Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Романова Галина : " Колледж Некромагии Самый Плохой Студент " - читать онлайн

Сохранить .
Колледж Некромагии. Самый плохой студент Галина Львовна Романова
        Рихард Вагнер - на первый взгляд, самый обычный студент четвертого курса Колледжа Некромагии. Красавец, бретер, бабник, прогульщик, талант - и это все о нем. Как у любого студента, у него есть верные друзья - отличник Оливер Жижка - враги - будущий богослов Арчибальд фон Лютц и возлюбленная. На первый взгляд, обычный студент, каких много. Но когда в Колледж приходит новый преподаватель богословия пра Добраш и в его стенах начинают происходить таинственные события, а сам Колледж оказывается на грани закрытия, именно Рихард Вагнер оказывается в первых рядах тех, кто начинает борьбу. Автор иллюстрации - Софья Потоцкая.
        Содержание
        Галина Романова
        Колледж некромагии. Самый плохой студент
        Пролог
        В исповедальне было тихо. Так тихо, как обычно бывает после того, как один из собеседников проговорился и решил доверить другому тайну, камнем лежащую на сердце. Молодой мужчина стоял на коленях, склонив голову на грудь, сложив руки и ожидая своего приговора.
        Его собеседник молчал, и это затянувшееся молчание было тяжелее всяких слов.
        - Ты понимаешь, что я только что услышал? - наконец, промолвил он.
        - Ваше священство, - молодой мужчина осмелился поднять взгляд. - Я понимаю ваше недоумение… негодование… Нужда заставила меня довериться вам. Лелею надежду, что вы с пониманием отнесетесь к моей судьбе… поймете, что у меня не было другого выхода!
        - Ты так этого желаешь? - помолчав, поинтересовался собеседник.
        - Да, ваше священство.
        - И ты готов на все ради своей цели?
        - Да.
        - Что ж. Если ты обещаешь во всем меня слушаться, у тебя будет такая возможность.
        Глава 1
        В переулке было тихо и пустынно. Ночь окутала город. Только полчаса тому назад на главной башне часы пробили полночь. Услышав этот звон, молодой человек встрепенулся. Полночь. Время, когда его таинственный собеседник назначил встречу. Никаких подробностей объяснено не было. Просто ему сообщили, что хотят доверить важную тайну. Тайну, которая может многое изменить в этом мире.
        И молодой человек пришел в условленное место в условленное время. И послушно ждал, прислушиваясь к шорохам ночи.
        Город жил своей, ночной жизнью - одни его обитатели ушли на покой, другие только просыпались. Там, где днем бродили бездомные собаки, теперь в кучах отбросов копошились крысы. Там, где днем торговки раскладывали на рынке свой товар, собирались торговцы краденым. Там, где прохаживались праздные гуляки, теперь крались темные личности.
        Четверо остановились на углу. Прислушались. Молодой человек, ожидавший неведомого собеседника, нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Полночь миновала, и он все больше склонялся к мысли, что зря пришел сюда. И что пора бы, как говорится, и честь знать.
        Четверо несколько минут подождали, но пустота и темнота ночной улицы никем не нарушились. Тогда они разделились. Двое скользнули вдоль домов, заходя через переулок с другой стороны, двое остались ждать условного сигнала.
        Он прозвучал через несколько минут - гнусавый кошачий мяв. Ожидавший на углу молодой человек схватился было за меч, но, сообразив, что испугался бездомной кошки, опустил оружие.
        Через пару минут послышался шорох. Кто-то приближался. Остановился в тени соседнего дома, тихо свистнул.
        Молодой человек облегченно перевел дух. В переданной ему записке было сказано, что условным знаком как раз и будет свист.
        - Это вы? - он шагнул вперед. - Я пришел.
        - Следуйте за мной! - тень у стены шевельнулась.
        Молодой человек послушно пошел по пятам за мужчиной в длинном балахоне. В темноте было трудно разобрать, что это за одежда на нем. Но вот его проводник скользнул в подворотню, стукнул в небольшую дверь условным стуком. Дверь отворилась, пропуская внутрь. Тут было светлее, и молодой человек заметил, что его провожатый был в темно-синей рясе.
        Они поднялись по ступеням на второй этаж. В небольшой заставленной тяжелой мебелью комнате его ждал осанистый седовласый мужчина.
        - Вы точны, - кивнул он вместо приветствия. - Вы пришли, чтобы дать окончательный ответ?
        Гость кивнул.
        - Итак, ваш ответ…
        - Нет.
        - Это окончательное решение? Подумайте еще раз! Вы имеете право отказаться…
        - Я имею право отказаться быть подлецом. И вам советую - берегитесь!
        - Это угроза? - седовласый улыбнулся.
        - Да. И я советую вам…
        - Молодой человек, я не собираюсь вас уговаривать, и у меня нет времени и желания тратить на вас свое время. Все будет так, как я задумал!
        Сзади что-то шевельнулось. Молодой человек успел уловить только шорох - и тяжелый удар по голове погрузил его в беспамятство. Его подхватили под руки, не давая упасть. После чего тихо потащили прочь из комнаты.
        - Все будет так, как я задумал, - повторил седовласый мужчина, глядя им вслед.
        Город спал и ничего не знал, живя своей жизнью. Впрочем, даже те, кто не спали, тоже ничего не замечали, занятые только собой.
        В комнате было темно, и лишь забытая на столике свеча упрямо бросала мраку вызов, озаряя пышное убранство спальни, мебель и разбросанные как попало вещи. Шарахаясь от ее робкого огонька, тени жались по углам, принимая порой причудливые очертания.
        В глубине алькова под балдахином, украшенным пушистыми кистями, во мраке колебалось, дрожало, елозило странное светлое пятно. Слышался шорох, поскрипывание досок, сосредоточенное сопение и перемежающиеся всхлипами стоны.
        - О!.. А-ах!.. А-о, - стонала женщина, руками и ногами цепляясь за своего любовника. - А! О! Ай! - выкрикивала она снова и снова по мере того, как мужчина ускорял или замедлял темп. Сцепившись, словно два борца, любовники катались по постели, не прерывая своего занятия. Крики женщины становились все отчаяннее и пронзительнее. Мужчина делал свое дело молча.
        Любовники до того увлеклись процессом, что не сразу смогли остановиться. Но, наконец, мужчина откатился в сторону, раскинув руки и ноги. Оставленная им женщина какое-то время лежала неподвижно, потом потянулась всем телом и придвинулась к любовнику, кладя голову ему на плечо.
        - О, милый, это было великолепно, - промурлыкала она срывающимся голосом. - Ты превзошел сам себя!
        - Хм, - только и ответил на это мужчина.
        - Я тебя обожаю, - женщина потерлась щекой о его грудь, приподняла голову, заглядывая в лицо. - Ты - лучший, Рихард!
        - А у тебя, - он скосил глаза в ее сторону, - есть, с кем сравнивать?
        - Глупый и ревнивый дурачок, - рассмеялась женщина. - Зачем мне кто-то еще, когда у меня уже есть ты? Я и так знаю…
        - Хм, - мужчина криво усмехнулся, снова поднял взгляд на нависающий над ними балдахин.
        - Ты великолепен, - продолжала женщина, ластясь к нему, словно кошка. - Ну, почему мы не можем постоянно быть вместе?
        - Наверное, потому, что ты - замужем, - предположил он. - И твой супруг…
        - Да ну его! - отмахнулась женщина. - Он стар и слаб, и я его никогда не любила… Нет, если бы его не было, мы бы смогли…
        Мужчина не ответил. Он дышал ровно и размеренно, постепенно проваливаясь в сон и слушая воркование подруги краем уха. Да, было бы неплохо видеться почаще, но вся сложность в том, что за короткие встречи любовники не успевали надоесть друг другу. Что было бы, если б им пришлось выносить присутствие друг друга целыми днями? Да, поначалу они бы круглые сутки не вылезали из постели - Магдалена просто ненасытна, это он уже уяснил - но потом неизбежно начались бы ссоры, споры. Приятное удовольствие превратилось бы в повинность, которую надо отрабатывать еженощно. И он лишился бы свободы, которой так дорожил…
        - Я тебя так люблю, - продолжала его любовница. - А ты меня любишь?
        Ну вот, начинается!
        - Люблю, - пробормотал он и пошевелился, одной рукой подтягивая женщину поближе. - Очень люблю.
        - И сумеешь это доказать? - она приподнялась на локте, заглядывая в лицо.
        - Легко! Иди ко мне!
        - Ого!
        Они опять сплелись в тесном объятии, как вдруг женщина резко вскинула голову, прислушиваясь:
        - Что это там? Ты слышишь?
        Рихард приподнялся. Откуда-то издалека слышался и быстро приближался топот ног и бряцанье оружия. Судя по всему, шум производили пять или шесть человек.
        - Что там? - Магдалена распахнула глаза. - Что случилось?
        Шаги остановились под дверью. В следующий миг в запертую створку грохнул кулак:
        - Дорогая! Я вернулся!
        Женщина вздрогнула всем телом, как от удара:
        - Муж!
        Рихард отпихнул ее, резко садясь на постели:
        - Ты же говорила, он уехал в Хочев!
        - Уехал, но…
        - Дорогая, - кулак снова врезался в дверь. - Ты спишь?
        - А…э-э… - женщина попыталась зевнуть и даже взвыла от напряжения, - да. Спала. А…ты уже приехал?
        - Да. Открывай дверь!
        - Что?
        - Открывай немедленно, женщина! - мужчина повысил голос. - Если ты там одна…
        Рихард тем временем кубарем скатился с кровати и заметался по комнате, хватая свои вещи. Зацепил сапогом за платье любовницы, потянув его за собой, в раздражении дернул. Дорогая материя треснула, расходясь по шву.
        - Что там происходит? - крикнули снаружи.
        - Э-э…ничего, - Магдалена сидела на постели, то глядя, как одевается любовник, то бросая взгляд на дверь.
        - Ничего? Тогда отопри дверь и впусти меня! С чего это тебе вздумалось запираться?
        - Э-э…мне было страшно одной и…
        - И ты завела себе любовника? Отворяй немедленно!
        Дверь дрогнула - в нее врезалось что-то большое и тяжелое.
        Полуодетый Рихард бросил взгляд на окно, но тут же отмел эту мысль. Третий этаж. И выходят окна отнюдь не на городскую улицу, а во внутренний дворик графского особняка. Там он окажется как в ловушке. Нет уж, надо выбираться тем же путем, что и пришел.
        - Перестаньте! Что вы делаете? Вы сломаете дверь! - вскрикнула Магдалена.
        - И сломаю, если ты не откроешь немедленно! - бушевал снаружи ее муж, пока сопровождавшие его мужчины размеренно били в дверь чем-то тяжелым. - Честной женщине не от кого запираться!
        Наскоро одевшийся, Рихард успел обнажить фальшион* прежде, чем дверь была сломана. Магдалена пронзительно завизжала, когда одна из створок сорвалась с петель. Еще толчок - и она упала внутрь комнаты, и в спальню ворвались трое наемников-телохранителей.
        (*Фальшион - здесь, боевой нож, замена мечу, который могли носить только рыцари.)
        - Как вы смеете? - завопила Магдалена, судорожно пытаясь прикрыться. - Кто вам дал право…
        - Аа-а-а…
        Крик оборвался, когда Рихард, успевший отскочить в сторону, атаковал ближайшего наемника, коротким резким выпадом вонзив оружие тому в бок. Шагнул назад и в сторону, выдернул клинок и тут же вскинул его, попутно отталкивая начавшее падать тело. Смертельно раненый мужчина упал на руки своих товарищей, а его убийца кинулся на людей в дверном проеме.
        - Вот он! Хватай! Лови! - закричал обманутый муж.
        Последовал еще один быстрый решительный выпад, и второй наемник согнулся пополам, хватаясь за распоротый живот. Рихард проскользнул мимо него, отпихнув отчаянно заоравшего мужа, и устремился вниз по лестнице.
        - Хватай! Лови! Держи его! - неслось вслед. - Я так и знал! Меня предупреждали! У тебя опять этот студент!
        - Но дорогой, я…
        Что пыталась ответить и чем оправдывалась его любовница, услышать с лестницы было трудно, да и некогда. Шум не мог не привлечь внимания прислуги. На первом этаже навстречу беглецу кинулись двое слуг с дубинками. Двумя короткими выверенными взмахами фальшиона он обезоружил одного, ранил второго и кинулся к выходу.
        Узкая лестница вывела его к двери. Рихард с разгону ударился в нее всем телом…
        Заперта!
        Правда, изнутри - вот же засов. Но, пытаясь отодвинуть его, беглец потерял несколько секунд. И он уже сражался с засовом, когда за спиной загрохотали шаги.
        - Хватай его! Держи!
        Рихард стремительно развернулся навстречу преследователям. Здесь, на первом этаже, было темно, но он прекрасно видел во мраке. К тому же наверху лестницы кем-то был оставлен факел, и силуэты его врагов виднелись довольно четко - для того, кто умеет видеть. А если этот кто-то обладает еще и тепловым зрением…
        Первого наемника он просто насадил на острие, как гуся на вертел. Тот, однако, был профессионалом и успел скорее почувствовать летящую в живот полосу стали, а потому успел извернуться, уменьшая площадь поражения. Впрочем, особой пользы ему это не принесло - в тесноте, на ступенях, да еще и с напарником за спиной, этот фокус привел лишь к тому, что лезвие скользнуло вдоль живота, взрезая ткань куртки, рубашку и глубоко процарапывая кожу и мышцы брюшины. Наемник вскрикнул, роняя оружие и хватаясь обеими руками за живот. Но даже в этом состоянии он сохранил способность мыслить и отшатнулся назад, прижимаясь к стене и, таким образом, давая напарнику дорогу.
        Тот то ли также хорошо видел в темноте, как его жертва, то ли был опытнее, но атаковал сверху вниз, ухитрившись сбить клинком клинок противника и связать его боем. Прижавшись спиной к двери, Рихард одной рукой отбивался, вслепую шаря второй по косяку в поисках засова.
        Нашел! Пальцы обхватили деревяшку, дернули. Эх, неудобно! Ему бы всего пару секунд…
        - Х-ха! - резко выдохнул он, переходя в контратаку. Рискованно, учитывая, что в двух шагах к стене привалился второй наемник, а по лестнице уже грохочут шаги третьего. Даже при таком раскладе в тесноте его запросто могут повязать.
        Но - обошлось. Сделав прыжок вперед, он тут же отскочил, но не назад, а вбок, привалившись к косяку, и резким движением толкнул засов. Тот выскочил из пазов, освобождая дверь - и беглец юркнул в щель, в самый последний миг чувствуя, как лезвие вспарывает на плече куртку.
        Осматривать себя на предмет повреждений, равно как и пытаться заблокировать преследователей в доме, времени не было. Он оказался на узкой городской улочке, темной и грязной. В обычное время тут с трудом могли разъехаться две подводы, а случайно попавшимся им на пути пешеходам приходилось либо лезть на стену, либо вскакивать на крылечки - с одного такого Рихард как раз сейчас и скатился.
        Дверь за спиной распахнулась, выпуская двоих наемников. Но беглец к тому времени уже несся прочь, не разбирая дороги.
        Он мчался по ночному городу, сломя голову, в то время как мысль работала четко и быстро. Ему удалось вырваться из ловушки, в которую чуть было не превратился особняк маркграфа фон Хайнца, и теперь надо было оторваться от преследователей. Их двое - он один. И они явно профессионалы. Значит, в открытом бою от них не отвяжешься. В первый раз, в спальне графини, ему повезло потому, что сыграл свою роль фактор неожиданности и отменные реакции. Во второй раз на помощь пришло умение видеть в темноте. Но под открытым небом намного светлее, чем в передней графского дома. Да и его враги уже будут знать, чего можно ждать от него. Нет, можно надеяться на бой, но вот на победу в нем рассчитывать не стоило.
        Значит, нужно оторваться от преследователей, причем до того, как ночная стража их засечет и тоже пустится в погоню. И, конечно, встанет на сторону наемников - те хотя бы честно отрабатывают свои деньги, а не воруют чужие…
        Воруют… Профессиональные воры не любят этого слова. Они предпочитают говорить: «Берем то, что плохо лежит». Рихард нервно хохотнул на бегу - его случай тоже можно было отнести к такому «воровству». Только он пользовался тем, что кое-что хорошо лежало у маркграфа фон Хайнца.
        Лежать… Ну, конечно! Как он сразу-то…
        За спиной топала погоня. Бежали преследователи профессионально - не выкладывались по полной, не спешили непременно догнать, а именно загоняли свою жертву, как волки оленя. Будь их не двое, а трое-четверо, непременно попытались бы разделиться и вывести беглеца к засаде. А так - просто ждали, пока он устанет.
        Да, он может устать. Но туда дотянуть обязан.
        Промчавшись мимо двух таких привлекательных узких переулочков, Рихард на миг приостановился на перекрестке возле часовни, озираясь по сторонам. Это место было ему знакомо. Часовня Прове-справедливого*. Направо - улица Скорби. Дальше - Лобная площадь, откуда прямая дорога к…
        (*Прове-справедливый - один из богов, покровитель правосудия, клятв и закона. Покровительствует как блюстителям закона, так и его нарушителям в равной степени.)
        Улица Скорби - прямая, как стрела, одна из немногих имела широкие тротуары, специально для того, чтобы на них стояли горожане. По этой улице из городской тюрьмы или ратуши - смотря, где содержался преступник - везли осужденных на казнь, на Лобную площадь. Там на равном расстоянии друг от друга стояли три помоста - один для пыток и казней, другой - для телесных наказаний, не приводящих к смерти преступника и третий - позорный столб, который редко пустовал. Вот и сейчас у двух из четырех позорных столбов был прикручены какие-то люди. Судя по одежде - мужчина и женщина. Один из осужденных - мужчина - то ли дремал, то ли потерял сознание, обмякнув на цепях и уронив голову на висевшую на груди табличку. Женщина была явно крепче духом и оставалась в сознании. Эти беглеца не выдадут, а вот двое стражников…
        - Стой! Куда?
        Рихард проворно метнулся вбок, чтобы избежать встречи со скучающими охранниками. Те, видимо, решили, что кто-то из дружков осужденных решил освободить их от страданий и мужественно загородили дорогу к эшафоту…
        При этом перекрыв и кратчайший путь к цели.
        - Держи его! - раздались голоса за спиной. - Лови! Именем закона!
        - Бес! - выругался Рихард, прибавляя шагу. Теперь преследователей стало трое - один из охранников помчался ему наперерез, размахивая алебардой. Грозное оружие, но на открытом пространстве. В узких городских переулках им не больно-то помашешь. Хотя, учитывая, что на конце лезвия есть острие длиной почти в две пяди, то им можно неплохо колоть…
        Бес! О чем он только думает! Рихард вильнул вбок, оббегая стражника по дуге. От Лобной площади до его цели не так уж и много - добраться во-он до той улочки, пробежать и свернуть к оврагу, за которым…
        Успел.
        Уже заворачивая в нужный проулок, он резко прибавил шагу, выкладываясь в последнем рывке. Главное - не сохранить силы, а выиграть хотя бы несколько секунд времени.
        Каменная стена встала перед ним, перегораживая улочку. Справа и слева теснились маленькие домишки, окруженные кучами мусора и кустами. Под ногами хлюпала грязь, воняло гнилыми овощами и грязным закисшим тряпьем. В такие переулочки ночная стража не забредает - себе дороже. Но для беглеца здесь есть шанс.
        Он достаточно хорошо разогнался и, не останавливаясь, подпрыгнул, пытаясь достать до верха стены. В правой руке все еще был зажат фальшион - тратить драгоценные секунды и прятать оружие в ножны было некогда, почему он в первые секунды просто повис на стене, суча ногами. Нащупал выемку в камнях, оперся, бросая тело вперед и вверх, подтянулся практически на одной руке, до крови впиваясь пальцами в камни. Закинул руку с фальшионом повыше, изогнувшись и добрым словом помянув своего наставника. Вот когда пригодились многочисленные тренировки, до оскомины надоевшие полосы препятствий и непомерные, казалось бы, нагрузки. Теперь он буквально взлетел по стене наверх, перекатился через верх и, сгруппировавшись в полете, мягко и осторожно приземлился…
        …на чью-то могилу.
        Эманации смерти нахлынули отовсюду. Городское кладбище было действующим, тут до сих пор хоронили покойников, и многие мертвецы были совсем еще «свежими». Рихард поморщился. Вскочил упругим движением прирожденного бегуна и устремился вперед, лавируя между заросшими холмиками и торчащими тут и там надгробными камнями и простыми деревянными домовинами. У него было несколько секунд, может быть, пара минут, чтобы отыскать себе тут укрытие и переждать погоню.
        По счастью, он знал несколько таких мест и устремился к ближайшему.
        Наемники двигались быстро и ловко, но недостаточно быстро по сравнению со студентом, которому нечего было терять. Промчавшись между холмиками и надгробиями, он выскочил на неширокую аллею, отделявшую один участок кладбища от другого. Быстро бросил взгляд по сторонам. Та-ак, знакомые ориентиры. Вон то дерево и шпиль рядом. Отлично!
        Дальше можно было двигаться с закрытыми глазами, что он бы и сделал, не виси на хвосте погоня, а происходи все белым днем. Добрался до конца аллеи, свернул направо, отсчитал шестое от края надгробие и от него двинулся напрямик, держа курс на скрытый за кронами деревьев шпиль.
        В старой части кладбища деревья росли густо, со всех сторон закрывая могилы. Тут хоронили в старые времена, сто или даже намного больше лет тому назад, когда земля стоила не так уж и дорого, а само кладбище располагалось на окраине. Миновало почти два столетия, и дома окружили его со всех сторон. Муниципалитет выделил кладбищу пустырь и часть улицы Речников, где прошел большой пожар, но места все равно не хватало. Поэтому ближе к ограде могилы теснились вплотную друг к другу - буквально на ширину ступни гробокопателя - зато в центре от надгробия до надгробия было шагов пять, а то и десять. Сложенные из песчаника, известняка, мрамора и даже гранита, тут и там торчали склепы, порой нарочито грубые, порой являвшие собой настоящие произведения искусства. Между ними были высажены кусты, виднелись многолетники, а в вышине смыкали кроны старые дубы, липы, вязы, между которыми были проложены дорожки, посыпанные песком и галькой. Настоящий парк. Не хватало только скамеечек для отдыхающих и фонтана, чтобы освежал в летнюю жару.
        Острый шпиль, венчавший Храм Смерти, показался за деревьями, и Рихард свернул с дорожки к одному из склепов. Нырнул в темное нутро, упав на четвереньки, проворно заполз внутрь и забился в угол.
        Внутри его временное обиталище было поделено на две половины - в передней на земляном полу стоял низкий плоский камень-алтарь, в задней части, отгороженной каменной кладкой, покоились гробы со знатными покойниками. Вход в заднюю половину был низким, туда удобнее вползать на коленях. Правда, земляной пол тут оказался ниже, чем в передней части. Рихард смог даже выпрямиться во весь рост.
        Глаза его к тому времени настолько привыкли к темноте, что он даже во мраке склепа сумел разглядеть несколько в ряд выставленных саркофагов, в каждом из которых покоился гроб. На верхней крышке каждого красовался барельеф, изображавший покойника. То это была женщина со сложенными на груди руками, то молодая девушка, то рыцарь в доспехе и плаще паладина*, то старец с благообразными, как у святого, чертами лица. В головах у каждого имелась надпись - имя, титул, годы жизни покойного.
        (*Паладин - здесь, член рыцарского ордена).
        Рихард облокотился на ближайший саркофаг, переводя дух и прислушиваясь. Потом прижался ухом к камням, пытаясь уловить шаги преследователей. Тишина. То ли они потеряли его след, то ли…
        Крик.
        Отчаянный вопль напуганного до ужаса человека. Ему вторили другие голоса. Кричали то ли из чувства сопричастности, так сказать, за компанию, то ли их всех напугало что-то одно.
        Рихард улыбнулся в темноте. Он знал, куда заманивать погоню. Тихо полез за пазуху, нашарил амулет на шнурке, стиснул в кулаке. Охранные чары на него были наложены типовые, так сказать, необходимый минимум, но и его хватило, чтобы он среди могил оказался своим, а его преследователи - чужаками, которых атаковали…
        Стоп. Кто атаковал?
        Если рассуждать здраво, глупый вопрос - мало ли на кладбище призраков, неупокоенных душ, ходячих мертвецов? Они встречаются на любом старом кладбище, однако, подавляющее большинство их безобидны и могут разве что показаться где-то за могилами. А некоторые призраки и вовсе идут на контакт только при соблюдении определенных условий. И даже сейчас он чувствовал под боком чье-то присутствие. Но чтобы атаковать. Да еще здесь, на городском кладбище Зверина? В Зверине, между прочим, находится не что-нибудь, а Колледж Некромагии, и, если вдруг на главном городском кладбище появится беспокойное, агрессивное или просто чересчур общительное привидение, туда сразу кинутся орды юных некромантов во главе с наставниками. И они не успокоятся, пока как следует попрактиковавшись, не прогонят беспокойника то в загробный мир, то из него по двадцать-тридцать раз подряд, пока зачет по вызову духов не сдаст вся группа. Короче говоря, местное кладбище простерилизовано уже давно. И чтобы здесь и сейчас завелось нечто, способное атаковать человека…
        Объяснение этому было только одно - только что, может быть, всего за несколько минут до того, как Рихарду перепрыгнуть через ограду, беспокойника что-то разбудило. Какое-то магическое действо, ритуал или…или сознательное нарушение покоя кладбища.
        Как бы то ни было, беглецу оно оказалось на руку. Активированное привидение атаковало его преследователей и не заметило их жертву, поскольку типовой амулет сыграл роль щита, надежно прикрывшего студента от чужих взглядов.
        На всякий случай Рихард торопливо обвел себя защитным контуром, нашептывая простейший заговор-защиту. Вот так. Ему надо продержаться тут лишь час-полтора, постаравшись не заснуть.
        Усевшись в центре круга, он погрузился в размышления о своей нелегкой судьбе. Да, надо признать, что ночь не задалась с вечера. Слишком внезапно засобирался в Хочев якобы по делам маркграф фон Хайнц. Еще утром все было хорошо, а к обеду он сорвался и покинул дом. Графиня тут же послала Рихарду записку, приглашая встретиться. Поскольку у него как раз закончились деньги, а до посылки из дома оставалось полторы седмицы, он не сомневался ни капли. Магдалена фон Хайнц была женщина во всех отношениях превосходная. Бездетная двадцатипятилетняя графиня досталась в жены старику, который был старше ее почти в два раза - за месяц до свадьбы графу Отто миновало ровно пятьдесят лет, и за четыре года моложе он не стал. Молодая жена скучала, тосковала, чахла в четырех стенах, пока случай не свел ее со студентом второго курса Колледжа Некромагии Рихардом Вагнером. Было это в позапрошлом году на осеннем турнире, где студенты подрабатывали, устраиваясь «противниками» для рыцарей, желавших на потеху публике показать свое мастерство. Рихард, который по заранее спланированному сценарию должен был проиграть, оборонялся
так виртуозно, что его почтила вниманием знатная дама.
        Почти два года они были вместе. Магдалене фон Хайнц удавалось долго водить мужа за нос, устраивая свидания почти у него под боком. Она никогда не допускала ошибок, и нынешняя была, пожалуй, первой и единственной. Муж, однако, что-то начал подозревать, и необходимость ходить по лезвию ножа приятно горячила кровь и придавала их отношениям остроту и новизну. Они виделись раз или два раза в месяц, выбирая постоялые дворы, заброшенные дома на окраинах, особняки родных и друзей самой Магдалены. Графиня платила за доставленное удовольствие полновесным серебром, иной раз подкидывая кое-что из бытовых мелочей - то пару перчаток, то пояс, то кошель. Рихард принимал подарки с благодарностью - у бедного студента почти никогда не бывало достаточно денег. Родители, конечно, оплачивали его учебу, и выдавали кое-что на расходы, но этих средств всегда не хватало - ведь только крышей над головой и обедами студентов обеспечивали в Колледже бесплатно. Все остальное, вплоть до бумаги и перьев, они должны были приобретать сами. Если бы не подарки Магдалены, Рихарду пришлось бы туго.
        И вот теперь, кажется, золотой ручеек иссякнет. Маркграф выследил сладкую парочку. Не было сомнений, что он теперь не спустит с жены глаз, а заодно бросится на поиски ее любовника. Связи у Отто фон Хайнца были отменные, так что следовало теперь быть особенно осторожным. И это в данный момент беспокоило студента четвертого курса Колледжа Некромагии больше, чем все кладбищенские странности, вместе взятые.
        Он сидел в защитном круге долго, пока не затекли от неудобной позы спина, плечи и ноги. Насторожив все семь чувств*, чутко прислушивался, присматривался и пытался учуять присутствие посторонних. Но возмущение эфира, вызванное чьим-то сознательным нарушением покоя кладбища, постепенно сошло на нет. Привидение - или на кого там напоролись его преследователи - явно удовольствовалось тем, что прогнало людей за пределы кладбища, после чего, немного покружив, развеялось само.
        (*У магов чувств больше, чем у обычных людей.)
        Это было прекрасно. Рихард еще раз проверил магический фон, жалея, что у него нет подходящих инструментов. Даже простая лоза пришлась бы как нельзя кстати. Но с голыми руками войну не выигрывают. Пришлось удовольствоваться только обычными методами - обострившееся ночное «некромантское» зрение, слух, обоняние - а они показывали, что опасность миновала.
        По его расчетам, он сидел в защитном круге почти два часа. Этого времени было достаточно - полночь давно миновала и активность всех потусторонних сущностей клонилась к закату. Не зря все практики назначают на время от заката до полуночи. Именно в эту пору нежить и нечисть уже активна и ее магический фон растет. Обстановка при этом максимально приближена к «боевой», что немаловажно.
        Потянувшись до хруста в суставах, Рихард осторожно шагнул за пределы защитного круга, нарушая его целостность. Тщательно затер все следы своего присутствия и двинулся в сторону выхода. Ориентиром ему служил Храм Смерти - не маленькая часовенка, как на большинстве кладбищ, а настоящий храм, по праздникам вмещавший до сотни человек, не считая монахов-«смертников», которые живут при кладбище, ухаживают за могилами и служат Смерти. Все они считают ее своей божественной невестой и проповедуют полное воздержание - дескать, негоже изменять богине с простыми смертными женщинами. В этом наверняка что-то есть - Рихард слышал о так называемых «супругах Смерти». Кто это такие, студент не знал. Может быть, это другое название «смертников» и тогда…
        В самую последнюю минуту он успел заметить, что нога готова шагнуть в пустоту, и Рихард отпрыгнул назад, хватаясь за ствол оказавшегося поблизости дерева. Он чуть было не упал в бездну!
        Прошло минуты две прежде, чем он сосредоточился и попытался рассмотреть неожиданное препятствие. И то, что он увидел, ему сильно не понравилось.
        Могила. Кем-то раскуроченная могила, причем, судя по всему, могила относительно свежая - трех - или пятидневной давности. Отвал земли, остатки поминальной трапезы, присыпанные землей, какая-то доска, гроб…
        Гроб, распотрошенный, частично разломанный сбоку, валялся на краю могилы с противоположной стороны. Переведя дух, Рихард подобрался ко гробу и заглянул внутрь.
        Хм. Так и есть. Он провел пальцами по внутренней стороне крышки, потом осторожно потрогал странные темные пятна на обрывках савана. Понюхал и лизнул. Кровь.
        М-да, получалось весело. Дней пять тому назад в эту могилу случайно закопали живого человека. Так бывает - кто-то внезапно ложится спать и утром не просыпается. Родные горюют и паникуют, торопясь похоронить покойника, который даже выглядит подозрительно свежо - не тухнет, не желтеет, не распухает. Короче говоря, ведет себя, как упырь. Вбивать осиновый кол, надрезать сухожилия и проводить другие обряды должен храмовый некромант - или один из двух других практикующих зверинских некроманта - но иногда родственники решали сэкономить на магических услугах. И тогда несчастного ждала мучительная смерть от удушья. Право, осиновый кол в сердце по сравнению с этой перспективой кажется актом милосердия.
        Но здесь кто-то потом пришел и выкопал покойника. Выбраться самостоятельно тот или та не мог. Значит, кто-то ему помог. Но успел ли он вовремя и спас жизнь человеку или получил на руки свежий труп, к тому же умерший раньше срока и неестественной смертью? Изодранная крышка и кровь свидетельствовали о втором варианте. И это явление привидения, набросившегося на его несостоявшихся преследователей… Интересно, кого потревожили гробокопатели? Неуспокоенный дух того человека, что нашел тут свою смерть? Или это всего лишь побочный эффект?
        И опять рассудок проголосовал за второй вариант. Это значило, что кто-то здесь и сейчас проводил колдовской обряд. Ему нужен был свежий покойник, умерший не в свой срок и неестественной смертью. Вопрос: для чего? И, самое главное, кому?
        То, что в городе находился известный на половину обитаемого мира Колледж Некромагии, еще не означало, что в Зверине находится рассадник магии. Некромантов в городе было столько же, сколько в Брезене, Берлине, Любеке и других городах. А это значит, что покойник, умерший не своей смертью, мог понадобиться либо одному из городских некромантов, либо самоучке, который явно преследует свои цели.
        Последнее было хуже всего. Ибо с тех пор, как был открыт Колледж Некромагии, заниматься этой - и некоторыми другими магическими науками, например, алхимией, - могли лишь те, кто этот самый Колледж заканчивал. Доказательством чему служил диплом соответствующего образца. Тот же, у кого диплома не было, объявлялся еретиком, и Инквизиция открывала на него охоту. Отсюда повторяем вопрос: кому на самом деле понадобился этот покойник?
        Отвечать на него не хотелось. Рихард устал, у него болело плечо, хотелось спать, после медитации кружилась голова. Расследовать это дело? Ни за что! Утром «смертники» найдут раскуроченную могилу, проведут обряд очищения, после чего аккуратно засыплют яму и приведут все в порядок. Если же они отыщут что-то подозрительное, находка пойдет по инстанциям до самого верха. И уже другие головы пусть болят за то, что надо делать. А ему пора спать.
        На всякий случай Рихард обнажил фальшион. Не то, что он так надеялся на силу оружия, просто на городских улицах и можно встретить, кого угодно. От бродячих собак до стражи. А ему не хотелось сейчас сталкиваться ни с кем.
        Колледж Некромагии располагался в конце одной из центральных улиц города, именуемой Монастырской. Одну сторону ее почти полностью занимал мужской монастырь, часть земель которого и даже кое-какие постройки недавно были переданы Колледжу под учебные заведения. На второй стороне улицы стояло несколько особняков и парочка доходных домов, где часть комнат сдавалась студентам.
        До территории Колледжа Рихард добрался без приключений - бродячие кошки и городская нечисть чувствовала в нем некроманта-недоучку и спешили убраться подальше, а двуногих бродяг он успевал засечь заранее и убирался с их дороги сам. Некроманты, как никто другой, знают, насколько хрупка и ценна жизнь, чтобы рисковать ею направо и налево.
        Колледж состоял из нескольких корпусов - главного учебного, к которому примыкали два недавних, монастырских, приобретения. В одном занимались прорицатели и ветеринары, другой делили боевые маги и целители, оставив главный корпус некромантам и алхимикам. У каждого здания по бокам имелись деревянные хозяйственные пристройки, и все вместе образовывали равнобедренный треугольник, который вершиной смотрел на главные ворота Колледжа.
        Слева от ворот находился учебный плац, несколько хозяйственных построек и оранжереи для выращивания некоторых растений, применяемых в колдовстве. Направо, если стоять спиной к воротам, располагались два студенческих общежития, соединенные вместе столовой, дом, где жили преподаватели, конюшни и склады. Все это было обнесено собственным забором, даже скорее решеткой высотой в человеческий рост. Имелись и ворота, сейчас запертые на замок.
        Сторожа нигде не было видно, но Рихард и не думал его искать. Подпрыгнув, он подтянулся на руках и перелез через забор, спрыгнув на лужайку перед корпусом. Неширокая, всего десяток локтей, она заросла сорными травами и какими-то кустиками. Несколько деревьев росли вдоль ограды, и их кроны бросали густую тень.
        Пригнувшись, Рихард бегом одолел последние несколько шагов, оббежал здание и надавил на раму углового окна. Рамы в студенческом общежитии были старыми, рассохшимися - здание уже несколько лет нуждалось в ремонте. Но пока все дело ограничивалось тем, что красили окна, двери, полы и меняли кое-что из мебели. А вот некоторые рамы давно уже держались на честном слове, чем и пользовались студенты. Рихард привычно подхватил начавшую заваливаться раму, аккуратно прислонил ее к стене и запрыгнул в окно. После чего также привычно поставил раму на место. До следующего раза.
        Эта комната была нежилой, и ее давно приноровились использовать как кладовку. Несмотря на то, что из-за тесноты многим студентам приходилось подыскивать себе жилье в городе, сюда никто не пожелал надолго селиться. И не из-за того, что как раз напротив располагалась общая уборная, ароматы которой пропитали все вокруг, сколько из-за весьма специфической ауры этого места.
        Несколько лет назад в этой самой комнате повесился студент. Сам Рихард в те годы был подростком, еще не помышлявшим ни о какой некромантии, и к тому моменту, когда он все-таки поступил в Колледж, сия жуткая история успела обрасти таким количеством слухов, фактов и легенд, что не поверить было просто невозможно.
        - Привет, - шепнул Рихард темной комнате. - Это снова я. Мне только мимо пройти.
        Темнота вздохнула. Нет, в комнате никого не было - если призрак самоубийцы и витал в этом месте, то сейчас было не его время. Днем тут даже можно было находиться дольше, чем несколько минут. Но добрым словом можно добиться многого. Тем более, что тут имелась одна тонкость, о которой не знал никто посторонний - даже студенты, проживавшие в соседнем корпусе, и то не посвящались в эту тайну.
        Дело в том, что призрак самоубийцы - или что за сущность на самом деле обитает в этой комнате - действительно играл роль сторожа. И атаковал тех, кто забывал - или не знал, что это необходимо - с ним поздороваться.
        Рихард скользнул между наваленными как попало трухлявыми матрасами, изъеденными молью одеялами, обломками стульев и прочей рухлядью и толкнул дверь.
        - Пока. До скорого, - шепнул он темноте, бочком выбираясь в коридор.
        …не только поздороваться, но и попрощаться. Это тоже было важно.
        Старое кладбище только-только успокоилось. Сова, обитавшая в ветвях одной из елей, вернулась было с охоты, присела на сук, но крик застрял у нее в горле. Она заметила три тени, скользившие между могил. Вернее, теней было четверо - в то время, как один из гробокопателей шел впереди с лопатами, заступом и фонарем, двое других тащили носилки, на которых покоилось чье-то тело, завернутое то ли в старый ковер, то ли в лошадиную попону. Но уж точно не в саван.
        - Далеко еще? - поинтересовался один из носильщиков.
        - Еще немного, - ответил тот, что с фонарем.
        - Да сколько же можно?
        - Столько, сколько нужно! Ты же не хочешь, чтобы его нашли?
        - Нет…
        - Вот и помалкивай…Кажется, это здесь!
        Человек с фонарем свернул на боковую аллею, прошел между двумя склепами и остановился перед раскуроченной могилой.
        - Точно, вот могила! Сюда!
        - А ты уверен, - носильщики заколебались, - что про эту яму больше никто не знает?
        - Уверен. Принимайтесь за работу!
        Утвердив фонарь на краю соседнего склепа, он сбросил лопаты на землю и поднял одну из них. Его напарники поставили носилки и тоже взялись за дело.
        - Словно проклятые некроманты, - ворчали они, - делать больше нечего…
        - Хватит болтать! - шикнул на них человек с фонарем.
        Сверток слабо шевельнулся, когда его перевалили в гроб, но никто не обратил на это внимания. Все слишком торопились.
        Глава 2
        Студенты четвертого курса жили на пятом этаже пятиэтажного общежития, каждый год переселяясь на этаж выше и освобождая его для тех, кто был годом моложе. Где они будут обитать через год, обучаясь уже на пятом курсе, преподавателей, похоже, не волновало. Все равно почти полгода они должны проходить практику, а там до выпускных экзаменов рукой подать. Рихарда по ряду причин столь отдаленное будущее не интересовало.
        Ступеньки лестницы скрипели на разные голоса, но он привычно прыгал по ним, то семеня по каждой, то перескакивая одну-две, чтобы «мелодия» получилась как можно тише. Вахтера, следящего за порядком, не имелось, но не стоило привлекать внимание и будить остальных, тем более, коменданта. Неписанное правило общежития: «Не мешай - и тебе тоже никто не помешает!» - соблюдалось неукоснительно.
        Оказавшись в своей комнате, он скинул сапоги, куртку, отстегнул пояс и улегся прямо на не разобранную постель. До рассвета оставалось еще часа два - осенью уже светает не так рано. Отлично. Есть шанс сомкнуть глаза хотя бы на минутку.
        Он действительно их закрыл. И действительно на минуту, пробудившись от удивленного возгласа:
        - О, Рихард! Все-таки пришел? А я думал…
        - Я думал, ты мне дашь поспать, - не открывая глаз, проворчал он, наощупь отыскивая под собой одеяло и пытаясь натянуть его на голову.
        - Я бы с удовольствием, но… ты на занятия идешь?
        - Какие занятия? Ночь на дворе!
        - Была. Уже утро.
        Пришлось открывать глаза. Сосед по комнате оказался прав. В окно вползал серенький осенний рассвет.
        - Вот бес, - выругался Рихард, садясь на постели. - Уже?
        - Уже, - сосед сидел на своей кровати и ожесточенно тер ладонями лицо. - Пора вставать. Ты когда пришел?
        - Не помню. На ратуше три часа, кажется, пробило, когда я с кладбища убирался.
        - С кладбища? А что ты там…
        - Долго рассказывать, - Рихард тоже потер лицо руками, с усилием встал, добрался до стоявшего в углу кувшина и тазика с водой, плеснул на щеки, почесал бородку. - Ночка выдалась - мама, не горюй!
        - Да уж заметно. Переоденься. В таком виде тебя в аудиторию не пустят. Даже в подвальную.
        Рихард оглядел себя. Белая батистовая рубашка, которую он надел на свидание - тоже, кстати, подарок Магдалены - стала серой с бурыми пятнами, а один манжет оторван. На штанах - следы земли и пыли. Куртка в паутине, да к тому же порезана на плече и спине. Колет…
        Колета не было.
        - Бес! А, чтоб тебя… - он с чувством выматерился, кроя последними словами себя, маркграфа, графиню, наемников и вообще все подряд. Забыть свои вещи у любовницы! Как еще штаны не забыл!
        - Проблемы? - посочувствовал сосед. - Это опять из-за нее?
        - Опять из-за нее, - мрачнея, кивнул Рихард. - Муж вернулся.
        - А вы с нею…того…
        - Ага. В супружеской постели.
        - Вот гадство! - друг был в курсе любовных похождений Рихарда и даже иногда по мере сил помогал ему, прикрывая на вечерних практических занятиях, если тот задерживался в объятиях пылкой графини фон Хайнц. За это Рихард раз в неделю кормил друга обедом в трактире за свой счет и порой подбрасывал кое-что из «лишних» подарков, ибо на подобный «приработок» некрасивый маленький ростом Оливер Жижка рассчитывать не мог.
        - И чего теперь делать?
        - Понятия не имею, - Рихард принялся стаскивать грязную одежду. Пинком выволок из-под кровати сундучок с вещами, принялся копаться. - Слушай, одолжи мне хотя бы жилетку!
        - Лови! - упомянутый предмет гардероба полетел в спину.
        Не сменив только сапоги и лишь протерев их и без того грязной рубашкой - обувь стала чище, рубашка нет, - Рихард подхватил холщовую сумку с учебниками, напялил на плечи студенческую мантию и поплелся за приятелем, который, в отличие от него, был возмутительно бодр, свеж и подтянут. Ну, еще бы! В торчащих ушах, круглом носе и веснушках по всему лицу иногда есть преимущества. Ночами ты спокойно спишь, а вечера тратишь на учебу, вместо того, чтобы бегать на свидания. Не то, чтобы Рихард со своим высоким ростом, сложением настоящего воина, светлыми кудрями и короткой аккуратной бородкой хотел поменяться с приятелем местами. Свою привлекательную внешность парень воспринимал, как инструмент и умел ею пользоваться. Просто Оливер никогда не боялся учебы и оставался спокоен на любом экзамене. Все-таки полезно иметь в друзьях отличника, который, к тому же, не зануда, всегда готов прийти на помощь и не против развлечений в разумных пределах!
        По всем этажам общежития хлопали двери. Из комнат выскакивали студенты - по двое-трое, некоторые на ходу поправляли верхнюю одежду и, проходя мимо, стучали кулаками в запертые двери.
        На общей лестнице встречались два потока - юноши из правого крыла, а девушки из левого. Девушек было намного меньше - на одну студентку приходилось трое-четверо студентов, так что у каждой, даже последней дурнушки, был шанс обзавестись кавалером. Многие этим пользовались, чтобы, вместо получения диплома благополучно выскочить замуж за самого умного и перспективного сокурсника. Весьма и весьма немногие девчонки приходили в Колледж действительно учиться. На таких смотрели, как на белых ворон и разве что пальцами не показывали.
        - Мальчики! - худощавая остроносая девушка с длинными, до пояса, каштановыми косами помахала им рукой.
        Ханна Руге была из тех, для кого учеба действительно что-то значила. В их группе к четвертому курсу она осталась одна из четырех девушек. Одна сама забрала документы после первой практики, сообразив, что некромантия не столь романтична, как кажется, глядя на рекламные плакаты, и там на самом деле придется убивать, пусть и всего-навсего упырей. Вторую отчислили за хроническую неуспеваемость. Третьей повезло - она летом ухитрилась выскочить замуж, обеспечив себе безбедную жизнь. За Ханной пытались ухаживать некоторые студенты, но с каждым годом их число уменьшалось - никому не хотелось иметь жену-некромантку из опасения, что она не даст житья даже после смерти в самом прямом смысле этого слова.
        Сейчас Ханна была не одна. По пятам за нею протискивалась незнакомая светловолосая девушка. Ее хорошенькое личико немного портила разве что презрительная гримаска, с которой его обладательница озиралась по сторонам.
        - Привет, мальчики! - привстав на цыпочки, Ханна чмокнула в щеку Рихарда и дружески потрепала вечно растрепанные волосы Оливера. - А у нас новенькая! Знакомьтесь! Изольда Швец!
        Парни переглянулись и хором присвистнули, оценив внешние данные новой соученицы.
        - Оп-па! - воскликнул Рихард. - И как это мы пропустили?
        - Не «мы», а ты, - поправил его друг. - Я слышал какие-то слухи о перетасовке на факультетах, но чтобы оно коснулось и нас…
        - Ее перевели в нашу группу, чтобы я не чувствовала себя такой одинокой, - пояснила Ханна. - Изольда, знакомься, это…
        Новенькая уже обратила в сторону студентов внимательный взгляд, и презрение в ее синих глазах сменилось живым интересом:
        - Ого, подруга! А ты не говорила, что у вас тут такие красавцы водятся! Вы какой предмет читаете, наставник?
        Рихард вытаращился на ее призывно вздрогнувшую грудь, которая внезапно обозначилась под форменной накидкой, а Оливер заржал самым беспардонным образом:
        - Рии-ихард… Он у нас читает… он такое читает…
        - Любовную магию, - поддакнул тот. - И предпочитаю о любви не читать, а ею заниматься. И, поверь, красавица, в этом деле я круче любого наставника.
        - Что? - Изольда подавилась вдохом и развернулась к Ханне. - Он - студент? Но ты говорила мне, что тут настоящие мужчины!
        - А мы, - парни переглянулись, - типа големы?
        - Поверь, - Оливер шагнул вперед, - мы самые настоящие! Нас даже можно потрогать!
        Он потянулся к девушке, но та отпрянула:
        - Отвали, мелкий! Я имела в виду преподавателей!
        Ханна прикусила губу, не зная, что сказать.
        - Пошли, подруга, - Изольда все решила за нее, подцепив девушку под локоток. - Пусть себе идут, куда шли. Этот блондин ничего, но лично я предпочитаю мужчин без бороды!..
        Голос девушки затих в отдалении, слившись с гулом голосов спешащих на завтрак студентов.
        - Да ну, не бери в голову, - Рихард дружески пихнул Оливера локтем в бок. - Вот стерва!
        - Подумаешь, - философски пожал плечами тот. - Фифа. На мой век девчонок хватит! Если не прибежит сама, как миленькая, на фига она мне сдалась?
        Низкорослый некрасивый Оливер знал, что говорил. На всем курсе все девчонки рано или поздно узнавали, что этот ушастый парень умнее трех любых других студентов, вместе взятых. И если у этой новенькой есть голова на плечах, она обязательно поймет, что с Оливером Жижкой стоит дружить. К сожалению, только дружбой дело и ограничивалось.
        Завтрак был накрыт в Янтарной трапезной. Откуда пошло такое название - оставалось загадкой. Но факт оставался фактом - трапезная в обычной студенческой столовой носила название Янтарной несмотря на то, что даже цвет ее стен не имел ничего общего с этим камнем.
        Длинные столы уже были сервированы, и студентам оставалось лишь рассесться и разобрать миски с кашей, хлеб и кружки с травяным настоем. По традиции девушки и парни завтракали отдельно. Ханна издалека махнула рукой приятелям, но с места не сдвинулась. Еще бы! С такой подружкой!
        - Распалась наша троица, - вздохнул Оливер. - Теперь она…
        - Ненадолго, - Рихард вздохнул, придвинув к себе миску с кашей, и ткнул в серое месиво ложкой. - Вот увидишь - через месяц прибежит обратно, как миленькая. И эту с собой притащит.
        - А мне интересно, откуда ее перевели, - Оливер сидел, поджав под себя ногу, чтобы казаться немного повыше. - Она явно не из нашего Колледжа!
        - Какой-нибудь пансион или частная школа, которую внезапно закрыли, - прикинул Рихард. - Или вовсе находилась на домашнем обучении и сюда поступила только ради диплома.
        Последнее было больше похоже на правду. С некоторых пор получить работу по специальности можно было только при условии, что у тебя есть диплом из какого-либо высшего учебного заведения. Хуже всего приходилось некромантам без диплома - если целителям, ведьмакам или знахарям в этом случае грозила лишь необходимость отучиться где-либо год за свой счет, то некроманта-самоучку могла ждать тюрьма или костер.
        - Если так, ее тут ждет большой сюрприз, - ухмыльнулся Оливер и отправил в рот полную ложку каши. Вкуса у нее особого не было, но если принять во внимание, что в качестве альтернативы тут предлагалось перейти на сухари и воду, то выбора не существовало.
        Девушки ели не так торопливо. То есть, Ханна-то целеустремленно глотала ложку за ложкой, а вот Изольда больше смотрела по сторонам, чем в тарелку.
        - А преподаватели где? - шепотом поинтересовалась она.
        - А? Что? - Ханна проглотила то, что у нее было во рту.
        - Ну, когда они придут на завтрак?
        - А, ты об этом… Не придут. Они питаются отдельно.
        - Вот как. И где?
        - Точно не знаю. По-моему, у них отдельная трапезная, в другом крыле здания. А тебе зачем?
        - Посмотреть. Оценить… Кстати, подруга, ты же их всех в лицо знаешь?
        - Ну.
        - Скажи, - Изольда легла локтями и грудью на стол, приблизив губы к уху подруги, - кто из них симпатичнее - декан или ректор?
        - Де… - девушка чуть не подавилась кашей и закашлялась. - А тебе зачем?
        - Как - «зачем»? Замуж!
        Ханна от души порадовалась тому, что в этот момент ничего не жевала.
        - Замуж? За нашего декана?
        - Ну, или за ректора, как повезет, - передернула плечами Изольда. - На худой конец подойдет какой-нибудь завкафедрой… Ты чего? - вытаращилась она на собеседницу, заметив, какое у той выражение лица. - Хочешь сказать, что они все женатые?
        - Н-не все, но… - проблеяла Ханна.
        - Вот и отлично! Не беспокойся, подруга, мы и тебе мужа подберем! Тебе кто больше нравится - молодой перспективный преподаватель или состоявшийся как личность декан? Учти, что ректор - мой!
        - Так ты зачем, - до девушки стало понемногу доходить, - сюда поступила? Не чтобы получить образование, а чтобы выйти замуж?
        - Выйти замуж за преподавателя! - поправила Изольда. - А ты разве нет?
        - Нет, я…
        - Ну и дура! - отмахнулась Изольда. - Для чего девушки поступают в разные академии, университеты и колледжи? Ради образования? В нем нет никакой пользы! Главное - удачно выйти замуж! И лучше, если это будет обеспеченный, умный, красивый, талантливый и таинственный мужчина. Здесь круче кого-нибудь из преподавателей никого не найти! Знаешь, сколько таких, как мы, удачно устроились, охмурив какого-нибудь учителя или ректора?
        - Сколько? - машинально спросила Ханна.
        - Десятки! Сотни! И мы с тобой не хуже. Тоже найдем себе парочку преподов. Главное - держись за меня. Я знаю, что нужно мужчинам! Не пройдет и полгода, как все профессора будут у наших ног - только выбирай!
        Она выпрямилась, приосанившись, и окинула трапезную залу с таким видом, словно тут кругом сидели одни учителя.
        Ханна не спорила.
        Первой парой в тот день была космогония. Рихард вошел в аудиторию с особенным чувством - предмет вел у них старый пра* Томаш, который частенько увлекался и начинал говорить о чем угодно, только не по теме. Когда его таким образом «несло», студенты благоразумно помалкивали, под шумок занимаясь, кто чем - одни дремали, другие читали книги или наскоро переписывали домашнее задание. Лишь двое-трое самых ответственных садились поближе и писали, стараясь из льющегося на них потока красноречия вычленить отдельные крупицы знаний. Заканчивалось все тем, что пра спохватывался за пять минут до конца лекции и, извинившись, задавал разобраться с темой самостоятельно. Естественно, никто этого не делал, что не мешало потом с чистой совестью заявить на экзамене: «Вы нам этого не задавали!»
        (*Пра - здесь наименование священника любого ранга, от «правь» - сиречь, закон.)
        Только тут приятели разделились - Оливер отправился на свое любимое место поближе к кафедре, а Рихард сел на самую последнюю парту, устроившись поудобнее, чтобы без помех вздремнуть. Бессонная ночь, беготня и нервотрепка брали свое. А не выспаться на нудной лекции - просто грех. Ханна и новенькая уселись поближе к окну. Подруга успела шепнуть кое-что о том, кто читает космогонию, и девица заранее презрительно морщила носик. Рихард задержал взгляд на Ханне. Хорошая ведь девчонка, но если попадет под влияние этой стервы, плохо кончит!
        Послышался звон колокола. Лекция должна была начаться, но пра Томаш задерживался. Некоторые студенты воспользовались моментом и пристроились на партах вздремнуть, но большинство не спускало глаз с двери. Обычно священник был пунктуален и не заставлял себя долго ждать.
        - Может, он того… помер? - высказал кто-то свежую мысль.
        - Типун тебе на язык! - откликнулась добросердечная Ханна. - Если бы такое произошло, нам бы уже сообщили!
        - А если он скоропостижно? Шел-шел, скажем, сюда, прихватило сердце, вот и…
        - Скажи честно, - Ханна развернулась лицом к болтуну, - ты сам-то в это веришь?
        - Она права, - подал голос Оливер. - Мы же проходили методику считывания показаний магического фона. Внезапная смерть от сердечного приступа или кровоизлияния в мозг выдает обычные вспышки в эфире. След держится от нескольких минут до двух-трех суток. А уж если смерть насильственная…
        - Ты за языком-то следи, Жижка! - окликнули Оливера. - Кому понадобится убивать старика?
        - Ну, если честно, желающие бы нашлись… Ученые доказали, что преподавателей частенько хотят убить. В роли убийц выступают, как правило, безалаберные студенты, их недовольные родители, налоговые инспекторы, блюстители порядка… я уж не говорю про самих коллег.
        - То есть, Жижка, ты считаешь, что это сделал кто-то из нас? - упитанный парнишка, весь облик которого ну никак не вязался с образом некроманта, покачал головой. - Хочешь навесить на нас убийство только потому, что тебе все экзамены и зачеты ставят «автоматом», а нам приходится за двоих отдуваться.
        - Какое убийство, Нодлик? Ты вообще о чем?
        - Да о внезапной смерти пра Томаша! Сам же говорил…
        - Я говорил, если имелась внезапная смерть, - поднял палец Оливер. - При этом ментальная вспышка не является стандартной. От ее высоты, яркости, наличия цветовой гаммы можно легко определить, как давно наступила смерть, и, самое главное, что послужило причиной! «Если», а не «точно»!
        - Ой, не пойму, чего вы спорите! - Ханна поднялась с места. - Не проще ли пойти и посмотреть?
        Изольда дернула девушку за рукав мантии, что-то быстро зашептала.
        - Э-э…кто-нибудь возьмет на себя смелость, - проблеяла Ханна, - и отправится проверить…ну… что там такое происходит?
        - Я могу, - сидевший ближе всех парень из параллельной группы решительно встал, направился к двери, распахнул ее, сделал шаг за порог - и тут же резво отскочил назад:
        - Святой отец, а…
        - Бе-еес, - протянул сосед Рихарда, который тоже любил вздремнуть. - Вот принесла нелегкая…
        Сухонький старичок, согнувшийся в три погибели, но передвигавшийся на диво легко и ровно, проковылял в аудиторию. Студенты пожирали его глазами, двое-трое под партами наскоро лепили огненные шары - словно снежками запасались для игрищ во время Проводов Зимы.
        - Добрый день, дети мои, - тонким веселым голоском провозгласил пра Томаш, не спеша подняться на кафедру. - Это так мило с вашей стороны, стремиться к знаниям. Но встречать меня на пороге, якобы беспокоясь о моем здоровье, уже ни к чему. Все мы - чада божии. Нас боги сотворили вложив и душу, и разум, и сердце. И каждому положили свой предел. Одним на роду написана долгая жизнь, другим - ранняя смерть. Кто-то будет убит, кто-то заболеет невиданной болезнью или получит травму. Но стоит помнить, что только боги ведают нашими жизнями. И глупо пытаться ускорить свой конец. Если бы мне была судьба умереть в коридоре от сердечного приступа, значит, боги уже заранее решили, что я умру именно здесь. И ваша помощь была бы бесполезной. Но с другой стороны, раз я остался жить, значит, боги решили для меня это так. Я жив и буду жить, несмотря ни на что…
        Голосок у пра Томаша был высокий, но недостаточно сильный. В какой-то момент он задохнулся и несколько секунд стоял неподвижно, хватая ртом воздух. А потом застенчиво улыбнулся и повел рукой в сторону выхода.
        - Однако, с грустью вынужден констатировать, - продолжал пра Томаш, - что в последнее время мое сердце все чаще меняет свой сердечный ритм. Так что я начинаю бояться за этот жизненно важный для человека орган. И милорд ректор был так любезен, что предоставил в мое распоряжение несколько дней отдыха, которые я намерен провести на лоне природы. Я отбываю сегодня вечером, дабы успеть захватить последние теплые и солнечные деньки осени. Но одних вас не оставлю!
        На этом месте порог аудитории переступил невысокий худощавый мужчина преклонных лет, с порога окинувший студентов пристальным презрительным взглядом. Он давно был уже немолод, но выглядел так, словно время для него остановилось. Старая мантия, массивная трость, которую он явно держал не для красоты, резкие черты лица, как говорится, изможденные постом и молитвой… Изольда недовольно поежилась под его взглядом. Особенно изумило ее то, что все студенты, как один, повскакали с мест, чем заслужили неодобрительный взгляд вошедшего.
        - Кто это? - прошептала она. - Что за сморчок?
        - Это, - Ханна содрогнулась, опуская глаза, - наш бессменный ректор.
        - Рек… - девушка залилась краской, - ректор? Сколько же ему лет?
        - Не знаю. Но, говорят, он был бессменным ректором еще двадцать лет тому назад.
        - Этого не может быть! - задохнулась Изольда. - Он не может быть таким старым!
        - Может, - шепотом откликнулась Ханна. - Ходят слухи, что он заключил договор с темными силами, чтобы заполучить пост ректора и оставаться на нем пожизненно. Но при этом то ли забыл, то ли нарочно не сказал, сколько лет желает прожить, вот и живет до сих пор, не умирая. И он давно уже не женат - его супруга умерла от старости лет восемь тому назад. Хочешь познакомиться?
        - О, Лад и Прия*! - простонала Изольда. - Только не это!
        (*Лад и Прия - боги местного пантеона. Лад - бог любви. Прия - супруга Свентовида Четырехликого, подательница земных благ. Прим. авт.)
        Но, видимо, она произнесла это слишком громко, так что ее возглас услышали.
        - Вы что-то сказали? - взгляд холодных глаз уперся в новенькую. - Кто такая? Откуда взялись? Я вас что-то не помню.
        - Я…я, - девушка залилась краской, - моя фамилия Швец. Я по обмену…
        - Вот как? - оборвал ее ректор, нахмурился, пожевав губами, но потом просиял. - Ах, да! Обмен… Ну, смотрите у меня. А то вас придется обменять обратно! Можете присаживаться, господа студиозусы, - добавил он недовольным тоном.
        Рихард в глубине души побаивался ректора, который, запросто мог испортить жизнь любому студенту, но в эту минуту он был готов почти простить ему все - и выговоры, и выволочки, и угрозы - только за то, что новенькая его тоже испугалась.
        Ректор уже забыл про пунцовую от смущения девушку.
        - Ну, зачем же вы так, уважаемый пра Томаш, - обратился он к старому преподавателю. - Ваше сердце работает хоть куда! Мы в вас верим! И что такое несколько дней отдыха? Пролетят, и не заметишь. Мы с нетерпением будем ждать, когда вы снова вернетесь и займете свое место. А вам, господа студиозусы, я, пользуясь случаем, хочу сделать объявление. В этом учебном году вводится новый факультативный курс экзорцизма и демонологии. Пока в нашем Колледже не оборудовано аудитории, да и учебные часы нашли с превеликим трудом, - ректор скривился и с досадой пристукнул тростью об пол, - поэтому пока мы воспользуемся отсутствием пра Томаша и заменим лекции по космогонии и теологии лекциями по демонологии и экзорцизму. Но к его возвращению найдем возможность изменить расписание лекций и практических занятий. Пока разрешите вам представить вашего нового преподавателя, пра Добраша. Он тут временно, но давайте сделаем все, чтобы ему у нас понравилось, и он захотел остаться на постоянную работу. Встречайте!
        Порог аудитории переступил подтянутый энергичный молодой мужчина. Темно-синяя ряса скрывала его фигуру, но, судя по ширине плеч, походке и повадкам, он много времени уделял физическим упражнениям. Чисто выбритый, с аккуратно уложенными каштановыми волосами, он заставил некоторых девчонок завистливо вздохнуть. Немного успокоившаяся Изольда, так вовсе подалась вперед, хлопая ресницами, улыбаясь, и разве что рукой не махала, как старому знакомому.
        Пра Добраш прошел к кафедре, но не встал рядом, а шагнул вперед.
        - Благодарю вас, милорд ректор, - голос у него оказался неожиданно мягким, звучным. Ну, прямо мечта любой женщины. Был бы студентом, у Рихарда уже чесались кулаки объяснить новичку, кто тут главный. Но преподаватель, да еще временный, на замену - это, как говорится, святое! Тем более, что ряса и знак Свентовида Четырехликого не оставляли шансов для женской части аудитории.
        - День добрый, господа слушатели… то есть, студиозусы, - промолвил пра Добраш. - Я, как вам уже сообщили, какое-то время буду читать у вас новый предмет, экзорцизм и основы демонологии. Пока только на один семестр, этот, а после Зимнего солнцеворота вопрос будет решаться отдельно - оставлять ли этот предмет и включать ли его в программу Колледжа. Вам повезло - для вас, скорее всего, этот предмет будет всего-навсего факультативным занятием, а младшим курсам наверняка придется познавать основы экзорцизма в обязательном порядке. Не бойтесь, опыт у меня есть… Что?
        Вверх взлетела одинокая рука, призывно шевеля пальчиками. Вслед за нею встала Изольда, кокетливо склонив голову набок.
        - А вопрос можно?
        - Задавайте.
        - Скажите, - девушка сверлила молодого преподавателя взглядом, и Рихарду сильнее прежнего захотелось врезать этому Добрашу по профилю, - а где вы приобретали этот самый опыт?
        - Поначалу в полевых условиях, - красивые губы преподавателя сложились в легкую улыбку. - Потом курсы переподготовки, изучение теории - и работа в Университете богословия и теологии города Зверина.
        - Вы…вы, - Изольда побледнела, потом покраснела, - вы богослов?
        - Не совсем верно. Но, да, я обычно веду курс экзорцизма среди богословов.
        Богослов. Рихард был готов не просто расквасить новому преподавателю нос, но и как следует отпинать его ногами. Проклятые богословы!
        К слову сказать, большинство студентов разделяло его негодование. Университет богословия и теологии, находившийся неподалеку, словно нарочно, взращивал тех, кто искренне считал некромантию и людей, занимающихся ею, врагами народа. Среди выпускников Университета было много таких, кто после завершения учебы шли в инквизиторы. И им дела не было до того, что некромантия как наука уже реабилитирована особым указом короля, что некроманты теперь входят в число городских служащих, что при каждом храме Смерти есть собственный некромант, и что практиковать в искусстве смерти могут только те, кто получил соответствующий диплом, а значит, лоялен к людям и обществу. Богословы имели на все свое мнение, сдобренное отрывками из священных текстов, и вражда между этими двумя учебными заведениями существовала со дня их основания.
        Изольда Швец, кажется, не видела в этом особенной проблемы - или же решила, что молодой преподаватель не имеет к ней отношения. Она кокетливо хлопнула ресницами и улыбнулась:
        - Вот как? И вам это нравится?
        «Если скажет, что да, я его точно убью!» - почему-то подумал Рихард.
        - Да, - не обманул его надежд богослов. - Это моя работа. И я с радостью откликнулся на призыв вашего руководства расширить познания будущих некромантов в такой тонкой и сложной сфере, как экзорцизм и демонология. Последние веяния времени показали, что у некромантов в этой области знаний зияет большой пробел. И я буду рад заполнить его знаниями…
        «Вбивая их в ваши тупые головы!» - послышалось многим недосказанное.
        - И вы не боитесь? - поинтересовался кто-то с задних парт.
        - Чего? - мигом обернулся в сторону говорившего пра Добраш.
        - Нас.
        - С чего это я вас должен бояться?
        - Мы - некроманты. А вы - богослов…
        К удивлению присутствующих, тот рассмеялся:
        - Нет, молодой человек, вы изволили ошибиться. Я не читаю курс богословия. Я - экзорцист. Изгнание злых духов и потусторонних сущностей - моя специализация. Так что у нас с вами есть кое-что общее. Ибо и вы, и я имеете дело с пришельцами из иных миров. Только вам по роду занятий чаще приходится призывать души из-за грани, а я занимаюсь тем, что отправляю их обратно.
        - Ну, это и мы можем, - проворчал вечный спорщик курса, Янош Долин.
        - Сомневаюсь все-таки, что вы точно знаете, чем мои, так сказать, подопечные отличаются от ваших! - почти весело откликнулся богослов.
        - И чем же? - ощетинились студенты.
        - Будете посещать мои курсы - расскажу, покажу и дам попробовать.
        Студенты начали переглядываться. Это было что-то новенькое.
        - Ну, - проскрипел ректор, - вижу, вы поладите с четвертым курсом. Оставляю вас на растерзание. Смотрите только, чтобы без больших жертв и разрушений! Пойдемте, пра Томаш.
        Два старика покинули аудиторию, провожаемые внимательными взглядами. И не из одной груди вырвался вздох облегчения, когда дверь за ними закрылась.
        - Ну, что ж, - преподаватель оглядел кафедру и легко взбежал на нее, опершись о стол, - продолжим знакомство. Готов ответить на любой вопрос!
        - А как вас зовут? - внезапно заинтересовалась Ханна.
        - Милая девушка, - тут же повернулся в ее сторону преподаватель, - а вы меня хорошо слушали? Кажется, мое имя только что было названо!
        Изольда едва не зашипела от злости на то, что подруга осмелилась перебежать ей дорогу, но промолчала.
        - Я… не расслышала, - пролепетала девушка.
        - Понятно. Повторю, но для начала скажите, как зовут вас?
        - Э-э… - студентка встала, чувствуя на себе взгляды всего курса. Изольда таращилась на соседку так, словно у нее внезапно во лбу вырос рог, а кожа стала зеленого цвета. - Ну… это обязательно?
        - А как же иначе? Вы поинтересовались моим именем, значит, готовы в ответ назвать свое. Так как вас называть?
        - Студиозус Руге. Ханна Руге, - пролепетала та.
        - Вот вы и попались, студиозус Ханна Руге! - весело воскликнул богослов. - Ибо имя - то, что в экзорцизме и демонологии суть такое же оружие и инструмент, с помощью которого можно управлять своим собеседником. Половина всех методик, помогающих общению с духами и демонами, сводится к тому, чтобы так или иначе выведать имя потусторонней сущности, проникшей в наш мир. Если вы знаете ее имя, вы можете ею управлять. Поставить себе на службу или изгнать.
        - А как же защита? - воскликнул Оливер, торопливо шаривший по парте в поисках пера и чернильницы. - Существует защита…
        - Магические круги, амулеты и так далее, - богослов сошел с кафедры, остановился перед первой партой и, склонив голову набок, рассматривал студента в упор. - Но в экзорцизме не прибегают к такому способу. Это долго и не всегда эффективно, ибо сковывает и ограничивает действия самого экзорциста. Ведь мало начертать круг правильно - надо еще и не покидать его, не совершив предварительно определенных ритуалов. А на это не всегда хватает времени. Поэтому что остается? Только ты сам. И тут знание или незнание имени может сыграть роковую роль. Запомните это на будущее, студиозус Ханна Руге.
        Девушка опустилась на свое место:
        - Что же делать?
        - Помалкивать. Или называться чужим именем. У настоящего мага много имен. Можно воспользоваться своим детским прозвищем или нарочно придумать другое имя, используемое исключительно в данном случае. Иногда называют имя своего врага или соперника…
        Рихард медленно кивнул головой и сделал пометку на будущее.
        - А мое имя вы только что слышали, когда его называл господин ректор. Пра Добраш, прошу любить и не жаловаться.
        Изольда тихо толкнула Ханну локтем:
        - Нет, ну каков наглец! Да что он себе позволяет? Ну, я не я буду, если он уже через месяц не станет бегать за мной, как собачонка!
        - Он тебе понравится? - изумилась девушка. - Ты хочешь выйти за него замуж?
        - Дурочка, - улыбнулась подруга в ответ. - Замуж надо выходить с выгодой для себя. За декана или… - она запнулась, - все-таки за ректора. А этот… ну, он красивый и язык у него подвешен, как надо. Но вопрос в том, насколько он перспективен. Мне, знаешь ли, не улыбается всю жизнь прожить с простым учителем!
        - Что ж, - пра Добраш тем временем вернулся к кафедре, - раз других вопросов нет, позвольте перейти к первой лекции. Тема ее проста и наверняка вертится на языке у каждого. А именно: «Зачем нужны знания по экзорцизму».
        - А наш новенький - настоящий экзорцист, - проворчал сидевший рядом с Рихардом Тобиас Пек. - Десяти минут не прошло, а выставил старикана за порог и даже пальцем не пошевелил!
        - Думаешь, наш старикан - демон?
        - Кто их, преподов, разберет, - пожал плечами парень.
        - Задняя парта! - послышался голос пра Добраша. - Если вы считаете, что вам можно обойтись без записей, то, в таком случае, можете быть свободны до первого практического занятия, на котором я вас спрошу в обязательном порядке!
        - Вот бес, - выругался Тобиас Пек. - Придется писать.
        Рихард ничего не ответил, молча кивнул и полез в сумку за перьями и бумагой.
        Из аудитории студенты выползали недовольные. Рихард рассчитывал выспаться на лекции пра Томаша, и настроение у него было отвратительным.
        - Вот увидите, - мрачно предрекал он, - наплачемся мы еще с этим богословом!
        - Уж это точно, - кивнул Оливер, и его поддержали остальные. - Все беды от богословов.
        Мимо прошел пра Добраш - плечи расправлены, взгляд нацелен вдаль, на лице безмятежность и целеустремленность. На студентов он даже не обернулся. Парни провожали его мрачными взглядами.
        - Как ему, наверное, противно у нас читать лекции! - высказался Тобиас Пек.
        - Нам слушать его еще противнее, - буркнул Рихард.
        - Не всем, - его пихнули локтем. Рихард обернулся - несколько девчонок провожали молодого преподавателя внимательными взглядами.
        - Вот же…бабы! И чего их на всякую дрянь так и тянет?
        - А что, - Янош Долин, который постоянно был с кем-то в ссоре, обхватил приятелей за плечи, притягивая к себе, - если мы немного усложним этому типчику жизнь? Пусть не думает, что некроманты такие уж слабаки!
        - Тоже мне - богослов! - поддержал его Тобиас Пек.
        Со всех сторон послышались шепотки. Утереть нос богословам, даже пусть и через их преподавателя, было делом чести. Более того, у четверокурсников не возникало сомнений, что в случае чего их поддержат студенты с других курсов, а может, даже с других факультетов - боевых магов и алхимиков с целителями. Война между учебными заведениями шла давно, и в этой войне все средства были хороши.
        Второй парой в тот день была боевая подготовка. Вспомнив об этом, Рихард внутренне застонал. До сих пор в этот день все было иначе - выспавшись на скучной космогонии, он с новыми силами начинал тренировки, так что преподаватель нахваливал студиозуса Вагнера чаще остальных. Но не в этот день, когда ему глаз сомкнуть не дали!
        Преподавателем боевой и физической подготовки был старый боевой маг, на котором, казалось, шрамов было больше, чем целых кусков кожи. В ожидании, пока подойдут ученики, он прохаживался по плацу, поигрывая двумя короткими мечами так, словно это были легкие прутики.
        - Так-так, - заметив подходящих четверокурсников, прищурился он. - Старые знакомые! Давно не виделись! Не соскучились по боли и страданиям?
        Студенты, привычные к манере преподавателя, ответили нестройным гулом.
        - Вот и хорошо, - кивнул тот. - Они по вам тоже соскучились. Ждут - не дождутся возобновить знакомство!.. Что встали? Бегом!
        Рихард пожал плечами и первым потрусил по посыпанной крупным песком дорожке, даже не потрудившись оглянуться и посмотреть, следуют ли за ним остальные. Следовали, еще как, постепенно вытягиваясь в колонну по одному. Немногочисленные девушки пропускали парней вперед и вовсе не из чувства благородства. Просто они знали, что все равно не угонятся за соучениками и предпочитали тихонько бежать позади.
        - Вперед! Вперед! Что встали? - покрикивал маг, постукивая мечами друг о друга и задавая таким образом темп. - А вам что, принцессы, особое приглашение надобно?
        Слово «принцессы» он произнес с той интонацией, с которой обычно произносят «шлюха» или иное словцо из непечатных выражений.
        - Что? Бежать? Прямо так? - Изольда изогнула бровь. - Но мы с вещами! И в юбках! Как бежать?
        - Так и бежать, принцесса! - добавил грубости в голосе маг. - Или в полевых условиях вы, госпожа, будете просить упыря подождать, пока переоденетесь и уберете вещички? Драпать чаще всего приходится внезапно. И желательно при этом не терять своих вещей, ибо это - ваше оружие. Так что бегом! Юбки повыше подобрала - и вперед!
        Ханна Руге, уже знавшая привычки преподавателя, забросила сумку с книгами на спину, потуже подтянув лямки и, приподняв подол, потрусила вслед за парнями и остальными девушками. Но Изольда все мешкала.
        - Я не собираюсь бегать, - заявила она. - Что за прошлый век? Девушкам бегать так неприлично! Бегущая женщина совершенно не смотрится!
        - Да. А горящая смотрится зато очень даже хорошо, - скривился маг, отчего шрамы на его лице пришли в движение и полностью изменили черты его лица.
        - Горящая? Но некроманты не вне закона! Наша профессия вполне себе легальна! Никто не имеет права устраивать самосуд и даже нарушители закона имеют право на гуманное отношение.
        - Имеют. Только вот неграмотные селяне в глубинке об этом не знают. Для них хороший некромант - тот, кто не создает дополнительных проблем. И вы, принцесса, либо хорошо колдуете, либо хорошо горите. Третьего не дано!
        Изольда проворчала себе под нос клятвенное обещание этого так не оставить, но все-таки побежала. Ладно, в конце концов, можно утешиться тем, что бег полезен для здоровья!
        Три круга спустя маг сжалился над студентами.
        - Отъелись у родителей на каникулах на домашних-то харчах, - не без удовольствия проворчал он, - заплыли жирком! Ну, ничего, я с вас лишний жирок-то обтрясу! Попомните у меня…Я вас научу родину любить!.. Разбились на пары. Взять оружие! Вагнер - ко мне!
        Рихард тихо зарычал сквозь стиснутые зубы. Из всех четверокурсников у него одного из немногих имелся настоящий боевой опыт. Ведь не каждому студенту выпадает такой сомнительный шанс приобрести оный, а именно рисковать своей жизнью, удирая от наемных убийц, подосланных обманутыми мужьями. Впрочем, и остальные студенты тоже не были пай-мальчиками. Тобиас Пек несколько раз дрался с городской стражей. Янош Долин вместе с Рихардом занимался тем, что служил на турнирах «дежурным» партнером для рыцарей, желающих развлечь толпу искусством фехтования. Некоторые студенты и вовсе подрабатывали наемниками. Особенно часто заказы «подкараулить и немного потрепать, чтоб запомнил» получали учащиеся факультета боевой магии, а также ведьмаки - им боевку преподавали по полной программе, посвящая этому четыре из шести учебных дней.
        Боевой маг ждал Рихарда в середине плаца, поигрывая двумя мечами. Не тратя времени на то, чтобы скинуть с плеча сумку с книгами, Рихард подошел и, посольку фальшион сегодня он оставил в комнате, вытащил из подставки шпагу и короткий кинжал-дагу для левой руки.
        - Не спать! Не спать! - рявкнул преподаватель, косясь на остальных студентов. - Замечу, что кто-то стоит - оштрафую «три на три» круга!
        - Чего это он? Какие круги? - шепнула Изольда Ханне.
        - Обыкновенные, - девушка выбрала тренировочный меч, помахала им в воздухе. - Первый штраф - бежишь три круга. Второй штраф - в три раза больше, то есть, девять кругов. В третий раз - уже двадцать семь кругов!
        - Двадцать семь? - ахнула Изольда. - Но…как он может? Это же…
        - Это он может, - вздохнула Ханна. - Училась у нас такая - Ева Полок. На втором курсе началась боевая магия. Ева возьми и заяви, что учиться фехтованию не будет. Мол, не женское это дело. На первый раз мастер Хотислав ее даже простил… на второй раз она тоже легко отделалась, всего-то двадцать отжиманий, а вот на третий… Он заставил ее пробежать все двадцать семь кругов. После занятий.
        - Ну и ну! - вытаращилась Изольда. - И что она?
        - Как - «что»? Отлежалась, отдышалась и документы забрала. Так что давай, вставай в позицию, пока нас не засекли.
        - Кто? Этот ваш мастер «как-его-там-слав» сейчас сильно занят!
        Девушка кивнула в сторону плаца, в центре которого не на шутку сцепились Рихард Вагнер и преподаватель боевой магии. То есть, это со стороны могло показаться, что они готовы перервать друг другу глотки. На самом деле оба нарочно старались щадить друг друга, хотя лезвия клинков не раз и не два скользили в опасной близости от лица, шей, животов и бедер противников. Одна царапина - и остановить кровотечение будет трудно.
        Правда, по-настоящему оценить мастерство или заметить ошибки было почти некому. Практически весь четвертый курс, разбившись на пары, тренировался, отрабатывая боевые приемы.
        - Верхнюю «восьмерку»! - время от времени покрикивал мастер Хотислав и, повинуясь этим окрикам, студенты тут же начинали повторять этот прием. - Нижний «слив» против «ножниц»!.. Эй, принцессы! Что встали? Понравилось бегать?
        - Это он нам, - забеспокоилась Ханна. - Давай немного хоть для вида клинками помашем!
        - Как он нас мог увидеть? Ведь даже спиной к нам стоит!
        - Он…слышит, - в два приема выдохнул Оливер Жижка, отбиваясь от своего напарника, которым оказался рослый Янош Долин. - Слышит… сколько пар.
        - Ну и ну!
        - Вот тебе и ну! - Ханна взмахнула мечом. - Мастер Хотислав побывал в таких переделках, что и представить себе трудно! И остался жив и даже не ранен!
        - «Не ранен»! - Изольда тоже помахала мечом. - А на рожу его без слез не взглянешь… Ты не знаешь - он женат или нет?
        - Ну, Изольда, ты даешь! Тебе и его окрутить надо?
        - Я просто спросила!
        - Нет, не женат.
        - А, ну и понятно! Какая дурочка за него пойдет?
        - Дура не пойдет, - отрывисто бросил тот же Оливер, - а ты у нас умная!
        - Заткнись, недомерок, - огрызнулась Изольда.
        - Ты чего? - от изумления Ханна даже опустила меч. - Какая муха тебя укусила?
        - А такая! - девушка бросила свой меч на землю. - Я не хочу заниматься этим вашим боевым искусством! Это не женское дело!
        - А если тебе придется убивать?
        - Кого? Упырей? Мечом? - коротко хохотнула Изольда. - Не смеши меня! Для этого есть защитные круги, заклинания, атакующие амулеты…И потом - чтобы прикончить упыря, ему надо отсечь голову. А это можно сделать и без этой школы фехтования! Вот скажи на милость, будешь ли ты сначала фехтовать с упырем прежде, чем оттяпать ему голову?
        - Ну, - нахмурилась Ханна, - сначала я его нейтрализую, а потом…
        - А потом выяснится, что упырь не один, и пока вы занимаетесь одним, второй успел зайти к вам с тыла.
        Низкий голос за спиной заставил вздрогнуть и взвизгнуть обеих девушек, даже ту, которая стояла лицом к опасности и могла все видеть. Прервав поединок с Рихардом Вагнером, мастер Хотислав подкрался к спорщицам.
        - Ой! - пискнула Ханна, первой догадавшись, что сейчас будет.
        - Убита, - безжалостно констатировал боевой маг. - И ты - тоже!
        - Почему? - возмутилась было Изольда. - Я же ничего не сделала!
        - Вот именно, что «ничего»! Стояла, как столб и ждала, пока тебя есть начнут! Позор, а не будущий некромант!
        - Вот именно, что некромант, а не ведьмак, - гордо вскинула носик девушка. - Я, может, буду магом-теоретиком…
        - Вот тебя теоретически и сожрут в первые сутки дежурства, - отрезал мастер Хотислав. - А как оно будет практически - посмотрим. Побежали!
        Опытная Ханна со вздохом потрусила по дорожке.
        - Три круга! - крикнул ей мастер вслед. - Кстати, ко всем относится!
        - А нас-то за что? - мигом взвился Янош.
        - За то самое. Вы - будущие некроманты. Вы должны знать, каково это - работать в команде. И отвечать всей командой за промахи одного ее члена!
        Парни мрачно заворчали себе под нос, призывая все кары земные и небесные на голову новенькой, но послушно побежали, на ходу выстраиваясь гуськом. Последним, подгоняя отставших, бежал сам мастер Хотислав.
        Осторожный стук в дверь заставил сидящего в кресле мужчину встрепенуться:
        - Да! Войдите!
        Переступивший порог слуга был взволнован:
        - Его нигде нет, мастер!
        - Как так - «нет»?
        - Вот так. Постель милорда не смята, личные вещи на месте, но в замке его нет. И его никто не видел уже… уже почти двенадцать часов!
        Мужчина стиснул зубы, перевел дух.
        - Успокойтесь, Роб, - помолчав, промолвил он. - На всякий случай, опросите слуг еще раз, особенно привратника. Но, думаю, беспокоиться пока нечего. Подождем.
        Слуга поклонился и вышел. Мужчина долго смотрел ему вслед.
        - Подождем, - медленно повторил он.
        Примерно в это же время в другом кабинете другой мужчина, пожилой, важный, седовласый, принимал другого посланца, молодого, крепкого сложения, стоявшего перед ним с почтением и даже оттенком некоего страха.
        - Итак? - мягко просил седовласый.
        - Все прошло именно так, как вы и предсказывали, милорд, - ответил молодой.
        - Вот видишь, сын мой, - седовласый улыбнулся. - Я достаточно много пожил на свете, я знаю жизнь и, поверь, знаю, что делаю. Продолжай слушаться меня и дальше, и все будет хорошо.
        - Я слушаюсь. Но осмелюсь спросить…
        - Что дальше? Вы, молодые, так нетерпеливы… Теперь мы должны ждать.
        - Чего?
        - Благоприятных обстоятельств, сын мой. Благоприятных обстоятельств. Ибо всему свой срок, все должно быть тщательно подготовлено, все должно созреть…
        Да, созреть. Оставшись после ухода собеседника в одиночестве, седовласый мужчина придвинул к себе лежавший на столе исписанный и исчерченный лист. Еще несколько дней. Всему свой срок. Даже искусственно созданному упырю надо время, чтобы созреть.
        Глава 3
        С тренировки парни возвращались, ощущая привычную усталость. Прошли те времена, когда они еще за полчаса до окончания занятий мечтали о том, чтобы упасть и больше никогда не подниматься - и пусть хоть убивают. Теперь это даже нравилось - помогало спустить пары и подготовиться к очередной стычке с богословами.
        - Куда теперь? - спросил Рихард, осторожно поправляя сумку и перевешивая ее с плеча на плечо. - Домой или…
        - Забыл? - праведно возмутился Оливер. - У нас завтра коллоквиум по зельям! В библиотеку!
        - Ч-шт…Бес! - споткнувшись на ровном месте, Рихард матюкнулся. - Куда?
        - В библиотеку!
        Рихард нервно оглянулся по сторонам - не слышал ли кто?
        - А может, не надо? - осторожно поинтересовался он. - Может, я у тебя, как всегда, спишу?
        - Спишешь, куда ты денешься, - отмахнулся приятель. - Только чтобы у меня было, что списывать, мне самому без «Справочника по ядам» никак не обойтись! Так что пошли в библиотеку… А то мне одному страшно, - добавил он доверительно.
        Рихард понимающе кивнул головой. Еще бы не было страшно! В библиотеку студенты старались не наведываться без крайней нужды, до последнего оттягивая неприятный момент, и старались посещать ее небольшими группами от пяти до двенадцати человек, справедливо полагая, что в толпе затеряться будет проще и, соответственно, выше шанс уцелеть во всех смыслах этого слова. Если же нужда заставляла переступать порог библиотеки, то книг старались взять как можно больше, прихватывая на всякий случай даже лишние, чтобы два раза не бегать. И, если что, с охотой одалживали учебники друг у друга - по той же причине.
        Дело было в библиотекаре. Вернее, в библиотекарше.
        Худая, бледная, остроносая, с длинными вечно шевелящимися, словно ощупывающими что-то пальцами, затянутая в глухое облегающее платье, под которым были заметны, кажется, не только мышцы, но и кости, библиотекарша была живым кошмаром Колледжа Некромагии. Даже сам ректор - и тот старался лишний раз не попадаться ей на глаза, а при встрече лебезил и заискивал. Если же ему надо было взять какой-нибудь фолиант из хранилища, то он сначала заручался поддержкой главы гильдии некромантов, потом слал обязательный запрос наблюдателям от Инквизиции, затем собирал подписи со всего профессорско-преподавательского состава о том, что они ручаются, что книга сия будет использована исключительно в научных целях. И уже со всеми документами и объяснительной, зачем нужна именно эта книга, можно было отправляться за редким изданием.
        Да, библиотекарша была кошмаром всего Колледжа. Настоящего имени ее никто не знал, но с легкой руки кого-то из выпускников все именовали ее просто Змеей, изредка добавляя «особо ядовитой». Так ее звал даже ректор, что уж говорить о простых студентах!
        И к этому чудовищу Оливер Жижка собирался заявиться за книгами по алхимии!
        - Ты с ума сошел, - попытался отговорить приятеля Рихард. - Мы же на прошлой неделе все учебники получили. Плюс кое-какую дополнительную литературу. Она нам запросто может ничего не выдать!
        - Не имеет права, - не особенно уверенно возразил Оливер. - Мы имеем право забрать десять наименований печатной продукции за один раз, не считая выданных в начале года учебников.
        - Да? И сколько у тебя этой «продукции» сейчас на руках?
        - Точно не помню, девять иди десять.
        - Одиннадцать, - мрачно предрек Рихард. Идти к Змее ужасно не хотелось - старая карга наверняка его еще не забыла! - но не бросать же приятеля с нею один на один. Сожрет и не подавится!
        - Ладно, пошли. Быстрее отделаемся!
        Библиотека располагалась в Восточной галерее, скрытая за одной из боковых дверей. Табличка на ней была нарочито скромной, и это почему-то пугало. Мол, нам нечего беспокоиться о собственной славе - пусть об этом побеспокоятся другие.
        Задержавшись на пороге, Оливер вскинул руку, предупреждая приятеля. Рихард мигом воровато оглянулся и вместе с ним приник ухом к двери, прислушиваясь к невнятному бормотанию и еле слышному шипению. Судя по всему, Змей Особо Ядовитая уже кого-то распекала. В ответ на вопросительный взгляд Рихарда Оливер лишь философски пожал плечами. Предугадать, удачно ли они зашли, было невозможно. С одной стороны, Змея могла выпустить на нарушителя пары и к следующим посетителям будет немного помягче. А с другой стороны, с тем же успехом эта беседа могла окончательно испортить ее и без того всегда плохое настроение, и тогда их миссия заранее обречена на провал.
        - Идите, - прозвучал ее голос. - И без-с пропажи можете на глаз-са не показыватьс-ся!
        - Но я… я не знаю, - уже возле двери залепетал несчастный студент.
        - И я нич-шего не з-снаю! - был ответ. - Ищите и обрящ-щете!
        Дверь открылась, и на руки четверокурсникам выпал парень на год их старше, слушатель пятого курса, Тодор Зяблик. Высокий, крепко сложенный парень с гривой темных волос, краса и гордость своей группы, дрожал, как осиновый лист и разве что не плакал.
        - Ну, что мне делать? - причитал он. - Что делать? Я не знаю, где она! Я правду говорю!
        - Что случилось? - Рихард за локоть оттащил его подальше от дверей.
        - У м-меня книга пропала, - вздрогнув, ответил Тодор. - «Практическое руководство по пентаграммостроению». Еще вечером она была на месте, да и утром вроде как тоже, а в полдень я заглянул в комнату - а ее нет. Я все обыскал!
        - Ага, и не придумал ничего лучшего, как сразу бежать к Змее с повинной, - фыркнул Рихард. - Признаваться, что накосячил, надо как можно позже. Вспоминай, куда ты мог ее положить?
        - Да на столе она лежала! - взвыл Тодор. - С краю. Вот так! - он чуть было не раскинулся на подоконнике в нужной позе. - Я хотел ее еще полистать, вот и не стал прятать! Чтобы потом не искать…
        - «Подальше положишь - поближе возьмешь!» - вспомнил Рихард. - Помнится, мама так всегда говорила.
        - Ты сам-то ее не мог? Того-с…
        - Что? - чуть ли не взвыл Тодор. - Я что, похож на самоубийцу?
        - Ты похож на типа, который запаниковал и чуть было не нарвался на крупные неприятности! Ладно, дуй отсюда. Найдется твое «Пентаграммостроение», никуда не денется!
        - Искать надо тщательнее, - посоветовал Оливер. - Опроси своих соседей - может, кто брал почитать…ну, или видел, как кто-то еще трется возле вашей комнаты.
        Тодор обреченно махнул рукой и поплелся прочь. Друзья проводили его взглядом, потом переглянулись, вздохнули и одновременно взявшись за ручку двери, дернули ее на себя.
        - Можно?
        - Наш-шел?
        - А? - парни замешкались в дверях. - Это…ну… не я! То есть, не он!
        - Виж-шу, - библиотекарша исподлобья рассматривала вновь прибывших. В своем глухом платье, с пучком волос на макушке, глазами навыкате, скорбно поджатыми губами, она сейчас, как никогда, казалась воплощением зла.
        - С-с чем пожаловали? Вернуть должок? Надо же, какая с-сознательность…
        - Нет, мы не…
        - Не наш-шли пропажу? - голос ее помертвел, зазвучал безжизненно, сухо. - Ж-жаль… значит, придетс-ся прибегать к крайним мерам…
        - Не надо! - взвыл Жижка, кидаясь вперед. - Не надо ни к чему прибегать, пожалуйста! Мы не должники! Мы хотели кое-что получить! Вот мои документы, - он торопливо зашарил на дне своей сумки, выискивая читательский билет. - Сами проверьте, у меня нет никаких задолженностей! И учебники за третий курс я сдал одним из первых и без единой помарки!
        - Вот как, - безо всякого выражения библиотекарша взяла билет, по номеру нашла формуляр и так долго его изучала, что у Оливера и Рихарда несколько раз замирало сердце. - Что ж, в первый раз-с вижу с-столь сознательного студента. Похвальное поведение, молодой человек! Продолжайте в том же духе, и будет вам с-счастье…
        - Я, это, - ободренный похвалой, Оливер выпятил грудь, - книжки хотел кое-какие взять…
        - С-сдать, вы имели в виду?
        - Нет, взять.
        - Это невозмож-шно! - тонкая рука протянула билет непреклонным жестом.
        - Н-но…почему? У нас завтра коллоквиум по алхимии…
        - Нам готовиться надо, - поддержал друга Рихард. - А без дополнительного материала никуда!
        - Это ваш-ши проблемы.
        - Да почему же? - взвыл Оливер.
        - У вас-с двенадцать наименований уже на руках, - библиотекарша скорбно и сердито поцокала языком. - Необходимо с-сдать три книги, тогда я имею право выдать вам одну.
        - Но, - Оливер явно не был готов к такому повороту событий, - у меня при себе не так уж и много… - под осуждающим взглядом библиотекарши он обреченно вздохнул и полез в сумку, - и они мне все нужны!
        - З-сначит, рас-статься придетс-ся с ненужными, - логично предположила она. Ее тонкие пальцы непрерывно двигались, словно жили своей жизнью, что-то быстро перебирая на столе. Добрались до картотеки, стали шуровать в карточках, время от времени вынимая некоторые и бросая в щель ящика с надписью «Уничтожитель бумаг». В ящике при этом раздавался восторженный вой, напоминающий одновременно визг и мяуканье. - У вас при с-себе есть ненужные учебники?
        - Нет, но, - напрягся Оливер, - я могу за ними…
        - Не мож-шете, - губы библиотекарши тронула ехидная улыбка, - ибо через четверть час-са я закрываюс-сь на санобработку. Вы не успеете…
        Словно подтверждая ее слова, часы гулко пробили пять раз.
        - Это несправедливо! - возмутился парень. - Последняя пара заканчивается в шесть часов, а библиотека закрывается на час раньше!
        Ответом ему послужил холодный взгляд сквозь очки.
        - Вы с-собираетес-сь учить меня работать? - прошипела библиотекарша таким тоном, что даже Рихард, до этого момента благоразумно не вмешивавшийся в разговор, почувствовал себя неуютно и от души порадовался, что гнев «Змеи Особо Ядовитой» направлен не на него. Дружба дружбой, но есть же инстинкт самосохранения!
        Даже Оливер понял, что сморозил глупость. Он побледнел и попятился к дверям, как щит, прижимая к себе сумку с книгами.
        - Я…это…ну… даже не думал, что… Извините, я забыл…Но что же мне делать?
        - Приходить з-савтра. К открытию. В с-сс-семь утра! - прошипела библиотекарша, подавшись вперед. Рихард мог поклясться, что кожа у нее стала слегка зеленовато-бурой, как у жабы.
        - Н-но…
        На Оливера жалко было смотреть. Не то, чтобы подъем в половине шестого был непосильной задачей для студента-четверокурсника, просто алхимия была назначена на половину десятого. За два с половиной часа, часть из которых пришлось бы потратить на завтрак, вряд ли кто успел бы подготовить два домашних задания - одно за себя, а другое за Рихарда.
        Тот внезапно понял, что может спасти положение.
        - А на моем формуляре остались свободные места? - поинтересовался он.
        Библиотекаршу перекосило так, что обоим парням показалось, что она сейчас либо умрет, либо лопнет до досады. Проскрежетав что-то сквозь стиснутые зубы - Рихард сразу обозвал себя идиотом и приготовился удирать - она зашарила в картотеке и выудила его формуляр.
        - Да, - через пару минут прозвучал недовольный голос, - три месс-ста. Вам повезло. Я могу выдать вам одну книгу…
        - Одна книга на три свободных места? - кинулся в бой воспрявший духом Оливер. - Как минимум две!
        - Учебный год только началс-ся, - злорадно улыбнулась «Змея». - Кто з-снает, что ваш-шему самоотверженному приятелю понадобится з-савтра?
        В ее словах была своя логика. Увы, количество книг - учебников, справочников, дополнительной литературы, методичек и так называемого «легкого чтива», которое могли себе позволить студенты, было строго ограничено. Одновременно на руках могло находиться только десять наименований, не считая обязательного списка учебников.
        - Все равно я твой должник, - шепнул обрадованный Оливер.
        - Сочтемся завтра на алхимии, - кивнул Рихард.
        - Так что вы хотели взять? - нарушил идиллию сухой голос.
        - Методичку по составлению отпугивающих зелий из подручного материала, - без запинки отбарабанил Оливер.
        - С-сожалею, - библиотекарша покачала головой с таким сокрушенным видом, словно ей действительно было жаль. Если бы не легкая улыбка в уголках губ, ей можно было бы даже посочувствовать. - Но именно эти методички уже кончилис-сь…
        Оливер тихо застонал. Рихард выматерился. Если у его приятеля был шанс выехать на старых знаниях и что-то сымпровизировать в последний момент, то у него самого в голове было пусто. Алхимия не относилась к числу его любимых предметов, несмотря на то, что многие ингредиенты некромантам приходилось изготавливать самостоятельно.
        - Но я могу предложить вам отличную брошюру под наз-сванием «Тысяча и один рецепт против упырей, вурдалаков и прочей вредоносной нечис-сти, изготавливаемый из чес-снока», - медоточивым голосом изрекла «Змея» с таким видом, словно делала одолжение. - Из-сдана недавно, вс-сего трис-ста пятьдесят лет назад…
        - Что? - взвизгнул Оливер. - Всего?
        - …но рецепты в ней до с-сих пор действенны, - как ни в чем не бывало, продолжила библиотекарша. - И это вс-се, что я могу для вас сделать за дес-сять минут до закрытия. А мне еще книги по полкам рас-ставлять! - она указала на несколько внушительных стопок на соседнем столе.
        - Я вам помогу! - Рихард стремительно, словно его кто-то пихнул кулаком в спину, сделал шаг вперед и мужественно приподнял крайнюю стопку. Весила она немало, и парень от души благословил свой рост и силу.
        Ответом ему была тишина, нарушенная только грохотом - у Оливера из рук упала сумка. Даже библиотекарша не нашла, что сказать. Из «уничтожителя бумаг» высунулось животное, напоминающее черного кота, удивлено взвыло и спряталось обратно.
        - Ш-ш-ш, - вот все, что смогла выдавить «Змея», после чего кивнула головой и, подхватив другую стопку, направилась в проход между стеллажами. Рихард затопал следом.
        - С-следуйте впереди меня, - тут же раздался ее голос. - Чтобы я вас-с видела!
        Парень бросил прощальный взгляд на Оливера - друг смотрел так, словно его соседа по комнате уводили на плаху, - и занял указанное место.
        - Третий направо, - тут же последовало указание. - Две верхние книги на вторую полку с-сверху. На свободное месс-сто… Справочник по домаш-шним духам - на соседнюю полку, с-с краю, - сама она весьма ловко выудила книгу откуда-то из середины своей стопки, приткнув ее на самый верх. - Идем дальш-ше…Теперь опять направо.
        Так, следуя ее указаниям, Рихард расставил все книги, после чего вернулся за второй стопкой, потом за третьей и четвертой. Оливер все это время не сводил с него зачарованных глаз. В его взгляде страх мешался с уважением - в его глазах приятель поднялся на недосягаемую высоту.
        Уже когда последняя книга из последней стопки заняла свое место, библиотекарша вручила друзьям «Тысячу и один рецепт…» и неожиданно добавила толстую помятую всю в каких-то пятнах исписанную толстую самодельную тетрадь, на которой аккуратным девчачьим почерком было выведено «Травология».
        - Иногда с-студенты сдают свои старые запис-си, надеяс-сь, что я не замечу и посчитаю их вмес-сто утерянных учебников, - прошипела она. - Вы с-свободны!
        Повторять два раза не пришлось. Из библиотеки друзья вылетели с такой скоростью, с какой, наверное, не выбегают из тюрьмы внезапно помилованные смертники. Оливер прижимал к себе книгу рецептов и тетрадь крепко и нежно, словно священную реликвию. Лишь оказавшись на улице и направляясь в свой корпус, он стал листать находки и споткнулся от неожиданности, упав на колени.
        - Я твой должник, - прошептал он в ответ на вопросительный взгляд Рихарда, - два раза. Ты только посмотри! Тут, в этих лекциях, есть тема «Составление отпугивающих зелий из подручного материала»! Ого, - он на ходу перевернул пару страниц, - им на лекции и простейшие рецепты давали…
        Он с восторгом углубился в чтение чужой тетрадки. Рихард счел нужным подхватить приятеля под локоть, чтобы тот не упал снова. Всю дорогу Оливер что-то восторженно шептал, время от времени начиная изъясняться в любви к неизвестной Леноре Прим, чья фамилия была написана мелким почерком на внутренней стороне титульного листа. Судя по датам, она отучилась в Колледже уже лет десять тому назад. Он настолько глубоко ушел в чтение, что даже обед в столовой проглотил, не глядя. И, если бы не контролировавший его Рихард, так и сидел бы на своем месте до закрытия.
        До следующей, третьей на сегодня, пары оставалось еще почти два часа - судя по расписанию, сегодня у их группы были практические занятия на кладбище. Как раз было время подготовить домашнее задание и собрать вещи. Жаль, что придется обойтись без приличного ужина - к тому времени, как практикум закончится, столовая закроется - голодать студентам было не впервой. Специально на этот случай в каждой комнате имелся запас сухарей и кувшин вина. Рихард вел Оливера в комнату, предвкушая два часа сна, но уже на крыльце его окликнули:
        - Молодой господин!
        Он обернулся. У решетчатого забора, прижимаясь к нему, стояла девушка в одежде служанки и призывно махала ему рукой.
        - Молодой господин! - в голосе ее звучала тревога и нетерпение. - Да вы, вы! Скорее сюда! У меня для вас послание от одной известной вам дамы…
        Рихард припомнил, что несколько раз видел эту девушку, кажется, в замке Магдалены. Он тряхнул Оливера за локоть:
        - Мне надо отлучиться. Сам дойдешь?
        - Угу, - кивнул тот, не отрывая глаз от лекций, прошел без поддержки два шага и запнулся ногой о верхнюю ступеньку крыльца. - Бес!
        Рихард, как котенка, вздернул друга за шиворот, помогая выпрямиться, пинком распахнул перед ним дверь, заталкивая приятеля в темное нутро первого этажа, и устремился к служанке. Та чуть не приплясывала на месте от волнения.
        - Моя госпожа велела вам передать, - воровато оглянувшись, девушка сунула в протянутую руку небольшой запечатанный воском конвертик. Рихард узнал перстень-печатку графини.
        - Как она…там?
        - Вы все узнаете из письма, - торопливо прошептала служанка и отпрянула: - Мне надо идти. Простите!
        Проводив ее взглядом - девушка улепетывала так, словно за нею гналась толпа упырей - Рихард вернулся к себе в комнату. Оливер ухитрился самостоятельно подняться на этаж и ковырял ключом в замке, не превращая чтения. Рихард сам открыл дверь, втолкнул приятеля - тот сразу опустился на свою койку - и сломал печать.
        - Что там у тебя? - лекции лекциями, но любопытство оказалось сильнее страсти к учебе.
        - От Магдалены, - коротко ответил Рихард.
        Рука, выводившая строки, видимо дрожала и буквы прыгали, но изящный почерк не узнать было невозможно:
        «Милый, нас разлучили, но таковы обстоятельства. Я готова объясниться, если вы согласны на встречу. На улице Трех Венцов есть Винный переулок. В его конце стоит старый дом, который когда-то принадлежал моей старой кормилице. Она отошла в мир иной, а дом остался заброшен. Приходите туда сегодня после вечерни. Я буду ждать вас там для окончательного разговора. Надеюсь на вашу порядочность. Прошу никому не рассказывать об этом письме. Приходите один. Магдалена ф. Хайнц».
        - Ты пойдешь? - поинтересовался Оливер, когда Рихард зачитал ему записку.
        - Должен, - пожал плечами парень. - Она просила…
        - Ну и глупо.
        - Почему?
        - Хочешь слушать ее оправдания? И так ясно, что она скажет.
        Рихард пожал плечами:
        - Как порядочный мужчина, я должен туда пойти. Ей и так пришлось нелегко. Удивляюсь, как это муж вообще не высек ее и не отдал под суд за измену!
        - А может, как раз и отдал? Ты-то откуда знаешь?
        - Ее письмо. Вряд ли она написала его, сидя в тюрьме. И она приглашает меня на встречу…Узница не станет так писать!
        - Кроме того, улица Трех Венцов на другом конце города. Где там Винный переулок, лично я не знаю. Наверное, недалеко от складов. Добираться туда час. А у нас через два часа практикум на кладбище. Ты уверен, что успеешь? Разговор может затянуться!
        - Ну и что? - отмахнулся Рихард. - Ты же меня прикроешь в случае чего? Пойми, я ее все-таки… ну, люблю…И она меня - тоже… во всяком случае, нам с нею было хорошо. И не забывай, что она снабжала нас деньгами…
        - Ладно, - отмахнулся Оливер. - Лети уж… на крыльях любви! Но если опоздаешь больше, чем на полчаса - пеняй на себя! Сам знаешь, мэтр Сибелиус шутить не любит.
        Да уж, преподаватель магии мертвых вообще не признавал шуток и даже, кажется, не умел улыбаться. Но отступать Рихард не хотел.
        Дверь отворилась с тихим скрипом - совсем чуть-чуть, только чтобы можно было бочком протиснуться внутрь.
        Комната, как комната. Старые, линялые обои с разводами от сырости. Исшарканный, исцарапанный пол. Рама на окне старая, рассохшаяся, и, судя по всему, прилегает неплотно - подоконник разбух от сырости, а цвет дерева под облупившейся краской свидетельствует о том, что дерево медленно, но верно превращается в труху.
        Кругом в беспорядке навалены старые вещи, отслужившие свой век. Подушки и одеяла, источавшие запах плесени, продавленные сырые матрасы, разломанные стулья, какие-то тряпки и черепки. Даже стопка конспектов, перевязанная бечевкой. Листы потемнели и покоробились от влаги.
        - Ну…здравствуй… Мне говорили, что надо поздороваться, когда входишь сюда… Я тебя не слышу, но надеюсь, ты слышишь меня. Здравствуй. Это я. Узнал?.. Наверное. Хочется думать, несмотря на то, что прошло столько лет. Ты, наверное, даже удивлен, увидев меня здесь. А я вот здесь.
        Вещи вокруг навалены не просто так. Они уложены так, что оставался более-менее свободным проход в центре, чтобы можно было добраться до окна в боковой стене. И достаточно сделать несколько шагов, чтобы оказаться возле него. Комната угловая, окно освещает только часть ее, а дальний край, возле торцевой стены, погружен в сумрак.
        Наверху, чуть дальше от окна, в глубине комнаты, нависает потолочная балка. Та самая потолочная балка, с которой несколько лет назад сняли тело повесившегося студента. На полу, конечно, давно не осталось никаких следов. Да и что там могло быть?
        - Извини, что меня так долго не было. Я… сам знаешь, это не по моей вине. Родители были против. Они думали, что это опасно. Глупости! Я все равно здесь. И я не отступлю, пока не узнаю, кто в этом виноват. И тогда они все у меня попляшут.
        В комнате было тихо. Так тихо, как бывает только в давно покинутых помещениях. Ни звука, ни скрипа. Но чье-то чужое присутствие ощущалось. Оно просто не могло не ощущаться - не зря же в этой комнате никто не мог надолго задерживаться, не то, чтобы ночевать.
        - Я не знаю, где ты сейчас, но я знаю, что тебе плохо. Я это чувствую. И я сделаю все, чтобы отомстить твоему убийце. И не успокоюсь, пока ему не будет также плохо, как тебе. Я отомщу. Я обязательно отомщу, слышишь?
        Звук. Просто колебание воздуха, от которого по спине бегут мурашки. Это не попытка запугать - это предостережение. Студенческое общежитие не замолкает почти никогда, и сейчас, вечером, оно полно жизни. Кто-то спешит в уборную, расположенную напротив, через коридор. Не годится, чтобы он видел лишнее.
        - Ясно. Ухожу. Но я еще вернусь, обещаю!
        Улицу Трех Венцов отыскать удалось легко - она начиналась сразу за небольшом часовней, посвященной Ладу и уходила круто вниз, в сторону городских стен и реки. Пройдя ее до половины, Рихард уловил слабые запахи сырой воды, грязи, тины, рыбы - и винных дрожжей. А еще через пару минут заметил небольшой переулок, уходивший налево. Опознавательных табличек не было, но проходившая мимо женщина сказала, что это Винный переулок и есть. И что пустых домов там всего два - в начале и в конце улицы.
        К тому моменту уже начало темнеть. Солнце наполовину скрылось за домами, в переулке было сумрачно и сыро. Ветер нагонял облака - погода обещала испортиться. Весь рюен-месяц* выдался прохладным и дождливым, и лишь иногда на небе проглядывало солнце. Студент невольно поежился. Место ему не нравилось - слишком уж уединенное. Разве поверишь, чтобы кормилица Магдалены жила в такой глуши? Хотя, если добротный дом достался ей по дешевке…
        (*Рюен-месяц - первый месяц осени.)
        Невольно касаясь рукой висевшего на боку фальшиона - пока не получит диплом некроманта, он не будет иметь права на ношение благородного оружия - Рихард не спеша двинулся вдоль по улице. Здесь жизнь уже замирала - ему встретилось всего два человека, и те торопились по домам. В окнах горели огоньки. Откуда-то тянуло запахом кухни.
        Проходя по улице, студент постепенно замедлял и замедлял шаги и к дому подкрался, замирая и едва дыша. Недоброе предчувствие теснилось в груди.
        Трехэтажный дом, стоявший в конце улицы, был стар. И не просто стар, а очень стар и заброшен, уже, наверное, лет десять тому назад. Облупилась краска на стенах, выломаны и выбиты ставни. Входная дверь перекосилась и висела на одной петле, травка проросла сквозь ступени крыльца, на крыше росло кривое деревце, а сама крыша с одной стороны начала проваливаться…Пахло затхлостью, заброшенным мертвым домом…
        Мертвым…
        Три года учебы в Колледже Некромантии все-таки оставили в памяти Рихарда какие-то крупицы знаний. Он сунул руку за пазуху, нашарил парочку амулетов, вытаскивая их на шнурках поверх одежды. Потом тихо достал ритуальный учебный нож и порезал запястье. Дождался, пока выступит несколько капелек крови и только после этого осторожно ступил на крыльцо. Конечно, нет шансов, что в этом доме поселилась нежить, но надо быть готовым ко всему.
        Затаив дыхание, Рихард кончиками пальцев дотронулся до двери. Сосредоточился, вспоминая концентрационное заклинание, начертил на старом дереве пальцем несколько символов. Мельком подумалось, что лучше вот этой практики ему сейчас не сыскать. Пока однокурсники сидят в засаде на кладбище, пытаясь отловить одного-двух призраков, он пытается обнаружить следы псевдо-жизни в этом месте. Один, без прикрывающих спину товарищей и страхующего за пределами защитного контура преподавателя.
        Ничего не произошло. Мысленно обругав себя за то, что не догадался прихватить учебник - и тут же отругав за то, что посторонние мысли лезут в голову, - он сделал еще шаг.
        Дверь приотворилась с тихим скрежетом, который неприятно резанул по ушам. Казалось, вся улица могла его услышать. Но лишь эхо откликнулось где-то вдалеке.
        Рихард сделал еще шаг, тихо лизнул окровавленное запястье. Был еще один способ обнаружить присутствие живых и псевдо-живых существ, и сейчас студент попытался скользнуть за грань, войти в транс, позволявший…
        Трое. Три источника тепла, три еле уловимых сгустка жизни, ощущавшихся даже не органами чувств, а интуицией. Магдалена и… кто-то еще? Служанка? Граф фон Хайнц? Охранник? Может быть. По крайней мере, один из присутствующих, тот, что ближе, был мужчиной.
        Рихард сделал еще несколько шагов, пересекая темную переднюю. Две двери вели в две комнаты, еще одна, под лестницей, наверняка выходила на кухню и к заднему крыльцу. Наверх вела единственная лестница. Благодаря ночному некромантскому зрению, Рихард очень четко видел все вокруг, вплоть до деталей, разве что в черно-белом варианте. Он вспомнил, что дом был трехэтажным, да еще имелся и высокий чердак, где при желании тоже можно было устроить маленькую комнатку - скажем, для служанки или бедного родственника. С размахом жила старая кормилица!
        Стоило переступить порог, как стало ясно, что он ошибся. Людей было больше. Судя по его ощущениям, один человек ждал на лестнице, на повороте. Еще два - на втором этаже, в двух разных комнатах. Проще простого было подняться по лестнице и спросить графиню, но что-то удерживало Рихарда на первом этаже. Какое-то неясное предчувствие.
        И в этот момент он услышал шорох. Даже не сам шорох, а его эхо, отголосок, финальный аккорд. Кто-то наверху не утерпел, совершил лишнее движение.
        Лишнее…
        Рихард понял, что его насторожило. Ожидавшая его графиня вместе со своими спутниками опасались лишний раз бровью повести, не то, чтобы сказать хоть слово или сделать хоть шаг. Они не просто ждали его прихода - они затаились.
        Рихард попятился к выходу, от души благословляя Прове-справедливого за то, что уберег его от желания взлететь по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, в объятия любимой женщины. Те, кто его ждали, приготовили ловушку, и выскользнуть из нее удалось лишь чудом.
        Но полноте! Ускользнул ли он уже? Рихард сделал еще шаг, и тут наверху раздался громкий скрип.
        И не просто скрип - кто-то, получив безмолвный сигнал, рванулся вниз по лестнице, прыгая через ступеньки.
        Неизвестно, что заставило парня не метнуться к выходу, а скакнуть к ближайшей боковой двери и дернуть ее на себя. Был короткий миг страха, когда казалось, что она заперта, но потом старый замок поддался, и беглец бросился в просторную пустую комнату, которая, судя по светлым пятнам на стенах и въевшемуся в пол, потолок и оконные рамы характерному запаху, у прежних владельцев была библиотекой.
        Он навалился на дверь, закрывая ее изнутри, практически в тот самый миг, когда с треском распахнулась входная дверь, и треск был заглушен скрипом половиц и топотом ног сверху.
        - Где?.. - голос незнакомый, отрывистый.
        - Мы думали…
        - К бесу, что вы думали! Где он?
        - Вошел. Мы думали, что…
        - Что он улизнул? Не уверен. Ищите везде. Далеко он не мог уйти!
        Рихард скрипнул зубами, от души надеясь, что этот звук не будет услышан. Ловушка. И он почти влез в нее всеми четырьмя конечностями. Нет, действительно влез - ведь надо как-то выбираться из проклятого дома. И, желательно, замести следы как можно скорее. Ну, Магдалена! Ну, предательница! Написать…
        - Дверь! Туда он шмыгнул.
