Легенда о Лазаре 6. Тот, кто сражается с чудовищами Юрий Розин
        Легенда о Лазаре #06
        Люпс под угрозой. Однако главный враг человечества не за океаном, а прямо под носом. И чудовища живут не только в диких лесах и ночных кошмарах.
        Лазарису Морфею придется столкнуться с ними, чтобы защитить свой мир. Вот только тому, кто сражается с чудовищами, следует остерегаться, чтобы самому не стать одним из них.
        Легенда о Лазаре 6. Тот, кто сражается с чудовищами
        Глава 1
        - Отец, братья, сёстры…
        Стены тронного зала дворца Талитейма слышали столько тайн, что даже десятая их часть вполне могла уничтожить весь Танильский каганат. Торги, заговоры, сделки, шантаж, подстрекательство, угрозы, обещания, мольбы, приговоры - всего и не перечесть. Однако, происходящее сейчас событие было необычным даже для этого места.
        Катарум Таниль, великий каган крупнейшей и сильнейшей страны на континенте, был довольно плодовитым отцом. Семеро детей, из которых старшей было уже далеко за сорок и у неё давно были свои дети и даже внуки, а младшей совсем недавно исполнилось пять. И это только от официальных жён.
        Сколько же отпрысков было у правителя каганата от наложниц, не знал даже он сам. И, не считая малютку Ингалию, сейчас мирно спящую в своей кроватке, в тронном зале присутствовали все законные наследники кагана.
        Айна, которой месяц назад исполнилось двадцать пять, прибыла последней и вошла под своды огромного зала, когда все уже сидели за столом. Это было исключительной привилегией детей правителя - сидеть, пока их отец занимал свой трон. Любой другой человек, за исключением правителей иных государств, должен был стоять в присутствии кагана.
        Естественно, даже Айна и её братья и сёстры пользовались этим правом довольно редко, просто потому что обычно тут не было куда садиться. Сегодня же, однако, всё было уже подготовлено.
        У подножия возвышения, на котором располагался трон, стоял полукруглый стол, за которым были заняты пять мест из шести. Места должны были заниматься по старшинству, от старшего к младшему, вот только Айне оставили самый последний стул, справа от четырнадцатилетнего Ридена.
        Мальчишку аж распирало от чувства собственной важности, и ехидное лицо Летании, дочери, родившейся у кагана спустя лишь пару месяцев после Айны, свидетельствовало о том, что без неё тут не обошлось.
        Вот только той Айниталии, которую знали все её братья и сёстры, четырнадцатилетней девочки, отправлявшейся на учёбу в Апрад, давным-давно не существовало. И даже Айна, что вернулась из плена Чибака Сиджи, которую знал её отец, тоже уже канула в небытие.
        Пока Риден играл в солдатиков и тренировался владению мечом, пока Летания купалась в мутных водах дворцовых интриг, пока Керас, старший сын кагана, руководил нападением на Озёрную империю из штаба армии, за все три года ни разу не побывав на передовой, Айна участвовала в реальных сражениях. Она была не раз ранена, сражалась с высшими магами врага и узнала о войне достаточно, чтобы возненавидеть её всем сердцем.
        Да, в глубине души она всё ещё боялась, переживала, сомневалась. Вот только на всём белом свете был лишь один человек, которому она позволяла видеть эту свою сторону. Ни подчинённые, ни начальство даже не догадывались о том, что творилось у Айны в сердце. И своим родным, некоторых из которых она не видела больше десяти лет, она также не собиралась показывать свои слабости.
        Без всякой видимой причины стулья Летании и Ридена просто сдвинулись в сторону, а единственный оставшийся свободным, поднявшись в воздух, опустился ровно там, где и положено было сидеть четвёртому ребёнку кагана танильцев.
        Айна улыбнулась Радалии, самой старшей в семье и единственной, всегда заботившейся о сестре и не ослеплённой амбициями и жаждой власти. После чего, ни слова не сказав покрасневшей от гнева младшей сестре, села на своё законное место и, подняв бокал в молчаливом салюте отцу, сделала большой глоток.
        Катарум Таниль наблюдал за этим с довольной ухмылкой. Конечно, он следил за делами своих детей. Всех, не только Айниталии. И прекрасно знал, если не обо всех, то по крайней мере о большинстве их конфликтов.
        Не вмешивался же он потому, что считал: настоящий правитель должен сам проложить себе путь к вершине. Однако, это не означало, что он не радовался успехам своих детей, пусть внешне эта радость почти никак не проявлялась.
        Окинув их придирчивым взглядом, он начал.
        - Семейный совет, - и так почти полная тишина, нарушаемая лишь звоном бокалов и ёрзаньем Ридена на стуле, обернулась всеобъемлющим и напряжённым молчанием. - В последний раз нечто подобное происходило шесть лет назад, но только сейчас можно сказать, что мы собрались полным составом. - Шестеро отпрысков великого кагана, объединённых кровью и взаимной враждой, переглянулись между собой. - И сегодня у нас, как никогда, есть, что обсудить. Радалия, как дела в Нолдайме? Как дети? Внуки?
        - Хорошо, отец… - старшая дочь кагана смущённо пожала плечами. Таких вопросов Катарум Таниль не задавал в принципе. Если он что-то хотел знать, к его услугам была целая армия шпионов и доносчиков, а светские беседы каган презирал. - Все здоровы.
        - Отлично. Керас, как дела на фронте?
        - Всё идёт согласно планам, отец. Захват территорий Озёрной империи продвигается очень стабильно, - пусть старший сын правителя давно не был в бою, но оставался военным человеком. Так что, в отличие от Радалии, ответил на вопрос чётко и без запинок.
        - Прекрасно… что ты скажешь, Гинаум?
        Второй принц Танильского каганата, одутловатый и невысокий Гинаум, уже много лет занимался торговлей, решив двигаться к трону более мирными путями.
        Хотя, по большому счету, мало кто верил, что до сих пор холостой, заикающийся и страдающий от болей в сердце принц имел хоть какие-то шансы на титул наследника престола.
        - Д-дела идут х-х-хорошо, отец. В этом м-месяце, несмотря на военное время, н-нам удалось добиться серьёзной п…п…пр…
        Уутерев со лба пот платочком, Гинаум сделал могучий глоток вина, поперхнулся, закашлялся и несколько капелек напитка вылетели у него из носа прямо на скатерть. Риден довольно захихикал, но строгий взгляд отца тут же заткнул мальчишке рот.
        - Прибыли?
        - Д-да, отец.
        - Рад это слышать. Айниталия, как идут твои дела? Я сожалею, что пришлось вызвать тебя прямо перед важным сражением.
        - Ничего страшного, отец. За три прошедших года мои подчинённые должны были научиться сражаться и без меня.
        - Это хорошо! - хмыкнул каган, после чего перевёл взгляд на Летанию. - А ты хочешь что-нибудь рассказать?
        - Ничего особенного, отец, всё в полном порядке.
        - Пусть так, - кивнул мужчина. - Риден, как твои успехи на тренировках?
        - Отлично, отец! Мне даже удалось однажды победить учителя в бою на мечах!
        Гордый столь выдающимся достижением, парень припал к бокалу с вином и, как и старший брат, сделал большой глоток. Вот только это вино, в отличие от того, что обычно позволяли пить юному принцу, не было разбавленным.
        От такого количества крепкого алкоголя за раз лицо четырнадцатилетнего мальчишки тут же стало цвета варёного рака. К счастью для Ридена, старшие не обратили на это внимания. Ну или по крайней мере сделали вид, что не обратили.
        - Очень похвально! - каган, и правда, пару раз хлопнул в ладоши. - Теперь, есть ли у вас, дети, вопросы ко мне?
        Сидящие за столом братья и сёстры снова недоуменно переглянулись. Творилось явно что-то очень странное. И Айна была единственной, кто решилась спросить в лоб.
        - Отец, что всё это значит?
        на девушку посмотрели, как на самоубийцу. Обращаться к кагану с ТАКИМИ вопросами не решался никто и никогда. Однако, вместо вспышки гнева, как это должно было быть, Катарум Таниль лишь приподнял бровь.
        - Уточни, Айниталия, будь добра.
        - Ты собрал нас всех здесь без объяснения причин, двоих выдернув с фронта активно ведущейся войны, а ещё двоих с разных концов страны. Семейный совет обычно проводится с целью сообщить нечто важное, но ты вдруг, ни с того ни с сего, начал спрашивать о наших делах. Вряд ли ты хотел просто поговорить и вряд ли решил попытаться стать хорошим отцом, даже для Ридена это несколько поздновато, - Гинаум оглушительно сглотнул. - Так что же происходит?
        - За три года в армии твоя смелость сильно возросла, как я погляжу, - каган наклонился вперёд, пристально глядя Айне в глаза. - Смелость или всё-таки наглость?
        - Ни то, ни другое, - покачала девушка головой. - Просто бояться стала меньше.
        - А раньше ты меня боялась?
        - Конечно, как и все. Всё-таки ты был нам отцом лишь во вторую очередь, в первую ты всегда был Каганом.
        - Это так, - кивнул мужчина, снова откидываясь на троне. - И ты права, становиться отцом уже поздновато. Однако, произошло кое-что, из-за чего мне пришлось задуматься и о своём положении кагана, и о роли отца.
        - Что именно, отец?
        Керас был старшим сыном и главным претендентом на позицию наследного принца. И он не мог терпеть того, что младшая сестра разговаривает с отцом вот так, почти на равных, тогда как все остальные просто сидят и молча слушают.
        - Как некоторые из вас знают, почти пятнадцать лет назад стараниями Айниталии сюда, в Каганат, из Кристории был доставлен особый груз, - начал Катарум. - Однако, никто из вас и даже сама Айна, не представляют, что это на самом деле такое. - Тут девушка могла бы возразить. В конце концов, Лаз знал о магическом металле, наверное, побольше даже чем все учёные танильцев вместе взятые. Но, естественно, она благоразумно промолчала. - Груз этот представлял из себя сферу из невероятного по свойствам металла, на порядок превосходящего по важности и редкости добычу любых когда-либо разрабатываемых на нашей территории месторождений. Не вдаваясь в тонкости, просто изучение свойств этого металла позволило за десять лет продвинуть технологию создания доспехов вперёд и создать превосходящих своё время Драконов, до сих пор лучшие магические доспехи из имеющихся. Непосредственное же использование этого невероятного материала в вооружении могло бы позволить нам окончить войну с Озёрной Империей уже через пару лет. И подобное оружие было построено. Вернее, не совсем оружие, а боевой корабль, подобных которому ещё не
существовало, и по сравнению с которым даже небесные крепости Башдрака - лишь жалкие подобия. Три месяца назад этот корабль, названный Королём Океанов, в качестве последнего испытания был отправлен в море Чудовищ.
        Все шестеро тяжело вздохнули. Даже маленькие дети знали, что море Чудовищ - место невероятно опасное. Просто защищать берега от атак населяющих его тварей было невероятно сложно, и чем дальше отплывать от берега, тем больше могучих и опасных существ встречалось.
        По сравнению с ними даже живность Южного континента казалась насекомыми. В большой степени именно поэтому человечеству до сих пор было неизвестно, есть ли земли к востоку от Люпса.
        Пустой океан, простирающийся к западу, был непроходим потому, что в нём не было ничего, сколько ни ищи и как далеко не заплывай. Море Чудовищ было непреодолимо ровно по противоположной причине. Стоило отойти от берегов хотя бы на сотню километров, и, как бы крепок н был твой корабль и силен ты сам, тебя ждала неизбежная смерть.
        - Что с ним произошло? Он был потоплен?
        - Да, - каган кивнул. - Вот только не водными чудищами. С помощью магии удалось создать способ передавать сообщения от корабля даже за многие тысячи текбайз. За два месяца плавания, в течение которых корабль доплыл до берегов Южного континента и даже углубился в море Чудовищ, он был бесчисленное количество раз атакован разными монстрами. Но, судя по отчётам, не получил ни одного серьёзного повреждения. Так что капитан Короля Океанов решил попытаться обогнуть море Чудовищ и добраться до Люпса с севера, ресурсов у корабля на это было более чем достаточно. Однако, в последнем сообщении с корабля сообщалось, что они видят парящее над поверхностью воды судно, движущееся к ним на невероятной скорости. Больше сообщений не было, что может означать лишь одно: Король Океанов был уничтожен.
        - Д-другие люди за морем Чудовищ? - Гинаум в который уже раз промокнул лоб платочком.
        - Не люди, - каган покачал головой. Айна, единственная, кто знал, о ком идёт речь, тяжело вздохнула. - Около месяца назад разведывательные отряды у берегов моря Чудовищ заметили неопознанные суда, по описанию схожие с тем, что был упомянут в сообщении с Короля Океанов. Вернее, стоит лучше сказать: «то, что осталось от разведывательных отрядов». Потому что на сушу вернулось лишь шесть человек из более чем семи сотен, бывших в патруле. Да и то, вероятно потому, что те, кто на них напал, специально позволили им жить. По их словам, атаковали их не люди, а существа, лишь отдалённо на нас похожие. Полулюди-полурыбы, так можно их описать, если вкратце. И настроены они, мягко говоря, недружелюбно, с учётом того, в каком состоянии находились выжившие.
        - Что мы будем делать? - Керас встал и опёрся руками о стол. - С учётом того, что эти существа смогли уничтожить новейшее оружие каганата, нужно ли нам прекращать боевые действия в Озёрной империи и начинать готовиться к осаде со стороны моря Чудовищ? Нужно ли сообщать остальным странам?
        - Даже если раскрыть правду всем на Люпсе, нам никто не поможет, - покачала головой Айна. - Скорее будут с улыбками наблюдать, как уничтожают вечный страх всего континента. Если, конечно, не получится договориться с этими рыболюдьми.
        - Договориться? О чём ты, сестра? Они пришли к нам с оружием, без объяснения причин и объявления войны убили сотни наших солдат. Как вообще можно говорить о переговорах? - Керас, нахмурившись, вперил в сестру недовольный взгляд.
        - Во-первых, я вовсе не уверена, что это они начали, - ничуть не смутившись, ответила Айна. - Зная характер наших военных, ничуть не удивлюсь, если они решили сначала атаковать, а потом задавать вопросы. И если бы у рыболюдей не оказалось столь могучей магии, то сейчас где-нибудь в их городах происходило бы примерно такое же совещание.
        - Ты защищаешь нелюдей? Тех, кто убивал твоих подданных? - прошипел Керас, но Айна даже не повернулась в его сторону, продолжая смотреть исключительно на кагана.
        - Во-вторых, опять же, я не уверена, что у них нет причин на нас нападать. Мы не знаем всех обстоятельств. В-третьих, раз у рыболюдей есть столь невероятные возможности, вряд ли они являются неразумными или дикими существами, ведь сильная магия невозможна без прогресса. А значит, если сразу поставить себя правильно, они ещё могут согласиться на переговоры.
        - Сестра, ты…
        - А, в-четвертых, брат, - обернулась Айна на Кераса, - Я бы точно не стала бездумно начинать войну с противником, который, как ты сам выразился: «Уничтожил новейшее оружие каганата»!
        - Ты забываешься, генерал! - рявкнул Керас, бывший маршалом первого ранга, в одном шаге от высочайшего достижимого военного звания.
        - Здесь я - не твоя подчинённая! - уступать Айна не собиралась. - Я - твоя сестра, и пока на твою голову не возложат венец наследного принца, мы равны!
        - Хватит, вы оба! - голос кагана вполне предсказуемо заглушил любые споры. - Я понял ваши точки зрения, как и то, что больше, кажется, никто не хочет высказаться. Или я не прав?
        - Я поддерживаю решение брата! - поднялась с места Летания, окидывая Айну уничижительным взглядом.
        - Я тоже! Войне быть! - следуя примеру старших, Риден встал со своего стула и, чтобы казаться внушительнее, от души стукнул кулаком по столу.
        - А я за мирное разрешение конфликта, - Радалия подниматься не стала, лишь улыбнувшись и кивнув сестре. - Уверена, если прийти с этими… рыболюдьми к соглашению, можно получить куда больше выгоды, чем даже от победы над ними. В конце концов, между нами пока что нет никаких смертельных разногласий, всё можно уладить словами, а не мечами.
        - Гинаум? - явно довольный происходящим каган повернулся ко второму сыну. - Каково твоё мнение?
        Рыхлый мужчина, которому в прошлом году исполнилось тридцать четыре года, вновь утёр пот платочком, уже насквозь мокрым. Посмотрел налево, на старшего брата, посмотрел направо, на сестру, которую не видел больше десяти лет, после чего встал и положил руку Керасу на плечо.
        - Я поддерживаю брата. Война - это всегда траты и разрушения, но победы окупают любые расходы, а мы ещё никогда не проигрывали.

* * *
        - Он всё это спланировал, я знаю! И даже эти бессмысленные вопросы: «Как ваши дела?» - были нужны, чтобы подтолкнуть нас действовать!
        - А я…
        - Не смей! - ткнула Айна Лаза в грудь.
        - А я хотел сказать, что ты показала себя отлично сегодня, - улыбнувшись, молодой человек обнял любимую, и та сразу как-то выдохлась, прижавшись к его груди. - Я тобой горжусь.
        - Нечем гордиться… - вздохнула Айна. - Ты был прав, нужно было использовать магию Эмпатии ещё раньше. Нужно было использовать её до того, как они начали это дурацкое голосование.
        - Используй сейчас.
        - Я могу изменить их выбор, но не могу стереть из памяти то, что они уже проголосовали иначе. И эта нестыковка однажды обернётся для нас боком. Когда отец поймёт, что я влияла на него магией и заставила начать переговоры с тиреями, он просто из противоречия разорвёт любые договорённости. И начнётся война куда более яростная, чем та, к которой они готовятся сейчас. Что мне делать, Лаз? - Айна подняла на молодого человека покрасневшие глаза. - Для отца это всё - многослойный план. Война с тиреями - лишь внешняя оболочка, под которой кроется наша с братом борьба за титул наследника, а за этим, наверняка, есть что-то ещё. Он на троне много десятков лет, знает и умеет такое, что мне даже не снилось. Я не смогу перехитрить отца без магии, но и использовать её не могу, ведь последствия могут быть ещё хуже.
        - А зачем вообще его нужно перехитрить?
        - Как зачем? Ты же сам говорил, что тиреи по сравнению с нами ушли далеко вперёд, а их пространственной магии невероятно сложно противостоять! Нам нельзя с ними воевать, потому что, если война всё-таки начнётся, это уже будет даже не одна страна против другой, это будут люди против тиреев, и весь Люпс ждёт катастрофа.
        - Нет, я не об этом, - покачал Лаз головой. - Почему ты хочешь продолжать играть по его правилам? Конечно, он всегда выйдет победителем из придуманной им же игры.
        - Тогда что ты предлагаешь?
        - Айна, может быть, твой отец и сильнейший правитель на континенте, но мы: ты, я и Фауст - единственные Мастера. В его руках сила политики, сила народа, сила армий. В наших руках - сила магии. Я понимаю, почему ты не хотела раньше применять на нём Эмпатию. Но эта магия - часть тебя, такая же, как руки или глаза. От неё не убежишь и не спрячешься, тем более, что это вовсе не нужно.
        - И что, ты хочешь, чтобы я превратила отца, сестёр и братьев в своих безвольных марионеток? - Айна замотала головой. - Нет, это будет означать, что я использую для достижения и поддержания власти те же методы, что и он: силу и страх.
        - Ну, не скажу, что я этого не хочу, - усмехнулся Лаз, - но принуждать тебя ни к чему не буду. В нашей паре именно ты - свет, и я не хочу, чтобы это менялось. Там, на войне, свет работал отлично. После Шимна мы одержали столько бескровных побед, что кое-где на захваченных территориях тебя считают святой. Но, как бы это ни было прискорбно, свет способен не на всё. Дай дорогу тьме, я уверен, здесь я преуспею куда лучше, чем там.
        - Ты словно дьяволёнок на моем плече, - усмехнулась Айна.
        - Запомнила тот мой рассказ? - Лаз удивлённо поднял брови.
        - Конечно, - девушка кивнула. - Он был странным, но от чего-то запал мне в душу. Дьяволёнок, искушающий на грех, на одном плече, и прекрасный ангел, ведущий к свету, на другом.
        - Да, Айна, ты - мой Ангел. Но кое в чём ты ошибаешься.
        - И в чём же?
        - Дьяволёнком я был пятнадцать лет назад.
        Глава 2
        - С чего ты намерен начать? - Фауст, снова взирающий на мир обоими глазами, оторвался от кружки пива и с грохотом опустил её на стол.
        - Ну, раз уж мне выдан карт-бланш, начну с того, что хочу сделать уже три года. С Кристории. Надо заявить о себе, причём так, чтобы каган, король Башдрака и император Лотоса об этом услышали. Чтобы испугались. По-настоящему испугались.
        - Амбициозно. Впрочем, сейчас иное было бы для тебя слишком мелко.
        - Для тебя, можно подумать, не было бы. Мастер, - на последнем слове Лаз картинно поклонился.
        - Да, твоя правда, - кивнул Фауст. - Никак не могу нарадоваться. Краски ярче, пиво вкуснее, - мужчина поднял кружку в безмолвном тосте Лазу. - Сексом на войне заняться не удалось, но, думаю, теперь с этим будет попроще и уверен, это удовольствие меня тоже приятно удивит.
        - Выпьем за это, - Лаз поднял свою кружку, и они чокнулись.
        - Слушай, а мне вот интересно, если твоя магия - магия изменений, можешь ли ты сделать это пиво вкуснее? - спросил Фауст, прикончив одну кружку и жестом попросив разносчицу повторить.
        - И да, и нет, - усмехнулся Лаз, повторяя просьбу друга. - Технически это возможно, но я не могу сделать это просто так, потому что захотел. Я должен знать и понимать, хотя бы в общих чертах, суть процесса, который хочу провести. И чем лучше я его понимаю, тем лучше будет эффект и тем меньше энергии это затратит. А в готовке, как, очевидно, и в пивоварении, я - полный ноль. Так что вряд ли ты будешь доволен результатом. Могу сделать его похолоднее, если тебя это утешит.
        - Давай, уже неплохо, - с энтузиазмом согласился мужчина. - Середина осени, а на улице жара, как летом.
        - Мне не мешает, - пожал плечами Лаз.
        - Знаю я про твоё «не мешает». - Передразнил Фауст. - Будь у меня такое тело, как у тебя, мне бы тоже не мешало. Ни жара, ни холод, ни дождь, ни снег, ни лава расплавленная - ничего бы не мешало.
        - Завидуй молча, - усмехнулся Лаз, пригубливая ледяной напиток. - К тому же у тебя свои преимущества есть. Повторить твой иммунитет к магии я не смог, сколько бы ни старался.
        - Но твоя-то магия работает! И Айны.
        - Потому что мы - Мастера, Фауст. Наша магия по канонам этого мира невозможна, так что ничего удивительного, что она на тебя всё-таки действует. Но нас во всем мире всего двое, и мы оба на твоей стороне. Так что по большому счету ты защищён от любой магии на свете.
        - Твоя правда, - кивнул мужчина, делая первый глоток из новой кружки. - О, отлично! Холодненькое! Я, наверное, и правда, очень многого требую от своего статуса Мастера. Я и так получил больше, чем мог надеяться.
        - Прекрасно понимаю это чувство, - кивнул Лаз. - Ощущение того, что теперь весь мир принадлежит тебе, и обида, когда понимаешь, что это не так.
        - Ну, уж кому-кому, но точно не тебе на такое жаловаться, - хмыкнул Фауст.
        - Ты неправ. Чем сильнее становлюсь, тем больше понимаю, насколько мало это значит. Да, магия Метаморфоз даёт мне невероятные возможности, но при этом в масштабах континента это всё равно ничто, пшик. Планете от моей магии не будет ни тепло, ни холодно.
        - Философ хренов, - мужчина погрозил пальцем. - Не планету ты собрался убивать, а вполне обычного человека, пусть и короля. И не планете будешь противостоять в грядущей войне.
        - Нет, это понятно, - Лаз замахал руками. - Не думай, что я этого не понимаю или не отношусь к этому без должной серьёзности. Я это к тому, чем больше моя сила, тем спокойнее я принимаю то, что не могу всего.
        - А, я понял, - Фауст кивнул. - Тогда это, и правда, хороший подход.
        - Спасибо.
        Пару минут они сидели в тишине, думая каждый о своём.
        - Ну что, собираемся или ещё по одной? - наконец, прервал молчание Фауст, чья кружка вновь показала дно.
        - Я свободен до конца дня, Айна во дворце занимается какими-то организационными делами, так что можем посидеть ещё. Я как раз думал, что ты захочешь отправиться проверить, как там дела с неохваченными удовольствиями.
        Фауст усмехнулся.
        - Ты со мной, понятное дело, не пойдёшь.
        - Это ты меня так неумело подначиваешь, или я не понял?
        - Да нет, ничего такого. Я вообще-то искренне завидую тому, что между вами…
        - Ты решил больше не пытаться её найти, да?
        - Да сколько уж пытался, - вздохнул Фауст. - Пора и честь знать.
        - Но, если уж ты столько усилий приложил, значит, она тебе всё-таки небезразлична.
        - А какая разница, если ей небезразличен ты?
        - Думаешь, я, такой как сейчас, ещё буду вызывать в ней чувства? - улыбнулся Лаз. - Ведь всё то, за что она меня полюбила, исчезло. Тому свету, что она увидела благодаря мне прошлому, я теперешний - полная противоположность.
        - Мне всё-таки кажется, что ты на себя наговариваешь, - Фауст покачал головой. - Признаюсь, когда мы только встретились три года назад, я и правда думал, что при твоём участии этот мир придёт к незавидному финалу. Но сейчас я думаю совершенно иначе.
        - И что же великий знаток людских судеб скажет обо мне?
        - Зря смеёшься, - мужчина наклонился вперёд и ткнул Лазу в грудь пальцем. - Ты изменился, с этим невозможно спорить, и изменился очень сильно. Твои мысли, желания, эмоции - всё теперь иное, чем когда мы только познакомились: жёстче, опаснее, темнее. Но это не означает, что в тебе исчез свет. Ты постоянно говоришь о том, что ты - тьма, а Айна - свет, но человек не может быть чисто-белым или чисто-чёрным. Она даёт, ты забираешь, она создаёт, ты разрушаешь, она спасает, ты убиваешь. Но и она убивала и разрушала тоже, а ты на моей памяти спас жизни множеству людей. То, что ты изменился - не плохо само по себе. И пока тебе будет хватать разума поступать правильно, эти изменения пойдут во благо. Просто это благо не будет таким идеализированным и радужным, как ты хотел когда-то.
        - Хочешь сказать, что я, если так можно сказать, снял розовые очки?
        - Не совсем понял, но вроде бы правильная аналогия, - кивнул Фауст.
        - Я тебя услышал, - Лаз замолчал на несколько секунд. - Хорошо, я обещаю подумать над этим.
        - Ну уже неплохо. Так что, пойдём?
        - Да, пить пиво мне точно расхотелось.

* * *
        Осень в Апраде разительно отличалась от осени в Талитейме. В столице каганата ещё цвели цветы, и люди ходили, обмахиваясь веерами. А столица Кристории уже пару раз видела снег, и лишь самые стойкие горожане ещё отваживались выходить на улицу без курток.
        Вот только нельзя было сказать, что одна погода была хуже другой. Многим жара была куда ненавистнее подступающих холодов, а белизна свежего снега - куда приятнее пёстрых красок клумб.
        А уж в отношении процветания самой столицы и говорить было нечего, Апрад уже давно был признан величайшим городом континента.
        Став мировым центром магии и окончательно отстранившись от государственной политики (по крайней мере официально), Кристория выиграла куда больше, чем когда-то проиграла.
        Сейчас ученики апрадского Дома Магии уже начали занимать высокие посты не только в Кристории, но и по всему Люпсу, а ещё лет через пятнадцать-двадцать воспитанники крупнейшей в мире академии обещали заполонить вообще весь континент. И с этим уже ничего нельзя было сделать.
        С каждым годом уровень преподавания в Кристории только рос, и всё меньше оставалось заведений в других странах, способных составить ему хоть какую-то конкуренцию.
        А это означало, что всё больше аристократов и богачей отправляли в Дом Магии Апрада своих детей учиться, то есть ещё больше денег финансирования, а значит, всё лучшие и лучшие условия. Спираль роста начиналась заново, и момента, когда она всё-таки затормозит, не было видно.
        Однако, королевский дворец Кристории всё ещё был вторым по масштабу и первым по значимости местом в столице и стране. И когда к его воротам приблизились двое незнакомцев, несущая свой караул неусыпная стража, теперь состоящая не только из гвардейцев, но и из магов, тут же преградила им дорогу.
        - Кто вы?
        - У меня встреча с королём, - вежливо улыбнувшись, сказал молодой человек с белыми, будто снег, волосами и чёрными, словно зрачок занимал всю радужку, глазами.
        - Ваше имя, пожалуйста, назначенное время и причина встречи.
        - Лазарис Морфей, - ни у кого из стражей это не вызвало никаких ассоциаций. Похоже, Гатис постарался сделать всё, чтобы имя Лаза было вычеркнуто из истории. - Время: сейчас. Причину, я думаю, он знает и сам.
        - Наглость! - воскликнул один из магов, поднимая во вполне однозначном жесте ладонь с зажатым в нём магическим жезлом. Вот только прошла секунда, вторая, пятая, а ничего так и не произошло.
        - Передайте мои слова королю. Уверен, он меня примет, - не убирая с лица улыбки, сказал Лаз.
        - Х… хорошо… - переводя взгляд со странного незнакомца на своё оружие, маг начал пятиться задом под недоумевающими взглядами товарищей.
        - Я буду ждать тут.
        - Тебе не кажется, что это нагло даже для тебя? - шепнул Лазу на ухо Фауст, когда все стражи кроме одного вернулись на свои места.
        - В прошлый раз я вошёл к нему через окно, - усмехнулся молодой человек, - и тогда у меня не было даже десятой части теперешней силы. Так что это ещё нормально.
        - И почему я до сих пор удивляюсь? - спросил мужчина у пустоты.
        - Потому что я до сих пор великолепен?
        - Ну да, - недовольно буркнул Фауст, скрещивая на груди руки. - У нас гости, ты в курсе?
        - Конечно, - Лаз поднял голову и кивнул куда-то в пространство. - Здравствуйте, Леттиция, давно не виделись. Не прячьтесь, я вас вижу.
        Из воздуха материализовалась и спустилась прямо перед ними уже почти седая Леттиция Кутом.
        - А я всё-таки думала, что ты мёртв. Выходит, не зря Его Величество переживал. Зачем ты хочешь с ним встретиться?
        - А у нас мало причин для беседы? - Лаз покачал головой, словно учитель, разочарованный в нашкодившем ученике. - Столько всего произошло в прошлом. Стоило бы обсудить, вам не кажется?
        - Лучше уходи сейчас, пока ещё можешь. За прошедшие годы мы многое сделали, чтобы избежать повторения той атаки.
        - Угрожаете? Что-то новенькое. Я думал, вы и ваш король способны только бить в спину.
        Лицо магессы побагровело.
        - Следи за языком, мальчишка!
        - Или что? Убьёте меня? Мы это уже проходили. У вас не вышло четырнадцать лет назад, не выйдет и сейчас. Лучше пустите меня по-хорошему, дайте поговорить с Гатисом и, возможно, возможно… - Лаз широко улыбнулся, вот только Леттиция от этой улыбки побледнела и задрожала, как кролик перед удавом. - Возможно, я не убью всех в этом дворце.

* * *
        - Леттиция, почему ты его пустила? - взвизгнул Гатис, вскакивая из-за стола.
        Королю было уже под семьдесят. Однако, даже несмотря на то, что он не был магом, благодаря неусыпной заботе придворных лекарей и целителей, он почти не изменился по сравнению с тем, каким Лаз его помнил. Чуть больше морщин, чуть меньше волос… он легко мог бы править ещё пару десятков лет.
        Если бы Лаз тогда умер.
        - Здравствуйте, Ваше Величество, - молодой человек вошёл и, не дожидаясь приглашения, сел за стол напротив короля. - Не вините свою телохранительницу, у неё не было выбора.
        - Ты пришёл меня убить? - Гатис, наконец, поймав полный ужаса взгляд магессы, тяжело вздохнул и опустился обратно в кресло.
        - Ну, для начала я бы хотел поговорить. Причём не только с Вами. Будьте добры, прикажите вызвать сюда Базила Бадиса, Мадэса Зуву и, конечно, Савойна Листера. Я знаю, они все в городе. Я подожду.
        Король, помедлив пару секунд, кивнул Леттиции, и женщина, явно испытав немалое облегчение, вышла за дверь.
        - Как Ваши дела? Я слышал, вы недавно отпраздновали десятилетие апрадского Дома Магии. Роскошный, думается, праздник.
        - Да, ничего так… - не совсем понимая, что происходит, кивнул король, оглядываясь по сторонам словно в поисках путей побега.
        - Слышал, Вам подарили много подарков, - продолжил Лаз светскую беседу.
        - Ты этого хочешь? - встрепенулся Гатис, - откупа?
        - Может быть, - молодой человек пожал плечами. - Что, по-вашему, стоит жизни, Ваше Величество? Вашей жизни? Есть у вас что-то такое, ради получения чего вы были бы готовы умереть?
        - Н…назови свою цену!
        - Э, нет, - Лаз погрозил пальцем. - Времена, когда я должен был что-то делать для Вас, прошли. Теперь называете Вы, а я скажу, хватит мне этого или нет.
        - Мои сокровищницы заполнены золотом и драгоценностями! - словно утопающий, хватающийся за соломинку, король начал бесполезные, как он и сам в глубине души понимал, торги. - Можешь взять столько, сколько захочешь!
        - Позволите? - Лаз показал пальцем на пресс-папье, то самое, на котором когда-то демонстрировал применение магии зачарования.
        Гатис, естественно, закивал, словно болванчик. Взяв тяжёлый, изукрашенный позолотой брусок, Лаз поднял его на уровень глаз и замолчал.
        Поначалу ничего не происходило, но спустя примерно минуту король заметил, как черный цвет там, где пресс-папье не покрывала позолота, начал светлеть. И спустя ещё пару минут уже всё оно приобрело насыщенный жёлтый цвет.
        - Прошу, - Лаз протянул уже не позолоченное, а полностью золотое пресс-папье королю. Тот с совершенно круглыми от неверия глазами взял брусок в руки и едва не уронил на стол. Весу в нём прибавилось немало. - Думаю, вам не надо объяснять, что я думаю обо всех ваших сокровищах?
        - Как ты… - начал было Гатис, но тут же одёрнул сам себя.
        - Магия, Ваше Величество. Как и раньше, одна только магия. Что ещё вы можете мне предложить?
        - Артефакты! - осенённый внезапным решением воскликнул король, откладывая золотую болванку в сторону. - У меня и Дома Магии есть множество магических артефактов!
        - Это те артефакты, что вы создали на основе украденной у меня магии? - Лаз усмехнулся. - Ваше Величество, вас не кажется, что это несколько цинично?
        - Мы ничего не крали, ты сам всё рассказал.
        Похоже даже у Гатиса были границы, через которые нельзя было переступать. Вот только сейчас точно был неподходящий момент для того, чтобы показывать характер.
        - В обмен, - голос Лаза стал ещё тише, мягче, вкрадчивее и король, словно повинуясь этой интонации, весь сник и осунулся. - На защиту для моей семьи и друзей. Свои условия вы, очевидно, не выполнили. Значит, и рассказанное мной не считается вашей собственностью. Что вы ещё можете предложить в обмен на свою жизнь, Ваше Величество?
        - Ты ведь всё равно меня убьёшь, так какая разница, что я скажу? - тяжело вздохнув, ответил король.
        - Ну почему же, - Лаз покачал головой, - у меня в голове точно есть условия, при исполнении которых я ухожу из этого кабинета удовлетворённый, а вы остаётесь в живых.
        - Правда?
        - Правда, Ваше Величество. В отличие от Вас я не считаю ложь необходимостью. Но, прежде, чем я озвучу эти условия, нам следует дождаться названных мной людей.
        - Тогда зачем же это всё было?
        - Ну мало ли, вдруг вы бы смогли меня удивить. Очевидно, не смогли.

* * *
        - Лазарис, это, правда, ты?
        Савойн, изрядно постаревший, опирающийся на клюку, при виде Лаза словно разом помолодел на десяток лет. Разгладились морщинки, в серых глазах появилась так знакомая Лазу искорка, а объятия, в которые старый маг заключил своего бывшего ученика, оказались неожиданно крепкими.
        - Господин ректор, - улыбнулся Лаз.
        Сейчас, спустя столько лет, все их разногласия уже казались смешными.
        - Парень, ты всё-таки живой!
        А вот единственный высший маг-псионик Кристории, со времён обучения Лаза в академии не изменился ни капельки.
        - Как видите, - развёл молодой человек руками.
        Мадэс Зува, с которым Лаз виделся лишь раз, да и то мельком, остался стоять в сторонке, не совсем понимая, зачем он здесь.
        - Итак, ты обещал сказать, что ты хочешь за мою жизнь?
        Когда в кабинете кроме них двоих появились ещё люди, и, тем более, после того, как тепло Лаз приветствовал двух магов, король как-то воспрял духом. И наверняка, уже начал строить в голове какие-то планы и схемы на предстоящий разговор.
        - Да, обещал, - Лаз кивнул. - И вот первое условие.
        Помещение вдруг заполнилось настолько плотной энергией, что Гатис, даже не будучи объектом применения заклинания, начал задыхаться, словно угодил под воду.
        Савойну и Базилу было полегче, сила их душ позволяла выдержать такой напор без особого труда.
        А вот Леттиции и Мадэсу пришлось намного, намного хуже.
        Двух высших магов вдавило в стены по обе стороны от двери с такой силой, что по штукатурке пошли трещины. И с каждой секундой давление всё росло. Не ожидая чего-то подобного и не собрав энергию для защиты, они остались совершенно беспомощны, а теперь изменить что-то уже было невозможно.
        Базил и король смотрели на происходящее с ужасом, Савойн - с молчаливым пониманием.
        Это была месть за то, что пара магов позволила врагу пытать и убивать друзей и родных Лаза. Тот факт, что сделано это было по приказу короля, молодого человека нисколько не волновал.
        Через десять секунд в глазах высших полопались сосуды, через двадцать кровь уже текла из всех отверстий, а кожа превратилась в один громадный синяк, через минуту по кабинету разнёсся оглушительный хруст костей в теле Леттиции, а спустя несколько секунд и скелет Мадэса Зувы не выдержал того, чему Лаз его подвергал.
        Всё закончилось ещё спустя две минуты, когда на пол упали уже мало чём напоминающие людей груды окровавленного мяса. К счастью для людей, которыми они только что были, смерть пришла к ним задолго до окончания этого кошмара.
        Лаз, улыбаясь, как ни в чём не бывало, вернулся на своё место напротив короля.
        - А теперь обсудим остальные.
        Глава 3
        - Ты там всё-таки устроил какой-то ужас? - поинтересовался Фауст, когда Лаз вышел из ворот дворца.
        - Без этого меня бы не приняли всерьёз, - молодой человек пожал плечами.
        - Уверен, что приняли бы. Доказать свою силу можно и без убийств.
        - Силу, да. Но очень сложно без убийств доказать свою готовность убивать, - философски заметил Лаз. - Можно сколько угодно говорить: «Я убью тебя!» - но пока ты этого не сделаешь, тебе не поверят.
        - И как ощущение после свершённой мести?
        - Отличные! - Лаз поднял голову к словно специально чистому голубому небу, с наслаждением потянулся и хлопнул Фауста по плечу. - Не понимаю, почему говорят, что месть приносит лишь больше боли.
        - И кто теперь король в этом королевстве?
        - Гатис, я думал, ты знаешь, - заговорщицки улыбаясь, ответил молодой человек.
        - Слушай, не томи, объясни нормально, - Фауст выдал другу лёгкий подзатыльник.
        - Ладно-ладно, извини. Как думаешь, что было бы, убей я Гатиса?
        - Было бы тебе или в целом?
        - В целом.
        - В Кристории появился бы новый король. Такой, который тебя не предавал.
        - Это правда, вот только, - Лаз наставительно поднял палец, - в этой стране монархия не наследуется. Что было бы, умри совершенно неожиданно действующий монарх?
        - Борьба за власть, - понимающе кивнул Фауст.
        - Именно. Грызня между аристократическими домами, вероятными претендентами на престол, которая продолжалась бы чёрте сколько времени. Даже если бы я вмешался и посадил на трон выбранного мной короля, между нами не было бы никакой связи, кроме взаимной выгоды. А это, как уже выяснилось, далеко не лучшая основа отношений. Стоит мне исчезнуть на какое-то время, и кто поручится, что и этот король не предаст меня? К тому же, что бы я ни делал, выборы нового правителя и его укрепление на троне всё равно займёт кучу времени, а тиреи ждать не будут.
        - Ага. И ты оставил Гатису власть, напугав его до мокрых порток и заставив тем самым беспрекословно тебя слушаться.
        - Точно. Когда вся эта кутерьма закончится, я всегда смогу его убить, если он не будет меня устраивать. Но пока что он куда ценнее живой, чем мёртвый. К своему несчастью, он этого не знает.
        Фауст усмехнулся.
        - Но тогда не было бы лучше оставить в живых и тех двоих магов?
        Покинувшие дворец где-то за полчаса до Лаза Савойн и Базил в общих чертах рассказали Фаусту о случившемся.
        - Ну, как я уже говорил, кого-то я должен был убить. К тому же парочка высших в войне против тиреев мало что бы значили. В отличие от короля мирового центра магии, имеющего связи по всему континенту.
        - Ты стал хитрее, это точно.
        - Не мы такие, жизнь такая, - усмехнулся Лаз.
        - О чём вы там вообще так долго говорили? Тебя не было больше полутора часов.
        - В основном ни о чём. Сейчас объясню, - молодой человек отпрянул, предвосхищая очередной подзатыльник. - Конечно, я поставил Гатису несколько условий. К примеру, сделать Савойна ректором апрадского Дома Магии с полной свободой действий; прекратить пропаганду против меня и моей семьи и выделить им, проведшим последние годы в не самых приятных условиях, неограниченное довольствие; ввести парочку новых законов и тому подобное. В целом всего по мелочи. То, на что Гатис пошёл с большим энтузиазмом после того, как я на его глазах превратил двух высших магов в фарш. Но на самом деле, я мог бы просто сидеть в том кабинете в полной тишине, и всё равно достиг бы желаемого. Все эти разговоры нужны были для того, чтобы король не понял, что на нём применяется магия.
        - Какая магия?
        - Магия Айны, - Лаз, усмехнувшись, достал из внутреннего кармана небольшую пластинку магического металла. - Полтора часа Гатису аккуратно и осторожно внушался ужас ко мне и тому, что я могу с ним сделать.
        - Можно подумать, смертей двух высших не хватило, - буркнул Фауст.
        - Этого с лихвой хватило на время нашего разговора, и хватит ещё на пару недель, а то и месяцев. Но, в конце концов, обычный страх прошёл бы, и Гатис начал бы думать. А мне этого совсем не надо. Теперь же, благодаря Айне и магии зачарования, инстинктивный ужас к моей персоне будет зреть в нём, словно яблоко на ветке.
        - Что-то мне подсказывает, что ты сделал это не только из практических соображений.
        - Конечно, - Лаз зло усмехнулся. - Смерть - слишком лёгкое и быстрое наказание за то, что он сделал. Пусть страдает, пусть мучится, пусть каждую ночь просыпается от кошмаров, в которых я прихожу по его душу. Вечная пытка до самого конца его жизни.
        - В такие моменты даже я начинают тебя бояться.
        - Может быть, не зря, - вздохнул Лаз. - Но ты прав и в другом, практические цели в этом тоже были. Во-первых, естественно, под воздействием такой магии он никогда не решится меня снова предать. Но даже не это главное. Вместе с главным большим внушением было ещё одно, не такое сильное и всеобъемлющее, но всё-таки ощутимое. Мысль о том, что ему против меня нужна помощь. Слухи о моём возвращении, естественно, пойдут. Мои слова привратникам и смерти двух высших сделают своё дело, но официально объявлять что-то я ему настрого запретил. Так что, по крайней мере, в первое время слухи будут оставаться слухами. Вполне логично, он станет искать поддержки в других странах. И, если я понимаю его достаточно хорошо, отправит он гонцов всюду, куда сможет, в надежде получить от этого максимум выгоды.
        - И зачем это тебе?
        - Я собрался вернуться, Фауст, настолько официально, насколько это возможно. Вот только если я встану посреди площади и закричу: «Я - Лазарис Морфей, я снова с вами!» - на меня посмотрят, как на сумасшедшего. Всё-таки с моей «смерти» прошло уже четырнадцать лет. Куда лучше будет, если о моём возвращении станет известно не от меня самого, а от самых официальных и компетентных источников на свете: королей и императоров. К тому же, когда я «узнаю» о том, что Гатис меня сдал правителям других стран, я смогу потребовать у него ещё что-нибудь в качестве компенсации.
        - Хорошо иметь такую силу, - усмехнулся Фауст. - Сразу из планов пропадают все «если».
        - Не то слово, мой друг. Не то слово.

* * *
        Дорогу до особняка Морфеев, такую знакомую и позабытую одновременно, Лаз с Фаустом прошли пешком. Уже почти зимняя прохлада ни одному, ни другому не была помехой, и торопиться они тоже никуда не собирались. Лишние полчаса ожидания ничего не изменят в четырнадцати годах разлуки.
        Уже издалека Лаз заметил, что дом находится далеко не в лучшем состоянии. Он ещё при разговоре с королём понял, что его семья после того нападения на Апрад оказалась в довольно бедственном положении, но слышать и видеть - две большие разницы.
        Облупившаяся краска, отколовшаяся черепица, заколоченные окна в самых дальних и редко используемых частях особняка, неровные, явно давно не стриженные кусты живой изгороди - не сказать, что за домом не ухаживали вовсе, но тем почти идеальным порядком, что был когда-то, даже не пахло.
        Однако, раз подумав обо всём, что произошло с семьёй за долгие годы его отсутствия, Лаз тут же обо всём и забыл. Потому что на лужайке перед домом, не обращая внимания на неровно скошенную траву, играли дети.
        Старшая девочка была уже подростком, и её огненно-рыжие волосы не оставляли никаких сомнений в том, чья это дочка. Ещё трое мальчишек, возрастом от десяти до, наверное, пяти лет, носились вслед за дочкой Мари, словно утята за мамой. Она явно была заводилой в компании. Самая младшая, совсем ещё кроха, сидела в коляске под присмотром няни и, довольно хихикая, наблюдала за играми старших.
        И именно няня первой заметила приближение незнакомцев. Девушка была совсем юная, вряд ли даже совершеннолетняя и, очевидно, знать Лаза не могла. Так что при виде чужаков поспешно взяла малышку на руки и подозвала к себе остальных детей. Гости в особняке Морфеев, очевидно, были очень редки.
        - Не бойтесь! - поднял руки Лаз. - Мы не хотим ничего плохого! Я хотел бы увидеться с Ланирис Морфей, пожалуйста, позовите её, если она в доме.
        - Хозяйку? - взгляд девушки забегал между остановившимися у изгороди Лазом и Фаустом и с любопытством разглядывающими чужаков детьми. Наконец, она решилась на что-то и повернулась к старшей девочке. - Лимма, позови взрослых. Поскорее.
        Кивнув, дочка Мари забежала в дом.
        Лазу, по большому счету, было плевать на испуганную няню и на то, что она там себе навоображала при виде его и пёстрого мечника. Куда больше его занимали дети. В лицах старшего и младшего мальчишек легко угадывались тонкие черты Сарифа, хотя первый явно больше пошёл в их, Морфеев, породу.
        В сердце молодого человека потеплело: это были дети Лани, его племянники. И пусть фамилия у них уже была другая, но кровь - не водица, и к сыновьям своей дорогой сестрёнки Лаз, даже не зная их имён, чувствовал небывалую нежность.
        Даже с магией Метаморфоз он так и не нашёл способа вернуть своему телу способность к репродукции. Слишком мало у него было знаний в биологии, чтобы достоверно скопировать результаты миллионов лет эволюции. Так что было совершенно неизвестно, когда у них с Айной появятся свои дети.
        Но сейчас прямо перед ним были они, маленькие человечки, которых его сестра, второй по важности после Айны человек во всём мире, выносила и родила. И Лаз намеревался сделать всё, чтобы они никогда не увидели даже мельчайшей доли тех ужасов, что пришлось пережить ему.
        Ещё двое, мальчик лет восьми и малышка, которую няня всё ещё продолжала крепко прижимать к себе, вряд ли имели с ним кровное родство.
        Однако, личности их родителей тоже не сложно было вычислить. Паренёк в свои годы уже был выше всех остальных детей, так что его отцом никто кроме Джи не мог быть. Девочка, правда, была слишком маленькой, чтобы с уверенностью говорить о какой-то схожести, но густо-синий цвет глаз тут же напомнил Лазу об Алексис.
        Отрадно было понимать, что спустя столько лет их компания, даже потеряв столь многих, продолжала держаться вместе. И пять вышедших на крыльцо людей полностью подтвердили это умозаключение. Вернее, их было шестеро, но последнюю девушку Лаз не знал, и потому пока что не считал принадлежащей к их компании.
        - Здравствуйте, вы хот… - Лани, чей отчётливо округлившийся живот обещал скорое появление ещё двоих, как Лаз отчётливо слышал, племянников, вышла вперёд.
        Однако, даже не закончив фразы, она замолчала, не в силах сказать больше ни слова. По щекам хозяйки дома потекли тонкие ручейки слёз.
        - Привет, сестрёнка, - Лаз, широко улыбнувшись, вошёл в калитку. - Давно не виделись.

* * *
        - Считаю, заслужил взбучку. - Варвар, не в состоянии сдерживать улыбку, всё-таки старался быть серьёзным.
        Сложно, наверное, даже невозможно описать то количество радости, восторгов, смеха, слёз и упрёков, что увидел дом Морфеев за эти несколько часов. Весь особняк за считанные минуты наполнился суетой, голосами, а в и так влажный осенний воздух точно добавилось пару процентов солёной воды.
        Глаза Лани были красными и опухшими от плача, а скулы сводило от не сходящей с лица улыбки, Санктус, обнимая сына, рыдал в голос, дед Кратидас, вопреки своей обычной суровости то и дело сморкался в платочек, и даже железный Джи не удержался и пустил слезу, которую тут же испарил магией огня.
        Было организовано самое роскошное, какое только было возможно с имеющимися продуктами, застолье, вопросам не было конца, хотя Лаз отвечал хорошо если на четверть, было произнесено множество тостов и выпито немало вина… в общем, возвращение Лазариса Морфея праздновали именно так, как и полагается праздновать чьё-то явление из мёртвых.
        Однако, потом, вечером, когда детей уложили спать, а деды и прадеды ушли к себе сами, собравшиеся перед камином в гостиной семь человек завели уже куда более серьёзный разговор.
        - Да! - Малютке, с возрастом не ставшей ни на сантиметр выше, пришлось использовать магию, чтобы рассерженное топанье ножкой прозвучало достаточно убедительно. - Ты что, за все эти годы не мог хотя бы как-то весточку подать, что ты жив?
        - Не думайте, что я не хотел, - Лаз развёл руками, - но я не мог исключить возможность того, что за всеми вами следили. А если бы вы узнали правду, вы бы рано или поздно это выдали.
        - Думаешь, мы такие плохие актёры? - хмыкнула Штучка.
        - Ну, как показал сегодняшний день, не лучшие, - улыбнулся молодой человек. - К тому же, дай я знать кому-то из вас, вы бы точно рассказали друг другу, а, уж простите, но что знают трое, то знает и свинья.
        - Ладно, допустим, - Лани подняла руки, признавая состоятельность этого довода. - Но тогда почему ты вернулся сейчас, да ещё и так открыто, просто пришёл в дом? Откуда ты знаешь, вдруг кто-то из наших слуг тоже шпион Гатиса? - в комнате как-то резко стало тихо.
        - Теперь это уже не имеет никакого значения. Король прекрасно знает, что я вернулся, я нанёс ему визит перед тем, как приходить сюда.
        - В королевский дворец? Тогда почему эта сволочь жива? - взревел Джи, за что был награждён осуждающим взглядом сразу от всех женщин в гостиной.
        - Потому что в могиле он будет бесполезен, - спокойно ответил Лаз. - За эти годы со мной много чего произошло, слишком много, если честно. И, можешь мне поверить, Варвар, я больше не буду сомневаться, если чья-то смерть будет необходима. - Ланирис тихо охнула, и молодой человек повернулся к ней. - Да, сестрёнка, я больше не стараюсь спасти всех и решить все вопросы без насилия. Понимаю, что это невозможно.
        - Погоди, - вклинился в разговор Сариф. - Я не понял часть про «бесполезен». Ты что же, теперь используешь короля Кристории, как… марионетку?
        - Скорее, как добровольного раба, - усмехнулся Лаз. - Смерть двух высших прямо у него на глазах сделала Его Величество крайне сговорчивым.
        - Стоп-стоп-стоп! Что?
        - Ага. Я убил Леттицию Кутом и Мадэса Зуву, магов, допустивших расправу над всеми вами и смерть моей матери, - в комнате повисла гробовая тишина, и лишь Фауст продолжал улыбаться, прекрасно зная новые возможности своего юного друга.
        - Но… как? - пробормотала Малютка, явно неспособная осмыслить эту новость. - Они ведь… высшие!
        - Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, - улыбнулся Лаз, вспомнив столь подходящую к месту цитату из земной классики. - Высшие маги считаются верхушкой силы Люпса лишь потому, что никто не знает, что существует нечто большее. Я обязательно расскажу всё в подробностях, но как-нибудь в другой раз, хорошо? - пятеро бывших студентов высшей группы факультета магии неуверенно закивали, ещё не до конца отойдя от шока. - А сейчас я хочу знать всё, что случилось с вами за эти годы. Очень надеюсь, что приключений у вас было куда меньше, чем у меня.

