Ликвидаторы Виталий Романов
        Сергей Воронин, студент колледжа технологий освоения новых планет, попал в безвыходную ситуацию: зверски убиты четверо его друзей, единственным подозреваемым оказался именно он, а по его следам идут безжалостные убийцы. Единственный шанс спастись - это завербоваться в военизированную команду «чистильщиков», которая имеет иммунитет от любых законов и защищает своих членов от любых преследований. Взамен завербованный подписывает контракт на службу в преисподней…

«Я стреляю, значит, я живу!» - это стало девизом его подразделения в смертоносных джунглях первобытного мира, где «чистильщики» ведут непрекращающуюся схватку с невероятно агрессивной природой за собственную жизнь и будущее планетной колонии. Если Сергей сумеет выжить в этом зеленом аду, у него появится шанс раскрыть тайну гибели друзей и наказать виновных.
        Виталий Романов
        Ликвидаторы
        Глаза отказывались верить. Мозг не желал воспринимать такую реальность, тем более - соглашаться с ней. Сергей замер на пороге, вцепившись в косяк. Леон лежал на кровати, и с первого взгляда было понятно, что с соседом по комнате все плохо. Очень плохо, дальше некуда. Леон Бертьен мертв. Живой человек не смог бы спать в такой неудобной, неестественной позе, с вывернутой головой и подломленными ногами. А тем более - с отрубленными пальцами правой руки.
        Сергей судорожно сглотнул, перед глазами все поплыло. Это выглядело чудовищно неестественно и глупо - лужа темной крови под кроватью, открытая бутылка кефира на столе. Дверь тихонько скрипнула - из распахнутого окна подуло, и створка поехала на Сергея. Воронин остановил ее ногой.
        От вида еды желудок чуть не вывернуло наизнанку: при взгляде на стакан, выпачканный белым, затошнило, и Сергей судорожно заглотнул воздух - не легкими, животом. Видно, Леон успел купить литровую бутыль кефира - поправлял здоровье, нейтрализуя последствия недавних приключений, как вчерашних, так и ночных. А выпито, действительно, было немало…
        Ветер из окна дунул снова, старая застиранная занавеска колыхнулась, наползла на стол, словно вдруг захотела дотянуться до стакана, в котором еще оставалось немного кефира.
        - Леон… - зачем-то позвал Сергей соседа по комнате.
        Тихо позвал, одними губами. Конечно, Бертьен не отозвался. Он все так же лежал на кровати, открытые глаза глядели куда-то в сторону противоположной стены и койки Сергея Воронина, будто искали там старого приятеля, с которым Леон три года прожил в одной комнате студенческой общаги ТОНПа, колледжа технологий освоения новых планет.
        Ветер всколыхнул занавеску, бросил ее в сторону Сергея, как живую, и тот попятился назад.
        - Помогите! - шепотом попросил он.
        В коридоре было пусто и тихо. Ничего удивительного, Воронин вернулся в такое время, которое обитатели общаги называли «пересменком»: те, кто хотел попасть на зачеты и экзамены, давно встали, быстро позавтракали и убежали, а те, кто решил закосить или был «чист перед законом», еще крепко спали после ночной гульбы и знать ничего не желали.
        - Помогите!!! - истошно завопил Воронин, вдруг очнувшись, сообразив, что дальше стоять столбом нельзя. - Люди, помогите!!! Кто-нибудь! Человека убили! Леона убили!!!
        Где-то хлопнула одна дверь, за ней другая. Сергей плохо понимал, что происходит, он смотрел на мертвого Леона, а все остальное словно находилось за толстым стеклом, гасившим звуки. Коридор быстро наполнился людьми, кто-то дергал Сержа за плечо, что-то кричал ему в ухо, а он тупо мотал головой в ответ. Не понимал, о чем спрашивают.
        Потом под нос сунули какой-то пузырек с пахучей жидкостью - на первом же вдохе по мозгам садануло так, что стеклянная стена вмиг разлетелась на тысячи осколков, лавина звуков захлестнула Воронина с головой. Кто-то требовал нашатырный спирт для впечатлительной соседки, из любопытства заглянувшей в комнату Сержа и Леона. Кто-то охал и причитал, кто-то бестолково бегал по коридору, громко выкрикивая только одну фразу: «Человека убили!»
        Человека убили! Человека убили!
        Время вдруг ожило, понеслось вскачь, и Сергей впервые в жизни ощутил себя наездником-дилетантом, сдуру взгромоздившимся в седло. Его мотало и швыряло из стороны в сторону - возгласами, криками, бессмысленной мельтешней. Хотелось тишины, уединения, но волей случая он теперь оказался в эпицентре событий, а безжалостная лошадь неслась бешеным галопом…
        Появился доктор в белом халате, с маленьким чемоданчиком. Суеты стало поменьше, но ненадолго - медик вскоре подтвердил то, что Воронину было понятно с первого взгляда: Леону не поможет никакая реанимация.
        И снова все задвигалось вокруг, словно передохнувшая лошадь вовсе взбесилась, решила замотать всадника до смерти или сбросить его под копыта.
        А потом наступила какая-то определенность. Сергея крепко взял за руку мужчина в форме офицера полиции, показал удостоверение, настойчиво потащил в сторону, из гущи событий куда-то в полутьму первого этажа, в направлении служебного выхода из здания.
        - Лейтенант Августо Эскудо! - на ходу представился он, не выпуская Сергея. - Идемте, Воронин! Нам необходимо поговорить, прямо сейчас!
        Мозг работал как-то странно, с перебоями, концентрируясь на малозначительных мелочах, но пропуская целые куски окружающей реальности. Сергей то и дело
«выпадал» в другое измерение. Он совсем не запомнил, как вдвоем с полицейским они покинули толпу возле дверей в комнату с трупом, как миновали коридор, шли по лестнице, зато почему-то обратил внимание на то, что у офицера полиции очень неприятные водянистые глаза, а лицо какое-то злое, заостренное, будто морда хищной рыбы, нацелившейся на жертву.
        Воронин вдруг почувствовал опасность - не головой, не разумом - чем-то другим, что жило гораздо ниже, под сердцем или где-то в животе. Сергей встряхнулся, пытаясь включить мозг. Захотел выдернуть руку из цепких пальцев копа, только из этого ничего не получилось - лейтенант Эскудо держал очень крепко.
        А то, что жило внутри, вопило от ужаса все громче и громче.

«Беги! Беги! Беги!»
        - Надо поговорить! - суетливо посмотрев по сторонам, повторил Августо Эскудо.
        А сам вдруг потянулся к кобуре с пистолетом. Сергей затравленно огляделся и понял, что рядом уже никого нет. Они ушли в глухой тупичок, за поворот - туда, где никто не мог увидеть, что собирается сделать лейтенант полиции.
        Вернее, теперь тупичок не был глухим - это в другое, обычное время пожарную дверь крепко запирали на засовы, так, чтобы студенты, поздно возвращающиеся в общагу, не могли воспользоваться лазейкой. Чтобы обязательно проходили через контрольный пункт, где было положено прикладывать пластиковую идентификационную карту к сканеру. Таким способом руководство колледжа накапливало «полезную статистику» - сопоставляло успеваемость со временем возвращения домой.
        А вот сейчас «черная» дверь была не заперта. Она тихонько скрипнула, чуть подалась в сторону, едва-едва заметно, но Сергей мысленно поблагодарил ветер за эту подсказку. И в ту секунду, когда лейтенант Эскудо выдернул пистолет из кобуры, первобытное нечто, живущее глубоко внутри Сергея, окончательно победило разум. Воронин словно видел намерения офицера полиции за долю секунды до того, как Эскудо реализовывал их. И по приподнимавшемуся стволу пистолета Сергей ударил ногой, а потом резко - изо всех сил - толкнул опешившего, ослабившего хватку полицейского на стену.
        Прыжок к двери. Мощный рывок. Дикий страх, не сравнимый ни с чем, пережитым ранее. Что, если успеет выстрелить? Сергей скрюченными судорогой пальцами оттолкнулся от стены, рыбкой прыгнул в невысокие кусты. Больно ударился коленом обо что-то твердое. Перед глазами вспыхнули белые точки-искры. Вскочил на ноги, понимая, что нет ни секунды на слабость, рванул вперед так, как ни разу не бегал спринт - ни во время тестов на зачет, ни во время соревнований.
        Краешком глаза успел заметить, как справа, в трех шагах, треснул и раскололся ствол березы, потом что-то тяжелое и басовитое прогудело над правым ухом. От ужаса Сергей прыгнул на стальную решетку, со звериным воем, с рыданием. Каким-то чудом перебросил тело через ограду, неловко грохнулся на мостовую. Что-то стрельнуло в левой ноге, но тут еще одна пуля тенькнула по металлу, угодив не в мягкое тело, а в решетку, и это придало Сергею новое ускорение. Он и без дополнительных подсказок понимал, что уже довел до бешенства собственного ангела-хранителя: тот делал все возможное, чтобы уберечь Воронина, и беглецу следовало быть чуть-чуть порасторопнее в ответ на заботу высших сил.
        Прыжок в разрез между двумя мобилями. Скрип тормозов, отчаянная площадная брань за спиной. Сразу же после этого - новый визг тормозов, глухой удар металла о металл. Сергей не оборачивался, понимая, что у него нет и десятой доли секунды на глупости.
        Прыжок на лестницу. Сверхреактивный подъем до станции скоростного трамвая. Успеть в вагон, пока не щелкнули двери, отсекая путь к спасению! Успел!!! Поезд тронулся с места через секунду после того, как Воронин вломился в последний вагон.
        Беглец повалился на пол, хрипло дыша, забыв о правилах приличия, о том, что лежать на грязной площадке не принято. Сергею было не до условностей. Он лежал, снизу вверх глядя на туфли, ботинки, сумки, пластиковые пакеты. Лежал и хрипло заглатывал воздух - все никак не мог надышаться. Пассажиры отодвинулись от Сергея на пару метров, создали вокруг него зону отчуждения, но беглецу не было никакого дела до этого.
        В голове, как заведенная, крутилась одна и та же сцена: ствол березы разлетается на куски при ударе пули. А потом что-то, тяжело гудя, проносится рядом с его макушкой. Лейтенант Эскудо стрелял из бесшумного пистолета! Стрелял разрывными пулями! В голову! Он хотел убить Сергея!!!
        Понимание этого факта выводило беглеца за грань обычной реальности. Августо Эскудо не собирался ни о чем говорить с Ворониным. Он просто отвел жертву в сторону, пользуясь тем, что Сергей находился в шоке. Затем, убедившись, что рядом нет свидетелей, вознамерился застрелить…
        За что?! У Сергея не было ответа на такой вопрос. Неужели его подозревают в убийстве Леона Бертьена?! Позвольте, но разве полиция действует подобным образом?! Еще ничего не доказано, а лейтенант выхватывает пистолет, начинает вести огонь на поражение так, словно суд уже состоялся и вынесен смертный приговор… Может, то, о чем иногда пишут желтые газетенки, правда? Воронина просто решили сделать крайним в этой истории - повесить на него смерть Бертьена, а потом закрыть дело за гибелью главного обвиняемого?! Застрелили, и конец следствию, все хорошо, поставили галочку в план. Ни фига себе, перспектива…
        Воронин привстал на колени, вытянул шею, осторожно посмотрел в заднее стекло. Позади не было другого трамвая. Внизу, по широкой асфальтовой трассе, не мчались полицейские машины. Кажется, ему удалось оторваться от погони.
        Экспресс резко затормозил, с мягким шипением двери уехали в боковые пазы, Сергей выскочил из вагона, скатился по ступеням вниз. Теперь мозги соображали чуть лучше, и Воронин понимал: из поезда надо сваливать как можно быстрее - уж слишком нетипично он себя вел, совсем не так, как другие пассажиры. Конечно, это вызовет подозрения у любого. Не ровен час, какой-нибудь умник вытащит коммуникатор, позовет на помощь ближайший наряд.
        Сергей выскочил на мостовую, резко поднял руку, голосуя.
        - Такси! Такси!!!
        У обочины тормознул мобиль с шашечками, в окошке показалась довольная рожа водителя.
        - Поехали, дорогой! - коверкая универсальный диалект, выкрикнул он.
        Водила говорил со страшным акцентом, и в душе Воронин презирал тех, кто не может выучить довольно простой универсальный язык, однако сейчас было не до мелочей. Он прыгнул в машину, хлопнув дверцей. Водила поморщился и выразительно посмотрел на пассажира, но от замечаний воздержался.
        В воздухе пахло подгнившими овощами, словно по вечерам в этом драндулете возили картофель, капусту, помидоры, и запах так въелся в обивку салона, что не выветривался даже днем.
        - Куда? - коротко спросил водитель.
        Сергей пошарил в кармане: наличных денег почти не было. Такси - штука дорогая, на жратву ничего не останется, но сейчас не до такой ерунды, шкуру бы спасти. На карте, куда делали переводы родители, что-то еще оставалось, но ведь с водителем куском пластика не рассчитаешься, он-лайн сканера тут нет…
        Куда ехать? Ломиться в космопорт, на первый же рейс до Солнечной системы? Домой, под защиту? Умолять родичей о помощи, нанимать юристов, которые докажут, что он тут ни при чем? Не убивал он Леона Бертьена, потому что всю ночь, после того как скутер приземлился на Ламуре, провел с Кэролайн.
        Стоп!!! Кэрол!!! Вот кто может подтвердить его алиби! Если, конечно, захочет… Ну да, он провел ночь в ее постели, славно покувыркались, вот только никто не видел, как Серж и Кэрол входили в дом. Они влезли через окно спальни, тайком от родителей девушки. И точно так же Сергей сбежал рано утром…
        Кэрол! Она может спасти его, если даст показания!!!
        Забыв про водителя, Сергей выхватил коммуникатор из кармана, набрал номер.
«Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
        - Черт! - ругнулся Воронин и с досады ударил по «торпеде» мобиля.
        - Куда? - хмыкнув, повторил водитель с тем же ужасным акцентом. - Мне, конечно, фиолетово, счетчик тикает…
        И добавил еще несколько слов на каком-то незнакомом Сергею языке.
        Воронин, отыскавший правильный путь к спасению, назвал адрес Кэролайн. Машина тут же вывернула на скоростные полосы, понеслась через СкайСити на запад.
        Конечно, он прав - так и нужно поступить. Раз коммуникатор у Кэрол выключен, необходимо поехать к ней домой, лично обо всем переговорить. По крайней мере, он должен рассказать девушке, что произошло с Леоном, попросить о помощи. Ведь Сергей действительно провел с Кэрол всю ночь - как только приземлились в космопорту, оставили Марка, Анжелу и Леона там, а сами запрыгнули в первое подвернувшееся такси, мотанули к Кэрол…
        Он должен ей все рассказать. Быть может, подружка рискнет дать показания полиции? Конечно, это может закончиться неприятностями, отец Кэрри, известный политик, не окажется в восторге, когда узнает, что дочь спала с Сержем. И вдобавок его любимая девочка оказалась замешана в грязную историю с трупом и теперь будет вынуждена давать показания в полиции. Скандал! Скандал для политика, и, вероятно, отец Кэролайн сделает все, чтобы исключить дочь из этой истории. А значит, может заставить ее не выступать свидетельницей в пользу Сергея Воронина.
        Неприятно, если не сказать больше.
        А что в плюсе? Вот разве только одна мелочь: Кэролайн все равно придется давать показания полиции, потому что лишь вчера вечером Марк, Леон, Серж, Анжела и Кэрри вместе катались на ракетном скутере. Теперь полиция захочет допросить каждого из участников «пати», это без вариантов. Черт, а ведь как хорошо начиналась вчерашняя прогулка…
        Устроившись на заднем сиденье, прикрыв глаза, Сергей вернулся назад - к тому моменту, когда они еще только собирались в вояж на Тизеллу.
…Это все придумал Марк Заммер. Придумал лишь для того, чтобы добиться расположения красотки Анжелы. Рыжий давно подкатывал к ней - ну, уж со второго курса точно, а может, и с первого. Вообще, он не привык к тому, чтоб девчонки ему отказывали. Папаша у Марка был крупным бизнесменом на Ламуре, пользовался уважением даже у губернатора СкайСити, и денег в семье водилось столько, что сын мог сорить ими как вздумается. Потому девчонки сами бегали за рыжим Марком, хотя многие и не
«тащились» от его веснушчатого лица. Просто у Марка постоянно водились галафунты, и некоторые сокурсницы беззастенчиво пользовались этим, вызывая презрение у Сергея.
        А вот Анжела - ослепительная блондинка, о которой грезили многие парни, даже с более старших курсов, - за Марком не бегала, цену себе знала. В общем-то, за ней стояла такая очередь воздыхателей, что на веснушчатого «банкира» она могла положить с прицепом - внимания ей и без того хватало.
        Собственно, Анжела так и поступала, а Заммер из-за этого бесился, хоть и старался скрывать свои чувства. Вот и получилось, что он придумал ход с этим ракетным скутером… Как он там уговорил отца, какие слова произносил - история умалчивает, факт в том, что папаша разрешил на один день взять дорогую ультрамодную машину.
        Ракетный скутер мог летать как в воздушной атмосфере Ламура, так и к другим планетам, правда, не очень далеко - в его компьютерном навигаторе были заложены маршруты только к ближайшим объектам, в число которых входила и Тизелла.
        Конечно, Марк намеревался показать себя и скутер во всей красе, а для этого требовалось совершить межпланетный вояж - полетом в атмосфере он не удивил бы строптивую Анжелу. А вот звезды, романтика… Это совсем другое.
        Однако требовалось еще уговорить гордячку Анжелу на путешествие, и эту почетную миссию Заммер доверил Леону Бертьену, соседу Сергея Воронина по комнате. Леон обладал способностью магически и гипнотически воздействовать на прекрасный пол - то ли мягкой таинственной улыбкой, то ли умением быть лучшим другом и, по совместительству, «носовым платочком» для каждой дамы с их курса. В результате девчонки не чаяли души в Леоне, чем он иногда беззастенчиво пользовался в собственных целях.
        Однако в этот раз все получилось не очень просто. Анжела, когда Бертьен стал подбивать ее на «необычную и восхитительную прогулку», заартачилась, долго ломалась, выдержала несколько атак и согласилась только при условии, что вместе с ней полетит Кэролайн.
        У Леона не осталось другого пути, кроме как приступить к осаде второй крепости, благо Кэролайн была более спокойной и сговорчивой. Тем не менее, узнав, что за прогулку задумал Марк Заммер, она вдруг тоже проявила характер и заявила, что никуда не полетит без Сержа Воронина. На этом переговоры зашли в тупик, девчонки заняли глухую оборону, и сдвинуть их из окопов не удавалось ни на шаг.
        Бертьену ничего не оставалось, как доложить «боссу» о результатах проделанной работы. Как потом Сергею поведал Леон, Марк был не против такого варианта, при условии, что на Анжелу никто из гостей претендовать не станет. Рыжий Заммер ухмыльнулся и сказал следующее: «Скутер больше пяти человек взять не может. Анжела - мне! Если вы поделите Кэролайн между собой, то я - не против…»
        Так все и начиналось, с больших политических игр. Леон остался без спутницы, но не сильно расстроился, потому что гулянка все равно должна была получиться классной. Сергея он уговорил в два счета, намекнув соседу по комнате, что его очень хочет видеть в этом вояже очаровательная Кэролайн. Других аргументов для Воронина не потребовалось.

…К вину прикладывались все, даже Марк Заммер, хотя знали, что пилоту делать это запрещено. Впрочем, галактической полиции рядом не было, да и вряд ли катер Арнольда Заммера остановили бы для досмотра без очень веской причины. К тому же Марк только выпендривался перед девчонками - вцепившись в штурвал, делал вид, что ведет суденышко между звезд. На самом деле во время перелета до Тизеллы скутером управлял автопилот, о чем, конечно же, Анжеле и Кэрол никто не сообщил.
        А звездный пейзаж и на самом деле выглядел восхитительно, особенно после отличного вина, которым компания всю дорогу подбадривала себя. В какой-то момент даже Заммер расчувствовался настолько, что рискнул отключить автопилот, заложил парочку виражей, дабы насладиться девичьими визгами. Однако с такими фокусами он быстро завязал. Как выяснилось, Анжелу сильно укачивало от рывков - а это могло испортить Марку весь праздник. Какой секс, если тошнит? Заммер быстренько активировал бортовой навигационный комплекс, решив не искушать судьбу…
        Тизелла мало отличалась от Ламура составом атмосферы. Обе относились к планетам земного типа, с той лишь разницей, что на богатом минералами Ламуре существовала развитая колония людей, с городами и заводами, а пустынная Тизелла, на которой нашли какие-то развалины - остатки древней цивилизации, - пока имела статус научно-музейного объекта, и там еще только начинали лениво копаться энтузиасты.
        - Вы увидите наследие иного разума! - надрывался Марк в перерывах между добрыми глотками вина. - Стены дворцов! Там бродили фараоны и султаны, окруженные прекрасными служанками! Там била ключом жизнь!
        При этом рука Марка лежала на талии Анжелы, и блондинка уже не возражала. То ли была очарована звездными пейзажами, то ли, банально, выпила лишнего и размякла. А Заммеру только того и требовалось, и к моменту, когда скутер заходил на посадку, ладонь Марка уже съехала вниз, ласкала упругую попку спутницы. Даже подрагивала от нетерпения, все норовила скользнуть под короткую юбку.
        В общем, все получилось именно так, как и предполагал Сергей. Марка ничуть не интересовали древние развалины и «стены дворцов, среди которых бродили фараоны». Заммера волновало только одно - чтобы трое спутников поскорее выбрались из скутера наружу, оставив его и Анжелу тет-а-тет.
        Несмотря на опьянение, Леон, Сергей и Кэролайн это хорошо поняли, без дополнительных прозрачных намеков. Кэрри, когда выбралась наружу, крепко ухватилась за руку Сержа, от выпитого вина ее немного штормило. Почувствовав, что почва уходит из-под ног, девушка рассмеялась и посмотрела на спутника глубоким взглядом, от которого у Сергея внутри что-то горячо забилось. Кэрри, темненькая и длинноволосая, с полными бедрами и пухленькими губами, волновала его.
        Словно почувствовав это, Кэролайн потащила его куда-то за каменные столбы, однако Леон увязался следом.
        - Эй! - обиженно крикнул он. - Вы куда? А я?!
        - Погуляй тут! - весело крикнула в ответ Кэрри, увлекая Сергея в лабиринт полуразрушенных стен. - Погуляй! Посмотри на древнюю цивилизацию, на фараонов и султанов!!!
        Кэрри вела себя так, словно оказалась здесь не в первый раз, хотя такого быть не могло. Они миновали какую-то арку, проскочили коридор, вбежали в полутемный зал, вход в который сторожила огромная голова получеловека-полульва. Сергею вдруг показалось, будто пол в этом зале выглядит странно: в других помещениях - везде - лежал слой пыли, и только здесь почему-то было по-другому. Не так, чтоб совсем чисто, но…
        Подумать об этом он не успел. Кэрол повернулась к нему лицом, принялась жадно целовать в губы, а ее ладошки заскользили по телу Сержа, заставляя позабыть обо всем на свете.
        Словно почувствовав, что партнер уже с трудом сдерживается, девчонка повернулась к нему спиной, наклонилась вперед и уперлась руками в щербатый каменный столб, призывно качнув бедрами. Сергею не требовалось объяснять еще раз. Он прижался сзади, руки скользнули по ягодицам, задирая юбку.
        И вдруг Кэрри резко выпрямилась, повернулась лицом к партнеру. Сергею даже показалось, что его спутница протрезвела - у нее сильно изменился взгляд.
        - Ты ничего не чувствуешь? - спросила она.
        - Хочу тебя, - честно ответил Воронин.
        В такую минуту он не желал думать ни о чем другом и легко в этом признался.
        Сергей попытался обнять Кэролайн, развернуть ее лицом к столбу, только девушка вдруг резко оттолкнула его. То ли с испугом, то ли с раздражением.
        - Дурак! На нас кто-то смотрит!
        - Кто?!
        Серж недоуменно огляделся по сторонам. Зал был пуст, это факт.
        - Леон? - Воронин засмеялся. - Что ты, Кэрри! Мы с ним три года в одной комнате общаги живем! Он никогда не подсматривает за мной и моими девчонками…
        Это не убедило Кэролайн. Она ухватила Сергея за руку, резко потащила за собой, к выходу из зала. Однако за дверью никого не было - как и предполагал Воронин. Только огромная голова получеловека-полульва все так же взирала на тех, кто приближался к этому месту.
        Так или иначе, порыв страсти у обоих вдруг пропал - словно нахлынула волна, а потом исчезла, отступила в темную глубину моря. О сексе больше не вспоминали, к скутеру возвращались молча, каждый переживал это внутри и по-своему.
        Видеть сиявшего от радости Марка было неприятно. Сразу стало понятно: на него никто не таращился, и он получил от Анжелы все, что хотел. По полной программе. А потом из экскурсии по развалинам вернулся Леон, и тут настроение изменилось у обеих девчонок.
        Бертьен, который волей случая остался «без сладкого», то есть без партнерши, от нечего делать отправился слоняться среди каменных стен и преуспел. В одном из коридоров он нашел очень интересное кольцо, которое с гордостью предъявил товарищам. На дневном свету вещица казалась сделанной из какого-то матово-полупрозрачного металла. Во всяком случае, у любого, кто смотрел на это ювелирное изделие, возникало ощущение, что он видит внутренность кольца сквозь матовую дымку. Именно дымчатую глубину, а не блестящую металлическую поверхность. Это завораживало. Но еще любопытнее было то, что в темноте кольцо начинало светиться. От него исходило приглушенное желтое сияние - это проверили, выключив верхние лампы в салоне. Кольцо словно отдавало обратно энергию, накопленную, пока оно находилось на свету.
        Как только девчонки увидели это, они разом забыли и про Тизеллу, и про спутников.
        - Леон! Пупсик! - канючили обе. - Прелесть-то какая! Подари-и-и-и…
        И обе готовы были расшибиться в лепешку, лишь бы завладеть кольцом, но Бертьен словно с цепи сорвался. Серж, который хорошо знал приятеля, догадывался: Леон таким образом решил отыграться - мстил дамам за то, что остался «без десерта». Мол, вы получили сладкое, и я тоже не без прибыли вернусь из полета. А там посмотрим, кто больше даст…
        Обе насупились, когда почуяли, что кольцо останется у Леона. Марк это тоже понял, отвел Бертьена в сторону, о чем-то долго шептался с ним. Сергей догадался, что Заммер хочет выкупить уникальную вещицу для Анжелы и готов заплатить столько, сколько попросит владелец.
        Только в Леона бес вселился. Кольцо осталось на его пальце, несмотря на все попытки Анжелы, Кэролайн и Марка завладеть вещицей. Сергей благоразумно молчал. Он не мог предложить Бертьену любовных утех, потому что не был дамой, не мог заплатить и четверть того, даже десятой того, что пообещал Марк, а потому вышел из игры сразу, хотя кольцо понравилось и ему.
        Во время обратного перелета Воронин молчал и прикладывался к очередной бутылке, а потом начал понемногу угощать Кэрри, и к финалу путешествия у нее снова поднялось настроение. В конце концов, ювелирное украшение - не то, из-за чего следует портить себе жизнь, так сказала Кэрол. Мало их, что ли, безделушек?
        Немало, мысленно согласился Сергей. Тем более если у тебя отец - видный политик. Отец Кэролайн мог купить для дочки много дорогих вещиц, это факт.
        Перед самой посадкой оттаяла и Анжела. На Ламур опускалась ночь, светило медленно уползало за горизонт, и красотка вспомнила, что в мире есть еще столько развлечений, кроме какого-то кольца.
        Серж шептал нечто похожее на ухо Кэрри. Он все-таки надеялся получить то, что ускользнуло от него на Тизелле. Собственно, Кэролайн, «заправившись» новой порцией спиртного, была только «за». Так они оказались в спальне Кэрри, тихонько пробравшись туда через окно, чтоб не застукали родители.
        Ночь провели знатно - после приключений на Тизелле сон будто отшибло, хотелось наверстать упущенное, и угомонились они далеко за полночь. Вконец измученная Кэрри уснула, а Сергей еще не забыл поставить будильник на коммуникаторе на семь утра. Ему надо было исчезнуть из дома раньше, чем родители девушки рискнут зайти в ее спальню. Нельзя, чтобы его заметили. Настоящие гусары не должны оставлять следов…
        В итоге поспал он часа три или четыре, не больше. Ушел тихо, на прощание чмокнув Кэрри в нос. Девушка улыбнулась во сне, подложила ладонь под голову. Подружке было хорошо и без кольца…
        А потом Серж добрался до общаги, распахнул дверь в свою комнату и…
        Интересно, захочет ли Кэролайн защищать его? Или пойдет на поводу у отца, будет отрицать, что Сергей Воронин провел ночь у нее? Поскорее бы добраться до дома Кэрри, поговорить!
        Только тут Сергей очнулся - не дождавшись ответа, водитель тронул его за плечо.
        - Эй! - повторил тот, ужасно коверкая слова. - Слушай, дальше не проеду. Толпа впереди…
        Сергей посмотрел по сторонам - они были на нужной улице, не доехав совсем немного.
        - Отлично! - он дернул дверцу, выскочил наружу, полез в карман за деньгами. - Сколько с меня?
        - Пятьдесят галафунтов! - не моргнув глазом, соврал водитель.
        - Чего?! - Сергей наклонился к переднему окошку, посмотреть на счетчик.
        Водила тут же прикрыл его.
        - А за скорость?! А за простой перед поездкой?! - энергично воскликнул он. - Обижаешь!
        Воронин озверел.
        - Вот тебе две десятки! - он попытался впихнуть деньги в руку водителя. - У тебя два варианта: либо ты берешь деньги, либо не берешь! Не хочешь - не бери! Тогда я оставляю их себе! Спасибо, что подвез бесплатно!
        - Стой! Отдай! - водитель выхватил купюры, бормоча себе под нос, что в следующий раз, когда не будет так занят, обязательно набьет морду «всяким придурочным пацанам».
        При этом он дал газу, и мобиль, резко развернувшись, исчез за поворотом.
        Толпа действительно собралась немалая, и когда Сергей понял, что собралась она перед домом Кэролайн, внутри вдруг стало как-то нехорошо. Не просто тревожно, именно нехорошо, словно организм превратился в чуткую антенну, поймавшую импульсы, исходившие из эпицентра напряженности.
        - Что здесь происходит? - Воронин попытался протиснуться поближе ко входу в особняк, оттеснил нескольких зевак, но увидел полицейские стоп-ленты и умерил пыл.
        - Дочь сенатора Райта убили, - довольно спокойно отозвался какой-то мужчина с диктофоном и видеокамерой.
        Наверное, это был один из репортеров. Он только мельком глянул на Сергея и вновь сконцентрировал внимание на парадных дверях особняка.

«Дочь сенатора Райта?!» - у Воронина все поплыло перед глазами, он качнулся и только чудом не свалился на мостовую, ткнувшись плечом в спину какого-то здоровяка.
        - Полегче, приятель! - резко ответил тот, отталкивая парня. - Всем интересно посмотреть!
        - Кэролайн Райт… - беспомощно пробормотал Сергей, не обращаясь ни к кому конкретно.
        Он учился с Кэрри три года и потому отлично знал ее фамилию. Равно как и то, что она была единственной дочерью Уолтера Райта. Господи, что же это?! Кэролайн мертва?!
        - Да-да! Кэролайн Райт! - нетерпеливо выпалил репортер, стоявший по правую руку от Воронина.
        Он вдруг подобрался, словно охотничья собака, делающая стойку на дичь, поднял видеокамеру: двери открылись. Сергей перестал дышать.
        Первым на пороге появился офицер полиции. Он со злостью посмотрел на оживившуюся, загудевшую толпу, дал знак. Из дома вынесли огромный черный мешок. Следом, тяжело ступая, вышел седой широкоплечий мужчина с темным от горя лицом.
        - Уолтер Райт… - прошептал кто-то за спиной Сергея.
        Собственно, пояснений не требовалось. Воронин хоть и не знал сенатора Райта, но на лице мужчины все было так явно написано, что угадать, кто вышел из дверей следом за черным пластиковым мешком, не смог бы только полный идиот.
        И слева, и справа замелькали вспышки: репортеры, как обычно, чувством такта не отличались, им было плевать на горе Уолтера, каждый стремился пробраться чуть поближе, чтоб сделать качественный снимок. Чтобы лицо убитого горем сенатора красовалось на первой полосе любой бульварной газетенки.
        - Разойдись! Разойдись! Пропусти! - покрикивали полицейские, прокладывая дорогу к катафалку.
        Страшный мешок забросили внутрь, лязгнули задние двери. Включились мигалки, и мобиль начал медленно отползать от здания, окруженного людьми. А один из офицеров полиции, взятый репортерами в плотное кольцо, уже давал интервью.
        Сергей, проявив чудеса ловкости и настойчивости, пробился поближе к тому месту, вытянул шею, чтобы лучше слышать, о чем говорит коп.
        - …исходя из температуры тела, эксперты делают предварительный вывод, что девушка убита между шестью и восемью часами утра. Более точные цифры мы сможем озвучить лишь тогда, когда будет проведена углубленная экспертиза, пока речь идет только о данных экспресс-анализа.
        - Есть ли у полиции подозреваемые? В каком направлении вы собираетесь работать? - выкрикнули из толпы.
        - Как обычно, мы отрабатываем сразу несколько версий, - офицер произносил дежурные фразы, но для Сергея это выглядело дико, потому что говорили не о неодушевленной кукле, не о каком-то постороннем человеке, а о Кэролайн. - Тут возможны различные мотивы. Например, банальное ограбление, свидетелем которого стала несчастная девушка. Или месть сенатору Уолтеру за определенные политические инициативы. Тут надо разбираться неторопливо и обстоятельно.
        - Почему вы не озвучиваете еще одну версию, офицер?! - выкрикнул другой газетчик. - Например, нам стало известно, что у полиции есть свидетели из числа соседей! Они видели, как утром из окна спальни девушки выбрался какой-то молодой человек! Любовь? Ревность? Ссора? Вспышка гнева? Почему вы не хотите говорить о таких версиях?!
        Сергей Воронин вмиг вспотел, а перед глазами появилась пелена, из-за которой стало невозможно видеть окружающих. Осталось только лицо офицера, с резко проступившими скулами, и голос.
        - Откуда вам это известно? Откуда такая информация?
        Офицер полиции старался говорить спокойно, но даже неопытный в таких делах Сергей чувствовал, что коп готов убить настырного репортера.
        - Ответьте, пожалуйста, на вопрос! - эту фразу произнесли сразу несколько человек, не позволяя уклониться от главной темы.
        - Метлы-м-м… - полицейский замялся. У него были инструкции: поменьше говорить о третьей версии. - Действительно… Действительно, у нас есть пара свидетелей… Вроде бы, они кого-то видели рано утром. У окна спальни… Но пока мы не можем сказать ничего конкретного… Детальный допрос еще не проводился. И потом, сейчас наши эксперты занимаются тем, что снимают отпечатки в комнате убитой… Возможно, вы правы, тут есть какое-то зерно истины, и к убийству причастен один из молодых людей, с которым Кэролайн Уолтер училась в колледже ТОНП. Полиция продолжает работу над этим. Как только появятся новые данные, мы устроим пресс-конференцию, чтобы все информационные средства могли…
        Сергей отпрыгнул назад так, словно увидел перед собой пару бенгальских тигров. Кто-то зашипел от боли, начал тихо материться - Воронин отдавил ему пальцы, - только сокурсника убитой девушки в толпе уже не было.

«Отпечатки…» - Сергей торопливо шагал, почти бежал по улице, стремясь побыстрее удалиться от места гибели Кэролайн. Он делал это непроизвольно, неосознанно, словно надеялся: чем дальше окажется от страшного дома, тем меньше шансов, что именно его, Сергея Воронина, обвинят в убийстве девушки.
        Отпечатки! Это он вылезал утром из окна спальни! Это он оставил следы на подоконнике, на рамах! Наверное, его видели соседи, которые вскоре дадут показания полиции. А может, соседи видели убийцу, который проник в дом после Сергея? Господи, но как это доказать?! Ну да, окно было открыто, но кто поверит? Наверняка убийца следов не оставил, работал в перчатках, а вот «пальчики» Сергея Воронина найдут повсюду. И потом, глупо отрицать, что он был у Кэролайн. Там, в комнате, следы его присутствия, и с этим ничего невозможно поделать! Против таких фактов не попрешь!
        Господи, ну что же предпринять?! Он спешил к Кэролайн за помощью, а узнал только, что увяз еще глубже. Теперь, вдобавок к убийству Леона, его обвинят и в убийстве Кэролайн. Стоп! Стоп…
        Постойте, дорогие товарищи, может, это и есть шанс на спасение? Убийство Леона и убийство Кэролайн. Он же не мог оказаться в двух местах одновременно! Это алиби!!! Стоп, голова кругом, не так работает, как надо! Ну хорошо, допустим, полиция согласится, что в двух местах он не мог оказаться одновременно, но уж одну-то смерть на него точно повесят! Или Леона. Или Кэролайн. По Леону могла бы помочь Кэрри, дать алиби, только она сама мертва. И на окнах - его отпечатки…
        Сергей в отчаянии схватился за голову. После всего, что случилось, ему хотелось упасть на мостовую, ни о чем не думать. Забиться в щель - так, чтобы никто не трогал. Просто, чтоб дали побыть наедине с собой, хотя бы привести мысли в порядок…
        На соседней улице, куда свернул Воронин, убегая от дома Кэролайн Райт, его ждал еще один неприятный сюрприз. Небольшая кучка зевак - человек десять - сгруппировалась перед витриной магазина, в котором продавались стереовизоры. Приемник был настроен на канал местных криминальных новостей, и там как раз передавали сюжет о…
        Сергей не выдержал, притормозил. На экране маячил тот самый офицер, которого Воронин совсем недавно видел и слышал вживую. Собственно, ничего нового полицейский не говорил, но пройти мимо Сергей не смог. Замелькали знакомые картины: черный пластиковый мешок, мобиль с мигалками, темное лицо сенатора Райта. И вдруг все это исчезло, перед зрителями появилась миловидная ведущая программы.
        - Мы прервали трансляцию… - сообщила она. - Пару минут назад получены сведения, что у полиции появились новые факты. И подозреваемый!
        Воронин затаил дыхание, надеясь, что сейчас все образуется. И тут его словно шандарахнули обухом по голове!
        На экране появилась видеокартинка с какой-то другой улицы, не той, где жила Кэрол. Красный спортивный мобиль с откидным верхом стоял возле бара. Яркие рекламные вывески помигивали разноцветными огоньками, но внимание камер было сосредоточено на телах тех, кто находился в машине!
        Телах Марка и Анжелы! Марка и Анжелы!!!
        От отчаяния Сергей застонал. Заммер сидел на месте водителя, нелепо свесив голову в сторону. Из уголка рта вниз стекала струйка крови. Анжела откинулась на спинку кресла, глаза были страшно выпучены, на шее осталась красная полоса, а язык вывалился изо рта.
        - Задушили, изверги… - пробормотал кто-то. - А ведь какая красивая девчонка была…
        - По нашим данным, это двойное убийство связано с убийством дочери сенатора Райта, а также Леона Бертьена, найденного мертвым сегодня рано утром в общежитии колледжа технологий освоения новых планет.
        Теперь перед объективами мелькнул другой офицер, постарше, с седыми висками. Видимо, он вел дело об убийстве Марка и Анжелы.
        - Полиции стало известно, что накануне пятеро студентов этого колледжа совершили увеселительную прогулку на ракетном скутере, - продолжила ведущая. - Затем вечеринка продолжилась на Ламуре. К настоящему времени четверо студентов мертвы. Это Анжела Ривс и Марк Заммер, которых вы видите на экране. Также дочь сенатора Райта, Кэролайн Райт, убитая на рассвете в собственной спальне. Четвертый - Леон Бертьен. Местонахождение пятого из студентов, участвовавших в вечеринке, в настоящее время устанавливается полицией. Есть информация, что он поспешно скрылся из комнаты в общежитии ТОНПа, где проживал совместно с убитым Леоном Бертьеном. Мы просим о помощи всех жителей СкайСити! Если вы видели этого человека, немедленно позвоните по номеру девять - сто одиннадцать и сообщите подробности дежурному офицеру!
        На экране появилась фотография Сергея Воронина, и он подался назад от экрана, будто получил удар в лицо.
        - Рост сто восемьдесят, - между тем, дикторша зачитывала полицейскую ориентировку на Сергея. - Телосложение обычное. Возраст - двадцать лет. Глаза - серые, волосы - русые, нос - «уточкой»…
        - Вот отморозок, - равнодушно проронила какая-то женщина. - Четверых убил! А с виду - нормальный парень.
        - Нет… - прошептал Сергей, тряся головой и медленно отступая назад.
        - Ну, все, отбегался красавчик! - черноволосый мужчина, стоявший рядом, в радостном возбуждении потер руки, словно все происходившее его очень забавляло. - Отбегался, факт! Сейчас его поймают, а там - «вышка»! Четыре трупа - это «вышка»! Железобетонно! Да?!
        Он повернулся к Воронину за подтверждением, ожидая, что сосед порадуется вместе с ним. Но тот не мог вымолвить ни слова, губы и руки тряслись. Черноволосый вдруг осекся. Уставился на Сергея, потом - на экран. На Сергея. На экран. На Сергея. Глаза стали круглыми.
        - Вот он!!! - мужик завопил так, что все остальные зеваки, собравшиеся у витрины, подпрыгнули.
        А Воронина уже не было рядом - он помчался по улице с такой скоростью, что в этот раз его не смогла бы догнать и пуля лейтенанта Августо Эскудо.
        Поворот за угол. Прыжок через мостовую, наперерез мобилям. Еще поворот! Переулок! Черт!!! Полицейские сирены где-то за спиной! Сергей вдруг сообразил, что так ему не скрыться - в кармане лежал коммуникатор, и спецслужбы могли без особого труда установить примерную точку нахождения владельца аппарата. Раньше такая мысль почему-то не приходила в голову. Ну да, раньше он не знал, что подозреваемый - он сам! Раньше не предполагал, что ищут его! По подозрению в убийстве четырех друзей! ! Вот влип!!! Надо срочно выключить коммуникатор! Только не на улице, нельзя останавливаться на виду…
        Переулок. Полицейские сирены звучали где-то совсем неподалеку. Сергей дернул дверь какой-то лавочки. Заперто! Дернул другую, заскочил внутрь. Динькнул колокольчик. Мельком окинув взглядом пустое помещение, Воронин выхватил из кармана аппарат, предательски посылавший сигналы полиции. Вырубить!!! Скорее! Фух…
        - Заходи, дорогой! - откуда-то из глубины, из-за невысокой стойки, нарисовался маленький полный человечек с приличным животом. - Ты попал как раз туда, куда тебе нужно!
        И он показал ослепительно белые зубы - заулыбался так, словно Сергей был его самым дорогим гостем.
        - Меня зовут Хазиф Гюльнай, - выбравшись из-за стойки, продолжал хозяин лавки, - но для друзей я просто Хазиф, и ты можешь называть меня так.
        Воронин не ответил - прислушивался к тому, что творилось снаружи. Торопливо оглядел пустое помещение, в котором не было ни товаров, ни мест для хранения таковых. Только стойка в дальнем конце, там, откуда появился Хазиф. Надпись на стене, огромными буквами: «Я стреляю, следовательно, я существую». И все.
        Мимо, по улице, пронеслась полицейская машина, отвлекая внимание. Впрочем, Хазиф тут же переключил Сергея обратно.
        - Ну, пойдем, пойдем, дорогой! - ласково проговорил он, обнимая Воронина за плечи и направляя к стойке. - Подпишем стандартный контракт на два года, пока не стало поздно…
        Он вновь показал белые зубы, затем открыл ящик стола, выложил на пластиковую крышку несколько листов бумаги, продернутых толстой нитью. Подвинул к гостю. Сергей перевернул их - на обратной стороне красовалась фиолетовая печать, скреплявшая концы завязи.
        - Что это? - оторопело спросил Воронин.
        - Стандартный контракт на два года, - радостно скалясь, отозвался Хазиф. - Или тебе нужен расширенный? На три? На пять? Не советую. Лучше начни с двух. Подпись надо ставить здесь и вот здесь.

«Я вообще не собираюсь ничего начинать. И ставить подпись на бумагах, которые не читал», - хотел ответить Сергей, но в этот момент еще раз динькнул колокольчик. Беглец обернулся и вмиг забыл, как дышать. На пороге стоял лейтенант Эскудо!!!
        - Вот ты где… - сквозь зубы пробормотал полицейский, делая несколько шагов вперед. - Достало за тобой бегать!
        Он резким движением открыл кобуру, выдернул оттуда пистолет и выстрелил. Смерть рванулась прямо в лицо, раскаленным куском металла. Все, что успел сделать Сергей, - это вскрикнуть от ужаса. Августо Эскудо опять не собирался допрашивать подозреваемого, ничего не хотел знать! Воронину словно уже вынесли приговор, и лейтенант приводил его в исполнение!
        - Извини, дорогой, - голос Хазифа прозвучал ласково и душевно, и Воронин рискнул открыть один глаз. - Извини…
        В первую секунду Сергей не понял, что произошло, почему он до сих пор жив. Но тут Эскудо выстрелил еще раз, беглец зажмуриться не успел и увидел, как разрывная пуля, выпущенная из бесшумного пистолета, оставила темную отметину на… Сергей пригляделся…
        Бронестекло!!! Откуда оно взялось?!
        - Подними перегородку! - прорычал коп, не опуская пистолета. Ствол был направлен точно в голову Воронину. - Немедленно подними перегородку!!!
        Голос лился откуда-то сверху, через динамики. Только в этот миг Сергей понял, что улыбчивый человечек спас ему жизнь, вовремя нажав какую-то кнопку за стойкой. Упавшее сверху бронестекло разделило лавочку на две части, лейтенант Эскудо опоздал с первым выстрелом на доли секунды. Но как быстро сработал Хазиф! А с виду - маленький, улыбчивый, добродушный…
        - Извини, дорогой! - все так же ласково ответил копу хозяин. - Этот человек поступил на службу в зонд-команду ликвидаторов. Теперь он находится на территории, где не действуют обычные гражданские законы.
        Сказав это, Хазиф повернулся к Сергею, и лицо его вмиг изменилось. «Лавочник» состроил страшные глаза, как бы указал на контракт и ручку, намекая: «Подписывай!!
        Я и так делаю для тебя больше, чем следует!»
        Сергей еще колебался. Он совсем не знал, что такое «зонд-команда ликвидаторов» и куда его тянут на два года. Но Августо Эскудо не оставил выбора: едва только Воронин попятился к стойке, намереваясь прочесть хоть что-то, как лейтенант выстрелил еще дважды. Наверное, в полицейском по-прежнему жила надежда, что стекло не выдержит удары разрывных пуль. Выдержало. Видимо, Хазиф Гюльнай заранее был в этом уверен, потому что с его лица не исчезла добродушная улыбка.
        - Подними перегородку, ублюдок! - скорчив свирепую рожу, прорычал Эскудо. - Он все равно умрет! Но если ты не сделаешь, что я требую, умрешь и ты!!!
        Хазиф Гюльнай несколько раз цокнул языком, грустно посмотрел на взбешенного полицейского.
        - Ну что за времена? - пробормотал лавочник, складывая пухлые ручки на объемистом животе. - Каждый день обещают убить… Что за времена…
        Августо Эскудо, сообразив, что запугать Хазифа не получится, в бешенстве ударил рукояткой пистолета по бронестеклу, разъяренное лицо копа теперь находилось в десятке сантиметров от перегородки. Лейтенант изрыгал гнусные ругательства, как на общем диалекте, так и на родном языке. Сергея такому наречию не учили, но все было понятно без дополнительных пояснений.
        Затем офицер полиции вдруг оттолкнулся руками от стеклянной преграды, сделал несколько шагов назад, выхватил из кармана коммуникатор. Воронин, подозреваемый в убийстве четырех сокурсников, еще успел подумать, что это выглядит как-то очень странно: вместо того, чтобы воспользоваться полицейской рацией, вставленной в захват на поясе, Эскудо полез во внутренний карман, за личным аппаратом.
        Августо отошел чуть ли не к выходу, быстро забормотал что-то, горячо размахивая рукой с пистолетом, - видимо, объяснял кому-то положение дел, а Хазиф больно ущипнул Воронина за предплечье. Пальцы у маленького человечка оказались железными, и Сергей даже подпрыгнул от неожиданности.
        - Что стоишь?! - свистящим шепотом поинтересовался «лавочник». - Ждешь, пока нас обоих в тюрьму упекут?! Теперь обратной дороги нет! Давай, быстро ставь подпись, пока он не вызвал подмогу!
        Сергей вновь шагнул к стойке, дрожащей рукой повернул к себе листы бумаги, попытался читать:

«…Настоящий договор заключен между… Вступающий в ряды зонд-команды ликвидаторов обязан… Командование базы берет на себя ответственность за… Стандартный контракт заключен сроком на два года…»
        Буквы были знакомыми, слова тоже, но смысл ускользал. Возможно, Сергей искал его не в тех строках. Он силился понять, на что должен подписаться, только мозг работал с перебоями, причем абсолютно не желал решать сложные задачи, пытаясь проталкивать их мимо сознания, концентрироваться на маловажных деталях.
        - Что такое команда ликвидаторов? - в отчаянии спросил Воронин, понимая, что за десять-двадцать секунд, пока Августо Эскудо связывается со своими, все равно не сумеет разобраться в смысле документа. - Что это? Людей убивать?!
        - Дурак! - Хазиф Гюльнай сильно удивился, услышав такое. Впрочем, «лавочник» тоже понимал, что времени не осталось совсем, и объяснять в подробностях некогда. - Дурак! Планеты новые будешь осваивать!!! Никаких людей, только дикая природа! Зуб даю!
        И он дернул себя за роскошный передний зуб, словно пытаясь убедить клиента - никакого вранья.
        - Черт с тобой! - сдался Воронин и поставил подпись.
        Хазиф тут же вздохнул с облегчением - до этого момента он страшно рисковал, прикрывая человека, который еще не вступил в зонд-команду ликвидаторов. Только теперь «лавочник» действовал четко по закону.
        Он выхватил из кармана коммуникатор, одним коротким движением вызвал какого-то абонента из записной книжки.
        - Рэндал!!! - немного нервно позвал Гюльнай. - Ты далеко от меня? Нет?! Как ты обрадовал! Поторопись, дорогой!!! У меня для тебя отличный новобранец. Да! Только здесь в лавке, за разделителем, очень злой офицер полиции, который мечтает пришить паренька! Да, прямо тут, у меня! С пистолетом! Вот прямо сейчас палит! Уже пол-обоймы в защитку выпустил! Такие дела… Нет, по виду никакой не отморозок, нормальный парень. Да, ну! Ты же знаешь, я редко ошибаюсь… Три минуты? Да, три минуты мы продержимся. ОК, жду у черного выхода. Жми, дорогой!
        Он закончил разговаривать со своим собеседником одновременно с тем, как Августо Эскудо дал отбой. Офицер полиции спрятал аппарат в карман, издевательски улыбнулся.
        - Ну все, жирная свинья! Я давал тебе шанс! - водянистые глаза офицера вдруг стали такими, что у Сергея похолодело в груди. - Его-то я убью сразу, а вот с тобой мы поработаем по-настоящему, кусок мяса! Ты меня здорово взбесил, урод!
        - Одну минуточку, сэр! - вежливо отозвался Хазиф, никак не реагируя на жесткие слова полицейского. - Прошу прощения, я ненадолго уведу своего клиента в кладовку. Мне надо поговорить с ним с глазу на глаз. Быть может, вы правы, и нам действительно проще разорвать контракт, поднять перегородку…
        С этими словами Хазиф открыл дверь в очень маленькую заднюю комнату, в которой не было ни других выходов, ни окон - офицер полиции успел оглядеть помещение и только после этого немного успокоился, убедившись, что его не обманывают.
        - Давай-давай, жирная свинья! - ухмыльнулся он. - Спасай свою задницу. У тебя еще есть несколько минут.
        - Благодарю, сэр… - кротко ответил Хазиф.
        Он жестом показал Сергею, что необходимо войти в помещение. Сам проскользнул следом, неплотно прикрыл дверь, дабы лишний раз не напрягать лейтенанта полиции. И тут же, не давая никаких пояснений беглецу, выхватил из кармана коммуникатор, набрал короткую кодовую комбинацию из трех или четырех цифр. Кусок задней стены дрогнул, на ровной бетонной поверхности вдруг появилась черная щель. Плита повернулась почти беззвучно, открыв лаз в темный неширокий коридор.
        У Сергея отвисла челюсть, но Хазиф не оставил ему времени на раздумья, толкнул в черную пасть секретного хода.
        - Быстрее! - потребовал «лавочник». - Чего застыл? Думаешь, ты у нас первый? Или последний? Вообразил, что бронестекло лично для тебя готовили, да? Э-э-э, дорогой, тут иногда такие страсти бушуют, тебе и не снилось…
        Они проскочили через темную «кишку» до стальной двери, которую, как понял Воронин, можно было открыть только изнутри - вручную убрав толстые металлические засовы.
        Маленький человечек с силой нажал на створку, она отъехала с противным скрипом, и Сергей поневоле зажмурился. В первые секунды дневной свет показался ослепительным, после темноты коридора просто-таки ударил по глазам.
        - Эй, приятель! - рявкнул кто-то. - Чего стоишь? Пули от копа ждешь?! Быстро внутрь, под защиту брони! Быстро-быстро!
        - Давай в автобус, дорогой! - подтолкнул беглеца и Хазиф.
        Оказывается, подле выхода стояла какая-то машина. Назвать ее автобусом мог только человек с извращенным чувством юмора. Это скорее напоминало банковский броневик, самый крутой из всех возможных, в котором возят огромные деньги. У Сергея почти не оставалось времени на изучение «автобуса», но он успел заметить, что колеса из литой резины, а не воздушные - не было вентилей, корпус сделан из керамостали, словно у армейского бронетранспортера, а окошки - маленькие и толстые. Скорее всего, из такого же бронестекла, как перегородка в «лавке» Хазифа. Автоматную очередь выдержат, если потребуется.
        Гюльнай передал договор с автографом Воронина человеку в пятнистой форме, стоявшему около дверей, а Сергей поднялся на подножку, но оглянулся. Пристально посмотрел в глаза Хазифу, который «подписал» его на все это.
        - Смелее, дорогой! - подмигнул тот и широко улыбнулся. - Еще спасибо мне скажешь, что не умер сегодня. Если вернешься - заходи, выпьем, вспомним молодость…
        - Отличная работа, Хазиф, - это Воронин услыхал, когда уже был в салоне
«автобуса». «Пятнистый» обращался к «лавочнику». - Две тонны будут сегодня же на твоем счету.
        - Спасибо, Рэндал! - Гюльнай улыбнулся еще шире, чем раньше. - Удачи!
        И было непонятно, кому он пожелал удачи: то ли своему коллеге по бизнесу, то ли Воронину, который по-прежнему понимал очень мало. Сергей огляделся: в полутемном салоне находились пять или шесть человек, и никто из них на новичка не смотрел. Воронину показалось, что каждый из них сосредоточен на чем-то своем, внутреннем - словно в любом из этих людей жила какая-то собственная боль, которую не следовало ни с кем делить.

«Две тонны будут на твоем счету…» - сказал Рэндал. За полчаса работы, пусть и очень нервной. Неужели база ликвидаторов - такая богатая организация, что готова за каждого из сидящих здесь отваливать немалые деньги?!

«Автобус» резво тронулся с места, Хазиф махнул вслед рукой, ослепительно улыбаясь. Сергей посмотрел на него, и в памяти всплыли слова: «Если вернешься - заходи, выпьем, вспомним молодость…» Что он имел в виду? Что я вернусь, когда молодость останется в далеком прошлом? Или что я не вернусь?
        Фраза была выстроена так, что понять ее точный смысл не удавалось, это нервировало. А еще напрягала бронемашина - Сергей быстро убедился, что не ошибся. Она действительно катилась по дороге не на «дутиках», а на литой резине - очень непривычно подпрыгивала даже на сравнительно небольших выбоинах. И Воронин, чуть помыслив, нашел объяснение тому, зачем у «автобуса» такие шины. Очень просто. Цельным колесам не страшны ни полицейские пули, ни «ежи», ни заградительные колючки. По сути, это замаскированный танк, только вместо гусениц у него армированная резина, чтобы стальными траками не уродовать мостовые в городе.
        Этого монстра не смог бы остановить ни один полицейский кордон. Чтобы повредить
«автобус», потребовалось бы, как минимум, противотанковое ружье с бронебойными патронами. Армейские тяжелые мины. Или гранатомет.
        От этого стало как-то нехорошо в душе. Сергей вспомнил и бронестекло в «лавке» Хазифа, и хитрый потайной ход в задней комнате. Сопоставил одно с другим и понял, что его соседями по салону запросто могут оказаться полные отморозки - те, кому вынесен смертный приговор. И в голове сразу же всплыли слова Хазифа Гюльная, адресованные лейтенанту Эскудо: «Сожалею, дорогой! Этот человек теперь на территории, где не действуют обычные гражданские законы…»
        Хазиф «отмазал» его и не колебался, вопросов не задавал. Значит, привык.
        А с другой стороны, не всякий человек, которого в чем-то обвиняет полиция, - преступник. Сергей уже убедился в этом на собственном горьком опыте. Вот и разберись: что за люди рядом? Бандиты? Убийцы? Насильники? Или жертвы обстоятельств, фальсифицированных дел?
        Что же это такое, зонд-команды ликвидаторов, куда он попал?!
        Сергей не успел найти ответ на вопрос, его внимание сосредоточилось на другом. Бронемонстр лихо тормознул на какой-то улочке, в ней находилась «лавка» по типу той, которая подвернулась под руку Воронину. Только в этот раз новичок ни от кого не убегал, не запрыгивал на подножку с черного хода. Он стоял с маленькой девочкой на руках, а рядом, ткнувшись лицом в его плечо, всхлипывала молодая русоволосая женщина. Лицо у новичка было темным, но не от загара, Сергей сразу почувствовал. Такое бывает у человека, в жизни которого случилось огромное горе.
        Забыв обо всем, Воронин прижался к стеклу, глядя на загадочную троицу. Женщина плакала, не стесняясь слез. Кажется, она даже не понимала, что на нее смотрят десятки любопытных глаз. Ей это было безразлично.
        Светловолосый парень упрямо сжал губы, поднял девочку с плеча, поцеловал в нос и в лобик. Сергей не умел разбираться в возрасте маленьких детей и для себя определил, что ей где-то три-четыре года. Ну, пять. Вряд ли больше. Отец вручил дочку матери, еще раз поцеловал, теперь в щеку. И тогда малышка вдруг заплакала, вслед за женщиной. Кажется, она без объяснений взрослых поняла то, что уже знала мать.
        И эта реакция расстававшейся семейной пары вдруг объяснила Сергею все. Его подписали туда, откуда не возвращаются. Иначе молодая женщина не стала бы рыдать так безутешно. Просто она знает, что у ее мужа нет шансов, и в этом голая, страшная истина. Без красивых оберток.
        А парень целовал свою жену в губы, в мокрые глаза, ласково проводил ладонью по волосам, что-то шептал на ухо. Та лишь трясла головой, а потом вдруг ухватила его свободной рукой за шею, изо всех сил прижала к себе.

«Не пущу!» - Сергей не услышал этого, бронестекло гасило все звуки. Он угадал, прочитал короткую фразу по губам женщины. Она отшатнулась назад, и в глазах загорелась надежда. Но парень показал ей белые листы бумаги, прошитые нитью: убил вспыхнувшую искру. И свою жену. В ее глазах будто умерла вселенная, и Воронин перестал дышать. Он, молодой жизнерадостный балбес, считавший, что много прожил и многое видел, впервые понял, как за одну секунду убивают человека. Не выстрелом, нет…
        Парень поцеловал свою жену в последний раз. Та стояла, закрыв глаза, все качала головой, по щекам текли слезы. Новичок сам прыгнул на подножку «автобуса», подал договор Рэндалу. Тот принял бумаги, молча посторонился. Видно, сцена прощания тронула и его сердце.
        Молодой отец проскочил мимо притихших соседей по салону, упал на сиденье возле окна, прижал ладонь к бронестеклу. Его жена шагнула вперед, сделала то же самое, соединив ладонь с ладонью мужа, которого теряла.

«Зачем они это делают?!» - Сергей ничего не понимал. Он видел, что происходит, и сам готов был заплакать. Влага предательски навернулась на глаза, когда маленькая девочка, посмотрев на маму, доверчиво прижала ручку к бронестеклу - к ладони отца, к которой она уже не могла прикоснуться…
        Когда машина тронулась с места, Воронин не выдержал, пересел к новичку. Тот был угрюм, сосредоточен на своем. Посмотрел на непрошеного гостя со злостью.
        - Ты зачем сюда? - спросил Сергей.
        Собственно, он хотел начать знакомство по-другому, как следовало бы. То есть думал назвать себя, узнать имя соседа, но глаза парня заставили сбиться. И сразу на язык выскочило самое главное.
        - Деньги нужны! - хмуро отрезал новобранец. - На операцию Кристинке! Дочке! Взять негде. Кредит не дали, суки! Отвали, не лезь в душу!
        Сергей вернулся на место, плохо понимая логику парня. Деньги нужны? А что, ему дали денег? Когда? Когда подписал договор? А почему Сергею не дали?
        Вопросов было больше, чем ответов, но кое-что удалось уточнить, когда «автобус» остановился возле еще одной «лавочки», и в салон пробрались сразу два парня. Они заняли кресла как раз перед Ворониным и, в отличие от многих, не молчали, а разговаривали. Услышав интересные вещи, Сергей наклонился вперед, повернул голову, одним ухом ловя фрагмент беседы.
        - Знаешь, Вад, я и сам ни за что не пошел бы, да выхода не оставалось. У нас, как прилетели из Солнечной, только комната здесь была. Сколько же можно? Я и родители в одной каморке, даже девчонку некуда привести… Короче, взяли мы ипотечный кредит в банке, под залог комнаты. Все втроем подсчитали, что вытянем проценты. Раз десять перепроверяли… Думали, нормально будет, а вон как вышло… Застройщик «с душком» оказался, кинул всех, кто вложился. А власти что? Власти говорят: мол, сами виноваты, надо было старательнее выбирать делового партнера. Мол, бизнес у этой компании лопнул, и мы их будем банкротить, всё по закону. Короче, через пару лет судебных тяжб нам вернут какую-то часть от того, что мы вложили. А банк, в котором брали ссуду, требует выплат. Сейчас! Отец, когда узнал про все это, слег. Сердце зашалило.
        Ну, и куда мне теперь? Квартиры нет, родителей вот-вот выгонят на улицу из комнаты. Без отца, вдвоем с матерью, нам такие выплаты не потянуть. Банк уже судебными приставами угрожает. Вот и приехали… Пришлось подписать договор на два года, квартиру это не поможет получить, но хоть родителей не выселят. А я…
        Парень с досадой махнул рукой.
        - Дикие времена, брат… - помолчав, отозвался другой. - Да-а-а… Дерьмо…
        И тут Сергей не выдержал.
        - Мужики, извините, - тихо сказал он. - Извините, что встреваю в вашу беседу. Пожалуйста, объясните, а что, разве кому-то из нас положены деньги? За то, что мы… сюда?
        Он даже не мог правильно объяснить, куда «сюда», но товарищи по несчастью его поняли. Они не поняли другого. Оба, прервав беседу, обернулись, чтобы посмотреть на «инопланетянина», который задает такие дурацкие вопросы.
        - Чувак, а ты контракт читал, когда подписывал? - насмешливо спросил один.
        Вопрос получился риторическим. По лицу Воронина было видно, что он чист, как младенец - не понимает, о чем идет речь.
        - Жесть! - восхитился тот парень, которого приятель назвал Вадом. - Ну, ты силен, братишка! Подмахнул не глядя! Эдак могли и на пять лет в «Драгу» отправить, тогда вообще без шансов…
        От такого пояснения Воронину легче не стало, и соседи сжалились.
        - Пятьдесят тысяч галафунтов на счет в банке, - объяснил тот, у которого родителей хотели выселить из комнаты. - Подписал контракт на два года - пятьдесят тысяч на твой личный счет. Если счета не было - сами за тебя открывают. Это стандартно. Но, если надо, можешь попросить, чтоб на счет родственников перевели - такое тоже практикуется.
        - Пятьдесят тысяч?! - Воронин не поверил своим ушам.
        У него в голове не укладывалось такое. Выходит, и у него теперь счет в банке?! На пятьдесят тысяч?! Матерь Божья, вот это деньжищи! Добраться бы до них!!!
        - Слушай, ты что, с неба свалился? - Вад посмотрел на Сергея, теперь уже с опаской. - Да, пятьдесят тысяч. В «Драге» больше, но там риск выше, чем в наземных. Там за пятилетний контракт двести тысяч дают, но вернуться нереально, это для мазохистов. Деньги хорошие, а иначе кто пойдет, приятель?! Сюда идут те, кому на гражданке большой срок или «вышак» грозят, либо те, кто круто попал и в бабках нуждается. Если правительство будет выплачивать маленькую компенсацию ликвидатору, считай, одни зэки останутся. А их в зонд-командах, по статистике, около трети. Остальные - добровольцы. Врубаешься? Сократят выплаты - вдвое уменьшится приток новобранцев. Команды вымрут, все встанет, откуда возьмутся разведанные колонии под освоение? Человечество задохнется от перенаселенности старых планет - начнутся голод, бунты, политические кризисы. Вот потому нам ГалаСоюз и платит!
        Что-то прояснилось в мозгу у Воронина. Он начал лучше понимать, куда попал, но до конца разобраться так и не успел.
        - Подъезжаем! Подъезжаем! - зашелестело где-то впереди.
        Слово, будто ветер, полетело по рядам, выдувая все мысли, заставляя забыть про разговоры. Они приближались к тренинг-базе ликвидаторов, и «автобус» сбросил скорость. Тяжеленные ворота с лязгом распахнулись. Сергей забыл про собеседников, переместился поближе к окну: хотелось разглядеть буквы над въездом.
        - Я стреляю, следовательно, я существую… - шепотом прочитал кто-то, но Воронин услышал и тут же вспомнил, что точно такой же лозунг видел в «лавке» у Хазифа Гюльная.
        А ворота-челюсти позади бронированного монстра захлопнулись, теперь машина медленно ползла между ежами с намотанной колючей проволокой, между трехметровыми мачтами, на которых были установлены электроразрядники. «Не пытайтесь преодолеть зону до внешнего периметра! - пугали таблички, развернутые надписями к внутренней территории, скрытой за вторым забором. - Остановитесь и ждите сотрудника охраны! Работают сканеры пси-поля!!! Разрядники активированы!!!»
        - Добро пожаловать в ад, парни… - мрачно изрек кто-то из новичков.
        Система, привычная к перевариванию людского материала, заглотнула их, потащила, проталкивая от одного узла до другого. Сергей на какое-то время превратился в бездумную букашку, неспособную думать собственной головой. Букашку, мечтающую только об одном - чтобы вся эта приемная канитель закончилась. Чтоб побыстрее наступила какая-то определенность. И тишина. Хоть ненадолго.
        Кроме их «автобуса», на площадке приемника находился еще один, точно такой же. Всего из бронемонстров выгрузилось около двух десятков новобранцев, и всех их тут же направили в блок санобработки. Там заставили раздеться догола, врачи придирчиво проверили кожу и волосяные покровы на предмет какой-нибудь неприятной живности, после чего новичков прогнали цепочкой через систему из нескольких связанных между собой помещений.
        Порошок на кожу, в глаза, в нос - из воздуховодов, расположенных в потолке и на стенах. С кашлем и чиханием - под горячий душ, который с трудом можно вынести, не заорать от боли. И не поймешь, что лучше - стоять в клубах мелкодисперсного антисептика или вот так вот, корчиться под обжигающими струями, смывая пену. Оттуда - в следующую комнату, почти в рай. Всего-то бактерицидные лампы, расположенные и на полу, и на стенах, и на потолке.
        Вот и конец этой карусели: выдают новую одежду, сильно напоминающую военную форму. Пятнистые штаны, майки защитного цвета. Толстые сапоги. Ну и хорошо, значит, финиш входного контроля…
        Пока одевались, один из соседей, здоровенный парень, постарше Воронина, неловко махнул рукой, натягивая майку, - мазнул Сергея по лицу.
        - Полегче!!! - окрысился Воронин, вложив в это слово и злость, и напряжение, накопившиеся за последние часы.
        - Тю! - сосед обернулся, удивленно замер, так до конца и не надев майку, посмотрел на Сергея. - Вот недотрога! Белоснежка какая-то!
        Загоготали сразу несколько человек, но Воронин предпочел не связываться, не хотелось начинать свою жизнь на новом месте с конфликта. Тем более что здоровяк, который его зацепил, действительно сделал это не нарочно - стоял боком к товарищу и просто неудачно махнул рукой.
        Пока проходили санобработку и одевались, Воронина больше заботило другое. Он убедился, что парни из «автобуса» не ошиблись: среди новобранцев находились и зэки, и бывшие военные. Первых было нетрудно узнать по многочисленным татуировкам, украшавшим тело, а вторых - по шрамам, ранее скрытым под одеждой.
        Вот, например, тот, что зацепил ладонью - точно из армии, причем с боевым прошлым. Уж больно длинные шрамы на боку и на спине - такие, скорее всего, могли оставить осколки, если где-то неподалеку разорвался снаряд. Или мина.

