, но подумает он об этом позднее, а пока ему хотелось поглядеть на смеску.
        Инейко сидел за столом, сложив перед собой сцепленные в замок руки. Худой, высокий, тонкокостный, он уже походил на йольфа, хотя его уши пока не вытянулись, а волосы пусть и были темными, но не того глубокого оттенка абсолютной ночи, какой встречается только у чистокровных высших.
        Темная йольфская магия была прочно заперта внутри него, причем уже очень давно, едва ли не с рождения - это Хан безошибочно видел своим ведьмачьим глазом. Хорошая тут у них травница, нечего сказать. Такое запирающее зелье сварить - опыт нужен и знания. Да храбрость, ведь зачем еще запирать магию высших, если только не чтоб смеску скрыть?
        Пока хозяйка хлопотала, накрывая на стол, Инейко поведал Хану свою историю, которая оказалась весьма короткой.
        Сидел дома, никого не трогал, а потом что-то случилось. Дальше - как во сне, помнит лишь холод нечеловеческий, да туман черный.
        Очнулся в лесу, вокруг места незнакомые, хлопья пепла кружатся. Ноги босые, все в сажи, а воздух спертый, будто и не в лесу он вовсе, а в сыром подвале. И деревья мертвые. Побежал оттуда, думал, что никогда из леса не выберется - шел без разбора, куда ноги несли, но на удивление скоро вышел к деревне, а там и бабушка, и дом родной.
        - Лешак тебя местный вывел, - кивнул Хан. - Сам бы ты не смог, заплутал. В следующий раз, как в лес пойдешь, принеси ему отвара из рябины, да сладостей. Лешаки это любят. И дерево какое посади.
        Инейко восторженно закивал.
        - Скажите, господарь, а проклятие теперь со всех снято? - спросила женщина, выйдя проводить Хана на крыльцо.
        Ведьмак вопросительно вскинул брови.
        Некоторое время женщина переминалась с ноги на ногу, раздумывая, но в итоге все же решилась.
        - Как смески стали рождаться, так староста, еще тогдашний, порешил, что никому деревню покидать нельзя, и все с ним согласились. Никто не хотел, чтоб о детях наших эльфы, или йольфы прознали, да пришли сюда кару воздавать. Вот только дочь моя, мать Инейко… незадолго до смерти мужа она второй раз забеременела, почти сразу после рождения первого малыша. Побоялась она в деревне оставаться - все тогда уже знали, что нечисть местная смесок ворует. Только староста бы ее ни за что не выпустил, вот она и решила притвориться, что за мужем следом в навь ушла. А сама сбежала. Инейко тоже хотела с собой забрать, да не вышло этого. А теперь, раз известно, что это проклятье было, боюсь я, как бы и второй внук, али внучка в нежить не превратились. Срок-то как раз подходит…
        - Проклятье снято с рода, - покачал головой ведьмак. - Ваша дочь с ребенком теперь тоже в безопасности, если только уже не обратились.
        - Спасибо вам, господарь, - из глаз старухи полились слезы, и она растерла их морщинистой рукой.
        «Спасибо» вновь кольнуло Хана, но он даже не поежился, лишь улыбнулся женщине, да поспешил прочь.
        Лошадь встретила Хана недовольным ржанием - еще бы, он оставил ее в привязи на целые сутки.
        Хан потрепал свою новую попутчицу по холке, накормил припасенной морковкой, и вновь прикрыв повязкой свой ведьмачий глаз, вскочил верхом.
        Лошадь испуганно попятилась - не привыкла пока к духу нечисти - но все же послушно потрусила по дороге, хотя уши ее то и дело вздрагивали, и она постоянно оглядывалась на своего седока, словно надеясь, что он вот-вот исчезнет.
        Странные вещи рассказала Хану бабка.
        Выходит, забрел в эту деревню сотню лет назад йольф, и по каким-то своим причинам зимовать здесь остался. А вкусы у этого йольфа, видать, были весьма специфичны, раз он местных портить принялся. Потому что три месяца для йольфов, которые живут слишком долго, что для людей три дня - не срок вовсе. Легко бы стерпел, если б захотел только. Но йольф похоже был любителем именно человеческих женщин, раз даже кары за смешение не побоялся.
        То, что девушки на него вдруг молиться стали - оно понятно. Высший, что светлый, что темный, любого человека к себе расположить может, если захочет. Только обычно им это без надобности - для них люди, что мусор, пушечное мясо.
        Выходит, наделал йольф делов, а после, чтоб под закон о смесках своим же не попасться, память о себе стер, да проклятье по родам пустил. Чтоб дети с магией йольфов до зрелых ушей не доживали. И сил ведь не пожалел на это.
        Впрочем, если прабабка Инейки запомнила его верно, то сил этих у него было почти без границ.
        Хан узнал йольфа, посетившего эту забытую деревушку.
        Нет, черные волосы, острые уши, красные глаза - так выглядели все темные высшие. Только клыков не хватало, но мать наверняка про них умолчала, дабы дочку не пугать.
        Под такое описание каждый йольф подходил. Это - то же самое, что и у ведьмаков острые зубы, или у эльфов светлые волосы, белые глаза, да уши - отличительные признаки расы.
        А вот живые татуировки… такие только верховные йольфы носили, представители аристократии.
        И если Хан правильно помнил геральдику (а он помнил ее правильно) дракон и птица-ворон были символами одного из самых древних и знатных йольфских родов - рода Рантиэль.
        Даже слабые йольфы Рантиэль были превосходными малефиками - темная магия этого рода была заточена под всевозможные сглазы и проклятья.
        Но татуировки носил лишь глава рода - Рей Рантиэль, более известный, как Темный Малефик. Его магический потенциал был равен силе самого короля йольфов, а кое-кто и поговаривал, что даже превосходил его.
        Дело проклятой деревушки пахло самыми темными глубинами нави.
        Пытаясь узнать свое происхождение, Хан многое изучил о йольфах, эльфах, вечной войне и пророчестве об обещанном ребенке. И Рей Рантиэль выделялся на фоне всего изученного.
        Уже давно возмужавший, Темный Малефик, активно изучал магию йольфов, отставив личную жизнь и женитьбу на второй план, и теперь Хан понимал, почему.
        Но кроме шуток, Рей добился больших успехов, как в некромантии, так и в проклятиях, и в создании и управлении нежитью. Благодаря его армии личей, йольфы не так давно смогли отхватить у эльфов несколько людских королевств.
        И если всех темных высших, с их магией смерти, можно было бы назвать злом, то Рей, несомненно, был его апофеозом.
        И что теперь будет?
        Хан снял проклятье, а староста обещал присмотреть за смесками, но если Темный Малефик вдруг решит вернуться в эту деревушку… да и сбежавшая девчонка радости не добавляла - а ну как у нее снова смесок родился? Знал бы Хан о ней, да о Рее раньше…
        Хотя, что бы это изменило? И без того догадывался, что проклятье не рядовой йольф накладывал.
        Сделанного все равно не воротишь, да и Темный Малефик вряд ли в эту деревню вернется, а сбежавшая девчонка, теперь уже женщина, своих не выдаст, ведь у нее там сын остался.
        Хан пришпорил лошадку, размышляя, куда бы направиться ему теперь, как копыта животного зачерпнули воздух, снизу раскрылась пропасть, и Хан полетел туда, не успев ничего сообразить.
        ГЛАВА 4. И ОВЦЫ СЫТЫ, И ВОЛКИ ЦЕЛЫ.
        Приземление, вопреки ожиданиям, оказалось мягким - копыта лошади плавно опустились на темную каменную плитку, жалобно звякнув в воцарившейся вдруг тишине.
        Хан соскочил с кобылы, в мгновение ока обнажив свои кинжалы, оскалился, сорвал повязку с ведьмачьего глаза, и понял, что попался.
        Маг.
        Да не просто какой-нибудь чародей, способный, разве что, фейерверк цветистый устроить, а настоящий, сильный маг.
        И сейчас Хан находился в его башне, где даже камни ему помогали.
        Это не с нечистью бороться - против толкового волшебника ни кинжалы, ни зубы не сдюжат. Особенно, когда он готовился к встрече.
        Наверно, если бы все маги смогли объединиться, то они отвоевали бы людям независимость. Но, на счастье высших, магам это было неинтересно - ими владела жажда знаний, как ведьмаками владел голод.
        Нет, многие маги оказывали помощь людям, например, снимая проклятья, или продавая им свои амулеты, однако, в основном, этим занимались лишь слабые чародеи, либо ученики.
        По-настоящему сильных магов мало что интересовало в этом мире, и здесь заключался великий парадокс - люди, могущие практически все, не хотели делать абсолютно ничего.
        Правда, как и везде, исключения все же встречались - некоторыми магами, помимо жажды знаний, владела еще и жажда власти. Правда, сил у таких обычно бывало как раз таки совсем немного.
        Хан видел магов прежде лишь издалека, и то, даже не самих магов, а их башни, которые они строили, дабы накапливать себе магию, и, желая оказаться ближе к источникам высшей силы.
        Этого «издалека» Хантеру вполне хватило. Не волновали его маги - не связывал он отчего-то с ними свое доведьмачье прошлое.
        Он больше высшими интересовался.
        - Ведьмак?! - в голосе мага, поймавшего его в ловушку, слышалось неприкрытое удивление, будто он ожидал увидеть здесь кого-то совершенно другого.
        Впрочем, выяснять кого именно, Хан не стал. Как и не стал дожидаться от мага каких-либо действий - ведьмачий глаз говорил ему, что это не ученик, а полноценный, весьма сильный чародей.
        Поэтому-то Хан вскочил обратно на свою лошадь, пришпорил ее что есть мочи, и торопливо зажал в кулаке простой кусочек дерева, который всегда висел у него на шее, скрытый от посторонних глаз.
        Ловушка мага была хороша всем - наверно, с нее не смог бы выбраться и сам Темный Малефик. Но, к счастью Хана, выплетая заклятия магией высшей, чародей недооценил магию низшую, какую испокон веков употребляла нечисть. А может, и не знал он нюансов и истинной мощи навьей силы - зачем, если ей только из нави вышедшие пользоваться и могут?
        Это сыграло ведьмаку на руку, потому что деревяшка на его шее была непростой, а с секретом. Ее Хану Усур подарил, и открывал этот подарок тропу. Из любой точки двух империй прямиком в лес молодого лешака. Ведьмак им пользовался, когда на путь долгий времени зазря терять не хотел.
        Был еще у Хантера вариант от мага скрыться - по нави пробежать. Да только тогда бы и с кобылкой, и с деньгами, и со всеми вещами пришлось бы расстаться, а этого ведьмак не хотел. Впрочем, не сработал бы ключ лешего - пришлось бы так, но ключ все же сработал.
        За мгновение до перехода, Хану показалось, что кто-то вцепился в хвост его лошадке, но разбираться было поздно.
        Пара шагов, и вместо давящих магических стен, вокруг оказался зеленый, искрящийся свежестью лес.
        Тропа схлопнулась, оставив одураченного мага одного в его башне.
        Только вот радость Хана длилась недолго - в ноздри ударил резкий, хищный запах волка, и напуганная донельзя кобыла, безумно заржав, понеслась вскачь, петляя среди деревьев.
        Чтобы не быть выбитым из седла низко растущей веткой, Хану пришлось пригнуться к самой ее холке.
        - Вот это фокус! С ключом лешака, это ты, конечно, круто придумал, хотя непонятно, какой такой лешак ведьмаку доверять станет, - послышался странно рыкающий голос.
        Запах зверя переместился левее, и, опустив взгляд, Хан увидел рядом с собой бегущего волка, настолько крупного, что головой тот мог коснуться стремени.
        Но не только рост отличал его от обычного животного - вокруг волка ярко горело магическое поле, словно был он мощнейшим артефактом.
        Правда, лошадь Хана ведьмачьим глазом не обладала, и потому косилась на него глазом обычным, отчаянно пытаясь оторваться от преследования.
        Хантера подобная компания тоже не слишком радовала, но, в отличие от лошади, ведьмак свои чувства держать при себе умел.
        - Хотя ты и на ведьмака-то не особо похож. Глаз ведь у тебя один нормальный, - продолжал разглагольствовать волк.
        Очередная ветка едва не снесла Хану голову, и ему пришлось свеситься на самый бок.
        Лошадь, и без того еще к духу ведьмака толком не привыкшая, ныне окончательно обезумела, и поразмыслив, Хан спрыгнул с несущегося вскачь животного.
        Перекатился через бок, плечом смяв кусты орешника, да врезался спиной в шершавый ствол дерева, едва не откусив язык собственными же, так и не сточенными, зубами.
        - Ого, как ты умеешь, - не отстающий волк, затормозил, вспахав огромными лапами землю, и уселся перед Ханом, разглядывая его своими желтыми глазами. - Только вот лошадь твоя, кажется, ускакала. Насовсем.
        - Насовсем? - тихим ласковым голосом спросил Хан, поднимаясь.
        Спина пока еще болела от удара, в волосах запутался мелкий лесной мусор. Щека саднила, во рту чувствовался железистый привкус крови.
        - На… насовсем, - почувствовав что-то неладное, волк стал пятиться назад.
        - Насовсем, значит? - ведьмак сделал маленький шаг вперед, быстрым движением достав один из своих кинжалов.
        - Эй-эй, ты чего это делать собрался? - волк скосился на зачарованную сталь.
        - Ну так, лошадь же насовсем ускакала. Вот, буду новую себе добывать, - Хан усмехнулся, показав свои акульи зубы.
        - Ого, - восхитился волк, - и как у тебя с этим добром рот-то закрывается?
        - А я тебе сейчас покажу, как, - Хан сделал еще несколько шагов вперед.
        - Все-все, я понял. Закрыть рот стоит мне, - закивал головой волк. - Ты это, успокойся что ли, водички вон, может, попей.
        - Водички, которая лежала в седельной сумке? Которая была привязана к лошади? Лошади, которая ускакала?
        - Ну, ускакала и ускакала, что ты заладил-то? Подумаешь, всего лишь лошадь. Тебе нужно учиться отпускать.
        - Ты кто такой? - глубоко вздохнув, Хан опустил кинжал.
        Он уже понял, что зверь, пусть и выглядит большим, но не опасен. Разве что очень болтлив.
        - Я волк, - зверь оскалился и сделал странный жест, будто бы разводя лапами. - Обычный, серый.
        - Обычные волки не разговаривают, - вскинул брови Хан.
        - Ну, хорошо, предположим, я был обычным волком. А потом попал к этому чокнутому магу, которому некуда силу девать, и стал таким, - прорычал недоволк.
        - Хм. Ты знаешь, как этого мага зовут, и что он в итоге хотел из тебя получить?
        - Зовут… - волк помахал хвостом. - Не, не запомнил. То ли Кутрус, то ли Кларус…
        - Ялрус?
        - Возможно, ну говорю же, не помню. Один раз его имя слышал, и то мельком. А хотел он получить волкодлака.
        Хан удивился.
        Оборотни-волки были довольно редкой, высшей нечистью. Несмотря на агрессивность их волчьего облика, опасность для людей они представляли лишь в ночи полной луны. В остальное время волкодлаки вполне себе спокойно жили в человеческих поселениях, успешно маскируясь под людей. Отличал их разве что едва заметный запах зверя, да глаза, в темноте горящие. Ну и сила сверхъестественная, разумеется.
        Многие считали, что волкодлаки - это люди, что обращаются в волков, но нет, ведь даже в человечьем своем обличье, они оставались нечистью. Разве что солнца чуть меньше боялись.
        - Зачем ему это ты не спрашивал?
        - Не спрашивал, - поморщился волк. - Тут, знаешь ли, не до разговоров, когда над тобой постоянно эксперименты проводят. Вроде хотел научиться расы скрещивать, да нечисть себе послушную создавать. Мол, вы, ведьмаки, ведь беретесь откуда-то, а значит, нет пределов знаниям, и границы науки расширим мы бодро. А еще что-то про обещанного ребенка упоминал. Но что общего у искусственно созданных волкодлаков и детей я так и не понял.
        - Хм, - машинально Хан провел рукой по волосам. - Ну, судя по тебе, у него ничего не вышло?
        - Почему это не вышло? - возмутился волк. - У него вышел я. Чело-волк. Или волко-чел. Не, чело-волк звучит лучше. О, придумал, людо-волк!
        - Волко-ляд, - фыркнул Хан. - И что ты умеешь?
        - Как что? Мыслить! Говорить!
        - Жаль, только, молчать тебя не научили. Мыслить и говорить любой лешак может, а в тебя столько магии вложено, что ты и сам колдовать должен.
        - А может, и могу колдовать! Просто не пробовал, - обиделся волк. - А куда мы идем?
        Действительно, Хан уже давно пробирался по лесу, окидывая округу своим ведьмачьим взглядом.
        - Лошадь мою искать, - ответил он, останавливаясь. - Приветствую, друг, давно не виделись.
        Прямо перед ними, словно из ниоткуда, появился лешак. Молодой, как и лес, который он хранил, с изумрудными кудрями, похожими на листья карагача, он залихватски свистнул, открывая тропу.
        Хан увидел зеленый туман, из которого, спустя пару мгновений, выбежала его лошадь. Усур ловко вскочил на нее, зашептал что-то на ухо, и животное успокоилось, остановилось.
        - ДОбро, - улыбнулся Хан, - любят же тебя звери, хоть ты и нечисть.
        - Это потому, что лесовики животных тоже хранят, - пояснил Усур, возвращаясь и ведя игреневую кобылку в поводу. - Мы не шишиги, мы зверьми не питаемся. И что это за существо ты привел ко мне?
        - Я не существо, - тут же возмутился волк.
        - А кто ты тогда, да как тебя звать?
        - Кто ж нечисти свое имя то называет? - хмыкнул зверь, но под двумя осуждающими взглядами стушевался. - Да нет у меня его... волки имен не заводят, а маг меня только ходячей неудачей кликал, да все в навь спустить грозился, но так и не исполнил угрозы. Видно привык.
        - Хм. Или силу свою, в тебя вложенную, жалел, - покачал головой Хан.
        В добродушие мага ведьмаку мало верилось. Эти два понятия редко бывали совместимы.
        - Значит, будем звать тебя Ильфорт, - проговорил Усур.
        - Ильфорт? А что, мне нравится. Солидно так, - волк остался доволен.
        Хан усмехнулся.
        «Ильфорт» на лешачьем значило «Ошибка». Но имя волку все же шло.
        - Ладно, Хан, некогда мне. Там на западе крестьяне лес рубить без спросу да уважения повадились. Проучить их надо бы, - лешак махнул рукой. - И русалки совсем распоясались. Так что бывай, еще свидимся.
        - Свидимся, - кивнул Хан.
        Усур исчез на одной из троп, а ведьмак принялся успокаивать лошадь, что не знала, кого ей больше бояться - волка, или самого Хана.
        ГЛАВА 5. МАГ, КОТОРЫЙ ХОТЕЛ БОЛЬШЕГО.
        Ялрус мерил шагами свою лабораторию. Злость бурлила в нем, не давая усидеть на месте, искрилась, вырываясь наружу всплесками спонтанной силы, которые маг сейчас и не пробовал даже контролировать. Отскакивала от стен, рассыпаясь мелкими золотистыми молниями.
        Как?!
        Как в его ловушку попал ведьмак?! Да и что это за ведьмак такой странный, с человечьим глазом? Будто и не ведьмак вовсе, а смеска нелепая!
        Маг приметил деревушку проклятых не так давно. Искал материал для своих опытов, да совершенно случайно наткнулся на след мощной магии. Везение, и только.
        Деревушка для мага оказалась весьма полезной находкой.
        Во-первых, там водились смески, и это позволяло ему исследовать темную магию высших. Хоть и запечатанную каким-то зельем пакостным, но все же магию. Даже лучше, что запечатанную: сила смерти йольфов - это вам не навье чародейство.
        Во-вторых, ему не надо было думать, что делать с этими смесками после - они сами превращались в нежить, избавляя его от лишних хлопот. Правда, это было и некоторым минусом, лишая Ялруса возможности долгосрочных экспериментов, но маг предпочитал не жалеть об упущенном.
        Ну и, в-третьих, Ялрус надеялся застать врасплох и поймать самого йольфа, наложившего проклятье.
        Ял был уверен - рано или поздно высший явится, чтобы снять его. Не просто же так он все это сделал.
        Чем больше сила йольфа - тем слабее его кровь. Таков закон, и Ялрус это знал. А значит, получить хорошего смеску в первом поколении, практически нереально - для этого требуется время. Времени у высших хоть отбавляй. Йольфы, как и эльфы, живут в десятки раз дольше обычных людей. Только вот, после начала вечной войны и пророчества об обещанном ребенке, создание смесок попало под запрет, за нарушение которого ждала строгая кара. Одного-то скрывать не всякий решится, а уж несколько поколений…
        Но и тут неизвестный Ялрусу йольф нашел изящный выход - проклятие.
        Люди живут, первые, слабые, смески рождаются и превращаются в нежить, и так до тех пор, пока кровь высших не возьмет свое.
        Тогда можно будет приехать, снять проклятие и забрать полученных смесок.
        По крайней мере, так рассуждал Ялрус. Иначе, зачем еще тратить столько силы на сложнейшее родовое проклятье? Если боишься закона о смесках - гораздо проще деревню целиком уничтожить. Магии столько же приложишь, зато результат будет гарантирован.
        Конечно, йольфы свои силы магические изнутри черпали, по праву высших, но принципы магии всегда едины - в этом Ялрус был уверен.
        Да и зелье это, что силу смесок запечатывало, не само же собой появилось? Ял такого рецепта прежде не встречал, и весьма сомневался, что жители деревушки своим умом до него дошли.
        Все указывало на то, что йольф вернется.
        И вот, ожидая его появления, маг расставил свои сети.
        Стоит только высшему появиться, да проклятье снять, как попадет он в ловушку, оказавшись в башне мага. Там Ялрус уже своего не упустит - по косточке разберет, но изучит йольфа. А дальше и до создания обещанного ребенка, носителя крови трех рас, недалеко.
        Клетку Ялрус делал особо тщательно, чтоб магию йольфов не пропускала. Пусть его потенциал был не так велик, как хотелось бы, зато у него время на подготовку имелось и желание. А еще смески проклятые под рукой, для проверки.
        Постарался Ял на славу - даже Король йольфов не смог бы выбраться из его ловушки.
        А ведьмак смог.
        На навью магию нечисти Ялрус совсем не рассчитывал. Тем более на лешачий ключ. И где только достал его ведьмак? Лесовика что ли поймать, да убить смог?
        Одно время такие ключи у магов в ходу были: шутка ли, мгновенное перемещение со всеми вещами, которые взять хочешь. Но добывать их было трудно - лешаки прятаться горазды - а пользы с них слишком мало выходило. Добром эти ключи Хранители леса только избранным отдавали, а забранный силой, ключ лишь единожды действовал.
        Ну ничего, значит больше ведьмак им не воспользуется. То, что он силой ключ заполучил, любому ясно - какая нечисть убийце такой дар доверит?
        Ох, откуда вообще в клетке ведьмак взялся?
        Ялрус ловушку ставил на того, кто проклятье снимет, а ведьмак сделать этого ну никак не мог. Не ведьмачье это дело. Да и было бы ведьмачьим, все равно не смог бы - запечатал йольф проклятье, на кровь запечатал. Ялрус и сам однажды попытался деревушку расколдовать, да поняв все, попытки свои оставил - любого, кто не в праве снять его, проклятье обраткой шарахало, столь мощной, что маг вслед за смесками едва дамнаром не стал.
        Только йольф, деревню заколдовавший, мог ее и расколдовать. Либо те, кто с ним кровью напрямую связаны.
        А ведьмак, в ловушку угодивший, был чисто нечистью. Пусть необычной, пусть с человечьим глазом, но йольфской кровью там и не пахло. Ничем не пахло, кроме нави.
        Загадка, однако.
        Которую Ялрус непременно отгадает. Не может он теперь этого ведьмака просто так отпустить.
        Ведь он, мало того, что сбежал, оставив мага с носом и зазря растраченной ловушкой, в которую столько времени и сил вложено было, так еще и волка мажьего с собой прихватил.
        Хотя волк магу уже изрядно надоел, уж больно болтливый вышел. А распылить его, да забыть о неудачном эксперименте, Ялрус все никак не решался - слишком много магии в него влил. Поглядеть, так светился от чар волк, точно полная луна на ясном небе - ярко и броско.
        И толку от этого было, что с луны тепла - ноль, а то и меньше.
        Ялрус скрипнул зубами.
        И чего он ловушку на вход не заблокировал? Сам к йольфу сунуться хотел что ли? Так не сунулся бы - высший с такой силой его на раз-два бы проклял, и не посмотрел бы что маг.
        Но нет, волнуясь лишь о том, чтобы йольф из клетки не выбрался, Ялрус не подумал даже о том, что кто-то в клетку захочет пробраться.
        А волк захотел.
        И как только решился ни пойми кому на хвост упасть?
        После того, как смесок нашел, перестал Ял волка на цепь сажать. Не думал даже, что зверь сбежать отважится - уж больно труслив он был.
        Ялрус пнул ногой пустую волчью миску, и та со звоном прокатилась по каменному полу.
        Удивительно, но этот звук чудесным образом заставил мага успокоиться.
        Не стоит ему сейчас силы на бесполезные эмоции тратить. Лучше сесть и подумать хорошенько, как ведьмака поймать, да на опыты пустить. А волк, шишиги с ним. Пусть бегает - в башне без него спокойней только станет.
        Эххх, маги!
        Ленивые и ничем, кроме самой магии, не интересующиеся.
        Могли ведь большего добиться. Могли править этим миром, сконцентрировав всю сладость власти в своих руках. Могли на колени все живое поставить.
        Могли, да не хотели. А Ялрус хотел.
        Одной магии ему слишком мало было.
        С детства Ялрус брал то, что желал. Не выходило силой, так хитростью-умом изворачивался, однако своего добивался. Правда, цели его не всегда приглядные были, но тут уж, извините.
        Еще маленьким понял Ялрус, что власть решает. Взять его отца, например. У него была власть в семье, и там он мог делать все. Мог принуждать мать к тому, чего она не хотела, или указывать ему, Ялрусу, чем заниматься.
        Поэтому, Ял желал того же, только в больших масштабах.
        А потом у него способности к магии проявились, и Ялрус обрадовался - чародейство было отличным инструментом для прихода к власти.
        По крайней мере, так думалось ему по началу, но взрослея, стал Ялрус понимать, что настоящая власть есть только у высших, а люди это так - живут, едят, размножаются. И покорно идут умирать на войну, когда им эльфы с йольфами прикажут.
        Нет, магов, разумеется, на фронт не посылали. И вечная война их не трогала, как и они ее. Маги, при всех их возможностях, что сычи сидели по башням и на этом все.
        Даже тот, кто Ялруса в ученики взял. Чар в нем было столько, сколько Ялрусу и в самом сладком сне не могло привидеться, но он ими толком не пользовался и ни к чему великому не стремился. Знай, обучал себе Ялруса, да копошился в своей лаборатории. Силу небесных светил изучал - во, как. А что с этой силы, если до нее и не добраться? Слишком далеко те светила, дальше, чем вообразить даже можно.
        Потом учитель умер. Маги живут дольше людей, а он и для мага прожил много благодаря своей силе непомерной, но конец у всего есть. Досталась в наследство Ялрусу, как единственному ученику, башня мага и его разработки. Да только опять, что с этого толку, если Ялрус лишь власти и хотел?
        Конечно, не дурак он был, в одиночку на эльфов с йольфами идти - у тех ведь тоже магия была. Пытался Ялрус всех чародеев подбить сражаться. Благородными целями это оправдывал - мол, людей угнетают высшие, их освободить надо. Сам думал, что потом верховным властелином под шумок и станет. Кому же еще, как не ему? Высшие повержены будут, маги обратно по башням разойдутся, а он, как раз, на престол взойдет, и править будет. Не факт, что справедливо, конечно, но когда это власть справедлива бывала?
        Только маги за ним не пошли. Сказали, что людям ребенок-смеска обещан, и лишь его ждать надо, чтоб война закончилась. А они, маги, в это не полезут - итак помогают тем, что амулеты изготавливают, землю после сражений восстанавливают, да проклятия снимают.
        Пришлось Ялрусу отступить и довольствоваться пока властью той, что уже в руках была - пара деревень близлежащих ему поклонялись. Мало, но и так сойдет. А идею с обещанным он в голове отложил.
        С деревень этих Ял себе по праву власти забирал все, что считал нужным - скот, еду, людей. И никто ему не противился - боялись.
        Тогда Ялрус на некоторое время сделал то, чем прочие маги постоянно занимаются - погрузился в исследования. Решил, что раз у него союзников нету, он сам их создаст. Не союзников даже, союзники - это равные, а собственную армию.
        Думал сначала на счет нежити, но в этом деле йольфы куда опытней его были. А вот нечисть…
        Создания нави никому не подчинялись, а силу, если б их все же подчинить было можно, дали бы немалую. Низшую, конечно, но сила она не пахнет. А вот если самому нечисть создать, например волкодлака… а что, ведьмаки же откуда-то берутся?
        Идея Ялрусу понравилась, только вскоре он о ней пожалел - ничего не выходило.
        Создать высшую нечисть оказалось делом слишком сложным, магу неподвластным. Даже если нечисть эта на первый взгляд была весьма очевидной.
        Кто такой волкодлак?
        Человек, что в полнолуние теряет свой разум, обращаясь в волка. Силу волкодлак имеет поистине огромную, звериную. Даже в человечьем обличье он быстрее, сильнее и ловчее простых смертных.
        Не говоря уже о волчьем…
        Нет, ведьмаку под силу с ним будет справиться, только и для него победа сложной окажется. А уж простому люду - разве что всей деревней, да с факелами, и то не факт.
        Для начала, Ялрус поймал одного - чтоб изучить. Наверно, он был первым магом, который сделал подобное - нечисть никогда чародеев не интересовала. Для ее уничтожения ведьмаки существовали, а пользы с нее особой не было - магия-то у нечисти низшая, навья. Да и неуловима она обычно - свои лазейки имеет.
        Сделал для оборотня маг особые цепи с зачарованного металла, и даже пару опытов провести успел. А потом настало полнолуние, и волкодлак сбежал.
        Впрочем, одну вещь Ялрус все же понял - бесполезная она, навья магия.
        Чародей с ней сработаться не сможет, да и магия яви, которой Ялрус, как и прочие волшебники пользовался, куда как больше силы, да вариантов предполагает.
        Вот и решил маг с привычным работать. Так даже лучше должно было выйти - волкодлаки луне подвластны, а Ялрус хотел получить существо сильное, разумное и ему лично подчиняющееся.
        Поэтому решил человека с волком с помощью своей магии скрестить. А оборотни пусть уж ведьмакам остаются.
        Только вышло в итоге недоразумение ходячее.
        Силой оборотня его экземпляр наделен не был, и сколько Ялрус опытов не ставил, изменить это ему не удалось, а вся магия вложенная, на речь, да поддержание разума человеческого уходила.
        Волкодлаки ведь такие сильные не потому, что полуволки. Волки-то простые разве чем значительным отличаются? Сильные они, потому что через навь прошли, и та теперь питает их. Как и всю прочую нечисть. А магия яви так не умеет.
        Ведь сколько бы чародеи не фыркали, да нос не воротили, навья магия потому то и слаба, что силы в ней слишком много.
        Но не виноват был Ялрус в своей волчьей неудаче - понять природу навьей магии может только тот, кто сам с навью связан.
        Именно поэтому ведьмаков не маги создали, хотя сами и пустили такие слухи, чтоб ценность себе набить.
        Но не смогли бы они, даже если б силы объединили. Вот мир бы поработить смогли, а ведьмака создать - нет. Не туда, потому что смотрели.
        Один только учитель Ялруса, пожалуй, справился бы с этим, потому что сила его позволяла ему мыслить несколько шире - когда ты в одном достиг совершенства, то начинаешь и на другое оглядываться.
        Только он к этому не стремился. Он знал, что может сделать практически все, поэтому ничего особого и не делал. Разве что по молодости, но кто об этом вспоминает?
        В общем, волкодлак у Ялруса не вышел, а потом он деревушку проклятых нашел и про обещанное дитя вспомнил, да на йольфа нацелился.
        Даже странно было, что он прежде этого не придумал. Ведь, что такое, этот ребенок из пророчества? Смеска трех кровей, да и только. А если Ялрус вперед всех такого смеску выведет, то и вырастить его сможет, и управлять им.
        Но ведьмак с человечьим глазом ему все планы разрушил, и просто так Ял этого не отпустит. Найдет теперь он этого ведьмака странного, благо в волке неудавшемся бурлила его, Ялруса, магия, которую чародей, при желании и должной концентрации, на любом конце двух империй почуять мог.
        А где волк, там уже и ведьмак будет. Это животное болтливое без меры, да прилипчивое, что лист банный. Польза хоть какая с него будет.
        ГЛАВА 6. ДЕВА ПОЛДНЯ
        - А тебя правда, что ли, Хан зовут? - спросил волк, сощурив один глаз.
        - Хм. Правда. Хантер, - ответил ведьмак, стиснув зубы.
        Только что они покинули пределы Усманского леса, и сейчас двигались сквозь поле в сторону большого Королевского тракта. Тракт, хоть и назывался большим, на деле таковым едва ли являлся.
        За это короткое время Ильфорт успел уже Хану надоесть.
        - А как ты ведьмаком стал?
        - Не помню.
        - Ах, ну да, точно… а что совсем-совсем ничего не помнишь? Я вот помню, как волком бегал. Эх, славные же деньки были. Меня тогда только лес, да зайцы интересовали. Так что, может если поднапрячься тебе, то вспомнишь?
        - Не вспомню, - Хан показал волку свои острые зубы.
        - Понял-понял, помолчу, - поджал хвост Ильфорт.
        И действительно, замолчал, дав, наконец, Хану возможность подумать над новыми сведениями.