* * *
        - Ты намерен их всех сделать Мастерами, как меня? - уже поздней ночью, когда все разошлись по кроватям, переваривать события дня, Лаз с Фаустом сидели на лавочке в саду и смотрели на звёзды. На небе так и не появилось ни единого облачка, и россыпь огоньков в вышине была невероятно прекрасна.
        - Нет, - Лаз покачал головой. - Как бы это не было грустно, но у них своя жизнь, участником которой я уже никогда не буду. Даже сестра, отец и остальные Морфеи знают лишь первую половину моей жизни, и при этом более спокойную и мирную половину. Про Варвара, Малютку и остальных я вообще молчу. Да, мы были друзьями и останемся ими. Да, они любят меня, а я люблю их и сделаю всё, чтобы уберечь их и сделать их жизнь лучше. Но по большому счету, мы - чужие люди. И те пропасти, что есть между нами: пропасть силы, пропасть власти, пропасть жизни столь долгой, что я, наверняка, увижу рождение ещё не одного десятка поколений их потомков - всё это не даст нам снова стать близкими настолько, насколько это было когда-то. Я уже не смогу полностью проникнуться их болями. Не смогу найти правильных слов для Джи и Алексис, чтобы как-то помочь им решить личные проблемы. Не смогу утешить Мари, а ведь после смерти Лазарга она чуть не сгинула в самоубийственной попытке мести Гатису. Только благодаря поддержке Лани и остальных она смогла оставить эти идеи ради своей дочки. Не смогу вернуть Лани полтора потерянных нами
десятилетия. Так что я не имею права решать за них. Конечно, я расскажу им о подчинении души и всём остальном, помогу советом, но делать то, что сделал для тебя, я не буду. И не только ради их права выбора. Может быть, это эгоистично, но я хочу, чтобы этот дом оставался для меня тихой гаванью, в которую я всегда смогу вернуться после убийства королей, войны с рыболюдьми или что там мне ещё уготовано. Вернуться, и, хотя бы на время, забыть про статус Мастера.
        - Эгоистично, тут ты прав, - Фауст с усмешкой увернулся от удара Лаза. - Но, став Мастером, ты не перестал быть человеком. И даже если тебе не нужны еда, воздух и сон, ты, как и все, устаёшь. Не телом, ладно, а разумом. И нет ничего плохого в том, чтобы искать возможности дать своим мозгам отдохнуть.
        - Ты, как и всегда, очень мудр, - без всякого сарказма сказал Лаз.
        - Ты тоже таким станешь, прожив полтысячи лет.
        - Даже не представляешь, как бы мне этого не хотелось.
        - О, поверь, прекрасно представляю…
        Глава 4
        Сообщение от короля Гатиса Кристорского с просьбой, даже мольбой о помощи, в трёх главных дворцах Люпса: императорском Лотоса, каганском Талитейма и королевском Такта, столицы Башдрака - получили с разницей всего в несколько дней. И сказать, что определяющие судьбу всего континента люди переполошились - значит, не сказать ничего.
        Лазарис Морфей, которому сейчас должно было уже быть под тридцать, вернулся спустя четырнадцать лет с атаки на Апрад. После чего убил, и не просто победил в бою, а практически уничтожил двух высших магов Кристории и, фактически, единолично захватил власть в своей родной стране.
        Письмо обычно расчётливого и сдержанного Гатиса едва ли не излучало весь тот страх, что король испытывал во время написания. Так что не возникало сомнений: для трёх стран-гегемонов возвращение этой темной лошадки не означало ровным счётом ничего хорошего.
        И предрекаемый Лазом эффект - страх, страх перед неконтролируемой и необъяснимой силой, сработал, наверное, даже лучше, чем можно было подумать.
        Война каганата с империей, и так застопорившаяся из-за появления у берегов танильцев кораблей тиреев, была официально приостановлена. Причём единогласным решением обеих сторон, как и, казалось бы, бесконечные мелкие столкновения войск на границе каганата и Башдрака.
        Из Апрадской академии, где только недавно начался новый учебный год, были отозваны отпрыски многих влиятельных иностранных фамилий. К границам Кристории начали подтягиваться элитные подразделения стран-гегемонов, пока не пересекающие невидимой черты, но определенно готовые это сделать в любую минуту…
        Невероятный и, если задуматься, очень печальный факт. Угроза нападения чужеродной, обладающей неизвестной силой и возможностями, агрессивно настроенной расы извне была воспринята менее остро, чем один-единственный, пусть и невероятно сильный, человек, угрожающий правителям Люпса изнутри. Но, к сожалению, это было так.
        А примерно через пару недель после первого письма поступило новое, на этот раз уже вообще всем правителям всех стран Люпса, озаглавленное: «Правителям континента от Лазариса Морфея». И к нему отнеслись настолько серьёзно, словно его автор уже приставил нож к горлу каждого монарха.
        Содержание его было следующим:
        'Правителям континента от Лазариса Морфея.
        Уважаемые короли, императоры, каганы, князья и вообще все держащие в руках власть над тем клочком суши, что называется Люпсом.
        Думаю, сейчас уже не нужно убеждать вас всех в том, что я жив. С этим более чем успешно справился пишущий сейчас данное письмо король Гатис Кристорский.
        Я не воскрес из мёртвых, я был жив все те четырнадцать лет, что прошли с моей официальной смерти. И все четырнадцать лет я ждал и готовился, чтобы, когда нужный момент настанет, иметь не только право, но и возможность заявить: я хочу мести.
        Мести за предательство, мести за смерти моих родных и друзей, мести за гонения и преследования.
        Главная ирония в том, что, если бы вы не были столь большими параноиками и хоть немного отступились от своей мании тотального контроля, сейчас я был бы вашим союзником. Однако, произошло то, что произошло. И я готов заявить, что теперь я - кара за долгие годы мирного просиживания ваших августейших задниц.
        Не будет никаких переговоров. Не будет торгов и обсуждений. Вы либо делаете то, что я говорю, либо умираете ещё до конца этого года.
        А если у кого-то из вас возникнет хотя бы поползновение угрожать моей семье, я уничтожу не только вас. Я выжгу всё, что вы любите и цените, я изведу весь ваш род до последнего человека и превращу память о вас в пепел.
        Повторяю: это не пустые угрозы, с позиции силы я не считаю ложь необходимой. Всё будет так, как я описал.
        Теперь об условиях. В день зимнего солнцестояния я буду ждать в Сайркине, в городе Брайм, вас всех. Каждого правителя, обладающего на Люпсе хоть крошечным участком территорий.
        Можете брать своих лучших магов, можете приводить любых чудовищ, можете окружать город и всю страну хоть миллионными армиями, мне всё равно.
        Мне не нужны деньги, драгоценности, магические артефакты, земли, титулы и обещания. Того монарха, которого не будет в Брайме в назначенный срок, ещё через месяц не будет в живых.
        Напоследок скажу, что меня самого не интересует власть. Я не собираюсь отбирать у вас ваши регалии. Я лишь хочу поговорить о том, как и в каком направлении стоит двигаться Люпсу. Я даже буду готов выслушать и обдумать любые конструктивные предложения.
        А если мы придём к соглашению, вполне возможно, жизни ваши и ваших подданных в скором будущем станут только лучше. Однако, я подчёркиваю в третий и последний раз: не вы решаете, а я.'

* * *
        В тронном зале дворца Талитейма снова, второй раз меньше чем за месяц, шло «семейное собрание». И все присутствующие, даже юный Риден, прекрасно понимали, что это значит. Борьба за титул наследника престола Танильского Каганата вступила в финальную стадию.
        В прошлый раз, когда обсуждался вопрос с нападением рыболюдей, легко было понять расстановку сил: Керас, старший сын, имел поддержку младшей сестры и двух младших братьев, за Айну выступила одна лишь Радалия, старшая из детей кагана.
        Тогда её статус первенца мало что значил, без титула наследной принцессы она имела ровно ту же силу и значимость, что и младшие братья и сёстры.
        Однако сейчас ситуация неожиданно поменялась. Дело было в том, что по закону каганата, в случае, если Катарум по каким-то причинам не выберет наследника лично, после завершения его правления дети Радалии будут иметь преимущество в очерёдности наследования.
        Это правило было установлено больше двухсот лет назад, и сейчас об этом даже не все помнили. Но под угрозой со стороны Лаза, покрытый пылью и почти позабытый закон вдруг стал актуален.
        В искренности просьбы короля Кристории о помощи, а значит, в правдивости новостей о смерти от рук Лаза сразу двух высших магов сомневаться не приходилось. К тому же танильские шпионы в Апраде полностью подтверждали факт смерти Леттиции Кутом и Мадэса Зувы.
        Так что, если к адекватности требований воскресшего Лазариса ещё оставались вопросы, его силу не признавать было глупо. Мало кто даже из древних магов мог с такой лёгкостью прикончить двух высших за раз, не встретив никакого сопротивления.
        И это ставило автора возмутительного письма минимум на один уровень с сильнейшими магами континента. А ведь истинных пределов его силы до сих пор никто не знал.
        В результате над головой кагана вдруг из ниоткуда появился готовый сорваться в любой момент клинок.
        Прошлое у каганата и Лаза было, мягко говоря, не мирное. И вероятность того, что молодой человек попытается убить Катарума, была довольно высока.
        А тогда, в случае кончины кагана до официального объявления наследника, ни Керас, ни Айна престола уже никогда не увидят. Новым каганом станет старший сын Радалии, Натум, которому летом исполнилось двадцать два года, фамилия царствующей семьи сменится на Трок, и весь каганат ещё долго будет лихорадить от стольких неожиданных перемен.
        Таким странным образом угроза Лаза вдруг сделала Радалию потенциальной матерью будущего кагана в обход всей текущей борьбы. Как следствие, её голос стал намного весомее, чем месяц назад.
        Конечно, Лаз ничего такого не планировал, просто потому что ничего не смыслил в законах каганата о престолонаследии. Но это стало неожиданно полезным бонусом для Айны, так как старшая сестра, на которую теперь даже Керас смотрел с определённым опасением, поддерживать её не перестала.
        Чаша весов всё ещё склонялась в сторону старшего сына кагана, но дисбаланс точно уменьшился, и это было важно по многим причинам.
        Во-первых, ей-таки удалось, вопреки крайне агрессивному протесту Кераса, убедить отца отправиться в Брайм. Правда, вероятность того, что каган не принял своего решения ещё до совета и по-настоящему прислушивался к мнениям детей была крайне мала. Но, как говорится, дарённому коню в зубы не смотрят.
        Во-вторых, также благодаря поддержке Радалии, ей удалось выбить отсрочку начала военных действий против рыболюдей, которое раньше планировалось ещё до конца года. На переговоры каган всё равно не согласился, но это уже было более чем неплохо. Особенно с учётом того, что, как Айна прекрасно знала, проблему тиреев Лаз собирался обсудить в первую очередь.
        И в-третьих, в Брайме по задумке должна была вскрыться правда о том, что Лаз и Ужас из Сайркина - это лишь два разных имени для одного мага. А значит, и связь между ним и Айной станет более чем очевидна. И укрепление позиций в борьбе за наследование престола, означающее также и больший политический вес, могло помочь в сглаживании углов, которые неизбежно появятся после такой зубодробительной новости.

* * *
        - Ну что, ты готова к грядущей буре? - за пару дней до назначенной даты Лаз, явившийся в Брайм под чужой личиной, и Айна, официально занятая тут подготовкой прибытия отца, встретились в обычном номере непримечательной гостиницы.
        - Какой из? - нервно усмехнулась девушка.
        - Всем сразу, - тяжело вздохнул Лаз, откидываясь на подушки. - Спокойные деньки у нас закончились, это точно.
        - Сколько, как ты думаешь, это продлится?
        - Сама встреча, надеюсь, не очень долго, максимум часа четыре. Меня, наверняка, забросают обвинениями, я продемонстрирую Ужаса, попугаю их немного, для острастки…
        - Ты не слишком самоуверен? - Айна, как была, в официальном платье и туфлях, легла рядом с любимым и положила голову ему на грудь, слушая мерное биение ненастоящего сердца.
        - Сложно сказать… - Лаз с силой сжал переносицу. - С одной стороны, я собрал достаточно информации о способностях высших магов, как стихийных, так и псионических. Вероятность того, что они смогут серьёзно мне навредить минимальна, сколько бы их ни было. С другой стороны, уж кто-кто, а мы с тобой знаем, как часто в этом мире происходят самые невероятные события.
        - Может, тогда не стоило вообще это всё затевать?
        - Нет, стоило. Каганат продолжает экспансию. С новым оружием, а вряд ли они использовали на том корабле весь свой маго-металл, их будет не остановить никаким армиям. Кристория благодаря академии и бесконечному потоку денег наращивает ресурсы, и я не верю, что столь ушлый человек, как Гатис, просто смирится с лишением страны статуса гегемона. Ну и рыболюди, конечно же, самая главная проблема, серьёзно к которой, похоже, никто не собирается относиться. Я понимаю, что люди вряд ли заживут в мире и гармонии не только в ближайшее время, но и вообще хоть когда-то. Тем более, если добавить в условия тиреев. Но, если и стоит повернуть рельсы истории на другие пути, то сейчас самый подходящий момент. Потом уже будет поздно.
        - Всё-таки ты - хороший человек, - чуть подтянувшись, Айна нежно поцеловала Лаза в щёку.
        - Нет, это не так. Будь у меня возможность взять тебя, может быть, Лани и остальных с их детьми и полностью отгородиться от мира где-нибудь на Южном континенте, так, чтобы не видеть и не слышать никого и никогда - я бы сделал это, не задумываясь. Пусть делают, что хотят: воюют, убивают друг друга, мне плевать. Жили бы себе тихонько, я бы своими руками, без крупицы магии, построил дом… как бы было хорошо… - он тяжело вздохнул. - Вот только невозможно вечно жить в хрустальных башнях, Айна. Рано или поздно реальность догонит тебя и даст хороший пинок под зад. И, когда это случится, у меня уже может не остаться возможности на что-то повлиять. Уж лучше я сейчас и впредь буду прикладывать усилия, чтобы удержать этот мир от разных кошмаров, чем когда-нибудь в будущем из-за моего бездействия кошмар случился с кем-то, кого я по-настоящему люблю.
        - А я всё равно считаю, что ты хороший, - с безапелляционной уверенностью возразила девушка.
        - Ну против ТАКОГО довода мне, конечно, нечего возразить, - улыбнулся Лаз.
        - И правильно. А теперь снимай с себя всё лишнее, я не видела тебя почти месяц!

* * *
        Брайм был далёк от восстановления. В городе, когда-то насчитывавшем несколько десятков тысяч населения, сейчас жило от силы тысячи полторы. Из них пятьсот являлись солдатами Сайркина, вынужденными находиться здесь по службе.
        Так что, когда со всех концов континента к их городу начали стягиваться целые делегации, под час из сотни или даже больше человек в каждой, горожане долго не могли понять, благословение это или проклятье.
        С одной стороны, такой интерес к их городу со стороны сильных мира сего был полезен и важен. Множество богачей, готовых сорить деньгами и высокая вероятность того, что Брайму будут выделены из бюджета дополнительные деньги.
        С другой же стороны, слишком много влиятельных и требовательных людей одновременно в одном месте - верный залог конфликтов. И так как друг против друга графы, князья и маркизы, обладающие примерно равной властью, могли не слишком много, все шишки, наверняка, посыплются на ни в чём не повинных горожан.
        К счастью, появившаяся где-то за неделю до знаменательной даты танильская принцесса Айниталия быстро навела порядок, пригрозив уже совсем распоясавшимся аристократам гневом каганата за нарушение общественного порядка. На улицах тут же стало намного спокойнее.
        Но люди продолжали прибывать, довольно скоро превысив количество жителей Брайма в несколько раз. И окончательно избавиться от всех возмутителей спокойствия было невозможно.
        Влияние каганата было велико, но, как говорится, не пойман - не вор. И многие даже после предупреждения продолжали своевольничать, пользуясь помощью слуг, покровом темноты или тем, что и сами были танильцами, таких тоже было немало.
        Однако, за день до зимнего солнцестояния всё резко изменилось.
        С наступлением рассвета на главной площади Брайма появился человек. Молодой, лет двадцати пяти - тридцати, гладко выбритый, с белыми, как молоко, волосами и чернильно-чёрными глазами.
        Он сидел прямо на каменной брусчатке, ничуть не боясь испачкать строгий серый костюм, какие были в моде лет десять назад, и, легко улыбаясь, провожал глазами самых ранних пташек, вышедших на улицы за свежими продуктами к завтраку или только-только возвращавшихся с ночных гулянок.
        Поначалу ничего не происходило. Редкие прохожие, слишком сонные, чтобы разбираться, что за ненормальный сидит на камне в разгаре зимы, просто пробегали мимо, спеша по своим делам.
        Но тут вдруг какой-то аристократ, благодаря десятку выпитых бокалов вина убедившийся в своей неуязвимости, решил выяснить, по какому, собственно праву, этот неизвестный просто сидит и никого не трогает.
        Что именно произошло, никто не понял. Но буквально спустя секунду после того, как пьяница раскрыл рот, чтобы высказать человеку своё неудовольствие, его тело, кувыркаясь в воздухе, словно потерявший хвост воздушный змей, врезалось в стену одного из домов, окружавших площадь.
        Раздался чей-то визг, послышалась ругань, к пострадавшему, бросив прямо на дорогу небольшую корзинку, которую нёс в руках, устремился мужчина лет сорока в характерном костюме лекаря. Судя по промелькнувшему на его лице облегчению, невезучий аристократ был жив. Но сомнений в серьёзности его травм не было.
        Довольно оперативно появились стражники, причём не только городские, но и из дружин разных аристократов. Непорядка в своём окружении правители не терпели.
        Окружив неизвестного человека, всё также безмятежно сидящего на камне площади и не сделавшего даже попытки скрыться с места преступления, они, наставив на виновника беспорядков копья, громко потребовали преступника назваться. Горожане, уже начавшие собираться на шум, должны были знать, что ситуация под контролем.
        Вот только тут же выяснилось, что ни о каком контроле не шло и речи. Отпрянув после тихих слов молодого человека, будто от жара доменной печи, солдаты, синхронно, словно повинуясь какому-то приказу, сделали с десяток шагов назад. Разрывали дистанцию с тем, кто был настолько глуп, смел или силён, чтобы угрожать одновременно всем правителям мира.
        Ещё пару месяцев назад имя Лазариса Морфея мало что сказало бы большинству населения континента. Конечно, кто-то мог бы вспомнить когда-то участвовавшего в магическом турнире маленького мальчика, а кому-то в памяти оно могло кольнуть в связи с нападением союзной армии на Апрад. Но по большому счёту, нигде кроме Кристории и верхушек правительств этого имени не помнили.
        Однако, Лаз позаботился не только о том, чтобы его письмо дошло до адресатов, но и о том, чтобы о его содержании узнало как можно больше простого народа. Он не преследовал цели стать любимцем публики, как и не старался запугать людей. Ему нужно было лишь, чтобы этот саммит не прошёл бесследно.
        И, конечно, в самом Брайме о том, кто он такой, знала, наверное, каждая собака. Толпу зевак тут же начали разгонять по домам, послышались недовольные голоса, вопли протеста, а также одобрительные возгласы в адрес Лаза, призывающие «показать этим королькам».
        Что именно показать уже никто не услышал, крикуну, похоже, заткнули рот. Но сам факт был показателен. Далеко не все в этом противостоянии были на стороне власть предержащих Люпса.
        Лазу, впрочем, чрезмерное внимание широкой публики было ни к чему. А вот основных собеседников на ближайшие сутки уже стоило вызвать. Так что, широко улыбнувшись и помахав рукой толпе, он сделал какой-то странный пас рукой, и площадь тут же заполнил оглушительный гул.
        Крики мгновенно стихли. Люди, хватаясь за грудь и зажимая руками уши бросились бежать куда подальше, с трудом осознавая, что вообще происходит, и где они находятся.
        Стражники, естественно, не стали исключениями. Низкочастотные колебания на грани инфразвука, вступающие в резонанс с костями и внутренними органами, не были ни смертельными, ни хоть сколько-нибудь опасными. Единственными побочными эффектами были тошнота и головная боль. Но вот с задачей разгона толпы эта магия справлялась на ура.
        Брайм проснулся от худшего за всю историю человечества будильника. И, естественно, новости о том, что стало причиной столь адского пробуждения, распространились по городу как лесной пожар.
        И буквально через пятнадцать минут на площади начали появляться те, в чьих руках была сосредоточена истинная власть на этом континенте. Корона могла сломаться, могла перепрыгнуть на чужую голову, могла однажды просто исчезнуть. Магия же была с магом, пока он был жив.
        - Приветствую вас всех, господа, - всё также улыбаясь, Лаз поднялся с камней.
        Глава 5
        Новые чародеи продолжали прибывать, но и уже имеющегося количества было достаточно, чтобы потрясти любого. Маленькая площадь маленького городка в маленькой стране стала местом, где собралось больше сильных магов, чем собиралось где-либо и когда-либо.
        Больше двух сотен человек, из которых около трети были высшими - невероятные цифры. И все они были здесь, чтобы противостоять одному противнику. Независимо от исхода всей этой затеи, Лаз уже был удостоен чести, какая не оказывалась ещё никому.
        - Молодой человек, а вы не слишком наглы, вот так в открытую показывать себя? - вперёд выступила сухонькая и сморщенная старушка из Танильского каганата. Когда-то именно она участвовала в атаке на Апрад.
        - Завтра мне в любом случае придётся показаться, - развёл руками Лаз. - И будет лучше, если во время моего разговора с правителями Люпса никто из вас не будет пытаться меня убить.
        - И почему же нам отступиться от этой затеи? Угроза жизни кагана, в любом виде, письменном или устном - повод для казни без какого-либо суда. А вы пообещали убить ещё многих других правителей, - остальные маги одобрительно закивали, подтверждая слова старушки.
        - Ну как раз для этого мы сейчас здесь, - молодой человек обвёл руками площадь. - Завтра вы не будете пытаться меня убить, потому что попытаетесь сегодня.
        После недолгой паузы по толпе магов прокатилась волна хохота. Смеялись не все, но точно не меньше половины. Хихикали, хохотали, хватались за животы и смахивали с глаз слёзы…
        Слова Лаза были настолько абсурдны, что воспринимать их всерьёз было просто невозможно. Однако, были и те, кто не только не усмехнулись, но даже нахмурились. В их число входили та самая старушка, мэтр магии Лотоса Вайм Нагт и большинство других уже пожилых магов.
        - Лазарис… - Вайм Нагт, дождавшись, когда смех по большей части стихнет, выступил чуть вперёд. - Могу я тебя так называть?
        - Конечно! - Лаз замахал руками. - Никаких проблем. Можно даже Лаз, если хотите.
        - Предпочту всё-таки Лазарис… - покачал головой первый маг империи. - То, что ты сказал - очень большое неуважение. И не к нам, а к великой магии и её основам. Четырнадцать лет назад мы с тобой разговаривали, и я почувствовал, что ты вполне разумный молодой человек. Если бы не обстоятельства, мы бы даже могли найти общий язык. Что произошло такого, что ты перестал уважать саму суть того дела, которому посвятил свою жизнь?
        Многие маги посмотрели на Вайма словно на сумасшедшего. И правда, спрашивать у бунтаря и изменника нечто подобное - мягко говоря, странно. И никто даже не ожидал хоть сколько-то вразумительного ответа. Однако, Лаз, неожиданно уважительно кивнув мэтру, всё-таки ответил.
        - Я понимаю, почему Вы так считаете. Магия - не просто ремесло, и, если даже труд кузнеца или повара требует определенного уважения, как я могу столь пренебрежительно относиться к чему-то настолько великому и вездесущему? Но, поверьте, я знаю, о чём говорю. Это может показаться насмешкой, бравадой, вызовом, но это совсем не так. Если не верите - попробуйте. Я не сбегу, клянусь. И если у кого-то из вас получится меня убить… что же, значит, мои желания и претензии не имели под собой никакой основы, а, следовательно, и смысла.
        Ответить что-то Вайм не успел. Один из магов, сейчас стоящих за спиной Лаза, без предупреждения ударил воздух перед собой, и в затылок молодого человека ударил узкий и невероятно сконцентрированный луч света. Судя по плотности энергии, это было предельный образ, чародей не мелочился.
        Вот только, оказавшись в метре от цели, луч странным образом искривился, обогнул голову Лаза по дуге и продолжил свой путь уже с другой стороны. После чего врезался в стену дома напротив, превратил весь второй этаж в каменное крошево и продолжил путь сквозь постройки.
        - Какого… - использовавший заклинание маг с недоумением смотрел на свою руку, словно подозревая её в неудаче.
        - Идиот! - рявкнул его сосед, более пожилой и опытный маг, отвешивая торопыге мощный подзатыльник.
        - Полностью согласен, - медовым голосом сказал Лаз, оборачиваясь на виновника. - Ведь в этих домах, наверняка, кто-то жил.
        Маг света резко побледнел.
        - Ты мог отклонить луч выше домов! - крикнул он, тыча Лазу в грудь дрожащим пальцем.
        - Мог, - кивнул Лаз. - Но тогда вы не усвоили бы урок. То, что я ждал всех вас здесь, вовсе не значит, что сражаться в центре города - хорошая идея.
        - Ты пожертвовал жизнями простых людей ради чего-то подобного? - взревел тот маг, который только что наказывал товарища. - Это ведь очевидный факт!
        - Похоже, очевидный не для всех, - отрезал Лаз. - И винить меня в этих смертях, мягко говоря, лицемерно, вам не кажется? Среди двух сотен присутствующих тут магов точно были те, кто мог хотя бы уменьшить силу атаки. Но этого почему-то никто не сделал. Ни ты, ни уважаемый Вайм Нагт, защитник империи. Про меня всё давно понятно, я угрожал убить ваших королей, я, априори, плохой. Но что-то вы пока не подтверждаете репутацию хороших.
        - Наглый мальчишка! - только что обвинявший коллегу маг, воспламенив за своей спиной воздух, рванул к Лазу на самой настоящей реактивной тяге, окутанный огненной сферой.
        Однако, и на этот раз произошло то, чего никто не мог ожидать. Не преодолев и половины расстояния до цели, маг вдруг развеял своё заклинание.
        Ну, по крайней мере так всем показалось. Потому что огонь вокруг его тела в одну секунду просто погас, оставив огненного мага и без оружия, и без толкающей его вперёд силы. Явно не ожидавший такого развития событий чародей чуть не впечатался носом в каменную брусчатку.
        Уже давно было выяснено, что огню для горения нужен воздух. Поэтому опытные маги могли, выкачав из определенной области кислород, сделать любые огненные заклинания бесполезными. Причина была в том, что стихийная магия всегда имела некую реальную основу и, так как использовала принцип подражания, обладала свойствами оригинала. Другой пример: водная магия, хотя она и не состояла из настоящей воды, отлично испарялась от жара.
        Вот только подловить на трюк с выкачиванием воздуха можно было лишь начинающего, неумелого мага. Более профессиональный чародей прекрасно знал об этой слабости и умел убирать у магического пламени необходимость в воздухе для горения.
        Для многих сильных огненных магов не было большой проблемой заставить пламя гореть даже под водой. Так что высший маг уж точно должен был учесть вероятность подобного развития событий.
        Однако, даже когда он встал на ноги и, судя по всему, попытался заново применить заклинание, ничего не вышло. Что самое странное, он продолжал совершенно свободно дышать, хотя вроде бы без воздуха это было невозможно.
        Издав очередной негодующий рёв, он всё-таки зажёг вокруг себя пламя, тёмно-алое, словно венозная кровь, и повторно бросился в нападение. Но и на этот раз ударить противника ему не удалось.
        Лаз, с прежней невозмутимостью и так и не сойдя с места, одним лёгким движением перехватил левую руку мага чуть выше запястья и вывернул её за спину нападающему.
        Лицо мага исказила довольная ухмылка. Он уже предвкушал, как посмевший его критиковать мальчишка начнёт кричать от боли в обожжённой ладони. Но секунды шли, а ничего не происходило.
        Лаз продолжал держать его руку, словно и не полыхало вокруг них обоих пламя предельного образа. А спустя несколько секунд, легко усмехнувшись, одним движением сломал конечность.
        Завывая от боли и, естественно, уже позабыв о всякой магии, высший, прижимая получившую несколько новых изгибов руку к груди, поспешил убраться от Лаза куда подальше.
        - Повторяю второй раз, - уже не улыбаясь, холодным, размеренным голосом отчеканил Лаз. - Сражаться в городе будет неразумно и опасно. В первую очередь для простых граждан. Третьего предупреждения не будет. - Смысл этих слов легко дошёл до каждого. - А теперь, кто хочет отправиться со мной за городские стены?

* * *
        Лаз помнил это место. Прошло уже почти десять лет с того дня, когда они сражались здесь с Фаустом. В чём-то даже символично, цикличность жизни. Впрочем, сейчас это было последним, о чём стоило думать.
        Из двухсот человек за ним отправилось меньше половины. Кто-то испугался, кому-то приказали остаться старшие. А из той сотни, что сейчас его окружала, сражаться с ним напрямую скорее всего будет от силы человек тридцать. Остальные, вероятно, исполнят роль поддержки. Будут посылать в него дальнобойные заклинания, а также защищать и вытаскивать из боя тех, кто уже не сможет сражаться.
        Но всё равно, это было очень много. Подумать, что когда-нибудь один человек будет сражаться с многими десятками…
        Раньше это считалось невозможным. Раньше.
        Вдохнув поглубже холодный зимний воздух, Лаз потянулся и в последний раз осмотрел своих противников человеческим взглядом. А потом его тело начало меняться.
        Магия Метаморфоз, невероятная и непостижимая, позволяла творить с реальностью такое, о чём даже земные учёные двадцать первого века могли только мечтать.
        Однако, с собственным телом Лаз мог проделывать куда более невероятные вещи.
        Его костюм, созданные из его же магии, исчез. Тело вытянулось, став вдвое выше и куда шире в плечах. Из лопаток появились и быстро раскрылись огромные кожистые крылья. Вырос длинный, оканчивающийся острой пикой хвост. Пальцы на руках и ногах получили бритвенно-острые когти. Голова лишилась волос и обзавелась парой рогов. Губы исчезли, демонстрируя поражённым зрителям заострившиеся клыки. Образ, что Лаз создал ещё двадцать лет назад, после убийства Турбаса Дайло, наконец, был воплощён в жизнь.
        В конце всё тело обросло бронёй. И можно было подумать, что под ней - нечто не менее прочное и твёрдое, но это была лишь видимость. Эта броня, по сути, нужна была лишь для того, чтобы физические атаки не разбрасывали его «плоть» по сторонам.
        Потому что под тонким слоем защиты Лаз перестал быть материальным. Сейчас на сотню магов сквозь прорези глаз смотрела сущность, невозможная по всем законам природы: сотканная из чистейшего, обжигающего пламени.
        За три года, прошедших с получения статуса Мастера, Лаз значительно расширил свой арсенал форм. Дьявол, форма огня, заточенная под магию, была одной из пяти, имеющихся у него в арсенале.
        Растворившись в чистой энергии, Лаз, как и всегда, ощутил невероятный прилив сил. Плоть больше не сковывала его, не притягивала к бренной земле, и это чувство было ни с чем не сравнимо.
        - Прошу, господа маги… - низким, басовитым голосом проговорил Дьявол, распахивая широкие крылья и простирая в разные стороны руки, алые от пробивающегося сквозь броню огня. - Нападайте!

* * *
        Танец…
        Бой - это танец…
        Танец огня, танец крови, танец смерти!
        Смерть - твоя половина, твой спутник, твой партнёр. И важно лишь то, кто кого ведёт…
        Как же давно я не сражался вот так? Забыв обо всём: о прошлом, о будущем, о том, зачем я сражаюсь и ради чего? Наверное, в последний раз это было ещё тогда, в шкуре Ужаса. Что же, стоит сказать спасибо папочке Айны за его идиотизм и предоставленную возможность.
        Бой - это танец. Бой - это кровь. Бой - это смерть…
        Бой - это жизнь? Да! Я чувствую, что я жив! О, как мне этого не хватало…
        Несётся на меня слева. Вдвое больше, покрыт камнем, словно в коконе. Ещё двое сзади, готовят что-то на основе воды. Четвёртый снизу, подкапывается сквозь землю. И ещё семеро со всех сторон готовят разную магию. Огонь, воздух, свет, молния, снова огонь, вода, туман? Интересно.
        Повысить плотность почвы для того, что снизу. Инвертировать вектор гравитации для водного резака. Снизить силу трения для каменного голема. Повысить порог протекания цепной реакции для огня. Увеличить силу межмолекулярных связей для воздуха. Преломление для света. Повысить проводимость верхнего слоя брони для молнии. Снизить влажность для тумана…
        С водой справлюсь сам.
        Нижний натыкается на непреодолимую преграду. Водный резак промахивается на несколько сантиметров, хватит. Голем разваливается, словно песчаный замок. Огненный смерч тухнет в полудюжине метров от создателя. Ветряное лезвие вязнет в атмосфере. Световой луч огибает меня и попадает в плечо того, что с огненным смерчем. Молния безболезненно стекает в землю. Туман растворяется в ничто…
        Пространство над плечом за секунды накачивается несколькими мегаваттами электрического тока. В область чуть выше сердца водного мага ударяет пучок фотонов. Лазер на коленке, когда-то я даже и представить не мог, что подобное возможно…
        Бросок в сторону: уклонение от удара восстановившегося голема. Неприятно. Взмах крыльями, и вот я уже на спине каменного великана. Усилить колебания внутренней структуры, упорядочить, создать волны. Потекла кровь. Я чувствую это, у крови совершенно особенная энергия. Лопнули барабанные перепонки. Вот это точно неприятно. Следующий.
        Доспех, металлический. Не такой большой, как голем, чуть ниже меня ростом. Танилец. Магия воды. Гидравлика? Вероятно. Под удары лучше не попадать. Хотя… удар, столкновение кулаков. Перевести кинетическую энергию удара в потенциальную. Стальной кулак сплющивается в гармошку, вместе с находящейся внутри рукой. Сражаться он уже вряд ли будет. Следующий.
        Магия… стекла? Как интересно, что-то новенькое. О таком я ещё не слышал. В паре с магом света хотят создать множественную атаку, чтобы я не смог от неё уклониться. Если хотели застать врасплох, надо было делать это тише. Направленные волны высокочастотных колебаний, и стеклянные линзы покрываются сетью мелких трещин. Большего пока не нужно, доберусь до них позже. Следующий.
        Изменение вектора гравитации. Дальше.
        Увеличение проводимости металла. Дальше.
        Смещение длины волны излучения. Дальше.
        Следующий, дальше, ещё…
        Так, пожалуй, хватит. Надо заканчивать.
        Снизить температуру в атмосфере. Повысить у земли. Закрутить восходящие потоки. Создать область пониженного давления. Ещё одну. И ещё. И ещё… ускорить вращение торнадо. Изменить вектор гравитации. Взлёт. Усилить электрический потенциал. Закрутить проводящие каналы для разрядов. Повысить электропроводимость воздуха.
        Больше.
        Больше!
        БОЛЬШЕ!

* * *
        Вайм Нагт понял, что что-то не так, ещё в тот момент, когда Лазарис искривил световой луч башдракского мага. Он не знал магии, способной на такое.
        И даже если бы знал, это было бы не важно. Энергия вокруг молодого человека двигалась по невозможным правилам, такого просто не могло происходить.
        Однако, вскоре оказалось, что это только начало. Существо, в которое превратился Лазарис Морфей, в целом не было чем-то удивительным, если вспомнить, откуда он родом. Вот только было две проблемы.
        Во-первых, привычного тумана, покрывавшего тело мага и скрывавшего процесс превращения, не было. Молодой человек не «трансформировался» в крылатую тварь с горящими огнём глазами. Он буквально стал этим существом, чем бы оно ни было.
        А во-вторых, сила, исходящая от крылатого чудовища, превышала все мыслимые пределы. Ни у самого Вайма, ни у любого известного ему мага не было подобных запасов энергии.
        Да что там, даже десяток высших магов вместе не смогли бы при всём желании повторить столь гнетущую и тяжёлую ауру.
        А когда начался бой, Вайм окончательно убедился в том, что Лазарис и его магия выходят за рамки всех существующих законов. Заклинания атакующих промахивались, рассыпались, исчезали, просто не появлялись.
        И ничем, кроме как вмешательством их единственного противника это нельзя было объяснить. Окутанный бурлящим, будто живым, воздухом, крылатый монстр метался по полю боя, словно танцуя под шквалом атак, что обрушивали на него маги.
        Ему удавалось нанести урон, да. От каждого из десятков заклинаний не уклониться, как бы ты ни был быстр и силён. Однако, из ран и разрывов не текла кровь, из них вырывалось пламя, самое настоящее, обжигающее и опасное.
        Один из магов, решив, что это какая-то иллюзия, попытался ударить в уже имевшуюся рану своим клинком. И меч, войдя в тело чудища, вышел из неё наполовину обугленным, оплавившимся, будто побывал в доменной печи, а Лазарис на это никак не отреагировал.
        За несколько минут мирный зимний ландшафт превратился в полыхающий ад.
        Всё, что могло гореть - сгорело. Всё, что могло быть разрушено, раздроблено и раздавлено - постигла именно эта участь.
        Из-за перемежающихся заклинаний огня и льда можно было, сделав один-единственный шаг, ощутить, как заливавший глаза пот стремительно замерзает прямо на коже, а в следующую секунду снова начинает испаряться от жара. Земля плавилась, земля дымилась, земля замерзала и таяла, словно воск.
        А крылатый монстр носился над ней, от одного мага к другому, словно наслаждаясь тем хаосом, которому стал причиной.
        И на этом он не остановился. Когда из сотни сражавшихся выбыло уже человек тридцать, а само существо покрылось многими десятками ран, пышущих нестерпимым жаром, Лазарис, похоже, решил начать финальный акт этого безумного представления.
        Прямо посреди поля боя с неба опустился огромный рукав смерча, поглотив больше половины ещё оставшихся на ногах магов. В воздухе нестерпимо завоняло озоном. Вспышки молний, настолько частые, что уже вскоре сами создали собственный сияющий вихрь, оглушали, ослепляли и пугали.
        Но крылатая тварь, окутанная облаком пламени, купающаяся в море молний и довольно хохочущая жутким, потусторонним смехом, пугала куда больше.
        Глава 6
        Форма Дьявола имела два огромных плюса.
        Во-первых, физическая неуязвимость. В таком виде у Лаза не было даже мозга, так что никакая прямая атака не могла ему реально навредить.
        Но главным преимуществом было даже не это. На форму огня Лаз потратил больше всего времени и сил, и, в конце концов, смог добиться почти невозможного. Заставил пламя, из которого состояло его тело, постоянно поглощать энергию из окружающего пространства.
        В результате, чем больше энергии было вокруг, тем сильнее были созданные формой Дьявола заклинания. Конечно, это не был бесконечный цикл. В окружающем пространстве чистой энергии было конечное количество, да и душа от таких манипуляций довольно быстро перенапрягалась.
        Но в таких напряженных и масштабных боях, когда ежесекундно применяются могущественные заклинания, Дьявол показывал силу, во много раз превосходящую ту, что Лаз мог продемонстрировать самостоятельно.
        Правда, там, где были плюсы, всегда будут и минусы.
        Твёрдая броня вокруг огненного тела была нужна Лазу не только для создания угрожающего образа. Сотканная из чистой энергии форма была крайне неустойчивой. Даже в максимально спокойной и мирной обстановке Лазу было сложно удерживать огненную форму от постоянного рассеивания, что уж говорить о горячке боя.
        И с каждым новым повреждением оболочки объёмы утекающей в пространство силы росли. Пламя продолжало подпитываться окружающей энергией, но момент, когда первый процесс перевесит второй, и он начнёт терять энергию, даже просто стоя на месте, неумолимо приближался.
        Поэтому Лаз решил закончить этот бой на высокой ноте. Смерч из молний диаметром более чем в сотню метров был не только разрушительным, но и невероятно завораживающим зрелищем. И если бы невероятная по мощности воронка не угрожала утянуть в свои недра любого зазевавшегося мага, многие из них наверняка бы остановились, чтобы полюбоваться таким великолепием.
        Однако, созерцание видов, какими бы впечатляющими они не были, всё-таки не стоило жизни. Потому маги, подхватывая на ходу уже не способных двигаться товарищей, поспешили убраться как можно дальше от эпицентра стихийного бедствия.
        Только теперь, когда в сражении наступил неожиданный перерыв, люди, наконец, смогли оценить масштабы случившегося. Около сорока магов уже были не в состоянии сражаться. Кто-то из-за болевого шока, кто-то из-за тяжёлых травм, одиннадцать человек, включая четверых высших - потому что уже не дышали.
        У половины оставшихся остались травмы: от простых царапин до вывихов, переломов и сотрясений. И все они были истощены, физически и психологически. Сражение против одного-единственного противника, раскидывающего их, сильнейших людей континента, будто котят, стало большим ударом по гордости и несмываемым пятном на репутации.
        Продолжать уже никто не хотел. Во-первых, потому что было неизвестно, сколько ещё должно было умереть, чтобы прикончить Лаза. Во-вторых, потому что каждый из магов понимал, насколько смешным он один, сам по себе, казался в сравнении с таким монстром. А в-третьих, потому что маги заметили: многие пострадавшие легко могли умереть, придись атака Лаза на пару сантиметров левее или правее.
        Это могло быть совпадением раз, могло даже два или три, но не десяток. А это означало, что даже в таком бою Лаз ещё умудрялся следить за своими атаками и щадил противников, если было возможно.
        - Лазарис, - неуверенно начал Вайм Нагт, баюкая, словно ребёнка, сломанную руку. - Я больше не хочу с тобой сражаться. Я сдаюсь и прошу прощения за свои предыдущие слова.
        - Я тоже, - кивнула старая танильская магесса. - Если ты пообещаешь, что завтрашний день не станет началом конца моей страны, я готова сдаться.
        После этих двоих ещё множество человек, из тех, что находились в сознании, выразили своё желание капитуляции.
        Лаз сказал правильно, магия отличалась от большинства остальных профессий. Ни кузнечество, ни поварское ремесло, ни труд архитектора или ювелира никогда не будут выше самого человека и выше государства, в котором люди живут.
        Магия же с самого момента её появления всегда была и всегда будет выше людей и любых придуманных людьми категорий. Просто потому, что люди не «придумали» и не «изобрели» магию, как это любили утверждать.
        Три с половиной тысячи лет назад люди лишь поняли, как открыть дверь к чему-то поразительному. Магия была одним из законов природы, как землетрясения или шторма.
        И маги в какой-то момент всегда приходили к этому, одному на всех, выводу. Как люди, они продолжали быть гражданами своих стран, подчиняться решениям правителей и исполнять свой долг.
        Но магия была выше всего этого. Сейчас, сдаваясь после поражения, многие маги не испытывали ни досады, ни гнева, ни желания отомстить. Потому что в столь невероятном бою, вне зависимости от его исхода, магия, то, чему эти люди посвятили жизни, одержала безоговорочную победу.

* * *
        Городская ратуша, которая была выбрана в качестве места проведения встречи правителей континента и Лазариса Морфея, сияла чистотой. Ещё месяц назад тут ночевали бездомные, а теперь ратуша щеголяла убранством, какого тут не видели даже в лучшие времена Брайма. Общие усилия организаторов и управителей из двадцати семи разных стран что угодно могли превратить в эталон.
        Посреди ратуши стоял огромный круглый стол на двадцать семь мест, за которым должны были разместиться главы всех значимых государств Люпса. Танильский каганат, Озёрная империя, военное королевство Башдрак, Кристория, Лакния, Нерия, Сотения, Сайркин и ещё почти два десятка мелких королевств и княжеств.
        И сейчас, за час до полудня, здание уже начало активно заполняться народом. Да, может быть, за столом имели право сидеть только главы государств, а рядом с их креслами могли стоять лишь по два доверенных лица. Но, в целом, в ратуше организовали места для более чем пятисот человек. Приближенных, советников, высоких дворян и, конечно же, магов. Их, правда, после вчерашнего боя поубавилось.
        Для Лазариса места не было, и одновременно он получил лучшее из возможных - в центре круглого стола. И когда первые участники только появились в ратуше, он уже стоял на своём месте. Всё в том же строгом костюме, с той же лёгкой улыбкой на губах и чуть прищуренным взглядом чёрных, как смола, глаз.
        Реакция людей, понимающих, кто этот молодой человек, была очень разной. Кто-то опускал глаза и спешил пробраться на своё место. Кто-то пытался спрятаться за спинами соседей. Кто-то, в основном это были участвовавшие во вчерашнем сражении маги, вежливо кивал. Кто-то с вызовом выпячивал грудь и придавал лицу как можно более суровое выражение. Кто-то и вовсе старался делать вид, что виновника всего этого мероприятия не существовало.
        Король Гатис, конечно, также явившийся на саммит, при виде Лаза задрожал всем телом и опёрся рукой о колонну. Катран, король Башдрака, при взгляде на молодого человека, мягко улыбнувшись, покачал головой и вздохнул. Император Лотоса, после инаугурации уже не имевший личного имени, встретившись с Лазом взглядами, хмыкнул и отвесил картинный поклон. Катарум Таниль, напротив, войдя в ратушу и увидев Лазариса, нахмурился и, скрестив руки на груди, на десяток долгих секунд просто замер, придирчиво оглядывая молодого человека с ног до головы.
        Чувства людей по отношению к Лазу были самыми разными. Но не было никого, кто остался бы равнодушным. Многие успели побывать на поле боя, устроенном накануне этим человеком и сотней сильнейших магов континента.
        Выжженная пустошь, кратеры диаметром в десятки метров, расплавленные куски породы, не успевшие остыть даже за несколько часов, валяющиеся тут и там вырванные с корнем огромные стволы деревьев… в общем счёте, меньше чем за десять минут, больше квадратного километра территорий стали необитаемыми на много лет вперёд.
        И ему, это было проверено десятки раз, через месяц исполнялось всего двадцать девять. Семнадцать лет назад в Кристории проходил магический турнир. Тогда Лаз стал вторым среди магов до тридцати лет. Теперь, когда его собственный возраст подошёл к этой черте, он стал первым. Первым во всём мире. И когда такой человек хотел говорить, не важно, как к нему относились, слушать обязаны были все.
        - Уважаемые монархи, я рад, что вы все откликнулись на мою просьбу, - когда все расселись, Лаз, подождав для приличия ещё несколько минут, начал.
        - Называй вещи своими именами, - отрезал император Лотоса. - Угрозу.
        - Хорошо, угрозу, - ничуть не смутившись, кивнул Лаз. - По большому счету, мне всё равно, как это назвать. Мольбой, приказом или угрозой - важен результат. Правда, в ответ на мольбу или просьбу вы бы даже не почесались, а над приказом только посмеялись. Ведь вы не понимаете языка, отличного от языка силы.
        - Я не потерплю клеветы! - взвился правитель Нерии, довольно молодой король, взошедший на престол меньше десяти лет назад.
        - А где здесь клевета? - картинно развёл руками Лаз. - Если бы я не напугал короля Гатиса до чёртиков, и он не отправил бы письмо о помощи, приняли бы вы всерьёз моё появление? Если бы я, уже в своём письме, написал: «Пожалуйста, если Вас не затруднит, не могли бы Вы прибыть в Брайм?» - сидел бы сейчас здесь хоть один из вас? Если бы вчера я не победил в честном бою всех ваших магов, были бы вы сейчас также кротки и покладисты? Нет, нет и ещё раз нет! Не обладай я той магией, что имею, вы бы или проигнорировали меня, как сумасшедшего, или приказали убить. Но вы не можете сделать ни того, ни другого. Почему? Потому что у меня есть сила, какой нет ни у одного из вас. Где же я не прав?
        - Мы поняли, что ты - молодец, - мягко закивал король Башдрака. - И лично я готов подписаться под всем сказанным тобой. Правитель не может себе позволить разбираться с каждым идиотом, возомнившим себя ревнителем правосудия. Каждый из нас отвечает за миллионы, некоторые за десятки миллионов людей. Каждый вынужден ежедневно принимать множество решений, далеко не всегда простых и абсолютно верных. Мы обладаем силой. Силой власти, силой приказа, силой подчинения. Мы стоим выше обычных людей. И, как обычный человек не обратил бы внимания на муравья, так и мы не можем тратить время на каждого, кто не докажет, что имеет право разговаривать с нами на равных. Это не мы такие плохие, это непреложная истина, закон природы, если хочешь.
        - Всё правильно, - Лаз кивнул. - Я, со своей стороны, также не утруждаюсь попытками добиться чего-то от простых крестьян или ремесленников. Чем больше сила, тем меньше тех, с кем ты можешь и хочешь вести настоящие дела. Это, действительно, закон природы, Вы правы. Но, тогда, и это относится ко всем присутствующим, давайте не делать вид, что мы этого не понимаем. Мы собрались здесь, как равные по силе. И не надо бесплодных попыток доказать обратное.
        Король Нерии, досадливо фыркнув, откинулся не спинку кресла. Катран, король Башдрака снова закивал, только, на этот раз уже не улыбаясь.
        - Итак, мы померились длиной своих достоинств, - проворчал император Лотоса, - и выяснили, что, как и в постели, важно лишь то, насколько умело ты этим достоинством пользуешься. Может быть, мы перейдём к основной теме? Зачем ты вообще нас всех собрал, парень?
        - Хороший вопрос, - Лаз обвёл правителей стран-гегемонов пристальным взглядом. Никто не строил иллюзий: если эта троица придёт к какому-то единому решению, остальные будут вынуждены его поддержать. - Сегодня на повестке дня три темы. Неприятная, очень неприятная и…
        - Очень-очень неприятная? - буркнул правитель озёрников.
        - Нет, как не странно, очень даже приятная. С какой хотите начать?
        - Двай хрошие новсти, - с сильным южным акцентом произнесла правитель Сотении, загорелая и мускулистая женщина лет пятидесяти. Возражений не последовало.
        - Пусть так. Я хотел бы обсудить с вами всеми открытие в каждой стране минимум одной, желательно, конечно, больше, магической академии по типу Дома Магии Апрада, - король Гатис, прекрасно осознавший, что это будет означать для уже почти монополизировавшей магию Кристории, жалобно застонал.
        - Что ты имеешь в виду? - король Башдрака наклонился вперёд и сложил руки на груди. - Открыть академию не так сложно, но вопрос в рентабельности. Какой смысл в учебном заведении, которому будут предпочитать другое, заграничное?
        - Какой процент знаний по созданию доспехов, постройке небесных крепостей или подчинению магических зверей преподаётся сейчас в апрадской академии? - ответил Лаз вопросом на вопрос. - Я, пока был в Кристории, навёл справки. В абсолютных значениях - от силы треть, а если говорить о важности конкретных книг и руководств, то даже десятая часть будет очень оптимистичной оценкой. Вы все продолжаете прятать свои знания за семью печатями, и я хочу, чтобы это изменилось.
        - И что же в этом хорошего? - усмехнулся император Лотоса. - Ты хочешь, чтобы мы просто открыли миру результаты многовековых исследований. Да не просто так, а ещё и начали обучать этому всех желающих.
        - Именно так. Но вы не понимаете одной простой вещи. Магию зачарования я создал, основываясь на вашей, озёрников, магии подчинения, - по залу прошёлся ропот. Лаз, прекрасно понимавший, что и ради чего говорит, улыбнулся и кивнул. - Да, магию, которая сейчас настолько активно развивается, что даже мне сложно за всем уследить, придумал я.
        - Гатис, это правда? - Катарум Таниль подал голос впервые с начала мероприятия.
        Король Кристории мелко-мелко закивал.
        - Сейчас речь не об этом, - Лаз поспешил прервать любые возможные вопросы. - Куда важнее то, что магия едина. На самом деле нет стихийной или псионической, нет подчинения, трансформаций, зачарования и так далее. Все категории, что мы придумали за века и тысячелетия - просто удобный способ назвать то, что мы не понимали и не понимаем до сих пор. И чем больше у каждого конкретного человека будет доступа к знаниям по магии, тем больше вероятность появления чего-то нового и невероятного. Потому что, если говорить откровенно, прямо сейчас мы не знаем, наверное, и сотой доли того, на что способна магия.
        За несколько секунд паузы перед мысленным взором каждого человека в зале пронеслись прекрасные картины возможного будущего, наполненного невероятными возможностями и великими свершениями. Айна, тихо стоящая по левую руку от отца, старательно этому способствовала.
        - Я не говорю, что вы должны открыть все свои закрома нараспашку, - продолжил Лаз, убедившись, что его слова дошли до всех. - Прекрасно понимаю, что войны и гонка вооружений всегда были и будут. И даже не собираюсь в это вмешиваться. Оставьте себе самые тонкости, какие-то специфические данные, которые позволят продолжать доминировать в своей сфере. Но покажите ту часть, что позволит другим проникнуться этими знаниями, понять их глубину и получить возможность на их основе создавать уже что-то своё. В качестве жеста доброй воли, если вы все согласитесь на моё предложение, я буду рад поведать всё… ну, почти всё, - Лаз усмехнулся, - что я сам знаю о магии. Можете спросить магов, что сражались со мной вчера - уверен, для них эти знания были бы величайшим подарком.
        И верно, на лицах чародеев, стоящих рядом со своими монархами или сидящими на зрительских местах, от этих слов появились выражения восторженного предвкушения. Для тех, кто посвятил свою жизнь магии, подобное обещание было сродни нахождению секрета вечной жизни.
        - Тебе нужен наш ответ сейчас? - настороженно спросил император Лотоса.
        - Нет, конечно, нет, - покачал головой Лаз. - Я объясню все свои требования, потом, если захотите, даже могу покинуть ратушу, чтобы вас не смущать. Можете обсуждать сколько хотите. Хоть три дня тут сидите. Но без окончательного решения никто отсюда не выйдет.
        - А у нас вообще есть выбор? - усмехнулся большой бородатый мужчина, князь одного из небольших государств к северу от Озёрной империи.
        - Конечно, - Лаз кивнул. - Я угрожал вам всем, чтобы вы прибыли сюда, но больше диктатуры не будет. Я лучше многих понимаю, что из-под палки люди мало что делают по-настоящему. У вас есть выбор, причём не только из двух вариантов: делать или не делать. Можете обсудить детали. То, сколько вы готовы отдать денег и знаний на эту затею. От тех, кто не сможет внести что-то новое в магию, возможно, стоит потребовать дополнительных вложений средств, но это уже тонкости, их оставляю на вас. Но, вы должны ожидать, что в ответ на любые принятые вами решения я отвечу тем же самым. Если вы отдадите на развитие магии Люпса все свои силы и ресурсы - я также буду готов вложить всё, что имею. Если вы откажетесь, то и мне не будет смысла раскрывать свои секреты. А некое промежуточное решение приведёт к такой же средней поддержке. Всё по-честному.
        - Красиво поёшь, парень, - император Лотоса откинулся на спинку кресла. - Это мы обсудим. Говори, какая там плохая новость?
        - Ну, она не то, чтобы плохая, но об этом я всё-таки должен сказать. Прошу, сейчас не нужно пугаться, я не собираюсь никому причинять вреда. Просто продемонстрирую, иначе объяснить будет непросто.
        Не дожидаясь недоуменных вопросов, Лаз запустил процесс метаморфозы. И уже через десяток секунд в середине круглого стола, там, где только что была уйма свободного места, стало тесно от огромного тела.
        Ужас, форма металла, за три прошедших года внешне мало изменился. Только ещё больше вырос, в полный рост теперь достигая более десятка метров.
        Однако, под всё такой же белоснежной шкурой находилось нечто, выходящее за рамки всех представлений танильцев о создании механической брони. Пётр, в немалой степени являвшийся автором этой формы, мог по праву гордиться своей работой.
        Конечно же, в отличие от Дьявола, представшего взглядам публики впервые, Ужас был узнан мгновенно. И, когда Лаз довольно быстро вернулся в свою человеческую форму, на него со всех сторон обрушился шквал восклицаний и вопросов.
        Молчали только двое: Айна, на чьём лице красовалась поистине прекрасная улыбка, мягкая и нежная, и её отец, мгновенно всё осознавший и сейчас сидевший с напряженным выражением лица, сверля неожиданного зятя взглядом.
        - Я прекрасно понимаю всё, что вы хотите мне высказать, - продолжил свою речь Лаз, когда волнения поутихли. - И именно поэтому я решил открыть правду сейчас, при всех. Если бы это вскрылось потом и случайно, объяснения заняли бы слишком много времени. Да, я и Ужас из Сайркина - одно и то же. Да, именно я повинен в более чем двадцати тысячах смертей подданных Сайркина, Озёрной империи и Танильского каганата. Оправдываться я не буду, просто потому что такому нет оправдания. Также скажу, что наказания за тот период своей жизни я принимать не намерен. Во-первых, потому что единственное адекватное наказание - смерть, а умирать я не собираюсь. Во-вторых, потому что ни у кого из вас нет достаточно власти, чтобы меня судить. - Король Сайркина сидел чернее тучи, а его подданные в зале начали выкрикивать оскорбления, но Лаз даже бровью не повёл. - Однако, я понимаю, что задолжал этой стране и обещаю, что в будущем постараюсь всячески поддерживать её. Следующая вещь. Это правда, что я сражался за Танильский каганат в войне против Озёрной империи. - Пять сотен пар глаз тут же повернулись к кагану танильцев. -
Делал я это не из политических или каких-то иных предпочтений. И так как ему самому вы вряд ли поверите, скажу, что о моей личности каган Катарум Таниль не имел ни малейшего представления. С этого момента я также обещаю, что не буду никаким образом вмешиваться в человеческие войны.
        - Как мы можем доверять твоим обещанием? - обрывисто бросил король Сайркина. - Ты можешь дать клятву души?
        - Нет, - Лаз покачал головой. Снова послышались недовольные голоса, но строгий взгляд Лаза, направленный в толпу, мгновенно заставил их замолчать. - Опять же потому, что ни у кого из вас нет ни силы, ни права накладывать на меня какие бы то ни было ограничения. Но подумайте о том, что мне нарушать свои обещания совсем не выгодно. Ведь тогда всё, что я говорю сейчас и что скажу в будущем не будет иметь никакого веса. А этого мне бы очень не хотелось. Закроем это обсуждение, оно не имеет смысла и может длиться вечно. Перейдём к самому важному лично для меня пункту. Айна?
        Девушка, не прекращая лучезарно улыбаться, перелетела через стол и встала рядом со своим любимым, крепко сжав его руку. Она хотела этого много лет и вот, наконец, получила то, о чём мечтала.
        - Мы с принцессой Айниталией любим друг друга, - также не способный сдержать улыбки, сказал Лаз. - В войне я помогал не столько кагану и каганату, сколько ей. И также я намерен взять её в жёны, когда всё закончится.
        - Значит ли это, что я прямо здесь и сейчас должен сделать её наследной принцессой? - легко улыбаясь, спросил каган. - А может быть, ты сам хочешь этот титул?
        - Отец! - Керас, старший брат Айны, стоящий по другую сторону трона, явно был недоволен таким развитием событий.
        - Нет, - Лаз покачал головой. - Мне не интересна политика, и каганом я становиться уж точно не собираюсь. Если Айна захочет продолжать борьбу за позицию наследника, я также не собираюсь ни помогать ей, ни мешать. Обещаю, что наши отношения и её статус принцессы Танильского каганата будут пересекаться как можно реже. Понимаю, что это будет довольно сложно, но всё-таки.
        - Это ты сейчас так говоришь, а после свадьбы… - заулыбался король Башдрака.
        - Вы не правы, Ваше Величество, - покачала головой Айна. - Я и сама не хочу никаких поблажек. Всё, что я получу, я хочу получить сама.
        - Ладно-ладно, это я так… на личном опыте, - поднял руки Катран. - Если вы закончили с матримониальной частью, может, перейдём к последнему, как ты говорил, самому неприятному вопросу?
        - Да, конечно, - Лаз кивнул. - Это, и правда, не слишком приятная часть. Не так давно у восточных берегов каганата появились чужаки. Многие из вас, наверняка, уже знают об этом. Эти чужаки - представители иной расы, называющие себя тиреями и обитающие на материке, расположенном с другой стороны Моря Чудовищ. И я хочу, чтобы вы заключили с ними мир…
        Лаз замолчал на полуслове. Что-то было не так. Очень-очень не так. Настолько, что он почувствовал дыхание смерти на своём затылке. И Айна явно тоже ощутила нечто похожее, потому что резко изменилась в лице и открыла рот, чтобы что-то ему сказать. Но на это уже не было времени.
        Потолок ратуши даже не проломился, а банально исчез, сметённый невероятной по мощности магией. И весь мир заволокла белоснежная пелена.
        Глава 7
        Четыре сотни человек обратились в пыль, не успев даже осознать свою смерть. Аристократы, под чьим контролем находились сотни тысяч квадратных километров земель и миллионы людей, не предполагавшие умирать ещё много-много лет, растворились в белоснежном сиянии, ещё раз подтверждая утверждение о том, что человек может лишь предполагать, но никогда не располагать.
        В целости остались лишь восемьдесят два человека. Вернее, восемьдесят один человек и странное аморфное нечто, в оригинале оранжево-жёлтое, цвета влажного песка, а сейчас пепельно-чёрное, покрытое сажей и копотью.
        Голем, форма земли Лаза, имевшая наибольшие размеры, лучшую защиту и похожая на гигантскую земляную амёбу, появилась и обволокла круглый стол со всеми, кто был за ним, за доли секунды до атаки.
        И сейчас она медленно, как-то лениво, втягивалась обратно во вновь появившееся тело Лаза. Внешне он почти не изменился, но то, насколько бледным было его лицо, и как тяжело он оперся на плечо Айны, давало понять, что даже для него защита от такого удара была невероятным подвигом.
        - Убийца! - визгливо выкрикнул король Нерии, оглядываясь по сторонам. К счастью, среди монархов Люпса куда больше было умных людей.
        - Идиот, он нас спас! - рявкнул Катран, вскакивая с места и поднимая голову к синему небу, появившемуся вместо потолка.
        - Лаз, как ты? - Айна, даже освоив в армии науку выдержки и хладнокровия, с трудом могла удержаться от слез. Ещё ни разу с их становления Мастерами она не видела молодого человека в таком состоянии.
        - Плохо, - выдавил он. - Этот удар почти уничтожил Голема.
        - Парень, ты знаешь, что происходит? - император Лотоса также уже был на ногах и крепко прижимал к груди дочь.
        - Очевидно, наши с вами договорённости кому-то не нравились… - усмехнулся Лаз.
        Словно в подтверждение его слов, снаружи ратуши раздались звуки боя. Спустя несколько секунд в пролом потолка ударил ещё один, менее мощный, но всё же крайне разрушительный луч света. На этот раз, правда, оставшиеся в живых маги уже не бездействовали. Атака, врезавшись в трёхслойный барьер изо льда, камня и стали, бессильно стекла на уничтоженный пол ратуши.
        - Соберитесь рядом. Вы все - залог желанного мной будущего. Я не могу позволить вас убить.
        Лаз, тяжело вздохнув, отступил от Айны на шаг и запустил процесс метаморфозы. Дьявол, раскрыв крылья, взревел в небеса, в ускоренном темпе поглощая в изобилии разлитую вокруг после взрыва энергию.
        Короли и их ближайшие приближенные, не церемонясь откинув прочь составные части круглого стола, приблизились к крылатому чудовищу.
        Ещё вчера оно убивало подчинённых им магов, а теперь было единственным гарантом их жизней. Судьба иногда подкидывала крайне интересные повороты. Однако, как почти сразу выяснилось, враги были не только там, снаружи. В толпе раздались возгласы боли, кто-то упал, заскрежетали клинки.
        - Айна! - взревел Лаз, не отрывая взгляда от всё продолжающих сыпаться сверху атак.
        - Да что же это… - пробормотала девушка, и в пространстве вспыхнула магия Эмпатии. Восемьдесят, вернее уже меньше, людей застыли на месте, словно восковые куклы.
        - Разберись с ними! - рявкнул Дьявол, сейчас не думая о вежливости и любовных нежностях. - Всех предателей убить без жалости! Вернуть в сознание только тех, в ком уверена на сто процентов.
        - Да!
        Айна, кивнув, закрыла глаза, и уже через пару секунд те, кто замер с кинжалами в руках, кто пытался атаковать соседей магией - все, кто проявил агрессию, упали на пол замертво. Таких оказалось много, семнадцать человек, включая троих монархов и второго спутника короля Башдрака, которого предатель и пытался убить.
        К счастью, неудачно. Кресс вовремя почувствовал неладное, и вместо сердца Катрана нож убийцы воткнулся молодому человеку в руку.
        Так повезло, однако, далеко не всем. Мускулистая королева Сотении была мертва, пронзённая тонкой спицей прямо в глаз. Как и бородатый князь и ещё двое монархов. Кроме них погибло ещё восемь человек. Либо цели убийц, либо те, кто попытался их защитить. Восемьдесят выживших, не считая Лаза и Айну, ещё до того, как покинули ратушу, сократились до пятидесяти одного.
        Спустя ещё несколько секунд около десятка человек: те, кого попытались убить, а также те, кто попытался их защитить и выжил, плюс император Лотоса и каган танильцев пришли в себя.
        Однако, прежде чем принять участие в обсуждении произошедшего, они схватились за головы и вывернули желудки прямо под ноги. Принудительное отключение всех мыслительных процессов бесследно не проходило.
        - Да что происходит? - правитель озёрников, оглядел почти тридцать лежащих без дыхания тел.
        - Всё плохо, - ответила Айна. - Среди нас предатели. Не факт, что я выявила всех. В сознании лишь те, кого они пытались убить. Остальных придётся нести, разберёмся с ними в другом месте.
        - Я не собираюсь никого нести! - воскликнул король Нерии, за что поплатился уже не просто званием идиота. Айна в три шага оказалась около него и отвесила мужчине мощную оплеуху.
        - Пока мы не окажемся в безопасности, ты - не король! - командным тоном, которым овладела в совершенстве, рявкнула она. - Ты будешь делать всё, что тебе скажут, иначе тебя просто оставят умирать, понятно?
        - Д…да! - наконец, осознав, что сейчас не время для капризов, выкрикнул король, даже подтянувшись, словно настоящий солдат перед генералом.
        - Лаз, мы готовы! - через полминуты, когда все, кто остался без сознания были подготовлены к транспортировке, Айна обернулась к Дьяволу.
        - Маги? - спросил тот.
        - Мы готовы сделать всё необходимое. - Вайм Нагт, второй сопровождающий императора и негласный лидер выживших чародеев, приблизился к крылатому существу.
        - Слушать и запоминать, - отрывисто бросил Дьявол. - Против нас несколько десятков, остальные сражаются по всему городу. Среди них семеро Мастеров. Никаких вопросов, слушайте. Сейчас вам надо знать только то, что Мастер - это маг, чьи способности вышли за пределы здравого смысла. Я займусь ими сам. Ваша задача продержаться против остальных, пока мы не окажемся в безопасности.
        - Нас только пятеро! - крикнул кто-то, за что тут же получил от Вайма пощёчину.
        - Нам всё понятно, Лазарис. Рассчитываем на тебя.
        - Все на выход из ратуши!

