Сохранить .

        Война теней Николай Михайлович Раков
        Майор, сотрудник оперативного отдела засекреченной государственной организации Бюро, занимающейся изучением аномальных зон и явлений, попадает в одну такую начинающую образовываться зону в сибирской тайге. Пытаясь выяснить причины её возникновения, он выходит на след террористов, подготовивших взрыв на законсервированной секретной лаборатории, работавшей над созданием боевых вирусов. С помощью армейских частей теракт удаётся частично локализовать, но оба эти события - только отвлекающие манёвры проведения основной операции врага. Следы террористов ведут на Кавказ, Украину, к фанатикам-ваххабитам и спецслужбам США, но прямых доказательств их участия в террористической операции нет. Это была тайная война с невидимым противником - война теней.
        Николай Раков
        Война теней
        Мы думаем, что прогнозируемое завтра
        только наступит, но оно уже наступило.
        Если ты чего-то не знаешь,
        это не означает, что его нет.
        
        
* * *
        Из документов закрытого совещания
        Службы внешней разведки,
        Федеральной службы безопасности,
        Генеральной прокуратуры России,
        Министерства внутренних дел,
        Министерства по чрезвычайным ситуациям
        «СЕКРЕТНО
        …Исходя из анализа последних случаев расследования фактов терроризма, техногенных аварий, катастроф с массовой гибелью граждан Российской Федерации, совершения ряда тяжких преступлений следует признать, что в окружающем нас мире действуют силы, в настоящее время необъяснимые с точки зрения современной науки, однако реально воздействующие на наше пространство, граждан и приносящие прямой вред человеческому сообществу…
        В целях защиты законности, здоровья и интересов граждан, предупреждения крупных техногенных аварий и катастроф необходим контроль за окружающей средой для выявления воздействия и возникновения непознанных факторов, создающих угрозу социуму. Необходимо начать подбор и подготовку кадров для последующего контроля за такими процессами, выявления их на первоначальной стадии и по возможности ликвидации или локализации подразделениями, имеющими специальную подготовку для работы с аномальными зонами.
        Специалисты указанной категории должны постоянно находиться в каждом субъекте Российской Федерации, проводить предварительный анализ, позволяющий разграничивать воздействие на происходящие события естественных факторов природной среды и социума либо присутствие в них элементов сил, до настоящего времени не объяснённых фундаментальной наукой…»
        25 -26 июля 2008 года
        Сибирское солнце летом может быть не менее знойным, чем южное крымское. Его июльские лучи так прогревают лесные поляны и раскинувшиеся в поймах рек луга, что даже самый стосковавшийся по теплу житель этих мест старается обойти их стороной. Густой запах луговины, непривычный для городского жителя, кружит голову и мешает вдохнуть полной грудью.
        Прекрасен и плотен северный загар на стройном женском теле, на налитых силой мужских плечах. Одна беда, чуть только ты решил остудиться и нырнул под тень сосен, как тут же комар и гнус быстро заставят тебя одеться. Да не просто накинуть рубаху, а поплотнее укутаться в рабочую брезентуху. Лицо и руки береги от кровососов как хочешь, благо дефицита на репелленты нет, выбирай на любой вкус.
        Но не увидишь в глухой, девственной тайге яркой расцветки «Адидаса» или новомодной куртки с яркими лейблами заграничных фирм. Не конкуренты они здесь российской куртке промысловика-охотника или золотоискателя, лесного бродяги, способного отмахать за день по буреломам километров тридцать с рюкзаком за спиной. Да и какие могут быть дела в сибирской глухомани у городского пижона? Для чужого тайга - не мать, а мачеха. Сурова, шутить не любит. Сильна она, но и сама силу признает, а потому стоит в километре от опушки, уткнувшись в ствол сосны, ещё до конца не привычный, но уже знакомый таёжным буеракам и пням «Бродяга», на котором написано «Land Rover».
        Знакомы тайге-хозяйке и его спутники - два сильных, уверенных в себе мужчины, лежащие в траве на границе света и тени. Нет, не видела она их раньше, но приняла как своих, узнав по бесшумной походке, рукам, привычно лежащим на шейках прикладов карабинов, по всё той же привычной для неё одежде и способности слушать и понимать её дыхание.
        Делом вот только пришлые заняты непонятным: третий день в этом районе кружат. Улеглись сейчас на опушке и деревню уже несколько часов разглядывают. Деревня как деревня, из таких здесь почти весь край состоит. Пятьдесят дворов, да и те не все обжитые, из двенадцати петушиного крика уже по утрам не услышишь. Впрочем, молчат петухи на заре в деревеньке Потапово, не встречают Ярилу приветливо, как издревле повелось. Странно это. Да вообще много странностей в последнее время в округе.
        - Долго мы ещё будем комаров кормить? - спросил плотный молодой блондин, опуская бинокль и в сотый раз за первую половину дня хлопая себя ладонью по лицу. - Ни покурить, ни репеллентом воспользоваться. Учует, видишь ли! Работать надо.
        - Высказался? - не отрываясь от своих окуляров, проговорил его напарник, мужчина лет сорока, одетый, как и его собеседник, в брезентовую куртку защитного цвета, брюки из плотной ткани, заправленные в сапоги. - В дурку хочешь? Пожалуйста, но без меня.
        Молодой опять приник к биноклю, изменив фокусировку и расширив обзор. Спорить было бесполезно. Решения принимал старший и более опытный товарищ.
        На дальнем от наблюдателей конце деревни назревал небольшой скандал. Во дворе одного из домов мужчина в сером мятом пиджаке привязывал к седлу старого велосипеда пухлый рюкзак. На покосившееся крыльцо вышла в застиранном, потерявшем цвет платье женщина и начала что-то ему говорить. Мужчина, по всей видимости, ей ответил, не отрываясь от своего занятия. Лицо женщины исказилось. Она начала активно жестикулировать, указывая то в сторону огорода, то на полуразвалившийся сарай, то на двор, заросший бурьяном. Мужчина отмахнулся и повёл своё транспортное средство со двора. Женщина продолжала кричать ему вслед, но, видя, что её доводы не возымели действия, махнула рукой и вошла в дом, резко захлопнув за собой дверь.
        - Кажется, наш клиент, - проговорил молодой наблюдатель. - Похоже, в Семёновск направился. Скорее всего, за куревом. Судя по рюкзаку, сушёный гриб у него там. Сдаст на приёмном пункте, вот и копейка в кармане заведётся.
        - Возможно, ты и прав, - переведя окуляры бинокля на улицу и наблюдая за пылящим по ней велосипедистом, проговорил его напарник. - Час у нас ещё есть. Пока доедет, пока вернётся. На обратном пути попробуем вступить в контакт.
        Мужчины опять повернули бинокли на объект своего наблюдения. Интерес их был давно определён: крайний в деревне, покосившийся от времени домишко, крытый тёсом, подслеповато смотрящий на улицу тремя скособоченными маленькими окошками. Длинные слеги, когда-то огораживавшие подворье, давно отсутствовали, и из бурьяна сиротливо торчали четыре столба. Калитки не было. О том, что завалюха обитаема, говорила только натоптанная среди травы тропинка, ведущая от пыльной дороги до двери, собранной из трёх потемневших от времени плах, да небольшое её ответвление к стоящему в пяти метрах от дома сарайчику. За высокими сорняками с улицы не было видно огорода, где каждый день на грядках трудился худощавый подросток с туповатым выражением лица.
        Хозяйкой дома, к которому неизвестные проявляли пристальное внимание, была высохшая, худющая старуха лет под восемьдесят. Годы не согнули её. Ходила без палки, прямо и энергично. Не хваталась рукой за поясницу, разгибаясь после двух часов прополки на огороде. Одевалась во всё чёрное. На ногах по местному обычаю носила кирзачи, чьи носы изредка выглядывали из-под длинной юбки.
        В бинокль было хорошо видно узкое лицо женщины, испещрённое глубокими морщинами. Вот только глаза, чёрные, широко раскрытые, смотрели молодо, цепко схватывая окружающее пространство. Столкнулся как-то с ними в окулярах бинокля старший наблюдатель. Мороз пробежал по коже, и в голове неожиданно появилась пустота. Он сразу опустил бинокль. Ощущение проникшего в мозг чужого взгляда прошло, но мужчина больше не пытался смотреть в глаза старухи.
        Вставала бабка рано. Выйдя во двор, медленно, как локатором, поворачивая голову слева направо, проходила взглядом кромку леса, начинающегося в двухстах метрах от деревни. Потом шла в сарай, где пропадала минут на двадцать, и появлялась оттуда вместе с козой. Животное, как собака, шло за хозяйкой. Не доходя до леса сотни метров, старуха находила в траве верёвку и привязывала к одному её концу козу. Другой был закреплён на вбитом металлическому колу, местоположение которого за время наблюдения не менялось. Старуха наклонялась к животному, что-то шептала ему на ухо. Обходила место пастбища кругом, при этом губы её беспрестанно шевелились, и возвращалась в дом, порой не выходя оттуда уже в течение всего дня.
        Дважды за время наблюдения она уходила в лес, взяв с собой старую плетёную корзину. Содержимое корзины от нескромных глаз было укрыто застиранной тряпицей. Определив направление движения бабки, наблюдателям однажды даже пришлось осторожно менять своё местоположение. Старуха прошла метрах в десяти от лёжки, но, похоже, не заметила примятой травы.
        Старший из наблюдателей не разрешил преследовать женщину, а спустя пять часов, когда она вернулась в деревню, сам прошёл по её следам.
        Старуха собирала травы, но, судя по пройденному ею расстоянию, должна была закончить свою прогулку на три часа раньше. Где она была всё это время, так и осталось загадкой. Следов длительного отдыха опытный следопыт так и не заметил. Не нашёл также и какой-нибудь замаскированной дорожки следов.
        Не меньше, чем сама старуха, наблюдателей интересовала её коза. Животное почти ничем не отличалось от своих собратьев, разве что рогами. Они действительно притягивали к себе взгляд. У обычных коз рога небольшие и загнуты назад. У козы старухи рога были совсем иного рода. Над головой с лёгким наклоном вперёд поднимались два полуметровых штыка. Именно так охарактеризовал бы их любой военный. Когда животное наклоняло голову, поедая траву, его природное оружие было готово к применению в любую долю секунды. Но если эта особенность и бросалась в глаза, то две другие были практически незаметны. Глаза животного не имели белков. Абсолютно чёрный зрачок занимал весь объём глазного яблока. Взгляд был пронизывающим и одновременно пугающим. Именно такой, немигающий, бесстрастно-холодный взгляд бывает у убийцы перед нанесением смертельного удара. Он останавливает защитное движение. Жертва понимает неотвратимость смерти.
        Один раз напоровшись биноклем на этот взгляд, старший наблюдатель также больше не заглядывал в глаза животного.
        Вторую странность можно было отнести просто к природным гримасам, которыми она в огромном количестве награждает свои творения. Коза была белая, но на её левом боку красовалось огромное чёрное пятно в виде запятой, чей хвостик, проходя по шее, упирался своим концом в уголок левого глаза.
        Были ещё две вещи, своевременно доложенные, как и всё остальное, шефу старшим наблюдателем.
        Во-первых, коза всегда паслась боком с чёрным пятном в сторону леса. Объев траву на длину своей верёвки, она либо ложилась отдохнуть, либо, пятясь назад, продолжала кормиться, сохраняя положение чёрного пятна к опушке.
        Во-вторых, закончив дневную пастьбу, она мотала головой, а потом преспокойно шла домой, будто и не была весь день привязана и ограничена в свободе передвижения. Возвратившись во двор, открывала рогами дверь в сарайчик и скрывалась в его темноте.
        Минут через пять сараюху посещала хозяйка. Выходила из неё с ведёрком, зачерпывала из него кружкой молоко и оставляла посудину на порожке входной двери. Дебильноватый парнишка, весь день копающийся в огороде, тут же прекращал работать. Обтерев руки о штаны, подходил к крыльцу, выпивал оставленное ему молоко и направлялся к своему полуразрушенному домишку. Там на скамье у стены он всегда находил кусок хлеба, пару пирожков, банку с остывшими остатками супа, принесёнными сердобольными соседями. Забрав продукты, парень скрывался в доме и уже до утра не выходил из него.
        - Пора, - проговорил старший из наблюдателей и стал отползать в тень ближайших сосен.
        Облегченно вздохнув, вслед за ним пополз и его молодой напарник.
        Метров через пятьдесят оба поднялись среди сосновых стволов, отряхнули одежду и скорым шагом направились в чащу. Добравшись до «лендровера» и убедившись, что к машине никто не приближался, наблюдатели устроились на сиденьях. Вездеход медленно двинулся по лесу, оставляя справа просёлочную дорогу, ведущую в Потапово. Отъехав километров пять от деревни, водитель повернул и выехал к дороге.
        Для задуманного дела машина вышла из-за деревьев очень удачно. В этом месте лес обступал дорогу с обеих сторон. Кромка просёлка фактически проходила по корням стоящих сосен.
        Развернув машину таким образом, чтобы создать впечатление, что она съехала с дороги, мужчины быстро расстелили кусок полиэтиленовой плёнки, разложили на нём хлеб, огурцы, вскрыли пару банок рыбных и мясных консервов, поставив в центре литровую металлическую фляжку. Два алюминиевых стакана были вмиг налиты и по знаку старшего выпиты. От привала потянуло запахом спирта. Молодой мужчина запил свою порцию водой, сняв с ремня фляжку. Пожилой лениво, не торопясь, надкусил огурец, а потом поковырялся охотничьим ножом в банке с тушёнкой. То же самое проделал и его спутник с банкой рыбных консервов. Оба закурили, расположившись так, чтобы фиксировать всё окружающее их пространство. Позы отдыхающих свидетельствовали о полном безразличии к происходящему вокруг.
        Ждать пришлось недолго. Вскоре на дороге показался знакомый велосипедист, лениво крутящий педали. Сейчас ещё недавно пухлый рюкзак, увезённый из дома, представлял собой скомканную тряпку, привязанную к багажнику.
        Выждав нужное время, старший принял сидячее положение и разлил из фляги спирт по стаканам, один из которых протянул напарнику.
        - Бог в помощь, мужики, - раздалось с дороги.
        - И тебе не хворать, - повернув голову, будто только что заметил проезжающего, ответил молодой «турист».
        - Да и Богу подмигнуть не грех, - продолжил старший. - Не поднимешь - не упадёт.
        - И то верно, - прекратив крутить педали, ответил мужчина.
        - Присоединяйся, если охота есть. Время-то обеденное.
        - Да уж не откажусь, коль приглашение имею, - проговорил потаповец, соскакивая с велосипеда и пристраиваясь на земле с краю импровизированного стола.
        - Игорёха, подай человеку стакан.
        Молодой встал, порылся в лежащем на заднем сиденье машины ящике и поставил стакан перед гостем. Старший сразу налил его до краёв.
        - За удачную вам охоту, - проговорил гость, опрокидывая в рот двести граммов жидкого огня. Выпив, он пару секунд посидел не открывая рта, а потом медленно потянулся к куску хлеба и, откусив от него, начал неторопливо жевать.
        - А вот насчёт охоты твои бы слова да Богу в уши. Второй день ездим, и почти ничего, - заев содержимое стаканчика куском мяса, проговорил старший. - Сказывали нам, места у вас тут богатые, да, видимо, обманули.
        - Были места, были, да всё быльем поросло, - с сожалением в голосе проговорил велосипедист, не отрывая глаз от фляги.
        - Налей ещё гостю, - скомандовал старший. - Под рюмашку и разговор с хорошим человеком веселее идёт.
        - А себе-то что? - подняв стакан, спросил приглашённый, видя, что хозяйская посуда осталась пустой.
        - Мы уже до тебя приняли. Да и баранку крутить ещё долго. Хотим километров на сотню вверх по Сури подняться, может, там пофартит.
        Гость выпил, достал из-за голенища нож и, подцепив кусок лосося из банки, отправил его в рот.
        - Не пофартит, - категорически проговорил он, прожевав и потянувшись за флягой с водой. Сделав несколько глотков, продолжил: - Местные мы тут. Округ вёрст на триста кажин пень знаком. На Сури делать нечего, гиблые места. Зверь ушёл, что, мать ети, ему тут не понравилось, не знаю, но нет зверя. Ещё куда худшие дела происходят. Мужики в тайгу уходят, а обратного хода им нет. Чем кормилицу провинили, никто понять не может. Уж искали пропавших и вертолётами, и на моторках ходили, нет мужиков. Собаки с двумя были, и те не вернулись. Вот таки у нас тута дела.
        - Да чего это у вас тут приключилось? - стараясь попасть в тон собеседника, спросил старший.
        - Слух прошёл. Чёрный шаман у нас объявился. Всю окрестную тайгу под себя взять хочет. Вот и дурит. Людишек губит. Зверя отвёл. В тайгу не пускает.
        - Враньё небось. Да и зачем шаману тайга мёртвая? Самому тоже что-то есть надо.
        - Вот и видно, что не местные вы. Городские. Хватка ваша видна. В тайге не впервой, но недалеко видите. Много чего она, матушка, скрывает. Не только зверем богата. А гриб, а ягода, а орех, а рыба. Про золотишко я уже не говорю.
        - Так у вас тут и золото есть? - с нотками интереса включился в разговор младший из двух охотников.
        - Было, можно сказать. Было.
        - Если, говоришь, было, значит, сейчас нет.
        - Есть оно, да ходу к нему не стало.
