Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ЛМНОПР / Раткевич Сергей : " Маленький Комендант Большого Острова " - читать онлайн

Сохранить .
Маленький комендант большого острова Сергей Раткевич
        Сергей Раткевич
        Маленький комендант большого острова
        Собрание Совета торговых и рыбацких старшин ледгундского рыбного торгового Дома "Бриньон и сын" протекало вяло. Кроме самого начала, когда господин Бриньон, грохнув кулаком по дубовому столу, взревел: "Надо наконец решать, что делать с проклятыми гномами!"
        Имелась в виду, разумеется, олбарийская гномья рыболовная артель, которая в последнее время то и дело переходила дорогу означенному торговому Дому.
        Торговый Дом "Бриньон и сын" торговал по преимуществу треской, великолепной крупной рыбой, которая в изобилии водилась на ледгундских тресковых банках. Гномы ловили мелкую неперспективную сельдь, по качеству значительно уступающую треске, и как конкуренты даже не рассматривались. До той поры, пока кому-то из них не пришла в голову гениальная идея засаливать сельдь прямо во время лова. Новый продукт был… вкусным. И дешевым. Торговый Дом "Бриньон и сын" далеко не сразу понял, что обрел серьезного конкурента, а когда понял, что-либо сделать было уже невозможно. Новая селедка стремительно завоевывала рынки. Олбария, Марлеция, Троанн, Арсалия, Соана, по последним сведениям, даже Фаласса…
        Торговые старшины один за другим вставали и озабоченными унылыми голосами перечисляли, какой именно ущерб им нанесли окаянные гномы. Нанесли, сволочи, как есть нанесли, а закона при этом ни одного не нарушили!
        - Как только на рынке появляется эта сельдь - не продашь и трескового хвоста! - с досадой воскликнул один из торговых старшин.
        Господин Бриньон, и до того не отличавшийся сегодня лучезарным настроением, окончательно помрачнел.
        Вставали и старшины рыбаков. Нет, гномы и на море ведут себя вполне прилично, говорили они. Не к чему придраться. Не к чему! В сторону ледгундских тресковых банок даже и не смотрят, ловят себе свою окаянную сельдь, границ никаких не нарушают. Нужно что-то делать, говорили они, ведь если упадет прибыль, то все их люди заработают куда меньше. И вряд ли это кому понравится. А кроме того - на что чинить лодки, корабли, сети? Нужно попробовать как-то договориться с гномами, предлагали они.
        "С этими договоришься, как же, - возражали старшины торговцев. - Пробовали уже". Ох и далеко летали те, кто посмел предложить коротконогим мерзавцам разделить сферы влияния. Гномам с людьми не с руки драться, опасаются они этого, мало ли, вдруг Их олбарийское Величество рассердится, решит, что гномы за старое принялись. Ну, так они просто пошвыряли парламентеров в воду. А когда те вылезли и рискнули повторить свои предложения, зашвырнули еще раз. Так и будем купать, пока не уйдете, посулили гадкие гномы.
        Одно счастье, что король Вильгельм закрыл собственную страну для ввоза проклятой гномьей сельди, равно как и для самих коротышек. По крайней мере, ледгундский рыбный рынок останется за самими ледгундскими рыбниками. Что делать с остальными рынками, непонятно. Попытка угробить гномью торговлю снижением цен, увы, ни к чему не привела. Гномью сельдь покупают уже не только потому, что она дешевле трески, ее покупают просто потому, что она вкусная. Гномы не стали снижать свои цены вслед за ледгундскими рыбниками - и все равно продали свою проклятую селедку.
        - Так что все это было зря, - с досадой говорил торговый старшина. - И даже хуже того вышло - ты попробуй теперь подыми цены там, где ты их уже снизил! Еще и себе в ущерб выйдет…
        - А так и получилось, - поддакивал другой. - Нет, правда! Как убедить людей, что то, что вчера подешевело, сегодня опять подорожало? Как доказать им, что это - нормально? Они не верят. И не покупают. И я ничего не могу сказать, потому что они правы! Они идут к гномам и покупают ихнюю трижды проклятую селедку!
        Собрание совета торговых и рыбацких старейшин ледгундского торгового Дома "Бриньон и сын" протекало вяло. Вероятно, потому, что ни один из присутствующих не мог предложить ничего дельного.
        В конце концов господин Бриньон вздохнул и распустил людей, наказав всем как следует подумать.
        Один за другим понурые старшины покидали залу совета. Господин Бриньон продолжал сидеть, хмуро глядя перед собой. Перед его невидящим взором стояли золотые и серебряные монеты. Те, которые ему так и не удалось заполучить. Те, которые отняли у него проходимцы-гномы.
        Из-за плеча господина Бриньона появился его личный секретарь, господин Пино.
        - Господин Бриньон, - негромко промолвил он.
        - А? - Господин Бриньон оторвался от своих невеселых размышлений и недоуменно уставился на своего секретаря. - Что вам, Пино?
        - У меня есть к вам, господин Бриньон, одно небольшое… предложение, - промолвил секретарь.
        - Предложение? - переспросил глава торгового Дома. И недвусмысленно посмотрел на своего секретаря. Его взгляд означал: "Берегись, если я сейчас услышу какую-то глупость!" Он смотрел, словно разъяренный бык, на соанском празднике Быка решивший наконец покончить с надоедливым вертлявым человечком, размахивающим дурацкой тряпкой у него под носом.
        Но личный секретарь господина Бриньона, господин Пино, был не тот человек, которого можно испугать подобным взглядом. Он даже не дрогнул.
        - Да. У меня есть к вам предложение, господин Бриньон, - повторил он.
        Их взгляды встретились. Если бы они были рыцарями, то можно было бы сказать, что их взгляды столкнулись, как клинки. Будь они моряками, можно было бы сказать, что их взгляды столкнулись, словно два корабля. Но они были деловыми людьми, поэтому придется сказать, что их взгляды столкнулись, словно монеты в кошеле или даже костяшки счетов под пальцами опытного продавца.
        Господин Бриньон понял, что его секретарь не шутит, не выжил из ума и даже не решил таким образом покончить счеты с жизнью, у него действительно есть что сказать.
        - Я слушаю вас, Пино, - промолвил он.
        - Я насчет этих гномов, - промолвил господин Пино.
        - Да? - чуть оживился господин Бриньон. - Слушаю еще внимательнее, чем раньше.
        Он и впрямь готов был выслушать совет от кого угодно. Хоть от самого дьявола. Слишком уж плохо все складывалось. Старшины просто пока не видят - насколько. А кто видит - молчит. Себе дороже такое вслух высказывать.
        - Речь ведь идет не просто о деньгах. Речь идет о выживании всего Дома, - сказал Пино, и господин Бриньон вздрогнул. Пино только что озвучил его собственные тайные страхи. Произнесенные вслух, они получили плоть и тотчас вгрызлись в сердце. Черт! Прав Пино! Прав, проклятый мерзавец! Речь и впрямь идет о выживании. Не сегодня-завтра их окончательно вытеснят с олбарийского рынка, и это будет только начало, а там придет черед Троанна, потом Марлеции… Арсалийский и соанский рынки, возможно, удастся удержать. Какое-то время - удастся, а потом…
        - Да. Вы правы, господин Пино, - дрогнувшим голосом произнес он. - Речь действительно идет о выживании…
        - Мы - или они, - сказал секретарь.
        - Предлагаете напасть на Петрийский остров? - Господин Бриньон с ужасом уловил в своем голосе истерические нотки. И ведь хотел-то сказать в шутку, а сказалось почти всерьез. Еще немного, и он будет готов на любую авантюру и глупость. Потому что отступать и в самом деле некуда. Гномы со своей селедкой приперли его к стене. Почти приперли.
        - Напасть на Петрийский остров? Ни в коем случае, - поморщился секретарь. - Я предлагаю действовать тоньше.
        - Тоньше? - переспросил господин Бриньон. - А почему вы промолчали на Совете? Кажется, я никому не затыкал рта. В том числе и собственному секретарю.
        - Рук вы тоже никому не связывали, господин Бриньон, - заметил секретарь.
        - Рук? - непонимающе нахмурился глава торгового Дома.
        - Вот именно - рук, - кивнул его секретарь. - А они у ваших старшин, особенно у рыбацких, весьма тяжелые. Мне не хотелось бы, чтоб меня убили прямо на Совете за то, что мне приходится вам предложить. Мы-то с вами - деловые люди и понимаем, что иногда бывают случаи, когда такие слова, как "добродетель", "честь", "достоинство" и прочие в том же роде, приходится снять, как праздничную одежду, и спрятать в сундук, потому что пришло время для грязной работы…
        Господин Бриньон вновь тяжело посмотрел на своего секретаря - и тот вновь не отвел взгляд.
        - Ну? - буркнул господин Бриньон. - Начали, так договаривайте.
        - Не раньше, чем вы мне кое-что пообещаете, господин Бриньон, - негромко и твердо промолвил секретарь.
        - Пообещаю? - Взгляд господина Бриньона весил не меньше, чем вселенная.
        - Я собираюсь спасти ваш Дом, - так же тихо сказал секретарь. - Вы сами стали бы делать такую вещь… даром?
        - Ясно. - Господин Бриньон отвел взгляд.
        - Так вы согласны? - спросил секретарь.
        - Смотря сколько вы попросите, Пино, - ответил господин Бриньон.
        - Куда меньше, чем вы опасаетесь, - ответил секретарь. - Я хочу, чтобы вы пообещали мне, что в случае успеха того предприятия, которое я собираюсь вам сейчас предложить, вы отдаете мне…
        Секретарь сглотнул, словно то, что он хотел сказать, все же пугало его самого.
        - Ну?! - рявкнул не выдержавший господин Бриньон. - Сколько?! Сколько ты хочешь?! Половину не отдам! Подавишься половиной! Насмерть подавишься!
        Он побагровел и трясся, словно припадочный.
        - …руку вашей племянницы Беттины, - закончил секретарь и удивленно вытаращился на взбешенного господина Бриньона. - Боже мой, неужели я мог претендовать на треть?
        - На четверть! - отрезал господин Бриньон, его лицо постепенно приобретало прежний оттенок. - На четверть, не более! Но ты прав, так даже лучше! Получишь руку этой дурочки, будете жить долго и счастливо, не знаю, зачем она тебе, но заранее поздравляю! Если ты, конечно, сейчас предложишь что-либо дельное, а потом и вправду сможешь это осуществить, - закончил он, с внезапным подозрением вглядываясь в своего секретаря. - Итак, я слушаю.
        - Поскольку речь и впрямь идет о выживании, - начал господин Пино. - Поскольку выжить и впрямь может только один из противников, я решил: пусть они не выживут. Но мы не будем штурмовать Петрийский остров, мы поступим, как я уже сказал, тоньше.
        - Говори, - прошептал господин Бриньон, и в глазах его зажглись огоньки. Эти глаза уже не были глазами солидного дельца и почтенного отца семейства. Это были глаза человека, сколотившего свое немаленькое состояние деяниями, за которые в свое время придется держать строгий ответ перед Господом.
        - Нужно нанять людей, - прошептал секретарь. - Не у нас, в других местах… пусть они будут олбарийцами, троаннцами, марлецийцами… не важно, лишь бы на нас ничего не указывало… это должны быть отчаянные ребята, тем не менее не теряющие головы…
        - Продолжай… - шепнул господин Бриньон.
        - Они должны проникнуть на остров под предлогом обучения каким-нибудь гномским ремеслам. Туда ведь многие для этого ездят. Ночью, когда все уснут… они должны пробраться на берег. К лодкам. Они должны продырявить…
        - Ты никак решил, что гномы слепые? - гневно поинтересовался господин Бриньон.
        - Не перебивайте, ладно? - досадливо поморщился секретарь. - Они продырявят не днища… борта… высоко, так, чтобы пока в лодке нет рыбы… они должны продырявить их очень аккуратно, под скамьями гребцов, тогда это и впрямь будет незаметно… продырявить, заткнуть ветошью и залить лаком. Таким, чтоб он был неотличим по цвету от бортов и не сразу растворялся в воде. Нужно, чтоб он растворялся постепенно…
        - Хм, интересно, - пробормотал господин Бриньон. - Продолжай.
        - Ничего не случится до тех пор, пока первая лодка не наполнится рыбой, - продолжил секретарь. - Как только это произойдет, лак растает, ветошь вымоет, и лодка станет быстро наполняться водой. Гномы не умеют плавать.
        - Я в курсе, - кивнул господин Бриньон. - К твоему сведению, в море почти безразлично, умеет человек плавать или нет. Дальше.
        - Гномы не умеют не только плавать, - промолвил секретарь. - Еще они не умеют бросать товарищей. Как только первая лодка начнет погружаться, к ней на помощь тотчас поспешит вторая. Как только гномы с первой лодки перейдут во вторую…
        - Она тоже погрузится, - довольно кивнул господин Бриньон. - И тогда им на помощь поспешит третья!
        Он облегченно вздохнул и улыбнулся.
        - Они сами друг друга утопят, - закончил его секретарь, господин Пино.
        - Пино, а ведь ты - мерзавец, - заметил господин Бриньон.
        - А что поделать? - развел руками господин Пино. - Добродетельные люди слишком мало зарабатывают. А потом, чтобы спасти все и всех, кто-то должен забыть о добродетели.
        - Ты хоть знаешь, что Беттина тебя терпеть не может? - спросил господин Бриньон.
        - Тем интереснее, - скромно заметил секретарь. - Наш брак не будет скучным, я полагаю.
        - Ну, хорошо. - Господин Бриньон вновь довольно кивнул. - Утопим гномов, точней, они сами себя утопят своей взаимовыручкой, а дальше? Сельдь останется, секрет засолки никуда не денется, долго ли гномам вновь организовать артель? А если гномы не догадаются, то и просто людям?
        - Разве я сказал, что изложил уже весь свой план? - вопросом на вопрос ответил господин Пино,
        - Слушаю продолжение, проговорил господин Бриньон.
        - Во-первых, чтобы обучить новых рыбаков-гномов, потребуется немалое время, - сказал господин Пино. - Во-вторых, гномы вряд ли захотят отдавать секрет своей засолки каким-то другим рыбакам. Потом, этих других рыбаков еще нужно найти, собрать, уговорить переселиться на остров. И не сказано, что прочие гномы примут их с распростертыми объятиями. Что ж, даже если Олбария на это решится, пройдет некоторое время, пока все это, наконец, будет сделано. Тем временем рыночные позиции сельди будут здорово ослаблены. Можно будет самим, дополнительно к треске, затеять отлов сельди и через подставных лиц выбрасывать ее на рынки как можно дороже и в самом негодном состоянии. Или же, напротив, перенять гномский секрет, еще сильней сбавить цены и окончательно занять их места на рынках…
        - Об этом я как-нибудь и без тебя подумаю, - оборвал его размышления господин Бриньон. - О том, что будет делать Дом, у меня будет время поразмышлять самостоятельно. Я хочу услышать, что собираешься делать ты. Что станешь делать ты, если возрожденная гномская артель вновь возьмет нас за горло?
        - То же самое, - промолвил секретарь.
        - Что значит - то же самое? - нахмурился господин Бриньон.
        - То же, что и раньше, - ответил секретарь. - Вновь найму людей и…
        - А если настанет… третий раз? - еще сильней нахмурился господин Бриньон.
        - И в третий, - ответил господин Пино.
        - А если их поймают?
        - Это было бы самое лучшее, - кивнул секретарь. - Если бы в третий раз их поймали, это было бы самое лучшее.
        - Не понимаю, - почти с угрозой вымолвил господин Бриньон.
        - А ведь просто, - вздохнул секретарь. - Одни гномы утонули… другие гномы утонули… горе-то какое! Жены-дети плачут, друзья-приятели сморкаются в рукояти молотов… и тут третья по счету артель… или даже вторая… но лучше все-таки третья… ловит гадов-злоумышленников, которые принесли столько горя их народу.
        - Их моментом допрашивает олбарийская секретная служба и путем нехитрых манипуляций выходит на нас? - грозно нахмурился господин Бриньон. - Надеешься все свалить на меня и под шумок занять мое место?
        - Никакая секретная служба этих несчастных не допросит, - покачал головой секретарь.
        - Это почему это? - не отставал господин Бриньон.
        - А потому что трупы не отвечают на вопросы, - усмехнулся секретарь. - Даже под пытками.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Только то, что до встречи с сотрудниками олбарийской секретной службы эти несчастные не доживут, - ответил господин Пино.
        - Думаешь, гномы их прикончат? - требовательно поинтересовался господин Бриньон.
        - Знаю, что прикончат, - сказал секретарь.
        - Так, - прихлопнул ладонью по столу господин Бриньон. - Допустим. И что потом?
        - Не потом, а гораздо раньше, - поправил его секретарь. - Задолго до того, как это случится, мы должны внедрить своего человека… ну, не в окружение короля Джеральда, конечно… было бы наивно на это надеяться, а в окружение его окружения… Внедрить своего человека, который ужаснется неслыханному смертоубийству несчастных заблудившихся рыбаков, ненароком забредших в темноте на гномскую территорию. Ужаснется в нужное время и в нужном месте. Перед нужным человеком, разумеется. Так, чтоб это достигло ушей олбарийского монарха. Король Джеральд гномов не любит. Он их всего лишь терпит, он с ними мирится, потому что они для него полезные. Король Джеральд гномов боится. Думаю, будет не слишком трудно уговорить его на всякий случай запретить этим злым, гадким, агрессивным гномам лодки и корабли. Мало ли куда они могут доплыть и чего натворить? Вон, на людей уже бросаются!
        - Так, - кивнул господин Бриньон. А потом надолго задумался. Он даже спрятал лицо в ладони. И молчал. Секретарь замер, выжидая, чем разразится это молчание. Наконец господин Бриньон поднял голову и уставился на своего секретаря.
        - Все правильно, - промолвил он. - Выхода и вправду другого нет. Но… грех-то какой!
        - Замолим, - тихо промолвил господин Пино.
        - Замолим, - так же тихо повторил господин Бриньон. И облегченно вздохнул.
        - А все-таки ты дурак, - добавил он мгновение спустя. - Надо было требовать четверть… Женщина - что! Женщину можно найти любую. А кроме того… человеку, отобравшему у меня четверть дела, я и дочь бы отдал, не задумываясь.
        - Думаю, это не последняя услуга, которую я вам оказываю, - с ухмылкой ответил секретарь. - Зато теперь я точно знаю, сколько в случае чего могу потребовать.
        - И дочь - в придачу? - подмигнул господин Бриньон.
        - Ну, конечно, - ответил господин Пино.
        - А как же племянница? - спросил господин Бриньон.
        - К тому моменту она успеет меня разочаровать.
        - И что? С нею, как с гномами? - прищурился глава Дома.
        - Неужто я злодей какой? - светло улыбнулся господин Пино. - Есть же монастыри…
        Господин Пино смотрел на своего хозяина и думал, что со временем он получит куда больше, чем племянницу, куда больше, чем четверть и дочь в придачу. Со временем он получит все. Сыну господина Бриньона придется заняться чем-то другим.
        Господин Бриньон смотрел на своего секретаря и думал, что со временем от него придется избавиться. Слишком неожиданной и пугающей стороной он вдруг повернулся. С этой стороны господин Бриньон своего помощника еще ни разу не видел. То, что ему открылось, пугало его. Господин Бриньон боялся своего секретаря. А те, кого он боялся, обычно жили очень недолго. С ними обязательно случалось что-нибудь нехорошее.