        Попался!
        Замка или засова в библиотеке не было - а зачем? Если вдруг начнется пожар, разумнее держать проход открытым, чтобы без помех вынести самые ценные книги. Но о каком проходе он только что подумал?
        Взгляд скользнул по стенам. Потемневшие от времени обои, светлые пятна там, где их годами закрывали стеллажи. Темный угол…
        Да не угол, а еще одна дверь.
        Он рванулся к ней, уже не пытаясь сохранить тишину. Услышал за спиной грохот распахиваемой главной двери и крик:
        - Вон он!
        Добежав, ударился о косяк всем телом и еле удержался на ногах, когда дверь не просто распахнулась, а практически вывалилась наружу вместе с ним. Чудом не свалившись, Рихард шмыгнул в узкий коридор, едва не обдирая локтями стены и слыша, как сопят и топочут за спиной.
        Коридор вывел на задний двор, запущенный и загроможденный обломками карет, покосившимся забором, строительным и прочим мусором. Похоже, что это место соседи использовали, как свалку. С двух сторон его окружали дома, с третьей был забор, с четвертой - проход на соседнюю улочку.
        Прыгая через доски, колеса карет, бочки и горы отходов, Рихард пронесся через двор. Его преследователям тут повезло меньше - не обладая ночным зрением некромантов, они поминутно спотыкались, падали, натыкались на что-то. Один напоролся на какую-то железку, вскрикнул от боли. Другой рухнул, зацепившись за груду обломков старой мебели, которые свалились на него сверху. Только третьему удалось преодолеть полосу препятствий, но он потерял несколько столь необходимых секунд, выбирая безопасный маршрут. Рихард, успев добежать до проулка первым, выхватил фальшион и встретил преследователя по всем правилам фехтовального искусства. Мастер Хотислав не зря считал его одним из лучших на курсе и, пожалуй, на всем факультете.
        У противника был точно такой же фальшион, только массивнее - явно наемник из бывших солдат. Фехтовать он умел, крови не боялся, но быстро подрастерял свою уверенность, когда столкнулся с противником, который двигался раза в два быстрее него, да еще и видел в темноте.
        Выпад. Тычок, отход, снова выпад. Припасть на колено, пропуская чужой клинок над головой, ударить в ответ, выбросив лезвие вперед и вверх, одновременно вскочить на ноги и прянуть в сторону, уворачиваясь от падающего лезвия. Грозный удар, но без толку распарывает воздух. Противник уже сзади, бьет быстро, тут же отскакивает…
        Наемник в первый миг не чувствует боль. Он разворачивается к неуловимому противнику, рычит что-то маловразумительное, кидается в атаку и даже успевает замахнуться и нанести удар, но земля вдруг оказывается совсем близко. Он падает, пытается встать, но не может из-за приступа внезапной боли, которая сменяется одновременно холодом и жаром. Наконец-то приходит боль - в спине. Ног он больше не чувствует, но пытается приподняться, дотянуться до наглого студента, который пятится, сжимая в руке фальшион, и смотрит так, словно пытается запомнить на всю жизнь.
        Рядом топот ног. Его напарники наконец-то одолели полосу препятствий. Они измотаны, слегка потрепаны. У одного поцарапана ладонь, у другого, судя по тому, как он двигает плечом и рукой, сильный ушиб.
        Не сводя глаз с новых противников, Рихард попятился. Он не боялся схватки, но драться до последней капли крови хорошо, только если защищаешь высокие идеалы. Например, чью-то жизнь или свободу. Или весь мир, как ни пафосно это звучало. Но умирать в бою здесь и сейчас…Ни за что!
        Запах тины, рыбы и винных паров подсказал ему ответ. Он резко развернулся и метнулся по проулку.
        В этом районе он не ориентировался, потому пришлось отрываться от преследователей еще и по этой причине. Он мог случайно оказаться в тупике и потратить на поиски выхода лишних несколько минут или секунд, нужных для спасения. Но - повезло. Добежав до конца проулка, Рихард увидел низкие деревянные сараи - склады. Здесь вином и рыбой не просто пахло - воняло так, что дух захватывало.
        Но здесь было спасение.
        Прибавив ходу, Рихард, как угорелый, пронесся мимо складов и выскочил на пристань. Старый дощатый настил загрохотал под его шагами. Не оглядываясь и не обращая внимания на то, что творится вокруг, и есть ли свидетели его безумного поступка, он на бегу сорвал с шеи шнурок с защитным амулетом, сунул его в рот, и с разбегу сиганул в воду.
        Прыгать пришлось вперед ногами, и он ударился пятками о дно - хорошо, илистое, а не каменное. Короткая вспышка боли на миг оглушила, он чуть было не глотнул воды, но в последний момент успел стиснуть зубы и пригнулся, ныряя. Зашарил вокруг себя, ухватил обрывок цепи, подтянулся, используя застрявшую цепь, как якорь. Действовать пришлось вслепую - почти ночью, под водой, да еще в речной мути и иле все равно ничего не видно.
        Он не знал, что происходит наверху, но догадывался. Услышав его топот по пристани, преследователи кинутся туда. Всплеск воды подскажет им, что беглец прыгнул в реку. Они постоят немного на краю, озираясь по сторонам в надежде, что он вот-вот всплывет - любой, прыгнувший в реку, постарается проплыть под водой как можно дальше, чтобы потом вынырнуть на безопасном расстоянии. Любой, но только не он. И дело не в том, что Рихард Вагнер не умел плавать - умел не больше и не меньше любого своего ровесника, который вырос рядом с рекой! - просто он не хотел поступать, как большинство. Лучше уж переждать.
        Он держался под водой, пока хватало воздуха в легких. Потом, когда грудь заболела от недостатка воздуха, перед глазами поплыли цветные пятна, а сознание стало мутиться и челюсть заломило от желания вдохнуть, мысленно несколько раз проговорил заклинание концентрации. Прошлым летом на практике им приходилось не дышать по нескольку минут, пока находились в гробницах. Заклинание концентрации позволяло телу какое-то время обходиться скрытыми резервами организма - например, дышать не через рот или нос, а порами кожи. Помнится, студенты все ворчали - зачем им это знание! - и теперь это умение неожиданно пригодилось.
        Впрочем, ненадолго - ибо никто не может дышать под водой. Облегчение наступило всего на несколько секунд, после чего уже не только легкие, но и все тело и даже, казалось, волосы на голове взвыли от недостатка воздуха. Заставив себя успокоиться, Рихард двинулся наощупь в ту сторону, где, как ему казалось, был причал. Приходилось действовать медленно, чтобы не допустить ошибку и не выскочить, как пробка, с хрипом и слюнями захлебываясь воздухом пополам с водой.
        Вот так. Еще немного. Еще чуть-чуть… Рука нашарила склизскую деревянную опору. Совсем немножечко продвинуться вперед - и можно поднимать голову над водой.
        Он все-таки удержался - выдвинулся медленно и первый вдох сделал через нос, еще под водой выпустив из легких лишний воздух. И почти сразу услышал голос:
        - Нет, подождем!
        - Но…
        - Тихо. Не ори! Хочешь, чтобы он нас услышал?
        - А он услышит?
        - Конечно! Он ведь где-то здесь…
        - Не уплыл?
        - Нет. Ты что, считаешь его таким глупцом? Не надо недооценивать противника. Он затаился тут, может быть, даже под нами!
        Как хорошо, что эти два «профессионала» обменивались мыслями вслух! Это заглушило судорожный вздох-всхлип, который вырвался у Рихарда, когда он все-таки приподнял подбородок над водой.
        - Тс-с… Слышал?
        Мысленно чертыхнувшись, Рихард сделал еще один глубокий вдох и ушел под воду как раз вовремя - ныряя, он успел заметить мелькнувшую перед лицом светлую полосу - один из наемников вогнал клинок в щель между досками, наудачу пытаясь зацепить его острием.
        Попался! Может, надо было все-таки попытаться отплыть подальше? Но кто же знал? Нет, он мог бы попытаться переплыть реку, но…
        Что-то холодное коснулось его ноги, и Рихард едва не заорал во все горло, все-таки распахнув под водой глаза. В следующий миг из темной мути к нему выдвинулось узкое лицо, слепленное, казалось, из двух профилей, так что круглые немигающие глаза казались торчащими по бокам. Выдающийся нос, широкая щель рта, полная мелких треугольных зубов. Грива спутанных волос непрестанно шевелится, пульсируя - там, в ней, скрыты жабры. Каждый волосок - это крошечный орган дыхания.
        Водяница. Что она тут делает так поздно? Ведь уже осень, вода ледяная, Рихард и сам чувствует этот холод, когда тело немеет и отказывается подчиняться. Ему бы вряд ли удалось переплыть реку сейчас.
        Водяница протянула к нему перепончатые ладошки, коснулась лица. Прикосновения были неожиданно приятны. Ну, так это понятно - как же иначе они завлекают людей? Кого красотой, кого ласками. Сейчас, осенью, она уже не может поддерживать личину юной пышногрудой красавицы и пытается заполучить утопленника другими способами. Водяницы питаются жизненной силой тех, кого топят. На курсе нежитеведения им рассказывали, что водяница, если хочет перезимовать, должна утопить строго определенное количество людей - мужчин, женщин, детей - и накопить достаточно жизненных сил, чтобы хватило на долгую зимнюю спячку. А, если повезет, то и на возможность произвести на свет свою дочь. Этой, видимо, не хватило нужного количества энергии для того, чтобы залечь в спячку - ну еще бы, у пристани много людей и все зорко следят, если кто-то упадет в воду. Спасут прежде, чем водяницы доберутся до неудачника. Возможно, это последняя водяница в черте города. И ей очень нужна жизнь человека, чтобы продлить свое существование.
        Жизнь человека… Но ведь не обязательно его собственная жизнь!
        Озарение пришло внезапно. Рихард улыбнулся своим мыслям и, перехватив тянущиеся к его телу пальцы, сдавил запястье, что было сил. Водяница вытаращила и без того выпуклые глаза, распахнула пасть, готовая кусаться или ругаться, но прежде, чем нежить его атаковала, парень пальцами второй руки сделал отвращающий жест.
        «Пусс-с-сти!» - прозвучал в голове чужой, лишенный эмоций, голос.
        Он помотал головой.
        «Пус-с-сти! Не буду! Пусти!» - водяница извивалась, пытаясь ускользнуть.
        Он указал рукой вверх, провел ладонью по своему горлу, ткнув пальцем в ямку между ключиц - так называемый родник жизни - и его противница оцепенела. Тоже посмотрела вверх. Ее лицо ничего не выражало, но тело расслабилось, и она тихо ответила на пожатие.
        Поняла! Теперь главное - не промахнуться.
        Не выпуская ее руки, Рихард резко всплыл и с хрипом, наслаждаясь, хватанул ртом воздух. Амулет он еле успел сунуть за щеку, чтоб не подавиться.
        - Ага! Вот он! Что я…
        Они увидели друг друга одновременно. И одновременно же атаковали, но студент поспел на миг раньше. Его вторая рука ухватила наемника за рукав куртки, а стряхнуть холодные окоченевшие пальцы тот не успел - две другие ладошки, с гибкими сильными пальцами, соединенными перепонками, вцепились в теплое, полное жизненной силы человеческое тело.
        Будь ослабевшая от недоедания водяница одна, у нее ничего бы не вышло, но Рихард пришел нежити на помощь. Он дернул изо всех сил, и наемник кубарем рухнул в воду. Его отчаянный вопль захлебнулся во всех смыслах этого слова. Водяница приникла к отчаянно барахтавшемуся человеку, обхватив всеми конечностями и присосавшись ко рту. Смотреть на это было противно, как противно и отдавать нежити живого человека, но этот человек хотел его убить. И не его вина, что Рихард убил его самого, в целях самозащиты воспользовавшись нетрадиционным оружием - водяницей.
        Утешая себя подобным образом, он на четвереньках - у берега было слишком мелко, чтобы плыть - направился прочь. Добрался до какого-то пришвартованного судна, тихо всплыл, держась за якорный канат и стараясь вынырнуть так, чтобы его не было видно от причалов. Оставшийся один наемник выглядел растерянным. Он, несомненно, видел нежить, утащившую его напарника, и теперь наверняка терялся в догадках, что делать дальше.
        Что ж, это его проблемы. Рихард оттолкнулся от борта судна и, стараясь двигаться как можно тише, побрел к берегу. Времени оставалось в обрез. А ему еще надо было достать откуда-то сухую одежду!
        Подбегая к кладбищу, он издалека углядел висевшее над ним в воздухе особое бледно-зеленое свечение - верный признак того, что там разлиты и копятся некромантские чары. Значит, все уже собрались и подготовительная беседа по технике безопасности проведена. Как и теоретическая часть. Да, серьезно он опоздал! Но, может быть, есть шанс…
        Глава 4
        Кладбищ в Зверине было три - старое и два новых. На старом уже давно никого не хоронили, и оно использовалось студентами Колледжа Некромагии, как полигон для практических занятий. И, если для того, чтобы провести занятие на одном из новых кладбищ, надо было заполнить кучу бумаг, заручившись согласием отцов города, эрцгерцога Зверинского и настоятеля обители монахов-«смертников», то на старом кладбище возле ворот имелась даже отдельная калитка специально для некромантов, которая отпиралась с заходом солнца - дескать, заходите, кто хочет и когда хочет.
        Однако, на сей раз практика проходила именно на одном из новых кладбищ - по иронии судьбы, том самом, примыкавшем к улице Речников, где не далее, как вчера ночью Рихард прятался от наемников маркграфа фон Хайнца. С берега реки до него было рукой подать - улица Речников начиналась через квартал от того места, где парень выбрался на берег, - но по ряду причин ему пришлось задержаться еще на несколько минут и прошвырнуться по окрестным переулкам.
        На его счастье, ворота были только прикрыты. Проскользнув внутрь, Рихард прислушался, всматриваясь в темноту. Где-то в глубине кладбища, в его старой части, где было больше склепов и благоприятнее условия для вызова духов, разливалось слабое сияние и тянуло таким привычным потусторонним духом. Эфир колебался. Студент ощущал волны магии - кажется, действо уже началось.
        Скрестив пальцы на удачу и мысленно повторяя концентрационное заклинание - чтобы никакая потусторонняя сущность не застала врасплох - Рихард, пригибаясь, перебежками двинулся в ту сторону. Через несколько минут он оказался достаточно близко, чтобы увидеть, что происходит.
        Его одногруппники столпились возле одного из свежих захоронений. Несмотря на то, что официально эта часть кладбища была закрыта, время от времени находился кто-то из стариков, возжелавших быть захороненным именно тут, подле пращуров. Случалось, что прах покойника везли через полстраны и даже из-за границы, дабы он мог упокоиться в родовой усыпальнице. Чтобы сюда был погребен кто-то посторонний - такого не случалось уже лет пять. Из-за их спин слышался голос мэтра Сибелиуса:
        - Как вы изволили только что определить, уровень магического фона в этом месте несколько отличается от показателей в окрестностях. Мы пришли к выводу, что это может означать либо спонтанное высвобождение накопившейся остаточной жизненной энергии, которая так или иначе присутствует в любом теле, либо мы имеем дело с событием, из ряда вон выходящим, - последние слова мэтр произнес с оттенком презрения. И так всем было ясно, что могила относительно свежая - какой-нибудь из дальних родственников решил, что удобнее всего его праху будет лежать именно здесь. - И теперь нам надо измерить уровень энергии и определить ее объем и градус, а заодно попытаться установить причину высвобождения энергии…
        - Но мэтр, - Янош Долин не блистал отличными оценками, но не спорить не мог, - ведь высвобождение накопившейся энергии названо спонтанным именно потому, что невозможно предугадать, когда произойдет выброс…
        - Однако, можно попытаться установить зависимость между начальным количеством жизненной энергии и скоростью выброса, - уточнил преподаватель. - В каких случаях тело хоронят с максимумом возможной жизненной энергии?
        - В случае внезапной насильственной смерти молодого, физически здорового человека, жившего, так сказать, полной жизнью или имевшего сильную привязанность к кому-то из оставшихся в живых, - отбарабанил Оливер. - Минимальный уровень жизненной энергии встречается у стариков или тех, кто много лет страдал каким-нибудь тяжелым недугом и скончался от этой болезни.
        - Кроме того, максимальный уровень жизненной энергии мы встречаем у самоубийц, решившихся на этот шаг в состоянии аффекта, а также у женщин, умерших при родах или вскоре после оных. Минимальным уровнем жизненной энергии также обладают и новорожденные младенцы, особенно родившиеся раньше срока, - уточнил мэтр Сибелиус. - Естественно, что при разложении тела жизненная энергия начинает высвобождаться и, достигнув критической массы, высвобождается. Или рассеивается в эфире, если ее уровень изначально был ниже пороговой отметки… Итак, сейчас мы немного потревожим эту могилу, чтобы определить, каков изначально был уровень жизненной энергии покойника и, заодно, может быть, узнаем кое-что новое и интересное об этом человеке. Приступим!
        Студенты под руководством наставника занялись подготовкой к обряду. Очертили защитный круг, заготовили свечи, обозначили двойной ряд символов, занимая свои места.
        - Будьте предельно осторожны, - наставлял их мэтр Сибелиус. - Не дайте эктоплазме* вырваться из кольца! И прошу вас - сосредоточьтесь! Иначе…
        (*Эктоплазма - здесь, жизненная энергия.)
        В это время и подоспел Рихард.
        Еще подкрадываясь к одногруппникам, он слышал обрывки разговора и примерно представлял себе, что сейчас будет происходить. И тоже примерно понимал, что надо сделать, чтобы незаметно присоединиться к остальным так, чтобы мэтр не заметил его отсутствия.
        Пользуясь ночной темнотой, он подкрался к Оливеру со спины и тихонько тронул приятеля за локоть:
        - Привет!
        Тот едва не подпрыгнул на месте с отчаянным воплем, но обернулся и затолкал крик обратно:
        - Р-Рихард? Т-ты?
        - Я, а кто же еще!
        - Но п-почему ты в таком виде? Где твоя одежда?
        Рихард щеголял в светлых женских панталонах, подвернутой и завязанной узлом на боку длинной ночной рубашке и поверх всего - кафтан, в котором могло поместиться трое таких, как он. И при этом босиком.
        - Долго рассказывать, - он отмахнулся, не желая вспоминать, как, морщась и ежась от ветра, стаскивал мокрую, неприятно льнущую к телу одежду, как сворачивал ее в узелок и прятал подальше от чужих глаз, как наугад воровал с веревок на улице вывешенное для просушки белье и как был вынужден забраковать почти всю мужскую одежду - она либо не успела просохнуть, либо была ему ужасно мала. - Лучше скажи, что вы тут собираетесь делать?
        - Проверять магический фон. Он тут удивительно высок. Как будто…Рихард, ты чего?
        Но тот не ответил, блуждая взором по сторонам. Самое интересное и невероятное - он узнал то самое место, где был еще вчера. Будь на улице белый день, можно было подумать, что он ошибся, но сейчас, в сумерках… Никогда! Вон шпиль Храма Смерти, вот аллея, по которой он шел еще вчера, вот яма, в которую он чуть не упал, вот могила, которая…
        Но позвольте! Эта могила и есть та самая яма! Другой свежей кучи земли здесь просто неоткуда взяться. Но это означает…
        - Там никого нет, - прошипел он, пихнув Оливера локтем.
        - Что?
        - Никого нет, говорю же! Я тут вчера пробегал, когда прятался от наемников маркграфа. Тут была просто яма в земле, а труп исчез. Его, наверное, выкопали для анатомички и…
        - Приготовились! - прозвучал голос мэтра Сибелиуса.
        - К чему? - чуть не взвыл Рихард. - Тут пусто!
        - Уверен?
        - Да, я же говорил…
        - Не терять концентрацию! - подоспел новый окрик наставника. - Внимание, я начинаю!
        Раскинув руки в стороны, он принялся монотонно бормотать заклинание вызова, и на могиле сами собой один за другим загорелись огарки поминальных свечей. Студенты подхватывали заклинание, помогая себе пассами. И Оливер тоже!
        - Ты что, ничего не чувствуешь? - изумился Рихард. - Там…
        - Там крайне высокий уровень эктоплазмы, - отрезал Оливер. - Не мешай! Сейчас мы его…
        - Что происходит?
        Окрик мэтра Сибелиуса заставил вздрогнуть. Наставник выглядел сбитым с толку.
        - Что это? Кто разомкнул контур? Где…
        - Ой, мама, - пискнула Ханна.
        Рихард успел только пожать плечами - мол, что он, в самом деле! - а потом в грудь ему ударил порыв ветра.
        Вскрикнула девушка. Чертыхнулся наставник. Самого Рихарда встряхнуло, когда из недр могилы ввысь взвился столб света, в котором проступила чья-то фигура.
        - Ыы-ы-ы…
        Низкий вой болью отозвался в костях и зубах. Кто-то из студентов упал на колени.
        - Держать! - послышался голос мэтра Сибелиуса. - Держать…
        Но было ясно, что ситуация выходит из-под контроля. Могила светилась ярко-зеленым светом, огоньки свечей на ней колебались, но не гасли, снизу подсвечивая парившую в воздухе фигуру.
        - Ыы-ы-ы…
        Растопырив руки, призрак ринулся на Ханну и Изольду, которые стояли, держась за руки и только моргая. Изольда завизжала в полный голос и, резко стряхнув с себя руку оцепеневшей от неожиданности Ханны, со всех ног ринулась бежать. Призрак устремился за нею. Повыше подобрав юбку, Изольда неслась напрямик, с удивительной ловкостью и легкостью перескакивая через могилы и низкие кустики, а за нею плыл белесый силуэт.
        - Маа-ама… Спасите! Помогите! Оно меня сейчас сожрет! - доносились издалека ее вопли.
        - Так ей и надо, - высказался Рихард.
        - Студиозус Вагнер! - гневное шипение преподавателя некромантии не узнать было нельзя. - Это ваших рук дело?
        Тот лишь развел руками - мол, так получилось.
        - О вашем поведении, опоздании на занятие и неподобающем внешнем виде мы поговорим потом, - отмахнулся мэтр Сибелиус. - А сейчас… всем замкнуть внутренний ход и частично перекрыть внешний.
        Приказ поспел вовремя. Как любой «сырой» призрак, этот не мог удаляться далеко от места погребения и, пролетев немного по пятам за удиравшей Изольдой Швец, стремительно развернулся и попытался атаковать остальных.
        Рихард захотел было что-то сказать, и даже открыл рот, но его попытка осталась без ответа. Оливер рыбкой нырнул в толпу, принявшись раздавать указания. Шанс был неплохой - судя по всему, дух вырвался на свободу в первый раз, слегка ошалел от открывшихся перспектив.
        Рихард занял свое место подле приятеля, встав в первом ряду, закрывая спинами парней, которые были послабее в магии.
        - Знаешь, я вот тут подумал, - начал он шепотом.
        - Тише, - шепотом окликнул его друг. - А то услышит еще…
        И только он так сказал, как откуда-то повеяло сквозняком, а впереди мелькнула белесая тень. Тень воздевала руки к небу и стенала так громко и долго, что у Рихарда в душе волной поднялась самая настоящая злость.
        - Но этого не может быть! - шепнул он Оливеру на ухо, особенно, кстати, не заботясь о том, что его могут услышать остальные. - Это место чистое, я сам его проверял!
        - И что?
        - И я не понимаю, как это можно здесь и сейчаа-а-а…
        Призрак летел прямо на студентов.
        Медлить было нельзя.
        Рихард успел шагнуть вперед и решительным жестом поднял руку. Остановить призрака он не остановит, но вот задержать до подхода наставника - вполне.
        Резкий взмах руки - и призрак отскочил, словно налетел на подушку. Но при этом задел одного из парней, и тот не придумал ничего нового, кроме как упасть на землю, корчась от боли.
        - Никому не двигаться! - прозвучал новый приказ. - Всем оставаться на своих местах!
        Невысокий плотный мэтр Сибелиус встал перед призраком, закрывая студентов собой. Одна рука касается связки защитных амулетов на груди, вторая поднята вверх, пальцы сложены в щепоть.
        - Слушай меня, внимай мне, повинуйся мне…
        Слова древнего ритуала подчинения текли ровно.
        Призрак заколебался. По его телу пошла рябь. Он злобно зашипел, взмахнул руками, пытаясь пробить защиту противника, но…Но ощутил, что завяз в ней, как муха в патоке. А мэтр Сибелиус все наступал, выкрикивая снова и снова формулу заклинания подчинения и подкрепляя свои слова четкими, выверенными жестами. В эту минуту он был больше похож на некроманта с рекламных плакатов - уверенный взгляд, прямая спина, энергия, власть и сила. Сейчас уже никто не заметил бы ни кого обычного среднего роста, ни совсем не богатырского сложения, ни седины и мешков под глазами. Сейчас это был идеал, по которому вздыхают девушки и на которого хотят походить парни. Никто особо не удивился, когда мэтр заключительным жестом извлек из ножен на поясе ритуальный кинжал, полоснул себя по запястью, отворяя кровь и подкрепляя это действо несколькими словами, которые явно были вычитаны не в учебнике.
        Призрак зашипел и осел на землю белесым клоком тумана, после чего втянулся в свежую могилу. Трава в том месте, где он коснулся земли, рассыпалась в прах.
        - Уф, - некромант тихо перевел дух и, убрав кинжал, двумя пальцами зажал рану на запястье. - Молодцы, хочу сказать! Никто не запаниковал, никто не поддался искушению погеройствовать… Хотя ситуация к тому располагала.
        Рихард удивленно покосился по сторонам - то, что он пытался остановить призрака, кажется, осталось незамеченным.
        - Занятие окончено, - провозгласил вслед за этим мэтр. - Все свободны. Домашнее задание - попытаться самостоятельно рассчитать уровень эктоплазмы. Условия - мужчина, - он поискал глазами одно из ближайших надгробий, нашел подходящее и стал считывать данные именно с него, - пятидесяти лет, скончался от тяжелой продолжительной болезни. Подготовьте три варианта. В первом - он до момента болезни отличался отменным здоровьем, во втором случае - здоровье его изначально было слабым, он всю жизнь был болезненным, подверженным всевозможным недугам, и третье - здоровье у него было хорошее изначально, но подточенное неумеренными излишествами, что и привело к заражению. Рассчитать уровень эктоплазмы, которая образуется на третий день, на девятый, на сороковой и примерно обозначить, когда она может достигнуть критической массы. Понятно?
        Студенты торопливо закивали, недоумевая, почему практика закончилась так рано. Обычно они проводили на кладбище часа три и завершали занятие уже после того, как пробьет полночь. Именно звон колокола в Храме Смерти и был условным сигналом, по которому прекращались любые действия студентов. Но сегодня…
        - И надо найти студентку, - мэтр убедился, что кровь больше не течет, полез в карман плаща за платком, перепачкав сам карман. - Эту, новенькую…Добровольцы есть?
        - Я, - Ханна шагнула вперед. - Изольда моя подруга и…
        - Это хорошо, - кивнул мэтр Сибелиус. - Надеюсь, что вы повлияете на свою подругу и скажете ей, что подобные истерики не доведут до добра. Некромант должен уметь держать свои эмоции в узде.
        - Я тоже, - Оливер незаметно подмигнул Рихарду, и тот его понимал. Приятель хотел в полной мере насладиться испугом заносчивой блондинки. К его удивлению, еще трое парней высказали желание отправиться на поиски. Остальные предпочли убраться с кладбища, шепотом обсуждая увиденное между собой. Настроение у всех было подавленное.
        Рихард и сам бы с удовольствием покинул это место, и только он сделал шаг в сторону выхода, как его остановил холодный голос:
        - А вас, Вагнер, я попрошу остаться!
        - Но я… хотел… домашнее задание…
        - И объяснить мне и всем присутствующим, где вы были, почему опоздали на занятие и что делаете тут в таком виде?
        Кажется, только сейчас остальные заметили, во что одет их приятель. И это оказалось последней каплей.
        Студенты хохотали так, что вспугнули с деревьев ночевавших там ворон, и стая с яростным карканьем закружила над головами. Нервное напряжение от встречи с призраком выплескивалось в этом смехе, но Рихарду было не до веселья. Он лихорадочно придумывал, что бы такое соврать. Сказать, что все это время был тут - не прокатит.
        - Я…э-э…задержался, - выдавил он. - По независящим от меня обстоятельствам…
        - Вернее, обстоятельства эти явно весили столько, что сопротивляться было бессмысленно?
        Новый взрыв хохота был ответом на эти слова. Рихард побагровел, но сдержался - если он начнет все отрицать, приятели только утвердятся в том, что мэтр сказал чистую правду. Самое противное было, что на курсе он слыл отъявленным бабником, который просто не мог пройти мимо женщины. По нему вздыхала почти всех студенток, а сколько женщин и девушек города замирали при виде высокого красивого блондина, учету не поддавалось. Но, как говорится, рано или поздно даже бабника припирают к стенке.
        - Да, бессмысленно, - кивнул он. - Но на моем месте любой бы поступил также - ради спасения своей жизни.
        Мэтр Сибелиус - единственный, кто даже не улыбнулся - внезапно прищурился и смерил студента таким взглядом, что тому стало слегка не по себе. Неужели на нем остались следы контакта с водяницей? Она ведь нежить, а кто лучше некроманта умеет чуять существ из иного мира?
        - Отставить веселье, - повысил голос он. - Все отправляются спать. А вы - все-таки задержитесь.
        - Но я должен…
        - Мне лучше знать, что вы должны, студиозус Вагнер! - отрезал некромант. - Следуйте за мной… Добровольцы - вперед!
        Растянувшись цепочкой, студенты и преподаватель углубились в недра кладбища.
        - Будьте предельно внимательны, - громким шепотом наставлял их мэтр. - Этот спонтанный выброс эктоплазмы мог вызвать всплеск активности…Хотя подобное на старых кладбищах - явление редкое, но - увы! - существующее.
        Он оказался прав. Некоторые склепы окутывала слабая зеленоватая или бледно-голубая дымка - верный признак того, что здесь лежат покойники, похороненные меньше года тому назад, а значит, еще способные к самопроизвольной материализации. Одно лишнее слово заклинания, один лишний взмах руки - и на волю мог бы вырваться еще один призрак. Напуганная студентка могла это сделать, а, учитывая ее нервное состояние, справиться с вызванным ею самой духом она не сможет. И кто знает, чем это обернется впоследствии?
        Это обернулось именно так, как и предсказывал мэтр Сибелиус. Один из склепов светился ярче остальных. Именно там и обнаружилась забившаяся в уголок Изольда Швец. Девушка белыми от ужаса глазами смотрела на нависавшего над нею призрака, слабо лепеча что-то и время от времени взмахивая рукой так, словно отгоняла надоедливого комара.
        - И…изы-ы-ыди, - всхлипывала она. - Уйд-ди… пошел прочь… как там тебя… не боюсь…нет у тебя власти… мамочка…
        Мэтр Сибелиус возник рядом, решительно взмахнул рукой, ногтем, не тратя времени на то, чтобы достать кинжал, ковырнул свежий струп на запястье.
        - Слушай меня, внимай мне, повинуйся мне, - забормотал он. - Ступай назад, в Бездну, туда, где тебе и место!
        Несколько концентрационных пассов - и призрак отпрянул, растворяясь в воздухе. А преподаватель склонился над студенткой, протягивая руку:
        - Выбирайтесь оттуда! Иначе отморозите себе самое главное.
        - Мозги? - робко предположил Оливер.
        - Задницу! - рявкнул мэтр. - Голова у некоторых явно не является жизненно важным органом!
        Рихард толкнул приятеля локтем. Он наслаждался унижением заносчивой блондинки, которая с трудом встала на ноги, цепляясь за руку преподавателя. При этом она, случайно или нарочно ухватила как раз за порезанное запястье, но у некроманта только нервно дернулась щека.
        - Ой, п-профессор, - пролепетала она, - а я…так исп-пугалась…Когда оно… она…ну…
        - Я испугался больше, - честно признался он.
        - З-за меня? - Изольда выпрямилась.
        - За себя, - отрезал тот, выкручивая ей кисть, чтобы освободить раненое запястье. - Если бы с вами что-то случилось, у меня были бы неприятности, студиозус…
        - Швец. Изольда Швец, - представилась девушка.
        - Очень приятно, - сухо отметил мужчина.
        - А уж как мне приятно, - залепетала она, мгновенно переходя от страха к кокетству. - Вы меня спасли и…
        - И жалею об этом! Жду вас в конце седмицы на дополнительное занятие… К вам это тоже относится, студиозус Вагнер! Где меня найти, вы знаете. Только в следующий раз постарайтесь успеть переодеться во что-нибудь мужское! Все свободны!
        Не прибавив более ни слова, мэтр Сибелиус решительно направился к выходу.
        Вопреки всем ожиданиям, обе пары алхимии прошли спокойно. Но когда студенты покинули аудиторию, пропахшую ароматами жженых костей, паленой шерсти, аммиака и лаванды - смесь получилась просто убийственная! - и спешили выйти на улицу, чтобы немного надышаться свежим воздухом перед тем, как отправиться на лекцию по нежитеведению, уже у входных дверей их догнал недовольный голос:
        - Нет, это никуда не годится!
        Преподаватель алхимии, низенький плотный, лысеющий мэтр Анастасий, шариком выкатился под ноги студентам. От его мантии так пахло зельями, что несколько боевых магов, случайно проходивших мимо, торопливо зажали носы и поспешили прибавить шагу.
        - Это никуда не годится, господа студиозусы! - воскликнул алхимик дрожащим от негодования голосом, размахивая руками. - Сколько лет работаю, а такой случай произошел впервые!
        - А что случилось? - Рихард, как самый высокий в группе, всегда испытывал желание присесть перед преподавателем на корточки, как перед испуганным ребенком.
        - Стоило мне отвернуться! Как вам не стыдно, господа студиозусы? Я обо всем доложу ректору! Я этого так не оставлю!
        - Да в чем мы виноваты?
        - Вы меня обокрали!
        Это заявление заставило всех удивленно переглянуться. Подобного действительно не случалось в стенах Колледжа практически со дня его основания. Случалось всякое - драки, пожары, вандализм и порча чужого имущества, самоубийства, дуэли со смертельным исходом, несчастные случаи во время практики - только за последние пять лет трое студентов погибли и еще пятеро остались инвалидами - но вот чтобы воровство… Такого не помнил никто.
        - А что пропало?
        - И вы еще спрашиваете! - окрысился мэтр Анастасий. - Воры сами должны знать, что брали!
        - Мы не воры! - тоже рассердился Рихард. - И вы не имеете права нас оскорблять!
        - Я имею право подвергнуть вас телесным наказаниям и посадить под арест! - почти завизжал алхимик. - Да поймите же вы, бестолочи, что с алхимическими зельями не шутят! Некоторые ингредиенты мало того, что опасны в неумелых руках, но еще и чудовищно дороги! Вы знаете, сколько стоит один гран слез единорога? А желчь новорожденных младенцев? А жабий камень?
        Оливер презрительно фыркнул, и его поддержали нервными смешками - уж что-что, а жабий камень они по заданию того же мэтра Анастасия добывали горстями. Достаточно было отправиться к берегу любого водоема и наловить лягушек. Правда, надо было искать лягушек и жаб строго определенной расцветки…
        - У вас пропала желчь младенцев?
        - Если бы! Экстракт синего корня!
        Студенты переглянулись. Они занимались алхимией не первый год, но первый раз слышали такое название.
        - Может, синеголовника? - предположил кто-то.
        - Может, вор хотел именно синеголовник? - с надеждой подхватил мэтр Анастасий. - И просто перепутал… Я готов обменять один экстракт на другой. И даже добавить один безоар* в довесок! Только пусть вернут синий корень! Вы сами не знаете, что это такое!
        (*Безоар - камень, образующийся иногда в желудках козлов, входит в состав многих противоядий.)
        - Но мы действительно не знаем… И потом, разве обязательно это сделали мы?
        - А кто же еще? - развел руками алхимик, глядя на студентов снизу вверх. Пожалуй, только низкорослому Оливеру не приходилось наклонять голову при разговоре с ним. - Утром синий корень был еще на месте, а после вашего занятия я заметил, что шкаф открыт. И его нет! Значит, он у кого-то из вас! Отдавайте! - с этими словами он протянул пухлую ладошку.
        - У нас его нет! Ни у кого! - ответил Оливер за всю группу.
        - Ладно. Я все равно узнаю, кто его украл. И тогда поркой и карцером он не отделается!
        Погрозив кулаком, мэтр Анастасий уковылял прочь. Студенты смотрели ему вслед.
        - А этот синий корень, - подала голос Изольда, - он для чего?
        Все выжидательно посмотрели на Оливера. И тот не подвел:
        - Экстракт синего корня входит в состав некоторых зелий, которые используются для того, чтобы ввести кого-либо в состояние, близкое к коме. Короче говоря, он позволяет парализовать кого-либо на неопределенный срок. Время зависит от многих факторов - концентрации экстракта в конечном продукте, возраста и состояния здоровья жертвы, наличия или отсутствие остальных компонентов… А также того, как давно приготовлен эликсир и во что он был подмешан, чтобы скрыть истинный весьма специфический привкус - в вино, воду или медовуху. Помните, в прошлом году мы проходили тестирование на вхождение в транс? Тогда еще Марта Браницкая документы забрала - мол, ей не понравилось учиться!.. Так вот, нам перед тем, как входить в транс, давали по несколько капель разведенного в молоке экстракта синего корня пополам с отваром лютика и белладонны.
        - И откуда ты все знаешь? - невольно восхитилась Изольда.
        Маленький ростом Оливер выпятил свою не такую уж мужественную грудь:
        - Просто я умный! Очень умный…
        - Ага, и скромный!
        - Ну, - отмахнулся парень, - скромность не чума. От нее не умирают! Но меня сейчас больше волнует другой вопрос, - добавил он деловым тоном. - А что, если этот экстракт действительно украли? Только кто и зачем?
        Бессменному ректору Колледжа Некромагии было не до всех утраченных эликсиров, настоек и экстрактов, вместе взятых. Облокотившись на стол, он внимательно слушал мэтра Сибелиуса, который, сидя напротив, ровным голосом докладывал о результатах практического занятия на городском кладбище.
        В кабинете ректора царила тишина и полумрак - здесь плотные темные шторы никогда не раздвигались целиком, приоткрываясь чуть-чуть лишь в пасмурные дни или ближе к вечеру. Но сейчас был только полдень, и шторы оставались задернутыми так, что лишь в одном месте пробивался тоненький лучик света. Чтобы не было совсем уж темно, на столе справа и слева от ректора горели две свечи. Обычные. Восковые. Рассказывая, мэтр Сибелиус смотрел на огонек одной из них.
        - В общем, я не уверен, что студиозусы поняли, с чем нам пришлось столкнуться… Я и сам тогда не сразу сообразил - не до того как-то было. Ну, вырвался призрак, ну кинулся на живых, ну атаковал… Так первый раз, что ли? Так его нейтрализовать надо, и все дела! Стандартная формула, можно было любого парня попросить - на четвертом курсе они уже должны знать такие вещи! Но потом присмотрелся…
        - И поняли, что ничего не понимаете, - кивнул ректор.
        - Да, милорд ректор. То есть, догадка у меня была, но проверять ее сразу… Короче, я скоренько свернул занятие, отпустив ребят пораньше, чтобы под ногами не путались, проводил их до общежития, а потом, прихватив кое-какой инвентарь, вернулся, чтобы исследовать.
        - Ну, и что там такое?
        - То, чего я… В общем, ситуация стандартная и при других обстоятельствах даже в какой-то мере типичная… Ритуальное погребение.
        - Вот как? - преувеличенно заинтересованно промолвил ректор.
        - Оговорился, виноват. Почти ритуальное захоронение. Известна методика создания зомби - жертва вводится в транс, после чего хоронится, чтобы некоторое время спустя быть извлеченной и особым образом воскрешенной. Пока она лежит в могиле, погибает мозг, и после того, как покойника оживят, появляется зомби - вроде как живое, но совершенно неразумное существо, которое прекрасно понимает человеческую речь и способно выполнять полученные приказы, но само говорить не может и проявлять инициативу не в состоянии. Проще говоря, они даже поесть без команды: «Ешь вот это!» - не могут. Зато с послушанием у них все в порядке…И с работоспособностью…
        Мэтр невольно сделал паузу, которую ректор прекрасно понял:
        - Практически идеальные студиозусы, не так ли?
        - Если бы! - усмехнулся некромант. - Головы-то пустые, что у тех, что у других. И если среди наших оболтусов еще встречаются умники и умницы, то среди зомби мыслящее существо найти нельзя. Им мыслить нечем!.. В общем, на первый взгляд, можно было подумать, что тут тоже кто-то пытался создать такого вот зомби и с этой целью захоронил живого, но одурманенного человека. Однако, имевший место выброс жизненной силы, а также ее объем свидетельствовал о том, что жертва не была одурманена и просто-напросто скончалась, заживо погребенная.
        - Ну, это не такое уж из ряда вон выходящее событие! - отмахнулся ректор, перед мысленным взором которого стройные ряды студиозусов маршируют из столовой на лекции, а потом также строем идут в общежитие, где ложатся спать. И никаких тебе ночных гулянок, никаких драк, никакого нарушения дисциплины…А что, если… Говорят же, что если очень хочется, но нельзя, то все равно можно! - И подобное случается, как ни прискорбно это признавать! Родственники любой длительный обморок или летаргический сон воспринимают, как смерть и порой хоронят мертвеца даже без отпевания - утром помер, днем закопали, вечером помянули, а через сутки встали и спокойно пошли по делам. А жертва их ошибки умирает мучительной смертью и превращается в упыря, отправившись мстить своим родичам за фатальную поспешность.
        - Да, я знаю, что в этом случае через девять или сорок дней на свет появляется упырь, - отмахнулся некромант. - Но чаще всего это случается от незнания. А здесь все указывало на то, что могильщики прекрасно знали, что хоронят живого человека, что в гробу не покойник.
        - То есть… убийство?
        - Да.
        - И вы…
        - В некотором роде свидетели. Ибо любой практикующий некромант подтвердит мои слова - в могилу был зарыт живой человек. Зарыт нарочно! И для этого была использована одна из относительно свежих могил на территории кладбища, где уже лет двадцать, как не хоронили никого постороннего. На обычном, часто посещаемом и активном кладбище, где почти каждый день кого-то хоронят, сложнее замести следы. Там больше посетителей. Тут же практически никого нет. Десяток монахов и столько же постоянных прихожан, присмотревших себе местечко рядом с отцом, дедом, дядюшкой - вот и все. Да тут неделями никто не появляется. А скоро зима. Если все откроется, с эксгумацией придется ждать до весны. А за это время…
        - Вы правы, мэтр, за это время может произойти что-то еще…
        - Вот я и подумал… что нам делать, милорд ректор? - преподаватель некромантии только что в глаза начальству не заглядывал.
        - Ничего, - помолчав, отрезал ректор. - Ничего такого, что может навлечь подозрение на наш Колледж. Вы понимаете, что это может бросить тень на всех нас? Этот несчастный, кем бы он ни был, обречен превратиться в упыря. Через сорок пять дней…
        - Через сорок пять дней - Святая Ночь*, - припомнил некромант. - Его появление должно быть подготовлено с большой помпой…
        (*Святая Ночь - последний день грязеня, второго осеннего месяца. Считается днем разгула нечистой силы, после которого она впадает в спячку до весны.)
        - Или наоборот, о нем должны будут все забыть. Тот или те, кто отправил несчастного на тот свет, даже не рассматривали такую опасность, как упырь.
        - Но ведь это убийство! И мы можем…
        - Мы ничего не можем, мэтр, - ректор шлепнул ладонью по столу. - Ни отыскать убийцу, ни привлечь его к ответственности. Ибо мы - некроманты! Про нас скажут, что мы пытаемся замести следы… Но потом - как мы найдем имя убийцы и его жертвы? И зачем? Чтобы восторжествовала справедливость? Хорошо, пусть так. Но пока это напрямую не связано с нами, мы не должны ни словом, ни жестом не выдать, что нам что-то известно. Это уже головная боль городских некромантов. Я могу даже написать одному из них - мол, среди наших кругов ходят такие странные слухи о том, что на старом кладбище что-то творится. Попрошу проверить все документы… скажем, у тех, кто умер в этом учебном году. И это - самое большее, на что мы можем рассчитывать.
        В это время с грохотом распахнулась дверь.
        Мэтр Сибелиус успел только вздрогнуть. Порог ректорского кабинета даже не переступил, а перепрыгнул преподаватель алхимии мэтр Анастасий.
        - Бес! - хором воскликнули оба мужчины. Один - от неожиданности, а другой - из солидарности. - Ну, нельзя же так врываться!..
        - Караул, - профессор-алхимик прикрыл за собой дверь и дальше общался громким шепотом. - Обокрали! В Колледже завелся вор!
        - Да? - собеседники переглянулись. - И кто жертва?
        - Я!
        - Постойте, обокрали вас?
        - Да! Да! Именно меня, - мэтр Анастасий чуть не прыгал на месте, размахивая руками. - Я - жертва беспредела! Но, по счастью, у меня есть подозреваемый. И даже не один!
        - Вот как, - изобразил заинтересованность ректор. - И кто же это?
        - Третья группа четвертого курса некромантии, - отбарабанил алхимик с таким видом, словно он заранее знал, какой вопрос зададут. - Они были у меня на занятии. Первый час был посвящен их домашним работам, второй - самостоятельному составлению эликсиров. Были даны десять ингредиентов. Требовалось создать хотя бы по капельке максимальное количество разных эликсиров, по-разному тасуя эти колоду… Конечно, им разрешалось использовать и, так сказать, то, что под ногами валяется - вода, прядь волос, нитка из одежды…Они прекрасно справились с заданием. Меньше пяти вариантов различных эликсиров ни у кого не было! А студиозус Жижка вообще создал четырнадцать, да еще и вывел формулу, по которой можно было рассчитать время действия каждого эликсира. Я был доволен… И вот после занятий замечаю, что дверца шкафа приоткрыта.
        - А вы случайно не заметили, была ли она закрыта до начала занятий? - вкрадчиво промолвил ректор.
        - Вы подозреваете меня в том, что я страдаю рассеянным склерозом? - все-таки подпрыгнул мэтр Анастасий. - Вы сами-то поняли, что сказали? Чтобы я, алхимик с двадцатилетним стажем, и мог что-то забыть? Я держу в голове несколько сотен различных рецептов, мне даже нет нужды смотреть в справочники, чтобы определять растения, идущие на изготовление того или иного снадобья, я еще ни разу не жаловался на память…
        - Но, с другой стороны, все когда-то происходит в первый раз, - перебил его ректор. - Так, может быть…
        - Вы верите каким-то студиозусам больше, чем мне?
        Ректор пожал плечами:
        - Пока вы не представите убедительные доказательства - увы…Напомните, что за группа была у вас?
        Алхимик покачал головой, явно намекая, что с памятью не все в порядке у кого-то другого.
        - Третья у четверокурсников, - повторил он.
        - Странное совпадение, - тут же откликнулся молча сидевший в сторонке мэтр Сибелиус, - и у меня тоже.
        - Что, у вас тоже что-то пропало? - мигом развернулся к нему алхимик. - Видите. Милорд ректор, это уже…
        - Это пока еще совпадение, но вчера именно во время прохождения практики этой группой имел место весьма странный случай… впрочем, он не имеет прямого отношения к молодым людям. Просто именно они оказались свидетелями проступка, совершенного кем-то, пожелавшим остаться неизвестным.
        - Однако, даже в гражданском суде двух свидетельств достаточно для вынесения приговора, - взвился алхимик. - Милорд ректор, я настаиваю на том, чтобы над третьей группой установили жесткое наблюдение! Может быть, даже навесить на них поисковые заклятья…
        - Нет! - жесткая ладонь ректора упала на стол с такой силой, что подпрыгнуло не только все, что на нем лежало или стояло, но и оба преподавателя. - Один случай - это случай. Два случая - совпадение и ничего больше. Три - уже статистика. Когда - и если - ко мне придет третий наш коллега и скажет, что с третьей группой четвертого курса происходит или произошло что-то из ряда вон выходящее, только тогда - и то, если это свидетельство окажется достаточно серьезным! - только тогда я и приму решение об установлении наблюдения. А пока - все свободны. Отправляйтесь на свои рабочие места, коллеги и займитесь своими прямыми обязанностями!
        Он не прибавил более ни слова, не сделал ни одного жеста, но некромант и алхимик одновременно повернулись и направились к дверям.
        Не подозревающие о том, какие тучи собираются над их головами, студенты четвертого курса собрались перед дверью в лекционную аудиторию. Почему-то никто не спешил заходить, все топтались у порога, переглядывались, перешептывались, кто-то торопливо листал справочники и конспекты, кто-то прислушивался к доносящимся изнутри шорохам, но ни одна рука не тянулась к дверной ручке.
        - Что стоит? Кого ждем? - бодро поинтересовалась Изольда, вместе с Ханной подходя к остальным.
        - Тс-с… Тихо! - зашипели на девушек со всех сторон. Ханна тут же понятливо закивала и поднесла палец к губам - мол, поняла, молчок.
        - Да что случилось-то? - не сдавалась ее подруга.
        - Там кто-то есть! - приблизив губы к ее уху, шепнула Ханна.
        - Где?
        Вместо ответа девушка указала на дверь.
        - И что с того?
        - Да ты помолчишь или нет? - зашикали на нее со всех сторон, так что Ханне пришлось за локоть оттащить Изольду подальше, к окну.
        - Подождем, - рассудила она. - Все равно помочь вряд ли сможем. Если там Жижка…
        - Жижка сидит в аудитории?
        - Нет. Но Жижка может определить, кто там прячется и…
        - И что?
        - И только после этого мы можем попытаться нейтрализовать ту тварь, которая там прячется.
        - Тварь? Ты хочешь сказать, что там…
        - Там может быть любое чудовише. Понимаешь, любое! И, если мы войдем без защиты, оно может кого-то из нас сожрать!
        - Ой-й-й…
        Хлоп! Ханна успела зажать подруге рот прежде, чем она завизжала.
        - Чего орешь? Это аудитория, где нам читают лекции по нежитеведению!
        Девушка замолчала и уставилась на студентов, которые все переговаривались и время от времени прислушивались к звукам из-за двери. Кто-то уже нашел в учебнике подходящий отрывок и тыкал в него пальцем, привлекая внимание остальных. Низкорослого Оливера Жижки видно не было, зато маячила светлая шевелюра Рихарда, а все знали, что где один, там и другой.
        - И что, вот так всегда? - прищурилась Изольда. - Вы часами топчетесь под дверью прежде, чем войти?
        - Ну, бывало, что переступить порог мы могли только в присутствии преподавателя, - припомнила Ханна. - А бывало, что там никого и не было, и мы зря опаздывали на лекцию.
        - А что будет, если мы так и не сможем войти в аудиторию? Занятие не состоится?
        - Состоится. Два раза, - произнес мрачный голос рядом.
        К удивлению Ханны, рядом с ними обнаружился Оливер собственной персоной. Парень выглядел не лучшим образом - вспотел, волосы взлохмачены, взгляд растерянный и сердитый.
        - Ну? - выдохнула Ханна.
        - Не знаю! - огрызнулся он. - Я ничего не чувствую! Понимаешь? Ни-че-го! Пусто! Не стерильно, конечно, после того, как там побывало столько нежити и даже парочка мроев[1 - Мрой - дух похороненного заживо человека. Подробнее см. «Записки провинциального некроманта»], но ничего нового я не чувствую!
        - А может, там что-то старое?
        - А может быть, вспомнишь, что мэтр Йоганн никогда не повторяется? - фыркнул Оливер.
        Ханна вздохнула и покачала головой. Вот уж этого она точно не могла припомнить.
        - Ты хочешь сказать, вы перед каждой лекцией все эти годы торчали под дверью и пытались войти? - Изольда добивалась полной ясности.
        - Практически да. Первые две седмицы, когда нам только начали читать курс нежитеведения, мы входили беспрепятственно, а потом однажды - ба-бах! - и подсадили шумного духа. И с тех пор мэтр ни разу не повторился.
        - Но это невозможно! Где он берет столько видов нежити?
        - Он еще и нечисть использует, - мрачно буркнул Оливер. - И иногда нелюдей тоже. Вампира вот в прошлом году запер. Голодного.
        - Бедненький, - вздохнула Ханна.
        - Кто? Вампир? - изумилась Изольда. - Ты этих тварей жалеешь? Они же уроды! Чудовища! Мутанты! Мы для них - еда. Они не способны на чувства, не могут…
        - Они - больные люди! - кинулась в бой Ханна. - Они не виноваты, что заболели! И если эта болезнь неизлечима, это еще не повод, чтобы делать человека изгоем! Это не вампиры сами по себе жестоки - жестоки люди, которые выбрасывают своих заболевших родственников на улицу вместо того, чтобы хоть как-то им помочь! Хотя бы поддержать морально и попытаться облегчить им существование! А жестокость порождает только жестокость! - она почти кричала, но - странное дело! - никто из студентов не пытался попросить Ханну Руге говорить потише.
        - Чего ты разошлась-то, подруга? - воскликнула Изольда. - Подумаешь, вампиры!
        - У нее мама от вампиризма умерла, - Оливер обнял подругу за плечи. - Заразилась, стала вампиром, а родные взяли и выгнали ее из дома. Даже с Ханной попрощаться не дали. Она потом умерла. От голода и… болезни. Вампиризм же не лечится, от него рано или поздно умирают. Можно только продлить существование на какое-то время - с помощью донорской крови. Но конец все равно один…
        Ханна обняла друга за шею и расплакалась.
        - Зачем они… так? - всхлипывала она. - Я бы за нею ухаживала…Она бы…мы бы вместе что-нибудь придумали… А папа… зачем он…Почему-у-у…
        - Он боялся. Люди боятся вампиров, путая их с упырями.
        - И те, и другие пьют кровь, - высказалась Изольда. - И те, и другие порой ради этого убивают. И те, и другие, по сути дела, мертвы. И, между прочим, из тех, кто умер от вампиризма, самые жуткие упыри и получаются! Потому что после смерти у них все инстинкты высвобождаются!
        - Зачем ты так? - воскликнул Оливер. - А если бы это была твоя мама?
        Блондинка поджала губы.
        - Ой… ну, это… извини, мне жаль твою маму, но…
        - Ничего, - Ханна с усилием выпрямилась, ладонью вытерла слезы. - Я в порядке… Я потому сюда и поступила. Хотела стать целительницей и найти лекарство от вампиризма, чтобы и другие не заражались, а если заражались, то чтобы можно было вылечить. Не хватило одного балла… А сюда как раз прошла. И осталась, - она вздохнула. - Здесь интересно…
        - И можно спокойно уничтожать вампиров, чтобы они не заражали остальных, - подхватила Изольда. - А что такого? Месть - это тоже благородно!
        - Смотря, кому и за что мстить! - рассудительно промолвил Оливер. - Да что они там копаются? Неужели мэтр на сей раз какую-нибудь новую тварь для нас отловил?
        Студенты так и не смогли пока попасть внутрь аудитории - несмотря на то, что уже минуту назад прозвучал колокол, призывающий на занятия. Дискуссия у порога разгоралась нешуточная. Одни считали, что пора звать на помощь преподавателя. Другие стояли за то, что стоит продолжать попытки - мол, на работе не к кому будет бежать за помощью. Нашлись и такие, кто предлагал подождать еще немного, а потом просто уйти - мол, занятие сорвано и не по вине учеников.
        - Что будем делать?
        Ханна задала этот вопрос вроде как сразу всем, но откликнулась на него только Изольда.
        - Что делать? Действовать! Эх, мужчины!
        Тряхнув светлой косой, она решительно протолкалась к дверям. Спихнула чью-то руку, попытавшуюся цапнуть за локоть:
        - Отвали!
        - Куда лезешь? - девушка узнала Рихарда Вагнера и смерила его презрительным взглядом:
        - Тебя не спросила!
        - Именно что не спросила. Мы не знаем, что там притаилось…
        - Вот я сейчас это и выясню. Эх, вы! А еще некроманты!
        С этими словами Изольда решительно распахнула дверь и переступила порог.
        Секунда… другая…
        Глава 5
        Тишина.
        - Ну, и нашли, чего бояться! - студенты хором выдохнули, услышав сердитый шепот Изольды. - Тут никого и ничего… Ой! А это что за-а-а-а…
        Студенты сорвались с места с такой скоростью, что первые двое застряли в дверях.
        - Назад!
        Сорванный хриплый голос приковал всех к месту. Образовался небольшой водоворот - кто спешил подчиниться, кто - наоборот. В результате толпа кое-как расступилась, пропуская в аудиторию преподавателя - рыхлого высокого лысеющего мужчину лет пятидесяти со слегка опухшим лицом в заляпанной чем-то мантии. Разминая пальцы, он пошел внутрь. Изольды не было видно, но из аудитории доносился достаточно красноречивый хрип.
        - Свет! - короткий приказ был подкреплен яркой вспышкой - загорелись выставленные на кафедре свечи. Резко запахло цветами и ладаном, после чего послышался громкий стук распахнутого окна и пронзительные, на грани слуха, тоскливые вопли, от которых у многих заныли зубы, а кто-то схватился за голову и даже за сердце.
        - Все, можно заходить!
        Студенты один за другим, толкаясь и озираясь, протиснулись в дверь.
        - Смотрите под ноги!
        Пол между партами и перед кафедрой был присыпан тонким слоем не то пыли, не то пепла. То есть, должен был быть присыпан, но в некоторых местах его уже затоптали и стерли. Два из четырех окон были распахнуты настежь, впуская холодный осенний воздух.
        - Плохо, очень плохо, господа студиозусы, - преподаватель нежитеведения мэтр Йоганн распахнул третье окно и помахал перед носом ладонью. - В боевых условиях мы имели бы труп. А может, даже не один. Но у вас есть возможность реабилитироваться… если кто-то сообразит, с кем или чем вам пришлось столкнуться, и что вы сделали не так… Жижка, молчать!
        Уже поднявший руку и открывший рот Оливер так и застыл. В глазах его мелькнула боль.
        - Кто-нибудь кроме студиозуса Жижки знает ответ на этот вопрос?
        - Следы, - один из парней присел на корточки перед незатоптанным участком пола. На ровном слое белесой то ли пыли, то ли пепла выделялись крестообразные отпечатки.
        - Хорошо, студиозус Крамер. Что вы можете сказать об этих следах?
        - Это навьё, - не вставая, парень поднял голову.
        - Правильно. А что такое навьё?
        Стоявшая рядом с Крамером девушка подняла руку:
        - Навьё или навь, если в единственном числе - посланцы мира мертвых. По сути дела, это - переродившиеся души умерших. Их появление, как правило, ничего хорошего не означает… Чаще всего навьё являются провозвестником каких-либо несчастий, могут переносить моровые поветрия и эпидемии. В летописях некоторых городов можно найти упоминания о том, что навьё бьет людей.
        - Хорошо, студиозус Крамерова, - кивнул преподаватель. - А как справиться с навьём?
        - Э-э… - юноша и девушка переглянулись.
        - Понятно, - тот отвернулся от парочки, обвел остальных взглядом. - Что, у всех память отшибло?.. Жижка, молчать! Я и так знаю, что вы все знаете!
        На Оливера было жалко смотреть. Прячась от взгляда преподавателя, он спрятался за чужими спинами и стал жестами и мимикой показывать правильный ответ в надежде, что хотя бы кто-нибудь сообразит, что надо сказать.
        - Э-э, - Рихард первым разгадал, что хотел показать приятель, - навьё боится свечей… То есть, света!
        - Именно, студиозус Вагнер. Как любое порождение мрака, оно боится света. А еще?
        - Тепла?
        - Если вы имеете в виду огонь, как источник тепла, то близко. Но сам огонь чье порождение?
        Оливер бросил выразительный взгляд на распахнутые окна, и этот взгляд не остался незамеченным.
        - Солнца?
        - Именно. Поэтому я заранее позаботился закрыть окна шторами, чтобы создать полумрак. И пасмурная погода тут мне сыграла на руку. Солнца нет, но свечи - вернее, пламя свечей - его с успехом заменило. А вот что притягивает навьё?
        - Жизнь?
        - А точнее, жизнь, стоящая на грани. Навьё, как любые хищники, предпочитают нападать на слабых. Старики, дети, больные или только что пережившие болезнь или сильное потрясение… Иногда приманкой может служить царапинка или ссадина… Да вообще любая слабость. Например, страх.
        - Но тогда выходит, что слабостью может стать все?
        - Да.
        - И как тогда…
        - Вот об этом давайте порассуждаем на сегодняшней лекции. Рассаживайтесь, господа студиозусы… И вы вылезайте, барышня!
        Студенты направились к партам, аккуратно обходя отпечатавшиеся в пыли следы. Профессор наклонился, подавая руку Изольде, которая выбиралась из-под кафедры на четвереньках.
        - Мило! Очень мило! Позвольте помочь?
        Он протянул девушке руку и улыбнулся, когда ее пальцы оказались в его ладони.
        - Мило, - повторил он, осматривая ее лицо и фигуру, - вы новенькая? Почему я вас раньше не видел?
        - Я только недавно перевелась… - пролепетала Изольда.
        - Отлично. Как ваше имя?
        - Швец. Изольда Швец.
        - Отлично. Можете идти на свое место, студиозус Швец… А мы, господа хорошие, поговорим с вами о том, как живым существам защититься от неживых. Студиозус Швец!
        Изольда, едва успев добраться до парты, за которой ей заняла местечко Ханна, так и подпрыгнула.
        - Студиозус Швец, поведайте миру о том, почему вы, ничтоже сумняшеся, вошли в аудиторию, которая была полна нежити? Вы этого не знали?
        - Я этого и не обязана была знать, - промолвила девушка. - У нас раньше…ну, дома… там такого не было!
        - А здесь такое есть, ибо мы готовим некромантов, а не кисейных барышень, которые падают в обморок при виде улитки!
        - Но я не падаю в обморок! И вообще, - она с вызовом расправила плечи, - поскольку я новенькая, вы должны сделать мне скидку…
        - Скидки бывают в лавке при распродаже залежалого товара, - парировал профессор. - А я мог бы проявить снисхождение…
        - Это одно и то же.
        - Вот как? В таком случае, может быть, нежить и нечисть тоже одно и то же?
        - А…ну…да. То есть, - заметив, как затаила дыхание аудитория, пошла на попятную девушка, - это как бы не одно и то же. Нечисть - это нечистая сила. А нежить…
        - Неживая сила…
        - Да!
        Ханна тихо охнула.
        - И вы, конечно, знаете, чем нечистая сила отличается от силы неживой?
        - Разумеется! Нечистая сила несет человеку зло, а неживая…
        - Добро?
        - Н-нет, - Изольда сообразила, что говорит что-то не то. - Она тоже несет зло. А отличается она тем, что исходит от неживого. То есть, от нежити.
        - Неживая сила - это нежить и исходит от нежити, - склонил голову набок профессор. - Я вас правильно понял?
        - Вы меня запутали, - огрызнулась Изольда. - Мы такого не проходили! Мы проходили, кто такие домовые, водяные, лешие…
        - И кто же?
        - Духи. Обычные духи, названные так по месту обитания. Домовые - это духи дома, водяные - это духи воды, лешие - духи лесов. Есть еще поляницы, полудницы, водяницы, болотники, ручейники… - она запнулась, морща лоб. - Вспомнила! Еще банник и овинник! Вот.
        - Хорошо. И кто это, по-вашему? Нечистая сила или…
        - Нежить!
        - Уверены?
        - Да. Это ведь все неживая природа…
        Рихард тихо усмехнулся. Стерва или нет, но эта Изольда хорошо держится. Несет чушь с таким видом, как будто уверена в своей непогрешимости. Хотя, кто знает, может, и уверена. Блондинки - они такие!
        - Чудовищные пробелы в элементарных знаниях, - покачал головой мэтр Йоганн. - Но, - он пристально посмотрел на девушку, - у вас есть неплохой шанс наверстать упущенное. Несколько дополнительных занятий - и не вы только догоните остальной курс, но кое-кого и перегоните. До уровня Оливера Жижки вам не подняться, но кое-кого вы уже после двух-трех индивидуальных уроков заткнете за пояс. Например, студиозуса Вагнера.
        Изольда мигом обернулась туда, где на задней парте скромно восседал Рихард и смерила его оценивающим взглядом. Сама она при этом, естественно, не видела, как на нее смотрят со всех сторон - и особенно со стороны кафедры. Парень улыбнулся и подмигнул девушке, и та фыркнула с видом оскорбленного достоинства:
        - Я согласна!
        - Вот и отлично. В таком случае, жду вас завтра в шесть часов вечера здесь, в этой аудитории. Занятия завтра заканчиваются в пять часов, так что нам никто не помешает заниматься.
        Изольда кивнула и села на свое место. Ханна таращила на нее глаза и не могла вымолвить ни слова.
        - А вы, господа студиозусы, доставайте перья и бумагу и приступим к нашей лекции, - вернул ее с небес на землю голос профессора. - Тема: «Навьё. Виды. Роды. Особенности морфологии и поведения. Способы защиты».
        Мужчина метался по комнате, как зверь по клетке. Он то присаживался, то вскакивал снова. То подходил к окну, глядя на внутренний двор, то отбегал от него. Торопливые шаги заставили его кинуться к дверям:
        - Ну, что?
        Слуга, переступивший порог, был бледен и также взволнован.
        - Нет, - только и прошептал он.
        - И никаких следов?
        - Никаких!
        - Трое суток, - мужчина схватился за голову, покачнулся и тихо застонал.
        - Господин управляющий? - робко позвал слуга. - Что с вами? М-может, кого-нибудь позвать?
        Управляющий с усилием выпрямился, стиснув кулаки.
        - Продолжайте поиски, - глухим натужным голосом промолвил он. - Ищите милорда везде. Если его не найдут… и не отыщут никаких следов…Но вы должны отыскать эти следы, бесы вас побери! - сорвался он на крик. - Слышите? Должны! Во что бы то ни стало! Иначе…
        Слуга побледнел еще больше, что-то пролепетал и выскочил за порог. Дверь захлопнулась.
        Управляющий бросился в кресло, обхватил голову руками. Он ужасно не хотел этого делать, но, если еще три дня поисков не дадут результата, придется-таки написать эрцгерцогу. И одному Свентовиду известно, как поведет себя Валентин Ноншмантайн, когда узнает о случившемся несчастье.
        Тихо скрипнула, приотворяясь, дверь. Темнота еле слышно вздохнула.
        - Привет, это опять я! Извини, что так долго! Были обстоятельства… Но я про тебя помню! Смотри, что у меня есть! Синий корень! Знаешь, что это такое?
        Новый вздох. Где-то в углу шевельнулась тень, но в темноте нельзя было сказать наверняка.
        - Так что ты верь мне! Я все сделаю. Мы с тобой оба знаем, кто в этом виноват, и он за все заплатит! Не беспокойся…
        Шорох в коридоре. Кто-то, кажется, собирался воспользоваться общественной уборной.
        - Извини, мне пора… Пока! Я еще приду.
        Скрипнула дверь. Темнота еле слышно вздохнула.
        В кои-то веки раз вторая половина дня у четвертого курса выдалась свободной. Вообще-то, в расписании значилось, что это время студенты должны посвятить самоподготовке, и чаще всего именно на это время назначалась отработка пропусков и пересдача зачетов. Но сегодня Ханне повезло, и она решила сделать то, что долго откладывала.
        Переодевшись в свое лучшее выходное платье, девушка взяла корзинку и выскользнула за территорию Колледжа. Привратник проводил ее пристальным взглядом, но ни слова не сказал - студентка явно собралась за покупками. Конечно, на рынке ей делать нечего - столовая работает бесперебойно, стипендия не так велика, чтобы полностью питаться самостоятельно, да и после обеда на рынке вряд ли можно купить что-нибудь стоящее.
        Ханне до рынка не было никакого дела. Она свернула на боковую улочку и двинулась дальше, в сторону Блошиного конца и Гончарной улицы. Дома тут стояли почти все деревянные - редко, кто мог позволить себе первый этаж из камня. Как правило, это были лавочники или немногие разбогатевшие и отошедшие от дел торговцы. Ханна спокойно шагала по середине улочки, время от времени забирая то вправо, то влево, если ей надо было обогнать прохожего - или если ее кто-то обгонял. Несколько раз она останавливалась, пропуская то повозку, то всадника, то нагруженного поклажей мула, то старьевщика с тачкой.
        Через несколько минут она добралась до небольшого домика, стоявшего несколько в глубине, отступив от стройного ряда домов на пять шагов. Освободившееся пространство было огорожено сбитым из горбыля палисадником, в котором густо росли травы и цветы. Даже сейчас, в начале осени, тут все зеленело, и кое-где даже цвело. Правда, встречались и стебли с созревшими семенами, и пожелтевшая ботва, и вялые соцветия. К входной двери надо было пройти между этим палисадником и оградой соседнего дома.
        Девушка поднялась на невысокое, всего в пару ступенек, крыльцо и три раза дернула за веревочку от колокольчика.
        - Кто там?
        - Это я, Ханна. Госпожа Марфа, можно войти?
        Дверь распахнулась. На пороге стояла высокая крепко сбитая женщина. Когда-то она была красива, и в форме ее бровей и губ еще угадывались тени былой красоты. Да и кожа еще сохраняла чистоту и изрядную долю свежести и упругости. Но даже в свои пятьдесят лет Марфа Скруль еще притягивала взоры, особенно когда приходила на рынок поутру и шла вдоль зеленного ряда. Торговки боялись ее, как огня, ибо она сразу подмечала ошибки и попытки продать вялую зелень по цене свежей, а также пресекала порывы продать покупателям одну траву вместо другой.
        Марфа Скруль была знахаркой, травницей, ворожеей, повитухой и костроправом для жителей всех окрестных улиц. А еще она хорошо знала Ханну.
        - Проходи, девочка, - знахарка посторонилась, давая ей дорогу.
        Вместе они вошли в просторную чистую и светлую горницу, обставленную, словно зажиточный деревенский дом. Обеденный стол с солонкой в самой середине, лавки, лари и сундуки вдоль стен, полки с деревянной и глиняной посудой, возле печи цветастой занавеской отгорожен угол. Две двери вели - одна в кладовую, а другая в маленькую боковушку.
        И всюду были травы. Они пучками висели на потолочной балке, связками сушились на печи, в мешочках красовались на лавках, источали аромат в корзине. Кое-что Марфа Скруль выращивала в своем садике, кое-что покупала в зеленном ряду на базаре, но за большинством трав приходилось ходить за город, в поля и луга.
        А были и совсем редкие и ценные травы, которые добыть было практически невозможно. И вот для этого к ней и заходила Ханна Руге.
        А еще знахарка когда-то пользовала ее заболевшую мать. И вместе с девочкой переживала утрату пациентки. В какой-то мере из-за нее Ханна и решила поступать учиться на целительницу. И продолжала мечтать об этой профессии даже после трех лет учебы на факультете некромантии.
        - Давненько ты не забегала, моя милая, - Марфа вернулась к прерванному занятию. Она изготавливала какие-то пилюли из вываренной тягучей массы зеленовато-бурого цвета.
        - Дела, - неопределенно отозвалась девушка. - Начался учебный год. Столько всего произошло…
        - Да, жизнь не стоит на месте, и постоянно что-то происходит, - промолвила знахарка.
        Услышав голоса, из кладовой вышла девушка лет двадцати. Лицо ее осветилось улыбкой:
        - Ханна!
        - Деяна!
        Они сердечно обнялись, поцеловались и присели рядом на лавку, держась за руки.
        - Ты как?
        - У меня все то же, - беззаботно отмахнулась Деяна. - Помогаю маме, хожу в лавку… Вчера сама принимала роды! - лицо ее осветилось тревожным светом. - То есть, мне немного помогала мама…
        Она посмотрела на знахарку, которая, сложив руки на переднике, сверху вниз смотрела на девушек.
        Сходства между матерью и дочерью было так мало, что никто бы не заподозрил их в близком родстве. Насколько мать была красива в молодости, настолько ее дочь сейчас была невзрачна. Серовато-рыжие волосы, серые глаза, веснушки на щеках, грубоватые, в цыпках, руки. Простое платье сидело на ней мешком, и даже пояс не мог помочь и обозначить талию. К тому же, она была плоскогрудой, а на верхней губе и руках пониже локтя - рукава она закатала - росли густые волоски. Однако, ее улыбка и сияние глаз вполне компенсировали недостатки внешности. Деяна улыбалась так, что уже за одно это ей можно было бы простить любой недостаток внешности, даже явное уродство.
        - А у тебя как дела? - спросила она подругу.
        - Да все то же. Я принесла вам кое-какие зелья, - Ханна полезла в корзинку. - Вот, все по рецепту, хотя мэтр Анастасий был сильно недоволен и даже хотел поставить мне незачет…
        - За что? - Марфа Скруль взяла у нее закупоренный пузырек, открыла пробку и осторожно понюхала содержимое. Потом сунула внутрь мизинец, коснулась самым кончиком ногтя содержимого пузырька и, вытащив, лизнула. - По-моему, сделано верно!
        - Да, но он задавал совсем другое! - со смехом провозгласила Ханна. - «Студиозус Руге, вы чем меня слушали? Животом или солнечным сплетением?» - проскрипела она, подражая голосу алхимика. - Как бы он не заставил меня отрабатывать, - добавила она своим обычным голосом. - С него станется…
        - А ты ему, случайно, не сказала, что всю жизнь мечтала стать целительницей?
        - Сказала. Да он, собственно, так и понял, когда проверил мое зелье, - девушка кивнула на пузырек. - Дескать, на другом факультете вам бы цены не было… А я прекрасно понимаю, что никакая я не целительница, и если бы не ваши уроки…
        - Не переживай, - Марфа погладила девушку по голове материнским жестом. - У каждого из нас свой путь и свое место в жизни. Не важно, какое место ты занимаешь - главное, что ты занят своим делом. Может быть, такова твоя судьба! И потом, мало ли некромантов подрабатывают целителями? Закончить обучение, начнешь работать по специальности, потом накопишь на патент, сдашь экзамен - и исполнится твоя мечта!
        Ханна грустно кивнула. Пожалуй, только это ее и поддерживало все время.
        - А за зелье спасибо, - знахарка убрала пузырек в стенной шкафчик, достала оттуда пустой, протянула девушке. - Знаешь, скольким людям оно поможет облегчить страдания? Что бы мы без тебя делали, девочка моя?
        С этими словами она направилась к печи и стала в ней шуровать. Развела побольше огонь, достала с полки блюдо с пирожками, сунула в устье горшок с водой.
        - Ужин я пока не готовила, но поешь пирожков. И травяной взвар сейчас будет готов… С липовым цветом и мелиссой, как ты любишь!
        Ханна пересела поближе к столу. Пробормотав извинение, Деяна ушла в боковушку, зашуршала там чем-то.
        - Госпожа Марфа, - Ханна взяла пирожок, повертела в руках, не зная, с какой стороны кусать. - А что вы знаете о синем корне?
        - Синий корень? - руки знахарки дрогнули. - А зачем тебе?
        - Ну… у нашего алхимика, мэтра Анастасия, как раз на днях экстракт синего корня пропал. Из шкафа с готовыми образцами.
        - Откуда знаешь? - Марфа бросила быстрый взгляд через плечо.
        - Так у нас как раз в тот день и была практика… Когда я вам это зелье сварила вместо заданного…
        Женщина медленно обернулась, нависла над девушкой:
        - Ты уверена?
        Ханна кивнула.
        - Кто это сделал? - голос, фигура, выражение лица ее изменились до неузнаваемости.
        - Н-не знаю, - испугалась девушка.
        - Точно не знаешь?
        - Т-точно… Я не понимаю, почему… Я искала в книгах, но не нашла и подумала, что… ну, что это для целителей надо, а мы некроманты и нам вроде как его знать без надобности, вот в наших учебниках и нет ничего про синий корень… Но наша Змея не выдает студентам одного факультета учебники для другого, попросить мне из целителей некого, вот я и подумала, - голос ее дрогнул, сев до шепота, - подумала, что вы можете знать… Госпожа Марфа?..
        - Нет, девочка, - знахарка выпрямилась, взяла себя в руки и вернулась к печи, только голос выдавал ее состояние, - и я не знаю, для чего нужен синий корень. То есть, знаю, но… знахари его стараются не использовать. Вообще. А вот некроманты - часто. Но вам, молодежи, про него правильно ничего не рассказывают. Это зло. Большое зло.
        Подчеркивая последние слова, перед девушкой с громким стуком на столе возникла кружка с горячим взваром. От нее шел резкий травяной дух.
        Ханна все-таки укусила пирожок. Внутри оказались грибы.
        - Теперь понимаю, почему мэтр Анастасий так взъелся, - подумала она вслух. - Он боялся, что о том, что в его шкафах сильный яд, станет известно всему Колледжу?
        - Может быть, - пожала плечами знахарка.
        Из боковушки вышла Деяна. Она успела переодеться в новое синее платье и светло-голубой, с отделкой, передник, а также переплела косы. На груди девушки сверкала нитка крупных стеклянных бус.
        - Куда это ты собралась? - удивилась Марфа.
        - Прогуляюсь до вечера, - девушка взяла пирожок, откусила. - Немного свежим воздухом подышу, а то у меня от трав в кладовке голова кружится.
        - Раньше не кружилась, а теперь кружится? - нахмурилась знахарка. - Ой, смотри, дочка!
        - Ну, мама, - протянула та. - Мне надо… Хочу кое о чем с Ханной поговорить тайком.
        - Хотели посекретничать, так бы сразу и сказали, - явно обиделась мать на дочь. Отошла к печи и стала там возиться, переставляя горшки, чугунки и миски с места на место. - Я бы в огороде себе дело нашла или…
        - Ну, мам, ну не сердись! - дочка подбежала, стала ластиться. - Просто такой случай представился! Ханна к нам теперь так редко заглядывает… Ну, немножко, ладно? Я только туда и обратно!
        Перед улыбкой Деяны и правда устоять было трудно. Марфа вздохнула и погладила дочь по голове.
        - Ладно, бегите, щебетуньи… И, Ханна, ты не думай, что я тебя выпроваживаю, совсем наоборот, посидела бы ты у меня еще хоть часок. Помогла бы…
        - Но мы торопимся, - Деяна крепко схватила подругу за локоть. - Допивай взвар, и мы пойдем!
        Отвернувшись к печи, знахарка неодобрительно покачала головой.
        - Мне и правда не стоит задерживаться, - Ханна поднялась. - Я лучше в выходной день забегу пораньше. К обеду, скажем, хорошо?
        - Пирожков себе возьми, - бросила от печи Марфа. - В вашей столовой таких, небось, не пекут. Там все тяп-ляп да на скорую руку…
        Ханна усмехнулась и положила на дно корзинки четыре пирожка - себе, Оливеру, Изольде и Рихарду, прекрасно зная, что Оливер в противном случае отдаст приятелю половину своей доли, а он такой маленький и худенький, ему так надо хорошо питаться…
        Ханне нравился Оливер. Но как ему сказать? Подумает, что девушка над ним смеется. Он и так сильно переживает по поводу своей непривлекательности - за три года ему еще ни разу не удалось пригласить девушку на свидания. Нет, девчонки за ним бегали - но только для того, чтобы попросить списать домашнее задание. А как человек невзрачный Оливер Жижка никого не интересовал.
        Держась за руки, подруги вышли за порог и направились вдоль по улице. Они практически выросли вместе - Ханне было семь лет, когда она осталась без матери, Деяне шел шестой год, и Марфа Скруль с молчаливого одобрения семейства Руге взяла сироту под свою опеку. Бывало, Ханна прибегала домой только переночевать, дни проводя в обществе подруги и ее приемной матери.
        Да, своих детей у Марфы Скруль не было. Деяну, по ее словам, она взяла у какой-то нищенки, которая как-то раз приползла к ней в дом жестоко простуженная и умерла, несмотря на тщательный уход - измученный недоеданием организм не справился с простудой. Деяне тогда было около годика, она совсем не помнила родную мать и обожала знахарку.
        Но вместе девушки дошли только до поворота. Потом Деяна крепко сжала руку подруги:
        - Ну, все! Мне пора!
        - Ты куда?
        - Надо. Спасибо, что прикрыла! Маме только не говори!
        - Да что случилось? Куда ты собралась? - Ханна с тревогой смотрела на подругу. Та улыбалась, и глаза ее мечтательно блестели.
        - Это моя тайна! - девушка вся дрожала в предвкушении. - Я пока никому не могу рассказать, даже тебе, но… Ты обязательно обо всем узнаешь, обещаю! Я расскажу тебе первой!
        Деяна чмокнула Ханну в щеку и убежала, едва не подпрыгивая.
        Управляющий сидел в своем кабинете, уставившись на огонек свечи. Была ночь, но в доме никто не спал. Тревога поселилась в душах людей, и они просто не знали, что делать.
        Перед управляющим лежал чистый лист бумаги с маленьким гербом в верхнем левом углу. Мужчина смотрел на него, как на своего врага. Потом обреченно вздохнул и обмакнул перо в чернильницу. Помедлил немного. Как бы то ни было, но больше это сделать некому. Итак…
        Первые буквы дались нелегко, но потом перо словно прорвало невидимую преграду.
        «Замок Ноншмантань. Его сиятельству эрцгерцогу Зверинскому. С глубоким прискорбием извещаю вас, что четыре дня тому назад ваш сын Валентин Ноншмантань-младший исчез из замка, вверенного моему попечению, в неизвестном направлении. Все поиски кронпринца на данный момент не увенчались успехом. Не удалось найти ни одного свидетеля, который видел бы кронпринца. Мы, ваши верные слуги, осознаем, сколь велико наше преступление, поелику мы не сумели обеспечить безопасность вашего сына и наследника. Сам я готов понести любое наказание и молю всех богов только об одном - чтобы вы, в своей неизреченной милости, не карали слишком строго вверенных мне слуг, которые сбиваются с ног, пытаясь отыскать хоть какие-то следы пропавшего принца.
        Остаюсь верным и преданным вашим слугой, в глубокой скорби пребывающий, управляющий вашего дома в Зверине, Людин Траст».
        Дописав и трижды перечитав написанное - пришлось-таки переделывать, вымарывая строки о том, чтобы ему обещали помилование за совершенный проступок, - управляющий запечатал письмо личной печатью, после чего позвонил в колокольчик.
        - Немедленно отправить его сиятельству. В собственные руки, - приказал он переступившему порог слуге.
        - Э-э… - тот побледнел, как будто в письме ему был обещан смертный приговор.
        - Рано или поздно его сиятельство должен узнать правду, - вздохнул Траст.
        Слуга ушел. Плечи его мелко тряслись.
        Посидев минуту-другую неподвижно, Людин Траст придвинул к себе новый лист бумаги и стал писать завещание.
        - Ну, чего так долго? - приветствовал Рихард Изольду, встретив ее у главной лестницы общежития.
        - Между прочим, воспитанные люди говорят: «Добрый вечер!» - ответила та.
        - Между прочим, воспитанные люди не опаздывают! - огрызнулся тот.
        - А я девушка. Мне можно!
        - Понятно. Женщина - не человек.
        - Хам!
        - Фифа!
        - Скотина!
        - Стерва!
        На последнем слове Изольда задохнулась и даже покраснела, словно подавилась воздухом. Рихард в душе обрадовался - дескать, знает девчонка, что означает слово «стерва» - но не успел переварить сладостную мысль, как она ответила:
        - Да много ты понимаешь в жизни! И просто меня боишься…слабак!
        В это время Рихарду ужасно захотелось ее ударить. И удержала его только мысль о том, что не все будут с ним согласны.
        Например, мэтр Сибелиус точно будет против. Некромант ждал студентов у крыльца, скрестив руки на груди, и вид имел очень недовольный. Вместо мантии на нем были простые рубашка, брюки и куртка. У ног валялся вещмешок.
        - Где вас бесы носят, господа студиозусы? Вы знаете, который час?
        - Ночь на дворе, знаем, - кивнул Рихард.
        - До восхода луны остаются считанные минуты. Нам пора на кладбище!
        - Сейч-час? - Изольда даже начала заикаться. - На к-кладбище? Но я думала…
        - Что? Что я засажу вас за архивы, заставлю часами переписывать старые отчеты? Нет уж. Сорвали урок - так будете проходить тему еще раз! За мной.
        С этими словами преподаватель некромантии закинул вещмешок на плечо и решительно двинулся в сторону ворот. Студенты, бросая друг на друга придирчивые взгляды, последовали за ним.
        До самого кладбища никто из троих не произнес ни звука. Только Рихард, когда увидел знакомую ограду, внутренне застонал. За седмицу это был третий раз, когда он появлялся на этом кладбище. И первый раз приходил сюда в открытую.
        На этом кладбище не было калитки для некромантов, но между створками ворот оставалась достаточной ширины щель. Мэтр Сибелиус протиснулся внутрь, зажег фонарь и стал пробираться между надгробиями, шепотом приказав студентам идти след в след.
        Рихард подчинился, а вот Изольда возмутилась:
        - Почему мы пробираемся по траве? Есть же аллеи, дорожки для пешеходов…
        - Есть, - не оборачиваясь, бросил наставник. - Но мы не ищем легких путей. Стезя некроманта изобилует трудностями, преградами, непредвиденными обстоятельствами и почти половину боя выигрывает именно готовность к преодолению трудностей. Те, кто ищет проторенных путей и не может импровизировать, полагаясь только на книжные догматы, тот долго у нас не продержится.
        - Обычно их отчисляют, - мстительно добавил Рихард. - И правильно делают. Не женское это дело - некромантия. Кровь, грязь, упыри, нежить всякая…
        - А что же тогда женское дело?
        - Молчать! - тихо рявкнул мэтр Сибелиус. - Пришли!
        Рихард огляделся и в первый миг испытал двойственные чувства. Он сам не знал, нужно ли ему еще раз побывать у той загадочной могилы, но сейчас, когда выяснилось, что преподаватель остановился в конце другой аллеи, а до искомого холмика саженей тридцать-сорок, если по прямой, он испытал жгучее желание непременно ее навестить.
        - Так, - мэтр Сибелиус огляделся по сторонам, как будто пытался запомнить ориентиры. - Распаковывайте вещи! - бросил рюкзак студентам. - Когда поделите вещи, обратитесь за советом.
        Внутри оказалось два набора лозоходца, два плана кладбища и пара приборов для определения уровня эктоплазмы.
        - Отлично, - наставник потер ладони. - Берите это все и расходитесь. Будете замерять магический фон возле каждой могилы. Обследованные могилы отмечайте на карте, чтобы не обработать дважды одну и ту же. Результаты заносите в тетрадь в виде таблицы - номер захоронения, время замера, Кратность замеров, дата похорон и сам уровень. Студиозус Швец идет направо, студиозус Вагнер - налево от меня, - он указал рукой, куда кому шагать. - Вернетесь через час, Никуда не встревать, ни с кем не разговаривать, ни с кем не откровенничать. Все необычное отмечать отдельно, потом доложите. Вперед!.. Надеюсь, студиозус Швец, вы знаете, как измеряют уровень эктоплазмы?
        - Да! - гордо воскликнула девушка, круто развернулась и утопала в темноту, вертя перед глазами лозой.
        Рихард проводил ее взглядом и направился в свою сторону.
        Этот район кладбища был старым, давно заброшенным. Новые захоронения встречались так редко, что повлиять на общий уровень эктоплазмы не могли. А поскольку этот уровень стремился к нулю, приходилось прилагать немало усилий, чтобы добиться от лозы результатов.
        Тем не менее, парень увлекся и опомнился, только когда практически уперся в ограду. Вскинул голову - да, он сам не заметил, как дошел до кладбищенской стены. До места, откуда он начал путь, было далековато.
        Не желая и обратно брести среди могил - тем более, что почти везде уровень был меньше десяти, то есть, показывал стабильность, - Рихард, недолго думая, вышел на аллею, которая, если верить карте, упиралась как раз в Храм Смерти. Отлично! Там он и подождет своих.
        Парень зашагал по аллее, бодро помахивая лозой, когда заметил невдалеке огонек и сразу застыл, как вкопанный. Опять! Неужели теперь всякий раз, как только он окажется тут ночью, будет происходить что-то невероятное? Рихарду понадобилось минуты две, чтобы сообразить, что это - мэтр Сибелиус. Воспользовавшись тем, что вверенные ему парень и девушка заняты делом, он явно творил какое-то волшебство.
        И конечно, Рихард мигом набросил на себя полог невидимости и направился в ту сторону, крадучись и то и дело прячась за надгробиями и памятниками. Чары - чарами, но мэтр Сибелиус тертый калач. Он и не такое может почувствовать.
        Мэтр Сибелиус колдовал над той самой могилой! Он торопливо начертал пентаграмму, нанес ряды символов, поставил в середину зажженную свечу и сейчас завершал последние приготовления, пытаясь в темноте разглядеть, открыта ли книга заклинаний на нужной странице.
        Забыв про все на свете, Рихард присел за ближайшим камнем, торопливо начертал на земле круг, воспользовавшись при этом своим ножом. После чего крепко стиснул двумя руками защитный амулет, молясь всем богам, чтобы зарядки хватило еще на несколько часов. Потом он обязательно отнесет его в храм Смерти, чтобы тот напитался защитной энергией.
        Покончив с делами, мэтр Сибелиус встал на границе круга, раскинув руки в стороны, и забормотал что-то невнятное, время от времени запинаясь и тогда сверяясь с книгой.
        Минуту или две спустя ничего не происходило. Потом откуда-то снизу донесся то ли стон, то ли протяжный вздох. Некто, кого призывал некромант, отозвался на призыв.
        - Иди ко мне! - гаркнул преподаватель так, что Рихард сам рванулся вскочить и подбежать к наставнику, но вовремя опомнился, и для надежности схватился за камень, возле которого присел.
        - Иди ко мне!
        Гулкий стон. На сей раз в нем слышались обертоны, свидетельствовавшие о том, что это все-таки речь.
        - Иди. Ко. Мне! - раздельно промолвил мэтр Сибелиус.
        - Ктоо-о… кто меня зовет?
        Над могилой заклубился туман, стал собираться, словно нити белесой, неимоверно пушистой пряжи. Постепенно из этих пседонитей соткалась фигура.
        Это был человек. Мужчина - если судить по одежде. Правда, Рихард видел его только со спины, издалека, да и не было в странном госте ничего такого, что отличает призраков от мира живых.
        - Слушай меня! Внимай мне! Повинуйся мне! - прозвучала стандартная формула подчинения.
        - Я… слушаю…
        - Готов ли ты повиноваться мне?
        - Готов, - голос звучал так спокойно и обреченно, словно дух уже заранее приготовился к худшему. Впрочем, подслушивающий Рихард - тоже. Мэтр Сибелиус был не из тех, кто так легко позволял посторонним узнавать свои тайны.
        - Готов ли ты отвечать на мои вопросы?
        - Готов… хозяин…
        - Очень хорошо. А теперь - назови мне свое имя.
        Откровенно говоря, ни один призрак или дух не в состоянии сообщить такое ни одному некроманту. И дело здесь не в том, что, зная имя, можно получить над этим духом неограниченную власть. Просто имя - это нечто сугубо индивидуальное, а души умерших, уходя за грань, теряют большую часть памяти. И имя, как самое хрупкое, исчезает одним из первых.
        Вот и этот призрак заколебался, словно струйка дыма под порывом ветра, замерцал.
        - Не могу… - у него изменился даже голос. - Трудно… не могу говорить, хозяин… задыхаюсь…
        Некромант сделал несколько пассов, потом выкрикнул несколько слов на одном из мертвых языков - Рихард сразу узнал кельтику и пожалел о том, что нет при себе письменных принадлежностей - записать. Ибо эти «хеттем-моррейн, иде пай» - явно относились к тайным знаниям, которые не преподавались студентам. А жадный до знаний Оливер вцепится в новое заклинание мертвой хваткой. И, как знать, может быть, это знание пригодится впоследствии…
        Тем более, что оно, кажется, принесло свои плоды. После того, как некромант трижды повторил свое воззвание, призрак с трудом выдавил, едва ли не по слогам:
        - Ва-а-а… вал-лен…лентии-и-и-ин… н-не могу… пусти, хозяин… больно… - в призрачном голосе звучала почти человеческая мука.
        - Хорошо, Валентин… - кивнул мэтр Сибелиус, - еще несколько вопросов, и я отпущу тебя. Как ты попал сюда?
        Призрак перестал дрожать. Сияние от него стало ровнее и ярче.
        - Они меня обманули… Заманили…напали…оглушили…я должен был догадаться, что это ловушка…должен. Но я пошел. Я обязан был узнать тайну. А вместо этого…
        - Какую тайну?
        - Тайну моего рода. Тайну, которую скрывает семья много лет. Тайну, которая может многое изменить…как изменила мою жизнь…
        Да уж, - мысленно фыркнул Рихард. Велика, наверное, эта тайна, раз она не просто изменила жизнь этого человека, но и совсем ее прервала!
        - Ты пришел в условное место… а тебя там ждали…
        - На меня напали, - проворчал призрак. - Они меня обманули. Они меня убили…
        - Кто эти люди? Ты их знаешь?
        - Нет. Одного видел. Он говорил со мной. Другие… я их не видел. Только услышал. Поздно. Ударили. Ограбили. Отнесли сюда. Говорили…
        - Что? О чем?
        Откровенно говоря, Рихард предпочел бы этого не знать. Как говорится, меньше знаешь - крепче спишь. А теперь они с наставником стали свидетелями убийства. И одно дело, если это, скажем, разборки между членами одной банды и совсем другое, если убит некто влиятельный. Тайна рода… у простолюдинов, как правило, нет родословной, которой можно гордиться и чьи тайны достойны того, чтобы за них убивали. Если, как это было в начале Войны Трех Королей, когда неожиданно выяснилось, что представитель старой династии выжил - его дед столь успешно выдал себя за крестьянина, что дети и внуки прожили жизнь, даже не догадываясь о своем происхождении. Неужели…
        - Теперь ты знаешь эту тайну?
        - О да, - призрак затрепетал. - Теперь мне ведомо многое! Теперь я знаю больше, чем нужно, и дорогую цену мне пришлось заплатить за это знание.
        - Не сомневаюсь, - кивнул некромант. - И что же это за тайна?
        Ответ на этот вопрос мог многое прояснить в личности убитого. Ведь ему пришлось бы назвать имя своего предка.
        - Мой род обречен. Черные чары возьмут над ним верх…Будет забыто имя… его не спасет сестра…
        - Сестра? У тебя есть сестра? - это было лишним штрихом к личности знатного человека по имени Валентин. По этим приметам легко можно установить…
        - Она есть. И ее нет. Она здесь… и она там…она близко - и она далека…Она известна - и никому не знакома. Она - тайна.
        - Как ее имя?
        - Трудолюбие… жертвенность…
        Ну, с этим было все понятно - духи и призраки видят мир иначе. И сейчас призрак назвал значения этого имени. Осталось лишь отыскать девушку или женщину, чье имя означает либо «трудолюбие», либо «жертвенность». Но что могут означать слова «она здесь - и ее нет, она близко - и она далека, она известна - и никому не знакома». Может быть, само ее существование было той самой тайной, за которую этот Валентин поплатился жизнью?
        - Очень интересно, - подумал вслух мэтр Сибелиус.
        - Х-х-х…
        Тело призрака пошло мелкой рябью. Он отчаянно хотел что-то сказать - и не мог. Обитателям иного мира не дано обращаться к живым первыми. Они могут только отвечать на вопросы.
        - Что ты хочешь? - мэтр Сибелиус был опытным некромантом и сразу обо всем догадался.
        - Тяжело… душно… больно… отпусти, хозяин!
        - Хорошо, - некромант достал из мешка у ног мех с водой, откупорил его, готовясь плеснуть на пентаграмму. - Я отпущу тебя. Но будь готов явиться на мой зов по первому требованию!
        - Да, хозяин!
        Пригоршня воды плеснула, разлетаясь мелкими брызгами. Призрак зашипел и испарился, оставив после себя странную смесь запахов - дорогие духи, земля, мокрое дерево и сладковатая вонь разлагающегося трупа.
        Мэтр Сибелиус делово затоптал следы пентаграммы и только тут, кажется, заметил притаившегося Рихарда.
        - Вы это видели, студиозус Вагнер?
        - Да, - отпираться смысла не было. Все равно ведь узнает!
        - Тогда вот вам мой совет, молодой человек, - некромант спокойно собирал вещи в мешок. - Если хотите жить, держите язык за зубами.
        - Почему?
        - Потому, что мы с вами - свидетели. А есть вещи, знать которые действительно опасно для жизни.
        Глава 6
        Тихий скрип двери.
        - Привет, это опять я! Извини, но у меня мало времени. Просто хочу напомнить - я скоро все приготовлю. В тех книгах мало нужной информации. Но я все сделаю! Ты не беспокойся!
        В коридоре послышались шаги. Прозвучал чей-то нарочито бодрый голос.
        - Извини, мне пора. Не хочу, чтобы меня тут застукали. Еще не время!.. Ну, до скорого!
        Темнота не издала ни шороха, ни вздоха. Только шевельнулась какая-то тень, когда дверь тихонько закрылась. Но это могла быть и крыса. В старых кладовках кого только нет!
        Полночи проворочавшись в постели, Рихард так и не решил, стоит ли рассказывать обо всем Оливеру. Друг, конечно, вряд ли сможет помочь советом, но уже одно то, что есть, перед кем выговориться, существенно облегчало бы душу.
        Осталось выбрать подходящий момент. Но сначала четвертому курсу предстояло одно малоприятное событие - первая практика по экзорцизму.
        Пра Добраш прочел уже три лекции, вместе с вводной, и накануне предупредил студентов, что практической занятие будет проходить на территории университета богословия - вернее, в помещении прикрепленной к нему лечебницы, куда отправляли родственники всех тех, от кого отказались обычные целители. Многим пациентам действительно могли помочь именно там - или исцелить, или облегчить переход в иной мир.
        Сама перспектива посещения больницы, даже особенной, закрытой, еще не была чем-то из ряда вон выходящим. На втором курсе студенты должны были в обязательном порядке провести в городской больнице три ночи подряд - следить за тем, как умирают больные, как Смерть навещает людей, как подает знак, кому жить, а кому - нет. Но университет богословия…
        Ради того, чтобы проводить студентов, пра Добраш явился в общежитие - отлавливать четверокурсников еще на полпути к столовой. Он прошелся по первому этажу бодрым маршем, громко выкликая:
        - Четвертый курс факультета некромантии! Всем выходить строиться у главного крыльца! Немедленно! Повторяю! Четвертый курс факультета некромантии! Всем выходить строиться… Эй, вы! Милые девушки! Не думайте, что я вас не видел!
        - Вот гадство, - шепнула Ханна Изольде. - Заметил-таки! Теперь придется тащиться к богословам…
        - А что не так?
        - Это же богословы! Интересно, из наших кто-нибудь возьмет с собой оружие?
        - Зачем?
        - Богословы! - промолвила Ханна таким тоном, словно это должно было все объяснить.
        - Ну и что? - честно не поняла Изольда.
        Девушка посмотрела на подругу очень внимательно, потом вспомнила, что та совсем недавно учится в Колледже Некромагии и многого просто не успела узнать. Вздохнув, она пустилась в объяснения.
        История этого противостояния тянется с тех относительно недавних времен, когда некромантия как наука была под запретом и за вызовы духов и «упражнения» с мертвецами можно было угодить на костер без суда и следствия. Некромантов жгли, травили, изгоняли, не гнушаясь даже расправляться с их семьями - женами и детьми. В ответ «мастера смерти» тоже при случае мстили своим обидчикам.
        Война шла с переменным успехом - порой, скрепя сердце, люди шли-таки на поклон к некромантам - пока не разразилась Война Трех Королей. Противостояние длилось почти восемьдесят лет, заканчивали его внуки и правнуки тех, кто когда-то развязал войну за внезапно опустевший трон. Побочным эффектом столь долгой войны стала расплодившаяся нечисть и нежить. Непогребенные трупы один за другим мутировали в упырей, которые нападали на мирное население. Многие семьи почти вымерли, и их чудом выжившим потомкам срочно надо было доставать доказательства своей причастности к той или иной фамилии. Не говоря уже о том, что многие магические науки оказались в забросе из-за того, что часть магов ушла на войну, и там погибла, не оставив учеников. И некроманты неожиданно оказались нужны и востребованы - как теми, кому надо было получить какие-то сведения от давно почивших людей, так и теми, кто пострадал от упырей, мроев, навья и прочей нежити, с которой некроманты расправлялись на «раз-два». Король отдельным указом не просто реабилитировал некромантию и некромантов, даровав им равные права с остальными гражданами, но
и приказал основать Колледж Некромагии, назначив одного из своих дальних - по жениной линии - родственников главой попечительского совета. Звание должно было передаваться от отца к сыну до скончания века - или до того момента, когда не будет издан новый указ, снимающий с семьи эту наследственную обязанность. Это было семейство герцогов Ноншмантань.
        Но, если некроманты и их клиенты воспрянули духом, то были и те, кто счел подобное заявление смешным и в корне неверным. Это были инквизиторы. Их лишили добычи, заработка, цели в жизни, оставив гоняться за знахарками, крамольниками и теми, кто просто играет в «прислужников Темных Сил». Они основали свой Университет богословия и теологии. Вернее, он существовал и прежде, но теперь в нем открыли дополнительный факультет по борьбе с некромантами. Король ничего не мог поделать, хотя очень старался.
        Сейчас, много лет спустя, эта давняя вражда трансформировались в непрерывную войну между двумя учебными заведениями. Профессора и преподаватели обоих уже научились не плевать друг в друга при посторонних и даже вполне мирно обсуждать некие отвлеченные материи, но вот до молодежи доходило с трудом.
        - И сейчас мы просто-напросто лезем к упырям в лежку, причем когда те внутри и готовы к атаке, - закончила Ханна. - У тебя защитные амулеты есть?
        - А зачем?
        - Как - «зачем»? Вдруг придется драться!
        - Ты что? - подруга вытаращилась на девушку. - Собираешься драться?
        - А что? В стороне стоять, если эти наших парней бить будут?
        - А могут? - Изольда занервничала.
        - Еще как!
        - Ой… - девушка побледнела и затравленно огляделась по сторонам. Нестройная колонна студентов шагала по улице вдоль глухого забора. Удрать было некуда - разве что перебежать дорогу и нырнуть в подворотню на противоположной стороне улицы. Но кругом столько ушей и глаз! Что же делать?
        - Что, ни одного амулета нет? - по-своему поняла ее колебания Ханна. - На-ка, вот! У меня один запасной. Правда, он только от невербальных чар и нежити, но лучше так, чем совсем без защиты! Ты блоки-то ставить умеешь?
        - Обижаешь! Я у себя в школе была лучшей на курсе! - Изольда вздернула подбородок. - Мою защиту никто не мог пробить!
        Ханна только покивала головой - пусть так. Мысли студентки были далеко. Она заметно нервничала.
        Многие четверокурсники были настороже. Рихард взял с собой фальшион и кинжал и посматривал по сторонам с таким видом, словно опасность могла исходить даже от его одногруппников. Оливер вспоминал формулы защитных заклинаний и время от времени начинал делать пассы.
        Пра Добраш шагал впереди, но то и дело оборачивался и окидывал строй студентов пристальным взглядом.
        - Живее, господа студиозусы! - покрикивал он при этом. - Процесс познания бесконечен, но это не значит, что по дороге знаний следует тащиться нога за ногу, спотыкаясь и тормозя на каждом шагу!
        - Вам-то легко говорить, - проворчал Янош. - А вы бы попробовали на наше место…
        - На ваше? - услышал его экзорцист. - Спасибо, я уже там побывал. Сегодня утром я четвертый раз зашел на территорию вашего Колледжа и уже получил порцию презрения от каких-то первокурсников. И не только презрения, но и кое-чего похуже.
        Он выразительно посмотрел на свою рясу, и Янош увидел на подоле грязное пятно.
        - Что это?
        - Не знаю, но ваш алхимик, когда я попросил у него средство, чтобы очистить одежду, выразил крайнее изумление тем, что я столь дешево отделался. Могли бы и кислотой плеснуть. В лицо.
        - И вы н-ничего не попытались сделать? - у Яноша на лице был написан ужас пополам с презрением.
        - А смысл? Я был один против десяти. Вам повезло - вас тут более пятидесяти человек. Правда, противостоять вам в случае чего будет не десять нахальных юнцов, а две сотни без пяти минут инквизиторов, но сильно сомневаюсь, что они дойдут до открытого противостояния.
        - А если дойдут? - не сдавался Янош, и прислушивающийся к разговору Рихард придвинулся ближе.
        - Тем хуже для всех, - коротко ответил богослов.
        Рихард не мог с ним согласиться. Ему сейчас крайне необходима была хорошая драка - просто для того, чтобы снять напряжение. Эти полторы седмицы были столь насыщены событиями…
        На этой оптимистичной ноте они завернули за угол и шагов через тридцать наткнулись на большие ворота. Никаких обозначений, что это Университет богословия и теологии, не имелось.
        Из небольшой сторожки выбрался привратник. Как и в любом другом подобном заведении, привратником служил старик, который явно больше ни для чего не годится. Моргая подслеповатыми глазками, он долго смотрел на толпу у ворот:
        - Кто такие?
        - Студиозусы четвертого курса Колледжа Некромагии, факультет некромантии, - отрапортовал брат Добраш. - Явились сюда для обучения и практических занятий.
        - Спасите и сохраните нас, боги тресветлые! - испуганно замахал руками привратник. - Некроманты в обители!
        Судя по выражению враз побледневшего лица, только возраст и старческие немощи не давали ему начать носиться по стенам с криками ужаса: «Аа-а-а! Мы все умрем! Спасайся, кто может!»
        - Спокойно, - брат Добраш первым прошел в калитку. - Они по обмену и в моем сопровождении. Посещение лечебницы входит в программу обучения.
        Вслед за ним потянулись и студенты. Старик-привратник только провожал их глазами. Рихард не мог отказать себе в удовольствии и приостановился около него, нависая над ним.
        - Запомни нас, дед, - проникновенно попросил он. - Мы тут теперь часто бывать будем! Да и потом, после, так сказать, завершения жизненного пути, вдруг наши дорожки еще пересекутся? Так что не стоит злить некромантов!
        Главное здание Университета стояло совсем близко от ворот, но брат Добраш предпочел обогнуть его и направиться туда, где раскинулся ухоженный яблоневый сад. Деревья стояли стройными рядами, несколько ровных дорожек делили сад на прямоугольники. Десяток студентов под присмотром толстого монаха работали в саду - сгребали сухую траву и листву, убирали упавшие яблоки, что-то подрезали и подвязывали. Двое, надсаживаясь, волокли большую корзину, полную яблок. Они вытаращились на некромантов, забыв обо всем на свете. Рихард не удержался и помахал им рукой. От неожиданности будущие богословы уронили корзинку. Студенты дружно рассмеялись.
        - Отставить веселье! - негромко скомандовал брат Добраш. - Мы пришли не на ярмарку, а в приличное учебное заведение!
        - Угу, - проворчал Янош. - А мы, значит, из неприличного!
        Его поддержали нестройным гулом голосов, и экзорцист обернулся:
        - Приличным учебное заведение делают те, кто в нем обучаются. Своими поступками. Помните пословицу «Не место красит человека, а человек - место»? Так и здесь. Не учебное заведение делает людей приличными, а люди - учебное заведение! Советую помнить об этом и хорошенько подумать над моими словами.
        Студенты притихли, но это молчание было зловещим.
        Они миновали сад, провожаемые взглядами столь внимательными, что, если бы ими можно было убивать, то от всего четвертого курса осталось бы лишь несколько кучек пепла.
        Двухэтажное здание с колоннами и скромным крыльцом стояло в глубине сада. Позади него вытянулось какое-то длинное строение, чем-то напоминающее торговый склад, только с окнами. Сходство со складом ему придавали двери, которые располагались в торцевых стенах. Окна в двухэтажном здании защищали толстые решетки, отчего само оно имело сходство с тюрьмой. Усиливали оное сходство двое монахов, застывшие на крыльце. Оружия у них не было, но разворот плеч и кулачищи сложенных на груди рук вызывали невольное уважение. Рихард смерил взглядом обоих и прикинул, что вдвоем эти парни могли бы выдержать атаку всего их курса - конечно, если пользоваться только кулаками, не применяя магию.
        Жестом велев студентам оставаться на местах, брат Добраш поднялся на крыльцо один, шепотом переговорил с охранниками и шмыгнул внутрь. Но уже через пару минут снова показался на пороге и сделал приглашающий жест:
        - Входите. Только ведите себя тихо!
        - А то еще подумают, что мы неприличные, - проворчал неугомонный Янош.
        - Заткнись, - шепотом посоветовал ему Рихард. Взгляд монахов, которые рассматривали прибывших, ему очень не нравился. Мужчины порой взглядом раздевают женщин, а эти взглядом ухитрялись обыскивать, причем, кажется, залезали в такие места, о которых лишь инквизиторы и имеют понятие.
        Внутри, на первом этаже, было просторно, прохладно и сумрачно. Первый этаж освещался только двумя окнами в торцевых стенах и еще одним окном на лестнице. Направо и налево тянулись два ряда дверей. Многие были лишены каких-либо обозначений, и лишь на некоторых виднелись таблички: «Кладовая», «Перевязочная», «Молельня», «Комната для персонала», «Архив», «Операционная», «Прачечная».
        - Итак, господа студиозусы, - заговорил пра Добраш, - вы оказались в лечебнице при Университете богословия. Наш Университет расположен на территории монастыря, в котором несколько келий отданы под учебные аудитории и лекционные аудитории. Лечебница находилась при монастыре еще до основания Университета, и ее только немного расширили, дабы слушатели на практике изучали некоторые болезни.
        - Монахи-целители? - снова вылез Янош.
        - Да, - кивнул богослов. - Ибо есть болезни души, а есть болезни тела. Иногда болезнь тела легче предупредить правильным питанием, воздержанием, соблюдением режима и здоровым образом жизни. А порой именно здоровый образ жизни способствует скорейшему выздоровлению. Некоторые пациенты только в этом месте получают надлежащий уход и потому выздоравливают быстрее и легче тех, кто болеет дома, под присмотром родни… Однако, есть болезни духа, которые лекарствами не вылечить. И тут на помощь приходим мы, экзорцисты.
        - Бесов изгоняете?
        - И это тоже. Что вы, например, можете сказать о двоедушниках?
        Янош, к которому он обращался, пожал плечами:
        - А что о них можно сказать? У них две души.
        - И все? Вы считаете это нормальным?
        - Ну-у-у… не совсем.
        Оливер рядом с Рихардом дернулся, сгорая от желания ответить, и стрельнул глазами по сторонам - как бы незаметнее подсказать приятелю правильный ответ.
        - А что считается нормой?
        Вопрос был задан сразу всем, и студенты переглянулись. Одно дело, когда тебя вызывают отвечать, и совсем другое, когда у тебя есть выбор. В большинстве случаев люди в такой ситуации выбирают переложить ответ на чужие плечи.
        - Так что, по-вашему, норма?
        - Норма, - Оливер Жижка просто не мог долго молчать, - это, скорее, философское понятие. Оно означает некий принятый большинством максимально удобный для людей, природы и общества стандарт. Норма - по четыре ноги у животных, поскольку это оптимальное количество конечностей. Животное с меньшим числом ног не может нормально передвигаться. А лишняя конечность, как правило, не рабочая и тоже мешает передвижению. Норма - оперение у птиц, поскольку птицы приспособлены к полету. Птица без оперения летать не может, а у кого-то еще эти перья будут просто лишними. В обществе людей под нормой часто подразумевают законы, как писанные, так и неписанные, а также привычки, обычаи, стандарты, которые оптимизируют жизнь. По большому счету «нормально» в данном случае приравнено к «все так делают».
        - Интересный ответ и по смыслу правильный, - усмехнулся экзорцист. - Но в нашем случае что считается нормой? В случае с душами и двоедушниками?
        - Одно тело - одна душа, - пожал плечами Оливер.
        - А если душ две или больше в одном теле, то это…
        - Отклонение от нормы!
        - Значит, это ненормально. Так? Все люди рождаются с одной душой, но почему же у двоедушников их две?
        - Вторую они получают…откуда-то.
        - Вот! - невесть, чему обрадовался пра Добраш. - И вот тут мы оказываемся в вашей, так сказать, епархии, господа будущие некромансеры! Ибо лишние, вторые, души - это…
        - Души, лишенные тел!
        - А при каких обстоятельствах чаще всего душа лишается тела?
        Вопрос повис в воздухе. Студенты переглянулись. Потом один из них поднял руку.
        - Да?
        - Душа чаще всего расстается с телом в момент смерти, - поднявший руку парень шагнул вперед. - Смерть бывает естественная - от старости или болезни - и насильственная. Во втором случае душа расстается с телом крайне неохотно, ибо чаще всего к тому моменту она не провела весь отмеренный ей на земле срок. Кроме того, иногда насильственная смерть бывает внезапной. Душа не успевает подготовиться к переходу, и по каким-то причинам задерживается на земле. Удержать душу на земле может не только «остаток» непрожитых дней, но и какое-либо незавершенное дело.
        - Превосходно. Ваше имя?
        - Крамер. Радмир Крамер, - юноша покраснел и дернул за запястье стоявшую рядом девушку. - Моя сестра Фиона.
        - Очень приятно, студиозус Крамер, - ответил пра Добраш. - И вы, как некроманты, должны знать, как «работать» с такими душами.
        Рихард нахмурился. Почему-то вспомнилась позавчерашняя ночь на кладбище и призрак, с которым беседовал мэтр Сибелиус. Насильственная смерть. Какое дело могло задержать эту душу на земле? Непрожитые годы или незавершенное дело? Скорее, второе - ведь этот человек перед смертью хотел что-то узнать, какую-то тайну. Что-то он говорил про чары, нависшие над его родом…
        - К вам обращаются!
        Он вздрогнул. Локоть Оливера врезался в бок. Друг яростно подмигивал - мол, не молчи.
        - А? Что?
        - Так и запомним, - кивнул экзорцист, - спал на уроке…Как ваше имя?
        - Рихард Вагнер.
        - Студиозус Рихард Вагнер, - повторил пра Добраш. - Ну, если вы проснулись, можете что-нибудь сказать про работу с душами умерших? Как вы, некроманты, с ними поступаете?
        - Призываем из Бездны, - припомнил Рихард. - Или отправляем туда…
        - Почему?
        Оливер попытался показать что-то на пальцах, но был замечен:
        - Если вы такой умный, может, сами все расскажете?
        Тот кивнул:
        - Как правило, в Бездну отправляются души, которые сверх положенного задержались на земле. Это те, на ком тяготеет проклятье или невинноубиенные, а также одержимые жаждой мести. Порой необходимо отпустить душу человека, для которого существование оказывается в тягость.
        - Души, как правило, с охотой покидают наш мир?
        - Нет. Особенно активно сопротивляются те, кто был одержим какой-то важной идеей или жаждой мести. Порой не хотят уходить в Бездну те, кто не прожил отмеренное ему количество лет и дней. Этим душам, как правило, просто нравится жить, и они готовы на все, только бы задержаться подольше.
        - Как? Что они для этого делают?
        Студенты переглянулись. У самого Рихарда идей не было, но он видел, что Оливер и Радмир до чего-то додумались, и ждал продолжения.
        - Души не могут существовать без тела, - медленно, словно пробираясь на ощупь, произнес его друг. - И, чтобы задержаться на земле, душе нужно тело. Чаще всего это - останки его тела. Большинство призраков не отходит далеко от места погребения именно по этой причине - они привязаны к своему трупу, так сказать. И получают полное освобождение только после того, как истлеет последняя кость.
        - Вот почему колдунов и ведьм раньше сжигали на кострах, - подхватил экзорцист. - Чтобы полностью исключить возвращение жаждущего мести духа. Ибо у большинства колдунов и ведьм столь сильный дух, что он может оставаться привязанным к костям сколь угодно долго. Но ни один дух не может быть привязан к горстке пепла, который, к тому же, после казни развеивают на открытом пространстве, чтобы исключить возможность скопления пепла в одном месте!
