Путь Хранителя. Том 4 Роман Саваровский
        Путь Хранителя #4
        Всю жизнь я сражаюсь за право стать наследником титула Хранителя Российской Империи. Бесконечные убийства, войны, перевороты. Я стал самым молодым одаренным ранга Гений и ночным кошмаром для врагов.
        Но этого было мало.
        Мой настоящий Путь начался только когда я потерял всех, кто мне дорог, и применил секретную технику Хранителя, чтобы вернуться на сутки назад и утопить в крови всех виновных.
        Только вот вернулся я совсем не на сутки и виновных вокруг куда больше, чем я предполагал…
        Обложка на этот раз не моя, а, скорее всего, авторская.
        РОМАН САВАРОВСКИЙ
        ПУТЬ ХРАНИТЕЛЯ. ТОМ 4
        Пролог
        Солнце лениво поднималось над горизонтом, предвещая начало очередного дня для миллиардов жителей планеты. Начиная с востока и медленно пробираясь на запад, солнечный свет постепенно поднимет каждого жителя планеты.
        Один за одним начнут просыпаться люди. Кто-то умоется, сделает зарядку и побежит на утреннюю пробежку. Кто-то закроет шторы и проспит до полудня. Кому-то собирать ребенка в школу. Кому-то хоронить родственника. Кому-то воевать. Кому-то суждено сегодня умереть.
        Обычная череда триллионов событий, что происходят каждый день. Переплетения миллиардов судеб крошечных винтиков одной большой системы.
        Но есть места, где собираются не винтики, а основообразующие узлы цивилизации. Те, чьих имен и лиц никто не знает, а о существовании которых догадываются очень немногие. Те, чьи решения способны повлиять на судьбы миллиардов людей. Те, кто был избран посвятить свою жизнь Высшей цели.
        Первый лучик солнца пробился сквозь густой лес дальнего востока и добрался до идеально ровного круглого отверстия на поверхности, напоминающего гигантский алмаз.
        Проникнув внутрь драгоценного артефакта, он устремился сквозь него, преломившись на восемь идеальный лучей, осветив непроглядную тьму замкнутого пространства без окон и дверей.
        Спустя мгновение, в тусклом свете «прожекторов» проявились восемь женских силуэтов в темных мантиях с накинутыми капюшонами, под которыми не было видно даже черт лица. Лишь восемь безликих фигур с пульсирующими бордово-синими огоньками вместо глаз.
        - Кто инициировал сбор? - раздался скрипучий, словно шелест на ветру, голос.
        Разномастные фигуры лениво закрутили головами и, спустя секунду, будто сговорившись, одновременно уставились в одну сторону.
        И так гнетущая тяжелая атмосфера в один миг стала просто невыносимой. Оглушающе громкий для гробовой тишины стук сердца выдавал чувства нарастающей паники девушки, но отступать было некуда.
        Она обязана была сделать шаг вперед. Должна преодолеть страх, выйти и высказаться. Нет, просто высказаться мало. Сущности, стоящие напротив нее, должны услышать и послушаться ее. Но девушка понятия не имела с чего ей начать. Все слова будто вылетели из головы и не хотели возвращаться.
        В такие моменты, когда Евгению Жукову охватывал приступ паники, успокоить ее мог только отец, но сейчас его рядом не было. В этом мрачном и пугающем мире все было не так, как она привыкла. Девушка даже не могла поговорить с мамой и попросить у нее совета. Евгения Жукова впервые в жизни осталась совершенно одна.
        В этом мире ее считали позорной самозванкой, что недостойна дышать одним воздухом с последователи Высших. Бездарным бесполезным существом без права голоса. И с ними было сложно спорить.
        Именно Аномалия ее Высшего была осквернена Хаосом по вине ее предков, что поставило мир на грань катастрофы. Именно ее Орден потерял всех до единого Стражей и Детей. Именно ее Оракул допустил гибель своего Ордена и не исполнил долг перед своим Высшим.
        И пусть все эти грехи Евгения Жукова могла списать на всех своих предшественников, ведь она не имела к ним никакого отношения, но потерю амулета Оракула и последнего из Стражей Ордена невозможно было оправдать ничем. В голове тут же всплыл образ виновника всех ее бед и тонкие ручки сами сжались от накатившего приступа ярости.
        Когда паника сменилась гневом на брата, Евгении Жуковой стало легче. Справившись с ней окончательно, девушка скинула с себя капюшон и уверенно выступила на свет «прожектора». Сдернула платок и распустила свои длинные волосы. Глубоко вдохнула полной грудью и отбросила на сырую землю очки, скрывающие ее глубокие голубые глаза.
        - Это была я, - мелодичным голосом пропела Евгения Жукова.
        - Кто тебе дал право?
        - Исключить ее из совета!
        - Неслыханно!
        - Довольно, - проскрипел низкий сгорбленный силуэт и вытянул вверх морщинистую и тощую, будто скелет руку, - любому члену совета дано право инициировать сбор один раз в пятьдесят лет.
        - Она даже не Оракул! Эта девчонка понимает какова цена каждой секунды нашего отсутствия на своих местах? - громким басом возразила одна из присутствующих.
        - Верно! Кто будет разгребать последствия?
        - Самозванка!
        - Молчать! - резко пресек нарастающее негодование все тот же скрипучий голос, располагающегося строго по центру силуэта, - она последний член Ордена и имеет права равные каждой из вас. Говори, дитя.
        - Спасибо, госпожа первый Оракул, - благодарно кивнула Евгения.
        В старом мире Евгении Жуковой, самая старая из Оракулов всегда была к ней добра. Именно она приютила Игоря Жукова с младенцем на руках и укрыла от преследования. Она вырастила Евгению будто свою внучку и научила всему что знает.
        Но в этом мире все произошло совершенно иначе.
        Еще в младенчестве у Евгении Жуковой отобрали амулет матери и разлучили с отцом. Сослали в Великое Княжество Финляндское, где девушка осталась один на один с просыпающимися обрывистыми воспоминаниями своей матери. Не могла попросить совета, не могла утешиться в объятиях отца. Никто ее не понимал и Евгения испугалась и замкнулась в себе.
        Даже когда осознала свой долг и предназначение, Евгения отстранилась от Ордена и обязанностей. Дистанцировалась от всего и просто плыла по течению. Сбежала, лишь изредка исполняя редкие приказы Высшего. Ничего удивительного, что после всего этого каждый из последователей Высших ее ненавидит.
        И попала Евгения в этот мир из-за старого чудовища, что даже будучи загнанным в угол нашло способ нанести последний удар.
        Девушку радовал лишь тот факт, что Борис Жуков теперь окончательно и бесповоротно мертв. Пути из того мира сюда больше нет. Его фокус со связыванием астральных тел единоутробных близнецов мог сработать только один раз и в один конец.
        Плевать.
        До сопряжения в этом мире осталось двенадцать лет. Потерпеть двенадцать лет ненависти соплеменников сущая ерунда по сравнению с тем, через что ей пришлось пройти ради убийства Бориса Жукова. А после сопряжения память Оракулов синхронизируется с тем миром и тогда они поймут, что двенадцать лет ненавидели ту, кто спас их жопы и весь мир от угрозы Бориса Жукова.
        Угрозы, которая поставила всех Высших на грань вымирания.
        Тысячи лет все Оракулы будут валяться в ногах и вымаливать прощения за свое невежество и недальновидность. Все вернется на круги своя и цели Высших ничто не будет угрожать. Стоит только набраться терпения и подождать. Но для начала, необходимо устранить еще одну угрозу.
        - Прошу прощения, достопочтенные Оракулы. Я бы ни за что не стала беспокоить вас по пустякам. То, о чем я хочу поговорить, это беспрецедентная угроза, нависшая над всеми нами. Над Высшими и даже над самим тонким миром.
        - Ближе к делу, - высокомерно пробасила самая нетерпеливая и воинственная из всех Оракулов.
        - Я говорю о Марке Жукове, моем брате.
        - Ахаха, - не сдержались сразу несколько присутствующих.
        - Марк обычный пылкий юнец, каких были сотни тысяч до него. Песчинка не способная влиять ни на что дальше собственного носа. Решила привлечь последователей Высших ради своих личных разборок? Потеря амулета Оракула лишь твоя оплошность и тебе еще хватает наглости просить помощи? - злорадно вторил им тихий женский голос.
        - Верно, будучи младенцем я потеряла амулет. Сколькие из вас были способны сражаться в первый день жизни? - едва сдержалась и не перешла на крик Евгения Жукова, но напор не сбавляла.
        - Ты встречалась с этим Марком лично, не так ли, дитя? - прошелестел голос первого Оракула, - расскажи всем, дочка, почему ты не смогла отобрать у него амулет.
        Только голос первого Оракула из всех присутствующих не содержал ни нотки упрека, ни осуждения. В них Евгения уловила лишь поддержку. Она будто бабушка подталкивала и направляла ее. Даже сейчас.
        Поддержка старейшей из Оракулов придала Евгении сил, отчего голос неодаренной девчонки зазвучал еще более уверенно в присутствии самых сильных и старых существ планеты, что веками охраняют спокойный сон Высших.
        - Амулет Оракула принял и защитил его.
        Едва Евгения Жукова произнесла эти слова, как пространство вновь накрыла гробовая тишина. Но для того, чтобы взорваться новой волной возмущений.
        - Амулет принял мужчину?
        - Неслыханно!
        - Такого не может быть!
        - Пытаешься оправдать свою слабость небылицами?! Да как тебе только хватило наглости!
        - Более того, - бесцеремонно перебила всех Евгения, - два часа назад Марк Жуков проник в тонкий мир физическим телом и намеревался там умереть. И он пролез туда не клонированным физическим слепком, а собственным телом из плоти и крови! Вы понимаете, что это значит?!
        - Тише, дитя, - прошелестела первый Оракул, - эти старухи скоры на язык, но не ставь под сомнение ум и жизненный опыт Оракулов. Мы проверим то, что ты сказала. И примем меры. Как думаешь, Марк сможет в ближайшее время это повторить?
        - Нет, - уверенно ответила Евгения Жукова, - он сделал это неосознанно и понятия не имел какую власть над тонким миром получил в тот миг. Но если поймет и сможет повторить…
        - Не переживай, дитя, мы не позволим, - совершенно изменившимся угрожающим голосом прошелестела первый Оракул и в тот же миг все лучи погасли, оставив Евгению Жукову одну в кромешной темноте.
        Глава 1
        - И это все? - искренне удивился я.
        Я действительно ожидал, что, предлагая мне исполнение любых желаний, бессмертный боярин запросит нечто большее, зловещее и трудновыполнимое.
        Поставит меня перед невыносимым моральным выбором. Однако все чего он хочет, это просто стать сильнее? Серьезно? Знать бы еще каким хреном я ему могу в этом помочь.
        - Удивительно как вы с Борисом похожи, - обреченно покачал головой Коновницын, - десятилетия назад, сидя на этом самом месте, твой дед произнес точно такие же слова. Его голос также был полон изумления. Прям дежавю. Разве что этого расщепенца рядом не было, - скосил взгляд на все еще стоящего в тени Тринадцатого проговорил боярин.
        - Следи за словами, шляпник, - огрызнулся голос из темноты.
        - А то что? Ты даже к мальчишке подойти боишься. Ну убьет он еще одно твое тело, найдешь новое, тебе не привыкать.
        - Что такой как ты может знать о смерти? Легко жить в одном бессмертном теле и не дробить свою силу. Не чувствовать боли и страданий, голосов в голове, хорошо спать. Я же уже даже забыл, как выглядело мое изначальное тело, - безжизненно жаловался Тринадцатый.
        Его голос был выше, чем раньше, и звучал более взрослым, но это определенно был тот самый Тринадцатый, что помогал мне расправиться с вихрем.
        - Ты сам избрал этот путь, - не оборачиваясь парировал Коновницын и в этот момент где-то в глубине темных рядов раздался приглушенный взрыв. Боярин недовольно покачал головой, но с места даже не дернулся и перевел взгляд на меня, - обиделся. Не обращай внимания, Марк. За свою жизнь, только при мне Тринадцатый сменил уже десятки тел и столько же раз расщеплял свое сознание. Кто угодно бы съехал с катушек от такого. Но половина осколков его сознания обычно адекватная.
        - Я думал главным является лишь одно из его тел.
        - Таковым оно себя считает. Но, когда я его встретил, он уже называл себя Тринадцатым. Кто знает, как расщепенца звали изначально и осталось ли от него хоть что-нибудь. Но не это сейчас важно, Марк. А твой ответ.
        - На что? Чего конкретно ты от меня хочешь, боярин? Секрета становления Абсолютом? Если таковой у моего деда и был, то со мной он не поделился.
        - Суета смертных так очаровательна, - вздохнул Коновницын, - иногда я даже скучаю по тому, как воспринималось время, когда моя жизнь была ограничена. Я вечно торопился и несся за сиюминутной выгодой. Знаешь, в чем преимущество бессмертия, Марк? Можно начать планировать на десять, пятьдесят, сто лет вперед. Я уже давно смирился с тем, что легкого ответа на мой вопрос не существует. Бессмертие научило меня терпению.
        - Как-то слабо твои слова вяжутся между собой. Не ты ли установил суточный дедлайн и то и дело торопишь меня с решением?
        Коновницын с не меняющимся выражением на лице неторопливо откинулся на спинке и прищурился, впившись своими острыми глазами мне в самую душу.
        - Нет смысла ждать пока семя прорастет, если ты его еще не посадил, - наконец ответил боярин.
        - А что мешает посадить семя завтра? - продолжил я метафору Коновницына.
        - Мешает то, Марк, что у меня таких семечка два, но посадить я могу лишь одно из них. И сделать выбор нужно в течение двух часов.
        - Что произойдет через два часа? - ожидая худшего напрягся я.
        - Если мы не придем к соглашению сейчас, то окно возможностей закроется, и, боюсь, тогда мы окончательно станем врагами.
        - Что произойдет, боярин? - еще настойчивее переспросил я, делая акцент на каждом слове.
        - Начнется гражданская война.
        - Сегодня? Ты блефуешь! Вельяминов утратил контроль над Академией и Великим Княжеством Финляндским, а каждый член боярского совета под плотным колпаком расследования. Кланы Скрябиных и Бутурлиных обезглавлены, а после событий в Лондоне европейские дома никак не могли поддержать Вельяминова.
        - Они и не поддержали, - охотно отозвался Коновницын, - на международных переговорах в Лондоне, с которых ты так удачно выдернул Арсения, европейцы единогласно выбрали политику невмешательства и развязали Вельяминову руки. Изначально, старик хотел подождать еще и подготовиться получше, но…
        - Адлерберг открыто объявил им войну, - догадался я, - так вот зачем ты это сделал! Ты загнал Костю в угол и заставил спровоцировать Вельяминова!
        Йордан Адлерберг встав у руля ни за что бы не пошел против боярского совета. Это мог сделать только Костя. Но если бы он стал Князем мирно, то и действовать бы против совета начал скрытно и осторожно, что полностью не устраивало Коновницына и он сделал то, что сделал.
        И все ради одной единственной цели. Развязать гражданскую войну.
        - Ошибаешься, Марк. Это именно ты поставил боярский совет в такое положение. Судебные разбирательства, потеря Ректорского кресла и авторитета, возрастающая ненависть народа к боярскому сословию, падающие доходы. Война, объявленная Костей, была лишь последней каплей. Это ты ранил медведя и загнал его в угол, Марк. Именно твои действия заставили Вельяминова реагировать так быстро. Или ты всерьез полагал, что он будет молча смотреть, как ты разрушаешь его империю?
        - И после того, что ты сделал, ты смеешь всерьез полагать, что мы можем стать союзниками?! - соскочив на ноги вскрикнул я.
        - Вполне, - спокойно ответил Конивницын, - точка невозврата не пройдена. Пока что. Но стоит войне начаться, не сомневайся, на моих руках будет много крови тех, кого ты поклялся защищать.
        Злость разъедала меня изнутри. Каждая клеточка тела требовала дать ей выход. Наплевать на все и уйти. Я не могу убить Коновницына, но Тринадцатый здесь. Он тоже приложил к этому руку. Все его тела сейчас собраны в этом месте. Сомневаюсь, что он сможет восстановиться, если я уничтожу их все разом.
        Потом сожгу к хренам все манекены, шляпы, артефакты и все, что попадется мне под руку, оставив бессмертного боярина сидеть в своем доме и думать о своих методах ведения переговоров. Плевать, если он нарушит свое правило и атакует меня в собственном доме.
        Бездействие и бессилие невыносимо. А еще больше меня бесит, когда мной открыто манипулируют.
        Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Выдох. Спокойнее, Марк. Эмоции тебе сейчас не нужны. Рациональнее. Отключи упрямство и взгляни на ситуацию под другим углом.
        Когда я открыл глаза стало немного легче. Впервые в жизни я столкнулся с препятствием, которое невозможно преодолеть силой, а идти на компромиссы дед меня как-то не особо учил. Наоборот, вдалбливал в мою голову, что это проявление слабости.
        Конечно! Легко говорить и срать на мнение всех окружающих, когда ты Абсолют! Будь, старик на моем месте, что бы он сделал? Стоп, а он ведь был.
        - В тот день дед согласился сотрудничать с тобой, - усмехнулся я собственной догадке.
        - Да. В Борисе Жукове я видел идеального врага. Он был невероятно талантлив и буквально одержим астральными техниками. Такой человек был обречен стать сильным, рано или поздно. Я увидел в Борисе Жукове спарринг партнера беспрецедентного уровня. Его потенциал был безграничен. Тогда, я полагал, что, сражаясь с ним на пределе, я рано или поздно найду способ стать Абсолютом. Даже если на это уйдут десятки лет. И мы заключили джентльменское соглашение.
        - Что ты дал ему взамен?
        - Ничего, Борис Жуков умер раньше, чем исполнил свое обещание, - с нескрываемой досадой ответил Коновницын, - так бывает. Далеко не всем семенам суждено взойти.
        - Ты так и не сказал, чего ты хочешь от меня, еще одного спарринг партнера?
        - Нет, - отмахнулся боярин, - твоя ценность в одержимости своим дедом. Твоя нестерпимая жажда любой ценой раскрыть его секреты и тайны не смотря ни на что, это то, на что я готов сделать ставку.
        - И ты готов терпеливо ждать этого десятки лет, верно? - с трудом уловил я ход мыслей Коновницына.
        - Именно.
        - И все свои обещания ты исполнишь только в случае моего успеха?
        - Как ты понимаешь, Марк, ты не единственный способ достижения цели. Я не могу тратить все свое время лишь на один вариант. Посадив одно семечко, я ухожу искать другое и так я буду делать до тех пор, пока не добьюсь желаемого. Несомненно, я помогу тебе ресурсами и советом, когда буду свободен, - пояснил боярин.
        - Но я не могу ждать так долго, - покачал я головой, - а ведь ты так соблазнительно пел. И, видишь ли, есть еще одна загвоздка, боярин. Ты ведь не станешь помогать мне убить сестру?
        - Не стану, - неохотно признал боярин, - она член Ордена поклоняющихся Высшим, а с ними у меня…
        - Джентльменское соглашение, - встрял я, - да, я помню. А что ты сделаешь, если я попытаюсь их уничтожить?
        - Ничего не сделаю.
        - До тех пор, пока Высшие тебя не попросят, верно? - заметив едва уловимое колебание потоковой частички Коновницына понял я.
        - А что ты хотел услышать, Марк? Что ради тебя я пойду войной на Высшие сущности? Этого не будет, - не сдержался Коновницын.
        - Нет, хуже, боярин. Ты хотел, чтобы я так думал, ведь ты прекрасно знаешь, что я не могу оставить свою сестру в покое. А из-за амулета, она не оставит в покое меня. Тебе плевать кто из нас выживет. Весь договор со мной лишь подстраховка. Какой смысл предлагать стать союзниками, если ты никак мне не поможешь в самом опасном сражении?
        - Семечко должно прорасти само, - безразлично ответил Коновницын, - мы обсудили, что будет, если ты согласишься. Но так или иначе решение остается за тобой, Марк. Я приму любое из них. Но перед тем, как озвучить его и покинуть это место, ты должен узнать, что произойдет, в случае твоего отказа.
        С этими словами боярина у боковой стены внезапно загорелось два ярких фонаря. С расстоянием в десять метров друг от друга, в освещенной области я рассмотрел две монолитных двери без ручек и замков. Один в один такие же я видел в убежище рода Скрябиных под Академией.
        Пробирающее до самых костей ужасное предчувствие сковало тело, как только я увидел, что обе двери намертво запечатаны кровавой печатью Коновницына. И она была куда более мощной, чем все что я видел до этого. Ни что на свете кроме воли боярина не способно открыть ее.
        - За каждой из дверей находится заложник. В зависимости от твоего решения, один из них умрет.
        Сердце стремилось вырваться из груди, вены взбухли, я сжал кулаки в кровь от бессилия, ведь я догадывался, какой получу ответ на свой вопрос:
        - Кто умрет если я откажусь?
        - Лилия Романова, - улыбаясь ответил Коновницын и мой разум как цунами накрыла первобытная ярость.
        Глава 2
        Расстояние между мной и боярином растаяло в один миг. Я и моргнуть не успел, как окутанная смертоносным потоком нога смачно вошла в скулу Коновницына.
        Боярин и руки вскинуть не успел, но от пропущенной атаки даже не шелохнулся. Нога отозвалась острым приступом боли, которую я молниеносно отрезал ментальной техникой. Продолжая действовать на чистых рефлексах, я поднырнул за спину боярина и ребром ладони нанес удар в шею.
        Наложенная техника расщепления развеялась стоило мне коснуться кожи продолжающего игнорировать меня Коновницына. Вновь зайдя в тупик, я отпрыгнул назад и нашел точку опоры.
        Старые стены сооружения были от души напитаны энергией и потому я не сдерживался, выплескивая из себя всю накопившуюся ярость, которая окрашивала мои потоки в алые оттенки и троекратно усиливала.
        Жажда убийства нарастала с каждой секундой и контролировать свои движения становилось все сложнее, но я отдавался наваждению полностью, держа в голове лишь одно слово: «убить».
        Мощный выброс энергии запустил меня вглубь склада, будто ракету. Тридцать метров до пункта назначения я пролетел за две секунды. Выставил вперед руки и на полном ходу вцепился в округлившего от удивления глаза Абеля.
        В последний момент член чертовой дюжины успел стянуть себе на помощь пару массивных железных станков, но мой напитанный первородной яростью боевой поток разорвал защиту Абеля вместе с его телом как бумагу.
        Конечности двигались быстрее, чем я успевал подумать. Мысль едва зародилась, а тело уже все исполнило. Когда я моргнул, то увидел лишь свои окровавленные руки и три ошметка отдаленно напоминающих человека.
        Такое Абель уже не сможет зарастить.
        В глубине послышались обрывистые громкие голоса и частые звуки шагов. Восемь целей. Ага, Тринадцатый пустил вперед только боеспособные тела, а остальных укрыл в безопасном месте. Я недовольно скривился, осознав, что убить их разом не получится. Точно не в убежище Коновницына.
        К тому же в мое отсутствие боярин мог открыть печать и убить Лилию, поэтому, покидать Коновницына надолго я не мог.
        Я впитал в себя всю до капли хаотическую энергию из тела мертвого Абеля и размашистыми прыжками устремился обратно. К моему удивлению, Коновницын никуда не торопился, а, лениво покачиваясь, ждал меня возле деревянного столика.
        Не сбавляя ход, я на бегу подхватил кусок арматуры и, напитав силой, запустил Коновницыну в лицо, надеясь уменьшить ему угол обзора. Сам же, через ладонь запустил хаотическую энергию в свой несущийся со скоростью света боевой поток и прыгнул в сторону боярина.
        Высокомерный ублюдок даже сейчас не стал соединять потоки и с легкой искоркой интереса наблюдал за моими действиями.
        В его высокомерном взгляде отчетливо читалось, что Коновницын воспринимает происходящее не более, чем игру с младенцем.
        На удивление этот факт чуть погасил волну ярости, и я осознал, что прямая атака бесполезна. Но я уже находился в воздухе.
        Не придумав ничего лучше, я на лету пустил дополнительную энергию по мышцам, и неестественно изогнул свое тело в полете для изменения траектории. Игнорируя боль от порванных связок и сгибая то, что не должно сгибаться, я пролетел в считанных сантиметрах от Коновницына и, оказавшись за его спиной, обхватил шею цепким захватом.
        К этому времени хаотическая энергия завершала круг по моим энергоканалам, получив дополнительный разгон и усиление. Идеально подобрав время, я надавил указательным пальцем правой руки в ту самую точку, что родовой взор указывал как самую уязвимую и выпустил туда хаотическую энергию.
        Вязкая черная субстанция устремилась прочь из моего тела и с пронзительным скрежетом впилась в шею Коновницына. Покров боярина не выдержал и дал трещину. Осознав это, Коновницын едва заметно напрягся и попытался вывернуться, но было слишком поздно.
        Хаотическая энергия клубящейся дымкой проскользнула сквозь трещину и вонзилась в уязвимые энергетические узлы Коновницына. Но этого было мало, расцепив хватку, я скользнул в астрал, чтобы воспользоваться уязвимостью физической оболочки и нанести еще один удар точечной техникой, пока боярин не соединил внутренние потоки, но не успел.
        Осознав, что его защита дала брешь, боярин, нахмурился и молниеносно образовал боевой поток, который за долю секунды растворил хаотическую энергию в его теле.
        - А ты настырный, Марк, - без улыбки проговорил Коновницын и развернулся ко мне лицом., - поигрались и хватит.
        - Не так уж ты и бессмертен похоже, - ухмыльнулся я, искренне наслаждаясь тем, что сбил горделивую спесь с ублюдка.
        - Чего ты добиваешься, Марк? - сверкнул глазами Коновницын, - Мы оба понимаем, что твои действия не имеют смысла.
        - Посмотрим, - пожал плечами я, вернув себе трезвость рассудка.
        Чувство безысходности чуть отступило из-за локального успеха, и я должен был развивать инициативу. И для этого, у меня перед боярином остался лишь один козырь. С этой мыслью я обхватил ладонью амулет и даже не заглядывая в тонкий мир, ощутил, как мое астральное тело наполняется заёмной силой.
        Насыщенная синяя энергия с бордовой примесью вливалась в меня бурным потоком и лицо само расплылось в хищной улыбке. Еще повоюем, ублюдок.
        - Довольно, - оглушающим эхом разнеслось по помещению и воздух пошел мерцающей рябью.
        Стены вспыхнули многоцветными переплетенными конструктами и миллионы тонких нитей одновременно ударили в меня со всех сторон.
        На миг, тело окутала жгучая боль, ноги подкосились, и я упал на колени.
        Ощущение безграничной силы пропало, и я понял, что совершенно не чувствую в теле ни единой крупицы синего потока. Секунда мне потребовалась чтобы понять, что боярин отрезал связь моих физических и астральных тел.
        Без взаимной подпитки боевой поток распался, а вместе с ним тело окутала отдача за все выкрутасы, что я творил до этого. Порванные мышцы обессилели, сломанные кости перестали регенерировать, циркулирующий по телу красный поток полностью остановился.
        - Наконец-то, - недовольно прохрипел Тринадцатый и вышел из темноты, - прикончи мальчишку и вернемся к делам.
        Не удивительно, что его голос мне показался иным. Ведь названный глава чертовой дюжины сменил тело ботана-задохлика на морщинистого старикана, которому на вид было лет восемьдесят.
        Еще бы он не боялся ко мне подойти. В этом трухлявом теле едва просматривался красный поток. Для убийства такого Тринадцатого мне не пришлось бы даже напрягаться.
        - Он еще не озвучил свое решение, - решительно покачал головой Коновницын.
        - Чего? - округлил глаза Тринадцатый, - он убил Абеля! Будь его воля, перебил бы каждое из моих тел. Ты глаза его видел?
        - Видел, поэтому он мне и нужен, - отозвался боярин и окинул Тринадцатого жестким взглядом, - дернешься, и количество твоих тел сократится еще больше.
        - Совсем отчаялся, шляпник. Этот парень бесполезен и бесконтролен. Вернемся к изначальному варианту. Дай отмашку и уже к вечеру половина Романовых будет кормить червей. Высшие подтвердили, что не будут вмешиваться. Уже в течение месяца Вельяминов получит то, что так жаждет, - недовольно проворчал Тринадцатый.
        - Так второе семя - это боярский совет, - прохрипел я, выплевывая кровь из-за поврежденных внутренних органов, - зачем тебе власть бояр? Как это может приблизить вас к цели?
        - Все просто, Марк. Мой жизненный опыт показал, что прогресс цивилизации сильно замедляется без войн и конфликтов. Они двигают развитие технологий, создание новых техник и подходов к изучению потоков. Войны создают места силы, порождают артефакты и материал для исследований. А для поддержания всего этого в мире должен быть баланс противоборствующих сил. Нельзя допустить тотального укрепления одной из сторон. Тем более если она пропагандирует мир, - без запинки пояснил Коновницын.
        - И ты действительно готов отказаться от разжигания гражданской войны ради меня? - сквозь боль проговорил я.
        - В текущей геополитической обстановке гражданская война неизбежна, Марк. Рано или поздно она произойдет. Но я могу дать тебе слово, что отойду в сторону и перестану помогать Вельяминову.
        - И не станешь мешать уничтожению боярского сословия, - не спрашивал, а высказывал свое условие я.
        - Конечно. Более того, я предоставлю тебе всю нужную информацию и ресурсы для этого. Вельяминов для меня ничего не стоит, а кровавая резня внутри страны ударит по российской империи достаточно, чтобы Романовы не стали доминирующей силой на планете. Такой расклад меня устраивает, - без раздумий согласился Коновницын, и почувствовав, что переговоры пошли под его диктовку добавил, - хочешь узнать кто находится за второй дверью?
        - Нет нужды, - прохрипел я и, пошатываясь, смог встать на ноги, - там один из Бутурлиных. Не особо равноценная замена Лилии, прошу заметить.
        - Твоя правда, - не стал отпираться Коновницын, - прости, изначально там должен был быть Гавриил Романов, но подслушав ваш разговор с сестрой я понял, что куда действенным заложником для тебя сработает именно Лилия. Изменения я вносил в последний момент и не успел подготовить равноценного заложника с другой стороны.
        - Вельяминов оказался не по зубам? - хмыкнул я, сплюнув остатки крови во рту.
        Силы потихоньку возвращались ко мне. Я уже чувствовал конечности и боль перешла в категорию терпимой. Заметив, что я постепенно прихожу в себя Тринадцатый недовольно хмыкнул и поспешил скрыться подальше в темноте.
        - Ты недооцениваешь паранойю старого лидера боярского совета. Похитить его даже тяжелее, чем императора. Тем более мне он не доверяет. Слишком умен для подобной слабости. Но я успел провернуть кое-что другое и как мог сгладил разницу, - деловитым тоном продолжил боярин, - убедил нынешнего нового главу рода Бутурлиных создать связку душ. Убедил Вельяминова, что только так я смогу поймать тебя в ловушку и он дал добро. Ты ведь понимаешь, что это означает?
        - Понимаю.
        Связка душ очень рискованная древняя техника последнего шанса. Ей часто пользовались в средние века, когда были распространены дуэльные битвы, но мало кто из современных лидеров родов решился бы на такой риск сегодня.
        Астральные тела всех единокровных одаренных связываются между собой, что многократно усиливает самого сильного члена рода. Для максимальной эффективности физические тела связанных астральных душ должны находиться как можно ближе к цели.
        В средние века этой техникой часто пользовались в столкновениях двух армий, когда вместо тысяч смертей предпочитали отправить вперед лучшего воина клана. Поражение в войне в то время означало смерть всего рода и все члены клана без колебаний ставили свои жизни на кон.
        Недостаток у этой техники был всего один, но именно из-за него от практики связки душ отказались. Если самый сильный воин, который впитал в себя всю силу своего рода погибнет, в ту же секунду умрет и каждый связанный с ним.
        - Хорошо, - удовлетворенно кивнул Коновницын, - тогда ты понимаешь, что смерть нынешнего главы рода Бутурлиных истребит весь его род. Это будет моим приветственным подарком и стартовым толчком для твоей войны.
        Я устало потер глаза и выпрямил спину. Зрение плыло, мысли путались, а мышцы противно ныли, но все уйдет стоит Коновницыну перестать блокировать мою связь с тонким миром. Но не стоит обманываться, на восстановление без целительниц уйдет не менее суток. Я испробовал на Коновницыне почти все, что у меня было и потерпел оглушительное поражение.
        Прости, Костя. Сейчас мне ублюдок не по зубам, надеюсь ты меня поймешь. Но можешь быть уверен, братишка, я этого так не оставлю.
        - Твоя взяла, боярин. Я согласен.
        Глава 3
        - Очень мудрое решение, - не выказывая никаких эмоций проговорил Коновницын и взмахнул рукой.
        От боярина тут же протянулась тонкая кровавая нить и начала мягко наполнять собой правую монолитную дверь. Пространство ощутимо завибрировало от невероятного количества источаемой Коновницыным энергии.
        Защитные конструкты на стенах замерцали от возникшего чрезмерного давления.
        Просто стоять на ногах стало в десять раз тяжелее, и, чтобы снова бессильно не рухнуть на пол, я с усилием толкнул свое тело в свободное кресло. Королевский красный бержер жалобно скрипнул, но выдержал мое неуклюжее падение.
        Коновницын одной единственной техникой кровавой родовой печати задействовал количество энергии равное примерно пятнадцати среднестатистическим источникам Архимагов.
        При этом внутренние потоки боярина не истощились ни на единый процент.
        Ох не того одаренного в этом мире прозвали чудовищем. Хотя, только такой монстр как мой дед и смог бы противостоять бессмертному боярину Коновницыну.
        В голове не укладывалось как такой монстр еще не подчинил себе всю планету в этом мирке. Сомневаюсь, что здесь есть хоть один одаренный, способный остановить Коновницына в реальном бою.
        Только вот какое дело. От таких мыслей я не испытываю ни капли страха. Скорее наоборот, мое тело пылает в предвкушении. Мой мозг воспринимает ситуацию не иначе как брошенный вызов. Указывает мне промежуточную отметку, до которой я должен дойти.
        Так и хочется найти тот единственный способ убийства и содрать с высокомерного боярского хлебала его самодовольную ухмылку. Весь мир для него лишь скучное кино, а человеческие жизни игрушки в его руках. Имея такие возможности и мощь восемь сотен лет, куда боярин их направил?
        На поиск способа стать еще сильнее и еще могущественнее. Это было тем, что я не мог понять и принять в мировоззрении боярских свиней.
        - Что тебе от меня нужно, боярин? Клятва на крови девственниц? Печать? Может быть, договор? Или как скрепляли договоренности в твое время? Жертвоприношениями? - интересовался я, до сих пор тщетно пытаясь преодолеть блок потоков, установленный Коновницыным.
        Силен, сволочь. Даже спустя столько времени мне не удается разорвать оковы, хоть я и прекрасно вижу каким образом соткан этот конструкт.
        - Рукопожатия будет достаточно, - меланхолично отозвался Коновницын и я тут же протянул руку, стремясь быстрее покончить с формальностями.
        Неясный статус наших отношений не позволял мне расслабиться ни на секунду. Чего бы ни наобещал Коновницын, я еще не сошел с ума и не настолько отчаялся, чтобы доверять боярам на слово.
        - Не спеши так, - улыбнулся уголками губ Коновницын и сжал руку в кулак, - до заключения нашего джентльменского соглашения я должен еще кое в чем убедиться. Но не стоит переживать. Это обычная формальность.
        После этих слов кровавая потоковая нить оборвалась. Я скосил настороженный взгляд в сторону двери, которая переливалась красными волнами и до краев наполнила защитную печать энергии.
        Окутав площадь монолита целиком, бурление энергии стихло, и вязкая алая субстанция медленно впиталась в него будто в губку.
        Секунду ничего не происходило, а следом за этим по помещению эхом разнесся пронзительный скрежет. Монолитная дверь молниеносно распахнулась вовнутрь.
        Осознав, что незримое давление стихло, я подорвался на ноги и, не церемонясь, устремился к открытому проходу, ускоряясь с каждым шагом.
        Коновницын ничего не сказал и не попытался меня остановить.
        Едва я приблизился к двери, как увидел в проходе малышку Лилию. От вида ее перепуганного хрупкого личика сердце пронзила острая боль.
        Третьей дочери императора было сейчас всего десять лет.
        Кусок боярского дерьма выкрал ребенка в пик ее болезни. Впалые скулы, тонкие ручки, бледный цвет кожи. Ее насыщенные аметистовые глазки смотрели прямо на меня, и я ощутил, как страх Лилии Романовой только увеличивается с каждой секундой.
        Еще бы, в этом мире девочка понятия не имеет кто я такой, а мой подранный внешний вид сейчас немногим лучше, чем у нее. Залитый засохшей кровью рваный костюм. Гематомы и ссадины по всему телу. Дрожащие от энергетического дефицита конечности.
        Я замер в двух метрах от Лилии, будучи не в силах подойти ни на сантиметр ближе. Чем дольше я на нее смотрел, тем сильнее становилась боль в груди. В горле застрял ком. Мысли спутались. Я просто не знал, что я могу сказать в этой ситуации. Что сделать.
        Нынешняя картина разительно отличалась от того, что было в испытаниях старого садиста. Ведь здесь и сейчас я был абсолютно беспомощен. Даже сил злиться на бессмертную боярскую мразь не осталось.
        Не признав моего лица, Лилия Романова инстинктивно сделала небольшой шаг назад. Растерянно похлопав глазками, великая княжна довольно быстро убедилась, что я не представляю для нее угрозы и осторожно выглянула обратно в проход.
        Сжав подрагивающие кулачки покрепче, девочка выдохнула и сделал еще пару неуверенных шагов. На этот раз вперед.
        Я же только и мог стоять будто статуя, боясь спугнуть Лилию Романову любым неосторожным движением. Все мои путанные мысли были заняты сейчас только одним. Поиском способа вытащить Лилию отсюда.
        - А она действительно дорога тебе, - раздался самодовольный голос позади.
        От неожиданного громкого голоса Лилия вздрогнула и панически осмотрелась по сторонам в поисках укрытия, но по бокам от девочки было лишь длинное пустое пространство, позади темная комната, а перед ней стоял я. Окровавленный незнакомец с бессильным выражением на лице.
        Недолго думая, девочка сделала выбор и прижалась ко мне. Ее хрупкие ручки цепко ухватились за мой окровавленный костюм, а глубокие аметистовые глазки с надеждой смотрели прямо на меня.
        - Ты меня не боишься? - с нескрываемым удивлением спросил я.
        - Нет, - решительно закивала копной серебристых волос Лилия Романова и уверенно добавила, - ты ведь пришел меня спасти.
        - Верно. Сообразительная, как и всегда, - тепло улыбнулся я и взял девочку за руку, - ничего не бойся, малышка Лили, ведь я с тобой.
        Искорка доверия промелькнувшая во взгляде Лилии придала мне сил. Каким же я был глупцом, когда был готов пожертвовать всеми близкими, считая этот мир не настоящим. Дурак, забывший простую истину. Я дал слово защищать Романовых. Свою семью. Свою команду. Свою страну.
        А слово Жуковых имеет вес независимо от обстоятельств. В любом из миров.
        Незримый барьер, которым Коновницын разделил мои потоки рассыпался и в мое тело хлынул насыщенный поток астральной энергии. Не медля ни секунды я восстановил боевой поток и пустил все силы на регенерацию.
        - Позволишь отвлечь дитя на минутку? - безразлично сказал Коновницын и присел перед девочкой на корточки.
        От взгляда Лилии не ускользнула угрожающая аура боярина и девочка спряталась за моими ногами.
        - Чего ты от нее хочешь? - не скрывая отвращения напряженно спросил я.
        - Полегче, Марк, - примирительно поднял руки вверх Коновницын, - я лишь хочу задать великой княжне один вопрос.
        Я не сводил взгляда с самодовольно скалящегося боярина. Его потоки не выдавали мне совершенно никакой информации. С таким контролем Коновницын может лгать мне в лицо, и я этого даже не почувствую.
        Чего не скажешь об обратном. Ничуть не сомневаюсь, что все мои мысли у боярина как на ладони.
        Неприятно проигрывать боярскому ублюдку и на этом поле боя тоже. Я медленно повернулся и присел на колени перед испуганно хлопающей глазками девочкой.
        - Ответь честно на вопрос этого дяди, и я отведу тебя домой. Обещаю.
        - Хорошо, - уверенно кивнула сообразительная не по годам девочка и перевела взгляд на терпеливо ожидающего боярина.
        Ее голос звучал уверенно, но хрупкая ручка сжала меня сильнее.
        - Ваше императорское высочество, я покорно прошу вашей силы, чтобы разрешить один небольшой спор. Человек, которого вы держите за руку утверждает, что прибыл из другого мира, в котором его дедушка был всемогущим волшебником с рангом Абсолют. Отец ведь вам рассказывал про таких верно?
        - Конечно, сударь. Я не маленькая. Чего именно вы от меня хотите? - изо всех сил сохраняя лицо спросила Лилия не отводя взгляда.
        - Ничего сложного, ваше императорское высочество. Просто проверьте правду ли говорит этот человек, - с напускной вежливостью пропел Коновницын.
        - Я не знаю, - насупилась Лилия, бросив растерянный взгляд на меня.
        - Вам и не нужно знать, ваше высочество. Используйте силу, - сверкая глазами навис над ребенком Коновницын.
        Ощутив, как душа девочки сжалась в комок от страха под действием подавляющей ауры боярина, я мгновенно расположился между ними.
        - Ты что устроил? Она ребенок.
        - Она Романова, пробудившаяся в первый же день после рождения, - парировал Коновницын, - это пустяк для нее.
        - У тебя проблемы со зрением? - сквозь зубы процедил я, - девочка больна и едва держится в сознании. Я передам тебе все нужные воспоминания добровольно.
        - Плохая шутка, Марк, - покачал головой боярин, - ментальную защиту твоего приросшего к тонкому миру астрального тела способен пробить только член рода Романовых. А значит проверить истинность передаваемых воспоминаний я не смогу.
        - Я думал ты поверил мне на слово.
        - Вера и уверенность - это разные вещи, Марк. Передай нужные воспоминания девочке и впусти ее в свое сознание, чтобы она увидела подтверждение. Сил ей хватит, я позабочусь.
        С этими словами боярина вокруг Лилии, молча наблюдающей за происходящим, загорелся десятиметровый круг и в потоки ребенка потекли крупицы тщательно обработанной нейтральной энергии.
        - Ты не понимаешь, о чем просишь, - напрягся я, когда понял о что Коновницын имел в виду, - Боишься лезть в мою голову сам, но хочешь, чтобы я пустил туда ребенка? Одна ошибка и мое сознание сожрет ее, она не справится!
        - Справлюсь, - подала голос Лилия и упрямо выдернула свою маленькую ручку из моего захвата, - она говорит, что я справлюсь.
        - Кто? - не понял я.
        - Твой цветок, - ответила Лилия и ее хрупкая холодная ладонь легла на мою щеку.
        В памяти тут же всплыло мертвое личико Лилии Романовой из моего мира. Ее пустой мертвый взгляд, устремленный на меня. И зачем я только хочу туда вернуться? Зачем я цепляюсь за мир, где единственный по настоящему дорогой мне человек уже мертв?
        Вместо ответа я закрыл глаза, обхватил маленькую ладошку Лилии своей рукой и впустил ее в свой разум, открыв все двери.
        Глава 4
        Я старательно воспроизвел в голове четкую картинку пустого коридора в британской академии. Именно там мы впервые пообщались с Коновницыным. Там я заявил боярину в лицо, что мой дед стал Абсолютом.
        Как я понимаю теперь, именно эти слова и обеспечили мне пресловутый «интерес» Коновницына.
        Тщательно воссоздав воспоминание, я мягко перенаправил его в голову Лилии Романовой. Девочка болезненно поморщилась, но без особых усилий ухватилась за брошенную нить.
        Аметистовые струйки родовой энергии тут же окутали хрупкое тело Лилии Романовой. Глаза закрылись, а плечи напряглись. Чтобы усилить контакт, девочка обхватила мою голову всем телом, плотно зажав руками.
        Ощутив, как ее колеблющийся в неуверенности аметистовый поток проник в мое сознание, я окончательно расслабился, пытаясь всеми возможными способами облегчить Лилии работу.
        Не встретив никакого сопротивления, тонкий ручеек энергии Романовых скользнул глубже и мое сознание померкло. Пространство вокруг окутала кромешная темнота, в которой калейдоскопом начали вспыхивать картинки и обрывки воспоминаний.
        Сначала «ожила» и наполнилась красками первая беседа с Коновницыным. Но как только я рассказал в ней про своего деда, картинка померкла и на ее месте появилась новая.
        В ней мой старик торжественно разрезал ленту при открытии Академии. Потом еще одна и еще. Уже через пару секунд смена кадров-воспоминаний ускорилась настолько, что мое сознание просто не успевало их отследить.
        Мельтешащие картинки превратились в мерцающую разноцветную пелену с хаотично звучащими разговорами, криками, выстрелами, взрывами и спорами.
        Я отчаянно пытался выцепить в этой мешанине хоть что-нибудь знакомое, но тщетно.
        Голоса звучали знакомые и родные, но я не мог разобрать что именно они говорят. В калейдоскопе воспоминаний периодически угадывались очертания знакомых лиц и посещенных мной мест, но к каким именно событиям моей жизни они относятся угадать было решительно невозможно.
        Излишнее напряжение могло спровоцировать мой организм на защитную реакцию, поэтому я перестал пытаться понять что происходит и просто расслабился. Легкой концентрации на такой знакомой родовой энергии дома Романовых было достаточно.
        Аметистовые потоки лились через меня размеренно и естественно, принося чувство покоя и безопасности. Не знаю сколько времени прошло до того момента, как мягкое влияние извне начало ослабевать и я постепенно вернул контроль над своим сознанием.
        Первым вернулось ощущение собственного тела. Я мгновенно осознал, что нахожусь в той же позе и держу Лилию за руку. Следом я услышал учащенное прерывистое дыхание и тут же открыл глаза.
        По худому личику Лилии Романовой стекал пот, а хрупкое тело подрагивало. Потоки внутри ребенка колебались и ходили хаотичной волной, но внешняя энергия Коновницына довольно успешно их стабилизировала и восполняла образовавшийся дефицит и пробелы.
        Надо отдать боярину должное. Он напитывал Лилию энергией без ее участия и при этом без подвохов. Девочка сама решала, что делать и куда направить свою силу, а заемный поток лишь двигался следом, подчиняясь ее воле. Параллельно с этим поддерживая ее астральное и физическое тело в стабильном состоянии и мгновенно залечивая повреждения.
        В один миг аметистовые потоки погасли, и Лилия открыла свои глазки, в которых уверенно читался восторг. Ничем не замутненный детский восторг. Я прекрасно помню Лилию в этом возрасте. У великой княжны имелись серьезные проблемы с реализацией своих сил и сколько бы ни старалась, девочка никогда не получала от близких внимания и тем более поддержки.
        Почувствовать себя значимой и важной для кого-то было для Лилии роскошью. Восхваляли ее лишь слуги, а те, от кого девочка действительно хотела одобрения воспринимали все ее достижения как должное и не делали совершенно никакой скидки на ее болезнь.
        Скорее наоборот. Из-за физической немощности и смерти единоутробного брата при рождении, в течение всей жизни Лилия Романова получала от окружающих только сочувствие, которое перекрывало все остальное.
        Но сочувствие - это как раз то, чего девочка хотела меньше всего на свете, ведь из-за него она довольно быстро начала чувствовать себя слабой и жалкой. Хотя это было совершенно не так.
        - Я справилась? - тяжело дыша заулыбалась Лилия со сверкающими от радости глазками, - я справилась! Бессмертный боярин может не сомневаться, Марк говорит чистую правду, и его дедушка был могучим Абсолютом. Он помогал папе и… - глубоко вдохнув, начала тараторить Лилия, но осеклась на полуслове.
        Глубокие аметистовые глазки закрылись, хрупкое тело Лилии Романовой обмякло. Я выставил руки и поймал девочку в свои объятия. Убедившись, что ее жизни ничего не угрожает, я перевел гневный взгляд на стоящего за спиной Коновницына с угрожающе серьезным выражением на лице.
        - Ты мог ее убить, - едва сохраняя контроль над телом процедил я.
        В один миг боярин резко прекратил подпитку Лилии. Собственные запасы девочки были уже истощены, а энергоканалы и мозг перенапряжены из-за колоссального количества прошедшей через них энергии.
        В таком состоянии сознание девочки неизбежно провалилось в глубокий сон.
        - Исключено, - меланхолично отозвался Коновницын и медленно подошел ко мне, - никто из моих пациентов еще не умирал. Без моей воли разумеется.
        - Ты у нас еще и врач, - зло хмыкнул я.
        - Целитель, - утвердительно кивнул Коновницын, - лучший в мире.
        - Один из доведенных до совершенства аспектов, - покачал я головой, - кусок дерьма ты, а не целитель. Подобные энергетические скачки могли повредить ее детский неокрепший мозг, ты об этом подумал? Еще бы секунд десять подпитки, и она бы полностью восстановилась, а теперь не факт, что вообще выйдет из комы.
        - Выйдет, не переживай, Марк, - спокойно ответил боярин, - а повреждения мозга минимальны. Легкая амнезия. Ровно настолько, чтобы забыть все, что случилось с великой княжной за последние три дня.
        - Так ты это нарочно. Но вместо игр с организмом ребенка, мог просто применить технику и точечно подправить ей память. Или хочешь сказать, что этот аспект у тебя не прокачан?
        - Соберись, Марк, эмоциональность тебе совершенно не к лицу, - слегка разочарованно вздохнул Коновницын, - это дитя Романовых. Когда я верну ее домой, девочка подвергнется тщательной диагностике лучших целителей и агентов страны. В обычной ситуации я бы просто ее убил, но из-за тебя приходится идти на определенный риск. Тебя что-то не устраивает?
        Мой глаз задергался, а кровь вновь забурлила от ярости и бессилия.
        Не смотря на все случившееся, когда Лилия схватила меня за руку, смотрела на меня своими глазками полными надежды, когда назвала мое имя, я искренне радовался. В груди просыпалось что-то теплое и давно забытое.
        На миг, я почувствовал, что живой. Понял для чего я делаю то, что делаю. Понял не головой, а сердцем.
        И Коновницын отобрал все это. Когда Лилия Романова проснется она меня не вспомнит. Как и все то, что я так старательно хотел ей показать. Крошечная часть меня надеялась, что когда девочка увидит мои воспоминания о жизни с ней, то хотя бы часть наших прежних отношений восстановится.
        Но теперь этому не суждено сбыться. Все надежды рассыпались как пыль. Стоило мне это осознать, как появилось нестерпимое желание оторвать самодовольному боярину башку, но это мы уже пробовали.
        Не вышло. Пока что.
        К тому же, как бы меня не бесила ситуация, ублюдок прав. Если посмотреть на ситуацию с его стороны. Позволить Лилии Романовой вернуться домой и раскрыть свои секреты он не мог, а других вариантов изменить память, которые бы не смогли обнаружить имперские агенты не существует. По крайней мере я таковых не знаю.
        Я сделал глубокий вдох. Выдох. Спокойно, Марк. Холодная голова. Оцени ситуацию и действуй по обстановке без эмоций. Так ты всегда поступал и только так ты сейчас сможешь выжить.
        А выжить важно, ведь мертвые не смогут никого защитить. И никого убить.
        - Если хоть один лишний волос упадет с ее головы, договоренностям конец, - взяв эмоции под контроль холодно сказал я.
        - Разумеется, - легко согласился Коновницын и кивнул на кресло, - положи великую княжну туда. Как только провожу тебя, верну твой прекрасный цветок домой, даю слово.
        - Прекрасный цветок? Ясно, ты все видел, - усмехнулся я.
        - Твои воспоминания? Прости, не смог удержаться, - пожал плечами Коновницын.
        - И что ты увидел?
        - У меня образовалась цельная картинка твоего мира, пусть и весьма ограниченная твоей точкой зрения, но тем не менее. Это было занимательно. Благодарю. И да, Борис Жуков определенно стал Абсолютом. Наш договор остается в силе.
        - Так тебе и сказала Лилия. Не юли, боярин. Что еще ты увидел?
        - Наши с Жуковым отношения, - неохотно пояснил Коновницын, - я учел известные факты и узловые события и спрогнозировал свое поведение в условиях твоего мира. С вероятностью в двадцать процентов я встал бы на сторону Бориса Жукова в его войне.