* * *
        Брайм полыхал, поглощённый кровавой резнёй. В город за последние недели, вместе с монархами Люпса, прибыло почти десять тысяч человек, от личных советников до поваров и прачек. И сейчас чуть меньше тысячи, словно взбесившись, начали нападать на всех вокруг.
        Казалось бы, один против десяти - никаких проблем скрутить бунтаря, просто навалившись на него толпой. Однако, проблема была в том, что каждый из них, даже самый захудалый поварёнок, продемонстрировал неожиданные таланты в магии. Большинство из них владели волшебством на уровне, над которым посмеялся бы любой первокурсник средней магической академии. Но для обычного человека даже это было невероятной опасностью.
        Также немало среди предателей было и таких, что были настоящими магами. И, опять же, в бою они показывали уровень способностей, куда превышавший тот, который от них ожидали.
        А в небе над ратушей, сейчас резко потерявшей в высоте, парили семеро магов, на голову превосходящие всех остальных. Лаз правильно определил, они были Мастерами. Но также у каждого из них был и другой титул, тому же Лазу показавшийся бы очень и очень знакомым. Сыны и Дщери Монарха.

* * *
        Лазу стоило большого труда просто удерживать себя в сознании. Первая, явно долго готовившаяся атака была не просто мощной. Она, используя неизвестные ему принципы магии, разрушала стройные конструкции человеческих душ, превращая их в энергетическую пыль.
        Если бы после ассимиляции с энергией Зверя душа Лаза не стала куда более аморфной и текучей, как бы ни была прочна защита формы Голема, он бы вряд ли выжил.
        То, что в рядах противника есть Мастера, причём не один, а целых семь, Лаз понял почти сразу. Слишком уж знакомыми были отзвуки некоторых заклинаний. А прощупав энергетический фон нападавших, это стало уже непреложной истиной.
        Семь Мастеров… это не могло быть результатом удачных личных магических изысканий. Во всём происходящем легко просматривалась чья-то воля, направляющая этих предателей из тени. И Лаз был почти уверен, что знает, кому эта воля принадлежит.
        После разговора с Сыном Монарха Лаз хотел попытаться отыскать таинственную организацию, про которую рассказывал спасённый. Но похищение Эмины и резня в особняке отбили у него всяческое желание копаться в человеческих интригах. А потом ему и вовсе было не до этого.
        Повторно шанс разобраться с этим вопросом появился уже спустя годы, когда Лаз, став официальным советником Айны в армии, получил куда больше свободы действий.
        За полтора года он побывал, наверное, во всех уголках Люпса. И поиски следов этой секты, культа, братства - называть можно как угодно, были одним из главных пунктов его исследований.
        Одним из тех, кого он решил допросить, был Ридам, в прошлом студент Дома Магии, ухаживавший за ныне покойной Жарди Шинил. Тогда Лаз уличил его в использовании магии трансформации вопреки правилам академии и законам Кристории и теперь это событие обрело смысл.
        Найти следы Ридама спустя столько лет оказалось непросто, но всё-таки выполнимо. И, проследив связь молодого человека с профессором академии, прикрывавшим его, Лаз вышел на следующее звено в этой цепочке. После чего начал распутывать клубок, в надежде добраться до центра.
        Однако, его ждало разочарование, ниточка обрывалась, не оставляя никакой возможности продолжить поиски. Потом он нашёл новую зацепку, и снова ничего. Потом ещё и ещё…
        На такие хвосты Лаз натыкался множество раз, однако, стоило ему по ним пойти, как уже через пару шагов он натыкался на тупик. Вычищенные до стерильности штаб-квартиры, убитые осведомители, бесследно исчезнувшие свидетели…
        Сомневаться в словах Сына Монарха не приходилось. Некая скрытая сила, действующая из тени в лучших традициях теории заговора, на Люпсе определённо существовала.
        Вот только разбираться в этом более тщательно Лазу тогда не показалось делом первой важности. Во-первых, слишком муторно, а у него тогда были другие дела и обязанности. А во-вторых, он счёл, что если он не будет их трогать, то и они не станут мешаться. Как оказалось, зря.
        На саммит глав Люпса, проходивший пусть не без острых углов, но в целом вполне успешно, напала целая тысяча человек. Хотя «напала» - всё-таки неправильное слово. Никто снаружи не появлялся.
        Людей безжалостно убивали свои же, те, кто ещё минуту назад казался другом и товарищем. Вероятно, среди атакующих были даже жёны, мужья, родители и дети тех, на кого они набрасывались с остервенелостью бешеных зверей.
        Впрочем, это были проблемы тех, на кого набрасывались. У него были свои. Мастера, подчинившие свои души и ставшие непревзойдёнными в своих областях умений. Лаз ощущал, что они были новичками, то есть получили свою силу совсем недавно.
        В заклинаниях, что они в него посылали, несмотря на невероятную силу и зачастую совершенно непонятые ему законы, чувствовалась неумелость. Такая, с какой ребёнок, только-только взявший в руки карандаш, выводит в прописях линии и закорючки.
        Один на один он бы справился с ними с лёгкостью, статус Мастера не означал всемогущество. Вот только их было семеро, а он был истощён и уже начал испытывать последствия перенапряжения души. Пламя формы Дьявола всё медленнее и медленнее поглощало окружающую энергию, горело всё тусклее. Ещё немного и он начнёт существовать себе во вред.
        Дополнительно усугубляло ситуацию то, что сейчас Лаз не мог сражаться свободно. Из-за необходимости защищать выживших монархов он был вынужден только обороняться, что ни на сантиметр не приближало его к разрешению этой ситуации. Однако, и оставить их было нельзя. Без королей на Люпсе начнётся полноценный, с большой буквы, Хаос, и континент захлебнётся в крови.
        К счастью, когда Лаз всё-таки начал подумывать о том, чтобы схватить Айну и просто улететь куда подальше, на периферии магического восприятия он уловил движение, слишком быстрое для нормального живого существа.
        В следующую секунду один из Мастеров, паривших в небе над их группой, словно стая воронов над умирающим, лишился жизни. Невероятно острый, способный прорезать даже сверхпрочную шкуру Ужаса клинок Мастера Меча отделил его голову от тела идеально чётко и гладко.
        Мертвец вряд ли даже понял, что с ним произошло. Фауст, на дух не переносящий политику и на время саммита решивший отправиться в леса Сайркина поохотиться, всё-таки почувствовал неладное и примчался обратно.
        - Тебя снова надо спасать! - крикнул он, появляясь рядом с ошарашенными королями, как чёртик из табакерки.
        И сравнение было ещё более полным из-за того, что Фауст был весь в пыли и копоти. Летать Мастер Меча не мог, ведь никакой магией не обладал, так что после головокружительного прыжка просто рухнул на дома внизу. Благо, для него это было не страшнее обычного подзатыльника.
        - Как видишь! - облегчённо вздохнул Лаз, начиная менять форму. Активная защита от вражеской магии с появлением Фауста уже не была нужна. Так что он мог попытаться сэкономить хотя бы те крупицы энергии, что у него ещё остались, используя форму Голема, которая была броней сама в себе. - Разберись с ними и постарайся не умереть. Они тоже Мастера, так что достать тебя смогут.
        - Понял, - пёстрый мечник кивнул и вытянул из-за пояса второй клинок.
        - Я помогу! - Айна выскочила из-под прикрытия Голема и встала рядом с Фаустом.
        - Будь осторожна.
        Аморфная земляная масса покрыла собой двадцать оставшихся в живых королей и три десятка их подданных, заключая их в мягкие и одновременно невероятно прочные объятья. А затем, словно настоящая амёба, перебирая ложноножками, устремилась вниз по улице.
        Мастера и их подчинённые, стараниями Лаза и пятерых магов потерявшие троих из двадцати одного человека, явно хотели броситься в погоню. Но тут вдруг один из предателей развернулся и атаковал своего соседа пятиметровым копьём, сотканным из чистого пламени, превратив последнего в прах.
        - Только через наши трупы! - выкрикнула Айна. Она понимала план Лаза, по которому должна была как можно дольше сохранять силы ради решающего момента. Но это не означало, что принимала его. И теперь Мастер Эмпатии собиралась выместить на враге всё своё недовольство.
        Мастера противника, переглянувшись, начали накапливать энергию для новых атак. Первая в истории Люпса настоящая битва Мастеров началась.
        Глава 8
        Двое против двадцати трех. Даже если учитывать только Мастеров, чего делать, конечно же, не стоило, всё равно выходило двое против шести. В обычной ситуации несоответствие разительное, почти непреодолимое.
        Толща камня поднялась и укрыла Айну, нежно и заботливо, словно свою любимую сестру или дочь.
        Три последних года девушка тоже не сидела, сложа руки. Как и Лаз, она совершенствовала свои умения. Самым продвинутым, да к тому же самым привычным видом магии для Айны оставался контроль эмоций и разумов других людей. Однако, это не означало, что больше ни на что девушка не была способна.
        Магия Эмпатии, на самом деле, позволяла творить вообще всё что угодно. Диапазон её возможностей был даже шире, чем у магии Метаморфоз. Айна также, как и Лаз, могла преломлять свет, искривлять гравитацию, создавать электромагнитные поля и так далее.
        Но при этом её способности основывались на совсем иных принципах. Девушке не нужно было разбираться в том, что именно должно происходить. Всё, что требовалось - это обратиться к миру с необходимой просьбой. И луч света сворачивал с прямой траектории, а камни начинали падать вверх.
        Естественно, слово «просьба» не стоило воспринимать буквально. Некий тонкий резонанс между её энергией и энергией окружающего пространства - такое описание было ближе, хотя всё равно оставалось довольно далёким от правды.
        Однако, столь обширные возможности ни в коем случае не означали, что Айна, став Мастером, обрела всемогущество. Проблема была в трате ресурсов. То, на что Лаз тратил одну условную единицу энергии, у неё могло получиться лишь с использованием десяти, тридцати, а то и ста таких же условных единиц.
        Чем сложнее был процесс, чем к более неясным и тонким материям реальности она обращалась, тем больше энергии требовалось. После множества тренировок и опытов она смогла значительно увеличить потенциал своей стихийной магии. А вот столь банальный для Мастера Метаморфоз полёт на инвертированном векторе тяжести пожирал её силы, словно могучая предельная магия.
        Впрочем, это её особенно не волновало. Магию Лаза она практиковала исключительно из интереса, тем более что зачастую очень смутно представляла себе истинные процессы, скрытые за тем или иным явлением.
        Молодой человек одно время пытался разъяснить ей тонкости теории относительности, суть и происхождение гравитации, идею корпускулярно-волнового дуализма, основы квантовой теории, принципы атомарного строения вещества и ещё многое множество тайн, раскрытых земной физикой.
        Но Айна поняла из этих объяснений довольно мало. То ли Лаз был не самым талантливым учителем, то ли её склад ума под технические знания не был заточен.
        В любом случае, для корректного использования своей магии Эмпатии ей ни одно из этих знаний не было нужно. И в следующие несколько секунд её противники убедились в этом на собственных шкурах.
        Начать Айна решила с обычных магов. Сильных, но не имевших власти над своей душой и потому практически не застрахованных от её заклинаний. В скоординированных и сработавшихся группах чародеев-предателей мгновенно воцарился хаос.
        Девушка уже давно поняла, что прямой приказ одному человеку убить другого против его воли - магия крайне энергозатратная, а главное не слишком надёжная. Как и классический гипноз, магия Эмпатии с куда большим трудом могла заставить человека сделать то, что он бы не сделал в обычном состоянии.
        Куда удобнее было не приказывать, а подталкивать людей к тому, к чему они вполне могли прийти сами, но от чего их удерживали некие внутренние барьеры. Сила воли, честь, чувство товарищества, скромность - все эти существующие в человеческом сознании «стопоры» не представляло никакого труда выбить и направить человека туда, куда требовалось.
        А так как простейшей вещью в магии Эмпатии, прямо следуя из её названия, было считывание и понимание эмоций других людей, Айна всегда могла с предельной чёткостью понять, на какие рычаги стоило надавить в каждом конкретном случае.
        В отношении этих конкретных людей всё оказалось даже проще, чем она могла подумать. Их всех объединял один и тот же порок. Проявлений у него было немало: жажда власти, чувство собственного превосходства, презрение к окружающим… но, так или иначе, всё это в итоге сводилось к единому и универсальному греху. Гордыне.
        Буквально на пустом месте те, кто только что отлично сотрудничал и поддерживал друг друга, вдруг начали бессмысленные споры, перепалки и склоки. И не прошло и десятка секунд, как воздух прорезало заклинание, направленное не во врага, а в союзников.
        Всё это время, очень долгое по меркам хороших магов, а Мастера были лучшими из лучших, от атак Айну защищал Фауст. Безрассудно прыгать в воздух, чтобы атаковать врага, он уже не пытался. Но у него ещё было, чем удивить своих противников.
        Мастер Меча получил новую силу сравнительно недавно, лишь года полтора назад. Однако, в отличие от Мастеров культа Монарха, всё-таки успел полностью с ней срастись и сейчас демонстрировал настоящие чудеса. Вдвойне невероятным это становилось, если вспомнить, что в нём не было даже крупицы магической энергии.
        С другой стороны, то, как он уворачивался от пытающихся схватить его невидимых рук, с какой лёгкостью, почти танцуя, огибал появляющиеся из земли чернильно-чёрные пасти, как рассекал своими клинками потоки пламени и столбы света, грозящие ударить защитный кокон Айны, заслуживало названия магии ничуть не меньше.
        Шли секунды, между Фаустом и четверыми Мастерами продолжалось безмолвное противостояние без победителей и проигравших. Из двоих оставшихся одна просто висела в воздухе с закрытыми глазами, как будто спала, а второй с бесстрастным видом наблюдал за происходящим. Похоже, помогать другим Мастерам и обычным магам, уже вгрызающимся друг другу в глотки, они не собирались.
        Но вдруг женщина-Мастер, до этого бездействовавшая, открыла глаза и над городскими крышами разнёсся её усиленный во много раз магией голос.
        - СТОП!
        И всё замерло.
        Нет, обломки зданий продолжили падать, а уже выпущенные заклинания достигли цели. Замерли люди. Маги, только что сражавшиеся с остервенением бешеных собак, застыли прямо посреди замахов и выкриков. Айна в своём каменном убежище вдруг поняла, что не может пошевелить и пальцем.
        И даже Фауст запнулся на полушаге, по инерции кубарем покатившись по тому, что осталось от брусчатки. Он вскочил на ноги спустя всего секунду, встряхивая головой и с насторожённостью глядя на женщину-Мастера. Но уже то, что её магия подействовала на него так хорошо, заставляло напрячься.
        И Айна точно знала, что это была за магия. Магия Эмпатии. Каким-то невероятным образом магесса смогла использовать заклинание, абсолютно точно копирующее способности другого Мастера.
        - Вам не победить, - голос до того бездействовавшего мужчины разнёсся над городом. - Сдайтесь и умрёте быстро.
        - Я уже убил одного вашего, - фыркнул Фауст, встряхивая руками. - От подручных осталась только половина. Почему же нам не победить?
        - Потому что я ЗНАЮ, - он сделал особый акцент на этом слове, - что вам не победить, Фауст. - Пёстрый мечник даже бровью не повёл. - Как знаю и то, что вы не сдадитесь.
        - Тогда зачем эти обсуждения?
        - Формальность, - мастер неопределённо взмахнул ладонью в воздухе. - Правило хорошего тона, если угодно.
        - Если нам не победить то, почему же ты дал уйти Лазу? - спросила Айна, появившись из своего кокона. Как истинному Мастеру Эмпатии для неё освободиться от своего же заклинания было довольно просто.
        - Я и не давал. Я могу в любой момент узнать, где он и «спасённые» им короли. Убив вас, мы отправимся за ними и убьём. Это также точно, как и то, что сейчас день.
        - Мне кажется, или мы знакомы? - совершенно невпопад спросил Фауст, указывая на мужчину острием клинка.
        - Тебе не кажется, - с какой-то покровительственной улыбкой кивнул тот. - Просто при нашей прошлой встрече я выглядел лет на двести.
        - Руди?
        - Я бы попросил, Рудгерт, - недовольно поморщился мужчина.
        - Да ладно тебе, Руди! Мы ведь столько лет знакомы, - широко улыбаясь, сказал Фауст. И почти сразу его лицо нахмурилось, а в голосе зазвенела сталь. - Никогда бы не подумал, что ты будешь одним из этих ублюдков.
        - Ничего личного, Фауст, - развёл тот руками. - Если тебе предлагают жизнь и силу, какой не было никогда прежде, ты уже не спрашиваешь, что нужно взамен. Ты ведь теперь тоже Мастер, должен понимать, насколько это невероятный соблазн.
        - Предательство человечества это не оправдывает, - отрезал пёстрый мечник. - И с чего ты вообще взял, что сможешь меня победить?
        - Я никого не предавал, - покачал головой Рудгерт, - я просто встал на сторону тех людей, кто победит. Это не предательство, это прагматизм. А проиграешь ты потому, что выбрал для своей души слишком бесполезное направление развития.
        - А ты, конечно же, всё тщательно просчитал, - не спрашивая, а как бы озвучивая очевидное, вздохнул Фауст.
        - Естественно. Я получил знание, это в тысячу раз важнее силы. Вы двое не сможете сделать ничего такого, что будет вне моих предсказаний.
        Фауст, поначалу нахмурившийся, вдруг заулыбался, словно ребёнок.
        - Почему же ты не предсказал это?
        Из-за спины Рудгерта выглядывало нечто, внешне отдалённо напоминающее человека. Вот только ростом оно было метра три и состояло словно из переплетения древесных стволов и лиан. Голова существа была лишена лица, не было ни глаз, ни носа, ни рта, однако, его голос, похожий на скрежет срубаемого дуба, звучал ничуть не тише, чем слова самого Рудгерта.
        Это был Леший, форма дерева Лаза, созданная на основе сохранившихся знаний Чибака Сиджи. И когтистая трёхпалая рука Лешего сейчас торчала у Рудгерта прямо из живота. Изначально Лаз хотел пробить магу сердце, но всё-таки среагировавший на его появление Мастер успел извернуться, и удар получился несмертельным.
        - Как? - маг выкашлял вопрос вместе с хорошей порцией крови.
        Отвечать Лаз не собирался. Оказавшись рядом с Айной и Фаустом, уже в своей человеческой форме, он положил руки им на плечи и через мгновение на том месте, где они стояли, не осталось ничего.

* * *
        - Зачем? - взвыл Фауст, едва снова смог двигаться и думать после пространственного перехода. - Это ведь был такой прекрасный шанс расправиться с ними!
        - К ним двигалось подкрепление, - Лаз, с трудом выдавив из себя эти слова, припал на одно колено. Также, как только что Рудгерт, он выплюнул на землю наполовину свернувшийся кровавый сгусток. Айна, охнув, присела рядом и положила руки молодому человеку на виски.
        - А я думал, что твоё тело того… ненастоящее… - тут же позабыв про вражеских Мастеров, Фауст с тревогой посмотрел на дымящееся на белом снегу красное пятно.
        - Моё тело - отражение моей души, - немного отдышавшись, выдавил Лаз. - Если меня ранить, то ты нанесёшь урон душе, но также верно и обратное. Если повреждена душа, тело также лишается целостности.
        - Насколько всё плохо?
        - Довольно паршиво, - Лаз сплюнул очередную порцию крови. - На два последовательных заклинания пространства такой мощности сразу после стольких нагрузок у меня по всем законам магии не должно было хватить энергии. Пришлось сжигать основу души. Восстанавливаться я буду долго.
        - Зачем тогда ты вообще это сделал? - услышав подобное, Фауст не смог сдержать своего гнева. - Рудгерт, конечно, один из древних, но это не значит, что он сильнее меня и Айны!
        - Сильнее, - за Лаза ответила девушка. - Я почувствовала это, когда прощупала их магией Эмпатии.
        - И тут же бросилась жаловаться? - рявкнул Фауст, уже не способный сдержать эмоции. - А кто говорил: «Только через наши трупы»?
        - Фауст! - Лаз повысил голос всего на тон, но угрозы в его голосе сейчас было куда больше, чем когда он разговаривал с королями Люпса.
        - Нет, Лаз, на этот раз ты в это не влезешь! И у тебя не хватит сил мне помешать, - Мастер Меча покачал головой и вновь повернулся к Айне. - Послушай меня, девочка. Я знаю тебя достаточно долго и вот, что я понял. Ты сильная, умная и смелая, никаких вопросов. Ты добралась до звания генерала всего за три года, даже с поддержкой твоего отца это достижение. Но при всём при этом тебе не хватает силы воли рисковать, когда на кону не просто победа и поражение, а твоя жизнь. Я не назову это пороком, инстинкт самосохранения - норма для человека, но тебе также не хватает храбрости признать свою слабость. И вот это уже плохо. Если бы Лаз не появился, сражалась бы ты до конца с этими людьми? Я отвечу за тебя: не сражалась бы. В последнюю секунду ты бы струсила и убежала, утешая себя самым разными доводами. Этот человек, - Фауст показал на Лаза, сейчас смотрящего на пёстрого мечника с яростью в глазах, - он не просто готов умереть ради тебя, он уже не один раз почти сделал это. Только чудо оставляло его в этом мире. Даже больше! Ещё ни разу на моей памяти и судя по вашим рассказам ни разу в принципе он тебе
ни в чём не отказывал. Потакал всем прихотям, хотя зачастую ради них он был вынужден поступаться своими целями и желаниями. А что ты, по большому счету, сделала ради него? Хоть один реальный поступок? Нет! Ни одного! Я не лез в ваши отношения, потому что прекрасно понимаю, что готов сделать мужчина ради своей женщины. И также я понимаю, что мои слова ничего в его поступках не изменят. Но если ты, по-настоящему, хочешь стать его опорой, то тебе стоит срочно что-то менять у себя в голове. Потому что, учитывая обстоятельства, если не сейчас, то уже никогда.
        Айна, в глазах которой уже давно стояли слёзы, отвернулась от Фауста и продолжила творить свою магию, успокаивающую боль и укрепляющую душу Лаза. Чувствовалось, что сейчас больше всего ей хотелось оказаться от пёстрого мечника как можно дальше. Но молодой человек продолжал харкать кровью, пусть уже и не так часто, и оставлять его она не собиралась.
        - Ты закончил? - спросил Лаз, мрачный, словно туча.
        - Да, - Фауст кивнул. - И, если, когда ты восстановишься, захочешь меня за эти слова отметелить - пожалуйста, я к твоим услугам.
        - Обязательно захочу.
        - Решим это ближе к делу.
        - Да.
        - Что будем делать дальше?
        - Я спрятал спасённых королей так хорошо, как только сумел. Если этот твой Рудгарт не обладает по-настоящему даром предвидения, что, как показывает опыт, вовсе не так, он их не найдёт.
        - Рудгерт, - машинально поправил Фауст. - Был ли хоть какой-то смысл в твоём появлении? Он, я надеюсь, хоть от потери крови умрёт?
        - Очень сомневаюсь, - Лаз явно всё ещё злился, но ситуация была слишком напряженной, чтобы давать волю эмоциям. - Мастера живучи, да к тому же среди них наверняка найдутся целители. Преследовать нас прямо сейчас он, конечно, не сможет, но восстановится точно куда быстрее меня.
        - Да твою-то мать! - Фауст в сердцах пнул ногой сухую корягу: они появились на опушке леса.
        Губы Лаза растянулись в жуткой кровавой ухмылке.
        - Не переживай, даже если он выживет, о нашей первой встрече он будет помнить ещё очень долго.
        Глава 9
        Магия пространства - предельная форма псионики. Способность не просто управлять материей, но, вклинивая частички своей души в материю реальности, искривлять и преломлять саму ткань физического мира, была гордостью Лаза.
        Он понимал, что по сравнению с тиреями его навыки были грубы и несовершенны. К примеру, их области искажений, влияющие лишь на живых существ и перестраивающие их тела, оставались для него полнейшей загадкой.
        С другой стороны, ему, как Мастеру Метаморфоз, наверняка, было доступно такое, о чём рыболюди даже не задумывались. К сожалению, проверить, что из придуманных и освоенных заклинаний магии пространства есть у тиреев, а чего нет, без встречи с ними было невозможно.
        Тем не менее, даже того довольно примитивного набора возможностей, что имелись у Лаза в арсенале, вполне хватило, чтобы нанести очень серьёзную травму главарю вражеских Мастеров и скрыться безнаказанным. Так что польза от до сих пор скрываемого типа магии была огромна.
        Однако, пока это было возможно, Лаз решил не открывать эту грань своих возможностей своим новым «друзьям». Это было его козырной картой, последним средством на самый крайний случай. Так что в убежище, где он оставил пятьдесят спасённых человек, троица прибыла более обычными путями.
        Глубоко под землёй, глубже, чем Лаз когда-либо копал для устройства своих лабораторий, в каменной капсуле их ждали двадцать монархов. Правда, большая их часть до сих пор находилась без сознания.
        - Почему так долго? - не осуждающе, а скорее настороженно спросил Катран, король Башдрака.
        - Не хотел, чтобы вас нашли, - слабо улыбнувшись, ответил Лаз.
        На самом деле, им пришлось ждать почти сутки, прежде чем его душа стабилизировалась, и тело перестало кровоточить изнутри.
        - Это похвально, парень, - император Лотоса отлично понял всю иронию, что вложил в свои слова Лаз. Тем не менее, мужчина встал и вежливо кивнул. - Но может быть, ты всё-таки объяснишь нам, что там произошло?
        - Вам что-нибудь известно о секте, - начал молодой человек, - культе, братстве, не знаю точно, как они себя называют, и называют ли как-то вообще, поклоняющихся существу, которое они называют Монархом?
        - Ага! - азартно, словно выиграл в какую-то игру, воскликнул Катран, - я был прав!
        - Очевидно, известно, - Лаз, тяжело вздохнув, сам присел у стены. Стоять ему всё ещё было трудно и больно. - Тогда большую часть вы знаете и без меня.
        - Я знал о существовании чего-то подобного в моей стране, - после небольшой паузы начал каган. - Даже несколько раз запускал полномасштабные расследования, выявлявшие десятки и сотни членов в одном только Талитейме. Много лет назад, как показало одно такое расследование, именно они почти преуспели в убийстве Далана Трока, моего зятя. Однако, стоило таким расследованиям напасть на след чего-то существенного, как всё тут же ломалось. Всё успевали подчищать за шаг до прибытия даже лучших агентов. Так что я и представить себе не мог, что их сети настолько обширны и включают в себя даже некоторых королей.
        Король Башдрака и император Лотоса согласно закивали. Они в своих государствах видели ровно то же самое. Катарум задумчиво потёр подбородок.
        Сейчас, наверное, как никогда раньше он был похож на обычного человека. Дракон на груди продолжал угрожающе раскрывал пасть, меч на боку был все также остёр, а взгляд холоден и придирчив. Однако, ореол всемогущества почти потух.
        Он повернул голову и взглянул на Айну. Но девушка, отчасти потому, что до сих пор не пришла в себя после разноса Фауста, отчасти потому, что из двух главных мужчин в своей жизни безоговорочно выбирала Лаза, сделала вид, что не заметила этого.
        - А что это была за магия? - вклинился в паузу довольно молодой маг из тех пяти, что помогали Лазу с защитой от вражеских атак. - Я никогда прежде такого не видел. И о Мастерах слышу впервые. Ты… - он запнулся, глянул на Вайма, строгим взглядом сверлившего ему висок, и поправился, - Вы обещали, что расскажете об этом.
        - Да, это, пожалуй, стоит рассказать, - кивнул Лаз. - Но для начала давайте разбудим наших сонь, не хотелось бы рассказывать всё по два раза.
        В течение следующих тридцати минут Айна по одному подходила к каждому из лежавших без сознания людей, клала ладони им на головы и на некоторое время замирала. Иногда на пару секунд, иногда минуты на две.
        Потом, в зависимости от того, что ей удалось откопать в мыслях проверяемых, она их либо будила, либо кивала Фаусту и тот оттаскивал тела в сторону. Кроме уже убитых, предателей среди них нашлось ещё шестеро.
        Всем проснувшимся вкратце объясняли, что произошло. К чести монаршей породы, почти никто не попытался закатить истерику, и, в целом, все повели себя в сложной ситуации очень достойно. Наконец, когда последний человек был проверен и разбужен, Лаз вкратце объяснил принципы, стоящие за подчинением души и становлением Мастером.
        - Как вы, думаю, уже поняли, я - Мастер, этот человек, его зовут Фауст, - пёстрый мечник с усмешкой оббежал глазами королей, - тоже Мастер. И те, кто напал на нас, вернее часть из них, также являются Мастерами.
        Об Айне Лаз решил умолчать. Даже если у кого-то и возникнут подозрения из-за того, что она осталась прикрывать их отход вместе с Фаустом, это будут только подозрения. Об её уникальной магии, наверняка, знали многие из присутствующих, шпионаж никто не отменял. А потому её статус Мастера будет куда сложнее подтвердить.
        - Как-то очень много этих самых Мастеров для одного города, тебе не кажется? - буркнул Император Лотоса. - Ты вроде говорил, что они редкие, как бриллианты в помете у курицы.
        - Так и есть, - Лаз улыбнулся. - Насколько мне известно, я и Фауст были первыми Мастерами на Люпсе, по крайней мере за последние несколько сотен лет. Иначе это понятие хоть где-нибудь да нашло своё место. Единственная возможность, которую я вижу, заключается в том, что знание, как достичь Мастерства, им поведало то самое существо, Монарх.
        - Имеешь в виду, что есть некий древний маг, достигший этого твоего Мастерства много-много лет назад и постепенно создавший вокруг себя настоящий культ? - король Нерии задал неожиданно дельный вопрос. Лаз знал, что он возникнет и подготовился к долгим спорам.
        - Нет. Монарх - не человек. Пожалуй, правильнее всего было бы назвать его богом, хотя я всё-таки сомневаюсь в такой трактовке его происхождения.
        В каменном мешке воцарилась полнейшая тишина.
        - Б… бог? - молодой маг, начавший разговор о Мастерах, съёжился и побледнел. - И Вы говорите об этом так спокойно?
        - Да потому что он сбрендил! - тыча Лазу в грудь пальцем, воскликнул император Лотоса. - Бог, если он, правда, есть…
        - Папа! - воскликнула Лиза, но мужчина продолжил, повысив голос на тон.
        - Если бог есть, то он никогда не опустится до того, чтобы учить каких-то там предателей и выскочек тайнам магии!
        Поднялся гвалт.
        Религия на Люпсе, конечно, существовала, но её сила была куда меньше, чем на Земле.
        Тенгри, бог-дракон. Северный шаманизм. Южный пантеон морских богов-монстров. Бог вечной природы. И, наконец, церковь Великого Света. Пять главных религий Люпса.
        Из них всех разве что верования танильцев и озёрников могли считаться по-настоящему официальными верованиями. Просто потому, что в остальных странах в принципе не было понятия государственной религии.
        Даже Великий Свет, в который верило большинство населения Кристории, Нерии и многих мелких королевств, разбросанных по внешнему полумесяцу континента, фактически самая многочисленная религия, не был узаконен ни в одной стране.
        В богов и высшие сущности верили, но редко когда эта вера доходила до фанатизма. Это было легко заметно хотя бы по тому, что в большинстве языков Люпса не существовало таких понятий, как: «священная война» или «крестовый поход».
        А ещё по тому, что у двадцати монархов нашлось не меньше десятка взглядов на существование, не-существование и все промежуточные варианты существования бога.
        И такое положение дел было легко объяснимо. Открытие и освоение магии в значительной мере отменило потребность человека в Боге. Религии Земли создавались, если упрощённо, ради двух вещей.
        Во-первых, ради необходимости человеку тех дремучих времён объяснить необъяснимое, вроде грома или наводнений.
        И, во-вторых, ради сплочения племён, чтобы воины сражались не за вождя, которого можно убить или предать, а за бога, бессмертного и неуязвимого.
        Однако, магия прекрасно справлялась с обеими этими целями. Магия, влияя на мир, одновременно и объясняла его. Больше не нужен был отдельный невидимый человек, творящий что-то волшебное где-то за облаками. Это сама магия дула ветер и поднимала воду в реках.
        И магия же была символом и центром общества. Вокруг неё и тех, кто был её проводниками, магами, сплачивались люди.
        Долгое время, об этом свидетельствовали многие летописи и архивы, на Люпсе не было власти иной, кроме как власти магов. Лишь меньше тысячи лет назад человечество, накапливая знания и усложняя своё общество, начало постепенно отходить от аксиомы: «Магия - правитель мира».
        У магов-правителей легко могли родиться дети, к магии не способные. Когда-то такой ребёнок никак не мог стать новым правителем, просто потому что не сумел бы удержать в руках власть. Но с расширением земель, увеличением армий, появлением новых законов и правил, обычная на Земле кровная преемственность власти, наконец, стала возможна.
        Однако, даже в современности ещё сохранились отголоски тех времён, когда правителем мог стать лишь тот, кто заслужил это место своей силой. К примеру, в Кристории королём не обязательно становился отпрыск предыдущего монарха, правителя выбирали по его качествам.
        Конечно, по сравнению с древними временами изменилось очень многое. Но этой концепции, почти никогда не встречавшейся в земной истории, на Люпсе можно было найти ещё немало примеров.
        Все эти мысли пробегали в голове Лаза, когда он смотрел на монархов, правителей целых стран, сейчас занятых бессмысленным и глупым спором. Как и мысли о том, что, наверное, зря древние жители Люпса отошли от принципа: «Вся власть магам».
        По крайней мере, будь все монархи континента высшими, сейчас у них было бы чуть меньше потерь. А ещё люди, наиболее близкие к столь непостижимой силе, как магия, вряд ли с таким остервенением спорили бы о том, существуют ли их придуманные боги.
        Больше часа Лаз потратил, втолковывая им истинную суть того, что называлось Монархом. В чём-то даже пришлось приврать, но иначе ему бы просто не поверили. Наконец, все успокоились и обсуждение продолжилось.
        - Так если их там семеро, как же нам победить? - король Сайркина, пробуждённый от магического сна, деятельно включился в разговор.
        - Шестеро, - поправил Фауст.
        - Скорее всего куда больше, - вздохнул Лаз, - ещё ведь неизвестно, что творится в других местах.
        - В каких других? - король Нерии непонимающе поднял брови.
        - В наших странах, идиот… - Катран покачал головой, после чего снова повернулся к Лазу. - Насколько, по-твоему, всё плохо?
        - Понятия не имею, - честно ответил Лаз. - Но в данных обстоятельствах предпочту быть пессимистом. И скажу, что скорее всего сейчас по всему Люпсу творится примерно такой же хаос, как в Брайме. Но это меньшая из наших проблем.
        - Мастера… - понимающе кивнул каган, вновь бросив пристальный взгляд на Айну. Он, наблюдавший за её развитием с рождения, конечно, имел больше оснований для подозрений, чем кто-либо иной.
        - Это тоже проблема, - Лаз кивнул, соглашаясь, - сколько у культа Монарха новых Мастеров я не берусь предполагать даже примерно. Может быть, те, кто атаковал нас - это б?льшая их часть, а может быть, их не один десяток. Но я говорил о другом.
        - Рыболюди! - догадался Катран.
        - Именно. Из-за того, что теперь переговоры с ними организовать не представляется возможным, они вполне могут воспользоваться творящимся на Люпсе кошмаром, чтобы начать крупномасштабное наступление. И даже хуже…
        - Куда уж хуже… - пробурчал император Лотоса.
        - Я вовсе не исключаю возможность того, что у рыболюдей… тиреев, - Лаз поправил сам себя, - также существует культ Монарха и также есть подчинённые этому культу Мастера.
        - У меня есть вопрос, - Катран, сидящий у стенки, наклонился вперёд и посмотрел на Лаза из-под седых кустистых бровей. - Как это связано с тобой лично? Если эти ребята хотели устранить нас, то им куда проще было сделать это по-тихому, с помощью силы Мастеров, пока мы были дома и ни о чём не подозревали. Значит, им не понравился ты, а скорее даже тот большой совет, что ты потребовал собрать. Так как ты с ними связан?
        - Честно? Я понятия не имею. И вы уже должны были убедиться, что мы ни разу не друзья. А что им не понравилось, вы, я думаю, можете понять и сами.
        - Мир с рыболюдьми, - Катарум Таниль не спросил, а констатировал факт. - Что же, я ничуть не удивлён, что моя дочь, - он сделал акцент на этом слове, но Айна и теперь на него не взглянула, - так рьяно старалась убедить меня начать с ними переговоры.
        - Я уже встречался с ними, лет десять назад, - кивнул Лаз, подтверждая слова мужчины. - Их магия - то, с чем нам будет невероятно сложно справиться. И числом вы их не задавите, хотя бы потому, что разобщены и скорее будете стоять и смотреть, как уничтожают соседей, чем отправите помощь.
        - Но тогда это хотя бы была привычная война с внешним противником, а не прятки от своих же, вдруг ставших всесильными, магов! - один из советников ныне покойного короля, воскликнул, срываясь на визг и тыча в Лаза пальцем.
        Повисла долгая пауза. Все прекрасно понимали, насколько этот вопрос был непрост.
        Действительно, не собери Лаз их и не потребуй объединиться и завершить ещё не начавшуюся войну с тиреями, культ Монарха скорее всего не вышел из тени, и ситуация точно была бы намного проще.
        С другой стороны, проблема, пусть скрытая до времени, никуда не исчезла бы. Культ продолжил бы существовать, и в будущем вполне мог нанести удар куда более мощный. Такой, от которого уже никто бы не спасся.
        Но это могло произойти когда угодно, через десятилетия или даже века. И оказавшимся в каменном мешке людям точно не надо было бы ломать голову над тем, как с этим справляться.
        Однако, случилось то, что случилось. И Лаз, своими действиями раскрывший столь масштабный заговор, одновременно стал, пусть и косвенной, но причиной смертей не только в Брайме, но и по всему Люпсу, в тех местах, где культ Монарха выбрался на поверхность. Впрочем, это его не слишком волновало. Так или иначе, если на свете существовал ад, Лаз уже давно для себя понял, что попадёт именно туда.
        Вопрос с тем, кто на самом деле виноват или не виноват в произошедшем утих как-то сам собой. Никто из монархов не хотел по-настоящему обвинять в чём-то Лаза. Просто потому что, как ни выкручивай ситуацию и как ни строй нагромождения софистики, его вина никогда не оказывалась финальным звеном цепи. Всегда можно было надстроить новые этажи, привести новые доводы и длиться это могло вечно.
        Но куда важнее было то, что Лаз спас их всех от неизбежной смерти, постигшей несколько сотен виднейших людей континента. А ещё на данный момент являлся единственной ниточкой, связывающих этих людей с их тронами.
        Исчезни молодой человек сейчас, и, даже вернись они домой в целости и невредимости, жизни их не будут долгими. Культ Монарха, раз показав клыки, уже не спрячется обратно в тень. Наоборот, постарается довести своё дело по установлению на Люпсе анархии до конца.
        Именно этому, а не спорам о вине, были посвящены несколько следующих часов. И когда Лаз с Фаустом покидали убежище королей, хотя бы приблизительный план действий был составлен.
        Глава 10
        - На что ты сейчас способен?
        Оказавшись, наконец, на поверхности, где их точно никто не мог подслушать, пёстрый мечник задал самый критичный в данный момент вопрос. Из них троих: него, Лаза и Айны, молодой человек был сильнейшим. Даже против человеческой формы Фауст был практически бессилен, а Дьявол с лёгкостью рушил даже их с девушкой совместные нападения. И потерю главной боевой единицы в такой момент они могли не пережить.
        - В целом, почти на всё, вопрос только в масштабах.
        - Скажи нормально, - Фауст закатил глаза.
        - Я сейчас слабее тебя, причём значительно. Форма Дьявола под запретом, остальными лучше не пользоваться без крайней необходимости, как и пространственной магией. Примерно через неделю можно будет на подольше остаться в Лешем. Это ускорит восстановление, но даже при идеальном раскладе, всё затянется минимум на месяц. Если брать более реалистичные цифры, то на полтора, а то и два.
        - Я подытожу: мы в жопе, - хмыкнул пёстрый мечник.
        - Не совсем, - Лаз покачал головой. - Те вещи, что требуются по плану, - он подчеркнул это слово, - мы можем сделать и без серьёзных сражений, скрытно. И они в любом случае займут пару недель. А там, если не перенапрягаться, я уже смогу пользоваться Дьяволом и, если не припечёт, как в Брайме, в целом сможем выкрутиться.
        - «Если», - Фауст бросил на Лаза многозначительный взгляд.
        - Да-да, я помню, - отмахнулся молодой человек. - Как оказалось, я недостаточно силен, чтобы полностью избавиться от всех «если».
        - Да я ничего не говорил, - поднял руки Фауст.
        - Ты ведь понимаешь, что я однажды приду в себя и настучу тебе по маковке? - усмехнулся Лаз, наигранно поднимая руки к лицу, становясь в позу боксёра.
        - Если это случится, я сам с удовольствием подставлю свою маковку, - Фауст, наклонившись вперёд, похлопал ладонью по затылку.
        - Ловлю на слове.
        - А ведь в Апраде сейчас наверняка то же самое, - неожиданно произнёс Фауст куда-то в пустоту. На пару секунд воцарилось гнетущее молчание. Оба понимали, что это значит.
        - Я выдал Лани самые чёткие инструкции, - холодным, безэмоциональным голосом ответил Лаз. - Ещё три дня назад они все должны были покинуть столицу и уйти в леса, под присмотр Чабу. Если повезло, то их не нашли и уже не найдут. Если не повезло, и их-таки поймали, то сейчас они все уже либо мертвы, либо живы в качестве заложников. И тогда они будут живы ещё достаточно долго, чтобы мы узнали об этом и придумали план, как их спасти. Прямо сейчас в любом из этих трёх случаев я никак не могу им помочь. Так что, если не хочешь, чтобы я тратил остатки своих сил на то, чтобы выбить парочку твоих зубов, лучше заткнись.

* * *
        Четыре дня спустя по улицам Талитейма шёл высокий мускулистый человек. Мужчина был смугл и темноволос, длинные сальные пряди были перевязаны кроваво-красной банданой, в носу и в ухе болтались кольца, соединённые тонкой золотой цепочкой, во рту поблёскивал золотой зуб.
        На голой, несмотря на ощутимый холод зимы, груди, бряцала могучая золотая же цепочка, мешковатые штаны были подвязаны широким кушаком, с которого свисал кривой ятаган без ножен. На плече у него сидела крупная белоснежно-белая птица, недовольно поглядывающая на редких прохожих.
        Последних было, и правда, мало. В городе было объявлено военное положение, стражники легко могли подойти на улице, потребовать документы и при малейшем признаке несоответствий арестовать любого человека.
        Причина была в недавнем крупном нападении на дворец Талитейма. Несколько часов город содрогался от взрывов и вспышек магических атак. Неизвестный враг, попытавшийся атаковать центр всего Танильского каганата, в конце концов, бежал, но никто не мог гарантировать, что он не явится снова.
        - Мужчина! Мужчина, остановитесь! - раздалось сзади, и высокий человек положил ладонь на рукоять ятагана.
        Однако, пара стражников пробежала мимо и прижала к стене самого обычного на вид гражданина в потрёпанном костюме и маленькой шапочке, натянутой до ушей.
        - До сих пор не пойму, как тебе такое пришло в голову, - прошептал Фауст, обращаясь к сидящей на плече птице.
        - Это главный принцип любого фокуса, - раздался у Фауста в ушах созданный магией голос. - Пока зритель отвлечён пестротой платка, фокусник тихо и незаметно творит своё дело.
        - Но ведь в этой аналогии я и есть пёстрый платок! - шикнул мужчина, специально встряхивая головой, чтобы золотая цепочка зазвенела и закачалась.
        - Правильно. Вот только те, кто против нас, пришли не поражаться фокусам, а их разоблачать. Им нужно раскрыть секрет, поймать фокусника за руку и, зная правила фокусов, они не станут искать в платках или… в декольте помощницы.
        - А, я понял, это твоя месть, - наполовину злобно, наполовину насмешливо подметил Фауст.
        - И это тоже, - даже не собираясь скрывать, ответил Лаз.
        Они преодолели больше половины территории каганата всего за пару дней, передвигаясь лесами и самыми глухими дорогами, на которых оба могли развивать невероятные скорости.
        Однако, по приближении к столице лесов и просёлочных дорог становилось всё меньше, и всё больше был шанс, что их засекут. В том, что Талитейм захвачен людьми культа Монарха, сомневаться не приходилось. От имени дворца выступала вовсе не Радалия, официальный представитель и наследник в отсутствие отца, а один из министров.
        Темп приходилось снижать, передвигаться более осторожно и только ночью, а за пару десятков километров от стен города они и вовсе решили больше не прятаться, чтобы не вызвать лишних подозрений. Вышли на главную дорогу и остаток пути к городу проделали спокойным шагом.
        Фантастический облик Фауста, навеянный земными детскими представлениями о пиратах, был полностью заслугой Лаза, использовавшего для этого собственное, сотворённое из магии тело.
        Здесь, в Талитейме, они должны были получить первый элемент большого плана по восстановлению власти на Люпсе.
        А именно оставшиеся после создания Короля Океанов, могучего военного судна каганата, запасы магического металла. После уничтожения корабля тиреями каган больше не доверял защитным мерам обычных лабораторий и приказал перевезти остатки и спрятать их понадёжнее.
        Находились они, правда, вовсе не во дворце, как можно было думать. Лаз с Фаустом направлялись к самому опасному и недоброжелательному для обычного человека месту в Талитейме, а может быть, и во всём каганате или даже на континенте. Район, куда под неусыпный надзор многих тысяч стражников свозились и оставлялись на произвол судьбы преступники со всей страны. Чертоги.

* * *
        Поздно ночью, уже избавившись от пёстрого маскарада, они стояли на границе Чертогов. Район смерти окружала отвесная стена высотой в двадцать с лишним метров, сплошная, без единых ворот или даже просто калитки. В Чертоги никогда официально не завозили продуктов или иного снабжения, на выделенной им земле местные обитатели были вынуждены крутиться, как могли.
        Внутри стен чувствовался мощный источник магической энергии. Может быть, магию зачарования, ту, которой пользовались на всём Люпсе уже больше десятка лет, изобрёл Лаз, но принцип использования заклинаний без прямого участия самих магов танильцы создали уже очень давно.
        Проблема была в том, что их технология требовала огромных трат ресурсов и не могла быть перемещена ни на метр. Но для того, чтобы закрыть Чертоги куполом антимагии, иного и не требовалось.
        - Уверен, что всё будет нормально? - с некоторой тревогой в голосе спросил Фауст.
        - Конечно. Всего несколько байз, раз плюнуть. - Лаз положил ладонь другу на плечо и через мгновение то место, где они стояли, уже было пустым.
        Однако, вопреки собственным словам, появившись из локального пробития пространства по другую сторону стены, молодой человек покачнулся и опёрся рукой на стену.
        - Всё в порядке, - поднял он руку в ответ на невысказанный вопрос Фауста. - Дай мне минуту.
        Пёстрый мечник кивнул, повернул голову и всмотрелся в темноту переулка, в котором они оказались. Темнота здесь, и правда, была Темнотой. Купол, нивелирующий любое созданное заклинание привычной стихийной или псионической магии, не был полностью прозрачным.
        И даже в самый безоблачный летний день в Чертогах на солнце можно было смотреть почти минуту, прежде чем у тебя начинали болеть и слезиться глаза. Ночью же тут без искусственного освещения нельзя было увидеть даже свою вытянутую руку. А ведь были целые поколения людей, родившихся и умерших в Чертогах, ни разу за всю жизнь так и не увидевших настоящего голубого неба.
        - Жутко, да?
        Лаз, пришедший в себя, подошёл поближе и встал рядом с другом. Фауст кивнул, зная, что молодой человек это почувствует. Его возможности Мастера Меча и магия Метаморфоз куполом не подавлялись. Но атмосферу Чертогов они всё равно ощущали в полной мере. Айне с её магией Эмпатии здесь, пожалуй, и вовсе не стоило появляться. Слишком много их сейчас окружало черноты, как физической, так и эмоциональной.
        - Где там каган спрятал драгоценный металл?
        Попасть в Чертоги было от силы половиной проблемы. Вторая же заключалась в том, что в Чертогах не было адресов и вообще хоть сколько-нибудь вменяемой, понятной чужаку системы ориентации.
        Местные, прожившие тут достаточно долго, просто запоминали весь тот хаос домов, домиков, хижин, палаток, улиц, улочек, переходов, проулков и тупиков, что составлял Чертоги. Остальным же оставалось только плутать.
        А плутать им, судя по всему, придётся немало. Одна из самых секретных лабораторий каганата располагалась ровно под Чертогами, и где-то в этом районе хаоса и анархии существовал тайный вход.
        Вот только к услугам кагана в случае чего был куда более комфортный и спокойный проход из дворца Талитейма. Так что этим секретным ходом Катарум никогда не пользовался и не знал, где он. А министров, знавших о местоположении секретного входа, после атаки культа не осталось в живых.
        И теперь Лазу с Фаустом предстояло вручную прочесать Чертоги в поисках тайной двери в тайную же лабораторию. К сожалению, искать вход магией было чревато поднятой тревогой.
        На подземный комплекс, как и на район наверху, было наложено крайне мощное стационарное зачарование, сигнализирующее о любом вмешательстве извне. Даже Лаз не мог быть уверен, что его магия Метаморфоз останется незамеченной.
        - Напомни мне, почему ты не можешь создать этот металл также, как ты создаёшь из обычного железа золото? - шёпотом спросил Фауст, не отрывая взгляда от черноты проулка. Даже пятисотлетнему Мастеру в Чертогах было не по себе.
        - Потому что… - Лаз тяжело вздохнул.
        «Потому что понимание процессов трансмутации химических элементов с помощью изменения количества протонов, нейтронов и электронов в атомах, а также понимание принципов деформации физико-химических свойств мутировавших металлов под действием энергии Зверя никак не помогает в расшифровке процесса увеличения плотности магоэнергетических ячеек в структуре вещества», - так он должен был сказать, чтобы хотя бы примерно описать проблему, с которой столкнулся в процессе опытов с имевшимися у него обломками кристорской сферы.
        - Потому что не могу, - закончил он.
        - Знаю я эти твои вздохи, - недовольно фыркнул Фауст. - Опять думаешь, что я не пойму то, что ты там про себя подумал. Наверное, и правда, не пойму, если ты так и не сподобишься попытаться объяснить.
        - Давай не сейчас, а? - раздражённо буркнул Лаз. Он уже пытался обучить Фауста, как и Айну, хотя бы базовым основам физики. Но пёстрый мечник оказался ещё более твердолобым, чем девушка. Фауст не просто не понимал того, что ему говорили, но и каждые пять минут начинал бессмысленные споры, пытаясь доказать, что идеи Лаза, а значит и идеи всей земной науки ошибочны. В конце концов, молодой человек просто махнул рукой и перестал объяснять Фаусту что-то даже на самом базовом, разговорном уровне. - Обещаю, когда мы разберёмся с культом Монарха, тиреями и королями, мы на пару месяцев засядем за тетрадки, и я постараюсь объяснить тебе, почему не могу создать маго-металл. Если ты пообещаешь, что не будешь меня перебивать.
        - Да чушь эта твоя затея с малюсенькими шариками! - повысив голос, ответил мужчина. - Если бы всё состояло из шариков, то как бы меч мог резать?
        Лаз приложил ладонь к лицу. Вбить в эту пятисотлетнюю голову хоть что-то новое было решительно невозможно. Но почему-то в ответ на подобные реплики Фауста он не мог промолчать.
        - Ты если возьмёшь маленький металлический шарик и бросишь его на землю, разве не останется вмятины? - сам не заметив этого, Лаз уже не шептал, а говорил вполне обычным голосом. - А теперь представь, что шарик совсем-совсем маленький, меньше кончика иглы, разве множество таких шариков, сложенных в линию, не будет резать землю? И вообще, я тебе сказал «сфера» только для общего примера, а ты тут же начал возмущаться!
        - Объяснял бы нормально! - Фауст уже тоже позабыл про осторожность. - Я ведь прошу, разъясни мне доходчиво. Я и не спорю, что в этих вопросах я дурак-дураком.
        - Да я объяснял сотню раз! У тебя в голове это просто не укладывается. Зачем это тебе вообще? Я ведь не прошу тебя научить на мечах сражаться.
        - А зря, я бы с удовольствием научил.
        - Эта якобы любезность не значит, что я должен тут же броситься объяснять тебе устройство материи!
        - Эй вы там! Жизнь не дорога? Заканчивайте орать посреди ночи, хотите, чтобы на вас патруль Тонкого вышел?
        Разом позабыв о споре, Лаз с Фаустом, переглянувшись, двинулись на голос.