        Рихард испытал жгучее желание как следует врезать лектору. Просто потому, что большинство студентов и преподавателей-богословов разделяли мнение инквизиторов, что место некроманта - на костре. А этот еще и сияет, как новенький злотый!
        Пра Добраш, кажется, сообразил, что малость перегнул палку и поспешил уточнить:
        - Сейчас уже такого не происходит. За исключением самых тяжелых случаев, которые, по статистике, бывают в одном случае из двадцати… Но главное другое - душа должна быть привязана к чему-то материальному. К телу. Желательно, собственному. А если такового поблизости нет, то…
        - К любому другому, оказавшемуся подходящим. Так и получаются двоедушники! - осенило Оливера.
        - Что и требовалось доказать! - просиял экзорцист. - Надеюсь, теперь вы понимаете, что вам необходимы уроки экзорцизма? Ведь порой бывает так, что необходимо не просто изгнать душу, но и не повредить телу! А самое главное в этом… как вы думаете, что?
        Фиона Крамер переглянулась со своим братом:
        - Наверное, ничего не перепутать?
        - Именно! И отделить чужую душу, оставив телу его собственную. Иначе могут возникнуть большие проблемы. Куда ни шло, если души, так сказать, похожи и обе принадлежали, скажем, мужчинам до тридцати лет. И совсем другое, когда в теле юной девушки внезапно оказывается душа мужчины, годящегося ей в отцы! Или наоборот…
        Рихард представил себе усатого полковника, который внезапно заявляет, что ему двенадцать лет и его зовут Элеонора, и его разобрал смех.
        - И вот сейчас, господа студиозусы, - голос пра Добраша дрогнул, - вы увидите печальный пример того, о чем мы только что говорили. Прошу следовать за мной. Но соблюдайте тишину - во многих палатах находятся больные, которых лечат полной изоляцией от любого внешнего воздействия. А громкие звуки, шарканье ног и тому подобное как раз и являются внешним воздействием. Так что идем молча и не топаем, как рыцарская кавалерия!
        - Кавалерия не топает, - не удержал языка за зубами Янош. - Она грохочет.
        - Еще одно слово… - грозно сдвинул брови экзорцист, - и я на вашем примере покажу практику переселения душ.
        Парень скорчил презрительную мину, но послушно замолчал.
        Второй этаж ничем не отличался от первого, за исключением того, что дверей с табличками тут было всего три: «Врач», «Санитары» и «Гостевая», а на некоторых дверях вместо табличек имелись номера. Те же серо-белые стены. Тот же деревянный пол. Такие же решетки на окнах.
        - В правом крыле женщины, в левом - мужчины, - указал направление экзорцист. - Нам нужно правое крыло, если не ошибаюсь, комната номер четырнадцать.
        На голос из комнаты с надписью «Санитары» вышел монах средних лет в белом переднике поверх рясы. Ни ростом, ни телосложением он не выделялся, но тот жест, с которым он скрестил руки на груди, говорил о многом.
        - Мы к номеру четырнадцатому, - объяснил ему пра Добраш. - Практикум по курсу «Демонология и экзорцизм».
        - Прошу, - санитар и бровью не повел. Он сделал приглашающий жест и сам затопал в указанном направлении.
        Комната номер четырнадцать не имела номера, как такового. Просто осталась одной из дверей. Но монах в белом переднике уверенно подвел посетителей к ней.
        - Как она? - шепотом поинтересовался пра Добраш.
        - С утра вроде все было тихо. Лежит, - пожал плечами монах. - Молчит. Ни с кем не разговаривает…
        - Господа студиозусы! Входим. Ведем себя тихо, разговоры не по теме отставить. С пациенткой не общаться. Все только через меня, - отрывисто приказал экзорцист. - И на всякий случай подготовьте защитные амулеты.
        Парни и девушки переглянулись и торопливо зашарили по карманам и поясным сумкам. Студенты четвертого курса уже знали, что с нежитью шутки плохи. Она не понимает не только шуток - она чаще всего даже человеческий язык не понимает и подчиняется либо магии, либо грубой физической силе. Кто-то ограничился тем, что надел активированные амулеты, кто-то дополнительно зашептал заговор-отворот от злых духов.
        Выждав паузу, пра Добраш толкнул дверь и первым переступил порог. Студенты заторопились за ним.
        Единственное небольшое окошко, забранное толстой решеткой, находилось строго напротив двери. Изголовьем к нему в центре комнаты стояла простая кровать с торчащими по углам прикроватными столбиками. С них свисали ременные петли. Другой мебели не имелось.
        На кровати, сложив руки на груди и глядя в потолок, неподвижно лежала девушка лет пятнадцати в простой льняной рубашке до колен. Распущенные волосы ее темно-рыжим ореолом окружали бледное спокойное лицо. Карие глаза были широко распахнуты, рот слегка приоткрыт. На лице застыло умиротворенное и в то же время пустое выражение, как у слабоумных. Если бы не это, девушка могла бы показаться симпатичной.
        Студенты встали вдоль стен, заполнив собой большую часть комнаты. Пра Добраш занял место в изножье кровати, монах остался за порогом.
        - Итак, - начал экзорцист, - перед вами типичный случай одержимости или двоедушия. В тело этой девушки попала душа некоего мужчины, ставшего жертвой несчастного случая…К сожалению, его душа крайне неохотно идет на контакт, понимая, что она тут лишняя и есть способы навсегда изгнать пришельца. Кто-нибудь мог бы мне перечислить хотя бы некоторые из них?
        - Спровоцировать реальную угрозу для тела-носителя, - бойко отрапортовал Оливер. - Например, попытаться его утопить или сымитировать утопление. Способ самый действенный - на все исцеление понадобится лишь два ведра воды. Можно еще попытаться вызвать двоедушника и вынудить его уступить. А можно пойти на хитрость…
        - Например?
        - Устроить состязание, в котором у двоедушника нет шансов на победу, - стал перечислять Оливер дальше. - Это может быть бег с препятствиями, отгадывание загадок или что-то, в чем хорошо разбирается тот, кто вызвал двоедушника на поединок.
        - Например, магия?
        - Не всегда, - не дал себя поймать в ловушку Оливер. - Если в тело человека попала душа колдуна, она легко может взять тело под контроль и тогда…
        - Не всегда, - Рихард вдруг сообразил, что тоже может что-то сказать. - Если тело не тренированное, слабое, то это не спасешь никакими тренировками. Например, вряд ли эта девчонка в прошлой жизни умела отменно фехтовать. И пусть там внутри душа хоть самого Радегаста*, слабачка просто выдохнется раньше, чем успеет кого-то серьезно покалечить. Побегать и попотеть - это само собой. Но вот лично меня она бы не одолела! - добавил он не без гордости.
        (*Радегаст - здесь, бог войны.)
        - Интересное наблюдение, - кивнул пра Добраш. - Студиозус…э-э…
        - Вагнер. Рихард Вагнер.
        - Я запомню. Итак, с чего начнем?
        - С провокации? - тут же вылез Янош.
        - С определения, есть ли в теле другая душа, - поправил Оливер, заслужив одобрительный взгляд экзорциста.
        - И как вы будете это делать? - наставник сделал приглашающий жест.
        Оливер шагнул вперед, чувствуя, как на нем скрестились все взгляды. От волнения он даже взмок. Публично выступать Жижка не любил, стесняясь своей более, чем скромной внешности.
        - Ну, двоедушника обычно определить очень трудно… в обычной жизни, - уточнил он. - Вторая душа, как правило, не сразу может себя проявить. Она как бы…ну…обживается, - рассуждая, парень смотрел на пра Добраша, пытаясь по его лицу понять, правильно ли все говорит. Пока вроде все нормально. - И проявляется только случайно…когда к этому есть предпосылки…или так складываются обстоятельства. Тогда двоедушник начинает вести себя необычно, и по этому признаку и можно определить, есть ли вторая душа.
        - Это обычно так и бывает, но, как правило, родственники уже приглашают специалиста, когда вторая душа полностью обживется в чужом теле, - кивнул экзорцист. - Она, если так можно сказать, успевает пустить корни и изгнать ее бывает трудно.
        - Тогда можно, как я уже сказал, спровоцировать реальную угрозу для тела…
        - То есть, его убить. Но вы не подумали об опасности этого метода.
        Студенты переглянулись. Потом все взоры обратились на лежащую перед ними девушку. Она в продолжение всего разговора так и не пошевелилась. Если бы не вздымавшаяся при дыхании грудь, можно было подумать, что девушка мертва.
        Мертва…бездыханна…
        - При убийстве, как правило, душа отлетает от тела! - воскликнул Оливер, потирая руки. - Но отлетает только одна душа, а вторая остается!
        - Именно. И как легко можно догадаться, отлетает именно «родная» душа. А приемная остается, цепляясь за тело всеми способами. И может легко взять труп под свой контроль. Чаще всего именно так некроманты древности и готовили для себя слуг - брали мертвое тело и подселяли в него чужую душу, - в голосе экзорциста зазвучала горечь и гнев. - Иногда таким образом они боролись против собственно смерти, меняя тела, как перчатки, чтобы переселять из одного в другое уже собственную душу.
        - Не рентабельно, - блеснул познаниями Оливер. - В мертвом теле должны начаться процессы разложения. Через полгода-год его все равно пришлось бы менять…
        - Да, если у вас нет под рукой специальных методик, которые замедляют эти процессы. Самый простой - мумификация…
        - И при этом одна только предварительная подготовка к оной занимает несколько недель, - не сдавался Оливер. - Я читал. Это очень долгий и кропотливый процесс. Тело потрошат, вымачивают в особых составах, извлекают мозг и…
        - Кажется, я понимаю, почему большинство некромантов так никогда и не женится, - Изольда буркнула себе под нос, но ее странным образом услышали все. - Если бы мой муж стал такое обсуждать за завтраком, я бы его сковородкой прибила. И пусть тогда на себе опыты по мумификации ставит!
        От блондинки все сразу как-то отодвинулись, и лишь Ханна осталась на месте.
        - Не понимаю, что вы, в таком случае, делаете на факультете некромантии, - покачал головой пра Добраш.
        - А я до этого не на некроманта училась, а на ведунью! - парировала Изольда. - И сюда попала по обмену, потому, что в какой-то момент мой дар начал развиваться слишком быстро. Я прошла тест, и мне сказали, что я больше целительница, чем ведунья. Но на факультете целителей для меня не нашлось свободного места…
        - Что в очередной раз возвращает нас к ценности профессии некроманта, - ввернул Янош, намекая на то, где сейчас находятся студенты-четверокурсники.
        Экзорцист отмахнулся от говорливого студента.
        - Да, и поэтому я занимаюсь тем… чем занимаюсь, - пробормотал он. - Однако, продолжим. И вопрос первый - вам эта ситуация не кажется подозрительной?
        Все посмотрели на тело на постели. За все время разговора она ни разу не пошевелилась, только дышала.
        - Как по-вашему, это нормально? Такое состояние больной?
        - Э-э… - Изольда сообразила, что обращаются к ней. - А что сразу я?
        - Ну, вы только что признались, что собирались обучаться на целителя. Должны же хоть какие-то знания остаться в вашей голове? Или вас обменяли по принципу меньшего зла, то бишь просто-напросто принесли в жертву?
        Когда до студентов дошла двусмысленность этой фразы, весь курс захохотал. Байка о том, что некромантов хлебом не корми, дай только какую-нибудь девицу ритуально прикончить на алтаре - причем желательно блондинку - настолько завязла у всех на зубах, что ничего, кроме смеха, не вызывала. Сама жертва специфического некромантского юмора побагровела до корней волос.
        - Вы…вы… просто сборище идиотов! - заорала она. - Скоты! Только бы ржать! Как жеребцы! Никакой пользы от вас нет! Тупые идиоты…
        - Так их, милая, так! - неожиданно вмешался новый, незнакомый голос. - Будут знать…
        Все затихли, словно поперхнулись. Изольда оцепенела с вытаращенными глазами. Сам пра Добраш даже немного побледнел.
        Но он первым догадался, что к чему, и развернулся к постели. Девчонка уже не лежала пластом, а сидела, презрительно кривясь.
        - Что, съели? - крикнула она сварливым старушечьим голосом. - Так вам и надо! Мужичье неотесанное! Да все вы хороши! Скоты, одно слово!
        - П-получилось, - со странной интонацией протянул экзорцист. - Кто бы мог подумать… - и добавил громче: - Ну, иногда бывает и так. Теперь мы точно знаем, что в теле этой девочки две души.
        - А у тебя и одной-то нет! Дурак бесчувственный! - огрызнулась больная. - Что, скажешь, вру? Я все вижу! Правда, она глаза колет! И ты такая же, красотка! - напустилась «девчонка» на Изольду. - Глазки-губки-попка-сиськи… А сама внутри - тьфу, аж смотреть противно! И вы все, - она обвиняющим жестом ткнула пальцев в студентов, - думаете, такие все расчудесные, добрые и прекрасные? Да вам только дай волю, вы весь мир в крови утопите! Особенно ты!
        Рихард вздрогнул - в него уперся полный ненависти взгляд.
        - Или ты, - указующий перст переместился на Оливера. - Мальчик-одуванчик, слабенький и мухи не обидишь? Как бы не так! Такие, как ты, самые страшные злодеи и есть. Потому, что никто не подумает, что такой слабачок может кого-то прирезать! А ты можешь - из зависти к тем, кто сильнее, красивее и выше ростом. Или из любви к науке…Тьфу! Проклинаю!
        - Хватит, - пра Добраш решительно шагнул вперед. - Господа студиозусы, вы получили наглядный пример того, как чаще всего ведет себя в чужом теле подселенная или самовольно подселившаяся душа…И, сами понимаете, что из этого ничего хорошего не бывает!
        - Твое какое дело? - рявкнули в ответ. - У самого рыльце в пушку, а туда же - других учить, как надо жить!
        - И, когда это определено, самое главное - изгнать чужую душу из тела, - как ни в чем не бывало, продолжал тот. - Начинать следует с самого простого. Смотрите внимательно!
        Он поднял руку, растопырив пальцы и чуть шевеля ими, словно пытался нащупать в воздухе что-то невидимое, и тихо забормотал, глотая слова. Оливер мигом напрягся, толкнув локтем Рихарда:
        - Посторонись! Грифеля нет?
        - Зачем?
        - Записать!
        Парень помотал головой, и его приятель отчаянно скрипнул зубами.
        Девчонка в ответ на действия экзорциста повела себя странно. Она опрокинулась на спину, задрыгала ногами, замахала руками и зашлась в визгливом смехе.
        - Ой, насмешил! Ой, не могу, - верещала она. - Думаешь, со мной так просто справиться? Идиот! Придурок! Псих! Слабак! Импотент! - дальше с ее губ полились такие ругательства, что Изольда поскорее зажала себе уши ладонями, а Рихард сам, в свой черед пожалел, что у него нет грифеля - некоторые выражения просто просились для того, чтобы применить при случае.
        Вместо того, чтобы выслушивать оскорбления и дальше, пра Добраш резко взмахнул рукой, словно перечеркивая что-то.
        Результат превзошел все ожидания. Девчонка завизжала и выгнулась дугой так, что оставалось лишь удивляться, как у нее не треснул позвоночник - она упиралась в постель только пятками и макушкой. В следующий миг она подпрыгнула, на несколько секунд зависнув в воздухе, задергала конечностями и упала обратно…
        …лишь для того, чтобы, проворно перевернувшись на живот, вскочить на четвереньки и с ревом ринуться на людей.
        Девушки хором взвизгнули, но одержимая до них не долетела. Ударившись всем телом о невидимую стену, она повалилась на кровать и забилась на ней, дергаясь в судорогах словно от нестерпимой боли.
        - Мама! - тонкий детский голосок прорвался сквозь рев и рычание. - Мне больно! Мама! Скажи ему, пусть он прекратит! Он плохой! Он мучает меня! Мама! Где ты?
        - Ой, - Ханна почувствовала, как пальцы Изольды крепко сжали ее запястье. - Что же это? Получилось? Он ее изгнал?
        Но пра Добраш стоял, как скала, продолжая монотонно бормотать заговор. Завершив его, он тут же принимался снова:
        - Именем света, именем неба, именем бога, именем духа. Силой воды, крепью земли, жаром огня, воздуха тенью - дух, отлети! Освободи!
        Он все бормотал и бормотал, а девочка все плакала и плакала. Она уже не билась, не дергалась. Она просто лежала, свернувшись калачиком на сбитых, порванных простынях, закрыв голову руками, и рыдала так безутешно, словно только что узнала, что у нее умерли все родные сразу, со всхлипываниями, завываниями и несвязным лепетом, как плачут дети, когда их некому утешить, а горе слишком велико.
        Не переставая бормотать, пра Добраш медленно опустил руку. Постоял немного, потом широко осенил плачущую девочку благословляющим жестом и отступил на шаг.
        - Все? - в наступившей тишине прозвучал чей-то голос.
        - Нет, - экзорцист отер ладонью лоб. - И я прошу вас ответить на вопрос, почему.
        Кто-то из парней сделал было шаг вперед, но дрожащие от напряжения пальцы сомкнулись на его локте:
        - Нет.
        - Но… - Радмир Крамер - это был он - выглядел удивленным, - я только хотел…
        - Что?
        - Удостовериться, - пожал студент плечами. - Что она больше не…
        Вместо ответа пра Добраш взглядом указал на лежавшую. Парень пригляделся. Девчонка уже не плакала. Она так и лежала, закрыв лицо руками, но сквозь щель между пальцами за ним следил внимательный холодный взгляд. И от этого взгляда Радмиру отчего-то стало не по себе. Он поскорее скрестил пальцы и забормотал заговор от нежити.
        Девчонка взвилась в воздух, будто ее подбросили, оскалилась, зашипела. Радмир отпрянул.
        - Удостоверились? - пра Добраш взмахом руки выставил защиту, которая мигом повалила одержимую на кровать, словно невидимым мечом ей подрубило ноги.
        - Д-да, - кивнул тот.
        - Значит, что, - его сестра вцепилась в локоть брата с другой стороны так, словно он только что чудом вырвался с того света, - у вас ничего не получилось?
        - Конечно, не получилось! - визгливо, сварливым старушечьим голосом откликнулась девчонка. - И никогда не получится! Потому, что слабак и трус! Все вы такие! Никто даже не сможет…
        Она не договорила. Оливер быстро шагнул вперед и коротко, хлестко ударил девчонку по щеке.
        - А!
        Она застыла с разинутым ртом. А потом медленно, словно воздух стал плотнее меда, повалилась навзничь и завыла. В голосе ее слышалось глухое отчаяние и такая боль, что Оливер невольно попятился.
        - Ты что? - прошипела ему Изольда. - Как ты мог? Ты…ты…
        Парень посмотрел на девушку испуганными глазами.
        - Способ оригинальный, но действенный, - неожиданно пришел ему на помощь пра Добраш. - Мы живем в мире иллюзий. Впитываем их с молоком матери, они освящены традициями и самой историей. Есть правила, стереотипы и нормы поведения… помните, что мы говорили про отклонение от нормы?.. Но вернуть в норму можно по-разному. И порой стоит отойти от общепринятых правил, нарушить какие-то устои, обычаи, разметать иллюзии, перевернуть с ног на голову, если угодно, чтобы достичь желаемого результата. Обе эти души были уверены, что мужчина не может так поступить. Обе они жили в мире иллюзий, но иллюзия оказалась грубо нарушена. И прежний мир рухнул.
        Он подошел к двери и стукнул в нее кулаком. На пороге тут же возник давешний монах в белом переднике.
        - Пра, - обратился к нему экзорцист, - сообщите доктору, что больная из четырнадцатой палаты на пути к выздоровлению. Возможно, нам удалось добиться кое-каких результатов…
        - Погодите, - неожиданно прозвучал голос Оливера. - Мне кажется, что результат стоит закрепить…
        - Как? - теперь две пары глаз, преподавателя и местного служителя, смотрели на недоучившегося некроманта.
        - Ну, стоило бы проверить, действительно ли вторая душа покинула тело или она только оглушена и находится в состоянии шока, - запинаясь, пробормотал тот. - И, если она его покинула, стоит, наверное, позаботиться о том, чтобы она не вернулась.
        - Вы совершенно правы, студиозус Жижка, - кивнул пра Добраш. - Думаю, из вас получился бы отличный экзорцист. Не желаете ли сменить профиль обучения? Я, со своей стороны, готов замолвить за вас словечко в Университете. Там как раз есть одно свободное место в…
        - Нет! - пылко воскликнул Оливер. - Я не хочу!
        Рихард решительно шагнул вперед, оттесняя экзорциста от своего друга.
        - Мы своих без боя не отдаем!
        У монаха в белом переднике вытянулось лицо, а пра Добраш рассмеялся:
        - Мне это нравится! Кажется, и с вами мы отлично сработаемся, студиозус Вагнер… Но шутки в сторону! Нам действительно стоит проверить, каковы результаты!
        Они оказались обнадеживающими - как выяснилось после короткой проверки, присутствия второй души не ощущалось. Но вот улетучилась ли она совсем или просто забилась в такой уголок, откуда не вдруг достанешь - сказать пока было нельзя. Оставалось ждать и надеяться на первый вариант.
        На всякий случай на девочку надели охраняющий амулет, нанесли на лоб, ладони и стопы защитные руны, продублировав их на четырех столбиках кровати и четырех стенах, на полу и потолке. К концу этой процедуры девочка уже немного пришла в себя и с некоторым любопытством и тревогой смотрела на манипуляции студентов. Хорошо еще, что не вмешивалась.
        - Что ж, - промолвил пра Добраш, когда дело было сделано, - вы все отлично потрудились, внесли свой вклад и, надеюсь, сделали для себя определенные выводы. А чтобы закрепить их в памяти, приготовьте к следующему занятию небольшой доклад на тему «Душа, ее строение, происхождение, сила и слабость». А теперь можете быть свободны!
        Глава 7
        Они уже спускались по ступенькам со второго этажа, когда Оливер тихо тронул Рихарда за локоть:
        - Слушай, мне даже не верится! Неужели мы это сделали?
        - Угу, - только и кивнул в ответ Рихард.
        - Нет, ты не понимаешь! - его друг просто светился от счастья. - Это же новое слово в науке! А вдруг я сделаю великое открытие?
        Приятель презрительно фыркнул.
        - Да расслабься! Все ведь хорошо кончилось?
        Рихард не разделял восторгов своего приятеля своими идеями, но болтовня Жижки давала возможность раз за разом вспоминать случившееся позапрошлой ночью действо на кладбище. Этот Валентин при жизни явно был не простой личностью. И его убийство не может не отразиться на его семье и, как знать, жизни всего Зверина в целом. Его душа оказалась ценным и уникальным свидетелем, ибо видела все и не помнила ничего из увиденного. И с каждым новым днем и часом ее память будет ослабевать. Продлить ее нормальное существование и даже придать ей новые силы можно было одним способом - а именно, подселив душу Валентина кому-то еще.
        И вот тут таилась главная проблема. Двоедушники - обычные люди, лишь в определенное время года и суток они способны как-то себя проявлять. И очень часто двоедушие приравнено к одержимости. То есть, стоило максимально обезопасить себя от агрессивно настроенной толпы.
        - Как ты думаешь, - продолжал рассуждать вслух Оливер, - то, что выбор объекта тоже может быть не случаен?
        Рихард посмотрел на приятеля и пожал плечами. Мэтр Сибелиус взял с него клятву молчать, но порой парня охватывало жгучее желание поделиться с другом своими мыслями.
        Так, в молчании, они покинули больницу, спустились на крыльцо…
        Как оказалось, это действительно был еще не конец.
        Их было около десятка - горстка смельчаков, бросивших вызов идущей на них толпе. Но они держались так, словно за спиной у каждого была по меньше мере дюжина вооруженных до зубов солдат.
        Впереди стоял высокий стройный парень, скрестив руки на груди. Его светлые прищуренные глаза по очереди оббежали сгрудившихся на крыльце будущих некромантов.
        - Итак, - протянул он. - Попались, наконец-то… Вам говорили, что на нашу территорию заходить нельзя?
        - Ну, допустим, - взял на себя роль переговорщика Рихард. Он с первого взгляда узнал этого типа - в прошлом они не раз сталкивались на узких улочках Зверина, хотя до открытого противостояния дела почти никогда не доходило. Постоянно им что-то мешало выяснить отношения - но теперь, кажется, к этому нет никаких преград. Их вражда началась давно, и корни ее были в том, что один учился на богослова и мог в будущем стать инквизитором - если после университета решит продолжить образование - а другой собирался стать некромантом.
        - Вам говорили, что следующее нарушение границ чревато для вас крупными неприятностями? - будущий богослов.
        - Ну, - Рихард пожал плечами, - наверное, что-то такое было…
        - Оно было! Мы вас честно предупреждали, что предыдущий ваш набег - это последний ваш проступок.
        - И что теперь? - парень заинтересованно склонил голову набок. «Набег» действительно был, в середине лета, перед тем, как студентам разъехаться по домам на каникулы. Приятно вспомнить - и еще приятнее позлить противника.
        - Теперь, - с восторгом и пафосом воскликнул богослов, - готовьтесь к смерти. Жалкие трусы!
        Под рясами у всех обнаружились пояса, на которых крепились ножны для рапиры, кинжалов, короткого «городского» меча. Все были вооружены до зубов, но студенты Колледжа Некромагии тут же в ответ ощетинились фальшионами, тесаками, рапирами и учебными ножами.
        - Ой, мамочки, - Изольда крепко вцепилась в запястье подруги. - Ханна, неужели это все всерьез? Не будут же они драться… здесь?
        - Будут. Еще как будут, - обреченно вздохнула та, стискивая в пальцах учебный нож.
        В задних рядах возникло шевеление - кто-то торопился протиснуться вперед.
        - Ну-ка, пропустите! - пра Добраш проложил себе дорогу локтями. - Интересно, что тут такое происходит?
        Появление преподавателя было встречено богословами с восторгом.
        - Эти жалкие трусы, - предводитель богословов кивком указал на некромантов, - осмелились явиться сюда, в святая святых…
        - У этих жалких трусов, по крайней мере, есть оправдание, - перебил экзорцист. - Они прибыли сюда на учебу, с разрешения обоих ректоров и находятся под моим присмотром, опекой и ответственностью. Так что ваше стремление уменьшить количество людей на свете столь радикальным способом, увы, потерпело неудачу.
        Богословы встретили его слова хором возмущенных и разочарованных голосов.
        - Да, - чуть повысил голос пра Добраш, - и, как они пришли сюда в моем сопровождении, так и уйдут вместе со мной!
        В ответном хоре голосов явственно звучали нотки негодования по поводу того, что некоторые преподаватели «продались подлым некромансерам».
        - Молчать! - рявкнул экзорцист с неожиданной яростью и силой, так что даже Рихард слегка опешил. - Я не буду выяснять, кто это сказал, но если услышу еще одно слово осуждения ваших наставников, пострадает весь курс. Слышите? Весь курс! И отчисление с волчьим билетом кое-кому покажется лучшим выходом из положения! Понятно?
        Богословы подавились собственным криком. Волчий билет не просто не давал шансов получить образование вообще нигде - он обязывал обладателя оного еще и вторично оплатить университету деньги за учебу, на сей раз как компенсацию за то, что тратили время, силы и знания на неблагодарного типа, которому наплевать на ученых профессоров. Для некоторых студентов это был не только крах карьеры, но и крах всей судьбы.
        За спиной экзорциста будущие некроманты довольно улыбнулись - вот, мол, нашелся и среди богословов один порядочный. Хотя, не исключено, что он просто вступился за своих коллег-учителей, обвиненных в предательстве.
        - Но пра! - возопил предводитель богословов. - Это же некроманты!
        - Если вы сейчас просто развернетесь и уйдете, - холодно продолжал пра Добраш, - будем считать, что я ничего не слышал. Тот, кто останется на месте, понесет наказание за всех. И дайте пройти!..
        С этими словами он ступил на дорожку, и богословы, ворча и пряча взгляды, расступились перед ним.
        - Студиозусы, за мной!
        Этой команде будущие некроманты не могли не подчиниться, но все-таки затолкали немногочисленных девушек в середину. Их было всего семеро на курсе, так что парням удалось надежно прикрыть их со всех сторон. Пожалуй, единственным исключением была Фиона Крамер, которая так и шла рядом с братом, держась за его руку.
        Рихард шагал впереди, и его взгляд сразу нашел ответный взор предводителя богословов. Тот тоже держался в первых рядах, лишь сойдя с дорожки, и с готовностью подался вперед, едва некроманты поравнялись с ним.
        - Давно не виделись, Вагнер, - прошипел он.
        - Давно не виделись, фон Лютц, - в тон ответил тот.
        Дополнительную силу их вражде придавало то, что будущий богослов принадлежал к одной из знатных городских фамилий, в то время как Рихард мало того, что был иногородним, то еще и являлся выходцем из гильдии мельников.
        - Куда это ты пропал тогда, Вагнер?
        - К родным ездил, - не стал отпираться тот, продолжая шагать по дорожке, так что его противнику пришлось трусить рядом по траве.
        - Прятался у мамочки под подолом? - усмехался тот, пытаясь хоть как-то задеть парня. - Отсиживался в мешках с мукой? Не задохнулся там от пыли?
        - Как видишь, нет. Там дышится намного лучше, чем здесь.
        - Вот и возвращался бы обратно, в свой Ольденбург.
        - Вернусь, когда закончу здесь свои дела. И раздам все долги.
        - О, - фон Лютц просиял, - ты готов заплатить? А я как раз нуждаюсь…
        - Отлично, - Рихард смерил глазом расстояние до поворота, где дорожка становилась шире. - Где и когда?
        От неожиданности фон Лютц споткнулся:
        - Да…хоть сегодня! - выпалил он.
        - Отлично, - кивнул Рихард. - Пустырь на Конюшенной улице знаешь? Через час после вечерни у Свентовида…
        Он с удовольствием наблюдал, как вытянулось лицо у противника.
        - Что, вам наставники не разрешают гулять так поздно? Или мамочка из дома не выпускает? - подобно большинству местных жителей, Арчибальд фон Лютц жил в собственном доме и в университет приходил только на время учебы.
        - Ты… - прохрипел тот, срываясь на крик.
        В эту минуту пра Добраш обернулся на ходу.
        - Что там за разговорчики? Студиозус фон Лютц? Студиозус Вагнер?
        Заговорщики встрепенулись и мигом отвернулись друг от друга, делая вид, что совершенно не знакомы.
        - Я, - кивнул Рихард, перейдя на шепот. - Придешь? Или…
        - Приду, - пообещал богослов, отставая.
        Дальнейший путь проделали в молчании и, хотя многие монахи и студенты-богословы косились на шествующих к выходу некромантов, а один случайно попавшийся на пути инквизитор так и вовсе вытаращил на них пристальный оценивающий взгляд, больше никаких встреч не произошло. Фон Лютц и его дружки отстали еще возле сада. Но это вовсе не означало, что изменилось отношение. В воздухе все еще чувствовалось скрытое напряжение - вражда между будущими инквизиторами и будущими некромантами тянулась, можно сказать, из глубины веков и так просто ее было не избыть.
        За воротами, миновав привратника, все вздохнули свободнее, разомкнули стройные ряды, послышались смешки и голоса. Радмир Крамер наконец отпустил руку сестры, которую до этого сжимал так крепко, что на ладони остались красные пятна. Изольда отодвинулась от парня, к которому ее слишком тесно прижимали. Ханна подалась вперед, к Рихарду и Оливеру.
        - Ты о чем там шептался с этим типом? - Оливер цапнул приятеля за локоть.
        - Да так… ни о чем!
        - Вы договорились о встрече, не так ли?
        - Ну, договорились, и что? С каких пор это запрещено?
        - С тех самых… ты ведь не пойдешь один?
        - С чего это я должен…
        - Фон Лютц наверняка приведет с собой дружков!
        - Брось! Арчи, конечно, трус и задира, каких мало, а еще сноб и задавака, потому, что у него, дескать, четырнадцать поколений знатных предков, а я не помню, как звали мою прабабку по материнской линии… Вернее, чтобы уточнить ее имя, придется обращаться к старушке лично… Но он должен знать, что такое родовая честь. Да его предки в гробах перевернутся, если узнают…
        - Если ты пойдешь один, у тебя представится уникальная возможность это выяснить при личной встрече с его предками. На том свете, - съязвил Оливер. - Говорю тебе, он придет не один! Когда это богословы ходили поодиночке? У них даже в уставе это записано!
        Что правда, то правда. Отдельным пунктом устава университета богословия значилось, что ни один учащийся не должен отделяться от коллектива. Они везде и всегда должны были ходить по двое или трое. И лишь в уборной или исповедальне дозволялось «вкушать прелести одиночества». Может, из-за того, что не имели шанса уединиться и отдохнуть от общения, эти богословы такие дерганные? Что до некромантов, то у них такого пункта в правилах Колледжа не было, что было дополнительным поводом дразнить богословов маменькиными сынками.
        - Ну, так и я вечно с тобой таскаюсь. Разве что в карман не сажаю, как бесенка!
        Когда насчет его маленького роста прокатывался друг, Оливер только морщился и кривил губы в улыбке.
        - Значит, один ты не пойдешь?
        - Само собой!
        За разговорами незаметно дошли до ворот Колледжа Некромагии. Тут экзорцист остановился и повернулся к студентам.
        - Что ж, я могу сказать, что первое наше практическое занятие прошло на должном уровне, - сказал он. - Надеюсь, все помнят, какое домашнее задание они получили? И надеюсь, что все его выполнят… Так же, - он сделал паузу и внимательно посмотрел на Рихарда, - надеюсь, что в будущем все будут держать себя в руках, дабы это, наше первое, занятие не стало и последним.
        - А что? - удивился Янош. - Мы туда пойдем еще раз?
        Студенты ощетинились. Практически никто из них убрал оружия, даже девушки не спешили прятать учебные ножи - и от этого зрелище сомкнувшей ряды толпы было особенно грозным. К удивлению Изольды, даже Ханна не спешила убирать свой небольшой, с ладонь, нож.
        - Уберите оружие, - если пра Добраш и испугался, он умело скрыл свой страх. - Да, мы должны пойти туда снова. В течение всего года два раза в месяц у нас будут практические занятия на территории Университета! Советую вам это запомнить и сделать надлежащие выводы. Будет трудно, но когда первопроходцам было легко? А теперь - разойдись!
        Он шумно выдохнул, раздвинул плечом толпу и направился прочь. Но не обратно в сторону Университета, а зашагал по улице, куда глаза глядят.
        Четвертый курс втянулся в ворота Колледжа. Изольда тихо тронула Ханну за рукав.
        - Этот нож, - на блондинке не было лица. - Откуда он у тебя?
        - Как - «откуда»? - пожала та плечами. - Нам всем выдавали в первый день занятий, как только перешли на четвертый курс. Мы же теперь можем сами проводить обряды…
        - А у меня такого нет. Почему?
        - Конечно, нет. Ты же не с первого дня с нами занимаешься!
        - И что мне теперь делать?
        - Не знаю. Сходи к декану, поговори с ним.
        - Что? - Изольда вытаращила глаза. - К этому старикану, у которого воняет изо рта?
        - Ну и что? Тебе же с ним не целоваться!
        Девушка только скривилась.
        - Кстати, что у нас по расписанию дальше?
        - Свободный час, потом обед, две лекции и занятия по верховой езде. Но мы ее пропустим, - подмигнула Ханна.
        - Как так?
        - А вот так. У нас из девчонок почти никто на верховую езду не ходит. Все прогуливают. Постоянно только Фиона ходит - и то из-за брата, ее Радмир от себя на шаг не отпускает.
        Пользуясь тем, что у них свободный час, студенты четвертого курса поспешили укрыться в общежитии или вовсе покинуть территорию Колледжа, чтобы не попадаться на глаза преподавателям. Ханна направилась в библиотеку, и Изольда потащилась за нею. Но не успели девушки подняться на нужный этаж, как навстречу им попался преподаватель нежитеведения. Глаза мэтра Йоганна блеснули, когда он заступил девушкам дорогу:
        - Куда это вы направляетесь вместо уроков?
        - У нас свободный час, - пожала плечами Ханна. - Хотим посидеть в библиотеке. Нам задали по экзорцизму большой доклад написать…
        - Это похвальное решение, - кивнул профессор. - Но, надеюсь, студиозус Швец, - он улыбнулся Изольде, - помнит, что у нее еще не отработан долг по моему предмету? Мы должны были встретиться еще вчера. Я ждал и…
        - А-а…э-э…я забыла, - Изольда вскинула голову. - У нас столько занятий!
        - Так я напоминаю. И готов перенести отработку на другой день. Например, на сегодня!
        Изольда нахмурилась. Идти на отработку не хотелось.
        - У нас сегодня вечером верховая езда, - вспомнила она. - Как раз в пять часов! Я не могу…
        - Можете, - невесть с чего обрадовался профессор. - Я договорюсь с мастером Хотиславом, и он поставит вам зачет за глаза. Придете?
        Изольда вздохнула.
        - Отлично, - профессор потрепал ее по плечу. - Тогда сегодня в пять часов.
        …И дернул же бес связаться с некромантами! Если бы можно было вообще без них обойтись! Но что поделать, если есть долг, который висит над душой, как проклятье! Есть память, которая не дает покоя. И есть дело, которое сделать больше просто некому. Но как же трудно притворяться! Одно утешение - что рано или поздно, это все закончится, и тогда можно будет вздохнуть свободно.
        «Марин! Ты слышишь? Я сделаю это. Я не отступлюсь! Но это так трудно…»
        Имя принесло некоторое облегчение. Но ненадолго.
        Когда об этом стало известно - не понятно, но, стоило Рихарду после выездки поставить своего мерина в стойло, вычистить и задать овса, как его, откуда ни возьмись, окружили сокурсники.
        - Мы все знаем, - решительно заявил Радмир Крамер. - Ты идешь драться с богословами.
        - Не с богословами, а с Арчи фон Лютцем, - поправил Рихард и нашел взглядом Оливера, который скромно держался в сторонке: - Я ведь не просил всем рассказывать! Это наше с Арчибальдом личное дело…
        - Один он все равно не придет, - начал тот оправдываться.
        - Вот я бы и пришел с тобой!
        - Да, но только он-то так не думает! Богословы всегда ходят толпой. Фон Лютц возьмет с собой секунданта, тот - напарника, у напарника может быть свой напарник и так далее. Человек пять точно явится! Если не десять! И ты - один против них.
        - Вдвоем с тобой, - уточнил Рихард.
        - Да хоть втроем! Против такой толпы ты точно долго не устоишь!
        - Поэтому, - Радмир опустил руку на плечо Рихарда, - мы идем с тобой.
        - Всем курсом? Это же обычная драка, ничего особенного!
        - А мы будем тянуть жребий! - парень поднял второй кулак, в котором уже была зажата горсть соломинок. - Кто выдернет длинную - идет с тобой.
        Рихарду оставалось только молча наблюдать за происходящим.
        Всего жребий вытянули шесть человек, не считая его самого. Хотели пойти больше - и в кулаке Радмира еще оставались соломинки - но тут уже Рихард решительно пресек дальнейшую жеребьевку. И без того обычная в общем-то ссора грозила перерасти в масштабные боевые действия. Конечно, драки между студенческими группировками - дело обычное, но каждый раз все равно городские власти стояли на ушах, пытаясь как-то замять или прекратить скандал.
        Расставшись с Изольдой, Ханна направилась в свою комнату, где собиралась позаниматься, когда ее окликнули от дверей:
        - Эй! К тебе тут пришли!
        Девушка остановилась:
        - Кто?
        - Женщина какая-то.
        Пришлось выходить в осенние сумерки. Посторонних на территорию Колледжа не допускали, так что посетительница стояла у решетки снаружи, вцепившись в прутья обеими руками. Она подалась вперед, заметив Ханну:
        - Девочка моя!
        Та подбежала прямо по газону, путаясь в высокой начавшей засыхать и вянуть траве:
        - Матушка Марфа?
        Марфа Скруль протянула руку сквозь решетку:
        - Ты одна?
        - Да. А что случилось?
        Знахарка неожиданно расплакалась:
        - Деяна. Ее нигде нет!
        - Что? - Ханне показалось, что она ослышалась. Девушка вцепилась в прутья со своей стороны, чтобы устоять. - Как это - нет?
        - Не знаю. Я думала, ты можешь мне что-то сказать… Вы же ушли вместе, помнишь? Она хотела тебя проводить или ты ее…
        Девушка закивала головой. Что-то подобное действительно было. Но они расстались с падчерицей знахарки на углу, и дальше каждая пошла своей дорогой.
        - Я не сразу подняла тревогу, - срывающимся голосом рассказывала Марфа Скруль. - Была занята и не следила за временем. Опомнилась, когда услышала сигнал к тушению огней. Закрыла ставни… погасила печь… Деяны все не было. Я не стала запирать двери, села у окна ее ждать. Без света, чтобы не привлекать внимание стражи. Долго сидела, потом пошла спать - подумала, что она у кого-то решила переждать ночь. С тобой ее точно не было?
        Ханна помотала головой. Да и не пустили бы в общежитие постороннего человека! Тем более, переночевать! Сюда могли заходить только студенты или преподаватели, а больше никто!
        - Утром тоже, - продолжала знахарка. - Думала, стесняется на глаза мне показаться - мол, заставила мать волноваться. Я уж белую занавеску вывесила на окошко - пусть, мол, знает, что не сержусь… мы с нею иногда такие знаки друг другу оставляем… мало ли, что…Но она не пришла. И до сих пор ее нет. Два дня уже, - женщина залилась слезами.
        Ханна заволновалась, но постаралась скрыть свои чувства. Что Деяна могла попасть в беду, она допускала, но не хотела в это верить. В свои девятнадцать с небольшим приемная дочь знахарки обладала здравомыслием. Она бы ни за что не связалась с дурной компанией. Но, с другой стороны, ее могли обмануть, завлечь, похитить, наконец! Да мало ли, какие опасности подстерегают одинокую девушку на улицах большого города!
        - Умоляю, - Марфа Скруль уже не плакала, а стонала, - помоги мне! Найди мою дочь!
        - Как? - беспомощно пожала плечами Ханна.
        - Ты же некромантка! Ты должна знать… жива ли моя девочка! Моих сил не достаточно, да и не умею я. А вот ты могла бы! Вот, смотри, - внезапно оживившись, она стала копаться в суме, висевшей на боку, - вот ее прядь волос… вот ленточка из ее косы… вот обрезок ноготка… Случайно попал… Ох, знать бы заранее… Этого хватит? Что еще надо? Какие-нибудь травки? Я принесу, ты только скажи!
        Молчание Ханны знахарка принимала за знак согласия и заторопилась передать ей все нужные, по ее мнению, ингредиенты. Последним на свет появился крошечный, с большой палец, пузырек из темного стекла.
        - Это, - Марфа Скруль волновалась и кусала губы, - это самое дорогое… Это кровь. Понимаешь, Ханна?
        - Кровь, - повторила девушка, дотрагиваясь до пузырька.
        - Кровь, - знахарка сунула пузырек ей в руку. - Смотри, не потеряй и не разбей. Ты - моя единственная надежда! Пожалуйста, найди Деяну! Она - все, что у меня есть! Если она умерла, мне самой не жить…
        Слезы сами по себе текли по ее лицу, как дождевая вода, сплошным потоком.
        - Я не знаю, - девушка осторожно сунула пузырек в карман, - получится ли.
        - А ты постарайся, пожалуйста, постарайся!
        Еле-еле ее удалось выпроводить. Идя по улице, Марфа Скруль несколько раз оборачивалась и смотрела на стоявшую у решетки студентку.
        Когда женщина завернула за угол и больше уже не могла ее видеть, Ханна с досадой притопнула ногой. Вот как, скажите на милость, ей искать пропавшую Деяну? Нет, некроманты владели способом поиска людей, но, увы, большинство методик сводилось к тому, чтобы определить, жив человек или умер. По крови, волосам, образцам кожи можно было узнать только одно - на каком свете находится их обладатель. Или, если он умер, то где и когда. Иногда свидетельство призрака помогало отыскать убийцу или скрытый от укромных глаз труп. Но не более того. Если человек жив, больше ничего о нем узнать было нельзя. А надо.
        Задумавшись, Ханна повернула назад, но направилась не к общежитию, а в учебный корпус. Ей вдруг подумалось, что кто-то из преподавателей мог бы ей помочь. Хотя бы подсказать, что и в каких книгах смотреть. Она все сделает сама, только ей нужна подсказка!
        Занятия в Колледже продолжались часов до семи вечера. В конце рюена-месяца в это время уже повсюду сгущаются сумерки. В домах загораются огни, и вдоль главной аллеи, ведущей от ворот к главному корпусу, зажглись зеленоватые огни. Просвечивая сквозь кроны деревьев, они создавали зловещий эффект. А выпускаемые «погулять» иллюзорные призраки надежнее своры сторожевых псов отпугивали грабителей и просто любителей острых ощущений.
        В главном корпусе светились окна только первого и нулевого, подвального, этажа, где находились некоторые раборатории. Да-да, именно «рабораториями» прозвали студенты некоторые из них - потому, что профессора заставляли учеников вкалывать там, словно рабов. Все занятия в таких «рабораториях» сводились к тому, что студенты бесконечно перетирали в порошок то безоаровый камень, то жженые кости, то зубы висельников, то корни мандрагоры. Или вечно что-то варили, выпаривали, пересыпали из горшка в горшок, занимаясь, с их точки зрения, совершенно бесполезной, нудной, а иногда и тяжелой работой. По иронии судьбы, одной такой «рабораторией» была вотчина мэтра Анастасия, преподавателя алхимии. У алхимика была и кафедра на третьем этаже, но сейчас весь третий этаж был погружен в темноту. Более-менее освещены были только два вспомогательных корпуса, а также небольшая пристройка к зданию архива, которое лишь недавно было передано Колледжу.
        Ханна робко поднялась по ступеням, вошла в холл. Тут было тихо, эхо ее шагов гулко отдавалось под сводами. Царил полумрак. Но девушка боялась не темноты или призраков - живые люди тревожили ее намного больше. Куда пойти? К кому обратиться за помощью?
        Шорох шагов она услышала издалека и успела развернуться навстречу одному из лаборантов, который тащил, прижимая к животу, объемистую бутыль из светлого стекла. В ней плескалась какая-то полупрозрачная жижа. Девушке показалось, что в жиже что-то шевелится.
        - Ты тут чего? - лаборант не был настроен на долгие разговоры. - Отрабатывать?
        - Нет. То есть, да, - она вспомнила, что Изольда должна была пойти к профессору нежитеведения. - Тут моя подруга. Она…э-э…задерживается. Вот я и…
        - Ясно. Это там, - он мотнул головой назад, из того коридора, откуда вышел и направился к лестнице на второй этаж.
        - Спасибо, но мне в другую сторону, - пробормотала Ханна и шмыгнула в другое крыло здания. Ей пришла в голову спасительная мысль - если все отработчики сосредоточены в одном крыле, значит, во втором народа мало и меньше шансов с кем-то столкнуться. Она может попытаться проникнуть в какую-нибудь лабораторию, разжиться нужными ингредиентами и…
        Узкая крутая лестница привела ее в тесный узкий коридор, где царила непроглядная темень. Слабый свет пробивался только со стороны лестницы, да еще из-под одной двери. Девушка постояла немного, сосредотачиваясь и вызывая некромантское ночное зрение, после чего осторожно двинулась по коридору, на всякий случай вытянув перед собой руки, чтобы ни на что не наткнуться. Первокурсников пугали скелетами, ожившими мертвяками, упырями и даже «ручными» призраками, которых якобы выпускали погулять по ночам в коридоры Колледжа. Для старшекурсников было делом чести состряпать байку страшнее той, которой пугали их самих. Некоторые пускались во все тяжкие, чтобы перещеголять своих предшественников. До сих пор по Колледжу ходили легенды о том, что несколько парней притащили и сотворили настоящего лича*. Причем он получился такой качественный, что хулиганов даже не стали выгонять из Колледжа. Правда, и повторить свой эксперимент они не сумели даже на спор. Буквально несколько дней назад Ханна подслушала, как ее друзья обсуждали, чем бы таким позабавить первокурсников. И неожиданно поняла, что ничего не хочет об
этом знать. Ей и без того было страшно.
        (*Лич - упырь, у которого сохранилась лич-ность. Самый сильный и опасный из упырей. Личи получаются, как правило, из особым способом умерщвленных колдунов. Сохраняя память и разум, они иногда сохраняют и свои колдовские навыки, получая при этом выносливость, живучесть и нечувствительность к боли. Таким образом, лич - совершенная машина для убийства. Отряд в десять личей, получивший приказ убивать, способен стереть с лица земли небольшой городок. В настоящее время создание личей запрещено законом, виновным грозит смертная казнь.)
        Тем не менее, она крадучись двинулась по коридору, не сводя глаз со слабого лучика света, пробивавшегося из-под двери. Если в комнате никого нет, она тихо войдет и…
        Продумать, что сделает дальше, девушка не успела. На плечо ей легла чья-то рука.
        Несмотря на то, что догадывалась о присутствии постороннего - кто-то ведь зажег в «раборатории» свет! - Ханна заорала так, что ее вопль, наверное, был слышен даже в общежитии. Девушка подпрыгнула на месте и отчаянно замахала руками. Зацепилась за что-то, завопила громче, отпрянув и врезавшись боком в дверь. Она неожиданно оказалась не заперта, и, потеряв равновесие, студентка ввалилась в комнату, упав на спину.
        - Надо же! - раздался над нею знакомый голос. - Какая приятная неожиданность!
        Девушка осторожно приоткрыла глаза. На пороге стоял мэтр Анастасий собственной персоной и рассматривал студентку сверху вниз со странным выражением лица.
        - Студиозус Руге, - протянул он. - Я так и думал… То есть, не думал я, что это будете именно вы, но отчего-то не удивлен, встретив вас здесь. Вернее, все-таки немного удивлен - я и подумать не мог, что это - вы. Однако…
        Он отмахнулся, оборвав сам себя, и переступил порог. Ханна торопливо поднялась на ноги. Валяться на полу в присутствии преподавателя было верхом неприличия.
        - Ну, - алхимик плотно прикрыл за собой дверь, - и что мы здесь делаем?
        - Я, - девушка бросила на него взгляд и потупилась. - Мне…
        - Захотелось? - подсказал мэтр Анастасий.
        - Э-э…не совсем. Я… мне…
        - Прекратите мямлить! Попались на воровстве - так отвечайте!
        - Нет! Я не воровка! Вы что? - от возмущения девушка даже осмелела. - Да как вы могли такое подумать? Чтобы я - и что-то украла?
        - А разве нет? - тоже вспыхнул алхимик. - Третьего дня у меня из кабинета пропадает экстракт синего корня, сегодня я не досчитался еще парочки эликсиров и кое-какого сырья! А, стоило мне отойти по нужде, как я застаю у самой своей двери одну из студенток, которой в это время не стоит тут находиться!
        - У вас еще что-то пропало? - изумилась девушка. - А что?
        - Вы, наверное, сами это прекрасно знаете, милая!
        - Я вам не милая, и я ничего не брала! - Ханна неожиданно попятилась под его тяжелым взглядом. Алхимик стоял, загораживая спиной дверь. Окошки в комнате были, целых три, но до них еще нужно суметь добраться. Помещение было полуподвальное, так что мало того, что окна были в два раза меньше обычных, так еще и располагались на высоте в четыре с половиной локтя. Пришлось бы встать на выставленные вдоль стены столы, а на них столько всего наложено…
        - Мне кажется, есть способ это выяснить, - заведя руку за спину, мэтр Анастасий щелкнул замком в двери. - Обыск. И начнем с вашей сумки!
        Девушка лихорадочно напрягла память, мысленно пройдясь по содержимому оной. Вроде бы ничего необычного там нет… Скинула с плеча, поставила на стол, сдвинув выставленные в рядок реторты и банки, начала по одной вынимать книги, конспекты, перья, грифели… Потом на столе появился кошелек, зеркальце, пара носовых платков - чистый и не очень - мешочек с приправами, купленными на рынке, два мотка ниток с иголками, нюхательные соли, тряпочка для протирки кинжала, несколько можжевеловых шишек, отломанных вместе с веточками, обломок подковы, связка птичьих перьев, несколько гвоздиков разного размера, в том числе один ржавый и погнутый, ленточка, недовязанный носок, баночка с кремом для лица…
        На этом месте алхимик отобрал у девушки сумку и сам залез в нее почти по плечи. Несколько минут он яростно копался там, достал две свечи, ножницы, гребешок, кусок мыльного камня, жестяную кружку, три недошитых платка, губную помаду, кулек орехов - и со вздохом выпрямился.
        - Скажите честно, студиозус Руге, у вас в сумочке портал в иной мир? Зачем вам столько вещей?
        Девушка пожала плечами. Как-то оно само выходило. Но сейчас ее занимало несколько иное:
        - Теперь вы верите, что я не брала ваши препараты?
        Профессор со странным выражением лица окинул гору вещей, недоумевая, как все это могло поместиться в обычной сумке.
        - Не знаю, не знаю. Но у вас тут такой бардак, что вы вполне могли бы что-то засунуть в сумку впопыхах и забыть об этом!
        - Но вы же сами смотрели! - Ханна тряхнула сумку. Внутри что-то звякнуло. На пол выпали бусы и кошачий череп.
        - Однако, мы смотрели не везде!
        Прежде, чем девушка успела сообразить, что он имеет в виду, алхимик проворно обнял ее за талию.
        Ханна взвизгнула, почувствовав себя в мужских объятиях, и стала отбиваться, но мэтр Анастасий был настойчив. Его руки шарили по фигурке девушки, мяли и тискали бедра, разве что не лезли в вырез платья. Но прежде, чем Ханна как следует испугалась, он вдруг отскочил, потрясая кулаком:
        - Ага! Нашел!
        - Отдайте! - студентка метнулась к профессору, пытаясь отобрать пузырек с кровью, но низенький пухлый алхимик оказался неожиданно проворен и буквально откатился в сторону, встав так, что между ним и его противницей оказался второй стол.
        - Ни за что! Это улика! С этим я пойду в деканат, и вас отчислят, как воровку! Как это подло! Как низко - воровать у своих! За это, насколько известно, в некоторых странах руки отрубают!
        - Но я ничего не крала! - Ханна метнулась в обход стола, но ее противник успел улизнуть. - Это мое!
        - Да? И вы знаете, что внутри?
        - Кровь. Кровь моей…
        Девушка запнулась. До нее внезапно, совершенно неожиданно, дошла двусмысленность этой ситуации. Свою кровь ей дала знахарка Скруль, чтобы та нашла по ней ее дочь. Но ведь все в округе знали, что Деяна - не родной ребенок госпожи Марфы. У нее другая мать… Другая? Но…
        Мэтр Анастасий уже хотел что-то сказать, но выражение лица студентки заставило его замолчать.
        - Чья это кровь? - вкрадчиво поинтересовался он вместо этого.
        - Я не знаю, - пролепетала Ханна и провела ладонью по лбу. - Я ничего не понимаю. Зачем она дала мне свою кровь?
        - Кто?
        - Матушка Марфа, - девушка оперлась на стол, чтобы удержаться на ногах. Всему этому, однако, было вполне логичное объяснение - знахарка лгала. Всем вокруг, даже Деяне и Ханне. Лгала, что Деяна - приемная, чтобы на нее не пал позор матери-одиночки. Известно, что за рождение внебрачного ребенка женщина приговаривается к позорному столбу и пяти ударам кнутом, после чего ее изгоняют из города. И уж, конечно, после этого ей не найти места знахарки в другом городе. Пришлось бы бродяжничать, нищенствовать, таская за собой младенца, чтобы умереть вместе с ним где-нибудь в канаве, если прежде не удастся подкинуть дитя, скажем, на порог храма. А так - сделала доброе дело, пригрела сиротку из милосердия, возится с подкидышем, как с родным… Мало ли таких сироток находит себе новый дом! По сути, знахарка Скруль, выдумав умершую от простуды нищенку, выдумала свою несостоявшуюся участь, сама себе отдав на воспитание своего же ребенка. И ясно, почему она ничего не сказала, даже девочке - боялась, что Деяна по малолетству проболтается соседям…
        - Эта самая матушка Марфа дала вам кровь, - вернул ее к реальности голос алхимика, - для того, чтобы…
        - Она просила кое-что проверить, - сказать правду постороннему человеку было трудно. - Мне нужны были кое-какие…ингредиенты…
        - Уже лучше. И вы поэтому тайком явились сюда, чтобы кое-что стащить…
        Ханна кивнула. Да, по большому счету, она и хотела украсть парочку препаратов.
        - Вот видите! Вы сами признались! Это воровство, студиозус Руге, - сказал, как отрезал, мэтр Анастасий. - Вы понимаете, что рискуете не просто вылететь из Колледжа, но и попасть под суд? В свете недавних пропаж ваше положение становится шатким…
        - Пропаж? Вы хотели сказать - пропажи? Экстракт синего корня…
        - И кое-что еще. Кое у кого еще, - тон алхимика ясно давал понять, что дальше распространяться на эту тему он не намерен. - И тут - какая удача! - я ловлю вас с поличным и готовым признанием! Понимаете, чем это вам грозит?
        Ханна понимала.
        - Но я ни в чем не виновата! - пролепетала девушка.
        - Все так говорят, - как отрезал алхимик. - Вы сами только что признались, что собирались что-то стащить. А всякий студент, изучающий магию, должен знать, что порой намерение приравнивается к свершенному деянию, ибо что такое магия, как не желание, ставшее реальностью? Мы материализуем наши мысли - и только. И сила мага зависит в большей степени от того, насколько велика его сила воли, уверенность в своей силе и желание, чтобы мысль осуществилась. Так что вы могли бы считаться настоящей воровкой, которая меня только что обокрала…
        Ханна побледнела. Внезапно комната утратила четкие очертания, все поплыло перед глазами. Голос преподавателя доносился откуда-то издалека, как из-под воды. И шум воды действительно заглушал его слова - вернее, шум крови в ушах, которая мчалась по жилам, словно бурная река на стремнине. Сознание девушки подхватил этот водоворот и умчал за собой. Она еще какое-то время пыталась бороться, держать сознание «на плаву», но…
        Крепкая рука на талии не дала ей упасть и «захлебнуться». Студентка обнаружила себя, сидящей на стуле.
        - Ну, как? Вы в порядке?
        Над нею возвышался мэтр Анастасий. Девушка кивнула.
        - Я ни в чем не виновата, - услышала она свой сиплый голос. - Моя подруга… мы выросли вместе… ее мама была близка с моей, она… просила помочь. Я не думала, что… я только хотела узнать… в этом нет ничего противозаконного. Деяна пропала, и я…мы… беспокоились! Это правда!
        - Успокойтесь, студиозус Руге… Ханна, если не ошибаюсь?.. - она кивнула. - Я склонен вам поверить, милая девушка, - продолжал алхимик. - Ваше поведение… состояние… вы искренни в своем порыве, и я думаю, что сумел бы вам помочь. Скажем, проконсультировать или снабдить необходимыми реагентами. Даже предоставить в ваше распоряжение свою лабораторию…
        Не веря своим ушам, Ханна таращила на алхимика глаза.
        - Но, сами понимаете, это так просто не делается! - как ни в чем не бывало, продолжал тот. - Все в мире имеет свою цену. И за оказанную помощь вы мне будете кое-что должны.
        Он мило улыбался, но от его улыбки почему-то повеяло холодом. Так свихнувшийся на опытах некромант смотрит на распятую на алтаре жертву: «Не бойся, будет немного больно, но утешься тем, что тебе выпала великая честь пострадать ради науки!»
        - Что вы имеете в виду? - пролепетала девушка.
        - Пока ничего, - он улыбнулся еще шире. - Сначала, насколько я понимаю, дело. А о долгах поговорим потом. Все будет зависеть от того, насколько оно окажется трудным… и какова окажется конечная стоимость потраченных на опыт реагентов.
        Грохот отворяемых дверей нарушил мертвенную тишину дома. Слуги так привыкли ходить на цыпочках, разговаривать вполголоса и стараться как можно меньше попадаться друг другу на глаза, что в первую минуту растерялись. Началась суета, беготня, выяснилось, что еще ничего не готово - ни ужин уставшим с дороги путешественникам, ни комнаты не приготовлены, ни даже печи не протоплены.
        Управляющий Людин Траст был у себя. Сидел, усталым взглядом глядя на пустой камин. Жизнь казалась конченной. Две пустые и одна наполовину полная бутыли вина составляли его «общество». Он не сразу поднял голову, когда в комнату ворвался слуга.
        - Там…там…здесь…
        - Что? - Людин Траст с усилием выпрямился. - Там или здесь?
        - Т-там, - слуга бросил затравленный взгляд через плечо. - Его сиятельство герцог Ноншмантань… Он здесь!
        Управляющий попытался вскочить из кресла, но ноги неожиданно подвели, комната покачнулась перед глазами, и он тяжело оперся о подлокотник, тщетно стараясь удержать равновесие.
        По коридору грохотали, приближаясь, шаги. Напуганные слуги выскакивали навстречу и тут же разбегались по углам, как мыши при виде кота. Только этот «кот» не замечал их возни - тяжелым взглядом он смотрел прямо перед собой.
        Двери распахнулись с грохотом, так что обе половинки ударились о стены. Управляющий покачнулся, пытаясь шагнуть навстречу вошедшему господину, но лишь согнулся в полупоклоне:
        - Ваше сиятельство… милорд герцог…
        Валентин Норшмантань-старший остановился, оглядел комнату. Его тяжелый взгляд наконец наткнулся на управляющего. В серо-голубых глазах блеснули искорки. Когда-то это был крупный красивый мужчина с фигурой атлета, правильными чертами породистого лица, которое ничуть не портил горбатый нос, да и теперь в его внешности не многое изменилось. Стало больше седины, совершенно побелела борода, которую он укорачивал по последней моде, появились морщины - но и только.
        - Вы писали, - без предисловий начал он. - Весьма странное письмо по поводу моего сына…
        - В-ваше сиятельство, - управляющий задрожал и сделал попытку упасть на колени. - Простите, ваше сиятельство…
        - Прекратите это. Лучше объясните, что это все значит?
        Только сейчас Людвиг Траст заметил, что вместо кнута его господин крепко, до судорог, сжимает пергамент со сломанной печатью. Резким движением герцог сунул пергамент в руки управляющего, и тот осторожно развернул его, всматриваясь в неровные, словно писалось наспех и в темноте, строки:
        «Извещаю сиятельного герцога, что на данный момент ваш сын находится там, откуда вернуться он не может ни по собственной воле, ни по воле того, кто его туда отправил. Добавлю, что сын ваш проследовал этим путем добровольно, о чем вас и должна уведомить данная записка».
        И все. Ни даты, ни подписи, ни какого-либо условного значка.
        - И что это означает?
        - В-ваше сиятельство, - управляющий помотал головой и зажмурился, потом резко распахнув глаза, словно надеясь, что письмо само собой исчезнет. - Простите великодушно, но я этого не писал.
        - Но это было получено с курьером.
        - Не могу з-знать, как это произошло! - от волнения управляющий начал заикаться. - Я н-ничего подобного не п-писал…
        - Тогда кто это написал? И что, бесы побери, случилось с моим сыном?
        Людвиг Траст упал на колени.
        - Не велите казнить, ваше сиятельство, - взвыл он дурным голосом на грани истерики. - Ваш сын пропал без вести несколько дней назад!
        - Что?
        - Мы искали его! - завопил управляющий. - Я повсюду разослал людей, поиски продолжаются, но до сих пор нет никаких следов…
        Медленно, очень медленно, словно тело его внезапно стало хрустальным и могло разбиться от малейшего резкого движения, герцог Ноншмантань опустился на стул.
        - «Ваш сын находится там, откуда вернуться он не может ни по собственной воле, ни по воле того, кто его туда отправил», - процитировал он.
        Глава 8
        - Вагнер! К тебе опять девица какая-то! - привратник покачал головой. - И ходят, и ходят… скоро в окна лазать начнут! И чем ты их приманиваешь?
        - Завидуешь? Завидуй молча! - бросил ему Рихард. - Где эта девица?
        Откровенно говоря, ему самому не нравилась эта популярность. И не потому, что он стеснялся своей внешности и недоумевал - что это девчонки за ним бегают? С огромным количеством девушек, которые буквально вешались ему на шею, иногда действительно возникали проблемы. И добро бы они понимали, что все это временно - так нет же, многие даже на других факультетах вбили себе в головы, что Рихард просто обязан на них жениться. В окно пока еще не лазили, но компрометирующие детали нижнего белья в комнату подбрасывали и любовным зельем опоить пытались. А были и такие, кто просто и откровенно заявлял: мол, хочу от тебя ребенка. И как всем им объяснить, что он не из тех, кто женится? По крайней мере, лет до тридцати. А там поглядим.
        Тем более, что существовала Магдалена фон Хайнц, которая не требовала ни свадьбы, ни ребенка. При всех своих достоинствах графиня обладала одним-единственным недостатком. Она была ревнива и имела на то все основания. Во-первых, любовник был моложе ее почти на восемь лет. Через несколько лет, когда ее тело начнет увядать, он останется мужчиной в самом соку и захочет подыскать себе подружку помоложе. И она не сумеет этому помешать, потому как существовала вторая причина - графиня была замужем. И не имела никаких прав распоряжаться увлечениями и судьбой своего любовника. Вот несправедливость! Мужчинам можно содержать нескольких любовниц, воспитывать двух-трех внебрачных детей, и никто их не осудит. Но стоит то же самое сделать женщине - обзавестись внебрачным ребенком или просто любовником - как общество с радостью кинется ее осуждать. Поэтому Рихард Вагнер мог перепортить половину Зверинских девушек и женщин - и никто бы ему слова не сказал до тех пор, пока один из мужей не застукал его на месте преступления.
        У ворот топталась дрожащая фигурка. Она так и метнулась навстречу Рихарду:
        - Сударь, это вы?
        - Да, - кивнул студент, - это я. А вы…
        - Я - служанка госпожи графини, - девушка всхлипнула. - Моя госпожа! Моя бедная госпожа!
        Недоброе предчувствие шевельнулось в груди:
        - Что случилось с твоей госпожой?
        - Она… просила меня передать ей эту записку.
        Девушка полезла в низкий вырез платья, достала несколько раз сложенный листок слегка сырой бумаги. Его обильно полили слезами - или щедро сбрызнули водой для придания нужного эффекта. Буквы тоже расплывались. А почерк был неровный, торопливый.
        «Милый! Дорогой! Любимый! Единственный! Меня увозят от тебя. Вернее, я вынуждена подчиниться решению моего супруга, который предложил мне сию альтернативу - полгода в монастыре, либо тюрьма, позорный столб и показательная порка, после чего передача меня супругу с рук на руки, чтобы через год-полтора он мог уморить меня голодом или запереть в монастыре уже навсегда. Наша разлука приводит меня в отчаяние. Полгода - это так долго! Как бы то ни было, мы будем бороться за свою любовь. Будь твердым. В твоей твердости и я черпаю силы.
        Если ты хочешь меня увидеть на прощание, приходи к девяти часам вечера к Восточным воротам. Наша карета проследует из города в это время. Я постараюсь сделать так, чтобы она приостановилась. И тут не зевай. Кольцо носи, не снимая! Люблю, целую, обнимаю, обожаю. Вечно твоя - Магдалена фон Хайнц».
        - Ну, и что ты решил? - Оливер разве что на цыпочки не вставал, чтобы заглянуть в письмо.
        - Ничего.
        - Это ловушка, - уверенно заявил его друг. - Как тогда, в доме якобы кормилицы, - припомнил он тот случай на прошлой седмице, когда удиравший от стражи Рихард опоздал к началу практикума и почти испортил занятие. - Только ты явишься, как она - стук-постук! - и на тебя нападут.
        - Не нападут, - уверенно сказал Рихард. - Я чувствую - на этом пергаменте нет никаких следов чар.
        - И все равно. Восточными воротами пользуется так редко…там так мало народа…Тем более, к девяти вечера! Сигнал к тушению огней…
        - Огни, - Рихард выпрямился. - Именно, что огни! Кстати, сколько времени?
        - Только что пробило восемь.
        - Вот бес!.. Опаздываю!
        - Погоди! Куда? - захлопотал Оливер, но его спутник и друг, не тратя времени, решительно направился к выходу.
        - Смотри! Опоздаешь - пеняй на себя! - крикнул вслед ему привратник. Он не первый год тут работал и успел уяснить, что большую компанию, выходящую за ворота, останавливать не рекомендуется ни по пути туда, ни, тем более, на пути обратно. Ибо от возвращающихся с попойки студентов можно запросто схлопотать тумаков. А вот на одиночках можно отыграться сполна.
        - Обязательно учтем и постараемся не опаздывать, - мимо него протиснулся еще один студент и трусцой кинулся догонять первого.
        Привратник покачал головой и вздохнул. Два студента обязательно найдут кого-то третьего, а это уже компания студентов. А компании студентов и школяров всегда отличались воинственностью. Похоже, и этой ночью не удастся поживиться за счет опоздавших.
        Рихард заметил бегущего по пятам Оливера только на третьем повороте, когда пришлось остановиться, пропуская повозку, груженую мешками.
        - Ты откуда?
        - Я с тобой, - не привычный к беготне Оливер дышал тяжело. - Ты же мой друг!
        - Если что, - Рихард кивнул, принимая его объяснение, - не высовывайся!
        Тот только кивнул.
        В молчании они добрались до Восточных ворот. Они были меньше Западных, но крупнее Водяных и Нижних, а потому закрывались во вторую очередь. Так всегда бывает - сначала запирают главные, они же Западные, ворота. Потом, проходя через весь город, стража подает первый сигнал к тушению огней и запирает Восточные. После чего обходит остальные - кроме Водяных и Нижних, были еще и так называемые Девичьи ворота, но их недавно заколотили - запирая уже и их. И потом дается второй сигнал к тушению огней. Это знак для всех таверн, кабачков и трактиров, что надо закрываться. Те, кто не успел потушить огонь после этого сигнала, уже являются нарушителями закона и подлежат штрафу. И это же - сигнал для поздних прохожих как можно скорее убраться с улиц. Ибо каждый, кто попадется ночной страже в это время, будет арестован и проведет ночь в крепости.
        Возле Восточных ворот стояло караульное здание, к которому примыкали конюшни, чей-то склад и несколько хозяйственных пристроек. Еще недавно, в военное время, тут жил и гарнизон - склад был казармой для солдат - но это время миновало.
        Рихард и Оливер заняли позицию за углом караулки так, чтобы видеть две из четырех улиц, которые сходились к пятачку перед воротами. Еще одна маленькая улочка находилась прямо за их спинами. Даже не улочка, а переулок, грязный и мрачный. Отличный путь, если придется удирать от стражи.
        Стража не обращала на студентов внимания, даже если бы и заметила их присутствие. Солдаты на воротах были заняты тем, что досматривали въезжающих. До сигнала оставалось совсем немного времени, и они пользовались предоставленной возможностью слупить с путешественников побольше денег, потому как в город надо было успеть всем до закрытия, и за это люди были готовы платить. То и дело вспыхивали ссоры, из очереди на чем свет стоит кляли тех, кто упирался и не желал расставаться с лишним грошем*.
        (*Грош - он же серебряный грош - самая ходовая денежная единица.)
        Как раз сейчас пытались заставить раскошелиться какого-то небогатого торговца, который отказывался платить лишние деньги под предлогом того, что все равно не собирался ничего продавать, а только покупать.
        - Добрые господа, да нате вам пять грошей, только пустите меня вперед этого жлоба! - не выдержал стоявший за ним в очереди горожанин. - Эдак мы все тут застрянем!
        Выкрики нервничающих проезжих были слышны даже по эту сторону городских стен. В большинстве случаев это были теплые пожелания скупердяю подавиться своим барахлом. Подстрекаемый этими выкриками, купец все-таки развязал мошну, но не успела его повозка отъехать от ворот, как навстречу по одной из улиц выкатилась сопровождаемая тремя верховыми карета.
        - Пропустить! - один из всадников вырвался вперед, направив коня прямо на стражников. - Пропустить немедля! Приказ его светлости!
        - Какой-такой светлости? - начальник гарнизона поудобнее перехватил алебарду. - Пускай стоит ждет! У меня рабочий день!
        - Мы не можем ждать! Это приказ! - всадник нервно оглянулся, словно опасался погони. Его жест был истолкован именно так.
        - А куда это вы так спешите на ночь глядя? - стражники мигом оставили купца в покое. - Случилось чего?
        - Непременно случится, если ты и дальше будешь нам зубы заговаривать, - огрызнулся верховой.
        - Но-но! Я при исполнении!
        - Я тоже!
        - Я подчиняюсь городскому совету! А ты…
        - А у меня приказ!
        Рихард не слушал эту перепалку. От волнения он крепко стиснул руку Оливера, не сводя глаз с кареты, на дверце которой красовалась графская корона. Там, внутри, за плотно задернутыми занавесками, сидела Магдалена фон Хайнц, чужая жена, его любовница. Нет, не любовница… возлюбленная.
        За почти два года, что они провели вместе, любовники не успели надоесть друг другу, но первая страсть улеглась, и Рихард стал относиться к женщине, как к части жизни, приятной, но не самой главной. Но сейчас, когда карета увозила ее в ночь, когда впереди маячила разлука на полгода, а может, и дольше, он вдруг сообразил, что будет скучать. Что он все-таки любил эту женщину и, как ни странно, до сих пор все-таки любит. Нет, пронзать себя кинжалом, травиться ядом или как-то страдать в разлуке он не будет, но жизнь станет скучной, пустой, серой… Да и деньги и подарки ему больше не светят, а это значит, что опять придется где-то подрабатывать, чтобы свести концы с концами. И разве найдешь вторую такую - красивую, пылкую, горячую…
        Оливер что-то шипел сквозь стиснутые челюсти, но Рихард его не слышал. Он во все глаза смотрел на карету. Спор двух охранников закончился, несколько серебряных грошей перешли из рук в руки, и стража принялась разгонять тех, кто пытался войти в город. Люди ругались, упирались, спорили. Кто-то нарочно без толку колотил своего конягу, мешая животному сдвинуть с места подводу и, таким образом, загораживая карете путь.
        Повинуясь какому-то внезапному наитию, Рихард сделал шаг вперед, выходя из-за угла. Оливера он тащил за собой, и тот упирался, как нашкодивший щенок:
        - Нас заметят! Нас заметят!
        Заметили. На окошке кареты шевельнулась шторка. Мелькнула белая, ярко выделяющаяся на темном фоне кареты, рука. В тонких длинных пальцах было что-то зажато. Несколько секунд рука беззаботно болталась в воздухе, словно ее владелице было все равно. Потом она дернулась. Негромкий властный голос, принадлежавший, судя по тону, пожилой женщине, что-то спросил у сопровождавшего карету всадника.
        - Трогай!
        Возница привстал на козлах, щелкнул кнутом. Карета дернулась, трогаясь с места, поскольку путь, наконец, расчистили.
        Пальцы разжались. Небольшой белый комок, до того зажатый ими, выпал на мостовую. Тут же из кареты послышался слабый женский вскрик - прозвучало что-то вроде «Остановите!» - но карета не замедлила хода, покатилась вперед, дальше, под арку ворот и в осенние сумерки. До наступления темноты крепкие кони могли отнести ее на несколько верст от городских предместий.
        Оливер уперся, пытаясь вырвать руку из пальцев Рихарда:
        - Куда? Бешеный!
        - Смотри! - тот чуть ли не волоком потащил приятеля за собой. - Это она! Это от нее знак!
        - Знал я, что все влюбленные идиоты, но чтобы настолько… - проворчал Оливер. - Рихард, я тебя не узнаю! Неужели ты влюбился? Ты? С твоим характером?
        - Дурак! - беззлобно ругнулся тот, мгновенно подхватывая с земли клочок, оказавшийся кружевным платком, два уголка которого были увязаны в узелки. На двух других были вышиты инициалы - «МфХ» и «РВ».
        - А ну, стоять! - раздался окрик одного из стражников. - Ты чего это тут…
        - Мы уже уходим, - Рихард проворно нырнул в тот самый тесный грязный переулочек, и на сей раз приятель последовал за ним добровольно.
        За ними никто не погнался - у стражи и без того было много дел. Откуда-то издалека раздался набатный звон - первый сигнал к тушению огней - а это значило, что скоро Восточные ворота будут закрыты, и оставшимся снаружи придется ночевать под открытым небом. Удовольствие малоприятное, тем более что начинал накрапывать мелкий дождик. Люди заторопились, стражники - тоже, и на двух студентов никто не обратил внимания.
        Добежав до поворота, Рихард свернул на улочку пошире, отыскал фонарь, горевший над какой-то дверью, и только там развернул платок, дрожащими руками развязывая узелок. Он сам не ожидал, что будет так волноваться.
        «Любимый! - с трудом разобрал он знакомый почерк. - Меня увозят от тебя, но сердце остается с тобой! Знай, разлука наша тяжела, но она не вечна. Придет час, и мы снова будем вместе. Я готова к любым испытаниям, но мне нужно знать, что ты любишь меня и хранишь мне верность. Я постараюсь дать тебе знать, где нахожусь. Жди меня. Любящая и страдающая в разлуке, Магдалена фон Хайнц.
        Приписка: сохрани мой подарок. Пусть он вечно напоминает обо мне».
        Во второй уголок был завязан перстень с алмазом. Рихард взвесил его на ладони.
        - Дорогой подарочек, - Оливер окинул камень взглядом ювелира. - Как думаешь, сколько он стоит?
        - Не твое дело, - Рихард сжал перстень в кулаке. - Это подарок. Подарки не продаются!
        - Но, если у нас не хватит денег…
        - Вот когда, - поправил парень, - денег действительно будет не хватать, тогда и подумаем! А пока - даже думать не смей!
        С этими словами он так тщательно завернул в платок и записку, и перстень, что Оливер все понял и приуныл. Покутить за счет стоимости подарка графини не удавалось, хотя прежде парни только успевали сбывать ювелирам колечки, сережки, подвески и простые цепочки. А заглянув приятелю в глаза, он сообразил, что друг как-то странно переменился. Он словно повзрослел и выглядел старше своих двадцати двух лет. Сейчас ему можно было дать лет тридцать. Вот странно, как может повлиять на человека такая, казалось бы, мелочь, как расставание с любовницей!
        «Наверное, если бы у меня была постоянная девушка, и мы с нею расстались бы так внезапно и так надолго, я бы тоже…хм…переживал», - подумал Оливер. Но из-за маленького роста, торчащих ушей и вечно неопрятного вида он не мог похвастаться повышенным вниманием со стороны женского пола. А, поскольку денег не всегда хватало, то и с девицами легкого поведения он не общался. Отбросив бесполезные сожаления, он потянул друга домой.
        Привратник уже успел запереть ворота и караулил опоздавших возле калитки, поигрывая дубинкой - на тот случай, если студент вздумает спорить. Первокурсники послушно платили ему дань, но только до тех пор, пока старшие товарищи не посвящали их в страшную тайну забора - один из прутьев решетки в дальнем углу не был закреплен и просто аккуратно вставлялся в гнездо.
        Проскользнув на территорию Колледжа обычным путем, парни поднялись на свой этаж. Общежитие еще не заснуло до конца - во многих комнатах горел свет, кто-то бродил по коридорам, где-то слышались голоса, смех и даже песни, но скромная фигурка, притулившаяся к их двери, казалась настолько одинокой, настолько бросалась этим в глаза, что друзья невольно подобрались.
        - Ханна? - даже со спины не узнать подругу они не могли.
        Девушка развернулась им навстречу - и вдруг с рыданием бросилась на шею низкорослому Оливеру. Не ожидавший такого напора, тот привалился к Рихарду, который только охнул под двойной тяжестью.
        - Ты чего, Ханна? Случилось чего?
        - Он…он захотел…Он меня… - раздавалось сквозь рыдания.
        Девушка была на грани истерики. И приятели, недолго думая, подхватили ее под руки и уволокли в свою комнату. Там, усадив все еще всхлипывающую Ханну на свою постель, Оливер кинулся варить из всего, что попалось под руку, успокоительный настой, а Рихард присел на свою койку напротив подруги и осторожно взял ее руку в свои.
        - Что случилось?
        От его мягкого задушевного тона девушка расплакалась с новой силой, но это уже были слезы облегчения - все самое страшное позади, она больше не одинока, ей обязательно помогут.
        - Мэтр Анастасий, он меня… он…а я… а мне надо было, - только и удалось добиться сквозь слезы.
        Оливер протянул ей стакан со свежей настойкой. Рецепт был типовой - накануне сессии студенты потребляли подобные смеси три раза в сутки, вместо чая, чтобы хоть немного перестать нервничать. Ханна в несколько глотков выпила настойку, жестом попросила налить добавки и уже после того, как опустел и второй стакан, пустилась в объяснения.
        Суть их сводилась к тому, что за помощь в одном не совсем приятном и противозаконном деле, мэтр Анастасий потребовал от студентки любовного свидания. Так сказать, по полной программе, чтобы еще и ночь провести в одной постели. А об этом не то, что Ханна - ни одна девушка на всем факультете даже помыслить не могла. Вот она и бросилась к друзьям, когда поняла, что в одиночку с этой проблемой справиться не в состоянии.
        Когда Ханна замолчала, приятели переглянулись.
        - Вот сволочь, - высказался Оливер, разумея преподавателя алхимии. - И надо же было до такого додуматься! Руки и ноги бы ему переломал, гаду!
        Пользуясь моментом, Ханна тихо дотронулась до его ладони. И также тихо отдернула руку. Она лучше многих девчонок знала, что некрасивый Оливер весьма болезненно воспринимал любые знаки внимания, считая их насмешками.
        - Ему просто по доброй воле никто не дает, вот он и решил добиться своего силой, - высказался Рихард.
        - Ты думаешь?
        - Знаю. Ты по сравнению с ним - просто полубог и сногсшибательный красавец.
        - А ты - полный бог, - не выдержал Оливер. - Кто у нас первый сердцеед на курсе? Рихард Вагнер… напомнить тебе про брюнетку с факультета алхимии? А ту целительницу? А близняшек с ветеринарного…
        - Иди к бесу, - ругнулся тот. - Тут не чужими девками надо меряться, а думать, как своих из беды выручать!
        - А что ты сделаешь? Он преподаватель, - подала голос Ханна, - а я студентка. Причем не самая лучшая. Меня и отчислить можно…
        - Никто никого не отчислит, - отрезал Рихард. - Ты мне лучше вот что скажи, вы с ним уже о чем-нибудь договорились? Ну, где, когда и как встречаетесь?
        - Мы? Встречаемся? - от возмущения девушка даже перестала плакать. - Чтобы я… и этот лысый колобок, от которого воняет хуже, чем от больной свиньи? Ни за что!
        - Очень жаль. Тебе придется назначить ему свидание.
        - Что? - так и подпрыгнула девушка. - Как? Когда? Где? Ты… с ума сошел, Рихард!
        Оливер сел рядом с подругой, и таким образом оказалось двое против одного. Но Рихард и бровью не повел и начал излагать свой план.
        - Ты права в том, что нашего Пузыря, - так студенты прозвали преподавателя алхимии, - надо устранить. Но проблема в том, что он - наш препод. И просто подкараулить его и отколотить не получится. Значит, надо выманить Пузыря подальше от Колледжа. Сделаешь?
        Ханна мужественно кивнула, хотя пока еще смутно представляла себе, что будет дальше.
        По традиции, все письма поступали на имя ректора, а уж тот сортировал их - одни оставлял себе, другие отправлял по назначению, третьи складывал в пухлую папку, чтобы на досуге поразмыслив, что с ними надо делать.
        В начале учебного года дел было маловато - учебные планы составлены, группы укомплектованы, места хватает всем. Посему некоторые письма ректор прочитывал внимательно - особенно те, на каких не было обратного адреса.
        На этом письме не было не только обратного адреса. Там не было даже смысла. Просто набор фраз. Однако, от прочтения оных ректору почему-то стало жутко. Такие письма не пишут просто так. Они всегда несут в себе угрозу. И между корявых строчек содержался намек. Только вот на что?
        «Тот, кто повис, вознесется. На каждой планете восток там, где встает солнце. Смертью пахнет не воздух. Мы все там будем. Мы всех тут встретим. Надо только верить и ждать - и тогда мир пронесет перед тобой то, о чем ты мечтаешь больше всего. Молись и кайся.»
        Студиозусы гуляют!
        Эти два слова заставляли бледнеть трактирщиков и содержателей питейных заведений половины города. Обычно два раза в год содрогались стены древнего Зверина перед этими двумя словами - сразу после сессии, когда толпы счастливчиков, сдавших экзамены, смешавшись с толпами тех несчастных, кто экзамены завалил, шли заливать горе и радость во все кабаки и трактиры города. Обычные на вид попойки практически всегда заканчивались драками. Разница была в том, что иногда студенты выходили «разбираться» на свежий воздух, а иногда оставались и заводили потасовку внутри трактира, ломая мебель и круша посуду.
        Но в трактире «Петух и скрипка» эти два слова ни у кого не вызывали священной дрожи. «Петух» был заведением только для студиозусов, и вот уже несколько лет сюда наведывались только жители окрестных домов, а также сами студенты. С «Петуха и скрипки» начинались все гулянки. И этим же местом они, в лучшем случае, заканчивались. Обитатели окрестных домов давно привыкли к шуму и гаму до поздней ночи - известно же, что студенты самый шумный народ в мире. Они если не учатся, то пьют и гуляют.
        Внутри все было, как в обычном трактире - барная стойка, ряды столов с лавками, несколько отдельных столиков «на двоих» в неглубоких нишах, камин, в котором в любую погоду горел огонь и поджаривалось мясо и дичь. Но имелись и отличия - пол, кроме соломы, был усыпан опилками вперемешку с пометом, зерном и кусками хлеба. Дальний угол зала был отгорожен, и там был устроен насест. В светлое время суток по всему трактиру, заднему двору и неширокому палисаднику у входа бродили десятка полтора кур и два тощих потрепанных петуха, посматривающих друг на друга с застарелой ненавистью. Имелись и скрипки - несколько штук, от примитивных детских до дорогих инструментов, сотворенных иностранными мастерами, висело над камином, а в качестве приглашенного менестреля мог выступать лишь тот музыкант, кто мог играть на скрипке.
        Сегодня в зале было малолюдно, но вечер только начался, так что все могло измениться в один миг.
        Вошедшие остановились на пороге. Молодая девушка, бледная, взволнованная. И невысокий пухлый мужчина, который годился этому юному созданию в отцы. Впрочем, трактирщик лишь скользнул по странной паре отсутствующим взглядом - мало ли, кто тут бывает!
        - Давайте здесь остановимся, мэтр Анастасий, - пролепетала девушка.
        - Анастасий, просто Анастасий, - поправил тот, пожав своей спутнице локоток. - Я же не зову вас «студиозус Руге», я зову вас просто Ханна. Вот и я могу для вас быть просто Анастасием?
        - Э-э… - девушка оглядела зал. - Не знаю… Наверное…
        Она волновалась и трусила. Заставляя ее соглашаться на свидание с преподавателем, друзья заверили, что будут рядом и устроят все в лучшем виде. Но на улицах девушка не встретила ни одного знакомого. И здесь, в самом студенческом трактире города, тоже никого не было. Кроме них, здесь было шесть человек. И все шестеро не были магами.
        - Отлично! - просиял мэтр. - Тогда скажите мне это - Анаста-асий, - протянул он нараспев.
        - Анастасий, - послушно повторила Ханна.
        - Нет. Так не годится! Вы произносите это имя слишком сухо. А надо напевно, плавно…
        - Плавно я не смогу, - вздохнула девушка. - Особенно сейчас. У меня… горло болит.
        - А мы его сейчас подлечим! - алхимик проворно уволок ее в одну из ниш, взмахом руки подозвал подавальщицу - Моя дама устала, и у нее болит горло. Дайте что-нибудь освежающего. Легкое сладкое вино со льдом подойдет!
        Ханна следовала за мэтром Анастасием, как зачарованная. Когда ей Рихард сказал, что она должна согласиться на свидание с преподавателем и под предлогом того, что ей хочется немного отдохнуть и перекусить, завести его в известный всем студентам трактир «Петух и скрипка», она не знала, что задумали приятели. Откровенно говоря, девушка была уверена, что до трактира они не дойдут. И вот теперь они оказались тут, а помощи нет как нет. Где Рихард? Где Оливер? Где хоть кто-нибудь из числа однокурсников? Даже насмешника и спорщика Яноша она была бы рада видеть!
        Между тем им в «кабинет» принесли вино и легкую закуску из нарезки различных сортов сыра. Мэтр Анастасий разлил вино по кружкам:
        - Ну, за вас, милая!
        Девушка коснулась губами края кружки. Пить не хотелось. Голова и так кружилась от страха.
        - Милая, - ее спутник в три глотка расправился со своей порцией. - Ханна Руге… У вас изумительное имя - Ханна. Оно такое мягкое. Как вы сами.
        Девушка сдавленно кивнула, посматривая по сторонам.
        - И вы обещали называть меня просто Анастасием.
        - Мм-м…
        - Скажите!
        - Ан…Ой, не могу. Извините!
        - Страшно? А вы глотните еще немного! Ну? - кружка с вином оказалась прямо перед ее носом. Ханна запаниковала. Не то, чтобы она никогда не пила вино - другое дело, что она никогда не пила его в такой компании! Но сделать пару глотков все-таки пришлось - чтобы успокоиться и слегка расслабиться.
        - Вы не представляете, Ханна, - тем временем пустился в разглагольствования ее спутник, - как порой нам, преподавателям, тяжело! Мы постоянно должны держать лицо. Постоянно должны носить маску. А ведь мы такие же люди. Нам тоже хочется любви, мы тоже порой страдаем от одиночества. Знаете, как это порой больно? Ты отдаешь всего себя науке, школярам, своей работе - а жизнь проходит мимо. Вы, молодые, красивые, сильные, полные надежд, даже не представляете, как это - постоянно видеть, как уходят годы. Да, мы воспитываем вас, мы отдаем вам свое сердце, но что получаем взамен? Лишь осознание того, что прошлого не вернуть, что перед кем-то другим открыты все дороги, а тебе судьба год за годом топтаться на месте и, выпустив в большую жизнь одних, тут же возвращаешься к началу и опять начинаешь готовить зеленых юнцов… Одно и тоже, каждый год одно и то же. А ведь жизнь не стоит на месте. И ты в один прекрасный момент понимаешь, что у тебя и не было жизни, а только работа, работа и еще раз работа. А все радости прошли стороной. Это так больно! И вот появляетесь вы, Ханна! Как лучик солнца, как шанс что-то
изменить, как обещание, как надежда… Не отталкивайте меня, Ханна! - он ловко завладел рукой девушки. - Я же не виноват, что так сложилась моя судьба! А вдруг наша встреча - действительно судьба? Вдруг это любовь?
        Девушка попыталась вырваться, но не тут-то было. Алхимик разошелся не на шутку. Он резко притянул девушку к себе, собираясь поцеловать. Ханна в самый последний момент увернулась и почувствовала, как пахнущие вином губы махнули ее по щеке и шее. Студентка содрогнулась от отвращения и поняла, что никто не станет вмешиваться, даже если она позовет на помощь. И никто не спасет.
        - Ну же, - мэтр Анастасий облапил ее двумя руками, - иди ко мне, моя красавица! Ну, чего ты упираешься?
        - Я…мэтр… - Ханна отчаянно пыталась придумать причину отказа.
        - Анастасий! Просто Анастасий! - жарко задышал он ей в лицо. - Мы же договорились! Ну?
        - М-м… Анастасий, я…не могу!
        - Глупости! - крепко обхватив девушку одной рукой за талию, второй он торопливо начал расшнуровывать корсаж на груди. - Нечего жаться! Никогда не поверю, что ты не знаешь, зачем сюда пошла! Все вы одинаковые…Да иди же сюда! Не вынуждай меня применять силу!
        Резким движением он запустил руку ей за пазуху.
        - Нет! - крикнула Ханна.
        - Да! - мэтр задвинул девушку к стене, зажав между столом и углом «кабинета». - И не сопротивляйся! Если будешь упираться, я всем расскажу, какой опыт ты собиралась поставить в моей лаборатории! Этого нет в программе Колледжа, и тебе в лучшем случае светит отчисление… Но я ведь могу и замять это дело!
        Тень упала на стол. В дверном проеме стояли трое. Против света, в надвинутых на голову капюшонах плащей, они казались незнакомцами. Во всяком случае, мэтр Анастасий их не узнал.
        - Вы кто? - отрывисто бросил он, все еще сражавшийся с корсажем студентки. - Пойдите прочь! Не мешайте!
        - Нет, вы только посмотрите на него! - каким-то чужим, визгливым голосом произнес тот, что стоял в середине. - Занял наше место и думает, что ему это просто так сойдет с рук!
        - Это наш трактир, ты понял? - добавил тот, кто стоял справа. - И чужакам тут не место!
        - Ха! - фыркнул алхимик, все-таки убрав на минутку руки. - Это - студенческий трактир. Он известен на весь Зверин…
        - А ты кто? Студент? - изгалялся тот, что справа. - С какого факультета?
        - Факультета геронтологии, - подал голос третий.
        - Я - преподаватель! - гордо выпятил грудь алхимик. При этом он отвернулся от Ханны, и девушка торопливо запахнула на груди растерзанное платье.
        - Врешь. Преподаватели сюда не ходят!
        - А вот я хожу. А вы сами кто? - прищурился он.
        - Студенты, - скривился тот, кто стоял в центре. - Не веришь? Зачетку предъявить?
        - А предъявите! - подбоченился алхимик.
        - Пошли, - невозмутимо кивнул головой в сторону выхода тот, что стоял слева. Ханна задохнулась - ей показалось против света, что кожа у незнакомца темно-бурая и выглядит странно, словно молодой еще человек уже побывал на пожаре, который его изуродовал. Бедняга! Наверное, поэтому он прячет лицо под капюшоном! Но потом присмотрелась к двум другим, заметила точно такой же нездоровый цвет лица и сообразила, что парни просто нацепили маски, кое-как вырезанные из кожи.
        - Никуда я с вами не пойду, - уперся мэтр Анастасий. - И вообще, вы нам с дамой мешаете!
        Он попытался по-хозяйски облапить Ханну за талию, но девушка протестующе вскрикнула и попыталась отодвинуться.
        - Видимо, мы действительно мешаем даме, - изрек тот, что стоял справа. - Значит, что?
        - Уходим! - чуть ли не хором откликнулись двое других, после чего произошло неожиданное.
        Незнакомец в середине отступил на пару шагов назад, а двое его приятелей наклонились и, резко дернув за локти, поставили алхимика на ноги. Тот попытался сопротивляться, но его противники проявили чудеса упорства и поволокли его прочь.
        - Не имеете права! - возмущался тот. - Всех отчислю! Вы еще пожалеете! Вы сами не знаете, с кем связались! Я на вас буду в деканат жаловаться! До самого ректора дойду! Я вас запомню…
        Не обращая внимания на его крики, незнакомцы доволокли упирающегося алхимика до двери и выкинули наружу, выйдя следом. Посетители трактира досмотрели бесплатное представление до конца, чуть ли не аплодируя «актерам», после чего вернулись к своим делам. Такие ссоры и даже посерьезнее случались в «Петухе и скрипке» чуть ли не каждый день. Отдыхать студенты умели.
        Ханна осталась сидеть за столиком. Она торопливо поправила растрепанное платье, пригладила волосы и задумалась о своем бедственном положении. Нет, с одной стороны, хорошо, что ее избавили до приставаний мэтра Анастасия. Но с другой… Что теперь будет?
        Рядом возникла подавальщица. Молча поставила перед девушкой кружку с вином.
        - Но я не…
        - От парня с соседнего столика! - подмигнула та.
        Ханна оглянулась и заметила, что неподалеку сидит Оливер Жижка собственной персоной. Он отсалютовал девушке кружкой пива и привстал:
        - Разрешаешь?
        - Конечно, - кивнула она, заметив, что приятель прихватил с собой блюдо с жареными колбасками. - Ты…я думала…
        - Ну, меня там не было, - уклончиво ответил Оливер. - Должен был кто-то утешить даму, лишившуюся кавалера!
        - Да уж, кавалера, - поежилась Ханна.
        - Вот гад, - поддакнул парень.
        - Что теперь с ним будет?
        - Ничего особенного. Поучат немного, как к чужим девчонкам приставать, и все. Хочешь посмотреть?
        Она робко оглянулась на двери. Снаружи не доносилось ни звука, кроме обычного приглушенного городского шума.
        - Что-то не хочется.
        - Ну и ладно. Тогда еще немного посидим, а потом пойдем, - предложил Оливер.
        Четверо вывалились из трактира и нырнули в проулок через два дома от угла. Только тут незнакомцы в масках отпустили свою жертву, рывком прислонив к стене.
        - Вы… не имеете права! - воскликнул алхимик. - Я буду кричать! Я позову на помощь! Я…
        Стоявший ближе всех к нему молча двинул толстяка кулаком в живот так, что тот согнулся пополам, хватая ртом воздух.
        - Кричи, - разрешил парень.
        - Да как вы… - просипел мэтр Анастасий. - Вы кто?
        - Тебе же сказали - мы студенты!
        - Вы - висельники, а не…
        Еще один удар заставил его подавиться воздухом.
        - Не вынуждай, - спокойно сказал ударивший его парень. - Мы же не хотим никого убить или покалечить. Мы хотим только поговорить.
        - Н-ничего себе…разговоры…
        - Именно. Пока разговоры. И пока - только предупреждение, чтоб лапами своими не лез, куда не следует…
        - Еще раз кого-нибудь из наших тронешь - кости переломаем, - проникновенно пообещал третий.
        - Да она сама пошла! И, если бы вы знали, что она хотела сделать! Это магия крови! Она запрещена! А она хотела…
        - А ты хотел ее шантажировать?
        - Ничего подобного! Она сама виновата! Я только…
        Еще один удар под дых заставил его согнуться пополам. Покачнувшись и едва не упав, алхимик только глотал ртом воздух.
        - Ненавижу мужиков, которые все свои проблемы спихивают на женщин, - наставительно изрек незнакомец.
        - Она… с-сама… - просипел мэтр Анастасий.
        - Да нечего с ним рассусоливать! - перебил третий. - Давайте заканчивать, и дело с концом!
        Он произнес эти слова так спокойно и властно, что, несмотря на внешнюю браваду и умение владеть собой, алхимик почувствовал страх. «Сейчас буду убивать!» - мелькнула мысль. В глазах потемнело. Он жалобно вскрикнул, когда на него обрушился первый удар.
        Примерно в это время из «Петуха и скрипки» выскользнули две тени - девушка и низкорослый юноша. Они тихо прошли несколько шагов до угла, заглянули. Трое мужчин в масках и плащах быстро и сосредоточенно били четвертого.
        - Вот тебе! Будешь знать, как наших девчонок лапать! - слышались голоса.
        - Ну? - Оливер тронул Ханну за руку. - Довольна?
        - Они его не убьют? Все-таки это… преподаватель и вообще…
        - Успокойся! Ничего они ему серьезного не сделают, - отмахнулся Оливер. - Так, проучат только маленько, чтобы не думал, что, раз у него власть, то ему все дозволено. Но ты, наверное, права…
        Он сунул два пальца в рот и свистнул.
        Кулаки и ноги, которыми пинали толстого алхимика, замерли.
        - Что там? Уходим!
        Оставив свою жертву, незнакомцы в плащах бросились в противоположную сторону. Мэтр Анастасий мешком рухнул на землю.
        - А он живой? - робко прошептала Ханна.
        Оливер повел в воздухе рукой, шевельнул пальцами.
        - Живой. Не чувствуешь, что ли? А еще некромантию изучаешь…
        - Я не… да, я знаю, как проверить, жив человек или умер, - пролепетала девушка, - только растерялась…
        - Пошли? - помолчав, поинтересовался Оливер.
        - Пошли. А куда?
        - Ну, - юноша посмотрел в ночное небо, с запозданием сообразил, что крепко держит девушку за руку, чего с ним не случалось, наверное, с детства. - Не знаю. Можем просто погулять.
        - Уже поздно. Но… почему бы и нет?
        Оливер почувствовал, что его буквально распирает от счастья. Хотелось орать во все горло и прыгать, как дикарю. Романтическая прогулка по ночному городу с девушкой. С девушкой! И плевать, что он ниже своей спутницы на полголовы. Плевать, что в благородном деле защиты девичьей чести он палец о палец не ударил. Плевать, что за три года учебы он ни разу никого не приглашал на свидания. Это все не главное. Главное, что вот именно сейчас они с Ханной идут, держась за руки, и оба мучительно подбирают фразы, но всякий раз замолкают…
        Три тени, выступившие из-за угла, напугали своим бесшумным появлением до того, что оба - юноша и девушка - хором взвизгнули. Но уже в следующую минуту тени откинули капюшоны с голов, превратившись в обычных студентов. От масок все трое уже избавились, но все равно узнать удалось только двоих. Радмира Крамера и Рихарда Вагнера собственной персоной.
        - Привет? - подмигнул Рихард. - Видела, как мы его?
        - Будет знать, как к нашим девчонкам приставать! - добавил Радмир. - Пенсия на горизонте, а туда же…
        - Ой, - испугалась отчего-то Ханна, - а он на вас потом не настучит ректору?
        - Кто? Этот? - дружно фыркнули парни. - Побоится. Да даже если настучит, как он нас вычислит? Мы же экранировались. Маски эти, - Рихард потряс своей, - специальные, чтоб глаза свидетелям отводить! Спалим их на свалке - и ни одна зараза нас не признает!
        - А меня он и без маски не признал бы, - усмехнулся третий парень. - У нас, боевиков, алхимия была только на первом курсе. Сейчас только факультатив для девчонок. И все равно я через полгода заканчиваю учебу, - он подмигнул девушке. - Все схвачено!
        Ханна засомневалась было, но потом вспомнила, что сама не опознала троицу однокурсников, когда те стояли в двух шагах от нее. Тогда девушка была уверена, что перед нею какие-то незнакомцы. От сердца немного отлегло, но червячок сомнения остался.
        - Пошли? - кивнул ей Оливер.
        Ханна кивнула, и вся компания двинулась по вечерней улице. При этом трое «мстителей в масках» тактично отстали, чтобы не мешать парочке общаться.
        - А, кстати, с чего это алхимик на тебя так запал? - словно невзначай, поинтересовался Оливер. - Ты ж ему глазки ни разу не строила и вообще…
        - Это моя тайна, - как можно небрежнее заявила она. - И я не могу ее тебе рассказать.
        - Не можешь или не хочешь? - что-то дрогнуло в голосе парня.
        - И то, и другое. Пойми, - Ханна попыталась улыбнуться, - так будет лучше для всех!
        - Понимаю, - кивнул Оливер. - А я-то думал, что ты…мы… что я… В общем, понятно.
        Пальцы его разжались, выпуская руку девушки. Он не произнес больше ни слова, даже отвел взгляд и не отступил на шаг, но Ханна вдруг ясно, как свою собственную, почувствовала его боль и обиду.
        Да, она его обидела. И сразу поняла, что эту обиду вечно остающийся в сторонке Оливер воспринимает особенно остро.
        - Оливер?
        - Ничего, пустяки, проехали, - он говорил ровным тоном, но короткими фразами, словно отрывал что-то по кусочкам. - Понимаю. Нормально. Как всегда. Пошли.
        За спиной раздалось угрожающее сопение. Еще и эти «мстители в масках»! Не то охрана, не то конвой…И ладно, эти двое - Крамер и тот с факультета «боевиков» - но Рихард Вагнер! Рихард Вагнер, который дружит с Оливером, несмотря ни на что!
        - Ты все не так понимаешь, - начала девушка.
        - Нет, я именно так все и понимаю, - тихо воскликнул парень, по-прежнему не глядя на нее. - Я же умный! Отличник и все такое… На лету схватываю.
        - Оливер…
        - Не надо! - повысил он голос. - Я все понял. Не стану навязываться.
        Девушка закатила глаза. И пойди, пойми этих мужчин! С другой стороны, с Оливером классическое «сама придумала, сама и обиделась» явно не пройдет. Она ведь действительно не хочет ему ничего рассказывать!
        Остаток пути проделали в молчании.
        Сумка оттягивает плечо - книги оказались неожиданно тяжелы. Но ничего. Своя ноша, как говорится, не тянет. И чего это все боятся библиотекарши? Если она и змея, то…
        - Аш-ш-ш…
        Тощая тень возникла перед самым лицом. Глаза горят, как два уголька, за тонкими губами виднеются острые зубы, похожие на иглы.
        - Ты ш-ш-што тут делаеш-ш-шь?
        Бежать? Ну, уж нет! После всего того, что пришлось преодолеть, через что пришлось пройти, в нескольких шагах от цели… Да ни за что!
        - Полож-ши на месс-с-сто!
        - Нет!
        Замах вышел слабым, но библиотекарша настолько не ожидала удара в лицо, что повалилась навзничь, освободив путь до двери. Бежать! Скорее! Пока она не…
        Рука вцепилась в подол, когда до спасения был один шаг:
        - Нельз-ся!
        Удар ноги в лицо заставил ее отцепиться. Но именно в эту минуту послышался пронзительный вой. Так вряд ли могло стенать живое существо. Скорее уж, призрак. Еще один? Впрочем, говорят, все подобные школы, колледжи и университеты обладают собственным «набором» призраков. И это был явно один из них. И сейчас он поднял тревогу.
        Глава 9
        Дыра в заборе никуда не делась, и студенты один за другим пролезли внутрь.
        - Вас проводить, леди?
        Это были первые слова, которые Ханна услышала за последние четверть часа. И сказал их отнюдь не Оливер и не Рихард, а тот, боевик-старшекурсник. Он же и подал руку, когда девушка пролезала в дыру. А два друга даже не смотрели в ее сторону. Да упади она сейчас и сломай лодыжку, и пальцем не шевельнут! И Ханна, как ни странно, их понимала. И что на нее нашло? Ведь могла бы уже понять, что Оливеру можно доверять! Он не такой, как все. Он…
        - Спасибо, сама дойду!
        Если эти двое не хотят иметь с нею дела, она и подавно…
        - Вот и отлично! - Рихард все-таки подал голос. - Тогда мы пошли.
        - Куда?
        - Есть одно дело, - парень не смотрел в ее сторону, обращаясь к растущим поблизости деревьям. - Это наша тайна.
        Вот мстительный!
        - Что ж, не у одних вас есть тайны.
        - Вернее, не у нас одних…
        Все обернулись на голос Крамера. Тот показывал куда-то вдаль. По темному газону вдоль высаженных рядком кустиков кралась чья-то тень.
        - Ты его знаешь?
        - Не уверен…
        Тень двигалась к той же дыре в заборе, откуда вылезли и студенты, но в самый последний момент затормозила.
        - Проходи, - парни посторонились, давая дорогу…
        И изумленно вытаращили глаза, когда тень, развернувшись на пятках, со всех ног рванулась прочь с такой скоростью, словно вместо нескольких безобидных студентов наткнулась на стаю голодных упырей.
        Соображали студенты недолго - долю секунды. Ровно столько, сколько надо, чтобы переглянуться.
        - А ну, стоять!
        От слитного вопля содрогнулась и застыла, втянув голову в плечи, даже Ханна, а незнакомец лишь наддал ходу. Ничто так не вдохновляет на атаку и не стимулирует погоню, как спина удирающего врага. Если бы незнакомец остался на месте или нырнул в ближайшие кусты, откуда завел привычную песенку: «Вы меня не видели, я вас тоже!» - скорее всего, они разошлись бы мирным путем. У всех есть свои тайны, но не все готовы ими делиться с окружающими.
        Ханна не успела опомниться, как осталась одна в темноте. Не то, чтобы девушка боялась ночи - кто, скажите на милость, видел некроманта, которому не по душе мрак? Но одно дело - если ты на кладбище и готовишь обряд, и совсем другое - когда тебя друзья бросают на произвол судьбы. Хотя, какие они после этого друзья? Они же поссорились только что! И нашли отличный повод удрать от нее!
        Ну и ладно! Ну и обойдется! До общежития рукой подать, дойдет, не маленькая.
        Решительно подобрав юбки, девушка направилась к видневшемуся за деревьями пятиэтажному зданию. Знакомое окно было приоткрыто. Странно. Обычно его закрывают. Неужели, кто-то оказался настолько забывчив?
        Или настолько спешил… Вспомнился удиравший со всех ног незнакомец. Ханна не рассмотрела, но, кажется, у него за плечами болтался какой-то мешок. В общежитие проник воришка? В свете пропажи у мэтра Анастасия экстракта синего корня, это было неприятно, но вероятно.
        - Привет, - пропыхтела она, с трудом забираясь на подоконник, - это я… То есть, я, но не тот, кто тут проходил до меня.
        Темнота молчала. Слушала. Жуткое это было место. Ханна знала, что несколько лет назад тут повесился студент. С тех пор не только в этой комнате никто не жил - более того, и весь первый этаж общежития оказался практически не пригоден для жилья. Большинство комнат теперь стояли пустые, и занимались только абитуриентами на время вступительных экзаменов. Так сказать, чтобы будущие некроманты с самого начала понимали, какая «веселая» жизнь их ждет. И бывало, что, встретившись с призраком, обитающим в этой комнате, некоторые вообще отказывались поступать в Колледж. Именно из-за того, что таким образом отсеивались личности, не способные к некромантии, с призраком до сих пор не расправились. Впрочем, Ханна, как и многие, кто все-таки остался, знали, что дело не только в этом.
        - Я п-пойду? - прошептала девушка, бочком протискиваясь к выходу. - День сегодня был… ужас. Только ты, это, там за мной еще наши парни пойдут. Я окно закрывать не буду, а ты, это… ну, не пугай их слишком сильно, ладно?
        Темнота промолчала, но было в этом молчании что-то странное. Что-то изменилось в комнате с того дня, когда Ханне пришлось бывать тут в последний раз. Над этим стоило подумать. Сейчас время позднее, надо выспаться, а вот завтра…
        Добравшись до своей комнаты, Ханна поняла, что выспаться ей не удастся.
        Дверь была заперта.
        - Изольда? - девушка постучала кулаком. - Изольда, открой! Это я, Ханна! Я… пришла пораньше.
        Тишина. Девушка постучала еще раз. Потом с досады грохнула ногой.
        Из соседней комнаты выглянула заспанная Фиона Крамерова, кутаясь в халат поверх сорочки:
        - Чего орешь?
        - Изольда закрылась и меня не пускает!
        - Аа-а-а, - Фиона зевнула. - Понятно. Тогда стучи. Только ори потише, пока весь этаж не перебудила. И давай я тоже в стенку постучу?
        Ханна кивнула, и соседка скрылась в своей комнате. Через пару минут оттуда послышался приглушенный дробный перестук четырех кулачков и забористые некромантские ругательства. Однако результатов это не дало. Девушка забеспокоилась. Что случилось с соседкой? Она там вообще жива?
        Ханна сосредоточилась, пытаясь мысленно проникнуть в ауру помещения. Методику определения, имеются ли поблизости живые существа, они отрабатывали еще на втором курсе. Надо лишь войти в транс, сосредоточиться, проговорить формулу поиска…
        И ничего. Комната была пуста. Сколько девушка ни прощупывала ее на разных уровнях восприятия, не чувствовала ни присутствия живых существ, ни, тем более, мертвых. И даже нежитью - следами упырей или мроев - там не пахло. Изольда просто ушла и до сих пор не вернулась. Но почему тайком? Ханна подумала о том, что такое количество тайн уже начинает раздражать. Но что делать сейчас? Напроситься в чью-нибудь комнату переночевать? Или подождать под дверью?
        Голоса эхом разносились по лестнице, несмотря на то, что их обладатели старались не шуметь. Ханна не сдержала улыбки и поспешила навстречу. Явится ли Изольда или нет, и сколько ее еще ждать - неизвестно, но так хоть не скучно.
        - Привет, мальчики!
        - Пока, - мальчики выглядели недовольными и хмурыми.
        - Поймали этого типа? - по опыту общения с приятелями девушка знала, что лучший способ отвлечь мужчину от себя - это начать его расспрашивать о чем-то важном. - Кто он такой?
        - Откуда мы знаем? - пожал плечами Радмир Крамер. - Мы его почти загнали в угол, когда он испарился у нас из-под носа. Прямо телепортировался!
        - Открыл телепорт? - не поверила своим ушам Ханна.
        - Скажешь тоже - «телепорт»! - презрительно фыркнул Оливер. - Это технически невозможно. Для того, чтобы телепортировать одного человека, нужна энергия, равная жизненной силе одного человека. То есть, надо одного индивидуума убить и высвободившейся в момент смерти энергией запустить телепорт. Одна смерть - одна «поездка». А это слишком нерентабельно. У нас столько людских ресурсов не отыщется. А крысы, кошки, кролики, конечно, хороши, как подопытные животные, но сколько их надо? Так что, пока не будет найден альтернативный источник энергии, телепорты - это что-то из области фантастики.
        Ханна улыбнулась еще шире. Оливер оседлал любимого конька, с которого его можно было сбить только выстрелом из мортиры в упор. И то не сразу.
        - А как же порталы? - поинтересовалась она невинным тоном. - На каком источнике энергии работают они?
        - Во-первых, - поджал губы парень, - порталов в мире так мало, что местонахождение каждого давно зафиксировано, и их изучают в закрытых лабораториях. В Зверине и его окрестностях ни одного точно нет. Во-вторых, открываются они, как правило, в местах крупных сражений, где с помощью магии было убито много людей. И, в-третьих, сведения о порталах настолько засекречены, что даже я про них почти ничего не знаю. Даже неизвестно, куда они ведут!
        - Вот так «ничего»! - почти искренне восхитилась Ханна. - Да ты без подготовки мне тут лекцию прочел! Но неужели нельзя допустить, что этот тип…
        - Не открывал он никакого портала или телепорта, - подал голос парень с факультета «боевиков». - Обычный боевой маневр. Глаза нам отвел. Но сделал это так быстро и мастерски, что я не сразу среагировал.
        - И что нам это дает? - заинтересовалась Ханна.
        - Ну, это не студент, однозначно. Уровень не тот. Скорее, профессорский. Или где-то дополнительно обучался. Есть же закрытые школы, где готовят охранников, убийц…Я сам хочу в такую поступить после окончания Колледжа. Если сдам экзамены на «отлично», могут принять. Кстати, парни, у вас все? Никого больше отлупить не надо? А то я пошел…
        - Нет, спасибо, - вежливо кивнул Оливер.
        - Вообще-то, надо, но тут уж мы сами, - уточнил Рихард. Ханна уловила в его голосе опасные нотки и на всякий случай попятилась. - Это личное дело. Внутреннее.
        - У нас с богословами разборки, - пояснил Крамер.
        - Аа-а, - понимающе кивнул «боевик». - Богословы - это святое. Не буду вам мешать! Удачи.
        И легкой трусцой поспешил в свое крыло общежития.
        - Вы будете драться с богословами? - вылезла Ханна. - Когда?
        - Не твое дело, - отрезал Рихард, а Оливер добавил:
        - Это наша тайна. Мы не можем тебе все рассказать!
        Они все-таки на нее обиделись, и обида никуда не делась! Девушка прикусила губу.
        - Извини, пожалуйста, - выдавила она. - Я не хотела…
        - Не хотела - «что»? Доверять? Общаться? Давай, говори! Я пойму, я ведь умный, отличник и все такое! - Оливер почти шипел, глядя на нее снизу вверх.
        Девушка вздохнула. Правду говорить не хотелось, но сегодняшний вечер многое изменил в ее отношении к жизни и окружающим людям.
        - Мне нужна была помощь, - призналась она. - В одном… не совсем правильном деле. Я решила пробраться в лаборатории, чтобы взять парочку реактивов… Меня попросили… А он меня застукал и…
        - Погоди! - Оливер вдруг порывисто сжал ее руку. - Так экстракт синего корня…
        - Нет, ты что? - вскрикнула от возмущения Ханна. - Это не я! Это когда было! А там совсем другое! Я уже потом узнала…
        - Что?