        Маг значит.
        Ялрус.
        А может и Кутрус, как говорил волк. Маги Хана прежде особо не интересовали, поэтому Хан про них ничего толком не знал. Башни только их видел, да читал однажды про самого сильного из когда-либо существовавших. Но его Марлейн звали, а никак не Ялрус.
        Или Кутрус.
        Хан и поправил то волка, сам того не осознавая - имя просто всплыло из глубин памяти. Может, все же видел его где мельком - вот и запомнилось.
        Неважным это было.
        Маги еще с начала времен по башням своим прятались, да в земные дела не лезли. У них занятия поинтересней имелись - они чары свои изучали. А то, что внизу творится - война, голод, или мор - их не слишком интересовало.
        И тем удивительнее, что один из них волкодлаков разводить удумал.
        Да ладно бы, только волкодлаков. Ильфорт много любопытного рассказал о своей подневольной жизни.
        Не так давно, наигравшись, но не получив желаемый результат, маг волка в покое оставил, зато стал в лабораторию людей приводить и клетку строить. Что это за люди были, волк не знал - слышал только, как Ялрус их смесками кликал, да жаловался, что им магию кто-то запер. Кто такие смески волк тоже не знал, но про себя решил, что это что-то оскорбительное - уж больно презрительно маг о них отзывался. Хотя на вид люди были, как люди, разве что навью от них тянуло.
        Еще Ялрус йольфа почему-то ждал, и ловушку ту, в которую Хан попал, для него и готовил. А волк готовился в эту ловушку прыгнуть - не мог он больше с магом оставаться, и каждый раз от страха трястись, новых опытов ожидая.
        Интересное дело выходило.
        Значит, маг смесок с проклятой деревни воровал, а потом, когда те в дамнаров обращались, обратно их возвращал. А жители и не понимали - так же думали, нечисть уводит.
        А ловушку Ялрус видно на того, кто проклятие снимет, поставил. Только вот, почему он был уверен, что это именно йольф, наложивший его, сделает, Хан не понимал. Как и не понимал, что маг с йольфом делать собирался, если б все же его поймал.
        Волк говорил - опыты ставить, чтоб обещанного ребенка получить. Да только на йольфах опыты обычно навьим холодом обходятся, хоть в какую клетку их посади.
        Амбициозен был маг. И до власти жаден, что магам вовсе несвойственно.
        А что теперь от него ждать?
        Интуиция шептала - ничего хорошего, а Хантер в таких вещах ей привык доверять.
        Но Хан впредь наготове будет, да больше в ловушку мажью не попадется.
        Надо бы еще старосту деревушки предупредить - проклятье то теперь снято, а вот Ялрус на месте остался. Как бы не продолжил он этих смесок многострадальных и дальше красть.
        И все же, странные дела выходили. Стоило разобраться с этим, пока это само с ним не разобралось.
        - А что мы дальше делать-то будем? - спросил вскоре волк, не выдержав долгого молчания.
        - Мы? Хм, - ведьмак вскинул брови.
        Его дальнейшие планы никаких «мы» не предполагали.
        - Стой. Стой-стой-стой-стой! - засуетился Ильфорт. - Ты что ж это, на произвол судьбы оставить меня хочешь?
        - Я тебя спас. Хватит этого, - покачал головой Хан.
        - Ну, предположим, спасал ты себя. А я просто следом увязался, - волк обогнал Хана, заставив и без того нервно вздрагивающую лошадку встать на дыбы. - Хотя, конечно, спасибо и на этом!
        - Спаси меня кто? - вцепившись в седло, Хан принялся успокаивать насмерть перепуганную волчьим и ведьмачьим духом лошадь.
        - Ой, забыл, нечисть же не благодарят, - волк зашелся хриплым лаем, очень похожим на нервный смех. - В любом случае, не можешь ты меня бросить. Да и вообще, я тебе пригожусь!
        - Хм?
        В пользе волка Хан очень сильно сомневался, тот разве что на воротник бы сошел. А пока от него одни неприятности сыпались.
        - Я тебе буду нечисть помогать убивать. Вот. Вы ж, ведьмаки, этим и занимаетесь.
        Хан фыркнул.
        С нечистью он и сам прекрасно справлялся. Да и что-то подсказывало ему, что убежит Ильфорт, едва кого опасного увидит. Только хвост мелькнет.
        - Ну куда мне идти-то? - скис волк, видя, что Хан остался при своем мнении. - В лес я больше не могу. Я уже не зверь. А люди меня вряд ли примут. Я же не человек. Эта, как его… смеска магическая, вот! Да еще и бесполезная.
        - Хм. А только что говорил, что помогать можешь, - невольно улыбнулся Хан.
        - Нет. То есть да, то есть могу, но… - воспрянув духом, завилял хвостом Иль.
        Он что-то еще продолжал говорить, но ведьмак остановил лошадку, прислушиваясь.
        Солнце слепило глаза, припекая голову. Воздух был тяжелым, душным и плотным, словно тюк соломы.
        Легкий ветерок колосил траву, расстилавшегося с двух сторон тракта, поля. Тихо гудели шмели, одуряюще пахло ромашками.
        Ромашками.
        - Эй, ты чего? - спросил ушедший несколько вперед волк.
        - Лошадь карауль, - ведьмак соскочил на землю, сорвал повязку с глаза и незаметным жестом достал пару своих кинжалов.
        В поле, в десятке шагов спиной к ним, стояла девушка. Волосы цвета расплавленного золота струились по плечам, голые лопатки были усыпаны веснушками, легкое белое платьице колыхалось на ветру. Голову девушки украшал венок из ромашек, маленький букетик которых она сжимала в опущенной руке.
        Пружинистым шагом, не сводя с девушки глаз, ведьмак двинулся в ее сторону, держа кинжалы наготове.
        - Эй, ты чего, с ума сошел? - зашептал волк, крадясь следом. - Чего тебе девка-то сделала? Познакомился бы лучше с ней. Или ты того? Нет, я не осуждаю, просто, если ты того…
        Хан обернулся и шикнул на него, опасаясь, что волк прежде срока привлечет внимание девушки в белом. То, что Иль считал шепотом, услышал бы даже глухой.
        Но было уже поздно.
        Захлебнувшись словами, волк зашелся испуганным визгливым лаем.
        Хан пригнулся, развернулся, крутанувшись на месте, и тут же отшатнулся.
        Полуденница - а это была именно она - клацнула зубами в сантиметре от его лица и выбросила вперед худую руку с букетом ромашек.
        Хан увернулся, перекатившись через бок, вскочил на ноги. А вот волк оказался не столь проворным. Букетик прилетел ему прямо в морду и, закашлявшись, волк без чувств свалился на землю, скрывшись в высокой траве.
        Полуденница склонилась над ним, но Хан свистнул, привлекая ее внимание, и нечисть кинулась на него, позабыв о первой своей жертве.
        Ведьмак сосредоточился на схватке. За волка он не беспокоился - поваляется полчасика без чувств, да очнется после, с больной головою, но живой.
        Если, конечно, Хан сейчас деву одолеет.
        А если нет, то ляжет рядом с Ильфортом, но тогда уже ни один из них не очнется. Сожрет полуденница обоих, только кости белеть на солнце останутся.
        Дева кинула в Хана ромашки, что вовсе не ромашками на самом деле были, но и в этот раз ведьмак сумел увернуться и, не тратя больше времени, взмахнул кинжалами.
        Засвистела зачарованная сталь.
        Полуденница пригнулась, оскалила зубастую пасть, что была у нее вместо рта, махнула рукой, выпуская длинные когти.
        Голод ведьмака, благодаря которому он и учуял деву, усилился, и Хан отдался ему целиком, отпуская свои инстинкты.
        Выставил кинжал - дева вновь уклонилась, прыгнула со всей силы. Повалив Хана в траву, навалилась сверху.
        Ведьмачьим глазом видел Хан, как в занесенной руке грязно-желтым дымком клубится вновь появившийся ромашковый букетик.
        Полуденница - нечисть сильная, но неразумная, по одному сценарию всегда действует. Вот и сейчас, решив, что жертва слабее нее, дева вместо когтей предпочла усыпление.
        Ожидавший этого Хан, молниеносно быстро махнул кинжалом и, задымившись, запястье нечисти, с зажатыми в нем ромашками, упало в траву, чернея и рассыпаясь прахом.
        Полуденница соскочила с Хана, собираясь в навь сбежать, но ведьмак ловко поднялся на ноги, в три быстрых прыжка настиг нечисть и вонзил кинжалы в хрупкую девичью спину, почти неотличимую от человеческой.
        Дева выгнулась, остановилась, вновь повернулась к Хану, поняв, что не сможет от него теперь уйти.
        И вот с этого ракурса ничего человеческого в ней не было. Белый венок превращался в колючие шипы, вместо глаз чернели провалы, а рот представлял собой косую прорезь, наполненную острыми зубами.
        Белое платье врастало в серую кожу, гладкую, напоминавшую шкуру змеи. То же самое становилось и с золотистыми волосами.
        Дева оскалилась, вскинув целую свою руку с отращенными когтями. Усыпить Хана она больше не пыталась.
        Вся битва проходила в полной тишине - полуденницы ни говорить, ни кричать не умеют - и от того выглядела еще более жутко.
        Ведьмак, чьи кинжалы по-прежнему торчали из спины девы, поморщился. Меч остался в седельной сумке - он им редко пользовался, обычно и нужды такой не было.
        Достал бы, конечно, коль знал заранее, что полуденницу тут повстречает. Да увидев нечисть заспешил слишком - голод точил его нутро, а девы полдня только в определенное время появляются.
        Чуть задержишься, и, не дождавшись добычи, исчезнет дева, в навь уйдет, чтоб в другом месте добычу себе искать. Хан-то и сам, следом, в навь нырнуть мог, но не слишком любил это дело. Холодно там, в нави, было, да и лошадь с волком бесполезным бросать не хотелось.
        Тем временем, полуденница уже рядом оказалась. Ведьмак прыгнул ей навстречу, увернулся от зубов, сам вцепился ей в глотку, одной рукой удерживая от удара когтистую лапу, а другой доставая со спины нечисти свой кинжал.
        Рот наполнился едким желтым дымом и горечью ромашек. Дева забилась в смертельных объятиях, и с одной стороны могло показаться, будто они танцуют.
        Наконец, нечисть дернулась в последний раз и осыпалась под руками Хана черными угольями, да пеплом.
        Ведьмачий глаз вспыхнул грязно-желтым, поглотив силу девы, и Хантер упал в траву, чувствуя эйфорию.
        Так всегда бывало после охоты, но ведьмак знал, что через пару дней голод вновь начнет тлеть в глубинах его тела, поначалу совсем слабый и едва заметный, но постоянный.
        Голод - неотъемлемая часть ведьмака, и Хану еще повезло, что он не движет им, как остальными.
        Наконец, когда энергия полуденницы до конца растеклась по каждой клеточке тела, Хан поднялся и нашел волка. Тот как раз начинал приходить в себя.
        - Что это было? - Ильфорт поднялся на дрожащих лапах и смешно сморщил морду. - Что за чудовище на нас кинулось, и где та девушка?
        - Полуденница это была. Я же говорил тебе, лошадь покарауль, - Хан пошел в сторону тракта.
        Пока он дрался, его кобылка дала деру. Благо ускакать далеко не успела, и сейчас в растерянности стояла в сотне шагов дальше по дороге.
        - Ничего бы с ней не случилось, - отмахнулся волк, потрусив следом. - Вон, жива же. Ждет нас. Да и как бы я ее удержал? У меня же рук нет, лапы одни. А что за полуденница? Тоже нечисть? Я пока волком бегал, только лешака, болотника да шишиг встречал, и то, от последних был вовсе не в восторге. А еще ведьмака видал, что на шишиг охотился. Но он другой, не как ты был.
        - Хм. Дева полдня. В полях живет, да, как из названия понятно, только в полдень появляется. Сильная низшая нечисть, пострашнее шишиг будет, - пояснил Хан.
        - Ну, ты ведь ее победил, да? Победил, раз рядом шагаешь, - завилял хвостом волк.
        - Хм.
        - А со спины совсем как человек была. Пахла только странно, ромашками. Ух, голова-то как болит. Разве у волков голова так болеть может? Чем это она меня приласкала?
        - Ромашками, которыми пахнет. Она жертв своих усыпляет сначала. А обещал мне, что помогать будешь.
        - Ну, я и это… помогал… - смутился Ильфорт. - Помогал тем, что не мешал.
        Хан закатил глаза, вскочил на свою лошадку и направился дальше.
        Он уже понял, что от волка ему теперь просто так не избавиться.
        ***
        Ночевать пришлось в поле, несмотря на возмущенный писк волка о том, что из-за девы полудня, он не сможет уснуть. Ведь он теперь не совсем волк, а значит, стал куда чувствительнее. Впрочем, после предложения идти на все четыре стороны, Ильфорт быстренько возмущаться передумал.
        Ночь прошла на удивление спокойно - лишь где-то, совсем далеко, пару раз кричал дрековак, да нечто непонятное попыталось пробиться сквозь очерченный Ханом защитный круг, но потерпев неудачу, с визгом унеслось прочь.
        Утром проснулись рано - ведьмак-то и не спал по сути, как и волк, что всю ночь ворочался, вздрагивал и тяжко вздыхал. Ехали весь день и до города добрались, лишь когда солнце уже прилипло к самому краю небосвода, окрасив его в сочный цвет малинового варенья.
        - Держись рядом, по сторонам не смотри, зубы никому не показывай. Но главное, молчи. И без тебя от меня народ шарахается, - дал наставления волку Хан, впрочем, без особой надежды, что они будут исполнены.
        Кажется, Ильфорт совсем не умел молчать - весь день он трепал нервы ведьмака своими разговорами, так что пару раз Хану даже пришлось показать зубы, чтобы утихомирить неугомонного волка.
        - Понял, рот на замок, - покивал Иль. - Никогда нигде не бывал, кроме как в лесу своем, да у мага в башни. А что это за город? И где мы остановимся?
        - За воротами, если ты не ускоришься, - не дожидаясь волка, Хан пришпорил свою лошадку.
        И они едва успели попасть внутрь, прежде чем ворота закрылись на ночь.
        - Хан. Вернулся, значит? - страж несколько натянуто улыбнулся ведьмаку, и перевел взгляд на волка. - А это что?
        - Собака моя, - невозмутимо ответил Хантер, легонько пнув в бок, уже открывшего для возражения пасть Ильфорта.
        Иль, подавившись словами, хрипло закашлялся.
        - Под твою ответственность, - покачал головой стражник.
        Хан кивнул в знак благодарности, уплатил пошлину на въезд в тройном размере - за себя, волка и возможные неприятности - и проехал сквозь ворота.
        Хантер частенько бывал в Кентрасе - это был ближайший к Усманскому лесу город. Здесь его многие знали, но надолго он тут никогда не останавливался. В основном, как раз потому, что здесь его многие знали.
        Последняя повязка, прикрывавшая ведьмачий глаз, осталась где-то в поле, рядом с прахом убитой им полуденницей, и теперь встречные прохожие косились на Хана.
        Огромный волк, шагающий рядом с ним, незаметности вовсе не добавлял. По счастью, Ильфорт, обиженный на «собаку», молчал, иначе наверняка горожане, завидев их, разбегались бы кто куда. И так некоторые разбегались.
        Добравшись до постоялого двора, Хан кинул подбежавшему служке повод своей лошадки и зашел внутрь.
        - Как обычно, - кивнул он хозяину, отсыпав пару монет. - Ужин в комнату. Собака со мной.
        - Будет сделано, Хан, - кивнул ему огромный мужчина, половину лица которого закрывала борода.
        Он относился к ведьмаку без страха - ему все равнобыло, кто у него останавливался - нечисть, йольфы, или люди. Главное, чтоб платили вовремя, да проблем не доставляли. Поэтому Хан и выбирал всегда именно это заведение, хотя еда здесь была пресноватой, а комнаты меньше, чем хотелось бы, но хоть без клопов.
        Правда, несмотря на отсутствие страха, имя свое Хану он все равно не называл.
        В Кентрасе Хантер даже не пытался скрывать свою ведьмачью сущность. Здесь он бывал по пути в Усманский лес, отдыхал после охоты, или закупал оружие с одеждой,взамен испортившегося.
        Ведьмака в город даже грязного и всего в крови пустят - таков закон. А вот человек в подобном виде вызовет куда больше вопросов, а там и до заключения под стражу недалеко.
        Поэтому-то Хан и терпел косые взгляды - все равно иначе бы не вышло.
        Поднявшись в комнату, которую он занимал всякий раз, как останавливался тут, Хантер распахнул дверь и замер на пороге. Ильфорт, шедший за ним по пятам, боднул его в колени, не успев остановиться.
        - Хант, - произнес тонкий, звонкий, как горный ручей голосок.
        Его обладательница плавным тягучим движением поднялась со стоявшей в углу кровати. Посреди серой комнаты она выглядела, словно божество - бледная жемчужная кожа, чуть светившаяся в наступивших сумерках, длинные золотые волосы, с едва заметным красноватым оттенком, большие лунные глаза. И полное отсутствие какой-либо одежды.
        ГЛАВА 7. БОГИНЯ ЛИ
        - Хант, что это за магическое безобразие стоит у тебя за спиной? - капризно протянула девушка, надув пухлые губки. - Я ждала тебя одного. И вообще, почему ты пропадал так долго?
        - Оденься, Ли, - стянув с себя рубашку, Хан бросил ее девушке, оставшись в одних лишь штанах из плотной темной ткани.
        Несмотря на образ жизни, у ведьмака не было ни единого шрама - на нечисти все почти без следа заживает. Только хорошо вглядевшись, можно было заметить тонкую серебристую паутинку едва видимых следов, больше похожую на рисунки, чем на отклики былых ран.
        - Йа йа йа Ильфорт, - залаял волк, захлебнувшись слюной.
        Он во все глаза смотрел на девушку.
        - Оно разговаривает, или это был бессмысленный набор звуков? - вскинула брови красавица. - Хант, выстави его, вот-вот окончательно стемнеет.
        - Подожди снаружи, и не шуми там, - Хан вытолкал, путавшегося в лапах волка, что никак не мог прийти в себя, и закрыл за ним дверь. - Слушаю.
        Ли кокетливо подернула плечиком, заставив рубашку медленно сползти вниз по нежной коже, поправила волосы, острым язычком облизнула губы. Хан не реагировал.
        - Как был чурбаном, так и остался, - фыркнула девушка и опустилась на кровать.
        Впрочем, расстроенной она не выглядела, воспринимая случившееся скорее как приветственный ритуал, привычный для обоих, чем как собственную неудачу.
        - Что стряслось, Ли? - Хан присел рядом. - И почему ты здесь? Неужели отец отпустил тебя одну так далеко?
        - Он нашел себе новую игрушку, - вновь фыркнула девушка.
        В коридоре послышался испуганный вскрик, гром посуды и топот шагов - кажется, весь заказанный ужин достался волку. Поджав губы, Ли махнула рукой, накладывая полог тишины, и внешний шум точно отрезало.
        В комнате темнело, но Хан не спешил зажигать лучину - он, как и его гостья, прекрасно мог обойтись без света.
        Некоторое время оба молчали.
        Ли пальчиком выводила на гладком плече Хана замысловатые узоры. Внешность ее стремительно менялась, по мере наступления ночи - светлые волосы почернели, кожа засияла ярче. Лунные глаза окрасились в алый, длинные заостренные ушки стали заметно короче, а вот клыки напротив, вытянулись, как у тигрицы.
        И если несколько секунд назад перед Ханом была эльфийка, то сейчас рядом с ним сидела настоящая йольфи, хоть и по-прежнему невообразимо прекрасная.
        - А ты все так же прячешься от самого себя? - спросила Ли, наконец, подняв взгляд и проведя рукой по волосам ведьмака, собранным особым образом. - Ты ведь нечисть, тебя не накажут.
        - Не стоит, - Хан мягко убрал ее руку. - Лучше расскажи подробней, что у тебя случилось.
        - Отец нашел мне замену, - Ли согнула ноги в коленях, положив на них свою голову, и от этого стала казаться еще более маленькой и хрупкой. - Проклятая смеска. В прямом смысле проклятая. Уж не знаю, где он ее взял. Привел почти год назад. Она полу-человечка, полу-йольфи. Но еще маленькая совсем, даже уши не заострились. Не думала, что у отца что-то выйдет, девчонка ведь не расцвела еще, чистый ребенок. Но вышло все же. Забеременела. А я ушла. Все равно она родить не успеет, проклятье ее раньше в дамнара обратит. Тогда отец снова ко мне вернется. Ненавижу его. И себя. И ее тоже ненавижу.
        Ли всхлипнула, и Хан обнял ее за плечи.
        - Давно ты здесь? - спросил ведьмак, желая отвлечь девушку.
        - Здесь две луны. А из Эльфантиэля уже как пять лун назад сбежала. Ладно, плевать. Лучше заставь меня забыть об этой проклятой смеске, - Ли привстала, потянувшись к губам Хана, но тот увернулся.
        - Не проклята она уже. Я то проклятье пару дней назад как снял.
        - Что-о-о-о? - зашипела Ли, подскочив. - Да ты понимаешь, что наделал? А если она отцу обещанного родит? Что тогда будет с миром? А со мной что будет?!
        Девушка замахнулась, словно собираясь влепить Хану пощечину, но в последний момент передумала и, подскочив к узкому темному окну, растворилась в темноте, только рубашка с шорохом на пол упала.
        Вздохнув, Хан подошел к двери и отворил ее, впуская Ильфорта.
        Волк выглядел так, словно его пыльным мешком стукнули. Он открыл было пасть, чтобы разразиться тирадой вопросов, но Хан взмахнул рукой, пресекая это.
        - Завтра все. Сейчас спать пора, - и в подтверждении своих слов он первый увалился на кровать, и уткнувшись в подушку, прикрыл глаза.
        Чихнув, волк последовал его примеру, расположившись на коврике рядом.
        Лионелла. Крошка Ли.
        Маленькая богиня - так ее прозвали эльфы.
        В нее влюблялся каждый из них, она же всем отвечала благосклонностью, но никого не любила в ответ.
        Ли нравилась Хану.
        Любил ли он ее, как прочие? Вряд ли. Эмоции ведьмака были сточенными, как его зубы и такими же половинчатыми, словно глаза.
        Возможно, умей Хан чувствовать, как человек, и он бы окончательно пал жертвой ее невозможных чар. Но тогда бы не смог узнать ее так, как знал сейчас, и вместо весьма странной и очень разносторонней дружбы, получил бы в подарок одну ночь, которую вспоминал бы всю жизнь.
        Со стороны Ли казалась капризной, отчасти несерьезной принцессой, легкой, точно перышко, и живущей так же легко, окруженной любовью, и любящей целый мир вокруг.
        Но Хан знал ее настоящую.
        Они познакомились больше полувека назад, когда Хантер пытался воскресить свою память, узнав доведьмачью жизнь. В поисках ответов он не обошел стороной и Эльфантиэль - столицу Рассветной империи.
        Эльфы смотрели на него косо, а их аура на грудь давила - Хан аж задыхался, но упрямо шел к своей цели. Глупее был, чем сейчас, не понимал многого.
        Нечисть у высших не водится - высшие магией по праву крови владеют, изнутри черпают, да другим богам поклоняются. Нет у них нави, есть лишь перерождение, и от того нечисти среди них туго приходится. Чужие нравы, чужие земли. И чем больше эльфов - тем туже.
        Вот и Хану, хоть наполовину ведьмак, а все равно тяжело приходилось, а тут еще и сражаться пришлось, почти под стенами столицы. Не понравился он одному из эльфов, ну и завязалось. Так и нашла его Лионелла. В тот день она возвращалась с поездки в соседний город - еле как у отца выпросила - и едва живой полу-ведьмак заинтересовал ее. Она ведь столицу прежде не покидала, и нечисти не видела, ни целой, ни половинчатой.
        Зато Хан эльфов много повидал, но сразу понял, что Ли и не эльф вовсе, в смеска.
        Зрел в ней магию йольфа ведьмачьим глазом столь же отчетливо, сколь и личину эльфа человечьим. Поэтому-то она ему и открылась, поэтому и сам он ей свой секрет, ото всех таимый, открыть не побоялся.
        Отец Лионеллы был одержим единственной идеей - созданием обещанного ребенка. Думал, что с его помощью эльфы войну выиграют, да власть и над йольфами, и над людьми получат. Конечно, не распространялся он об этом своем стремлении, делая все тайком, но сути оно не меняло.
        А крошка Ли еще до своего рождения должна была стать завершающей частью его эксперимента. Той самой, избранной, совместившей в себе три расы. По крайней мере, по задумке ее отца.
        Не стала, не срослось. Мать Ли, смеска человека и йольфа, умерла родами, на радость королю - ведь больше не надо было прятать ее.
        Сама же Лионелла, носительница крови всех рас, должна была принести своему отцу власть над миром, но по ироничному стечению обстоятельств в ней было слишком много от йольфа, чуть-чуть от человека и ни капли от эльфа.
        Король даже проводил особый ритуал, решив, что покойная мать Ли ему изменила. Но нет, крошка, со слишком бледной для эльфа кожей, была стопроцентно его дочерью. Парадокс, однако, в том-то и заключалась проблема. Не могут мирно сосуществовать две противоположных крови высших, две их совершенно разные магии - какая-то одна обязательно верх возьмет, вторую всю вытеснит.
        Если получить тройного смеску было бы так просто - наверняка уже кто-нибудь, да сделал бы это.
        Отец Ли разочаровался, но попыток не бросил. А Лионелла так и росла с чувством не оправданных чужих надежд.
        Пока она была маленькая, скрывать истинную сущность оказалось несложно - отец ее лишь заблокировал магию йольфов, да поменял крошке ауру, вписав туда собственный, солнечный цвет. А вот когда Лионелла выросла…
        Впрочем, и тут отец нашел выход - придумал сложное заклинание, завязанное его кровью, что полностью меняло суть Лионеллы, и даже запечатывало ее магию йольфи, взамен открывая доступ к солнечной силе самого эльфа.
        Единственное, с наступлением темноты, заклинание слабло, открывая и истинный облик, и чары Лионеллы. Да еще цвет кожи сменить до конца не могло, оставляя ее мерцающей и бледной, точно свет луны.
        Но в Рассветной империи ночи коротки, а что до кожи… Да, дети солнца были обычно более загорелыми, от светло-золотого, до темно-бронзового, но к этой особенности маленькой эльфийки все вскоре быстро привыкли. Тем более что такая бледность в сочетании с плавленым золотом волос лишь добавляла Лионелле очарования.
        Только сделал все это ее отец не от большой любви - видал его Хан, любовью там и не пахло. Разве что ко власти, но уж точно не к Ли. Просто Лионелла живой ему нужна была, да никем в смешении крови не заподозренной. Ведь едва она расцвела, как он продолжил свои попытки создания обещанного дитя.
        Теперь уже с самой Ли.
        А вот маленькая богиня, беззаветно любила его, перемежая эту любовь со жгучей ненавистью и отчаянием от того, что никак не могла привлечь внимание отца.
        Как солнце, светила она остальным эльфам, и даже одаряла их своей лаской, но так же, как и солнце, была далека ото всех, и лишь один отец занимал ее мысли.
        Так и вышло, что сошлись они, два половинчатых, а после, хоть и расходились, но друг о друге всегда помнили.
        ***
        - Кто это был? - спросил Ильфорт, едва рассветные лучи осветили комнату.
        - Лионелла, - ответил Хан, поднимаясь с кровати. - Эльфийская принцесса.
        - Вауууууу, - восторженно выдохнул волк. - Такая красивая. А кто такие эльфы? Маг иногда говорил про них, но я думал они ужасные, сродни нечисти.
        - Хм, - ведьмак смерил волка странным взглядом. - Ты что же, не знаешь ничего?
        - Не знаю ничего? - вскинулся волк. - Я очень многое знаю. И знал бы еще больше, вот только всю свою разумную жизнь в башне мага, взаперти, просидел.
        - Но ведь про лешаков, и то, как ведьмак должен выглядеть, ты знал.
        - Это я еще с лесных своих времен знал. Говорю же, встречал одного ведьмака, да леший в нашем лесу хороший жил. Но дальше этого ничего о мире не знаю. Так, догадки одни, да слухи. Расскажи мне. Расскажи мне о ней.
        Последнюю фразу волк произнес особенно жалостливо.
        - Хм. Рассказывать особо нечего. Принцесса и принцесса, - пожал плечами Хан, подумав, что самое интересное он обещал-таки никому не рассказывать. - А эльфы, они не ужасные. Просто людей за равных не считают. Одно слово, высшие.
        - Высшие, как боги, да? Лионелла-то точно богиня, - мечтательно закатил глаза волк.
        - Высшие, как высшие, - отрезал Хан.
        Сев на кровати, он достал напильник, и, поморщившись, принялся стачивать свои акульи зубы.
        - Ой, - от неожиданности волк подпрыгнул.
        Напильник проходил по зубам с премерзким жужжанием, от которого хотелось заткнуть уши. Запахло раскаленным кальцием. Ильфорт залез под кровать, зажав нос обеими лапами.
        Было больно, но Хан терпел. К этой боли он давно привык, да и польза от нее была немалая. Ведь если без звука можешь стерпеть такое, то укусы нечисти потом, что щипки переносятся.
        Наконец, ведьмак покончил с этим делом.
        - Идем завтракать. Только не забудь, что молчать тебе нужно, - напомнил Хан волку и вышел из комнаты.
        Ильфорт потрусил следом, находясь под сильным впечатлением от увиденного.
        Пока ели, в комнату, по просьбе Хана, притащили большую лохань и наполнили ее горячей водой. С наслаждением отмыв всю грязь (с периодичностью отгоняя любопытного волка), ведьмак с Ильфортом направились в город.
        Хан хотел прикупить себе кое-что из вещей, а оставлять зверя одного опасался - тот бы все разнес, а Хану потом отчитывайся.
        Даже в отсутствие ведьмачьих зубов, люди косились на их парочку, осеняя себя обережными знаками.
        - Хан, рад видеть тебя, - приветствовал их торговец тканями, и его слова уж точно не вызывали у ведьмака никакого сомнения. - Ого, а это что за зверь такой чудный?
        - Взаимно, Айдан, взаимно, - улыбнулся Хантер. - А это собачка моя. Вот, прибилась недавно, бросить жалко.
        Ильфорт обиженно фыркнул и отвернулся.
        С Айданом ведьмак был знаком уже лет десять - спас его как-то от увельсицы, да с тех пор и повелось. Это был единственный из людей, с кем Хан поддерживал долгие отношения.
        - Ты на охоту, или наоборот, закончил? - спросил Айдан, почесав короткий ежик волос.
        - С охоты, только закончил. В деревушке одной, на самом краю империи, нечисть шуровала, - пожал плечами Хан.
        Рассказывать о смесках и проклятии он, разумеется, не стал.
        - Ну ладно тогда. А то хотел тебе работенку подкинуть. У сестры в Юльфгарде монстры завелись.
        - Юльфгард? Это же на самой границе двух империей? Там сейчас пик войны бушует.
        - Война войной, а торговать надо, - развел руками Айдан.
        Хан уже хотел было мягко отказаться - голод его молчал, а в вечной войне он уже успел поучаствовать. Да и близость к эльфам энтузиазма не добавляла - насмотрелся на них вдоволь.
        Однако не успел Хантер открыть рот, как его отвлек шум за спиной.
        Два всадника неслись по улице так, что народ едва успевал отскакивать в сторону. За ними, в некотором отдалении, следовал целый конный отряд.
        Вот на дорогу выскочил мальчонка лет пяти, и мать лишь чудом успела оттащить его в сторону, прежде чем копыта размозжили ему голову. Но всадники даже не обратили на это внимания - они вели себя так, словно люди вокруг были не больше, чем мусором.
        Йольфы.
        Кентрас был частью королевства Галантрия, входившего в состав Йольфской империи. К счастью для жителей, вечная война звучала здесь лишь отголосками - Галантрия была одним из пяти королевств, что напрямую примыкали к землям йольфов, куда вход обычным людям был не то, чтобы воспрещен, но нежелателен.
        Однако, несмотря на то, что йольфов в Кентрасе можно было встретить часто, эти двое отличались от остальных, и вскоре Хан понял, почему.
        - Рей, из рода Рантиэль, желает выбрать ткани, торговец, - обратился к Айдану тот, что стоял чуть позади.
        А Хана словно шишига за ногу цапнула. Темный Малефик! И что он забыл в Кентрасе? Уже не мог же он узнать о снятии проклятья и прибыть сюда искать его, Хана?
        Или мог?
        А может, прознал, что Ли здесь, и за ней пожаловал? Захватить принцессу враждебной империи - отличная на первый взгляд идея, если всех подробностей, да саму Ли, не знать.
        Айдан засуетился, стараясь угодить йольфам - отказывать высшим, или не проявлять достаточной прыти, было себе дороже.
        Хан застыл на месте, раздумывая, как ему себя вести. То ли уйти, то ли остаться - непонятно. Но голову ведьмак опустил, чтобы йольфы его человечий глаз не заметили.
        Малефик безразлично скользнул по нему взглядом, с чуть большим интересом осмотрел волка, пальцем ткнул в пару лоскутов, и, развернувшись, ускакал прочь. Его помощник остался договариваться дальше.
        Дождавшись, пока и второй йольф уедет, Хан кивнул Айдану, сказал, что поможет его сестре, и поспешил в гостиницу.
        Волк следовал за ним. Удивительно, но все это время он молчал.
        ГЛАВА 8. ТАЙНЫ ТЕМНОГО МАЛЕФИКА.
        Рей не любил путешествовать, а в этот раз и вовсе с самого начала все шло не так, как бы ему хотелось.
        Во-первых, время.