        - Войне? - не понял я.
        - С Высшими, - добавил боярин, сверкнув глазами, - все указывает на то, что Борис Жуков совершил глупость и объявил им войну. И не простым последователям, а самим Высшим. Смогу сказать точнее, когда кое-что проверю. А сейчас, тебе пора, Марк. Окно закрывается, вернуть дочь императора без последствий куда сложнее, чем выкрасть.
        С этими словами боярин отряхнул костюм и в один миг оказался передо мной, с вытянутой рукой. Хоть я и принял решение, что-то внутри меня все равно колебалось. Но поскольку это абстрактное «что-то» не могло решить мои проблемы с боярами и спасти моих близких, я протянул руку тому, кто мог.
        Рукопожатие ожидаемо оказалось не простым. Стоило нашим рукам соприкоснуться, как все пространство вокруг замерцало и окрасилось мириадами потоковых частиц. Коновницын же изменился не сильно. Все тот же высокий галантный мужчина с короткой бородой в дорогом костюме и цилиндром на голове.
        Те же выразительные черты лица, острые скулы, мудрый всезнающий взгляд, разве что цвет кожи стал отдавать неестественной синевой. Но это и понятно. Ведь нас перенесло в тонкий мир. Вроде бы.
        Если честно, даже я до конца не понимал, что происходит. Я одновременно чувствовал и физическое тело и астральное, а это нонсенс. Сознание не может быть в двух местах одновременно. По крайней мере я так думал.
        Зрение, звуки и сама реальность на время рукопожатия наложились одно на другое. Миры будто сплелись в одно целое и передо мной стояла одновременно и физическое и астральное тело Коновницына.
        И я сам был и тем и другим. С прозрачным телом и непонятным чувством легкости.
        В тот же миг единения, без единого слова, пришло понимание условий нашего с боярином джентльменского соглашения. За один короткий момент я понял все. Что обязуюсь сделать я, что в ответ обязуется сделать Коновницын. Что будет если кто-либо из нас нарушит договор. Понимание пришло всего и сразу. Вплоть до самых мельчайших нюансов.
        Настолько ясно и очевидно, будто мы месяц кропотливо составляли договор на миллион страниц.
        Я дал мысленное согласие и не успел опомниться, как пространство и боярин передо мной вернули свой обычный облик. Я ошарашенно посмотрел на свою ладонь и обратно на Коновницына.
        Неизвестной мне астральной техникой, за один короткий момент боярин вложил в мой мозг все условия сделки и ответил на все вопросы. И ровно тоже самое он получил от меня.
        Благодаря полученной информации тревога и переживания по поводу неопределенности ближайших дней ушли по щелчку пальцев. Все планы Вельяминова по перевороту в российской империи оказались в моей голове. Приоритетные цели атаки. Имена кротов и предателей. Цепи поставок. Список людей. Список заложников. Номера счетов и так далее.
        Все что знал Коновницын о боярском совете и пообещал мне сообщить. С этими знаниями стало очевидно, что Вельяминов без поддержки Коновницына нихрена не сделает. Точно не сегодня и даже не в ближайший месяц.
        Высшие отказались вмешиваться. Европа отказалась поддерживать боярский совет. А собственных сил Вельяминова без Коновницына недостаточно.
        Но Коновницын был прав. Гражданская война неизбежна. Вельяминов не сдастся и рано или поздно сделает свой ход и без сторонней помощи.
        Однако это не важно. Ведь я доберусь до жирного ублюдка куда раньше.
        С учетом горы новой информации сформировался четкий и последовательный план действий. Теперь, поиграем по-настоящему.
        - Увидимся через неделю, - кивнул я боярину и пошел к медленно открывающейся двери левого монолита.
        Глава 5
        От токсичного раскаленного воздуха разъедало легкие. Глаза покраснели и неистово слезились из-за непроглядного густого дыма. Кожу жгло от повышенной температуры. Каждая клеточка тела отзывалась болью, а регенерация и защитные конструкты работали на полную мощность.
        Пожары тому виной или непрекращающиеся артиллерийские обстрелы я не знал. Да и было плевать. Тонущий в огне, крови и хаосе мир меня сейчас мало волновал.
        Смерть казалась так близко, что ее буквально можно было ухватить вытянутой рукой. Кому-то она представляется черным костлявым существом с косой. Чем-то пугающим и неотвратимым.
        Мне искренне жаль таких людей. Ведь мне смерть представляется иначе. Теплой и искренней подругой, что безмятежно протягивает мне свою руку. И я четко знаю, что стоит ее принять, как наступят долгожданные тишина и спокойствие.
        Смерть естественна и неотвратима. Как и безмятежность, которую она собой принесет. Последнее время я часто об этом думаю. За нескончаемой чередой событий, преследующих меня на протяжении всей жизни, довольно легко потерять смысл.
        Смысл существования, вечной борьбы и бесконечной гонки. Но стоит перестать думать головой и спросить свое сердце, как все лишние вопросы отпадают сами собой.
        Эмоции и чувства делают из нас тех, кто мы и есть, и заставляют двигаться дальше. Не смотря ни на что.
        Прости подруга, не сегодня.
        - Уже выдохлась, кроха войны? - оскалился седобородый комок мышц перед мной.
        Глаза одаренного передо мной пылали ярким пламенем, маниакальная улыбка не сходила с его морщинистого лица. Неистовые бордово-голубые потоки старика бушевали будто стадо диких мустангов, а испестренное шрамами накаченное тело подрагивало от наслаждения процессом.
        Да, что-что, а разрушать мой дед любил.
        Ничего не ответив, я собрал жалкие остатки сил воедино и глубоко выдохнул, собираясь с мыслями.
        - Сегодня без вопросов? - удивленного пробасил Борис Жуков.
        - Ты все равно не способен дать мне ответы, - спокойно выдал я, подбирая оптимальную траекторию.
        - Ошибаешься, кроха, - облизнулся старик, - это ты не способен их задать.
        Как всегда старый садист был прав. Даже в моем подсознании.
        С этой мыслью подготовка безопасного коридора для атаки была завершена, и я рванул вперед.
        В тот же миг от старика в меня устремилась невидимая обычному глазу волна.
        Обманчиво простая прозрачная пелена пятиметровой высоты проявилась ровно в ту долю секунды, когда я уже перенес точку опоры и вес тела. Шанса увернуться не осталось и мне пришлось накинуть технику фазирования.
        Защитные конструкты, оберегающие мое тело от сверхтемператур и позволяющие мне дышать ядовитым воздухом распались в тот же миг. Кожу начало прожигать до костей, горло сковало будто цепью без потоковой подпитки, но расщепляющая любую встреченную материю пелена пролетела сквозь меня, не причинив вреда.
        Сил на воссоздание защиты не было, да и это было уже бесполезно. Облученная радиацией, напичканная ядом, обугленная физическая оболочка была обречена. Избежав мгновенной смерти, благодаря идеальной изначальной траектории я добрался до величественно возвышающейся фигуры, сжал прожженный до самых костей кулак, влил туда всю накопленную энергию и эмоции и ударил.
        Но рассек лишь воздух и бессильно завалился на землю, начав захлебываться собственной кровью.
        Конечно, дед без труда увернулся. Опять провал.
        Глаза разъело радиоактивным дымом, я чувствовал, как болезненно рассыпается на части мое тело. Ментальные техники не справлялись с блокировкой болевых сигналов, но удерживали ее на терпимом уровне и пока это так и оставалось, я мог продолжать.
        Сознание померкло. Все звуки вокруг исчезли.

* * *
        Я подорвался на ноги, жадно глотая воздух. Горло горело адским огнем. Все тело трясло от медленно затихающих приступов боли. Казалось, каждая клеточка моего тела стремилась мне сообщить, что она умерла.
        Болевые сигналы смешались в один и словно кувалдой ударили в мозг. Оглушающий звон в ушах не проходил, а пот застилал глаза.
        - Можно воды? - прохрипел я и вытянул дрожащую руку в сторону.
        - Держи, - отозвался мягкий женский голос.
        Боль постепенно утихала и неспешно возвращался контроль над телом. До мозга наконец дошло, что я больше не умираю и он вяло перестраивался на новую реальность.
        - Спасибо, - выдавил я из себя и прокашлялся.
        - Как ты?
        - Нормально, - отмахнулся я.
        Зрение восстановилось, и я поднял взгляд. Как и каждый заход в персональный тренировочный конструкт до этого, меня терпеливо ждала его талантливая создательница. Екатерина Богданова.
        Со дня заключения договора с Коновницыным, которого я теперь зову просто Конь, прошел месяц. На удивление тихий и спокойный по меркам этого мира месяц.
        Действительно насыщенным оказался лишь первый день, когда боярин раскрыл мне все планы совета. В тот же день я связался с Голицыными, Богдановой и оклемавшимся Арсением.
        Мобилизовав все доступные силы, мы нанесли массированный удар по нелегальным ячейкам Вельяминова. Однако умный старый свин отреагировал быстро. Очевидно, Вельяминов был готов к предательству Коновницына и тщательно дозировал доступную ему информацию.
        Уже на следующий день все засвеченные люди исчезли без следа, а документы были подчищены.
        Активности заморожены, охрана усилена, а юридический штат Трубецкого целиком переселился в Санкт-Петербург. Коновницын предоставил достаточно много сведений, но прямой связи с лидером совета никто не имел. Вельяминов даже со своими людьми был параноидально осторожен.
        Под давлением целой волны судебных процессов, которые запустил еще я, боярский совет окопался в своих особняках и стал реже выходить в свет. Все перемещения, контакты и деятельность членов совета строго скрывалась от народа и всех посторонних.
        Таким образом Вельяминову удалось скрыть от общественности исчезновение Коновницына и целого рода Бутурлиных, ведь это могло сильно пошатнуть их позиции.
        Боярский совет незамедлительно начал активную маркетинговую компанию по обелению своей чести и достоинства. Тысячи громких встречных исков. Публичные выступления Трубецкого стали ежедневной новостной повесткой в империи. Вельяминов бросил все что у него есть, чтобы защититься. Деньги, подкупные СМИ, митинги, даже закон.
        Боярский совет пошел ва-банк и начал открыто противопоставлять себя императорской власти. Выставлять себя спасителями и голосом народа, а царскую семью угнетателями и пережитком прошлого. Обещая больше свобод и власти народу, Вельяминов покупал их лояльность и подготавливал почву для решающего шага.
        И пусть мы это понимали, сделать ничего не могли. Старый свин делал все юридически чисто и опирался исключительно на закон, а нелегальные и темные дела не удавалось привязать к совету.
        И любое неосторожное действие могло сделать боярский совет жертвой в глазах народа, поэтому обе стороны окопались, продолжая давление друг на друга и ожидая ошибки.
        Российская империя медленно, но верно, погружалась в пучину хаоса, а остальные страны потирая руки наблюдали со стороны, подкидывая дров в огонь скрытно, из тени.
        Коновницын был чертовски прав. Гражданская война неизбежна. Сколько бы Вельяминов не бился и не кичился через СМИ, что клеветники и изменники, разжигающие ситуацию и уничтожающие страну изнутри будут наказаны, знающие стороны прекрасно все понимали.
        Боярский совет отчаянно тянет время и готовится нанести удар. Трубецкой намеренно затягивает дела, а Вельяминов выкидывает миллионы ежедневно, чтобы всеми силами отстрочить неизбежные обвинительные приговоры.
        На такой пороховой бочке Российская Империя живет последний месяц. И каждый житель, как и весь остальной мир с замиранием ждут чем все это закончится.
        Военные силы и количество сторонником приблизительно равны и именно поэтому холодная часть войны длится так долго. Но с каждым днем Вельяминов все сильнее оказывается загнанным в угол. А все мы знаем, что сделает раненный зверь, когда его прижмут.
        Будет биться до последнего вздоха.
        - Ты всегда отвечаешь нормально, - недовольно покачала головой Катя Богданова, покручивая в руке розовый кончик волос, - и каждый раз ты выходишь оттуда едва живой. Так и скажи, что я облажалась при создании тренировочного конструкта. Я ведь не моя сестра. Я никогда этого не делала…
        - Прекрати, Кать, - резко отрезал я, - ты не понимаешь, о чем говоришь. Конструкт идеален, Варвара и близко бы не справилась с подобной задачей.
        И я ничуть не лукавил, говоря это. Обычный персональный тренировочный конструкт состоит из базовой техники пространственного кармана и десятком техник тонкой настройки собственного пространства. По завершении получается индивидуально настроенная автономная комната способная тренировать слабые места одаренного.
        Просто комната, которая никак напрямую не взаимодействует с тем, кто в нее заходит. Лишь меняет свои собственные свойства и форму.
        Но конструкт, который я запросил у Кати Богдановой не был обычной комнатой, для создания условий тренировки он залезает в подсознание одаренного и вытаскивает образы оттуда. Потаенные страхи, подавленные воспоминания, худшие кошмары и прочие прелести несознательного становятся твоими противниками.
        Вся сложность в том, что одаренный в такой ситуации выпадает из реальности не способен контролировать процесс, как в обычной тренировочной комнате. Поэтому все функции контроля и безопасности берет на себе именно созданный конструкт. Ведь ты заходишь внутрь своим физическим телом. Одна ошибка и оно умрет раньше, чем сознание сможет это понять.
        Время в подобных тренировках идет иначе, как во сне, поэтому в подобном тренировочном конструкте можно умереть от банального обезвоживания.
        Учесть все слишком сложно, поэтому такие конструкты никто в мире не создает. Слишком опасно. Но для Кати Богдановой из моего мира создать нечто подобное было развлечением перед сном, будто носочек связать.
        Поначалу я сомневался, что Кате Богдановой из этого мира будет по силам повторить подобное, но стоило ей показать схему, как девушка играюче воплотила ее за одну минуту. То, что другим не под силу и за всю жизнь.
        И до сих пор она сама не осознает, насколько невероятен ее талант обращения с внешней энергией.
        - Опять ты за свое, - насупилась Катя.
        Обиженно вздернув носик, младшая Богданова медленно поднялась, но ноги и сгладила помявшуюся юбку. Ее нежно розовые потоки колебались в неуверенности. Который день уже Катя собирается с силами чтобы задать мне волнующий ее до глубины души вопрос.
        Ее дыхание участилось. Рука нервно подергивала брошь в виде розового цветка, я буквально видел, как потоки девушки собираются воедино, пытаясь придать ей смелости.
        - Я… - только открыла рот Катя, как дверь в комнату распахнулась и девушка так и замерла на полуслове.
        - Вот ты где, - раздался недовольный властный голос.
        - Привет, Мама, - чуть поникла Катя, но быстро вернула себе напускную маску любезности, - как собрание?
        - Хорошо, - недовольно вздохнула Василиса Богданова, - там партия цветов приехала и трое первокурсников хотят посмотреть додзе.
        - Я займусь, - кивнула Катя и повернулась ко мне, - увидимся завтра.
        - Увидимся, - отозвался я, провожая девушку взглядом.
        - Я ведь тебе сказала, Марк, - гневно процедила Василиса, как только дверь закрылась, и от ее тона стены пошли ходуном, а розовые лианы за спиной ощетинились иглами, - не впутывай Катю в наши дела. Она ребенок.
        - С потенциалом Абсолюта, - хмыкнул я.
        - Не начинай, Марк, - завелась розовая фурия, - мы это обсуждали. Моя Катя и ту, что ты знал в своем мире это совершенно разные люди. Даже если ты прав, сколько уйдет времени, чтобы ты научил ее постоять за себя? Год? Два? Война начнется со дня на день. Думаешь она станет стоять в стороне, когда осознает на что способна? Мало вокруг тебя людей погибло?
        - Расслабься, я дал слово, - устало сказал я, - мы только конструктами баловались, как и всегда. Ты ее так зашугала, что она уже неделю боится меня спросить почему его никому нельзя показывать.
        - Это для ее блага, - безапелляционно отрезала Василиса Богданова, - с меня хватит и за одну дочь переживать. Но пришла я не поэтому. Началось, Марк. Завтра объявят имя Ректора.
        Глава 6
        - Кто, - сухо спросил я, хоть и смутно догадывался чье имя услышу в ответ.
        Последние две недели по всему острову Академии ходило множество слухов о том, кто займет кресло ректора, но одно имя называлось в разы чаще других.
        - Кира Романова, - с насмешкой ответила Богданова, с нескрываемым интересом наблюдая за моей реакцией.
        - Ясно, Гавриил кто же еще… - машинально ответил я и только потом осознал, что услышал, - стой, как ты сказала?
        - Кира Гаврииловна Романова, - медленно с акцентом на каждом слове пропела Богданова и плюхнулась на кресло передо мной.
        Двадцатипятилетняя дочь Гавриила ведь девчонка без боевого опыта? Смысл происходящего ускользал от меня и мне оказалось неожиданно трудно сконцентрироваться. Я закрыл глаза, тщательно собираясь с мыслями. Голова все еще гудела после затяжной тренировки. Если честно, я даже толком не мог понять какое сейчас время суток. С одинаковым успехом это мог быть как день, так и ночь.
        - Ты в порядке? - с едва уловимой ноткой беспокойства спросила Василиса.
        Звук откупоривания винной пробки вернул меня в реальность. Я устало поднял взгляд, наблюдая как очаровательная аристократка в изысканном кремовом платье со сложной прической и дорогим макияжем хлещет вино прямо из горла.
        - В полном, - вздохнул я.
        - Сомневаюсь, - отлипнув от бутылки и грациозно закинув ногу на ногу, возразила Василиса.
        Длинный вырез ее откровенного платья едва прикрывал необходимое. Намеренно оголенные бедра притягивали взгляд, но тем не менее, вызывающая поза аристократки не показывала больше, чем Василиса сама того желала.
        В воздухе парил чарующий цветочный аромат с тонкой примесью феромонов. Если Богданова хотела заставить мое тело проснуться быстрее, то у нее это прекрасно вышло.
        Сполна насладившись моей реакцией, Богданова игриво улыбнулась.
        - Выглядишь не очень, Марк. Хотя, это меня не удивляет. Утром ты следишь за Жеребцовым и его людьми на острове. В обед залазишь в этот свой конструкт. Вечером дополнительно занимаешься в додзе и тренируешь ребят. Ночью ты черт знает чем занимаешься в городе и возвращаешься на остров лишь с рассветом. И так каждый день. При этом умудряешься не отстать по учебе. Ты вообще спишь?
        От того как резко Василиса переключилась из роли соблазнительницы в заботливую мать, меня передернуло. Усталость сразу как рукой сняло, а голова прояснилась. Даже боль прошла. Надо признать, манипулировать людьми чертовка умеет.
        Следом за разумом в норму пришел и организм. Вялость и заторможенность ушла, а скорость потоков восстановилась быстрее обычного.
        - Спасибо за заботу, - улыбнулся я, сладко потянулся и поднялся на ноги, - но, здоровый сон - это роскошь мирного времени. Сейчас мне вполне хватит и этого, - кивнул я на конструкт за спиной.
        Особенностью погружения в собственное подсознание помимо прочего был тот факт, что подобная тренировка частично заменяла сон и давала мозгу тот самый минимум отдыха, который был ему необходим.
        Собственно, изначально именно для этого конструкт и создавался. Чтобы использовать время сна максимально эффективно.
        Сейчас же для меня было вдвойне актуально создавать сверхнагрузки, чтобы нетренированное и не привыкшее в этом мире к подобному физическое тело привыкало реагировать на стрессовые ситуации правильно.
        - Как знаешь, просто меня иногда настораживает твое состояние, - вздохнула Богданова, - но, сейчас вижу ты пришел в себя. Что думаешь?
        С этими словами Василиса молниеносно сменила вызывающую позу на обычную и дразнящее выражение лица на серьезное. Ведь стимулировать различные отделы моего мозга, восстанавливая их максимальную работоспособность после тотальной перегрузки больше не требовалось.
        Тонкие розовые лианы перестали мягко опутывать меня и втянулись обратно в потоки Богдановой. Бесцеремонная, как и всегда. Я бы пришел в себя и без активной помощи розовой фурии. Стоило подождать минут десять, но раз Богданова вмешалась и не стала ждать, дело действительно срочное.
        - Думаю, что назначать Киру слишком большой риск. Она импульсивная и целеустремленная карьеристка, способная принимать жесткие и непопулярные решения, - припоминая племянницу Императора в моем мире проговорил я.
        - А еще самый молодой прокурор имперского суда, не боящаяся открыто высказываться о коррупции в боярских судах с радикальными идеями по созданию единой судебной системы, - задумчиво дополнила Богданова.
        - В этом и проблема. Кира одна из немногих Романовых, кто открыто критикует бояр последние годы. Ставить ее во главу Академии это откровенная провокация. Куда разумнее бы было поставить нейтрального представителя.
        - Это решать не нам, - недовольно цокнула Богданова.
        - Твоя правда, - обреченно вздохнул я.
        За последний месяц все что мы могли делать, это следить за боярскими людьми на острове в ожидании их ошибок, что-то более сложное нам не доверяли. Вельяминов заморозил всю активность на острове и не давал ни единой лазейки. А Трубецкому удалось затянуть дело с моим обвинением на целый месяц, без завершения которого я не могу привлечь Лену.
        Сестра не показывалась в Российской Империи, а искать ее за пределами в текущих обстоятельствах не представлялось возможным. Да и самостоятельно и без зацепок это как искать иголку в миллионах стогов сена. Для того чтобы начать, надо хотя бы определить конкретный стог.
        И за последний месяц помощи мне в этом не было никакой.
        Костя Адлерберг занят своими делами и наотрез отказывается выходить на связь пока дышит Коновницын. Арсу тоже было не до меня, здоровяк судорожно мотается по миру, пытаясь сгладить его побег с международных переговоров и заодно найти союзников. А Конь изначально обозначил свою позицию. В борьбе с сестрой я сам по себе.
        В итоге я оказался заперт в Санкт-Петербурге с весьма ограниченным спектром возможностей. И все что мне оставалось, это тренировки. Себя и других. Чтобы быть максимально готовым в нужный момент.
        - Любой лояльный Императору аристократ с не царской фамилией подошел бы на эту роль. А тут Романова. Еще и такая. К тому же, Кира политик и идеалист, а не боец, - добавил я, принявшись делать разминку.
        Тело было неплохо тренировано в этом мире, но до моей прошлой формы ему все еще было далеко и при любом удобном случае я старался это исправить. Именно недостаточно подготовленная физическая оболочка и была моим главным ограничителем.
        Воочию увидев на что способна, моя сестра и тем более Коновницын, я четко осознал, что до совершенства мне еще далеко и расслабляться я просто не имею права. Хорошо, что к подобному мне не привыкать.
        Военное время - это время Жуковых.
        - Разве управленец обязательно должен быть бойцом? - укоризненно бросила Василиса, постукивая заостренным розовым ноготком по креслу.
        - В текущей ситуации, обязан, - спокойно ответил я, - Вельяминов не потерпит у руля Академии Романовых. Тем более таких говорливых, как Кира. А если ты думаешь, что влияние жирного ублюдка ослабло, то ошибаешься. Ректор не способный себя защитить в бою это слабость.
        - Поэтому я тебя и искала, Марк, - плавно перевела разговор Василиса и хищно улыбнулась.
        Ее сверкающие захмелевшие глаза впились в меня с нескрываемым наслаждением. Любит же фурия доминантные позиции в общении. И как только дед ее терпел. Или… ой все. Не туда меня понесло. Не хватало мне еще в тренировочном конструкте Богдановой с плеткой.
        Василиса едва заметно наклонила голову набок, ожидая пока я задам ей вопрос. Нарочно сделала паузу, чтобы, будто вампир, подпитаться моим чувством замешательства. И как только у розовой фурии с ее маниакальной потребностью в контроле всех окружающих могли родиться такие примерные дочки. В отца пошли наверно, кем бы он ни был.
        Но, не на того нарвалась. Я показательно зевнул, не источая никаких эмоций и равнодушно продолжил разминку.
        Василиса тут же угрожающе нахмурилась, стоило ей не получить желаемого. Ее терпения хватило на десять секунд:
        - Совсем не интересно? - наигранно разочарованно пропела Василиса.
        - Ни капли, - тут же отозвался я и направился к двери.
        Богданова злобно фыркнула и впилась длинными когтями в кресло, будто разъяренная тигрица в жертву. Старательно не реагируя на спектакль, я схватился за ручку, едва скрывая улыбку.
        - Ладно, - сдалась Василиса и устало потерла лоб, - зануда. Из-за тебя морщины на лбу появятся.
        - Скорее чем ты думаешь, - улыбнулся я, - я видел.
        - С огнем играешь, мальчик, - прошипела Богданова и резко сменила выражение лица на серьезное.
        Это она еще про Варвару не знает. И Катю, правда с ней было в другом мире, так что не считается.
        - Так я пошел?
        - Сядь, - приказала Василиса и откупорила вторую бутылку.
        Мне, естественно, предлагать не стала. Злить Василису больше, чем следует я не собирался. За годы знакомства с розовой фурией мне удалось найти четкую грань, за которую переходить не стоит. И сейчас я подошел к ней вплотную.
        Без лишних слов я покорно сел напротив Богдановой.
        Не отводя взгляда от острых розовых глаз, я старательно игнорировал вызывающую позу красотки, которой она пыталась вернуть себе утраченную инициативу в разговоре.
        - Ты прав, Марк. Кира Романова не сможет защитить себя сама. Поэтому этим приказано заняться отряду Арсения. В его отсутствие я управляю текущими делами на острове и, властью данной мне, я, назначаю тебя ответственным за сохранение жизни нового ректора Академии, Киры Романовой.
        - Так точно, командир фурия, - покорно кивнул я, на что Василиса закатила глаза.
        - Ты вообще осознаешь, насколько это серьезно?
        - Защита члена дома Романовых? Да откуда мне знать, что это такое, - ехидно хмыкнул я.
        - Какой же ты грубиян, - вздохнула Василиса и осушила бутылку, - и что только Варя в тебе нашла.
        Последнее было ввернуто так мастерски тонко и естественно, что даже я не успел подавить потоковый всплеск удивления. Который, разумеется, не ускользнул от пристального внимания Богдановой.
        Срань. Попался на уловку как мальчишка.
        - А ты действительно любишь лавировать на грани жизни и смерти, мальчик, - совершенно изменившимся холодным тоном процедила Василиса и угрожающе облизнулась.
        Глава 7
        - В этом вся моя суть, - равнодушно пожал я плечами, - лучше скажи, ты личную жизнь своей дочери пришла обсудить?
        Василиса Богданова хищно сощурилась, не сводя с меня жесткого взгляда. Радужка ее глаз окрасилась в темно-розовую крапинку, а розовые лианы фурии плавно окутали все помещение. Мне же стыдиться или скрывать было совершенно нечего, и я спокойно ждал пока разбушевавшиеся потоки Василисы утихнут, и девушка возьмет себя в руки.
        - Разговор предельно деловой, но и к личному мы обязательно вернемся. Как твой начальник и куратор, я не позволю тебе вытворять что вздумается, - выдержав мой взгляд, чуть спокойнее проговорила Василиса и заостренным розовым когтем ловко откупорила третью бутылку.
        Василиса Богданова делала это настолько изящно и естественно, что я даже не успевал отследить откуда именно она достает бухло. Просто в одно мгновение бутылка появляется в ее руке. Алкашечья магия какая-то. Таким фокусам меня дед не учил. Старый садист был больше по сигарам.
        - Завтра с тебя снимут все обвинения, - осушив бутыль на треть, недовольно пробурчала Василиса.
        - Наконец-то, - безэмоционально ответил я.
        Богданова снова нахмурилась, получив не ту реакцию, которую ожидала.
        - А где радость?
        - Арс еще месяц назад обещал уладить все проблемы с законом, если я вступлю в его отряд мстителей, - развел я руками, - а в итоге это вылилось в три публичных слушания, четыре допроса с лысым имперцем и месяц ожидания. Валера куда менее приятный собеседник, чем ты знаешь ли. И в сотню раз менее привлекательный.
        - Льстец, - покачала головой Василиса, но довольно улыбнулась признанию своей красоты уголками губ, - ты и сам знаешь причину задержки.
        - Трубецкой, - пренебрежительно бросил я, - боярский ублюдок знает свое дело. Я предлагал его убрать, но Арс отказался. И очень зря, без своего юридического гуру вся правовая защита боярского совета посыпалась бы как карточный домик.
        - Арсений осторожничал и был прав. Ты часть его команды, находящейся на службе Императора. Если бы ты попался…
        - Бояре бы получили то, чего так ждут. Знаю. Поэтому я и здесь, в твоей очаровательной компании и без единой капли крови на руках.
        - Так уж и без единой, - усмехнулась Богданова.
        - Мои ночные городские шалости не считаются. Мы оба знаем, кто мои истинные цели.
        - Наши цели, Марк. Наши, - вздохнула Василиса и наклонилась ко мне ближе.
        По новым ракурсом содержимое смелого выреза ее кремового платья смотрелось еще внушительнее.
        Что-то сегодня Василиса Богданова ведет себя более раскованно и настойчиво чем обычно. Раньше подобное поведение у розовой фурии из этого мира прослеживалось так часто только в адрес Арсения. Соскучилась из-за затянувшейся командировки здоровяка? Или на нее так вино повлияло? Нет, в этом плане Василиса дама опытная и способна в один миг скорректировать уровень опьянения.
        Тут что-то другое.
        Или же, почувствовала себя старой, после разговора о сексуальной жизни дочери? Если так, то совершенно зря. Василиса Богданова благодаря техникам омоложения в свои тридцать девять выглядит так, что любая студентка позавидует. И через двенадцать лет она ничуть не изменилась.
        Что-что, а омолаживающие техники Василиса Богданова освоила как никто другой в этом мире. В средние века ее бы точно сожгли на костре. Точнее попытались бы. Перед смертью. Долгой и мучительной. Черт, опять понесло не туда.
        - К этому я и веду, Марк. Завтра все изменится. Любое покушение на Киру Романову официально развяжет тебе руки. Как телохранитель члена Императорского рода, ты будешь уполномочен казнить нарушителей без суда. Одного подтверждающего слова Киры будет достаточно. Более того, власть Ректора над своей территорией абсолютна, - с нескрываемым энтузиазмом начала тараторить Богданова.
        - Могла с этого и начинать, - улыбнулся я, только сейчас в полной мере осознав, масштаб открывшихся возможностей, - Одно слово Киры и мы сможем атаковать подземелье Скрябиных без единого последствия.
        - Хоть среди белого дня, - сверкнула глазами Богданова, - больше не будет нужды искать повод, лазейки и обходные пути.
        - Это все конечно прекрасно, но есть у плана одна большая проблема. Уязвимость самой Киры, - вздохнул я, - с куда большим успехом на ее месте сработал бы Гавриил. Этот обезьяноголовый умом не блещет конечно, но его аура подчинения была бы кстати. Ты хоть представляешь, как сложно будет одновременно защитить бесполезную Киру и параллельно атаковать бояр самому?
        - Что-нибудь придумаешь, как и всегда, - отмахнулась Василиса, - а высказать его высочеству Гавриилу Романову все претензии по поводу выбора кандидатуры Ректора сможешь лично. У тебя сегодня с ним аудиенция. Мои поздравления, Марк. Я знаю, как ты долго этого добивался.
        В один миг все слова выветрились из головы, а в горле застрял ком. С самого первого дня в этом мире я знал, что самым быстрым способом прочно встать на ноги и заручиться необходимой поддержкой являлась аудиенция у высокопоставленного члена дома Романовых.
        Только сильнейшим представителям рода Романовых хватило бы силы преодолеть мои бессознательные ментальные барьеры и провернуть полное сканирование. Только так можно со стопроцентной уверенностью объявить, что я говорю правду. А полная вера в искренность моих слов необходима, ведь моя версия произошедшего будет весьма радикальной.
        Пришелец из другого мира, который унаследовал несуществующий в этом времени титул Хранителя. И от кого? От Иркутского дьявола, погубившего миллионы жизней. К тому же, чтобы доказать искренность своих слов, высока вероятность, что придется дать доступ ко всем глубинным воспоминаниям. В которых высказывания вроде «обезьяноголовый» в адрес члена императорского рода это далеко не самый тяжкий мой проступок.
        Я прожил тридцать лет с четким осознанием того, что мне никогда не придется подвергаться прямому полному сканированию Романовых и вел себя соответствующе. Даже представить страшно, как отреагирует в этом мире Гавриил на то, что увидит.
        Навряд ли брат императора уловит сарказм и шуточный контекст всего что я видел, делал и говорил.
        А если каким-то чудом и сможет, то есть в моих воспоминаниях сцены с некоторыми прекрасными представительницами дома Романовых, которые трактуются весьма и весьма однозначно.
        Интересно, можно казнить человека за проступки в другом мире?
        - Слушай, у меня тут возник вопрос жизни и смерти, - отойдя от первого шока, проговорил я, - номерка толкового юридического консультанта не найдется?
        - Ты вслух назвал его высочество Гавриила Романова, цитирую, «обезьяноголовый который не блещет умом», - с неприкрыто злорадствующим видом пропела Василиса, - такое от одаренного его силы не скрыть никакими техниками, это тебе не глубинное воспоминание. Никакой консультант тебе уже не поможет. Ты ведь взрослый мальчик, Марк. Просто возьми на себя ответственность и извинись.
        - Боюсь моя проблема куда глубже, чем урожденная схожесть рожи Гавриила с обезьяной, - покачал я головой, - во сколько и где аудиенция? Неплохо бы успеть подготовиться…
        - Да вот прямо наверху, - еще шире улыбнулась Богданова, - через час его высочество Гавриил со своей свитой должен прибыть на осмотр территории Академии. Тебе будет интересно узнать, что Варя тоже возвращается сегодня и присоединится к веселью ближе к вечеру.
        - Веселью? - хмыкнул я.
        - Ну, мне определенно будет весело, - пояснила радостная Богданова, - к слову, как тебе мое платье? В главном корпусе сегодня будет бал с высокопоставленными гостями. Но я никак не могу решить, что надеть.
        - Надень черное, чтобы не переодеваться, - без особого энтузиазма ответил я.
        - Брось, Марк. Никто сегодня не умрет, - наигранно надула губы Василиса.
        - На твоем месте я бы не был в этом так уверен, - без улыбки ответил я и, кажется, только сейчас Богданова поняла, что я не шучу, - все так серьезно? Аудиенцию можно отменить, я думала ты готов…
        - Забудь, - вздохнул я и хлестко ударил себя по щекам.
        Всего-то монотонный месяц в уязвимом перед гормонами теле наедине со своими мыслями и уже растерял всю уверенность? Стареешь, Марк.
        Передо мной стелют кратчайший путь к цели, а я что… испугался простого разговора? Подумаешь, под полным сканированием Гения из дома Романовых я ничерта не смогу контролировать и противопоставить, и даже если все пройдет удачно, и Гавриил решит меня не убивать, то можно потерять рассудок или получить необратимые повреждения мозга.
        Ерунда. Справлюсь, всегда справлялся. Правда на моей стороне. И пусть мне достался самый консервативный и принципиальный из всех Гениев дома Романовых, я сейчас не в той ситуации, чтобы выбирать.
        С самого первого дня в этом мире я знал, что этот день настанет. Исполнять возложенные на меня дедом функции Хранителя рода Романовых без доверия самих Романовых весьма затруднительно.
        И такого шанса это доверие заполучить может больше не предвидится месяцами.
        - Не надо ничего отменять, - собравшись с мыслями проговорил я и поднял взгляд на явно растерянную моей реакцией Богданову, - зря морщишь свой прекрасный лоб, ведь ты в любом платье затмишь всех на этом балу.
        - Эм… спасибо, Марк, - ошарашенно похлопав глазками будто старшеклассница перед выпускным, выдавила Василиса.
        - Только скажи, Вась, - непроизвольно сфамильярничал я, - без меня найдется кому защитить Киру?
        Из разговора с Гавриилом я вижу только три пути. Дозволение законно истреблять бояр. В могилу. И в бега. Вероятность каждого исхода я бы оценил плюс минус одинаково.
        - Найдется, формируется целый отряд над которым я хотела тебе передать командование, - предельно серьезно ответила Богданова, отставив в сторону свои шуточки и игры в соблазнительницу, - к тому же, думала будет сюрпризом на вечер, но ладно. Моя Варя ученица Гавриила и защищать Киру вы будете в тесном контакте с ней, - только сейчас Василиса поняла, как это прозвучало и, отследив мой подавленный смешок, недовольно вскинула руки и воскликнула, - НЕ НАСТОЛЬКО ТЕСНОМ!
        - Да-да, я понял, - предельно честно проговорил я, но перестать улыбаться было выше моих сил.
        Даже не смотря на все обстоятельства.
        Казалось бы, за целый месяц раздумий я мог успеть подготовить идеальную речь и манеру поведения на судьбоносную встречу с представителем дома Романовых. Только вот никакой речи у меня сейчас нет и в помине. Все что у меня есть это час времени, пара смутных идей, несколько отстраненных пошлых мыслей и стойкое желание пережить этот день.
        Пожалуй, большего мне и не нужно.
        Глава 8
        Я медленно расхаживал по просторному светлому кабинету с задумчивым выражением на лице. Тому самому помещению, в котором я впервые пообщался с Олегом Голицыным с глазу на глаз после публичного поединка с Альбертом Гурьевым, который мне навязали настырные бояре в самонадеянной попытке меня устранить.
        Пожалуй, с того вечера, который по стечению обстоятельств посетил лично Генерал-Губернатор Санкт-Петербурга все и началось.
        В уютном кабинете, который располагался на втором этаже додзе «Цветочек» ничего не изменилось. Прозрачный журнальный столик по центру, три черных дивана, старомодный комод из красного дерева, широкий камин и два массивных кожаных кресла расположенных друг напротив друга.
        Даже запах остался прежним, тот же дорогой табак, что так любил мой дед вперемешку с нежным цветочным ароматом.
        Обыденный рутинный день превратился в поворотный так стремительно, что осознание важности грядущей встречи до сих пор не приходило ко мне в полной мере.
        За самый обычный месяц, где каждый день был похож на предыдущий, я успел привыкнуть. К теплой постели моего тесного номера общаги, которой я пользовался не для сна. К беседам с Катей при свете уходящей луны. К безмятежности и спокойствию. На миг, я даже ощутил себя обычным студентом.
        Каждую ночь после ночной вылазки, перед самым рассветом младшая Богданова встречала меня на ступеньках додзе «Цветочек» своей молчаливой улыбкой. На ее симпатичном обеспокоенном личике читалась лишь искренняя забота и теплота.
        По причине, которую Катя Богданова и сама не могла понять, ее тянуло ко мне. Девушка чувствовала незримую связь между нами каждый раз, когда наши взгляды пересекались. От зоркого взгляда ее нежно-розовых глаз не ускользала ни единая моя эмоция.
        Врожденная чувствительность Богдановых к любым внешним потокам наделяла это воистину пугающее цветочное семейство нечеловеческой проницательностью и интуицией. Я знал это как никто другой и все равно ничего не мог с собой поделать.
        Та запутанная всепоглощающая мешанина чувств из симпатии, злости, обиды, уважения, благодарности, восхищения и душевной близости, что я испытывал к Екатерине Богдановой из моего мира, непроизвольно вылезала и здесь.
        Мы с Катей росли и взрослели вместе. Пусть я большую часть времени и был в разъездах, но Санкт-Петербургское гнездо семейства Богдановых мы посещали довольно часто.
        Пожалуй, младшая Богданова была первой, к кому я испытал хоть какие-то чувства. Мне до сих пор сложно сказать, во что бы это вылилось, не будь я помешан на цели стать Хранителем, а она на стремлении изменить мир.
        Будь мы обычными людьми, возможно, мы бы даже попробовали построить отношения.
        С самого детства я не видел и не хотел замечать ничего, кроме цели. Большая часть того, что люди называли нормальной жизнью и нормальными человеческими отношениями проходило мимо меня. Я не считался ни со своими чувствами, ни с чьими бы то ни было еще.
        Несся вперед как слепой танк. Наши взаимоотношения с Катей были сложными. Сопровождающиеся чередой юношеских ошибок, боли, взаимных обид и всех прелестей кочевого образа жизни.
        К тому моменту как младшая Богданова стала известной в мире как розовая ведьма и стала первым членом моей личной команды, наши отношения как пары были безнадежно испорчены. Да и парой мы никогда по-настоящему не были. Нас лишь эпизодически объединял секс, общее прошлое и схожее маниакальное стремление каждого к своей цели.
        И даже после стольких лет, я считал свою первую боевую подругу одним из самых близких людей на земле, готов был, не раздумывая отдать за нее жизнь, как за любого члена семьи Жуковых или Романовых.
        В тоже время Катя бесчисленное количество раз вытаскивала мою задницу с того света и поддерживала меня ни смотря ни на что, а дед относился к ней как к дочери.
        И всю эту гамму эмоций мне пришлось переживать заново в этот рутинный спокойный месяц. Но, в этом мире Катя не могла ответить мне тем же. Любые попытки сблизиться разбивались о стену непонимания.
        Каждую ночную вылазку я всерьез размышлял над тем, чтобы отыскать каждого моего близкого из прошлого мира и насильно впихнуть в его голову мои воспоминания из прошлого мира. Чувство одиночества разъедало меня изнутри и разум отчаянно стремился это исправить.
        Но потом я возвращался на остров, видел этот искренний и невинный взгляд младшей Богдановой и понимал, что я не могу так поступить. Ни с Катей, ни с кем-либо еще. Это совершенно другой мир, в котором у моих близких своя жизнь. И в ней нет места моему прошлому.
        В эти моменты я чувствовал одиночество и чуждость этого мира особенно остро. Как назло, моей жизни ничего не угрожало, организм не работал на пределе и освобожденные ресурсы мозга тратились на погружение в себя. Все глубже, глубже и глубже.
        Спасал лишь четкий распорядок дня, тренировки на износ и дисциплина. Короткие ночные беседы с Катей были наполнены обычными мирскими заботами. Младшая Богданова жаловалась на преподавателей и однокурсников. Читала нотации за пропущенные занятия. С пиететом рассказывала о цветах и своей оранжерее.
        Но ни единого раза не спрашивала обо мне или о том, что происходит за пределами жизни обычных студентов Академии. Хоть и о многом догадывалась, без сомнений. Навыки манипуляции и усыпления бдительности, чтобы добиться своего Катя унаследовала у своей матери.
        В один из дней я едва не впутал невинное дитя в тот водоворот хаоса, что творился вокруг. Но что-то внутри вовремя остановило меня. Не помню, было то обещание данное Василисе или собственное желание сохранить ту иллюзию мирной жизни, в которой Катя Богданова была в безопасности, но я смог выкрутиться и перевести тему разговора, показав Кате схему тренировочного конструкта.
        Я думал это займет младшую Богданову на несколько недель и позволит мне избежать расспросов Кати о том, что ей знать опасно. Однако розовая ведьма и в другом мире осталась розовой ведьмой. На создание сложнейшего в мире тренировочного конструкта студентка без какого-либо опыта с официальным рангом Ученика затратила одну минуту.
        И выполнила работу безупречно. Это на время поубавило пыл Кати и позволило мне прожить месяц так и не нарушив слово, данное Василисе не впутывать ее младшую дочь в происходящее.
        Пусть талант розовой ведьмы и пропадает зря, это ее выбор и так или иначе, надолго это не продлится. Я знаю Катю. Рано или поздно она это преодолеет и окажется там, где ей самое место. Когда будет готова, она сама найдет свой собственный путь на вершину.
        Все, что я могу сделать для Кати сейчас, это сделать ее мир более безопасным.
        В тоже время от членов своей действующей команды в этом мире я отстраняться не стал и плотно занялся их тренировками. Сила и уверенность этих зеленых студентов росла с каждым днем.
        Скептицизм и недоверие, которым было буквально пропитано додзе в первые дни наших тренировок выветрились уже через три дня, и я воочию увидел их трудолюбие и отчаянное желание стать сильнее.
        Смерть Тимура, ранение Арсения и успехи Варвары подстегнули и так высокую мотивацию ребят до небес. Я же пошел по заветам деда и конвертировал ее в беспощадные тренировки, параллельно подтягивая и свою физическую форму.
        Всего за месяц Олег Голицын серьезно улучшил выносливость и контроль вибраций вплотную подобравшись к рангу Мастера. Семен Болдырев научился возводить щиты, превосходящие его собственный ранг на два пункта без моей помощи.
        Но самый впечатляющий прогресс показала Виктория Меншикова. В семестр младшая княжна входила с официальным рангом Ветеран, а закончить его рисковала взятием Мастера раньше самого Олега. Снежная королева, как ее прозвали в Академии, оказалась невероятно упорной и выносливой.
        Вика стала прогуливать учебу и приходила раньше всех на каждую тренировку, при этом уходя последней. Ни единого слова не говорила поперек и беспрекословно выполняла все мои задания, схватывая на лету каждую показанную мной технику.
        Уверен, еще месяц подобных тренировок и паутинообразные мягко-изумрудные потоки Меншиковой стали бы самой страшной силой в Академии.
        Мои ностальгические мысли по оставшимся в прошлом мирным денькам прервал настойчивый стук в дверь.
        - Входи, - машинально ответил я, будто родному брату российского Императора требовалось разрешение.
        В голове мелькнула мысль, что Гавриил Романов не стал бы стучать и пришел кто-то другой, но надежда быстро разбилась стоило двери открыться. На пороге стоял коренастый представительный мужчина в элегантном темно-синем костюме.
        Широкие плечи, короткая стрижка, густые брови, волевой подбородок и даже мерцающие аметистовые точки на радужке не выдавали в мужчине представителя дома Романовых так сильно, как всепоглощающая аура, в один миг заполнившая пространство.
        Аметистовая энергия переливалась словно бриллианты, завораживая взор. У мужской линии Романовых потоки были грубые и прочные словно канаты, но в то же время острые. Находиться в одном помещении с высокоранговым Романовым само по себе занятие не из приятных, выдержать которое любой среднестатистический одаренный счел бы за подвиг, о котором рассказывал бы своим внукам.
        Но Гавриил Романов выделялся даже среди родственников наличием ауры подчинения, которая безо всякого контроля самопроизвольно окутывала все материальные объекты вокруг и медленно, будто яд, подавляла волю всех присутствующих.
        В один миг тело потяжелело в несколько раз и каждый атом в помещении попал под контроль ауры.
        - Благодарю, - вежливо пробасил Гавриил и дверь за Романовым плотно закрылась.
        Ближайшее к брату императора кожаное кресло развернулось под действием ауры подчинения. Не успел я и глазом моргнуть, как свет лампы потускнел, у дальней стены затрещал разожжённый камин, а прямиком из верхнего ящика комода по воздуху пролетела сигара, бутылка виски и пара стаканов с кубиками льда.
        - Присаживайся, - доброжелательно махнул рукой Гавриил на кресло напротив и принялся разливать выпивку.
        Выдержав жесткий властный взгляд Романова, я вежливо кивнул и расположился в кресле. Каждое движение под аурой подчинения давалось с трудом, будто в болотной трясине. Дышалось тоже соответственно.
        Никак если быть точнее. Без потоковой подпитки у простого человека в таких обстоятельствах разом отказали бы все внутренние органы. Хорошо, что я не один из них.
        - Привет, Гавриил. Рад видеть тебя в добром здравии, - наплевав на все обязательные титулы в обращении к Романову, сказал я.
        Брат императора даже бровью не повел на мою фамильярность, стянул с себя пиджак, который аккуратно приземлился на вешалку у дальней стены. После чего неспешно засучил рукава и рывком сорвал удушающий галстук.
        Похоже, разговор обещает быть долгим.
        - Ну, здравствуй, Марк, - сделав глоток элитного виски пробасил Гавриил Романов, - или, стоит называть тебя Хранитель?
        Глава 9
        - Смотря в каком контексте, - выдержав тяжелый взгляд Романова ответил я.
        - Разве не так называется твой унаследованный от Бориса титул? Не удивляйся, Марк. Я привык подходить к делам обстоятельно. До беседы с тобой я проверил всех, с кем ты часто контактировал. Узнал много интересного.
        - Догадываюсь кто был самым полезным «источником», - тщательно скрывая внутреннее негодование сказал я.
        - Не вини Василису, Марк, - сверкнул глазами Гавриил, - она ничего не сказала. Едва я ее увидел, как понял, что эта женщина сделает все возможное, чтобы подать нужную мне информацию в максимально выгодном для тебя свете. А я не люблю долгие разговоры с теми, кто не настроен говорить прямо.
        - Что ты сделал? - чуть громче чем следовало спросил я, и всем телом ощутил, как воздух вокруг потяжелел.
        Давление что я испытал в кабинете Жеребцова в свой первый день в этом мире не идет ни в какое сравнение с тем, на что была способна подавляющая аура Гавриила Романова. Она была многократно сильнее, чутко реагировала на настроение своего хозяина и подстраивалась соответствующим образом.
        Из всего дома Романовых только Гавриил обладал подобной техникой, которая и вывела его на ранг Гения. В ней его сила, и в то же время, слабость.
        Ведь стоит преодолеть воздействие ауры, и брат императора окажется беззащитен и уязвим.
        Вот и получается, что Гавриил сможет в одиночку уложить многотысячную армию одаренных среднего ранга, но один настойчивый и опытный высокоранговый убийца сможет одолеть Романова в бою один на один.
        И такие фатальные уязвимости есть у каждого Романова без исключения. Ведь царский дом славится вовсе не своими боевыми техниками. Как действующий, пусть и не признанный, Хранитель Романовых, я знаком с всеми слабостями Романовых лучше кого бы то ни было в этом мире.
        Даже лучше них самих. Кого-то убить чуть сложнее, как Гавриила или Наталью, кого-то в разы проще, как Киру, у которой в арсенале вообще нет ни единой высокоуровневой защитной техники. Базовый покров, щиты и пара фокусов, которые опытный убийца раскусит без труда.
        - Ничего такого, из-за чего бы тебе стоило беспокоиться, - нахмурился Гавриил, который, вне всякого сомнения, читал большую часть моих мыслей, - Василиса крепкая и к утру уже придет в себя.
        Похоже бал для Василисы отменяется, но ее жизни ничего не угрожает. Полегче, Марк. Это вовсе не повод устраивать разборки.
        - Не сочти за угрозу, я просто вспомнил прошлое, ничего более, - вернув себе нормальный тембр, проговорил я.
        - Знаю, - ничуть не напрягаясь отозвался Гавриил, - иначе этого разговора бы не было. Тебе повезло, Марк, что я даже отсюда вижу за твой агрессией преданность Романовым. Признаю, ее непоколебимость впечатляет. Немногие потомственные слуги могут похвастаться подобным.
        - Я не слуга, - скривился я, - и мой дед им не был.
        - Борис Жуков, которого я знал точно был далек от понятия слуги, - усмехнулся Гавриил, - прости, если это прозвучало бестактно.
        - Знаешь, Гавриил. Ты представлялся мне немного другим, - подозрительно сощурился я и без стеснения просканировал собеседника своим взором вдоль и поперек, - Не будь я на двести процентов уверен, что передо мной находится именно Гавриил Романов, я бы посчитал тебя самозванцем. Совсем не похож на консервативного упрямого барана с мышлением позапрошлого века.
        - Удивительно как с таким уровнем комплиментов ты пользуешься успехом у дам, - недобро улыбнулся Гавриил, но его аура, наоборот, сбавила напор, - Видать моя версия в этом мире отличается от той, которую ты знал. Так все-таки я баран, а не обезьяна?
        - То была цитата моего деда, - пожал я плечами, - а с рожей похожей на обезьянью это уже мое личное наблюдение.
        - Василиса была права, ты ни дня не способен прожить, намеренно не подвергая себя смертельной опасности. Никогда бы не подумал, что доведется услышать подобное в лицо и не разозлиться, - покачал головой Гавриил, - старею похоже.
        - Мы оба знаем, что мне нечего терять и ты уже знаешь обо мне вещи куда более компрометирующие и все равно поразительно спокоен. К слову о старости, не парься. Ты и через двенадцать лет будешь в прекрасной форме. Пока не… ну ты понял.
        - Пока меня не убьет парень с лазурной татуировкой, - покрутив опустевший стакан, задумчиво проговорил Гавриил.
        - Именно. Слушай, раз ты это осознаешь и не ставишь под сомнение, то может обойдемся без сканирования?
        - Не обойдемся, - безапелляционно ответил Гавриил.
        - И моя удивительно непоколебимая преданность тоже не прокатит? - тяжело вздохнул я, осознавая неизбежность пустить свой мозг через потоковую мясорубку.