        Голос Оливера неуловимо изменился. Ханне даже стало немного жутко от внезапной перемены. Только что перед нею был лопоухий невысокого роста худощавый несимпатичный паренек - и вот уже на его месте совсем другой человек. Старше. Сильнее. Решительнее. Этот человек не допустит лжи и предательства. Не найдет оправдания лицемерию и воровству. Может быть, поймет, но вряд ли простит.
        - Что случилось? - раздалось эхом. Рядом с Оливером, за спиной и по бокам, выросли силуэты Рихарда и Радмира Крамера. Три пары глаз смотрели на девушку. И Ханна решилась. В конце концов, если она хочет помириться с Оливером, она обязана это сделать.
        - Я вам все расскажу, - вздохнула она. - А там вы сами думайте…
        Ее слушали, не перебивая, не задавая наводящих и уточняющих вопросов, которые в другое время помогли бы не сбиться с нити повествования. Но и не спешили резко осуждать, высказывая нелицеприятные мнения.
        - А почему знахарка не сказала тебе, что Деяна - ее родная дочь? - только и задал вопрос Оливер.
        - Не знаю, - пожала плечами девушка. - Может, побоялась…
        - Или это была не ее кровь, - уточнил Крамер.
        - А чья?
        - Ну, не знаю… настоящей матери девчонки, например…
        - Она же умерла! Девятнадцать лет назад!
        - Это она тебе так сказала. Может, маменька твоей подруги все это время была жива-здорова, только по какой-то причине не могла сама воспитывать дочь.
        - А теперь воспылала материнскими чувствами, явилась потребовать свое дитятко, которое на радостях сбежало из дома? Так? - воскликнула Ханна.
        - А почему бы и нет? Версия как версия, не хуже любой другой! Что тебе известно об исчезновении Деяны?
        Девушка задумалась.
        - Она ничего не сказала матери… то есть, госпоже Марфе, - припомнила она. - И мне тоже. Только обмолвилась, что должна узнать кое-что важное…
        - Относительно своих настоящих родителей! - воскликнул Оливер. - Знахарке не сказала потому, что не хотела травмировать психику женщины, которая ее вырастила, а тебе…ну, наверное потому, что хотела сделать сюрприз… Или ее настоящая мать такого высокого рода, что твоя Деяна теперь и имени твоего помнить не пожелает. Мол, принцессе крови это ни к чему!
        - Плохо ты знаешь Деяну, - обиделась Ханна, но робкий поначалу червячок сомнения вдруг стал расти, грозя заполнить собой всю душу.
        - Вот увидишь, я прав!
        - Значит, ее не надо искать?
        - Нет. Твой эксперимент с кровью чем закончился?
        - Ну… мы узнали, что она жива и…
        - И это главное. Так и скажи своей знахарке, что ее приемная дочь жива-здорова, и пусть она не беспокоится по пустякам.
        - Какая же ты… скотина бесчувственная! - воскликнула Ханна. - Деяна - моя подруга. Госпожа Марфа мне с семи лет маму заменяла. Я не могу ее просто так оставить! Ты бы видел, как она убивалась! И потом - от Деяны несколько дней уже ни слуху, ни духу! Если бы она действительно была у своей родной, а не приемной матери, неужели за столько времени не нашла бы возможности дать о себе знать? Мол, не ищите меня, я нашла свою семью и счастлива! Да и в таком случае она бы не письмецо написала, а сама бы явилась с новой мамой. Она же любила госпожу Марфу! Понимаешь? Лю-би-ла! А вы все…
        Она отвернулась, крепко зажмурилась, сжимая кулаки, чтобы скрыть свои чувства. И почувствовала, как две теплые ладони легли ей на плечи.
        - Сейчас мы ничего не можем сделать, - мягко промолвил Оливер. - Мы спешим и уже почти опаздываем. Но утром, когда вернемся, обязательно подумаем, что можно сделать. И поможем найти твою подругу.
        - Вы идете драться с богословами?
        - Хочешь с нами? Не слишком хорошая идея!
        - Я боюсь. Это ведь…
        - Не бери в голову! Дрались мы с ними раньше, подеремся и сейчас.
        Последнее было правдой. Конфликт между некромантами и богословским Университетом уже давно был делом привычным. Но у Ханны все равно возникло недоброе предчувствие.
        - Все будет хорошо. Иди спать!
        А потом ее осторожно поцеловали сзади в мочку уха и оттолкнули так быстро, что ошеломленная таким поворотом дела девушка послушно направилась к своей комнате.
        Там ее ждал сюрприз. Не успела она вспомнить, что дверь заперта, как увидела, что кто-то возится ключом в замочной скважине.
        - Кто тут?
        - Ой! - незваный гость вскрикнул голосом Изольды. - Кто тут?
        - Я, - щелкнув пальцами, Ханна сотворила маленький огонек света, который, словно бабочка, запорхал над головой девушки.
        - Уф, подруга, ну и напугала ты меня! - блондинка шумно перевела дух и провернула-таки ключ в замке. - Ты что тут делаешь?
        - А ты что тут делаешь? Я прихожу, а комната заперта… Куда ты ходила?
        - Не твое дело, - Изольда прошла в комнату, зажгла свечи на столе у окна, скинула на свою кровать сумку, в которой обычно носила учебники. - Я, между прочим, не спрашиваю, где и с кем ходила ты! Я вообще была уверена, что у тебя свидание, и до утра тебя ждать не имеет смысла… Ну и отлучилась по своим делам!
        С этими словами она торопливо принялась переодеваться в ночную сорочку. Ханна с некоторой тревогой следила за подругой.
        - Ты где была? - повторила она.
        - Не твое дело, - отозвалась та из недр сорочки. - Могут быть у меня свои маленькие тайны?
        Нет, сегодня положительно день тайн и загадок! Девушка нервно фыркнула.
        - Я просто хочу знать…
        - Гуляла я, понятно? - резко обернулась к ней Изольда. - А где и с кем - не скажу! Я же не спрашиваю, где и с кем гуляла ты! Кстати, как прошло свидание?
        - Отвратительно. Хорошо, что мне… - она запнулась, сообразив, что тайны могут быть и у нее тоже, и поправилась. - Мне спать захотелось. И я ушла.
        - Ушла? - Изольда плюхнулась на постель. - Вот так развернулась и ушла? И кинула мужика? Мне нравится! Только не боишься?
        - Чего?
        - Мести. Мужики - они знаешь, какие обидчивые!
        - Нет. Уже нет.
        - Правда, здорово! Расскажешь потом, как все прошло, и почему вы поссорились? Кстати, он вообще кто такой?
        - Потом. Не сейчас, - мстительно улыбнулась Ханна и постаралась зевнуть как можно натуральнее. - Извини, но я на самом деле устала. И если мой ухажер сюда вряд ли заявится, то кто таков твой воздыхатель…
        - Понятно. Не бойся, сюда никто не придет. Давай спать?
        С этим девушка поспорить не могла, и уже через пару минут в комнате были потушены все свечи, и она погрузилась в тишину. Изольда быстро затихла, засопела носом в две дырочки, а Ханна долго еще ворочалась без сна. Спать не давали тревога за однокурсников и тайна, которую мог скрывать таинственный воздыхатель Изольды Швец, а также тот тип, который бегал по ночному Колледжу, и который отвел глаза сразу троим будущим некромантам и одному будущему боевому магу.
        …Уф, кажется, пронесло и не удалось попасть этим мальчишкам. Да что они о себе возомнили, студиозусы недоделанные? В детективов захотели поиграть? Ну-ну. Кроме вас тут бывали настоящие мастера слежки, следствия и маскировки. И никто из них не добился цели.
        Не добьется и теперь, ибо они просто не знают, где и что искать.
        Но сейчас не об этом. Завтра будет завтра. А теперь - спать.
        Спровадив Ханну, Рихард прошелся по этажу и в некоторые двери трижды стучал условным стуком. Услышав сигнал, из комнат бесшумно выскальзывали студенты. В основном это были учащиеся старших курсов, и большинство обучалось в одной с Рихардом группе - те шестеро, кто вытянул короткие соломинки, и еще несколько человек, которые просто не могли остаться в стороне. И пускай не все они были в Университете в тот день, когда судьба столкнула на дорожке сада непримиримых врагов - некроманта и, что греха таить, будущего инквизитора. Но каждый из них понимал, что это не банальная драка из-за понравившейся девчонки. Это символ, знак. Столкновение двух миров в извечном споре: «Кто прав?»
        Парни выходили сразу одетые, при оружии. Никому ничего объяснять не требовалось, поэтому сбор проходил в глубоком молчании.
        Первый раз Рихард открыл рот, уже когда студенты выбрались из общежития и вдохнули прохладного осеннего воздуха. Чувствовалась близость дождя - наверняка, прольется под утро. Было темно. Слабо горели только сигнальные огни у ворот да парные им огни у крыльца. В остальном темнота и тишина были такими плотными, что, казалось, сквозь них надо прорубать себе дорогу топором.
        Студенты собрались у забора недалеко от того места, где в решетке была дыра. Только тут Рихард и решил заговорить.
        - Парни, - начал он хриплым шепотом. - По большому счету, я вас с собой не звал. Вы все добровольно изъявили желание проследовать за мной к месту нашей встречи с Арчибальдом фон Лютцем. Это - наша с ним личная встреча. Но я больше, чем уверен, что Арчи приведет с собой союзников. Тогда ни о каком «один на один» не может быть и речи…
        - Если эти богословы наплюют на дуэльный кодекс, - заявил Янош, - я пойду и наплюю на них всех. И мне будет совершенно все равно.
        Один за другим студенты выскальзывали в ночь. Никто не задавал лишних вопросов, никто не шутил и не смеялся. Пропустив всех вперед, последним сквозь дыру в заборе пролез Рихард, собрал всех в кружок.
        - Времени у меня мало, - начал он шепотом, - поэтому сообщаю сейчас. Мы с Оливером идем на встречу с богословами. Только мы! О группе поддержки из числа коллег до поры до времени никто не должен знать. Так что я сейчас отвернусь, сосчитаю до десяти, а когда оглянусь снова, вас здесь нет! Никого! И чтобы до окончания дуэли я вас тоже не видел, не слышал и не обонял. Вы же не хотите, чтобы Арчи подумал, будто мы его боимся, раз пришли всего вдвоем? - подмигнул он.
        - Еще кто кого пугаться будет, - проворчал Янош.
        - Все. Пошли, - оборвал собеседника Рихард. - И без того потеряли лишние три минуты.
        Он тронулся по улице, слушая, как рядом семенит Оливер, как воет ветер, нагоняя тучи к завтрашнему дождю, и как не видно и не слышно почти дюжину студентов, которые крадутся по пятам где-то совсем рядом. Маскировка друзей была такой, что на ходу он несколько раз останавливался и резко оборачивался, пытаясь уловить хотя бы чью-то тень. И раза два ему везло - чью-то тень он действительно видел. Но и только.
        Старый пустырь за Конюшенной улицей встретил их такой кромешной темнотой, что, едва не нарушив маскировку, в небо взлетело несколько огненных шариков.
        - Цыц! - прикрикнул Рихард. - Не хватало еще…
        Он осекся, оборвав сам себя.
        От улицы пустырь был отгорожен остатками каменной стены - когда-то тут было здание, серьезно пострадавшее от большого пожара. Выгорело столько домов - почти треть улицы - что ее решили не восстанавливать. Тем более, что, как гласила городская легенда, место это было проклято изначально, и счастья никому из жителей не приносило. За остатками стены простирался сам пустырь - заросший бурьяном, молодыми кустарниками, кое-где деревьями из занесенных ветром семян. Тут и там из зарослей виднелись кучи бревен и камней - остатки сгоревших домов. Что-то из этого раньше растащили соседи - дерево практически все ушло на дрова, отдельными булыжниками было удобно подпирать стены - что-то погребла под собой буйная растительность. Пустырь в нескольких направлениях пересекали тропинки - местные жители напрямик ходили по нему к реке.
        Сейчас, осенней ночью, пустырь казался просто мрачной равниной, погруженной в темноту. И таковой бы остался, если бы не несколько огоньков.
        И движущиеся навстречу силуэты.
        - Кто здесь? - как ни хорошо умел владеть собой, Рихард почувствовал себя неуютно. Вот только посторонних здесь и сейчас им не хватало!
        - Ба, кого мы видим! - чиркнуло огниво, зажегся светильник. - Явились, наконец-то!
        Арчибальд фон Лютц и еще один парень выступили вперед. Оба были на сей раз не в «форменных» рясах богословов, как те ходили по территории Университета, издалека очень похожие на послушников монастыря, а в обычной светской одежде, что смотрелось непривычно.
        - А мы уж вас заждались. Думали, может быть, мы место перепутали, и надо было сразу на кладбище явиться…
        - Надо же, - Рихард отмер и слегка толкнул локтем Оливера, - какой сознательный покойник пошел. Сам себя убивает, сам себя хоронит… Может, сами себя и отпоете?
        - Не дождешься, Вагнер! - нехорошо прищурился фон Лютц.
        - Дождусь, - улыбнулся тот. - Не сейчас, так после смерти. Жизнь-то, она не заканчивается могилой, уж нам ли с тобой этого не знать?
        - Хочешь убедиться в этом самолично?
        - А зачем? - Рихард прекрасно понимал, что Арчибальд нарочно распаляет себя перед дракой. - Верю на слово. Хотя верить должен именно ты, как богослов. Причем бездоказательно верить, а не намекать на то, что может быть иначе!
        - Хватит болтать! - фыркнул фон Лютц. - Вы, некроманты, как язва общества! Как бельмо на глазу! Вы любого с ума сведете!
        - Да, - кивнул уже Оливер, гордо выпятив грудь. - Мы такие…
        - Заткнись! - рыкнул Арчибальд. - А иначе я за себя не отвечаю!
        - Э-э… - его приятель попытался осторожно вклиниться между спорщиками, - а может, решим дело обычным путем? Жребием или?
        - Да как ты можешь думать о жребии, когда эти два придурка оскорбляют нашу веру? Защищайся!
        Богослов схватился за оружие. В отличие от своего противника, который свой первый меч получит только после защиты диплома, он уже имел право на ношение благородного оружия*, и сейчас в свете двух светильников холодно блеснула сталь. Рихард, не задумываясь, обнажил свой фальшион.
        (*Право на ношение мечей имеют либо рыцари и люди благородного происхождения, либо представители некоторых гильдий, как, например, некроманты. Арчибальд фон Лютц дворянин, как явствует из его фамилии. Рихард Вагнер - нет.)
        - Погодите-погодите, - не сговариваясь, метнулись между ними оба свидетеля. - Так нельзя! Надо сначала…
        - Ничего сначала не надо, - процедил богослов, отпихивая своего спутника. - Забыл?
        - А, - тот подавился всеми словами, которые хотел сказать, отступил на полшага, и в глазах его мелькнуло весьма странное выражение. Но Рихард этого не заметил - он атаковал.
        Парень прекрасно понимал, что в обычной схватке у него мало шансов. Арчи занимался искусством фехтования с семи лет, причем с двенадцати - на настоящем оружии и успел получить несколько шрамов до того, как в восемнадцать, по обычаю, был препоясан** и получил рыцарские шпоры. С тех пор минуло четыре года, и все это время он не сидел, сложа руки. Что до самого Рихарда, то до Колледжа он разве что на палках с мальчишками дрался, и оружие получил только на тренировке. Он во многом уступал своему противнику…
        (**Препоясан - здесь, получил меч, который носится на особом, рыцарском, поясе. Пояс считается одним из атрибутов рыцаря.)
        То есть, должен был уступать. Но постоянные стычки, тренировки на турнирах, когда ему приходилось подрабатывать «мальчиком для битья» у рыцарей, желающих похвалиться своим мастерством, сделали свое дело. Мастер Хотислав не мог нахвалиться на своего ученика и сейчас с удовольствием вручил бы ему диплом, если бы увидел этот бой. Рихард отступал, маневрировал, атаковал и уклонялся, постоянно меняя позицию и ни секунды не оставаясь на месте. Темнота ему ничуть не мешала. Наоборот, иногда он словно нарочно подставлялся под свет светильников, чтобы тот бил его противнику в спину.
        В первый раз Арчибальд повелся на этот прием - решив, что его враг ослеплен, он перешел в атаку и тут же получил такой удар в грудь, что только реакция спасла его от смерти. Фальшион лишь распорол на нем камзол и рубашку.
        Рихард тихо ругнулся про себя. Он был уверен, что ранит противника. Но пойди же ты! Богослов продолжал наступать, как ни в чем не бывало. Он атаковал снова - с тем же результатом. Попробовал зайти сбоку, несколько раз разорвал дистанцию - безрезультатно.
        - Долго будешь скакать, как заяц? - окликнул его фон Лютц. - Сколько зверьку ни прыгать, а лисе попадется!
        - Умный, да? Вот тебе!
        Он скакнул вперед и вбок, опять вставая под свет. Но, вместо того, чтобы атаковать, его противник повторил этот маневр. Теперь свет бил Рихарду в спину, и он заметил, что богослов улыбается - то ли решил, что обхитрил некроманта-недоучку, то ли…
        Он метнулся навстречу, поднырнул под нацеленный на него клинок - Арчибальд бил вслепую, явно мало, что различая против света и улыбаясь каким-то своим посторонним мыслям - выбросил вперед руку, намереваясь ударить в незащищенный бок…
        И лезвие фальшиона скользнуло по толстой дубленой коже.
        - Ах, ты…
        От возмущения Рихард не нашел слов. Под рубашку и камзол богослов надел кожаный жилет явно из тех, что используют на тренировках.
        - Это… подло!
        - Против таких, как ты, иначе нельзя! Чтобы я, наследник фон Лютцев, вышел на честный бой с простолюдином…
        - Да я тебя…
        - Рихард! - голос Оливера долетел откуда-то издалека. Но парень только зарычал, мотнув головой. Он чувствовал, что волны ярости накатывают на него и отстраненно, какой-то частью сознания, понимал, что надо успокоиться. Мастер Хотислав всегда говорил, что лучший друг фехтовальщика - не клинок, а холодная голова. Потерявший самоконтроль потеряет и жизнь.
        - Рихард! - ближе и громче.
        - Я в порядке!
        - Рихард, сзади!
        Звук столкнувшихся клинков долетел позже, уже когда он припал на колено, одновременно разворачиваясь навстречу новой опасности и подныривая под опускающийся на спину второй меч. Лезвие фальшиона скользнуло по чужому клинку, перенаправляя его в сторону, сливая к земле, и, упруго вскочив на ноги, Рихард от души врезал ногой по заднице новому противнику, заставив его едва не клюнуть носом бурьян.
        - Ты… - нашел взглядом фон Лютца, - козел!
        - С вами иначе нельзя, - был ответ.
        Рядом Оливер отступал под напором еще одного невесть откуда взявшегося фехтовальщика. Дела у приятеля шли не так хорошо - маленький рост и щуплое сложение работали против студента - и Рихард заорал во все горло:
        - Ко мне! Дети Смерти! Ко мне!
        Откуда пошло такое название - «Дети Смерти» - уже почти никто не помнил. О нем старались не упоминать преподаватели, о нем даже не все первокурсники были осведомлены, тем более мало, кто с других факультетов хоть раз о нем слыхал. Но ходила среди некромантов легенда о так называемом Супруге Смерти - то ли любимчике, получившем сверхъестественный даже для некроманта дар и силу, то ли о полубоге, которому когда-то действительно строили храмы, то ли о последователях одноименной секты. Кем на самом деле был Супруг Смерти, существовал ли он во плоти или это была только красивая сказка для взрослых - неизвестно. Но кому-то из студентов много лет назад пришла в голову мысль: «Если есть Супруг Смерти, почему бы у этой четы не быть и детям? Сынам Смерти!»
        Так и родилась первая студенческая группировка. Нечто вроде тайного общества, куда входили далеко не все учащиеся в Колледже Некромагии студенты.
        - Предатель! - гаркнул богослов, когда в ответ на призыв Рихарда темнота взорвалась атакующими криками, и несколько студентов выскочили из кустов. - Воины Света, ко мне!
        - Га-а-а! - заорало, приближаясь.
        - Сам-то хорош! - оскалился Рихард. - Струсил один прийти!
        - Ты тоже.
        - Ты первый начал!
        Рядом с фон Лютцем стоял второй богослов. А третий еще недавно теснил Оливера. Тот давно выронил свой светильник, и пустырь освещался только огоньком в руках пришедшего с Арчибальдом парня, который пока единственный не ввязался в драку.
        А драка началась, едва обе «группы поддержки» выскочили из засады на призыв своих предводителей. Рихард усмехнулся - все-таки Оливер был прав, и богословы не собирались играть честно. О том, что также нечестно поступал и он сам, студент не думал - это ведь не его приятель ударил противника в спину. Это ведь не он тайно надел дополнительную защиту, наплевав на правила. Это не он даже не дал секундантам организовать дуэль, разметив место поединка и договориться об условиях.
        Клинки скрестились. Полторы дюжины человек с обеих сторон сцепились на пустыре, топча бурьян, ломая кусты, спотыкаясь о камни и доски, перепрыгивая через неожиданные препятствия. Бились все против всех, и лишь время от времени раздавался клич:
        - Дети Смерти!
        - Воины Света! - если кого-то зажимал в угол противник посильнее. Кто-то уже упал. Кого-то ранили. Сам Рихард один раз почувствовал холод металла на боку, второй раз чей-то клинок просвистел в опасной близости от его уха. Но он ничего не замечал, пытаясь прорваться к фон Лютцу, который отступал, словно заманивал противника подальше, и закрываясь живым щитом из своих приятелей.
        Время словно остановилось. Казалось, они бьются уже много часов. Вот уже начало светать… Золотисто-рыжее солнце вставало…
        Нет. Это не солнце. Это…
        - Пожар!
        Кто-то - Оливер, когда его атаковали или спутник фон Лютца - выронил светильник, и тот разбился. Масло разлилось по бурьяну, а вместе с ним разбежались по сушняку язычки пламени. Большинство из них затоптали дерущиеся, но некоторым удалось выжить, и теперь огонь стремительно разрастался, разбегаясь по пустырю. Дождей не было уже несколько дней, и сухой сушняк и будылье горели легко. Еще несколько минут - и тут будет светло, как днем. А это значит, что пожар заметят жители окрестных домов.
        - Уходим!
        - Стража!
        Неизвестно, кто подал сигнал тревоги. Но крик подхватили, и студенты бросились врассыпную. Где-то послышался топот бегущих ног, крики: «Стой! Куда?» - но это лишь заставило недавних противников прибавить ходу. И только один человек знал, что на месте недавнего побоища среди примятой травы, в окружении язычков пламени осталось лежать мертвое тело. В какой-то момент он хотел было вернуться к трупу, но стража уже действительно заметила огонь. Возвращаться стало опасным. И беглец махнул рукой и растворился в темноте улиц, предоставив событиям идти своим чередом.
        Мэтр Анастасий распахнул дверь в кабинет ректора и возопил трагическим тоном:
        - Вы знаете, что со мной случилось?
        - Что? - бессменный ректор поднял голову. - И с вами тоже?
        - Что значит «тоже»? - алхимик переступил порог, демонстративно держась одной рукой за бок, а второй - за синяк, расползающийся по скуле темно-фиолетовым пятном. - Разве кто-то еще пострадал?
        - Представьте себе, да! - едва заметил мэтр Сибелиус. - Но, в отличие от вас, эти люди не орут во все горло о своих проблемах…
        - Некоторые из пострадавших вообще даже орать не в состоянии, - мрачно изрек мастер Хотислав, подпирающий стену в дальнем углу.
        Только тут алхимик заметил, что в кабинете ректора полным-полно народа. Более того, кроме практических всех преподавателей факультета некромантии - ведущего факультета Колледжа - тут был один из преподавателей целительной магии и двое с факультета боевой магии, «боевиков», как звали за глаза всех, кто обучался или преподавал там. Но, самое интересное, в уголке притулился даже маг-ветеринар, представлявший в единственном числе самый малочисленный факультет Колледжа - магическую ветеринарию.
        - А что происходит? - задал мэтр Анастасий запоздалый вопрос.
        - Это, милейший, мы бы и сами хотели знать, - едко ответил ему профессор нежитеведения. - Этой ночью произошло столько всяких событий, что мы и сами желали бы знать ответы на некоторые вопросы.
        При этом он выразительно посмотрел на ректора. Тот сделал вид, что наведение порядка на столе - дело настолько важное и неотложное, что даже конец света по сравнению с ним - мелочи жизни. Но остальные молчали и смотрели на маковку ректора с таким усердием - а преподаватель черной магии мастер Визар даже перемигнулся с коллегой с кафедры чтения мыслей и внушения, так сказать, «мозговиком» профессором Вериной Кит, единственной женщиной-преподавателем, чтобы вместе атаковать ректора и…
        - Не старайтесь, коллеги! - тот взмахом руки поставил такой мощный защитный блок, что болезненно поморщились не только эти двое, но и все остальные. - Не вы одни маетесь от неизвестности. Сказать правду, я и сам не знаю все до тонкостей. Сейчас мы ждем кое-кого из специалистов и, вдобавок…
        По коридору загрохотали, приближаясь, шаги. Все замолчали, обернувшись в сторону выхода. Маг-ветеринар испуганно клацнул зубами. Верина Кит побледнела и судорожно вцепилась в локоть мастера Визара. В дверь решительно постучали.
        - Войдите.
        Дверь открылась. На пороге стоял пра Добраш. За его спиной маячили двое - в форме городской стражи.
        - Позволите?
        Экзорцист осторожно переступил порог. Стражники последовали за ним. В кабинете ректора, несмотря на его размеры, стало довольно тесно.
        - Совет попечителей и лично ректор Университета богословия и теологии пра Святомир Гордич, - начал он, - уполномочил меня, как единственного преподавателя, который общается со студентами обоих учебных заведений, сделать заявление о том, что этой ночью имело место зверское нападение группы студиозусов, обучающихся в Колледже Некромагии, на группу студиозусов, слушателей Университета богословия и теологии. В результате стычки был зверски убит один из слушателей, некто Густав Белый фон Нойман. Совет попечителей и лично пра Святомир Гордич передают также вам ноту протеста и требуют выдачи убийцы студиозуса фон Ноймана.
        Ректор, не моргнув глазом и даже, кажется, не дыша, выслушал это заявление, глядя при этом на посланника от Университета снизу вверх.
        - Вы все сказали? - поинтересовался он, когда экзорцист остановился перевести дух.
        - Так точно, - почти по-военному отрапортовал тот.
        - А теперь послушайте меня, молодой человек, - ректор говорил спокойно и даже как-то вяло, но все и даже стража у двери, обратились в слух и напряглись. - Вы явились сюда, дабы вручить нам, так сказать, ноту протеста. Да, согласен, убийство - это серьезно. Однако, вынужден задать вам два встречных вопроса. Первое: чем вы докажете, что убийца - студиозус нашего Колледжа?..
        - Но это же очевидно…
        - И второе: если я не ошибаюсь, сегодня у вас нет занятий у нас, но наверняка имеются учебные часы в Университете. В связи с этим хочется поинтересоваться - вы почему бросили своих подопечных слушателей? Что заставило вас вместо занятий явиться сюда?
        Пра Добраш открыл и закрыл рот. Потом обвел взглядом остальных преподавателей, которые смотрели на него в упор, не отводя глаз.
        - Э-э…насколько понимаю, здесь собрались остальные профессора Колледжа? - наконец, промолвил он. - И у большинства из них сегодня тоже должны быть занятия, причем некоторые уже, - он тоже посмотрел на часы, - должны начаться через минуту-другую. Но вы вместо того, чтобы готовиться к занятиям, сидите здесь и…
        - Мы, как вы выражаетесь, сидим здесь потому, что у нас есть и другие важные вопросы. Причем, может быть, не менее важные, чем убийство студиозуса-богослова.
        - Более важные? - задохнулся от возмущения экзорцист. - Но что такое важное может быть, кроме как предать убийцу справедливому суду?
        - Страшный злобный некромансер зверски убил ни в чем неповинного инквизитора, - в голосе ректора зазвучал сарказм. - Так это, кажется, трактуется в ваших ученых трудах? А вот я вам отвечу - не всегда и даже почти не всегда дело обстоит именно так, как вы пытаетесь выставить! Некроманты лучше многих других магов знают, насколько хрупка человеческая жизнь, как легко ее прервать и сколько мучений может принести смерть. А также то, какое это мощное оружие - некромантия. Мы своим ученикам пытаемся привить чувство ответственности, чувство уникальности каждой личности. Учим их понимать, что такое жизнь и чего она стоит. Да, мы, некроманты, работаем со смертью. Но это позволяет нам полнее ценить жизнь. И чтобы студиозус нашего Колледжа так походя отнял жизнь у другого человека? Не во имя высшей цели, не ради совершения определенного обряда, не для восстановления равновесия, не подготовив почву для… кстати, пентаграмма имелась? А свечи? А каббалистические знаки? А ритуальные рисунки на лице и руках жертвы в наличии? И ориентирован ли был труп по сторонам света? И… кстати, что там насчет расположения звезд
на небе? Вчера был благоприятный день для совершения жертвоприношений или нет?
        Мастер Глаз, ведущий на факультете ведьмаков курс гадания и астрологии, принялся быстро листать карманный справочник.
        - Вчера был день, подходящий для заклинания змей…
        Маг-ветеринар встрепенулся:
        - Именно! Мы как раз вчера начали проходить змей и ящериц.
        - Ну? - ректор не сводил с пра Добраша выцветших водянистых глазок, и было в его лице что-то такое, отчего экзорцист покрылся холодным потом.
        - Я…э-э…не думаю, - почти проблеял он.
        - А вы не думайте, вы отвечайте. Да или нет?
        Последние слова он почти выкрикнул, и экзорцист разве что воинский салют не отдал.
        - Никак нет! - также четко откликнулся он.
        - Что «нет»? Что означает это слово в ваших устах?
        - Нет - в том смысле, что, насколько я слышал, там не было ничего подобного. Ни пентаграммы, ни…вообще ничего! Такое впечатление, что некроманта спугнули, и он не успел довести дело до конца.
        - Ишь, ты, «спугнули»! - проворчал мэтр Сибелиус. - Настоящего некроманта при подготовке обряда иной раз ничем не прошибешь и не испугаешь! И потом, милейший, вам простительно не знать, что каждое убийство некромант, даже если он непроходимый тупица, тщательно готовит несколько дней. И сначала чертит пентаграмму, а уже потом вводит в нее жертву. Так бывало всегда. И я не знаю случая, когда убийство было совершено так, как оно свершилось!
        - Короче говоря, - ректор пристукнул ладонью по столу, - пока ваши инсинуации по поводу того, что убийство совершил один из моих подопечных, ничем не подтверждены, кроме вашего заявления и двух стражников. Если хотите обвинить именно кого-то из наших студиозусов, флаг вам в руки.
        - Вы не верите? - опешил пра Добраш.
        - Пустым словам - нет. А вот фактам поверю. Предоставьте мне это, коллега, и думаю, мы легко вычислим убийцу.
        Последние слова, по идее, должны были удержать сообщество от необдуманных поступков.
        - «Мы»? - поинтересовался пра Добраш.
        - А вы как думали, коллега? Вы предъявили серьезное обвинение в убийстве, но не предъявили доказательств. Добудьте доказательства, что убийство совершил некромант - и мы в два счета решим эту проблему!
        Последние слова он промолвил таким тоном, что все поняли это как сигнал военной тревоги. Те, кто стоял ближе всех к дверям, даже рискнули переместиться поближе к выходу.
        - Ку-ууда? - почти хищно пропел ректор, заметив этот маневр. - Назад! А то в кои-то веки раз собрал вас всех под одной, так сказать, крышей. И я тоже должен сделать объявление. А именно, с сегодняшнего дня и на неопределенный срок библиотека будет закрыта.
        - Как? Зачем? Почему? - послышались голоса.
        - Этой ночью, - ректор помялся, - было совершено еще одно нападение.
        Глава 10
        Пока в кабинете ректора кипели страсти, студенты использовали неожиданно свалившееся на них свободное время на полную катушку - бесцельно слонялись по коридорам, болтали, спорили и ссорились между собой!
        Рихард сидел на подоконнике второго этажа, покачивая ногой. Он уже несколько раз отвечал на приветствия проходивших мимо девушек - как немногочисленных некромантичек, так и студенток с других факультетов. Красавец и «плохой мальчик» неизменно вызывал у девушек определенные чувства. Находившихся рядом остальных четверокурсников многие студентки демонстративно не замечали, а ему чуть ли не на шею вешались и непременно хотели поговорить о здоровье, самочувствии и последних новостях.
        К Рихарду подбежал запыхавшийся Янош:
        - Народ, валим в город! Лекции отменяются! - выпалил он.
        - Откуда такие сведения? - встрепенулся Оливер, который полночи сидел, от руки переписывая сразу два конспекта по пройденной теме.
        - Оттуда. Все наши преподы торчат у ректора уже битых полтора час. Ничего нельзя услышать - там такая мощная защита от прослушивания стоит, как будто они либо воды в рот набрали, либо похоронили кого-нибудь.
        - Может, что-то случилось? - пожал плечами один из парней из параллельной группы, Тобиас Пек. Приятели, ходившие вместе с Рихардом на разборку с богословами, только переглянулись.
        - А ты сам ничего не слышал?
        - Ну, - Тобиас прислонился к стене, раздумав уходить, - всякое болтают. Например, что кое-кто опять богословов уму-разуму учил… Было такое?
        - Ну, было.
        - И что?
        - И то! Он еще спрашивает!
        - Из-за обычной драки? - у парня глаза на лоб полезли. - Видать, дело там было серьезное. Не зря этот экзорцист с группой поддержки приперся. Боится, наверное, что и ему достанется на орехи, - он рассмеялся, но шутку не оценили.
        - Кто и как приперся? - потребовал ответа Рихард.
        - Да этот, который вместо пра Томаша у нас сейчас факультатив по экзорцизму ведет! Пра Добраш! И двух городских стражников с собой привел. Я сам видел, как он по главной аллее шел. Думал, чего это он так гордо чешет! А он из-за драки? Трусит?
        Рихард переглянулся с Оливером и остальными парнями, кто был с ним ночью на пустыре. По расписанию занятия по демонологии и экзорцзиму должны быть только завтра. И если пра Добраш явился в неурочное время, да еще и с городской стражей, дело серьезнее, чем кажется. Иди речь о внутренних разборках - про непрекращающийся конфликт двух учебных заведений знали даже абитуриенты - он бы взял пару инквизиторов из числа таких же «боевиков». Но городская стража…
        - Надо валить, - решительно заявил он. - Хотя бы на какое-то время.
        - Отличная идея! - Янош с энтузиазмом потер руки. - Завалимся в «Петуха и скрипку» или куда-нибудь еще… Деньги есть!
        - Откуда? - у студентов деньги бывали один - в лучшем случае два раза в месяц. Первый раз - в день стипендии, а второй раз, когда - и если! - приходили посылки из дома. Как правило, вся сумма спускалась за два-три дня, полностью посвященные раздаче долгов, после чего студент снова начинал жить в долг. Одним из самых богатых студентов в группе был Рихард - за счет подачек от любовницы. Но после того, как Магдалену фон Хайнц выслал из города супруг, этот ручеек иссяк. Нет, кое-какие сбережения еще остались, но при такой жизни они исчезнут за пару седмиц. И спускать их на гулянку с друзьями Рихард не был настроен.
        - Да говорю же, деньги есть! - Янош извлек откуда-то из-за пазухи туго набитый кошелек, встряхнул, наслаждаясь звоном монет. - И деньги шальные, так что спустить их в трактире - самое милое дело! Что легко пришло, то легко и уйдет.
        Кошелек болтался в руке студента. На дорогой замше, выкрашенной алой краской, виднелся герб.
        - Откуда это у тебя? - удивились все.
        - Нашел, - ухмыльнулся Янош. - А что? Нельзя? Все хоть раз в жизни что-то находили, а я как заговоренный! Даже медянки ржавой* ни разу не поднял.
        (*Медянка - мелкая медная монетка, десять медянок составляют один грош.)
        - Ты мне скажи, где ты это нашел, - Рихард тянулся рассмотреть герб.
        - Там, на пустыре, - Янош был вместе со всеми в той драке. - Когда этот парень упал, я об него чуть не споткнулся. А потом, когда ты скомандовал отход, я решил потратить пару мгновений и внимательнее на этого типа взглянуть. Ну и снял кошелечек… Мертвецу-то оно ни к чему! А нам пригодится!
        Он подбросил кошелек повыше, и пальцы его поймали пустоту - Рихард молниеносно перехватил трофей и сжал в кулаке.
        - Отдай!
        - Стоять! - Рихард вскинул руку с кошельком. - Так, говоришь, там труп был?
        - Ага.
        - И ты подрезал у трупа кошелек?
        - Ну…
        - Идиот!
        Янош хотел было возмутиться, но посмотрел на решительные лица приятелей и счел за благо промолчать. И без того было ясно, что дело принимает дурной оборот. Сколько ни случалось студентам двух враждующих учебных заведений драться, трупы на поле боя еще не находили.
        - Мы подумаем, что с этим делать, - заявил Рихард, - а пока он побудет у меня.
        С этим практически никто не спорил - именно Рихард Вагнер втянул друзей в драку, и последнее слово должно было в этом деле оставаться за ним. Только Янош проворчал что-то недовольное в том смысле, что вот опять, стоило что-то найти, как у этого обнаруживался хозяин.
        - И в город мы не пойдем, - принял решение Рихард. - Мы останемся и понаблюдаем, как будут разворачиваться события. А чтобы ничего не упустить, надо разделиться.
        Студенты сбились в кучку и принялись шепотом обсуждать, кто куда пойдет подсматривать и подслушивать и где потом все встретятся, чтобы обменяться впечатлениями.
        Они шли, держась за руки, и не замечали ничего вокруг. То ли от волнения, то ли по неопытности, но Оливер так крепко сжимал ее руку, что Ханна несколько раз порывалась попросить его ослабить хватку, но терпела, боясь обидеть. Но все равно было как-то странно вот так идти с парнем, взявшись за руки, как будто…
        - Ты чего? - спросил Оливер.
        - Мы с тобой, как дети, - все-таки не выдержала и прыснула Ханна.
        - Что? - голос парня дрогнул. - Тебе не нравится?
        - Нет-нет, - она сама вцепилась ему в руку, пока он не отпустил. - Очень нравится, просто… я почти ни с кем просто так за руку не ходила. Только с мамой, подружками и… и все!
        - Знаешь, - помолчав, произнес парень, - я тоже.
        Мимо во всех направлениях брели или бежали студенты. Не только с факультета некромантии, но тут были, если судить по цвету форменных накидок, алхимики, боевые маги, ведьмаки и даже один будущий маг-ветеринар. На углу возле крутой лестницы стояли и о чем-то беседовали трое аспирантов с разных факультетов и спорили так горячо, что вокруг них постепенно стал образовываться кружок. Некоторые зрители тоже включались в дискуссию, но большинство ограничивалось словами: «А что там?.. Тише, не слышно ничего!.. Ну, это бред!.. Да!..Нет!»
        - Да нет, этим дело не ограничится, - горячился один из аспирантов. - В конце концов, нас могут вовсе изолировать…
        - Как?
        - Очень просто. Ноншмантань отдаст приказ - и возведут вокруг Колледжа силовое поле…
        - Да что за бред ты несешь? - сразу с нескольких сторон заорали на словоохотливого аспиранта. - Силовое поле какое-то выдумал! Не бывает силовых полей!
        - Да? А защитный контур против нежити бывает? Это то же самое. Только главная функция защитного контура - не дать кому-то или чему-то прорваться внутрь, а силовое поле - это как бы вывернутый наизнанку контур. И он из-за этого ведет себя прямо противоположно - вместо того, чтобы не дать прорваться внутрь, он не дает ничему выбраться наружу.
        Оливер предупредительно стиснул руку Ханны:
        - Извини, но там обсуждают что-то очень интересное…
        В его глазах появился нездоровый блеск - свидетельство того, что Оливер Жижка вошел в охотничий азарт и его теперь ничто не собьет со следа. Девушка уперлась, не выпуская его руки из своей:
        - Нет!
        - Но я же только послушаю! Это всего несколько минут. Очень интересная теория. Если подобные опыты проводились и увенчались успехом, ты представляешь, насколько подобное знание подтолкнет нас к созданию телепортов…
        - Ты вообще о чем?
        - Да все о том же…Силовое поле, запирающее нежить в определенном пространстве…Но их мало изловить и поселить в силовой тюрьме. Надо решить вопрос с питанием, переброской такого количества тварей и так далее.
        - Оливер, - вкрадчиво протянула Ханна. - а ты ничего не забыл?
        - Что?
        - Задание от Рихарда, - девушка не удержалась и потрепала и без того растрепанные вихры друга.
        - Помню. Смотреть во все глаза, слушать во все уши - авось услышите кое-что интересное. Идея силового поля, которое должно изолировать Колледж вместе со всеми профессорами и преподавателями - как тебе такая важная новость? Или считаешь, что этого мало?
        - Это нормально, - шепотом воскликнула Ханна. - Ты умный, талантливый и изобретательный. Ты обязательно что-нибудь придумаешь, но сейчас нам надо идти.
        Оливер вздохнул, бросил последний тоскливый взгляд на дискутировавших студентов и аспирантов и направился прочь.
        Дойдя до двери, за которой была библиотека, они остановились, как вкопанные.
        У дверей стояли два стражника, вооруженные короткими, чтобы удобнее было действовать в помещении, алебардами. Судя по форменным кожаным курткам и нагрудникам с гербом города, они принадлежали к городской страже.
        - Не понимаю, - Оливер переглянулся с Ханной. - Что происходит?
        И решительно шагнул к дверям.
        Алебарды с лязгом сомкнулись перед его лицом. Парень вздрогнул:
        - Что это значит?
        - Не велено, - рявкнул тот стражник, что был постарше.
        - С каких это пор город вмешивается во внутренние дела Колледжа? - поинтересовался Оливер.
        - Приказ его светлости, - опять голос подал старший из двух стражников.
        - Его светлости? - парень несколько опешил и обернулся за поддержкой к Ханне. Девушка подошла поближе.
        - Ну, если его светлости… А вы не знаете, он в городе или…
        - Не могу знать, - стражник смерил студентов взглядом, - шли бы вы отсюда, молодежь…
        - Но нам надо пройти в библиотеку! Мы - студенты, нам надо к занятиям готовиться!
        - Какие занятия? Все отменено! Идите-ка к себе, молодежь, и займитесь чем-нибудь получше учебы, - он грубовато хохотнул, решив, что сказал что-то смешное, важное и интересное.
        - А вы можете нам сказать, почему закрыта библиотека? - подала голос Ханна и, склонив голову набок, улыбнулась, пытаясь строить глазки. На старшего из стражников это не произвело впечатления, а вот его молодой напарник заметно расслабился.
        - Не могу знать, - сказал он, - но нам поручено охранять объект, оставшийся без попечения.
        - Змея куда-то уползла? - Оливер так удивился, что забыл обо всем на свете. Даже о том, что посторонние люди не знали, как за глаза звали библиотекаршу и студенты, и преподаватели, и даже обслуживающий персонал, от привратника до повара.
        Эффект был именно такой, какой и ожидается от непосвященных - стражники одновременно побледнели и опустили взгляды на пол, ища ядовитое пресмыкающееся.
        - А…э-э… не видели, - внезапно севшим голосом ответил старший. - А она… - мужчина заколебался, - была большая?
        - Очень, - мстительно улыбнулся Оливер. - И ядовитая. Знаете, в библиотеках часто заводятся крысы и мыши. Они грызут бумагу, кожу, клейстер…его ведь из муки варят, вы знаете?.. Портят ценные книги. Вы знаете, сколько стоит одна обычная книга? А книга заклинаний? Несколько страниц из любой книги заклинаний стоят больше, чем все, что на вас двоих сейчас надето вплоть до доспехов и оружия! И если будет повреждена хотя бы одна книга…
        - Да, - стражник с готовностью ухватился за привычное ему знание, - нам приказано охранять книгохранилище от нежелательных проникновений. Ибо…
        - Кхм, это похвально, - Оливер на сей раз не дал себя перебить, - что вы защищаете книги от проникновения извне, но как насчет проникновения и порчи изнутри?
        - Крысы. Мыши, - напомнила Ханна.
        - А что крысы и мыши?
        - Ну, так змея же на них охотилась! - девушка воздела очи горе, сетуя на недогадливость некоторых представителей пола мужского. - Котов - увы - держать нельзя, поскольку в Колледже Некромагии они почему-то долго не живут. Особенно черные. Кроме того, кота надо кормить не только мышами, а змея и на одних грызунах может долго существовать. Я уж не говорю о том, что коты живут намного меньше! И не все коты являются крысоловами. Некоторые предпочитают ловить только мышей и крыс боятся панически. А змее все равно, она чувства страха не испытывает.
        - Вот мы и спрашиваем у вас - змея тут не проползала? - подхватил эстафету Оливер. - А то мало того, что она библиотеку оставит без защиты, так и на кого-нибудь напасть может… случайно.
        - Не проползала, - переглянулись стражники. - Точно.
        - А пойти проверить можно? Вдруг…
        - Нет.
        - Почему?
        - Дверь заперта. И ключа у нас нет.
        Вот это уже было интересной новостью. Чтобы библиотекарша среди бела дня покинула свой пост в библиотеке? Такого не бывало никогда. Да и после закрытия она куда-то исчезала, так что среди студентов ходил слух, будто она там, среди книг, и живет.
        - А у кого ключ?
        - Не можем знать.
        - Тогда зачем же вы тут стоите?
        - Охраняем дверь от взлома. Снаружи, - мстительно добавил старший из стражников. - Так что шли бы вы отсюда, куда подальше…
        Оливер уже открыл рот, чтобы возразить, но Ханна потянула его прочь:
        - Спасибо, мы так и поступим!
        Они завернули за угол - девушка почти волокла парня - и только тут остановились, озираясь по сторонам. В коридоре было пустынно - большая часть студентов уже покинули главный учебный корпус.
        - Странно все это, не находишь? - шепнула Ханна.
        - Очень странно. Библиотека закрыта… Почему?
        - Змея все-таки уползла, - констатировала девушка.
        Это не укладывалось в голове. Чтобы библиотекарша добровольно оставила свой пост? Студенты припомнили, что ни разу за три года учебы не видели ее вне библиотеки. Она была частью ее, как стеллажи, конторка, картотека, запах бумаги, кожи и клейстера. И, хотя больше не было сказано ни слова, поняли, что случилось действительно нечто важное.
        В Университете богословия занятия тоже отменили, по причине траура. Убийство слушателя богословских курсов было событием из ряда вон выходящим. Будущие богословы слонялись по территории Университета. Некоторые забились в храм, где одна за другой шли поминальные службы. Другие сидели у себя в комнатах. Немногие пытались заниматься - в основном те, кто близко не знал убитого. Более-менее задействованы оказались только младшие курсы - их всех бросили на уборку территории - сгребать опадающие листья, обрезать сухие сучья, собирать яблоки и готовить сад к зиме.
        Остальные оказались предоставлены сами себе и собирались, подобно своим недругам, небольшими группами.
        Бывшие соученики убитого подверглись моральной атаке - каждый, даже тот, кто впервые услышал имя Густава Ноймана сегодня утром, спешил выразить им соболезнования. В конце концов, студенты выставили у порога дежурного, который и принимал соболезнования, а сами затворились в одной из аудиторий и устроили совещание.
        - Этого некромансерам так спускать нельзя, - горячился Арчибальд фон Лютц. - Они убили нашего друга! Нашего брата…
        Все взоры обратились на Клавдия Белого фон Ноймана, младшего брата убитого Густава. Тот учился на первом курсе и его единственного сейчас освободили от работ по уборке территории. Сейчас он сидел вместе с соучениками своего брата и смотрел по сторонам с таким видом, словно пока не понимал, где находится и что происходит.
        - Мы этого так не оставим, - продолжал фон Лютц. - Некромантов надо изгнать из нашего города…
        Ответом ему был нестройный хор голосов.
        - Так уж и изгнать, - проворчал кто-то.
        - Что? - встрепенулся Арчибальд. - И это после всего…
        Остальные заозирались, выискивая пораженца.
        - А смысл? - парень, сидевший на задней парте с книгой, поднял взгляд от страниц. - Ну, закроют Колледж в Зверине, так его откроют в другом месте…
        - Нигде его не откроют! - воскликнул еще один студент. - Некромантии как науке, в нашем мире места нет! Ее надо запретить…
        - И вернуться к тому, что было двести лет назад? Между прочим, если вам интересно, то в архивах есть записи по поводу возможного прихода нового Темного Властелина. И изгнанные из Зверина и объявленные вне закона некроманты легко могут пополнить ряды его армии. Вам оно надо?
        - И откуда такие сведения? - подбоченился фон Лютц.
        - Книжки надо читать. Причем не только по программе, но и дополнительную литературу.
        - Да, ты только и делаешь, что книжки читаешь, Робер! - отмахнулся фон Лютц. - А тут и жить иногда надо!
        - Я живу, - Робер опустил глаза в книгу, - только своей жизнью.
        - Вот то-то и оно! Твоя жизнь и жизнь коллектива - это разные вещи. И тебе, получается, все равно, что будет с нами, с нашим Университетом…
        - А что с ним будет? Придут некроманты и поубивают нас прямо в своих постелях? К твоему сведению, там обучаются не только некроманты, но боевые маги, которые пополняют особые подразделения нашей армии, ведьмаки, которые защищают нас от нечисти и чудовищных тварей, а также ветеринары и целители…
        - Про целителей знаю, а вот про ветеринаров первый раз слышу, - признался фон Лютц. - Это что за звери такие?
        - Обычные. Только лечат они не коров и лошадей, а мантикор, драконов и тому подобных существ.
        - Драконов? - рассмеялся кто-то из студентов. Смех подхватили со всех сторон. - От несварения желудка?
        - Если ставят такой диагноз - то да, - спокойно ответил Робер и опять уткнулся в книгу. - Но чаще всего им приходится лечить у драконов переломы, вывихи и порванные перепонки на крыльях.
        - Слушай, и откуда ты все знаешь?
        - Я просто интересуюсь окружающей меня жизнью, - Робер перевернул страницу. - И не отвлекай, пожалуйста. Ты мне мешаешь готовиться к зачету.
        Остальные богословы начали было возмущаться, но Арчибальд фон Лютц решительно пресек все разговоры.
        - Если ему так охота, пусть сидит в своих книжках, - сказал он. - Надо же кому-то и науку двигать! Оставьте его в покое. У нас есть дела поважнее, - он поманил пальцем своих единомышленников и продолжал шепотом: - Что будем делать с некромантами? Этого так оставить нельзя. Все согласны?
        - Да! Да! - раздались шепотки.
        - Тогда… Какие будут предложения?
        - Какие будут предложения?
        Ректор Колледжа Некромагии внимательно оглядел своих коллег. Те напряженно переглянулись. Последние несколько минут в кабинете царило напряженное молчание. Профессора переглядывались, кусали губы, нервно сжимали кулаки - и молчали. Только время от времени принимался демонстративно постанывать мэтр Анастасий, напоминая, что его жестоко избили какие-то неизвестные в масках, да маг-ветеринар, пристроившись в уголке, проверял домашнюю работу у своего малочисленного курса. Ветеринарию ввели всего несколько лет назад, сперва как факультатив, потому что внезапно выяснились две вещи - во-первых, несколько лет назад, когда в мире стало слишком много некромантов, кое-кто из выпускников от отчаяния уже подался в ветеринары, а во-вторых, в результате неумеренного истребления многие виды магических существ оказались на грани исчезновения и их решили начать изучать прежде, чем истребить до конца, а когда взялись за изучение, выяснилось, что они тоже могут болеть, как обычные коровы, свиньи и лошади. Так и получилось, что, поскольку стихийно маги-ветеринары уже существовали, Колледж решил начать их «массовое
производство», пригласив на работу пару своих выпускников, которые зарекомендовали себя наилучшим образом. Самые молодые учителя, ветеринары всегда терялись на фоне старших коллег, и на педсоветах их не было видно и слышно.
        - Итак? Что будем делать, коллеги? - повторил вопрос ректор. - Ситуация неприятная. Последний раз она имела место… не так давно она имела место, когда неожиданно у нас уже был один труп. Марин Дар, если кто помнит.
        - Марин Дар? - мастер Хотислав встрепенулся, как старый боевой конь. - Так это когда было!
        - Не так уж давно, если разобраться. А если еще вспомнить вопиющий случай с Яном Ртишеком…
        - Так это когда было! - отмахнулся мэтр Сибелиус. - История давняя и…
        - История, коллега, имеет свойство развиваться по кругу. Циклично, так сказать. И рано или поздно, все возвращается. Видимо, в те давние годы мы не учли извлеченных из нее уроков - вот и пожинаем плоды.
        - Уроки были извлечены, - буркнул преподаватель боевой магии.
        - Видимо, боги считают иначе… Но это вопрос скорее к пра Томашу. Когда он вернется из отпуска, мы попросим его разъяснить суть сего явно божественного вмешательства в дела земные. А пока будем решать наши проблемы. Итак, ваши предложения?
        - А может, сначала вы озвучите ваши предложения? - поинтересовалась Верина Кит.
        Ректор посмотрел на «мозговичку». Он не одобрял того, что женщины стали преподавать. Получают высшее образование - и того с них довольно. А хотят учить - так пусть учат вышивать гладью!
        - Вам это может не понравиться! - скривился он.
        - Не пытайтесь пророчествовать, мэтр, это не ваш профиль!
        Несколько секунд они сверлили друг друга взглядами. Первым сдался ректор.
        - Мое предложение таково, - он посмотрел на пра Добраша, - возвращайтесь на свои рабочие места.
        Тишина царила всего несколько секунд.
        - Что? Как? Почему? - кабинет буквально взорвался от криков. Помалкивала только Верина Кит, видимо, уже догадавшаяся, в чем дело, да сам экзорцист.
        - То. Так. Потому, - коротко ответил ректор. - Вы что думали, коллеги, что можно остановить учебный процесс? Что бы ни случилось, чем бы все ни закончилось, занятия должны продолжаться. Прошу донести это до каждого студента каждого курса. С завтрашнего дня занятия возобновляются в прежнем режиме. И вас, - кивнул он пра Добрашу, - мы ждем на работе в условное время.
        Экзорцист окинул взглядом притихших преподавателей и церемонно поклонился:
        - Почту за честь, но разве вы не собираетесь отменять курс экзорцизма? В свете, так сказать, последних событий? Я же, как-никак, представитель пострадавшей стороны и…
        - Это во вторую очередь, - парировал ректор. - В первую вы - педагог. И должны оставаться на своем рабочем месте, что бы ни случилось. Вам доверено будущее нашей страны, нашего мира! И только от вас зависит, каким оно будет!
        Тихий скрип открывающейся двери. Это, конечно, слишком рискованно - приходить сюда среди бела дня, когда по всему общежитию болтаются не знающие, чем себя занять, студенты, но времени нет. Надо поторопиться. События могут выйти из-под контроля. Да и просто лишний раз зайти в гости к тому, кого при жизни звали Марином Даром, тоже не мешает.
        В комнате что-то изменилось. Может быть, сюда заходил кто-то еще? Скажем, завхоз или комендант общежития? Что-то переставлял, что-то забрал или принес? Или, скажем, травили тараканов? Тараканы ведь это такие твари! Из дома, где селится некромант, быстро уходят все посторонние «нахлебники» - клопы, крысы, мыши, мокрицы - но вот тараканы живут, как ни в чем не бывало. На них даже специфическое некромантское излучение не действует, как, впрочем, и на кошек, но… Нет, ядовитым порошком не пахнет.
        - Привет, это я. Не ждал? Ты уже знаешь, что происходит в Колледже? Кое-кого убили, кое на кого напали… Нет, убит не некромант, но говорят, именно некромант - убийца. Ты ничего не слышал?
        Комната молчала. Она казалась абсолютно нежилой - ее покинул даже дух. И стоять, болтая вслух неизвестно, с кем, было не просто унизительно, но еще и глупо.
        - Ты, правда, ничего не слышал? Жаль… Мне бы не помешало узнать что-нибудь интересное… Хотя, как ты сможешь рассказать мне новости, не представляю. Извини, это была неудачная шутка. Я очень сожалею… И - да - я сильно нервничаю. У меня столько дел. Это оказалось намного сложнее. Просто не знаю, как подступить…
        Слова лились сплошным потоком, не остановить. Но приходилось себя сдерживать, чтобы не наломать дров.
        - Но я справлюсь, вот увидишь! Ты не ошибся во мне! Ты всегда в меня верил. Помнишь, как мы были близки? Как ты поддерживал меня, вселял в меня веру в свои силы…А после того, как тебя не стало, я… мне было очень трудно. Слишком трудно. Родители… они не обращали на меня внимания. Весь мир не обращал на меня внимания. Только ты… Но ты…был все это время тут…А мне даже не сказали, что случилось! Решили, что маленькому ребенку рано знать «взрослые» вещи. И ничего не рано! Мне все равно стало известно то, что с тобой произошло и то, что твой убийца так и остался безнаказанным!
        Как это, оказывается, здорово - высказать все, что накипело за эти годы! И плевать, что собеседник никак не реагирует на слова. Он здесь - и этого достаточно.
        - Они все говорят, что ты полез в петлю сам, что у тебя случился нервный срыв… Но кто, скажи на милость, довел тебя до срыва? Кто заставил тебя расстаться с жизнью? Кто подтолкнул к этому? Скажешь - не они? Скажешь, ты сам?
        Комната молчала. Ее обитатель никак не обнаруживал свое присутствие, но он был. Просто он затаился, не желая отвечать. Но он все слышал.
        - Ты же любил жизнь, Марин! Жизнь и… меня.
        На последнем слове голос предательски дрогнул. Это было так давно…По сути дела, когда деревья были большими, в далеком детстве. А в те невинные годы все видится иначе. Но как же хочется верить в лучшее!
        Что-то неуловимо изменилось в атмосфере.
        - Что случилось? Кто-то идет?
        Да, вот это уже плохо. Как можно было забыть? Белый день, в общежитии полно студентов, комендант на рабочем месте, а тут такие откровения! Одно лишнее слово может все погубить. И Марин это чувствует, потому и позволил себя заметить. Эта тень на стене, между двух штабелей коробок и старыми спинками от кроватей. Еще минуту назад ее не было. Тень в виде силуэта человека - голова, плечи… Они были такие широкие и надежные! Так удобно было на них сидеть…Так…
        Не поддаваться! Оставить глупые эмоции на потом. Потом, когда все кончится, можно будет расплакаться от облегчения.
        - Они мне за все заплатят, Марин! Они умоются кровавыми слезами… Некроманты…
        Голос все-таки сорвался. Нет, так нельзя. Надо успокоиться. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь о чем-нибудь догадался.
        Кстати, что там, в коридоре? Тишина? Нет, кажется, кто-то идет. Остаться или рискнуть?
        Рискнем…
        - Ладно, пока. Не скучай, Марин. Я скоро вернусь!
        Они столкнулись нос к носу и в первую минуту хором вскрикнули от неожиданности.
        - Вы?
        - Что вы здесь делаете?
        - А что, нельзя?
        - Нет, но…не знаю…
        Изольда Швец буквально тряслась, прикусив губу. Вот ведь принесла нелегкая! И что он здесь делает, скажите на милость? Что он делает здесь?
        - Что вы делаете в этом месте?
        - Где? - преподаватель экзорцизма и демонологии, брат Добраш, улыбнулся, но улыбка получилась какая-то кривая.
        - В общежитии!
        - А что, нельзя?
        - Это студенческое общежитие, а вы…
        - Не принадлежу к доблестному студенческому братству, вы хотите сказать, милая девушка? А не хотите допустить мысль, что я тоже когда-то был студентом?
        - Что? - она рассмеялась. - Вы - студент? Неужели тоже Колледж Некромагии заканчивали?
        - А почему бы и нет?
        - Не верю.
        - Доказать? - он выразительно хрустнул пальцами, и Изольда растерялась.
        - Э-э… что вы собираетесь делать? - девушка на всякий случай отступила на шаг, бросила взгляд по сторонам. Как назло, пять минут тому назад тут шагу ступить было некуда - одни студенты валом валили из общаги на свежий воздух, пользуясь незапланированным выходным, другие, наоборот, спешили прорваться внутрь, и оба входа - главный и запасной - были практически блокированы толпой. Настолько, что комендант, он же вахтер, он же по совместительству иногда ночной сторож, просто махнул рукой и удалился к себе в комнату, сказав: «Делайте, что хотите!» Она тогда топталась в уголке, ожидая мига, когда можно будет под шумок проскользнуть…
        Дождалась, называется! Вот что теперь делать?
        - Как? - экзорцист сделал большие нарочито невинные глаза. - Вы не знаете, что означает у некромантов этот жест? Как же вы до четвертого курса-то доучились?
        - А я тут по обмену, - парировала девушка. - И до недавнего времени обучалась совсем в другом месте. Сюда меня перевели потому, что мой дар стал развиваться несколько…однобоко. Вот и решили, что правильно мою «магию жизни» могут сформировать именно тут.
        - Закрытая школа для девочек?
        Изольда кивнула. О своем еще недавнем прошлом она говорить не любила. Даже соседке по комнате, этой Ханне Руге, пока еще не доверяла, отделываясь сказками и историями из жизни своей матери и сестер.
        - А вы почему стали богословом?
        - Это длинная история… Скажем так, мне пришлось сменить специальность и заниматься кое-чем другим. Некромантия и экзорцизм имеют много общего, так что переучиваться особенно не пришлось. Вы же были на моих занятиях, студиозус… - он сделал паузу, вспоминая ее фамилию, и Изольда не собиралась ему помогать, - милая девушка.
        - Я вам не девушка и тем более - не милая! - ощетинилась та.
        - Что не девушка - может быть, и согласен, - тонко усмехнулся он. - А вот насчет милой - поспорю!
        - Хам! - рука Изольды взлетела, чтобы дать наглецу оплеуху - но была поймана в крепкий мужской захват. - Пустите!
        - И не подумаю, - экзорцист так проворно заломил ей руку за спину, что студентка только пискнула от неожиданности, - а вот вам, милая девушка, стоит подумать о своем поведении. Раздавать направо и налево оплеухи, причем оплеухи мужчинам и преподавателям - не самый правильный путь, какую бы цель вы перед собой не ставили - удачно выйти замуж или закончить сие учебное заведение с приличным аттестатом. Впрочем, если в ваши жизненные планы не входит ни то, ни другое… - он внезапно отпустил ее руку и развернул к себе лицом, слегка встряхнув опешившую студентку. - Я готов. Бейте! И вылетите из Колледжа с треском и весьма неприятной характеристикой. А поскольку в оной будет прописана причина: «Ударила мужчину», то сомневаюсь, что ваши родители смогут найти вам подходящего супруга. Разве что такого, кто ударит вас в ответ. Чем-нибудь потяжелее кулака.
        Его холодный резкий тон подействовал, как ушат холодной воды. Изольда даже замотала головой, чтобы избавиться от странного чувства…
        Чувства растерянности? Чувства неуверенности в себе? Пожалуй, да. Такое с нею было впервые.
        Нет-нет, только не поддаваться! Да что этот наглый самоуверенный тип о себе возомнил?
        - Немедленно отпустите меня, слышите? - прошипела девушка. - А не то…
        - «А не то» - что? - он улыбался прямо ей в лицо.
        - А не то я решу, что вы ко мне неравнодушны! Вы так тесно прижимаетесь…
        - Вот бес! - ее прямо-таки отпихнули от себя. Изольда улыбнулась, несмотря на то, что едва не споткнулась и еле успела выставить ладони, чтобы не впечататься носом в стену. - Да что вы себе позволяете?
        - Нет, это вы что себе позволяете? - воскликнула девушка. - Это вас в вашем Университете учат так обращаться с девушками?
        - С такими девушками, как вы!
        - А чем я отличаюсь от других? Что не собираюсь падать перед вами ниц, о незагадочный знакомец?
        - Тем, что хамите своему преподавателю и уверены, что вам за это ничего не будет!
        Изольда рассмеялась, уперев руки в бока:
        - Еще бы мне не быть уверенной, если я здесь учусь, а вы только приглашены на замену! Через несколько дней или недель вернется наш преподаватель космогонии, и…
        - И у вас добавится новый предмет, нравится вам это или нет, - подмигнул экзорцист, но тут же посерьезнел: - Однако, вы правы, и у вас есть большой шанс расстаться со мной в ближайшие несколько недель раз и навсегда. Как и мне с вами. И уж будьте уверены, что сожаления сей факт у меня не вызовет. Скорее, наоборот!
        Девушка вдруг почувствовала тревогу. Такие слова мужчины не должны говорить красивым женщинам. Изольда подсознательно ждала другого - приглашения на встречу или хотя бы дополнительные занятия, что свидетельствовало об его интересе к студентке. И тон, которым он произнес эти слова… как будто скрытое торжество прорвалось в его речи.
        - Что вы имеете в виду? - насторожилась девушка.
        - Только то, что у вашего Колледжа имеются все шансы быть закрытым…если не случится чудо.
        На сей раз пра Добраш не сумел сдержать иронии и самодовольства, и Изольда испугалась.
        - А что вам дает право так думать?
        - Убийство, совершенное одним из студиозусов. И убил он не больше не меньше, как самого Густава Белого фон Ноймана.
        - Гу… а кто это?
        - Сразу видно, что вы обучались в очень закрытой школе. Вы даже не знаете историю своего Колледжа…
        - Мне не было необходимости это знать. Предпочитаю не забивать себе голову лишней информацией!
        - А зря, - парировал экзорцист. - Знания лишними не бывают. Рано или поздно все, что мы узнали или изучили, пригодится нам в жизни. Надо только не упустить момент.
        Изольда вдруг ясно поняла, что ей надо делать.
        - Да, - сказала она, - и кое-какой урок я усвоила и запомню надолго. А именно - никогда не трать время на чересчур болтливых типов, возомнивших себя пупом земли!
        С этими словами она развернулась к пра Добрашу спиной и решительно направилась прочь, прислушиваясь, не раздадутся ли за спиной торопливые шаги.
        Не раздались. И от этого было одновременно весело и грустно.
        …Уф, пронесло. А ведь еще минуту назад казалось, что все потеряно. Хвала богам, что это не так.
        Итак, сегодня занятий не будет. Да и в последующие дни, наверное, тоже. А это значит, что можно заняться своим личным делом. Например, изготовить-таки настойку из экстракта синего корня. Главное, чтобы до нужного момента никто ничего не заподозрил.
        Изольда с некоторых пор считала себя самостоятельной девушкой, совершеннолетней, умеющей постоять за себя и прекрасно знающей, чего хочет от жизни. У нее была цель, к которой она готова была стремиться сквозь все преграды и расстояния. Еще недавно она была абсолютно уверена в себе - и вот…
        Но почему? Что с нею такое творится? В чем причина? Уж не в самом ли пра Добраше? Ведь не может такого быть, чтобы она… и он… Он наглый, самоуверенный, жестокий, даже циничный, себе на уме, абсолютно не умеет вести себя с девушками и…и…
        И, надо признать, он среди всех преподавателей самый молодой и красивый. Плохо одно - он, кажется, священник. Но разве не говорят, что любовь преодолеет все преграды? Главное, чтобы он влюбился достаточно сильно. И тогда ее цель будет достигнута.
        Казалось, этот день уже исчерпал все свои сюрпризы. Слухи множились, как снежный ком. Убийство слушателя Университета богословия, в котором обвинили студентов Колледжа Некромагии. Ультиматум, который был предъявлен ректором Университета пра Святомиром Гордичем в связи с этим делом. Нападение «мстителей в масках» на алхимика мэтра Анастасия, из-за которого он бродил по Колледжу забинтованный и измазанный мазью до такой степени, что первокурсники уже три раза спутали его с привидением. Загадочное исчезновение библиотекарши - эта новость в студенческих кругах передавалась из уст в уста двумя словами: «Змея выползла!»… В довершение всего на четвертом курсе прошел слух, что вечный неудачник Оливер Жижка был замечен в компании девушки. И они шли, держась за руки!
        Эту последнюю новость обсуждали практически все на факультете, кроме первокурсников, которые учились всего третью седмицу и еще не успели настолько узнать всех местных знаменитостей. Особый интерес вызывало то, что девушка была его одногруппницей. Кто-то посмеивался - надо же, три года разглядывал! Другие удивлялись тому же самому. Третьи уверяли, что девушка просто так долго присматривалась - как в магии иллюзий, надо долго и внимательно смотреть на предмет, чтобы рано или поздно заметить наброшенную на него личину. Четвертые вздыхали с облегчением - мол, наконец-то парню повезло, порадоваться надо за человека, а не хихикать.
        Но все эти новости померкли перед одной, самой главной, которая вихрем разнеслась по Колледжу - его собирался посетить сам герцог Валентин Ноншмантань.
        Пронесшийся об этом слух застал студентов разбредшимися, кто куда. Предоставленные сами себе, ученики слонялись без дела. Кто-то завалился спать, кто-то отправился в город - прогуляться, кто-то просто бродил по этажам безо всякой цели. Некоторые от скуки даже взялись за книги и конспекты.
        Рихард вместе с друзьями решил сходить в город - кошелек с шальными деньгами жег руки, и студенты просто не знали, что с ними делать. В конце концов, Рихард решил прогуляться до пустыря, побывать на том самом месте, где произошла стычка и прикинуть - нельзя ли как-то незаметно подбросить находку в кусты? Дескать, знать не знаем, ведать ничего не ведаем, а он сам отлетел в травку и всегда там лежал!
        Однако, мало подкинуть улику - надо было сделать так, чтобы никто не догадался, кто именно последним держал его в руках. По счастью, для этого надо было только приготовить особый отвар, довести до кипения и трижды протащить кошелек над поднимающимся от котла паром. Этот отвар они изучали на алхимии - им обрабатывали капканы и ловушки, которые расставляли для нежити и некоторых видов нечисти, чтобы твари заранее не почуяли ловушку.
        Сварить зелье можно было только в одном месте - в одной из лабораторий на кафедре алхимии. В Колледже их было три, так что одновременно могли заниматься студенты нескольких групп и даже разных факультетов.
        Тут им повезло - мэтр Анастасий был настолько озабочен своими «ужасными ранениями», что после совещания у ректора полчаса копался в одной из лабораторий, собственноручно готовя заживляющую мазь. И то ли от волнения, то ли по рассеянности, но забыл запереть дверь, когда выходил «в свет» с гордо поднятой головой. Правда, горделивый вид несколько портила криво намотанная повязка, которая то и дело сползала со лба на глаза, так что алхимик ее то и дело поправлял. Из-за повязки он не только плохо видел левым глазом, но и вынужден был то и дело приостанавливаться и поправлять пропитавшиеся мазью бинты. И, наверное, поэтому не заметил прошмыгнувших мимо студентов.
        Переступив порог лаборатории, третья группа четвертого курса почти в полном составе - не было обеих девушек и Оливера - рассредоточилась, шаря на полках вдоль стен и в двух больших шкафах в поисках нужных реагентов. Рихард пока разводил огонь, наливал в котел воды, устанавливал силу пламени.
        - Болиголов. Дурман. Прострел. Одолень-трава, - отчитывались перед ним парни, притаскивая один ингредиент за другим. Рихард сортировал их, сверяясь со шпаргалкой, которую нацарапал ему Оливер.
        - Разрыв-траву ищите, - скомандовал он. - И мяту.
        - Нашел! - Янош подбежал с двумя пучками.
        - А еще нужны жабьи яйца и слезы василиска…
        - Окстись! Василиски не плачут. У них атрофированы слезные железы!
        - Не знаю, тут так написано. Писал Оливер, а он сочинять не станет!
        Парни в дюжину пар рук принялись искать требуемый препарат. Безрезультатно. Либо его не существовало в природе, либо в этом лаборатории его не было.
        - В соседнюю комнату загляните, - Рихард сунул Яношу стебелек разрыв-травы, чтобы тот сумел вскрыть замок без ключа.
        - Угу, - парень сунулся к дверям, но попятился. - Ой!
        Порог переступил Оливер Жижка. На нем не было лица - видимо, всю дорогу он бежал.
        - Вот вы где!
        - Явился, не запылился! - приветствовал друга Рихард. - А мы уж за тобой бежать хотели! Смотри, что ты написал! Какие еще слезы василиска? Ты разве не знаешь…
        - Дурачина, - беззлобно ругнулся Оливер, принимаясь шарить по полкам. - Идиот. Наивный тупица.
        - Это ты про меня?
        - Это я про себя. Был уверен, что все такие же умные, как… Короче, «слезы василиска» - это яд с таким вот оригинальным названием. Из числа синтетических… Ага, нашел! - он извлек из недр шкафа короб с несколькими одинаковыми пробирками. В каждой что-то было - в одних несколько гранул, похожих на крупную икру. В других - порошки разного цвета. В третьих - вязкая жидкость, скорее похожая на мед, чем на яд. На каждой был написал номер. Оливер проворно выбрал одну из них, где плескалась почти прозрачная жидкость, осторожно перевернул и на донышке прочел короткую запись:
        «376. Слезы василиска.»
        - Что и требовалось доказать! Только зря все это.
        - Как это - «зря»? Мы кошелек подкидывать на пустырь не будем?
        - Не сегодня. А до завтра все может измениться.
        - А что случилось? - первым сообразил, что к чему, Рихард.
        - Только что приехал герцог Ноншмантань, - огорошил всех Оливер. - Я специально спустился, чтобы вас найти.
        Глава 11
        Известие отозвалось колокольным звоном.
        Его сиятельство Валентин Ноншмантань происходил из старого рода. Ноншмантани были одними из немногих, на кого вот уже несколько поколений опирался трон. Вторым по значимости - по крайней мере, до недавнего времени - был род герцогов Беркана, усилившийся, когда нынешний король Болеслав Четвертый взял в жены девушку из этого семейства. Правда, в последнее время между венценосными супругами наблюдалось охлаждение, что не могло не сказаться на влиянии родных королевы на жизнь страны. Впрочем, это никого не интересовало. Важнее было другое - узнать, что понадобилось лорду-попечителю и главе Попечительского Совета в Колледже. Пусть он и является его куратором, попечителем и - в тяжелые времена - источником средств.
        Побросав все дела, студенты кинулись на первый этаж главного корпуса. По коридорам, подгоняя их, разливался колокольный перезвон. Издавна лишь этот звон служил сигналом для всех важных событий - колокола отмечали начало учебного года и его завершение. С колоколами встречали и провожали все праздники. Колокол последний раз звучал для выпускников и уходящих в отставку наставников. Колокола же и объявляли о прибытии важных персон, что случалось раз или два за учебный год.
        И вот теперь…
        В просторном полутемном холле уже толпились студенты и аспиранты. В главном корпусе народа оказалось мало, буквально, каждый человек на виду, но со стороны малых корпусов и общежития уже спешили те, кто услышал отголоски перезвона и торопился узнать, в чем дело.
        По главной подъездной аллее катила карета, украшенная герцогской короной. Ее сопровождали шестеро верховых - двое, герольд и знаменосец, впереди, двое по бокам кареты и еще двое позади. Чуть отстав от них, ползла еще одна карета, на порядок скромнее, без каких-либо знаков отличия. Единственной особой приметой были решетки на окнах, и те, кто их заметил, бледнели. В каретах с решетками на окнах могли ездить только представители Инквизиции. Впрочем, куда от нее денешься, если дело касается некромантов!
        Преподаватели прибыли в полном составе - почти полном, ибо пра Добраш отказался примкнуть к ним и, как подбежал к крыльцу со стороны общежития, так и остался среди аспирантов и студентов, не желая сделать лишнего шага. Толкая друг друга локтями, студенты шепотом обсуждали наставников - кто излишне бледен, кто багровый от волнения, а мэтра Анастасия не узнает издалека теперь только слепой, глухой и вдобавок лишенный обоняния. Собственные коллеги - и те держались от перемазанного мазями алхимика подальше, а госпожа Кит демонстративно морщила нос и закрывалась платком. Пожалуй, только ректор держался с достоинством. Еще бы - при его-то титуле бессменного!
        Колокола смолкли, едва карета остановилась. Выскочил секретарь, откинул подножку. На несколько секунд все замерли.
        Наконец, герцог Валентин Ноншмантань не спеша выбрался наружу. Это был высокий красивый мужчина лет пятидесяти с небольшим, наполовину седой, но еще сохранивший осанку и живость движений. Двигался медленно он не по причине какой-либо болезни или усталости, но единственно из-за того, что ждал, пока прибывший с ним вместе инквизитор присоединится к нему. И только после этого направился к крыльцу.
        Переступив порог, он остановился, опираясь на трость и озираясь по сторонам так, словно хотел запомнить это место и собравшихся вокруг него людей. Инквизитор, секретарь и сопровождающие их лица замерли позади.
        - Счастливы приветствовать вас, милорд, - первым заговорил ректор, отвешивая церемонный поклон. - Вы в этих стенах - желанный гость. Благодаря вашей помощи и вашими молитвами наш Колледж до сих пор…
        - Оставьте, - перебил герцог. - Не нужно лишних слов. И вот этого, - он махнул тростью в сторону собравшихся в холле студентов, - тоже не нужно. Отрывать народ от занятий…
        - Да уж, - пробормотал инквизитор, - уж этого бы не стоило делать. У них, видимо, и так слишком много свободного времени…
        - Сегодня - и только сегодня! - повысил голос ректор, - мы сочли нужным отменить занятия. Ибо произошел вопиющий случай. И весь наш коллектив, вместе с подопечными, в знак сочувствия к погибшему студенту…
        - Оставьте! - снова перебил его герцог. На сей раз лицо его исказилось от сдерживаемого гнева. - Как бы то ни было, сейчас мой визит не совсем официальный. Более того, хотя попечительский совет и соберется в самом ближайшем времени, чтобы решить судьбу Колледжа, - он оглянулся на инквизитора, и тот ответил тонкой улыбкой, - мой визит проходит вне этого события. Я бы приехал сюда в любом случае. Как частное лицо. И желаю, чтобы наш разговор тоже был… неофициальным.
        - Я понимаю ваше желание, - кивнул ректор. - Желаете совершить небольшую экскурсию по нашему учебному заведению, побывать в аудиториях, пообщаться со студиозусами?
        Его глаза метнулись туда-сюда по лицам столпившихся в холле парней и немногочисленных девушек, выбирая, кого можно пригласить в качестве «типичного представителя», но герцог решительно мотнул головой:
        - Не стоит. Мой визит, как я уже сказал, неофициальный. Когда позже я вернусь вместе с остальными членами попечительского совета, вот тогда и развлекайте нас по полной программе. А сейчас я бы хотел как можно скорее приступить к делу!
        - В таком случае, - ректор ничем не выдал своей досады, хотя остальные преподаватели явно занервничали, - прошу следовать за мной.
        - Ваши коллеги могут отправляться на рабочие места, - Ноншмантань изобразил любезную улыбку, - и продолжать работать. Как ни в чем не бывало!
        На последних словах голос его дрогнул, в нем проскользнула зависть и горечь. Мол, вам-то хорошо, у вас жизнь продолжается…
        Рихард, который стоял неподалеку, ощутил болезненный тычок в бок.
        - Ты чего?
        - У него креп! - прошипел Оливер. - Смотри! И у секретаря, и у охраны…
        Парень присмотрелся - действительно, на рукаве темно-фиолетового камзола герцога виднелась траурная повязка, мало заметная на темном фоне. Точно такие же повязки были у всех, кто его сопровождал, кроме, естественно, инквизитора.
        - Он в трауре. Как думаешь, почему?
        - Откуда мне-то знать? Не за этого убитого же он переживает? - Рихард украдкой потянулся достать кошелек. М-да, гербы-то похожи. Только этот не такой вычурный, лишен оплетки* и некоторых мелких деталей, которые, может быть, просто решили не вышивать на кошельке. И коронка намного меньше, что заметно любому.
        (*Оплетка - здесь, лента с девизом, которая обвивает герб.)
        - Убери, - ему достался второй тычок в ребра, уже со стороны Радмира Крамера. - Инквизитор смотрит!
        Инквизитор действительно смотрел по сторонам, смотрел так, словно пытался проткнуть взглядом каждого. Он будто нанизывал каждого студента на невидимую булавку и, «насадив» парня или девушку на острие своего взгляда, переходил к следующему.
        - Бьет, - прошипел Оливер. - Больно.
        Рихард и сам чувствовал неладное. Про «особый» взгляд инквизиторов знали уже давно. С его помощью они могли определить наличие в человеке скрытого дара к колдовству, рассчитать его силу и прикинуть, как давно в последний раз подопытный применял магию. Кроме того, взглядом инквизитор мог на несколько секунд или минут заблокировать магические силы противника, полностью лишив его возможности сопротивляться. Конечно, здесь и сейчас заблокировать такое количество некромантов одному-единственному инквизитору не под силу, но несколько минут головной боли и плохого самочувствия большинству из них обеспечено.
        - Он-то зачем здесь? - прошипел Радмир.
        - Расследование проводить, - вздохнул Оливер. - А у нас в руках улика - кошелек с убитого. Надо от него избавляться.
        С этим никто не спорил. Все чувствовали досаду - еще бы несколько минут работы, и все следы удалось бы замести. И принесла же нелегкая инквизитора вместе с попечителем!
        Сам герцог Ноншмантань уже направился вместе с ректором в сторону его кабинета. Большинство преподавателей отправились за ним, задержались лишь маг-ветеринар и мастер Хотислав.
        - Все по местам, - чуть повысил голос боевой маг. - Дел никаких нет? Домашние задания никто не отменял! Те, кому ничего не задали, извольте следовать за мной на плац. На тренировку!
        После этих слов неотложные дела нашлись почти у всех. На месте остались лишь те несчастные, у кого по расписанию так и так должна быть боевая магия. Да еще и Рихард с приятелями, не терявшие надежды под шумок проскользнуть в подвалы и закончить алхимические опыты.
        К инквизитору тем временем подошел пра Добраш, и они о чем-то горячо зашептались. Подслушать их разговор было затруднительно - часть слов и понятий они заменяли языком жестов, да еще и экзорцист встал так, что почти все его «немые» реплики были незаметны большинству студентов.
        Пользуясь тем, что все разбежались в разные стороны, третья группа четвертого курса тоже направилась прочь, но, как назло, в эту минуту их остановил негромкий голос:
        - А вот, кстати, и они!
        Рихард замер. Почему-то в сознании всплыло одно слово: «Пропал!» - как обычно бывают у некромантов и ведьмаков вспышки интуиции, подсказывающие, стоит или не стоит лезть в эту нору. Так и сейчас парень вдруг ясно понял, что это пришли именно по его душу. Что проблемы начались именно у него. Но послушно остановился, как и вся его группа.
        - А мы что? Мы ничего! Мы на занятия шли! - зачастили его друзья. - У нас нежитеведение по расписанию! Сдвоенная пара - лекция и практика в…
        - Отставить нежитеведение, - прозвучал тихий невыразительный голос инквизитора, и студенты застыли на месте, как примороженные. - На сегодня все занятия отменены в связи с… непредвиденными обстоятельствами. Вам ли этого не знать?
        - Но у нас самостоятельная работа скоро, - отважно вылез вперед Оливер, однако, замолчал под пристальным взглядом пронзительных карих глаз.
        Инквизитор приблизился к оцепеневшим студентам. Он был уже немолод, лет сорока или чуть больше, среднего роста, с невыразительными чертами спокойного лица. Бордовая ряса простого покроя, капюшон скрывает шевелюру. На груди - знак - глаз в сердце. Холодные усталые глаза. Рихард засмотрелся в них и внезапно сообразил, что он на целый вершок выше следователя. Это неожиданно подняло настроение. Совсем чуть-чуть, на тот самый вершок.
        - Так, господа студиозусы, - рядом встал пра Добраш. - Позвольте представить вам пра Михаря, старшего уполномоченного следователя от Инквизиции. Он будет расследовать дело об убийстве слушателя Университета богословия и желает побеседовать с вами. С вами всеми.
        - Не бойтесь, - внезапно сказал инквизитор. - Я не кусаюсь.
        Кто-то из парней нервно хмыкнул.
        - Что? Не верится? - в уголках глаз следователя неожиданно показались мелкие «веселые» морщинки, а голос слегка ожил. - Меня даже можно потрогать…
        - П-похоже, - Янош - это был он - прикусил губу. - Вид у вас больно…
        - Голодный? Пост, господин студиозус. Пост прочищает мысли…
        Все невольно покосились на самого маленького и тщедушного в группе, Оливера Жижку.
        - Я нормально питаюсь, - тут же понял намек тот. - Просто у меня память хорошая. Все в мозги уходит.
        - Не сомневаюсь, - кивнул пра Михарь, - что и остальные тоже не страдают отсутствием оных. Я желал, господа студиозусы, побеседовать с вами, как со свидетелями совершенного преступления. Где мы можем поговорить?
        - Тут сейчас много пустых аудиторий, - подсказал пра Добраш.
        - Отлично. Проводите нас в подходящую и позаботьтесь, чтобы нам никто не мешал!
        Свои слова он подкрепил таким взглядом, что экзорцист смешался и чуть ли не рысью кинулся выполнять распоряжение. Это еще больше подняло настроение Рихарда. Может быть, инквизитор не так страшен, как кажется, и с ним может будет договориться…
        Пустая аудитория отыскалась быстро. Инквизитор широким жестом указал парням на парты:
        - Рассаживайтесь. Все здесь?
        - Почти, - развел руками пра Добраш. - Тут только одна группа, а занятие, о котором идет речь, было общим для всего курса. Я подумал, что, если водить четыре группы на практику четыре раза в день, то это будет…ну, несколько затратно и в плане времени и в плане…людских ресурсов.
        - Вы подумали совершенно верно, пра, - кивнул следователь. - Однако, сейчас это создает дополнительные трудности. Мне нужно поговорить со всеми, кто был в тот день на территории Университета.
        - Где Ханна? - одними губами шепнул Оливеру Рихард.
        - Не знаю, - также тихо ответил тот.
        - Ты и не знаешь? - от удивления Рихард повысил голос. - Как?
        - А вот так, - Оливер развел руками. - Она к себе решила заглянуть, а я…сюда пошел.
        - О чем речь?
        Инквизитор возник рядом так бесшумно, что оба парня аж подпрыгнули.
        - О нашей подруге, - не стал скрывать Оливер.
        - Девушка?
        - Она тут ни при чем!
        - Уверены? Большинство войн, конфликтов, скандалов трагедий совершается из-за женщины!
        - Девчонок не трогайте! - пробурчал Рихард. - Их там не было.
        Рядом он услышал странный звук, словно кто-то подавился воздухом. Даже не стал смотреть, у кого это рядом с ним перехватило дыхание.
        - Где? На занятии? - инквизитор сверлил парня взглядом, и от этого почему-то зверски болела голова. Наверное, они так и ведут свои дознания - выводят подозреваемого из себя, чтобы тот утратил контроль и наговорил, бесы знают чего.
        - Потом. После, - выдавил Рихард, чувствуя, что сам выдает себя с головой.
        - Ну-ну, успокойтесь, молодой человек, - следователь потрепал его по плечу. - Не принимайте все так близко к сердцу и не форсируйте события. Пока мы говорим только о том, что было в тот день. С самого начала. Ваш курс отправился на практическое занятие в Университет богословия. Ваш преподаватель, пра Добраш, сообщил мне об этом. И сообщил также, что после занятия имела место беседа - вас со слушателями-богословами. Вот мне и нужно знать, о чем была та беседа, кто при ней присутствовал с обеих сторон. Возможно, кто-то вспомнит что-то интересное, какую-нибудь подробность… Напрягайте свою память. Чем больше подробностей вы вспомните, тем меньше шансов, что будут привлечены ваши товарищи… и подруги, - добавил пра Михарь с едкой улыбкой.
        - А причем тут наши подруги? - загомонили разом все остальные студенты. - Они совершенно ни при чем!
        - Увы, господа студиозусы, в стороне не останется никто, - инквизитор спокойно переждал бурю возмущенных голосов и только тогда продолжил. - Его сиятельство герцог Валентин Ноншмантань взял это дело под свой личный контроль. Дело в том, что убитый юноша по материнской линии принадлежал к младшей боковой ветви дома Ноншмантаней. Густав Белый граф фон Нойман.
        - Упс…
        Рихард непроизвольно сунул руку на пояс, где в калите* лежал пресловутый кошелек. Только теперь он понял, насколько серьезна ситуация, в которой они все оказались. Не оборачиваясь, он чувствовал направленные на него взгляды. Даже если приятели смотрели в другую сторону, они все равно следили за ним. А самое паршивое, что инквизитор и экзорцист таращились на него в упор. Значит, отмолчаться в любом случае не удастся.
        - Ну, - он прикусил губу, - это длинная история…
        - Как интересно! - пра Михарь внезапно уселся напротив него, опершись локтями на парту. - Люблю, знаете ли, длинные произведения. А вот коротенькие рассказы меня утомляют. Начинайте! Я весь внимание!
        Между тем, в кабинете ректора, происходил совсем другой разговор. Преподаватели собрались вокруг кресла для посетителей, в котором развалился герцог Ноншмантань, и внимали каждому его слову.
        Герцог был взволнован настолько, что еле держал себя в руках. Вернее, ему удавалось это сделать исключительно потому, что ректор лично, едва ли не пинками, выгнал мэтра Анастасия за успокоительным настоем. Алхимик, под угрозой увольнения переставший стенать по поводу своих синяков, обернулся с такой скоростью, словно нашел-таки источник энергии для телепортации. Однако, его труды остались неоцененными - стоило ему вручить кубок с горячей настойкой ректору, как тот просто отпихнул мэтра Анастасия подальше - дескать, вы тут своими мазями провоняли. А ведь он, алхимик, хотел сообщить заодно кое-что важное! Но от него отмахнулись, как от назойливой мухи и демонстративно повернулись спиной, чтобы тут же согнуться в три погибели перед сиятельным герцогом.
        Ноншмантань, не поморщившись, ополовинил настойку, и только после этого снова взял себя в руки.
        - Благодарю, мне уже лучше. Отменный эликсир! Мои благодарности его создателю…
        - О, мэтр Анастасий у нас мастер на подобные снадобья, - льстиво улыбнулся ректор.
        - Благодарю, - герцог поискал глазами алхимика и отсалютовал ему кубком. - Я хотел пожелать, чтобы вы изготовили мне еще пару порций этой настойки. Про запас. Это возможно?
        - Разумеется, - широко улыбнулся ректор. - Мэтр Анастасий будет просто счастлив услужить вашему сиятельству! Не правда ли? - прорычал он.
        - А…э-э…да, - залепетал тот. - Но сначала я хотел бы сказать…
        - Все, что вы хотели сказать мне сначала, вы скажете мне потом. А сейчас - идите и выполняйте просьбу высокого гостя!
        Алхимик было заартачился, но стоявший ближе всех к дверям мэтр Сибелиус заломил ему руку назад и вытолкал вон.
        - Интриганы! - лупить ногами дверь кабинета ректора алхимик побоялся и ограничился тем, что погрозил кулаком. - Завистники! Как было бы лучше работать в женском коллективе! Там все такие добрые, понимающие, а единственного мужчину носили бы на руках…И почему среди педагогов так мало женщин?
        Но, ворчи, не ворчи, а дело делать надо.
        В кабинете герцог ровным голосом продолжал свой рассказ:
        - Валентин - мой единственный сын. Сын и наследник состояния, имени, титула… более того, по закону и наследству именно ему быть попечителем вашего Колледжа Некромагии, когда я…когда я больше не смогу выполнять свой долг. Он уже достаточно взрослый, чтобы жить своей жизнью - немного старше тех молодых людей, которые встречали нас в холле. Я сейчас состою…состоял в свите короля, находился вместе с его двором в загородной резиденции, а сына отправил сюда уладить кое-какие дела. Да он и сам рвался в Зверин…
        - Зачем?
        Герцог посмотрел на задавшего вопрос профессора некромантии:
        - Зачем мой сын приехал в Зверин? Понятия не имею! Валентин - достаточно взрослый… мне кажется, я думал, что он был достаточно взрослым, чтобы я мог ему доверять. У Валентина есть личная жизнь. Да, согласен, с тех пор, как умерла его мать, мы с мальчиком отдалились друг от друга, но не были совсем уж чужими. Я уверен, что он понимает, что такое долг…
        - Видимо, не понимает…
        - Вынужден с вами не согласиться! Я, как-никак, отец и лучше знаю своего сына!
        - Видимо, недостаточно хорошо!
        - Не понимаю, чего вы добиваетесь? - голос Валентина Ноншмантаня стал холодным. - Чтобы я признался в том, что являюсь никудышным родителем? Так вот, этого не будет! Мой сын достаточно известен при дворе и в столице. И никто - слышите, никто! - не отзывается о нем дурно. Мальчику светила блестящая карьера при дворе, он заочно обучался правоведению в Берлине. Был помолвлен. И если он сейчас исчез при невыясненных обстоятельствах, это несчастный случай, не более того! Зарубите это себе на носу. Он был не чета вашим студентам!
        На мэтра Сибелиуса - а именно он задавал неудобные вопросы - со всех сторон зашикали, призывая к молчанию.
        - Я понимаю, - поджал губы он, - но все-таки разрешите спросить еще кое-что… А от нас-то вы что хотите?
        - Найдите моего сына. Валентин пропал больше седмицы назад. Мой управляющий Людин Траст был последним, кто его видел в доме… ну, еще, может быть, стража на воротах. И все. Где он? Что с ним? Жив ли он? Мне нужно знать ответы на эти вопросы и как можно скорее. Найдите мне следы Валентина - и я закрою глаза на то, что творится в этих стенах. Будет заседание попечительского совета. Я легко могу наложить вето на любое неблагоприятное для вас решение… но только при условии, если к тому моменту у меня будут сведения о том, где сейчас Валентин!
        - Задача…не из легких, - ректор переглянулся с мэтром Сибелиусом и мастером Визаром, некромантом и черным магом. - Над Колледжем нависла реальная угроза… За нас взялась Инквизиция. Ведется расследование убийства слушателя…
        - Да знаю, знаю, - с досадой отмахнулся герцог. - Густав Белый…Не могу, знаете ли, в полной мере разделить скорбь его родителей, хотя должен был… Поскольку что-то очень уж своевременно Густав расстался с жизнью. Знаете, кто унаследовал бы большую часть моего состояния, буде что случится с Валентином? Густав! По материнской линии он - мой ближайший наследник. Есть еще родня со стороны жены и моей матери, но Густав и его брат - ближайшие родственники!
        - И вы хотите узнать, нет ли между этими двумя убийствами связи?
        - Что значит «нет ли»? - герцог позволил себе гримасу. - Между этими… случаями должна быть связь! Инквизиторы слепы. Они ее не видят… вернее, видят только то, что выгодно им. А вы должны… обязаны видеть дальше. От этого зависит слишком многое!
        Ректор опять переглянулся со своими подчиненными. В том, что на карту поставлено практически все, никто не сомневался.
        Они встретились в холле, спустившись на первый этаж по двум противоположным лестницам. Герцога Ноншмантаня сопровождали почти все преподаватели Колледжа, рядом с инквизитором семенил пра Добраш. Студенты третьей группы топтались в отдалении.
        - Вы уже уезжаете? - вежливо осведомился пра Михарь.
        - Да. Я закончил тут свои дела. А вы? - отрывисто бросил герцог.
        - Увы, нет, - инквизитор развел руками. - У меня тут еще остались кое-какие дела. Мы только что закончили весьма содержательную беседу с этими молодыми людьми, - последовал небрежный кивок в сторону студентов, - и теперь мне хочется побеседовать с женской частью группы.
        - Как же так? Вы обещали? - послышались возмущенные возгласы. - Вы говорили, что не станете допрашивать девчонок, если мы все расскажем…
        - Помилуйте, - пра Михарь улыбался. - Какой допрос? Просто небольшая беседа…Кто будет столь любезен, что дойдет до вашего общежития и пригласит девушек на… беседу?
        - Могу сходить и я, - коротко поклонился пра Добраш. Студенты проводили преподавателя экзорцизма такими взглядами, что если бы оными можно было убивать, то в радиусе сотни саженей передохли бы даже крысы и тараканы.
        - Что до меня, - сказал герцог, - то я возвращаюсь к себе… Но я не прощаюсь!
        Последние слова были адресованы ректору, после чего Валентин Ноншмантань отбыл восвояси.
        - Вот ведь не было заботы - так подай! - проворчал ректор и окинул взглядом коллег. Те выжидательно смотрели на него. - Ну, что стоите? Учебный план сам себя не выполнит! Завтра занятия должны возобновиться, как ни в чем не бывало…
        - А расследование? - робко подал голос из-за чужих спин маг-ветеринар.
        - Что - «расследование»? Инквизиция прислала своего специалиста, он пусть и проводит его. Мы, конечно, будем помогать по мере сил… Мэтр Сибелиус, вам, как говорится, карты в руки. Постарайтесь как можно скорее вычислить, есть хотя бы этот самый Ноншмантань-младший среди живых?
        Преподаватель некромантии пожал плечами с видом: «Не вопрос, сделаем!»
        - Возьмите себе в помощь кого-нибудь из студентов, - выдал мудрую мысль ректор и, с уверенным видом повернув обратно, заметил алхимика, топтавшегося рядом с видом заговорщика. - Что еще?
        - Мэтр, я видел, - трагическим шепотом возвестил он.
        - Что?
        - В одной из моих лабораторий кто-то побывал!
        - Ну и что? Выражайтесь яснее, бесы вас побери!
        - Кто-то нелегально проник в одну из лабораторий и собирался приготовить нейтрализующее зелье, - жарким шепотом задышал в ухо ректора мэтр Анастасий. Ректор морщился от едкого запаха его лечебной смеси, но стоически терпел. - Это не просто зелье, это зелье, призванное стирать следы. Обработаешь любую вещь таким составом или распылишь в комнате - и ни один эксперт не догадается, что эта вещица, скажем, побывала в чужих руках, а в комнату заходили посторонние. Это запрещенный законом состав…
        - Но вы уверены, что изготовляли именно его? Откуда у вас такие сведения?
        - Я нашел записку… Вот она!
        Из складок засаленного лабораторного халата алхимик извлек список ингредиентов и призывно помахал им перед носом ректора.
        - У меня есть доказательства! Наши студиозусы тайком изготовляют запрещенные препа…хоп!
        Ректор с размаху впечатал ладонь в рот алхимика. Тут же опомнился и принялся лихорадочно оттирать руку - по щекам мэтра Анастасия размазалась мазь с его «страшных ран», и ректор весь перепачкался.
        - Чтобы я этого от вас больше не слышал! - прошипел он, хватая полу халата собеседника и используя ее на манер полотенца. - Сами подумайте, что будет, если выяснится, что наши ученики готовят запрещенные зелья! Это готовое преступление и повод закрыть Колледж!
        Оба одновременно обернулись, но инквизитор больше не торчал в холле. Его красно-бурая ряса виднелась на главной лестнице. Он мог видеть беседующих преподавателей, но вот услышать, что они говорят - вряд ли.
        - Ерунда, - отмахнулся алхимик. - Если мы вычислим преступника и выдадим его сами, нас не закроют… Смотрите, милорд, все одно к одному. Я законы чту и ничего запрещенного не даю. Можете проверить лекции и учебники. Но преступнику надо замести следы. И он решает устранить след своего присутствия… где-либо или на чем-либо. Достать рецепт у меня он не может - я, повторяю, законы уважаю! Что он делает? Идет в библиотеку. Наша доблестная библиотекарша его не пускает - она тоже чтит законы магии. И тогда наш преступник совершает нападение. Библиотекарша ранена, преступник скрылся с книгой…
        - С запрещенной книгой! Которой, согласно вашей теории о законопослушности, в нашей библиотеке быть не должно.
        - Это не проблема, - отмахнулся алхимик. - Скажем, что книга старая, раритет, содержится только для коллекции, что, если Инквизиция не обнаружила ее и не изъяла раньше, это проблема Инквизиции…В крайнем случае, дадим взятку. Милорд, мы должны сохранить Колледж любой ценой. Даже если придется пожертвовать кем-то из студиозусов!
        - Пожертвовать человеком?
        - Малым ради великого! Иногда люди идут и на большее, чтобы защитить то, что им по-настоящему дорого. Вы со мной согласны?
        Ректор окинул взглядом почти опустевший холл. Несколько студентов болтались по нему без дела, наверху лестницы маячил инквизитор. Мимо него пробежал какой-то аспирант, споткнулся от неожиданности, пролепетал извинения и помчался дальше. В окно первого этажа было видно, как на плацу мастер Хотислав гоняет младшекурсников. Еще несколько человек шли по главной аллее. Привычный мир, знакомый вот уже… а, вот так сходу и не вспомнишь, сколько лет! Больше полувека. Неужели всему этому настанет конец?
        Не настанет, если он не пожертвует одним из студиозусов. В конце концов, в черной магии вообще и некромантии в частности человеческие жертвоприношения не редкость. Он сам как раз и читает на старших курсах предмет «Теория и практика жертвоприношений». Что ж, пора от теории на самом деле перейти к практике!
        - Согласен! И кого изберем?
        - Автора записки, разумеется!
        - И как вы думаете его вычислить?
        Алхимик раздумывал недолго. Похоже, ответ он придумал заранее:
        - Предоставьте это дело мне!
        Скорее! Скорее! Времени в обрез! Сегодня занятий нет и можно посвятить свободное время подготовке акта возмездия. Ведь еще неизвестно, что будет завтра. Это расследование… Оно, конечно, на руку, но приходится жить с оглядкой. Еще не хватало, чтобы следователи заметили то, что не должны видеть!
        - Ай!
        Вот некстати! Опять! Как говорится, на том же месте в тот же час!
        - Что вы здесь делаете?
        - А вы?
        - Я, если вы забыли, тут живу! - Изольда подбоченилась и свысока взглянула на пра Добраша. - Я - студентка Колледжа Некромагии и имею право находиться в общежитии. А вот вы…
        - А я послан с особым поручением. Старший следователь, пра Михарь, желает побеседовать с девушками четвертого курса, - сообщил тот.
        - Зачем?
        - Не беспокойтесь, студиозус Швец, вы привлекаетесь только в качестве свидетельниц.
        Изольда перевела дух. Свидетельница! Всего-навсего! Она улыбнулась экзорцисту:
        - И вы отправились искать меня?
        - Я отправился искать студентов четвертого курса факультета некромантии, - поправил тот. - Мне повезло, что первой на моем пути попались именно вы!
        - Именно я? - вытаращила глаза девушка. Впрочем, тут же опомнилась и придала лицу кокетливое и в меру смущенное выражение. - Надо же… Какое совпадение!
        - Вы тоже искали меня?
        - Нет, но я… думала о вас.
        Обычно после такого признания мужчины теряются - особенно если его делает красивая девушка. А тут…
        - Думали, - экзорцист кивнул. - Понятно.
        Изольда растерялась. Она не ожидала такого холодного и вежливого тона.
        - Но, - девушка решила не сдаваться, - я думала о вас, не как о преподавателе.
        - Понятно, - повторил пра Добраш. - А как о ком же, позвольте спросить?
        - О наглом, невоспитанном типе, который не умеет разговаривать с девушками! - выпалила студентка.
        - О, - он изобразил на лице подобие улыбки, - и я должен принять это за комплимент? Или, быть может, съязвить в ответ? Студиозус Швец, вы, видимо, слишком мало имели опыта общения с мужчинами или не имели оного вовсе, а судите о нас исключительно по дамским романам. Поэтому позвольте вас несколько просветить. Мужчины, как правило, да, интересуются дамочками, которым палец в рот не клади, но только герои романов берут их в жены. В обычной жизни умение хамить не относится к числу достоинств представительниц вашего пола. А то, что вы только что нахамили преподавателю, и вовсе ставит под сомнение ваше дальнейшее обучение в этом Колледже!.. Впрочем, если дело так пойдет и дальше, скоро все студенты окажутся за порогом.
        Сообщив все это с каменным выражением лица, экзорцист направился прочь, но обернулся уже возле лестницы, ведущей на второй этаж.
        - Кстати, если вы еще не заметили, я - священник. Монах. И ваши матримониальные планы меня не интересуют. Это раз. А второе - на вашем месте я бы немедленно отправился в главный учебный корпус. Приглашенный отец-дознаватель желает побеседовать с девушками, обучающимися на четвертом курсе.
        И спокойно начал подниматься по ступенькам.
        Изольда выругалась сквозь зубы и притопнула ногой. Ну, каков наглец! «Дамочка, которой палец в рот не клади!» Да что он себе позволяет? Ничего! Она ему еще покажет…
        Спускаясь по лестнице, отец-инквизитор удивился, заметив, что у дверей его ждет один из преподавателей Колледжа. Тот, низенький, плотный, от одежды которого шел столь резкий запах реактивов, что хотелось чихать, еще издалека заметив его фигуру. А тут еще и нелепый тюрбан из пропитанных какой-то желто-зеленой субстанцией тряпок. Неприятный тип. Но вышел провожать инквизитора, а ведь обычно некроманты - и вообще все колдуны, чародеи, маги - старались держаться от людей в красно-бурых рясах подальше. Инквизиторы обладали особым даром - в их присутствии всем, у кого есть хотя бы предрасположенность к темным искусствам, становилось дурно. Слабость, головная боль, тошнота, нарушение координации движений - вот далеко не полный перечень «интересных» ощущений. А у этого что, иммунитет? Любопытный экземпляр. Пожалуй, стоило бы взять его в разработку. Инквизиторы днем с огнем ловили тех некромантов и чернокнижников, у кого действительно нервы и здоровье были крепче, чем у большинства коллег и всеми правдами и неправдами вербовали на службу.
        - Что вам угодно? - поинтересовался он, подходя.
        - Угодно, - из-под тюрбана появилась угодливая улыбка, - поинтересоваться, как продвигаются дела в расследовании.
        Нет, он точно ничего не чувствует! Надо же!
        - Пока никак. Весь курс, как сговорившись, твердит одно и то же - был обычный урок экзорцизма. Обычный практикум. На обратном пути к ним пристали слушатели-богословы. Именно они спровоцировали конфликт, буквально вынудив некромантов принять вызов. Дело представляется мне обычным убийством на бытовой почве.
        Инквизитор умолчал о том, что имел место конфликт и стандартный вызов на дуэль, но не между потерпевшим и убийцей, а между двумя другими личностями, так сказать, главными героями сцены. Каждый пришел на место встречи с «группой поддержки», и убитый оказался именно из этой группы. Скорее всего, обычный несчастный случай. Дело можно спустить на тормозах. Однако, говорить это преподавателю Колледжа Некромагии дознаватель не стал.
        - Я правильно понимаю, что у вас нет подозреваемого? Того, чья рука, так сказать, нанесла роковой удар?
        - Подозреваемого нет. Зато есть общая картина…
        - В которой не хватает существенной детали. Ключевой, так сказать, фигуры.
        - Я не понимаю, к чему вы клоните, - пра Михарь с тоской посмотрел на выход. Обычно некроманты волновались и нервничали в присутствии инквизиторов, а тут наоборот. Или дело в том, что перед ним не инквизитор, а алхимик в вонючей мантии поверх такого же вонючего балахона?
        - К тому, что завтра готов предоставить вам подозреваемого. А уж мотив… мотив вы спросите у него сами.
        «Тогда до завтра!» - мог бы сказать инквизитор и сбежать с чистой совестью, но задержался:
        - Скажите, а зачем вам это надо?
        - Как - «зачем»? А репутация нашего учебного заведения? Паршивая овца, из-за которой нас могут закрыть. Дурная трава, которую надо выполоть с поля вон, пока она не заразила остальные травы! Я дорожу своим местом и считаю, что ради спасения большого, стоит пожертвовать малым!
        Одним из своих учеников. Странно. Обычно педагоги поступают наоборот. Должны поступать. Но, как бы то ни было…
        - До завтра! - выпалил пра Михарь и шагнул за порог. На свежий воздух. Там, в стенах Колледжа, ему внезапно стало душно.
        Новый день начался, как обычно, с лекции. На сей раз - по черной магии. Мэтр Визар, массивный, тучный, взошел на кафедру, но вместо того, чтобы, как всегда, эффектным жестом задернуть тяжелые шторы, погружая аудиторию в полумрак, остановился и окинул четвертый курс тяжелым взглядом.
        - Записи доставать не нужно, - промолвил он каким-то странным, сдавленным, тоном. - Лекция будет немного позже. А пока…
        Он выразительно посмотрел на двери, несколько раз стукнул ладонью об стол, и в ответ на это порог переступили сам ректор, глава декан факультета некромантии мэтр Сибелиус и алхимик мэтр Анастасий. Повязка опять сползла ему на лоб и закрыла один глаз, так что он задирал подбородок и косил по сторонам вторым глазом.
        Вслед за ними в аудиторию вошли, но остановились в дверях, мастер Хотислав и четыре аспиранта - двое с кафедры боевой магии и двое с факультета ведьмаков. Все пятеро были при оружии, с активированными амулетами защиты и посматривали на четверокурсников со странной смесью удивления и гнева: «Неужели?»
        Ханна так перепугалась от встречи с инквизитором, что и сейчас, сутки спустя, дрожала, как осиновый лист. Рядом с нею невысокий Оливер ощущал себя большим и сильным и, поглаживая большим пальцем тыльную сторону запястья девушки, больше думал о том, что надо, наконец, улучить минуту, набраться храбрости и все-таки ее поцеловать. Конечно, не сейчас, при всех, но…
        - Что? - до него внезапно дошло, что девушка что-то сказала.
        - Чего они от нас хотят? - прошептала та дрожащим голосом. Оливер в ответ пожал ей руку.
        - Не знаю. Но…
        Взор единственного открытого глаза мэтра Анастасия скользил по замершим студентам и внезапно остановился на Ханне. Девушка побледнела так, что этого нельзя было не заметить.
        - Я боюсь!
        - Ты чего? - шепнул Оливер.
        - Я… это он из-за меня, - пролепетала она. - Это он мне мстит…ну, за то самое…За свидание!
        - Не бойся, - Оливер придвинулся ближе. - Я с тобой.
        Рихард, в кои-то веки раз оказавшийся третьим лишним и сидевший за спиной Оливера, через головы друга и его девушки тоже отлично заметил и понял брошенный на Ханну взгляд. Конечно, вряд ли алхимик мог опознать «мстителей в масках», но не узнать девушку, из-за которой он был весь в бинтах, словно мумия, не мог. И, если вспомнить его мстительный характер, завидовать Ханне не стал бы даже ее враг.
        - Не вставайте, не стоит, - ректор жестом остановил начавших приподниматься при его появлении студентов. - Времени мало, а разговор предстоит серьезный. Прошу!
        Он кивнул алхимику, и тот вышел вперед, расправив плечи.
        - Кхм…Господа студиозусы, я прибыл сюда, чтобы сообщить вам чрезвычайное известие… У нас…м-м…
        Он тряхнул головой, желая придать своим словам побольше веса, но это привело лишь к тому, что повязка сползла на нос, закрыв ему оба глаза. Чертыхнувшись, алхимик заторопился поправить ее, сдвигая на затылок наподобие шапки. Наверное, это смотрелось весело, но никто даже не подумал улыбнуться. Девушки и парни сидели с каменными лицами. Ханна еле держалась, чтобы не упасть в обморок. Оливер придвинулся к ней, пытаясь осторожно успокоить.
        Наконец, алхимик кое-как справился со своим головным убором и злобно оглядел курс.
        - У вас большие проблемы, господа студиозусы, - прошипел он. - Ваш курс доигрался! Вчера с вами беседовал инквизитор - одного из вас, - всякий раз алхимик тыкал пальцем в сторону студентов, - обвиняют в убийстве одного из слушателей Университета богословия. И если наш Колледж из-за этого закроют, виноват будет кто-то из вас! Да-да, кто-то из тех, что сидит сейчас с наглым видом, ухмыляется и думает, что все это легко сойдет ему с рук. А вот и не сойдет! Убийство - лишь один пункт обвинения, который мы могли бы предъявить одному из вас! Нападение на библиотекаршу, пропажа ценных препаратов из лаборатории… Вот это, - он ткнул пальцем себя в лоб, под повязку, - сделали вы!
        - Ну, может быть, не стоит, - ректор словно очнулся и решил, что пора подавать реплику. - Все мешать в одну кучу…
        - Это вам так кажется! На самом деле я убежден, что это все - звенья одной цепи! Кое-кто заигрался. И доигрался. Пришла пора расплачиваться. И мы, - на сей широкий жест последовал в сторону остальных преподавателей, - этого так не оставим! Виновный будет найден и строго наказан!
        - Я, кажется, достаточно ясно выразился? - голос ректора стал тверже. - То, что случилось с вами, вопиющее нарушение порядка, но сейчас мы собрались не для этого.
        - Ну, если вы так считаете, - насупился алхимик, - я промолчу, но не стоит думать, что забуду! И для виновных будет лучше, если они признаются сами.
        Ханна была близка к обмороку. Еще минута - и девушка упадет. Только то, что она плечом опиралась на Оливера, помогало ей как-то сохранять равновесие. Слова мэтра Анастасия доносились до нее, как сквозь толщу воды.
        - Это нападение на меня только подливает масла в огонь. Я хочу, чтобы вы зарубили на носу - вы доигрались. Какое-то время мы закрывали на все глаза, но сейчас…Сейчас у нас есть улики, указывающие на конкретного виновника всего творящегося безобразия.
        По аудитории пронесся вздох, послышались шепотки.
        - Не далее, как вчера, пользуясь последними событиями, неизвестный злоумышленник проник в одну из лабораторий и попытался самостоятельно, тайком сотворить зелье, которое помогло бы ему скрыть улики! Скрыть следы его участия в совершенных преступлениях. И, кто знает, в каких еще делах, которые пока еще только зреют в его голове! - алхимик выразительно постучал себя по повязке и опять сбил ее на глаза. Это взбесило мэтра Анастасия, и он почти завизжал: - Но преступник просчитался! Его спугнули, и он оставил на месте преступления улику! Вот!
        Выхватив из кармана, он потряс исписанным листком.
        - Вот! Этот рецепт из белладонны, дурмана, разрыв-травы, одолень-травы и слез василиска призван уничтожать следы присутствия нужного человека, а также его причастность к тому или иному преступлению!
        Оливер вздрогнул. Даже со своего места он не мог не признать собственной шпаргалки, которую дал Рихарду и остальным, когда те на самом деле пошли в лабораторию, чтобы - да! - изготовить тот пресловутый эликсир. Он сам потом спускался в полуподвал, чтобы поторопить друзей к приезду герцога Ноншмантаня. И это привело к тому, что, покидая лабораторию в спешке, они просто-напросто забыли бумажку с рецептом там же, где и выставили ингредиенты. Ну, надо быть таким идиотом! Алхимик был прав - это была улика, да еще какая.
        - А вы уверены, что этот рецепт действительно забыл кто-то из четверокурсников? - снова заговорил ректор. - Может быть…
        - Я в этом уверен! Кто, кроме убийцы студента-богослова, позаботился о том, чтобы затереть следы своего присутствия? А всем уже известно, что ссора имела место как раз у студентов этого курса! Да и вообще, четвертый курс не первый раз уходит от ответственности. Я даже уже подозреваю, кто мог написать этот рецепт. Имел, знаете ли, дело с некоторыми недобросовестными и крайне подозрительными личностями!
        Ханна тихо охнула и привалилась к плечу Оливера. Хорошо, что они сидели не на переднем ряду и не все взоры тут же обратились на девушку.
        - И я больше, чем уверен, - продолжал вещать алхимик, - что и в первом, и во втором случае мы так или иначе имеем дело с одним и тем же человеком! Кто один раз пошел на обман и подлог, не остановится и перед новым злодеянием! Конечно, этот…преступник действовал не в одиночку. Но, щадя курс, мы не станем слишком уж наказывать его сообщников… при условии, если они сами признаются и выдадут главаря своей шайки! Главаря, которого я не называю вслух лишь потому, что хочу, чтобы он сам встал и признал свою вину!