        Глава рода Рантиэль едва закончил работу над новым, поражающим последствиями, проклятием и желал отдохнуть в своем особняке хотя бы несколько месяцев. Все равно за это время война никуда не денется.
        Но король поднял его, да погнал в людские земли, а перечить королю у йольфов не принято.
        Во-вторых, повод.
        Точнее, два повода, и оба глупее некуда. Сначала кто-то доложил о том, что там смеска живет. То ли эльфийский, то ли йольфский - этого доносчик не знал, но все одно, ушастый, а значит с кровью высших. А после, уже кто-то другой, сообщил, что там же (вот так совпадение) принцессу эльфов, несравненную крошку Ли, видели.
        И если для первого сгодился бы самый захудалый помощник советникова секретаря, то для второго король посчитал обязательным Малефика отправить.
        Однако ни в один из поводов Рей никак не верил.
        Кто ж в своем разуме будет смеску под носом у йольфов делать? Уж кабы хотели, так скрылись бы где в глуши, как он сам, Рей, сотню лет назад.
        Да и Лионелла не дура, чтоб почти на самую границу Закатной империи переть. А коль была бы дурой, так все равно ее бы отец не отпустил - король берег свою принцессу, как сокровище.
        Знакомство с маленькой богиней Рантиэль свел на одной из попыток мирных переговоров. Переговоры ничем не завершились, а вот знакомство оказалось весьма близким. Пожалуй, слишком близким, для королевского советника йольфов и эльфийской принцессы.
        В общем, нехотя собирался Рей в это, заранее провальное, путешествие, и настроение его ничто бы поднять не смогло. Даже человеческие женщины, которых Малефик тайком предпочитал хрупким йольфи.
        Это было его главным секретом, и Рей хранил этот секрет пуще всего остального, потому что мог он ему стоить не только общественного порицания, но и жизни.
        Связи йольфов и людей возбранялись еще даже до начала вечной войны. Это считалось чем-то… извращенным. Люди, будучи похожими на высших, уж слишком от них отличались. И сроком жизни, и отсутствием магии, и, банально, красотой. Бывало даже, что отец от сына отрекался, если тот с человечкой связывался. Хуже, чем коня своего оприходовать, считалось. Даже поговорка существовала: «Йольф с йольфом все равно высшим остается, а человечка, она дурнее кобылы, даже если и раз всего».
        А это все еще до начала войны и закона о смесках было.
        Хотя закон этот будто бы наоборот сделал - те, кто о людских женщинах даже не думал, вдруг задумываться стали, пусть дальше фантазий в темноте и одиночестве, дело и не заходило.
        Рей же с юности тонкокостным, утонченным йольфи предпочитал человечек. Ну не нравилась ему чересчур идеальная, фарфоровая и холодная красота представительниц прекрасного пола темных высших. Хотя поначалу Рей много их перепробовал. Старался убедить себя в том, что он как все, а тяги к человечкам не существует.
        Не убедил - против сути не попрешь.
        Тогда Малефик погрузился в работу, и достиг на этом поприще весьма больших успехов - благо магия сильная в нем бурлила, позволяя творить то, о чем другие йольфы только и мечтали.
        Король с периодичностью пытался Рея поженить, дабы кровь поскорей начала свое брать. Но Малефик с той же периодичностью от этой чести отказывался. Как представлял, что с йольфи возлечь придется - аж тошнить начинало.
        Рантиэль подозревал, что и в этот раз король отправил его в Кентрас не без умысла. Небось, желал в его отсутствие очередную невесту подобрать. В присутствии Рея сделать это было практически невозможно - Рантиэль на потенциальных своих жен так косился, что те больше перед ним не появлялись. Не зря же прозвище Темный Малефик заслужил.
        А вот пока Рей будет гоняться за воображаемыми смесками, да призрачную Ли ловить, король ему успеет йольфи подготовить, морально потренировать. Он ведь тоже тяжело смотреть умеет - властелину империи это по статусу положено.
        Поэтому стремился сейчас Рей быстренько разобраться со всеми делами, на него насильно возложенными, да вернуться в столицу, пока теряющий уже терпение король его задним числом на ком не женил.
        В Кентрас Малефик со своим отрядом прибыл на рассвете. Обустроился в лучших апартаментах, какие только смог найти, и тут же отправился поручением королевским заниматься.
        Первым делом хотел Рей на рынок заехать - было у него одно заклинание, под названием «полог», на поиск магии эльфов нацеленное, что ткани особой требовало. Давно его разработал, да так пока не опробовал, уж больно тяжко давалось, не стоил результат усилий. Но в этот раз, поскольку времени терять Рей не желал, решил, «полог» в самый раз придется.
        А, кроме того, на рынке можно много чего полезного узнать. Увидят людишки самого Темного Малефика, шептаться начнут, да гадать, зачем он прибыл. Глядишь, что полезное случайно и выболтают.
        Рей так уже пару раз делал - весьма действенно выходило.
        Погода, к несчастью, выдалась солнечная, и Рей еще пуще морщился, представляя, как будет отдыхать, когда все это закончится. Йольфы, они ведь дети ночи, они тьму любят. Не зря же их темными высшими зовут.
        Ночь для йольфов - время силы. В Закатной империи днем на улице ни одного йольфа не увидишь, спят они в это время. Хотя день там сродни здешним сумеркам: серый и мрачный из-за большого скопления магической энергии смерти.
        Но людские земли король переделывать не стал, хотя очень даже мог. Однако все как есть решил оставить - днем с людей проку больше.
        Вот и терпел Рей солнечный свет.
        Вместе с помощником проскакали они по утренним улицам, пугая народ, и остановились у лавки с тканями, по словам владельца гостиницы, лучшей во всем городе.
        Возле нее уже покупатель был.
        Хмурый мужчина с черными, почти как у йольфов, волосами, как-то хитро ото лба к вискам заплетенными, возле ног которого сидел большой волк, что фонил магией, словно сам колдуном был.
        Завидев Малефика, мужчина этот опустил голову, но чувствовалось - страха он не испытывает.
        Это удивило Рея - и йольфы-то некоторые его боялись, а уж люди…
        Впрочем, скользнув по мужчине взглядом, глава рода Рантиэль успокоился: рядом с ним ведьмак стоял. А ведьмаки, они ж не люди, нечисть.
        Навьи создания йольфов не интересовали. На Закатных землях они не водились, а уж то, что людям мешали, так это людей проблемы были.
        Поэтому вернулся Рей к собственным мыслям о том, как сейчас заклинание полога пустит, убедится, что Ли тут и духу никогда не было, и обратно поскачет.
        Правда, мысли больше не шли.
        Что-то цепляло внимание Малефика. Отвлекало.
        Рей еще раз скользнул взглядом по незнакомцу. Ведьмак как ведьмак. Самый, что ни на есть, ведьмачий. Тогда Рантиэль посмотрел на волка. Интересный экземпляр, однако, магией людской до ушей набитый. Но для йольфов бесполезный - они от другого силы черпают.
        Выбрав ткани, Малефик тонкими пальцами помассировал виски, а после ускакал прочь, бормоча что-то про солнце, которое точно сведет его с ума.
        И лишь когда он оказался в прохладной тени своих снятых покоев, то вдруг кое-что сообразил.
        Ведьмак-то может и был самый обычный, а вот магией от него весьма необычной разило - той же, что и от волка. Человечьей магией. И в остатке что-то еще ощущалось.
        Что-то очень знакомое… нет, быть не может!
        Рей прикрыл глаза, постаравшись вспомнить все как можно точнее.
        Вот волк этот странный, силой яви под завязку полный, он-то внимание Малефика на себя и сместил. А вот ведьмак - чисто нечисть, но со следом той же магии, что и в волке была заточена. А поверху…
        Рей застонал.
        Свою собственную силу он хоть спустя сотню, хоть тысячу лет признает. А это была именно его сила. Развеянная.
        Как так вышло-то?
        Поняв, что его предпочтения весьма специфичны, и отличаются от общепринятых, Рей не сразу, но все ж смирился. И принял самого себя с этим своим грехом, пусть и не до конца.
        Только вот огласки всеобщей он ни в коем случае не хотел - во-первых, закон о смесках подобное воспрещал, а во-вторых, знал, что не поймут его многие. Потеряет он тогда свой статус, а это для него что-то, да значило. Но и сдерживать себя, или через силу с йольфи шашни крутить, Рей все же не мог, а потому нашел выход.
        Изредка выбирал он себе какую-нибудь далекую деревушку и уезжал туда на сезон. Королю врал, что магию темную изучать уединяется, а сам в деревне выбранной развлекался.
        А после, чтоб смесок не плодить, да чтоб никто о его грешках не прознал, деревню он ту сжигал. Целиком, со всеми ее жителями, никого не жалея.
        Ведь то, что он человеческими женщинами пользовался, еще не значило, что он их любил, или самих людей за равных высшим считал. Нет, ни в коем случае.
        Рей вообще кроме себя никого и не любил. Ну, короля уважал и симпатию к нему испытывал. Можно даже сказать, что дружили они. Маленькой крошкой Ли восхищался - она, пожалуй, единственная из всех эльфиек и йольфи смогла ему почти то же удовольствие, что и человечки доставить. Но все это другое было. Не стал бы он, например, ради короля жизнью жертвовать. Как говорится, его может и жалко, да себя жальче.
        Впрочем, было в его коротком списке еще одно исключение, о котором он запретил себе думать.
        Рыжая травница, озорная человечка Тасси. Думать-то о ней себе запретил, а имя все равно запомнил.
        Повстречал он ее в очередной деревне, почти сотню лет назад.
        Как обычно, приехал йольф туда на зиму, чтобы развлечься, пар выпустить. Хотел и дольше задержаться, но король срочно назад позвал - эльфы в атаку перешли, несколько людских королевств отхватить себе ухитрились.
        Вот и пришлось Рею возвращаться. Думал по привычке деревню спалить, да посмотрел в синие глаза Тасси, и рука не поднялась. Но и смесок так просто оставить там не мог.
        Первый и единственный раз кричала тогда на него Тасси, и первый и единственный раз позволил он это человеку сделать. Необычной она была, эта рыжеволосая. Правда Рей даже и не догадывался, насколько.
        Темный Малефик вздохнул. Йольфы живут долго, но помнят далеко не все - не идеальная у них память.
        Однако тот вечер с Тасси помнил Рей так, точно это вчера было. Хотел бы забыть, да все равно не мог.
        - Пора мне, - просто сказал он ей тогда, - окончился мой отдых.
        Она лежала на кровати, закутавшись в теплую медвежью шкуру. Рыжие волосы огнем пылали, глаза синие, точно небо. И белое молоко кожи, нежной, как и ее поцелуи.
        - И куда ты? - спросила она недовольно, кажется, не до конца осознав, что Рей хочет уйти навсегда.
        - Обратно, - Темный Малефик развел руками, отвел взгляд. - В Закатную империю. Я ведь все же йольф.
        - Да вижу, что йольф, - фыркнула Тасси, потерев плечо, где краснели две маленькие аккуратные дырочки.
        Люди друг друга пугают тем, что йольфы кровь всю выпить могут - не зря же у них клыки такие длинные. Только йольфам это без надобности, и даже противно. Кому понравится потные крестьянские шеи кусать? Клыками йольфы только во время занятий любовью пользуются, и то, крайне редко, от избытка чувств. Укусила тебя йольфи, значит, понравился ты ей сильно, да удовольствие доставил. А мужчины, так и вовсе, клыки в ход почти никогда не пускают.
        Но Тасси Рея цепляла.
        - Ну, раз видишь, чего спрашиваешь, - начал раздражаться Малефик.
        И без того уезжать не хотелось, а тут еще и разборки.
        - А меня здесь, выходит, оставишь? И их всех?
        О прочих женщинах йольфа Тасси знала, но ничего ему не говорила. Рей-то и не слишком хотел себе других заводить, но как-то оно само так вышло. Сначала они завелись, а после Тасси к нему пришла. В это время уже девушки на него привязаны были - обаяние высших, оно безотказно действует.
        Для Тасси даже обаяния не потребовалось. Не боялась она йольфа, в отличие от остальных, никогда не боялась.
        - Ну не с собой же вас всех тащить, - пожал плечами Рей.
        - Всех не надо. Меня возьми, - Тасси встала, скинув шкуру, мягким шагом подошла к Рею, обняла его за плечи.
        Малефик предпочитал человечек йольфи потому что они мягкие, да живые были. Теплые, настоящие…
        А Тасси и среди человечек выделялась. Ярче яркого, живее живого. Огонь в теле девушки.
        - Не могу, сама знаешь, - покачал головой Рей. - Закон есть закон.
        - Ты его уже нарушил, закон этот, - Тасси остро глянула своими синими глазами, что теперь кололись холодом вечно морозных земель. - Девки, вон, все в тяжести ходят. Но ты ведь так их не оставишь, верно? У тебя уже есть план. В котором ни одной из нас в живых не будет?
        Никогда прежде не жалел Рей своих любовниц. Вообще эмоций к ним не испытывал. Делал свое дело, с толикой ненависти к себе, и уходил, оставляя позади лишь прах.
        - Нет, вас оставлю, - сначала Рей подумал, что соврал, но посмотрел еще раз на Тасси и понял.
        Не врет. Себе разве только что.
        - Тогда уходи сейчас же! Прочь! - закричала Тасси, разъярившись, точно кошка дикая. - Уходи и не возвращайся! Йольф проклятый! Ничего ты не понимаешь, Рей! А когда поймешь, то поздно будет.
        И ушел Малефик, хотя кому другому не стал бы подобное спускать - репутация, да характер не позволили бы.
        Думал даже всю деревню спалить, кроме Тасси, но вспоминал синие глаза и не смог нарушить невольно данного обещания.
        Но и оставить смесок по миру разгуливать тоже не мог.
        Поэтому проклял дома тех девушек, у кого бывал, чтоб полу-йольфы в нежить до совершеннолетия обращались. И Тасси проклял, хотя потом еще много лун простить себе этого не мог.
        А чтоб наверняка было, проклятье на своей крови узлом крепко завязал. Такое никто, кроме него лично, снять бы не смог. Ну, или потомка его прямого, с первой линии.
        Однако жениться Рей не собирался ни в ближайшем, ни в далеком будущем, а смески бы, даже если б появились в первом поколении, что сомнительно, до расцвета силы все равно бы не дожили.
        А еще Рантиель хотел вернуться позже, чтоб проклятье свое проверить, а лучше вовсе деревню все-таки сжечь. Да не смог.
        Боялся синие глаза Тасси увидеть и волосы ее, из рыжих, седыми ставшие. Хоть и понимал, что наверняка мертва уже его человечка, а все равно безотчетно боялся. И чтоб самому себе в этом не признаваться, решил забыть обо всем. Даже если какая смеска и сможет выжить чудом - на него, Рея, уже ничего не укажет.
        И вот теперь, спустя сотню лет почти, когда синие глаза и звонкий смех уже покрылись пылью, увидел он след своей магии.
        И на ком? На ведьмаке?
        Как могла нечисть проклятье снять? И зачем бы делать это стала?
        Впрочем, рассуждать на эту тему, Рей был не настроен. Если проклятие с деревни снято, то ему не рассуждать, а действовать надо, пока смески по миру, как шептунчики не разлетелись.
        И для начала стоит поймать ведьмака, да расспросить обо всем. Уточнить, так сказать, детали. Может быть, и почудилось ему вовсе.
        Хотел бы Рей на это надеяться.
        ГЛАВА 9. ПОЙМАЙ МЕНЯ, ЕСЛИ СМОЖЕШЬ.
        Наскоро распрощавшись с Айданом, Хан вернулся на постоялый двор. Вещей у него было немного, собирать нечего. Но расплатиться все же стоило - надеялся Хан, что еще воротится сюда.
        Причин для спешки, казалось, не было. Ну, приехал Рей Рантиэль в Кентрас, но так это может оказаться и простым совпадением.
        Однако в совпадения Хан не верил. Да и взгляд Малефика ведьмаку не понравился. Вроде и безразличным был, а ну как, что узнал?
        В общем, лучше перестраховаться.
        Кинув монеты хозяину заведения, Хантер поднялся наверх. Волк, все так же молча, следовал за ним по пятам.
        - Хант? - в комнате его ждала Ли, в этот раз одетая.
        Бросив на волка взгляд, она презрительно сморщила носик.
        - Идем, - Хантер взял сумку, схватил эльфийку за руку и потянул вниз.
        Та шипела похлеще любой змеи, но, ладно хоть, вырываться не думала.
        Они уже были в конюшне, когда с улицы послышался высокий, приятный голос:
        - Могу я увидеть ведьмака?
        Не дожидаясь того, что ответят йольфу, Хан вскочил на лошадь, подкинул туда же Ли, и одной рукой ухватив волка за шкирку, второй стиснул лешачий ключ, пришпорив игреневую кобылку.
        - Что за дела, Хант? - возмущенно воскликнула Ли, едва они оказались в Усманском лесу.
        - Там Темный Малефик. Уж не знаю, кто из нас ему был нужен, но лучше уйти обоим.
        - Реюшка? - вскинула брови Ли. - То-то мне его голос послышался.
        - Тот страшенный мужик с ушами? - наконец обрел дар речи Ильфорт. - И клыками. Ух, какой жуткий. Мороз прям от него по коже.
        - А ничего, что у меня тоже уши, да побольше будут? - задрала носик Лионелла. - И Хант…
        Договаривать она не стала.
        - Ты другое дело. У тебя что уши, что все остальное… - волк с обожанием взглянул на Ли, но эльфийка лишь фыркнула и отвернулась.
        - Хм. Он, - коротко ответил Хан обоим сразу.
        - А ты зачем мог ему понадобиться?
        - Так он то проклятие на твою смеску и наложил, - ответил Хан. - Ус, выходи.
        Лешак, что с самого момента их появления, прятался за ближайшим деревом, вышел на тропу.
        - Хан, - голос его был не слишком довольным. - Ты мой друг, но таскать по ключу такую толпу… все ж в гости приходишь, а как к себе домой.
        Говоря это, глядел он преимущественно на Ли. Сила высших в большом количестве, она ведь не только на ведьмаков, но и на прочую нечисть действует. Хотя у йольфов Хану все же попроще было, но он туда и заходил недалеко, да ненадолго.
        - Прости, больше не повторится, - покачал головой Хан. - Выхода у меня не было. Малефику я дорогу перешел.
        Усур остро глянул на самого ведьмака, окинул пристальным взглядом скривившуюся Ли и смягчился.
        - Ладно, в порядке все. А волк, я так понимаю, теперь твоим будет?
        - И чего это? Я свой собственный. Просто компанию ему составляю, - возмутился волк.
        - Нам бы в Юльфгард попасть, - попросил Хан.
        - В Юльфгард не могу, - Усур покачал головой. - Там война сейчас, вся умная нечисть попряталась, зато кровожадностей полно. Могу в Галочье Чернолесье, а оттуда уже своим ходом. Недели полторы на лошади будет, если в передрягу не попадете.
        - И то хорошо, все же путь нам скоротаешь, - кивнул Хан.
        - Привет Хранителю передавай, да если успеешь, разберись с верлиоком, что в том лесу завелся, - и Усур отошел, открывая тропу.
        ***
        Ялрус довольно прищурился. Вот он, волк, пылал, как факел, в городке, что звался Кентрас, и входил в состав королевства Галантрии. Отлично. И ведьмак, наверняка, с ним. Можно и прыгнуть, пока не убежали.
        Прыжки были делом трудным и магически затратным, доступным лишь чародеям с приличным запасом сил. Но не только в силах дело было. Прыжки, они гораздо больше, чем силы, точности требовали. А коль не рассчитаешь, куда приземляться, так долго не попрыгаешь, иначе в итоге велик шанс материализоваться в стене, или того хуже, сплестись с другим человеком. Бывали такие случаи, Ял даже своими глазами видел.
        Жуткая картина, надо сказать. Вывернутые да переплетенные тела, руки из живота, нога из плеча, глаза и вовсе в срамном месте.
        Поэтому прыжками только опытные маги пользовались, а неопытные, но рисковые отсеивались быстро.
        Впрочем, Ялруса рисковым назвать было сложно, скорее, предусмотрительным. На случай срочных прыжков, он магический запас себе сделал, в особые артефакты запечатанный.
        Место маг рассчитал за городом, немного повыше земли, чтоб с травой не спутаться. Глянул вороньим глазом, прежде чем перемещаться - все чисто было, и Ялрус прыгнул. Прыжок прошел идеально. А у мага еще и второй артефакт остался, на двоих рассчитанный - чтоб обратно в башню вернуться. Уже с ведьмаком, разумеется.
        Стряхнув невидимые пылинки со своего балахона, Ялрус направился к городским воротам. Он отчетливо чувствовал свою магию где-то в центре.
        Уплатив стражникам взнос, чародей бодро зашагал по пыльным улицам, почти не глядя по сторонам. На рынке Ял, немного подумав, решил все же уточнить у местных. Магия волка, это хорошо, да вдруг ведьмак его все ж прогнал.
        Оглядевшись, он направился прямиком к ближайшему лотку, где мужчина торговал тканями.
        - Добрый день. Ведьмак с человечьим глазом где живет, не подскажите? - вежливо поинтересовался Ялрус.
        Вежливость была для него непривычна, но сейчас маг не желал привлекать к себе внимание.
        - Хан сегодня прямо нарасхват, - сощурил глаза торговец, но подумав, все же ответил. - На постоялом дворе «Старый топор». Только вам в очередь встать придется, ровно за йольфом будете.
        - Волк с ним? - спросил Ялрус, решив не уточнять про йольфа.
        Дойдет, сам увидит.
        - Волк не знаю, - усмехнулся торговец, - но собаку он себе завел. Большую, страшенную.
        Кивнув в знак благодарности, Ялрус поспешил прочь. Если волк с ведьмаком, как он и думал, то название постоялого двора уже не играло большой роли. Чем меньше становилось расстояние, тем лучше он чувствовал свою магию.
        Айдан, а именно с ним говорил маг, посмотрел тому вслед. Он мог бы и не сообщать о месторасположении Хана, однако многие в городе знали, где останавливается ведьмак, так что магу бы все равно сказали. Ох, не к добру это. Сначала сам Темный Малефик вернулся, теперь маг. И что же Хан натворил?
        А Ялрус тем временем быстро добрался до нужного места. И прямо перед ним на постоялый двор вошел йольф - торговец не соврал.
        Ялрус слышал, как интересуется этот йольф ведьмаком, но ответа дожидаться не стал - видел, что ему на конюшню надо.
        Ял поспешил, чувствуя подвох. Оттолкнул, кинувшегося было на помощь служку и… все равно опоздал. Мелькнул зеленый дымок, и магия волка (точнее, его собственная, влитая в животное) растворилась в воздухе, точно и не было ее здесь.
        Ялрус выругался. Ведьмак опять ушел от него.
        ***
        Прежде чем попасть в «Старый топор», Рей вернулся на рынок. Где-то в душе еще тлела надежда, что ведьмак до сих пор там, но она, разумеется, не оправдалась.
        - Хан? - уточнил торговец тканями, почтительно кланяясь. - Да, знаю. Могу дать вам мальчишку, чтоб сопроводил.
        Но Рей от мальчишки отказался и один направился в указанную сторону.
        На постоялом дворе Малефика ждало разочарование - ведьмака там не оказалось. Хотя хозяин клялся, что всего минуту назад Хан расплатился с ним и ушел в комнату, а служка сказал, что видел, как господарь ведьмак, вместе со своей собакой и красивой девушкой, спешил на конюшню.
        «Девушка» оказалась для Рея новостью - он всегда думал, что ведьмаки в одиночку путешествуют и женским полом особо не интересуются.
        Возможно, потому он и запросил описание, а услышав, хотел было сгоряча велеть выпороть мальчишку за вранье.
        Потому что по всем признакам, начиная от золотистых волос и лунных глаз, и заканчивая непередаваемым придыханием, с которым все это упоминалось, выходило, что видели здесь крошку Ли.
        Только как принцесса эльфов могла с ведьмаком быть связана?
        Теперь-то уж точно нельзя все это на самотек пустить - чуял йольф, что дело здесь нечисто. Придется ему ведьмака ловить.
        Наскоро проведенный опрос персонала Малефику ничего не дал. Хозяин Хана знал давно, ведьмак постоянно тут останавливался. А девчонку только служка и видел.
        Можно было обратно на рынок вернуться, еще раз торговца опросить, и хотел уже Рей так и сделать, как вдруг магию почуял.
        Ты самую, что в волке, да на ведьмаке была.
        Не задумываясь, кинулся Рей в конюшню, и как раз вовремя - чародей уже прыгать собирался.
        Ни эльфы, ни йольфы прыгать не умели - это только магия яви позволяла. Впрочем, высшие и без этого прекрасно обходились, а к ним самим ни один чародей прыгнуть бы не смог. К тому же, маги редко прыгали - опасное это было дело - а чтоб вот так, с ходу, йольф и вовсе ни о чем подобном не слыхал.
        Наверное, коль остановился бы Рей хоть на секунду подумать, то ни в жизнь бы за мага в прыжке уцепиться бы не решился. Пространственные перемещения, они ошибок не прощают. Но уж слишком был обеспокоен Малефик следами своей магии на загадочном ведьмаке, слишком взбудоражен был воспоминаниями о Тасси. Потому и дерзнул не глядя.
        Приземлились маг с йольфом в лесу, на небольшой прогалине, в десятке сантиметров над травой, и только после этого Рей смог реально оценить рискованность предприятия.
        Лес. Кто же в лес то прыгает?!
        - В Галочье Чернолесье, - словно откликом на его мысли раздался не так далеко скрипучий голос. - А оттуда уже своим ходом. Недели полторы на лошади будет, если в передрягу не попадете.
        Справа в чаще, сквозь зелень листвы, виднелся силуэт всадника и большого волка.
        Не дожидаясь ответа, Рей стал плести заклятье сети, желая уже поймать ведьмака вместе с его спутниками, и окончательно разобраться во всем этом.
        Вот только, едва сеть была готова и слетела с рук Малефика, возник зеленый навий дымок, и те, кого Рей хотел поймать, исчезли.
        ***
        Ялрус едва сдерживал свою ярость. Мало того, что ведьмак с волком опять ушли, так еще и этот… с ушами! И не скажешь ведь ничего, перед высшими не возмущаются. Особенно перед столь сильным йольфом.
        Когда ведьмак с конем и волком исчезли почти на его глазах, Ял недолго думая принялся считать координаты для прыжка - благо второй артефакт был наготове.
        От этого решения прыгать сразу, следом, веяло откровенной авантюрой, но маг был зол до безумия, и потому позволил на время чувствам взять верх.
        Ведьмак ушел недалеко, это Ял ощущал, потому отчасти и решился прыгать, что быстро смог место себе приглядеть.
        И уже в прыжке к нему йольф уцепился.
        Был бы человек - их бы точно перемешало. Но высший, со своей магией, слишком уж отличался от Яла, так что обошлось, к счастью.
        После прыжка йольф сразу стал кастовать сеть - ведьмак со спутниками совсем рядом были. А маг прикинул варианты.
        Сражаться не хотелось. Сила этого высшего, магом за версту чувствовалась. А еще чем-то знакомым от этой силы тянуло, но чем именно Ял пока не понял.
        Оставался вариант договориться. А что, возможно и выйдет. Уж неизвестно, зачем йольфу ведьмак понадобился, но это явно ненадолго - нечисть высших не интересовала. А вот Ял найдет, где ему применение найти. Да и вообще, йольф скорее не за самим ведьмаком, а за его спутницей пожаловал: маг чуял силу эльфа неподалеку. Вот и славно, тогда и вовсе без труда все пройдет.
        Только оказалось, что рановато маг начал делить шкуру непойманного ведьмака - сеть йольфа в пустоту улетела, а неуловимая нечисть лешачьей тропой ушла, и неизвестно теперь куда.
        Высший не сразу понял, что случилось, а когда понял, то выругался и обернулся к магу.
        - Разве нечисть прыгать умеет? - спросил он приятным высоким голосом.
        - Прыгать не умеет. Зато лешакам по силам тропу почти в каждый лес, где другие хранители живут, открыть, - ответил маг. - Ялрус.
        Он протянул руку.
        Некоторое время йольф раздумывал, стоит ли ее пожимать, заставляя Яла чувствовать себя весьма глупо, а потом все же пожал, хотя на его лице маг разглядел мелькнувшую гримасу брезгливости.
        - Рей из рода Рантиэль, более известный, как Темный Малефик, - пафосно представился йольф. - А разве эти ваши лешаки помогают ведьмакам?
        Рей плохо разбирался в нечисти. Зачем, если та высших не трогает? А коли тронет, так йольфы ей быстро объяснят неправильность этого решения. Поэтому о созданиях нави Малефик имел лишь весьма общее представление.
        - Обычно не помогают, но это какой-то неправильный ведьмак. Я думал, что у него только еще один ключ лешачий есть, а тут оказывается, сам хранитель тропу открыл. Где ж это видано, чтоб нечисть ведьмакам помогала? - развернуто ответил маг, раздумывая, как бы выяснить, что именно надо йольфу.
        Он, конечно, хотел одного из них на опыты поймать, но то было в башне, где сами камни силу дают, да после длительной подготовки особой ловушки, запасшись различными артефактами. А не вот так, в чужом лесу, один на один.
        - Я слышал, куда их лешак отправил. Следом сможешь прыгнуть? Уйдет моя эльфийка, не найду потом, - нетерпеливо спросил Рей.
        Распространятся о том, что ему в первую очередь ведьмак нужен, а потом только Ли, йольф не стал. Не рассказывают о таком первому встречному магу.
        Пока скакал он за ведьмаком, смог совершенно точно след собственной, уже таявшей магии на нем разглядеть, да несравненную солнечную ауру маленькой богини в придачу. И теперь нужен был ему этот Хан еще сильнее, чем прежде. Надо же узнать, как он на крови завязанное проклятье снял, да откуда эльфийку знает? А потом можно будет и в деревню отправиться, где он сотню лет назад Тасси оставил. Вряд ли жива теперь его человечка, но сердце трепетало от того, что скоро йольф увидит ее дом и места знакомые. Увидит и сожжет, дабы накладок больше не случалось.
        - Не смогу, - нахмурился Ял. - А если прыгну, то там и полягу. Это мне силу копить надо, чтоб артефакт зарядить. Дня три, не меньше, а то и в неделю выйдет.
        - Так они за это время… - Рей махнул рукой. - Как найдем потом?
        - Если эльфийка от ведьмака не отойдет, то найдем, - подумав, ответил маг. - В волке, что к ведьмаку прицепился, моя магия. Я ее хорошо чую.
        Решил Ялрус, что пока у них с йольфом общие цели, то лучше сообща действовать. Тем более что Малефику нужна эльфийка, которая его, Яла, сейчас интересовала куда меньше ее спутника. Да и, глядишь, сумеет он йольфом воспользоваться, чтоб тот ему ведьмака поймал. А то и бусинку на него исхитрится повесить, чтоб потом, уже вернувшись в башню, попробовать высшего на ловушку вывести.
        - А если волк с ведьмаком разделится?
        - Не разделится, я этого волка знаю. Прилипчив, как лист осины. Да и выбора у нас нет, разве что самим за лешаком тут бегать, чтоб он нам тропу открыл. Только лешаки, они такие, их не поймаешь. Лучше подготовиться, чтоб больше не промахнуться.
        - И что нам, три дня в этом лесу куковать? - нахмурился Рей.
        Решил он пока с магом посотрудничать, хоть и не нравилось ему это, гордость высшего ущемляло. Маги то они, конечно, маги, да все равно человеки.
        - Можем в ближайшей деревушке остановиться. Или обратно до Кентраса.
        - До Кентраса пошли. Лешак ведьмаку говорил, что после перехода ему еще полторы недели на лошади ехать, так что немного времени у нас есть. Хотя если от Галочьего Чернолесья да полторы недели на восток, то это считай, в границу войны упрешься. Лишнего лучше не рассиживать.
        На том маг с йольфом и порешили. Осталось только из леса им выбраться.
        А Усур, что слышал каждое слово, чесал свой изумрудный затылок, задумчиво глядя им вслед.
        ГЛАВА 10. ВЕДЬМАЧЬИ ШТУЧКИ.
        - Опять эти твои ведьмачьи штучки! - недовольно воскликнула Ли, когда они оказались в другом лесу.
        Здесь было куда мрачнее, темно-зеленая листва влажно блестела, кругом царили мутные аквамариновые сумерки.
        - Хм, - Хан прислушался, разыскивая верлиока.
        К счастью, тот был совсем рядом, видать Усур постарался. И как раз по пути.
        - Так что там на счет Реюшки? - скрестив руки, спросила Лионелла. - Откуда ты вообще про проклятье взял?
        - Сейчас с нечистью разберусь, и поговорим, - ответил Хан.
        Девушка фыркнула и отвернулась - она все еще была обижена на Хантера, а в обиде своей часто бывала совершенно невыносима и до смешного упряма.
        Ведьмак спрыгнул с лошади, бросив поводья эльфийской принцессе, достал кинжалы, подумав, добавил к ним меч, на всякий случай.
        Сила верлиока, а значит, и его опасность, зависела от возраста, который он проспал, прежде чем на свет выйти. Правда, Хан прежде только довольно слабых встречал, уж больно сон у них чуток. Потому и решил сейчас пойти на него - думал, по-быстрому разберется, энергию лишнюю получит и благодарность местного лешего в придачу.
        Бесшумно ступая, Хан пристально вглядывался в мрачную чащу леса.
        Лошадь, вместе с эльфийкой и волком, остались у него за спиной, и краем уха слышал он, как Ильфорт перед Ли о ее красоте распинается, а та в ответ фыркает.
        Дух верлиока становился все ближе, потому Хан невольно замедлился. Еще пара шагов и он ступил в берлогу нечисти. Берлогой место называлось весьма условно - это могла быть как пещера, простая поляна, или заросли ольховника, так и самая настоящая берлога. Главное, что в этом месте не водилось обычно ничего живого, а кусты и деревья жухли, да плесенью покрывались, потому что верлиоки жизнь со всего, что их окружало, высасывали.