* * *
        Большое и сравнительно старое, что было показателем авторитета и власти, здание стояло посреди совершенно пустой улицы. Свет, пусть тусклый и мутный, но всё-таки свет горел только в нём.
        Ни в одном из соседних домов не было даже намёка на человеческое присутствие. И не мудрено. Жить и даже показываться вблизи этого места было не просто плохой идеей, а практическим подписанным смертным приговором. По крайней мере, если бы не состоял в группировке Инга Кутта, более известного по прозвищу Тонкий.
        Само же здание, которое в принципе можно было назвать штаб-квартирой, было наполнено шумом и гомоном. Принадлежавшие к группировке «солдаты» веселились и отмечали очередной прожитый день.
        Правда, с извечным атрибутом любой гулянки - алкоголем, тут было очень напряженно, драгоценная жидкость считалась сокровищем и чуть ли не главной валютой всех Чертогов. На небольшую бутылочку спирта можно было купить практически всё, что угодно.
        Хотя далеко уйти с покупкой тебе бы вряд ли дали, приперев к стенке в ближайшем же переулке и начав допытываться, где ты достал огненную воду. Главари банд, такие как Тонкий, обязательно держали где-нибудь в тайном месте маленькую самогонную лабораторию. И на этом в немалой степени держались их власть и авторитет.
        Тем не менее, боссы также понимали, что просто держать алкоголь под замком - тоже не выход. Ради вожделенного пойла, которое люди вне Чертогов отказались бы пить даже задаром, их собственные подчинённые вполне могли поднять бунт.
        А потому у каждого из нескольких десятков человек, рассредоточенных группками по сравнительно крупному залу первого этажа, в руках был небольшой стаканчик, из которого они то и дело аккуратно отхлёбывали. Процент алкоголя в содержимом этих стаканов был настолько мал, что по-настоящему не захмелел бы и подросток.
        Но стадный инстинкт и магия самовнушения давали о себе знать. Некоторые вояки уже вели себя так, словно в желудках у них плескался минимум литр качественного вина.
        Все остальные развлечения за исключением алкоголя были, если так можно выразиться, восполняемыми.
        Азартные игры, по большей части карты, довольно криво вырезанные и замусоленные так, что разобрать достоинство и масть было большой проблемой; похвальба своими былыми подвигами или обсуждение всего подряд от оружия до внешности девушки, которую кто-то из них встретил накануне; эти самые девушки, в беспамятстве или полной апатии переходящие из рук в руки, словно игрушки…
        Чертоги жили по законам джунглей. Хотя мало кто из местных жителей вообще представлял себе, что это такое.
        И может быть, из-за всё увеличивавшейся скорости гуляния, может быть, из-за полумрака, едва разгоняемого редкими свечами, а может быть, из-за того, что это существо в принципе было прозрачным, никто не заметил размеренно продвигающую под потолком небольшую искажённую тень.
        Форма воды Лаза, Каппа, практически не обладал способностью использовать атакующую магию. Впрочем, ему это и не было нужно. Для сражений были созданы четыре других формы. Каппа стал полноправным преемником ящерки, формы, которую Лаз создал наспех в темнице Чибака Сиджи ради разведки.
        Его тело было в прямом смысле жидким, имея возможность протиснуться в любую щель, а также могло стать практически невидимым. На естественную прозрачность накладывалась магия преломления света и заметить Каппу можно было лишь при ярком свете и хорошо приглядевшись. Контуры тела всё-таки немного искривляли картинку.
        Так что не было удивительно, что его никто не замечал. Осмотрев зал одной из пяти пар глаз, каждая из которых воспринимала мир в ином спектре восприятия и не обнаружив ничего особенного, Лаз пополз дальше.
        Конечно, он мог на пару с Фаустом просто войти в здание. Ни тридцать развлекающихся бандитов, ни вообще всё население Чертогов ничего бы им не сделало.
        Но пока что лучше было действовать скрытно. А потому вообще хоть как-то демонстрировать своё существование Лаз собирался только одному человеку. Ингу Кутту, Тонкому, главарю этой шайки, которого, к счастью, в общем зале не наблюдалось. «К счастью», - потому что это означало, что необходимость силой утаскивать свою цель куда-то отпадала сама собой.
        Найдя в потолке щель, сквозь которую пробивался свет из помещения на втором этаже, Каппа просунул голову, в процессе ставшую раз в пять тоньше, в зазор между досками. После чего, снова придав ей нормальную форму с другой стороны, оглядел комнату.
        Судя по всему, это была спальня. По крайней мере довольно широкая кровать, пара стенных шкафов, а также лежащая на кровати обнажённая девушка эту теорию не опровергали. Больше никого в комнате не было, и за несколько секунд Лаз протиснул в узенькое отверстие всё тело.
        Совершенно бесшумно переступая шестью тонкими лапками по полу, Каппа пару раз обошёл спальню. Ничем не примечательная комната, из-за двери слышались те же голоса, что доносились и из щели в полу.
        За ней находился внутренний коридор здания. Но что-то его всё-таки настораживало. Глобальную магию восприятия Лаз специально не применял. Времени было вполне достаточно, а испытать возможности формы воды в реальных условиях всё ещё было нужно.
        Инфракрасное зрение не выявило ничего особенного, только стали намного очевиднее щели в стене, выходящей на улицу. Магозрение в Чертогах было практически бесполезно, всё равно обычной магией тут никто не мог пользоваться.
        В обычном состоянии закрытая пара глаз, настроенная на работу при очень низкой освещённости, наоборот, уловила слишком много лишнего: стены, пол и потолок комнаты были испещрены микроскопическими щелями, сквозь который били обычно невидимые на общем фоне лучи света. Улучшенный слух также помог слабо, гул из-под пола сильно мешал.
        А вот обоняние, настолько чувствительное, что в обычных условиях Лаз отключал его, чтобы не получить «контузию», спасло ситуацию. Характерный запах шёл оттуда, откуда в принципе не должен был - прямо из стены.
        Проверка подтвердила наличие самого настоящего дверного проёма в дальнем углу за кроватью. Дверь была замаскирована между шкафом и другой стеной настолько искусно, что Лаз её едва не пропустил. Да, всё-таки интуитивное звериное восприятие мира, какое было у старой версии Ужаса, было куда удобнее в каком-то смысле.
        С другой стороны, дело было и в отсутствии достаточной практики. Тренировкам в боевых формах Лаз уделял на порядок больше времени, чем освоению особенностей восприятия Каппы. Сделав зарубку на склерозе о необходимости дополнительных тренировок, Лаз, сплюснувшись до состояния бумажного листа, проскользнул под тайную дверь и дальше - вверх по оказавшейся за ней лестницей.
        Глава 11
        Инг Кутт сидел за столом в своём потайном кабинете со стаканом, судя по запаху, неразбавленного алкоголя и, редчайшая вещь в Чертогах, раскуренной трубкой в зубах. Его прозвище, Тонкий, если и было когда-то дано за худобу, давно потеряло свою актуальность.
        Конечно, он не был толстым, вряд ли в этом районе такое можно было сказать хоть о ком-то. Но старческая обрюзглость, полнота, заработанная сравнительно роскошной жизнью и несколько слоёв одежды, в которые главарь банды был закутан, отметали любую возможность назвать его фигуру тонкой. Хотя кое-что от данного когда-то прозвища в нём всё-таки осталось.
        Паучьи, длинные и узловатые, пальцы не останавливались ни на секунду и словно живые существа двигались даже когда сам Тонкий, казалось, им этого не приказывал. Смотрелось это несколько жутковато. Создавалось ощущение, что в любое мгновение пальцы могли выйти из подчинения хозяина и впиться ему же в глаза или горло. Впрочем, Лазу к жутким вещам было не привыкать.
        Окружив кабинет звуконепроницаемым барьером, а самого Тонкого, на всякий случай, непробиваемым куполом, Лаз запустил обратный процесс превращения. Через пару секунд перед ошарашенным боссом местной мафии стоял высокий молодой человек в костюме классического кроя, менять который на что-то более модное он категорически отказывался.
        - Ты кто такой? Эй! Кто-нибудь! - Тонкий, попытавшись вскочить из-за стола, врезался лбом в созданный Лазом барьер и, охнув, плюхнулся обратно в кресло. - Да что же это… - протянув руку, он коснулся купола и тут же одёрнул паучьи пальцы, словно получил удар током.
        - Доброй ночи, - улыбнулся Лаз, - можете не кричать, вас не услышат.
        - Ты - маг? - настороженно то ли спросил, то ли констатировал Тонкий, не показав и доли вполне ожидаемого недоверия.
        - Да. И мне нет никакого интереса до ваших дел. Ответьте на парочку моих вопросов, и я исчезну, словно и не было.
        - А не то ты меня убьёшь? - усмехнулся мужчина. - Мальчик, это Чертоги, тут угрозы смерти можно услышать дюжину раз на дню и ещё полдюжины раз оказаться на грани смерти. Здесь никто не боится умереть, иначе жить было бы невозможно.
        - Вы говорите очень грамотно, - заметил Лаз.
        - А ты говоришь с акцентом, - парировал Тонкий. Затем, помолчав, он добавил. - Я был аристократом до того, как попал сюда много лет назад. Так что да, я грамотен, в отличие от большинства обитателей этой помойки.
        - И, очевидно, вы довольно умны, - кивнул Лаз, понимая, куда клонит его собеседник. - Чего же вы хотите?
        - Выбраться из Чертогов! - с какой-то маниакальной одержимостью воскликнул Тонкий.
        - До свидания, - Лаз начал разворачиваться, отчётливо давая понять, что на таких условиях обсуждения не будет.
        - Ладно, - мужчина тяжело вздохнул и обмяк в кресле. - Попытаться стоило, но я понимал, что это бесполезно. Чем ты можешь заплатить за моё знание?
        Лаз, пару секунд подумав, взмахнул рукой, давая понять Тонкому, что свершилась некая магия, после чего кивнул на стакан у мужчины в руке. Тот с насторожённостью поднёс надколотую стеклянную посуду к лицу и понюхал.
        - Спирт! - охнул он, с трудом веря в собственные слова.
        - Чистота девяносто семь процентов, - кивнул Лаз. - Если честно ответите за мои вопросы получите… ну, скажем, сто таких стаканов. - Меры объёма на Люпсе были совсем уж странными, и Лаз за всю жизнь так к ним и не привык. Так что про себя пользовался земными литрами, а в разговорах применял сравнения.
        - Пятьсот! - быстро ответил Тонкий, словно торопился назвать свою цену раньше невидимых соперников.
        - Сто.
        - Четыреста пятьдесят!
        - Сто.
        - Четыреста!
        - Сто.
        - Триста семьдесят!
        - Восемьдесят.
        Мужчина дёрнулся, словно от пощёчины, а потом кивнул.
        - Сто так сто.
        - Семьдесят, - невозмутимо продолжил Лаз.
        Тонкий издал горестный вопль и снова попытался встать, снова ударившись лбом о барьер.
        - Семьдесят, хорошо.
        - Договорились. Итак, перейдём к основной теме. Известно ли вам что-то о тайном проходе вниз, под Чертоги?
        На пару секунд в кабинете воцарилась полная тишина.
        - Ты - шпион? - наконец, выдал Тонкий после тщательного осматривания Лаза.
        - А это что-то меняет?
        - Не особо, - мужчина вздохнул. - Мне внешний мир теперь по боку, попасть туда я всё равно не смогу, да и любви к отправившей меня в этот ад стране у меня не осталось. Это больше любопытство.
        - Пусть таковым и остаётся, - легко улыбнувшись, ответил Лаз.
        - Про проход известно. Сейчас он на территории Борова Борга, он - главарь крупнейшей в Чертогах банды. Это что-то вроде символа власти, хотя ни взломать, ни хотя бы повредить ту дверь ни у кого никогда не получалось. Маго-металлы, вероятно, хотя я в этом не слишком разбираюсь. А ты, что же, хочешь туда, под землю? Что там, а?
        - Как найти этого Борга? - не показывая и крупицы раздражения, спросил Лаз.
        - Ладно-ладно, не надо строить из себя такого серьёзного, - замахал руками Тонкий. - Сейчас объясню. - Он достал из стола довольно чистый листочек бумажки и набросал примерный план маршрута от этого здания до жилища человека, названного Боровом. - Найдёшь - не ошибёшься, Борг заставил своих умельцев соединить в одно несколько соседних зданий, такое не пропустишь.
        - Спасибо, - Лаз протянул руку и, конечно же, его ладонь с лёгкостью прошла сквозь барьер. Тонкий отстранился, словно показывая, что не собирается делать ничего лишнего.
        - Что насчёт нашего уговора?
        Лаз на пару секунд замолчал, во-первых, проверяя слова мужчины о жилище Борова Борга, а во-вторых, исследуя здание на предмет подходящих по объёму ёмкостей с жидкостью.
        - В подвале стоят баки с водой, - проговорил он, наконец.
        - Д… да, - казалось, этому заявлению Тонкий удивился чуть ли не больше, чем материализации Лаза прямо из воздуха.
        - Превращу то, что в них. Главное не давайте своим людям из них хлебать, помрут.
        - Да знаю, - отмахнулся мужчина.
        - Ну что же, на этом всё, - Лаз вежливо кивнул. - Только ещё одна вещь.
        - Хм?
        - Девушка в спальне…
        - Что, - ехидно усмехнулся Тонкий, - хочешь, чтобы я её отпустил? Я тоже таким был, когда только попал в Чертоги. Позволь, парень, я тебе кое-что объясню…
        Лаз на секунду окунулся в воспоминания. Его визит в притон Габика Рыжего, безвольные тела за шторками, слабо представляющие, что с ними происходит. С тех пор прошла целая вечность. А точнее семнадцать лет. Казалось, совершенно иная жизнь, произошедшая с совершенно другим человеком. Слишком другим.
        - Нет, - молодой человек покачал головой. - Не хочу. Хотел только посоветовать убрать её из комнаты… она уже несколько часов как мертва.

* * *
        Лаз, открыв глаза впервые за последние семьдесят часов, тяжело вздохнул и сделал пару шагов назад от своего творения. Сфера в неясном свете искусственной флюоресценции казалась ровно такой же, как в тот момент, когда он нашёл её в одном из помещений лаборатории. Однако, по сути, сейчас она являлась первым и единственным маго-компьютером в мире.
        Конечно, до тех компьютеров, к которым привык Семён Лебедев, и даже тех, что создавались за десятки лет до его рождения этому кустарному творению было очень далеко. Но с точки зрения базового определения сфера превратилась в самый настоящий компьютер. Причём компьютер, обладающий могуществом, значительно превышающим возможности самого Лаза. Вот только заложенная в маго-металл программа действий была рассчитана вовсе не на сражение.
        Очень хотелось просто лечь и остаться в таком положении на пару недель. Физически устать он не мог, но вот психологически был вымотан. Тем более, что Лаз не отдыхал нормально ни разу с нападения на Брайм, случившегося больше двух недель назад. Однако, пока что было не время.
        Вздохнув про себя, Лаз поднял глаза к невысокому потолку пещеры, и пузырь, в котором находились он и сфера маго-металла, медленно пополз вверх. Неторопливо, спешить сейчас не стоило, чтобы в поле восприятия компьютерной системы не попадало слишком много материи одновременно.
        За десяток минут они преодолели меньше сотни метров в сторону поверхности. А ведь до неё было в общем счёте три километра с небольшим. Впрочем, с другой стороны, это было и неплохо. Оставалось время на всякий случай прокрутить всё в голове лишний раз, удостовериться, что всё идёт по плану.
        До этого момента в продуманной им последовательности действий не должно было появиться и не появилось никаких отклонений. Вот только причиной были не столько талант Лаза к планированию или глупость его врагов, сколько тот простой факт, что все его действия против культа Монарха было практически невозможно предсказать и отследить.
        Но скоро он поднимется достаточно высоко, чтобы действие маго-компьютера стало ощутимо на поверхности. И последствия этого уже для самого Лаза были покрыты пеленой тумана. Так что время для последней проверки было самое подходящее.
        Итак, короли, эти две недели питавшиеся пойманными Айной зверями и ни разу не видевшие дневного света, были наготове. Им, наверняка, безмерно хотелось оказаться в месте с кроватями и туалетами.
        Фауст, даже со своей феноменальной выносливостью не сумевший бы выжить без кислорода в трёх километрах под землёй, ждал появления Лаза в условленном месте. Душа Лаза достигла определенного прогресса в регенерации, и сейчас он уже хотя бы не шатался после каждого использования сложной магии.
        Маго-компьютер был готов настолько, насколько его создатель вообще был способен соорудить нечто подобное фактически из пустоты. После того, как этот этап будет завершён, ему нужно будет обязательно отправиться обратно в Кристорию и найти Лани и остальных.
        Потом отправиться на побережье моря Чудовищ и своими глазами проверить серьёзность ситуации с тиреями. Потом, в зависимости от результатов… нет, так далеко не стоило заглядывать. Вроде бы всё было правильно и больше сейчас Лаз ничего не мог сделать.
        Отпустив мысли в свободное плаванье, он принялся ждать, когда этот медленный лифт поднимет его до уровня пятидесяти метров от поверхности и центральной площади Суара, столицы Сайркина. Там пару минут назад уже начали твориться странности.
        Люди, спокойно спавшие в своих домах (на улице был поздний вечер рабочего дня и кому-то завтра было рано вставать), гулявшие по городу, отдыхавшие в самых разных заведениях, начиная с той самой центральной площади почувствовали, как их начинает сдвигать с места какая-то невидимая сила.
        И не только их. Все животные крупнее таракана также начали, подвывая, шипя, всхрапывая и кудахча, двигаться прочь из центра Суара к окрестностям.
        Поначалу это воздействие было довольно слабым. Идти против него не представляло особого труда, как и оставаться на месте, особенно, если додумался схватиться за что-нибудь. Однако, постепенно его сила увеличивалась.
        Словно мощный ветер, непонятное давление сдувало всех живых существ куда-то к пригороду. И вскоре даже самые глупые и пьяные поняли, что сопротивляться себе дороже. Скорее тебя расплющит о стену, чем ты сможешь что-то сделать. Даже маги, попытавшиеся противостоять непонятному феномену, мало чего добились и отсрочили для себя проявление эффектов лишь минут на пятнадцать-двадцать.
        Так что, постаравшись поскорее одеться и взять хоть немного вещей, люди высыпали на улицы и, подгоняемые невидимым давлением, устремились как можно дальше от центра города.
        Слышались возмущённые возгласы, вопросы, детский плач, собачий скулёж, чьи-то вопли боли, но, в общем и целом, не без поддержки городской стражи, граждане действовали довольно слаженно и спокойно. К трём часам ночи, когда от людей и животных был освобождён круг диаметром около шести километров, почти полностью поглотивший Суар, всё, наконец, остановилось.
        Несколько сот тысяч человек стояли, совершенно не понимая, что происходит и смотрели на опустевшую столицу, кто с любопытством, кто с недоумением, а кто и со страхом. Но когда спустя ещё несколько минут высоко в небе вспыхнул и начал стремительно увеличиваться круг ярко-белого сияния, в испуге закричали и попытались убраться как можно дальше почти все.
        Вот только ничего опасного не произошло. Круг расширялся и расширялся, пока не стало понятно, что на самом деле это огромный купол, закрывающий весь город. Ещё спустя несколько секунд он добрался до земли и спрятал Суар под сплошным молочно-белым сиянием. И вот на этом всё, наконец, стихло.
        Прошла минута, вторая, но больше никаких изменений не было. Купол, словно скорлупа огромного яйца закрывал город. И никто не мог понять, что это и что с этим делать.
        Первой инициативу проявила обычная дворовая кошка, подошедшая к молочному сиянию и осторожно коснувшаяся его лапой. На пару секунд животное окутало золотистое свечение. А когда оно пропало, кошка, обернувшись на толпу людей с выражением: «Ну, вы оставайтесь, а я домой», - прошла прямо сквозь свечение и скрылась из виду.
        В разных местах по периметру барьера тем временем происходило примерно то же самое. Животные, соскочившие с рук родителей дети, а также особенно храбрые, любознательные или подвыпившие взрослые, подходили и касались сияния.
        И происходило почти одно и то же. Золотое свечение, правда, длиться оно могло как несколько секунд, так и почти минуту, заставляло человека застыть на месте.
        Пока их окутывало золото, люди не были способны пошевелить даже пальцем. Но потом, словно одобренные барьером, они получали возможность проходить сквозь него уже беспрепятственно туда и обратно. Что интересно, изнутри белоснежной завесы видно не было, она становилась совершенно прозрачной. Однако, вскоре барьер всё-таки показал, что появился не просто так.
        Во-первых, когда количество людей, достаточно осмелевших, чтобы положить руку на купол, стало слишком большим, новички перестали вызывать золотой свет. Вместо этого сияние становилось серым и каким-то мутным. Впрочем, спустя какое-то время серый цвет всё-таки сменялся золотым.
        Довольно быстро была высказана вполне логичная идея, что барьер просто не может выдавать пропуска слишком большому количеству народа за раз, и серый свет - что-то вроде очереди. Появились даже теории, что барьер - это новая защитная магия, созданная магами Сайркина, призванная защитить граждан столицы. Вот только эти мысли почти тут же развеялись, как дым.
        Первым умер среднего роста полноватый мужчина, как стало известно впоследствии, владелец нескольких кузниц в Суаре. Он, живущий почти в центре, был одним из первых беженцев, так что оказался в задних рядах.
        Однако, ждать своей очереди на возвращение в город не захотел. Проталкиваясь сквозь толпу и таща за руку смущённую жену, он добрался до барьера, после чего с нетерпением положил руку на молочное сияние.
        Серый цвет, затем золотой. Необычно долго, больше пяти минут мужчину окутывало жёлтое сияние, и уже начали раздаваться шепотки о том, что что-то не так.
        И верно, вместо того чтобы просто иссякнуть и раствориться в воздухе россыпью мелких искорок, как было уже тысячу раз до этого, сияние вдруг загустело и окрасилось в алый, а до ошеломлённых зрителей донёсся полный боли вопль.
        Когда спустя десяток секунд красный свет исчез, на том месте, где только что стоял человек, осталась лежать лишь его насквозь пропитанная кровью одежда, полная очищенных от мяса костей.
        Подобное начало происходить по всему периметру барьера, и поток возвращающихся в Суар мгновенно иссяк. Несмотря на то, что мёртвых были единицы, а безопасно прошедших в город - тысячи, никому не улыбалось умереть, тем более, подобной смертью.
        Однако, животные продолжали спокойно проходить сквозь барьер, ничуть не смутившись несколькими смертями. И постепенно, хотя уже с куда большим опасением, люди всё-таки последовали их примеру.
        Кровавые вспышки появлялись ещё не один раз тут и там, неизменно останавливая весь процесс в округе на несколько минут. Однако, вероятность того, что тебя убьёт, была очень невелика.
        К тому же особо внимательные заметили, что ещё ни разу смерть не настигла простого рабочего или торговца. Умирали лишь богатые и не обделённые властью люди. Так что, пусть после очередного крика боли следующий человек прикасался к барьеру с неизменной дрожью во всём теле, возвращение людей в Суар продолжилось.
        К вечеру так странно начавшегося дня уже три четверти населения столицы заняли свои дома. А к утру следующего дня у барьера, где не осталось уже ни одного ожидающего, появилась странная компания из сорока с лишним человек в грязных, но при этом очень дорогого вида одеждах.
        Не трудно было догадаться, что это были спасшиеся монархи Люпса. Катарум Таниль, император Лотоса, король Катран, Гатис и ещё чуть меньше двух десятков королей и князей, в сопровождении своих выживших приближенных и троицы Мастеров, прибыли в Суар.
        - А это точно безопасно? - уже, наверное, в десятый раз спросил король Нерии.
        - Если ты не служишь культу Монарха - то да, - закатив глаза, в десятый раз ответил Лаз. - И давайте быстрее, за городом уже давно следят шпионы культа. После нашего появления довольно скоро подтянутся и их Мастера.
        Каган, не говоря ни слова, подошёл к барьеру и положил на него руку. Правителя крупнейшей страны континента барьер проверял минут семь, не меньше. Но в конце концов, золотое свечение исчезло, и мужчина одним шагом скрылся за молочной завесой. Его примеру последовали и остальные, и уже спустя четверть часа все они оказались под защитой купола.
        - Дальше вы сами по себе, - сказал Лаз, оглядывая окруживших его, словно дети экскурсовода, правителей континента. - Я в политику лезть не собираюсь. Издавайте указы, мобилизуйте армии, ведите совещания…
        - Скажешь, что будешь делать? - Катран, король Башдрака, по характеру из монархов Лазу нравившийся больше всех, склонил голову на бок, выжидающе глядя на молодого человека.
        - Отправлюсь проверить, что там с тиреями, - несмотря на симпатию, сообщать кому-то из королей о своих планах на Апрад он точно не собирался.
        - Хорошо, будем ждать от тебя новостей.
        Расстались они довольно сухо. Что Лаз, что оставшиеся правители прекрасно понимали серьёзность ситуации. К тому же разум Лаза сейчас был сосредоточен на другом.
        Лани и остальные. В то, что они мертвы, верить не хотелось, и каким-то шестым чувством Лаз ощущал, что на этот раз его родные не пострадали. А это означало, что ему предстояло очень серьёзное дело. Нападение культа Монарха - дело, конечно, тоже непростое. Но в ближайшем будущем его ожидало знакомство Айны с семьёй. А это уже совсем иной уровень сложности.
        Глава 12
        - Итак, мальчик, давай поговорим серьёзно, - Чабу А’Маку за секунды сбросил личину эдакого доброго дедушки.
        С установки барьера над Суаром прошло уже шесть дней, большая часть которых была потрачена на поиски убежища Лани и остальных.
        Лаз заранее не знал, куда древний маг отведёт его родных. Несмотря на то, что сам факт нападения культа Монарха стал для молодого человека большой неожиданностью, он постарался подготовиться к самым неприятным исходам, наказав Лани спрятаться так тщательно, как это только возможно.
        Очевидно, что ни в самом Апраде, ни в окрестностях столицы они не могли скрываться, слишком опасно. Однако, и каких-либо очевидных подсказок Лазу оставлять им было нельзя, об этом он сам говорил много раз.
        Тем не менее, какие-то скрытые следы, эдакие «хлебные крошки» всё-таки находились, при чём над многими зачастую приходилось довольно долго думать, а какие-то отсылали к известным только Лазу вещам из его далёкого прошлого.
        Лани точно не стала бы городить таких сложностей, в создании всех этих подсказок легко можно было увидеть руку Чабу А’Маку. Лаз после одной только встречи с ним понял, что старик - жуткий параноик.
        Но, в конце концов, клубочек размотался, причём в довольно неожиданном, но при этом и вполне логичном месте. В Манящем лесу, территории с самой высокой концентрацией энергии Зверя на всём Люпсе, куда без надобности не заходили даже высшие маги.
        Для Чабу, создателя магии трансформации, первого, кто научился использовать энергию Зверя для собственных нужд, такой выбор места убежища был вполне оправдан. Здесь древний маг чувствовал себя как дома, а потенциальные противники, наоборот, столкнулись бы с крайне недружелюбным и даже агрессивным миром Манящего леса.
        Впрочем, для Лаза, человека, выведшего магию трансформации на кардинально новый уровень, это место тоже было вполне комфортным. Когда же он принял форму Лешего, способную на ускоренное поглощение энергии из окружающего пространства, и вовсе почувствовал настоящее блаженство.
        К тому же повреждения души начали затягиваться в несколько раз быстрее обычного, а это не могло не радовать. Да и для Айны с Фаустом, Мастеров, это место не представляло большой опасности.
        Они втроём продвигались сквозь лес колоссов, каждое дерево в котором было похоже на колонну, подпирающую небесный свод, с любопытством оглядываясь по сторонам.
        На Южном континенте концентрация энергии Зверя была куда выше, рост живых существ не успевал за их мутациями, и это порождало полный безумия мир. А вот в Манящем лесу энергия Зверя и собственное развитие животных и растений ещё оставались в гармонии.
        Местная флора и фауна отличались лишь невероятными размерами, подвергаясь мутациям в куда меньшей степени. Конечно, тут тоже легко можно было встретить белку с двумя хвостами или мачтовую сосну, чьего ствола нельзя было увидеть из-за огромных иголок. Но такие отклонения не делали Манящий лес оплотом хаоса.
        Так что найти здесь укрытие Чабу оказалось сравнительно несложно. А дальнейшие события уже имели мало общего как с поисками, так и с магией в целом.
        Встреча, опять слёзы, знакомство Айны с родными Лаза, что прошло куда удачнее, чем знакомство с отцом девушки. Впрочем, всё что угодно было более удачно, чем встреча за полчаса до нападения культа Монарха с человеком, которому не так давно угрожал смертью.
        Айна понравилась всем, от детей Лани до старика Кратидаса, и после крайне сытного и весёлого совместного ужина девушки утащили Айну с собой, оставив мужчин в одиночестве.
        Впрочем, не то, чтобы они были против. До поздней ночи Лаз, Фауст, Чабу, Джи и Сариф сидели в самодельных креслах посреди лесной полянки и разговаривали обо всём, что могли придумать.
        Единственным, чего не касались темы их беседы, была самая насущная проблема не только лично их, но и всего Люпса. По некоему молчаливому согласию этот вечер был отдан спокойствию и миру. Война могла подождать несколько часов, если уже подождала две с лишним недели.
        Однако, потом Эльф и Варвар, чьи глаза уже слипались от всех переживаний этого дня, распрощались и вернулись в дом. И трое мужчин, одному из которых было около пятисот пятидесяти, второму чуть меньше четырёхсот, а третьему через несколько дней должно было исполниться двадцать девять, завели сложный, но необходимый разговор.
        - Давай поговорим, - Лаз кивнул, резко переходя с обращения на Вы, которое использовал по отношению к древнему магу при друзьях. - И мой первый вопрос: ты собираешься вмешиваться в эту войну?
        Чабу хмыкнул.
        - Что, получив силу, растерял уважение к старшим?
        - Возраст - не причина для уважения, - покачал головой молодой человек. - Уважение надо заслужить. И не словами, а поступками. А ты нарушил данное мне обещание, что уж точно не может стать причиной для уважения.
        Древний маг дёрнулся, словно от пощёчины.
        - Послушай, я же… - начал он было новую попытку оправдаться, но Лаз прервал Чабу на полуслове.
        - Я помню всё, что ты мне говорил. И уже сказал, что не собираюсь возвращаться к этому вопросу. Я благодарен тебе за то, что ты помогал Мари и приютил моих родных, это точно не входило в ту сделку. К тому же в каком-то смысле произошедшее помогло мне стать тем, кто я есть сейчас. Но смерть моей матери это не искупит, и не думай, что я тебя простил. Пока что будем считать, что ты больше ничего не должен мне, а я ничего не должен тебе, в том числе и проявлять уважение. Итак, я повторяю свой вопрос: ты собираешься вмешаться?
        - А у меня есть выбор? - усмехнулся старик. - Ты стал намного сильнее меня за какие-то полтора десятилетия. Теперь можешь просто приказывать.
        - Даже не подумаю, - покачал Лаз головой. - Мне не нужны союзники, которым я должен что-то приказывать. Если не хочешь вмешиваться - не надо, я не буду тебя осуждать, и это никак не скажется на наших отношениях. Ты в полном праве остаться в стороне.
        Повисла долгая пауза.
        - Теперь я понимаю, почему ты следуешь за ним, - повернулся Чабу к Фаусту. Двое древних неплохо знали друг друга, пусть с их последней встречи прошло не одно десятилетие. - Я буду сражаться за тебя, мальчик. Не за королей, с которыми ты в союзе, не ради блага Люпса и не ради победы над этим твоим культом. - Старик наклонился глубоко вперёд, его длиннющая борода свернулась на земле похожим на белоснежную змею колечком. - За тебя. Ты смог в столь юном возрасте сделать такое, о чём я мог только мечтать. И я очень хочу своими глазами увидеть, какие ещё чудеса ты сотворишь. - Его рука, словно та же змея, одним резким рывком схватила Лаза за запястье. - Но я хочу, чтобы ты кое-что понял. Твоя сила огромна, но вместе с ней…
        - Приходит и ответственность? - натянуто улыбнулся Лаз.
        - Нет, - старик покачал головой. - Много кто пользуется своей силой без какого-либо отчёта, без оглядки на других. И из этого далеко не всегда получается что-то плохое. И наоборот, имея самые благие мотивы можно натворить таких бед, что потом вдесятером не разгрести. Люди несовершенны, склонны ошибаться, и это можно сказать как про простых крестьян, так и про таких, как ты. Я хотел сказать, что сила влечёт за собой безапелляционное право на власть, а вместе с тем и огромный соблазн. Обладая силой, невероятно заманчивой кажется возможность решения любых проблем исключительно с её помощью. И если поддаться этому соблазну, то уже вне зависимости от благости намерений рано или поздно поймёшь, что незаметно для себя стал чудовищем почище тех, с которыми сражался. - Чабу А’Маку немного расслабился и отклонился обратно. - Пока ты помнишь об этом, я буду следовать за тобой без каких-либо вопросов.
        Он уже хотел отпустить руку Лаза, но молодой человек перехватил ладонь древнего мага и притянул его к себе.
        - ТЫ ГОВОРИШЬ ОЧЕНЬ СКЛАДНО, - от звука его голоса, хриплого, свистящего, жуткого, старик вздрогнул и инстинктивно попытался отстраниться. Но хватка сотканного из магии тела была слишком велика. Фауст напрягся и привстал с кресла, готовый к любому развитию событий, из окна дома выглянуло испуганное лицо Айны. - ВОТ ТОЛЬКО ТЫ ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЕШЬ О ТОМ, КАКИХ УСИЛИЙ МНЕ НА САМОМ ДЕЛЕ СТОИТ ПРОТИВОСТОЯТЬ ТЕМ «СОБЛАЗНАМ», О КОТОРЫХ ТЫ ГОВОРИШЬ. СКАЖИ МНЕ ВОТ ЧТО: ЧТО, ЕСЛИ РАДИ ПОБЕДЫ МНЕ ПРИДЁТСЯ СТАТЬ ТАКИМ ЧУДОВИЩЕМ? ЧТО, ЕСЛИ МОНСТРОВ МОЖЕТ ПОБЕДИТЬ ЛИШЬ ЕЩЁ БОЛЬШИЙ МОНСТР? ЗАДУМЫВАЛСЯ ЛИ ТЫ ОБ ЭТОМ? ЧТО, ЕСЛИ Я УЖЕ СТУПИЛ НА ПУТЬ, С КОТОРОГО НЕТ ВОЗВРАТА? ХОЧЕШЬ, ПОКАЖУ ТЕБЕ, ЧТО ТАКОЕ МОЯ СИЛА?
        Чабу снова дёрнулся, стараясь вырваться, и снова безуспешно. Его лицо, смуглое, обветренное и покрытое вязью морщин, побледнело и вытянулось, рот открылся в беззвучном крике, но, будто загипнотизированный, он уже не мог отвести взгляда от глаз Лаза, вдруг ставших полностью чёрными, включая белки, словно там, за тонким барьером, разлилась вечная и бесконечная тьма.
        - Лаз, отпусти его! - рявкнул Фауст, за мгновение оказываясь рядом со своим юным другом и встряхивая молодого человека за плечо.
        Неожиданно, это помогло. Чабу А’Маку, дрожащий, как осиновый лист и покрытый холодной испариной отшатнулся от Лаза, чуть не опрокинув своё кресло.
        - Не говори о том, о чём не знаешь, - бросил напоследок Лаз, после чего поднялся и, не сказав больше ни слова, вернулся в дом.
        - Ты в порядке? - проводив молодого человека недовольным взглядом, Фауст присел рядом с древним магом.
        - Ещё тогда, при первой встрече, я понял, что с ним что-то не так, - Чабу ответил лишь спустя минуту, когда дрожь, наконец, прошла и он смог сфокусировать взгляд на Фаусте. - Его туман трансформации был чёрным, а это значит… - он запнулся, словно не решаясь произнести эти слова вслух.
        - Что его душа также чёрная, - пёстрый мечник кивнул.
        - Ты видел?
        - Более чем.
        - Но тогда…
        - Нет, ты не прав, - ответил Фауст на невысказанный вопрос Чабу. - Он - не зло, и даже не злой в том смысле, что можно предположить. Скорее наоборот, тот факт, что он борется с этой тьмой вот уже почти двадцать девять лет означает, что он куда лучше, чем может показаться.
        - Но… как с ТАКИМ можно бороться? - старик неожиданно схватил Фауста за плечи и встряхнул, словно пытался привести в чувства. - Внутри него - ночь, тьма, бездна! Я смотрел в неё несколько минут и уже за это время оказался практически на грани помешательства, хотя сопротивлялся изо всех сил. Ещё минут пятнадцать, и от моих мозгов осталась бы только серая кашица! Как может он противостоять этому изо дня в день, из года в год?
        - Боюсь, ни ты, ни я, этого никогда не узнаем, - покачал головой пёстрый мечник. - Но я уже давно понял для себя, что его не стоит мерить обычными рамками.
        - Твоя правда, - тяжело вздохнул Чабу, опуская голову. - В любом случае, мой выбор неизменен. И то, что теперь я боюсь его до глубины души, лишь укрепляет мою решимость.
        Фауст усмехнулся.
        - Хорошая позиция. Но, чтобы уж быть до конца честным, я должен тебе кое-что сказать.
        - М?
        - Вы смотрели друг другу в глаза не несколько минут… - старик поднял взгляд на Фауста, уже поняв, что тот собирался сказать. - Прошёл от силы десяток секунд.

* * *
        - Ты в порядке? - Айна после происшествия поспешила распрощаться с девушками и отправилась в их с Лазом комнату.
        - Нет, я совершенно точно не в порядке, - с силой проведя рукой по щеке, ответил Лаз. - Порядком даже не пахнет.
        - Что случилось? Что Чабу тебе сказал?
        - На самом деле ничего особенного… просто напомнил о том, о чём я стараюсь думать как можно меньше.
        Айна, не говоря ни слова, опустилась на колени рядом с молодым человеком и, взяв его ладонь в свои, нежно поцеловала. Лаз, грустно улыбнувшись, наклонился и поцеловал девушку в лоб.
        - Просто понимаешь, - неожиданно его прорвало. - То, что я стал Мастером, помогло контролировать то, что творится внутри меня, но это никуда не делось. Наоборот оно стало лишь больше и страшнее. Оно внутри меня, просит, умоляет, приказывает, кричит: «Выпусти меня! Дай волю! Позволь расправиться с твоими врагами за тебя! Позволь разорвать их, растерзать, уничтожить! Позволь утопить всех, кто тебе мешает, в их собственной крови!»
        Под конец он уже сам почти кричал, потрясая в воздухе кулаком, из которого на доски пола падали капли ярко-алой крови.
        - Ох, Лаз! - Айна схватила его руку и с трудом разжала стиснутые до белизны костяшек пальцы. Вместо обычных человеческих ногтей их украшали длинные и острые когти, превратившие ладонь молодого человека в месиво.
        - Это ничего… - он, улыбаясь какой-то полубезумной улыбкой, наблюдал за тем, как стягиваются и исчезают все раны, а когти втягиваются обратно.
        - Тебе больно?
        Девушка с тревожным выражением осмотрела гладкую кожу ладони, под которой совсем недавно можно было разглядеть кости. Она знала, что тело Лаза не реальное, что оно - лишь порождение магии, но это было не важно.
        - Нет, - молодой человек покачал головой.
        Айна понимала, что он лжёт. Лаз сам когда-то давно говорил ей, что, пусть его боевые формы не имеют болевых рецепторов и потому не чувствуют боли в принципе, основное тело он не лишил этой способности. «Чтобы не забывать», - сказал он.
        Девушка, подняв недавно раненную руку к лицу, снова поцеловала то место, куда впивались когти, потом ещё раз, и ещё…
        - Фауст был не прав. - сказал он. - Ты делаешь для меня столько, что и не передать. Не будь тебя… я бы умер.
        Их взгляды встретились, потом Айна посмотрела на ещё раскиданные по полу капли крови…
        - Нет, - неожиданно возразила она. - Он был полностью прав.
        - О чём ты?
        Айна поднялась и селя рядом с Лазом.
        - Я никогда этого тебе не говорила, но ты знаешь, почему я выбрала Эмпатию, как титул Мастера и направление развития своей души?
        - Я думал, потому что это логичное продолжение твоей магии разума, - не совсем понимая, к чему она клонит, ответил Лаз.
        - Это было лишь удобным совпадением, - Айна покачала головой. - На самом деле я сделал это потому, что боялась.
        - Меня?
        - Того, что с тобой происходит. Тогда, при штурме Рунту, ты использовал свою магию, чтобы привести меня в чувства. И на долю секунды я ощутила ту тьму, что ты чувствуешь каждый день. Я пыталась понять её, осознать, охватить разумом, но, как бы ни старалась, то, что открывалось мне, снова и снова оказывалось лишь маленьким кусочком ещё большей тьмы. И это приводило меня в ужас. Не сама тьма, я знала о её существовании и могуществе ещё с тех пор, как наши души связало в первый раз много-много лет назад. Но я думала: «Если я не в состоянии даже просто понять, что с ним творится, как я могу по-настоящему быть с ним?»
        - Айна…
        - Не перебивай! - она вскинула руки, словно защищаясь, не пытаясь скрыть катящиеся по щекам слёзы. - Когда моя душа спросила, чему я хочу посвятить свою жизнь и сущность, я без колебаний попросила силу, что помогла бы мне понять тебя. Вот только, когда я очнулась, ты стал Мастером тоже. Силы твоей души и твоей тьмы также невероятно выросли. И, как Фауст и сказал, я испугалась. Испугалась того, что даже со своими новыми способностями не смогу выдержать и пары минут. И я боялась все три года, дрожала от страха от одной мысли о том, что в самый ответственный момент я спасую и подведу тебя и всё то, что ты сделал для меня.
        Она сидела на краешке кровати, глядя на Лаза заплаканными глазами и нервно перебирала пальцы на его руке.
        - До…
        Молодой человек хотел было что-то ей ответить, но Айна, словно испугавшись, что, начни он говорить, и она уже не сможет вымолвить ни слова, заговорила вновь. Быстро, взахлёб, боясь, что слова могут испариться в последнюю секунду, уже почти сорвавшись с языка.
        - Но я больше не хочу бояться и прятаться! Я хочу использовать свою силу для того, ради чего я о ней просила. И если мне не удастся, если я провалюсь и растворюсь в твоей тьме, то по крайней мере буду знать, что я не струсила!
        Несколько секунд Лаз просто сидел, словно в первый раз рассматривая её лицо. А затем просто закрыл глаза и произнёс:
        - Давай.

* * *
        Серый мир. Лаз уже забыл, каково это, ощущать на своей коже свет пепельного солнца. Подчинение души давало возможность, окунувшись в неё, создать вокруг себя любой пейзаж, какой угодно сложности и красоты.
        Можно было очутиться на космическом корабле, бороздящем просторы глубокого космоса, а можно было попасть в морские глубины и окружить себя ласковыми и добрыми морскими чудищами.
        Однако, Лаз предпочитал куда менее дружелюбное и комфортное место. Обычно, открывая глаза внутри своей души, он видел жёлтый песок и тянущиеся до горизонта барханы. Пустыня, завораживающая его на Земле, не потеряла своего мистического очарования и в новой жизни.
        К сожалению Лаза, таких пустынь, как Сахара, на континенте полумесяца не было. И лишь став Мастером, он смог вновь в полной мере испытать это странное благоговение, появляющееся несмотря даже на то, что в его власти было уничтожить всю эту пустыню за секунду.
        Серый мир тоже в каком-то смысле можно было назвать пустыней. Вот только он был мёртв во всех возможных смыслах. Тут не было ни ветра, ни тепла, ни движения. По крайней мере если не считать их двоих.
        Тонкая, изящная фигура со сложенными за спиной ангельскими крыльями и огромный, чернильно-чёрный дракон с полыхающими кроваво-красным светом глазами. Почти такие же, как и пять лет назад, когда Айна впервые оказалась здесь, чтобы освободить Лаза от сковывавших его цепей. Единственная разница была в том, что дракон стал ещё больше и теперь походил не на живое существо, а на настоящую гору.
        Айна, пару раз вздохнув, сотканное её сознанием тело услужливо дало такую возможность, собралась с силами и кивнула дракону. Говорить что-либо было уже не нужно, даже неуместно. Девушка не хотела спугнуть возникшую решимость, а Лаз не смел хоть чем-то поставить под сомнение её выбор.
        Медленно и осторожно, голова на длинной шее, большей похожей на башню какого-нибудь замка, начала опускаться к крылатой фигуре. Айна, отбрасывая последние сомнения, раскинула в стороны руки, готовая ПОНЯТЬ или умереть. И в ту секунду, когда чешуя цвета ночи коснулась её лба, серый мир растворился, словно морок.
        Глава 13
        Тьмы… не было.
        Свет шёл от нескольких торчащих из стены свечей и из множества трещин в полу, откуда слышались голоса и звук двигающихся стульев. Комната была небольшой: пара шкафов да кровать - вот и всё. А посреди комнаты на полу замерло маленькое существо, шестиногое и десятиглазое.
        На самом деле его не было видно, но Айна была уверена, что оно там, потому что она находилась в воспоминании этого существа. Вернее, в воспоминаниях Лаза, находившегося в тот момент в одной из своих странных форм. Каппа, так она называлась, неторопливо оглядывался по сторонам, изучая комнату.
        Однако, Айна не следила за его действиями. Её внимание было приковано к лежащей на кровати девушке. Короткая стрижка с несколькими отчётливо видимыми проплешинами, худое тело, настолько, что видны ребра и кости таза, под глазом - обширный кровоподтёк, на запястье такие же синеватые отпечатки чьей-то ладони. Ей было лет шестнадцать, максимум восемнадцать, даже по меркам Айны ещё ребёнок.
        И она была мертва. Сломана шея, как было понятно по тем мыслям, что крутились у Лаза в голове. Да, Айна их ощущала, и очень отчётливо. И его мысли заставляли её дрожать от ужаса.
        Поток сознания Мастера Метаморфоз словно шёл одновременно по трём отдельным путям. Первый считывал какие-то слабо понятные девушке параметры окружающего пространства, лишь мельком мазнув по мёртвой. Температура тела, отсутствие дыхания и сердцебиения, отсутствие активности мозга, уже начавшиеся процессы разложения. С момента смерти прошло около пяти часов… угрозы нет. Лишь вскользь этот, главный, рациональный и собранный Лаз подумал о том, что смерть столь юного создания - событие неестественное. Но тут же всплыли общие сведения о Чертогах, и это тут же перестало казаться ему хоть сколько-нибудь примечательным.
        Второй поток сознания, напротив, очень эмоциональный, метался между возмущением в адрес убийцы и горем по потерянной жизни. Айна могла почувствовать, что этот Лаз - тот, кем он был до превращения в Ужас. Человек настолько, насколько это было возможно, сопереживающий, чувствующий, любящий. Именно он любил её, Айну, любил искренне и нежно, именно так, как и должен любить нормальный человек.
        Вот только был ещё один. И стоило девушке заглянуть в него, как она чуть не лишилась сознания от хлынувших в её разум и душу кошмарных образов. Этот, третий, был совершенным, абсолютным, идеальным безумцем. По сравнению с ним худшие из тиранов человеческой истории и страшнейшие маньяки казались белыми и пушистыми овечками.
        «КРОВЬ! ПОЧЕМУ НЕТ КРОВИ? СЛАДКАЯ… ТЁПЛАЯ… ЕЁ УБИЛИ БЕЗ КРОВИ? КРОВИ, ХОЧУ КРОВИ! ЭТО НЕ ПОРЯДОК! НЕЛЬЗЯ ТАК, Я ДОЛЖЕН ИСПРАВИТЬ! РАЗЛИТЬ КРОВЬ… ДА, УБИТЬ! ЕЩЁ РАЗ? НЕ СТРАШНО. ПОЖАЛУЙСТА, УБИТЬ!!! ЧТОБЫ ВСЁ БЫЛО В НЕЙ! Я СОСКУЧИЛСЯ ПО КРОВИ… Я ДОЛЖЕН ПОКАЗАТЬ, КАК НАДО! ДА, ПОКАЗАТЬ, КАК УБИВАТЬ! РАСКРАСИТЬ МИР В КРАСНЫЙ! ДАЙТЕ МНЕ ЕЁ! ХОЧУ ПОПРОБОВАТЬ ЕЁ НА ВКУС! ТАКАЯ ПРЕКРАСНАЯ, КРОВЬ… Я УБЬЮ ЕЁ, А ПОТОМ ВСЕХ В ЭТОМ ДОМЕ, В ЭТОМ ГОРОДЕ, В ЭТОМ МИРЕ!!! ГДЕ КРОВЬ? МОЯ ПРЕК…»
        И так без остановки, без передышки, без пауз. Снова и снова, в бесконечном безумном бормотании, одно эхо которого было способно пошатнуть даже самую прочную психику.
        Внутри Лаза была даже не тьма. Это был оживший, чувствующий и мыслящий кошмар. Он родился в тот момент, когда энергия Зверя захватила контроль над его телом.
        Если бы Лаз не совершил одновременно гениальный и безрассудный поступок, отдавшись ей добровольно и таким образом оставив хоть часть себя настоящего, сейчас это нечто властвовало бы в его сознании безраздельно.
        В итоге получался относительно стабильный, взаимоподдерживающий и взаимоподавляющий треугольник.
        Кровавый монстр появился и попытался поглотить настоящую личность. В противовес ему сознание Лаза создало тот, самый главный и сильный поток сознания, предельно рациональный и потому не подверженный безумию крови. А он, в свою очередь, не мог разгуляться на полную и превратить Лаза в бесчувственную машину благодаря ещё существующей изначальной личности.
        Психологический фокус самообмана, вышедший на совершенно иной уровень.
        После того, как к Лазу вернулось сознание, там, в темнице Чибака, система начала постепенно рушиться. Рациональная сторона слабела, уступая место его истинной личности, а потому сдерживать кровавую тварь становилось всё сложнее, что едва не закончилось срывом.
        Однако, становление Мастером и подчинение души смогло уравновесить все три грани его личности, установить баланс, паритет сил, успешно сохраняющийся уже почти четыре года.
        И Айна играла в этом немалую роль. Их с Лазом любовь была тут ни при чем.
        Дело было в том резонансе душ, что существовал, наверное, с самого её рождения, а то и раньше. Любовь при такой связи была скорее побочным эффектом. Но это, конечно, не означало, что их чувства были поддельными. Скорее даже наоборот, более настоящие эмоции было сложно вообразить.
        Впрочем, эти вопросы девушку сейчас не интересовали. Тем более, что многое из творящегося у Лаза в голове кошмара она понимала очень смутно, лишь на уровне общих впечатлений. Ей было интересно иное: как помочь? Что сделать, чтобы облегчить его ношу? А для этого нужно было куда больше, чем одно воспоминание.

* * *
        - Я тебя люблю…
        Признание Ронды. Это было уже, наверное, тридцатое воспоминание или что-то около того. Айна словно смотрела жизнь Лаза в обратной перемотке, раз за разом переживая его эмоции. Каждого из трёх его Я.
        Правда, после, а вернее до того, как он стал Ужасом, такого отчётливого деления не было. Тёмная сторона Лаза была какой-то аморфной, не оформившейся и уж точно не такой безумной. Впрочем, от этого она не стала менее ужасной.
        Просто вместо одного конкретного голоса, шепчущего внутри сознания о крови и смерти, Лазу приходилось бороться со множеством жутких, отвратительных и по-настоящему пугающих порывов.
        Даже сейчас, в этот волнительный и сложный момент, когда девушка признавалась ему в своих безответных чувствах, его сознание продолжало без передышки порождать мысли и идеи, совершенно страшные, мерзкие и отвратительные.
        Убить Ронду, вгрызться зубами ей в лицо, изнасиловать, сжечь, замучить в страшных пытках, обмануть и воспользоваться её чувствами…
        Лаз за много лет научился это подавлять, научился давить в себе эти жуткие порывы, научился мыслить и действовать, почти как если бы ничего подобного не было.
        Но от этого ужас никуда не делся. Если бы Айна услышала лишь эти мысли, в отрыве от всего остального, у неё не осталось бы сомнений в том, что их хозяин - мерзавец, извращенец и маньяк.
        Вот только ни это, ни общая картина творящейся у Лаза в голове дичи не давали подсказок. Айна до сих пор понятия не имела, что она может сделать и лишь продолжала просматривать воспоминания молодого человека, незаметно для себя всё глубже и глубже погружаясь в его безумие. И невозможно было сказать, насколько её ещё хватит.

* * *
        - Ты ведь не убийца! - дрожащий, напуганный, не желающий умирать Турбас Дайло с ужасом смотрел на погруженную в его грудь руку.
        - Я им не был.
        Лаз тоже дрожал. Но не от страха, а от осознания того, насколько ощущение чужой жизни, лежащей в его руках, было приятно. Он старался бороться с этим, у него даже почти получалось, но, об этом он никому и никогда не рассказывал, за секунду до того, как раздавить сердце оборотня, его губы всё-таки изогнулись в улыбке экстаза.
        Это был первый раз, когда он отнял чью-то жизнь, первый из, как выяснится спустя годы, многих тысяч.
        Но именно смерть Турбаса Дайло стала переломным моментом. Именно после неё голоса в его голове: молящие, просящие, приказывающие - обрели свою форму и уже больше никогда не исчезали, с каждым годом становясь лишь сильнее.
        Айна, наблюдавшая за первым убийством Лаза и последним убийством в этой перевёрнутой хронологии, уже почти не осознавала себя.
        Сознание растворялось в той тьме, что проходила сквозь него. Она переставала быть Айной, переставала быть Мастером Эмпатии, переставала быть кем угодно иным, отличным от того, чью жизнь и чью боль она переживала, как свои. А конец пути был ещё очень далеко.

* * *
        Мир стал размытым, нечётким, словно она смотрела на него сквозь толстый слой воды. Однако, самого Лаза она всё ещё ощущала неожиданно ясно. То маленькое, сморщенное, худое, бледное, как смерть, существо, что отличалось от других новорождённых, как ночь ото дня.
        Где-то на границе сознания промелькнула мысль о том, что подобного не должно быть, никто не может помнить, что было с ним почти сразу после рождения. И даже если их странная связь смогла донести её так далеко, Айна просто не могла ощущать совершенно осмысленные и полноценные размышления того, кто несколько дней назад официально даже не существовал.
        Мысль промелькнула и исчезла. Сейчас девушка уже даже не могла думать о себе, как об отдельной личности. Она была Лазом, а Лаз, кажется, впервые почувствовал ту тьму, что будет отравлять всю его будущую жизнь.
        Он родился очень слабым, практически мёртвым и с самого появления на свет чувствовал на себе чужое сострадание. «Бедненький, как же так вышло?», «А ведь такая прекрасная семья…», «Больно на него смотреть…»
        Сейчас у его кроватки как раз стояло двое, вероятно медсестёр, размытые силуэты которых видел новорождённый. И снова всё те же слова, всё те же интонации, всё то же сострадание. Бесполезное, бессмысленное и отвратительное сострадание.И именно в этот момент впервые в своей жизни Лаз ощутил бешеную, сжигающую душу ярость.
        «Не жалейте меня! От вашей жалости мне не станет лучше, я не поправлюсь от парочки банальностей! Если можете чем-то помочь, то помогите, если не можете - проваливайте подальше!»
        Эта вспышка была краткой, едва заметной, возможно, даже сам Лаз не смог бы её вспомнить. Но именно в этот момент в нём впервые заговорил тот, кто спустя много лет будет столь яростно требовать крови и смерти.