* * *
        Ленивые волны, щурясь от яркого солнца, терлись боками о пристань. Вокруг парома суетился народ. Все куда-то спешили, кричали, тащили какие-то вещи. Два солидных гнома сердитой скороговоркой что-то друг другу доказывали. Поскольку оба говорили одновременно, было ясно, что они вряд ли придут к согласию. Разве что кто-нибудь третий даст себе труд обратить внимание достопочтенных гномов, что утверждают они одно и то же, почти одними и теми же словами, так что и спорить не о чем. Впрочем, тогда скорей всего достанется этому самому третьему. И поделом. Нечего в чужой спор встревать.
        - Присматривай тут за всем, малыш! - Папа улыбнулся и подмигнул.
        Рагнар улыбнулся в ответ. Он не глупый какой, понимает, что папа шутит. Разве маленькому можно за чем-то присматривать? Это за ним присматривают, а ему самому нипочем не позволят.
        - А вы долго? - Нет, огорчения скрыть не удалось. Но он же не виноват, что ему грустно, что мама с папой уезжают. Могли бы и его с собой взять, между прочим.
        - Всего на два дня, сынок. - Мама ласково гладит по голове, целует. - Терпи. Будущему Владыке всех гномов не к лицу плакать. Особенно если ему уже десять лет.
        - Ладно, - вздыхает сын Гуннхильд Эренхафт и Тэда Фицджеральда. - Я не буду. Только вы побыстрей возвращайтесь, хорошо?
        - Непременно, - кивает мама.
        Они еще раз обнимают его и спешат к парому. Вся остальная свита уже там. Это Торди-пасечник так говорит - свита, а мама с папой смеются и говорят, что это не свита, а сплошное безобразие. Однако это самое безобразие почему-то берут с собой, а его оставляют. И так всегда.
        Скорей бы уж вырасти, а то эти условности, связанные с возрастом, просто доводят. Вот просто бесят. Ну почему ему нельзя поехать тоже? Кто сказал, что в десять лет нельзя посещать всякие там балы и прочие важные встречи? Тот, кто такое придумал, наверное, сам никогда не был маленьким, а так сразу и родился тощим бородатым занудой преклонных лет. Сначала небось самому себе все приятное и интересное запретил, а потом и за других принялся.
        А как было бы здорово сегодня поплавать и пострелять вместе с папой, пройтись вместе с мамой по мастерским и артелям, завернуть на пасеку к Торди, навестить Эрнста Хумперфенкеля, поглядеть, что он еще изобрел… да мало ли чего еще можно придумать? И, честное слово, с родителями это делать куда веселей, чем одному! Эх…
        Ну что тут поделать, раз лорд-протектора Петрийского острова пригласил к себе Его Светлость милорд Эсташ, герцог Побережья?
        Лорд-протектор - это так мамина с папиной должность называется. Она - владыка гномов, он - комендант Острова, а вместе получается - один лорд-протектор. Это папа так объяснил. А мама при этом почему-то хихикала, но так и не объяснила - почему. Сказала: вырастешь - поймешь. И вот всегда так! Чуть что интересное, сразу требуется быть взрослым. А как побыстрей вырасти, при этом никто не говорит. Просто безобразие какое-то!
        А если так уж обязательно было ехать на какой-то там дурацкий бал, почему бы не взять его с собой? Подумаешь - маленький! Зато - наследник. А то когда еще будет этот самый следующий раз? Надо же ему в качестве наследника лорд-протектора представиться герцогу? Эти взрослые всегда все задом наперед делают, а потом удивляются, почему все не так вышло.
        Рагнар смотрел, как папа с мамой машут руками. Как отчаливает паром. Как суетятся взад и вперед по парому прочие люди с гномами. Как плещут веселые волны… А потом вздохнул, отвернулся и побрел в глубь острова. Он и правда уже взрослый. Реветь? Вот еще! Да у него и на грусть времени нет. Надо же проследить, чтоб все шло как должно. А то мало ли чего за время отсутствия лорд-протектора стрястись может? И что он тогда маме с папой скажет, когда они вернутся?
        - Эй, Рагнар, идем играть в прятки! - радостно вопят Том, Элвин и Линни, выскакивая из-за кустов.
        "Вот всегда так… как только соберешься совершить что-нибудь важное, стать, наконец, взрослым - тотчас отвлекают. Так и вовек не повзрослеешь".
        "А в прятки-то как поиграть хочется!"
        "Может, сначала все-таки поиграть, а уж потом взрослым делаться?"
        "Я тебе дам - "потом"!" - мысленно рычит Рагнар сам на себя.
        - Не могу, - со вздохом говорит он.
        - Не можешь? Почему? - искренне удивляется Том.
        - Ты заболел? - предполагает Элвин.
        - Да нет, тебе просто грустно, что мама и папа уехали, - добавляет Линии. - Ну так они вернутся. Глупо из-за этого в прятки не играть.
        - Как вы не понимаете? - вздыхает Рагнар. - Раз они уехали, то за них теперь остался я.
        - Ты хочешь сказать, что остался вместо них? - удивляется Том.
        - Брось, взрослые этому все равно не поверят, - замечает Элвин.
        - А мне и не надо, чтоб они верили, - отвечает Рагнар. - Важно, что я об этом знаю.
        - Так ты из-за этого теперь в прятки играть не хочешь? - говорит Том.
        - Я хочу, - вздыхает Рагнар. - Очень хочу. Но - не могу, понимаете? Не должен.
        "Везучие. От них-то не требуется взрослеть немедля. - Рагнар начинает понимать, что взвалил на себя не слишком-то веселую ношу. - И как только мама с папой ее несут? И ведь действительно… я никогда не видел, чтоб они играли в прятки… разве что со мной… и то - недолго. У них постоянно какие-нибудь дела…"
        - Так ты теперь что - вообще играть не будешь? - с искренним ужасом спрашивает Линии. - Все два дня?
        "Хоть ты меня понимаешь", - благодарно думает Рагнар.
        - Наверное, - пожимает плечами он. "А что делать, если я не должен?"
        - И купаться? - в том же тоне продолжает Линии.
        - Не знаю, - отвечает Рагнар и обводит глазами друзей.
        "Это даже хуже, чем остаться без сладкого, можете мне поверить".
        - Брось, - решительно говорит Том. - Твой папа купается - и ничего. Если бы они сейчас не уехали, то он с тобой уже пошел бы купаться.
        - А может, и твоя мама пошла бы, - добавляет Элвин.
        - Я подумаю об этом, - обещает Рагнар. - А пока… мне надо идти.
        - Куда это? - в один голос удивляются все трое.
        - У меня дела, - серьезно отвечает Рагнар, только что сам назначивший себя на должность временно исполняющего обязанности лорд-протектора острова.
        И уходит. Приятели растерянно смотрят ему вслед. А потом идут заниматься своими делами, которых у детей не меньше, чем у взрослых.
        Временно исполняющий обязанности лорд-протектора острова отправляется обходить свои владения. Остров еще не знает, что он под надежной охраной и защитой.
        Остров еще узнает.

* * *
        Первое, что должен сделать временно исполняющий обязанности лорд-протектора, - это… все-все проверить, чтобы чего не вышло? Горделиво воссесть на возвышение и дожидаться просителей? Пойти и потребовать себе на обед одно только сладкое?
        А вот и нет.
        Первое, что должен сделать временно исполняющий обязанности лорд-протектора, - это проверить, подчинится ли ему в случае чего военный гарнизон острова. Потому что если - нет… тогда это и будет первой - и самой главной! - проблемой. И ее придется решать. Два дня - это не тот срок, на который остров может остаться совсем без лорда. Ведь что-нибудь случиться может в любую минуту. То есть… в обычные-то минуты и впрямь ничего не случается, но ведь никто не может сказать, какая из всех этих минут - та самая, любая… Та, в которую и случаются всякие неприятности. А когда она приходит и все случается, тогда уже бывает поздно. Так что мудрый правитель все делает заранее. Ну, или старается делать. По крайней мере, мама с папой рассказывали именно так, а ведь у них все получается, Значит, если следовать их советам - получится и у него.
        - Мартин! - окликнул Рагнар одного из проходивших мимо лучников. - Где папин заместитель, не знаешь?
        - Командир на той стороне, - лучник махнул рукой, указывая направление, - в рыбацкой артели. Ты же помнишь, что у рыбаков сегодня вечером праздник?
        - Конечно, помню, - степенно кивнул Рагнар.
        - Ну, так не забудь поздравить, - подмигнул стражник. - Им приятно будет. Кроме всего прочего, они опять натянули нос ледгундским рыбникам. Оставили тех без барыша, что всегда радует.
        - Значит, у них не один, а два праздника, - кивнул Рагнар.
        Он знал эту историю. Много раз ее слышал. О том, как гномы привезли на олбарийский рынок свой первый улов, а ледгундские рыбаки посмеялись над ними. И рыба-де плоха, и рыбаки из гномов никакие. О том, как гномы обиделись, но смолчали. Задираться с людьми, да еще и чужими, они не хотели. О том, как ледгундцы, продолжая издеваться, предложили гномам продавать селедку по совсем уж смешным ценам, потому как она с ледгундской же треской ни в какое сравнение не идет. О том, как гномы обиделись еще пуще, но опять смолчали, потому как никто ведь не виноват, что треска водится по большей части в ледгундских водах, а поблизости от гномьего острова как раз селедка, которая и хранится хуже, и внешний вид у нее совсем не такой королевский, как у проклятой трески. О том, как гномы скрепя сердце установили ту самую цену, которую, издеваясь, предложили ледгундцы. О том, как вдруг перестала продаваться все еще дорогая треска и в ход пошла вовсе уж дешевая селедка. О том, как это не понравилось заносчивым ледгундцам и они вновь полезли с оскорблениями, а один, явно желая затеять драку, вскочил прямо в открытую
бочку с сельдью и принялся отплясывать ледгундский танец. Перескочил во вторую, третью… О том, как гномы Дружно шагнули вперед, не снеся издевательства над своим трудом. О том, как чуть не случилась беда. О том, как заступил им дорогу человек, их наставник, Мастер Шон. О том, как они остановились по слову наставника. О том, как хохотали ледгундские рыбаки. О том, как один из них толкнул старика, а другой запустил в гнома селедкой… Они хохотали до тех пор, пока не добралась до них олбарийская рыночная стража и не швырнула их всех мордами в землю. До тех пор, пока остаток трески не был арестован, а всю оставшуюся гномскую сельдь, помятую ледгундскими сапогами, купил сэр Роберт де Бофорт, лорд-канцлер Олбарии, для стола Его Королевского Величества Джеральда. Гномы, после этого случая еще пуще зауважавшие своего короля, поклялись отмстить своим конкурентам-ледгундцам. Тем более что Мастер Шон вскоре после этой поездки умер. Он все бегал, утешая своих рыбаков, что ничего, все образуется, что они ни в чем не виноваты, а селедка все равно свое возьмет, а потом как-то раз уснул и не проснулся. Он, конечно,
был уже очень старый. Особенно по человеческим меркам. Вот только гномы в это так и не поверили. Они обвинили в его смерти проклятых лягушатников. Когда Мастера Шона похоронили, над его могилой гномы-рыбаки дали страшную клятву. "Мы отомстим! - поклялись они. - Чертовы лягушатники даже у себя дома не смогут продать ни одной рыбины! Ни единой проклятой трески!"
        И вскоре после этого Мастер Герд, жена Мастера Керца, придумала новый способ засолки сельди. Гномы начали засаливать ее прямо в море, во время промысла. Теперь она уже не портилась, пока ее везли на рынок, и стала серьезным конкурентом ледгундской треске, а Мастер Герд получила три насечки на мастерский обруч.
        То-то было воплей среди гномских старейшин. Женщина и вообще не должна быть Мастером! Только Мудрой Старухой! А Мастер - это мужское! Для мужчин! А уж три насечки ей! Да еще такой молодой! Да скорей небеса наземь упадут! Но небеса никуда не упали, а рыбаки плевать хотели на дурацкие вопли стариков.
        День, когда ледгундцы увезли свою треску обратно, не продав ни единой рыбины даже кошкам на корм, стал праздником. Днем исполнения клятвы. Вскоре более дешевая и почти такая же вкусная сельдь здорово потеснила треску. А кое-кто считает, что селедка и вовсе более вкусная, но тут уж, как говорится, у каждого свой вкус.
        "Так значит, сегодня они вновь прищемили хвост ледгундцам", - подумал Рагнар.
        - Обязательно зайду и поздравлю, - кивнул он и отправился дальше.
        Лишь лейтенант олбарийских лучников, эсквайр Патрик Доггерти, заместитель отца, сможет дать ответ на занимающий Рагнара вопрос. Если, конечно, захочет. Вопрос повиновения отцовского командира занимал Рагнара впервые в жизни. Он даже представить себе не мог, что думает об этом сам Патрик. Если вообще думает.
        "Что, если он просто не сможет мне ответить? Клятву он мне не давал, это понятно. Он и не может дать вторую клятву, пока отец с матерью живы. Но ведь сейчас на острове другого лорда нет. Так что же он мне ответит, если я потребую его верности? И что мне делать, если он ответит: "нет"? Молиться о том, чтобы ничего не стряслось?"
        Разумеется, Рагнару и в голову не могло прийти, что Патрик Доггерти, опытный командир и отличный воин, как-нибудь справится и без его приказов. В десять лет такие мысли просто не возникают.
        Справится?
        Без него?
        Вот еще!