        Вот и сейчас под сапогом ведьмака заскрипели, рассыпаясь прахом, черные скрученные листья, а ветки вокруг стали голыми, покрытыми полипами. Даже свет изменился, словно Хан в навь ступил.
        Ох, не к добру это.
        Слишком много было здесь хмари верлиочной, куда больше, чем Хантер когда прежде видел.
        Черная тень скользнула на границе зрения, и ведьмак едва успел уклониться от мохнатой лапы с кинжально-острыми когтями. А тень вновь исчезла, точно ее и не было.
        Ого, похоже, впервые ведьмак увидит сильного верлиока. Только бы он, разумеется, предпочел это «впервые» отложить.
        Очередной удар лапы, взявшейся, словно из ниоткуда, и Хан отлетел как пушинка, спиной врезавшись в ствол дерева. Прогнивший изнутри, ствол не выдержал удара, рухнув с ужасающим скрипом.
        Ведьмак потер сломанные ребра. Кости его заживут очень быстро - все же он нежить, пусть и половинчатая.
        Только боль все равно чувствуется.
        Верлиоки выглядят, что медведи - такая же короткая шерсть, те же лапы и даже пасть. Только силы и скорости в самом слабом верлиоке обычно больше, чем в самом сильном медведе. И беда тому охотнику, кто их спутает, да случайно верлиока из спячки вытащит.
        Не успел Хан очухаться, как нечисть уже скакнула на него сверху, придавила, наступив мощными лапами на сломанные ребра. Из приоткрытой пасти верлиока валил черный дым, что отравлял все живое, разрушая и обращая в пепел, да сажу.
        Ведьмак взмахнул кинжалами, но те лишь соскользнули с густого меха, а верлиок, не теряя времени, вонзил свои зубы в плечо Хана. Сомкнул, вырвал кусок плоти, заревел, но не выплюнул. Пусть в ведьмаках жизни и нету, да верлиоку все едино.
        В ответ Хан рубанул его мечом, скользнул в навь - уйти попытался.
        Тут же мир вокруг съежился, все оставшиеся краски из него выцвели, а берлога нечисти еще сильнее почернела, точно во мглу провалилась. Хан закашлялся - отовсюду тянуло едким сизым дымом с приторно-сладким запахом тления - так следы верлиока проявлялись.
        Только в нави понял Хан, насколько силен был этот монстр - он таких прежде не то, чтобы не встречал, но не слышал о подобном даже. Вся берлога в глубины нави уходила, так далеко, куда приличная нечисть и не ступает.
        Сам верлиок тут выглядел, как плотный сгусток тьмы, с горящими алыми глазами, лишь отдаленно медведя напоминающий.
        Не дал он Хану скользнуть от него, разросся черной пеленой, закрыл собой все вокруг.
        Вот так да. Убил по-быстренькому нечисть, называется.
        Хан еще пытался бороться, барахтался в вязкой верлиочьей тьме, но уже понимал, что сам не выберется. Здесь, в нави, верлиок даже сильнее был, а спасти ведьмака тут некому - чуть глубже провалятся, даже магия Ли не достанет. Сейчас уже, и то вряд ли достанет. Навь она же от высших отдельно существует.
        Хорошо, что верлиоки спят чутко, да сил набраться не успевают. Потому что с сильными ими сладу нет.
        Поглотят все живое, не подавятся даже. И неживое, но ведьмачье тоже поглотят.
        Хан уже терял сознание, когда вдруг костер вдалеке увидел. Но то ему наверняка лишь показалось - навь она серая, холодная. Откуда здесь костру взяться?
        ***
        Хан поморщился - что-то мокрое скользило ему по лицу.
        Теплое, совсем не навье.
        - Очнулся! - пролаяли прямо над ухом и пытка прекратилась. - Очнулся, родненький!
        Ведьмак открыл глаза - точнее лишь один, человечий глаз - прямо над ним нависала улыбающаяся волчья морда. Если только волки могут улыбаться.
        - Ох, напугал ты нас, - тем временем продолжил причитать Ильфорт, высунув язык, которым только что облизывал Хану лицо. - В усмерть напугал! Богиня Ли что-то плохое почуяла, за тобой пошла. Ну, я следом и увязался. Ступил, а будто из лесу в мир другой прыгнул, кругом жуть жуткая. Все неживое, серое, мрачное, холодное, аж хвост сам поджимается, лапы дрожат, выть охота. И зверь еще этот на тебе скачет, огроменный, на медведя похожий, да только всякому видно, что не медведь это вовсе. Ли не растерялась, его чем-то золотистым приложила. Не знаю чем, я в магии не силен, но он это золотое в себя втянул и сильнее только стал. Тут ты вдруг исчез, а зверь за тобой следом. Пропали, будто и не было, я даже моргнуть не успел. А Ли следом шар черный кинула.
        - Это он в навь ушел, - подала голос принцесса. - Опять ведьмачьи штучки.
        Хан как-то ради любопытства показывал ей, как по нави ходить, но Лионелла этого, разумеется, повторить не смогла. Потому и раздражалась каждый раз, когда навьи фокусы встречала - в отличие от прочих высших, задевала ее сила, неподвластная эльфам. Комплексы «обычной» дочери отца, который хотел «избранную».
        - Хоть в навь, хоть в явь, хоть вплавь! - взвизгнул волк. - Главное, ушел. Мы уж думали все, навсегда, не вернется теперь наш Хантер. Да и шар Ли вроде как заметался, будто не знал, как за вами нырнуть. Но потом тоже исчез. А ты вернулся, хоть и бледнее обычного.
        - По поверхности ходил мой шар, а потом его точно что-то в навь втянуло, - добавила Ли.
        - Хм, - задумчиво промычал Хан. - Сколько меня не было?
        - В нави недолго, а вот без сознания ты несколько часов провалялся.
        - А раз вы оба тут, то лошадь моя опять убежала?
        Ли фыркнула, а ведьмак поднялся, да тут же со стоном обратно опустился - ребра зажить еще не успели.
        - Сиди-сиди, тебе отдыхать надо, - засуетился волк.
        - Хм. Куда уж тут отдохнуть, когда нам в спину Темный Малефик дышит, да Ялрус твой.
        - Что за Ялрус? - поинтересовалась Ли.
        - Маг, Ильфорта создавший, - пояснил ведьмак. - Когда Усур в Чернолесье тропу открыл, я их двоих почуять успел. Только вот, как маг-то нас нашел?
        Несколько секунд Хан и Лионелла смотрели на, светившегося чужими чарами волка, пока тот не стушевался, поджав хвост.
        - А что я-то опять? Я вовсе не причем. И вообще, вас же еще этот ушасто-клыкастый Малефик ищет, а я его точно до Кентраса не видал.
        - Так что там на счет Реюшки?
        - Хм. Реюшка твой целую деревню смесок наделал. А после проклятье родовое наложил, чтоб все, в ком кровь йольфа пробудится, до острых ушей не дожили. Одна из потомков тех, кто с высшим связь имел, сбежала беременная, да потом смеску родила. Уж как она смеску прятала, где воспитывала, я не в курсе, сам не видал. Но девочку эту с рождения проклятую, видно, твой отец и нашел. И быть бы ей дамнаром сейчас, как и остальным, только я на их счастье мимо проходил. Вот и пожалел, снял проклятие. Не думал, что… а если бы и думал, то все равно бы снял.
        - И как теперь? - спросила Ли, присев на землю рядом с Ханом.
        Не заботясь о чистоте своего голубого платья, она откинулась на почерневший, покрытый странной слизью, ствол дерева.
        - Хм. А так, - Хан прикрыл глаза. - Проклятье уже снято все равно. Обещанного она родит, или нет, еще неизвестно. Ты же тоже вон… поэтому я просто поеду в Юльфгард нечисть убивать. Хочешь, со мной езжай. Только вот, что с магом и йольфом делать, ума не приложу.
        - Я с тобой поеду, - серьезно кивнула Ли. - А потом ты, как с нечистью закончишь, со мной, в Эльфантиэль. Не хочу к отцу одна возвращаться. А на границе эльфов встретим, они и с колдуном, и с Реюшкой помогут. К тому же не факт ведь, что он тебя ловит. Может и меня, я принцесса все же.
        - Хм. Может. Ладно, все равно сначала в Юльфгард. Я уже Айдану обещал, а слово свое не нарушаю, - Хан второй раз осторожно попробовал подняться.
        Ребра болели, кололи легкие, но процесс заживления уже пошел. Эх, жаль, что силу верлиока не смог собрать, сейчас бы мигом на ноги поднялся.
        - Ой, мамочки! - внезапно взвизгнул волк, подскочив на месте.
        - Не мамочки, а леший, - наставительно поднял указательный палец невысокий мужчина с густой темно-зеленой бородой. - Вот, лошадь вашу привел. Все ж вы меня знатно выручили. А то я и бежать думал. Спал этот верлиок очень долго, и вот недавно проснулся только. Думал уже, весь лес сожрет, столько в нем силы накопилось.
        - Предупредил бы хоть, - покачал головой Хан, принимая поводья лошади. - Хранитель Усманского леса привет тебе просил передать.
        - Да ужо знаю, он сам тут сообщил, что по вашему следу йольф и маг идут, в спину вам дышат. Неделю сейчас силы копить будут, а после прыгнут. По волку вас находят. Он их конечно по лесу то поводит, но вряд ли надолго задержит, так что вам бы чего придумать поскорей, - лешак махнул рукой, открывая тропу к самому краю леса. - А не предупредил, потому что иначе ты бы не взялся. Но на Усура не серчай, он и сам был не в курсе, вот. И в Чернолесье вам теперь всегда рады. Даже тебе, ушастая.
        Лионелла фыркнула в ответ, но Хан заметил, что ее это порадовало.
        Распрощавшись с лесовиком, полу-йольфи, ведьмак и волк покинули его лес.
        - Так что тут у вас творится? - спросил Ильфорт.
        Он бежал подле Хана, что вел в поводу свою игреневую лошадку. Лионелла сидела на ней верхом. Предлагала, чтоб ведьмак сел, но он не согласился.
        Животное уже пообвыкло к пугающим соседям, почти вздрагивать прекратило.
        - В смысле, что творится? - Ли смерила его подозрительным взглядом.
        Смеется он что ли?
        - Ну, так я ж как из лесу вышел, - охотно пояснил болтливый волк. - Ничего о мире не знаю. Маг-то мне особо не рассказывал. Знаю, что есть эльфы, они как ты, красивые. И йольфы, как тот мужик, что теперь на вас охоту ведет. Ну и то, что высшие людей не любят еще знаю. Вот в целом-то и все.
        - Хм. А знать, по сути, больше и не надо. Высшие между собой за власть уже много веков воюют, и конца всему этому не видно, силы-то равны примерно. Поэтому войну «вечной» прозвали, что она даже не война уже, а привычный уклад вещей. Ладно бы сами воевали, плевать бы тогда на них, но они людьми воют. Маги, что тоже люди, не помогают, хотя могли бы. Но нет, они по башням сидят. А народ гибнет, каждый день гибнет, - Хан вздохнул.
        - А смески тогда кто такие? - не унимался волк.
        Лионелла нахмурилась, взглянула на Хана, но тот улыбнулся ей, и она вновь стала смотреть перед собой.
        - Смески, это когда две крови смешиваются, - пояснил ведьмак. - Например, йольфа и эльфа. Но едва война началась, так пророчество появилось. О том, что придет обещанный ребенок, совместивший в себе кровь трех рас, и принесет людям либо покой, либо смерть. С тех пор смески любые запрещены, и потому долго не живут. Ни эльфы, ни йольфы не хотят, чтоб кто из них преимущество получил, и строго следят за исполнением наказаний.
        - А… - хотел было продолжить расспросы волк, но посмотрел на ведьмака недовольного и передумал. - Ну, ясно-понятно.
        Шли до вечера. Хан, хоть и поистрепался в схватке с верлиоком, и ребра не заросшие до сих пор болели, но слабости позволить себе не мог. Пока не придумают, что с магом, да йольфом делать, нельзя им останавливаться.
        Наконец, когда солнце уже почти прилипло к горизонту, сделали привал.
        - Ф-у-у-х, я так устал, что аж лап своих не чувствую, - тут же поспешил сообщить всем Ильфорт.
        Благо, хоть в дороге молчал и не ныл.
        - Хм, - вскинул брови Хан, потирая свои ребра.
        Лионелла, что всю дорогу провела на лошади, спрыгнула на землю, обошла по кругу выбранную Ханом поляну, достала что-то из своей небольшой поясной сумки, положила на траву, взмахнула руками - и вот уже на этом месте возвышался походный шатер. Небольшой, максимум на двоих, но все же лучше, чем под открытым небом спать.
        - Огошеньки! - обрадовался волк, уже собираясь залезть внутрь.
        - А ну, кыш! - Ли преградила ему дорогу. - Это для меня и Ханта. Ты на улице спишь. Будешь нас охранять, хоть какая польза.
        - Но… - завозмущался было волк.
        - Из-за тебя маг нас везде найти может, так что цыц! Хант, разводи костер, я сейчас зайцев на ужин приманю.
        Волк понурил голову и отступил перед принцессой эльфов. Со стороны это смотрелось весьма забавно - большой хищный зверь и маленькая хрупкая девушка. Правда, несмотря на свой рост, Ли волку легко могла хвост накрутить.
        Теперь каждый занялся своим делом: ведьмак - костром, Ли - зайцами, Ильфорт - пустой болтовней.
        После ужина волк второй раз попытался пробраться в шатер, но ни Лионелла, ни Хантер, пускать его туда не собирались, и разочарованно подвывая, он улегся возле горящего костра, да быстро уснул. Непривычный был к таким долгим переходам, хоть и волк.
        Темнело. Не дожидаясь ночи, Ли ушла в шатер. Ильфорт может и спал, да все равно после снятия личины не хотела принцесса на виду оставаться - страх быть обнаруженной уже привычкой стал, под кожу въелся.
        Когда Хан к ней вошел, та уже как йольфи выглядела.
        - Ты должен помочь проклятой смеске сбежать, - сказала Ли, едва он присел рядом.
        - Хм. Неизвестно еще, кого она родит. Может обещанный и вовсе выдумка. Я вот в него не верю, - пожал плечами Хан.
        Он много знал об этом пророчестве, и не любил его. Не только за то, что оно ложные надежды давало, мешая действовать, но и за то, как в начале его ведьмачьей жизни из-за него туго пришлось.
        - Оно не удивительно, что не веришь, - Ли, как и в прошлую их встречу, потянулась к волосам Хана, но в этот раз он не стал отстраняться.
        Тонкие пальцы ловко заскользили, расплетая черные прядки, а после заправили их за остроконечные, чуть вытянутые уши.
        Когда Хан только очнулся ведьмаком, не ведал он ничего о мире. Только голод чувствовал, да как нечисть убивать знал, и что от этого жизнь его зависит. А когда впервые к людям вышел - там-то ему и объяснили, что уши его значат.
        Смеска.
        Мало ему глаза человечьего, итак не ведьмак, а половинка от него, для человека слишком нечисть, для нечисти слишком человек. Так еще и уши острые, а значит, был он в прошлой жизни полу-йольфом. А может, полу-эльфом - и не разберешь уже. Уши вроде небольшие, как у йольфов, и волосы черные. Но вот глаз голубой, хоть и со зрачком, да все равно, к эльфийскому ближе, и кожа далеко не бледная.
        За эти уши люди его еще сильней боялись. И того, что кровь высшего в нем текла когда-то, и того, что по закону за связи со смесками наказание суровое положено.
        Как так вышло?
        Как ведьмаками становятся - никто не знал, да и сами ведьмаки рассказать ничего не могли. А уж Хан и вовсе загадкой на загадке был.
        Если в ведьмаков, по каким-то причинам, из людей обращаются, то как Хан, с кровью высших, мог нечистью стать? Невозможно же - никогда прежде ни одного ведьмака ушастого не было. Да и как смеской можно дожить до зрелых лет?
        На вид Хантеру было около тридцати пяти, а полукровок куда как раньше убивают.
        Да ладно бы только люди, ведьмаки его так же чурались, будто он не нечистью, а смертным был.
        Поэтому не любил Хан ни уши свои, ни пророчество об обещанном - ведь и так бывало, что его, ведьмака, за этого обещанного принимали. Причем на полном серьезе. И требовали, соответственно, как с обещанного. Чтоб мир спас. Вот прямо срочно, прямо сию минуту. Поймать и заточить пытались, чтоб он власть в одни руки передал.
        И довольно скоро научился он заплетать свои волосы особым образом, чтоб уши не видно было. Только Ли о его секрете знала. Хан-то узнал, что она смеска, а потому посчитал, что так честно будет.
        - Так ты заберешь девчонку? - спросила Ли после нескольких минут молчания. - Вдруг действительно та самая? Ты ведь знаешь, отец меня тогда распылит. Сейчас уже доступ к силе своей ограничил, тебя вон сегодня йольфской магией спасать пришлось. А так и вовсе. Не нужна ему стану. Зачем, если избранной из меня не вышло. Даже зачать от него не могу. Да и власть над миром отцу лучше не доверять, он для этого слишком жесток. Я ведь и это понимаю прекрасно. Люблю его, но понимаю. А без девчонки, глядишь, снова он обо мне вспомнит.
        В темноте ее кожа светилась бледным жемчужным светом, алые глаза йольфи казались совсем черными.
        - Хм. Сначала надо с магом и Малефиком разобраться. Не отстанут же они. А я вряд ли против обоих выстою. Я ведь нечисть, не маг даже, - пожал плечами Хан.
        Лионелла улыбнулась - почувствовала, что ведьмак сделает то, что она просит, хоть прямо пока он и не согласился.
        - А если волка просто… того… - Ли помахала рукой. - Куда отправить, чтоб он их с толку сбил. И вообще, ты точно уверен, что деревню Реюшка проклял?
        - Точно. Йольф с живыми татуировками дракона и птицы. Такие только у главы рода Рантиэль и могут быть. Видно, любитель человеческих женщин, твой Реюшка, - хмыкнул ведьмак. - А с волком не выйдет. Представляешь, что с ним эти двое сделают, когда поймают? А они ведь поймают. Не жалко тебе его?
        - Он слишком болтлив, - сморщила носик Ли, но видно было, что зверя ей все же жалко. - Ну а магию его скрыть может? Я попробовала бы, да для этого эльфийские силы нужны, йольфскими я его только проклясть смогу. А отец, как смеска появилась, мне канал сузил, на нее теперь свои силы тратит. Так что, боюсь, не хватит меня.
        - Хм. Я думал уже, да кой чего придумал, осталось только нечисть нужную поймать. Сейчас этим и займусь, чтоб времени не терять, - ведьмак поднялся, стал заплетать волосы. - Если что, без меня идите, так даже быстрее будет, пока вторую лошадку не купили.
        - Спасибо тебе за все, Хан, - Ли встала рядом, дождалась, пока он закончит, а после крепко поцеловала его.
        Хантер обнял ее одной рукой, второй прижал сильней ее ушастую головку к своей, а спустя пару сладких мгновений, ушел в навь, оставив полу-йольфи в одиночестве.
        - Ведьмачьи штучки, - фыркнула Ли, приложив палец к своим губам, а после отправилась спать.
        Она знала, Хан до рассвета теперь вряд ли вернется. А то и вовсе, на несколько дней пропадет. И такое бывало.
        ***
        Ли оказалась права - утром ведьмак не объявился, поэтому едва взошло солнце, принцесса собрала свой карманный шатер, разбудила волка, села на лошадку, и они отправились в путь вдвоем, не тратя времени на завтрак.
        Ехали весь день, с одной короткой остановкой на отдых, вместе с обедом. Ли даже костер разжигать не стала - сама доела вчерашнее мясо, а Ильфорту утку приманила.
        Волк попытался было возражать, что он теперь не зверь вовсе, и ему тоже жаренное охота, но принцесса пригрозила оставить его без еды вовсе, и он возражать передумал.
        Ночь вновь провели без Хантера, равно как и весь следующий день. Но так действительно, даже быстрее выходило - под миниатюрной Ли лошадь куда меньше уставала.
        Спустя два дня, на очередном коротком привале, словно из ниоткуда появился Хан. Выглядел он несколько потрепанным, но вполне целым.
        - Хантер, где же ты был? Я так волновался, - кинулся к нему волк. - Ли говорила, что ты вернешься, но когда ты это сделаешь, и куда вообще ушел, не знала.
        - Держи, - ведьмак протянул Ильфорту руку. - Тебе это съесть надо.
        Волк с подозрением обнюхал непонятный полупрозрачный комочек, размером с младенческий кулак, и закашлялся - от комочка разило навью, холодом и тленом.
        - Не-не-не, - он попятился назад. - Сам ешь. Сначала меня принцесса сырым кормила, теперь ты с этой пакостью. Но Ли можно, она хотя бы красивая.
        - Хм. Либо ешь это, либо сворачиваешь налево и бежишь отвлекать двух наших друзей на себя, - пожал плечами ведьмак.
        - А что это хоть? - волк еще раз недоверчиво втянул носом воздух. - Пахнет жутко.
        - Это ведьмачьи штучки. Чтоб магию твою спрятать.
        Несчастно вздохнув, Ильфорт зажмурился и одним махом проглотил таинственное нечто.
        - Молодец, - Хан потрепал его по голове. - Идите дальше, да побыстрей, а я скоро вернусь.
        И ведьмак вновь исчез.
        ГЛАВА 11. ДОРОГА ЧЕРЕЗ НАВЬ.
        Хан не стал затягивать поцелуй с Ли, пока он не перерос в нечто большее. Времени на это сейчас не было вовсе, а потому он скользнул в навь, оставив принцессе вместо себя пустоту.
        Краски вокруг сразу выцвели, посерели и съежились - неживой мир, одно слово. В ушах чуть зашумело. Это теплая кровь в мире мертвых отзывалась, говоря, что место Хана пока еще в яви.
        Силуэт Ли, блеклый, едва различимый, продолжал двигаться, но так, словно она в воде находилась, медленно и плавно. Время в нави чуть иначе течет, чем сверху.
        Хан прикрыл глаза.
        Придумал он, как спрятать волчью магию, только вот исполнить этот план было довольно сложно.
        Существовала в мире такая нечисть редкая, курбанчиком зовущаяся. И могла она спрятать все, что угодно, от хоботочка комара и до самой высокой ели. Не спрятать даже, а в навь свернуть. Так, что ни один маг не найдет, хоть все свои чары истратит. Маги, им ведь навь неподвластна, и низшей силой пользоваться они не могут.
        Был случай, один курбанчик разошелся так, что город целый спрятал. Вместе со всеми стенами, домами и жителями. Искали этот город потом, причем весьма тщательно, да все равно не нашел никто. Только иногда, в ясную погоду, его призрак над озером из нави проглядывает, и легенды о нем ходят теперь.
        Люди о курбанчиках не знают даже - мало того, что эта нечисть редкая, так еще и неуловимая она, невидимая.
        И теперь Хан пойти, да поймать ее должен. Иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.
        Ведьмаков курбанчики обычно не интересовали. Зачем, если силы в них шиш и только, а встретить случайно нельзя, разве что специально выслеживать.
        Но другого выхода Хан не придумал, а время ой как поджимало. Вот и пошел искать, хорошо хоть знал, что именно.
        Не задерживаясь поверху, ведьмак глубже в навь скользнул - так оно быстрее было.
        Открыл ведьмачий глаз, сосредоточился, вслушиваясь в ощущения, замер, словно в нерешительности.
        Навь она другая.
        В нави все иначе чувствуется, да видится.
        Через глубины нави ходить далеко можно. Шаг в ней - сто шагов сверху, а то и больше бывает.
        Через навь смотреть можно на другой край империи, если только знаешь, как смотреть, и где искать. Нечисть в нави видно всю существующую, найти можно почти что угодно. И чем глубже в навь - тем шире границы возможного.
        Только это лишь со стороны все так привлекательно кажется, потому что на деле опасностей там куда больше. Таких, о которых в яви и не подозреваешь. Таких, о которых и под палящим солнцем говорить страшно. И чем глубже в навь - тем опасностей больше.
        А если слишком долго там пробыть, или сил слишком много потратить, то обратно в мир уже можно не выбраться - поглотят тебя мертвые земли, в себе растворят. Навь, она такая, до жизни жадная.
        Умная нечисть лишний раз в навь старалась не ходить, чтоб туда не провалиться, хотя силами навьими пользовались весьма активно.
        И ведьмаки так же. Спустятся, чтоб добычу себе почуять, а после уже в яви до нее добираются.
        Однако Хан и так не делал, предпочитая даже в поисках нечисти на людскую молву полагаться. Не любил он навь, вот совсем не любил. Холодно ему там было и душно, и слишком блекло. Только уже когда прям необходимость имелась, тогда в навь спускался. И то неглубоко, да на чуть-чуть. А так, лучше поверху - рано, или поздно, но в навь каждый попасть успеет. Кроме высших, конечно.
        Через какое-то время - а это понятие в нижнем мире тоже весьма относительным было - Хан нашел, что искал. Сделал шаг в ту сторону и вдруг понял, переоценил он свои силы.
        Верлиок потрепал его куда больше, чем он ожидал, и Хан не успел еще толком восстановиться. Ребра-то зажили, а вот сила, которую нечисть с него вытянула, пока не вернулась. И в нави это стало особенно заметно.
        Вот же ж шишига! Такими темпами на него сейчас мавки - маленькие духи нави, что чужой силой питаются - налетят. Или итого хуже, неупокоенные духи облепят.
        Навь она такая, слабости не терпит. А в самую ее глубь даже нечисть не ходит, только проклятые, и то не все.
        Хан сделал еще шаг, да повыше поднялся - в надежде, что так полегче будет. И действительно, сила вдруг откуда ни возьмись хлынула, да много так, словно кто специально в него потоком заливал. Странно это было, и сила была какая-то странная, будто непривычная, но разбираться Хан не стал. Быстрее курбанчика поймает - быстрее в явь вернется.
        Поверху идти было дольше, но уходить глубже Хан пока не рисковал.
        Сверху навь, что отражение яви - те же деревья, поля, леса и даже города, только серые, хмарью затянутые. Да двигаться в нави быстрее, чем в реальности можно, но в остальном два мира на своей границе, как родные сестры. Вроде и похожи друг на друга, но вот здесь деревце есть, а там нет, или тут одно большим кажется, а на другой стороне - размером с песчинку. Хотя с первого взгляда можно подумать, будто где был, там и остался, разве что туман налетел. Но чем глубже в навь, тем больше она от реальности отдаляется, сама собой становясь, и никто уже не возьмется там сходства искать.
        Хан уж точно бы не взялся - он ведьмачьим глазом и без того слишком много видел. А потому скользил сквозь серый мир, стараясь незаметным казаться. Мимо мелькали монохромные силуэты деревьев, размытые бледные тени зверей.
        Долго.
        Слишком долго выходит. Единственный курбанчик был сейчас на другом краю, за границей двух империй, далеко на севере, в вечно морозных землях. Что же делать-то теперь? Не успеет ведь.
        С некоторой опаской, Хан все же вновь ушел глубже в навь. Сразу потемнело вокруг, холодом сырым повеяло, точно в пещеру попал.
        Вместо серого неба - чернота теперь сплошная была с бледным светом, что будто отовсюду шел. Вместо леса здесь поле расстилалось, с жухлой травой, без конца и края. Из сухих стеблей кое-где торчали черные покореженные, словно после пожара, стволы - отражения самых старых, прочно вросших в землю деревьев.
        Слабой и простой нечисти здесь даже не видать было, но курбанчики, они хоть и мелкие, однако в навь до самых темных глубин уходят.
        Силы больше не таяли, а напротив, все прибывали, и это удивляло, но разбираться во всем времени не было, главное, что идти может, вот и хорошо.
        И Хан пошел.
        То, что здесь было заместо воздуха, казалось густым, как кисель, липким, влажным, поэтому Хан дышал через раз. Хотя, может, это только у него так было - все же не полноценный он ведьмак. Дефективный.
        Где-то далеко слева, на самой границе зрения, навь чернела, съеживалась, взрывалась мутными образами, клубилась странно, молниями сверкала - там граница войны была, магия высших землю распахивала, и сюда пробиралась.
        Справа, совсем рядышком, вспыхнул холодным светом огонек, да тут же погас - умер кто-то, причем особенный, раз свет и в глубь пробрался.
        Хан пригнулся, пропуская над собой большую стрекозу с мутными безжизненными глазами - стража мира мертвых. Безобидная на вид, но коль сядет на тебя, так начнешь глубже в навь уходить, словно под давлением, и утонешь, если страж не слезет. Но садятся они только на тех, кто законы навьи нарушает, например, в явь прорваться пытается, хотя ему там не место.
        Впрочем, рисковать все равно не стоит.
        Хан шел и шел, не останавливаясь и не отвлекаясь ни на что.
        Хотя вокруг пестрело много всего необычного. Пустая, на первый взгляд, степь, наполнена была созданиями и сущностями всех мастей. Вот черный костер горит, ясно, без дыма - это проклятый, еще живой, но уже скоро в навь уйдет. А вот неподалеку проплыло нечто громадное, мутное, неясных размеров, словно рыба какая, только по воздуху - это, так называемый, «пожиратель душ». Существо, похуже верлиока будет. Наверх он подниматься, к счастью, не может, только если в море, да в шторм, тогда предстает в образе корабля, а кто на борт ступит, тот уже на сушу никогда не вернется.
        Водоворот темный, прямо посреди травы - след русалочьей заводи. Но не тех русалок, что берегини, а тех, что людей к себе затягивают. Приглядеться - можно и самих их разглядеть. С нави они на людей мало похожи, больше на скелеты какие.
        Колесо из ниоткуда в никуда катится, где-то сверху, едва видать, большое, да медленное - жернова судьбы, сфера года, смена природных времен. Раз круг выйдет - значит год вышел, лето через зиму в лето вернулось. Говорят, когда колесо остановится, тогда навь умрет, а вместе с ней и нечисть вся.
        Курбанчик перемещался пару раз, но к счастью недалеко, так что Хану направления менять даже не пришлось.
        И вот когда, наконец, нечисть уже совсем близко была, Хантер остановился, затаился. Сейчас главное не спугнуть его было, а то пиши пропало - юркнет в навь так глубоко, куда Хан и после смерти не сможет.
        Курбанчик ведьмака пока не замечал - он делом был занят, что-то прятал. Хан отошел на пару шагов, и из нави вышел, оказавшись на самом краю скалы, покрытой льдом.
        Снизу расстилалось заснеженное поле, где кучками росли промерзлые, припорошенные инеем деревья.
        Хан нырнул за большой камень, поежился, смазал руки особым зельем. Мороз тут стоял хуже, чем в нави, хорошо еще, нечисть земной холод не так остро ощущает.
        Курбанчик, маленький, бледный и полупрозрачный, почти незаметный на снегу, скакал вокруг туши огромного мохнатого зверя. Хан таких не видал прежде, хотя и на север он раньше так далеко не заходил.
        Ступая совершенно бесшумно, ведьмак подгадал момент и прыгнул. Поймал курбанчика в ладони, сжал. Тот в навь нырнул, Хан за ним, сжимая все сильнее, пока его в глубины не унесло, откуда не выбраться.
        Успел.
        Раскрыл руку, на которой лежало серое полупрозрачное нечто, убедился, что все в порядке. Нет, Хан его не убил - от мертвой нечисти толку нету, она моментом в навь всасывается. Усыпил лишь, не зря же руки в зелье возюкал.
        Хорошо еще, что курбанчик нечисть слабая. А то через навь зачарованную сталь не пронесешь, она там трухой рассыпается, а зубы Хан в Кентрасе еще сточил.
        Теперь надо было обратно бежать, пока курбанчик не очнулся.
        Хан в навь скользнул, уходя даже глубже, чем до этого, и побежал. Вокруг все темным сделалось, совсем уж на привычный мир не похожим. Рядом со всех сторон черные тени заскользили - мертвые. Тянулись к Хану, чтоб тепло из него себе забрать, но ведьмак на них внимания старался не обращать. Да и некогда было.
        Волосы и кожа Хантера покрылись инеем, как скала, на которой он курбанчика поймал. Воздух вокруг точно наверх выталкивал - не было здесь места чему-то, пусть и не живому, но пока еще наполовину миру яви принадлежащему.
        Раньше Хан не рисковал так никогда, ему и поверху нави неуютно было. Да и прочие ведьмаки так глубоко не ходят.
        Чем ниже, ведь, тем страннее. Другие порядки. И правила тоже другие.
        Голод здесь ведьмачий острее чувствовался, точно нитью его с навью связывал, звал еще дальше уйти, но Хан не поддавался. Куда уж дальше, если еще немного и не выбраться будет.
        Но вот, наконец, почувствовал он, что близко, и выше поднялся. Вздохнул глубоко, с облегчением. Вроде и недолго там был, а будто вечность внизу оставил.
        Пригляделся - Ли с Ильфортом рядом уже. Принцесса едва заметная, расплывается, все же не человек, а полу-йольфи. Волк же напротив, яркий, точно солнышко, магией людской напитанный до самых ушей.
        Хан окончательно из нави вышел, курбанчика еще бессознательного волку протянул. Тот повозмущался, конечно, что есть нечисть придется, но в итоге Хана все равно послушался. А ведьмак, не задерживаясь, обратно в навь скользнул. Он, пока курбанчика ловил, придумал кое-что.
        До Кентраса Хан добрался быстро. Прошел в самом верху нави по улицам, среди призрачных силуэтов живых еще людей, нашел мага с йольфом. Точнее одного только мага - йольф то в нави не отражался, скорей напротив, дыру в ней прогрызал.
        Эти двое чем-то странным занимались, из нави не очень понятным.