* * *
        Воспоминания… не закончились.
        Во вспышке света размытая полутьма больницы обратилась ярким светом нещадно палящего солнца. Пустыня африканского континента, последние день, час и минута жизни Семёна Лебедева. Айна, впрочем, окончательно утратив связь с реальностью, даже не заметила невозможности этой смены кадров.
        Её интересовал лишь он. Среднего роста черноволосый мужчина, застывший на месте перед женщиной в свободных одеждах.
        - …Я могу подарить тебе богатство, славу, женщин, вечную жизнь! Всё, о чём мечтают другие, может стать твоим, - говорила она, обращаясь к тому, кого впоследствии назовут Лазарисом Морфеем.
        И этот человек, ещё самый обычный, не наделённый и крупицей магии и не носящий в душе осколок тьмы, отказался. Он боялся, он боялся до безумия, но страх, совсем недавно бывший его худшим врагом, неожиданно обернулся силой, способной дать отпор даже богине.
        Он понимал, что находится полностью в её власти, понимал, что сбежать и, тем более, как-то противиться ей невозможно. Но он отказал сам себе в соблазне поддаться её словам и её могуществу. Потому что с той, кто не ценил человеческие жизни, кто убивал людей также легко, как люди убивали тараканов, человеку нельзя было заключать сделок.
        Именно этот отказ, наверное, был главным и величайшим подвигом Лазариса Морфея.
        И теперь Айна точно знала, что должна делать.

* * *
        - Ай… а… Айна… Айна! Айна, очнись! - с большим трудом девушка пришла в себя, обнаружив, что лежит на полу всё в той же комнате, которую, как ей показалось, она покинула много лет назад.
        С большим трудом приподнявшись на локте, всё тело саднило, словно по нему пробежал табун лошадей, Айна, почувствовав что-то странное, провела рукой сбоку по шее.
        На пальцах остались ещё чуть липкие красные скорлупки. У неё шла кровь из ушей. А когда она попыталась что-то сказать, стало понятно, что кровоточили и нос, и рот. Коснувшись щеки, Айна, уже почти не удивившись, обнаружила два засохших ручейка, идущих к глазам.
        - Я, наверное, выгляжу ужасно? - спросила она.
        - Ну, может быть, немного, - усмехнулся молодой человек, за что тут же получил удар в плечо. Впрочем, больнее от этого стало именно Айне. От резкого движения у девушки потемнело в глазах, и она снова чуть не упала в обморок.
        Лаз, аккуратно подняв её с пола, уложил на кровать.
        - Отдыхай.
        - Нет, подожди! - она, проигнорировав боль, схватила его за рукав.
        - У нас будет время, чтобы обсудить произошедшее, - попытался он вразумить любимую. - Тебе нужно отдохнуть, твоя душа повреждена едва ли не хуже моей после нападения на Брайм.
        - Я должна сказать, - пристально посмотрев девушке в глаза, Лаз кивнул и присел рядом на край кровати. - Я видела твою…
        - Я знаю, я видел всё то же самое.
        - Ты существовал до собственного рождения… как такое возможно?
        - Это уж точно история для того момента, как ты поправишься, - уклонился Лаз от ответа.
        - Но ты мне расскажешь?
        - Теперь, конечно, - молодой человек покачал головой. - Хотя я и не хотел, чтобы ты об этом знала.
        - Хорошо, - Айна кивнула. Между ними произошло достаточно, чтобы доверять друг другу даже в столь… сложных вопросах. - Это подождёт. Я хочу сказать, что знаю, что могу для тебя сделать. По-настоящему сделать.
        - Айна, это… - попытался возразить Лаз, но девушка, снова застонав от боли, приложила ладонь к его губам.
        - Я этого хочу. Когда я восстановлюсь.
        - Что будет?
        - Не только ты можешь хранить секреты, - улыбнувшись своей маленькой мести, ответила Айна.
        - Ладно, - усмехнулся молодой человек, поднимаясь с кровати. - Когда ты восстановишься.
        - Лаз… - она окликнула его, когда Лаз уже почти вышел из комнаты.
        - Да?
        - Та женщина… она - не богиня, как ты думал. Если ты видел тоже, что видела я, ты ведь это понял?
        - Да, - с каким-то странным выражением на лице ответил Лаз. - Скорее всего я так думал потому, что при встрече мне не с чем было сравнить её силу. Тогда она показалась безмерной, божественной. Но теперь довольно очевидно, что так называемая «Богиня» - не более чем Мастер, как ты или я.
        - Я совершенно запуталась. Что это всё значит?
        - Это значит, - глухим голосом проговорил Лаз, - что я двадцать девять лет верил в ложь. А ещё теперь я уже полностью уверен в том, что однажды найду эту стерву и собственными руками оторву ей голову.

* * *
        Лаз стоял босыми ногами на мокром песке, такое знакомое и одновременно позабытое ощущение. Перед ним, подкатывая к пальцам пену, медленно раскачивалось Море Чудовищ, самое опасное место на этой планете.
        Сейчас, однако, оно таким вовсе не выглядело. Негостеприимным, серым, холодным - да, но это и не удивительно. Лаз был на территории Башдрака, в довольно высоких широтах, так что начавшаяся несколько дней назад весна была почти незаметной. Но опасным море точно не выглядело.
        Впрочем, это ощущение было обманчивым. Метрах в четырёхстах слева по берегу вода вспенилась, и на сушу, фырча, словно огромный тюлень, переваливаясь с боку на бок, выползло существо, отдалённо напоминающее камбалу.
        Вот только если обычная камбала была размером примерно со столовое блюдо, то эта тварь, перебирающая по рыхлому песку дюжиной когтистых плавников, в поперечнике была метров шесть, не меньше.
        Лаз, немного подумав, всё-таки направил на мутанта указательный палец и спустил невидимый курок. От тяги к театральным эффектам ему отучиться так и не удалось. Монстр, сделав ещё пару шагов, издал протяжный рёв и рухнул, окрашивая накатывающие на него волны синеватой кровью.
        Такое происходило по всему побережью постоянно.
        Как и обитатели Южного континента, водные твари Моря Чудовищ не могли выживать там, где не было достаточно энергии Зверя. Вот только если на Южном континенте, за исключением зон безопасности, общий фон энергии Зверя был примерно одинаков, то в Море Чудовищ всё было иначе.
        Насколько успели понять человеческие учёные, энергия здесь распространялась волнами из центра этого огромного водного пространства, сходя на нет за пару сотен километров от берега.
        Мутанты Южного континента без энергии Зверя умирали за несколько минут. Но местные водные твари приспособились к неравномерному распределению дающей им жизнь силы и могли выдерживать энергетический «вакуум» по нескольку дней.
        Чем и пользовались, выбираясь на сушу за дармовым кормом. Казалось бы: несколько минут, несколько часов или суток - какая по большому счёту разница? Всё равно срок слишком маленький, чтобы морские монстры реально могли представлять угрозу человечеству.
        Вот только силу мутировавших тварей нельзя было оценивать стандартными рамками. За эти два-три дня они могли натворить огромное количество бед. Даже эта камбала-переросток, если бы добралась до какой-нибудь деревни, легко могла бы убить пару десятков жителей. Что был способен сотворить более быстрый, крупный или живучий монстр - сложно и страшно представить.
        Селиться рядом с берегом было очень опасно, но Море Чудовищ, наряду с множеством опасностей, сулило и немало добычи.
        Мясо обитателей прибрежных вод, подверженных влиянию энергии Зверя не так сильно, как их глубоководные собратья, очень ценилось за питательные и вкусовые качества, а кости этих тварей использовали в строительстве, как невероятно прочный и долговечный материал.
        Или такой факт: восемь из десяти крупнейших когда-либо найденных жемчужин были подняты именно со дна Моря Чудовищ. К тому же работа на побережье великолепно оплачивалась из королевской казны и сулила множество разных льгот. Так что, с какими бы рисками не было сопряжено жилье рядом с берегом, смельчаки всё равно находились.
        Для того, чтобы пресекать попытки морских гадов жрать законопослушных граждан, в Башдраке были созданы небесные крепости, а в каганате - система прибрежных башен-стражей. Сейчас, однако, вторые практически полностью пустовали, а первые были отозваны с побережья обратно в глубь страны. Так что количество смертей в ближайшем будущем обещало сильно вырасти.
        Причиной этого стало недавнее послание, потрясшее весь Люпс. Исходило оно из Суара, столицы Сайркина, и, с небольшой помощью Лаза, было распространено как можно шире и дальше. Если вкратце, заключалось оно в следующем:
        «Мы, правители Люпса, заявляем, что подверглись нападению со стороны неизвестного агрессора, причём не исключено, что столицы наших стран также были атакованы и захвачены. Приказываем всем странам немедленно продемонстрировать свою преданность нам здесь, в Суаре, Сайркин, в противном случае страна будет считаться врагом всего континента».
        Естественно, формулировки были куда более официальными, с присущим монархам высокомерием, но смысл от этого не менялся. Воспользовавшись куполом Лаза как гарантией своей безопасности, на что он и рассчитывал, спасённые короли, князья, один император и один каган, установили эдакое временное правительство всея Люпса, объявляя войну всем, кто не изъявит покорность.
        О том, что сейчас творилось на землях людей, лучше было даже не думать. Ещё было время до того момента, когда скрытые в «делегациях преданности» последователи культа Монарха попытаются пройти сквозь завесу и будут уничтожены во вспышке кровавого света.
        Но потом вписанные в сферу заклинания сработают на, казалось бы, мирных послах из множества стран, включая Танильский каганат и, как Лаз уже успел убедиться, Кристорию. И начнётся война, какой Люпс не видел ещё никогда.
        Война всех против всех, когда на одной стороне будет подавляющее численное преимущество, а на другой подавляющее преимущество магии. И Лаз, собственным примером доказавший, что последнее имеет все шансы на победу, не строил иллюзий.
        На Люпсе в общем счёте жило около семисот-восьмисот миллионов человек, точнее сказать было сложно. И если не произойдёт никаких кардинальных изменений, вроде одномоментной смерти всех Мастеров культа или исчезновения купола над Суаром, эта война с лёгкостью заберёт миллионов сто, может быть сто пятьдесят.
        Хаос, смерть, анархия - всё это на десятилетия вперёд. Потому что, пока у «хороших» не появится собственных Мастеров и способа качественно и быстро выявлять членов культа, война не закончится.
        Лаз был силен, если бы не травма в результате скоординированной атаки на ратушу, он, наверняка, смог бы убить минимум половину вражеских Мастеров. Вот только он по-прежнему был один. Отсечь все щупальца этого спрута ему было не под силу.
        К тому же культ Монарха был не единственной проблемой, и даже не факт, что худшей из всех.
        Тиреи с каждой неделей заявляли о себе всё громче и громче. Начав с атак на побережья каганата, пару дней назад они появились уже в Башдраке. И это только доподлинно известный случай. Инцидентов могло быть куда больше, просто ни в одном из предыдущих не оставалось выживших.
        Складывалось ощущение, что они старались нагнать на людей как можно больше страху, прежде чем разворачивать непосредственно боевые действия. Всё-таки с первого их появления прошло уже больше полугода.
        - Не попробуешь - не узнаешь… - пробормотал себе под нос Лаз. После чего, ещё раз бросив взгляд на мёртвую камбалу-переростка, поднялся в воздух и на сравнительно небольшой скорости двинулся вглубь Моря Чудовищ.
        Глава 14
        Меу Моту Биан Лигар, командующий ударного корабля Кетанийской армии, подплыл к шлюзу, отделяющему подводную часть корабля от надводной, и остановился.
        Лигар не боялся воздуха, тем более, что внутри надводная часть всё равно была наполнена жидкостью. Но старые неприятные воспоминания всплывали в памяти каждый раз, когда было необходимо пересечь эту условную границу.
        Агония жабр, удушье, иссыхающая и трескающаяся кожа, пульсирующая боль в зажатой охотничьей ловушкой ноге… вероятно именно поэтому он и выбрал флот, чтобы как можно меньше появляться над водой и, тем более, на суше. Однако, приказ вынуждал его снова и снова переживать эти воспоминания. Впрочем, приказ есть приказ, кому как не ему, Меу, знать это.
        Вдохнув жабрами как можно больше воды, он взялся рукой за мембрану шлюза и раздвинул лепестки-створки. Чтобы атаковать земляных тиреев надо было оказаться в том же мире, что и они. В мире воздуха. Спустя пару минут Лигар, уже ничем не демонстрируя свои эмоции, появился на мостике.
        - Меу! - управлявшие системами корабля операторы при появлении командующего на секунду оторвались от приборов и обзорных иллюминаторов и отдали честь.
        - Что у нас на сегодня? - спросил Лигар, вглядываясь в такой далёкий горизонт и стараясь игнорировать навязчивое желание приложить ладони к жабрам.
        - Найдено некрупное поселение земляных тиреев в стороне спящего Ка, - отрапортовал Иури, его личный помощник, молодой и горячий нравом тирей.
        Он-то, подумал Лигар, явно был готов прямо сейчас отправиться уничтожать ненавистных воздуходышащих уродцев. Ну ещё бы. Смерть Святой Девы, как такое можно простить?
        Даже отщепенцы отправили в Кетанию послов с предложениями о временном перемирии. Однако, даже если у Лигара было по этому поводу своё мнение, озвучивать и тем более руководствоваться им в своих поступках он не собирался.
        - Подготовиться к…
        К чему следовало подготовиться, никто так никогда и не узнал. Потому что в эту секунду, под вой оповещения магии обнаружения, прямо перед главным смотровым иллюминатором повисла фигура земляного тирея.

* * *
        - Тук-тук! - Лаз, довольно улыбаясь, постучал костяшками пальцев по прозрачному стеклу. С той стороны, как было прекрасно видно, на него смотрело около десятка тиреев, явно шокированных таким появлением. А судя по приглушенному толстым стеклом противному звуку, о его прибытии узнали также и на всём корабле.
        Впрочем, кораблём это назвать можно было с большой натяжкой. Куда больше сооружение рыболюдей походило на толстую рыбу, наполовину высунувшуюся из-под воды.
        Созданное, насколько Лаз мог понять, из органических композитов, с широкими овальными стёклами-иллюминаторами и изящными изгибами корпуса, это судно смотрелось бы футуристично даже на Земле двадцать первого века. Тиреи, без сомнения, продвинулись дальше человечества не только в магии. Впрочем, главным аргументом всё ещё являлась именно она.
        Отметив, что перемещение истратило примерно втрое больше энергии, чем обычно, Лаз проскочил сквозь широкий иллюминатор и очутился напротив одного из тиреев, судя по всему, местного командира.
        К его большому удивлению, тирей, вместо того, чтобы выхватить из-за пояса клинок, как это сделали все остальные, прикрыл глаза и немного раскинул в стороны руки. «Он что, хочет, чтобы я его убил?» - проскочило у Лаза в голове.
        - Мир! Разговор! Пожалуйста! - человеческий рот был не способен издавать нормальные звуки в воде, но Лазу рот и не был нужен.
        За то время, что они с Фаустом, Рондой и Маром провели в «гостях» у тиреев на Южном континенте, научиться нормально общаться было невозможно. Но несколько самых полезных слов Лаз успел узнать и запомнить.
        И, кажется, тот факт, что он знал их язык, поразил рыболюдей даже больше столь неожиданного и наглого появления. Большинство отпрянуло, словно от прокажённого, парочка, включая тирея рядом с главным, напряглась ещё больше и приняла боевое положение, а в обрывках фраз послышались знакомые слова: «Переговоры», «Как» и «Барьер», а также много раз «Меу».
        Воинственный тирей рядом с командиром что-то быстро заговорил своему начальнику, показывая клинком на Лаза.
        К счастью, главный оказался более миролюбивым, покачав головой своему собеседнику и кратко кивнув Лазу. «Совпадение или тенденция?» - промелькнуло в мозгу у молодого человека, вспомнившего тирея Кмау, являвшегося главным в куполе на Южном континенте.
        Тот тоже был очень рассудительным. Если рыболюди систематически размещали на руководящих должностях более разумные и широкомыслящие кадры, то наладить с ними отношения будет куда проще, чем он думал изначально.
        Меу, это, судя по частоте использования, было имя главного, обвёл глазами других тиреев и отдал несколько коротких команд. Тот, агрессивный, хотел было что-то возразить, но командир бросил ему пару слов, и тирей притих, явно поставленный на место. Спустя несколько секунд сирена смолкла.
        - Идти. Я, - сказал Меу, похоже, осознав, что Лаз знает их язык очень поверхностно. Получив подтверждение того, что его поняли, тирей развернулся и поплыл прочь из помещения. Лаз, напоследок осмотрев явно недовольных таким развитием событий рыболюдей, двинулся следом.
        Они проплыли сквозь несколько шлюзов, похожих на диафрагму фотоаппарата, и остановились в подводной части корабля где-то в середине длинного корпуса. Открыв ещё один шлюз, командир вплыл в, судя по всему, каюту.
        Сложно было понять, что тут что. Существование в водной среде не просто меняло культуру, оно полностью перекраивало правила бытовой жизни. Не было ощутимого притяжения, то есть мебель не обязательно должна была стоять на полу, а геометрия помещений, как Лаз уже успел убедиться, не должна была быть строго горизонтальной; не было огня, а значит, общечеловеческое понятие «домашнего очага» тиреям, возможно, было неведомо; наверняка, не существовало ванных в привычном человеческом понимании, а туалеты, если и были, должны были выглядеть как-то совсем незнакомо… ну и так далее.
        Впрочем, определить рабочее место, наполненное множеством небольших круглых табличек, Лазу не составило большого труда. А висящая под потолком в дальнем углу сфера с чем-то наподобие закрывающихся створок, похоже, была спальным местом.
        Впрочем, много времени на изучение помещения Лазу не дали.
        - Кто ты? - спросил тирей, разворачиваясь к молодому человеку.
        При этом он явно был чем-то раздражён. Вот только чём именно, Лаз понять не смог. Была бы тут Айна, было бы куда проще. Но девушка ещё не восстановилась после повреждения души, и её пришлось оставить под надзором Чабу и Фауста.
        Лаз приложил руку к груди уже опробованным жестом.
        - Лазарис.
        Немного помолчав, тирей повторил жест.
        - Меу Моту Биан Лигар, - к такому Лаз готов не был.
        - Меу?
        Тирей покачал головой и пару раз картинно хлопнул себя ладонью по лбу, мол: «Вот я дурак!» Снова указав на себя, он представился ещё раз.
        - Лигар.
        - Хорошо! - заулыбался Лаз. - Я говорить, как много… - он запнулся, поняв, что у тиреев нет слова «человек». Пришлось вспомнить, как называли их рыболюди в куполе. - Много земляной тирей. - Немного обидно, но, с другой стороны, всё честно: тиреи для людей - рыболюди, люди для тиреев - земляные тиреи. - Говорить большой тирей. Очень большой. Разговор мир. - Он снова остановился, не зная, как ещё выразить свою мысль.
        К счастью, похоже, Лигар его понял, потому что поднял руку, останавливая Лаза. Вот только его слова не сулили ничего хорошего.
        - Я хотеть помощь тебе.…… сложно. Тиреи хотеть война. Много тиреи хотеть война. Я не знать…… ты. - Несмотря на то, что он старался подобрать самые простые слова, каких-то Лаз всё ещё не знал, но смысл был понятен и так.
        - Почему?
        - Земляной тирей…… - Лаз дал понять, что не понял. Лигар нахмурился на секунду. - Смерть. Земляной тирей смерть…… - Лаз снова продемонстрировал своё непонимание.
        Однако, суть всё равно была ясна. Корабль каганата убил кого-то из тиреев, судя по всему, кого-то очень важного. Он прервал рыбочеловека, всё ещё пытавшегося придумать, как объяснить ему свои слова.
        - Хорошо. Ты помощь?
        На этот раз Лигар не думал ни секунды.
        - Да.

* * *
        - А это что за слово?
        - Уважение. Это то чувство, что ты испытываешь по отношению к кому-либо из-за его умений, статуса, возраста.
        - А, я понял.
        Мугок довольно кивнул.
        Он был учителем тирейского языка, одним из лучших в столице, носил ранг мастерства Меу и к обучению своего самого странного ученика отнёсся с полной серьёзностью.
        То, что Лаз принадлежал к расе, убившей их Святую Деву, Мугока не волновало. Его вообще мало что волновало помимо его работы и поиска по древним книгам новых, неизвестных слов.
        - Ты делаешь большие успехи, - довольно закивал Мугок, наблюдая, как Лаз двигает пальцем по спиральным строчкам.
        - У меня хороший учитель, - улыбнулся молодой человек. Вернее, молодой тирей, так как, ради удобства Лаз сменил форму на более подходящую для жизни в воде.
        Он жил в Кетании, столице одноименного государства, уже несколько недель, старательно изучая язык и залатывая последние повреждения своей души. Малая Сфера, так назывался местный управляющий орган, принимать его не спешила, однако, Лазу это было на руку.
        Во-первых, на встрече с главами рыболюдей было бы лучше, если бы он мог достаточно хорошо понимать их речь.
        А во-вторых, на то время, что он оставался в ожидании, тиреи пообещали прекратить нападения на Люпс. И, судя по сообщениям от Айны, которые Лаз получал по собранному им приёмнику, своё обещание они держали.
        Несколько раз девушка порывалась приехать, но он каждый раз её отговаривал. Было очевидно, что он лично представлял для рыболюдей интерес не только в качестве дипломата и переговорщика, но и как обладатель уникальной магии. А значит, Айна могла стать рычагом давления, чего допустить молодой человек никак не мог.
        Услышав об этом, девушка явно была расстроена, и пусть спорить не стала, прервала разговор уже через пару минут, сказав, что надо кое-что сделать. Лаз на это лишь тяжело вздохнул. Уж лучше пусть злится, чем подвергает свою жизнь опасности.
        Хотя нельзя сказать, чтобы в Кетании было так уж опасно. Конечно, во многом дело было в его статусе «посла человечества» и приставленных к нему охранниках/надзирателях. Но всё равно, столица государства рыболюдей производила невероятное впечатление.
        Огромный купол, высотой больше трёх километров, был словно те стеклянные шарики со снегом и фигурками внутри, которые, если потрясти, поднималась маленькая метель.
        Однако, китон, так назывались все подобные купола, вместо игрушечных Дедов Морозов и островков с пальмами занимали сотни и тысячи сооружений. Со стороны это всё больше походило на огромный муравейник, стенки которого сняли и заменили прозрачными панелями для лучшего обзора.
        Многоярусная конструкция с перекрытиями из всё того же стеклоподобного воздуха, словно выросла из книжки научной фантастики. Футуристическая, насколько это только возможно, с обтекаемыми, гладкими и изящными контурами домов, натянутых между перекрытиями разных слоёв, Кетания поражала воображение не только Лаза, увидевшего нечто подобное впервые в жизни, но и самих тиреев. Особенно тех, кто приезжал сюда из других китонов.
        Как и любая столица, Кетания притягивала рабочих, торговцев, учёных и магов со всей страны. Можно было удивиться, неужели всего шести километров диаметра хватало для комфортного проживания нескольких миллионов тиреев?
        Однако, когда в дело вступала ещё и высота, добавляющая городу третье направление для роста, общая площадь застройки мгновенно увеличивалась в сотни раз. Столица рыболюдей, если каждый из ярусов разместить на общей плоскости, была больше многих земных мегаполисов.
        Именно это поражало Лаза больше всего. Интуитивно это ещё можно было понять, но разум просто отказывался признавать, насколько это место было выгоднее со всех точек зрения, по сравнению с человеческими городами.
        Всего три километра радиуса означали, что не нужны были никакие средства передвижения: из пункта А в пункт Б любой тирей мог доплыть своими силами меньше чем за полчаса. Никаких пробок, ведь каждый мог плыть совершенно по любой траектории. Конечно, были определены некоторые максимально удобные пути между разными слоями, но двигаться вне их никто не запрещал. Логистика была выведена на совершенно иной уровень, недоступный не только людям Люпса, но и обитателям Земли.
        Хотя, Лазу хотелось надеяться, что за почти тридцать лет, прошедших с его смерти, земляне всё-таки продвинулись в этих вопросах.
        С другой стороны, обитателям суши такая архитектура могла не прийти в голову ещё много лет. Ведь главным, почему Кетания стала таким шедевром инженерии и логистики, была вода. Жизнь в воде, бесспорно, имела огромное количество плюсов, от возможности плыть в любом направлении до отсутствия резких перепадов температур и изменения погоды.
        Под куполом китона была стабильная температура, тут не было ветров, докучливой пыли, столкновения в воде, если и происходили (спецтранспорт вроде скорой помощи тут всё-таки имелся), были куда безопаснее.
        Однако, китоны были лишь крошечными пузырьками на карте Яссании. Все остальные, плохо исследованные и необжитые территории были подвержены всё тому же влиянию природы, что и Люпс.
        И человек был приспособлен к этому влиянию куда лучше тиреев. Как выяснил Лаз, продираясь сквозь тексты исторических трактатов, рыболюди в прошлом пытались высадиться на Люпсе, но довольно быстро сдались и развернули свои корабли.
        И пусть немалую роль в этом сыграли аборигены, встретившие исследователей не слишком радушно, самым большим препятствием для тиреев оставался воздух. Даже необитаемые земли Яссании они осваивали с большим трудом, ведь чтобы установить китон, нужно было предварительно расчистить и подготовить местность.
        Ладно, небольшой купол несколько десятков метров в диаметре, с такой задачей могла справиться парочка магов. Но для постройки китона радиусом в пару сотен метров нужны очень серьёзные подготовительные работы. Что уж говорить о чём-то насколько колоссальном, как столица.
        По большому счёту именно поэтому после появления Лаза и компании у того исследовательского комплекса и даже после смерти Святой Девы вторжение на Люпс продолжали откладывать.
        Да, тиреи имели серьёзное преимущество в военной мощи. Однако, война, настоящая война - это не только уничтожение.
        Прийти и разрушить легко, но, если не закрепиться на захваченной земле, рано или поздно тебя будет ждать крах. И тиреи это прекрасно понимали. Наверное, даже лучше, чем большинство земных стратегов. Ведь они вели позиционную войну с самой природой уже много столетий.
        Не всё из этого было написано в тех книгах, что Лазу давали читать, многое пришлось додумывать. Однако, главный вывод, что он сделал, заключался совсем в другом. Он сам, а точнее та магия, которой он владел, представляла для тиреев ценность в разы большую, чем он мог даже предполагать.
        Магия трансформации - возможность придать телу не только иную форму, но и совершенно иные свойства, для плохо приспособленных к суше рыболюдей была Священным Граалем.
        Нужно было изменить совсем немного: снизить чувствительность кожи к прямому солнечному свету, повысить возможности довольно слабых лёгких, приученных к дыханию растворенным в воде кислородом, убрать эффекты пересыхания слизистых оболочек, глаз и жабр - и вот он, успех.
        Рыбочеловек условно становится человеком. Способным не только жить на суше, но и работать, и сражаться. Конечно, Лаз понимал, что всё было немного сложнее, но любые сложности меркли по сравнению с той выгодой, что могли дать трансформации тиреям.
        А значит, в грядущих переговорах с рыболюдьми он получал невероятный козырь себе в рукав, вместе с огромной опасностью того, что разговаривать с ним никто не станет и, скорее, его решат просто поймать и препарировать. Что же, в последнем случае он уже знал, чем ответит.
        Глава 15
        Для человеческого глаза тиреи мало чём отличались друг от друга. Даже женщин от мужчин отличить с первого взгляда было проблематично. У этой расы не было ни волос, ни бород, а поскольку они не были млекопитающими, грудь у женщин также ничем не отличалась от мужской.
        Единственным более-менее заметным отличием было телосложение: мужчины были более крепко сбиты, шире в плечах и в среднем выше. Но и это было довольно условным показателем, всё-таки комплекции у всех разные, и можно было встретить как субтильного мужчину, так и довольно могучего телосложения женщину.
        Тем не менее, за почти месяц в Кетании Лаз научился почти безошибочно определять не только пол собеседника, но даже возраст, хотя тут все было ещё сложнее.
        И сейчас, оказавшись, по странной иронии, снова в кругу девяти представителей Малой Сферы, он старался как можно лучше запомнить и понять внешность каждого из них.
        Женщина-тирей в совете была только одна. Невысокая и очень стройная, спутать с мужчиной её было невозможно. Звали её Игранта, и она была одним из трех магов совета, это Лаз узнал от Магука, охотно поведавшего своему ученику о Малой Сфере.
        Определенные признаки: яркость узоров, прозрачность внутреннего века, защищавшего глаза рыболюдей от разного мелкого мусора в воде, ширина перепонок на пальцах - всё это говорило о том, что она была среднего возраста, может лет сорок - сорок пять, максимум пятьдесят.
        Но вот сами узоры, их сложность и витиеватость - один из лучших показателей возраста, были настолько тонки и запутаны, что даже Лазу было сложно разглядеть отдельные линии. А это означало, что эта женщина была не просто старой, а невероятно древней, как Чабу или даже Фауст.
        Бесспорно, она была магом, причём очень и очень сильным, что полностью подтверждали слова его учителя.
        О восьми других членах Малой Сферы Магук тоже говорил, но определить, кто есть кто, было довольно сложно. Так что Лаз решил не гадать, а дождаться, пока они сами скажут свои имена. Пока что из мужчин-тиреев внимание Лаза привлекли трое.
        Первый, очень высокий и мускулистый, про которого вполне заслуженно можно было сказать: «качок», - тем не менее, разглядывал чужака с вниманием и сосредоточенностью, свойственным лишь выдающимся умам.
        Сложно было сказать, какие идеи роились за барьером его желтоватых глаз, но Лаз отчётливо ощущал, что ничего хорошего ему лично эти мысли не сулили. Для себя он отметил этого тирея, как самого опасного, не с точки зрения сражения, а как противника интеллектуального.
        Второй занимательный персонаж, бывший ниже, чем даже женщина, но при этом, что Лаз видел среди тиреев очень редко, очень толстый, можно даже сказать тучный, казалось, дремал.
        Стульев и столов тут никаких не было, все тиреи просто парили в воде на одном месте, так что вряд ли он прямо спал. Но его глаза были закрыты, дыхание оставалось очень размеренным и плавным, а расслабленные руки и ноги поправляли его положение лишь когда рыбочеловек начинал уж слишком сильно крениться на бок.
        Заинтересовал он, Лаза, однако, не своей способностью засыпать на важных собраниях, а очень знакомой аурой, распространявшейся от его тела. Точно сказать было невозможно, но Лаз был почти уверен, что этот тирей был Мастером.
        Третий же привлёкший его внимание рыбочеловек был стариком. И потому его личность опознать было довольно просто. Звали его Ушту, и он был главой гильдии ремесленников. Узоры на его коже почти выцвели, плёнка защитного века стала матовой, перепонки почти исчезли, делая его руки максимально похожими на человеческие.
        Сколько точно ему было, Лаз сказать не решался, может, семьдесят лет, может, больше. Тиреи, как он узнал, в среднем жили меньше людей, так что такой возраст уже считался преклонным.
        Однако, опять же, не внешность стала причиной, по которой Лаз задержал внимание именно на этом тирее. От старика ощущалась большая симпатия к нему, человеку, что он замечал от рыболюдей очень и очень редко. Интуиция подсказывала, что если качок мог стать его главным противником, то этот старик - первейшим союзником.
        - Мне очень приятно со всеми вами познакомиться, - сказал, наконец, Лаз, в соответствии с этикетом тиреев кладя левую ладонь на локоть правой руки, а правую ладонь на сгиб локтя левой.
        Тиреи, переглянувшись, по очереди, начиная со старика, повторили его жест.
        - Мы знаем, что ты здесь, чтобы говорить от лица всех человеков, - качок начал разговор.
        - Именно так. Я хочу обсудить возможность и условия заключения мира между нашими расами, - эту часть своей речи Лаз репетировал, так что все слова должны были прозвучать максимально правильно.
        - Тебе известно, почему мы вообще решили начать военные действия против вашего континента? - спросил тирей в странной, очевидно ритуальной одежде, широкой и непрактичной, разительно отличающейся от облегающих костюмов других рыболюдей. Особо думать не стоило, это был служитель местной церкви, у которой к человечеству была самая большая претензия.
        - Да, - Лаз кивнул. - Корабль людей повинен в смерти Святой вашей религии.
        - Именно так! - не собираясь даже сдерживать эмоций, выкрикнул священник. - Ты понимаешь, насколько большая это потеря для всех тиреев? Ты ещё дышишь и говоришь с нами лишь потому, что мы, в отличие от человеков, чтим справедливость и порядок!
        - Унлом, успокойся, пожалуйста, - пробасил качок. Лаз мысленно отметил, что запомнил имя священника правильно. - Не стоит… - он глянул на Лаза, - усложнять ситуацию в самом начале. Итак… Лазарис, правильно?
        - Верно.
        - Лазарис, хорошо. Ты уже понял, что мы испытываем к вам, человекам, не много положительных эмоций из-за того, что вы сделали. Так что всем нам очень интересно узнать, что ты можешь сказать или предложить, чтобы мы изменили решение и не стали начинать войну с вашим континентом?
        - Люпс.
        - Что?
        - Континент людей называется Люпс.
        - Хм… - качок на несколько секунд замолчал, то ли переваривая эту информацию, то ли успокаивая эмоции. - Хорошо, войну с Люпсом.
        Лаз тоже выдержал паузу, собираясь с мыслями. После того, что он собирался сказать, обратного пути уже не будет. Несколько его слов могут в корне изменить судьбы даже не одного, а целых двух континентов.
        «Интересно, - проскочила шальная мысль, - об этом ли говорил Фауст? О том, что я, даже не особо стремясь к этому и не слишком желая такой власти и ответственности, стану вершить судьбы целых народов? Это… приятно, нельзя не признать».
        Тем не менее, Лаз прекрасно понимал, какими последствиями могут обернуться несколько слов, готовых сорваться с его языка. Понимал, что, реши он сказать чуть иначе, пойти по более простому и комфортному пути, у него, скорее всего, даже что-то получится. Но при этом Люпс останется погружен в тотальную гражданскую войну на многие десятилетия.
        - На самом деле, - начал он, решившись прыгнуть в бездну, - вопрос стоит немного иначе. А именно: «Что я могу сказать или предложить, чтобы вы, тиреи, наконец-то, начали войну с человечеством?»

* * *
        Уйти, вернее уплыть, из здания местного правительства, находившегося в самом центре купола-китона, Лаз не успел. После долгих и сложных переговоров, куда более запутанных, чем те, что прервала атака культа Монарха в Брайме, его, уже собиравшегося отправиться в предоставленный номер гостиницы, остановили.
        Двое рыболюдей, обменявшись парой слов с его стражами на каком-то то ли жаргоне, то ли просто другом языке, присоединились к процессии. Из руки одного из незнакомцев в ладонь стража перекочевал небольшой, гладкий, словно галька, камешек.
        Не деньги, Лаз уже успел познакомиться с местной финансовой системой, да и на драгоценность похоже не было. А вот магией фонило изрядно.
        Молодой человек возражать, естественно, не стал. Интрига была крайне занимательной, да к тому же ему лично вряд ли что-то угрожало.
        Проплыв несколько сот метров впятером: он, двое охранников и двое чужаков - они вдруг резко завернули вниз, в довольно узкий переход между уровнями города.
        Преодолев перемычку, двое стражей, сопровождавших Лаза весь последний месяц, ни слова не сказав, развернулись и отправились в направлении того места, где Лаз жил. Вместе с точной копией его самого. Судя по всему, появилась копия как раз из того камешка.
        Один из оставшихся с ним тиреев, вежливо кивнув, жестом пригласил следовать за ними, напоследок приложив ладонь к губам, как бы прося молчать. Интрига закручивалась, и Лаз не мог сдержать улыбки.
        Сам он, по большому счету, в шпионских играх никогда не участвовал, хотя много куда пробирался и много чего крал. Однако, идея тайных агентов, секретных паролей и тому подобного привлекала его чрезвычайно.
        Даже несмотря на то, что прямо сейчас главным его противником и было такое вот тайное общество. Даже когда мозгу скоро исполнялось шестьдесят, детские страсти не хотели отпускать.
        Они плыли довольно долго. В Кетании, где в любую точку можно было доплыть практически по прямой, полчаса дороги из самого центра означали, что конец маршрута находится у самой границы купола.
        Так и было. Если точнее, у нижней границы. На глубине трех километров под поверхностью земли свет был исключительно искусственный, холодный во всех смыслах этого слова. Вода стала довольно грязной от опускающегося сверху мусора, улицы выглядели запущенными, а некоторые дома - необитаемыми. Даже в идеальном городе были свои трущобы.
        За всё это время ни Лаз, ни его провожатые не произнесли ни слова. И отчасти было понятно, зачем. В тот момент, когда настоящие охранники поплыли в другую сторону с поддельным Лазом, молодой человек почувствовал, как на него опускается тонкая вуаль очень сложной и изящной магии.
        Основывалась она на законах магии пространства тиреев, которых Лаз не понимал полностью, так что расшифровать её структуру у него не получилось. Но примерное предназначение он понял, и, очевидно, это была маскировка. Понятное дело, появление двух Лазов в разных местах было бы подозрительно. Однако, похоже, звук это заклинание не скрывало.
        Но, наконец, их путь подошёл к концу. Обычно здания в Кетании строили от одной границы разделения уровней до другой, делая их одновременно ещё и опорами конструкции.
        Но этот домик был всего лишь одноэтажным. Вернее, даже не домик. Лаз, успевший изучить как китон исследователей на Южном континенте, так и саму столицу, тут же понял, что это похожее на муравейник здание также было китоном, просто очень маленьким.
        Подплыв к одной из сторон муравейника, ничем внешне не отличающейся от остальных, один из стражей, видимо, старший в паре, замер на пару секунд, а потом уже использовавшимся жестом предложил Лазу войти. Сами они, похоже, такой чести удостоены не были.
        - Здравствуйте, Лазарис.
        Внутри китона, неожиданно, воды не было. Эдакий пузырёк внутри аквариума.
        Игранта, та самая женщина-маг из Малой Сферы, сидела во вполне человеческом кресле и пила из вполне человеческой чашки, судя по запаху, какой-то отвар из водорослей. Ну, не всему же подражать.
        Толстый тирей, тот самый, что по ощущениям Лаза был Мастером, тоже присутствовал. Звали его, как молодой человек успел выяснить, Мусса, и он был главой учёного совета Кетании. То есть, в каком-то смысле, официально умнейшим человеком в стране.
        И теперь он уже не был расслабленным и сонным. Буквально в каждом его движении чувствовалась невероятная энергия, желание и готовность к действию. Что угодно, лишь бы не сидеть на месте. Перемена была невероятно разительной. И именно он поприветствовал гостя, отчасти от нетерпения, отчасти, чтобы дать понять: тут говорить уже можно.
        - Здравствуйте, - тело Лаза начало меняться и через несколько секунд вернулось к его эталонному человеческому облику. - Вы тут всё очень неплохо устроили, стоит признать.
        Мусса впился в него глазами, словно хотел сожрать. Лаз, на секунду даже почувствовав неловкость, оглядел себя с ног до головы. Высокий молодой человек лет тридцати, белоснежные волосы, гладко выбритый, чёрные с небольшим прищуром глаза, строгий серый костюм - тройка.
        На мизинце с недавнего времени - медного отлива перстень со стилизованным изображением ревущей драконьей головы. Так выглядел аппарат-передатчик из маго-металла, с помощью которого они с Айной поддерживали связь. У девушки кольцо тоже было, но куда более изящное, выполненное в форме двух ангельских крыльев.
        Давая ей это кольцо, Лаз едва удержался от того, чтобы тут же на месте сделать предложение. Повод был вполне уместный: он отправлялся в дальнее и опасное путешествие, реквизит сам намекал на соответствующие слова, а про чувства и говорить не стоит.
        Однако, взглянув на Айну, лежащую в кровати, бледную и заметно похудевшую после перенапряжения души, он решил промолчать. Он сделает предложение только после того, как исчезнет любая вероятность повторения подобного.
        - Благодарю, это приятно слышать, - Игранта отставила чашечку на всё ещё вполне человеческий столик.
        Правда, стоило всё-таки сделать оговорку, что всё это имело размеры вовсе не человеческие, так как тиреи в среднем были ростом метра два с половиной - три. Для Лаза, однако, было приготовлено уже по-настоящему человеческое место, и по форме, и по габаритам, куда он и сел, не дожидаясь приглашения. Вряд ли эти двое ждали ещё кого-то его роста.
        - Вы, что же, обустраивали тут всё лично? - спросил молодой человек, оглядывая книжные шкафы, полные бумажных изданий, явно только что напечатанных, сервант с посудой, люстру под потолком и всё остальное, совершенно непонятное и недоступное сознанию обитающих в воде существ.
        - Именно так. Вас это удивляет?
        - Да, если честно. Не понимаю, где вы достали, к примеру, книги или… - Лаз замялся. В тирейском языке вроде бы даже не было слова «свеча», или хотя бы чего-то примерно похожего. Так что он просто указал на люстру. Игранта его поняла.
        - Ну, скажем так, - она бросила быстрый взгляд на Муссу, тот ответил тем же. - В этом я… Мастер. - И они застыли, напряженно вглядываясь в реакцию Лаза.
        - Вы поняли верно, - молодой человек поднял руки, будто сдаваясь. Скрываться не было смысла. Тем более, эти двое, похоже, не имели никаких дурных намерений. - Мастер Метаморфоз, приятно познакомиться.
        Лаз специально потратил пол дня, разыскивая название своей специализации на языке тиреев. К сожалению, слова «Метаморфоза» в Кетании не было, так что пришлось использовать самое близкое, что удалось найти.
        Правда, слово, обозначающее процесс превращения полипа в медузу, было куда менее внушительным и звучным. Так что Игранта и Мусса поначалу даже смутились. Впрочем, оба были достаточно умны и быстро поняли причину такого странного наименования.
        - Мастер Познания, также очень приятно, - кивнул учёный.
        Игранте же пришлось некоторое время объяснять Лазу суть своего Мастерства. Наиболее близким по смыслу словом, пожалуй, было бы Воссоздание.
        Древняя магесса могла, раз увидев и просканировав предмет магией, сделать его подобие. Причём создавалась не обязательно точная копия, что было прекрасно видно на слишком больших для людей предметах интерьера.
        Невероятным же было то, что можно было миновать любой, сколь угодно сложный процесс создания. Если Лаз правильно понял, теоретически Игранта могла бы даже создать алмаз из куска угля или, раз увидев, воссоздать ракетный двигатель из кучи металлолома.
        Это было уникальное умение, такое же как для Лаза - превращать своё тело в металл, воду и даже огонь. Но, конечно, обычной магией она также владела, пусть и со своими тонкостями.
        Всё это Игранта выложила на одном дыхании, словно куда-то торопясь. Тем не менее, в процессе она использовала по минимуму сложных слов, что означало, что магесса не забыла, с кем разговаривает. Так что Лаз не удержался от вопроса.
        - Зачем вы это мне рассказали? Ведь раскрывать суть своей магии незнакомцу довольно опасно. Мало ли, что у меня может быть на уме.
        Мусса напрягся, но женщина остановила его одним жестом.
        - Сколько мне лет, как вы считаете?
        - Думаю, не меньше пятисот, - говорить с тирейскими женщинами о возрасте никто не запрещал, да и особо тактичным Лаз никогда не был.
        - Верно. На самом деле даже больше шестисот, - Игранта тяжело вздохнула, что с её лёгкими прозвучало, как очень низкий свист. - И за это время вы - четвёртый Мастер, кого я вижу. Четверо, не считая меня, за столько лет! Вы понимаете, насколько это волнительно?
        Особо воодушевлённой она не выглядела, в отличие от Муссы, который, успокоившись, снова включил режим восторженного любопытства. Впрочем, за шестьсот лет эмоции вполне могли и потерять в красках.
        - Не понимаю, - вполне честно ответил Лаз.
        Он за последние три года видел уже больше десяти Мастеров. И, по его мнению, лучше бы их было всего четверо, включая двух присутствующих тиреев. Всё было бы куда проще. Однако, озвучивать это он пока не спешил.
        - Вот! Конечно, я на взводе. К тому же Мастер - это тот, кто посвятил себя магии! - вот теперь в её голосе уже слышались нотки восторга. - Он просто не может быть плохим!
        Лаз мысленно вздохнул. Совершенно неожиданно Мастера Кетании оказались не столько тайными агентами, сколько наивными идеалистами.
        В целом Игранту можно было понять. Её позиция относительно магии и всего остального разделялась Муссой и, видимо, так совпало, ещё двумя Мастерами, которых она знала, и которые сейчас то ли где-то шлялись, то ли мертвы. А потому она решила, что все Мастера именно такие. Эдакие добрые волшебники, сошедшие со страниц детских книжек.
        Как сказали бы земные исследователи: «Слишком маленькая выборка». Лаз перевёл взгляд на Муссу. Уже по тому, как тирей напрягся, когда он сказал, что может замыслить что-то дурное, можно было сказать, что учёный рыболюд не до конца разделял позицию магессы.
        Однако, его специализация чётко говорила о том, что Мусса, как говорили на Земле, яйцеголовый. Но, с другой стороны, «Познание» - понятие довольно широкое…
        Наконец, Лаз всё-таки решил, что правильно будет возразить Игранте. Даже несмотря на то, что это, возможно, приведёт не к самым приятным последствиям. Вероятность того, что Мусса в случае чего будет на его стороне казалась довольно большой.
        - Вы жестоко ошибаетесь, - начал он, тут же заметив, как изменилось выражение магессы. - Титул Мастера означает лишь то, что человек или тирей прошли по какому-то пути достаточно далеко, чтобы даже их душа это признала. Не больше, не меньше. А каков этот путь, и какие мысли у него в голове - никому не известно. Вам повезло, вы знали и знаете Мастеров, выбравших использовать свою силу во благо. Но это не правило. Поверьте, я знаю.
        - О чём вы? - несмотря на то, что Игранта явно была крайне недовольна его словами, хмурилась и пару раз даже порывалась перебить молодого человека, стоило отдать ей должное: за ключевую фразу в словах Лаза она ухватилась мгновенно.
        - Я не говорил этого на совете, но сражаться предстоит не против обычных магов. На стороне наших противников - Мастера, и ни один из них не спешит творить добро.
        Глава 16
        Несколько часов в Малой Сфере Лаз занимался тем, что выторговывал у тиреев поддержку в войне против культа Монарха по максимально выгодной цене.
        Первый запрос рыболюдей был абсурден: половина Люпса, знания обо всей имеющейся у людей магии, ежегодные выплаты, использование части человечества в Яссании, фактически, в качестве рабов и так далее, и тому подобное. И Лаз долго, неторопливо, с терпеливостью рыбака, отсекал и урезал все эти требования, одно за другим.
        Половина континента превратилась в кусок прибрежных территорий между Каганатом и Башдраком, довольно приличный, но в любом случае необходимый, если он в будущем хотел продолжить сотрудничество двух рас. К тому же, в любом случае, рыболюдям на суше жить иначе, как в китонах, было невозможно.
        Выплаты обернулись отсутствием налога на любые товары, какие в будущем будут покупаться или продаваться тиреями на Люпсе. Как Лаз выяснил, налоги в Кетании были очень серьёзной темой, куда строже контролируемой, чем у людей.
        Так что отмена любых пеней и поборов стала для рыболюдей настоящим откровением и огромным подарком, они не могли и представить, что такое в принципе возможно.
        Рабство вдруг стало обменом кадрами. Пусть с довольно внушительными преимуществами для тиреев, но всё-таки взаимовыгодным и полезным для обеих сторон. Несмотря на магию пространства, люди всё ещё могли такое, на что рыболюди не были способны - спокойно жить на суше, что сулило в разы более быстрое освоение территорий.
        Тиреи же согласились, что предоставить несколько патрульных кораблей для защиты побережья моря Чудовищ от разных тварей - это не так уж и сложно. Тем более, что часть этого же побережья уже была им обещана.
        Но главным предметом торговли, благодаря которому Лаз вообще получил возможность менять и ставить условия, была магия.
        Конечно, вся магия людей тиреев не интересовала. Стихийными заклинаниями они пользоваться вроде как не могли, хотя это всё-таки ещё стоило проверить; зачарование изобрели куда раньше людей и использовали в разы эффективнее; тайны создания небесных крепостей и магических доспехов также не были полезны: в первом рыболюди со своей пространственной магии преуспели куда больше Башдрака, а подходящие залежи на Яссании ещё нужно было найти, если они вообще существовали.
        Магию приручения ещё можно было предложить, иметь ручных водных зверей рыболюдям было бы очень удобно. Однако, главным лакомым кусочком была, конечно, трансформация.
        И Лаз заявил, что, если тиреи помогут победить культ Монарха и заключат мир с людьми, он лично их этому научит. После того, как он на глазах членов совета принял все названные формы, от обычного морского ежа до акулы, а потом превратился в каждого из них по очереди, сомнений в его квалификации уже ни у кого не осталось.
        Вопрос со Святой Девой при таких обещаниях отошёл на задний план. Единственным, кого это не устроило, был Унлом, представитель церкви Морского бога в Малой Сфере.
        Войну Лаз пообещал, так что главнокомандующие наземной армии и флота остались довольны. Развитая торговля с иным континентом по договору также обеспечивалась, так что и представителя торговцев, молодого тирея по имени Зорнал, удалось умаслить. Старик Ушту, представитель ремесленников, был, похоже, не слишком рад войне, но союз между людьми и тиреями поддержал обеими руками. Мусса и Игранта на совете остались индифферентны, сказав лишь, что согласятся с большинством.
        Но это и не было особо важно. Потому что два других мага Малой Сфере решили заключить предложенный договор. Они были высшими, если по человеческой терминологии, да ещё и занимали такие посты. А значит, имели все шансы первыми испытать на себе все прелести магии трансформации. Наконец-то, пройтись по земле, не задыхаясь и не чувствуя, как печёт кожу солнце.
        Унлом, священник, оставшись в меньшинстве, попытался переубедить остальных. Говорил, что ради магии трансформации союз заключать нет смысла. Дескать, среди людей наверняка есть и другие, кто владеет этой магией, так что Лаз не нужен.
        На что Лаз ответил, что является лучшим в этом вопросе на всём Люпсе, а значит, и во всём мире. Так что, если они, Малая Сфера, хотят получать второсортные знания - пожалуйста, пусть отправляются учиться у других, после чего сделал пару уступок в торгах.
        И Унлом остался с носом. Вернее, без носа, оного у тиреев не было в принципе. Как и ожидалось, верхушка правления Кетании не была особо религиозна.
        Вот только про то, что в культе Монарха есть Мастера, про то, что он сам Мастер, и про то, кто такие Мастера в принципе, Лаз не сказал ни слова. Потому что тогда цена за помощь в войне мгновенно взлетела бы до небес.
        Однако, сейчас, Игранте и Муссе, он решил выложить правду.
        Двое Мастеров, из которых один - древний маг старше Фауста, будут далеко не худшей подмогой.