        От одной только мысли об этом меня передернуло и проснувшийся инстинкт самосохранения стал судорожно подбирать варианты, чтобы этого избежать.
        - Увы, - ответил Гавриил, - я должен все увидеть своими глазами. Позволишь?
        С этими словами мой собеседник отставил в сторону стакан с недопитым виски и подался в мою сторону.
        - Будто у меня есть выбор.
        - Выбор всегда есть, - философски подметил Гавриил и вытянул руку, широко растопырив пальцы.
        - Убить тебя и сбежать? Не говори глупости. Давай уже начинай, покончим с этим побыстрее, - уняв дрожь потоков и инстинкт самосохранения, проговорил я и склонил голову.
        Мое кресло в тот же миг подалось в сторону Гавриила и через секунду моя голова оказалась в цепком захвате широкой ладони, от которой зависела моя дальнейшая судьба.
        Пространство вокруг заискрило и завибрировало. Череп будто сдавило в тиски, в ушах стоял пронзительный звон. Голова начала раскалываться от боли, воспоминания мелькали одно за другим, но я был в сознании.
        Всплеск удивления отозвался острым приступом боли, и я непроизвольно попытался вырваться из захвата, но бесполезно. Романов уже прошел сквозь все открытые барьеры и перехватил контроль, а тело меня не слушалось.
        - Не дергайся, Марк, - отозвался успокаивающий голос Гавриила в голове, и я откинул все лишние мысли прочь и закрыл глаза.
        И только я это сделал, как звон в ушах прошел, давление стихло, тиски, сжимающие мою голову, разжались, и я поднял ошарашенный взгляд вверх.
        Гавриил Романов тяжело дышал и обливался потом. Его тело дрожало, а правая рука была неестественно изогнута с замершими в одном положении крючкообразными пальцами. Влияние подавляющей ауры заметно ослабло и находиться в кабинете мне стало в разы комфортнее.
        Чего не скажешь о Гаврииле. Потоки Романова дергало, как эпилептика в припадке, а его глаза вместе с белком окрасились в насыщенный фиолетовый цвет. Регенерация работала на полную катушку, но этого не хватало чтобы восстановить нормальное дыхание и угомонить разбушевавшееся сердце.
        Пульс Гавриила зашкаливал, а из горла вместо слов вырывались лишь хрипы. Спохватившись, я подорвался с места и вцепился Романову в плечи двумя руками. Нащупав пальцами узловые потоки, я применил простую целебную технику.
        Астральные сети каждого Романова в своем мире я знал как свои пять пальцев и без труда закрыл уязвимые энергетические бреши своим потоком и последовательно стабилизировал дыхание, успокоил сердцебиение и затянул поврежденные участки.
        Когда жизнь Романова оказалась вне опасности я отпрянул назад, бессильно рухнув обратно в кресло. Как только Гавриилу стало легче, он попытался ухватиться за бутылку правой рукой, но пальцы его до сих пор не слушались. Недовольно нахмурившись, он схватил бутылку левой и подрагивающей рукой до краев наполнил стакан и тут же осушил.
        Видимо на этот рывок Гавриил истратил больше сил чем планировал, ведь стакан вылетел из его рук и разбился вдребезги.
        - А может ты и правда стареешь, - тяжело улыбнулся я, восстановив дыхание.
        Гавриил перевел на меня свой усталый взгляд и через короткую паузу заливисто засмеялся. Выглядело это страшновато. Тело содрогалось спазмами, потоки вспыхивали будто фейерверки, а сам смех по звучанию был похож на хрипы умирающего тюленя. Но это определенно был смех.
        - Тонкая работа, спасибо, - отсмеявшись, вежливо сказал Гавриил.
        Искренняя улыбка не сходила с его побледневшего от перенапряжения лица, а атмосферу легкой отчужденности и напряженности, которая царила в кабинете до этого, как ветром сдуло.
        - Ерунда, защищать Романовых мой долг. Даже если от самих себя. И что, стоило оно того?
        - Несомненно, - тут же отозвался Гавриил.
        Вместо полного глубокого сканирования самонадеянный Романов применил усеченный и гораздо более рискованный вариант техники и вытянул лишь точечные воспоминания из моей головы. Именно что вытянул их наружу, не залезая в мой мозг.
        Можно представить, что мое подсознание - это озеро, в которое я дал разрешение нырнуть Гавриилу без каких либо последствий и осмотреть все содержимое. Но вместо этого, из знаний, полученных от Василисы, Гавриил подготовил крючки и наживку, после чего выудил только то, что ему было нужно, без погружения.
        Однако, поскольку обработка полученной информации в таком случае происходит не внутри моей головы, всю отдачу для компенсации из-за подобной техники он принял на себя, лишив мой мозг риска каких-либо последствий.
        Что было весьма глупо с его стороны, ведь подвергало опасности уже его собственный мозг, который подвергся перегрузке из-за насильственного внедрения в него чужеродных воспоминаний.
        - Стоило каждой капли риска, - через короткую паузу добавил Гавриил, старательно пытаясь согнуть непослушные пальцы на правой руке.
        - Прости, я все равно не понимаю, кто ты такой и что сделал с настоящим Гавриилом, - покачал я головой.
        - Не умничай. Я все видел, - хмыкнул Гавриил, постучав пальцем по своему виску, - ты в своем мире со мной даже ни разу не встречался. Откуда тебе знать какой я на самом деле замечательный, добрый и понимающий.
        - Со стороны видел твою рожу на балах, - пожал я плечами, - и дед рассказывал. А ты ведь знаешь, старый садист никогда не врет. Не всегда искренен, это правда. Но он никогда не лжет в лицо. Никому.
        - Твоя правда, - согласился Гавриил, укротив наконец-то правую руку и отхлебнув остатки виски из горла, - я увидел достаточно, Марк. Завтра ты будешь оправдан, не сомневайся. Но о посте защитника моей дочери можешь забыть.
        - Почему? - искренне удивился я, - думаешь я не справлюсь? Ты точно в те воспоминания смотрел? Или все-таки мозг зацепило?
        - Ничего не зацепило, не переживай, - посмеиваясь прокряхтел Гавриил и потянулся к сигаре, - вместо этого я вверяю тебе защиту всего рода Романовых. Смекаешь, Хранитель?
        Тело пробила приятная дрожь. Руки зачесались от предвкушения и восторга. Власть и сила которой обладал титул Хранителя в моем мире соблазнительно замаячили перед глазами, но тут же померкли, разбившись о суровость действительности.
        - Точно зацепило, - закатил глаза я, - не представляешь какая для меня честь слышать подобное предложение. Но, не стань ты инвалидом с повреждением мозга, то знал бы, что ты не вправе предлагать подобное. В этом мире даже слова Императора будет недостаточно, чтобы получить одобрение боярского совета и наделить внука Иркутского дьявола личным титулом и подобными полномочиями, - не скрывая разочарования выдохнул я.
        - Как своему Хранителю, открою тебе пару секретов, Марк. Слова боярского совета больше не имеют юридической силы. Пусть общественность об этом пока и не знает, но Российская Империя с сегодняшнего дня находится в состоянии гражданской войны. Вельяминов и его сторонники больше не скрываются и активизировались по всей стране, стоило их агентам узнать, что моя дочь станет Ректором. Отныне и до конца войны вес имеет только сила. А что касаемо второго пункта, тут препятствий еще меньше. Мое слово и есть слово Императора, Марк, - неожиданно серьезно выдал Гавриил, с наслаждением выпуская клуб дыма, - так ты согласен стать первым в этом мире обладателем наследуемого титула Хранителя Российской Империи?
        Вопросов к Гавриилу внезапно стало гораздо больше, но это могло подождать, ведь все что я хотел произнести сейчас, укладывалось всего лишь в пять слов.
        - Где подписать, ваше императорское высочество?
        Глава 10
        - О! Нет, ты не так понял, Марк, - хрипло усмехнулся Гавриил, - я вовсе не император. Бремя власти такой огромной и могучей империи куда тяжелее, чем может показаться, и лишь считанные единицы людей способны с ней справиться в одиночку. И, увы, я не один из них.
        Голова разболелась еще сильнее. У меня не было ни сил, ни желания угадывать мысли и играть в очередные шарады и загадки, так любимые всеми до единого аристократами. Никогда не понимал их манеру все вечно усложнять. Каждый первый считает себя мудрецом и философом, априори ставящим себя выше других.
        - Гавриил, - без особого энтузиазма начал я, - ты вот сам говорил, что не любишь, когда собеседники увиливают. Я понимаю, ты закатал рукава и даже галстук снял. Тебе хочется, чтобы эти усилия не пропали даром, и беседа не закончилась быстро. Но давай просто говорить прямо. Я не могу читать твои мысли и попытки их угадать меня утомляют.
        - А ты дерзкий, - сверкнул глазами Романов и расплылся в довольной улыбке, - веришь или нет, Марк, я не нарочно. Тебе ли не знать, что хорошая деловая беседа все равно что дуэльный поединок. А предсказуемость и прямота в поединке с врагом, равняется смерти. Прямые разговоры о делах дают куда меньше информации и ведутся с равными между собой людьми и с полным обоюдным доверием. Как ты понимаешь, Марк, найти подобного собеседника для меня весьма затруднительная задача.
        - Спасибо, - вежливо кивнул я, - весьма лестно это слышать.
        Осанка, тембр, взгляд и фразы Гавриила отчетливо сигнализировали об одном факте, из-за которого я почувствовал себя вспыльчивым юнцом. Романов сидящий напротив, действительно видит во мне равного себе.
        Каждое его слово, жест и действие в течение нашей встречи кричали об этом громче раскатов грома, и, на мгновение, мне стало стыдно, что я осознал это столь поздно. Патологическое недоверие к людям, помноженное на параноидальный режим, постоянно активированный в этом мире, создают весьма прочный барьер скептицизма, который даже Романову удалось пробить с трудом.
        Однако все же удалось. Терпения Гавриилу не занимать.
        - Чрезвычайно рад, что ты меня понимаешь, - благодарно кивнул в ответ Гавриил и его бледное лицо внезапно обрело серьезный вид, - то, о чем ты услышишь дальше, является государственной тайной, к которой имеет допуск крайне ограниченное число лиц. Я видел какие полномочия документально закреплены за титулом Хранителя Империи и, пусть я нахожу некоторые пункты весьма спорными, я наделяю тебя ими всеми.
        - Серьезно? - поднял я бровь.
        - Совершенно. Считай это моей платой за покупку твоего доверия. Я вижу, Марк, что часть тебя даже сейчас ищет подвох и, боюсь я не в силах полностью это исправить. Я не могу поступить также как ты и пустить тебя в свою голову, чтобы разрушить этот барьер, но я могу дать тебе свое слово и полноценный титул Хранителя.
        - Люблю прямые разговоры. Этого будет более чем достаточно, Гавриил, - благодарно выдал я и склонил голову, - для меня будет честью принять титул Хранителя снова. Будем делать по всем правилам?
        - Ты про пятидневную вакханалию, которую устроил дед в твоем мире? - покачал головой Гавриил.
        - Вообще-то это была официальная церемония клятвы, - слегка обиженно бросил я.
        - Пятидневная, ага. Нет, пока обойдемся без этого, - поморщился Гавриил, - мне хватило увидеть это в твоих воспоминаниях.
        - Как скажешь, - пожал я плечами, - то есть я могу считать себя назначенным уже сейчас? Учитывая то, что ты пообещал, это важно.
        - Да. С этой секунды, Марк Жуков, ты Хранитель дома Романовых, мои поздравления, - показательно похлопал в ладоши Гавриил.
        - Очень официально. И все? Никакой клятвы на крови? Длинной речи? Витиеватых оборотов? Использования отчества хотя бы?
        - Я похож на того, кто пишет официальные речи? Не переживай, будет тебе и церемония, и нудная многочасовая речь, и полноценный указ. После войны. А пока вполне хватит моего слова и вот этого, - проговорил Гавриил, нырнул в карман и кинул в мою сторону маленький предмет.
        Еще в полете я заметил что это такое, и ловил его дрожащей от волнения рукой. В тот же миг, как непримечательная на первый взгляд копия герба Романовых оказалась в моих руках, я ощутил колоссальный прилив сил.
        Древняя родовая вещица созданная из лирия и, по слухам, плоти Рюриковичей вибрировала от мощи, сокрытой внутри. Стоило коснуться этого предмета, как тонкие, будто иглы, аметистовые струйки впились в мою кожу и разом проникли в потоки.
        Не смотря на заключенную внутри маленького герба древнюю силу рода Романовых, он не имел абсолютно никакого боевого применения. Его сила была в другом.
        Артефакт синхронизировался с моими потоками и пока я ношу его при себе, он будет реагировать на каждое произнесенное мною слово и придавать им соответствующий потоковый окрас.
        Стоит мне произнести приказ, и каждый, кому я уполномочен его отдавать, ощутит в моем ГОЛОСЕволю Романовых. А официальный титул Хранителя, который благодаря Гавриилу артефакт теперь способен подтвердить, ставит меня куда выше многих. К примеру, при определенных обстоятельствах, связанных с угрозой безопасности, даже сам Гавриил Романов будет вынужден выполнять мои инструкции.
        По сути, единственным человеком в стране, которому я не способен приказывать ни в каком виде и ни при каких обстоятельствах является Император Александр Романов.
        К тому же артефакт работает не только с приказами. Стоит мне сказать, что я представитель Императора и артефакт подтвердит мои слова перед кем угодно. Мне не придется доказывать кто я такой никому, вместо меня это сделает сам артефакт и поставить под сомнение его волю, будет тоже самое, что ослушаться самого Императора.
        И если Гавриил Романов не солгал насчет того, что он говорит от лица императора, то артефакт начнет работать незамедлительно.
        - Спасибо, - сдавленно поблагодарил я и бережно сжал бесценный предмет в кулаке.
        Одна капля крови королевской семьи стоит немалых денег на черном рынке. Иногда, особо талантливым умельцам удавалось сваять артефакт с крупицами силы Романовых, но даже в случае успеха, работали они несколько часов и были малоэффективны.
        Даже представить не могу какую цену для черного рынка и перекупщиков артефактов имеет эта вещица. Заключенная в ней мощь неизмерима. И дело вовсе не в возможностях, что она дает сейчас. А в неразрушимых и стабильных потоках самого древнего предка рода Романовых. В руках умелого и готового поставить свою жизнь на кон исследователя этот маленький герб способен превратиться в поистине смертоносное оружие.
        Получить такое из рук Романова это высшая демонстрация доверия, которую я когда-либо получал в своей жизни. Даже в прошлом мире это было бы невероятной честью, которую бы мне навряд ли оказали. На моей памяти у деда не было ничего подобного.
        Древние ценности дома Романовых охраняются порой куда лучше самого Императора и пользоваться им дозволено далеко не каждому Романову, что уж говорить о чужаках.
        - Вижу ты всецело осознаешь важность того, что получил, - удовлетворенно откинулся на кресле Гавриил, - это хорошо. Знаю, Борису Жукову не требовалось помощь, чтобы доказать свои полномочия, но с тобой другой случай.
        - Понимаю, - сглотнул я ком в горле, - клянусь честью рода, что верну его в целости и сохранности.
        - Отлично, с формальностями покончили, теперь перейдем к делу, Хранитель. Первое что ты должен знать, Император Александр Романов находится в коме.
        - Не мертв? - ничуть не удивился я.
        То насколько долго и тщательно подводил Гавриил Романов к сути беседы и, с учетом немыслимой конфиденциальности, требующей исключительно высшего доступа к информации, оставлял не очень много вариантов.
        Вкупе с его словами о собственных полномочиях, их и вовсе осталось всего два.
        - Близок к этому, - сухо сказал Гавриил.
        По тому, что его слова были пропитаны душераздирающей грустью, а не яростью, я понял, что в коме Александра Романова никто напрямую не виноват. Но что это тогда. Болезнь? Нонсенс. Императора на своей земле и метеоритом не убьет, а с любой известной миру болезнью способна справиться регенерация самого начального уровня.
        - Как это вообще возможно? Целители?
        - Не помогут, - отмахнулся Гавриил, - мой брат потерял астральное тело, Марк.
        А вот это удивило меня настолько, что на секунду я потерял дар речи. Я закрыл глаза, прогнал услышанную фразу еще раз и убедился, что мне не почудилось.
        - Астральное тело бессмертно, - после паузы тихо начал я размышлять вслух, - его поглощает тонкий мир после смерти физической оболочки. А его тело еще дышит? Это ошибка. Отведи меня к нему.
        Учитывая обстоятельства, было всего два разумных варианта. Те, кто констатировал смерть астрального тела, либо бездарные слепошарые идиоты, либо самые виртуозные в мире лжецы. Обойти абсолютную родовую силу Романовых и заставить их поверить в ложь это немыслимо и беспрецедентно, но, однако, это куда более вероятно, чем смерть астрального тела.
        - Это ни к чему, Марк, - сохраняя пугающее спокойствие сказал Гавриил, - это правда. Восемнадцать лет назад, когда пришли новости о предательстве Бориса Жукова, мой брат заподозрил неладное и тайно отправился в Иркутск.
        - Он встречался с дедом? И все равно позволил ему умереть?! - ошарашенно спросил я.
        - Я честно не знаю, Марк. Эту поездку мой брат по какой-то причине тщательно скрывал ото всех долгие годы. Александр вернулся обратно в Санкт-Петербург еще до штурма Иркутска. Я понятия не имею что именно произошло. Знаю лишь, что именно в тот день его астральное тело получило тяжелое ранение, но узнал я об этом лишь пару лет назад, когда было уже слишком поздно что-то сделать. Смерть Бориса Жукова сильно подкосила моего брата морально, но физически он всегда выглядел здоровым и полным сил. Если бы я только замел раньше, если бы хоть кто-нибудь заметил, какую ношу он взял на себя… Понимаешь, Марк. Александр был самым сильным и талантливым в семье. Он был лучшим во всем. С самого детства был примером для всей империи. Уже когда ему было пять лет, все знали кто станет следующим Императором. Ни у кого не было ни единого сомнения.
        На этом моменте Гавриил внезапно закашлялся и потянулся к пустой бутылке. Без лишних слов я спешно поднялся, открыл верхний ящик комода и присвистнул. Когда Романов вытягивал отсюда элитный вискарь и сигару ограниченного только на царскую семью тиража, я немного удивился, но не придал этому особого значения, пусть и не мог объяснить.
        Теперь могу.
        В ящик комода был встроен тонко настроенный пространственный карман с доступом в личное родовое хранилище Василисы Богдановой. Пролезть внутрь через такой узкий проход было невозможно, но вот вытащить оттуда что-либо небольших габаритов без проблем.
        Для этого в конструкт была внедрена техника мгновенного поиска. Стоит тебе пожелать что-то конкретное и оно появлялось внутри ящика, при условии наличия предмета в хранилище и соответствующего допуска.
        Я опустил взгляд и, улыбаясь во весь рот, проследил как тонкая аметистовая струйка, исходящая от герба-артефакта, слилась с пространственным карманом и подтвердила мое право пользоваться родовым хранилищем семьи Богдановых.
        Так значит герб-артефакт работает в том числе на зацикленные конструкты и неживые потоковые объекты. Весьма удобно. О свойствах предмета я знал лишь со слухов, старых книг, домыслов и полунамеков старого садиста из которых еще поди разбери что стеб, а что истина.
        Всех возможностей артефакта не открывает передо мной даже взор, поэтому проверять придется на практике. Старым добрым методом проб и ошибок.
        Мне было наплевать что пить, поэтому я вытащил из хранилища точно такую же бутылку виски, которую предпочитал Гавриил и стакан взамен разбитому, после чего закрыл волшебный ящичек и вернулся назад.
        Пока шел, собрал внешние частицы водяной стихии, витающие в воздухе, слегка подморозил, организовав идеально ровные кубики льда, разлил виски по стаканам и протянул один терпеливо ожидающему меня Гавриилу.
        На все ушло не более десяти секунд.
        - Спасибо, в горле пересохло, - залпом осушив стакан проговорил Гавриил и криво улыбнулся, - так на чем я остановился?
        Глава 11
        - На организации моей встречи с Александром Романовым, - тут же ответил я, выдержав тяжелый взгляд Гавриила.
        Романов отставил стакан и сощурился, размышляя что сказать. Правда произносить вслух решение не требовалось. Я и так по внешнему виду Гавриила понял, что в ближайшее время встречи мне не видать.
        - Бессильное спящее тело ничего кроме удовлетворения собственного любопытства тебе не даст, Марк. И ты сам это понимаешь.
        - Другими словами, у меня уже есть конкретная задача? - по-своему интерпретировал я слова Гавриила.
        - Верно, - улыбнулся Романов, - завтра с тебя снимут все обвинения и объявят мою дочь новым Ректором Академии. Но все это лишь пыль в глаза общества. Необходимая театральная постановка. Видишь ли, Марк. Вельяминов имеет перед нами неприятное преимущество. Ему наплевать на последствия войны для страны и народа. Старый маразматик одержим идеей власти Российской Империей любой ценой. Правление пепелищем с горой трупов бояр вполне устроит. Однако дом Романовых дал клятву, и мы обязаны обезопасить людей. Прямо сейчас идет перепрофилирование производства, скрытая мобилизация агентов, расширение логистической и медицинской инфраструктуры, эвакуация гражданских, контртеррористические мероприятия и многое другое. Чем больше времени мы выиграем до того, как Вельяминов сделает открытый ход, тем меньше будет жертв.
        - Понимаю, - кивнул я, - ты ведешь к тому, что я должен начать действовать немедленно. Не переживай. У меня уже есть план.
        - Быстро схватываешь, - удовлетворенно сверкнул глазами Гавриил и хлопнул меня по плечу, - полагаюсь на тебя, Марк.
        Аура Романова постепенно восстанавливалась. Близость родовой земли залечивала повреждения Гавриила лучше сотни целительниц. На лицо вернулся румянец, аметистовые потоки вновь обрели былую насыщенность и силу.
        А ведь до резиденции Романовых отсюда километров пятьдесят. До сих пор в голове не укладывается как боярским свиньям удалось убить всех членов царской семьи внутри самой резиденции. Похоже роль Высших в том событии куда более явная, чем я думал изначально.
        - Это все здорово, но мне нужно кое-что еще, - задумчиво потирая подбородок начал я перечислять, - максимально подробные сведения по всем текущим операциям и агентам, полный перечень ресурсов и досье на каждого «нашего» человека. В идеале я должен встретиться с каждым лично, но пока хватит и заочного знакомства. Список планов ведения войны, допуск на совещание правящего стола и оперативный штаб. А еще знающий человек, который поможет во всем этом разобраться и войти в курс дела.
        - Будет тебе человек, - терпеливо выслушав меня отозвался Гавриил, - даже два.
        Из-за ехидной полуулыбки на лице Романова я понял, что это будут вовсе не покладистые грудастые девочки, готовые исполнить каждое мое слово. ПО какой-то причине именно такой образ «знающего человека» и всплыл у меня в голове.
        Гавриил это несомненно заметил. Слава деду, мое подсознание не подбросило мне образ Киры с расстегнутым костюмом на голое тело в кружевно… срань.
        Уловив мои мысли, улыбка Гавриила пугающе изменилась.
        - Арсений и Валерий выполнят любой твой приказ. Но кружева они не носят, насколько я знаю. Тебя это устроит? - с нескрываемой издевкой угрожающе процедил Гавриил.
        Гормоны подросткового тела периодически дают о себе знать не смотря на применение ментальных техник, спартанские тренировки и перманентную угрозу собственной жизни. Прошлый владелец этого тела явно слышать не слышал про медитации и важность незамутненного похотью разума.
        Даже активная в течение последнего месяца помощь со стороны Меншиковой в решении этой физиологической проблемы похоже лишь усугубляла симптомы.
        - Вполне, - мгновенно очистив разум ответил я.
        Арс в паре со своенравным высокомерным агентом, несомненно, самые лучшие кандидатуры на должность моих личных секретарей. Что может пойти не так.
        Вечер обещает быть веселым.

* * *
        Удивительно яркий свет луны нагло пробивался сквозь стеклянный купол помещения и, будто прожектор, освещал самый центр массивного длинного стола. Высокая просторная комната была обильно украшена лепниной, старыми фресками и несколькими изысканными картинами с пейзажами Российской Империи.
        Ни одного портрета. Никаких штор, декораций, вычурных ваз и прочих ненужных этому место элементов роскоши.
        Лишь один пустой стол, двадцать два стула и двенадцать картин. Вместо скатерти вырезанная карта мира, вместо фарфоровой посуды стратегические фигуры и флажки, вместо еды стопки бумаг и пепельницы.
        Эта тайная комната за десятилетия эволюционировала из обычной переговорной в нечто большее. Нечто самостоятельное и даже живое. Истинная сила Романовых десятилетиями напитывала это место, одновременно разрушая и видоизменяя его.
        Стекла купола потемнели, стены огрубели и пропахли сигарным дымом, старинные картины местами выцвели, лепнина потрескалась.
        Из всей мебели проверку временем под непрерывным влиянием родовой силы Романовых выдержали лишь массивный стол и двадцать два стула. Все остальное обратилось в прах, навечно став частью этого замкнутого в неизвестном пространстве места без окон и дверей.
        С внешним миром помещение связывал лишь стеклянный купол и только звездам можно было определить его гипотетические местоположение в окрестностях Санкт-Петербурга. В существование полумифической комнаты правящего стола многие уже не верят, считая его сказкой и выдумкой.
        Но она существует.
        Просторная комната, материя которой от первой и до последней пылинки состоит из чистейшей древней энергии, связывающей живых Романовых с ушедшими предками и их бессмертным наследием.
        Неизвестно где именно находится помещение, в реальном или тонком мире, но известно одно, попасть туда можно лишь с помощью одной из двадцати трех деревянных фигурок животных, вырезанных из уцелевших предметов мебели.
        Другого способа нет. Это было единственным местом на планете в распоряжении дома Романовых, которое было надежно сокрыто ото всех посторонних глаз и ушей. Живых и мертвых. Даже сами боги, если бы и существовали, не смогли бы заглянуть внутрь и услышать то, что обсуждают за этими стенами.
        Стул, стоявший во главе стола, со скрипом отъехал назад, и коренастый представительный мужчина в темно-синем костюме поднялся на ноги.
        Шепотки, царившие в помещении, разом стихли и в воздухе повисла мертвая тишина.
        - Прошу простить, что собрал вас всех вместе второй раз за сутки, - медленно начал говорить Гавриил Романов и перевел взгляд на ближайший из трех пустующих стульев, - но кое-что изменилось.
        В этот момент пустой стул пронзительно затрещал и из основания его спинки вылетела фигурка коня и, спустя секунду, она оказалась в руках Гавриила.
        - Ты нашел достойного? - с интересом спросил седовласый старик.
        - Сила сама нашла его, - отозвался Гавриил, - или судьба. Тут с какой стороны посмотреть.
        - И кто же он? - поинтересовались из полумрака глубины.
        - Жуков Марк Игоревич, - не стал тянуть Гавриил и стоило ему это произнести, как комнату захлестнули недовольные выкрики.
        - Внук дьявола?
        - Ты насмехаешься над нами?
        - Умом тронулся?
        - Мальчишке ведь восемнадцать лет всего!
        - Сила убьет беднягу!
        - Он не из Романовых!
        - Как и некоторые из вас, - резко перебил всех Гавриил ГОЛОСОМ, удовлетворенно кивнул вновь воцарившейся тишине и уверенно продолжил, - его дед и прадед сидели за этим столом.
        - И это остается нашим величайшим позором до сих пор, - раздался язвительный голос.
        - Довольно - не прогибался Гавриил и смачно ударил кулаком по столу. Волна Аметистовой энергии захлестнула комнату, от чего все пространство завибрировало, - я собрал вас здесь не для того, чтобы спрашивать разрешения. Внутренние дела Империи были доверены мне и это мое окончательное решение. Марк Жуков сядет за этот стол.
        - Ты проверил мальчишку? - куда более доброжелательным голосом чем остальные, спросил седовласый старик.
        - Лично.
        - Нет, Гавруша, ты не понял, - пропел старик, сидящий по правую руку от Гавриила, - я о другой проверке.
        - Ей тоже, - охотно кивнул Гавриил и его слова заставили всех присутствующих удивленно переглянуться, - Марк взял в руки первородный артефакт Рюриковичей и за считанные секунды подчинил его. Взор предков не ошибается.
        - Взор предков не ошибается, - хором отозвались присутствующие.
        Посчитав, что собрание на этом окончено, часть присутствующих начали подниматься со своих мест, но тут же замерли, увидев поднятую морщинистую руку старика. Никто из присутствующих глав основных и побочных ветвей Романовых, начальников, министров и генералов не смел перечить немощному на вид старику.
        - Это ведь не все что ты хотел нам сказать, Гавруша, - сощурился седовласый.
        - Верно, - тяжело вздохнул Гавриил и окинул присутствующих серьезным взглядом, - я назначил Марка Жукова Хранителем.
        Напряжение резко накалилось, но никто не посмел и слова сказать поперек. Потому что седовласый старик, чьего настоящего имени половина присутствующих даже не знала, улыбался во весь рот. Бодро соскочив со своего места, старик в одно мгновение оказался на столе перед Гавриилом и уперся в него лбом.
        Поблескивая разноцветной радужкой слепых глаз, старик не отводил взгляда от напрягшегося Гавриила. Помедлив секунду, он отпрянул назад и грациозно присел в позе лотоса прямо посреди стола, покручивая в тонкой морщинистой руке деревянную фигурку коня.
        - Тем самым Хранителем? - неестественно склонив голову набок спросил старик.
        - Тем самым.
        - А он готов?
        - Будет.
        - То есть не готов. Тогда почему? - помрачневшим сухим голосом отозвался седовласый.
        - По праву преемника, полученного от действующего Хранителя, - с готовностью отчеканил Гавриил, выдержав цепкий взгляд существа, сидящего перед ним.
        - Любопытно, - задрал нос старик, угрожающе перекатывая фигурку на костяшках пальцев, - Не боишься, что взор предков не признает такого Хранителя? Ты ведь осознаешь, что тогда произойдет?
        - Всецело осознаю и беру на себя полную ответственность, - отозвался Гавриил.
        - А мальчишка?
        - Борис Жуков поможет ему осознать.
        - Мертвецы не рассказывают сказки, - усмехнулся старик.
        - У тебя получается, - парировал Гавриил, - к тому же Борис Жуков еще жив. Пусть и в другом мире. Но между ним и Марком есть связь. А раз ее почувствовал я, сможет и Марк. Когда придет время.
        - Опасную игру ты затеял, Гавруша, - мгновенно вернув себе благожелательное лицо пропел старик, - так и где сейчас наш Хранитель?
        - Пошел навестить Жеребцова, - сверившись с часами ответил Гавриил, - о дальнейших планах Марк не отчитывался. Собственно, и об этом я узнал не от него. Парень высокомерен, нагл, инициативен и не поддается контролю.
        - Как и любой Хранитель до него, - улыбнулся старик и деревянная фигурка коня в его морщинистых руках почернела.
        Глава 12
        - И чего ждем? - призывно бросила Варвара, одарив брезгливым взглядом робко стоящую впереди всех девушку в легком красном платье.
        - Она изменилась, - неуверенно ответила Елена Скрябина, инстинктивно сделала шаг назад и обернулась через плечо.
        Глаза боярской дочки судорожно забегали в поисках поддержки, и, только найдя меня в тесной толпе, сгрудившейся в узком коридоре перед каменным монолитом Лена выдохнула. Симпатичные глазки Скрябиной буквально молили меня о помощи.
        Не прошло и двух секунд, как на меня уже были устремлены взоры всех присутствующих. Лена могла ничего и не говорить. Стоило ей подойти к монолитной двери убежища ее дома, как я мгновенно заметил разницу.
        Защитный конструкт, созданный с целью уничтожать все живое, что пытается сквозь него проникнуть, выглядел совершенно не так, как в ночь нашего первого с Леной проникновения в боярское подземелье Академии.
        И это было вполне ожидаемо, ведь с тех пор прошло больше месяца, и не было ни единого шанса, что Вельяминов не озаботится укреплением защиты места, в которое он спешно спрятал все самое ценное, что принадлежало боярам в Академии. Все свои наработки, тайны и людей.
        Как только запахло жареным и стало понятно, что контроль над Академией окончательно утрачен, из обслуживающего и преподавательского состава Академии разом пропало сто четырнадцать человек, включая последнего оставшегося на должности члена боярского совета Бронислава Жеребцова.
        Эвакуационные выходы и бывший особняк Скрябиных, в котором располагался вход, весь месяц находились под круглосуточным наблюдением имперцев, но Вельяминову все равно удалось спрятать людей и свои секреты, связанные с Академией внутри без лишнего шума.
        Однако, пусть мы это и допустили, но мы точно знали, что пусть боярским прихвостням в главе с Жеребцовым и удалось скрыться в подземелье, покинуть его без боя они никак не могли.
        Поэтому, как только Гавриил Романов выдал мне полномочия Хранителя, моим первым решением было уничтожить угрозу, засевшую под нашим самым уязвимым местом. Академией.
        Потратив бессонную ночь на жаркие споры с Арсением и обработку тонн стратегической информации, мне удалось оперативно набросать план атаки. Я знал, что Вельяминов использует каждую доступную ему минуту, чтобы укрепить оборону подземелья и спешил как мог, но и этого оказалось недостаточно.
        Защитную печать дома Скрябиных, установленную на монолите, я проверил первым делом еще ночью, и убедился, что сил Лены хватит, чтобы ее открыть. Боярская дочка была нашим единственным ключом внутрь и, как только ее с целым конвоем защиты доставили из Гельсингфорса в Санкт-Петербург мы направились ко входу.
        Но, к моему удивлению, защитный конструкт совершенно изменился за ночь. И не в ту сторону, в которую бы мне хотелось.
        Прогнав в утомленном от недосыпа мозге новую информацию и варианты действия, я сделал шаг вперед и поравнялся с не знающей, что делать дальше Скрябиной, обхватил ее левой рукой за талию, а правую положил на плечо.
        - Не переживай, все будет хорошо, - шепотом проговорил я на ухо девушке и ее бесцветные потоки немного окрепли.
        - Но ведь там… - начала протестовать Лена.
        - Знаю, - мягко перебил я девушку и обернулся назад.
        Впереди всех стояла Варвара Богданова, угрожающе скрестив руки и прожигала меня яростным взглядом.
        В полушаге позади стояла Кира Романова, которая под стать своей телохранительнице буквально излучала крайнюю степень недовольства происходящим в целом и мной в частности. Новоиспеченного Ректора до глубины души оскорбило заявления отца о том, что она обязана подчиняться моим приказам.
        А меня оскорбило то, что Кира напрочь отказалась это делать и, наплевав на мое мнение, заявила, что подземелье Академии ее зона ответственности и она пойдет туда даже если для этого придется силой прогнать всех посторонних с ее острова.
        Увы, полномочия Ректора на территории острова превосходили все мыслимые и немыслимые пределы, и даже я не мог ей помешать. Юридически, разумеется.
        После безуспешных попыток переубедить Киру и разведшего от безысходности руки в стороны Гавриила, мне пришлось выбирать между двумя реальными вариантами.
        Запереть Киру Романову силой или взять с собой.
        Не без давления и убедительных аргументов Арсения, пришлось выбрать второй вариант и увеличить ради дополнительной безопасности высокопоставленной гостьи размер отряда. Плюсов в наличии королевской крови под боком тоже было немало, поэтому я особо и не сопротивлялся.
        Тем более я придумал как использовать этот момент в свою пользу. Вельяминов прекрасно знает, что Кира не покинула остров после церемонии, и, если ублюдок планировал избавиться от нового Ректора, сегодня идеальный момент. Чтобы спровоцировать бояр, я нарочно ослабил защиту Академии и создал видимость уязвимости Киры Романовой, чтобы прощупать возможности боярского совета и заставить их раскрыть пару карт.
        Будет приятно если Вельяминов сделает ход и попадет в подготовленную ловушку. Если же нет, это тоже своего рода результат.
        Сам же Арсений сейчас возвышался за спиной Киры, возглавив отряд из двадцати лично отобранных им элитных бойцов.
        Позади всех, бесстыдно наслаждаясь происходящим, у стенки стояла Василиса Богданова. Она единственная из присутствующих не собиралась участвовать в операции, а пришла чтобы проводить дочь и позлорадствовать над Арсением, вынужденным теперь выполнять мои приказы.
        Тут я Василису мог понять, хмурый и обескураженный таким поворот Арс вел себя действительно забавно. Как большой обиженный ребенок.
        Сама же Василиса сразу после церемонии назначения Киры Романовой новым Ректором, получила повышение до проректора по воспитательной работе.
        Так звучала ее должность официально. Неофициально же в руки Богдановой перешло управление и координирование имперскими делами и безопасностью внутри Академии, что делало ее вторым по важности лицом на острове.
        - Так в чем проблема? - не выдержала Варвара, - обрюхатил наш ключ и теперь придется ждать восемь месяцев?
        Я пропустил глупый ревностный выпад и последовавшие за этим глухие смешки мимо ушей и спокойно ответил:
        - Дело не в Лене, а в защитном конструкте.
        - Ты же проверял его ночью, - первым отозвался Арсений и скосился на монолит.
        - Они усилили его, - отследив взгляд здоровяка скривился я.
        - За одну ночь? Ерунда, - хмыкнула Кира Романова и сделала шаг вперед.
        - Боюсь, не стоит этого делать, - мягко выставил я руку перед Ректором, не позволяя ей ступить ближе.
        Кира окинула меня полным недоверия и пренебрежения взглядом, но остановилась. С манерами некоторых Романовых было тяжело управляться даже когда они считались с моей силой и титулом, сейчас же уважения придется добиваться с самого начала.
        - На земле Академии я сама решу, что мне стоит делать, а чего нет, - холодно ответила Кира, - я думала мы разобрались, что твои надуманные полномочия Хранителя на меня не распространяются.
        С этими словами Кира брезгливо отбросила мою руку и сделала еще один шаг к монолиту. Романова прекрасно знала, что касаться защитного конструкта нельзя, ведь изучала печать вместе с нами этой ночью.
        Однако упрямая Кира не поверила мне на слово и решила сейчас проверить печать еще раз своей родовой техникой, позволяющей увидеть суть вещей.
        Для этого ей всего-навсего нужно было подойти немного ближе. Проделав это совсем недавно, Кира ни на секунду не сомневалась в своей правоте.
        С одной стороны, я мог ее понять непоколебимую уверенность Ректора. Такие сложные защитные конструкты действительно невозможно кардинально усилить за несколько часов, к тому же Кира буквально пылала желанием поставить меня на место и доказать отцу, что мое назначение Хранителем большая ошибка.
        С другой же стороны, в прошлом мире я однажды своими глазами видел, как древнюю тысячелетнюю китайскую печать угасшего рода, полностью утратившую силу, полностью восстановили менее чем за сутки.
        Правда метод для этого использовался весьма жестокий и нетрадиционный. Но он сработал.
        Почувствовав приближение чужака, защитный конструкт отреагировал мгновенно. Весь монолит тут же покрылся пульсирующими красными линиями. Тонкая черно-алая нить выстрелила в сторону Романовой, но врезалась в незримую преграду, остановившись в считанных миллиметрах от цели.
        Дожидаться второй атаки я не стал, подскочил к парализованной от ужаса Кире, подхватил ее на руки, и отпрыгнул назад не безопасное расстояние. Первым из остальных отреагировал Арсений и заслонил нас собой. Варвара оперативно выцепила из опасной зоны Скрябину и в мгновение ока отряд имперцев ощетинился всевозможными защитными конструктами, закрыв нас плотным кольцом.
        В узком коридоре повисла мертвая тишина.
        - Все живы? - напряженно спросил Арсений, - ваше высочество?
        - Я в порядке, - тихо отозвалась Романова.
        - Тогда может, ослабишь хватку? - спокойно спросил я и Кира только сейчас осознала, что находится на моих руках.
        В тот же миг Романова вытащила ногти из моей шеи, отстранилась и спросила уже гораздо менее уверенно чем раньше. Я внутренне улыбнулся. Ситуация с самого начала была под моим контролем. Я с уверенностью мог отразить лишь одну атаку, но этого вполне хватило для показательной демонстрации.
        В построении отношений с домом Романовых я давно усвоил, что демонстрация силы куда эффективнее слов. Никто не владеет языком лучше них. Тем более, если речь идет о царице дипломатии Кире. Стоит ей увериться в своей правоте, как остановить упрямую дочь Гавриила будет просто невозможно.
        Уж точно не словами и убеждениями. Кира должна была на своей шкуре осознать угрожающую ей опасность. Гавриил явно схалтурил, когда объяснял своей дочери все риски, которая она берет на себя вместе с должностью Ректора.
        Быть наживкой и главной целью такого могущественного человека как Вельяминов куда опаснее, чем Кира может себе представить. И чем раньше она перестанет упрямиться и начнет меня слушать, тем проще мне будет сохранить ей жизнь.
        - Что произошло?
        - Как я и сказал до этого, - быстро взял слово я, - печать усилили.
        - Настолько? Как это возможно? - не сдержалась Кира, - действующий глава рода Скрябиных был захвачен еще вчера, а без него это невозможно!
        - Есть один способ, и вам всем может не понравится то, что мне потребуется сделать, чтобы попасть внутрь, - вздохнул я и от серьезности моего голоса даже Романова удивленно открыла рот.
        - Тебе потребуется? - первым сообразил Арсений.
        - Да, Арс. Расклад изменился. Я пойду внутрь один.
        Глава 13
        - Хрена с два, - не скрывая злобы, уверенно хмыкнул Арсений, - Опять собрался меня опрокинуть у самого входа?! Второй раз такое дерьмо со мной не прокатит.
        Тяжелый взгляд нахмурившегося здоровяка прожигал меня насквозь, вены на лбу набухли, а его ноздри раздувались как у бешеного быка.
        По моему телу пробежало неприятное покалывание из-за последовавшей вспышки энергии, но в этот раз Арсений справлялся с контролем куда лучше, чем в наши прошлые встречи.
        Личное присутствие члена дома Романовых обязывало.
        И это несмотря на то, что мы и накрыли Киру персональными высокоуровневыми защитными конструктами и мощными артефактами так сильно, что даже Архимагам придется постараться, чтобы вскрыть все уровни потоковой брони.
        Точечный защитный конструкт работает куда эффективнее, чем универсальный. Однако для его правильной настройки нужно четко знать с каким именно типом энергии столкнешься. Единственным минусом подобной защиты является нулевая подвижность. При активации конструкта, тебя буквально опоясывает столб энергии и, если ты остался на поле боя один, такая техника поможет тебе лишь выиграть немного времени, а в бою и вовсе неприменима.
        Ведь она принудительно начинает конвертировать всю доступную энергию в твоем теле в потоковый щит и ни о какой контратаке не может быть и речи. Не стоит объяснять, что нельзя убить врага, без возможности атаковать. Но, в нашем случае с уязвимой Кирой Романовой это было идеальным вариантом. Как бы плохо все ни пошло, за ее безопасность можно было не переживать и самому не сдерживаться в бою.
        Новоиспеченному Ректору даже делать ничего не придется, техника активируется автономно при контакте с враждебной энергией.
        Жаль, что большинство из этих усилий пойдем прахом.
        - Оставишь ее высочество на острове без защиты? - испытующе бросил я.
        - А? - синхронно удивились Арсений и Кира.
        - Кира внутрь не пойдет. Соответственно весь набранный для ее защиты отряд останется с ней, - спокойно ответил я и поймал взгляд Василисы у дальней стены, - приведи пожалуйста пленного, он мне нужен.
        Василиса Богданова хищно сверкнула розовыми глазками, кивнула и скрылась в проходе. От моего взора не ускользнуло как воодушевленно отозвались розовые потоки Богдановой на мою просьбу. Уж кто-кто, а эта повернутая без лишних слов поняла, что именно я хочу сделать.
        - Ты что-то перепутал, мальчик, - собралась с мыслями и наконец поняла суть моих слов Кира и поравнялась со мной, - за этой стеной вверенная мне территория и люди. Дом Романовых повинен в том, что допустил те ужасы и зверства, что происходили в этих стенах и ты верно сошел с ума, если думаешь, что я стану отсиживаться в кабинете, пока другие рискуют своими жизнями и исправляют наши ошибки.
        Элегантные аметистовые потоки Романовой подрагивали от не до конца ушедшего ощущения близости смерти и, без всякого родового взора я видел, как Кире некомфортно вновь находиться так близко к монолиту, но держалась дочка Гавриила Романова хорошо.
        - Я понимаю, - выдержав напористую эмоциональную тираду, мягко ответил я, - но ты нужна здесь. Как только я удостоверюсь, что там безопасно, сможешь делать что захочешь.
        - Удостоверится он! Ха! Что за чушь! Сто четырнадцать работников Академии исчезли! Ты в курсе, что подавляющее большинство из них не имеют никакой связи с боярами?! Понимаешь, что это значит?!
        - Понимаю, - тяжело вздохнул я, - это невинные заложники и мясо на артефакты.
        - Ммм…ясо?! - взревела Кира и от души влепила мне пощечину, - как ты смеешь?! Кем ты себя возомнил? Плевать я хотела, что говорит отец и тем более ты. Пока мы разговариваем невинные люди страдают. Думаешь я пущу тебя туда в одиночку или с десятком отборных убийц? - в этот момент Кира обернулась и обвела рукой отряд Арсения, - двадцать бойцов и НИ ОДНОГО целителя! Ты хоть собирался спасать заложников? Или остатки выживших? Я видела отчеты. Количество пропавших без вести в окрестных районах растет с каждым годом ужасающими темпами, потенциальное количество запертых в этих недрах людей исчисляется тысячами!!!
        Никто не смел и слова вставить. С каждым словом Кира говорила все громче и заканчивала уже чуть ли не ультразвуком. Ее потоки мерцали из-за эмоционального порыва и в них образовались десятки брешей.
        Воспользовавшись моментом, я мягко прощупал Киру и от того, что я увидел, сердце противно защемило.
        Гребаный Гавриил выставлял назначение своей дочери исключительно как приманку для Вельяминова с правильной фамилией, усердием и политическими взглядами, а я наивно полагал что Кира Романова из этого мира будет копией из моего.
        Одержимой защитой простолюдинов от зла прокуроршей с прогрессивными и радикальными взглядами на судебную систему. Если честно, не припомню, чтобы Киру волновало что-либо помимо этого. Она же буквально не вылезала из зала суда.
        Однако, оказалось, что в этом мире Кира нашла для совей нездоровой одержимости другую цель и пять лет готовилась к назначению Ректора. Мечтала о нем и годами копала под семью Скрябиных. Названные ей цифры пропавших были лишь вершиной айсберга.
        Кира анализировала и держала под наблюдением всех до единого жителей и работников Академии, прошлых и нынешних студентов. Вплоть до членов их семьи и друзей их друзей. И охват не останавливался на острове, а постепенно расширялся на весь город.
        Долгих пять лет Кира могла лишь набирать компромат и пытаться связать обрывке нитей, слухов, домыслов и все прочие кусочки информации, пытаясь соединить их в единую картинку. Она много лет знала о том, что в стенах Академии творится что-то ужасное, но ничего не могла сделать.
        И сейчас, эта амбициозная и одержимая девочка с неприлично острым чувством справедливости наконец дорвалась до кресла Ректора и ей отчаянно хочется действовать. Немедленно и решительно. И чем безрассуднее будут ее поступки, тем скорее она сможет простить себя за годы бездействия.
        Как же с повернутыми на справедливости Романовыми тяжело. Но, пожалуй, именно поэтому я и готов отдать за них свою жизнь.
        - Ты всерьез думаешь, что мне наплевать на всех, кто внутри? - тихо спросил я.
        - А это не так?
        - Все так, - сказал я, отпираться или пытаться лгать под пристальными взором Романовой было в высшей степени глупо, пусть моих сил бы сейчас хватило, чтобы обмануть потерявшую контроль Киру, - но не в той степени, которой ты думаешь. Сто четырнадцать работников. Потенциальные тысячи невинных. Сотни пропавших без вести абитуриентов и десятки тысяч неучтенных статистикой бедолаг, чье исчезновение даже не заметили. Для меня это лишь вводные данные. Просто цифры, на основе которых я обязан выполнить одну единственную задачу. Уберечь род Романовых от смерти. Любой ценой. Если есть бескровный путь, я им воспользуюсь в первую очередь. Если выпадет шанс спасти людей, я это сделаю. Я всецело разделяю высокий моральный кодекс и чувство справедливости дома Романовых, но, если для того, чтобы тебя спасти придется замарать руки, я это сделаю. Знаешь почему? Потому что мир дерьмов и несправедлив. И чтобы такие наивные мечтатели как ты продолжали делать его лучше, кто-то должен вас от зверств этого мира защитить. Ведь чтобы я не натворил ради того, чтобы уберечь род Романовых, потерять вас будет куда худшим
исходом для жителей нашей Империи и всего человечества.
        Кира опешила от моего напора и молча хлопала глазами. Только сейчас я поймал себя на мысли, что по старой привычке, обращаюсь к ней исключительно на «ты» и кроме меня никто себе подобных вольностей не позволяет. Непроизвольно я даже тон использую простой без единой нотки восхищения околобожественной статусностью царского рода.
        Забавно, что при этом, на свете трудно будет отыскать хоть единого человека, который уважал и ценил бы Романовых больше, чем я. Вне всякого сомнения именно благодаря этому Гавриил ко мне так подобрел.
        Прости, Кира. Времени на фамильярности и прочие отвлекающие от дела факторы сейчас нет. В прошлом мире я уже умудрился потерять всех и с позором проиграть, будучи во всеоружии и не отвлекаясь по сторонам. Жизнь дала мне второй шанс и какой из меня истинный Жуков если я просру и его.
        - Что изменилось за ночь? Дело ведь не только в усилении печати? - взяв себя в руки, с едва проскальзывающим напускным уважением в голосе спросила Кира.
        - Дело в способе, который для этого применили, - с готовностью ответил я и кивнул на монолит, - его структура пропитана первородной хаотической энергией. Той самой, что была в окрестностях Гельсингфорса месяц назад. След свежий и устойчивый. Есть вероятность, что он рассеется или ослабнет, но до тех пор защитный конструкт монолита атакует любого подошедшего без разбора. И, как ты понимаешь, это половина беды. Главная проблема в том, что из всех известных нам людей боярского совета лишь один способен на такое. Морозов. Щита от хаотической энергии не существует, поэтому риск твоей жизни только что стал выше приемлемого. Поэтому ты остаешься на острове.
        Кира Романова попыталась что-то сказать, но осеклась и злобно закусила губу. У нее просто нет аргументов, чтобы перебить мой довод и даже обращение к отцу не поможет. В текущей ситуации Гавриил без раздумий встанет на мою сторону ради безопасности дочери, и мы оба это прекрасно понимаем.
        - То есть я не смогу ее открыть? - подала голос Елена Скрябина, стоящая за моей спиной.
        - Основой конструкта все еще остается твоя родовая сила… - сухо начал я.
        - Но? - выпалила Лена, ожидая подвоха.
        - Это не защитит от хаотической энергии. Она убьет тебя, - закончил я.
        - И как ты собрался туда попасть? - резко навис надо мной стоящий до этого в стороне Арсений.
        - Я готова, - вместо меня воскликнула в ответ Лена, в мгновение ока оказавшись между нами, с расставленными в стороны руками, - если так нужно, я это сделаю, Марк, - подрагивающим голосом проговорила Скрябина.
        Ее колени в страхе дрожали в такт внутренним потокам, а по розовой щеке стекала слеза.
        - Арс, Арс, - покачал головой я и успокаивающе приобнял девушку, - зачем довел даму до слез и немыслимого выбора? Он откроет мне дверь.
        После этих слов все обернулись в проход, где Василиса Богданова с маниакально веселым выражением на лице тащила за собой скрюченного худощавого мужчину в ободранном сером костюме.
        Глава 14
        Узник был с ног до головы оплетен розовыми лианами Богдановой и по его остекленевшему взгляду было понятно, что он едва удерживается в сознании.
        Прискорбно что самым ценным пленником в результате рейдов оказался алкаш и изгой Антон Скрябин, которого назначили на пост главы рода лишь для отвода глаз от основных дел. Но выбора у нас особого не было.
        Вельяминов относится к безопасности важных сторонников столь же трепетно, как и к своей собственной. А Антон Скрябин не являлся ценной фигурой на доске.
        Даже до уровня пешки не дотягивал.
        На деле нынешний глава некогда могучего боярского рода обладал посредственной силой и ценностью, и от важных дел совета находился дальше, чем пес садовника.