        Он торжествовал и не скрывал своей радости. Голос его дрожал от сдерживаемых чувств, главным из которых была жажда мести. Взгляд его нет-нет, да и обращался к Ханне, и девушка держалась из последних сил.
        - И я надеюсь, что он, - мэтр Анастасий уже нарочно смотрел в сторону Ханны Руге, - что этот человек встанет и признается, избавив своих соучеников от унизительной процедуры опознания, которую лично я собираюсь провести здесь и сейчас…
        Рихард тоже смотрел, но не на подругу, а на Оливера. Тот не чувствовал обращенного в его сторону взгляда - он был рядом с Ханной и не замечал больше ничего. Судя по выражению его лица, он был готов до капли выпустить себе кровь, лишь бы не трогали ту, чья ладошка безвольно лежала в его руке.
        Услышав про «процедуру опознания», оба друга вздрогнули. Никому не приходилось участвовать в подобном мероприятии, но они понимали, что приятного будет мало. Кроме того, был огромный шанс, что алхимик устроит это нарочно, чтобы отомстить девушке, даже подтасовав результаты. И был только один способ помешать этому - не дать провести процедуру вообще. А для этого…
        - Что, смелости не хватает? - тем временем уже почти глумился мэтр Анастасий. - Что ж, жаль. Очень жаль. В первую очередь, ваших товарищей. Ведь им предстоит пройти через такое…
        Надо было только решиться. Не сгоряча, на трезвую голову, взвесив все «за» и «против», и понимая, что времени нет. Что его вообще больше нет и не будет. Что не будет больше ничего. Что вот сейчас заканчивается жизнь. И что надо действовать, не раздумывая, ибо бывают ситуации, когда думать вредно. Потому, что если думать, то рано или поздно всплывет вопрос - а ради чего? Или кого?
        Рихард встал.
        - Это сделал я.
        Глава 12
        Тишина повисла такая, что стали слышны звуки улицы. Все глаза смотрели на единственного вставшего студента.
        - Э-э… - ректор покосился на алхимика. Мэтр Анастасий выглядел сбитым с толку. Что-то явно пошло не так.
        - Это сделал я, - Рихард старался говорить спокойным и даже самодовольным тоном. - Я хотел убить - и убил. Это была дуэль, - то же самое он уже сказал вчера следователю-инквизитору, так что сознавался спокойно. - Я согласился принять вызов на дуэль потому, что хотел убить.
        - Это правда? - изумился ректор.
        - Да.
        - Но откуда нам знать, что вы говорите правду? - мэтр Анастасий пока еще не пришел в себя и сильно напоминал помесь жабы и выхваченной из воды рыбы. Так что ректору пришлось взять инициативу в свои руки. - Признавать, как и отрицать свою вину, стоит только при наличии доказательств.
        - Они у меня есть. Вернее, оно.
        Рихард полез в свою сумку и достал кошель Густава Белого фон Ноймана:
        - Вот. Срезал у трупа. Решил, что попользуюсь содержимым. Это ради него я и пытался сварганить то зелье, которое… ну… которое нашел мэтр Анастасий.
        Тот дернулся от звуков своего имени, выходя из ступора:
        - А зачем? Почему?
        - Вы имеете в виду мотивы моего поступка? На этот вопрос я буду отвечать только следователю.
        - И вы с ним встретитесь, обещаю! И он заставит вас признаться во всем! Взять!
        Мастер Хотислав и аспиранты-боевики двинулись к нему, обходя с трех сторон и пытаясь взять в клещи. Грамотно, но рискованно, учитывая, что вокруг полно народа. Будь у него такое желание, Рихард легко мог уйти, взяв в заложницы любую девчонку. И, судя по взглядам, бросаемых в его сторону, многие сами бы напросились сыграть роль живого щита: «Пропустите, иначе она умрет!» Но такого желания у него не было. И он сам осторожно выбрался из-за парты, шагнув навстречу боевому магу.
        - Сдайте оружие, студиозус Вагнер, - предложил тот.
        - Берите, - он отстегнул фальшион, сняв вместе с перевязью. Заодно избавился и от сумки с вещами.
        Аспиранты набросились на него с двух сторон, словно сдавали экзамен по задержанию опасного чудовища.
        - Э-эй, осторожнее! - он дернулся, хотя сначала не собирался сопротивляться. - Руку вывихнете! Я же сам сдался!
        - Он прав, ребята, - хмуро промолвил мастер Хотислав. - Он же не оказывает сопротивления! Расслабьтесь! Пошли.
        Его подтолкнули к выходу. Рихард зашагал вперед, стараясь не смотреть по сторонам. Но взгляд сам собой то и дело цеплялся за лица однокурсников. Аудитория молчала, и в этом молчании был не страх, не малодушие - в нем был шок и недоумение: «Зачем?» Если бы он мог однозначно ответить на этот вопрос!
        У самых дверей обернулся. Оливер и Ханна смотрели на него во все глаза, вытягивая шеи, провожая взглядами. Ради кого он это сделал? Ради этих двоих, чтобы они и дальше могли сидеть рядом на лекциях, ходить, взявшись за руки и стесняться решиться на большее.
        - Пошли, - хмурый и злой мастер Хотислав шлепнул его ладонью по спине. Пришлось подчиниться, переступая порог. За спиной захлопнулась дверь, отрезая прежнюю жизнь. Отрезая жизнь вообще, если уж на то пошло. И вопрос: «Зачем?» - зазвучал в голове с иной интонацией.
        Когда дверь закрылась, мэтр Анастасий вскинул голову, из-под повязки озирая аудиторию. От него не укрылся истинный смысл ее молчания, но он и не ждал одобрения. Истинный герой тот, кто готов идти на жертвы ради великой цели. Рано или поздно, эти мальчишки и девчонки, когда усмирят глупую гордость и эмоции, сообразят, что преподаватель алхимии только что спас их всех. Конечно, никто из них не придет, чтобы поклониться скромному герою. Даже банального «спасибо!» не дождешься. Но он же не ради почестей и премий. Он пошел на это ради Колледжа.
        - Видите, милорд, - обратился он к ректору, - мой метод принес свои плоды.
        Ректор буркнул что-то созвучное: «И подавись!» - и зашаркал с кафедры прочь, на ходу бросив мэтру Визару:
        - Можете начинать лекцию.
        Но даже когда оба - ректор и алхимик - закрыли за собой дверь, вслед им по-прежнему неслось молчание.
        Университет богословия бурлил, как потревоженный улей. Занятия были отменены - все равно никто из будущих богословов был не в состоянии сосредоточиться на старинных переводах, сводах законов, классификации демонов и учениях святых отцов. Слушатели* бродили по учебному корпусу и прилегающей территории небольшими группками, сталкиваясь друг с другом и затевая споры или разражаясь криками, выдающими их чувства - от бурного восторга до сдержанного негодования. К несчастью, преподаватели предчувствовали возмущение слушателей и существенно ужесточили дисциплину. Теперь все слушатели были обязаны покидать стены Университета только с письменного разрешения ректора.
        (*Большинство предметов в Университете богословия даются только в теории, так что можно смело говорить, что обучающиеся просто прослушали курс той или иной науки. Отсюда - слушатели.)
        Арчибальда фон Лютца раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, он был рад тому, что Рихард Вагнер арестован, а с другой - был возмущен до глубины души. А тут еще и этот нелепый запрет, из-за которого все планы летели псу под хвост!
        - Он уйдет от меня, - кипел богослов, сжимая кулаки так, словно уже чувствовал под пальцами шею врага. - Он от меня уйдет!
        - Зато не уйдет от правосудия, - пожал плечами один из его сокурсников, Робер. Как всегда, тот был с книгой и на миг отвлекся от чтения.
        - Был бы я в судебной комиссии - точно бы не ушел! - огрызнулся фон Лютц.
        - О да, в этом я не сомневаюсь, - поддакнул Робер, снова утыкаясь в книгу.
        - Настоящее правосудие продажно, нам ли этого не знать? - вклинился в диалог третий богослов.
        - Ты! - Арчибальд схватился за рапиру. - Немедленно возьми свои слова обратно, или я за себя не отвечаю!
        - И не подумаю, - кивнул его оппонент. - Ты же сам только что сказал, что не собирался бы его отпускать. Можно подумать, наши судьи этого Вагнера помилуют! Радоваться должен, что одним некромантом станет меньше.
        - Да, но он пойдет под суд совсем не за то, что совершил!
        После этих слов на фон Лютца вытаращились все его приятели. Робер, так тот и вовсе захлопнул книгу.
        - Ого!
        - Я имею в виду, - Арчибальд заметно напрягся, - что он пойдет под суд только как убийца Густава…Клаусу, думаю, будет приятно узнать, что его брат отомщен, - последовал кивок в сторону младшего из братьев Белых Нойманов, - но и только. Между тем, будь я на месте судий, я бы вспомнил и все остальное. Я бы отомстил всем некромантам в его лице. Я бы отыгрался на нем сполна…
        - За что-то глубоко личное? - тон Робера был предельно вежлив, до издевки.
        - Да! - выпалил фон Лютц.
        - Это можно устроить.
        Новый голос раздался так неожиданно и так близко, что вздрогнули все, а Робер уронил книгу. Каким-то образом в кружке слушателей оказался один из преподавателей, пра Добраш.
        - Пра, - молодые люди склонились в поклонах, прижимая руки к груди. Робер кланялся ниже всех - он нагибался за упавшей книгой.
        - Мы только… мы обсуждали…
        - Я прекрасно слышал каждое ваше слово, господа, - улыбнулся тот. - Об этом сейчас так или иначе говорят все - от брата-привратника до самого пра Святомира Гордича. И, скажу откровенно, примерно каждый третий высказывает точку зрения, сходную с вашей. Вашему недругу грозит светский суд.
        - Что? - на сей раз возмущенно взвыли все.
        - Да. Дело могут представить, как убийство на дуэли по неосторожности.
        - Но он… он, - фон Лютца всего трясло.
        - Поганый некромансер, - экзорцист весьма точно скопировал интонации какого-нибудь неграмотного селянина из глухой деревушки. - И должен нести наказание именно как представитель своей профессии… Но есть два существенных препятствия. Даже три. Во-первых, дуэли между студентами разных учебных заведений не запрещены**. Так что имел место обычный поединок, ничего из ряда вон выходящего. Во-вторых, подозреваемый Вагнер пока еще не является некромантом, он ученик. И в силу этого не может быть осужден судом Инквизиции. Ну, и в-третьих, отец-дознаватель практически сумел доказать, что Вагнер был принимающей стороной. Вызов бросили вы. Следовательно, имела место самозащита и превышение допустимых мер самообороны. Его будут судить только как простолюдина, убившего знатного человека. Увы, - пра Добраш поклонился побледневшему Клаусу, - но будь ваш брат и его убийца представителями одного сословия, Рихард Вагнер отделался бы внушением и церковным покаянием. Скажем, обязательством месяц проработать уборщиком при храме Прове-справедливого.
        (**А смысл их запрещать? Все равно студенты найдут повод для драки!)
        - Неужели ничего нельзя сделать? - кипел от возмущения фон Лютц.
        - Для вашего личного врага - нет, - пожал плечами пра Добраш. - Но безвыходных положений не бывает.
        Он тонко улыбнулся, и Арчибальд фон Лютц, правильно истолковав тень мелькнувшей на его лице улыбки, придвинулся ближе.
        - Немного терпения, и ваш личный враг не уйдет от возмездия.
        - Я буду участвовать! - пылко воскликнул Клаус Белый Нойман.
        - И я! И я тоже! - со всех сторон раздавались голоса. Робер посмотрел на закрытую книгу. Закладка выпала, а том был такой толстый. Сходу нужную страницу не откроешь. Нужно время.
        - И я, - произнес он.
        - В таком случае, - преподаватель воровато оглянулся по сторонам, - слушайте меня. Во всем слушайте меня! Никакой самодеятельности, никаких выступлений до того, как я не подам сигнала! Сейчас - именно сейчас - мы ничего не можем сделать вашему врагу. Надо выждать момент. Мы нападем на этот Колледж, и тогда кое-кому мало не покажется!
        Слушатели внимали пра Добрашу с горящими от восторга глазами.
        Никто не видел седовласого мужчину, который спокойно наблюдал за слушателями, беседующими с экзорцистом. На его губах играла улыбка. Все шло по плану.
        Эта неразбериха только на руку. Легко и приятно ловить рыбку в мутной воде. Сейчас все заняты только Рихардом Вагнером. Никому дела нет, что творится - или скоро сотворится! - на первом этаже студенческого общежития. Жаль только, что процесс подготовки замедлился. Как ни прискорбно, но теперь так просто по учебному корпусу не погуляешь. Обязательно на кого-нибудь да налетишь!
        - Марин! Ты слышишь меня? Потерпи еще немного. Ты и так долго ждал. Что тебе стоит?
        Колледж Некромагии обуревали совсем иные чувства и эмоции. Ханна рыдала на плече Оливера, сидя в его комнате. В комнате, где еще недавно тот жил вместе с Рихардом.
        - Зачем? - всхлипывая и заикаясь, лепетала девушка. - З-зач-чем он это сд-делал?
        Оливер осторожно обнимал ее за талию, второй рукой неумело гладя по волосам. Он не знал, что сказать.
        - Он же ни в ч-чем не виноват! Зач-чем он… ы-ы-ы…
        Оливер стиснул зубы. В эту минуту он почти ненавидел друга, и только чувство справедливости мешало ему злорадствовать. Этим поступком - кто-то сочтет его глупым, кто-то отчаянным, кто-то благородным - Рихард в одночасье завоевал сердца всех девушек не только с четвертого курса, но и всех остальных. В его комнату было устроено настоящее паломничество. И без того высокий в меру наглый и удачливый красавец, сейчас Рихард Вагнер приобрел ореол героя и мученика, а ничто так не подогревает женские чувства, как возможность пожалеть и поддержать человека в несчастье. Выпусти его сейчас Инквизиция - и девушки начнут вызывать друг друга на дуэль за право первой поцеловать студента в щеку!
        Но куда важнее для Оливера было то, что еще одна девушка плакала о его лучшем друге. Ханна. Та, ради которой он и встал. Та, которую ревновала сейчас вся женская община. Та, которую он сам сейчас ревновал настолько, что почти готов был радоваться несчастью друга. А он-то, лопоухий заморыш, понадеялся, что и его тоже могут любить! Как же! Все любят только красавцев, наглецов с обаятельной улыбкой и острым фальшионом в руках. Тихие книжные мальчики никому не нужны.
        - Заче-ее-ем? - чуть ли не выла Ханна.
        - Он дрался на дуэли, - попробовал выговорить Оливер просто потому, что пытался найти оправдание.
        - Ну и что? - девушка выпрямилась. - Ты тоже! И он! И они все! - она махнула рукой.
        Жест был не пустым - в комнату набилась почти вся группа. Пришла даже Изольда, хотя новенькая блондинка до сих пор, две седмицы спустя, все еще чувствовала себя здесь чужой и тихонько жалась в уголок, прячась за чужими спинами.
        - Вы все т-там были! А попался почему-то только он! - распалилась Ханна.
        - Он тебе нравится?
        Тон, каким были сказаны эти слова, подействовал на девушку, как пощечина. Она перестала лить слезы и заикаться от возмущения и захлопала ресницами:
        - Какое это имеет значение?
        - Большое.
        Голос его чуть дрогнул.
        - Насколько большое?
        - Ты даже не можешь себе этого представить, - прошептал Оливер и прикусил губу. Не хватало еще, чтобы его начали жалеть! И так он успел стать притчей во языцех и еще утром к нему трижды за завтраком подходили знакомые, чтобы поздравить с началом личной жизни. Слушать веселые пожелания поскорее наверстать упущенное было одновременно радостно и тягостно. Как будто он какой-то ущербный! Но если это правда, если Ханна и Рихард… правда, они проучились три года в одной группе и ни разу даже не обнялись по-настоящему, но говорят же, что «не было бы счастья, да несчастье помогло»! Может такое быть, что его друг внезапно сообразил, что чуть было не упустил девушку своей мечты и пожертвовал ради нее свободой? Он ведь один раз уже кинулся ее выручать, когда к той начал приставать мэтр Анастасий. И вот опять… А что делать ему? Опять отойти в сторону? Что дороже - дружба или…
        - Эй, мы все понимаем, - Янош Долин не мог долго молчать, - у вас свои разборки, и это тоже важно, но, может, оставите их на потом? Рихарда надо выручать!
        - Как? - Ханна отмерла и посмотрела на парня.
        - Не знаю, - пожал плечами тот. - Оливер у нас умная голова, вот пусть он и думает.
        О да, Оливер придумает! Он всегда все придумывает, всегда находит выход из положения, всегда подскажет и поможет…А потом ему достаточно снисходительного похлопывания по плечу и небрежного: «Спасибо! Я твой должник! Давай, до свидания!»
        - Сожалею, но мы не на экзамене, - как со стороны, услышал он свой голос. - И, боюсь, толку от моих подсказок будет немного!
        - Да ладно тебе, чего петушишься? - Янош сидел на кровати Рихарда. - Понимаю твои чувства - самому сейчас хреново. Из наших никто еще туда не попадал…
        - Говори за себя, - буркнул один из парней. - Ладиан и Тобиас уже сидели! Да и Рихарду на первом курсе досталось… правда, только дерьмо выносить - зато из-под старшекурсников, которые его втянули в свои разборки.
        - Зато никого туда не кидали за убийство, которого он не совершал! - парировал Янош. - Кошелек с трупа подрезал я! Рихард и меня заодно прикрыл! А еще того идиота, который богослова на рапиру нанизал!
        - И меня, - неожиданно добавил Радмир Крамер. - Мэтра Анастасия мы вместе «воспитывали»!
        - Ну, про это он не знает? - с надеждой уточнила Ханна. - Он ведь вас не мог узнать? Он мне мстил. Он надеялся, что это как-то меня заденет…
        И задело. Оливер поджал губы. Просто так девушки по парням не плачут. Видел бы ее слезы алхимик - порадовался бы.
        Алхимик… записка с рецептом… его записка…его почерк… Оливера как кипятком окатило. Ведь Рихард и его тоже…
        - Я действительно не могу ничего придумать… один, - услышал он свой голос. - Но вместе мы что-нибудь сможем!
        Любое ожидание легче переносится, если знаешь, что кто-то где-то разделяет твои чувства.
        Рихард Вагнер ждал.
        Можно было считать, что ему крупно повезло - его пока не отдали в руки Инквизиции. На территории Колледжа имелась своя тюрьма, куда обычно сажали дебоширов и всяких подозрительных типов «для острастки». Кроме того, еще недавно, в прошлом веке, был принят закон о телесных наказаниях для студентов, и при тюрьме даже состоял штатный экзекутор, в обязанности которого входило надзирать за заключенными и приводить в исполнение приговор совета. Кроме того, для некоторых проштрафившихся типов нет лучшего наказания, чем просто выгребать из камер мусор, помогать экзекутору и сторожить своих же товарищей. Осознание того, что всего один шаг отделяет его самого от того, чтобы поменяться с заключенным местами, здорово помогает пересмотреть линию поведения.
        Рихард Вагнер ждал.
        Камера, в которую его посадили, находилась в полуподвале и оказалась неожиданно сухой, хотя и холодной. Каменные стены, пол и потолок вмиг вытянули тепло - несмотря на то, что еще шло паутинное лето*, земля уже была холодной. И теплее в ближайшие полгода не станет.
        (*Паутинное лето - бабье лето, вторая половина месяца рюена.)
        Впрочем, он пока еще был подозреваемым. Ему пока не предъявили официального обвинения, пока не допрашивали отдельно, с пристрастием и, тем более, не был оглашен приговор. Что грозит убийце? Минимум - показательная порка и исключение из Колледжа, а также изгнание из города. Максимум - смертная казнь. Но это второе будет грозить, только если за дело возьмутся инквизиторы.
        И поэтому Рихард Вагнер ждал. Ждал хоть каких-то вестей из-за запертой двери, ждал хоть какой-то определенности. Он свой ход сделал. Теперь черед его противника.
        Камера была даже немного уютной. Вместо кучи соломы - кровать, пусть и грубо сколоченная из досок и привинченная к стене цепями. Напротив, у стены - лавочка, тоже привинченная к полу. В углу - бадья с водой и еще одна - для отправления естественных нужд. Точно такие же он выносил в течение того месяца на первом курсе, которые ему присудил суд Колледжа в качестве наказания. Рихард тогда легко отделался, а его бывших приятелей, взявших первокурсника в свою банду, ждало более суровое наказание. Порка кнутом, высылка. Один вовсе должен был попасть на рудники, но, по слухам, каторгу ему заменили тюремным заключением. Еще один из бывших приятелей вовсе был отпущен на поруки родных под домашний арест - но тот был то ли графским, то ли герцогским сынком и отделался сравнительно легко. Хорошо быть благородным! И плохо, когда твои родители ремесленники. Правда, цех мукомолов не последний в их городе, но родные места слишком далеко.
        Поэтому оставалось только ждать.
        Ханна шла по коридору третьего этажа учебного корпуса и чувствовала себя так, словно приговорена к позорному столбу. Со всех сторон ее встречали взгляды - любопытные, восхищенные, подозрительные, даже возмущенные и полные ненависти и зависти. Впрочем, чужая популярность всегда рождает завистников и завистниц и, чем больше слава, тем сильнее чужая зависть. А Ханна в одночасье превратилась в самую популярную девушку факультета некромантии. Слухи расползались по всему Колледжу, не просто передаваясь из уст в уста, но и множились, обрастая таким количеством подробностей, что их хватило бы на четыре любовных романа. Самым безобидным и часто повторявшимся был слух о том, что Ханну Руге родители хотели выдать замуж за Густава Белого фон Ноймана, но девушке он не нравился, и она буквально натравила Рихарда на богослова, чтобы избавиться от жениха.
        Оливер тащился за нею следом и получал свою порцию внимания - от презрения, мол, только последняя тряпка может вздыхать о чужой невесте, до зависти и благородного негодования. Дескать, Ханна полная дура, раз не видит, как парень мучается! Была и жалость, и ее переносить было тяжелее всего. Остатки гордости и самоуважения требовали, чтобы он немедленно развернулся и ушел, но почему-то хотелось непременно испить эту чашу до дна.
        - Эй, ты!
        Она даже не сразу сообразила, кому адресован этот возглас, и продолжала идти по коридору.
        - Ты! - продолжал недовольный женский голос. - Я к тебе обращаюсь! Не делай вид, что не слышишь! Руге!
        Ханна оглянулась. Несколько девушек смотрели на нее в упор.
        - Иди сюда, - сказала одна из них.
        Оливер напрягся. Его не замечали, как не замечали колонны, поддерживающие потолок.
        - Тебе надо, ты и подойди! - с этими словами Ханна двинулась дальше.
        - Задержите ее!
        Две девушки тут же ринулись наперерез, вставая у Ханны на пути.
        - Дайте пройти!
        - Сейчас поговоришь и пойдешь!
        Девушка попыталась обойти неожиданное препятствие, но ее быстро схватили за локти.
        - Что это значит?
        Забыв про обиду, Оливер рванулся было на помощь, но еще одна девушка оттерла его в сторону. Юноша чуть не заплакал от досады.
        Ханна рванулась из захватов. Уроки мастера Хотислава по самообороне, которые он преподавал с первого курса, не прошли даром. Ей удалось легко вырваться из одного захвата, но противниц было двое, и они тоже явно посещали те же курсы. Девушка сопротивлялась отчаянно, но ее все-таки скрутили и, заломив руки, подтащили к той девице, что смирно стояла в сторонке и ждала.
        Ханну поставили перед нею. Несколько секунд девица рассматривала встрепанную, злую четверокурсницу, а потом коротко ударила ее по щеке.
        - За что? - взвыла та.
        - За то, что не подошла сразу, как только позвали!
        - Я тебе не собака, чтобы бегать!
        - Знаю. Ты хуже.
        Вторая пощечина - левой рукой - вышла слабее, но все равно обидно. Оливер снова рванулся на выручку, но перед ним сомкнулись ряды.
        - Тише ты, - какая-то девчонка схватила за локоть. - Не дергайся. Ничего она ей не сделает. Поговорит только.
        - Это у вас называется «поговорить»? - взвыл парень, едва ли не впервые в жизни радуясь, что до недавнего времени девушки обходили его стороной. Если хотя бы треть всех девушек на самом деле такие, лучше уж держаться подальше от женщин вообще!
        От обиды и боли хотелось плакать.
        - Откуда ты взялась? - голос дрожал и срывался. - Что я тебе сделала?
        - Меня зовут Олива Блок, и я, между прочим, виконтесса. Это, - девица мстительно сузила глаза, - тебе за Рихарда!
        - Что? - от удивления у Ханны даже высохли навернувшиеся на глаза слезы.
        - Что слышала. Рихард Вагнер мой! И только мой! Поняла?
        - Нет, - выдохнула Ханна. Она не могла поверить в то, что этому есть такое объяснение. К сожалению, Олива Блок поняла ее по-своему.
        - Да! - выкрикнула она. - Да! Он мне нравится! А ты… Ты на себя посмотри! Разве может понравиться такая, как ты, такому, как Рихард?
        Оливер снова дернулся вперед - инстинктивно, помочь, поддержать! - и снова его удержали.
        - Откуда ты знаешь, кому кто нравится, а кто - нет? - произнесла Ханна. - Ты вообще нравишься хоть кому-то?
        - Многим. Но мне нужен он! Рихард!
        То, что в высокого блондина была влюблена каждая вторая девушка факультета и кое-кто из «соседей», знал весь Колледж. Рихарду уже несколько раз приходилось драться на дуэлях с взбешенными ревнивцами. Говорят, что и девчонки ради его красивых глаз тоже устраивали разборки, а некоторые как раз и подали документы на отчисление потому, что самый красивый парень потока не обращал на них внимания. К счастью, об этих внутренних стычках не знали преподаватели, иначе сидеть бы Вагнеру в тюрьме несколько лет. Ханна сама какое-то время назад посматривала на него с интересом, но быстро поняла, что таким, как она, бабник Рихард не нужен и оставила все попытки.
        - А нужна ли ему - ты? - вырвалось у нее. - У Рихарда вас - целый цветник.
        - Был цветник, да весь вышел! Теперь у него есть я!
        - Чем докажешь?
        - Ну, - Олива выпрямилась, окинула взглядом коридор, - не здесь и не сейчас, но доказательства предоставлю.
        - А где и когда? - быстро спросила Ханна.
        - Думаю, у тебя найдется хорошая подружка, умеющая держать язык за зубами. Пусть она подойдет как-нибудь сегодня после занятий, и мы обсудим место и время. Согласна?
        Ханна только открыла и закрыла рот. Она ожидала многого, но чтобы такое…
        Застыл и Оливер, раздумав бежать на помощь. Дуэль? Между девушками? Он слышал, что такое бывает, но вот чтобы увидеть самому…
        - Почему бы и нет? - услышал он голос Ханны.
        Державшие ее руки разжались. Локоть Оливера тоже отпустили.
        - Договорились, - Олива отступила. - Вот видишь, а ты упрямилась… Деревенщина! Учишь вас хорошим манерам, учишь, а вы никак не учитесь! Что вы за бестолочи такие…
        Ее слова могли относиться как к «свите», которая топталась вокруг - кто держал сумку с вещами Оливы, кто теплый плащ, поскольку на дворе все-таки осень, - но задели только Ханну.
        - Может быть, все дело не в учениках, а в бездарном учителе? - фыркнула она и пошла прочь. Избитые щеки горели. Но жгло девушку не это. Дуэль. За Рихарда. За его чувства… как будто ей были нужны чувства этого гулены и бабника! Ханна уже на первом курсе, когда Олива Блок еще даже не поступила в Колледж, пала жертвой его чар, но Рихард ее даже не замечал, увлекшись другими. Долгое время Ханна переживала, но тайно, с каждым днем понимая все сильнее, что шансов нет. И время сделало то, что должно. Время и… Оливер.
        Они оба были в тени первого красавца всего факультета. Оба были для него всего-навсего друзьями, с которыми можно было весело поболтать и провести время. Почему же не заметили друг друга раньше? Да просто тень, которую отбрасывал Рихард, была слишком велика. Вот и блуждали они в этой тени, как слепые, пока случай не столкнул их нос к носу.
        Теперь Рихарда нет. Они остались одни. Не было тени, которая застилала им свет - но не было и защиты.
        Девушка обернулась на приятеля. Оливер тащился позади и, встретившись с нею взглядом, торопливо отвел глаза. Он все видел и слышал. Ханна прикусила губу и дотронулась до щеки. След от пощечины все еще горел.
        - Оливер, что мне делать? - прошептала она.
        На нее взглянули глаза побитой собаки. Глаза, в которых неожиданно вспыхнул слабый огонек надежды.
        - Надо подумать, - прошептал парень.
        Пра Добраш не хотел идти на сегодняшнее занятие по экзорцизму. И дело было не только в том, что ему вообще не нравилось здесь находиться. Это был тот самый курс, тот самый факультет. И те самые студенты будут смотреть на него во все глаза. Да, если бы не его долг, он бы вообще предпочел больше даже не думать о молодых некромантах! Больно нужно! Но пра ректор Святомир Гордич высказался достаточно четко - иди и работай!
        Переступая порог аудитории, пра Добраш испытывал что-то вроде робости. Он опоздал на несколько минут, но за закрытыми дверями было тихо. Слишком тихо. Любой другой подумал бы, что студенты решили сбежать с занятий, но он все-таки обладал кое-какими магическими силами и сразу почувствовал, что внутри кто-то есть. Там теплилась жизнь. Там были люди. Но…что они делают?
        Чувство опасности помалкивало. Помедлив еще несколько секунд и активировав защитный амулет, пра Добраш распахнул дверь.
        Они были здесь. Весь курс. Сидели, как миленькие, и таращили на него глаза. Молча. Не шевелясь.
        - День добрый, господа студиозусы! - промолвил он, проходя на кафедру. - Рад приветствовать вас! Мы не виделись почти… - он вспомнил, что последний раз был тут, когда четверокурсников допрашивал инквизитор, и поправился, - некоторое время. Надеюсь, вы соскучились. Я тоже. Мне не терпится приступить к занятиям.
        Молчание. Пятьдесят пар глаз смотрят, не отрываясь и даже, кажется, не моргая. Неуютно, знаете ли.
        - Конечно, последние события всех выбили из колеи, и я тоже сильно нервничаю и переживаю, но все-таки простите мне мою радость, если я скажу, что доволен тем, что у нас не будет пропущено ни одного занятия…
        Молчание.
        - Я также рад, - на самом деле радости он не чувствовал, обеспокоенный молчанием студентов, - что все вы здесь собрались и…
        Молчание, которое было красноречивее всяких слов.
        - Что? Что-то не так?
        Молчание. Это уже становилось невыносимым. Ну, что они застыли, как в рот воды набрали?
        - Что происходит, господа студиозусы? - он позволил себе повысить голос. - Что за нелепое поведение? Как маленькие дети, честное слово! Я понимаю, что вы переживаете, но, право, не стоит! Вы же будущие некроманты. А некромантия - это такая наука, где постоянно приходится чем-то или кем-то жертвовать! Да, чужими жертвовать легче, чем близкими и друзьями, но бывает, что на кону стоит больше, чем ваши личные мотивы. И тогда приходится брать себя в руки и делать решительный шаг. Тот, кто первым этот шаг сделает, становится победителем.
        В ответ - ни звука. Ни слова. Ни жеста. Сидят, как каменные статуи. Только моргают и дышат. Пятьдесят каменных - окаменевших - статуй.
        Пятьдесят? Их же должно быть больше!
        Пра Добраш пробежал глазами по рядам. Большинство лекционных аудиторий имело весьма ограниченный размер. В каждую могло поместиться самое большее - восемьдесят студентов одновременно. Общие собрания всего Колледжа обычно проходили на плацу или парадной аллее. И, когда курс в полном составе занимал аудиторию, свободными оставалось всего два-три сидения. А тут… Тут отсутствует примерно четверть курса. Ну, Вагнер - это понятно. Но нет и того невысокого лопоухого лохматого парнишки. И девушка… И те двое, явно брат и сестрой. И еще один с вечной улыбкой до ушей…Почти двадцати человек нет. И он, кажется, знает, кто эти люди.
        - Кто-нибудь знает, почему третья группа не явилась на занятия?
        Молчание.
        - Глупо. И крайне недальновидно. Эта выходка… бунт… может им дорого обойтись! Жизнь продолжается. Так им и передайте. Сегодня же напишу докладную на имя ректора и сообщу, что третья группа четвертого курса в полном составе не явилась на занятия. Думаю, он подберет им достойное наказание.
        Скрип. Кто-то все-таки шевельнулся! Ага, не выдержали! Пра Добраш скользнул взглядом по молчаливым, сосредоточенным лицам - и вдруг зацепил одно.
        Девушка. Блондинка с голубыми глазами. Она сидела чуть в стороне от остальных и по иронии судьбы была экзорцисту отлично знакома. Та самая студентка, которую он отловил в общежитии на первом этаже в двух шагах от запретной комнаты. Как ее зовут? Напряг память…
        - Студиозус Швец.
        Она вздрогнула. Хлопнула ресницами.
        - Студиозус Швец, извольте объяснить, почему вы пришли на занятия, а вся ваша группа решила его проигнорировать?
        Изольда посмотрела на экзорциста. В ее глазах была такая буря чувств, что пра Добраш почувствовал себя неуютно. Вот уже несколько лет девушки не смотрели на него так…страстно. Это пугало и привлекало одновременно.
        - Студиозус Швец, я вас слушаю.
        Она покраснела до корней волос, и даже до шеи, как умеют краснеть только блондинки. Смущенно потупилась. Шевельнула губами. Еще раз, почетче…
        «Из-за вас!» - скорее угадал, чем прочел по губам пра Добраш.
        - Что-что? - вытянул он шею.
        Студентка покраснела еще больше, хотя казалось, это невозможно.
        - Из-за вас, - прошептала она еле слышно и потупила взгляд. Остальные студенты вроде бы и бровью не повели, но атмосфера в аудитории накалилась. С опозданием пра Добраш заметил, что Изольда Швец и сидит чуть в стороне от остальных. Видимо, остальные студенты не смогли понять и простить, как это она пошла наперекор своей группе, и от кололась от коллектива.
        - Вот как, - чувствуя, что подливает масла в огонь, но не желая останавливаться, промолвил экзорцист. - В таком случае, можете передать своим товарищам, что из всей третьей группы зачет по новой теме получит только студиозус Швец - как единственная, кто не проигнорировал занятия. Итак, - пра Добраш сжал кулаки, - записываем новую тему: «Демоны. Общая характеристика, внешние отличительные признаки, морфология и физиология».
        Выходя из аудитории, Изольда немного замешкалась, пропуская остальных сокурсников, чтобы не сталкиваться с ними, в результате оказалась в коридоре в полном одиночестве и была остановлена повелительным:
        - Студиозус Швец!
        Она вздрогнула и обернулась. К ней, едва ли не плечом раздвигая студентов, направлялся мэтр Йоганн. Предчувствуя что-то, парни и девушки сами расступались перед ним - никому не хотелось попасть куратору курса под горячую руку.
        - Студиозус Швец, это как понимать? - прогремел он на весь коридор. - Почему вы заставляете за собой бегать? Я вам что, мальчишка?
        Высокий, плотного сложения, наполовину седой пятидесятилетний преподаватель нежитеведения был по-настоящему взбешен, и Изольда внезапно подумала, что лет тридцать назад он был очень даже ничего. Когда был помоложе и весил чуть-чуть поменьше.
        - Я ничего не делала! - попробовала защищаться она.
        - Естественно, вы ничего не делали, - взгляд мужчины метал молнии. - Вы должны мне отработку лекции! Я дал вам несколько дней на раскачку, учитывая, что вы - новенькая и не знаете, что все долги студенты обязаны отработать в течение трех суток! Трех суток, а не девяти дней!
        - Но я не знала, - Изольда беспокойно оглянулась по сторонам. Все, кто был в коридоре, усиленно делали вид, что это их не касается. Лишь двое-трое посматривали в их сторону. Четверокурсники. И их взгляды девушке очень не понравились.
        - Естественно, вы ничего не знали, - кипел от возмущения мэтр Йоганн. - Вам же никто из ваших однокурсников не сообщил эту милую подробность! Ну, так вот, я вам сообщаю. Сегодня вы отправитесь на отработку. Сейчас! И никаких отговорок!
        С этими словами он крепко схватил девушку за руку повыше запястья и так сжал пальцы, что Изольда вскрикнула от боли.
        - Что вы делаете?
        - Конвоирую вас в мой кабинет.
        Девушка попыталась вырваться, но куда там! Хватка у преподавателя нежитеведения оказалась железной, словно до Колледжа он служил в городских стражниках и успел поднатореть в общении с преступниками. Он без труда почти волочил за собой студентку. Она отчаянно озиралась по сторонам в надежде найти помощь и сочувствие. Но нигде не натыкалась на теплые чувства. Только любопытство и облегчение: «Хорошо, что не меня, а ее!»
        Легко дотащив пленницу до своей аудитории, мэтр Йоганн одной рукой ловко отпер дверь и втолкнул Изольду внутрь. Пробежав несколько шагов, она затормозила у самой кафедры, опираясь на нее спиной и настороженно следя за своим похитителем. Он пока держал дистанцию, но девушка была готова применить чары - скажем, парализовать его или создать иллюзию, чтобы отвлечь внимание. А то и просто «залезть в мозги» и скомандовать нежитеведу, чтобы пропустил.
        - Но-но!
        Резкое движение рукой - и Изольда почувствовала, как между нею и преподавателем возник защитный экран. Все чары теперь будут не просто отскакивать от него рикошетом, но они смогут целенаправленно атаковать своего создателя. Спастись можно, только если двигаться быстрее, чем чары. Но все равно так долго не побегаешь.
        Решив сэкономить силы, Изольда вздохнула и расслабилась.
        - Вот так-то лучше, - кивнул мэтр Йоганн, но защиту убирать не спешил. - Мне приходилось иметь дело с нежитью. И даже с личами. Эти твари, в отличие от упырей, умеют колдовать. Угадайте, почему я еще жив? Потому, студиозус Швец, что я всегда настороже. И заранее могу почувствовать, когда против меня применяют атакующую магию. С нежитью, которая во многом суть - творение магии и колдовства, а также многих необычных процессов, иначе нельзя. Так что оставьте эти попытки меня подловить и приступайте к работе.
        Изольда перевела дух.
        - А что я должна делать? - робко спросила она.
        - Как - «что»? Видите рабочие инструменты? - он кивнул куда-то в район кафедры. - Забирайте и начинайте.
        - Что? - возле кафедры стояли два ведра с водой, валялись щетка и половая тряпка.
        - Уборку, вот что! Подметите полы, помойте их, протрите стены и парты. Потом займетесь чучелами, - он указал на несколько полок и открытых шкафов вдоль стен. - Заодно проверю и ваши знания. Надеюсь, в этом светлой голове что-нибудь имеется?
        - Я, - от возмущения Изольда обрела дар речи, - я не уборщица!
        - Но вам, бесы вас побери, придется ею стать! Приступайте! А я пока проверю домашнее задание первокурсников.
        С этими словами он, как ни в чем не бывало, уселся в кресло на кафедре, вальяжно закинул ноги на столешницу и, подтянув к себе стопку исписанных листов, погрузился в чтение.
        Изольда со вздохом взялась за щетку.
        Глава 13
        В первый день заключенных по традиции не кормили - считалось, что вынужденная голодовка прочищает мозги лучше любой душеспасительной беседы. Памятуя о том, как ему самому приходилось отрабатывать наказание и носить или не носить еду своим бывших приятелям по студенческой банде, Рихард не ждал ни обеда, ни ужина. И лишь проснувшись на другое утро и прислушавшись к бурчанию в животе, приготовился встретить экзекутора. Обычно во время этого, первого, визита арестованный и узнает подробности предъявленного обвинения, степень вины и ближайшие перспективы. И в зависимости от этого его либо оставляли здесь, в этой камере предварительного заключения, либо, что было гораздо чаще, отправляли в каменный мешок, что этажом ниже, в полуподвале, либо, что случалось совсем уж редко, отпускали на свободу.
        Ждать долго не пришлось. Примерно через полчаса снаружи послышались шаги, звяканье ключей, какой-то скрип, скрежет, даже бульканье, другие неясные шумы. Обед по той же традиции был ничем иным, как остатками завтрака в студенческой столовой. А ужин - обедом. Что до завтрака - у студентов ужина - то его, как правило, не приносили вообще. Поэтому Рихард про себя решил, что оставит от ужина хотя бы кусок хлеба.
        Еще примерно полчаса или час - засечь ход времени никак не удавалось - послышались приближающиеся шаги. В замке заскрежетал ключ:
        - Обед.
        Рихард торопливо вскочил с кровати, на которой валялся, бездумно уставившись в потолок.
        Экзекутор прибыл не один. С ним явились два его помощника. Один вошел, держа миску с кашей и кружку, прикрытую ломтем хлеба, другой остался у порога. Оба были при оружии, у самого экзекутора тоже руки не были пустыми. Конечно, можно было попытаться напасть на того, кто сейчас принес обед - секунда-другая, и готово! Но какой смысл? Из камеры его тогда точно не выпустят. Экзекутор рискнет пожертвовать помощником. Он и второй его напарник запрут дверь снаружи, предоставив заключенного своей судьбе. Ему придется убить человека голыми руками, а тот будет драться за свою жизнь. Уцелеет он или нет - не важно. Нападение только ухудшит положение дел. Поэтому Рихард спокойно дождался, пока миску с кашей не поставят на лавку.
        Не евший ничего со вчерашнего утра, он склонился над едой, но, оценив холодную серую массу, подумал, что слова о пользе лечебного голодания полны глубокого смысла. Однако, еда - это сила. Сила ему могла понадобиться. И парень стал, давясь, запихивать в себя кашу ложка за ложкой. Ничего, когда выйдет отсюда, он продаст последнюю рубашку, но закажет себе в «Петухе и скрипке» самое вкусное блюдо и много-много вина с травами и пряностями! Дайте только выйти!
        Вошедшие молча наблюдали, как он ест, не собираясь покидать камеру. Не так уж плохо. Значит, был мизерный шанс отсюда выйти. Иначе давно бы развернулись и ушли. Но, с другой стороны, если его отпускают, то почему сейчас кормят? Почему не предоставляют возможность пообедать на свободе? Либо это просто такая традиция - арестованных отпускали через сутки отсидки слишком редко, чтобы пропускать ритуал кормежки - либо…
        От этого второго варианта кусок в горло не шел, и Рихард понял, что оправдались его самые дурные предчувствия, когда, спустя время, экзекутор будничным тоном произнес:
        - Поел? Тогда давай сюда руки.
        - Что?
        - Встал, - тот его помощник, что принес обед, не отошел далеко и теперь одним широким шагом покрыл разделявшее их расстояние. - Повернулся спиной. Руки назад.
        - Что это значит? - Рихард перестал жевать, но не шевельнулся.
        - То и значит. Переводят тебя. Вниз.
        - Встать! - гаркнул экзекутор. - Быстро!
        Второй его помощник шагнул в камеру. Оба действовали слаженно и быстро, словно все утро тренировались. А может, и тренировались. Рихард попытался сопротивляться - скорее машинально - но миску с остатками каши просто выбили у него из рук. После чего парня отпихнули так, что он покачнулся, едва не падая на кровать животом. Руки заломили назад. Тугая веревка стянула запястья.
        - Эй! Осторожнее!
        - Разговорчики! - его несильно пихнули кулаком в спину точно между лопаток. - Пошел!
        Экзекутор посторонился. Студента подхватили под локти и поволокли прочь. Сопротивляться было бесполезно - когда он попробовал упереться, ему просто саданули под коленки так, что ноги подогнулись, и волоком перетащили через порог.
        Ступеньки вниз. Лестница узкая, так что идти пришлось чуть ли не гуськом. Рихарда буквально сволокли в темный коридор, освещавшийся только двумя факелами. Они еле горели и чадили. Воняло плесенью, прогорклым маслом, землей и сладковатым запахом разложения - видимо, тут недавно травили крыс и не все трупы зверьков успели убрать.
        В коридоре было всего около дюжины дверей. И открытой оказалась всего одна. Туда и впихнули арестованного, даже не потрудившись развязать руки.
        Здесь было не так уютно и удобно, как этажом выше. Голый каменный пол, голые стены, низкий потолок - все в потеках грязи, в махрушках пыли и старой паутины - на полу охапка соломы и какая-то дерюга, которая должна была заменить одеяло. Вместо отхожего места - дыра в полу, откуда несло запахом канализации и гнилыми овощами. Вместо мебели - скамеечка, на которой притулилась кружка и плошка с огарком свечи. И вбитое в стену толстое кольцо, от которого на пол змеились три цепи разной длины. Одна заканчивалась ошейником, две других раздваивались на цепочки для ручных и ножных кандалов. Рихарда толкнули с такой силой, что он по инерции сделал несколько шагов и упал на колени как раз в ворох соломы.
        - Эй, а поосторожнее нельзя?
        - И так сойдет! Не барон, небось!
        Помощники экзекутора отступили, выходя из камеры. Рихард повозился, выпрямляясь и вставая на колени:
        - А руки?
        - Потерпишь!
        Дверь захлопнулась. Лязгнул засов.
        Парень выругался, припоминая все известные ему выражения. Потом неловко опрокинулся набок, подполз к стене и сел, опираясь спиной. Положение складывалось отвратительное. Ему еще не зачитали приговора, а уже бросили вниз. Это могло означать одно из двух - либо приговор уже вынесен, либо его хотят спрятать. Но зачем? Кому перешел дорогу простой студент? Кто за всем этим стоит?
        Ну, вообще-то ответ напрашивался сам собой - семейка фон Лютц и родственники якобы убитого им Густава Белого фон Ноймана. У Арчибальда есть личные причины его ненавидеть. Вопрос в том, хватит ли у него духа нарочно подставить одногруппника - Густава - и прикончить его, чтобы повесить труп на старого врага и расправиться с ним раз и навсегда? А если старина Арчи тут ни причем, то в чем проблема?
        В камере было сумрачно - крошечное окошко под потолком давало слишком мало света, несмотря на то, что за окном был белый день. По ощущениям Рихарда, прошло уже несколько часов, и он старался не думать о том, что будет вечером или ночью. Попробовал пошевелить связанными руками. Долго сжимал и разжимал кулаки, чтобы не дать пальцам онеметь. Скрутили его знатно. На занятиях у мастера Хотислава студентам предлагалось несколько способов распутать веревки, но много времени этому не уделялось. Ведь обычные противники некромантов - нежить, упыри, мрои, прочие чудовища - не пользуются веревкой, арканами и цепями. Они, как правило, полагаются на грубую силу. Чтобы связать некроманта, нужен человек, вступивший в сговор с теми, кто договаривается не умеет - нечем. Исключение - личи, сохранившие остатки разума и даже кое-как способные колдовать. Ну, и те, кто пытается скрыть следы преступления.
        «Чужими руками», - кивнул Рихард. Что, если все гораздо проще? Драка происходила в темноте, с той и другой стороны было полно народа, и никто точно не знал, сколько человек возьмет с собой в группу поддержки противная сторона. Кто-то мог под шумок прикончить Густава или случайно перепутать его с кем-то из некромантов. А потом испугался и решил свалить все на некромантов. Или вовсе счел удобным подставить противника. В первом случае действительно имело место досадное недоразумение. А во втором убийцу следует искать среди ближайшего окружения погибшего богослова.
        «Ха! Искать убийцу!» - Рихард фыркнул от смеха, хотя смех получился невеселый. И как его прикажешь тут искать, взаперти, связанным?
        - Эй, вы! Там! - гаркнул он в потолок. - Палачи! Душители свободы! Козлы! Упыри недоделанные! Лича вам в глотку и мроя в постель!
        Он орал просто так, не надеясь на ответ, который пришел неожиданно скоро - парень не успел перебрать все ругательства. Лязгнула щеколда, в дверце открылось крошечное окошко, и показался прищуренный глаз:
        - Чего орешь? Угомонись!
        - Руки развяжите!
        - Потерпишь! Недолго осталось.
        - Че-чего? - сказать, что Рихард удивился, значит, почти ничего не сказать.
        - Чего слышал!
        Окошечко захлопнулось.
        - Вот сволочь! - выругался вслед помощнику экзекутора студент. - Чтоб тебя…
        Но сотрясать воздух смысла не имело. Времени, как сказано, у него осталось мало… до чего? Вынесения приговора? Суда? Наказания? Или это значило редкое, но вероятное: «Посиди тут, остынь, а потом ступай на все четыре стороны и помни урок!» Ждать осталось недолго. Надо только запастись терпением. Эх, знать бы, что творится на воле? Он тут сидит уже больше суток. Могло произойти все, что угодно. А может, спросить? Или потерпеть? Неизвестность порой страшит, а невозможность ничем себя занять заставляет заполнять мозг пустыми мыслями - словно чистый лист бумаги ничего не значащими фразами, когда пишешь курсовую работу, не знаешь, что сказать по предмету, вот и начинаешь «лить воду» только для того, чтобы добиться нужного объема текста…
        - Ну, как? Угомонился?
        Рихард вздрогнул - окошечко открылось осторожно. Неизвестно, сколько времени за ним наблюдали исподтишка.
        - Ну, - буркнул он.
        - Орать и материться не будешь?
        - Пошел в…!
        - Понятно. Посидишь еще или гостя примешь?
        Гостя? Это интересно! Кто бы это мог быть?
        - А руки развяжете?
        - Прикажут - развяжу.
        Парень повел плечами. Неудобно. Затекают.
        - А если я пообещаю вести себя хорошо?
        - А это зависит не от меня, - парировал помощник. - Ну, как? Примешь гостя?
        - А куда деваться? Давайте!
        Все равно выбора нет, а так он хоть развлечется беседой.
        Окошечко закрылось, но роли это не сыграло. Снаружи послышались шаги и голоса - похоже, гостей было несколько, и запускаться они должны были небольшими партиями или вовсе поодиночке. Как ни крути, это хорошо - и времени побольше уйдет, и один на один разговор может быть откровеннее.
        Скрипнула дверь. Из темноты коридора в камеру шагнули трое, и Рихард понял, что ни задушевного разговора, ни вообще приятного общения не получится. Ибо порог переступил Арчибальд фон Лютц собственной персоной и с ним двое богословов. Один - его однокурсник, с которым некроманту уже приходилось сталкиваться, а другой - совсем мальчишка, едва восемнадцати лет. Мальчишка кусал губы и смотрел с неприкрытой ненавистью, но Рихард был готов поклясться жизнью, что никогда его прежде не видел.
        - Ну, - улыбнулся фон Лютц, - вот мы и встретились!
        Рихард выругался сквозь зубы, но постарался сдержаться.
        - Что вам от меня нужно?
        - Посмотреть пришли… напоследок, - гаденько улыбнулся фон Лютц.
        - Что, денег нет, чтобы в зверинец сходить или на бродячих актеров полюбоваться? - не смог не съязвить он.
        - У меня денег побольше твоего, - фыркнул фон Лютц.
        - Естественно, больше! Хватило, чтобы и сюда пропуск купить, и чтобы оплатить наемных убийц…
        - Это ты к чему?
        - К тому, что кто-то весьма вовремя пришил этого Густава Белого…
        - Не сметь!
        Мальчишка внезапно сорвался с места и, метнувшись вперед, от души пнул Рихарда ногой в бок. Парень с самого начала ждал, что нечто подобное свершится, посему постарался откатиться в сторону, спасая почки ребра от ударов.
        По счастью, удар был только один - Арчибальд и второй богослов общими усилиями оттащили своего спутника от поверженного.
        - Прекрати, Клаус! Прекрати!
        - Он посмел… посмел, - хрипел и задыхался тот.
        - Успокойся, Клаус! - фон Лютц повысил голос. - Он не уйдет от возмездия! Уже не ушел!
        - Убийца, - прошептал мальчишка с ненавистью. - Ты за все заплатишь!
        - Непременно, - огрызнулся Рихард. - Только не сейчас. До кошелька никак не дотянуться.
        - Он еще издевается! - снова вспылил мальчишка. - Пусти меня, Арчи, я его…
        Он ухитрился вырваться и снова бросился пинать студента ногами. Рихард покатился по полу, пытаясь защититься от ударов. Хвала всем богам, мастер Хотислав научил уворачиваться от пинков и тычков.
        - Эй, уберите от меня этого ненормального! А то я за себя не отвечаю!
        - Это я за себя не отвечаю, убийца! - вопил мальчишка.
        - Да тихо ты, Клаус, - того опять изловили, и фон Лютц бросил на Рихарда гневный взгляд: - Ты убил его брата.
        - Этого… Густава…как его там? Белого?
        - Густава Ноймана, дальнего родственника герцога Ноншмантаня, - завопил тот. - Убийца! Тебя казнят!
        - Да не убивал я его! - закричал, срываясь, Рихард. - Мы как с Арчи сцепились, так и до самого конца…Его кто-то еще пришил! То ли тот, с кем он дрался, то ли тот, кто вообще в бою не был, а выждал и заколол…Кстати, а как был убит Густав? В грудь или в спину? И вообще, тело допрашивали?
        - Что? - задохнулся Арчибальд фон Лютц. - Допрашивать тело?
        - А что тут такого? - пожал плечами Рихард. - Обычная некромантская практика…Вызываешь душу из Бездны. Задаешь несколько вопросов…
        - Зачем?
        - Чтобы узнать имя убийцы, разумеется!
        Клаус фон Нойман застыл с разинутым ртом. Очевидно, такой простой вопрос не приходил ему в голову. Как и решение оного. А вот его спутник презрительно скривился:
        - Еще чего не хватало? Ее светлость графиня Лариса фон Нойман и так достаточно убита горем, чтобы еще и соглашаться на издевательства над останками ее сына!
        - Если она захочет узнать истинного убийцу, то может согласиться… А иначе зачем нужны некроманты? Чтобы поднимать легионы мертвецов на завоевание мира?
        - Откуда мы знаем, что у вас, чернокнижников, на уме, - горделиво скривился третий «гость», а Клаус фыркнул с негодованием:
        - Нойманы никогда не запятнают себя связью с черной магией! И никто никогда не станет допрашивать одного из них с помощью сил зла.
        - Но это обычная…
        - Скажи, что это отличный способ скрыть имя убийцы! Ведь труп…
        - Труп скажет правду. Души не могут лгать! Неужели вы не хотите знать правду о том, кто на самом деле убил Густава Белого? - Рихард приподнялся на локте. - Прикажите допросить душу Густава! Пока не поздно, пока она еще где-то поблизости!
        - Не пытайся отвести от себя подозрения, - изрек Арчибальд фон Лютц. - Ты уже признался! И у нас есть улика!
        - Кошелек? Но я… - Рихард задохнулся, сообразив, что едва не проговорился. Если он скажет, что забрал кошелек у Яноша Долина, привлечь могут уже двоих. Или Яноша посадят сюда и будут судить, а его отпустят с извинениями? Его примут обратно, как героя. Или…
        Или как предателя, который подставил вместо себя другого.
        - Ага, молчишь! - по-своему поняли его молчание гости. - Тебе нечего сказать! Ты за все заплатишь! Ты…
        - Достаточно.
        Негромкий голос заставил всех троих обернуться. В дверях стояли еще двое - помощник экзекутора и инквизитор в красно-бурой рясе.
        - Ваше время истекло, молодые люди, - ровным голосом промолвил инквизитор. - Три минуты. Мы вам дали даже четыре с половиной, - из рукава рясы вынырнула кисть, сжимавшая песочные часы. - Потрудитесь освободить камеру. У меня мало времени.
        Ворча и бросая за арестанта сердитые взгляды, троица богословов убралась из камеры, и их место занял инквизитор. Тот самый пра Михарь, который пару дней назад беседовал с четвертым курсом по поводу обнаруженного тела.
        - Оставьте нас, - бросил он помощнику экзекутора. - Проводите господ слушателей к выходу.
        - Но я. - попытался возражать тот. - Я должен… не имею права отходить, если…
        - Если камера открыта, а у заключенного есть посетитель? - мягко осведомился инквизитор. - Не беспокойтесь. Я осознаю меру своей ответственности, и не стану превышать полномочий… как поступили эти молодые люди. Но ведь мы, - он неожиданно подмигнул Рихарду, - умеем держать себя в руках, не так ли? И делить нам нечего. И ничего личного нас не связывает… только работа…Не так ли?
        Теплые карие глаза отца-инквизитора неожиданно оказались близко, и Рихард кивнул:
        - Да.
        - К тому же, наша беседа надолго не затянется. Я услышал все, что хотел и увидел все, что хотел увидеть…
        Он произнес это таким тоном, что Рихард внезапно все понял:
        - Хорошо развлеклись за мой счет?
        - Да. Спектакль был разыгран, как по нотам…Другое дело, что никто из актеров не играл… Вернее, играл только один из вас, а остальные…остальные даже не подозревали, что все это - не спектакль. И просто жили. Что поделать! Жизнь часто играет с нами в жестокие, коварные игры, причем о существовании каких-либо правил мы узнаем только после того, как нарушаем их.
        - Да уж, знал бы, где упаду, соломки бы… - начал Рихард.
        - Сомневаюсь, - жестко оборвал его пра Михарь. - В этой игре правила устанавливаете не вы. Вы только им следуете, даже если они вам не по нраву.
        - Кончайте говорить загадками, пра, - оборвал его парень. - Зачем вы-то явились? Только чтобы полюбоваться на спектакль? В Зверине закончились труппы бродячих актеров? Или нет денег на билет в театр?
        - Я собираю информацию, - объяснил инквизитор. - По крупицам, по обрывкам…И кое-что интересное узнал.
        - Вы узнаете еще больше интересного, если попросите допросить труп Густава Белого фон Ноймана, - повторил свою просьбу Рихард. - Я хоть и не закончил учебу, но знаю, что на магическом допросе труп солгать не может! Он назовет вам имя истинного убийцы…
        - Зачем? - пра Михарь внезапно сел на корточки и оказался так близко от арестанта, что даже в полумраке камеры можно было как следует рассмотреть его моложавое строгое лицо, чуть прищуренные глаза, складочки в уголках губ. - Если мы его уже и так знаем?
        - И вы туда же? - от близости инквизитора кружилась голова, по телу разливалась слабость, заведенные назад руки и напряженные плечи заныли так, что хотелось выть. Сейчас он не мог бы колдовать даже со свободными руками и вооруженный парой-тройкой амулетов. - Я не убивал Густава Белого…
        - Тогда зачем взяли на себя чужую вину? Вы покрываете истинного убийцу, Вагнер? Зачем?.. Впрочем, тут как раз все понятно - спасаете друга ценой своей свободы, здоровья, карьеры…Похвально. Но если это так, то зачем вы настаиваете на магическом допросе души Ноймана? Ведь призрак Густава наверняка назовет вам имя того человека, которого вы стараетесь спасти!
        - Я не знаю, кто убил Густава Белого, - признался Рихард.
        - То есть, вы сами не знаете, ради кого рискуете жизнью? А как же улика? Кошелек Ноймана, найденный у вас и предъявленный вами? Как он попал к вам? Вы получили его от убийцы?
        - Или от того, кто просто срезал кошелек с пояса мертвеца.
        - То есть, - пра Михарь откинулся на пятках, - вы покрывали самого обыкновенного грабителя? Мародера, обирающего трупы на поле боя? А вы не подумали, что это все-таки один и тот же человек?
        Рихард думал об этом, но сейчас решительно помотал головой:
        - Нет. Он не убивал Густава. Им нечего было делить. Если только… - сомнения нахлынули снова.
        - Вы колеблетесь, - кивнул инквизитор и встал. - Хотите узнать правду - а мог ли ваш приятель действительно случайно заколоть Ноймана на дуэли? Это ведь, насколько мне удалось узнать, беседуя с вашими однокурсниками и самими слушателями Университета, давняя война. А на войне убивают, берут в плен, грабят мирное население, засылают шпионов в стан врага, чтобы выведать их планы, заодно калечат людские судьбы… Война всегда война, кто бы и против кого ее не вел. Она жестока. И для победы порой хороши любые средства. Вы - жертва этой войны. Как и несчастный Нойман. И - увы! - вы не первые и не последние ее жертвы. Сколько их еще будет - неизвестно.
        - Что же мне делать? - Рихард смотрел снизу вверх.
        - Вам - уже ничего. Вы все сделали. Теперь за дело возьмутся другие.
        Изольда готова была расплакаться от жалости к себе. Ее преследовали неудачи. На новом месте она никак не могла обзавестись друзьями. Цель, которую она преследовала с того мига, как переступила порог Колледжа Некромагии, так и не была достигнута. Более того, сейчас она оказалась отброшенной назад, словно не было этих без малого трех седмиц учебы. А теперь еще и этот день…
        Она сразу заметила, что ее одногруппники о чем-то совещаются. Ханна была единственной, до ее появления, девушкой группы среди полутора дюжин парней, и впервые за завтраком она нарушила правила и уселась за стол на мужской половине. Ни разносчики, ни остальные студенты и бровью не повели - о том, что случилось с Рихардом Вагнером, так или иначе, уже знали все. И, сблизив головы, третья группа четвертого курса о чем-то коротко переговаривалась. Отдельные слова: «Да!» - «Нет!» - «А я согласна!» - «Ну, вообще-то нормально…» - и так далее. Ничего конкретного, но, когда Изольда подошла, смолкли и они.
        - Ты чего? - на девушку смотрели в упор.
        - Идем за наш столик, - она кивнула Ханне. Та покачала головой:
        - Иди. Я потом подойду!
        - Почему? - блондинка не собиралась сдаваться без боя.
        - У нас есть дело.
        - Не подскажешь, какое?
        - Это наше дело, - обычно смешливый Янош сейчас выглядел непривычно серьезным.
        - Но…
        - Ты не поймешь! - решительно отрубил он.
        - Это касается Рихарда, - все же решилась Ханна.
        Краем глаза Изольда заметила, как напрягся Оливер Жижка, сидевший рядом с ее подругой, и внутренне усмехнулась.
        - А меня, значит, не касается? Мы с ним, кажется, учились вместе и…
        - Вы с ним вместе учились всего месяц, - перебил Янош. - И то не полный. А мы - три года. Мы его друзья…
        «А ты чужая», - прозвучало невысказанное, но понятное всем.
        Ханна поджала губы, собираясь принять неудобное решение.
        - Мы хотим устроить бойкот, - с неохотой пояснила она. - Для пра Добраша. Сейчас ведь у нас теория по экзорцизму, а он - богослов. И именно из-за богословов Рихард попал в беду. Вот мы и хотим…
        - Завалить ему лекцию? - догадалась Изольда. - Но это… неправильно! Он ни в чем не виноват! Он просто…
        Перед глазами встало лицо пра Добраша. Все еще симпатичный и довольно молодой по сравнению с остальными преподавателями Колледжа мужчина с правильными резкими чертами породистого лица. Несомненно, до принятия сана он принадлежал к какому-то знатному и очень древнему семейству - такую внешность дает только чистая кровь. Конечно, он не мирянин, но когда это нежные чувства останавливала подобная преграда?
        - Вот видишь! - Янош скривился. - Я же говорил, что плохая идея ей все рассказать!
        - Радмиру мы рассказали, - Ханна кивнула на Крамера, который вместе со своей сестрой сидел с другой стороны.
        - Да, потому что Радмир нужен нам в аудитории.
        - И мы друзья! - выпалил тот, покосившись на свою сестру. Фиона занимала столик вместе с тремя девушками четвертого курса. - Кроме того…
        - А я не друг? - поразилась Изольда.
        Ответом ей были весьма двусмысленные взгляды, и она удалилась, чувствуя себя уязвленной.
        И это было только началом. Как она и предполагала, остальной курс был частично посвящен в планы друзей Рихарда. На протяжении всей лекции она со всех сторон ловила на себе возмущенные взгляды, словно это она была во всем виновата. Но ведь пра Добраш действительно ни причем!
        А потом еще и отработка у преподавателя нежитеведения… Мэтр Йоганн заставил ее вымыть в аудитории все - полы, стены, парты, окна - а сам все это время сидел на кафедре и проверял домашние работы, лишь изредка отвлекаясь от своего занятия и отдавая короткие приказы: «Стулья ставить не так! Поверните!» - или: «Осторожно! У этого окна рама старая». И все. Не приставал, не разговаривал, даже не зачитывал ничего вслух - мол, вот какие перлы выдают некоторые умники. И, тем более, не пытался засадить ее собственно за отработку занятия. Ей не пришлось переписывать из толстого фолианта названия всех потусторонних сущностей или наспех составлять какую-нибудь схему. Он даже не приказывал сто раз написать какую-нибудь бессмысленную фразу типа: «Я больше никогда не буду пропускать занятия». Все ограничилось банальной уборкой помещения, после чего ее выставили за дверь. Мол, надо успеть подготовиться к завтрашнему занятию с первокурсниками.
        Ужин она почти пропустила - явилась в столовую, когда там последние студенты уже доедали тушеные овощи с курятиной. Свою порцию - порядком остывшую - пришлось жевать едва ли не на ходу под неодобрительными взглядами служителей, торопившихся уйти с работы пораньше. В конце концов, ее обозвали копушей, у которой вместо мозгов корни волос и не дали допить до конца травяной чай, буквально выставив за порог.
        Изольда мечтала только об одном - чтобы можно было забиться в уголок и хотя бы полчаса ни о чем не думать и ни с кем не разговаривать. Но был вечер, общежитие жило своей бурной жизнью, а сегодня, спустя только сутки после ареста Рихарда Вагнера, она кипела особенно сильно. Хлопали двери, слышались голоса и торопливые шаги. Побыть одной и зализать свои раны можно было либо в своей комнате - но там Ханна! - либо…
        Первый этаж, в противовес остальным, был тих и погружен в сумрак. Только привратник скучал в каморке у главного входа, да еще не погас свет в прачечной и буфете. Но в противоположном крыле было темно и тихо. Там никого не…
        Тень. Какая-то тень двигалась впереди. Человек вошел прямо перед нею, но занятая своими мыслями Изольда заметила это только что. Он направлялся либо к уборным, либо…
        К комнате напротив! К той самой, про которую ходил слух, будто там несколько лет назад повесился студент.
        В конце длинного коридора было окно, забранное решеткой. Незнакомец остановился перед дверью в «комнату самоубийцы», повернулся боком, касаясь дверной ручки, и слабый свет упал на его лицо.
        Пра Добраш! Уже третий раз…
        Наверное, она сказала это вслух, потому что преподаватель демонологии и экзорцизма вздрогнул, оборачиваясь.
        - Что вы здесь делаете?
        Вопрос одновременно вырвался у обоих, и оба одновременно сделали шаг вперед, словно два бойца перед схваткой. И также одновременно пришел ответ:
        - Не ваше дело! Я только хотела…
        Они заговорили одновременно, и оба одновременно же замолчали, предоставляя право первого хода противнику. Изольда была слишком измучена за этот долгий день, и экзорцист заговорил первым:
        - Это мое дело. Личного характера. Почему вы спрашиваете? Какое право вы имеете требовать у меня отчета? Вы же студентка…
        - А вы, - возмущенная, взволнованная Изольда больше не могла сдерживаться, - вы здесь не живете и не преподаете! Занятия закончились два часа назад… если не все три. Вы уже должны быть у себя дома!
        - И я собирался домой…
        - Через комнату? А дверью воспользоваться нельзя? - она мотнула головой назад, на главный выход. - Он еще не заперт. Или вы не хотите, чтобы вас видели? Вы пришли тайком? И вообще, почему вы зачастили к этой комнате?
        - Не ваше дело! - пра Добраш попятился.
        - Нет, мое! Мое потому, что я тут учусь, - отчеканила Изольда. - Я тут своя, а вы…
        По мелькнувшей в глазах преподавателя искорке она поняла, что угадала правильно, и сделала еще шаг. Вот он, ее шанс!
        - Но не бойтесь, - девушка улыбнулась. - Я никому не скажу. Я могу помочь. Я…
        Остальные слова так и не слетели с ее губ.
        - Поможешь. Да.
        Несколько секунд они смотрели друг другу глаза в глаза. Девушке уже показалось, что она видит в глазах мужчины отблеск чувства, которое надеялась вызвать, и слишком поздно заметила вскинутую в характерном жесте руку. Раскрытая ладонь. Мизинец и безымянный пальцы скрещены. Вокруг среднего обмотана короткая цепочка, на которой болтается небольшой амулет. Плавный заученный жест.
        «Откуда?» - успела подумать она, после чего наступила тьма.
        …как глупо. Как плохо получилось. Так подставиться! Наверное, сегодня просто неудачный день.
        - Изольда? Изольда! Что случилось?
        Голос доносился как будто из-под воды. Она уплывала куда-то, смутно ощущая, как ее тормошат, пытаясь привести в чувство.
        - Боже, Изольда, что произошло? Скажи что-нибудь? Очнись!
        Кто это ее зовет? Мама? Голос вроде бы знакомый… Не надо, мамочка, мне и тут хорошо. Легко, свободно, больше ничего не болит…
        - Очнись! Ну же! - в голосе отчаяние и близкая истерика. - Открывай глаза, ты, идиотка!
        Пусть кричат. Это ее уже не трогает. Уже? Она что, умерла? Значит, вот как оно бывает…Но почему? В памяти провал.
        - Нет, - голос хрипит от сдерживаемых чувств. - Нет, я не дам тебе умереть!.. Что делаю? Спасаю этой дуре жизнь!.. Не мешай, если помогать не хочешь!
        Тут кто-то еще? Почему она ничего не чувствует? А, не все ли равно?..
        - Да знаю я, знаю, не подсказывай… А? Что? Спасибо. Теперь…А? Что? Она живая?.. Да что ты молчал? Изольда, открывай глаза! Быстро!
        Что-то изменилось в мире. Вернулось ощущение собственного тела. Заболел затылок и копчик. Наверное, она ударилась, когда падала. Ох…
        - Очнулась?
        Она открыла глаза. С некоторым удивлением обнаружила себя на собственной постели в комнате. Рядом - бледные лица девушек. Ханна и Фиона из соседней комнаты.
        - Вы…
        - Очнулась! - всхлипнула Ханна и повисла у подруги на шее. - Живая! Ох, если бы еще и ты…
        - Что - я?
        - Ничего, - девушка отстранилась, все еще обнимая ее за плечи. - Ты как себя чувствуешь? Что с тобой случилось?
        - Плохо помню, - соврала Изольда, потому что помнила все очень хорошо. Более того - память подсказывала, что окутывающая ее тьма не была столь непроницаемой. Она смутно ощущала, как ее подхватывают, тихо гладят по щеке, что-то бормочут…кажется, слова извинения - мол, жаль, что так получилось, но другого выхода не было.
        - Эта комната…ты держись от нее подальше, - посоветовала Ханна. - Возле нее долго нельзя находиться, особенно на пятый день лунного цикла.
        - Почему на пятый?
        - Там… тебе не рассказывали, что там произошло?
        - Кто-то повесился.
        - Студент. Марин Дар. Это было больше десяти лет назад. Он жил как раз в этой комнате. Случилась темная история. Его обвинили в преступлении, которое он не совершал.
        - Как Рихарда Вагнера, - отметила Фиона.
        - Подставили, короче говоря. Свалили всю вину на студента…
        - Кто-то из преподавателей?
        Девушки переглянулись.
        - Да.
        - Кто?
        - А тебе так уж все и надо знать? История была грязная, темная. Там пострадал не один Марин - второго как-то богатые родственники отмазали. Улики подкинули, взятку, кому надо, впихнули… Этот второй, правда, совсем уж сухим из воды не вышел - говорят, его взяли под негласный надзор Инквизиции, запретили работать по специальности. Даже вычеркнули из списков учащихся… Знаешь, все, кто когда-то учился в Колледже Некромагии, заносятся в специальные списки - даже те, кто отчислен за неуспеваемость или сам бросил учебу. А его вычеркнули. За всю историю Колледжа таких было человека три или четыре. Нам на первом курсе читали цикл лекций о прошлом Колледжа. А про эту историю сказали всего несколько фраз - мол, и это было. И больше - ничего! Не говорили даже, кто из преподов замешан. Он ведь до сих пор тут работает…
        - Он или она, - тихо вставила Фиона. - «Змея» и мэтресса Верина Кит тоже тогда были.
        - «Змея», по-моему, была всегда! - нервно фыркнула Ханна. - И уж если кто-то что-то знает, то это она.
        - И ректор. Он бессменный и, как говорят, бессмертный.
        - Так, может, он во всем и виноват? - подумала вслух Изольда. «Откуда?» - мелькнуло в голове. Активированный амулет на цепочке, обмотанной вокруг среднего пальца. Характерно скрещенные мизинец и безымянный. Плавный жест. Тьма… Не может быть?
        Мир перед глазами опять поплыл.
        - Изольда? Изольда, ты чего? - ее тормошили, колотили по щекам. Потом сунули под нос пузырек с чем-то настолько вонючим, что она даже подпрыгнула:
        - Я в порядке!
        - Ты так нас больше не пугай, - подруги уселись рядом с нею на кровати, справа и слева. - А то мне больше и попросить-то некого… - вздохнула Ханна.
        Блондинка вытаращилась на подругу:
        - Ты о чем?
        - Понимаешь, - девушка замялась. - Тут такое дело… я хотела сначала попросить именно тебя, но времени не было, и я позвала Фиону… В общем, меня вызвали на дуэль.
        - Что? Кто?
        - Ты ее не знаешь. Это Олива Блок с третьего курса. У нее в прошлом году была… ну, она, как и многие наши девчонки, была влюблена в Рихарда, но он ее отшил. Ты новенькая, ты не знаешь, но он такой бабник! Просто удивительно, как он еще не стал за тобой ухлестывать! И это при том, что у него есть постоянная любовница в городе.
        - Рихард и с тобой… тоже?
        - Нет, - грустно улыбнулась Ханна. - Я не могу составить конкуренцию всяким Оливам Блок! Но они приходят и уходят, а со мной Рихард дружит постоянно. Мы вообще последние полгода не разлучались - я, Оливер и Рихард. Нас даже успели прозвать «триадой». И позавчера, когда Рихарда арестовали, я перенервничала, вот все и решили, что мы с ним… ну…Что между нами что-то есть. Вот Олива меня и вызвала. И мне был нужен секундант.
        - И ты решила, что им могу быть я? - Изольда была так поражена, что резко выпрямилась, едва не вскакивая. - Ты с ума сошла?
        - Значит, ты отказываешься?
        - Я… не знаю, - девушка оглядела комнату, ища, на чем бы зацепиться глазу. За последние несколько минут на нее вывалилось столько информации, что она просто не знала, что делать. Надо было как следует все обдумать.
        - Сколько у меня времени?
        - До завтра. Завтра уже надо идти договариваться о месте и времени встречи, выборе оружия и вообще… разных мелочах. Я тут у ребят поспрашивала, - Ханна кивнула на Фиону, - Радмир кое-что растолковал. Да и вообще, общение с Рихардом до добра не доведет, - она усмехнулась. Кое-что о дуэлях она знала именно от приятелей - парни порой, не стесняясь, обсуждали при ней многие тонкости. Ведь Оливер был секундантом Рихарда в четырех случаях из пяти.
        Изольда посмотрела на окно. Снаружи уже сгустился вечер. Пронзительный осенний ветер задувал в раму.
        - Завтра я скажу точно. Как буду себя чувствовать после… ну, после того, что со мной только что было! А сейчас извините, девчонки, но я бы вздремнула.
        - Поняла, - Фиона покладисто вскочила и бросилась к дверям. - Если что, Ханна, я с тобой!
        Изольда на самом деле легла и закрыла глаза. Ей действительно надо было о многом подумать.
        В окно кареты стучал дождь. Опять. Но что тут поделаешь? Осень! Паутинное лето в этом году оказалось коротким - по календарю еще два-три дня, а на деле уже резко похолодало, погода испортилась… как и настроение его сиятельства Валентина Ноншмантаня. То, что творилось за окном, вполне соответствовало его самочувствию. Тоска, дурное предчувствие перемен к худшему. Тоска по теплым летним денькам - и по тому счастливому времени, когда сын был рядом. Дурное предчувствие, что они больше никогда не встретятся в этой жизни - и предчувствие зимы. Вот и не верь после этого, что в мире все взаимосвязано, и боги зорко следят за каждым из своих творений!
        Настроение у сиятельного герцога действительно было отвратительным. Он возвращался с заседания Попечительского совета по вопросу, касающемуся дальнейшей судьбы Колледжа Некромагии. Вот уже несколько поколений Ноншмантани были одними из его хранителей и попечителей. Именно герцогская династия финансировала выплату стипендий одаренным студентам, оплачивала многие расходы, оказывала благотворительную помощь. И то, что он сделал на суде, практически было еще одним благотворительным жестом. По сути, как председатель, согласно старому указу, Ноншмантань вообще не нуждался в советчиках. Но новые веяния заставили его считаться с отцами города, инквизиторами и руководством самого Колледжа.
        Но, боги и бесы, как это трудно! Уже после того, как завершился суд, члены совета долго спорили, пытаясь отыскать лазейку в строгих формулировках. На Ноншмантаня посматривали, как на предателя, да и сам герцог чувствовал себя не лучшим образом. Густав Белый фон Нойман был его дальним родственником по материнской линии. Его мать приходилась Валентину двоюродной сестрой. И, по сути дела, этот студиозус Вагнер заколол на дуэли его племянника. В былые времена на плаху и виселицу шли и за меньшее. Тем более, когда того требовал церковный суд в лице пра Святомира Гордича. Следователь, назначенный от Инквизиции, пра Михарь, держал нейтралитет. За своего студента сражался, правда, ректор, но в одиночку. И сражался он в большей степени за свой Колледж. Это был человек, который готов сам себе отпилить попавшую в капкан руку, если есть шанс спасти остальное. В данный момент Ноншмантаню это было на руку.
        Разбрызгивая грязь и воду, карета подкатилась к воротам его городского дома. Когда королевский двор находился в Зверине, герцог всегда жил здесь, никогда не ночуя во дворце, хотя там в его распоряжении были четыре просторные комнаты. И, выглядывая из окошка кареты на высокую стену и видневшиеся из-за нее крыши, он подумал, что теперь, пожалуй, станет чаще принимать приглашение его величества провести ночь в гостях.
        Дождь разогнал большую часть горожан, а возле герцогского особняка и вовсе никого не было. Только стража распахнула ворота, чтобы дать проехать карете. Но, уже собираясь отпрянуть и задернуть занавеску, Ноншмантань заметил какую-то тень.
        У стены, шагах в двадцати от ворот, стояла какая-то женщина. Голову и плечи ее скрывала накидка - она накрылась ею от дождя - и рассмотреть лицо было трудно. Судя по видневшейся юбке и башмакам - далеко не нищенка, хотя и на знатную даму не походит. Горожанка. Что ей здесь надо в такую погоду?
        Она дернулась, заметив выглядывавшего из кареты мужчину, но не сделала и шагу навстречу. Наоборот, сжалась в комок, сутулясь под своей накидкой. В ее позе была такая усталость и покорность судьбе, что Ноншмантань словно очнулся. Он снова выглянул из кареты и указал на женщину одному из сопровождающих:
        - Пригласи.
        Карета остановилась в воротах. Перепрыгивая или обходя лужи, слуга подбежал к женщине, быстро заговорил с нею. Она пробовала отказаться, мотала головой и пятилась, но потом смирилась и робко приблизилась, по-прежнему держа накидку над головой. Лицо ее было в тени. Четко виднелся только подбородок и красиво очерченные губы. Мелькнула мысль о том, что, кажется, он уже когда-то видел подобный рот. В другое время, в другой жизни.
        - Что ты здесь делаешь? - поинтересовался он. - В такую погоду…Тебе некуда идти? Родня выгнала из дома, и ты пришла сюда в поисках защиты? В городской больнице или при храме Прии-благодетельницы ты скорее найдешь приют и крышу над головой.
        Женщина молчала, лишь смотрела на него каким-то странным взором, но услышав про крышу над головой, ответила отрицательным жестом:
        - Мне есть, куда пойти.
        - Тогда что тебе нужно? Ты ждала меня?
        - Не знаю, - голос ее дрогнул. - Может быть…
        Боль и тоска ее были так заметны, что герцог внимательнее всмотрелся в ее лицо.
        - Мы знакомы? - поинтересовался он. - Кажется, я тебя уже где-то видел…
        - Может быть, - повторила она.
        - Как тебя зовут?
        - Марфа… - она чуть запнулась, - Скруль. Я знахарка.
        Она произнесла эти слова таким тоном, что любому стало понятно - женщина надеялась, что он ее узнает и вспомнит. Да, что-то зашевелилось на дне памяти. Марфа - имя вполне обычное. Но в сочетании с такой фамилией… да, что-то знакомое. Но не вспомнить.
        - Чего ты хочешь от меня, Марфа Скруль? Я не нуждаюсь в услугах знахарки или лекаря.
        - Я знаю, - горькая складочка легла в уголках губ.
        - Может быть, у тебя возникли трудности с твоим ремеслом? Неприятности с инквизиторами? Продавала запрещенные зелья? С помощью твоих снадобий кого-то отправили на тот свет и теперь все грозят свалить на тебя, как на отравительницу? Или только сделали заказ, грозящий бедой?
        Женщина смотрела на мужчину. Дождь тек по ее накидке. Она уже пропиталась влагой. Пока знахарка дойдет до дома, промокнет окончательно. Башмаками она уже стояла в луже и не могла не чувствовать сырости.
        - Нет, я…потеряла дочь.
        Слова дались ей с трудом, и герцог как-то сразу проникся к ней симпатией и доверием.
        - А я - сына, - признался он. - Валентин ушел из дома и не вернулся. Уже две седмицы никто не знает, где он и что с ним. Все поиски тщетны. Я перерыл город и окрестности. Поднял на ноги городскую стражу. Никаких следов.
        Ему необходимо было перед кем-то выговориться. Близкой родни не было. Королевский двор - не лучшее место для того, чтобы делиться наболевшим. Слуги? Еще чего не хватало! Любовницы? Для этого их сначала надо найти… А эта посторонняя женщина со смутно знакомым именем может разделить его чувства безутешного родителя.
        - Деяна тоже…Никаких следов, - эхом откликнулась Марфа Скруль.
        - Твою дочь зовут Деяна?
        - Мою, - она словно споткнулась.
        - А моего сына - Валентином. Может быть, ты умеешь гадать, Марфа Скруль? - внезапно осенило его. - Может быть, ты владеешь секретами тайного знания, которые могут помочь мне отыскать моего мальчика живым или мертвым?
        На какой-то миг ему показалось, что сейчас она скажет «Да!» - и еще через четверть часа, произведя какие-то колдовские манипуляции, сообщит, что его сына - или хотя бы его тело - надо искать там-то и там-то, но миг прошел, и женщина покачала головой:
        - Нет. Но я знаю тех, кто сможет помочь.
        Еще день или два тому назад слова «черная магия» напугали бы герцога Ноншмантаня, но не сегодня.
        - Говори.
        - Есть одна девушка в Колледже Некромагии…
        Он откинулся назад, вглубь кареты, так резко, что его собеседница испуганно вскрикнула. Но ведь она не могла знать, откуда он возвращался так поздно! Заседание попечительского совета касательно дела студента Колледжа Некромагии Рихарда Вагнера и самого Колледжа закончилось только что. В ушах еще звучали реплики его оппонентов. А на завтра назначен суд…хотя, какой там суд! Приговор вынесен открытым голосованием, завтра его только зачитают, и судьба двух с лишним тысяч человек будет решена.
        Но ведь еще ничего не решено. Его победили простым большинством, однако, в рукаве остался козырь. Час тому назад герцог не осмелился выложить его на стол, но Марфа Скруль подсказала ему выход.
        - Эта девушка знает, как искать пропавших людей?
        - Да. Ее зовут…
        - Не надо имен. Спасибо, Марфа. Желаю тебе найти твою дочь.
        - Твою… - она второй раз словно споткнулась.
        - А? Что? Да, и моего сына тоже. Тебе точно ничего больше не нужно?
        Знахарка посмотрела на герцога каким-то странным взором, словно не верила ни своим глазам, ни своим ушам, потом тихо покачала головой:
        - Нет. Я думала… я, наверное, ошиблась…
        - Наверное, - кивнул он. - Что ж…тогда, прощай! Трогай!
        Женщина отступила от дверцы кареты. Кучер подстегнул лошадей, животные энергично тронулись с места, въезжая варку ворот. Стража с облегчением закрывала створки, уже мечтая о том, чтобы вернуться в караулку и обсушиться у огня. Марфа Скруль осталась одна на пустой улице под дождем.
        На миг у Ноншмантаня мелькнула мысль приказать провести ее в людскую, чтобы женщина хотя бы обсушилась, но ее тут же заслонили другие дела. А когда он, уже поднявшись в свои покои, все-таки решил проявить благородство и позвал за нею лакея, она уже скрылась.
        Однако, осталось имя. Марфа Скруль. Это имя было ему чем-то знакомо. Оно будоражило память, как глубоко засевшая заноза. Марфа Скруль, знахарка. Марфа Скруль, знахарка… Они ведь уже встречались. Но где и когда? И по какому поводу?
        Уже поздно ночью, проворочавшись в постели без сна и проваливаясь, наконец, в дремоту, Валентин Ноншмантань все вспомнил. И проклял свою забывчивость.
        Глава 14
        Время тянулось так долго, что уже к вечеру второго дня он был готов лезть на стену от скуки и тревоги. После того визита руки ему освободили, но заменили их ножными и ручными кандалами, сделав похожим на каторжника. Хотя бы какие-то перемены!
        Весь день Рихард провалялся на соломе, закинув руки за голову и размышляя. Мысли крутились вокруг одного и того же - кто его подставил и зачем? Кому была выгодна смерть Густава Белого фон Ноймана? Это нелепая случайность или интрига? Ведущий расследование инквизитор как в воду канул. Экзекутор и его помощники то ли сами были не в курсе, то ли получили строгие рекомендации помалкивать. Других посетителей к нему не допускали. Рихард не видел даже экзекутора - завтрак, обед и ужин ему приносил один из помощников.
        Хорошо было только одно - обычно в темницах такого рода полным-полно призраков прошлого. Ибо, как ни стараются палачи и стража, некоторые узники умирают прямо в камерах, замерзнув зимой в каменном мешке, не вынеся пыток, просто ухитрившись покончить с собой. Но здесь, в темнице Колледжа Некромагии, ничего подобного не имелось. То ли ни разу не умирали студенты в ее стенах, то ли некроманты всех «подчистили». Как бы то ни было, по ночам никто цепями не гремел, над ухом не стонал, протяжно не выл и в кошмарах не являлся.
        Сам экзекутор пришел только однажды утром. Разбуженный на рассвете, еще в темноте и холоде стылой осенней ночи - накануне вечером шел дождь, резко похолодало и задремать узнику удалось только после полуночи - Рихард резко сел, хлопая глазами. В камеру вошли все трое, кутаясь в плащи. Факел в руках одного из помощников дымил и чадил. В неверном свете нежданные гости казались тенями из мира мертвых.
        - Собирайся.
        Услышав голос экзекутора, парень испытал безотчетный страх. Вот и все. Свершилось.
        - И…куда?
        - На суд. Вставай!
        Он поднялся на ноги. Дождался, пока расклепают замки на кандалах. Обычно тяжелые железные кольца на запястьях и щиколотках заклепывают намертво - в тех случаях, когда осужденному придется носить кандалы несколько месяцев или даже лет. Но тут был простой замок.
        - Руки назад.
        Пришлось подчиниться. К чему спорить с судьбой? Лишних вопросов Рихард задавать не стал - его конвоиры явно не в курсе происходящего. Им сказали доставить подопечного на суд - они и доставляют.
        У самого крыльца ждала наглухо закрытая карета. Это было плохо. Значит, суд состоится не в Колледже, как обычно бывало в делах такого рода. К чему выносить сор из избы? Даже когда три года назад судили студенческую банду, грабившую мирных горожан, и то весь процесс проходил в этих стенах. Рихард, отделавшийся только парой месяцев исправительных работ, очень хорошо это помнил.
        Его впихнули в карету. Один из помощников экзекутора влез следом, другой устроился на запятках, сам экзекутор сел на козлы.
        Карета тронулась.
        Черные шторки прилегали неплотно. Они колыхались в такт езде, и Рихарду удалось разглядеть часть плаца, хозяйственные постройки, конюшню - и больше ничего. Учебные корпуса, общежития и лабораторное крыло остались по другую сторону кареты. Что ж, может быть, даже лучше.
        Было темно, тихо, прохладно и сыро. Рассвет только занимался, когда, прогрохотав по просыпающимся улочкам Зверина, карета сделала последний поворот и, судя по звукам, въехав в какие-то ворота, остановилась.
        Послышались шаги.
        - Выходи!
        Он послушно выбрался и, разинув рот, огляделся. В этом внутреннем дворе он ни разу не был. Справа и слева вставали стены двух мрачных четырехэтажных зданий - узкие, как бойницы, окна забраны решетками. Впереди - глухая стена в два человеческих роста. За нею - что-то вроде парка и еще какие-то крыши. Два крыльца.
        Загораживая обзор, перед ним стояли трое - два охранника и незнакомый инквизитор.
        - Насмотрелся? Пошел!
        Одна из дверей была приоткрыта.
        Здание, куда его ввели, было административным. Скромная деловая обстановка, голые дощатые полы. Ряды дверей с номерами и небольшими табличками: «Архив», «Письмоводители», «Канцелярия», «Торговое представительство». Поднялись на третий этаж, прошли коридором и остановились перед массивной дверью, на которой была табличка «Попечительский совет. Зал заседаний».
        Теперь все стало понятно. Он оказался в ратуше, ибо попечительский совет заседал только там.
        Просторная комната была поделена на две неравные части. На одной, приподнятой над полом, стояли полукругом два ряда кресел. На другой - две кафедры, наподобие профессорских, друг напротив друга, а между ними - скамья. Один взгляд на стену за спиной заставлял поежиться. Там, как в музее, были развешаны различные орудия пыток. Превентивные меры, так сказать. Все это было освещено двумя факелами у входа, справа и слева от двери. Но ведь здесь его пытать не будут?
        Рихарда усадили на скамью. Охранники встали по бокам, предупреждая любое его движение. Инквизитор сделал благословляющий жест и удалился.
        Повисло гнетущее молчание. Разговаривать с охраной Рихард не стал - все равно ведь ничего не скажут! Оставалось молчать и терзаться в догадках.
        Время шло. За окнами рассвело. Надобность в факелах отпала, но они продолжали гореть. Потом потухли один за другим.
        Судя по положению тонких лучей, время от времени прорывавшихся сквозь облака, можно было догадаться, что прошло несколько часов. Хотелось есть и пить.
        Миновало еще немного времени, и в зал один за другим стали входить члены попечительского комитета. Рихард узнал герцога Ноншмантаня, ректора, давешнего инквизитора пра Михаря. Еще четверо были незнакомы, но держали себя так, словно делают огромное одолжение. Один из них, седовласый важный мужчина с посохом, смерил его неприязненным взглядом, а с ректором Колледжа едва раскланялся.
        Когда семь кресел оказались заняты, отконвоировавший его сюда инквизитор забрал у пра Михаря небольшую папку. Поднялся на кафедру.
        - Господа, мы собрались сюда, чтобы установить степень вины и наказание за совершенное преступление, совершенное шесть дней назад, - заговорил он. - Подозреваемый - Рихард Вагнер, двадцать два года, студиозус Колледжа Некромагии, факультет некромантия, четвертый курс.
        Рихард чувствовал направленные на него взгляды, но сам вряд ли замечал их. Шесть дней! А он даже не заметил хода времени!
        - Шесть дней назад означенный Рихард Вагнер, будучи на территории Университета богословия, столкнулся там с группой слушателей одного из факультетов, в число которых входил некий Густав Белый фон Нойман, представитель древнего рода…
        Краем глаза Рихард заметил, как при этих словах поморщился герцог Ноншмантань. Седовласый старец важно кивал головой на каждое упоминание Университета или имен одного из участников тех событий.
        - Произошла ссора, результатов коей стал вызов на дуэль. Согласно показаниям свидетелей, было установлено, что слушатели Университета богословия и теологии намеренно пошли на конфликт, в результате коего был брошен и принят вызов на дуэль. Повод - оскорбление словом. Потерпевший - некий Арчибальд фон Лютц, представитель семейства фон Лютцев. Он же - вызывающая сторона. Принимающую сторону представлял Рихард Вагнер…
        Седовласый продолжал мерно кивать.
        - …в результате чего Густав Белый фон Нойман оказался убит. Вспугнутые отрядом ночной стражи, представители противных сторон бросились врассыпную, когда означенный Рихард Вагнер заметил труп и туго набитый кошелек. Поскольку в это время крайне нуждался в деньгах. Рихард Вагнер срезал его, рассчитывая поживиться содержимым. Однако…
        Не рассчитывал он поживиться! И вообще поделился бы с друзьями! Возмущение Рихарда было так велико, что он на несколько минут отвлекся и пропустил финал. Опомнился только, когда услышал:
        - Вы все, господа члены попечительского совета, получили на руки копию результатов расследования. У каждого из вас есть свое мнение. Желаете ли высказаться по поводу того, каким вы видите наказание для преступника? Или сразу перейдем к голосованию?
        - Да что тут высказываться? - один из советников поерзал в кресле. - Вчера уже наговорились до хрипоты. Давайте голосовать!
        - Давайте голосовать! - подхватили сразу несколько голосов. - Все уже решено!
        Рихард вздрогнул. Оказывается, приговор ему вынесли еще вчера. Оставалось только утвердить.
        - Кто - за то, чтобы утвердить решение, принятое накануне?
        Студент затаил дыхание. К его удивлению, руки подняли все. Все, кроме герцога Ноншмантаня.
        - Вы не согласны с мнением большинства, ваше сиятельство? - спросили у него.
        - Мое мнение вы слышали еще вчера! - отрезал тот, вставая. - И, поскольку моему голосу вы не вняли, я налагаю на ваше решение вето!
        Повисло недолгое молчание. Все таращили глаза на сиятельного герцога, который застыл, словно статуя. Седовласый старец даже открыл рот.
        - Вы отдаете себе отчет, ваше сиятельство? - мягко поинтересовался пра Михарь.
        - Вполне. Вчера я достаточно ясно озвучил свою позицию и дал необходимые пояснения.
        - Но вы же понимаете, что…
        - Понимаю. И, думаю, это понимаете и вы!
        - Но Попечительский совет…
        - В который вы, однако, не входите, пра!
        Теперь диалог велся между герцогом и инквизитором. Остальным оставались роли зрителей, и Рихард многое бы дал за то, чтобы его судьи выражались яснее.
        - Что вы предлагаете, ваше сиятельство? - внезапно сдался инквизитор.
        - Чтобы было принято мое вчерашнее предложение…если угодно, то с вашей оговоркой, - вежливый поклон можно было растолковать, как угодно.
        Некоторые советники при этих словах беспокойно заерзали. Ректор Колледжа поднял голову.
        - Пра Святомиру Гордичу такое решение явно не нравится! - с угрозой произнес пра Михарь, покосившись на седовласого старца.
        - Протестую! - тут же подал голос седовласый.
        Сам ректор Университета! Рихард невольно вздрогнул.
        - Именем короля, - тряхнул головой герцог, - протест отклонен. Вето!
        Инквизитор какое-то время сидел, глядя прямо перед собой, потом медленно встал, кивком головы подозвал секретаря с бумагами, пролистал их, держа на весу, выбрал один лист и, то и дело сверяясь с ним, произнес:
        - Согласно предварительному расследованию, совершенное преступление можно классифицировать как убийство по неосторожности, произошедшее на дуэли, которая была проведена со всеми правилами. Это является смягчающими обстоятельствами, в результате чего рекомендовано ограничиться следующим наказанием. А именно - виновного сечь плетью, нанеся ему десять ударов, после чего на трое суток выставить к позорному столбу, как за незначительное воровство и выступление против правительства. После чего приговорить студиозуса Вагнера к изгнанию из города и отлучению от гильдии.
        Парень задохнулся. Его возмутило и напугало не само наказание, а то, что за этим последует. Изгнание! Нищим ему придется брести домой к родителям, в другой город. И всю оставшуюся жизнь заниматься не тем, к чему лежит душа. Никакой магии! Никакой некромантии - иначе его арестуют и прямиком отправят на костер.
        Но слово было сказано, и дело сделано.
        Дуэль была назначена на вечер ближайшего выходного дня. Сначала хотели встретиться на том же пустыре, где седмицу назад уже состоялась другая дуэль - между Рихардом Вагнером и Арчибальдом фон Лютцем. Но в самый последний момент выяснилось, что, в связи как раз с последствиями той дуэли и наказанием, которое грозило Рихарду, всем студентам под угрозой немедленного отчисления запрещено покидать территорию Колледжа. Девушки пришли в негодование, но смирились и выбрали место в глубине сада. Раньше это был частный дом и двор одного из недавно скончавшихся попечителей. Умирая, он пожелал отписать свою собственность именно Колледжу - с условием, что в нем будет размещен один из учебных корпусов. Однако, средств не хватало, и дом пока стоял пустой, а его двор постепенно дичал. Конечно, место для дуэли не идеальное, но все лучше, чем на тренировочном плацу!
        По Колледжу тем временем ползали слухи. Они множились, передаваясь из уст в уста. В кои-то веки раз никто не прогуливал занятия у мэтрессы Верины Кит - всем хотелось знать, что готовит им будущее. Закроют Колледж или нет? Осудят Вагнера или нет? И, если осудят, то казнят или нет? И какой будет казнь? Но, к счастью или несчастью, прорицание не было сильной стороной ни у кого из будущих некромантов. Так что прогнозы делались настолько разные, что им никто не верил. А уж после того, как кто-то из девушек нагадал, что на самом деле Рихард Вагнер - это наследный принц, потерянный в детстве, и вот-вот ему предстоит занять трон, изгнав узурпатора, короля Болекрута, заниматься пророчествами прекратили все. Ибо за такое предсказание Колледж действительно могли ждать крупные неприятности.
        Ханне до всего этого не было дела. Ее ждала дуэль. Второй секундантшей ее была Фиона Крамерова, и ее брат Радмир на этом основании тоже сопровождал девушек, давая дуэлянтше последние наставления.
        - Не бери в голову, - внушал он. - Ты на целый год дольше занималась у мастера Хотислава и владеешь рапирой и кинжалом лучше, чем большинство моих знакомых девчонок. Даже Фиона дерется не так, как ты! - подмигнул он.
        - Лучше?
        - Скажем так - ей я поддаюсь, потому что она моя сестра. А вот как она будет стоять против других противников, я не знаю, потому что она никогда не дралась с кем-то, кроме меня! - честно ответил парень.
        Он же согласился дать ей несколько уроков, для чего и привел на плац после завершения занятий. До поединка оставались еще сутки.
        - Девой битв я тебя, конечно, не сделаю, - заявил Радмир, вставая в позицию, - но хоть потренируешься сражаться с кем-то, кто тебе не знаком.
        Это было правдой - девушек на курсе было так мало, что они имели постоянных партнеров, а Ханне так и вовсе частенько приходилось пропускать занятия после того, как в четвертой группе она осталась в одиночестве.
        Тренировочные мечи скрестились, задвигались в привычном ритме: выпад - укол - увод - доворот кисти - подшаг - смена позиций… Радмир двигался осторожно. Он привык фехтовать с сестрой и теперь невольно подстраивался под более слабую противницу, опасаясь даже сделать выпад чуть дальше. Сказать по правде, Ханна предпочла бы в качестве тренера того же Рихарда или Оливера. Но Рихард сидел в тюрьме, ожидая суда, а с Оливером она последние сутки почти не разговаривала.
        Изольда и Фиона сидели на лавочке неподалеку, наблюдая за боем.
        - И все-таки я не понимаю, - говорила Изольда, - зачем все это надо? Дуэли, выяснение отношений? Неужели нельзя договориться?
        - Иногда словами ничего не докажешь, потому как не все понимают разумную речь, - сказала Фиона. - И тогда в дело идет оружие.
        - А если его под рукой не будет?
        - Тогда надо стараться вообще не допускать конфликтов и выяснения отношений.
        - Даже с нежитью?
        Ответить Фиона не успела. Послышались быстрые легкие шаги, и знакомый голос произнес:
        - Та-ак, не понял! Это чем вы заняты?
        Девушки вскочили с визгом. Ханна и Радмир опустили оружие. В двух шагах от них стоял мастер Хотислав.
        - Нет, конечно, похвальное решение позаниматься дополнительно, - учитель фехтования легко перешагнул через лавочку, - однако, я сильно удивлен тому, что студиозус Крамер в кои-то веки раз не разыгрывает партию «Крамер против Крамера», а решил сменить партнера. Что происходит?
        Все одновременно посмотрели на Ханну. Девушка прикусила губу:
        - Мне это надо.
        - Что? Разбить слаженный дуэт или потренироваться?
        - Потренироваться.
        - Отлично, - мастер Хотислав подошел ближе и неуловимо быстрым и легким жестом обнажил висевший у него на боку меч. - Защищайтесь!
        - Нет! - Ханна отпрыгнула. - Мы так не договаривались! То есть, мы договаривались, но не об этом…
        - Ага, - прищурился учитель фехтования. - А вот с этого места поподробнее.
        Можно было соврать, что Ханна и собиралась сделать, но вперед вылезла Изольда:
        - Ее на дуэль вызвали. Я - секундант. А Радмир ее просто тренирует, натаскивает перед боем.
        Ханна задохнулась от возмущения, Фиона сжала кулаки, готовая накинуться на блондинку, но мастер Хотислав остановил ее решительным жестом.
        - Тренирует, значит… Ну-ну! - отточенным движением он загнал свой меч обратно в ножны, после чего выхватил меч из руки Раждмира, вставая в позицию для фехтования. - Защищайтесь!
        Ханна отпрыгнула, когда клинок мелькнул у нее перед носом:
        - Что это значит?
        - В позицию, - прикрикнул мастер Хотислав и легонько ударил кончиком своего меча по клинку противницы. - Вы же, кажется, собрались тренироваться? - он провел легкий прием, заставив девушку попятиться. - А тренироваться надо с тем, - новый выпад, - кто превосходит вас в высоком, - поворот, - искусстве фехтования! Согласны?
        - Да! Согласны! - чуть ли не хором воскликнули брат и сестра. Ханна молчала, стиснув зубы.
        - Отлично! Тогда - бой!
        С тренировочным мечом учитель управлялся также легко и непринужденно, как и с собственным оружием, заставляя Ханну попотеть.
        - Кто вызвал? - отрывисто бросил он, проводя очередной прием.
        - Олива… Блок, - в паузах между атаками выдохнула Ханна.
        - За что?
        - За Рихарда.
        - Вагнера?
        - Да.
        К ее удивлению, мастер Хотислав рассмеялся, запрокинув голову:
        - Вот это да! Он просто пользуется бешеной популярностью! Или дело в том, что вы, женщины, любите несчастных? Вам непременно, - он опять перешел в атаку, - надо пожалеть, - скорость его стала возрастать, - несчастного, чтобы… в него…влюбиться!
        - Я в него не влюблена! - закричала Ханна. - Он мне только друг! И все! А она не верит!
        Мастер Хотислав так быстро опустил меч, что девушка еле удержала свое оружие, пока не проткнула наставника насквозь.
        - Так, я не понял, - процедил он, - а почему бы тогда не отказаться от дуэли?
        - Она меня вынудила, - буркнула Ханна.
        - И ваша цель, студиозус Руге?
        - Поставить эту Оливу на место!
        - Понятно. Продолжим?
        Клинки снова взметнулись, нацелившись друг на друга. С фехтованием на мечах у Ханны дела обстояли не так уж хорошо, но мастер Хотислав действовал осторожно.
        - Главное - держи дистанцию, - говорил он ровным голосом, не заботясь о том, чтобы сбить себе дыхание. - Сама ее не рви. В атаку не лезь. В оборону не уходи. Тут лучше как раз дистанцию разорвать, чем уходить в оборону… Верный проигрыш. А при атаке будет шанс… Старайся сохранять нижнюю стойку - она у тебя лучше. Бей снизу. Сильно не коли - еще один труп Колледж точно не переживет.
        - А этот мы переживем? - решила Ханна задать вопрос.
        - Не знаю. Суд был сегодня. Все молчат, - учитель фехтования говорил короткими, словно обрубленными фразами, цедя сквозь зубы. - Когда дуэль?
        - Уже завтра, после третьего удара колокола*.
        (*Сутки делились не на часы, а на неравные промежутки времени, отмеряемые ударами колокола в храме Свентовида. Первый удар - в полночь. Второй удар - час, когда булочники начинают разжигать печи. Третий удар - час, когда открывают городские ворота. Четвертый - час, когда открываются лавки. И так далее.)
        - Встать, значит, придется рано, - кивнул мастер Хотислав и опустил оружие. - Тогда всем спать. Немедленно! Лучше, чем ты уже бьешься, за час я тебя все равно не сделаю. Только отниму силы, а они тебе понадобятся… Спать-спать! Сон всего полезнее перед боем! И - да! - найдите толкового целителя. Даже пусть и среди ветеринаров. Чтобы было, кому остановить кровь и прочесть соответствующий заговор.
        С этими словами учитель фехтования вернул меч Радмиру, отсалютовал всем и пошел к корпусу, где жили аспиранты и преподаватели. Молодые люди смотрели вслед его подтянутой фигуре.
        - Я больше никогда не буду пропускать занятия по фехтованию, - с придыханием воскликнула Изольда.
        - Что? Он тебе понравился? - изумилась Ханна. - Так и не распрощалась с мечтой выйти замуж за преподавателя? Он же тебе в отцы годится!
        - Ты ничего не понимаешь, - вздохнула блондинка. - Какой мужчина!.. Знаете, девочки, я задержусь немного!
        - Зачем? - недоверчиво прищурилась Фиона.
        - Надо, - загадочно изрекла Изольда и направилась вслед за уходящим мастером Хотиславом.
        Рассвет встретил их меленьким сырым дождиком. По улицам стелился туман. Пахло прелыми листьями, грибами и почему-то псиной. Четыре девушки и парень - в самый последний момент Фиона нашла лекарку с факультета целительной магии - выскользнули через окно знакомой комнаты и, озираясь по сторонам, поспешили в сторону заброшенного дворика.
        Радмир, как единственный мужчина в группе, забежал вперед. Огляделся по сторонам. Было темно, мрачно, сыро, холодно. Если бы не ночное зрение некромантов, никто бы и шагу ступить не мог, не споткнувшись обо что-то и не напоровшись на кусты и заросли бурьяна.
        - Опять мы пришли в числе первых, - проворчал Радмир. - Похоже, что опаздывать к месту поединка теперь обязательно для вызывающей стороны!
        По счастью, ждать пришлось недолго - Фиона не успела сделать брату выговор, как все пятеро услышали шаги, голоса, шелест юбок по траве. Радмир подмигнул Ханне и скрылся в зарослях - одним из условий дуэли было то, что ни один мужчина не должен присутствовать при поединке. Даже лекарь или священник.
        Олива приблизилась, гордо вскинув голову. За ее спиной маячили те девушки, которые помогали ей избить противницу. Ханна прикусила губу.
        - Все готовы? Можно начинать?
        - Погодите, - Изольда вышла вперед. - Сначала, по правилам, секундантам надо попытаться примирить противников и предотвратить дуэль.
        - Это по каким правилам? - фыркнула Олива.
        - По дуэльным. Я в книжке прочла! - в доказательство своих слов девушка потрясла небольшой, с ладонь, но очень толстой книжицей. - Всю ночь листала.
        - Откуда она у тебя? Библиотека пока заперта - «змея» еще не выздоровела…
        - А мне Хотислав дал… то есть, мастер Хотислав разрешил попользоваться книгой на одни сутки. И тут сказано, что секунданты последний раз взывают к поединщикам, просят одуматься и примириться…
        - Еще чего! - скривилась Олива. - Примириться с этой? Никогда!
        Ханна в ответ только пожала плечами. Ну, не хотят - как хотят!
        Секундантши еще немного пошептались, причем Изольда то и дело сверялась с книжечкой, которую получила от мастера Хотислава. Пару раз упомянув его имя, она добилась того, что спутницы Оливы взирали на нее с изумлением и опаской. Видимо, никому из них не могло прийти в голову, что можно попросить совета у преподавателей. И что они, педагоги, не будут против дуэли.
        В конце концов, все вопросы были улажены. Девушки наскоро разметили территорию, выбрав ровную площадку и повыдергивав торчащие тут и там побеги бурьяна. Прошлись туда-сюда, отмечая неровности почвы.
        - Скоро вы там? - нервничала Олива. - Закачивайте поживее!
        Ханна тоже торопилась, но по иной причине. Ей ужасно не хотелось тут находиться, и девушка мечтала только об одном - чтобы все поскорее закончилось. Какая глупость эти дуэли! И чего это мужчинам они так нравятся? Хотя, если подраться охота, энергия так и прет, а войны не предвидится, ее выплеснешь, куда угодно!.. Женщины в этом отношении куда лучше устроились. Хочется сбросить лишнюю энергию - пошла на реку белье стирать, или отбивные делать, или огород окучивать, или дрова колоть… Но драться из-за мужчины? Она бы ни за что не стала…
        Или стала? Как бы она поступила, если бы узнала, что у Оливера есть другая девушка? Что он с кем-то еще ходит за руку, болтает на переменах, забегает в гости и улыбается при встрече?
        «Убила бы! - мрачно подумала Ханна. - Сначала ее. Потом его, бабника такого!»
        Она посмотрела на соперницу. Представила, что причиной дуэли был не Рихард, а Оливер. Русые волосы - тут ничего особенного - светлые глаза, припухлая нижняя губка, фигурка…нормальная… И что он в ней нашел?
        «Что бы ни нашел, я сейчас исправлю эту ошибку!» - с новым, мстительным чувством удовлетворения подумала девушка.
        - Готовьтесь! - прозвучал голос одной из секундантш, и Олива торопливо начала раздеваться.
        Одной из причин, почему мужчины и близко не допускались на женские дуэли, было непременное условие, чтобы противницы сражались с голой грудью. Этот обычая пошел чуть ли не с доисторических времен, когда существовали женщины-воины. Назывались они по-разному, одни жили при храмах, другие просто уходили и основывали свои города. Третьи просто составляли отдельные элитные отряды в войске. Четвертые были всего-навсего профессиональными телохранительницами у некоторых владык. Пятые не объединялись в отряды, но просто сражались наравне с мужчинами и вели тот же образ жизни, что и представители сильного пола. Они не выходили замуж, не рожали детей, и у всех была одна общая черта - все они, кроме телохранительниц, шли на бой с голой грудью. Наверное, чтобы подчеркнуть свой пол.
        Те времена давно канули в прошлое. Лишь на востоке еще существуют женские отряды конных лучниц, но здесь и сейчас от них остались только исторические записи и вот этот обычай на дуэли обнажаться по пояс.
        Ханна тоже наполовину разделась, скинув на руки Фионы плащ, жакет и приспустив платье и сорочку. Кожа покрылась мурашками - как-никак, уже осень! Она отметила, что и ее противнице тоже не жарко.
        А грудь у нее побольше будет!
        - Что, завидно? - Олива заметила этот взгляд. - И ты думаешь своими прыщами завоевать Рихарда?
        - Рихард вырос не в коровнике, и твое вымя, увы, по достоинству оценить не сможет! - парировала Ханна. - Оно тебе не помешает? Равновесия не потеряешь?
        - За собой следи. Доска!
        - Девочки, вы будете драться или…хм… мериться, у кого где больше? - вмешалась Изольда.
        - Она права. К оружию!
        Ханна крепко сжала рукоять одолженного у Радмира Крамера фальшиона. Встала в позицию. Все, что говорил ей мастер Хотислав накануне, выветрилось из головы, кроме одного: «Спать! Идите спать! Завтра вставать рано!»
        Олива атаковала так стремительно, что Ханна сразу перешла в оборону, отбивая град посыпавшихся на нее ударов. Она еле успевала закрываться клинком, отступая и стараясь не паниковать. А ее противница разошлась быстро. Подбадривая себя криками, она наседала на Ханну, просто не давая ей возможности поднять фальшион для атаки.
        - Нападай! Атакуй! - доносились крики зрительниц. - Куда ты?
        Ханна пробовала раз или два внять совету, но безрезультатно. Олива была слишком сильна. Она занималась у мастера Хотислава на год меньше и имела мало опыта? Не смешите! Такое впечатление, что девушка все свободное время отдавала только фехтованию! И лишь удачей можно было объяснить тот факт, что ее противница до сих пор держала оборону и даже время от времени пыталась огрызаться.
        Секундатши и зрительницы не оставались в стороне. Отовсюду летели крики - девушки подбадривали фехтовальщиц, наперебой сыпали советами. И Ханна честно пыталась им следовать - вот только с ходу не разберешься, кому кричат: «Уходи вправо! Бей снизу - там она открылась!»
        Юбка мешалась, путаясь в ногах и сковывая движения. Ханна продолжала отступать, стараясь держаться в пределах очерченного на земле круга. Противница же упрямо теснила ее к краю. Обе были уже поцарапаны - где ободравшись об колючки, где неудачно отбив выпад противницы. Но все эти ранки были легкими и не мешали сражаться.
        Уходя от очередной атаки, Ханна замешкалась. Бросила короткий взгляд на кусты поблизости и пропустила укол. Нет, она успела заметить летящий на нее клинок и попыталась отмахнуться, но неудачно. Правую руку обожгло болью. Девушка вскрикнула, и ее вопль эхом подхватили зрительницы.
        - Ага! Есть! - Олива улыбалась. - Сдаешься?
        Было больно, но Ханна стиснула зубы.
        - Продолжим!
        Порез на плече был неглубокий, но косой. Кровь текла по коже до локтя, и двигать рукой с каждой секундой было все труднее. Шансов на победу почти не оставалось. Если только…
        Она переложила фальшион в левую руку, прижав правую к груди.
        - Ты чего? - Олива, кажется, растерялась. Неужели, она решила, что Ханна, как некоторые мастера фехтования, умеет одинаково хорошо владеть обеими руками? Надо этим воспользоваться, пока она не поняла своей ошибки!
        И девушка ринулась в атаку.
        Олива действительно была так поражена мнимым мастерством своей противницы, что сама перешла от нападения к обороне. Ханна, которая впервые в жизни держала оружие левой рукой, попыталась провести один из классических приемов - прямой выпад-укол - и ее противница проворно отскочила назад, даже не пытаясь его отбить.
        Ага!
        Девушка ощутила что-то вроде азарта. Она буквально набросилась на Оливу, размахивая фальшионом направо и налево и от волнения забыв половину приемов. Действовать левой рукой оказалось неудобно - изменился центр тяжести, кроме того, надо было по-другому рассчитывать точки приложения сил и направления ударов. Другое дело, что и у соперницы дела обстояли также - она тоже никак не могла приспособиться к новому ведению боя. И в один прекрасный момент тоже переложила фальшион в левую руку.
        Стало понятно, что обе девушки одинаково плохо владеют левой рукой. Но Ханна сообразила это первая и, пока Олива не разобралась, что к чему, устремилась вперед. В ушах внезапно ясно и четко прозвучал голос мастера Хотислава: «Рви дистанцию!» Повинуясь внутреннему голосу, она бросилась в атаку, проводя подряд все приемы, которые могла вспомнить. И Олива, растерявшись, дрогнула под ее напором. Фальшион задрожал в ее напряженной руке. Не теряя ни минуты, Ханна с такой силой ударила сверху по ее клинку, что девушка вскрикнула и, неловко вывернув кисть, уронила оружие. Проворно наклонилась, пытаясь поднять - и замерла в нелепой позе, протянув руку - острый кончик фальшиона противницы уперся ей в грудь как раз в ложбинку между двумя полушариями:
        - Сдаешься?
        - Тварь!
        Олива дернулась - и тут же вскрикнула от боли. Острый кончик процарапал ей кожу, войдя в грудь и скользнув сбоку по ребрам.
        - Мама!