        Хан затаился, слушать стал. Выходило плохо, да и не разговаривали особо они. Ведьмак думал, что уже не дождется ничего, зазря пришел, время потратил. А еще снизу казалось, будто они что сонные мухи, едва-едва движутся.
        Но вот двое свою работу странную прекратили, маг сосредоточился и, не нащупав волка, разозлился.
        Хан себе укрытие приглядел, из нави туда скользнул, подслушку кинул. Маг с йольфом его не заметили даже - не ожидали, слишком работой своей увлечены были. А Хан услышал все, что хотел.
        Отлично.
        Значит, вот как они решили. Это даже лучше получается.
        И довольный, Хан обратно к Ли с Ильфортом вернулся.
        ГЛАВА 12. СКОЛЬКО НУЖНО ЙОЛЬФОВ НА ОДНОГО ВЕДЬМАКА?
        Рей спал, и впервые за последние тридцать лет ему снилась Тасси. Все как прежде - рыжие волосы, синие глаза, улыбка. Рей проснулся в холодном поту. К чему улыбка, он и ее ведь проклял?
        Надо скорее найти ведьмака, да вновь забыть обо всем случившемся, точно о кошмаре. Он сможет, не зря ведь его Темным Малефиком кличут.
        Сквозь сонную дрему, Рей четко слышал ровное дыхание чародея в соседней комнате.
        Рантиэлю не слишком нравилось сотрудничество с магом - оно принижало его способности. Но все же (за исключением единственного раза) Рей был человеком ума, а потому не шел на поводу у своих чувств, прекрасно понимая, что так он затратит куда меньше сил и времени.
        А вот нелюбовь к ведьмаку росла с каждым днем, и на то были весьма уважительные причины.
        Сначала, вместо того, чтобы спокойно отправиться обратно в Кентрас, они больше суток бродили по лесу. Водил их тропами местный лешак, и никакая магия не помогала. Точнее помогала, но ненадолго, а потом снова начиналось.
        Так бы, наверное, и плутали, если б со злости Малефик не вознамерился весь лес целиком проклясть на смерть. Тогда только лешак напугался, да выпустил их.
        Злющие оба, как шершни, добрались они до ближайшей деревушки, где взяли себе пару лошадок, и так уже вернулись в Кентрас. Раз в несколько часов маг при этом проверял, где же волк сейчас находится. Выходило, что покинув Галочье Чернолесье, животное двигалось на восток, точно в сторону нынешней границы двух империй, где сейчас война бушевала.
        Чтобы не полагаться на одного лишь мага, Рей сходил на рынок, желая про ведьмака самому разузнать, но давешнего торговца там не оказалось. Сказали, за товаром уехал.
        Выходит, предусмотрительным оказался. Эх, надо было раньше, да кто же знал, что так обернется…
        Ну так, Малефик он, или нет, если ведьмака жалкого поймать не сможет?
        Порасспросив горожан, удалось ему выяснить, что Хан с торговцем дружили, давно и крепко. А еще, что у торговца в Юльфгарде сестра живет. А ведь Юльфгард как раз в полутора неделях от Чернолесья и располагался, на самой границе войны. Сходилась картинка.
        Что ж, если маг волка из виду потеряет, можно будет туда прыгать. Наверняка ведьмак в Юльфгард и едет. Да и принцессе в ту сторону логичней - найдет эльфов, проберется в свою империю и все, ни одному йольфу ее достать уже не удастся.
        Рей прикрыл глаза, но перед ними снова всплыл образ Тасси и, вздохнув, он поднялся с кровати.
        Странный был сон.
        Тасси в нем, живая и ничуть не постаревшая, махала ему рукой. Рей делал вид, что не видит, взгляд со стыда прятал. Но Тасси подошла все равно, задела рыжими волосами.
        - Так пока и не понял, - сказала она, и синие глаза льдом наполнились.
        - Чего не понял? - невольно спросил Рей.
        - Так если скажу, то нечестно будет. Есть вещи, до которых каждый сам дойти должен, - фыркнула Тасси. - А ты пока помоги мне лучше. Силой своей поделись.
        И не задумываясь даже, Рей открыл ей канал, от души вливая туда йольфскую магию.
        Хотя зачем она бы нужна была человечке?
        Рей вышел из комнаты, спустился вниз, в таверну, где, несмотря на ранний час, уже сидел народ. Заказал себе лепешек на завтрак, стал жевать, вонзая в мягкое тесто свои клыки.
        Внутри было пусто, точно и впрямь свой резерв Тасси слил. Рей даже проверил на всякий случай, хотя какой смысл? У йольфов магия изнутри идет, в отличие от людей.
        Если сравнить силу с водой, то чародеям обычным, чтобы напиться, кружка нужна. Они ее наполняют, потом опустошают, и так по кругу. Но больше объема своей кружки взять за раз не смогут. И воду вылить оттуда за секунды можно, а вот обратно кружку наполнить - время требуется. Хотя, у некоторых магов в эту кружку океан целый вместится, да еще останется. Но это исключения.
        А у высших в них самих источник силы нескончаемый бьет. И в любой момент они с него испить могут, даже ждать не придется, и кружки никакие не нужны. Хотя, конечно, если слишком много брать - и кружка треснуть может, и источник иссякнуть.
        Поэтому глупо было резерв проверять - даже если и отдал бы Тасси Рей силу, так за ночь бы все на места вернулось. У главы рода Рантиэль и сил-то побольше, чем у прочих йольфов будет. Не источник, а река целая, быстрая, буйная. И сколько брать можно, чтоб последствий не было, он знает.
        Чушь какая, о чем думает только?
        Какая Тасси, какие силы? Приснилось ему это все!
        Надо лучше придумать, как ведьмака поймать.
        Или узнать хотя бы, что они вообще умеют.
        Маг, вскоре спустившийся к Рею, и сам толком ничего не знал. Не интересовала нечисть чародеев - бесполезной была их навья магия.
        Вот существовала нечисть. Разная, и высшая, разумная, и низшая, тупая да агрессивная. Всегда бок о бок рядом с людьми жили, бывало, помогали, бывало, вредительствовали, а бывало и вовсе, убивали.
        Люди нечисть боялись, а потому с кем-то, вроде домовых, дружить пытались, от кого-то откупиться старались, кому-то на глаза не попадались. Но если нечисть сильная была, то человеку с ней справиться не выходило. Тогда-то и ведьмаки появлялись, убивая самую агрессивную, для людей опасную, взамен особо ничего не требуя. Ведьмаки и сами нечистью были, поэтому их тоже боялись, но уважали. В любые города пускали, лишних вопросов не задавали. Правда, ведьмаки к общению не стремились. Так, пару слов бросали, но всегда о деле. И дольше необходимого в городах не задерживались.
        А магия нечисти… поначалу чародеи интересовались ей, но это давным-давно было, до начала вечной войны еще, и даже раньше. Быстро поняли маги, что сила нечисти от нави - мира мертвых - идет. А значит для живых бесполезна, ведь даже проклятия с помощью магии яви накладываются.
        Поэтому от нечисти почти сразу же и отстали - что с нее толку? Ну да, существует, но так не мешает же особо. Да и если правила соблюдать, не тронет. Ну да, силы у нечисти есть, причем немалые - лешаки тропы открывают, верлиок все живое дыханием уничтожить может. Но ограничений больше - тропы тропами, а за пределы леса, в город, Хранителю не выйти. А полуденницы, например, только в полдень и только в поле появиться могут. Так что нечисть оставили в покое.
        С ведьмаками примерно та же картина была, только с уточнением, что они почти как люди выглядели, за исключением глаз и зубов, разумеется. Сильны и быстры ведьмаки были, оружием любым в совершенстве владели. Кто-то даже нанять их пытался, а один король, говорят, грезил идеей непобедимую армию из ведьмаков создать. Да все это без толку - только уничтожение нечисти их интересовало. Вот и оставили ребят в покое. Работают, да и ладно. А что магичить немного могут - так ведь магия у них, как и прочей нечисти, низшая, навья.
        Вот магия яви - это да, сила. Даже прыгать позволяет, не говоря уже об остальном. А навь, она что умеет?
        Поэтому узнать доподлинно, на что способен был ведьмак, Рею не удалось. Это наверно сами ведьмаки только и знали.
        Ну да ладно. Что же, сам Темный Малефик с какой-то нечистью не совладает? Надо будет, так армию личей наделает, силы свои по максимуму приложит. Но вряд ли надо будет - ведьмак, он ведь, не Король эльфов, чтоб такой трудной задачей быть.
        Закончив с завтраком, маг и йольф, вооружившись необходимым, за город отправились.
        Рей ждать не хотел, а потому решили они попробовать силу йольфа в чародея влить, чтоб он амулет свой напитал раньше, чем планировалось. И так день потеряли, по лесу плутая.
        Можно было б и в городе, но мало ли как магия смерти себя у смертного поведет. Так, глядишь, и от Кентраса ничего не останется, а король потом с Малефика спросит.
        На удивление получилось. Немного, правда, но артефакт высшую силу принял, поэтому следующие два дня они этим и занимались. По чуть-чуть, да все же быстрее, чем если бы один маг работал. Правда, к концу второго дня оказалось, что волк с радаров мага исчез.
        Вот прям совсем.
        - Может они о планах наших узнали, и его убили? - спросил чародей.
        Он бы так поступил, чтоб от погони уйти. Если это и произошло, то жалко волка, а точнее, силы в него влитой.
        - Вряд ли убили, - покачал головой Рей. - Ли бы не стала. Она добрее, чем кажется. Но то, что о погоне узнали, это точно. Видать, лешак о нас доложил, не зря же по лесу плутали. А узнав, что-то с магией волка сделали. Другой вопрос, что нам теперь делать?
        - Ну, одно точно ясно. Они в сторону границы движутся. Эльфийка ваша, видать, хочет к себе вернуться. А ведьмак ей помогает. Правда, я никогда прежде не слышал, чтоб ведьмаки по найму работали. Но так обычные ведьмаки и с лешими дел не имеют. А это какой-то необычный ведьмак. Думаю, стоит прыгнуть туда, где в последний раз я волка видел, а там уже догонять. Вряд ли далеко уйти успеют, - предложил маг.
        Вариант был логичный, и даже правильный, но что-то подсказывало Рею, что догнать загадочного ведьмака и маленькую богиню они не смогут. Впрочем, Рей отогнал эти мысли подальше.
        Тем более что артефакты для прыжка уже заряжены были, оставалось только место рассчитать. На это еще день ушел. Эх, не водил бы их лешак, так бы и, глядишь, до того как волку магию заблокировали, успели бы.
        Но нет, сильный маг и такой же йольф, а вот не сладили с нечистью, пусть и разумной.
        Хотя чего теперь о несбывшемся жалеть. Надо же о будущем думать.
        Прыгнули сразу, едва чародей расчет окончил.
        В этот раз, к счастью, в поле безлюдное. А то на еще один лес маг бы вряд ли решился - и без того едва место подходящее приглядел, да все ругался, что война, хоть и не прямо здесь, но магия с нее разлетается, мешает.
        Действительно, кругом тут и там отзвуки магических битв встречались. Где дерево вверх тормашками растет, где круг черной земли выжженной, а где и вовсе вдруг посреди поля песок лежит, да такой, что шаг ступишь - и хуже чем в болото провалишься.
        Поди уж тут следы эльфийки с ведьмаком отыщи.
        Но йольф знал, в какую сторону смотреть, а потому направленный поиск накастовал довольно шустро, и сразу же в точку попал.
        Когда в курсе, что именно и где именно искать, оно всегда легче.
        Правда, следов ведьмака тут не было, только эльфийка, волк да лошадь.
        Малефик выругался. Что ж за напасть то такая? Неужели ведьмак уже давно их оставил, и в одиночку двинул?
        Маг, узнав новости, тоже выругался, причем похлеще йольфа. Сидение в башне его словарный запас только расширило.
        - И чего делать теперь? - спросил чародей, закончив выпускать пар. - Тебе ладно, эльфийка-то здесь. А ведьмак мой пропал. Как его искать?
        - А как до этого искал, так и ищи, - огрызнулся йольф.
        Что дальше-то?
        В деревню проклятую идти что ли? Или все же за эльфийкой? Может, раз о погоне узнали, специально разделились?
        - По волку и искал, - печально ответил маг. - Надо бы лучше все проверить. Возможно, они нас за нос водят, как с лешаком этим проклятым.
        Теперь йольф с чародеем кинули поиск уже вдвоем, да сеть почаще сделали.
        Повезло, чуть дальше нашлись все же следы ведьмака, только странные.
        - И куда он делся? По воздуху ушел? - спросил йольф, рассматривая единичный отпечаток Хана, будто появился он из ниоткуда, постоял недолго, да вновь исчез.
        - По воздуху бы ушел, все равно хоть какой след бы остался. А тут, словно в навь канул, - заметил маг.
        - А может, на самом деле канул? Никто ж знает, на что эти ведьмаки способны, - пожал плечами йольф.
        Ялрус задумался. А ведь действительно, никто ж не знает. Лешаки, вон, тропы открывают, может, и ведьмаки так умеют. Тогда уж точно надо его поймать и изучить.
        Глядишь, не так и бесполезна она окажется, низшая магия. А то, что прочие маги не смогли придумать, как ей пользоваться, так это же прочие. Ялрус - он поумнее остальных будет.
        - Значит, идем по следу эльфийки. А там и ведьмак прибьется, - резюмировал Малефик, и они пошли.
        Ну как пошли, сначала лошадей у первого встречного каравана забрали, благо много народу по пути попадалось - люди от войны уходили.
        Причем с толком уходили, со знанием дела, организованно и без паники. Видно, что не впервой им это было, с линии огня кочевать.
        На лошадях дело быстрее пошло, да и эльфийка с волком петлять не спешили, ровно по дороге ехали, лишь один раз сошли, видно на отдых остановились.
        - Что-то подозрительно, - через некоторое время сказал маг. - Они что, решили, что без волка мы их не найдем?
        - Нет, - покачал головой йольф, - маленькая богиня, она не дура. Может, надеются быстрее нас до границы добраться?
        - Тогда и нам спешить нужно.
        И они поспешили - все же эльфийка с волком их почти на сутки опережали. Не говоря уже о ведьмаке, что неведомо где пропадал.
        Скакали до вечера, дважды лошадей меняли. След ярче стал - значит, все же, догоняли. Неужели вот так вот просто? Хорошо бы - Рей не любил силы растрачивать.
        После заката пришлось все же остановиться. Маг, конечно, и ночью погоню продолжить порывался. Да чего уж там, йольф тоже порывался, но понимал при этом, что далеко без отдыха не нагонит, а потому решили ночь переспать.
        На счастье по пути деревня полупустая оказалась, там и заночевали. А утром сразу бы выдвинулись, да собирались долго, то одно, то второе терялось. Потом выяснилось, что у лошадей между собой гривы спутаны, пришлось чесать - других тут не было.
        - Эка вы домового чем разозлили? - спросил на прощанье у мага хозяин постоялого двора. - Я уже лет десять не видал, чтоб он какую активность проявлял, а тут явно постарался.
        Ялрус в ответ лишь зубами заскрипел. У-у-у, ведьмак, укуси его шишига. Его рук дело, небось.
        Но хоть и с проволочками, да маг с йольфом все же вновь в погоню пустились.
        Еще немного и им пришлось свернуть с дороги - следы уводили в лес. Небольшой, даже не лес, а так, рощица. И ведьмак опять, словно из-под земли возник, да не пропадал больше. Причем, казалось, будто он тут чуть попозже эльфийки с волком проходил.
        - Опять привал они решили устроить что ли? - с некоторым непониманием спросил маг. - Вроде недолго скакали.
        Тут-то оно и началось.
        Сначала им попалась увельсица.
        Только, они не знали, конечно, что это именно увельсица - маги с высшими не особо в нечисти разбираются.
        С ней Рей разделался довольно быстро, с пятого заклинания. Мог бы и с первого, если бы попал сразу, но увельсицы, они шустрые. А йольф больше глазил по площадям, не глядя. Это как дубиной муху прибить пытаться - выйти то оно выйдет, да, во-первых, не сразу, а во-вторых, боевая мощь с целью несопоставимы.
        Так и пошло дальше - проедут немного спокойно, а после с нечистью разнообразной борются, точно ведьмаки какие. Оно вроде и не сложно - где нечисть, а где высший, или чародей сильный, да по времени накладно весьма выходило. Ну и подустал в итоге йольф, палить своей магией смерти почем зря.
        А след словно дразнился - то ярче станет и, кажется, вот-вот нагонят, а то тускнел, будто отдалялись они. Но едва разойдутся преследователи, обрадуются, что скоро добычу свою получат, так нечисть появляется.
        Еще и война порядком задерживала.
        Даже на бездорожье, которым следовали эльфийка и волк, отзвуки ее встречались - то отряд эльфийских разведчиков, то лагерь беженцев, надежно укрытый в лесу, то ловушки магические. И со всем этим так же считаться приходилось.
        Когда вдали показались силуэты двух всадников и волка, йольф поначалу даже подумал, что действительно показалось.
        Неужели догнали?
        Поняв, что убежать им теперь далеко не удастся, всадники остановились, развернулись, погоню встречать приготовились.
        Рей, хоть и не остановился, но тоже стал в уме чары перебирать, то и дело на сосредоточенного Ялруса оглядываясь. О том, что будет, когда они беглецов настигнут, маг и йольф не договаривались.
        Видно потому оба на ведьмака и кинулись, оставив эльфийку без внимания. И зря, разумеется.
        Во-первых, их первые заклятия друг с другом столкнулись, искрами рассыпались. А во-вторых, пока маг новую сеть плел, принцесса его от души приложила, да так, что он сознание потерял - она-то внимание свое никуда не переключала, скорее наоборот. Чародеем Ялрус может, и был сильным, но без щита против магии высших не выстоять. Особенно когда совсем в другую сторону смотришь.
        Правда, показалось йольфу, что волшебство Ли слабее стало, чем он его помнил, но может, почудилось просто.
        Не глядя на рухнувшего без чувств мага, Рей сконцентрировался в собственном заклинании. Он на этого Ялруса и прежде особо не рассчитывал, а скорей наоборот, надеялся, что тот прыгнуть ему поможет, а дальше бы йольф и сам справился. На счастье, так оно и вышло.
        Магии Ли Рей не боялся - знал, что в разы ее сильней. И Ли это знала. Рей в нее паралич кинул - как отмахнулся. И попал, разумеется. Принцесса особо даже не противилась, точно на мага все силы растратила. Так и застыла, с лошади падать стала, ее волк тот странный, которого Рей в Кентрасе еще видел, на себя поймал.
        Вот и остались йольф с ведьмаком один на один.
        Хантер, так, кажется, его звали, кинулся вперед, обнажил меч. Малефик усмехнулся - с железякой на магию не ходят. Да только рано Рей радоваться начал.
        Меч у ведьмака не простой оказался, а зачарованный. Заклятие магическое, самим Рантиелэм плетенное он, конечно, не разрубил, но в сторону откинул. А ведьмак в это время кинжалы метнул - Рей едва увернулся.
        Что ж, не захотел по-хорошему…
        Темный Малефик разозлился, а в гневе он бывал страшен.
        Собрал силу для еще одного паралича, чтоб в этот раз никакой меч не помог. Много собрал, даже воздух вокруг потемнел, сгустился от магии. Снова кинул в ведьмака. Попал, тот и защититься не успел.
        А толку с этого не вышло.
        Заклятие соскользнуло, будто вода простая, а не чары.
        Что же это за ведьмак такой?
        Времени недоумевать особо у Рея не было, поэтому он наскоро в ведьмака еще три сглаза подряд кинул. Первый тот мечом отразил, от второго уклонился, а вот третий попал, но… тоже соскользнул.
        Вот же нечисть! Побери его все боги мира!
        Откуда он такой, к заклятиям стойкий, и взялся только?
        Ладно, по-другому попробуем.
        Ругаясь про себя, Малефик достал меч, впервые порадовавшись тому, что всегда носил его с собой. Магия магией, но кабанчика в лесу лучше все же заколоть - проклятое мясо, оно не такое вкусное. Да и вообще, навык убийства, каким бы то ни было способом, он всегда полезный.
        Поэтому и воинским искусством Рей не пренебрегал, хотя основной упор у него всегда шел на магию. Конечно, с такой-то силищей.
        А вот как вышло, бесполезной силища оказалась, пригодились уроки.
        Ведьмак до йольфа, наконец, доскакал, ударил наискось и Рей удар этот парировал, хотя лошадь под ним напугалась, заржала, едва на дыбы не встала. Непривычная к битвам была, крестьянско-сельская, рабочая.
        Малефик в ответ попытался ударить, одновременно еще проклятия кастуя, но ведьмак ловко проскочил, поднырнул под йольфским мечом, да вспорол брюхо несчастной лошадке. И не пожалел ведь животное.
        Лошадь повело, а йольф сглазы свои окончить даже не успел - пришлось второпях на землю спрыгивать, пока зверь не упал, да тушей ему ноги не придавил.
        Пешим и без магии, Рей был в явно проигрышном положении.
        А ведьмак тем временем ему даже перегруппироваться не дал - сверху меч свой вскинул, рубанул наотмашь. Йольф едва перекатом уйти успел, кинул в ответ сглаз, но уже в ведьмачью лошадь, чтоб хоть положение сравнять. Ведьмак его поймать на меч опять исхитрился - не зря все же про них слух идет, что идеально оружием владеют. Рей не знал, как остальные ведьмаки, но этот конкретный его явно в мечном бою превосходил.
        А Хантер тем временем сам с лошадки спрыгнул, в наступление пошел.
        Тут-то и понял Рей настоящую разницу между ними. Глазить у него теперь времени не было, итак едва удары блокировал, но все равно один не так, как надо принял, сталь о сталь звякнула, и меч Рея упал на землю.
        А у ведьмака остался. Он его вскинул - йольф думал все, конец.
        Но проскочила в глазах ведьмака какая-то странная искра понимания, и вместо того, чтоб срубить Малефику голову, он плашмя его по темечку приложил.
        В глазах Рея потемнело и он, возможно впервые в своей жизни, потерял сознание.
        ГЛАВА 13. СТОЛИЦА СВЕТЛЫХ ВЫСШИХ.
        О том, что делать, если маг и йольф их догонят, Хан с Ли заранее договорились, хотя все же надеялись, что не дойдет до этого. Не зря же Хан по нави скакал, нечисть близлежащую разыскивал, а после ее на след приманивал.
        Разумные все от войны-то бегут, только домовые разве что остаются - им бежать без толку.
        Но низшая нечисть войну любит - ей там пищи много. И прет она на наживу, как мотыльки на огонь, не слишком понимая, что от магии эльфийской им тоже худо будет. Этим Хан и воспользовался.
        Однако если б план не сработал, решили, что Ли мага на себя возьмет. Малефика она все равно одолеть не в силах - не тот у нее уровень, а вот чародея вполне. Она для этого заранее и магию, что от отца к ней текла, копить начала. И потом ей же мага и приложила, и на счастье, сработало. Уже хоть что-то.
        Малефика же на Хана оставить решили - выбора все равно особого не было. Ведьмак и не ожидал даже, что получится, надеялся лишь подороже себя продать, Ли с непутевым волком спасти. Где нечисть, а где высший йольф, причем не абы какой, а один из сильнейших в империи.
        Но в итоге получилось. Странно, ой как странно, однако одолел он йольфа, к удивлению и Хана, и самого Малефика.
        Первую атаку Хантер мечом отбил, едва успел. А после Малефик разозлился так, что, наверно, и с нави видно было, как он магию собирает. Ведьмак уже был уверен, что конец ему пришел. Силищи-то йольфу не занимать. Но, видать, промазал Рей из рода Рантиэль - заклятье соскользнуло, вреда не причинив, а дальше Хан ждать не стал. Меч, он не магия, он не промахивается.
        Сократил дистанцию, лошадку йольфа подрезал. Жалко, конечно, животное, да куда деваться, если себя жальче. Малефик еще несколько раз его сглазить пробовал, но выходило у него отчего-то из рук вон плохо. Точно не Малефик вовсе, а маг-самоучка, к тому же на один глаз косой.
        О причинах внезапной потери боевых навыков Рантиэля, Хан рассуждать не стал - просто орудовал мечом так хорошо, как только умел. И в итоге обезоружил йольфа, что, кстати, и на магию свою уже сам надеяться перестал, тоже за железо взялся. Только куда уж ему, против ведьмака в ближнем бою было выстоять?
        Хотел Хан голову Малефику снести, а потом вдруг такая глупость неимоверная ему в мысли пришла, что рука его дрогнула, и он лишь сознания его лишил.
        Правда, то, что это глупость, Хан уже потом понял, а тогда все очень логичным показалось, как части одного целого в картинку сложились.
        И потому он, словно сам мечом по голове стукнутый, оставил и мага и йольфа как есть валяться, поднял с земли уже начинавшую оттаивать Ли, вскочил вместе с принцессой на одну лошадку, вторую к седлу на длинный повод привязал и поскакал прочь, не слишком вслушиваясь в причитания волка, что семенил следом.
        Когда Лионелла до конца ожила, движение себе вернула, они наткнулись на развед-отряд эльфов, что благополучно провели их мимо основных боевых действий, к самой границе, где-то между Юльфгардом и Ротендейлом.
        Нечисть, которую Хан торговцу изничтожить обещал, уже на мага с йольфом была спущена, так что теперь ничего его тут не держало.
        Людские земли, принадлежащие эльфам, прошли без приключений, а после и на Рассветные территории самих эльфов ступили.
        Ли торопилась - боялась, что смеска раньше срока родит, но и без того быстро выходило.
        Эльфы, а Рассветные земли населены гуще, чем человечьи, смотрели на них с явным неодобрением. И пусть никто в драку лезть не собирался, благодаря присутствию Ли, но ни ведьмак, ни волк высшим не нравились.
        Да и Хану, чем ближе к Эльфантиэлю, тем туже приходилось - сгущалась магия высших, не оставляя места для навьих созданий.
        И как он интересно, смеску проклятую спасать будет, когда сам едва на ногах держится?
        Дворец эльфов был прекрасен, о чем не преминул пролаять Ильфорт и лаял всю дорогу от городских ворот, до дворцовых. Хан в ответ лишь хмыкал - бывал тут, видал уже. Красиво оно, безусловно, только от солнца, постоянно над головой висящего, и давления в груди, устаешь быстро, так что и красоту ценить сложно становится.
        Ну да, все белое, возвышенное, кружевное вокруг. Из блестящих отполированных камней, что на солнце, как драгоценности сияют. Но дышать ведьмаку от этого не легче. Особенно, когда сам, черный точно ворон, и еще пуще в глаза бросаешься.
        - Сначала отцу доложимся, а после отдохнем. А вечером я к тебе поговорить приду, Хант, - стала распоряжаться Ли. - А ты, несчастное животное, молчи громче. Про себя, так чтоб все слышали, что ты молчишь.
        - И чего это я несчастное животное? - возмутился Ильфорт, но пригвожденный твердым взглядом принцессы, сдал назад. - Да я и так всегда почти молчу. А теперь и без почти молчать буду.
        И когда они вошли во дворец, волк действительно замолчал. Разве что по сторонам не очень культурно пялился, вывалив из пасти розовый язык. Но зато без не нужных замечаний и излишних ахов-вздохов обошлось.
        Они прошли по коридорам с высокими потолками, арками и колоннами. Стены тут были украшены росписью, изображавшей подвиги прошлых королей-эльфов, окна сплошь витражные, от которых по полу скакали яркие разноцветные искры.
        И вообще в рассветной империи все было солнечное, ясное - оно и понятно, светлые высшие это дети дня.
        Король эльфов, как и положено королю, сидел на троне в малом церемониальном зале, выслушивая жалобы и просьбы своих подданных - сейчас как раз были приемные часы.
        Он откровенно скучал, облокотив голову о свою руку, и видно было, что мысли его заняты чем-то другим, и он ждет назначенного времени, чтобы поскорее уйти.
        Отец Лионеллы, Вальтариэль Второй, имел светлые, совсем белые волосы, смуглую кожу и широкие скулы. Черты лица правильные, аристократичные, нос прямой и тонкий - Вальтариэль был красив, как и все высшие. Самые смелые про себя звали его Вэл, но упаси богиня, если кто-нибудь рискнул бы произнести это вслух.
        - Дочь моя, Лионелла, - торжественно кивнул он, вошедшей в зал и остановившейся напротив трона, троице.
        В его взгляде было некоторое раздражение, словно он надеялся, что Ли вернется позже, если вообще вернется.
        - Отец, - принцесса поклонилась.
        - Ведьмак? - вскинул брови король. - Я думал, Лионелла переросла это юношеское увлечение нечистью.
        - Ваше величество, - поклонился и Хантер.
        Вэл окинул взглядом волка, что без следов магии выглядел, как обычный зверь, но обошелся без вопросов. Волк, к счастью, тоже молчал.
        - Хант сопровождал и охранял меня в путешествии, отец. Поэтому я предложила ему отдохнуть во дворце, прежде чем он уедет обратно, - пояснила Лионелла.
        - Да будет так. Помощь моей семье должна быть вознаграждена, - кивнул король, хотя было видно, что у него еще остались вопросы.
        Да и Хан на отдыхающего не слишком походил. Скорей на задыхающегося.
        Лионелла, Хантер и даже волк, еще раз поклонились Вэлу и вышли из церемониальной залы.
        - Фух, - выдохнул волк. - Вот так да…
        - Цыц, - прервала его Ли. - Рано больно болтать начал.
        Она кивнула на тенью сопровождавшего их дворцового эльфа, который, если и удивился говорящему зверю, то виду не подал. Волк, подавившись очередной фразой, замолчал.
        В тишине дошли до гостевого крыла, где, выделив ведьмаку апартаменты, Ли ушла.
        Волк оббежал спальню и гостиную, сунул нос в умывальню, а после вернулся к ведьмаку, что с наслаждением скинул сапоги и пропылившийся плащ.
        - Красота, - вынес вердикт волк. - Все такое кругленькое, в изгибах, расписное. Утонченное, прямо как богиня Лионелла. Никогда во дворцах не бывал прежде. И главное, везде позолота, цветочные узоры. Шикарно-о-о-о. А эльфийской король…
        - Ты говори, да не заговаривайся, - перебил его Хан. - Во дворцах и у стен есть уши.
        - Я хотел сказать, что он весьма величественен, - повысил голос волк. - И я был поражен его великолепием.
        Хантер усмехнулся, а после ушел в купальню, ванну себе ставить.
        Вода немного привела его в чувство, хотя магия эльфов по-прежнему давила, стискивая грудь, но отчего-то в этот раз чуть получше было. Едва заметно, да все же.
        Привыкает он что ли?
        И голод вроде не так чувствовался, хотя в любом случае, скоро ему на охоту идти надо будет - сил он, пока по нави носился, порядком растратил.
        Чисто вымытый, Хан прилег на кровать, прикрыл глаза. Волк, набегавшись кругами по комнатам, уже дремал на ковре - устал бедолага.
        Расслабившись, ведьмак, хоть и без всякой надежды, попробовал в навь скользнуть - смеску то надо же как-то спасать будет. В прошлый свой визит в Рассветную империю он такого даже не пробовал - незачем было. А сейчас что-то зачастил в навь, как к Усуру в лес стал хаживать. Так глядишь, совсем привыкнет, будет туда-сюда, что курбанчик скакать.
        Только хорошо это, или плохо?
        К удивлению, вышло, хотя Хан не слишком-то и рассчитывал. Только едва вошел ведьмак, так сразу в реальность обратно выскочил - навь, хоть и была, а будто бы и не было. Чернота, пустота, словно за границы всего попал. Лишь где-то совсем далеко отблески привычного мира мертвых, да висят то тут, то там в пустоте обрывки реальности. А в остальном - хаос.
        И мороз по коже от такой нави. Хан-то думал, что ему нижний мир не нравится, мол, слишком холодный и чужой. Так тот мир, в сравнении со здешним, едва ли не родным казался. Съедала навь магия высших.
        Значит, надо будет другое думать. Да еще и так, чтоб за ним погоню не объявили.
        Одно хорошо - в здешней пустой нави успел разглядеть он огонек получеловека.
        Даже два огонька (не считая Ли), один в другом. Теперь знал примерно, где смеску прячут, а значит, не зря ходил.
        Ближе к вечеру пришла Лионелла, позвав их на прогулку в саду.
        Волк завизжал от радости - проснувшись, он успел уже еще раз осмотреть каждый дюйм покоев, и теперь отчаянно скучал, не имея возможности трепать языком обо всем, чем вздумается.
        Сад здесь был тоже поистине королевский, и даже прекраснее дворца - все же эльфы магией жизни обладают, им это легко дается.
        Поэтому сейчас Хан с Ли выхаживали по петляющей тропинке, а вокруг них возвышались цветущие (что было не характерно для этого времени года) сакуры. С двух сторон тропку обступали душистые кусты жасмина, и от всего этого воздух пах так, точно духи где-то разлили.
        Ильфорт, шедший сзади, чихал и тихо ругался - для волчьего носа такое было слишком. Недолго длилась его радость.
        Наконец, когда они отошли достаточно далеко, Ли накинула полог тишины.
        - Отец смеску ту теперь в другом месте прячет, - несмотря на полог, она говорила шепотом. - Но где именно, я не знаю. Не говорила пока еще с ним, да и не стоит такое спрашивать. Лишний раз внимание привлекать.
        - Не стоит, - согласился Хан. - Смеску найти, я и так найду. Другое дело, как ее увести. Сам едва хожу.
        - Надо еще, чтоб отец на тебя не подумал. Чтоб ты ушел, а уже после…
        - Чего это вы там планируете? - с подозрением прислушался волк. - Тут-то хоть говорить можно? А то высказаться страсть, как хочу. Если конечно, вы мое мнение учтете.
        - Говорить можно, - фыркнула Ли. - А учтем, или нет, это иной вопрос.