…Подумав об этом, Воронин немного по-другому посмотрел на высокого соседа, который одевался рядом. И тут же заметил еще один маленький шрам на плече - подобие звездочки. От пули?!
        Додумать мысль не дали.
        - Выходи на построение! - приказал офицер с нарукавной повязкой «Дежурный приемника».
        Новобранцы гурьбой вывалили из санблока, щурясь от света Проксимы.
        - На плац! В шеренгу становись!
        Они выстроились неровной цепочкой, даже не потрудившись поменяться местами, чтоб получилось по росту, хотя этому учат не то что в армии - на уроках физкультуры в средней школе. Офицер недовольно поморщился, но перестраивать новобранцев не стал, повернулся к подбежавшему сержанту, и они обменялись несколькими фразами.
        - Господи, пить-то как хочется, - довольно громко сказал один из товарищей по несчастью, стоявший по правую руку от Сергея, через два-три человека.
        Проксима действительно жарила прилично, а после блока санобработки, наглотавшись порошка, и Воронин не отказался бы от стаканчика воды.
        - Ты хочешь пить, я хочу ссать - не дадим друг другу подохнуть! - насмешливо ответил кто-то, и несколько человек жизнерадостно загоготали.
        - Разговорчики в строю! - повернувшись к новобранцам, гаркнул офицер. - Так, парни! Все, отдых закончен! Смирно! С этой минуты вы вливаетесь в отряд ликвидаторов, на полный срок, в соответствии с подписанными контрактами. Вашей начальной подготовкой займется сержант Клещ!
        Крепыш, стоявший рядом с офицером, шагнул вперед, молча поклонился новичкам. Сергей повнимательнее посмотрел на него. Плотный, невысокий, бровей почти нет. Кожа какая-то толстая, «дубовая», словно у моржа или бегемота - по крайней мере, такое впечатление создавалось на первый взгляд. А еще Сергей отметил для себя, что Клещ очень крепко стоит на ногах - расставив их чуть шире, чем необходимо для равновесия. От этого возникало ощущение, что уронить сержанта, столкнуть его с места - невозможно.
        - Отныне он - ваш царь и бог, все вопросы с командованием следует решать через него. Далее! Увольнения вам пока запрещены. Как потом - решит сержант. И не пытайтесь бежать отсюда, парни! Суд короткий, приговор только один - смертная казнь! Я предупредил, а два раза тут не повторяют!
        Офицер сурово оглядел притихших новичков, полуобернулся к Клещу:
        - Приступайте, сержант!
        Тот козырнул, сделал три шага вперед, а дежурный по приемнику удалился, оставив их друг с другом.
        Клещ прочистил горло.
        - Это новая жизнь, парни! Сегодня вы начинаете с чистого листа. Не важно, кем вы были раньше, забудьте об этом. Вернее, можете хранить в себе, коли хочется, но вытаскивайте на свет пореже. Ни к чему! Теперь мы все, я и вы - единое целое. Семья! Мы - зонд-команда ликвидаторов, и наш позывной «Метла-117». А философия ликвидатора проста, как два галацента: пока я стреляю, я - существую!!!

«И вновь эта фраза, только в другой интерпретации, - подумал Сергей. - Видно, ликвидаторы придают ей какое-то особое значение…»
        - На территории базы на вас не распространяются никакие гражданские законы, вам не может быть предъявлено обвинение за ранее совершенные преступления. Во время выполнения работы на планетах ни один гражданский чиновник или полицейский не имеет права приказывать вам - вы слушаете только лидера зонд-команды!
        Воронин облизал пересохшие губы - Проксима жарила весьма прилично, но Клещ, кажется, не испытывал никакого дискомфорта.
        - С этой минуты тренинг-база ликвидаторов берет вас на полное обеспечение. Ваша главная задача: делать на отлично порученную работу. Сначала - учиться, затем - применять полученные знания на практике. Обо всем остальном позаботится командование. Итак, парни, пришла новая эра. Для начала мы будем знакомиться, при этом каждый из вас получит новое короткое имя. Позывной.
        Что-то тоскливо заныло внутри. Сергей поморщился, но постарался сделать это так, чтобы Клещ не заметил. А тот продолжал:
        - Во время общения внутри зонд-команды вы будете использовать только позывной! Итак!
        Он шагнул вперед, к новичку, который стоял самым крайним справа в цепочке. Тот растерянно хлопнул глазами, вытаращился на Клеща.
        - Когда старший по званию обращается к тебе, необходимо встать по стойке «смирно» и громко представиться, добавляя к обращению «сэр». Понял?
        - Да, сэр!
        - У нас, как и в армии, не существует слов «нет, сэр» и «да, сэр», есть «Никак нет, сэр» и «Так точно, сэр». Попробуем еще раз! Понял?!
        - Так точно, сэр! Мое имя - Кшиштоф Борац, я родом с Земли, из Европы. Из маленького местечка…
        - Отставить! Почему такой странный говор? Из деревни? Коров пас? Теперь ты Пастух!
        Клещ шагнул к следующему, глянул на перебитый нос, на прижатые уши и спросил сам:
        - Боксер?
        - Так точно, сэр!
        - Ясно, можешь не представляться. Боксер он и есть Боксер, сразу видно.
        И вновь шаг вбок, к следующему новичку.
        - Вацлав Малецкий, сэр! Выпускник кадетского корпуса Ламура! Я лучший стрелок нашего курса, имею несколько грамот от командования…
        - Пальцун ты, а не лучший стрелок! - хмуро ответил Клещ. - На деле покажешь, на что способен…
        Воронин саркастически улыбнулся, слушая, как быстро сержант навешивает «бирки» новобранцам. У Клеща уходило по двадцать-тридцать секунд на каждого.
        - Ба! - сказал командир «Метлы-117», остановившись напротив очередного новичка, очень маленького азиата. - Да это Черепашка Ниндзя какая-то! Заметано!
        И шагнул к следующему.
        - Кастет, сэр! - гаркнул тот. И тут же добавил, словно в объяснение: - Мое погоняло…
        - Сидел? - оглядев пальцы и предплечья в наколках, уточнил сержант.
        - Две ходки, сэр!
        - Здесь ты начинаешь заново, Кастет! - недобро сощурился Клещ. - Помни, что наказание только одно - смертная казнь! Дальше бежать некуда!
        И тут новобранец, стоявший между Кастетом и Сергеем Ворониным, странно дернулся.
        - В чем дело, рядовой?! - угрожающе рыкнул Клещ, сконцентрировав внимание на провинившемся. - Не знаем, как надо в строю себя вести?!
        - Мошка какая-то укусила! - пожаловался тот. - Маленькая, сволочь, даже не разглядишь, но больно…
        - Мошка… - передразнил Клещ. - Ботаник, мать твою!
        И замер напротив Сергея.
        - Сергей Воронин, сэр! - отчеканил тот.
        - К нему уже прилипло погоняло, - расплылся в улыбке Кастет. - Белоснежка…
        Загоготали несколько человек. Видимо, их веселило все происходящее. Сержант заложил руки за спину, полуобернулся к бывшему зэку.
        - Последний раз напоминаю: обращаясь к командиру подразделения, необходимо добавлять слово «сэр» в конце фразы!
        - Так точно, сэр! - Кастет вытянулся по стойке «смирно».
        Сержант посмотрел на Сергея.
        - Белоснежка? Ну-ну! Да мне без разницы, прилипло - уже не отлепишь!
        Воронин поджал губы - от обиды и злости. В эту минуту он записал по галочке на личные счета Клеща и Кастета, а также здоровяка-солдата, что мазнул по его губам в
«санитарке» и потом обозвал Белоснежкой.
        Следующим в строю стоял светловолосый парень, которого провожали жена и дочь.
        - Ирвин Сигурвинсон, сэр! - представился тот.
        Против обыкновения, сержант задержался.
        - Ты, что ли, подписал контракт ради денег на операцию дочери?
        Видимо, Рэндал что-то сообщил дежурному офицеру, а тот - Клещу, и командир
«Метлы-117» счел нужным разобраться в вопросе.
        - Так точно, сэр! - Ирвин отвечал кратко, не вдаваясь в подробности.
        Он по-прежнему не хотел, чтобы кто-то лез ему в душу.
        Что-то человеческое промелькнуло во взгляде Клеща - Сергей успел заметить.
        - Ты все правильно сделал, рядовой! - негромко сказал сержант. - Не дрейфь, деньги обязательно переведут на счет жены, с этим здесь не кидают. Может, уже перевели. Операция скоро?
        - Срочно надо, - голос Ирвина дрогнул, выдавая истинное состояние новичка. - Завтра…
        - Понял! - Клещ поскреб себя пальцами по затылку. - Вообще-то, в первые недели обучения контакт с внешним миром не допускается. Но я похлопочу, чтоб для тебя сделали исключение. Завтра к вечеру или послезавтра. Если дело выгорит, сможешь с КПП позвонить через стационарный коммуникатор. Узнаешь, как там дела. И все, баста! После этого - никаких исключений, ты один из нас!
        - Спасибо, сэр!
        - Ты все правильно сделал. Поступил, как мужик, Отец.
        И Клещ шагнул к следующему новичку, остановился. Но тот не видел подошедшего, смотрел сквозь сержанта. Тогда командир «Метлы-117» ткнул его пальцем в грудь.
        - Ты?! Почему не представляешься?
        - Виноват, сэр! Задумался, не заметил, как вы подошли!
        - Ясно! Можешь не представляться, Слепой!
        - Раймонд Фандель, сэр! - старательно проорал следующий. - Я хочу сделать карьеру в отряде ликвидаторов и стать сержантом! У меня отличные данные и высокий IQ, сэр!
        У Клеща отвисла челюсть.
        - Высокий IQ?! Карьера в ликвидаторах?! - оторопело переспросил он. А потом подобрался, вспомнив, что за ним наблюдают два десятка человек. - Служи хорошо, а время все расставит по местам, Сынок!
        - Я - Дэл, сэр! - представился очередной новобранец, тот самый вояка, что мазнул Сергея рукой по губам. - Дэл! Я просто жму кнопку и стираю врага с игрового поля.

«От английского слова delete, - понял Сергей. - Дебил какой-то. Стираю с игрового поля… Компьютерная игра тебе, что ли?»
        - Служил? - чуть прищурившись, поинтересовался Клещ.
        - Так точно, сэр! Мобильные силы первой армии Солнечной! Оператор комплекса огневой поддержки десанта!
        Воронин не выдержал, чуть повернул голову - еще раз посмотреть на человека, из-за которого получил столь гадкое прозвище. Сергей знал, что такое комплекс огневой поддержки десанта - не один раз видел на экране. Косилка еще та: два спаренных шестиствольных пулемета класса «Вулкан». Друзья Сергея говорили, что машина просто жуткая - пуля из нее обладает такой массой, скоростью и силой инерции, что отрывает конечность бойца, если попадает в любую точку руки или ноги. Правозащитники даже поднимали вопрос в галапарламенте о запрете этого оружия. А что толку, если повстанцы всех мастей используют? Неужто армия откажется?!
        Выходит, Дэл обслуживал такую косилку.

«Нажимаю кнопку и стираю с игрового поля…» Шрамы у него действительно боевые, наверняка, противник в отместку лупил из артиллерии или минометов по комплексу огневой поддержки…
        - Сработаемся, Дэл! - одобрительно произнес Клещ. - А к нам чего подался?
        Тот замялся.
        - Ладно, потом, в личной беседе, - понял сержант и шагнул дальше.
        Следующим стоял еще один азиат, но уже не такого маленького роста, как Черепашка Ниндзя.
        - Китаец! - вынес приговор сержант, не дожидаясь, пока тот представится.
        - Я кореец, сэр!
        - Не препятствую! Но для команды ты - Китаец!
        Тот ничего не ответил, лишь недобро посмотрел на сержанта. Но Клещу было абсолютно фиолетово.
        - Почему глаза мутные? - резко спросил он у следующего. - Наркоша?
        - Завязал… сэр!
        И ни слова больше, шаг влево.
        - Опс! - сержант уважительно оглядел бицепсы, грудные мышцы, выпиравшие из-под майки. - Ну, ты здоров, приятель! Быкан!
        Сергей уже обливался пoтом, как и его соседи. Утешало то, что до конца строя Клещу оставалось всего два или три человека. Интереса к процессу знакомства не осталось вовсе, Воронин слушал диалоги вполуха, пропуская часть информации мимо сознания.
        - Уолтер Смит, сэр! Я стихи пишу, на досуге. Хотите, прочту?
        - Отставить! К нам зачем подался?
        - А как же?! Романтика, сэр! Новые планеты, польза для человечества!
        - Тьфу! - Клещ не удержался, сплюнул на плац. Потом, опомнившись и сообразив, что это кощунство, быстро растер плевок подошвой сапога. - Романтика?! Нет здесь никакой романтики, Поэт! И досуга не будет!!!
        Воронин поморщился. Нет здесь романтики. Нет здесь ничего хорошего, только дебил-сержант, которому нравится унижать новичков. Небось сам дегенерат с тремя классами за плечами, вот и радуется, что получил власть над людьми. Нет здесь романтики. Нет справедливости. Дали б кусок тени…
        - Чем недоволен, рядовой? - Клещ был в самом конце шеренги.
        - Всем доволен, сэр!
        - По жизни, что ль, такое лицо? Хмурый!

«Ну, спасибо тебе, Хазиф Гюльнай! Вернусь, обязательно навещу твою лавку. Разбить у тебя нечего, да. Так извини, придется разбить твою рожу. И зубы пересчитать…»
        - …децл не сообразил, сэр!
        - Децл!

…
        - Мосол!
        Раздав последнюю кликуху - высокому худощавому парню в наколках, очень жилистому, - сержант вернулся на исходную позицию, перед строем. Сергей оживился: все шло к тому, что знакомство заканчивается, и они, наконец, смогут покинуть раскаленный плац.
        - Итак, парни! - у Клеща, однако, были другие планы. - Мы познакомились! Конечно, лучше я вас узнаю в процессе совместных тренировок. Сейчас «Метла-117» состоит из девятнадцати человек, считая меня. Через два месяца, к концу обучения, останется пятнадцать - ровно столько, сколько положено по штатному расписанию.
        - А остальные куда денутся? - не выдержал кто-то с другого фланга, стоявший вдалеке от Сергея.
        Клещ как-то гнусно ухмыльнулся - так показалось Воронину.
        - Остальные отсеются. Естественным путем.
        Прозвучало это как-то неприятно, даже жутко. Вдруг расхотелось спать, потянуло узнать все подробности, но сержант словно почувствовал это.
        - Вы все увидите позднее, - добавил он. - Сами! А пока сделаем перерыв, на обустройство в лагере.
        - Можно еще вопрос, сэр?
        - Можно Машку за ляжку! - огрызнулся Клещ. - Так не обращаются! Разрешите вопрос, сэр!
        - Разрешите еще вопрос, сэр?
        - Разрешаю!
        - Так мы все-таки армия? Что-то я не пойму. Форма военная, дисциплина - военная, отношение к людям…
        - Отношение к людям - нормальное! - отрезал Клещ, не позволив новобранцу договорить до конца. - Так надо, чтоб вы быстрее выбросили из башки гражданскую дурь и включились в работу на полную катушку. У нас всего два месяца на подготовку к реальным операциям, это не так много, как думается поначалу.
        Теперь отвечаю на вопрос: у нас не армия! Армия воюет против сущностей пятого уровня, а головная боль ликвидаторов - первые четыре! Непонятно? Поясняю, только очень кратко. Есть такой прибор: сканер пси-полей, в просторечии - пси-сканер. Он делит все живые существа на уровни, от простейших до самых сложных. Человек - сущность пятого уровня. Прочая живность раскидывается по уровням, от первого до четвертого.
        Армия воюет против сущностей пятого уровня - бандитов, отщепенцев, бунтарей, при этом военные игнорируют остальной живой мир, это не их сфера ответственности. Низшие четыре уровня - забота ликвидаторов. Мы первыми приходим на новые планеты, где нет людей или существ, равных человеку по классификации пси-сканера.
        Мы, зонд-команды, изучаем новые миры, собираем информацию об их пригодности для колонизации, об опасностях, существующих на планетах. Мы расчищаем территорию, готовим платформы для геологов, которые придут исследовать недра. Мы оцениваем риск, геологи - полезные ископаемые. На базе их и нашей информации ГалаСоюз принимает решение о начале освоения.
        Если есть нечто полезное для Союза и риск в разумных пределах - планета будет колонизирована. Отряды тотальной зачистки уничтожат джунгли на нужной территории, поставят системы защиты от диких животных. Появятся озера с бактериями, вырабатывающими кислород, чтобы люди могли свободно дышать. Появятся электростанции. Дороги. Дома. Привычная нам растительность.
        Но это все - лишь в том случае, если на базе информации зонд-команд эксперты придут к выводу, что колонизация возможна. Сплошь и рядом встречаются миры, где весьма агрессивны флора и фауна. Риск велик, значит, велики затраты на освоение. Коэффициент привлекательности финансовых инвестиций в планету резко падает, даже несмотря на хорошие запасы полезных ископаемых.
        Воронин усмехнулся. Оказывается, сержант Клещ способен говорить много и связно, почти как профессор в колледже ТОНП. Откуда только слова такие мудреные знает?
        - Короче, парни, мы - часть системы, которая ведет предпродажную подготовку планеты, делает из нее конфетку в красивой обертке. При этом нужно многое уметь, чтобы планета не сожрала тебя, не оставила только скорлупу - бронекожу ликвидатора. Чтобы уцелеть, надо многому научиться. Начинаем - завтра. А теперь - вольно! Стартуем с простого, с заселения в казарму и обеда. За мной!

«Вот теперь изучу специальность на практике», - вспомнив о колледже, подумал Воронин. Хмуро поплелся за товарищами. Злило то, что из всех новичков он получил самое обидное прозвище.
        Казарма, в которой разместили зонд-команду «Метла-117», представляла собой двухэтажное здание из серых бетонных блоков. На первом этаже располагались душ и санузел, а также двадцать маленьких клетушек, размером примерно три на три метра. Этого как раз хватало для койки, табуретки, тумбочки, откидного столика и небольшого вертикального шкафчика.
        На втором этаже находились учебные классы, в одних были размещены компьютерные имитаторы, на которых предстояло работать новичкам, в других - только столы, за каждым из них могли сидеть два человека. Окна на втором этаже оказались чуть побольше - не узкие вертикальные «бойницы», как на первом, а нормальные, двухстворчатые.
        Через них даже можно было смотреть куда-то вдаль, совсем как дома, и от этого щемило в сердце. Проблема состояла лишь в том, что свободного времени для бесцельного торчания у окна у новобранцев не оставалось вовсе.
        Если бы кто-то спросил Сергея, чем ему особо запомнились первая или вторая неделя на тренировочной базе, он затруднился бы ответить. Дни стартовали в шесть утра и пролетали мимо сознания такой стремительной лентой событий, что в них было трудно выделить что-то примечательное. Потом следовал короткий отдых, когда любой из новичков падал в койку и проваливался в черное забытье, из которого его вырывали командой «Подъем» на следующее утро. Даже сны в первые дни не приходили. Никакие. После команды «Отбой» тело и разум просто выключались, чтобы, спустя семь часов, начать следующий день, который скоростью чередования событий напоминал длинную пулеметную очередь, выпущенную от первого патрона до последнего.
        Сапоги. Единственное, что Воронин смог бы выделить в этом кошмаре как запомнившееся, отпечатавшееся в памяти. Никогда ранее ему не приходилось летом ходить в высоких кожаных сапогах. Бегать кросс в сапогах, строем ходить на обед в сапогах, проводить десятиминутные перерывы в казарме, между занятиями, в сапогах.
        Дома и в колледже все было по-другому. Если жарко - кроссовки или сандалии, если дождливо - легкие полуботинки, ну, а в общаге, в своей комнате - тапки. Это казалось нормальным и естественным. Теперь все виды обуви заменили сапоги, их тщательно подобрали каждому новичку в первый же день. Интендант на складе, ухмыляясь, сказал тогда, что бронекожу они не получат - молоко еще на губах не обсохло, а к обуви уже пора привыкать.
        Бронекожей ликвидаторы называли специальный костюм высшей защиты, в котором работали «на выходах» - на других планетах. С первого дня Воронин узнал, что бронекожа сращивается с сапогами и шлемом, создавая единое целое - замкнутое пространство, внутри которого боец зонд-команды может дышать через встроенные фильтры-регенераторы воздуха. Или через кислородные баллоны, если необходимо.
        В общем, бронекожу им не дали, а к сапогам заставили привыкать с первого дня. Это оказалось далеко не просто. Сапоги, хоть и кожаные, были очень толстыми - внутри скрывались два защитных слоя из металла. Верхний представлял собой плетеную сеточку с очень мелкими ячейками - через них не проходило лезвие ножа. Клещ показал на старом «экспонате» - чьем-то башмаке сорок пятого размера, списанном в утиль. И пояснил, что если застревает лезвие ножа, то застрянут и коготь опасного животного, и жало скорпиона. Правда, он тут же добавил, что расслабляться не следует, все зависит от силы удара, на некоторых планетах сержанту приходилось встречаться с иглоколами, которые пробивают верхний предохранительный слой.
        Для более качественной защиты ноги существовал и второй слой, состоявший из закаленных металлических пластинок. Маленькие чешуйки хитрым образом соединялись между собой внутри кожаной основы, благодаря этому голенища гнулись, но тяжесть все равно получалась приличная. Ведь, кроме защиты голени, инженеры-проектировщики позаботились и о стопе, а потому в подошве чудо-обуви находилась толстая стальная пластина.
        В первые дни таскать этот подарок было весьма обременительно, к обеду Сергею начинало казаться, что к каждой ноге у него привязано по пудовой гире. Мышцы ныли страшно, молили об отдыхе, но у Клеща была программа занятий с новичками, и он не мог отклоняться от составленного графика. При любом удобном и неудобном случае сержант напоминал новобранцам, что на подготовку к реальным действиям у них только два месяца, а это немного, совсем немного.
        От усталости и боли Воронин каждый вечер еле передвигал ноги, у него почти не хватало сил даже на то, чтобы помыть лицо и почистить зубы. Неудивительно, что в итоге и он, и другие неопытные бойцы, не служившие в армии, нарвались на неприятность - с той стороны, откуда совсем не ждали.
        Они целый день бегали и ходили в кожаных сапогах, и это летом, а в результате - ноги потели и пачкались значительно быстрее, чем в прежней, гражданской жизни. По вечерам следовало мыть не только лицо и руки, но и стопы, только у Сергея не было для того сил. Даже думать о гигиене не хотелось.
        В результате человек семь-восемь новобранцев в один и тот же день заработали грибок, который съел кожу между пальцами ног. Ходить в сапогах стало невозможно, пораженные места страшно чесались, причем Воронин понял, что это покруче наркомании - чем больше он скреб больные места, тем сильнее хотелось. И наслаждение испытывал не только от зуда, но и от того, что наступила короткая пауза в изматывающих тренировках.
        Клещ, однако, долго расслабляться не позволил. Все, как он выразился, «тормоза из бронепоезда», были срочно отправлены в блок санобработки. Чудо-грибок убили очень быстро - до обидного быстро. На восстановление новобранцев медики потратили менее суток, и уже следующим утром сержант безжалостно поднял всю зонд-команду на утренний кросс, пообещав скормить кроковольфам того, кто еще раз «глупо лоханется».
        Кроссы они бегали каждый день. Сначала - трехкилометровые, потом, на второй неделе - уже пятикилометровые. А к концу оной Клещ и вовсе озверел - теперь по утрам
«Метла-117» разменивала «десятку», и сержант постоянно орал, что детский сад окончен, боец обязан стойко переносить все тяготы и лишения службы. К слову, сам Клещ десятку бегал спокойно, ухитрялся при этом еще и разговаривать с нерадивыми подопечными.
        А «тормозов» было много. Такая дистанция тяжело давалась не только Сергею или Ботанику, многие хрипели и задыхались, а после финишной черты валились в пыль. Кастет, например, несколько раз пускал слезу и мамой клялся, что больше не побежит, но потом вновь выходил на старт вместе со всеми, матерясь так изощренно и вычурно, что удивленно качал головой даже Дэл.
        Однако тяжелее всего кроссы давались Наркоше. Может, он и завязал, как недавно уверял Клеща - взять «дурь» все равно было негде, - но вот с физической формой у этого парня существовали явные проблемы. Он не раз и не два переходил на шаг, морщась от боли и хватаясь за сердце, только сержант бдительно следил за всеми. Кажется, он был готов тащить бойца за шкирку или колоть сзади ножом, если тот посмеет ослушаться приказа и не возьмет нужный темп…
        Наркоша вновь переходил на бег трусцой, хрипел и дышал так страшно, что даже у Сергея, который ни бельмеса не смыслил в медицине, все чаще возникали опасения, что у бедняги просто откажет сердце.
        А Клеща, похоже, это нисколько не волновало, он доводил физическое состояние подчиненных до определенного уровня, вновь и вновь повторяя одно и то же: «Боец обязан стойко переносить все тяготы и лишения службы».
        Постепенно эта фраза, которую Воронин возненавидел со второго дня, вытеснила из мозга многие глупости, заменила и допинг, и лекарства. Сергей начал понимать, что такое «делать через не могу», что такое подготовка бойцов спецподразделений, когда человек регулярно вынужден поднимать свою планку: сегодня выполнять то, что вчера казалось невозможным, а завтра - только смеяться над тем, что казалось невозможным вчера.
        Он зверел и матерел на бегу. Он помнил слова Клеща, сказанные в первый день знакомства: к концу двухмесячного курса от девятнадцати человек останется пятнадцать. И убыль произойдет естественным путем. Теперь ни один из новичков не задавал глупый вопрос: что это за «естественный путь»? Теперь каждый понимал - слабаков затрахают до смерти. Те устанут сопротивляться, сами повалятся в пыль, с хрипом, с пузырящейся черной кровью на губах. Но тогда уже поднимать их никто не станет. Ни один врач базы, ни одна команда реанимации. Здесь заботятся только о ликвидаторах. О тех, кто готов сражаться, преодолевая боль, кровь, усталость. Те, кто сдался, - отправляются в отвал. Как на любых старательских приисках. Порода - в одну сторону. Шлак - в другую.
        Воронин сжимал зубы, учился работать через «не могу». Слушал хрипы Наркоши, мат Кастета и гадал: кто будет первым?
        Иногда он вспоминал прошлую жизнь, но не так, как в первые дни пребывания здесь. Сначала ему никак не удавалось привыкнуть к новому существованию, он все ждал и верил: вот сейчас всемогущий Некто дотянется до него откуда-то с неба, хлопнет ладонью по плечу, с усмешкой скажет: «Все, Воронин, хватит! Давай, просыпайся!»
        Сергей подскочит на своей кровати в комнате общаги, которую они уже три года делят с Леоном Бертьеном. Подскочит, убедится, что ему просто приснился страшный сон. Он будет хохотать и прыгать от счастья. Он разбудит Леона, отвечая на недовольное ворчание приятеля громким смехом. Он будет беспричинно счастлив целый день, а то и больше. Он будет улыбаться всем встречным людям на улице, радоваться каждому дню.
        Он даже начнет учиться так, как хотели родители, с трудом скопившие деньги, чтобы отправить его из Солнечной в созвездие Центавра, в престижный колледж на Ламуре… Отец и мать стремились, чтобы он прожил жизнь лучше, чем это получилось у них самих. Хотели, чтобы у сына было современное образование, позволяющее без труда найти «денежную» работу. Они мечтали, что у Сергея за годы обучения появятся хорошие друзья, а значит - хорошие связи. И это позволит ему твердо стоять на ногах, смело идти по жизни.
        Вот и появились… Леон мертв. Марк мертв. И Анжела. И Кэролайн. Он сам, Сергей Воронин, - изгой, которого готова застрелить полиция, без суда и следствия. А его
«престижные» друзья - Хмурый, Кастет, Быкан, Наркоша, Черепашка Ниндзя.
        Может, лучше не просыпаться? Может, лучше принять ту действительность, что есть?
        Проснуться все равно не получалось, ибо никто не спускался с небес, чтобы хлопнуть Сергея по плечу. День наматывался на день, страшный сон продолжался, и на третьей неделе Воронин вдруг поймал себя на мысли, что теперь уже сном кажется не нынешняя жизнь, а прошлая. Теперь каким-то сказочным видением, абсолютно нереальным, представлялась та жизнь, где остались и колледж, и мертвая Кэролайн, и Августо Эскудо с холодными рыбьими глазами. И даже к весельчаку Хазифу Гюльнаю уже не было ненависти…
        Команда «Подъем». В санузел - на оправку. Построение на зарядку, в пятнистых штанах и сапогах, по форме «голый торс». Потом - кросс по пересеченной местности, душ, построение на завтрак. Тренировки и занятия в учебных классах. Обед. Короткая пауза, десять-пятнадцать минут, перевести дух, подумать о чем-то своем, личном. Но думать ни о чем не хотелось. Ничего личного у Сергея не было, в отличие от того же Отца, который нервно слонялся по зоне рекреации, размышляя о дочери.
        Клещ сдержал слово, Ирвину позволили сделать один звонок по коммуникатору, это произошло на третий день, вечером перед отбоем. После этого Отец плакал, сидя на койке, но никто не сказал ему ни слова, не попытался высмеять. Операция закончилась удачно, девочку спасли. Отец плакал не от горя, от счастья, но даже Клещ приказал, чтобы к Ирвину никто не подходил с подколками. Конечно, тому было очень тяжело. Все прошло именно так, как спланировали они с женой - Кристину прооперировали, только Отец не мог увидеть свою дочь раньше, чем совершит первый боевой выход, а то и через два года. Если вообще переживет эти два года. Получится у него или нет - не мог сказать никто.

…День наматывался на день, новички зверели и матерели, сбивались в стаи. Это происходило чисто автоматически - теперь у них не существовало другой среды общения, другой семьи, кроме тех, кто находился рядом.
        Быкан и Боксер закорешились раньше других - два самых сильных бойца зонд-команды не стали бороться за лидерство, а создали мощный кулак, против которого не мог устоять никто из одиночек. Чуть позднее к ним примкнул Дэл, а последним в эту грозную компанию влился Пальцун.
        Почувствовав, за кем теперь власть в маленьком отряде, в ту же группу попытался войти и опытный в таких делах Кастет. Поначалу Сергей смотрел на это с кривой усмешкой - он не понимал, как бывший зэк может унижаться, чтобы стать своим для крутых парней.
        Те упрямо не желали признавать Кастета за равного, гнали его от себя, как мелкую собачонку, но зэк был терпелив и беспринципен. Он льстил и угождал паханам, в нужную минуту всегда оказывался рядом - и в конце концов его усилия не остались незамеченными.
        С этого дня в зонд-команде настали новые времена. Кастет, почувствовав, что негласно принят в стаю, что «сильные мира сего» будут на его стороне, добровольно взял на себя роль придворного клоуна и шута. Теперь от его подколок постоянно страдали все те, кто не входил в пятерку.
        - Это ничего, что грудь впалая. Зато спина колесом! - на утренней зарядке выдавал зэк, покровительственно хлопая Хмурого по плечу.
        Быкан и Пальцун громко гоготали, и тому, над кем издевался Кастет, оставалось лишь стискивать зубы. Безоглядно лезть в стычку с шутником теперь было очень опасно - за его спиной маячили Боксер, Дэл и Быкан. А забившиеся от перегрузок мышцы ныли и без побоев, по вечерам новички все так же едва волочили ноги.
        Кастет, почувствовав свою полную безнаказанность, регулярно выдавал кому-то из смертельно уставших товарищей «орден Сутулого». На камбузе, при раздаче пищи, делил пайки не поровну, а в пользу боссов. За плохую работу на тренажерах объявлял выговор «с занесением в грудную клетку».
        Многие были недовольны таким поведением зэка, втайне начали его ненавидеть, но поднимать бунт опасались - в зонд-команде по-прежнему не существовало ни одной сильной группировки, кроме стаи Боксера - Быкана - Дэла.
        Черепашка Ниндзя и Китаец сошлись, но от всех остальных держали дистанцию. Отец вообще был в стороне от товарищей, но его никто не трогал. Поэт выносил издевательства Кастета со стоическим смирением, видимо, полагая, что это все - часть его кармы, часть Дороги, по которой он обязательно должен пройти. У Хмурого на лице застыло такое выражение, что подходить к нему не хотелось. Воронин заранее начинал чувствовать зубную боль и почечные колики. Наркоша по ночам тихонько скулил в своей каморке - ему приходилось тяжелее других, но он очень не хотел отсеяться «естественным путем», сражался изо всех сил, и до приколок Кастета ему просто не было дела.
        Остальные худо-бедно общались между собой, но эта аморфная группа не могла сравниться с качками, за которыми были и сила, и опыт.
        Клещ все видел, но относился к такому положению дел равнодушно, словно намекая:
«Разбирайтесь сами. В этой переделке выживут только сильнейшие. А мне ничего другого и не нужно. Естественный отбор…»
        День наматывался на день, старая жизнь отступала все дальше, превращаясь в какое-то блеклое видение. То, что происходило здесь и сейчас, занимало сознание все больше и больше. Теперь Воронин ненавидел Кастета, с трудом удерживаясь от того, чтобы броситься в безоглядную драку. Ненавидел и его боссов, но к тем относился осторожнее, понимая, что один против четверых не выстоит и пары минут - отправится в отвал породы на прииске старателей… Да он и против одного из них не выстоял бы, ну, разве что, против Пальцуна. Тот хоть и закончил кадетский корпус, но не выглядел таким здоровым, как Быкан или Боксер, а в Дэле вообще чувствовалась хватка профессионального убийцы. Только один из группы лидеров больше выпендривался, работал на публику, нежели действительно был так крут, как хотел убедить остальных. Пальцун - Клещ дал ему очень меткое и емкое определение…
        Сергей зверел и матерел. Теперь на послеобеденных тренировках он качал мышцы на тренажерном комплексе не потому, что так требовал сержант, а потому, что сам хотел стать сильнее, агрессивнее, злее. Он торопливо поглощал все, что давали на камбузе, - хоть обычный обед, хоть искусственную белковую болтушку со встроенным витаминным комплексом и стимуляторами роста мышечной массы. Он учился вырывать крохи добавки из-под носа тех, кто тормозит, учился «не щелкать клювом». Он делал все возможное, чтобы стать выносливее, приспособиться к той среде, в которой оказался, и сам не понимал, не чувствовал, как эта среда действует на него, как деформирует и корежит его «эго», изменяя представления о жизни, моральные векторы, взгляды на то, что такое хорошо и что такое плохо…
        Как ни странно, первым сломался не Наркоша, а Децл. Он свалился в сухую пыль во время кросса по пересеченной местности - после того, как с ходу прошли небольшое вязкое болотце, а потом форсировали быструю холодную речушку. Едва поднялись на пригорок, на солнцепек, Децл зашатался, странно дернул головой вбок, рухнул в пыль. Воронин, который бежал следом, перепрыгнул через упавшего, даже не подумав поднять его. Клещ отучил их от такого - выбил дурь в первую неделю, объяснив, что помогать друг другу они будут обязаны лишь после того, как в команде останется пятнадцать человек. А до тех пор - каждый сам за себя. Кто дольше продержится. Кто сможет остаться в породе, не угодить в отвал.
        Децл повалился в пыль, и Воронин перепрыгнул его. Мысль помочь в голову не пришла, наоборот, Сергей только беззвучно обматерил горемыку за столб серой взвеси, взметнувшейся над дорогой и в два счета набившейся в нос и легкие. Откашлялся на ходу, сплюнул, побежал дальше, к финишу, стараясь восстановить дыхание. Как-то без особой злости подумал, что надо будет насовать слабаку за подставу. Однако Децл уже не поднялся, а вызванные медики зафиксировали смерть от остановки сердца.
        И Клещ, и дежурный офицер полигона отнеслись к этому абсолютно спокойно - как к рабочему моменту, на котором не стоит концентрироваться.
        - Восемнадцать, - только и сказал сержант, а потом повел зонд-команду в учебный класс - аналитики хотели посмотреть, как новобранцы будут усваивать материал после жестокой физической нагрузки.
        Грязные и потные, они рухнули на сиденья, шумно дыша. Воронин глянул на соседа - в этот раз им оказался Пастух. В глазах товарища промелькнуло что-то похожее на испуг и сожаление. Конечно, Пастух думал о Децле, оставшемся лежать в пыли. Сергей думал о том же самом: картина стояла перед глазами очень реально. Каждый невольно представлял себя на месте Децла, не думать о таком было просто невозможно. Отвал. Шлак. Не порода.
        Надолго сконцентрироваться на этих мыслях не дали - пришел офицер, который должен был вести тренинг по снаряжению ликвидаторов, и пыльная дорога с мертвым Децлом отступили куда-то на задний план. - Сегодня мы изучаем генератор плазмы, - очень смуглый старший лейтенант в летней военной рубашке с короткими рукавами, из-под которых нагло выпирали бицепсы, приподнял в правой руке хитрую штуковину, чем-то напоминавшую автомат с укороченным стволом и интегрированным подствольным гранатометом.
        Отличие от войскового оружия заключалось в том, что верхний ствол был широким, а нижний - узким, в то время как у автомата все наоборот: ствол, из которого вылетают пули, значительно меньше «зрачка» гранатомета.
        Бойцы «Метлы-117» полукругом стояли на границе стрелковой зоны, внимательно слушая старлея. Теперь Воронин прекрасно разбирался в званиях инструкторов, в отличие от первых дней, когда он не мог привыкнуть к звездочкам на погонах - точно таким же, как в армии.
        Все это осталось в прошлом, теперь Сергей даже не задумывался над малозначительными мелочами: три маленькие звездочки на погоне - старший лейтенант. Какие могут быть проблемы? Удивительно, что они существовали раньше…
        Точно так же ушли в прошлое и трудности с Проксимой: она могла припекать, сколько вздумается, в «Метле», которую готовил Клещ, не осталось ни одного слабака-новобранца, который не смог бы выдержать жар звезды.
        На секундочку Сергей отвлекся: в голове пронеслись мысли о прошлом. Вспомнилось, как стояли на плацу в первый день, умирая от раскаленного воздуха, поднимавшегося от асфальтового плаца. Тогда казалось невероятным, что Клещ не испытывает проблем: у всех новичков плавились мозги, к концу процедуры знакомства сознание куда-то уплывало, с трудом возвращалось обратно. Теперь они слушали офицера и не думали о развеселившемся лете Ламура.
        Лето… А ведь в тот день, когда погибли четверо его друзей, они отмечали окончание третьего курса. Думали, впереди каникулы. Жаркое лето. Интересные приключения. Они с Леоном мечтали о хорошем «оттяге», предвкушали пляжные знакомства с новыми девчонками.
        Вот тебе и жаркое лето, Воронин. Вот и каникулы…
        Сергей встряхнулся, отбросил все ненужные глупые мысли, сосредоточился на том, что говорил старший лейтенант.
        - Генератор плазмы - в просторечии гепл - основное оружие бойца зонд-команды, - четко, неторопливо излагал офицер, с удовольствием демонстрируя и сам гепл, и свои накачанные мышцы. - Запоминайте!
        Он легко отделил зарядную батарею, располагавшуюся у гепла там, где у обычного автомата находится магазин с патронами. Старлей поднял аккумулятор в руке, чтобы все посмотрели.
        - Стандартный, - пояснил инструктор. - При необходимости он может заменяться на более мощный. Иногда это бывает полезно, чтоб выжить.
        Офицер поднял со столика длинный магазин, показал всем, как он присоединяется к оружию. Щелкнул замком, фиксируя аккумулятор, после чего на стволе загорелся зеленый светодиод, показывающий, что оружие снаряжено и готово к бою, а энергобатарея полна.
        - Когда аккумулятор наполовину разряжен - индикатор становится желтым, а при расходе трех четвертей энергозапаса - краснеет. Не забывайте проверять это, чтоб не остаться без оружия в самый неподходящий момент! Ваши батареи - ваша жизнь!
        В таком виде, с удлиненным картриджем, гепл сильно напоминал армейский автомат в руках террориста или какого-нибудь повстанца с окраин освоенной зоны: те обожают на место стандартного магазина впихнуть совместимый пулеметный, где запас патронов значительно больше.
        - Продолжаем! - приказал офицер. - Все смотрим сюда! Есть два регулятора на верхнем стволе, из которого ведем огонь плазменными «пулями»! Вот этот - для фокусировки луча, от широкого до узкого.
        Старший лейтенант взялся за ствол снизу, чуть покрутил цевье по часовой стрелке и против. Оно двигалось с легкими металлическими щелчками. Видимо, у гепла было несколько фиксированных положений электромагнитных линз, от которых зависела толщина луча.
        - По часовой стрелке до упора, - объяснял офицер. - Максимально широкий луч. Против часовой стрелки - самый узкий, он называется «тонкая игла». Второй регулятор проще, у него только два положения: непрерывный луч - импульсно-пакетный луч.
        Инструктор пощелкал маленьким «флажком», показывая, как устанавливаются эти два положения. Заметив, что бойцы начинают потихоньку скучать, старлей решил перейти от теории к практике.
        - Показываю! - сообщил он, ловко перебросив два регулятора в нужные положения. - Широкий непрерывный луч!
        Офицер плавно потянул спусковой крючок, и от неожиданности слушатели подпрыгнули на месте. Из толстого ствола гепла вырос шлейф пламени - почти такой же, какой бывает у огнемета. Пламя с ревом хлестануло по песку стрелкового полигона, подняло нехилую тучу мелкодисперсной пыли. Ее всосало в вихревую воронку, в которой сгорал кислород.
        - Вау! - восхищенно воскликнул кто-то над ухом Воронина. - Вот это машинка!!!
        - При таком способе ведения огня - непрерывным широким лучом - энергорасход велик, батарей надолго не хватит, - продолжил лекцию старший лейтенант, убедившись, что все «желторотики» вновь слушают его внимательно. - Подобный фонтан используется редко, в основном для того, чтобы выжечь в джунглях полосу для движения. Или остановить стадо не очень крупных животных. Это возможно, если работать в несколько стволов - получается настоящая стена огня.
        Кстати, отмечу: взбесившееся стадо крупных животных вы все равно не остановите - просто потому, что задние ряды будут напирать на авангард, и первые туши сгорят в адском высокотемпературном факеле, но рано или поздно какая-то ошалевшая особь прорвется через стену пламени, за ней другая, третья… Они затопчут вас, это без вариантов. Мораль басни проста: если на вас прет стадо диких животных - уходите в сторону, не воображайте себя рейнджерами!
        Так, поехали дальше. Теперь показываю режим стрельбы, который является основным для бойцов зонд-команд. При нем батареи гепла разряжаются гораздо медленнее. Поразить цель не составляет труда, если только вы умеете стрелять, о чем должен позаботиться сержант Клещ.
        Офицер мгновенно перекинул «флажок» в положение «импульсно-пакетный луч», а фокусировку на «узкий луч» и поднял ствол, затем несколько раз потянул спусковой крючок.
        Сергей замер от восторга: из верхнего ствола гепла одна за другой вылетели три огненно-красные «пули». На самом деле, Воронин понимал, что это никакие не пули, просто сгустки плазмы, которые сгенерировало оружие. Только эти знания ничего не меняли, выстрелы из гепла выглядели очень красиво: светящиеся «пули» с тихим воем унеслись вдаль, и любой из бойцов, слушавших старшего лейтенанта, почувствовал скрытую мощь, таившуюся в каждом «патроне».
        - Прицельная дальность стрельбы: пятьдесят - сто метров, - продолжал объяснения офицер. - Больше зонд-командам не требуется. Вы не в армии, где против вас действует противник, вооруженный огнестрельным оружием или лазерами. Здесь - дикие животные, пресмыкающиеся, насекомые. Они созданы природой так, что могут атаковать жертву лишь на близком расстоянии. По крайней мере, наши команды еще ни на одной планете не встречали животное, которое могло бы выплюнуть смертельный яд даже на пятнадцать-двадцать метров.
        Когти? Оружие ближнего боя! Зубы? Оружие ближнего боя! Копыта? Рога? Хвост удава? Жало скорпиона? Все это может быть применено лишь тогда, когда атакующее существо приблизится к человеку почти вплотную! Поэтому гепл, который способен поразить цель на расстоянии в пятьдесят метров, всегда дает ликвидатору преимущество! Надо только грамотно владеть оружием, которое у вас в руках! На малой дистанции это самое мощное орудие убийства из придуманных людьми - плазменная пуля легко прошивает и хитиновый панцирь мегапаука, и толстую шкуру стегозавра. Проверено на практике!

«Хитиновый панцирь мегапаука…» - Услышав эти слова, произнесенные обыденным тоном, Воронин почему-то представил себе кровососущего слепня размером с ястреба, и от этого стало как-то не по себе. Нехорошо стало внутри. Бойцы «Метлы-117» совсем притихли, по-другому посмотрели на смуглого крепыша.
        - Так, последнее по верхнему стволу. На дистанциях более ста метров гепл неэффективен. Заряд плазмы, вылетающий из электромагнитного ствола, не может долго оставаться компактным, он растекается в пространстве по мере движения вперед. На дистанциях более ста метров «пуля» превращается в горячий сгусток, который способен не прошить тело насквозь, а обжечь, причинить сильный болевой шок. Ну, и если у врага прочный роговой панцирь или толстая шкура, шока не будет, нападающее существо лишь придет в ярость. Помните об этом и не тратьте энергию понапрасну!
        Переходим ко второму стволу, нижнему. Это генератор сверхвысокочастотных колебаний, у него нет фокусировок и «флажков» - только спусковой крючок. Это несмертельное оружие. Оно генерирует электромагнитные импульсы высокой частоты. Работает примерно по такому же принципу, как привычные для вас домашние микроволновые печи.
        Как известно, человек на девяносто процентов состоит из воды. То же самое можно сказать и о многих животных. Бывают, конечно, исключения, но для таких случаев у вас генератор плазмы на боевом взводе. Итак, многие живые существа состоят из воды. Вода под кожей, под бронепанцирем. То, что нам и нужно.
        Когда вы направляете ствол на врага и тянете спусковой крючок, микроволновое излучение мгновенно испаряет влагу из его тела. Для микроволнового излучения не существует преград в виде бронежилета или толстого чешуйчатого панциря, это нам на руку.
        Вода в теле мгновенно вскипает. Вы чувствуете то же самое, что почувствовали бы, облив себе руку кипятком из только что забулькавшего чайника, просто источник боли находится не на коже, а под кожей. Такую боль неспособно выдерживать ни одно живое существо. Обычно животное, которому досталось из СВЧ-ствола, подпрыгивает на месте, ошпаренное, потом стремительно разворачивается и удирает с такой скоростью, что пуля из гепла не догонит!
        Несколько человек загоготали, оценив шутку офицера. Сергей тоже улыбнулся, проникаясь уважением к хитрому и мощному оружию. А Наркоша вдруг расслабился настолько, что шагнул вперед, потянулся к геплу, вознамерился заглянуть в верхний ствол. Только у него не получилось - получил затрещину от старлея.
        - Сержант, замечание! - спокойно произнес инструктор. - Выход из строя без разрешения командира отделения.
        Клещ отдал честь и со злостью посмотрел на Наркошу. В глазах сержанта отчетливо читалось: «Ты бы еще спусковой крючок потянул, придурок!!!»
        А Сергей вдруг почувствовал, как зачесались руки: страшно захотелось взять гепл, пострелять из этой машинки по реальным целям. Он тысячи раз делал что-то похожее в компьютерном клубе, воюя как против вымышленных монстров, так и против людей, управлявших трехмерными фигурками, но теперь мог попробовать это не в игре, а по-настоящему. От этого нервная дрожь пробежала по телу, даже ладони вспотели.
        - Я буду стрелять!!! - беззвучно, одними губами обозначил он.
        Где-то глубоко внутри родился, пустил корни и начал крепнуть инстинкт убийцы.
        Драку после камбузного наряда начал Сергей, но спровоцировал ее Кастет. Бывший зэк все никак не унимался, настойчиво пытался внедрить свои лагерные привычки в зонд-команде. Почему-то ему особенно нравилось доставать Воронина, быть может, из-за прозвища, которым Сергея наградили в самый первый день. Кажется, Кастет полагал: если парень терпит такую кликуху, то в душе слаб настолько, что простит все, что угодно.
        - Пилоснежко, а чей-то у тебя ресницы длинные, словно у бабы? - коверкая прозвище Сергея, глумился Кастет.
        Воронин старался не обращать внимания на этого идиота, хотя внутри уже не раз задавал себе вопрос: сколько же лет бывшему зэку? Вроде, если судить по лицу, он лет на пять старше. Может, больше? Или наоборот? Там, на зоне, время движется с другой скоростью: для кого - за календарный год вычеркиваются два года жизни, для кого - три. За решеткой редко встречаются долгожители, человек сгорает гораздо быстрее, чем на воле. Вот и попробуй, разберись, сколько Кастету? За что он сидел и как долго? Может, ровесник? Или старше всего на год-два? Но ведет себя точно, как инфантильный переросток. Перед всеми, кто сильнее, надо гнуться, а кто не в нашей стае - того чмырить.
        В камбузном наряде Сергей попал на «дискотеку» - так именовалась посудомойка, где не смолкал грохот тарелок. На базе наземных ликвидаторов одновременно проходили подготовку сразу несколько зонд-команд. В повседневной жизни они почти не пересекались, зато на камбузе, во время принятия пищи, встречались регулярно, оставляя после себя груды алюминиевых «дисков» и котлов, которые следовало привести в порядок к следующей трапезе.
        Всю эту сумасшедшую гору посуды обрабатывал сложный посудомоечный агрегат, действовавший по заложенной в него программе, но за машиной приходилось присматривать: организовывать подачу грязной посуды, вовремя подхватывать чистые тарелки и расставлять их по гнездам автосушилки. Иногда нужно было заправлять машину жидким мылом, вычищать из приемного бункера и накопителя пласты пищевого жира, поправлять тарелки, застрявшие в направляющих полозьях.
        В течение суток зонд-команды питались четыре раза, и посудомоечный монстр работал почти непрерывно. Камбузный наряд, обслуживающий его, - тоже. К концу суток Сергей вымотался так, как не выматывался во время кроссов. Пришлось простоять возле машины часов пятнадцать, если не больше. Агрегат шипел, плевался то горячей, то холодной водой, обдавал перегретым паром, и к концу смены футболка защитного цвета и пятнистые штаны Сергея намокли - на груди и на животе.
        Воронин об этом почти не думал: он устал до такой степени, что мечтал поскорее передать смену другим «счастливчикам», грохнуться в койку, чтобы наутро очнуться и жить привычной, нормальной жизнью. Подъем. Оправка. Зарядка. Кросс. Душ. Завтрак. Занятия, практические и теоретические. Что может быть лучше и проще? Поскорее бы дурацкая «дискотека» осталась позади!
        Вечером, во время помывки, Сергей уже предвкушал заслуженный отдых. Тут и достал Кастет.
        - Пилоснежко! - как обычно, коверкая прозвище, выдал зэк. - Да ты половой гигант!
        И он с усмешкой стал тыкать пальцем в низ живота Сергея - в мокрые футболку и трусы, покрытые темно-желтыми пятнами пищевого жира. Быкан и Пальцун загоготали, сообразив, на что намекает зэк. А Кастет, довольный произведенным эффектом, решил развить успех.
        - Нет, ну надо же!!! - притворно восхитился он. - А еще говорят, нас кормят антисексом! Вы посмотрите на него, парни! Этот половой маньяк весь камбузный наряд только и делал, что мечтал о своей подружке! Да как мечтал! Руки, наверное, теперь в мозолях!!!
        Заржал еще кто-то. Краска бросилась в лицо Сергея. Что-либо объяснять уже не имело смысла, просто вышло бы так, что он оправдывается. И тогда Воронин ударил, сильно и зло, в кривившуюся в ухмылке рожу. Вложил в кулак всю ненависть к тупому уголовнику. Всю ненависть, накопленную за недели пребывания на базе!
        Кастет, не ожидавший такой агрессивности, потерял равновесие, глупо взмахнул руками, заваливаясь назад. От падения его удержала только стена душевой кабины, очень кстати оказавшаяся за спиной зэка. Все перестали мыться, с интересом ожидая, что произойдет дальше.
        - Ты чего это?! - недоуменно спросил Кастет, оглядевшись по сторонам.
        Клеща, который мог насовать обоим за драку, не было. Никто из боссов на выручку не поспешил, решив оставить их один на один. Кастет потрогал разбитую губу, оттолкнулся от стены. Он знал правила. Он зацепил товарища словами. Тот ответил делом, грубо и конкретно. Теперь, чтобы не потерять репутацию, Кастет должен был сломать Белоснежку.
        Зэк резво подскочил к умывальнику, сдернул с него металлический вентиль, просунул пальцы в отверстия.
        - Ах ты, задрота! - прохрипел он, сплевывая кровь и приближаясь. - Да я сейчас тебе все зубы пересчитаю!
        Металл поблескивал в руке противника. Сергей понял, отчего Кастету на зоне дали такую кликуху, только это знание мало что меняло. Для Воронина теперь не существовало выбора. Он поднял кулаки, закрывая лицо. Напрягся, готовясь отразить удар.
        Первый выпад Кастета прошел довольно удачно для Сергея - он успел отклониться чуть в сторону и назад, правая рука зэка, упакованная в металл, просвистела у виска, только чиркнув по коже. Однако Кастет тут же мощно атаковал с левой и попал в цель. Сергей просто не предполагал, что противник будет использовать вторую руку - купился на вентиль, сосредоточил внимание на нем.
        Все поплыло перед глазами, вспыхнули белые звездочки, и Воронин, не дожидаясь, пока Кастет добьет, рванулся вперед, повис на зэке всей массой, заваливая противника на пол. Два тела переплелись в клубок, и теперь Сергей, который плохо видел, что происходит вокруг, старался удерживать правую руку врага, дабы удар в висок или в челюсть не вырубил начисто.
        - Прекратить! Прекратить!!! Встать!!! - дико гаркнул кто-то над ухом, в первую секунду Воронин не понял, кто это был.
        Голос не Клеща, факт. Незнакомый. Оба «борца» нехотя ослабили захваты, медленно стали подниматься на ноги. А потом, разобравшись, вскочили по стойке «смирно», только Кастет замер ровно, а у Воронина стойка получилась более аморфная. Оказалось, что перед ними дежурный по базе в чине капитана.
        - Охренели, мать вашу?! - взревел тот. - Вас не предупреждали, что нарушения дисциплины караются смертной казнью?! Рядовые, представиться!!!
        - Рядовой Кастет! - испуганно выкрикнул зэк.
        - Рядовой Белоснежка! - стараясь говорить четко, добавил Воронин.
        Челюсть после пропущенного удара двигалась плохо.
        - Сержант Клещ!!! - офицер повернулся к командиру «Метлы-117», возникшему в дверях санузла. - Рядовые Кастет и Белоснежка были поставлены в известность о способах наказания на базе?!
        - Так точно, сэр! - Клещ и не подумал как-то вилять, он был безжалостен.
        Внутри что-то заныло. Неужто подписал им смертный приговор? Вот так, на ровном месте? Вот сейчас все оборвется?! Черт! Так глупо?!
        - Сержант Клещ! Первое нарушение в вашей команде! По этой причине наказание будет смягчено! Повторяю для тех, кто не врубился! Только по этой причине наказание смягчено! В следующий раз - смертная казнь, без вариантов!
        Воронин незаметно для офицера перевел дух. С плеч свалилась гора. Даже звездочки из глаз вдруг пропали, а мир вокруг стал казаться светлым и прекрасным.
        - Сержант Клещ! Отбой для вашей команды отменяется! Всем - построение на плацу в обычной форме одежды! Даю одну минуту!
        - Зонд-команда, одеться! Построение на плацу! - проревел Клещ, в то время как дежурный по базе, посмотрев на часы и заложив руки за спину, неспешно направился к выходу из казармы.
        Толпа в семнадцать мужиков ломанулась по своим клетушкам, за одеждой. Майки и штаны натягивали в жуткой спешке, понимая, что капитан ждать не станет. Сказал, через минуту, значит, будьте любезны, расшибитесь в лепешку, но чтоб через минуту все находились в строю…
        - Смирно! - приказал Клещ и сделал шаг вперед, собираясь доложить о построении.
        - Вольно! - перебил дежурный по гарнизону. - Сержант Клещ! Рядовым Кастету и Белоснежке назначено наказание в виде десяти ударов на электростимуляторе! К месту экзекуции - бегом! Марш!

…Сергея растянули на вертикальной стальной раме, прикрепив руки и ноги по углам, где сходились продольные и поперечные стойки. Он не знал, что такое электростимулятор, но догадывался, что будет очень неприятно. Рядом, на соседней раме, тяжело дышал перепуганный Кастет. Его тоже заставили снять майку, и только после этого занялись фиксацией конечностей.

«Кажется, что-то со спины…» - подумал Сергей, чуть повернув голову и краем глаза уловив движение. Какие-то длинные «хоботы» на колесиках поставили в двух метрах позади проштрафившихся бойцов. Противной холодной гадостью натерли лопатки, позвоночник.
        - Смотреть прямо! На меня! - приказал солдат из взвода внутренней охраны. И тут же что-то прижал к губам Воронина. - Возьми этот загубник, идиот! Зубами сожми!!! Легче будет!
        А потом по спине хлестануло так, что Сергей не только забыл собственное имя, но и разучился думать. Он не видел, как при этом пару шагов назад сделали другие бойцы
«Метлы-117». Каждый из них испытал шок, увидев, что из длинных «хоботов» вылетели ветвистые синие язычки, при «ласковом» прикосновении которых оба наказуемых выгнулись и замычали от боли.
        После второго «выстрела» Сергей настолько ошалел, что забыл про альтернативный вариант - смертную казнь, - попытался высвободить руки из захватов. У него начисто отшибло мозги, иначе б не дергался так, силясь порвать металл. Третий электроразряд выбил из глаз слезы, они потекли сами по себе, против воли. Вместе с соплями и слюной.

…Кастет сломался и потерял человеческий облик где-то на четвертом или пятом ударе электрохлыста. Он выронил загубник и повис в захватах бесформенной кучей мяса, которую полосовали разрядами. Умолял простить. Рыдал. После очередного удара он уже ни о чем не просил, только по-звериному выл, низко наклонив голову.
        Сергей и сам готов был выплюнуть чертову заглушку, завыть по-волчьи. Как выдержал последние удары, уже не помнил. Все прошло в каком-то забытьи.
        - Зарубите на носу! Правительство ГалаСоюза тратит время и деньги не для того, чтоб вы калечили друг друга! - Голос капитана мешал отключиться полностью, а очень хотелось. Воронин не стоял в строю, висел, поддерживаемый Пастухом и Ботаником. - Каждый боец зонд-команды - штучный продукт и стоит дорого! Запомните! Если еще раз повторится что-то подобное, электростимулятором вы не отделаетесь! Виновных накажем показательно и жестоко, чтоб всем остальным неповадно было!!!

«Да пошел ты…» - хотел сказать ничего не соображавший Воронин, только губы не слушались. И голова не слушалась - глупо болталась в воздухе взад-вперед, вверх-вниз. Это утомляло.
        Сергей отключился, а когда пришел в себя, оказалось, что его несут четверо товарищей. Потом опустили на койку, как-то очень бережно. Потом долго лежал неподвижно, радуясь, что все осталось позади. Он выжил и, наверное, вскоре сможет встать…
        А затем вдруг очнулся от забытья. Оказалось, на койке сидел Боксер, который теребил его за ногу.
        - Ты молодец, - сказал Боксер, убедившись, что Сергей очнулся и слышит его. - Хорошо держался. Говорят, стимулятор - жутко неприятная штука. Не знаю, каково вам пришлось, но со стороны это выглядело рвотно. Ты - мужик, хорошо держался, не заорал. Наши зауважали. А Кастет… Понтов много, но поплыл быстро, боль не вынес. Сломался, короче.
        Сергей не отозвался.
        - Ты, это… не переживай, Белоснежка! Мы тут все обсудили: не надо нам в команде лагерной дури. Служить будем вместе, может, придется спину друг другу прикрывать. Нам сильные люди нужны. Короче, завязали мы с играми Кастета! Встанешь, все по-другому будет. А пока лежи, отдыхай, ни о чем не думай. Все нормально!

«Ну и давно пора!» - хотел ответить Сергей, да сил не оставалось вовсе. Он просто провалился в черный омут, в котором не было снов.
        Размышляя над тем, как тщательно проработана каждая мелочь в снаряжении бойца зонд-команды, Сергей приходил к выводу, что это все - не гениальное предвидение инженеров-конструкторов, а накопленный зонд-командами опыт. Горький опыт…
        Взять хотя бы бронекожу. К концу первого месяца обучения бойцов «Метлы-117» уже отправляли на тренинги в полном снаряжении, и Воронин отлично знал возможности бронированной «скорлупы» - маленького защитного домика, внутри которого обитала
«сущность пятого уровня» - человек.
        Бронекожа. Подбирается индивидуально каждому бойцу зонд-команды. Состоит из нескольких слоев сталесиликона, армированного сверхпрочными волокнами-нитями полимерного материала, чрезвычайно устойчивого к растяжениям. Разорвать оболочку очень сложно, Клещ показывал на полигоне: два бронетранспортера тащили ткань из таких волокон в разные стороны, нити вытягивались, упруго вибрировали, не желая уступать табунам лошадей, скрытым под капотами БТРов десанта.
        Кроме того, внутренний слой костюма состоял из металлических чешуек, точно таких же, как в сапогах, с которыми бронекожа сращивалась в единое целое. Голову защищал прочный шлем из керамостали, с прозрачной лицевой пластиной. При опущенном
«забрале» можно было дышать только через внутреннюю систему регенерации кислорода, в таком режиме боец зонд-команды оказывался полностью изолированным от внешней агрессивной среды. На стекло шлема лазером проецировалась карта местности, на которой, благодаря активной работе пси-сканера, размечались цели.
        Существа пятого уровня имели на карте зеленую окраску, а все прочие, первого-четвертого уровней - от желтой до рубиновой, в зависимости от степени опасности.
        Сама бронекожа умела мимикрировать под цвет местности, хотя Клещ честно предупредил всех, что на такую защиту особо полагаться не следует. Агрессивные живые существа на чужих планетах используют для поиска жертв не только глаза, но и слух, обоняние. И еще черт знает что, нематериальное, благодаря чему звери ухитряются засечь человека - с включенным режимом «хамелеон», неподвижного, дышащего через регенератор, то есть не распространяющего во внешнюю среду запах добычи. «Хищник вас учует, не сомневайтесь…» - говорил Клещ.
        Особое впечатление на Воронина произвело то, что бронекожа умела резко менять окраску на ярко-оранжевую, причем делала это самостоятельно, подчиняясь команде микрочипа - экспресс-анализатора, который контролировал и целостность оболочки, и состояние человека, находящегося внутри. Стоило только «сущности пятого уровня» получить ранение, окрас бронекожи мгновенно менялся - с тем, чтобы пострадавшего можно было сразу заметить с воздуха: хоть на ледовом поле, хоть в песчаной пустыне, хоть в буйно-зеленых джунглях.
        Кто-то возрадовался: мол, как здорово все продумано, даже если получишь травму и потеряешь сознание, техника сделает все возможное, чтобы тебя легче было найти и эвакуировать из опасной зоны.
        На это Клещ только иронически усмехнулся, а потом, чуть поколебавшись, добавил, что зонд-команды действуют на планетах изолированно от средств технической поддержки, в том числе вертолетов и ракетных катеров, а потому надеяться на помощь с воздуха не стоит. Лучше рассчитывать на себя и на членов своей «Метлы», а многие опытные бойцы выключают «апельсиновую» функцию оболочки.
        Сергей внимательно слушал, мелочи имели огромное значение. Из них выстраивалась общая картина, помогавшая более точно понять, в какое дерьмо он влип.

«Пси-сканер - разговорное название, - пояснял военный медик на другом тренинге. - На самом деле, это сканер пси-полей, тепловых и электромагнитных. Он реагирует на мозговое излучение, на мыслительную активность, на движение тепловых и электромагнитных пятен, а на базе полученной информации распознает цели. При этом делит их на пять уровней сущностей. Высший уровень - это человек или существа, аналогичные ему… Однако таковых люди в космосе пока не встретили. Сколько планет освоили, но «братьев по разуму» не обнаружили. Мы по-прежнему одиноки во вселенной, но это, пожалуй, и к лучшему…»
        Воронин все тщательно запоминал. Наверное, это давалось ему даже проще, чем многим соратникам по «Метле-117». Все-таки он был студентом колледжа технологий освоения новых планет, и то, чему учили на базе ликвидаторов, в какой-то части пересекалось с тем, что ему довелось узнать в ТОНПе. Только теперь Сергей осваивал науку не в теории, а на практике.