        - Что так спасовали? Собрались бы местные охотники, пригласили бы шамана и прошлись с ним по тайге. Нечисть повывели - и живи не горюй, - вмешался старший.
        - Просто всё у вас, у городских. Вот возьми наше Потапово. Нонешней зимой откуда ни возьмись бабка-колдунья появилась.
        - Уж прямо и колдунья, - с улыбкой проговорил молодой и, прикуривая, ехидно поглядел на гостя.
        - И смеяться тут неча. Если время есть, расскажу. - Дождавшись кивка старшего, продолжил: - Пурга беспросветная. Мороз. Прижмёт до ветру сходить, и то не очень поторопишься. А тут среди ночи раз - и свет в крайней брошенной избе замерцал. Неделю не переставая мело, а как успокоилось, глядим, новая соседка появилась, да ещё и с козой. Как двенадцать вёрст по морозу, в пургу, с козой от Семёновска добралась? Позже у местных спрашивали. Никто её там не видел. Ну, бабы, понятное дело, пошли первыми знакомиться. Только от такого знакомства толку никакого не вышло. На порог пустила, в сенцы - и всё. Назвалась Аграфеной, сказала, что прибыла грехи свои замаливать да за отца, убиенного в наших местах, молиться. Действительно, были тут при Сталине лагеря. Много народу полегло, и прииск на Чёртовой пади был. Ещё при царе прииск тот за купцом Семёновым числился, Удача прозывался. Как царя не стало, заглох прииск, а позже НКВД его под свою руку взял. Людишек нагнали, да и поморили всех. Закрыли рудник, а охочий люд мыл себе потихоньку. Без песка никто не возвращался. Жили не тужили. Тут новая власть пришла.
Она и отдала рудник местному богатею Ваське Слямину, что в Семёновске три магазина имеет, да пилораму, да кирпичный заводик. Навёз Васька народу в тайгу да откуда-то чужих людишек притаранил, охранниками поставил. Не люди - звери. Не только рудник охраняли, но и по реке ходили. Свободных охотников били нещадно, песок забирали. Жаловались старатели и прокурору, и в суд, но только золото - сила. Ничего не вышло, а уж те, у кого не было лицензии, вообще молчали.
        - Так пропавшие охотники и есть дело рук Васькиных охранников, - перебил рассказчика старший. - И шаман ваш чёрный тут ни при чём.
        - Ты дослухай сначала, мил человек, а потом уж будешь говорить, так ли было али иначе. У нас тут так говорят. Хотела баба только удовольствия, а получила… Смекаешь?
        - Да не прерывай ты человека. Рассказывай, - вмешался молодой, наливая стакан рассказчику.
        - Вот я и говорю. Вскоре начали и у Слямина людишки пропадать. Сначала двое охранников сгинуло. Ну, по этим никто слёзы лить не стал. А потом на побывку домой двое местных из Куркина ушли. Уйти-то ушли, а вот дома не объявились. Хватились их недели две спустя. Но до сего дня и костей тех горемык не обнаружили. Думали, кто на их золото позарился. Ан нет. Заработок только в конторе да деньгами в Семёновске выдавали. Понаехали комиссии, следователи всякие. Толку - нуль. Нет мужиков. Дело возбуждать не стали, говорят, раз трупов нет, то и преступления тоже. Нашли у Васьки сикось-накось писанную бухгалтерию, отняли лицензию, запретив всем соваться на рудник. Да и кто туда сунется, если жизнь дорога. - Рассказчик сделал передышку, опрокинул в себя поднесённый стаканчик, неторопливо закусил и, прикуривая, повёл глазами на слушателей. Последние молчали, не отрывая от него взгляда. Было видно, что повествование их зацепило. - Дальше хуже началось, - выпуская дым после глубокой затяжки, продолжал рассказчик. - Вот, к примеру, с нашей стороны, с Потапово. Раньше бабы в лес по грибы, ягоды да орех до десяти
вёрст от деревни уходили. Урожай богатый, телегами пёрли. Нынче дале горелого пня - ни-ни, а это всё равно что от печки до курятника дойти. Грибы с ягодами ещё так-сяк, а вот об орехе можно в этом году уже забыть. Жить чем-то надо. Пошёл бы стараться, да баба в голос. Сейчас везде так - и в Куркино, и в Снегирёво. Треть деревни уехало. Хоть самому собирайся, - уже с безысходностью закончил мужик.
        - А что с колдуньей-то вашей? Неужто жить мешает? Так гнать её из деревни или петуха подпустить, - проговорил старший из охотников.
        - Аграфена - баба вроде безобидная, только никто к ней не ходит, да и она к нам ни ногой. Живёт сама по себе. Мимо её хаты идёшь - мороз пробирает, нехорошо это. Только нашего Димку к себе приручила. Мальчишка горемычный, отец в тайге сгинул. Мать вскоре умерла. Мальцу-то всего пятнадцать. Родился ущербным на голову. Всей деревней не даём пропасть, бабы подкармливают. Нашёл родственную душу, на огороде Аграфене помогает, кормит она его. Если бы забижала, миром поднялись бы. А вот насчёт петухов ты прав. Все бабы говорят: колдунья Аграфена. Как появилась в нашей деревне, петухи по утрам кричать перестали. Нам-то, мужикам, всё едино, а бабам за приметами следить - первое дело.
        - Проверили бы вы эту свою Аграфену - кто такая, откуда взялась. Может, действительно изводит вашу деревню потихоньку, а вам и невдомёк.
        - Думаешь, умнее всех оказался? - с гордостью спросил потаповец. - Наши бабы мигом о ней участковому рассказали, как только на семёновский базар поехали. Приезжала власть, проверила и перед обчеством отчиталась. Всё в порядке у Аграфены. Отец её здесь в лагерях по навету сидел, где и сгинул бесследно. Сергеич, это участковый наш, сказал, что решение суда видел, амнистировали её отца посмертно. Сама Аграфена тоже лиха хлебнула, без родителей в детском доме росла. С документами у неё всё в полном порядке, дома чисто, а по бесовским или ведьминым делам, говорит, я вам не помощник, батюшку вызывайте. На том и разошлись. Только опять же странно, больше он к нам ни ногой, а то ране кажные десять дней наведывался.
        - Может, и не прав я. У нас ведь в городе тоже всё не слава богу: то террористы бомбу взорвут, то вместо питьевой воды какая-то дрянь льётся, - взял слово старший из городских. - Только вот знаю примету одну безошибочную: если баба - добрая колдунья али ворожея, то она в народ идёт и он к ней тянется, а если чёрная ведьма, то знак у неё есть обязательно - в избе чёрный кот, сова или ворона обретается, а во дворе козёл или коза. Реже гады всякие бывают, гадюки и прочая мерзость. Без этих помощников колдунье никак нельзя. Если отнять у неё помощников, то теряет она свою силу злую и покидает то место, где жила и часть силы своей потеряла.
        - Прав ты, городской. Не знаю, что в хате, а вот коза у Аграфены есть. Животина злобная, страсть. Девчонку малую, дочку нашего Иваныча, едва насмерть не забодала. Мать отбила. Ребёнок козочку погладить захотел.
        - А чем коза Аграфены, кроме норова своего, отличается?
        - Коза как коза, вот только рога у неё, как вилы, вперёд торчат.
        - А левый бок у неё, случаем, не чёрный? - перебив рассказчика, спросил старший охотник.
        - А ты откуда знаешь? - удивлённо спросил тот.
        - Моя бабка до самой смерти знахаркой была. Привороты чёрные отводила и про всякие ведьмины штучки много чего рассказывала, в том числе и про козу. Сам несколько заговоров знаю, да не сподобил Господь, ведьма только по женской линии свои секреты передаёт. А что, гость дорогой, не спробовать ли нам с вашей ведьмой побороться? Дел у нас тут никаких нет. Собрались уезжать от вас, да разговор слишком хороший получился. Если желаешь, то можем и подсобить. Проверим, ведьма ваша Аграфена али нет. Давай ещё по одной, да покумекаем, как и что сделать. Кстати, зовут-то тебя как?
        - Семёном кличут. Отца Петром звали.
        - Вот и давай, Семён Петрович, накатим по малой да подумаем о большом.
        Молодой охотник опять разлил спирт по стаканам и, получив одобрительный кивок старшего товарища, бросил в стакан Семёна маленькую таблетку, тут же растворившуюся в спирте.
        - Что делать-то будем? - спросил Семён, уже не совсем твёрдо поднимая стакан.
        - А давай лишим вашу ведьму силы, украдём у неё козу. Если она ведьма, то мигом из вашего Потапово уберётся, а если нет, мы козу ей обратно вернём.
        - Ну, украдём мы козу, и куда её девать? Если старуха ведьма, то найдёт козу, мало тогда никому не покажется.
        - Я же сказал, вместе дело сделаем. Ты служил?
        - А то как же! - гордо вскинул голову Семён. - Сержант запаса царицы полей.
        - Вот за неё и выпьем. За русскую царицу, которую никто победить не может, уж не говоря о какой-то нечистой силе.
        Все трое дружно опрокинули стаканы и начали более активно опустошать открытые банки и метать с импровизированного стола в рот разложенные овощи.
        - Так вот, Семён, - проговорил старший из охотников, первым прожевавший заедок и запивший его водой. - Я майор и ещё не запаса, а потому слушай мой приказ. - Подождав, пока сержант выпрямится и зафиксирует свой взгляд на командире, продолжил: - Сегодня ночью ты проберёшься к сараю Аграфены и украдёшь из него козу. Мы с лейтенантом будем ждать тебя со стороны леса. Козу передашь нам, а сам после этого пойдёшь спать домой. Мы козу подале увезём. Ровно через неделю встречаемся на этом самом месте. Если Аграфена не уехала, то возвращаем козу, и хозяйка за её находку будет только тебя благодарить. Если Аграфена уедет, то сюда не приходи. О её отъезде мы узнаем первыми, и коза ей больше не понадобится. Надеюсь, козу ты до леса донесёшь?
        - С этим проблем нет, товарищ майор. А вот как быть с козой? Животина строптивая, заорёт, рогом в темноте ударит. На шум хозяйка выскочит, весь наш план к чёрту.
        - Правильно мыслишь, пехота, - одобрительно хлопая по плечу Семёна, проговорил майор. - Дам я тебе одну штуку… - Он встал, прошёл к машине, покопался в бардачке, вернулся и протянул на ладони аэрозольный баллончик. - Это нервно-паралитический газ, слыхал о таком?
        Семён кивнул, рассматривая небольшой чёрный цилиндр без надписей и маркировок.
        - Подползешь тихонечко к сараю, где ночует ваша коза, надавишь на кнопку и направишь струю газа внутрь или протолкнешь в щель сам баллончик. Подождешь две минуты. Просто посиди не двигаясь и посчитай медленно до ста двадцати. После этого смело заходи в сарай, бери нашу спящую красавицу и неси её к лесу. Если вдруг тебе будет нужна наша помощь, сможешь крикнуть три раза филином?
        - Насчёт филина нет проблем. Как я в сарай зайду? Если газа хлебну, то там и останусь.
        - Вот за это не бойся. Умные люди за нас всё придумали. Этот газ на человека не действует.
        - Ох, втравил ты меня в какое-то дело, майор. Ну так обратки нет. Слово дал - держать надо.
        - Сказки в детстве тебе мама читала про смелого солдата, который Горыныча победил и чертям от которого тошно стало? Вот и мы с тобой как тот солдат. Шли мимо деревни, увидели непорядок и всё сделали по своему разумению. Но пойти мы с тобой не можем, рады бы, да ходу нет. Ведьма если даже тебя и почует, то значения не придаст, знаком ты ей. А если ночью рядом чужой появится, тогда пиши пропало. Не дрогни в последний момент, солдат, на всех аукнется. И о нашем разговоре никому. Расскажешь, сам проживешь недолго. Если Аграфена ведьма, мстить будет.
        - Ладно, пора мне. Спасибо за хлеб-соль и слово доброе. Ощущение, не поверите, будто опять в строй встал и годков двадцать скинул.
        - Встал, сержант, встал. Русский мужик воином родился, воином в душе и умирает. Не на чужой кусок зарится, землю и близких своих защищает. Тем и сильны, - проговорил майор, поднимаясь. - А чтоб спокойней и надёжней тебе было, мигни фонариком со своего сеновала или спичку зажги, когда выходить будешь. Мы тебе от леса сигнал подадим.
        Семён подхватил свой велосипед, махнул рукой на прощание, и вскоре его спина скрылась за стволами сосен на изгибающейся лесной дороге.
        - Думаешь, получится? - спросил молодой Игорёха.
        - Принял решение, закрой дверь всем сомнениям, - произнёс старший. - Какая у нас ночь получится, неизвестно, - собирая остатки обеда, продолжил он. - Отъедем в лес, придавим ухо часиков на пяток, а ближе к закату выдвинемся к деревне. Программу исполнения я ему заложил. Таблетка действует сутки. Всё должно получиться.
        Через несколько минут двигатель машины чуть слышно заурчал, будто, как и хозяева, знал, что лес шума не любит, и вездеход скрылся среди стволов матёрого сосняка, объезжая попадавшиеся на пути густые заросли папоротника.
        Солнце коснулось кромки леса, когда наблюдатели стали устраиваться в ста метрах от своей дневной лёжки. Мужчины немного повозились, и их бинокли вновь уставились на уже до мелочей знакомое Потапово.
        Объект операции «Коза», как обычно, повёл головой, уставившись на догорающее светило, тряхнул ею из стороны в сторону и неторопливым шагом направился в свой сарайчик.
        Сумерки сгущались. Всё шло своим заведённым чередом.
        Света в деревне не было, керосин экономили, и, когда через час наступила полная тьма, во всём Потапово светилось только шесть окон. Два огонька были очень тусклыми, и наблюдатели пришли к мнению, что в домах пользовались свечами.
        В доме Аграфены света никогда не наблюдалось, ни днём, ни в тёмное время суток, зато каждую ночь коптила печная труба. Печь начинала топиться ровно в двенадцать часов. То ли старуха варила свои зелья, то ли гадала на печной огонь и с помощью дыма разносила по округе свои чёрные замыслы.
        Отсчёт времени до сигнала начала операции пошёл на минуты, когда труба на крыше ведьминого дома испустила последние клубы дыма. Теперь молодой наблюдатель не отрываясь следил за крышей дома Семёна, подсвеченной полной луной.
        - Промахнулись мы, кажется, - шёпотом проговорил он, не отрываясь от окуляров. - Полнолуние, блин, самое ведьмино время. Если старуха не спит, всё может сорваться к чёртовой матери.
        - Ещё раз чертыхнёшься, скажу шефу. Сарай с артефактами будешь охранять, - прошипел в ответ старший, наблюдая за домом Аграфены.
        - Есть сигнал, - через пять минут установившейся тишины проговорил блондин и, нащупав висящий на шее фонарь, дважды мигнул светом в темноту, спрятавшись за толстой елью и не высовывая фонарь из-за её ствола.
        Время ожидания растянулось. Каждые пять минут казались пятнадцатью. Старший охотник по-прежнему наблюдал за домом и двором ведьмы. Младший пытался уловить какое-либо движение в стороне от него, фиксируя направление движения Семёна к объекту операции.
        Прошло полчаса. В деревне по-прежнему было тихо. Неожиданно со стороны склона, ведущего от деревни к лесной опушке, где расположились наблюдатели, трижды ухнул филин. Сержант, подавая сигнал, просил помощи.
        - Вперёд, - подтолкнул старший в спину молодого коллегу.
        Молниеносно вскочив, тот стал быстро спускаться по склону, отчётливо видимому в лунном свете.
        «Эх, тучка бы сейчас не помешала, - мелькнуло в голове майора. - Подстрелят сейчас мальчишку. - Тут он вспомнил, что ведёт наблюдение не склона афганской высоты, по которой сходил его солдат, а находится за тысячи километров от тех мест, в глухой российской тайге, что в настоящее время ничего не меняет в части смертельного риска. - А дымовая шашка тут не спасёт», - подумал он, отбрасывая бинокль и подтягивая к себе карабин с оптическим прицелом. Снайперская сетка плотно легла на дверь домика Аграфены, пробежалась по тёмным окнам. Не зафиксировав ни малейшего движения в доме, он перевёл свой взгляд на склон.
        Вверх поднимались двое. Впереди бежал Игорь, неся на плечах козу, сзади, прихрамывая и отставая всё больше, двигался Семён. Вот он упал, поднялся, приволакивая правую ногу и размахивая для равновесия руками, вновь неуклюже поскакал по склону.
        Прицел винтовки ещё раз обежал дом колдуньи. Никакого движения. Закинув винтовку за спину, старший бросился к тому месту, где, поднявшись по склону, должны были нырнуть в лес бегущие.
        Тренированное тело Игоря с козой на спине выпрыгнуло на верхушку откоса и, не останавливаясь, скрылось среди деревьев. Семёна не было видно, но вот наконец его голова поднялась над корнями первой сосны, стоящей на кромке склона, но вместо плеч и туловища дальше появилась рука, ухватившаяся за обнажённый корень.
        Стоящий за сосной старший, нагнувшись, ухватился за запястье этой руки, и его пальцы ощутили что-то липкое и тёплое. Обоняния сразу коснулся запах свежей крови. Мощный рывок - и худощавое тело сержанта было выдернуто из зоны видимости противника, мгновенно оказавшись на широкой спине страховавшего. Скособоченная, не имеющая определённой формы тень, единожды мелькнув в лунном свете опушки, растворилась в непроглядной темноте леса.