        - Ну, раз можно, то… - Ильфорт набрал воздуха в легкие. - Ты уж не обижайся, принцесса, но отец у тебя страшенный. Не в том плане, что некрасивый, нет, это он наоборот, очень даже. И понятно, откуда ты такая прекрасная взялась. Но злющий он, аж жуть. Волки такое чуют. Маг мой злым был, а этот еще хуже. И до власти жадный.
        Ли ничего не ответила, а потом внезапно собрала эльфийскую магию, да и кинула ее в волка.
        - Мамочки, - взвизгнул Иль, подпрыгнув от того, что золотой шарик коснулся его бока. - Ты чего это, а? Словами же можно!
        - Так и думала, - удовлетворенно сказала Ли и пояснила обиженному животному. - Щит на тебе стоит. Еще когда Реюшка в меня паралич кинул, я заметила, что немного на тебя отлетело, но ты не замерз. Вот и решила проверить.
        - Предупреждать надо, - проворчал волк, поджав хвост и разглядывая свой бок.
        - Хм, давай еще раз, - Хан поднял повязку, оглядев зверя ведьмачьим глазом.
        Со спрятанной магией он казался обычным, немного крупным животным. Но и спрятанная, сила чародея, выходит, работала, хотя Хан считал, что она совершенно бесполезна.
        Ли, не обращая внимания на возмущение волка, кинула в него еще один шарик света. Иль сбежать было пытался, да Хан его ловко поперек брюха подхватил и под удар принцессы подставил. Шарик попал волку точно под хвост и Ильфорт взвыл.
        - Цыц, - шикнул на него Хан, отпуская на землю. - Я видел, что все соскользнуло. Не должно быть тебе больно.
        Действительно, ведьмачьим глазом заметил он, что спрятанная магия вдруг на секунду показалась, вспыхнула ярче, оттолкнув шарик Ли, и вновь вернулась в свою невидимость.
        Забавно, щит значит? Интересно, это маг специально, чтоб его имущество не пострадало, или само так вышло?
        И насколько сильна защита?
        - А мне, может, обидно, - огрызнулся волк, отскочив на пару шагов. - Магией в меня кидаете, эксперименты ставите. Я уже этих экспериментов знаете, сколько натерпелся?
        - Ладно, прости, - раскаялась Ли. - Мы не хотели тебя обидеть.
        - Да чего уж там, - проворчал волк, но все же подошел.
        - Действительно щит, - сказал Хан, пока Ли чесала на глазах добреющего волка за ухом. - Не могу, правда понять, на что действует и какой сильный. Но все же, он есть. Может, это нам и пригодится.
        - Зачем пригодится? - поинтересовался блаженствующий в руках принцессы Иль.
        Хан и Ли переглянулись - волку они прежде ничего так и не рассказали.
        - Говоришь, тебе отец мой не понравился? - спросила принцесса, проверив полог тишины. - А хочешь, чтоб он власть над миром захватил?
        - Да че-то как-то не очень, - с подозрением ответил волк, опасаясь еще одного магического шара. - Ты уж прости, к тебе это не относится, но папаша твой все же жуткий тип.
        - А коль не хочешь, то нам твоя помощь потребуется, - пропустив остальное мимо ушей, продолжила Ли. - Раз уж на тебе щит стоит. Надо будет в одно помещение попасть и девушку оттуда вывести. Только перед этим мы силу твоего щита измерим.
        - Мутно как-то ты говоришь, - прищурился волк.
        - Чтоб подробней, это время надо и место другое, - фыркнула Ли. - А мы надеялись тебя в это не впутывать.
        Ильфорт посмотрел на принцессу, потом на ведьмака и тяжело вздохнул.
        - Ладно, сделаю все. Кажется, вы здесь команда добра, значит, буду помогать.
        - Хм, - кивнул Хан. - Тогда ночью будем щит твой мерить. Только бы стража на магию не прибежала.
        - Не прибегут. Я вас в особый зал для тренировок отправлю. Скажу, ты каждый день это делаешь. А там дальше от результата подумаем.
        И взмахнув рукой, Ли сняла полог.
        Некоторое время они еще просто гуляли, наслаждаясь красотой дворцового сада, а после принцесса ушла к себе, а Хан с Ильфортом вернулись в гостевые покои. Волк при этом не переставал чихать.
        Чуть позже, когда ведьмак уже собирался идти мучить зверя, двери его покоев отворились, и внутрь вошел сам король.
        - Ведьмак, значит? - спросил Вэл, устраиваясь в глубоком мягком кресле.
        - Ведьмак, - кивнул Хан.
        Глаза он своего тут особо прежде не показывал, но не все можно скрыть за повязкой.
        - Странный ты ведьмак, - прищурился король. - Я, таких как ты, хоть и немного видел, но чтоб с человечьим глазом…
        - Хм. Такой вот, - Хан пожал плечами.
        - Вокруг принцессы много эльфов вьется. Даже йольфам она нравится, но чтоб ведьмакам… вы не по этой части, так чего тебе от Лионеллы нужно? - Вэл смотрел прямо на Хана, пристально, не отрываясь.
        - Хм. Ничего такого, о чем бы стоило переживать отцу, - ответил Хан, раздумывая, чего же хочет от него король.
        - Для каждого родителя его дитя особенный. А Лионелла действительно отличается ото всех, - продолжил Вэл. - Если ты путешествовал с ней, то должен был это заметить.
        Чего только добивается? Хочет, чтобы Хан признался в том, что секрет маленькой богини знает? Так не дурак ведьмак, не признается. Это и себя, и Ли под удар подставить. Король, он только прикидывается заботливым отцом, а на самом деле там заботой и не пахнет даже. Разве только о себе.
        - Лионелла чудесная эльфийка, безусловно, красивая и обаятельная, - не моргнув ни одним глазом ответил ведьмак. - И я был счастлив сопровождать ее, ведь общество принцессы само по себе уже ценность.
        Вэл пристально поглядел на него и, кажется, удовлетворился увиденным.
        - Я тебя еще с прошлого раза помню. Она тебя тогда в городе поселила, видать во дворец приводить постеснялась. Не эльф все же, а нечисть. Я думал, что ты ее ненадолго привлек, а сейчас вижу, это не просто подростковый интерес чем-то необычным. И мне это не нравится. Принцессе не положено с нечистью водится. Так что не задерживайся тут надолго, а то столичные эльфы ревнивы до внимания дам бывают, а я за всех своих подданных не в ответе, - и, сказав все, что хотел, король ушел.
        Волк, что все это время в спальне сидел, сунул нос в дверь. Открыл было пасть, чтоб высказаться, поглядел вокруг, да закрыл обратно и, поджав хвост, уполз под кровать.
        Не нравился ему Вэл. Даже больше мага не нравился.
        ГЛАВА 14. КОРОЛЬ ЭЛЬФОВ.
        Вальтариэль вышел из гостевого крыла, быстро прошел по коридорам, не обращая внимания на кланявшихся ему эльфов. На сегодня королевские дела закончились, и мог он теперь заняться делами личными.
        Ведьмак ему доверия не внушал.
        Вот совсем.
        Еще в прошлый раз, когда Ли с ним только познакомилась, казалось Вальтариэлю, что не к добру это. Но тогда он подумал - дочь привлекла половинчатость столь странной нечисти с человечьим глазом. Ли и сама ведь половинчатой была, а ведьмак, как уехал - так в Эльфантиэль больше и не возвращался.
        За своей дочерью король всегда следил особо тщательно, но не в том смысле, в каком отцы обычно следят за своими детьми. Нет, физические связи Лионеллы его интересовали мало - Ли знала, как последствий этих связей не допустить, и что будет, если вдруг допустит.
        А вот связи эмоциональные… дружба, не говоря уже о любви, предполагает доверие и открытость, а с таким секретом это слишком опасно. И ладно бы только для Ли, так ведь и ему, Вальтариэлю в случае чего туго придется, несмотря на то, что король.
        Поэтому Ли всегда была под его контролем. И лишь в последний год он этот контроль ослабил, чем она и воспользовалась.
        Вальтариэль стал королем не по праву рождения, пусть оно и сыграло свою роль.
        Но все же, на одной крови далеко не уедешь - матушка его была весьма плодовита для эльфов, родив, аж пятерых сыновей, из которых Вэл был самым младшим.
        И самым безнадежным, по мнению отца, потому что, ну что может пятый сын, пусть и принц, когда до него все уже смогли?
        Первого готовили как наследника престола. Второго отдали в службу, чтобы военное дело изучал. Третий уродился с сильнейшим, даже для королевской крови, магическим потенциалом. На двух последних не обращали внимания - в самых главных отраслях жизни всего добились старшие, так смысл? Вот и пришлось Вальтариэлю доказывать, что он достоин. И власти, и любви, и внимания.
        Доказал. Без насилия, конечно, не обошлось, да как еще престол занять, когда ты пятый в очереди.
        Отцу к тому времени уже все равно было - скончался он, как и матушка. Но и себе самому доказать дорогого стоит.
        Однако на этом Вальтариэль не остановился, мало ему все было. Зачем править одними лишь эльфами, когда еще и люди, и йольфы есть? С первыми оно совсем просто - нечего им магии высших противопоставить, и значит, можно (даже нужно) ими властвовать, по праву сильных. Вот и стал Вальтариэль захватывать людские земли. А эльфы только рады были - как же, самая могущественная раса. Есть чем гордиться.
        Без накладок, конечно, все равно не обошлось - по первости люди противились, брыкались, не желая чужим свои судьбы вручать. Даже между собой воевать перестали и смогли объединиться, чтоб отпор дать. Армию большую собрали, оружие.
        Но это им не слишком помогло - маги-то в объединении не участвовали, а просто люди, что они могут? Несколько эльфов слабых убить? А дальше? Все равно не выстоять - против магии с железяками не воюют.
        Потом еще йольфы подоспели. Люди им сначала обрадовались - думали темные их спасать пришли. Однако почти сразу поняли, что йольфам, как и эльфам, на жизни человеческие плевать, их больше власть интересует.
        Конечно, светлые вон, сколько уже хапнули, а они чем хуже?
        Да и дураку понятно, куда эльфы двинут, как с людьми закончат, а такого лучше сразу не допустить, чем после отбиваться.
        Как говорится, лучшая защита - это упреждающий удар.
        Ну и началась война, которую теперь вечной зовут. Это для людей же она вечная, а высшие куда как дольше живут.
        Впрочем, эльфов война затянула - уж что-что, а слова правильные Вальтариэль говорить умел, да и на гордость надавить у высших не сложно, уж больно она раздутая. Многие даже задумались, а чего это они, собственно, раньше так сделать не попробовали. Логично ведь, что светлые сильнее темных, а значит, должны ими править.
        А почти сразу, как началась серьезная война, появилось и пророчество об обещанном ребенке. Вэлу оно тогда не понравилось совсем.
        Ведь он, Вальтариэль, и без какого-то обещанного своего добиться сможет, как всегда добивался. А кому другому шансы зачем давать? Вэл, конечно, в пророчества не слишком верил, но все же, привык исключать все побочные варианты. Так, на всякое. Временное зачастую становится постоянным, а нелепые случайности сбываются вопреки слишком маленьким шансам, это Вальтариэль еще с детства, на своем примере, усвоил. Ведь, какие шансы у пятого королем стать? А, поди ж ты, стал.
        Вот и сработал тогда на опережение - едва пророчество появилось, как Вэл закон о смесках предложил. Чтоб по-честному все было.
        Йольфы закон этот поддержали с энтузиазмом - у них и прежде связи с человечками постыдством считались. Ну а самих людей никто особо и не спрашивал. Не имели они права голоса.
        Позже уже, когда понял Вэл, что у высших силы равны, и война никак не кончается, тогда и пожалел о законе этом. И ему ведь теперь нельзя смешение допускать было. Король или нет, а закон для всех един. У эльфов власть хоть и наследуется, но высшие, даже простые самые, народ гордый, тиранию явную терпеть не станут. Каждый же хочет знать, что в случае чего с ним по справедливости поступят, а не как кому-то там заблагорассудится.
        Однако Вэл трусом никогда не был, а потому возможная кара его не пугала. Результат, если пророчество все же верно, усилий стоил, а поймать его не смогут - он, хоть и младший из братьев, да, как теперь всем видно, самый умный.
        И взялся Вальтариэль за создание смески. Даже в военных действиях участвовать перестал, как, кстати, и король темных, что, видно, устал по границам скакать.
        Сначала надо было для этого йольфа где-то достать, чтоб уже потом эльфийскую кровь добавлять. Так оно безопасней - найдут полу-йольфа, на Вальтариэля и не подумает никто.
        Правда, в реальности не все так просто оказалось. Это же нужно сначала как-то йольфа с человеком свести, чтоб смеска вышел. При этом не забыть о дурацком законе йольфов про кровь. А еще смеска девушкой должна быть, иначе как сам Вэл своей крови добавить сможет?
        Много времени все это у Вальтариэля заняло. Гораздо больше, чем он рассчитывал. Пару раз так бывало, что нужная смеска в детстве еще умирала сама - тяжело ей, темной, среди светлых было. И тогда Вэлу заново все начинать приходилось. А война-то шла, и кончаться не думала.
        Наверно, даже если бы решил сейчас отозвать Вальтариэль войска, так не послушался бы его никто - втянулись эльфы во все это дело, даже забывать стали, кто и почему войну начал.
        Однако в итоге Вальтариэль все трудности преодолел, хотя и вышло это позже нужного.
        И вот, когда спустя столько неудач, праздновал эльф свою победу, вместо обещанного Ли родилась.
        Лионелла. Самая большая его надежда, и самое большое разочарование.
        Ох, как злился Вальтариэль, когда понял, что в дочери ни капли эльфийской крови нет. Даже распылить ее хотел. Не распылил в основном потому, что придворным и подданным своим уже объявил о появлении принцессы.
        Те, кстати, радовались - итак считали, что затянул Вальтариэль с наследниками. А он просто опасался, что законнорожденный, полноценный эльф рано или поздно его с трона решит сдвинуть, вот и отлынивал от этого. Да и с семьей скрывать свои опыты трудней гораздо, чем без семьи.
        Злился Вальтариэль.
        На себя, на мать Лионеллы, на саму девчонку. Злился так, что злобой захлебывался. Даже на фронт на месяц вернулся, злость эту свою выплескивать. Потом поуспокоился и решил, что все не так уж и плохо. Ведь Ли, она полу-йольфи, так значит от нее шанс родить обещанного вполне существует, причем немаленький. А то, что Лионелла его дочь, Вэла не смущало. Ради власти он и не на такое способен был.
        Только вот Ли как была разочарованием, так и осталась. Надежд, на нее возложенных, вновь не оправдала. Сколько ни старался Вальтариэль, не беременела она. Видно пустой была. Такое и прежде со смесками у Вэла случалось, потому и радовался он, когда мать Ли забеременела.
        И уже стал думать король, как ему новую полу-йольфи заполучить, да куда принцессу девать, как смеска сама вдруг к нему пришла. Молодая и проклятая.
        Злящийся на очередную бесплодную попытку с Ли, отлучился Вальтариэль тогда снова, чтоб ненароком принцессу не зашибить от разочарования. Там и повстречались они со смеской, на самой границе Рассветной империи.
        Судьба видать.
        Смеска совсем еще девочкой была и уж точно далека от вкусов короля. Чего там хотеть, если пока еще ничего и нету? Да к тому же, проклятие это. Висело оно над ней, и видно было, что скоро смеска нежитью станет. И не снять никак пакость черную - на крови узлами завязана.
        Но Вальтариэль решил все же попробовать, несмотря на возраст и проклятие. Просто так, без надежд даже. Чисто чтоб потом не жалеть, что не попробовал.
        И чудо, получилось.
        Точно судьба.
        Тогда король все внимание на свою смеску беременную переключил, а Ли возьми да сбеги.
        Вэл даже не думал, что она такое способна. Он, и как король, и как пятый сын, знал, что привязанность и любовь самую сильную власть над любым дают, будь то йольф, эльф, или человек. А потому, несмотря на всю его жестокость и вовсе не отцовское отношение, сделал он так, что Ли любила его до безумия. Сделал, а после четко следил, чтоб других привязанностей у нее не возникло. Чтоб даже пойти, случись чего, ей было некуда.
        Не уследил видать до конца - все же сбежала Ли. Ревность видно взыграла. Да и кто бы мог подумать, что она с ведьмаком этим так сойдется?
        Вальтариэль ее не искал. Во-первых, знал, что рано или поздно вернется. Во-вторых, отчаянно пытался со смески беременной проклятие снять. Чтоб она родить успела.
        И получилось, хотя Вэл был достаточно компетентен, дабы понять, что его старания тут совершенно не причем.
        Судьба же.
        Когда Лионелла вместе с нечистью вернулась, он к ведьмаку пошел. Не мог допустить, чтоб кто-то о его планах на счет смесок прознал. Но ведьмак, вроде как, ни о чем и не догадывался - король на него чары искренности напустил, раз уж под ними промолчал, значит и не знал вовсе. Видно, даже в нем, Ли мужскую часть разбудить сумела, вот и взялся он ей помогать. А уж что сама принцесса в нечисти нашла…
        Ладно, главное, что проклятие сейчас снято и ребенок вот-вот родится. А там уже и закон не страшен будет, и власть Вэлу придет. И от Ли с ведьмаком можно будет избавиться, если мешать вздумают.
        Вальтариэль открыл потайную дверь в своих покоях и вошел в комнатку, маленькую, но со вкусом обставленную. На кровати сидела девушка. Волосы темные, челка почти до бровей, аккуратные заостренные ушки. Глаза огромные, алые, йольфские, а лицо еще девичье, даже детское. И живот, большой уже.
        - Вальтариэль, - девушка поднялась, увидев его.
        - Сиди, дорогая, - махнул рукой Вэл. - Ну, как ты сегодня?
        - Хорошо все, - она скромно опустила взгляд. - Пинается.
        - Это замечательно, - улыбнулся король, положив ей руку на живот. - Значит здоров.
        Какое-то время они еще разговаривали, а после Вэл поцеловал ее в лоб и вышел.
        Девушка смотрела ему в след грустными глазами. Она еще с рождения не противилась своей судьбе, но все же понимала - если родится обещанный, то король от нее сразу избавится.
        Зачем ему лишний груз тащить?
        Несмотря на напускную доброту, видела она его истинную, пугающуюся до дрожи суть. Видела, да поделать все равно ничего не могла. Куда уж ей?
        Только ждать и остается.
        ГЛАВА 15. ПОПЫТКА - НЕ ПЫТКА.
        После ухода короля, пришел дворцовый эльф от Ли, что проводил ведьмака с волком в тренировочный зал.
        Там Хантер и стал проверять щит Ильфорта. Сначала аккуратно кинжалами попробовал, под непрекращающиеся визги. Не вышло. То есть, наоборот, вышло - то ли щит на физическое воздействие не работал, то ли сталь была слишком хорошо зачарована.
        Тогда Хан за магию взялся. Точнее, за зелья, заранее заготовленные - магию тратить не хотелось, дорого она тут обходится, эта магия.
        Тоже не вышло. Странно даже, своими глазами же видел, как эльфийское волшебство соскользнуло. Или, когда чародей щит ставил, опять про навьи силы не подумал, как с той ловушкой?
        Так и промыкались без пользы, если не считать пользой знание о том, что ведьмак волка на раз-два зашибить может. Но в остальном - ни силу щита не узнали, ничего. Только оглох Хан от волчьих воплей, хотя и не делал ему больно. Ладно, значит завтра прямо с утра Ли мажью защиту лично проверит.
        Едва солнце взошло, Хантер хотел уже идти, принцессу искать, чтобы сообщить ей о своем провале, а она сама пришла. Так все вместе в сад и направились, где Ли на беседку заклинаний защитных разных навешала.
        Ильфорт осторожно, едва лапами двигая, в беседку эту ступил и, о чудо, получилось, хотя они не слишком рассчитывали. Впрочем, с тем объемом силы, который чародей в зверя за все время опытов влил, он должен был еще и в ответ магией шарахать. Вот и пригодился им Ялрус, пусть и невольно, да все же пользу волку принес.
        План составили быстро. Хан примерно описал, где смеску прячут, Ли это на карту дворца перенесла. Охраняли девчонку лишь заклинания, да сам Вэл. Точнее, близость ее комнаты к покоям короля. Еще бы, стражу-то не поставишь - указ указом, а ну как заглянет кто, узнает о нарушении закона? Вэл ее, как Ли, замаскировать не мог - чужая кровь все же. Ну а судя по местоположению, ведьмаком в нави увиденному, король запер ее в какой-то потайной комнате, о которой Ли прежде и не знала даже.
        Это все было только на руку - и заклинания, и стражников обходить в два раза опасней. А так шансов больше, стоит лишь комнату найти…
        Решили, что волк сегодня же вечером на разведку сходит. Чтоб далеко не затягивать.
        Хан ему одно из своих зелий даст, для невидимости, а тот тихо-молча проберется в покои короля, да попробует тайную комнату найти, или подглядеть, как туда попасть можно. Но без действий - для этого еще слишком рано. Кто ж с наскоку короля эльфов ограбить пытается?
        Ли могла бы и сама на волка невидимость накинуть, но лучше все же перестраховаться - вдруг король свою магию распознает. Да и вообще, раз уж маг о ведьмачьих чарах позабыл, то и эльфы на магию нави, с которой прежде никогда не встречались, вряд ли рассчитывают. На обычную невидимость у стражи наверняка амулеты есть, а ошибок допускать в таком деле не стоит.
        Так и отправился волк на разведку. А Ли с Ханом король на ужин позвал.
        Прежде чем отпустить Ильфорта, ведьмак тому свой лешачий ключ отдал и объяснил, что воспользоваться им можно будет за пределами Рассветных земель. Так, на всякий случай. Ведь лучше иметь несколько вариантов, верно?
        - А где зверь твой забавный, говорящий? - спросил Вальтариэль, когда Хан и Ли вошли в обеденный зал. - Он разумный вообще? Откуда взялся?
        Помимо них троих, за столом сидело еще с десяток эльфов - приближенные короля. На Ли они смотрели с восхищением, на ведьмака - с брезгливостью.
        - Разумный, - поклонившись, ответил Хан. - На нем раньше маг один опыты ставил, после этого волк речь и разум человеческий получил.
        Скрывать такое смысла не было.
        - По пути к нам прибился, - добавила Лионелла, и в каком-то смысле это тоже было правдой. - Говорит, всегда земли эльфийские повидать хотел. Бесполезное животное, кроме как болтать без умолка, ничего толкового не умеет.
        Дождавшись кивка короля, они сели за стол.
        - Так где сейчас он? - повторил свой вопрос Вальтариэль.
        - Сегодня днем в город ушел, - пожал плечами Хан. - Я его до дворцовых ворот проводил. Но коли знал бы, что он ваше величество заинтересует, так оставил бы.
        Это они тоже заранее запланировали. Тоже на всякий случай. Неспокойно было ведьмаку чего-то, вот и решил все варианты предусмотреть. Даже такой, если вдруг волк по своей инициативе девчонку вытащить решит.
        Хотя рано еще было слишком для этого. В идеале, после успешной разведки, ведьмак должен был уехать из города, покинуть Рассветные земли, оставить лошадку с мечами и по нави двигать в Усманский лес, да там волка со смеской ждать. Ильфорт же день-два провел бы в спальне принцессы под действием невидимости (к большому удовольствию самого Иля), а после уже, вечером проник бы к девчонке, вывел ее из дворца и бежал бы с ней всю ночь. Дальше ему следовало максимально быстро двигаться к границам Рассветных земель, на территорию людей, а уже оттуда по ключу к Хану в лес прыгать.
        Правда, после этого ключ бы перестал действовать - им пользоваться постоянно может лишь тот, кому его лично лешак передал. Но Хантер надеялся, что Усур в их положение войдет. А если нет, так его право. Обходился же Хан без ключа как-то прежде.
        - Не столько заинтересовал, сколько думал я, что он ваше животное и под вашей ответственностью здесь находится, - сощурившись, Вальтариэль пристально посмотрел на ведьмака.
        - Хм. Во дворце да, - не смутившись, подтвердил Хан. - Под моей ответственностью был. А в город у вас, вроде, въезд свободный для разумных.
        - Он слишком труслив, чтобы творить глупости, - фыркнула Ли и перевела тему. - Ох, отец, в человечьих землях столько всего интересного.
        - Рад, что тебе понравилось твое путешествие, - степенно кивнул Вэл.
        Некоторое время разговор шел о территориях Эльфийской империи, затем перешел на войну, и один из советников похвастался, что благодаря новому заклинанию, эльфы смогли отвоевать обратно земли, что потеряли, после атаки личей Малефика.
        В целом, ужин прошел гораздо лучше, чем мог ожидать Хан. К его середине даже кислые мины высших стали не столь брезгливо сморщенными. А вот под конец…
        Мало кто понял, наверно, что произошло. Вальтариэль сидел, крутя бокал эльфийского вина в изящных пальцах, а потом вдруг подскочил, выпустив его из рук.
        - Ведьмака никуда не выпускать, - прорычал он и слишком шустро для столь вельможной особы выбежал прочь.
        «Волк», - сразу подумал Хантер, но делать что-то было уже поздно, оставалось лишь ждать, поэтому без сопротивления позволил двум эльфам взять себя под стражу.
        ***
        Ильфорт боялся. Он вообще никогда храбрецом не был, а тут… если его поймают - худо будет.
        От короля жестокостью веяло за версту, такому в руки лучше не попадать. Значит, правильно надо все сделать, чтоб не нашли.
        Хантер проводил его до дворцовых ворот и волк принялся кружить по улицам города, желая запутать возможную погоню, а после нашел темный закуток (что в империи детей света было весьма сложно сделать) и выпил махом заранее для него открытое зелье невидимости.
        Посмотрел на свои лапы - ничего не изменилось вроде. Не действует, что ли?
        Засада. И что теперь? Возвращаться, да на воротах просить, чтоб пустили?
        Вышел Ильфорт обратно, на оживленную улицу и едва не врезался в какого-то высшего. Точнее, это высший едва в него не врезался, словно не заметил.
        Не заметил.
        Действует оно что ли?
        Иль проверил специально - прямо перед эльфами вставал, да рожи им похабные корчил. Не среагировал никто, хотя какой бы высший стал издевательства от зверя терпеть? Слишком горды они для этого. А после того, как Иль смог одной эльфийке под юбку залезть, а та вместо него, степенного эльфа нахлобучила, понял Иль, что чары ведьмачьи точно действуют.
        Тогда, как и договаривались, пошел он ко дворцу, но не к главным воротам, а вдоль забора. Отсчитал обозначенное количество шагов, огляделся. Никого.
        Да и кого в кустах шиповника можно встретить?
        Правда, почудилась волку все же слежка, еще прежде, чем невидимость наложил, но никого он тогда даже отдаленно не увидел, а потому решил, что все же на нервах показалось. Нервы то у него тонкие, совсем не волчьи.
        Ильфорт поскребся тихо, сначала дважды, потом трижды, четыре раза, и два.
        В глухой стене открылась едва заметная калитка, и волк тенью скользнул внутрь.
        По ту сторону забора его Ли ждала.
        Ильфорт еще раз поскребся, и принцесса с отсутствующим видом закрыла брешь, пошла в сторону дворца. Волк семенил за ней.
        Уже дальше они разделились. Куда направилась Ли, волк не знал, зато сам он…
        Ему показывали карту, и он даже ее запомнил, но на деле все оказалось несколько сложнее. Довольно долго он петлял по дворцовым коридорам, пока, наконец, не нашел королевские покои. У входа стояла стража, и волк замер неподалеку - невидимость невидимостью, да дверь открыть незаметно Ильфорт все же не мог.
        Где в это время находился сам король, он не знал. И думал уже, что долго так ждать придется, но на счастье пришла горничная эльфийка - убираться. И Ильфорт следом за ней в щелку скользнул, да тут же под кресло ближайшее юркнул. Чтоб ненароком на него не наступили.
        Горничная повозилась немного с дверью - та, закрывшись, вновь распахнулась, видно от порыва ветра с открытого окна.
        Спустя время, наконец, уборка была завершена, и Ильфорт смог выбраться из своего укрытия, оглядеться. В покоях пахло чем-то подозрительно знакомым, но волк на это внимания не обратил, а за дело принялся. Обыскал каждую стенку, обнюхал тщательно. Из-за одной тянуло сыростью и паутиной, а приглядевшись, волк скрытый рычаг заметил. Нажал - дверь распахнулась, да только не та, что требовалась. Тайных переходов в замке было достаточно, чтобы король по своим делам никем незамеченный пробираться мог.
        Уже в спальне, куда горничной заходить не разрешалось, нашел волк то, что искал - еще одну тайную дверь. Открыл, внутрь зашел. А там она. Смеска.
        Маленькая еще, девочка почти, и с животом большим.
        - Ты только не пугайся, я невидимый друг, - пролаял он.
        - Кто здесь?
        Испугалась, конечно. Вздрогнула, подскочила, головой завертела.
        - Ну, я это, спасать тебя пришел, - выдал Иль. - Только не сегодня. Сегодня просто на разведку. Ты сбежать хочешь ведь? От короля этого злющего.
        Да уж, переговорщик с него тот еще…
        Девчонка ответить ничего не успела - завизжала, в воздух вдруг взлетела, точно кто невидимый ее на руки взял. А Ильфорт запах тот, знакомым показавшийся, узнал.
        Маг.
        Откуда взялся?
        И откуда смелость у волка взялась зубами в него вцепиться? Точнее, в предполагаемое место, где он стоял.
        Попал.
        Маг вскрикнул, выругался. Девчонка на пол упала, ладно хоть не высоко было и не сильно. А волк понял, что действовать пора. Не получилось разведки сегодня. Хорошо, Хан и к такому подготовил.
        Подбежал Иль, спину свою подставил.
        - Держись крепче, сейчас убегать будем. Я тут за команду добра работаю, мне можно верить.
        И что за глупости он сегодня несет? Впрочем, всегда так было - не умел Ильфорт за своим языком следить. Если б волки разговаривали, так он бы, наверно, и до взрослых лет не дожил - прибили бы раньше, за язык длиннющий.
        Но девчонка поверила, нащупала шерсть на загривке, ухватилась. Волк в гостиную метнулся, вслед заклинание полетело, да вроде не попало. По крайней мере, ничего не сделало.
        А Ильфорт не оборачиваясь, в другой тайный коридор скользнул, который первым нашел. Дверь за ним закрылась, а он бежал и бежал, в темноте полнейшей. И девчонка в ухо ему дышала.
        Оторвался что ли?
        ***
        Когда король вернулся в зал, Хантер ожидал увидеть совсем другое.
        Волка, например. Но уж точно не бесчувственного мага, которого несли двое стражников.
        Как его, Ялрус?
        - Этого положить, ведьмака оставить, остальные все вон. Кроме тебя, Лионелла, - сухо скомандовал Вальтариэль, и было в его голосе что-то такое, что до мурашек пробирало.
        - Отец? - Ли поднялась, плечи расправила.
        Смотрит с недоумением, тоже ничего не поняла.
        - Знаете его? По глазам вижу, что знаете.
        - Он вместе с Реем Рантиэлем преследовал нас до границы империи, - пожала плечами Ли. - Но с чего именно он решил это делать, я не знаю.
        - Меня поймать хотел, - вставил Хан, решив, что правда сейчас будет выгоднее. - Но принцесса его магией приложила, а больше мы его не видели.
        - И вы молчали об этом? Что вас Темный Малефик преследовал? - скрипнул зубами Вальтариэль.
        - Ну так, не догнал же. Ни он, ни маг, - осторожно ответила принцесса.
        Вэл промолчал, распахнул дверь, подозвав стражников.
        - Этих, - он указал на мага и ведьмака, - в тюрьму. А ты, Лионелла, будь благоразумна и не покидай пределов дворца, пока я не решу этот вопрос.
        И быстрым шагом Вальтариэль вышел прочь.
        ГЛАВА 16. КАК ЖЕ ТАК ВЫШЛО?
        Позор!
        Настоящий позор! Да чтоб так легко одолели его, Ялруса, сильного мага! Точно человека какого-то!
        Не думал он, что высшие так могут.
        Хотя конечно, и сам хорош, остался без защиты, как будто в первый раз магией занимается. Все внимание свое на ведьмаке сосредоточил, вот и подставился.
        Думал, девчонкой йольф займется. Ему же логичнее, он за ней гнался. Да и с виду эта эльфийка какая-то не слишком опасная была. Милая, маленькая, мягкая - Ялрус с ней вместо драки, что другое бы лучше сделал.
        Но оказалось, у этой маленькой неплохие коготки имеются - приложила она Яла от души.
        И с чего этот йольф, Малефиком прозванный, решил свою силу на ведьмака пустить? И что это за ведьмак такой, который йольфа победить может?
        Будто и не ведьмак, а король высших под личиной. Не видел бы своими глазами навью ауру - ни за что бы ни поверил, что это действительно просто нечисть.
        Когда высший с чародеем очнулись после позорного проигрыша, то, не разговаривая и ничего не обсуждая, разошлись они в разные стороны. Мужчины, особенно сильные, не любят тех, кто их слабость видел.
        Куда направился йольф, Ялрус не знал. Хотя ему и удалось бусинку на Малефика втихаря повесить, но смотреть по ней он пока не думал. Это так, на будущее, а сейчас о другом заботы.
        Маг собирался вернуться в башню, а там уже заново ловушку делать, да силы копить. Потому что, раз ведьмак с принцессой дружен, то на эльфийских землях его явно не достать будет. А Ялрус всегда предусмотрительностью отличался. Вот артефакты все зарядит, магию восстановит, а там и подумает о ведьмаке, йольфе и обещанном ребенке из пророчества.
        Собирался…
        Но вдруг, плюнув на логику, решил все же следом идти.
        Глупо, оно да, несомненно.
        Но гнало мага неясное чувство, что скоро успех его ждет.
        Интуиция.
        И Ялрус решил ей довериться.