* * *
        Лейтенант лучников Патрик Доггерти как раз покинул Рыбачью артель и направлялся куда-то по своим делам. Рагнар подошел к нему по возможности степенным шагом, собрался с духом и задал свой вопрос.
        Эсквайр Патрик Доггерти был несколько ошарашен. Ну разумеется, он получил от господина коменданта все надлежащие инструкции. И разумеется, про Рагнара в них не было ни единого слова. Сэру Фицджеральду просто в голову не могло прийти, что его сын… а делать-то теперь что?
        Командир олбарийских лучников принял решение. Оно было простым и ясным, словно полет стрелы.
        Эсквайр Патрик Доггерти, к чести своей, даже не улыбнулся. И не отправил Рагнара заниматься тем, что пристало его возрасту. Мальчишка ощутил себя лордом? Вот и отлично. Ведь это значит, что он ощутил себя ответственным. А такое, знаете ли, чем раньше - тем лучше…
        - Ну, разумеется, малыш, - ответил он. - Я выполню любое твое приказание.
        - Что, правда - любое? - восхитился Рагнар, радуясь, что все так легко прошло и никто не стал над ним смеяться.
        Он был очень рад, что все обернулось именно таким образом, потому что, по правде говоря, не очень понимал, как он сможет справиться со взрослым, опытным воином. Да ведь не просто справиться, а заставить его повиноваться. Выполнять приказы. Мальчишка в нем не знал, как выиграть этот поединок, но лорд не имел права отступать. Лорд не имел права на поражение. Только победа. Лорды всегда побеждают. Именно поэтому они - лорды.
        - Так значит - любое, - повторил он, вполне счастливый.
        - Любое разумное приказание, - поспешно поправился Патрик. - То есть бесполезно приказывать мне начать экспедицию на край света или требовать себе вторую порцию десерта. Но неразумных приказов я и от твоего отца не стал бы слушать.
        "Если бы, конечно, успел сообразить, что они неразумны. Хорошо, что мальчишка слишком мал, чтоб додуматься до таких вещей!" - с надеждой подумал Патрик.
        - Я понял, - кивнул Рагнар. - Но я и не собирался… - Он с обидой посмотрел на Патрика, на дядю Патрика, как он его еще совсем недавно называл. Впрочем, лорд не должен обижаться на своих подчиненных, если они что-то делают не так - это его вина. - Я не собираюсь начинать экспедицию… и не стану есть сладкого.
        - Совсем? - испугался Патрик. Он уже представил себе, что скажет ему не сдержанная на язык владыка гномов и как на него посмотрит его собственный командир. "Вот черт, кажется, я влип с этим сладким!"
        - Пока отец с матерью не вернутся, - ответил Рагнар. - Раз я беру на себя обязанности взрослого лорда… мне не к лицу эти детские забавы.
        "Слава богу!" - успел подумать Патрик, а потом Рагнар огорошил его очередным вопросом.
        - А почему ты назвал меня малышом? - спросил он. - Раз ты признаешь меня временно исполняющим обязанности лорд-протектора, ты должен соответственно меня приветствовать.
        Это был удар ниже пояса. И опытный воин Патрик Доггерти его пропустил. А ведь действительно… мальчишка абсолютно прав!
        Патрик Доггерти мигом вытянулся в струнку.
        - Виноват, сэр. Простите, сэр, - ошеломленно пробормотал он. - Слушаюсь, сэр…
        - Да, Патрик. Вот так уже значительно лучше, - милостиво кивнул маленький лорд-протектор острова. - Так ты пошли кого передать, чтоб мне сегодня сладкое не носили. И завтра - тоже. Пусть лучше принесут вторую порцию жаркого… Если что случится - я тебя извещу. А если что случится у тебя - докладывай немедля. В любое время дня и ночи.
        - Слушаюсь, сэр, - повторил Патрик Доггерти. "Какой из пацана со временем командир выйдет, бог ты мой!" - восхищенно подумал он.
        Юный лорд решительно повернулся и широким спокойным шагом направился в сторону гномьей рыболовной артели.
        Патрик Доггерти с уважением посмотрел вслед десятилетнему мальчишке, а потом дал основательный подзатыльник вертевшемуся неподалеку собственному сыну.
        - Ты чего, а? - возмущенно проныл тот.
        - Видал? - Вместо ответа Патрик кивнул вслед уходящему Рагнару.
        - Видал. Ну и что? - проворчал тот. - Бить-то за что?
        - А ему, между прочим, - десять, - проворчал Патрик. - А тебе, между прочим, - двенадцать.
        - Он лорд, ему положено, - обиженно ответил сын. - А будешь меня эдак по башке бить, я и вообще дурачком вырасту.
        - Можно подумать, я крепко тебя треснул, - слегка виновато пробурчал Патрик. - Ладно уж, иди, бегай…
        Он вздохнул.
        "Ну почему чужие дети всегда кажутся умней собственных?"

* * *
        - …И все гномы утонут, - закончил старший группы наемников.
        - Здорово! - восхитился тощий чернявый тип. - Это какая же зараза так хитро все придумала?!
        - Не знаю какая, но платит здорово, - усмехнулся старший группы. - Значит, запомнили, что кому делать?
        - Запомнили-то запомнили, а если вдруг заметят? - пробурчал широкоскулый рыжеволосый здоровяк.
        - А ты не мелькай где не надо, вот и не заметят, - ответил старший группы.
        - Верно, - довольно кивнул еще один наемник, седоволосый, с лицом монаха или священника. - Если все сделать тихо, то никто ничего никогда не узнает. Разве что сами гномы-рыбаки что-то понять успеют. Вот только никому не расскажут. Утопленники - ребята молчаливые.
        - На наше счастье, герцог Эсташ дает бал, - добавил старший группы. - Гномская владыка и комендант острова будут в отъезде. Остальные, как это водится, слегка расслабятся, пока господа в отлучке, ну там, пиво, вино, кости, девочки… так что, сами понимаете… лучшего времени не будет.
        - С богом! - весело кивнул еще один наемник. Больше всего он походил на учителя музыки и танцев. Вот только если ему и пришлось бы когда-либо танцевать под этим небом, то первый и единственный раз - в петле.
        - Расходимся, - приказал старший группы. - Собираемся к началу гномьего праздника. Как запоют и запляшут - так, значит, пора.