        На этот раз «лендровер» ожидал своих седоков всего в ста метрах от места, где лежала группа прикрытия. Когда старший с Семёном на спине подбежал к машине, молодой член группы уже стоял у открытой задней дверцы, где на полу лежала цель всей операции.
        - Свяжи ноги и пасть, - со срывающимся дыханием прохрипел старший.
        Открыв дверь салона машины, он осторожно завалил со своей спины тело Семёна на сиденье. Бросив оружие на пол, майор без хлопка прикрыл дверцу и подошёл к напарнику.
        - Ты чего так долго возишься? - раздражённо спросил он, увидев, что тот успел стянуть только два передних копыта.
        - Чёртова коза, - хрипя, произнёс Игорь, - похоже, под сотню килограмм ве…
        Больше парень ничего не успел сказать. Животное мигом вскочило и, наклонив голову, прыгнуло на него. Острые штыки рогов проткнули грудную клетку человека, сбив его с ног. Тело ударилось спиной о землю. Коза полетела дальше, освобождая застрявшие рога. Трижды приглушенно клацнул затвор пистолета. Прибор бесшумной беспламенной стрельбы, а в просторечье глушитель, поглотил звук выстрелов. Звук взводимого затвора в тишине леса слышен метров на пятьдесят. Зато рёв животного, скрывшегося в кустах, был похож на медвежий разъярённый рык, разнёсшийся по ночной тайге на несколько сот метров.
        Майор подбежал к распростёртому на земле телу и, схватив его за куртку на плечах, потащил к машине. Единым рывком забросив тело в багажник, он захлопнул дверцу, и через несколько секунд вездеход на самой высокой скорости, какую возможно было развить между стволов сосен, уходил с места трагедии.
        - Что это было? - держась за спинку сиденья и изредка постанывая на попадающих под колёса кочках спросил Семён, сидевший сзади.
        - Коза ваша, - не отрывая взгляда от дороги и резко выворачивая руль, процедил сквозь зубы майор.
        - Какая коза? Это медведь рычал.
        - Заткнись и слушай, - проговорил майор, активно ворочая рулём. - Сейчас за нами будет погоня. Мы бездарно провалили операцию, и если сможем унести свои шкуры, то это уже будет победой. Держи. - Он вынул из бардачка и протянул назад крупнокалиберный «Кипарис». - Там всё взведено, настроено. - Увидев в зеркало заднего вида, как непонимающе крутит в руках незнакомое оружие сержант, добавил: - Сорок патронов. Палец на спуск не клади, нас подстрелишь на этих колдобинах. Когда прикажу, стреляй не задумываясь, кто бы рядом ни был. Всю ответственность беру на себя.
        - А как же мне домой?.. - растерянно промямлил Семён.
        - Наш путь ведёт к кладбищу. Если удастся проскочить мимо, то, возможно, домой и попадёшь.
        Водитель хорошо ориентировался даже в тёмном лесу, продвигаясь без света фар. Лобовое стекло вездехода обеспечивало ему инфракрасную подсветку, и вездеход уже через десять минут выскочил на просёлок, ведущий из Потапово в Семёновск.
        Машина прибавила скорость. Стволы сосен замелькали по сторонам, как штакетник забора. Сзади остался один километр, потом второй…
        - Приготовься, - жёстко проговорил водитель. - Стрелять по моей команде, даже если увидишь родную мать.
        - Понял, - послышался сзади сдавленный голос.
        Интуиция не подвела. Сразу за поворотом поперёк дороги лежала поваленная сосна. Снося обзорные боковые зеркала, вездеход, не снижая скорости, нырнул влево, в узкий проём между двух сосен. Удар вылетевшего из-за ствола одной из них топора пробил лобовое стекло, но вязкий пластик не разрушился полностью, а только подёрнулся крупными трещинами, разбежавшимися от места удара, заклинив топор в себе. Масса машины вырвала топорище застрявшего оружия из руки нападавшего и одновременно выдернула из-за ствола худощавое мальчишеское тело, пролетевшее несколько метров и ударившееся о сосну.
        Машина вильнула и, вновь выскочив на дорогу, прибавила скорость. Казалось, уже всё позади, но неожиданно салон содрогнулся от удара сзади. Бросив взгляд в зеркальце заднего обзора, майор увидел, что на запасном колесе висит тело потаповского дебила, а его рука размахнулась для удара по стеклу.
        - Стреляй! - крикнул он, вильнув вправо, насколько позволяла ширина дороги, стремясь, чтобы удар пришёлся вскользь по окну. Манёвр не спас. Стекло пошло трещинами и прогнулось в салон. - Сержант, огонь! - прокричал майор, резко тормозя.
        Худыш вместе со стеклом ввалился в багажное отделение машины. Рука водителя с пистолетом уже поднималась на уровень спинки заднего сиденья, когда салон наполнился грохотом мощной очереди пистолета-пулемёта и запахом пороховых газов. Приподнявшаяся из багажника голова дебила разлетелась кусками по всему салону, а тело, скребя окровавленными руками по обивке сиденья, завалилось назад.
        - Вот и всё, сержант. На сегодня приключения окончились, - спокойно проговорил майор, видя трясущиеся губы своего пассажира. - Он был всего лишь зомби, помощник вашей ведьмы, слуга, исполнитель, животное, подчинённое её приказам.
        - А как же другие? - дрожащим голосом спросил Семён.
        - Остальные потаповцы? Думаю, с ними всё в порядке. Да и не было у старухи такой задачи - деревню зомбировать. Что-то другое тут… - задумчиво протянул он.
        - Так я, может, пойду? - отбрасывая на сиденье забрызганное кровью оружие и пытаясь вытереть окровавленные руки о рубашку, проговорил Семён.
        - Куда это ты собрался? В деревню? А если там ваша Аграфена? А по дороге знакомую козочку встретить не хочешь? Сиди и не рыпайся. Утром пойдёшь. Если тебя кто сегодня увидит, то либо убьёт со страху, либо вся деревня разбежится. Уж очень ты колоритно выглядишь. Сейчас доберёмся до Семёновска, отдохнём в одном месте, а дальше видно будет, что делать.
        Заглушив двигатель, майор вышел из машины и, открыв заднюю дверцу, стянул за ногу на дорогу тело потаповского дурачка.
        - Дак, может, нам нужно в милицию ехать и этого с собой везти, - кивнув на убитого юродивого, осторожно спросил Семён, перебравшись на переднее пассажирское сиденье.
        - О милиции забудь. Не было ничего. Никто за нами не гнался, - выдёргивая топор из лобового стекла, сказал майор. - А то начнут спрашивать, кто козу украл. И если выяснят, что ты, сам знаешь, страна у нас большая, лагерей много. Могу и не узнать, куда передачку отправить.
        - Так мы ж…
        - А вот этого никто не узнает. Я лично ничего не видел. Ну а ты если свою историю расскажешь, так вместо лагеря в дурке можешь оказаться. Как видишь, с нашей милицией выбор не особо-то и велик. Кого поймали, того и повязали. А уж если слово лишнее сказал, из лета зиму тебе быстро спроворят.
        - Так что мне делать? - уныло спросил Семен у садящегося за руль, вдруг ставшего злым и страшным незнакомца.
        - А ничего тебе делать не надо. Ты же уехать хотел. Помогу. На новом месте на работу устроишься, семью выпишешь и заживёшь в лучшем виде. Вот только рот пошире разевай только тогда, когда бутерброд кусаешь. А так всё в полном порядке будет.
        Машина, рыкнув мотором, двинулась в сторону Семёновска.
        Январь 1938 - октябрь 1941 года
        В седьмом штреке прямо на земле сидели три человека. Высохшие землистые лица, сухие, с воспалёнными, раздутыми суставами руки. Грязные, потерявшие вид фуфайки в заплатах, брюки, вытертые и потерявшие цвет, с многочисленными дырами, подвязанные проволокой подошвы ботинок. Всё это свидетельствовало о том, что эти люди уже не один месяц работают на руднике. На вид каждому было лет за пятьдесят. Седые, коротко остриженные головы, опущенные согнутые плечи. Даже когда они сидели, опершись спиной на стену выработки, было видно, как горбятся их фигуры.
        На глубине двухсот пятидесяти метров рудника «Удача», а в официальных документах спецлага НКВД № 1769/12, шло незапланированное совещание исполнительного комитета лагерной ячейки ВКП(б). Правда, если придерживаться документов, имеющихся в личных делах, хранящихся в сейфе спецчасти лагеря, то бывшим членом большевистской партии из троих был только один.
        Член партии с 1924 года, сын потомственных рабочих - мать швея, отец революционер-путиловец, - Иван Сергеевич Маховиков вступил в партию в год смерти вождя мирового пролетариата, будучи студентом Ленинградского политехнического института. В 1928 году женился. Успешно окончив учёбу, был принят на должность мастера на автомобильный завод, где через год стал начальником цеха. В 1937 году обвинён во вредительстве. Приговорён к пятнадцати годам лагерей без права переписки.
        Помыкавшись по пересылкам, в одну из зимних ночей 1938 года он, как и многие другие, был выгружен в тупике одной из сибирских станций под резкий свет фонарей и громкий лай собак охраны. Их прибыло триста человек в шести теплушках. Смысл названия этих гробов на колёсах был для зэков давно утрачен. Тепла в них было ровно столько, сколько оставалось в человеческих телах, содержащихся в этих промёрзших до звона стенках деревянных коробов, стоящих на рельсах.
        Выпрыгнув на крутой откос насыпи, Маховиков покачнулся и, не удержавшись на ногах, упал - земля уходила из-под ног после двухнедельного качания в дороге - и тут же получил первый урок повиновения - удар валенком в бок.
        «Хорошо зимой на этапе. Охрана в валенках, в тяжёлых тулупах. Сильно не ударит - особо не размахнёшься», - подумал он, поднимаясь и пытаясь при резком свете сориентироваться, куда следует двигаться.
        Удар прикладом между лопаток послал его лицом на утоптанный снег. Несколько человек, спотыкаясь, прошли по его спине и рукам. Он не видел, как здоровенный охранник двинулся к нему, когда чьи-то руки подхватили его под мышки, а идущие следом отгородили своими спинами от дальнейшей расправы.
        Через пять минут всякое движение на огороженной двумя рядами колючей проволоки площадке прекратилось. Прибывший этап стоял спиной к проволочному забору. Перед зэками располагалась охрана в длиннополых тулупах, всё в тех же валенках и ушанках. Стволы винтовок смотрели в толпу. Через одного у ног солдат сидели и скалились на людей огромные псы, кавказские овчарки с густой, не продуваемой ветром и не пропускающий мороз шерстью.
        За цепь охраны шагнул человек в шинели с погонами майора НКВД. Лениво прошёлся вдоль передней шеренги зэков, повернулся и позвал:
        - Похотин!
        К нему тут же подскочил лейтенант в полушубке и в сапогах, начищенных до блеска.
        - Порядка не вижу, - процедил сквозь зубы майор.
        - Сейчас будет, - вытянувшись, ответил лейтенант и, дав отмашку, добавил: - Только стойла очистили, товарищ старший майор. Мусор сейчас подберём.
        - Быстрее шевелитесь!
        По взмаху лейтенанта от цепи отделилось несколько конвоиров и, прикладами винтовок выгнав из общего строя человек тридцать, повели их обратно к составу. Смысл их действий стал понятен, когда эта бригада стала выбрасывать из вагонов на откос насыпи тех, кто не смог самостоятельно покинуть продуваемые коробки товарняка. Таких набралось тридцать шесть человек, а точнее, тел, которые ровным рядом уложили за спиной цепи конвоя.
        - Ваше приказание выполнено, товарищ старший майор, - доложил лейтенант, встав рядом со своим начальником, медленно перебрасывающим дымящуюся во рту папиросу из одного угла рта в другой.
        - С прибытием, господа удачливые, - проговорил майор.
        Строй зэков угрюмо молчал, опустив головы.
        - Шапки снять, морды вперёд, - по-петушиному взвизгнул лейтенант из-за плеча своего начальника.
        Майор недовольно поморщился.
        Строй колыхнулся. Этап снял головные уборы и поднял лица, устремив взгляды на майора и цепь охраны.
        - Удачливые вы трижды, - продолжал майор. - Во-первых, потому, что удачно доехали по сравнению с ними. - Майор махнул рукой себе за спину, где на снегу лежали начинавшие коченеть тела теперь уже бывших зэков. - Во-вторых, потому, что попали на прииск, именуемый местными «Удача». А в-третьих, что попали ко мне, старшему майору НКВД Потюпкину, человеку строгому, но справедливому. За господ извиняйте, конечно. Были вы господами, пока вас везли, охраняли, кормили и делать ничего не заставляли. Теперь вы никто. Понятно: никто! Знакомиться я с вами сейчас не буду, чтобы время зря не терять. Вам ещё двадцать километров до дома топать, вот с теми, кто дойдёт, и буду потом знакомиться. Лейтенант, начинай перекличку. Холодновато что-то становится. Поехал я. По прибытии доложишь.
        - Слушаюсь, товарищ старший майор, - вытянувшись, козырнул летёха и, подождав, пока начальство прошло через обтянутую колючей проволокой калитку и уселось в ожидающую эмку, прокричал: - Внимание, начинаю перекличку! Названный делает шаг вперёд перед строем, громко и четко докладывает фамилию, имя, отчество, год рождения, статью, по которой осуждён, и выходит в калитку. Если кто после переклички останется на месте, спишу в неудачливые.
        Он взял первую папку из рук начальника конвоя, доставившего зэков.
        - Медведев, - прозвучало на морозном, пронизывающем ветру.
        Когда перекличка закончилась, на снегу осталось лежать пять человек.
        - Этих - к неудачникам, - лениво пнув каждое тело, проговорил лейтенант.
        Трупы и едва дышащие, но не способные пошевелиться люди были вповалку погружены в две ожидавшие за колючкой полуторки.
        - В колонну по трое становись! - прозвучала команда. - Двигаемся быстро, по дороге согреетесь, да и в палатках теплее сразу станет, - напутствовал лейтенант с подножки машины, накидывая на себя тулуп и захлопывая дверцу.
        С той памятной для Маховикова ночи прошло больше двух лет. Тоннели золотоносного прииска разбегались вширь и уходили в глубь. Рос прииск, росли горы отработанной породы, росло и кладбище под сенью вековых сосен в паре сотен метров от колючей проволоки.
        Война дышала в лицо первому государству рабочих и крестьян. Конвои стали поступать в лагерь всё чаще. Возросла добыча, но и кладбище стало расти, уходя всё дальше в тайгу. Именно в это время по лагерю начал ходить слух, что бродит по штольням и штрекам старик с белой окладистой бородой да посохом в руках. Одет в зипун, подпоясанный верёвкой, на ногах лапти, простоволос, да телом, видно, ещё крепок. Некоторые пытались догнать старика, но исчезал он в темноте тоннелей, как в воду мутную нырял, растворяясь во тьме непроглядной.
        Много баек про того старика ходить по зоне начало. Одни утверждали, что бродит по штольням хозяин рудника, пригляд за своим хозяйством имеет да от своего сокровища основного, где не руда, а сплошные стены золотые, бригады старательские отводит. Другие склонялись к тому, что это старатель старый и выход с рудника на волю знает. Старается ночами помаленьку, где выход жилы побогаче. Руду уносит и промывает себе либо в ручьях подземных, либо на волюшке. Наиболее трезвые смеялись над первыми и вторыми, головы давая на отруб, что всё это глюки людские, у тех, кто по свободе стосковался да не смирился с положением своим рабским.
        Естественно, всё это доходило до охраны. Много среди лагерников людишек, желающих за кусок хлеба, тайком охраной в карман сунутый, ближнего своего продать с потрохами, да тем более на шару. Говори только поболе да от себя привирай - вот он, кусок посытнее да от охраны послабление.
        Но не лохи в охране лагерной, псы натасканные. Человека по слову другого в хомут обрядить да загнать туда, где Макар телят не пас, - это пожалуйста. Байкам про деда на слово не верят, факты им подавай. Да где ж те факты возьмутся? Вот самых говорливых и рассадили по карцерам, чтобы либо вспомнили всё хорошенько, либо народ в зоне не мутили. Горемык некоторых так и забыли выпустить вовремя, при порядках-то железных, да сволокли потом тоже на кладбище. Другим в пример станет.
        Но не успокоились псы экавэдэшные, сами в штольни полезли засады ладить, силу свою показать. Мы, мол, тут хозяева, больше некому. Ан вышло не по их. Рухнула одна из штолен, да привалило пятерых голубчиков до смерти. Шмон тут по лагерю начался. С уголовных как с гуся вода, а политическим досталось. Кое-кто и дополнительные сроки схлопотал, за вредную агитацию и пропаганду.
        Маховиков те осенние промозглые ночи сорокового года хорошо запомнил. В одну из таких ночей сон странный ему приснился, будто встал он со своего топчана до ветру, из палатки вышел, а вместо сортира к штольне отправился. Спустился на третий горизонт и пошёл по давно заброшенной выработке. Идёт, удивляется, всё вокруг прекрасно видно и знакомо, но ни фонаря керосинового, ни факела в руках у него нет. А сон тот удивительный дальше продолжается. Попал он в штрек незнакомый. Что за чудеса такие? За два с лишним года везде успел побывать, а тут не был. Неожиданно огонёк впереди появился, помаргивает так весело, слепит, когда на него смотришь, вокруг тьму сгущает. Дошёл до огня, пригляделся. Малый костерок сухим деревом потрескивает, дыму не даёт. Сидит по другую его сторону старик древний, в точности такой, как в лагере о нём говорили. Простоволосый, голова - серебро, зипун да лапти в полутьме тенями от огня играют, глаза светлые на него уставил.