* * *
        Информация о том, что на Люпсе неожиданно появилось не меньше десятка, а скорее даже больше, Мастеров, Игранту привела в полнейший шок.
        А потом Лаз сказал, что все они принадлежат к до сих пор окутанному тайной культу Монарха и стремятся захватить и подмять под себя человечество. И она вовсе потеряла дар речи, несколько минут просто сидя и глядя куда-то в пространство.
        В каком-то смысле это было понятно.
        В отличие от Фауста или Чабу, Игранта очень редко выбиралась из столицы и уже много лет не участвовала в боях. Последний раз она с кем-то по-настоящему сражалась в магическом поединке ещё до рождения Лаза.
        Тогда неожиданно мощный диверсионный отряд из Дарии попытался атаковать Кетанию, и от магессы потребовалось отбить нападение. Но даже тогда, почти сорок лет назад, никакой реальной угрозы для неё не было. Всё-таки Мастер, тем более, с таким стажем.
        С последнего же раза, когда Игранта оказывалась в по-настоящему опасной ситуации, прошло уже больше двухсот лет.
        Несмотря на не прекращающуюся войну с отщепенцами, до столицы, которую магессу попросили защищать, они добирались очень редко. Древней почти не было работы.
        Да и в войне с культом Монарха она изначально не собиралась участвовать. Лазом же заинтересовалась не из-за его предложения Малой Сфере, а потому, что он также был Мастером.
        Фактически, после покорения своей души, Игранта жила, образно говоря, в хрустальном замке, где ничто не давало намёков на быстротечность времени снаружи. Для неё годы, десятилетия и века сливались воедино. И мысль о том, что эта уютная привычность может вдруг закончиться, очевидно, была для неё сокрушительна.
        Всё это она рассказала Лазу, когда немного пришла в себя и успокоилась. А после того, как она закончила говорить, налила себе ещё немного своего отвара и откинулась в кресле, Мусса закидал Лаза вопросами о Мастерах противника.
        Сколько их, какой силы, дислокация, уникальные возможности… кое-что Лаз успел испытать на личном опыте, что-то удалось выяснить шпионажем, что-то ему рассказала Айна, бывшая свидетельницей начала войны на Люпсе.
        Но на большую часть вопросов ответить ему было нечего. Причём чувствовалось, что Мусса спрашивает не просто так, а со знанием дела. Не зря, всё-таки, он являлся главой учёного совета.
        - Послушай, что ты хочешь сделать с этой информацией? - вряд ли тирею было тридцать лет, скорее уж пятьдесят или даже больше, но на неформальное общение они перешли быстро.
        - Ну как же! - Мусса посмотрел на Лаза, словно на малое дитя. - Нужно разработать стратегию действий, исходя из этой информации. Ведь, получается, что мы собираемся воевать с противником, имеющим неизвестные и безусловно опасные способности!
        - А что бы ты сказал, если бы я попросил тебя не вмешиваться, по крайней мере прямо сейчас? - разговор, которого Лаз хотел избегать как можно дольше, всё-таки пришлось начать.
        - В каком смысле? - тирей был искренне удивлён.
        И не удивительно, если учесть, о чём именно Лаз просил.
        Молодой человек глубоко вздохнул.
        «Интересно, - подумалось вдруг ему, - пришла бы мне подобная идея в голову до того, как я стал Ужасом? А если бы и пришла, рассматривал бы я её хоть несколько секунд в качестве реального решения?»
        Ответ был вполне однозначным. Нет, не пришла бы и нет, не рассматривал бы.
        - Я хочу, чтобы ваши войска, магические корабли и что там у вас ещё есть, с позором проиграли своё первое сражение. Чтобы развернулись и побежали в страхе, - на этом моменте даже Игранта, до сих пор отстранённо слушавшая их диалог, встрепенулась и подалась вперёд.
        - Но зачем?
        - Чтобы это стало личным. Я не спорю, ваша магия куда более продвинутая, сложная и сильная, чем то, что сейчас есть у людей. И даже Мастера вряд ли смогут обеспечить итоговый перевес. Но если тиреи будут побеждать раз за разом, в конце концов, это станет обыденностью, а значит, несобранностью, неподготовленностью, расхлябанностью. А на войне это смерть. Тем более, против такого противника, как этот культ. Один раз я их недооценил, решил, что мой статус Мастера обеспечит мне неуязвимость на Люпсе. И оказался в шаге от смерти. Больше я не повторю той же ошибки. Чёрт знает, что у них ещё в запасе, но, когда они это достанут, я буду готов. И я хочу, чтобы мои союзники не теряли головы от побед. Если в первом бою они проиграют, и проиграют с треском, то будут оставаться собранными до конца. И, что важнее, захотят расплатиться за позор. Я хочу, чтобы тиреев и человечество, то, за которое я борюсь, объединял не просто договор о сотрудничестве, но по-настоящему общий враг.
        Воцарилась долгая пауза, Мусса и Игранта переваривали сказанное. Они оба, наверняка, знали очень много о военных тактике и стратегии, но эти знания оставались теоретическими. А теория никогда не расскажет о подобном.
        - Поправь меня, если я ошибаюсь, - наконец, заговорил учёный. - Ты хочешь отправить в заведомо проигрышное сражение, фактически на убой, тысячи тиреев, ровно для того, чтобы они умерли и остальным было, за что сражаться и мстить? Почему бы вместо этого не умереть нескольким тысячам людей?
        - Они и умрут, - с пробирающей до костей холодностью ответил Лаз. - Пока тиреи будут зализывать раны от поражения на Яссании, культ Монарха продолжит войну с человечеством. И к тому моменту, когда ваши лидеры переосмыслят произошедшее, соберут новое войско и доберутся до Люпса, погибнут даже не тысячи, а десятки тысяч.
        - И всё это ради того, чтобы не дать противнику застать нас врасплох крайним средством, которого у них, возможно, даже нет? - Мусса уже почти кричал. Его натуре сама эта мысль была противна.
        - Именно так, - Лаз оставался невозмутим. Он прекрасно знал, о чём просил, и знал, насколько сложно принять подобное кому-то с такими моральными установками, как у этих двоих. Или такими, что были у него самого когда-то. - Пример. У тиреев, как и у людей, случается заражение крови. В рану на руке или ноге попадает инфекция, и плоть начинает гнить заживо, принося невероятные страдания и в итоге приводя к смерти, если ничего не сделать. Это я вычитал в одной из ваших книг. Пока учил язык, штудировал всё, что попадётся в руки. И, как и у нас, ваши врачи, чтобы сохранить больному жизнь, ампутируют конечность выше границы заражения. Жертвуют, возможно, оставшимися бы в порядке локтем или коленом, чтобы, наверняка, избавиться от той дряни, что отравляет тело больного.
        - Тиреи и люди - это не просто куски мяса! - Мастер Познания вскочил с места, нависая над Лазом. - У каждого, кто будет сражаться на этой войне, есть семьи: родители, жены, мужья, дети. У каждого из них есть мысли и чувства, каждый хочет жить!
        - А если в критический момент войны культ Монарха выкатит на поле боя оружие уровня Короля Океанов, того корабля, что убил вашу Святую Деву? - Лаз остался сидеть. - Или что-то в разы хуже? Если в последней самоубийственной атаке они решат прихватить с собой на тот свет всех людей и тиреев, что будут на Люпсе, а мы не будем к этому готовы? Не только военных, а вообще всех: работников снабжения, медиков, техников, поваров, простых гражданских? Если они смогут атаковать и Яссанию тоже?
        - Не смогут! - поспешно ответил Мусса. Слишком поспешно.
        - Откуда это тебе известно? Я всю свою жизнь убеждаюсь, что возможности магии бесконечны. Как ты можешь быть уверен, что не существует магии массового уничтожения? Чтобы разом выжечь вообще всю жизнь на этой планете? Я вот не уверен. И не уверен даже в том, что мы сможем помешать культу Монарха использовать нечто подобное, если оно всё-таки существует. Но если я могу добавить хоть процент вероятности того, что в критический момент мы будем готовы к кошмару и сможем его предотвратить, я это сделаю. Даже если для этого придётся убить несколько тысяч разумных.
        - Да кто дал тебе право решать такие вещи за других? - воскликнул Мусса, уже понимая, что разумными доводами переспорить Лаза ему не удастся.
        - Никто не давал! - неожиданно рявкнул Лаз, вставая с места. И тирей, несмотря на то что был на полметра выше человека, почувствовал, что стоит перед страшным чудищем, выбравшимся из самых глубин Божественного океана. - Я сам взял это право! Если угодно, моя сила дала его мне! Ты можешь не пытаться объяснить мне, что это моё решение неправильно и недостойно. Я всё это прекрасно знаю и без тебя. И даже лучше тебя! Так что не говори мне о чувствах тех, кого я хочу послать на смерть! Я был на их месте, а потом лично отомстил человеку, принявшему ровно такое же решение, пожертвовав при этом моими родными. И если однажды другие придут ко мне в желании отомстить за сделанный мной выбор, что же, это будет справедливо.
        - Но чем тогда вы будете лучше тех, против кого сражаетесь? - тихо спросила Игранта с кресла.
        Лаз глянул на неё и вдруг расхохотался. Громко, безудержно, почти безумно.
        - О, да, конечно! Последний и решающий довод всех героев. «Если для того, чтобы победить, нужно уподобиться врагу, то лучше проиграть!» - какая сладкая и высокопарная чушь! Во-первых, проиграть никогда не лучше. Проиграл - умер. ВСЁ! Конец. Сила не в том, чтобы умереть с гордо поднятой головой. Сила в том, чтобы, проиграв и упав на землю, в грязь, в дерьмо, встать и продолжить бой. В том, чтобы примириться с теми ужасами, что ты натворил ради победы. И отсюда следует «во-вторых». Я - не герой. Если и был им когда-то, то сейчас - точно нет. И если ради победы над моими врагами, ради сражения с чудовищами, мне нужно будет стать одним из них, стать худшим из них - что же, так тому и быть!
        В комнатке-пузыре воцарилась оглушительная, звенящая тишина. Игранта и Мусса смотрели на Лаза широко раскрытыми глазами, со смесью недоумения и страха. Лаз мысленно усмехнулся.
        Несмотря на то, что к концу он по-настоящему завёлся, сама эта речь была подготовлена сильно заранее. При определенном развитии событий он мог бы произнести её даже там, в Малой Сфере.
        В целом, всё сказанное им было правдой. С налётом пафоса и театральщины, да, но правдой.
        Для себя Лаз уже давно решил, что ради достижения своих целей не погнушается ничем. А целей у него было всего две: быть с Айной и обеспечить своих близких спокойной и мирной жизнью. Большего ему не требовалось. Однако, неожиданно оказалось, что даже эти, вроде бы банальные желания, не так просто исполнить.
        - Я так понимаю, что вы двое стараетесь держать свой статус Мастера в тайне, - сказал он, выдержав паузу. - Если вы хотите, чтобы так и оставалось, то сохраните в секрете то, что я вам рассказал о предстоящей войне.
        - Это угроза? - переспросил Мусса, уже прекрасно понимая ответ.
        - Именно, - Лаз кивнул. - Поверьте, я не хочу портить с вами отношения. Наоборот, мне бы очень хотелось, чтобы вы помогли мне в этой войне, и чтобы после мы остались друзьями. Но есть вещи, которые должны быть сделаны.
        - Не слишком-то обнадёживающе, - буркнул учёный, опускаясь обратно в кресло.
        Этот бой он проиграл. Ни переубедить Лаза, ни переспорить у него не получилось.
        И, как Лаз и ожидал, личный комфорт для него и Игранты остался важнее чьих-то смертей где-то там, на другом континенте.
        Ведь, узнай тиреи про Мастеров, им двоим не было бы покоя от донимающих вопросами и требованиями магов. Если лень - двигатель прогресса, то цинизм и эгоизм - величайшие двигатели войн. Психология в действии, как бы жестоко это ни было.
        - Можете смотреть на это так: если командование вашей армии более серьёзно отнесётся к этой войне и отправит больше солдат, в среднем к концу войны потери будут меньше. Так что, даже если у культа не будет никакого тайного оружия, это первое поражение всё равно будет не впустую.
        - Я раньше как-то всерьёз не задумывался о том, что военные стратеги манипулируют тысячами жизней, а не просто точками и отметками на карте… - задумчиво произнёс Мусса, объявляя этим свою окончательную капитуляцию.
        - Не таким я представляла себе знакомство с первым в моей жизни Мастером людей… - тяжело вздохнув, из-за чего по помещению снова разнёсся низкий свист, сказала Игранта.
        - То, что я - Мастер, тут ни при чем, - Лаз покачал головой. - Как и то, что я - человек. Если вам доведётся познакомиться с моей… женой, вы будете приятно удивлены.
        - Она - тоже Мастер? - Игранта встрепенулась, словно не было всего этого крайне неприятного разговора про многотысячную жертву во имя победы.
        Всё-таки тиреи были очень похожи на людей. Даже слишком похожи.
        За исключением особенностей среды обитания и вытекающих из этого последствий вроде внешности или социальных тонкостей, это было фактически человечество. С такими же мыслями, переживаниями, страстями и планами. При взгляде на Игранту Лаз уже в который раз задался вопросом: «Как это работает?»
        Допустим, на иной планете, с иной географией и историей не только зародилось человечество со вполне земным обществом и путём развития, но и остальные формы флоры и фауны точно повторяют земные.
        Это совершенно невозможно, но допустим. Но каким образом появилась антропоморфная водная раса с практически человеческими менталитетом и эмоциями? Впрочем, если согласиться с первым допущением, то вообще всё что угодно будет в порядке вещей. Так что эту тайну Лаз, в который уже раз решил отложить на будущее.
        - Да, - он кивнул древней магессе. - И, как мне кажется, с ней вы найдёте общий язык.
        - Очень хотелось бы, с вами у нас как-то… - Игранта, похоже, поймала себя на излишнем энтузиазме, - не задалось.
        Лаз усмехнулся.
        - Есть такое. На этой ноте предлагаю закончить этот диалог. Я надеюсь, что это не последняя наша встреча, но сейчас, думаю, мне стоит попрощаться.
        - Я сейчас вызову для вас сопровождение… - магесса немного привстала.
        - Нет-нет, не стоит. Я своим ходом.
        - Это как? - дёрнулся Мусса, услышав что-то интересное.
        - Ну вы же должны были выяснить, что я тоже в пространственной магии понимаю.
        - Этот китон защищён от влияния пространственных искажений, - покачал головой учёный.
        - Ну вот мы и проверим.
        На этих словах Лаз растворился в воздухе. Появившись в квартире, которую для него определили в качестве резиденции/тюрьмы, он вернулся в облик тирея и усилием воли притянул к себе сосуд с крепкой тирейской алкогольной настойкой.
        Вкус у неё был специфический, но ему нравилось. Встреча с Мастерами тиреев, предсказуемо, не прошла идеально. Но, кажется, Игранта и Мусса остались на его стороне, пусть и с натяжкой. Уже неплохо. И он знал, как улучшить подпорченные отношения.
        Глава 17
        Пока Лаз занимался дипломатией, Люпс нёсся в пучину хаоса.
        Суар, неожиданно ставший центром человечества, с целью подтверждения своей лояльности посетили делегации всего четырнадцати стран континента. Из двадцати семи.
        При этом две оказались поддельными, что тут же выявил защитный купол, распылив предателей в кровавое ничто. Получалось, что меньше половины государств Люпса остались под контролем истинных монархов. И будь культу Монарха дело до мелких княжеств, ситуация была бы ещё более удручающей.
        Из трёх стран-гегемонов выдержала лишь Озёрная Империя. Каганат, Башдрак, а также Кристория, Нерия… из крупных стран, фактически, под контроль культа не попали лишь три: империя, Лакния и Сотения.
        Что означало даже не половину захваченных людьми Монарха земель, а почти семьдесят процентов. Семьдесят процентов территорий Люпса чуть больше чем за месяц перешли под управление культа Монарха. Катастрофические цифры.
        Однако, так было лишь до оглашения Суарского ультиматума. Культ, несмотря на свою широко раскинувшуюся сеть, не был многочисленным. К тому же большая его часть была сосредоточена в верхах общества, среди крупных игроков торговли, промышленности и политики.
        Благодаря подготовке каждого члена культа как мага, перевороты в большинстве стран удалось совершить быстро и чисто, воспользовавшись эффектом неожиданности и тем, что немало магов отправилось на совет в Брайм. Но захват дворцов и иных правительственных организаций имел смысл лишь до того момента, пока основная масса народа не подозревала о произошедшем.
        Когда же перенесённые Лазом по всему континенту агенты во всеуслышание объявили, что монархи на самом деле в Суаре, задумка культа затрещала по швам.
        Какое-то время ещё можно было сдерживать истину, откладывая и перенося официальное заявление, но, как говорится, шила в мешке не утаишь. И примерно через две недели после объявления Суарского ультиматума, культ Монарха был вынужден выйти из тени.
        Естественно, культом они себя не называли, и ни о каком Монархе речь не шла. Люпсу они представились революционерами, решившими свергнуть тиранию королей и обеспечить людям лучшую жизнь. Обещания их выглядели настолько заманчиво, что тут же под их знамёна встали сотни тысяч и даже миллионы простых людей, ничего не знающих об истинном положении вещей.
        Как это водится, обе стороны тут же принялись обвинять друг друга во всех грехах, распаляя и без того прекрасно горящий костёр континентальной войны. Практически во всех крупных городах Люпса начались погромы, уличные столкновения недовольных со стражей, до небес подскочил уровень преступности. Но это были только цветочки.
        Во внутреннем полумесяце Люпса, где располагались каганат, Башдрак и несколько мелких княжеств, влияние «революционеров» оказалось подавляющим. Довольно быстро стало понятно, что ни одну из находящихся там стран уже не спасти, по крайней мере в краткосрочной перспективе.
        Так что очередным поступившим из Суара указом ещё преданные королю и кагану войска должны были прекратить сражения и как можно быстрее пересечь разделяющие половины континента моря, перейдя на внешний полумесяц.
        Там, за счёт удержавших свои позиции Озёрной империи и Сотении на юге, и Лакнии на севере, а также благодаря помощи Чабу А’Маку с Фаустом, началось постепенное освобождение от влияния культа.
        Дворец Кристории был освобождён за три дня то того, как Лаз предстал перед советом Малой Сферы, чуть позже спасена была и Нерия. Более мелкие страны, растянувшиеся между северной границей империи и Белыми горами, находящиеся под управлением врага, пока вернуть не удалось. Но было достаточно очевидно, что это лишь вопрос времени.
        В итоге начала вырисовываться достаточно чёткая картина разделения сторон. Внешний полумесяц оставался за законными правителями, внутренний попал в лапы захватчиков.
        И за счёт того, что революционеры неожиданно не препятствовали отступлению лояльных войск Башдрака и каганата, чистой военной мощи у запада оказывалось больше. Казалось бы, ситуация в целом благоприятная, однако, никто в Суаре не спешил радоваться.
        Оставались ещё Мастера культа, никак себя не проявившие после Брайма. Минимум шестеро, а скорее всего куда больше выходящих за рамки разумного магов на стороне врага. Начни две стороны масштабное противостояние, внешники, как их быстро прозвали в народе, понесли бы колоссальные потери.
        А потому, пока внутренники не предпринимали никаких решительных действий, продолжая укоренять на захваченных землях свою идеологию и расправляться с очагами сопротивления, на внешнем полумесяце занялись тем же. На этом первый акт глобальной мировой войны был завершён, и на время ситуация стабилизировалась. Насколько это слово вообще было уместно в подобных обстоятельствах.

* * *
        Второй акт начался спустя два месяца, за неделю до начала лета. Дозорный на смотровой вышке Талитейма, направленной на восток, заметил парящие над поверхностью воды десятки, а потом и сотни объектов.
        Какие-то были совсем небольшими, длиной не больше пяти метров, некоторые огромными, поставленные вертикально они оказались бы выше самого высокого шпиля дворца кагана. Возникнув будто из пустоты, объекты тут же начали движение к городу.
        Тут же была поднята тревога, вторжение заметили ещё на множестве наблюдательных постов. И за считанные минуты по всему городу было объявлено военное положение. Забегали солдаты, облачаясь в обычные доспехи, заторопились офицеры и маги, влезая внутрь магической брони. Гражданские спешили спрятаться в подвалах и специальных убежищах.
        Несмотря на то, что Талитейм был столицей и находился в самой дальней точке внутреннего полумесяца Люпса, Катарум Таниль и его предшественники позаботились о безопасности граждан.
        Впрочем, ни первые, ни вторые, ни третьи не успели довести процесс до конца. Узкий и юркий корабль тиреев, землянами названный бы истребителем, всего с двумя рыболюдьми на борту, промелькнул мимо одной из дозорных башен.
        Спустя секунду верх башни взорвался крошевом камня вперемешку с человеческой плотью. Полное отсутствие брони эти кораблики компенсировали манёвренностью и мощными орудиями на основе пространственных искажений. И таких истребителей у армии Кетании было больше сотни.
        Спустя ещё несколько минут подошли ударные корабли разных модификаций, примерно такие, как тот, что первым встретился Лазу на пути. Это была основная боевая единица тиреев. Прекрасное как в атаке, так и в защите оружие.
        Последними подошли тяжёлые транспортёры, несущие на борту сотни пехотинцев. В оригинале в один такой корабль могли поместиться даже тысячи солдат. Но это было возможно лишь в воде, где бойцы могли плавать друг над другом.
        Для наземной операции пришлось ограничиться лишь одним «слоем». Однако, всё равно такие цифры были невероятны даже для земной техники двадцать первого века. Пространственная магия, используемая этими кораблями всюду, от орудий и брони до структурных модификаций, была поистине невероятной.
        Талитейм был погружен в хаос. Высадившиеся с носителей солдаты, в броне с чем-то вроде высокотехнологичных аквариумов на плечах, ровными шеренгами хлынули в улицы, тонкими длинными клинками вырезая всех встречных людей. Из-за того, что большая часть истории тиреев проходила в воде, оружие дальнего боя у них появилось поздно и не получило достаточного распространения.
        А обеспечить каждого солдата генератором энергии для дальнобойной пространственной магии было бы слишком дорого. Однако, на фоне рассекающих небо истребителей и ударных судов вообще любое ручное оружие смотрелось бы старьём. Так что клинки были, пожалуй, не таким уж и плохим выбором.
        Вот только нападение рыболюдей захлебнулось столь же быстро, как и началось. Вылетевшие из дворца Талитейма семь небольших точек за пару минут превратили стройные ряды воздушных судов и наземной пехоты во что-то, лишь отдалённо напоминающее настоящую армию.
        Троих из этой семёрки Лаз, находившийся на борту одного из ударных кораблей, узнал. Они были теми, кто едва не убил его и Айну в Брайме. В нём тут же заклокотала обжигающая ярость, но, прикрыв веки, он заставил себя терпеть. Было ещё рано выходить на сцену. Для начала тиреи должны были ощутить отчаяние.
        И они ощутили. Ударные корабли, способные за счёт своей брони и возможности пространственных сдвигов без труда противостоять тварям моря Чудовищ, вдруг оказались бесполезны. Вернее, конечно, всё было не настолько плохо.
        Тирейским судам удавалось довольно успешно атаковать, Мастера получали раны, одному даже оторвало ногу. Но испытанная в тысячах сражений с водными тварями и другими рыболюдьми маготехника показала свою катастрофическую неприспособленность в сражении против магии, способной менять саму реальность.
        Да, именно к такому выводу Лаз пришёл, поближе изучив магию Игранты. Раньше у него были подозрения, но также существовала вероятность статистической ошибки.
        Однако, совпадение результатов даже у другой расы не оставило сомнений. Способности Мастера давали возможность магу в прямом смысле ломать саму действительность. Если обычные маги лишь «гнули» окружающий мир, не способные выйти за определенные границы, Мастерам был доступен совершенно иной пласт манипуляции реальностью.
        Тирейская магесса могла воссоздавать любые объекты снова и снова, в неограниченных количествах, лишь бы был материал.
        И не только физические предметы. Когда Лаз показал ей плазменных сгусток, Игранта смогла воспроизвести его в точности, совершенно не понимая, что это и как Лаз это создал. Его собственные метаморфозы прямо основывались на невозможных по всем законам физики явлениях. А про магию Эмпатии Айны, способную при достаточных объёмах энергии «попросить» реальность вообще о чём угодно: от чёрной дыры до материализации какающего радугой единорога - и говорить не стоило.
        И сейчас семеро таких вот ломателей активно уничтожали флот рыболюдей.
        Огонь, пожирающий на своём пути камень, воздух и пространственные барьеры кетанийских кораблей, будто всё вокруг состояло из пропитанной керосином бумаги. Чернильно-чёрные пасти, выныривающие из теней и без следа поглощающие солдат тиреев и слишком низко пролетающие корабли. Столбы света, имевшие, вопреки естественному порядку вещей, вес многих сотен килограмм, вбивающие суда в землю и поджаривающие до хрустящей корочки рыболюдей внутри. Песчаные вихри, которые, сталкиваясь с твёрдыми предметами, не останавливались, а превращали материю в мельчайшие песчинки и двигались дальше, лишь увеличиваясь в размерах. Солдаты, вдруг начинающие атаковать друг друга в приступе безудержной ярости…
        Каждый Мастер выбирал для себя особый, наиболее близкий ему путь. Количество возможных типов магии было практически бесконечным. И все эти Мастера сейчас собрались вместе, чтобы уничтожить напавшую на Талитейм армию рыболюдей.
        Глубоко вздохнув, Лаз подошёл к боковому люку транспортника. Пора. Уже привычным движением он распахнул цветок шлюза и, не обращая внимания на крики членов экипажа, выпрыгнул из корабля с высоты нескольких сот метров. В воздухе его тело начало меняться, расти, покрываться броней.
        Из пяти созданных им форм Каппа предназначался для скрытного проникновения и шпионажа. Сотканное из веток и корней тело Лешего несло в себе набор крайне неприятных «подарочков»: бактерий, паразитов, ядовитых спор и просто самой разной отравы. Фактически форму дерева можно было назвать эдаким диверсантом. Голем имел лишь одну функцию: защита и спасение себя и более хрупких союзников. Дьявол был создан для сражения против армий. Бесконечно подпитываясь щедро разлитой в пространстве энергией, он мог выдавать заклинания совершенно невероятной мощи. И чем больше против него было врагов, тем лучше себя чувствовала крылатая тварь.
        Однако, для сражения не с армией, а с её генералом, куда лучше всё-таки подходила последняя форма. Ужас, форма металла, была самой старой из всех, самой привычной Лазу и самой любимой.
        Даже несмотря на то, что с тем Ужасом из Сайркина, что терроризировал земли вокруг Брайма, эта форма имела мало общего, ощущение комфорта осталось. Словно, вернувшись домой после долгого и трудного дня, надеваешь старые вытертые шорты и растянутую в вороте футболку.
        За время его падения метаморфоза была полностью завершена, и на уже порядком порушенные дома рухнуло металлическое тело четырёхрукого монстра.
        Удар был такой силы, что вызвал самый настоящий взрыв, разметавший на десятки метров камень, создав глубокий кратер и спровоцировав небольшое землетрясение. И, конечно, такое приземление не могло остаться незамеченным. Тем более, после того, как из-за поднявшейся завесы пыли раздался громоподобный рёв:
        - СЮДА, УБЛЮДКИ МОНАРХА!!!
        Из семи Мастеров пятеро тут же бросили уничтожать флот рыболюдей и устремились в его сторону. «Отлично, - подумал Лаз, - так и надо. Чем больше вас будет занято мной, тем меньше останется убивать тиреев».
        Он предложил жестокий и, можно сказать, даже бесчеловечный план, потому что знал: это необходимо. Однако, Лаз также понимал: генерал, который лишь отдаёт приказы и отсиживается в тылу, пока солдаты жертвуют жизнями, никогда не будет удостоен уважения и доверия своих подчинённых.
        Чтобы за тобой шли, чтобы принимали дикие и самоубийственные планы, которые ты предлагаешь, нужно сражаться не просто наравне с другими, нужно сражаться лучше, больше, яростнее всех остальных. Именно это он и собирался сделать.
        Встав в полный рост, Ужас в один прыжок покинул появившийся кратер, новым приземлением создав ещё один, поменьше. Пятеро Мастеров замерли в воздухе на уровне четвёртого этажа - чуть-чуть выше его глаз. Они прекрасно знали, кто он такой. Знали, что он - враг культа номер один. А Лаз знал, что не успокоится, пока не убьёт по крайней мере троих.
        Ячейки на плечах раскрылись, выпустив в воздух полдюжины небольших, размером с баскетбольный мяч, сфер. Вся шкура Ужаса, только что бывшая гладкой, начала искажаться, ощетиниваясь тысячами острых шипов. Когти, и так вызывающие дрожь, покрылись рядами зазубрин, суливших незабываемые ощущения любому, кого это оружие заденет хотя бы вскользь.
        В воздухе, наполненном криками, грохотом и потрескиванием пожирающего город пламени, раздался низкий, на самом пороге слышимости гул, исходящий от формы металла.
        В свою первую реальную схватку вступал Механический Зверь.
        Лаз не ощущал той дикой, почти безумной эйфории, что охватывала его в теле Дьявола. Может быть, огненная форма в прямом смысле воспламеняла его мысли и чувства, может быть, сказывалась та самая привычность четырехрукого чудища, он не знал. Будучи Ужасом, он оставался холоден и собран, но при этом тот, другой он, родившийся уже десять лет назад, ощущался куда острее и чётче.
        А вместо эйфории было кое-что иное. Ярость. Не на Монарха, не на его секту, не на этих Мастеров. Ярость, вещественная, живая, осязаемая, огромная настолько, что его облик дракона в сером мире показался бы щеночком перед тигром, разливалась по стальному телу, как тысячекратная доза адреналина.
        И при этом он продолжал контролировать каждый грамм своего пятидесятитонного тела. И это ощущение в чём-то было даже приятнее, чем пламенный экстаз боя Дьявола. Ощущение великой силы, которая не должна быть доступна ни одному человеку, но, тем не менее, подчиняющейся малейшему приказу.
        Лаз уже давно признался самому себе в одной простой и вместе с тем пугающей вещи. Кровь, которую требовал тот, внутри, магия, возможность превращаться во что угодно, кайф схватки - потерю всего этого он сможет перенести. Не без труда, не без ломки, похуже, чем у наркоманов, но сможет.
        Но вот без ощущения СИЛЫ ему уже не выжить. Это был его личный наркотик, самый мощный из всех, что Лаз мог представить. Потеряй он однажды силу - и вся его сущность будет тут же разрушена, словно хлипкий мостик из палочек, лишённый центральной скрепы. Это было бы даже хуже смерти, ведь смерть он уже однажды испытал. Но смерть также вела к потере силы, так что умирать Лаз не собирался.
        «А эти прихвостни Монарха…» - мысли, подчиняясь приказу, развернулись в нужное русло. Да, эти прихвостни хотели его убить. Хотели отнять его силу. И ярость, до сих пор бурлившая и клокочущая без смысла и цели, наконец, обрела направление.
        Ужас взмахнул лапой, и в воздух, срываясь с предплечья, устремились сотни крошечных лезвий. В ту же секунду две из шести дрон-сфер, ощетинившись вихрем стали, бросились к ближайшему Мастеру противника.
        Навстречу его атаке тут же взметнулся столб пламени, настолько горячего, что едва не поджигал сам воздух, вот только ни иглы, ни дроны, ни сама форма металла не были созданы из обычного железа.
        Будь это так, огромное чудовище просто не смогло бы поддерживать собственный вес. Ужас не был создан даже из танильских мутировавших сталей.
        Материал, находящийся в её основе, не существовал в природе, отсутствовал в таблице Менделеева и не мог быть получен ни одним известным и неизвестным процессом. Лаз собственноручно разработал его структуру, характеристики и свойства. Словно складывал конструктор, деталями которого были законы этой реальности.
        И когда лезвия прошили пламя насквозь, лишь немного оплавившись, от участи подушечки для иголок Мастера Огня, казалось, уже ничто не могло спасти.
        Однако, в следующую секунду из тени, что отбрасывали сами на себя многочисленные складки одежды другого мага, вперёд устремились жадные чёрные пасти, проглотившие снаряды без всякого вреда. Мастер Теней уже хотел показать ехидную улыбку, но тут вдруг услышал сзади гудение, словно от миллионного пчелиного роя. И больше ни на что, кроме как на разворот, времени у него не было.
        Одна из дрон-сфер, вынырнув из пространственного искажения, искрясь от покрывающих её лезвия электрических разрядов, почти успела ударить мага в спину. Но очередной Мастер снова сработал на опережение. Лезвия остановились лишь в нескольких сантиметрах от левой лопатки хозяина тёмных пастей, завязнув в слое мельчайшего песка.
        Вот только вращение не останавливалось и, если бы Мастер Теней не отлетел подальше, клинки, торчащие из сферы, всё-таки прорубили бы его насквозь. Лишь спустя пару секунд, когда искрящих лезвий уже не было видно в песчаном коконе, Мастер Песка перевёл взгляд снова на Лаза, давая понять, что с опасным оружием покончено.
        Ужас усмехнулся. Прозвучало это так, словно по толстому металлическому листу забарабанили кувалдами. Первый пробный обмен ударами закончился ничьей, но, чтобы нейтрализовать одну его атаку, понадобилось аж трое Мастеров.
        Глаза-окуляры завращались, снижая чувствительность к свету, и Лаз бросился в нападение.
        Глава 18
        Форма металла кардинально отличалась от того чисто-металлического тела, что он создал, впервые экспериментируя с Магией Метаморфоз. Это больше не была монолитная конструкция, механический Зверь был по-настоящему механическим.
        Взяв за основу созданную двадцать лет назад «лапку» - внешний поддерживающий каркас для его слабых ног и спины, Лаз с помощью магии превратил концепцию кустарного экзоскелета в невероятного по силе монстра.
        Стальные кости, мышцы и связки были созданы по всем законам робототехники. С той только разницей, что источником энергии для Ужаса была сама его душа, а для передачи приказов по телу не требовались ни провода, ни электросхемы. Поначалу управлять даже примерно не похожими на живые мышцами было невероятно трудно.
        Но со временем Лаз привык и перестал замечать, что его телом движут приводы и моторы, а не мускулы.
        Такой выбор был вполне обоснован. Несмотря на то, что своей Магией Метаморфоз Лаз ломал законы реальности, эти законы никуда не исчезали. И несмотря на то, что создать тело из металла, огня или земли было одинаково невозможно, тонкости у каждого материала были свои.
        Огонь с трудом удавалось удерживать на месте, Каппа довольно плохо переносила низкие температуры и форму воды нужно было постоянно нагревать, чтобы она не заледенела, а металл, вполне логично, хуже всего поддавался деформациям.
        Да, Лаз мог создать тело из стали, кроме материала полностью идентичное реальному: с железной кровью, металлическими лёгкими и армированными мозгами.
        Но это было очень невыгодно с точки зрения энергозатрат. Реальность отчаянно сопротивлялась такому надругательству над собой, а потому созданный по такому принципу Ужас не мог бы показать всего, на что способен. А потому Лаз, может быть, впервые за всю жизнь решил поступить, как инженер из двадцать первого века. Создал робота. И арсенал этого робота был куда шире, чем просто метание лезвий.
        Талитейм они покинули уже на вторую минуту схватки. Лаз не хотел ещё больших жертв, тем более, среди гражданских, так что, делая вид, что отступает, выманивал Мастеров прочь из города. Те, даже понимая его мотивы, продолжали преследовать Ужас. На тиреев, как и на жителей столицы танильцев, им было плевать. Уничтожить Лаза - вот единственное, что сейчас имело для них значение.
        Однако, оказалось, что это не так-то просто. Даже заняв оборонительную позицию, Ужас продолжал демонстрировать всё новые и новые странные способности.
        Когда же они выбрались из города, и Лаз смог разгуляться в волю, Мастерам Монарха пришлось, ой, как непросто.
        Мир… пылал. И речь не об огне, сколь бы горяч он не был. Горел воздух, кипела земля, полыхали, как сухие спички, многолетние леса, вспыхивая и выгорая за считанные секунды. Но это пламя было ничем по сравнению с агонией реальности.
        Глобальное сражение шести Мастеров, каждый из которых рушил, перекраивал, а потом снова восстанавливал действительность в том виде, в котором хотел… мир, впервые ощутивший нечто подобное, сгорал в адских муках.
        Много десятков и сотен лет спустя, когда Мастера станут нормой, а сражения между ними - событием не более чем примечательным, реальность научится терпеть эту муку. Научится переносить процесс постоянного разрушения и воссоздания, научится зализывать раны, нанесённые её сильнейшими детьми.
        Но сейчас, в самой первой масштабной схватке Мастеров в истории, мир вокруг сражавшихся сгорал, словно в лихорадке. И, как и всякий больной в жаре и бреду, реальность вокруг Лаза и его противников начала сходить с ума.
        Ужас, чья шкура, за исключением некоторых покрытых сажей подпалин, сияла ярче солнца, чтобы не дать появиться в опасной близости теневым пастям, почувствовал это первым. Почувствовал, в прямом смысле наступив в аномалию. Посреди сгорающего леса Лаз вдруг ощутил под ногой формы металла что-то, чего там быть не должно было.
        Воду. Небольшое озерцо, диаметром метров в пять, скорее даже большая лужа, так как Ужасу была мельче чем по колено. Казалось бы - что такого, озеро в лесу, всё в порядке. Вот только окружающий воздух был горяч настолько, что деревья загорались даже без прямого контакта с огнём.
        Вода в таких условиях должна была испариться практически мгновенно. А это озерцо продолжало существовать, как ни в чём не бывало, лишь покрывшись волнами от тяжёлого шага Ужаса.
        Это не было заклинание, вряд ли кто-то из Мастеров стал бы использовать в столь напряженном бою непрофильную магию. Это не была галлюцинация, хотя бы потому, что механические глаза в принципе не могли их видеть.
        Это было настолько дико, что Лаз, замешкавшись на мгновение, чуть не пропустил серьёзный удар могучей колонной света, рухнувшей с небес прямо на озерцо. Водная поверхность после такого всё-таки не выдержала и исчезла. Но в том, что он только что видел лесное озеро, когда воздух вокруг был нагрет до пяти - шести сотен градусов по Цельсию, Лаз не сомневался.
        Однако, думать о таком точно было не время. Ужас, развернув выдвинувшуюся из плеча Гаусс-пушку в сторону атаковавшего его Мастера Света, вновь устремился в бой, обогнув рухнувшую с совершенно чистого неба молнию.
        Из пяти Мастеров его атаковали пока что лишь четверо, последний парил где-то в вышине, наблюдая за происходящим и сильно нервируя этим Лаза. Но даже этого количества ему более чем хватало, чтобы чувствовать если не смертельную опасность, то по крайней мере большое напряжение.
        С нападения на Брайм прошло уже четыре с лишним месяца. За этом время Мастера Монарха успели пообвыкнуться со своими способностями, показывая куда большую мощь, чем в Сайркине. А потому ему одному против четверых уже было довольно сложно.
        Конечно, используй Лаз один из спрятанных в рукаве джокеров, всё решилось бы быстро. Однако, страдать от очередного перенапряжения души он не хотел. И Талитейму совершенно точно не был нужен в окрестностях ядерный гриб. Так что Лаз, если было возможно, хотел всё закончить, не прибегая к крайним мерам.
        И вообще со всем этим стоило уже заканчивать. Шкура Ужаса постепенно приходила в негодность, покрытая подпалинами от адского пламени, надкусанная теневыми пастями, разъеденная песком и пробитая световыми потоками.
        Он Мастеров тоже потрепал неслабо. У одного не было руки, лезвие дрон-сферы всё-таки нашло свою цель. У второго без сомнения была сломана добрая половина рёбер после того, как снаряд из пушки Гаусса весом в полкило врезался ему прямо в грудь, несмотря на барьер из песка.
        Третьего Ужас покромсал лично, у Мастера через весь бок тянулась отвратительного вида рваная рана, нанесённая когтями формы металла. Но это всё было не смертельно, а значит, и не серьёзно. Пройдя сквозь область темноты, где свет солнца исчезал за несколько десятков метров до поверхности земли, Лаз, выпустив в ближайшего Мастера заряд шрапнели, активировал если не джокера, то по крайней мере козырного короля.
        Дрон-сферы, которых в воздухе витал уже не один десяток, разделились на две группы. Первая взлетела в воздух на высоту метров сорока, пройдя, судя по показателям, область полного вакуума. Вторая рассредоточилась по земле, заняв позиции точно под верхними собратьями. А когда каждый из дронов встал на место, Лаз запустил магию, специально созданную для противостояния таким вот летучим противникам.
        На трёх из четырёх Мастеров мгновенно обрушилась двадцатикратная перегрузка, буквально вбившая магов в землю. Один при этом нанизался бедром на непонятно откуда взявшуюся вертикальную каменную иглу. Тела тех, кто подчинил свои души, были куда крепче обычных человеческих и без всяких трансформаций, так что умереть они не умерли, но точно получили немало переломов.
        Четвёртый Мастер, не попавший в зону действия магии, но неожиданно оказавшийся под полившим из небольшой тучки дождиком, начал лихорадочно обрушивать один столп света за другим на дрон-сферы.
        А между тем, Ужас, огибая появляющиеся и снова исчезающие провалы в земле, неумолимо приближался к своим жертвам. Он был способен двигаться в области двадцатикратной гравитации за счёт мощи стальных мышц и шести точек опоры, а также того, что его собственная магия действовала на Лаза куда слабее.
        Однако, тут он вдруг ощутил, что последний Мастер, до этого никак не участвовавший в противостоянии, двигается в его сторону. А потом перед глазами Ужаса всё резко потемнело.
        Вот только, оказавшись в темноте и пустоте, напротив того самого пятого Мастера, Лаз не растерялся и не испугался. Он знал это место, знал, кто, а вернее, ЧТО тут обитает. И, если его противник решил сюда вторгнуться, то ему же хуже.
        Яркий свет дня и пламени вернулся к нему, кажется, не прошло даже секунды. Теперь было понятно, почему тиреи начинали нападать друг на друга. Это не была магия эмоций, внушающая гнев или что-то похожее. Этот Мастер в буквальном смысле влезал в головы рыболюдей и сводил их с ума. Но на этот раз ему не повезло.
        Сверху раздался страшный, душераздирающий вопль. Крик был настолько неестественным и жутким, что даже Мастер, спешивший освободить своих товарищей, замер, в шоке глядя на пятого члена их отряда.
        А тот, ни на что не обращая внимания, схватившись за голову и продолжая кричать, начал падать на землю, уже не контролируя своё тело. Лаз знал, что он сейчас чувствует. Знал лучше, чем кто бы то ни было. И, если быть честным, даже немного жалел решившего забраться к нему в голову мага.
        «Свести меня с ума не получится, - промелькнула глупая, клишированная мысль. - Я уже безумен».
        Как и обещал, он убил троих. Двух из тех, что рухнули с неба под воздействием магии гравитации. А ещё Мастера Разума, рухнувшего на ровную поверхность из чистейшего мрамора и продолжившего вопить даже после того, как рёбра пробили его лёгкие. Последнего пойманного Мастеру Света удалость спасти. Закинув напарника на плечо, как мешок картошки, он унёсся куда-то на север.
        Преследовать их у Лаза уже не было ни сил, ни желания. Заклинание усиления гравитации такого широкого радиуса действия отняло слишком много энергии. К тому же нужно было сохранить остаток.
        Вдруг те двое, что сейчас заканчивают с не успевшими убежать тиреями, решат напасть. Уничтожив тела, чтобы какой-нибудь Мастер Некромантии не смог ничего с ними сделать, он покинул область разрушений и вернулся в человеческий облик.
        В целом можно было назвать первое полевое испытание Ужаса успешным. Кое-что из арсенала показало себя отлично, кое-что не слишком. Что-то надо было доработать, а что-то лучше было вовсе убрать.
        Сейчас стоило вернуться на Яссанию, там уже наверняка начались разборки: кто виноват и что делать дальше. Его помощь и его сила не могли остаться без внимания, так что, Лаз надеялся, что теперь его будут слушать внимательнее.

* * *
        - И как прошло? - Игранта со смесью сочувствия и ехидства в голосе приветствовала Лаза, материализовавшегося в китоне-убежище.
        - Ты, вообще-то, там тоже была, - тяжело вздохнул молодой человек, опускаясь в кресло и притягивая к себе чашку с отваром водорослей. Как не странно, напиток оказался очень неплохим на вкус, и Лаз за это время успел к нему привыкнуть. - Так что и сама должна знать, насколько всё сложно.
        - Я имею в виду, как прошло для тебя? - чуть смягчилась тирейская древняя.
        - Честно? Я рассчитывал на чуть большую благодарность и чуть меньшие претензии.
        - «Чуть»?
        - Да, «чуть», - Лаз отхлебнул едва тёплый напиток и довольно поморщился. Отвар был довольно кислым, чем-то напоминал зелёный час со слишком большим количеством лимона и, как не странно, укропом. На вкус, однако, было лучше, чем на слух. - Понятное дело, что принимать меня с распростёртыми объятьями никто не собирался.
        - Отношение к тебе в Малой Сфере значительно ухудшилось. - Кивнула Игранта. - Вояки, потеряв столько тиреев и кораблей, рвут и мечут, да и Зорнал также не в восторге от подобных убытков.
        - Я заметил, - невесело усмехнулся Лаз, делая ещё один глоток. - Но вроде мне удалось спасти ситуацию, как считаешь?
        - Более-менее, - немного подумав, кивнула магесса. - По крайней мере тебя уже не хотят поймать и препарировать.
        - А такие идеи были?
        - Ты удивишься.
        - Что, моё «выступление» никак их не впечатлило?
        - Большей его части почти никто не видел, - Игранта пожала плечами. - Так как в том городе творился хаос, доподлинно известно лишь то, что ты увёл пятерых Мастеров из города, а также внешность твоей…
        - Метаморфозы, - Лаз улыбнулся. Найти слово для обозначения своих форм, лучшее, чем то, что означало превращение полипа в медузу, ему так и не удалось.
        - Неужели нет более приемлемого слова? - поморщилась Игранта.
        - Это я хочу спросить, всё-таки это твой родной язык, не мой.
        - М-да… - магесса совершенно человеческим жестом потёрла висок. - Ладно, не суть. Так вот, реально подтверждённых свидетельств хватило лишь на ту часть вашего противостояния, что произошла в черте города. Что было дальше, практически никто не знает.
        - Ну тогда понятно, почему они не пели мне дифирамбы. Спорю, этот ваш священник даже сказал, что я заодно с культом Монарха.
        - Унлом - не священник, он - представитель церкви в Малой Сфере.
        - Так что, он не принадлежит церкви? Что-то вроде наёмного работника?
        - Нет, он часть церкви. Если точнее, третий человек во всей церкви после Святой Девы и верховного настоятеля.
        - Ну, значит, священник.
        Игранта помолчала, пытаясь этим показать своё недовольство, но с момента их знакомства эти паузы становились всё короче. Магесса нехотя, но принимала, что на Лаза это не действовало.
        - Да, он высказывал такую идею. К твоему счастью, его никто не поддержал.
        - Отрадно слышать.
        - Что дальше? Ты отстоял войну, очень дорогой ценой, правда, но отстоял.
        - Ты про секрет становления Мастером? - Лаз запрокинул голову, выливая в рот оставшуюся на дне более густую и тягучую часть отвара. - Да это так, ерунда…
        - В смысле ерунда? - Игранта в секунду потеряла самообладание, аж вскочив с места и нависнув над Лазом.
        - Так-так-так, не нервничай! - поднял руки молодой человек, закрываясь от разгневанной магессы пустой чашечкой. - Во-первых, не сам секрет ерунда, а то, что я пообещал раскрыть его Малой Сфере! А во-вторых, если я правильно понимаю, ты всё это время думала о становлении Мастером неправильно.
        - В смысле?
        - В прямом. Ты как-то сказала, что Мастер - это тот, кого избрала магия. Правильно?
        - Да, так и есть…
        Игранта, уже поняв, что Лаз собирался сказать: «нет, всё не так», - тем не менее, всё равно кивнула.
        - А что, если я скажу тебе, что мой лучший друг - также Мастер, и при этом он не обладает и никогда не обладал хотя бы минимальным талантом к магии?
        - Я скажу, что такое невозможно, - отрезала Игранта, отказываясь принимать, что то, во что она верила пол тысячелетия было неверным.
        - И, тем не менее, это так. - Лаз покачал головой. - Мастер - это не обязательно маг. Мастер - это тот, кто смог подчинить свою душу, используя свой талант, своё упорство, свою целеустремлённость. Фактически, в самом названии содержится смысл: Мастер, значит кто-то, достигший в своём деле больших высот. Мой друг Фауст - Мастер Меча. Он не обладает магией, но способен сражаться наравне с большинством обычных Мастеров. И, чисто теоретически, можно стать Мастером даже через обычные мирные профессии. Мастер-Кузнец? Мастер-Торговец? Мастер-Гончар? - Лаз поднял чашечку. - Пожалуйста. Всё что угодно. Магам это сделать проще, поскольку они постоянно используют свою душу и вероятность попасть в серый мир, а после и в центр души у них выше. Именно поэтому все Мастера, которых ты знаешь, стали ими через магию. Но это не закон.
        - Пока я не увижу этого твоего друга, не поверю.
        - Это можно устроить. Я же приглашал тебя с собой? В любом случае в ближайшее время тиреи не начнут нового наступления.
        - Хорошо, я согласна, - после некоторого размышления сказала Игранта. - Но ненадолго, моё отсутствие не должны заметить.
        - Как угодно.
        - Но объясни, почему ты не считаешь этот секрет таким уж важным?
        - Да потому само знание мало что изменит. Конечно, это будет большим стимулом к развитию своих навыков. Но вроде как ваше общество и так основано на превосходстве умений одних над другими. При этом, как ты говоришь, за последние шестьсот лет появилось лишь пятеро Мастеров. Стать Мастером - это не то, чего можно добиться, просто узнав, как это сделать.
        - То есть ты опять обманул Малую Сферу?
        - Почему обманул?
        - Ты ведь пообещал в обмен на помощь в войне с культом Монарха, по сути, бесполезную информацию.
        - Это не обман, это искусство переговоров, - Лаз широко улыбнулся, словно объевшийся сметаны кот.
        - Ты ведь понимаешь, что после того, как война закончится, и они поймут, что ты в очередной раз их обманул, - Игранта вполне резонно не отреагировала на его демагогию, - они могут начать новую войну, уже с той частью человечества, что ты взялся защищать?
        - Не в обиду тебе и твоему народу будет сказано, но я переживаю о войне с вами куда меньше, чем о войне с культом Монарха, - Лаз мгновенно посерьёзнел и наклонился вперёд, глядя на магессу исподлобья. - Эти сектанты малочисленны, но я до сих пор не понимаю, кто они на самом деле и на что способны. Вы, с другой стороны, сильны, спору нет, сильнее человечества, но вы объяснимы и познаваемы. Ваша магия - это не то, чему люди не могут научиться, а значит, даже если начнётся война, в итоге силы как минимум сравняются. А с учётом того, что людей больше, чем тиреев, мы живём дольше, более плодовиты и более приспособлены к войне на суше, в итоге судьба может даже развернуться к вам спиной. Человек - такая живучая тварь, что иногда просто диву даёшься. Если оставить хотя бы парочку в живых, уже не получится спать спокойно. Я предпочитаю войне мир, но только потому, что война - это лишние хлопоты и головная боль. Ты уже должна была понять, что я не тот, кто гнушается подлости, крови и обмана.
        - С тобой довольно сложно дружить, - вздохнула Игранта после довольно долгого молчания. - Любые мои неоднозначные слова ты оборачиваешь угрозой не только мне, но и всему моему народу.
        - Я угрожаю не тебе и не тиреям. Я угрожаю идее глобальной резни, чтобы уничтожить её в зародыше, до того, как она обретёт форму.
        - Странный способ: угрожать войне войной.
        - Нет, не надо путать, - Лаз погрозил Игранте пальцем. - Я не против войн. Можете рубить друг друга сколько угодно. Это я говорю тебе, и это же я сказал всем королям Люпса, с которыми у меня отношения ненамного лучше, чем с Малой Сферой. Мне не нравится лишь перспектива тотального противостояния. И то только потому, что это может навредить тем, кого я решил защищать.
        - Неужели даже у тебя есть люби… - магесса осеклась на половине слова, но было уже поздно.
        - А ты считаешь меня чудовищем, чуждым всему человеческому? - Лаз усмехнулся.
        - Прости, я не хотела…
        - Да ладно, я прекрасно понимаю, почему ты так сказала. За время нашего недолгого знакомства я показал себя, прямо скажем, не с лучшей стороны. Я даже могу сказать, что ты почти права. Но именно потому, что у меня есть любимые люди, всегда будет это «почти».
        - И сейчас ты хочешь отправиться к ним? - как-то неожиданно поняла Игранта.
        - Точно так. И ты вроде как согласилась отправиться со мной.
        - Теперь я хочу этого даже больше.
        - Тогда можем отправиться прямо сейчас.
        - Тебя же попросили остаться в Кетании до вынесения окончательного решения Малой Сферы?
        - Можно подумать, мне не плевать, - пожал плечами Лаз.
        Глава 19
        - Эй, люди! - Лаз поставил конечную точку свёртки пространства в нескольких сотнях метров от дома в Манящем лесу, чтобы не пугать обитателей. Так что часть пути они с Игрантой прошли пешком. - Выходите знакомиться!
        - Сколько человек тут живёт? - Игранта с интересом рассматривала сруб. Проверять магией чужое жилище в обществе тиреев считалось крайне дурным тоном, так что она предпочла спросить.
        - Двадцать один.
        На лужайку перед домом быстро высыпали домочадцы. Лани, уже разрешившаяся от бремени, держала на руках запелёнатых малышей. Девочек. Племянниц.
        Лаз расплылся в улыбке, какой Игранта на его лице ещё никогда не видела. Однако, когда между плечами протиснулась женская фигура с волосами цвета воронова крыла, Лаз заулыбался ещё шире и сделал несколько шагов вперёд, раскрывая объятья.
        Айна бросилась любимому на шею, и взрослые закрыли глаза младшим детям. Это была самая долгая их разлука. Слишком долгая, как им обоим казалось.
        - Игранта, познакомься, - произнёс Лаз, наконец оторвавшись от губ девушки. - Это Айна, моя лучшая половина.
        - Айна…
        - Не надо, я сама, - улыбнулась девушка.
        «Здравствуйте, очень приятно познакомиться», - прозвучавшее у Игранты в голове приветствие не было на языке тиреев. Более того, в нём в принципе не было слов, но при этом магесса прекрасно всё «ощутила». И даже больше, чем просто приветствие.
        - Она, и правда, твоя лучшая часть.
        - Сочту за комплимент, - улыбнулся Лаз, жестом приглашая тирейку.
        - Знакомьтесь, это Игранта, она - Мастер тиреев и моя хорошая знакомая.
        - Это Ланирис, моя сестра, её муж, Сариф, мои друзья: Мари, Алексис и Джи…
        Знакомство происходило неожиданно буднично. Вероятно, причиной был сам Лаз, после встречи с Айной находившийся в необычно приподнятом настроении.
        - А где Фауст и Чабу? - спросил он у Лани, когда знакомство закончилось, а Игранта попала в окружение детей и на время оказалась вне зоны доступа.
        - Где-то сражаются, - тяжело вздохнула та.
        - Ну и ладно, - в то, что с пёстрым мечником всё будет в порядке, Лаз не сомневался. Так что он перевёл взгляд на малышек у сестры на руках. - Познакомишь нас?
        - Конечно, - Лани улыбнулась. - Это Фелиция Сариф Дохит и Дамия Сариф Дохит.
        - Хорошие имена, - кивнул Лаз, немного погрустнев.
        Дамия, когда-то учившая Лаза искусству создания протезов, погибла при исполнении в то время, когда он в шкуре Ужаса рыскал по лесам Сайркина.
        Получалось, что в последний раз они виделись ещё до его поступления в академию. И их расставание, мягко говоря, не было приятным, о чём Лаз сожалел. А имя его матери, тем более, не могло не вызвать в нём болезненные воспоминания.
        - Да, - Лани тоже понурилась.
        - Ладно. Иди сюда, малышка… - Лаз бережно принял драгоценную ношу. Лани размяла затёкшую руку.
        - А у тебя самого-то как дела? - в такую глушь новости о нападении на Талитейм ещё не дошли. - Тебе точно не нужна наша помощь?
        - Лучшее, чем вы можете мне помочь - это спокойно жить как можно дальше от всего этого, - покачал головой Лаз, с не сходящей с лица улыбкой рассматривая спящую кроху.
        - Но ты же не можешь вечно держать нас в Манящем лесу. В конце концов, дети должны иметь возможность сами решать свою судьбу.
        - А ты неожиданно прогрессивна, - усмехнулся Лаз. - Нет, конечно, я не собираюсь держать вас взаперти. Но эта война отличается от обычных. В ней нет смысла умирать.
        - Но ведь люди в ней умирают, Лаз. Тысячи людей.
        - Им не повезло, они мне никто.
        - Тебе не кажется, что это не слишком честно?
        - Ещё как кажется. Мир вообще штука не слишком честная. Да, Фелиция? - проснувшаяся от слишком активного их спора, малышка с интересом посмотрела на Лаза.
        - Всё-таки ты слишком сильно изменился, - тяжело вздохнула Лани, жестом показывая, чтобы брат отдал ей дочь. Молодой человек не сопротивлялся, и девочка вернулась в мамины объятья.
        - Я изменился даже больше, чем ты думаешь, Лани.

* * *
        - Знакомься, это Фауст, - пёстрый мечник вернулся через два дня. Если было возможно, он старался надолго не покидать это место.
        - Фауст, это Игранта. Она также Мастер, а ещё она старше тебя.
        - Серьёзно? - мужчина усмехнулся и вежливо поклонился магессе. - Скажи, что я очень рад познакомиться.
        - Он говорит, что ему приятно.
        - Я, и правда, не ощущаю в нём и крупицы магии, но при этом отчётливо ощущаю силу Мастера… - чувствовалось, что Игранта в полном шоке. Всё, во что она верила столько лет, ломалось о саму личность Фауста.
        - Что она сказала?
        - Что ты ей понравился, - усмехнулся Лаз. - Она, конечно, выше тебя и старше на сотню лет, но можешь попытаться познакомиться поближе.
        - Издеваешься? Она же… ну…
        - Рыба?
        - А она нас точно не понимает?
        - Вот уже не думал, что ты будешь так щепетилен.
        - Это элементарная вежливость, парень. Называть женщину рыбой плохо, даже если она тебя не понимает.
        - Уверяю тебя, рыба она только в районе шеи, - Фауст непонимающе поднял бровь. - Жабры, идиот.
        - Сам идиот, - отмахнулся пёстрый мечник.
        - О чём вы? Обо мне?
        - Конечно, - Лаз кивнул. - Обсуждаем то, что ты понравилась моему другу.
        - Серьёзно?
        - Я бы о таком не стал врать, - роль свахи для двух древнейших живущих доставляла Лазу искреннее удовольствие. Хотя бы потому что вели себя эти двое, даже прожив несколько сотен лет, словно подростки. - Ну, я вас оставлю, воркуйте, голубки. До свидания, у меня есть пара дел.
        - Серьёзно? - глаза Фауста стали круглыми, как блюдца. - Я ведь практически ни слова не знаю на их языке, а она - на нашем.
        - Разберётесь, - кинул Лаз через плечо, уже подходя к дому.

* * *
        - Итак, что ты задумала? - через несколько дней после прибытия Фауста Лаз, закончив разбираться с ситуацией на континенте, решил, что пришла пора Айне рассказать всю правду.
        - Я хочу связать наши души, - девушка больше не думала даже пытаться увиливать.
        - В смысле? Мы, вроде, и так связаны.
        - Нитью, - Айна покачала головой. - Тоненькой ниточкой, едва-едва позволяющей чувствовать другого, да и то лишь в критических ситуациях. Нет, я говорю о чём-то куда более серьёзном.
        - Я всё равно не понимаю.
        - Не всё же тебе быть самым умным? - улыбнулась она, но потом посерьёзнела. - Там, в воспоминаниях, что случились до твоего рождения, я видела человека…
        - Да, это тоже я.
        - Я знаю. Почувствовала. Я хочу сказать, что этот человек… что ты проявил невероятную смелость, преодолел собственные страхи…
        - Я боялся тогда, Айна. Очень боялся.
        - Помолчи, пожалуйста! - девушка легонько хлопнула Лаза по губам. - Дай мне сказать. И так сложно сформулировать, а ты ещё перебиваешь. - Молодой человек кивнул. - Так вот… ты проявил храбрость, недоступную многим. Легко быть храбрым, когда ты силён. Но когда ты слаб, это намного сложнее. Сложнее и больнее. И я видела, как, родившись вновь, пройдя через все те муки и ощутив ту силу, которой ты сейчас обладаешь, ты постарался забыть о слабости, что ощущал когда-то. Потому что быть слабым, и правда, очень страшно.
        - Хочешь, чтобы я снова почувствовал себя слабым?
        На этот раз она его не перебила.
        - Хочу, чтобы ты почувствовал, какой слабой себя чувствую я. Лаз, мы с тобой - две противоположности, так всегда было. То, чего не хватает мне, есть в тебе, и наоборот. Но мы лишь пользуемся этими дополнениями, не понимая, что они такое. Я не понимала тебя и потому боялась. За тебя… и тебя. Но я больше не хочу ощущать страх, который заставляет меня бежать от боя. А тебе, прости уж, нужно вспомнить, каково это - бояться. Чтобы не забыть того, кем ты был когда-то и, возможно… - Айна запнулась, подняв на молодого человека глаза, после чего торопливо добавила. - Я понимаю, как это звучит. Словно я хочу стать сильнее за твой счёт, и я не буду против, если ты откажешься. Ты пойдёшь на это?
        - Конечно, ты ещё спрашиваешь? Для тебя - всё что угодно. Тем более, в эмоциях ты у нас сильнее, так что я полностью отдаюсь в твои руки, - улыбнулся Лаз. - Но я не слишком понимаю, что для этого нужно.
        - Пока не знаю, - Айна пожала плечами. - Я ничего подобного ещё не делала. Минимум не сопротивляться, а, если получится, и помочь.
        - Что же, вперёд.

* * *
        Серый мир, снова. Пепельная пустошь от горизонта до горизонта.
        И снова двое, крылатый женский силуэт и огромный чернильно-чёрный дракон, головой заслоняющий серое солнце.
        Лазу нравилось выглядеть так внушительно. При разработке формы Дьявола он поначалу даже подумывал использовать именно этот облик, но потом всё-таки решил, что не стоит.
        Маленький дракон смотрелся бы не слишком внушительно, а слишком большое тело из пламени не было целесообразно. Так что он решил оставить эту форму на будущее, мало ли какие ещё типы магии он узнает и сможет использовать.
        Сейчас, однако, ему никакая магия помочь не могла и оставалось только ждать, что же будет. Первыми задвигались мельчайшие песчинки серой пустыни. Поначалу почти незаметно, но с каждой секундой всё быстрее и быстрее, они начали перекатываться, создавая вокруг них двоих огромный идеально ровный круг.
        И чем быстрее было вращение, тем больше песчинок захватывал вихрь и тем выше в воздух они поднимались. В какой-то момент этот вихрь поднялся выше драконьей головы, полностью скрыв от его взора серую пустыню.
        Однако, пока что, кроме этого, не происходило ровным счётом ничего. По крайней мере никаких изменений в энергии не чувствовалось. Прошло ещё несколько минут, а может, и часов, в этом мире время текло очень странно. Вихрь продолжал ускоряться и расширяться, превратившись в самую настоящую стену из серого пепла. Если не знать, что он крутится, заметить это было очень сложно.
        И тогда Лаз заметил, что песок под его лапами и под ногами Айны начинает менять цвет, постепенно захватывая всё большую территорию круга, огороженного серым вихрем. У него - чёрный, у неё - белый. И теперь уже было довольно просто предсказать, что произойдёт дальше. Семён Лебедев, увлекавшийся религиями и верованиями, где-то в подсознании Лаза довольно заулыбался.
        Традиционного китайского символа Инь-Ян, конечно, не появилось, это было бы слишком большим совпадением. Но когда две ровные половинки круга начали, словно утягиваемые за собой вихрем, сворачиваться друг в друга, знакомая многим землянам картинка стала очевидной.
        Останавливаться на форме капель эти половинки, правда, не собирались. К центру круга они закручивались всё быстрее и быстрее, и довольно скоро ровно между Лазом и Айной появилась спираль из бесконечно закрученных друг вокруг друга чёрных и белых линий. Подняв голову, дракон увидел ровно ту же спираль высоко у них над головами…
        А потом вся эта конструкция взорвалась, поглотив и Лаза, и Айну, и весь этот серый мир.