* * *
        Старшина рыбной артели, Мастер Керц, с обожанием и гордостью смотрел на свою жену. На мастерский обруч у нее на голове. На мастерский обруч с тремя насечками. У него самого такого нет.
        Даже у владыки такого нет!
        - Столы поставим здесь! - Мастер Герд решительно ткнула пальцем.
        - Хорошо, любимая, - кивнул Керц. - Это и в самом деле подходящее место.
        А началось все так…
        Герд была одной из самых ярых сторонниц владыки Гуннхильд. Одной из тех, кто с легкостью хватал упертых старейшин за длинные бороды. Керц же был самым жадным до всего нового молодым гномом. Вот она его и заприметила. Заприметила и взяла в мужья. Извечный гномский патриархат тогда перевернулся вверх тормашками. Невесты заправляли всем. Это сейчас ситуация более или менее выровнялась благодаря усилиям здешнего священника, которому удалось кое-как утишить расходившихся гномок, а тогда, в самом начале…
        Впрочем, Керц не имел ничего против. Герд - потрясающая. То, что она его выбрала, - невероятная удача для него. Так и почему он должен протестовать? Только потому, что не он сам все решил? Так это же глупо. Протестовать против собственного счастья? Вот еще! Это вам к какому-нибудь старейшине, они и без того с утра до вечера ругают новое. А Керц подобными глупостями заниматься не намерен.
        Да. Так это все и началось. Выбрала его самая красивая на свете девушка, и зажили они в построенном самим Керцем деревянном домике. Можно было, конечно, и готовый домик занять, но очень уж хотелось Керцу привести молодую жену в собственный дом. Да притом чтоб он был собственным не только по названию. Керц ходил на рыбную ловлю, осваивая это невероятное ремесло, а Герд училась хозяйствовать по дому на людской манер. Вскоре ей этого показалась мало. И тогда она решила…
        Герд часто провожала его в море, и Керц был страшно этим доволен. Он гордился красавицей-женой и не упускал случая лишний раз поцеловать ее при всех. "Пусть завидуют!" Так продолжалось довольно долго, пока в один прекрасный день она не забралась в лодку и не отказалась вылезать.
        - Герд, нам плыть нужно, - целуя ее, виновато сказал Керц.
        - Плывите, - милостиво кивнула она, отвечая на поцелуй, но даже и не пытаясь сдвинуться с места.
        - Герд, вылезай! Ты нас всех задерживаешь, - уже более решительно потребовал Керц. Он, конечно, ее слушается - дома. Но в ремесле всегда старший тот, у кого молот в руках. Так что… - Герд, пожалуйста, ты нас всех задерживаешь!
        - Я? - Она поглядела на него с веселой иронией.
        - Герд, если ты сейчас не вылезешь, то потом уже не сможешь, дальше глубоко будет, - попробовал объяснить Керц.
        - А я и не собираюсь вылезать, - решительно отрезала его жена.
        - Но… ты хочешь посмотреть, как мы работаем? - наконец догадался он.
        - Нет, - усмехнулась она. - Не посмотреть. Я хочу принять участие в том, что вы делаете.
        - Принять участие?! - пораженный, воскликнул он.
        Мало кто из гномок раньше владел каким-нибудь серьезным ремеслом. Слишком рано они умирали. А Мудрые Старухи занимались в основном интригами да воспитанием детей. Но ведь теперь все по-другому. Так что…
        - Как это пришло тебе в голову?! - выдохнул он.
        - Сама не знаю. - Она поглядела ему в глаза. - Но оно пришло… и не уходит.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Я хочу сказать, - раздельно и медленно произнесла она, - что если одна гномка может стать владыкой, то другая вполне способна стать рыбаком. Почему нет?
        - Отчаливай! - решительно выдохнул Керц.
        - Действительно, почему бы и нет… - задумчиво промолвил их тогдашний наставник, старый рыбак из людей. - Иди сюда, детка, я покажу тебе, как это делается. Ничего хитрого тут нету. Работа как работа.
        Да, именно так все и началось.
        Притащили столы, Герд принялась распоряжаться. В такой праздник, как сегодня, все должно быть сделано как следует. Отдавая какие-то распоряжения, Мастер Керц продолжал вспоминать. Обо всем. О том, к примеру, как возник сегодняшний праздник. Его ведь и праздником-то однозначно не назовешь. Уже хотя бы потому, что в самом его основании лежит глубокая обида. А продолжает ее столь же глубокая боль. И только потом - радость. Или все-таки нет? Ведь началось-то все как раз с радости… да и потом…
        Мастер Керц хорошо помнит их первый настоящий улов. Груду живого трепещущего серебра, ярко сверкающую на солнце, и громкий радостный смех своих товарищей. Улыбку Мастера Шона и других наставников-людей. Мастер Шон довольно вздыхает, надвигает на глаза соломенную шляпу и говорит:
        - Вот теперь и на рынок не стыдно показаться. Молодцы, ребятки…
        Гномы радостно вопят, потрясая веслами, стучат кулаками по воде и бортам лодок, подымая тучу водяной пыли… кажется, даже волнение усилилось.
        - Ну тише-тише… - увещевает Мастер Шон. - Лодки опрокинете.
        Гномы смолкают, но продолжают тихо светиться изнутри. "Они победили! Смогли! Справились!" Уж теперь-то все, кто говорил, что им только на собственные бороды рыбу удить, наконец заткнутся!
        Эта дурацкая шутка так надоела, что среди гномов-рыбаков почти что и нет бородатых. Лишь безбородый вначале Мастер Шон отпустил себе небольшую элегантную бородку. "Для лучшего взаимопонимания", - как посмеивался он сам.
        Гномы смеясь вспоминают самое начало - о том, как путались в сетях и веслах, о том, как ужасна с непривычки неумолимая качка, о том, как страшна беспрестанно колышущаяся непроглядная вода, о том, как болит все тело - и даже почему-то задница! - от этой изматывающей гребли, о том, как собственная неумелость приводит в отчаянье… это только казалось, что люди слабей гномов, тогда как на самом деле - он все еще гребет, этот неугомонный старик! Так почему же мы, молодые, здоровые гномы, - не можем, а он - человек, да еще и старый, все еще может? Он даже не вспотел, вот что обидно! У него еще сил хватает утешать всех. С непривычки это, видите ли! А проклятые сети, в которых то и дело путаешься, а стертые в кровь руки…
        И вот, наконец, после всех этих мучений - первый улов, который не кошке на корм, настоящий улов, взаправдашний, большой…
        Сверкающая груда серебра, словно знамя победы, горит на солнце.
        Берег.
        Рыбные корзины.
        Бочки.
        Соль.
        Рыбу требуется обработать и засолить. А также развесить на просушку сети. Работы более чем достаточно. Одним рыбакам тут не справиться. На помощь приходят их подруги и жены, возглавляемые, разумеется, Герд - а кем же еще?
        И вот, наконец, рынок. Олбарийский рыбный рынок, на котором они волей случая оказались рядом с приехавшими туда же ледгундскими рыбаками.
        Они везли на рынок не просто сельдь, они везли живое серебристое чудо, они везли свою надежду на будущее, свою радость и гордость от первого улова, свое все…
        Да. Все началось именно там. Там и тогда.
        Потому что их собственное серебристое чудо выглядело таковым, пока они не глянули на ледгундский товар. Глянули - и ослепли.
        Что ж, того, кто никогда не видел, как сверкает ограненный подлинным мастером бриллиант, можно и крашеным стеклом обмануть. Еще как можно. Вот и они обманывались. Глядели на свой собственный улов и восторгались. А восторгаться-то… нечему!
        Стоит только посмотреть на ледгундскую треску…
        Да уж… один раз посмотрев на треску, на селедку потом и вовсе не глянешь…
        - Вы мне эти глупости бросьте! - решительно сказал тогда Мастер Шон. - Товар у них, говорите, лучше? Да Лучше. Ну и что? Это не значит, что из вас - рыбаки плохие. Это значит всего лишь, что там, где они ловят, живет та самая рыбка, что вас так потрясла. Треска, само собой, лучше сельди. И дороже. Ну и что? Селедку тоже едят. И покупают. И "спасибо" говорят. Кто сказал "позориться приехали"? Кто еще раз такое скажет - будет полировать якорь. До зеркального блеска!
        Превозмогая огорчение, гномы улыбаются. Они знают, что это шутка. Мастер Шон повторяет ее просто по привычке. Он уже знает, что один гном, один напильник плюс три часа упорного труда равняются якорю, отполированному так, что, глядя в него, можно бриться.
        - Какую цену ставить? - переспрашивает Мастер Шон. - Ну, вровень с ихней треской наша селедка никогда не встанет. Ставьте пока половину, а там - посмотрим.
        Горделивые заносчивые ледгундцы с откровенной насмешкой взирают на своих невольных соседей. Хороша, конечно, гномская селедка. Была бы хороша, когда б трески не было. А так - селедка треске не ровня. В одном хороводе им не плясать.
        Впрочем, гномам-рыбакам такие взгляды не впервой. Они еще и не к такому привыкли. Кто только над ними не насмехался, начиная с собственных старейшин, которые первое время, пока весла, сети и лодки были для гномов тайной за семью замками, ходили на отплытие и прибытие рыболовной артели просто как на бесплатный спектакль - посмеяться. Гномы почти не замечают чужие насмешливые взгляды. Гораздо обиднее, что треску покупают, а селедку - почти нет. Большинство даже не подходят, а те, что все-таки подходят, спрашивают: почему так дорого?
        - Да разве же это дорого? - удивляются гномы.
        - Конечно, дорого, - отвечают им.
        - Да почему же? Вон треска - куда дороже! - пытаются возражать гномы.
        - Так то ж - треска, понимать надо, - просвещают их покупатели и отходят прочь. Купить немножко трески.
        Ледгундские рыбаки щурятся от яркого солнца. Ледгундские рыбаки улыбаются. Они всем довольны. Торговля идет хорошо. Погода - отличная. Одно раздражает - эти недотепы рядом. То есть что они рядом - это даже неплохо, их дурацкая селедка выгодно оттеняет треску, а вот то, что они стоят себе как ни в чем не бывало, даже не осознавая степени своего позора… не ощущая глубины своего падения… Они что, не понимают, что над ними смеются? Что они достойны осмеяния? Надо же, выставить свою вонючую селедку рядом с нашей красавицей-треской! Да еще и половинную цену поставить. Эти недомерки что, совсем ничего не понимают? Или обнаглели до крайности?
        Надо объяснить.
        Вот просто надо - и все тут.
        Причем немедля.
        Похвальное человеческое желание - не проходить мимо ближнего. Ткнуть его носом в то, что он дурак. Как следует ткнуть. Так, чтоб кровь из носу пошла. Так, чтоб на всю жизнь запомнил разницу меж собой и своим более удачливым собратом. Так, чтоб никогда не поднялся. Не дотянулся. Не смог.
        Да как он смеет не замечать своего убожества, гад эдакий?
        Надо, чтоб заметил. Чтоб как следует прочувствовал! До самого донышка!
        А если это к тому же не человек, а какой-то там гном… А если подумать, то и не просто "какой-то там гном", а очень даже известно - какой… из-за этих самых предателей-гномов мы войну Олбарии проиграли! Почти что весь флот потеряли. А сколько наших моряков погибло! И все из-за того, что эти гады струсили и сдались! А они теперь, видите ли, рыбку ловить вздумали! Кому что, а с них как с гуся вода! Ишь, стоят тут! Мало того что они кузнецы лучшие в мире, так им еще и лучшими рыбаками сделаться захотелось? А нам тогда что? Вовсе по миру идти? Нет уж, любезные коротышки, тут вам не кузня! Рыбная ловля - дело тонкое, это вам не молотом над головой размахивать!
        Часть ледгундских рыбаков, те, что помоложе, покидают свой прилавок и направляются в сторону гномов. Неторопливым таким, прогулочным шагом. Шаг у рыбаков размашистый, одежда нарядная, праздничная - одно загляденье. Весь рынок любуется. Не то что у этих коротышек. А уж их рыба! Такую только кошке на корм. Да нет, какое там, ни одна уважающая себя кошка такое есть не станет!
        Ледгундцы подходят все ближе, подмигивая друг другу, подталкивая друг друга локтями, все громче и громче обсуждая сомнительные достоинства гномской селедки.
        - Да я б со стыда сгорел, если бы мне пришлось такую; рыбу поймать!
        - Да я б скорей утопился, чем этакое посмешище на рынок везти!
        - Так может, ее и привезли для смеху, эту селедку вонючую?
        - Да, правда, может, это балаган?!
        - Эй, бородатые! Вы здесь театр представляете?!
        - Да нет, это они отраву крысиную продают, ты что, не видишь?
        - То-то она у них такая дорогая…
        Гномы молчат. Нельзя отвечать. Просто нельзя. Что ни скажи - хуже выйдет.
        Вот и Мастер Шон то же самое говорит:
        - Тишина, ребята… поболтают и уйдут. Негоже гномам с людьми задираться. Тем более с чужими. А цену и правда надо бы снизить. Немного.
        Но ледгундцы не уходят. Они подходят все ближе. Их ехидные улыбочки не предвещают ничего хорошего. Да и вообще это не улыбочки, скорей уж ухмылочки. Их подначки становятся все более злыми, а хуже всего то, что они в какой-то степени имеют право так говорить. Рыба-то у них и впрямь лучше.
        Да и вообще они лучшие рыболовы, чем гномы. Куда как лучшие. Мастера. Все как один - Мастера. И товар у них - первый сорт. Это любому видно. Гномы в растерянности. Ледгундцы, бесспорно, Мастера - но то, что они сейчас пытаются преподать гномам, ничуть не похоже на урок. Что ж, ученики должны приветствовать Мастеров с величайшим почтением. Мастера младшего ранга должны точно так же приветствовать Мастеров более старшего. Так разве они не выказали почтения? Ведь выказали. Сразу по приезде и выказали. Поклонились как должно. Приветствовали. А что слова доброго о ледгундской треске не сказали, так ведь не может младший хвалить старшего. Не по рангу ему это. И так ведь ясно, что у старшего все самое что ни на есть отличное. Потому как он - Мастер. Подмастерью работу Мастера хвалить - все равно что заявлять, что у Мастера обычно-то все плохо и вот в кои веки наконец-то хорошо вышло. А это уже оскорбление. Никто его, младшего, мнения не спрашивает. Старший сам знает, что у него и как. А если что-то и не совсем так - другие старшие подскажут.
        Вот только и старшие не должны насмехаться над младшими. Это почти то же самое, как младшему старшего хвалить. Это очень плохо. Ведь и так ясно, что младшие потому и младшие, что пока вровень со старшими не могут. Так и чего тут смеяться?
        А эти… они насмехаются. Почти как старейшины. Ну, так те, известное дело, можно сказать, из ума выжили. Верхний мир из них последние мозги вышиб. Но эти-то… эти…
        Гномы переглядываются и начинают дерзить.
        - Боже, какую гниль вы сюда притащили! - восклицает молодой ледгундский рыбак в блестящих новеньких сапогах. - Небось все море обшарили, стараясь найти, что похуже?
        - А у вас зато какая треска отличная! - почти хором отвечают гномы.
        - От ваших корзин и бочек так смердит, что того и гляди, весь рынок разбежится, - подхватывает другой ледгундец.
        - А ваша треска просто несравненно прекрасна, - продолжают гномы. - Никогда столь замечательный рыбы не видели!
        Ледгундцы удивленно смотрят на гномов. Они ничего не понимают. Проклятые коротышки отказываются ругаться и скандалить. Проклятые коротышки их хвалят.
        - Я бы, наверное, умер, когда б мне пришлось так позориться, - пытается устроить ссору еще один из ледгундцев.
        - Зато вам воистину есть чем гордиться! - без тени насмешки в голосе откликаются гномы. - Ваша треска сияет, как солнышко!
        Ледгундцы окончательно сбиты с толку.
        - Вы бы хоть цену нормальную на вашу селедку выставили, - подобрев, советует один из них.
        - Если Мастер даст нам верное наставление - мы сменим цену немедля! - восторгаются гномы.
        Растерянный "Мастер" дает - и гномы тотчас переписывают ценник. Приятели с досадой поглядывают на самозванного "Мастера". И кто его за язык тянул? По такой-то цене селедку все-таки начнут покупать, не столь уж она и плоха, если по правде, а значит, меньше купят их собственной трески. Как бы самим еще цену сбрасывать не пришлось. А все из-за этого болтуна, чтоб ему селедочным хвостом подавиться!
        - Вам только бородами своими рыбу ловить, селедочники! - с досадой бросает один из ледгундцев. - Небось хорошая сеть бы вышла!
        Какое-то мгновение гномы, вытаращив глаза, смотрят на него, а потом, не выдержав, разражаются оглушительным хохотом. Несчастный потрясенно глядит на хохочущих над ним безбородых коротышек, не в силах уразуметь причину их столь бурного веселья, а потом плюет с досады и, махнув рукой, отходит прочь. Ну, откуда ему знать, что он слово в слово повторил фразу одного из самых надоедливых гномских старейшин! Гномы просто не смогли удержаться от хохота. Это было выше их сил. Они бы просто лопнули. Ледгундцы удаляются под громовой хохот. На смену им приходят покупатели, привлеченные кто шумом, а кто и новой ценой.
        У ледгундских прилавков легкая паника. Рыбаки постарше сурово отчитывают незадачливого советчика.
        Первая атака отбита.
        Тем временем селедка бойко расходится по новой цене. Слишком бойко, чтоб это могло радовать ледгундцев. Они вынуждены также сбросить цену.
        - Ничего, недомерки, - громко и злобно говорит один из них. - Если мы еще сбавим, вам свою гниль придется даром раздавать, да еще умолять, чтоб взяли!
        - Спокойно, ребятки, спокойно… - шепчет Мастер Шон. - Это они от бессилия. Им самим потом стыдно будет, вот увидите. Привыкнут к тому, что гномы тоже рыбу ловят, - так придут мириться и прощения просить. Где ж это видано, чтоб рыбаки друг другу такое почем зря говорили? Безобразие!
        Ледгундцы и правда еще сбавляют, гномам сбавлять некуда, но селедку все равно понемногу берут. Каждый подошедший к гномам покупатель вызывает яростный протест у ледгундских рыбаков.
        - Да куда вы смотрите! - во весь голос орут они.
        Мастер Шон удрученно качает головой.
        - Вы что, не видите, что берете? - не унимаются ледгундцы.
        Мастер Шон сурово хмурится.
        - Вы только посмотрите, какую гниль они вам подсовывают! - голосят ледгундские рыболовы.
        Мастер Шон подзывает какого-то мальчишку, что-то шепчет ему на ухо, сует монетку и отпускает. Мальчишка скрывается в толпе.
        - Да эта ихняя селедка мало того, что вонючая, так она еще и червивая! - гаркает самый горластый из ледгундцев.
        - Гнать таких в три шеи с рынка! - поддерживает его другой.
        Покупатели испуганно вздрагивают, но селедку все равно покупают. К самим же крикунам перестают подходить вовсе. Мало ли что? Вдруг они еще и кусаются?
        Это окончательно выводит из себя грозных ледгундских рыболовов. Они выскакивают из-за своего прилавка и, словно девятый вал, надвигаются на гномов.
        - Сейчас мы этим селедочникам…
        Гномы вскакивают на ноги.
        - Спокойно, ребята… спокойно… - хлопает их по плечам Мастер Шон. - Только не драться. А то запрут вас опять на острове. Его Величество, дай ему Господь, он очень справедливый, но ведь он всего этого своими глазами не видит. Скажут ему, что гномы людей побили, - и суши весла! Только не драться, ребята! На каждом рынке есть стража. Я за ней уже послал. Что-то эти тресочники совсем обнаглели! Такие - тонуть будешь, так и весла не протянут! Тоже мне, рыбаки!
        Ледгундцы придвигаются почти вплотную. Только шаг отделяет их от гномьего прилавка. Всего один шаг. Мастер Шон встревоженно оглядывается, но стражи все еще нет.
        - Вам здесь не место, - тем временем говорит кто-то из ледгундцев.
        - Простите, - твердо возражает Керц. - Но вообще-то здесь - Олбария. Наш дом. Так что если уж рассуждать подобным образом, то именно вам здесь не место.
        - Здесь не Олбария, здесь рыбный рынок, ты, коротконогий бритый щенок, - рычит кто-то из ледгундцев.
        - А на рыбном рынке - где бы он ни был! - королями всегда - мы! - подхватывает второй. - И скорей уж море высохнет, чем какие-то гномы будут нас жизни учить!
        - Отчего ж не поучить жизни тех, кто в ней ровным счетом ни черта не понимает? - холодно интересуется Керц.
        Он и сам не заметил, как сжал кулаки. Зато ледгундцы заметили. Заметили и обрадовались. Им и впрямь охота подраться. Они не знают еще, что такое гномский кулак.
        Их счастье, они так и не узнают этого. Слишком дорогой ценой досталась гномам эта их свобода, чтобы обменять ее на возможность разбить пару-тройку глупых голов. После акушеров они - первые, кому было дозволено покинуть остров. Пусть на время, а все же…
        - Керц, замолчи! - приказал наставник Шон, и Керц замолчал. - Эй, вы, прекратите немедленно! - потребовал Мастер Шон, обращаясь к ледгундским рыболовам. - Как вам не стыдно! Мы - такие же рыбаки, как и вы. Как вы можете так обращаться с товарищами?!
        - Вы?! Рыбаки?! - услышал он в ответ. - Да вам только отхожие ямы выгребать!
        - Спокойно ребята, сейчас подоспеет стража, - обращаясь к гномам, добавил наставник.
        Кто-то из ледгундцев выхватил из бочки селедку и запустил ею в Керца. Селедка попала в лоб, отскочила и шлепнулась на землю. Керц даже бровью не повел. Стоял, глядя на ледгундцев. Молча стоял. Селедочный сок стекал по лицу. Ледгундцы захохотали. Шутка понравилась. Вот уже несколько рыбин полетели в гномов. Те продолжали стоять неподвижно.
        - Ко всему прочему, они еще и трусы! - заорал какой-то храбрец.
        - Это оттого, что селедку ели! - тотчас подхватил второй.
        Восторженно завопив, он запрыгнул в открытую бочку сельди и принялся там отплясывать какой-то дикий танец. Из одной бочки перескочил в другую, третью, пнул ногой полную рыбы корзину…
        И гномы не выдержали. Они и сами не заметили, как, опрокинув прилавок, шагнули вперед.
        - Стойте! - возопил Мастер Шон, бросаясь наперерез. Встав перед ледгундцами, он заслонил их собой.
        - Стойте! - повторил он. - Не пачкайте руки об это дерьмо!
        - Как ты сказал, старый пердун? - рявкнул здоровенный ледгундец. - Это мы - дерьмо?!
        Подхватив Мастера Шона, он швырнул его в гномов. Ледгундцы двинулись вперед.
        - Стража! - вдруг крикнул один из них, но было поздно.
        Рыночную стражу в этом прибрежном городке нанимали из бывшей пограничной, так что ни убежать, ни оказать сопротивления ледгундцы не смогли. Их скрутили и увели, а остаток трески конфисковали.
        Гномы принялись наводить порядок. Улыбались и даже пытались шутить, но… На душе было гадко. Смотреть на рыбу, потоптанную вражескими сапогами, было больно. Кто-то, не выдержав, всхлипнул. К нему тотчас присоединился другой. Керц держал в руках растоптанную селедку и чувствовал, как непрошеные слезы текут по щеке. Вот ведь и не хочешь плакать, а плачется…
        - Да вы что, ребятки! - воскликнул Мастер Шон. - Да плюньте вы на них! Из-за каких-то засранцев… им сейчас стражники так насуют, добавки никто не попросит!
        Вместо ответа Керц протянул ему раздавленную рыбину.
        - Это не потому, что они - лучше… и не потому, что - злые… - дрожащим голосом попробовал объяснить он. - И не потому, что нам рыбы жалко, хотя жалко… такую красоту - ногами… но… дело не в этом… просто…
        Он замолчал, не в силах подобрать слова. Тому, что он пытался выразить, требовались какие-то совершенно особенные слова. У него таких не было. Он глубоко вздохнул и решил все-таки попробовать. Потому что если наставник Шон не поймет, тогда и вовсе кому-то что-то объяснять бесполезно.
        - Можно, конечно, жить на королевскую пенсию, - бессвязно начал он. - Получать вдосталь хлеба, мяса и пива, втихомолку проклиная руку, дающую весь этот бесплатный и унизительный в своей бесплатности кусок. Маяться от безделья, придираться ко всем, кто хоть чем-то занят, с какими-то бессмысленными претензиями, плести идиотские, никуда не ведущие заговоры, жаловаться на несчастную жизнь и проклинать всех, кто попадается на глаза. Так до сих пор поступают многие старейшины. И у них еще хватает наглости обзывать всех прочих лентяями, а короля Джеральда обвинять в том, что он наживается на гномском труде! Когда б он и вправду на их труде наживался - давно бы по миру пошел! Можно, как большинство гномов и гномок среднего возраста, избрать для себя традиционные ремесла, благо, среди людей они весьма высоко ценятся, а особо удачные изделия просто за чудеса почитаются. Ковать мечи и топоры, закалять щиты, ладить броню, вязать кольчуги, делать ножи и ножницы, молотки и молоты, серпы и плуги, придумывать потрясающие ювелирные изделия, цепочки, кулоны, броши, подвески, сеточки для волос, пряжки ремней, сапог
и туфель… да мало ли что еще можно украсить драгоценными камнями либо сделать так, чтоб оно и без драгоценных камней выглядело роскошным, а то и прекрасным… Можно даже назваться наставником и обучать приезжающих на остров людей тому, что обыденно для любого гнома, тому, что зачастую кажется фантастическим для его учеников-людей. А можно… а можно отринуть прошлое и храбро шагнуть в новое. Разводить овец и коней, выращивать брюкву и репу, мастерить лютни, ухаживать за пчелами, шить, вязать, ткать, делать горшки и миски из глины, мебель из дерева… все то, что традиционно гномами покупалось у людей. Можно пойти еще дальше. Бросить вызов той самой стихии, которая пугала гномов - а многих до сих пор пугает! - больше всего. Можно смело посмотреть в глаза набегающей волне и сделать шаг вперед. Стать моряком. Рыбаком. Оседлать гребень волны… - Керц задохнулся и замолчал.
        Наставник Шон пристально глядел на него.
        - И вот, когда ты вроде бы уже выгребся… то самое будущее, куда ты так старательно плыл… вдруг плюет тебе в морду… - проговорил Керц, и рыбина задрожала в его руке.
        А в следующий миг наставник Шон уже обнимал его.
        - Да что ты! - шептал он. - Да не так же все! Это же не будущее, а всего-то-навсего мерзкие хамы! Остолопы и сволочи! Вот посмотришь, когда об этом гадстве в Ледгунде узнают, их другие рыбаки так обработают, что наша стража им медом покажется!
        Наставник похлопал Керца по плечу и пошел к другим гномам, ободряя и утешая всех.
        - Ничего, ребята! Селедка свое все равно возьмет! А проклятые ледгундцы еще будут драить якорь до зеркального блеска. Вот только гномского напильника мы им не дадим!
        Гномы старательно раскладывали свой помятый товар. К ним подходили, утешали, даже покупали что-то… но настроение было безнадежно испорчено. Проклятые ледгундцы украли у них победу! Украли. И с этим ничего нельзя было поделать. Наставник Шон так и не смог вернуть своим подопечным душевное равновесие. День тянулся нескончаемо долго. Солнце висело в воздухе, словно прикованное к небосводу. Гномы до того были огорчены случившимся, что внезапно и громко прозвучавший голос показался им почти что гласом с небес.
        - От имени и по поручению лорд-канцлера Олбарии, я покупаю весь ваш товар для стола Его Величества короля Джеральда! - промолвил потрясающе красивый всадник, восседающий на совершенно восхитительном коне.
        Гномы застыли, боясь пошевелиться или моргнуть, страшась, что сие дивное видение исчезнет.
        - А что… разве лорд-канцлер занимается закупками продуктов? - наконец осмелился спросить Керц.
        - Такими, как эти, - да, - ответил всадник.
        - А… сколько… - осмелел один из гномов.
        - Его Светлость порекомендовал мне заплатить за вашу селедку ту же цену, которую требовали ледгундцы за свою треску, - улыбнулся всадник. - Я надеюсь, вы не откажетесь погрузить ваш товар на подводу?
        И Мастер Шон первым закричал "ура". Эх, они и обрадовались! В один миг погрузили всю рыбу на подводу. И проводили, конечно.
        Они еще с полчаса радовались, пока кто-то не спросил:
        - А он ее будет есть, эту рыбу, король-то?
        - Король? - встрепенулся Мастер Шон. - Обязательно будет. Можешь мне поверить!
        - Мятую? Давленую? - не мог успокоиться огорченный гном.
        - Мятую, - кивнул Мастер Шон. - Давленую.
        - Почему, наставник? Почему будет?!
        - Потому что король, - ответил наставник Шон. - Потому и будет. Можете в этом даже не сомневаться, ребятки. Король своих не выдает и не бросает. Именно поэтому он и король, а не потому, что у него на голове корона…
        И слезы опять сами собой наворачивались на глаза…
        - …Керц!!!
        Керц встряхивается, приходя в себя, поражаясь, как далеко и глубоко унесли его волны памяти.
        - Керц, очнись! - повторяет Герд. - Ты чего? Я к тебе уже в пятый раз обращаюсь, а ты не слышишь! Таращишься куда-то и молчишь…
        - Задумался, - виновато отвечает он.
        - О чем? - тотчас спрашивает она.
        - Да так, - ухмыляется он. - Вспомнил, как мы с тобой в первый раз кровать сломали…
        - О! Ты решил повторить?! - в ответ ухмыляется она.
        - Ну… надо же нам наконец купить себе какую-то обновку, - подмигивает он. - Все время пользоваться одной и той же кроватью - это так консервативно…
        Керц, улыбаясь, смотрит на любимую, когда очередная волна вновь уносит его в прошлое…
        … Наставник Шон умер через три дня после этой истории. Он уже немолод был. По человеческим меркам - так и вовсе старик. Вот только собравшимся у его тела юным гномам этого не объяснишь.
        - Это они виноваты! - тяжело бросает чей-то голос.
        И тотчас, многоголосым эхо:
        - Точно - они!
        - Он все нас утешал, а самому небось как обидно было!
        - Они не нашу рыбу, они его мечту ногами растоптали!
        - А он еще заступаться за них, сволочей, пытался!
        На похороны старого рыбака собрался весь Гномий остров. А над его могилой все до единого рыбаки поклялись: "Чертовы лягушатники даже у себя дома не смогут продать ни одной рыбины! Ни единой проклятой трески!" Что ж, у себя дома они ее по-прежнему продают. Уже хотя бы потому, что олбарийская селедка запрещена ко ввозу в Ледгунд. Зато на всех остальных рынках треска терпит сокрушительное поражение от селедки. А все Герд!
        Керц вновь с нежностью и гордостью посмотрел на супругу. Они все тогда ломали головы, как победить треску. Выходило, что нужно научиться лучше сохранять селедку. Селедка - не в пример треске - рыба нежная. Пока добирается до засолки - успевает испортиться. Мнется, аромат теряет, вкус уже не тот… Герд первая сказала - а что, если… и когда он насмешливо спросил, как она себе все это представляет, на лодке ведь попросту места не хватит, чтоб все как следует оборудовать, она спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся, сказала: "Корабль!"
        - Думаешь, нам кто-нибудь даст корабль? - фыркнул тогда, помнится, Керц.
        - Даст, - сказала Герд. - Тот, кто купил мятую селедку, тот и корабль даст.
        Керц недоверчиво покачал головой, а Герд отправилась к владыке. Через десять дней у них появился первый собственный корабль. А через месяц ледгундцы увезли всю свою треску туда, откуда привезли. Дешевая, отличного качества селедка покорила всех.
        - Эти горлопаны даже кошке на корм не продали! - радовались гномы.
        А вернувшись на остров, устроили пир. И пригласили всех желающих. Так и образовался этот праздник. Так или почти так…
        - Керц!!!
        - Да, любимая?
        - Может, ты пойдешь и немного поспишь? А то когда ты спишь стоя, да еще и с открытыми глазами… Я-то - ничего, а вот другие пугаются… - насмешливо проговорила любимая женщина.
        - У нас же праздник, - виновато возразил Керц. - Я могу его проспать. Это будет обидно.
        - Не проспишь, - целуя мужа, ответила Герд. - Я тебя разбужу к самому началу.
        - Как скажешь, любимая…
        И Керц отправился к себе домой, с легким сердцем возложив все хлопоты по дальнейшей организации праздника на плечи любимой женщины. Все равно от него, с его воспоминаниями, толку мало. Лучше и в самом деле немного поспать…
        …Керц лежал, закинув руки за голову, закрыв глаза, слушал, как волны мерно накатываются на берег.
        Мягко шумит прибой. Пахнет солью и водорослями. Великое море продолжает свою извечную непостижимую работу. Медленно и мягко стачивая берег в одном месте, оно тотчас наращивает его в каком-то другом.
        Сколь завидна участь Мастера, впереди у которого вечность и ничто не отвлекает его от работы! Сколь совершенное произведение выйдет в конце концов из-под его мерно шумящего резца!
        И ведь подумать только! Когда-то, еще не так давно, это самое море вызывало у гномов безотчетный ужас! Многие даже смотреть на него не могли. И если бы не мужество Владыки Гуннхильд… кто знает, чем бы все кончилось? Гномы просто отказались бы садиться на корабли и плыть к месту, которое приняло их, стало их домом. Вот к этому самому месту. Ведь подумать только - они могли бы никогда всего вот этого не увидеть! Этой красоты, этого покоя, этой свободы… А вместо всего этого был бы омерзительный и бессмысленный бунт, сметающий все живое. А потом люди взялись бы за оружие всерьез.
        Владыка тогда спасла всех. Весь народ, хоть многие этого так и не поняли. Она просто вошла в воду и показала, что ничего страшного в море нет. Что это всего лишь много воды, а вовсе не конец света.
        Что ж, теперь-то любой дурак на это способен. Вот только теперь это никто подвигом и не назовет, а тогда, впервые… она-то ведь и сама не знала, что такое эта небывалая вода… она шагнула в неизвестность, в бесконечность, в бездну…
        Она всех спасла, а ее окрестили предательницей. Ее чуть не погубили в награду за ее самоотверженный подвиг. Теперь все, кто это бормотал, выкрикивал и нашептывал, все, кто принимал участие в том мерзком заговоре, при встрече с ней кланяются до полу, величая ее не иначе как "милостивая владыка". И не потому, что они сменили свое мнение, а потому что по их логике победивший предатель - уже и не предатель вовсе. Победивший предатель - это властелин. И раз он настолько сильней, то ему все можно.
        Тьфу на них! Пришли же на ум, мерзость такая! Еще приснятся!
        Керц перевернулся на другой бок и вновь стал думать про море.
        Гномы давно уже не боятся моря. Море кормит. Оно - доброе. В нем, конечно, можно погибнуть, но такова уж участь живущих - время от времени с некоторыми из них это случается. Особенно если твое мастерство недостаточно совершенно. Море доброе, но оно - строгий наставник и не любит прощать ошибки.
        Гномы не умеют плавать. Впрочем, среди людей тоже далеко не все владеют этим сложным искусством. И еще никто не слышал, чтоб оно кому-то сильно помогло, если недостаточное мастерство обрекало его на падение с корабля или лодки. Море - это не речка и не озеро, тут уж если упал да сразу же не вытащили - пиши пропало. Море, как и подземные глубины, редко что отдает обратно. Зато и собственными дарами делится так же щедро.
        "Гномы - не рыбы, в воде им делать нечего, - поговаривают сами гномы-рыбаки. А потом добавляют: - Надо, чтобы мы рыбу из воды вытаскивали, а не чтобы она нас под воду затаскивала".
        А Керц при этом всегда вспоминал то, что сказала ему как-то раз Герд:
        - Раз море и вправду так похоже на подземные глубины, то гномам, наверное, стоит там побывать. Или даже обжиться. Придумать бы как…
        Керц даже не сомневается, его жена в конце концов что-нибудь придумает. Недаром же она - "творец вещей". И гномы еще посмотрят на море изнутри. Какое оно там, на глубине. А пока…
        Керц вздохнул, как следует потянулся и, наконец, заснул. Во сне ему снились гномы, словно рыбы, плывущие под водой.