        - …Жду я тебя, Иван Сергеевич, - говорит, - а тебя нет и нет. - А сам и рта-то не раскрыл.
        - Здесь я, отче. Только сон ведь всё это, воображение воспалённого мозга моего.
        - Может, да, а может, и нет, - отвечает старик. - А только скажи мне, что бы ты сейчас хотел узнать больше всего.
        - А хотел бы я узнать, - отвечаю, - что с моей семьёй делается, где они и здоровы ли?
        - Скрепи сердце своё, сыне, - говорит старик. - Ждут тебя известия нерадостные. Готов ли?
        - Готов, - вздохнул.
        Светлое пятно на стене появилось, будто экран в кинотеатре высветился, только размера малого. Увидел я на том экране отца, лежащего на нарах, да мужика рядом, кружку воды ему подающего. Отпил отец воды глоток да вроде как меня увидел. Взгляд осмысленный стал, не болезненно-лихорадочный. Посмотрел на меня да и говорит: «Держись, сын. Маховиковых судьба гнула, да сломить не могла», - с теми словами и отошёл, своему товарищу на плечо откинувшись.
        Показал старик и матушкину могилку. Судя по дате на кресте, она через полгода после моего ареста умерла.
        Захолонуло сердце моё. Один как перст на земле остался. Такая безысходность за душу взяла, что иди да вешайся.
        Только старик мои мысли как по книге читает.
        - Нельзя, - говорит, - Иван, Божий промысел нарушать. Не просто так ты на белый свет появился, судьба тебе уготована не из лёгких, для других жить, как я живу. Приходи сюда завтра, ждать буду.
        Тут и пропало всё. Будто свет выключили. Открыл я глаза, головой потряс: до чего сон реальный. Сам на нарах лежу, храп, стоны, кто-то во сне разговаривает. На старой брезентухе над головой капли, как обычно, собираются. Встал, вышел из палатки, руки трясутся. Самокрутку кое-как свернул, закурил. В голове всё крутится: правду ли старик сказал, или вещие сны - россказни бабкины? Так до утра без сна с боку на бок и промаялся. Но недолго я в сомнениях находился. Утром в администрацию лагеря вызывают, и объявляет мне репа откормленная, что отец мой - враг народа, скончался в больнице спецлага №… ну и так далее, августа числа восемнадцатого года сорокового.
        - И ты бы тут не задерживался, - на прощание репа желает.
        Ох, как ответить хотелось, да не было мне сегодня дороги в карцер, в незнакомый штрек была, а в карцер - нет.
        Не помню, как день тот пережил, перемучился, а после отбоя, когда угомонились все, встал до ветру сходить. Всё, как во сне, повторилось, только дорога теперь знакомая, и знаю я, где тот проход невидимый, что в ранее незнакомую мне штольню привёл, и костерок, как вчера, потрескивает, и старик сидит, будто со вчерашнего дня и не двигался.
        - Ну, здравствуй, сыне, - говорит, голос глубокий, ласковый. - Присаживайся, в ногах правды нет.
        Сел я на камень, как для меня приготовленный, а у самого думка в голове крутится, не сон ли это. Так и хочется старца потрогать. А он как мысли мои читает:
        - Не сон это, Иван, не сон, - и руку мне над костерком протягивает.
        Взял я руку его. Жёсткая рука, мозолистая, только тепло и уверенность после того прикосновения по всему телу разлилось, силой неведомой наполнившись.
        - Зови меня отцом Филаретом. А за сон вещий прости, хотя за правду прощение просить грех, но за боль душевную. Времена сейчас на Руси невесёлые, но впереди тьма ещё более страшная, и нужно мне из этих мест уходить, в другом месте службу нести. Оставить свой приход без преемника не могу. Знай, из архангельских волхвов мы, и ты - внук Митяя, друга и единоверца моего, чекистами в святой обители расстрелянного. Не для того говорю, чтобы злобу и месть в твоей душе породить, а для знания правды и способности прощать, что душу исконно русскую крепит. Знаю, много вопросов у тебя, только вот времени у нас с тобой нет. Вот здесь, - приложил он руку к стене, - ведун-камень находится. Он тебе и советчиком, и наставником будет. Что можно, покажет, а когда и подскажет, не обессудь, то мной велено. Отрок ты ещё, но сила правды в тебе. Людям помогай осторожно, будто всё само собой делается. Крепок должен быть человек душой, сам по сути своей, иначе гибель народу русскому. Ну да сам поймёшь, не зря камень-ведун признал тебя.
        Вспыхнул тут костерок ослепительно-ярким пламенем и потух, а когда вновь слегка затеплился, не стало в штольне отца Филарета.
        С тех пор воды немало утекло. Содрогнулась Россия от удара коварного, но выстояла. Сколько уж душ невинных с той поры, как волхв Филарет с этих мест ушёл, сохранено, сам не знаю. Вот только подлость и жадность человеческая ещё явственнее передо мной встала. Камень-ведун нет-нет да покажет приказ секретный, что на стол майору Потюпкину доставили. Или сон вещий приснится, что на дальней заимке женский лагерь организован. Майор с присными своими там полным зверем становится, баб терзая. Купил он вагон женщин у подельничка своего, иначе и не назовёшь. Списаны те женщины вчистую в спецлаге полковника Долгопятова. Умерли на работах от простуд и другой хвори. Потюпкин полковнику спецкурьера направлял, золотым песком ворованным за женщин расплачивался. В лагере том всякие станки, дыбы да кресла понапридумывал. Мало ему, что отказу нет, так надо перед этим делом ещё над телом девичьим поиздеваться.
        Сидим мы тут втроём, приговор майору вынесли, и двое думу думают, как бы сподручнее майора в расход пустить, чтобы вины на лагерниках не было. Пусть думают, только я знаю точно, что взбесится завтра пёс майора, охранник его четвероногий, и загрызёт хозяина, что кровавой медвежатиной его выкармливал, когда люди с голоду пухли. Другая у меня дума. Приказ у майора на столе лежит, не объявит он его, не успеет. Кто-то из присных на лагерной поверке позже петухом прокричит. В приказе том воля Верховного главнокомандующего, товарища Сталина. Все желающие искупить свою вину кровью могут в армию идти отечество родное от ворога коварного защищать.
        Формируют из нашего брата штрафные батальоны, и ежели ты выживешь, врага атакуя, да при этом ранен будешь, то все твои грехи перед советской властью тебе прощаются. Становишься ты полноправным гражданином страны советской, и члены твоей семьи, что по лагерям да ссылкам, домой вернутся.
        Вот и приспело моё времечко. Волхв из меня никакой, а солдат, думаю, получится. Уж много злости во мне накопилось, да и жизнь свою в грош не ставлю, то всему лагерю ведомо, когда с уголовной братвой схлестнулся. Если государство родное мне только пятнадцать лет определило, за вредительство, якобы мной совершённое, то воровской сходняк смертный приговор вынес. Жалобу кассационную не подашь, не примут. Решение окончательное. Обжалованию не подлежит.
        Уйду я с батальоном. Митрича вот, что справа от меня сидит, за себя оставлю. Лагерник тёртый, жизнь понимает. Расскажу, как с учётчиком себя вести, как Ваське-вертухаю хвост маленько прижать, чтобы облегчение людишкам в карцерах было. Про пахана нашего, зоновского Гуляя, есть что замолвить. Про заначку Потюпкина, в тайге захороненную. расскажу. Прклятое то золото. С кровью оно. Перелить его надо в чаши церковные да кресты нательные. Решено, уйду.
        Подождёт ведун-камень. Не меня, так другого дождётся. Сила земли Русской, веками копившаяся, и без меня не пропадёт. Найдутся руки достойные, что на правое дело её применят.
        25 июня - 17 июля 2008 года
        Законопослушный гражданин России и известный на весь край бизнесмен Василий Семёнович Слямин, а по милицейским учётам криминальный авторитет Ляма возлежал в своём особняке на диване и смотрел очередной боевик. На экране Дольф Лундгрен косил своих врагов из пулемёта и раздавал направо и налево смертоносные удары. Фильм особо не занимал. И Слямин перебирал в уме варианты возрождения золотоносного прииска, который давно считал своим.
        Собственно говоря, выбирать особо было не из чего. Вариантов всего два. Либо набивать потуже портфель зелёным баблом, ехать в администрацию и башлять не по малой её главу, откормленного и жадного хряка. Получить его поддержку, а потом направляться вместе с ним в Москву, набив на этот раз уже чемодан зеленью. Зелени не жалко, но был бы толк. Помурыжат-помурыжат, выцедят, что корову дойную, и от винта. Времена нынче изменились, не правительство, а кидалово сплошное. С московских чинуш, если дело не выгорит, обратно бабло не спросишь, беспредельщики конченые. Да и президент, не к ночи будь помянут, глаза приоткрыл. Коррупция. С опаской чинуши живут. Враз миллионщиками хотят стать. Да кто против? Греби, но и другим дай жить.
        Всё глава, эта сука, мало всё ему. Ну нашли нарушения. Приостановили действие лицензии. Исправил всё - и старайся дальше. Так нет же, отобрали с концами.
        Злость и обида переполнили авторитета через край, и он, не допив любимый коньяк, запустил хрустальным бокалом в стену. Осколки брызнули в разные стороны. Это несколько успокоило Слямина.
        «Нет, большой вам и толстый в ручонки потненькие, - решил авторитет. - Придётся играть второй вариант. Он, правда, тоже не без заморочек, но, похоже, другого пути нет. Оборудование на руднике не вывезено. Маскировочную сеть купили. Вертолёт природоохраны да егерей всегда отследить можно. На худой конец, мало ли аварий случается, полетали, и будет. Вот с людишками вопрос особый. Местных на работу не возьмешь, сразу слух пойдёт. Своих парней в тайгу отправить можно, но работать они не будут. Охранники из них ещё туда-сюда, а старатели никакие. Да и менты сразу зашевелятся. Куда Лямины люди подевались? Где какую каверзу готовят? Копать начнут».
        Людишек надо на стороне набирать. Да таких, чтобы не искал их потом никто. Бомжи тут не подойдут. Работать разучились. В старательском деле ничего не смыслят. С охраной проще. В бригаду очередь стоит. Бойцов набрать можно, но зелёных в тайгу не пошлёшь. Половину своих всё равно отправлять придётся. Один плюс во всём этом деле: ни с кем делиться не придётся.
        Настроение стало понемногу улучшаться. Авторитет даже начал что-то насвистывать, но, вовремя вспомнив народную примету, что свист приводит к отсутствию денег, прекратил свои музыкальные потуги.
        Кроме того, ещё одна непонятка в тайге объявилась. Опытные охотники-промысловики да старатели пропадать стали. Молва на него грешит, но не при делах он тут. Слух прошёл, чёрный шаман в тайге появился. Ну да это дело поправимое. Митрича в тайгу направил. Этот шамана и под землёй найдёт да стрелку забьёт. Много ли тому шаману надо? Золотишко ему ни к чему, а петухов и коз для его обрядов - косой косить не перекосить. Нужда прижмёт, можно и человеческой кровью расплатиться, с нас не убудет. Мысленно авторитет потирал руки, подсчитывал будущую прибыль.
        Стук в комнату оторвал Слямина от размышлений.
        - Входи, - проговорил он.
        В дверях появился старший охраны Фрол.
        - Митрич пришёл, Василь Семёныч, - доложил он.
        - Раз пришёл, то давай его сюда. Давно жду.
        Гигант помялся в дверях, явно не решаясь что-то сказать.
        - Ну, что там у тебя ещё?
        - Да с тайги он. Грязен как чёрт. - Охранник кивнул на белую кожу обивки итальянской мебели, стоящей в гостиной.
        - На кухню проводи, я сейчас спущусь, - соглашаясь с охранником, проговорил хозяин.
        «Вот дело и сдвинулось, - спускаясь по лестнице, подумал он. - Митрич без результата не придёт. Если нужно, месяц в тайге пропадать будет, а то, что надо, найдёт».
        На кухне Слямина ожидал заросший до глаз густой свалявшейся бородой невысокий худой мужичок. Серый толстой домашней вязки свитер висел на нём мешком. Потерявшие свой естественный цвет штаны были заправлены в стоптанные, но ещё крепкие кирзачи. Шапка, не снимаемая охотником ни зимой, ни летом, была лихо заломлена на затылок.
        Слямин поморщился. От Митрича пахло давно не мытым телом и крутым самосадом.
        «Хорошо, хоть плащ с него сняли и котомку свою сюда не притащил», - подумал авторитет, молча пожимая руку гостю.
        Между мужчинами уже давно установился определённый ритуал общения. Пройдя к холодильнику, хозяин вынул из его недр бутылку спирта, тарелку с тонко нарезанными ломтиками копчёного мяса и, прихватив с полки два стакана, вернулся к столу. Молча разлив спирт - Митричу до краев, себе половину, - авторитет поднял свой стакан и, не чокаясь, выпил.
        Охотник пил спирт медленно, как воду, процеживая его сквозь крепкие желтоватые зубы. В своём далеком прошлом Митрич, по лагерному погонялу Кремень, данному ему за твёрдый несгибаемый характер, отсидел десять лет за убийство. Вернувшись в родные места, стал промышлять в тайге зверя да старался по золотишку. Случай вышел: спас Слямин бывшего зэка, когда тот в болоте тонул. По всему выходило, обязан Митрич своему спасителю. В тот момент да и по сей день ни слова благодарности, ни намёка на долг высказано не было. Выпили они тогда, обсушились да разошлись. Память осталась. Вот за ту память молча и пили.
        Неделю назад обратился Слямин к охотнику с просьбой чёрного шамана найти, если не слухи это пустые. Был риск. Мог Митрич из тайги не вернуться. Нет, вернулся. Рукавом рот утирает. По всему видно, верный у него таёжный ангел-хранитель. Сидит цел-невредим, самокрутку вертит, презрительно от предложенной пачки «Парламента» отмахнувшись. Пустил густую струю дыма в потолок.
        - В лосиной пади живёт, - без вступления проговорил гость. - Ляму, говорит, давно жду. Духи сказали, идти боится. Пусть, говорит, не боится, идёт.
        - Проводишь?
        - Только до сосны поваленной. Там дальше напрямки, не дале пяти вёрст будет.
        - Когда приходить, не сказал?
        - Сказал, ждёт, значит, уже опаздываешь.
        - Завтра. Ты как?
        Митрич затянулся своей самокруткой и молча пожал плечами:
        - Завтра и пойдём. До заимки на машине.
        Охотник встал со стула и пошёл к выходу из кухни.
        «Слова лишнего не вытянешь. Привык молчком в тайге. И баба у него такая», - с долей лёгкой зависти подумал, смотря вслед гостю, Слямин.
        Спал он в эту ночь плохо. Так и эдак прикидывал, как с шаманом разговор вести. Главное, непонятно было, можно ли с рудником дело начинать? Да только во что встанет договор с хозяином тайги? Промаявшись почти до рассвета, Ляма успокоил себя, что не дороже встанет, чем хряка кормить. А не сойдутся в цене, то и упокоить можно шута таёжного. Риск в том есть. Немало о нечистом слухов ходит. Если и вполовину правда, то лучше о втором варианте и не думать. Забылся авторитет только уже с рассветом неспокойным, коротким сном.
        Утро выдалось прохладное. В низинах лежал лёгкий туман. Фрол в таёжных делах понятие имел, и всё, что нужно, уже лежало в небольшом рюкзаке, брошенном на заднее сиденье заправленного внедорожника. Там же в чехле покоился лёгкий пятизарядный карабин.
        - Вернусь к вечеру, - проговорил хозяин, садясь за руль и захлопывая дверцу машины.
        Выехав за ворота, джип сразу притормозил. В пяти метрах, прислонясь к стволу сосны, стоял Митрич и нещадно дымил огромной козьей ножкой.
        - Козу оставь, - опуская стекло, проговорил Слямин, - задохнёмся тут.
        Охотник спорить не стал. Сбив ударом ногтя огонь самокрутки, по привычке тщательно растёр его сапогом и полез на сиденье.
        За все три часа дороги охотник не обмолвился ни словом. На вопрос, что может хотеть шаман, Митрич только молча пожал плечами.
        Оставив джип на заимке, отшагали ещё час лесом до поваленной сосны. Так же молчком отдохнули, перекурив, и охотник без слов указал направление, по которому должен идти Слямин.
        Авторитет в тайге новичком не был, компасом и картой не пользовался, поэтому зашагал вперёд уверенно да ходко, тем более что ранее в лосиной пади бывать доводилось.
        То, что его путешествие подходит к концу, он понял, не только пользуясь знакомыми приметами. Неожиданно впереди глухо ударил бубен. То ли чёрный шаман давал понять, что знает о приближении гостя, то ли гостеприимно указывал направление. В последнее, правда, не особо верилось. Слямин взял правее, ориентируясь на звук колдовского инструмента. Наличие чертей, привидений и прочей нечисти он отрицал, но признавал, что есть в тайге сила, человеку непонятная и чаще всего враждебная.