* * *
        Лаз плыл в молочной пустоте, раскинув руки широко в стороны, словно под ним была обычная река, а не бесконечное ничто. Да, руки были, вполне человеческие. Как и всё остальное, впрочем.
        А прямо над ним, казалось, стоит протянуть руку, словно отражение в зеркале, плыла Айна. Только её зазеркалье было чёрным, как чернила.
        «Ты чувствуешь?»
        «Что?»
        «Меня. Ты чувствуешь меня? Мой страх?»
        «Да. А что чувствуешь ты?»
        «Ярость и силу. Много, очень много силы. И ещё больше ярости.»
        «Это приятно, правда?»
        «Неописуемо приятно. Я боялась этого, но сейчас… хочу.»
        «Со страхом также.»
        «Ты хочешь бояться? Но почему?»
        «Если ты боишься, значит, ты жив. Не боятся только мертвецы. Но я не знаю, могу ли бояться, Айна. Имею ли право. Жестокая ирония в том, что бояться можно только тогда, когда бояться нечего.»
        «А я пока не знаю, могу ли принять твою ярость. Как бы мне этого не хотелось.»
        «И что, мы останемся при своём?»
        «Конечно, нет. В любом случае, нет.»
        «Айна…»
        «Да?»
        «Ты выйдешь за меня?»

* * *
        - Отдыхаешь? - Фауст, не дожидаясь ответа, опустился в соседнее кресло.
        - Думаю.
        - Над чем?
        - О разнице между тем, когда ты просто отказываешься от чего-то, и тем, когда ты, попробовав это, решаешь отказаться.
        - О, это просто, - отстегнув перевязь с мечом, мешавшую ему устроиться поудобнее, Фауст вытащил из ножен клинок и уколол лезвием палец, после чего продемонстрировал укол Лазу. Выступившая капелька рубиновой крови заискрилась в пробивающихся сквозь листву солнечных лучах. - Представим, что до того, как я укололся, я никогда не ощущал боли. Мне рассказывали, что это очень неприятное ощущение, что от него по всему телу дрожь, пытались расписать ужасы боли во всех красках и подробностях. И, так как у меня не было причин сомневаться в этих словах, я знал, что боль - это что-то плохое и избегал её. Но знал ли я на самом деле, почему её избегаю? Нет. У меня были только слова, сказанные кем-то другим, а слова, как бы там ни было - штука очень ненадёжная. И лишь уколовшись и ощутив, что такое боль, я смог осознать, ПОЧЕМУ.
        - Тут ты прав, конечно, но я не об этом, - Лаз кивнул.
        - А о чём? - меч вернулся в ножны, а они, в свою очередь, были приставлены к спинке кресла.
        - Я думаю не о том, в чём может быть причина отказа, а о том, что может последовать за таким отказом. Возьмём твой пример с болью. Если ты никогда в жизни не чувствовал боли, то, сколько бы тебе не говорили, что это плохо, неприятно и вообще фу, стал бы ты бояться её по-настоящему?
        - Вряд ли.
        - Ага. И, следовательно, те вещи, которые могут привести к боли, для тебя были бы куда проще, чем для тех, кто боль уже испытал. К примеру, тебе ничего бы не стоило спрыгнуть с горы. Ведь ты не знаешь, что ждёт тебя по приземлении. Как говорят, новорождённый телёнок не боится тигра.
        - Ну допустим, - Фауст кивнул, подтверждая, что следит за мыслью друга.
        - Если же ты уже испытал боль и понял, что падение с горы может доставить её тебе немало, подобные действия станут для тебя много сложнее, правильно? И вот, на краю скалы стоят двое: один знает, что именно ждёт его по приземлении, а другой лишь слышал расплывчатое определение боли. Но оба они отказываются прыгать. Потому что ни тот, ни другой, не хочет испытать на себе эту самую боль. А теперь вопрос: в ком из них больше страха? В том, кто понимает весь кошмар ситуации и трясётся от ужаса, отказываясь сделать последний шаг, или в том, кто отказывается, даже не понимая, чего по-настоящему стоит бояться?
        - Ничего себе у тебя тут философствования… - присвистнул Фауст. - К чему это, если не секрет?
        - Ты боишься чего-нибудь? - спросил Лаз вместо ответа.
        - Конечно, - пёстрый мечник кивнул. - Высоты боюсь. Ещё сороконожек очень не люблю, мерзкие твари. Боюсь терять друзей, боюсь беспомощности, тебя иногда боюсь… да много чего.
        - А ты боишься бояться?
        - Нет, - отрезал Фауст. - Страх - это столь же естественно, как и дыхание. И бояться его столь же глупо, как бояться выходящего изо рта воздуха.
        - Но ведь твои страхи могут быть использованы против тебя. Твой враг может надавить на слабое место, и ты станешь уязвим.
        - То, что я боюсь, не значит, что я должен поддаваться страху. Это совсем другое. И слабость у меня не появится, пока я не поддамся.
        Лаз задумался.
        - Но не лучше ли не иметь страхов, чтобы даже вероятности такого не возникло? С учётом того, против кого мы сражаемся…
        - Страх даёт нам силу. Потому что мы растём над собой, преодолевая страх, - Фауст неожиданно подался вперёд и крепко схватил Лаза за плечо. - А теперь скажи мне, что именно у тебя на уме?
        - Мне нужно сделать выбор. Ещё вчера его не существовало, но Айна открыла мне новый путь.
        - В чём он состоит?
        - Вернуться к человечности, - пёстрый мечник вздрогнул. - К тому, каким я был до превращения в Ужас. Не до конца, конечно, след, наверняка, останется. Но я могу, с её помощью, стать куда больше человеком, чем сейчас.
        - И что… - Фауст облизнул внезапно пересохшие губы. - Что тебя смущает?
        - Мы ведём войну. И если я соглашусь, то враг может воспользоваться слабостями, что у меня появятся. Я не строю иллюзий, Фауст, слуги Монарха достаточно умны и умелы, чтобы воспользоваться даже мельчайшей брешью в моей защите. А если я верну свою старую личность, подобная брешь точно появится. Сейчас я могу хладнокровно оценивать всю ситуацию, жертвовать, если понадобится, тысячами жизней и без страха ставить на кон собственную. Но, вспоминая того человека, каким я был когда-то, я могу точно сказать, что он бы такого не смог. С другой стороны, я понимаю, что и ты, и Айна, и я сам, скрытый где-то в глубине души, правы. Страх - это очень важно не только для того, чтобы быть человеком, но и для того, чтобы, как ты сам сказал, расти над собой. Не будь культа Монарха, я бы согласился без особых раздумий. Но сейчас…
        - А ты не думал, что кроме тебя есть ещё люди, которые могут победить в этой войне? - Фауст явно был зол. - Ты говоришь так, будто сражаешься один, словно проиграй ты - и враг автоматически победит. Но это полная чушь. У тебя есть Айна, есть я, есть твои тиреи, в конце концов. Неужели ты думаешь, что мы - просто декорации для твоей личной войны?
        - Нет, конечно, - Лаз улыбнулся. - Без вас я не смогу победить, что бы не выбрал. Но, как я уже сказал Игранте, если есть хоть малейший шанс, при котором один мой выбор может привести к поражению, а другой - к победе, я не могу выбрать первый.
        - Ты вроде говорил, что тебе плевать на этот мир и его жителей? Почему же ты снова и снова ставишь его выше своего благополучия?
        - Я ставлю не мир. Я ставлю Айну, тебя, Лани, Сарифа, их детей - свою семью.
        - Значит, ты всё-таки боишься? Боишься потерять кого-то из нас? - продолжал допытываться Фауст.
        - Не боюсь, - Лаз покачал головой. - Просто не хочу. Это разные вещи. Если мою племянницу, которую я впервые увидел пару дней назад, возьмут в заложники и скажут, что я должен проиграть, чтобы она выжила, я откажусь. Возможно, даже убью её лично, чтобы у врага не осталось рычагов влияния.
        Фауст вздрогнул и повнимательнее вгляделся в глаза друга, словно пытался разглядеть что-то потерянное.
        - Не смотри на меня так, - Лаз схватил и крепко сжал руку мечника. - Я не сказал, что это будет легко. Я люблю Лани и её детей и, если мне надо будет умереть самому, чтобы спасти их, я сделаю это. Но смерть одного лучше, чем смерть всех.
        - И ты серьёзно обдумывал такие варианты? - наконец, выговорил Фауст.
        - Конечно. Даже придумал, как убить человека, чтобы он не почувствовал. Отключить электрические сигналы в мозге. Ни боли, ни понимания происходящего, ничего. Фауст, ты говорил, что я буду влиять на судьбы народов - вот я и влияю. Но это не детская сказка. Я - не герой и не спаситель, и мой вечный спутник - не белый конь, а смерть, что скачет на нём. Ты спрашиваешь, почему я решил, что мой проигрыш будет означать поражение в этой войне? Потому что ни у кого не хватит силы в нужный момент сделать то, что понадобится. Если этот твой Рудгерт поймает ребёнка и выставит перед собой, как живой щит, сможешь ли ты продолжать сражаться? Если он найдёт и схватит Ронду? Смог бы ты пронзить её вместе с врагом, понимая, что, сдайся ты, она всё равно погибнет?.. Отвечай, Фауст, это не риторический вопрос!
        - Нет, не смог бы… - вздохнул пёстрый мечник. Его рука безвольной плетью соскользнула с плеча Лаза. - Прости меня.
        - Тебе не за что извиняться. То, что ты не сделал бы подобного, говорит лишь о том, что ты - хороший человек. Вот только добро побеждает зло только в сказках. А культ Монарха и те, кто ему служит - зло.
        - Тогда дождись окончания этой войны и верни себе человечность после! - в глазах Фауста после этой мысли вспыхнул уже почти потухший огонёк.
        - Не получится, - Лаз покачал головой. - То, что сделала Айна, если так можно выразиться, открыло дверь, но долго открытой она не продержится. А если закроется, то, боюсь, закроется навсегда.
        - И сколько ты можешь тянуть?
        - Год, может, полтора.
        - Значит, нам всего лишь надо победить половину континента и неизвестную кучу Мастеров за год! Делов-то! - Фауст, натянуто улыбаясь, встал из кресла и протянул руку за перевязью с мечом. Лаз поднялся следом.
        - Не думаю…
        - А мне плевать, что ты думаешь! - кончик ножен уткнулся Лазу в грудь. - Не сметь мне тут пессимизмом страдать!
        - Это не… - Лаз взглянул Фаусту в глаза и, после некоторой внутренней борьбы, улыбнулся. - Год? Да это ты тут пессимист! Мы до зимы управимся!
        - Вот это настрой! - Фауст застегнул перевязь. - Пойду найду Чабу, надо отправляться, осталось ещё одно княжество, которое надо освободить от влияния этого проклятого культа.
        - Фауст, погоди, - пёстрый мечник уже хотел было сбежать с веранды, на которой они сидели, но тут Лаз его окликнул.
        - Что такое?
        - В ближайшие пару дней тебе будет не до того.
        - Почему это? - Фауст нахмурился, закономерно ожидая очередного подвоха. - Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим, правильно?
        - Правильно-то правильно, но даже ты с твоей скоростью не сможешь быть в двух местах одновременно, - на лице Лаза появилась слишком хорошо знакомая Фаусту хитрая ухмылка.
        - И зачем мне это?
        - Потому что, если ты будешь спасать какие-то там княжества, то не сможешь быть шафером на моей свадьбе.
        Глава 20
        Последняя свадьба, в которой участвовал Лаз, закончилась не слишком удачно. Так что на этот раз он озаботился тем, чтобы их ничто не смогло прервать.
        Разбросанные по периметру дрон-сферы превратили дом, и так защищённый от нападок зверей Манящего леса, в настоящую крепость. Даже если бы их внезапно обнаружили и отправили команду Мастеров в атаку, незамеченными пробраться врагу бы точно не удалось.
        Однако, конечно, главные приготовления к свадьбе состояли вовсе не в этом. Дом всего за пару дней превратился в огромный розарий. Стараниями Лешего цветы, которые в принципе не должны были расти в этих широтах, распускались один за одним, без перерыва. В какой-то момент их даже пришлось начать обрезать, иначе они бы полностью перекрыли вход в дом.
        Ещё одной большой проблемой были костюмы. Когда Лани и остальные бежали из Апрада, естественно, никто не озаботился взять одежду для торжеств. И если мужчины в крайнем случае могли просто использовать обычные классические костюмы, пусть и не совсем подходящие моменту, женщинам на таком событии без платьев было ну совсем никак.
        Помощь пришла, откуда не ждали. Игранта, Мастер Воссоздания, умела делать не только точные копии предметов, но и значительно менять их в процессе. Иначе тайный китон, заполненный отмасштабированными под рост тиреев человеческими предметами, никогда бы не появился.
        И сейчас её способность пришлась очень кстати. Использовав несколько комплектов повседневной одежды каждого обитателя дома, она создала целый набор платьев и костюмов, причём, как оказалось, вкус и чувство стиля у неё были великолепные.
        В женских нарядах, правда, легко просматривалась тирейская любовь к облегающим формам, что для Люпса было не совсем стандартно. Но, по мнению мужчин, Айна и остальные смотрелись просто великолепно.
        И вот, решающий момент настал.
        На Люпсе, несмотря на эпоху, примерно равную земному средневековью, нравы в целом были куда более свободные. Может быть, дело было в том, что тут не было достаточно сильной церковной власти, диктующей людям правила морали.
        Может быть, в том, что благодаря магии женщины никогда не были в исключительно пассивном положении «слабого пола», и потому пуританские каноны приживались куда хуже. Может быть, всё упиралось в довольно высокую даже для современной Земли продолжительность жизни. А может быть, причины были куда сложнее и тоньше, и основывались на каких-то невидимых течениях человеческой истории - сложно сказать.
        Так или иначе, такая вещь, как договорный брак на Люпсе был скорее дополнением к обычным способам знакомства и заведения отношений, чем правилом. И средний возраст, в котором молодые люди узаконивали свои отношения, был довольно высок. Однако, без сомнений, Лаз, которому было уже двадцать девять, и Айна, которой через пару месяцев должно было исполниться двадцать шесть, женились по меркам Люпса очень поздно.
        Конечно, у них на то было немало уважительных причин. Пожалуй, мало у кого во всём мире было больше причин для откладывания свадьбы, чем у этих двоих. И потому, когда время всё-таки пришло, это событие просто обязано было стать самым радостным, если не за всю их жизнь, то по крайней мере за последние несколько лет.
        И оно стало. Когда Лаз, стоя под цветочной аркой вместе с Фаустом и Чабу А’Маку, который вызвался вести эту свадьбу, увидел Айну, сердце, даже несмотря на то, что было ненастоящим, забилось вдвое быстрее.
        - Парень, даже если учесть всё то, что ты сделал для этого мира, я всё равно не знаю, чем ты такое заслужил, - шепнул ему на ухо Фауст.
        - Завидуй молча, - улыбнулся Лаз, но в мыслях на все сто процентов согласился с другом.
        В своём белоснежном платье, с заплетёнными в тугую косу волосами и опущенной на лицо тонкой вуали (на Люпсе такой традиции не было, Лаз попросил Игранту добавить этот элемент специально), Айна, и правда, была похожа на ангела. И те крылья, что имела её форма души, казалось, вот-вот раскроются прямо сквозь открытое на спине платье.
        - Даже я завидую, что уж там.
        Чабу А’Маку, впервые, наверное, за сотню лет оказавшийся в костюме, причём не чёрном или сером, а яркого бирюзового цвета, с расчёсанной и покрытой множеством маленьких косичек с вплетёнными цветами (дети постарались) бородой, сам на себя не был похож. Скорее уж это была живая клумба или экспонат цветочной галереи, но уж точно не один из древних магов Люпса.
        Впрочем, похоже, старику это нравилось. Годы, прошедшие с нападения на Апрад, за которые он поначалу волей-неволей был причастен к воспитанию дочки Мари, а после и всех остальных детей Лани, Сарифа, Алексис и Джи, сильно изменили этого закостенелого ворчуна и параноика.
        Он подобрел лицом, поправился, да и вообще стал напоминать эдакого доброго дедушку, к которому на дачу на лето приезжали внуки. Его ворон, к большому горю Чабу, умер несколько лет назад от старости. Но небольшие шевеления у старика в нагрудном кармане говорили о том, что он уже нашёл себе нового друга.
        Принцесса, кстати, тоже была здесь. Сидела на ветке одного из деревьев-исполинов, растущих неподалёку, и пристально следила за хозяином. Та, кто когда-то легко умещался у Лаза на плече, теперь была больше похожа на мифическую птицу Рух.
        Даже когда Принцесса просто стояла на земле, её голова была на уровне окон второго этажа дома. А размахом крыльев огромная птица походила скорее на самолёт, чем на живое существо. Тем не менее, благодаря энергии Зверя и магии Лаза, она не утратила способности летать и могла возить на своей спине пассажиров.
        Вот только на время войны молодой человек всё равно запретил своему питомцу покидать пределы Манящего леса, чему ястреб совсем не был рад. И с самого возвращения хозяина в лесной дом отказывалась приближаться, выражая таким образом свою обиду.
        Лазу это, конечно, не нравилось, но «извиняться» перед Принцессой он тоже не собирался. Однако, поддавшись ауре момента, всё-таки повернулся в её сторону.
        «Ладно, давай мириться. После свадьбы отправимся вместе в путешествие, согласна?» - Принцесса всё прекрасно поняла. За четырнадцать лет, прошедших с нападения на Апрад, ястреб Лаза вырос не только в размерах. Может, птица и не умела говорить, но интеллект её уже был практически на человеческом уровне.
        Довольно заклекотав, Принцесса взлетела с ветви, чуть не сломав бревно метрового диаметра, и, лавируя между редко растущими гигантами, устремилась к дому. Если бы Лаз не развеял ветер, что создавали её крылья, то буря от приземления огромного ястреба смела бы и арку, и стулья, и всех сидящих на них людей. Бесспорно, это была если не самая странная, то точно самая экстравагантная свадьба в истории.
        - Итак, все готовы? - спросил Чабу, когда Айна встала напротив Лаза, Принцесса закончила устраиваться поудобнее и переминаться с ноги на ногу, а среди «гостей» стихли шепотки.
        - Свадьбы не так начинают, - якобы шёпотом «подсказал» Фауст.
        - Нормальные свадьбы так не начинают, - ничуть не смутившись, ответил старик. За те несколько месяцев, что они с Фаустом разгребали последствия деятельности культа, эти двое успели достаточно хорошо друг друга узнать. - А у нас тут мероприятие от нормальности явно очень далёкое. Спрашиваю ещё раз: все готовы?
        На этот раз ответом было молчание.
        - Отлично. Тогда я начинаю. Мы собрались, чтобы стать свидетелями знаменательного события. Сегодня, отбросив официальные законы и здравый смысл, сочетаются браком Лазарис Санктус Морфей и Айниталия Катарум Таниль. Пара, заслужившая счастье больше, чем кто бы то ни было иной. И я, Чабу А’Маку, горжусь тем, что мне выпала возможность не только присутствовать, но и вести данное мероприятие.
        - Во загнул! - послышался голос Джи, в принципе не умевшего говорить шёпотом.
        Раздались весёлые смешки.
        - Что, думали старик Чабу только в магии хорош? Ничего подобного. Но да, признаю, слов вышло больше, чем я хотел. Так что дальше обойдёмся без прелюдий. Итак, Лазарис Морфей, - Лаз глубоко вздохнул и перевёл взгляд на древнего мага. - Готов ли ты быть с этой девушкой, что бы не случилось и любить её до скончания веков?
        - А разве не должно быть: «Пока смерть не разлучит вас»? - улыбнулся Лаз, но дожидаться ответа Чабу не стал. - Готов, конечно.
        - Смерть в твоём случае - понятие очень размытое, - буркнул старик, но потом повернулся к Айне и расплылся в неконтролируемой улыбке. - Айниталия Таниль, готова ли ты быть с этим, крайне острым на язык молодым человеком, что бы не произошло и любить его вечно?
        - Готова. И, думаю, Айниталия Морфей теперь будет правильнее, - сквозь вуаль было не так заметно, но даже по голосу можно было догадаться, что девушка улыбается.
        - И ты тоже перебиваешь? Никто старика не уважает! - в притворном возмущении всплеснул руками Чабу. - Вот дождётесь, откажусь вашу свадьбу вести. Кого на моё место поставите? Этого ястреба-переростка?
        Принцесса, издав недовольный клёкот, наклонилась вперёд и щёлкнула клювом размером с ковш экскаватора в полуметре от головы древнего мага. Смех стал громче.
        - Все против меня, да? Ладно, я вам это припомню! - конечно, Чабу говорил не серьёзно. Было видно, с каким трудом он сдерживает улыбку, но больше его, и правда, никто не перебивал. - Продолжим… Что там ещё вообще надо говорить? - Фауст молча показал на свой безымянный палец. - О, точно, кольца! Кольца и клятвы. Лазарис?
        Пёстрый мечник, картинно закатив глаза, вручил Лазу немного переделанное кольцо связи. Теперь оно было тоньше, а крылья ангела стали скорее декоративным элементом. Лани, бывшая подружкой невесты, в свою очередь отдала Айне кольцо Лаза. Девушка изменила его самостоятельно, из печатки превратив в тонкую полоску тёмного золота, стилизованную под пожирающего свой хвост змея.
        - Айна, - Лаз взял ладонь девушки в свою. - Если бы не ты, я сейчас был бы мёртв. И если бы не ты, я бы никогда не смог по-настоящему жить. Я не знаю, как сложится наша дальнейшая судьба, но клянусь, что сделаю всё, чтобы любить тебя ещё сильнее, чем сейчас, - ободок ангельских крыльев охватил палец невесты.
        - Кратко и ёмко… - пару раз глубоко вдохнув, Чабу продолжил. - Айниталия, теперь ты.
        - Лаз, без тебя я тоже осталась бы просто пустой оболочкой живого человека. Ты спасал меня столько раз, что даже страшно представить. Так что это мне стоит тебя благодарить. И я обещаю, что всегда буду на твоей стороне, что бы не происходило и что бы ты не выбрал, - Лаз как-то грустно улыбнулся, глядя на обвившего палец Уробороса.
        - Уверен, что потом вы скажете друг другу ещё немало прекрасных слов, а пока что хватит и этого, а то я слишком растрогаюсь, - Чабу прокашлялся. - Так как тех, кто был бы против этого брака тут нет, а даже если бы и были, высказать своё мнение при таких женихе, невесте, шафере и ведущем они бы точно побоялись, правом, данным мне мной же, объявляю вас двоих мужем и женой, отныне и во веки веков! Можете поцеловаться.
        Под громогласные: «УРА!!!» - Варвара, перекрывавшие все остальные голоса, аплодисменты и оглушительный клёкот Принцессы, Лаз снял вуаль и нежно поцеловал свою жену.

* * *
        - И каково это: быть женатым человеком?
        Всё на той же террасе Фауст с Лазом сидели, потягивая вино и глядя на пробивающееся сквозь ветви гигантских деревьев ночное небо. Свадьба и последовавшие за ней гуляния давно закончились, и большинство обитателей дома, включая даже Чабу, сейчас спали, устав от веселья.
        - А ты что, никогда не был женат? За все пятьсот лет - ни разу? - с удивлением уставился на друга Лаз.
        - Был дважды, - Фауст сделал большой глоток, опустошив бокал, и с наслаждением покатал рубиновый напиток по нёбу. - Но это было пятьсот лет назад, когда мне было примерно сколько тебе. Я уже всё забыл. А потом, когда попал в серый мир, с учётом того, что не старел и вообще никак не менялся, решил, что это будет плохая идея. Просто друзей терять было паршиво, что уж говорить о таком близком человеке.
        - Понимаю тебя, - Лаз поманил пальцем. Из дверей дома вылетела ещё одна бутылка, откупорилась и наклонилась над бокалом мечника. - А сейчас, когда ты узнал о Мастерах и сам стал одним из них, у тебя таких идей не возникает?
        - Ты пойди ещё найди такую. Мастер, женщина, да ещё чтобы мы характерами сошлись, - Фауст благодарно кивнул, когда половина бутылки уже оказалась в бокале. - Меня ведь, как ты знаешь, идеальным партнёром не назовёшь.
        - А как же Игранта? - хитро улыбнувшись, Лаз вылил остаток вина в свой бокал.
        - А ты… - Фауст замолчал, пристально вглядываясь в лицо друга. Наконец, удостоверившись в реальности своих подозрений, недовольно нахмурился. - Вот ты специально или как? Тебя не учили в чужую жизнь не лезть?
        - Учили, - Лаз кивнул. - Но я не слушал. И нет, не волнуйся, я за людьми не подсматриваю. Просто заметил, что ушли вы вдвоём.
        - Вопрос только: случайно заметил или специально следил.
        - А это уже оставим истории. Но ты на вопрос не ответил.
        - Ты серьёзно? Сватаешь меня за тирейку, которая на сотню лет меня старше и на метр выше?
        - Ой, да ладно тебе, всего на полметра. К тому же в вашем возрасте такие вещи должны уже стать бессмысленными.
        - Это в каком-это таком возрасте?
        - Возрасте ископаемых.
        - А вот это было обидно, - Фауст погрозил другу пальцем. - Надеюсь, ей ты подобного не собираешься говорить?
        - Не волнуйся, я, может, и не образец для подражания, но точно не идиот. Кому и что говорить понимаю. Ещё будешь? - из-за того, что у обоих организмы были, мягко говоря, покрепче человеческих, пить эти двое могли литрами.
        - Конечно, - из дверей вылетела новая бутылка. - Но ты тоже не ответил на мой вопрос.
        - Каково ощущать себя женатым человеком? - Лаз надолго задумался, не забывая делать глотки из бокала. - Честно говоря, я пока не почувствовал разницы. Может, и не почувствую никогда. В конце концов, от того факта, что мы женаты, наши отношения никак не поменялись. Но я рад, что мы сделали это.
        - Я правильно понял её слова про выбор? - спросил неожиданно Фауст после некоторой паузы.
        - Да, - Лаз сразу посерьёзнел. - Мы с ней это долго обсуждали и так и не пришли к единому решению. Айна знала, что после появления прочной связи между нашими душами я получу возможность вернуть себе человечность. Ну, может, не знала, но точно надеялась. Её свет может помочь запечатать ту тьму, что прячется внутри меня. И она хотела бы, чтобы я воспользовался этим шансом. Я бы тоже хотел, конечно. Но, как ты знаешь…
        - Да. Знаю.
        - Ага. И Айна, несмотря на всё желание, не хочет меня ни к чему принуждать. Она тоже понимает, чего будет стоить проигрыш в этой войне. В результате, после долгих и сложных обсуждений она сказала, что поддержит мой выбор, каким бы он не был.
        - Опять всё на твои плечи перекладывает, - буркнул Фауст, за что тут же поплатился, награждённый гневным взглядом ставших полностью чёрными глаз.
        - Мы с тобой, кажется, это уже обсуждали, - с отчётливо слышимыми рычащими нотками проговорил Лаз. - Когда полюбишь также, поймёшь, почему такое решение для неё было в разы сложнее всего остального.
        Однако, на этот раз Фауст сам нахмурился и повысил голос.
        - То, что я не был женат не значит, что я не любил!
        Несколько секунд они пристально смотрели друг другу в глаза, а потом синхронно, словно репетировали множество раз, вздохнули и откинулись на спинки кресел.
        - Думаешь, нам хватит времени до конца этой войны? - спросил Фауст после почти четверти часа полной тишины.
        - Надеюсь, - улыбнулся Лаз. - Но медовый месяц точно придётся отложить.
        Глава 21
        На три следующих месяца, до начала зимы 3693 года, Люпс застыл в ожидании чего-то глобального. Этому не было подтверждений, никто не знал, что произойдёт, где и по каким причинам. Но каждый, обращающий хоть немного внимания на жизнь континента, мог поклясться, что чувствует растущее напряжение.
        Внешний полумесяц Люпса был полностью освобождён от влияния революционеров, внутренний, наоборот, окончательно покорился сторонникам нового строя. На некоторое время воцарился, как казалось, мир. Однако, у многих складывалось впечатление, будто сам воздух с каждым днём всё больше и больше тяжелеет, как перед бурей. Напряжение между двумя сторонами конфликта росло и день, когда оно достигнет критической массы и обрушится, уже был не за горами.
        И появление в небе над Суаром легко узнаваемого по обтекаемым формам корабля тиреев никак не способствовало улучшению ситуации.
        Естественно, шпионы культа и «революции» тут же доложили начальству, так что встречу представителей двух рас оставить в тайне не удалось. Хотя, вряд ли это было вообще возможно.
        Так или иначе, но эта встреча должна была состояться. Рыболюди на собственной шкуре ощутили силу Мастеров и осознали, что этот противник - не то, с чем можно справиться просто так, нахрапом. А потому Малая Сфера решила использовать для победы все возможные способы. Для монархов Люпса, с другой стороны, помощь была не просто полезна, а жизненно необходима. А потому, пусть со скрипом, но переговоры были проведены.
        Посредником на них, естественно, был никто иной, как Лазарис Морфей. Волей-неволей, для обеих сторон этого неустойчивого союза он стал незаменимым элементом.
        И дело было не только в необходимости перевода с одного языка на другой. Словно умелый столяр, он упорно стачивал все острые углы, раз за разом напоминая обеим сторонам о том, что они нужны друг другу, а потому должны общаться на равных. А это, надо сказать, было очень непросто.
        Тиреи, чувствуя своё превосходство в магии и всё ещё горя жаждой мести за убитую Святую Деву, пытались надавить на человечество, выбить у королей условия лучше, чем те, что предложил сам Лаз.
        Люди, в свою очередь, прекрасно помня, с чего началось их «знакомство» с рыболюдьми, с большим трудом шли на контакт, не без оснований подвергая сомнению каждое слово тирейских послов.
        Не будь этого человека, продолжавшего утихомиривать страсти обеих сторон, переговоры очень быстро зашли бы в тупик. Либо тиреи, позабыв о том, что ещё не выиграли войну, выдвинули такие условия, согласиться на которые люди не смогли бы при всём желании. Либо короли Люпса дошли до такого уровня паранойи, что даже самые искренние слова рыболюдей начали бы воспринимать в штыки.
        Конечно, дело было не в характере Лаза и не в том, что он был мастерским оратором. Главной причиной, по которой обе стороны слушали его, была сила.
        Человечеству он доказал свои способности давно. На самом деле, если бы не он, все короли Люпса были бы давно мертвы. Тиреи тоже успели познакомиться с истинными способностями Лаза. За эти месяцы они успели выяснить, что именно он сделал во время того нападения на Талитейм.
        По сообщениям свидетелей, рассказам разведчиков, обследовавших территорию битвы шести Мастеров, а также с помощью магии, рыболюди смогли по крайней мере прочувствовать масштаб того сражения. И только тогда они поняли, насколько наивны были их мысли о поимке и препарировании Мастера Метаморфоз.
        В итоге на этих переговорах Лаз выступал в роли третьей стороны, практически равной людям и тиреям. Слова Фауста о том, что он станет вершить судьбы целых народов, сбывались куда раньше, чем сам пёстрый мечник мог подумать.
        И после десяти дней обсуждений и споров союз между двумя расами был заключён. Что радовало, на довольно выгодных для человечества условиях. К тому, что пообещал тиреям сам Лаз, добавились лишь несколько пунктов, при этом вполне легко выполнимых. К примеру, объединённых совет Суара пообещал раскрыть рыболюдям человеческие секреты земледелия, для последних совсем не очевидные, несмотря на продвинутую магию.
        Когда император Лотоса, единственный из гегемонов сохранивший свою страну, и потому выступавший в качестве председателя совета монархов, пожал руку послу рыболюдей, Лаз смог, наконец, перевести дыхание. После завершения переговоров он, никому, не сказав ни слова, покинул Суар и на две недели исчез с Айной и Принцессой где-то на Южном континенте.
        Однако, был ли заключён союз или не был, Проблема с большой буквы всё равно оставалась. Неизвестное количество Мастеров на стороне противника не давало спокойно спать ни одному противнику культа. Переменная, способная не просто стать козырем в сражении, но и кардинально изменить ход всей войны.
        Проблема была в том, что, чем дольше союз людей и тиреев оставался в бездействии, тем больше была вероятность проиграть. Мастер, привыкший к своей силе и научившийся использовать её на сто процентов - противник в разы более опасный, чем этот же Мастер, только-только подчинивший душу.
        Если бы Лаз не получил столько повреждений во время атаки на Брайм, уничтожить тех шестерых Мастеров для него было бы не слишком сложно. Однако, через четыре месяца ему уже пришлось использовать один из своих козырей в бою лишь против пяти (четырёх, по-хорошему) врагов.
        Конечно, сила Мастеров культа не могла расти вечно, иначе это была бы бессмысленная война. Но с каждым днём вероятность проигрыша в глобальном сражении лишь увеличивалась. И это была единственная причина, по которой культ мог продолжать тянуть с отправкой своих Мастеров в бой. По крайней мере единственная из тех, что Лаз мог придумать.
        И потому на переговорах он продолжал настаивать: чем раньше эта война войдёт в решающую фазу, тем лучше для него, королей Люпса и тиреев. Конечно, в таком напоре у него были и личные мотивы. Время, отмеренное таинственной магией Айны, после которого ему уже не будет дороги обратно к человечности, стремительно утекало.
        Однако это не значило, что Лаз обматывал монархов Люпса и тиреев. Он правда верил в то, что говорил: долгое, затяжное противостояние, партизанские атаки, война на истощение - всё это было выгодно лишь культу. Чем больше у них будет времени, тем больше Мастеров они наплодят.
        В то, что у противника есть какой-то способ принудительного создания подчинивших свою душу магов, Лаз не сомневался. А потому им было выгоднее ударить сразу и всеми силами, так, чтобы врагу не осталось иного выбора, кроме как выставить все свои силы.
        Такое решение не пришлось по вкусу ни людским королям, ни тирейским военачальникам. Они привыкли вести войны совсем иначе. Медленно, обстоятельно, с десятком запасных планов и множеством войск резерва. Но, в конце концов, его-таки услышали. И подготовка к решающему сражению началась.

* * *
        После того, как Монарх передал верхушке культа знания о том, как, используя особые техники, подчинить свою душу задолго до того, как это должно произойти естественным путём, а также о козыре «на крайний случай», никаких сообщений от божества не поступало.
        Последней его волей были захват этого мира и смерть Лазариса Морфея. Возможно, будь Монарх «на связи», и веди он своих последователей в бой, переворот на Люпсе удался бы полностью и мгновенно.
        Но никто из последователей больше не слышал голос Монарха. Больше не было высшей силы, направляющей вездесущий культ. А потому люди стали действовать так, как подобает людям. В результате чего и началось это, на первый взгляд вяло текущее противостояние с законными монархами континента.
        «На первый взгляд», - потому что на самом деле в верхушке культа с каждым месяцем росла паника. Они лучше, чем кто бы то ни было понимали, насколько на самом деле мало истинных последователей Монарха на Люпсе.
        Та атака на Брайм потребовала привлечения почти десяти процентов всех членов культа. Казалось бы: десять процентов - не так уж и много. Но, если сравнить со всем населением континента, получались жалкие крохи.
        Раньше, действуя из тени, используя связи, деньги и всё многообразие трюков, культ мог управлять едва ли не всем Люпсом. В конце концов, в эти жалкие крохи входили одни из самых влиятельных людей континента. Купцы, дворяне, военачальники, даже несколько королей.
        Однако, закулисные игры и открытое противостояние - разные вещи. И когда культу пришлось выбраться на свет, оказалось, что вся их «революция» держится исключительно на силе Мастеров.
        Слова о новом государственном строе обернулись бы пшиком, если бы противник расправился с их элитными силами. Идея революции принадлежала Монарху, и в первом приближении это была очень удобная наживка для простого народа.
        Но Люпс ещё не был готов к таким изменениям. Короли были не просто правителями, но настоящими символами власти. Стоило только вспомнить, каких трудов стоило закончить переворот в каганате, где культ личности правителя был частью религии и кагану молились, словно богу.
        Оппозиция революционному движению там существовала до сих пор, несмотря на все их старания. Лишись они поддержки великой магии - и все их старания обернутся прахом.
        А потому Лаз предположил верно. Главной причиной, по которой они не использовали Мастеров в войне, был именно страх потерять столь важные фигуры до того, как они войдут в полную силу. Чего Лаз не знал, так это того, что новых Мастеров взять было неоткуда.
        Даже те маги, что присягнули культу на верность после «революции», в большинстве своём не годились для переданного Монархом ритуала. Подчинить душу мог вовсе не каждый, иначе сейчас за культ сражались бы сотни, а то и тысячи Мастеров.
        Но даже если кандидат подходил в техническом плане, оставался вопрос верности. Раньше культ уверялся в преданности нового члена после того, как Монарх связывался с ним лично и ставил свою «метку» на душу новичка. Именно благодаря этой метке культу можно было не бояться предательства. И именно из-за неё защитный барьер Суара был так хорош против последователей Монарха.
        Но после того, как невидимый лидер замолчал, не осталось способа подтвердить верность нового члена. Слова - вещь очень ненадёжная. А переметнувшийся на сторону врага Мастер - это двукратная потеря.
        В результате после нападения на Брайм культ обзавёлся лишь двумя новыми Мастерами по сравнению с двумя с лишним десятками, что они получили до этого. Возможно, с течением времени «революционеры» и наладили бы «производство» сильнейших магов планеты, но для этого должны были пройти месяцы, а то и годы.
        Учитывая вышесказанное, вполне очевидно, что потеря четверых Мастеров в битве с Лазом была для культа серьёзным ударом. Вероятно, начни Лаз охотиться и уничтожать Мастеров врага по отдельности, война бы закончилась, не успев начаться.
        Однако, карты легли так, что он, наоборот, считал промедление проигрышной тактикой и делал ставку на скорейшее глобальное сражение. И потому, когда шпионы доложили о приготовлениях противника к решающему бою, верхушка культа испытала большое облегчение.
        В начале зимы 3693 года, за два с половиной месяца до тридцатого дня рождения Лаза, на равнине к востоку от Сайркина выстроились две армии, готовые к сражению, которое решит судьбу всей планеты.

* * *
        - Готовы? - Лаз, одетый во всё тот же неизменный серый костюм-тройку, покосился на Айну и Фауста.
        - Мы-то готовы, а ты?
        Пёстрый мечник, впервые с их памятной встречи с Лазом больше десяти лет назад, облачился в сталь. На время этого сражения он получил от кагана один из лучших комплектов доспехов, что удалось спасти из захваченного Талитейма.
        Броня не была магической, но в качестве материала для неё использовался один из прочнейших мутировавших металлов. Так что вкупе с особой аурой Мастера Меча, делавшей Фауста невосприимчивым к любой магии, эти доспехи должны были показать себя с лучшей стороны.
        Айна также была экипирована с ног до головы. Стальной брони на девушке, правда, не было, зато весь её костюм, состоящий из тяжёлой юбки до земли и кожаной куртки с меховой оторочкой, представлял из себя единый магический артефакт, зачарованный на десятки различных эффектов, от левитации и защиты от заклинаний до самопочинки и поддержания температуры тела.
        Его девушке сделал Лаз в то время, когда она ещё была генералом танильской армии. На поясе висели ножны с тонким и изящным клинком.
        Так что, бесспорно, из них троих молодой человек выглядел самым неподготовленным к бою. Ни оружия, ни брони - он словно на прогулку вышел, а не собрался воевать.
        - В смысле? Я всегда готов, вы же знаете.
        - Мы-то знаем, а вот они - нет.
        Фауст мотнул головой, указывая на выстроившиеся у них за спинами, казалось, бесконечные ряды солдат. Вдалеке виднелись парящие над землёй корабли тиреев, в небе летали монстры Озёрной Империи, ещё выше, на уровне облаков, плыли небесные крепости Башдрака.
        Мастера - не Мастера, а войну выигрывали армии. Лаз был невероятно силен, но даже ему не было под силу в одиночку уничтожить целое войско. Да и никому это не было под силу. Мастера, как и вообще все маги, были козырными картами, фигурами, предназначенными не для размена, а для того, чтобы ставить противнику шах и мат.
        Но они всё ещё были лишь фигурами на огромной доске поля боя. К тому же, у противника было больше двадцати Мастеров. Даже несмотря на то, что большинство из них уступали любому из стоящей сейчас перед армией троицы, взять на себя их всех сразу Лаз, Фауст и Айна не были способны. И армия была нужна ещё и для этого: отвлечь на время внимание вражеских магов.
        - Что же, ты прав, - Лаз усмехнулся, и его тело укрылось коконом чёрного тумана. Метаморфозы в нём на самом деле не нуждались, но зрелище того, как меняется его тело не всем пришлось бы по душе.
        - Вот, другое дело, - кивнул Фауст, глядя на крылатого Дьявола. С учётом того, насколько масштабным будет это противостояние, Лаз решил использовать именно эту форму.
        - Что, думаешь стоит сказать несколько слов? - пробасила форма огня, поворачивая к другу полыхающие провалы глаз.
        - Валяй.
        С другой стороны поля, где развернулось войско противника, как раз послышались какие-то воодушевляющие возгласы.
        - Айна, поможешь?
        - Конечно.
        - АРМИЯ! - многократно усиленный магией голос разнёсся над рядами солдат, людей и тиреев, заставив в секунду умолкнуть любые разговоры. Лаз не мог говорить сразу на всех языках Люпса, но с помощью магии Эмпатии это и не было нужно. Благодаря Айне его слова яркими и чёткими образами проникали в головы каждого бойца в этом огромном войске. - СЕГОДНЯ МЫ СРАЗИМСЯ ПРОТИВ ВРАГА, КАКОГО ЕЩЁ НИКОГДА НЕ БЫЛО! ВРАГА СИЛЬНЕЕ, СТРАШНЕЕ И ОПАСНЕЕ, ЧЕМ МОЖНО ПРЕДСТАВИТЬ!
        - Ты вроде не слишком помогаешь, - прошептал Фауст, прекрасно зная, что Лаз его услышит.
        «Заткнись и слушай», - раздался у мечника в ушах голос Дьявола.
        - НО ДОЛЖНЫ ЛИ МЫ ОТСТУПИТЬ? МОЖЕМ ЛИ МЫ ОТСТУПИТЬ? НЕТ! ПОТОМУ ЧТО МЫ СРАЖАЕМСЯ НЕ С КЕМ-ТО, МЫ СРАЖАЕМСЯ ЗА ЧТО-ТО! ЗА ТЕ ЗЕМЛИ, ЧТО ОНИ У НАС ОТНЯЛИ, И ТЕ, ЧТО ХОТЯТ ОТНЯТЬ! ЗА НАШИХ РОДНЫХ, УБИТЫХ ЭТИМИ ПРЕДАТЕЛЯМИ, И ТЕХ, ЧТО ЖДУТ НАС ДОМА! ЗА МИР БЕЗ ТЬМЫ И СТРАХА, ЧТО ХОЧЕТ ПОСЕЯТЬ ВРАГ! ПОКАЖЕМ ЖЕ ИМ, КАК МЫ УМЕЕМ СРАЖАТЬСЯ!
        - РАААР!!! - боевой клич, разнёсшийся над объединённым войском двух народов, был больше похож на рык, чем на человеческие голоса. Речь Лаза, щедро сдобренная магией Айны, может, и не была шедевром ораторского искусства, но западала в душу каждого. И даже звери озёрников, словно прочувствовав ауру момента, тоже взревели, лишь усиливая боевой дух.
        Вещавший что-то о «предателях человечества, продавшихся нелюдям и погрязших в грехах», полководец на другой стороне поля затих и как-то съёжился, отчётливо ощущая давящую мощь этого духа.
        - ВПЕРЁД!!!
        Сражение за Люпс началось.
        Глава 22
        Столкновение двух огромных армий не похоже на столкновение автомобилей. Это не удар, а взаимное протекание, словно две бегущих друг навстречу другу волны.
        Как бы хорошо ни были тренированы солдаты, сколько бы часов ни отрабатывали построения и манёвры, всегда будут оставаться несовпадения. Кто-то замешкался в страхе, кто-то, наоборот, вырвался вперёд в лихорадке боя, кто-то споткнулся, кто-то кого-то случайно толкнул - и вот идеальный строй получает небольшой, едва заметный, но всё-таки изъян. Даже разница в росте, а, следовательно, длине ног и рук бойцов, могла сказаться на общем движении строя.
        Что уж говорить про эти две армии, собранные из солдат разных национальностей и даже разных рас. Конечно, перед генеральным сражением были и учения, и мелкие стычки, но в достаточно мере подготовиться к тому, что произойдёт, было невозможно.
        А потому, уже с первых секунд битвы, поле боя погрузилось в пучину хаоса. По крайней мере, на это было очень похоже. Однако, как в реальности не существует истинного хаоса, так и в этом бушующем море были свои правила.
        Сражение текло, словно попавший на камни водный поток, где-то ускоряясь, где-то замедляясь, где-то и вовсе останавливая своё движение. Полки тиреев брали верх благодаря росту и силе.
        Регулярные войска Башдрака, к сожалению, сегодня сражавшиеся на стороне врага, показывали чудеса сплочённости и слаженности боевых действий. Отряды лакнийских воинов, словно неостановимые тараны, прошивали вражеские ряды, кроша всё вокруг своими могучими топорами.
        Были в этом течении и свои водовороты. Места, вокруг которых бой начинал течь по совсем иным правилам, чем мгновение назад. И, конечно, эпицентрами таких водоворотов в большинстве случаев были маги.
        Стихийные и псионические заклинания поджидали, разрубали, давили, отбрасывали, пронзали, расшвыривали в стороны обычных бойцов, словно кукол. Существование «сильнейших магов континента» не отменяло того факта, что и обычный чародей с помощью энергии своей души мог сотворить очень многое.
        А когда таких чародеев в одном месте собиралось несколько десятков, а то и сотен, просто отмахнуться от их атаки не смог бы даже Лаз, несмотря на всю свою силу.
        Водовороты, маленькие и большие, поначалу рождавшиеся лишь вдоль линии столкновения двух армий, с каждой секундой распространялись всё дальше и дальше. Они появлялись вокруг приручённых империей монстров, вокруг парящих над полем боя кораблей тиреев, там, где взрывались падающие с небесных крепостей снаряды, где врывались в строй врага танильские бойцы в магических доспехах…
        В битве, где одна боевая единица могла заменить собой десятки, сотни, а иногда и тысячи простых солдат, понятия позиционной войны просто не существовало.
        Но, конечно, даже отдавая дань уважения простым магам, невозможно было забыть о Мастерах. Мастер, как бы не был силен, не сможет уничтожить целую армию. Но Мастер, даже только-только появившийся, может кардинально изменить ход битвы. Если бы война была партией в шахматы, Мастера поголовно были бы ферзями.
        И, как не прискорбно было это признавать, на стороне противника сейчас было на порядок больше таких вот ферзей. Объединённая армия людей и тиреев была сильнее, на её стороне были монстры размером с дом и летающие корабли, способные без опаски плавать в водах моря Чудовищ. Но всех их нужно было бросать в напряженный бой, рискуя в любую секунду утратить преимущество всего лишь из-за полутора десятков человек.
        Шторма, поднимающиеся до самых облаков; дожди из яда, разъедавшие плоть и кости; огромные каменные великаны, расшвыривающие людей, как котят; столбы света, обрушивающиеся с неба; странные аморфные существа, рождавшиеся из пустоты и в ней же исчезающие, оставляя десятки людей лежать без движения с пустыми, уже ничего не выражающими лицами… тиреи столкнулись с силой Мастеров полгода назад. Теперь и человечеству пришло время познать весь ужас этих, вышедших за рамки нормы магов.
        Самый же большой водоворот, разросшийся уже до полукилометрового радиуса, продолжал удерживался ровно посередине поля боя. И ровно в его центре, в оке бури всей этой войны, находилось существо, считать которое обычным не смогли бы даже другие Мастера.
        Дьявол пировал. Объёмы энергии, стекающиеся к нему со всех концов поля боя, были не просто огромны, они казались бесконечными. И Лаз тратил эту энергию без оглядки и меры, наплевав на все последствия в виде перенапряжения души и диких мучений, которые он будет испытывать после того, как эта война закончится.
        Всё равно, если он проиграет, никакого «после» уже не будет. Его стараниями уже трое вражеских Мастеров обратились в пепел, и ещё пятеро с трудом удерживали позиции против разбушевавшейся крылатой твари.
        Ни Айна, ни Фауст, ни кто бы то ни было иной не могли даже приблизиться к Дьяволу. Нестерпимый жар, исходящий от формы огня, вызванный постоянным сжиганием колоссальных запасов магической силы, плавил металл и камень. И сам воздух, казалось, вот-вот загорится от этой мощи.
        Посылаемые в Лаза атаки по большей части просто исчезали, а те, что были достаточно сильны, чтобы пробиться сквозь защиту, отклонялись и перенаправлялись.
        В свою очередь, враги Дьявола страдали от десятков самых разнообразных атак, начиная от лазерных лучей и заканчивая изменениями гравитационного поля. Казалось, ничто не было способно остановить это существо, и Мастерам культа оставалось либо покорно сдаться, либо умереть в мучениях.
        Но так лишь казалось.
        Невозможно было представить, каких колоссальных усилий стоило Лазу поддерживать такой уровень магии. И дело было далеко не только в перенапряжении души из-за слишком больших объёмов энергии, через неё проходящих. Магия Метаморфоз, несмотря на название, основывалась на доскональном понимании происходящих в реальности процессов.
        В отличие от Айны, Лазу, чтобы колдовать, нужно было кое-что куда большее, чем просто «пожелать». Количество расчётов, которые происходили в его сознании, было огромным. Обычному человеку, даже знакомому со всеми законами физики, механики и химии, что он использовал, понадобились бы десятки минут, а то и часы, чтобы обработать объем данных, что проходил сквозь сознание Лаза за секунду.
        Конечно, в немалой степени дело было в тренировках, а также тех уникальных возможностях, что дали ему Метаморфозы. Но, так или иначе, человеческое сознание не было приспособлено для того, чтобы думать в подобных темпах.
        Та боль, которую он уже начал ощущать из-за перенапряжения души, и та боль, что по той же причине ждала его после битвы, не шли ни в какое сравнение с агонией, в которой сейчас плавал его мозг.
        Сказать, что у Лаза была мигрень - это всё равно что назвать извержение вулкана «небольшим пожаром». И при этом он ещё умудрялся сканировать происходящее на поле боя и отдавать сигналы на парящую в вышине небесную крепость с Крессом Мадро на борту.
        Конечно, «молодой адмирал» Башдрака, которому уже было неслабо за сорок, также участвовал в этой войне. Лишённый родины, чудом не лишившийся сына и жены во время переворотов, Кресс горел отчаянным желанием отомстить тем, кто учинил такое с его жизнью.
        Он был одним из немногих, кто поддерживал Лаза в его желании скорейшего разрешения этой войны. А когда Мастер Метаморфоз, превратившись в того самого старика, что когда-то спас жену адмирала назвал имя, которое никто кроме благодетеля Кресса не мог знать, мужчина поклялся следовать за Лазом до последнего вздоха.
        Но по жестокой иронии, несмотря на свою жажду битвы и мести, в этом сражении Кресс был вынужден исполнять роль наблюдателя. А всё потому, что он лучше, чем кто бы то ни было подходил для того, чтобы управлять течением этой хаотичной битвы.
        В, казалось бы, беспорядочном и бессистемном движении человеческих масс, Кресс легко мог видеть закономерности. Понимал, почему в одном месте произошёл застой, а в другом продвижение врага или союзника вдруг ускорилось. И самое главное, он мог чётко отслеживать местоположение всех Мастеров врага.
        То, что в этой войне Лаз выступал в роли разумного стихийного бедствия, бушующего посреди поля боя безо всяких планов и стратегий, не означало, что он не подготовился к происходящему. Большой, возможно даже фатальной ошибкой для тех, с чьими последователями он сейчас сражался, было выбирать в качестве кандидата на перерождение человека, знакомого с земными технологиями.
        Потому что, в отличие от магии, работавшей в одном мире и не работавшей в другом, радиоприёмники действовали всегда. И совершенно классический микрофон у Кресса Мадро в руках был не просто изящной побрякушкой.
        «Отряд три-семь-семь, удерживайте позиции! Отряд три-семь-один, отступите и перегруппируйтесь. Отряд два-восемь-пять, слева от вас брешь в обороне, атакуйте немедленно!»
        Радиоволны, неуловимые для человеческого или звериного слуха, тянулись над полем боя, как ниточки кукольника, приводя в движение огромный человеческий механизм. Кресс Мадро делал это не один. Не только на его небесной крепости, но и на каждой из остальных четырнадцати, множество офицеров Башдрака неотрывно смотрели в иллюминаторы, стараясь определить и направить вверенные их контролю отряды союзных сил.
        Это было невероятно сложно. Часто приказы опаздывали, а иногда и ошибались, привнося лишнего хаоса в происходящее. Но пользы от такого управления было в разы больше, чем вреда.
        Сбрасываемые с небесных крепостей снаряды являлись лишь отвлекающим манёвром, сбивающим с толку и не дающим задуматься, чем воздушные замки Башдрака на самом деле заняты на поле боя. И пока враг этого не поймёт, маленькие победы будут копиться, чтобы, в конце концов, превратиться в одну, финальную.
        И Кресс Мадро должен был внести самый большой вклад в эту победу. Потому что его задачей было контролировать те подразделения армии, что удерживали вражеских Мастеров.
        Лаз сейчас был сильнее, чем когда-либо, но он всё равно не мог сражаться со всеми Мастерами культа одновременно. И даже Фауст с Айной, взявшие на себя по нескольку сильнейших магов противника, не могли покрыть разницу в количестве.
        Так что «лишних» Мастеров до поры до времени сдерживали силы союзных войск. И каждая секунда сражения с этими монстрами стоила армии десятков, а то и сотен жизней и незаменимых военных единиц, таких как тирейские корабли или приручённые монстры озёрников.
        А потому Кресс должен был, направляя отряды сдерживания, постепенно, дозированно отпускать Мастеров на бой с Лазом. Не раньше, чем нужно, чтобы не взвалить на плечи Мастера Метаморфоз непосильную задачу, но и не позже, чтобы не уничтожить собственные же силы.
        Фактически, Кресс исполнял роль своеобразного шлюза, выравнивавшего поток воды. С той только разницей, что вместо воды было два десятка ходячих катаклизмов. О том, что, выбравшись из тисков сдерживания, Мастера не бросятся в бой с Лазом, адмирал почти не волновался.
        Главной целью культа была именно смерть Лаза, это они дали понять ещё в самом начале, при появлении в Брайме. И причина была проста: никто иной, как Лаз был главным и, по большому счету, единственным непреодолимым препятствием на пути культа к мировому господству.
        Его сила, в таком молодом возрасте уже достигшая столь невероятных высот, делала его неизвестной переменной в планах культа. Они могли проиграть эту войну. В конце концов, тиреи были магами высочайшего уровня, и на их стороне были собственные Мастера.
        Но если Лаза получится убить, у культа будут все шансы, скрывшись, вернуться вновь с новыми силами. Если же он выживет, то, с учётом потерь, что «революционеры» понесут в этом сражении, перспективы у культа будут совсем не радужные.
        Восстановить свою душу у Лаза точно получится куда быстрее, чем они найдут, завербуют, а затем инициируют и обучат новых Мастеров. Так что, пока у «революционной армии» будут появляться свободные силы, они будут отправляться в атаку именно на Лаза.
        К тому же стоит Мастеру Метаморфоз уничтожить всех текущих противников - и он отправится дальше, расправляясь с врагами уже по очереди. А в сражении один на один у культа точно не было ни одного мага, способного противостоять Лазу. Так что в интересах самих же Мастеров было как можно быстрее убить именно этого врага.
        Поэтому у тех, кто сражался с ферзями этой шахматной партии, проблем было достаточно много. Враг, обладающий способностями, выходящими за границы понимания магов этой эпохи и отчаянно стремящийся тебя уничтожить. Ничего удивительного, что те подразделения, что получали приказы от Кресса Мадро, сменялись чуть ли не каждую минуту, просто потому что предыдущие оказывались вырезаны до последнего человека.
        Тем не менее, как и в любая другая, эта война стала не только кладбищем, но и местом рождения настоящих героев своей эпохи.
        Далану Троку было уже под пятьдесят. У них с женой были дети и внуки, большинству из которых удалось бежать из захваченного Талитейма. Однако, сама Радалия и их старший сын Натум, бывшие в момент нападения во дворце, погибли. И если Кресс Мадро хотел просто поквитаться с культистами за все те кошмары, что они сотворили, основным желанием Далана была кровавая месть.
        Сейчас он, сражаясь внутри своего Скарабея, противостоял Мастеру Камня. Огромные големы, вчетверо выше и в двадцать раз тяжелее Ужаса каждый, одним шагом могли убить несколько десятков человек, просто раздавив своей тяжестью.
        На их фоне Скарабей, большой, даже по меркам танильцев доспех, в вертикальном положении бывший выше двухэтажного дома, казался котёнком. И, тем не менее, Далану, благодаря своей магии, ловкости и силе доспеха, а также помощи небесной крепости, зависшей прямо над ними и бомбардирующей големов своими снарядами, удалось уничтожить уже троих таких великанов.
        Лиза Лотос, наследная принцесса Озёрной империи, верхом на своём крылатом питомце, недосягаемая для большинства атак, с воздуха управляла более чем дюжиной монстров, противостоявших сейчас Мастеру Света.
        С поддержкой тирейских истребителей, не дающих ему подняться в воздух и атаковать саму принцессу, она умудрялась направлять своих питомцев между падающими с неба световыми столбами. Однако, обезображенные чешуйчатые, пернатые и шерстистые тела, разбросанные там и тут по полю боя, давали понять, что маленькое войско Лизы уже понесло немало потерь.
        По её щекам, тут же уносимые ветром, текли неконтролируемые ручейки слёз. После того турнира и наказания отца, Лиза стала словно другим человеком. Она помирилась с Ваймом Нагтом, занялась собственноручным приручением монстров, всё остальное время посвятив учёбе и подготовке к вступлению на престол империи.
        И вскоре истории о том, какой она была капризной и взбалмошной девушкой, сменились всеобщим уважением. Сейчас она была замужем, у неё было трое детей, и принцесса Лотоса поклялась себе, что вернётся к ним живой и здоровой.
        Иния Листер, внучка Савойна, сражалась в форме огромной чернильно-чёрной пантеры. Двигаясь на недоступных человеку скоростях, она расправлялась с сотнями врагов ежеминутно, и некому было остановить мечущуюся по полю боя чёрную вспышку.
        Ласс Нель, главный гений Кристории до появления на турнире Лаза, тоже был тут. Его противником был Мастер, создающий и управляющий ядовитыми облаками и выкашивающий солдат союзных войск дождями из отравы. С учётом того, что ещё во время турнира Ласс показал невероятные способности в управлении магией воды, это был один из самых удобных для него противников.
        Тем не менее, Мастер есть Мастер, и кристорскому гению, уже несколько лет преподающему в апрадском Доме Магии, приходилось очень нелегко. Огромных усилий ему стоило просто оставаться в живых, отклоняя направленные в него струи яда и клубы зеленоватого тумана.
        Вместе с ними сражались и представители старших поколений. Савойн Листер обрушивал на головы врагов молнии, и небо над ректором теперь уже апрадского Дома Магии было черно, словно ночью. Старому лису было уже сто десять лет, но его магия от этого нисколько не пострадала. Рядом со своим старым другом сражался Базил Бадис, обвешанный артефактами, словно новогодняя ель - игрушками.
        После исчезновения Лаза высший псионик вплотную занялся изучением зачарования и сейчас был едва ли не самым известным специалистом по артефакторике на континенте. Вайм Нагт тоже был здесь. Верхом на своём крылатом змее мэтр магии Озёрной империи носился над полем боя, ныряя в водовороты боя там, где это было максимально необходимо. И острый клюв Интуларии был покрыт сплошным слоем крови.
        Представитель самого старшего поколения Люпса, Чабу А’Маку, конечно же, тоже участвовал в этом эпохальном сражении. В своей форме Зверя - образе огромной антропоморфной черепахи, древний маг мог показать силу достаточную, чтобы в одиночку сдерживать одного из Мастеров противника.
        Однако, именно для участников того самого турнира эта битва стала переломным моментом истории. Когда-то давным-давно, Лаз сказал, что те, кто дойдут до финала, в будущем станут новыми лидерами всего человечества. И его слова неожиданно сбылись куда раньше, чем он предрекал. Не через пятьдесят, а всего через восемнадцать лет.
        И сейчас с юга к бушующему морю хаоса, чтобы присоединиться к общему безумию приближался ещё один участник того соревнования. Вернее, участница.
        Глава 23
        Айна нашла своего противника не сразу. Она отчётливо запомнила эту женщину, использовавшую во время атаки на Брайм её Магию Эмпатии, но обнаружить её на столь обширном поле боя было не просто. Однако, в конце концов, словно по воле судьбы, она наткнулась на неё ровно в тот момент, когда сдерживавшие магессу силы союзных войск были практически разбиты.
        Вот только схватки один на один не получилось. Кресс Мадро определенно был гением, но он не был всеведущ и не мог уследить за всем, что происходит на поле боя. А потому, вместе с Мастером Копирования, похоже, её сила заключалась именно в этом, против Айны выступил ещё один подчинивший свою душу маг.
        Шторма, срывавшиеся с его пальцев, выкашивали войска союзной армии сотнями, и для армии было хорошо, что такой могучий противник временно переключится на Айну. А вот для неё, изначально рассчитывавшей сражаться только с одним противником, хорошего ничего не было. И даже магический доспех не помогал.
        Её тут же стали теснить. Женщина использовала свои способности, чтобы нейтрализовать воздействие магии Эмпатии на своего напарника. А без возможности управления душой и разумом Айне стоило огромного труда просто выживать под атаками смертельных штормов. Впрочем, она в принципе не была хороша в сражениях один на один.
        Её коньком было управление толпой. Контроль множества людей, внушение мыслей и идей, манипуляция рассудком - вот в чём магия Эмпатии была хороша. К сожалению, эта конкретная армия была слишком огромна, чтобы в способностях Айны был реальный смысл. Так что она предпочла выйти на поле боя как «обычный» Мастер.
        Как выяснилось, это была не лучшая идея, тем более против владельца чисто наступательной магии. А ведь врагов было двое. Причём, что самое гадкое, магесса могла подражать не только магии Эмпатии, но и способностям своего напарника, время от времени посылая в девушку ровно такие же смерчи.
        Так что, в каком-то смысле, против неё сражались трое: одна в качестве поддержки и двое атакующих. На секунду в сознании Айны промелькнула мысль об отступлении, но затем другая мысль, а точнее воспоминание, задавила эту, практически расплющила своей тяжестью.
        «Этот человек, он не просто готов умереть ради тебя, он уже не один раз почти сделал это. Только чудо оставляло его в этом мире… - слова Фауста, жестокие, но искренние, и от того ещё более болезненные, зазвучали в голове церковным набатом. - … А что ты, по большому счету, сделала ради него? Хоть один реальный поступок? Нет! Ни одного!»
        После того раза Лаз с Фаустом крепко поссорились. Айна не могла знать об этом наверняка и использовать ради такого магию Эмпатии ей было буквально противно. Но женская интуиция иногда была лучшей подсказкой, чем любая магия. Вернувшись из Талитейма, они вели себя, как ни в чём не бывало, да и, насколько девушка знала этих двоих, они друг на друга никогда подолгу не злились. Но в том, что ссора была, Айна не сомневалась.
        И причина ссоры была очевидна. Лаз её защищал, а Фауст настаивал на своём. Казалось бы, стоило радоваться, что любимый человек так в неё верил, но в данном случае Айна была согласна именно с пёстрым мечником.
        Она полагалась на молодого человека ещё с тех самых пор, когда впервые увидела в пустоте перед собой добрую тьму. Они не были знакомы, их разделяли тысячи километров, разум Айны был заперт в клетку собственных кошмаров, но, тем не менее, где-то в глубине души она продолжала верить, что однажды добрая тьма придёт и спасёт её.
        Признаться себе в этом она смогла лишь после того, как узнала Лаза лично и влюбилась в него по-настоящему. И это, а также то, что эта вера становилась лишь сильнее с каждым разом, как он её спасал, было одной из причин испытываемого ей страха.
        Однако, она побывала в его памяти и увидела то, чего не должна была видеть никогда. Она узнала, кто Лаз на самом деле и откуда. Она собственными силами связала их души неразрывной нитью, более прочной, чем любые узы брака.
        И она больше не собиралась бояться. Ни самого Лаза, ни тех чувств, что испытывала по отношению к нему и просто рядом с ним, ни чего бы то ни было ещё. Если Лаз ради неё был готов вновь научиться бояться, значит Айна должна понять, каково это - сражаться с яростью безумца.
        Первой неладное заподозрила женщина-Мастер. Её способность позволяла идеально копировать магию тех, кто находился рядом, вплоть до основополагающих принципов, на которых эта магия строилась. И потому, когда её сознание поплыло, а мир вокруг вдруг начал терять краски, она успела, используя магию своего напарника, послать в Айну лезвие ветра. Но вот добралось ли оно до цели, она уже не узнала.