* * *
        Рагнар уже протянул руку, чтобы постучать в маленькую железную дверь позади сторожевой башни, когда она вдруг медленно отворилась сама.
        Конечно, в обычных сторожевых башнях никаких таких дверей снаружи нет. Снабжены они, как правило, подземным ходом, и если о нем не знать, то взять такую башню очень и очень сложно, разве что осадные машины подкатишь. Ну, или голодом защитников уморишь. Здесь, на Петрийском острове, наружные двери все-таки были. То есть изначально тут и башен-то никаких не было. Олбарийские лучники выстроили для себя наблюдательные вышки - ледгундских рыбаков отслеживать. Те по старой памяти считали здешние воды чуть ли не своей собственностью. Их очень возмущало, что у острова нашлись другие хозяева. Да еще гномы. Да ладно бы гномы, лишь бы они в море не лезли. Так ведь лезут, черти бородатые! Раз-другой приняв участие в отлове ледгундских рыбаков, которые теперь считались браконьерами, а потом и шпионов, которых добрые соседи заслали с целью помочь гномьему самосознанию понять, что с Олбарией им не по дороге, гномы всерьез задумались, а потом, недолго посовещавшись, постановили и взялись за дело. Результатом этого постановления стали четыре мощных приземистых каменных башни, сменившие деревянные вышки. Каждая
башня - сама по себе почти крепость. А дверцы за ней… это не потому, что подземных ходов нет, есть они, как не быть! А дверцы… если их вам изнутри не откроют - снаружи лучше даже не пробовать открывать… Во-первых, ничего не выйдет. Уж если гномы хотят смастерить дверь, которая открывается с одной стороны, то они так и делают. А во-вторых, больно уж не поздоровится незваным открывателям. Лучше уж по стене попробовать взобраться. Авось уцелеешь.
        Столь быстро открывшаяся дверь весьма порадовала Рагнара. Потому что это означало, что, во-первых, часовые действительно несут свою службу как следует, причем следят не только за морем, но и за самим островом. И это правильно. Мало ли что? А во-вторых, раз ему открывают дверь, значит, по крайней мере, считают своим. А что до остального… если лорд не может убедить остальных, что он лорд, - значит, он и не лорд никакой. И нечего было руками размахивать, мог бы спокойно идти играть в прятки. А если все-таки может… если может, то должен.
        Вот только у него нет выхода. Он должен смочь. Просто потому, что другого лорда на острове нет.
        Рагнар быстро взбежал вверх по лестницам.
        - Ну, привет… - поздоровался с ним один из часовых.
        - Как дела, Рагнар? - тотчас прибавил другой.
        - Кто к нам пожаловал! - воскликнул третий.
        "Ты еще погремушку мне предложи…" - мрачно покосился в его сторону Рагнар, но ничего не сказал.
        Он ведь собирается убедить этих людей в своем праве ими командовать, а вовсе не ссориться с ними. Да и Сэм еще молод, что с него взять. Всего-то двадцать три года. Своих детей еще нет. Он даже любовь еще ни с кем всерьез закрутить не успел. Так, перемигивается с разными дурочками, по кустам с ними лазит, в прятки только играть мешают. Откуда ему знать, как следует обходиться со взрослыми десятилетними мальчишками, если он сам еще ребенок?
        - Как там дела у рыбаков? - спросил четвертый.
        - На эти два дня я - ваш лорд-протектор, - ответил Рагнар.
        Часовые удивленно смолкли.
        - Ваш командир лейтенант Доггерти признал меня, - добавил Рагнар.
        Часовые недоуменно переглянулись.
        - Рагнар, такими вещами вообще-то не шутят, - наконец сказал старший смены. - Тебе папа разве не говорил, что…
        Старший смены замялся, подыскивая наилучшую и наименее обидную для юного собеседника формулировку:
        И Рагнар этой заминкой тотчас воспользовался.
        - Я и не шучу, - промолвил юный лорд. - А ты, Питер?
        Старший смены дрогнул и посмотрел в глаза мальчишки.
        Северная башня пала.
        Несомненное старшинство десятилетнего мальчугана было признано без единого выстрела. Быть может, потому что у него были глаза отца. Человека, единому жесту и взгляду которого эти люди подчинялись беспрекословно. А быть может, потому, что он и сам чего-то стоил.
        Рагнар очень на это надеялся. В своих попытках установления власти он вдруг наткнулся на один мучительный вопрос: "А почему это они должны тебе подчиняться и верить? Кто ты такой, кроме того что ты сын своих родителей? Что ты собой представляешь? Что в тебе есть, кроме крови?" Рагнар не знал, что ему ответить на пришедшую в голову жестокую истину. Однако, если бы он догадался задать этот вопрос хоть тому же Патрику Доггерти, тот бы очень обрадовался. Хотя бы тому, что сын его командира в свои десять до такого додумался. Он бы несомненно обрадовался. И, быть может, отвесил еще один подзатыльник собственному сыну. А тот, в конце концов, не вытерпел бы и побил своего будущего лорда. Что ж, Рагнар все равно не догадался спросить.
        Северная башня подчинилась с теми же оговорками, что и Патрик Доггерти. Ну, так и что с того? Очень ему нужно всякие глупости приказывать. Зато если случится настоящая беда…
        Он уже спускался по лестнице, когда услышал шепот часовых.
        - Во дает, ребята! - сказал старший смены. - А ведь десять лет всего…
        - Это в нем гномья кровь играет, - добавил кто-то из часовых. - Гномы - ребята такие… ответственные - жуть.
        - Просто у них у всех шило в заднице, - промолвил еще кто-то. - Взять хоть мою жену… пять раз дом перестраивали! Так нет же, ей все неймется! Опять перестраивать затеяла! Вот и в нем это же самое… играет…
        - Ну так подыграем ему, от нас не убудет, - решил старший смены.
        И Рагнар едва не бросился обратно. Наверх.
        "Они его обманули!"
        "Измена!"
        "Стоять, Рагнар, стоять!!!"
        "Точней, не стоять, а идти. Вниз. Не то они поймут, что ты их подслушивал".
        "Никто тебя, дурака, не обманывал. Они просто не поверили, что ты всерьез. Решили, что ты играешь. Как вчера это делал. Как позавчера. Они ведь не в курсе, что уже сегодня. Откуда им знать, что ты уже другой? Им просто не хотелось тебя огорчать попусту. Вот и все. Так и что в этом плохого? Они согласны подчиняться понарошку? В шутку? Ладно, пусть так. У них действительно нет никаких оснований мне верить".
        Рагнар решительно покинул Северную Башню. И направился в Южную.