…На основании принятой условной классификации, пси-сканер делил все, что движется и может представлять опасность, на пять уровней сущностей.
        Первый уровень - хилые зачатки сознательной деятельности, пусть и за счет врожденных инстинктов. К такой ступени чаще всего относятся простейшие черви или нечто близкое им по нервной организации.
        Второй уровень - более развитые существа, такие, например, как пауки, способные плести сети и поджидать добычу, пресмыкающиеся, способные гипнотизировать жертву.
        Третий уровень чаще всего ассоциируется с животными, обладающими сложной нервной организацией, значительными степенями свободы при выборе пути развития, комплексными механизмами адаптации к изменению условий внешней среды.
        - Типичный пример - млекопитающие, - добавил инструктор, заметив, что половина
«Метлы» ничего не поняла из такой формулировки.
        Четвертый уровень - еще более сложные существа, по уровню мозговой деятельности стоящие почти вровень с человеком. Дабы не вгонять слушателей в ступор жуткими научными описаниями, медик просто объяснил, что к четвертому уровню относятся, например, человекоподобные обезьяны и дельфины. А после паузы еще добавил, что сканер пси-полей относит к сущностям четвертого уровня и спившихся, деградировавших дебилов.
        - Хотя это, конечно, кощунство, - тут же высказал свое мнение инструктор. - Ставить на одну ступень дельфинов и спившихся дегенератов - неправильно. Но ведь классификация условна, это не догма, разработанная один раз и на века. На неосвоенных планетах вам придется встретиться с существами «переходных» уровней, и, возможно, пси-сканер будет тормозить, пытаясь корректно классифицировать их… Чужие миры полны загадок, неизведанных форм жизни. Попадаются удивительные симбиозы флоры и фауны, и вы неизбежно столкнетесь с таким, чего до вас не видел никто…

«Чем дальше, тем веселее, - мрачно думал Сергей. - Судя по тому, как нас готовят и вооружают, после этих встреч не очень много шансов остаться в живых…»
        Теперь их не только одевали в бронекожу, но и подробно объясняли, показывали, как следует управляться с тем снаряжением, что должно было помочь бойцам «Метлы» выигрывать схватки у диких, агрессивных «сущностей».
        Гранаты. Всего шесть штук. Три - напалмовые, с помощью которых можно расчистить площадку в джунглях, выжечь муравейник гигантских тварей, искренне уверенных, что любое движущееся существо - корм для растущих личинок. Осколочные гранаты - две штуки, по типу обыкновенных армейских, с радиусом сплошного поражения целей - двадцать-тридцать метров.
        - В этой зоне кусками металла будет посечено и обездвижено все, - объяснял Клещ. - Кроме очень крупных хищников с твердым панцирем, способным выдержать и пулю двенадцати миллиметров.
        Одна световая граната, чтобы ослепить противника в случае необходимости. Или подать товарищам сигнал, сверхъярким маяком указывая собственную позицию.
        Кроме гепла, с которым бойцов зонд-команды начали знакомить со второй недели занятий, на вооружении находился бесшумный пистолет калибра девять миллиметров. К нему в комплекте шли патроны четырех типов. Зажигательные - с красными насечками на гильзе. Сигнальные - с желтыми насечками. Бронебойные - черные. Разрывные - синие.
        - Не путайте! - наставлял Клещ. - Заучите цвет насечек так, чтобы ночью вскочить и спросонья оттарабанить лучше, чем собственные день и месяц рождения!
        Вибронож, размерами напоминающий десантный клинок. Он работал от спрятанного в рукоять аккумулятора. Когда втыкаешь такой нож в тело жертвы, лезвие само начинает плясать - быстро-быстро дергается взад-вперед, расширяя рану до смертельно опасной.
        Две фляги. Одна - встроенная под бронекожу сзади, в районе поясницы. Ее требовалось наполнять водой до «старта», а пить - через трубочку. Вторая - обычная, крепящаяся в брезентовом чехле к ремню. Также у каждого бойца был свой электрофильтр для очистки воды: две хитрые посеребренные пластинки, питавшиеся от батарей гепла, через специальный интерфейсный разъем на прикладе оружия. К фильтру прилагались универсальные обеззараживающие таблетки, однако Клещ несколько раз повторил, что воду чужих планет лучше не использовать, пусть и дважды очищенную - фильтром и таблетками. Мол, это опасно, никто не знает, что за микрофлора в той воде, универсальные средства могут не сработать. Не повезет - придется тогда после возвращения домой надолго ложиться в стационар, извлекать планарий, кишечных паразитов. Если, конечно, хватит здоровья дотянуть до родной планеты, до госпиталя, что совсем никто не обещает…
        Кроме того, в походном рюкзачке обязательно находился питательный концентрат: несколько твердых плиток со вкусом хлеба и ветчины, с полным набором витаминов, одной плитки хватало на пять-шесть часов.
        Особого внимания заслуживала индивидуальная аптечка. В нее включались:
        - антишок - препарат, который начисто отшибает боль. Как сказал Клещ, «если не повезет, и у вас что-нибудь откусят»;
        - антидот - универсальное средство, нейтрализующее укус ядовитого насекомого или змеи (конечно, сержант не мог не порадовать и тут: помогает не всегда, сами понимаете, то и дело приходится сталкиваться с новыми типами ядов…);
        - стимулятор - на случай, если необходимо выплеснуть всю внутреннюю энергию на коротком интервале времени. Например, если придется удирать от погони, взвалив на спину пострадавшего товарища. Однако такое средство надо применять очень грамотно - после всплеска энергии неизбежно наступает упадок сил, хочется лежать пластом, трудно двинуть рукой или ногой. Не дай бог в таком состоянии оказаться в джунглях, среди хищников.
        - А еще будет транкл, - закончил Клещ. - Только сейчас у вас в аптечках «дури» нет. Это комбинированное средство, транквилизатор-антидепрессант, от нервов, от головы. Предназначено для планет с особо тяжелыми условиями. И для ветеранов. Пока справитесь, ничего. Ну, а если кто потом сядет на «колеса» - пристрелю!!!
        При этом сержант недвусмысленно посмотрел на Наркошу.
        Кроме того, в аптечке находился перевязочный пакет, что, в общем-то, было глупостью, как показалось Сергею. Если появится открытая рана, а кругом агрессивная среда с чужими бактериями, которые попадут в кровь, то каковы шансы не отбросить копыта? Спрашивать вслух Воронин не стал.
        Довершал картину фонарик, способный не только светить в темноте, но и работать в режиме электроразрядника. Видимо, это на случай, когда у бойца уже не останется никакого оружия - тогда можно остановить нападающего хищника шоковым импульсом.
        Вот только Сергей никак не мог представить себе ситуацию, при которой боец зонд-команды израсходует весь свой немалый арсенал, но останется жив - так, чтоб пугать голубыми искрами какого-нибудь ящера или саблезубого тигра…
        Смешно. И грустно.
        Он все-таки не удержался и задал сержанту вопрос, который вновь и вновь приходил на ум после анализа технической оснащенности бойца зонд-команды: почему в
«Метле-117» только один опытный ликвидатор? Только сам Клещ? Не лучше ли было формировать группу из новичков и ветеранов, разбавляя молодость бoльшими порциями опыта? Так ведь проще выжить им всем…
        Клещ невесело усмехнулся. Ответил не сразу, но ответил.
        - Опытные бойцы ценятся на вес золота, - сказал сержант. - Они нужны в отрядах тотальной зачистки, которые нельзя формировать из новичков, слишком велики были бы потери. Нам ведь, зонд-командам, проще: неделю-другую потусовались на планете, разведку провели и отвалили домой. А им, в отрядах зачистки? Им приходится подолгу оставаться на планетах, выбранных для колонизации. До полного уничтожения агрессивной флоры и фауны!
        Воронин покачал головой.
        - Этому нас в ТОНПе не учили… сэр… - честно сказал он.
        - А ты как думал? - улыбка Клеща получилась кривой, болезненной. - По телевизору не обо всем рассказывают, цензура. Ты считал, колонизация планет начинается с создания искусственных озер с бактериями, насыщающими воздух кислородом? С адаптации и высадки милых сердцу березок и кленов на новых почвах? С развертывания панелей солнечных батарей и укладки асфальтовых полос хайвэев?
        Хрена с два! Это не афишируется, но колонизация диких планет начинается с того, что туда приходим мы, ликвидаторы! Сначала - зонд-команды. Потом - инженеры и геологи под охраной наших бойцов. А затем, если правительство ГалаСоюза принимает решение о ценности данного мира, приходят отряды тотальной зачистки!
        А по-другому не бывает, нет. Тот же СкайСити, в котором расположен колледж ТОНП, построен на костях первых отрядов ликвидаторов. Знаешь, сколько наших легло здесь, вокруг? Ламур был планетой с очень агрессивной средой, и за колонизацию пришлось заплатить высокую цену. Очень высокую. Такая вот горькая проза жизни, рядовой Белоснежка…
        Хмурый сломался после тренинга по обустройству базового лагеря на планете с агрессивной средой. Нельзя сказать, что инструкторы полигона проявили жестокость по отношению к новичкам - площадку для лагеря зонд-команды пришлось создавать на полигоне, где из-под земли не лезли ядовитые пауки, на голову не падали шипокрылы и рой мошек-вампиров не вился около бойцов «Метлы-117».
        Скорее всего, Хмурый сломался оттого, что более четко начал представлять себе, какая «теплая встреча» их ожидает в будущем - там, на планетах, где придется работать. Видимо, эта картина привела его в такое отчаяние, что он решился на побег, в первую же ночь после тренинга…
        А методика обустройства лагеря действительно поразила воображение, даже тех, кто почти не обладал таковым. Все же на теоретических занятиях это выглядело по-другому, не столь угрожающе.
        Начали, как говорится, от печки. Офицер задал стартовые условия: полное боевое снаряжение бойцов, замкнутый цикл работы бронекожи, высадка зонд-команды на чужую планету произведена, контейнер с техническим оборудованием и грузами принят,
«Метла-117» начинает действовать по схеме «агрессивная среда».
        - Дэл, Пальцун, Мосол - охранение! - приказал Клещ, едва только офицер контроля нажал кнопку секундомера, готовясь замерять показатели команды. - Остальные, за мной!
        Вскрыли переднюю стену грузового контейнера, первым делом выволокли три здоровенные стальные пластины, которые растащили треугольником вокруг места развертывания лагеря. Дэл, Пальцун и Мосол встали на эти «островки» металла. Любой из «Метлы-117» уже знал из теоретических курсов, для чего так делается: дабы часового не поразили снизу, в подошву - ни ядовитым жалом какого-нибудь пресмыкающегося, ни отравленным шипом не в меру агрессивного растения. Как гласит присказка опытных ликвидаторов, на подошвы сапог надейся, но про дополнительную защиту не забывай. Особенно, если неподвижно стоишь на одном месте…
        Из теории Сергей знал, что лагерь ликвидаторов не похож на обычный лагерь - он создается в виде равностороннего треугольника, именно потому часовых было трое. Каждый из них отвечал за сектор обзора в сто двадцать градусов.
        Кстати, именно по этой причине любая зонд-команда состояла из пятнадцати человек. Ровно пять смен по три бойца в каждой. Два часа на посту, охраняя лагерь, затем - восемь часов на работу, сон, отдых. Потом опять - два часа на посту. Такая методика была признана наиболее эффективной при действиях зонд-команд. И, опять же, родилась она не в головах теоретиков, а была выработана с потом и кровью, в чужих мирах, не встречавших людей хлебом-солью.

…Убедившись, что трое часовых заняли места, сержант вернулся к грузовому контейнеру. Хрипя и задыхаясь от напряжения, все вместе выкатили из темной утробы огромный «пылесос» на колесах. На самом деле штуку эту называли пылесосом только между собой, на разговорном сленге. В документах она именовалась совсем по-другому. Что-то вроде «Установка комплексного формирования твердой площадки из полимербетона». Как-то так, Сергей не помнил точно.
        - Начали! - прорычал Клещ, ни на миг не забывавший, что офицер следит за показаниями секундомера.
        Генераторы плазмы в режим непрерывного огня: выжечь поле под будущим лагерем. Землю - до черного пепла. Песок - в стекловидную массу. Сверху - пройтись напалмовыми гранатами, вытравливая ту живность, что еще могла скрываться под верхним слоем, ожидая, когда придет черед полакомиться свежей человечинкой.
        Затем, резво передвигаясь по еще теплому спекшемуся грунту, приступили к заливке первого слоя полимербетона. Включили «пылесос», который ничего не всасывал, наоборот, выдавал быстротвердеющую пену, обладавшую способностью резко увеличиваться в объеме, едва она оказывалась на воздухе.
        - Штыри! - крикнул сержант. - Боксер, Быкан, Пастух, Слепой, Хмурый! Тащите штыри, живо! Белоснежка!!! Ты варишь! Отец!!! Туда же!
        Сергей без лишних вопросов схватил переносной сварочный аппарат, полез на упругую, пока еще пружинящую поверхность, которая, до конца не застыв, прогибалась под ногами. Он старался двигаться быстро, но аккуратно - если корка полимербетона прорвется, нога провалится внутрь, как в болото. И там намертво схватится, ибо чертова субстанция твердеет очень быстро.
        - Китаец и Ниндзя! Укладывать ровно и аккуратно! Ячейки делать поменьше, не филонить!!!
        Два самых легких бойца зонд-команды резво бросились исполнять команду, принялись растаскивать толстые металлические прутья. Один укладывал их вдоль, другой - поперек, создавая ту самую решетчатую структуру, которая должна была придать полимербетону дополнительную прочность. А заодно, кроме этого, не допустить, чтобы какая-нибудь хищная пасть прогрызла дыру и снизу добралась до людей.
        Сергей включил фильтр лицевой маски, помня о том, что яркая дуга сварки чертовски опасна для глаз: ошибешься сдуру, так не просто «зайчиков» словишь, еще и зрительные нервы выжжешь. Тогда точно попадешь в число отсеявшихся «по естественным причинам».
        Со сварочным аппаратом Воронин управлялся быстро и ловко - так, словно всю жизнь занимался тем, что варил на стройках металл. Чуть поодаль работал Отец, у которого это получалось еще круче: он безостановочно двигался от одной точки соединения стальных прутьев до следующей, оставляя после себя монолитную конструкцию.
        - Принажали!!! - потребовал Клещ, которому показалось, что «Метла-117» не укладывается в норматив. - Резвее, парни!!!
        Пот застилал глаза, Сергей пытался двигаться с той же скоростью, что Отец, но при этом не пропускать ни одного узла. Это здесь, на Ламуре, можно схалтурить. На другой планете любая ошибка может обернуться гибелью товарища, а то и всего отряда.
        Никто не задыхался от перенапряжения, не страдал от жара Проксимы - благотворно сказались месячные тренинги Клеща. Бойцы зонд-команды, как заведенные лоси, носились взад и вперед: к контейнеру, за стержнями, и обратно. Наваливали их на край полимербетонного треугольника, откуда Ниндзя и Китаец растаскивали дальше, укладывали как положено. Оба азиата, хоть и были небольшого роста, отличались невероятной выносливостью, могли работать без пауз и отдыха, не жалуясь, не снижая темпа ни на минуту. А Клещ хорошо изучил сильные стороны каждого.
        - Отлично, парни! - подбодрил сержант. - Поэт! Ботаник! Пошел второй слой полимербетона!
        Сергей едва успел увернуться: оператор «пылесоса» так резко включил подачу пены, что хобот выплюнул пузырящуюся субстанцию прямо в сварщика. Спасла отличная реакция: Воронин перекатился в сторону, поднялся на ноги, намереваясь сказать пару ласковых Поэту, да Клещ не позволил.
        - Пошли стальные ежи! - гаркнул сержант.
        Сергей опомнился, столкнул сварочный аппарат с площадки вниз, присоединился к товарищам. Теперь он, как прочие заведенные полуавтоматы, бегал от контейнера до будущего лагеря, швыряя в еще не застывшую пену стальные шары-колючки, именовавшиеся «ежами». Так было положено по инструкции: после слоя бетона с арматурой создать второй слой - пены с шипастыми «гостинцами» для любой твари, которая попытается добраться до людей снизу.
        Затем, утопив в полимербетоне все «ежики» из грузового контейнера, залили сверху третий слой и принялись быстро выравнивать поверхность, срезая и отбрасывая прочь выпирающие куски субстанции.
        И уже в финале, покончив с верхним слоем этой чудовищной «пиццы», в экспресс-режиме подняли на середину площадки свое снаряжение. Часовые, покинув стальные пластины, заняли посты по углам периметра. Оставалась «косметика».

…Боксер, Быкан и Сынок торопливо воткнули в твердеющую пену ультразвуковые отпугиватели и детекторы движения. Ниндзя, Китаец и Ботаник растащили по периметру стационарные СВЧ-генераторы. Остальные быстро-быстро обежали треугольник лагеря, растянули «колючку». Затем посеяли сигнальные мины с электронными растяжками - точно по инструкции, в шахматном порядке.
        - Готово! - выкрикнул Клещ, давая знак контролеру.
        - Неплохо! - отозвался офицер, еще раз глянув на секундомер. - Для новичков - очень неплохо! Слои подложки выполнены грамотно, толщина «сэндвича» - в норме. Было несколько мелких ошибок, на которые следует обратить внимание во время видеоанализа. Например, один из грузчиков чуть не ткнул в лицо своего товарища, неловко развернувшись с арматурой. Потом оператор «пылесоса» едва не увековечил сварщика, вознамерившись окатить того пеной.
        Сергей криво усмехнулся. Оказывается, от внимательно контролера не ускользнул этот момент.
        - Но в целом очень неплохо, сержант. Очень неплохо. Зачет!
        Клещ радостно козырнул. В казарму возвращались в приподнятом настроении - самим понравилось, как сработали. «Метла-117», начавшая существование как группа плохо совместимых людей с разными взглядами и интересами, превратилась в единый боевой механизм, способный действовать четко и слаженно.

…Однако в бочке меда не обошлось без ложки дегтя.
        Следующим утром подняли их, против правил, в четыре утра, а не в шесть. Клещ, сам еще толком не понимая, что произошло, объявил построение на плацу. Вывалились на площадку кучей, хоть и быстро, но без лишней нездоровой суеты - так, как и положено опытным людям.
        Все разъяснилось, когда возле казармы тормознула большая грузовая машина с опознавательными знаками службы внутренней охраны и из кузова столкнули вниз прилично избитого бойца.
        - Хмурый! - прошелестело по шеренге, а Клещ стиснул зубы.
        - Виноват, господин капитан! - через силу проговорил он. - Мой…
        Офицер с повязкой дежурного ловко спрыгнул на плац, придирчиво осмотрел замерших бойцов.
        - Сержант Клещ! - ровно, не повышая голоса, сказал он. - Вы доводили до сведения подчиненных, что любое серьезное нарушение дисциплины, а тем более попытка побега, карается смертной казнью?
        - Так точно, сэр! - У Клеща просто не было выбора, Сергей понимал это.
        - Сержант Клещ! Однажды произошел случай, когда вашим бойцам было сделано послабление и форму наказания изменили на электростимулятор?
        - Так точно, сэр! - Их командир нервно сжал кулаки.
        Неужто переживает за Хмурого? Сергей удивился. Раньше Клещ философски относился к тому, что в команде произойдет убыль. По поводу Децла сержант не «валидолил». Возможно, за месяц с хвостиком успел привыкнуть к своим подчиненным? Теперь они уже не являлись для него безликим человеческим материалом, из которого следовало вылепить боеспособное подразделение.
        - Виноват, сэр! - повторил Клещ.
        Хотя чем виноват сержант? Не приковывать же бойцов на ночь к койкам. Каждый хозяин своей судьбы. А Хмурый… Он с самого начала был всем недоволен, постоянно казалось, будто этот человек съел что-то кислое и теперь страшно мучается.
        Наверное, он так и не смог принять новую для себя реальность, по-прежнему существовал в другой, старой - той, которая для многих стала призрачным сном, все реже приходившим по ночам. А когда Хмурый увидел на практике, как готовится лагерь зонд-команды, решил «рвать когти», пока еще не поздно…
        И все же Клещ пытался взять вину на себя. Надеялся, что дежурный офицер изменит решение?
        - «Метла-117», погрузка в машину! - приказал капитан, дав знак двум своим солдатам.
        Те быстро подняли Хмурого обратно в кузов, а все его товарищи попрыгали следом, уселись на борта, стараясь не зацепить проштрафившегося бойца «Метлы-117».
        Машина резво пробежала мимо полигонов, на которых уже приходилось работать, устремилась дальше, к стеклянным «кубам», где, как знал Воронин, моделировалась атмосфера других планет. Там «сто семнадцатую» еще ни разу не тренировали, хотя, утверждал Клещ, до этого оставалось совсем немного времени…
        Хмурый сумел вылезти из кузова сам, значит, били его не так крепко, как показалось вначале. Наверное, приложили для порядка, он и поплыл.
        - Всем построиться возле барьера! - приказал капитан, а сам дал знак охранникам, дежурившим у входа в полигон. - Открывай! Гости к зверюшкам…
        Хмурого подтолкнули вперед.
        - Вибронож! - скомандовал офицер.
        В руку бойца сунули клинок. Протяжно заголосила сирена, предупреждая персонал, что створ полигона разблокирован. Два охранника тут же подняли геплы, направили их на вход.
        - Пошел! - приказал капитан. - Резче! Тебе же надоела эта действительность, ты мечтал о другой? Вперед!
        Хмурый перешагнул порог фильтрационного тамбура, а потом оказался внутри огромного
«кубика». Недоуменно огляделся по сторонам. Его товарищи могли наблюдать за всем происходящим - стена, возле которой их построили, была прозрачной.
        - Это нечестно! Сэр… - не удержался Клещ. - Он никогда не имел дела с кроковольфами! Он не знает, как…
        - Штатная норма отсева слабаков при подготовке подразделения - двадцать процентов! - равнодушно пожал плечами офицер службы внутренней охраны. - Я все понимаю, но кто-то из твоих все равно должен умереть, сержант!
        Сергей вздрогнул, когда песок пришел в движение, резко вздыбился, потек струями с длинного черного тела, ринувшегося в атаку. Что это было за чудище?! Проксима еще только собиралась выглянуть из-за горизонта, в бледном мареве бойцы «Метлы-117» даже не успели тщательно рассмотреть ужасного зверя, набросившегося на Хмурого. Больше всего этот хищник напоминал крокодила, но крокодил не закапывается в песок, поджидая добычу.

«Кроковольф…» - одними губами повторил Сергей, а по спине растекся жуткий незнакомый холод. Дикий, первобытный. Лицо вдруг стало мокрым от пота, руки затряслись. И это происходило не с ним одним. Стоявшего рядом Пальцуна разбил такой тремор, что он дергал головой, толкал плечом Сергея.
        Какой там вибронож! Это было чудовищное издевательство над приговоренным к смерти - теперь Сергей понимал. Ну, разве что, взяв вибронож, сразу же вонзить его себе в живот и сжимать ручку до последнего, пока лезвие пляшет внутри, разрывая жизненно важные органы. Подобная смерть - лучше, чем то, на что подписали Хмурого.
        Он кричал так, что бойцы невольно сделали несколько шагов назад, подальше от прозрачной стены чертова «куба». Динамики, установленные внутри полигона, передавали все - и отчаянные вопли жертвы, которую разрывали на куски, и хруст костей, и приглушенное рычание жуткого монстра.
        Монстров. Оказывается, их внутри было несколько. Едва только Хмурый упал, орошая песок кровью, на него навалились сразу несколько тварей. Тело исчезло в прожорливых глотках так быстро, что никто не успел ничего толком сообразить. Может, если б все происходило не так стремительно, закричали бы, попросили что-то сделать, остановить жестокую расправу.
        Только Хмурый захлебнулся криком быстрее, нежели они все пришли в себя. Куски добычи исчезли в желудках чудовищных тварей, а потом и сами кроковольфы исчезли - разбежались куда-то в стороны от камеры перехода, закопались в песок.
        - Ну, вот и все, - нарушил мертвую тишину офицер. - Вот так это выглядит на других планетах, парни, с теми, кто спит на ходу или недорабатывает. С теми, кто думает о чем-то постороннем, отвлеченном. Вот так умирают ликвидаторы, которые плохо готовились здесь, на Ламуре! Запомните этот урок на всю жизнь! И я желаю вам, чтобы у каждого она получилась долгой!

…
        - Белоснежка! - оторвал Сергея от воспоминаний Клещ. - Только не говори мне, что ты здесь, в тире! У тебя есть чувство цели, но сейчас ты палишь, как недотраханная барышня!
        Воронин подобрался, крепче сжал ствол. «Метла-117» работала в стрелковом тире из имитаторов гепла, сделанных один в один, как боевое оружие. Когда вернулись в казарму после казни Хмурого, заснуть ни у кого не получилось. Зарядка, кросс и душ тоже не восстановили внутреннее равновесие, картина расправы стояла перед глазами. От завтрака отказались - есть никто не смог.
        Клещ повел их в стрелковый тир, по плану занятий на этот день значилась отработка скоростной стрельбы по множественным целям, атакующим с разных направлений. На стенах и потолке тира вспыхивали красные пятна, то в одном месте, то в другом, требовалось поражать «нападающих» в максимально возможном темпе. Имитатор гепла не выпускал огненных «пуль», из ствола тянулся тонкий лазерный луч, который улавливали чувствительные фотоэлементы, установленные возле целей. Они подсчитывали удачные выстрелы, накапливая статистику каждого бойца.
        Это было любимое упражнение Дэла, который очень ловко «мочил» от бедра, посоревноваться с ним мог только Пальцун. Но сегодня и они стреляли, как
«недотраханные барышни», потому что гибель Хмурого шокировала всех.
        Сергей попытался сосредоточиться на упражнении, поднял оружие, готовясь к новой массированной атаке. А в голове вдруг промелькнуло: «Нас осталось семнадцать. Значит, умрут еще двое… И это воспринимается офицерами базы как нечто само собой разумеющееся. Дикость!!!» Он выбросил из головы все лишнее, на появление цепочки красных пятен ответил серией выстрелов.
…Шел второй месяц обучения. Бронекожа стала привычной «скорлупой», и теперь ни один из бойцов «Метлы-117» не испытывал дискомфорта, чувствуя вес защитного костюма на плечах. Это перестало удивлять Сергея. «Наверное, - думал он, - так же таскает свой панцирь черепаха и ничуть не комплексует от того, что другие звери бегают без оного… Как говорится, у каждого свой способ выжить в этом мире…»
        Конечно, сильно мешало то, что в «броне» не удавалось почесать зудящие места, а опыт показывал: собственная кожа начинала гореть как раз там, куда сквозь защитные пластины наружной оболочки не дотянешься. Особенно часто это происходило на
«горячих» полигонах - в песчаных пустынях. Климат-контроль оболочки справлялся с нагрузкой внешней среды, выравнивал температуру, но ведь природу не обманешь - если чешется, значит, хорошо бы просунуть пятерню и с наслаждением поскрести больное место. Но не тут-то было, как говорится, будьте любезны терпеть…
        Теперь «Метла-117» отрабатывала действия не только на жарких песчаных полигонах, площадки под базу зонд-команды приходилось возводить и в «холодильнике», и даже в саванне в период дождей. Хотя тут, как думалось Сергею, работники полигона временами перегибали палку. Огромные насосы стеклянного «кубика» не просто имитировали сильный дождь, они изрыгали на головы бойцов зонд-команды настолько мощные струи воды, что потоки сшибали людей с ног, уносили подготовленное оборудование.
        Впрочем, в «саванне» все трудности удалось преодолеть, а Сергею больше запомнились тренинги в «холодильнике» и в бассейне.

«Холодильником» называли один из самых дальних стеклянных «кубиков», в котором создавалась абсолютно неестественная для живого организма среда. Уцелеть там без бронекожи не смог бы ни один из людей, температура колебалась от минус восьмидесяти до минус девяносто пяти градусов по Цельсию.
        От этого внутри полигона становилось жутко, волосы на загривке вставали дыбом. Воронин знал, что даже на родной планете, Земле, люди с огромным трудом работают в полярных зонах, где температура колеблется от минус сорока до минус семидесяти. Он как-то слышал из видеопередачи, что при таких температурах очень важно правильно защищать органы дыхания, поскольку использовать ледяной воздух почти невозможно. Вдохнув полной грудью несколько раз, человек просто засыпает, чтобы уже никогда не проснуться.
        В тренировочном «кубике» создавали еще более низкую температуру. Внешняя оболочка бронекожи при этом потрескивала, доставляя неприятные ощущения. При движениях все время казалось, что она стала хрупкой и ломкой. А если так, то один неосторожный взмах рукой - и «черепаший панцирь» лопнет на сгибе, оставит беззащитное тело наедине с безумием природы. Вернее, не природы, а среды, искусственно созданной конструкторами полигона.
        Все это понимали, именно потому старались двигаться с максимальной осторожностью. Со стороны, наверное, это выглядело довольно смешно: зонд-команда внутри «кубика» напоминала отряд паралитиков, только-только поднявшихся на ноги после тяжелой долгой болезни и оттого делающих робкие нервные движения. У Сергея внутренняя система поддержания климата работала на максимальной мощности, расход энергии в батареях был таким, что от страха глаза лезли на лоб.
        По счастью, их не заставили долго находиться под тренажерным куполом, просто проверили рабочие костюмы с максимальной жесткостью и выпустили наружу.
        - Фух! - изрек тогда обычно немногословный Пастух. - Как это я не поседел?
        А тренинг под водой, в огромном бассейне, запомнился тем, что на любое движение приходилось затрачивать невероятно много сил. Руки и ноги шевелились в плотной среде невыносимо медленно, каждое движение приходилось сопровождать взглядом, контролируя: туда ли приехала конечность, куда планировалось?
        Приноровились к условиям работы в вязкой среде не сразу, однако прошли и это испытание. После, когда вылезли наружу и стащили бронекожу, вдруг почувствовали жуткую усталость, так клонило в сон, что справиться с закапризничавшим организмом не смог никто. Все семнадцать бойцов, включая Клеща, повалились на койки в казарме и «придавили» несколько часов, а когда пришли в себя, ощутили такой дикий голод, что на камбуз ворвались первыми, сожрали все и выбили себе двойную добавку.
        Потом, сытые и довольные жизнью, расслаблялись в рекреационной зоне, а Клещ объяснял, что это все - естественная реакция организма на огромные затраты внутренней энергии. Мол, такое происходит не только с нами, с любой командой, которая работает в плотной среде. А еще добавил, что в реальных условиях намного труднее, потому что там завалиться спать всей командой никто не позволит. Вернее, попробовать можно, только после этого будет, как в старой детской сказке:
«Остались от козлика рожки да ножки…»
        И Сергей мысленно поблагодарил Хазифа Гюльная за то, что «лавочник» подсунул ему на подпись контракт с «Метлой», а не с «Драгой».
        На следующий день из группы выбыл Мосол, и произошло это до обидного глупо. Видимо, он просто не успел толком восстановиться после бассейна, остались какие-то проблемы с мышцами или связками.
        Отрабатывали десантирование на поверхность планеты с малых высот, без вспомогательных средств. То есть без парашюта или чего-то подобного. Впрочем, какой может быть парашют, если прыгаешь с высоты около пяти метров?
        Вертолет шел низко над песчаной пустыней, разгоняя по сторонам шлейфы мелкой пыли, а бойцы «Метлы-117» по одному падали вниз с открытого заднего пандуса, стремясь сгруппироваться и перекатиться назад так, как этому учили на тренировках в спортзале.
        Из-за клубов пыли и песка не сразу разобрались, что Мосол лежит пластом, не в силах подняться. Черепашка Ниндзя, который прыгал как раз перед ним, позднее объяснил всем, что Мосол просто неудачно приземлился - у него как-то странно подвернулась нога, и боец грохнулся на спину, всем весом.
        Подняться он так и не смог, что-то сместилось в позвоночнике, из-за этого отнялись ноги. Тренировку прервали, пострадавшего срочно погрузили на санитарную машину, сами попрыгали на борта следом, повезли в госпиталь. По дороге Мосол кусал губы, странно морщил лицо, будто старался удержать слезы, хватал всех за руки, просил извинить его.
        Получилось действительно глупо. Никто не пытался говорить ненужные слова, это было бы пафосным и лживым. Товарищи просто молча стискивали пальцы Мосла, тем самым выражая ему поддержку.

…В госпитале сказали, что все обойдется, перелома позвоночника нет. Смещения устранят, зажатые нервные волокна поправят на регенераторе, но все это займет неделю-другую, так что на дальнейшую работу бойца в составе зонд-команды
«Метла-117» рассчитывать не следует.
        Узнав об этом, Мосол разрыдался, как ребенок. Снова просил извинить, умолял подождать его, потому что «сто семнадцатая» стала для него вторым домом.
        Только Клещ ждать не мог, никто не позволил бы ему это сделать. От сержанта вообще мало что зависело. Скомандовали «Кругом! Марш!»? Будь любезен, прижми руку к виску, ответь «Есть!» и выполняй приказ.
        Так их осталось шестнадцать.

…Зачем устроили тренинг по рукопашному бою, Воронин так и не понял. Как ни старался, он не смог врубиться в логику командования базы. Ведь не думали же там, наверху, что бойцы «Метлы» станут боксировать с тиграми или крокодилами? Наверное, не думали, не могли там сидеть полные идиоты. Но вот тренинг устроили.
        Единственное объяснение, которое Сергею пришло в голову, заключалось в том, что офицеры, а может быть, и сам Клещ, хотели составить более полный психологический портрет каждого бойца зонд-команды. Или до конца понять их сильные и слабые стороны после многочисленных тренировок?
        А что тут понимать, Боксер отделал всех. Можно сказать, расписал под орех, и не помогли ни два месяца обучения на базе ликвидаторов, ни объяснения, как действовать против кулачного бойца. Просто Боксер был настоящим профи в этом деле, его готовили и натаскивали с детства. У него за спиной остались сотни поединков, и учебных, и настоящих, а что могли противопоставить ему все прочие? Мышцы, накачанные на тренажерах? Дыхалку, развитую на кроссах?
        Единственным, кто устоял, оказался Быкан. И то не потому, что правильно боксировал, просто он «не плыл», хорошо держал удар, хотя и ему крепко досталось в висок и в скулу. Уберегся от более крупных неприятностей он благодаря длинным рукам и физической мощи - сумел учесть полученный опыт, не подпустить Боксера на ближнюю дистанцию.
        Сергей, на собственной челюсти попробовавший, что такое молниеносный нокаутирующий удар профи, страшно разозлился. Мало того, что после боя было трудно ужинать - рот открывался с трудом, жевать стало больно, - так эта глупая затея могла поставить под сомнение само существование команды «Метла-117». Бил бы Боксер чуть сильнее и резче, не жалея своих, поломал бы не одну челюсть или нос, и что тогда?!

…Скула болела и ночью, и Воронин долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок, наконец, не выдержал. Встал, надел тапки, бесшумно поплелся в душевую -
«отмачивать» ноющую челюсть. Долго с наслаждением плескался, даже засовывал голову под кран с холодной водой - так он чувствовал себя почти нормальным человеком. Потом растерся полотенцем и пошел обратно, стараясь не шуметь, не будить товарищей.
        Дверь в комнату Отца была приоткрыта, а сам он сидел на койке, дергаясь взад-вперед. Воронин притормозил, шагнул на порог. Ирвин сидел на койке, подобрав под себя ноги, с закрытыми глазами, и раскачивался, как маятник.
        - Ты чего? - испуганно спросил Сергей, сделал шаг внутрь, положил руку на плечо товарища. - Ты чего, Отец? Плохо?!
        Тот не удивился, не вздрогнул, не открыл глаз. Только странно улыбнулся разбитыми в кровь губами.
        - Нет… - ответил тихо, почти неслышно. - Хорошо, все у меня хорошо… Кристинку прооперировали, значит, все правильно. Все как надо…

«Опять про дочь», - понял Сергей, сразу вспомнив маленькую девочку, которая шмыгала носом возле бронеавтобуса, никак не хотела отпускать папу, идти на руки к матери. Словно чувствовала, что расстается с отцом надолго. Или навсегда?
        - Раньше ведь как? - Отец вдруг открыл глаза, полубезумно глянул на товарища. - Раньше можно было почку свою продать, это хороших денег стоило. А теперь? Теперь что? Мне сказали, надо тридцать тысяч на операцию Кристинке, а где взять? Где?! У человека две почки, одну можно отдать кому-то нуждающемуся. Как бы стать донором, получить за это хорошие деньги.
        Я врачам говорю: вырезайте мою почку, продадим ее! Деньги на операцию найдем! А они в ответ?! Они только головами качают. Поздно, мол. Теперь медицина вперед шагнула, теперь мы почки искусственно выращиваем, в регенераторе. Не нужна, говорят, нам твоя почка. Вот если б ты печень или сердце в качестве донорского органа отдавал…
        Представляешь?! Да как же это?! Я им говорю: да вы что, так я сам помру! Они только руками разводят. Значит, не очень тебе нужны деньги… Вот и весь разговор…
        Я в банк! Дайте, мол, кредит! А они, жуки чертовы, посмотрели мои доходы, доходы жены и говорят: нет, такую сумму не дадим. Риск, говорят, слишком велик. Не вернете вы с такими зарплатами…
        Вот я и решил сюда, счастья попытать… Понимаешь?! Деньги мне дали, операцию Кристинке сделали. А я живу… Значит, все правильно было, да? Все правильно? Да! Значит, не зря я здесь… Не зря я здесь мучаюсь… Не зря все… все это… вот это…
        Он снова закрыл глаза, принялся раскачиваться на койке, будто маятник.
        Сергей шумно вздохнул, поднялся на ноги. Молча хлопнул товарища ладонью по плечу, сжал пальцы. Встряхнул, пытаясь поддержать. Вышел из комнаты. Отцу тоже было тяжело, очень тяжело. Видимо, досталось от Боксера. И вообще. Прошлое и настоящее, сплетаясь в единое целое, причиняли ему страдания. Отец не мог найти себе места ни в одной реальности.
        Воронин уселся на свою койку, подпер голову руками, забыв про боль. У Ирвина Сигурвинсона в прошлой жизни были такие сильные «магниты», что не давали ему покоя. Он словно жил в двух измерениях. Здесь, в зонд-команде «Метла-117», и там, где остались его жена и маленькая Кристинка. Это держало Отца, делало его и сильнее, и уязвимее - одновременно. Это бередило душу, не давало покоя даже ночью, когда все прочие спали.
        А Сергей вдруг позавидовал товарищу. Что-то защемило внутри, пришла горечь, непонятная, труднообъяснимая. Он попытался вспомнить: было ли в его собственной жизни что-то такое, чертовски важное? Такое, чтоб, переродившись, полностью став другим, удержать в сердце? Пусть и кажущееся теперь почти нереальным сном?
        Поискал и не нашел. Прежняя жизнь казалась ему бессмысленной, пустой. В ней не было ни цели, ни идеи. Лица старых знакомых всплывали в памяти не четкими картинками, а какими-то смазанными пятнами.
        Сергею стало обидно и тоскливо, он попытался разбудить в себе память о Кэролайн, но и из этого ничего путного не вышло. Только губы. Ее или другой? Прикосновения рук. Где и чьи?
        Не вспомнить, ничего не вспомнить. И ладно. Он улегся на койку, закрыл глаза. - Ну вот, детские игры закончились, сегодня сдаем зачет по всему пройденному материалу, - сказал Клещ под конец второго месяца обучения, и голос его предательски дрогнул, выдавая волнение.
        Многие это почувствовали, не только Сергей, а потому десяток вопросительных взглядов уперся в бритый затылок сержанта - Клещ отвернулся, не желая раньше времени детализировать суть зачета.
        - Бронекожа, аптечка, полная боевая выкладка, кроме геплов. Геплы - оставить! В оружейную, бегом!
        Геплы оставить. Что бы это значило? Бойцы выстроились на плацу перед казармой, и тут ко входу подлетела машина внутренней службы, уже знакомая по номерам - та самая машина, на которой однажды везли Хмурого.
        Неприятные ассоциации усилились, когда стало ясно, что зонд-команду транспортируют к самому дальнему «кубику» - туда, где они были только однажды. И то снаружи. Когда кроковольфам скормили провинившегося Хмурого.
        Бойцы занервничали - грузовик шел именно туда, - а память о страшной смерти Хмурого жила внутри, пульсировала огромным комком, мешавшим дышать. А ведь им приказали оставить «дома» геплы. Оружие - только бесшумный пистолет и вибронож. Осколочные гранаты в таком замкнутом пространстве не применишь - всех посечет.
        Кто-то нервно засмеялся.
        - Построение! - скомандовал Клещ, когда машина остановилась около входного фильтра, через который группы проникали в тренинг-центр.

«Метла-117» выстроилась шеренгой, настороженно глядя на то, как сержант рапортует дежурному офицеру о готовности. Приняв доклад, тот скомандовал «Вольно!», а затем шагнул вперед, к бойцам.
        - Задача проста и сложна одновременно. Разбиваетесь на три группы по пять человек. Первая идет в тренинг-центр, вторая - на готовности, третья - ждет очереди. Ничего сверхъестественного от вас не требуется: любой из групп необходимо пройти отсюда до второго шлюза, расположенного на южной стороне периметра. Всего километр по песчаной пустыне, населенной кроковольфами.
        Вам разрешается стрелять на поражение, но следует учитывать, что запас патронов ограничен, а геплов нет. Будьте аккуратны, экономьте патроны. Количество целей не сообщается. Скажу только, что в случае смерти какой-то особи последующим группам легче не станет. Перед тренингом второй и третьей групп число кроковольфов будет восстановлено через специальный вольер-обменник.
        Далее. Эвакуация из зоны полигона невозможна. Если попали в беду - вы должны рассчитывать только на товарищей, которые находятся рядом. Если они не в силах оказать вам помощь или не желают сделать это - значит, увы. Не надейтесь, что появится вертолет или броневик, чтобы вытащить вас оттуда.
        Это зачет в условиях, реально приближенных к боевым. И не думайте, что в руководстве тренинг-базы собрались звери и садисты - на других планетах вам придется сталкиваться с точно такими же условиями, но там потребуется идти не километр. Все! Удачи, парни!
        Сержант Клещ! Зачитайте бойцам вводную по кроковольфам! Напоминаю, что вы идете вместе с подчиненными, но можете стрелять лишь в том случае, если нападение будет совершено лично на вас. При попытке спасти кого-то группа получит незачет. Действуйте!
        Клещ козырнул, встал перед притихшими бойцами, непривычно бледный. Точнее, он не побледнел, просто «дубленая» кожа изменила цвет, стала не такой темной, как обычно. Сержант волновался, и - ясное дело - волновался не за себя. За них. За тех, кого два месяца готовил к подобным испытаниям.
        - Напоминаю тем, кто в бронепоезде! - привычно начал Клещ, но осекся, изменил тон. - Это реальные учения, парни. Здесь смерть - это смерть, без возможности отката на исходную и повторения тренинга. Я не знаю, как много кроковольфов на полигоне. Два? Три? Может, четыре? Может, больше… Считать убитых зверей не надо. Надо просто двигаться отсюда до южного створа, ни на секунду не теряя концентрацию. Минимальная расслабленность может стоить вам жизни.
        Постоянно следите за обстановкой вокруг себя, как мы учили. Пользуйтесь пси-сканерами. Если рядом товарищ убил кроковольфа, не ликуйте и не теряйте бдительность, в десяти шагах, в песке может прятаться еще один хищник, готовый к прыжку.
        Кроковольф, по повадкам, - это нечто среднее между крокодилом и волком, внешне напоминает крокодила. Охотится на крупную дичь. Может атаковать стаей, может действовать в одиночку. Зарывается в песок и долго лежит неподвижно, поджидая добычу. Этим он похож на крокодила, хотя тот прячется на дне водоема, зарывшись в ил, а перед нами - пустынный хищник.
        Далее! Крокодил способен лежать в засаде под водой несколько часов, хотя дышит воздухом. Как это удается хищнику? Поджидая добычу, он замедляет работу сердца, до двух или трех ударов в минуту. В течение длительного периода времени организм охотника будто спит, потому крокодилу удается сэкономить кислород, так, чтобы его хватило надолго.
        Аналогичным образом поступает кроковольф, лежа в засаде. С одной лишь маленькой разницей: он замедляет не только работу сердца, он также замедляет работу мозга, погружаясь в дрему. Активен небольшой участок мозга, контролирующий работу рецепторов, отвечающих за поиск добычи.
        Как только рецепторы фиксируют наличие жертвы в непосредственной близости от кроковольфа, мозг хищника пробуждается. Следом пробуждается и тело. Все это происходит очень быстро. Пять-десять секунд - и кроковольф готов к нападению. Но до тех пор, пока его мозг дремлет, пси-сканером обнаружить зверя в засаде очень трудно, почти невозможно. Чаще всего удается заметить кроковольфа только тогда, когда он бросается в атаку. Это один из самых страшных хищников - охотников на людей, - обнаруженных на других планетах. Потому мы и сдаем зачет вот по такой программе…
        Сержант обвел взглядом своих бойцов.
        - Все, парни, удачи! Начинаем! Первая пятерка: Сынок, Черепашка Ниндзя, Китаец, Белоснежка, Отец! Вторая: Быкан, Боксер, Пальцун, Дэл, Кастет! Третья: Поэт, Слепой, Пастух, Ботаник, Наркоша! Я иду с последней!
        Сергей нервно сглотнул. Он еще успел прикинуть, что Клещ все заранее продумал. Во вторую пятерку отправил тех, в ком был больше уверен: хороших стрелков, лидеров зонд-команды. Им придется труднее, им придется ждать, пока пройдет первая группа. Ждать и смотреть. Ну, а в третью группу Клещ определил всех, кто, по его мнению, нуждался в пристальной опеке. Все-таки сержант шел с третьей пятеркой, пусть ему было запрещено вести огонь, но хоть разумным советом мог поддержать.
        А он, Сергей Воронин, не лидер и не аутсайдер. Значит, ему начинать. От этого вдруг страшно захотелось в туалет - одолела «медвежья болезнь», только ворота
«кубика» уже были деблокированы, и бойцы охраны стояли с геплами наперевес, контролируя створ переходной камеры.
        - Вперед! - коротко приказал офицер.
        Сергей нервно выдохнул, защелкнул лицевое бронестекло. Вытащил пистолет и вставил в него первую обойму с бронебойными патронами. Раз сказали, что крокодил - значит, шкура толстая. Значит, патрон бронебойный, с черными насечками, так вернее.
        - Пошли! - предложил Китаец, передернув затвор.
        Они устремились внутрь вместе с Ниндзя, плечом к плечу. Как их учили. Один прикрывает другого. Сынок, Белоснежка и Отец волей случая оказались втроем. Так и пошли, разделив все пространство вокруг себя на три сектора ответственности. Маршрут выбрали другой, не тот, которым двинули Китаец и Ниндзя. Очень боялись, что если пройдут по вычищенной территории, получат незачет и придется повторять это дьявольское испытание.
        Одежда на спине и на животе мигом взмокла, несмотря на то что система климат-контроля пыталась поддерживать внутри оболочки комфортную температуру. Сразу прекратился зуд, который одолевал постоянно, как только Воронин сращивал лицевую маску, герметизируя внутреннее пространство. В этот раз чесотку отшибло напрочь, словно у Сергея никогда и не было таких проблем.
        - А, гад!!! - вдруг услышал он в головных телефонах. - На тебе, на! Есть!!!
        Видимо, Китаец и Ниндзя, которые двигались гораздо левее, метрах в двухстах, нарвались на первого из кроковольфов и сумели уложить тварюгу. Значит, с нею можно справиться. Это обнадежило. Рука, сжимавшая пистолет, стала трястись не так сильно.
        Вздыбился песок прямо перед Сергеем, который контролировал право-передний сектор ответственности. Воронин еще не успел разглядеть морду хищника в деталях, с нее струями стекал песок, а рука уже дернулась вверх, отыскала цель.
        Никогда в жизни, ни разу во время тренингов, он не тратил целую обойму на то, чтобы поразить мишень. Впрочем, такую «мишень» ему не доводилось видеть ни в кино, ни в страшном сне. Морда кроковольфа здорово напоминала крокодилью, только глаза были какими-то странными - не глазами рептилии, а глазами умного и хитрого существа.
        - Обнаружена сущность третьего уровня! - известил пси-сканер ровно в тот момент, когда кроковольф выскочил из-под песчаного холмика и бросился на тройку рейнджеров.
        Отметка на экране мгновенно налилась рубиновым цветом, показывая максимальную опасность для человека, но Воронин и сам знал, что его ждет, если он промахнется. Наверное, именно потому выпустил во врага всю обойму. Сначала палил от ужаса - кроковольф пружинисто бежал вперед после того, как первые пули угодили в тело. Потом «мочил» уже по инерции - даже когда страшный враг завалился набок, судорожно дергая в воздухе когтистыми лапами, после каждой пули.
        Опомнился Сергей только тогда, когда глухо щелкнул боек - в магазине не осталось ни одного патрона. Сынок и Отец поступили очень грамотно: мгновенно зажали Сергея между своими спинами, каждый взял под контроль расширенный сектор ответственности, в сто восемьдесят градусов. Не мешкая, Сергей вставил в пистолет новую обойму, и они, всей группой, двинулись дальше.
        Им повезло больше, чем Китайцу и Ниндзя, тем пришлось вступать в схватку еще раз, а троица благополучно добралась до южного створа, расстреляв по дороге два холмика - ложные цели. Чуть позже дошли товарищи - первая пятерка финишировала без потерь. Только все белье стало мокрым от пота, хоть выжимай. Кажется, даже в сапогах стояла соленая вода, которую не сумели убрать влагопоглотители.
        Дошедшие до финиша чуть перевели дух, глотнули воды и заняли наблюдательные позиции возле стеклянной стены. Возникла небольшая пауза: работники полигона восполняли «популяцию» кроковольфов, загоняя голодных хищников в песчаный ад.
        Сергей попытался представить, каким невероятным уровнем подготовки надо обладать, чтобы изловить живьем хотя бы одну такую мерзкую тварюгу. Изловить и привезти сюда, на Ламур, чтоб новички могли почувствовать - каково это, быть бойцом зонд-команды. Если без дураков, без вытирания соплей…
        Не так удачно все сложилось у второй пятерки. Вроде пошли хорошо, разделившись на двойку и тройку, а потом в глубине полигона произошла осечка. Кроковольф сумел подкараулить Дэла, атаковал его с такого расстояния, когда человек просто не успел вскинуть руку.
        И пусть «гасили» жуткую тварь в два ствола, но здоровенный хищник успел вцепиться в ногу, повалил добычу на песок, вознамерился утащить в пустыню. Палили и Дэл, и сопровождавший его Пальцун. Дэл при этом орал и матерился так страшно, что всем находившимся за пределами «кубика» без дополнительных объяснений было понятно, как больно их товарищу.
        Бронекожа не выдержала зубов страшного хищника: челюсти кроковольфа развивали такое давление, что разошлись и внешняя сеточка, и стальные пластины. Дэлу еще очень повезло, что зверь не ухватил выше - там, где тело защищал только костюм. Все же ноги были упрятаны в усиленную «скорлупу», лишь благодаря этому Дэл не потерял конечность, хотя самостоятельно двигаться дальше не смог.
        Группе пришлось сомкнуться, Боксер и Быкан понесли раненого на плечах, а Кастет и Пальцун охраняли этот жуткий забег по пустыне, населенной монстрами. Им пришлось отстреливаться дважды, причем вторую атаку вела троица кроковольфов, но в итоге караван сумел достичь южного створа.
        Прямо там Дэлом занялись медики, и Сергей, как все прочие, имел счастье увидеть, что за следы остаются от зубов кроковольфа на теле человека. Раненому ввели антидот и антишок, тут же сделали снимки изуродованной конечности на рентген-сканере, а потом УЗИ-сканере. После этого медики доложили офицеру службы контроля, что кости не пострадали, переломов нет. «Мышцы и сосуды разорваны прилично, но это не проблема, сутки в регенераторе - и будет свеженьким, как огурчик».
        Узнав об этом, дежурный по полигону скомандовал продолжение тренинга. Из вольера выпустили следующую партию кроковольфов, а где-то возле северных ворот третья группа начала движение. Девять их товарищей - все, кроме раненого Дэла - замерли у стеклянной стены, ожидая, чем закончится новая игра со смертью.
        Клещ как в воду глядел - третья группа оказалась самой слабой, за нею действительно требовалось постоянное наблюдение. Сержант сумел без потерь довести две тройки бойцов почти до самого южного створа, и трагедия разыгралась на глазах у всех.
        Как же лоханулся Слепой? Вот уж ирония судьбы, в первый день сержант дал ему такое прозвище, и точно в соответствии с ним боец прокололся. «Почему не представляемся, рядовой?» - «Не заметил, как вы подошли, сэр!» - «Ясно, Слепой, можешь не представляться…»
        Прозвище ли так повлияло на их товарища или просто на роду было написано, а Клещ только подметил?
        Вспух желто-серый холм в пяти метрах от бойца, реки песка потекли со спины страшного хищника, а Слепой еще тормознул, сначала отвесил челюсть от удивления и только потом выбросил руку с пистолетом, открыл огонь.
        - Дурак! - простонал Быкан, хватаясь за голову. - Дурак! Почему разрывными? Ну, почему?!
        Это было ужасно. Они находились в пятидесяти метрах от товарища и ничем не могли ему помочь. Для всех так и осталось загадкой: Слепой перепутал цвета патронов или сознательно поставил разрывные, синие, а не бронебойные, черные? И, уж если выбрал разрывные, так надо было метить в глаза, в пасть!
        Да разве в такой суете угодишь этой голодной сволочи в глаз?!
        Разрывные пули оказались бессильны перед толстой кожей, они просто отскакивали ото лба, от тела, а Слепой, ничего не понимая, все лупил в корпус. Потом кроковольф прыгнул на жертву с разбегу, совсем как волк, пытающийся в первой же атаке добраться до горла.
        Ботаник и Поэт развернулись, но замерли с поднятным оружием - боялись угодить в своего товарища. Слепой жутко закричал, хотел закрыться руками, но хищник действовал с чудовищной быстротой. Хрустнула кость, так неприятно - звук был хорошо слышен через внутренние микрофоны костюма агонизировавшего товарища. Кроковольф добрался-таки до горла, разорвал защитный «панцирь». Отыскал тело человека, и крик захлебнулся.
        Клещ подбежал слишком поздно - по песку растеклось огромное кровавое пятно, выпотрошенная оболочка валялась тут же. Такая нелепая, жалкая…
        Сержант расстрелял в убийцу всю обойму, только это не могло повернуть время вспять. От Слепого не осталось ничего, кроме кровавых брызг на песке. И тех кусков мяса, что не успел дожрать кроковольф.
        - Зачет! - сказал офицер, когда четырнадцать бойцов «Метлы-117» построились возле южного створа. - Один из шестнадцати в минус, при одном раненом, которого не бросили, своевременно эвакуировали. Нормальный показатель. Зачет, сержант! Ваша группа готова к действиям на реальных планетах.
        А Сергей вдруг припомнил первый день, слова Клеща: «Сейчас нас девятнадцать, включая меня. За время обучения группа сократится до пятнадцати человек. Ровно так, как положено по штатному расписанию… Каким путем сократится? За счет естественной убыли…»
        Тогда улыбка Клеща показалась странной. Теперь любой из «Метлы-117» понимал, отчего. Опытный сержант знал, что такое «естественная убыль», а им еще предстояло это постичь на собственной шкуре.
        И вот их осталось даже меньше пятнадцати - четырнадцать. Правда, врачи обещают, что Дэла поставят на ноги за сутки. Видимо, после этого зонд-команду бросят в бой. В пекло. По-другому такое и не назовешь…
        Децл. Хмурый. Мосол. Слепой. Но ведь это только начало дороги…
        Сергей сощурился, посмотрел на Проксиму. Может, она знает, кто будет следующим?
        Звезда не ответила, только полыхнула чуть ярче.
        Их снова было пятнадцать, хотя на восстановление ноги Дэла ушло двое суток, а не одни, как посулили медики. Порванные сосуды зашили, мышцы нарастили заново, как и тонкий слой кожи. Дэл после всего этого немного прихрамывал и морщился, но не потому, что остались проблемы с костями или важными артериями, просто тонкая кожа быстро натиралась, материал носков и металлизированная основа сапог оказались слишком грубыми для только-только восстановившихся кожных покровов.
        Дэл терпел, у него не оставалось другого выхода. Конечно, он мог написать рапорт командованию, попытаться выйти из состава «Метлы-117», чуть позднее присоединиться к другой группе, но этого он испугался гораздо сильнее, чем возможных проблем с травмированной ногой.
        Дэл прикипел к этой команде и не мог представить, что товарищи пойдут на дело без него. А ждать дальше уже не оставалось никакой возможности: выброску «сто семнадцатой» на рабочий объект и так задержали на сутки против расчетного графика.
        В итоге Дэл присоединился к своим. Напоследок медики напичкали его стимуляторами регенерации клеток и кожных покровов - всадили лошадиную дозу, пообещав, что через пару-тройку дней он забудет про больную ногу. Поставили в документах штамп «Годен к работе без ограничений» и выпустили из госпиталя на все четыре стороны. Вернее, в ту сторону, где в нетерпении перебирала копытами его зонд-команда.
        И это было высшее счастье для Дэла. При погрузке в транспортный корабль, смеясь и похлопывая друзей по плечам, он рассказывал всем, какое отвратительное дерьмо этот регенератор. Мол, поврежденную конечность засовывают в хитрую трубу, со всех сторон утыканную проводами, шинами питания, электромагнитами и еще черт-те чем.
        Но самое неприятное, как объяснял Дэл, заключалось в том, что никакой анестезии не давали. Когда конечность полосовали стимулирующими электроимпульсами, боль приходилось терпеть, сжимая зубы. Врачи говорили, что это единственный способ в короткие сроки регенерировать ткани, а если ввести анестезию, стимуляция не сработает: поврежденные нервные окончания будут отключены, организм просто не станет бороться за искалеченную ногу, как необходимо.
        Так или иначе, Дэл вытерпел муки, присоединился к товарищам с рассказами-страшилками, но долго геройствовать ему не позволили. Почти сразу после погрузки и взлета с Ламура Клещ скомандовал общий сбор в конференц-зале транспортного судна.
        Там их поджидал офицер из группы стратегического развития в чине майора. Он и поставил «сто семнадцатой» боевую задачу. Или рабочую? Кому как больше нравится, это дело вкуса. Сергей предпочитал слова «боевая задача».
        Итак, они действуют возле Альфы Центавра. Их цель - планетная система звезды Толиман.
        - Толиман по своей природе - желтый карлик, похожий на Солнце, - объяснял майор бойцам, переставшим дышать от волнения. - Желтый карлик, только свечение чуть ярче, чем у нашей родной звезды. Чуть ярче - это по звездной классификации, разумеется. Разница в температурах ядер значительная, как и в испускаемом свете, но цифрами напрягать не буду, не суть. Планеты в этой системе расположены дальше, чем Меркурий, Венера и Земля, на одной из них, Цикаде, условия очень похожи на земные.
        Услышав это, бойцы «Метлы» оживились, а Клещ, наоборот, поморщился. Так, будто проглотил что-то кислое. Заметив это, майор усмехнулся.
        - Сразу видно, чем опытный сотрудник зонд-команды отличается от новичков, - покровительственно заявил офицер. - Ветераны хорошо знают: нет ничего страшнее, чем планеты земного типа. Особенно с кислородной атмосферой. Такие планеты обладают достаточно сложными формами жизни. Проще говоря, там зонд-команды поджидают агрессивная флора и фауна, безжалостно расправляющиеся с незваными чужаками.
        Однако вернемся к системе звезды Толиман. Планет у нее четыре. Самая дальняя - Форост. По данным предварительной аэрокосмической разведки - это ледяная пустыня. Третья планета - та самая Цикада, о которой я говорил выше. Похожая на Землю. Но не морщьтесь, сержант, эту планету вам зондировать не придется. На ней уже существует небольшая колония, населенная людьми. Цикада давно обследована, там найдены залежи трансурановых руд, очень нужных ГалаСоюзу, потому освоение планеты началось вне графика, около десяти лет назад.
        - Очень хорошо! - не удержался от реплики Клещ.
        Он знал, что старшего по званию перебивать не следует, но так обрадовался словам майора, что на секунду забыл о субординации.
        - Итак, - продолжил инструктор, не обратив никакого внимания на мелкое нарушение дисциплины. - На третьей планете, Цикаде, есть рудники, где добываются трансурановые компоненты, есть завод по первичной переработке, а также небольшой город и… колония. Сообщаю эти сведения исключительно для общего развития, как я уже сказал, там вам работать не придется.
        - Колония? - не удержался Кастет.
        Бывший зэк не мог оставаться равнодушным к теме, близкой его сердцу.
        - Там содержатся заключенные, работающие на рудниках, - терпеливо пояснил майор, опять проигнорировав нарушение дисциплины.
        Видимо, теперь, когда «сто семнадцатую» выпустили из учебки и бросили в пекло, отношение к бойцам изменилось. Их уже не числили стадом желторотиков, а считали членами большой семьи ликвидаторов. Почти равными. От этого будто крылья вырастали за спиной.
        - На рудниках довольно приличный уровень радиации, - развил мысль майор, чтобы все его поняли до конца. - Вольнонаемных нет, так решило правительство ГалаСоюза. Только преступники, которым смертная казнь заменена работами на Цикаде.

«Пока не умрут от лучевой болезни…» - понял Сергей то, что не договорил офицер.
        - Но, повторяю, все, что происходит на Цикаде, вас не касается. Она исследована и колонизирована вне графика. Вы работаете четвертую, вторую и первую планеты. Про четвертую, Форост, я уже рассказал. Самая ближняя к Толиману - песчаная пустыня, Брик. У этой планеты очень слабое электромагнитное поле, она не в состоянии удерживать приличную атмосферу, не защищена от магнитных бурь. Там не проводилась детальная наземная разведка, только воздушная, да еще автозонды брали пробы грунта. Настало время изучить Брик подробнее. Думаю, со временем там будет создана стационарная база геологов, у ученых есть подозрения, что недра Брика могут содержать много полезного для ГалаСоюза. Соответственно, первая планета тоже попадает в сферу ответственности зонд-команды.
        Ну и на десерт вторая планета - Илана. Услышав о ней, сержант Клещ поморщится, я знаю. Так вот, эта планета немного напоминает Венеру.
        Клещ действительно жутко скривился, а офицер, увидев это, расхохотался.
        - Что поделать, сержант, что поделать! Что хорошо для зонд-команды, то плохо для ГалаСоюза! И наоборот. Как вы все понимаете, Илана - это низкие облака, приличная влажность, джунгли, в которых, мы подозреваем, скрываются неизвестные животные… В общем, настоящий подарок для сообщества людей. Если, конечно, хорошенько поработать над планетой, сделать из нее «конфетку». Ну, а первая детальная разведмиссия на Илане - ваша задача…
        Итак, «Метла-117» работает в системе звезды Толиман, поочередно исследуя три планеты: Форост, Брик, Илану. Вместе с вами действуют еще три «Метлы», только вы с ними пересекаться не будете: две группы начнут зондирование на полюсах планет, одна - в экваториальной зоне, в другом от вас полушарии. Еще работают две «Драги», но это уже совсем другая история, не имеющая отношения к сухопутной разведке.
        Связь между группами не планируется. Все данные вы собираете самостоятельно, они поступают в координационный центр, где информация расшифровывается, суммируется, верифицируется. Смысл понятен? Благодаря тому, что на поверхности планеты одновременно работают четыре независимые зонд-команды, мы в итоге получаем достоверную информацию о растительном и животном мире системы. Ну, а все дальнейшее - забота геологов, инженеров, аналитиков. И отрядов тотальной зачистки, если ГалаСоюз примет решение о колонизации какой-то из обследованных планет.
        Сергей на минутку отвлекся, попытался представить, каково приходится геологам. Зонд-команды хотя бы сидят на «сэндвиче» из полимербетона, а геологи бурят недра. Алмазы ищут, редкие металлы. Или еще что… А ну как из скважины вместо нефти или природного газа - щупальца?!
        Но майор из службы стратегического развития не дал «помедитировать» над такой сценкой из фильма ужасов.
        - Сержант, начинается ваша работа! «Метла-117» приступает к действиям на Форосте на сутки позже, чем другие зонд-команды. Насколько я понял, это связано с тем, что вы ожидали полного восстановления одного из бойцов группы.
        Все, как по команде, дружно повернули головы в сторону Дэла, посмотрели на него. Тот насупился, но ничего не сказал.
        - Действуйте, Клещ! Вот электронные карты для личного состава, на флэш-носителях! Одевайте команду по схеме «Лед», ведите на погрузку в десантный скутер! Удачи!
        Майор крепко пожал руку каждому, чем очень удивил Сергея. Офицер с большими звездами так душевно провожал их, словно они были лучшими друзьями. Почему это произошло, Воронин понял много позже.
        - За мной! - скомандовал Клещ и повел зонд-команду в «баталерку», на переодевание.
        Они нацепили на себя теплые тельники с подшерстком вместо обычных маек. Затем - такие же утепленные нижние штаны с начесом внутри. На ноги - не просто обычные носки, но и шерстяные, чему очень обрадовался Дэл. Он надеялся, что так больную ногу будет меньше натирать обувью. Затем все пошло по обычной схеме: нижний эластичный комбинезон, сапоги. Шерстяные перчатки на руки. Бронекожа.
        Бойцы посмотрели друга на друга - теперь они снова напоминали черепашек, спрятавшихся в панцири. И так было значительно привычнее, удобнее, спокойнее.
        - Проверить уровень зарядки аккумуляторов! - скомандовал Клещ. - Забрала - защелкнуть! Проверить связь! Раз, два, три, настройка! Сержант Клещ! Все меня слышат?! Отлично! Проверить работу системы климат-контроля! Проверить исправность системы регенерации воздуха! Замечания по работе есть? Нет? Отлично! Взяли снаряжение! Рюкзаки! Чехлы с оружием! Проверили аптечки! Запасные комплекты белья! Геплы! Есть! На посадку - бегом! Марш!
        Пятнадцать черепашек, грохоча сапогами по металлической палубе, бросились к десантному скутеру совсем не с черепашьей скоростью. Один за другим бойцы
«Метлы-117» попадали в гнезда-амортизаторы, опуская и фиксируя на себе защитные скобы.
        Клещ быстро оглядел товарищей. Именно товарищей. Теперь все изменилось, они больше не были сержантом и рядовыми. Они играли на одной стороне, а ставка в этой игре была очень своеобразной. Не тележка алмазов. Не гора золотых слитков. Даже не огромный счет в банке, нет.
        Их собственные жизни. Пятнадцать жизней, которые они поставили на кон - кто по собственной воле, кто по стечению обстоятельств, но теперь все прошлое не имело никакого значения. Они все играли на одной стороне, независимо от того, кем были раньше и кем хотели стать.
        - «Метла-117» к выброске на Форост готова! - четко доложил Клещ.
        И сразу же после этого пол ушел из-под ног с такой скоростью, что стало немного дурно, появился странный привкус во рту, а в глазах потемнело. Сергей ухватился за предохранительную скобу, сильно сжал ее.

«Ну, вот и все, - подумал он. - Конец тренировкам. Конец ожиданию. Мы начинаем. Господи, помоги нам!»
        Следующие семь дней ничем особенным не запомнились. Поначалу, когда десантировались на Форост, все делали не только быстро, но и нервно - как-то
«угловато», как выразился Ботаник. Оттого, что это первое настоящее задание, все суетились больше, чем следовало. Постоянно держа в голове мысль, что вокруг не учебный полигон, были излишне напряжены, вот и получалось все «угловато».
        Хотя на самом деле все это здорово напоминало тренировки в одном из дальних
«кубиков», где в «холодильнике» были смоделированы очень похожие условия. Только здесь дневная температура колебалась около минус тридцати градусов, а ночная - около минус восьмидесяти.
        Перед выброской пилоты ракетного скутера сделали все четко по инструкции: изменив вектора тяги движков, медленно проплыли над огромным белым полем, с помощью сканеров отыскивая место, где до твердой почвы была минимальная толщина льда. Там зависли. Стационарными геплами выжгли, вернее, выплавили площадку для лагеря, куда и сбросили зонд-команду вместе с пожитками и грузовыми контейнерами.
        А дальше началось то же самое, что неоднократно проделывали на полигонах разных типов. Выставили охранение. Растащили грузовой контейнер. Принялись в экспресс-режиме монтировать «сэндвич» под свой будущий дом. Все как обычно: слой полимербетона, слой арматуры, который превратили в прочную решетку. Слой полимербетона, слой «ежиков». Еще слой бетона, последний.
        Колючка. Сигнальные мины. Детекторы движения и тепловых полей. Ультразвуковые отпугиватели. Оборудовали периметр лагеря по полной программе, хотя пси-сканеры жизнерадостно проинформировали бойцов «Метлы-117», что на Форосте «обнаружены сущности первого уровня». И только.
        Бактерии? Черви? Водоросли с хилыми зачатками сознательной деятельности? Все это, конечно, имело значение, но команда как-то сразу успокоилась. Уже при монтаже
«сэндвича» работали, понимая, что снизу, из почвы, их атаковать никто не станет. Ну, разве что местные черви умеют прогрызать полимербетон полуметровой толщины, причем с довольно высокой скоростью - не менее семи-восьми сантиметров в день. При другом, меньшем темпе движения они просто не успели бы добраться до людей.
        Затем приступили к монтажу «дома»: создав основу из стальных прутьев и сетки, на этот каркас налепили «мясо» - ту же полимерную пену, которая затвердела и сформировала прямоугольную коробку. Чуть дольше провозились с крышей: поднялся сильный ветер, работать стало труднее. Ветер подхватывал хлопья пены из раструба
«пылесоса», сносил их в сторону, создавая за лагерем причудливые наросты - будто работал скульптор, ваявший нечто экстраординарное. Увидев эти творения природы, Поэт засмеялся, начал рассказывать товарищам про художников-импрессионистов, только Клещ не позволил болтать, оборвал на полуслове.
        И правильно сделал. Требовалось закончить монтаж крыши, внутри пенного «кубика» развернуть три палатки с пневмополом и пневмостенами, а работать стало чертовски сложно. К вечеру температура упала до минус семидесяти, ветер еще усилился. Теперь он вздымал облака снежной пыли, со свистом гнал их через защитную «колючку», бросал в лица дозорных, менявшихся каждые два часа.
        Когда температура упала до минус восьмидесяти, бронекожа покрылась тонким слоем инея и льда. При каждом резком движении «стеклянные» корочки отслаивались, лопались, от этого становилось неприятно и жутко. Все время казалось, что треснула защитная «скорлупа», а значит, надеяться больше не на что: скутер ведь ушел и
«помахал всем ручкой»…
        Клещ успокоил товарищей, объяснил, что с защитными костюмами все в порядке, а тонкая корочка льда на них - это явление обычное. Мол, климат-системы теперь работают в запредельном режиме, создавая внутри «скорлупы» комфортную температуру. Полную термоизоляцию наружной оболочки от внутренней осуществить невозможно, а коли так - верхний слой немного теплый. Попадающий на бронекожу снег начинает подтаивать, а потом, когда ветер усиливается, ледяное дыхание подмораживает корочку, которая и хрустит при резких движениях.
        Это немного ободрило, но работали все равно аккуратно - так, словно прятались не внутри бронекостюмов, а в изделиях из тонкого силикона, способных порваться от прикосновения с любым острым предметом.
        Закончив с установкой пневмопалаток, которые разместили вокруг пустого центра, выбрались во внешнюю полибетонную «коробку», неторопливо и тщательно смонтировали переходной тамбур, чтобы внутри жилого отсека можно было находиться без бронекожи и дышать воздухом. Герметизировали швы. Проверили конструкцию на утечки. Развернули систему регенерации кислорода. Притащили на середину круга «буржуйку» - так в шутку называли печь, работавшую на брикетах концентрированного топлива.
        Через пару-тройку часов, как раз к тому моменту, когда Сергей сменялся с дежурства, которое запомнилось только без конца бьющими в лицо снежинками, внутри
«коробки» стало теплее.
        Отстояв свой наряд в дозоре, Воронин с удовольствием вернулся в «дом», где термометры уже показывали плюс пять по Цельсию. Однако на этом праздник сердца закончился. «Буржуйка», когда в нее закинули еще несколько брикетов, напряглась, сумела поднять температуру до плюс десяти, но на большее оказалась не способна.
        Все-таки под лагерем зонд-команды была веками промороженная твердь Фороста, температура «на улице» опустилась до минус восьмидесяти пяти, а ветер завывал и бесновался так, что приходилось передвигаться по лагерю, к постам, держась за натянутые леера.
        Спали по очереди, составив распорядок дежурств и работ. Клещ назначил своими заместителями Боксера и Черепашку Ниндзя, которые в периоды отдыха сержанта должны были следить за сменами часовых на постах и за графиком сна.
        Когда настал черед Сергея, он забрался в палатку, с наслаждением стащил бронекожу, долго чесал все нывшие и зудевшие места. Потом, чуть подумав, сменил комплект белья, натянул защитный костюм обратно, решив, что так спать неудобно, зато надежно.
        Забрало он не опускал, дышал кислородом от регенерационных установок «коробки». Улегся на спину и долго лежал, слушая, как воет ветер. Даже крыша из пенобетона и стены пневмопалатки не гасили этих звуков. Иногда начинало казаться, что снаружи стонет и бесится живое существо, любой ценой пытающееся опрокинуть жилище людей, уничтожить незваных чужаков. Растащить их остывающие тела по белой пустыне, засыпать мелкой ледяной крупой, заровнять. Стереть следы наглого вторжения.