* * *
        - Серый мир? ТЫ СВИХНУЛАСЬ? - крик женщины, отчётливо слышимый и её союзнику, и противнице, тем не менее, словно растворился в бесконечной пепельной равнине.
        - Что происходит? - без особых эмоций переспросил Мастер Ветра, поворачиваясь из стороны в сторону.
        Ну, по крайней мере на это было похоже. В сером мире каждый Мастер имел собственную форму, как чёрный дракон у Лаза или белоснежная крылатая фигура у Айны.
        И в отличие от внутренней части души, где человек мог сотворить что угодно, пока мог это вообразить, эти формы не были подконтрольны сознанию. То, как ты выглядишь в сером мире, отражало твою сущность, примерно также, как облик души для обычного мага.
        Над серым пеплом парил, не колыша ни одной песчинки, наполненный вихрями человеческий абрис. Очень условный: ни лица, ни пальцев на руках, ни чётких очертаний тела у него не было. Лишь глаза светились мерным серебристым светом. Мастер Ветра вполне соответствовал той магии, которую использовал.
        Как, впрочем, и Мастер Копирования. Она сейчас представляла из себя смесь обликов Айны и своего напарника: крылатый силуэт из вихрящегося света. Довольно красиво, если только не задаваться вопросом о том, как она выглядит, если поблизости нет никого для подражания.
        - А ты не понял? Она затащила нас в серый мир!
        - И что с того?
        - А то, что здесь мы - не тела, а обрётшие форму души! Любое ранение обернётся повреждением души, возможно невосстановимым!
        - А можем выбраться? - похоже, этого парня пробрать ничто не могло.
        - Ты - нет, не та специализация, а моих сил не хватит.
        - Ну, значит, просто убьём её, и дело с концом.
        - А может, меня для начала спросите?
        Мастер Копирования вздрогнула и повернулась к Айне. Танильский каганат был её родиной и женщина, будучи высшей, несколько раз бывала во дворце Талитейма на разного рода званых ужинах.
        Пару раз она видела принцессу Айниталию, тогда ещё маленькую девочку. Один раз, когда ей было всего лет шесть, и второй раз за несколько месяцев от отбытия принцессы в апрадскую академию. И оба раза Айна не произвела на женщину особого впечатления. Да, умная, да, красивая - вещи, которыми можно заинтересовать, но ничего что удержало бы внимание.
        Однако, сейчас в одной этой фразе содержалось столько силы, что на мгновение женщина даже забыла, что она - Мастер, маг и вообще живёт уже больше семидесяти лет. И потому, когда пришла в себя, первой реакцией было отрицание. Отказ принять тот факт, что её могла напугать девчонка втрое младше.
        - Не зарывайся, девочка…

* * *
        Айна отчётливо помнила ярость, что кипела внутри Лаза. И ей, как Мастеру Эмпатии, не составляло большого труда воспроизвести эту, пусть явно ненормальную, но всё-таки эмоцию.
        Подражание получилось первоклассным, можно сказать идеальным, по-другому и быть не могло. Но в этом-то как раз и была проблема. Молодой человек умел контролировать эту ярость, направлять в нужное русло, использовать для сражений, больших и маленьких.
        А вот Айна никогда не сталкивалась ни с чем подобным, а потому ни уменьшить влияние подобного «допинга», ни хоть как-то им управлять, она была не в силах. Мир из серого превратился в алый. Цвет, который Айна когда-то любила больше всех остальных, а теперь больше всех ненавидела. Цвет крови.
        Вот только на этот раз не было ни любви, ни ненависти. Красный больше не был ТЕМ ЦВЕТОМ. Наоборот, он был ВСЕГО ЛИШЬ цветом. Одним из тысяч, если не миллионов, существующих в природе. Всего лишь фоном для её ярости. А вот целями были те двое, что сейчас стояли перед ней.
        Впоследствии, не без содрогания вспоминая случившееся, Айна поняла, насколько не была похожа на саму себя. Она вспомнила, что отчётливо ощутила от женщины-Мастера то, чего не должно было быть. Ужас.
        Не тот сознательный рациональный страх перед опасностью, испытывать который правильно и полезно для выживания. Вязкий, тягучий, липкий, стягивающий мышцы и вымораживающий кости ужас. И это было совершенно недопустимо. Айна на себе испытала, что это такое, и не могла допустить, чтобы кто-то чувствовал подобное из-за неё. Вот только в тот момент её разумом управляла ярость.
        И именно этот момент стал началом для той Айны, какой её узнают в будущем. Для той, кого назовут Белым Ангелом Милосердия. Для той, кто одним своим появлением сможет останавливать войны и успокаивать восстания.
        Страх и агрессия - это естественная часть жизни, реакция на опасность: бей или беги, сражайся или улепётывай со всех ног. Ни в том, ни в другом, нет ничего неправильного, нет ничего постыдного, нет ничего противоестественного. Ужас и ярость - это предсмертная агония, разница лишь в том, что умирает: тело или разум.
        И отныне она будет той, что поможет людям выжить.

* * *
        Появившись посреди поля боя, Айна со стоном схватилась за правый бок. Атака женщины, сейчас медленно оседавшей на землю прямо перед ней, последнего человека, что Айна убила в своей жизни, достала её вскользь. Но рана всё-таки была довольно серьёзной.
        К тому же в битве внутри серого мира душа Мастера Эмпатии получила немало повреждений. При этом то сражение не заняло и секунды, вряд ли кто-то из окружающих вообще понял, почему Мастера, только что ведшие активное противостояние, падают на землю.
        К счастью, находившийся поблизости отряд союзных войск прибыл раньше подкрепления революционеров. Айну взяли в кольцо друзья, а не враги. По-хорошему, сейчас девушке стоило отправиться в тыл, в лазарет. Не то, что с кем-то сражаться, ей сейчас идти куда-либо самостоятельно было противопоказано.
        Однако, судьба распорядилась иначе. Взрыв колоссальной мощи разметал по полю боя тысячи солдат, монстров и кораблей тиреев и сдул в сторону, словно пушинки, небесные крепости.
        Айна находилась достаточно далеко, чтобы ощутить лишь могучий порыв обжигающего ветра, а не испепеляющий пламенный смерч. Тем, кто оказался ближе к эпицентру, повезло куда меньше. Вот только эпицентр находился примерно в том месте, где свой бой вёл Лаз.
        Вскочив на ноги, позабыв и о почти разрезанном ребре, и о продолжавшей течь, несмотря на наложенный полевым врачом бинт, крови, и о боли в раненной душе, Айна бросилась прямо в центр катастрофы.

* * *
        Примерно за четыре года до этого, подвал в особняке одного башдракского аристократа.
        Тот факт, что у культа не было единой структуры и никто, включая самые высшие чины, не знал и не имел возможности узнать обо всех членах культа, всегда спасал эту организацию от провала.
        Если не знать, кто ещё находится в подчинении у Монарха, не знать, с кем можно говорить открыто, а с кем нужно молчать, не иметь возможности выдать своего старшего при поимке, то ты становишься идеальной марионеткой, боящейся ступить и шаг в сторону. Потому что в противном случае тебя тут же заменят, ведь по большому счету лично ты не представляешь для культа никакой ценности.
        Однако, это не значило, что у столь обширной организации не было опорных баз и принадлежащих исключительно культу мест. Иначе организационная деятельность, поставка и перепродажа товаров, содержание пленных и тому подобные «житейские мелочи» стали бы сплошным геморроем.
        Особняк одного из аристократов Башдрака, естественно, члена культа, был одним из таких мест. Если точнее, подвал этого особняка, представлявший из себя небольшую тюрьму с собственной довольно изощрённой камерой пыток.
        - Итак, БЫВШИЙ Сын Монарха, - язвительным тоном мужчина продолжил явно уже давно ведшийся диалог, - что ты знаешь о спутниках Лазариса Морфея, что сопровождали его во время прибытия в Эшельраг?
        - Кх… сьорту… иди! - прошепелявил пленник наполовину лишённым зубов ртом.
        - Ничего страшного, я никуда не тороплюсь, - утешительно, словно родитель маленькому ребёнку, у которого не получается нарисовать на листке бумажки солнышко, произнёс мучитель и дал знак палачам. - У тебя ещё… тринадцать зубов, раз, два, три, четыре… девять ногтей, а также около ста восьмидесяти целых костей. Мы можем общаться очень долго.
        - Посьту за сесьть! - усмехнувшись, Сын Монарха сплюнул под ноги своему мучителю сгусток крови и сам открыл рот навстречу клещам.
        - Вот ведь упёртый… - пробормотал себе под нос мужчина, но потом его лицо исказилось в довольной гримасе. - Стой! - палач, уже схватившийся ржавыми кусками металла за очередной зуб, пожал плечами и отстранился. - Я знаю, как нам с тобой поговорить! Жди здесь, никуда не уходи!
        - Легко, - заулыбался пленник, но по его лицу можно было понять, что он ожидает подвоха.
        Однако, никаких неожиданных ударов не последовало. Мучитель, приказав палачам следить за опальным Сыном Монарха, вышел за дверь и пропал на следующие четверть часа.
        Вернулся он, таща за волосы девушку. Её лицо было обезображено многочисленными кровоподтёками и ссадинами, но пленник узнал её сразу же, как только увидел.
        - Мин…кха! - палач, похоже, решив, что это подходящий момент, со всей силы ударил пленника в солнечное сплетение. Мучитель и бровью не повёл.
        - Угадал! Похоже, для тебя она не просто служанка. У нас было такое подозрение, так что мы схватили и её. Ну кто бы мог подумать, что всё будет настолько просто? - подойдя к столу с пыточными инструментами, всё также волоча свою безвольную ношу по полу, мужчина наугад выбрал одно из лезвий. После чего присел на корточки около Мины, поднял её за подбородок и продемонстрировал Сыну Монарха лицо девушки. - Дальнейшие правила предельно просты: либо ты говоришь мне то, что я хочу, либо я втыкаю эту штуку ей в глаз.
        - Чебе не казеца, чьо это слиском банально, дазе для чебя? - пленник попытался натянуть на лицо старую бравурную усмешку, но теперь фальшь была видна с первого взгляда.
        - Банально - не значит плохо и не значит не действенно, - нравоучительным тоном ответил мужчина и вдавил острие кинжала в опухшую щеку девушки. Потекла кровь, остроту своих инструментов палачи поддерживали идеальную. Ну, конечно, если не требовалось обратного. - Итак. Расскажи мне всё, что знаешь о спутниках Лазариса Морфея в Эшельраге!
        - Проваись ты в бесну!
        - О, храбришься? - заулыбался мучитель, отчётливо расслышав нотки отчаяния в голосе пленника. - Ничего страшного, в конце концов, на этот раз не тебе будет больно. Что тебе глаз какой-то служанки, правда? Давай так, я сделаю это на счёт три. Ра-а-а-аз… - кинжал начал двигаться вверх, прочерчивая по коже Мины красную дорожку. Девушка, до этого находившаяся без сознания от истощения и частых побоев, застонала от боли и поморщилась, от чего лезвие лишь ещё глубже вошло в плоть. - Два-а-а-а…
        - Остановись! Не надо! - взвыл Сын Монарха, окончательно растеряв всё своё мужество.
        - Ты знаешь, что я хочу услышать, и это не просьба, - в голосе мужчины прорезалась сталь. - Тр…
        - Ронда! Осну ис них свали Ронда!
        Глава 24
        У Фауста были свои тревоги. Вернее, одна конкретная тревога. Сильнейший Мастер культа, Рудгерт, по совместительству являвшийся одним из древних магов человечества, выбрал пёстрого мечника своим противником на эту войну. Стоило Фаусту врубиться в ряды врага, и уже через полминуты сверху на него обрушился огромный булыжник, появившийся буквально из пустоты.
        Одним взмахом меча камень размером с дом был разрезан пополам и растворился в воздухе, не долетев до земли. Однако, дрожь в той руке, что сжимала клинок, дала понять, что простой эта схватка точно не будет.
        - Фауст.
        Древний маг, сейчас выглядевший ещё моложе, чем в Брайме, максимум лет на сорок, опустился прямо перед пёстрым мечником и кратко кивнул. Вокруг двух Мастеров тут же начало расширяться свободное пространство. Солдаты с обеих сторон не хотели находиться рядом с этими монстрами, когда они начнут.
        - Руди. Пришёл разрешить наши разногласия лично?
        - Точно так, - лицо Рудгерта не выражало ни единой эмоции. - Надеюсь, ты понимаешь, что в этом нет никакой личной вражды? Просто в этой войне мы оказались по разные стороны баррикад.
        - Чёрта с два, - Фауст усмехнулся и крутанул клинком изящную восьмёрку. - Когда меня хотят убить, это всегда личное.
        - Зря ты так, - древний маг покачал головой. - К тебе у меня нет претензий, ты просто выбрал не ту сторону. Если бы ты согласился прямо сейчас покинуть это поле боя, я бы не стал тебя останавливать. Воспользуйся шансом, пока можешь.
        - А ты отправишься убивать моих союзников и друзей? Серьёзно веришь, что я на это куплюсь?
        - Последний раз повторяю. В этой войне ты выбрал неправильных союзников и неправильных друзей. Отступи, иначе сегодня ты умрёшь. Я не хочу убивать старого друга, но сделаю это, если понадобится.
        - Я уже спрашивал тебя об этом, но спрошу ещё раз, - Фауст наклонил голову, словно смотрел на необычного зверька за стеклом. - С чего ты взял, что сможешь меня победить? Сколько раз мы не проводили спарринги в прошлом, я выигрывал в каждом из них. Так что изменилось после того, как мы стали Мастерами?
        - Всё изменилось, - отрезал Рудгерт. - Ты этого не понимаешь, но наш бой, это сражение, даже вся эта война уже завершены. И я вижу это завершение также чётко, как ты видишь меня. Ты не сможешь победить, как бы не старался. Я знаю о каждой твоей атаке, каждом финте, каждом трюке, что ты можешь выкинуть. А значит, я уже победил.
        - Что-то я не помню, чтобы тебе удалось предсказать руку Лаза у себя в животе, - улыбнулся Фауст.
        Может, способность Мастера его противника, и правда, позволяла заглядывать в будущее, но на стороне пёстрого мечника был полутысячелетний опыт. Он также мог делать довольно удачные предсказания. Особенно, если речь шла о поведении других людей. И на этот раз расчёт оказался даже удачнее, чем Фауст мог подумать. Рудгерт стал красным, как спелый помидор, на его виске забилась жилка, руки затряслись…
        - Я… Я… Я тогда ещё не окончательно освоил эту способность! - от былого хладнокровия не осталось и следа. Древний маг орал во всю глотку, разбрызгивая слюну на метр вперёд. - Этот мальчишка жизнью заплатит за то, что сделал! И ты, если будешь продолжать его защищать, разделишь эту участь!
        Земля вокруг Фауста вздыбилась, за мгновения формируя огромные каменные челюсти, готовые расплющить Мастера Меча в лепёшку. Как бы не было сильно его тело, подобного удара Фаусту было не выдержать. Однако, никто и не говорил, что он должен принимать эту атаку на себя.
        Рывок вперёд, прямо между смыкающихся челюстей… но стоило мечнику сделать пару шагов, как земля у него под ногами начала быстро уходить вниз. Быстрее, чем человеческое тело падало под воздействием земного притяжения.
        Противник, пусть и продолжал выкрикивать бессвязные проклятья, на которые Фауст обращал ровно ноль внимания, оставался древним магом, имевшим опыт бесчисленных битв. Вот только у пёстрого мечника такого опыта было ещё больше.
        «Дешёвые трюки!» - промелькнуло у Фауста в голове, когда он, взмахнув мечом и достав самым кончиком до одной из каменных челюстей, буквально взлетел в воздух, усилием мышц изменив траекторию движения.
        Вот только противник словно этого и ждал. Прямо ему в голову, явно запущенное ещё до того, как Фауст провернул свой акробатический трюк, уже летело каменное копье. Невероятным кульбитом, закрутив своё тело будто юлу, Мастеру Меча удалось увернуться, но, как оказалось, и это копье было лишь отвлекающим манёвром.
        Посередине так и не захлопнувшихся челюстей, рядом с тем местом, где под ногами Фауста просела почва, из земли выстрелило длинное и тонкое щупальце, похожее на язык этой каменной пасти.
        Похоже, Рудгерт использовал для его создания ту землю, что ушла вниз, тем самым сократив расход энергии и увеличив скорость применения заклинания. И вот от этой атаки пёстрому мечнику было уже не уклониться. Единственным, что осталось Фаусту - поставить жёсткий блок на пути движения каменного языка. Что он и сделал, подлетев в воздух на десяток с лишним метров.
        - Теперь ты понимаешь, о чём я говорил?
        После того, как пёстрый мечник, сгруппировавшись, словно огромный кот, приземлился и критически осмотрел свой клинок, Рудгерт заговорил снова. Древний маг, успешно продемонстрировавший свою силу, немного успокоился.
        По крайней он больше не плевался, когда говорил, а его лицо приобрело более естественный цвет. Но, похоже, для полного душевного равновесия ему нужно было одержать безоговорочную победу. Не только в магическом поединке, но и в словесном.
        - Ты можешь предугадывать мои действия, - без особого восторга в голосе ответил Фауст.
        - Я не угадываю, - Рудгерт погрозил Мастеру Меча пальцем. - Эта мелюзга забавляется с дарованной им силой, совершенно нерационально тратя свою энергию. Идиоты. Огромные каменные воины, торнадо, ядовитые облака - всё это настолько топорно и глупо… такая бесполезная трата возможности выбрать силу собственной души.
        - То есть, хочешь сказать, что выбрал способность предугадывания, чтобы побеждать противника с минимальными усилиями?
        - Я ничего не угадываю! - рявкнул древний маг, на мгновение снова утратив контроль над собой. - Я знаю. Знаю каждый твой шаг, каждое движение, каждое слово, что ты произнесёшь!
        - Тогда зачем вообще пытался предложить уйти, если видел, что я не соглашусь?
        - Наша старая дружба обязывает дать тебе шанс, даже если ты им не воспользуешься.
        - Ох, какое благородство! - воткнув клинки в землю, Фауст картинно зааплодировал. - Вот только, на мой взгляд, твой выбор силы души ещё бесполезнее, чем у тех, кого ты считаешь идиотами. Я лично знаю танильского паренька, который способен на то же, что и ты, причём без всякой магии. Просто потому, что он достаточно умён для подобного, в отличие от тебя. А Лаз, которого ты так стремишься убить, в вопросе использования минимальных усилий для победы может продемонстрировать куда больше изобретательности, чем просто летающие булыжники. Так что тебе нечем…
        - Нечем меня удивить, - закончил за Фауста Рудгерт, в голосе которого неожиданно не осталось ничего кроме льда. - На самом деле, мне стоит тебя поблагодарить. Пока ты говорил, я смог прийти в себя и осознать свою ошибку. Я признаю, что моя способность не абсолютна, точнее я пока не научился использовать её на все сто процентов. Именно поэтому я поддался на твою провокацию, и это, действительно, было глупо. Больше подобного не повторится. И я собираюсь показать тебе разницу между простым умом и способностью видеть будущее.
        - Ну давай, покажи, - Фауст вытащил из земли клинки и принял низкую боевую стойку. - Однако, хочу предупредить…
        - …я сражался с Лазом много раз и точно знаю, что делать против таких умников, как ты, - безэмоционально закончил древний маг. - Вперёд, нападай. Этот бой закончится быстро.

* * *
        - Может быть, ты просто сдашься и позволишь мне себя убить? Тебе же, наверняка, очень больно. Да и мне не так хлопотно, - Рудгерт вздохнул. - Хотя, конечно же, ты не согласишься.
        - Угадал… - сплюнув наполнявшую рот кровь, ответил Фауст.
        Он, и правда, проигрывал, причём по всем фронтам. Стоило древнему магу стать серьёзным, и Мастеру Меча не осталось ничего иного, кроме как расписаться в своей полной беспомощности.
        Как бы высоки не были навыки Фауста, Рудгерт мог предсказать каждую его атаку ещё до того, как она произойдёт и с лёгкостью уклониться. В свою очередь, сам пёстрый мечник мог лишь терпеть избиение, с огромным трудом уворачиваясь от самых опасных заклинаний. Несмотря на свои способности, атаковать на той скорости, на которой двигался Фауст, древний маг не мог.
        Несмотря на это, Мастер Меча уже получил больше повреждений, чем за последнюю сотню лет. Множество трещин в костях, десятки гематом и ушибов, внутреннее кровотечение и прочие подобные прелести. Однако, как и сказал Рудгерт, отступать Фауст не собирался. Ему нужно было дать Лазу как можно больше времени на то, чтобы расправиться с остальными Мастерами культа.
        Фауст понимал, что это поле боя может стать его могилой, но ни капли этого не боялся. Смерть перестала его страшить ещё тогда, когда он, отгородившись от всего мира, выбрал до последнего издыхания практиковать своё мастерство меча. И потому, даже понимая, насколько малы его шансы, уже решил попытаться достать Рудгерта в последней самоубийственной атаке.
        Вот только, когда он уже собрался, поставив на карту всё, что имел, броситься на противника, произошло нечто невероятное.
        Древний маг открыл было рот, чтобы произнести что-то ещё, но вместо слов из него полился настоящий кровавый водопад.
        - Что… - опустив голову, он увидел торчащую из своей плоти руку. История годовой давности повторилась с точностью до трёх десятков сантиметров. На этот раз удар пришёлся не в живот, а в грудь. Прямо в сердце.
        Не произнеся больше ни слова, столь уверенный в своей победе Рудгерт рухнул на землю. А Фауст с шоком смотрел на девушку, с отвращением отряхивавшую свою ладонь от крови Мастера.
        - Ронда?
        - Привет, - она улыбнулась. Также, как и десять лет назад.
        - Как ты тут очутилась? Почему?
        - Тебе не кажется, что это не лучший момент для расспросов?
        - Очень даже подходящий, особенно с учётом того, что ты только что убила сильнейшего Мастера противника! Кхех… - Фауст сплюнул очередную порцию крови. - Я искал тебя не один год! И вдруг ты появляешься посреди решающей битвы и наносишь смертельный удар человеку, который предсказывал все мои атаки, словно это шутка!
        - Ты не нашёл меня, потому что меня не было на Люпсе, - тяжело вздохнув, ответила девушка. - После того, как мы расстались, я пробыла здесь всего месяц, а потом вернулась на Южный континент. Я хотела силы, чтобы иметь возможность на равных стоять с вами: с тобой… - она запнулась. - И с Лазом.
        - И ты жила там все эти годы? Среди чудовищ?
        - Да, - Ронда кивнула. - И стала Мастером около двух лет назад.
        Девушка ничего не сделала, но вокруг неё взвился шторм силы, слишком хорошо знакомый Фаусту. Магией он не владел, так что магическую энергию ощущать не мог, но сила Мастеров имела иную природу. И сомнений в словах Ронды просто не могло оставаться.
        - Мастером чего?
        - А этого я тебе говорить не обязана! - неожиданно нахмурилась девушка. - Я всё ещё злюсь на тебя за то, что случилось. И я здесь не для того, чтобы помочь тебе. Я хочу помочь Лазу.
        - Тогда убей ещё нескольких Мастеров врага - это будет лучшая помощь.
        - Нет, - Ронда покачала головой. - Я не хочу участвовать в этой войне. Лишь убедиться, что с ним всё будет в порядке. Где он? В центре того кошмара, правильно? - хаос вспышек от сражения Дьявола был видел с любой точки поля боя.
        Фауст на несколько секунд задумался, а потом кивнул.
        - Правильно. Помоги мне, я отправлюсь с тобой. Всё равно сегодня я уже вряд ли смогу поучаствовать в каком-либо бою.
        - Ладно, - закинув руку Мастера Меча себе на плечо, Ронда поднялась в воздух и устремилась к эпицентру боя.

* * *
        Лаз сражался отчаянно, уничтожив уже семерых Мастеров противника, так и не приняв на себя ни единого серьёзного удара. Сила Дьявола, оказавшегося на поле боя, была больше, чем всё, что могли представить его противники. Как союзным войскам оставалось лишь сдерживать Мастеров культа, так и они сами, в свою очередь, могли лишь продолжать атаковать Лаза, надеясь, что именно перед их убийством у него кончатся силы.
        И каждый раз казалось, что этот момент должен был вот-вот настать, однако, тем, кто погибал, снова и снова становился Мастер культа, а не Дьявол. У революционной армии оставалось всё меньше и меньше ферзей для этой партии.
        Двадцать четыре Мастера, вступившие в сражение, уже превратились в одиннадцать. Семерых прикончил Лаз, трое погибли в сражении с силами союзных войск, двоих убила Айна, ещё одним был Рудгерт. И из этих одиннадцати шестеро сейчас сражались с Дьяволом.
        Казалось, что победа уже настолько близко, что можно протянуть руку. А когда голова одного из Мастеров, едва успевшего уклониться от узконаправленного лазерного импульса, взлетела в воздух, всем, кто наблюдал за происходящим с небесных крепостей, показалось, что война уже окончена. Ронда, вновь словно вынырнув из пустоты и лишив культ очередного козыря, не останавливаясь ни на секунду устремилась к Лазу.
        - Смотри, кого я нашёл! - уверенный, что молодой человек его услышит, крикнул Фауст, которого девушка оставила на земле, среди союзного отряда.
        Вот только ожидаемой радостной реакции пёстрый мечник не дождался.
        - Что это… - Дьявол, как и его противники, в первую секунду замешкавшийся от такого резкого поворота сюжета, повернулся к Фаусту, и воздух взорвался от его голоса. - ИДИОТ! БЕГИ ОТСЮДА!
        За столько лет знакомства Мастер Меча понял, что такие приказы Лаза нельзя игнорировать. Забыв обо всём вокруг и о дикой боли во всём теле, он развернулся и бросился прочь. Вот только достаточно далеко убежать ему не удалось.
        Колоссальной мощи взрыв подхватил его, словно пушинку, и пронёс несколько сот метров, прежде чем изломанное тело Фауста, наконец, остановилось, врезавшись в тушу какого-то мёртвого монстра.
        - Как он и сказал, ты - идиот, - сквозь пропитывающую сознание боль Мастер Меча услышал, или подумал, что услышал, знакомый голос.
        - Ру… ди? - древний маг, целый и невредимый, остановился рядом со своим недавним противником.
        - Конечно. Думал, я не знал о том, что эта девчонка была у меня за спиной? Знал, конечно. И позволил себя ударить. Это было лишь игрой, чтобы ты ей поверил. А вот твой дружок оказался умнее, быстро понял, что Ронда - наша марионетка. Впрочем, это уже не важно. Даже если она не успела подобраться к нему вплотную, во взрыве такой силы никому не выжить. Жаль терять стольких Мастеров, но они нужны были, чтобы не дать Лазарису понять истинную суть нашего плана.
        - Что… что вы с ней… сделали? - при каждом вдохе Фаусту казалось, что в горло забивают раскалённые колья, но он должен был знать ответ.
        - Да ничего особенного, - пожал плечами Рудгерт. - Пытали до тех пор, пока она не согласилась подчиниться. После чего Монарх промыл ей мозги, а потом сделали Мастером, чтобы пользы было больше. - Помолчав несколько секунд, он продолжил. - Знаешь, как каганат вывез из Кристории сферу маго-металла? Их учёные разработали особое устройство, позволяющее запечатывать энергию внутри объекта. На любых материалах, растениях, животных и тех людях, что не обладают магическим даром, это устройство работало идеально. Но маги под его воздействием в прямом смысле взрывались из-за дестабилизации энергии души. И чем сильнее маг, тем большей мощи получался взрыв. После захвата Талитейма и поднятия архивов, культ нашёл и улучшил это устройство, сделав его более компактным и убрав необходимость в посреднике для использования. А теперь представь, какой силы будет взрыв от уничтожения души Мастера. Впрочем, представлять не надо, результат ты ощутил на себе. А теперь я подожду немного, пока энергетические возмущения улягутся, и отправлюсь проверить результат. Хочешь со мной? Хотя, что это я? Конечно, хочешь.
        Фауста, застонавшего от такого обращения, подняло с земли и заключило в прочный каменный доспех, оставив свободным только лицо. Даже если бы он мог двигаться, в этом подобии смирительной рубашки это было нереально.
        И только теперь пёстрый мечник смог оглядеть результат самоподрыва Ронды.
        Насколько хватало глаз, поле боя превратилось одно кошмарное кладбище. Сам Фауст выжил лишь за счёт силы своего организма. Обычные люди и тиреи на этой дистанции от эпицентра погибли мгновенно. Тела, изломанные, изуродованные, совершенно не опознаваемые, устилали землю, словно ковёр. Самым же жутким было отсутствие звуков. Ни стонов, ни криков о помощи, ни боевых выкриков. Всё поле боя замерло. Люди и тиреи с обеих сторон этого конфликта пребывали в полнейшем шоке. Эта война не должна была так закончиться, но, похоже, Рудгерт, и правда, уже предвидел всё.
        - Пойдём, посмотрим на твоего драгоценного Лазариса.
        Глава 25
        - Лаз! Лаз, очнись, пожалуйста! Ну же!
        Голос Айны Фауст услышал ещё до того, как тащащий его за собой Рудгерт переступил границу огромного кратера, образовавшегося в эпицентре взрыва. В звенящей, давящей тишине эти крики казались чем-то противоестественным, чем-то, чего тут не должно было быть.
        Странное и жуткое ощущение. И только когда он смог заглянуть в сам кратер и увидел маленькую чёрную точку, источник этих чужеродных звуков, ощущение стало ослабевать.
        Рядом с Айной, её уже можно было разглядеть довольно отчётливо даже с такого расстояния, сидела Принцесса. Слишком умная птица на этот раз отказалась слушаться приказа хозяина и последовала за ним до самого поля боя. В сражение не вступала, как и приказали, но, когда Лаза поглотил взрыв, первой рухнула с неба к своему человеку.
        Вот только ни она, ни Айна, помочь никак не могли. Принцесса, потому что была, пусть и очень умной, большой и сильной, но всё-таки просто птицей, а девушка, потому что сейчас в принципе не могла использовать магию.
        Она даже двигалась с большим трудом и то, что ей удалость добраться сюда само по себе был чудом. Однако, сейчас Айне не было дела до своего состояния и боли, которой отдавалось каждое напряжение мускулов. Лаз был единственным в радиусе нескольких сот метров, кого не распылило на частицы, и уже это давало понять, насколько серьёзными были его травмы.
        Фактически, это даже травмами уже нельзя было назвать. Вместо человека на коленях Айны лежало обугленное нечто со слабо узнаваемыми очертаниями головы, туловища и конечностей. Перед взрывом Лаз вернулся из формы Дьявола, которую, если бы разметало ударной волной, ждала бы лишь смерть. Но вот в защитную форму земли, Голема, превратиться уже не успел.
        - Зря стараешься, он тебя не слышит, - бесстрастно проговорил Рудгерт, когда они с Фаустом, наконец, добрались до всё продолжавшей звать Лаза девушки. Та не обратила на слова древнего мага никакого внимания.
        А вот Принцесса обратила. Яростно заклекотав, ястреб бросился на Мастера, но силы, очевидно, были слишком не равны. Грудь огромной птицы пронзила каменная пика ещё до того, как она успела приблизиться к противнику.
        - Ах, ты, тварь! - в Рудгерта полетело очередное проклятье.
        Фауст, пусть и продолжал выплёвывать кровь, умирать раздумал и теперь реагировал на происходящее более активно. Впрочем, скорее по инерции, чем от реального возмущения. Даже такие стойкие личности, как Мастер Меча, могли дойти до предела своих психологических возможностей, а сейчас Фауст этот предел далеко перешёл.
        - Только не говори, что после всего, что произошло, тебя реально волнует какая-то птица, - фыркнул древний маг, проходя мимо замершего тела Принцессы и вставая над продолжавшей, пусть и куда тише, звать своего любимого Айной. На его лице отразилось недоумение. - Вообще, я удивлён, что он остался хотя бы в таком состоянии. Я такого не предвидел. Похоже, не зря культ приказал убить его любыми способами. Впрочем, ладно, какая теперь разница. Дело, очевидно, сделано. Теперь осталось убить вас двоих, и эта война закончится. - Древний маг поднял руку и из пустоты соткалось каменное копьё, зависнув прямо над головой Айны. Девушка даже не вздрогнула. - А жаль, вы были бы прекрасным приобретением для культа…
        С этими словами Рудгерт опустил руку, отдавая команду на казнь…
        Вот только копьё не сдвинулось ни на сантиметр.
        - Кто? - на этот раз на лице древнего мага отразилось уже самое настоящее удивление.
        Он посмотрел на Фауста. Тот с тусклой ненавистью буравил его взглядом. На Айну. Девушка продолжала свои монотонные призывы, уже больше похожие на какие-то странные песнопения, чем на нормальную речь, и явно полностью отключилась от реальности. Он даже обернулся на тело Принцессы, до последнего момента отказываясь верить в реальность происходящего.
        И только после того, как все варианты были отметены, его взгляд упал на то, что осталось от Лазариса Морфея. Обугленное, выжженное до костей тело, оно, наверное, весило не больше десятка килограмм.
        В нём не могло оставаться жизни. Даже если вспомнить, что формы Мастера Метаморфоз не были реальными, а являлись лишь энергетическими проекциями его души. Это лишь значило, что душа Лаза получила пропорциональные повреждения, определенно летальные.
        Вот только копьё продолжало неподвижно висеть в воздухе, словно насмехаясь над Рудгертом за его невежественность. Чертыхнувшись, он создал ещё пять точно таких же снарядов и мысленно приказал пронзить Айну и тело Лазариса со всех сторон.
        Но и на этот раз копья даже не подумали сдвигаться с места. Древний маг начал озираться по сторонам в поисках того, кто играет с ним в эту совершенно несмешную игру, но вокруг были лишь пустота и тишина. Самым же нереальным было то, что его способность, магия Мастера, продолжала утверждать, что, стоит ему приказать, и снаряды с лёгкостью пронзят цель.
        Рудгерт ощутил, как по хребту скатилась капелька холодного пота. Происходящее выходило за все рамки разумного, но, тем не менее, всё было по-настоящему. И единственным, кто мог быть причиной подобного, был Лаз.
        Древний маг вспылил в ответ на слова Фауста не потому, что атака Лешего и оставшиеся в его теле после неё яды были невероятно болезненны. Причиной было то, что он действительно не смог предвидеть эту атаку. И слова о том, что в тот момент Рудгерт ещё не до конца овладел своей способностью, были лишь отговоркой.
        Уж пробивающую его собственный живот трёхпалую лапу чудища он должен был увидеть. А это значило одно: Лаз мог выходить за рамки его предсказаний. Почему? Древний маг не имел ни малейшего понятия. Но это было единственное разумное объяснение.
        И прямо сейчас вывод напрашивался сам собой. Лазарис Морфей не умер. Испытав на себе взрыв подобной мощи, понеся такой урон, он всё равно выжил.
        - СДОХНИ, МАЛЬЧИШКА! - взревел Рудгерт и бросился к Айне, намереваясь самолично задушить единственного человека, выходящего за пределы его понимания.
        Вот только последнего шага ему сделать не удалось. Древний маг, проживший несколько сотен лет, сильнейший Мастер культа Монарха и сильнейший, после Лаза, человек на планете, застыл посреди движения, не в силах пошевелиться от окутавшего всё его естество ужаса.
        Единственным, что ещё подчинялось воле Рудгерта, были глаза. И он, чётко понимая, что собирается совершить нечто непоправимое, перевёл взгляд с шеи Лаза, в которую хотел вцепиться, чуть выше.
        И Тьма взглянула в ответ.

* * *
        Лаз плыл в мягкой, бархатной черноте. Он был тут когда-то, но, когда именно и что тогда произошло, вспомнить не удавалось. Чего уж там, у него с огромным трудом получалось вспомнить, что случилось буквально несколько секунд назад.
        Несколько секунд…
        Яркая вспышка перед глазами на мгновение ослепила его и выхватила из плена тьмы целый ворох воспоминаний. Война, сражение с Мастерами культа. Ронда, от которой ощущалась дикая, с бешеной скоростью нарастающая энергия. Фауст, явно ни о чём не подозревавший, и его, Лаза, крик, приказ убираться как можно дальше. А потом ничего.
        Он дёрнулся, попытался вырваться, но чернота, только что бывшая такой мягкой и приятной, вдруг загустела и с такой силой обвила всё его тело, что пошевелиться стало совершенно невозможно. Он начал сопротивляться, пытался брыкаться, но всё было бесполезно.
        «Взрыв такой силы… - промелькнуло у него в голове. - Я, должно быть, мёртв. В лучшем случае при смерти. Ничего удивительного, что вернуться в реальность не получается. Неужели это конец»?
        Какой бы горькой ни была истина, но, похоже, так оно и было. Его переиграли. Использовали ту, которой он доверял, которой доверял Фауст, в качестве марионетки. В то, что Ронда по собственной воле стала бы смертником культа, Лаз не верил ни на секунду.
        И, кажется, даже после того, как её разум попал под контроль врага, девушка не сдалась. Иначе нельзя было объяснить то, что взрыв она активировала ещё до приближения к Лазу, давая ему тем самым хотя бы шанс на спасение.
        Сердце наполнилось горечью. Ронда влюбилась в него безответной любовью и в итоге, кажется, спасла от смерти. А что он, Лаз, сделал для неё? Ничего. А сколько ещё людей за этот год отдали свои жизни в войне, которой без него могло и не быть? Десятки? Сотни тысяч?
        После того, как Лаз очнулся в темнице Чибака Сиджи и вспомнил, что совершил, он дал себе зарок, что не будет думать о тех, кто умер по его вине. И долгих пять с половиной лет он держал это обещание. Но сейчас, когда единственное, что ему оставалось - это просто дожидаться конца, подобные мысли, от которых Лаз всегда спасался в работе и решении проблем этого мира, потяжелели в мириады раз и уже не могли быть проигнорированы.
        Да, он говорил Фаусту, что, если ради выживания мира нужно будет убить тысячу, десять, сто тысяч, миллион человек - он это сделает. Потому что семьсот миллионов людей в любом случае важнее. Но это не означало, что подобное далось бы ему без труда. Смерть есть смерть, и каждая жизнь, оборвавшаяся по его решению, останется на совести Лаза навечно.
        Он поступал так, потому что больше было некому. Не было никого, кто смог бы забрать у него часть этой ноши. Но было ли это правильно?
        Перед глазами всплыло лицо Ронды. Потом искажённая болью морда Турбаса Дайло, оборотня. Эмина, с ужасом глядящая на того, в кого совсем недавно почти что влюбилась. Его мама со страшной раной на шее, лежащая у его ног, истекая кровью. Дети Лани.
        Нет, это не было правильным решением. Но и неправильным тоже не было. Это было просто ЕГО решение, не больше, не меньше.
        Он, Лазарис Морфей - не бог и не мог знать всего, что произойдёт. Те решения, что он принимал в своей жизни, в конце концов могли приводить к совершенно противоположным последствиям. Выбор жизни мог повлечь за собой смерть, а убийство - сохранить жизнь. Сами по себе решения не могут быть правильными или неправильными, всё определяют последствия, что они за собой повлекут.
        И, если смотреть на это с такой точки зрения, то его жизнь, наверное, была всё-таки больше правильной, чем неправильной. По крайней мере на этот момент. На момент его смерти.
        Лаз не боялся умирать. Он уже умер однажды. Так что, даже если на этот раз его не ждало новое рождение, ему было всё равно. Он и так прожил почти на тридцать лет больше, чем должен был. Так что, устроившись поудобнее, он приготовился ждать конца…
        Кап…
        Кап…
        Кап…
        В мир тьмы, без звуков и ощущений, вдруг проникло нечто чужеродное. Тут этого точно не должно было быть, но Лаз отчётливо видел, как черноту рассеивают крошечные капельки света. Они почти сразу растворялись, тьма была несоизмеримо больше. Но, как ложка дёгтя портит бочку мёда, так и тут, одна-единственная капля света портила идеальность окружающей тьмы.
        Кап…
        Кап…
        Он знал, что это. Айна плакала по нему. Как-то исподволь, незаметно, тьма забрала у него мысли о ней, словно боялась, что они лишат его должного покоя. И боялась не зря. Лаз рванулся снова, изо всех сил и даже больше. И тьма, подточенная капельками света, начала уступать. Медленно, очень медленно, но он всё-таки начал выбираться из черноты на поверхность.
        Слишком медленно. Когда он смог, ещё неясно, очень сумбурно, ощутить, что происходит снаружи, Рудгерт уже пронзил грудь Принцессе и подходил к Айне. Времени на то, чтобы выбраться в реальность окончательно катастрофически не хватало. Да и даже если бы хватило, он сейчас не то, что сражаться, даже говорить не был способен.
        На мгновение Лаза охватила паника. Свою смерть он был готов принять, но не смерть Айны. Никогда. А потом в его сознании зазвучал голос.
        - Я МОГУ ЕЁ СПАСТИ, ТЫ ХОЧЕШЬ ЭТОГО?
        - Да! Спаси её! - ему сейчас было всё равно, кому принадлежал этот голос.
        - ВЗАМЕН, Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ РАЗ И НАВСЕГДА ЗАБЫЛ О ВОЗВРАЩЕНИИ К ПРЕЖНЕМУ СЕБЕ. ТЫ МОЙ, СОГЛАСЕН?
        - Её жизнь человека в обмен на мою жизнь чудовища? Конечно, я согласен.
        - ОТЛИЧНО!!! КАК ЖЕ ДОЛГО Я ЭТОГО ЖДАЛ!!! ДАВАЙ ЖЕ ПОГРУЗИМ ЭТОТ МИР В ХАОС!!!

* * *
        Древний маг Рудгерт умирал. Обожжённая рука того, кого он минуту назад считал мёртвым, торчала из его груди, сжимая сердце сильнейшего мага культа в железных тисках. Однако, ничего этого Рудгерт не чувствовал.
        Его сознание было в совершенно ином месте, полном ужаса и агонии, а его душа, душа Мастера, медленно, но неотвратимо пожиралась тварью, что родилась благодаря его же действиям. Если задуматься, в этом была своя кровавая ирония. Но людям, наблюдавшим сейчас за Рудгертом и его убийцей, было не до этого.
        - Лаз!
        Фауст, рухнувший на землю после того, как каменная смирительная рубашка растаяла в воздухе, практически не мог пошевелиться. Большинство костей в его теле были сломаны, а мышцы превратились в кашу, однако, он всё равно попытался повернуть голову. Лишь чтобы увидеть в глазах своего друга ужасную тьму, на этот раз властвующую в теле Лаза безраздельно.
        А закончив с Рудгертом, Лаз, или скорее то, чем он сейчас был, отбросило тело в сторону, как опустевшую бутылку, и повернулось уже к самому Фаусту. Похоже, Мастер Меча был следующим на очереди.
        После Фауста нечто покинуло бы кратер и отправилось за другими Мастерами, всё ещё имевшимися на поле боя, а потом начало бы пожирать простых магов, обычных людей, животных, растения… его голод был ненасытен и единственным, что его интересовало, были ужас и разрушения. Вот только на этот раз плану страшной твари не было суждено сбыться.
        - СТОЙ! - голос Айны разрезал воздух, словно нож.
        Обугленное тело повернулось к девушке.
        - Лучше помалкивай. Я пообещал ему, что оставлю тебя в покое, иначе он взбунтуется. Но, думаю, от пары оторванных конечностей ты не умрёшь. Так что закрой рот и… что… ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?
        - Возвращаю обратно того, кого люблю! - воздух вокруг Айны зарябил от огромных объёмов энергии. Ради того, чтобы закончить это заклинание, она пошла на крайние меры и начала сжигать невосполнимые резервы души. В лучшем случае это означало длительную, возможно, много лет, реабилитацию. В худшем финалом такого самопожертвования была смерть.
        - НЕ СМЕЙ! НЕ СЕЙЧАС! НЕ… - что «не», тварь договорить не успела.
        Тело Лаза рухнуло на землю, вновь недвижимое и бездыханное. Айна опустилась рядом, уже не в силах даже поддерживать себя в сознании.
        Для них эта война окончилась, вне зависимости от её исхода.

* * *
        Сложись всё чуть-чуть иначе, и эта история могла закончиться совершенно по-другому. Если бы союзные войска прибыли в кратер раньше врага, то Фауста, Лаза и Айну спасли бы, отвезли в безопасное место и, в конце концов, выходили. Если бы разведка революционной армии оказалась первой, трёх Мастеров ждала бы неминуемая смерть, так как сейчас они не были в состоянии противостоять даже ребёнку.
        Однако, союзники Лаза слишком сильно испугались произошедшего взрыва и отправиться к его центру никто не соглашался. А командование противника испугалось в тот момент, когда отслеживающий жизнь Рудгерта огонёк погас. Смерть их сильнейшего Мастера привела верхушку культа Монарха в такую панику, что они, не дожидаясь результатов разведки, отдали приказ о запуске «Резервного плана».
        И спустя пару минут после гибели Рудгерта на тот кусочек кратера, где лежали тела трёх Мастеров и одной птицы, с неба опустилось странное красноватое сияние.
        Больше на Люпсе никто и никогда не видел ни Мастера Меча Фауста, ни Мастера Эмпатии Айниталию, ни Мастера Метаморфоз Лазариса Морфея.
        Эпилог
        Величайшее в истории Люпса и вообще всего этого мира сражение, ставшее впоследствии известным как битва Мастеров, закончилось неожиданно сумбурно. Колоссальный взрыв, прогремевший в самом центре поля боя, за секунду унёс жизни больше пятнадцати тысяч людей и тиреев.
        Шестеро из них были Мастерами культа, так что в итоге у «революции» в подчинении осталось лишь пятеро подчинивших свои души магов. А этого было точно недостаточно, чтобы продолжать масштабную битву, у союзных войск всё ещё было куда больше военной мощи. К тому же сам взрыв имел настолько катастрофические последствия, что практически ни у кого на поле боя не осталось воли сражаться.
        Победителей не было, как и проигравших. Были только колоссальные потери с обеих сторон. Лаз, Айна и Фауст, единственные Мастера союзных войск, бесследно исчезли, вероятно, были мертвы.
        Из двадцати четырёх Мастеров культа в живых осталось пятеро. Савойн Листер, ректор Дома Магии и второй по силе высший маг Кристории, погиб, пытаясь сдержать врага. Далан Трок умер, пронзённый каменным копьём одного из големов противника. Кресс Мадро, чья небесная крепость находилась практически ровно над Лазом, оказался в числе тех пятнадцати тысяч жертв взрыва.
        Лиза Лотос лишилась руки и едва не умерла на руках у Вайма Нагта, успевшего доставить женщину к порогу медчасти в последний момент. Через семь лет её отец добровольно снял монарший венец, и Лиза стала первой за двести лет императрицей Озёрной империи.
        Ласс Нель чудом отделался лишь парой переломов, умудрившись при этом, при поддержке союзной армии и нескольких высших убить того Мастера, с которым сражался. Правда, если бы не Иния, успевшая перехватить летевший в мага снаряд, Ласс точно был бы мёртв.
        Через два года они с внучкой Савойна обвенчались. До конца своей жизни Ласс преподавал в апрадском Доме Магии вместе с женой. В конце концов, дослужился до должности ректора и, как всегда и хотел, стал основателем совершенно нового ответвления целительской магии.
        Пётр Цутас в битве не участвовал, его таланты никогда не развивались в плоскости убийства других людей. Однако, он на протяжении всего сражения находился в тылу союзных войск, занимаясь ремонтом сломанных доспехов и оказывая первую помощь раненым. Четыре года спустя он перебрался в Апрад, поближе к Дому Магии, где и устроился преподавателем. И в не малой степени благодаря Петру, вплотную взявшемуся за изучение магии тиреев, псионика на Люпсе начала новый виток развития.
        Базил Бадис выжил, но получил множество внутренних повреждений, пагубно сказавшихся на его здоровье. Он умер в своей постели пять лет спустя, успев напоследок подготовить достойную замену.
        Чабу А’Маку отделался крайним перенапряжением души и пробитой селезёнкой, что для мага-трансформа было не критично. После исчезновения Фауста и смертей Чибака Сиджи, Рудгерта Компта и Дедушки, он стал самым старым человеком на планете, однако, нельзя сказать, что этот титул как-то заботил древнего мага. Так как Лаз исчез, Чабу больше не принимал участия в сражениях континентальной войны, исчезнув со всех радаров на ближайшие сорок лет. За это время старик успел посетить Южный континент и Яссанию, а потом стал Мастером.
        Через три года после этого сражения, благодаря оставленному Лазом Суарскому куполу, стабильно отсеивающему последователей культа, «революция» была задавлена. Трое из пяти Мастеров были убиты, кто-то в масштабной облаве, кто-то с помощью яда. Оставшиеся надолго залегли на дно, уже не решаясь предпринимать какие-то действия против монархов Люпса.
        Правда, покоя на человеческом континенте не было ещё многие годы.
        Заключение союза с тиреями, после битвы Мастеров, наконец, уверившимися в том, что ради собственной же безопасности людей следует считать равными. Передел территорий внутреннего полумесяца Люпса, после окончания войны, вопреки требованиям короля Башдрака и кагана танильцев признанного всеобщим трофеем. Исследование феномена подчинения души, в результате чего через девятнадцать лет после победы над культом на континенте появится первый Мастер нового поколения. Отправка на континент рыболюдей огромных армий, чтобы исполнить данное во время переговоров с Кетанией обещание и принять участие в войне против отщепенцев Дарии…
        Дел и забот Люпсу и Яссании предстояло ещё очень и очень немало.
        Однако, это уже совсем другая история.
        Конец Шестой Книги.