* * *
        - Ну, ясное дело, - кивнул Эрнст Хумперфенкель. Он оторвался от каких-то хитрых расчетов, коими был исчеркан здоровенный бумажный лист, и посмотрел на Рагнара с удивлением. - Неужели ты решил, что я в этом сомневаюсь?
        Рагнар посмотрел на Хумперфенкеля с не меньшим удивлением. Он обошел уже почти весь остров и был весьма обескуражен тем, как большинство жителей принимали известие о том, что на эти два дня он является их лорд-протектором.
        Мирное население оказалось куда хуже воинов. Никто, конечно, не отказался считать его своим лордом. Но и всерьез его почти никто не принял. "Да-да, разумеется, ты наш лорд, никто в этом не сомневается. А теперь беги играй! А то работать мешаешь…" И так раз за разом. Немного утешило лишь отсутствие сладкого на обед и две порции жаркого, присланные вместо него. Если, конечно, отсутствие сладкого можно всерьез считать утешением. Особенно когда тебе всего лишь десять. Обидно - идешь на такие жертвы, а тебя все равно всерьез не воспринимают.
        Впрочем, лорд не имеет права на обиду. Если его не принимают всерьез, значит, он где-то ошибся, что-то сделал не так. Значит, нужно понять, где совершена ошибка, и поторопиться ее поправить.
        Заявление Хумперфенкеля было как бальзам на рану.
        - Разумеется, ты - мой лорд, а как же может быть иначе? - сказал он.
        - Остальным почему-то так не кажется, - против воли вырвалось у Рагнара. - Им кажется, что я еще маленький. Они даже не спорят. Они просто не принимают меня всерьез.
        - Им кажется, что ты еще маленький, - повторил Эрнст Хумперфенкель. И коснулся мастерского обруча с тремя насечками. - Со мной, знаешь ли, было то же самое. Им казалось, что я еще маленький. Они просто не принимали меня всерьез. Если бы не твоя мама, я бы до сих пор не имел мастерского ранга. Но, видишь ли… я бы все равно делал то, что я делаю. Мастерство ведь не заключено в этом самом обруче, хотя иметь его и приятно. Мастерство - это то, что ты есть сам. Так что нет никакой разницы, принимают тебя всерьез или нет, ты просто делаешь свое дело. То, ради которого на белый свет родился. Делаешь - и все. А что они там скажут или подумают… какая, в сущности, разница? Ты - лорд не потому, что родился у своих папы с мамой, ты лорд, потому что ощущаешь себя таковым. И ты будешь действовать как лорд вне зависимости от того, кто и что о тебе скажет или подумает. Даже вне зависимости от того, что об этом думаешь ты сам.
        - Вот так, да? - завороженно промолвил Рагнар.
        - Вот так, мой лорд, - ответил Эрнст Хумперфенкель. - А теперь посмотри лучше, какую штуку я придумал…
        Одним движением он сдернул полотно с рабочего стола. На столе лежали два толстых деревянных бруска. Их пересекали металлические пластины разной длины и ширины.
        - Ой! Что это? - спросил Рагнар, который никогда ничего подобного не видел.
        - Колокола! - гордо поведал Эрнст Хумперфенкель. - Кроме тебя, пока только Жаннет видела. И слышала, конечно…
        - Какие же это колокола? - удивленно поинтересовался Рагнар. - Колокола совсем другие. Вот хоть наш церковный колокол взять…
        - Так в том-то все и дело, - широко улыбнулся мастер. - Наш церковный колокол… Слушал я его, слушал и подумал: а что, если научить его издавать разные звуки? Ну, чтоб он, к примеру, сам мог мессу выпевать, а не только созывать на нее. А то - ну что это такое, все "бум" да "бум"?
        - Чтобы колокол сам пел? Да еще и мессу? - потрясенно прошептал Рагнар.
        - Жаннет тоже сперва не поверила, - улыбнулся Эрнст Хумперфенкель. - Она даже не хотела верить, что эти железяки способны звучать. Дребезжанье и звяканье, говорит, получится.
        - Я тоже не верю, - кивнул Рагнар, во все глаза глядя на Эрнста, зная, что тот, как всегда, сейчас совершит чудо и проклятые железяки каким-то образом запоют. С Хумперфенкелем ведь всегда так. Его заявлениям просто невозможно поверить, пока все не увидишь своими глазами. А некоторые не верят и после. Видят - и все равно не верят.
        - И правильно делаешь, что не веришь, - сказал Эрнст Хумперфенкель. - Зачем верить, если послушать можно? В конце концов, колокола для того и создаются, чтобы петь.
        Он взял со стола два маленьких блестящих металлических молоточка и ударил по странным железякам. И железяки запели. Ох, как они запели!
        Пронзительно! Завораживающе! И вместе с тем весело.
        - Это как если бы у колоколов случился праздник и они бы плясали! - восторженно выдохнул Рагнар, когда музыка оборвалась.
        - Наверное, - улыбнулся Эрнст Хумперфенкель.
        - Но это не месса, - добавил Рагнар.
        - Разумеется, нет, - кивнул создатель чудесных плоских колоколов, которые умели петь. - Эту песенку я сам придумал. А месса… разве ж можно ее когда попало играть? Да и вообще надо все это дело священнику показать. Вдруг он скажет, что нельзя?
        - Как это нельзя? - возмутился Рагнар. - Такая здоровская музыка!
        - Так музыку у нас никто и не отнимает, - ответил Эрнст Хумперфенкель. - А вот можно ли на этом играть в церкви, да еще и мессу - этого мы сами решить не можем. Даже ты не можешь, хоть и лорд. Это дело церкви, знаешь ли.
        - Верно, - кивнул Рагнар. - Действительно, спроси у священника. Пусть он скажет. А пока… сыграй еще что-нибудь.
        - Я тут попытался подобрать гномскую плясовую, - промолвил Эрнст Хумперфенкель. - Вот и послушай, что вышло…

* * *
        - Странные мне сегодня какие-то ученики достались, - проворчал гном-кузнец Готлиб своей жене из людей.
        - Странные? - накрывая на стол, переспросила она.
        - Такое ощущение, что они вообще молот в первый раз увидели, а в руках и вовсе не держали, - буркнул кузнец.
        - Так может быть, так оно и было? - наливая пиво из большого запотевшего кувшина, спросила его жена.
        - Тогда какого черта они ко мне приперлись? - продолжал ворчать кузнец.
        - Ну, им захотелось научиться, - предположила жена. - Что тут такого? Тебе грибы класть?
        - Клади, - вздохнул кузнец. - Тут, понимаешь ли, Марта, какая загадка… я учу мастеров. Ну, тех, кого люди мастерами считают. Они мне как раз в подмастерья годятся со всей их ученостью. Так вот, я за свое научение беру неплохие деньги. Очень даже неплохие. Вот и подумай, какой смысл учиться у меня молот в руках держать, когда этому любой кузнец-человек обучить может. И за гораздо меньшую сумму!
        - Действительно, странно, - сказала его жена. - Впрочем, какие только странные типы не ходят по этой земле. Чего только не приходит им в голову!
        - Да, - кивнул кузнец. - Это верно. Вот только… странно мне как-то. Подозрительно. И больше того скажу: руки мне их не понравились. Очень не понравились. Нехорошие руки.
        - Нехорошие руки? - переспросила жена. - Слабые, что ли? Или неумелые?
        - Да нет, - поморщился Готлиб. - Не слабые. А только… я в этих руках, хоть убей, молот представить не могу! Ни молот, ни лопату, ни плуг, ни весло, ни меч, ни кисть, ни скрипку… А вот нож… такой, каким глотки режут…
        Кузнец замолчал.
        - Надо сказать об этом господину коменданту! - обеспокоилась Марта. - А то ведь если они и правда душегубы какие, то как бы чего тут у нас не натворили!
        - Так ведь уехали наши владыки, - пробурчал кузнец и, подумав, добавил: - Надо будет завтра к господину лейтенанту обратиться. Пусть приглядит. За такими глаз да глаз нужен. Тоже мне… кузнецы!

* * *
        Днем море шире, а ночью больше. Оно не распахивается сияющей далью, не убегает прочь, маня за собой, оно растет вверх и придвигается ближе.
        Нечто огромное вздыхало и ворочалось в наступающей темноте.
        "Отец всегда сам проверял вечерние и ночные посты", - думает Рагнар, шагая по берегу моря.
        Разумеется, под вечер явился Торди-пасечник и заявил, что Рагнару пора спать и что чихать он хотел на то, лорд тот или нет. Раз лорд, то тем более должен слушаться. С Торди совершенно невозможно спорить. Случись что, так он бы и короля Джеральда спать уложил. И ничего бы Его Величество не сумел сделать. Лег бы спать как миленький. Пришлось лечь и Рагнару. Лечь, сделать вид, что спит, и только потом потихоньку сбежать.
        "Король Джеральд бы тоже небось сбежал", - думает Рагнар, шагая во тьме.
        Он идет проверять остров.
        Если бы он сейчас не был временно исполняющим обязанности лорд-протектора, ему было бы очень страшно. Так и кажется, что там, в темноте, среди этого колыхания и плеска что-то есть… что-то живое…
        Оно приближается… приближается… оно набросится и уволочет за собой, в колышущуюся бездну, которая только притворяется морем, на самом деле это что-то другое… Оно сомкнется над головой, сомкнется и не отпустит…
        Если бы он все еще оставался десятилетним мальчиком, он бы сейчас со всех ног припустил домой, задыхаясь от страха. Вот только лорду бояться не положено. Лорды ничего не боятся. У них нет права остаться в уютной темноте собственной спальни, а потом заявить: "Да, я бы стал героем, вот только меня Торди-пасечник на подвиги не отпустил". Им приходится шагать в неуютную внешнюю тьму. И совершать те самые подвиги. Просто потому что кто-то должен этим заниматься.
        Сумерки сменяются темнотой, гаснут огоньки в домах, все ложатся спать. Все, кроме рыбаков и тех, кто пришел на их праздник. Там огни, веселье, смех, там звонко поют удивительные плоские колокола Эрнста Хумперфенкеля. Рагнар с удовольствием отправился бы туда, но его долг в другом. Он зашел, поздравил всех, как должно, даже успел услышать, как кто-то окрестил изобретение Хумперфенкеля "небесными лесенками", а потом отправился дальше. Он н лорд. Чтобы они все могли спокойно праздновать, он должен быть на страже. Есть, конечно, часовые. Часовые на Сторожевых башнях. Те, кто тоже не спит в эту ночь. Но часовые - всего лишь часовые, а он - лорд. Его долг не спать с теми, кто хранит покой этого острова. Каждый из часовых отвечает лишь за свой участок. Один лишь лорд отвечает за все. За все и за всех. И если кто-то, сохрани бог, заснет на посту, то он, конечно, будет виноват, но вместе с ним будет виноват и лорд, который этого не предотвратил.
        Временно исполняющий обязанности лорд-протектора Петрийского острова идет по берегу у самой кромки воды. Он идет, и ему кажется, что на берегу все еще вечер - вон как гномы голосят, какая уж там ночь! - а вся без исключения ночь собралась над морем, это она клубится, плещется, ворочается… она собралась над морем и медленно просачивается на берег.
        Рагнар идет по берегу ночи, и ленивые волны время от; времени пытаются добраться до его сапог.
        С моря ползет туман, начинает накрапывать мелкий дождь. Рагнар вздыхает. Потом зевает. Мало того что страшно, так еще и спать охота. Он вспоминает, как раньше вечно ругался, когда его спать укладывали. Как завидовал отцу, идущему проверять ночные посты, да и вообще всем взрослым - им ведь можно ложиться спать, когда захотят! Что ж, теперь он понимает, что есть большая разница, не спишь ты, потому что тебе так хочется, зная, что в любую минуту можешь лечь, или же ты не спишь, потому что должен не спать, и никого не волнует, чего тебе там на самом деле хочется.
        Ночь.
        Ночь стоит над морем в плаще дождя и тумана. Стоит и смотрит на Рагнара.
        Он едва не наткнулся… он почти дошел уже… почти дошел - .и вдруг остановился. Какое-то смутное чувство заставило его замереть, задержать дыхание и вслушаться.
        На берегу кто-то был.
        Рагнар замер, страшась опустить ногу.
        "Мало ли что здесь кому-то понадобилось", - пытаясь успокоить самого себя, подумал он. И сам себе не поверил. В глубине души что-то вопило об опасности.
        "Я - лорд, - напомнил он сам себе. - Сейчас я храбро подойду к ним и…"
        "И они меня убьют!" - внезапно закончил какой-то паникер, совершенно не похожий на лорда.
        "А как бы поступил отец? - вдруг подумал он. - Дельная мысль. Лучше поздно, чем никогда. Отец бы, разумеется за всем проследил, все разузнал и кликнул стражу".
        Рагнар опустился на четвереньки и стал осторожно красться в ту сторону, где ему что-то почудилось. Ночь шла следом за ним, ночь наклонялась все ниже, но это было даже хорошо… те… они его не увидят… не услышат… не… Он уже различал контуры гномьих лодок. Это возле них копошились неведомые пришельцы. Слышалось шуршание, чем-то тихо скребли по дереву…
        - Ты где сверлить наладился, придурок? - услышал он вдруг тихий гневный шепот.
        - Здесь, а что? - тотчас донесся ответ.
        - Совсем идиот? Заметят - пиши пропало! Вся работа насмарку! Вон там сверли!
        - А я закончил.
        - Тогда дай мне свое сверло. Мое уже тупое.
        Так, значит. Трое… четверо… пятеро…. восемь человек копаются в лодках гномской рыболовной артели, и по крайней мере четверых из них Рагнар не может узнать по голосу.
        Враги?
        Во всяком случае - чужие!
        Да нет, не просто чужие…
        Что можно сверлить в лодке? Да еще и ночью?
        К какой башне спешить? К Северной? Южной? Западной? Восточная - далеко… а остальные…
        "Они сверлят дыры в днище! - с внезапным ужасом понял Рагнар. - Враги! Враги! Враги!"
        Рагнар отполз, развернулся и что есть духу припустил к празднующим гномам. Ближе них никого не было, а уж постоять за себя и свои лодки рыбаки завсегда смогут.