        - Это твой план? - недоверчиво сощурилась Кира.
        Будучи обделенной талантами к внешней энергии или заурядным техникам, дочь Гавриила брала свое нечеловеческим упорством и трудоспособностью. За всю жизнь я не встречал человека, что мог потягаться с количеством прочитанных Кирой книг. И речь вовсе не о художественных произведениях.
        Нет ничего удивительного, что ей безо всяких подсказок были известны все нюансы работы древних защитных печатей и конструктов.
        - Для того, чтобы открыть подобную печать нужна твердая воля, желание и сила, - начала вслух пояснять Ректор после того, как я не стал ей ничего отвечать, после чего перевела свой строгий острый, моргнувший аметистовыми точками взгляд на узника, - этот же человек сломлен, жалок и слаб. Если же вдруг тебе каким-то чудом удастся убедить его открыть монолит по свой воле, его жалких сил не хватит даже чтобы стряхнуть пыль с конструкта.
        - Все верно, - не стал отрицать я и кивнул Василисе. Богданова подмигнула и одним движением швырнула тело Антона Скрябина через все помещение. Пролетев над удивленно крутящими головами присутствующими, бедолага рухнул аккурат мне под ноги.
        Энергоканалы Антона Скрябина были повреждены, а астральная сеть разорвана. С момента поимки глава боярского рода так и не смог связно произнести ни единого слова. Его взгляд был расфокусирован, а сознание промыто Вельяминовым настолько небрежно, что удивительно как он вообще еще жив.
        Антон лежал у моих ног безо всяких пут, но все равно едва мог шевелиться. Однако в его вялых движениях не было ни смысла, ни логики. Он не пытался встать или перевернуться, а просто двигал конечностями и головой, периодически постанывая и бегая глазами.
        Лучшие имперские силы полночи работали с мозгом попавшего в наши руки Антона Скрябина, но не смогли найти совершенно ничего полезного в его памяти. До момента изгнания из семьи Антону не доверяли никакой полезной информации, а после он лишь скитался, пил и прожигал свою весьма нескромную долю семейного траста.
        Однако после смерти Всеволода Скрябина главным претендентом на должность главы боярского рода стал именно Антон. Он был спешно вызван в Санкт-Петербург чуть более месяца назад и вне всяких сомнений за это время должен был видеть или слышать хоть что-нибудь полезное.
        Но мы этого никогда не узнаем, потому что в наши руки Антон попал с поврежденным мозгом. Вельяминов весьма грубо зачистил следы и бросил нам его будто кость.
        Некоторые имперцы уверены, что это просчет боярского совета и, если дать им время, они достанут из Антона полезные данные. Но имперцы не правы. Вельяминов никогда не совершает ошибок. И если глава Скрябиных попал в наши руки, этому есть причина.
        Существует ненулевая вероятность ловушки внизу, и это вторая причина, почему я должен пойти один. Старый ублюдок мог просчитать ход имперцев с Кирой и подготовить план ее убийства. Мог предположить, что имперцы отправят целую армию на захват подземелья и воспользуется шансом ради полномасштабной атаки других целей.
        Тяжело не играть под дудку Вельяминова, когда он сам разрабатывал правила этой игры и годами изучал всех соперников. Но если у кого и есть шанс обхитрить старого ублюдка, то это у меня.
        Мое прошлое - это слепое пятно Вельяминова. Я непредсказуемая фигура по которой у него нет информации, и я использую это на всю катушку, даже если ради этого придется безрассудно поставить на кон свою жизнь.
        Я медленно окинул взглядом всех присутствующих, поймал среди них все еще нетерпеливо ожидающую ответа Киру Романову и произнес.
        - Эти правила применимы для обычной печати, но наличие в конструкте хаотической энергии открывает нам другой путь, - с этими словами я схватил трепыхающееся на полу тело Антона Скрябина за горло и поднял над собой.
        - Ты не посмеешь… - дернулась Кира, но было уже слишком поздно.
        Я одним прыжком оказался вплотную к монолиту и вбил Антона Скрябина лицом в него. Земля мгновенно затряслась, а из помещения исчез весь воздух. Давление возросло так сильно, что мне пришлось пустить в ход все запасы энергии, лишь бы устоять на ногах.
        Что произошло с остальными я знал не оборачиваясь. По энергетическим вспышками, отголоскам криков и активированным конструктам. Варвара накрыла Киру, Арсений оттащил Лену, а Василиса, которая знала, что будет происходит заранее протянула свои лианы вокруг помогла всем выбраться из опасной зоны вблизи монолита.
        Область в несколько квадратных метров перед входом в ту же секунду была нещадно атакована защитным конструктом. Жгучая боль вонзающихся игл пробило тело насквозь, кожа начала покрываться черными разъедающими плоть пятнами.
        Энергия хаоса стремительно вливалась в мои потоки, а сила Скрябиных пыталась разорвать мое тело на куски. Позади послышались крики. Я с улыбкой на лице осознал, что это вопли ярости, а не боли и полностью сконцентрировался на происходящем.
        Насыщенная хаотическая энергия как раз завершала полный круг по моим потокам и в этот момент я принудительно направил ее в руку, которой сжимал Антона Скрябина за горло.
        Мои пальцы почернели и скрючились, кожа мгновенно облезла до кости, но я продолжал. Хаотической энергии было так много, что она начала разрывать потоковые каналы моей руки изнутри и проливаться наружу. Вздрогнув от неожиданности, я одернулся назад, в последний момент оттолкнув вязкую черную как смоль субстанцию от себя.
        Хаос лился будто смола и пропитывал собой все, с чем сталкивался. Все доступные мне силы я тратил на то, чтобы принудительно прогонять эту паразитическую энергию через себя и выплескивать в Антона Скрябина.
        Прошло всего пять секунд, а я перестал чувствовать руки. Контроль над потоками дал сбой и я уже не мог с уверенностью сказать что все идет как и было задумано, но пути назад уже не было.
        План же мой весьма прост. Морозов, очевидно, под завязку накачал защитный конструкт хаотической энергией, убив ради этого большую часть заложников. Возможно даже всех. И чтобы связать эту непослушную силу с конструктом, использовал как последнее звено в цепи жертв семейство бедолаг Скрябиных.
        Однако одного тела для усиления конструкта такой силы бы не хватило. Весьма вероятно, что Елена Скрябина этой ночью осталась последней представительницей своего рода на земле. Дрожащего в моих руках Антона не считаем. Его мозг был уничтожен еще вчера. Сейчас передо мной лишь пустая оболочка, что Вельяминов нам так любезно подбросил.
        Она же и мой ключ. Пусть Антон Скрябин и утратил все признаки жизни, кое-что полезное в нем все же осталось. Кровь его семьи, что течет в его венах. Только благодаря тому, что я подвязал свой красный поток к Антону, ядро защитного конструкта не трогает меня.
        Хаотическая энергия же под давлением моей техники ускоренного потока не остается в моем теле дольше чем на один круг и по моей воле накапливается в теле Антона Скрябина.
        Эти два факта позволяют мне оставаться живым и если я верно рассчитал запас хаотической энергии монолита, то он должен кончиться до того, как я потеряю контроль.
        Зрение поплыло, слабость в теле начала нарастать. Я сжал зубы и терпел. Стоит мне остановиться и хаос разорвет меня изнутри. Не знаю сколько так секунд или минут прошло, но я давно не чувствовал, что происходит с остальными.
        Для меня в этом мире остался лишь монолит, я, и тело Антона Скрябина, что я держал в руках. Все органы чувств погасли одновременно, а это означало что я на пределе. Чувство контроля собственными потоками угасали последними. Яркими пульсирующими отголосками.
        Я цеплялся за них из последних сил, ведь они были моим единственным ориентиром. Последним, что отделяло меня от небытия. Не успел я заметить, как и оно покинуло меня, оставив вокруг лишь пустоту.
        Жизнь еще теплилась во мне, но это было не важно. Без четкого ориентира я не знал, когда наступит нужный момент. А у меня был только он. Лишь короткий миг, когда монолит исчерпает хаотическую энергию мог спасти меня.
        На это и был расчет, за миг до того, как тело Антона Скрябина разорвет на кусочки, я должен использовать технику, которой воспользовался Морозов, только в обратную сторону. Антон Скрябин мое последнее звено. В миг, когда его тело вберет в себя всю хаотическую энергию, я должен успеть воспользоваться его кровью и приоткрыть проход. Также принудительно, как Морозов подвязал стороннюю хаотическую энергию.
        И для этого мне нужна вся сила хаоса монолита. И нужный момент.
        Лишняя секунда промедления и все пространство озариться смертоносной вспышкой хаотической энергии. Надеюсь, Богданова правильно меня поняла и вывела всех из здания.
        Утратив все связи с реальностью, я видел лишь один единственный выход. Тянуть до последнего. Продолжать так долго как только могу, чтобы дать остальным уйти на безопасное расстояние.
        Гений называется. Наивно полагал, что до этого не дойдет. Я искренне верил, что даже если все чувства померкнут, чутье, которое сопровождает меня на протяжении всей жизни точно никуда не денется.
        Ведь даже в момент смерти от руки лазурного ублюдка моя интуиция была при мне. Сама смерть была не способна у меня ее отнять, но… сейчас… я ее не чувствую…
        Прости, дед. Ты ошибся. Я не истинный Жуков.
        - Ошибаешься, - раздался голос в пустоте.
        - А? - машинально переспросил я, но ответа не последовало.
        Вместо этого в голове моим собственным голосом прогремело одно единственное слово: «СЕЙЧАС».
        Я сжал левую руку крепче на шее Антона Скрябина, задерживая накопленный в его теле хаос. Правой же рукой что есть сил ударил перед собой и, пробив стену, нащупал угол монолитной двери и потянул на себя.
        Почувствовав дуновение холодного воздуха впереди, я одновременно отпустил обе руки и качнул тело в открывшийся проход.
        Монолитная дверь с оглушающим грохотом захлопнулась за моей спиной.
        Глава 15
        Я с усилием перевернулся на спину и открыл глаза. Смертельное давление и близость конца исчезли. Вокруг была лишь темнота подземелья, наполненная спертым влажным воздухом.
        Облегченно вдохнув полной грудью, я приподнялся и, только сейчас, услышал шорох позади. В ушах все еще стоял оглушительный звон, но я определенно что-то…
        - Живой? - обеспокоено спросил низкий голос за спиной.
        - Слышал, - уже в слух закончил я мысли и окончательно пришел в себя, - на кой хрен ты за мной увязался? - укоризненно бросил я в темноту.
        - Я же сказал, пацан, второй раз не прокатит, - хмыкнул в ответ Арсений и помог мне подняться на ноги.
        Обстановку вокруг я разведал стоило мне вернуть контроль над своими силами и, если бояре нам и готовили теплый прием, то явно не здесь. Разумно, учитывая, что нестабильность хаотической энергии несла угрозу жизни в довольно большом радиусе и ее могло спровоцировать что угодно.
        Это сейчас после всех манипуляций она безвредна. Но это ненадолго. Да и с безвредностью Антон Скрябин бы поспорил, если бы мог.
        - А ее зачем взял? - отряхнувшись, недовольно спросил я.
        - Я… я… сама, - неуверенно выпалила Лена, спрятавшаяся за широкую спину здоровяка.
        - Твоя подружка сама выгадала момент и придержала монолит силой своей крови, - подтвердил очевидное Арсений, - Не злись, она же это ради тебя сделала. Как бы ты вышел из подземелья без крови Скрябиных?
        - Что-нибудь придумал бы, - пожал я плечами, - но вообще-то, Арс, я спрашивал о твоей подружке.
        Стоило мне это сказать, как в дальнем углу раздался мерный топот каблучков и к нам вышла Василиса Богданова. Видок у розовой фурии уже был слегка потрепанный, но даже с подранным платьем она выглядела элегантно.
        - Вася? - удивленно пробасил Арсений и скосил на меня виноватый взгляд.
        - Значит, сама увязалась, - вздохнул я, - и зачем?
        - Будто я рада вашей компании, - недовольно закатила глаза Василиса и перевела злобный взгляд на Арсения. Злорадство и самоуверенность которые розовая фурия буквально излучала все утро исчезли и на их место пришло раздражение с легкими признаками похмелья, - в честь нашего с Кирочкой назначения весь остров стоит на ушах. Член дома Романовых в кресле Ректора многое меняет, знаешь ли. Всю Академию начали спешно подгонять под королевские стандарты и…
        - Ты ведь не о стандартах безопасности, да? - с наивной надеждой в голосе спросил Арсений.
        - Чего? Это само собой разумеющееся! Я о другом! Вместе с Кирой к нам в Академию приехали лучшие в стране массажисты, визажисты, тренеры, повара, слуги… список можно продолжать долго, и я планировала со всеми познакомиться! Наладить контакты с персоналом очень важно, знаешь ли. Не все на свете измеряется войной. А вечером должен был состояться бал в нашу честь! Я пропущу второй бал за два дня! Это неслыханно!
        - Какой кошмар, - иронично хмыкнул я, - успеешь, если не помрем.
        - Правда, правда? - подскочила ко мне Василиса.
        - Вася, завязывай, - грубо перебил фурию Арсений и подошел ко мне вплотную, - как обстановка?
        - Коридор чист, остаточной энергии и потоковых следов нет. Близость хаоса выжгла все вокруг подчистую, - серьезно ответил я.
        Поведение Василисы было забавной игрой, но не более того. Фурия тоже почувствовала, что опасности поблизости нет и решила разрядить обстановку, максимально увиливая от ответа.
        - Зачем ты пошла? - убедившись, что мы угрозы внезапной атаки нет, злобно выпалил Арс, - жить надоело?
        - А тебе? - кольнула в ответ Богданова и высокомерно задрала нос, - зачем поперся?
        - Этой мой долг как защитника страны! - взревел Арс.
        - А это мой долг как матери! - выпалила Василиса в ответ.
        Арсений не сразу понял, что это значит и удивленно захлопал глазами.
        - Арс ты, конечно, упрямый баран, но в помещении за той дверью была личность куда более решительная, - максимально корректно проговорил я.
        - Кира, - после короткой паузы допер здоровяк, - но ведь ее держала Варвара?
        - Которой ты вбил голову свои идеалы, - огрызнулась Василиса, - тебя так захлестнуло стремление побежать следом за Марком, что ты даже не заметил их за своей спиной!
        - Ты их остановила… - гораздо более спокойным голосом медленно проговорил Арсений и поднял на Василису извиняющийся взгляд, - прости.
        - В жопу извинения, Арс, - отрезал я, - Успеешь, когда выберемся. Надо двигаться вперед, стоять здесь слишком опасно. Хаотическая энергия внутри монолита восстанавливается.
        - Хорошо, - потряс головой Арсений и шагнул вперед, - каков план, босс?
        - Как мы заговорили, - улыбнулся я и окинул присутствующих взглядом, - первым делом забудьте о пути назад. Через эту дверь его больше нет. Во-вторых, отгоните все мысли о безопасности Киры и Варвары. Вельяминов действительно может напасть на остров пока мы здесь, но там остался весь твой отряд, Арс. Они выиграют время, а для Варвары я разработал протокол поведения. Она не пропадет.
        - Протокол?
        - Думаешь я бы назначил твою дочь телохранителем Киры Романовой и оставил бы одну? Я знал, что рано или поздно ей придется обеспечивать безопасность Ректора без меня под боком, - на миг я задумался, - в текущей ситуации Варвара должна организовать защиту имеющимися силами и связаться с Гавриилом, чтобы запросить поддержку и усилить охрану. План острова-приманки плавно перейдет на остров-крепость. Не переживайте. Все будет хорошо. Сейчас сконцентрируйтесь на том, чтобы выбраться отсюда.
        - Так какой план? Ты ведь хотел сюда отправиться в одиночку, не без идей, верно? - с надеждой в голосе спросила Василиса, на что Арсений громко хихикнул.
        - Прости, Вася, Арс прав. Моим планом была импровизация и отвага. А если серьезно, со смертью Антона, вся родовая энергия Скрябиных, потерявшая хозяина, пришла бы в движение и стала частично-нейтральной. А этой силой пропитано все подземелье. Моим планом было найти выход, обуздать родовую силу Скрябиных, после чего с ее помощью открыть проход и завалить за собой все подземелье целиком.
        - Звучит… неплохо, - удовлетворенно кивнул Арсений.
        - Скорее неосуществимо, - поморщился я, - поскольку Лена здесь, сила рода Скрябиных не будет подчиняться никому, кроме нее.
        - Прости, - робко буркнула Скрябина.
        Я в очередной раз закатил глаза и решительно добавил:
        - Хватит извиняться! Всех касается! Возьмите себя в руки. Раз мы оказались здесь вместе, ничего не поделаешь. Глобально план остается прежним, первым делом нужно отыскать выход, а дальше разберемся. Кто бы ни появился на нашем пути, я справлюсь. Будь то Морозов, или Жеребцов, да хоть сам Вельяминов, я разберусь. Арс прикроешь девушек, их безопасность на тебе.
        - Не вопрос, - отозвался здоровяк, который явно рассчитывал поубивать пару десятков бояр, но даже не думал спорить из-за чувства вины.
        Арсений ведь сразу заметил, что Лена собралась нырять внутрь за мной и находился рядом с ней в этот момент. Здоровяк мог остановить ее и тогда никто лишний бы не проскользнул внутрь. Однако сделанного назад не вернуть и теперь меньшее что Арс может, это не дать погибнуть тем, кто попал внутрь по его вине.
        И чтобы я ни говорил, шанс этого весьма высок. Бояре наверняка будут готовы даже к полномасштабному нападению, что уж говорить о всего четырех одаренных.
        Молча кивнув, мы ровным строем направились вглубь по темному коридору. В наше последнее посещение этого места он простирался прямо и заканчивался развилкой с двумя монолитными дверьми.
        Однако с тех пор прошло больше месяца и, не смотря на то, что почти все это время род Бутурлиных был уже уничтожен, несколько дней у боярских свиней было, чтобы подправить ландшафт.
        Чем глубже мы продвигались, тем напряженнее становилось. Я не чувствовал ни единого следа постороннего присутствия и это было странно. После нескольких минут молчаливого пути мы уже отошли от монолита достаточно, чтобы выйти из зоны поражения хаотической энергии.
        Если бы я организовывал оборону подземелья, то крайний рубеж расположил бы в этом самом месте. Пусть тут темно и не особо удобно, но нет никаких укрытий. Один вход и выход, хороший обзор и защищенность тыла.
        - Неужели они попрятались вместо того, чтобы дать бой? - прочитал мои мысли Арсений.
        - Или сдохли, - брезгливо бросила Лена, аккуратно шагая рядом со мной.
        - Это навряд ли, - хмыкнул Арс, - бояре как крысы. Живучие.
        - И эта канализация им под стать, - добавила Василиса, тщательно переступая комки грязи и лужи с непонятным содержимым.
        - А мне тут нравится, - подала голос Скрябина, - здесь я впервые за долгое время чувствую себя в безопасности.
        - В безопасности? - искренно удивилась Богданова, - в пыточном логове чудовищ, называющим себя людьми?
        - Технически, это ее родовое хранилище, - вставил Арсений.
        - Практически, это помойная яма, - хмыкнула Василиса в ответ.
        - Зато эта яма ее защитит, - улыбнулся я, взяв Скрябину под руку.
        - Защитит? - переспросила Лена.
        - Забыла, что я говорил в нашу прошлую прогулку здесь? Это место буквально пропитано твоей родовой силой и сейчас, как последний носитель крови Скрябиных, ты самое ценное сокровище в этом хранилище. И каждая крупица сконцентрированной здесь силы будет стремиться тебя защитить. Закрой глаза, расслабься. Сделай глубокий вдох. Выдох. Открой энергоканалы и позволь витающей вокруг энергии сделать остальное.
        - Ты же сказал тут нет следов? - недоверчиво бросил Арсений.
        - То что я их не вижу, не значит, что их совсем нет. Вероятно, она прячется глубже. Лен, опиши что ты чувствуешь подробнее.
        - Эм… уют, спокойствие, умиротворение… - начала перечислять Скрябина.
        - Хорошо, - кивнул я, - кто-то из вас ощущает подобное? Вот именно. Как бы глубокого ни была родовая сила Скрябиных, она уже ощутила присутствие Лены.
        - Ладно, и как нам это поможет? - не унимался Арсений.
        - Нам никак, - честно ответил я и заметил пульсирующее мерцание на стенах, - но защиту Лены теперь не пробьешь даже ты.
        Объяснять не было времени, и я замахнулся на Скрябину открытой ладонью. Лена даже вскрикнуть не успела, как моя ладонь остановилась в считанных миллиметрах от ее щеки.
        Скрябина отскочила от неожиданности, а Арс недоверчиво покачал головой:
        - Не убедил.
        - А так? - спросил я и развернул почерневшую и прожженную до кости ладонь в сторону здоровяка.
        Глава 16
        - Теперь верю, - тут же ответил Арс и инстинктивно сделал пару шагов назад.
        Здоровяк до сих пор не осознает, насколько велика витающая вокруг сила, но его подсознание начало действовать за него.
        И на то была причина. На мою маленькую шалость родовая сила Скрябиных отреагировала слишком быстро и эффективнее, чем я думал. Особенно учитывая, что я не вижу особо сильного скопления энергии вокруг.
        Проблема не только в том, что Лена не способна ее контролировать, но еще и в ее нестабильном психическом состоянии. Я пришелец из другого мира, что бросил ее в Гельсингфорсе одну и сбежал не попрощавшись.
        Василиса без зазрений совести манипулировала девчонкой с самого первого дня знакомства, а для Арсения она все еще остается мерзкой боярской дочкой.
        Будь я на месте Скрябиной, ни о каком доверии к нашему трио не могло быть и речи. На словах возможно, но в критической ситуации, когда перед Леной встанет выбор защититься своей силой или доверить свою жизнь кому-нибудь из нас, Скрябина однозначно выберет первое и разнесет тут все в клочья.
        Родовая сила не будет разбираться в причинно-следственных связях и определять кто вокруг свой, а кто чужой. Древняя родовая мощь просто отреагирует на волю последнего носителя крови рода. И совершенно не важно, что Лена не способна эту волю четко выразить, сильных эмоций будет вполне достаточно.
        И если это произойдет в неудачный момент, наши шансы выжить могут существенно сократиться.
        - Делимся на пары, - скомандовал я, перебрав доступные варианты.
        Все что мне пришло в голову, это отделить Лену от Арсения и Василисы, и в случае кризиса попытаться его предотвратить разговором. Все-таки из нас троих хоть какие-то крупицы доверия Скрябина испытывает именно ко мне.
        Есть еще силовой вариант на самый крайний случай, но о нем я предпочитал сейчас не думать.
        - Мы с Леной пойдем впереди. Вы за нами на расстоянии пятнадцать метров. Арс, в случае проблем, первым делом обеспечь защиту Василисы.
        - А Скрябина? - уточнил Арсений.
        - Это оставь мне, - улыбнулся я и взял Лену за руку.
        - Как прикажешь, - легко согласился Арс и махнул рукой.
        В очередной раз тщательно осмотревшись, мы с Леной двинулись вперед. Арсений и Василиса остались чуть позади и стоило нам отойти, как я услышал исходящий от розовой фурии едва разборчивый шепот.
        - Какого хрена Марк назвал меня твоей подружкой? Ты чего такого ему наплел?
        Тратить силы на усиление слуха чтобы понять, что было дальше я не стал, и перевел внимание на излишне напряженную Скрябину.
        С самого приезда девчонка вела себя отстраненно и зажато. Мне было не дано понять, какие мысли сейчас кроются в ее прекрасной головушке, а проверять силой было слишком поздно. С каждой секундой внутри подземелья Скрябина становится все сильнее, пусть и сама этого совершенно не осознает.
        - Как дела у Кости? - спокойно спросил я, чтобы разрядить обстановку.
        - Он тебя ненавидит, - мгновенно ответила Лена.
        - Так и сказал? - без особого удивления переспросил я.
        Весьма очевидная реакция новоиспеченного главы Великого Княжества Финляндского, учитывая, что я не выполнил свою часть сделки и не стал убивать Коновницына. К чести Адлерберга, стоит отметить, что мстить Костик не стал. Правда помогать тоже отказался.
        - Уловила по контексту, а так Костя много чего рассказал, - с легким упреком отозвалась Лена.
        - Обо мне или том Марке, который с ним вырос?
        Скрябина слегка оступилась и задышала чуть чаще, раздумывая что стоит рассказывать.
        - Мое слово защитить тебя будет актуально вне зависимости от того, что ты скажешь, - не меняющимся ровным тоном заполнил я возникшую неловкую паузу.
        - Серьезно? - искренне удивилась Скрябина.
        - Абсолютно, - подтвердил я уверенным голосом, - ты последняя представительница древнего русского рода. После того как все закончится, фамилия Скрябиных потеряет свой былой статус, а тебе придется дать вассальную клятву дому Романовых. Однако за тобой останутся владения и имущество, которые не замешаны в темных делах. Сомневаюсь, что там останется очень много, но крыша над головой и финансовая подушка на пару десятков лет спокойной мирной жизни точно будет. Дальше все зависит от того, как ты этим распорядишься.
        Потоки Скрябиной слегка подрагивали в такт бушующей внутри девушки неуверенности в своем будущем. Защита Лены возросла настолько, что я не мог с уверенностью сказать поверила ли она в то, что я ей только что сказал.
        Пусть это и была чистая правда, подкрепленная документами, подписанными лично Гавриилом. Как только Скрябина сыграет свою роль, ей будет дарована спокойная и мирная жизнь без гонений и последствий.
        У девчонки наконец-то появится место, которая на сможет назвать своим домом. Где сможет почувствовать себя в безопасности и покое.
        - Костя рассказывал о вас обоих, - наконец дала ответ на мой вопрос Лена, - его слова правда?
        - Смотря какие, - пожал я плечами, - как только отсюда выберемся, сядем и поговорим. Я расскажу тебе все, что хочешь знать.
        - Правда? - недоверчиво сощурилась Лена, - и не закроешь меня в каком-нибудь подвале на месяц?
        - Костя держал тебя в подвале?
        - Нет, - замотала головой Скрябина и надула губы, - я не об этом! Ладно. Запомни, что ты обещал. Про Варвару тоже расскажешь.
        - А с ней что не так. Тоже меня ненавидит? - поднял я бровь.
        - Нет. К сожалению, - сквозь зубы процедила Лена и в этот момент пол под нами внезапно задрожал.
        Земля и стены разом пошли трещинами. Взором Жуковых я заметил окружившую нас, будто паутина, концентрированную магматическую энергию Жеребцова, но проблема была вовсе не в ней, а в том, что она земля уходит у нас их под ног.
        Одним движением я обхватил Скрябину за ее осиную талию и оттолкнулся вперед. Образовавшуюся метровую расщелину я перепрыгнул легко, а заранее заготовленной для боя с боярином техникой развеял магматическую энергию в пыль.
        В полете я активировал потоковую броню и подготовился к контратаке, но не заметил ничего подозрительного и приземлился так далеко, как только смог.
        Однако стоило моим ногам коснуться земли, как раздался оглушающий щелчок механизма и бетонная плита ушла из под ног. Без точки опоры, стоя по центру широкого коридора с Еленой Скрябиной на руках, я не мог оттолкнуться, да и это бы не помогло.
        Весь прошлый фейерверк был устроен именно для этого. Чтобы мы оказались на широкой плите и не успели отреагировать.
        Гравитация быстро взяла свое и нас понесло вниз. Я извернулся и выпрямил руку, чтобы сгенерировать взрыв и толкнуть нас к ближайшей стене, но вокруг не было ни единой нейтральной частицы.
        Только пустота. Придумать хоть что-то еще я не успел, потому что почувствовал резкое давление инородной энергии и прижал визжащую в ужасе Скрябину к себе.
        Заранее встроенная в стены техника сработала как ускоритель и наше падение многократно ускорилось.
        Это уже было не просто падение, мы неслись вниз со скоростью ракеты. Закрыв глаза на пару секунд и перебрав в голове все доступные мне техники, я осознал, что скорость погасить невозможно. А значит остается только одно.
        Я прижал Скрябину посильнее, собрал всю доступную мне энергию и начал плотно обтягивать нас плотной защитной вязью. Регенерация, подавление инерции, противостояние механическому удару, амортизирующий слой…
        Техники наслаивались одна на другую с одной единственной целью. Помочь нам пережить столкновение с дном этой бездны.
        Драгоценные секунды пролетали за мгновения. Свист ветра и звуки ужаса, которые издавала Скрябина я старательно игнорировал, чтобы успеть больше.
        Еще одну. Еще и еще…
        Я давно сбился со счета как времени, так и количества навязанных вокруг нас со Скрябиной техник и когда я краем глаза увидел стремительно приближающуюся землю, я не мог сказать наверняка достаточно этого или нет.
        Я мог лишь надеяться.
        Сжав хрупкое тело Скрябиной крепче, я перевернулся в полете, чтобы принять основную часть удара на себя.
        - Что ты дел… - начала протестовать Лена, но договорить не успела.
        Глухой удар разнесся по округе, подняв столб пыли. Защитные конструкты вспыхнули насыщенным голубым цветом, работая на пределе. Из-за хруста ломающихся костей я перестал слышать голос Лены.
        Болевые сигналы исходили из всех точек тела разом. От столкновения мгновенно разорвалось несколько внутренних органов, а большинство костей стерло в труху, но заранее подвязанная в конструкт регенерация заработала мгновенно.
        Защитные конструктами я обтянул наши тела так плотно, что только благодаря этому мы с Леной после удара не превратились в кровавую лепешку, а сохранили человеческие формы. Самым главным было не умереть от столкновения с землей.
        И по тому, как сильно болит тело и звону в ушах я мог сказать, что я определенно жив. Сердце билось с бешеной скоростью, но оно билось.
        Разлепив залитый кровью глаз, я убедился, что Лена дышит и удовлетворенно откинулся на спину. Скрябина дышит, хоть и без сознания. Вокруг нет никакой иной угрозы, кроме того, что мы хрен знает сколько тысяч метров пролетели под землю.
        Ни единой частицы энергии, ни зацепок, ни выступов, ни, конечно, сраного лифта из этой бездонной шахты. Ничего. Полная энергетическая пустота вокруг и отвесные стены.
        Я устремил свой единственный способный сейчас открываться глаз вверх и не видел ничего, кроме непроглядной тьмы.
        Так, ладно, концентрируемся на хорошем. Мы живы. Удар пережили, а остальное сделает регенерация. Стоит лишь немного подождать.
        Хитрые ублюдки подготовились на славу. И дело не столько в самой ловушке, как в ее идеальном исполнении. Она обманула мои инстинкты, родовой взор и была неподвластна ни одной известной мне технике.
        Каким бы ты неуязвимым ни был, это не гарант того, что ты всегда будешь побеждать. Даже Коновницына можно нейтрализовать, если привязать ему к ноге гирю и пустить на дно океана.
        Не умрет, но проблем не доставит. Разве что сложновато будет найти гирю, способную утянуть на дно бессмертное могущественное существо. Со мной же куда проще. Даже гиря не потребовалась.
        Ступить в одиночку на землю врага без собственных заготовок даже я бы не рискнул, но, к сожалению, ночью мне в голову не приходила мысль, что бояре уже тогда испугались и решили избегать со мной прямого столкновения, подговорив сраных Бутурлиных подготовить мне персональную многокилометровую яму.
        Не удивлюсь, если эта дыра изначально готовилась Вельяминовым именно для Коновницына, но это уже не важно.
        Куда важнее выбраться отсюда.
        С этими мыслями я с усилием приподнялся тело и встал на ноги. Скрябина все еще лежала без сознания, но ждать пока она выспится я не мог. Надо было действовать. И так вышло, что ревнивая одаренная с рангом Новичок, лежащая передо мной была моим единственным шансом выбраться из этого дерьма.
        Глава 17
        - Вставай давай, засоня, - ласково проговорил я, поглаживая прекрасное личико Елены Скрябиной.
        Девушка с подранным платьем, небольшими ссадинами и следами крови на лице выглядела беззащитной, словно младенец. Но это было крайне обманчивое ощущение. Даже на такой глубине я ощутил, как родовая сила Скрябиных напитывала ее тело.
        Родовая мощь древнего боярского рода накопленная в этих стенах была способна дотянуться до дна бездны и этот приятный факт грел мне душу.
        Ублюдки пожалеют, что отказались биться со мной открыто. Как бы боярскому выродку Брониславу Жеребцову не хотелось избежать со мной боя насмерть, я не дам ему такой возможности.
        Он еще пожалеет, что не попытался убить меня своей ловушкой.
        Кровь на лице Елены Скрябиной была вовсе не ее, да и регенерация боярской дочке совсем не потребовалась.
        В отличие от меня.
        Благодаря тому что мы все еще находимся в ее родовом хранилище, Лена получила минимальный урон и сознание потеряла из-за страха, а не повреждений.
        - А? - наконец открыла глазки Скрябина и с осторожностью начала шевелить конечностями, проверяя их на предмет перелома.
        - Ты в полном порядке, - проговорил я и протянул руку.
        Залившись очаровательным румянцем, Лена вложила свою хрупкую ладонь в мою и поднялась, не отводя от меня подозрительного взгляда.
        - Благодаря тебе? - все еще не особо понимая, что произошло, робко спросила Лена.
        - В том числе, - уклончиво бросил я и обхватил девушку за плечи, - как себя чувствуешь?
        - Хорошо, - неуверенно ответила Скрябина, - только немного холодно… где это мы? Что вообще случилось? Я помню вспышку огня, потом… ты прыгнул… потом ветер, темнота и… падение?
        Это моих рефлексов и обостренного внимания хватило, чтобы в точности осознать, что произошло, отреагировать и попытаться предотвратить. Для Скрябиной же мы рухнули вниз так быстро, что она моргнуть не успела.
        Что говорит о невероятно высокой скорости активации ловушки. Кто бы ее не смастерил, он рангом не ниже Магистра и точно знал, что делает и кому противостоит. Энергетическая мощь техники была минимальной, а магматические вспышки энергии боярина Бронислава Жеребцова просто отвлекающий маневр.
        Сама же бетонная плита, что съехала у нас из-под ног, вообще не имела в себе никаких потоков или зачатков энергии и активировалась обычным механизмом.
        Это уже потом, когда мы начали падать, то попали под действие специальных техник-ускорителей, но они были внедрены так глубоко под землей, что почувствовать их было нереально.
        Ладно, я успел защитить Лену, но, если бы мы пошли полным отрядом, и он весь угодил сюда. Сколькие из них пережили бы падение? Как бы мы выбирались?
        Так глубоко под землей не было ни кислорода, ни энергии, за исключением той, что тянулась к Елене Скрябиной от ее предков. Легкие сковало железной цепью. Температура вокруг была многократно ниже нуля.
        Просто дышать и не подохнуть от переохлаждения удавалось лишь благодаря непрерывной регенерации, на которую расходовался немалый запас энергии.
        Но и это было не единственной причиной, почему нужно было торопиться и выбираться отсюда как можно скорее.
        Самая большая проблема в том, что наверху остались Арсений с Василисой Богдановой. Одни. Никто, кроме меня не способен им помочь и чем дольше мы тут тянем, тем меньше шансов, что мы застанем их в живых.
        - Под землей, боярин Жеребцов с шестерками постарался.
        Я произнес это весьма спокойным и уверенным голосом, однако Скрябина отреагировала неожиданно резко. Ее потоки вновь пошли рябью, и так посредственный контроль примитивными техниками ночного видения и персонального щита дал сбой, из-за чего Лена лишилась зрения.
        Этот факт ударил по и так нестабильной девчонке еще сильнее. Ее сердцебиение учащалось с каждой секундой, плечи дрожали, ужас окутал ее с ног до головы.
        Ни теплота моих рук на плечах, ни мерно вливающаяся родовая сила, ни мои слова не действовали. Не успел я моргнуть, как Лена схватила паническую атаку.
        Руки и потоки Скрябиной напряглись, будто струна.
        - Ннн-асколько глубоко? - с усилием выдавила из себя Лена.
        Никакого родового взора и техник не требовалось, чтобы осознать отчаянную необходимость лжи.
        - Не особо сильно, - кивнул я, - У тебя клаустрофобия, но бояться нечего, - не спрашивал, а утверждал я успокаивающим тоном, - не переживай, стены вокруг не стены вовсе, а слой земли. Я могу пробить их в любой момент, но тогда коридор может завалить, и мы дадим Жеребцову и его людям уйти. Понимаешь?
        - Угу, - неуверенно кивнула Скрябина и с усилием открыла один глаз. Осторожно, будто на минном поле, осмотрелась вокруг и наверх, - правда не глубоко? Я ничего не вижу.
        - Выбраться сможем, - уклончиво ответил я, положил открытую ладонь на розовую щеку Скрябиной, аккуратно убрав непослушную прядь волос девушки за ухо, - закрой глаза.
        - Я и так ничего не вижу, - нервно буркнула Скрябина, но послушалась.
        Ее потоки немного успокоились, а паническая атака отпустила. Хорошее начало.
        - Видеть и не нужно. Необходимо почувствовать. Расслабь руки, ноги, плечи. Сделай глубокий вдох. Выдох. Отбрось прочь все мысли. Сейчас тут есть только ты, я и твоя родовая сила. Все остальное не важно. Фоновый шум. Оставь его за границей своего внимания.
        Скрябина кривилась и принимала в штыки мои слова, прогоняя их через свою изрядную долю скепсиса, но выбора у нее особого не было. Я молча ждал, мягко подпитывая ее энергоканалы, направляя входящий и исходящий потоки.
        Это все что я мог сейчас сделать. Она сама должна успокоиться и взять себя в руки.
        - Не пытайся побороть страх, - уловив позитивную тенденцию, мягко продолжил я, - просто спрячь его. Стены вокруг лишь иллюзия, высота лишь цифра. Сконцентрируйся на очевидном факте.
        - Каком? - уже ни капли не дрожащим голосом отозвалась Лена.
        - Твоя родовая сила дотягивается сюда. Видишь?
        - Не вижу… чувствую, - наконец, улыбнулась Скрябина, - что теперь?
        Перед тем как ответить, я крепко обхватил девушку за талию, нарочно сомкнув руки на упругих ягодицах, но Лена никак не отреагировала. Ее тело так и осталось полностью расслабленным, а поток лился ровной рекой.
        Неплохой контроль, девочка небезнадежна. Предки Скрябиных могут спать спокойно, есть вероятность что их наследие не исчезнет. В отличие от остальных бояр. И продолжим геноцид раковых опухолей мы с семейства Жеребцова.
        Мысли Скрябиной полностью сконцентрированы на связи с родовой силой. Я отчетливо ощущал это нарастающее давление, вызывающее приятное покалывание в теле. Мышцы заныли, от неожиданного всплеска энергии.
        Но это была приятная боль, как после насыщенной тренировки.
        Связь Лены с древней силой хранилища окрепла настолько, что она начала непроизвольно передавать мне часть родовой энергии, а это означало, что ее собственное тело достигло предела.
        Пора.
        - Не открывай глаза, просто поверь. До верха рукой подать. Расстояние настолько маленькое, что этого будет достаточно. Протяни руку вверх.
        Не говоря ни единого слова, Елена Скрябина взмахнула рукой, вызвав локальное землетрясение. Сила начала отзываться на ее зов. Эффект синхронизации будет действовать исключительно внутри подземелья и крайне ограниченное время.
        Ровно до тех пор, пока ее сознание не отключится от перегрузки. Перегрузки, которую она до сих пор не осознает.
        Для Скрябиной сейчас это просто игра на доверии, но самое главное, что это работает.
        - Что дальше? - вытянув праву руку вверх, звонким голосом спросила Скрябина.
        Ее настроение и самочувствие разом улучшились. Пусть она силу и не контролирует, зато чувствует ее каждой клеточкой своего тела. А следом за силой приходит уверенность в том, что ты способен на все что угодно.
        И в ее случае, когда девчонка осталась последней представительницей рода в древнем хранилище семьи, это действительно так.
        - Как что, - улыбнулся я, - хватайся за край и вытягивай нас отсюда.
        Елена Скрябина едва заметно нахмурилась из-за того, как я просто это сказал, но послушно потянулась вверх, загребая рукой пустоту. Раз, еще раз, и еще.
        - Почти дотянулась! Еще немного! Давай! - подбодрил я и обновил действие защитных техник на нас.
        Скрябина кряхтела, старательно пытаясь ухватиться своими пальчиками за несуществующий край обрыва. Медленно встала на цыпочки. Потянулась еще и в этот момент сила хранилища, наконец, отозвалась.
        Все мысли и желания Скрябиной наполнились лишь одним единственным стремлением, ухватиться за этот чертов край.
        В мгновение ока нас резко сорвало вверх. На этот раз Скрябина не визжала, но и глаза открывать не стала. Девушка чувствовала, что все идет не совсем так как я ей говорил, но изо всех сил старалась об этом не думать.
        Ее хрупкое тело напряглось так сильно, что мне стоило немалых усилий угомонить ее потоки. Стоить синхронизации оборваться, и мы полетим обратно вниз без единого шанса выбраться.
        Родовая сила Скрябиной тащила нас вверх даже быстрее чем мы падали. Защитные техники мерцали от перегрузки, но справлялись с неимоверным потоком ветра и давлением сторонней энергии.
        Шея затекла и онемела, но я продолжал смотреть вверх, чтобы быть готовым. Ведь просто подняться было недостаточно.
        Через несколько, едва заметный, пульсирующий огонек угасающей силы Жеребцова стал ориентиром, и я чуть разжал объятия.
        В ту же секунду, мы со Скрябиной в обнимку, выскочили из дыры, будто пробка, на миг оказавшись в состоянии полета.
        Родовая энергия выбросила нас из бездны и остановила в считанном метре от потолка темного коридора.
        Я сориентировался быстрее, нашел точку опоры и оттолкнул нас как можно дальше от бездонного провала.
        Сгруппировавшись в полете, я приземлился аккурат на ноги, и не успев опустить ошалевшую от произошедшего Скрябину на ноги, осмотрелся вокруг.
        - Ты… соврал… - тяжело дыша выдавила из себя Лена и ткнула меня в плечо.
        - Самую малость, - усмехнулся я, - но об этом позже, у нас есть дела поважнее.
        С этими словами я кивнул вперед, где из самого конца коридора доносились отголоски боя. Родовым взором я видел яркие всполохи энергетических вспышек, из которых явно выделялась одна до боли знакомая плотная вязь моего старого-нового знакомого.
        Вот я тебя и нашел, боярин.
        Глава 18
        Елена Скрябина мгновенно напряглась и стала судорожно озираться. Сама она ничего не видела, не слышала и не ощущала опасности.
        Только проследив за моим взглядом, Скрябина поняла хотя бы направление угрозы.
        За это время я успел окинуть сканирующей техникой область вокруг, быстро убедился, что позади нет ничего опасного.
        - Чем я могу помочь? - подала чуть более уверенный голос Скрябина и с готовностью сжала кулачки.
        Я едва сдержал смех от комичности этого действия.
        - Просто стой здесь, это приказ, - серьезно проговорил я и скользнул рукой по знакомому маршруту.
        Едва коснувшись внутренней поверхности бедра замершей Скрябиной я вытащил оттуда заостренный родовой кинжальчик девушки и поцеловал девушку в щеку.
        - Ты ведь взял свои… - начала возмущаться, но я мягко прикрыл ей рот пальцем.
        - Я верну, - ответил я и стремительно помчался на звуки боя.
        Скрябина была права, я взял из имперского хранилища семь лучших кинжалов что смог найти, но ни один из них не мог сравниться сейчас по убойной мощи с тонким резным орудием Лены, что от души напиталось избытками ее родовой силы.
        От одного касания до кинжала мое тело завибрировало от восторга.
        Короткой паузы хватило, чтобы регенерация закончила свое дело. Если я сейчас и не был на пике своей силы в этом мире, то находился максимально близко к нему. Ни единый мускул не дрожал.
        Каждая частичка энергии вокруг поддавалась контролю. Двух секунд хватило чтобы оценить обстановку. Тридцать четыре противника осыпали непрерывными атаками одну единственную цель, плотно зажатую в углу меж двух дверей.
        Не знаю как Арс туда попал и позволил себя окружить, но он был жив и это радовало. Здоровяк не сдерживался и щедро заливал все пространство своей могучей энергией. С чистым бушующим потоком Архимага толпа окруживших его боярских прихвостней справлялась с большим трудом.
        Подойти близко они не могли физически, поэтому осыпали его дистанционными атаками и техниками в надежде ослабить защиту. И, надо признать, им неплохо это удавалось.
        Медленно, но верно неприкасаемая область Арсения снижалась и только теперь я ощутил за его всепоглощающим потоком присутствие Василисы Богдановой.
        Возникшее чувство облегчения быстро сменило чувство ярости, волной пробежавшей по телу. Я не почувствовал в розовой фурии ни единой капли розового потока. А это означало что она либо без сознания, либо… мертва.
        С этой мыслью я отбросил все лишнее, молниеносно перейдя в боевой режим. Эмоции, мысли, ненужные воспоминания исчезли. Полная концентрация на задаче.
        На долю секунды прикрыв глаза, я усилил родовой взор и определил среди тридцати четырех целей семь максимально приоритетных и метнул в них напитанные силой кинжалы.
        Звук разрывающейся плоти тонко вклинился в канонаду боя и противников разом стало двадцать пять. Пространство довольно тесное, а напитанный силой кинжал не останавливался после убийства основной цели и летел дальше, рассекая толпу боярских шестерок насквозь.
        Однако в этом был и минус. Двум из семи приоритетных мишеней удалось выжить. Эта парочка счастливчиков стояла на передовой и пока кинжалы прорубали до них путь, успели отреагировать и пережить мою атаку.
        Фактор внезапности был обменян мной на жизни четырех Мастеров, одного Магистра и пятерых Ветеранов. Дилетанты были полностью сконцентрированы на попытках додавить Арсения и не ожидали атаки с тыла.
        Неужели Жеребцов и правда думал, что избавиться от меня будет так просто? Судя по формации, именно первый боярин, которого я воочию встретил в этом мире и управляет этой шайкой.
        Ублюдок так и не научился уважительно относиться к своим подчиненным. Но если в первую нашу встречу бывший Проректор бездумно давил своим магматическим блицем свою бедную помощницу Елизавету, то сейчас пошел дальше и нарочно прикрылся от одного из моих кинжалов спинами собственных людей.
        - Тц, - недовольно скривился из-за неидеального результата я и прижался к левой стене.
        В тот же миг мимо меня пронеслась плотная магматическая струя. Бронислав Жеребцов пытался бить точно, понимая, что удары по площади меня не возьмут, но шансов попасть по мне даже в таком узком пространстве не имел никаких.
        Остальные боярские прихвостни отреагировали на атаку с тыла только сейчас и от несогласованности их действий я испытал испанский стыд.
        Десять Ветеранов продолжили атаковать Арсения с прежней силой, как ни в чем ни бывало. Бедняги настолько напряжены боем с Архимагом, что меня даже не заметили.
        Те же, что стояли непосредственно рядом с погибшими от моей атаки, опасность осознали, обернулись и полностью переключились на меня, позабыв об Арсе. Таких оказалось пятеро.
        Еще пятеро тоже заметили атаку с тыла, но их давление на Арсения резко снизилось из-за паники и отсутствия приказов.
        Один замер на месте, полностью утратив контроль над своими потоками и лишь четверо, включая Магистра Бронислава Жеребцова и вторую выжившую приоритетную цель отреагировали толково.
        Сумели сохранить давление на Арсения на прежнем уровне, и одновременно с этим сменили позицию и огрызнулись защитными или атакующими техниками в мою сторону.
        Пропустив магматическую струю мимо себя, я устремился вперед. Дотянуться до Жеребцова отсюда я не мог, поскольку он оперативно сместился еще глубже за спины своих же людей, но я не гордый.
        Если так хочет, чтобы путь к нему вел через трупы его людей, я не против.
        Я стремительно разорвал дистанцию с ближайшим из тех, кто меня заметил и пробил ему грудь одним ударом. Бронислав Жеребцов, наконец, поймал меня взглядом.
        К моему удивлению, в его наполненных черной пеленой магматической энергии глазах не было паники. Да, страх, присутствовал, но вовсе не паника. Даже в такой ситуации, боярин оставался сосредоточенным на ситуации и пытался выжать максимум.
        Но мы оба понимали, что шансов у него уже никаких нет.
        В тот же миг, как я дернулся напролом в сторону Бронислава Жеребцова, боярин с проблесками ГОЛОСА приказал бойцам отступать.
        К этому моменту я уменьшил количество его людей втрое, а мгновение спустя, взбешенный Арсений почувствовал, что давление на него ослабло, перешел в контратаку и перемолол в кровавую кашу десяток стоявших до последнего Ветеранов.
        Численное преимущество боярского отряда развеялось как пыль, но Жеребцов и не думал сдаваться, отчаянно отступая к медленно открывающейся правой двери монолита вместо со тремя выжившими.
        Боярин больше не переживал о своих людях и от души засыпал все пространство нескончаемыми магматическими волнами, выжигающими всю материю вокруг. Арсений плотно накрыл тело Василисы, уберегая ее от атак, а я выждал нужный момент и метнул кинжал Скрябиной в сторону монолита.
        С пронзительными скрежетом он пронзил камень, и напитанная в нем родовая сила подземелья вдавила едва приоткрывшийся проход обратно в стену. Бронислав Жеребцов не сразу понял, что произошло.
        Добравшись до спасительного места, боярин удивленно замотал головой, когда не смог нащупать вход. Под истерический сдавленный хохот Бронислава Жеребцова канонада боя стихла в один миг.
        Выжженый воздух пульсировал насыщенными переплетением хаотических частиц. Стены и потолок обуглились и местами осыпались.
        Как только запасы энергии боярина Жеребцова иссякли и его смертоносные атаки прекратились, я бросил взгляд и убедился, что Арс в порядке. Василиса тоже жива, пусть и без сознания. Богдановы крепкая семейка, выкарабкается. Стоит нам вытащить розовую фурию отсюда, Агата быстро поставит ее на ноги. Вытащит с того света, если потребуется. Меня же смогла.
        В нос бил запах жженых тел, на языке осел металлический привкус крови. Я размеренным шагом шел по тропе, обильно усеянной трупами к последнему выжившему из числа врагов. Бронислав Жеребцов тяжело дышал, его тело было наполовину обожжено его собственной энергией.
        От дорогого костюма-тройки, что предназначался ради того, чтобы красоваться на балах высшего общества остались лишь обугленные куски ткани.
        - Ты опять промахнулся кинжалом, - улыбнувшись обожжёнными уголками губ усмехнулся Жеребцов и устало оперся спиной на закрытый монолит.
        - Ошибаешься, боярин, я никогда не промахиваюсь, - равнодушно ответил я, - как мой кинжал выполнил свою задачу тогда, так выполнил и сейчас.
        - Не-не-не, - замотал головой Жеребцов и медленно скатился по стене на пол, - первая атака прошла мимо, - самодовольно вставил боярин и, болезненно поморщившись, отлепил обугленный пропитанный кровью кусок крови от плеча.
        - Ты серьезно? - вздохнул я, - твоими последними словами будет хвастовство тем, что ты закрылся от атаки спинами своих же людей?
        - И все же, ты промахнулся, - неестественно хрипящим голосом продолжал посмеиваться Жеребцов.
        Упрямый умирающий мозг всесильного могучего аристократа не привык терпеть поражения и отчаянно цеплялся за единственное, что его в этой ситуации могло порадовать.
        - А ты проиграл.
        - Ты прав, Марк, проиграл, - перестал смеяться Жеребцов и потянулся во внутренний карман, пытаясь дрожащей рукой что-то вытащить, - сигареты не найдется? - наконец осознав, что кармана пиджака уже нет и на его месте в его теле зияет кровоточащая дыра.
        - Не курю, - пожал я плечами и присел на корточки перед боярином и пристально уставился в его черные, как смоль, глаза.
        И сейчас в них не было паники. Даже страха уже не было. Только сложная мешанина из боли, горечи, ненависти и смирения.
        - Все же эта игра оказалась тебе по зубам, мои поздравления, я с самого первого дня ощутил в тебе угрозу, - с достоинством выдержав мой взгляд ответил Жеребцов, - как ты выдержал тот блиц… это было аномально, пугающе и… чарующе. В глубине твоей души я почувствовал силу, к которой стремлюсь всю жизнь.
        - Пытаешься проиграть с достоинством, - улыбнулся я, - странный ты боярин. Я убивал много бояр, так или иначе. Высокопоставленных и не очень, но ни один из них не признал поражения. Даже осознавая неминуемость смерти, из них лилась лишь желчь и ненависть.