        Ханна отпрянула, во все глаза глядя на заливавшую противницу кровь. Олива покачнулась, падая на траву и хватаясь обеими руками за грудь.
        - Ты… меня убила! - истерично всхлипнула она. - Ты…ты…
        Словно только что очнувшись, к Оливе бросились ее подруги, подхватили под локти, не давая упасть. Одна из них тут же захлопотала над ранами, сперва занявшись глубоким порезом на груди. Лезвие корда оставило глубокую борозду, процарапав даже мягкие ткани правой груди. Если бы у Ханны не дрогнула рука, клинок вошел ее противнице точно между ребер и прорвал легкое.
        Сама девушка стояла над нею, опустив оружие и не обращая внимания на то, что ее саму тормошат в четыре руки Фиона и целительница, пытаясь обработать рану на плече.
        - Ты скажи - сдаешься или нет? - спросила она.
        - Да отстань ты от нее! - со злыми слезами в голосе воскликнула одна из возившихся с Оливой девушек. - Не видишь, что ли - она ранена!
        - Я тоже. Мм-м… - Ханна поморщилась, когда целительница коснулась ее плеча. - Больно! Я несколько дней не смогу рукой нормально двигать!
        - А она, может, несколько дней вообще с постели встать не сможет!
        - Тогда бы и не лезла к чужим парням! Пусть скажет, сдается или нет?
        Олива подняла бледное, какое-то зеленоватое лицо, перекошенное гневом и болью.
        - Погодите, надо, чтобы все было по правилам! - вклинилась Изольда, сверяясь с книжечкой. - Поскольку битва велась не до смертельного исхода, побежденным признается тот, кто не в состоянии продолжать бой. Ты будешь еще драться?
        - Да пошла ты, - процедила Олива и всхлипнула.
        - Будем считать, что это ответ «нет»! - кивнула блондинка и подхватила Ханну за здоровую руку. - Одевайся и пошли отсюда! Ты победила!
        Шепча заговор на остановку крови, целительница стянула плечо девушки повязкой, та оделась с помощью Фионы и, опираясь на руку Изольды, двинулась прочь с пустыря.
        - Сзади!
        Новый - мужской - голос заставил вздрогнуть. Девушки обернулись - для того, чтобы увидеть, как одна из спутниц Оливы встает в боевую стойку. От такой подлости - бить в спину уже после того, как все закончилось - победительницы оцепенели.
        Яркая вспышка ослепила всех, а раздавшийся одновременно с этим сухой треск прозвучал громом среди ясного неба. Уже потом все опознали обычный отпугиватель для упырей - яркий свет на несколько секунд полностью дезориентировал этих ночных тварей, а сухой треск сопровождал высвободившее парализующее нежить заклинание. Но тогда все были столь ошеломлены, что хором завизжали от страха. Громче всех вопила незадачливая мстительница - отпугиватель взорвался у нее перед носом, и она на самом деле ненадолго ослепла.
        - Как не стыдно! - резкий голос принадлежал мастеру Хотиславу. - Какой позор! Весь третий курс из-за вас, уважаемая, не получит зачета по боевой магии в этом семестре! Так и передайте остальным! Бить в спину…Я бы мог понять, если бы это сделала она, - последовал небрежный кивок в сторону Оливы. - Но от вас такого не ожидал! А вы, - преподаватель посмотрел на Ханну в упор, - когда поправитесь, приходите на дополнительные занятия. У вас есть потенциал. Будем развиваться… И - да! - зачет в этом семестре вы получите в любом случае. До встречи!
        Кивнув всем остальным - и выбравшемуся вслед за ним из кустов Радмиру Крамеру - мастер Хотислав пошел прочь, провожаемый пристальными взглядами.
        - Интересно, откуда он взялся? - девушки вытаращились на единственного парня. Радмир смущенно потупился.
        - Ну, я его позвала, я! - воскликнула Изольда. - А иначе беса с два он бы мне дал эту книжечку!.. Что не так? Я же о вас заботилась!
        Ханна запоздало сообразила, что двое посторонних мужчин все это время тайком пялились на ее голую грудь и взвизгнула, закрываясь здоровой рукой.
        - Отвернитесь!
        Радмир послушно выполнил команду «налево-кругом».
        - Все так, - напряженно произнесла Фиона. - Но если из-за этих двоих о дуэли узнают в деканате…
        Но блондинка только отмахнулась.
        Шаги. Лязг засова. Скрип двери.
        - Пора!
        День, когда за ним пришли второй раз, выдался неожиданно солнечным, но прохладным. Облака, закрывавшие небо, накануне разогнал ветер и продолжал дуть, срывая с деревьев желтеющую листву. Первый день листопадня-месяца вполне оправдывал свое название.
        Уже на пороге у Рихарда отобрали куртку и жилет, оставив его в одной рубашке. Налетевший порыв ветра тут же заставил парня поежиться.
        - Ничего, переживешь, - экзекутор похлопал его по плечу. - Трое суток - не так уж и долго.
        - Трое суток? - изумился Рихард. Когда ему зачитывали приговор, он, кажется, что-то пропустил.
        - Благодари Прове-справедливого, что дешево отделался. Подумаешь, десять ударов плетью и три дня у столба! За такое в старые времена могли и вздернуть!.. Давай, полезай! Нечего болтать!
        Поскольку позорный столб находился в городе, да и дело студента Вагнера рассматривалось попечительским советом, в который входили члены городского магистрата, то и для транспортировки оного предоставили повозку городского палача. Сам палач и сидел на козлах, страшно недовольный тем, что сегодня не ему придется подзаработать. За порку он мог получить сегодня столько грошей, сколько назначено ударов. Но наказывать студента будет экзекутор Колледжа, значит, повозку придется гонять туда-сюда бесплатно.
        Высокая повозка не имела бортиков, зато поперек нее была закреплена скамья без спинки, на которую и усадили осужденного. Экзекутор встал за спиной, придерживая, как за поводок, за цепь от ручных кандалов. Два его помощника приготовились идти рядом. Несколько дней проведший в духоте и вони Рихард с наслаждением дышал свежим осенним воздухом, наполненным ароматами грибов, прелой листвы, земли, но задохнулся, когда заметил, что они не одни.
        - Зачем? - шевельнулись ставшие непослушными губы.
        Тюрьма Колледжа находилась у дальней от ворот стены, сразу за прачечной, садом и мебельным складом. И сейчас с высоты повозки Рихард заметил несколько человек. Явно наблюдавших за ними. Острое зрение позволило различить знакомые лица. Четвертый курс факультета некромантии практически в полном составе.
        - Зачем? - повторил он, но ответа не услышал.
        Повозка тронулась.
        Рихард старался смотреть прямо перед собой, на курчавые волосы крепкого затылка городского палача, но чувствовал на себе взгляды однокурсников. Те - хвала Прие-милостивице! - близко не подходили, но следовали за повозкой на расстоянии, не пытаясь даже ее обогнать, чтобы не попасть на глаза или не заглянуть в лицо самого Рихарда. Однако, на улицах города эта деликатность вышла боком - горожан привлекала толпа почти в пять дюжин человек, и они присоединялись к ней, так что до Лобной площади добралось уже в пять раз больше народа.
        На Лобной площади произошла заминка - пришлось ждать представителей от магистрата, глашатая и других официальных лиц. Толпа тем временем продолжала прибывать. В окнах окружавших площадь домов распахивались окна. Замелькали темно-серые мантии слушателей Университета богословия. Правда, их было на порядок меньше, чем некромантов, и, случись драка стенка на стенку, соученики Рихарда просто втоптали бы идеологических противников в брусчатку. Явился священник от храма Прове, прибыли две кареты - с гербом герцога Ноншмантаня и графов Нойманов. Торжественно ступая, с разных концов площади, явились в сопровождении собственной свиты седовласый Святомир Гордич, ректор Университета богословия, и мэтр Бруно Черный, возглавлявший гильдию некромантов. Откуда-то взялись лоточники и карманники, желающие подзаработать. Вообще, не хватало только иквизиторов.
        - Как улицы города убирать, так нет никого! - попытался пошутить Рихард. - А как поразвлечься за чужой счет - так у всех свободное время нашлось!
        Один из зрителей при этих словах обернулся на повозку, и Рихард понял, что инквизиция все-таки прибыла.
        Наконец, явились официальные лица - представители магистрата, глашатай, отряд городской стражи. Трубач сыграл несколько нот.
        - Вставай! - экзекутор слегка потянул за цепочку от кандалов. - Пора!
        Стиснув зубы, Рихард послушно встал. Под взглядами сотен внимательных глаз поднялся на помост, где его уже ждали помощники экзекутора и глашатай с трубачом. Развернув свиток пергамена, глашатай хорошо поставленным голосом стал зачитывать приговор - все то, что Рихард уже слышал на суде, разве что с добавлением подробностей: «За воровство и нарушение общественного порядка… выступление против правящей династии и ее законных представителей… неуважение к городским властям… разжигание смуты и розни…»
        - И убийство! - крикнул знакомый голос Арчибальда фон Лютца. На крик тут же устремились несколько человек, ловко продираясь в толпе. Завязалась драка. Кинувшейся разнимать ее страже пришлось хуже - охранников общественного порядка народ любил еще меньше, чем нарушителей оного.
        Пришлось ждать, когда все успокоятся, после чего глашатай продолжил чтение:
        - Приговаривается к десяти ударам кнута, - из толпы помятых богословов донесся свист, - трем суткам у позорного столба, - свист сменился улюлюканьем, - и изгнанию из города по истечению трех суток! - это сообщение было встречено криками гнева и восторга. Студенты-некроманты опять кинулись усмирять противников, но на сей раз стража была начеку и пресекла мятеж в зародыше. Правда, рты заткнуть студентам они не могли, так что те и другие успели много чего лестного высказать друг о друге. Порядок удалось восстановить только через несколько минут.
        - Начинайте! - глава городского магистрата нервно покосился на карету герцога Ноншмантаня, но тот никак не среагировал, и главе пришлось самому махнуть платком, подавая сигнал.
        - Давай, парень, - экзекутор тяжело хлопнул Рихарда по плечу. - Руки…
        - Не надо, - он вздрогнул, словно только что проснулся. - Не трогай. Я сам.
        - В зубы деревяшку дать, чтоб прикусил? - вполголоса поинтересовался экзекутор.
        - Обойдусь без затычки.
        Встал спиной к зрителям, упираясь лбом в столб, поднял руки, обхватив гладкое дерево, стиснул зубы. Пусть он сын простого мельника, но у него тоже есть достоинство. Он не закричит. Рубашка с треском сползла с плеч. Ветер холодными пальцами тронул кожу на спине.
        Первый удар кнута пришел все-таки неожиданно, и Рихард охнул, не сдержавшись. Потом стиснул зубы, зажмурился до красно-синих пятен под веками, приготовился терпеть.
        Экзекутор нервничал и бил сильно, неровно. Вообще телесные наказания в Колледже и других учебных заведениях еще существовали - не зря существовала должность экзекутора! - но всякий раз это происходило в стенах учебного заведения. О наказании знали только сам провинившийся, исполнитель приговора и одногруппники наказуемого. А вот выступать публично экзекутору не приходилось уже несколько лет. Рихард изо всех сил стискивал столб руками, скрипел зубами, один раз прокусил до крови губу, но не издал ни звука. Он старался держаться до последнего, но когда несколько минут спустя наказание закончилось, ему пришлось опереться на помощников, чтобы просто удержаться на ногах. Перед глазами все плыло, во рту стоял соленый привкус крови, сознание двоилось. Он смутно чувствовал, как его подтаскивают к другому столбу, прислоняют к нему - боль в разодранной спине стрельнула такая, что он чуть не вскрикнул - заводят руки назад, заковывая в кандалы.
        Порыв холодного осеннего ветра ударил по лицу, словно природа тоже захотела поучаствовать в экзекуции. Трое суток. Сможет ли он выдержать?
        Должен.
        Только теперь он смог окинуть взглядом собравшуюся толпу. И люди, встретившись с ним взглядом, один за другим отводили глаза - кто смущенно, кто нарочито равнодушно, кто с усмешкой. Но никто не спешил глумиться над студентом, и даже богословы хранили молчание.
        Прошло еще несколько минут, и толпа стала расходиться. Первыми покинули площадь жители близлежащих домов. Потом отбыли, вспомнив о делах, члены городского магистрата. За ними - пра Святомир Гордич и Бруно Черный, каждый со своей свитой, перед этим обменявшись весьма выразительными взглядами. Дольше всех задержались студенты - этих городской страже пришлось буквально выталкивать с площади. Но карета герцога Ноншмантаня оставалась на месте до тех пор, пока с площади не ушли практически все.
        Глава 15
        - Зачем? Ну, зачем вы это сделали? Кто дал вам такое право? - орал ректор, постукивая тростью об стол с таким видом, что даже столу было ясно - больше всего на свете ему хочется точно также постучать по тупой голове своего собеседника. - Да как вам вообще такая мысль пришла? Да что вы себе позволяете?
        Профессор некромантии мэтр Сибелиус, на которого и кричал ректор, внимал ему со спокойствием истинного Властелина Тьмы, которого не могут испугать даже орды восставших мертвецов, не то, что начальство в гневе. Присутствовавший здесь же черный маг мэтр Визар, декан факультета некромантии, предпочитал помалкивать, чтобы не попасть под горячую руку.
        - Как вы могли? - продолжал ректор. - Как вы только посмели отпустить ваш курс с занятий?
        - По чрезвычайным обстоятельствам. Не каждый день публичному наказанию подвергают их товарищей. Надо уважать студенческое братство! Они бы все равно не смогли сосредоточиться на учебном процессе, зная, что одного из них сейчас подвергают такому унижению, как какого-то воришку. Что до самого мальчика…На миру, знаете ли, и смерть красна!
        - Вы заботитесь о чувствах преступника?
        - Рихард Вагнер не преступник. Он наш студент…
        - …уже нет. Вы знаете приговор - изгнание. И отчисление.
        - И ответственности мы уже никакой не несем… - в голосе черного мага промелькнула злая ирония.
        - За него - да! Но есть и другие.
        - Пока есть.
        - Что вы этим хотите сказать?
        - Только то, что после того, как мы отдали на растерзание одного из этих мальчишек, на нашем факультете останется хотя бы кто-то?
        - Меня это не пугает! - гордо выпрямился ректор.
        - Не пугает то, что от нас уйдут все студенты?
        - Не все! Уйдут слабаки и трусы…
        - Уйдут честные и сильные…
        - …те, кто испугался борьбы и опустил руки…
        - …чтобы не опустить их на наши головы…
        - Вы мне угрожаете? - нехорошо прищурился ректор. - Забыли, что я - бессменный…
        - Отнюдь, я это прекрасно помню. Но вот молодежь этого не знает. И обязательно рано или поздно найдется тот, кто захочет это проверить!
        Ректор задохнулся от гнева и возмущения. Его правая рука еще сжимала трость, а левая уже взметнулась на уровень груди, небрежным щелчком пальца активируя защитный амулет. Мэтр Сибелиус отступил на шаг, но только для того, чтобы освободить себе пространство для маневра. Тело его плавно перетекло в боевую стойку, ритуальный кинжал, словно живой, так и прыгнул в ладонь. Миг - и не стало двух стариков. Взгляды скрестили два старых опытных бойца. Декан мысленно вознес молитву всем богам, каких помнил, чтобы отвели беду.
        - Осторожнее, милорд ректор, - процедил некромант. - Я пока еще уважаю ваши седины, но…
        Что «но», он не успел сказать. За дверью, в приемной, послышался какой-то шум, а минуту спустя - спорщики еле успели притвориться, что ничего не было - в кабинет заглянул аспирант, выполнявший роль секретаря:
        - К вам…это… милорд герцог!
        Дверь широко распахнулась от тычка, и Валентин Ноншмантань переступил порог:
        - Я желаю переговорить с вами, магистры!
        Мэтр Визар снова вознес молитву, на сей раз благодарственную. Мэтр Сибелиус отступил еще на шаг, к стене, уступая место высокому гостю. Ректор улыбнулся, становясь похожим на милого старичка:
        - Слушаю.
        - Нет, это я вас слушаю, - герцог уселся в кресло для посетителей, закинув ногу на ногу. - Я несколько дней назад просил вас о помощи в деле розыска моего сына. Валентин исчез, его следы затерялись. Я даже не знаю, на каком свете он находится! Вы, помнится, обещали содействие… Хочется узнать, каковы результаты ваших изысканий?
        - Изысканий? Они ведутся, ваше сиятельство, - не моргнув глазом, ответил ректор. - Но вынужден констатировать, что в связи с последними событиями поиски приостановлены. Дуэль, суд для виновного, наказание… Сегодня весь четвертый курс был снят с занятий в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Положение очень тяжелое. Еще день-два назад стоял вопрос о закрытии Колледжа, да и сейчас он еще не снят с повестки дня…
        Герцог кивал головой в ответ на слова ректора, но потом резко поднял голову:
        - Если вы поможете мне найти сына, я обещаю замять вопрос о закрытии Колледжа. Если, - он подчеркнул это слово, - некромантия докажет мне, что на нее можно положиться, как на науку, ваш Колледж будет полностью реабилитирован.
        Мэтр Сибелиус вздрогнул, услышав последнее слово:
        - Вы на самом деле сможете это сделать? Реабилитировать Колледж?
        - Ну, я не совсем точно выразился, - покачал головой Ноншмантань. - Просто помочь восстановить репутацию… доброе имя… Сами понимаете, это дело нелегкое, долгое…
        - А если дело будет касаться одного человека? Всего одного человека, чье доброе имя…м-м…пострадало?
        Валентин Ноншмантань в упор взглянул на старого некроманта.
        - Скажите, что мы не думаем сейчас об одном и том же человеке, - медленно произнес он.
        - О том, кто сейчас находится на Лобной площади. И будет находиться там еще почти двое суток, после чего будет вынужден навсегда покинуть Зверин.
        - Чего вы хотите? Я и так уже добился смягчения приговора. Граф фон Нойман настаивал на виселице!
        - Я настаиваю на отмене приговора, - заявил некромант. - Мой ученик не виновен! Я ручаюсь за него… как и за любого из своих студентов, - добавил он тише. - Студиозус Вагнер, конечно, звезд с неба не хватает, но и бездарностью я бы не назвал его ни за что на свете.
        - То есть, вы считаете, он - тот, кто мне нужен?
        - Да. Я ручаюсь за него! Отмените приговор, и убедитесь в этом сами.
        - Это невозможно, - быстро сказал Ноншмантань.
        Мэтр Сибелиус подавился воздухом. Ректор выразительно покачал головой - мол, убедились, маловер? Мэтр Визар смерил взглядом расстояние до двери - успеет ли убежать.
        - Но почему? - взвыл некромант. - Ведь вы же можете… право вето и…
        - И законы Зверина, - жестко оборвал Ноншмантань. - В уставе города четко прописано, что ни один закон, ни один указ или постановление не может быть принято после часа закрытия лавок. А сейчас уже давно миновал полдень. Скоро закроется рынок… если уже не закрылся. Пока я доберусь до ратуши, пока разошлю курьеров к членам городского совета, пока они приедут, пока я изложу им мою точку зрения, пока то да пока сё… Они же не марионетки, чтобы послушно кивать в такт моим словам! Они станут возражать, хотя бы и для порядка!.. Потребуют аргументов, доказательств, которые я должен буду предоставить, а единственный аргумент, которым я располагаю здесь и сейчас - это необходимость отыскать моего пропавшего сына… - «И еще одного ребенка, - мысленно добавил он. - На сей раз - девушку…»
        - Как бы то ни было, - после паузы продолжал герцог, - это все требует времени. И к тому моменту, когда члены совета согласились бы со мной - а они согласятся, никуда не денутся! - писать приказ о досрочном освобождении вашего студента сегодня уже поздно. Как ни крути, но придется ждать до завтра. И все это время этот юноша простоит там, у позорного столба, хотите вы того или нет!
        - Но завтра после полудня он может быть свободен? - осторожно уточнил мэтр Сибелиус.
        Ректор презрительно скривился.
        - Обещаю.
        - В таком случае, располагайте нами! Мы сделаем все возможное и невозможное, - поклонился мэтр Сибелиус.
        - Уж постарайтесь, потому что я намерен держать руку на пульсе! - пообещал герцог. - И начну с того, что побеседую с этим молодым человеком… в спокойной обстановке.
        Колледж притих, как перед бурей. Буря и правда гуляет - в головах, умах, сердцах. Она прорывается порой в чересчур громких фразах, в том, как студенты демонстративно не здороваются с преподавателями, пока те не напомнят им об этом. В том, что весь четвертый курс факультета некромагии сегодня прогуливает занятия и нарочно бродит по территории Колледжа. В том, что, например, сегодня учитель фехтования мастер Хотислав тоже фактически отменил свои уроки у боевых магов. Просто пришел на занятие и сказал: «Занимайтесь, чем хотите!» В том, что Верина Кит сорвалась и наставила отметок «очень плохо» практически всем, кто попался ей на глаза.
        В общем, сегодня самое удачное время для того, чтобы половить рыбку в мутной воде. Конечно, есть риск, но другого такого случая может и не представиться!
        Дверь отворилась с тихим скрипом.
        - Здравствуй, Марин! Это опять я!
        Комната ответила тихим вздохом. Сегодня присутствие призрака ощущалось особенно четко.
        - Извини, что так долго, но… ты же знаешь, что творится сейчас в Колледже?
        Опять тихий вздох.
        - Мне сейчас просто не до того. Да и опасно, что ни говори! В общем, извини, но пришлось ненадолго отложить это дело. А ведь совсем недавно Колледж был на грани закрытия! Из-за этого Вагнера, чтоб ему пусто было… Мне уже казалось, что все устроится само собой, что это просто расплата, и сами боги наконец обратили внимание на этот проклятый Колледж… Бес!
        Кулак врезался в стену. Больно. Еще и еще раз, сдирая кожу с костяшек. Кровь? Наплевать. Можно соврать что-нибудь про драку. Сейчас все на взводе…
        - В общем, я… извини, что так получается… Хотелось, как лучше, а вышло, как всегда. Но у меня почти все готово! Осталось только найти жертву…
        Мысль вспыхнула в мозгу внезапно и озарила сознание до самых потаенных уголков:
        - Слушай, а ты можешь мне помочь? Ну, с этой жертвой? Скажем, заманить кого-нибудь сюда или…
        Комната ничего не ответила. Но в этом молчании было нечто зловещее.
        - Не можешь или не хочешь? Пойми, Марин, это надо для дела! И тебе самому ничего не надо предпринимать! Просто дождаться, пока кто-нибудь не захочет воспользоваться этим вот окном как запасным выходом. Да, точно! Ты можешь просто не выпустить человека из своей комнаты? Запереть его тут?
        Идея представлялась такой простой и легкой, что было даже обидно, что до нее не додумались раньше.
        - В чем дело? Марин, ты согласен? Подай какой-нибудь знак!
        Нет ответа.
        - Марин, пожалуйста! Пойми, я хочу помочь! Эта жертва необходима! Ради твоего спасения… Мне не важно, сколько пострадает человек! Я делаю это ради тебя, ради твоей свободы! Ты ведь хочешь на свободу? А я хочу отомстить тем, кто довел тебя до этого! Конечно, лучше, если это будет сам ректор, но… Сам подумай, второй скандал подряд для Колледжа будет просто убийственным! Конечно, это может быть расценено, как внутреннее дело, не требующее ставить в известность попечителей, но уж я постараюсь раздуть его так, что мало не покажется! Если надо, весь город узнает о том, что в самом общежитии Колледжа живет тварь, которая нападает на студентов! И тогда все узнают правду! А я помогу тебе уйти. Ну, так как?
        Ответа не было. Но что-то подсказывало, что обитатель комнаты услышал обращенные к нему слова и сейчас напряженно продумывает ответ.
        - Если ты согласен, подай какой-нибудь знак!
        Несколько секунд ничего не происходило. Только в ушах раздавался грохот сердца. Ожидание томительно, а такое…
        Скрип. Один из стульев внезапно вздрогнул, словно его попытались сдвинуть с места невидимые руки.
        - Это, наверное, может означать «да»?
        Скрип повторился.
        - Хорошо! Спасибо, Марин! Я в тебя верю! У нас все получится! Ну, все. Пока.
        Дверь…
        …не открылась.
        - Марин, я не могу выйти!
        Тишина.
        - Марин, дверь заперта!
        Нет ответа.
        - Марин! Это уже не смешно!
        …
        - Марин?!
        Ночью было холодно. Вдобавок, пошел дождь. Несильный, меленький, но от этого не менее противный. Такой дождик раздражает в любое время года. Весной хочется, чтобы он был посильнее. Летом: «Что за насмешка? Только пыль прибил! Полчаса и все высохло!» Осенью: «Только тебя не хватало! Точно и так грязи мало!» Дождевые капли стекали по лицу, намочили порванную рубашку, раздражали незажившие раны. Запрокинув голову, он ловил капли, слизывал их со щек. Хотелось пить. Голод можно было потерпеть - при некоторых некромантских практиках голодовка входила в число подготовительных этапов. Так, некроманты традиционно ничего не ели по вечерам, прекращая прием пищи за два-три часа до заката. А если этой ночью предстояло идти «на дело», на всякий случай еще и вызывали у себя рвоту. Так что три дня без крошки во рту… плохо, но терпимо. Без воды и сна сложнее.
        Сутки или двое он еще простоит, но к вечеру второго дня силы окажутся на исходе. И ведь не прислонишься к столбу - спина и плечи болят так, что волей-неволей приходится держать осанку, словно королевскому гвардейцу на часах. Смешно вспомнить, но когда-то он завидовал этим мужчинам в церемониальных доспехах, что живыми статуями высились справа и слева от короля. Мальчишкой он никогда не думал, как им должно быть тяжело часами сохранять полную неподвижность!
        «Если освобожусь, никогда никому не буду завидовать!» - подумал Рихард. Почему-то ближе к рассвету такие мрачные мысли стали одолевать все сильнее. Он устал. Несколько капель воды на языке принесли только временное облегчение. Спина и плечи все ныли. Раны ужасно чесались, а связанные руки немели. Он осторожно переминался с ноги на ногу, посматривая на стражу. Позорных столбов было несколько. По сути дела, на Лобной площади было несколько помостов - один стационарный, для публичных казней и четыре разборных, на тот случай, если предполагались массовые казни. Когда подобному наказанию подвергали ту банду, в которую по глупости и мальчишескому азарту попал Рихард на первом курсе, для каждого из наказанных сооружали такой помост. Посетители потом ходили между ними, как на выставке. Сейчас охранявшие его стражники прятались под одним из таких наполовину разобранных помостов. Рихард и его помнил - каких-то две седмицы назад, когда ему пришлось удирать от людей графа фон Хайнца, на этом помосте стояла женщина.
        Две седмицы… даже почти две с половиной… Неужели прошло столько времени? Неужели все это было с ним? Магдалена, тайные встречи под покровом ночи, ревнивый муж и наемные убийцы… Как будто все это происходило не с ним, а кем-то посторонним, в другой жизни!
        Кстати, о наемных убийцах! Тревога сжала сердце. Рихард нервно огляделся по сторонам, используя некромантское зрение. Если граф фон Хайнц все еще пылает жаждой мести за поруганную супружескую честь, то лучшего момента для мести не придумать. Вот он, его обидчик, стоит на открытом пространстве и представляет собой отличную мишень. Один меткий выстрел из арбалета - и все кончено. Он даже защититься не может.
        Или может?
        Страх за свою жизнь иногда является куда более мощным стимулом к действию, чем кажется. Миг, когда кожа покрылась холодным потом от страха, напрочь избавил от неприятных ощущений и заставил забыть об изодранной спине, немеющих руках, голоде и жажде. Наоборот, ему вдруг стали ужасно милы все эти неприятные ощущения - они давали почувствовать себя живым. Голод можно утолить, раны - исцелить. Но к жизни того, кто убит из арбалета в упор, ни один некромант вернуть не в состоянии. Это студентам вдалбливали еще на первом курсе. Убитые не воскресают. Даже упыря или мроя из того, кто умерщвлен с помощью металла, яда или веревки не получится. Нет, конечно, существовали методики, когда можно поднять убитых солдат и заставить сражаться, но способен на такой подвиг только настоящий Темный Властелин. И то ему придется постоянно контролировать свои легионы, ни на миг не отвлекаясь от изматывающего «дирижирования» восставшими мертвецами. Поднимают только тех, кто умер ненасильственной смертью - старость, болезнь, несчастный случай - или в результате наведенных чар. И то, стоит различать понятия «поднять» и
«воскресить».
        «Веселые» мысли скользили по поверхности разума, а сам Рихард уже действовал. Да, он не может защититься - чтобы создать защитный круг, надо иметь, как минимум, свободные руки и ритуальный кинжал! - но может заранее почувствовать опасность.
        Впрочем, почему уж совсем не может? На курсах выживания им специально давали задания из разряда невыполнимых. Ведь жизнь не всегда заранее предупреждает об ударах судьбы. И порой некроманту просто некогда подготовиться к обряду. Скажем, на войне, в бою, когда понимаешь, что только магия может переломить ход сражения. Не станешь же кричать солдатам противника: «Подождите пару минут, пока я пентаграмму нарисую! И еще мне надо домой сбегать, взять безоаровый камень и настойку корня мандрагоры. Вы подождете полчаса?» Глупо и непрофессионально. Поэтому молодых некромантов учили порой обходиться таким минимумом, который поставил бы в тупик любого чародея из детской книжки.
        Нет ритуального кинжала, чтобы отворить кровь? А этого и не нужно! Его спина и плечи до сих пор не зажили. Стиснув зубы, почесаться о столб, к которому его прикрутили - и порядок. Больно. Теплая кровь потекла по спине. Теперь сосредоточиться. Сила воли и яростное желание жить сообщили заклинанию нужную энергию. Воздух вокруг Рихарда словно загустел, стал горячим и влажным. Теперь самое сложное - рисунок. Для простейшего «щита» достаточно линии на земле. Но чем ее провести? Ничем. Достаточно внушить себе, поверить, что линия есть. Прямо тут, на старых вытертых десятками шагов, политых дождями и прокаленных солнцем досках. Ее не видно обычному зрению, но она есть. И, если посмотреть внутренним взором…
        Есть! Тонкая, неровная, с какими-то «лохмушками», словно спряденная неумелой пряхой, но идеально ровная. В реальности так нельзя начертить, но в воображении возможно и не такое.
        Несколько секунд Рихард отдыхал, прикрыв глаза и прижавшись затылком к столбу. Расслабляться рано. Теперь «осмотреться».
        Сосредоточившись, он послал мысленный импульс, начав прощупывать окружающее пространство. В некромантии применяется этот прием, когда надо обнаружить затаившиеся потусторонние сущности, а также выявить упырей и нежить. Дело в том, что ауры разных видов существ сильно отличаются не только от аур людей, но и друг от друга. Так что можно заранее, перед тем, как лезть в незнакомый дом, проверить, не ждет ли там незваного гостя агрессивно настроенный обитатель. К сожалению, некоторые потусторонние сущности и отдельные виды нечисти поисковиком обнаружить нельзя. Но люди…
        Людей было полным-полно - дома вокруг Лобной площади были плотно заселены. Правда, практически все сейчас спали или засыпали, что существенно облегчало задачу. Его убийца непременно должен бодрствовать, а в его ауре должны витать отголоски обуреваемых им чувств. Значит, ищем беспокойную душу.
        Хм…ничего нет. Нет, среди жильцов окрестных домов было несколько человек, которые пока не сомкнули глаз. Но вот терзавшие их чувства были совсем не нужны. Двое занимались любовью. Еще одна женщина не спала - ждала кого-то. Другая укачивала ребенка. Какой-то мужчина глубоко ушел в раздумья. Кому-то не давали уснуть проблемы… Все, как обычно. Ничего подозрительного.
        Или…
        Если бы мог, Рихард ущипнул себя. Когда он продолжил прощупывать окружающее пространство, то заметил всплеск активности на кладбище, до которого отсюда было рукой подать. И это не было проявлением внезапно пробудившегося беспокойника - такое городской некромант живо бы почувствовал! - не визит залетной нежити, и тем более не чары его коллеги, даже пусть и самоучки. Тогда что же это?
        Чем больше Рихард об этом думал, тем больше понимал, что ничего не знает об источнике возмущения. Вернее, знает, но забыл так прочно, что без подсказки не разберешься. А ему, как назло, и попросить не у кого.
        И в этот момент - внезапно, неожиданно - он почувствовал чужое присутствие.
        Взгляд. Холодный, оценивающий. Взгляд откуда-то издалека, со стороны домов. Острым зрением некроманта Рихард мог рассмотреть тот дом - четыре этажа, гостиница. На нижних все спят, и только наверху ощущается…
        Мало ли таких, не спящих? Но только этот сейчас смотрит на него. И в этом взгляде нет ничего хорошего. Интересно, куда он будет стрелять? В голову, чтоб наверняка? В грудь, куда попасть легче, ибо светлая рубашка буквально светится в темноте? Или в живот, чтоб умиралось долго и трудно?
        Теньк.
        Вспышка.
        Арбалетный болт врезался в невидимую преграду на уровне груди, и мгновенная яркая вспышка осветила помост. Ожидавший от своего топорного колдовства всего, что угодно, но только не этого, парень не успел зажмуриться и на несколько секунд просто ослеп. Он слышал топот ног, удивленные возгласы стражников, которые наконец выбрались из-под соседнего помоста и разбежались в разные стороны, матерясь и размахивая алебардами.
        «Поздно», - с каким-то мрачным удовлетворением подумал Рихард, терпеливо смаргивая слезы и ожидая, пока восстановится зрение. Что-то подсказывало ему, что второго выстрела не последует. Стрелок - не важно, кем посланный - сообразил, что у жертвы стоит мощная защита, и не стал рисковать.
        Однако, только это и было светлым моментом во всем происходящем.
        Холодно. Темно. Страшно. Да, страшно наедине с Марином Даром. Он где-то рядом. Если сосредоточиться, можно услышать его дыхание. Если не присматриваться, расфокусировать взор, можно заметить его тень.
        - Марин?.. Марин, ну зачем ты так? Что произошло? Я же только хочу помочь, а ты…
        Тишина. Нет ответа. Тень время от времени перемещается, но не вступает в контакт. Как стражник. Как хищник в засаде. Затаился и чего-то ждет… Чего? Или кого? Сколько прошло времени? Часов шесть, если не больше. Хочется есть. Комната погрузилась в темноту. За окном сгустилась осенняя ночь. Общага угомонилась. Криков и отчаянного стука в дверь никто не слышал, хотя голоса и шаги порой долетали снаружи. О том, что это может быть проявлением силы самого Марина, не хотелось даже думать. Выходит, все слухи о «нехорошей» комнате правда? Но легче от этого не было.
        Усталость и нервное напряжение давало о себе знать. Глаза слипались. Но где тут уляжешься? На полу, среди сваленных как попало вещей?
        Тихий скрип. Шорох по камням. Потом светлое пятно окна заслонила чья-то фигура с другой стороны. Дрогнула вынимаемая из пазов рама.
        Сон как рукой сняло еще несколько секунд назад, и в сердце отчаянно билась надежда. А вдруг это спасение? Конечно, кем бы он ни был, этот студент может и не поверить в глупую байку о чудовище, запертом здесь. Комнату ведь уже очищали, причем первый раз - в самый момент смерти покойника.
        «Вот будет весело, когда любитель поздних прогулок обнаружит здесь меня? - пришла решительная мысль. - Что мне с ним сделать? Просто напугать? Или заполучить себе жертву для обряда?»
        Но дальше думать было поздно - рама осторожно отделилась от окна. Еще минута-другая, и тень за окном обретет черты характера и внешность. И тогда…
        Силуэт в окне был настолько легко узнаваем, что ноги сами бросили тело вверх, заставляя выпрямиться.
        - Б-бес! - человек, сидевший верхом на подоконнике, едва не вывалился наружу.
        - Я сейчас все…
        - На!
        Взмах руки. На ладони вспыхивает алый шарик, стреляющий искорками, как петарда. Короткое движение кистью - и взрыв.
        Промах! Сгусток пламени попал в стену, мигом потек во все стороны, цепляясь за обои на стенах. Добрался до одной из кучи старого тряпья, попробовал его на «вкус».
        Второй «шарик» срывается в полет… с тем же результатом.
        - Вот тварь! Чтоб тебя…
        - Я сейчас все объясню! Я не нарочно! Мне не хотелось вас пугать. Просто… так получилось!
        - Что ты тут делаешь? - мужчина перекинул ногу через подоконник.
        - Не ваше дело! - огрызнулась Изольда. - Я хотела выйти, но…
        - Дверь не открывается? - понимающе кивнул он.
        - Да все открывается… только не для меня!
        - Вот как?
        Ловко лавируя между сваленными в кучи вещами, мужчина прошел к двери, осторожно провел ладонью по воздуху над ручкой, словно слепец, не знающий, чего можно ожидать. Тихо хмыкнул, когда его пальцы наткнулись на что-то невидимое. Попытался это ухватить. Неудачно. Что-то явно выскользнуло из его руки, как живое. Мужчина нахмурился, повторил попытку. На сей раз ему удалось уцепить что-то самыми кончиками ногтей.
        - Есть!
        Теперь он действовал двумя руками, и Изольда, подобравшись сбоку, с удивлением увидела, как ногти его сильных рук засветились мягким бледно-зеленым светом. Такой отсвет дает только магия мертвых. Кажется, зеленым светятся могилы, в которых вызревают упыри или ждут своего часа заложные покойники. Чем ярче свет, тем меньше осталось времени до вылупления очередного упыря. А здесь зеленоватый оттенок говорит о том, что тут тоже имеется покойник… вернее, его аура.
        Пальцы двигались, сплетая и расплетая невидимые нити. Мужчина прикрыл глаза, действуя вслепую. Он смотрел внутренним зрением, и Изольда, поколебавшись, тоже зажмурилась.
        И ахнула, когда увидела, что дверь, словно плесенью, опутана вязью тонких зеленоватых нитей. Возле петель и замка плетение было гуще - собственно, в замке был центр, своеобразное сердце этого плетения. На петлях же образовались, так сказать, дочерние образования, но если нарушить главный узел, оно распадется само…
        Распалось бы, если бы не…
        Если бы не Марин Дар.
        Его силуэт - темный контур, словно за спиной находился источник света - возник рядом. Одно движение руки - и спаситель Изольды с руганью отдернул руку, тряся обожженными пальцами. Нити вмиг стали ярко-зелеными, как молодая трава. Более того, когда девушка открыла глаза, они никуда не исчезли и стали видны обычным зрением. И - что совсем уже было плохо - точно такая же «плесень» теперь стремительно разрасталась, захватывая пол, потолок, стены, груды вещей и подбираясь к окну. Дверь вообще была вся зеленая, и на ее фоне явственно проступила черная тень человека, которого уже несколько лет не было среди живых.
        - М-марин… - пролепетала Изольда, - т-ты…
        - Ты его знаешь? - в голосе ее спутника прозвучало безмерное, граничащее с ужасом, удивление.
        - Я… - девушка попятилась. Взвизгнула, наткнувшись на что-то спиной, и вскинула руки в атакующем жесте. - Не подходи!
        - Мы с вами на «ты» пока не переходили, студиозус Швец!
        - Вы сами первый начали мне «тыкать», пра Добраш!
        Преподаватель экзорцизма нервно усмехнулся, взъерошил волосы.
        - Вы правы, студиозус Швец, - сказал он. - Но мы с вами оказались в странном положении… не сказать, чтобы…м-м… - он покосился на темный силуэт на фоне слабо светящейся двери. Сияние ослабло, но вместе с «плесенью» распространилось по потолку и стенам, так что надобность в каком-либо освещении отпадала.
        - Страшном? - подсказала девушка. - Но…
        - Но ведь это ваш знакомый, так? - в голосе преподавателя послышались злые нотки. - Вы только что назвали его по имени, разве не так?
        - А вы, - не осталась в долгу Изольда, - нисколько не удивились, услышав его.
        - Удивился.
        - Да, но не так. Вы должны были сказать что-то вроде: «Марин? Какой Марин? Почему именно Марин?» Почему, а не «откуда вы его знаете»? А это может означать только одно - вы сами знали, как зовут обитателя этой комнаты. Кто вы такой, пра Добраш?
        Преподаватель иронично усмехнулся:
        - Странный вопрос из уст молодой и привлекательной девушки, не находите? Тем более, из уст студентки, обращающейся к своему преподавателю!
        Еще несколько дней назад Изольда обомлела бы от восторга, услышав от преподавателя - самого молодого и симпатичного из всех, кстати сказать! - такой комплимент. Нет, конечно, зная о том, что настоящим мужчинам нравятся только стервы, и значит, надо вести себя соответствующе, она бы нарочно ему нахамила, постаралась бы оскорбить и, может быть, даже унизить при посторонних. Например, резко отбрить в присутствии остальных студентов, так сказать, поставить на место. Но здесь и сейчас быть стервой не входило в планы девушки. Когда они отсюда выберутся, она вдоволь над ним поиздевается прежде, чем он поймет, что влюблен без памяти. Однако, сначала надо все-таки выбраться.
        - Во-первых, я не ваша студентка, по большому счету. Ваш предмет у нас факультативный и не факт, что в следующем семестре он появится в расписании. Во-вторых, я все-таки нахожусь в общежитии, где имею право находиться, как учащаяся Колледжа, а вы здесь не живете, следовательно, я нахожусь на своей территории. В-третьих, я вошла сюда, как положено, через дверь, а не пробралась в окошко, как вор! И, в-четвертых, я женщина и первая спросила! А мужчины должны женщинам уступать!
        Несмотря на ситуацию, пра Добраш расхохотался.
        - И после этого кто-то еще станет говорить, что у женщин отсутствует такое понятие, как логика? - воскликнул он. - Да все высшие учебные заведения мира, прослушав вашу отповедь, немедленно должны не просто включить этот предмет в расписание, но и брать на должность преподавателя логики именно женщин! Несколько эгоцентрично, но четко, ясно и логично.
        - Это комплимент, - насторожилась Изольда, - или вы только что меня отчитали?
        - Милая девушка, советую иногда думать над словами, когда разговариваете с профессиональным экзорцистом! Я ведь не всегда был преподавателем. В Университет богословия меня пригласили на должность преподавателя после того, как я прославился как самый молодой экзорцист в стране. Я десять лет работаю по этой специальности. Запомните раз и навсегда - «отчитать» означает совершить обряд изгнания из человека злого духа, начитывая, прочитывая над ним определенные заклинания. Если в вас есть злой дух, то - да, я пытался его из вас изгнать. Издержки профессии, так сказать!
        С этими словами он иронично поклонился изумленной студентке. При этом в поле зрения Изольды попалась темная тень у двери.
        - Не уходите от ответа, пра Добраш, - прошептала девушка, на всякий случай опять поднимая руки в жесте защиты и контратаки. - Откуда вы знаете имя Марина?
        - А вы? Откуда вы знаете его? Вы же не могли… застать его в живых? Сколько вам лет?
        - Столько же, сколько было ему, когда он… когда его убили.
        - Марин повесился сам.
        Тень у двери дернулась.
        - И вы в это верите? Вы настолько хорошо его знали, что поверили, будто он сам, своей волей, сунул голову в петлю?
        - А вы? - вопросом на вопрос ответил пра Добраш.
        - Да! Да, я знала его достаточно хорошо! - запальчиво воскликнула девушка. - Он был самым лучшим братом на свете!
        Несмотря на сумрак, было заметно, как побледнел пра Добраш:
        - Б-братом?
        Тень у двери дернулась.
        - Двоюродным, - нехотя призналась Изольда. - Он был единственным… понимаете, единственным, кто обращал на меня внимание! Его взяли на воспитание мои родители, когда его собственные отец и мать умерли от чумы. Я родилась только через год после того, как Марин попал к нам. Наши матери были сестрами. Я помню, как он приехал на каникулы в последний раз. Я тогда набралась храбрости и перед отъездом сунула ему в сумку записку: «Марин, я тебя люблю!»
        Тень дернулась.
        - Глупо, конечно, - девушка шмыгнула носом. - Он мне ответил, что я слишком мала, что мы все равно родственники и никогда не сможем быть вместе… что у него другие цели, что… В общем, я здорово на него разозлилась. И злилась до тех пор, пока не узнала… ну, что с ним произошло. Родителям прислали официальное уведомление. Они поверили. Не поверила я. Стала спрашивать. В ответ мне наговорили такого, что я поняла - тут что-то не чисто. И тогда я поклялась отомстить.
        Повисло недолгое молчание.
        - На некромантку мне учиться не позволили, - сухо, глядя в сторону, продолжала Изольда. - Сказали, что достаточно смерти Марина. Отправили в пансион. На мое счастье, там преподавали и волшебство. Мелкое, бытовое. Просто ведовство. Частная школа… Я налегала на этот предмет изо всех сил, замучила преподавательниц вопросами, засиживалась за книгами и конспектами допоздна…И меня перевели сюда. Я просто заставила их это сделать! Мне было надо пробраться сюда и…
        - И отомстить?
        - А что в этом такого? - ощетинилась Изольда. - Вы-то сами, пра Добраш, тоже явно тут не просто так! Что, скажете, я вру?
        Пра Добраш стиснул кулаки. По его лицу промчалась тень.
        - Вы правы, студиозус Швец. Вы тысячу раз правы. Я здесь… Марин был моим…
        - Другом? - подсказала девушка.
        Экзорцист медленно покачал головой.
        - Мы любили друг друга, - медленно, через силу, выговорил он. - И должны были пожениться.
        Изольда почувствовала себя отвратительно.
        - Какая гадость, - выдавила она. - Я вас… ненавижу, пра! Вы лжете! Марин не был таким, как… как…
        Не в силах выразить обуревавшие ее чувства, она закричала.
        Отчаянный вопль был способен, казалось, разбить стекло в окне, но прежде, чем истеричный визг достиг наивысшей точки, пра Добраш метнулся к девушке, толкнув ее к стене, навалился сверху и зажал рот ладонью:
        - Молчи! Ай…
        Изольда яростно, изо всех сил, укусила его за ладонь:
        - Пусти! Извращенец! Сволочь! Тварь! Выродок! Ублюдок!
        - Молчи! - хлесткий удар по щеке заставил студентку захлебнуться криком и слезами. - Молчи ради всего святого! Ради Марина!
        Едва державшие ее руки ослабли, Изольда сползла по стене на пол, скорчилась между кучами старого постельного белья и прогнившими матрасами и дала волю слезам. Ей было плохо, больно и обидно. Марин… ее Марин оказался…извращенцем. Вот что это была за цель! Вот почему он писал, что им никогда не быть вместе! Вот ради чего… А она-то дура, поверила!
        Пра Добраш стоял над нею, тяжело дыша. Потом зачем-то шагнул к двери, подергал ручку, провел ладонью над замком, кончиками пальцев пытаясь подцепить спутанные нити заклинания. Нет, все было подчищено так, что концов не найти.
        - Долго работал над этим плетением, да, Марин? - прошептал он. - Чего ты теперь боишься? Нас?
        Комната молчала. Только слышалось истеричное всхлипывание студентки. Постепенно оно становилось все тише и тише.
        - Проревелась? - не оборачиваясь, бросил экзорцист.
        - Пошел ты на…! Извращенец!
        - Малолетка! - не оборачиваясь, бросил пра Добраш.
        - Козел! - не осталась в долгу девушка.
        - Дура! Что ты понимаешь?
        - То и понимаю!
        - Да ничего ты не понимаешь! - взорвался пра Добраш. - Иди сюда!
        Изольда не двинулась с места. Тогда он сам шагнул к ней, невзирая на отчаянное сопротивление, поставил на ноги и, перехватив правую руку за запястье, беззастенчиво запихнул ее себе за пазуху.
        Утро не принесло облегчения.
        Всю ночь проведший в страшном напряжении, Рихард к рассвету чувствовал себя, как будто побывал под прессом. Слабость была такая, что он то и дело прислонялся к столбу спиной, стиснув зубы и терпя боль в лопатках. Голод немного притупился, но жажда мучила все сильнее. И парень начал мечтать о дожде. Но, как назло, ветер разогнал тучи, так что время от времени даже проглядывало солнце. Рихард быстро продрог в изодранной рубашке. А ведь прошли только сутки. Да и то, неполные.
        Надо было терпеть. Придет время, и он с тоской вспомнит эти относительно спокойные часы у столба. Например, когда будет дрожать от осеннего ливня где-нибудь в придорожной канаве, терзаемый лихорадкой от воспалившихся ран.
        И все-таки он держался. Держался изо всех сил потому, что арбалетный болт так и валялся на помосте, напоминая о том, что кое-кто очень желает видеть его мертвым. Нет уж, такого удовольствия он своим врагам не доставит!
        Лобная площадь тем временем просыпалась. Обитатели окрестных домов, имевшие вчера возможность насладиться зрелищем его публичной казни, проявляли мало интереса к помосту. Кроме того, им такие зрелища были не в новинку. Любопытство проявляли лишь те, кого вчера здесь не было. Они подходили к помосту, рассматривали парня в упор, как редкое животное, ухмылялись своим мыслям, дотошно расспрашивали стражу о том, за что осужден этот человек. К сожалению, весьма обтекаемые формулировки «вор» и «бунтовщик» люди воспринимали однозначно, так что в адрес студента летели далеко не лестные замечания. По счастью, кидать в него конским навозом стража запрещала, особенно мальчишкам.
        Рихард начал уставать. Порой глаза закрывались сами собой, хотя будущий некромант должен уметь сутки не пить, двое суток не спать и трое суток не есть, не теряя работоспособности. Однако, парень чувствовал, что близок к пределу. День он как-нибудь продержится, а вот что будет ночью, если явится вчерашний арбалетчик?
        Надо было накопить сил, и он позволил себе расслабиться. Глаза тут же закрылись, сознание стало куда-то уплывать. Несколько минут дремоты. Только несколько минут!
        И еще несколько минут…
        И еще…
        А потом в затуманенное сознание ворвался грохот копыт и стук колес.
        - Именем его сиятельства герцога Валентина Ноншмантаня!
        Рихард открыл глаза.
        Нет, ему не померещилось. Та самая тюремная карета, «услугами» которой он пользовался уже дважды, опять была здесь. Из нее вылезли какой-то член городского магистрата и…
        Мэтр Сибелиус?
        Если бы мог, парень ущипнул бы себя. Преподаватель некромантии сопровождал типа из магистрата и городского палача, который явно был недоволен происходящим. Однако, без лишних слов забрался на помост и стал освобождать узника.
        Когда замки ножных и ручных кандалов упали с Рихарда, тот чуть не свалился, лишенный опоры.
        - Вагнер? - воскликнул некромант, кидаясь к помосту. - Вагнер, с вами все в порядке? Вы можете идти? Да помогите же ему!
        Кто-то крепко поддержал под локоть. Кто-то протянул руку. С чужой помощью Рихард спустился с помоста, и его тут же подхватил профессор некромантии.
        - Все хорошо, Вагнер, все хорошо, - повторял он. - Все в порядке. Все закончилось… все позади.
        - Пить…
        - Сейчас. Дойдем до кареты.
        За их спинами о чем-то переговаривались палач и представитель магистрата. Старший охранник внимательно слушал, потом отдал приказ, и солдаты направились в казармы.
        В душной полутьме кареты Рихарду сразу сунули в руки флягу с каким-то травяным настоем. Несмотря на горький вкус, парень выпил все до капли.
        - А чего-нибудь запить эту гадость у вас нету?
        Мэтр Сибелиус коротко фыркнул, что у этого человека означало смех:
        - Да, вы крепче, чем кажетесь! Потерпите немного. Это тонизирующий настой. Он действует только в концентрированном виде. Поэтому еще час вам не стоит пить вообще никакой жидкости. Иначе пропадет эффект.
        Не дожидаясь представителя городского магистрата, карета тронулась. Рихард смотрел в окошко.
        - Что случилось? - поинтересовался он. - С чего вдруг такая… забота? Нашли настоящего убийцу Густава Белого?
        - Нет. Его, вообще-то, никто и не искал. Просто… все дело в герцоге Ноншмантане. Он хочет дать вам возможность реабилитироваться…
        - Что? Самому найти преступника? - настой начал свое действие, и Рихард ощущал, как силы возвращаются к нему.
        - Не совсем, - мэтр тоже взглянул в окошко. Проследив за его взглядом, Рихард заметил, что вслед им пристроилась еще одна карета, с герцогским гербом. - Дело в том, что некоторое время назад он сделал нам предложение, от которого мы не смогли отказаться. Его сиятельство - член попечительского совета. Кроме того, он тоже лицо пострадавшее - убитый Густав Белый фон Нойман был его двоюродным племянником. И, тем не менее, вы должны благодарить герцога за проявленное милосердие…
        - Да уж, - Рихарда передернуло при воспоминании о минувшей ночи.
        - Должны благодарить, - с нажимом повторил профессор. - Ибо семейство убитого юноши настаивало на виселице. Если бы не его сиятельство, вы бы уже сутки, как болтались в петле. Нравится вам такой вариант?
        Парень прислушался к своим ощущениям. Вспомнил арбалетный болт. Представил грязную придорожную канаву и сжигающую тело лихорадку.
        - Нет.
        - Добавлю еще, что именно благодаря вмешательству его сиятельства вы сейчас находитесь в карете, освобожденный досрочно, а не торчите у позорного столба! Если и это вас не убеждает…
        - Да понял я все, понял! - воскликнул Рихард. - Что я должен сделать?
        - Мы должны, Вагнер, - наклонившись вперед, мэтр Сибелиус накрыл ладонью руку парня. - Мы вместе.
        Глава 16
        Каким-то образом, карета его сиятельства сумела обогнать экипаж, в котором ехали Рихард и его учитель, и сам сиятельный герцог встретил приехавших в кабинете ректора. Сам бессменный руководитель Колледжа Некромагии восседал на своем месте с кислой миной, недовольный всем и демонстративно не обращавший ни на кого внимания. Герцог сидел в кресле для посетителей, нога на ногу, развалившись, как у себя дома. За его плечом маячил мэтр Визар.
        - Вот он, - промолвил декан, - наш герой.
        - Как вы себя чувствуете, молодой человек? - поинтересовался герцог.
        - Спасибо, хорошо.
        - Ему необходимо посетить целителя, чтобы обработали раны на спине во избежание воспаления, - сказал мэтр Сибелиус. - А в остальном…
        - Я в порядке. Дайте только что-нибудь выпить, а то во рту такая гадость, - Рихард с трудом проглотил горькую слюну.
        - Вино, - осторожно поинтересовался мэтр Визар, - подойдет?
        - Да хоть спиритус вини*! Так пить охота!
        (*Здесь употреблено в значении «универсальный растворитель».)
        Губы герцога дрогнули, слагаясь в подобие улыбки.
        - А знаете, вы мне нравитесь, - помолчав, произнес он. - Есть в вас что-то… Вы похожи на моего сына.
        Рихард как раз в этот момент поднес к губам кубок с вином и едва не поперхнулся:
        - Что вы хотите этим сказать?
        - Вы похожи с моим сыном, - Валентин Ноншмантань рассматривал студента пристально, словно диковинку в кунсткамере. - Нет, не внешне. И даже не по характеру. Валентин был… он другой. Но, если бы у него появился такой друг, как вы, я бы… отнесся к этому с пониманием. А вы ведь знаете, как важно для отпрыска знатного рода водить знакомство и, тем более, дружбу с правильными людьми!
        - Благодарю вас, - кивнул Рихард.
        - Если Валентин… если он найдется среди живых, я… Найдите его, сударь. Отыщите хоть на дне морском.
        - Если он жив, - осторожно намекнул Рихард.
        - Он должен быть жив. Я это чувствую. Мне иногда кажется, что мой мальчик… что он думает обо мне. Молится за меня и… понимаете?
        Рихард и мэтр Сибелиус переглянулись. Преподаватель выразительно шевельнул бровью - мол, я знаю или догадываюсь, что вам есть, что сказать, студиозус Вагнер.
        - Понимаем, - сказал парень, поскольку все сейчас смотрели именно на него.
        - А раз понимаете это, должны понимать и другое, - тон герцога стал жестким, властным. - Моей волей вы освобождены от наказания. Моей волей будет и вернуть вас туда, откуда вы вырвались. Если не будет результатов…
        - Результаты, - Рихард с некоторым усилием встал. Сейчас ноги почему-то отказывались служить и вовсе не от страха. - Результаты будут…Разрешите приступать?
        - Покорно прошу ваше сиятельство отложить все до завтрашнего утра, - вступил в разговор мэтр Сибелиус. - Мы должны договориться, составить планы… я сам собирался поискать в кладовых кое-какие ингредиенты. Да молодому человеку надо хотя бы сменить гардероб…
        По лицу Ноншмантаня было видно, что он не желает этой отсрочки, но вынужден смириться.
        Не успел парень переступить порог кабинета ректора, как был оглушен восторженным визгом:
        - Ри-и-ихард!
        Подлетевшая Ханна буквально повисла на нем, поджав ноги и яростно целуя в обе щеки. Правда, тут же ослабила хватку и болезненно поморщилась, размыкая объятия:
        - Ох… Ох, как я рада, - явно через силу продолжала она. - Мы как с девчонками услышали, что тебя привезли, сразу побежали и…
        Девчонки были тут же, да и не только они. Практически весь четвертый курс сейчас подбегал к дверям кабинета ректора. Рихарда окружили со всех сторон, трепали по плечам, пытались обнимать и шутливо толкать в бока.
        - Да ну вас! Отцепитесь, - отбивался тот.
        - Прости, - Фиона крепко вцепилась ему в локоть. - Мы совсем забыли… Было больно, да?
        Студенты сразу притихли, вспомнив о недавно пережитом наказании. Даже расступились.
        - Терпимо, - отмахнулся парень. Его куда больше интересовала гримаса боли, исказившая лицо Ханны. - Что случилось?
        - Ничего, - отмахнулась та. - Не бери в голову. Все прошло. Главное, ты как?
        - Терпимо, - повторил тот. - Но все-таки…что случилось? Фиона?
        Девушка смутилась.
        - Рихард, мы… все ведь в порядке, правда-правда! Главное, что ты с нами и свободен!
        Со стороны за этим наблюдали мэтр Сибелиус, мастер Визар и герцог Ноншмантань.
        - Студенческое братство, - вздохнул преподаватель некромантии. - Его нельзя сбрасывать со счетов. Я говорил это всегда, и буду говорить, даже если наступят такие времена, когда дружбу объявят ересью и пережитком прошлого! Однако, - он шагнул вперед, повышая голос, - господа студиозусы, я весьма рад тому, что вы так близко к сердцу принимаете судьбу вашего товарища, однако, позвольте поинтересоваться, почему вы до сих пор не на занятиях? Вчера вы были освобождены по уважительной причине лично мною и с попустительства вашего декана, - последовал кивок в сторону мэтра Визара. - Однако, сегодня никто такого распоряжения не давал и…Кто вас отпустил?
        - Никто, - пожали плечами студенты. - У нас нет занятия.
        - Не верю! - инквизиторским тоном изрек мэтр.
        - Но это правда, - загомонили все. - Самая настоящая!..Мы сначала честно пришли, а потом… Лектор не явился! Мы не виноваты, что он не пришел! Мы, как положено, двадцать минут подождали, а потом…
        - Занятие сорвалось по причине отсутствия преподавателя? - уточнил некромант. - И что за предмет у вас в расписании?
        - Экзорцизм и демонология, которая вместо космогонии… которую тот богослов читает…
        - «Того богослова» зовут пра Добраш, - ледяным тоном поправил мэтр Визар. - Мы обязательно разберемся, почему его нет на занятии…
        - Полез в петлю с досады, что Рихарда отпустили, - буркнул кто-то в задних рядах.
        - Молчать! Не имеете права обсуждать преподавателей! - прикрикнул декан, но продолжил более мирным тоном: - Мы выясним причины отсутствия пра Добраша. Вам же, в связи с… чрезвычайными обстоятельствами я разрешаю пропустить эту лекцию. Но на следующий урок вы должны явиться в полном составе и без опозданий! Поняли? Какой у вас предмет стоит следующим?
        - Алхимия…
        - Мэтр Анастасий будет счастлив, - явно сдерживая усмешку, пробормотал мэтр Сибелиус.
        - Все свободны! - перекрыл начинающийся смех голос декана. - Вагнер, - повысил он голос, - вы, надеюсь, помните про условие? - тот кивнул. - Свободны тоже! До поры.
        Преподаватели вместе с герцогом скрылись в кабинете ректора, а студенты валом повалили прочь с этажа. Несмотря на прохладу и осенний ветер, пригревало нежаркое осеннее солнышко, так что все, не сговариваясь, отправились вон из учебного корпуса. Вернее, отправился было Рихард, но его с двух сторон взяли в оборот Ханна и Фиона, вцепившись в локти.
        - Тебе больно? Как ты себя чувствуешь? Дай посмотреть! Надо к медикам показаться! Пусть осмотрят и перевяжут! - защебетали они на два голоса. - Или к знахаркам…
        - Да ну вас, девчонки! - шутливо отбрехивался тот. - Все в порядке!
        - Ничего не «в порядке»! - возмутилась Фиона. - Ты ранен! Вон Ханна не сопротивлялась, а она тоже…
        - Что? - резко остановился парень. - Что Ханна «тоже»? Ранена? Где? Когда?
        - Спасибо, дорогая подруга, - прошипела та Фионе.
        - Так, - Рихард резко остановился и развернулся ко второй девушке, - признавайся, что было!
        - Что случилось? - Оливер, до этого почти не вступавший в разговор, словно очнулся и точно также атаковал Ханну. - Ты была ранена? Почему ты мне ничего не сказала? Когда? Как? Почему?
        - Ну, хватит, мальчики, что вы, в самом деле, - заюлила Фиона. - Нашли время! Рихард, тебе надо спину обработать! Это намного важнее! И вообще, что толку тут болтать? Можно подумать, других дел нет, чтобы о них поговорить? Пошли в общежитие, там…
        - К целителям, - упрямо возразил Рихард. - Это ближе! А потом вы мне все расскажете.
        - И мне тоже, - вставил Оливер.
        - Ой, было бы, что рассказывать… - отмахнулась Ханна.
        - Было, знаешь ли! - подал голос Радмир Крамер.
        - Ты что-то знаешь? - чуть ли не хором накинулись на него друзья.
        - Радмир! Молчи! Предатель! - взвилась Фиона, кидаясь на брата с кулаками. Остальные тут же набросились на девушку и оттащили в сторонку.
        - Теряем время, - намекнул Янош Долин. - И, по-моему, девчонки его нарочно тянут! Видимо, они чего-то напортачили, а нам признаваться боятся!
        - Но мы все равно из вас правду вытянем, - с угрозой добавил Рихард. - У Радмира спросим.
        - Или у кого-нибудь еще, - добавил Янош. - Они же наверняка кому-нибудь успели проговориться! Ну, сами признаетесь или мы проводим собственное расследование?
        - Списывать больше никогда не дам, - внес свою лепту Оливер. - И подсказывать тоже не стану!
        Неизвестно, какая угроза возымела действие, но девушки переглянулись с убитым видом. Видимо, признаваться не хотелось.
        - Мы расскажем, - наконец, вздохнула Фиона. - Все равно об этом не только мы знаем…
        - Я же говорил, - всплеснул руками Янош. - Женщины умеют хранить секреты только небольшими группами по тридцать-сорок человек.
        - Ничего подобного! - вспылила Ханна. - Нас было всего восемь… нет, девять…
        - Десять, - подсказал Радмир и подмигнул.
        - Да, десять человек.
        - И это они называют «никто не знает»! - вздохнул Рихард. - Ну, еще бы, всего десяток! Удивительно, как ректор еще ничего не знает!.. Что вы натворили, девчонки?
        - Расскажем, - вздохнула Ханна. - Только сначала сводим тебя к целителям. А иначе - слова не скажем! А то ты, проводя свое «расследование», помрешь от заражения крови!
        - Аргумент…
        Кафедра целителей располагалась не в главном корпусе. Некоторое время назад Колледж Некромагии получил от города «в дар и пользование» довольно внушительный участок, на котором стояли два старых здания и несколько хозяйственных построек. В одном теперь находилась кафедра целительства, в другом занимались будущие ведьмаки. В пристройке к «целительному корпусу» располагалась местная больница, где стажировались студиозусы перед тем, как их оправить на практику в городскую больницу. До открытия факультета целительства всех больных студентов отправляли в городскую больницу, откуда уже тех могли переправить домой. И было несколько случаев, когда больные просто не доживали до возвращения, умирая в пути. Теперь будущие некроманты, ведьмаки, боевые маги и алхимики болели «у себя».
        Две практикантки-целительницы радостно всплеснули руками, когда на пороге возник пациент. А то, что это был успевший прославиться на весь Колледж Рихард Вагнер, только добавило им служебного рвения. Девушки мигом развили такую бурную деятельность, что уже через несколько минут парень с тоской вспомнил позорный столб. Тем более, что там вокруг был народ, а тут целительницы выставили за дверь практически весь курс, за исключением Оливера, который наотрез отказался уходить.
        - Давай ему кровь еще пустим!.. - щебетали они на два голоса. - Нет, лучше сразу зашить… С обезболиванием или нет?.. Конечно, с обезболиванием. Помнишь то новое заклинание? Есть отличный повод опробовать, будет ли оно работать на разумных существах!
        - А на ком его испытывали до меня? - забеспокоился Рихард.
        Девушки переглянулись и одновременно покраснели.
        - Нам преподаватель задание дал… домашнее… - залепетали они. - Чтоб, значит, разработать что-нибудь такое простенькое и эффективное. Мы решили, чтоб что-нибудь против боли…Мы правда-правда хотели, чтобы было, как лучше…Но кошка так орала, когда…
        - Когда - что?
        Девушки потупились.
        - Когда мы ей решили хвост отрезать, - еле слышно выдавили они. - Но вы нас не выдадите? Мы его потом пришили! Честно-честно! Верите?
        - Нет! - вскрикнул Рихард, порывисто вскочил, но это движение неожиданно отозвалось болью в спине. - Ох…
        - Болит? - целительницы метнулись к нему. - Мы сейчас! Мы скоро! Мы мэтра позовем… - девушки тут же рванули к дверям.
        - Стоять!
        Оливер решительно отцепился от локтя Рихарда и кинулся к стоявшим на полке фолиантам. Бегло прошелся взглядом по корешкам книг, схватил одну, принялся листать.
        - Нашел!.. Так, девчонки, делаем то, что я говорю! - и, не отрывая глаз от страницы, стал давать указания.
        Таким образом, под чутким руководством Оливера Жижки была изготовлена заживляющая мазь, наложена на ссадины и прикрыта сверху повязкой.
        - Вот таким образом, - парень вернул справочник на место. - Спасибо, девочки, вы нам очень помогли.
        - Заходите еще, - пискнули будущие целительницы.
        - С этими разобрались, - Оливер придержал перед Рихардом дверь, - теперь пошли с нашими отношения выяснять…
        Но, как оказалось, выяснять больше было нечего. Пока друзья оказывали первую помощь, ожидавшие в коридоре студенты вытянули из заговорщиц всю правду, о чем и поспешили поведать.
        - Ну и ну! - качая головой, делился впечатлениями Янош. - Кто бы мог подумать… Нет, я слышал кое-что в этом роде, но не подозревал, что и у нас в Колледже способны на такие страсти! А ты, Радмир, тоже хорош - знал и молчал! Мог бы своим друзьям довериться!
        - Я ж не баба, чтобы направо и налево языком трепать, - пожал плечами тот.
        «Бабы» зло переглянулись, и тот заметно побледнел, понимая, что, стоит только остальным отвернуться, и ему небо с овчинку покажется.
        - Значит, это была дуэль? - поинтересовался Рихард. - С Оливой Блок? С третьего курса? Такая беленькая? - он задумался. - Но она сама ко мне лезла. В окно. Помнишь, Оливер?
        Друг не ответил. Он во все глаза смотрел на Ханну.
        - Почему? - с трудом выговорил юноша. - Почему я ничего не знал?
        - А что бы это изменило? - огрызнулась она. - Ты бы подрался вместо меня?
        - Нет, но… я думал, что мы… что ты…
        - Что я - что? Кинусь к тебе плакаться в жилетку? Что пожалуюсь - вот, мол, меня обижают?
        - Я думал, что… что мы друзья… что я… мы… - от смущения Оливер покраснел как-то странно - на бледной, как мел, коже проступили яркие пятна. - Что ты можешь мне доверять…что я тебе… не безразличен, - закончил он так тихо, что лишь по губам можно было прочесть последние слова.
        - Оливер, «можешь» и «должен» - это разные слова, не находишь?
        - Не нахожу! - вспылил он. - Если я могу тебе доверять, значит, должен! А как я могу тебе верить сейчас, если ты не доверяешь мне?
        - А с чего я должна тебе доверять?
        - С того, что я люблю тебя!
        - М-мать твою!
        Внезапно до парня и девушки дошло, что свидетелями их разборок был не только практически весь курс, но и девушки-целительницы, высунувшиеся в коридор, чтобы подслушать, что происходит.
        - Ну. Ты. Даешь, - с расстановкой выдавил Рихард.
        - Да! - окончательно сорвался Оливер. - Да, я ее люблю! А ты! А она… Вы считаете, что раз я маленький и некрасивый, то меня и любить нельзя? А я, может быть… я ради нее… А вы…
        Всхлипнув, он ринулся прочь, локтями расталкивая однокурсников.
        - Бабы! - выругался Рихард. - Ох, вы стервы! Ох, вы…Ну, Ханна… ну, ты… Вот уж от кого я не ожидал, так это от тебя!
        Хотелось материться. Хотелось ударить кого-нибудь, да посильнее. Да, у позорного столба было спокойнее. Там его волновали только собственные проблемы. А здесь еще навалилась куча других - задание от герцога, разборки с друзьями…
        - Я не хотела, - прикусила губу Ханна. - Я просто сорвалась. У меня самой столько неприятностей… Дуэль эта… Тебе ведь сказали, что нас мастер Хотислав засек? Ему Изольда все первая растрепала… И сама Изольда…
        - А она что?
        Только тут до всех дошло, что роскошной блондинки нет как нет.
        - Она пропала! Не ночевала в комнате. И вообще, я со вчерашнего полдня не видела. Все пошли…ну, нас отпустили, чтобы мы… с тобой…там были, а она… ее и там не было, и потом ее больше никто не видел!
        - Да найдется она, куда денется! - буркнул Янош Долин.
        - Уверены? А если с нею что-то случилось?
        Вопрос Рихарда повис в воздухе.
        - Убедилась?
        Изольда только таращила глаза и хватало ртом воздух, как выхваченная из воды рыба.
        - Т-ты… вы…
        - Поняла?
        Девушка меленько закивала.
        - Теперь ты понимаешь, почему Марин… почему он был таким?
        Снова кивок. Ее расширенные глаза не отрывались от лица экзорциста.
        - Успокоилась?
        Еще один кивок.
        - Словами скажи!
        - Д-да.
        - Вот и отлично. Вот и славненько, - пра Добраш погладил ее по щеке, и от этого жеста блондинку передернуло.
        - Но п-почему?
        - «Почему» - что?
        - Почему это все? Зачем? Как? - вопросы сыпались из Изольды горохом.
        Пра Добраш взъерошил волосы.
        - Мы учились вместе, - с неохотой заговорил он. - С первого курса. Марин нравился мне. И не только мне. В него были влюблены многие девушки, а он выбрал меня. Мне даже пришлось драться за него на дуэли…
        - Тебе тоже? Одну из наших девчонок вызывали недавно…
        - Из-за Рихарда Вагнера? Да, за такого можно подраться. Он тебе нравится?
        - Вагнер? Ну, красивый, но совершенно бесперспективный. Я хотела выйти замуж за кого-нибудь… с будущим. А он что? У него же на лбу написано: «Простой провинциальный некромант»!
        - Не скажи. Да, простой провинциальный, но с амбициями. Такой долго на одном месте сидеть не станет - обязательно или карьеру сделает, или в какую-нибудь авантюру влипнет.
        - Вот когда карьеру сделает, тогда я его и буду как жениха рассматривать.
        - А кто-то - уже… Ладно, хватит про Вагнера. Просто он… немного напоминает мне Марина. Такой же беспокойный. Только Марин, он…он был другой. А, кому я рассказываю! Ты ведь и сама прекрасно знаешь, каким он был человеком!
        - Самым лучшим! - кивнула Изольда. - Самым гениальным. Самым…
        - Гениальным - это точно. Мы вместе работали над одним проектом. Собирались представить, как изобретение. Ректор заинтересовался. Стал нашим научным руководителем. Мы еще были студентами, сами не имели права выставлять свои творения, вот он и решил, что сделает это за нас. Ну, подсказывал иногда кое-что. Ну, благодаря ему, всегда находилась свободная лаборатория для работы. Благодаря ему, остальные преподаватели закрывали глаза на то, что мы порой и занятия прогуливали, и опоздать могли…Пару раз нужные эликсиры доставал. А потом просто украл у нас изобретение и представил в гильдию некромантов, как свое собственное. Дескать, молодежь только пробирки мыла, да отчеты сочиняла!
        - Вот гад!
        - Хуже. Марин молчать не стал. Был скандал. Наш декан… хочу сказать, прежний декан, ведь тогда мэтр Визар был простым преподавателем - он вмешался. И его нашли мертвым. Все улики указывали на Марина. Стали проводить расследование. Нашли столько компромата… Эти эликсиры, которые доставал ректор - они ведь были под запретом. Не только производить, но и распространять их было преступлением. А в одной из лабораторий нашли компоненты для их производства. Понимаешь?
        - Его подставили?
        - Да. Только он не мог полезть в петлю! Его заставили. Внушили. Сломили волю. Он покончил с собой, находясь под заклятьем. А ректор представил дело так, что студиозус Дар просто осознал, что его делишки вскрылись, и предпочел избежать суда Инквизиции самым простым способом.
        Изольда обхватила голову руками.
        - И ведь все поверили…
        - Кроме меня. Но мне-то было ясно, что если не замолчать, если не исчезнуть, отправлюсь вместо Марина в пыточные подвалы Инквизиции. Отвечать за двоих. Их бы не остановило даже то, что я… что у меня… что у нас с Марином…
        - Да ты что? - ахнула Изольда. - Правда?
        «Пра Добраш» только кивнул.
        - В общем, пришлось спешно забирать документы и убегать. Нет, не к родителям. Они бы не одобрили ничего. В лучшем случае, нашли бы жениха, который в обмен на приданое согласился бы взять меня с такой «нагрузкой». И все. Сиди дома до скончания века… Нет, мне пришлось поступить по-другому. Сменить имя. Отречься от прошлого. Полностью. Заработать - не совсем честным способом - достаточно денег, чтобы через несколько лет вернуться в Зверин и под именем пра Добраша поступить в Университет богословия. Закончить его с отличием, - экзорцист цедил слова сквозь зубы чужим ломким голосом, - согласиться на учебу в аспирантуре. Потом добиться разрешение преподавать, исподволь внушая ректору Гордичу мысль о необходимости сотрудничества с Колледжем Некромагии. Составить план. Привести его в исполнение. И все ради того, чтобы пробраться сюда и… отомстить. За Марина. За себя. За нашего ребенка…
        Повисло тяжелое молчание.
        - Что же нам теперь делать? - подумала вслух Изольда.
        - Что делать? - «пра Добраш» оглядел комнату так, словно впервые понял, где находится. - Действовать!
        - Но я выбраться отсюда не могу!
        - Даже через окно? - несмотря на то, что до рассвета еще было далеко, окошко выделялось светлым пятном.
        - Ты… то есть, вы, наверное, можете, а вот я… Меня Марин вряд ли отпустит.
        - С чего бы это?
        - Не знаю. Я зашла, как обычно, воспользовавшись тем, что всем не до меня. Все кинулись, как ненормальные, смотреть на казнь Вагнера. Вот я и…смылась. Зашла сюда. Поговорила с ним…
        - О чем?
        - А это так важно?
        - Иногда - да. Постарайся вспомнить!
        Изольда обхватила голову руками, пытаясь сосредоточиться. Ох, если бы все было так просто! Но за последние несколько минут девушке пришлось узнать так много, что для воспоминаний не осталось места. Хорошо еще, ее товарищ по несчастью сидел смирно и ждал, посматривая на окно. На окно, которым только что воспользовались, как дверью…
        - Вспомнила!
        - Ну?
        Изольда ощутила страх. Даже не просто страх, а леденящий душу ужас, когда непонятная тяжесть сжимает грудь, потеют ладони, а сердце начинает биться словно через силу.
        - Вспомнила, - теперь и она смотрела на окно. - Я предложила Марину… предложила устроить скандал. Я сказала, что он может отомстить тем, что запрет тут кого-нибудь из студентов. Кого-то из тех, кто пользуется этим окном, как запасным входом-выходом. Просто задержать тут до тех пор, пока…Пока жертвы не будут найдены… здесь. Ох! Я еще сказала, что мне не важно, сколько будет жертв! Что главное, чтобы Колледжу было плохо, чтобы был скандал, когда их тут… обнаружат!
        Она наткнулась на холодный взгляд и замолчала.
        - Ну, ты и… Ты хоть понимаешь, что натворила? Такие слова вообще нельзя произносить в закрытом пространстве! Это же замкнутый контур! И ты даже не позаботилась о том, чтобы сделать себе путь отступления!
        - Я же не знала!
        - Не знала! Потому, что не училась на некромантку! Твое мелкое бытовое волшебство… Вот дура!
        И «пра Добраш» выругался. Долго, со вкусом и расстановкой. Он ругался так долго, что Изольда несколько раз порывалась сделать замечания, что такое прилично произносить только пьяной солдатне, а вовсе не…таким, как они. Но всякий раз, стоило ей открыть рот, как на нее обрушивался очередной поток брани, и в конце концов, девушка замолчала. Отвернувшись, она скорчилась на полу, сжавшись в комок и обхватив себя руками.
        Перебрав весь свой запас ругательств, экзорцист напоследок саданул кулаком по стене.
        - Итак, мы в ловушке. Выхода нет. Выбить окно? Сомневаюсь, что Марин даст нам это сделать. Позвать на помощь? Сомневаюсь тоже, что он позволит каким бы то ни было звукам проникнуть сквозь стены. Значит, остается только одно. Ждать.
        - Чего? - всхлипнула Изольда, не оборачиваясь.
        - Пока сюда не попадется кто-то еще. Тогда нас начнут искать.
        - И все? - девушка выпрямилась.
        - А что ты предлагаешь? Ты свою лепту уже внесла… блондинка! Мне казалось, что это только слухи, что светловолосые девушки непроходимо тупы, но оказывается, в этом есть даже не доля, а целиком правда, без примесей! Вы не тупые! Вы идиотки!
        И поток ругательств возобновился с новой силой.
        - Они его отпустили!
        Хлопок распахнутой двери был словно восклицательный знак. Аудитория вздрогнула, как один человек. Стоявший на кафедре лектор медленно обернулся.
        - Потрудитесь объяснить две вещи, слушатель фон Лютц, - промолвил он с угрожающим спокойствием. - Во-первых, почему вы отсутствуете на лекции, а во-вторых, чем вызвана ваша реплика? Что такого могло случиться, из-за чего вы позволяете не только игнорировать учебный процесс, но и мешать учиться другим?
        Арчибальд фон Лютц застыл на пороге. Лицо его пошло красными пятнами.
        - Но ваша мудрость, - воскликнул он, - ведь только что отпустили Рихарда Вагнера! Я сам видел! Я был на Лобной площади и наблюдал за тем, как с него снимали кандалы…
        - И отлично, - кивнул лектор. - Следовательно, молодой человек уже отбыл свое наказание…
        - Но его осудили на трое суток, а он провел у позорного столба всего одни! - чуть не взвыл Арчибальд. - И потом его должны были изгнать из города плетьми. Но вместо того посадили в карету и увезли. Изгнанников так не провожают! Более того, я потом проследил за каретой и заметил, что к ней присоединилась карета его сиятельства герцога Ноншмантаня.
        - И что тут такого? - лектор был само спокойствие.
        - Как - «что»? - богослова душила злость и досада. - Это значит, что они заодно! Герцог и некромант!
        Глаза лектора сверкнули.
        - Осторожнее в выражениях, слушатель фон Лютц! - воскликнул он. - Ваши речи отдают ересью и оскорблением его сиятельства! Любой из здесь присутствующих, - последовал широкий жест в сторону остальных слушателей, - может донести на вас и будет совершенно прав! Так вести себя нельзя!
        - Но Рихард Вагнер…
        - Вам до него не должно быть никакого дела. Вас должна волновать пропущенная вами одна лекция и срыв занятий на второй! Я бы мог назначить вам покаяние, но ограничусь только устным замечанием и советом остаток дня провести в посте и молитве, размышляя о таких материях, как грех, опрометчивые поступки и оценочные суждения. Вы - будущий инквизитор, - лектор обернулся к аудитории и продолжал беседу «на два фронта», - а инквизиторам, как никому другому, необходимо уметь держать себя в руках и быть внимательным и разумным, дабы не преступить закона и, проводя следствие, арестовать настоящего преступника. Но даже когда злодей арестован и началась череда допросов, инквизитору необходимо сохранять ясный ум, хладнокровие и выдержку. Вы пока не продемонстрировали ни того, ни другого, ни третьего. Вы позволяете своим эмоциям управлять вами. А надо бы наоборот. Посему вот вам мое наказание. Вы немедленно покинете аудиторию, отправитесь в часовню и остаток дня проведете там, в размышлениях о том, что есть добро, а что - зло. Я побеседую с вами завтра утром… если к тому времени ваш разум прояснится, и вы
поймете, что на одних эмоциях далеко не уедешь. Ступайте!
        Указующий перст буквально упирался в дверь. Пришлось подчиниться.
        Арчибальд фон Лютц чувствовал себя оплеванным. Его душила злоба. Рихард Вагнер был его личным врагом вот уже несколько лет. И дело было не только в традициях - Колледж Некромагии враждовал с Университетом богословия практически со дня основания. Ибо из одних стен выходили инквизиторы, а из других - те, на кого они охотились. Считалось хорошим тоном избрать себе личного врага, чтобы в своей ненависти не быть голословным. С Рихардом Вагнером они повздорили на одном из городских праздников - разбитная девчонка, причина их спора, громко заявила, что отправился за студиозусом, хоть на край света, потому как бордоворясые* ее пугают.
        (*У инквизиторов и их учеников рясы темно-бордового цвета, иногда с красной отделкой.)
        С тех пор Арчибальд фон Лютц ненавидел Рихарда Вагнера. И последние события только усилили его ненависть. Будущий некромант был отпущен! Его наверняка простили! Изгнание из города кнутами отменялось. Было, от чего прийти в отчаяние.
        Его однокурсники, как ни в чем не бывало, продолжали ходить на занятия. То ли смирились, то ли ждали указаний свыше. Но он так не мог. Минувшие сутки будущий богослов провел, как в тумане. Казалось, что жизнь кончена. Как потерянный, он бродил по дорожкам сада, и не знал, чем себя занять.
        - Слушатель фон Лютц! Вы что, не слышите, как вас зовут? - его кто-то весьма непочтительно схватил за край рясы.
        Арчибальд вытаращился на запыхавшегося секретаря ректора, еще молодого, но какого-то усталого, изможденного.
        - Пра ректор послал меня за вами, - произнес секретарь. - Это срочно!
        Арчибальд послушно кивнул - не подчиниться приказу пра Святомира Гордича он не мог.
        Седовласый пра ректор ждал его в своем кабинете, сидя сбоку от стола, в кресле и тихо барабаня пальцами по столешнице. Стол был завален бумагами, среди них попадались пучки каких-то трав, несколько шкатулок, туго набитый полотняный мешочек, несколько безделушек и трехгранный стилет.
        - Слушатель фон Лютц, - ректор важно качнул головой. - Я посылал за вами.
        Арчибальд приблизился, преклонил колено и почтительно поцеловал массивный перстень на протянутой для приветствия руке:
        - Я весь внимание, пра…
        - Вы знаете, что произошло вчера, - это был не вопрос, а утверждение. - На Лобной площади. Вы там присутствовали…
        - Да, пра ректор. Они, - будущий инквизитор сжал кулаки, выпрямляясь, - они его отпустили. В нарушение всех законов. Они…
        - Они были в своем праве, и не вам осуждать чужие поступки, - перебил Святомир Гордич. - И не вам осуждать чужие проступки. Тем более, что вы самовольно покинули территорию Университета, хотя я отдал распоряжение, согласно которому все слушатели могут выходить за ворота только с моего письменного разрешения.
        - Простите, - выпалил Арчибальд, снова опускаясь на колено. - Я… когда мне сказал об этом Клаус, я…просто не мог сдержаться. Я допустил ошибку…Простите!
        Он покаянно склонил голову.
        - Рад слышать, что вы признаете свою ошибку, - помолчав, произнес пра Святомир. - Но ошибки мало признавать - их надо исправлять. Вы согласны со мной?
        - Да.
        - И вы, слушатель фон Лютц, готовы взять на себя это трудное и опасное дело?
        - Да.
        - Они допустили серьезную ошибку, - ректор говорил спокойно, не глядя на собеседника. - Они решили, что им все дозволено… Эти некроманты… они слишком много о себе возомнили, не так ли?
        - Да, пра ректор, - воскликнул Арчибальд. - Они… нарушители закона, убийцы и…преступники! И я не понимаю того странного милосердия, которое проявляет к ним его светлость герцог Ноншмантань!
        - Это не милосердие, это ослепление, сын мой, - покачал седой головой ректор. - Надо принять во внимание, что у его сиятельства случилось недавно большое горе - пропал без вести единственный сын и наследник имени и титула, Валентин Ноншмантань-младший. Следов юноши никто не мог обнаружить. Поиски результатов не дали, хотя все слуги герцога подняты на ноги. В отчаянии его сиятельство решил обратиться к некромантам… сам не понимая, какую ошибку совершает…
        - Доверившись слугам Темных Сил? - подхватил Арчибальд.
        - Простительное заблуждение, сын мой. Простительное для потерявшего голову отца. Он совершает ошибку, столь лояльно относясь к некромантам. И - увы! - слишком поздно поймет, сколь глубоко его заблуждение.
        - Ему… никто не поможет?
        - Более того, - улыбка мелькнула на губах ректора, - более того, сын мой… Своих врагов он считает друзьями. Но придет день и час, когда его сиятельство горько раскается в своих заблуждениях. Вы меня понимаете?
        Арчибальд кивнул:
        - Вполне.
        - Мы - верные слуги короны. Мы - вы! - будущие инквизиторы, вы обязаны стоять на страже закона! И наш долг - вовремя остановить зарвавшихся некромантов. Мы слишком долго их терпели. Настает пора действовать. Вы готовы действовать, слушатель фон Лютц?
        Тот едва не упал на колени в порыве верноподданнического чувства:
        - Располагайте мною, пра ректор!
        - Не я, но сама судьба вам шанс, слушатель фон Лютц. Шанс отомстить. Шанс остановить некромантов прежде, чем они совершат непоправимый поступок.
        - Я все сделаю, пра.
        - В таком случае, - тонкие пальцы ректора дотянулись и слегка толкнули рукоять лежавшего среди бумаг стилета, - я рассчитываю на вас.
        Миг - и пальцы молодого богослова сомкнулись на рукояти.
        - О да, пра ректор! - воскликнул Арчибальд. - Я все сделаю!
        Хлопнула дверь.
        Оставшись один, ректор Университета богословия и теологии пра Святомир Гордич вздохнул. Риск был огромен. Но в случае удачи… победителей ведь не судят!
        Наконец-то, завершился этот неимоверно долгий и тяжелый сдвоенный урок алхимии! Все с облегчением вздохнули, когда в клепсидре* упали последние капельки воды, отмечая окончание академических часов, и мэтр Анастасий с кислой миной прошипел: «Свободны!» Он так и носил повязку, перепачканную все той же мазью. С той только разницей, что теперь мази на ней стало больше, и воняла она сильнее. Так сильно, что не могла перебить даже запахи от реактивов - вываренных костей черных кошек, выжимков из толченых жаб и настоя руты. В сочетании с дымом смесь ароматов получилась столь убийственная, что студиозусы покидали аудиторию в страшной спешке. Хотя, это могло быть и следствием того, что они сами не желали общаться с преподавателем алхимии.
        (*Клепсидра - здесь, водяные часы, отмеряющие время занятия.)
        Как назло, Рихард Вагнер, его головная боль во всех смыслах этого слова, не торопился покидать аудиторию, хотя большая часть студентов уже покинули ее, на ходу запихивая в сумки учебники и письменные принадлежности. Причиной тому был Оливер Жижка, который морщил нос и старался дышать через рот, но упрямо медлил, зачем-то тщательно укладывая в свою сумку вещи и внезапно решив перед уходом навести на столе порядок - убрать реактивы, протереть стол, сполоснуть пробирки и колбы, пригасить тигель. На него с подозрением косились не только друг и преподаватель, но и остальные четверокурсники, мол, кому охота тут торчать сверх положенного?
        - Ты долго будешь копаться? - не выдержал Рихард.
        - Иди, если хочешь, - Оливер принялся расставлять банки и склянки ровным рядочком. - Я сначала доделаю…Тут беспорядок, а…
        Рихард широким жестом смахнул все со стола.
        - А вот теперь - порядок, - решительно заявил он. - Пошли.
        - Ты…ты… - не только Оливер, но и сам мэтр Анастасий лишились дара речи. - Ты что наделал?
        - Убрал все со стола. Пошли!
        - Но я должен убрать…
        - С пола? Пошли! Тут есть, кому поработать!
        Как у любого преподавателя, у мэтра Анастасия были свои лаборанты и аспиранты, в чьи обязанности как раз и входило поддержание порядка в аудиториях.
        - Не хочу, - уперся Оливер.
        - А куда ты денешься?
        Рихард проворно подхватил приятеля одной рукой за локоть, другой, нагнувшись, под коленку и попытался забросить себе на плечо, как мешок. Тот начал отчаянно сопротивляться:
        - Пусти! Не надо! Твоя спина…
        - Потерплю, - стиснув зубы, прорычал Рихард.
        - Пусти! Костолом! Да пусти же! - чуть не завизжал Оливер, когда его ноги оторвались от пола. - Сам пойду!
        - То-то!
        Парень с удовольствием поставил его обратно. Спина действительно болела. Нет, если не напрягаться, то ничего не чувствуешь, но такие физические упражнения ему пока противопоказаны.
        Подхватив сумки, приятели в числе последних выскользнули из аудитории. Почти весь курс ждал их в коридоре - всем было интересно, чем закончится дело с алхимиком, но тот, видимо, впечатленный разыгранным представлением, предпочел не высовываться.
        Окинув взглядом собравшихся парней - тут была только мужская часть курса - Оливер вздохнул со столь явным облегчением, что Рихард сразу насторожился:
        - А ну, выкладывай, в чем проблема?
        - С чего ты взял, что она у меня есть? - огрызнулся Оливер, сверяясь со списком занятий. - Так, сейчас нежитеведение, потом пентаграммостроение - и… Бес, опаздываем!
        - Ничего, - его решительно придержали за локоть. - Сначала кое-что проясним.
        - Может, потом?
        - Нет, сейчас! Ты мне сейчас скажешь, что с тобой происходит!
        - Со мной? Ничего!
        - Врешь! Это из-за Ханны? Да не было у меня с нею ничего! И не могло быть, ты прекрасно знаешь! Вы со вчерашнего дня даже не смотрите друг на дружку!
        Оливер внимательно рассматривал совершенно пустую стену.
        - Знаю, - ответил он столь же пустым голосом.
        - Тогда почему…
        - Это не важно!
        - Важно, - Рихард за плечо развернул друга к себе лицом. - Бесовски важно, упырь тебя сожри! Мой лучший друг готов в петлю полезть из-за девчонки, а я стой и не вмешивайся? Так не пойдет! Она тебе нравится?
        - Да при чем тут это?
        - При всем! Нравится, я спрашиваю?
        Он осекся, заметив выражение глаз друга. Затравленное выражение глаз человека, которому очень больно.
        - А тебе-то какое дело?
        - Я хочу знать.
        - Да! - вскрикнул Оливер так пронзительно, что проходившие мимо младшекурсники удивленно оглянулись. - Да! И что с того? Беги, рассказывай всем! И так половина Колледжа, наверное, надо мной издевается! Малыш Олли влюбился! И нет бы в первую красавицу курса и не в распоследнюю дурнушку, это еще можно понять, так выбрал обычную девчонку, каких полным-полно на свете! Глупый слепой тупица, даже такую три года высматривал!.. Но и эта от него ушла! Даже тут не смог отличиться! Интересно, она ему хоть раз дала или просто погуляла за ручку, а потом сбежала при первой возможности потому, что с ним скучно, а этот зануда только о книжках и может разговаривать? Может, пойти у него и спросить, каково это - целоваться? Сколько раз он ее поцеловал? И в какую щеку? И чем заплатил? Сделанным домашним заданием? Или…
        Трах!
        От затрещины Рихарда Оливер отлетел к стене, врезался в нее, медленно сполз на пол. Свидетели этой сцены забыли, куда и зачем шли.
        - Чего вылупились? - зарычал на них Вагнер. - Здесь не театр!
        Любопытных, как ветром, сдуло. Причем, судя по хлопку двери, прятаться они побежали в лабораторию алхимии. На всякий случай, отступили даже четверокурсники, ожидавшие своих друзей в сторонке. Коридор будто вымер.
        - Чтоб я от тебя, - Рихард повернулся к Оливеру, - больше таких слов не слышал. Ты мой друг, и я не желаю, чтобы мой друг позорился из-за девчонки!
        - Она… она меня… - парень всхлипнул, - я ее…а она…
        - А ты хоть с нею поговорил? Ты хоть спросил, почему она так поступила? Хотя бы попробовал объясниться?
        - Зачем? - тот сидел на полу.
        - «Зачем», - передразнил Рихард. - Действительно, зачем? Затем, дурень, что тебе за нее надо руками и ногами держаться. Зубами хвататься, забыв о гордости. А он тут униженного из себя разыгрывает! Вставай и пошли!
        - Куда? - икнул Оливер.
        - Сначала - в умывальню, рожу умоешь, а то сопли распустил, как ребенок. Потом - ее искать. Объясняться.
        - Сейчас, - опять икнул парень, - сейчас нежитевед-дение…
        Рихард коротко и емко сообщил другу, куда может пойти преподаватель оного предмета вместе со всеми своими тварями и чем ему предлагается там с ними заниматься.
        - Прогуляем, - вот было единственное печатное слово в его монологе, после чего он сделал попытку приподнять друга за шиворот: - Вставай сам. У меня спина болит!
        Оливер медленно поднялся, подхватил сумку и под конвоем лучшего друга поплелся приводить себя в порядок.
        Глава 17
        Ханна стрелой подлетела к дверям аудитории, где проходили занятия по нежитеведению. Как всегда, они были заперты, и девушка выругалась сквозь зубы - ей так хотелось забиться куда-нибудь в уголок и не высовывать носа!..
        - Ну, ты здорова бегать, подруга!
        Ну, вот, пожалуйста!
        Фиона Крамерова, в кои-то веки раз без брата, догнала ее уже у дверей.
        - Что случилось?
        - Не твое дело! - понимая, что поступает плохо, но ничего не в силах с собой поделать, воскликнула Ханна.
        - Но я же вижу! Что опять случилось? Это из-за Изольды, да?
        - Нет.
        - Тогда Оливер?
        - Нет, - Ханна отвернулась, давая понять, что не желает продолжать разговор.
        - Да пойми же ты, я хочу тебе помочь!
        - Спасибо, обойдусь!
        - Как бы не так! Если бы обошлась, ходила спокойная, как удав, и улыбалась. А тебя всю трясет…
        - Я просто волнуюсь по поводу экзаменов и…
        - Не смеши меня! Экзамены ее волнуют! До них еще почти три месяца! Успеешь и «неудов» нахватать, и исправить сто раз… Нет уж, давай выкладывай, подруга! - Фиона сделала попытку взять ее под локоток, но девушка вывернулась.
        - Слушай, чего ты пристала? Я тебя трогала? Я к тебе в душу лезла? Чего ты от меня хочешь?
        - Я хочу, чтобы моя подруга не таскалась по Колледжу с таким выражением лица, как будто у нее вся родня умерла! Я хочу ей помочь, этой подруге! Хочу, чтобы она улыбалась…
        - Я улыбаюсь, - Ханна старательно раздвинула губы и даже пальцами растянула рот пошире. - Дововна? - прошепелявила она. - А теперь отвали!
        - Ты идиотка, - констатировала Фиона. - Влюбленная идиотка!
        - Ничего я не…
        - Еще как! Признайся, что ты к Оливеру неровно дышишь!
        - Иди ты…
        - Вот и попалась! - Фиона обхватила ее за талию. - Радмир говорит, что Оливер тоже весь исстрадался…
        - Ему-то что?
        - А то, что вы как дети малые. Уже всем все про вас понятно, а вы носы воротите!
        - Он…он…
        - Тебя обидел? Приревновал к Рихарду? Подумаешь! Обними, поцелуй, скажи, что только его любишь - и все!
        Ханна только зафыркала, оборачиваясь к окну. Как у Фионы все просто! Она же ни разу не была ни в кого влюблена. За все три года. Рядом с нею постоянно ее брат. Радмир глаз с сестры не спускает. Они даже за руку все время ходят, из-за чего их сначала принимали за мужа и жену, скрывающих свои истинные отношения за братско-сестринскими. И как может Фиона знать, каково это - любить? Как она вообще имеет право давать советы?
        - А вот и он! - локоток подруги врезался под ребра. - Эй, Оливер! Иди сюда! Ханна тебе хочет кое-что сказать!
        - Ты что? Что? - девушка повисла на руке подруги. - Ничего я не…
        Но было поздно. Оливер остановился в двух шагах. Его лицо было странно спокойным. Но еще бы ему не быть спокойным под конвоем Рихарда, тенью маячившего за спиной.
        - Значит, нам не о чем разговаривать? - каким-то новым, чужим голосом произнес он.
        - Я, - Ханна со злостью покосилась на Фиону, - не то хотела сказать…
        - Что? Что тебе нечего мне сказать? Или что ты не хочешь ничего говорить?
        - Я вовсе не…Слушай, почему ты меня все время обвиняешь?
        - Обвиняю?
        - Да, ты! Ты все время понимаешь меня неправильно, а потом заставляешь оправдываться! А я ничего такого не делала! Я не заслужила такого отношения!
        Фиона, понимая, что эти двое увлеклись спором, тихо отступила в сторонку. Заметила остальных подходивших однокурсников, предупреждающе замахала руками - мол, держитесь подальше, не мешайте им выяснять отношения. Рихард тоже сделал шаг назад, смешавшись с толпой.
        Эти двое ничего не заметили.
        - А как? Как мне к тебе относиться?
        - Не знаю! Как угодно, только не так!
        Они почти кричали друг на друга, не обращая внимания на то, что происходит вокруг.
        Рихард и Радмир переглянулись, безмолвно спрашивая друг у друга совета. И почти одновременно перевели взгляд на дверь в лекционную аудиторию.
        - Ты думаешь о том же, о чем и я?
        - Угу.
        - Парни, вы чего? - к ним протолкались Янош и Фиона.
        - Нодлик и Тобиас - за мной! - начал распоряжаться Рихард. - Янош, бери Фиону - и к Радмиру. Вы двое - по моему сигналу распахиваете дверь. Остальные - цепью вдоль стен и лестниц. Задача - в случае чего, не дать им уйти. Пошли!
        Вовремя. Ханна, выпалив последние слова в лицо Оливеру, развернулась, чтобы уйти, но в этот момент к ней подскочила Фиона и крепко схватила за локоть:
        - Куда?
        - Ты чего? - возмутилась девушка, но тут же на нее набросились Радмир и Янош. - Мама! Оливер!
        - Хан… - только и успел ахнуть он, когда на него тоже набросились. - Эй, вы чего?
        - Дверь!
        Двое парней, разбежавшись, плечами высадили дверь и тут же отскочили назад, когда мимо них протащили и силой впихнули в аудиторию отчаянно вырывающихся Ханну и Оливера.
        - Палку! - заорал Рихард, налегая на створки. - Стул! Лавку! Не важно! Дверь!
        Кто-то из студентов метнулся, приволок стул, чьей ножкой и заклинили двери.
        - Вот так, - парень прислушался к звукам с той стороны. - Теперь им деваться некуда, разве что разбить окно и выскочить со второго этажа. Посидят, подумают, разберутся…
        И с чувством выполненного долга отошел в сторонку, прислушиваясь к стуку и приглушенным крикам.
        - Выпустите нас немедленно!.. Бес. Это все из-за тебя, - Ханна последний раз с чувством пнула ногой дверь. - Если бы не ты…
        - В чем ты меня опять обвиняешь? - устало спросил Оливер. - Что я тебе плохого сделал?
        - Ничего.
        - Тогда почему ты ко мне так относишься?
        - А как, скажи на милость, я должна к тебе относиться?
        Юноша растерялся. Спроси девушка у него что угодно по любому из предметов - он бы прочел целую лекцию, но вот по поводу чувств…
        - Не знаю, как, но не так.
        - Знаешь, Оливер, - Ханна прошлась по аудитории и устало присела за одну из парт, - я вообще-то тебе ничего не должна. Все эти разговоры - кто кому чем обязан, это глупость. Можно подумать, что любовь - это такая обязанность, как налоги, которые надо платить или законы, которые надо соблюдать: убивать людей нельзя, воровать нехорошо, обманывать - тоже, любить - обязательно…
        - А ты, - помявшись, Оливер подошел и тихо присел на ту же лавку за той же партой, только в отдалении, - ты любишь?
        - Послушай, чего ты добиваешься от меня? Чтобы я призналась… в чем? В том, что дралась из-за Рихарда на дуэли? Да, дралась. Дралась потому, что меня вызвала эта глупая курица, Олива Блок! Она меня оскорбила! И я должна была ответить на оскорбление… Ты сам все видел.
        - И ничего мне не сказала, - он тихо придвинулся ближе, совсем чуть-чуть.
        - А зачем? Это наше, девчоночье, дело. Если хочешь знать, мастер Хотислав так и говорил, что женщины свои дела всегда с женщинами сами решали. И, между прочим, если бы я тебе или хотя бы Крамеру нажаловалась, то выходит, что я проиграла бы еще до начала боя, потому что сама не могла за себя постоять!
        - Ну, - кивнул Оливер, придвинувшись еще чуть-чуть, - тут ты права. Я не должен был тебя защищать, но… я же все равно волновался!
        - Волновался бы, если б узнал. А так ведь спал спокойно!..
        Оливер фыркнул и отвернулся, всем своим видом показывая, как ценит это спокойствие.
        Ханна посмотрела на его затылок - юноша сидел, отвернувшись. Подумала немного и сама немножко к нему придвинулась. Буквально на ширину ладони.
        - Я думал, мы друзья, - помолчав, сказал Оливер.
        - А мы и есть друзья, - Ханна смерила глазом расстояние и решила, что если подвинуться еще немножко, хуже не будет.
        - Но я больше не хочу быть просто другом. Я хочу…хочу, чтобы меня любили… - он немножко поелозил, осторожно подползая ближе.
        - Этого все хотят.
        - Я не все!
        - Я тоже! То есть, я хочу сказать, что не хочу, чтобы меня любили все. И сама не смогу любить всех.
        - Рихарда ты любишь!
        - Дурак! - Ханна пихнула его кулаком в плечо. - У меня с Рихардом ничего нет и не было! Я бы не стала за него драться ни с кем и ни за что!
        Получив удар в плечо, Оливер развернулся, и неожиданно выяснилось, что они оказались совсем близко друг к другу. Несколько секунд юноша пытливо смотрел девушке в лицо.
        - А если бы, - запинаясь, выговорил он, - если бы не… не ради Рихарда, а ради… ну, скажем, кого-нибудь еще… другого? Скажем, - он покраснел, смутился и закончил, - ты бы стала?
        - Драться за кого-то другого, - Ханна сама почувствовала, что краснеет. - Наверное. Смотря, за кого.
        - А…
        - За тебя?
        Он ничего не ответил. Только тихо кивнул. Ее губы почему-то оказались так близко, что он мог смотреть только на них, забыв о существовании всего остального на свете.
        - Наверное…
        Больше она не смогла вымолвить ни слова - просто не успела.
        Столпившиеся под дверью четверокурсники так старались не подслушивать, что происходило в аудитории, что пропустили появление преподавателя.
        - Та-аак, - мэтр Йоганн вырос перед ними, уперев руки в бока, - и что это вы тут делаете?
        - Э-э… вас ждем, - пожал плечами Рихард.
        - О, студиозус Вагнер! - кивнул нежитевед. - Поздравляю с освобождением. Но чтобы порадовать меня этим событием, вовсе не обязательно устраивать в коридоре демонстрацию. И почему вы до сих пор не в аудитории?
        Студенты переглянулись. Все так привыкли, что внутри их обязательно караулит какое-нибудь чудовище, что только сейчас сообразили, в чем дело.
        - А…у-у…э-э…мы не можем войти!
        - Почему?
        - Там мантикора! - выпалил Янош первое, что пришло в голову.
        - Откуда она там взялась?
        - С улицы забежала, наверное!
        - Что за глупые шутки! - завелся профессор. - Немедленно разойтись!
        - А вдруг она кинется? - студенты не торопились броситься врассыпную. - Мы тут ее караулим… Может, вы пока за кем-нибудь сбегаете, а? Мы не дадим ей уйти, честное слово!
        - Р-разойдись!
        Командный тон подействовал. Парни бочком расступились, и Рихард счел своим долгом добавить:
        - Если что, мы вас предупредили. Она может…
        Мэтр Йоганн рывком распахнул дверь…
        - …броситься!
        …и тут же скакнул обратно с прытью испуганного кузнечика. Хлопнул дверью, привалившись к ней боком и шумно переводя дух. Выражение лица у него при этом было таким, что любому становилось ясно - постоянное общение с чудовищами и нежитью непременно откладывает отпечаток на личность.
        - Это…это…это… - как заведенный, повторял он.
        - Это ужасно? - робко подсказала Фиона.
        - Это… переходит все границы! - заорал мэтр Йоганн. - Это бес знает, что такое! - проворно нагнулся, подсматривая в замочную скважину, еще быстрее выпрямился и продолжил другим тоном: - Занятие переносится в другую аудиторию. За мной!
        И решительно устремился прочь.
        Студенты не спешили за ним, но Рихард, в свой черед наклонившийся к замочной скважине, прыснул и заторопил остальных, отгоняя их от двери:
        - Пошли-пошли. Нечего тут…
        - Что там? Что происходит? - засыпали его вопросами.
        - То и происходит, - подмигнул парень.
        - То, о чем я думаю? - Янош потер руки.
        - Угу. Одним девственником на факультете меньше!
        - Гип-гип-ура! - шепотом прокричали будущие некроманты.
        Сумерки тихо вползли в комнату. Им никакое заклятье не было помехой. В дальних углах уже давно сгустилась темнота, и там последние несколько минут что-то шевелилось, словно сваленные кучами старые вещи внезапно ожили и пытаются улечься поудобнее. Иногда что-то шуршало и потрескивало. Один раз из груди старых матрасов послышался явственный стон и громкий, с подвываниями, зевок.
        - Марин! Прекрати! - вскрикнула Изольда. - Мне страшно! Мы же хотим тебе помочь! Зачем ты с нами так?
        - Это не Марин, - экзорцист, склонив голову набок, к чему-то прислушивался.
        - А кто?
        - Это… трудно объяснить. Но мои лекции помнишь? Их было немного, всего четыре, и одно практическое занятие, так что вспомнить ты должна. В тело может вселиться кто угодно. Дух. Чужая душа. Тварь из Бездны. Было бы вместилище - тело или… иное что-то.
        - И ты считаешь, что вместо Марина тут… кто-то другой? - голос Изольды задрожал от страха.
        - Нет, - «пра Добраш» оглядел комнату, задержав взгляд на дальних уголках, - Марин здесь. Я его чувствую. Но…это уже не Марин. Вернее, не совсем Марин. Он переродился.
        Послышался утробный вздох.
        - Ай!
        - Не ори. Ужас для таких существ - первейшее лакомство! Марин - или тот, кем он стал - не мог бы продержаться так долго в этой комнате, если бы не подпитывался все это время чужими эмоциями. Поначалу его держала собственная ненависть и досада, да и чувства остальных студентов сыграли свою роль. Потом время прошло, сюда подселили кого-то постороннего - место же освободилось! - и Марин наверняка попытался вступить с ним в контакт. То есть, он не хотел ничего плохого, - экзорцист говорил медленно, словно рассуждая вслух, - но студент испугался. А страх - эмоция очень сильная, вкусная, питательная. Не зря же большинство призраков предпочитает пугать - все эти завывания, стоны, подозрительные тени - все это разные способы добыть из людей так нужный им для жизни страх… Более того, - в голосе лектора послышался смешок, - большинство призраков рады тому, что не отправились в Бездну или на Звездный мост, а задержались здесь. Им нравится жизнь. И попытки «даровать им покой» - не всегда ими приветствуются… Вот и наш Марин. Он внезапно распробовал страх и начал пугать. Целенаправленно. Наверное, даже с
течением времени он накопил достаточно сил, чтобы покидать, пусть и ненадолго, пределы этой комнаты. Подкараулить, выскочить, напугать, урвав «кусочек» страха - и сразу назад, чтобы в тишине и покое «съесть добычу». Так все и было? А, Марин?
        Вопрос, адресованный потолочной балке, остался без ответа.
        - Что же нам теперь делать? - жалобно спросила Изольда. - Я ведь готовилась, старалась…
        - К чему ты готовилась?
        - Ну… я думала, что…что с помощью некромантии верну Марина к жизни. Я даже синий корень украла у алхимика - думала, пригодится… А теперь…
        - Я тоже…хм…даже в библиотеку пришлось набег совершить. А теперь получается, что все зря. Мы - здесь, в четырех стенах, и весь наш план - оба наших плана! - псу под хвост…
        В наступившей тишине послышалось урчание.
        - Я есть хочу, - пожаловалась Изольда. - И пить. Очень хочется пить. А еще… ну…
        - Понимаю, - кивнул «пра Добраш». - Мне тоже. Думаю, где-то в вещах мы сможем найти…ну…подходящую посудину.
        - З-зачем? - даже в сумерках было заметно, как покраснела девушка. - Ведь ты не думаешь, что…
        - Я думаю, что тебе не приходилось выживать, - экзорцист встал и двинулся вглубь комнаты, ощупывая попадавшиеся предметы. - Мне тоже не приходилось доходить до такой крайности, когда нет даже глотка воды, но доводилось слышать и даже читать что-то в этом роде. Есть!
        На свет появился кувшин с отбитым горлышком.
        - Вот!
        - Ты предлагаешь, - Изольда брезгливо скривилась. - Фу!
        - А что предлагаешь ты? Кажется, ты вообще проходила в своей школе бытовое волшебство. Вам алхимию преподавали?
        - Да.
        - Вещества на составные части разлагать учили?
        - Д-да…То есть… ты что? Всерьез считаешь, что я буду заниматься…такой гадостью?
        - Гадость, - кувшин полетел в сторону девушки, та машинально его поймала. - Но так кажется только первые сутки. Посмотрим, что будет через пару дней!
        - Пары дней ждать не придется, - голос Изольды все-таки дрогнул. - Нас обязательно найдут.
        Что-то резко хрустнуло в груде вещей. Тьма по углам сгустилась внезапно, как будто щедрой рукой плеснули черной краски. Зашевелились тени по углам. Особенно одна, высокая, со странно свернутой набок головой. Изольда втянула голову в плечи.
        - Ага, уже ищут, - ее товарищ по несчастью даже не вздрогнул. - С ног сбились. Ты, если мне память не изменяет, пропала почти двое суток назад. Я - больше суток тому… Да, снаружи заметили наше отсутствие, но объясняют его вполне естественными причинами. Или вовсе еще не заметили. Должно миновать несколько дней, чтобы люди засуетились и принялись за поиски. Ты продержишься тут столько времени?
        Изольда прислушалась к своим ощущениям. Потрогала живот, посмотрела на кувшин.
        - Не знаю.
        - И все-таки я тобой не довольна!
        Это была первая внятная, четкая и серьезная фраза, сказанная Ханной за последние три часа. До этого девушка ограничивалась восклицаниями и короткими «Да!», «Нет!», «Ой, ты чего?», - и Оливер резко приподнялся на локте, глядя на нее сверху вниз с тревогой и отчаянной решимостью. Только что он был буквально переполнен нежностью, был ошеломлен свалившимся на него счастьем - и вдруг эти холодные, полные обиды слова.
        - Ты что? Я, - он мысленно окинул взором все, что они проделывали там, в аудитории и потом, здесь, в комнате Ханны, запершись изнутри, нашел, к чему придраться и весь сжался. - Я что-то сделал не так? Тебе не понравилось? Почему ты молчала?
        Ханна рассмеялась сквозь стиснутые зубы, поелозила, устраиваясь поудобнее и, выпростав из-под одеяла руку, погладила Оливера по взлохмаченным волосам:
        - Глупый. Все было хорошо! Даже больше… Я даже не думала, что это так здорово! Думала, и чего это девчонки за парнями бегают… Ради такого побегать можно. Только… Что я только родителям скажу?
        - Мы поженимся и ничего говорить не надо, - вырвалось у Оливера прежде, чем он сам понял, что сказал.
        - Поженимся? - Ханна развернулась поудобнее, взяла его за уши, притягивая к себе так, что они опять чуть не коснулись губами друг друга. - Ты сказал «поженимся»?
        - А, - он сделал попытку отползти, как щенок, которого схватили на шкирку и тычут носом в лужицу, - ты этого не хочешь? Я думал, что…этого все хотят…
        - Я - не все, - отчеканила Ханна, но тут же торопливо добавила. - Просто я не думала, что ты скажешь об этом вот так… быстро. Почти сразу. Думала, ухаживать будешь, как принцы в книжках ухаживают… Цветы дарить и…все такое прочее…
        - Как в книжках? В каких книжках? - тупо переспросил Оливер.
        - Ты не читал? Ах, да, ты же читаешь только учебники и вы, мужчины, считаете женщин глупыми потому, что нам нравятся эти любовные романы… Вон, у Изольды таких целая стопка! - Ханна махнула рукой в сторону постели соседки. Из-под кровати высовывался сундучок с ее личными вещами. - Там и про рыцарей Круглого Стола, и про Тристана и Изольду, и про Ланселота и Гвиневеру, и еще про всяких… Она про Тристана и Изольду особенно любила. Все говорила, как это прекрасно - умереть в один день и чтобы даже после смерти не разлучаться.
        - И тебе, - Оливер смотрел на сундучок так, словно тот был покрыт записями любовных легенд, - тебе это нравилось?
        - Ну…
        - Цветы и все такое прочее?
        - Э-э… - Ханна почувствовала, что происходит что-то не то. Оливер весьма болезненно воспринимал любые замечания относительно того, что он что-то не знает и не умеет. То, что у нее тоже опыта никакого не имелось, им здорово мешало, почему им и понадобилось три часа на то, что у Рихарда, например, получалось за пятнадцать минут.
        - Цветы, значит, - напряженным тоном повторил Оливер. Пошевелил губами, то ли ругаясь, то ли что-то вспоминая, потом резко приподнялся на локте и выбросил вперед и в сторону правую руку. Ханна невольно зажмурилась, когда его пальцы чуть не проехались по ее носу, а открыла глаза, почувствовав заливший комнату аромат.
        - Ой, мама!
        Отпихнув локтем, вывернулась из-под навалившегося на нее юноши, приподнялась и от изумления шлепнулась обратно на подушки. На письменном столе у окна красовался выдранный с корнями розовый куст.
        - Что это?
        - Ц-цветы…
        Ханна встала, как была, босиком, прошлепала к столу, наклонилась к розам, вдыхая аромат. Куст пах летом. Почти такие же розы цвели под окнами домика, где жили преподаватели, и они начинали распускаться, когда студенты уже сдавали экзамены. А когда возвращались с каникул, розы заканчивали цветение, так что полюбоваться их красотой почти никому не удавалось.