* * *
        Лорд не может позволить себе куда-то вбежать задыхающимся от быстрого бега и с вытаращенными глазами. Лорд и вообще не должен никуда вбегать, разве что случай уж совсем крайний. Лорд не смеет пугать своих подданных.
        Отдышаться. Успокоиться. Пригладить волосы. Вот так… Рагнар медленно вдохнул, выдохнул и взошел на крыльцо. Нажал на ручку двери и шагнул вперед. В радость, песни и смех, которые он сейчас оборвет своими словами. А что делать?
        Его встретил веселый гомон множества голосов, звон пивных кружек, женский смех и радостный вопль:
        - О! Кто к нам пожаловал! Сам юный Владыка!
        И гораздо более тихий голос, поинтересовавшийся непонятно у кого:
        - А ему еще не пора спать?
        И столь же тихий ответ:
        - Вот сам у него и спрашивай, а то он сегодня лорд.
        - Так он для того, никак, лордом и сделался, чтоб по ночам не спать? - прозвучала еще чья-то реплика.
        Эрнст Хумперфенкель опустил блестящие молоточки на свои чудесные колокола и поднял глаза на Рагнара.
        - Эрнст, - промолвил Рагнар. Горло перехватило от обиды, Но он справился с собой и продолжил, глядя в глаза того, кто в него верил: - Эрнст, может, я и не настоящий лорд, но… скажи, ты веришь, что я не слепой?!
        - Рагнар? - встревоженно отозвался Хумперфенкель. - Рагнар, что случилось?
        - Лодки! - ответил Рагнар. - Какие-то незнакомцы ковыряются в артельных лодках! И я услышал слово "сверлить"!
        - В лодках, говоришь, ковыряются?! - Старшина артели Керц возник рядом, словно из-под земли.
        - Да! - в отчаянии, что ему сейчас не поверят, выпалил Рагнар.
        Но ему поверили. Слово "лодки" обрушилось тяжелым камнем, и круги от него пошли такие, что веселье и смех стихли сами собой. Громко и противно звякнула пивная кружка. А потом в единый миг все гномы вскочили на ноги.
        - Всем взять весла! - командовал Керц. - Факелы приготовить, но не зажигать! Подберемся тихо, а там посмотрим!
        Рагнар почувствовал, как его увлекает общее движение. Он бежал, бежал вслед за всеми, крался, стараясь ступать как можно тише…
        "Это я должен командовать! Я, а не Керц!" - возмущенно прыгали мысли.
        "А я смог бы так же четко отдать необходимые распоряжения?" - тотчас задумался Рагнар.
        "А меня послушались бы так же, как его, с одного слова?" - усомнился он десять шагов спустя.
        "Такое доверие еще заслужить нужно!" - сообразил он.
        "Но ведь лорд - я! Разве нет?" - заспорил он сам с собой.
        "Вот и приноси пользу, раз лорд! Быстрота и тишина сейчас важнее споров о главенстве".
        Со стороны лодок донесся отчетливый скрип сверла.
        - Мой лорд, вы были правы, - прошептал оказавшийся рядом Керц. Удивление и уважение смешались в его голосе.
        "Так вот как становятся лордами!" - мельком подумал Рагнар.
        И тотчас забыл об этом. Где-то там, впереди, в густой темноте скрывались враги. Враги, замыслившие зло.

* * *
        - Живей! Живей, ребята! - поторапливал наемников старший группы. - Продырявили, заткнули, замазали! Продырявили, заткнули, замазали! И дальше! Дальше! Если хоть одна лодка останется целой - все насмарку!
        - Я что-то слышал… - вдруг прошептал рыжеволосый наемник.
        - Что? - напряженно вопросил его напарник. - Что ты слышал?!
        - Вроде… вроде бежал кто-то… и дверь хлопнула… неуверенно ответил тот.
        - Кто-нибудь по нужде на задний двор вышел, - фыркнул старший группы. - Шевелись давай, а то и впрямь кто-нибудь припрется! Уж десять минут лишних тут возимся, а еще две лодки остались…
        - Бог в помощь! - внезапно и зловеще, словно труба судного дня, прозвучало из темноты.
        Наемники застыли как громом пораженные. Еще миг - и, побросав сверла, ветошь и бутыли с составом для замазки, они схватились за ножи. Из темноты и тумана на них со всех сторон надвигались смутные тени.
        - Бежим! - испуганно выдохнул старший группы, но ночная мгла вдруг налилась движением, и тяжелое рыбачье весло, взявшееся словно бы ниоткуда, ударило его по голове. Он рухнул, так и не выпустив из руки длинную полосу остро отточенной гномьей стали, обмотанную по рукояти узким шершавым ремешком.
        - Факелы! - раздался из темноты все тот же неумолимый голос.
        И стало светло как днем.
        Увидев, какое количество сердитых гномов с веслами в руках их окружает, наемники сразу же бросили оружие. Все равно сопротивляться было бесполезно.