        - Не переживай, Марк, я тебя ненавижу, - вдруг засмеялся Жеребцов и тут же закашлялся кровью от накативших спазмов.
        - Знаю, - кивнул я, оторвал кусок от футболки и протер лицо Бронислава, - держи голову выше и не сбивай дыхание. А то будет только больнее.
        С этими словами я влил немного энергии в потоки боярина. Пусть это ему особо не поможет, но жизнь немного продлит. Повреждения от разъедающей ауры Арсения, которой он щедро осыпал бояр в порыве ярости, были слишком сильны.
        В последние мгновения отчаяния Бронислав Жеребцов пустил в ход даже те крупицы потоков, которые питали его защитный покров. И как только это произошло, аура Архимага разорвала все потоки и энергоканалы бедняги изнутри.
        Будь это переломы или простые повреждения внутренних органов я бы справился, но с глубокими магическими ранами я бессилен. Да и насрать мне на жизнь боярина.
        Что бы Жеребцов там не говорил, как только он понял, что я выбрался из его ловушки, боярин осознал, что живым отсюда не уйдет.
        И в этом Бронислав Жеребцов абсолютно прав.
        - Чего ты хочешь? - болезненно нахмурился в ответ на мои действия Жеребцов и инстинктивно попытался отползти от меня подальше, но тщетно.
        Теперь в глаза Жеребцова страх появился.
        Глава 19
        - Мне так часто задают этот вопрос, что это начинает утомлять, - абсолютно искренне пожаловался я и применил бесконтактную технику сканирования мозга.
        Бронислав Жеребцов болезненно прохрипел и поморщился, но до последнего старался сохранять достоинство. Ни гневных проклятий, ни мольбы о пощаде. Я даже начал уважать этого боярина на чуточку больше, хоть это ничего и не меняет.
        - А знаешь кто не задает вопросы? - сквозь боль нашел в себе силы ехидно усмехнуться Жеребцов.
        - Мертвецы.
        - Именно, - с едва уловимой ноткой надежды отозвался боярин, - давай просто покончим с этим, Марк. Мы ведь с тобой похожи. Ты, как никто другой, способен меня понять.
        Пусть он и не смог произнести все что думал, но я прекрасно видел ход его мыслей. В чем-то Бронислав действительно был прав. Технически, мы с Жеребцовым ровесники с похожими судьбами и жизненным путем.
        Одинаково талантливые, усердные и целеустремленные.
        Идем напролом к своей цели любой ценой и готовы на все, чтобы защитить то, во что верим.
        Наш личный моральный кодекс размыт и сформирован под влиянием наставников и семьи, и далек от общепринятого в цивилизованном обществе.
        Чем глубже я залезал техникой в сознание боярина, тем больше сходств находил.
        Но какими бы обманчиво похожими ни были наши мировоззрения, кое в чем мы кардинально отличались.
        - Ошибаешься, боярин. Мы не похожи. Ты эгоистичное существо, готовое создать ад на земле, - абсолютно безэмоционально начал я.
        - Ты такой же, - сплевывая кровь, перебил меня Бронислав и махнул рукой в левую от себя сторону, где лицом вверх лежал окровавленный труп с дырой в груди, - узнаешь его? Это Афанасий Гурьев. Человек, чьего сына ты убил. Он пошел на все ради мести. Заложил дом и продал все имущество, чтобы пробраться сюда. Его второй сын погиб при установке ловушки на тебя, а жена не смогла справиться с горем, свалившимся на семью, и повесилась неделю назад. Ты такое же чудовище, как и я. Не думай, что за тобой не тянется кровавый след из сломанных судеб и жизней людей. Кем ты себя возомнил, Марк?
        - Ты не понял, боярин, - спокойно ответил я на пропитанную первородным гневом и яростью тираду, - я чудовище. В этом ты прав. И за моей спиной кудо сломанных жизней, жертв и крови, чем ты думаешь.
        - Тогда какого хрена ты читаешь мне эти нотации, словно святой проповедник? - не выдержал и перешел на крик Жеребцов, - ты тоже способен создать ад на земле!
        - Пожалуй, способен, - не стал отрицать я, - но я никогда не сделаю этого ради себя. Для меня стремление к личной силе это поиск инструмента, чтобы исполнить цель сделать мир лучше. Для тебя же, поиск силы и упоение властью это и есть основная цель.
        - Так ты себя оправдываешь? - хмыкнул Жеребцов, - и что с того? Да, мне плевать на людей, на мир во всем мире, но я не сумасшедший. Ад на земле и Российская империя в руинах мне нужны не больше, чем тебе. Какая разница с какой целью мы делаем то, что делаем, если количество жертв на нашем пути одинаковое?
        - Разница есть, боярин. И именно потому, что вы, бояре, не способны ее понять, вам нет места в этом мире, - вздохнул я и перестал напитывать умирающее тело Жеребцова своим потоком, - отличие в том, что, из-за подобного мировоззрения и прогнившей системы ценностей, твой путь насилия не имеет конца. Когда твоя основная цель власть, ты не остановишься. Получив ее, ты продолжишь наращивать силу для того, чтобы у тебя ее не отняли. И это делает ваше разрушающее влияние на мир вечным. Поэтому, вы раковая опухоль. Вы не способны ни на что, кроме разрушения.
        - Наивный, наивный, Марк, - стремительно слабеющим голосом отозвался боярин, - ты действительно веришь, что твой путь насилия когда-нибудь закончится? Плевать, насколько благи твои намерения. Зло, каким ты его видишь, невозможно искоренить. То, за что ты ненавидишь нас, бояр, это часть человеческой натуры. Твой путь насилия столь же бесконечен, сколько и мой! Сколько бы не придумал себе оправданий, рано или поздно ты поймешь, что это правда!!! Сможешь ли ты тогда остановиться? Не утруждай себя ответом. Не сможешь. Поэтому, мы одинаковые… - из последних сил выплевывал из себя гневные слова Бронислав Жеребцов и, как только закончил, его черные глаза остекленели, а обожжённое тело обмякло и завалилось на пол.
        Я устало прикрыл глаза и глубоко выдохнул. Сердцебиение слегка ускорилось, а голова начала наполняться лишними мыслями и сомнениями. Я стремительно качнул головой в стороны, отгоняя их прочь и очищая разум.
        Удавалось с трудом. Слишком уж глубоко в сознание боярина я залез. До самого последнего вздоха Бронислав Жеребцов был на двести процентов уверен в том, что говорит. Ни капли колебаний или сомнений.
        Оставался верным своим идеалам до самого конца. Достойно похвалы, пусть и базис, на котором он строил всю свою жизнь, изначально ошибочен.
        Боярин не прав. Путь к лучшему миру без войн и насилия есть. Искоренить их полностью невозможно, это верно. Но уменьшить вполне. Я уверенность в этом невозможно подорвать никакими предсмертными речами.
        Ведь я своими глазами видел, чего добился мой дед. Его подавляющая личная сила сеяла страх и ужас в сердца врагов и союзников. Но это работало. Старый садист забирал на себя всю злость, страх и ненависть населения планеты ради того, чтобы остальные жили лучше.
        Российская Империя процветала, потому что никто не рисковал на нее открыто нападать. Преступная активность снизилась, военные конфликты на планете постепенно сходили на нет.
        Военные бюджеты стран снизились. Темпы развития технологий, науки и медицины росли семимильными шагами. Под патронажем деда во всех странах постепенно открывались филиалы его Академии с передовыми идеями и разработками в области астральной магии.
        Борис Жуков за крайне короткий срок стал символом мира. Да, его не любили, а боялись. Спецслужбы всего мира мечтали найти его слабое место, ослабить, уничтожить. На это уходила огромная часть мировых финансовых ресурсов, но пока старик оставался жив, мир мог развиваться и процветать.
        И стоило ему однажды проиграть, как мир тут же провалился в бездну хаоса.
        Если бы я только был сильнее.
        Если бы только дед мог на меня положиться.
        Если бы я только дал ему больше времени. Старик бы точно нашел способ укрепить это шаткое положение.
        Он бы смог решить эту проблему.
        Я виноват. Был слишком слаб. Плевать что сказал этот дохлый боярин. Я обязан любой ценой стать сильнее. А когда придет время, я смогу остановить свой цикл насилия.
        - Узнал что-нибудь полезное? - прервал мои мысли низкий напряженный голос Арсения.
        Внешне здоровяк выглядел потрепанным и угрюмым, но его потоки были в прекрасном состоянии, а энергоканалы находились в идеальном тонусе. Похоже сражаться во всю силу Арсу только на пользу.
        Сдерживание энергии до добра не доводит. Проверено сыном Жеребцова.
        - Не особо много, - пожал я плечами, - как Василиса?
        - Стабильна, - едва заметно дрогнувшим голосом отозвался Арсений, - а где Лена?
        - В безопасности, - ответил я, - этот боярин о делах подземелья был осведомлен лишь поверхностно и впервые тут оказался только месяц назад. Похоже здешние дела шли непосредственно через Ректора или Бутурлина, которому Вельяминов доверял куда больше, чем молодым членам совета. А Бронислав Жеребцов просто был на подхвате.
        - Такая же история. За рубежом я раскалывал пару-тройку информаторов и у каждого из них была лишь крупица от крупицы информации. Лишь то, что должен знать и ничего больше. Ни имен, ни адресов, ни стратегических целей, ни контактов.
        - Вельяминов умен и работает тонко, Арс. У старого председателя боярского совета собственная система дозирования информации. И пусть сейчас это дает свои плоды, есть в этом один изъян.
        - Какой? - поднял бровь Арсений.
        - За долгие годы работы в тени у старого хряка сформировалась настолько обширная сеть информаторов и своих людей, что на ее раскрытие не хватит у тысячи лет. Старый хряк невероятно опытен в этом. Вельяминов как акула среди аквариумных рыбок, когда дело касается теневых игр, - вслух рассуждал я, размышляя о дальнейших действиях.
        - Все еще не вижу в этом изъяна, - в своем стиле нахмурился Арс.
        - Он в том, что время теневых игр уже прошло, - зловеще улыбнулся я, - а войну не выиграть без солдат. И с этим у Вельяминова, как видишь, сейчас большие проблемы.
        С этими словами я окинул взглядом кровавое поле боя. Это один из лучших отрядов, что смог собрать Вельяминов ради защиты своих секретов. И он без шансов пал от рук всего двух одаренных.
        Пусть истинная боевая мощь боярского совета мне не известна, но примерные представления имеются. Без поддержки Высших и дополнительных козырей в рукаве, Вельяминов долго не продержится.
        И тем сильнее меня мучает вопрос, что старый ублюдок задумал на самом деле, когда намеренно сжег все мосты.
        Сколько бы я ни ломал голову, понять ход мыслей Вельяминова я просто не мог и в этой ситуации оставалось только одно. Нанести удар раньше. И благодаря Брониславу Жеребцову я знаю где именно сейчас находится старый хряк.
        - Без тебя, меня бы задавили, - не сразу согласился Арсений.
        - Нашелся скромник. Ты был один против трех десятков врагов с опытным Магистром во главе. В итоге сдержал их всех, не получил ни единого повреждения и смог защитить Василису Богданову.
        - Ты меня хвалишь? - удивился Арсений, - тебя там нигде не зацепило в бою?
        - В этом бою нет, - спокойно ответил я и перевел взгляд на окровавленный закрытый монолит, попасть за который так стремился Бронислав Жеребцов.
        - То есть будет еще один, - вздохнул Арс.
        - Я думал ты этого и хотел, когда за мной увязался? - поднял я бровь.
        - Верно, - неуверенно начал Арс и его взгляд дернулся в сторону Василисы Богданова аккуратно лежащей без сознания на ворохе окровавленной одежды.
        В глазах здоровяка отчетливо читалось тяжелый внутренний выбор. С одной стороны, Арс жаждал отомстить и поотрывать бошки боярам, которые были виновны в Иркутском инциденте и попытке государственного переворота, а с другой беспокоился за здоровье Василисы.
        Пусть сейчас Богданова и была стабильна, кто знает, какие еще сюрпризы для нас приготовили в этом подземелье.
        - С ней все будет хорошо, - кивнул я, - Василиса сильная девочка.
        - Хорошо, - чуть расслабился здоровяк и скосил взгляд на окровавленный монолит за моей спиной, - так что делаем дальше?
        Глава 20
        - Откроем эту хрень, - пожал я плечами.
        Разум очистился окончательно, возродившаяся сила Гения бурлила в моих потоках. С убийством Бронислава Жеребцова, инициированных членов боярского совета двенадцати стало еще на одного меньше.
        Плевать что приготовил Вельяминов. Плевать, что происходит сейчас наверху. Куда важнее здесь и сейчас. И чем быстрее мы выберемся отсюда, тем меньше у старого хряка шансов воплотить задуманное. Чем бы это ни было.
        С этими мыслями я обновил защитный конструкт, ухватился за кинжал, наглухо воткнутый в монолит, и потянул на себя.
        К этому моменту, действие заточенной в двери древней силы рода Скрябиных было временно нейтрализовано родовым кинжалом Лены и монолит поддался.
        Пронзительный скрежет разнесся по опустевшему широкому коридору и перед нами раскрылся темный проход в глубины подземелья.
        - Уверен, что хочешь оставить Лену одну? Опять… - с нотками беспокойства в голосе спросил Арсений.
        Сам же здоровяк держал на своих могучих руках обессиленную Василису Богданову. Оставлять ее тут одну без какой-либо защиты было бы слишком рискованно. Но с Еленой Скрябиной другое дело.
        Одновременно с тем, как я снял с бедра боярской дочки ее родовой кинжал, я скользнул лезвием по ее телу. Предварительно обезболив место пореза простейшей техникой.
        Все ради одной капли крови Скрябиной, на основе которой я тут же активировал вокруг девушки непроницаемый защитный конструкт. Для этого даже воля Лены была не нужна, в тот момент я намеренно использовал слово «приказ», чтобы Скрябина чувствовала подчинение.
        Было слишком опасно дожидаться пока Елена Скрябина осознает свою силу в этом месте. Ведь когда это произойдет, я не смогу ее сдерживать. Ее поведение может стать слишком непредсказуемым. А мне не нужен под боком импульсивный одаренный не способный контролировать силу, которая может разрушить всю столицу.
        От этой мысли я усмехнулся иронии и бросил на Арса сочувствующий взгляд. Так вот каким он видел меня.
        Вязь защитного конструкта-ловушки для Скрябиной я создал заранее, как средство сдерживания и защиты. Как самой боярской дочки, так и всех окружающих. Не думал, что придется применять ее так рано, но выбора не было.
        Да, я приказал Скрябиной ждать меня там, но я не наивный ребенок, чтобы ожидать ее полного послушания. Поэтому я изначально заложил в конструкт протокол активации.
        Защитный непроницаемый потоковый купол должен был активироваться если рядом со Скрябиной окажется хоть одна живая душа. Либо, если она сама начнет движение в мою сторону.
        А Лена начала. Еще в разгар боя с Брониславом Жеребцовым я ощутил активацию своей отложенной техники. Слушать, как Елена Скрябина проклинает меня не было никакого желания.
        Самое главное, что девушка в безопасности. Как и весь остров. И чтобы Скрябина не делала, ей оттуда не выбраться без моей помощи. Точно не с ее контролем.
        Чем сильнее Скрябина будет злиться и пытаться, тем сильнее будет становиться защитный конструкт. Я подвязал его потоки на непрерывную циркуляцию и подпитку от внешних частиц ее родовой энергии, которых в убежище бесконечное количество.
        Даже если весь Санкт-Петербург взорвут десятками ядерных бомб и все подземелье обрушится. Защитный купол Елены Скрябиной это выдержит. А на случай моей смерти, я настроил ему экстренное отключение через двадцать четыре часа.
        За целые сутки непрерывной злости в мой адрес, защитный конструкт соберет вокруг себя столько родовой силы Скрябиных, что даже Высшим будет не под силу ее убить.
        Единственный минус этого плана в том, что если я умру, а Лена станет магической бомбой с радиусом поражения в пару километров, то все жители острова могут погибнуть. Но и это я предусмотрел заранее, проинструктировав Варвару и Василису насчет эвакуации мирных жителей.
        - Уверен, все будет прекрасно, - махнул я рукой здоровяку и скользнул внутрь.

* * *
        Нарастающий ливень громко барабанил по крыше. Вторые сутки подряд из плотно затянутых до самого горизонта темных туч выливалась месячная доля осадков. Холодный, как сама смерть, дождь периодически сменялся снегом, градом и не утихал ни на минуту.
        Всегда стремительная и активная жизнь в Москве немного замедлилась. Город оказался парализован, встал в пробках, коммунальные службы трудились на износ. Власти города пытались активно справиться с аномальной для ноября непогодой и ее последствиями.
        Однако бушующая над Московской областью непогода на самом деле была затишьем перед настоящей бурей.
        Массивный силуэт глубоко задумавшегося человека тихо стоял у огромного окна с видом на центр Москвы и мерно постукивал жирными фалангами пальцев по подоконнику.
        В отличие от нескончаемого шума дождя, внутри просторного помещения стояла гробовая тишина и только этот звук имел смелость нарушать ее.
        За спиной властно смотрящего в окно мужчины располагался идеально круглый стол, изготовленный на заказ из эбенового дерева. Как и вся остальная мебель здесь.
        Только этой ценной породе древесины, при должной потоковой обработке удивительным образом удавалось не разрушаться под постоянным влиянием едкой зеленой энергии Вельяминова.
        Старого лидера совета и в лучшие времена было невозможно застать в хорошем расположении духа, а в свете событий последних месяцев, просто находиться рядом с Михаилом Вельяминовым стало настоящим испытанием.
        Специфические потоки лидера боярского совета непрерывно испускали разъедающую зеленую энергию и ближайшее окружение Вельяминова за долгие годы научилось справляться с этим явлением и его последствиями, но не в последний месяц.
        Разрушенные в труху автомобили, мебель и одежда вызывали дискомфорт в повседневной жизни, но не такой сильный как многочисленные смерти слуг, соседей и случайных прохожих.
        Скрывать от внимания общественности все случаи становилось все труднее и Вельяминову пришлось осесть в своей Московской резиденции-крепости и ограничить перемещения. Проблем налагал также тот факт, что и раньше не существовало самолета, что способен выдержать разъедающую ауру Вельяминова, а сейчас даже автомобили не справлялись.
        Это сделало мобильность лидера совета крайне ограниченной, а появиться где-либо незамеченным стало настоящей проблемой.
        Пусть Вельяминов и не допускал ошибок, утечек информации, а о изъяне его ауры знало крайне ограниченно число людей, старый лидер боярского совета был не настолько наивен. Он знал, что рано или поздно имперцы вычислят его точное местоположение и их визит остается делом времени.
        - Люблю звук дождя, - излишне жизнерадостным голосом нарушил тишину один из сидящих за круглым столом.
        Стук пальцев тут же прекратился и так сумасшедший уровень напряжения в воздухе возрос еще больше.
        - Всем плевать что ты любишь, придурок, - брезгливо хмыкнул тощий блондин, сидящий напротив него.
        - А? Прости, не могу нихрена расслышать из-за треска твоих перстней. Можешь выбросить их в окно? Ах, да. Без артефактиков ты ведь подохнешь от действия ауры, - издевательски пропел в ответ голос, - впрочем, не велика будет потеря.
        - Что ты вякнул, паскуда?! - взревел в ответ Алексей Куракин и соскочил с места.
        - Заткнулись, - рявкнул длинноволосый грузный мужчина в темно-черной рясе и устало потер переносицу, - оба.
        Голос боярина Морозова издавал неестественные вибрации, а от внешнего вида словно перед ними живой мертвец, даже у присутствующих мурашки шли по коже.
        - Тц, - недовольно скривился Куракин и послушно свалился обратно в кресло, - не слишком ли ты важничаешь. Обосрался в Гельсингфорсе, обосрался с печатью на монолите и ловушкой. Этот щегол Жуков обошел их без единой царапины. Твоя чернохрень вообще способна навредить кому-нибудь?! - не стерпел и огрызнулся нервный боярин.
        - Хочешь проверить? - угрожающим загробным голосом тихо спросил Морозов и поднял на собеседника свой бездонно-черный взгляд.
        Алексей Куракин испуганно сглотнул ком в горле и отвел взгляд, сделав вид, что просто потерял интерес.
        - Нас и так мало осталось, еще не хватало ссориться между собой. Господа, давайте будем благоразумнее и спокойнее, - примиряюще раскинув руки проговорил высокий мужичок в круглых профессорских очках и папкой бумаг под мышкой.
        - Юристишку спросить забыли, - закатил глаза Куракин, но тут же смолк из-за усилившегося давления зеленой ауры.
        Нарастающую мощь ощутили все присутствующие и, как по команде, перевели свои взгляды на массивную фигуру у окна.
        Добившись нужного эффекта и завладев вниманием сидящих за столом, Михаил Вельяминов медленно повернулся.
        - Мне тоже нравится такая погода, - потирая жирные ладони издалека начал лидер совета сухим голосом, - но не из-за звука, а из-за хаоса, что несет шторм. Привычные жизни людей ломаются, их узкий мирок рушится и тогда обнажается вся суть людей. Опаздывающий на встречу всей своей жизни человек не будет тратить свои силы и время на формальности и любезности. Ведь ценность его времени в условиях кризиса, становится его самым ценным активом. Только в тяжелые времена, сопряженные с разрушением привычных парадигм и устоев формируются настоящие личности. Об этом никогда не стоит забывать. Характер и истинную силу нельзя унаследовать, но можно обрести.
        Произнося эти слова, Михаил Вельяминов поочередно вглядывался в глаза каждого присутствующего члена боярского совета. За старым круглым столом по-прежнему находилось ровно двенадцать стульев.
        Однако сейчас заняты были лишь пять из них.
        - И какую такую истинную силу обрели бывшие владельцы этих кресел? - подняв руку, будто школьник, веселым голосом спросил жизнерадостный инициатор темы про погоду.
        - Они были слабаками, - усмехнувшись вставил Куракин.
        - Отнюдь, - низким и непривычно размеренным голосом ответил Вельяминов и его тяжелый взгляд упал на разом помрачневшего Куракина.
        Пространство вокруг него уплотнилось в мгновение ока. Его щуплое лицо побледнело. Длинные пальцы изогнулись от боли, позвоночник скрутило и блондинчик смачно приложился лицом об стол.
        Очки с тонкой золотой оправой разлетелись вдребезги, а массивные перстни-артефакты пошли трещинами. Куракин пытался что-то сказать, но не мог издать ни звука. Без возможности вдохнуть, блондинчик посинел, а в его глазах плескался ужас и мольба о прощении.
        За мгновение до того, как перстни окончательно развалились, а Куракин испустил дух, зеленая аура вокруг него ослабила хватку и блондинчик стал громко и жадно глотать воздух.
        - Бутурлин, Жеребцов, Скрябин не были слабы. Их погубила вовсе не слабость, а гордыня. Спокойные времена питают ее, отравляют ваш разум чувством бесконечной силы и власти. Но это иллюзия. Настоящий клинок должен быть остр всегда, - сказав это Вельяминов подошел к Куракину и по-отечески хлопнул его по спине, - скажи спасибо, что я отозвал тебя раньше, иначе в качестве примера прозвучало бы четыре фамилии, - проскрипел Михаил и повернулся в сторону задавшего вопрос.
        Им был боярин Андрей Головин. Многолетний член совета, только час назад вернувшийся из Черноморской губернии, в которой пробыл последние пятнадцать лет.
        Жизнерадостный широкоплечий мужичок с седыми кудрявыми бакенбардами с нескрываемым интересом наблюдал за происходящим. Его пульсирующие потоки слегка дрогнули на окутавшую его вслед за Куракиным зеленую ауру. Загорелое тело боярина ощутимо напряглось, но простодушная улыбка все-равно не сходила с его лица.
        - Не перебивать, понял. Запамятовал, виноват, ваше сиятельство, - отчаянно сопротивляясь давлению ауры вежливо поклонился мужичок, однако острый испытующий взгляд от Вельяминова не отвел, - но пояснить все-равно придется. На кой ляд я здесь?
        Глава 21
        - Андрюша, Андрюша, - осуждающе покачал головой Вельяминов и давление его ауры на Головина ослабло, - ты здесь потому, что я так сказал. С каких пор моего слова для тебя стало недостаточно? Перегрелся на солнце за эти годы вдали от наших дел?
        Как только витающая в помещении едкая зеленая вязь перестала пытаться убить боярина Головина, он поправил помятый серый пиджак, надетый поверх цветастой рубашки, и поудобнее расположился на кресле.
        После Вельяминова именно Головин был самым старым членом совета и единственным из присутствующих, кто не испытывал перед ним ни капли страха.
        - Я никогда не отходил от дел, и вы прекрасно это прекрасно знаете, ваше сиятельство, - продолжая улыбаться во весь рот, легко парировал Головин, - и, в отличие от названных «героев», моя зона ответственности в полном порядке. То, что происходит с нами сейчас началось в Санкт-Петербурге и как чума распространилось по всем остальным. Они потеряли контроль над мальчишкой Жуковым. Потеряли Академию. Потеряли Гельсингфорс, и поэтому вы, ваше сиятельство, вот-вот потеряете Москву.
        - Мы все ее потеряем, - загробным голосом вклинился Морозов, - а следом за ней и всю империю. Этого нельзя допустить, поэтому ты и Салтыков здесь.
        Головин бросил пренебрежительный взгляд на боярина в черной мантии, после чего скосился на самого молчаливого из присутствующих. Занимающий пятое кресло за столом, плотно сложенный боярин Салтыков с головой укутался в шубу и не издавал ни звука.
        Головин не знал из какой именно сибирской глуши вытянули затворника Салтыкова, который не появлялся в Москве еще дольше чем он сам, но причина это сделать должна быть весьма веская.
        - Я не тебя спрашивал, черныш, - отмахнулся от ответа Головин и вернул уверенный взгляд на Вельяминова.
        - Тебе уже дали ответ, - сухо отозвался Михаил Вельяминов и усадил свое массивное жирное тело на кресло, стоящее во главе стола, - мы должны отразить нападение.
        - Хм, - еще шире улыбнулся Головин и бесстрашно пододвинулся ближе, - первый состав этого совета собрался много лет назад. Я помню тот день как сейчас. А ты, Миша, помнишь? - отбросив фамильярности вбросил боярин.
        - Разумеется, - равнодушно кивнул Вельяминов и махнул рукой.
        Алексей Головин вспотел и напрягся всем телом. Старый лидер совета ненавидел, когда ему тыкают, но только так можно было полностью завладеть его вниманием и получить честный ответ.
        Ведь обращение к Вельяминову на «ты», означало что ответ для тебя важнее собственной жизни. И лишь единожды за всю жизнь дано право обратиться к нему подобным неуважительным образом.
        Если Вельяминов посчитает тему разговора достойной, он ответит на твою решимость максимально искренне. А если же нет, ты умрешь.
        Жест лидера совета означал, что Головин может продолжать, поэтому боярин сглотнул ком в горле и продолжил свою мысль.
        - Главной целью совета двенадцати было укрепление позиций боярского сословия. Вернуть то, что наше по праву рождения. То, что у нас безжалостно отбирали эти пришлые названные короли и варяги. Мы родились на этой земле, и она принадлежит нам. Как и все, что здесь есть. Как символ нашей решимости, на самом первом заседании совета был избран лидер. Тот, кто объединит и поведет нас сквозь время к нашей цели не смотря ни на что. И ради сохранения непоколебимости избранного символа и был заключен первый договор. Вы еще помните его условия, ваше сиятельство?
        - Каждую строчку, - низким голосом ответил Вельяминов.
        - Славно, - удовлетворенно кивнул Головин, - Тогда вы помните, что наиважнейшим условием в договоре было сохранение жизни лидера совета. Совет двенадцати должен был быть нерушим, как скала. Вечен, как и его стремления. Ведь падение символа означало бы смерть всего что наши предки создавали сотнями лет. С тех пор совет ни единого раза не собирался в полном составе. Была разработана система дозирования информации и бесчисленные протоколы безопасности. Так вот, ваше сиятельство, у меня всего один вопрос, почему в самый тяжелый период для совета, когда мы уже потеряли половину его членов, вы плюете на все традиции и протоколы, и созываете всех оставшихся под одной крышей?
        - Андрюша, Андрюша, - разочарованно вздохнул Вельяминов, вновь начав нервно стучать жирными пальцами по столу, - я повторюсь один раз, но больше никогда не заставляй меня этого делать. Чтобы отразить нападение.
        - Стоит ли ради этого рисковать своей жизнью? Вы символ. Пока бьется ваше сердце, живы стремления наших предков. Не ради ли этого вы безвозвратно отослали Трусовых на север, меня на юг, а Салтыкова в сибирь? Пока жив хоть один представитель совета, вас невозможно убить.
        - Следи за языком, Андрей, никто из присутствующих не должен был этого знать, - жестким ледяным голосом гаркнул Вельяминов ударил кулаком по столу.
        От мощной энергетической вспышки столешница издала пронзительный треск, но выдержала.
        - Прошу прощения, ваше сиятельство, - не смотря на боль и давление не сдавался Головин, - но я должен знать причину подобного риска. Я имею право это знать, почему отразить это нападение важнее всего того, за что мы боролись. Почему вы готовы рискнуть своей бесценной жизнью ради этого. Каждый из присутствующих имеет право знать на какой риск мы идем.
        Выпалив эти слова, Алексей Головин закашлялся и побледнел. Его дыхание участилось, загорелому боярину едва удавалось усидеть на месте и не свалиться. Вельяминов не делал ничего нарочно, достаточно было легкого недовольства в адрес собеседника, чтобы поставить его жизнь под угрозу.
        И дело не только в специфической и подавляющей силе зеленых потоков Вельяминова. Дело в контракте, который заключает каждый член совета, когда проходит инициацию. Жизни, потоки и астральные тела каждого из членов совета тесно связаны с Вельяминовым.
        Пока жив хоть один из них, лидер совета не может умереть. Взамен, они получают бессмертие.
        Звучит как идеальный контракт без изъянов. Однако, так не бывает. Постоянно получая подпитку от древних родовых энергий членов совета, Вельяминов становится неуязвим. Его становится невозможно убить ни одним способом известным человечеству.
        Но вот остальные члены совета хоть и являются бессмертными, благодаря тому, что Вельяминов дарует им часть своих сил, но убить их даже проще, чем без контракта.
        Дарованное бессмертие могущественно, оно обманывает законы мироздания и самой природы, защищая организм от старости. Однако не защищает от убийства. Более того, поскольку контракт выкачивает часть их сил ради поддержания неуязвимости Вельяминова, после инициации, члены совета становятся даже слабее, чем были до нее.
        Благодаря этому боярское сословие способно существовать вечно. А вечности должно хватить чтобы реализовать их стремления к власти.
        Такова была задумка. Но действия Вельяминова сейчас ставили на кон все это. И Головин готов был рискнуть жизнью ради того, чтобы узнать, почему он это делает.
        Почему собрал всех вместе.
        Почему не спрятал хотя бы одного.
        Головину было наплевать на то, выживет ли он. Но одна лишь мысль о том, что с его смертью, умрет все то, что они строили, сводила его с ума.
        Часть боярина даже думала, что их выбор лидера много лет назад был ошибочным.
        Услышав шокирующие и внезапные откровения за столом взбудоражились все присутствующие.
        Трубецкой отложил свою папку, снял очки и смотрел на Вельяминова полным недоумения, страха и осуждения взглядом.
        Куракин не верил своим ушам и молча покачивал головой, напряженно потирая потрескавшиеся перстни.
        Салтыков вытащил свою лысую голову из шубного покрова и навострил уши.
        Даже Морозов от таких новостей стал выглядеть мрачнее обычного и в его обычно равнодушном взгляде прослеживались нотки осуждения.
        - Удивление, недоверие, осуждение и прочее дерьмо, витающее в ваших мыслях, должно исчезнуть через одну минуту, иначе пустующих кресел станет еще меньше, - угрожающе процедил Вельяминов, - Андрюша раскрыл часть правды, до которой вы еще не доросли. Каждый из вас узнал бы это, когда пришло время. Знать только то, что должен в определенный момент времени это часть контракта и объяснять это я не намерен. Если вы не способны это принять, да будет так. И пока минута не истекла, так уж и быть, раскрою вам вторую сторону медали, которая поможет вам принять решение. Чем меньше инициированных членов совета, тем больше силы дарует контракт остальным. Пока живы все двенадцать, это лишь защита от старости. Но уже сейчас, убить вас куда тяжелее, чем раньше. Но, разумеется, не для меня, - злобно прищурился Вельяминов и стальным голосом добавил: минута прошла.
        Атмосфера изменилась мгновенно. От присутствующих сейчас исходила лишь безграничная преданность, уважение и вера в своего лидера. И страх. Но испытывать это чувство Вельяминов не запрещал.
        - Что касается вопроса, - смерив окружающих тяжелым взглядом властно проговорил Вельяминов и поднялся на ноги, - нет никакого риска. Андрей перегрелся на солнце и подзабыл как считать до двенадцати.
        - Бутурлин, Скрябин и Жеребцов пали от руки мальчишки, отчаянно пытаясь защитить Академию. Братья Трусовы убиты в попытках добраться сюда. Коновницын предал нас, все остальные находятся тут, где ошибка? - немного растерянно проговорил Головин, загибая пальцы.
        - Коновницын, - зевая, лениво вставил Салтыков, - он ведь жив.
        - И что? - не унимался Головин, - как можно надеяться на предателя? Где гарантии, что до него не доберутся? Как только имперцы узнают правду, думаешь они пощадят Коновницына, потому что он типа их союзник?
        - Он не союзник имперцам, - с едва уловимой горечью в голосе спокойно ответил Вельяминов, - его интересует только Марк Жуков. Стоит парню умереть, как Коновницын тут же вернется к нам.
        - Это избирательность ничего не меняет, - не сдавался Головин, - предатель есть предатель.
        - Пусть так, - потеряв всякий интерес к продолжению спора махнул рукой Вельяминов, - только все твои опасения Андрюша, со всем уважением, не имеют под собой никаких оснований. Ведь Коновницын не умрет, а значит, мне ничего не угрожает.
        Голос Михаила Вельяминова внезапно стал в разы мягче и уважительнее чем в начале встречи. Более того, чем за долгие месяцы до этого. Если бы не жирные обвислые складки на лице, особо наблюдательные могли бы заметить поднятые в довольной полуулыбке уголки губ.
        Давление разъедающей зеленой ауры в кабинете тоже ощутимо стихло, правда никто из присутствующих не понимал причину резкой перемены настроения Вельяминова.
        - Откуда такая уверенность, что Коновницын не умрет? - задал свой последний вопрос Головин.
        - Спроси его сам, - усмехнулся Вельяминов и его довольный взгляд остановился на опрятном мужчине в черно-золотом цилиндре, что появился в проходе.
        Глава 22
        - Доброго времени суток, господа, - вежливо поприветствовал присутствующих Коновницын, но его острый взор был направлен в сторону Вельяминова, намеренно игнорируя остальных.
        - Давно не виделись, друг мой, - неестественно располагающим мягким голосом отозвался Михаил Вельяминов и указал рукой на пустующее именное кресло Коновницына, - присаживайся, мы только начали совещание.
        Вельяминов не видел своего давнего друга с того самого дня, как он в самый ответственный момент отказался поддержать уже спланированную атаку на дом Романовых, помог Марку Жукову уничтожить род Бутурлиных, после чего бесследно исчез.
        Для всех стало очевидно, что Коновницын предал их и переметнулся. Он в одночасье стал врагом и заслуживал смерти. Будь у предателя семья и близкие, бояре бы вырезали и заставили их страдать. Будь дом, его бы уничтожили.
        Но совет не имел никакого влияния на таинственную фигуру Коновницына. Каждый боярин, вассал и слуга жаждал мести и крови предателя. Каждый, кроме самого Михаила Вельяминова.
        Только глава совета знал истинную природу боярина Коновницына. Знал кто он такой и на что способен. Уважал и равнялся на него с самого детства. С того самого дня, как Коновницын увидел в двенадцатилетнем забитом пухлом ребенке по имени Миша потенциал и взял его под свое крыло.
        Весь месяц Вельяминов ломал голову. Способный все предсказать, гениальный старый боярин впервые в жизни впал в ступор. Сколько бы ни размышлял Вельяминов, он никак не мог понять почему Коновницын его предал, после стольких лет поддержки. Без него, Михаил бы никогда не добился того, чего добился.
        Почему его наставник встал на сторону его врага Марка Жукова и отпустил его? Почему помог ему уничтожить род Бутурлиных? Почему отпустил заложника Романовых? Почему исчез, так и не сказав ни слова?
        Сколько бы Михаил Вельяминов не размышлял, он не мог найти ни единого оправдания поступкам Коновницына, но даже не смотря на это, крохотная часть старого боярина надеялась, что все это часть плана его старого друга и наставника.
        В глубине души Вельяминов надеялся, что Коновницын не бросил его.
        Что поверивший в него в детстве наставник все еще на его стороне и наступит момент, когда он вернется и объяснит причины своих поступков. Тогда-то все наладится. Все встанет на свои места и жалкие недалекие идиоты, называющее Коновницына предателем подавятся своими мерзкими обвинениями.
        И вот, спустя месяц, Коновницын стоит на пороге резиденции Михаила в самый критичный для совета момент. Переломный и важный момент. Часть Вельяминова торжествовала от радости и его настроение поднялось до небывалых высот, ведь он был прав.
        В то время как остальные ошибались. Пусть мысли Вельяминова были иррациональны, факты твердили об обратном, и лишь эмоции оставляли надежду. Не смотря на все это Михаил был прав! Ведь вот он его наставник. Вернулся.
        С такой поддержкой у этого Жуковского отродья нет никаких шансов. Как бы мальчишка ни был силен, до уровня силы бессмертного Коновницына ему никак не дотянуться.
        - Спасибо, воздержусь. Я ненадолго, - неожиданно холодно ответил Коновницын, тактично снял цилиндр, но так и остался стоять в проходе.
        - Ты не возвращаться пришел, - молниеносно догадался Вельяминов и от его хорошего настроения не осталось и следа.
        Все его мечты, надежды и детская радость от встречи были растоптаны и уничтожены.
        Витающие в помещение зеленые потоки вспыхнули, наполнившись яростью своего владельца. Сидящие за столом бояре вздрогнули, напряглись и ощетинились дополнительными слоями защиты.
        Все кроме Куракина, который, постанывая, стал судорожно рыться в карманах, в поисках артефактов способных ему помочь. Но было поздно, поврежденные перстни заскрипели и осыпались, оставив бедолагу без защиты.
        Куракин не успел даже вскрикнуть, как его тело сгорело в один миг и осыпалось зеленым пеплом.
        - А ты не меняешься, Миша, - покачал головой Коновницын, - все также безжалостен.
        - Скорее целеустремлен, - вибрирующим от бесконтрольной ярости голосом парировал Вельяминов, не сводя с Коновницына взгляда, - тебе стало жаль этот мусор? С каких пор ты столь сентиментален?
        - Я не способен испытывать жалость, Миша, - меланхолично ответил Коновницын, - как любовь, преданность или много чего еще. Все мои поступки крайне эгоистичны и продиктованы лишь одной единственной целью, что имеет для меня значение. И ты прекрасно ее знаешь.
        - Тебе не достичь ее без меня, ты сам это говорил. Год за годом твердил об этом с самого первого дня нашей встречи, - полным обиды и ярости голосом проскрипел Вельяминов.
        - Я ошибался, - пожал плечами Коновницын, - как и много раз до этого. Из тысячей семян прорастет лишь лишь одно.
        - С чего ты взял что это Жуковское отродье поможет тебе стать Абсолютом? Сколько ты его знаешь? Месяц? ЖАЛКИЙ МЕСЯЦ! Как он может перечеркнуть десятки лет, что мы провели бок о бок? После всего через что мы прошли вместе и чего добились, ты бросаешь меня в самый ответственный момент?! ТЫ ТРУС! ПОГАНЫЙ ТРУС! - окончательно вышел из себя Вельяминов.
        От каждого его слова здание и сама земля содрогались волнами. Члены боярского совета покинули стол и отошли подальше от эпицентра бушующей смертоносной энергии.
        Из-за того, что большая часть связанных контрактом бояр была мертва, Вельяминову было тяжелее контролировать свою силу. Самочувствие ухудшилось, дыхание старика участилось, и он прикрыл глаза, пытаясь прийти в себя, но ничего не получалось.
        И подойти помочь никто не мог. В таком состоянии ни одна целительница не выживет и секунды рядом с Вельяминовым, но стоило старику вспомнить, что как бы ему ни было плохо, он просто не способен умереть, как он нашел в себе силы наплевать на сдавливающую в груди яростную боль и поднялся на ноги.
        - Века шли, избранные люди подле меня менялись, но их реакция одна и та же из года в год. Ярость, обида, отрицание, обвинения, - устало вздохнул Коновницын, - я видел это уже столько раз, но до сих пор не понимаю, почему заканчивается именно этим. Чем вы все недовольны? Я даю вам шанс всей вашей жизни, безграничную силу, поддержку. Я исполняю все ваши прихоти, желания и мечты и продвигаю на вершину мира. А взамен на это я довольствуюсь лишь малым шансом на то, что мое желание исполнится. И вот когда я осознаю, что на самом деле вы не способны дать мне то, что мне нужно и молча ухожу, вы испытываете лишь ярость и злость? Где благодарность, Миша? Это я должен обижаться и в порыве ярости убить вас, отобрав все, что дал вам за эти годы. Но я этого не делаю.
        - Лжешь, - сквозь зубы процедил Вельяминов, - ты не просто кинул меня, ты ушел к моему врагу. Хочешь сказать ты не станешь помогать ему меня уничтожить?
        - Стану, - спокойно ответил Коновницын, - но это будет исполнением его желаний, а не моих.
        С трудом нормализовав дыхание, Вельяминов подрагивал всем телом и смотрел в пустоту. Нервно потирая жирные пальцы, он отчаянно пытался найти слова, которыми бы можно было описать всю бурю эмоций, которую он сейчас испытывает, но не мог.
        Вельяминов знал, что как только разговор закончится, он больше никогда не увидит Коновницына. Ведь он появляется только тогда, когда сам считает нужным и только перед теми, кого считает полезным. А Вельяминов только что перестал быть таковым.
        Отработанный и ненужный старый материал, не представляющий для Коновницына никакого интереса.
        Хотя, есть одно условие, при котором Вельяминов может увидеть своего наставника еще один раз.
        - Ты придешь убить меня если Марк попросит? - испытующе уточнил Вельяминов.
        - Нет, - честно ответил Коновницын, - техника первого контракта была подарена совету Высшим, и я бы не смог пойти против него, даже если бы захотел.
        - Так наша связь не исчезнет? - искренне удивился Вельяминов и вызывающе усмехнулся.
        - Не исчезнет, - подтвердил Коновницын, - контракты с Высшими вечны.
        - И зная это, ты все равно предпочтешь выбрать мальчишку? - презрительно хмыкнул Михаил Вельяминов.
        - Да, - уверенно ответил Коновницын и впервые перевел взгляд на столпившихся у дальней стены выживших остатков боярского совета, - на этом позвольте откланяться. Завтра увидимся, не скучайте.
        С этими словами опрятный мужчина в светлом деловом костюме надел свой черно-золотой цилиндр и удалился из помещения.

* * *
        Солнце скрылось за горизонт, а холодный ноябрьский дождь громко барабанил по крыше. Успокаивающая тишину прохладного вечера нарушали лишь редкие раскаты грома. Не понимаю людей, которые не любят грозу.
        Мерный стук капель, улицы свободные от людей, завораживающие вспышки молнии.
        Я вальяжно лежал на крыльце, закинув руки под голову. Особо пронырливые капельки дождя дотягивались до моих кроссовок, отчего левая нога намокла. Осенний ветер задувал под футболку и пробирал до костей, а в носу стоял приятный аромат свежести с привкусом озона.
        Эта ситуация так расслабила меня и прогнала все навязчивые мысли о сегодняшнем походе в подземелье. На деле опасности оказалось куда меньше, чем ожидалось. После спасения из ловушки и бойни с Жеребцовым, самым опасным было возвращение к взбешенной Елене Скрябиной.
        Мы с Арсением исследовали все доступные области, не встречая никакого сопротивления или угрозы. Умереть там можно было разве что со скуки. Бутурлины от души наделали лабиринтов, из-за которых обычная исследовательская экспедиция длилась долгих девять часов.
        Прикрыв глаза под мерный стук дождя, я все же сдался и начал прогонять в мыслях все, что за них произошло. Я должен был решить, что делать дальше. И чем скорее я это сделаю, тем лучше.
        Глава 23
        Ничего такого, что могло помочь мне предсказать дальнейшие действия Вельяминова и принять решение прямо сейчас, я в подземелье не нашел, а потому мы вернулись и дали Кире Романовой добро на сбор собственного отряда, чем она и воспользовалась.
        Ректор незамедлительно отправилась в подземелье с поддержкой Валерия, Варвары и Арсения.
        Арс, в отличие от меня, счел наши находки важными и постоянно делал пометки. Здоровяка настолько впечатлило увиденное, что он вызвался сопровождать Киру лично и участвовать в исследованиях.
        Не зря Вельяминов так старался скрыть содержимое от чужих глаз, ведь помимо нелегальных артефактов, тысячей клеток с остатками людей, потоковых нарколабораторий, мы обнаружили тонны бумажных записей, связывающих это и многое другое с боярским советом.
        Бесчисленное количество бесценного явного компромата способно уничтожить боярский совет в юридическом поле. Однако, война уже ушла дальше и сейчас это все не более чем бумаги.
        Меня больше напрягал тот факт, что найденные артефакты слишком слабы для масштабов затраченных на них ресурсов. А значит самые мощные и ценные боярский совет успел вывести. К тому же мы не нашли ни единого живого свидетеля и заложника.
        Жеребцов и Морозов уничтожили всех. И пусть второго в подземелье мы не нашли, его потоковые следы я видел отчетливо. Морозов точно там был и смог выбраться незамеченным. Использовал он для этого потайной путь, артефакт или черную технику я не знал и это напрягало.
        В общем и целом, подземелье не дало мне ничего ценного, что могло бы помочь в самой войне. Ни данных о вывезенных артефактах, ни сведений об убежищах, ни уязвимых мест, ни планов.
        Весь найденный компромат утратил свою актуальность и не поможет предсказать следующий ход Вельяминова.
        Имперские спецы уже взялись за его расшифровку и изучение. Еще оставался маленький шанс, что Морозов уничтожил или вытащил не все важное и бояре допустили ошибку, но уповать на него было бы слишком наивно.
        Кира и ее делегация вернулись в подземелье меньше часа назад. Василиса Богданова проходила лечебные процедуры в стенах своего додзе. Гавриил Романов был плотно занят укреплением безопасности Академии, с чем ему активно помогала моя бывшая команда в лице Виктории Меншиковой, Семена Болдырева и Олежки Голицына. Сам же Генерал-Губернатор Санкт-Петербурга продолжал готовить город к войне.
        На свои мероприятия Гавриил Романов и Голицын старший задействовали практически все имеющиеся в Санкт-Петербурге людские ресурсы оставив меня практически с пустыми руками.
        И как раз это меня напрягало меньше всего. Ведь будь у меня четкий план действий, найти людей оставалось делом времени. С властью Хранителя достаточно было сделать пару звонков.
        Но я колебался. Слишком много неизвестных переменных было в происходящем и, при полной невозможности предсказать что сделает оппонент, самым разумным выбором оставалось дождаться пока Вельяминов сделает ход и оперативно отреагировать.
        Это разумно и правильно. Несет в себе меньше риска и имеет больше шансов на успех… однако бездействие меня убивало.
        Каждый из моих союзников в этом мире был сейчас занят делом, а мне оставалось лишь думать и ждать. Ждать новостей. Ждать, что имперцы найдут зацепки в подземелье. Ждать что сраный Коновницын выйдет на связь.
        Пусть, благодаря мыслям Жеребцова я и узнал, что Вельяминов стопроцентно скрывается в Москве. Я не знал в каком из десятков убежищ он это делает. А если бы и знал, атаковать в лоб было слишком опрометчиво.
        Существовала немаленькая вероятность того, что хитрый боярин ждет пока я покину Санкт-Петербург. Удаляться от семьи Романовых было слишком опасно. Тем более сейчас, когда я вновь стал их официальных Хранителем.
        Будучи в радиусе пятидесяти километров, я еще способен отслеживать их физическое состояние и мог оперативно отреагировать на опасность, но стоит мне удалиться еще дальше и самые лакомые цели боярского совета останутся без меня.
        Да, я как мог восстановил протоколы безопасности царской семьи, которые разработал мой дед и перевел все доступные силы на режим военного положения. Однако я лучше кого бы то ни было в этом мире знал, что этого недостаточно, чтобы остановить Вельяминова.
        Так я и лежал на крыльце додзе «Цветочек» в нерешительности и раздумьях, под мерный успокаивающий шум дождя.
        - О чем задумался? - раздался мелодичный женский голос за спиной.
        Я обернулся и увидел перед собой обеспокоенное личико Екатерины Богдановой.
        - О спасении мира, - улыбнулся я, тут же подобрал ноги, сел и одним движением развернулся в сторону гостьи, - как мама?
        - Лучше, спасибо, - с нескрываемым облегчением в голосе ответила Катя, - Агата сказала, что ты спас ей жизнь.
        - Арсений спас, не я, - поправил я.
        - После боя, - мягко уточнила Катя и благодарно улыбнулась, - ты подпитывал ее энергоканалы своей силой много часов подряд, чтобы минимизировать повреждения. Без этого мама могла умереть…
        Под конец голос младшей Богдановой дрогнул, но не от грусти, как могло показаться на первый взгляд, а от бушующей глубоко внутри Кати ярости на того, кто посмел тронуть дорогого ей человека.
        - Ерунда, - понимающе кивнул я, - это меньшее, что я мог сделать для нее. Твоя мать мне словно семья.
        - Из-за твоих отношений с Варей? - ревностным тоном уколола меня Катя.
        От неожиданности предъявы я даже растерялся, но виду не подал.
        - Ну конечно, об этом тебе Василиса рассказывать не брезгует, - не веря своим ушам вздохнул я.
        - Мама ничего не говорила, - тут же парировала Катя, - так это правда? Вы с Варей вместе?
        - Нет, - спокойно ответил я.
        - Понятно, - облегченно вздохнула младшая Богданова, грациозно поправила иссиня-черную юбку стандартной формы Академии и присела рядом, - я давно хочу задать тебе вопрос, Марк. Ответь честно, пожалуйста, - внезапно серьезным тоном произнесла Катя и пристально посмотрела мне прямо в глаза.
        Ее розовые потоки подрагивали, мягкие губы были поджаты, а ручки напряженно впились в коротенькую юбку.
        - Сделаю что смогу, - серьезно ответил я, не ожидая ничего хорошего.
        - Розовая ведьма… это ведь я?
        Этот внезапный вопрос удивил меня еще больше предыдущего.
        На этот раз не подать виду было куда сложнее. Я на секунду прикрыл глаза, начав судорожно перебирать в воспоминаниях все разговоры с Екатериной Богдановой в этом мире.
        Однако, отчаянно пытаясь понять, где облажался, я сделал паузу длиннее, чем следовало.
        Это нехорошо. Нужно было срочно что-то сказать.
        - Кто? - попытался я выиграть себе немного времени.
        - Розовая ведьма, - еще увереннее чем раньше выпалила свое прозвище из другого мира Екатерина Богданова.
        Ее решительный острый взгляд продолжал прожигать во мне дыру, а витающие в неуверенности нежно-розовые потоки окрепли. И чем дольше длилось молчание, тем сильнее Катя убеждалась в том, что права.
        Мой мозг работал на пределе возможностей, но я не смог найти ни единого момента, где допустил хотя бы минимальную вероятность утечки информации. Я не делал намеков и не говорил об этом прозвище вслух никому.
        Буквально.
        А кроме как от меня, Катя не могла ни от кого в этом мире его услышать… или могла? В мыслях тут же всплыла пара вариантов, и они мне очень не понравились.
        - Где ты это услышала? - разом напрягся я.
        Как только над Екатериной Богдановой нависла реальная опасность, я тут же отбросил к черту всю осторожность. Если я сейчас оттолкну Катю и отстранюсь от нее, это все только усугубит.