        Теперь звук бубна послышался слева. Он слегка повернул, но тут же глухо бухнуло справа. Сила звука и направление, откуда он раздавался, начали меняться каждые десять - пятнадцать шагов. Вот только что ухнуло из-за куста в каких-то двадцати метрах, и почти сразу зазвучала чуть слышно частая дробь примерно в километре. Бубен то звал к себе спереди, то угрожал сзади, то, казалось, разливался мелким смехом со всех сторон, дразня путника. В пятнадцати метрах слева что-то мелькнуло, скрывшись за сосной. Появилось отчётливое ощущение упёршегося в затылок враждебного взгляда. Впереди опять мелькнула тень. К горлу подступила тошнота, стволы сосен начали медленно покачиваться, колени ослабли. Желание сесть прямо на хвою становилось всё более непреодолимым.
        Слямин остановился, глубоко задышал, пытаясь прогнать неприятное состояние беспомощности и сориентироваться. Всё правильно, до лосиной пади оставалось метров триста. Он уже почувствовал, что почва под ногами пошла под уклон. Запахло костром. Бубен смолк. Он доказал пришельцу свою силу, и теперь его хозяин ждал гостя, ошеломлённого и слегка подавленного тёмной властью леса.
        Справа и слева сосны начали подниматься по ещё невысоким склонам, и, пройдя вперёд метров пятьдесят, авторитет вышел на свободное пространство.
        Посреди утоптанной площадки был вкопан старый ошкуренный столб. Вся его поверхность испещрена непонятными знаками. Низ столба в пятнах тёмно-бурого цвета. Заострённую вершину венчала медвежья голова. Метрах в трёх от его подножия лежал валун с плоской верхней частью в буро-красных потёках. В нос ударил резкий запах костра, слегка дымящегося в стороне. Там же раскинулся небольшой вигвам, крытый старыми оленьими и лосиными шкурами. Над жилищем шамана протянула свою сухую ветвь старая сосна. Древесина ветви была вытерта до белизны, и на ней, как на насесте, сидел огромный чёрный ворон.
        Слямин много лет не был в лосиной пади, но знал, что никогда на этой поляне не лежал камень. Жертвенник был под тонну весом, но никаких следов его транспортировки сюда на почве не было видно. Как старик притащил сюда эту громаду, было абсолютно непонятно. Ставил в тупик и другой факт: такой резкий запах костра он должен был почувствовать метров за пятьсот, но этого не случилось.
        «Накидал в костёр каких-то кореньев, вот я и поплыл», - противореча своим только что сделанным выводам, подумал Слямин.
        За спиной глухо бухнуло. Он повернулся. В метре от него стоял шаман.
        Таёжная молва справедливо окрестила его чёрным. Невысокую фигуру скрывала, свисая до пят, чёрная медвежья шкура. На голове высокая шапка того же меха. Из-под неё на лицо и плечи свисали длинные седые пряди волос. Лицо и кисти рук, державшие перед собой бубен, были черны. Из темноты сквозь завесу седых косм проглядывали белки глаз.
        Дав гостю осмотреть себя и, в свою очередь, внимательно оглядев пришлого, шаман, медленно постукивая в бубен, обошёл его трижды и, окончив ритуал очищения, пошёл к костру.
        Слямин снял рюкзак, положил на него карабин и подошёл к жертвенному камню. Постояв перед ним несколько мгновений, он бросил взгляд на шамана, устроившегося у костра и наблюдавшего за ним. Шаман кивнул, и гость положил на жертвенник золотой самородок. Ещё немного постояв, авторитет подошёл к костру и сел на один из окружающих его камней напротив шамана.
        На короткое время установилась полная тишина, нарушенная хриплым голосом хозяина пади:
        - Духи сказали, ты хочешь говорить со мной.
        - Да. Я хотел попросить тебя и твоих духов помощи в одном деле.
        - Я знаю, ты опять хочешь добывать тяжёлый жёлтый песок.
        - Твои духи видят далеко и знают всё.
        - Это так. Они сказали, что ты всё хочешь делать тайно от других людей.
        - Это правда.
        - Что ты просишь?
        - Мои люди беспрепятственно приходят на рудник. У них много работы, в том числе охрана тех, кто будет добывать жёлтый песок. Я прошу, чтобы твои духи не пускали в тайгу чужих. Если кто-то узнает, что на руднике идут работы, здесь сразу же появится много лишних людей. Будет шумно, как в большом городе, а тайга шума не любит. Пусть только духи не убивают пришлых. Пусть отводят подальше в сторону, лишают памяти, но чтобы чужаки выходили из тайги. Если человек пропал, его ищут. Милиция, охотники, МЧС.
        - Я поговорю с духами.
        Шаман взял бубен, положил его на колени и, склонив голову, застучал на нём медленный ритм. Прошла минута, вторая. Звучание прекратилось, но шаман не изменил позы. Он прислушивался. Бубен снова застучал. Теперь ритм был другой, настойчивый и властный. Колдовской инструмент приказывал. Каждый удар вгонял скрытый в нём смысл тем, кому предназначался.
        «Какой бред, - мелькнуло в голове у Слямина. - Двадцать первый век. Космос, телефоны, факсы, а я сижу тут как придурок. Жду, когда дикий псих переговорит с никем на своей брынчалке. Соблаговолит выдать решение, от которого зависит, попадут ли в мои карманы сотни тысяч, а может, и миллионы долларов».
        От этих мыслей его отвлёк глухой голос хозяина:
        - Духи сказали, что ты сомневаешься в их власти и силе.
        Слямина бросило в пот. Он плотнее прижал свои руки к коленям, чтобы не было заметно, что они начали дрожать.
        - Если бы я сомневался, то меня бы тут не было, - чуть хрипловатым голосом проговорил он, так как во рту внезапно пересохло.
        - Ещё они сказали, что тайга принадлежит им, но они согласны поделиться. Жертвенный камень принял твой дар, и он понравился духам.
        Шаман сделал жест в сторону ритуальной площадки.
        Авторитет повернулся, но не увидел на камне самородка, оставленного на нём несколько минут назад.
        - Я просил духов. Они согласны отвести чужих от места, где ты будешь брать жёлтый песок. Но ты должен будешь сделать две вещи. Духам надо знать, где останавливать чужих, идущих в тайгу. Для этого твоим людям необходимо взять землю из леса мёртвых и оставить её там, где я укажу. Жёлтый песок сводит людей с ума, зато делает духов сильнее. Жертвенный камень каждую луну должен принять дар, чтобы успокоить духов, дать им сил, иначе они возжаждут крови. Если ты согласен, скажи сейчас. Если нет, тоже скажи. Духи проводят тебя. Но пусть тогда твои люди не ходят в тайгу.
        - А как я узнаю, что твои духи довольны и приняли дар?
        - Не беспокойся, я прослежу за этим.
        - Сколько нужно взять земли из леса мёртвых?
        - Я дам тебе священную чашу духов. Когда всё будет сделано, ты вернёшь её. В каждое указанное место надо будет насыпать по три чаши. Не шути с духами. Вся земля из леса мёртвых должна попасть сначала в чашу и только потом туда, куда надо.
        Шаман пошарил за своей спиной и через секунду протянул над костром руку, сжимавшую потрескавшийся, чёрный от копоти деревянный сосуд, формой напоминающий большую миску. Его бока были покрыты непонятными знаками, по всей видимости заклинаниями, края выщерблены от частого употребления.
        «Сколько же это копать придётся!» - охнул про себя Слямин, прикинув, что в миску должно входить не меньше пяти килограммов земли.
        Он взял чашу и положил себе на колени.
        - Приходи на заимку через три дня, я покажу, где нужно будет поставить знак духам. Ещё они сказали, что скоро к тебе придёт один человек. Этот человек принесёт тебе удачу. Не отворачивайся от него.
        Шаман склонил голову и начал чуть слышно что-то бормотать, изредка постукивая пальцем по бубну.
        Гость подождал несколько минут, но, видя, что хозяин не обращает на него внимания и фактически впал в транс, тихо поднялся. Подойдя к своему рюкзаку, он запихал в него миску и пристроил его на плечи. Взяв в руки карабин, он ещё раз посмотрел на хозяина пади. В его позе ничего не изменилось. Разговор был окончен.
        Только отойдя примерно с километр от шаманского стойбища, авторитет позволил себе далеко послать предков шамана до седьмого колена.
        - Чёрная дрянь! - бушевал он. - Золото ему понадобилось! Щипал бы себе кур да резал на своём кирпиче! И этот туда же! Бизнес-лес фулев. Кто ж так бизнес ведёт? Назови точную цену. Выслушай другую сторону. Скинь маленько. Вот так дела делаются. «Я прослежу», - язвительно передразнил он шамана. - За своим карманом я как-нибудь сам прослежу, чучело лесное.
        Все пять вёрст до поваленной сосны авторитет накручивал себя, мысленно подсчитывая будущие потери. Настроение окончательно испортилось. Мелькнула даже крамольная мыслишка, а не выписать ли чучелу билет в один конец. Но, вспомнив проделанную дорогу к лосиной пади, передумал.
        «Интересно, а его духи считать умеют? - Такая, казалось бы, простая мысль привела его в хорошее настроение. - Дух - налоговый инспектор». Слямин фыркнул, широко улыбаясь пришедшему сравнению.
        К месту встречи с Митричем он уже подходил в прекрасном настроении, рисуя уморительные картины, как обвешивает и обсчитывает духов.
        О результатах похода охотник ничего не спросил и, определив по походке авторитета, что останавливаться на отдых тот не собирается, вскинул свою котомку на плечи и двинулся к заимке, улавливая опытным слухом бодрую походку попутчика.
        В Семёновск, как и планировалось, они вернулись ещё до наступления темноты. Остановив машину у хибары Митрича, Слямин протянул лесовику пятитысячную купюру, но тот, не обращая на неё внимания, стал вылезать из машины. Когда он уже захлопнул дверцу, в открытое окно высунулась рука с бутылкой, в которой плескалась бесцветная жидкость. Охотник взял спирт, сунул сосуд в карман штанов и, уже повернувшись, махнул рукой, прощаясь.
        Копали трое. Грунт шёл легко. Песчаник. Несмотря на недюжинную силу копателей, работа подвигалась не особенно быстро. Дело было даже не в том, что руки за всю жизнь своего хозяина привыкли больше сжиматься в кулаки или держать рукоять пистолета, ножа или кастет, почти растеряв генетическую память обычного крестьянского труда. Мозолистой руки, держащей черенок лопаты. Значительно тормозила работу окружающая обстановка. Хотя они посмеивались сами над собой, но нет-нет да оглядывались через плечо или, наклоняясь, поглядывали из-под мышки. Лес мёртвых - он и есть лес мёртвых. Кому на кладбище бывает весело, тем более что пришёл не дедушкину могилку убрать и не внучатой племяннице букет луговых цветов принёс.
        Было ещё одно неудобство: Ляма приказал рыть глубоко, до костей. Из каждой могилы брать не более трёх мер земли, после чего переходить к следующей.
        - Знаю я вас, халявщики, - говорил он, направляя бригаду штрафников в тайгу. - Приеду проверю. Если увижу, что пытались меня обмануть, в одну из тех ямок и ляжете.
        Штрафники знали, что хозяин может конкретно выполнить своё обещание, и поэтому работали если не за совесть, то за свою жизнь точно. Кто знает, что у него на уме? Иногда покричит-покричит, и на этом всё кончается, а были случаи, отвернётся и молчком - бабах, никто и разобраться не успел, откуда волыну достал и как выстрелил, не поворачиваясь.
        Собственно, штрафников было двое. Дрозд, крепко приняв на грудь в «Лебеде», съехал с катушек, попортил несколько фейсов и интерьер ресторана. Но не пофартило братану вовремя сделать ноги. Глядишь, и обошлось бы. Менты в этот раз расстарались и приехали, с точки зрения Дрозда, не вовремя. Пришлось Слямину выкупать своего бойца. На Дрозда ему, собственно, наплевать. Братва знать должна, что за её спиной защита есть, и работать тогда будет без страха. Поморщившись, авторитет выложил кому надо пачку зелёных, и попал Дрозд в штрафники, без ежемесячного навара, на сумму долга хозяину.
        Кокос на мохнатый сейф налетел. Родители девахи не стали поднимать шума, а зная, кто хозяин парня, пришли прямо к Ляме. Можно было их, конечно, и послать накоротке да пригрозить, чтобы за дочкой лучше следили, но справедливость - это тоже капитал, посчитал хозяин.
        И стоимость той справедливости обошлась Кокосу в штуку баксов.
        Третьим был Фрол, правая рука Слямина. Похоже, дело было ответственное, так как именно он возглавлял бригаду копателей. Старший твёрдо отмерял три меры, и бригада переходила к следующей могиле. Во время перекуров, чтобы поддержать настроение напарников, Фрол шутил, что им повезло. Могилы неглубокие, всего в метр. Видимо, хоронили зимой.
        Шутка на кладбище - дурной знак. Если бы он знал, что в зимний период комендант лагеря запрещал похороны… Трупы складировались в обыкновенный щелястый сарай, и к весне, когда грунт на кладбище оттаивал, клиенты морга лежали в нём штабелями почти до потолка. Весенние похороны в лагере были братскими. Зимой незачем было растрачивать силы зэков на рытьё могил, они были нужны стране для добычи золота.
        Братаны насыпали землю в мешки, сваливали их по десятку на телегу и в вечерних сумерках начинали движение в места, указанные Фролом. Достигнув его, чертыхаясь в темноте, развязывали один из мешков, отмеряли грязной деревянной посудиной три меры, проезжали ещё с километр и повторяли операцию вновь. Однажды Фрол приказал сбросить в одном месте три мешка, а когда они поехали обратно, мешков не обнаружили. Кому и зачем понадобилась эта земля, они не знали, а любопытствовать у старшего не рискнули. Можно было и схлопотать.
        Чёрный шаман, когда Слямин приехал через три дня на заимку, дал точные и исчерпывающие указания, где метить тропу. Ляма, в свою очередь, через пару дней провёз по маршруту Фрола. С составом бригады хозяин решил быстро. Не каждый из его парней даже под страхом смерти отправился бы раскапывать старое кладбище. И не погрозишь особо. Дело гнилое, непонятное. Могут в отказ пойти. По полной не спросишь, и урон авторитету. Слухи пойдут. Это тоже не польза делу.
        Ляма рисковать не стал. Пусть хоть и медленно, зато верно и тихо. Фрола предупредил, чтобы языками потом не болтали, а долги обещал списать. Вот так и оказалась бригада в лесу в малом числе. За десять дней с этой лабудой управились, и Фрол в преддверии выходного разрешил сегодня каждому по пузырю опрокинуть.
        Сидели работнички у костра, языком лязгали. Дела былые, лихие вспоминали, а когда на донышке уже оставалось, заспорили, зачем это Ляме такую хрень в тайге учинять. Непонятка сплошная. Единственное, что на ум приходит, - связался Ляма с чёрными силами. Хочет под себя весь край забрать, вот с малого и начинает.
        В темноте неожиданно ухнуло. Не то филин, не то леший к полуночникам подбирается. Посмеялись. Опять ухнуло, но ближе. Костёр, уже прогоревший, вновь свои языки вверх потянул, вспыхнув ярко. Замелькало что-то вокруг, но оглянуться, а уж тем более встать и карабин молодецки вскинуть сил нет. Хорошо, тепло телу, да и опасности вроде никакой. Мелькает в тенях мятущихся что-то, ну и пусть мелькает. На то она и тайга-матушка, чтобы свои тайны иметь.
        Копатели и не заметили, как провалились во тьму непроглядную.
        Фрол проснулся первым.
        «Что это с пузыря сморило меня?» - удивлённо подумал он, приподнимаясь на локте и оглядывая место ночного гульбища.
        Дрозд с Кокосом спали. Один свернулся калачиком, другой раскидал свои копыта и клешни в разные стороны.
        «Братаны тоже не дураки выпить. Первый пузырь только для затравки, а и они тоже готовые. Место, что ли, такое или водка дрянь?» - распихивая спящих, размышлял Фрол.
        Вчера сквозь всполохи костра и мелькание теней показалось ему, что видел он на границе света и тени фигуру необычную - человек не человек, медведь не медведь, а только было что-то нехорошее в этом видении, но не удаётся вспомнить - что, ускользает образ.
        Лошадь кое-как запрягли, оставшиеся припасы, что не испортятся, по лесному обычаю в заимке оставили, личное барахло навалом покидали и поехали из тайги. Работа вроде выполнена, радоваться надо, а на сердце тяжко.
        В Семёновске быстро разошлись. Дрозд с Кокосом по своим хатам отправились, а Фрол к хозяину двинулся, о выполненной работе доложить. А через неделю - напасть на братву. Кокос повесился. Записку оставил, что жить так больше не может. Дрозд вообще исчез. Только через месяц его в психиатрической больнице соседней области опознали. Дитя дитём. Память потерял.
        С Фрола как с гуся вода, здоров да весел. Ещё в большем фаворе у хозяина.
        Ляма, пока бригада копателей работала, всё голову ломал, где старателей найти, да таких, чтоб отработали своё - и концы в воду, а точнее, в болото. И так прикидывал, и эдак. Выходило, надо вербовочную контору где-нибудь на стороне открывать. Завербованных по двое, по трое уже на своей территории в разных городах встречать и за триста - пятьсот километров прямиком в тайгу, на прииск везти. В Семёновске они не должны были появиться ни при каких обстоятельствах. Всё это было долго и сложно. Так и сезон псу под хвост можно пустить. Снабжение и охрана - тоже та ещё головоломка.
        В один из таких дней, когда авторитет находился в крайнем раздражении и валялся на диване, в кабинет постучали.
        - Входи, если не дьявол! - крикнул Ляма.
        Вошёл, естественно, не дьявол, а Фрол, неся перед собой беспроводную трубку «панасоника».