…Последующие дни мало чем отличались от первого. Бойцы зонд-команды несли однообразные вахты, возвращались греться в жилой отсек, в палатки, где температура держалась на уровне десяти-двенадцати градусов выше нуля. В те часы, когда ветер немного стихал, совершали лыжные переходы по ледяной пустыне, пытаясь отыскать признаки существ других уровней, кроме первого.
        Расставляли анализаторы. Брали пробы грунта. Страшно уставали от необходимости все время дышать через регенерационную систему. Когда поднималась снежная пурга, домой возвращались, руководствуясь только сигналами радиомаяка - глаза не могли помочь в белой колючей круговерти, которая по-прежнему не желала признавать непрошеных гостей за своих.
        Сильные вихри несколько раз обрывали страховочные растяжки мачт, на которых развернули «лепестки» солнечных батарей, и приходилось начинать монтаж заново. С каждым разом это злило все сильнее и сильнее. Люди понимали, что делают бесполезную работу: добыть электроэнергию от Толимана почти не получалось, он все время был скрыт тучами, а повторный монтаж панелей отнимал много сил, работать приходилось на ветру…
        Запас брикетов с топливом уменьшался, так же как и запас «живых» аккумуляторов для бронекожи, но, по всем расчетам, до конца недели должно было хватить. На четвертый или пятый день все порядком устали от снежных бурь и друг от друга. Клещ, сообразив, что людям трудно все время находиться в замкнутом помещении, старался загрузить свободных от вахт бойцов бесполезной работой, лишь бы не набрасывались на соседей.
        Они заново проверяли установленные вокруг лагеря анализаторы, снова и снова брали пробы грунта и льда, один раз даже ухитрились дойти на лыжах почти до кромки океана, но к самому берегу сержант подойти не разрешил. Сказал, что за прочность льда тут никто не отвечает, и «Метле» не стоит терять бойцов.
        - Слава богу, нам не надо вниз, - пробормотал сержант, то ли себе, то ли товарищам. - Исследованиями океана занимаются «Драга-215» и «Драга-216», не мы. Считайте, нам повезло.
        На четвертый день Сергей перестал бояться, что планета выпотрошит «коробку» и размечет остывающие тела по ледяной пустыне. Была некая черта, раздел: раньше боялся, а потом - перестал. С этой минуты он спал не в бронекоже, а в шерстяном костюме, с головой накрываясь полипропиленовым одеялом. Лишь бы не слышать вой ветра…

«Метла-117» ела концентраты со вкусом хлеба и ветчины, запивала это кофе и бульонными кубиками, но с каждым днем бойцы теряли вес, становились более замкнутыми, угрюмыми, агрессивными. Ледяная пустыня Фороста угнетающе действовала на всех. Штаб сообщил: ни одной разведгруппе не удалось обнаружить признаков жизни или разумной деятельности на планете. Вокруг царила белая тишина, если не было ветра. Или белое безумие, если он, передохнув, брался вновь трепать лагерь людей.
        Все это вытягивало силы и нервную энергию - каплю за каплей. Сергей недосыпал и уставал. Уставал не от перегрузок, а от монотонного однообразия, от воя ледяной пустыни. Никогда раньше он не предполагал, что чужая планета может так быстро измотать человека - не агрессией диких животных, не почвой, уходящей из-под ног, а ветром, который не умеет менять направление. Слепящей белизной ледяной пустыни, где глазу не за что зацепиться.
        От недосыпания и хронической усталости голова стала тяжелой, глаза ворочались с трудом, то и дело появлялись необъяснимая тошнота, навязчивое желание отыскать любую дверь - какую угодно - и выбраться из белой ледяной клетки. Тянуло приложиться к аптечке, сесть на транклы, чтоб побыстрее пролетели дни и часы, оставшиеся до прибытия ракетного скутера.
        Кажется, кто-то не утерпел, взялся «лечиться» с помощью набора медикаментов. Наркоша? Сергей слышал, как Клещ орал, как матерился и топал ногами, но к этому времени Воронина охватила такая апатия, что он остался лежать в палатке. Даже не полез наружу смотреть, кого сержант клялся «похоронить здесь из гепла». Наркошу, наверное… Тот с самого начала мечтал припасть к некоторым препаратам…
        Даже во время короткого забытья, чем-то напоминавшего обморок - сознание отключалось, Сергей продолжал монтировать «лепестки» солнечных батарей, всматривался в снежную пелену, подняв гепл. Брел куда-то сквозь белые вихри, зная, что ему обязательно нужно выйти. Обязательно нужно выйти, только вот куда? Зачем? Этого он не мог вспомнить во сне…
        Когда Клещ, чуть ли не пинками, принялся расталкивать апатичных и вялых товарищей, Воронин даже не сразу понял, чего хочет сержант. Только после третьего или четвертого «тычка» в мозг проникла суть приказов Клеща.
        Ракетный скутер прибыл! Собирайтесь, отморозки! Быстрее!!!
        Скутер. Это было как манна небесная для всех страждущих. Бойцы задвигались, не веря в собственное счастье. Чудо?! Неужели действительно пришел? Неужели их не бросили?! Где-то есть люди, которые помнят о них?! «Метлу-117» не оставили тут, умирать на ледяном поле? Этого просто не может быть…
        Но скутер действительно ждал. Вскоре они оказались на корабле, смогли стащить с себя изрядно надоевшую оболочку, начали дышать настоящим воздухом. А горячий душ настолько поразил Сергея, доставил такое немыслимое наслаждение, что потом, выбравшись наружу, Воронин долго не мог понять: как это раньше он не видел, в чем заключается настоящее человеческое счастье?!
        Все повторилось сначала. Узкое пространство десантной капсулы ракетного скутера. Темень в глазах, привкус давно съеденного завтрака во рту. Могучий залп бортовых генераторов плазмы. Резкий зуммер сирены, мигание красных ламп. Крики Клеща
«Пошел! Пошел! Пошел!»…
        Один за другим они вывалились на мелкий серый песок Брика, от жара геплов местами превратившийся в горячее стекло. Двойками разбежались по сторонам, оставляя на поверхности причудливые иероглифы следов. Хлопнули пороховые ускорители, делая
«приземление» грузового контейнера более мягким.
        - Вскрыли! Пластины растащили! Дозор: Пальцун, Дэл, Кастет! Остальные, со мной! Начали монтаж!
        Кажется, в этот раз Клещ нервничал посильнее, чем на ледяной планете. Возможно, сержант беспокоился потому, что пси-сканеры несколько раз дали предупреждение:
«Обнаружены сущности первого-второго уровней…»
        Все-таки не бактерии и не черви, что-то покрупнее и поумнее. Наверное, именно по этой причине Клещ суетился больше, чем обычно, отдавал команды очередью, стараясь уследить за всеми подчиненными. Между тем столь детально руководить бойцами не требовалось: все отлично знали, что надо делать при высадке на новую, необследованную планету.
        Вскрыли контейнер. Вытащили «пылесос». Резвыми скачками начали таскать к будущему периметру базы арматуру для монтажа защитной решетки. Пастух в это время уже начал заливку «треугольника», вымеренного и вычерченного Клещом.
        Стальные стержни - в незастывшую пену! Не провалиться по щиколотку в полимер! Сварочные аппараты - к бою! Бои ведь тоже бывают разными. Можно сражаться с
«сущностями пятого уровня» - с людьми. Можно - с дикими животными. А можно - вот как сейчас - с упрямой и непокорной планетой, готовой сделать все, чтоб наказать дерзких пришельцев…
        Решетка сварена. Еще слой полимербетона. Стальные «ежики» для непрошеных гостей, если таковые вдруг появятся и пожелают добраться до людей снизу. Еще слой бетона! Отпугиватели! Детекторы! Сканеры! «Колючку» вокруг периметра! Сигнальные мины!
        В этот раз, в отличие от Фороста, по краю периметра проложили еще и две стальные шины, на которые следовало подать высокочастотный ток, дабы оградить лагерь от непрошеных «ползунов». На ледяной планете этого делать не стали - все равно шины замкнуло бы от ледяной крошки. Да и некому там было заползать на охраняемую территорию.
        А здесь - можно ждать чего угодно. Песчаные пустыни, если судить по Земле - любимое место ядовитых пауков и змей, скорпионов и прочей нечисти, которая обожает вонзить зубы или жало во что-то мягкое, податливое.
        В сумасшедшем темпе создав «сэндвич» полуметровой толщины, тут же взялись за возведение стен дома - четырехугольной «коробки», внутрь которой следовало упрятать жилые пневмопалатки.
        Сварили основу крыши. Залили ее полимербетоном. Пробурили дыры в уже застывшем
«сэндвиче», установили мачты. Растяжки. Раскрыли лепестки энергобатарей.
        - Браво, орлы! - не удержался и похвалил Клещ, когда лагерь был полностью готов к приему зонд-команды, а все пожитки - перетащены в «коробку». - Браво, «Метла-117»! Отличная работа!!!
        Сергей хотел вытереть пот со лба, ткнул рукой в шлем. Улыбнулся. Посмотрел на оказавшегося рядом Быкана. Товарищ тоже улыбался. Было что-то необычно возбуждающее в таких высадках - в крови появлялись лошадиные дозы адреналина, все работали не на пределе, а за пределом собственных возможностей, но до чего же приятно услышать похвалу строгого и придирчивого Клеща!
        Лишь теперь, усевшись на коробку с запасными энергобатареями для геплов, Сергей внимательно огляделся. До того момента у него не было времени смотреть по сторонам, это должны были делать дозорные, которые, как обычно, в работах не участвовали, занимались тем, что контролировали свои сектора ответственности - по сто двадцать градусов на каждого.

…На первый взгляд Брик казался песчаной пустыней. Слабый ветер, совсем не такой безумный и свирепый, как на Форосте, устраивал маленькие «водоворотики» легкой, почти невесомой пыли, которая взмывала над поверхностью от любого дуновения.
        Воронин еще раз потянулся вытереть пот, посмотрел на датчики наружной температуры. Плюс сорок по Цельсию. Да, это не Форост. Здесь хоть не придется трястись по ночам от холода, растирать замерзшие конечности. Можно надеяться, что «буржуйка» вообще не пригодится, скорее - кондиционеры, чтобы снизить температуру воздуха до привычной…
        Ветер подул чуть сильнее, маленький песчаный вихрь пронесся сквозь колючую проволоку, не заметив ее. «Поднялся» на платформу, созданную людьми, покатился к Сергею. Тот, смеясь, попытался поймать бронеперчаткой «живой» песчаный смерч. Удалось? Он посмотрел на ладонь: частички были невероятно мелкими, напоминали стиральный порошок, а не песчинки с какого-нибудь пляжа. Видимо, за сотни или тысячи лет жернова планеты перетерли их в такую мелкую субстанцию, что мог бы позавидовать любой VIP-курорт.
        Клещ, Ботаник и Отец закончили монтаж санузла и переходного бункера, затем герметизацию «коробки», и сержант вылез наружу, страшно довольный. На его дубовом лице расплылась широкая блаженная улыбка.
        - Ну вот, устроились! - известил он всех.
        Бойцы, свободные от вахты, стояли или сидели прямо на площадке в ожидании дальнейших приказов. Клещ тоже плюхнулся пятой точкой на ящик, положил гепл на колени. Задумчиво оглядел песчаные барханы, и улыбка сошла с его лица.
        - Где же здесь сущности первого-второго уровней? - пробормотал он. - Ни одной сволочи не видно… Слава богу, хоть кроковольфов нет, это нам крупно повезло.
        - Уверен? - ухмыльнулся Боксер, невольно перейдя на «ты».
        Чем больше они работали вместе, одной командой, тем короче становилась дистанция между сержантом и новичками. Теперь все выглядело совсем не так, как в первые дни обучения на тренинг-базе ликвидаторов.
        - Уверен! - в тон ему ответил Клещ. - Если бы здесь обитали эти сволочи, они уже напали бы на нас!
        - Выходит, - уточнил Сынок, - мы что-то вроде лакмусовой бумажки. Ну, индикатор. На себе проверяем: насколько опасна пустыня? Сожрут - опасна. Не сожрут - не опасна.
        Клещ оскалился, посмотрел на спрашивающего так, словно тот интересовался какой-то глупостью.
        - Угу. А ты что думал? Приличное бабло за просто так не платят…

«И в самом деле, - подумал Сергей. - Чего Сынок задал такой дурацкий вопрос? Будто раньше не въехал, на что нас всех подписали, в чем главная задача зонд-команд…»
        - Ладно, - поднялся на ноги сержант. - Передохнули - и хватит. Надо провести небольшую разведку на местности - посмотреть, что творится вокруг нашей базы! Отец! Пастух! Наркоша! Вы остаетесь здесь, смените караул, как придет время. Плюс остается Боксер, за старшего! Все прочие - со мной! Разбиваемся на четыре двойки, идем веером на юг. По команде - сразу разворачиваемся и возвращаемся!

«Четыре двойки, - подумал Воронин. - Ну да, в лагере остаются семеро, а нас - четыре двойки. Восемь. Клещ делит отряд пополам, на всякий случай…
        Ему в напарники достался Ботаник, который весело устремился вперед, шаркая ногами, поднимая сапогами облачка легкой пыли.
        - Хэй! - остановил его Сергей. - Повнимательнее! Не забывай, мы должны прикрывать спину друг друга!
        В общем-то, он понимал, отчего у спутника такое дебильно-радостное состояние. В душе Сергея творилось примерно то же самое. По сравнению с ледяным безумием Фороста здешние места казались настоящим раем. Ни тебе жестокого ветра. Ни изматывающего завывания. Ни адского холода. Плюс сорок - это же почти курорт!
        - Господи, хорошо-то как! - раздался в головных телефонах радостный голос Поэта. - Парни!!! Благодать-то какая! Так и хочется бежать вперед, раскинув руки! Нет холода!!! Нет ветра!!! Ура пустыне!!! Да здравствует Брик!!!
        - Стоять, Поэт! Стоять! - в голосе Клеща прозвучали такие нотки, что Сергей невольно остановился, тревожно посмотрел направо - туда, где шли Поэт и Сынок.
        Один из бойцов «Метлы-117», сжимая гепл в правой руке, бежал к вершине песчаного бархана, оставляя за собой цепочку неровных следов.
        Что за идиот? Поэт, конечно же!!!
        - Стоять! Поэт, мать твою, стоять на месте! - Клещ не шутил, не играл, он действительно был страшно испуган тем, что творил подчиненный.
        А Поэт будто не слышал - он раскинул руки, словно ребенок, вообразивший себя самолетом, и все бежал, бежал к гребню желтого холма, бормоча под нос какие-то стихи. А потом, достигнув вершины и не успев остановиться, вдруг не удержал равновесие, покатился куда-то вниз, исчез за гребнем.
        Сердце ушло в пятки - таким страшным был крик, резанувший по ушам. Первым опомнился Клещ. Кажется, он вообще ни секунды не «тормозил», в отличие от менее опытных товарищей. Сержант рванул к загадочному бархану, сдернул гепл с плеча, на ходу меняя его фокусировки.
        Однако он был дальше от места событий, нежели Сынок, который шел в паре с Поэтом. Опомнившись, Сынок резво бросился на вершину песчаного холма. Чуть не добежав до гребня, упал на колени, выставляя ствол гепла перед собой.
        Сергей и Ботаник тоже рванули туда, а в ушах уже не было воплей Поэта, только странный булькающий звук, будто кто-то захлебывался. Что-то жутко хрустнуло, от этого вся еда в желудке, даже вчерашняя, запросилась наружу. Воронин чудом удержался от того, чтобы испачкать собственную бронекожу.
        - На тебе! На!!! - вдруг дико заорал Сынок, а перед стволом его гепла вырос исполинский столб огня. - На!!! На!!!
        - Не стрелять! - задыхаясь, вопил сержант.
        Он несся к вершине песчаного холма с такой скоростью, будто намеревался опередить огненную лавину, катившуюся вниз, за гребень. Не получилось.
        Клещ остановился на вершине и опустил гепл. Сергей и Ботаник подбежали сразу же вслед за этим.

…Расплавившийся песок остывал, на глазах твердел, формируя на поверхности воронки небольшую стеклянную лужицу. Они все ошиблись, посчитав это творение природы песчаным барханом. Это был совсем не бархан - воронка. Огромная ловушка для тех, кто по глупости оказался на сыпучих склонах.
        Внизу, в центре воронки, там, где твердело стекло, лежали обугленные куски бронекожи. А еще - черные хитиновые покровы какого-то существа, сожженного Сынком. Видимо, остатки того самого монстра, который устроил ловушку.
        - Что это? - растерянно спросил Быкан, остановившийся рядом.
        Кажется, он не понимал - Поэта уже нет в живых.
        - Очень похоже на муравьиного льва… - отозвался Ботаник.
        Он тоже был в шоке, старался не думать о смерти товарища. Хотел говорить о чем угодно, только не о черной обгоревшей бронекоже на дне воронки.
        - Это муравьиный лев… - жалобно повторил Ботаник. - Только очень крупный. Знаете, такой, как на Земле? Они всегда устраивают небольшие ямки в песке. Закапываются на дно, в центре. И ждут. Муравей бежит по краю, торопится по делам… Стоит только сделать неосторожное движение - он срывается вниз, тогда уже нет шансов. Не видели?
        Муравей будет пытаться вырваться из ловушки, ползти вверх по наклонной поверхности, но песчинки не могут служить надежной опорой. Они срываются вниз под его лапками. Чем сильнее бьется за жизнь жертва, тем больше шансов, что муравьиный лев «услышит» ее. Тогда он высовывает передние конечности, подгребает песок, чтобы добыча побыстрее скатилась вниз. Муравей видит хищника, понимает, что это смерть, начинает биться сильнее, рвется наверх изо всех сил, но убийца подкапывает песочную стенку, вызывая оползень… Игра всегда заканчивается одинаково - жертва оказывается в пасти…
        - Заткнись, Ботаник!!! - грубо потребовал Клещ.
        А Сынок, стоявший на коленях, вдруг бросил гепл, схватился руками за голову.
        - Ребята, я ведь не убил его, правда? - кажется, стрелка, уничтожившего мерзкую тварь, пробило на истерику. - Я не убил, нет! Его уже нельзя было спасти!
        - Заткнись, Сынок!
        - Я не убил! Нет!!! Эта сволочь перекусила его пополам, я видел! Он захлебнулся кровью и перестал звать на помощь! Только после этого я выстрелил! Его уже было не спасти!!! Не спасти?!
        - Заткнись, Сынок! - тихо повторил сержант. - Ты все сделал правильно. Он сам виноват, что хреначил, как на прогулке. Здесь не курорт! Я ему приказывал остановиться… Черт! Дернуло же меня в первый рейд взять эту восторженную натуру! Дурак я, дурак…
        Клещ сильно переживал, это было понятно и по голосу, и по тому, как вдруг сгорбился сержант. Система Толимана сняла с «Метлы-117» первую плату за наглое вторжение, и Клещ винил в этом себя.
        Все вместе спустились вниз - осторожно, медленно, держа геплы наготове, но тревоги оказались напрасными: Сынок сработал на совесть - тварь была уничтожена.
        - Черт, здоровая гадина, - угрюмо выдал Быкан, полюбовавшись на хитиновые конечности. - Это ж чем она тут питается, если выросла такая? Не людей же поджидала? Похоже, она… оно подкарауливало что-то крупное. Навроде нашей кошки или собаки…
        Услышав такой вопрос, Клещ сразу подобрался, пристально оглядел окружающие стены воронки.
        - Белоснежка! Быкан! Ботаник! Наверх! Занять наблюдательные позиции, никого не подпускать!
        Тройка бойцов, не мешкая, взобралась на песчаные холмы. Клещ присел на корточки возле уничтоженного врага. Животного? Пресмыкающегося? Пси-сканер охарактеризовал его, как сущность второго уровня. Вот и познакомились с Бриком…
        Назад возвращались молча, настороженно оглядывая любые возвышенности и углубления. Щенячьи восторги отшибло разом. Никто уже не считал, что Брик лучше Фороста. Там, по крайней мере, никого не потеряли, хотя чуть не двинулись рассудком.

…Позднее, во время разведывательных походов, они не раз встречали такие же воронки, на дне которых, зарывшись в песок, прятались гигантские муравьиные львы. Встречи заканчивались одним и те же результатом: люди неизменно сжигали монстров огнем из геплов. Будто мстили за Поэта, за потерю, понесенную в первый же день пребывания на Брике.
…Ночью Сергей спал плохо, впрочем, и не он один. Рядом в полузабытьи ворочался Сынок. Он все время вскрикивал, бормотал что-то нечленораздельное. Торопился на помощь к Поэту, но снова и снова не успевал и начинал всхлипывать. Дело закончилось тем, что Клещ отстранил его на сутки от нарядов и приказал принять транкл. Только после этого Сынок перестал беспокоить соседей, тихо засопел. А Воронин еще долго лежал на спине, с открытыми глазами, думая о том, как неожиданно и нелепо иногда приходит смерть.

…На второй день они познакомились с песчаными смерчами Брика. Произошло это на рассвете, когда Толиман едва показался из-за горизонта. Сначала по поверхности планеты поползли, заструились шлейфы мелкой пыли, потом ветер усилился, стали появляться первые «водоворотики». А еще позднее, когда звезда поднялась выше, над лагерем, один за другим, пронеслись несколько смерчей.
        Не таких страшных, чтобы утащить за собой жилой дом или человека, но шороху они навели. Уж больно грозно выглядели песчаные воронки издали - когда еще только ползли по пустыне, приближаясь к пристанищу людей.
        Клещ посидел немного с мини-компьютером, изучая материалы аэрокосмической разведки, переданные штабом, а потом объяснил, что эти смерчи, оказывается, обычное дело для Брика. В документах написано, что утром, когда из-за горизонта появляется звезда, возникает сильный перепад температур. Теплый воздух расширяется, идет вверх. В зависимости от ряда природных факторов получается так, что массы воздуха либо устремляются в зону ночи, в зону тени, либо, если потоки сталкиваются, образуются смерчи, которые поднимают частицы пыли на несколько километров над планетой.
        После объяснений легче стало не намного. Электрошины пришлось вручную - специальными лопатками и кистями - очищать от песка. Потом аналогичную процедуру проделали с развернутыми наверху «лепестками» энергопанелей. Как раз в дневное время следовало подзарядить аккумуляторы, а мелкий песок так засыпал фотоэлементы, что ничего путного не могло получиться.
        В общем, провозились с уборкой территории несколько часов. Из объяснений Клеща сделали один вывод: такой фигней придется заниматься ежедневно.
        Затем сержант потратил еще некоторое время на изучение документации по Брику, опять же вынужденно. Началось все с Быкана. Он честно признался, что выстоять наряд не сможет - испытывает странное головокружение, которого у него раньше не бывало. При этом Быкан очень смущался, чувствовал себя неловко, словно ребенок, который сознавался в чудовищном физическом недостатке, из-за чего мог стать посмешищем для всего двора.
        Однако следом за Быканом и Наркоша признал, что его здорово колбасит, и дело тут не в транклах, не в химии. Потом рискнул присоединиться к ним Пальцун. А Кастет, сменяясь с наряда, неожиданно упал - ни с того ни с сего. Когда его привели в чувство и спросили, что произошло, тот ответил, что просто вдруг потемнело в глазах, а земля ушла из-под ног.
        Почуяв неладное, Клещ приказал им принять антидот, снова взялся за компьютер и справочную базу. Долго пытался найти ответ на вопрос: чем таким в атмосфере могли отравиться его товарищи? Ведь ночью, после нарядов, спали без бронекожи. Палатки хоть и находились под герметичной «коробкой», но полной гарантии, что молекулы местного воздуха не попадают в жилое помещение, никто дать не мог.
        Оказалось, дело совсем в другом - в слабом магнитном поле Брика. Когда сержант докопался до ответа, Сергей вдруг припомнил, что офицер из группы стратегического развития предупреждал об этом. Мол, у Брика нет электромагнитного поля, и потому планета беззащитна перед выбросами «солнечной» энергии Толимана. Да, майор говорил, только тогда никто не придал значения его словам. Подумаешь, солнечная энергия, эка проблема…
        Оказалось, все гораздо серьезнее. Не имея электромагнитного поля, Брик был полностью беззащитен - едва только на Толимане появлялись «солнечные» пятна, чудовищные по силе магнитные бури устремлялись в космос. Земля, как и многие другие планеты, надежно защищена от таковых: собственное поле отклоняет потоки, заставляя их обтекать колыбель человечества. Лишь слабые отголоски мощных электромагнитных вихрей достигают поверхности голубой планеты, именно потому на активность Солнца реагируют только метеозависимые люди, у которых начинается аритмия сердца, головокружения, появляется непонятная темень в глазах.
        На Брике, не упрятанном в собственный электромагнитный кокон, такое происходило абсолютно со всеми людьми, просто кто-то продержался меньше, кто-то дольше. К концу вторых суток пребывания на этой коварной планете и Воронин начал испытывать тошноту, неприятные головокружения, слабость. В справочнике было четко сказано: электромагнитные вихри легко прошивают бронекожу, вызывая у человека разрыв клеток и молекул ДНК. С каждым часом слабела иммунная система, уступая атаке Брика. Это стало вторым неприятным сюрпризом после гибели Поэта.
        На третий день бойцы «Метлы-117» познакомились еще с одним удивительным явлением: грозовыми разрядами в атмосфере. В первые минуты, когда высоко над головами засверкали страшные ветвистые молнии, никто не понял, как такое возможно. Молнии били не в землю, они прошивали пылевые тучи, в которых не было ни капли влаги. Ни о каком дожде речи идти не могло. Что же это?!
        Клещ, в очередной раз перелистав справочник с данными аэрокосмической разведки, страшно разозлился. У Брика было припасено слишком много гостинцев для людей. Оказалось, все дело в том, что верхние песчаные покровы планеты за многие столетия размололись в мелкую пыль. Когда утренний или вечерний ветер поднимал тучи в воздух, песчинки сильно терлись друг об друга, электризуясь. Пылевые облака превращались в аккумуляторные батареи, это и приводило к ветвистым электрическим разрядам, которые прошивали воздух.
        Видеть такой салют у себя над головой было жутко. Нет-нет, да и закрадывалась мысль: а что, если песчаные тучи опустятся к поверхности? Разряд произойдет не над головами, а прямо тут, через поселение людей? Тогда прощай, «Метла-117», в полном составе…
        На третий день сделали еще одно открытие: нашли «хитиновых ящериц» размером с крупную собаку. На присутствие людей эти животные почти не реагировали, агрессивности не проявляли. Если к ним подходили слишком близко - принимали защитную стойку, а потом обращались в бегство.
        Если же люди не тревожили этих местных обитателей, то «хитиновые ящерицы» мирно бродили по пустыне, иногда останавливались и зарывались мордами в песок. Что-то искали, вытаскивали. Пауков? Змей? Это еще предстояло выяснить. Однако биологическая цепочка Брика начала прорисовываться: стало понятно, на кого охотятся «муравьиные львы».
        В последующие дни больше ничего интересного не обнаружили: несколько видов пауков, черных и бурых, покрупнее и помельче, змей, парочку из которых подстрелили и упаковали в контейнеры-холодильники, чтобы ученые могли выделить и проанализировать яд местных пресмыкающихся…
        Начиная с четвертого дня стали сходить с ума от песка, как на Форосте сходили с ума от ветра и колючего снега. Неизвестно каким способом, но мелкая пыль проникала даже в жилое помещение. Скорее всего, вместе с верхней одеждой - с бронекожей, которую ликвидаторы не рисковали оставлять в «тамбуре», клали возле себя.
        Так или иначе, песок теперь скрипел на зубах - и днем, и ночью. От него чесались ноги и поясница, особенно в то время, когда приходилось напяливать защитный костюм, чтобы стоять на вахте или совершать очередной вояж по пустыне.
        К исходу пятых суток Воронин ненавидел Брик сильнее, чем Форост. Между пальцами ног кожа горела. Моргать стало больно: веки будто пересохли, при каждом резком движении царапали глаза. Запас гигиенических салфеток таял с ужасающей быстротой. Дышать было все труднее, словно песок набился и в фильтры изоляционного костюма. Вода из регенератора отдавала мочой, мыться ею было неприятно, хотя Ботаник уверял, что это нервное, а на самом деле никаких проблем с установкой нет.
        В периоды активности Толимана две трети «Метлы-117» лежало пластом - с повышенным давлением, аритмией, головокружениями. График дежурств сбился - на посты заступали те, кто мог держаться на ногах.
        К концу миссии на Брике Сергей Воронин снова, как и после Фороста, мечтал о душе. А еще - об огромной бутылке колы или кваса. Этим вторая планета отличалась от первой: там он грезил о кружке горячего-горячего чая с лимоном. Но душ - это было общее для обеих разведмиссий.
        Душ. Душ. Душ! Лучшее, что есть на транспортном корабле, который пришел забрать их из песчаного ада.
        До Иланы оставалось еще несколько часов хода в обычном маршевом режиме, когда случилось то, чего никто не мог предвидеть - ни командование службы ликвидаторов, ни Клещ, ни тем более рядовые бойцы «Метлы-117».
        Они знали, что Клещ считает Илану самым неприятным объектом системы Толимана из всех планет, которые им приказано обследовать. Многие не разделяли пессимизм сержанта. Все-таки данные предварительной разведки гласили о том, что планета не только близка к Венере по типу, но и обладает атмосферой, пригодной для дыхания, с большим содержанием кислорода и азота. Пусть там и джунгли, но, как считали менее опытные бойцы, зеленая растительность - всегда лучше, чем ледяные или песчаные пустыни.
        В ожидании высадки на Илану проводили последние часы, кому как хотелось. Сергей валялся на койке в спальном отсеке, предаваясь безделью. Некоторые, понимая, что всем райским удовольствиям скоро придет конец, нежились в душе под струями горячей воды. Человек пять смотрели футбольный матч между сборными командами Солнечной и Центавра, и каждый болел за своих, в зависимости от того, в какой системе вырос.
        Остальные резались в карты в кают-компании. Временами оттуда доносился садистский гогот: по очереди приходилось отжиматься то Клещу, то Боксеру - им чертовски не везло в этот день.
        Воронин лежал на спине, закинув руки за голову, слушая товарищей и улыбаясь. Теперь он лучше понимал, в чем трудность работы зонд-команд. На планетах с агрессивной средой бойцам частенько доводилось торчать в одном помещении, и тогда люди здорово уставали друг от друга, к концу разведывательных операций начинали вскипать от любой ерунды. Вот потому в аптечках находились транклы…
        Теперь, после хорошего отдыха на корабле, после горячего душа, отличной еды, обмена письмами с друзьями и родственниками, они уже не чувствовали себя горсткой отшельников, брошенных всеми на произвол судьбы. Они снова были частью огромного человеческого сообщества - читали последние новости, смотрели любимые фильмы, переживали за родные команды. И даже не дрались друг с другом из-за того, что сосед болеет за противника. Все успокоилось.

…Тревожно прогудел зуммер: навигатор корабля вызывал на связь командира десанта. Клещ, в очередной раз отжимавшийся от пола под глумливый гогот, мгновенно вскочил на ноги. Гогот стих.
        - На связи! Сержант Клещ! - коротко бросил в переговорник командир «Метлы-117».
        Сергей привстал с койки, высунул нос в коридор, чтоб лучше слышать. Он вдруг почувствовал: произошло нечто экстраординарное. Иначе пилот транспортного корабля ни за что не стал бы беспокоить зонд-команду.
        - Сержант! - На экране системы внутренней видеосвязи появился навигатор звездолета, немолодой уже мужчина со звездами капитана третьего ранга.
        Воронин, научившийся хорошо разбираться в военной иерархии, знал, что это равно званию «сухопутного» майора. Просто на кораблях, по традиции, применялись флотские чины.
        - Сержант! Получен SOS с Цикады, третьей планеты системы Толимана! Губернатор просит о помощи!
        - А мы здесь при чем… сэр? - недовольно пробурчал Клещ. - У нас по плану: высадка на Илану, через два часа. Или через три. Как подойдем…
        - Сержант, куда мы направляемся, я знаю. На Цикаде форс-мажорная ситуация. Восстание заключенных на рудниках. Охрана перебита. Вооруженная толпа зэков движется по направлению к городу и космодрому. Еще немного, и там начнется жуткая резня. Губернатор умоляет о помощи… Наше командование не имеет полномочий отдать прямой приказ. Мы - не армия. Потому право решения оставлено за вами.
        - Как обычно, - сквозь зубы пробурчал Клещ, стискивая кулаки. - Если что: боссы ни при чем, приказа не давали. Подчиненные проявили инициативу, сами во всем виноваты, и потому делаем им догги-стайл, а затем имеем во все дыры…

«Восстание на рудниках!» Сергей затаил дыхание, сразу припомнив, что рассказывал офицер группы стратегического планирования. На Цикаде существовала колония для заключенных, которым смертную казнь заменили работой в урановых рудниках. Так сказать, пока зэки сами не умрут от лучевой болезни. И вот смертники вырвались на волю…
        Вся зонд-команда собралась возле лидера «Метлы-117», глядя на экран и слушая переговоры.
        - Сержант! Я очень хорошо понимаю ваши чувства. Однако времени на жалобы друг другу нет. Вы будете говорить с губернатором?
        - Почему именно мы? - упорствовал Клещ.
        - Потому что три «Метлы» и две «Драги» уже на Илане, - напомнил капитан третьего ранга. - Вы на один день задержались с выброской на Форост, потом на Брик. Другие зонд-команды работают с небольшим опережением. В настоящее время в системе Толимана нет ни одного корабля с военными.
        - Мы тоже не военные, - напомнил Клещ. - Мы не сражаемся с сущностями пятого уровня!
        - Вы не военные, но имеете вооружение! - командир корабля чуть повысил голос, видимо, его утомило то, что сержант пререкается, не желая браться за такую работу. - Предлагаю ничего не доказывать мне, а поговорить с губернатором Цикады. Включаю прямую связь!
        И, прежде чем Клещ успел возразить, капитан третьего ранга исчез с экрана, зато на нем появился полный мужчина лет пятидесяти, седой, с сильно расширенными зрачками.
        - Сержант Клещ! - по привычке представился командир «Метлы-117».
        - Маркус… - задыхаясь, произнес седой. Видимо, у бедняги были проблемы с сердцем. Губернатор вдруг поднял руку, принялся массировать левую половину груди, совершенно не стесняясь того, что на него смотрят четырнадцать мужиков. - Маркус Родони! Я - губернатор Цикады! Сэр! Сержант! Умоляю! Помогите нам!!! Больше надеяться не на кого! Я вызвал внутренние войска, но оперативный дежурный сектора говорит, что патрульный корабль прибудет лишь через два или три часа! Не раньше!
        - Очень хорошо! - буркнул Клещ.
        - Что хорошо? - Маркус нервно провел ладонями по волосам и вдруг вцепился в стол, лицо его перекосилось. Губернатор не владел собой, он был на грани истерики. - Что хорошо, сержант?! Заключенные на подземном руднике взбунтовались! Они перебили охрану! Кажется, там вообще никого не осталось, ни одного солдата! Каторжники уже преодолели половину дороги до города! Толпа будет здесь через час! Понимаете? Понимаете?! Через час! Может, через полтора! А внутренние войска - только через два или три! Но ведь им еще потребуется время, чтобы высадиться, развернуться…
        Губернатор захлебнулся словами.
        - Ну и? - поинтересовался Клещ.
        Седой мужчина вдруг заплакал. У Воронина сжалось сердце. Взрослый пятидесятилетний мужик плакал, ничуть этого не стесняясь, и умоляюще смотрел на Клеща. На бойцов, застывших за спиной командира. И мyка в красных воспаленных глазах была настолько очевидной, что Сергей понял: они не имеют права отказать. Может, это не их работа. Нет, совсем не их. Но…
        - А мне отдали приказ закрыть космодром… - Родони плакал, растирал слезы ладонями, но они снова бежали из глаз. - Понимаете? Я прошу помощи у оперативного дежурного, а ГалаСоюз отдает команду: закрыть космодром! Понимаете?! У меня только полсотни полицейских! От меня требуют, чтобы я всех отправил на космодром! Не позволил беглым каторжникам добраться до кораблей! Всех людей с оружием перебросил туда!!!
        Губернатор захлебывался и словами, и эмоциями.
        - Это ужасно! Ужасно! Нас приговорили! Неужели такое возможно?! В голове не укладывается… Я не знаю, что делать! Сержант, вы же военный человек! Вы представляете, что будет?! ГалаСоюз требует, чтобы я закрыл космодром, чтобы зэки не смогли бежать с планеты! Чтоб не исчезли в космосе, не затерялись в других мирах! Потом, через три часа, подойдут внутренние войска, зачистят территорию! Но вы же понимаете, что произойдет за эти три часа, сержант!!! Встретив вооруженное сопротивление на границе космодрома, не прорвавшись к кораблям, толпа повернет в город! Но это не люди, это животные! Смертники! И они будут точно знать, что шансов на спасение у них - никаких! Представляете?! Толпа озверевших самцов, которым нечего терять! Которым остается лишь несколько часов, чтобы оторваться по полной программе!
        Теперь командир «Метлы-117» не смотрел на экран - смотрел в пол, прищурившись, о чем-то думая. Костяшки его пальцев побелели.
        - Клещ, что это за фигня?! - недовольно пробасил Быкан. - Почему ГалаСоюз людей бросил?!
        - Из двух зол выбирают меньшее, - ответил сержант, - стандартный принцип, когда потери неизбежны. Если вооруженная толпа зэков вырвется с Цикады, число жертв будет совсем другим, на порядок выше.
        - А если жителей загнать на космодром?! - предложил Сынок. - Ну, за спину полиции, под защиту?!
        Клещ скептически поморщился, отрицательно помотал головой.
        - Целый город не убережешь от пуль на ровном бетонном поле…
        - Сержант! Умоляю! Я не знаю вашего настоящего имени… Пожалуйста… Хотите, встану на колени? Пожалуйста, не оставайтесь равнодушными к нашей беде! ГалаСоюз принес нас в жертву, лишь бы каторжники не вырвались в космос! Сэр, умоляю! Мне приказано оставить город без защиты! Женщин… Детей… Я не могу выполнить этот приказ… Я должен выполнить этот приказ…
        Он вдруг сполз вниз, спрятал лицо в ладони и зарыдал.
        - Клещ! - тихо позвал Боксер. - Чего тут думать? Суки мы, что ли?
        - Точно! - добавил Дэл. - Дело ясное!
        - Заткнитесь!!! - резко повернув голову, потребовал сержант.
        Глаза его были темными, незнакомыми. Воронин облизал пересохшие губы. Он никогда не стрелял в людей и не мог представить, что придется, но то, что в ближайшие часы могло произойти на Цикаде, снимало многие внутренние запреты.
        - Маркус! - позвал Клещ. - Чего вы от нас хотите?
        Мужчина на экране резко поднял голову, в его мокрых воспаленных глазах загорелась надежда. Надежда пополам с безумием.
        - Закройте город!!! - кажется, губернатор ухватился трясущимися пальцам за края дисплея, словно так мог дотянуться до сержанта. - Я отправлю полицейских на космодром, к кораблям, как приказывает Центр! А вы - закройте город! Вы успеете, если на форсаже! Ваш пилот говорит, что сумеет выбросить ракетный скутер с десантом! Сержант! Клещ! Пожалуйста! Закройте город, не дайте толпе ворваться в жилые дома, туда, где женщины и дети! Больше ни о чем не прошу! Вам надо продержаться только два или три часа, до подхода внутренних войск!
        - Сколько людей в городе? - уточнил сержант.
        - Около двух тысяч, и почти половина из них - женщины, дети. Они совершенно беззащитны.
        - У вас там тысяча мужиков, - сделав нехитрый расчет, заметил сержант.
        - Да, но они безоружны!!! Что они могут противопоставить…
        - А заключенные? - оборвал его Клещ.
        - Они перебили охрану рудника. Подозреваю, что все оружие, которое было у конвоиров, теперь в руках повстанцев. Это больше сотни автоматических карабинов! И еще пистолеты… Электрошокеры… Резиновые дубинки… Наверное, стальная арматура…
        - А сколько всего зэков? - Клещ помрачнел, услышав про вооружение вероятного противника.
        - Не знаю точно… - глаза губернатора забегали.

«Врет, - сразу понял Сергей. - Боится, что Клещ узнает правду и отступит…»
        - Сколько?!
        - На руднике их содержалось более пятисот… - нервно прошептал Маркус Родони. - Но часть из них должна была погибнуть в схватке с охраной! Думаю, их не больше двухсот! Или… или трехсот!

«А если нападение на конвоиров было хорошо спланированным, внезапным, и стражи не успели оказать сопротивление, то погибло не так уж много заключенных. Вполне возможно, зэков около пятисот. С автоматическими карабинами, с пистолетами…» - Сергей не произнес это вслух. Незачем. Любой из «сто семнадцатой» понимал то, о чем боялся говорить губернатор.
        Клещ сгорбился, покачал головой.
        - М-да, - буркнул он. - Хороша задачка, Маркус! У меня - четырнадцать человек, вооруженных геплами. Прицельная дальность генератора плазмы - пятьдесят-сто метров. Против меня - толпа до пятисот человек, вооруженная автоматическими карабинами. Прицельная дальность - двести-четыреста метров…
        - Я дам карабины! - заторопился губернатор. - У меня четверо полицейских в отпуске, они вне Цикады! Четыре автоматических карабина в оружейной!!!
        Сержант нервно рассмеялся.
        - Сэр! - руки губернатора опять затряслись. - Сэр!!! Неужели вы бросите нас, пройдете мимо?! Пойдете своим курсом и будете равнодушно слушать плач младенцев, истошные крики женщин?!
        Командир «Метлы» не успел ответить, на экране появился навигатор транспортного корабля.
        - Клещ! - тихо сказал он. - Я на двадцать секунд выключил связь с Цикадой, чтоб Маркус Родони не слышал. Так вот… Есть информация от нашего командования. Оперативный дежурный сектора выдает желаемое за действительное: корабль внутренних войск не подойдет сюда через два часа. И даже через три. Лучшее, что они могут, - это четыре-пять часов. Они и так идут на форсаже и молятся, чтобы движки выдержали… Клещ… У жителей нет оружия… Тысяча мужчин против пятисот зэков, да, но карабины и пистолеты против голых рук. Если пройдем мимо… Четыре часа город будет в руках отморозков… За это время вырежут всех, кто попытается оказать сопротивление. Любую из женщин изнасилуют по десять раз…
        - По десять раз не получится. Здоровья не хватит.
        - Клещ, не глумись. Ты понял, что я хотел сказать.
        - Да понял я, понял!
        Капитан третьего ранга отключился. На экране снова появился губернатор. Теперь у него тряслись не только руки, но и губы. Но в глазах, пополам с безумием, все-таки жила надежда.
        Клещ выпрямился, будто замер по стойке «смирно». И, словно чувствуя, какой он даст ответ, бойцы «Метлы-117» встали за спиной командира, сомкнулись плечом к плечу.
        - Цикада, ваш SOS принят! - объявил сержант. - Меняю курс, иду на помощь! С этой минуты мои требования выполнять мгновенно и беспрекословно! Во исполнение команды дежурного ГалаСоюза, уводите полицейских на космодром! Свяжитесь с диспетчером, пусть даст моему пилоту маркер наводки! Ракетный скутер будет выбрасывать десант на окраине города! Дайте оперативно-тактическую карту местности! Человек с четырьмя автоматическими карабинами нужен мне в точке, куда приведет маркер! Сразу после выброски на Цикаду оружие должно быть у нас в руках! И рация! Полицейская рация, настроенная на нужную волну! Мне необходим постоянный контакт с подразделениями на космодроме! Все!
        Он не стал слушать губернатора, который готов был не просто рассыпаться в благодарностях - лез целовать монитор связи. Сержант только резко и зло махнул рукой: мол, не трать времени попусту, болван! А сам повернулся к бойцам «Метлы».
        - Боевая тревога! Надеть бронекожу! Полный комплект вооружения! Проверить геплы! Пистолеты! Гранаты! Проверить аптечки! Перевязочные пакеты! Включить связь! Раз, два, три, есть проблемы? Погрузка в десантный модуль!!!
        Еще никогда - ни разу за два с половиной месяца - Воронин не выполнял все необходимые действия с такой скоростью. Впрочем, другие работали ничуть не хуже: за пару-тройку минут расслабленная «Метла» превратилась в мощный боевой механизм, готовый убивать все, что окажется на пути.

…Он грохнулся на свое место в капсуле скутера и едва успел защелкнуть предохранительную скобу, как резко потемнело в глазах. Транспортный корабль заложил вираж и пошел с таким ускорением, что в другом случае Сергей поймал бы съеденную пищу в собственном горле. Но не сейчас.
        Сейчас он мысленно гнал звездолет вперед, напрягая мускулы вместе со стальной
«торпедой», пронзавшей пространство.

«Да! Да! Да! Еще быстрее! Еще!!!»

…Прошло совсем немного времени, и скутер резко дернулся, отпочковавшись от транспорта. С предельно возможным ускорением ринулся вниз, к Цикаде, которая с надеждой смотрела в небо и умоляла о помощи.
        Эта высадка совсем не походила ни на те, что отрабатывали на базе, ни на разведмиссии Брика - Фороста. Забрала бронекожи не защелкивали, потому что на Цикаде можно было дышать, тут хорошо поработали над атмосферой, увеличив содержание кислорода до нормы.
        Но главное отличие, конечно, заключалось не в этом. «Метла-117» десантировалась без грузового контейнера и должна была не осваивать дикую планету, а противостоять толпе агрессивных сородичей, слетевших с тормозов.
        - Построение! Быстро!!! - Клещ стал другим. Незнакомым. Злым и резким. Таким его Сергей не видел даже в первые дни на базе ликвидаторов. - Команды выполнять четко! На глупые вопросы времени не тратить!

«Метла» вытянулась шеренгой, замерла. К сержанту, тяжело отдуваясь, подбежал мужчина лет сорока в форме полицейского. На каждом плече у него висело по два автоматических карабина. Он сгрузил оружие под ноги Клещу, стащил со спины какой-то увесистый мешок. «Магазины к винтовкам…» - понял Сергей. Глянув на мешок, сержант удовлетворенно кивнул. А полицейский передал командиру «сто семнадцатой» служебную рацию, принялся торопливо объяснять, как та работает. Клещ не стал его слушать до конца, остановил нетерпеливым жестом, щелкнул переключателем.
        - Сержант Клещ! - бросил он клич в эфир. - Зонд-команда ликвидаторов «Метла-117»! Алло, прием!
        - Лейтенант Макферсон! - тут же отозвалась черная коробочка. - Первое полицейское управление Цикады! Слышу вас хорошо, сержант! Спасибо, что пришли на помощь!!!
        - Повстанцы уже рядом? - уточнил Клещ, сверяясь с электронной картой, которую вызвал на экран мини-компьютера. - Я вижу, что космодром расположен ближе к рудникам, чем город, хотя и чуть в стороне. Если они движутся сюда, сначала должны выйти к вам. Правильно?
        - Они движутся сюда, сержант! - отозвался Макферсон. - Зэки еще не подошли к космодрому вплотную, но мои наблюдатели, выдвинутые на вершины холмов, докладывают, что толпа уже близко. Минут десять-пятнадцать, и они попробуют штурмовать космодром…
        - Отлично! - обрадовался Клещ. Но потом спохватился. - Удачи, лейтенант! Оставайтесь на связи и сообщайте нам, как будут развиваться события!
        Коробочка забормотала в ответ что-то неразборчивое, Клещ не обратил внимания и посмотрел на своих.
        - Отлично, парни! У нас есть полчаса времени, чтобы подготовиться к встрече! - И тут сержант вспомнил о полицейском, повернулся к нему. - Благодарю! Связь с подразделением на космодроме установлена, мы принимаем город под охрану. Бегите туда, к жилым кварталам. Возьмите наиболее крепких мужчин. Уводите женщин и детей в дальнюю часть города, спрячьте их в подвалах домов.
        - У нас нет подвалов. Почти все дома одноэтажные.
        - К черту!!! - разозлился Клещ. - Уводите женщин и детей в дальнюю часть города! Спрячьте так, чтоб труднее было найти! После этого все мужчины должны занять подступы к району! Здания! Улицы! Переулки! Натягивайте тросы и веревки в десяти-пятнадцати сантиметрах от земли! Засыпайте дороги осколками стекла! Стройте баррикады! Делайте все, чтобы затруднить толпе продвижение к домам, где спрячете женщин и детей! Ищите любые подручные средства, вооружайте мужчин! Стальные прутья! Арматуру! Битые бутылки! Ножи! Используйте все, что может калечить и убивать!
        - Вы полагаете, сэр… - глаза полицейского стали такими круглыми и испуганными, что бойцы «сто семнадцатой» невольно зашевелились - будто резвые кони, застоявшиеся без движения. - Вы полагаете, сэр… Они могут прорваться? Прорваться через вас?! В город?!
        - Я ничего не полагаю!!! - взревел Клещ, да так, что полицейский подпрыгнул. - Я отдаю приказы! Извольте выполнять!!! Это ваши женщины и дети!!!
        Сотрудник полиции нервно отдал честь и побежал в сторону жилых кварталов с такой скоростью, что ему мог бы позавидовать и Сынок, самый быстрый спринтер в «сто семнадцатой».
        Убедившись, что полицейский все понял правильно, Клещ развернулся к своим бойцам.
        - Китаец! Ниндзя! Занять наблюдательные позиции на холмах! - сержант указал направление. - О любых перемещениях людей докладывать незамедлительно! Со связи не уходить, постоянно сидеть в эфире! Включить сканеры пси-поля, чтоб ни одна сволочь не подобралась к вам незамеченной!
        Бойцы рванули к возвышенностям, ничуть не хуже, чем полицейский с Цикады. От осознания, что начинается самая настоящая война, все стали действовать резче, на пределе сил.
        - Карабины! - Клещ поднял «стволы» с земли. - Лучшим стрелкам! Первый - Пальцун! Второй - Дэл! Третий - Белоснежка!
        Вслед за товарищами Воронин выскочил из строя, протянул руку к оружию.
        - Белоснежка, стоять! - Клещ опомнился. - Ты показывал хорошие результаты на тренажере, да. Ты держал в руках настоящее оружие? Не гепл, настоящее стрелковое оружие?!
        - Никак нет… сэр! - выпалил Сергей.
        Будто вернулся в первые дни на тренинг-базе. И даже покраснел от досады. Ему, действительно, никогда не доводилось стрелять из автоматического карабина, в отличие от бывшего военного, Дэла, и Пальцуна - выпускника кадетского корпуса.
        - Смотри сюда, боец! - прорычал Клещ. - Времени на длинные объяснения нет! Прицел не трогай, выставляю дистанцию сто-двести метров! С предохранителя снимается вот так! Ручной взвод затвора! Врубился? Магазины меняются вот так: оттягиваешь большим пальцем фиксатор, отсоединяем магазин, вставляем новый! И защелкиваем резким движением! Хоп! Пробуй сам!
        Сергей торопливо выхватил винтовку из рук сержанта, нащупал большим пальцем фиксатор, нажал на него и быстро отсоединил обойму с патронами. Схватил другую и вставил на место. Передернул затвор - загнал патрон в патронник - и поставил оружие на предохранитель.
        - Отлично! Четвертый карабин - мой! - Клещ повесил винтовку на плечо, повернулся к бойцам. - «Метла-117», слушай мою команду! Занимаем позиции по обе стороны от дороги, входящей в город! И на холмах! Дэл! Ты с карабином - на правый фланг, к дороге! Боксер - рядом, с геплом! Белоснежка! Ты на левый край обороны! Страхует Пастух! Внимательно следите за противником, не позволяйте обойти себя с фланга! В случае попытки прорыва немедленно докладывать мне, будем менять дислокацию! Пальцун! Лучший стрелок, занимаешь позицию на том холме! Я - на втором! Кастет, Быкан, Отец - между холмами! Сынок - к дороге, но на другую сторону от Боксера и Дэла! Наркоша, Ботаник! Слева от холмов! Позиции ясны? Стоп, я не дал команду занять их! Слушать дальше!!!
        Разбежаться по местам и зарыться в грунт по уши! Как хотите, хоть зубами грызите землю! Против нас - сотня винтовок! Поднимете голову - останетесь без мозгов, шлем не выдержит удара пули! Дальше! Без моей команды не стрелять! Даже если вам кажется, что враг подошел близко! Кто посмеет нарушить приказ - яйца поджарю из гепла! Повторяю, это не шутка: яйца поджарю из гепла и заставлю сожрать!!! Только я решаю: кому и когда стрелять! Вперед!!!
        Бойцы «Метлы-117» бросились к точкам, которые наметил для каждого Клещ. Лишь Черепашка Ниндзя и Китаец не двинулись с места. Они уже лежали на холмах, наблюдая за зоной, откуда, по мнению сержанта, должен был появиться противник.
        Воронин побежал на левый фланг, лихорадочно шаря взглядом по местности, отыскивая для себя удобную стрелковую позицию. Заметил огромный валун чуть впереди воображаемой линии, которую на карте провел Клещ, завалился за него. Торопливо выхватил вибронож, принялся расчищать перед собой сектор наблюдения, чтобы высокая трава и ветки кустов не мешали видеть поле, через которое толпа зэков должна была двигаться от космодрома.
        Пастух пробежал чуть дальше в сторону, упал в какую-то яму, с помощью виброножа принялся создавать бруствер для своего маленького окопа. Чуть правее Сергея - между ним и первым холмом - копошились Наркоша и Ботаник. Тоже готовили себе стрелковые ячейки.
        Забросив снаряжение на вершину холма, Клещ резво пробежался по позициям
«Метлы-117», проверяя каждого и подсказывая, что надо исправить в маскировке. Потом, убедившись, что все сделано толково - насколько это возможно сделать за пятнадцать минут, - вернулся на свой наблюдательный пункт.
        - Слушаем меня! - приказал он. - Еще раз повторяю: стрелять только по команде! По моей команде! Они не пробьются на космодром и повернут сюда.
        - А если пробьются?
        - Это не наша проблема! Мы здесь для того, чтобы удержать город!
        Где-то вдалеке, за лесочком, забухали выстрелы. Сначала редко, потом - все чаще и чаще.
        - Забрала опустить! - скомандовал Клещ. И пробормотал едва слышно: - Быть может, повезет, спасет от пуль на излете…
        Сергей выполнил приказ, облизал пересохшие губы.
        - Лейтенант! Лейтенант Макферсон! - раздался в головных телефонах голос сержанта. - Вызываю лейтенанта Макферсона!
        Динамики ответили частым-частым сухим треском. Через передатчик винтовочные выстрелы слышались совсем по-другому, нежели доносились из-за леса.
        - Клещ!!! - взбудораженный голос заставил вздрогнуть. - Они атакуют!!! Их много, очень много!!! Как волна во время прибоя! Надеюсь, мы сумеем удержать позиции!
        - Понял, удачи!
        Пауза. Грохот из-за леса. «Метла-117» ждала молча…
        - Клещ! - вновь завопил Макферсон сквозь частый треск винтовочных выстрелов. - Они не смогли прорваться на космодром! С ходу не получилось, отступили! Мы их немного пощипали, сержант! Вижу, часть залегла, хочет поиграть с нами в перестрелку! Но основная масса повернула в сторону города! Направление: северо-запад от космодрома! Они выйдут к жилым кварталам через лесочек или вдоль дороги север -юг!
        - Значит, никаких обходных маневров, и мы угадали направление удара. - В головных телефонах послышался довольный смешок сержанта. - Мы все сделали правильно, заслон поставили где нужно…
        - Клещ!!! Кажется, они уходят! Не пойму, но стрельба с их стороны затихает! Минутку… Судя по переговорам в эфире, они все повернули к городу, хотят брать заложников! Может, нам сняться отсюда, обогнуть их по флангу, вам на подмогу?!
        - Не делайте глупости, лейтенант! - резко оборвал его командир «Метлы». Он говорил так, словно был старше по званию. - Что, если это ловушка?! Встанете в полный рост, вас выкосят снайперы! Оставайтесь на позициях! Продолжайте выполнять поставленную задачу, согласно приказу оперативного дежурного сектора!
        В это время у Сергея громко пискнул пси-сканер, а на экране перед глазами появилась зеленая отметка. Еще одна. Еще… «Обнаружена сущность пятого уровня… - пропела система чарующим женским голоском. - Обнаружена сущность пятого уровня… Обнаружено много сущностей пятого уровня…»
        - Заткнись, дура! - не выдержал Кастет. От напряжения он начал разговаривать с компьютерным чипом. - Заткнись, сам вижу!!!
        Все бойцы «сто семнадцатой» увидели. Окраина лесочка вдруг наполнилась огромными черными «муравьями». Те шевелились, копошились, поднимали вверх усики. Сергей присмотрелся: не усики - конечности. Атакующие продирались через кусты, на ходу раздвигая ветки руками.
        Людское море выплеснулось за границы деревьев, покатило навстречу жидкой цепочке ликвидаторов.
        - Макферсон! - теперь Клещ был на удивление спокоен. - Они здесь, у нас. Начинаем работу.
        Толпа перла вперед. Живая река, вытекшая из леса, распалась на отдельные группки и точки, которые устремились к городу. А на пути, вместо могучей плотины, была только редкая цепочка из четырнадцати бойцов «Метлы-117».
        - Двести пятьдесят метров… - подал голос Дэл, адресуя реплику Клещу.
        Как бывший оператор мобильного комплекса огневой поддержки десанта, Дэл отлично чувствовал дистанцию до противника. Ему не требовались никакие приборы.
        Сергей нервно поерзал на месте, еще раз потрогал гепл, спрятанный за камнем. Проверил карабин, снял предохранитель и дослал первый патрон в ствол. А команды от Клеща все не было…
        - Двести метров, - вновь заговорил Дэл. - Клещ, они уже в зоне прицельного боя карабинов.
        - Угу, - спокойно отозвался сержант. - Я знаю. Просто жду, когда «хвост» вылезет из леса. Прикидываю варианты. На дальней дистанции нам с ними воевать не резон, четыре карабина против сотни, голову поднять не дадут. Будем выманивать всех на поле, чтоб не двинули в обход. На близкой дистанции они забудут про оружие, толпой попрут…
        Дистанция сокращалась, а последние из беглых каторжников все еще выбирались из чащи. Прибавляли ходу, вливались в рокочущее море, предвкушавшее расправу над городком, до которого оставалось не более километра. Десять минут, отделяющие от волшебного подарка судьбы. Дармовой выпивки. Вкусной жратвы. Беззащитных женщин.
        - Эх, пулемет бы мне… - Дэл никак не мог успокоиться, замолчать. - Если б мне пулемет… На раз выкосил бы эту траву под ноль…
        На одежде некоторых зэков стали видны бурые и темно-красные пятна - последствия столкновения с заградотрядом полиции на космодроме. Теперь Сергей отчетливо различал, что многие из атакующих хромают, подволакивая ноги. Некоторые зажимали ладонями или тряпицами раны - кто на плече, кто на боку, - но все равно упрямо двигались вперед, вслед за вожаками озверевшего стада. Никто не хотел остаться без сладкого. Любой из приближавшихся к городу уголовников мечтал первым ворваться на беззащитные улочки и отыскать самую аппетитную добычу.
        В этой темной массе чувствовалась жуткая сила. Казалось, перед толпой не способен устоять никто - она просто снесла бы любую преграду, растоптала смельчаков, дерзнувших оказаться на пути.
        - Вот силища-то прет! - не выдержал кто-то из товарищей. Сергей не узнал по голосу, хриплому, немного испуганному. - Сметут они нас!
        - Эх, была - не была! Попробую остановить!
        Сергей еще не успел разобраться, кто произнес вторую фразу, как уже отреагировал Клещ. Ударил резко, будто хлыстом:
        - Кастет, стоять! Кастет, назад! Я приказываю - назад!!!
        Только бывший зэк не слышал командира «Метлы-117». Он оставил гепл на позиции, выпрямился в полный рост, пошел вперед. На ходу деактивировал магнитный шов защитного бронешлема, стащил его с головы, кинул в траву. Теперь он точно не мог слышать команды Клеща через радиоканал.
        - Кастет!!! Ложись, придурок!!!
        - Братва!!! - бывший зэк поднял руки вверх, замахал ими, привлекая к себе внимание. Потом выставил ладони чуть вперед, словно пытался упереться во что-то. Заорал, перекрывая гомон приближавшегося стада. - Братва!!! Я - свой! У меня две ходки!!! Братва, нельзя сюда! Уходите! Уходите!!! Попишут, как детей малых! Я - Кастет, зуб даю, попишут, как позорных лохов!!!
        - Кастет!!!
        Тот не слышал. Или не хотел слышать. Он поднял руку к лицу, намереваясь дернуть себя пальцем за зуб в подтверждение клятвы. Словно это имело какое-то значение для обезумевшей от близкой добычи толпы. Один из нападавших присел на колено, вскинул карабин.
        Эхо выстрелов прозвучало чуть позже, чем пули ударили Кастету в грудь. Его отшвырнуло назад, развернуло боком, так, что Сергей успел заметить перекошенное от боли лицо, оскаленные в предсмертном спазме зубы. Кастет рухнул в траву.
        - Назад!!! - резкий окрик Клеща пригвоздил к земле. - Назад! Убью! Лежать!!!
        Видимо, кто-то из бойцов попытался вскочить, рвануться на помощь Кастету. Только сержант не позволил.
        - Лежать! Не стрелять! Слушать мои команды!
        - Клещ, он умирает…
        - Лежать! Не стрелять! Делать, что сказано! Мы обязаны удержать город!
        - Тьфу, гады! - не выдержал Дэл, находившийся правее эпицентра событий. И как-то жалобно добавил: - Сто семьдесят метров. Пулемет бы мне…
        - Внимание, зонд-команда! - громко и четко отозвался Клещ. - Огонь не открывать! Работают только снайперы с карабинами! Пальцун! Дэл! Белоснежка! Начинаем! Приказываю: выбивать из толпы тех, что с оружием! Выбивать из передних рядов тех, кто ведет уголовников! Мочить лидеров! Все ясно?! Если загасим жеребцов, которые гонят стадо, остальные скиснут, повернут назад! Все! К бою! Товсь! Цельсь! Огонь!!
        Первый магазин Сергей расстрелял с такой скоростью, словно в руках у него был не автоматический карабин, а пулемет, способный заглатывать и выплевывать во врага десять пуль в секунду.
        Когда вставлял вторую обойму, руки немного дрожали, но не оттого, что пришлось стрелять по людям, нет. Просто он стрелял и не видел, куда попадают пули. Там, где падал раненый или убитый, мгновенно появлялась новая мишень. Вода не знает и не любит пустоты: малейшая впадинка мгновенно заполняется, выравнивая поверхность.
        И в живом море, которое бесновалось совсем неподалеку от «плотины», не могло быть никаких пустот и впадин…
        - Клещ, докладывает Ниндзя, - отчетливо прозвучало в головных телефонах. - Пальцун убит, прямо в глаз. Похоже, работает снайпер. Наблюдал засечки выстрелов на окраине леса, слева, ориентир - две высокие сосны… Или не сосны, черт их разберет. Но они выше других деревьев.
        - Вижу! - отреагировал Клещ.
        - Мочат оттуда. У меня карабин Пальцуна, но я не достану. Двести пятьдесят метров, если верить Дэлу. И голову не поднять…
        - Ясно, работаю сам! - мгновенно решил сержант. - Белоснежка!!! Приподними карабин чуть вверх, прижми к камню, выпусти в толпу всю обойму, только медленно, понял? Мне нужно, чтобы ты обозначил свою позицию!
        - Есть! - Сергей врубился в замысел Клеща без дополнительных объяснений.
        Выдвинул ствол карабина, с равными интервалами выпустил десяток пуль в надвигавшуюся толпу. Последние разы дергал спусковой крючок уже на «автопилоте» - просто потому, что сержант приказал. На самом деле сердце ушло в пятки: после пятого или шестого выстрела в ответ прилетели две пули. Одна угодила точно в камень, выбила из него мелкую крошку, которая шрапнелью ударила по лицевому
«забралу». Вторая свистнула возле самого уха. Вражеский снайпер дураком не был: второй «гостинец» пустил сбоку от валуна, а не сверху - рассчитывал на правшу, которому сподручнее высовываться из-за камня именно справа. Каким чудом не зацепил?!
        - Есть! - удовлетворенно заметил Клещ, который успел засечь позицию стрелка и на чужие «гостинцы» ответил двумя своими пулями. - Готов! Белоснежка, ты как?
        - Жив, - мрачно отозвался Сергей. - Обделался только. От страха.
        В другой раз все бы загоготали, а теперь было не до веселья.
        - Дистанция - сто тридцать метров, - Дэл продолжал информировать их, как хорошо отлаженный боевой автомат.
        - Ниндзя! Дэл! Белоснежка! Огонь!!! - сержант по-прежнему не отдавал приказ всей зонд-команде.
        Бойцы с карабинами открыли ураганный огонь, выпуская в многочисленные цели пулю за пулей, но Воронину по-прежнему казалось, что все это бесполезно. Перед ними - не люди, а некие заговоренные существа. Зомби. Пули таких не берут. Враги падают, но потом снова поднимаются. Они готовы смести все на своей дороге, не то, что хилую цепочку ликвидаторов.
        - Сто метров!!!
        Теперь Сергей отчетливо видел перекошенные в крике рожи. Некоторые рвали на груди полосатые рубахи, показывая наколки. Угрожающе размахивали дубинами и прутьями арматуры. Они уже не стреляли, просто перли напролом, жуткими воплями давая понять бойцам зонд-команды: нет такой силы, которая могла бы остановить надвигающуюся лавину.
        - Зонд-команда, СВЧ-генераторы к бою! - приказал Клещ. - Товсь! Залп!!!
        Первые ряды будто наткнулись на стену. Все, кто бежал в авангарде, завопили так, что их, наверное, можно было услышать на любой планете системы Толимана. Разъяренные мужики, воя от боли, валились под ноги табуну, но задние ряды напирали. СВЧ-генераторы не могли справиться с такой людской массой, они причиняли боль лишь тем, кто находился спереди. По сути, авангард наступавших стал живой стеной для всех прочих, а те, не понимая, что происходит, давили и давили на товарищей, вынуждая их орать, но двигаться вперед.
        - «Метла-117»! Напалмовые гранаты - к бою! Товсь! Огонь!!!
        Подчиняясь команде Клеща, Сергей выхватил гранаты. Дважды вскакивал на ноги, бросая «гостинцы», и тут же валился обратно, пока не достали из карабинов. Проделал он все это на удивление быстро. Так быстро, как ни разу не делал на полигоне.
        Огненные «кусты» выросли на пути разъяренной толпы. Наиболее резвые атакующие, что находились чуть впереди и оказались в зоне термопоражения, завертелись на месте, повалились наземь, забыв обо всем, мечтая любой ценой избавиться от чудовищной боли. Но живая река и этого не испугалась. Она просто разбилась на множество черных ручейков, готовых просочиться между огненными столбами. Просочиться, чтобы вновь стать единым целым.
        - Дистанция семьдесят-пятьдесят метров! - выкрикнул Дэл.
        Теперь он уже не мог назвать точное число: наступавшие двигались неровным фронтом, где-то они почти вплотную подошли к линии защиты, где-то находились чуть дальше от нее.
        - Видит бог, я сделал все, что мог! Я не хотел лишних жертв! - пробормотал Клещ. Впрочем, он тут же взял себя в руки, отдал следующую команду уже другим голосом. Властным. Требовательным. Резко и жестко, так, что ни один из бойцов зонд-команды не мог ослушаться. - «Метла-117»!!! Геплы к бою! Луч широкий! Нефокусированный! Непрерывный! Товсь!!! Огонь!!!
        Чудовищная стена ревущего пламени встала на пути толпы, сжигая, обращая в пепел все, что пыталось двигаться в сторону города. Оружие, способное остановить любую животную нечисть, сработало и против людей.
        Воронин не слышал криков тех, кто оказался по другую сторону огненного вала. Беглых зэков будто оставило в иной реальности. В той, где обитал Сергей, жил только рев пламени. Свист ветра. В адских кострах геплов сгорал кислород, горячий отработанный воздух поднимался к небу вместе с черным пеплом, а новые потоки устремлялись в воронку со всех сторон.
        И среди этого Апокалипсиса жил голос Клеща:
        - Стволами влево! Вправо! Создаем непрерывную стену по фронту перед собой! Влево! Вправо! Стволы чуть выше! Рожи не поднимать! Влево! Вправо! Отбой! Залечь и не двигаться!
        Они разом, по команде сержанта, прекратили стрельбу, чуть приподняли головы, напряженно вглядываясь в то, что происходит за линией смерти, которую на краю городка провел Клещ.
        Ни-че-го. Там, дальше, не происходило ничего. Там было черное молчаливое поле. Ни травинки. Ни кустика. Ни жучка. Ни букашки. Только черные хлопья пепла, падающие сверху, как снег. Взлетающие над планетой вновь от любого дуновения ветра.
        Клещ прищурился. Замер, прислушиваясь. Ближе к лесу, там, где располагался арьергард атакующего стада, еще происходило какое-то движение. Выжившие обожженные смертники катались по полю. Их стоны разносились над мертвым полем. Над планетой, впавшей в шок от мощи оружия, которое находилось в руках у «Метлы-117».
        Сержант помедлил, вглядываясь в деревья на краю леса.
        - Зонд-команда, отбой! - наконец, сказал он, поднимаясь на ноги.
        Клещ забросил на плечо гепл, поднял автоматический карабин и медленно двинулся вперед, прислушиваясь к звукам, доносившимся из леса. Но тревога оказалась напрасной - те, кто выжил, растворились в чаще. У них не было мыслей атаковать город второй раз, шок от стены адского пламени оказался таким, что уцелевшие каторжники, все до единого, в панике побежали обратно.
        Сержант деактивировал магнитный шов защитного шлема, стащил его с головы, бросил в траву. Вытер пот, пошел вперед - с пригорка вниз. Туда, где лежал Кастет. Постоял возле бойца своей команды, потом присел, пощупал пульс.
        Сергей Воронин, поднявшийся на ноги, видел: Клещ только безнадежно махнул рукой.
        - Как я и думал, - сказал командир «Метлы-117». - Без шансов…
        Сержант вытащил из-за пояса рацию, нажал кнопку вызова.
        - Макферсон! - позвал он. - Лейтенант Макферсон! На связи «Метла-117», сержант Клещ. У нас порядок. Те, что выжили, повернули назад, к космодрому. Думаю, они во второй раз попытаются прорваться к кораблям. Работай…
        Сергей стащил шлем, пошел вперед, как во сне. Черные хлопья валились вниз, от этого стало трудно дышать. Сожженное поле вдруг поплыло перед глазами, руки затряслись.
        - Что? - голос Клеща пробился откуда-то из пелены мути. - Нет, в город никто не прорвался. Ни одна сволочь, будь спокоен…
        И тут Сергея начало тошнить. Он перегнулся в поясе, шатаясь из стороны в сторону, и давился, давился, давился. Спазмы были страшными. Потом упал набок, без сил.
        Позднее, когда вкололи транкл, узнал, что блевала бoльшая часть команды. Всех
«пробил отходняк», и тут началось. Выдержали лишь опытные солдаты, вроде Клеща или Дэла, а также, как ни странно, Китаец и Ниндзя.
        Потом Сергей долго лежал на траве, тупо глядя в небо, не чувствуя времени и собственного тела. Сверху все падал черный снег…
        Когда немного пришел в себя, узнал последние новости. Оказалось, Клещ все точно просчитал: от безысходности выжившие зэки попытались еще раз штурмовать космодром, но к кораблям не пробились, потеряли самых упрямых и сильных, а оставшееся стадо - лишенное воли, испуганное - устремилось обратно на рудники.
        Каторжники сообразили, что единственный способ выжить в этой заварухе - вернуться в подземные блоки. Лечь на пол, закрыть голову руками и молить бога, чтоб озверевшие солдаты внутренних войск били сильно, но не оставили в камерах мешки хрипящего мяса.
        Через три или четыре часа - Сергей не знал точно, когда именно, - с неба упали огненные стрелы, с грохотом и воем унеслись к космодрому. Потом солдаты внутренних войск оцепили город. Убедившись, что там все в порядке, жители не пострадали и уже разбирают завалы, «вэвэшники» плотной цепью двинулись в сторону лагеря и рудников - прочесывали дороги, леса, лужайки.
        Но до этого Клещ бродил по сожженному полю с пистолетом в руке, иногда выпуская пули в тех, кто еще стонал или шевелился. Сергей видел.
        - Зачем? - спросил он, когда сержант покинул пепельную равнину, вернулся к своим, сидевшим на пригорке. - Зачем так жестоко?
        - Жестоко?! - Клещ с удивлением посмотрел на Воронина. Потом хмыкнул. - Когда у человека сильные ожоги, в крови появляется много токсинов. Это продукты распада. Если ожог небольшой по площади - организм может справиться с отравлением и раной. Если повреждено более десяти или двадцати процентов кожи - иммунная система отказывает, печень и почки уже не справляются с очисткой крови. Тогда больному могут облегчить страдания только медики с помощью искусственной очистки крови. Думаешь, им будут делать гемофильтрацию?
        Клещ махнул рукой, указывая на черное поле. Гемофильтрация… Воронин и слова-то такого не слышал. Конечно, он догадался, о чем говорил сержант, отрицательно помотал головой. Сергей знал ответ: ради каторжников-смертников, да еще совершивших вооруженный побег и вырезавших охрану, никто не потащит на Цикаду дорогостоящее оборудование. Или бригады медиков. Значит, умирать им в страданиях.
        Гемофильтрация… Интересно, откуда сержант знает такие мудреные вещи?
        Тот будто угадал мысли бойца, ответил:
        - Как-то раз друга у меня обожгло… сильно… во время боевой операции… С тех пор и запомнил слово, крепко запомнил…
        Воронин понимающе кивнул, посмотрел на черное поле, где уже никто не стонал, не корчился от боли.
        - Это не жестокость, нет, - добавил Клещ. - Они бы умерли за несколько дней, в страшных муках. Я избавил от долгой и трудной агонии, от страданий, вот и все. Видит бог, я не хотел этих жертв. Но по-другому наступавших было уже не остановить…
        Он поднялся на ноги, хлопнул молодого товарища по плечу.
        - Клещ! - позвал вслед Воронин. - Кем ты был до прихода в зонд-команду?
        Сержант постоял, не оборачиваясь, играя виброножом.
        - В спецназе служил… - нехотя бросил он. - Это прошлое, далекое прошлое.