        Зная ее дотошный, вредный и до ужаса упрямый характер из моего мира, я был абсолютно уверен, что просто так это Катя уже не оставит никогда. Чтобы я или Василиса ей не сказали, пока Катя не докопается до истины, она не успокоится.
        А копать в этом направлении куда опаснее, чем младшая Богданова думает.
        - Не важно, - замялась на прямой вопрос Катя и отвела взгляд, - так это я или нет?
        - Узнать от кого ты это услышала, куда важнее, чем ты думаешь, - вздохнул я и примирительно поднял руки, - хорошо, твоя взяла. Сдаюсь.
        - А? - не сразу поняла Катя, окинув меня удивленным взглядом.
        - Расскажи все что знаешь, - мягко пояснил я, - в ответ, я сделаю тоже самое.
        - Врешь, - тут же насупилась Катя, скрестив руки.
        Младшая Богданова лишь немного показательно отстранилась, но потоки Кати выдавали ее с головой. В них я ощутил отчетливые проблески надежды, доверия и радости.
        - Даю слово, - уверенно ответил я.
        Извини, Вася, в каком-то смысле я действительно знаю твою дочь лучше, чем ты. И сейчас только искренность поможет оградить Катю от опасности.
        - Маме тоже давал, - будто прочитав мои мысли, парировала младшая Богданова.
        - Обстоятельства изменились, - вздохнул я, - я обещал не втягивать тебя в это, но ты уже влезла в это дело сама. Вася поймет.
        - Ладно, - наигранно грустно ответила Екатерина Богданова, но ее потоки буквально бурлили от радости.
        - Это не игрушки, Кать, - придав своему лицу максимально серьезный вид, медленно проговорил я.
        - Да знаю я! Я не маленькая! - обиженно выпалила младшая Богданова громче, чем следовало и тут же панически заозиралась.
        - Расслабься, никто не услышал, - вздохнул я, потирая переносицу и взял девушку за руку, - у студентов комендантский час, к тому же как только ты задала свой вопрос я повесил вокруг нас ауру безмолвия.
        - Х… хорошо, - неожиданно серьезно кивнула Катя, прильнула ближе и поднесла свои едва заметно подрагивающие розовые губки к моему уху, - мама тебя не простит, но… спасибо, Марк.
        Сказав это, Катя расплылась в благодарной улыбке и слегка отстранилась, прильнув спиной к холодной резной колонне крыльца додзе.
        Наши плечи касались друг друга, аура безмолвия и отсутствие людей вокруг дарили тишину. Лишь мерному стуку дождя было дозволено ее нарушить.
        - Определенно не простит, - согласился я, поднял куртку, которую я использовал как плед и накинул на холодные плечи девушки, - но если это поможет мне спасти твою жизнь, это того стоит, - искренне улыбнулся я и в очередной задал самый важный в эту секунду для меня вопрос: - кто тебе рассказал про розовую ведьму?
        Глава 24
        - Никто мне не говорил, - через короткую паузу тихо проговорила Катя и опустила взгляд, - мне вообще никогда ничего важного не рассказывают.
        От слов младшей Богдановой я совсем запутался. Я уже был готов услышать имя любого, кто знал о моем прошлом. Сестры, отца, Коновницына или Гавриила. С определенной долей вероятности, каждый из них мог сболтнуть лишнего.
        Или сама Василиса Богданова по неосторожности ляпнула что-то, за что Катя зацепилась.
        Но, если никто Кате об этом не говорил, получается, я допустил ошибку? Когда? Исключено! Однако других объяснений у меня нет…
        - Василиса лишь хочет тебя защитить, - честно ответил я, когда увидел на обеспокоенном и едва ли не плачущем лице Кати, насколько ей больно.
        - Защитить, как же, - нервно посмеиваясь передразнила Катя и подняла на меня влажные розовые глазки.
        По ее румяной подрагивающей щеке текла слеза. Годами копившееся внутри эмоции и неуверенность давали о себе знать. Во всем мире не существовало человека, с которым бы Катя могла поговорить откровенно и это медленно, но верно разрушало ее изнутри.
        Василиса отгородилась от дочери стеной заботы, недомолвок и лжи, а сблизиться с сестрой Кате не удавалось с самого детства. Тайн и секретов от сестры у Варвары было ничуть не меньше, чем у матери.
        Из-за этого Катя замкнулась в себе. Только сейчас я заметил это. Только сейчас я осознал, что та сдерживающая розовую ведьму сила, это вовсе не комплекс матери, а одиночество. Оно пожирало ее изнутри, и никто не мог ей помочь.
        Потому что не видел. Или не хотел видеть.
        - Прости, что пришлось ждать меня так долго, - тихо сказал я, приобнял хныкающую Катю за плечи и притянул к себе, - сейчас я рядом, моя маленькая розовая ведьма.
        Услышав эти слова, младшая Богданова перестала сдерживаться и, уткнувшись лицом мне в грудь, разревелась. Вся накопленная боль одиночества и непонимания окружающих выливались наружу вместе со слезами.
        То, что другие могли принять за проявление слабости, на самом деле было актом силы. С каждой вышедшей слезой, из тела розовой ведьмы выходила ее неуверенность, боль, слабость.
        С каждой секундой истерики ее потоки лишь крепли, мысли прояснялись, разум наполнялся уверенностью.
        В этот короткий миг ее слабости я отчетливо осознал, что после этого Екатерина Богданова из этого мира ни за что не позволит себе плакать. Сегодня последний раз, когда этот мир видит ее слабой.
        Эти слова решимости наполнили разум младшей Богдановой и звучали в ее голове так громко и уверенно, что я слышал это будто на яву.
        Внутренняя мощь Кати возросла так сильно, что я спешно ретировался и перестал влезать в ее потоки. Моя поддержка младшей Богдановой больше не требовалось.
        Вдоволь выплакавшись, Катя поправила розовую брошь в виде лотоса и привела в порядок растрепавшиеся волосы. Поразмышляв пару секунд, начала озираться и встретившись со мной взглядом, отсела немного подальше.
        - Все в порядке? - мягко спросил я.
        - В полном, - буркнула Катя, старательно пытаясь привести свое заплаканное и очаровательно покрасневшее личико в порядок.
        - Хорошо, - улыбнулся я, и чтобы не смущать девушку, отвернулся в противоположную сторону.
        Дождь усилился еще больше. За стеной капель невозможно было разглядеть азиатское кафе, стоящее напротив.
        - Так розовая ведьма - это действительно я, - едва слышно произнесла Катя.
        На этот раз ее голос звучал уверенно.
        - Да, - не стал отрицать я.
        Младшая Богданова изначально это знала и затеяла весь этот разговор в надежде получить подтверждение. Понимание и поддержка для Кати сейчас куда важнее показной заботы.
        - С того дня как я создала тебе тренировочный конструкт, мне стали сниться странные сны, - через короткую паузу начала Екатерина Богданова, - они были разные и я встречала там свою маму, сестру, Киру и многих других знакомых, - на этом моменте Катя замялась, глубоко вдохнула и посмотрела на меня, - и в каждом из этих снов, я видела тебя, Марк.
        - Иногда сны это просто сны, - отозвался я, но Катя активно закивала головой.
        - Нет! Ты не понимаешь… они были настолько неотличимы от реальности, что каждый раз после пробуждения мне требовалось не меньше часа, чтобы осознать, что я больше не сплю, - глотая воздух начала быстрее говорить Катя, - это нечто гораздо большее, чем сны!
        - Что ты видела?
        - Детство… наше детство в деревне. Мама не продала дом, и мы не переехали в город. Мне снилось как мы играли в прятки с тобой. Как ты приезжал к нам, и мы ездили на озеро. Как мы тренировались в лесу… все вместе тренировались. Я, ты, Варя, мама и высокий старик. Я не запомнила его лица, но это ведь был Борис Жуков, верно?
        Я сидел мрачнее тучи. Полностью игнорировать услышанное было выше моих сил. Руки подрагивали, в голове прокручивались воспоминания тех дней, о которых сейчас говорит Катя. Но как? Она не может этого помнить. Это мои воспоминания, а не ее. Какого хрена происходит?
        - Это не просто сны, правда, - верно прочитав мое лицо догадалась Катя и ее лицо стало пугающе серьезным.
        На миг, я увидел в нем проблеск той самой розовой ведьмы, которую знал и любил в прошлом мире. Которую я думал потерял навсегда. Ком встал в горле, и я просто ничего не смог ответить.
        Однако Кате никакие слова и не требовались. Проницательная Богданова читала все по моему лицу, а у меня не было сил отрицать очевидное.
        - Это реальные воспоминания, - после долгого молчания уверенно заключила Катя, - как и те, где мы сражаемся бок о бок, мотаясь по всему свету. Где я важна. Где меня признала даже мама и сестра… где мне хватает сил спасать тебе жизнь, где страна нуждается во мне… где Борис Жуков жив.
        - Были реальные. Того мира больше нет, - тихо ответил я, уставившись в потолок пустым взглядом, - кое-кто позаботился об этом.
        - Кто тебе это сказал? - с нескрываемым наездом отозвалась взбудораженная Катя.
        - Моя сестра, - честно ответил я.
        - И ты ей поверил?!
        - Не сразу, - пожал я плечами, - но трудно отрицать очевидное.
        - Ты правда сдался?! - не верила своим ушам Катя, подскочила на ноги и нависла надо мной, - а как же Аномалия и ваша связь?!
        - Ты и про это знаешь, - уже перестал удивляться я.
        - Пф, - махнула рукой Катя, - после твоего странного интереса к ятрышнику я проверила кое-что. У цветов нет от меня никаких тайн. Воссоздав воспоминания цветка, я сопоставила их с рассказами мамы и съездила в небольшой поход для «сбора цветов для оранжереи», - сопроводив последнее ковычками проговорила Катя, - ну и еще подслушала кое-что, иногда вы с мамой довольно громко болтаете, а ее техники барьеров давно пора обновить, я частично взломала их когда мне было десять.
        - Ты права, Кать, - поднял я голову на разъяренно дышащую мне в мокушку девушку, - связь была. Но я ее уже не чувствую. За этот месяц я трижды посещал Аномалию и ничего не происходило. Даже с крупицами силы и подавляющей печатью мне раньше удавалось установить с ней связь, а теперь и сил Гения недостаточно. Этому может быть только одно объяснение, моя сестра была права, тот мир уничтожен.
        - Чушь, - тут же воскликнула младшая Богданова и залепила мне смачную пощечину.
        Хлесткий и удивительно сильный для слабой девчонки удар отрезвил, но ничуть не поменял мое мнение. Мое полное отсутствие реакции на удар слегка обескуражило взбудораженную Богданову, но она не сдалась. Ее глазки судорожно забегали, Катя отчаянно хотела донести свою мысль, но никак не могла подобрать нужные слова.
        - Я слышала его голос, - вдруг выкрикнула Катя и замерла, ожидая моей реакции.
        - Чей? - не сразу понял я.
        - Бориса Жукова.
        - Это была часть воспоминаний, это нормально, - отмахнулся я.
        - Да нет же, он звучал отдельно, когда вокруг меня было темно… - нахмурившись, отчаянно пытаясь вспомнить больше сказала Катя.
        - Это игры подсознания, или отголоски его сознания в астрале, или галлюцинации, или бог еще знает что, я тоже слышал нечто подобное, Кать. Это ничего не значит.
        - Ты сам не веришь в то, что говоришь, Марк, - не сдавалась Екатерина Богданова, - откуда, по-твоему, у меня тогда взялись эти воспоминания из другой жизни?
        Я и сам задаюсь себе этим вопросом с той самой секунды как услышал это от Кати, но никакого мало-мальски логичного ответа у меня не было до сих пор.
        - Понятия не имею, - ответил я.
        - А я знаю, - оживилась младшая Богданова, - сначала сны были о созданном конструкте, о моих родных, о очень похожих с реальными воспоминаниях. Кто бы их ни посылал, он контролировал то, что делает и первым делом пытался убедить меня в том, что мои сны не просто сны. И, потом сны изменились. В них стал появляться ты. Очень часто. Из раза в раз мне показывались ситуации из неизвестного мне прошлого с моим участием и знаешь, что их всех объединяло?
        - Удиви меня.
        - В них я спасаю твою задницу. Последнюю неделю мне не снится ничего, кроме этого.
        - Хочешь сказать, - начал я улавливать параллели, - этот «некто», кто контролирует твои сны хочет тебе что-то сказать?
        - Не «что-то», Марк, а весьма конкретно говорит о том, что я тебе нужна. Что тебе нужна розовая ведьма, - полным уверенности и буквально пищащим от чрезмерного энтузиазма закончила Катя.
        - Это может быть и не мой дед, все это вполне может быть совпадением… - начал я убеждать сам себя и тут же замолк.
        - Но ты в это не веришь, - закончила Катя за меня.
        И она младшая Богданова была совершенно права. Да, ее слова поначалу возродили во мне чувства утраты и ностальгии. Разворошили болезненную рану заставив меня думать о том, о чем я боялся думать последний месяц.
        О том, что мой прошлый мир может быть утерян навсегда. Что сестра права. Что все мои усилия здесь тщетны и что бы я ни сделал, близких которых я знал не вернуть.
        Я гнал от себя эти мысли и пытался сконцентрировать на настоящем. Концентрироваться на том, что я могу сделать здесь и сейчас.
        Но слова Кати Богдановой вернули меня на землю. Она права. Ее сны не просто сны. И появились они не просто так. И даже если отбросить их смысл, был в них один факт, который меня невероятно радовал.
        Будоражил до глубины души, вдохновляя так сильно, что я прямо сейчас был готов горы свернуть.
        Наши с Катей общие воспоминания возрождались. Моя маленькая розовая ведьма, которую я знал в прошлом мире медленно, но верно возрождается в этой неуверенной одинокой девочке. И даже если этого не произойдет полностью, мне и того, что есть сейчас вполне достаточно.
        Ведь дрожащие от предвкушения и сияющие добротой и теплом розовые глазки моей Кати сейчас смотрят прямо на меня.
        Она жива. Пусть и глубоко в воспоминаниях своей молодой версии из другого мира, это так. А значит, мне есть за что бороться.
        Глава 25
        - Допустим, ты права, - улыбнулся я, встретившись с необычайно вдохновленной Катей взглядом, - что дальше?
        - Дальше? - не поняла младшая Богданова и вопросительно уставилась на меня.
        - Твои сны, - уточнил я, - сначала этот «некто» убедил тебя в их важности, потом заставил тебя убедить меня. Что дальше? Тебе приснился способ победы над Вельяминовым?
        - Нет, - растерянно замотала головой Катя.
        Я нахмурился, предвидев следующий ответ, но спросить все равно должен.
        - Может быть приснилось чем именно ты мне поможешь? - с едва уловимой ноткой надежды спросил я.
        - Ничего такого, - слегка побледнела младшая Богданова.
        - Ладно, - тяжело вздохнул я, - во сне ты видела себя непобедимой розовой ведьмой. Техники, навыки и способности…
        - Я не смогу это повторить, Марк, - не дожидаясь вопроса перебила меня Катя с виноватым выражением на лице, - во сне я была скорее сторонним наблюдателем, а не участником… я не знаю как та версия меня делала то, что делала… даже ее чувства я понимаю с большим трудом и чем больше времени прошло с пробуждения, тем сложнее удержать воспоминания. Они утекают как песок каждую секунду…
        - Но техника сотворения тренировочного конструкта, - не сдавался я, - ты ее повторила.
        - Повезло наверное… я пробовала, Марк, - начала злиться от собственного бессилия младшая Богданова и ее тон огрубел, - после каждого сна я с утра и до самой ночи пыталась повторить хоть что-нибудь из того, что видела… но… но… у меня ничего не получалось. Розовая ведьма из моих снов даже простейший потоковый щит создавала изящно и такой прочности, о которой я в реальности даже помыслить не могу, не то, что повторить… Это точно была я Марк?
        - Точно, - решил я сменить тактику и ткнул пальцем в напряженный лоб Богдановой, - проблема у тебя в голове. Ты должна расслабиться. Закрой глаза. Отбрось все мысли. Перестань сравнивать нынешнюю себя с мамой, сестрой и даже розовой ведьмой из сна. Это тебе не нужно. Потому что ты и есть она. В будущем. Чтобы стать той, кем ты ее видишь, розовая ведьма прошла длинный и тяжелый путь. Тебе не под силу в одночасье сравниться с ней только усилием воли. Никому на этом свете не под силу это сделать.
        - Но что тогда мне делать? - не открывая глаз неуверенно спросила Катя, - ты прав… я столько всего сказала, а на деле я бесполезна. Ты прав. Как всегда, прав.
        - Забудь мои слова, - резко перебил я младшую Богданову ГОЛОСОМ и применил успокаивающую технику.
        Нарастающая дрожь и возрождающиеся отголоски неуверенности Екатерины Богдановой утихли. Ее дыхание стало размеренным, мысли перестали цепляться за неудачи. Энергоканалы девушки расслабились и перестали сдерживать ее собственную силу.
        - Забудь слова всех, кто говорил тебе что ты слаба и бесталанна. Выкинь из головы все неудачные дуэли, практики и тупоголовых учителей, что не способны распознать бриллиант перед собственным носом. Отбрось к чертям все вдолбленные в тебя основы и базовые принципы сотворения техник. Тебе все это не подходит. У розовой ведьмы собственный путь. В другом мире ты стала сильной именно потому, что делала все не так как все. Мысли тебе не нужны, они лишь мешают. Почувствуй потоки, что льются внутри тебя. Прими их уязвимость и слабость. Прими то, что они никогда не будут также сильны как у окружающих. Не отторгай их и не стыдись. Они часть тебя.
        С каждым моим словом, напряженное лицо Екатерины Богдановой хмурилось и искривлялось, но интуитивно Кате удавалось более-менее сносно выполнять мои указания.
        Я пустил свою энергию в тело Богдановой. Структура ее синих и красных узловых связок была мне прекрасно известна по прошлому миру и поэтому мне удалось мягко оплести ее потоки своими.
        Не вмешиваясь в естественную циркуляцию силы внутри потоков Богдановой, я лишь мягко направлял ее собственную энергию в нужное русло.
        Единственное, что мешало Кате сейчас это она сама. Ее неуверенность в собственных силах и способностях сдерживало ее потенциал. Ограничивало ее. Всю свою жизнь в этом мире Катя сталкивалась с учителями, что учили ее бегать, в то время как Катя создана чтобы летать.
        - Молодец, - почувствовав явный прогресс Богдановой искренне похвалил я, - теперь, плавно ускорь свой поток и покрой им свое тело.
        - Все тело? Я… я не могу… - тут же отозвалась Катя, - он слишком слабый… контроль собьется и…
        - Можешь, - уверенно перебил я, - твой поток не слабый. Забудь это слово.
        - Ладно, - неуверенно кивнула Катя, - но его все равно недостаточно чтобы покрыть все тело. Это бесполезно.
        - Ерунда, - улыбнулся я и нежно провел по ее шелковистым волосам и остановил пальцы на броши в виде лотоса, - в оранжерее ты бы смогла это сделать, верно?
        - Да, но это другое… - попыталась скинуть мою руку со своей головы младшая Богданова, но я поймал ее хрупкую ладонь в свою и пододвинулся ближе.
        Наши лбы соприкоснулись. Горячее учащенное дыхание Кати обжигало шею. Ручки младшей Богдановой сжались словно тиски, а вспотевшее от напряжения тело пробила дрожь.
        - Отнюдь, - настойчиво парировал я, - Что бы ты сделала, будь сейчас в оранжерее?
        - Использовала бы силу цветов, - не раздумывая ответила Катя.
        Я улыбнулся собственной догадке. Все-таки я был прав. Еще в первую нашу встречу в этом мире я заметил, что внешняя энергия, витающая в оранжерее додзе «Цветочек» тянется к Екатерине Богдановой. Вливается в ее потоки, будто в свои собственные.
        Но все дело вовсе не цветах и особенных частицах. А в самом отношении младшей Богдановой. За всю свою жизнь только среди своих цветов она чувствовала себя в безопасности. Только внутри оранжереи никто не указывал Кате что делать.
        Там она была вольна и свободна. Там она чувствовала себя птицей, могла расправить крылья и дышать полной грудь. И окружающая ее в оранжерее внешняя энергия отвечала на ее зов и повиновалась.
        Однако стоило Екатерине Богдановой выйти из своего сада, как чувство уверенности в себе исчезало. Поэтому Катя ошибочно считала, что дело в цветах. В их особенной энергии и ее связи с ними.
        Катя думала, что ее талант познания сути и абсолютного контроля внешней энергии распространяется только на цветы, у которых от нее нет секретов и тайн. Только вот она ошибалась.
        Силе розовой ведьмы подвластны не только цветы, а весь мир. Любая внешняя энергия, какой бы сильной она ни была и кому бы ни принадлежала, ответит на зов розовой ведьмы. В этом и есть ее пугающая сила.
        - Так используй силу цветов сейчас, - через короткую паузу ответил я, - до оранжереи рукой подать.
        Я решил на первый раз не усложнять Кате задачу. Вместо того, чтобы вдалбливать ей в голову тот очевидный факт, что она способна контролировать любую внешнюю энергию также эффективно, как и энергию цветов, я думаю ей будет куда проще почувствовать это самой.
        Нет, она просто обязана сама ощутить свою власть и силу.
        И для возникновения этого чувства идеальным триггером сработает уже знакомая ей внешняя энергия оранжереи.
        - Я никогда так не делала, - еще сильнее напряглась Катя.
        Ее тело побледнело, а внутренние потоки постепенно начали терять свою стабильность. Катя уже долго держит на пределе свои внутренние силы и, если как можно скорее не начать подпитывать их из внешних источников, Богданова без сил рухнет в обморок из-за истощения.
        - Доверься мне, - шепнул я на ухо Кате, - у тебя получится.
        Ничего не ответив, Катя расслабилась, и я ощутил легкое дуновение ветра. Окружающие нас нейтральные внешние частицы перестали кружить в своей естественном ритме и ответили на непроизвольный зов силы розовой ведьмы.
        Розовые струйки энергии неуверенно вынырнули из внутренних потоков Екатерины Богдановой и медленно устремились к двери. Скользнули сквозь закрытую дверь и устремились внутрь додзе.
        Катю пробил жар, колени подкосились, и девушка беззвучно завалилась мне на руки. Тело переставало ее слушаться, внутренний источник энергии стремительно иссякал, но младшая Богданова из последних сил сохраняла контроль над розовым потоком энергии, устремленным в сторону оранжереи.
        В любую секунду Катя могла потерять сознание, ее энергоканалы никогда не испытывали подобного напряжения и работали сейчас на износ. В такой ситуации я уже ничем не мог ей помочь. Я мог только ждать, сопровождая нежно-розовую нить родовым взором Жуковых.
        До оранжереи оставалось всего три метра. Два метра. Метр… Однако добравшись до цели, поток Екатерины Богдановой уперся в запертую стеклянную дверь.
        Встретив неожиданное сопротивление, нежно-розовая энергия начала тускнеть и терять силу. Похоже Катя добралась до цели истратив все доступные резервы и не сумев проникнуть дальше просто сдалась.
        - Хорошо постаралась, моя розовая ведьма, - проговорил я на ухо стремительно слабеющей Кате, которая дрожала от озноба лежа на моих руках.
        Для первого раза младшая Богданова действительно сделала огромный шаг вперед над собой прежней. Ради этого Катя не побоялась поставить свою жизнь на кон и подобным маневром переступила грань собственных возможностей.
        Когда я это затеял, я и не надеялся, что все пройдет идеально с первого раза. Преодолеть столь глубоко укоренившиеся комплексы и побороть неуверенность в себе с одной попытки действительно сложно. Даже для невероятно упрямой и непробиваемой Екатерины Богдановой, которую я знал…
        С этими мыслями я потянулся рукой ко лбу девушки, чтобы погрузить в сон, успокоить ее энергоканалы и исключить повреждения внутренних потоков из-за колоссального перенапряжения.
        Однако стоило мне коснуться Кати, как по ладони пробил мощный энергетический удар. Не ожидая подобного, я одернул руку и с округлившимися от удивления глазами уставился на то, как потускневший до полупрозрачного состояния поток младшей Богдановой наполняется розовым цветом.
        Даже не дотянувшись считанных сантиметров до оранжереи, тело Екатерины Богдановой внезапно начало вбирать в себя окружающую нейтральную энергию.
        Внутренние потоки девушки крепли с каждой секундой. Я и моргнуть не успел как под натиском несокрушимой воли Богдановой стеклянная дверь оранжереи рассыпалась на мелкие кусочки.
        В тот же миг, в нежно-розовый поток девушки начала с невообразимой скоростью впитываться внешняя энергия цветочного сада.
        Температура тела и пульс Кати вернулись в норму, дрожь прошла, очаровательный румянец сменил мертвецкую бледность на лице. Почувствовав силу, Катя отпрянула от меня, поднялась на ноги и открыла горящие от изумления глаза.
        Нежно-розовый поток энергии увеличился в десять раз и молниеносно вернулся к своей хозяйке. Без каких-либо видимых усилий ошеломленная от собственных сил Катя поддерживала вокруг себя циркуляцию внешней энергии, сопоставимой с боевым Мастером.
        - Я действительно розовая ведьма… - не до конца веря собственным словам и улыбаясь во весь рот проговорила Катя и перевела на меня свои блестящие от неописуемого восторга розовые глазки.
        Глава 26
        - Впечатляющее зрелище, - раздался меланхоличный голос за спиной.
        Подавляющая ауры силы мгновенно накрыла крыльцо додзе. Только-только распробовавшая вкус реальной силы Катя Богданова молниеносно перевела взгляд на возникшую угрозу.
        От былой неуверенности девушки не осталось и следа. Катя интуитивно укрепила собственную защиту нейтральными частицами и быстро насытила пространство между нами и незваным гостем плотной розовой пеленой.
        Я обернулся и увидел перед крыльцом высокую статную фигуру в черно-золотом цилиндре. Коновницын находился в двух метрах от нас, лениво опершись плечом на резную колонну.
        Его явно скучающий взгляд полностью противоречил тому, что боярин сказал. И, не смотря на невероятное количество излучаемой энергии, Коновницын даже не думал нападать.
        От этого бессмертного чудовища не исходило ни капли угрозы. Наверное, из-за того мои инстинкты не подали никакого сигнала, и я совершенно не ощутил его приближения, позволив подобраться так близко совершенно незамеченным.
        Но этого оправдания было недостаточно. Не важно источает человек угрозу или является союзником. Позволить подойти так близко кому бы то ни было это полный провал. Будь дед жив он бы сутки отчитывал меня за подобный просчет.
        - Объявился-таки, - с нескрываемым упреком поздоровался я со своим вынужденным союзником, отогнав лишние мысли.
        - Моя помощь - это часть нашего соглашения, - равнодушно пожал плечами Коновницын и скосил взгляд на готовую в любую секунду атаковать всей своей новообретенной мощью Екатерину Богданову, - побереги силы, дитя, они тебе еще пригодятся.
        На Катю слова боярина никак не подействовали, поэтому я поспешил положить руку ей на плечо и шепнуть, что все в порядке.
        Младшая Богданова удивилась, и сама так явно не считала, но послушалась, и витающая в воздухе жажда убийства стихла. Розовой энергии ведьмы в пространстве вокруг нас стало больше, и она уплотнилась, но Катя не стала атаковать.
        Этого было достаточно.
        - Как ты можешь доверять врагу? - не скрывая бушующей внутри концентрированной ненависти процедила младшая Богданова.
        Совсем забыл, что Катя знает о текущей ситуации исключительно по собственным догадками и тому, что удалось подслушать. И одно дело услышать, что сильнейший член боярского совета, который еще месяц назад пытался нас всех убить вдруг стал нашим союзником. Совсем другое встретить его воочию.
        - Нет между нами никакого доверия, - усмехнулся я, - как боярин и сказал, все дело в соглашении.
        - Соглашении? - недоверчиво переспросила Катя.
        - Просто доверься мне, Кать. Как бы твой инстинкт самосохранения не твердил об опасности, это чудовище нам не враг, - настойчиво добавил я и шагнул в сторону боярина.
        - Обидно звучит, знаешь ли, - мерным голосом отозвался Коновницын и оскалился в пугающей маниакальной улыбке, - хоть и правда.
        - Сомневаюсь, что ты способен испытывать чувство обиды, - хмыкнул я и на всякий случай закрыл собой Катю Богданову.
        Часть опасений младшей Богдановой имели право на жизнь. Ведь, если подумать, в нашем джентльменском соглашении нигде не упоминается тот факт, что Коновницын не имеет права убивать дорогих мне людей.
        И если в том, что нуждающийся в моей помощи боярин не станет атаковать первым я уверен, то насчет самой Кати вопрос оставался открытым. Мы с Коновницыным оба знаем, что Богданова не способна ему даже царапинку оставить, поэтому навряд ли он атакует в ответ из принципа.
        Однако, арсенал боевых техник Коновницына куда шире, чем даже я могу себе представить, поэтому нельзя отметать вероятность техники отражения. Подобные ловушки и коварные защитные конструкты очень любил мой дед.
        Провоцировать людей и играть с их чувствами было его забавой, от которой погибло не мало его врагов. И Коновницын такой же. Не зря они с моим дедом нашли общий язык.
        - Так зачем ты здесь, - убедившись, что Катя не собирается совершать опрометчивых действий, с вызовом спросил я у боярина.
        - Помочь, как и обещал, - развел руками Коновницын, которого явно забавляли мои мысли и переживания о безопасности Кати.
        Острое чувство собственной беспомощности в очередной раз пронзило мой разум. Лишь единожды за всю свою жизнь я испытывал его в своем мире и уже третий раз оно накрыло меня здесь.
        И, как и предыдущие два, виной тому бессмертный любитель старомодных цилиндров, стоящий передо мной.
        - Почему именно сейчас? Месяц сидел в стороне, а тут вдруг вспомнил?
        - Хватит ёрничать, Марк, - с напускной обидой в голосе вздохнул Коновницын, - я дал тебе более чем достаточно.
        - Твоя информация о перевороте устарела и оказалась бесполезна, а доступ к финансам я получил и без тебя, - отмахнулся я.
        - Она не устарела, - сверкнул глазами боярин, - просто ты реагировал на нее слишком медленно. Вельяминов хоть и сидит на месте, но отнюдь не бездействует. Старик все еще на два хода впереди, он знал, что я слил данные и подчистил за собой.
        - Тогда какая от тебя польза? - не сдержался и с вызовом спросил я.
        - Полегче, парень. Не моя вина в том, что Вельяминов играет лучше тебя.
        - Тебе тоже следует следить за своими словами, боярин, - со сталью в голосе проговорил я.
        Контролировать себя в присутствии Коновницына, которого я ненавидел с каждым днем все сильнее, становилось все сложнее.
        - Ты о чем? - удивленно поднял бровь боярин.
        - Я не спал ночами и весь месяц на пределе возможностей прорабатывал все зацепки, что ты мне дал. Ночь за ночью. Смерть за смертью я находил путь к Вельяминову, но как только наступало утро, все возвращалось на круги своя. Мне никогда не переиграть этого старого ублюдка в его игру, и ты это знаешь. Знаешь и делаешь вид, будто отсутствие прогресса за этот месяц - это моя вина.
        От резкой перемены русла разговора, в бездонных нечеловеческих глаза Коновницына промелькнула маленькая искорка интереса.
        - Подловил, Марк. Твоя проницательность впечатляюща, - внезапно улыбнулся Коновницын и примирительно поднял руки вверх, - у тебя действительно не было ни единого шанса подловить Вельяминова, и я еще месяц назад это знал. Старик никогда не совершает ошибок. Хотел бы я сказать, что это я научил его играть в эту игру лучше всех в мире, но это не так. Миша с самого детства был невероятно одаренным и способным мальчиком. Поэтому я его и выбрал.
        - Ты создал и воспитал это чудовище, - осознав куда ведет боярин тихо проговорил я и нервно засмеялся, - конечно это был ты. Вы тоже заключали контракт?
        - Да… но… - подозрительным тоном ответил Коновницын.
        - Что? - по голосу боярина осознав, что последующее «Но» мне очень не понравится.
        - Обычные контракты легко обойти, - издалека начал Коновницын, - как и в случае с тобой, с каждым «претендентом» я заключаю соглашение всего с одним единственным главным условием.
        - Сделать тебя Абсолютом, знаю, - быстро ответил я ледяным тоном, - стоит тебе понять, что претендент, по твоему мнению, больше не способен исполнить свою часть договора, то ты становишься волен делать что угодно… Но?
        - Но с Вельяминовым меня связывает еще один договор, нарушить который я не могу, - не став медлить, спокойно проговорил Коновницын.
        - И что это за договор?
        - Перед этим ты должен узнать еще кое-что, Марк, - напускным извиняющимся тоном сказал Коновницын, - боярское сословие, в том виде каком ты его знаешь, это детище Высших. Во времена моей молодости мир был совершенно другим. Многие утраченные сейчас Астральные техники знал любой деревенский ребенок. Красная энергия не применялась в боевых техниках и использовалась исключительно как катализатор для синей энергии. Потенциал астральной энергии непомерно выше. Однако, именно астральные частицы подпитывают хаотическую энергию и с их развитием, над миром нависла угроза. Хаотическая энергия стала перестала развеиваться и стала оседать на земле, места силы поглощали целые города. Высшие обязаны были отреагировать, и они это сделали, постепенно заставляя человечество отказаться от астральных техник. Они открыли, что совершенно бесполезная и слабая сама по себе красная энергия способна накапливать силу при соблюдении определенных условий. Так появилось боярское сословие с их культом крови и традициями красных техник…
        - Так начала развиваться энергия древних родов… - повторил я за боярином, - а что произошло с астральными техниками? Они ведь не могли просто исчезнуть?
        - Не без помощи Высших к власти во всем мире приходили сторонники красной энергии и постепенно почти все астральные техники были утрачены, - пояснил Коновницын.
        - И как это связано с Вельяминовым? - никак не мог понять я.
        - Напрямую, - кивнул боярин, - контракт, которым я связан с Мишей, это первый контракт боярского совета. Он основан на тайной технике Высших.
        - В чем она заключается? - неожиданно заинтересованным голосом вклинилась до этого робко молчащая за моей спиной Екатерина Богданова.
        - В бессмертии лидера боярского совета, - серьезно ответил Коновницын и от неожиданности свалившихся на мою голову новостей я потерял дар речи.
        Глава 27
        - Это такая шутка?! - эмоционально спросил я, придя в себя от шока так быстро как только смог.
        - Вовсе нет, и проблема не только в отсутствии старения, - без улыбки ответил Коновницын, - пока жив хоть один инициированный член боярского совета, Вельяминова невозможно убить.
        - Так он, получается, еще и неуязвим, - покачал я головой и устало оперся на дверь додзе, - и все из-за твоей бессмертной рожи. Так получается он почти Абсолют? Не удивительно, что ты им заинтересовался.
        - Вовсе нет, - покачал головой Коновницын, - неуязвимость Вельяминова - это следствие защитной техники покровительствующих ему Высших. Ее источником является чужая энергия, а не его собственная. От истинного ранга Абсолюта он находится гораздо дальше, чем даже ты сейчас.
        - А есть разница по какой причине ты неуязвим? - хмыкнул я.
        - Разумеется есть, - кивнул Коновницын, - чужеродная подавляющая сила постоянно перегружает его неподготовленное тело и разум. И, не смотря, на то, что неуязвимость так или иначе защитит его от смерти, критические деформации неизбежны.
        - Критические деформации? - переспросила Катя, которая за короткие мгновения превратилась из бешеной воительницы, готовой броситься в атаку, в любопытную студентку, не успевающую записать конспект за лектором.
        - С годами Михаил Вельяминов утратит свой разум и человеческий облик. Останется лишь бессмертная оболочка, - охотно пояснил Коновницын.
        - Похоже на Тринадцатого, - натянуто улыбнулся я, - и конечно тебя это не устраивает.
        - Не устраивает, - подтвердил боярин, сверкнув глазами, - неуязвимость - это не единственная привилегия Абсолюта, Марк. Будь желание жить вечно моей единственной целью, мне бы хватило и нынешнего состояния. Но это скучно, - поморщился боярин, - я мыслю куда шире.
        - Так дело в Астрале, - произнес я вслух единственный вариант.
        Я не так много знал о том, что именно моему деду давал статус Абсолюта, и чем конкретно отличал его от обычных среднестатистических одаренных, но кое-что и мне было известно.
        Был один неоспоримый факт, который буквально выводил одаренного ранга Абсолют на новую ступень эволюции. Тонкий мир не отторгал Абсолюта.
        - Совершенно верно, - не очень неохотно кивнул Коновницын.
        - И зачем тебе это нужно? Какова истинная цель? Бессмертие для тебя превратилось в бесконечную борьбу со скукой, однако ты продолжаешь упорно идти к цели стать Абсолютом. Ты не думал, что тебе просто не суждено им стать? Почему бы тебе не сдаться? Я искренне не понимаю, почему ты жаждешь стать Абсолютом так упорно, что готов тысячелетиями разрушать ради этого чужие жизни. Сколько на твоем счету поломанных судеб за эти сотни лет? Миллион?
        - Это важно? - безразлично приподнял бровь Коновницын, - если потребуется, я готов пожертвовать хоть половиной человечества.
        - Ради чего?! - не унимался я.
        - Чтобы стать Абсолютом, - осознанно уклонился от прямого ответа боярин и коварно улыбнулся.
        И сделал он это холодным как лед тоном с нескрываемыми нотками угрозы. Не хочет говорить значит. Конечно. Как же иначе. Я наивно забыл с кем разговариваю.
        - Довольно, Марк. Я пришел сюда вовсе не ради праздных бесед, - задумчиво покручивая черно-золотой цилиндр в руках, серьезно произнес Коновницын, - уже пора выдвигаться.
        С этими словами я отчетливо уловил напряженное движение внутри додзе. Кажется слуги, наконец, заметили разрушенную стеклянную стену оранжереи или сумели уловить присутствие посторонних на территории.
        И хорошо если это слуги, а не сама Василиса Богданова пришла в себя раньше срока.
        - Куда именно выдвигаться? - не совсем понял я, что Коновницын имеет в виду.
        - Уничтожать боярское сословие, - мгновенно ответил боярин, - это ведь первое твое условие в нашем контракте и к завтрашнему утру оно будет исполнено.
        Я прикрыл глаза и за долю секунды прогнал в голове весь диалог с Коновницыным еще раз. Вдруг я что-то не так понял, или пропустил. Но нет, все верно. Боярин заявил, что Вельяминов неуязвим и уже через минуту начал противоречить самому себе.
        - Так ведь главный боярин бессмертен, разве нет? - произнесла всем очевидный факт вслух Катя Богданова вместо меня, опасливо покосившись на дверь додзе.
        Движение внутри здания она тоже ощутила, как и то, что Коновницын заблокировал выход силой, чтобы мы успели закончить разговор.
        - Неуязвим, - спокойно поправил Коновницын и надел цилиндр, - но, если это и можно обойти, лучшего шанса чем сегодня ночью уже не представится. Спрашиваю последний раз, Марк, ты идешь? - жестким вызывающим тоном спросил Коновницын и протянул мне руку.
        Родовым взором я заметил, как ладонь боярина, покрытая черной перчаткой, начала светиться сложной потоковой вязью. Пространство мгновенно окутали миллионы тонких разноцветных нитей и, словно паутина, стали туго оплетать Коновницына.
        С ходу разобраться в сути сложной многоуровневой астральной техники боярина даже у меня не было никаких шансов. Однако решать надо было немедленно, потому что физическая оболочка Коновницына начала исчезать.
        Арсений настойчиво требовал не действовать без него. Гавриил очень просил держать его в курсе планов. Голицын старший умолял дать ему еще немного времени подготовить Санкт-Петербург к войне и совершать необдуманных поступков.
        Но я дал клятву и долг Хранителя перекрывает все остальное.
        С одной стороны, если я уйду, то Романовы окажутся в опасности. С другой, если Коновницын не лжет, мы покончим с Вельяминовым раз и навсегда.
        Выбор. Я обязан его сделать.
        У меня нет права на ошибку. Только не здесь и не сейчас.
        Это правда, что пока Коновницын не появился на крыльце додзе «Цветочек», я не знал, что делать и мог лишь ждать. Но также правда и то, что этому скрытному ублюдку плевать на меня и я совершенно не знаю куда боярин меня перенесет.
        А вдруг это будет ловушка? Вдруг, за этот месяц Коновницын понял, что совершил ошибку, поддержав меня? Вдруг, этот месяц был проверкой. Проверкой, которую я провалил, так и не сумев подобраться к Вельяминову.
        Если это ловушка, то шансов выбраться будет крайне мало. В бою против Коновницына я бессилен, а без меня боярский совет никто не сможет остановить.
        Мысли неслись в голове с молниеносной скоростью сменяя одну за другой. Пришлось применить ментальную технику и активировать боевой поток, чтобы у меня было чуть больше времени. Но, чем больше я думал, тем сильнее убеждался, что риски обоих решений равнозначно огромные.
        Вероятность ошибки пятьдесят процентов.
        Проигнорировать боярина и упустить единственный шанс на победу или довериться ему и закончить игру с Вельяминовым уже сегодня?
        Довериться… все упирается в доверие.
        Срань. Ненавижу гадать. Я привык просчитывать и выбирать оптимальное решение исходя из реальной ситуации.
        Почему. Почему, бля*ь тогда одно из самых важных решений в моей жизни упирается в сраное доверие?
        Вселенная просто стебется надо мной. Ведь прекрасно знает, что я никому на этом свете не доверяю.
        Ни единая оставшаяся в живых в этом мире душа этого не достойна.
        С этой мыслью я прикрыл глаза и глубоко вдохнул. И как только я это сделал, ответ пришел сам собой. Всплыл из глубин воспоминаний простой парой слов, которые я из года в год слышал от своего деда.
        «Джентльменское соглашение».
        Для меня эти слова ничего не значат, как и наличие соглашения с Коновницыным не увеличивает мою степень доверия к нему.
        Однако, единственный в моей жизни человек, которому я мог полностью доверять, произносил эти два слова с нескрываемым уважением в адрес боярина, с которым сражался сотни раз.
        А заслужить уважением старого садиста крайне сложная задача и его наличие говорит в пользу Коновницына куда больше, чем он сам.
        И этот фактор стал решающим, заставив меня довериться деду в очередной раз. Приняв решение, я открыл глаза.
        За время моих раздумий прошло от силы секунд пять реального времени, и Коновницын стал прозрачным лишь наполовину.
        Сложный конструкт, очевидно, включал в себя технику телепортации через астрал и к этому моменту разноцветные нити уже оплели всего боярина целиком.
        Всего, кроме протянутой в мою сторону руки.
        Мысленно извинившись перед всеми, кто этой ночью в очередной раз будет проклинать и материть меня всем своим словарным запасом, я вытянул руку и ухватился за Коновницына.
        Плевать кто что обо мне думает. Я Хранитель дома Романовых и я исполню свой долг.
        Вернувшееся чувство уверенности в себе очистило разум и дышать стало легче. Кажется, только сейчас я начинаю понимать, насколько тяжело было моему деду быть Хранителем. Старый садист никогда не жаловался и уловил в нем хотя бы маленькую искорку неуверенности было невозможно.
        И это несмотря на то, что с этим безмерно тяжелым грузом ответственности дед жил много лет и принимал решения подобные этому сотни раз каждый божий день.
        Стоило мне сжать ладонь Коновницына, как разноцветные потоки тут же устремились в мою сторону. Я и моргнуть не успел, как астральная техника боярина оплела меня целиком, полностью обездвижив и парализовав.
        В таком положении я отчетливо ощутил, как мое физическое тело начало, кусочек за кусочком, перемещаться в тонкий мир.
        - Техника телепортации моей сестры была куда комфортнее, - укоризненно бросил я вслух, когда вспомнил как Евгения Жукова играюче переносилась за считанные доли секунды.
        - Я намеренно дал вам время подумать, - безразлично отозвался Коновницын.
        - Вам? - спохватился я, но было уже поздно.
        В одночасье мир вокруг померк.
        Глава 28
        Я открыл глаза секундой спустя и ощутил резкий приступ тошноты. Голова гудела словно мне заехали в затылок кувалдой, в горле пересохло, в ушах звенело. С легкое дезориентацией удалось справиться за половину секунды.
        Сразу после этого я осмотрелся и понял, что мы находимся на заднем сидении несущегося по трассе лимузине. Не ощутив угрозы и признаков ловушки, я позволил себе откинуться на мягкое кожаное сидение и немного расслабиться.
        - Аккуратность не твой аспект, да? - укоризненно бросил я в сторону сидящего напротив меня Коновницына.
        Боярин как ни в чем не бывало потягивал сигару, задумчиво пялясь в окно. Техника переноса Коновницына далеко не самое приятное, что я испытывал, но бессмертному чудовищу стоит отдать должное. Эффективность невероятная.
        Я бросил взгляд на часы, чтобы подтвердить свою догадку и убедился, что с момента нахождения на крыльце додзе не прошло и минуты. При этом Коновницын умудрился перенести нас ровно внутрь лимузина, который на полном ходу въезжал в черту города Москва.
        Если бы я испытывал к боярину хоть каплю симпатии, то взял бы свои слова назад. Мгновенная телепортация трех живых физических тел внутрь движущегося объекта с точностью до сантиметра и без видимых последствий на расстояние семь сотен километров поистине впечатляет.
        - Борис явно схалтурил, обучая тебя манерам, - не поворачивая головы меланхолично отозвался боярин.
        - Будто они ему самому известны, - усмехнулся я и покосился на бессознательно привалившуюся на мое плечо Катю Богданову, - зачем ты ее взял?
        - Это было ее собственное решение, - легко парировал Коновницын.
        - Если с Катей что-то случится…
        - То что? - резко перебил мой порыв Коновницын и перевел на меня свой любопытный взгляд.
        Самодовольная и излучающая непоколебимую уверенность в своей силе боярская рожа с каждым днем начинала раздражать меня все больше. Тише, Марк. Завелся от одной только мысли о том, что только-только обретенная розовая ведьма оказалась в опасности. С каких пор меня вообще это волнует?
        Нет, дело вовсе не в этом, а в чувстве контроля, которое я утратил из-за боярина передо мной. Надо поменьше думать, а то глядишь разовьется комплекс неполноценности из-за этого чудовища. Я точно найду способ убить этого самодовольного ублюдка.
        - Сожгу все запасы цилиндров на планете, - абсолютно серьезно заявил я.
        Внешне Коновницын никак не отреагировал. Его покрытое небольшими морщинами лицо не дрогнуло ни единым мускулом, а потоки не изменились ни на йоту.
        Однако во взгляде боярина мелькнуло нечто новое. То, чего я в нем до этого еще ни разу не видел. Неужели даже он способен испытывать радость?
        - Это не радость, а ностальгия, - считав мои мысли по выражению лица, отмахнулся Коновницын.
        - С чего это вдруг?
        - Борис Жуков сказал тоже самое, - на миг, неожиданно тепло улыбнувшись, сказал боярин, - вы очень похожи.
        - Поэтому ты веришь, что я помогу тебе стать Абсолютом?
        - Нет, дело в тебе самом. Вера - это удел слабых, Марк, - спокойно ответил боярин, - я же работаю с фактами.
        - Фактами, да, - покачал я головой и припомнил причину, которую озвучил Коновницын в прошлый раз, - как тот, что моя одержимая тяга раскрыть секреты моего деда не сработает без наличия связи с ним?
        - У вас есть связь, - вскинув бровь от удивления выдал Коновницын и подозрительно сощурился.
        - С миром мертвых?
        - Борис Жуков жив, пока что, - легко и абсолютно уверенно заявил Коновницын.
        На миг я даже растерялся и не знал, что сказать, но быстро взял себя в руки.
        - Откуда ты можешь это знать?
        - Месяц назад я обещал тебе шанс воскресить Бориса Жукова, забыл?
        - Это было давно, с тех пор мне ни разу не удалось установить контакт с Аномалией, ты опоздал. Или ты хочешь сказать, что нашел способ?
        - Не нашел, - не стал врать боярин, но взгляда не отвел и продолжил, - говорю тебе как есть, Марк, я действительно не знаю почему Аномалия больше не реагирует на тебя, однако ты должен знать, что твоя связь с тонким миром за этот месяц только увеличилась. Более того, связующая нить от твоего астрального тела уходит так глубоко в тонкий мир, что даже мне не под силу отследить ее источник. Это может быть твой прошлый мир или Борис Жуков.
        - А может и не быть, - продолжал упрямиться я.
        Что бы ни говорил Коновницын, это просто слова. Я же привык доверять свои инстинктам и чутью. И оно подсказывало мне, что все кончено. Даже амулет матери на моей шее перестал отзываться, чтобы я ни делал. Артефакт больше не излучает ничего, словно это обычная побрякушка.
        - Твой мир еще цел, - безапелляционно с нотками стали в голосе опять заявил Коновницын и смерил меня жестким взглядом, - тебе так сложно поверить мне на слово?
        - Самому эгоистичному существу на планете? Пожалуй, да, сложно, - пожал я плечами.
        На самом деле, небольшая часть меня до сих пор уверена, что мой прошлый мир еще цел, в той или иной степени. А первое же слово Коновницына заставило меня поверить в это еще больше.
        Однако я продолжал старательно разыгрывать дурачка и провоцировать боярина на эмоции. Хоть этот ублюдок и заявляет, что ничего не чувствует, это ложь. Да, за восемь сотен лет жизни его чувства атрофировались, состарились и сдохли, но маленькие искорки остались даже в такой жестокой и черствой душе как у Коновницына.
        И к ним я и оперировал, пытаясь выудить то, что боярин отчаянно не хотел мне говорить.
        Тот факт, что Коновницын что-то скрывает от меня, я понял достаточно четко в самые первые минуты нашего разговора еще на крыльце. И я не успокоюсь, пока не узнаю, что это.
        Боярин смерил меня в разы более глубоким, чем до этого взглядом, устало почесал подбородок и сделал настолько тяжелый вздох, что защитные конструкты лимузина жалобно заскрипели.
        - Ты ведь осознаешь, что я прекрасно знаю, что ты делаешь? - испытующе спросил Коновницын.
        От тембра его ГОЛОСАтело пробила неконтролируемая дрожь, но я не подал совершенно никакого вида и молча выдержал этот разъедающий взгляд.
        - Ладно, твоя взяла, - недовольно закатив глаза, откинулся Коновницын на сидение, едва заметно скосившись на наручные часы, - я с ним говорил.
        - С кем говорил? - не сразу понял я, - с дедом?
        - Нет, - будто от мухи отмахнулся ладонью слегка раздраженный Коновницын. Первый раз вижу его таким, - с собой, точнее с постаревшей на двенадцать лет версией меня из твоего мира. Благодаря твоему сознанию я определил координаты и через тонкий мир установил связь.
        Вопросы всплывали в голове один за другим. И этот ублюдок молчал, зная об этом настолько явно? Говорил с собой? Из моего мира? Какое там сейчас время? Что случилось после моей смерти? Им удалось убить деда? Это все его план? Есть способ вернуться и все исправить?
        Не малых усилий воли стоило подавить все накатившее любопытство и постараться не раскрывать так явно своих желаний перед боярином. Нельзя дать ему понять, что именно мне нужно. Пока я не сделаю боярина Абсолютом, я нужен ему, и он пойдет на все, чтобы удержать меня.
        И, к моему сожалению, Коновницын прекрасно понимает ценность информации в своей руке и поэтому не скажет мне ни единого слова из того, что я действительно хочу знать. Не бесплатно.
        - Что он сказал? - старательно пряча свои мысли от вездесущего цветного потока боярина, спросил я.
        - Это был не совсем разговор, скорее набор сигналов. Тонкий мир это тебе не сотовая вышка, Марк, - старательно сохраняя остатки хладнокровного безразличия ответил Коновницын, - Борис Жуков действительно объявил открытую войну Высшим, а я вместе с Тринадцатым его поддержал. А еще, он нарочно отправил тебя сюда.
        - Зачем? - вырвалось у меня.
        - Я тоже хотел бы это знать, - сверкнув глазами усмехнулся Коновницын и перевел взгляд налево от меня.
        Только сейчас я осознал, что Катя Богданова открыла заспанные глаза, пытаясь понять, где находится и что происходит. Лицо боярина подменили, будто по щелчку пальцев. Искорки интереса и пугающей до глубины души серьезности пропали с его лица, сменившись маской безразличия и скуки.
        Едва образовавшаяся нить понимания между мной и боярином разорвалась и нас снова разделяла непроходимая стена, пробиться через которую в присутствии Кати не было никаких шансов.