        - Кто? - видя, что Фрол прикрывает микрофон своей огромной лапой, спросил хозяин.
        - Исой представился. Сказал, что кум на Усолье хромой был.
        Ляма сразу же вспомнил усольский лагерь, где отбывал срок. Начальник оперативной части, по-местному кум, действительно слегка прихрамывал. Вспомнил и Ису, уже тогда бывшего одним из паханов зоны.
        - Как дела, дорогой? - услышал он характерный акцент, успев только приложить трубку к уху. - Кавказского тебе здоровья.
        - Спасибо. Наше сибирское ничем не хуже, - ответил Ляма.
        - Э… не скажи, дорогой. Сам знаешь, был я у вас. Не понравилось.
        - Ну если не хочешь в гости приезжать, то и приглашать не буду, хотя тебе всегда рад.
        - Зачем сказал «не хочу»? Хочу, времени просто, извини, совсем нет. Тут мой племянник в ваши края собрался. Молодой, горячий. Охота-махота, всё им интересно. Зайдёт, помоги чем сможешь. От меня два слова передаст.
        - О чём разговор, Иса. Всё, что надо, сделаем. Никто не обидит.
        - Вот и хорошо, дорогой. Как поговорите, позвони мне. - Не прощаясь, кавказец отключился.
        - Интересно, что нужно абрекам в наших местах? - задумчиво вслух проговорил Слямин, глядя на Фрола.
        Помощник молча пожал мощными плечами.
        - В городе чужих много? - спросил хозяин.
        - Да почитай никого. Гостиница почти пустая. На рынке никто новенький не появлялся.
        - Хорошо, иди. Трубу оставь, - отправил помощника Слямин.
        Когда Фрол вышел, он сделал два звонка: один в администрацию, другой в милицию. Оба абонента заверили, что никаких новостей, затрагивающих интересы авторитета, не имеется.
        «И всё же что-то ему тут надо?» - барабаня пальцами по журнальному столику, думал Слямин.
        От размышлений его оторвал стук в дверь.
        - Ну, что там ещё? - раздражённо спросил он.
        - Племянник приехал, - открыв дверь, но не заходя в комнату, сообщил Фрол.
        - Что собой представляет?
        - Он такой же кавказец, как я якут. Морда рязанская. Оружия нет.
        - Хорошо, давай его сюда.
        «Вот хитрые бестии, - подумал авторитет. - Так и надо работать. Первый только звонит, а второй уже за забором стоит. А то, что морда рязанская, это ничего не значит. Сказал, племянник, значит, близкий, доверенный человек. Сказал, брат, считай, сам приехал».
        В гостиную в сопровождении Фрола вошёл ничем не примечательный, среднего телосложения молодой мужчина лет тридцати - тридцати пяти.
        - Я от Исы, - представился он.
        Слямин махнул рукой, и Фрол скрылся, плотно прикрыв за собой дверь.
        - Проходи, садись. Иса сказал, охотой-махотой интересуешься.
        Гость не повёл и бровью, усаживаясь на диван. Устроившись, достал сигареты, дождавшись кивка хозяина, закурил.
        Авторитет молча ждал, рассматривая приезжего.
        На вид обычная шестёрка. Исполнитель. При необходимости расходный материал. Привёз пакет, передал, если надо, получил и уехал. По гостю было видно, что он будет говорить, а следовательно, информация важная и человек имеет полномочия. Такие, как этот, из порученца в киллера могут превратиться в момент, решил авторитет.
        - Иса передаёт привет, - начал гость, - и хочет оказать помощь.
        - Это Иса просил тебе помочь. Я ни в чьей помощи не нуждаюсь, - завёлся Слямин, но тут же одёрнул себя.
        «Не хватало устраивать спор с пусть и значительной, но шестёркой. Стоило подождать, когда на стол выложит все карты».
        Приехавший, видимо, понял мысли хозяина и, выдержав небольшую паузу, вежливо продолжил:
        - У вас тут есть рудник, в отвалах которого ещё не одна тонна песка. Сейчас вы планируете отрыть его. Лицензии у вас нет. Стоит проблема с секретностью и набором рабочей силы. Иса решит все ваши трудности.
        Ляма не выдержал проявленной наглости. Он живо представил, как жилистые руки абреков копаются в только что намытом, ещё мокром золотом песке, пристающем к их пальцам и падающем сгустками между ними. Главным в этом видении было то, что песок принадлежал ему.
        - Что он хочет взамен? - зло сквозь зубы процедил Слямин.
        Гость не обратил внимания ни на вопрос, ни на эмоции хозяина.
        - Иса пришлёт вам рабочих. Для начала тридцать человек. Они имеют опыт работы на промывке. С ними два специалиста. Если у вас будут трудности с охраной, то это тоже можно урегулировать. Вы начинаете работать, а Иса решает наверху вопрос о выдаче вам лицензии на добычу.
        - Я спросил, что за это хочет Иса. - Постороннему наблюдателю показалось бы, что хозяин сейчас бросится на гостя, и это было недалеко от истины.
        - Иса хочет забрать из тайги клад коменданта лагеря Потюпкина.
        После этой фразы напряжённая, подавшаяся в сторону гостя фигура хозяина расслабилась. Откинувшись на спинку дивана, Ляма весело расхохотался:
        - Я не соглашусь на условия Исы только потому, что не хочу от него предъявы. Даже младенец в крае знает, что клад Потюпкина - это сказки старых зэков. Действительно, после расформирования лагеря в пятьдесят седьмом вся тайга кишела искателями этого клада, как старая изба тараканами. Перекопали бедную так, что хоть картошкой засаживай. Ничего не нашли, а если кому и пофартило, то сделал он это тихо и уже давно.
        Терпеливо выслушав хозяина, гость понимающе кивнул:
        - Мне было поручено передать предложение. Ответ вы должны сами сказать Исе. - И, вынув из кармана мобильный телефон, он набрал номер и протянул аппарат Слямину.
        - Слушаю тебя, дорогой. Я думаю, у нас всё в полном порядке, - вторично за сегодняшний день услышал он знакомый голос.
        - Нет, Иса. Сделки не будет. То, что ты хочешь, - это очень старая сказка. А за сказки я не хочу нести никакой ответственности.
        - Э, зачем так сказал? Совсем как прокурор сказал. Не люблю слово «ответственность». Люблю слова «дружба», «доверие». Я думал, так скажешь. Потом Иса предъяву сделает, бизнес отнимет. Совсем плохо обо мне подумал. Я не обижаюсь, поэтому на шашлык-машлык старого друга пригласил. Он мою просьбу к тебе знает, хочет пару слов сказать.
        В трубке послышались какие-то шорохи, кашель, а потом раздался хриплый голос:
        - Здоровеньки бувай, кореш. Сечёшь, с кем базар вести будешь?
        Вот такого номера Ляма не ожидал. Говорил Бульба, старый законник, которому стукнуло уже за девяносто.
        - Слухай меня, хлопче. Я за Ису ручаюсь, что развода или предъявы в деле нет. Путь его люди старую захоронку у тебя пошукают. За результат с тебя спроса нет. Помощь в благодарность прими. Она от души, и спрос за неё я с тебя всякий снимаю. Будь, хлопче, не кашляй. - И старый вор заперхал в трубку, видимо убирая её от себя.
        - Ну что, Ляма, по рукам? - спросила трубка голосом Исы.
        - Под слово деда согласен, но только после того, как все подробности знать буду и обещанное выполнишь.
        - Зачем много говоришь? Племяш всё расскажет, всё организует. Позвонит, когда всё у тебя на мази будет.
        Телефон пискнул, отключаясь. Слямин так ещё и не успел прийти в себя от информации, свалившейся на него за последние несколько минут.
        - Я так понял, мы работаем дальше? - невозмутимо выпустив дым, спросил племянник.
        - Да, работаем, - очнувшись, подтвердил хозяин.
        - Через пять дней сюда приедет бригада рабочих. Их сразу отвезут на рудник. Я думаю, там всё нужно подготовить для проживания. Дорогу необходимо будет потом почистить, чтобы на ней не осталось следов. Охрану вы обеспечите?
        - Да, охрана будет моя, - ответил Слямин.
        - Отправляйте людей, пусть посмотрят и, если нужно, настроят оборудование. На второй день после прибытия бригада начнёт работать. Вы планировали поставить маскировочную сеть. Ставьте. О продуктах питания не беспокойтесь, у бригады они с собой. - Гость поднялся, считая разговор оконченным, но, видя, что хозяин хочет что-то спросить, опередил его: - Извините, у меня ещё много дел. Я вернусь через четыре дня и отвечу на все ваши вопросы. Кстати, напомните своим людям, что меня тут не было.
        Скупо кивнув, он вышел из комнаты.
        - Проводи гостя, - приказал Слямин заглянувшему Фролу и, понизив голос, добавил: - Проследите за ним.
        Фрол кивнул.
        Авторитет заходил по гостиной, анализируя и раскладывая по полочкам в голове прошедшие разговоры, и постепенно пришёл к мысли о выгоде заключённой сделки. По всему получалось, что лаве потечёт почти на халяву. Но тут он вспомнил чёрного шамана и заскрипел зубами.
        «Этот курощуп своего не упустит. Уже вырвал кусок, - подумал он. - А за теми дурнями, что собираются клад Потюпкина найти, надо бы Митрича приставить. Лесовика они в жизнь не увидят, если будут даже месяц по тайге шляться. Ну, коли что и найдут, то болот в округе много».
        При последней мысли Ляма даже потёр от удовольствия руки.
        Очередной стук в дверь снова оторвал от размышлений. В проёме стоял Фрол. Вид помощника был расстроенным и даже жалким.
        - Говори, - приказал Ляма, уже предчувствуя плохие новости.
        - Выйдя за ворота, он сразу ушёл в лес. Я отправил двух ребят на машине в объезд, чтобы вышли на трассу и посмотрели, кто и где его ждёт. Минут пять спустя ещё двоих по его следам.
        - Короче можешь?
        - Он ушёл. Ребят в лесу вырубил, а на дороге его не засекли.
        «Привыкших к тайге и выросших в ней двух бойцов вырубил городской пижон? Значит, правильно я определил племенника. Посланник и киллер в одном лице», - подумал Ляма.
        - Как там пацаны?
        - Оклёмываются потихоньку.
        - Что говорят? Как это случилось?
        - Понять ничего не могут. Будто по затылку чем-то стукнуло - и с копыт, в отключку.
        - Оштрафуешь за полмесяца, чтобы не жирели во дворе. Нюх совсем потеряли. Отвези к доктору. Пусть проверит, били их или это что-то другое.
        - Сделаю, - кивнул Фрол.
        На журнальном столике раздалась трель сотового телефона. Слямин взял трубку и посмотрел на дисплей. Номер не определился.
        - Слушаю, - недовольно буркнул он.
        Из трубки раздался хорошо поставленный голос гостя:
        - Я не люблю знаки вежливости в виде проводов. В следующий раз своих легавых можешь больше не увидеть.
        Слямин хотел соврать, что он тут ни при чём, это инициатива его охраны, но абонент, не дожидаясь пояснений, отключился.
        - Залепуха получилась, - объяснил он суть разговора Фролу и тут же сорвался на крик: - Сидите во дворе, как куры на насесте, и шарите вокруг глазами сонными. Организуй охрану на дальних подступах, чтобы за километр знали, какая вшивая собака к нам приближается!
        Фрол быстро ретировался из кабинета. Хозяин явно был не в духе.
        17 -31 июля 2008 года
        Прекрасен летом мой ридный город Киев, а родной Иркутск ещё краше. Если вы - мой собеседник и произнёс я вам эту фразу вслух, вы тут же и спросили: как такое со мной приключиться могло? Рассказал бы я вам басен целый короб. Как родился в Киеве в третьем роддоме. Как в школу ходил пятьдесят вторую, потом вместе с маткой в Иркутск перебрался. Как москали в том Иркутске матку мою в могилу свели и как возвертался я на батькивщину под крыло батьки мово Андрея Осиповича, за которого много народа сказать что имеет, а при необходимости и своё плечо под его проблемы подставить, не бесплатно, конечно.
        Только вот не услышите вы от меня об Иркутске ничего. Не был я там и ниоткуда не возвращался. Это мой брат-близнец Витька туда с маткой уехали. Он в автомобильной катастрофе погиб, а вскоре и она преставилась.
        Я, балбес балбесом, до двадцати пяти лет город мутил, а как грохнули мы по пьяному делу паренька одного, дак и батька взъерепенился. Ладно бы его деньжата на баб да кабаки просаживать, а тут отсиживать пришлось бы, да не одну пятилетку.
        В общем, подсказали добрые люди, деньги за пол-отсидки получили, и отправился я в заграничное турне. Да не подумайте, что на Сейшельские острова, а прямиком на границу афгано-пакистанскую, в лагерь. Не в пионерский, естественно. Пионеры тогда уже и у москалей повывелись. Лагерь тот не «Юность» и не «Дельфин» назывался, а имел просто номер, но, если бы над воротами транспарант был, можно было смело на нём написать «Разведывательно-диверсионный».
        «Пионервожатые» - закачаешься! - капралы да сержанты американской морской пехоты. Скучно там не было, и в походы ходили, и костры нас учили разжигать, и многому другому, по скромности своей промолчу. По окончании сезона путёвки выдали - кому в Грозный, кому в Гудермес или под Ханкалу. Выбора особого, честно говоря, не было.
        Останавливаться на своих героических подвигах, с вашего позволения, я не буду. Много чего следователи в моём уголовном деле понаписали, когда меня, раненного, спецназ в зелёнке нашёл. Пристрелить поначалу хотели. Нет человека - нет проблемы, но присмотрелся ко мне старлей и приказал с собой взять. Так на моздокский аэродром с комфортом и доставили, а там - мешок на голову, и оказался я через несколько минут не на каком-нибудь фильтре, а в кабинете начальника военной контрразведки. Ходил он вокруг меня, ходил, как бабу какую разглядывал, а потом как гаркнет:
        - Капитана Прокопенко сюда!
        «Захожу, представляюсь. Мол, по вашему приказанию, господин подполковник, явился, и чего изволите, но последнее, естественно, уже не вслух.
        В кабинете какой-то тип в камуфляже ко мне спиной сидит, руки за спиной в наручниках.
        Ясен пень. Группа старшего лейтенанта Самсонова, сегодня из рейда вернувшаяся, духа притащила. Интересный дух, наверное, вот меня и пригласили оперативно с ним поработать. Только зачем, спрашивается, в кабинете у подполковника, для этого у нас другие места имеются.
        - Знаком ли вам этот человек, капитан? - спрашивает подпол и приказывает пленному встать и повернуться.
        Мать честная! Да кто своего родного брата не узнает, хоть в последний раз лет десять назад виденного!
        - Так точно, - говорю, - знаком. Это брат мой родной Прокопенко Алексей Андреевич.
        - А не подскажете ли вы мне, капитан, что он на территории Чеченской республики делает и что с российским спецназом не поделил?
        - Что он тут делает, знать не могу, - отвечаю, - а делить ему со спецназом нечего, всем известно, претензии к спецназу предъявлять всё равно что малую нужду справлять против ветра. А ежели какая заморочка в зелёнке образовалась, так это Самсонов точнее доложить может.
        - Самсонова, - говорит подполковник, - мы к вашему семейному делу привлекать не будем. Зачем сор из избы выносить? Так что поговорите вы с братом, товарищ капитан, тет-а-тет, а я пройдусь пока, дел невпроворот. - И ключ от наручников вежливо так на стол кладёт.
        Не буду вам голову долго морочить, разговор у нас длинный состоялся. По всем законам выходило, надо Лёшку к стенке ставить и быстренько рассчитать за все его художества. Но подполковник далеко глядел».
        Через три месяца я уже на новом месте обживался, побег из-под стражи на этапе совершив. Естественно, по документам я уже не Прокопенко Алексей Андреевич, а если спросите кто, отвечу, что не ваше это дело. Кому надо, тот знает.
        Вот видите, как лихо я с вами пообщался и за капитана Прокопенко, и за Алексея Прокопенко, прямо греческий бог Янус - один в двух лицах. Только вот второе лицо мне никак проявлять не положено. Если мелькнёт ненароком, то в первый и последний раз. Сотрут оба, почесаться не успею.
        Так что сижу я сейчас на Терехова, пивко потягиваю, кореша жду. Не простой тот кореш, а оттуда, из Чечни, разумеется. Мусой зовут. Добрых известий не жду, но с подарками он всегда приезжает. Отрабатывать те подарки приходится, а уж это как водится, бесплатных долларов не бывает.
        С Мусой мы давно знакомы. Вместе дороги минировали да колонны федералов расстреливали. Подрос чеченец, хорошо подучили его. На морду - москаль москалём, ни один мент документы в городе предъявить не попросит. А и попросит, так что с того? К российскому паспорту ещё так-сяк относятся, а к турецкому или австрийскому… Андестенд?
        Вообще на батькивщине нам, бывшим защитникам великой Ичкерии, хорошо. Не надо по заграницам далеко бегать. Живи себе, наслаждайся, хотя каждый из нас на учёте состоит. Пятая колонна, но своя, родная. Где какие беспорядки учинить - пожалуйста, обращайтесь. Активисту москальскому мозги вправить - тоже не отказываемся. А что? Заработок приличный, крыша хорошая, да и спецслужбы не при делах. Всю грязную работу за них делаем. А уж они крайних всегда найдут, не зря ведь то здесь, то там нужные следы оставляем, а они тех козлов отпущения за рога и в стойло, ни один гаагский суд не подкопается.