…Пальцуна и Кастета хоронили за городом, на общем кладбище, где было на удивление много могил. Видимо, Цикада не хотела сдаваться людям без боя, то и дело забирая с них все новую плату.
        На похоронах собралось огромное количество людей. Сергею показалось: пришел весь город. Могилы павших ликвидаторов забросали цветами: по мере того как двигалась вперед цепочка жителей Цикады, пришедших попрощаться со своими спасителями, над погибшими бойцами вырастали два холма. Синие, красные, желтые, белые - знакомые и незнакомые цветы все падали и падали на могилы, а в горле стоял комок.
        - Счастливые… - тихо сказал сержант. - По крайней мере, у них есть могилы… Пальцуна и Кастета будут помнить… Так везет далеко не каждому из нас…
        Отдав последнюю дань павшим, никто из жителей не расходился. Наоборот, они собирались вокруг живых членов зонд-команды, и это море становилось все больше и больше. Женщины плакали и обнимали бойцов «сто семнадцатой», мужчины были сдержаннее - стискивали руки, хлопали по плечам, но благодарили абсолютно искренне.
        Маркус Родони не отходил от Клеща, и, хотя все осталось позади, руки губернатора по-прежнему тряслись.
        - Спасибо, сержант! Низкий поклон вам, ребята! Господи, вот страху-то мы натерпелись! Слава богу, это позади! Позади! Сержант! Вечером на площади… Не знаю, как и сказать правильно. Старейшины города хотят объявить праздник. Сегодня вечером, на городской площади. В вашу честь. Мы надеемся, что ваша команда, все герои-солдаты, не откажутся прийти…
        - Какой же праздник? - угрюмо перебил Клещ. - Мы потеряли двоих товарищей…
        - Но… - губернатор смешался, приложил пальцы к виску, принялся нервно тереть его. - Я понимаю. Трагедия. Смерть. Но жители… Наши жители… Ценой двух жизней вы спасли город. Это счастье для людей, понимаете? Мы ведь уже прощались друг с другом… ГалаСоюз бросил нас, мы молились, надеясь только на чудо. И этим чудом стала ваша команда, сержант. Понимаете? Нет, наверное, вы не понимаете! Люди зовут вас не веселиться, просто хотят поблагодарить. Они действительно очень признательны вам, но пока находятся в шоке от пережитого… Просто не могут выразить… Пожалуйста, сержант, посмотрите на все произошедшее глазами жителей Цикады…
        В то время, положив цветы на могилу, к Быкану медленно приблизился пожилой мужчина, с белой головой. Он странно приволакивал левую ногу при каждом шаге. Этот обитатель Цикады тоже хотел пожать руку ликвидатора, а потом вдруг не удержался, обнял Быкана и заплакал.
        - У него здесь внучка на каникулах… - тихо сказал Маркус сержанту, но Сергей услышал. - Девятнадцать лет ей. Пять дней назад прилетела…
        А больше никаких пояснений не требовалось. И так было ясно, что сделали бы с девчонкой беглые каторжники, если б ворвались в город. Быкан стоял, смущенно переминаясь с ноги на ногу, краснея и не зная, как поступить. Сергей впервые видел этого здоровяка таким.
        - Ладно! - смягчившись, решил Клещ. - Мы будем вечером на площади, всем составом! Только… только нам бы до этого передохнуть чуток… Прийти в себя. Помыться… Да и со штабом связаться надо, доложить, как тут все вышло…
        Когда вечером появились на площади, показалось, на крохотном пятачке их ждал весь город. Бойцы «Метлы-117» во главе с Клещом смущенно пристроились возле стены крайнего дома: сразу стало неловко - местные жители принарядились ради такого случая, а у зонд-команды никакой цивильной одежды не было. Только майки и куртки защитного цвета да штаны со множеством карманов. В таких удобно «щеголять» на боевой операции, но не во время празднества.
        Однако уйти в тень им не позволили. Увидев гостей-спасителей, толпа со смехом проглотила их всех, закружила, потащила за собой. Вокруг Сергея замелькали радостные лица: мужские, женские. Воронину дали подержать на руках маленькую девочку с ярко-красным воздушным шаром, от этого внутри потеплело. Вскоре неловкость прошла - оказалось достаточно одного бокала вина. Легкого вина, так уверял хозяин лавочки, приговаривая, что изготовлено оно из местных одуванчиков.
        Выпив до дна, как требовали граждане, Сергей уже через несколько минут перестал зажиматься, почувствовал себя своим парнем на этом празднике. Тревоги и напряжение отступили. Горечь от гибели товарищей не прошла, конечно, нет, но теперь она жила внутри пополам с радостью за мир, который избежал страшной беды.
        Сергей с кем-то танцевал, с легкостью позволял обнимать и целовать себя, пил на брудершафт, фотографировался с незнакомыми парнями и девчонками, пожимал руки - кому по третьему разу, кому по десятому.
        Потом шумная людская река вынесла его к маленькой открытой лавочке, возле которой стояли Клещ и Дэл. Они усиленно заправлялись пивом.
        - А, Белоснежка! - заулыбался сержант, увидев своего бойца. - Ну-ка, отведай классное пиво из местных одуванчиков!
        Воронин хотел, было, сказать, что уже отведал вино из местных одуванчиков и от этого крыша уехала погулять, но Сергея решительно никто не собирался слушать. В руках вдруг появилась огромная кружка, а Дэл приобнял лапищей за плечи: давай, мол, салага!
        Воронин попробовал. На душе стало светлее. Потом Дэла потащила танцевать какая-то девчонка, и бывший военный оказался в центре круга на площади.
        Сергей, смеясь, чокнулся кружками с Клещом. Высокий Дэл и маленькая бойкая девушка - это действительно смотрелось забавно. Но боец «Метлы-117», кажется, не испытывал никаких комплексов. Наверное, партнерша ему по-настоящему нравилась.
        Зазвучала быстрая музыка, а Клещ наклонился к Сергею, обнял за плечи.
        - Он такой же, как я! - громко сказал сержант, перекрывая голос диджея, и покачнулся.
        Воронин понял, что к этой минуте Клещ успел заправиться не только пивом.
        - Он ведь был неплохим капралом! Он такой же, как я! - повторил сержант. - Ну, ты спрашивал, кем я был. Солдатом спецназа! А он - солдатом десанта! И вот, мы оба здесь!
        Воронин понимающе кивнул, улыбнулся командиру. Но того, кажется, пробило на откровенность от выпитого спиртного.
        - Знаешь, как это бывает? Убьешь в первый раз - внутренности наружу выворачиваются. Вот как сегодня у тебя. Потом убьешь второй раз. Третий. Не со зла. По приказу. А потом привыкаешь, это становится обычным делом.
        Сергей снова кивнул, чокнулся с Клещом, который решил еще приложиться к пиву.
        - Это становится привычным делом, и по ночам в сновидения уже не приходят те, кого ты убил. Сначала - трудно, да! Они будто собираются к тебе, все. Магнитом тянет? Стоят рядом и смотрят. Ничего плохого тебе не делают, просто смотрят. Вроде как, получается, ты живешь уже не только за себя, но и за них.
        Иногда бывает трудно, очень трудно. Их ведь много… У меня - много. У Дэла - много. Уже не понимаешь, где живые, где мертвые, что можно, что нельзя. Бывает, слетишь с катушек от всего этого. Где-то в кабаке бармен угощает тебя разбавленным пивом, а ты вдруг приходишь в ярость. Ты готов убить его, скота! Просто за то, что он разбавляет пиво водой и при этом улыбается тебе! Гнида… И уже трудно остановиться, потому что ты привык убивать по приказу. Тут надо убить без приказа, самому, но разница-то невелика! У многих ветеранов хотя бы раз съезжает крыша. А вот дальше - как повезет…
        Воронин вспомнил, как в первый день Дэл замялся, когда Клещ спросил, почему Дэл из армии пошел в ликвидаторы.
        - Один раз не сдержался, - гундосил в ухо Клещ. - Вот и конец твоей карьере! Осадил придурка, поставил его на место, но ведь закон есть закон. Стрелять можно только по приказу! А без приказа? Без приказа - это уже трибунал! Так хорошие солдаты оказываются у нас!
        Сержант посмотрел на Дэла, лихо отплясывавшего вместе с девчонкой. Воронин тоже посмотрел, потом хотел спросить про самого Клеща… Неужто с сержантом произошла такая же история?!
        - А здесь - не все так просто, - продолжал командир «сто семнадцатой». - Я поначалу думал: оттяну два года, замолю грехи… и назад! К своим! Начинал в девяносто второй «Метле», все считал дни, когда закончится контракт… Только это затягивает, страшно затягивает, Белоснежка! В армии такого нет! Пройдет немного времени, сам поймешь… Ты приходишь на планету, и с этой минуты ты на ней - Власть! Верховная! Абсолютная! С этой минуты ты решаешь: кому жить, кому умереть! Ты царь и бог для всего живого!
        Он глотнул пива и заставил Воронина сделать то же самое.
        - Но это иллюзия! Или правда? Я сам не знаю! Потому что на деле мы сражаемся не с другим миром, не с агрессивной средой! Мы сражаемся сами с собой! Каждый день! Не останавливаясь ни на минуту! Как только почувствуешь усталость, ты выпадешь из обоймы! Сделаешь неверный шаг по чужой планете. Не заметишь хищника, изготовившегося к броску. Но в этом и есть кайф! Ты - царь и бог для всего живого, но ты не на небе, ты среди тварей! Ты уязвим и смертен! И они не считают тебя богом, они считают тебя добычей! Понимаешь?! Добычей! Отсюда наш девиз: «Я стреляю, следовательно, я существую!!!» Пока ты силен, власть - твоя! Но как только дашь слабину - тут и конец! Потому ликвидаторы не доживают до пенсии…
        Видимо, Клещ уже здорово нагрузился спиртным, если начал задвигать такие крамольные мысли.
        - Но ты же русский, Белоснежка? Я помню, у тебя имя и фамилия русские! Твои предки придумали забавную игру - «русскую рулетку»! Мы все… все в нее играем…
        Клещ разразился сатанинским смехом, отступил назад с пустой кружкой.
        - Королева бала! Королева бала! Для наших гостей танцует королева бала, Снежанна Родони!

«Снежанна, - подумал Сергей, переключаясь на другое. - Очень красивое и необычное имя…»
        Середина площади вмиг очистилась, люди уплотнились по краям, возле домов, оставив освещенное пространство высокой гибкой девушке, впорхнувшей в круг. Ее лицо закрывала серебристая маска, на теле была короткая туника, а сверху - полупрозрачные и невесомые ленты, которые извивались и взлетали вверх от ветра. От ветра? На площади? Сергей пригляделся: оказывается, ветер создавали искусственно, с помощью небольшого воздушного приборчика с длинным «хоботом», который направили в сторону танцовщицы.
        Прожектора над площадью померкли, зазвучала медленная завораживающая музыка, и танцовщица сделала первые шаги. Легкие ленты взлетели, а разноцветные игольчатые лучи заставили их переливаться всеми оттенками радуги. Краски менялись быстро, но плавно, без резких переходов, и уже спустя минуту Сергей верил, что перед ним не женщина - высшее существо. Фея страсти.
        Главное было не в цветах и красках. И даже не в чарующей музыке, которая набирала темп, звучала все быстрее. Главное заключалось в самой танцовщице, в ее ладном теле. Уже к середине этого представления Сергей, два с половиной месяца не знавший, что такое женщина, ошалел. Ему страстно захотелось обнять гибкую плясунью, и помешательство было настолько сильно, что он отвернулся, боясь обидеть гостеприимных жителей Цикады. Право слово, лучше бы они не устраивали таких шоу для бойцов «Метлы».
        Губернатору Маркусу Родони можно позавидовать, у него чертовски соблазнительная жена…
        - Королева бала! Кого же выберет королева бала?!
        Воронин саркастически усмехнулся, голодным взором впился в красотку, понимая, что в его глазах написано все.
        Жена губернатора медленно шла мимо людей, собравшихся на площади. Шла, шла, пока не остановилась против Сергея.
        - Ого! - хмыкнул Клещ и хлопнул своего бойца по плечу. - Вперед, Белоснежка! Не тушуйся и не подведи «сто семнадцатую»!
        В первую секунду Сергей отвесил челюсть, но все же собрался, взял девушку за протянутую руку, вместе с ней пошел в середину круга.

…Теперь звучала медленная музыка, и, хотя Воронин неплохо танцевал, он чувствовал себя ужасно неловко.
        - Я сделала что-то не то? - улыбаясь, спросила Снежанна. - Ты не мечтал танцевать со мной? Почему держишься так далеко?
        У нее был красивый грудной голос. Когда она желала, то придавала ему такие нотки, что у Сергея все начинало вибрировать внутри. Девушка попробовала прижаться к партнеру. Воронин улыбнулся, пытаясь представить, как это выглядит со стороны. Ему совсем не хотелось обижать гостеприимного Маркуса.
        - Ты очаровательна, Снежанна! - поколебавшись, признал он. - Любоваться тобой во время танца - безумное наслаждение. Только я испытываю небольшие трудности… Чувствую себя скотиной… Ведь тут, на площади, твой муж.
        - Мой муж?! - Снежанна звонко рассмеялась. - Вот не знала, что я замужем!
        - Маркус Родони, - невольно краснея, ответил Сергей. - Я же слышал, когда тебя представляли перед танцем, назвали имя: Снежанна Родони!
        - А-а-а! - поняла девушка и снова весело рассмеялась. - Я гораздо моложе, чем ты думаешь! Маркус Родони - это мой отец!
        Она стащила с лица маску, отбросила ее в сторону. Тряхнула головой, расправляя длинные светлые волосы, чуть слежавшиеся под резинками крепления. У Снежанны оказались очень красивые голубые глаза. Губы были полными, но это не уродовало ее, а наоборот, еще больше заводило Сергея. Когда девушка сложила их трубочкой, чуть вытянула вперед, искоса поглядывая на партнера, он просто озверел от желания взять ее прямо тут, при всех, на площади.
        - Ну, как? - поинтересовалась танцовщица, но Сергей толком и не мог ответить.
        Просто вдруг понял: ни за что не отпустит ее от себя. Раз уж сама выбрала, оторвать его смогут только тягачом. Двумя тягачами, ибо еще один придется привязать к Снежанне.
        - Вау! - только и сказал он. - Дочь?! Это сильно меняет дело…
        А руки сами притянули гибкий стан, бесстыдно пробрались под воздушные шлейфы. Почему-то им, рукам, хотелось лежать не на материи, а на голой спине партнерши. Ну, или на тонкой тунике. Как промежуточный вариант на пути к цели.
        - Значит, - Снежанна отогнулась назад, дразня губами и заглядывая в глаза. - Ты не хотел танцевать с женой губернатора? А с дочерью - другое дело?
        - Еще бы!!! - Сергей уже немного пришел в себя, теперь не тормозил, как в первые минуты знакомства, и готов был отвечать на реплики партнерши. А отвечать он мог, слава богу, в колледже приходилось иметь дело не с одной острой на язык девчонкой. - С такой красавицей я готов танцевать хоть до утра! И даже больше!
        - Никак, всю жизнь? - насмешливо поинтересовалась Снежанна.
        Видимо, ей не раз приходилось слышать от мужчин признания в любви. Значит, надо поразить ее чем-то необычным.
        - Всю жизнь? А почему бы и нет, Снежинка?! - вдохновенно произнес Воронин. - Ты самая красивая девушка из всех, что я встречал!
        - Снежинка?
        - Позволь, я буду называть тебя так… У тебя очень красивое имя. И танцуешь ты восхитительно! Кружишься в воздухе, невесомая и легкая… Сводишь с ума и завораживаешь…
        - Поэтично, - наклонив голову, девушка искоса посмотрела на партнера. - Только снежинка холодная, а я - совсем нет.
        - Я чувствую… - он еще крепче прижал Снежанну к себе и прошептал это в самое ухо.
        А потом не удержался, поцеловал ее в шею. А руки, которые в этот вечер жили сами по себе, не слушаясь Сергея, нагло опустильсь вниз, на бедра. Туда, где заканчивалась туника.
        - Смело! - оценила девушка, в общем-то, не собираясь протестовать.
        - Это всё - вино из одуванчиков, - парировал Сергей. - У вас тут, в маленькой лавочке, меня от души угостили. Руки теперь сами по себе. Делают, что им вздумается.
        - Какой ужас, Белоснежка! - лукаво улыбнулась она. - Я начинаю тебя бояться!
        - Серж, - сказал Воронин. - Белоснежка - это позывной, в команде. Мои товарищи привыкли, даже здесь так окликают. Мое имя - Сергей. Если хочешь - Серж.
        - Хорошо, Серж! - легко согласилась девушка. - Пойдем, выпьем что-нибудь не очень крепкое? Коктейль… Вино…
        - Из одуванчиков? - поддержал игру Сергей. - Чтобы и у тебя руки все делали независимо от головы?
        - Это, наверное, очень забавно, - Снежанна наморщила носик.
        И потащила его к лавочке, где один раз Воронина уже угощали. Они выпили по бокалу, прижимаясь друг к другу. Вернее, Сергей не захотел отпускать Снежинку, боясь, что в толпе она ускользнет, и второго шанса не представится. Поэтому одной рукой он держал бокал, а второй - обнимал гибкую красавицу за талию. Она проверила: качнула бедрами, и рука кавалера чуть напряглась.
        - Боишься? - насмешливо спросила Снежанна, но взгляд ее стал таким томным, что голова Сергея пошла кругом и без вина.
        - Да! - честно признал он. - Не хочу, чтоб ты ускользнула, Снежинка! Это было бы страшное разочарование! Самое сильное в моей жизни! Слишком редкое чудо - поймать Снежинку на ладонь. Чтобы она не упорхнула и не растаяла…
        - Упорхнуть - могу! Растаять - вряд ли! - дразня Сергея, ответила девушка, в ее глазах заплясали веселые чертики.
        - Никуда ты не упорхнешь! - вино ударило в голову, смыло остатки разума. Воронин обхватил Снежанну двумя руками, прижал к себе. - Я никуда тебя не отпущу! Не отпущу! Никуда! Я хочу, чтоб ты была со мной! Я хочу тебя…
        Он сказал то, что думал. Сказал и замер, глядя ей в глаза. Обидится? Влепит пощечину? Они знакомы только час, не более… Не слишком ли резко он рванул со старта?
        - Прости, - быстро проговорил Сергей, взяв девушку за руки. Нежно, но крепко. - Прости, Снежинка, я слишком много выпил. Ты сводишь меня с ума, это очень сильное чувство, на грани помешательства. Я не хотел сказать ничего плохого. Я не думал плохо о тебе. Знаю, мы знакомы только час. Прости…
        Он поднес ее руки к губам, собираясь поцеловать пальцы, и замер, будто его оглушили. Сильно ударили дубиной по голове! Тяжеленной! Перед глазами все поплыло. У Снежанны на безымянном пальце правой руки было кольцо. Кольцо из матово-серебристого металла. Глядя в него, можно было видеть не поверхность украшения, а загадочную глубину. И там плясали разноцветные огоньки. Точно такое же кольцо нашел Леон Бертьен. А потом его убили и отрубили пальцы руки.
        Да! Точно!!! Только теперь Сергей понял самое главное! Убили всех четверых его товарищей, всех, с кем он совершил тот роковой вояж на скутере! Но пальцы отрубили одному Леону!!! А у того на руке было кольцо, найденное на Тизелле! Неужели все дело в кольце?! Неужели все из-за него?! И вот теперь оно на руке дочери губернатора Цикады!!!
        - Серж, что с тобой?!
        Воронин очнулся. Снежанна тревожно смотрела на него. В глазах девушки читался испуг. Настоящий. Неподдельный.
        - Кольцо! - хрипло пробормотал Сергей, взглядом указывая на ее правую руку. - Откуда у тебя… это… кольцо?!
        А сам смотрел в глаза. Смотрел, хотел заметить: дрогнет ли? Попытается ли солгать?
        Снежанна только улыбнулась, приподняла руку вверх, раздвинула пальцы, любуясь украшением.
        - Красивое, правда? - кокетливо спросила она. - Это мне отец купил. Тут, на Цикаде. Какой-то заезжий торговец предлагал всякие украшения. Цена была немаленькой, но отец взял. Увидел, что мне понравилось, и купил. Еще браслет присмотрел, он не такой красивый, не из драгоценного металла, а из обычного, но очень забавный. Днем он холодный, независимо от того, какая погода. А ночью - теплый! Представляешь?! Идешь по жаре, а запястье так приятно холодит… Или ночью. Окажешься в темноте - пусто, одиноко, тревожно. А этот браслет руку греет, на душе спокойнее и веселее становится.
        Отец денег не пожалел. Он меня балует. Знаешь, после смерти мамы он пытается все отдать мне. Даже жалко его иногда. Слишком много думает о дочери, о себе - нет. Кстати, не хотел меня отпускать на Ламур, согласился только потому, что так просила мама. Это была ее последняя воля, перед смертью. Мама была биологом, изучала редких животных Цикады… Она хотела, чтобы я училась на Ламуре, в колледже. Он называется ТОНП. Ты, наверное, про такой и не слыхал никогда. Это колледж, где изучают технологии освоения новых планет.
        - Как же, не слыхал! - хмыкнул Сергей и по-другому посмотрел на Снежанну. - Я сам в нем учился… когда-то очень давно…
        - А, знаешь… Ну, вот, - продолжила рассказывать Снежанна. - Я там учусь. Недавно окончила второй курс, сюда приехала на каникулы.

«Второй курс… - подумал Сергей. - Подумать только! Она на год младше меня. Надо же, на Ламуре вместе учились, но я ни разу ее не видел… Такое сокровище не встретил…»
        - Мама хотела, чтоб у меня в жизни была такая специальность, с которой не пропадешь. Чтобы я сама твердо стояла на ногах, уверенно смотрела в будущее. А на лето, на каникулы, я всегда к отцу приезжаю. Ему ведь трудно одному - сильно тоскует без мамы… Третий год, а он все тоскует. Вот и прилетаю. На радостях он мне купил это кольцо. И еще пару украшений. Дорого, но он меня балует… Любит очень…
        Сергей вдруг вспомнил, как Маркус Родони стоял на коленях и плакал - когда
«Метла-117» еще находилась в космосе. Когда Клещ еще не принял решение изменить курс и идти к Цикаде. Вот почему так переживал губернатор. Он мог потерять свою самую главную жемчужину. Бесценную. Единственную.
        - Ты не знаешь имени торговца? - спросил Сергей.
        - Какого? Который кольцо продал? Нет, не запомнила, с ним отец беседовал. Честно говоря, мне больше запомнился другой человек, тот, что сопровождал торговца украшениями. У него были странные водянистые глаза. Очень неприятные и холодные. А еще у него какое-то смешное имя. Забыла… Очень похожее на один из месяцев года!
        - Августо Эскудо! - назвал Воронин.
        Имя полицейского, который стрелял в него из пистолета - стрелял на поражение, - намертво отпечаталось в памяти.
        - Точно! - Снежанна сильно удивилась. - А что, ты его знаешь?! Неприятный человек! Так смотрел на меня, словно взглядом раздевал… ощупывал… Честно говоря, это было настолько гадко, противно… только потому я его и запомнила. Хотелось поскорее получить это кольцо и разойтись с такими людьми!

«Августо Эскудо! - проскочило в голове у Сергея. - Так кто же он?! Частный охранник? Или полицейский? И что это за странные игры вокруг ювелирных украшений?!
        Воронин задумался, на время даже забыл про Снежанну. Оказывается, у него тоже остались сильные эмоции в прошлом. Как и у Отца, у него был мощный магнит, который держал, не отпускал. Только у Ирвина Сигурвинсона - это семья: жена и маленькая дочь. А у него, Сергея Воронина, - совсем другое. Смерть четырех друзей. Отрубленные пальцы Леона Бертьена. Загадочное кольцо. Ложные обвинения в убийстве. Он ведь теперь преступник, если слушать полицию. Снежанна об этом не подозревает. Для нее он - герой.
        - Серж, значит, ты раньше тоже учился в ТОНПе? - девушка, не понимавшая, что происходит с кавалером, попыталась привлечь внимание Воронина, переключилась на близкую ему тему. - Давно? Как интересно! Может, расскажешь?
        - Нет! - он нежно поцеловал ее длинные пальцы. - Даже пальцы у тебя безумно красивые, Снежинка! Давай не будем жить прошлым. Будем жить настоящим, я хочу говорить с тобой только об этом. Ты - красавица, настоящая королева бала! Вокруг - праздник. Все радуются, так приятно видеть…
        - Да!!! - ее глаза засияли. - Вот об этом я тоже хотела поговорить! Все радуются, но могло быть совсем по-другому, если бы вы не… Представляешь, каково нам пришлось?! И мне… Закончила второй курс, прилетела к отцу… Два с небольшим месяца прошло, а тут - бунт! Знаешь, как было страшно, Серж?!
        Она прижалась к парню, а Воронин тут же принялся гладить ее по спине, время от времени проводя ладонями ниже.
        - Они… Эти… - Снежанна вдруг начала говорить совсем по-другому. Отрывисто. Нервно. - Они выходили на связь с отцом… По рации… Пьяно гоготали и, отнимая друг у друга переговорник, рассказывали, что будут делать со мной, как только доберутся до города… А власти ГалаСоюза приказали перебросить полицейских на космодром… Предали… Предали нас… Боже, как это было страшно, Серж!!!
        - Не надо! - попросил он, ласково целуя ее в шею, в плечо. - Не надо, Снежинка! Все позади, хорошая моя! Теперь я рядом. Я никому не дам тебя в обиду!
        - Да… Ты один из моих спасителей. Ты - мой герой, Серж. Правда. Наверно, это звучит неуклюже и слишком пафосно, но я не нахожу правильных слов. Вы спасли город, и все жители благодарят за это. Я тоже хочу поблагодарить… Тебя, моего рыцаря…
        Она обвила его шею руками и быстро поцеловала в губы. У Сергея голова пошла кругом, а разум окончательно улетучился.
        - Я знаю восхитительный способ, как ты можешь отблагодарить меня. Лучше не придумаешь…
        - Ты пьян, - с дразнящей улыбкой прошептала девушка, отлично понимая, о чем он мечтает.
        - Да, Снежинка. Но не от вина. От тебя. От твоего тела. Я никому тебя не отдам… Это все теперь принадлежит мне!
        Он принялся целовать ее в шею, в плечи, в губы, в глаза - неистово, жадно, страстно.
        - Здесь не лучшее место для такого, - останавливая его горячей ладонью, прошептала Снежанна. - Пойдем туда, где никто не будет мешать нам… Королева бала - особа царственная и потому творит все, что вздумается. Она может ускользнуть от подданных…
        Они прокрались мимо гудящей толпы, и, едва отошли от площади, залитой огнями, Снежанна крепче ухватила Сергея за руку, потащила быстрее.
        Она отлично ориентировалась в полумраке, царившем за пределами освещенной зоны, зато ее спутник то и дело натыкался на неизвестно откуда появлявшиеся неровности. Девушка посмотрела на Сергея, фыркнула. Как маленького ребенка, подтащила его к темному дому, провела по электронному замку смарт-ключом, толкнула дверь.
        Сергей вошел за ней следом. Снежанна быстро скинула туфельки на высоких каблуках и сразу стала меньше ростом. Теперь она была на полголовы ниже спутника.
        - Вот мы и дома… - прошептала она, положив руки на плечи Сергея.
        И сама потянулась к нему губами.
        Как все произошло дальше, он плохо помнил. Как-то ухитрился сбросить сапоги, но при этом не выпустил из рук прекрасную добычу. Они вошли в комнату, прижимаясь друг к другу, страстно и нежно отвечая на поцелуи.
        Потом Сергей немного замешкался, запутавшись в воздушных шлейфах - уж слишком непривычным было одеяние Снежанны. Хоть и красивым. Девушка помогла ему, ловко отыскала застежки на спине, а когда осталась в короткой тунике, просто опустила руки вниз, позволяя ему делать все, что захочет.
        Он, шалея от страсти, стащил мешавшую одежду, под которой у Снежинки были только кружевные трусики. Свои штаны и футболку сдернул двумя резкими движениями, подхватил партнершу на руки, бросил на постель, прижимаясь к Снежинке всем телом.
        И тут случилось то, чего с Сергеем не бывало ни разу в жизни. Его возбуждение оказалось настолько велико, что оргазм пришел сам по себе, против воли, едва только Воронин плотно прижался к партнерше.
        Он замер и мучительно покраснел.
        - Ого! - тихо рассмеялась девушка и ласково провела ладонью по его лицу. - Еще ни один мужчина так не реагировал на меня…
        Сергей притянул ее к себе, виновато поцеловал в губы.
        - Нас долго кормили антисексом. Тормозили все, что можно и что нельзя. А потом вышвырнули на планеты, где есть только злые мужики и дикие животные. У меня два с половиной месяца никого не было. Зато теперь я встретил тебя, настоящий подарок судьбы…
        - Бедный мой… - низким чарующим голоском проворковала Снежанна. - Бедный, голодный мой…
        А он вдруг почувствовал, что от этих ноток внутри все переворачивается. Раньше, на улице, она не разговаривала так. Голос был тем же, но интонации другими. И теперь, слушая ласковые слова Снежинки, он все яснее понимал, что для этой девушки способен на многое. Даже на то, что раньше казалось невозможным.
        - Потанцуй для меня, - попросил Сергей. - Не смейся, пожалуйста. Мне очень нужно. Потанцуй так, как танцевала на площади. Только надень туфельки, ладно, Снежинка? Я схожу с ума, когда вижу тебя такой…
        Она не удивилась, не засмеялась. Быстро соскользнула с постели, сбегала в коридор и вернулась уже другой - сексуальной и возбуждающей. Едва только встала на высокие шпильки, походка изменилась. Теперь бедра упруго и плавно раскачивались, и Сергей понял, что он на правильном пути.
        Девушка замерла перед ним, позволяя наслаждаться красотой, сходить с ума от ее гибкого стройного тела. Кажется, она все поняла, без длинных объяснений. Конечно, поняла! Снежинка даже не подумала об одеяниях, в которых танцевала на площади - так и осталась в кружевных трусиках.
        - Я буду танцевать для тебя, - и опять в ее голосе появились незнакомые нотки, раньше их не было.
        Сергей вдруг понял, что именно про такое не раз читал в книгах. Она говорила с ним таким голосом, каким женщина говорит лишь со своим мужчиной. Это возможно только один на один, когда рядом больше никого нет. Когда двое мечтают стать единым целым.
        - Я буду танцевать для тебя. Но не так, как это было на площади… Это будет другой танец, который я никогда ни для кого не танцевала.
        И она, подняв руки над головой, качнула бедрами, задвигалась в такт музыке, доносившейся снаружи.
        Сергей замер от восхищения. Разноцветные сполохи вырастали над центральной частью города, из-за этого радужные тени проникали в комнату через окно, меняя декорации вокруг Снежинки, меняя ее саму, раскрашивая гибкую фигурку в причудливые тона. А бедра двигались в такт ритмичной музыке, и Сергей понял, что у нее все получилось. Даже лучше, чем он мог надеяться.
        Танец Воронин досматривал уже из мазохизма, с трудом оставаясь в постели. Но все-таки не выдержал, вскочил на ноги, поймал соблазнительную танцовщицу. Просто сгреб в охапку и повалил на постель, а сам принялся неистово целовать - в губы, в шею, в плечи. Прижал ее руки, спустился чуть ниже, нашел полные соски, языком заставил ладное тело выгибаться от страсти. Ему нравилось слушать, как дыхание партнерши становится все более частым, прерывистым. А потом стащил со Снежанны трусики и вошел в нее - резко, мощно.
        - О-о-о! - простонала девушка, оказавшись в его власти.
        А он жадно прижал ее руки в постели и начал плавные сильные движения, наслаждаясь тем, как Снежинка отзывается на ласки. Доводил до исступления, черпая силы в ее хриплых стонах, звучавших все громче и громче.
        Второй оргазм отличался от первого, этот получился долгим и таким глубоким, что Сергей не удержался, застонал вместе с партнершей. Два месяца антисекс возводил в нем плотину, и вот ее прорвало - снесло могучим потоком, для которого не существовало никаких преград…
        Потом лежал на спине, притянув Снежинку к себе, ласково поглаживая ее по волосам, проводя ладонью по горячей коже. Он знал, что не только сам получил то, что хотел. Его подруга тоже не осталась разочарованной.
        Снежанна прерывисто дышала - все никак не могла прийти в себя. «Еще бы, - подумал Сергей. - Ее ведь не заставляли бегать десятикилометровые кроссы… Спортивная подготовка не та…»
        От этого вдруг стало весело, он тихо хмыкнул, пытаясь подавить смешок, но девушка услышала.
        - Что? - приподняв голову, спросила она.
        И тут же нежно прикоснулась губами к его губам. Он ответил на поцелуй, млея от удовольствия. Даже в полумраке Сергей видел, как светятся глаза Снежанны. Она действительно была рада всему, что произошло между ними.
        - Ничего! - ответил он. - Вернее, как ничего?! Ты очень сладкая, Снежинка! Я просто схожу с ума от счастья…
        Она обвила его шею руками.
        - Мне было очень хорошо, Сереженька. Спасибо…
        - Разве я говорил, что это все?! - Он улыбнулся.
        Правая ладонь ожила, поползла вниз, по бедру, по низу живота, скользнула между ног.
        - Ох… - Снежанна поняла только тогда, когда пальцы проникли в нее. - Я больше не смогу…
        - Уверена? - Сергей приподнялся на локте, с интересом посмотрел на партнершу. - Сейчас выясним.
        Снежинка, догадавшись, что он не шутит, хотела остановить его, но Сергей поймал ее ладони. Просто воспользовался тем, что сильнее. Одну руку прижал корпусом, а другую вывернул за спину, стараясь не причинить боль. Сделал так, чтоб Снежинка не могла помешать ему попробовать то, что задумал.
        - Нет… - она еще попыталась сжать ноги, но его пальцы задвигались, легонько-легонько, изучая тело партнерши, отыскивая способы, как доставить ей изысканное острое наслаждение.
        Снежанна начала дышать чаще, стала дрожать. Как только покорилась его воле, Сергей выпустил руки девушки, позволил себя обнять. Впился в губы партнерши, чувствуя, как с каждой секундой ее возбуждение нарастает - ответные поцелуи становились все более горячими и требовательными.
        Снежинка стонала и выгибалась в его руках, потом прижималась к нему всем телом, двигала бедрами, словно пыталась заставить его взорваться, но Сергей был терпелив, даже немного жесток. Он не хотел, чтобы партнерша достигла пика слишком быстро.
        Девушка совсем потеряла голову, укусила его в шею, в губы, обвила руками, изо всех сил прижала к себе. Она так стонала от страсти, что это возбудило и завело Сергея, и он изменил первоначальные намерения: повалил на спину и вошел в нее, в эти мгновения ощущая Снежанну, как часть самого себя.
        Ему доставляло наслаждение быть хозяином ее тела. Он дразнил ее легкими толчками, доводил почти до безумия, так, что Снежанна кусала его, заставлял девушку выгибаться назад.
        Когда почувствовал, что больше не в силах сдерживаться, крепко прижал ее к себе. Снежанна уловила это и завелась еще больше. Она полностью потеряла контроль над собой. Девушка начала быстрые короткие движения бедрами, вызывая его оргазм.
        Даже когда Сергей откинулся на спину с протяжным хриплым стоном, Снежанна не остановилась. Она была ненасытной и требовательной, решила довести его до полного изнеможения. Так, чтобы в нем не осталось ни капли желания.
        Потом, ослепленные и оглушенные, они долго лежали на смятых простынях, прижимаясь друг к другу. Голова Снежинки покоилась на плече Сергея. Он то проводил ладонью по ее волосам, то легонько касался ее губ кончиками пальцев. Затем рука убегала на спину партнерши, скользила по горячей коже.
        Снежанна молчала так долго, что Сергей не выдержал.
        - Как ты? Лежишь, ничего не говоришь… Как ты, Снежинка моя?
        Она приподняла голову, тихонько поцеловала его в губы - теперь не страстно, нежно-нежно. Снова улеглась на плечо.
        - Хочу остановить эту ночь… - призналась девушка. - Разумом понимаю, что это невозможно, а сердце просит. Удержать… Со мной так никогда не было…
        - И со мной тоже, Снежанна, - в этот раз он был абсолютно серьезен, а потому не назвал ее Снежинкой, назвал по имени. - Это лучшее, что было в моей жизни. Что есть в моей жизни…
        Она вновь обвила его шею руками, поцеловала в губы, прижалась к щеке носом.

…Снежанна так и уснула на его плече, а Сергей долго лежал, глядя в потолок, слушая ее дыхание. Не выл ветер. Не летели колючие снежинки или сухие песчинки. Не нападали дикие звери. Не орали беглые зэки. Было тихо, спокойно и уютно. Так уютно он чувствовал себя только в детстве, в доме родителей. Так уютно, словно после долгих метаний по свету, после долгих поисков своего места он пришел домой. К себе домой.

…Когда он проснулся утром, Снежинки рядом не оказалось. Удивиться этому успел, но отгадать, куда исчезла, - нет. Просто девушка появилась на пороге, в коротком халатике, с недосушенными волосами, поднятыми над головой в высокую прическу. Снежанна вкатила в комнату десертный столик на колесиках. На нем дымились две чашки кофе, а рядом на тарелке высилась гора бутербродов.
        - Ты по утрам пьешь кофе? - с улыбкой спросила девушка.
        - С тобой по утрам я готов пить все, что нальешь! - ответил он, обратив внимание на то, что Снежанна сменила наряд, но туфельки на высоких каблуках оставила.
        Видимо, запомнила, что это его заводит, и решила - пусть будет. Также она успела немного поколдовать над лицом: припудрила кожу, подвела глаза и губы. А когда чуть приблизилась, Сергей почувствовал влекущий аромат - Снежинка и про духи не забыла.
        - Льстец… - кокетливо улыбнулась она.
        Подошла, толкая столик, покачивая бедрами.
        - Вот сюда поставь, пожалуйста, - показал Сергей, уже пьянея от всей этой обстановки.
        Он выспался, хорошо отдохнул. А что еще нужно мужчине, у которого долго не было женщины? Понятно - что.
        Снежинка не почувствовала подвоха, наивно подошла почти вплотную. И тогда он резко откинул одеяло, вскочил, быстро подхватил ее на руки.
        - Сумасшедший! - у девушки округлились глаза. - Слава богу, что я успела выпустить ручку столика из пальцев! Сейчас все это оказалось бы на полу!!! Твой завтрак!
        - Завтрак - это здорово, - лукаво улыбаясь, отозвался Сергей. - Только сегодня я предпочитаю начать с десерта!
        Он уронил Снежанну в постель, несмотря на попытки сопротивления. Прижал ее руки к бокам, немного повозился, развязывая узел на поясе. Откинул полы халатика в стороны.
        Увидев, какими голодными глазами Сергей смотрит на нее, Снежанна прекратила сопротивление. Положила согнутые руки по обе стороны от головы, замерла, опустила веки.
        Пальцы Сергея скользнули по ее телу, от бедер вверх, до напрягшихся сосков. Потом выше, на шею, пробежали по губам, и девушка чуть выпятила их, дразня партнера. Указательный палец скользнул ей в рот, дотронулся до языка, который тут же ответил на ласку.
        И тогда Сергея вновь захлестнула горячая волна безумия - уже знакомая. Он упал на Снежинку сверху, губами и языком скользя вниз от шеи - через упругие холмики грудей - к животу. Он целовал и ласкал, чутко реагируя на каждый стон. Он хотел знать о теле Снежинки все-все. Чтобы ей не надо было просить, чтоб он сам знал, как доставить ей самое острое наслаждение.
        Потом, когда девушка стала дышать хрипло и прерывисто, вошел в нее, но в этот раз перекатился на спину, крепко прижимая подругу к себе. Позволил ей оказаться сверху, делать с его телом все, что самой захочется. И Снежанна показала класс! Так, словно и у нее позади остались почти три месяца без партнера, будто она
«голодна» ничуть не меньше, чем Сергей. А может, так и было?

…Он посмотрел на девушку, которая немного притомилась от утренних упражнений - сидела на краешке постели и пыталась распутать волосы. Улыбнулся, придвинулся поближе, нежно поцеловал в спину.
        - Между прочим, я шла, чтобы сообщить, что ваш сержант бегает по городу. Он пытается не материться, но у него плохо получается. Он просил всем передать: через час - построение на площади. Вас ждет корабль. Клещ обещал поджарить всех, кто не вылезет из бронепоезда.
        - К черту сержанта. К черту все построения. К черту другие планеты. Я хочу думать только о тебе. Я хочу жить тобой.
        - Я тоже хочу думать только о тебе и жить тобой. Но, Серж, милый, по-моему, ваш командир очень зол! Еще он грозился порвать напополам любого, кто попадется ему под руку.
        - Значит, не будем попадаться ему под руку, - Сергей уронил Снежанну на кровать. - Давай еще поваляемся в постели, мне так нравится твое прекрасное тело…
        - Между прочим, я недавно приняла душ.
        - Ты сможешь еще раз сделать это. Когда я отпущу тебя.
        - Неужели ты хочешь еще раз?! - поразилась она.
        - Тебя?! Конечно, хочу! Но вряд ли смогу, - подумав, честно признал Сергей.
        - Уверен? - Снежанна коварно улыбнулась. - Давай, посмотрим?
        И, не дожидаясь ответа, стащила с него одеяло. Губы и язык - быстрый-быстрый, горячий - заскользили по животу, спускаясь все ниже.
        Он застонал, хотел погладить ее по волосам, благодаря за такую ласку, но Снежинка прижала его руки к постели, крепко и требовательно, чтоб не мешал делать с его телом все, что ей вздумается.
        И это было покруче, чем взрыв сверхновой…

…«Обнаружена сущность третьего уровня. Будь осторожнее, милый»… «Обнаружена сущность четвертого уровня. Я молюсь за тебя»… - в ожидании команды на посадку в ракетный скутер, Воронин бессмысленно нажимал кнопку аудиокристалла своего бронекостюма. Он слушал голос Снежинки.

«Ни с кем мне не было так хорошо. Я больше не хочу думать о других мужчинах. Я принадлежу тебе, только тебе…»
        От этих слов все переворачивалось внутри. Он попросил Снежинку о малом: произнести в микрофон всего несколько стандартных фраз для пси-сканера. Хотел, чтоб голос Снежанны был с ним, на Илане. Чтобы она находилась рядом, пусть и незримо. Перед самым расставанием попросил наговорить всего несколько фраз, а она подумала и робко поинтересовалась: можно ли добавить что-то от себя лично?
        Он, конечно, разрешил. Хуже ведь никому не станет, если на бортовой системе бронекожи будут записаны несколько фраз его девушки. И тогда Снежанна попросила оставить костюм с включенной системой записи, а Сергея - отойти в сторонку и не слушать. Смутилась, непривычно улыбнулась и сказала, что хочет оставить несколько слов тому Сергею Воронину, который будет работать на Илане.
        Он понял, поцеловал ее в нос и отошел в сторону, честно пообещав не слушать ее послание прямо сейчас. Она говорила долго, а потом, когда закончила «письмо в будущее», махнула рукой: подходи, мол, все.
        Прощание получилось тяжелым для обоих. Зонд-команда уже стояла на краю взлетного поля, а Сергей и Снежанна все никак не могли сказать друг другу последние главные слова. Без конца целовали друг друга, шептали какие-то глупости. Удивительно, но она не плакала. Только глаза стали совсем другими. Искорка счастья погасла…
        Она не плакала, лишь просила обязательно найти ее после возвращения с Иланы. Три раза напомнила, что Сергей всегда сможет разыскать ее через папу, даже если пропадет номер коммуникатора, забитый в адресную книгу. Достаточно только вернуться на Цикаду, посетить офис или дом Маркуса Родони, спросить, где Снежанна.

…Теперь он лучше понимал Ирвина Сигурвинсона. Теперь он знал, что такое лететь на одну планету, когда твои душа и сердце - твое счастье, твои дыхание и жизнь - остались на другой. Господи, как же это тяжело! Насколько легче было раньше, пока он не встретил Снежинку!

«Это лучшее, что случилось в моей жизни… Я не хочу потерять тебя, Сережа. Пусть мой голос станет твоим ангелом-хранителем, проведет через все преграды и трудности…»
        Транспортный корабль торопился к Илане, и теперь Сергей имел полное право узнать, что Снежанна хотела передать другому Сергею Воронину - рядовому Белоснежке, который вместе с зонд-командой шел на трудную работу. Смертельно опасную работу.

«Слушай меня. Думай обо мне. Каждую ночь. Я жду тебя. Я буду ждать. Ты все сможешь. Ты обязательно вернешься. Ты должен вернуться ко мне. Если только захочешь этого…»
        - Я хочу этого, Снежинка, - прошептал он. - Очень хочу! Потерпи, милая! Потерпи, дыхание мое! Подожди всего одну неделю…
        Он еще не знал, какой получится эта неделя. Просто не мог представить…
        Включился ревун, и бойцы, одетые в бронекожу, повскакивали с мест. Один за другим рванули к выходу из жилой зоны - ракетный скутер ждал. «Метла-117» и так начинала работу на Илане на двое суток позже других команд.
        Сергей, уже по привычке, скользнул вниз по десантной мачте, отпрыгнул в сторону, дабы не получить по башке ногами от того, кто «падал» следом. Уселся в гнездо, закрепил страховочную скобу. Еще раз мысленно прогнал в уме раскладку: гепл, пистолет, вибронож, гранаты, аптечка, перевязочный пакет, фляги, питательный концентрат, фильтр, фонарь, запасные комплекты белья и носков, гигиенические салфетки. Аккумуляторы в отдельной упаковке. И, конечно, голос Снежанны, который теперь жил в его «домике» - в его бронекоже. Голос. Ангел-хранитель. Маяк в чужом мире, указывающий верную дорогу - дорогу домой.
        За последний месяц они десантировались на планету в четвертый раз, но сейчас впервые высадка развивалась по новому сценарию. Раньше пилот самостоятельно выполнял необходимые действия: отыскивал расчетный квадрат, проводил зачистку местности, снижался, открывал десантный пандус. Только после этого включал зуммер, подавая зонд-команде сигнал к выброске.
        Сейчас командир ракетного скутера врубил двухстороннюю связь, и на экране перед Клещом мелькали те же картинки, что видел навигатор «десантника». Все бойцы «сто семнадцатой», отбросив в сторону приятные воспоминания последнего дня, слушали переговоры.
        - По информации других групп, людей или эквивалентных существ не обнаружено! - довольно громко проинформировал пилот. - Пятый уровень отсутствует, но мы оказались правы на сто процентов! Вся планета набита живым дерьмом, по самые верхушки деревьев!
        - Все четыре уровня? - так же громко поинтересовался сержант.
        Воронин понял: Клещ спрашивал не об уровнях растительности - о четырех низших уровнях сущности.
        - Да! И жизнь здесь такая буйная, что шагу нельзя ступить, чтоб не раздавить какую-нибудь тварь!
        - Понял! - мрачно отозвался командир «Метлы-117». - Короче, хуже не придумаешь. Ладно, давай, выбрасывай нас!
        - Ищу место!!! - возбужденно крикнул навигатор. - Ты посмотри на показания ультразвукового сканера!
        Сергей подтянул к себе миниатюрную информационную консоль, позволявшую видеть все, что видел Клещ. А сержант присвистнул, и было от чего. Деревья-великаны поднимались над поверхностью на тридцать-сорок метров, сплетаясь кронами и образуя над лесом «сетку-рабицу». Еще один слой такой сетки находился внизу, его формировали корни ползучих растений, кусты, лианы и трава высотой полтора-два метра. А под всем этим «великолепием» десантников ожидала зеленая трясина, которая могла запросто поглотить человека. С головой.
        - Давай здесь! - ткнув в какую-то точку на карте световым маркером, предложил Клещ. - Один хрен, дальше будет ничуть не лучше, это ж тропики - дожди и жара! Начинаем работать! Отправь вниз три вакуумные бомбы… Нет! Лучше четыре! Квадратом! Потом сверху протравим территорию напалмом! А уж после - по контуру зоны выброски - работаем стационарными геплами!
        Пилот согласно кивнул, поднял вверх большой палец, показывая: отлично, понял, все правильно.
        Машина чуть накренилась, потом зависла. Видимо, навигатор развернул ракетные движки так, чтобы замереть над выбранным квадратом. Несколько легких толчков известили бойцов зонд-команды о том, что пневмовыталкиватели отправили вакуумные гостинцы вниз.
        Затем машина пришла в движение, полетела по кругу, заливая территорию напалмом.
        - Собрались, парни! - прорычал Клещ. - Всю сентиментальную чушь выбросили из котелков! Нас ждет работа! Серьезная работа!!!
        Ракетный скутер повисел немного на одном месте, словно пилот присматривался через оптические увеличители к тому, что происходит внизу. Потом машина пошла широкими кругами, загудели бортовые геплы - гораздо более мощные и энергоемкие игрушки, нежели те, которыми пользовались бойцы зонд-команд.
        Сергей вспомнил, какую стену огня они создали на Цикаде из четырнадцати переносных генераторов плазмы, попытался представить, что сейчас творится на Илане, в той зоне, которую «окучивал» пилот. И не смог. Это было выше его воображения. По мнению Воронина, после такой обработки на клочке суши, выбранном под будущий лагерь, не могло уцелеть никакое живое существо.
        - Собрались!!! Работаем!!! - крикнул сержант, чувствуя, что ракетный скутер пошел вниз, в центр черного пятна.
        - Есть точка! - эхом откликнулся пилот. - Удачи, парни!
        И включил зуммер.
        Воронин откинул фиксирующую скобу, поднялся из амортизирующего гнезда, мгновенно снял гепл с предохранителя, шагнул на пандус, вслед за Боксером.

…Черная почва встретила сильным ударом по ногам. Сергей перекатился, вскочил, не думая о боли. Тело действовало на автомате, независимо от мозга. Принять грузовой контейнер. Контролировать пространство вокруг точки выброски зонд-команды. Боже, какие высокие деревья за черным выжженным пятном!
        А вакуумные бомбы - сильная штука. Вон, как повалило и разбросало деревья взрывной волной - от центра к краям черной пустоши. Часть из них, те, что были поближе, пилот сжег из бортовых геплов, остальные прилегли на соседей, словно оперлись на их плечи.
        - Обнаружены сущности первого-четвертого уровней, - проинформировала Снежанна. - Будь осторожнее, милый…
        Сергей усмехнулся. Не Снежанна. Компьютерная система, говорившая ее голосом. Снежинка, радость моя, я скучаю… Отбросить все второстепенное!!!
        - Растащить плиты! Сформировать зону охраны! - подгонял сержант. - В дозор: Черепашка Ниндзя, Пастух, Китаец!!!
        Стандартная схема. Те, что покрупнее, поздоровее, принимают и таскают грузы. А, вот и контейнер!
        Сработали пороховые ускорители, замедляя движение тяжеленного ящика. Затем - пиропатроны, отстрелившие парашют. Огромный белый купол тут же сложился, бесформенной тряпкой пополз по черной земле к лесу. Туда, где стеной стояли деревья-исполины. Передовой дозор вражеской армии, не желавшей сдаваться без жестокого боя.
        - Быстрее! Всем работать быстрее! - бесновался Клещ. - Контейнер распаковать!
«Пылесос» на центр! Сварку! Начали таскать арматуру!!!
        Задыхаясь от напряжения, Сергей бегал до контейнера и обратно. Он понимал, отчего орет и гоняет всех Клещ. Теперь их было только двенадцать вместо пятнадцати, и каждому бойцу «Метлы-117» приходилось брать на себя часть работы тех, кто навсегда остался на Брике и Цикаде.
        - Ботаник! «Пылесос»! Отец и Белоснежка! Варить!!!
        И тут сержант не импровизировал: каждому давал ту работу, которую не раз приходилось выполнять во время тренингов. Бросив последний стальной штырь в кучу, Сергей вцепился в сварочный аппарат, потащил его к первому слою «сэндвича», который уже формировал Ботаник.
        - Внимание, крупная птица! - предупредил Китаец.
        Работавшие на площадке люди стремительно обернулись, но никаких действий от них не потребовалось: Китаец справился самостоятельно, двумя выстрелами отправив смелого визитера вниз, на черную, еще теплую от жара землю.
        - Продолжаем, не стоять! - рыкнул Клещ. - Пока из почвы не вылезло жало скорпиона или еще какое-нибудь дерьмо! Охрана - внимательнее!!!
        Все опомнились, принялись за работу с удвоенной энергией. Надо было как можно быстрее возвести защитный периметр, утыкать его отпугивателями и генераторами, чтоб ни одна живая тварь не могла подобраться к лагерю.
        Вот и пена нижнего слоя затвердела, уже держит вес человека, хоть и пружинит под ногами. Время формировать стальную решетку. Да покрепче! Сразу видно, на Илане есть кому поохотиться на незваных гостей.
        - Еще двое! - теперь предупредил Ниндзя.
        Это уже походило на маленькую войну. Атака пошла с другого направления. Одну из крылатых тварей уложил сам Ниндзя, а со второй помог Дэл, погасивший цель быстрее, чем Клещ.
        - Нам здесь рады… - отметил Наркоша.
        - Работаем! Работаем! - сержант не хотел, чтобы люди тратили время на второстепенные вещи.

…Еще слой полимербетона. Проверить на прочность. Слой «ежиков» из нержавеющей стали, с острыми длинными иглами. Кому гостинцев от пятого уровня? Есть желающие?!
        Третий и последний слой бетона. Заканчивая «проливку» территории, Ботаник едва держался на ногах. Еще ни разу ему не приходилось выполнять эту работу с такой скоростью. За потерю трех бойцов приходилось расплачиваться всем, кто выжил.
        - Тьфу, черт! - подал голос Пастух. - Клещ! Что мне делать?
        Сергей посмотрел на товарища, почувствовав в его голосе легкую панику. Третьего из дежурных облепила мошкара: крохотные насекомые вились вокруг головы, падали на бронекожу, ползали по ней, отыскивая малейшие щелочки, чтобы пробраться внутрь, к телу человека.
        - Стоять и контролировать свой сектор ответственности! - огрызнулся сержант.
        - Да я контролирую, - чуть обиженно отозвался Пастух. - Только эти сволочи в ствол гепла лезут! Испортят оружие, как стрелять буду?!
        - Не испортят, проверено, - мрачно усмехнулся Клещ. - Вылетят к чертям собачьим, вместе с зарядом плазмы.

…Покончив с обустройством нижней защитной платформы, разделились на две группы. Одна, из четырех человек, взялась за усиление периметра по стандартной схеме: мотки колючей проволоки, стальные «ежи» полуметрового размера, сигнальные мины с электронными растяжками, ультразвуковые отпугиватели, заглубленные в полимербетон. Прокладкой шин электропитания по всему периметру Клещ занялся лично.
        Другая группа, состоящая из пяти человек, в то же время возводила жилой блок. На этот раз сержант приказал не мелочиться и варить полнопрофильный тамбур-переходник. Всем уже было понятно, что просто так с «улицы» внутрь жилого помещения не войдешь, необходимо предварительно обрабатывать поверхность бронекожи инсектицидными аэрозолями, а затем - специальными бактерицидными лампами. Иначе маленькие друзья, ползавшие по броне в поисках участка живой кожи, проникли бы внутрь жилища зонд-команды. Такая перспектива могла напугать любого отважного героя, готового сражаться с монстрами, - полчища мошек и жуков способны сделать то, что не под силу никакому зубастому чудовищу…
        Когда закончили заливку «коробки», Клещ на время бросил электрошины, присоединился к строителям. Он лично утыкал стены и крышу ультразвуковыми пушками и СВЧ-генераторами, в автоматическом режиме создававшими направленное микроволновое излучение - стоило только детекторам движения зафиксировать воздушную цель.
        Сержант ставил это все, будто елку наряжал. А закончив, обошел свое творение по кругу, придирчиво осматривая.
        - Охрана! - приказал он. - Не стрелять по воздушным целям! Проверяем действие защиты!
        Люди собрались возле дома, стали с интересом наблюдать, что будет дальше. Почти сразу какая-то птица рискнула покинуть лес, вознамерившись на бреющем полете пройти над поселением. Она шла хорошо и красиво, до тех пор пока не наткнулась на невидимую стену - зонтик микроволнового излучения. Тут гостья отчаянно забарахталась в воздухе, пытаясь как можно быстрее изменить траекторию полета. А потом рванула назад, словно ошпаренная. Впрочем, она и была ошпарена СВЧ-генератором.
        Затем напроситься в гости попробовала крылатая нечисть, очень похожая на огромную летучую мышь, но не долетела и до СВЧ-зонтика. Просто вдруг потеряла ориентацию в пространстве, с размаху бухнулась на черную землю, да так и осталась лежать, слабо попискивая. Видимо, гостью зацепило ультразвуковым отпугивателем - повредило ее внутренний локатор, лишив возможности понимать, где верх, где низ.
        - Есть! - удовлетворенно заметил Клещ. - Работает!!! Оба варианта - действуют! Все не так плохо, парни, как это казалось поначалу!
        - Еще бы мошкару извести… - со злостью пробурчал Пастух. - Достала!
        - Погоди, распакуем груз, найдем репелленты, - обнадежил сержант. - Мошкара - это дело второе. Сначала надо разобраться с более крупными визитерами.

…Оставив основную группу заниматься обустройством коробки, Клещ взял с собой Дэла, Белоснежку и Быкана, направился к стене леса. Командир объяснил, что Дэл и Белоснежка ему необходимы как стрелки. После гибели Пальцуна обязанности снайперов прикрытия распределились между ними двоими. А Быкан был нужен как рабочая лошадь. Клещ так и сказал, взвалив на плечи самого здорового бойца зонд-команды упаковку тонких металлических стержней.
        Оказалось, командир «Метлы-117» собирался ставить маркеры. Это тоже было в новинку, такого не делали ни на Форосте, ни на Брике. Впрочем, там не произрастала столь буйная растительность, а здесь, на Илане, требовалось контролировать агрессивность джунглей.
        Все это Клещ объяснил товарищам, втыкая стержни в землю. Он ставил их по радиусу - от кромки леса к центру лагеря - через каждый метр. Проставил пятнадцать штук, пробормотал, что этого, наверное, достаточно, и повел группу к другому краю черной проплешины - размещать еще одну пачку маркеров, точно такую же, как первая.
        Так он взял под контроль все четыре направления: север, запад, юг и восток, собираясь наблюдать, с какой скоростью флора и фауна планеты будут наступать на черную пустошь, созданную людьми.
        Завершив «научную работу», сержант повернул разведгруппу обратно в лагерь, где жизнь била ключом. Их товарищи заканчивали сборку мачт и солнечных батарей, а в тамбуре жилого дома - монтаж бактерицидных ламп.
        Когда покончили со всей этой возней, вдруг заметили, что прошло уже три с половиной часа, в течение которых Ниндзя, Китаец и Пастух стоически несут вахту на периметре, облепленные облаками мошкары.
        Клещ назначил им смену, в которую попал и Сергей. Впрочем, его это не очень расстроило, все равно после такого бурного старта на Илане он не смог бы растянуться и уснуть. Организм, работавший в режиме форсажа, требовал движения, выплеска оставшейся энергии.
        Всех прочих, кто не попал на дежурство, сержант направил на бактерицидную обработку в тамбур, предложив затем поужинать и пропустить по стаканчику горячего кофе за успех миссии на Илане.
        Передав вахту Быкану, который приполз на пост, потягиваясь и позевывая, Сергей направился в тамбур, под бактерицидные лампы. По нормативам, на обработку поверхности бронекожи требовалось пятнадцать минут, и Воронин тяжело вздохнул. Четверть часа в минус от его отдыха…
        В «Метле-117» теперь было не пятнадцать человек, а двенадцать, и перерыв между вахтами составлял не восемь часов, а шесть. Но даже из этих шести часов часть необходимо потратить на санобработку, еду, личную гигиену. И ведь потом сразу не уснешь. Сколько же останется на отдых?
        Покончив с обеззараживанием, Сергей пробрался внутрь, с наслаждением стащил тяжелый защитный костюм, который успел порядком надоесть.
        Воронин прошел за выгородку, в санузел, потом выбрался в «предбанник», вскрыл пакет с гигиеническими обеззараживающими салфетками, долго тер кожу лица и рук, мечтая о другом способе умывания, более привычном и родном - с помощью водопроводного крана и куска мыла.
        Прожевав плитку концентрата и запив ее апельсиновым соком, Сергей решил побыстрее свалить в свою палатку, пока товарищи, свободные от вахт и не желавшие спать, не подбили на игру в карты. Маленькая компания из Боксера, Наркоши и Сынка уже резалась в дальнем углу «коробки». Видимо, у них еще оставались силы на всякие глупости…
        Сергей тихо и аккуратно пробрался в свою пневмопалатку, с наслаждением растянулся на матрасе. Замер. Посапывал Пастух - сменившись с вахты, он не стал тратить много времени на еду, почти сразу же завалился спать.
        Счастливый… Воронину никак не удавалось вырубиться, несмотря на усталость. Он полежал на спине, повернулся на бок, потом на другой. Тихо приподнялся, включил фонарик, принялся осматривать матрас под собой - придирчиво и тщательно.
        Тревоги оказались напрасными - никаких насекомых там не было. Ни жужелиц, на пауков, ни червей. Никто не копошился под Ворониным, не пытался подобраться к беззащитному телу, чтобы укусить. Все дело в нервах…
        Сергей полежал еще, понял, что уснуть не получится. Вздохнул, еще раз привстал, нашел в аптечке транкл. Принял его и запил водой из походной фляги.
        Мысли о пауках и скорпионах начисто отшибло минут через пять. А еще чуть позже, проваливаясь в сон, Сергей догадался, почему так сладко и беззаботно похрапывал Пастух. Конечно, он не стал комплексовать по поводу возможной наркозависимости, сразу принял транкл. И был прав.

…Сначала Воронин не понял, что происходит. Кто-то бесцеремонно ворвался в черный мрак, в котором утонуло сознание. Этот наглый непрошеный гость начал грубо дергать Сергея за плечо. Да так сильно, словно пытался вытащить из объятий чернильной трясины.
        - Вставай! - еще раз крепко встряхнув товарища, потребовал Пастух. - Вставай, Белоснежка! Наша смена!!!

«Наша смена…» Только после этих слов мозг включился, Сергей вспомнил, кто он теперь и где находится «Метла-117». После глубокого черного омута, в котором было так комфортно и спокойно, возвращаться в действительность оказалось неприятно. Тем более что пятичасового сна явно не хватило.
        Они вылезли из палатки, туда, где уже пыхтел Боксер. Одевались в бронекожу молча, на ходу досматривали сны о другой реальности, созданной с помощью транквилизаторов и психотропных средств.

…На посту ждал Дэл, нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу.
        - Ну, наконец-то!!! - радостно выдохнул он, завидев смену. - Ура! Белоснежка! Действуй! Мой черед покемарить!
        - Погоди! - остановил его Сергей, стараясь побыстрее врубиться в окружающую реальность. - Как тут, вообще, ночью?
        - Да нормально! - отмахнулся Дэл, которому не терпелось убежать на отдых.
        - Тихо?
        - Ну, ты сказал! Тихо… - рассмеялся товарищ. - Все время какая-то нечисть прет! Но жить можно, не переживай. Птицы и летучие мыши боятся защиты, с неба пока ничего не грозит. По земле всякая мразь ползет - постоянно электрошины искрят. Иногда что-то в поле копошится, но за пределами зоны света. Крупные твари атаковать не пытались. Мелочь разная шныряет, а крупняк затаился в лесу. Выжидает…
        - Дэл, а что делать, если попрет? - Сергею вдруг стало не по себе.
        Он понял: еще минута, и останется один. От его действий будет зависеть жизнь товарищей, оставшихся в доме…
        - Тебя что, на тренингах не учили? - удивился Дэл. - В нарядах не стоял?! Стреляй по всему, что приближается к периметру! Вот как влезет в зону прожекторов, так сразу и стреляй! Можешь даже не кричать: «Стой, кто идет?!» И предупредительный выстрел вверх тоже давать не надо, здесь нет юристов и правозащитников!
        Дэл загоготал.
        - Гы-гы! - со злостью передразнил Сергей. - Какая бесподобная шутка!
        - Да ладно, брат, не тушуйся, - перестав ржать по-лошадиному, сказал Дэл. И успокаивающе хлопнул менее опытного товарища бронеперчаткой по плечу. - Я понимаю, то на полигоне было, а здесь - настоящий враг. Да еще ночная смена. Не тушуйся, у всех так в первый раз. Сколько ни тренируй, а боевой выход - это боевой выход. Ты не трясись, просто делай все, как нас учили. А если реальная сила попрет, сразу поднимай тревогу. Мы все рядом, поможем…
        От этих слов на душе стало спокойнее. Дэл ушел. Сергей оглянулся - посмотреть на другие посты. Там смена уже произошла, Пастух и Боксер стояли в вершинах треугольника, зорко вглядываясь в стену тьмы, жившую за пределами светового круга.
        Сергей вздохнул, сделал то же самое, что и они: повернулся лицом к враждебному миру Иланы, стараясь как можно внимательнее контролировать свой сектор ответственности. Остатки сна улетучились, словно перед нарядом Сергей успел выпить пару чашек кофе.

…Дэл был прав, все оказалось не так плохо и страшно, как представлялось в первую минуту. Ночной наряд, конечно, отличается от дневного. Когда светло, неподалеку все время есть кто-нибудь из товарищей. Даже если они работают - что-то таскают, что-то монтируют, - они рядом. Это успокаивает.
        А ночью? Ночью ты один, друзья спят, и только от тебя зависит, дотянет ли до утра
«Метла-117»… От него зависит, от Сергея Воронина, да еще от Пастуха и Боксера.
        Однако постепенно волнение отступило. Сергей привык к ярким голубым искрам, появлявшимся на внешней кромке защитного периметра - там, где проходили электрошины. Видимо, мелкие грызуны и насекомые Иланы не отличались умом. Одни из них сгорали в электродуге, замыкая две металлические полосы, но другие не желали понимать предупреждения и упрямо стремились в лагерь, к людям. Через полчаса этот голубой фейерверк стал обыденным. Наоборот, он уже не напрягал Сергея, а успокаивал. Если «искрит» - значит, все в порядке, защита действует.
        Тихонько гудел дизель-генератор, работавший на брикетах концентрированного топлива и питавший систему электрозащиты и прожекторов. Один раз громко пискнула какая-то небольшая зверюшка, забившаяся в предсмертных судорогах на мотках «колючки».
        Когда Толиман начал размышлять над тем, не пора ли выползти из-за горизонта, в предрассветном полумраке Воронин разглядел эту «белку», опрометчиво полезшую в зону обитания людей. Она висела метрах в двадцати впереди и чуть в стороне от вершины треугольника.
        От пушистого зверька осталась только шкурка - она застряла на острых иглах защиты. Внутри царила нездоровая суета: жуки, муравьи и черви догрызали бесплатный завтрак, и Сергею вдруг захотелось сплюнуть. Он невольно представил себя на месте этой «белки»: не мог не представить. И подивился тому, как быстро обитатели Иланы
«разбирают на составляющие» то, что досталось на дармовщинку.
        Мелкие твари сожрали даже кости. Те, что покрупнее, пришли полакомиться мелкими. У Сергея, немного понаблюдавшего за этим процессом, возникло твердое убеждение: если б не близость людей, пришли бы еще более крупные твари. Просто они пока не хотели рисковать и приближаться к колонии незнакомых существ, пытавшихся насадить на Илане новые порядки.
        К концу дежурства у Воронина включились дремавшие до тех пор рецепторы, и он почувствовал: из зеленой чащи за людьми наблюдают десятки пар глаз. Живой мир Иланы признавал силу врага, но не собирался уступать. Те, что прятались в гуще деревьев, среди кустов, в высокой траве, просто ждали своего часа.
        Перед самым восходом Толимана наступила тишина, которая очень не понравилась Сергею. Перестали суетиться жучки и гусеницы - оставили в покое шкурку мертвой
«белки». Исчезли птицы и летучие мыши. Больше не мелькали голубые вспышки - там, где мелкая нечисть пыталась штурмовать защитный периметр.
        Неправильная тишина, недобрая. Сергей не раз читал в книгах, что солдаты ее не любят. Такая тишина бывает на фронте, на поле боя, незадолго до решающей схватки. Когда две армии стоят одна против другой, уже зная, что кровавое столкновение неизбежно, и до него осталось совсем немного.