        - Это… чудесно. Как тебе удалось?
        - Сам не знаю, - Оливер сел. - Просто подумал о цветах и… вот.
        - Ты волшебник!
        Юноша прыснул, и Ханна тоже расхохоталась, сообразив, кому и, самое главное, в каком месте говорит эти слова.
        - Я хочу сказать, что нам же такое не преподавали.
        - По программе - нет. Но есть же дополнительная литература. Ты не представляешь, как порой зимними вечерами бывает скучно. Тогда готов читать все, что угодно, лишь бы убить время. Рихард бегал на свидания, а я…
        Ханна уловила в его голосе нотку горечи и бросилась обратно, села рядом, обхватила за плечи:
        - Теперь тебе скучно не будет, обещаю!
        - Да уж, пожалуйста, - Оливер потерся носом об ее плечо, не удержался, поцеловал. Она мягко высвободилась из его рук:
        - Надо заняться цветами. Сможешь принести воды? Или…
        - Я теперь все могу, - он протянул руку, сосредоточился, пошевелил пальцами и… - Готово!
        - Что? - Ханна заглянула в кувшин. - Фу! Какая гадость!
        - Где? - Оливер вскочил, сунул в него нос. - Ой… Извини, я сам не понимаю, как это получилось! Я сейчас все поправлю!
        - Нет! - Ханна решительно отобрала у него сосуд. - Лучше сходи в туалет, вылей это туда, где ему и место, а сам набери нормальной воды. Пожалуйста, просто набери воды из умывальника. Я понимаю, ты хотел, как лучше…
        - Ага, - на убитого Оливера было жалко смотреть, когда он дрожащими руками пытался натянуть штаны. - Я действительно хотел, как лучше! Просто представил, что они, - кивок на цветы, - умирают от жажды, и что им очень нужна вода, и что я, как Тристан для Изольды, готов на любое чудо и…
        - … и у кого-то в ночном горшке сейчас появилась вода, - девушка улыбкой смягчила резкость своих слов. - Ладно, забыли! Сбегай за водой, а я пока обрежу цветы. Ты потом сможешь вернуть остаток куста на то место, где «взял»?
        - Наверное, смогу, - кивнул Оливер, убегая.
        - Вода!
        - Что? - экзорцист оторвался от размышлений.
        - Вода, - Изольда протянула кувшин с отбитым горлышком. - Мы спасены!
        - Хм… действительно, - «пра Добраш» осторожно попробовал воду пальцем. - Откуда? Это все твое «бытовое волшебство»? А говорила, что не можешь…
        - Я ничего не делала. То есть, не успела. Я просто сидела, смотрела на… это… и думала, что, наверное, надо действительно умирать от жажды, чтобы… ну…И увидела, что она резко изменила цвет. И запах. Не было ни вспышки, ни толчка, ничего…Это не я! Я бы почувствовала! Ведь нельзя колдовать и не знать, что ты колдуешь!
        - Думаешь, - экзорцист поднял глаза к потолку, - это он сделал?
        - Марин? - встрепенулась девушка. - Марин, это правда, ты? Если «да», если это действительно сделал ты, подай какой-нибудь знак!
        Тишина. Молчание. Только прошуршала чем-то в углу мышка.
        - Тогда кто это сделал?
        Вопрос повис в воздухе. Пленники комнаты с привидением посмотрели друг на друга.
        - Не важно. Вернее, важно, но не для нас. Хочется верить, что тот, с кем мы поменялись…хм…заподозрит неладное. И тогда нас начнут искать немного раньше. А пока… на, пей! - «пра Добраш» протянул кувшин Изольде.
        - А ты? - девушка робко сделала глоток, задержала жидкость на языке. Она оказалась такая вкусная! Свежая, родниковая, сразу напомнившая запахи цветущего луга, полей, трав, вольного воздуха…
        Экзорцист кивнул, забирая кувшин, тоже сделал глоток, после чего поискал глазами, куда приткнуть и поставил на самую ровную поверхность - на подоконник.
        - Будем экономить.
        Изольда уселась на табуретку, которая выглядела крепче остальных. Теперь она смотрела на жизнь с большим оптимизмом.
        - А скажи, как тебя все-таки на самом деле зовут?
        - Не Добраной, точно, - «пра» погладил бок кувшина пальцами. - Любкой. Любкой из Сбыхов Грозницких. У нас на гербе молния, ударяющая в скалу. И цветок любки. Меня в честь нее назвали. У нас всех первенцев называют Любкой или Любеком, в зависимости от того, кто родится, мальчик или девочка.
        - А у вас… с Марином? - Изольда прикусила губу. - Кто?
        - Мальчик.
        Клепсидра отмеряла время, и мягкий плеск капель должен был успокаивать, но сегодня пра Святомира Гордича раздражало все. Тянущееся время, нудная книга, погода…Он искал, на ком бы сорвать злость.
        Время, как назло, тянулось и тянулось. А ведь от этой ночи может зависеть столь многое… Буквально через несколько часов герцог Ноншмантань узнает, какая участь постигла его сына и, самое главное, кто в этом виноват. Такого удара он не переживет. И тогда…Ох, как же тянется время! Скорее бы вернулся фон Лютц!
        Он позвонил в колокольчик. На этот звук явился дежуривший под дверью послушник.
        - Доложите привратникам и дежурным. Как только появится слушатель Арчибальд фон Лютц, немедленно доложить мне!
        А все-таки ждать - это так тяжело!
        - Ну, теперь ты мной довольна?
        - Ты о чем?
        Они сидели и смотрели на стол, на котором красовался букет роз. Вопрос Оливера застал Ханну врасплох.
        - Ты сказала, что мною недовольна, - напомнил юноша, - я думал, что что-то сделал не так… что тебе не понравилось и…
        - О, боги! Если ты так и дальше будешь передергивать мои слова, то… Ладно, забыли, - отмахнулась девушка. - Просто я подумала, что вот мне-то хорошо и вообще, а моим подругам сейчас наверняка несладко.
        - Из-за чего?
        - Ну… я не знаю, где они. Изольда с позавчерашнего дня никто не видел. Деяна вообще седмицу тому назад пропала… И ты мне, между прочим, обещал ее найти!
        - Деяну?
        - Да! Помнишь, ее мама приносила пузырек с кровью? Теперь она наверняка испортилась…
        Оливер вдруг почувствовал такой подъем сил, что даже притопнул ногой.
        - Ничего не испортилась! - воскликнул он и вскочил. - А даже если и так… Некроманты мы или нет? Мы же должны уметь работать с мертвой субстанцией! Семь дней не сорок! Шансы есть! Где тот пузырек?
        - Сейчас, - Ханна вскочила, заметалась по комнате. Оливер успел одеться раньше ее и выскочил в коридор с криком: «Я скоро!»
        Осенью темнеет быстро, но Арчибальд фон Лютц все равно весь извелся. Уже с полчаса он бродил по улице, стараясь никому не попадаться на глаза. Взгляд его то и дело обращался к воротам Колледжа Некромагии. Он уже знал, что просто так пройти на огороженную территорию нельзя. Привратник явно знал всех в лицо и каждому учинял допрос - куда, зачем, почему, когда вернешься. Входящих не допрашивал, но что-то подсказывало богослову, что к нему-то он обязательно прицепится.
        Оставалось только ждать и надеяться на чудо.
        Чуда не произошло. Издалека донеслись удары колокола. И привратник засуетился, закрывая ворота. Один, другой, третий…Час закрытия ворот. Еще немного, и будет подан знак к тушению огней. Горе тому, кого после этого срока застанут на улицах. Конечно, если не получится удрать от ночной стражи.
        Арчибальд выругался. Надо было рискнуть и пройти вместе с опоздавшими. Наплел бы что-нибудь… глаза бы отвел… конечно, магия есть зло, но на мелкое бытовое волшебство были способны многие из слушателей Университета. Неужели так сложно было внушить замотанному службой привратнику не смотреть в его сторону? Не захотел рисковать - и вот…
        То и дело бросая взгляды через плечо, Арчибальд направился прочь.
        Скрип.
        На пустой тихой улице он был слышен настолько отчетливо, что богослов встрепенулся. Он стоял на углу, в тени одного из домов напротив забора, шагах в семидесяти от ворот. Скрипело где-то рядом. На его глазах один из железных прутьев, которые составляли ограду, провалился внутрь, вынутый из гнезда умелой рукой. В образовавшуюся щель проскользнули две тени - высокая и поменьше. Высокая тащила что-то вроде туго набитого мешка. У низкой руки были пусты, но на запястье тускло поблескивал активированный амулет. Они задержались только для того, чтобы вернуть железный прут на место.
        Некроманты! Пошли «на дело»! В любое другое время богослов бы вознегодовал, но сейчас он только порадовался. Вот оно, чудо! Дыра в заборе!
        Выждав, пока странная парочка отойдет подальше, он бросился к решетке. Искать плохо закрепленную секцию долго не пришлось. Один из прутьев подался под рукой, и Арчибальд протиснулся сквозь щель, не забыв вернуть прут на прежнее место. Еще неизвестно, как долго ему придется искать Рихарда Вагнера, а запасной выход могут обнаружить.
        Скрываясь за кустами, он перебежками добрался до общежития. Многие окна еще светились - в основном, на верхнем этаже. Однако, большая часть здания была погружена во тьму. Что ж, тоже неплохо. Теперь надо проникнуть внутрь.
        К главному входу Арчибальд, наученный горьким опытом, сразу не пошел. Отправился в обход здания, внимательно присматриваясь к окошкам. Большинство были зарешечены. На некоторых и вовсе стояла магическая защита - у них решетка слабо переливалась золотистыми и оранжевыми искорками.
        Вот тут и могло помочь бытовое волшебство. Если запасной вход имеется, значит, к нему идет вполне заметный «след». Надо только его «увидеть».
        Богослов сосредоточился. Присутствие людей всегда оставляет след - не только на земле, но и в воздухе. Та-ак…есть!
        Его внимание привлекло самое неухоженное окно в торцевой стене. След был довольно четким - этим окном пользовались самое большее сутки тому назад. Наверняка, кладовка или уборная, в которую может войти или выйти, кто угодно. Главное при этом - вести себя естественно.
        Привстав на цыпочки, Арчибальд осторожно потрогал раму. Она дрогнула под пальцами. Прекрасно! Ну, что за беспечные люди эти некроманты! Заходи, кто хочет! Просто удивительно, как это их не перерезали в собственных постелях!
        Теперь главное - действовать быстро. Богослов примерился и резко рванулся вперед и вверх, подтягиваясь на руках.
        Тихий скрип Изольда не услышала. Девушка задремала, свернувшись калачиком на старых матрасах. Ее разбудил одновременно раздавшийся стук распахнувшегося окна и крик:
        - Куда? Назад!
        - А-й-й-йи! - завизжала Изольда, когда неизвестная фигура кубарем вкатилась в комнату, перемахнув через подоконник. С грохотом упал на пол и разбился оставленный на подоконнике кувшин.
        Рама захлопнулась.
        Некоторое время все трое орали на разные голоса, потом все звуки оборвал удар. Незваный гость отлетел к стене.
        - Скотина! Тварь! Урод! Да чтоб тебя… - ругался «пра Добраш». - Козел! Куда лез? Тебя сюда звали? Ты зачем сюда полез?
        Ошалевший от такого напора Арчибальд фон Лютц попятился, споткнулся обо что-то и шлепнулся на задницу. Взвыл, почувствовав под ягодицами что-то твердое.
        - Не твоего ума дело! - попробовал огрызнуться он.
        - Сопляк! Щенок тупой! Кретин! Недоумок! - продолжал разоряться экзорцист. - Ты хоть понимаешь, куда попал?
        - Да ничего он не понимает, - буркнула Изольда. - Он нашу воду разлил! И кувшин разбился!
        Это замечание вызвало новый поток брани, и богослов в конце концов не выдержал:
        - Подумаешь, вода! Было бы из-за чего…Ай! Чего дерешься?
        «Пра Добраш» с досадой пнул его в бок.
        - С того!
        - Хватит уже, - неожиданно вступилась Изольда. - И так тошно!
        - Ты права, - экзорцист несколько раз выдохнул, выпуская пары, ударил кулаком по стене. - Но как подумаю, что этот кретин мог бы сначала хоть осмотреться, а уже потом в комнату сигать…
        - Да уж, - Арчибальд осторожно сел. Нащупал под одеждой стилет. Не выпал! - Вперед буду умнее.
        Это замечание было встречено взрывом нервного смеха. Двое - в пинавшем его типе богослов опознал преподавателя экзорцизма и демонологии пра Добраша - хохотали до истерики, закончившейся слезами Изольды. Она расплакалась, и преподаватель тут же принялся утешать студентку, бросая на третьего «сидельца» косые взгляды.
        - Что ты… вы на меня так смотрите? - не выдержал Арчибальд.
        - Прикидываю, насколько тебя хватит, если экономить.
        - Не понял!
        - Скоро поймешь.
        Богослов почувствовал, что происходит что-то не то. Что здесь делают эти двое? Почему так с ним разговаривают? Ситуация была неправильной, и что делать, он не знал.
        - Вы… что тут делаете? - наконец, решился спросить он.
        - Тебя ждали. Нам двоим тут скучно. Теперь хоть на троих соображать можно… жаль, что нечего. Воду ты разлил, а новую достать вряд ли получится. Чудеса два раза подряд в одном и том же месте не случаются.
        - Подумаешь, проблема! Воды нет! Тут умывальники есть?
        - Хочешь принести водички? Ну-ну!
        - И пойду. И принесу!
        Арчибальд решительно встал, шагнул к двери, дернул на ручку… потом подергал сильнее.
        - Ну? Убедился?
        Экзорцист обнаружился за спиной, скрестив руки на груди. И, несмотря на темноту, богослову очень не понравилось выражение его лица.
        - Заперто? - догадался Арчибальд.
        Ответом ему был короткий кивок и долгий всхлип сидевшей на матрасах девушки.
        - Снаружи?
        - Изнутри. Присмотрись к замку и петлям.
        Он присмотрелся - и выругался.
        - Но это же…
        - Ловушка. Всех впускать и никого не выпускать. Поверь, не моя это задумка. Сюда войти может кто угодно, а вот выйти… Теперь понимаешь, почему нам даже не интересно, куда и зачем ты шел. Ты уже пришел. Все. Садись и жди.
        - Че-чего?
        - Не знаю, - экзорцист отошел и устроился рядом с Изольдой. - Спасения. Или смерти. Смотря, что наступит раньше.
        - Нет!
        Арчибальд рванулся к окну, схватился за раму, дернул…
        - Попробуй чем-нибудь разбить стекло, - вежливо предложили ему. - Будешь приятно удивлен новым свойствам некоторых предметов!
        Богослов попробовал. Потом еще и еще раз. Сидевшие на матрасе «старожилы» внимательно наблюдали за представлением, никак его не комментируя.
        - Я не понимаю, - наконец, признался он, плюхаясь на соседний матрас. - Что происходит? Можете мне объяснить?
        - Хорошо. Слушай. И постарайся не сойти с ума.
        Рихард Вагнер выбрался из общежития через главный вход, счастливо избежав ловушки потому, что за ним зашел мэтр Сибелиус. Студенты собрались в одной из комнат, отмечая освобождение товарища и заодно любовную удачу Оливера Жижки. Конечно, можно было пойти в «Петуха и скрипку», но решили сэкономить. Тосты «за свободу» и «за любовь» следовали один за другим, поскольку то и дело к четверокурсникам кто-нибудь да заглядывал с поздравлениями. Все были настолько увлечены, что заметили преподавателя некромантии, только когда он переступил порог.
        - Добрый вечер.
        - Ой, блин, конец. Допился! - Янош Долин схватился за голову. - Преподы мерещиться начали…
        - Если это галлюцинация, то она явно коллективная, - прокомментировал это Радмир Крамер.
        - Мальчики, может, действительно, хватит? - робко пискнула Фиона, цепляясь за брата.
        - Нет-нет, вы можете продолжать, - кивнула ей «коллективная галлюцинация». - Я прекрасно понимаю, что далеко не каждый день ваш товарищ спасается от гибели, и не осуждаю вашего стремления отметить это событие небольшим междусобойчиком. Даже ваша галлюцинация вам завтра «неуда» не поставит на занятии, если вдруг с похмелья руки дрожать начнут… А вот кое-кому действительно стоит прерваться… Вагнер!
        Парень отставил в сторону кружку и встал. Покачнулся, хватаясь для опоры за плечо сидевшего рядом Яноша.
        - Вы в порядке?
        Он кивнул. Кивок вышел чересчур глубоким, но равновесия Рихард не потерял.
        - Понимаю, что последние двое суток принесли вам много новых впечатлений, но вам дали сутки отдыха и…появились кое-какие обстоятельства… Вы готовы следовать за мной, студиозус Вагнер?
        - Да.
        - В таком случае, трезвейте поскорее. Жду вас в коридоре. Мы идем на кладбище! Я все расскажу по дороге.
        Ночные улицы уже опустели, но все равно некромант и его ученик шли осторожно, приостанавливаясь на перекрестках и поворотах, чтобы осмотреться и прислушаться. Мэтр Сибелиус шагал налегке. Рихард топал рядом, таща мешок с вещами. Учитель вполголоса рассказывал:
        - Его сиятельство, конечно, дал вам почти сутки, чтобы вы пришли в себя, студиозус Вагнер. Радуйтесь, что дешево отделались, и то потому, что так совпало. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло…Итак, дело вот в чем. Сегодняшний день его сиятельство весь день провел в разъездах по своим делам. А вернувшись домой, обнаружили, что в его отсутствие приходил некий монах и спрашивал Валентина Ноншмантаня. Сына нашего герцога тоже зовут Валентин Ноншмантань, понимаете? Якобы ему нужно что-то передать. Понимаете?
        Рихард кивнул, хотя понимал мало, что. Только догадывался.
        - Короче говоря, его сиятельство бросил своих людей на поиски этого странного монаха. На счастье, стража у ворот не просто запомнила его в лицо, но и распознала, кто это был.
        Мэтр Сибелиус выдержал эффектную паузу. Рихард понял, что ему надо опять задавать вопросы*:
        (*Это одна из форм обучения, так называемая игра в вопросы и ответы. Студенты задают преподавателю различные вопросы до тех пор, пока не получат все исчерпывающие тему ответы.)
        - И кто это был?
        - Смертник, студиозус Вагнер. Монах-смертник.
        - Значит, - парень выпрямился, вглядываясь в темноту улицы, - мы идем на старое кладбище?
        Глава 18
        Обернулся Оливер действительно быстро. Ханна успела только прибрать в комнате и привести себя в порядок. Девушка с удивлением рассматривала горсть куриных костей, столовый нож, свечу и кучу мусора, явно извлеченную из мусорного ведра.
        - Что это?
        - Походный набор молодого некроманта, - Оливер рухнул на колени и принялся чертить угольком на полу пентаграмму, время от времени посматривая в учебник. - Нужна старая бумага, вода, огонь и… и еще кастрюля. Кастрюля есть?
        - Откуда? Если только внизу посмотреть, в буфетной…
        - Тащи. Если что, просто вскрывай дверь!
        Девушка бросилась вниз по лестнице. Уже на ступеньках ее догнал крик Оливера:
        - Трава нужна!
        Какая именно - она уже не слышала, а возвращаться и переспрашивать не хотела.
        Буфетная была уже заперта. Собственно, буфетной ее звали потому, что здесь предполагалось устроить что-то вроде забегаловки - чтобы студенты напивались не в городе, попадая потом под стражу, а на территории Колледжа. Но при этом крепких напитков здесь не подавали, и буфетная часто простаивала. Настолько часто, что порой повара из столовой забывали ее запереть.
        Вот как сегодня. Распахнув дверь, Ханна ворвалась внутрь. Кастрюлю нашла быстро, а вот с травой… Недолго думая, девушка схватила с полок несколько мешочков с травяными сборами и бросилась обратно.
        Оливер как раз закончил чертить пентаграмму. Он благосклонно принял кастрюлю, но по поводу мешочков с различными сортами чая только поморщился. Однако, взял несколько щепоток.
        На дне кастрюли юноша разжег небольшой костерок, усадил Ханну в центр пентаграммы и распорядился:
        - Когда пойдет дым, сосредоточься и попытайся вызвать свою подругу. Поисковое заклинание написать или так помнишь?
        - Напиши, - согласилась Ханна.
        Она сильно волновалась и никак не могла сосредоточиться.
        Из кастрюльки пошел дымок. Дав огню разгореться, Оливер стал по щепотке бросать в пламя сушеные травы, бормоча заклинание. Ханна вторила ему изо всех сил. Комната наполнилась запахами трав. Последним юноша выплеснул содержимое пузырька. Кровь свернулась, успев испортиться, и он щедрой рукой полоснул себя по запястью, добавляя собственной крови.
        - Давай!
        Ханна закрыла глаза, сосредотачиваясь и вспоминая Деяну такой, как видела последний раз. В выходном платье, улыбающуюся, идущую по улице…куда?
        Образ подруги возник вдалеке, словно в глубине темного туннеля. Деяна уходила, слегка покачивая бедрами, опустив голову, вся какая-то поникшая.
        «Деяна!» - захотела окликнуть ее Ханна. Она уже почувствовала рвущийся из груди крик, стиснула зубы, потянувшись за подругой. «Деяна! Где ты? Что с тобой? Куда ты пропала?»
        Деяна обернулась. Девушка изумилась, заметив, как изменилась подруга. Куда исчезли молодость и красота? Перед нею стояла изможденная старуха, подточенная болезнью и невзгодами, одетая в платье юной девушки.
        «Что же с тобой случилось, Деяна?» - хотела спросить Ханна. К ее удивлению, девушка с лицом старухи покачала головой, словно не желая об этом говорить.
        «Где ты, Деяна?» - рискнула она задать вопрос.
        Вместо ответа на не волной накатили запахи - камня, железа, плесени, сырости, нечистот, тлена, - звуки - шорохи, шуршание песка, поскрипывание, иногда завывания и слабые стоны - и чувства - отчаяние, страх, бессилие, боль… Такие сильные, что Ханну чуть не затошнило. Одновременно за горло схватило удушье, нос и рот словно забили сырой ватой, а во всем теле оказалась такая слабость, что девушка покачнулась, теряя равновесие, и рухнула на пол, теряя сознание. Лишь в самый последний момент…
        Очнулась она на своей постели, от того, что ее хлопали по щекам, кололи иголками подушечки пальцев и вообще изо всех сил старались привести в чувство.
        - Ты в порядке? - раздался над нею голос Оливера.
        Его силуэт склонялся над девушкой. Комната была погружена во мрак ночи, пахло травами, дымом, жжеными тряпками, горелой кровью. Все это неожиданно напомнило Ханне ее видение, и она всхлипнула:
        - Нет…
        - Что случилось? - Оливер встряхнул подругу за плечи. - Ты не сумела ее найти?
        - Су-сумела, - всхлипнула девушка. - Но она… ей так плохо…
        - Она жива? Тебе удалось до нее дотянуться?
        - С трудом, - Ханна села прямее, опираясь на руку Оливера и пытаясь сосредоточиться на своих ощущениях. - Мне кажется, она в каком-то склепе. Или в подземелье. Кругом темнота, тишина. Ее там просто заперли и оставили умирать. Я не знаю, кто и зачем это сделал, но… Она там уже больше седмицы, Оливер!
        - Она хотя бы сказала, кто посадил ее туда?
        - Нет. Она мне ничего не сказала.
        - Но хотя бы что-то! Любая мелочь может оказаться важной!
        Ханна сжала руками виски, сосредоточилась. Что-то такое было, в самый последний момент она заметила кое-что еще. Что-то было в том подвале, погребе, подземелье… что-то особенное.
        - Ящики.
        Вопреки обыкновению, кладбище встретило их распахнутыми воротами. Более того, в глубине аллей, за разросшимися деревьями и живыми изгородями, виднелись огни. Община монахов-«смертников», которая обитала возле местного Храма Смерти, ухаживая за могилами, явно не собиралась отходить ко сну. И, что самое невероятное, хотя и ожидаемое, было то, что у ворот, снаружи, стояла смутно знакомая карета. Двое стражников освещали ее факелами.
        При появлении некроманта и студента из кареты в сопровождении инквизитора выбрался герцог Ноншмантань. Даже в темноте было заметно, как он бледен.
        - Я ждал вас, - сказал он бесцветным голосом. - Из объяснений «смертников» я мало, что понял. Только то, что это как-то связано с моим сыном и наследником…
        - А нас вызвали потому, что ночью, на кладбище, лучше иметь под рукой некроманта, тем более такого, который вам чем-то обязан и отказаться не сможет, - кивнул мэтр Сибелиус.
        - Я взял на себя смелость пригласить наблюдателя от Инквизиции, - представил своего спутника герцог.
        - Что ж, этого следовало ожидать. Мы готовы. Прошу!
        Один из стражников с факелом отправился вперед, освещая дорогу. За ним пошел герцог и инквизитор. Некромант слегка приотстал, поманив Рихарда пальцем.
        - Я еще не знаю, что нас там ждет, но на всякий случай предупреждаю - держите глаза и уши открытыми.
        Рихард кивнул.
        Кладбище в самом деле выглядело не так, как всегда - то есть, не так, как должно выглядеть приличное кладбище. Рихард, последний раз побывавший тут всего несколько дней назад, не мог не отметить, что оно активировано. Причем не кем-то снаружи, а как бы изнутри. Саморазупокоивание? Такое иногда бывает, но так редко, что все сии случаи можно пересчитать по пальцам. Обычно нужен толчок извне.
        Храм Смерти, выстроенный на искусственном холме, встретил их распахнутыми дверями и слабым светом изнутри. Он был невелик, так что со ступеней можно было видеть в глубине белый силуэт богини Смерти, сейчас ярко освещенный свечами, установленными на постаменте. Несколько монахов топтались на ступенях и у входа. На некромантов они подчеркнуто не обращали внимания, сразу обратившись к герцогу.
        - Ваше сиятельство, - один из них выступил вперед, - весьма сожалеем, что пришлось потревожить вас в неурочное время, однако, обстоятельства того требуют. Одному из наших братьев было видение.
        При этих словах вперед выступил молодой монашек. Судя по внешнему виду, он был моложе даже Рихарда.
        - Я убираюсь на рябиновой аллее, ваше сиятельство, - заговорил он. - Мне вменено в обязанность следить за могилами, сгребать листву, поправлять оградки и порой, если родственники того требуют, приносить покойникам гостинцы или проводить воскурения… Ну, и вообще… выполнять разные поручения. Служба эта не обременительная, я всем доволен и понимаю, что, честно выполняя свой долг, служу нашей богине, - тут он обернулся ко входу в храм и несколько раз поклонился.
        - Короче!
        - Короче говоря, я стал замечать странные явления. Земля в одном месте была как будто взрыта. Причем взрыта изнутри! Так, словно оттуда пыталось выбраться наружу какое-то…ну…вы понимаете?
        - Упырь, - подсказал мэтр Сибелиус. - Самый обычный упырь. Такое порой случается. На каждом кладбище рано или поздно появляется упырь. Иногда и не один. Причин зарождения упырей столько, что я не стану вас утомлять перечислениями.
        - Да, наверное, - монашек смутился. - Я испугался и решил обратиться к некроманту…
        Герцог посмотрел на преподавателя Колледжа.
        - К штатному некроманту! - пояснил монашек. - У нас, изволите знать, есть собственный некромант…
        - Однако, он не смог справиться с тем, что вылезло из земли, - резко перебил его мэтр Сибелиус. - Где он? Как его зовут? Я могу его видеть?
        - Можете, - с неудовольствием сказал старший «смертник». - Его башня в конце этой аллеи.
        - Он там? Почему? Он должен быть на рабочем месте! Пригласите его немедленно! - едва не взорвался мэтр Сибелиус. - Извините, ваше сиятельство, но прежде, чем заниматься вашим делом, я должен побеседовать с нашим коллегой и выяснить, почему он не смог справиться с самым обычным, да еще не до конца созревшим упырем.
        - Надеюсь, - в тон ему добавил герцог, - что заодно выяснится, какое отношение это все имеет к поискам моего сына!
        Монашек и стражник с факелом побежали к башне, которую занимал штатный кладбищенский некромант. Их не было довольно долго. Мэтр Сибелиус начал нервничать, посматривая на небо. Облака затянули его до половины, и в разрывах туч виднелось лишь несколько звезд, по которым определить точное время было затруднительно. Но далекий перезвон часов на ратуше подсказал, что наступила полночь.
        - Мы теряем время! Еще несколько минут, и что-либо предпринимать будет поздно.
        В это время вернулись посланцы. Монашек был весь зеленый от ужаса, от него пахло кислятиной, и он то и дело нервно вытирал рот. Стражник, как более привычный, сохранял видимость спокойствия.
        - Где некромант?
        - Т-там, - стражник махнул факелом. - В башне. В-висит…
        Монашек отвернулся к кустам, и его стошнило желчью.
        - Сам висит или его повесили? - нехорошо прищурился преподаватель некромантии.
        - Не похоже, что сам, - стражник пожал плечами с видом человека, который решил ничему не удивляться. - Там везде какие-то знаки, на полу и… стенах. У трупа все лицо в крови.
        Инквизитор издал неопределенный звук.
        - Я должен это видеть, - мэтр Сибелиус сорвался с места.
        - Погодите, - попытался остановить его герцог, - мы здесь, кажется, по другому поводу?
        - Повод тот же, ваше сиятельство! Свидетель, который мог пролить свет на тайну исчезновения вашего сына, убит или покончил с собой. Почему? От этого может многое зависеть! Вы ведь, - обратился он к монашку, - наверняка, заподозрив неладное, пригласили некроманта, чтобы он разобрался с увиденным вами?
        Тот кивнул, дрожащей рукой вытирая рот.
        - И действовали согласно инструкции… Что ж, вы поступили правильно. Но вместо того, чтобы нейтрализовать упыря, ваш некромант предпочел сам покончить с собой. Вагнер, за мной!
        С этими словами мэтр Сибелиус направился к башне, где до недавнего времени обитал его коллега.
        Она стояла в глубине аллеи, обсаженная буками и ясенями. Поблизости не устраивалось никаких захоронений - ее отделяло что-то вроде полосы отчуждения шириной саженей пять-шесть. К единственной двери вели гравийная дорожка.
        Мэтр Сибелиус остановился, не дойдя несколько шагов до двери, поднял руки на уровень груди.
        - Вы что-нибудь чувствуете, студиозус Вагнер?
        Рихард прислушался к своим ощущениям и кивнул:
        - Смерть… И, - поймал вопросительный взгляд преподавателя, - и не только.
        - А что именно?
        - Присутствие… постороннего?
        - Именно. И этот «посторонний» где-то поблизости. Так что будьте предельно осторожны, - добавил некромант, обращаясь к остальным спутникам. - А вы, Вагнер, будьте готовы.
        Не прибавив более ни слова, мэтр переступил порог.
        - И дайте кто-нибудь свет! - прозвучал изнутри его голос.
        Стражник с факелом протиснулся вперед. От его огня мэтр Сибелиус зажег несколько свечей, чтобы вошедшие смогли оценить обстановку.
        - Боги, это… кошмар, - герцог Ноншмантань поспешил отвернуться. Вошедшие следом монахи-«смертники» стали бормотать молитвы. Стражник попятился.
        Рихард не испытывал такого страха и отвращения, как остальные. Скорее, любопытство.
        Довольно просторная комната была заставлена таким количеством вещей, словно некромант жил именно здесь, не используя остальные три этажа своей башни. Два стола, два кресла, лавка, три сундука, три шкафа, четыре табуретки, бельевая корзина, корзина для овощей, висевшее под потолком чучело крокодила… вернее, висевшее когда-то чучело крокодила, поскольку оно было заботливо снято с крюка и валялось на полу. Крюк, который оно когда-то занимало, кладбищенский некромант использовал для того, чтобы покончить с собой. В комнате царил такой беспорядок, тут где попало валялось столько всяких вещей, от рубашек и кальсон до книг и разряженных амулетов, что осматривать все в подробностях никто не хотел.
        - Ну, что вы можете сказать об этом деле? - после минутного осмотра поинтересовался мэтр Сибелиус у Рихарда.
        - Он мертв, - пожал плечами парень.
        - И все? Интересно, чем вы три года занимались у меня на лекциях? Ворон считали? Одна из главных обязанностей некроманта, которого вызвали к внезапно мертвому телу, состоит в… чем?
        - Э-э, - студент нервно покосился на герцога и остальных свидетелей его внезапного экзамена. - В том, чтобы установить причину смерти…
        - И? - парень промолчал, и преподаватель закончил сам: - И в том, чтобы определить, не представляет ли покойник опасности для окружающих. После чего стоит провести обряд нейтрализации. Надеюсь, это-то вы помните?
        - А как же! - ободрился Рихард. - Надо… эликсиром его… против упырей… проверить. А потом, когда… ну… в общем, колени ему подрезать.
        - Зачем? - это почти хором сказали сам мэтр Сибелиус и герцог Ноншмантань, только с разными интонациями.
        - Чтобы гарантировать, что покойник не встанет после смерти.
        - А еще забить в грудь осиновый кол и прочитать соответствующие заклинания, с которыми, думаю, прекрасно справятся присутствующие здесь «смертники», - любезно подсказал некромант. - Итак, что вы можете сказать по поводу этой смерти?
        Рихард повернулся к покойнику, заодно окинув взглядом царивший в комнате разгром. Табуретки перевернуты, столы стоят боком, вещи раскиданы, как попало, некоторые порваны и испачканы. На стенах виднелось несколько странных пятен.
        - Тут была борьба, - неуверенно промолвил Рихард. - Кто-то ворвался к некроманту. Они… сражались, а потом…
        - Да, - мэтр Сибелиус посмотрел на болтавшийся на запястье амулет. Тот слабо мерцал зеленоватым светом. - Нежить. Вероятнее всего, упырь.
        - Уп-пырь? - хором проблеяли «смертники». - Но это невозможно! Наше кладбище тихое! Вы же сами тут занимались и… И это ваша вина, что он тут завелся! - внезапно монахов прорвало. - Вы же обещали, что все будет тихо! И вдруг - упырь! Откуда он тут взялся? Вы сами его принесли? Что молчите?
        Мэтр Сибелиус спокойно переждал вспышку негодования.
        - Откуда тут взялся упырь - сказать мог бы ваш некромант, ибо график практических занятий студиозусов был согласован с ним! - последовал обвиняющий жест в сторону тела. - И это была его обязанность - к нужному дню и часу проверить кладбище на предмет разупокоивания, чтобы не пострадали мои подопечные. Этот упырь - его конкретная недоработка!
        - То есть, вы считаете, что на нашего некроманта напал упырь? - изумились «смертники».
        - Это видно невооруженным глазом. Мой студент, хоть и не самый лучший на курсе, сможет это определить!
        Все взоры обратились на Рихарда, и тот, понимая, что деваться некуда, вышел вперед. Поднял руки, сосредоточился, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, потом потянулся к поясу.
        Как и каждый студент Колледжа Некромагии, он еще при поступлении получил учебный нож для проведения ритуалов и жертвоприношений. Второй нож - уже рабочий - ему будет положен в тот день и час, когда, сдав экзамены, он получит диплом профессионального некроманта. Когда арестовали, учебный нож у Рихарда отобрали и назад пока не вернули. Но, как и всякий молодой человек его лет, Рихард часто носил холодное оружие - фальшион, который отбирать никто не собирался. Пусть он и был великоват, но отточен отменно. И острое лезвие чуть-чуть процарапало кожу на ладони.
        Одновременно в памяти всплыли строки нужного заклинания, и комната озарилась зеленоватым светом. Воздух уплотнился, потемнел. Рихард смотрел на все словно из-под воды. Предметы начали терять привычные очертания. Он увидел следы и тени, которые ускользнули от взоров остальных людей. Следы отмечали весь путь и оставалось лишь прочитать их, как следопыту.
        - Упырь вошел…сам, - медленно заговорил он. - Человек… некромант пытался его усмирить… обуздать… ничего не вышло. Упырь набросился… они сцепились… человек был ранен, но успел… зацепить тварь…Упырь ушел…ушел в окно. А человек…
        Красноречивый жест указал на тело в петле.
        - Почему? - озвучил общую мысль герцог Ноншмантань.
        - Неизвестно. Возможно, от осознания бессилия или из страха перед перерождением, - пожал плечами мэтр Сибелиус. - От яда упыря нет противоядия. Во всяком случае, мне неизвестно, чтобы человек выздоравливал от подобных укусов. А перерождение в упыря при жизни… это слишком мучительно. Но сам его поступок бессмысленен. Ведь он все равно стал бы упырем, теперь уже после смерти.
        Рихард озирался по сторонам. Действие чар кончилось, все вокруг опять прояснилось, но парень не мог отделаться от мысли, что что-то упустил. Он сосредоточился, пытаясь вызвать в памяти открывшиеся картины. Размазанные силуэты… почему некромант вообще впустил этого упыря? Почему не уничтожил сразу? Почему позволил на себя напасть?
        - Надо допросить труп, - неожиданно для себя, сказал он.
        Вокруг все замолчали.
        - Браво, студиозус Вагнер, - мэтр Сибелиус хлопнул в ладоши. - Вы делаете успехи. Ну-ка, за работу! А вы, господа, отойдите в сторонку… Впрочем, я бы попросил ваших солдат, милорд герцог, помочь нам. Я старый больной человек, а мой ученик все еще не полностью восстановил свои силы после наказания, и ему вредно напрягать спину.
        - Я не понимаю, какое отношение все это имеет к поискам моего сына, - сердито заявил Ноншмантань, но кивнул, приказывая солдатам приступить к работе.
        В два счета часть мебели были сдвинута, часть валявшихся тут и там вещей убрана, и показалась стандартная пентаграмма, явно начертанная тут давно и на всякий случай. Снятое с петли тело уложили в центр, зажгли свечи, и мэтр Сибелиус начал начитывать заклинание.
        Труп дернулся при первых же звуках, но преподаватель дочитал формулу вызова до конца и только потом произнес:
        - Слушай меня, внимай мне, повинуйся мне!
        Труп сел. Из-за свернутой набок головы казалось, что он о чем-то глубоко задумался.
        - С-с-слушаю, - просипел он.
        - Отвечай мне: почему ты себя убил?
        - Н-не х-х…не х-хотел…ж-ж-жить дальшш-ш-ше, - с трудом выдавил труп.
        - Что заставило тебя уйти из жизни?
        - Ош-ш-шибка… с-с-ссам виноват… не дос-с-стоин… не с-с-справилс-сся…
        - Ты ошибся, приняв упыря не за того?
        - Ош-ш-шибсс-ся, приз-снав упыря…
        - Ты что, был с ним знаком раньше?
        Труп вдруг резко поднял голову. Движение это было до того неестественным, что вздрогнул даже Рихард, хотя пару раз уже видел, как трупы начинали выделывать подобные коленца.
        - Я спросил, - гулким, нечеловеческим голосом проговорил он. - Он ответил. Я узнал имя. И понял, что это смерть. Для меня. Хотел исправить, пока не поздно. Замести следы, уничтожив упыря. Не сумел. Он напитался силой, ранил меня. Ушел. Он на свободе. Он обрел силу. Он опасен. И это все из-за меня. Он не должен был… появиться.
        Мэтр Сибелиус переглянулся со старшим монахом-«смертником». Тот побледнел. Видимо, он тоже не понаслышке знал, что такое напитавшийся силой сбежавший упырь.
        - Ты ушел из жизни потому, что не сумел остановить этого упыря? - продолжал допрос некромант.
        - Да, - был ответ.
        - Ты сказал, что спросил его имя. Он его назвал?
        - Да.
        - Какое это было имя?
        - Валентин, - после краткой заминки шевельнулись губы. - Валентин Ноншмантань.
        - Нет!
        Герцог сорвался с места, кинулся к покойнику и в порыве ярости схватил за плечи, встряхнув:
        - Нет! Нет, только не это! Он не мог! Ты солгал! Говори! Признавайся!
        Но тело отмякло у него в руках, и, стоило ему разжать пальцы, труп рухнул на пол, чтобы больше уже не шевельнуться.
        - Не-е-ет…
        Герцог Ноншмантань застыл каменным изваянием, закрыв лицо руками. Никто из свидетелей не шевельнулся, не издал ни звука. Повисла тягостная тишина.
        Первым отмер мэтр Сибелиус. Старый некромант сделал шаг и по-простому положил руку на плечо замершему герцогу.
        - Ваше сиятельство, - промолвил он. - Я понимаю ваше горе. Но дело надо довести до конца. Надо найти тело вашего сына и… обезопасить его самого и окружающих. Вы слышали показания моего…м-м…бывшего коллеги. Он напитался силой. Будут еще жертвы, которых нельзя допустить.
        Валентин Ноншмантань-старший медленно, как через силу, поднял голову.
        - И еще надо найти того, кто сделал его, - процедил он, - таким.
        В глазах его при этом полыхнула такая ненависть, что Рихард поспешил убраться с дороги, хотя точно знал, что на сей раз тут ни при чем.
        - Молодой брат, - мэтр Сибелиус отыскал взглядом того самого монашка, - вы, надеюсь, не откажетесь проводить нас к той странной могиле? А в это время ваши собратья позаботятся о теле…хм…убитого.
        Монахи окружили труп, шепотом переговариваясь, в то время как остальные направились прочь.
        Почему-то Рихард не удивился, когда они вышли к той самой могиле, возле которой он уже побывал на практике несколько дней назад. Судя по выражению лица его наставника, тот тоже узнал место и сейчас мысленно крыл себя последними словами. Ведь, по всему выходило, что он в ту ночь разговаривал с духом Ноншмантаня-младшего. И один шаг отделял его от разгадки. Если бы тогда они все поняли, все было иначе.
        Велев всем оставаться на местах, мэтр Сибелиус обошел могилу трижды, время от времени бормоча заговор и теребя амулет на запястье. Сделав три полных круга, он вернулся к ожидавшим его людям.
        - Пусто. Собственно, как я и предполагал.
        - Пусто? - холодным голосом поинтересовался герцог. - Что вы хотите этим сказать?
        - Только то, что упырь, напитавшись силой, не отправился на покой в свое логово, а где-то бродит. Что ж… значит, нам самим придется разбираться с происходящим. Инструменты, Вагнер!
        Рихард молча сбросил с плеча суму, доверху набитую вещами из лаборатории. Наугад выхватил несколько толстых справочников и какую-то потрепанную тетрадку. Мешочки, пучки трав, какие-то склянки.
        - Мел, крапиву, жженые кости, куски серы, - коротко распорядился мэтр Сибелиус, озираясь по сторонам и словно пытаясь запомнить все вокруг до мельчайших подробностей. - Остальное… сами догадайтесь. Не первокурсник, чай!
        Рихард торопливо нашел нужное. Сам добавил пару пузырьков, на этикетках которых стояли только цифры - «№ 17» и «№ 26/4». Отвинтил пробку, понюхал - похоже, что угадал. Во всяком случае, некромант кивнул, принимая оба пузырька:
        - Этим окропим все вокруг, а вот это держите при себе. В случае чего - два глотка. Залпом. Не помешает!.. Теперь пентаграмму.
        - Какую?
        - На вызов духа. Помните?
        - Стандартного или…
        - Зловредного.
        Кивнув, Рихард кинулся торопливо чертить на земле линии и знаки, располагая пентаграмму так, чтобы могила пришлась точно в ее центр. Мэтр Сибелиус ему почти не помогал. Только раз или два подал либо уголек, либо жженую кость, чтобы парень уложил их в нужное место.
        - Быстрее! Что копаетесь? Огонь добыть не забудьте. И воду!
        Огонь - факел - протянул один из стражников, за водой сбегал монашек-«смертник». К тому моменту, когда он вернулся, все было готово.
        - Начинайте начитывать заклинание, - бросил помощнику некромант, занимая свое место на вершине пентаграммы. - И постарайтесь не сбиться.
        Заклинание нашлось в захватанной тетрадке, на предпоследней странице, заложенное веточкой болиголова. Рихард послушно забормотал, сосредоточившись на том, что делает его учитель.
        Тот несколько секунд слушал бормотание, прикрыв глаза и вроде бы как ничего не замечая, потом медленно, словно через силу, достал ритуальный нож и полоснул себя по запястью.
        - Тень и тьма, мрак и мгла. Расступись! Дух, явись!
        Ему пришлось повторить это трижды, но результатов не было никаких. Все оставалось по-прежнему. Чадили свечки, шелестела листва. Один раз вдалеке крикнула какая-то ночная птица. Никого и ничего.
        Помедлив, мэтр Сибелиус шагнул в центр пентаграммы. Опустился на колено, несколько раз с силой вонзил кинжал в рыхлую землю. Кончик ножа слабо засветился, но больше никаких результатов не было. Некромант сделал несколько пассов, шевеля пальцами, словно пытался нащупать что-то невидимое.
        - Что там? - не выдержал наблюдавший с безопасного расстояния герцог.
        - Ничего не понимаю! - честно признался мэтр Сибелиус. - Либо я где-то ошибся. Либо…
        - То есть как?
        - Это, несомненно, упыриная лежка - вон следы на кустах. И на лезвии тоже, - выпрямившись, некромант продемонстрировал свой нож. - Но упырь почему-то не отзывается.
        - То есть, как - не отзывается? - герцог сделал шаг к нему.
        - Очень даже просто. Он должен быть привязан к месту своего упокоения. Я попытался приманить его, но он не отзывается. Упырь где-то гуляет. И в данный момент… да-да, - кивнул мэтр Сибелиус в ответ на изумленные взгляды присутствующих, - он может быть, где угодно. Даже у вас за спиной.
        И в этот момент на них бросились.
        Упыри всегда нападают молча, но этот ухитрился издать низкий горловой стон за миг до того, как атаковал. Именно этот звук заставил людей обернуться и…
        Мэтр Сибелиус действовал, не раздумывая. Упырь еще летел, распластавшись в полете, а он уже ухитрился оттолкнуть в сторону герцога Ноншмантаня и принять низкую стойку. Амулет, ремешок от которого охватывал его запястье, вспыхнул, на миг озарив все вокруг.
        - Ара-дда…
        На миг все застыли - упырь с раскинутыми, словно для объятий, руками, грязный, с неестественно белой в синеву кожей, под которой тут и там зеленели пятна, слегка распухший так, что черты его лица уже теряли индивидуальность, - стража, оцепеневший герцог, монахи-«смертники». А потом все рванулось, оживая, и время помчалось, обгоняя самое себя.
        Мелькнула кисть с растопыренными пальцами - и старого некроманта смело.
        - А!
        Рихард растерялся, предоставленный сам себе. Потом рванулся к учителю, пытаясь помочь ему встать, но был остановлен слабым жестом:
        - Нет! Ты должен… надежда на тебя!
        Упырь промедлил лишь несколько секунд - он кинулся напрямик, но напоролся на защитный круг пентаграммы, и его отбросило назад. Однако, он в тот же миг снова вскочил на ноги и с удивительным для его состояния проворством метнулся в обход, не став тратить время и без толку биться о невидимую стену.
        Времени было в обрез. Не вставая с колен, Рихард схватил нож наставника и резанул себя по руке так, что боль стрельнула аж до самого уха.
        - Стой! Проклятая тварь! Слушай меня, внимай мне, повинуйся мне…
        Заклинание еще дочитывалось, а упырь уже пронесся мимо, целясь в застывшего, как статуя, Ноншмантаня. Один из стражников кинулся заслонить господина, выхватил меч, но крепкие пальцы когтями впились ему в руки, вырывая оружие. Еще один рывок - и стражник полетел на землю. Послышался хруст ломаемых костей и перекручиваемых суставов. Человек закричал, но его отбросили, как куклу.
        - Бегите, ваше сиятельство!
        Но герцог замер, как парализованный, не сводя глаз с уродливой морды, которая еще несколько дней назад была человеческим лицом.
        - Валентин…
        Упырь резко выдохнул, протягивая руки…
        И тут наспех скомпонованное атакующее заклинание ударило его в спину. Миг сверкало яркой нашлепкой на спине, а потом стремительно принялось опутывать тело упыря тонкими нитями энергии.
        Упырь завыл, запрокинул голову, бестолково размахивая руками, задергался, рассыпая во все стороны искры.
        - Так, - хрипел мэтр Сибелиус, - так его, парень! Так его, сынок!
        Рихард стоял, расставив ноги. Из глубокого пореза на руке словно из пожарной кишки под напором хлестала энергия, и надо было ее только направлять. Большую ее часть упырь впитывал в себя, как сухая губка влагу. Но рано или поздно он переполнится, и тогда его можно будет взять.
        Однако, этот «сосуд» оказался неожиданно глубокий. Рихард ощущал, как из него уходит сила, а упырь все еще держался. Слабость ударила под коленки, парень пошатнулся - и в этот миг, словно получив какой-то приказ извне, упырь метнулся прочь. Миг - и он пропал за кустами, умчавшись с такой скоростью, что нечего было и думать его догнать.
        Несколько долгих секунд возле могилы царила полная тишина - только тяжело дышал Рихард, переживая весьма болезненный разрыв контакта, да застонал искалеченный упырем стражник.
        И этот стон как-то сразу вернул всем способность двигаться, говорить, чувствовать.
        - Что это было? - прошептал герцог.
        - Упырь.
        - Это был мой Валентин!
        - Как бы то ни было, - Рихард с трудом поднялся с колен, прижимая правую руку к груди. Ощущение было таким, словно он сунул ее в кипяток, - он… ушел.
        - Вы его прогнали?
        - Не думаю, - парень посмотрел в ту сторону, куда скрылась тварь. - Слишком неожиданно он сбежал. Как будто его позвали…
        Проговорил - и осекся, поймав взгляд своего наставника.
        - Все это очень странно, студиозус Вагнер, - вполголоса промолвил некромант. - Очень странно и запутано. Надо все хорошенько обдумать. На свежую голову. Завтра.
        - А сейчас? - очнулся герцог.
        - Сейчас, ваше сиятельство, мы должны отправиться по домам. Полночь миновала, - с помощью одного из уцелевших стражников мэтр Сибелиус встал на ноги, - скоро нечисть начнет искать лежку. Сюда наш общий знакомый не вернется - для него тут все загажено. Он затаится где-то еще…
        - Я не могу этого так оставить, - голос Ноншмантаня дрожал и срывался, как у юнца, впервые столкнувшегося со смертью. - Не знаю, как вы, а я видел его лицо. Я никогда не смогу его забыть!
        Он глухо застонал и закрыл лицо руками.
        Рихард тихо сделал шаг вперед. Чья-то рука коснулась его локтя. Он глянул - мэтр Сибелиус ободряюще кивал головой: «Смелее, парень!» Подошел.
        - Ваше сиятельство… я все понимаю. Мы… сделаем все, чтобы найти того, кто сделал это с…с ним. Обещаю!
        С кладбища они возвращались в молчании. Герцог шагал впереди, и, глядя на его гордо выпрямленную спину, нельзя было сказать, что происходит в душе этого человека. Никто не решался с ним заговорить, никто не пытался даже поравняться и посмотреть ему в лицо. Словно плотная стена отгораживала Ноншмантаня ото всех людей.
        Точно такая же невидимая граница пролегла и между двумя некромантами и провожавшими их до ворот монахами-«смертниками», но уже по другой причине. С одной стороны, именно в среде некромантов ходила легенда о так называемых Супругах Смерти - мол, именно из их числа в каждом поколении некромантов Смерть выбирает себе любимчика, а все монахи-«смертники» считают себя женихами означенной дамы, почему и ревнуют некромантов. Но с другой стороны без некромантов «смертникам» не обойтись - нейтрализовывать покойников сами монахи не умели, а сегодняшние события и вовсе заставили многих пересмотреть свое мнение относительно представителей этой профессии. Вот и шагали монахи чуть в стороне, усиленно делая вид, что некромантов поблизости нет. Впрочем, кто-нибудь нет-нет, да и бросал в их сторону любопытные взгляды.
        - Рихард…
        Парень был так поражен непривычному обращению вместо «студиозус Вагнер», что споткнулся. Сухая, но еще крепкая старческая рука цепко ухватила за локоть.
        - Осторожнее, сынок! Устал? Иди помедленнее.
        Он послушался, сбавил шаг, приноравливаясь к опирающемуся на его локоть преподавателю.
        - Вот что, Рихард, задержись.
        Он оглянулся, встретился взглядом с мэтром Сибелиусом.
        - Ты ведь запомнил его, не так ли? - продолжал тот. - И знаешь, как надо поступить?.. Иди за ним, - рука соскользнула с локтя, в ладонь сунулся амулет. - Иди. Ты сумеешь найти по следам его новую лежку. Скоро рассвет. Ты обязан, - старый некромант посмотрел в спину шагавшего впереди инквизитора, - обязан довести дело до конца. Ты молод, крепок… Я говорил, что ты не гениален? Забудь! Сейчас ты - единственный, кто сможет его отыскать. Иди.
        - Но, - парень метнул взгляд на спину герцога и шагавшего рядом с ним инквизитора.
        - Я прикрою… Глупец! Как ты мог забыть?
        Рихард аж вздрогнул от пронзительного возгласа, в котором прорезались старческие сварливые интонации.
        - Дурья голова! Как ты мог забыть амулет у могилы? Хочешь, чтобы он к рассвету поднял половину кладбища?
        - Что? - оглянулись в их сторону все присутствующие.
        - Этот растяпа ухитрился оставить там активированный амулет! Заключенной в нем энергии хватило бы, чтобы разбудить всю округу! Только этого нам не хватало! Живо отыщи! Одна нога здесь, другая - там! И чтобы на оценку «хорошо» на экзамене не рассчитывал!
        Получив ободряющий пинок, Рихард умчался.
        - И принеси его сразу ко мне! - крикнул ему вдогонку старый некромант.
        - Надеюсь, он успеет, - прозвучал за спиной негромкий голос.
        Оглянувшись, мэтр Сибелиус, встретил взгляд инквизитора. Взгляд, в котором светилось понимание. Но ни одного слова сказано не было.
        Рихард вернулся на рассвете.
        Мэтр Сибелиус ждал его на крыльце главного учебного корпуса и, подхватив еле передвигающего ноги парня, потащил к себе на кафедру. Там они ввалились в лаборантскую - небольшую комнатку, примыкающую непосредственно к лекционной аудитории. Шлепнувшись на стул, Рихард торопливо протянул руки к кувшину с водой, а его учитель тем временем быстро активировал защиту от подслушивания. Жест совершенно лишний, потому что в это время суток даже еще уборщицы не взялись за работу.
        - Итак, - промолвил он, внимательно глядя, как студент пьет, захлебываясь и проливая половину на рубашку, - ты его нашел?
        Последовал быстрый кивок.
        - Молодец! Я в тебе не сомневался! Знание теории, конечно, хорошо, но практика тоже важна. Итак?..
        - Я его загнал, - хрипло, все еще никак не восстановив дыхание, сообщил Рихард. - Боялся, что улизнет, и потому старался вымотать…
        Он вспомнил свой сумасшедший бег по ночным улицам Зверина. Упырь уходил скачками, ныряя в темные переулки и подворотни. Он играючи перемахивал через заборы и оставленные на дороге телеги. Рихард бежал, стараясь не терять его из вида и не думать о том, что будет, если его вздумает остановить ночная стража.
        Ему повезло в том, что ночь давно перевалила за середину, и упырь стал слабеть. Даже напитавшаяся чужой жизненной силой нежить порой нуждается в отдыхе. Кроме того, он действительно пытался найти укромное местечко, чтобы переждать день, и метался из стороны в стороны в надежде отыскать вход в подвал, какие-нибудь развалины или просто кучу мусора, куда можно забиться до рассвета. Однако, преследовавший его некромант раз за разом вспугивал упыря, не давая ему шансов.
        Однажды они встретились лицом к лицу.
        Упырь забежал в тупик и, недолго думая, стал карабкаться по стене, в надежде добраться до чердака и затаиться в нем. Но дом, как назло, был жилой. На пути нежити попадались окна, за которыми были люди, и Рихард, не раздумывая, разрядил в спину твари амулет.
        Яркая вспышка на миг ослепила парня, но и упырю здорово досталось. Оторвавшись от стены, он мешком рухнул на мостовую, но тут же вскочил.
        Их разделяла всего пара саженей, и практически впервые Рихард смог рассмотреть своего противника. Белое опухшее лицо с сизыми пятнами, раззявленный рот, сочащийся изо всех отверстий гной и сукровица. Сумрак милосердно скрыл подробности, но все равно парень содрогнулся от отвращения - вот во что превратился герцогский сынок! М-да, врагу не пожелаешь…
        Секунду или две упырь сохранял полную неподвижность, а потом бросился.
        Рихард отскочил, разрывая дистанцию, и схватился за висевший на боку фальшион. Верное оружие против людей вряд ли пригодилось бы против нежити, но раздумывать было некогда. Парень полоснул себя по ладони, крепко сжал кулак, пачкая в крови амулет, и резко вскинул руку.
        Нужные слова сами пришли на ум, как будто он всю сознательную жизнь воевал с упырями. Невидимая волна отбросила нежить назад. Упырь упал на спину, засучил конечностями, корчась в судорогах.
        Продолжая говорить, Рихард сделал шаг, другой. Главное - точно рассчитать момент, когда можно будет ударить.
        - Что происходит? Ни с места! Городская стража!
        Бес! И почему они приходят именно когда не нужны?
        - Опусти руки, парень! Колдовать запрещено!
        - Да пошли вы…
        Он не должен был этого делать. Не должен нарушать концентрацию, но привычка - вторая натура. Невидимые путы, удерживающие упыря на месте, лопнули, и тварь вскочила, бросившись прочь. Сделав громадный скачок, оттолкнувшись от карниза второго этажа, она перелетела через оцепеневших от неожиданности людей и молнией ринулась прочь.
        - Это чего такое было? - ошалели стражники. - А ну стой! Запрещено!
        - Идите к бесу! - гаркнул им Рихард, срываясь с места.
        Он был зол. Зол настолько, что, стреляя вдогонку, разрядил в упыря весь амулет и с досадой швырнул бесполезной подвеской в удиравшего противника. По счастью или несчастью, тот достаточно устал, еле передвигал ноги и, получив подвеской по затылку, споткнулся, едва не падая.
        Рихард еле успел затормозить, не зная, как реагировать. И хорошо сделал, ибо упавший упырь внезапно выгнулся и издал звук.
        Низкий хриплый вой прокатился по улице, и откуда-то издалека пришел ответ. Волна зова была подобна взрывной волне. Сам Рихард ощутил ужас при этих странных звуках. Он упал на колени, скорчился, мечтая стать маленьким и незаметным, забиться под какой-нибудь камушек и молиться, чтобы его не нашли…
        Но упырь, повинуясь этому зову, встал. Выпрямился и зашагал прочь.
        Страх парализовал парня, но он все-таки нашел в себе силы подняться и двинулся по пятам за упырем…
        … - Зов? - нахмурился мэтр Сибелиус. - Ты уверен, что слышал зов?
        - Ув-верен, - даже сейчас Рихарда передернуло при воспоминании о пережитом ужасе.
        - Это очень интересно и может служить косвенным подтверждением теории о том, что кто-то нарочно сотворил упыря из Ноншмантаня-младшего. Ибо только сотворенные упыри так реагируют на магический зов. И где он сейчас?
        - В логове.
        - Я в этом не сомневаюсь. Мне нужен адрес!
        - Я лучше напишу. На бумажке.
        Рихард взял какой-то листок со стола и быстро нацарапал на нем два слова. Мэтр Сибелиус несколько раз перечитал написанное.
        - М-да, - изрек он. - Проблема. Даже не знаю, что делать. Надо подумать.
        Однако заняться обдумыванием и решением этой проблемы сразу не пришлось. В Колледж явился инквизитор.
        Он пришел посреди лекции, и уже через несколько минут всем преподавателям пришлось оставить занятия и явиться в кабинет ректора.
        - Коллеги, - начал ректор, - я собрал вас сюда, чтобы вы… мы все выслушали заявление, которое уполномочен сделать присутствующий здесь пра Михарь, старший следователь от Инквизиции. Прошу!
        Тот коротко кивнул, выступая вперед.
        - Собственно, у меня не столько заявление, сколько…м-м… сообщение, которое меня просил передать ректор Университета богословия пра Святомир Гордич. Дело в том, что вчера ушел в неизвестном направлении и до сего момента не вернулся слушатель Университета Арчибальд фон Лютц. Про оного нам известно, что упомянутый слушатель фон Лютц был в числе тех, кто входил в так называемую группировку «Воины Света». Члены этой группировки издавна конфликтовали со студентами Коллледжа Некромагии. Мне удалось выяснить, что конкретно Арчибальд фон Лютц испытывал личную неприязнь к одному из студентов, известному Рихарду Вагнеру. И накануне исчезновения весьма резко высказывался по поводу того, что упомянутого Вагнера отпустили, избавив от наказания. Вскоре после этого он пропал. Кроме того, сутками ранее в неизвестном направлении исчез преподаватель экзорцизма и демонологии пра Добраш. И у руководства Университета есть основания предполагать, что их исчезновение как-то связано с Колледжем.
        - А как же, связано, - не сдержался мэтр Визар. - Чуть - что, так некроманты виноваты! Между прочим, лучше надо за своими студентами присматривать!
        - И, тем не менее, - инквизитор и бровью не повел, - я должен расследовать это дело!
        - Вот только сразу хочу отметить, что студиозус Вагнер не причастен к исчезновению слушателя фон Лютца, - вступился за своего студента мэтр Сибелиус. - У него алиби. Вчера весь день он находился среди своих соучеников. До тех пор, пока я не забрал его со студенческой вечеринки, чтобы вместе с ним отправиться выполнять задание его сиятельства герцога Ноншмантаня. К тому моменту, когда мы вернулись в Колледж, ваш Арчибальд фон Лютц наверняка уже исчез без участия моего ученика. И пра Добраш тоже…
        - Никто не говорит, что исчезновение этих двоих - дело одного и того же человека, - холодно улыбнулся пра Михарь. - Никто пока никого не обвиняет. Просто есть предписание начать поиски именно отсюда.
        Глава 19
        - Нет, так больше продолжаться не может!
        Арчибальд вскочил с матраса, на котором сидел, и заметался по тесной комнатке, ломая руки.
        - Это просто смешно, - бормотал он. - Двое людей не могут справиться с каким-то привидением?
        - Это не привидение, это Марин, - попробовала запротестовать Изольда.
        - Вношу поправку - это не совсем Марин, - уточнил экзорцист. - Он вполне мог переродиться, сохранив часть личины или души, если вам так больше нравится, Марина Дара, с тем, чтобы подготовить ловушку. Мне надо было почувствовать это сразу - его молчание, нежелание идти на прямой контакт…
        - Что же нам теперь делать? - жалобно протянула Изольда. - Я есть хочу. И пить.
        - Все хотят.
        - Но я была первая…
        - И что с того? Это дает тебе какие-то преимущества? Сиди и молчи! - набросился «пра Добраш» на девушку. - Между прочим, это ты подсказала ему идею, как устроить ловушку. Ловушку для всех!
        - И что? - вскрикнула та. - Я же не знала! Я думала, это мой Марин! И что он меня любит!
        - Ха!
        - Да хватит вам, пра! - не выдержал Арчибальд. - Ссоритесь с этой… блондинкой! Все зло от женщин!
        - Хочешь сказать, что я во всем виновата? Что это я убила Марина?
        - Не надо передергивать мои слова! Я сказал то, что сказал! - подбоченился будущий богослов.
        Громкое бурчание живота подтвердило его слова.
        В который раз уже занятия были отменены, только на сей раз по причине того, что весь профессорско-преподавательский состав, а также аспиранты должны были принять участие в поисках пропавших. Студентов обязали вернуться в свои комнаты и не покидать их вплоть до особого распоряжения. Исключение составило всего несколько человек - кое-кто из пятикурсников с факультета боевой магии, взятых «для усиления» мастером Хотиславом, а также Рихард Вагнер, которого вызвал к себе лично ректор.
        - Вы, молодой человек, во всей этой истории играете не последнюю роль, - заявил тот, стоило студенту переступить порог. - На вас возводят довольно серьезные обвинения. И я предпочитаю, чтобы вы находились у меня перед глазами. Так сказать, во избежание…
        - Считаете, что я виноват в том, что пропал этот богослов? У нас, между прочим, тоже пропажа случилась, - воинственно заявил Рихард. - Вы не в курсе?
        - Вот как?
        Парень стремительно развернулся на голос. За спиной обнаружился инквизитор собственной персоной. Сложив руки на груди, пра Михарь окинул студента внимательным взглядом, и тот почувствовал себя несколько неуютно.
        - Какая пропажа?
        - Одна студентка… Изольда Швец…
        - Что? - встрепенулся ректор. - И вы молчали? Это преступная халатность! Это саботаж и…и…злой умысел! Вы нарочно пытались скрыть этот факт от вышестоящих? Когда она пропала? Кто виноват?
        Рихард попятился перед этим напором и уже был готов выскочить за дверь, но вдруг ему на помощь пришел сам инквизитор.
        - Успокойтесь, почтенный магистр, - улыбнулся он, и от этой улыбки обоих собеседников бросило в дрожь. - Не стоит так уж срываться на бедном юноше! За последние трое суток он и так пережил многое. И имеет полное право на некоторую…забывчивость. Не так ли?
        Рихард кивнул.
        - С вашего позволения, я собирался побеседовать с этим молодым человеком относительно последних событий… а также пролить свет и на только что всплывшие факты, - голос пра Михаря был обманчиво мягок и полон скрытой иронии. - Мы можем это сделать здесь и сейчас?
        Ректор окинул обоих взглядом, задержал взор на студенте - тому показалось, что в глазах начальства мелькнула угроза - но не стал перечить.
        - Отлично. Итак, присядьте, - инквизитор указал собеседнику кресло для посетителей. - Тяжеловато пришлось, наверное, простоять целые сутки, да не где-нибудь, а у позорного столба?
        - Нормально, - процедил Рихард.
        - Могли бы стоять и дальше?
        - Не ваше дело.
        - Ай-ай, как невежливо! - усмехнулся пра Михарь. - Ну, почему вы все уверены, что сарказм и негодование лучше, чем спокойное и вежливое обращение? Я ведь тоже мог бы угрожать, издеваться, пытаться морально вас растоптать, унижать намеками, а я стараюсь быть предельно вежлив… несмотря на то, что вы далеко не первый, кто ведет себя со мной подобным образом!
        - Студиозус Вагнер, немедленно извинитесь! - стукнул тростью ректор.
        - Да пожалуйста… прошу прощения! - проворчал Рихард, глядя в сторону. - Так лучше?
        - Намного. Я ведь здесь не для того, чтобы снова упечь вас за решетку. На вас, молодой человек, изволили обратить внимание сильные мира сего. Его сиятельство герцог Ноншмантань принимает участие в судьбе далеко не каждого юноши ваших лет! Кроме того, вы косвенно причастны к гибели Густава Белого фон Ноймана…
        - Я его и пальцем не трогал!
        - Охотно верю. Если вас и можно было за что-то судить, так то за сам факт дуэли, а не за это конкретное убийство! Ваше счастье, что наши законы настолько мягки по отношению к студенчеству. Были бы вы военным и велась сейчас война, так легко бы вы не отделались! Собственно, если бы не горячие просьбы графа и графини фон Нойман, вас бы и пальцем не тронули, ибо доказано, что Густав фон Нойман убит ударом в спину.
        - Что? - рванулся Рихард.
        - Что слышали. И, судя по всему, убит он был не таким широким клинком, как у вашего фальшиона, - инквизитор бросил взгляд на оружие студента, - а тонким и узким, словно у рапиры. Лезвие прошло насквозь, тело было залито кровью так, что в первые минуты никто ничего не понял. И только когда труп стали обмывать, готовя к похоронам, обратили внимание на следы от рапиры. Приглашенный лекарь подтвердил подозрения слуг. Густава убили свои.
        Рихард схватился за голову. Мысли метались в черепной коробке, путаясь и обрываясь. Это что же выходило? Что богословы настолько ненавидят и ополчились на некромантов, что готовы убивать друг друга, лишь бы это вышло боком кому-то из недругов?
        - Пра Святомир Гордич обещал расследовать это дело, - продолжал пра Михарь. - И я со своей стороны обещаю, что этого так не оставлю. Но сейчас меня интересует также исчезновение слушателя Арчибальда фон Лютца…
        - Уж к этому типу я касательства точно не имею…
        - А хотелось бы, особенно если учитывать, что он питает к вам жгучую неприязнь личного характера! - усмехнулся инквизитор.
        - Арчи всегда был чересчур высокого мнения о своей персоне, - скривился Рихард.
        - Только ли? Впрочем, что мне до чужой зависти…Припомните-ка лучше, когда и где вы видели пропавших последний раз?
        - Еще до того, как…но Арчи потом приходил на меня посмотреть, - Рихарда передернуло при одном воспоминании о позорном столбе.
        - Только посмотреть? Он не собирался вас убивать?
        - В смысле?
        - Молодой человек, не притворяйтесь глупцом! Ночью на вас было совершено покушение. Стражники рассказали о странной вспышке света на вашем помосте. А потом они видели там валявшийся арбалетный болт. Вы можете это как-то объяснить? У кого, кроме Арчибальда фон Лютца, были причины желать вам смерти?
        Рихард задумался. Откровенно говоря, на ум приходило только одно имя.
        - Маркграф Отто фон Хайнц.
        - А он-то тут причем?
        - Ну, - Рихард прикусил губу, уже жалея о своей откровенности. Известна ведь поговорка: «Скажи инквизитору „а“ - и придется повторить весь алфавит».
        - Смелее, - подбодрил парня пра Михарь. - Вы ведь не на допросе…пока.
        - Я…маркграфиня Магдалена…она…Она ни в чем не виновата! Просто…
        Он осекся, услышав смех.
        - Просто его светлость в летах, да еще и болен подагрой, ее светлость молода и полна сил, да и вы тоже молоды и к тому же хороши собой! - сказал инквизитор, отсмеявшись. - Ох, молодость, молодость, что она с нами делает!.. Знаете, я нахожусь в двойственном положении. Как священник, я должен вас сурово наказать. Но я не буду этого делать и притворюсь, что ничего не слышал. Знаете, почему? - пра Михарь подмигнул. - Во-первых, я немного не тот священник, в чьей власти накладывать кару за прелюбодеяние. Это, так сказать, не моя епархия. А вот служитель Прии или Лада вполне мог бы вас осудить… если бы я передал ваше дело в их ведомство. А тут все зависит от того, как я представлю это дело. Ведь правду они узнают с моих слов… Во-вторых, закон неоднозначно относится к женщинам и мужчинам. Женщина-прелюбодейка заслуживает более сурового наказания, чем мужчина…
        - Не надо, - повторил Рихард. - Она…ее и так…граф заточил ее в монастырь…
        - А потом открыл охоту на вас, - кивнул его собеседник. - И это третья причина. Ибо наш суд не приговаривает к смерти за подобные нарушения. И мы никоим образом не поддерживаем самосуд. Мы просто иногда закрываем на него глаза и делаем вид, что произошел несчастный случай, - он улыбнулся изумленному парню. - Это если бы покушение уже благополучно завершилось… благополучно для графа, разумеется. Но, раз вы пока живы, мы обязаны попытаться остановить этого «охотника» и взять вас под свою защиту. Тем более, что вы волею судьбы оказались замешаны в весьма серьезном деле. В вас принимает участие сам его светлость герцог Ноншмантань. Вы знаете слишком много, вы, если так можно выразиться, камень преткновения. И поэтому инквизиция считает нужным защитить вас от опасности.
        Изольде было плохо. Слабость настолько овладела девушкой, что она почти не вставала с матраса. При малейшем напряжении кружилась голова. Внутренности терзала тупая боль. Горло было сухим, во рту стоял противный привкус кислоты, а язык с трудом ворочался за зубами. Она трое суток ничего не ела и выпила всего несколько глотков воды. Последний разговор забрал у нее столько сил, что буквально через десять минут она уже провалилась в глубокий обморочный сон.
        А когда очнулась, услышала рядом голоса.
        - Давай начистоту? Ты что тут делаешь?
        - Сижу.
        - Не ерничай, сопляк. Ты, богослов, лез в окно к некромантам, тайком, ночью. Что ты тут забыл?
        - Не ваше дело!
        - А может, мое? Может, мы одно дело делаем и одному хозяину служим?
        - Так не бывает.
        - Бывает. Тебя пра Гордич сюда послал? Зачем? Ты кого-то должен был убить или спровоцировать?
        - Не скажу.
        - Тогда скажу я. Рихард Вагнер. Угадал?
        - Откуда вы… - голос сорвался.
        - Знаю? Проректор мне сам рассказывал, когда составлял план - мол, стоит учитывать и личные интересы некоторых слушателей. Мол, они могут быть нам полезны… Даже называл имена…
        - О каком плане вы говорите?
        - Будто бы ты не в курсе? О планах нашего ректора относительно борьбы с Колледжем Некромагии. В одиночку пра Святомир ничего бы не смог сделать, поэтому ему нужны были союзники, готовые взять на себя - по идейным соображениям - часть работы…
        - Вербуете?
        - Зачем? Ты уже завербован. Тебе ведь тоже нужно, чтобы этот проклятый Колледж закрыли и сровняли с землей! Только у нас для этого разные причины. Но цель одна. И не пора ли объединиться?
        Несмотря на то, что ее терзала слабость, а голова кружилась, Изольда забеспокоилась. Что же тут происходит?
        - Здесь?
        - А почему бы и нет? Только вместе мы сможем отсюда выбраться, если будем действовать сообща!
        - Интересно, как? Есть идеи?
        - Есть. И даже не одна!
        Несмотря на слабость, Изольда напряглась и даже почувствовала себя лучше. «Пра Добраш» - или Любка - знает, что делать. В конце концов, кому, как не экзорцисту, сражаться с духами из иного мира? И пусть духом является ее знакомый Марин, Марин Дар, которого она знала и любила, сейчас он вел себя именно как чужак, пришелец из иных миров. Так жестоко поступить с близкими ее любимый Марин Дар не мог. Разочарование оказалось болезненным, голодовка только его усугубила, и девушка с радостью ждала избавления. Она забудет Марина, она бросит некромантию, вернется к родителям и выйдет замуж за первого, на кого укажут, чтобы быть обыкновенной замужней дамой. Все, что угодно, лишь бы выбраться на свободу!
        Но что означали слова этих двоих о вербовке? Богословы намерены добиться закрытия Колледжа? Это все подстроили они? И они использовали призрак Марина для того, чтобы… о, боги! Этого просто не может быть!
        Голова заболела и не понять, от чего - от нового приступа слабости или страха за свое будущее. Как так получилось, что она оказалась в самом центре заговора? Что делать?
        - Девица… - услышала она голос и сжалась от страха, изо всех сил притворяясь спящей.
        - Не помешает. Наоборот, как невинная жертва очень даже кстати.
        Марин, милый Марин, неужели ты не слышишь и не понимаешь, что происходит? Неужели ты заодно с ними? Неужели готов стать орудием в руках тех, кто хочет уничтожить твой Колледж?
        А почему бы и нет? Что Колледж дал Марину Дару, кроме унижения и бесславной смерти? С чего это она взяла, что бывший студент обязан любить это место? Он должен ненавидеть его сильнее прочих. И, стоит ему только вырваться на свободу… А ведь он вырвется. У этих двоих есть какой-то план!
        Они зашептались, понижая голос, а потом и вовсе замолчали. Не открывая глаз, Изольда почувствовала, что на нее смотрят. Интуиция в полный голос закричала об опасности. Это двое - враги Колледжа. Она - не на их стороне. Да, сейчас все трое в равных условиях, но стоит им покинуть эти стены, как судьба разбросает их по разные стороны баррикад. И подумать только, что орудием мести был выбран его Марин! Она попала сюда потому, что хотела помочь. А двое ее соседей потому, что хотят отомстить. И если для достижения цели им нужна еще одна жертва…
        Превозмогая слабость, Изольда приподнялась, притворяясь, что только что проснулась. Оглянулась на Арчибальда фон Лютца и «пра Добраша»-Любку. И оцепенела, прочитав в их глазах свой приговор.
        Ханна и Оливер не принимали участия ни в поисках, ни в последующих событиях. Воспользовавшись суматохой и тем, что всем студентам предписывалось не показываться начальству на глаза, они просто-напросто сбежали. Для этого им не пришлось даже воспользоваться тайной комнатой на первом этаже общежития - когда все студенты толпой повалили от учебного корпуса к общежитию, они свернули в кусты якобы для того, чтобы лишний раз пообниматься. На них оглядывались, кто-то возмущенно шикал - мол, заниматься «этим» чуть ли не на глазах у всех позорно! - но никто не пытался остановить. И, пропустив впереди себя большую часть народа - особенно некромантов и ведьмаков - парочка свернула к выходу.
        У ворот стояла охрана - отряд городской стражи и несколько инквизиторов, чьи красно-бурые рясы виднелись издалека - но, по счастью, никто не догадался выставить патруль вдоль всего забора, так что беглецы спокойно покинули территорию Колледжа через известную дыру.
        - Не могу поверить, что я это делаю, - шептала Ханна, пока они с Оливером шагали прочь по улице. - Убегаю среди бела дня. Среди недели! Среди уроков!
        - Я тоже, - поделился соображениями Оливер. - Рихард меня столько раз подкалывал, что я слишком трусливый для того, чтобы прогуливать уроки…
        - А ты?
        - А что я? Раньше повода не было…
        Знахарка Марфа Скруль была дома - сидела у окошка и машинально растирала что-то в ступке, не отводя взгляда от улицы. Она так внимательно всматривалась вдаль, что не замечала не только того, что растираемые корешки давно уже превратились в труху, но и двух молодых людей, пока те не подошли вплотную. Ханна тихо ахнула. Знахарка сильно изменилась за те несколько дней, что они не виделись. Раньше всегда гладко причесанные, сейчас волосы выбивались из-под кое-как повязанного чепца, под ногтями была грязь, чего раньше женщина, работающая с лекарственными смесями, старалась не допускать. Платье пестрело сальными пятнами, а уж о чистоте передника можно было забыть. Кроме того, она осунулась, словно не ела последних несколько дней. Да и в комнате, как можно было видеть из окна, царил беспорядок. Видимо, исчезновение Деяны сказалось на знахарке не лучшим образом.
        - Матушка Марфа, - позвала девушка. - Матушка…
        Женщина вздрогнула.
        - Ох…ты? А я… - она быстро окинула нежданных гостей взглядом и снова уставилась на противоположный конец улицы, - вот… задумалась…Вы к Деяне?
        Молодые люди переглянулись. Обоих одновременно посетила нехорошая мысль, что знахарка могла помешаться.
        - Нет, мы к вам.
        - А что ко мне ходить? Зелье пока не готово. Приходите завтра!
        - Мы не за зельем, - у Ханны болезненно сжалось сердце. - Мы…
        - Почему вы не сказали, что Деяна - ваша дочь? - с типично мужской бесчувственностью выпалил Оливер.
        Марфа вздрогнула, словно пробуждаясь ото сна. Взгляд ее метнулся туда-сюда - не слышал ли кто посторонний?
        - Откуда вы взяли?
        - Мы - некроманты, - сказал юноша. - Магия крови - это из области некромантии. Только кровных родственников можно найти по…таким образцам.
        - Я не думала, что ты проболтаешься первому встречному! - прошипела женщина, обращаясь к Ханне. Девушку даже передернуло от того, сколько в ее голосе было злости.
        - Оливер не первый встречный! - воскликнула она.
        - Я ее жених! - перебил юноша и, пока изумленная подруга хлопала глазами, решительно продолжил: - О моем моральном облике мы поговорим потом. Сначала, как я понял, надо найти подругу моей невесты и, насколько мне известно, ее названную сестру. Мне совершенно безразлично, чья она дочь и почему вы скрывали ее происхождение. Нам от вас нужно совсем другое! Нас даже не интересует, кто ее отец!
        - Тише!
        Знахарка вскочила так резко, что не успела подхватить ступку.
        - Тише! В дом! Быстро!
        Молодые люди не заставили себя долго упрашивать. Едва они переступили порог, Марфа прикрыла за ними дверь, а потом и окошко, проводив их в кладовку - подальше от лишних ушей и глаз.
        - Что это значит, матушка Марфа? - изумилась Ханна.
        - То и значит. Вырастешь - узнаешь. Хотя, - женщина внимательно посмотрела на Оливера, - тебе-то узнать такое вряд ли доведется… Но ведь не всем так везет… Что я могла поделать? Ты себе не представляешь, что такое люди, и какими злыми они могут быть! Знахарку и так готовы обвинить во всех смертных грехах - и с нечистью-то она водится, и темным силам служит… А если нет диплома - так и вовсе за преступницу считают и готовы Инквизиции донести… А тут еще и ребенок откуда-то взялся… Сироту приютить безопаснее - вроде как доброе дело сделала! А безотцовщину люди не простят. Сама не знаешь, как ославить могут. Иные девки на что только не идут, чтобы от такого позора избавиться. А что делать? Как ни поступи - все грех. Вот я и соврала… Знаешь, как соседки обрадовались моей доброте? Я глазом моргнуть не успела, мне столько детской одежки принесли! На трех девочек и двоих мальчиков хватило бы! А узнали бы правду… Ты меня осуждаешь?
        Ханна отчаянно помотала головой. Образ Деяны стоял перед глазами.
        - Мы хотели помочь, - сказала она. - Нам, - она покосилась на Оливера.
        - Нам надо кое-что из вещей вашей дочери, - сказал парень. - Что-то из личных вещей. Лучше из одежды или… гребень.
        - Есть гребень, - знахарка молча прошла в каморку, которую занимала Деяна, вернулась с требуемой вещью. - Я в ее комнатке ничего не трогала. Все как лежало, так и лежит. Только пылью покрывается, так я вытираю.
        Оливер взял на ладонь простой деревянный гребешок, пропал над ним ладонью.
        - Им уже пользовались, - определил он.
        - Да, - Марфа смутилась. - Я пыталась, но… у меня ничего не вышло. Сил таких нет. По травам и кореньям, по всяким болезням я кое-что ведаю, а вот чтобы пропавшего человека найти…Одно только и могла выяснить, что моя девочка жива.
        - И больше вы ни к кому не обращались?
        - А к кому? Боялась я…
        - А теперь?
        - Теперь я знаю, что такое настоящий страх, - вздохнула знахарка. - И врагу не пожелаю такого - страха за жизнь своего ребенка. А уж ему-то и подавно…
        - Кому - «ему»? - поинтересовалась Ханна, уже догадываясь об ответе.
        - Отцу Деяны, кому же еще, - женщина понурилась. - Даже не знаю, что буду делать, если ее не станет…
        - Отец Деяны, - об этом человеке Ханна не знала решительно ничего. - А кто он?
        Марфа Скруль подняла на нее больные глаза.
        - Я молчала, - прошептала она. - У приемной дочери не может быть живого отца, но, раз вы знаете… А, теперь уже все равно… Его зовут Валентин Ноншмантань.
        - Наш герцог? - хором воскликнули ее гости. - Но как же… Он знает?
        - Не знал. Я скрывала. От него, ото всех…
        - Но почему?
        Ханна с тревогой обернулась на Оливера. Она была не глупой девушкой и прекрасно понимала, что после того, чем они недавно занимались в комнате, иногда случаются дети. Среди студентов вольные отношения были не в диковинку, хотя обычно после такого и слагались семейные пары. Ханна представила, что у нее будет ребенок. Неужели она не сказала бы о нем Оливеру? Что могло бы ей помешать? Ссора? Смерть? Долгая разлука?
        - А зачем мы ему? - печально вздохнула Марфа Скруль. - Я - простая знахарка, почти ведьма. Он - герцог, приближенный короля. У него семья… сын…Мы бы прожили и так. А теперь говорить? Для чего? Бередить раны? У Валентина и так несчастье - сын пропал. И вдруг мы появимся…
        Она тихо заплакала. Слезы капали на сложенные на коленях руки, и она их не вытирала.
        - Не надо плакать, - решительно произнесла Ханна. - Мы точно знаем, что еще несколько часов тому назад Деяна была еще жива. Только по крови нельзя узнать, где она находится. Там все смутно…А вот по вещи пропавшего человека отыскать можем.
        Она посмотрела на Оливера. Тот кивнул:
        - Конечно! - и полез в сумку за учебниками.
        Пра Михарь развернулся не на шутку. Загнав студентов в общежитие и приставив к ним нескольких аспирантов и лаборантов в качестве сторожей, он собрал остальных на первом этаже главного учебного корпуса.
        - Господа, - начал он. - Я послан сюда, чтобы расследовать чрезвычайное происшествие. Бесследно исчезли два человека - преподаватель экзорцизма и демонологии пра Добраш и один из слушателей Университета богословия и теологии Арчибальд фон Лютц. Одного из них никто не видел со вчерашнего полудня, другой пропал сутками ранее. В довершение всего, как мне только что стало известно, исчезла и одна из ваших студенток, четверокурсница Изольда Швец. Поступило предписание начать поиски именно отсюда…
        - Простите, - послышался чей-то голос, - а от кого поступило сие предписание?
        Все оглянулись на Верину Кит. Единственная женщина-преподаватель гордо подбоченилась.
        - Это так важно? - вопросом на вопрос ответил инквизитор.
        - Да, - преподавательница прорицаний не собиралась сдаваться. - Поскольку может возникнуть вопрос - а почему это надо начать именно отсюда? Откуда у ваших информаторов сия информация? Может быть, стоило бы для начала допросить самих информаторов? Кто эти люди?
        - Это - проректор Университета богословия магистр Святомир Гордич, - ответил пра Михарь. - Вы удовлетворены?
        - Да, - отчеканила Верина Кит. - Но готова поспорить на что угодно, что ему известно больше, чем он вам сказал. Намного больше.
        - Вы отвечаете за свои слова?
        - Я преподаю прорицание! - отчеканила та. - И привыкла взвешивать каждое свое слово! Тем более, что, благодаря сложившемуся мнению, женщины слывут болтливыми и недалекими существами, чьим словам нельзя верить. А между тем, все знаменитые прорицатели были именно женщинами! Пророков-мужчин в истории мира можно пересчитать по пальцам!
        Инквизитор, не моргнув глазом, выслушал эту отповедь.
        - Мы поговорим об этом позже, - сказал он. - И, если ваши слова правдивы, обещаю пересмотреть свое мнение относительно роли женщин в истории общества! Но сейчас… может быть, вы заодно скажете, где мы сможем найти пропавших?
        - Вот так сразу? - моргнула Верина Кит. - Без подготовки? Пока я могу только сказать, что мы их можем найти…
        - Но вы же только что без подготовки напророчили мне, что проректор Гордич знает больше, чем говорит! - усмехнулся пра Михарь.
        - Говорила и повторю. Ибо это не прорицание, а обычная женская логика, немного сдобренная интуицией.
        Вокруг послышались смешки мужчин - о том, что такое женская логика, у них было свое мнение. Не улыбались только аспирантка самой Верины и лаборантки с кафедры целительства.
        - Чш-што тут з-са сборищ-ще?
        Услышав шипящий голос, в котором сквозило явное недовольство, все разом обернулись, и практически никто не сдержал вздоха облегчения. Одной рукой держась за перила, в холл входила - вернее, вползала библиотекарша.
        - Змея очнулась от спячки, - прокомментировал Рихард вполголоса.
        - Госпожа…э-э… - ректор, как и почти все в Колледже, плохо помнил ее имя, предпочитая называть «змеей». И сейчас растерялся. - Госпожа, вы уже встали? Вы же не…
        - Не вполне з-сдорова, хотите с-ссказать? - прошипела она. - У меня дос-с-статочно сил, чтобы с-с-сторожить мою библиотеку от нежелательных проникновений!
        - И очень хорошо, - заторопился он. - А то первокурсникам надо выдавать методички и справочники, а из-за этого… недоразумения никто из студентов уже неделю не может воспользоваться…
        - Ес-сли им надо, они с-ссами все отыщут, - возразила библиотекарша и смерила Рихарда таким взглядом, что он предпочел малодушно спрятаться за спины аспирантов с кафедры некромантии. - Не надо недооценивать противника… Я з-садала вопрос-с-с… Что здес-сь делает Инквиз-сиция?
        Зеленые чуть навыкате глаза «Змеи Особо Ядовитой» и карие глаза пра Михаря встретились. Несколько секунд противники молча сверлили друг друга взглядами, вокруг них постепенно накалялась атмосфера, и преподаватели один за другим спешили осенить себя обережными жестами. Кто-то из аспирантов вообще на всякий случай выставил полную защиту… но вдруг инквизитор усмехнулся и первым отвел взгляд.
        - Не могу устоять перед женским обаянием, - прокомментировал он свою капитуляцию. - Инквизиция здесь занимается расследованием загадочного исчезновения студентки, преподавателя и слушателя Университета богословия.
        - Чтож-ш, я вс-сегда знала, что з-санятия некромантией до добра не доводят, - скривилась библиотекарша.
        - Сомневаюсь, - осмелился возразить пра Михарь. - Пра Добраш преподавал экзорцизм и демонологию, а слушатель фон Лютц…
        - Про этого ничего с-сказать не могу, а вот ваш-ш Добраш-ш или как там его з-совут, явно з-снает, что такое некромантия!
        - Может быть. Он же работает на стыке наук и… Что вы хотите этим сказать?
        - То, что женщина, напавш-шая на меня, брала с-с полок только книги по некромантии! Причем ориентировалас-сь так, с-словно уже тут бывала много раз-с!
        - Но это понятно! В Колледже и… Вы сказали женщина? - перебил сам себя инквизитор.
        Все взоры опять обратились на Верину Кит, и от прорицательницы поспешили отодвинуться даже ее аспирантки.
        - Я ни в чем не виновата! - заявила та. - И уж если бы мне приспичило совершить этот поступок, я бы заранее, как прорицательница, просчитала на будущее все последствия и попыталась устранить помехи в виде нежелательных свидетельниц!
        Ее злой взгляд вперился в «змею», но та среагировала на него с хладнокровием, доказывающим, что прозвище было получено не зря.
        - А никто и не говорил, чш-што это были вы! Ес-сть и другие… Любка С-Сбыхова Грозницкая, например!
        У ректора со стуком выпала из рук трость. Наклонялся он за нею чересчур долго, словно старика внезапно скрутил приступ радикулита, а когда выпрямился, на лице его была недоуменная мина:
        - Не помню такой!
        - Как ж-ше, - зашипела «змея», и Рихард вытаращил на нее глаза, изумляясь тому, что в ее голосе в кои-то веки раз прорезалась настоящая ненависть, - почему ж-ше не помните с-собственную ас-спирантку? Она и Марин Дар работали на вас-с над с-созданием некоего охранного з-саклинания… Вы помните, чем з-сакончилась та исс-стория?
        - Я ни в чем не виноват! - фыркнул ректор. - Это все они! Кто же виноват, что у этих бездарей руки не из того места росли! И потом, виновный в катастрофе был назван, Инквизиция сама проводила расследование, - последовал кивок в сторону пра Михаря.
        - Как интересно, - прокомментировал тот. - Только я не в курсе. Чем дело кончилось?
        - Произошла катастрофа. Охранное заклинание сработало немного не так. Были разрушения и… увы, не обошлось без жертв, - сухо проинформировал ректор. - Погиб прежний декан факультета некромантии. Виновным был назван Марин Дар. Ему грозил суд Инквизиции, но накануне ареста он покончил с собой. Его любовница, эта самая Любка Сбыхова-Грозницкая, пыталась добиться пересмотра дела, но кто станет слушать ту, которая сама проходит по делу, как соучастница? Она исчезла.
        - На двенадц-сать лет, - прошипела библиотекарша.
        - Что вы хотите этим сказать? Что это…она? Что на вас напала…бывшая аспирантка?
        - Да!
        - Но…вы уверены?
        - На память я пока еще не жалуюс-сь, - библиотекарша с достоинством расправила плечи, выпятив подбородок.
        - Так, - подытожил пра Михарь, - значит, мы знаем, кого искать. Осталось решить, где.
        Двое стояли над бесчувственным телом.
        - Вы уверены, что все получится? - с сомнением протянул Арчибальд фон Лютц.
        - Милый мой, - «пра Добраш» откинул со лба волосы новым, каким-то игривым жестом. - Я столько лет занимаюсь экзорцизмом… Ты еще читать не научился, когда мне довелось изгнать своего первого демона! Десять лет практики, из них три года преподавательской деятельности - это что-то да значит!
        - Я не о том, - богослов прикусил губу. - Ведь вы же…
        - Женщина? - серые глаза холодно блеснули. - И что с того? Считаешь, что удел женщины - сидеть в четырех стенах, готовить обеды, вышивать бесконечные гобелены, рожать детей и ждать распоряжений супруга? Если вы, благородный слушатель фон Лютц, до этого общались исключительно с недалекими девочками, целью жизни которых является выйти замуж за принца на белом коне, мне искренне вас жаль! Беда нашего общества в том, что оно недооценивает женщин! Мы даже наследовать имя и титул можем только при отсутствии наследников по мужской линии! К вашему сведению, уж если на то пошло, то этот Колледж - единственное в мире учебное заведение, куда можно поступать девушкам! Частные школы для благородных девиц я не считаю, - отмахнулся экзорцист. - Там больше учат быть домохозяйками и светскими дамами, чем дают настоящее образование! А если бы общество по-другому посмотрело на женщину, мир стал бы лучше, чище, добрее…
        - То-то вы в жертву назначили эту девушку, - усмехнулся богослов. - Могли бы замордовать мужчину…
        - Настоящих мужчин я тут не вижу! - бесстрастно парировал «пра Добраш» и властным жестом протянул руку: - Нож! Быстро!
        - С чего вы взяли, что он у меня есть? - попятился богослов.
        - Ты шел убивать Рихарда Вагнера с пустыми руками? Чем, в таком случае, собирался сразить некроманта? Уболтать насмерть цитатами из учебников? Или отчитывать молитвами по всем правилам экзорцизма? Учти, из нас двоих специалист по изгнанию злого духа я! Отдай нож!
        Внезапно Арчибальд сорвался с места, кинувшись в драку. Кулак его врезался в скулу противника… то есть, должен был врезаться, но в последний момент рука богослова дрогнула, и костяшки пальцев скользнули по уху экзорциста. Тот успел вовремя уклониться от удара, перехватив руку Арчибальда и вывернуть так быстро и ловко, что тот полетел вверх тормашками, приземлившись спиной на груду старой мебели.
        - А! Бес! Т-ты…
        Неловко повернулся, пытаясь вскочить, но «пра Добраш» ударил сверху, ногой, задрав подол рясы. Богослов вскрикнул, пропустив удар в бок, но сумел откатиться в сторону, вставая на ноги. На сей раз ему повезло - между ними оказался разломанный стол, на который были навалены груды старых одеял. Экзорцисту понадобилось несколько секунд, чтобы обогнуть его, и Арчи успел за это время достать нож и отступить, стараясь держать противника на расстоянии. Бок болел - удар вышел серьезный. Спина и кисть правой руки - тоже.
        - С ножом? На женщину? - усмехнулся «пра Добраш».
        - Вы - не женщина! Вы - демон!
        - Демон мести, тут ты прав! - в ответ раздался хохот. - Но и в таком виде я остаюсь женщиной! И у меня есть ряд преимуществ…
        Экзорцист еще не договорил, а Арчибальд уже снова кинулся вперед, на сей раз замахиваясь ножом.
        Он держал его прямо, как шпагу или палаш* и замахнулся точно также, как на уроках фехтования, проводя классическую прямую атаку. «Пра Добраш» попытался остановить лезвие, но немного не рассчитал, и острый край распорол ему ладонь.
        - Ай!
        Богослов отпрянул, двумя руками сжимая рукоять ножа. Его противник схватился за порезанную руку.
        - Ты, - губы его прыгали, пытаясь сложиться в улыбку, - ты пустил мне кровь. Ты знаешь, что я сейчас смогу с тобой сделать?
        Окровавленная ладонь взлетела вверх. Пальцы напряглись, словно пытаясь нащупать что-то невидимое, отыскали, потянули на себя…
        И Арчибальд вдруг почувствовал боль в груди. Он знать не знал, где у него сердце, но сейчас вдруг ощутил, что оно встрепенулось, задергалось суетливо, сбиваясь с ритма, замерло и пошло скачками. В глазах потемнело. «Смерть! Неужели это смерть?»
        - А ты как думал? - словно издалека донесся насмешливый голос. - Неужели тебе могло прийти в голову, что простой смертный может остановить некроманта? Обученного некроманта? Что мне стоит еще потянуть - вот так! - и вовсе остановить твое глупое никчемное сердечко?
        Боль усилилась, и Арчибальд упал на колени. Нож выпал из ослабевших пальцев. Слабость овладела его телом.
        - Глупый мальчишка, - прозвучал над ним голос. - Мы могли бы вместе делать одно общее дело…таковы все мужчины. В любой момент могут предать, бросить все ради какой-то глупости или по нелепой случайности и оставить женщину одну. А нам приходится потом доделывать то, что вы начали… И мы доделываем. И в этом наше отличие.
        Арчибальд попытался возразить, пытался сказать, что не все таковы, но с губ сорвался только хрип. Он скорее угадал, чем увидел, как его противник нагнулся и поднял выпавший из руки нож.
        - А знаешь, - после короткой паузы послышался тот же голос, - в чем еще отличие женщины от мужчины? Вот в этом.
        Последовал быстрый резкий удар в промежность, после которого Арчибальд фон Лютц упал, окончательно теряя сознание.
        - Вот, Марин, мы и остались с тобой одни! Эти двое нам не помеха. Теперь мы сможем, наконец, отомстить за то, что они с тобой сделали. Мы сровняем этот Колледж с землей, посеем страх и ужас. Пройдут годы прежде, чем новые студенты рискнут переступить порог этого заведения… да и будет ли оно существовать - вот в чем вопрос?
        Короткий сухой смешок сорвался с губ. Как все-таки хочется пить! Горло совсем сухое, порой накатывает дурнота.
        - Но для начала мне надо отсюда выбраться. Выбраться вместе с тобой. Ты думаешь, я оставлю тебя и дальше прозябать в этой комнатенке? Нет! Мы выйдем из нее вместе!
        По углам комнаты стали сгущаться тени. Было это знаком того, что и за окном тучи закрыли солнце или причина была в обитающем тут призраке - неизвестно.
        Холодный взгляд проследил, как тонкие крепкие пальцы коснулись дверной ручки. Она вспыхнула, опутанная запирающим заклинанием.
        - Ты не хочешь меня выпускать? Тогда ты выпустишь себя самого! Ты мне не веришь? Считаешь, что я лгу? Не надейся! У меня было время не просто продумать план мести, но и хорошенько подготовиться. Мне удалось украсть кое-какие конспекты и учебники. Современные студенты такие растяпы! Бросают свои вещи, где ни попадя, забывают запирать двери в комнатах… Заходи, кто хочет, бери, что хочешь! Грех было не воспользоваться… Знаешь, Марин, наука шагнула далеко вперед за те двенадцать лет, которые прошли после того, как нас с тобой отставили от некромантии. Да и экзорцизмом я не зря занималась. Есть у меня одна идея!
        Пол комнаты был завален всякой всячиной, но сейчас кучи старых матрасов, тряпье, свернутые в рулоны обои, какие-то коробки, корзины, обломки мебели и старая посуда безжалостно отодвигались по дальним углам, пока на полу не образовалось достаточно места. Опустившись на колени, «пра Добраш» достал из калиты* на поясе уголек, несколько цветных мелков и свечи и принялся чертить восьмилучевую звезду.
        (*Калита - здесь маленькая сумочка.)
        - Немного непривычно? Обычно лучей пять, а не восемь… Но ты, кажется, слышал, что наука шагнула далеко вперед? Согласно новейшей теории пентаграммостроения допускаются звезды пяти-, шести-, восьми-, девяти - и даже двенадцатилучевые! Эта нам подойдет. Тебе и мне.
        Угольком была начертана пентаграмма, а вот символы на лучах - цветными мелками. Каждый символ сразу начал мерцать и переливаться.
        - Красиво, правда? Эх, жаль, нет других ингредиентов. Ну, ничего. Обойдемся минимумом. Нам нужен только контур, заговор и жертва…Кого бы взять? Девушку бы лучше - кровь девственницы сама по себе мощный артефакт, а тут…
        Темнота возмущенно колыхнулась. Послышался сердитый скрип.
        - Ясно-ясно! Она твоя кузина и все такое… Родная кровь. Любеку тоже вроде как родня, хоть и дальняя…И девушка, а ты…хм… мужчина. Так что? Берем этого?
        …Уже несколько минут, как пришедшая в себя Изольда лежала, боясь шевельнуться, чтобы не выдать себя. Девушка была так слаба, что все равно не могла бы и пальцем шевельнуть, не то, чтобы помешать задуманному или оказать сопротивление. «Она сошла с ума! - эта мысль крутилась в голове, когда Изольда из-под ресниц следила за мечущейся по комнате женщиной в мужской одежде. - Этого просто не может быть! Мне все это снится! Надо только приказать себе проснуться и…»
        Но проснуться не получалось.
        У девушки аж мурашки побежали по коже, когда она поняла, что «пра Добраш» строит пентаграмму. Не было сомнений, кто будет принесет в жертву на этом импровизированном алтаре. Насильственная смерть - мощный источник энергии. И совсем не важно, кого принесут в жертву - грудного ребенка, невинную деву, взрослого мужчину или дряхлого старца, которому и так недолго осталось жить. Главное - для чего приносится жертва.
        Изольда не сомневалась, что такой жертвой назначена она, и ужас обнял ее. Ужас настолько сильный, что она даже испытала облегчение, когда поняла, что «пра Добраш» передумал. Но потом страх овладел ею с новой силой, когда она увидела, как тот, торопливо нарезав из старых наволочек полосы, связывает по рукам и ногам Арчибальда фон Лютца и перетаскивает его в центр пентаграммы.
        Он очнулся как раз в тот момент, когда «пра Добраш» закачивал спутывать ему локти.
        - Эй, ты что делаешь? Немедленно отпусти! С ума сош…сошла?
        - Тихо! Не дергайся!
        - Да что происходит? Что ты собираешься сделать?
        - Выбраться отсюда.
        - Как? - несмотря на охватывающий его ужас, Арчибальд нервно рассмеялся. - Сами же говорили, что мы в ловушке и выхода нет!
        - Поодиночке нет, но если всем вместе…
        - Всем вместе покончить с собой? - богослов рванулся из державших его рук. - Это не выход! Это…
        - Это - выход! - экзорцист несильно ударил его по голове рукоятью ножа. - Для двоих из нас точно выход. Лежи смирно! - жертва оказалась посередине пентаграммы.
        - Ты… вы, - богослов попытался осмотреться, - собираетесь убить меня…на алтаре?
        - Не совсем убить. Скажем так, - экзорцист выпрямился, - ты будешь принесен в жертву во имя великой цели!
        - Я не понимаю…
        - И не надо. Так будет легче и проще. Не станешь крепко держаться.
        - За что?
        - За это тело!
        Не только у Изольды от этого голоса буквально зашевелились волосы на голове, когда до девушки дошел смысл сказанных слов.
        - Нет! - кажется, Арчибальд фон Лютц тоже что-то понял.
        - Да!
        «Пра Добраш» встал над пентаграммой, раскинув руки крестом и сосредотачиваясь. Губы его зашевелились, проговаривая слова заклинания.
        - Прекрати, - голос Арчибальда сорвался на визг. - Не смей этого делать, слышишь? Ты не посмеешь…Тебе это даром не пройдет! У тебя ничего не получится!
        Не слушая его воплей, несколько секунд «пра Добраш» истово молился. Потом протянул руку и резко взмахнул растопыренными пальцами, словно ловя в воздухе что-то невидимое, но вполне осязаемое.
        И Арчибальд фон Лютц завизжал, выгибаясь дугой и корчась так, словно лежал не на изрисованных досках, а на раскаленных углях.
        Если бы не боялась выдать себя неосторожным жестом - тогда неизвестно, что ждет ее самую! - Изольда зажала бы уши, чтобы не слышать этих отчаянных, полных боли и муки, криков. Одна мысль билась у нее в голове: «Почему никто не слышит?»
        - Выходи! Властью, данной мне, силой, данной мне, словом, данным мне, приказываю тебе - выходи!
        Отчаянный крик был ответом. Богослова корчило и мотало из стороны в сторону. В какой-то момент тело его выгнулось так, что касалось пола лишь пятками и макушкой. Потом его завертело волчком. Несколько раз подбросило и шмякнуло о доски, потом резко сложило пополам так, что осталось непонятным, как уцелел позвоночник.
        «Пра Добраш» молился. Богослов орал и извивался. А потом крик захлебнулся, и наступила тишина, показавшаяся еще страшнее, чем крики.
        Глава 20
        - Ты уверен, что нам сюда? - Ханна трусила рядом, одной рукой прижимая к себе сумку, а в другой держа учебник, раскрытый на нужной странице.
        - Сюда-сюда, - Оливер шагал, почти не глядя под ноги. Все его внимание было сосредоточено на гребешке, который он нес перед собой на сложенных «лодочкой» ладонях.
        - Точно? - Ханна забежала с другой стороны.
        - Точно, - юноша не отрывал глаз от гребешка. - Не мельтеши. Мешаешь сосредоточиться.
        Они шли по улице, лавируя между прохожими. Люди оборачивались на невысокого паренька, который нес перед собой чей-то гребень, не отрывая от него взгляда.
        Сосредоточиться было нелегко. И не только потому, что приходилось действовать с открытыми глазами, сколько потому, что делать это приходилось на ходу и в многолюдном месте. Да, существовали методики поиска пропавших предметов и людей, но обычно колдун только указывал направление и пользовался для этого подручными средствами. В кипящий котел бросали сбор чародейных трав, добавляя необходимый «личный» ингредиент - каплю крови, волос или обрезок ногтя пропавшего человека - и, надышавшись дыма и пара, колдун входил в транс, указывая на пропажу или беглеца. Оливеру пришлось обходиться без этого.
        По счастью, ниточка следа оказалась довольно четкой. Волосок держал крепко - видимо, он не выпал случайно, а просто зацепился за неровность зубчика и был вырван с корнем. То есть, в нем было больше жизненной силы, чем в большинстве волос, которые обычно приносят колдунам с просьбой «отыскать владелицу этой светлой пряди». И Оливеру легко удалось взять след.
        Однако, потом начались сложности. Держать тонкую ниточку в потоке людей - то еще удовольствие. Лучше было бы пуститься на поиски рано утром, когда на улицах мало народа, да и сам город очистился от мути человеческих чувств, эмоций, аур. Но ждать несколько часов никому не хотелось. Судя по тому, как пульсировала ниточка магического следа, его обладательнице было плохо. Деяна, где бы она ни находилась, испытывала страх, боль, холод и мучительную тревогу.
        Так они шли, пока не уперлись в запертую дверь какого-то дома. Тут Оливер остановился.
        - Что случилось? - Ханна осторожно потеребила парня за рукав.
        - След…
        - Ты его потерял?
        - Да… То есть, - поправился он, - здесь ее схватили. Тут был просто всплеск… Она лишилась чувств и…
        - И ты не знаешь, куда идти дальше?
        Больше всего на свете Ханна боялась, что ее друг сейчас скажет: «Да!» - и тогда надежды не останется. Девушка посмотрела на дом. Дверь не внушала ей доверия. Дом выглядел каким-то странным. Заброшенным, нежилым. Будучи недоученной некроманткой, она подняла руки, провела по воздуху, коснулась камня, пытаясь почувствовать, есть ли там признаки жизни.
        Ничего.
        - Нам… придется войти внутрь? - почему-то делать это ей не хотелось.
        - Да, - прозвучало похоронным звоном, - но есть вариант…
        - Какой? Скажи, какой? Как найти Деяну? Ты думаешь, она не здесь? - эта мысль Ханне нравилась больше.
        - Она сейчас в сознании, - медленно, словно рассуждая сам с собой, заговорил Оливер. - Значит, она пришла в себя. Можно попытаться изменить направление поисков, двигаясь кругами от этой точки. Это дольше, но тогда мы сможем найти точку, где она опять очнулась.
        Ханна огляделась по сторонам. Они оказались в старой части города, ближе к центру. И все это время двигались от дома знахарки в сторону…да-да, в сторону того же самого района, где находились два монастыря, Университет богословия, школа инквизиторов и Колледж Некромагии. То есть, если сначала они шли к Марфе Скруль напрямик, то сейчас возвращались домой по широкой дуге.
        Не дав подруге высказать свое мнение по этому поводу, Оливер стал ходить по спирали, постепенно вышагивая все расширяющиеся круги. Дома и заборы мешали, так что приходилось на ходу перестраиваться.
        - Есть, - услышала порядком уставшая от бесконечных хождений девушка через несколько минут. - Есть след. Пошли! Ее, видимо, не сильно оглушили, чтобы она могла двигаться самостоятельно.
        - Значит, ее все-таки похитили? Но кому была нужна дочь простой знахарки?
        - Кроме простой знахарки-матери у твоей подруги есть и отец, - Оливер остановился, вытирая локтем пот со лба. - Может быть, дело в нем?
        - Ты считаешь, что Деяну похитили потому, что она - дочь герцога? Но об этом никто не знал!
        - Видимо, узнал! Эх, надо было расспросить твою знахарку - вдруг она все-таки кому-то проболталась! Или что-то такое было относительно недавно…Ведь дело на самом деле тайное. Если не знали соседи…
        - Мы спросим, - кивнула девушка. - Обязательно спросим, кому госпожа Марфа могла проговориться. Но сначала надо найти Деяну! И желательно живой!
        Оливер продолжил путь. Да, примерно с этого места девушка чувствовала себя лучше. Он даже смог представить себе вероятную картину похищения - людная улица, будний день. Двое мужчин под руки ведут девушку, которая еле перебирает ногами. Возможно, для всех они играли роль перебравшей проститутки и двух ее клиентов. Наверняка, Деяну оглушили чем-то тяжелым, но не сильно, чтобы быстро очнулась и могла идти.
        Непонятным оставался вопрос, почему ее не оставили в том доме. С одной стороны, нет ничего проще - девушка входит и не выходит. Но с другой стороны, ведь они так легко отыскали следы! Мог похититель подстраховаться на тот случай, если погоня выйдет на дом?
        - Пришли.
        В голосе Оливера звучало разочарование и обида, и Ханна вполне с ним согласилась. Они оказались в двух шагах от калитки, открывавшейся сбоку от ворот, ведущих в Университет богословия и теологии.
        - Ты уверен?
        Оливер и сам был сбит с толку.
        - Скажи, а мы могли бы перепутать?
        - Что? Направление?
        - Сигнал!
        - А это мысль, - посиял юноша. - Пошли, вернемся к тому дому! Может быть, это ловушка, предназначенная специально для тех, кто будет искать твою подругу!
        Молодые некроманты припустили в обратный путь, торопясь еще и потому, что находиться в такой близости от стен Университета богословия им не хотелось.
        А потом раздался голос.
        - А-а… - и зашелся в хрипе и кашле, словно издавший его человек впервые за долгое время услышал, как он звучит. - Что…о-ох…кха-кха… - он задергался в путах, пытаясь справиться и со своим телом, и с приступом кашля.
        Экзорцист, как подкошенный, упал на колени.
        - Ты?
        Связанный мужчина, лежавший в центре пентаграммы, перестал давиться каждым глотком воздуха и поднял взгляд. Выражение лица его было ошеломленным.
        - Ты!
        - Что…кха-кха… - он явно задыхался.
        - Успокойся, - экзорцист протянул руку, - просто вспомни, как надо дышать. Расслабься и позволь своему телу вспомнить это за тебя. Ты меня видишь?
        Последовало осторожное движение головой, которое можно было принять за кивок.
        - Ты меня слышишь?
        Второй кивок вышел уже увереннее.
        - И понимаешь… уже хорошо. Я… так рада, - голос «пра Добраша» задрожал от нахлынувших чувств. - Марин. Ты ведь Марин?
        Человек неловко пошевелился и попытался приподняться. Сделать это было трудно, поскольку он был связан надежно, и тело пока еще не полностью ему подчинялось. Но взгляд выражал все.
        - Ма-рин, - осторожно, по слогам, произнес он и повторил чуть увереннее, прислушиваясь к звучанию голоса: - Марин. Меня зовут Марин Дар.
        - Да, ты - Марин Дар, - «пра Добраш» уже плакал, не таясь. - Ты… меня помнишь?
        В глазах мужчины промелькнула тень.
        - Любка, - протянул он. - Любка, ты… изменилась.
        - Прошло почти двенадцать лет, Марин!
        - Боги!
        Разрыдавшись, бывший пра Добраш кинулся на шею человеку в пентаграмме, в порыве радости и страсти повалил, обнимая, и принялся отчаянно нацеловывать - в губы, шею, нос, щеки, лоб и глаза.
        - Марин! Милый мой! Любимый Марин! - слышался прерывистый шепот. - Наконец-то мы вместе! Наконец-то ты свободен!
        - Пус-сти, - простонал он. - Больно!
        - Прости, - она торопливо отстранилась, мановением руки разрушила край пентаграммы, нейтрализуя ее, и уселась рядом на полу, помогая и мужчине приподняться. - Тебе должно быть непривычно. Ученые экзорцисты советуют всем возвращенцам первые два-три дня сохранять постельный режим, поменьше говорить и двигаться, а движения выбирать самые простые, лишь на третий-четвертый день пробуя подняться. А покидать комнату и вообще приступать к активной жизни стоит лишь седмицы через две-три. Но у нас нет этих седмиц. У нас самое большее два-три часа. Потом может быть поздно!
        - Что… случилось?
        - Ты ничего не понял? Ну да, это последствия шока. Я как раз этому учу этих придурков…
        - Э-э…
        - Прости, милый, - та, которая еще недавно играла роль пра Добраша, чисто женским движением поправила выбившуюся прядку. - Ты столько пропустил… И этот шок… Позволь, я все объясню. То, что ты ничего не понимаешь и как бы ничего не помнишь - последствия шока, вызванного перемещением в это тело. Защитная реакция психики - я не хочу в это верить, значит, я этого просто не запомню… Я много читала на эту тему. Пришлось, знаешь ли. Двенадцать лет - это долгий срок. Даже мне жутко делается, как вспомню все, что было после твоей смерти!
        - После… моей, - мужчина нахмурился, пытаясь собраться с мыслями, - смерти? Ах, ну да, я…помню что-то такое… Но как получилось, что… - он попытался осмотреться.
        - Если в двух словах, то ты все двенадцать лет оставался тут, призраком, в то время как наш незабвенный ректор пользовался твоей славой и твоими трудами. В то время, как я была вынуждена выживать, лелея жажду мести. Ты себе не представляешь, какой долгий путь я прошла. Что мне пришлось вытерпеть от родных, как я скрывалась, как сменила имя и пол… Мне пришлось стать мужчиной и назваться Добрашем, чтобы выжить. Я даже под этим именем приняла постриг, чтобы обеспечить себе крышу над головой и защиту. Я занималась экзорцизмом. Совершенно не женская профессия, вот никто и не подумал искать женщину - во мне. Я жила, выживала, а сама ждала. Ждала удобного случая, чтобы вернуться сюда и отомстить. Несколько лет назад меня вызвали в Университет богословия из провинции, где я была уже достаточно известна, как демонолог, и предложили пост преподавателя. Мне, женщине, преподавать в мужском учебном заведении! Я им, конечно, не сказала, кто я такая на самом деле. Преподобный Святомир Гордич догадался потом… Но он меня не выдал. Более того, предложил сотрудничество. Ему уже давно Колледж Некромагии как кость в
горле. Мы разработали план, и вот ты и я здесь. Мы решили нанести удар с двух сторон, изнутри и снаружи. Снаружи - нейтрализовать герцога Ноншмантаня, который является главным наследственным попечителем Колледжа. Если убрать его потомков, у герцога не будет сил, он махнет на Колледж рукой. А если еще и его собственный сын станет упырем не без помощи некромантов, так и вовсе обозлится. Тем временем мы с тобой должны убить ректора.
        - Мы?