        Рука на плечо легла. Ну и слава Аллаху, без проблем Муса добрался, значит, работать будем. Не с улицы в кафе зашёл - входная дверь передо мной, я её контролирую. Рабочим коридором пробрался.
        - Здорово, - говорю, не оборачиваясь, - пиво будешь?
        Обходит он столик, присаживается, а взглядом по лицу так и скользит. Ощущение, будто руками его ощупывает.
        - Как дела? - спрашивает. - Что новенького в мире делается?
        - Стабильности нет, - отвечаю. - Опять чеченские бое вики заложников захватили, да доллар в цене падает.
        Муса шутку понимает, улыбается:
        - За доллары не переживай, это дело поправимое. Пускай о них у президента голова болит.
        Я пробный шар забиваю.
        - Может, помочь надо американцам? - спрашиваю.
        - Нет, Витя, - отвечает, - в России дел невпроворот. Америкосы пусть пока сами выкручиваются.
        Ну вот, понятней немного стало, у русских, значит, у нас, работать будем.
        - Работа дураков любит, - отвечаю и пиво безразлично прихлёбываю.
        - Дураки, - говорит, - те, кто от лёгкой да хорошо оплачиваемой работы отказывается.
        - Шума не люблю, - продолжаю гнуть свою линию.
        Снова улыбается Муса. Всё понимает. Я побольше узнать о предстоящей работе хочу. И понимаю, что он всё понимает. Вот и улыбаемся друг другу.
        - Спокойная работа, - сообщает. - Друзья попросили бизнес их охранять. Беспредельщиков там у них много. Конкуренты замучили.
        - Вот видишь. Если беспредельщики, то обязательно шум будет.
        - Про беспредельщиков - это так, к слову. Да если и шум поднимется, то никто не услышит.
        Вот это уже что-то. Значит, не в городе работа.
        - А надолго ли командировка, - спрашиваю, - а то у меня и тут дела есть. Уеду надолго, ребята обидятся.
        - Думаю, за месяц управимся, а ребят, чтобы не скучали, можешь взять с собой. Человек тридцать найдёшь?
        Что-то крупное чечены задумали. Тридцать наших гавриков, лагеря пакистанских прошедшие, с ротой справиться могут. А вот насчёт месяца врёт. От силы на неделю операция. Так много вооружённого народа в одном месте надолго не спрячешь.
        - Когда выезжать надо и что хлопцам об оплате сказать?
        - Дней за пять управишься?
        - Сделаю.
        - Каждому авансом по пять тысяч баксов. Сумка под столом. По окончании работы ещё по двадцать.
        - Премиальные?
        - Зачем торопишься? - спрашивает. - Шкуру неубитого медведя делишь. Убьём, шкуру снимем, заказчику отвезём, вот тогда разговор будет.
        Ага, значит, и про охрану всё трепотня выходит. Силовая акция по захвату, только где и что захватывать будем, Муса не скажет. Не стоит и вопросы задавать. Вон, нахмурился слегка, понял, что лишнего ляпнул, но на этот раз ничего объяснять не будет, понимает, что только укрепит мои подозрения.
        - Ты когда авансы выплатишь, не расстраивайся, - говорит, - если лишнее в сумке останется. Лишнего там нет, все твоё.
        - Спасибо, - отвечаю. - Ты пиво пей, а то всё по делам да по делам мотаешься.
        Прихлёбывает он пиво, официантом принесённое, и на меня поглядывает. Полгода не виделись. Не изменился ли?
        «Свой я, свой, - мысленно ему семафорю. - Да и куда деваться после подвигов моих?» И хитро так ему многозначительно подмигиваю.
        Улыбнулся, на улицу поглядел. То ли семафор от наблюдателя получить, что всё спокойно? То ли просто взгляд перевести, не молча же на меня пялиться?
        - Где с ребятами говорить будешь? - спрашиваю.
        - Ты сначала с ними сам разберись. Когда согласие дадут, список через почтовый ящик передашь. Предупреди, пусть не шарахаются, их повестками вызовут. Трубу рядом держи, я отзвонюсь.
        Киваю: всё понятно, сделаю. А у самого в голове крутится: проверочку кандидатам устроить собрался. Местная беспека доложит, кто и как себя вёл в последнее время. Так вот и живём с третьим чужим глазом на спине. Всё бы ничего, да в туалете не всегда уютно.
        - Будь здоров, - говорит, - пойду, а то дел ещё много.
        - И тебе не кашлять, - отвечаю. - Я ещё маленько тут посижу, пиво больно хорошее. Потом по пацанам прогуляюсь. Зачем их звонками беспокоить?
        Кивнул он одобрительно и пошёл себе, русак русаком, к выходу.
        Но мне тут засиживаться некогда. Работёнки привалило. Про сумку, уходя, естественно, не забыл.
        Помотавшись примерно с час по городу и не обнаружив за собой слежку, я припарковал свой «пежо» у одного из рынков. Служба информации у меня работала ничуть не хуже, чем у украинской беспеки. Протиснувшись в торговые ряды, откуда можно было выйти с рынка в восьми направлениях, я не спеша прогулялся по ряду обувщиков, а потом заглянул к палаткам, торгующим мёдом.
        Сегодня была среда, а следовательно, выполнялся третий маршрут.
        Сейчас меня вели точно, в этом я ни минуты не сомневался. Вели свои, отслеживая мои хвосты. Пройдя сквозь рынок, я нырнул в хаос хрущоб и сделал петлю за гаражами. На знакомой скамейке сидел Василь, раскинув руки по её спинке и поглядывая по сторонам.
        - Здорово, - приветствовал я его, присаживаясь рядом и пожимая руку. - Где Юрок?
        - Сейчас будет. Конец твоей дорожки посмотрит. Пока всё чисто.
        Мы закурили. Я протянул ему банку пива из пакета, он благодарно кивнул. Не успели мы сделать и по паре глотков, как на край скамьи присела огромная фигура и полезла без разговоров в мой пакет. Ладонь, сравнимая с лопатой, нашарив искомое, вынырнула оттуда, и через секунду пришедший удовлетворённо крякнул.
        - Наши, ихние? - спросил нетерпеливый Юрок.
        - Старые хозяева, - ответил я.
        - Где работа?
        - Не сказал, но, судя по тому, что я от него услышал, у москалей.
        - Не могут успокоиться, суки.
        - Так теперь все побитые собаки на новую помойку в Джорджию побегут. Тут либо арабы, либо заокеанский папа. Баксикам больше неоткуда появиться, - задумчиво проговорил Василь.
        - И сколько платят?
        - Авансом пять. По окончании работы двадцать.
        - Сколько народа?
        - Нужно тридцать.
        - Шумно будет. Похоже на захват, - оценил информацию Василь.
        - Да, похоже.
        - Если сорвётся, бросят они нас.
        - Не сомневайся, так и сделают.
        - Можно подумать, в первый раз, - философски заключил Юрок.
        - Так вы в деле или как?
        - Сам-то что решил?
        - Я деньги взял, значит, согласился. Откажусь в последний момент - беспека укатает в тюрьму до окончания операции. А если там что-то очень серьёзное, то и в расход пустят. Лишние знания вредят здоровью. Так что иду. Сейчас можете отказаться, не было у нас разговора, потом поздно будет.
        - Ладно, мы с тобой, - переглянувшись с Юрком, проговорил Василь. - Контракт заключай на общую сумму. Думаю, потери у нас будут, так хоть деньги получим хорошие.
        - Это сделаю.
        - Тогда разбегаемся.
        - Вечером прогуляюсь мусор выносить часиков в десять. Успеете?
        - Будь спокоен.
        Я вынул из кармана ветровки две пачки долларов и передал каждому.
        - Да предупредите хлопцев перед разговором. Список группы скорее всего через беспеку пройдёт, так что если у кого что-то не так, пусть сразу в отказ идут, и вы им ни полслова лишних. Подставите.
        - Совсем у нашего Юры башка съехала, - проговорил, вставая, Василь. - Думается мне, не локалка это беспеки. Решение на самом верху принимали, и связано это со швилями всякими. Кавказ, мать его!
        - Нечего гундеть, - ответил Юрок, засовывая в карман деньги. - Подписались - пошли работать.
        Василь и Юрок - мои связные. Они крепко держат каналы связи, каждый со своим десятком. Если всем необходимо быстро собраться, то одному мне не справиться. Вот и создал я потихоньку сеть из своих. Нужны мы власти, но и вариант не исключён, что зачистить могут всех гамузом. На этот случай и предусмотрена система защиты. Если придёт такое время, растворимся в нигде, как сон, как утренний туман. А то и зубы покажем. Пара десятков работничков беспеки, кураторы фулевы, исчезнуть могут. Не подумайте, что угрожаю. Несчастный случай. Бытовуха. Не зря ведь учили.
        Ушли хлопцы, и мне пора Прохора навестить. Проговорился, думаете? Имя назвал - так это уже кончик, за который потянуть можно? Шиш вам. Позывной это, мной человеку подаренный, и знают его только двое.
        Поймал я на соседней улице частника и на окраину двинулся. Хвоста по-прежнему не наблюдаю. Отпустил машину - и в переулочек, а там дыра в заборе. Детскую сигналку на растяжке поставил - и ходу. Вышел, короче, к гаражам. Какой из них мой, и не спрашивайте. Некорректно ответить могу. Дверь по-тихому открыл, внутрь просочился. Сдвинул стеллаж. Глянул в щель смотровую. Прохор один в своём закутке сидит. Стукнул в стеночку по-тихому. Запер он дверь своего кабинетика, шторку на окне задёрнул и со своей стороны стеллаж отодвинул.
        - Давненько не виделись, - говорит и лопату свою суёт.
        Дал я ему пожать свой кулак, иначе потом кисть массировать придётся.
        - Присаживайся, - говорю, - в ногах правды нет.
        - А она вообще-то если и есть, то почему-то всегда не наша, - отвечает.
        Толкую ему тему, что с хлопцами перетёр. Прохор работать не пойдёт, был в первую чеченскую тяжело ранен, но своим парням всё, что надо, передаст.
        Покивал он на моё сообщение и предупреждает:
        - Дело тухлятиной попахивает. Подорвать там чего - куда ни шло, а вот захват - совсем другое дело.
        - Сам такой, - отвечаю, - хоть и кисло, но ем. К вечеру сделаешь? - И пятьдесят штук ему протягиваю.
        - Ответ, как обычно, к десяти?
        Киваю молча.
        - Будут тебе хлопцы. Список где всегда найдешь.
        Пожал он мой кулак вторично и к себе ушёл.
        Вернулся я на знакомую тропку. Сигналку снял - и пёхом на автобусную остановку. Парочка пересадок - и я в своём районе. Жратвы прикупил, пивка упаковку, и нет до двадцати двух ноль-ноль у меня никаких дел. Видак посмотрю, посплю, может, Люське позвоню, подскочит. Короче, выходной у меня, как вчера и позавчера, кстати, тоже.
        Разбудил меня будильник в девять вечера. Принял я банку пива и пошёл на кухню яичницу с колбасой жарить. Поел, смотрю - батюшки мои! - мусора дома скопилось - ногу поставить некуда. Собрал пару пакетов, в угол поставил. Тут смотрю, и с сигаретами напряжёнка. Придётся выходить. Рубаху набросил, мусор прихватил и попёрся на ближайшую помойку. Темнота у нас там. Того и гляди, во что-нибудь ступишь, но обошлось на этот раз. С киоскёршей, бабой знакомой, пока курево покупал, несколькими фразами перекинулся, а как вернулся в свой двор, идти в дом расхотелось. Теплынь на улице. Лепота. Присел на лавочке, закурил. Небом любуюсь. Вот и третья цидуля под пальцами определилась - к скамейке скотчем прилеплена. Теперь всё, отдых закончился, работа начинается.
        В квартире в туалет первым делом прошёл. Цидульки развернул. Двадцать восемь хлопцев у меня есть, я, значит, двадцать девятый. Будем считать, что заказ Мусы выполнен.
        Ноутбук свой открываю, модемчик беспроводной пристраиваю и начинаю, как заправская секретарша, строчки отстукивать. Что пишу, не ваше дело, хотя можете даже через плечо заглянуть, всё равно ничего не поймёте. Адресочек набрал и энтер нажал. Лети, моя песня!
        Откинулся на спинку дивана, закурил, пивко прихлебывая, и стало мне казаться, что последние деньки я здесь дорабатываю. Если не спишут меня вчистую, то придётся новую жизнь вскоре начинать. В связи с этим стоит взглянуть, сколько же мне на бедность Муса оставил. Порылся я в сумке. Немного оставил, всего-то двадцать кусков, зелёными естественно.
        Нет, всё-таки нынешние времена получше. Деньги это мои, и никому их сдавать не надо. В былые времена, как мне рассказывали, даже у зарубежников после командировок за бугор джинсы и жвачку отнимали, по легенде купленные. Детскими игрушками не брезговали.
        Кое-что скоплено на чёрный день. Впрочем, для меня он, наоборот, светлым будет. Кончится моя двойная жизнь.
        Три дня я для виду кипучую деятельность развивал. Мотался по городу, с кучей народу разговаривал. Десяток литров пива в день выпивал. То пропадал в переулках старого города, то появлялся в центре. Бросал машину на пару часов и вновь возвращался к своему коню.
        На четвёртый день дома завис, а к вечеру на центральный почтамт отправился, там у меня ящик для корреспонденции абонирован. Сбросил в него список кандидатов на загранкомандировку. Ну вот, сделал дело - гуляй смело.
        С утра на следующий день позвонил Люське, благо суббота выдалась, и до трёх часов с ней в койке прокувыркался, а на закатное солнышко мы на пляж поехали. Вернулись, в ресторане поужинали и продолжили выпивон до трёх ночи, с песнями да пьяным базаром голышом на балконе. Короче, вроде как отвальную пацан празднует.
        Вырубилась Люська, а я ящичек свой электронный проверил. Всё путём. Кто что должен знать, знает и к встрече готовится. Убрал информацию и к Люське под одеяло.
        Утром коханая моя - бледнее привидения, пришлось медбрата играть, с расширением профессиональных функций в половой сфере. Ничего, к обеду отошла, порозовела, пальчиком на прощание погрозила. Вильнула попкой и по делам своим девичьим уплыла, подаренные баксики растрынькивать, а я спать завалился.
        Муса только через неделю объявился. Поговорили. Попрощался вежливо, удачного отдыха пожелал. Вот и понятно: закончилась жизнь беззаботная, в командировку пора.
        Вечером, привычки не нарушая, спустился мусор из квартиры вынести, а в почтовом ящике повестка. В милицию меня, бляха муха, вызывают. На что я им там сдался? Фейсы давно не чистил, ботинки, правда, тоже. Так, может, у них за мои боты голова болит? Ну, придём, узнаем.
        Спал хорошо. Побрился. Позавтракал. Бросил в сумку кожаный несессер, полотенце, пару рубах да кроссовки. Паспорт - в карман ветровки. Похоже, всё. Ремешок универсальный на мне. Тоже помощник на все случаи жизни, а случаи всякие происходят, особенно в нашем деле.
        Что за ремешок такой, спрашиваете? Ну, это тайна небольшая, но так и быть, выделю пару минут. Потешу ваше любопытство. Ремень как ремень, обычный офицерский, длина без пряжки метр пятнадцать, но сделан так, что на две части расслаивается, а следовательно, почти два с половиной метра высоты преодолеть на нём можно, что вверх, что вниз. Внутри две иглы и метр хорошо изолированной проволоки. При необходимости можно и короткое замыкание где и когда надо устроить, и растяжку соорудить. Двое пластиковых наручников, опасное лезвие бритвы и универсальная нить, что шею, как гароттой, захватит, но только слегка, а то клиент без головы останется, что решётку перепилит. Небольшое мягкое зеркальце - сигнал световой подать можно. Кусок клейкой ленты - не вовремя говорящим очень полезен и как изолента годится. Стопорным гвоздиком ремня можно наручники открыть, ещё две тонкие пластинки стимулятора, на которых без еды и воды двое суток отшагать можно. В самой пряжке двенадцать сантиметров ДШ, шнур детонирующий с детонатором, конечно, ну и, естественно, кремень - вдруг согреться в камере захочется или ДШ
активировать, чтобы замок от двери отдельно существовал. Когда всех его свойств не знаешь, ремень как ремень, щупай, как девку, если нравится. В общем, штука нужная, с одного араба как-то по случаю снял, а он, сволота, с кого-то из наших спецназовцев.
        Приехал, захожу, вежливо у дежурного спрашиваю, куда мне явиться, и повестку протягиваю. Объясняет, что далеко тут ходить не надо, дверь налево на первом этаже у лестницы, ведущей в подвал.
        Стучусь в нужную дверь. Захожу. Представляюсь.
        За столом тип сидит, в гражданке, над бумагами склонившись. Поднимает голову. Опаньки, приехали. Морда-то знакомая, один из наших кураторов из беспеки. Ну, чего-то в этом роде я и ожидал. Вежливо так здоровается и присесть просит. Присесть присядем, садиться не хочется. Присел. Вдоль стены восемь стульев стоит. И тут пошло-поехало. Через каждые две минуты знакомая рожа в кабинет просовывается, повестку протягивает и усаживается рядом на стул. Десяти минут не прошло, а стулья уже все заняты. Сидим, молчим.
        Оглядел нас спецуровец, полна обойма, и говорит:
        - Разговор у нас будет, хлопцы, да кабинет чужой. Тут другое место имеется, геть за мной.