* * *
        - Та-ак… - зловеще протянул Керц, нагнулся и поднял сверло. - И чем мы тут таким занимались? А?!
        Гномы уже осматривали лодки.
        - Вроде все цело, - нерешительно промолвил один из них.
        - Это только вроде. - Керц угрожающе приблизился к одному из наемников. - Ну? Кто вас послал и чем вы тут занимались?
        - Просто шли мимо! - с притворной растерянностью ответил тот. - Утомились, решили отдохнуть. Присели возле ваших лодок. Что тут такого? Что вы на нас так набросились? Приятеля нашего по голове ударили. Надеюсь, хоть не убили… А мне говорили, что гномы к людям хорошо относятся. Врали небось. Вижу, как вы к людям относитесь. Чуть что - сразу веслом по голове.
        - Так это смотря к каким людям… - ответил Керц. - Нам, видишь ли, не нравятся люди, которые по ночам со сверлами лазят по нашим лодкам. Настолько не нравятся, что мы готовы сделать с ними что-нибудь нехорошее, лишь бы они ответили на наши вопросы…
        - На какие еще вопросы? - притворяясь возмущенным, проговорил другой наемник. - Говорят же вам, мы просто шли мимо!
        - А это что? - с угрозой в голосе поинтересовался Керц, делая шаг вперед и подсовывая сверло под самый нос наемника.
        - Пусть кто-нибудь факел поближе поднесет, а то я в темноте не разгляжу, - сердито пробурчал тот.
        - Поднесите ему факел, - приказал Керц.
        - Сверло это, - раздраженно проговорил наемник, когда рядом со сверлом оказался еще и факел. - Ну и что?
        - А что вы здесь делали с этими сверлами? - спросил Керц.
        - Вы простите, конечно, уважаемый гном, но вы только что подняли это сверло с земли, - сварливо отозвался наемник. - Подняли с земли, а не отобрали его у меня. Как вы можете утверждать, что оно - мое? Да я его впервые в жизни вижу!
        - Вот-вот! - обрадованно поддакнул другой наемник.
        - Впервые в жизни? - свирепо переспросил Керц.
        - Вот именно! - обиженно отозвался наемник. - Говорят же вам, мы просто шли мимо и присели отдохнуть. Откуда нам знать, что тут у вас валяется и зачем оно надо? Знали бы, обошли бы ваши чертовы лодки десятой дорогой…
        - Бросаются на людей ни за что ни про что! - подхватил еще один. - Совсем с ума посходили!
        - Ни стыда ни совести у этих гномов! - Наемники повеселели, чувствуя, что выбираются из западни.
        Рагнар стоял чуть позади гномов, с ужасом слушая Керца. Что-то было неправильно в том, как он вел допрос. Он раз за разом упускал инициативу, предоставляя злоумышленникам возможность не только оставаться невиновными, но и самих гномов обвинять в злоумышлении.
        "Перехватить инициативу? А как ее перехватишь?!"
        - Осмотреть лодки как следует! - велел Керц.
        "Я знаю, что они портили лодки! - в ужасе подумал Рагнар. - Знаю! Но если Керц и дальше будет делать то, что он делает… ему придется их отпустить, а потом… кто знает, каких бед они еще натворят?"
        "Что бы на моем месте сделал отец? Ясно, что сделал бы! Арестовал бы всех чужаков до выяснения. А что бы он сделал до того, как стал комендантом? Ага! Вот оно!"
        Он проскользнул меж гномов, плотным кольцом окружавших наемников, и нагнулся над лежащим без чувств главарем.
        - Рагнар! - резко окрикнул его Керц.
        - Не мешай, - откликнулся юный лорд, ощупывая тело.
        Увы! Догадка не сработала. У главного мерзавца не оказалось при себе сверла! А он так надеялся, что тот просто не успел его выбросить!
        Рагнар виновато выпрямился.
        - Рагнар, отойди назад! - тотчас рявкнул Керц.
        "Что ж, отец тоже мог бы так ошибиться… Вот только что он стал бы делать потом?" - подумал Рагнар.
        - Я нашла! - донесся до них голос из лодки.
        - Что там, Герд? - спросил Керц.
        - Отверстия высверлены под скамьями, - ответила она. - И заделаны каким-то составом.
        - Который наверняка растворяется в воде, - кивнул Керц. - Ну, правильно, если просто продырявить лодки, это будет заметно сразу, а если чем-то замазать… если эта замазка растворится только тогда, когда лодки как следует отойдут от берега…
        Он вдруг ухватил за грудки ближайшего наемника и одним движением швырнул его наземь.
        - Так вы что, утопить нас хотели?! - рявкнул он.
        - Да мы тут вообще ни при чем! - взвыл тот. - Не слышал, что ли? Мы просто шли мимо! А тебе еще достанется за то, как ты с нами обращаешься! Вот мы пожалуемся лорд-протектору, будешь тогда знать, как обижать ни в чем не повинных людей!
        - А лорд-протектора нет на острове. - Герд вылезла из лодки и, подойдя к наемнику, наклонилась над ним. - Есть только мы, понимаешь? - В ее руке сверкнул нож. Тот самый, с которым она когда-то поддерживала владыку, тот самый, которым грозила старейшинам. - Так вот… сейчас я начну резать глотки… и перестану только тогда, когда услышу правду… хоть от кого-то из вас. Причем мне все равно, от кого, понимаешь?
        Наемник в ужасе попытался отползти, но Керц держал его крепко.
        - Что ж, с тебя и начнем, - промолвила Герд, подмигивая наемнику.
        - Нет! Нет! - в ужасе взвыл тот.
        - Да почему же нет? - улыбнулась ему Герд. - Какой стеснительный мальчик. Да притом какой красавчик… я никогда не поверю, что ты не хочешь, чтобы тебя немного приласкали… вот этим ножичком… Керц, любимый, приподними ему подбородок… итак, юноша, или ты открываешь свой чудесный ротик и начинаешь говорить слова, в которые я поверю… или ты обзаводишься еще одним чудесным ротиком… чуть пониже первого…
        - Нет!!! - еще раз взвизгнул наемник. - Я все скажу! Все!
        - Серье-езно? - томно протянула Герд. - Смотри, Керц, какой разговорчивый юноша. Что ж, говори, так и быть, разрешаю…
        Наемник и не собирался кого-то там покрывать. Он просто хотел жить.
        Когда так спрашивают - лучше говорить. Лучше говорить все и сразу. Для здоровья полезнее. Это только казалось, что гномов можно обвести вокруг пальца как маленьких. Ага, как же! Выяснилось, что гномы шутить не собираются. А если и начинают шутить - другим от этого не смешно. Только самим гномам.
        Он рассказал все.
        Беда в том, что знал он немного. Однако и того, что он знал, хватило с лихвой. Когда гномы узнали, как именно их собирались убивать…
        - Это что же получается? - тихо и страшно промолвил кто-то из них. - Нас должна была погубить верность друзьям? Нас должно было убить то, что своих не бросаем? Да какая же сволочь все это придумала?!
        - Боже, какой ты все-таки дурак… - выдохнул наконец-то пришедший в себя старший группы наемников, обращаясь к своему подчиненному. - Ты что же, думаешь, что они нас помилуют после всего, что ты им рассказал?
        - Помилуют. - Рагнар и сам не понял, как у него вырвались эти слова. Он ведь не собирался ничего говорить. Герд так отлично их напугала, что они все выложили, и это было прекрасно. Вот только… он вдруг засомневался, что она их всего лишь пугала. Нет уж! Это было чем угодно, только не блефом. Таких мерзавцев, как эти, пустыми угрозами не запугаешь, а раз они все-таки испугались… черт, она действительно сделала бы это… а он - лорд! - стоял бы и смотрел. Просто смотрел? - Помилуют, - повторил он и вышел вперед. - Потому что Мастер Герд все-таки ошиблась. Лорд-протектор на острове есть. Я - лорд-протектор.
        - И ты предлагаешь их отпустить? - Герд гневно обернулась к Рагнару.
        - Я не предлагаю, я - приказываю, - негромко поправил ее Рагнар. - Приказываю заключить их под стражу. Повесят их в Олбарии. После того как с ними побеседуют люди сэра Роберта.
        - Утопить они собирались нас, а не сэра Роберта! - рявкнула Герд. - Кому, как не нам, решать, что с ними делать?
        - Давай начнем с того, что, если бы не я, вы бы до сих пор смеялись и танцевали, - предложил Рагнар.
        - Именно поэтому я и не отсылаю тебя спать, как это и приличествует твоему возрасту, - проворчала Герд.
        - А что делала ты в своем возрасте Невесты? Ножом размахивала? - огрызнулся Рагнар.
        - Спроси об этом у своей матери, - фыркнула Герд.
        - Если бы я не спрашивал, я бы сейчас спокойно спал в своей постели! - ответил Рагнар. - Итак, решено. Под Северной башней есть подвал. Отведем их туда, запрем и приставим стражу.
        - Нет, - сказал Керц. - У меня идея получше. Мы дадим им лодку. Одну из тех, что они обработали. И пусть плывут на все четыре стороны.
        - А если доплывут? - спросил кто-то из рыбаков.
        И тут наемники, подхватив брошенные ножи, внезапно ринулись вперед. Терять им было нечего, поэтому сражались они с отчаянием обреченных. Никто из гномов не погиб лишь потому, что убивать наемникам тоже было некогда. Им нужно было вырваться, спастись. Что ж, у них почти получилось. Ошарашенные гномы отпрянули в стороны, и наемники бросились в образовавшийся проход.
        "Так вот что казалось таким неправильным! - с отчаянием понял Рагнар. - Мы начали их допрашивать, не озаботившись связать!"
        Но самым страшным было даже не это. Он знал, что наемников догонят. Коротконогие гномы не всегда бегают медленнее людей. А если так, как сейчас, когда ноги наемников тяжелит страх, а сердца гномов сжигает гнев… Наемников догонят, Рагнар знал это. Догонят и…
        - Святая Джейн! Помоги… - прошептал мальчишка. - Помоги, пожалуйста…
        "Если я в спокойной обстановке с трудом их удерживал, то сейчас…"
        "Присматривай тут за всем, малыш!" - словно бы наяву услышал он голос отца.
        "Присматривай! Присмотришь тут, как же!" - злые слезы навернулись на глаза.
        "Терпи! Будущему владыке гномов не к лицу плакать!" - добавила мать.
        Рагнар выпрямился.
        Наемников догнали.
        Догнали, швырнули наземь. Тяжелые рыбачьи весла взметнулись в ночное небо, расписанное факелами. Рагнар охнул и припустил что есть духу.
        "Этих гадов сейчас просто убьют, и тогда…"
        - Стойте! - взвыл он что есть силы. - Стойте!
        Его не слышали. Или все-таки слышали? Взметнувшиеся весла нерешительно замедлились. Или это время растянулось, позволяя ему добежать, проскользнуть меж разъяренных гномов и упасть на брошенных наземь наемников, закрывая их своим телом.
        - Стойте! - прошептал он, задыхаясь от бега. - Стойте…
        Гномы замерли.
        - Рагнар, ты что? - яростно рявкнул Керц. - Защищаешь этих убийц?!
        - Нет… - помотал головой мальчишка. - Я просто не хочу, чтоб убийцами сделались вы! Потому что если вы их убьете… вот тогда они вас и утопят. Как камень на дно потянут!
        - Рагнар! - Дружный рев множества глоток.
        - Нет! - Яростный ответный крик, почти клич. Клич, без всяких "почти". Боевой клич. То, с чем бросаются в бездну не чтобы погибнуть, а чтобы вернуться с победой.
        - Рагнар! - Могучая, темная, страшная толпа с веслами, толпа, не ведающая пощады и разума. То, во что порой превращаются даже лучшие из лучших, когда они одержимы гневом.
        "Прочь! - глухо гудит толпа. - Отдай нам этих мерзавцев! Они наши! Мы хотим их растерзать и растерзаем! Не становись у нас на дороге! Растопчем!"
        И так хочется сдаться и уползти. Ведь это и впрямь не в силах человеческих. Даже взрослому такое не под силу, а ты… а ты лорд. А лорды не отступают. Никогда. Даже если их топчут и разрывают на части. Лорды всегда побеждают. Именно поэтому они и лорды. Ты можешь только умереть. Права проиграть у тебя нет.
        "Присматривай тут за всем!" - вновь слышится голос отца, и тебе вдруг становится хорошо и спокойно. Ты чуть было не ошибся, но еще не поздно все поправить…
        - По Праву Крови и Закону я - ваш будущий лорд, - с мягкой улыбкой произнес Рагнар. - И я требую от вас соблюдения Закона. Эти мерзавцы будут арестованы, допрошены и препровождены в руки олбарийского правосудия. Кажется, я не требую ничего сложного или непонятного, верно?
        И то, чего не смог сделать яростный крик, то, что оказался не в состоянии совершить истошный надрыв, сотворила улыбка. Она была такой невероятной, такой невозможной в кипящем котле ненависти и гнева, что гномы остановились. Занесенные в яростном замахе весла опустились.
        - Молодцы! - искренне хвалишь ты своих подданных и вдруг ощущаешь холодное лезвие, плашмя прижатое к твоему горлу.
        И мигом соображаешь, что наемник, на которого ты плюхнулся, чтоб защитить его жизнь, прикрыть его от гномьих весел, решил перехватить инициативу.
        - А что, если я перережу горло вашему маленькому лорду? - негромко, но звучно интересуется он.
        - А тогда… - Герд мигом оказывается рядом, и ты понимаешь, что свихнувшаяся от ярости толпа - это еще не самое страшное. Глаза этой женщины, когда она смотрит так, куда страшнее. - Тогда, глупый маленький гаденыш, мы тебя замуруем… в стену… или в пол… и оставим маленькое отверстие, чтоб ты мог дышать… ты будешь умирать очень долго…
        Ты чувствуешь, как дрожит рука с ножом на твоем горле, ты лежишь очень тихо, потому что умереть просто так, ради ничего, из-за неосторожного движения тебе не хочется. Наконец наемник отбрасывает нож в сторону, и ты медленно встаешь.
        - Спасибо, Герд, - говоришь ты.
        - Испугался? - спрашивает она.
        - Вас - да, - честно отвечаешь ты. - Их - нет.
        В сторону наемников ты даже не смотришь. Ты и так знаешь, что все будет хорошо. Уже слышны голоса спешащих по тревоге часовых.
        Все уже кончилось. И кончилось хорошо. Победа.
        Никто не скажет, что гномы убили людей. Никто не переврет эту историю. Рыбаки не превратятся в гнусных убийц. Они останутся рыбаками. Ради этого ты и сражался. Сражался и победил.
        - От Северной башни досюда не больше пяти минут, - тихо сказал Рагнар. - Так сколько же длился этот бой?
        - Минуты три, мой лорд, - промолвил Керц. Его лицо уже не искажала гримаса ярости. - Да, никак не больше трех минут.
        - Всего три, - удивленно промолвил Рагнар.
        - Три минуты и целую вечность, мой лорд, - добавил Керц и низко-низко поклонился.
        - Да, наверное… - Теперь, когда все кончилось, Рагнар вдруг почувствовал такую усталость, что с радостью бы уснул прямо тут.
        Усталость, отчаяние… почему-то очень хотелось заплакать, но ничего не выходило. Ему уже наплевать было, что лорды не плачут. Но все равно как-то не плакалось.
        - А теперь… отругайте меня кто-нибудь, - жалобно попросил он. - Отругайте и уложите спать…
        Его умоляющий взгляд наткнулся на Керца, все еще растерянно стоящего рядом.
        - Мой лорд… я, наверное, не смогу… - виновато отозвался тот. - Герд?
        Та отрицательно покачала головой.
        - Ты сам отнял у нас это право, малыш, - тихо промолвила она. - Ты сегодня дважды спас нас всех. Для нас ты теперь - лорд. На самом деле - лорд. Как мы можем отругать тебя?
        Ты опускаешь голову. Да. Все правильно. Так и должно быть. Тяжеленный камень медленно ложится на твое сердце.
        Так что, это и значит стать старше!
        - Рагнар?! Ты что тут делаешь, маленький мерзавец?! А ну-ка, живо в постель, пока я за хворостину не взялся! - вдруг раздается громкий, как из другой жизни, голос.
        Ты подымаешь голову. Торди! Его сердитое бурчание - как солнышко среди беспросветной ночи.
        "Он же ничего не знает! - думаешь ты. И тут же понимаешь: - Даже если он узнает, ничего не переменится. Умудряется же он время от времени ругать и отчитывать твоих родителей. Причем иногда - совершенно ни за что!"
        - А ну-ка, пойдем со мной! - возмущенно ворчит Торди. - Вот я твоим родителям все расскажу про твои проделки! Тут, понимаешь, каких-то разбойников ловят, а ты почем зря рядом слоняешься! А ну как что-нибудь случилось бы! Нет, надо же такое! Стоило мне отвернуться… да как тебе вообще не стыдно?!
        Олбарийские лучники уводят связанных наемников.
        Ворчливый гном-пасечник уводит временно исполняющего обязанности лорд-протектора острова. Э, нет! Он уводит всего лишь Рагнара. Рагнара, за которым его попросили присмотреть отлучившиеся по делам родители.
        А временно исполняющий обязанности лорд-протектора? Куда же он в таком случае делся?
        "Куда-то делся, - подумал Рагнар. - Просто потому, что сейчас он больше не нужен. Да и устал я от него, если честно".
        "Завтра с утра обязательно поиграю в прятки! И как следует искупаюсь!"
        Он шел рядом со стариком, слушал его бурчание и улыбался.

* * *
        - Ну что ж, нас можно поздравить. - Господин Бриньон улыбался так ядовито, что сразу становилось ясно: поздравлять не с чем, а сам глава рыбного торгового Дома "Бриньон и сын" просто разрывается от едва сдерживаемой злости.
        - Поздравить? - переспросил господин Пино, его личный секретарь, проходя в кабинет своего хозяина.
        - Вот именно - поздравить. - Помимо воли руки господина Бриньона сжались в кулаки. - Торговлю на Хэмфордском рынке можно сворачивать хоть сегодня. Мы не можем столько времени подряд торговать себе в убыток. А все гномы со своей селедкой!
        - Ужасно! Просто ужасно! - сочувственно покачал головой господин Пино.
        - Это те самые гномы, которые должны были утонуть! - наконец заорал господин Бриньон. - Ты обещал мне это! Обещал!
        Господин Пино виновато развел руками.
        - Где твои проклятые наемники?! - продолжал бушевать господин Бриньон.
        - Насколько я смог узнать - они захвачены, - огорченно проговорил господин Пино. - Причем самими гномами.
        - И гномы их не убили?! - рявкнул господин Бриньон.
        - Нет, - как можно более безличным тоном ответил господин Пино.
        - А ты говорил - убьют! - Палец господина Бриньона обвиняюще ткнулся в его секретаря.
        Господин Пино вздохнул. Пожал плечами.
        - Увы, я переоценил их темперамент.
        - Ты хоть сумел замести следы? - угрожающе поинтересовался господин Бриньон. - Или нам ждать в гости олбарийскую секретную службу?
        - По вашу душу уж точно никто не явится, - ответил господин Пино.
        - А по твою? - спросил хозяин.
        - И по мою - никто, - равнодушно ответил секретарь.
        - Разве что сатана, - буркнул господин Бриньон, немного успокаиваясь.
        - Все в руках Господа, - набожно вздохнул господин Пино.
        Господин Бриньон язвительно усмехнулся. И в самом деле, чего он боялся этого человечишки? Избавляться от него? Убивать? Вот еще!
        - Ты не справился! - сказал он своему секретарю.
        - Я всего лишь человек, - пожал плечами господин Пино. - С людьми это время от времени случается.
        - Человек? Этого недостаточно, чтоб оставаться моим секретарем! - с наслаждением выговорил господин Бриньон.
        - Что поделаешь… - усмехнулся господин Пино. - Ни ангелом, ни демоном я пока не стал. Придется вам подыскать более подходящую кандидатуру. Боюсь только, что и тот и другой сразу затребуют себе половину. И ваше счастье, если не большую.
        - И руку моей племянницы ты тоже не получишь! - взъярился господин Бриньон, почувствовав насмешку в голосе своего секретаря.
        - Насколько мне известно, я все равно опоздал, - пожал плечами господин Пино.
        - Что?! - вскинулся господин Бриньон. - Что ты хочешь этим сказать?
        - Только то, что она вчера сбежала. - Его секретарь уже не скрывал насмешки.
        - Как - сбежала? Куда?! - Господин Бриньон не слишком-то заботился о судьбе своей племянницы. Гораздо больше его занимали ее деньги. Если он перестанет быть опекуном этой дурочки, если она выйдет замуж за кого попало, а ее муж решит, что вкладывать деньги в терпящее серьезные убытки предприятие "Бриньон и сын" опасно…
        - Как и куда - не знаю, - ухмыльнулся секретарь. - Знаю лишь - с кем.
        - С кем?! - почти простонал господин Бриньон.
        - Говорят, с каким-то капитаном… - Господин Пино с наслаждением посмотрел на окончательно выведенного из себя господина Бриньона и пошел к выходу.
        Дверь за ним негромко закрылась.

* * *
        - …Вот такая вышла история, - наконец закончил свой рассказ Рагнар и улыбнулся родителям. - Я справился?
        - Ты как-то просил меня, чтоб я тебе разрешил пострелять из боевого лука, - потрясенно глядя на сына, промолвил Тэд Фицджеральд. - Я тогда сказал, что тебе еще рано. Так вот, теперь…
        - Теперь я и сам знаю, что мне еще рано, - с улыбкой перебил отца Рагнар. - Папа! Мама! Пойдем купаться?
        - Вот теперь, когда ты понял, что рано, - улыбнулся в ответ Тэд Фицджеральд, - тебе и в самом деле пора.
        Рагнар немного подумал и серьезно кивнул.
        - А теперь - купаться! - заключил Тэд.

* * *
        На Петрийском острове часто бывают гости.
        Петрийский остров всегда рад гостям..
        Случаются они и в рыбацкой артели. Тогда, разумеется, зовут Мастера Керца. Если нужно о чем-то поговорить, что-то рассказать или объяснить - лучше его никого нет. Трудно даже сказать, что он больше всего любит: свое ремесло, свою жену или возможность поговорить. Герд уверяет, что третье. "Ты просто старейшина какой-то!" - шутят его друзья. Но Мастер Керц не обижается. В конце концов, разговор - такое же мастерство, как и все прочее, и уж если он чего умеет, почему он должен от этого отказываться? Или стесняться? Вот еще! А друзья… пусть смеются! Это же хорошо, когда гномам и людям весело.
        Так что если кому-то интересно про олбарийскую селедку…
        - Гномья рыболовная артель - предприятие мощное, - степенно повествует Мастер Керц., - В ней не только рыбаки и лодки. Есть и корабли. Небольшие, конечно. Пока небольшие. Есть собственные торговые места на трех олбарийских, двух марлецийских и одном троаннском рынке. Есть торговые посредники в Арсалии и Соане. Идут переговоры о доставке нашей селедки в Фалассу, ко двору султана, правда, пока не ясно, что из всего этого выйдет. Видимо, султан еще не решил, нравится ли ему наша селедка. Есть арсалийский банк, который работает почти исключительно с гномьей рыболовной артелью, и некоторое количество прочих банков, готовых участвовать в наших денежных операциях. Есть, наконец, те, кто доставляет готовую продукцию на рынки. Есть и небольшой секрет. А как же без него? У каждой уважающей себя артели такой секрет имеется. Что ж, гномы хуже других, что ли?
        - Именно поэтому ваша селедка самая вкусная? - спрашивает седой ледгундский старшина рыболовов, недавно отколовшийся со своей артелью от одного из ледгундских рыбных торговых Домов.
        - Именно поэтому, - скромно отвечает Мастер Керц.
        И он, без сомнения, прав.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к