…К семи утра лагерь полностью ожил - Клещ поднял на ноги всех: на день было запланировано немало разнообразной работы. Сергей, сменившийся с дежурства, в очередной раз прошел томительную процедуру бактерицидной очистки бронекожи, наскоро перекусил, чуть-чуть передохнул, лежа на матрасе, а затем подключился к товарищам.
        Начали день с простого - с уборки территории. Все свободные от вахты бойцы
«Метлы-117» занимались тем, что чистили стальные полосы шин электропитания. За ночь они покрылись слоем мертвой плоти. На некоторых участках металл почернел от нагара, непрошеные гости полностью сгорели в электровспышках, но в других местах на электродах блестели капли желудочного сока, застывали белые полосы чьих-то внутренностей.
        Бойцы брезгливо матерились, поминая Илану всеми нехорошими словами, но при этом с максимально возможной скоростью ползли вдоль электрошин, с которых ненадолго сняли питание. Вниз, к основе «сэндвича», летели ошметки слизней и сороконожек, остатки хитиновых панцирей жужелиц и пауков, бесформенные клубки полуразложившихся червей…
        Такая работа не понравилась никому. Еще больше не понравилась мысль, что придется заниматься этой гадостью каждое утро. Возможно, и не только утро. «Не исключено, - пообещал Клещ, - повторим обработку шин вечером, перед наступлением темноты. Если увидим, что снова нарос приличный слой дерьма…»
        Сергей с тоской подумал, что идут только первые сутки, и на Илане им придется продержаться еще шесть…
        Покончив с уборкой, Клещ оставил всех в лагере, а с собой, на вылазку, взял только Белоснежку, Дэла и Быкана - точно так, как сделал накануне. И снова Быкан тащил на себе тонкие стальные стержни-маркеры, хотя Сергей не понимал: для чего? Ведь они расставили штыри в первый день, как только выбросились на Илану…
        Оказалось, что пессимизм Клеща полностью оправдан. Когда подошли к северной оконечности проплешины, выжженной геплами, Воронин ахнул от удивления. Джунгли наступали на островок людей, да еще как наступали!!!
        Первые пять стержней почти полностью исчезли в низкой поросли. За вечер предыдущего дня, ночь и утро на черной сожженной земле появилась трава, причем не хилые редкие столбики, а мощный плотный ковер, поднявшийся из грунта на десять-двадцать сантиметров.
        Однако конкуренция между растениями на Илане была очень высока: в то время как трава пробивалась снизу, из сожженной напалмом земли, другие растения атаковали сбоку, от кромки леса.
        Одни выбрасывали вбок усики, наподобие тех, которые выпускает садовая клубника, только здесь побеги были значительно крупнее и сильнее, да и росли совсем с другой скоростью. За ночь они успели прорваться на несколько метров в глубь зоны, которую еще накануне очистили люди. Да не просто прорвались, а окопались на завоеванной территории - пустили корни и выбросили вверх шапочки молодых побегов и листьев, отнимая свет Толимана у травы, что оказалась ниже.
        Самые дальние стержни были плотно опутаны какими-то лианами - так, словно служили не маркерами Клеща, а точками опоры для исполинского гороха или бобов, которые используют любые возвышения на местности, чтобы закрепиться, выбросить побеги вверх.
        Жизнь била ключом: в этом можно было убедиться, стоя на одном месте и пристально глядя на растения. Лианы буквально на глазах удлинялись, стремились к следующим стержням, начинали закручиваться вокруг них. Усики укоренялись, изо всех сил тянули побеги вверх, пытаясь не задохнуться в густой траве, выиграть борьбу за свет и энергию.
        Клещ опустил ствол гепла, послал заряд в одно из щупалец. Раненая лиана тут же дернулась назад, сокращаясь, а отстреленная часть начала резко и быстро извиваться, будто в конвульсиях. Растение испытывало боль?!
        Увидев это, люди невольно отступили назад, подальше от кромки леса. По спине пробежали мурашки.
        - Так это растение или животное? - пробормотал Сергей.
        - А хрен его знает, - отозвался Клещ. - Что-то среднее - и то и другое. Наши несколько раз видели похожее дерьмо на других планетах.
        Из отстреленного щупальца толчками вытекал темно-бурый сок. Не прошло и минуты, как агонизировавшая лиана стала рыжей - от сплошного ковра мелких муравьев, которые появились из зарослей и деловито накатили на еще живую добычу.
        Какой-то небольшой зверек пробежал по траве - за миг до его появления людей предупредили пси-сканеры. Потом бойцы разглядели и самого гостя: тот опасливо косился на чужаков, но все же не смог удержаться: начал быстро-быстро стрелять длинным языком в рыжую реку муравьев.
        - Муравьед, что ли? - спросил Дэл.
        - Не забывайте наблюдать за лесом! - потребовал Клещ. - Белоснежка! И ты тоже!!! А то придут муравьеды покрупней, на нас поохотиться!
        - Я помню, - поспешил ответить Сергей. - Пси-сканер пока молчит о третьем-четвертом уровне, старше второго ничего не чувствует.
        - А ты не очень доверяй пси-сканеру в таких условиях, - угрюмо посоветовал сержант. - Доверяй глазам, слуху, чутью. Здесь столько целей, что техника может
«заткнуться» от переизбытка информации.

…На южной оконечности черной зоны, выжженной геплами скутера, картина была еще более неприятная. Там джунгли наступали со скоростью восемь метров в сутки, а не пять, как на севере. На востоке и западе получилось чуть поменьше, чем на юге: шесть и семь.
        Везде Клещ поставил новые стержни. Возвращаясь домой, вслух посчитал, что если Илана и дальше будет наступать с такой скоростью, то за семь дней пребывания группы здесь почти на треть сократит диаметр кольца, отвоеванного людьми.
        Это привело сержанта в мрачное расположение духа. Да и не только его. Живучесть и агрессивность местного мира поражали воображение. Планета не возмущалась действиями чужаков, не умоляла их остановиться, не взывала к помощи высших сил. Не стонала и не корчилась в муках. Она начала войну с людьми. Она не собиралась уступать и затягивала уродливую черную рану, готовясь добраться до тех, кто пришел сюда без спроса и пытался установить здесь свои правила.
        После обеда и короткого отдыха сержант решил провести, как он выразился, небольшую вылазку в глубь вражеской территории.
        - Надо же разобраться, где здесь сущности третьего-четвертого уровней, - пояснил Клещ. - А то первый и второй уровень мы видим в полной красе, но пока собрали слишком мало сведений о животном мире Иланы…
        В путь отправились всемером, оставив в лагере только дежурных да пару человек для страховки. Дэл и Быкан двинулись во главе колонны, вместе с Клещом, следом пошли Наркоша и Ботаник, а замыкали отряд Белоснежка и Сынок, которым сержант строго-настрого приказал поменьше глазеть на местные красоты, зато надежно прикрывать спины товарищей.
        Сергей возненавидел эти джунгли минут через пятнадцать-двадцать после того, как вошли под кроны деревьев. Клещ потребовал не стрелять во все, что движется, изучать активность живых существ, и Воронин окончательно убедился в том, что их подразделение не зря называется «зонд-командой ликвидаторов».
        Да, формально они относились к службе ликвидации, нацеленной на очистку чужих планет от агрессивной флоры и фауны. Но слово «зонд» было тут не менее важным - бойцы на себе проверяли, что за существа обитают в выбранном для колонизации мире, какими способами они намерены убивать добычу.
        Изредка людям встречались огромные ямы - там, где состарившиеся подгнившие деревья, не выдержав натиска соседей, уступив ему, падали на землю. Мощной корневой системой они выворачивали пласты почвы вместе с травой, лианами и усами-побегами. Такие ямы были наполнены мутной водой, в которой что-то непрерывно шевелилось, двигалось, мельтешило.
        Все другое время приходилось идти по живому ковру, и ни один из бойцов «Метлы-117» не мог сказать, ставит он ногу в спутавшиеся стебли травы или на колонию маленьких живых существ, которые копошились везде.
        Иногда люди опускали сапоги на землю, но проваливались в полусгнивший слой листьев и микроорганизмов чуть ли не по колено, вытаскивали обратно конечности, облепленные суетящимися слизнями и сороконожками. Иногда, не видя, что творится внизу, попадали ногами прямо в муравейники и тогда продолжали дорогу, увешанные полчищами довольно крупных рыжих или черных насекомых, которые торопливо сновали по защитному костюму, пытаясь отыскать место, куда можно укусить - в отместку за их пострадавшее жилище.
        С деревьев постоянно что-то капало, но не вода, потому что разведгруппа знала - дождя на Илане сейчас нет. Чья-то требуха? Желудочный сок? Секреты деревьев и лиан? Разобраться в этом было невозможно, только с каждой минутой идти становилось все труднее и труднее: бронекожа стала липкой, покрылась слоем извивающихся слизней, гусениц, мошек, червей.
        Постоянно приходилось чистить стекло шлема бронеперчаткой и пучками мокрой травы, хотя нужного результата достичь не удавалось - уже и на лицевой пластине появились мутные разводы, из-за которых стало труднее анализировать окружающую обстановку.
        Один раз Дэл, который шел в авангарде, допустил ошибку - ему показалось, что огромное дерево, лежавшее поперек дороги, твердое. Он попытался встать на ствол, но как только перенес вес тела на правую ногу, чуть ли не по пояс провалился в гнилую труху. Мало того, когда он, матерясь и чертыхаясь, выбрался обратно, следом за ним полезли растревоженные змеи, метра по два, по три длиной. Дэл, сам того не желая, разрушил их гнездо, и теперь ползучие гады преследовали человека, бросались на ноги, стремясь прокусить защитный костюм.
        Слава богу, бронекожа выдержала, не поддалась. Однако рассерженные змеи все пытались поквитаться с человеком - ползли за ним, то свиваясь в тугой клубок, то выстреливая в спину или в ногу. В конце концов Дэла это вывело из равновесия, он остановился, развернулся и не успокоился до тех пор, пока не прикончил наглых гадин.
        Самое омерзительное заключалось в том, что подстреленные змеи еще агонизировали, свивались в кольца, а тысячи мелких любителей бесплатной жратвы уже набросились на них, отщипывая по кусочку. Муравьи и жужелицы, кровососущие слизни и пауки-хищники суетились вокруг слабо подергивающихся тел. Через минуту-другую каждая ползучая особь исчезла под толстым живым ковром, и со стороны уже невозможно было разобраться: кого здесь пытаются сожрать - змею или первых из тех, кто явился к
«праздничному столу»?
        - Ну и дерьмо! - ругнулся Быкан и тут обнаружил, что не может двинуться с места.
        Оказывается, пока стояли и смотрели на пиршество, какое-то растительное щупальце выползло из кустов, несколько раз обвилось вокруг его ноги и даже принялось активно выделять темно-коричневый секрет. Видимо, сразу же вознамерилось переварить пойманную добычу.
        Быкан брезгливо отстрелил эту новую напасть из гепла, не желая прикасаться к ней виброножом. Потом несколько раз топнул, сбрасывая со стопы слабевшего хищника. Носком сапога пнул агонизирующее щупальце в ту сторону, где дожирали змей.
        - Добавка прибыла! - пошутил он.
        И действительно, рыжие муравьи тут же оставили прежний «стол», живой рекой перетекли к новому блюду, скрыли его шевелящимся холмом.
        - А вот и наш старый знакомый… - Ботаник тронул Сергея за плечо, указал пальцем на небольшого зверька, который обожал лакомиться насекомыми.
        И вправду, тот осторожно подбирался поближе, но потом, видимо, вспомнив, что от людей беды ждать не приходится, осмелел, принялся стрелять длинным языком, поглощая муравьев.

«Обнаружена сущность третьего уровня, - доложила система голосом Снежинки. - Будь осторожнее, милый…»
        Только в этот раз охота шла не на Сергея: «сущность третьего уровня», которую люди даже не успели разглядеть толком, свесилась с дерева на длинном хвосте, зубами подхватила истерично заверещавшего муравьеда и тут же скрылась наверху - там, где обосновался второй пласт живых тварей этого удивительного леса.
        - Недолго музыка играла, - резюмировал Ботаник. - Вот и нет нашего муравьеда…
        - Зато нажрался деликатеса перед смертью, - ухмыльнулся Быкан. - Тоже польза, оторвался напоследок.
        - Не отвлекаться! - рыкнул Клещ. - Дозорные!!! Видели, с какой скоростью атакует это хвостатое чмо, которое на деревьях?! Следить внимательнее! Не ровен час, в следующий раз свесится, чтоб откусить голову кому-нибудь из наших!
        Пошли дальше, стараясь контролировать все возможные зоны и направления атаки, но сделать это было не просто сложно, а чертовски сложно. По сути, крона любого дерева могла служить убежищем для хищников, живые лианы все время вылезали откуда-то из прелых листьев и кустарника, пытаясь зацепить и обвить кого-нибудь из людей, попробовать незваных гостей на вкус.
        А затем прокололся Сергей. Глупо прокололся. Он шел в арьергарде отряда, вместе с Сынком. В какой-то момент остановился и сделал пару шагов в сторону, заинтересовавшись: что за дряблый кусок широкой материи свешивается с огромного дерева?
        Он сам не понял, как все произошло. «Обнаружена сущность третьего уровня, - тревожно сообщила Снежанна. - Я молюсь за тебя…»
        И впрямь, пора было молиться, потому что Сергей висел в воздухе, спеленатый по рукам и ногам.
        - Помогите! - с трудом прохрипел он, чувствуя, что враг начал душить его.
        - Мать твою!!! - ругнулся Клещ, непонятно где. - Куда смотрел, болван?!
        Воронин уже не мог ответить: существо облепило его со всех сторон, сдавливало грудь сильнее и сильнее, лишая возможности сделать вдох.
        - Быстро! - скомандовал сержант. - Встали кругом! Я стреляю, ловите его на подставленные руки! Смотрите, чтобы башкой в грунт не воткнулся!

«А ведь я вишу вниз головой…» - вдруг понял Сергей. До этого он все никак не мог сообразить, отчего ему так некомфортно. Оказывается, мерзкая тварь успела не только спеленать его, но и перевернула в воздухе.
        И тут Клещ выстрелил. Сергей не увидел этого, просто почувствовал: потому что ухнул вниз, да так стремительно, что душа ушла в пятки.

…Потом его долго вынимали из агонизировавшего кокона: аккуратно резали тело растения-животного виброножами, стараясь не зацепить товарища.
        - Скажи спасибо, что это древесная анаконда, а не удав, - с улыбкой заявил Ботаник, когда Сергея освободили из плена и он смог подняться на ноги.
        - А мне какая разница?! - со злостью огрызнулся Воронин.
        - Э-э, брат! - Ботаник покровительственно похлопал его по плечу. - Большая разница! Удав действует силой. Проще говоря, обвивает жертву кольцами и в первые же секунды атаки пытается сломать хребет. Или шею. Если не получается - может и отпустить жертву, потому что быстро устает. У него взрывная энергия. Смог - убил. Не смог - отправился искать другую жертву.
        А вот анаконда… Она убивает совсем по-другому… Тело у нее с виду дряблое, мешковатое, зато внутренние мышцы очень хорошо развиты, способны долго держать усилие. Анаконда обволакивает жертву и медленно душит ее. Ты ведь с Земли, Белоснежка? Так вот, тамошняя анаконда способна убить даже взрослого каймана.
        Она обволакивает, не позволяет дышать, используя твою же слабость. Выдохнул грудью? Больше не вдохнешь, ибо сократились твои грудная клетка и легкие, анаконда зафиксировала тебя в новом положении. Вдохнул и выдохнул животом? Как выдохнешь - тут и следующую зону зафиксируют.
        Вот так, медленно и внимательно работая с жертвой, анаконда лишает ее возможности хоть каким-нибудь способом вдохнуть кислород. Агония может быть мучительной и долгой. К примеру, взрослого каймана анаконда убивает за полтора часа.
        Тебя поймала древесная анаконда, Белоснежка, и в этом счастье. Если б это был древесный удав - тебе бы уже сломали позвоночник и шею.
        - Так это растение или животное? - выслушав любопытный рассказ, уточнил Клещ.
        - И то и другое, - ответил Ботаник. - Зачем растению живая добыча? Только если оно плотоядное. А это уже не совсем дерево: симбиоз растения и хищника.
        - Вот дерьмо! - ругнулся сержант. - Поворачиваем обратно! Дэл, Быкан - в голову! Я и Сынок - замыкающие! Наркоша и Ботаник! В середину! Будете следить за Белоснежкой, чтоб не нырнул куда от шока!
        - Да я в порядке, Клещ! - смущенно пробормотал Сергей.
        - Двинули! - огрызнулся сержант. - В лагере будем разбираться, кто в порядке, а кто нет! Вперед! Внимательнее!!!
        В лагере, при тщательном осмотре, не обнаружили никаких повреждений защитного костюма. Бронекожа выдержала испытание древесной анакондой Иланы. Убедившись в этом, Клещ вздохнул с облегчением, однако от Сергея не отстал. Пострадавшего бойца загнали в «предбанник», на обеззараживание, после чего сержант чуть ли не пинком отправил Воронина внутрь жилого блока.
        Там он заставил Сергея стащить всю одежду под жизнерадостный гогот зевак, начавших заключать пари, будут ли Белоснежку «иметь во все дыры за езду на бронепоезде». Клещ разозлился, пообещал выгнать всех «на улицу», если не угомонятся. После этого стал осматривать синяки на теле пострадавшего бойца - анаконда хоть и не умела ломать кости одним мощным движением, как это делает удав, но все-таки оставила на теле Сергея фирменные знаки.
        И хотя Воронин не раз повторил, что чувствует себя нормально и у него ничего не болит, Клещ отстал только тогда, когда убедился, что кости не сломаны. После этого он махнул рукой и, немного подумав, пообещал, что в следующий раз сам переломает руки-ноги тем, кто в бронепоезде и в каске.
        А потом сел составлять график дежурств на ближайшую ночь, уже без учета Белоснежки. Это Сергея деморализовало больше всего: сколько он ни утверждал, что полностью работоспособен и готов делать все, как товарищи, сержант остался глух.
        Он отстранил Воронина от ночных дежурств на ближайшие сутки. Возможно, боялся какого-то шока после нападения анаконды, неадекватного поведения бойца…
        Так или иначе, своего решения командир не изменил, и Сергей, у которого абсолютно не было аппетита после приключений в джунглях, забился в палатку, подальше от всех. На душе было гадко - он чувствовал свою вину перед товарищами. И за то, что глупо прокололся, в результате чего пришлось раньше времени возвращаться в лагерь, и за то, что ночью будет спать, сколько вздумается, а кому-то придется тащить на себе повышенную нагрузку.
        Сергей, не раздумывая, принял транкл и, уткнувшись носом в стену пневмопалатки, натянул на голову одеяло. Лекарство подействовало быстро. Минут через пять-десять в мозгу что-то изменилось, мысли о встрече с анакондой перестали казаться такими важными, как раньше.
        Атаковали? Ну и что, зато благодаря Сергею обнаружили новую разновидность агрессивных хищников на Илане. Может, в будущем это спасет не одну человеческую жизнь. Он стал первым, кто встретил древесную анаконду, и теперь люди предупреждены об опасности. А кто предупрежден, тот вооружен.
        Чудом спасся? Но ведь спасся! История не знает сослагательного наклонения. Могла задушить и съесть, да, но ведь не задушила и не съела. А значит, все правильно, все идет как надо. Он продолжает двигаться по трудной дороге, на которой невозможно обойтись без ошибок. Главное - учиться, делать из них правильные выводы…
        Развить эту мысль дальше Сергей не успел - просто транкл не позволил, вырубил и тело, и мозг, погрузив в черную мглу, где не было ни стыда за ошибку, ни прочих ненужных переживаний.

…Утро начали по привычной схеме: с уборки территории. Опять электрошины оказались покрыты толстым слоем мертвой плоти, гари, кусками хитиновых панцирей. Илана не желала учиться на собственных ошибках, бросала на штурм цитадели все новые и новые армии ползучих гадов, которые беспрекословно повиновались приказу и умирали на подступах к убежищу незваных гостей.
        Выполняли грязную и монотонную работу часа два - Клещ никому не давал спуску, раз за разом повторяя, что от чистоты предохранительных шин зависит порядок на территории лагеря. И в жилом помещении.
        Останки существ, пытавшихся подобраться поближе к людям, летели вниз, за пределы
«сэндвича», и Отец мрачно пошутил, что скоро потребуется бульдозер - разгребать отвалы породы.
        Потом, во время завтрака, Клещ объявил: зонд-команда отправится в новую разведмиссию, потому что до сих пор не установлено, какие сущности четвертого уровня скрываются в лесу. Приборы утверждают, что животный мир Иланы состоит из четырех уровней, а разведчики пока встретили только представителей первых трех ступеней. «Непорядок это, - сказал сержант. - Так штаб у нас работу не примет…»
        А еще добавил, что в лагере останутся три человека, на охране периметра, все остальные идут в рейд. И назвал тех, кто дежурит: Черепашка Ниндзя, Китаец, Белоснежка.
        Сергей невольно покраснел, хоть и пытался сделать вид, что не происходит ничего необычного. На самом деле, он догадывался, почему Клещ решил оставить его, хорошего стрелка, в лагере: не простил за вчерашний прокол.
        Молча, доев концентрат, Воронин первым поднялся с места, пошел одеваться и заступать на дежурство - побыстрее, чтоб не видеть понимающих улыбочек бойцов «сто семнадцатой».
        Однако ему все равно припомнили вчерашнее, с шутками и прибаутками покидая территорию базы через специально подготовленный проход, со временно деактивированными минами и СВЧ-генераторами.
        Сергей поджал губы, молча проводил товарищей, силившихся коллективно изобрести оригинальную сказку про Белоснежку и семь древесных змеев. Щеки горели от стыда, крыть было нечем. В ту минуту Воронин еще не знал, что пройдет совсем немного времени и история с древесной анакондой забудется навсегда. Придет другое, новое, гораздо более страшное. Тогда никто из бойцов «Метлы-117» не подозревал, что коварная планета готова ринуться в решающую атаку.

…Домой разведгруппа возвратилась гораздо раньше, чем планировал Клещ, - часа через полтора-два после выхода. И возвратилась не в полном составе.
        Слушая отрывистые реплики товарищей, Воронин от нервного напряжения кусал губы. Он уже понял, что Ботаник остался в джунглях навсегда, а Пастух пострадал так тяжело, что его несут на руках. Бегом. В надежде, что еще не поздно что-то сделать.
        Отряд показался на кромке леса, и Сергей мигом деактивировал мины на нужном направлении, вручную отключил СВЧ-генераторы. Сам сдвинулся поближе к точке входа, словно мог чем-то помочь товарищам. Краем глаза отметил: то же самое сделал и Ниндзя - покинул вершину треугольника, невольно сделал несколько шагов вбок.
        Быкан, Боксер, Дэл и Сынок бежали по черной выжженной земле, вцепившись в оранжевый костюм Пастуха, и сквозь головные телефоны было отлично слышно их хриплое дыхание. Группа огневой поддержки прикрывала их отступление. Последним из леса выскочил Клещ, припал на одно колено, поводя стволом гепла из стороны в сторону, дожидаясь, пока все прочие отойдут подальше.
        Когда они вломились в лагерь, Сергея чуть не вытошнило: на лицо Пастуха невозможно было смотреть. Казалось, голову несчастного облили концентрированной кислотой, в которой сгорели и кожа, и глаза. Наверное, и носоглотка, потому что Пастух хрипло втягивал воздух черным провалом рта.
        Клещ приказал уложить пострадавшего прямо на «сэндвич», сам разомкнул магнитные швы его бронекожи, потянул внутреннюю «молнию», принялся стаскивать защитный костюм, ничуть не заботясь о возможности заражения местными вирусами и бактериями.
        Ноги Пастуха судорожно подергивались, то и дело у него начинались конвульсии, и тогда Быкан с Боксером наваливались на руки товарища, невзирая на жуткие стоны пострадавшего.
        - Сердце не вытянет… - пробормотал Клещ. - Надо вызывать санитарный катер! Сынок! Дай мне канал с базой!!!
        Пока Сынок возился с радиостанцией дальнего действия, сержант успел ввести Пастуху антидот и антишок, чтобы раненый не мучился от жуткой боли. Только после этого Пастух затих, перестал рваться из крепких объятий Быкана и Боксера, а Клещ начал переговоры с центром.
        Впрочем, диалог оказался коротким и закончился тем, что командир «Метлы-117» в сердцах ударил кулаком по металлической коробке.
        - Вот дерьмо!!! - ругнулся он.
        И добавил множество неприятных слов в адрес службы обеспечения.
        - Что там? - осторожно уточнил Дэл. - Не хотят присылать?
        - Говорят, на орбите Иланы нет ни одного корабля! - Клещ сжал кулаки, лицо его потемнело от гнева. - Уроды! Выбросили нас и ушли! Все транспортные суда вернулись на базу - штатный режим! Нет на орбите ни одного маневрового скутера, только спутники-ретрансляторы информации! А сложность планеты учли, кретины?!
        И, не дожидаясь новых расспросов, он вернулся к Пастуху, который дышал все так же неровно, но хотя бы не стонал страшно, не бился в руках Боксера и Быкана.
        Пока сержант колдовал над раненым, товарищи объяснили тем, кто оставался в лагере, как все произошло в лесу.

…Началось с Ботаника. Он шел в арьергарде, вместе с Пастухом. Какого черта ему вздумалось отстать, сместиться куда-то в сторону от направления движения группы? Теперь никто не сможет ответить на этот вопрос.
        Когда жутко закричал Ботаник, первым на это среагировал Пастух, который был неподалеку. Он ломанулся в джунгли, в том направлении, которое указал пси-сканер, и увидел леденящую кровь картину.
        Ботаник висел около самой земли, в огромной липкой паутине, а вокруг деловито сновал черный паук размером с крупную собаку. Гепл валялся в стороне, руки человека были плотно прихвачены толстыми клейкими нитями, так, что вытащить пистолет или вибронож не оставалось никакой возможности.
        Как Ботаник ухитрился вляпаться в паутину? Чего его понесло навстречу смерти? Разве поймешь? Может, просто заинтересовался новым представителем животного мира Иланы, да не рассчитал собственных сил.
        Увидев, что происходит, Пастух бросился на выручку, по радио предупредив товарищей об опасности. Однако мерзкая тварь, опутавшая сетями Ботаника, будто муху, успела челюстями вцепиться в жертву, примерно на уровне живота или груди. Тут Ботаник заорал во второй раз, да так дико и протяжно, что, как выразился Боксер, от этого можно было поседеть за пять секунд…
        Пастух прикончил хищника тремя выстрелами в тело - плазменные «пули» без труда разорвали хитиновые покровы, прошили жизненно важные органы, и мерзкое чудовище отвалилось вбок, дрыгая суставчатыми лапами.
        Конечно, боец «Метлы-117» бросился к липкой и очень прочной паутине, начал вырезать Ботаника из страшной ловушки. А тот вдруг попытался что-то сказать, тихо-тихо, товарищ не услышал. Губы шевелились, а звука не было.
        Пастух догадался: челюсти монстра повредили внутренние коммуникации бронекожи, связь отключилась. Услышать, о чем просит Ботаник, невозможно. Тут-то Пастух и совершил самую главную ошибку в жизни. Не спрашивая разрешения командира, он поднял забрало на шлеме Ботаника, а потом сдвинул и свою лицевую защитную пластину, надеясь уловить слова товарища без помощи радиосвязи.
        Именно в те секунды на площадку выскочили Клещ и Дэл. Они успели заметить все: и как, выпучив глаза, что-то пытался сказать Ботаник, и как наклонился к нему Пастух. Но тут умиравшего скрутил жуткий спазм, он сделал странное движение животом. Фонтан желтоватой слизи ударил изо рта, попал на лицо товарища, и тот повалился наземь, завопив от жуткой боли. А потом замолчал, перестал биться в траве - потерял сознание от шока. Бронекожа мигом приобрела апельсиновый оттенок.
        Ботаник умер почти сразу. Как сказал Клещ, у него не оставалось никаких шансов. Паук-убийца успел впрыснуть в тело жертвы огромную порцию желудочного сока, содержавшего кислоту. Этого было вполне достаточно, чтоб переварить человека - вместе с мясом, сосудами, тканями, костями.
        Эвакуировать умиравшего представлялось делом абсолютно бесполезным, ему не помог бы никакой антидот. Прошло лишь несколько минут, и из раны на животе - там, где челюсти монстра вскрыли защитную оболочку - потекли растворившиеся внутренности.
        Ботаника уже нельзя было взять ни за руку, ни за ногу - внутри оранжевого скафандра не осталось твердой субстанции, только полужидкая белковая масса, которую намеревался сожрать паук.
        Чуть дольше продержалась голова с дико расширенными зрачками, но потом, к ужасу людей, и она медленно провалилась куда-то в глубь бронекожи, в трясину желудочного сока…
        Услышав такие подробности, Сергей почувствовал, как почва уходит из-под ног. В глазах потемнело, он покачнулся и не грохнулся только потому, что помогла «клешня» Дэла, вцепившаяся в плечо. Бывший военный держался лучше других - видимо, сказывалась армейская подготовка, привычка видеть и тяжело раненных, и убитых. Остальные бойцы «плыли» ничуть не хуже, чем Воронин.

…Пастух умер к полудню, так и не дождавшись транспортного корабля с медиками. Штаб, чуть помедлив, выслал судно с Ламура, но сердце несчастного остановилось раньше, чем спасатели вошли в систему Толимана. Не помогли средства из аптечки, тем более что Клещ не был врачом, он знал только самые простые вещи, как и все другие бойцы «сто семнадцатой».
        Сергей хорошо запомнил это: звезда стояла высоко над головой, а они копали могилу в черном, сожженном напалмом, грунте Иланы. Копали могилу, зная, что местные твари доберутся до погибшего товарища. Это лишь дело времени.
        Но такова судьба ликвидатора, закончившего жизненный путь - он становится частицей мира, где нашел свою смерть. Копая могилу, Сергей отстраненно думал о том, что, возможно, это и есть высшая справедливость: сражаться с планетой до последнего, а потом обрести в ней покой…
        Их осталось десять, и Клещ вновь уселся за расписание ночных дежурств - перекраивать его так, чтобы дать каждому бойцу время на отдых. Для этого пришлось увеличить длину смен до трех часов. Лишь при таком варианте удалось сохранить паузу в шесть часов между вахтами…
        Джунгли стали наступать на позиции людей еще быстрее. Теперь они поглощали около десяти метров расчищенного пространства в сутки - Сергей смог убедиться в этом собственными глазами, когда сержант взял его с собой, проверять положение штырей-маркеров на границе отвоеванной зоны.
        Сожженная напалмом Илана оправилась от шока, она быстро восстанавливала силы, раны затягивались с фантастической скоростью. Там, где еще недавно зияла черная проплешина, теперь поднялась густая трава. Там, где сутки-другие назад была трава, появились кусты. Самые дальние штыри исчезли в зеленой массе, они были оплетены лианами и «бобами» до верхних кончиков, побеги тянулись к небу, стремясь любой ценой опередить конкурентов в борьбе за свет Толимана.
        Корни и побеги уже переплелись в тугой упругий ковер, слегка шевелившийся и подрагивавший, когда на него наступал человек. Из травы торчали муравьиные кучи, по которым деловито сновали черные и рыжие насекомые, начисто игнорировавшие присутствие людей.
        Все свидетельствовало о том, что для победы над этим миром одной порции вакуумных бомб и одной проливки напалмом недостаточно. Надо прорабатывать почву глубже, на несколько метров, уничтожая все семена и корни, так, чтобы не уцелело ни одно местное растение.
        Клещ следил за наступлением «зеленого болота», хмурился, но вслух ничего не говорил. Все было понятно без слов: планета не желала сдаваться и медленно подбиралась к убежищу незваных гостей.
        От этого нервы были на пределе, и первым не выдержал Наркоша. Ближе к вечеру он самовольно оставил лагерь, с геплом подобрался к границам отвоеванной зоны, принялся выжигать непокорную растительность, поливая траву, кусты, лианы, муравейники широким нефокусированным лучом.
        При этом он страшно матерился, разговаривал с планетой, как с живым существом, и обещал показать ей, кто тут настоящий хозяин. Только вышло по-другому: показал Клещ.
        Сержант добрался до самовольщика, кипя от ярости. Несколько раз крепко приложил Наркошу кулаком, причем нерадивому бойцу не помог и защитный шлем: от ударов голова болталась внутри, как теннисный шарик. А Клещ проводил воспитательную работу, приговаривая, что в следующий раз закопает болвана в этом зеленом дерьме.
        Когда Наркошу вернули в лагерь, он едва стоял на ногах. Бойцу вкатили дозу транкла и бросили на матрас, пожелав побыстрее прийти в себя. Только Наркоша не слышал - вырубился и мирно спал, причмокивая разбитыми губами во сне.

…Следующим утром Клеща вызвали на связь, а после разговора со штабом сержант вновь начал длинно и злобно материться - нервы сдавали и у него. Оказалось, к Илане приближается транспортный корабль, тот самый, на котором находится медицинский скутер. Только на деле главной целью транспортника была не доставка врачей или их оборудования, а выброска еще нескольких грузовых контейнеров - по одному на каждую
«Метлу».
        Как выяснилось, информация, собранная четырьмя группами за первые дни пребывания на Илане и затем переданная в штаб, заинтересовала аналитиков и экспертов ГалаСоюза. «Наверху» приняли решение заняться планетой поплотнее.
        Зонд-командам предписывалось принять контейнеры с дополнительным грузом, готовиться к развертыванию геологических и научных площадок, которые должны появиться возле первых баз десанта.
        В ответ на это Клещ попытался объяснить, что Илана - планета с тяжелым характером, агрессивная, что людей осталось мало, да и у тех едет крыша, что вахты по охране периметра пришлось удлинить, а работать почти некому.
        Выслушав сержанта, его попросили не плакаться, а выполнять приказы командования. То есть принимать контейнер с оборудованием для платформы геологов.
        Как назло, именно в тот день над Иланой сгустились тучи, в воздухе повисла морось, из-за которой видимость резко упала. Клещ предупредил об этом экипаж транспортного корабля, предложил чуть отсрочить выброску груза, но аплодисментов не дождался. Навигатор ракетного скутера, которому предстояло выполнять отстрел контейнеров, ответил, что у него четыре лагеря, и если в каждом случае ждать, пока утихнет непогода, так от Иланы никогда в жизни не отойдешь.
        Выброску он сделал в условиях низкой облачности и довольно приличного дождя. Как и предчувствовал Клещ, контейнер грохнулся в «зеленку», за границами черного выжженного пятна. Это довело сержанта до белого каления. Он обрушил проклятия на пилота скутера, на что тот обиженно ответил: лучше так, чем на головы бойцов «сто семнадцатой». Мол, в условиях плохой видимости и ветра риск возрастает, это должно быть понятно и младенцу. Не мог же экипаж сбросить тяжелую «дуру» прямо на лагерь - сделал это аккуратно, чуть в сторону. Отклонение небольшое, всего-то десять-двадцать метров от черной зоны!
        Услышав такой пассаж, Клещ в ярости вырубил передатчик, принялся трясти кулаками, изрыгая проклятия.
        - Бараны в касках!!! - бесновался он. - Тупые бараны из бронетанковых войск! Одно дело пройти двадцать метров по асфальтовой улице! Или даже по Брику! Другое дело - пройти двадцать метров по джунглям Иланы! Не порожняком, а с грузом! И это на планете, где мы еще не видели животных четвертого уровня! Но первые три уровня только и мечтают о том, чтобы нас сожрать!!!
        От этого выплеска эмоций ничего не изменилось. Скутер ушел «окучивать» другие зонд-команды, а «Метле-117» оставалось только выполнять приказ командования. То есть не плакаться и прорубать ход к контейнеру с оборудованием для геологов.
        К тяжелой работе приступили после обеда, невзирая на дождь, который еще усилился. Чем дольше «Метла-117» находилась на Илане, тем проще бойцам было поверить, что людям противостоит живое существо. Живое существо, которое внимательно наблюдает за их стараниями, делает все возможное и невозможное, чтобы остановить дерзких чужаков.
        Свинцовые тучи накопили в себе столько влаги, что дальше ползти уже не могли. Казалось, они собрались не над всем лесом, а в том месте, где люди расчистили пространство под лагерь. Обосновавшись над территорией незваных гостей, «небесные бомбардировщики» обрушили вниз миллионы тяжелых капель.
        Увидев, что творится, Клещ приказал отключить шины электрозащиты - при таком ливне в два счета можно было самим нарваться на разряд или устроить короткое замыкание, после которого починить дизель-генератор и трансформатор смогли бы только профессиональные электрики. Тем более что мощные потоки воды смывали с площадки всех ползучих гостей - лучше, чем это сумели бы сделать люди.
        Очень быстро черная выжженная площадка исчезла под тонким слоем воды и пены,
«сэндвич» стал похож на остров, расположенный посреди океана. Тем не менее семь бойцов во главе с Клещом спрыгнули вниз. Разгребая воду, медленно побрели к кромке зеленых джунглей - отыскивать чертов контейнер с грузом, до которого, как выразился пилот, было «всего-то двадцать метров».
        Сергей брел вслед за сержантом, стараясь не поскользнуться, а перед глазами волновалось и пузырилось мутное хлюпающее болото. Потоки воды уносили прочь тысячи, миллионы мелких насекомых - мертвую биомассу, способную послужить пищей тем, кто обитал в реках и океанах Иланы.
        Воронин медленно переставлял ноги, глядя в воду и размышляя о том, что все эти мелкие букашки еще недавно суетились и копошились, полные энергии, каких-то стремлений. Они лакомились дармовой пищей, перепадавшей от людей. Они жрали друг друга в борьбе за лучшие куски отстреленных лиан, агонизирующих змей, птиц и летучих мышей, сбитых системой защиты лагеря. Эти существа даже предположить не могли, что пройдет совсем немного времени - и бурный поток понесет их тела прочь. Игра окончена. Глуп тот, кто надеялся, будто у нее может получиться другой финал…
        Поднимая глаза к серому косматому небу, Сергей не мог не подумать, что люди, копошащиеся на Илане, чем-то очень похожи на эту мелкую биомассу, уже отборовшуюся и бессильно поплывшую прочь, повинуясь воле могучего потока.

…Контейнер нашли довольно быстро, он действительно находился неподалеку от кромки леса. Однако, чтобы организовать транспортировку груза, необходимо было расчистить дорогу, и сержант поставил задачи каждому бойцу «Метлы-117».
        Сергею выпало дежурить на огневом рубеже - чуть впереди товарищей, которые начали валить вековые деревья, мешавшие свободно передвигаться от лагеря до ящика с грузом. Тут-то планета и показала людям, что не забыла о них. Более того, подготовила для непрошенных гостей новую ловушку.
        Конечно, это было дело случая. Просто так вышло, неудачно сложились в единое целое сразу несколько факторов… В момент взрыва одной из вакуумных бомб высокое дерево выворотило с корнями, но оно не упало вниз, повисло на «соседях», благо те росли очень часто. Зацепилось ветвями и застряло.
        Потом хлынул сильный ливень, все намокло, древесина стала скользкой, трение здорово ослабло. А затем пришли люди, которые вздумали расчищать себе путь, и для этого начали уничтожать некоторых великанов, используя лучи генераторов плазмы.
        Исполинский ствол, сохранявший неустойчивое равновесие только потому, что его подпирали другие деревья, в считаные секунды превратился в могучий таран. Это в обычных условиях деревья падают медленно, их какое-то время удерживает корневая система, не позволяя резко обрушиться вниз.
        Но в данном случае корни уже висели в воздухе, бессильными перепутавшимися змеями.
        - Берегись, Китаец! - успел крикнуть Ниндзя и сам отскочил в сторону.
        Его напарник не успел. Могучий ствол обрушился на бойца «сто семнадцатой», сначала сбил с ног длинными упругими ветвями, а потом обломанный полусгнивший сук с хрустом пригвоздил Китайца к мокрой траве. Кровь брызнула на листья, на стебли, и оттуда, невзирая на дождь, сразу же появились бело-серые слизни, каждый из которых норовил побыстрее добраться до открытой раны. Подгнивший ствол треснул, переломился, и вместе с древесной трухой на Китайца вывалились крупные черные муравьи. Они засуетились, вступили в бой с теми, кто подоспел раньше, и за полминуты тело пострадавшего покрылось разноцветным ковром мелких живых существ.
        - Клещ!!! - дико завопил Ниндзя, ладонью сгребая упрямых тварей, которые тут же лезли обратно. - Китаец тяжело ранен! На помощь!!!
        А сам, не дожидаясь, пока товарищи прибегут на зов, принялся выстрелами из гепла резать мокрую древесину, стремясь как можно быстрее вычленить кусок, придавивший друга. Только все это требовало времени, а Китаец стонал и хрипел - его, еще живого, растаскивали на мелкие кусочки все, кто успел к пиру. По крупицам отщипывали плоть, усиливая страдания. Ниндзя не мог одновременно и пилить дерево, и сбрасывать полчища мелких тварей.
        - Добей! Добей! - со стоном прохрипел Китаец, а пальцы дернулись к гранате.
        Дернулись и замерли - от взрыва погиб бы и друг.
        Товарищи бежали на помощь, как могли, но Ниндзя уже все просчитал - понял, каким будет финал для раненого, и принял решение.
        Никто не успел. Вспышка напалмовой гранаты поглотила и шевелящийся ковер мелких тварей, там, где был Китаец, и самого Черепашку…
        - Зачем он это сделал? - много позже спросил Сынок.
        Они сидели в жилой коробке. Побросав оружие. Бессильно свесив руки. Где-то над крышей тучи продолжали сбрасывать на лагерь людей бомбы-капли, мутные потоки уносили в океан останки тех, кто пытался сожрать Китайца, а бойцы «Метлы-117» никак не могли прийти в себя, не могли поверить в то, что случилось. Они потеряли еще двоих товарищей.
        - Зачем он это сделал?
        - Не мог стрелять в друга… - после долгого молчания ответил Отец. - Китаец просил:
«Добей!» - а Ниндзя не смог. Только так… и себя, и его… Вместе… Для него это что-то меняло…
        - Зря! - не унимался Сынок. - Мог бы остаться в живых! Надо было просто бросить Китайца, уходить самому! Он же Ниндзя, а не самурай!
        Никто не отозвался. Не имело смысла обсуждать то, что не произошло. Черепашка Ниндзя принял другое решение, у него был свой взгляд на вещи.
        И только Сынок все не мог успокоиться.
        - Эх, если бы Китаец успел отскочить!
        - Вообще-то, он не китаец, а кореец, - вспомнив первый день в учебке, заметил Сергей.
        - Это важно?
        - По-моему, да.
        - Это что-то меняет?
        - Нет…
        Планета не только быстрее наступала на штыри-маркеры - с каждым днем она требовала с людей все бoльшую и бoльшую плату. Она торопилась расправиться со всеми чужаками, пока они не передумали, не исчезли.
        С «сущностью четвертого уровня» познакомились Клещ и Сынок при следующем выходе на расчистку дороги к контейнеру. Несмотря на потери, сержант не мог нарушить приказ штаба. Как сказал командир «Метлы-117», до тех пор пока в строю остался хотя бы один боец, они обязаны бороться…
        Теперь они не могли выделять на работы более пяти человек - трое, как и раньше, находились на охране лагеря. Дождь не прекращался, электрошины оставались обесточенными, и только за счет бдительности часовых можно было сохранить периметр в неприкосновенности.
        Действовали по схеме два плюс три. Как самый опытный, Клещ работал в паре, а другая маленькая группа состояла из трех бойцов. При этом один постоянно занимался сканированием джунглей - стоял с геплом, прикрывая товарищей.
        Они резали деревья, заваливая их так, чтобы не перегораживали дорогу к контейнеру. За каждый метр пространства приходилось драться с Иланой насмерть. Упавшие вековые стволы сжигали в черный пепел генераторами плазмы, выкашивали кусты и лианы. Прорабатывали и почву под ногами, укрытую тонким слоем воды. Дождь лил с неба, а навстречу поднимались клубы горячего пара - влага испарялась под огнем геплов.
«Метла-117» не желала передвигаться по спутавшимся скользким корням и лианам, бойцы выжигали почву под ногами дочерна, создавая себе нормальную дорогу, на которой стопы не цеплялись на каждом шагу за всевозможные сюрпризы.
        К небу шел пар, скрывая все молочно-белыми клубами, сверху лил дождь, с треском падали деревья, а «сто семнадцатая» метр за метром продвигалась вперед. У зонд-команды получалось бы это быстрее, если бы требовалось прорубать узкий коридор, по которому мог пройти человек.
        Однако и без наставлений Клеща все понимали, что проход надо делать очень широким, дабы какая-нибудь местная нечисть не смогла неожиданно напасть на людей, таскающих грузы. Потому вместо узкой тропки прожигали огромную просеку, пытаясь прикинуть: сколько времени затратит Илана, чтобы превратить голую черную почву в зеленый ковер?

…Клещ стоял на страже, охраняя спину Сынка, который резал деревья. Новое, ранее не виданное людьми животное соскочило сверху, откуда-то из перепутавшихся веток, из зеленого купола - под ноги бойцу-рубщику. Сержант краем глаза заметил врага, даже раньше, чем предупредил пси-сканер, но охраннику требовалось хотя бы полсекунды, чтоб развернуться и выстрелить, а «сущность четвертого уровня» уже бросилась в атаку.
        Сынок выстрелил, но промахнулся - слишком неожиданным и резким было нападение. И все, что он успел сделать, - шагнул вперед, прикрывая, как он думал, спину Клеща. Тот, по мнению Сынка, стоял лицом в другую сторону и не подозревал об опасности.
        Это не позволило сержанту выстрелить, товарищ просто блокировал линию огня - пусть из лучших побуждений, пытаясь спасти Клеща, - но блокировал… Командир «Метлы» стрелял на мгновение позже, чем требовалось. Сместившись вбок, он двумя плазменными пулями прошил неведомую тварь, но до того она все-таки успела зацепить Сынка. Мазнула мощной когтистой лапой по животу, и бронекожа, не рассчитанная на такую атаку, не выдержала.
        Вечная проблема, над которой бились конструкторы. Сделаешь защитный костюм полностью металлическим - человек не сможет в нем двигаться. Сделаешь многослойным, из нескольких рядов защитных пластин, - получится тяжелым, человек быстро устанет, таская на плечах непомерный груз.
        А сделаешь чуть более гибким, не столь массивным - всегда будет существовать опасность умереть во время встречи с сильным и быстрым хищником, способным когтями или зубами разорвать внутреннюю защитную кольчугу. Тут боец «Метлы» мог надеяться только на свою реакцию, на мощь генератора плазмы, на подсказку пси-сканера.
        Сынку всего этого не хватило.
        - Ко мне! - громко выкрикнул Клещ. - Сынок ранен!!!
        Дэл, Наркоша и Белоснежка, мигом забыв про работу, бросились к сержанту.
        Сынок хрипел. Из развороченной бронекожи, ставшей оранжевой, толчками вытекала кровь, смешивалась с потоками воды, лившейся сверху. Сквозь лицевую пластину было хорошо видно, что прикрытые веки Сынка дрожат.
        Сержант приподнял голову умиравшего. Тот открыл глаза.
        - Вот и сделал карьеру в ликвидаторах… - Сынок попытался улыбнуться, но получилось плохо, он только оскалил зубы. - Прав ты был, Клещ. Не потянул я…
        - Ты отличный мужик, Раймонд! - ответил командир «сто семнадцатой». - Отличный мужик…
        Сынок не услышал. Глаза остекленели, кривой оскал так и застыл на лице.

…Они вытащили к своему «острову» и мертвого Сынка, и чертову тварь, убившую товарища. Копать могилу в хлюпающей грязи было невозможно, потому ликвидатора положили на край «сэндвича», закрыли куском прорезиненной ткани, чтоб дождь не тревожил того, кому настала пора обрести покой.
        Покончив с этим делом, Клещ спустился вниз - туда, где лежало животное, которое они так долго искали. «Сущность четвертого уровня». У зверя явно проглядывались черты обезьяны и кошки одновременно. Шкура - зелено-коричневая, с крупными пятнами неправильной формы. Явная маскировка под цвет местности. Вертикальные зрачки и втягивающиеся когти - типичные приметы семейства кошачьих. Только развитые пальцы передних конечностей напоминали обезьяньи - с их помощью хищник мог крепко хвататься за ветви деревьев. Зато задние лапы походили на кошачьи - с более широкими подушечками, со втягивающимися когтями. Хвост был типично обезьяньим - длинным и сильным, чтобы помогать при движении по стволам и веткам.

«Обезьянорысь» - так Клещ назвал эту тварь. Как поняли люди, животное обитало наверху, в кронах деревьях. Возможно, ему не нравилось двигаться по земле, путаясь в лианах, проваливаясь в ямы, прикрытые полусгнившей листвой. Обезьянорысь приспособилась к местным условиям, поднялась на уровень выше - жила наверху, оттуда выслеживала добычу и обрушивалась на голову ничего не подозревающей жертве.
        Почему она решила поохотиться на человека? Просто мстила за то, что люди начали валить деревья, зацепили ее убежище, разорили дом? Не исключено. Или в период дождей, когда многие мелкие животные погибли, а прочие попрятались в норы и наглухо задраили входы, она не смогла найти еду? Рискнула атаковать более крупную добычу? И такое вероятно.

…Клещ подготовил докладную записку о встрече с загадочным и опасным существом, приложил видеоматериалы и данные, накопленные бортовыми чипами бронекожи - и своей, и тех, кто стал свидетелем трагедии. Заархивировал все это и отправил отчет на спутник-ретранслятор, добавив в конец сообщения лаконичный комментарий: в составе «Метлы-117» осталось семь бойцов.
        - Она перебьет нас, - сказал Наркоша, когда сержант отключил станцию дальней связи. - Она перебьет нас всех. Это плата за вторжение…
        Воронин не сразу понял, что товарищ говорил не об обезьянорыси, нет. Под словом
«она» подразумевалась Илана.
        Фразе не придали значения, и напрасно. Тревога поднялась ночью, началась она с громких криков Быкана и воя сирены. Сергей, лишь недавно сменившийся с дежурства и принявший транкл, вскочил с дурной головой, плохо соображая, что происходит. Мир вокруг раскачивался так, словно Воронин попал на огромную лодку. А снаружи все не смолкал ревун, и кто-то отчаянно матерился. В первую секунду Сергею подумалось: лагерь атакуют обезьянорыси. Или пауки. Или еще какая-нибудь хитрая нечисть, с которой люди пока не встречались.
        Оказалось, дело в другом. Быкан, заступивший на смену одновременно с Наркошей и Боксером, в какой-то момент повернулся посмотреть на товарищей - проконтролировать, все ли в порядке. И обнаружил, что Наркоши на посту нет! Деактивировав поле сигнальных мин, тот уходил из лагеря, и забрало его шлема было поднято!
        Увидев это, Быкан попытался вызвать товарища по радио, потом заорал, надеясь остановить безумца, накачавшегося «дурью». Но тот лишь прибавил ходу, а потом дико захохотал. Выбираясь на чистое место, за пределы «колючки», прокричал в ответ:
        - Она убьет нас всех! Так чего тянуть?!
        Узнав об этом, Клещ схватился за голову, принялся гнусно ругаться. До рассвета оставалось еще два часа, и в темноте в лес не пошли - командир запретил. Сидели на площадке, друг против друга, забыв про сон. Ждали, когда над чертовой планетой появится Толиман и можно будет двинуться в путь, на поиски Наркоши.
        Пошли втроем: Клещ, Дэл и Белоснежка. От усталости и недосыпания Сергей плохо соображал, веки налились такой тяжестью, что поднимать их было неприятно. Для каждого поворота зрачков влево или вправо требовалось затрачивать невероятно много сил.
        Несколько раз он падал, оступившись на склизких корнях. Падал в грязь, мечтая не двигаться, уснуть, но Клещ не позволял, заставлял подняться, идти дальше. Дэл держался чуть получше, хотя тоже не очень смотрел по сторонам, больше делал вид, что контролирует зеленку.
        Наркошу нашли случайно, просто наткнулись на него неподалеку от кромки леса - заметили яркое пятно в траве. Двигались в том направлении, которое указал Быкан, и вышли к нужному месту - туда, где лежал мертвец. Вернее, его оранжевый защитный костюм, в котором шевелился огромный клубок слизней и каких-то вертких тварей, здорово напоминавших пиявок.
        Дэл зачем-то пнул ногой пустой сапог Наркоши. Оттуда, почуяв неладное, резво выбежала маленькая змейка, юркнула в мокрую траву. Бронекожа павшего ликвидатора шевелилась, будто живая - внутри царила нездоровая суета. Озверевший Клещ перевел гепл в режим непрерывного огня, превратил оболочку в пепел и пар. А потом махнул рукой, давая знак: пошли обратно!

…Долго копали могилу в хлюпающей грязи для Сынка, убитого обезьянорысью. Оказалось, под куском брезента, где лежало тело, неведомо откуда появились жуки и черви. Увидев это, сержант решил не плодить заразу.
        Сынка опустили в яму, заполненную водой, сверху забросали комьями жирной грязи. Это уже не казалось диким, смерть стала чем-то привычным. Тупо, механически втыкая лопату в чавкающую грязь, а потом наваливая ее на мертвого Сынка, Воронин думал о том, что Наркоша, наверное, был прав.
        Илана убьет их всех. Чуть раньше или чуть позже. Они допустили ошибку, высадившись здесь.
        Решение Клеща продолжить расчистку дороги к контейнеру показалось Сергею абсурдным. Сначала он хотел возразить, сказать, что сержант перепутал, здесь не армия, где сражаются до последнего человека, до последнего патрона, но потом передумал. Усталость, бессонница, шок от смертей товарищей выпили силы и энергию.
        Он равнодушно поднялся с места - была не его смена дежурить в лагере. Значит, на выход. Воронин взял бронекожу и начал влезать в нее - медленно, вяло, совсем не так, как в первые дни. Не так, как молодых и резвых учили на тренинг-базе. Теперь все изменилось, уже не походило на героическую сказку, которую когда-то раньше рисовало воображение.

…Три часа он, как робот-автомат, валил деревья, сжигал огнем генератора плазмы сучья, кроны, стволы. Вытравливал черную полосу на пути к контейнеру и по сторонам, чтобы никакие обезьяны и кошки не сумели свалиться на голову, застать врасплох.
        Теперь бойцы зонд-команды могли работать только втроем, но от этого фронт работ не сократился, Клещ не рискнул сузить дорогу, которую прорубали через джунгли. Наоборот, после знакомства с обезьянорысью черную полосу еще больше расширили. Длина ее составляла всего тридцать-сорок метров, так, чтобы и позади контейнера появилось голое пространство, зато ширина просеки постепенно выросла с тридцати метров до пятидесяти. Клещ страховался от новых неприятностей.
        Около трех часов смена валила деревья, затем отступила к лагерю - вяло и апатично, будто люди пребывали во сне. Там Дэл, Отец и Белоснежка приняли дежурство, проще говоря, сели на ящики в вершинах треугольника базы, а вторая тройка, которая отдыхала, выдвинулась на борьбу с джунглями. Теперь дежурство по лагерю считалось отдыхом…
        К вечеру они сумели сделать то, что требовалось, - проложили широкую просеку до огромного металлического ящика.
        - На сегодня хватит! - решил сержант. - Отдыхаем…
        Только полноценного отдыха все равно не получилось. Шестеро бойцов - это лишь две тройки. Теперь им приходилось меняться на охране лагеря каждые три часа, даже ночью. А как поспишь в таких условиях?
        Если принять транкл, чтобы сразу вырубило, то заснуть можно за пять минут, нет проблем, зато потом, через три часа, не подняться. А ведь необходимо не просто подняться, надо следующие три часа стоять на вахте, внимательно наблюдая за всем периметром. Шины электрозащиты по-прежнему отключены из-за дождя…
        После транкла голова становится тяжелой, глаза закрываются сами, а тело не желает подчиняться приказам мозга - Сергей уже знал это. Транкл разрабатывали для того, чтобы позволить бойцу отдохнуть, полностью расслабиться. И это здорово, только препарат не выводится из организма за три часа, он не может прекратить действие по приказу сержанта…
        А если не принимать транкл, то уснуть не удавалось вовсе. Сергей покрутился с боку на бок, невольно перебирая в памяти события последних дней, только-только начал задремывать, а его уже хлопнул по плечу сержант. Мол, вставай, ваша смена…
        К утру вся шестерка бойцов «сто семнадцатой» напоминала команду зомби, передвигавшуюся на автопилоте: с красными глазами, налитыми свинцом веками, тяжелыми гудящими головами.
        Но Клещ не желал сдаваться. Он посадил всех на стимуляторы, объявив, что осталось совсем немного. Идет шестой день, на следующие сутки должен прибыть ракетный скутер, который привезет смену. На Илану десантируется другая зонд-команда для продолжения работ, а «сто семнадцатая» отправится на базу.
        Все приободрились - то ли от стимуляторов, то ли от хорошей новости. Тройка, свободная от дежурства, в которую входили Дэл, Отец и Белоснежка, отправилась к контейнеру.
        Они благополучно вскрыли ящик с грузом, вставили аккумуляторы в «пылесос», запустили двигатель. Эта установка была слишком тяжела, к счастью, волочь ее на себе не требовалось - мотор крутил колеса, следовало лишь палками-рычагами подправлять «черепаху» в нужную сторону. Они долго проводили неуклюжую машину по просеке, то и дело меняясь местами: один обязательно дежурил с геплом, прикрывая товарищей. За два часа докатили установку до нужной точки, слушая указания Клеща, который постоянно находился на связи по радио.
        Бросили «пылесос» по команде сержанта. Здесь, если верить оперативным планам штаба, будет создана вторая площадка, большего размера. На ней поселятся геологи. С нормальными пенобетонными домами. С горячим душем. С электрическим отоплением.
        Конечно, инженеры и ученые будут жить за колючей проволокой, почти не выходя наружу, за периметр. А возле «колючки» станут дежурить бойцы из другой «Метлы» или из отрядов тотальной зачистки.
        - Илана будет покорена, согласна она с этим или нет! - закончил Клещ.
        И, словно в ответ на его дерзкие речи, сверкнули первые молнии. К дождю добавилась гроза.
        Дэл, Отец и Белоснежка медленно побрели по «морю» в сторону просеки и открытого контейнера - теперь следовало начинать транспортировку арматуры.
        Они по-прежнему менялись: один дежурил с геплом, охраняя товарищей, двое других работали. В металлический ящик вошли Дэл и Отец, это и спасло Сергея.
        Он стоял чуть поодаль от черной пасти входа, стремясь контролировать взглядом все очищенное от деревьев пространство. Ветвистая молния, расколовшая небо, отпечаталась на сетчатке глаз голубыми светящимися нитями.
        Сергею показалось, будто она ударила точно в контейнер. Дэл, копавшийся у входа, рухнул как подкошенный. Что произошло с Отцом, Воронин не разглядел - тот был где-то внутри.
        - Клещ! - заорал Сергей, вмиг забыв об усталости и апатии. - Здесь Белоснежка! Молния ударила в ангар! Молния! Мне нужна помощь! Срочно!!!
        Его никто не слышал - эфир не ответил. Разряд электричества создал такое мощное электромагнитное поле, что радиоволны погасли в нем, будто утонули в болоте.
        Забыв про всех диких животных, Сергей бросился вперед, упал на колени возле пострадавшего товарища.
        - Дэл! - он приподнял голову бывшего военного, потряс за плечи. - Дэл?!
        Тот открыл глаза.
        - Я в порядке, - пробормотал он. - Только ноги… Мои ноги… Где мои ноги?
        Сергей с ужасом посмотрел вниз.
        - Они на месте, Дэл!
        - Ты врешь. Врешь. Не могу пошевелить… Почему я их не чувствую?
        - Молния ударила! - Сергей все понял. - Дэл, не переживай! Это сейчас пройдет! Это нервный шок! Просто в контейнер ударила молния! Ты сядь, вот так! Руки чувствуешь? Молодец! Возьми гепл! Следи за лесом, хорошо? И по бокам - тоже! Я посмотрю, что с Отцом…
        Тот лежал в глубине контейнера, на груде металлических стержней. Ирвин был без сознания, но дышал. Увидев это, Сергей всхлипнул - с плеч свалилась гора. Воронин подхватил Отца, потащил его к выходу, туда, где сидел их товарищ.
        - Как ноги? - спросил он Дэла. - Не отошли?!
        - Нет пока. Я их не чувствую, совсем не чувствую.
        - Ничего-ничего! - затараторил Сергей бодро-фальшивым тоном. - Вон Отец так вовсе отрубился, без сознания лежит. Но дышит! Дышит! Ничего! Прорвемся! Сейчас попробую вызвать Клеща!
        Он вновь активировал систему связи, задав максимальную мощность сигнала.
        - Клещ! Сержант! Здесь Белоснежка! Нужна помощь! У меня двое раненых! Молния ударила в контейнер!
        И вновь никто не отозвался.
        - Гроза… - невнятно пробормотал Дэл. - Связи нет…
        Воронин выхватил пистолет, резким щелчком загнал в него сигнальную обойму, выпустил все десять световых патронов в небо. Наклонил голову, прислушиваясь. Ничего. Ничего, кроме шелеста дождя. Поставил вторую обойму, поднял ствол. Яркие стрелы пронзили тучи… Опять без результата.
        - Дэл, - извиняющимся голосом произнес Сергей, приняв решение. - Дэл, двоих мне не утащить. И тебя одного я не утащу, прости. Ты гораздо тяжелее Отца. Понимаешь? Я его кое-как себе на спину… Постараюсь допереть до базы, приведу наших. Ладно? Ты уж продержись тут, совсем немного. Полчасика… Я приведу Клеща, Быкана, Боксера… Хорошо?
        - Давай! - кусая губы, сказал тот. - Давай, все правильно! Черт! Сам пошел бы, да ног не чувствую…
        - И не надо! Ты просто сиди, с геплом! Только никого к себе не подпускай, следи за лесом! А мы поможем… Мы - сейчас…
        Он присел, с трудом взвалил на спину Отца, медленно, шатаясь, побрел по просеке. Молния ударила в крону дерева, стоявшего неподалеку - Сергей равнодушно посмотрел на огненный факел и опустил глаза: выбирал место, куда поставить ногу, чтобы не поскользнуться. Он чувствовал, что если упадет, то встать будет очень трудно. И без того двигался лишь благодаря стимулятору.
        Когда подходил к краю леса, уже готовился выйти на залитую водой площадку, вдруг померещилось, будто в кронах деревьев появились две или три зелено-коричневые тени. Померещилось или нет? Может, вправду обезьянорыси? Сергей не стал разбираться, выпустил туда два десятка плазменных «пуль» и потащил Отца дальше.
        Когда выбрался на проплешину, где надо было брести по щиколотку в воде, уже не видел, что творится перед глазами. Брел в мутную пелену, наобум, механически переставляя ноги. Очнулся оттого, что кто-то тряс за плечо, орал в ухо. Воронин с трудом приподнял веки. Боксер.
        - Что случилось?! Где Дэл?!
        - Там, - промямлил Сергей. - Молния ударила. Связь пропала. Там он. Ранен. Возле контейнера…
        Боксер все понял, резвыми скачками умчался в лес, пропал за стеной дождя. Сергей побрел дальше, не глядя вперед, просто надеясь, что база окажется именно там, куда он движется. Если только Илана не придумала какую-нибудь новую шутку…
        А потом на пути возникли Клещ и Быкан - два серых призрака, вынырнувшие из дождя.
        - Дэл возле контейнера… - качаясь от усталости, пробормотал Сергей. - Молния ударила. Ноги парализовало. Боксер туда побежал…
        - Быкан, помоги Белоснежке, забери тело! - скомандовал Клещ. - Я к Боксеру!

«Какое же это тело? - хотел сказать Воронин. - Это не тело, это живой Отец… Просто без сознания…»
        Он не произнес этого вслух, только подумал. Ткнулся лбом в спину Быкана, стал оседать вниз. И, кажется, до лагеря тот дотащил обоих.

…Очнулся Сергей в «коробке». Открыл глаза - и сразу понял, где находится. Вспомнил, что было. Приподнялся. На ящиках сидели Клещ, Быкан и Отец.
        - А где Дэл? - спросил Сергей. - Где Боксер?
        - Не нашел я их… - глухо отозвался сержант. - Нет возле контейнера никого. И внутри нет. И следов нет. Чертов дождь… Искал… два часа искал… Стрелял… Звал… Никто не откликнулся, не вышел…
        Сергей поднялся с матраса, расширившимися глазами посмотрел на товарищей.
        - Как же так? - растерянно спросил он. - Дэл… Возле контейнера… Я его оставил… У него гепл в руках! Я Отца потащил, он сознание потерял… А Дэл обещал… обещал дождаться!
        Клещ не ответил, только сжал кулаки, отвернулся к стене. Зато подошел Отец, присел на корточки, стиснул пальцы Сергея.
        - Спасибо. Я твой должник…
        Посидели молча, глядя в пол.
        - Пошли еще искать? - предложил Быкан.
        - Хоть бы чертов дождь утих! - грохнув кулаком по стене, отозвался сержант.
        Они все-таки ушли, вдвоем. Клещ и Быкан. При этом Быкан слегка прихрамывал на левую ногу. Сержант обратил на это внимание, но самый сильный боец «Метлы-117» только пренебрежительно махнул рукой. Так, мол, ерунда. Ногу наколол… В суете, когда надо было побыстрее одеться и бежать на помощь товарищам, выскочил в тамбур без сапог. Укололся обо что-то. Побаливает. Ерунда.
        Они ушли вдвоем, оставив на базе Отца и Белоснежку. У первого, хоть обморок и прошел, довольно прилично кружилась голова. Второй, пока тащил пострадавшего товарища, выплеснул все силы. Даже те резервы, что пробудились с помощью стимуляторов.
        Словно по просьбе Клеща, прекратился дождь - мощная гроза оказалась финальным аккордом трехдневной вакханалии природы. Сержант и его спутник отправились на поиски, когда тучи на небе начали расползаться по сторонам. С деревьев еще капало, но в лагере, на открытом месте, буйство Иланы уже прекратилось. Вода потихоньку уходила в почву, оставляя на поверхности полужидкую грязь…
        Отец и Белоснежка выбрались из коробки наружу, уселись на ящики, рядом, глядя в ту сторону, куда ушли Клещ и Быкан. О защите периметра уже не думали, на такие мелочи им теперь было просто наплевать.
        Клещ и Быкан вернулись обратно через два часа, причем сержант тянул высокого и тяжелого спутника на себе - подставив Быкану плечо. Тот сильно хромал на левую ногу, скрежетал зубами. Изредка, не выдержав, постанывал.
        Едва добрались до лагеря, командир «сто семнадцатой» затащил Быкана внутрь спального помещения, игнорируя необходимость проводить бактерицидную обработку. Стянул со спутника сапоги и костюм, стал внимательно обследовать распухшую ногу.
        - Как, говоришь, дело было? - угрюмо спросил он. - Торопился? Выскочил в тамбур без сапог? Наколол там ногу?
        - Да… - прошептал Быкан, на круглом лице которого выступили капли пота.
        Клещ молча поднялся, взял гепл, пошел обследовать тамбур.
        Сергей и Отец остались возле хрипло дышавшего товарища. Они с ужасом посмотрели друг на друга, догадавшись, какая мысль пришла в голову командиру.
        - Дерьмо! Никого там нет! - ругнулся Клещ, вернувшись в жилое помещение. - Уползла, сволочь!
        - Кто? - глупо переспросил Отец.
        - Ядовитая сороконожка. Или тарантул. Или скорпион. Или еще какая-то гадость!
        Быкан застонал. Видимо, боль была очень сильной.
        - Клещ, - жалобно пробормотал он. - Я умру?
        - А вот хрен!!! - разозлился сержант. - И не думай об этом! Сейчас тебе антидот вколю, а потом защитный костюм надену! Всем надеть костюмы! Завтра прибудет катер, до этого момента находиться только в бронекоже! Давай, Быкан, подставляй вену!
        - Спасибо… - пробормотал тот, успокоившись, будто маленький ребенок, которому пообещали, что страшная болезнь сразу же отступит, надо только съесть ложку сладкого сиропа.
        Последнюю ночь не спали вовсе, втроем сидели на ящиках, по углам базы. Клещ запретил входить в жилой блок без защитного костюма - после печальных событий с Быканом там требовалось проводить комплексную очистку и обеззараживание, а не только обработку бактерицидными лампами.
        Собственно, они и не дежурили в полном смысле этого слова, просто сидели на ящиках, кемарили, иногда стряхивая забытье - теперь охранять было некого, кроме их же самих да Быкана, изредка постанывавшего от боли.
        На ночь сержант ввел раненому еще одну порцию антидота, но, как догадывался Сергей, это подействует не больше, чем прежний курс лечения.
        Воронин сидел на ящике, то проваливаясь в забытье, то с трудом раздирая глаза, чтобы посмотреть вокруг. Из них троих более-менее прилично держался только Клещ - сидел ровно, кажется, даже следил за вверенным сектором. Или делал вид, что следит, но тогда хорошо притворялся.
        Отец, чтобы не уснуть и не сойти с ума, разговаривал с дочерью. В наушниках то и дело раздавалось его невнятное бормотание - он пел Кристинке какие-то песни, читал стихи, потом рассказывал сказки. Клещ, обычно строгий к нарушению установленных правил, в этот раз не реагировал, вел себя так, будто с его подчиненным ничего необычного не происходит.
        Плясали на электрошинах голубые искры разрядов - теперь, когда дождь прекратился, вновь активировали силовой контур защиты. Мелкие твари, появившиеся невесть откуда, снова пытались взять лагерь штурмом и умирали на первом рубеже обороны.
        Глядя на искры, Сергей меланхолично думал, что переоценил число жертв среди ползучей нечисти. Во время ливня погибли только те, кто не успел хорошо спрятаться. Все прочие, едва Илана утихомирилась, вернулись к любимому делу - поиску пищи. В том числе и на территории лагеря людей.
        К середине ночи стало особенно тяжело - время остановилось, и Сергей понял, что до утра не дотянет. Ненадолго развлек Клещ, который приполз из своего угла, посидел рядом с Быканом, что-то проверяя. Потом в наушниках послышался его голос:
        - Плохи дела. Я ввел Быкану новую порцию антидота, но это не помогает. Пришлось колоть обезболивающее и транкл. Чтобы не мучился до утра, как-нибудь уснул…
        - Ясно… - буркнул в ответ Воронин.
        Ему было почти безразлично. И смерть Быкана, и его собственная смерть уже не казались чем-то экстраординарным. Наоборот, теперь такой финал воспринимался как нечто естественное и неизбежное. Илана перехватила инициативу у людей, измотала противника и выбирала момент для последнего удара.
        Наверное, Отцу тоже было безразлично. Он вообще никак не откликнулся на реплику сержанта. Только перестал петь.
        Чтобы не сойти с ума, Сергей включил аудиокристалл, на котором был записан голос Снежинки.
        - Думай обо мне… Я жду тебя, Сереженька… Я молюсь за тебя… Ты вернешься… Ты обязательно вернешься… Вернешься ко мне, если только захочешь…
        Воронин слушал и никак не мог поверить, что это не галлюцинация. Разве где-то есть другие планеты, населенные людьми? С большими городами? С асфальтовыми дорогами? С квартирами, в которых горячая ванна и окна со стеклами вместо изолирующих металлических сеток? С парками и лесами, где можно безбоязненно гулять с девушкой, без бронекожи и гепла?!
        Нет, все это не может быть правдой. Есть только «сэндвич», на котором хрипит умирающий Быкан. Есть грязевое поле вокруг базы людей. Но это грязевое поле лучше, чем зеленка, где ждут пауки, обезьянорыси и прочая нечисть. Ждут Клеща. Ждут Отца. Ждут Белоснежку. Ждут, чтобы сожрать.
        Голос Снежанны служил маяком в другую страну, волшебную и прекрасную, только Сергей никак не мог поверить, что другая страна - не сон, не галлюцинация.
        Какая-то крылатая тварь выскочила из тени, стремительно понеслась к лагерю людей, освещаемая прожекторами. Воронин выстрелил дважды, не поднимая гепл с колен - просто развернул дуло и выстрелил. Почти не целясь. Со второго раза попал.
        - Угу, - проронил Клещ.
        Видимо, так он отреагировал на меткий выстрел. А может, бормотнул сам с собой? Сергей не стал уточнять.