        Так и пошел, тайком, под личиной.
        Видел даже издалека и ведьмака, и принцессу, и отряд эльфов, что их сопровождал. И волка злополучного, живой памятник его неудачам. А еще видел, что эльфы не в восторге от нечисти, а значит, не зря возможно, он сейчас тут шпионит. Кроме принцессы, на эльфийских территориях ведьмаку вряд ли кто помогать станет. И чего сама принцесса нашла в нем только?
        До столицы Рассветных земель добрался Ялрус спокойно. Действовал его отвод глаз, ни один высший на него внимания не обратил, хотя у всех у них есть магия. Пусть не такая сильная, как у Темного Малефика, или эльфийского короля, но едва ли слабее чем у него, Ялруса. Однако не зря он так старательно высших изучал, да на смесках опыты ставил. И амулеты не зря себе про запас готовил.
        Правда во дворец Ял попасть все равно не смог - там защита такая стояла, что ого-го. Ночью на ближайшем постоялом дворе пустой номер занял, а с утра невидимость накинул и кругами бродить принялся, надеясь лазейку какую найти. Так и увидел, что волк за ворота вышел.
        Надоел он им что ли, и его выгнали?
        Но нет, зверь, постоянно оглядываясь, покружил по городу, а после зашел в какой-то закуток, выпил что-то из скляночки и… исчез.
        Вот так да, что они задумали? Зверь же явно все это не по своей инициативе сейчас делает. Какая инициатива у волка может быть?
        Любопытно.
        За невидимым животным следить стало гораздо труднее, но на счастье Яла, было у него зелье, нюх улучшающее. Так и продолжил наблюдение. Невидимость, она ведь только облик скрывает, а запах и остальное остается. А волк даже в невидимости пах немытой псиной.
        Это, кстати, Ялрус тут же учел, и собственный запах замаскировал, чтоб так же не попасться.
        Дела тем временем все страннее становились - волк обратно к дворцу двинул, обошел его, да нырнул в тайную лазейку, что ему эльфийка открыла. Шустро так нырнул, Ял едва следом успел, чуть его защитой на половине не прихлопнуло.
        Так и ходил маг за волком хвостиком, пока тот до королевских покоев не добрался. Это чего они там удумали, а?
        Ялрус растерялся. Конфликт с королем эльфов было последним, чего он хотел. Но любопытство о том, что надо здесь волку, съедало, призывая к действиям. Не просто же так зверь сюда с предосторожностями крался. И не просто же так сам маг за ним весь день шляется.
        Поэтому, когда горничная пришла, в последний момент, но Ялрус все же решился. Скользнул в щель, распахнув дверь, отскочил в сторону. Боялся, что эльфы заподозрят что-то, но нет. Видно на защитную магию дворца целиком полагались, и даже не думали, что кто-то против них в самом сердце Рассветной империи пакость может затеять.
        Когда волк тайный ход нашел, маг решил, что это оно, однако зверь и дальше поиски продолжил. А потом…
        Смеска. Полу-йольфи. В тяжести. И судя по месту, где ее держали - от самого короля эта тяжесть была.
        Ай да Вальтариэль Второй! Тоже обещанным решил заняться. Власть всю в свои руки захотел. Надоела честная война ему, видать.
        Мотивы высшего маг понимал. Удивляло только то, что Вальтариэль был одним из инициаторов закона, запрещающего смешение.
        Передумал, значит?
        Впрочем, рассуждать на эту тему Ял не стал - в башне разберется. Смеску только с собой заберет, не здесь же ее оставлять, раз сама на голову свалилась. А дальше за пределы дворца выберется и там уже к себе прыгнет. У него и один амулет есть, заряженный во время следования за ведьмаком и эльфийкой. И к себе прыгать - расчеты не нужны, там особое место специально для таких случаев предусмотрено.
        Хотя на территории высших прыгнуть нельзя - магия их мешает, помехи создает, но обратно очень даже можно. Жаль, что прямо из дворца не выйдет - уж больно защита тут сильная.
        Маг схватил смеску и хотел было бежать, да волк вдруг вспомнил, что у него зубы есть.
        Сколько уж Ялрус его в башне держал, сколько опытов на нем ставил, так всегда он трусом был и никем другим. А тут на тебе. В самый неподходящий момент.
        Видно от неожиданности и растерялся Ял, девчонку выпустил. А вот волк наоборот, чушь какую-то стал нести, но смеска его послушалась, хоть тот, как и маг, все еще в невидимости был. Взобралась на него, и со стороны забавно было, будто, по воздуху она скачет.
        Зверь мимо Ялруса пробежал, а маг даже шарахнуть его чем не мог - боялся смеску задеть. Только поиск кинул вслед, чтоб не облажаться, как до этого с самим волком, да сокрытие, чтоб эльфы обратно найти ее не смогли.
        Не обернувшись даже, волк скользнул в тайный ход. Дверь за ним закрылась, а пока Ял бежал к секретному рычагу, в комнату разъяренный король ворвался, накрыв параличом все покои разом.
        Маг тут же с грохотом на пол рухнул, так Вальтариэль его и нашел, невидимость снял, а после чем-то тяжелым приложил, что маг сознание потерял.
        ***
        С самого утра мучило Вальтариэля странное чувство, словно все не так было. Неправильно.
        Встать с кровати еще не успел, а уже казалось, что день отвратный будет, и все вокруг раздражало, и хотелось срочно что-то сделать, а что - непонятно.
        Тут еще горничная не к месту пришла - обычно в это время король уже делами занимался. Попала под горячую руку и в страхе убежала, отруганная, что посмела покой королевский нарушить. Ничего, позже все равно вернется.
        Ближе к обеду Вэл немного успокоился, а уже вечером и вовсе убедил себя окончательно в том, что волноваться не о чем.
        Даже Ли с ведьмаком на ужин позвал. Опасался, правда, что волк этот странный все испортит - Вэл зверей не слишком любил - но они и вовсе без него пришли.
        И вот, когда подумал уже Вальтариэль, что день все же удался, ему охранка прилетела.
        Вообще на весь дворец были наложены мощнейшие чары, так что ни войти, ни выйти с него ни один разумный просто так не мог. Конечно, допусками не лично король занимался, а начальник его стражи. Но в безопасности своего дома Вальтариэль был уверен - чары он сам накладывал, не один раз, и притом самые сильные. И обновлял их с периодичностью.
        Даже, когда ведьмак с Ли сказали, что волк разумный и уже в город ушел, Вальтариэль на всякий случай ниточку дернул, проверить - привык все проверять, никому, кроме себя не доверяя. И убедился, что да, действительно ушел, сегодня днем.
        Но защиты одного дворца Вэлу было мало - магия-то она магией, однако лазейку при желании всегда найти можно. А в тайных, известных одному только королю ходах, магия эта и вовсе не действовала, чтоб ход по ней найти нельзя было.
        Поэтому Вальтариэль и внутри дворца еще начародеил.
        Смеску-то тоже надо стеречь, а стражу к ней не приставишь - вдруг прознают что случайно. Поэтому девчонку Вэл держал рядом со своими покоями. Даже убираться в спальне, куда тайная комнатка примыкала, сам начал.
        И чар на эту комнатку навесил больше, чем нужно. И защитных, и просто оповещающих о том, что дверь открылась. Поглядеть, так можно было решить, что там не смеска, а казна эльфийская хранится.
        Даже подумал, что зря столько всего, не пригодится - кто же в сердце Рассветной империи к королю в спальню без приглашения полезет? А сейчас оказалось, что полезут - одна из таких оповещалок сработала и, разбив бокал, Вэл бросился в свои покои.
        Даже с коридора уловил король чутким слухом какую-то суету. А стража у дверей стояла, точно ничего и не было - сам ей так указал. Впускать кого только по его, Вэла, личному разрешению. Внутрь не входить ни при каких обстоятельствах, хоть война там будет, хоть покажется, что сам йольфский правитель туда пожаловал. Это на случай, если смеска из комнатки своей выбраться сумеет, в дверь, например, стучать начнет.
        Наверно, было это амбициозно, но считал Вэл, что сам себя лучше всех защитить может, а стражу завел для вида больше, и чтоб лишних эльфиек от королевских покоев гонять.
        Вот и поплатился за свою самонадеянность.
        Заскочил Вальтариэль внутрь - пусто. Но чуял, что-то не так, а потому заморозку накинул, сразу на всю комнату. И не зря - посередине рухнуло нечто тяжелое на пол. Он это нечто покрывалом прикрыл, чтоб не потерять, да в спальню свою поспешил, уже понимая, что там пусто будет.
        И не ошибся - исчезла его смеска. Украли.
        Охранка недавно сработала, далеко вор уйти не мог. Поэтому Вэл сети поиска на весь дворец моментом кинул.
        Ничего. Словно испарилась девчонка.
        С досады Вэл едва невидимое нечто не испепелил, да спохватился, что прежде чем испепелять - допросить надо бы.
        Снял покрывало, развеял невидимость.
        Человек. Маг. Незнакомый.
        Вэл отчего-то смутно ожидал волка увидать. Неспроста же ведьмак именно в это время появился.
        Маг смотрел на Вальтариэля с досадой, и король приложил его оглушающим. Потому что взгляды такие еще больше злили.
        Как так? Украли прямо из-под носа! Когда уже так близко цель была, что руки протяни - и схватишь!
        Ничего, Вэл разберется. И не такое решали. Раньше, или позже, но найдет он смеску с ребенком, да к себе обратно воротит.
        А ведьмак, если причастен к этому, горько поплатится, о смерти сам молить будет. И Лионелла вместе с ним.
        Хотя, ведьмак и непричастный, все равно поплатится. Злость-то выместить надо на ком-то.
        Вернувшись в зал, Вэл выслушал их обоих. Не врали, ложь явную он всегда чуял. Но и безо лжи можно правду сокрыть. Ничего, у него опыт есть - все, что ему надо он в подземелье уже вытянет.
        Однако сначала Лионелла.
        Тем же вечером он вызвал ее к себе в покои.
        Она прошла, гордо вздернув носик, села на кровать, сложила руки на коленях, посмотрела.
        Без страха, с горечью только если. Прикусила пухлую губу.
        Вэл молчал, и она молчала так же.
        - Отец? - не выдержала, наконец. - Что случилось?
        - Смеска сбежала, - сквозь зубы выдал Вэл.
        - Ну и пусть, - Ли фыркнула.
        - Лионелла, - прорычал Вальтариэль, замахиваясь.
        - А что мне, плакать что ли? Сам знаешь, как я к ней… - и вопреки своим словам, принцесса заплакала, сразу став маленькой и жалкой.
        Только вот в Вэле жалости не было, презирал он эту жалость.
        - На меня смотреть, - холодно приказал Вальтариэль, двумя пальцами поднял девушке подбородок, накастовал взгляд искренности, чтоб уж наверняка соврать не смогла. - Ты знаешь, куда пропала смеска?
        - Нет.
        Действительно, не знала Ли, то ли девчонка сама убежала, то ли волк ее увел, то ли маг поспособствовал.
        - Ты, в сговоре с магом и ведьмаком, украла смеску?
        - Нет.
        Сговор-то был только с Хантом и волком, да и то, на попозже.
        - Ты знала, что кто-то сегодня смеску украсть собирался?
        - Нет.
        Сегодня-то они и не собирались.
        - Ладно, - Вэл поджал губы, развеивая заклинание. - Пока что ты будешь жить.
        Он сверкнул глазами, принцесса сжалась испуганно. От былой наглости и следа не осталось. Знала Ли, что если решит Вальтариэль жизнь у нее забрать, так ничего ей не поможет. С самого начала жизнь ее только королю и принадлежала.
        - А с ведьмаком можешь попрощаться, - сказал Вэл, когда она уже на пороге стояла. - С магом разберусь и им займусь. Живым он отсюда не выйдет. Хватит с вас. Поиграли в дружбу и все. Запомни, Ли, не может у тебя быть ни друзей, ни подруг, ни любви. Только я один. И без того в последнее время я добрым слишком был, по-хорошему думал. Все поняла?
        - Да отец, - кивнула принцесса, опустив голову, и вышла из покоев.
        А король посидел немного, да к магу направился. Не хотел до утра ждать.
        ГЛАВА 17. КОГДА НЕЛЬЗЯ СПАСТИСЬ.
        Эльфийские казематы мало чем отличались от человеческих. Те же сырые стены, та же плесень на них, те же решетки и полнейшая тьма, в которой, впрочем, Хан прекрасно видел.
        Только вот уйти по нави отсюда было не так просто.
        Хан и не спешил пока особо пробовать - не хотел Ли подставлять, и не знал к тому же, как там волк со смеской.
        Выбрались? Выжили? Где сейчас?
        И смогут ли добраться до безопасного места? Девчонка родить же скоро должна, а вдруг раньше начнет, как волк с этим справится? Или, того хуже, вдруг с ребенком что случится от всей этой тряски, бегства стремительного? Обещанный, али нет, дети - они всегда дети.
        В соседней камере сидел Ялрус, и даже через толстые стены Хан слышал его недовольное бормотание.
        Эх, делать-то теперь чего? Все, выходит, закончился путь Хантера, ведьмака-смески, непонятно откуда взявшегося? Вот так вот глупо, в эльфийском подземелье, в кромешной темноте, по соседству с магом, который и сам хотел его поймать?
        Жа-а-аль.
        Сквозь маленькое окошко в двери Хан увидел трепещущий, неясный клочок света - кто-то спустился в подземелье с факелом. Тихие, мягкие шаги, скрип соседней, мажьей, двери.
        - Куда ты дел смеску? - это был король.
        Причем, весьма недовольный.
        Хан тоже уши навострил - не знал же, что в королевских покоях случилось, догадывался только. Ведь раз они оба тут, а волк нет, значит все же смог он девчонку вывести.
        - Нету ее у тебя больше, - словно в подтверждение мыслей ведьмака, фыркнул Ялрус. - А убьешь меня, и никогда не будет. Ни ее, ни обещанного
        И вот тут-то и понял Хантер, что выпускать его отсюда никто не собирается. Знает же наверняка Вальтариэль, что ведьмак все слышит. А раз знает и не скрывает, то и в живых его оставлять не намерен.
        Вот как.
        Знал Хан, что король жесток - взять хотя бы то, что он с Ли сделал. Но все же надеялся, что если поверит Вэл в его невиновность, то отпустит. Хотя, чего надеялся, спрашивается? Ведьмак - не эльф, зачем ему справедливость? По нему и плакать особо некому.
        Умирать Хан не хотел - слишком уж близко с навьим миром был знаком. Но и сбежать, или что-то изменить, вариантов пока не видел. Даже если и сдаст девчонку с волком, вряд ли поможет. И не такой он, чтобы сдавать, хоть в пророчество и не верит.
        А против магии короля, да еще и за решеткой, ему поставить нечего - это с Малефиком удача улыбнулась. А здесь, в глубине эльфийской империи, Хан сам едва дышит, куда тут еще мечом махать, тем более, если и меч тот, и кинжалы отобрали. Не зубами же.
        - Смерть это не самое страшное, что может с тобой случится, - зловеще произнес Вэл, - Ты сам еще о ней умолять станешь. А я буду думать, даровать тебе такое счастье, или не заслуживаешь.
        Интересно, а много ли маг видел? И что в итоге расскажет? И в чем из этого ему поверит король?
        Хотя, ясно, что стоит Ялрусу волка упомянуть, как король и сомневаться не станет.
        Словно выполняя свое обещание, Вальтариэль изящно взмахнул рукой. Со стороны казалось, будто ничего особенного он не сделал, однако маг закричал - громко, звонко, пронзительно.
        Это только дураки считают, что магия Смерти сильнее, а Жизнь лишь созидать умеет. Нет, светлой силой, конечно, проклятие не наложишь. Однако эльфы давно уже научились свои способности против врагов применять. Например, сердце как запустить, так и остановить магия Жизни может. Или ускорить его биение настолько, что оно не выдержит, лопнет. А может и вовсе процесс регенерации пустить так, что какая-то одна ткань расти только начнет, а все остальное останется неизменным. И вырастит вместо тебя огромный мешок кожи, или жиром изнутри разорвет.
        Страшная она, на самом деле, сила Жизни. Правда, против нежити немертвой не слишком действует, ну да это уже другая история.
        Маг-то живой, хоть и щитами обвешанный.
        Щиты, кстати, к досаде короля, действовали. Иначе он бы сейчас еще громче кричал. Только у Вальтариэля магия была такой силы, что и сквозь щиты проникала.
        Интересно, и надолго этого чародея хватит?
        Хан слушал молча, ожидая, что король и к нему скоро придет. Боль ведьмака не пугала.
        - Не надумал еще говорить? - спросил Вэл, остановившись ненадолго. - У меня много времени. А вот у тебя не очень.
        - Вот и потрать его, чтоб за дочкой следить, - фыркнул маг, отдышавшись.
        Хан напрягся - не хотел, чтоб Ли в это встряла. Узнает Вальтариэль о ее причастности, так и не спасет то, что она принцесса. Но Ялрус больше ничего не добавил. Пока.
        И как он только во дворец проник? Защита на нем сильнейшая стоит, волка то едва-едва впустить смогли.
        - Моя дочь - это не твое мажье дело, - вскинул голову король.
        - Давайте так, ваше величество. Я вам говорю, кто похищение организовал, а это вовсе не я был, и помогаю смеску найти. А вы взамен меня отпускаете. И мы оба делаем вид, что никогда друг друга не видели, - предложил маг.
        - Давай так. Ты говоришь мне, кто похищение организовал, а я уверен, что ты причастен, и где смеска, а взамен я убью тебя быстро, - выдвинул встречное Вэл.
        Маг ответить не успел даже - закричал тут же. И долго еще кричал, хотя, надо отдать ему должное, изо всех сил старался себя сдерживать. Да и кричал не так громко. Силен был маг все же. И не только чарами.
        - Думай до завтра, - обронил король. - И помни, что рано, или поздно ты все равно мне все расскажешь.
        - Вот только смеска родит скоро, - тихо ответил колдун, а после снова закричал.
        Король, хоть и не ответил, все равно оставил последнее слово за собой и покинул камеру мага.
        Хантер слышал, как Вальтариэль направился к выходу, как скрипнула дверь где-то в самом конце коридора, почти исчез огонек факела. А потом король стал возвращаться, но уже не один.
        Дверь камеры ведьмака распахнулась, и внутрь влетела хрупкая фигурка, закутанная в одежду так, что не видно было ничего почти.
        - Попрощаться пришла? Так посмотри, вот, на прощанье, - усмехнулся король, сжимая кулак.
        Хантер не закричал - вместо щитов у него навья суть имелась. Да и к боли он был явно привычней мага.
        Однако хоть и безмолвно, но все же рухнул он на колени, а дыхание, что без того трудным было, так и вовсе перехватило.
        Ли вскрикнула, прикрыв рот рукой, подбежала к нему, помогла встать.
        - На месте стой, - король обратно ее за плечо дернул.
        Принцесса отошла, голову опустила, а Вэл вновь кулак сжал, и Хан вновь на колени, как подкошенный рухнул.
        Так и не добился Вальтариэль от ведьмака ни единого звука, хотя много чего перепробовал. Но в конце концов, усмехнулся и вывел Ли, от потрясения едва на ногах стоящую.
        - Отдохни пока, да подумай, что завтра мне скажешь, - и они ушли, оставив ведьмака одного.
        Вот сейчас Хан пожалел, что спать не умеет. Хотелось бы ему забыться, да ни о чем не думать, но ведьмачья суть не позволяла.
        - Ты там жив что ли? - тихо спросил маг с соседней камеры.
        - Жив, - коротко ответил Хан.
        - Вот как судьба оборачивается, - усмехнулся Ялрус, тут же охнув от боли. - Вчера я тебя поймать хотел, а сегодня сам в клетке сижу. И тоже пока живой еще.
        - Ненадолго. Мы оба отсюда только ногами вперед выйдем, раз о смеске узнали, - сказал ведьмак.
        Маг в ответ промолчал. Понимал, прав Хантер, но все еще надеялся как-то откупиться, или договориться.
        Хан прилег на холодный пол и развернул записку, что тайком ему принцесса передала.
        «Прости, я втянула тебя в это, Хант, - писала Ли. - Не думала, что так оно обернется. Теперь отец живым тебя не выпустит, а у меня над ним власти нет, сам знаешь. Но Иль со смеской сбежали и магией он их найти не может, так что хоть какой прок. И ты убегай по нави, если выйдет, за меня не думай. Мое место все равно рядом с ним, живой, или мертвой».
        «Убегай» - легко сказать. Как тут убежишь, если нави толком нет?
        А бежать надо. Если и не вдоль, то хотя бы вглубь. Лучше уж тихо и спокойно в мир мертвых уйти, чем издевательства Вальтариэля терпеть. Да и смысл терпеть, когда конец один будет. Поверху у Хана сбежать еще меньше шансов, чем по нави. И Ли ему в этом точно не помощница. Захочет, да все равно не сможет - это надо стражу снять, заклинания. А вокруг эльфов полно и зелье невидимости на волка ушло.
        Так какой выбор у него остается?
        Одна надежда, что заметив еще одну пропажу, Вальтариэль на мага сорвется, оставив Лионеллу в покое.
        А если и нет, то ведь сама она так решила. Смеске тяжело бы, конечно пришлось без личины, но скажи она только, и Хан бы ее спрятал, никто бы не нашел. Да хоть в том же самом лесу, под охраной Усура.
        Но Ли отца любила, вот и была к нему привязана, что буренка к забору. Отходить-то отходит, но лишь на длину веревки…
        Эх, ладно.
        Жаль Лионеллу, что ни говори, да только и выбор чужой уважать следует.
        Прощай, принцесса, и пусть хорошо у тебя все будет.
        Прощай волк болтливый, теперь не один ты, на тебе ответственность большая лежит, и должен ты с ней справиться.
        Прощай смеска, которую Хан так и не увидел.
        Прощай, Усур, и помоги зверю с девчонкой, чтоб не сгинули, да в руки плохие не попали. А после в глубинах нави свидимся.
        Прощай, Айдан, друг среди людей, ведьмака не побоявшийся.
        Прощай явь, погостил тут и хватит.
        Была - не была!
        И Хан шагнул в навь.
        ГЛАВА 18. И ЧУДЕСА ПОРОЙ СЛУЧАЮТСЯ.
        Шагнул Хан в навь, а дальше все точно во сне было.
        Тьма вокруг, обрывки реальности, хаос - чужой мертвый мир, с дырами, что наскоро заштопаны абсолютным НИЧЕМ были. Шаг делаешь, но непонятно - то ли шагнул все же, то ли на месте остался, а может и вовсе вниз ушел.
        Хан барахтался, пытался идти туда, где в самой дали привычный мир брезжил, но не выходило. Только глубже увязал. Да и сил не было особых - последние Вальтариэль со своими пытками забрал.
        А потом, Хан и сам не помнил, как и когда, но он сознание потерял.
        И впервые в жизни сон увидел.
        Там, в этом сне, девушка была. Но не Лионелла, а человечка какая-то, Хан ее и не знал никогда. Рыжие, как костер, волосы, синие глаза, звонкий смех.
        Она Хану руку протянула, он за нее взялся. И говорила что-то еще, но что именно Хантер уже не помнил.
        А после очнулся.
        Сначала даже решил, что до конца умер. Навь - она свое же никогда не отпускает.
        Но нет. Вот и трава, руками ощущается, и птицы щебечут так, что аж в ушах звенит. И солнце сквозь листву в глаза прямо светит, зайчиками светлыми по лицу пляшет.
        Хан поднялся, огляделся - лес кругом, незнакомый. Но дышать легко, а значит, эльфийские земли уже позади остались. Сделал шаг, другой - хорошо. И не болит ничего, и идти спокойно, и сил полным-полно.
        Вот Хан пошел. Куда, сам не знал. Просто шел и шел, без цели. Вскоре увидел ведьмачьим глазом дымок зеленый, на него шагнул, прислушался. Неподалеку леший где-то был, а значит, хоть что-то узнать можно.
        - Хранитель леса, выйди ко мне, поговорить хочу, - сказал вслух, зная, что лешак его все равно услышит. - Не бойся, не обижу.
        Лесовик выходить не спешил, и некоторое время Хан так по лесу и плутал, пока, наконец, из-за кустов мужичок с зелеными волосами не показался.
        - Ведьмак? - лешак смотрел с подозрением. - Чего забыл тут?
        - Подскажи, где я, да как сюда попал? - Хан остановился, вскинул руки вверх, показывая, что в них пусто.
        - У девки своей спроси, что тебя сюда приволокла, - сплюнул лешак. - Бросила ведьмака в моем лесу, а сама ушла. Ух, я бы ей!
        И он погрозил кулаком в пустоту
        - А что за лес?
        От пояснений только больше непонятностей возникло. Что за девка такая? Из сна его что ли, рыжая? Выходит, не сон это был вовсе? Только какие человечки по нави так спокойно расхаживают?
        - Вилесский, - с неохотой, но все же ответил лешак. - Последний, на границе с Рассветными землями.
        Понятно, значит, далеко не ушел.
        - Откроешь мне тропу в Усманский лес? - без надежды спросил Хан.
        - Еще чего! - фыркнул лешак и исчез.
        Правда, тропу все же открыл, но не к Усуру, а к границе своих владений. Видно, хотел, чтоб Хан ушел от него побыстрей.
        И Хан ушел, выбора-то не оставалось.
        Куда теперь?
        Ответ-то вроде очевиден - в Усманский лес ему надо двигать, да там волка со смеской дожидаться. И надеяться, что придут, что не схватят их эльфы.
        Только в навь Хан уходить боялся. Второй раз может не повезти.
        На счастье его, совсем рядом с лесом деревушка небольшая была. Туда ведьмак и направился.
        Перед тем, как подойти ближе, оглядел себя в мелкой речушке. Помятый, грязный, ладно хоть без следов крови. Кое-как умылся, глаз ведьмачий прикрыл, вроде поприличней стало.
        В деревне приняли с подозрением - и одет он был не очень, и навью от него все равно тянуло, хоть оба глаза позакрывай. Да и денег у него не было - монеты в сумке, сумка на лошадке, лошадка в Эльфантиэле. Эх, опять новое животное добывать.
        Хорошо хоть большую часть денег, за снятие проклятье полученных, он в Кентрасе оставил. Хоть в этом свезло.
        В деревни ему пришлось задержаться на несколько дней - еду себе зарабатывать, да слухи разузнавать.
        Картина выходила довольно радостная - в розыск тут пока никого не объявляли, в нави он пробыл недолго совсем. Значит, даже волка со смеской обогнал. Эх, знать бы точно, где границу пересекут, встретил бы, подождал. А так…
        Когда уходил Хан, его староста даже отпускать не хотел - так славно у него в поле работать получалось, но ведьмак все же мягко отклонил предложение остаться, да в путь двинул. Пешком пока.
        Так и шел Хантер на запад. К счастью, почти сразу удалось ему к торговцам прибиться, наемником.
        Те, конечно, сначала с сомнением смотрели - что это за наемник без оружия. Но Хан смог добиться, чтоб ему самый тупой ножичек выдали, а после произвел на всех впечатление.
        Мог бы и без ножичка, зубами, те, как раз, отросли. Да только не хотел ведьмачью суть свою светить. Тем более, слухи уже стали расползаться, что король эльфов, Вальтариэль Второй, ведьмака ищет с человечьим глазом, сумму за него готов дать немалую.
        На счастье Хана, во-первых, официального глашатая он ненамного, но все же обгонял. А во-вторых, народ не слишком спешил на основании одних только слухов с ведьмаками связываться. Да и недолго ему еще оставалось - на территории йольфов, эльфы уже не так страшны будут.
        Правда, там Малефик в своей власти, но ему же еще Хантера найти придется. Да и вообще, не король он, власти поменьше у него будет.
        Наконец, добрался Хан до границы, где сейчас война шла. Но и тут ему повезло - дорогой, которой вел их в ту сторону отряд эльфов, и сейчас можно было пройти. Даже выдумывать особо ничего не пришлось. Пробрался за ночь через болото, день переждал в укрытии. Еще ночь, уже лесом, снова день в укрытии, потом туннелем под холмом, землей почти засыпанным, на четвереньках, а после день в заброшенной мельнице, на излучине реки.
        Следующей ночью ему предстояло обойти довольно большой отряд эльфов, а дальше уже бы проще было. Причем он на этот отряд едва не напоролся - были высшие под пологами тишины и отвода глаз. К счастью, на ведьмачий глаз отвод не действует - вовремя увидел он их магию и затаился, ожидая темноты. Днем-то точно к светлым лучше не соваться.
        А едва солнце закатилось за горизонт, хотел было двинуть уже ведьмак, куда ему следует, да вдруг его голод накрыл. Резко так, сильно.
        Конечно, когда он последний раз на нечисть охотился? Полуденница вон под руку попалась, но это же еще под Кентрасом было, а верлиока в Чернолесье уже Лионелла одолела. Остальных же он только магу с йольфом подманивал. Даже курбанчика, и того волку отдал.
        Правда, как очнулся в лесу, голод его почти перестал гложить, словно увельсицу завалил. Вот он и шел, пока идется, надеялся хоть до йольфских земель дотянуть. Да и с караваном особо не поохотишься.
        А сейчас прилетело за непредусмотрительность. И не просто так голод о себе напомнил - оборотень тут бродил. Где-то рядом совсем. Чего только в пограничье забыл? А может наемником пошел? Оборотни в человечьем обличье, они ведь силой и скоростью на фоне простых людей заметно выделяются.
        Некоторые их действительно нанимают, даже не зная особо, что они нечисть. Волкодлаки только во время полнолуния опасны.
        Хан тихо выругался. Ему не надо было даже на небо смотреть, итак догадался, что сегодня именно оно.
        Везет ему, как утопленнику. Куда сейчас на оборотня, когда у него ни меча, ни кинжала, зубы только одни. И в стороне не останешься - голод сожрет.
        Хан прислушался - может, еще рядом нечисть есть? Но нет, не было, разве надеяться, что в последний момент кто из нави выскочит.
        А волкодлак тем временем завыл. Громко, пронзительно, до мурашек по коже.
        Вздохнув, Хан пошел ему навстречу - не мог уже на месте оставаться.
        Однако не он один пошел. Эльфы от своего отряда несколько высших выделили.
        Хан замер, прислушался.
        - А разве ведьмаки воют? Они же вроде как люди почти? - спросил один из эльфов.
        - Уж не знаю, что там ведьмаки делают, но вой-то явно был нечистый. Волки же по-другому лают, а люди уж тем более. Так что проверить стоит, - ответил второй.
        - Эх, вот бы это был тот самый ведьмак, - присоединился к разговору третий. - Король за него столько денег обещал. Что за живого, что за мертвого. Что он сделал-то такого?
        - Я слышал, принцессу обесчестил, и их застукали, - произнес первый.
        - Да какая разница, что сделал? Не высший же, по справедливости его судить. Даже если и просто посмотрел не так, все равно, - фыркнул третий.
        - Тише оба. Ведьмак - не ведьмак, не глухой же он, - шикнул первый и дальше эльфы шли уже молча.
        А вот Хан остановился.
        Волкодлак убегал прочь, местами в навь ныряя, словно почуял чего. А может и правда почуял, у оборотней нюх лучше даже, чем у волков обычных. Спугнули его эльфы.
        Хантер был не то рад, не то расстроен - голод по-прежнему точил его нутро, но в то же время хорошо, что сражаться с волкодлаком под носом у эльфов не придется. Которые, кстати, его разыскивают - вряд ли высшим случайно какой другой ведьмак вдруг понадобился.
        Прислушавшись, Хан торопливо пошел в другую сторону - там только что дрековак из нави выскочил, и Хан надеялся успеть, пока он не закричал и не привлек внимание.
        Дрековаки - нечисть низшая, в местах войны нередкая совсем. Они появляются там, где человек тяжело болен или серьезно ранен, а после громким, пронзительным криком его до конца умертвляют.
        Силы в них немного, но ненадолго голод ведьмачий забить ими можно. А там, глядишь, кто еще попадется. Больше Хан об охоте не забудет.
        Хантер едва успел - дрековак уже рот свой огромный, но беззубый, открыл, когда ведьмак схватил его, и недолго думая, просто горло перекусил. У дрековаков это самое слабое место - голое, тонкое, мягкое. Толстенькое лысое туловище, похожее на тело младенца и большая голова рассыпались прахом, и Хан втянул жизненную силу нечисти, а глаз его ведьмачий на доли секунды в бледно-серый окрасился.
        Эйфория от дрековака была мимолетной, а голод, хоть и поутих, но остался. Ничего, пока хватит.
        Хантер посмотрел на валяющегося в паре шагов от него мужчину, за которым и пришел дрековак.
        Он лежал прямо на земле, в луже крови, хрипло дыша, ворочаясь в горячечном бреду.
        Откуда взялся только, один-одинешенек? До дороги хоть и недалеко, да все же. Тут ведь поле, война, а еще и эльфы рядом. Свои что ли бросили, решив, что все равно помрет? Или специально его подальше так оттащили?
        Хотел уже Хан мимо пройти, да не смог, вернулся. И зачем только, не лекарь же?
        Раненный застонал, перевернулся и с удивлением узнал в нем ведьмак Айдана.
        Вот так раз.
        Заметавшись, Хан достал с потайного кармана хитро спрятанный флакончик живой воды - благо перед тем, как в тюрьму бросить, эльфы его толком даже не обыскали, оружие забрали, и все, считай.
        Влил в бледный приоткрытый рот друга, оглядел хорошенько. Рана на голове выглядела страшно, но куда страшней от нее пахло - гнилью и навью.
        Кто же тебя так, Айдан, и за что?
        Дыхание торговца чуть выровнялось, но осталось таким же тяжелым.
        Что же делать-то теперь?
        Хотя, и так понятно, что. Не бросать же его тут.