        - Все в порядке, - мягко проговорил я, переключившись на младшую Богданову, - мы в Москве. Как себя чувствуешь?
        - Нор… нормально, - все еще озадаченно покручивая головой отозвалась Катя, - почему в Москве?
        - Ты сама знаешь почему, - не скрывая недовольства в голосе ответил я, - зачем ты пошла?
        - Помочь тебе, - ничуть не смутившись резко ответила Катя и принялась недовольно поправлять растрепавшуюся прическу, - какие-то проблемы с этим?
        - Это опасно!
        - Пф, - отмахнулась Катя и повернула голову в сторону боярина, - когда прибудем?
        - Через тридцать минут, - не поворачиваясь охотно ответил Коновницын.
        От былой ненависти и страха в сторону боярина, которыми до краев была наполнена младшая Богданова не осталось и следа.
        - Когда вы успели поладить? - удивился я.
        - Во сне, - тут же ответила Катя и ее потоки за считанные секунды достигли той же мощи, что и в пиковый момент на крыльце. И сейчас младшей Богдановой это удалось безо всякой оранжереи под боком.
        - Тот голос, - догадался я и зло покосился на боярина, - был твой?
        - Можно и так сказать, - пожал плечами Коновницын и расплылся в самодовольной улыбке, - моей постаревшей версии из твоего мира.
        Глава 29
        - Не удивительно, что дед так старался тебя убить, - покачал я головой, переваривая новую информацию, - один твой вид раздражает.
        - Я от тебя тоже не в восторге, знаешь ли. Импульсивный, непредсказуемый, чрезмерно нетерпеливый и до сих пор сам не знаешь, чего действительно хочешь, - безразлично отозвался боярин, - однако личные симпатии не имеют никакого отношения к делу.
        - Важен лишь результат, - недовольно кивнул я.
        - Именно. Хорошо, что ты это понимаешь, - наиграно улыбнулся боярин.
        - Плохо, что ты не способен понять, где черта, за которую нельзя переходить. Не знаю, как ты вел дела с предыдущими «избранными», однако одного джентльменского соглашения недостаточно, чтобы мы могли работать бок о бок.
        - Знаю, - легко согласился Коновницын чуть более теплым голосом, чем до этого, - ты не способен понять чего хочешь от этой жизни, и это вполне нормально для молодого смертного, однако я тоже не в состоянии определить твое истинное желание. А это уже аномально и случилось со мной впервые. Поверь, знай я в чем нуждается твоя душа, я бы дал тебе это. Это самый короткий путь к реализации моей цели, а я хоть и научился терпению за эти годы, терять время в пустую все еще не намерен.
        - Мое желания вполне очевидны, боярин. Я их тебе даже озвучивал, - не согласился я.
        - Отнюдь, - устало вздохнул Коновницын, - уничтожение бояр, спасение дома Романовых, возвращение в прошлый мир и даже воскрешение здешнего Бориса Жукова - это не истинные желания твоей души. Лишь ширма. Самообман, который не принесет желаемого эффекта.
        - Освоил аспект видения будущего? - съязвил я, чувствуя нарастающее в автомобиле давление.
        - Нет, - покачал головой Коновницын, - я же тебе уже сказал, что работаю лишь с фактами. Уничтожение бояр, которого ты так жаждешь, спасет Романовых в краткосрочной перспективе, однако они заплатят за это слишком высокую цену. Уничтожение боярского совета расколет народ Империи и ослабит военный потенциал России. Не пройдет и двадцати лет, как многочисленные соседи разорвут ослабленного медведя на кусочки. Второй мотив уничтожения бояр месть, однако смерть Вельяминова не вернет тебе потерянных близких и даже не утихомирит боль от их утраты. К тому же, чем дольше ты находишься в этом мире, тем меньше желаешь вернуться в прошлый. Ведь ты понимаешь, что все дорогие тебе люди там мертвы. Кроме Бориса Жукова, однако, - в этот момент Коновницын перевел взгляд на внимательно слушающую Катю Богданову, - одного деда тебе уже недостаточно. Ты ведь уже понял, что миры связаны не только через тебя и сестру. Если Катя способна вернуть часть воспоминаний и былых сил, то есть шанс, что точно также смогут и остальные члены твоей команды, верно? Так сможет малышка Лилия?
        - Закончил? - только услышав имя Лилии я немного вздрогнул и на долю секунды сжал кулак.
        На самом деле, держать бушующий глубоко внутри ураган эмоций удавалось без особых проблем. Более того, чем сильнее боярин пытался надавить на личное и дестабилизировать мои потоки, тем мощнее становилась моя боевая энергия.
        - Впечатляет, - искренне похвалил Коновницын и расплылся в, на этот раз, настоящей улыбке, - Мои поздравления, впервые тебе удалось полностью отрезать свое астральное тело от остатков души прошлого носителя.
        Секунду мне потребовалось, чтобы осознать значение слов довольного собой боярина и проверить самостоятельно.
        После короткого сканирования я убедился, Коновницын оказался прав. Постоянно сопровождающее меня в этом мире чувство постороннего присутствия где-то глубоко внутри исчезло.
        Лишние чужие эмоции не затмевали разум, тело в этом мире стало таким послушным, как никогда прежде. Самоощущение было настолько идеальным, что, на миг, я даже забыл, что нахожусь не в том теле, в котором провел почти тридцать лет. Не в «своем» теле.
        Лицо само расплылось в улыбке. До этого момента я подозревал, что что-то не так, но сколько бы ни пытался разобраться, не находил причины. Энергоканалы, потоки, разум, все было в идеальном состоянии.
        Однако только сейчас это неописуемое чувство дискомфорта исчезло. Непередаваемо приятные ощущения. Будто ты всю жизнь жил с небольшой головной болью, привык к ней, как будто она часть тебя. Твое сознание даже перестало обращать на нее особое внимание и научилось с ней жить.
        И вот сейчас эта боль исчезла. Тело и разум накрыли блаженные чувства легкости, свободы и… контроля.
        - Ты специально меня провоцировал, - оскалился я, не переставая смотреть на собственные ладони.
        Сила бурлила во мне и продолжала нарастать. Я будто заново родился. То, что я раньше ошибочно принимал за прошлый уровень силы, на самом деле был им не в полной мере. Я был самим собой не полностью. Часть прошлого владельца этого тела стояла незримым ограничителем и сдерживала меня еще хуже печати.
        Печать я хотя бы видел и осознавал. Заметить же этот блок не смог даже я… а вот боярину это удалось.
        Более того, он разрушил этот блок. Рискуя потерять мое доверие и шанс стать Абсолютом с моей помощью, этот ублюдок продолжал давить на меня. Как давно… как давно он это придумал?
        С этими мыслями я перевел взгляд на повеселевшего Коновницына.
        - Ну, лучше поздно, чем никогда, - еще шире улыбнулся Коновницын и сверился с часами, - через пятнадцать минут прибудем на место.
        - Я его убил? - спросил я единственный витающий в моей голове вопрос.
        Связь моего астрального тела с остатками прошлого Марка Жукова продолжала оставаться для меня загадкой и тайной.
        Единственной загадкой, касающейся моего собственного тела. И из-за ее наличия я чувствовал себя слегка неуютно.
        Я привык видеть все энергетические потоки в мире. Знать куда больше, чем знают и видят другие. У меня не возникало особых проблем с тонкими сложными техниками.
        А идеально контролировать и чувствовать каждую частичку своего тела старый садист научил, когда мне было десять. Это основа основ. Без идеального самоконтроля не стать даже Архимагом, я уже не говорю об Гении, чьи высокоуровневые техники применять без этой способности просто опасно.
        - Нет. Но можешь не переживать, вернуть обратно связь с ним куда сложнее.
        - А если захочу?
        - В этом есть смысл? - удивился Коновницын, - если ты решишь-таки вернуться в свой мир, то без угнетателя раздробленное сознание прошлого Марка само вернется обратно. А если же решишь остаться, то ты действительно хочешь своими руками ограничить свою силу?
        Концовку фразы боярин завершал куда решительнее, чем начало. Я и так прекрасно понял, что боярин это сделал в первую очередь ради себя самого.
        - Если верну связь, то не смогу стать Абсолютом, поэтому ты мне не позволишь это сделать, - усмехнулся я, осознав истину, которую давно знал Коновницын, - а если после этого?
        - Сможешь. Для Абсолюта нет ничего невозможного.
        По едва заметно изменившемуся тону я догадался, что Коновницын недоговаривает. Ему выгодно, чтобы я этого не делал. Вполне очевидно, есть точка невозврата. Чем дольше связь останется разорванной, тем меньше шансов ее восстановить.
        Я и сам не до конца понимал почему меня это так волнует, и в этом Коновницын был абсолютно прав. На самом деле, боярин был прав во всем что сказал относительно моих желаний. Коновницын понимал меня куда лучше, чем я сам был способен и мне ничего не остается, кроме как принять этот факт.
        В этом аспекте бессмертный боярин тоже впереди.
        Развивать эту тему дальше не было никакого смысла, особенно в условиях ограниченного времени.
        - Как тебе удалось повлиять на сны Кати? - перевел я тему, не сводя пристального взгляда с боярина, - зачем тебе это?
        Если я что-то и успел узнать о загадочном Коновницыне наверняка, так это то, что бессмертный ублюдок совершенно ничего не делает просто так. Буквально каждое слово, мысль и действие Коновницына направлено на достижение собственной цели становления Абсолютом.
        - Я не знаю, Марк, - с показными нотками извинения в голосе ответил Коновницын.
        - Я тебе не верю, боярин, - нахмурился я, краем глаза заметив, как вздрогнула и любопытно вытянулась ближе младшая Богданова после моего вопроса.
        - Придется поверить, - развел руки боярин, - Я действительно понятия не имею как он это сделал. Ни одна из техник в моем арсенале не способна повлиять на одаренного в другом мире. Максимум на что я способен, это установить хрупкую связь с самим собой.
        - Хочешь сказать Коновницын из моего мира за двенадцать лет стал настолько сильнее тебя? - не сдавался я.
        - Получается так, - неожиданно сдался боярин и, хитро сощурившись, издевательски добавил, - видимо дело в том, что в твоем мире рядом со мной настоящий Абсолют.
        - Тем сильнее тебе нужен я, - не повелся я на провокацию.
        Потоки даже не шелохнулись и в голове сохранялась кристальная ясность. Ощущение вернувшейся силы пьянило так сильно, что руки чесались проверить их в бою. Каждая частичка моего тела поддавалась и охотно реагировала на мою волю.
        В таком состоянии я взаимодействовать с Аномалией я еще не пробовал и это нужно срочно исправить, тем более учитывая новую информацию, полученную от боярина. Только вот находился я сейчас в тысяче километров от лесов Карелии и дела в боярской Москве нас ждали не менее важные.
        Глава 30
        - Ты действительно мне нужен, - не стал отрицать боярин, - и, в знак доброй воли, я даю тебе слово, что Катя сегодня не пострадает.
        - Какая щедрость, - скривился я.
        - Вообще-то я здесь, - подала недовольный голос младшая Богданова.
        До этого момента тихо сидящая Катя жадно вслушивалась в наш разговор. Ранее недоступная ей информация лилась непрерывным потоком, и младшая Богданова кайфовала от этого.
        Впервые в жизни она была находилась в центре событий и обошла в этом сестру и мать. Недостижимое ранее чувство собственной значимости с головой окутало Катю и подпитывало ее витающую в воздухе силу розовой ведьмы.
        Лишь последние наши слова о младшей Богдановой как об обузе не способной себя, переменили ее настроение и заставили вмешаться и всем своим видом показать свое недовольство.
        - Ты не так поняла, дитя, - куда более доброжелательным, чем при разговоре со мной голосом проговорил Коновницын, - я не буду тебя нянчить и оберегать. Я лишь не дам тебе умереть, если ты вдруг переоценила свои силы и не справишься.
        - Я справлюсь, - прошипела разозлившаяся не на шутку из-за такого отношения Катя.
        Ее розовые потоки окрепли еще сильнее прежнего. Непоколебимая решимость и природное упрямство сплелись воедино и щедро напитывали ее боевой поток. Младшая Богданова, очевидно, и сама не осознавала, что уже непроизвольно применила около десяти персональных техник розовой ведьмы.
        Чтобы Конь из моего мира не показывал Кате во снах и как бы он это не делал, эффект был на лицо. С каждой секундой младшая Богданова из этого мира все больше становилась похожа на розовую ведьму, которую я знаю.
        И чтобы ни говорила про свою дочь Василиса и какие бы риски для жизни Кати не несло это преображение, я был в восторге от происходящего.
        Моя эгоистичная натура ничуть не изменилась, сколько бы прошлый Марк изнутри ни пытался повлиять на меня и ни пытался заставить строить из себя рыцаря на белом коне.
        Возвращение моей розовой ведьмы для меня куда важнее безопасности местной Кати Богдановой.
        Полагаю, Конь из моего мира это прекрасно знал.
        - Если сомневаешься, дитя, можешь остаться в машине… - с легкой насмешкой в голосе продолжил боярин, но осекся под обретшим яркий розовый окрас пугающим взглядом Екатерины Богдановой.
        - Я справлюсь, - с подавляющей все вокруг уверенностью в ГОЛОСЕ повторила Катя и Коновницын, удовлетворенный ответом, перевел взгляд на меня.
        - Видишь? Никаких проблем. Можешь быть уверен, я на твоей стороне, Марк.
        - Пока тебе это выгодно, - уточнил я.
        - Разумеется, - не стал отрицать Коновницын, - это проблема?
        - На сегодняшний день нет, - наконец смирился я с таким ненадежным союзником, - каков план? Внезапное нападение?
        - Не совсем внезапное, - пожал плечами Коновницын, - Вельяминов знает, что мы идем.
        - Откуда?
        - Я заходил к нему попрощаться, - спокойно пояснил боярин, - ты видишь во мне чудовище, Марк, но я предан своей цели и тем, кто способен помочь мне ее достичь. Я много лет провел подле Миши, и я чту каждый заключенный контракт. Поэтому пришел к нему лично, чтобы честно и открыто уведомить об окончании его действия.
        - Другими словами, - покачал я головой, - ты предупредил его об атаке?
        - Называй это как хочешь, Марк. Если наш с тобой контракт утратит свои актуальность, я тоже сообщу тебе об этом честно и открыто, - меланхолично пояснил Коновницына.
        Возразить на это мне было совершенно нечего. Более того, вместо того чтобы разозлиться, я начал понимать за что дед уважал этого боярина.
        Предупредил и ладно. Вельяминов и так всегда находился на два шага впереди меня. Это ничего не меняет.
        - Хорошо, но план у тебя есть?
        - Да, твой любимый, - довольно оскалился Коновницын.
        - Импровизация и отвага? А задействовать аспект гениального стратега не мог? - съязвил я.
        - Против Михаила Вельяминова это бесполезно, - серьезно парировал боярин, - он способен предсказать любой исход. Не знаю, насколько сильно ему в этом помогает энергия первого контракта, но это факт. Никто на свете не способен обхитрить и обыграть Мишу, даже я. Тем более я. Из ныне живущих именно Вельяминов знает меня лучше всех. Уверен, в самый первый год нашего сотрудничества он уже начал готовиться к худшему варианту нашего противостояния.
        - Тогда почему мы едем именно сегодня? Именно сейчас? Что изменилось? - плотнее насел я, почуяв что боярин недоговаривает.
        - Мишу невозможно застать врасплох, однако можно заставить принять бой на максимально выгодных условиях. В случае с Вельяминовым, максимальная выгода - это наличие гипотетического шанса на победу. Настолько малого, что никто в мире не способен им в реальности воспользоваться.
        - Никто кроме меня, - догадался я к чему ведет Коновницын.
        - Верно, - улыбнулся боярин, - боевая аура Вельяминова подпитывается контрактом и энергией Высших. Миша не способен ей полностью управлять, но это и не требуется. Аура реагирует на его эмоции. Но ты должен понимать, Марк, что это не простая энергия. Она наделена крупицей разума Высшего и, в какой-то степени, обладает собственным сознанием. Если Миша разозлиться и пожелает цели смерти, аура сделает все, чтобы это случилось. Обычно она просто использует технику расщепления и превращает объект в пыль, однако в случае неудачи, аура начнет искать уязвимые места и применять одну технику за другой, пока цель не будет уничтожена.
        - Аура будет применять техники? Это вообще возможно? - не поверил я своим ушам.
        Я многое повидал за свою жизнь в обоих мирах, но никогда не слышал ничего подобного. Более того, даже мой дед не упоминал ничего и близко похожего.
        - Механизм немного сложнее и базируется на крупице сознания Высшего, подаренной Мише по контракту, но не это важно, Марк. Важнее другое. Атакующий потенциал Вельяминова безграничен и единственное что может противостоять адаптивной под противника атаке это…
        - Адаптивная защита, - закончил я за Коновницына, - я должен считывать техники раньше, чем аура их применить и постоянно обновлять щит.
        - Это только чтобы не умереть внутри комнаты с Вельяминовым, - серьезным тоном добавил Коновницын и продолжил, - аура будет атаковать автономно, но и сам Миша не будет стоять без дела. Его внешний вид не должен вводить тебя в заблуждение. На самом деле он и без контракта с Высшим был талантливым и сильным одаренным. В его арсенале сотни высокоуровневых техник.
        - Хорошие новости будут?
        - Осознания того, что ты единственный кроме меня в мире кому по силам дать Вельяминову реальный бой недостаточно? - вызывающе поднял бровь Коновницын.
        - Это безусловно приятно, - не стал отрицать я бушующее внутри пьянящее предвкушение, - но все же не бывает противника без изъянов.
        - Ты прав, - кивнул боярин, - пусть Миша и был в молодости очень сильным боевым магом, он давно не сражался и не применял техники на практике, предпочитая работать из тени и чужими руками. За долгие годы его аура изменила его тело и разум.
        - Десятки лет он полагался только на ауру и из-за этого его защита будет уязвима, а атаки не согласованы, - закончил я вслух, - ладно. Этого достаточно. Остался самый главный вопрос. Ты придумал что делать с его неуязвимостью?
        - Это ответ на вопрос, почему надо действовать сегодня. Обойти его контракт невозможно, остается лишь один единственный шанс это сделать. Загнать его в угол и заставить отказаться от контракта добровольно.
        - Шутишь? Заставить Вельяминова собственноручно отказаться от неуязвимости и тем самым уничтожить боярское сословие и дело всей его жизни - это единственный шанс? Прости за прямоту, но легче найти способ убить тебя, - разочарованно вздохнул я.
        В этот момент мы лимузин плавно остановился у массивного крыльца Московского небоскреба. Дождь барабанил по крыше, молнии сверкали в темном небе. Сама природа будто предчувствовала надвигающуюся на мир катастрофу и била тревогу, пытаясь предупредить ни о чем не догадывающихся мирных жителей.
        - Миша собрал здесь всех оставшихся инициированных членов боярского совета. О смерти Бутурлина, Скрябина и Жеребцова тебе известно лично. Братьев Трусовых убили по пути сюда имперцы при содействии Апельсина и Магдалены. Куракина Миша убил при мне. Остались только Трубецкой, Морозов, Головин, Салтыков и сам Вельяминов. И все они находятся сейчас в одной комнате, попасть в которую не сможет ни один посторонний. С каждой смертью члена совета, Мише становится все сложнее контролировать свою силу. Убьешь эту четверку и страдания Вельяминова будут нестерпимы. Вышедшая из-под контроля сила Высшего начнет расщеплять его собственный разум, который без подпитки членов совета будет не способен сдерживать мощь ауры. У Миши останется лишь два выбора. Отказаться либо от контракта, либо от рассудка. Это и будет твоим шансом, Марк. Используй все чему тебя научил Борис Жуков и заставь Вельяминова сделать правильный выбор. Если ты готов, Марк, я доставлю тебя туда, но помочь внутри не смогу. Ты будешь сам по себе.
        - Контракт, да… - смотря сквозь стену дождя на устремленное в небо зловещее многоэтажное здание проговорил я.
        Уже отсюда я видел сотни защитных конструктов, опоясывающих сооружение. Но и без родового взора Жуковых мои инстинкты трепетали от подавляющей силы, витающей в воздухе. И без слов Коновницына было понятно, что Вельяминов скрывается не в простой комнате. Если не знать где искать, даже перерыть все здание будет недостаточно, чтобы его найти.
        Но Коновницын решит самую долгую и муторную задачу и доставит меня напрямую к врагу. Никаких поисков, мыслей о последствиях и осторожности. В той комнате буду только я и жирный ублюдок, олицетворяющий все зло, с которым мы с дедом боролись. Либо он либо я, что может быть проще.
        Что ж, сегодня мы решим все раз и навсегда, боярин. Я в деле.
        Глава 31
        Только теперь для меня стало очевидно, почему в этой операции нет надобности в других моих союзниках. Ауру Вельяминова способен выдержать только я. Не важно сколько бы я привел с собой имперцев. Все бы они умерли, только ступив за порог комнаты с Вельяминовым.
        Конь в очередной раз оказался абсолютно прав. Только я могу это сделать. Только я могу убить Вельяминова и положить конец власти и беспределу боярского сословия.
        - Повторим план, ты закидываешь меня одного в замкнутое пространство с пятью боярами, где я должен поочередно убить четырех членов совета, не подохнуть от их сопротивления и непрерывных атак Вельяминова, после чего заставить его сдаться?
        - Примерно так, - утвердительно кивнул Коновницын, - боишься, что не справишься?
        - Ты забыл с кем разговариваешь, боярин? - хмыкнул я, будучи не в состоянии убрать улыбку со своего лица, - Я был рожден для этого. Погнали.
        После этих слов дверцы лимузина автоматически раскрылись, выпуская нас наружу. Низкий металлический забор ограждающий небоскреб по периметру переливался угрожающими защитными конструктами, но ворота оказались настежь открыты.
        Не хватает только красной ковровой дорожки.
        - Нас действительно ждут, - кивнул я вперед и выбрался из комфортного кожаного салона на промозглый Московский тротуар, - не удивительно, что тут никто не ходит, не каждый одаренный выдержит.
        Пришлось внутренним потоком контролировать температуру тела, чтобы не замерзнуть. Из внутреннего периметра здания, сквозь открытые ворота тянул ледяной ветер, пробирающий до самых костей. Капли дождя не попадали в эту аномальную зону, а температура здесь была около минус ста по цельсию.
        Сильная природная магия в самом центре мегаполиса. Для боярского совета не существует совершенно никаких границ.
        - Район полностью выкуплен боярским советом, - спокойно пояснил Коновницын, - Вельяминов может делать тут все что душе угодно. Идем.
        Лимузин за нашими спинами медленно тронулся и уехал прочь, оставив нас троих перед одним из самых укрепленных зданий в империи.
        Бессмертный боярин-предатель, переселенец из параллельного мира и студентка еще вчера не способная получить зачет по магической практике. Отличная команда для этой миссии.
        Коновницын краем глаза убедился, что мы готовы, поправил свой черно-золотой цилиндр и шагнул вперед. Мы молча последовали за боярином. Как бы мне не хотелось этого признавать, в этой операции именно боярин играет решающую роль.
        Без него мне и года не хватит, чтобы отыскать нужную комнату, если это вообще возможно.
        С каждым нашим шагом на улице становилось все холоднее. Я скосил взгляд на легко одетую Катю Богданову, но зря переживал. Ее розовые потоки хоть и не без труда, но справлялись с давлением погодной аномалии.
        Весь район принадлежит боярскому совету, но при этом нас не атаковали в лимузине, где мы были уязвимее всего. Ворота оказались открыты и ни единого стражника на входе. Если и дверь…
        В этот момент Коновницын, не церемонясь легонько толкнул входную дверь ладонью, и она поддалась, открыв перед нами хорошо освещенный пустой холл с круговой стойкой ресепшена посередине.
        - Нас точно ждут? - подала голос Катя.
        - Точно, - оскалился Коновницын, напряженно вглядываясь вдаль, - не расслабляйтесь, скоро будет жарко. Тринадцатый уже начал.
        - Он тоже здесь? - немного удивился я.
        - Разумеется, - сверкнул глазами боярин, - это здание настоящая крепость с собственной армией и системой обороны, способной сдерживать натиск целых стран.
        - Не похоже, - оглядевшись вокруг скептически проговорила Катя.
        - Ты этого еще не ощутила, потому что Вельяминов так захотел. Контракт с ним не позволяет мне причинить прямой вред Мише или любому другому инициированному члену совета, но об остальных речи не было. Миша знает, что никакая армия и ловушки меня не убьют, но это не значит, что он не будет пытаться. Возьми себя в руки, дитя. Мы не цветочки садить пришли. Пока Марк будет занят, беседуя с членами совета, нашей задачей будет не позволить никому им помешать, - с этими словами, боярин угрожающе облизнулся и едва заметно отклонил тело, - и не умереть.
        В тот же миг земля затряслась под ногами. Пол раскололо трещиной, а высокий потолок сложился будто книжка и полетел на нас. Я среагировал одновременно с Коновницыным и поднял руку вверх, чтобы защитить нас физическим потоковым барьером, но боярин умудрился опередить меня буквально на долю секунды и над нами появилась пульсирующая разноцветная пелена.
        Бетонные перекрытия и плиты второго этажа всем своим многотонным весом ударили в барьер, но Коновницын даже не шелохнулся. Удерживая вытянутую руку над головой, боярин поднял взгляд на меня и серьезно сказал:
        - Не трать силы, мы справимся.
        Ответить я не успел, потому что заметил на периферии движение. Рука среагировала инстинктивно, и я выпустил напитанные потоком кинжал в две враждебные цели. Едва я это сделал, как приметил, что в их тени скрывался еще один.
        Ублюдок учел ошибку своих друзей и, прикрывшись от меня колонной, устремился в атаку. Траектория его движения и направление потока не оставляли других вариантов. Как и два ублюдка поймавшись своими лбами мои кинжалы, третий стремился убить самую уязвимую из целей перед собой. Катю.
        Перехватить врага до момента как он выйдет на дистанцию прямой атаки я не успею, поэтому, оценив ситуацию, я дернулся закрыть младшую Богданову собой… но в этот момент почувствовал с ее стороны удар.
        Я вынужденно повернул голову в сторону розовой ведьмы и поймал ее бушующий в ярости взгляд. Полный ненависти, злобы и силы. Такой знакомый и пробирающий до мурашек взгляд моей Кати. Моей розовой ведьмы.
        В тот же миг я осознал, что ей вовсе не нужна защита и замер, словно очарованный, наблюдая как розовая вспышка оторвала целящему в Катю ублюдку ногу. Короткий вопль боли, успевший вырваться из уст бедняги прервала новая розовая вспышка, лишившая его возможности издавать звуки.
        Сложно орать, когда у тебя нет головы.
        Вся атака неизвестной троицы уместилась по времени в три долгих секунды, по истечению которых я получил новый тычок в бок.
        - Я бы сама справилась, - недовольно выпалила Катя и перевела свой жесткий взгляд на Коновницына, который словно древнегреческий атлант держал небоскреб одной рукой, - долго еще будешь смотреть?
        - А ты талантливое дитя, - улыбнулся Коновницын и опустил руку.
        Барьер, удерживающий здание от обрушения, прекрасно работал и без подпитки боярина. И если я увидел это благодаря родовому взору, то младшая Богданова поняла исключительно по колебаниям внешней энергии вокруг.
        От настоящей розовой ведьмы ни у одного объекта вокруг не может быть никаких тайн.
        - Ты же сам меня позвал во сне, - хмыкнула в ответ Богданова.
        - Не совсем я, но ты права. Вызвать у меня интерес не самая простая задача, тем более у одаренных твоего ранга.
        - Я вам не мешаю? - вклинился я, внезапно почувствовав себя третьим лишним на этом мероприятии.
        - Нет, но как ты видишь, помощь нам не требуется, - с этими словами боярин демонстративно стукнул пальцем по своим старомодным часам на длинной цепочке, - тебя уже ждут.
        Спрашивать, как попасть в нужное мне место не потребовалось. Разноцветная защитная пелена, оставшаяся висеть в воздухе и удерживать небоскреб от разрушения начала источать знакомое сияние телепорта.
        После того как боярин один раз применил эту технику на мне, я ее уже ни с чем не перепутаю.
        - Удачи, - бросила Катя, проследив мой взгляд и устремилась в темноту полуразрушенного холла.
        Вельяминов попрощался вежливым жестом приподнятого цилиндра и последовал за ней.
        - Вам тоже, - вздохнул я себе под нос и подошел вплотную к мерцающему разноцветными искрами конструкту Коновницына.
        Находясь настолько близко, я увидел вдавленный след, предназначенный для ладони и не медля более ни секунды коснулся его. Вложенная боярином техника телепортации тут же активировалась, и все мое тело, будто мумию, плотно окутали разноцветные нити.
        Я и осознать не успел как полуразрушенный холл первого этажа небоскреба сменился на просторное пыльное помещение с большим круглым столом по самому центру.
        Тело мгновенно сжало в тиски, дышать стало невозможно, ощущение легкого холода изменилось на нарастающую боль в каждой клеточке тела. Инстинкты затрубили тревогу, рефлекторно я занял боевую стойку и усилил потоковый щит.
        Неприятным побочным эффектом телепортации была размытость зрения и звон в ушах, но принудительно ускорив регенерацию и до предела напитав каждую мышцу боевым потоком я справился за долю секунды и с немалым усилием распрямил плечи и поднял взгляд.
        Коновницын был прав.
        В комнате находилось пять высокоуровневых одаренных и лишь один из них не был удивлен моему появлению.
        Сидя во главе стола и перебирая жирными фалангами пальцев, он приветственно склонил голову и ледяным голосом произнес:
        - Добро пожаловать на казнь, Жуковское отродье.
        - Привет, боярин. Рад что ты верно просек суть мероприятия и мне не придется много объяснять, - нарочито издевательским тоном проговорил я, сделав максимально равнодушное лицо, на которое был способен.
        Комнату в тот же момент захлестнул всплеск едкой зеленой энергии, и я понял, что долгой прелюдии у нас с Вельяминовым не будет.
        Глава 32
        Плотная зеленая энергия лидера боярского совета поднялась до самого потолка и будто цунами устремилась на меня.
        - Медлишь, - оскалился я на полной скорости рванул вправо.
        Каждая клеточка моего тела сейчас была напитана максимально доступным мне количеством боевого потока. Дед бы назвал это дилетантским расточительством сил.
        Даже в испытаниях старик запрещал мне использовать полный покров. Потому что это в разы проще, чем постоянно перебрасывать энергию внутри тела реагируя на ситуацию.
        Этот запрет отточил мое внимание, заставив использовать родовой взор на пределе и как дополнительный инструмент, а не полагаться только на него. Вывел на новый уровень мой контроль и концентрацию, без которых перебросить боевой поток по телу в пылу сражения было бы просто невозможно.
        Однако сейчас ситуация была куда сложнее чем в любом испытании. Смотря на едкое зеленое цунами, стремительно повернувшее в мою сторону, я был абсолютно уверен, что, если позволю проникнуть в свое тело хоть одной частице, я умру.
        До правой стены я добежал куда быстрее плотной ауры Вельяминова и этого короткого спринта было достаточно, чтобы оценить ее скорость. Недостаточную, чтобы меня перехватить. Плюс к этому разъяренный жирный боярин только что был вынужден встать из-за стола и сделать шаг в мою сторону.
        Значит длина ауры тоже ограничена. По крайней мере ее боевой части. Тонкий зеленый пар покрывал всю комнату целиком, но был не способен пробиться сквозь мой потоковый щит и не причинял мне ощутимого вреда.
        Однако куда более зловещая пульсирующая часть ауры была строго привязана к Вельяминову, будто тень, и проверять сдержит ли моя защита ее прямое воздействие я пока не планировал.
        Первичная разведка и анализ основного противника на этом окончены и можно переходить ко второй фазе.
        Устранению лишних.
        Достигнув угла, я применил на стене технику преобразования материи и уперся в нее ногами. Послав мощный энергетический импульс, я вдавил теперь податливую будто резина стену вглубь и, согнувшись будто пружина, ракетой полетел по направлению к первой выбранной цели.
        Из четверых подручных Вельяминова найти самую уязвимую мишень оказалось не сложно. Я двигался на такой скорости, что даже в идеальных условиях не смог бы установить визуальный контакт.
        Но эта странная комната искажала визуальное восприятие, бояре обладали рангами не ниже Магистров и неплохо двигались, а мои инстинкты реагировали на враждебную парообразную ауру и улавливали угрозу отовсюду.
        В таких условиях точно определить местоположение цели и предсказать ее действия и маневры становилось сложно. Сложно, но не невозможно.
        За миг до столкновения я открыл глаза и увидел перед собой застывшие в ужасе глаза в круглых очках. Я от всей души насладился зрелищем и без применения каких-либо техник нанес удар ребром ладони в горло замершего Трубецкого.
        Скорости моего полета и силы защитного боевого потока хватило чтобы сломать шею боярского отродья. Его округлая голова повисла на спине словно сломанный бутон цветка и противников стало на одного меньше.
        Местоположение Трубецкого я определил по излучаемому им сладкому аромату животного страха. Все-таки стоило помимо юриспруденции изучать боевые техники хоть немного.
        К моему сожалению, страх передо мной из присутствующих испытывал только Трубецкой. Траектории движения и действия остальных я отслеживал благодаря колебаниями их потоков, резонирующих с зеленым паром Вельяминова, но недостаточно точно, чтобы атаковать.
        Поэтому едва жизнь покинула Трубецкого, я в тот же момент начал втягивать в себя исходящую из него хаотическую энергию. Медлить и колебаться я не имел права, потому что, к своему стыду, я понятия не имею на что в этом мире способен Морозов. Единственное что я знал точно, чем меньше свободной хаотической энергии останется в комнате, тем легче мне будет выжить.
        - Сдохни! - неожиданно раздался разъяренный вопль в опасной близости справа.
        Кто-то предсказал мои действия, момент атаки и конечную цель, дождался пока я окажусь в уязвимом положении и среагировал куда быстрее чем я предполагал.
        Мое тело все еще находилось в воздухе, а реагировать я мог лишь на слух. Подобрать подходящую технику нет времени, поэтому я принудительно ускорил циркуляцию хаотической энергии и выплеснул ее в чистом виде.
        Враг не рискнул идти напролом и вынужденно дернулся в сторону.
        Это выиграло мне время. Коснувшись земли кончиком пальцев, я пустил из ноги концентрированные частицы металлических частиц. В тот же миг техникой воздушной спирали раскрутил их словно бур.
        Только так я успел довернуть корпус вовремя и хай киком отправить предсказателя в полет раньше, чем получу удар. В воздухе раздался треск. К сожалению, защитного барьера, а не его костей.
        Выжил значит.
        Улетевшим на десяток метров вглубь длинной комнаты оказался широкоплечий загорелый старик в цветастой футболке. Головин значит. Опытный боевой маг и герой южного фронта. Не удивительно, что именно он предсказал мои действия.
        Только вот одного опыта против меня недостаточно, боярин.
        Блеск в паре метров над моей головой не дал расслабиться. Стоило моим ногам, почувствовать точку опоры под собой, как пришлось тут же уходить перекатом. В месте, где я был долю секунды назад, тут же раздался энергетический взрыв.
        Обжигающая мощная волна холода накрыла меня. Все лицо и конечности покрыло ледяной крошкой, но потоковый щит выдержал. Краем глаза я заметил массивный, будто медведь, меховой силуэт со сверкающей лысиной сверху.
        Лишь единожды до этого доводилось видеть главу рода Салтыковых в бою. Не самый приятный оппонент. Салтыковы одни из редких в империи древних родов, силу которых питает не только родовая земля, но и погодные условия.
        Хорошо, что снег еще толком не выпал, иначе пришлось бы тратить и так ограниченный запас энергии и усиливать потоковый щит частицами огня.
        Приветствия последнего из присутствующих долго ждать не пришлось. Единственный, чье точное местоположение я практически не могу отследить. В прямом смысле темная лошадка сделала свой ход последней.
        Созданный мной пару секунд назад внешний хаотический щит превратился в десяток стрел, и они все разом устремились в меня. Увернуться на таком расстоянии шансов никаких не было, поэтому пришлось импровизировать.
        В последний момент я выставил руку и бросил перед собой пучок концентрированных воздушных частиц. Столкнувшись с землей, он взорвался, будто бомба, выпустив воздушный столб энергии.
        Резкий вертикальный порыв отклонил стрелы и позволил мне разорвать дистанцию с агрессивной троицей бояр.
        Для этого маневра пришлось пожертвовать большей частью накопленных в теле нейтральных воздушных частиц, что делало моей потоковый щит менее адаптивным.
        Боярские фокусы начинают утомлять.
        - Живой… - искренне удивился сиплым неестественным голосом боярин Морозов и взмахнул рукой над трупом Трубецкого.
        Тело задрожало и почернело в один миг. Не прошло и секунды как физическое тело мертвого боярина испарилось, оставив на месте себя плотное облако хаотической энергии, которое тут же жадно поглотил Морозов.
        - А мы уже начали? - усмехнулся я и с не меняющимся выражением на лице вытащил из плеча сотканную из хаотической энергии стрелу.
        Из глубокой раны вытекала вязкая черно-алая жидкость и спустя секунду, дыра затянулась, не оставив и следа. Техника нейтрализации яда, техника обезораживания, техника изоляции плоти и еще четыре техники регенерации. Полный список того, что пришлось последовательно применить чтобы стрела из хаотической энергии не заразила мое тело.
        - В следующий раз я попаду, - потирая смещенную челюсть, злобно прохрипел Головин.
        Только Салтыков не издавал ни звука, а просто прожигал меня холодным взглядом.
        Но я смотрел только на Морозова. Сейчас он мой самый опасный противник. За исключением, Вельяминова разумеется, который тяжело дыша склонился над краем стола.
        За все время боя лидер боярского совета сдвинулся от своего места лишь на три шага. не знаю намеренно Вельяминов это делает или нет, но оттуда он не способен дотянуться до меня боевой аурой и в бою пока не участвует.
        - Уже выдохся, старик? - вызывающе громко выкрикнул я, не сводя пристального внимания с троицы перед собой.
        Тонкий парообразный слой ауры Вельяминова дотягивался и до них, заставляя бояр ежесекундно тратить энергию и поддерживать дополнительный слой защиты. Что явно нервировало всю троицу, которая только сейчас в полной мере осознала какого уровня противник стоит перед ними.
        - Не зазнавайся из-за свой молодости и скорости, пацан, - злобно прохрипел Вельяминов, вытирая кровавый пот со лба, - мне некуда спешить… ведь все идет ровно так, как я и планировал.
        В этот момент дверь, через которую я вошел в комнату, исчезла, а западные и восточные стены окрасились в веющий самой смертью ярко-зеленый цвет и двинулись с места.
        Вся область, за исключением той, что находилась непосредственно возле круглого стола, пришла в движение.
        Одной взгляда на старого боярского ублюдка хватило, чтобы понять, что на подобные манипуляции он тратит колоссальное количество энергии. Его массивное тело осунулось и рухнуло на одно из свободных кресел, однако маниакальная улыбка не сходила с его лица.
        Вельяминов быстро осознал, что даже в замкнутом помещении я способен обойти его медленную ауру-тень и нашел единственно верный выход. Уменьшить комнату настолько, чтобы непокрытых аурой областей не осталось в принципе.
        И чтобы выиграть время и исполнить задуманное, старый ублюдок готов пожертвовать членами совета?
        - Ты что творишь старый! Ты нас собрал вместе чтобы отправить на убой?! - к таким же выводам пришел взревевший и потерявший концентрацию Головин, и, на короткий миг, отвел от меня взгляд.
        Глупец.
        Я воспользовался моментом и метнул напитанный боевым потоком кинжал аккурат в горло боярина. Звук разрывающейся плоти разлетелся по помещению, но количество живых бояр не уменьшилось.
        - Не отвлекайся, Андрей, - подал низкий вибрирующий голос Салтыков, который закрыл его лицо своей могучей рукой и принял на себя мою атаку.
        Боярская кровь потекла по его широкой шубе и мерно капала на пол. К моему кинжалу была подвязана высокоуровневая техника разрыва энергоканалов и никакая регенерация теперь не поможет Салтыкову восстановить подвижность руки.
        Зато друга спас. Не знал, что бояре так делают. Правда, смысле в этом все равно мало. Никто из них не уйдет отсюда живым.
        - Из-за его сраной ауры мы не сможем уйти от смыкающихся стен, несколько минут и нас всех расщепит, - прорычал Головин.
        - В этом и смысл, глупец, - кивнул Морозов и облизнулся, - либо мы убьем пацана, либо недостойны сидеть за столом.
        - Интересный у вас лидер, - злорадно хмыкнул я, медленно шагая назад, вглубь самой опасной зоны в помещении.
        Под озадаченные взгляды бояр я уперся спиной в стену, оказавшись в самой глубокой точке комнаты, из которой до спасительной зоны добираться дальше всего.
        В текущей ситуации, единственный шанс троицы членов боярского совета - это убить меня как можно быстрее и успеть вернуться в безопасную зону, по пути надеясь, что с моей смертью Вельяминов перестанет источать боевую версию своей расщепляющей ауры.
        И каждый из них прекрасно это понимал.
        - Долго мне вас ждать, поросятки? - оскалился я и поманил бояр указательным пальцем.
        Глава 33
        - Ах ты, щенок, - не сдержался самый эмоциональный из троицы боярин Головин и рванул вперед.
        Широкие плечи, плотный боевой поток, многолетний опыт сражений на южном фронте империи и способность быстро принимать решения. Плюс в источнике этого загорелого боярина я вижу инородные зеленые частицы, что служат катализатором и усилителем защитного покрова. Подарок от первого контракта я полагаю.
        Для подавляющего большинства одаренных в этом мире, столкнуться один на один с таким оппонентом будет смертельной ошибкой, но я не такой как все.
        Этот мир и это тело с самого первого дня испытывали и сдерживали меня. Сбивали с пути и затуманивали разум. Пусть на короткий миг, но я успел забыть кем являюсь на самом деле.
        За что я действительно благодарен бессмертному любителю цилиндров, так это за то, что помог мне вспомнить кто я. И что еще важнее, почувствовать себя собой.
        Под ногами была точка опоры. Каждая клеточка тела покорно ждала приказов. Мерно текущий по энергоканалам боевой поток приятно покалывал тело. Разум был кристально чист и собран.
        И я вновь четко ощущал связь. Впервые за последний месяц, я всем телом чувствовал, как Аномалия взывает ко мне. Даже находясь за тысячу километров от нее, я слышал ее зов, который шептал мне на ухо до боли знакомым голосом.
        Прости что так долго, дед, но тебе придется подождать меня еще немного.
        Вслед за боярином Головиным с места сорвался и Салтыков. Его поврежденная рука безучастно болталась в воздухе, но атаковать он планировал не ей. С каждым шагом лицо укутанного в массивную меховую шубу боярина искажалось и все больше походило на звериную пасть.
        В мутном освещении комнаты его яркая лысина в сочетании с острыми, напитанными потоком, клыками смотрелась скорее комично, чем устрашающе. Однако, расслабляться я не собирался, ведь за спинами этой парочки вне моего поля зрения затаился Морозов.
        Подпустив Головина еще чуть ближе, я выгадал момент и скользнул навстречу разъяренному боярину. Ощутив сокращения моих мышц, Головин в последний момент изменил траекторию и сделал выпад левой рукой.
        Кровавые брызги собственной крови активировали родовую технику боярина и напитанный клокочущими желтыми искрами поток, обвил его руку спиралью, устремившись мне в область сердца.
        Движения Головина были выверенными и точными, ни единого лишнего действия. В его разрушительном потоке чувствовалась сила и уверенность, подкрепленные чистой родовой кровью, но ей недоставало скорости.
        Отклонив тело назад, я пропустил выпад над собой и поднырнул под противником, контратаковав в область шеи. Пылающие ярко-желтыми искрами глаза Головина сверкнули и спиральный боевой поток, будто живая змея сместился и укутал шею боярина, будто шарф.
        Мощная энергетическая вспышка отбросила нас с боярином в разные стороны. Вторую атаку я провести не успел из-за резкого приступа холода под ногами. Нижняя часть покрова треснула под давлением и мне пришлось пожертвовать частью накопленных огненных частиц, чтобы сдержать технику Салтыкова.
        Медвежий рев уже слышался за моей спиной. Места вокруг было и так не много, а медленно движущиеся стены справа и слева от меня полностью поглотила разъедающая зеленая аура. Использовать на них техники невозможно.
        Потратив мгновение на оценку ситуации и поиске решения, я отшагнул назад и выставленной пяткой коснулся задней стенки. До ее центральной части еще не добралась техника Вельяминова и в условиях ограниченного пространства, использовать ее я счел оптимальным вариантом.
        Через пятку я пустил потоковые частицы внутрь стены и использовал технику подмены, стократно укрепив ее плотность. В тот же миг из-под холодной земли один за одним выстрелили острые ледяные колья.
        - НЕ УЙДЕШЬ! - по-звериному прорычал меховой боярский комок, обнажив мерцающие ледяные клыки.
        Салтыков обладал еще меньшей скоростью чем Головин, и чтобы атака его лысой зубастой пасти попала в цель, боярский ублюдок решил проткнуть мне ноги и обездвижить. Находясь вплотную к стене, мне бы действительно некуда было бы деваться.
        Только вот.
        - Боевой поток слабоват, - улыбнулся я, когда ледяные колья расплавились, не сумев пробить укрепленный огненными частицами покров.
        Оттолкнувшись от стены, я безопасно проскользнул под летящим лысым медведем и коротким ударом руки подбил его траекторию, и навесив на его нижнюю часть тела точечную технику фазирования.
        Находясь в полете, Салтыков развернулся и выставил свои лапищи, чтобы оттолкнуться от стены и контратаковать, но вместо этого по пояс пролетел сквозь стену и с растерянным выражением на лице рухнул на землю.
        - Не уйдешь, - передразнил я неуклюжего медведя и сжал кулак, бесконтактно отменив технику фазирования.
        Заранее уплотненная стена в тот же миг сжала в боярского ублюдка в бетонные тиски. Пробирающий до глубины души вопль боли вперемешку с хрустом костей эхом разлетелся по помещению. Звериные глаза Салтыкова остекленели, изо его массивной пасти хлестала кровь и внутренности, но он был еще жив.
        - УБЬЮ! - заверещал оклемавшийся Головин и одним движением тонкого лезвия скрытого клинка вспорол себе руку.
        Хлынувшая кровь с пульсирующей внутри концентрированной энергией взмыла в воздух. Головин скрестил пальцы и сделал круговое движение рукой, соединяя кровь с потоковой активной потоковой техникой.
        Потускневшая от моего удара спиральная змея окрасилась алыми нотками и начала разбухать от переизбытка энергии. Теперь удар Головина будет куда мощнее и опаснее, но это совершенно не важно.
        Ведь пока боярин старательно проделывал манипуляции с кровью я использовал родовой взор и нашел его слабое место. В отличие от Салтыкова, целые руки Головину были критически важны. Именно ими боярин и управлял своим потоком. Более того, активные выходные энергоканалы Головина располагались исключительно на предплечьях и кистях.
        Как старомодно. И уязвимо.
        Не дожидаясь, пока боярин атакует, я активировал отложенную технику и прервал циркуляцию энергии в области сердца, куда недавно нанес удар. Мой боевой поток словно паразит ударил по всем ближайшим энергоканалам Головина, вызвав дезориентацию и слепоту.
        Не медля, я сорвался в атаку.
        - Не недооценивай меня, щенок, - во все горло проорал Головин и уклонился от моего удара.
        Даже вслепую боярская свинья отказывается сдаваться и способна увернуться. Даже несмотря на то, что его скорость ниже, Головин просто начинает двигаться раньше оппонента. Знаменитое чутье предсказателя, благодаря которому старик прошел десятки войн невредимым.
        Только вот на этот раз моей целью была вовсе не прямая атака в сердце. Скользнув за спину, я ткнул пальцами в две точки в области трицепса.
        Не понимающий, что происходит Головин отмахнулся от меня словно от мухи и замер.
        - Что ты сделал? - вернувшимся зрением глядя на свои трясущиеся руки процедил боярин.
        Держащийся до этого плотной спиралью яркий желто-алый поток пошел буграми и волнами.
        - И ты еще называешь себя Магистром? - хмыкнул я, - потерял два выходных канала и уже утратил контроль над собственной техникой. Жалкое зрелище.
        - ЗАТКНИСЬ! - взревел Головин и бросился на меня.
        На этот раз выверенные движения опытного боевого мага были неуклюжими и предсказуемыми. Мне не составило труда сблизиться вплотную и атаковать.
        Пропустив прямой удар ноги в бок, Головин влетел в стену рядом со своим полудохлым собратом и поднял на меня пульсирующий желтыми искрами взгляд. Плескающийся в его глазах ужас грел мне душу, а желание пробить череп этого боярского отродья было невероятно велико, однако я должен был сдержаться.
        - Тебе еще рано умирать, - оскалился я, одернул размякшее слабое тело от стены и схватил Головина за запястья. Упершись ногой в спину визжащего от боли и страха боярина, я сломал ему обе руки, лишив возможности использовать даже жалкие остатки своей внутренней энергии.
        - И это все? - раздался разочарованный мрачный голос за спиной, - ты их даже не убьешь?
        Отряхнув мерзкую боярскую кровь с рук, я повернулся на неподвижно стоящего длинноволосого человека в темно-черной рясе. Его впалые безжизненные глаза были направлены на меня. Бледное как у мертвеца лицо, не источало ни единой эмоции.
        Только в середине схватки с Головиным и Салтыковым я краем глаза подметил, что Морозов не торопился нападать. И этому было одно единственное объяснение. Он хотел, чтобы я их убил.
        - Конечно убью, - разминая шею проговорил я, не спуская взгляда с черных и густых как смола потоков Морозова, - только сначала разберусь с тобой.
        - А ты любопытный экземпляр, - склонив голову на бок прошептал загробным голосом Морозов, - и наивный. Думаешь мне действительно нужен хаос этих ничтожеств чтобы справиться с тобой? И после этого ты смеешь нас называть высокомерными? Я покажу, где твое место, мелкий выскочка.
        Произнеся эти слова, Морозов исчез. Я ни на мгновение не отводил взгляд, однако…
        - Какого… - только и успел удивленно выдавить я, ощутив холодную как сама смерть ладонь на своем плече.
        Разбираться как черный ублюдок оказался у меня за спиной так быстро времени не было. Ощущение близости смерти накрыло меня с головой, и я стремительно перебросил внутренний поток в правую руку.
        Но было уже слишком поздно. Хаотическая энергия в мгновение ока расщепила мое плечо до самой кости, и адская разъедающая боль пронзила мозг. Черная вязкая смола впиталась в оголенную кость и как чума начала медленно растекаться по телу.
        Вскрикнув от неожиданно сильного приступа боли, я не без труда вырвался из захвата смерти и разорвал дистанцию, приготовившись уходить от повторной атаки Морозова, но длинноволосый боярин не шевелился и остался стоять на месте.
        - Игра окончена, малец, - тихим самодовольным голосом отозвался Морозов и его морщинистое бледное лицо исказилось кривой улыбкой.
        Глава 34
        Зрение предательски поплыло, все тело пробила неконтролируемая дрожь. Мозг сковала адская разъедающая боль и первым делом я отрезал отвлекающие болевые сигналы ментальной техникой.
        Мои энергоканалы были целы, боевой поток и покров удалось удержать под контролем, а за все время боя до этого момента я не потратил и пяти процентов своих энергетических запасов. Однако каждый из этих фактов мерк перед зловещим лицом реальности.
        А реальность была такова, что первородная хаотическая энергия, которую испустил из своей ладони Морозов, без сопротивления протекла сквозь мою потоковую защиту и впиталась в плоть.
        Каким бы сильным одаренным ты ни был и каким бы колоссальным количеством энергии не обладал, ты все равно остаешься человеком с общей для каждого смертного уязвимостью.
        Физическим телом.
        Ни одна техника регенерации не спасет удара в сердце или мозг. Не имеет значения сколько в твоем теле осталось потоковой энергии, если это тело умрет.
        Конец един для всех, если ты, конечно, не Абсолют или не… бессмертный Конь…
        Образ разочарованно покачивающего головой над моим мертвым телом бессмертного ублюдка в цилиндре разозлил меня не на шутку.
        Соберись, Марк. Ты сможешь, как и всегда.
        Отринь все лишнее и сконцентрируйся на важном.
        Из любой ситуации есть выход… должен быть.
        С этими мыслями я принудительно замедлил метаболизм в организме и снизил циркуляцию потока в теле на минимум, взамен ускорив до предела мозговой энергоканал ментальной техникой.