…Над горизонтом появился Толиман, но они не поднялись, продолжали сидеть на ящиках. Потом, когда чуть посветлело, стало видно, что почва подсохла, вода ушла вниз, вокруг базы уже не было жуткого грязевого болота.
        Завозился на своем месте Клещ, сполз на поверхность планеты. Лопаткой стал поправлять могилу Сынка.
        - Зачем? - коротко спросил Воронин.
        Говорить длинными фразами не хотелось. Не было ни сил, ни желания.
        - Он меня своим телом закрыл, - буркнул сержант.
        Словно это объясняло все. Не просто объясняло, а отменяло законы Иланы, где каждое умершее существо обязано служить обедом для сотен или тысяч живых…
        Воронин не стал спорить, ему было безразлично. Потом Клещ бросил лопату, добрался до Быкана, долго слушал его дыхание. Сергей не задавал вопросов. Отец тоже. Клещ ничего не сказал, уполз на свой ящик.
        Воронин, прекратив бороться, провалился в какое-то забытье, где мозг не мог отличить вымышленное от реального. Там Снежанна шла по лесу, обнимая за шею обезьянорысь. Трепала пятнистую зелено-коричневую шкуру, а дикая зверюга довольно жмурилась, выпускала когти и мурлыкала.
        - Осторожнее! Она способна убить человека!!! - хотел крикнуть Сергей, только сам он висел в липкой паутине, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.
        Более того, паук, увидев, что человек пытается кричать, заботливо налепил на его рот лист какого-то вонючего растения, а потом, вместо того чтобы впустить в тело жертвы желудочный сок, вдруг принялся трясти за плечо. Изо всех сил, так, что паутина закачалась. От этого стало дурно, появились позывы рвоты.
        - Вставай!!! - Сергей открыл глаза, с трудом понимая, что происходит.
        Вокруг сновали какие-то незнакомые люди в чистой бронекоже. Быстро бегали - Сергей сразу это отметил. В «Метле-117» уже несколько дней никто не мог так резво передвигаться, даже на стимуляторах…
        - Вставай! - прокричал тот же человек. - Вашего раненого мы эвакуируем! Вставай! Иди! Скутер ждет!!!
        Скутер ждет. Сергей с трудом поднялся, перед глазами поплыли разноцветные круги, но все же он увидел, как четверо бойцов несут Быкана к ракетному кораблику, зависшему неподалеку.
        - А вы кто? - спросил Воронин, все еще не веря в то, что видит собственными глазами.
        - «Метла-119»! - крикнул в ответ ликвидатор. - Прибыли вам на смену! Давай, жми, парень!
        Быкана осторожно погрузили внутрь десантного отсека. Туда же запрыгнул Клещ, принял Отца, который никак не мог влезть на пандус. Ирвина подтолкнули, и боец
«сто семнадцатой» повалился на металлическую палубу, даже не делая попытки встать.

«Меня… Меня подождите!» - хотел закричать Сергей, но горло вдруг пересохло от страха. Что, если его забыли?! Сейчас улетят без него?! В другой мир?! Туда, где асфальтовые дороги?! Красивые города?! Туда, где ждет Снежинка?!
        Позабыв об усталости, он побежал к скутеру, неровно, петляя, словно завсегдатай бара. С размаху ударился грудью о металлическую преграду, вцепился в поручни. Кажется, Клещ потащил его за загривок, а кто-то еще подтолкнул сзади, за ноги. Сергей влетел в полутемную утробу, проехал немного по полу и успокоился возле Отца. Финальный рывок выжал из организма последние силы.
        Спать. Только спать. Никакого душа. Никакой еды. Спать…
        Позади лязгнула тяжелая переборка, отсекая Илану, но Воронин уже не услышал. И как скутер стартовал вверх, к транспортному кораблю - тоже. Сон. Сон. Сон. Пусть впереди дорога до звездолета, а дальше на нем - до Ламура… Сон…
        Потом, пройдя первичную деактивацию бронекожи, бактерицидную стерилизацию всего оружия и снаряжения, горячий душ и «порошковую» обработку, они сидели втроем возле медицинского отсека. Ждали, когда выйдет врач и скажет что-нибудь о здоровье Быкана.
        Врач вышел. Стянул прозрачную пластиковую маску, полностью закрывавшую лицо, отключил подачу кислорода, посмотрел на бойцов «сто семнадцатой».
        - Прощаться будете?
        Вот так. Коротко и без соплей. Без обнадеживающих слов. Всего два слова. Приговор.
        Клещ поднялся первым. Кивнул. Тяжело ступая, побрел к двери - так, словно шел навстречу палачу, к собственной виселице.
        - Стойте! Туда нельзя без защиты! Это опасно для вас!
        - К черту! - Клещ даже не подумал испугаться, защитить лицо кислородной маской, как это делал врач.
        Белоснежка и Отец вошли следом.

…Быкана было трудно узнать. Теперь даже лицо у него распухло, глаза заплыли.
        - Игорь… - позвал Клещ, и Сергей невольно обратил внимание на то, что сержант, оказывается, помнит имя своего бойца.
        Быкан не открыл глаз, но шевельнулся - узнал командира «сто семнадцатой» по голосу.
        - Клещ… - невнятно прохрипел он, - умираю я…
        Сержант замялся, не ответил - еще только начал думать, как соврать, а Быкан уже остановил:
        - Не надо, Клещ… Скажи… Выходит, все напрасно? Все наши погибли напрасно?
        - Что ты! - возмутился командир «Метлы-117», взял умиравшего за горячую руку, аккуратно провел загрубевшими пальцами по распухшей плоти. - Что ты! Как же напрасно?! Мы только начали работу! Нас сменила «Метла-119». Мы оставили лагерь, защиту, собранную информацию, подготовили материалы для площадки геологов. На Илану придут люди! Много людей! Сначала геологи и наши, из отрядов тотальной зачистки! Потом придут другие! Рабочие! Инженеры! Они проложат хорошие асфальтовые дороги. Возведут настоящие дома. Будет город, красивый город, как здесь, на Ламуре! Там поселятся люди, Игорь! Придет время, они поблагодарят нас всех! Тебя! Меня! Каждого из «сто семнадцатой»! Они назовут улицы в городе нашими именами. Это традиция, Игорь! Так делают всегда. За то, что мы подарили людям новый мир…
        - Гарик я… - прохрипел Быкан. - Мама так называла. Гарик Михалев…
        - Я запомню, Гарик.
        - Значит, не напрасно?
        - Конечно, нет! Не напрасно! Ты спи! Спи… Скоро боль пройдет, все у тебя будет хорошо…
        Но тот не унимался.
        - Не напрасно. Все-таки мы надрали задницу этой планете… - Быкан хотел приподняться на ложе. Не вышло.
        Только приоткрыл глаза - узкие щелочки. Долго смотрел на Сергея, все не мог узнать. Потом разобрался, кто перед ним.
        - Белоснежка! Ты слышал, что сказал сержант Клещ? Ты классный парень, Белоснежка… Мы все… все… классные парни…
        Он странно дернулся, а потом затих. Голова свесилась набок.
        Отец шмыгнул носом. Не смог совладать с мышцами лица, отвернулся к стене.
        - Что теперь? - глухо спросил Воронин, чужими, деревянными губами.
        - Что теперь?! - передразнил Клещ. - Теперь медики будут вскрывать тело! Изучать, на какие внутренние органы и как именно подействовал неизвестный яд! Будут синтезировать антидот… Пошли, не надо мешать. На выход, «Метла-117»!
        Один за другим, они покинули отсек, где успокоился Быкан. Напоследок Илана забрала в качестве платы за вторжение еще одну жизнь.
…Их вновь прогнали через блок санобработки и обеззараживания, после того как побывали в палате умиравшего Быкана. Все трое отнеслись к этому абсолютно спокойно, молча вынесли и солнечный душ под бактерицидными лампами, и паровую камеру, и порошок-стерилизатор, и горячие тугие струи водометов, которыми закончилась длинная процедура.
        Корабль опустился не на общем космодроме Ламура, принимавшем обычные суда - он зашел на посадку рядом с базой ликвидаторов, в особой зоне, огороженной тройными рядами колючей проволоки под напряжением.
        Оттуда Клеща, Отца и Белоснежку в очередной раз отправили в блок санобработки, уже стационарный, где все происходило еще медленнее, но после приключений на Илане бойцов «сто семнадцатой» трудно было вывести из равновесия.
        Когда все это закончилось, они оказались на территории знакомой базы, только вошли не через главный вход, с надписью «Я стреляю, следовательно, я существую», а через дополнительный КПП, откуда был путь только на космодром. Когда-то очень давно, в другой реальности, «Метла-117» в полном составе погрузилась там на борт транспортника, чтобы отбыть в систему Толимана…
        - Идите к казарме, где жили, - приказал Клещ. - Ждите меня, только на улице. Я доложу оперативному дежурному базы о прибытии «Метлы-117», а потом приду за вами…
        Ирвин и Сергей переглянулись. Клещ по-прежнему называл их «Метлой-117», хотя от мощного подразделения, способного огнем геплов выжечь широкую полосу в зеленке или остановить толпу разъяренных зэков, осталась тройка смертельно уставших людей.
        Спорить не стали, подхватили изрядно похудевшие баулы, медленно побрели к своему бывшему дому - туда, где начинался их путь бойцов зонд-команды. Мимо
«холодильника», где учились выживать в условиях жуткого мороза. Мимо песчаного бункера, где, зарывшись в песок, поджидали добычу кроковольфы. Мимо кубика с зеленкой, которая оказалась самым страшным врагом ликвидаторов. Она, не поперхнувшись, сожрала почти всю «сто семнадцатую», и ни Брик, ни Форост не могли сравниться с Иланой по кровожадности и жестокости.
        На Ламуре разгоралось утро - это было понятно по длинным теням, тянувшимся за спинами. Бойцы «Метлы-117» двигались вперед, с каждым шагом приближаясь к жилому блоку, и пристально вглядывались в знакомую картину, которая сбивала с толку.
        Перед их казармой зонд-команда делала зарядку. Отец и Белоснежка остановились, сбросили баулы и геплы на землю, беззвучно шевеля губами. Оба считали бойцов…
        Девятнадцать. В строю было девятнадцать человек, если не считать загорелого, высокого и жилистого сержанта, который совсем не походил на Клеща.
        Именно тогда, увидев сержанта, они осознали то, что должны были понять еще на подходе к знакомому блоку. «Метлы-117» здесь нет. Нет и быть не может.
        Перед их казармой занимались новички. «Желторотики», еще не знающие, что все тренинги на полигоне - полная фигня. Если только планета захочет взбунтоваться - она уничтожит зонд-команду, и на это не потребуется много времени.
        Новички этого не подозревали - они делали зарядку, энергично, с шуточками повторяя движения за сержантом, который бдительно следил за тем, чтоб ни один из будущих ликвидаторов не филонил.
        - Господи, как давно это было… - тихо сказал Отец.
        И провел дрогнувшей ладонью по глазам.

«Метлы-117» нет и не будет. Не будет Боксера и Дэла, Кастета и Пальцуна, Ботаника и Поэта, Китайца и Черепашки Ниндзя, Быкана и Пастуха, Наркоши и Сынка. Они все погибли там, в системе Толимана… Это не шутка, не сон. Это правда.
        От осознания простого железобетонного факта захотелось упасть на плац, кататься и выть, грызть землю зубами.
        Только ничего уже не вернуть, не изменить. Жизнь их команды получилась короткой, будто жизнь кометы, сгорающей в атмосфере планеты красивым факелом. Но какая это была история! Сергей вдруг припомнил все, разом, от первого дня до последнего. Как Дэл мазнул его рукой по губам в первый день, в узле санобработки, а Кастет обозвал Белоснежкой. Как тот же Кастет пошел навстречу зэкам, подняв руки, пытаясь остановить толпу, лишь бы не допустить ненужных жертв. А потом две тяжелые горячие пули ударили в грудь парня, и он, скаля зубы от боли, повалился в траву Цикады…
        Вспомнил, как, смеясь, бежал по кромке песчаного бархана Поэт, как он упал, как глупо погиб в пасти муравьиного льва.
        - На досуге я пишу стихи… - шепнул кто-то над ухом.
        Неужто Поэт?! Сергей оглянулся. За спиной никого не было.
        - Я хочу сделать карьеру в ликвидаторах…
        Это Сынок. Да, Сынок. Он так сказал Клещу в первый день, а сержант удивился. И снова перед глазами Сынок, умирающий, с животом, разорванным мощными когтями обезьянорыси. Сынок, закрывший собой командира.
        - Прав ты был, Клещ. Не потянул я…
        - Ты отличный мужик, Раймонд…
        А вот Ботаник. Смеясь, рассказывает Белоснежке про древесную анаконду. Он еще не знает, что через сутки умрет в липких сетях гигантского паука. Умрет в страшных муках, от желудочного сока, впрыснутого в тело жуткой тварью…
        Дэл с парализованными ногами сидит возле контейнера, сжимая гепл в руках.
        - Ты все правильно делаешь, Белоснежка. Иди. Я дождусь…
        Не дождался. Нет Дэла. Нет Боксера. Никого нет.
        - Нет, ребята! Это неправда! Неправда!!!
        Слезы. Лучше были бы слезы. Может, тогда стало бы легче? Вместо них - только дикий хохот Наркоши, выбежавшего через защитную полосу навстречу зеленке.
        Отец потрепал за плечо.
        - Мы выжили, брат. До тех пор, пока мы есть, «Метла-117» не умерла.
        - Да… - ответил Сергей.
        А в душе - пустота. Страшная пустота. Будто не на Илане, а вот сейчас, возле казармы, рухнул мост в прошлое. Мост в то время, которое ушло безвозвратно.
        Сзади подошел Клещ, положил руки на плечи обоим.
        - Ну что, бойцы? - тихо спросил он. - Другое время, другая эпоха?
        Он все понимал, этот сержант. Наверное, сам еще не забыл, как в первый раз вернулся обратно, не нашел своих и готов был выть от тоски, рвать зубами вены. Просить, умолять бога, чтобы отменил приговор, вернул все назад…
        Нет, конечно, он не забыл. Клещ. Сержант. Командир, который прошел с ними все, от начала и до конца. Сколько же раз он вот так возвращался на базу, вырвав куски своей души, закопав их на других планетах? Плакал ли в первый раз?
        Клещ… Только ты понимаешь, что творится сейчас на сердце…
        - Вам дали увольнение, парни, - помолчав, добавил сержант. - Вот документы, берите. Но для начала пойдемте со мной, я покажу ваши новые квартиры, забросите туда вещи. Тут, в казармах, живут новички - те, у кого за плечами ни одного боевого выхода. Ваше место теперь не здесь…
        Отец и Белоснежка молча пошли от своей и уже не своей казармы - дальше, в сторону длинного двухэтажного дома. Они не задали никаких вопросов, даже не подумали удивиться или не согласиться - просто привыкли беспрекословно повиноваться командиру «Метлы-117».
        Вошли на второй этаж, налево от центральной лестницы, там Клещ выдал каждому из товарищей по ключу, показал маленькие однокомнатные квартиры, которые теперь принадлежали Сергею и Ирвину.
        - Оружие - в сейф. Сейф - на кодовый замок. Вещи можете просто бросить на койку. Или на стулья. Здесь не воруют. Вот ваши увольнительные, разрешаю убыть из расположения части прямо сейчас, возвращайтесь к двадцати двум ноль-ноль. Лучше переодеться в «гражданку» - купить себе одежду очень просто, на первом этаже есть магазин со специальными ценами. Здесь очень большие скидки по сравнению с тем, что в городе. И выбор хороший. Во всяком случае, кроссовки, джинсы и футболки своего размера вы найдете без труда. Ну, а с деньгами у вас все в порядке, можете не сомневаться. К жалованью за три месяца добавлены премиальные за участие в боевом выходе… В общем, о деньгах не вспоминайте - сорите ими, сколько вздумается.
        Кстати, о полиции можете не беспокоиться. Белоснежка, тебя это в первую очередь касается. У вас в карманах удостоверения и жетоны бойцов зонд-команды ликвидаторов, это освобождает от ответственности по всем гражданским делам. Вы можете напиться в кабаке и отделать в хлам какого-нибудь гражданского или военного, вас не посмеет обидеть ни полиция, ни войсковой патруль. У ликвидаторов - свои законы и свои прокуроры. Все ясно? Если попадете в какую-то неприятную ситуацию за территорией тренинг-центра, а рядом никого из своих не окажется, не тушуйтесь, связывайтесь с оперативным дежурным базы, он всегда поможет.
        Вот, забейте в коммуникаторы его номер. А заодно и мой, коли не знаете. Все! Хватайте документы, подбирайте одежду в магазине, встретимся тут, в двадцать два часа!
        - А ты, Клещ?
        - Мне надо подготовить и сдать отчет о работе, проделанной в системе Толимана. К сожалению, сержантский и старший командный состав не имеют права вернуться на базу и сразу же отвалить в кабак. Штабу мало той информации, которую мы ежедневно скидывали через систему связи. Им подай описание каждого эпизода, расшифровку глазами участника…
        В общем, это обычная практика. Одно дело - смотреть визуальную картинку о том, как нападает обезьянорысь, а другое дело - слушать рассказ того, кто это пережил. Позднее и вас вызовут, но не сейчас, не сразу. Думаю, несколько дней уйдет на расшифровку данных всех групп, на изучение отчетов командного состава. Так что, парни, пока отдыхайте. Выпейте в кабаке за меня, только не до поросячьего визга. Вперед! Буду ждать к десяти вечера!

…На выбор одежды в магазине много времени не потратили. Оба, не сговариваясь, отдали предпочтение кроссовкам, по которым страшно соскучились ноги, джинсам и легким футболкам. На Ламуре было тепло, но даже если б лето уже закончилось - это мало что изменило бы. Для того, кто прошел ад Фороста и Иланы, легкий ветер и дождь - нипочем…
        - Ты же в кабак не пойдешь? - спросил Сергей у товарища, когда за окнами замелькали улицы.
        Спросил, хотя заранее знал ответ.
        - Я к жене и дочке! - Ирвин радостно улыбнулся, соскочил с подножки бронеавтобуса, побежал по СкайСити, подпрыгивая на ходу, как мальчишка.
        Воронин позавидовал приятелю. Тому было куда пойти на Ламуре. Его ждали, молились за него. Впрочем, за Сергея тоже молились, только Снежанна находилась на Цикаде, а за короткое увольнение туда не доберешься. К тому же Воронин знал, что пока не готов вернуться к Снежинке. Все, что произошло за последние дни, изменило его, сделало другим человеком. Ему надо немного побыть одному, переварить все это. Переболеть. Найти какие-то точки опоры, чтобы жить дальше. Но не в кабаке…
        Он вышел при следующей остановке автобуса - не потому, что знал, куда хочет идти, а просто так. Вышел, и все. Побрел по улицам, медленно, не торопясь, разглядывая людей, которые спешили по делам и пили пиво, встречались и расставались, целовались и о чем-то спорили, размахивая руками. Они не боялись, что из почвы вылезут ядовитые лианы, которые попытаются ухватить жертву за ногу - ухватить и переварить. Они знать не знали о колониях муравьев и слизней, способных превратить тело павшего бойца в огромный обеденный стол.

«СкайСити на Ламуре построен на костях бойцов первых зонд-команд…» - вспомнились слова Клеща.
        Теперь Сергей по-другому смотрел на асфальтовые улицы давно знакомого города, на многоэтажные дома, на счастливых людей.

«Значит, все было не зря? Мы все-таки надрали задницу этой планете… Ты классный парень, Белоснежка… Мы все классные парни…»
        Быкан. Это Быкан. Перед самой смертью. Полностью чумной от боли, опухший, но пытающийся улыбаться оттого, что умирает не зря. Его жизнь прошла не напрасно.

«Гарик. Мама звала… Гарик Михалев…»
        - Мы обязательно назовем одну из улиц твоим именем, Гарик! - Сергей произнес это вслух, довольно громко.
        Кто-то отшатнулся, удивленно посмотрел на странного парня, но Воронину не было до этого никакого дела.
        Он пошел дальше, свернул на соседнюю улицу и замер как вкопанный. Он думал, что просто бредет по городу, только ноги сами вынесли к…
        К ТОНПу. Колледжу технологий освоения новых планет. К альма-матер Сергея. Воронин замер, ухватившись за березку - такую родную и милую, привезенную сюда с Земли и адаптированную к местным условиям.
        Перед входом в приемную комиссию гудела небольшая толпа - совсем молодые пацаны и девчонки размахивали друг перед другом пачками документов, смеялись, разговаривали, спорили, что-то доказывали друг другу.
        И тут будто молния пронзила черепную коробку, Сергей перестал дышать. Он вдруг понял: скоро осень. Да!!! Тогда, в начале лета, они закончили третий курс, потом, почти сразу после этого, решили отметить наступление каникул увлекательным вояжем на ракетном скутере. А затем в живых из всей пятерки остался только он один, Сергей Воронин, и с этого начался его путь ликвидатора.
        Почти трехмесячный путь, потому что два месяца он провел в учебном отряде, плюс три недели - на Брике, Форосте и Илане, - плюс два дня на Цикаде.
        Господи, что же получается?! На дворе - самый конец лета!!! От этого захотелось смеяться и плакать: скоро, совсем скоро, ребята из его группы, с его потока вернутся в ТОНП, будут учиться на четвертом курсе. Словно ничего не изменилось, словно жизнь осталась прежней. Но это не так! Нет, совсем не так! Потому что умерли Поэт и Ботаник, Наркоша и Пастух, Сынок и Кастет, Черепашка Ниндзя и Китаец, Дэл, Боксер, Быкан, Пальцун…
        Все в мире стало другим.
        Выходит, он, Сергей Воронин, тоже мог бы пойти на четвертый курс? Вот прямо через несколько дней, в сентябре? Мог бы учиться дальше, ведь пока он не пропустил ни одного учебного дня, просто провел летние каникулы не так, как все. Просто ему приснился странный и страшный сон, в котором непокорная планета способна за неделю отнять девять жизней…
        Нет, он не смог бы пойти на четвертый курс. Не только потому, что его разыскивает полиция, а здесь, на Ламуре, погибли Марк Заммер и Анжела Ривс, Леон Бертьен и Кэролайн Райт. На нем висят ложные обвинения, и, возможно, те однокурсники, которые в начале лета улетели на каникулы в Солнечную систему, только сейчас узнают, что Сергей Воронин - убийца. Но дело не в этом.
        Просто Клещ был прав. Есть особая порода людей. Элитная каста. Такие живут лишь тогда, когда стреляют. И не случайно над главным входом на тренинг-базу ликвидаторов написаны именно те слова, о хомо плазмометус. О людях, которые науку освоения чужих планет изучают не в кабинетах, не на лабораторных установках - на практике. Теряя друзей. Воя от боли. Размазывая по лицу грязь, кровь и слезы.
        А ТОНП? ТОНП навсегда останется ярким пятном в его прошлом, воспоминанием о красивой и беззаботной молодости, которая вдруг ушла, неожиданно и резко.
        Он будет иногда возвращаться к этим дням, в минуты затишья, и грустно улыбаться, перебирая события, лица друзей. Он будет возвращаться к этому зданию, чтобы постоять вот так у березки, глядя на пацанов и девчонок, смешно прыгающих со своими бумажками перед входом. Совсем недавно он был таким же. Совсем недавно, тысячу лет назад.
        Пусть теперь в колледже учится Снежинка. Он будет возвращаться сюда и ради нее, ведь он ничего не забыл, светловолосая девушка с голубыми глазами и ямочками на щеках по-прежнему в его сердце. Вот только захочет ли Снежанна принять его, нового? Совсем непохожего на того жизнерадостного парня, с которым недавно провела безумную ночь на Цикаде…
        Сергей повернулся спиной к ТОНПу и пошел прочь. До вечера оставалось еще много времени, но идти в кабак и напиваться не хотелось. Конечно, это был выход из положения, однако Воронину такой выбор почему-то показался проявлением малодушия.
        Сергей бродил по СкайСити, вглядываясь в беззаботные лица людей - просто отвык от сородичей, не мог не смотреть на них. Внутри, в душе, что-то болезненно сжималось, когда в незнакомых лицах он находил маленькие черточки погибших товарищей. Глаза, улыбки, движения бровями или губами…
        Вот прошел мужчина, по комплекции очень похожий на Быкана. И даже в лицах было что-то общее. А вот, смеясь и что-то рассказывая девушке, просеменил молодой парень, размахивающий руками, совсем как Пальцун. Ну, один в один, если не смотреть в лицо.
        Пару раз Сергей останавливался и резко оборачивался, заслышав за спиной голоса Боксера, а потом Кастета. Оба раза мимо - там были совсем другие люди. Мимо. Мимо. Мимо…
        В городе не осталось ни одного человека, с которым он мог бы поговорить о прошлом, даже просто посидеть молча, зная, что рядом тот, кто все понимает. Горькая обида на мир росла внутри, с каждым ударом сердца.

«Если вернешься - заходи, выпьем, вспомним молодость…»
        Фраза возникла в голове сама по себе - всплыла из глубин памяти. И тут же, следом за ней, появилось имя: Хазиф Гюльнай. Тот, кто уговорил Сергея поставить подпись под контрактом. Тот, кто спас от выстрелов Августо Эскудо.
        Хазиф Гюльнай! Вот кого стоит навестить! Может, время вспоминать молодость еще не пришло, не так уж много лет позади у Сергея, но выпить по стаканчику с жизнерадостным вербовщиком - уже пора.
…Вот улица, где жила Кэролайн Райт. В тот день Сергей приехал сюда на такси, которое пахло гнилыми овощами. Да, еще и торговался с водителем, чтобы сбросить цену. Вот же были времена… Тогда в кармане у него не набиралось и сотни галафунтов, но он был уверен, что это не проблема, все самое интересное ждет впереди. Он сумеет стать хозяином жизни, раздобудет и деньги, и все прочее, необходимое солидному человеку.
        Теперь у него в банке такой счет, что могут позавидовать многие бизнесмены. Он готов, не торгуясь, ехать на такси хоть на другой конец города. Или, даже, кататься по кругу. А потом заплатить по тарифу, да еще оставить чаевые. Вот только нет твердой уверенности, что все впереди, потому что слишком много дорогого и важного осталось позади, в прошлом. И уже другими глазами приходится смотреть в будущее - совсем не так, как это делал студент третьего курса…
        Тогда он дошел до дома Кэрол, постоял в толпе, а потом развернулся… куда направился потом? Ах, да, вот на ту улицу, где зеваки собрались перед витриной магазина, глядя на экран стереовизора.
        Все точно! А потом, когда его узнали в лицо, побежал по улице, свернул в переулок. Вой полицейской сирены заставил свернуть еще раз, перебежать дорогу. Затем на глаза попался еще один переулок. Бинго! Вот и «лавка», где он повстречал Хазифа Гюльная.
        Сергей толкнул знакомую дверь. «Динькнул» колокольчик, совсем как в тот раз… Внутри ничего не изменилось - пустая комната, надпись на стене. «Я стреляю, следовательно, я существую». Тогда, три месяца назад - почти бессмысленная для студента Воронина. Красивая глупость, не более. Теперь для Белоснежки, бойца зонд-команды «Метла-117», - не просто фраза, смысл жизни хомо плазмометус.
        Все было, как прежде, только из-за стойки поднялся другой человек - высокий, худощавый. Совсем не Хазиф. Сергей, по инерции сделавший несколько шагов вперед, замер, приоткрыв рот. Незнакомец внимательно посмотрел на гостя.
        - Ты не наш клиент, - после паузы вымолвил он.
        - В каком смысле? - не понял Сергей.
        - Тебе не нужен контракт на два года. Ты пришел сюда не за этим. Такое всегда видно по лицу. Одно дело, когда человеку некуда деться, тогда он бежит к нам, потому что это его последний шанс в жизни. У тебя другое лицо.
        - У меня лицо человека, который три месяца назад подписал контракт, - грустно пошутил Сергей. - Вот именно здесь, на этом вербовочном пункте. Только я вас не видел, раньше здесь работал Хазиф Гюльнай. Такой маленький улыбчивый человечек. Круглый и очень жизнерадостный. Наверное, вы его знаете, да? Он мне сказал:
«Вернешься, Сергей, - заходи, поговорим, выпьем…» Я вернулся. Может, подскажете, где найти Хазифа?
        Худощавый вербовщик как-то странно посмотрел на Воронина, его лицо дрогнуло - будто у маленького ребенка, который потерял любимую игрушку. Потерял и не может найти. Воронину показалось, незнакомец мог и заплакать, только вовремя вспомнил, что давно уже не ребенок.
        Вербовщик шагнул к стойке, достал из встроенного шкафчика бутылку виски и два маленьких стакана.
        - Заходи, - сказал он. И подвинул стул гостю. - Посидим. Поговорим.
        Хозяин разлил жидкость по стаканчикам. Сергей ничего не понял.
        - Где Хазиф? - переспросил он.
        - Нет нашего Хазифа, - пряча глаза, ответил вербовщик. - Убили его. Около трех месяцев назад… В самом начале лета…
        Ноги не удержали Сергея, он свалился на стул.
        - Как же так? - беззвучно прошептал Воронин. - Как же так?!
        - Выпьем… - предложил вербовщик.
        Они осушили емкости, не чокаясь, не закусывая.
        - А вот так! - с трудом отдышавшись, сказал новый хозяин вербовочного пункта. - Убили его. Вечером. В пяти шагах отсюда. Подкараулили, когда закрыл «будку» и отправился домой. Позднее полиция допрашивала какую-то женщину, свидетельницу. Она издали видела, что Хазифа били четверо. Страшно лупили, бейсбольными битами. Кричал он жутко, а эти выродки забивали на мясо. Кости ломали, ребра, потом череп раскроили. Давай еще выпьем…
        Они снова приложились к обжигающей жидкости. Сергей не мог говорить. То, что он услышал от вербовщика, казалось невозможным.
        - Кричал он, бедняга. На помощь звал. Как же, один против четверых… Женщина, которая видела все это, сразу в переулок свернула, побежала на другую улицу, подальше от места расправы. Не хотела, чтоб и ее, как свидетеля. Вот так вот…
        Она вызвала полицию уже позднее, просто заметила патрульный экипаж, который ехал мимо. Остановила, отправила сюда. Только поздно было, не дышал наш Хазиф…
        Рассказчик часто-часто поморгал глазами, нервно сглотнул. Налил себе еще, выпил. Опять посидел, пытаясь восстановить дыхание.
        - Горько… Знаешь, мы с ним когда-то вместе начинали. У него отличная реакция. Он так стрелял, что ни один черт не мог подобраться к нашей «Метле».
        - «Метле»?! - Сергею показалось, что он ослышался.
        - Ну да, восемьдесят первой «Метле». Мы туда вместе пришли, глупыми
«желторотиками». Давно… Он тогда еще не располнел, был маленьким, подвижным. Всегда шутил, нас подбадривал… Но он не только языком хорошо молол, Хазиф из гепла стрелял классно - я же говорю, реакция на движущуюся цель у него феноменальная. Однажды жизнь мне спас… Знаешь, сколько мы с ним вместе прошли? Не пересказать за вечер… Потом, на одной из планет, ему кроковольф ногу раздробил - ухватил зубами. То была первая встреча людей с кроками… Хазиф успел выстрелить, убил эту сволочь. Кости срослись плохо, регенератор не помог, вот и пошел Хазиф в вербовщики, хоть поначалу очень страдал, что больше не может с нами летать.
        А потом и меня зацепило, отравляющим газом с длинным периодом распада. Чистили мы одну гадкую планету, случайно накрыло нашу команду, сверху. С тех пор у меня одышка, тоже списали «на берег».
        - Хазиф был бойцом зонд-команды… - Сергей никак не мог переварить эту новость.
        - Отличным бойцом. Если б не нога, я уверен - он бы отбился от тех четверых отморозков. У него реакция… Да какая там реакция, если на тебя четверо с бейсбольными битами?!
        Вербовщик с горечью махнул рукой, налил себе еще.
        - А ведь мне он тоже спас жизнь… - растерянно пробормотал Воронин. - Как раз в начале лета…
        И тут молния прошила мозг! Сергей вдруг все понял. Хазиф Гюльнай спас его в начале лета. Умер тоже в начале лета. Сначала спас, а потом умер. В этом и дело…

«Подними перегородку! - приказал Августо Эскудо. - Он все равно умрет! Но если ты не сделаешь, что требую, умрешь и ты!»

«Ну что за времена, - ответил Хазиф. - Каждый день обещают убить… Что за времена…»
        Вербовщик не поднял перегородку из бронестекла, не позволил застрелить Сергея. Спас его от смерти. И был зверски убит. Августо Эскудо сдержал слово.
        - Полиция, конечно, никого не нашла. Немножко помаялась, для вида, и закрыла дело. Вот так и не стало нашего Хазифа.
        - Вот, значит, какие новости! - Воронин поднялся, чувствуя, как кровь ударила в голову.
        То, что он стремился забыть, что гнал от себя прочь, вернулось. Вернулось по-другому, смертью Хазифа Гюльная, но все равно вернулось. И Сергей понял, что знает в СкайСити негодяя, который виновен во всем. В том, что Воронин больше не студент ТОНПа. В том, что на прошлой жизни поставлен жирный крест. В том, что умер хороший человек, Хазиф Гюльнай.
        За это должен ответить Августо Эскудо. Да! Только так, и никак иначе!
        - Брат! - обдумав все, Сергей обратился к вербовщику. - Помоги, пожалуйста! Это не ради меня, ради Хазифа! Он спас мне жизнь, и я - его должник. Кажется, я знаю, кто убил нашего друга. Помоги мне найти лейтенанта полиции Августо Эскудо! Адрес, мне нужен только его адрес!
        - Не проблема, - вербовщик, хоть и выпил немало, соображал вполне нормально. И сомнений у него не возникло. - Ради Хазифа я готов не только адрес поискать…
        Он вытащил из-под стойки портативную консоль, развернул дисплей.
        - Сейчас пробьем запрос через нашу центральную базу. У ликвидаторов архивы не хуже, чем у спецслужб… Лейтенант… Эскудо… Августо… Немного подождем… Этот?
        С экрана на Сергея смотрел тот самый человек с холодными рыбьими глазами, который, без колебаний, поднимал пистолет и нажимал на спусковой крючок, метясь в голову и сердце жертве.
        Жертве?! Как бы не так! Тогда Сергея спас маленький жизнерадостный «лавочник» с отменной реакцией. Теперь настал черед возвращать долги!
        - Этот!!! - Воронин произнес слово таким мрачным тоном, что вербовщик крякнул.
        - Вот его адрес. Слушай, может, тебе оружие нужно? Лейтенант полиции все-таки… Он опасен.
        - Знаю, - недобро улыбнувшись, ответил Сергей. - Знаю, он стрелял в меня, пытался убить. Я знаю, как он опасен.
        - Тогда не лезь к нему с голыми руками.
        Воронин чуть помедлил, размышляя.
        - Ты прав. Пожалуй, надо вернуться на базу, кое-что взять…
        - Погоди! - худощавый засуетился, вытащил коммуникатор.
        - Рэндал! Ты далеко от меня? Нет, не новобранец, но наш человек! Наш, из ликвидаторов! Мой добрый друг! Рэндал, заверни сюда, старина! Сергею нужно срочно попасть на базу, подбрось хорошего человека! Да, спасибо. Ждем.

…Они прошли к выходу той же дорогой, которой однажды шли с Хазифом Гюльнаем.
        - Будь осторожен, Серж! - сказал напоследок вербовщик. - Вернуть долг - дело хорошее, правильное. Но… но будь осторожен… с полицией…
        Сергей мотнул головой, давая понять, что слышал. Уже из автобуса махнул рукой на прощание. Он был сосредоточен и угрюм: обдумывал, как проделать все получше…
        Миновав КПП, Воронин побежал к казарме, погруженный в свои мысли, и только возле нее, наткнувшись на незнакомого бойца, затормозил, опомнился, с досады махнул рукой. Теперь его дом в другом месте.
        Сергей, прыгая через ступеньки, влетел на второй этаж жилого комплекса для старослужащих. Обратил внимание, что комната Ирвина Сигурвинсона открыта, но времени тратить не стал, дернул дверь к себе, подскочил к сейфу, быстро набрал код.
        Пистолет… И патроны. Бронебойные? Или разрывные? И те и другие! По две обоймы. Нет, разрывных лучше взять три. Правильно, мало ли как все повернется. Обоймы в разные карманы джинсов, чтобы не выпирали. Так, пистолет под брючный ремень, спереди…
        - Ты чего? - настороженно спросил от дверей Отец.
        Сергей вздрогнул от неожиданности, запахнул полы куртки, прикрывая оружие, размещенное у живота.
        - Ничего! - Он фальшиво улыбнулся, попытался перевести разговор на другое. - Все в порядке! А ты почему здесь? Разве ты не с семьей? Не с женой и дочерью? Как они?
        - Жена в порядке. И Кристинка - тоже, - Ирвин отвечал как-то механически,
«рентгеновским» взглядом пытаясь пробуравить куртку товарища. - У них все нормально. Операция прошла успешно, об этом я раньше говорил. Дочка поправилась, теперь ей, слава богу, ничего не угрожает.
        - А чего вернулся так рано? - Воронин хотел, чтобы фраза прозвучала нейтрально, но, кажется, нотка досады промелькнула в голосе, и Отец это почувствовал.
        - Хочу заявление на отпуск написать, - прищурившись, ответил Сигурвинсон. Теперь его зрачки спрятались под ресницами, стало невозможно понять, о чем он думает. - Вот, опытные люди надоумили, что после боевого задания мы имеем право на краткосрочный отпуск. Я и вернулся, узнал у дежурного форму рапорта, сел писать… А тут… ты…
        Ирвин недвусмысленно посмотрел на сейф с оружием.
        - Отлично! - Сергей похлопал Отца по плечу, бочком протиснулся в коридор мимо товарища. - Отлично, молодец! Пиши! Тебе надо. Отпуск. Жена и дочь. Все правильно. Я побежал. Пока!
        - Стой, Серж! - крикнул вслед Ирвин. - Что-то случилось?!
        - Нет-нет! - Воронин отрицательно помахал рукой, даже поморщился, всем видом показывая, что это неправильная идея, у него все в порядке. - Извини, брат, я тороплюсь. Увидимся вечером. Удачи с рапортом!
        Сигурвинсон почесал затылок, вернулся в свою комнату. Посмотрел на лист бумаги, на котором была аккуратно выписана только шапка документа. Подошел к окну, постоял, прикусив губу. Серж Воронин бежал в сторону КПП, на ходу поправляя куртку, чтобы пистолет не выпирал. Чтобы не заметили на контрольном посту. Впрочем, они не станут проверять тщательно, обыскивать - не новичок идет.
        - Дурак, а если все-таки найдут? - задумчиво сказал Ирвин. - Дурак? Что-то случилось…
        Он поморщился, нервно кусая губы. Принял решение. Шагнул к сейфу, быстро вытащил пистолет и две обоймы с разрывными пулями, спрятал оружие на животе, точно так же, как сделал товарищ. Набросил на плечи куртку, чуть потянул вверх молнию, проверил, чтобы ствол не выпирал.
        И побежал к контрольно-пропускному пункту следом за Ворониным, стараясь держаться так, чтобы Сергей не заметил хвост.

…Тачку удалось поймать без труда, Сергей только вышел на оживленную трассу, проходившую неподалеку от базы, а дальше - дело техники и денег. Теперь он мог не мелочиться и платить так, чтобы любой водитель согласился подвезти до города. И не просто до города, а до той улицы, которая необходима пассажиру.
        Высаживаться на улице, где жил Августо Эскудо, Воронин не стал. Мститель понимал, что полиция не сможет арестовать его за преступления, даже если докажет, что именно он стрелял в лейтенанта. Тем не менее делать глупости Сергей не собирался - покинул машину на соседней улице, не спеша прогулялся пешком, отыскал нужный дом.
        Августо Эскудо изменил его жизнь. В один день все полетело под откос - тогда, когда лейтенант с пистолетом гонялся за Ворониным, ни о чем не спрашивая, просто собираясь застрелить, как паршивую собачонку. С этого момента для Сергея началась новая история. И в этой, иной реальности, он встретил Снежанну. Может, в другом случае Сергей сказал бы полицейскому спасибо за то, что все получилось так. Если бы не трупы Марка, Анжелы, Леона и Кэролайн. Если бы Хазифа Гюльная не забили бейсбольными битами.

…Небольшой трехэтажный дом, с одним-единственным подъездом. Там все было просто - квартира налево от лестницы, квартира направо от лестницы, никаких загадок. Зная номер Августо Эскудо, Сергей быстро разобрался по указателю, на каком этаже живет лейтенант, а потом, мельком глянув на окна, установил, что полицейский уже дома. В кухне горел свет.
        Сергей отошел за угол, остановился в небольшом скверике, делая вид, будто наблюдает, как играют дети. Сместившись чуть в сторону, за кусты - так, чтобы с улицы никто из прохожих не мог разглядеть его - быстро вытащил пистолет из-за пояса, вставил обойму с разрывными патронами, передернул затвор. Положил оружие в карман куртки, не спеша, прогулочным шагом, направился к подъезду.
        Самое главное - никого не встретить по дороге. Чтобы потом никто не опознал в лицо. Тихо и спокойно добраться до квартиры… Тьфу, черт! Какая разница, запомнит кто-то в лицо или нет?! Вот, дурацких фильмов насмотрелся. Самое главное, чтобы Августо открыл дверь на звонок, не спрашивая, кто заявился!
        Лейтенант действительно открыл дверь, не задавая вопросов. С чего бы это? Никого не боится? Даже не поинтересовался, кто звонит, просто щелкнул пультом дистанционного управления, снимая блокировку замка, и пошел на кухню как ни в чем не бывало.
        Выстрелить в спину Воронин не мог. Ему нужно было объяснить - почему и за что убивает грязного копа. Ему нужно было задать несколько вопросов.
        - Эй! - тихо позвал Сергей, и лишь тогда Эскудо обернулся.
        Лицо его вмиг изменилось, зрачки расширились. Августо побледнел и попятился, наткнулся на стол. Бутылка пива свалилась вниз, с печальным звоном расползлась по полу грудой мокрых осколков.
        - Вижу, узнал, - сказал Воронин и радостно оскалился. Поднял пистолет, контролируя движения полицейского. - Значит, мне не придется долго объяснять, за что умираешь. А ты умрешь, Эскудо! Если не объяснишь, почему стрелял в меня, даже без пригово…
        И тут что-то обрушилось на плечи Сергея сзади, да причем с такой силой, что он не удержал равновесия, сделал неверный шаг вперед. Рука ослабела. Пистолет выскользнул из пальцев, ударился об пол, но звук получился каким-то странным, глухим, будто проходил через вату. Воронин медленно осел вниз. Все, что находилось вокруг, завертелось с сумасшедшей скоростью, а потом исчезло. Пришла черная пустота.

…Ему показалось, что забытье продолжалось совсем недолго, только один миг, но, когда открыл глаза, сразу понял: это не так. Теперь Сергей сидел на той же кухне, на стуле, руки были вывернуты за спину. Кто-то возился с ними, пытаясь потуже стянуть ремнем или веревкой.
        - Зря ты, Августо, - прогудел над ухом незнакомый голос. - Не трать время, не надо связывать. После такого он не встанет, не побежит, я тебе отвечаю! Это профессиональный способ выключить жертву, из арсенала спецназа. После удара в нижнюю часть шеи в глазах все двоится, нервные импульсы проходят плохо, руки
«едут» совсем не туда и не так, как хочет их хозяин. Гы-гы-гы. Только спецназовцы бьют прикладом, а я - бейсбольной битой. Легонько. Гы-гы-гы.

«Бейсбольной битой, - вяло подумал Сергей. - Хазифа Гюльная тоже убивали бейсбольной битой…»
        - А здорово он тебя напугал, да?! - веселился незнакомец. - Я следом за ним вошел, видел, как глаза у тебя на лоб полезли. Вон, даже пиво грохнул…
        - Еще бы, - хрипло отозвался лейтенант, обходя Воронина и усаживаясь на стул перед пленником. - Ждал тебя, открыл дверь на звонок. Спокойно пошел на кухню, а потом обернулся - за спиной этот молокосос с пистолетом!
        - Что-то он лепетал такое, будто вы давно знакомы. Ты его знаешь?
        - Конечно!!! И ты его знаешь, Бен! Это последний из той пятерки, которую мы убирали в начале лета! Ну, помнишь?! Ракетный скутер на Тизелле!
        - Вау! - Бен вышел из-за спины Сергея, остановился, внимательно разглядывая добычу, - плотный, лысый человек, в возрасте где-то под сорок, с тяжелым подбородком и кустистыми бровями. - Вау! Сколько мы пытались до него добраться! Искали, искали! А тут вон как все просто! Сам пришел! Не зря говорится: на ловца и зверь бежит!
        - Значит, - промямлил Сергей, - все-таки я был прав. Это вы убили наших ребят, из колледжа.
        Язык повиновался с трудом, чтобы выговорить слова, приходилось прилагать невероятные усилия.
        - Мы, дорогой, мы! И тебя убьем… - Бен уселся на стул, открыл бутылку пива, жадно приложился к ней.
        - За что вы их? - не унимался Воронин.
        - А тебе не все ли равно?! - удивился бандит. Видимо, он был старшим в этой паре, потому что Августо Эскудо молчал. Сидел на стуле и молчал. - Ты бы лучше не дурацкие вопросы задавал, а умолял пощадить… Маму пожалеть. Все такое…
        - За что вы их? - упрямо повторил Сергей. - Это из-за матового кольца, которое нашел Леон?
        Бандит и полицейский переглянулись.
        - Видишь, - после короткого замешательства сказал Эскудо. - Я же говорил, надо чистить хвосты до конца. А ты еще сомневался.
        - Да, Августо, признаю - ты был прав. Он догадался.
        - Из-за одного кольца? - Сергею очень хотелось знать правду. Пусть даже в такую минуту. - Скажите! Все равно я у вас в руках! Из-за кольца?! И Леону пальцы отрубили из-за этой безделушки?
        - Ничего себе «безделушка»… - забывшись, проговорил Эскудо. - Эта мелочь могла открыть всем дорогу туда, куда проникаем только мы…
        Впрочем, он тут же осекся, посмотрел на Бена. Тот поморщился.
        - Ладно, чего не сказать? Все равно через пять минут сдохнет, пусть узнает - за что. В общем, так, малой. Дело не в одном этом кольце. Хотя корешу твоему пальцы пришлось резать из-за кольца, да. Застряло оно на руке, а надо было снять, обязательно, чтобы у полиции не осталось правильной ниточки, за которую можно потянуть и распутать весь клубок.
        Ты хочешь знать правду? Ну ладно, слушай. Там, на Тизелле, когда-то существовала мощная цивилизация, покруче, чем наша. Куда ушли чужие и зачем - мы не знаем. Да, честно говоря, нам и неинтересно. Что ты смотришь такими беременными глазами, парень? Ты хотел знать все? Вот и слушай!
        Короче, эта цивилизация ушла. От них осталась только Дверь. Именно так - с большой буквы. Дверь! Я не знаю, куда выводит Дверь. В другую галактику. Или в параллельную реальность. Да по хрену! Важно то, что можно открыть Дверь, как обычную створку в квартире, и шагнуть за порог. А там, с другой стороны - неизвестный мир. Только в нем нет чужаков, которые все это построили. Мы точно знаем. Если б они там были, давно настучали бы нам по шее и выбросили обратно, пинком под зад.
        Ты спросишь, а кто там есть? Отвечаю: там есть аборигены, тупые, как помесь курицы и кенгуру. Но у этих аборигенов имеются очень красивые ювелирные побрякушки. Догадываешься, о чем речь? Вот о тех самых матовых кольцах, браслетах, чашах… Мы открыли новый бизнес, который приносит баснословные прибыли. Мы меняемся с чужаками, баш на баш. Примерно так же, как в древние века европейцы облапошивали доверчивых индейцев. Отдавали огненную воду, стеклянные бусы, гребешки для волос, а взамен получали шкуры дорогих пушных зверей, золото, драгоценные камни.
        Вот и мы поступаем аналогично: спихиваем аборигенам всякое дерьмо, которое у нас на свалке валяется, а взамен берем уникальные ювелирные украшения, которые здесь не сможет изготовить даже самый искусный мастер. Металлов и материалов таких нет! Поэтому у нас монополия, которую надо очень тщательно охранять.
        - Значит, дело не в одном кольце, - понял Сергей. - Мы случайно приземлились на Тизелле, где-то около этой Двери. Леон нашел украшение, и вы боялись, что это раскроет тайное место, подскажет вашим конкурентам, где искать переход…
        - Конечно! - обрадовался Бен и хлопнул себя ладонями по коленкам. - Думаешь, было бы приятно потерять такую кормушку?!
        Сергей покусал губу. В то, что рассказал Бен, верилось с трудом, но разговор надо было продолжать, любой ценой.
        - И вам не совестно, что скрываете такую тайну? Чужая цивилизация?! Возможно, другой мир, иная реальность! Но вы молчите, хотя это - достояние всего человечества! Люди веками стремились найти братьев по разуму!
        - А, заткнись, святоша! - грубо оборвал Бен, хлопнув пленника по плечу. - Ты еще проповедь заведи, как поп! Мы не в церкви, да? Бизнес - это бизнес! Особенно если он приносит отличные доходы!
        Воронин внимательно посмотрел на Бена, словно проверял: не врет ли тот. Не смог разобраться.
        - У меня в голове не укладывается, - признался Сергей. - Другая цивилизация?!
        - Не цивилизация, а выродившиеся существа. Низшие. Где другая цивилизация - мы не знаем. Ушли! Нет их! Все? Ты узнал, что хотел? Переходим к финалу?
        - И мы на скутере приземлились где-то неподалеку от Двери, - Сергей понимал, что едва только скажет: «Все. Узнал, что хотел», его убьют.
        Надо было как-то потянуть время, чтобы отдалить расправу. Тем более что Бен разговорился, в отличие от Эскудо, который смотрел на пленника рыбьими водянистыми глазами и потягивал пиво.
        - Не просто где-то неподалеку от Двери, а угодили в самую точку! - с неприятной улыбкой сообщил главарь контрабандистов. - Поначалу мы даже онемели от изумления: только собрались перегружать добытый товар, и вдруг чужой скутер бухнулся прямо на площадку!!! Ваше корыто выскочило из зоны радиотени, потому мы его поздно засекли. Вы же по пьянке шли куда вздумается, у диспетчера сектора «добро» на полет не запрашивали. Вот и вышло, что свалились на нас, как снег на голову. Хорошо еще, ребята успели за камни завалиться, а наш катер был замаскирован в стороне, вы его не заметили…
        Конечно, мы захотели узнать: что за нежданый визит? Не спецслужбы ли? Не конкуренты? Оказалось, трое прыщавых юнцов привезли своих баб, чтобы «окучить» их с видом на древние развалины. Двое ваших остались трахаться в кабине, ты свою телку потащил в зал, куда перед этим Крайтон и Флер заскочили - чтоб, значит, их не заметили. Так они и стояли в дальнем углу, за колоннами, пока вы миловались.
        Но больше всего шороху навел пятый - тот, что остался без бабы и вздумал слоняться перед Дверью. Он-то и заметил кольцо. Мустафа впопыхах уронил, когда наши разбегались кто куда. Шел с товаром, а тут вдруг приказ: «Срочно прятаться!» Он дернулся с перепугу, кольцо и выпало. А ваш умник подобрал. Может, если б не подобрал, мы бы вас и выпустили.
        Кстати, сначала готовились прямо на Тизелле всех мочить, но Августо отговорил. Обрисовал положение: мол, пять трупов прямо перед Дверью. Даже если мы их утащим в сторону, закопаем или сожжем, еще скутер надо взрывать. А у этой модели - радиомаяк встроенный. Постоянно сигнал подает, и спецслужбы, если только захотят, смогут полностью восстановить маршрут движения.
        Нас это испугало. Замочим, взорвем - а вдруг потом где-то маленькая ниточка вылезет?! По ней доберутся до Двери?! Вот потому и выпустили вас, решили мочить не на Тизелле, а после возвращения на Ламур. Как говорится, это две большие разницы: убрать в стороне, на другой планете, или прямо возле канала перехода.
        Ну, а дальше сам все знаешь. Начали с твоего приятеля, с которым ты комнату делил. Хотели и тебя застать, да не вышло. Парня грохнули, но кольцо на руке застряло, потому и отрезали пальцы.
        Другая группа в это время рыжего сопровождала. Ну, того, кто за штурвалом скутера был. Он со своей телкой в кабак задвинулся, а потом, как в мобиль перебрались - тут их и накрыли. Сочная у него козочка, губами знатно работает. Хотели ее по разу пропустить, только полицейский патруль спугнул. Пришлось срочно убирать обоих и валить оттуда.
        Затем к дочке сенатора подались - сообразили, где тебя искать. Однако верткий ты! Девка перед смертью призналась, что гостил ты у нее, но ушел. Ушел! Бросил свою шалаву. Не хотела она умирать, плакала, молчать обещала, денег сулила кучи, только выбора уже не было - пришлось ее…
        Вот так. А иначе и нельзя. Мы вынуждены все время дежурить возле Двери, охранять, чтоб никто не лез. Наше богатство! С той - другой - стороны в мир людей давно никто не пытается войти. Хватило десятка трупов чужих, чтобы они перестали совать нос за черту. А с нашей стороны регулярно проблемы возникают, приходится
«подчищать», вот как с вашей пятеркой. Один ты уцелел, каким-то чудом. Наверное, под счастливой звездой родился. Или нет? Нет! Ведь жить тебе осталось совсем немного, пора уже присоединяться к друзьям. Давай, доделаем работу до конца? А то как-то даже несправедливо получается: они давно пред очами Господа, а ты все трепыхаешься, лезешь под ноги. Короче, все! Поговорили мы!
        Бен встал, с гнусной ухмылкой взял в руки бейсбольную биту. Шагнул вперед, примериваясь к черепной коробке Сергея.
        - Вот только не надо этих мясницких штучек! - резко произнес Августо и протестующе поднял руку. - Наследишь в квартире!!! Маленькая аккуратная дырочка в голове и минимум крови! Я недавно ремонт сделал!
        Бен пожал плечами, отложил биту, взял со стола пистолет Сергея.
        - Знатная машинка, - оценил он. - Десять зарядов, бесшумная. Ладно, Августо, как просишь. Тогда разрывную обойму снимаю, ставлю бронебойные патроны. А то мозги по всей кухне расплещутся, скажешь - опять неправильно…
        Главарь контрабандистов отвернулся от Сергея. Магазин с синими насечками упал на стол. Щелкнула новая обойма, черная.

«Бронебойная», - машинально отметил Воронин.
        А мозг все никак не желал верить в реальность происходящего. Вот толстый палец снимает пистолет с предохранителя. Палач передергивает затвор. Поднимается ствол…

«Прости, Снежинка!» Сергей хотел закрыть глаза, но не успел. Голова Бена развалилась, будто гнилой кочан капусты! Кровавые ошметки брызнули во все стороны, попали и на Эскудо, и на Воронина.
        - Сидеть!!! - Чей-то знакомый голос, прозвучавший из-за спины, пригвоздил лейтенанта полиции к стулу. - Сидеть, урод!!! Только дерни пальцем! Только пукни! Твоя башка тоже развалится!!!
        Несмотря на предупреждение, Августо нервно икнул, зрачки его опять расширились. Воронин чуть повернул гудящую голову, скосил глаза, пытаясь рассмотреть, кто это стоит в коридоре.
        - Отец!!! - радостно выдохнул он. - Ирвин, дорогой! Как ты вовремя!!!
        Сигурвинсон не ответил. Не спуская глаз с врага, медленно двинулся вперед, присел, левой рукой аккуратно вытащил из пальцев мертвого Бена пистолет Сергея. В правой кисти Отец при этом сжимал свой ствол, и палец подрагивал на спусковом крючке - Ирвин был готов выстрелить в любую секунду.
        Он и выстрелил, когда выпрямился. Только сначала спрятал свой пистолет, а оружие Сергея, с бронебойными патронами, перебросил в другую руку. Августо Эскудо вскрикнул от боли, скорчился на стуле, зажимая ладонью правое предплечье.
        - Ты чего? - не понял Воронин. - Он же тихо сидел!
        - А ты для чего сюда пришел?! - со злостью спросил Отец. - Чтобы убить его?
        - Ну… ну, да. Хотел задать несколько вопросов, а потом прикончить.
        - Считай, мы уже начали!
        Эскудо стиснул зубы, пытаясь не закричать. В первые мгновения болевой шок был очень сильным.
        - Крутовато… - отметил Воронин. - Бронебойным в кость…
        - А что, лучше разрывным?! Чтоб полруки кровавыми соплями разлетелось?!
        Сергей пожал плечами.
        - А бейсбольной битой по загривку - не крутовато? - глаза Ирвина стали злыми. - Болван ты, Белоснежка! Нашел кого жалеть! Может, мне вообще не следовало приходить?! Ты бы уже остывал тут, на полу!
        - Хм, да… - Сергею нечем было крыть, оставалось только признать, что товарищ прав.
        - Мне не нужны неприятные сюрпризы от этого гада! - с ожесточением бросил Ирвин. - Между прочим, я тебя спасаю, а меня жена и дочь ждут! И я должен вернуться!!! Я прошел через Илану и теперь не хочу подохнуть на Ламуре, среди сородичей! У меня дочь! Маленькая!!!
        - Ладно-ладно, Ирвин! Нет проблем, я все понял…
        - Дочь! И жена! Ты видел, какие глаза у этого хмыря?! Так и бегали из стороны в сторону! Все искал, стервец, как бы нас прикончить и выйти сухим из воды! Ничего, теперь, с простреленной рукой, не дернется!
        - Скот, - сквозь зубы пробормотал Эскудо. - Ты за это ответишь. Я - офицер полиции!
        Сигурвинсон посмотрел на товарища, удивленно и вопросительно. Сергей кивнул.
        - Лейтенант Августо Эскудо, - подтвердил он. И тут же добавил, видя растерянность Отца: - Не бери в голову, Ирвин! Мы все равно не отвечаем по гражданским законам.
        - Ну и влетаешь ты в истории, Белоснежка! - с досадой и злостью произнес Сигурвинсон. - Честное слово, ни за что не полез бы в это дерьмо, если б не был твоим должником!
        - Как ты вообще здесь оказался?
        - Заметил в казарме - ты вытащил пистолет из сейфа и спрятал под куртку. Потом ты попытался соврать, что ничего не случилось, но из тебя плохой актер. Да еще Клещ говорил про твои сложные отношения с полицией. Вот так я и пошел за тобой. Взял ствол и нож, двинул следом, на всякий случай. Посмотреть, что к чему. Ты ведь меня спас на Илане, вытащил. Я - твой должник…
        В это время Эскудо попытался изменить позу, но тут же был остановлен властным окриком Ирвина.
        - Сидеть!!!
        - Эту историю не я придумал, - грустно ответил Сергей. - Я в ней - лишь кукла-марионетка. Нет, не кукла. Дичь, которую давно уже должны были «списать» несколькими точными выстрелами. Разве ты не понял, что рассказывал Бен? Ты же начал стрелять не сразу, значит, стоял в коридоре и слушал.
        - Нет, - возразил Ирвин, - всего разговора я не слышал, только последний кусок. Ты переоцениваешь мои возможности, Серж! Я шел позади тебя, увидел, как в скверике ты достаешь пистолет, и понял - мы на месте. Только я не знал номер квартиры, а войти в подъезд сразу вслед за тобой не мог. Пришлось выждать минуту, и тут в дверь вошел мужчина. Вот этот самый Бен, который на полу, без башки. Но тогда я еще не предполагал, что он намылился в ту же квартиру, что и ты.
        Короче, выждал еще минуту, зашел в подъезд. А куда идти?! Не знаю… От отчаяния стал толкать одну дверь за другой, по всем этажам - пытался найти открытую. Ухо прикладывал, слушал… Вот так и попал сюда. Пробрался внутрь, смотрю - ты на стуле отдыхаешь, Бен что-то «грузит». А потом он отложил бейсбольную биту и взял твой пистолет со стола. Я понял: надо стрелять, пока не поздно… Вот такая история, брат. А о чем вы тут говорили - не знаю.
        - Два урода, - подал голос Эскудо, немного пришедший в себя. - Два тупых урода! У вас еще есть шанс остаться в живых. Для этого надо сложить оружие и вызвать сюда полицию. Обещаю сделать все возможное, чтобы смягчить вам приговор…
        - Заткнись! - резко проронил Ирвин, хотя по лицу было видно, что эта история нравится ему все меньше и меньше. Отец провел лезвием виброножа по ремню, который стягивал руки товарища. - Серж! Бен мертв! С этим, вторым, надо что-то делать, пока нас тут не застукали. У тебя к нему есть какие-то вопросы?
        - Да! - Воронин тяжело поднялся, тряхнул головой, проверяя, как работают мозги. Аккуратно взял свой пистолет из руки Ирвина. - Эскудо! Я хочу задать тебе несколько вопросов!
        - Да пошел ты, щенок! - огрызнулся лейтенант.
        Кровь ударила в лицо Сергея, приступ бешенства был мощным и неуправляемым - подавить его усилием воли не удалось. Воронин схватил раненого за левую руку, распластал кисть на столе, прижал ствол пистолета к указательному пальцу Августо.
        - Ты будешь отвечать!!! - прорычал Сергей. - Или я начну отшибать твои пальцы! Один за другим! У меня хватит патронов! И даже на твои гнилые мозги останется! Ну?
        Начинаем?!
        Палец напрягся на спусковом крючке. Видимо, лейтенант понял, что Воронин не шутит - еще секунда, и искалечит руку.
        - Стой! - сдался он. - Что ты хочешь?
        - Бен сказал правду? Про Дверь? Это не сказка?!
        Эскудо прикусил нижнюю губу, глаза его забегали, словно в поисках выхода.
        - Ну?!
        - Бен сказал правду. Дверь действительно существует. Мы меняемся с аборигенами товаром… Послушай, давай без глупостей, а? Есть вариант: вести совместный бизнес! Мы уступим часть доли. Все равно Бен мертв, нужны новые люди в дело…
        - Заткнись и говори только то, о чем спрашивают! Где сбываете товар? Ведете ли базу данных по тем, кому продали украшения? Отвечай! Не думая! Иначе не поверю!
        - Базу не ведем. Сбываем где придется. На обитаемых планетах. Главное: не светиться в одном месте несколько раз, не сдавать крупные партии, не жадничать чрезмерно. Сбываем товар вдвоем. Мустафа и я. Мустафа - он из наших, хорошо торгуется… Я прикрываю операцию. Если что - могу удостоверением полицейского махнуть. Очень помогает… Бен - главный… Был главным… Остальные сменами дежурят возле Двери, чтобы никто «левый» не прошел. Ну, иногда отрываются по кабакам и девкам.
        - Сколько вас?
        - Бен, я, Мустафа, - начал перечислять Эскудо. - Кроме того - еще семь человек.
        Услышав это, Ирвин тут же выхватил пистолет, побежал в коридор. Защелкнул дверной замок, поставил блокиратор и только потом вернулся на кухню, вытирая внезапно выступивший пот.
        - Где они?! Остальные?!
        - Сейчас - все на Тизелле. Бен приказал ждать возле Двери. Старый товар мы продали, должны были привезти деньги, поделить. А потом - за новой партией… Черт! Жаль, тот жирный вербовщик помешал тебя грохнуть! Как обидно. Он за это заплатил сполна, но легче-то не стало…
        - Значит, я прав, это вы убили Хазифа? И четырех моих товарищей, и вербовщика?
        Эскудо скривился, не ответил.
        - Ну?!
        - Жаль, он сумел опустить перегородку… - прошептал лейтенант.
        Воронин понял, о чем горюет грязный коп, криво ухмыльнулся.
        - Серж, - подал голос Ирвин. - Ты все узнал, что хотел? Мы страшно рискуем. Не ровен час, застукают здесь. Боюсь, после такого не отмажут даже удостоверения ликвидаторов.
        - Ты прав. Пора уходить. Нет-нет! - он остановил Ирвина, сам поднял пистолет. - Это моя работа. Мое дело.
        - Стой! - хрипло попросил Эскудо. - Мы сможем договориться, парень! Сколько ты хочешь? Какую долю в бизнесе? Я все улажу!
        Воронин отрицательно покачал головой.
        - А Кэрол? Леон? Анжела? Марк? Хазиф Гюльнай? Как быть с этим, Эскудо? Как мне простить смерть Кэролайн? Бен признался: девушка понимала, что вы пришли убивать. Умоляла пощадить, но вы не остановились. Я даже представить себе не могу - каково это, знать, что к тебе домой пришли убивать, видеть все приготовления… Какой ужас она испытала? Нет, я не Иуда! Не хочу, чтобы их глаза преследовали меня по ночам…
        Он не успел закончить мысль. Почувствовав, что торговаться бесполезно, Августо решил рискнуть - прыгнул вперед, на Сергея. Так, чтобы завладеть пистолетом, чтобы Отец не смог выстрелить, не угодив разрывной пулей в тело товарища.
        Лейтенант ошибся. Ошибся потому, что не знал: сержант Клещ - очень хороший учитель. Он умеет делать так, чтобы подчиненные добивались нужного результата на стрелковом полигоне. Тем более что Сергей был одним из лучших учеников. Тем более что за спиной остались джунгли Иланы.
        Первая же пуля остановила нападающего, но Воронин выпустил в Эскудо всю обойму, механически повторяя: «За Кэрол! За Анжелу! За Леона! За Марка! За Хазифа!», повторяя и не понимая, что лейтенант уже не слышит.
        - Всё, достаточно! - сказал Ирвин, дернув товарища за плечо. - Достаточно, Серж! Он мертв! Теперь уходим. Сначала я. Через пять минут ты. Аккуратно, понял?! Старайся выходить из квартиры так, чтобы тебя не засек никто из соседей. Спускайся вниз спокойно, без резких судорожных движений, не привлекай к себе внимания. Аккуратно выйдешь и повернешь направо. Пройдешь за скверик, где доставал оружие. Там, чуть подальше, я тебя буду ждать. Все понял? Только без глупостей, Серж! Надо уйти тихо и незаметно!
        Воронин кивнул. Когда Отец выскользнул из квартиры, Сергей, чуть поколебавшись, сменил обойму на другую, с синими насечками. Прицелился и выстрелил в голову Эскудо - издали, чтобы брызгами не испачкало с ног до макушки. Выждав пять минут, как просил Ирвин, тихо выбрался из квартиры, прикрыл дверь и медленно спустился по лестнице.
        Они встретились там, где планировал Отец. Посмотрели друг на друга, побрели по улице, свернули в первый же переулок.
        - Ну что, все? - тихо спросил Ирвин. - Закончили расчеты? Теперь возвращаемся на базу, и я спокоен за тебя?
        - Нет! - хмуро отрезал Воронин. - Их еще восемь человек. Мне надо найти всех, пока это осиное гнездо не заволновалось, не пришло в движение. Я должен найти и отомстить за… Впрочем, ты слышал.
        - Черт! - Отец с досадой махнул рукой. - Ну что я с тобой связался?! Хочешь лететь на Тизеллу?!
        - Да, - упрямо ответил Сергей. - И не отговаривай. Я должен отомстить! Они убили четверых моих друзей. А еще - человека, который спас мне жизнь. Они поставили крест на прежнем Сергее Воронине.
        - На Тизеллу?! - Ирвин схватился за голову. - Посмотри на часы, Серж! У нас от увольнения почти ничего не осталось! И потом, как ты себе это представляешь: справиться с восьмерыми при помощи пистолета?!
        Сергей остановился, взгляд его затуманился.
        - Мне нужно взять гепл, пси-сканер и бронекожу… - пробормотал Воронин после паузы. - Только как протащить все это через КПП?
        - Ты серьезно? - У Отца еще оставалась маленькая надежда, что товарищ придет в себя, одумается.
        - Абсолютно!
        - Ладно, тогда я с тобой, - обреченно вздохнул Ирвин. - Я твой должник. Не могу теперь бросить…
        - Ты уже рассчитался со мной, спас от пули Бена. Ты свободен от обещаний, Ирвин! Возвращайся в казарму, пиши заявление об отпуске!
        Отец грустно покачал головой.
        - После Иланы нас осталось слишком мало, бойцов «сто семнадцатой». К тому же ты спас мне жизнь, там… Я не забыл. Ты мог потащить Дэла, тогда он вернулся бы, а я пропал без вести. Кристинка могла остаться без отца. Нет, Серж, я полечу с тобой. Я даже знаю, как протащить всю экипировку и оружие через КПП. Пока читал типовые образцы документов в штабе, видел бланк командировочного удостоверения. Есть такая стандартная форма: «тренинг в полной выкладке за территорией базы».
        Ничего сложного, берется бланк, вписываются данные бойцов, их личные идентификаторы. Проставляются дата убытия и дата прибытия. Перечисляется оружие и снаряжение, за которые боец отвечает во время тренинга. И все! Надо только, чтобы Клещ свою подпись поставил, а потом скрепил личным идентификатором. Вот только как мы его уговорим?
        - Уговорим! - пообещал Сергей. - Еще не знаю как, но подпись он поставит обязательно.
        - Только ты мне все расскажи, прямо сейчас, - попросил Ирвин. - Я пойду с тобой, но хочу знать, во что мы влезаем. Всю правду, ладно?