        - Ты. И я, - женщина обняла мужчину за плечи. - Если помнишь, что он с тобой сделал, это - самое правильное решение и самое малое, что мы сможем сделать. Он сломал нашу жизнь! Он разрушил нашу семью. Мы должны разрушить его Колледж. Я переселила твою душу в это тело. Оно немного непривычное, но это тело мужчины, так что ты справишься легко. Не спрашивай, как. Скажу лишь, что я не зря столько лет занималась экзорцизмом. Вот когда оно пригодилось!
        - Я, - мужчина повел плечами. - Ты… раз-вя-жи.
        - Сейчас. Только… Марин, скажи мне…Скажи, ты меня любишь?
        Он некоторое время молчал, то ли прислушиваясь к своим чувствам, то ли подыскивая для их выражения слова.
        - Да. Я…тебя…люблю.
        - Спасибо! - она снова поцеловала его в губы и тут же отстранилась. - Никак не могу привыкнуть к этому лицу! Но да ничего. У нас впереди вся жизнь… Притерпимся! Ты же не бросишь меня, Марин? Да, я теперь старше тебя почти на двенадцать лет, но у нас есть сын.
        - Сын?
        - Я названа его Любеком. Ему одиннадцать лет, и он воспитывается в одном из сиротских приютов. Я навещаю его так часто, как могу. Говорю, что его мать была моей сестрой, но скончалась при родах. Про отца он знает только то, что обстоятельства оказались сильнее его, и он пока ждет момента, когда ему безопаснее приехать. Мы обязательно поедем к нему, и у нас наконец-то будет нормальная семья! Вот так!
        Болтая, Любка возилась с узлами на запястьях и щиколотках мужчины и как раз сейчас отбросила последнюю импровизированную веревку, откинувшись на пятки и глядя на дело рук своих. Тот, кто еще недавно был Арчибальдом фон Лютцем, неуверенно поднял руку, пошевелил пальцами так, словно до этого их у него не было вообще. Потом потрогал свое лицо. Жест получился излишне резким, он больше походил на пощечину, а одним пальцем он и вовсе попал себе в глаз.
        - Я забыл, каково это - иметь настоящее тело…
        Любка хихикнула, но тут же посерьезнела.
        - Это ничего. Ты привыкнешь… может быть, успеешь привыкнуть! Если останешься в живых!
        Голос ее сурово дрогнул. Он так разительно отличался от того, восторженного щебета, которым она говорила до сих пор, что бывший Арчибальд фон Лютц изумленно поинтересовался:
        - Ты… чего?
        - А того! Ты, да именно ты, запер нас здесь! Мы трое суток тут торчим, без еды, воды и… и вообще безо всего. Вон та глупая курица сама подсказала тебе идею устроить ловушку - всех впускать, никого не выпускать, а там пусть вошедшие хоть умирают от голода и жажды. Посмотри на нее - она при последнем издыхании. И нам с тобой грозит та же участь - если только ты сам нас не выпустишь!
        Мужчина медленно обернулся, всмотрелся в лицо лежащей в отдалении девушки.
        - Я… ее знаю, - произнес он неуверенно.
        - Она утверждает, что - да. Что ты - ее любимый сводный брат. Имя Изольды Швец тебе о чем-то говорит?
        Он нахмурился:
        - Кажется, да… Вот она какая стала…Сколько прошло времени…
        - А осталось совсем ничего, - перебила Любка. - Если ты нас отсюда не выпустишь, мы тут так и погибнем. И твоя новая жизнь тебе не понадобится.
        - Надо открыть двери? - он поднял голову.
        - Да.
        Любка поднялась первая, протянула руку, помогая выпрямиться.
        - Вот так, Марин, все хорошо, - ворковала она, помогая мужчине делать первые шаги. - Ты привыкнешь. Ты снова научишься ходить… Давай, Марин. Шевелись!
        - Я забыл, - неуверенно улыбнулся он. - Я так долго не пользовался телом… Это так тяжело. Мне даже дышать трудно.
        - Привыкнешь. Просто не думай о дыхании, сосредоточься на замке и своем плетении. Сможешь его распутать?
        - Попробую.
        На то, чтобы действительно справиться со сложным магическим узором, у него ушло почти полчаса, во время которых мужчине приходилось несколько раз останавливаться, чтобы отдышаться. Постепенно тело все охотнее начало подчиняться новому владельцу, и наконец, вспыхнув ярким светом, заклинание растаяло.
        - Ура! - Любка порывисто обняла своего спутника. - Марин, мы свободны! Мы это сделали! Теперь нас ничто не остановит… погоди, - она торопливо прислушалась к тому, что происходит снаружи. - Мне показалось, или там полно народа?
        Дверь в комнату-кладовую была приоткрыта совсем чуть-чуть, и они услышали отдаленные шаги, голоса, скрип ступеней, хлопки дверей. Общежитие жило своей жизнью.
        - Нас заметят.
        - Уходим через окно.
        Любка первая бросилась к раме. Теперь она отворилась легко. Выглянув и с наслаждением вдохнув свежего воздуха, женщина выбралась первая.
        Уже сев на подоконник верхом, Марин Дар обернулся. Изольда все также лежала на матрасе. Она была жива, и можно было услышать ее дыхание, но, судя по всему, ей нужна была медицинская помощь. Изольда Швец… когда-то маленькая угловатая девочка, а теперь красивая девушка… Она тоже хотела помочь ему, тоже хотела его освободить…
        «Твоя мечта сбылась», - подумал Марин и неловко спрыгнул на траву.
        Порыв сквозняка захлопнул дверь. Щелкнул запирающийся замок. Окно осталось открытым, но воспользоваться свободой было некому.
        Прошло несколько минут, и какая-то тень тихим клубом тумана сгустилась возле головы лежащей в беспамятстве девушки.
        Проникнуть в пустой дом не составило особого труда. Пока Ханна настороженно озиралась по сторонам - не идет ли кто - Оливер осторожно зачаровал замок, и тот буквально рассыпался в прах у него в ладонях.
        - Пошли!
        Дверь тихо скрипнула, приотворяясь, и студенты протиснулись внутрь, в темную, пыльную, затхлую переднюю. Оливер сделал шаг и тут же обо что-то споткнулся, негромко выругавшись.
        - Тише! - вскрикнула Ханна. - А вдруг тут кто-то есть?
        - Ханна, - устало вздохнул Оливер, - мы с тобой некроманты или как? Неужели ты не почувствовала, что в доме никого живого нет?
        - А ты? - шепотом огрызнулась девушка.
        - Я почувствовал, - юноша вскинул подбородок. - Я же вошел первым. И, если бы заподозрил неладное, ни за что не позволил войти бы тебе!
        - Это еще почему?
        - А вдруг тут опасно?
        Он осторожно пересек переднюю, добрался до лестницы, ведущей на второй этаж, осмотрелся по сторонам. Из передней вели три двери - одна явно проходная, на соседнюю улицу, еще одна в другую половину дома и третья - крошечная каморка под лестницей, скорее всего, в подвал. Ханна, идущая следом, прислушалась. Действительно, дом пустовал уже несколько недель. Судя по «чистоте» его ауры, он был покинут в результате переезда, когда люди просто уходят из дома и рвут все связи с ним. Они хотели отсюда убраться - и не оставили никакого следа своего присутствия.
        Впрочем, следы все-таки были. Девушка заметила в полутьме что-то валявшееся на полу. Собственно, заметила она не сам предмет, а его след, четко выделявшийся на ровном стерильном фоне.
        - Оливер! Смотри! - проворно нагнулась, доставая из щели в полу бусину величиной с ноготь большого пальца.
        - Что это? - юноша мигом оказался рядом.
        - Это бусы Деяны, - Ханна держала находку на ладони. - Я помню, она, перед тем, как выйти, надела эти бусы.
        - Значит, она тут побывала, - кивнул Оливер и раскинул руки, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. - Бесы! Все чисто! Никаких следов!
        - Еще бы! Прошло около седмицы…
        - Или те, кто тут встретил твою подругу, хорошо умели заметать следы. Что ж, это хорошо!
        - Что именно?
        - Мы узнали кое-что интересное. Во-первых, Деяна действительно тут была. Но потом она ушла. И тот след, по которому мы шли раньше, не был ложным. Во-вторых, те, кто ее…скажем так, встретил, обладают магией, пусть и весьма специфической. Вычислить в Зверине колдуна, который обитает в районе Университета богословия проще простого!
        - Мне это не нравится, - Ханна все стояла, держа бусину на ладони, и смотрела на нее, как гадалка на хрустальный шар, который может предсказать будущее. - Слишком все просто…По твоей логике выходит, что кто-то из богословов причастен к похищению моей подруги?
        - К похищению пусть и внебрачной, но дочери герцога, который является попечителем Колледжа, с которым у Университета давний конфликт, - уточнил Оливер. - Его сиятельство могли бы шантажировать…
        - Ты думаешь…
        - Я в этом уверен, - голос юноши, однако, совсем не звучал так уверенно. Еще бы! Обвинять Университет богословия в похищении человека чревато. Даже если это - побочная дочь герцога Ноншмантаня. Да сам герцог-то хоть знает о своем внебрачном ребенке? Может, ему наплевать и растереть!
        - Что же нам делать? - подала голос Ханна. И, взглянув на ее растерянное лицо, Оливер вдруг почувствовал себя уверенным и сильным. Девушка просит у него совета и защиты. Он просто обязан ей помочь.
        - Для начала, - решительно сказал он, - вернемся к воротам Университета. А там оглядимся. Может, заметим что-то интересное. Тем более, что теперь у нас есть бусина.
        - Нет, погоди, - вдруг засомневалась Ханна. - Давай лучше сначала своих предупредим, куда мы пошли и зачем. А то вдруг…
        Она замолчала, но и без того ее опасения были понятны. Их всего двое, в непосредственной близости от Университета. Если что-то случится, никто не узнает о происшествии. Они исчезнут, как исчезла Деяна. А так, по крайней мере, их смогут вовремя начать искать.
        Учебный корпус обыскивали больше часа. Обшарили все - от чердака и пристроек до лабораторий и подвалов. Инквизитор свое дело знал. Он ухитрялся успевать повсюду. Стоило где-то отпереть еще одну дверь, как пра Михарь возникал рядом, сосредоточенно потирая руки. Как выяснилось, он неплохо разбирался в некоторых некромантских терминах и даже однажды поспорил с мэтром Сибелиусом по поводу того, следы какой степени давности стоит принимать во внимание, а какие - нет.
        - Мы буквально сутки назад вернулись с кладбища, - горячился старый некромант. - Естественно, что у меня в подсобке все излучает энергию смерти! Ищите следы энергии мертвых там, где ее просто не может быть!
        - Где, по-вашему?
        - Там, где кто-то уже умер.
        - Так мы и ищем это самое место, вам не кажется?
        - Вы сказали это таким тоном, как будто убеждены, что пропавшие давно мертвы! Между тем, как за трое суток с человеком ничего не могло случиться. Я имею в виду смерть от естественных причин - от голода или жажды.
        - От голода за трое суток действительно умереть нельзя, а вот от удушья, скажем, в каком-нибудь ящике, или от потери крови в случае опасного ранения - запросто! Можно еще покончить с собой…
        - Сомневаюсь, что все трое были самоубийцами, как Марин Дар. И что выбрали наш Колледж как место, где удобнее всего покончить с собой!
        - Марин Дар, - протянул пра Михарь. - Второй раз сегодня я слышу это имя. Первый раз в связи с нападением на вашу милую библиотекаршу, и вот только что. Там еще упоминалась некая Любка Сбыхова, так? Нет ли здесь связи? Этот Марин Дар… где он покончил с собой?
        - Да зачем вам ворошить прошлое? - занервничал ректор. - Досадное недоразумение случилось почти двенадцать лет тому назад! Следствие было, оно закончилось… Да, если эта самая Любка Сбыхова вернулась и напала на нашу библиотекаршу, это неприятность, и мы непременно позже займется этим делом. Но сейчас мы ищем пропавших студентов и преподавателя!
        - Одной из пропавших, если верить показаниям вашей библиотекарши, как раз и была та самая Любка Сбыхова! - любезно улыбнулся пра Михарь. - Так что, думаю, стоит продолжать в этом направлении! Итак, где жил покойный Марин Дар?
        - В общежитии. На первом этаже.
        Они все-таки дошли до ворот Университета - не нарочно, а просто потому, что от того дома это был кратчайший путь в Колледж. Хотели было прошмыгнуть мимо, но Оливер внезапно задержал девушку:
        - Погоди! Ты ничего не чувствуешь?
        - Я много чего чувствую, - кивнула Ханна. - Я устала, проголодалась, у меня болит нога, а еще…
        - Смерть.
        Он произнес это таким тоном, что девушка сразу забыла о стертых ногах, бурчащем желудке и прочих неприятных ощущениях. Ибо у некромантов со смертью особые отношения.
        - Что ты имеешь в виду? Какая смерть? Чья? Ты хочешь сказать, что в Университете кто-то… скончался?
        - Нет, но ты прислушайся!
        Девушка сосредоточилась, вспоминая методику, которой ее учили в Колледже. Вот уж не думала, что нудные медитации, во время которых многие студентки откровенно филонили, просто отвлекаясь на собственные мысли, могут когда-то пригодиться в реальной жизни!
        - Ты прав. Там что-то есть! - словно посторонний запах, просачивалось что-то странное.
        - Давай обойдем с другой стороны и посмотрим?
        - Давай, а… как же наши в Колледже?
        - В Колледж, если ты забыла, сейчас Инквизиция нагрянула, и всех наших заперли в общежитии! Думаешь, им есть до нас дело? И потом - мы же только на разведку… у тебя какие-нибудь амулеты с собой?
        - Ну, - девушка пошарила в калите на боку, - кое-что…От порчи, сглаза, потом шпаргалочный*… - она выгребла горсть разноцветных обточенных камешков, прикрепленных к плетеным шнуркам.
        (*Шпаргалочный или, шпионский, амулет обычно применяется на экзаменах, чтобы можно было подсказывать друзьям ответы и передавать шпаргалки незаметно для преподавателей. Обычно делаются парными, настраиваясь так, чтобы кто-то третий - чаще всего конфисковавший амулет преподаватель - не мог им воспользоваться и вычислить второго «шпиона».)
        - М-да, негусто, - оценил Оливер ее запасы. - На вот, держи мой! - снял с шеи и надел Ханне свой амулет. - От пары атакующих заклинаний убережет точно. А шпаргалочный отдай мне. На кого он у тебя настроен?
        - Вообще-то я им давно не пользовалась… с тех пор, как в группе осталась одна, а на Изольду не успела перенастроить.
        - Плохо. Но да ничего. У меня их тут полным-полно, - Оливер выразительно потряс своей калитой, после чего извлек пригоршню амулетов самого разного спектра действия. - Радуйся, что я у тебя такой запасливый!
        - Я радуюсь, - Ханна в доказательство чмокнула его в щеку. - А боевых среди них нету?
        - Только экспериментальный против привидений. Ну, парочка шумовых. Внимание отвлечь…
        - Нам это и нужно! - осенило Ханну. - Давай их все!
        И, не дожидаясь реакции друга, девушка сгребла все шумовые амулеты и бросилась к забору Университета. Она сама не понимала, зачем и что делает и поступала по наитию. Но бусина Деяны в ее руке ощутимо нагревалась по мере того, как студенты приближались к Университету. А это могло означать только одно - ее подруга где-то там.
        Она задержалась только для того, чтобы наскоро набросить отводящие глаза чары - не хотелось, чтобы ее увидели слишком рано. После чего размахнулась и…
        Крепкая рука сомкнулась на ее запястья, выкручивая.
        - Пусти! - девушка рванулась.
        - Нет! Ты… рискуешь! - Оливер продолжал выкручивать ей руку, оттаскивая прочь.
        - А ты осторожничаешь! Там моя подруга, ей грозит смерть!
        - Тебе тоже!
        - Ты боишься! - Ханна попыталась применить один из приемов самообороны, которому девушек учил мастер Хотислав, и ей почти удалось освободиться, но Оливер ловко перехватил подругу, лишая возможности сопротивляться.
        Некоторое время они молча боролись. Силы были примерно равны, и выдохлись оба одновременно. Однако, момент был упущен, и Ханна привалилась к стене:
        - Ты…ты…сам не знаешь…
        - Знаю, - оборвал Оливер. - Я за тебя боюсь! Ты подумала, что ты будешь делать на той стороне? Одна, среди нескольких сотен слушателей и их преподавателей?
        - Как - «одна»? А ты?
        - Я, конечно, пошел бы с тобой и был готов умереть рядом, - очень серьезно сказал юноша, - но в таком случае твою подругу не спасет больше никто.
        - А в противном случае это сделает кто-то за нас?
        - Да, - Оливер почесал нос, нахмурился, прислушиваясь к чему-то. - Есть у меня одна идейка.
        Может быть, изначально студенты и собирались смирно пересидеть по комнатам самый разгар бури, но увиденное из окон зрелище направляющихся к общежитию инквизиторов и профессоров в едином строю разбудило бунтарский дух даже в робких первокурсниках. А то, что первыми к зданию устремились аспиранты с факультета боевой магии и несколько инквизиторов, и вовсе было подобно искре, брошенной на сеновал. Пра Михарь едва успел подойти к крыльцу, как двери распахнулись навстречу, и по ступенькам скатился комендант, выброшенный студентами наружу.
        - Что ж вы делаете, волки? - вскрикнул он.
        - Ступай к своим хозяевам, - раздалось изнутри.
        Инквизитор равнодушно обошел коменданта.
        - Молодые люди, откройте двери, - спокойно сказал он.
        В ответ раздался нестройный хор голосов, общий смысл высказываемых реплик сводился к одному: «Хрен тебе!»
        - Мы собирались только поговорить…
        - Вас там целая толпа, - крикнули из-за двери. - Вот и разговаривайте!
        - Господа студиозусы, - ректор стукнул тростью о нижнюю ступеньку, - если вы не откроете дверь немедленно, будете иметь дело со мной! Все бунтари будут отчислены!
        В ответ раздалась приглушенная брань, но дверь не дрогнула.
        - Много лишних слов, - шепнул пра Михарь. - Сказали бы сразу: «Выгоню всех!» С тем же результатом.
        - Они же все равно не открывают, - проворчал мэтр Визар.
        - То-то и оно! Они всегда такие?
        - Сами свою юность не помните? - преподаватель черной магии внимательно рассматривал окна на верхних этажах, словно ждал, что вот-вот оттуда по всем правилам осады польется кипяток, горящая смола…ну или содержимое ночных горшков.
        - У нас, - пра Михарь смотрел туда же, - был лидер.
        - У этих - тоже, - черный маг бочком придвинулся ближе к инквизитору.
        - Угу. Внутри, - намекнул тот, кивком головы указывая на Рихарда Вагнера, который смирно стоял рядом с мэтром Сибелиусом.
        - Мы можем его перебросить! - внес дельное предложение черный маг.
        - Хочешь сказать, что у тебя в подсобке до сих пор хранится катапульта?
        Представители враждебных лагерей посмотрели друг на друга и сообразили, что давно уже стоят плечом к плечу, как в старые добрые времена.
        - Увы, - вздохнул мэтр Визар.
        - Жаль! - в тон откликнулся пра Михарь.
        - Это что такое? - вскипел ректор. - Сговорились? Спелись? Вы кто? - последний вопрос относился к инквизитору. - Имя! Фамилия!
        - Меньше помните - крепче на своем ректорском месте сидите, - сообщил инквизитор. - И дольше!
        - Я так и знал! - продолжал кипятиться ректор.
        - Вы что, мэтр, - вытаращился прислушивавшийся к разговору Рихард, - учились вместе с…с ним на одном факультете?
        Мир закружился и внезапно встал с ног на голову.
        - На разных, - скривился пра Михарь.
        Вращение мира немного замедлилось.
        - Но к делу это не относится. Нам надо проникнуть внутрь. Вопрос - как?
        - Через окно, - пожал плечами парень. - Комната на первом этаже. С той стороны.
        - Это реально?
        - Мы всегда там ходим. Когда комендант запирает общежитие изнутри! - студент внимательно посмотрел в его сторону.
        - Предатель, - проскулил тот. - Мало я вас прикрывал! Вот решу совсем его заколотить - погуляете тогда.
        - Кто предупрежден, тот вооружен! - отрезал Рихард, взмахом руки предлагая проследовать за ним. Из-за закрытых дверей послышались возмущенные голоса.
        - Да все под контролем, ребята! - крикнул парень. - Расслабьтесь!
        Все толпой обошли здание по торцевой стене.
        - Вот это окно.
        Оно было распахнуто настежь.
        - Что-то мне подсказывает, что это то самое окно, которое нам нужно, - изрек пра Михарь.
        - Да. В этой комнате как раз и жил Марин Дар, - кивнул мэтр Визар. - И вы используете его комнату как запасной выход?
        - А что такого? - пожал плечами студент. - Призрак нам не мешает. Мы просто с ним здороваемся и идем себе дальше.
        - Призрак?
        Кивнув, Рихард подтянулся на руках, упираясь в парапет, забрался на подоконник, показывая, что для него это дело привычное, сел верхом, перекинув ногу внутрь.
        - Привет, - тоже привычно сказал он…
        И с коротким криком вывалился наружу. Его еле успели подхватить.
        - Он ошалел! - студент стряхнул с себя руки поддерживавших его доброхотов. - На своих кидается! Ну, я его сейчас…
        - Осторожнее, молодой человек, - попытался остановить его инквизитор. - Призраки могут быть агрессивны!
        - Еще бы не быть агрессивным с такой подпиткой! Я там девушку видел!
        - Девушку?
        - Да. Лежала на матрасе. Я рассмотреть не успел, как он на меня кинулся! Ну, я его сейчас развею…
        - Может быть, лучше доверитесь специалисту?
        - Да какому, к бесам, специалисту? - воскликнул Рихард. - Этот призрак своих гонять будет, а мы - терпи? Теперь из-за него и комнатой не пользоваться?
        Комендант встрепенулся. В глазах его мелькнуло злорадство - дескать, вот вы и попались, господа полуночники, не уважающие дисциплину. Но в следующий момент Рихард сорвался с места и бегом кинулся к парадному входу.
        - Ребята! Это я! - крикнул он, взлетая по ступеням. - Отпирайте!
        Загрохотали засовы, что-то с громким стуком откатили в сторону, распахнулась одна створка дверей - и парень исчез внутри.
        - Вижу, обойдемся без катапульты, - шепнул пра Михарь мэтру Визару.
        Они не успели уйти далеко - все-таки в новом теле Марину было пока непривычно. Он так отвык передвигаться обычным «человеческим» способом, что еле передвигал ноги.
        - Тя-жело, - даже речь давалась ему с трудом. - Плохо…
        - Это ничего, это временно, - уговаривала Любка, поддерживая его под локоть. - Ты привыкнешь.
        - Как… долго? - он закашлялся, давясь воздухом, поскольку говорить и дышать одновременно у него пока еще не получалось.
        - День-два, может, седмицу. Как будешь стараться…
        - Долго.
        - Я ждала дольше.
        Все равно им пришлось присесть в кустах неподалеку, чтобы обдумать свое положение. А оно было не слишком хорошим.
        Во-первых, несмотря на то, что они двигались с осторожностью, их могли заметить из окон общежития - пока еще стоял белый день. Во-вторых, сквозь начавшие облетать зеленые насаждения было заметно, что у ограды прохаживаются стражники, а у ворот и вовсе дежурит наряд инквизиторов. Да и на плацу и возле лабораторных корпусов было необычайно тихо, зато в общежитии царило заметное даже снаружи оживление. Студенты никак не желали сидеть смирно. Кто-то был слишком напуган внезапной отменой занятий и побежал за утешением к соседям, кто-то, наоборот, радовался и решил отметить внеплановый выходной пирушкой. Хлопки дверей, возбужденные голоса были слышны издалека. А всем известно, что нет никого опаснее и энергичнее студента, которому нечего делать и некуда девать энергию. Так что то, что преподавателя экзорцизма и еле передвигающего ноги богослова пока не заметили - чистая случайность. Может даже, за ними уже наблюдают.
        Сидя под кустом, Любка размышляла. Марин быстро приходил в себя, но до полной адаптации должно было пройти от нескольких часов до двух-трех суток. Это время они должны пересидеть в укромном месте. Комната, где Марин столько лет прожил как призрак, не подходила - с нею было связано не самое лучшее воспоминание у обоих. Тогда где им спрятаться, если учесть, что до ночи покинуть территорию Колледжа практически невозможно?
        А еще ужасно хотелось есть. И поэтому взгляд Любки то и дело обращался в сторону столовой.
        - Мы должны спрятаться там, где нас никто не станет искать, - подумала она вслух. - Ты сможешь дойти туда?
        Марин смерил взглядом расстояние:
        - Может быть.
        - Тогда, - Любка окинула взглядом окружающее пространство, наметила такой путь, чтобы было меньше шансов, что их заметят, - попробуем дойти.
        Она поднялась первая, подала руку Марину Дару. Неприятно кольнула в сердце мысль о том, что этот худощавый жилистый юноша ни капли не похож на ее жениха. Ни ростом, ни сложением, ни чертами лица, ни даже такой мелочью, как цвет волос или глаз - тем, на что обычно обращают внимание остальные девушки. Во внешности Арчибальда фон Лютца ее раздражало все. Нет, парень не был уродом, но он был известен кое-кому именно как Арчибальд, слушатель Университета богословия и теологии. Им не докажешь факт переселения душ. А это значит, что их семье придется скрываться всю оставшуюся жизнь.
        Семье? Ну да. Она ради семьи и пошла на преступление. И ради семьи будет, стиснув зубы, жить с телом убитого ею парня и душой погибшего жениха. В конце концов, она когда-то училась на некромантку. Ей не привыкать иметь дело со смертью и мертвецами.
        - Что это там?
        Марин внезапно остановился, выпрямился, высвобождаясь из-под ее руки. Любка оглянулась. Он смотрел на угол общежития.
        - Что там происходит?
        - Не обращай внимания. Это не наше дело. Нам надо…
        - Там… ты что, не видишь? Там… он!
        Сутулая фигура с тростью выделялась среди всех.
        - Я его уничтожу! - Марин рванулся к ректору, но Любка повисла на его локте.
        - Погоди! Подожди немного! Мы с ним расправимся, но позже!
        - Когда?
        - Скоро! Потерпи! Он от нас не уйдет. Я ждала мести двенадцать лет, можно подождать и еще несколько дней…
        - Я не могу ждать даже несколько часов! Я и так слишком долго ждал. Хватит!
        С этими словами Марин оттолкнул Любку и решительно направился в сторону группы преподавателей, изучавших распахнутое окно. На их глазах от группы отделился студент и со всех ног бросился в сторону главного входа в общежитие.
        Он ворвался на первый этаж общежития, сразу попав в объятия однокурсников.
        - Что случилось? Что происходит? Чего им всем надо? - посыпались вопросы.
        - Потом, все потом, - отмахнулся Рихард. - Наш призрак взбесился, на своих кидается! Его надо нейтрализовать, пока не озверел окончательно!
        Это заявление было встречено гулом возмущенных голосов.
        - Мне нужен хороший топор или лом и парочка активированных амулетов. Оливер!
        - Нет его, - сказал Радмир Крамер. - Он ушел.
        - И Ханна с ним, - добавила Фиона.
        - Бес! - выругался Рихард. - Ладно, будем действовать сами. Амулеты у кого-нибудь есть?
        - Боевые?
        - Нет, чтобы прыщи выводить! - рявкнул парень. Он уже увидел пожарный щит, на котором было закреплено ведро, багор и большой топор на длинной рукояти. Подскочил, содрал орудие со стены и потрусил по коридору.
        - Куда? - несколько человек бросились за ним.
        - Призрака выгонять!
        Разбежавшись, Рихард с размаху саданул по двери топором:
        - Выходи!
        Изнутри раздался злобный вой.
        - Ни фига себе! - студенты проворно отскочили в сторону. - Что это было?
        - Я же говорю - призрак озверел, - Рихард примерился для второго удара. - На меня только что кинулся! Заложника взял, гад… Ну, я его сейчас…
        Второй и третий удар обрушились на дверь. Замочная скважина и петли засветились голубоватым светом, и кто-то из парней присвистнул. Защита стояла действительно мощная, но вот на топор она рассчитана не была. Тяжелое лезвие раз за разом вгрызалось в дерево, наконец, застряв между створками. Рихард налег, выламывая, ему помогли, и замок наконец выскочил из пазов.
        - Выходи, гад!
        - Пригнись!
        Парень машинально послушался. Над головой что-то просвистело. В комнате раздался грохот, на миг всех ослепила яркая вспышка.
        - Готово.
        Рихард быстро обернулся, встретился взглядом с пятикурсником, который вместе с ними некоторое время назад учил мэтра Анастасия хорошим манерам.
        - Боевой. Против нечистой силы, - продемонстрировал будущий ведьмак разряженный амулет. - Можно заходить, но только быстро. У тебя минуты четыре.
        - И одной хватит.
        Отбросив топор, Рихард ногой выбил дверь и кинулся к бесчувственной девушке. Краем глаза он заметил в дальнем углу какую-то тень - нейтрализованного заклинанием призрака. Уже собравшись уходить, парень присмотрелся к его довольно четкому профилю.
        - Фон Лютц?
        Тень ничего не ответила.
        Глава 21
        Нужное место отыскалось за углом. Тут два забора смыкались в один - к территории Университета примыкал какой-то двор. Студенты прокрались за сараюшками, отыскали самый разрушенный участок стены и перебрались на ту сторону. Присели в зарослях, где Оливер тут же надергал первой попавшейся травы и стал плести из нее.
        - Ты делаешь науз? - догадалась Ханна. Парень только бросил на нее косой взгляд. Губы его шевелились - он проговаривал заклинание, долженствующее обеспечить наузу магическую силу. Закончив с плетением - науз стал напоминать путанку непонятного вида и значения - он привязал его к нитке и, примерившись, забросил в траву подальше от себя.
        - Будем ждать!
        Ханна послушно кивнула головой. Она уже поняла, что собирался сделать Оливер и совершенно успокоилась.
        Везде, куда ни глянь, кто-то живет - люди, звери, птицы, растения, духи. Даже там, где, казалось, невозможна жизнь, как, например, в жерле действующего вулкана, и то могут завестись существа, которым по нраву такая атмосфера - огневики, саламандры… Нет на свете места, где никто бы не жил. Другое дело, что не все жильцы спешат показаться на глаза соседям.
        На территории Университета тоже жили, кроме слушателей, преподавателей, обитателей скотного двора и конюшни, а также мелких садовых птиц, и другие сущности. Большинство местных духов селились в строго определенной части - домовые духи в строениях, лесачки - в саду, овинники - возле хозяйственных построек. Они зорко следят за тем, чтобы их территория не загрязнялась. И сейчас один лесачок подкрадывался к разложенному на траве наузу с намерением выкинуть «мусор».
        Но науз был не просто неуместной связкой травы - он был еще приманкой и ловушкой. Лесачок только дотронулся до него, как тут же прилип, и Оливер, дав ему подергаться, стал подтягивать добычу за ниточку.
        Лесачок заверещал, и со всех сторон ему тут же откликнулись сородичи. Пять или шесть невысоких лохматых созданий, больше похожих на прямоходящих ежей, но только в одежках, сшитых из листьев, облепили и науз, и попавшего в ловушку собрата. А со всех сторон на помощь летели и катились другие.
        Оливер «травил» нитку, как опытный рыбак выводит крупную рыбину, которая никак не хочет сдаваться. Кроме лесачков, попался один овинник, два бравни*, конюший**. Науз заметно потяжелел. Нитка натянулась, грозя оборваться. Тогда пленники убегут, унеся его за собой. Отлепиться без соответствующего заклинания они не смогут, и до конца своих дней им придется так и жить кучкой.
        (*Бравни - здесь, дух-хранитель нежилого дома.
        **Конюший - здесь, дух-хранитель конюшни и обитающих в ней лошадей.)
        - Помоги!
        Ханна дернула нитку так резко, что два лесачка отвалились, но зато остальные отлетели прямиком к Оливеру на колени.
        - Попались! А ну-ка, - юноша вскинул руку, сложил пальцы, готовый ударить по мелкой нечисти заклинанием, - притихли и не орать!
        Пленники застыли в причудливых позах, только робко попискивая. Их сородичи топтались на безопасном расстоянии.
        - Спросим у них. А ну-ка, - юноша подмигнул подруге, - не видели ли вы где-то здесь той, кому могла принадлежать эта бусина? Мы ищем ее хозяйку. Она нам нужна, чтобы вернуть вещь владелице!
        Едва он заговорил о бусине, Ханна достала ее и положила на ладонь так, чтобы видели все.
        - Эта вещь очень важна для хозяйки, - сказала она. - Ей без нее плохо. Ее надо вернуть. Без нее она может умереть!
        Из кучи-малы лапок, ушей, голов и прикрытых листвой спин послышалось разноголосое ворчание и щебет:
        - Отдай! Отдай нам! Мы отдадим! Мы вернем! Мы принесем! Только отпусти! Сразу понесем! Отдай!
        Какой-то бравни, прилипший только хвостом, попытался подпрыгнуть и в прыжке выбить у Ханны бусинку, но девушка сжала кулак.
        - Э, нет! Мы сами!
        - На нем мощные чары, - поддержал подругу Оливер. - Мы сами накладывали их, поэтому нам они не причинят вреда. А кого-то другого могут уничтожить.
        Пленники притихли.
        - Насовсем? - пискнула одна одна лесачка.
        - Насовсем.
        - Ой…
        - Так вы знаете, где девушка, которой принадлежит эта бусинка? Можете нас туда проводить?
        Нечисть заволновалась, завозилась, совещаясь на своем языке. Оставшиеся на свободе родственники пронзительным писком принимали участие в обсуждении.
        - Покажем! Покажем! - наконец раздалось из кучи-малы. - Только пусти!
        - Осторожнее!
        Все кинулись к Рихарду, который на вытянутых руках нес девушку.
        - Что с нею? Она жива? - парня со всех сторон обступили любопытные.
        - Всем отойти! - перекрыл гул взволнованных голосов голос пра Михаря. - Пропустите целителя!
        Декан факультета целительной магии рванулся вперед, но его опередил сам инквизитор, который весьма профессионально провел ладонью над телом студентки, задержавшись над ее головой, грудью и солнечным сплетением. На минуту застыл, касаясь ладонями груди девушки, После чего быстро нажал подушечками больших пальцев на виски, крылья носа, точки в основании шеи, выписал изящные завитушки у нее на груди, потом последним движением «уколол» ногтями точки на ладонях и запястьях и снова провел рукой по воздуху.
        - Истощение, - сухо бросил в пространство, - последствия голодовки. Нервное потрясение, глубокий обморок… Ничего, отлежится и придет в себя. Я дал ей немного сил. Можете забирать! Допросим позже, когда поправится.
        Декан целителей подозвал своих аспирантов, приказывая забрать пострадавшую.
        - Бражинский, - вдруг произнес мэтр Визар.
        - А?
        - Михей Бражинский, - повторил декан некромантов. - Ты?
        - Нет. Не я… Визар Клевич.
        - Коллега, может быть, вы перенесете вечер встречи выпускников на другой день? - остановил начавшуюся беседу мэтр Сибелиус. - У нас, кажется, гости…
        Все обернулись на худощавого незнакомого парня в рясе слушателя Университета богословия, который решительной, хотя и нетвердой походкой направлялся прямиком к преподавателям. Всех поразили глаза, горевшие на бледном лице каким-то нездоровым блеском.
        - Молодой человек, вы кто такой? - нахмурился ректор. - Как вы вошли? Что вам нужно?
        - Не узнаешь? - задыхаясь, выпалил юноша. - Забыл?
        - И никогда не имел чести знать! Потрудитесь объясниться…
        - Я объясню! Я так тебе сейчас объясню, убийца…
        Юноша яростно хватанул себя за пояс, выругался, обводя всех полубезумным взглядом. При взгляде на некоторые лица в его глазах промелькнуло что-то, похожее на узнавание, но в ответ со всех сторон прилетали только удивленные и недоуменные взгляды.
        - Не узнаете… забыли, - прохрипел он срывающимся голосом. - А я помню… Всех вас помню. До последнего! До единого! И тебя, - его палец уперся в грудь ректора, - тебя тоже помню. Готовься к смерти!
        - Нет!
        Он не успел ничего предпринять. Никто из зрителей не успел даже пальцем шевельнуть. К юноше подлетел мужчина лет тридцати пяти, ухватил за локоть, потянул прочь:
        - Нет! Не надо!
        - Пусти, - юноша рванулся, отталкивая мужчину. - Не стой передо мной! Я до него доберусь!
        - Молодой человек, потрудитесь…
        - Ты потрудись! - выкрикнул юноша, отпрыгнул в сторону от всё еще пытавшегося остановить его мужчины и решительно вскинул руки в хорошо знакомом атакующем жесте.
        - Убивают!
        Зрители шарахнулись в разные стороны, спеша уйти из-под удара, ректор замахнулся тростью, юноша коротко выкрикнул боевое заклинание…
        …и ничего не произошло.
        - А, будь ты проклят!
        Юноша повторил жест и замах - с тем же результатом, а третьего не получилось. Его спутник подбежал, схватил за руки, оттаскивая:
        - Нет, Марин! Не сейчас! Давай уйдем! Не губи нас!
        - Марин? Какой Марин?
        - Дар! - с такой яростью выкрикнул юноша, что все невольно содрогнулись. - Марин Дар, старый пень! Марин Дар, убитый тобой, вернулся с того света, чтобы рассчитаться за все!
        - Нет, Марин! Не смей, - крикнул его спутник.
        Но юноша, назвавшийся Марином, оказался проворнее. Он подскочил к одному из солдат, рывком выдернул у него алебарду - тот был так ошеломлен, что не смог сопротивляться - и, замахнувшись, в который раз атаковал ректора, решив, что простым оружием добьется больше, чем магией.
        - Умр-ри!
        И еще неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не инквизитор.
        - Взять, - прозвучало короткое, и этот приказ почему-то услышали. Сразу несколько человек набросились на юношу, заламывая ему руки, отбирая алебарду, скручивая запястья за спиной его же поясом.
        - Нет! Отпустите его!
        Мужчина бросился на помощь. В его руке тускло сверкнул нож. Торопливым злым жестом он резанул себе запястье:
        - Отпустите его, а не то… властью, данной мне…
        - Ох, - ректор вдруг схватился за сердце. - Ох… умираю…
        - Отпустите его, а иначе…
        Ректор упал, корчась в судорогах и бледнея на глазах.
        - Пусть умирает, - неожиданно резко бросил мэтр Сибелиус. - То, что один некромант сделал, второй всегда может исправить. Властью, данной мне…
        На несколько секунд время, казалось, остановилось. Две пары глаз. Друг против друга. Старость и молодость. И достаточно вздоха, чтобы нарушить хрупкое равновесие.
        Рихард неожиданно для себя оказался третьим в этом противостоянии. Он стоял сбоку, прекрасно видел обоих противников, мог оценить каждого и, как со стороны, отвлеченно, просчитывал варианты и шансы. Одинаково. Пока одинаково. Но сколько времени будет продолжаться это противостояние? А вмешаться нельзя - магическое равновесие между этими двумя установилось столь хрупкое, что достаточно было любого заклинания, чтобы они погибли оба. Его учитель и…тот, кто скрывался под именем пра Добраша.
        Не думая, что делает и почему, Рихард проворно нагнулся, нашарил в траве камешек и запустил его в экзорциста.
        Тот вздрогнул.
        Равновесие нарушилось.
        - Взять, - произнес инквизитор.
        Чья-то рука выбила нож из руки мужчины, сразу несколько человек накинулись на него, выкручивая запястья. Мэтр Сибелиус шумно перевел дух и, больше не интересуясь противником, склонился над ректором, оказывая ему первую помощь, в то время как мэтр Визар торопливо опутывал заклинаниями обоих арестованных.
        - Так-так, - пра Михарь прошелся перед ними. - И кто это у нас такие?
        - Этого, - кивнул мэтр Визар на старшего, - я помню. Не так давно его представили нам, как пра Добраша из Университета богословия…
        - Пра Добраша, - прищурился инквизитор, - или опознанную вашей прекрасной библиотекаршей Любку Сбыхову? А что, если сейчас провести повторное опознание? Так сказать, очную ставку?
        Кто-то из аспирантов сбегал за «змеей». Время было позднее, она уже закрыла библиотеку, так что пришлось ждать какое-то время. Наконец, «змея» явилась, прищурила глаза за стеклами очков.
        - И чш-што вы от меня хотите?
        - Мы хотим, чтобы вы опознали, этого человека и…
        - Женщ-шину, хотите с-сказ-зать? Это женщ-шина!
        - Любка Сбыхова-Грознецкая?
        - Она с-самая.
        - Дрянь, - процедила та. Библиотекарша лишь скривила губы в ответной гримасе.
        - А этого не з-снаю, - прошипела она, тыча пальцем в богослова.
        - А мне нечего скрываться, - гордо вскинул тот голову. - Меня зовут Марин Дар.
        - Не похожи, - вынес вердикт мэтр Визар. - Я даже больше скажу - тут что-то не то. Марин Дар мертв…
        - Мертво было мое тело, но мой дух ждал своего часа, чтобы отомстить…
        - И для этого вы воспользовались чьим-то чужим телом, так? - подхватил мысль инквизитор. - Телом, которое любезно предоставила в ваше распоряжение ваша…э-э…возлюбленная? Я не имел чести вас знать при жизни, но вы, наверняка, были горячо любимы, раз ради вас пошли на такое преступление. С помощью экзорцизма, не так ли? - кивнул он Любке. - Проделано мастерски!.. Стыдитесь, молодой человек! Вам улыбнулась судьба, вам на блюдечке преподнесли такой щедрый и редкий дар - возможность начать жизнь сначала, пусть и ценой чужой смерти и чужого несчастья… А что сделали вы? Бездарно упустили свой единственный шанс! И ради чего? Ради мести!
        - Ради справедливости! Ректор подставил меня, - пылко воскликнул Марин Дар. - Если судить, то он виновен не меньше, а может, даже больше моего!
        - Не надо было лезть, куда не следует, - едва придя в себя, ректор, отстранив мэтра Сибелиуса, кинулся в свару.
        - Это вам не следовало воровать мои изобретения, а потом, когда я устроил скандал, не сваливать на меня свои грязные делишки! Пра инквизитор, я хочу сделать заявление…
        - Заявление, - перебил пра Михарь, - надо было делать двенадцать лет назад. Может быть, вас бы в те годы и не услышали, но в архивах нашего ведомства ни одна бумажка не пропадает. Имелся бы документ, на основании которого можно было возбудить новое дело.
        - Документ есть, - процедил Марин Дар. - Заявление нашего обожаемого ректора на меня. Он обвинял меня в покушении на убийство, воровстве и… там было много чего.
        - Марин ни в чем не был виноват! - воскликнула Любка. - Это все ректор! Это он преступник. Это его надо судить!
        - У вас нет доказательств, - каркнул ректор. - Не было тогда, нет и теперь! Была проверка! Я чист, а вот он - преступник! Арестуйте его, отец инквизитор.
        - Я это уже сделал, - кивнул пра Михарь и дал отмашку: - Увести. Будем разбираться.
        - Не имеете права! Мы ни в чем не виноваты! - заспорила Любка.
        - Перечислить? Ложь, подлог, два покушения на убийство. И это только лично у вас, - начал загибать пальцы инквизитор. - Плюс мне очень интересно узнать, каким образом призрак Марина Дара обрел свое тело. И чье это тело? Впрочем, кажется, могу догадаться. Было сообщено о троих пропавших. Изольда Швец, пра Добраш и некий Арчибальд фон Лютц. Это - он?
        - Вам какое дело?
        - Большое, - улыбнулся инквизитор. - Ибо, как думаете, что скажет ректор Университета пра Святомир Гордич, когда узнает о ваших делишках?
        Вместо ответа Любка рассмеялась ему в лицо:
        - Спросите у него сами!
        - Спрошу. Позже. А пока… увести!
        Призвали стражу Инквизиции, которая препроводила обоих под арест. Пра Михарь проводил их взглядом и потянулся.
        - Ну, наконец-то! Можно сказать, что программу минимум на сегодня мы выполнили.
        - Можно расслабиться и отдохнуть? - подсказал мэтр Визар.
        - Угощаешь? - наигранно удивился тот.
        - Почти. Так сказать, кто старое помянет…
        - Сам-то понял, что сказал? Предложение заманчивое, но у меня еще полным-полно работы. Составление протоколов и отчетов, составление допросных списков, беседы со свидетелями… Плюс еще и неприятный разговор с пра Гордичем… Кстати, надо будет сообщить Рихарду Вагнеру, что у его давнего противника большие проблемы, - подумал вслух пра Михарь. - Настолько большие, что он теперь никогда не сможет стать его противником… в полной мере… Кстати, а где он? Где студиозус Вагнер? Неужели он ухитрился пропустить самое интересное?
        Оглянулись по сторонам, и неожиданно выяснилось, что студента нигде нет. Более того, аспиранты с кафедры некромантии, с которыми вместе он начинал поиски, только руками разводили. Когда и при каких обстоятельствах от них отстал студент, они не заметили. Видимо, тот применил отводящие глаза чары.
        - Искать! - командный голос инквизитора заставил всех встрепенуться. - Искать немедленно! Не хватало еще, чтобы и он провалился, как сквозь землю!
        Случившиеся поблизости аспиранты вихрем бросились врассыпную. Вслед за ними, не так поспешно, ретировались профессора.
        - Ваше священство, дозвольте обратиться?
        В сторонке мялся молодой инквизитор.
        - Чего еще?
        - Ваше священство, вы искали студиозуса Вагнера?
        - Искал и ищу! Вы его видели?
        - Да. Несколько минут назад он покинул территорию Колледжа.
        - Как - «покинул»?
        - Просто, - молодой инквизитор пожал плечами. - Пришла какая-то девушка и передала для него записку. Он прочел и…ушел. Я не должен был его отпускать? Но он был настроен столь решительно…
        - Еще бы вы посмели задержать такого молодца, - скривился пра Михарь. - Надеюсь, вы хотя бы прочли записку?
        - А как же! - его собеседник даже покраснел от благородного негодования. - За кого вы могли меня принять, ваше священство? Первым делом прочел, тем более, что она была не запечатана… Записка была от некоего мужчины, подписавшегося инициалами. Он собирался шантажировать адресата жизнью некоей женщины - дескать, если хочешь увидеть ее живой…
        - Что? - пра Михаря сорвало с места. - Шантажировать? Жизнью женщины? И вы вот так просто…
        Молодой инквизитор попятился, бледнея также резко, как до этого покраснел:
        - Я не думал, что…извините…
        - Извинения будете просить не у меня, а у вышестоящих, - отрезал пра Михарь. - Адрес? В записке был указан адрес?
        Его собеседник на миг прикрыл глаза, сосредотачиваясь.
        - Собачий рынок, шестой дом с краю.
        - Послать туда стражу! Рихарда Вагнера доставить ко мне! Живым или мертвым! Лучше живым, а там как получится…Бегом!
        Мелкая нежить свое дело знала. На юношу и девушку были наброшены пологи невидимости, какими пользовалась вся местная нежить, чтобы без помех бродить по территории Университета. Теперь даже если кто-то смотрел на незваных гостей в упор, видел только странное дрожащее марево, словно колебался воздух на жаре. Однако, все равно приходилось двигаться крайне осторожно и замирать на месте всякий раз, как в опасной близости оказывался кто-нибудь из богословов.
        Тем не менее, они вполне благополучно пересекли сад и подошли к двухэтажному старому зданию, выкрашенному в бледно-желтый, словно больной, цвет. Все окна, кроме двух торцевых, были забраны решетками. Имелось также несколько подвальных окошек.
        - Здесь! Здесь! Это здесь!
        - Вы ничего не перепутали? - студенты присели на корточки у стены там, где разрослись побеги одичавшего терна. - Это больница для одержимых!
        - Здесь! Здесь, - верещали лесачки и бравни. - Все здесь! Это здесь!
        - В лечебнице? Твоя Деяна в лечебнице? - изумился Оливер.
        - А почему бы и нет? - подумав, решила девушка. - Так ее можно выдать за умалишенную - мол, плачет и просится к маме, хотя никакой мамы у нее нет, и она все выдумала…Кроме того, я слышала, что некоторых таких больных нарочно поят успокоительными настоями, чтобы больше спали, и еще их к кровати привязывают. Ох, страшно подумать, что и Деяну тоже…
        - Мы ее освободим! - Оливер успокаивающе похлопал подругу по руке. - Мы справимся!
        Девушка благодарно ему улыбнулась.
        Нечистики терпеливо ждали, пока они наговорятся, а, выждав пару минут, опять заверещали:
        - Дай! Дай!
        - Бусинку вам? - вздохнула Ханна, разжимая ладонь.
        Крохотные лапки вцепились в подарок, и лесачки вместе с бравни ринулись прочь, растаяв в высокой траве так быстро, что оставалось лишь удивляться.
        - Вперед!
        Как ни странно, проникнуть внутрь оказалось легко - дверь оказалась не заперта. Причина такой удачи стала ясна, едва студенты прокрались в коридор - несмотря на то, что он был погружен в сумерки, из-под некоторых дверей - прачечной, кабинета главного целителя и кладовой - пробивались полоски света. Где-то наверху слышались чьи-то заунывные вопли. Их заглушил звук удара.
        - Где нам искать Деяну?
        - Наверное, на втором этаже? Или в подвалах.
        - А тут есть подвал?
        - Должен быть. Я же помню ящики. Их удобно складировать в подвал.
        - Тогда ищем дверь, ведущую вниз.
        По счастью, искать оказалось недолго. Нужная дверь отыскалась под лестницей на второй этаж. Она была заперта, и на ее замок были наложены чары такие мощные, что Оливер только присвистнул.
        - Вот это чары! Тут просто так не откроешь?
        Ханна осторожно потрогала замок. Кончики пальцев заныли от сосредоточенной в нем магии:
        - Ты попробуешь открыть?
        Оливер вздохнул, кивнул и закрыл глаза, сосредотачиваясь. Несколько секунд он просто стоял неподвижно, а потом резко обхватил замок ладонями. Под пальцами его блеснула алая молния, и замок раскрылся.
        - Готово!
        Ханна тихо сотворила магический огонек и толкнула дверь. Вниз, во мрак, уходила крутая лестница с выщербленными от времени ступенями. Она была такой узкой, что двигаться по ней можно было только гуськом. Изнутри пахнуло плесенью, сыростью, гнилыми овощами. И страхом.
        Студенты тихо двинулись вперед. Ханна - впереди, но Оливер крался за нею по пятам, то и дело оборачиваясь на оставленную открытой дверь. Если вдруг кто-то пройдет мимо, они пропали. И пусть полог невидимости, который набросили на них нечистики, еще держался, что в нем толку, если не в меру ретивый служитель захлопнет дверь и поднимет тревогу!
        Подвал был огромным, вырытым, наверное, подо всем зданием лечебницы. Низкий потолок тут и там поддерживали сложенные из кирпича подпорки. Магический огонек вспорхнул с ладони Ханны, увеличиваясь в размерах и освещая земляной пол, покрытый слоем пыли и мусора, пустые мешки, ящики…
        - Ящики! Те самые! - девушка указала на дальнюю стену. - Это здесь!
        Почти бегом они одолели последние сажени, и увидели то, что искали.
        Девушка на полу.
        - Деяна! - Ханна бросилась к подруге, упала перед нею на колени, стала тормошить спящую - и испуганно отдернула руку: - Не просыпается! Что с нею? Она совсем холодная! Она мертва? Она…
        - Прекрати орать, - Оливер тоже нагнулся над находкой, провел ладонью над ее головой. - Это парализующие чары. Помнишь, нас год назад на занятии вводили в транс? Здесь то же самое. Она нас может слышать, а если откроет глаза, тои увидит, но проблема в том, что к чарам транса добавлен крепкий сон. Ты что, не чувствуешь?
        Ханна сосредоточилась. Чары опутывали Деяну с ног до головы. Для магического взора они напоминали паутину, противно-розовую, с грязно-желтыми, как потеки гноя, скоплениями энергетических центров. Снять ее можно было, но за пять минут тут не управиться, это понимали оба.
        - Надо звать на помощь, - решила Ханна. - Целителей. Справишься?
        - Я?
        - Деяна - моя подруга. Я останусь с ней, что бы ни случилось, - девушка дотронулась до руки спящей. - Постараюсь распутать эти чары или хотя бы ослабить натяжение. А ты приведи помощь. Постарайся.
        Оливер поколебался, потом обхватил Ханну за шею, впился в ее губы долгим поцелуем, после чего выгреб из карманов все амулеты, кроме «шпаргалочного» и положил ей на колени:
        - Береги себя.
        Полог невидимости при этом сполз с него, но юноша не обратил на это внимания. Прислушавшись к звукам лечебницы, он выждал пару минут, после чего решительно направился к лестнице. Выбравшись на поверхность, прислушался к звукам лечебницы. Кажется, пока их не заметили. Юноша осторожно прикрыл дверь, вернул на место замок - разве что не стал опять его запирать - и шагнул в коридор. Пересек его, направляясь к выходу. Уже у самых дверей услышал чей-то окрик, но не оглянулся и даже не подал вида, что услышал его, а просто переступил порог - и только отойдя на двадцать шагов, позволил себе пуститься бегом.
        В записке было всего несколько строк.
        «Если ты хочешь увидеть свою любовницу живой, приходи один, как только стемнеет, в шестой дом с краю от Собачьего рынка. О.ф. Х.».
        И все. Больше ни времени, ни даты. Взволнованный Рихард колебался недолго. Одна мысль о том, чтобы хоть одним глазком увидеть любимую, лишила его осторожности.
        Шестой дом от угла на Собачьем рынке не внушал доверия. Слишком темно было в его окнах, слишком тихо было вокруг, слишком узкая улочка вела к его крыльцу, которое находилось отнюдь не на главной улице, а в глубине. И на первом этаже добротного каменного строения тоже не было окно. Только на втором и третьем имелись два ряда небольших окошек, к тому же забранных решетками.
        Подходя к крыльцу, Рихард помедлил. Рука сама коснулась фальшиона, висевшего на поясе. Только глупец, идя на свидания с любимой женщиной, берет с собой оружие. Рихард глупцом не был, но знал, что ничто так не вселяет уверенность в своих силах, как привычная тяжесть аршина отточенной стали.
        Дверь не была заперта. Это и хорошо, и плохо. Хорошо - его ждали. Плохо - неизвестно, кто его ждал.
        Дверь отворилась без скрипа. Парень шагнул в темную переднюю. Прислушался. В доме кто-то был. Всем своим существом некроманта он чувствовал присутствие людей. Шестеро. А среди них…
        Женщина?
        Магдалена!
        Первым порывом было взбежать по лестнице через три ступеньки и кинуться к любимой, но текст записки явственно предупреждал об опасности. «Если хочешь увидеть живой…» Что это значит? Что задумал граф фон Хайнц?
        Пальцы тихо сомкнулись на рукояти фальшиона. Парень поставил ногу на нижнюю ступеньку и стал подниматься по лестнице. Он крался тихо, стараясь даже не вздохнуть. Против него было шесть человек. Нормальный расклад. Если действовать быстро. Что ему нужно? Только ворваться в комнату, где находится Магдалена…
        Тень первого бретера он заметил еще на лестнице. Присел, чтобы как можно дольше оставаться вне поля его зрения, чуть ли не на корточках одолел последние ступеньки и зверем прыгнул вперед.
        Его противник был профессионалом. Он не удивился, не испугался, а успел отскочить назад и в сторону, отбивая удар. Фальшион столкнулся с коротким мечом, был сбит, но ускользнул, проводя обманный прием, змеей ринулся вперед, огибая лезвие противника. Попытался уколоть в руку повыше кисти. Почти удалось, но более тяжелый меч развернулся в руке, и Рихарду пришлось отскочить, разрывая дистанцию.
        Рядом что-то шевельнулось, и он отпрыгнул снова. Теперь против него были уже два клинка. И все трое остановились на площадке второго этажа. Еще одна лестница вела вверх.
        - Магдалена!
        Словно в ответ на этот крик, по лестнице сверху и снизу затопали еще две пары сапог. Итак, один против четырех. Ловушка? Ну, уж нет! Он прорвется! Прорывался раньше - прорвется и теперь. Парень попытался отступить к лестнице, но снизу, с первого этажа, уже спешил пятый нападавший. Выход был перекрыт.
        Ругать себя за опрометчивость ни времени, ни смысла не было. Рихард закружил волчком, отбивая сыплющиеся со всех сторон удары. Пока его спасала только реакция, но долго так продолжаться не могло. Надо было срочно выбираться. Нарочно замешкавшись, краем глаза заметил, как один из наемников придвинулся ближе, сокращая расстояние. Молниеносно рванулся к нему, схватил за плечо, рывком с разворота буквально швырнул незадачливого бретера на клинки его товарищей, и, пользуясь паузой, бросился бежать.
        - Ку-уда? - на лестнице возник шестой наемник.
        - Магдалена! - снова крикнул Рихард.
        - Не ори!
        Этот противник был вооружен длинной шпагой, и парню пришлось отступить перед ее лезвием. Его фальшион был короче почти на вершок, что было гибелью в этой ситуации. Но сдаваться было рано.
        Кто-то метнул в него кинжал. Рихард успел увернуться, и клинок застрял в оконной раме. Молниеносно выдернув его, парень взял кинжал в левую руку - так, по крайней мере, у него было больше шансов.
        Он снова кинулся в стальную круговерть, отбивая летящие со всех сторон клинки. Несколько раз удалось кого-то задеть, кто-то упал, кто-то просто отступил, зажимая рану на руке, но и на нем самом трижды вспороли куртку. Два пореза были неглубокими, а вот третий, в правое плечо, мог быть опасен, если вовремя не остановить кровь.
        Не думать об этом! Не сейчас! Он - один из лучших фехтовальщиков Колледжа, лучший если не на всем факультете, то на курсе уж точно. Ему столько раз приходилось выбираться из передряг! Неужели он не выстоит против шестерых… нет, пятерых…Да почти уже четверых наемников? Еще несколько удачных выпадов, пара приемов и…
        Четвертый удачный укол попал в кисть. Острие скользнуло по гарде фальшиона, зацепилось за выступ, и, когда противник резко довернул шпагу, запястье Рихарда пронзила острая боль. Пальцы сами собой разжались, клинок выпал из руки, оставив студента с одним трофейным кинжалом, а в следующий миг и это оружие выбили у него из руки, а самого парня так чувствительно приложили спиной об стену, что он захлебнулся воздухом.
        - Готов! - тонкий стилет коснулся шеи. - Не дергайся, если хочешь прожить еще немного.
        Рихард хотел, поэтому послушно замер.
        - Вы только на него посмотрите! Какой красавец! - из темноты выплыла осанистая фигура графа фон Хайнца. - Хорош! Хорош! Только недолго ты от меня бегал, а? Сколь, как говорится, веревочке не виться…
        Их взгляды встретились. Парень не без интереса взглянул на мужа Магдалены - до этого он видел его лишь мельком. Бросилось в глаза, какой он старый, обрюзгший… Или таким его сделала погоня за неуловимым студентом?
        - Вот ты каков, Рихард Вагнер, - прищурился граф. - Наконец-то мы встретились, любитель брать, что плохо лежит! Много ты мне крови выпил, теперь мой черед.
        Рихард молчал. Сталь под кадыком не располагает к задушевным беседам.
        - Долго я с тобой болтать не буду, - тон графа стал холодным и деловым. - Мне противно даже смотреть на тебя, любитель портить чужих жен! Отсюда ты прямиком отправишься на кладбище… как только тебя найдут… Ах, да! Я обещал, что ты встретишься с моей женой… Ты увидишь ее. На том свете!
        Рихард молчал, старался не шевелиться, а сам осторожно, очень осторожно пытался сложить пальцы в щепоть. Он еще мог постараться и остановить сердце, но кому? Не считая графа, тут было трое его наемников, из которых самым опасным был тот, что держал у его горла стилет. Еще двое держались в стороне. Из них Рихард зацепил, как минимум, троих, причем одного достаточно серьезно - этот, насколько мог определить будущий некромант, вот-вот перестанет дышать - когда истечет кровью из глубокой раны на животе. Значит, этого, со стилетом, и надо было первым делом отправить на тот свет, да только что делать, если у него дрогнет рука?
        - Последнее желание? - наудачу выпалил он. Кадык дернулся. Острое лезвие процарапало кожу, потекла кровь. То, что надо! Они сами сделали за него половину работы…
        - Нет. Довольно. Прикончить его!..Что?
        Хлопок двери. Топот ног.
        - Святая Инквизиция! - послышалось еще с лестницы. - Всем оставаться на местах!
        - Бес! - выругался граф. - Кончай…
        Рихард дернулся, чувствуя, как стилет царапнул горло и, рывком вскинул руку, останавливая наемнику сердце. Тот издал придушенный звук, содрогнулся, как в конвульсиях. Стилет последний раз мазнул… но студента там уже не было. Он ужом извернулся, прижимая ладонь к исцарапанному горлу, вскинул вторую руку с растопыренными пальцами, готовый повторить тот же трюк. Падающее тело на долю секунды закрыло его от остальных атакующих, а потом стало поздно.
        - Стоять! - с лестницы тяжело ввалился молодой инквизитор, согнулся пополам, хватая ртом воздух. - Кто тронется…
        - Что здесь происходит? - процедил граф.
        Из-за спины молодого инквизитора веером рассыпались стражники, мгновенно раскидали оставшихся на ногах наемников. Рихард опять прислонился к стене, пытаясь зажать пальцами порез на шее. Кровь стекала на ключицы и дальше вниз. Остальные порезы тут же напомнили о себе болью.
        - Именем, - молодой инквизитор с усилием выпрямился, - именем Инквизиции… все арестованы…
        - Арестовать надо вот этого субъекта, - палец графа уперся в студента, - похитителя чужих жен, соблазнителя и искусителя, да к тому же и…убийцу!
        - Вот зачем вы, - не слушая графа, молодой инквизитор шагнул к Рихарду, - зачем ушли? Пра Михарь послал нас за вами. Рискуете пропустить все самое главное!
        Он довольно ловко, оторвав пару манжет от рубашки убитого Рихардом наемника, соорудил нечто вроде шейного платка, после чего решительно махнул рукой, явно решив не обращать внимания на остальные порезы:
        - Следуйте за мной!.. А вы, - двинулся к графу фон Хайнцу, - если еще раз вздумаете встать на пути у Инквизиции, пожалеете.
        Граф фон Хайнц выглядел сбитым с толку.
        - Но… это же… он же… - залепетал он. - Как же так?
        - Это, - молодой инквизитор вздернул подбородок, - не ваше дело! Идемте, Вагнер.
        Выходя, Рихард не удержался и подмигнул ошарашенному сопернику. Тот в бессильной ярости погрозил ему кулаком:
        - Все равно, Магдалену тебе не видать, как своих ушей!
        Рихард чувствовал себя скверно. Шея болела, поражение в схватке давило на душу. Кстати, что там говорил граф фон Хайнц о том, что с Магдаленой они увидятся только на том свете? Все было плохо, а будет еще хуже.
        Предчувствие студента оправдалось в полной мере. Пра Михарь поспешил навстречу, и холодный огонь в его глазах не предвещал ничего хорошего.
        - Вы, - прошипел он, - да что вы себе позволяете? Кто вам дал такое право - покидать территорию Колледжа без разрешения? Да еще в такое время? На вас вся надежда! Ведь вы, кажется, знаете, где находится логово того самого упыря?
        За плечом инквизитора, как призрак нечистой совести, маячил преподаватель некромантии.
        - Но я думал…
        - Думать, молодой человек, будете на экзаменах… если вас после недавних событий еще к ним допустят! - сорвался пра Михарь. - Я на вас рассчитывал…Я думал, что смогу вам доверять. А вы… так глупо рискнуть… едва не поплатиться жизнью…Из-за какой-то женщины!
        - Я ее люблю, - пробормотал Рихард. - Я месяц ее не видел…
        - Любовь! Все глупости в мире совершаются из-за любви!
        - А также все подвиги! - вспылил парень. - Она…
        - Она - чужая жена, - оборвал инквизитор. - И она далеко. А мы - близко. Инквизиция взяла вас под свою защиту, она оградит вас от покушений со стороны маркграфа фон Хайнца, но только если вы сами не будете пренебрегать защитой и элементарными правилами безопасности! А правила эти предписывают вам оставить все эмоции и сосредоточиться на деле! Вы точно знаете, где находится логово упыря?
        Несколько секунд Рихард молчал, пытаясь успокоиться и заставить себя думать о настоящем.
        - Да.
        - Сможете провести туда группу захвата?
        - Не знаю.
        - Почему?
        - Вы вряд ли захотите туда идти, - он смотрел в сторону, не в силах глядеть на собеседника.
        - Уверены?
        - Это…на территории Университета богословия.
        - Показывайте дорогу!
        Рихард с некоторым сомнением оглядел самого пра Михаря, двоих молоденьких служек и десяток стражников.
        - Конечно, но не маловато ли? - он кивнул на вооруженных людей. - В Университете одних слушателей несколько сотен…
        - И вы уверены, что все они, как один, возьмутся за оружие при виде солдат Инквизиции? - нехорошо усмехнулся бывший ученик Колледжа Некромагии.
        - Наши же взялись! - пожал плечами Рихард.
        - Убедили, - кивнул инквизитор. - Что ж, подождем еще немного и пригласим подмогу. Думаю, с его сиятельством герцогом Ноншмантанем они не захотят портить отношений.
        - А пока, - мэтр Сибелиус мягко взял Рихарда под локоть, - студиозус Вагнер пройдет со мной. Я обработаю ему раны и подберу кое-что из арсенала боевой некромантии - оружие, амулеты…Что-то подсказывает, что они ему пригодятся.
        Оливер бежал по вечернему городу. Всего-то и надо было одолеть, что пару сотен саженей вдоль одной улицы, потом свернуть на другую и там рукой подать до заветной дыры в заборе. А уж там он…
        Разогнавшись, он едва не налетел на шагавших по улице солдат.
        - Куда бежишь? - студента схватили под руки, на всякий случай тут же их заломили, принялись обыскивать. - Ого, ребята, да это колдун! - кто-то отыскал в его калите пару разряженных амулетов.
        - Не трогайте! Они опасны в неумелых руках! - воскликнул Оливер, пытаясь вырваться. Мастер Хотислав, конечно, знал свое дело, но против стражи его приемы не работали. Юноша только затрепыхался, причем настолько серьезно, что на всякий случай его стукнули кулаком по голове.
        - Не дергайся!.. Умелец…
        - Я студент, - от досады у Оливера навернулись слезы. Не хватало еще так глупо вляпаться! - Не имеете права! И потом, сейчас еще день… Я спешу!
        - Ага, вот только сигнал к закрытию ворот уже был.
        - Вот я и спешу…
        - Домой, к мамочке?
        - К его сиятельству герцогу Ноншмантаню! И если из-за вас он вовремя не получит моего известия, несдобровать вашему командиру. А уж он-то отыграется на тех, кто ему помешал!
        - Командиру? - на юношу взглянули внимательнее.
        Оливер только того и ждал.
        Нежить не выносит прямых зрительных контактов - может быть, потому, что мозг этих тварей слишком примитивен и не отличает обычного любопытства от агрессии. Поэтому студентов учили особенному, косому, взгляду - как и куда смотреть, чтобы ни в коем случае не провоцировать нападения… за исключением особенных случаев. Но ведь у любой палки два конца. И любое заклинание можно вывернуть наизнанку.
        Что Оливер и проделал с посмотревшим ему прямо в лицо солдатом. Установить зрительный контакт было делом одной секунды. Внушить нужную мысль - еще быстрее.
        - А ведь верно! - солдат почесал затылок под шлемом. - Доставим его сразу к герцогу, пускай разбирается!
        Оливера крепче взяли под локти, но на сей раз для того, чтобы низкорослый паренек успевал за широко шагающими стражниками, в которых отбирали людей по росту и силе. Они шли так быстро, что еще чуть-чуть - и пленнику можно было вовсе поджать ноги и висеть в чужих руках. Пару раз он так и поступал - если на пути встречалась лужа грязной воды или помоев. Это солдатам все равно, а бедному студенту следует беречь единственную приличную обувку!
        До городского дома Ноншмантаней добрались быстро, но здесь им не повезло. Стража на воротах сообщила, что его сиятельство только что отбыл в Колледж Некромагии, спешно вызванный гонцом.
        - Не иначе, как некромансеров к ногтю прижимать, - поделился стражник своими соображениями с коллегами. - Не мое это дело, но давно пора этих колдунов прищучить. У его сиятельства сын пропал, так они могли бы помочь отыскать, а не чешутся!
        - В Колледж! - завопил Оливер. - Если бы вы двигались чуть побыстрее… Речь как раз и идет о его… сыне!
        Стража, только что протащившая студента по городским улицам, встретила это сообщение сочным матом.
        - Нам некогда! - перешли они на обычную речь после того, как исчерпали весь свой запас. - Нам обход делать. Забирайте его и сами герцога ищите!
        Недавнего пленника толкнули в объятия герцогской стражи.
        - Это правда! - жарко прошептал Оливер. - Я знаю место… пожалуйста! Я должен увидеть его сиятельство как можно скорее! Дайте мне коня!
        На сей раз ему не пришлось даже применять чары. Не все люди служат сильным мира сего за страх и деньги. Некоторые еще и искренне преданы господам по идейным соображениям.
        Он поспел вовремя.
        Глава 22
        В соборе Университета, несмотря на позднее время, было полным-полно народа. Сам ректор, пра Святомир Гордич, произнес проповедь, призывая слушателей, преподавателей и служек молиться о том, чтобы как можно скорее в их ряды вернулись целыми и невредимыми их братья - пра Добраш, непревзойденный специалист по экзорцизму, а также Арчибальд фон Лютц, несомненно, павший жертвой черной магии. Только что завершился молебен, но ни слушатели, ни преподаватели не спешили расходиться, забыв, что на дворе уже практически наступила ночь.
        - Ясное дело - во всем виноваты некроманты, - ворчали соученики фон Лютца. - Арчи всегда чернокнижников ненавидел, вот они его и убили. Небось, в жертву принесли…На костер их за это!
        Громче всех возмущался Клаус Белый фон Нойман, стоявший отдельно от своего курса, вместе с соучениками Густава.
        - Сначала они убили моего брата, - горячился он. - Теперь добрались до Арчибальда… Доколе терпеть будем, братья? Надо идти на этот Колледж войной!
        - Тише вы! - зашикали на них слушатели других курсов. - Вы в церкви, а не на базарной площади! Устроили тут…
        - Вам легко говорить, - завелся Клаус. - Не у вас убили брата! Я требую мести!
        Он вдруг сорвался с места и стал протискиваться к амвону, где ректор как раз заканчивал свою прочувствованную речь, призывая братию теснее сомкнуть ряды.
        - Дайте мне сказать! - от волнения голос Клауса сорвался за визг. - Доколе будем терпеть у себя под боком этих чернокнижников? Доколе они будут дышать с нами одним воздухом? Проклятые некроманты! Убийцы! Осквернители могил…
        - Полегче, - попытался осадить его ректор. - Мы же в церкви, как-никак. Имейте уважение к святому месту! - он воздел руки к расписному потолку. За его спиной статуя Свентовида Четырехликого взирала на собрание с чисто божественным равнодушием.
        - Вы призываете понять и простить? - не поверил своим ушам Клаус Белый. - Простить смерть Густава? Простить смерть Арчибальда фон Лютца?
        - Арчибальд фон Лютц жив, - нахмурился ректор. - Должен быть жив, ибо мы все молимся за это.
        - Это вам так кажется… Он убит некромантами!
        - В вас говорит гнев, сын мой, - пра Святомир взял слушателя под локоть, мягко подталкивая прочь с амвона. - Но если вы усмирите свои чувства и подумаете, то наверняка вспомните, что даже у божественного терпения есть пределы. И рано или поздно, виновных настигнет возмездие. Все приходит к тому, кто умеет ждать. Это старая истина, известная еще мудрецам древности. Нелишне и нам иногда вспоминать ее. Ступайте к своим товарищам и молитесь о том, чтобы божественное правосудие наступило как можно скорее.
        Ворча, словно побитый пес, Клаус вернулся на свое место. Пра Святомир улыбнулся ему вслед и, выйдя вперед, опять воздел руки:
        - А мы помолимся, чтобы…
        Вбежавшего в этот момент в часовню привратника заметили лишь те, кто стоял поблизости. Зато услышали многие.
        - Его сиятельство герцог фон Ноншмантань! - завопил он. - С отрядом Инквизиции! Здесь! Сейчас!
        От неожиданности в часовне началась паника и толкотня. Гомон возбужденных, разгневанных, испуганных голосов перекрыл крик проректора:
        - Всем оставаться на местах!
        Незваные гости чувствовали себя неуверенно, и это странным образом успокаивало. Плохо было другое - кроме отряда инквизиторской стражи, тут имелись личные охранники герцога Ноншмантаня и взятый явно для усиления отряд городской стражи. То есть, если случится заварушка, у обитателей Университета наверняка будут большие проблемы, несмотря на явный численный перевес.
        Седовласый ректор важно двинулся навстречу незваным гостям.
        - Что вам угодно? - прозвучал его спокойный голос.
        Герцог Ноншмантань вопросительно оглянулся на своих спутников - инквизитора и двух парней лет двадцати с небольшим.
        - Это он, - сказал тот, что повыше. - Я чувствую.
        Достал из калиты на поясе амулет, показал на раскрытой ладони. Тот испускал слабое зеленоватое сияние.
        - И что это такое?
        - Это - индикатор, - парень сделал шаг в сторону ректора, и сияние стало сильнее. - Свечение усиливается при приближении к источнику некромантии.
        - Сами вы некромант! - фыркнул пра Святомир. - Это он реагирует на вас!
        - Согласен, - Рихард, как ни в чем не бывало, вложил амулет в ладонь самого герцога. - Попробуйте вы, ваше сиятельство!
        Стоявший с другой стороны инквизитор улыбнулся, но все улыбки погасли, когда, стоило самому Ноншмантаню приблизиться к ректору, амулет засиял еще сильнее.
        - Что это значит? - Святомир Гордич поудобнее перехватил свой посох, словно собирался им драться.
        - Значит, что вы совсем недавно использовали некромантию. А именно, что вы содержите на территории Университета упыря…
        - Упыря, - процедил герцог, сжимая в кулаке амулет так, что острые грани впились в ладонь, - которого вы сотворили из моего сына! Взять его!
        - Это ложь! - ректор попятился, без труда перекрывая гул возмущенных голосов. - Наглая ложь и происки конкурентов! Вы ничего не докажете…
        - Докажем, когда найдем упыря, - процедил герцог.
        - И похищенную Деяну Скрулеву, - не выдержал Оливер, рванувшись вперед.
        - Деяна Скрулева? Это вообще кто такая? - возмутился пра Святомир. - Что вы себе позволяете? Первый раз слышу и не желаю…
        - Деяна, - выдавил герцог Ноншмантань, - сестра моего сына. Пока еще живая сестра моего мертвого сына. И я тр-ребую, - голос его сорвался, - чтобы вы немедленно выдали их обоих. Иначе, - он сделал шаг и дернул сжатым кулаком, словно собирался ударить, - иначе я возьму их сам.
        - Что ж, - ректор отступил на шаг, - если вы в этом так уверены, то идите и найдите их. Сами.
        Герцог оглянулся на студентов. Друзья переглянулись и одновременно расплылись в улыбках.
        - Считайте, ваше сиятельство, что Деяна уже с вами, - улыбнулся Оливер и достал свой «шпаргалочный» амулет, вызывая Ханну.
        - А я, - Рихард подошел и бесцеремонно забрал у герцога амулет, - пошел брать упыря.
        - Попробуйте, - процедил ректор, быстрым движением сунув руку в складки мантии.
        - Стоять! - инквизитор одним прыжком оказался рядом. - Так! Мой десяток - за Вагнером. Десяток городской стражи - за Жижкой. А мы с вами, ваше сиятельство, с вашими людьми, побеседуем с господином ректором. Что до господ слушателей Университета и их наставников, - он нехорошо улыбнулся, - то им всем стоит немедленно разойтись. Именем святой Инквизиции!
        Рихард сорвался с места, сломя голову. Он сразу почувствовал, что сделал Святомир Гордич. Каждый некромант, который создает упыря, может его контролировать - чаще всего с помощью талисмана, которого упырь слушается. Хозяин может активизировать упыря, отдать ему приказ, послать в атаку или заставить отступить. Каковы бы ни были мотивы ректора, сейчас он, понимая, что терять нечего, дал упырю команду атаковать - то ли преследуя свои цели, то ли желая навредить напоследок. Как бы то ни было, это творение некромантии надо было остановить. И только некромант мог с ним справиться.
        Но сначала надо было определить, куда бежать. Понимая, что время уходит, и счет идет на минуты, Рихард все-таки остановился, озираясь по сторонам. Солдаты Инквизиции дисциплинированно ждали.
        - Слышите?
        Вспышку некросилы Рихард все-таки уловил раньше, чем до его слуха долетел испуганный крик. Доносился он из глубины сада, с той стороны, где за ровными рядами яблонь находился двухэтажный корпус лечебницы для одержимых. Именно туда несколько седмиц назад его курс ходил на практику. Мелькнула мысль, что это ужасно удобно - вспышки некросилы, которые неизбежны при создании упыря и «работы» с ним, легко можно замаскировать под вспышки ментальной активности одержимых, а также за остаточные явления целительной магии. В конце концов, пра Добраш был прав - экзорцизм имеет с некромантией кое-что общее.
        Все это он додумывал уже на бегу, лавируя между яблонями и перепрыгивая кучи опавшей листвы и полусгнивших яблок. По пятам, на бегу рассредотачиваясь по всем правилам военного искусства, спешила инквизиторская стража. И пожалуй, впервые присутствие вооруженных инквизиторов не пугало, а успокаивало.
        Как оказалось, здесь действительно было интересно - с другой стороны к зданию лечебницы подбегали Оливер и люди герцога.
        - Там Ханна!
        - Там упырь! - чуть ли не хором гаркнули друг другу друзья.
        Наперерез им кинулся дежурный:
        - Не пущу! Там…
        Рихард не стал тратить времени - просто врезал ему в челюсть, оттолкнув падающее тело.
        - Подвалы! - крикнул Оливер и стиснул свой «шпаргалочник», высылая Ханне мысленный сигнал. - Они там вдвоем…
        - С упырем?
        - С Деяной!
        - А упырь?
        Он тоже был где-то здесь. Его присутствие ощущалось, как неприятный запах - кажется, им пропиталось все, но источник можно искать бесконечно.
        - Иди к Ханне, - разрешил Рихард. - А я подожду.
        Оливер убежал, увлекая за собой нескольких стражников.
        Упыри ждать не умеют. Они кидаются первыми, и этот не стал исключением. Непонятно только, почему он выбрал себе такую жертву.
        С ближайшей яблони посыпалась листва и обломанные ветки, но мгновением раньше сверху сверзилось тело и сбило с ног оказавшегося поблизости дежурного санитара. Тот не успел даже крикнуть, как упырь подмял его под себя. Послышался сочный хруст, сдавленный, сразу захлебнувшийся бульканьем, крик.
        Рихард помедлил всего одну секунду - он впервые сталкивался с такой ситуацией. Он вообще впервые в жизни видел упыря «за обедом». На миг проснулось любопытство исследователя - а какупыри питаются? - но предсмертный хрип стражника изгнал из головы лишние слова. Парень вскинул руку, на запястье которой, по примеру мэтра Сибелиуса, намотал шнурок амулета. Пальцы сами вспомнили нужный пасс.
        Волна силы ударила упыря в спину точно между лопатками, заставив оторваться от трапезы. Он выпрямился упругим сильным движением. По его белому опухшему лицу текла свежая кровь, пачкая горло и то, что еще несколько седмиц назад было белой батистовой рубашкой. Глаза нелюдя сверкнули, когда он издал низкий горловой звук и ринулся в атаку.
        Кто-то из стражников попытался встать у него на пути, разрядил арбалет чуть ли не в упор, но был сметен с дороги мощным ударом. Другого нападавшего упырь просто перепрыгнул, ухитрившись использовать самого человека, как ступеньку. Напоследок шаркнул того ногой по лицу и, оттолкнувшись, бросился на Рихарда.
        Распластанное в полете тело, наверное, было красивым, но парню было не до того. Фальшион сам прыгнул в руку. Клинок взмыл, и нелюдь рухнул прямиком на подставленное острие. Однако, сила удара была такова, что оба - начинающий некромант и упырь - рухнули на землю.
        Забитые землей, сильно отросшие ногти махнули в опасной близости от лица, едва не выхватив глаз, и Рихард кубарем ушел в сторону, бросив оружие в ране противника. Хватанул наугад из калиты еще пару амулетов, разрядил их прямо в морду метнувшейся следом твари. Это лишь на пару секунд задержало преследователя. На ту пару секунд, которая была нужна, чтобы выхватить из ножен ритуальный нож и от души полоснуть по запястью.
        - Валентин!
        Имя тоже может быть оружием. И упырь замер, услышав свое имя из чужих уст. Замер всего на несколько секунд, но и этого хватило.
        Еще один амулет лег в окровавленную ладонь, пропитываясь кровью, насыщаясь ею, светясь от переполнявшей его энергии, и Рихард стал начитывать заклинание. Повинуясь ему, земля под ногами твари начала гореть. Полоса огня описывала дугу, отрезая упырю путь к противнику. Тот несколько раз пытался прорваться сквозь огненное кольцо, но всякий раз его отбрасывало назад. И все-таки он продолжал попытки.
        На счастье Рихарда, заклинание, подсказанное мэтром Сибелиусом, подействовало. Упыри, даже такие, которых контролируют их хозяева, не способны сами думать. Нелюдю достаточно было сделать шаг в любую другую сторону, чтобы вырваться из смыкающегося огненного круга, но он видел только Рихарда, и бросался на него снова и снова - снова и снова натыкаясь на преграду. И сам не заметил, как сомкнулось магическое кольцо.
        Пламя взлетело до верхних веток яблонь, и из-за стены огня донесся отчаянный вопль. Нет, упыри не умеют разговаривать. Этот звук был всего лишь знаком того, что одни чары перебили другие, и контроль создателя над своим творением потерян.
        Несколько секунд Рихард стоял перед огненным кругом, сквозь языки пламени наблюдая, как корчится по ту сторону его противник. Как-то сразу напомнили о себе все шрамы и ушибы, полученные сегодня и во время боя в доме у Собачьего рынка, и только что, в схватке. Хорошо, что хоть в сражении с упырем обошлось без царапин.
        Наконец, магический огонь погас. На присыпанном пеплом пятачке остался только упырь, оглушенный, лишенный сил, но, как ни парадоксально это звучит, еще живой. И на глазах у изумленных зрителей он вдруг зашевелился, поднимаясь.
        - Меч, - коротко бросил Рихард. Его собственный фальшион валялся слишком далеко.
        Кто-то протянул ему клинок. Взмахнув им для примера, парень быстро шагнул к упырю и ударил его по шее. Раз, другой - пока не перерубил позвонки.
        Обезглавленное тело рухнуло и больше уже не двигалось. Из раны вяло потекла темная жидкость, при виде которой парень сразу порадовался тому, что с утра почти ничего не ел. Только теперь он понял, почему некроманты предпочитают на ночь не есть.
        - Готов? - сзади подошел Оливер.
        - Угу. А как у тебя?
        - Нашли, - в голосе друга зазвучало самодовольство. - Обеих. Пришлось даже подраться немного.
        - Мне тоже.
        - А что теперь?
        Друзья переглянулись. Вот на этот счет у них не было никаких идей.
        - Ну, и зачем вам это понадобилось?
        Скрестив руки на груди, пра Михарь стоял над развалившимся в кресле Святомиром Гордичем.
        - Вам это действительно интересно или спрашиваете просто так? - в своем кабинете, на своей территории, ректор Университета богословия чувствовал себя уверенно. Даже то, что в его книгах и бумагах сейчас копались два молодых помощника следователя, не могло выбить ректора из колеи.
        - Просто так. Протокол допроса будет вестись позже, когда вам предъявят официальное обвинение…
        - Вы ничего не докажете! Упыря мне подбросили…
        - И мою дочь тоже? - выдавил герцог.
        - Дочь? Какую дочь? Впервые слышу! - отмахнулся проректор. - И где доказательства?
        - Не прикидывайтесь глупее, чем вы есть на самом деле, господин Гордич, - пра Михарь не дал герцогу времени на ответ. - Любка Сбыхова-Грозницкая, известная вам как «пра Добраш», преподаватель экзорцизма, уже нами арестована и начала давать признательные показания.
        Герцог Ноншмантань покосился на инквизитора, но вслух ничего не сказал.
        - Лжете, - скривился ректор.
        - Верить или нет, ваше право.
        - Вы ничего не докажете!
        - Все так говорят, - отмахнулся пра Михарь. - А потом попадают в подвалы Инквизиции и внезапно понимают, что им есть, что сказать. У нас, господин Гордич, говорят все. Даже глухонемые!
        - Вы не посмеете… вы знаете, кто я такой?
        - Подозреваемый. Пока только подозреваемый, но в таких преступлениях, которые дают мне право задержать вас до выяснения, - сурово сдвинул брови инквизитор.
        - Это произвол! И насилие!
        - Произвол и насилие - то, что вы учинили над моим сыном, - процедил герцог. - И моей дочерью. А все остальное - лишь закономерный результат ваших действий!
        - Действия? - зло прищурился ректор. - Я всего лишь воспользовался случаем! Это все она, та женщина, Сбыхова! Она горела жаждой мести, мечтая сровнять этот Колледж с землей, и я решил ей помочь. Я только хотел немного усугубить ситуацию, чтобы все стало серьезнее, чтобы сильные мира сего обратили внимание на этот рассадник черной магии! Я не хотел смерти вашему сыну, поверьте! Но мальчишка обещал меня выдать. Он не желал просто сыграть роль без вести пропавшего, он… он мог все испортить…
        - И вы заставили его замолчать, - прошептал герцог, - другим способом! Валентин был слишком честен и благороден для того, чтобы участвовать в ваших махинациях… А моя дочь? Ее-то за что? Она ведь даже… - он оборвал сам себя.
        - Я хотел… обезопасить себя на случай…
        Инквизитор еле успел перехватить руку герцога, занесенную для удара.
        - Не так, - процедил он. - Он этого не заслуживает.
        - Вы правы, пра Михарь, - Ноншмантань стиснул зубы так, что все услышали их скрежет. - Оставляю вам…этого субъекта. А меня простите. Я должен идти к своим… к молодым людям.
        Когда они остались одни, Святомир Гордич взглянул на инквизитора:
        - Неужели вы, служитель богов, будете это терпеть? Неужели этот рассадник некромантии будет существовать? Его давно надо было прикрыть! От него зараза расползается по всему миру! Некромантия стала частью нашей жизни! Я не удивлюсь, если скоро при королевском дворе будет введена должность придворного некроманта! А что дальше? Некромант на троне? Армии упырей и восставших мертвяков, марширующие по земле? Это надо остановить! Вы понимаете?
        - Понимаю, - кивнул пра Михарь. - Но Колледж Некромагии выпускает и не только потенциальных Темных Властелинов. Я вот тоже, например, когда-то закончил этот Колледж. И мне, знаете ли, неприятно, когда так резко отзываются о моем любимом учебном заведении!
        Ректор Университета богословия коротко взвыл и уронил голову на руки.
        Последняя свеча догорела и погасла, пустив напоследок сизую струйку дыма, и Марфа Скруль осталась в темноте. Но глаза знахарки к тому времени привыкли к мраку, и она осталась сидеть, не шевелясь, не сводя глаз с белевшего во мраке лица дочери, касаясь пальцами ее руки, лежащей на одеяле и слушая ровное дыхание девушки. Она боялась пошевелиться, боялась издать хоть звук. Боялась даже сомкнуть глаза.
        С того самого часа, когда за нею приехал сам управляющий герцога, Людин Траст, и привез сюда, в этот дворец, в комнату, где спала ее дочь, знахарка пребывала в твердой уверенности, что ей все мерещится. И только спящая девушка была реальностью.
        Послышались шаги. Скрипнула дверь, на пол лег светлый прямоугольник, на фоне которого показался темный силуэт мужчины.
        - Ты не спишь? - он прекрасно видел в темноте сидевшую у постели женщину.
        Марфа облизнула губы. Горло перехватило. Она не могла издать ни звука, и только покачала головой.
        Мужчина сделал шаг в комнату.
        - Почему ты сидишь в темноте?
        Женщина робко шевельнула губами:
        - Мне… и так хорошо…
        - Не могла позвать слуг, чтобы заменили свечи?
        Он ненадолго вышел, после чего вернулся с большим подсвечником, в котором горели пять свечей. Поставил его на стол рядом с постелью, при его свете внимательно посмотрел на женщину.
        - Так-то лучше.
        - Не надо, - Марфа бросила в его сторону взгляд и быстро отвела глаза, снова уставившись на лицо дочери.
        - Как она? - мужчина и не думал уходить.
        - Спит. Теперь уже просто спит. Тише!
        Он приблизился, встал за левым плечом. Марфа всем телом ощущала его близость. Она попыталась отодвинуться, но властная рука легла ей на плечо, предупреждая любые движения.
        - Почему ты не сказала мне ничего?
        - А зачем? - она пожала плечами. - Разве это могло что-нибудь изменить?
        - Многое. Подумать только, у меня есть дочь, - герцог Ноншмантань через голову знахарки посмотрел на спящую девушку. - Она знает?
        - О тебе? Нет. Раньше - нет. Теперь - не знаю…
        - Почему? Что хорошего в молчании?
        - Многое. Есть тайны и загадки, которые никогда не должны быть разрешены. Есть вещи, которые нельзя выносить на чужой суд. Что принесло моей девочке знание о том, что она не приемыш? Только боль и страх… И смерть, если бы не…
        - Да, если бы не случай…
        Они помолчали.
        - Что вы теперь будете делать? - нарушил молчание герцог.
        - Не знаю. Наверное, мы уедем из города…
        - В мое загородное поместье, - подхватил Ноншмантань. - Ни тебе, ни Деяне здесь оставаться нельзя. Вы будете жить…
        - Мы сами решим, где мы будем жить! - отрезала знахарка.
        - Ну-ну. Посмотрим, как тебя примут в других городах, где своих знахарей пруд-пруди! Ты готова настолько круто изменить свою судьбу? А судьбу дочери? Что вас там ждет, в чужой земле, среди чужих людей?
        - А что ждет нас в поместье?
        - Жизнь. Я могу признать Деяну. Его величество издаст указ. Она будет объявлена наследницей вместо брата…
        Воспоминание о сыне, чье тело сейчас, укрытое с головой, было в закрытом гробу выставлено в часовне, отозвалось болью. Хотя и почти поверил в то, что его мальчик мертв и сам видел его останки, герцог Ноншмантань никак не мог смириться с тем, что сына больше нет. С досады он так сильно сжал пальцы на плече Марфы, что та вскрикнула.
        - Прости.
        - Нет, это вы простите нас, ваше сиятельство. Но вот Деяна выспится, и мы уйдем.
        - Нет, - он положил знахарке на плечо и вторую руку, - ни за что. Я не отпущу вас. Если надо, удержу силой.
        - Нам здесь не место. Мы постоянно будем напоминать о…о вашем сыне…
        - Пустота и одиночество напомнят о нем еще вернее. А так… я хотя бы буду знать, что не совсем один на свете.
        На это Марфа Скруль ничего не могла возразить.
        Больничного корпуса при Колледже не было. Только в пристройке ко второму корпусу, где располагалась кафедра целительной магии, одна из аудиторий была переоборудована в палату, где стояло несколько кроватей. Устроили ее по двум причинам - чтобы не всегда гонять будущих целителей на практику в городскую лечебницу, а также, чтобы иногородние студенты болели не у себя дома, а в изоляции. Кроме того, здесь же порой на добровольцах тестировали новые исцеляющие заклинания, так что в одну и ту же комнату одни попадали на лечение, а другие - для обучения. И бывало, что роли менялись.
        Сейчас были заняты три кровати из шести. На двух лежали, испытывая новое заклинание против оспы, добровольцы, на третьей, за ширмой, дремала Изольда Швец. Лаборантка разрывалась - ей надо было и наблюдать за ходом эксперимента, и кормить истощенную студентку с ложечки куриным бульоном и обезжиренным молоком. Поэтому появление посетителей она встретила с восторгом:
        - Вы к новенькой? Ой, как хорошо! Заставьте ее допить этот бульон, а то у меня работа стоит!
        И, не дождавшись согласия, метнулась к другим больным, один из которых как раз сейчас стал покрываться светло-голубыми полосками.
        - Да, кстати! Вытирайте ноги!
        Студенты тут же зашаркали подошвами по полу.
        Изольда лежала на постели и смотрела на них снизу вверх.
        - Ребята, - прошептала она, - вы пришли!
        - Ага! - Ханна присела на край ее постели, в то время как остальные сгрудились рядом. Полторы дюжины парней и девушка.
        - Спасибо, - пролепетала Изольда. - Я думала… я не думала, что когда-нибудь…
        - Не реви! - Ханна потрепала ее по руке. - Все уже прошло. Ты как себя чувствуешь?
        - Говорят, жить буду.
        - Это самое главное. Только я пить постоянно хочу.
        - А вот бульончик как раз! - Ханна поднесла чашку к ее губам. - Выпей и сразу станет легче!
        - Он соленый. А мне простой воды хочется. Как той, в кувшине.
        - В этом? - Янош подал стоявший на туалетном столике кувшин. - У, а мы в него хотели тебе цветов поставить…
        - Это другой кувшин. Мы, когда там сидели, пить очень хотели. А еще кувшин использовали… ну…в общем, когда сильно хотелось…А потом в нем - раз! - и чистая вода почему-то появилась. Так неожиданно…Я, наверное, теперь до конца жизни буду вспоминать ту воду…
        Ханна и Оливер переглянулись, но ничего не сказали.
        - А какие там новости? - Изольда переводила взгляд с одного лица на другое. - Ко мне приходили из Инквизиции, пытались допросить…
        - Но мы им не позволили! - от соседней кровати откликнулась практикантка. - У нас тут заразные больные лежат, да и вообще…
        - Я боюсь Инквизиции, - шепотом призналась девушка. - Это ведь из-за них… это они так расследовали дело Марина…
        - Думаешь, опять будет ошибка? Что ты скажешь?
        Все, как по команде, уставились на Рихарда.
        - А я тут при чем? - пожал плечами парень.
        - Не скажи! Кто возле этого следователя то и дело крутился?
        - Это не я возле него, а он мне прохода не давал! - ощетинился тот.
        - Вообще-то, - Оливер почесал переносицу, - мы ведь все знаем, что будет… вернее, что может произойти…
        Улыбки студентов завяли.
        - Что? - выдохнула Изольда, бледнея. - Меня… арестуют? За то, что я… но я ничего не сделала! Да, я хотела… я думала, но… я ничего не предпринимала! Я… честно-честно!
        - Дело не в тебе, - Ханна мягко погладила подругу по руке. - Просто ректор…там при расследовании кое-что вскрылось…неприятное…
        - В общем, могут нас закрыть, - вздохнул Оливер.
        - Как? - девушка рванулась вскочить с подушек. - Совсем?
        - Совсем, - подтвердил Рихард. - Мне мэтр Сибелиус по секрету сказал, что там тухлое дело… Только никому ни слова!
        Студенты обернулись на целительницу-практикантку, которая все еще склонялась над «жертвами эксперимента», но уже ничего не предпринимала, а замерла, как парализованная.
        - Одно слово, - сказал ей в спину Рихард, - и ляжешь рядом с этими двумя. Как жертва несчастного случая. Нам только паники не хватает.
        - Конечно-конечно, - целительница выпрямилась. - Я все понимаю. Стресс, нервные потрясения, сердечные приступы, прочие…неприятности… Они никому не нужны. Но неужели это может быть правдой?
        - Я больше ничего не знаю, - сказал парень. - Но, если что, вы узнаете первыми.
        Кто проболтался - неизвестно. Но уже на следующий день по Колледжу поползли слухи один невероятнее другого. Все так или иначе касались закрытия Колледжа - мнения расходились только в том, как поступят со студентами и преподавателями. Наставники пытались вычислить того, кто пустил нелепый слух, несколько самых отъявленных болтунов попали даже к экзекутору «на правеж». Однако, ни зачинщика, ни правды, что же будет дальше, отыскать не удалось. Пока ясно было только одно - Инквизиция проводит расследование.
        А потом и сами следователи убрались. И обитателям Колледжа осталось только одно - ждать.
        Все тюрьмы мира похожи одна на другую. Побывал в одной - считай, что видел все. Но для того, кто впервые оказался в застенках, полезно иногда проявить любопытство.
        Голые каменные стены, сочащиеся слизью и влагой. Низкий потолок с махрами грязной паутины. Пол тоже каменный… должен быть, ибо давным-давно скрыт под толстым, как ковер, слоем грязи, слежавшейся соломы, старых тряпок и еще бес знает, чего. В углу - дыра, из которой воняет. В щель между двумя камнями вделано толстое кольцо, к которому крепится несколько цепей. Впрочем, сейчас они дохлыми змеями валяются рядом - только руку протянуть. Крошечное, в четыре ладони шириной, окошко, забрано прутьями так, что света оттуда не проникает. Свет дает огарок свечи в плошке. Рука сама так и тянется опрокинуть его, чтобы веселые огоньки побежали по соломе. Но она наполовину сырая. Робкое пламя быстро погаснет, оставив только дым, вонь и чад. Ни пожар устроить, ни аутодафе*, ни покончить с собой, задохнувшись в дыму. Сиди и смотри на огонек, ожидая, пока он погаснет.
        (*Аутодафе - здесь, самосожжение.)
        Второй допрос состоялся всего пару часов назад. Первый - глубокой ночью, через несколько часов после ареста. Между ними было больше трех суток одиночества, тишины, неизвестности, когда арестантке давали «дозреть». Только дважды заходил тюремщик, приносил миску жидкой похлебки, хлеб, воду. Есть не хотелось, но Любка себя заставляла. Ей нужны были силы. Зачем? Чтобы жить. Чтобы ждать. Но чего ждать и для чего жить? Этого она не знала и сама.
        О своей участи она не беспокоилась совершенно. Не потому, что была уверена в своей судьбе - просто гнала от себя все мысли. Любек и Марин Дар - вот два человека, о ком она думала, глядя на огонек. О них и говорила на допросе, избегая даже упоминать о себе.
        Она сразу почувствовала, что по коридору кто-то идет. Несмотря на толстые стены, шаги тюремной охраны были слышны достаточно четко. Остановились возле ее двери. Долго возились с замками и засовами. Камера была зачарована таким образом, что отпереть ее можно было лишь одним ключом, а магия тут не поможет. Тут вообще не действовала магия. Ибо тут была тюрьма Инквизиции, для тех, кому нечего было терять, и кто был готов на любые действия.
        На пороге возникли главный тюремщик и инквизитор. Тот самый, который вел допрос. За его спиной маячили двое стражников.
        - Добрый день, - не переступая порога, промолвил инквизитор. - Могу я войти?
        Она только фыркнула, отворачиваясь.
        - Молчание - знак согласия, - сказал он, сделав шаг вперед. Стражники сунулись следом.
        - Нет-нет, - инквизитор остановил их взмахом руки. - Пока в этом нет никакой необходимости. Оставьте нас. Ненадолго.
        Любка по-прежнему смотрела в стену. Этот спокойный даже мягкий голос ее нервировал.
        - Я действительно ненадолго, - пра Михарь постоял немного, глядя на нее. - Попрощаться. Ваше дело у меня забирают и передают другому следователю. Мне очень жаль.
        Он произнес это таким тоном, что она не выдержала:
        - Жаль? Чего? Что не можете отправить меня на костер?
        - На костер мы, да, отправляем. И не всегда невиновных, как любят считать профаны. Люди ведь не признают полутонов. Мы либо благородные и честные борцы с преступностью, либо помешанные на насилии маньяки, которые ненавидят красивых женщин просто за то, что те существуют. Середины нет. Для людей. А для нас она есть. Для тех, кто смотрит изнутри… Меня переводят со следовательской работы на…хм… педагогическую.
        - Инквизитор-учитель?
        - Не сомневаюсь, многие школяры убеждены, что их наставники подпольно действительно посещают курсы молодого инквизитора - в том, что касается доведения бедных деточек до истерики своими непомерными требованиями. Многие также считают учителей маньяками, которые упиваются страданиями своих жертв… Но - увы! - мне не судьба стоять за кафедрой, пытаясь своим примером убедить в обратном тех, кто не желает менять своих позиций. А вот заниматься вербовкой отдельных личностей… наверху решили, что я для этой цели больше гожусь. И здесь я уже именно в этом качестве.
        - Вербовщика?
        - Можно сказать и так, - пра Михарь был спокоен и деловит. - Вы - женщина, которая почти десять лет занималась чисто мужским делом. Женщин-экзорцистов можно пересчитать по пальцам одной руки. Вас в истории было примерно столько же, сколько женщин-полководцев - не графинь, волею случая вынужденных оборонять свои замки от захватчиков, а настоящих женщин, которые водили за собой целые армии. И отправлять вас на костер было бы по меньшей мере расточительно. Поэтому мы предлагаем вам сделку. Вы поступаете на службу…
        - В Инквизицию?
        - Почему бы и нет? Первая в истории женщина-инквизитор… Согласитесь, это звучит!
        - Альтернатива? Костер или…
        - Пожизненное заключение в каменном мешке одного из отдаленных монастырей. Там не будет даже окна и двери. Еду будут опускать на веревке через отверстие в потолке. Прислужники в таких казематах глухонемые, так что никто не услышит даже, если вы попросите врача, поскольку заболели и простудились. И уж тем более, никто не позаботится выгрести ваши останки. Я уж молчу про то, что вы никогда не увидите своего сына…
        - Тварь…
        - Согласен. Но у вас есть шанс. Работа по специальности. Возможность свободного перемещения… пусть и на весьма ограниченной забором территории, но все-таки…Возможность иногда писать сыну. Шанс встретиться с ним… может быть, не один раз… Какие-никакие, а перспективы…
        - Звучит… заманчиво. Что еще предложите? - Любка все еще не смотрела на собеседника.
        - Ничего. Я и так озвучил максимум жизненных благ, которые вам полагаются. Ваше преступление довольно серьезно. Вы убили человека. Арчибальд фон Лютц…невинная жертва вашего заговора…
        - Такая уж и невинная!
        - Согласен. Вы знаете, что именно его проректор Гордич обвинил в убийстве слушателя Густава Белого?
        - Это неправда! - она все-таки оглянулась.
        - К сожалению или счастью - смотря, как это расценивать - посмертный допрос духа убитого студента подтвердил именно ваши слова. Виновный арестован, ему предъявлено обвинение в убийстве по неосторожности. Он утверждает, что просто перепутал в темноте одного студента с другим. Но - увы! - для Арчибальда фон Лютца это уже не имеет никакого значения.
        - А Гордич?
        - Он свое получит… Его сиятельство герцог Ноншмантань зол, как никогда. Занятие некромантией… незаконное занятие некромантией… это, знаете ли, довольно суровое обвинение. И если для вас каменный мешок - это суровое наказание, то для бывшего ректора пожизненное тюремное заключение - это просто акт милосердия.
        - Сомнительное милосердие - до конца своих дней не увидеть даже солнца.
        - Что поделать! - пра Михарь с усмешкой развел руками. - Мы - Инквизиция, а не школа для девочек!.. Но мне пора. Вы принимаете предложение?
        - Я могу подумать?
        - Сутки. Потом я отбываю, и для вас все может начаться с начала. За исключением этого разговора. И этого предложения, от которого вы еще можете отказаться… памятуя альтернативы.
        Повисло недолгое молчание.
        - А если я соглашусь…ну, чисто теоретически?
        - Тогда, в качестве доказательств ваших лояльных намерений, вам будет предложено…
        Любка рассмеялась, запрокидывая голову.
        - Нет, мне это нравится! Я еще не согласилась, а вы уже собираетесь нагрузить меня работой на благо Инквизиции!
        - Что поделать? У меня остались всего сутки, после чего я отбываю и более влиять на события не смогу. Поэтому за оставшиеся сутки должен успеть все. В любом случае, ответ и на это предложение я уже вряд ли услышу.
        - И что за предложение?
        Инквизитор улыбнулся:
        - Я знал! Женское любопытство неистребимо… Марин Дар. Его дух и так слишком задержался на этом свете. Как экзорцист… как один из лучших экзорцистов современности, не побоюсь этого слова… вы должны… просто обязаны отправить его душу из этого мира на тот свет. Даровать ему, так сказать, покой, которого он был так долго лишен.
        Наступила тишина. Женщина сидела у стены, опустив голову. Растрепанные волосы скрывали ее лицо. Инквизитор молчал и ждал, не двигаясь с места.
        - Конечно, мы могли бы давно уже пригласить другого специалиста, - наконец, промолвил он. - Времени у нас было достаточно. Но мне почему-то хочется, чтобы это сделали именно вы.
        Еще несколько секунд ничего не происходило. Потом Любка, не поднимая головы, тихо кивнула.
        Снова в кабинете ректора Колледжа было полно народа. Собрались все преподаватели, лаборанты, аспиранты. Второй раз за год покинула свой пост за библиотечной стойкой «Змея Особо Ядовитая», и ее сторонились почти со священным ужасом - такое случается крайне редко. Только на этот раз, кроме его сиятельства герцога Ноншмантаня и следователей Инквизиции, пра Михаря и его коллеги, стены Колледжа принимали и других высоких гостей. Напротив друг друга, бросая недовольные взгляды, сидели глава гильдии некромантов магистр Бруно Черный и заместитель ректора Университета, одышливый священник с багровым лицом, временно исполняющий обязанности ректора. Вопреки обыкновению, герцог Ноншмантань стоял, заложив руки за спину. Стоял и ректор Колледжа, опираясь на трость, как на костыль.
        - Попечительский совет, а также малый совет, в коий входили я, мой собрат по ордену, брат Грегош, его сиятельство, приглашенные сюда гости, - вещал пра Михарь, - и от вас декан факультета некромантии магистр черной магии мэтр Визар Клевич, посовещавшись, вынесли вердикт. Последние события внесли достаточный разлад в отношения двух соседствующих учебных заведений города, Университета богословия и Колледжа Некромагии. Среди виновных указаны обе стороны. Бывший ректор Университета пра Святомир Гордич будет лишен сана и отправлен в отдаленный монастырь простым монахом замаливать свои грехи. Вас, уважаемый, - последовал кивок в сторону ректора Колледжа, - первоначально тоже предлагалось сместить с занимаемой должности, тем более, что подходящая кандидатура на этот пост у нас имелась…
        - Карьерист, - прошипел ректор в сторону мэтра Визара. Тот и бровью не повел.
        - Однако, магистр Бруно Черный, - инквизитор раскланялся и перед главой гильдии некромантов, - весьма любезно согласился оставить вас на этом посту с испытательным сроком и ограничением полномочий. В частности, вам запрещено брать аспирантов, и вы становитесь лично подотчетны главе гильдии. Отчеты вам следует отправлять не позднее десятого числа каждого месяца, следующего за отчетным.
        - Бюрократы, - снова прошипел ректор.
        - Учет и контроль, - спокойно промолвил Бруно Черный. - Вам доверено будущее нашей профессии. А вы своими руками чуть было не вырыли ему могилу. Какая жалость, что вы бессменный.
        - В остальном же, - как ни в чем не бывало, продолжал пра Михарь, - все остается по-прежнему. Так что идите и порадуйте ваших балбесов, лоботрясов и оболтусов!
        - То есть, как, - вылез преподаватель нежитеведения, - а как же виновные? Они будут наказаны или нет?
        - Все виновные получат по заслугам, можете не сомневаться.
        - Значит, в остальном все остается, как есть?
        - Все остается, как есть. Разве что в ближайшее время мною будет поставлен вопрос об изменении политики Инквизиции относительно Колледжа Некромагии. Идите и спокойно работайте. Увольнять мы никого не собираемся и снимать с занимаемых должностей тоже никого не станем…
        Голос его замер на верхней ноте, и в этом все услышали многозначительное «а там поглядим».
        - Ну, и в чем дело? - разрушил паузу голос ректора. - Лекции должны были начаться уже четверть часа назад. Эти оболтусы уже наверняка на радостях сбежали и разнесли половину города! Идите на свои рабочие места и постарайтесь занять студиозусов хоть чем-нибудь!
        - Да-да, - улыбнулся инквизитор, - можете быть свободны… А мы, господа члены малого совета, еще задержимся.
        - Мне тоже остаться? - помедлил магистр Визар.
        - Нет, - пра Михарь был сама любезность, - идите и выполняйте свой профессиональный долг! А мы просто немного побеседуем с господином бессменным ректором по поводу злоупотребления властью. Но я не прощаюсь!
        - Понял, - улыбнулся черный маг, выходя. - В шесть на кафедре.
        По расписанию у третьей группы четвертого курса была алхимия, но студенты не спешили рассаживаться за столы и готовиться к занятию. Все, от первокурсника до выпускника, знали, что вчера состоялось совещание, которое решило судьбу Колледжа, ректору которого предъявлено обвинение в доведении до самоубийства и косвенном участии в недавних событиях. После того, как за расследование взялась Инквизиция, вскрылись многие факты. Студентам, конечно, обо всем не рассказывали, они узнавали новости от аспирантов и лаборантов, до которых самих те доходили в виде пересказов, слухов и домыслов. Последний месяц Колледж прожил, как на иголках. И вот решительный момент настал. Будет ли сегодняшний день последним учебным днем или нет?
        Янош Долин приник к замочной скважине:
        - Идет!
        Студенты шарахнулись в стороны.
        Мэтр Анастасий вошел вразвалочку, щуря левый глаз. Повязку он уже не носил, но та так часто сползала набок, что привычка прищуриваться у него осталась до сих пор. Выглядел алхимик злым и одновременно огорченным настолько, что даже не подумал отреагировать на нестройное приветствие студентов. Только махнул рукой - мол, отстаньте. Забрался на кафедру, стал копаться в выставленных на стол склянках, колбах, пробирках.
        - Что?
        Четвертый курс стоял, как вкопанный.
        - Чего уставились? - сварливо рявкнул он. - Занятие началось полчаса назад! Тема «Парализующие яды»… Почему не работаем? Распустились? Я вас…
        - Разрешите вопрос? - подал голос Рихард.
        - Разрешаю выйти вон и вернуться на занятие только с письменного разрешения ректора! - зарычал мэтр Анастасий. - Совсем обнаглели? Чего надо?
        На Рихарда смотрели со всех сторон со страхом, завистью, надеждой, отчаянием. И под перекрестным огнем десятка глаз он поинтересовался нарочито равнодушно:
        - А вот тут молва доносит, что закрывают нас. Что там говорили? Нам вещи собирать или…
        - Вещи? - заскрипел зубами алхимик. - Скорее я вещи соберу и сбегу от вас, паршивцы, чем вас отсюда выставят!.. Доведете до сердечного приступа… Хватит болтать! «Парализующие яды» включены в экзаменационные билеты. И если кто-то из вас, оболтусы, мне эту тему на экзамене не ответит…
        - Так экзамены… будут? - выдохнул Оливер.
        - Будут! И экзамены, и выпускной, и вообще…
        - Ура!
        Лаборатория вздрогнула от слитного вопля. Студенты кидали к потолку свои сумки и тетради с конспектами.
        - Ура! Все будет! Мы остаемся!..
        - Профессор, мы вас любим! - в порыве восторга Ханна и Изольда сорвались с мест, обгоняя друг друга, и с двух сторон одновременно поцеловали алхимика в обе щеки.
        От неожиданности у того подкосились ноги, и мэтр Анастасий мешком плюхнулся на стул, ошалело глядя, как веселится третья группа четвертого курса факультета некромантии.
        Вместо эпилога
        Стук в дверь.
        - Можно войти?
        - Да-да, - кивнул мэтр Сибелиус, не поднимая головы. Профессор что-то писал, прерываясь только для того, чтобы бросить беглый взгляд на несколько разложенных перед ним исчерканных вдоль и поперек клочков бумаги. Рихард тихо подошел.
        - Профессор?
        - Слушаю.
        - Я прочел, - несколько вручную сшитых брошюрок легли на стол. - Прочел и сделал выписки, как вы и велели.
        - Хорошо. Поставьте их на полку. Выписки у вас?
        - Да. В комнате.
        - Хорошо. Возьмите вон там, - мэтр Сибелиус указал пером, - на стеллаже правую стопку и просмотрите все записи. Отметьте все случаи разупокоивания кладбищ и постарайтесь проследить зависимость - фазы Луны, время суток и года и так далее.
        - Но… - Рихард смерил глазом стопку. Толщиной она была не меньше вершка.
        - Я вас не особенно тороплю, - некромант отодвинул исписанный лист в сторонку, наскоро присыпал его песком и принялся заполнять своим мелким неровным почерком следующий. - Скажем, до конца седмицы…За четыре дня вы вполне успеете. Потом принесете сразу все - и ваши записи и то, что нароете в тех материалах…
        - Но в конце седмицы, - парень запнулся.
        - Уж вы простите, Вагнер, что я с вами так делово, но надо срочно написать отчет. Вы себе не представляете, сколько времени у меня почти ежедневно уходит на эту бессмысленную писанину! Планы, списки обучающихся, отчеты, конспекты занятий, черновики статей и методические разработки! Я уж молчу про экзамены, зачеты и программы практических занятий! Не с моими старыми глазами заниматься этой бумажной тягомотиной! Но, надеюсь, до конца седмицы и я разберусь с этой бумажной волокитой, и тогда мы с вами…
        - Простите, профессор, - не выдержал Рихард, - но в конце седмицы весь наш курс отбывает на преддипломную практику! Послезавтра распределение и… через четыре дня меня тут не будет!
        Мэтр Сибелиус отложил перо и улыбнулся, щуря глаза.
        - Вам разве не сказали, Вагнер? Хотя, когда? Это ведь окончательно утверждено только сегодня утром… Вы не едете на практику.
        - Что? - парень не поверил своим ушам. А он-то уже размечтался, как будет прочесывать кладбища в поисках затаившихся упырей, исследовать развалины, осматривать случайно найденные на обочине тела, сражаться с мроями и призраками…
        - Вы будете проходить практику здесь, на кафедре, - сообщил профессор. - Я собираюсь после окончания учебы оставить вас здесь и рекомендовать в аспирантуру.
        - Зачем? - взвыл студент. - Мэтр, я не хочу! Ну, какой из меня аспирант? Оливер - это да, это голова и в науке ему самое место! А я… И потом, у вас уже есть аспирант и два лаборанта! Я-то вам зачем?
        - Молодой человек, я уже стар, - с печальной улыбкой промолвил некромант. - Мне до пенсии осталось всего четыре года. Мой аспирант вот-вот закончит аспирантуру и будет считаться младшим преподавателем, а его место окажется свободным. Я как раз успею подготовить вас себе на замену и со спокойной совестью уйти на заслуженный отдых.
        - Но у меня не получится! - Рихард затравленно огляделся.
        - Получится. Я видел вас в деле там, на кладбище, и позже, когда мы брали упыря. В вас есть потенциал. Не спорю, он невелик, но за четыре года, думаю, мы сумеем его развить.
        - И я, - Рихард затравленно оглядел кабинет преподавателя некромантии, - буду преподавателем?
        - А почему бы и нет? Попробовать стоит. А вдруг понравится?
        Рихард отвернулся к окну. По газону, напрямик, не обращая внимания на предупреждающую табличку, спешили в общежитие две девушки-первокурсницы. Заметив что-то сбоку, они на ходу обернулись. Взгляд парня зацепился на профиль одной из них - курносый носик, маленький подбородок, ямочка на щеке.
        - Да, - подумал он вслух, - Может, и понравится.
        notes
        Примечания
        1
        Мрой - дух похороненного заживо человека. Подробнее см. «Записки провинциального некроманта»

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к