        Хан еще раз, чуть тщательнее, оглядел своего друга, убедившись, что у него нет других травм, а после, как можно осторожнее, взвалил его на себя и понес.
        Сначала нужно было подальше от эльфийского отряда отойти, а уже после делать что-то.
        Нес его Хан долго, всю ночь почти, лишь изредка останавливаясь, чтобы дыхание перевести. Айдан в себя так ни разу и не пришел, только стонал.
        Плохи у торговца дела были - рана сама по себе тяжелой оказалась, так еще и грязь туда попала, кровь скверной сделала. От такой крови, даже с маленькой ранкой, человек умереть может. Отравляет она организм, от самых ног и до головы, через сердце.
        Но, живая вода понемногу, да все же действовала.
        К утру Хан нашел укромное место, где и оставил Айдана, а сам отправился ручей искать - рану промыть, и чтоб попил торговец.
        Когда воротился - Айдан как раз глаза открыл.
        - Хан? - он облизнул пересохшие губы. - Это я наверх, или вниз попал? Скорее вниз, ты же нечисть.
        - Хм. Никуда ты не попал, - ответил Хантер, протянув ему воду. - Жив пока, значит, и не торопись. Что с тобой случилось?
        - Не помню толком, - пожал плечами Айдан. - Пятеро окружили, когда с товаром ехал. Товар забрали, меня по голове, я сознание потерял. Вроде за Малефика говорили, но это не точно, может и приснилось. А ты как здесь оказался?
        Попытался подняться, да со стоном обратно завалился - голова еще слишком кружилась.
        - С Рассветных земель бежал. Там такая каша заварилась, даже рассказывать страшно, - покачал головой Хан, аккуратно промокнув другу рану.
        - Йольф, маг, а теперь еще и эльфы? - удивился Айдан. - Что же ты натворил такого, что на тебя охоту открыли?
        - Людям помог, проклятие снял.
        - Вот так и делай добро.
        - Я не жалею за себя, - покачал головой Хан. - А вот ты меня извини. Если это дело рук Малефика, то тут только я виноват. Зол-то он на меня. Еще и за то, что одолеть его по счастливой случайности смог. Вот, видно, и решил через тебя хоть отомстить.
        - И что это за проклятие такое на деревушке было, что сам Малефик… - поежился Айдан.
        Определенно, ему становилось лучше. Хотя еще живой воды бы не повредило. Впрочем, достать ее можно было лишь в нави, или у какой берегини, но в навь спускаться ведьмак все еще опасался, а берегинь рядом не ощущалось.
        - Это все дело темное, лучше тебе в него не лезть, - вздохнул Хан.
        - Меня в розыск сам Малефик объявил. Итак, уже залез везде, - развел руками Айдан. - Даже не знаю, что и делать, куда податься. Так что рассказывай, хуже не будет.
        - Смотри, расскажу, назад слова не воротишь, - предупредил ведьмак.
        А после и впрямь рассказал. Почему-то правильным это тогда показалось.
        Айдан слушал внимательно, удивлялся. А, как закончил Хан, он с ним попросился идти.
        Действительно, а куда ему еще было? Товара нет больше, в Кентрас непонятно, получится ли вовсе вернуться, а жену с детьми он себе так и не завел, о чем, кстати теперь не жалел - а то мало ли, и им бы досталось.
        И ведьмак взял его, хотя из-за раны и задержаться им пришлось порядочно.
        Но, зато у Айдана деньги были запрятаны, которые его потенциальные убийцы найти не смогли. На них лошадей взяли, так и добрались до Чернолесья. А оттуда уже лешак им в Усманский лес тропу открыл.
        Ох, хоть бы только волк со смеской там уже были, живые и здоровые.
        ГЛАВА 19. ВЕРХОМ НА СЕРОМ ВОЛКЕ.
        Ильфорт бежал по тайному проходу так быстро, как только мог. Девчонку сверху он почти не чувствовал - даже в тяжести она легкой совсем была.
        Поворот, еще один. Темнота выедала глаза, и Иль едва успевал ориентироваться.
        Один только волчий нюх спасал.
        Впрочем, долго бежать ему не пришлось - вскоре коридор закончился еще одной дверью, открыв которую, Ильфорт едва не ослеп. Да и девчонка вздрогнула, зажмурилась. Полу-йольфи все же, а йольфы - дети тьмы.
        Тайный ход вел сразу за город, далеко от ворот и оживленной дороги, прямо в поле, сплошь покрытое цветущими люпинами.
        - Красиво, - заметила девчонка, все еще щурясь и часто моргая от солнца.
        - Да, - невнятно пролаял Иль в ответ, и нырнул прямо в цветы.
        Так и бежал, надеясь, что никто их со стен городских не заметит. И еще больше надеясь, что ни король, ни маг в погоню не кинутся. Хотя, наверно, коли кинулись, то поймали бы уже.
        При одной мысли об этом у Ильфорта лапы трястись начинали, и он старался бежать еще быстрее, на пределе своих возможностей, уворачиваясь от цветов, что норовили прыгнуть прямо ему в морду.
        Двигались молча, до самой ночи, избегая дорог и вообще всего живого. И только как стемнело, остановились немного отдохнуть.
        Ильфорт нашел небольшой лесок, а в нем уютную полянку, поросшую мягким мхом. Там и опустил свою драгоценную ношу.
        Девчонка сразу же улеглась без сил - попробуй в тяжести столько времени верхом провести. Волк, конечно, мягче лошади едет, да и Иль старался, но все же…
        Живот у нее был уже большой, поэтому она на бок легла, а Ильфорт чуть подальше устроился.
        - Эй, ты все еще тут? - испуганно позвала девчонка спустя несколько минут. - А то ты же невидимый. А мне одной страшно.
        - Тут, - фыркнул волк, подползая ближе. - Ну что, знакомиться давай? Меня Ильфорт зовут.
        - Далайла, - представилась смеска. - Мама звала меня Лайлой.
        - А что, очень для меня удобно, Лайла, - хихикнул волк. - Ты это, не пугайся, когда с меня невидимость спадет. Я только с виду большой и страшный. А внутри - добрый, мягкий и пушистый.
        - Так ты и снаружи мягкий-пушистый, - улыбнулась Лайла. - Или это наверху только?
        - Нет, везде. Я везде такой. А ты красивая.
        Тут волк не врал.
        Большие алые глаза, темные длинные волосы, челка почти до бровей, прекрасные губы. Пусть лицо Далайлы еще в некоторой мере было детским, но уже совсем скоро оно должно было превратиться в лицо юной девушки, прекрасной, как утренняя роса.
        - Мама тоже так говорила, - пожала плечами Лайла. - А ты как выглядишь?
        - Как волк, - Ильфорт тоже пожал плечами, но девчонка этого, конечно же, не увидела. - Обычный волк, только размером больше и говорить умею.
        - Ого. А я волков живых ни разу не видела. Да и мертвых тоже. Мне про них только мама рассказывала, немного.
        - Ну, так увидишь скоро. Главное, не испугайся.
        - Не испугаюсь. А волки сильно меньше лошадей, да? - Лайла зевнула, поежившись.
        Ночь принесла с собой прохладу.
        - Завтра расскажу, - ответил волк и, подумав, прилег ближе.
        Не хватало еще, чтоб она заболела.
        Далайла сначала ойкнула, но потом прижалась, чтобы не замерзнуть, да так и уснула вскоре.
        Двигались к границе медленно, однако верно, по-прежнему избегая эльфов. Днем прятались и спали, а ночью уже в путь пускались. Так меньше шансов было на высших наткнуться.
        Далайла путь терпела стойко, хотя видно было, как тяжело он ей дается. С таким животом что ходить, что лежать, все одно - неудобно. А тут вообще, на волке ехать. Как бы с ребенком ничего не случилось.
        На привалах волк ловил для девчонки зайцев, или приносил яйца различных птиц, а Далайла уже кое-как, с осторожностями, все это готовила. Запасов-то у них с собой не было никаких.
        Через несколько дней чары невидимости с волка спали, но девчонка не слишком испугалась - привыкла уже к своему болтливому попутчику.
        - А куда мы идем? - спросила как-то Далайла.
        - И ты только сейчас этим интересуешься? - хрипло рассмеялся волк.
        - Ну-у-у-у, - смутилась девушка. - Мне главное, что ты меня от эльфа увел.
        - А что он, обижал? - поежился волк, вспомнив свое мажье прошлое.
        - Не слишком, если не считать этого, - она указала на свое пузо и покраснела. - Он добрым притворялся, да только я людей насквозь вижу. Вот ты, например, хороший.
        - Я-то да, - завилял хвостом волк. - А как видишь?
        - Просто вижу, - Лайла пожала плечами. - Глазами. Мама говорила, это йольфская магия так проявляется, и я об этом молчать должна, а то плохо будет. Вот я и молчала обычно. Только развидеть не получалось. А король, хоть и говорил добрые слова, хоть и заботиться пытался, да все равно злым внутри был. И видела я, что сама не соглашусь, так силой свое все равно возьмет.
        - А где твоя мама теперь? - спросил Иль.
        - Умерла перед тем, как меня король нашел, - грустно ответила Далайла. - А твои родители где?
        - Ой-ой, сочувствую, - всхлипнул волк. - А я своих совсем не помню.
        Долго они еще в тот день разговаривали. Волк о своем детстве рассказывал, и о жизни у мага, а потом, как оттуда убежал.
        Далайла же поведала ему свою историю.
        Родилась она далеко отсюда, на севере, где войны нет, потому что там делить нечего. Какая выгода, когда кругом холодные пустые горы, а люди, хоть и живут, да немного совсем. В основном маленькими аулами, по вершинам спрятанными. Высшие туда не ходят даже. Зачем, если и без того есть, где развернуться, а проку с этих мест не найти?
        За всю жизнь Лайла ничего толком и не видела, кроме своего родного аула, низких кривых сосен, снежных вершин, тумана и коз. А о мире от матери узнавала.
        Мама рассказывала девочке о бескрайних полях, о лесах, реках и озерах, о зверье разном.
        И о войне, конечно, и о том, что отец ее умер до рождения, и о том, что у нее где-то брат есть, того же возраста почти.
        А еще о том, что Далайла особенная.
        Девчонка и сама чувствовала внутри себя силу темную, а чтобы другие о ней не узнали, пила специальное зелье. Только даже зелье не до конца помогало - все равно людей насквозь видела, их поступки и намерения.
        Мама велела об этом молчать, и Далайла молчала.
        Дар такой мало помогал, больше напротив, жить мешал. Людей же все равно особо не изменишь, а вот знать, какие они, по большей части, низкие - это печально. Ведь почти каждый встречный думал лишь о себе и собственной выгоде.
        Оно, может, и правильно - как еще жить-то? Но грустно.
        Потом мать заболела сильно, чаще бредить стала, да в бреду все вспоминала своего старшего сына, брата Далайлы. И что спасти его надо, пока нечисть не забрала.
        Болезнь, видно, ее ум несколько повредила, потому что едва ей стало немного лучше, так собрала она вещи, взяла Лайлу и поехали они в родную деревню матери. Девчонка этому рада была - хоть мир своими глазами увидит, а не только по рассказам.
        Не доехали - мать по пути умерла, а Далайлу король нашел. У нее тогда зелье сокрытия йольфской магии как раз закончилось, а новое где взять она не знала.
        С королем идти Далайле вовсе не хотелось - некрасивым он был внутри, гнилым, темным. Да только видела она ясно, что и выбора у нее нет. Не отпустит, раз уже встретил.
        Вот и покорилась по добру, чтоб зла он ей не причинял.
        А как Ильфорт с ней заговорил, так она сразу поняла, что ему верить можно. Поэтому, не думая, и прыгнула на спину.
        - Так куда едем-то? - повторила девчонка, склонив голову набок. - Хотя, мне в принципе без разницы. Главное, чтоб там безопасно было. А то роды скоро.
        И она погладила живот.
        - В лес едем, - ответил волк. - Так Хан сказал, а он ух какой умный в этом. Правда, где он сейчас… не так ведь все вышло, как надо. У нас план был, ого-го, отличный. А тут маг этот все смешал, испортил. И я даже не знаю, где теперь Хан, жив ли вообще и что нас дальше ждет.
        Волк опустил голову.
        - Хан - человек, или эльф? - спросила Далайла.
        - Хан - ведьмак. Нечисть такая. Правда, с человечьим глазом.
        - Ни разу не видела ведьмаков, - пожала плечами девчонка.
        - Так и волков ты тоже прежде не видела, - хихикнул Ильфорт. - Хан тебе понравится. Он, может, и притворяется булыжником хмурым, да сердце у него широкое и совсем не каменное.
        Они еще немного поговорили и легли спать.
        Волку было легко с полу-йольфи, даже, несмотря на то, что большую часть суток он тащил ее на себе. Однако глядя на эту хрупкую, но такую храбрую девчонку, жаловаться ему совершенно не хотелось.
        И как она держалась только?
        Но вот держалась, не унывала даже, красоту вокруг замечать успевала.
        Славная она была, Далайла. Светлая, хоть и наполовину темная.
        Наконец, когда силы от такой жизни уже почти иссякли у обоих, они добрались. Точнее, выбрались за пределы Рассветных земель. На всякий случай шли еще ночь, а после волк, с Далайлой верхом, сжал кое-как зубами заветный ключик, и, как Хан учил, несколько шагов вперед сделал. И, о чудо, получилось - они в лесу оказались.
        - И что дальше? - спросила Далайла, слезая с волка.
        Она восторженно оглядывалась по сторонам - такое перемещение было для нее новым и волшебным.
        - Не знаю, - пролаял Ильфорт, выплюнув ключ. - Но теперь мы вроде как в безопасности. Наверно, надо Хана ждать.
        Он чувствовал себя несколько глупо - так долго и тяжело следовать к цели, а достигнув ее, не знать, что делать дальше. Эх, пусть у Хана хоть все хорошо будет, и он поскорей сюда доберется.
        - Это шо такое? - откуда ни возьмись, перед ними лешак появился. - Сначала Хан толпу водил, теперь толпа сама ходит?
        Он стоял, уперев руки в бока, разглядывая Далайлу.
        - Ой, мамочка, - взвизгнула девчонка. - Вы кто?
        Она прижалась ближе к волку, что выпятил мохнатую грудь, впервые почувствовав себя храбрым.
        - Это я у тебя должен спрашивать, кто ты такая, и зачем ко мне домой пожаловала, - возразил Усур.
        - Ну, мы это… Нас Хан сюда послал. А сам он попозже придет. Если придет, но надеюсь, что придет все же. Мы же не по плану бежали. Второпях, - путано объяснил волк, на всякий случай прикрыв собой девчонку.
        Хотя та, кажется, уже и не слишком боялась, больше с любопытством глядела.
        - Ладно. Садитесь, да толком все рассказывайте, - лешак махнул рукой и рядом с ним самим, и полу-йольфи выросли пеньки, на которые они присели.
        Волк же плюхнулся на землю, начал говорить.
        Усур, да и Далайла так же, слушали его очень внимательно, не перебивая.
        - Эх, и во что это только Хан меня втянул, - вздохнул лешак под конец рассказа. - А ты выходит, обещанного ждешь?
        Он посмотрел на Далайлу.
        - Не знаю, - пожала плечами та, погладив живот. - Возможно. Мне не важно.
        - Ох, и что мне теперь с вами делать? - нахмурившись, спросил Усур. - Выгнать бы по-хорошему подальше, чтоб гнев высших на лес не навлечь. А то спалят тут все, и леса не останется.
        - Не выгоните. Вы добрый, я же вижу. Пусть странно, но все же вижу, - заметила Лайла.
        - Нечисть доброй не бывает, - фыркнул Усур, огладив зеленую бороду. - Ладно, оставайтесь пока. Но Хану я трепку задам, ох, задам.
        Он махнул рукой, открыл тропу поглубже в лес, поманил волка и полу-йольфи за собой.
        Так и пошло.
        Усур наскоро вырастил для Далайлы подобие дома - стены и крыша из плотно переплетенных между собой веток, на полу ковер мховый, лежанка из мягких листьев.
        Полу-йольфи восторженно оглядела предложенное жилье, сказав, что оно одно из самых лучших в мире. Волк, видевший ее комнатку во дворце, недоверчиво хмыкнул.
        После этого Усур ушел, а волк с девчонкой зажили в своей новой избушке где-то в глубине леса.
        Уютно у них было там, тепло.
        Далайла из камней небольшую печку сложила, в которой всегда огонек горел. Днем ягоды собирала, с волком разговаривала. Заваривала ароматный чай из разных всяких листьев, и тогда Усур приходил, вместе с ними сидел, чай этот пил, да слушал, как они смеются.
        Волк ей дичь с рыбой ловил, а Лайла ее жарила, или в листьях запекала.
        Живот у нее, казалось, на глазах больше с каждым днем становился.
        - Опускается, - заметил как-то Усур. - Значит скоро узнаем, обещанный там у тебя, или нет.
        Волк по такому поводу до ближайшей деревни выбрался, незаметно стащил там простыней, сорочек, да платье - ребенку на пеленки, и чтоб Далайле самой носить, что было. А то ее наряд поистрепался совсем, да затерся, хоть она и стирала его исправно на речке.
        Усур еще посуду из коры соорудил, обувь из бересты для Далайлы сплел. Привязался к ней, видно.
        Волк тоже привязался. Лионелла по-прежнему была его богиней, которой он восхищался, а Далайла стала как младшая сестричка - о ней заботиться хотелось. И он заботился.
        Казалось, будто жили они вот так всегда - полу-йольфи, волк, да лешак молодой, хотя на деле всего пару недель-то и прошло. Ну, может месяц, не больше.
        Как-то утром Ильфорт проснулся раньше обычного. Потянулся, зевнул, открыв широко пасть. Принюхался… да с визгом выбежал из избушки.
        - Ха-а-а-ан!!! - прыгнул на не ожидавшего ведьмака, с ног повалил. - Вернулся! Живой! Счастье-то какое! Ханушка наш! Ханчик!
        - Я тоже скучал, - улыбнулся Хантер, обняв волка, а потом с трудом сдвинул его с себя, на землю сел.
        - Эко чудо, еще и разговаривает, - удивленно выдохнул мужчина, которого Иль и не заметил даже сразу. - Хорошо, хоть заранее предупредили, а то я, пусть и храбрый, да все равно испугался бы.
        - А он что тут делает? - ревниво нахмурился волк.
        Не хотелось ему ни Хана, ни девчонку ни с кем делить. С Ли разве только.
        - Меня Айдан звать, - мужчина протянул руку. - Мы уже виделись в Кентрасе, помнишь?
        - Да уж помню, я же волк, а не рыбка, - проворчал Ильфорт, раздумывая, всунуть ли в протянутую руку лапу, или перебьется.
        - Иль, миленький, - послышался из избушки тоненький голосок. - Кажется, началось.
        И на порог вышла Далайла, держась за живот, в мокрой ниже пояса ночной рубашке.
        - Ох, да как это? Уже? - взволновано заметался волк. - Хан, помогай, миленький. И ты тоже. Усур, Усур! Сюда иди! Лайла рожает!
        Могут ли четверо мужчин, один из которых волк, а двое нечисть, принять роды у полу-йольфи?
        Вряд ли, только выбора то у них все равно не было.
        - Нужны чистые простыни, теплая вода, - внезапно начал командовать всеми Айдан.
        На удивленные взгляды он пояснил, что однажды в путешествии роды принимал, потому что никого другого и не было. Там раньше срока началось, но торговец не оплошал, справился. А такие навыки, они не забываются.
        Спорить с ним не стали - быстро подтащили все требуемое, ну а дальше пошло-поехало.
        - Мальчик, - возвестил Айдан спустя почти шесть часов, аккуратно держа маленького человечка.
        Лес прорезал звонкий первый крик новой жизни.
        - Мальчик, - зачарованно повторила Далайла.
        Убрала с лица липкие от пота волосы, протянула руки, прижала к себе.
        - Иль, слышал, мальчик?
        Волк не слышал - он пятнадцать минут назад в обморок упал, и в сознание пока не возвращался.
        - Не просто мальчик, - добавил Хан, - обещанный ребенок, смеска трех кровей.
        Даже вглядываться долго не пришлось - четко видел он своим ведьмачьим глазом, что присутствуют в новорожденном обе магии высших и кровь человека.
        А значит, пророчество сбудется.
        ГЛАВА 20. КТО ТАКАЯ ТАССИ?
        Очнувшись, Рей даже удивился. Он уже успел с миром попрощаться, а тут на тебе. Неужели в живых его ведьмак оставил? Странно как-то. Он бы, Рей, так делать ни за что бы ни стал.
        Кто же таких врагов за спиной оставляет? Дураки разве что, но они обычно долго не живут.
        Впрочем, жаловаться на это было грех, поэтому Рей решил больше не рисковать так. Нет уж, нет уж - не нужен ему такой ведьмак, на которого его магия не действует. Он йольф, а не идиот. И не маг даже, с их природным любопытством.
        Обидно, конечно, еще как обидно - силы много, а применить ее не получилось. И непонятно даже, отчего так вышло, ну и злость берет за гордость поруганную. Ведьмак какой-то жалкий, а самого Темного Малефика, высшего, представителя йольфской аристократии и второе лицо Закатной империи одолеть смог.
        Однако ни обида, ни злость на вопросы его не ответят, и сильнее не сделают. У него сейчас другие проблемы есть, кроме как злиться и обижаться. С деревней смесок, например, разобраться же надо.
        Вот туда Рей и направился почти сразу после того, как очнулся. Королю лишь отписался, что принцесса сбежала, а он сам еще ненадолго в людских землях задержится, уже по своим, личным делам.
        Правда, ведьмаку йольф все же подгадил. Перед тем как в деревню проклятую двинуть, в Юльфгард зашел и нанял там несколько совсем отпетых ребят, чтоб торговца тканями разыскали и убили. Негоже ведьмакам друзей заводить.
        До деревни Рей добрался приятно и удивительно спокойно - война позади осталась, а нечисть на путь ему больше никто не подкладывал, поэтому заминок, или недоразумений нелепых у него теперь не возникало.
        На краю самом, у опушки лесной, остановился, глаза прикрыл. Йольфской магии не чувствовалось вроде бы, что странно очень.
        Не туда пришел, что ли?
        Да нет, все туда, вон и дом знакомый, одной из тех, кого тогда к себе привязывал.
        Значит, можно жечь все дотла, да скорей обратно, в Закатные земли йольфов возвращаться.
        Есть тут смески, нет, не так важно. Лучше ведь перестраховаться все равно. Была деревня, а теперь не будет - кто людей этих считает?
        Рей уже даже огонек на пальце запалил, чары плести начал, но вдруг решил все же до дома Тасси пройтись. Чтоб сердце так больше не стучало.
        Едва на улицу ступил - из ближайшего, крайнего, дома парень вышел. Высокий, красивый, черные волосы и уши едва-едва заостряться стали. Глаза пока еще не красные, но недалеко уже.
        Смеска. С магией запечатанной.
        Понятно, почему Рей ничего и не почуял издалека, и где только зелье такое раздобыли, что пока не вглядишься, и не найдешь ничего? А этот парень его потомок, выходит? Похож даже немного.
        За юношей следом бабка вышла. Увидела йольфа, ахнула, парня в дом затолкала, а сама понять не могла, то ли и ей прятаться, а то ли в ноги кидаться. Так и металась забавно на крылечке.
        Рей сделала вид, что ничего не заметил, взгляд отвел, дальше пошел.
        Вроде и молча шел, и без магии, и даже лицо попроще немного сделал, а казалось, будто он сама смерть, или прокаженный какой. Дети его видели, ахали, пальцем тыкали, некоторые и вовсе хныкать начинали, тонко, противно. Родители их в дома уводили, сами следом прятались, шторы задергивали, двери закрывали.
        Глупые, разве поможет это против йольфа-то?
        Смесок здесь было много, очень много.
        Рей как-то возгордился даже - вон как кровь свое взяла, сколько полу-йольфов народилось. Король бы обрадовался, не будь это смески. Перестать им магию прятать, столько силы из них всех выльется, что аж страшно.
        А вот и поворот до боли знакомый. Казалось, будто за сотню лет ничего тут не изменилось - тот же забор плетенный, тот же садик аккуратный, тот же домик, в персиковый цвет выкрашенный. Даже пахнет так же - яблоками.
        Еще чуть-чуть и, кажется, будто дверь распахнется, босоногая Тасси на порог выпорхнет.
        Дверь действительно начала открываться, и Рей зажмурился, чтобы момент не рушить. Представил волосы рыжие, лицо и улыбку. Запомнил. Ведь откроет глаза, а там другая человечка будет. Не его.
        Вздохнул Рей с некоторым сожалением, открыл.
        Тасси.
        Тасси!
        Такая же, точно и не было этих лет. Стройная, тонкая, звонкая. Волосы, что костер. И глаза синие-синие, до мурашек.
        Рей чихнул, ущипнул себя, за уши подергал, еще раз ущипнул.
        Не исчезла, осталась. Шаг навстречу сделала, Рей замер, а потом не выдержал. Подбежал, стиснул, закружил.
        Теплая, живая, такая родная, до каждой веснушки знакомая. Засмеялась, ноги поджала, руки ему на плечи закинула, поцеловала жарко, как только одна единственная и умела.
        Соседи, что по домам попрятались, нет-нет, да из окон на них поглядывали, но им все равно было, хоть кругом бы встали, да пальцами тыкали. Какая до остальных есть разница, когда здесь они сами, так скучавшие, так долго не видевшие друг друга, так друг до друга жадные?
        - Но как? - спросил Рей, когда они, оторвавшись от поцелуя, вошли в дом.
        Спросил больше потому, что сказать нечего было. Ведь что значит для него это «как», когда вот она, рядышком. Да хоть так, хоть эдак, главное, чтоб не исчезла, как песок сквозь пальцы.
        - А вот, - покачала головой Тасси. - Ты чего пришел-то?
        - Деревню жечь, - честно ответил Рей. - Но теперь уже не знаю.
        Как не мог ей врать, так до сих пор не может.
        - Теперь и смысла нет. От судьбы не уйдешь, она все равно случится.
        - Что это значит? - спросил Рей, хотя и не очень говорить-то хотелось.
        Вот чего другого - да. А говорить - не очень.
        - Так и не понял ничего, - печально произнесла Тасси. - Вы мужчины иногда такими глупыми бываете. Ладно, времени у тебя больше нет. Точнее, у тебя есть, у него нет. Руку давай.
        И, едва попросила, как Рей без сомнений потянулся, взял ее горячую ладонь, а потом…
        Мир вокруг вдруг съежился, посерел, словно из него все краски кто-то выпил. Холодом повеяло, со всех сторон сразу - никогда йольф ничего подобного и не видал прежде.
        Только Тасси одна яркой и живой осталась, а сам Рей и вовсе, исчез. Не исчез даже, а будто в себя реальность втянул. Вот мир, а где Рей - там мира нету, лишь пятно черное, пустое.
        Страшно стало, уйти обратно скорей захотелось. Наверх, к теплу, цвету и даже солнцу, которое йольфы не любят.
        Но Тасси еще рядом, еще чувствуется, так что Рей остался. Хотя не уверен, что смог бы выбраться, даже если все силы бы приложил. Чужой ему этот мир был.
        - Идем скорей, - шепнула Тасси, потянула его за собой.
        И он пошел, даже сам не зная куда, зачем. И, кажется, знал бы, что его там худо ждет, а все равно бы пошел, Тассину руку не выпустил.
        Ну как пошел, несколько шагов сделал, а земля снизу словно сама провернулась, и они в другом месте вдруг оказались, еще более страшном, чем предыдущее.
        Пустом, аж мурашки по коже.
        От привычного мира здесь ни отражения, ни следа даже не осталось, лишь хаос, тьма и обрывки реальности, которые то тут, то там в пространстве без всякой логики висели, и от того совсем жутко смотрелись.
        А посреди всего этого - он.
        Ведьмак.
        Тот самый.
        - Смотри, - сказала Тасси в ответ на его удивление.
        И Рей посмотрел.
        Да, ведьмак. Но тут он слегка по-другому выглядел. Совсем немного, однако, заметно все же.
        Лицо не такое грубое, словно моложе чуть стало, видно, что пальцы тонкие, аристократичные. Глаз человечий из голубого в синий превратился, и уши. Чисто как у йольфа.
        А ведь если так подумать, в реальности Рей никогда ушей-то ведьмачьих и не видел - тот их под волосами очень ловко прятал.
        И еще вдруг вспомнил Рей, как снилось ему, будто он Тасси силу свою передавал, а на утро внутри пусто слишком было.
        Кроме закона о крови, есть у йольфов еще и закон о магии, в котором кровь так же присутствует. И гласит он, что не может йольф против своей силы идти, если он ей с родной, неразведенной кровью поделился.
        Неразведенной - в том плане, что не дальше одного-двух колен.
        Вот стороннему йольфу, или человеку спокойно может хоть весь резерв слить. И эльфу может. И потом проклясть их легко сможет, даже нос не зачешется.
        А если тому, в ком родная кровь есть, хоть немного силы даст - ничего ему не сделает, пока эта сила с него целиком не выйдет. Даже если захочет - не сделает. Даже, если сам будет могущественным до нельзя, а другой слаб, как человек.
        Поэтому йольфы родным редко когда магию одалживали. Только при полном доверии и самом крайнем случае.
        Силу-то Рей Тасси передал, а после ведьмака победить не смог. Все чары с него стекали.
        - Понял? - спросила Тасси. - Хан вот понял, потому и убить тебя не смог.
        - Он что же… наш… - и Рей взмахнул руками, точно словами поперхнулся.
        - Да, - кивнула Тасси. - Наш сын. Ты ему поможешь? Здесь, на землях высших, нет моей власти.
        - Помогу, - кивнул Рей.
        Он, как и в прошлый раз, во сне, открыл резерв, сливая свою силу ведьмаку.
        - Теперь обратно идти. Три шага и выйдешь. А я позже. Вытащу вот его только, - и Тасси махнула рукой.
        Рей, как она и сказала, сделал три шага, а после очнулся в доме, на кровати, опять один. Приснилось?
        Нет, не могло!
        Как так-то?
        Страшно вдруг Рею стало, так страшно, как прежде никогда не было.
        Не может он больше один, вот никак не может!
        Но даже додумать до конца не успел, как из ниоткуда Тасси появилась.
        - Но… - у Рея теперь столько вопросов было, не сосчитать.
        - Потом, - она приложила палец к его губам, поцеловала жарко.
        Рей спорить не стал, отдался теплу ее рук, утонул в глазах.
        - Никто из людей не знает, откуда ведьмаки берутся, - проговорила Тасси, когда они оба на кровати лежали. - А я знаю. Это я их ведь делаю. Иногда поднимаюсь я в мир людей, редко очень, но все же. И выбираю себе мужчину. Точнее, мужчина меня выбирает. Тот, у которого в душе пустота. Тот, который забыть прошлое хочет. Я ему это забытье дарую, пустоту собой замещаю, на одну ночь пусть, но все же. А после всего он ведьмаком обращается, без прошлого, без эмоций, без сожалений, с одним только голодом, что платой является. Они, как и прочая нечисть, мне почти что дети. Хоть и убивают себе подобных, так ведь во всем баланс нужен.
        - Но я же…
        - Ты йольф, любимый.
        Это был первый раз, когда Тасси назвала его так, и все в душе Рея откликнулось, закружилось, забилось чаще.
        - Я тебя специально искала, - тем временем продолжила Тасси. - Уж больно много ты народу вниз отправил. А еще больше проклял. Вот и интересно стало. Пришла, думала, посмотрю просто, а вышло, как вышло. И когда ты ушел, я уже знала, что в тяжести, хотя сама и не верила в это. Где я, а где жизнь? Я ведь пустая, холодная.
        - Не говори так…
        - Смеска родился, - не обратила внимания Тасси. - Проклятый, конечно, как и вся деревня. А твое проклятье, на крови сделанное, даже мне не по силам снять было. Я разве что зелье жителей варить научила, что магию йольфов запечатывало. А то явились бы высшие, все бы полегли. И не жалко вроде, люди - они люди, у них конец всегда один. Только вот кровь твоя для меня ценна стала.
        - Я… - Рей хотел оправдаться, сказать, что не желал зла.
        Да только чего врать, когда желал? Права была Тасси, глупый он, поздно слишком понял.
        - В общем, пришлось мне Хана себе забрать. Чтоб в дамнара не обратился. Не так, как остальных ведьмаков, конечно. И только наполовину. Но все равно пришлось, хоть и позже срока, который ты отмерил. Силен ты, Рей из рода Рантиэль. Не зря тебя Темным Малефиком прозвали.
        - И что теперь? - спросил Рей, радуясь, что ни убить, ни поймать ведьмака не смог. - Как он?
        Нет, отцовские чувства в нем не воспылали - не бывает так, чтоб вот из ничего и сразу. Но если ведьмак был продолжением его рыжей… жалел бы тогда, ой жалел.
        - Как и раньше, - пожала плечами Тасси. - Он взрослый уже, а детей отпускать уметь надо. Справится, не впервой. А если что, так краешком я за ним всегда присматриваю.
        - А кто ты сама? Не человек ведь, хотя, клянусь, как человек выглядишь. И пахнешь так же, - спросил Рей.
        - Тебе важно? - вскинула брови Тасси, впрочем, тут же и ответила. - Навь я, воплоти. Только ты йольф, тебе это вряд ли что скажет.
        - И что делать мы дальше будем?
        - А что захочешь, - Тасси руками развела. - Что случилось, оно уже случилось. И пророчество об обещанном вот-вот исполняться начнет. Ты его, кстати, и запустил. А будущее, оно от нас не зависит уже. Хочешь, уйти можешь. Хочешь - оставайся.
        - Я уже один раз уходил, - покачал головой Рей. - Больше не повторю.
        И остался. Надолго остался. Хорошо ведь ему было рядом с Тасси, пусть и не была она человечкой.
        И Тасси осталась. Навь, она такая, своего никогда не упустит.