…Они неторопливо брели по городу, и, по мере того как Сергей объяснял самое главное, глаза Отца все больше округлялись.
        - Ни хрена себе! - только и сказал он, когда Воронин закончил историю.
        - Не лезь туда, Ирвин, - еще раз предложил Сергей. - Это опасно, очень опасно. Это мое дело. Лучше я сам…
        - Ну, нет! Теперь я точно пойду с тобой! Это мой шанс! Если дело выгорит, буду писать командованию рапорт с просьбой о досрочном прекращении контракта! А что? Что ты так смотришь? Мы для чего в ликвидаторы пошли, для чего деньги получили? Чтоб принести пользу ГалаСоюзу! Так вот, если мы найдем эту Дверь… если она действительно существует… тогда, выходит, я отработал вложенные в меня средства?! Принес пользу?! С процентами! Понимаешь?! Понимаешь, какую важную вещь мы можем сделать? Это шанс, Серж! Летим!!! У тебя свой стимул, у меня - свой! Хочу к жене и дочери, насовсем! Прощай, как говорится, оружие!
        В казарму прибыли за полчаса до окончания увольнения. Дверь в комнату сержанта была открыта. Клещ сидел на койке, подперев подбородок двумя руками, и буравил стену тяжелым взглядом.
        Отец и Белоснежка ввалились к нему с заполненным бланком командировочного удостоверения, замерли на пороге. Сержант даже не повернул голову.
        - Прибыли, - вяло проронил он.
        Без интонаций. Без всякого интереса.
        - Клещ, как дела у нас? - спросил Сергей, почувствовав, что с командиром «сто семнадцатой» происходит что-то неладное.
        - Все в порядке, - механически ответил тот. - Отчет приняли. Командование выражает вам благодарность. Премии за участие в операции переведены на счета. Вам предоставляется краткосрочный отпуск на десять суток. Подписанные документы у меня на столе, вон там. Берите. Необходимо вернуться в расположение базы не позже указанного времени. Вы свободны, идите.
        Он произнес «идите» таким голосом, что Ирвину и Сергею показалось, будто сержант их выгоняет. Просто не хочет видеть, а потому выставляет за дверь. В другой раз оба прыгали бы от радости, получив отпуск, но сейчас им предстояло выполнить небольшую работу.
        - Клещ! - Сергей подвинул стул к койке, присел рядом с командиром. - Нам необходим маленький тренинг с полной выкладкой, за территорией базы…
        Он сделал паузу, выжидая реакцию. Сержант ничего не ответил, не задал вопросов.
        - Клещ! - снова начал атаку Сергей. - Понимаешь, какое дело… Мы встретили старых хороших знакомых… Им нужна помощь в очистке одного дрянного места. Они готовы заплатить, понимаешь? Там совсем небольшая работа, а тарифы - коммерческие. Деньги никогда не бывают лишними… Клещ, нам бы выйти за территорию базы с бронекожей и геплами, совсем ненадолго…
        Никакой реакции.
        - Сэр! - вступил в дело Ирвин, видя, что у Сергея не очень получается. - Сэр! Мы даем слово, что не подведем вас! Клянемся всем самым дорогим, что у нас есть!
        - Что вы хотите? - показалось, Клещ не столько слушает их, сколько мечтает побыстрее избавиться от назойливого общества и остаться один на один со стеной.
        - Сэр, подпишите вот этот командировочный билет! - попросил Сигурвинсон. - Он только на одни сутки. Пусть это будет в счет нашего отпуска. Документ оформлен на двоих, меня и Белоснежку, и он позволяет выйти за территорию базы в бронекоже, с геплами, пистолетами и виброножами. Никаких гранат и мин, сэр! Честное слово, мы не подведем!
        Сержант, наконец, понял, о чем просят бойцы. Мельком глянул на текст - даже не прочитал толком, - поставил подпись и без колебаний прижал свой личный идентификатор к низу бланка, где находился магнитный накопитель кодов.
        Отбросил документ на койку и уставился в стену. Ирвин и Сергей опять посмотрели друг на друга. Их командир не задал никаких вопросов, не прочитал нотацию о том, что они обязаны соблюдать осторожность, оправдать его доверие. Это настолько не походило на обычного Клеща…
        - Сэр, - Ирвин присел на стул рядом с койкой. - Что-то случилось?
        - Идите!
        - Клещ, мы…
        - Уходите, черт побери! Оставьте меня!!!
        Взрыв бешенства был настолько мощным, что оба бойца «Метлы-117» попятились к выходу. Потом Сергей опомнился, вернулся назад, схватил подписанное командировочное удостоверение и рванул за дверь, вслед за Отцом.
        - С ним точно что-то случилось, - пробормотал Ирвин, когда оба притащили снаряжение в комнату Сергея и принялись облачаться в бронекожу. - Может, не стоит уходить? Может, с ним надо поговорить, а?
        - Поговоришь тут! - мрачно буркнул Воронин. - Он нас чуть не убил на месте! И потом, Ирвин, он же ясно и четко приказал убираться. Он хочет побыть один, разве не видно? Давай, собираемся и валим, пока Клещ не передумал. После разберемся, что с командиром…
        Они приготовились к выходу, проверили оружие и зачехлили его, протестировали работу радиосвязи, пси-сканеров, посмотрели набор ампул в аптечках. Перед тем как покинуть казарму, Сергей не удержался, одним глазком заглянул в комнату сержанта. Клещ все так же сидел на койке, тупо буравя взглядом стену перед собой.

«Нет, явно что-то случилось, - подумал Воронин. - Но разберемся не сейчас, чуть позже. Вот закончим работу по банде, а потом…»
        Зафрахтовать ракетный скутер до Тизеллы, да еще на ночь глядя, да еще двум бойцам в бронекоже - дело непростое. Если, конечно, у тебя скромный счет в банке. Ну, а если тебе перечислили гонорар за три месяца службы да премиальные за участие в боевой операции - совсем другая история. В этом Сергей убедился, когда сумел - на удивление легко - провести переговоры с пилотом. Тот, конечно, немного помялся, с сомнением оглядывая двух бойцов в защитных костюмах, но потом жажда наживы взяла верх. Деньги-то предложили немалые, и навигатор решил рискнуть, спрятав аванс во внутреннем кармане.
        Пилот не прогадал. Пассажиры попались не склонные к выпивке, тихие и мирные, несмотря на воинственный вид. Уточнив, что перелет займет около двух часов, откинули кресла в салоне в горизонтальное положение. «Покемарить», - как они выразились. А еще приказали, чтоб их разбудили, когда Тизелла будет близко. Пилот так и поступил - перед финишем, - ненадолго включив автоуправление и растолкав своих необычных работодателей.
        Отец и Белоснежка продрали глаза, сели к дисплеям - посмотреть на цель полета. Воронин задал сильное увеличение электронным линзам, принялся сканировать поверхность Тизеллы. Оказалось, развалины древнего города сейчас на светлой стороне. Ликвидаторы прилетели из ночи в день.
        - Тем лучше, - пробормотал Сергей. - Все видно будет…
        - Куда садиться и что мне делать? - уточнил пилот.
        - Знаешь старые развалины, там, где раньше был город? - Сергей присел в кресло спереди, рядом с навигатором. - Ну, не наш город. Какой-то древней цивилизации. Вон, камни остались. Знаешь это место?
        - Конечно, знаю! - возмутился пилот. - Раз десять мимо катал туристов! Там археологический заповедник, что ли?
        - Отлично! Вот нам туда и нужно! - хлопнул его по плечу Воронин. - Только рядом не садись, чуть в стороне. В десяти километрах от края развалин. В пустыне. Понял?
        - Понял, - пилот настороженно посмотрел на «гостей». - И дальше что? Что мне делать?
        - Ничего! - расхохотался Сергей, догадавшись, что пилот опасается за собственную жизнь. - Тебя как зовут?
        - Сандро.
        - Ничего с тобой не случится, Сандро! Зуб даю! Просто сиди и жди, когда мы вернемся!
        - А-а-а… - пилот начал фразу, но не смог закончить.
        Он не знал, как правильно, но мягко выразить мысль о том, что такая история ему не очень нравится.
        - Не дрейфь, Сандро! - подмигнул Сергей. - Кто не рискует, тот не побеждает! Ты же хочешь за один день заработать столько, сколько «вытягиваешь» за месяц? Ну, вот! Рискни один раз! Честное слово, нет у нас мыслей тебя обижать! Дело у нас, важное! Просто не хотим, чтобы… чтобы кое-кто раньше времени узнал о нашем присутствии. Друзей хотим удивить.
        - А-а-а, - протянул Сандро и покосился на чехлы с оружием. - Понял!
        Он больше не задавал вопросов, посадил кораблик, как приказали пассажиры. Ирвин и Сергей тут же выбрались наружу, принялись распаковывать стволы. Включили системы навигации, связь, активировали пси-сканеры.
        - Ну, что, Отец? - с ухмылкой спросил Сергей. - Марш-бросочек на десять километров? Как в лучшие времена в учебке?
        - Нам не привыкать, Белоснежка! - отозвался Ирвин, загоняя в пистолет обойму с разрывными патронами и передергивая затвор. - «Сто семнадцатая» и не такое видала.
        Увидев эти приготовления, Сандро перекрестился.
        - Не вздумай удрать! - погрозил ему пальцем Воронин. - Мы тебя запомнили, Сандро! Мы тебе слово дали, ты нам слово дал. Жди здесь! Дождешься - все получишь, как договорились: и гонорар, и премию за риск. Попытаешься сбежать - извини, разозлишь страшно. Тогда отыщем на Ламуре, потому что знаем номер твоей тачки!
        - Обижаешь, дорогой! - пробормотал пилот, пряча глаза.
        Видимо, мысль о том, что неплохо бы удрать с задатком, все-таки приходила ему в голову.
        - Жди! - приказал Сергей. - Жди, пока не вернемся! Оплатим каждый час! Слово!
        Они наскоро сжевали по небольшому куску концентрата, запили соком, приняли стимулятор.
        - Вперед! - бойцы «сто семнадцатой» забыли про пилота скутера, побежали по песчаной пустыне.
        К развалинам, где ждали восемь бандитов из группы Бена и Августо Эскудо.
        Небольшую передышку позволили себе, когда впереди показались разрушенные стены древнего города.
        - Привал! - скомандовал Сергей и первым повалился на песок.
        Слава Всевышнему, тут можно было падать в «желтое море», не опасаясь кроковольфов, муравьиных львов или какой-нибудь другой голодной нечисти.
        Оба бойца «Метлы-117» зарылись в песок чуть ли не по уши, потягивая воду и отдыхая перед решающим броском.
        - Еще стимулятор примем? - спросил Отец.
        - Нет, мне вроде пока не надо, - отрицательно мотнул головой Воронин. - Старый заряд не закончился.
        - И у меня тоже, - согласился Ирвин. - Всего «десятку» одолели, причем не в максимальном темпе. По-моему, препарата должно хватить еще часа на два.
        - Как раз, - отметил Сергей. - Если все делать быстро и профессионально, как раз за два часа и управимся.
        - Ну, ты сказал! - Отец даже отложил флягу, с удивлением посмотрел на товарища. - Нас - двое, их - восемь. У нас - геплы, у них - автоматические карабины, у которых дальность прицельного боя в два раза выше.
        - Зато фактор неожиданности на нашей стороне, - усмехнулся Сергей. - Только это преимущество долго не продержится, мы ведь не знаем, как организована связь у бандитов. Короче, чем быстрее будем работать, тем лучше.
        - Тогда пошли. - Отец завозился в песке, пряча флягу в поясное крепление.
        - Стой! - дернул его за плечо Воронин. - Стой, давай подумаем минутку… Представь, Отец, что ты - контрабандист. Ты охраняешь свою золотую курицу, то бишь Дверь, через которую можно пройти в другой мир. Есть еще семь человек, кроме тебя самого. Как бы ты организовал оборону, где выставил дозоры?
        - Ну… - Ирвин прищурил глаза, в задумчивости поглядел на товарища. - Знаешь, Белоснежка, давай исходить из собственного опыта. Клещ - профессионал. Как он нас делил, чтобы меньше уставали? Смена - три человека, по сто двадцать градусов обзора на каждого. И это не личная прихоть нашего сержанта, это - боевой опыт многих зонд-команд. Это выплавилось и выкристаллизовалось в результате работы на опасных планетах. Понимаешь, о чем я?
        Бандитов только восемь, это даже не три смены по три человека. Значит, им трудно
«закрыть» постами наблюдения весь древний город, все развалины. Думаю, кто-то один постоянно дежурит возле Двери, на всякий случай. Еще один - на посту радиолокационного наблюдения. Помнишь, что-то такое сказал Бен? Я как раз проник в квартиру…
        - Точно! - воскликнул Сергей. - Бен и Августо сетовали, что скутер, на котором мы с друзьями прилетели на Тизеллу, шел низко и выскочил из зоны радиотени! Значит, наш противник делает ставку на наблюдение за небом! Они ждут «гостей» сверху, и в этом есть здравый смысл! Откуда еще возьмутся люди на Тизелле, если не из космоса?
        - Мы поступили очень правильно, что прошли в стороне от города и заставили пилота посадить катер в десяти километрах отсюда. Наши враги не должны были засуетиться, удариться в панику, удвоить караулы.
        Тогда логично предположить, что система охраны осталась прежней, по штатному режиму… Ну, допустим, один - возле Двери. Один - на посту радиолокационного наблюдения за небом и космосом. И еще пара человек - на ближайших подступах к району, где находится лагерь контрабандистов, где отдыхает свободная смена.
        - На вахте - ровно четыре, - удовлетворенно кивнул Воронин. - Половина от того, что у них есть. Думаю, ты прав, Отец, они так и поступают. Значит, мы можем спокойно входить в город - прямо сейчас не надо двигаться ползком, опасаясь нарваться на пулю. Только у юго-западной части, где секретные развалины, где Дверь - там надо соблюдать максимальную осторожность.
        - Ну, теперь вперед? - улыбнулся Ирвин, подмигнул и проверил гепл.
        Они бегом преодолели последний километр до древних стен, пригибаясь на всякий случай, но, как и предполагали, на пулю не нарвались. Охраны на границе каменных развалин не было.
        - Бинго! - шепотом сказал Сергей. - Пока все правильно. Давай, Отец, расходимся на параллельные улицы, идем аккуратно, все время следим за показаниями пси-сканера. Тут хоть и каменные стены, но вдруг повезет, прибор сможет что-то уловить? Да, и еще! Постоянно держим связь! Удачи!
        Они пожали друг другу руки, скользнули в лабиринт серых камней, начали движение в юго-западном направлении, где точно ждал враг. С автоматическими винтовками. Сергей нервно сглотнул слюну, подвинул регулятор передатчика пси-сканера на полную мощность, чтобы до предела усилить излучаемый сигнал. Каменные стены мешали, очень мешали - прибор был рассчитан на работу в условиях степи, леса, джунглей, но никак не городов…
        - Отец, как дела у тебя? - тихо позвал Воронин.
        - Нормально, - тут же откликнулся Ирвин. - Пока никого не вижу, сканер молчит. А у тебя?
        - И у меня, - вздохнул Сергей. - Странно это. Мы уже зашли довольно далеко в город. Где-то тут должны быть контрабандисты. Ты, это… давай, не молчи, ладно?
        - Ага… - начал Ирвин, сделал паузу, а потом в головных телефонах Воронина прозвучал какой-то тихий всхлип.
        Сергею показалось, Отец не закончил фразу - хотел еще что-то добавить, но ему помешали.
        - Ирвин! - тревожно позвал Воронин.
        Товарищ не откликнулся. И тогда, уже почувствовав: происходит что-то нехорошее, - Сергей резко изменил направление движения. Оглядевшись по сторонам - на всякий случай, - метнулся к пролому, протиснулся в него. Аккуратно и бесшумно взлетел по ступеням полуразрушенной каменной лестницы - поднялся над уровнем города, чтобы увидеть соседнюю улицу.
        Ирвин лежал посреди дороги, раскинув руки в стороны. На его ногах сидел чужак в пятнистом комбинезоне, с карабином. Второй враг прижимал коленями запястья Отца, а сам готовился вонзить лезвие ножа в глаз пленнику.
        Времени изучать окружающую обстановку уже не оставалось. Сергей выскочил на верхнюю площадку, припал на одно колено, выстрелил дважды, почти без паузы - в одного бандита, потом во второго.
        Быстро проконтролировал, что обе плазменные «пули» угодили в цель, только после этого перекатился вбок, укрываясь за верхней кромкой стены. Выставил ствол гепла перед собой. Поводил «зрачком» из стороны в сторону, проверяя, нет ли поблизости кого-то еще. Пси-сканер молчал.
        - Ирвин… - позвал Воронин, не глядя вниз, контролируя только каменный лабиринт.
        - Да…
        - Фух! - Сергей испытал огромное облегчение, даже улыбнулся. - Жив!
        - Жив.
        - Их было двое или где-то рядом еще?
        - Двое.
        - Понял, спускаюсь.
        Воронин быстро вскочил на ноги, спрыгнул со стены, перекатился, как его учил Клещ. Побежал вперед, поймал Ирвина за руку, потащил в проем, чтобы товарищ не отсвечивал посреди улицы. Потом, убедившись, что с Отцом все в порядке, резво метнулся обратно, ухватил одного мертвеца за ноги, уволок его с центра дороги. Проделал то же самое со вторым. Воронин не хотел, чтобы трупы можно было заметить издали, это свело бы «на нет» преимущества бойцов «сто семнадцатой» от внезапного нападения.
        - Тихо? - Сергей задал вопрос сам себе. - Тихо…
        Никто не кричал, не звал на помощь, не пытался стрелять. Значит, удалось убрать двоих врагов чисто, хоть и с некоторыми приключениями.
        - Как тебя подловили? - спросил Воронин, убедившись, что его товарищ в полном порядке и отходит от шока.
        - Да сам виноват! - Отец раздраженно махнул рукой. - Выскочил на них. Один сидел с оружием, на камнях. Вроде как охранял. Второй лежал, отдыхал. Они не ожидали, от удивления замерли, даже тот, что с карабином. Мне бы стрелять, а я не смог. Не получилось убить человека. Ну, тут они опомнились, сшибли с ног, вдвоем навалились.
        - Ты не смог убить человека?! - Воронину показалось, что он ослышался. - Ирвин!!! Как же так?! Тебе ведь приходилось убивать на Цикаде! И потом… потом… ты стрелял в Бена, совсем недавно!
        - На Цикаде - другое дело, - хмуро отозвался Отец. - Совсем другое дело. Там что находилось за спиной? Город, а в нем - женщины и дети! Я просто на миг представил, что там оказались мои жена и дочь. А спереди? Спереди пьяная толпа, даже не людей, зверей, почуявших запах крови. Понимаешь? Там не стоял вопрос: стрелять или не стрелять. Так было нужно! И потом, я ведь не один стрелял, Клещ дал команду, и мы все открыли огонь, вся «сто семнадцатая»!
        - Ну, хорошо, - Воронин признал, что такие аргументы действительно могли повлиять на решение Ирвина. - Хорошо, по Цикаде понятно. А на Ламуре, когда ты замочил Бена?!
        - Там я просто не успел подумать, - признался Отец. - Бандит поднял пистолет, он готовился стрелять тебе в голову, я же видел. И все получилось без участия мозгов, на автомате. Он собрался убить тебя, я его опередил - прикрыл товарища, как нас учил Клещ…
        - А тут, значит, успел подумать, - ухмыльнулся Сергей. - Выскочил с геплом, они сидят, и ты должен стрелять, будто в тире… Вроде как, получается, не солдат уже, а убийца.
        - Ну да, примерно так.
        - Класс! А чего они тебя сразу не убили? Тоже успели подумать?
        - Пытать собрались. Очень хотели знать, откуда я взялся, как попал сюда, что мне известно. Только поэтому не грохнули.
        - Гм, да… - Воронин хотел почесать затылок, да пальцы наткнулись на твердый материал защитного шлема. - Ну, и как теперь? Думаю, дальше мне стоит пойти одному. Я себя мясником не чувствую, Ирвин… Наверное, это плохо… Меня ведь тоже не учили стрелять в людей, просто… просто понимаешь, для меня эти- не люди.
        Они убили четырех ребят из моего колледжа. Двух девчонок, Анжелу и Кэрол. Обеим было чуть больше чем по двадцать… Кэрол перед смертью просила, умоляла не убивать, она догадалась, зачем пришли эти звери… Знаешь, я все думаю, каково ей было тогда… за пять минут до смерти… Когда уже понимала, что убьют, но внутри еще жила надежда… Думаешь, ее пожалели?! Нет, Ирвин, мне нетрудно стрелять… Можешь считать меня отморозком, но, как только я вспоминаю Кэрол, палец сам тянется к спусковому крючку.
        А еще… Еще они убили человека, который спас мне жизнь. Этого человека звали Хазиф Гюльнай. Если б не он - меня сейчас не было бы здесь. Меня вообще не было бы. Хазифа забивали вчетвером, бейсбольными битами. За то, что он не сдал меня лейтенанту Эскудо! Подкараулили, когда вышел вечером с работы, и набросились, всем скопом. Он кричал, жутко кричал. А его убивали. Нет, забивали на мясо! Ломали кости! Глумились, упивались своей властью! Вчетвером на одного! Эти люди - здесь, на Тизелле. Люди?! Я не знаю, может, только что прикончил тех, кто держал в руках бейсбольные биты? А может, еще не добрался до убийц? Может, еще не пристрелил ту мразь, ту гниду, что издевалась над Кэрри?! Девчонка смотрела на эту сволочь умоляющими глазами, а ее душили, цинично, безжалостно! Я не знаю, Ирвин, кто именно это сделал. Потому не успокоюсь, пока не убью их всех!
        - Ты не рассказывал… - прошептал Отец. - Ты не рассказывал таких подробностей, Серж!
        - Ладно, брат, - Воронин хлопнул товарища по плечу. - Хватит пустых разговоров. Возвращайся к катеру. Если я не приду через сутки, вместе с Сандро вызывайте полицию, пусть она берет контрабандистов. Ты знаешь, куда направить копов. В общем, спасибо за помощь! Давай, пошел я…
        - Стой! - Ирвин поймал его за руку. - Стой! Я тоже иду! Теперь я смогу… смогу стрелять… Смогу!!!

…Пост радиолокационного наблюдения обнаружил Сергей - по звуку. Это была небольшая ровная площадка среди каменных развалин, затянутая маскировочной сетью. На ней тихо гудел дизель-генератор, работавший на брикетах универсального топлива. Воронин подкрался чуть ли не вплотную: рассмотреть все поподробнее. Оператор наблюдения, сидевший за портативным компьютером, был так занят картинкой на дисплее, что не видел ничего вокруг себя. Его товарищ спал на толстой полипропиленовой подстилке, подложив под голову свернутую куртку.
        В стороне находилась стойка с «гроздью» антенн - тарелки были развернуты чуть вверх, в четыре стороны, чтобы контролировать сразу все пространство. Данные от приемников стекались к центру сбора информации, возле которого и сидел бодрствующий член банды.
        Сергей, не испытывая никаких комплексов по поводу того, что делает, перевел гепл в режим непрерывного огня и выжег площадку: и стойку с антеннами, и аналитический центр, и того врага, что дежурил, и того, который спал.
        - Минус четыре, - закончив работу, бросил он по связи Отцу, который оставался чуть в стороне и сзади, прикрывая спину Воронина. - Минус четыре! Половина есть!

…Потом двинулись по радиусу, стараясь не приближаться к Двери, и отыскали второй пост прикрытия - благодаря пси-сканерам, которые все же смогли разглядеть цели среди массивных камней.
        - Обнаружены сущности пятого уровня, - предупредила Снежинка. - Будь осторожнее, милый…
        В этот раз работали в два ствола, подобравшись к бандитам почти вплотную: сдвоенным залпом «завалили» и того, что контролировал подходы к Двери с северо-востока, и отдыхавшего.
        - Взмок я… - честно признал Ирвин. - Взмок от всего этого, хоть выжимай…
        Сергей не ответил - обыскивал мертвеца, прошитого плазменной «пулей». Потом выпрямился, махнул рукой, показывая товарищу: пора идти.
        Теперь они направились к центру воображаемого круга - туда, где, по мнению Воронина, находилась Дверь.
        - Не стреляйте! - крик резанул по ушам. Высокий, какой-то бабий. - Пожалуйста, не стреляйте!!! Не убивайте! Я торговец, а не солдат!
        Невысокий чужак, очень полный, с объемистым животом, завалился на песок, закрывая голову руками и глупо дрыгая ногами. Ирвин передумал стрелять, опустил гепл. Потом тряхнул головой, будто что-то отбрасывая от себя. Мельком глянув на Сергея, упрямо сжал губы, поднял оружие.
        - Не стреляйте!!! - контрабандист съежился в комок, закрыл глаза от ужаса.
        - Стой! - приказал товарищу Воронин. И обратился к трясущемуся пленнику. - Ты кто? Отвечай! Быстро!
        - Мустафа. Не убивайте. Я торговец…
        - Где Дверь?! - Сергей угрожающе ткнул стволом гепла в жирный подбородок. - Ну?!
        - Там! - Мустафа махнул рукой, указывая направление. - Зайдете в коридор, на развилке надо идти по проходу, где голова! Человек-лев! В конце, после зала - Дверь! Я не вру! Мамой клянусь!
        - Около нее есть охранник?! Быстрее!
        - Да! Один! Крайтон! Не убивайте! Я вам пригожусь!
        - Связать бы его… - Воронин в задумчивости огляделся.
        - Серж, не повторяй мою ошибку! - возразил Ирвин. - Надо мочить всех!
        - Неа, - не согласился Сергей, - этого можно оставить. Он, действительно, не солдат, а торговец, самый безобидный из всех. Посмотри, Отец, у него даже оружия нет! Черт, что за бандиты? Хоть бы у одного были наручники!
        - Зачем им наручники, Белоснежка?! Они живых свидетелей не оставляли, сам говорил, всех до единого убирали. Зачем им наручники?
        - И то правда. Чем бы его связать?
        - Металлической проволокой! Той, на которой кабель радиолокационной станции висел!
        - Бинго! Охраняй его!
        Сергей вырезал довольно приличную бухту гибкого провода, вернулся, долго и старательно обматывал руки жалобно стонущего Мустафы, потом взялся за ноги. Критически оглядев работу, сбегал за новым куском, прошелся по рукам вторым слоем.
        - И не вздумай бежать! - грозно прорычал Ирвин. - Я бы тебя сразу убил, да друг не позволяет! Но если попытаешься удрать от нас - точно убью!!! Лежи и жди!!!
        Мустафа притих, даже дышать перестал.

…Когда осторожно вошли в знакомый Сергею коридорчик, последний из врагов сам напомнил о себе. Да так, что чуть было не закончил суетной путь Воронина. Спасло лишь то, что Сергей, который двигался спереди, прижимаясь спиной к стене, угодил ногой в трещину и потерял равновесие - нырнул.
        Пуля чиркнула по шлему, и это повергло Воронина в шок. Боли не было, просто он вдруг понял, как близко прошла смерть, и руки затряслись сами по себе.
        - Погоди, Белоснежка! Дай я… - Ирвин перескочил на другую сторону коридора, притаился за выступом. - Этот баран воюет с нами так, будто мы тоже вооружены огнестрельными карабинами!
        Отец покрутил регуляторы гепла, сначала выставил непрерывный режим стрельбы, а потом - нефокусированный огонь, широким лучом. Затем чуть выдвинул ствол генератора плазмы вперед, потянул спусковой крючок, даже не особо целясь в тот выступ, за которым прятался последний из бандитов.
        Дикий крик донесся сквозь рев пламени, но Ирвин выждал еще пять-десять секунд, невзирая на то что вопль захлебнулся.
        Потом они аккуратно, держа геплы перед собой, наготове, подошли к нише в стене, где прятался часовой. Тревоги оказались напрасными: обгоревший скелет стоял на коленях, ткнувшись черепом в камень.
        - Сущность пятого уровня не обнаружена, - философски изрек Ирвин. Посмотрел на товарища. - Минус восемь. Все. Ну, Белоснежка? Вперед? Проверим, как там, за Дверью?
        - Боязно что-то… - отозвался Воронин.
        - Ну, тогда оставайся, прикрывай мою спину! - развеселился Отец. - Или вернись к скутеру, жди там!
        - Ха-ха-ха! - огрызнулся Сергей, подтягиваясь поближе к переходу.

…Они сбросили металлические блокираторы, фиксировавшие Дверь так, чтобы с противоположной стороны ее невозможно было открыть. Потянули тяжелую створку на себя, с опаской заглянули.
        Первыми откликнулись анализаторы атмосферы: среда неагрессивная, кислородо-азотная, содержание кислорода - около двадцати пяти процентов, дышать можно.
        - Еще бы, - пробурчал Сергей. - Ежу понятно, что дышать можно. Ведь контрабандисты лазали сюда без защитных костюмов!
        Ирвин и Сергей переступили порог, с интересом и опаской оглядывая мир, в котором оказались.
        Они стояли на невысоком холме, у подножия которого начиналось огромное зеленое поле. Синее небо над головой. Незнакомые деревья-свечи вдалеке за речкой. Глаза сразу же зацепились за какие-то большие полупрозрачные шары, которые плавно и неспешно двигались над кронами. Или катились по ним?
        - Обнаружены сущности четвертого-пятого уровня, - пропела Снежинка. - Я молюсь за тебя, Сереженька…
        - Так четвертого или пятого? - кисло пробурчал Воронин, отлично понимая, что Снежанна ни в чем не виновата.
        Просто аналитическая машина не могла точно идентифицировать уровень существ, которые приближались к людям.
        Существо. Приближалось только одно существо. Все прочие замерли у подножия холма, наверх поскакал лишь один абориген. Получеловек-полукенгуру.
        - Не нравится мне это, - пробормотал Ирвин и поднял гепл.
        - Не стреляй! - тихо ответил Сергей. - Не надо убивать, здесь не Илана. Вспомни, что говорил Бен. Они не воюют, они меняются…
        Когда абориген скачками приблизился, стало понятно, что ростом он ниже людей - где-то около полутора метров. Местный житель что-то прочирикал на своем языке и поднял в руках небольшую сумочку, в которой лежало несколько браслетов и колец из уже знакомого Сергею прозрачно-матового металла.
        - Что это он? - не понял Ирвин.
        - Это их торговец, - объяснил Сергей. - Принес свой товар. Похоже, он не видит разницы между нами и теми, кто приходил раньше. Для него все едино: что мы, что Мустафа. Лишь бы обмен делали…
        - Быстро они появились. Мы только через порог, а тут уже целая группа. И товар приготовлен.
        - Наверное, они все время тут дежурят. Им ведь запрещено проходить в мир людей. Значит, надо ждать у Двери, кто первым прибежит - тот и сорвет куш.
        - А на что менялись Мустафа и прочие? - полюбопытствовал Ирвин. - Колечко-то очень красивое. Я бы взял жене…
        Абориген, видно, почувствовал интерес человека. Затрещал, зачирикал активнее, протянул маленькую ручку к виброножу.
        - Нож? - понял Отец. - Ты просишь нож?
        Абориген ответил сумасшедшей трелью свистящих и чирикающих звуков.
        - Не надо, Ирвин! - остановил Сергей. - Это чужой мир, не делай глупостей. Не знаю, отдавали ли торговцы Бена оружие, но мы этого делать не станем! Нельзя нести кровь и смерть в эту реальность. Конечно, это не пистолет, но и вибронож - опасная штука. Возможно, он даст преимущество кому-то одному над всеми прочими. Это море крови, Ирвин, вспомни историю человечества.
        - Да… - со вздохом согласился Сигурвинсон, пряча оружие.
        Местный житель понял, что люди передумали, и выдал новую трель - теперь звуки стали другими, протяжными, жалобными. Даже не зная чужого языка, Ирвин и Сергей поняли, что меняла пришел в отчаяние.
        Потом он вдруг полез в сумочку с драгоценностями, порылся где-то в глубине, извлек на свет миниатюрную чашу из серебристо-матового металла. Видимо, хотел оставить ее напоследок, но теперь пошел ва-банк. Стараясь привлечь внимание людей резкими звуками, налил внутрь жидкость из небольшого сосуда, снятого с пояса. Тряхнул. На стенках чаши, но не снаружи и не внутри - где-то в глубине - начали переливаться радужные шлейфы. Очень красиво и необычно. Оба человека замерли в восхищении.
        Абориген сделал два скачка вперед, ухватился за пистолет Ирвина, предлагая людям забрать чашу.
        - Нет! - Сергей сделал резкий отталкивающий жест ладонью. - Нет! Уходим, Отец! Скорее!
        Они попятились назад, к каменному сооружению, из которого вышли, а меняла принялся гневно махать ручками и быстро-быстро щебетать. Видимо, он не привык к такому финалу встречи, знал, что обмен должен состояться обязательно.
        Только теперь наступили другие времена. Бойцы «Метлы-117» налегли на Дверь, захлопнули ее, потом зафиксировали засовы. Постояли, привалившись спинами к тяжелой створке, пытаясь прийти в себя.
        - Вот это да… - только и сказал Воронин.
        - А чаша красивая. - После долгой паузы Ирвин горько вздохнул, заговорил о том, о чем думал: - Я бы с удовольствием поменялся… Жене такой роскошный подарок!
        - Я бы тоже поменялся, - честно признал Сергей. - Отвез бы Снежинке. Только нельзя нам, брат! Нельзя так… с оружием…
        - Да… - еще раз вздохнул Ирвин. - Нельзя… Что делать-то будем?
        - Надо выходить на связь с Ламуром.
        - А может, ну это все на фиг, а? Взорвем стены возле Двери, похороним переход к черту, под грудой камней?
        - Нельзя, - подумав, Сергей поморщился, отрицательно помотал головой. - Плохое решение. А вдруг потом кто-то найдет? Какая-нибудь новая банда, «черные кладоискатели»? И что? Опять туда пойдет оружие в обмен на драгоценности? А здесь будут убивать любого, кто случайно оказался рядом с Дверью? Там кровь, тут кровь? Нет, Ирвин, плохой это путь! Тем более у нас взрывчатки нет. Придется выходить на связь.
        - Как? - поинтересовался Отец. - Скутер в десяти километрах отсюда. Наши встроенные переговорники предназначены для тактической связи.
        - Передатчик! - воскликнул Сергей. - У контрабандистов должен быть передатчик! Они как-то получали указания от Бена, докладывали ему обстановку!
        - Надо спросить этого… толстого… если он не сбежал!!!
        Только теперь оба приятеля вспомнили про Мустафу, ринулись наружу, но их тревоги были напрасны. Торговец лежал на площадке и жалобно скулил. Он, конечно, попытался уползти - это было видно по следам на песке. Только ничего не вышло - со связанными руками и ногами пленник сумел продвинуться лишь на пару десятков метров.
        - Рация!!! - угрожающе прорычал Воронин, потрясая геплом. - Говори! Где рация?! Где ваш передатчик?!
        - Там… - Мустафа в испуге втянул голову в плечи. - Там, в зале… где статуя человека-льва…
        Сергей метнулся назад, только теперь побежал по коридору не до конца, свернул в знакомый зал. Знакомый зал, где когда-то, в другой жизни, они остались вдвоем с Кэрол, намереваясь весело провести время. А девушка остановила партнера: мол, не могу, на нас смотрят. Эх, Кэрри, права ты была, все верно почувствовала…
        Сергей выдернул брезентовый мешок из ниши, с радостным воплем выскочил наружу. Быстро развернул антенну, проверил заряд аккумуляторов, взялся за настройку: выставил режим мультипередачи, выбрал волну оперативного дежурного сектора, полицейскую волну, экстренную волну ликвидаторов, на которую всегда были настроены приемники родной базы.
        - Внимание всем! Внимание всем! Вызываю оперативного дежурного созвездия Центавра! Вызываю спецслужбы ГалаСоюза! Вызываю дежурного базы ликвидаторов на Ламуре! Всем! Всем! Всем! Просьба: продублировать эту информацию, довести ее до сведения оперативного штаба Галактического Союза!
        На связи Сергей Воронин, зонд-команда «Метла-117», передача идет с поверхности Тизеллы! Мною, а также Ирвином Сигурвинсоном, бойцом «Метлы-117», обнаружена Дверь в параллельный мир, населенный сущностями четвертого-пятого уровней. Тьфу ты! Вот привычка! Обнаружен мир, населенный существами, по уровню развития близкими к людям! Всем! Всем! Всем! Просим срочно выслать на Тизеллу армейские подразделения для установления жесткого контроля над переходом в иной мир! Ждем сотрудников спецслужб и служб безопасности ГалаСоюза! Даем радиомаяк, чтобы вы зафиксировали наше местоположение…
        - «Метла-117»! - пробился в эфир чей-то насмешливо-удивленный голос. - Вы, часом, не пьяны?!
        - Никак нет, сэр! Передаем код подтверждения наших полномочий! Просим как можно быстрее прислать войсковые подразделения, установить контроль над переходом! Нас всего двое, долго мы Дверь не удержим!
        Где-то далеко в небе Тизеллы появился огненный росчерк - он прошел снизу, от песчаной пустыни, а исчез за облаками.
        - Это Сандро, - негромко сказал Ирвин. - Не дождался, сволочь! Наверное, слушал полицейскую волну и теперь решил дать деру.
        - Ну и черт с ним! - отмахнулся Сергей. Он пытался разобраться в хаосе голосов, загудевших в эфире, будто растревоженный рой пчел. - Улетел - его проблемы. Значит, решил, что заработал достаточно. Мы теперь и без него вернемся. Если только нам поверят.
        - «Метла-117», - зазвучал в эфире другой голос, резкий и властный. - Почему вы говорите, что долго не удержите переход? Есть вероятность вторжения в наш мир из параллельной реальности?!
        - Никак нет, сэр, - Сергей вдруг почувствовал, что смертельно устал. От борьбы. От крови. От людской тупости. - Дверь в иной мир находилась под контролем группы контрабандистов. Банда из десяти человек уничтожена. Но нас только двое! Мы даем маркер-наводку на нескольких служебных волнах. Сэр, если армия опоздает, а какие-то террористические или преступные группировки прибудут раньше, с автоматами и гранатометами, нас тут просто раздавят…
        - Все понял! - перебил властный голос. - Я оперативный дежурный ГалаСоюза, генерал-майор Дьячков, беру дело под личный контроль! Через пять минут с Ламура стартуют корабли с десантом на борту! «Метла-117», как поняли? К вам идет спецназ! Продержаться надо всего полтора часа! Никого не подпускайте к каналу перехода! Любой ценой!
        - Вас поняли, сэр! - Сергей улыбнулся, почувствовав, что гора свалилась с плеч. - Полтора часа продержимся. Обязательно продержимся…
        Они и вправду продержались. Поделили окружающее пространство на два сектора ответственности по сто восемьдесят градусов. Заняли позиции, как их учил сержант Клещ. Лучший учитель из тех, что доводилось встречать Сергею Воронину.
        А потом с неба в пустыню упали огненные стрелы - на посадку шли боевые корабли с эмблемами ГалаСоюза.
        Воронин отбросил гепл, завалился на спину, счастливо улыбаясь.
        - Ну, вот и все, Отец! - радостно крикнул он. - Все!!! Дальше - не наша забота!
        Сергей вдруг почувствовал, как сильно истосковался по Снежинке, как хочет забыть обо всех проблемах, остаться наедине с девчонкой, у которой красивые ямочки на щеках, когда она улыбается…
        Перелет до Цикады показался Сергею более длинным и утомительным, чем все предшествующие процедуры. Возможно, это произошло потому, что он истратил остатки сил на сотрудников ГалаБезопасности, тщательно фиксировавших показания бойцов
«Метлы-117» - на диктофоны и видео. Воронина три раза заставили повторить все сначала - «от печки» - с того самого дня, когда ракетный скутер, ведомый Марком Заммером, случайно оказался вблизи Двери.
        Впрочем, эту часть показаний Сергей готов был терпеливо повторять снова и снова, лишь бы с него сняли обвинение в убийстве четырех друзей. Хоть теперь он, ликвидатор Воронин, и не подчинялся гражданским законам, все равно носить на себе позорное клеймо не хотелось. Он рассказал про кольцо, которое случайно нашел Леон Бертьен, и про то, какова была расплата за это. Про Августо Эскудо и Хазифа Гюльная, про контракт с зонд-командой ликвидаторов, спасший ему жизнь, и про четырех отморозков с бейсбольными битами. Про бизнес Бена и торговца Мустафу, про Дверь и аборигенов из параллельной вселенной.
        Потом, видя, что ему не очень верят, предъявил полиции и спецслужбам дрожащего Мустафу, готового выложить все как на духу - от начала до конца, с любыми подробностями. А еще чуть позднее Ирвин и Сергей открыли Дверь, чтобы скептически настроенные сотрудники элитных ведомств могли убедиться во всем собственными глазами. Оба бойца «сто семнадцатой» ухмылялись, глядя, как отвисли челюсти экспертов.
        Наконец, все это закончилось, и Сергей отправился туда, куда должен был отправиться сразу после Иланы. В отпуск. На Цикаду. К Снежанне. Он с трудом пережил часы ожидания - дорогу до третьей планеты системы Толимана. Под конец, ничуть не стесняясь, метался по грузовому отсеку, сжав кулаки. Просто не мог больше ждать.
        Знакомый космодром встретил тишиной, совсем как в тот раз, когда «Метла-117» высадилась на Цикаде почти в полном составе. Тогда их было четырнадцать…
        Сергей очень торопился к Снежинке, но все же не мог не свернуть в сторону, сделать небольшой крюк.

…Черное поле, на котором «Метла-117» приняла страшный бой, так и осталось черным. Это казалось невероятным. Глядя на сожженную землю, Сергей не верил собственным глазам. На Илане трава поднималась за сутки, и это после обработки напалмом. А здесь, на соседней планете системы Толимана? Сколько же дней прошло с тех пор? Сергей попытался сосчитать и вдруг понял, что не может этого сделать. Он был уверен: с тех пор прошли не дни - минула вечность.
        Это случилось очень давно… «Сто семнадцатая» покинула Цикаду, оставив две могилы на городском кладбище. Кастета. И Пальцуна.

«Счастливые… У них хотя бы есть могилы…» - сказал тогда Клещ.
        В отличие от Поэта. От Дэла. От Наркоши. От Ботаника. От Боксера. От Пастуха. От Черепашки Ниндзя… От…
        Сергею стало страшно. Он помнил каждого из своих - помнил! Здесь, на Цикаде, совсем недавно, они были живыми. Совсем недавно. Вечность назад.
        Воронин побрел в сторону города. Он не хотел думать о прошлом. Он не мог не думать. Здесь, на Цикаде, слишком многое связано с живой «Метлой». С живой! Тогда никто из них не знал, что за ад ждет впереди…
        Знакомая площадь, где танцевала королева бала. Бала в честь спасения города. В их честь, «Метлы-117». Здесь он впервые увидел Снежанну. Увидел и влюбился по уши.
        Знакомая площадь. Знакомый дом. Снежинка на крыльце…
        Он остановился в десяти шагах, выжидающе глядя на девушку. Она замерла на пороге и смотрела на него, недоверчиво, странно. Странно? Может, испуганно?
        - Ты не рада, Снежинка? - тихо спросил Сергей.
        И тогда стена рухнула, одним прыжком девушка преодолела крыльцо и ступени, бросилась на шею, повисла.
        - Дурак! Дурак… Сереженька, какой ты глупый! - Она плакала, шептала, целовала. Все сразу. - Дурак! Я ведь… Я ждала… Не полетела на Ламур, в колледж. До последнего верила, что ты вернешься! Я знала, что ты вернешься! И ты вернулся!
        - Я вернулся! - сказал он и поцеловал ее мокрые глаза. - Прости, немного задержался по дороге…
        Снежинка совсем потеряла голову, принялась целовать его в щеки и лоб, в глаза и губы. Не стесняясь слез. Потом немного успокоилась, повисла на шее, прижалась к нему, замерла.
        - Господи, какая я счастливая! - прошептала она. - Ты вернулся…
        - Угу. - Вдруг перехватило горло, и Сергей не смог сказать ничего другого.
        - У тебя глаза изменились, - Снежанна отодвинулась назад, взяла его лицо в ладони. - Совсем другие глаза. Я сначала, когда тебя увидела, даже немного испугалась. Вроде мой Сережка, а глаза другие!
        - Плохие? - грустно пошутил Воронин, целуя ее в висок.
        - Нет. Усталые. Печальные. Такие бывают у бездомной собаки. Всего-то десять дней прошло, а ты изменился…
        - Десять дней? - Сергей не поверил.
        - Да. Я считала. Каждый из них тянулся, будто вечность, особенно последние. Ты ведь говорил, что на неделю уходите. Ой, что же мы стоим у крыльца, Сережа?! Пойдем в дом, расскажешь, как там ваши? Сержант Клещ?! Ребята?! Все хорошо?! Знаешь, жители Цикады часто вспоминают вашу команду! Многие женщины и до сих пор в церковь ходят, свечки ставят, за ваше здоровье…
        Она осеклась, отшатнулась, увидев, как изменились его глаза.
        А губы - не родные. Непослушные. Деревянные. Никак не могут произнести то, что нужно.
        - Поздно, Снежинка.
        - Как поздно? Что поздно? - Она не поняла.
        - Они… - Голос глухой, чужой. Будто не он, Сергей, говорит. Кто-то другой. - Они все… все остались там… На Илане… Только Клещ и… и… я и… Отец…
        Он не выдержал, закрыл глаза. Слезы сами побежали из-под ресниц, против воли. Сергей прикусил губу, пытаясь сдержаться. Хотел вернуться к Снежанне сильным, уверенным в себе. Не получилось.
        - Да как же это, Сереженька?! Как же так? Я ничего… ничего не знала…
        А Воронин не смог ответить. Ткнулся лбом ей в руки, принялся трясти головой.
        - Несправедливо… Нечестно… За что?! - он выдавливал слова, будто Снежанна могла подсказать ответ.
        Она прижала его к себе, и кусала губы, и успокаивала, и плакала вместе с ним.
        - Не надо, Сереженька. Не плачь. Ты сильный. Ты у меня сильный. Ты вернулся. Все будет хорошо! Не надо! Не плачь… Плачь. Плачь, милый! Может, станет легче? Я сама… сама плачу… господи, за что же так?!

…В ту ночь они долго не могли уснуть. Просто лежали рядом, прижимаясь друг к другу. Когда чуть успокоились, Сергей рассказал о том, как закончила путь
«Метла-117». Снежинка слушала, крепко обнимая его. Иногда сжимала руки сильно-сильно, видно, переживала страшно, но втайне радовалась, что Сергей вернулся. Проводила ладонями по волосам, утыкалась носом в шею. В конце концов так и уснула, крепко обнимая его, словно боялась: стоит только выпустить из рук - он взлетит, будто птица, унесется на Илану, туда, где остались его товарищи.

…Сергей начал понемногу оживать только на третьи сутки - Снежанна проявила терпение и женскую мудрость, дала ему возможность переболеть прошлым. Не торопила, не упрекала - все время находилась рядом, но если чувствовала, что он провалился в ад на Илане, ждала его возвращения.
        Постепенно прошлое отпустило его - не исчезло совсем, но уступило немного места настоящему, - и Сергей со Снежанной провели неделю вдвоем, забыв о существовании остального человечества.

…В колледж Снежинка все-таки опоздала, но не очень из-за этого расстроилась - на Ламур возвращались вместе.
        - Теперь будем рядом, - сказал Сергей, хотя и знал, что это не совсем правда.
        На базе ликвидаторов нет квартир для семейных. Придется им заново создавать свой мир, пытаясь совместить двухлетний контракт Сергея, колледж Снежанны и собственную реальность, в которой есть место только для двоих.
        - Да, рядом, - чуть помедлив, после колебаний, ответила девушка. - Только знаешь, Сережа… Я бы хотела жить с тобой. Готовить тебе еду. Встречать по вечерам после работы. Сидеть на диване рядом с тобой, поджав ноги. Потом… потом родить тебе сына. Или дочку. Кого захочешь. Чтоб все было, как у людей…
        - Ну… - отшутился он. - Ты сначала колледж закончи, звезда моих очей! А там и…
        - Хорошо, я подожду, - кротко ответила Снежинка. - Только ты возвращайся ко мне с других планет. Обязательно возвращайся. Каждый раз.
        - Обязательно! - пообещал он. - Ведь у меня есть ангел-хранитель. Твой голос, записанный на аудиокристалле. Он помог мне на Илане. Я буду возвращаться, Снежинка!
        Сергей проводил ее до общежития, поднялся до комнаты, совсем такой же, в какой некогда жил сам. Нежно поцеловал на прощание. Еще раз. И еще. Много-много раз. Кажется, прошли миллионы лет, а они все стояли на пороге и не могли расстаться.
        Мимо, по коридору, тенями скользили другие девчонки, тихо вздыхали, завидуя Снежанне. А она ничего не видела вокруг, только гладила ладонями его лицо, целовала в губы, а глаза умоляли выполнить обещание.
        Возвращаться. С других планет. К ней. Каждый раз. Несмотря ни на что.
        - Все-таки мне пора, Снежинка, - наконец, решился он. - Не скучай, не грусти, любимая. Ты лучшее, что есть в моей жизни.
        - И ты… И ты… - эхом откликнулась она.
        Он повернулся, пошел по коридору. Не выдержал только у лестницы, когда надо было сворачивать, чтобы идти вниз. Обернулся, глянул назад. Снежанна стояла возле дверей, кусая пальцы. Смотрела ему вслед.
        Возвращаться. Всегда. К ней. Несмотря ни на что.
        На базу Сергей возвращался на попутке - подобрали свои же, из группы обеспечения. Он стоял на шоссе, у выезда из города, когда у обочины лихо тормознул большой грузовик - так, что чуть не задымились тормозные колодки.
        - Садись, Белоснежка! - открыв дверцу справа, весело крикнул полузнакомый пилот.
        Воронина не надо было просить дважды. Он забрался внутрь, благо в широкой кабине грузовика могли запросто поместиться три человека, а там находились только водитель да старший лейтенант, который возвращался из увольнения.

«Странные дела, - думал Сергей, слушая болтовню соседа, который решил ввести бойца зонд-команды в курс всех последних новостей. - Офицер. Пилот транспортника. Элитная каста. Голубая кровь. Все такое… Раньше даже на Клеща смотрел чуть свысока, не то, что на меня. Теперь узнает в лицо. Помнит мой позывной. Кажется, готов обниматься…»
        Впрочем, эти мысли быстро унеслись прочь - старший лейтенант принялся рассказывать о том, что действительно волновало Сергея.
        Клещ. В ночь после того, как сержант отправил Отца и Белоснежку на «тренинг за территорией базы», он жутко напился в кабаке. Когда спиртное развязало ему язык, стало понятно, что довело твердого как кремень Клеща до такого состояния.
        Оказывается, во время визита в штаб - когда сдавал рапорт о работе в системе Толимана - сержант узнал о судьбе прочих зонд-команд, побывавших на Илане.
«Метла-116», действовавшая в экваториальной зоне другого полушария, замолчала на шестой день с момента выброски на негостеприимную планету. Группа просто перестала выходить на связь после серии сейсмотолчков.
        Когда с орбиты выбросили разведкатер, который подошел к базе «сто шестнадцатой», пилоты с помощью электронных увеличителей смогли разглядеть треугольник лагеря во всех деталях. Там действительно некому было отвечать на запросы. По краям лежали пустые скафандры. Вернее, не совсем пустые - внутри оболочек копалось местное дерьмо: черви, жужелицы, муравьи.
        Из «сто шестнадцатой» не уцелел ни один боец, а почему так произошло - никто не понял.
        Вот когда Клещ узнал об этом, он и вернулся из штаба сам не свой. Долго сидел, глядя в стену, а потом отправился в бар и нарезался вдрызг. Плакал и объяснял всем, кто оказался рядом, что командиром «сто шестнадцатой» был сержант Хорек. Когда-то они вместе начинали в девяносто второй «Метле», и Хорек оставался последним живым товарищем Клеща. Своими жизнями бойцы «девяносто второй» оплатили право людей колонизировать новые миры.
        Теперь, после гибели Хорька, Клещ остался один. Наутро его привезли на базу, мертвецки пьяного. В тот же день, пока он еще не успел протрезветь, присвоили звание глав-сержанта. Ну, а когда Клещ пришел в себя, сразу написал рапорт с просьбой о переводе в отряд тотальной зачистки. Попросил бросить его добровольцем на Илану.

«Клещ, - узнав об этом, невесело усмехнулся Воронин, - настоящий клещ. Вцепится - это конец, не отпустит. Оторвать невозможно. Можно только убить…»
        Было горько и грустно оттого, что больше не придется служить под командованием такого человека.
        А старший лейтенант продолжал «радовать» новостями.
        Отец. Ирвин Сигурвинсон. Он все-таки добился своего, получил то, о чем втайне мечтал. После невероятной эпопеи на Тизелле ему дали «добро» на увольнение - досрочно аннулировали контракт за особые заслуги перед ГалаСоюзом. Это было исключение из правил, чуть ли не единственное за многие годы, но ведь не каждому бойцу зонд-команды удается разыскать Дверь в иную реальность. Ради такого случая можно и поступиться принципами.
        Узнав о том, что на тренинг-базе теперь нет и Отца, Воронин совсем погрустнел. От
«Метлы-117» остался только он один. Пусть даже Клещ и Отец не погибли, но они теперь обитают в другой реальности, вернее, в других реальностях, где Сергею нет места…
        Не утешила даже информация о том, что лично ему - Белоснежке - собираются вручить орден или звезду героя ГалаСоюза, за особые заслуги перед человечеством. Как-то это прошло мимо сознания, в котором жила другая мысль: он остался один. Совсем один. Никого у него теперь нет, кроме Снежинки…
        Пилот, сидевший по соседству, все заливался речами - рассказывал о Тизелле, об огромной бригаде экспертов, изучающей Дверь, созданную древней цивилизацией, о второй, еще большей бригаде, исследующей планету и аборигенов-кенгуру. О добровольцах-рейнджерах, пытающихся всеми правдами и неправдами прорваться в параллельный мир, уйти отсюда в другую реальность.
        А ведь пока еще ГалаСоюз кое-как держался - удавалось скрывать информацию о Двери от репортеров центральных каналов, хотя в последние дни по обитаемым планетам поползли слухи, которые уже не остановить. Еще немного - все станет точно известно, и тогда на Тизеллу хлынут толпы паломников, мечтающих собственными глазами увидеть Чудо.
        Вполуха прослушав эти новости, Сергей начал понимать, отчего пилот готов с ним
«брататься». Он, Воронин, теперь знаменитость. Герой. Без пяти минут обладатель ордена или звезды от президента ГалаСоюза. Теперь постоять с Сергеем рядом, пожать руку - большая удача.
        Наверное, он должен все время улыбаться, делать «cheese» в камеру, только вот не хочется. Потому что он остался один, и это - горькая страшная правда, которую не отменят ни награды, ни восторженный рев толпы зевак.

«Метлы-117» больше нет. За все заплачено по очень высокой ставке, неимоверно высокой. Как быть с этим?

…Сергей первым выпрыгнул из кабины грузовика возле КПП тренинг-базы. Хмуро мотнул головой попутчику, коротко поблагодарил водителя, прошел к дежурному офицеру, вытащил отпускной билет.
        - Куда мне теперь? - тихо спросил он, когда капитан испуганно взмахнул ладонями, словно желая показать: какие документы, парень? О чем ты, Белоснежка?! Кто же тебя не знает?
        - Куда? - угрюмо переспросил Сергей.
        - К командиру базы, - ответил капитан. - К генерал-лейтенанту Гаврилову, лично в кабинет. Он ждет.
        Сергей мотнул головой, прошел через линии защиты, мельком глянув на надпись над воротами: «Я стреляю, следовательно, я существую».
        - Ты был прав, Клещ, - тихо сказал Сергей, вспомнив разговор на Цикаде, после схватки с беглыми зэками. - Прав! Это затягивает. Я стреляю, а значит, я - живу. Только так! Ведь если попробовать как-то иначе - это уже не я. Другое существо, бесхребетная амеба. Ты не хочешь стать таковой, потому ушел в группу тотальной зачистки и вернулся на Илану. Я тоже не хочу!
        Почему обычная жизнь теперь кажется убогой, пресной, блеклой? Как еда без соли и специй… Города, пропахшие пoтом? Серые дома-коробки? Унылые ячейки жилищ? Люди называют их квартирами, думают, это их рай. Нет! Только в диком, первобытном мире, где каждую секунду идет схватка за жизнь, человек - велик! Человек, который умеет вовремя стрелять. Там нет стен. Там нет клаустрофобии. Там нет правил. Там не бывает старости. Там я, хомо плазмометус, - царь и бог!

…Когда-то раньше он боялся генерал-лейтенанта Гаврилова, пытался стать незаметной букашкой, если командир базы ликвидаторов лично присутствовал на тренингах «сто семнадцатой», а теперь Воронин без робости постучал в дверь, распахнул ее.
        - Разрешите?
        - Входи, сержант Белоснежка, - отозвался Гаврилов и жестом ладони указал на стул. - Садись! Что глаза такие удивленные? Сержант! Опыта у тебя, конечно, маловато. Опыта командира подразделения, я это имею в виду. Ну, ничего, дело наживное. Зато другого опыта, боевого, хоть отбавляй. Позади Илана, Форост, Брик, Цикада… Да еще Тизелла, с этой, чтоб ее, Дверью, из-за которой в ГалаСоюзе теперь настоящий переполох.
        Короче, так, сержант! Опыт управления - дело наживное. Поможем. Научим. Подскажем. Все прочее у тебя есть. Мозги. Работа в боевых условиях. Да и фартовый ты, против этого не попрешь. В общем, принимай под свое управление зонд-команду. И никаких возражений! Поможем! Научим! Подскажем! Нам нужны профессионалы высокого класса, и каждый из них - на вес золота. Вопрос по тебе уже решен и согласован на всех уровнях. Жалованье увеличено, согласно новому штату, на который ты зачислен. Так что, сержант, я не предлагаю думать. Думать тут не о чем, считай, ты просто слышал приказ. Обещаю, с ходу в пекло твою команду никто не бросит, всем дадут время накопить опыт - и тебе, и твоим бойцам. Никаких планет типа Иланы!
        Воронин ничего не ответил.
        - А вообще, если без официоза, ты - молодец. Отличная работа, особенно на Тизелле! Против банды - высший класс! Говорят, скоро будет подписан приказ правительства о твоем награждении. Но это так, по секрету, между нами. Кстати, с тебя сняты обвинения в убийстве четырех студентов колледжа. Ты полностью реабилитирован, чист перед законом. Можешь работать спокойно.
        Сергей опять не отозвался.
        - Что молчишь?
        - Есть! - ответил Воронин, поднимаясь со стула.
        - И все? - со странной усмешкой поинтересовался Гаврилов.
        Сергей пожал плечами, посмотрел на командира базы.
        - А что, разве существует выбор? Ясно ведь было сказано: решение уже принято. Меня просто поставили в известность. В таком случае необходимо приложить руку к виску, сказать «Есть!» и выполнять.
        - К пустой голове руку не прикладывают, - усмехнулся генерал-лейтенант, отлично зная, что не говорит ничего нового для Воронина. - Головного убора нет, значит, честь не отдается. Ладно, иди, герой! Дежурный по штабу отправит с тобой рассыльного, показать команду. У тебя два месяца, чтобы сделать из них матерых волков!
…Сергей остановился перед неровным строем новобранцев, оглядел желторотиков, с которыми теперь будет связана его жизнь. Какие-то нескладные увальни. Стоят не по росту, а как придется. Одни смотрят почти с испугом, другие - чуть ли не с насмешкой и вызовом.
        Сердце вдруг тоскливо сжалось. Воронин вспомнил, как совсем недавно находился по другую сторону «баррикады» - там, в строю. И вот так же, с насмешкой, свысока, смотрел на Клеща. Сержанта-дуболома. Существо с одной извилиной, да и то в фуражке. А рядом плавились от жары Отец и Кастет, Боксер и Дэл, Поэт и Ботаник, Черепашка Ниндзя и Китаец. Впрочем, тогда они еще не знали, что получат такие имена. Что под такими именами проживут вторую жизнь - совсем короткую. Чудовищно короткую, несправедливо короткую, но очень яркую. Как сполох кометы. Такую, что даже сейчас, после смерти, за них будут молиться на Цикаде. Плакать и ставить свечи… Три месяца назад они всего этого не знали…
        Что ждет парней, которые в строю, перед Сергеем?
        Он шагнул вперед, выпрямился, прочистил горло.
        - Внимание! - сказал негромко, но твердо. - С этого дня для вас начинается другая жизнь, парни. Забудьте, кем вы были. Забудьте прошлое. Это новая реальность. Теперь мы все - одна семья, одна команда, «Метла-125». Я, сержант Белоснежка, буду вашим наст…
        Сергей остановился, заметив, как издевательски улыбается один из новобранцев. И эта кривая ухмылка появилась на лице после того, как новичок услышал слово
«Белоснежка».
        Воронин сделал три шага вперед и чуть в сторону.
        - Выйти из строя! - не повышая голоса, приказал он.
        Весельчак вышел, да так, что остановился против командира. Смотрит глаза в глаза, не отводя взгляда. Ухмыляется. Это вызов…
        Сергей вдруг припомнил, как когда-то давно ненавидел Дэла и Кастета. Одного за то, что впервые обозвал его Белоснежкой. Другого - за то, что подхватил дурацкое прозвище и разнес, как сорока на хвосте. Когда-то давно, в другой реальности, это казалось очень обидным. Воронин в ярости сжимал кулаки…
        А теперь нет ни Дэла, ни Кастета. Нет в сердце ненависти, нет обиды, только глухая тоска-заноза. Жжет в груди оттого, что невозможно все вернуть. Сколько ни моли бога, невозможно возвратиться в тот день, когда Дэл мазнул его по губам. Когда они стыкнулись с Кастетом после камбузного наряда. Их нет, никого больше нет, а внутри - ледяная пустота…
        Белоснежка… Это прозвище - все, что у него осталось в память о «Метлы-117».
        Слова. Ветер уносит их. Время стирает в пыль события прошлого. И людей. И то, что казалось вечным, незыблемым. Но все-таки он держит эту пыль в кулаке. Если разжать пальцы, поднести ладонь к глазам, то можно увидеть. Значит, прошлое живет внутри? Живет!

«Ты классный парень, Белоснежка. Мы все… все… классные парни…» - это Быкан. Умирая.
        Ты будешь помнить это, сержант. И никому не позволишь глумиться над временем, где жила и верила в будущее «Метла-117».
        - Защищайся, боец! Без шуток! На полном серьезе! - И опять произнес это тихим, спокойным голосом, словно ничего необычного не происходило.
        Он привык. У него за спиной - джунгли Иланы. Черное поле Цикады. Форост. Брик. Тизелла. Пистолет лейтенанта Эскудо, направленный точно в лоб. Хазиф Гюльнай, забитый насмерть бейсбольными битами. Леон Бертьен, Кэрол, Анжела, Марк… У него позади столько, что хватит на десять жизней.
        А новичок резко вскидывает кулаки, прикрывает голову и корпус. Почти как Боксер тогда, во время тренингов. Только Боксер сгинул на Илане, а этот… новенький… Тоже боксер? Или улица научила умению постоять за себя? Только он никогда не видел, как стекают струи песка с темных боков кроковольфа, бросающегося в атаку. Он не слышал, как жутко орет товарищ, умирающий в пасти муравьиного льва. Он не знает, что такое древесная анаконда, не выворачивал внутренности наизнанку, посмотрев, как громадный паук впрыскивает желудочный сок в тело человека… Он не видел перед собой толпы зэков - дикой толпы, готовой смести с дороги все живое и ворваться в город. Ему не приходилось рыдать от горя, выбирая, кого из друзей тащить на себе.
        Если этот сосунок выживет на тренингах, он попадет в число пятнадцати. Может быть, из него получится хороший солдат? Все это будет ясно потом, позднее. А пока он - желторотик, искренне верящий, что надо закрывать лицо и корпус, не понимающий: боец зонд-команды должен беречь все тело.
        Сергей показал ложную атаку с правой руки, но ударил противника в коленную чашечку, быстрым неуловимым движением, а потом боднул головой в лицо. Дикий крик оборвался, новичок повалился в пыль. Схватка закончилась за три секунды.
        Остальные разом перестали шевелиться, притихли.
        - Встать, рядовой Сморчок!
        Поднялся. С трудом, но поднялся. Уже хорошо. Упрямый. Губы дрожат, из носа - кровавые сопли, но поднялся. Может, и попадет в число пятнадцати? Главное, чтоб верно усвоил первый урок…
        - В строй! Кто еще хочет улыбнуться, услышав мое прозвище?!
        Притихли. Гробовая тишина. В глаза больше никто не смотрит. Все поняли. Ну вот, генерал-лейтенант Гаврилов, а ты говорил, у меня мало опыта. Ничего, опыта мало, зато натаскивал Клещ.
        - Внимание, «Метла-125»! Повторяю! Я, сержант Белоснежка, буду вашим наставником, на протяжении всего периода обучения на тренинг-базе! А сейчас, для начала, я хочу познакомиться с каждым из вас. С этого дня вы забудете собственные имена, обращаться друг к другу следует, используя позывные, которые сейчас получите. Итак, начинаем!
        Сергей подошел к новобранцу, стоявшему крайним в шеренге.
        - Георгий Колесов, сэр! - с усердием рявкнул тот. - Выпускник кадетского корпуса на Ламуре! У меня отличные данные! Я мечтаю сделать карьеру в ликвидаторах, сэр!
        Воронин невольно вздрогнул, глаза его сузились, дабы никто из новичков не разобрал, что творится в душе командира.

«Сынок ты… - прошептал где-то над ухом сержант Клещ. - Служи хорошо, а время все расставит по местам…»
        Сердце тоскливо заныло. Время все расставит по местам.

«Вот я и сделал карьеру в ликвидаторах… Прав ты был, Клещ…»

«Ты отличный мужик… Отличный мужик…»
        - Все повторяется, Клещ, - забывшись, вслух произнес Воронин. Он говорил не с новобранцем. Не с шеренгой желторотиков. Он обращался к сержанту на Илане. К бойцам «Метлы-117», ушедшей в вечность. - Все повторяется, это бесконечная война. Ее невозможно остановить.