        Опасности инсульта, остановки сердца и еще десятка смертельных последствий от подобных комбинаций техник пришлось отринуть ради драгоценных секунд на поиск решения.
        Еще перед боем при Гельсингфорсе Коновницын предупреждал меня об опасности заражения первородным хаосом. Не использовать свой боевой поток, внешнюю энергию и не трогать хаосита. Три простых правила, которые мне удалось соблюсти в битве внутри глаза бури.
        Но не здесь.
        Позволив Морозову себя коснуться, я впустил в свое тело хаос. Куда более концентрированную и разрушительную его версию, чем тот, что источают мертвые одаренные.
        Сраный Конь. Раз взялся поучать меня тогда, то мог бы хотя бы намекнуть что делать в том случае, если не удастся избежать заражения.
        Или выхода нет?
        В этот момент всепоглощающая слабость окутала мое тело, и я начал бессильно заваливаться на колени. Выигранное время на раздумья утекало как песок сквозь пальцы, а решения у меня не было до сих пор.
        С каждым мгновением, хаос словно чума поглощает одну клетку моего тела за одной.
        Простая регенерация не поможет, а мощи даже моего боевого потока недостаточно, чтобы вытащить эту дрянь силой. На подобное был бы способен разве что Абсолют…
        Ощущение близости смерти отравляло разум и мешало сосредоточиться. Мой боевой поток начал медленно тускнеть и покрываться черными точками.
        Вязкую всепоглощающую хаотическую энергию не сможет остановить ничего, кроме смерти. Я отчетливо это осознал и вдруг улыбнулся тому, насколько очевидным был ответ.
        Смерть.
        Благодаря замедленному метаболизму мне удалось временно сдержать распространение хаотической энергии по телу, и она не ушла далеко от плеча. Точка невозврата еще не пройдена…
        Волевым усилием я стремительно перебросил всю внутреннюю энергию что смог на левую руку и сконцентрировал в кончиках пальцев. Окинул родовым взором правое плечо и поморщился. Зрение плыло, руки дрожали, но это мое тело и я знаю его лучше, чем что-либо в этом мире.
        Широко растопырив пальцы левой руки, я вонзил их, словно иглы, в свое собственное плечо. Колоссальный всплеск энергии разрушил техники ускорения сознания и замедления метаболизма.
        Время вокруг меня потекло с обычной скоростью, находящееся в замедленном падении тело с глухим звуком опустилось на колени. По меньшей мере треть запасов моего источника сгорели в один миг, но я все еще дышал.
        Все еще был жив.
        - Хрена с два мы закончили, боярин, - прохрипел я и поднял испепеляющий взгляд на удивленно хлопающего бездонными черными глазами Морозова, - игра только начинается.
        Пятью пальцами я пробил внутренние узловые потоковые связки и с помощью тонкой хирургической техники, которой меня обучила Василиса Богданова в детстве, локализовал сгусток хаоса, отделив его от тела вместе с частью плечевой кости.
        Виски пульсировали, голова была готова разорваться от возросшего внутричерепного давления, с каждой секундой адская боль пробивалась сквозь ментальную технику и отравляла разум. Если я не закончу раньше, чем это произойдет, то потеряю сознание и мгновенно умру…
        Собрав последние остатки воли в кулак, я применил технику ускорения метаболизма внутри локализованной области. В мгновение ока вся зараженная плоть и часть плеча почернели и осыпались пеплом. Если бы я ошибся в применении хирургической техники, и хоть одна частичка зараженной области осталась связана с телом, я бы умер в ту же секунду.
        Хаотическая энергия сожрала бы мое тело словно паразит… но, осознав, что этого не произошло я истерически засмеялся. Чувство собственного могущества опьянило и поглотило мой разум настолько сильно, что вытеснило всю боль.
        Я громко смеялся и не мог остановиться. Возможно, я перегрузил организм и поехал рассудком. Плевать. Ведь только что я обманул саму смерть. Способом, который даже могучему Коновницыну не пришел бы в голову.
        Способом, исполнить который и не сдохнуть не смог бы ни один другой одаренный на планете.
        Многократно ускорив время зараженной области, я состарил все свои клетки внутри нее. Процесс, который должен был занять десятки лет, завершился за минуту и первородный Хаос повел себя точно так как же, как и обычная хаотическая энергия в такой ситуации.
        Начал выветриваться из мертвой плоти.
        Осознав, что все пошло не по плану, Морозов сорвался в атаку. Два раза на меня один и тот же трюк не подействует. Предсказав появление ублюдка в уязвимой области справа от себя, я отскочил вглубь комнаты.
        Короткого времени в полете мне хватило, чтобы завершить финальные штрихи.
        Как только первородная хаотическая энергия стала податливой и начала выветриваться, я ускорил этот процесс и очистил область.
        На короткий миг в моем теле образовалась дыра. Правая рука совершенно не двигалась и болталась на уцелевших остатках связок как на веревке. Сильное повреждение, однако не такое, с которым не способна справиться высокоуровневая регенерация Гения.
        Не вынимая пальцев левой руки из плеча, я последовательно восстановил потоковые связки, кровеносные сосуды и прочие критически важные участки, связав поврежденную область обратно со своим телом.
        Циркуляция боевого потока вернулась в правую руку, и принудительная регенерация заработала на полную мощь, восстанавливая поврежденный участок. Жадно поглощая в качестве платы за мгновенный эффект вторую треть моего источника, дыра в плече затянулась, а вместе с ней вернулась и подвижность руки.
        Приземлялся на землю я уже с двумя, пусть и не идеально, но работающими руками. Правая отзывалась с запозданием, а в левой почерневшие от сдерживания хаоса пальцы застыли в растопыренном положении и отказывались сжиматься обратно.
        Но я был жив. Как и мой черноглазый противник, приближающийся ко мне размеренной поступью.
        - Я передумал, - ледяным голосом проговорил Морозов, - бесцельная смерть такого любопытного экземпляра будет невосполнимой утратой для науки, поэтому не беспокойся. Я сохраню жизнь в твоем мозге. Так твоя смерть обретет смысл.
        - Не слишком ли ты стал разговорчив для мертвеца? - усмехнулся я, прощупав пространство вокруг себя.
        Фокус с мгновенными прыжками за спину оказался не более чем эффектным трюком, который Морозов не способен повторить без соблюдения ряда условий.
        Большая часть его тела состоит из хаотической энергии. Еще до лобовой атаки Салтыкова и Головина, их черный дружок оставил на них метку. Первородный хаос, который напитывает потоки Морозова увидеть не так просто, как обычную хаотическую энергию. Боярин способен управлять ей и менять свойства.
        Его умение подчинять и воздействовать на хаотическую энергию находятся на грани моего понимания и являются откровением. Никаких аналогов подобного в моем прошлом мире не было, однако, в отличие от способностей моей сестры и Высших, которые играючи нарушают законы мироздания, действия Морозова поддаются простой логике.
        А значит, их можно предсказать.
        Морозов подготовился заранее и невидимую моему родовому взору хаотическую метку использовал как маячок для активации перемещения физического тела. Предсказать подобное заранее я не имел никакой возможности.
        Боярин учел мой родовой взор, стиль боя и подавляющую скорость и принял единственно верное решение. Убить меня одной внезапной атакой. Атакой, которую не способен пережить ни один смертный.
        Был не способен. До этого момента.
        Зная все это сейчас, я не позволю черному ушлепку подойти незаметно. Невидимые метки не различимы моим родовым взором только если не знаешь, что именно искать. Теперь я знаю и смогу избежать внезапной атаки.
        Только вот, было бы наивно полагать, что на этом трюки боярского отродья заканчиваются. В подтверждение моей догадки, в бездонно-черных глазах, идущего мне навстречу Морозова плескалось возбужденное предвкушение битвы, а не страх или горечь поражения.
        - Ты прав, - явно наслаждаясь происходящим прошипел Морозов и облизнулся, - довольно слов. Покажи мне все на что способна твоя смертная душонка.
        - Как пожелаешь, боярин, - приняв боевую стойку и улыбаясь во весь рот ответил я.
        Ведь этим боем, на кону которого стояло куда больше, чем наши с Морозовым жизни, я наслаждался ничуть не меньше, чем он сам.
        Глава 35
        Ждать пока Морозов сделает свой ход я не стал и начал действовать первым.
        Левую руку, которая была не способна удержать оружие или хотя бы сжаться в кулак, я пока что мог использовать только для защиты. Функциональность правой была выше, хоть и с посредственной скоростью.
        В обычном бою куда разумнее бы было подождать пока техника восстановления залечит хотя бы одну из конечностей, но это был не обычный бой.
        Инстинкты однозначно твердили что нельзя медлить. Тело Морозова начало испускать густую черную пелену, которая медленно витала вокруг него.
        В помещении резко похолодало и дело не только в окружающей температуре. В отличие от природных техник Салтыкова, черная пелена, источаемая Морозовым, черпала свои силу из хаоса и от него не спасут простые огненные частицы.
        Если я позволю первородному хаосу коснуться моего тела или потоков еще раз, то меня от него уже ничего не спасет.
        Покрытые расщепляющей зеленой пеленой стены по обе стороны от нас продолжали медленно сжиматься. Пройдя свой путь наполовину, они уже превратили еще недавно просторную часть помещения в коридор.
        Он был еще достаточно широк для боя, но это ненадолго. С каждой секундой свободного пространства становилось все меньше, как и нашего с боярином времени.
        Пустив по телу боевой поток, я сорвался в лобовую атаку.
        - Глупый, мальчишка! Это не сработает… - с едва уловимым разочарованием в голосе начал вещать черноглазый ублюдок, но я его не слушал.
        Только полная концентрация и идеальный контроль могли помочь исполнить задуманное. Не выражая ни единой эмоции на лице, я вышел на дистанцию атаки.
        Самоуверенный Морозов лениво выставил руку перед собой.
        Густая, источающая загробный холод, хаотическая энергия угрожающе пульсировала на его руке. Прошлым касанием моего плеча, Морозов не прикладывал особых усилий и заразил только тело, полагая, что этого будет вполне достаточно.
        Теперь же, боярин не будет так опрометчив. Я своими глазами видел, как Морозов способен контролировать эту необузданную материю. На этот раз одной капли первородного Хаоса будет достаточно, чтобы закончить и этот бой, и весь мой путь Хранителя.
        И сам боярин это прекрасно понимал.
        Оттолкнувшись от земли, я напитал голень боевым потоком, сделал полуоборот и замахнулся ногой аккурат в ухмыляющуюся черноглазую рожу.
        Ни единого лишнего движения, как и учил дед. Молниеносно, грациозно и точно я целил в маленький участок правой височной области. Самую слабую точку энергетической сетки Морозова, обнаруженной с помощью родового взора Жуковых.
        Противник не уворачивался и даже не двигался. В таких условиях промахнуться не было ни единого шанса.
        Выждав идеальный момент, ровно за долю секунды до попадания, Морозов, будучи абсолютно уверенным в победе, поднял руку, чтобы заблокировать удар. Я находился в воздухе и не мог увернуться от черной как сама смерть ладони, что настигла мою ногу.
        Однако, когда Морозов сжал руку с победоносной ухмылкой на лице, то смог ухватить лишь воздух. Моя голень прошла сквозь ладонь и голову боярина, чьи черные глаза округлились в удивлении.
        Я от души насладился смятением на роже боярского ублюдка, отменил примененную в момент атаки технику фазирования, и, пролетев Морозову за спину, приземлился прямо перед своей настоящей целью. Полумертвыми телами Салтыкова и Головина.
        Как бы мне не хотелось этого признавать, эти боярские свиньи мой единственный шанс на победу.
        - Ясно-ясно, - довольно посмеиваясь, медленно развернулся Морозов, - Признаю, тебе удалось меня провести, малец. Какая тонкая работа, похвальный контроль тела, мыслей и энергии. Ты даже раскрыл тот факт, что знаешь о моей уязвимости и лишился шанса на внезапную атаку в дальнейшем. У тебя был хороший учитель. Действительно потрясающий учитель.
        На самом деле, до моей атаки, боярин не торопился и ни на секунду не ослаблял бдительности. До самого последнего мгновения перед ударом, он ждал от меня какого-нибудь сюрприза и изучал.
        Но все что он смог увидеть, это мою жажду убийства и абсолютную концентрацию на ударе, в совокупности с непоколебимой верой в то, что это сработает. И шанс действительно был, пусть и однопроцентный.
        Однако, Морозов легко просчитал мои движения. Зная свое слабое место, он предугадал место удара и, стоило мне оказаться ближе, начал оплетать пространство вокруг себя плотной хаотической энергией.
        Не смотря на его вид, боярин действительно попытался учесть все возможные варианты и минимизировать риски. Морозов признал меня достойным противником, но всего этого оказалось недостаточно.
        И все потому, что Морозов поверил в мою атаку.
        Хоть и в последний момент, но боярин действительно поверил. До последнего мгновения он анализировал мои действия, движения потоков, ход мыслей, взгляд. Если бы боярин стал сомневаться, то мог догадаться что вся атака лишь уловка и отступить назад.
        Если бы он так сделал, то я бы не смог подобраться к телам бояр и получить доступ к их потокам. Поэтому я и решил атаковать немедленно. Пусть Морозов и хаосит с мертвой душой, однако он тоже человек. И все что он делает, поддается логике и здравому смыслу, в какой-то мере.
        А значит, его энергетический источник не бесконечен.
        Даже Морозову тяжело одновременно анализировать сильного противника, поддерживать щит от тонкой ауры Вельяминова и вдобавок контролировать самую неподатливую и непредсказуемую энергетическую субстанцию в мире.
        Родовым взором я прекрасно видел, что хоть Морозов и не показывает вида, он расходует колоссальное количество сил просто на то, чтобы держать хаос под контролем. Поэтому действует так неторопливо. Поэтому дистанция его атак крайне ограничена.
        Было бы куда проще противостоять ублюдку на открытом пространстве, но имеем то, что имеем.
        Я ни за что не проиграю поганому хаоситу.
        - Лучший учитель из тех, что видел мир, - спокойно отозвался я.
        - Что ж, не переживай. Скоро ты с ним встретишься… на том свете, - с этими словами черная ряса боярина пошла волнами и начала медленно стекать с него, словно смола.
        Показавшийся бледный торс был покрыт массивными черными точками. Почерневшие кончики костей неестественно торчали, прорезавшись сквозь плоть. Живот был вдавлен так глубоко, что сквозь него был заметен позвоночник.
        Я ошибался. Существо, стоящее напротив меня, давно перестало быть человеком. Лишь оболочка без крови и большинства внутренних органов, чье существование питает исключительно хаотическая энергия.
        Густая субстанция стала сочиться из черных точек, которые оказались вывернутыми наружу энергоканалами. Хаотическая энергия текла и текла из бледного тела Морозова, образовав под ногами боярина глубокую черную лужу, источающую зловещую энергию.
        Ждать пока Морозов завершит задуманное я не стал и положил левую руку на голову мычащему нечленораздельные ругательства обездвиженному Головину. Растопыренные почерневшие пальцы все еще плохо слушались, но теперь хотя бы немного шевелились.
        Пришлось немного повозиться, чтобы зафиксировать их на нужных точках мозгового энергоканала боярина Головина и активировать технику поглощения.
        Перед совершением задуманного, я заранее оценил состояние бояр и убедился, что в них еще теплится жизнь и остатки энергии. Родовая сила Головина больше не слушалась лишенного рук боярина, но и без его команд пыталась продлить жизнь хозяину, сконцентрировавшись в двух жизненно важных энергоканалах.
        Сердечном и мозговом. Если бы я вытянул последние потоковые крупицы Головина из его сердца, он бы тут же погиб и высвободил хаотическую энергию из своего тела. Я пока не мог ему этого позволить.
        А без подпитки мозга Головин поживет еще пару минут. Как раз хватит, чтобы закончить бой с Морозовым.
        Так или иначе ровно столько осталось до момента, пока боковые стены, пропитанные силой Вельяминова, не сомкнутся в расщепляющие смертоносные тиски.
        Тускло-желтая энергия Головина поддалась на мой зов и потянулась из тела умирающего боярина в мою руку. Полумертвый боярин уже не соображал, что происходит и не мог сопротивляться. Головин и дышал то до сих пор только на энергии чистой ненависти, которая и питала остатки его потоковых частиц.
        И ненависть эта была направлена не только на меня, но и на Морозова, который их предал, оставив на шее хаотическую метку. Именно это мощное и однозначное чувство Головина, направленное против Морозова, и помогло мне исполнить задуманное.
        Я прогнал поток Головина через тело и, укрепив его накопленными в мне нейтральными частицами, напитал им один из двух оставшихся в наличии кинжалов и развернулся в сторону Морозова.
        - А ты знаешь о истинном хаосе немного больше, чем я предполагал, - криво улыбнулся Морозов, - Я чувствую в тебе такую же тягу к запретным силам, как и у меня. Возможно, где-то существует мир, где ты выбрал правильную сторону и не сгинул словно загнанная в угол собачонка.
        - Черноглазость смотреть мешает? Разве ты не видишь, хаосит, мы уже в таком мире, - парировал я, покручивая мерцающий желтыми искрами кинжал в руке.
        - Наивный, наивный, юнец. Ты хорошо меня развлек, но твоя судьба предрешилась ровно в тот миг, когда ты собственноручно загнал себя в угол, - со словами боярина черная лужа под его ногами начала подниматься перед его лицом.
        Не прошло и секунды, как все пространство постоянного сужающегося коридора накрыла вертикальная черная пелена истинной хаотической энергии. Пульсирующий вязкий прямоугольник заслонил собой Морозова и закрыл мне все пути к отступлению.
        Из-за поврежденной руки я слишком долго возился с потоками Головина и не успел метнуть кинжал вовремя. А глядя родовым взором на уплотняющуюся с каждой секундой черную хаотическую пелену, я был уверен, что кинжал ее уже не пробьет.
        - Умри, - холодным голосом раздалось в темноте и десяток черных стрел устремился в мою сторону.
        Глава 36
        Дальняя часть коридора и так тускло освещалась, но из-за черного полотна видимость снизилась практически до нуля. Невооруженным глазом совершенно невозможно было что-либо увидеть. Тьма хаотической энергии поглощала все частицы вокруг, оставляя лишь непроглядную тьму.
        Поэтому техники ночного видения, подавляющее большинство которых рассчитано на взаимодействие с окружающими тебя частицами тоже не работали. Если бы не родовой взор Жуковых я был бы совершенно слеп в нынешней ситуации.
        Лишь благодаря взору я смог увидеть пульсацию зеленой энергии Вельяминова, исходящую от стен. Так получилось, что только из-за того, что зеленая энергия Высших была способна противостоять истинной хаотической энергии я еще мог сражаться и не ослеп.
        Отделившиеся от черной пелены стрелы я подметил в последний момент и не без труда увернулся от большинства из них. Ту единственную, от которой уйти физической возможности не было, я вынужденно отбил желтым кинжалом.
        Она шла аккурат в сердце. Если бы жадный Морозов не утратил надежд сохранить в целости мой мозг и целился еще и в голову, мне бы было куда сложнее защититься.
        Стрелы были сотканы из истинного хаоса. Поэтому позаимствованные у Головина потоковые частицы, которыми я напитал кинжал, были мгновенно поглощены. В считанные доли секунды ненасытный истинный хаос безошибочно определил источник и, словно акула на кровь, бросился на тело Головина.
        Животный предсмертный крик, раздавшийся от пылающего в агонии боярина, пробирал до глубины души.
        Ни одна моя пыточная техника не способна причинить подобные страдания и заставить человека издавать такие звуки. Я на своей шкуре ощутил, что боль, причиняемая истинным хаосом куда сильнее, чем любая известная человечеству.
        На короткий миг, мне даже стало жалко Головина. Пусть он и боярская мразь, но тем не менее он человек. А ни один человек не заслуживает бесцельных страданий.
        - Даже сейчас ты способен видеть мои стрелы, - леденящим голосом пропел Морозов, - твой мозг… нет… не только мозг… глаза. Вот оно что, родовое умение. Пожалуй, сохраню и их тоже. Воссоздать действие твоего взора в артефакте будет интересным вызовом. Спасибо, малец. Спасибо, что оказался на моем пути. Спасибо и прощай.
        Едва стих надменный скрипучий голос Морозова, как черная пелена пошла мелкими волнами. Наконечники материализовывавшихся стрел из истинного Хаоса медленно вылезали наружу.
        И на этот раз их было вовсе не десять. Я перестал считать на пятой сотне. Ублюдок решил покончить все здесь и сейчас. Хорошо. Так и быть. В эту игру можно играть вдвоем.
        - Пожалуй, пора, - напряженно вздохнул я и нащупал за своей спиной медвежью рожу Салтыкова.
        В отличие от Головина, остатки потоков этого боярина оплетали не мозг, а его челюсть, без подпитки которой, придавленный медведь не смог бы дышать. Плотно обхватив острый ледяной клык ладонью, я выдернул его с корнем и закрыл глаза.
        В этот момент в воздухе раздался свист летящих стрел, но это не имело уже совершенно никакого значения. Через астрал я нащупал оставленную нить и дернул изо всех сил.
        Тело пробило электрическим импульсом и на один короткий миг звуки стрел и визгов Морозова пропали, исчезло давление зеленой ауры Вельяминова, ушла боль и всепоглощающая усталость.
        Чувство спокойствия и умиротворения наполнило разум. И тут же все вернулось на круги своя. Ощущение легкости и покоя сменилось болью, слабостью и напряжением. Аура Вельяминова начала давить с новой силой, к животным воплям Головина добавился разрывающий барабанные перепонки рев Салтыкова.
        Но интересовало меня вовсе не это. Я открыл глаза и увидел перед собой костлявую уродливую спину Морозова. Выставив руки вперед, хаосит всеми силами поддерживал черную пелену, висящую перед ним.
        Вблизи боярин выглядел не так впечатляюще, как раньше. Его потоки подрагивали и были напряжены, сердце стучало так часто, что казалось, что оно вот-вот разорвется.
        Все-таки даже у хаосита есть сердце, подумал я, перед тем как сжать в кулаке вырванный клык Салтыкова. Морозов услышал хруст позади и дернулся, но было уже слишком поздно. Техникой преобразования я превратил частицы клыка в метровое энергетическое лезвие и одним движением рассек тело Морозова пополам.
        Еще секунду назад мысленно праздновавшее победу чудовище рухнуло к моим ногам. Его черные как сама смерть глаза потеряли свою насыщенность, став серыми. Морщинистое бледное лицо пыталось что-то сказать, но начало беззвучно тонуть в луже собственной хаотической энергии.
        Из разрезанного на две части сердца вытекала вязкая черная жидкость. Со смертью Морозова густая пелена осыпалась вниз, открыв обзор на тупик, из которого я телепортировался за спину хаосита.
        Создать полноценный астральный маяк мне все еще не удается, но благодаря Морозову я придумал новый трюк.
        Установка астрального маяка, которым я активно пользовался в прошлом мире требует одновременного пробития пространства и времени в одной точке тонкого мира.
        Так, создается якорь, к которому можно вернуться. Однако, когда Морозов материализовался мне за спину, используя хаотическую метку как маячок, я быстро понял принцип действия его техники, потому что она поразительно похожа на астральный маяк.
        Только вместо пробития в тонком мире времени и пространства, требуется пробить только пространство, не затрагивая течение времени. Если сделать так, то при активации маяка, твое физическое тело принудительно перебросит в точку пространства к твоему якорю.
        Так я и сделал, предварительно пробив пространство тонкого мира и оставив маяк перед совершением лобовой атаки ногой на Морозова. Оказаться у бля*кого хаосита за спиной и было моей изначальной целью, ради которой я и загнал себя в угол, попутно вооружившись заемной энергией.
        Только так я мог избежать заражения своего боевого потока. Все как учил Конь, в лучших традициях.
        Получилась чистого рода телепортация. Сказал бы Морозову спасибо за идею, но мертвецы не разговаривают.
        - Пора закончить то, ради чего я сюда пришел, - сказал я сам себе и перевел взгляд на Вельяминова.
        Старый жирный хряк, тяжело дыша, сидел на полу около стола. Уперевшись спиной в стену, Вельяминов наблюдал за происходящим одним приоткрытым глазом. Второй же накрылся слоем жировой ткани, которой за эти короткие минуты Вельяминов обзавелся в достатке по всему телу.
        И так массивную тушу боярина разнесло куда больше, чем способен расширяться человек. Если раньше Михаил Вельяминов, пусть и отдаленно, но напоминал человеческое существо, то сейчас это был гигантский покрытый зелеными язвами кожаный шар.
        В отвратительном силуэте лидера боярского совета с трудом угадывались конечности, а единственное что еще хоть как-то выделялось, это голова с приоткрытым глазом и широким звериным оскалом.
        Смерть всех членов совета очевидно катастрофически отражается на лидере совета. Через десятикратно разбухшие энергоканалы Вельяминова сейчас проходило невероятное количество чуждой ему зеленой энергии. Насыщенность и сила зеленого потока была куда большее, чем способно выдержать тело любого одаренного.
        Это и послужило источником его деформации.
        Будь это обычный одаренный, он бы уже давно погиб, но первый боярский контракт не позволял телу Вельяминова умереть. По контракту он обязан оставаться вместилищем дарованной ему энергии вечно.
        Надо поторопиться, такими темпами идеальный, как часы, план Коня по направлению Мишеньки на путь истинный с треском провалится.
        Я уже сейчас плохо представляю, как вести разговор с этим позеленевшим куском мяса, и не только потому, что я не вижу у него ушей. А потому, что плотность разъедающей энергии вокруг тела Вельяминова постоянно растет.
        Убедившись, что после смерти Морозова лужа истинного хаоса не представляет опасности, я шагнул в безопасную область. Именно сюда мечтали попасть подохшие члены совета, чьи тела расщепили тиски массивных стен, сжавшиеся за моей спиной.
        Только вот, они надеялись, что к этому моменту Вельяминов прекратит испускать свою смертоносную ауру. Я же такой привилегии лишен. Стоило мне окунуться в плотный боевой поток-тень Вельяминова, как мое тело парализовало.
        Весь мой защитный конструкт вспыхнул, оказавшись под беспрецедентным давлением. Меня бросила в жар, потом в холод. Тело зачесалось и начало болеть одновременно. Я не слышал ничего кроме нарастающего стука тысяч молотков. Я не мог пошевелить даже пальцем, отбивая одну атаку за одной.
        Переливаясь сотнями оттенков зеленого, аура производила одну атаку за одной. Физический удар. Техника плавления. Охлаждение, электричество, яд, гниение, расщепление, вновь физический удар, взрывная волна, вновь расщепление…
        Атаки лились на мое тело непрекращающимися волнами, но пока единственная техника ауры, которая на меня подействовала это паралич. Точнее это не совсем паралич…
        Я мог шевелить кончиками, пальцев, глазами, укрепленные потоком мышцы отзывались на зов и пытались привести тело в движение, но ничего не происходило. В итоге я застрял в вязкой зеленой ауре словно в куске желе.
        Желе, которое каждое мгновение пытается меня убить. Выйти назад я не мог, да и было уже некуда. Стены сомкнулись по всему периметру, оставив лишь маленькую область со деревянным столом по центру, в которой я оказался заперт один на один с Вельяминовым и его кровожадной аурой.
        Лидер совета был в трех шагах от меня, но это расстояние казалось мне непроходимой пропастью. Ни о каких бесконтактных техниках не могло быть и речи. Враждебная жаждущая моей смерти аура ни на миг не прекращала попытки преодолеть мой специально разработанный защитный конструкт, поэтому все внимание было сосредоточено на ней.
        Секундная потеря концентрации обернется мгновенной смертью.
        Меня спасало только то, что скорость сотворения новых техник и типов атак была такой же низкой, как и скорость перемещения самой ауры. Мой родовой взор успевал читать тип атаки и мне удавалось подпитывать защитный конструкт вовремя.
        Однако Конь был прав. Эта тварь будто живая и способна учиться. За неполную минуту моего заточения, аура Вельяминова перешла из простого перебора вариантов атак, к использованию многоуровневых комбинаций, предугадывать которые становится все сложнее.
        Но моя главная проблема в том, что я до сих пор не могу пошевелиться, а мой и так чрезмерно истощенный боем с Морозовым источник стремительно иссякает, и я не имею ни малейшего понятия что делать.
        Расклад хуже не придумаешь, но я должен найти выход. Просто обязан. Я ни за что не сдамся, оказавшись так близко к цели.
        - Умри, - неожиданно раздался скрипящий словно тысяча костей низкий голос.
        Давление ауры многократно возросло по всему телу и мой защитный покров впервые дал трещину.
        Глава 37
        Эмоции - это слабость, так учил меня старый садист. Но относилось это только к тому, что ты был не в состоянии контролировать.
        Любой порыв эмоций, будь они позитивные или негативные несет в себе энергию. Волнообразную концентрацию потоковых частиц, от которых обычному одаренному куда больше вреда чем пользы.
        Суть применения техник и использования боевого потока в том, что ты определяешь задачу, например создание потокового щита. На эту задачу ты мобилизуешь из своего энергетического запаса определенное количество частиц, группируешь их и прописываешь каждой из них четкую «цель».
        Энергетические частицы объединенные одной «целью» и являются ядром любой потоковой техники. Но стоит среди них появиться частицам с другой «целью», как целостность всей группы нарушается. В лучшем случае, сила техники ослабевает, в худшем, развеивается полностью.
        Базовый принцип контроля потоков состоит в том, чтобы сохранять общую «цель» внутри каждой группы потоковых пучков. И чем сильнее одаренный, тем большее количество многоуровневых групп он способен поддерживать одновременно.
        Следующим уровнем в контроле идет адаптивность одаренного. Это способность идеально синхронно изменять «цель» для всей группы частиц разом.
        Недостаточно просто применить технику и больше ничего не делать. Контроль собственного потока одаренного это постоянная работа на пределе концентрации.
        В свою очередь, эмоции являются энергетическим резервом организма, поскольку обладают уникальным свойством самостоятельно генерировать потоковые частицы, не используя общий энергетический источник.
        И количество создаваемых таким образом потоковых частиц порой десятикратно больше, чем обычный источник одаренного.
        Так, в порыве ярости, одаренный способен стать сильнее на короткое время и применять техники рангом выше, чем его собственный.
        Но это единичные случаи. Потому что даже поддавшись эмоциональному порыву, необходимо уметь его правильно использовать.
        Сложность заключается в том, что генерируемые сильной эмоцией энергетические частицы сразу имеют «цель». Зависит она от того, что думал, делал и чувствовал в этот момент одаренный.
        Злость обычно порождает в частицах «цель» разрушения, страх «цель» способствующую убежать или спрятаться от источника угрозы и так далее.
        Подобные «цели» сложно предсказать заранее, потому что никто не испытывает настоящую ярость по щелчку пальцев или не планирует пережить отчаяние в середине боя.
        И главная проблема в том, что такую «цель» невозможно изменить. Если ты находишься в середине тяжелого сражения, из последних энергетических сил держишь на себе щит и позволишь страху выйти из-под контроля.
        То подобный эмоциональный всплеск будет смертельным.
        Доступных энергетических частиц в теле станет больше, однако образованные страхом частицы будут содержать «цель» сбежать. Их будет так много, что они неизбежно вступят в конфликт с потоковым щитом. Как итог, тело одаренного оцепенеет из-за конфликта «целей» групп частиц, защитная техника развеется, и он умрет, лишившись защиты посреди боя.
        Однако, если бы одаренный не поддался своему страху, то ему могли прийти на помощь товарищи, противник мог исчерпать силы или отступить. В конце концов можно было перебросить свою энергию из щита на другую технику и найти иной выход из ситуации.
        Пока ты контролируешь себя и свои потоки, ты можешь влиять на исход боя. Эмоции же лишают тебя контроля.
        Сильные эмоции возникают неожиданно, «цель» и количество созданных ими частиц невозможно предсказать заранее, поэтому всех одаренных учат подавлять эмоции в бою и сдерживаться.
        Но из этого общего правила есть одно единственное исключение. Эмоции, теоретически могут быть полезны в бою, поскольку только они способны создать колоссальное количество дополнительной боевой энергии буквально из воздуха.
        Только для этого нужно соблюсти ряд условий.
        Первое, научиться не подавлять свои эмоции полностью, а временно сдерживать, откладывая в ящик, и позволять им овладеть телом в строго определенный момент.
        Второе, четко знать «цель», которую порождает та или иная твоя эмоция. Это сугубо индивидуально и такому невозможно научить в Академии. Только боевой опыт, бесконечные часы упорной практики и запредельная способность к самопознанию могут на шаг приблизить тебя к успеху.
        Третье, и самое сложное. Скорость. Генерируемые эмоцией частицы появляются в случайном месте энергетической сетки. Любой одаренный выше Мастера способен использовать одновременно десятки техник, каждая из которых имеет своим ядром частицы со своей главной «целью». Если ты хочешь извлечь из эмоционального всплеска пользу, то должен отреагировать на новые частицы раньше, чем они вступят в конфликт с другими техниками, иначе это не имеет смысла.
        Дед всю жизнь учил меня этому, но за тридцать лет я кое-как научился управлять всего тремя своими эмоциями. Яростью, презрением и гордостью.
        Именно эта тройка была способна сгенерировать энергетические частицы с полезной для моего стиля боя «целью».
        Однако, пусть я и пытался применять их тысячи раз ради тренировки в выигранных сражениях или испытаниях старого садиста, но идеально исполнить задуманное мне не удалось ни разу.
        Я досконально изучил все свои эмоции. Научился не подавлять их, а сдерживать, накапливать, контролировать их концентрацию и высвобождать в нужный момент. Однако каждый раз что-то шло не так в самой сложной третьей фазе.
        Непостоянство количества и насыщенности генерируемых частиц невозможно было предсказать заранее, что добавляло раздражающий эффект случайности. Меня, который привык полагаться на конкретные факты и заранее предсказывать риски, это изрядно выбивало из себя.
        В итоге, более-менее сносно применять технику эмоций мне удавалось лишь в десяти процентах случаев. И даже так, в каждом удачном применении я неизбежно разрушал десятки собственных техник и это приносило куда больше вреда в бою, чем пользы.
        Ни один из этих провалов не был летальным только потому, что я применял эту способность только в тех сражениях, где я уже обеспечил себе победу и мог позволить дополнительный риск.
        Мне никогда не требовалось прибегать к полноценной технике эмоций, как к реально необходимому боевому инструменту.
        Хватало других отточенных боевых навыков, а с появлением техники астрального маяка, я совершенно отбросил практику этого сомнительного и неустойчивого способа для банального увеличения количества энергетических частиц в теле. В ста процентах случаев исход боя решался куда быстрее, чем я был способен истощить хотя бы половину энергетического запаса.
        Риск использовать технику эмоций всегда был слишком велик и не стоил того.
        До сегодняшнего дня.
        Сейчас мое тело оказалось в ловушке и было неспособно пошевелиться. Я использовал весь свой боевой поток на полную мощность и успешно сдерживал воздействие боевой ауры Вельяминова применением десятков защитных адаптивных техник, но этого было недостаточно для победы.
        Все это было сейчас бесполезно, если я не найду способ избавиться от паралича и добраться до Вельяминова.
        Энергетический запас моего источника иссякает с каждой секундой поддержания защитного покрова, а непрерывные атаки ауры Вельяминова я не смогу сдерживать долго.
        В отличие от бессмертного боярского ублюдка, который хоть целую вечность может атаковать своей аурой, мой источник энергии не подпитывается контрактом с Высшими и неизбежно иссякнет через несколько минут.
        На неожиданно тяжелый бой с хаоситской мразью Морозовым я потратил куда больше сил, чем планировал. Остатков моих энергетических сил в источнике, лишь с небольшим запасом хватает на поддержание защитного покрова.
        Запасом, которого явно недостаточно для атаки.
        Я уже и не помню, как давно я оказывался в ситуации, когда настолько отчаянно нуждался в дополнительном источнике энергии.
        Пусть мне удалось оборвать связь с прошлым Марком совсем недавно, и я не уверен в идеальном контроле эмоций этого тела. Пусть я ни разу не применил эту технику идеально даже в своем мире.
        У меня просто не осталось другого выхода.
        Одно неверное действие и весь мой потоковый щит разрушится изнутри. Одна ошибка в контроле и зеленая аура расщепит мое беззащитное тело.
        Техника эмоций, лично разработанная дедом, куда глубже чем обычные их использование. Старый садист взял за основу принцип генерации энергетических частиц из воздуха и, в свойственной только ему манере, расширил его до колоссальных масштабов.
        Это правда, что сильные эмоции могут дать много энергии для среднестатистического одаренного, но, что много для Мастера, жалкие крохи для Гения и тем более Абсолюта. Количество частиц, которое возможно получить таким путем ограничено и слабо возрастает с увеличением силы одаренного.
        И мой старик придумал способ обойти это ограничение и масштабировать сам феномен. Это он и назвал техникой эмоций.
        Отбив очередную атаку зеленой ауры, я максимально абстрагировался от происходящего, замедлил метаболизм и ввел тело в транс. Я смог предсказать комбо атак зеленой ауры лишь на три секунды вперед. Именно столько у меня есть, чтобы исполнить задуманное.
        Исполнить или умереть. Время пошло, и я закрыл глаза.
        Шаг первый. Находим в глубинах сознания самые сильные эмоции, испытанные за последнее время, которые предварительно были сдержаны, запечатаны и помещены в «ящик». В моем случае это сложная совокупность обиды, раздражения, гнева, злости, агрессии и презрения в адрес бояр, что я копил внутри себя больше месяца.
        Шаг второй. Ментальной техникой проецируем и прогоняем по сознанию фрагменты воспоминаний, которые вызвали эти эмоции и помогаем телу вспомнить их, ощутить каждой клеточкой. Позволяем пропитаться ими полностью.
        Шаг третий. Определяем из числа доступных доминирующую эмоцию, от которой и будет зависеть «цель» всех до единой генерируемых техникой частиц. Позволяем ей поглотить все остальные эмоции схожего типа внутри ящика и концентрируемся только на ней.
        В голове одна за одной мелькали картинки бесед с Жеребцовым, убийства Скрябина и Бутурлина, момент, когда я узнал что Борис Жуков в этом мире мертв… каждая встреча и мысль о боярских тварях слилась в один большой калейдоскоп, из которого родилось одна единственная незамутненная эмоция.
        Ярость.
        Шаг четвертый. Используем ментальный поиск, чтобы найти в воспоминаниях КАЖДЫЙ момент, когда я испытывал эту эмоцию или видел, как ее испытывают другие. Техникой подвязки, соединяем это все воедино и запираем ящик, плотно обвязывая его боевым потоком с той же «целью», которую должна породить эмоция.
        Мое тело пробила дрожь и слабость, на все манипуляции и техники я истратил свои последние запасы свободной энергии, если это не сработает, то все что мне останется, это поддерживать потоковый щит без возможности пошевелиться, и пожить жалкую пару минут.
        В лучшем случае.
        В худшем, смерть наступит куда быстрее.
        Все шаги, включая четвертый, мне давались без особого труда, благодаря самоконтролю, который всегда был сильной стороной нашего рода. Каждый раз главная проблема была в последнем пятом шаге, успешность которого слишком сильно зависела от фактора случайности.
        Я ненавидел его всем сердцем. Рандом, саму технику, запечатанные эмоции, сраного садиста, который раз за разом заставлял повторять попытки и играть в рулетку без приза и с призрачным шансом на успех.
        Даже сейчас, я не до конца уверен, что технику эмоций вообще возможно исполнить идеально.
        Сгенерированных частиц может быть как миллион, так и миллиард. Каждое применение разброс случаен, поскольку зависит от бесчисленного количества нестабильных факторов, а взять под контроль и направить в нужное русло ты должен каждую из частиц.
        К тому же, частицы могут появиться в теле как все вместе, так и раздельными группами, разбросанными по энергетической сетке. Порой десятками и сотнями групп.
        Крайне высока вероятность, что у тебя не будет вообще никакого шанса отреагировать, поскольку частицы сгенерируются внутри одной из твоих активных техник, мгновенно разрушив ее. Ты даже осознать ничего не успеешь, и, в таком случае, ничего невозможно сделать в принципе.
        Этой бля*ской рандомной технике совершенно насрать каким идеальным контролем, опытом, талантом и силой ты обладаешь. Она была придумана моим дедом из чувства безграничной садисткой любви к наблюдению за страданиями людей.
        Людей, которые пытаются ее применить в жалкой надежде что на этот раз им повезет.
        Шаг пятый. Открыть ящик.
        Глава 38
        Я открыл глаза и сконцентрировался на источнике своей ярости. Михаил Вельяминов был главной действующей фигурой всего дерьма что происходило со мной в этом мире, и я не позволю этой мрази победить.
        От одного вида его самодовольной рожи у меня внутри загорался огонь ярости. Огонь, в который я подкинул целую тонну дров и цистерну бензина.
        Полный ненависти голос Вельяминова послужил триггером, породив искру, из которой и разожглось мое внутреннее пламя. Неудержимая огненная стихия вырвалась из открытого «ящика» сдержанных эмоций и разом накрыла все мое тело.
        Все лишние мысли обратились в пепел, окружение, обстоятельства и даже собственная безопасность перестали иметь значение. Порожденные яростью частицы стремились только к одному, уничтожить виновника.
        - Убью… убью… убью… убью… УБЬЮ! - с нарастающей вибрирующей силой ГОЛОСАпрохрипел я и сорвался с места.
        Пульсация зеленой ауры вокруг померкла и окрасилась в серый. Тело стало легким как пушинка. Огненный боевой поток струился по моим венам, наполняя мышцы силой.
        Ноги сами пришли в движение, я и моргнуть не успел, как оказался прямо перед удивленно хлопающим своим единственным глазом Вельяминовым.
        Взмах руки, и я железной хваткой вцепился в жирную шею ублюдка. Мгновенно восстановившиеся пальцы наполнялись обжигающей огненной силой ярости. Я потерял контроль над собственным телом, техниками, ситуацией. Я понятия не имел уцелел ли потоковый щит.
        Все это разом утратило актуальность. На первый план вышла лишь одна единственная цель. Уничтожить Вельяминова. Уничтожить. Уничтожить. Уничтожить!!!
        Огненный боевой поток продолжал наполнять тело, но это происходило слишком быстро. Куда быстрее, чем я способен был осознать. Я почувствовал, как трескаются энергоканалы, плавится моя кожа, нарастает давление в черепе.
        Окружающее пространство, как и сам Вельяминов, окрасились в ярко-красный. Перегруженный мозг утратил способность различать потоки и все что я мог это сфокусироваться на зеленом силуэте перед собой и причине, по которой я оказался перед ним.
        - Умри, - чуть более осознанно проскрипел я неестественным для самого себя голосом и буквально полыхающие огнем пальцы сжались в тиски.
        Хруст ломающейся шеи разнесся по комнате. Из жирного изуродованного рыла Вельяминова вырывались неразборчивые сдавленные звуки. Но он не умирал. Сколько бы я ни давил, тварь передо мной не умирала!
        Осознав это, я обхватил его шею второй рукой и стал сдавливать изо всех сил. Мир вокруг все глубже погружался в красный спектр, я уже с трудом мог отличить силуэт существа, которого пытаюсь задушить…
        Звук сломанных костей отозвался острой вспышкой боли, и я инстинктивно одернулся в сторону, расцепив хватку от шеи красного силуэта и замер.
        - Бес… полезно… - обрывистым хлюпающим голосом донеслось до меня, и я осознал, что цель жива.
        Я уже не помнил, где я нахожусь и кто я такой. Понятия не имел кто этот красный размытый силуэт и что он мне сделал. В голове набатом звучало лишь одно слово: «уничтожить». И, повинуясь его воле я замахнулся и ударил изо всех сил.
        В пространстве раздался душераздирающий крик боли, сигнализирующий о том, что удары куда эффективнее удушения. Я обрадовался собственному открытию и начал бить еще. Еще и еще. Вкладываясь в каждый удар как в последний, продолжал поочередно уничтожать проклятый красный силуэт двумя руками.
        Я бил, бил, бил его и бил.
        Зрение пропало, полностью оставив лишь красную пелену, лишь стальной привкус крови помогал мне оставаться в сознании и продолжать.
        Удар. Удар, еще удар. Я должен это сделать. В голове на повторе настойчиво звучало лишь одно слово, которое имело значение.
        Уничтожить. Уничтожить. Уничтожить. Уничтожить. Уничтожить.
        Я повиновался ему и продолжал до тех пор, пока не услышал где-то бесконечно далеко позади шепот.
        - М… сь….. ар… оч…
        Как же меня раздражают люди, разве не видно, что я занят?
        - МА… очн…
        Неужели так сложно говорить громче и понятнее? Бесит. Как же бесит. Мог бы дотянуться до источника противного шепота уничтожил бы его также… также… также как что?
        Руки остановились и замер, пытаясь понять, чем я занят. Что я делаю? Я попытался открыть глаза, но бесполезно. Все вокруг было лишь красным.
        В голове продолжало крутиться одно слово: «Уничтожить», но уже не так громко, как раньше.
        - Что уничтожить то? - выкрикнул я вслух и попытался подняться на ноги, но не смог пошевелиться, - какого хрена…
        - МАРК! Оч… - вновь донесся навязчивый голос за спиной.
        Марк? Кто такой Марк?
        - МАРК! ОЧНИСЬ! - куда громче чем раньше прогремел голос над самой головой и бесконечным эхом улетел дальше.
        - И незачем так орать, - инстинктивно прикрыв уши руками, пробурчал я вслух, и осмотрелся в поисках гребаного Марка, из-за глухоты которого я вынужден слушать эти вопли.
        - МАРК! ОЧНИСЬ! Прошу тебя… пожалуйста… не уходи…
        Голос, еще секунду назад казавшийся совершенно чужим, вызвал в груди странное чувство теплоты. Повезло этому Марку. Его кто-то ждет дома, а меня… стоп… а кто я?
        - МАРК! ОЧНИСЬ! ПОЖАЛУСТА! ЕСЛИ ТЫ ПОСМЕЕШЬ БРОСИТЬ МЕНЯ ЕЩЕ РАЗ Я НИКОГДА ТЕБЯ НЕ ПРОЩУ! Слышишь?! НИКОГДА!!!
        Голос… такой знакомый раздражающий и вечно недовольный голос…
        - Катя? - вдруг вспомнил я его владелицу, и залитая красным пустота рассеялась, а навязчивое слово «уничтожить» исчезло из моей головы.
        Я с трудом разлепил невероятно тяжелые веки и увидел перед собой пусть и помолодевшее, но такое знакомое и родное личико моей розовой ведьмы. Ее тонкие губки были поджаты и дрожали, волосы умилительно взъерошены, а по покрасневшим ямочкам на щеках робко стекали слезы.
        Тонкие ручки младшей Богдановой были сжаты в кулаки и упирались на мою оголенную грудь, покрытую почерневшими струпьями. Насыщенные розовые частицы плотным строем вливались в мой поток через сердечный энергоканал, контрастируя с окровавленными по локоть руками Кати.
        - Ты живой… живой… правда живой… - подрагивающим голосом и улыбаясь во весь рот начала бубнить младшая Богданова.
        Не понимая, что происходит и почему Катя плачет я потянулся, чтобы стереть слезу с ее щеки, но замер на полпути, увидев свою руку. Точнее то, что от нее осталось. Со стертой до самого запястья культи ручьем текла кровь и только сейчас я вспомнил, что произошло и где я нахожусь.
        - Он жив… да? - прохрипел я и попытался подняться на ноги.
        - Не двигайся, дурак! - молниеносно отреагировала Катя и силой вернула меня в горизонтальное положение, - ты потерял много крови, тебе нельзя шевелиться.
        - Разумеется, - знакомым меланхоличным голосом отозвался стоящий рядом Коновницын, - спасибо девочка, дальше я сам.
        В этот момент я ощутил теплоту, приятно разливающуюся по телу. Нейтрально окрашенная чистая энергия текла по астральной сетке витиеватым маршрутом, минуя поврежденные энергоканалы, она стремилась найти путь к источнику.
        Осознав, что именно делает Коновницын, я прощупал повреждения, расслабил потоки и позволил целительной технике начать делать свое дело. До этого момента я встречал всего одного одаренного, что был способен ее применить и остаться в живых.
        Заперт собственным же императором в подземном бункере столицы Османской Империи и охраняется как самая большая драгоценность нации. Даже моему деду не удалось обнаружить, где именно.
        - О, знаком с моей разработкой? - немного удивился Коновницын.
        - Я бы не особо гордился техникой, которую может повторить подросток, - нашел в себе силы улыбнуться я.
        - Встречал Амира значит, - никак не отреагировал Коновницын, - талантливый был ученик. Сумел найти способ адаптировать мою целительную технику под смертное тело. Правда потом предпочел отказаться от воин и странствовать, исцеляя людей людей. За что и был заточен своим императором, который не желал делиться своей силой. Добрый наивный мальчик.
        - Получается, его ты тоже бросил.
        - Как и тысячи бесполезных ученик до него, Марк. Стоять можешь?
        Я и сам почувствовал, что мой источник наполнился достаточно и, медленно пошатываясь, я поднялся на ноги.
        - Что ты сделал? - удивленно выпалила Катя, которой на этот раз не хватило сил, чтобы меня остановить.
        - Использовал память клеток и воссоздал заново структуру тела, которая была до повреждений, - вместо боярина ответил я, завороженно наблюдая как из культи за считанные секунды вырастает новая ладонь.
        - Это невозможно… - завороженно сказала Катя, осторожно ткнув пальцем в покрытую густой жидкостью непропорционально маленькую ладошку, - зачем тогда тебе нужна была моя помощь? Зачем заставил меня через это пройти?! Я ведь впервые так глубоко залезала в чужой источник… я могла ошибиться и…
        - У каждого своя роль, дитя, - отмахнулся Коновницын.
        - Из-за контракта с Высшими, - догадался я и ответил вместо боярина.
        - О чем ты говоришь, Марк? При чем тут твое лечение и контракт? - спросила Катя.
        Коновницын и бровью не повел на мои слова, но я чувствовал, что попал в самую точку.
        - Высшие объявили меня своим врагом и запретили нашему дорогому бессмертному союзнику спасать мне жизнь. Поэтому он смог вмешаться только тогда, когда ты уже стабилизировала мое состояние и моей жизни ничего не угрожало. Высшие ведь уже на пути сюда, верно?
        Коновницын молчал долгих пять секунд, удерживая на мне расчётливый глубокий взгляд, но все же сдался, не имея возможности отрицать очевидное.
        - Раз ты такой догадливый, то понимаешь, что у тебя мало времени, Марк.
        Я хотел высказать этому эгоистичному ублюдку так много в этот момент, но я сам знал на что шел, когда заключал соглашение с Коновницыным. Пусть боярин и пытался от меня скрыть некоторые факты, прямо он никогда не лгал. Ни о своих намерениях, ни о своей сути.
        Конь предложил правила игры, я их принял. Более того, если подумать, он сделал более чем достаточно. Доставил меня в логово Вельяминова в нужный момент времени, дав шанс избавиться от всех бояр разом. Раскрыл секрет своего прошло ученика и даже спас мне жизнь.
        Да, бушующие частицы ярости, что разрывали мое тело на части, вытащила Катя Богданова, но нейтрализовал ауру вокруг девушки именно Конь. Пусть и с оговорками на старые контракты, бессмертный эгоистичный любитель цилиндров действительно на моей стороне.
        Но, есть маленький факт, который я Коновницыну ни за что не прощу. Он втянул в это дерьмо Катю.
        - Успокойся, Марк, держи эмоции под контролем и сфокусируйся на своей цели, - будто прочитав мои мысли, меланхолично проговорил Коновницын.
        - Я совершенно спокоен, - ответил я, ощутив, как последняя частичка моего тела восстановилась в исходное до боя с боярами состояние, - если с ее головы упадет хоть один волос, я тебя убью, боярин. Попомни мое слово.
        После этих слов, я повернулся в сторону туши Вельяминова, которого, вместе со своей аурой, Коновницын запечатал в дальней части комнаты.
        Лидер боярского совета был все еще жив и не без интереса наблюдал за нашим разговором. Его аура неистово билась об разноцветные стенки барьера Коновницына, но без какого-либо эффекта.
        Не знаю, успела ли эта парочка старых знакомых поболтать пока я был в отключке, да и мне, по сути, было наплевать. Расклад не изменился. Так или иначе, из этой комнаты выйдет только один из нас.
        С этой мыслью я активировал защитный покров и шагнул внутрь барьера.
        КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОГО ТОМА