        Спустились мы за ним по лестнице в подвал и пошли по тоннелям бродить. Кое-где они решётками перекрыты, но беспеку это не смущает, замки только щёлкают. По моим прикидкам, квартала два протопали. Народу по дороге - ни души. Ещё одну дверь открывает, но на этот раз в стене. Заходим. Подсобка, похоже, посередине стол длинный, скамейки, стулья по сторонам. Вновь присесть предлагает. Нас, говорит, просили с вами пообщаться, но, прежде чем разговоры разговаривать, передайте мне, просит, все свои средства связи, сотовые телефоны, понимай. Сбросили мы телефоны в суму, на столе стоящую, а он по каждому ещё сканером прошёлся, недоверчивый ты наш. Ушёл сопровождающий. Закурили, молчим. Минут примерно через сорок все двадцать девять человек, как на подбор, уже за столом сидели, а атмосфера - хоть топор вешай.
        Вновь дверь открывается. Входит наш общий знакомый и докладывает, что поедем мы сейчас, а поэтому дружненько должны покинуть помещение и подняться в поданный транспорт. Выходим по коридору на пандус, и ждёт там нас иномарка с глухим кузовом, грузоподъёмностью тонн эдак на восемь. Захлопнул он за нами двери. Не положен нам автобус, да и за перевозку деньги мы не платили, чего привередничать. Расселись на полу и поехали.
        Час примерно по городу крутили, потом на трассу вышли да без остановок, скорость прибавив, катили не меньше. Ещё минут сорок по просёлочной дороге тряслись. Кажется, приехали. Загремели на дверях запоры. Первый пошёл. Второй пошёл. Выпрыгнули из кузова. Красотища! Лагерь в лесу. Улыбчивый коротышка встречает. Направо пойдёшь - в казарму попадёшь, на одно из зданий указывает. Налево - через полчаса придёшь, за стол пошамать попадёшь. Объясняет диспозицию. А если за забор пойдёшь, то на кладбище придёшь. Мысленно ему подсказываю, и тут же получаю примерно аналогичное предупреждение.
        Бросили мы свои шмотки где кому понравилось. Кто на крыльцо покурить вышел, кто на кровать упал поваляться, а потом двинули всем кагалом на приём пищи. Стол накрыт, посуда армейская, борщ с мясом, картошка с котлетой, хлеб, масло, компот и даже фрукты на столе. Ели не торопясь, основательно.
        Выхожу из пищеблока, а на лужайке перед ним предстоит небольшое совещание. Парни на траве кто лежит, кто сидит, покуривая, а в пяти метрах камуфляжный без знаков различия прохаживается. Я успел тоже сигарету выкурить, когда он руку поднял, к вниманию призывая.
        - Прошу всех пройти в казарму переодеться. Через десять минут я жду вас перед ней.
        В казарме на столе стопки камуфляжа, берцы на любой размер, кепи армейские. Переоделись, вышли. Форма всегда дисциплинирует, без команды построились.
        - Следуйте за мной, - потребовал камуфляжный и двинулся к дальнему зданию.
        Вошли, в кинозал, оказывается, попали.
        - Прошу садиться, - приглашает, а сам на сцену поднялся. - В настоящее время вы находитесь на территории тренировочного лагеря украинской армии. Сегодня ночью вы его покинете. Переход украинско-беларусской границы согласован. С вами поедет офицер сопровождения. Теперь главное. Вы будете доставлены вот в эту точку. - Он указал на появившуюся на экране карту, ткнув в нужное место указкой, уже на территории Беларуси. - Привязка к местности - вот эта водонапорная башня. - На экране появилась фотография строения. - Башня видна со всех сторон и отлично просматривается в ночное время. Ночь будет лунная. Опознаватель на случай, если отобьётесь при переходе. Там встретят. Переходить белорусско-российскую границу вы будете в окно с двумя проводниками. Опасность обнаружения исключена. Ваш дальнейший маршрут обеспечивают другие. Вопросы?
        - Пойдём через границу как по Крещатику или придётся поползать? - спросил кто-то из зала.
        - Пойдёте так, как будет нужно. Ещё вопросы?
        Зал молчал.
        - Вопросов больше нет, - подвёл итог камуфляжный. - Ужин в семь. В десять отбой. Подъём в три. До отбоя свободное время. Разойдись!
        Он спрыгнул со сцены и быстрой тренированной походкой покинул зал. Все тоже потянулись к выходу.
        Разговоров в казарме практически не вели. Все давно хорошо знали друг друга и были абсолютно уверены, что в помещении ведётся наблюдение, поэтому проводили время кто как может. На столе обнаружилось несколько колод карт и партий домино. В разных углах казармы стояли два телевизора с видюшниками и кучей дисков. Каждый нашёл себе занятие по вкусу.
        Я упал на кровать и прикрыл глаза. По всему получалось, что жёлто-блакитные совсем офуели. Беспека своими руками забрасывает на территорию России диверсионную группу. Ни ху-ху себе камушек в огород! Ну да ничего, сочтёмся подарками. Через белорусскую границу - понятно почему. Контроль слабее, да и они не при делах в крайнем случае. Только вот на кого работаем, явно не на Мусу. Обеспечение на уровне, да и размах не для чехов сегодняшних. Так, потихоньку анализируя, я и уснул под лёгкий гул казармы.
        Через пару часов проснулся, умылся, в картишки перекинулся. Тут уже и ужин подоспел. Сытно поели и развалились почти все перед казармой, кто на скамейках, кто просто на траве.
        - Что думаешь, Стилет? - грамотно прикрывая рукой губы, прикуривая от моей сигареты, спросил устроившийся рядом Сом.
        - Гадость большая будет, - держа сигарету у рта, отвечаю. - Кажется, риск тех денег не стоит, что нам обещали.
        Он совсем в другую сторону смотрит. Лицом так лёг, что через пару минут на него солнышко наехало. Сдёрнул он кепи с головы, на лицо надвинул и говорит:
        - Ребята на тебя надеются. Если что почуешь, свистни. Кого надо, порвём. Рули ситуацией.
        Вот это неплохо, думаю. Тут уже и подкорректировать планы хозяев в крайнем случае не грех будет.
        - Добро, - говорю, - командование принял, но передай, чтоб на меня не пялились.
        Он только кепи поглубже на лицо натянул.
        Грузились ночью в обыкновенный автобус. Каждый получил автомат без патронов и лёгкий рюкзак килограммов на пять с сухпаем, двумя бутылками воды и нашим шмутьём, в котором сюда приехали, в отдельном пакете.
        Дорога шла лесом, постоянно петляла. Примерно через час пересекли автостраду и вновь пошли по просёлку. Временами в темноте мелькали скупые огоньки далёких деревушек, слышался собачий лай. Наконец выбрались на асфальт, и скорость движения значительно возросла. Только к шести часам утра, когда посветлело, на дороге попался первый указатель до Берёзовки, налево тридцать километров. И где эта Берёзовка, не в Джорджии, случаем? Вот это более понятно - районный центр Хохлово, он-то с карты не пропадёт.
        Дороги ожили, появился встречный и попутный транспорт. Все уже проснулись, кто полез пожевать, кто взбадривался глотком воды и первой сигаретой.
        - Командир! Отлить бы.
        Сопровождающий офицер в звании капитана, сидящий рядом с водителем на откидном стульчике, обернулся:
        - Потерпите, через полчаса граница. Как пересечём, время на оправку будет.
        Вот и она, родимая. Знак, стоящий за пятьсот метров, шлагбаум полосатый, погранец, лениво на автобус посматривающий. Капитан скрылся в домике поста. Таможни тут нет, и гражданского населения тоже. В любом государстве для армии такие лазейки подготовлены.
        Вышел капитан через минуту, рукой махнул и потопал через границу. Нам шлагбаум открыли, даже никто в салон не заглянул. Подъехали к белорусам - аналогичная картина. Капитан за ручку на крылечке с лейтенантом попрощался и в салон запрыгнул уже на ходу.
        - Ну вот, почти и дома, - сообщил он.
        Автобус сворачивает на лесную грунтовку и, через десять минут съезжая с неё, останавливается на небольшой поляне.
        - Вышли, размялись, привал тридцать минут. Переодеться в гражданку, оружие - в багажное отделение, - взглянув на часы, скомандовал сопровождающий.
        Водитель начал снимать с машины номера и прикручивать другие. Мы поменяли масть. Капитан тоже переоделся.
        Ещё несколько часов пути - и автобус по почти заросшей дороге заезжает на подворье заброшенного хутора.
        - Двое со мной, остальные на месте, - командует капитан.
        Хлопцы выпрыгивают вместе с ним и помогают открыть ворота громадного сарая, щелястые стены которого собраны из посеревших от времени досок. Машина въезжает внутрь, и ворота закрываются.
        - Приехали, - слышим в полутьме голос капитана. - На выход. Слева дверь, и по коридору все в хату. На улицу не выходить.
        Тесновато в деревенской избе, имеющей три небольшие комнаты, тридцати мужикам. Жилая изба, только попросили хозяев временно её покинуть. Расселись кто где. Капитан занавесочки на окошках задёрнул, стал у стола.
        - Сидим здесь до сигнала. В два часа с той стороны придут проводники. Во двор не выходить. В тесноте да не в обиде, - оглядел он окружающую обстановку. - Кто хочет, может перебраться на сеновал. Оглядите окрестности, это для всех. У окон не маячьте. Вопросы?
        - А как насчёт документов? Через границу без них попрём? А в случае чего…
        Капитан перебил говорящего:
        - О случае ты у своей бабы спроси. Для всех поясняю. Переход стопроцентный. Москали на той стороне почти спят. Рядом - дружественное государство. Для сведения любопытных. Финскую границу фермеры пограничной зоны охраняют. Почти то же и здесь. Систем в старом понимании погранзоны нет. Охрана - патрулями. График вычислен. Секреты отсутствуют. В случае необходимости будет обеспечен отвлекающий шум по обоим флангам перехода. Предусмотрен вариант. Вы - беглые зэки. В случае задержания молчать в тряпочку. Дня через три поступит запрос с Украины о вашем этапировании обратно. Всё ясно?
        Монолог выслушали в гробовом молчании. Капитан внимательно оглядел аудиторию:
        - По углам, и замерли до ночи.
        Привычка терпеливо, без напряжения ждать развивается у человека, ведущего партизанскую войну, довольно быстро. Нетерпеливые долго не живут, первыми попадая в прицел снайпера или срывая растяжку.
        Я забрался на сеновал, зафиксировал на той стороне виденную на фотографии водонапорную башню и с удовольствием растянулся на сене. Неужели в этой гадости замешаны и белорусы? Верить в это не хотелось. Поживём - увидим, да и вообще это не моя головная боль. Ночь предстояла хлопотная, так что я без раздумий вскоре отключился и проснулся уже в глубоких сумерках.
        На сеновале не покуришь, пришлось спускаться. В хате дым коромыслом. По случаю темноты приоткрыли входную дверь и форточку.
        В час ночи капитан просочился осторожно во двор и устроился у калитки, предварительно приказав собрать все окурки и следы от сухпая в пакет, сложить в автобус рюкзаки и мусор.
        Ровно в два часа он зашёл в хату с незнакомым мужчиной.
        - Все проходят мимо меня и встают слева от калитки. Если не будет хоть одного, операция отменяется. На той стороне все отвечают головой за каждого, смотрите, хлопцы. - Он встал сбоку от дверного проёма, проводник остался на крыльце. - Первый, пошёл, - послышалась негромкая команда.
        Не торопясь, каждый шагал, наклоняясь перед низким косяком, и чувствовал на своём плече руку сопровождающего.
        Когда все собрались у забора, в калитке вырос неизвестный и молча махнул рукой.
        - За мной без разговоров, - проговорила фигура и шагнула в темноту.
        Шли в течение часа сначала берёзовым редколесьем, потом неглубоким оврагом и, поднявшись из него, оказались метрах в трёхстах от контрольной точки. Постояв минуты три, пошли не в сторону башни, а левее, вдоль длинного бетонного забора. Вскоре последовал приказ остановиться, и вдоль цепочки прошёл сопровождающий. Вновь двинулись. Оказывается, пришли. Не успел я нырнуть в калитку в заборе, как на моё плечо вновь легла рука. Ещё две минуты движения по территории какой-то базы - и все оказались в помещении огромного ангара, где царила тишина, нарушаемая только дыханием стоящих рядом людей. Дверь закрылась, в ангаре вспыхнул свет.
        Это был огромный склад, большую часть которого занимали сложенные штабелями ящики. Транспортные ворота располагались в стороне, и напротив них стоял длинномер, то ли «манн», то ли «мерседес».
        - Построились! - прозвучала команда.
        Мы разобрались в две шеренги, встав вдоль одной из складских пирамид.
        - Пришли все, - пройдясь вдоль строя, констатировал капитан. - Приступаем ко второму этапу операции. У нас есть два часа. А вот это наш транспорт. - Он жестом указал на длинномер.
        - Там хоть кресла приличные есть? - послышался любопытствующий голос из строя.
        - Гораздо лучше, - усмехнулся капитан, - там спальные места на всех.
        Его ухмылка мне очень не понравилась, где-то притаился подвох.
        По строю прошёл легкий гул. Наёмники обменивались мнениями, кто удивляясь, кто сомневаясь сказанному.
        - Но прежде чем занять места в этом трейлере, всем придётся пройти определённую процедуру.
        Шум стих.
        - Вы поедете вот в таком ящике. - Капитан пнул носком кроссовки лежащий перед ним ящик, высотой около восьмидесяти сантиметров и длиной в два метра.
        - И сколько продлится путешествие в этом гробу?
        - Я бы мог ответить: столько, сколько надо, но я отвечу правду. Сутки.
        - Ну ни фуя себе, - отозвались сразу три или четыре голоса.
        - Правильно. Нереально, - ободряюще улыбнулся капитан, - поэтому я и сказал о процедуре.
        Строй молчал, ожидая продолжения.
        - Вы мне начинаете нравиться, любопытных нет. Значит, умны и опасны. Решения принимаете тогда, когда наступает полная ясность. Это хорошо. Сегодня для вас полная ясность наступит в сортире. - Он весело рассмеялся, увидев несколько вытянувшихся от удивления лиц. - Направо! - неожиданно чётко прозвучала под сводами ангара команда, и когда она была выполнена, последовала вторая: - За мной шагом марш!
        Строем прошли в другой конец ангара, где находились внутренние, хозяйственные пристройки для начальника склада, грузчиков и другого персонала.
        - Что делает снайпер, на сутки и более уходя в гнездо на открытой местности? - спросил капитан, остановив строй. - Не знаете, я вам отвечу. Делает себе клизму. Мы посчитали этот способ несколько грубоватым, а поэтому изменили процедуру.
        Из подсобки вышел мужчина, толкая перед собой обычный медицинский столик на колёсах, и остановился рядом с капитаном.
        - Сутки вы без движения и прочей активной деятельности не выдержите. Это доктор, - указал он на подошедшего мужчину. - Он отмерит сколько и кому положено обычного слабительного. После того как вы вернётесь из сортира, сделает вам укол, и вы мило проспите всю дорогу, не нуждаясь в пище, куреве, алкоголе и уж тем более доедете с комфортом, так что вас не увидит ни один представитель российских правоохранительных органов. Если кто хочет с этими органами познакомиться, прошу сделать шаг вперёд.
        - Кончай трепаться, всё понятно, - буркнул кто-то из строя.
        - Сортир вон там, на шесть очков, - указал пальцем сопровождающий, игнорируя реплику. - Первые шестеро, ко мне.
        Доктор сдёрнул со столика белую тряпку. На столешнице обнаружилась упаковка разовых стаканов, ленты шприцев и несколько упаковок, в которых обычно хранят ампулы. Из-под стола он извлёк трёхлитровую бутыль мутной бурды.
        Я опущу сортирную процедуру, она никому не доставит удовольствия, только скажу: содержимое стакана было отвратительным на вкус. Потом доктор сделал мне укол, и я улёгся на слой толстого поролона в ящик. Те, кто раньше меня прошёл процедуру, уже спали.
        Устроители шоу психологически поступали совершенно верно, не закрывая сразу крышки. У транспортируемого не оставалось в памяти ассоциаций, что его укладывают в гроб.
        «Ну, если не растрясут, будет что рассказать на старости лет», - подумал я, засыпая.
        28 -29 июля 2008 года
        - Что будем делать по зоне восемнадцать? - спросил генерал, пристукнув ладонью по папке, лежащей перед ним на столе.
        За столом для совещаний сидело всего шесть человек. Представлять вам их нет никакого смысла, вы даже через сто лет о них в газетах не прочитаете, не потому, что столько не проживёте, а потому, что не напишут. Поэтому буду пользоваться рабочими именами.
        Работаем мы в Бюро. Если точнее, мы являемся его оперативным составом и созданы всего год назад. И если Бюро существует уже более тридцати лет и о нём ничего не писали и не напишут вообще, то уж нам, сирым, тем более высовываться не полагается.
        Генерала мы Гоголем зовём, за его огромный нос. У него, конечно, другое рабочее имя, но и об этом он знает и не сердится.
        Отдела кадров у нас нет, бухгалтерии тоже. Зачем пенсионерам бюрократия? Не удивляйтесь, все, кто работает у нас, пенсионеры в прямом смысле этого слова. Я вот, например, заслуженный сталевар. Отпахал у мартена восемь лет - и на пенсию. Пришёл раз в месяц в отделение Сбербанка - и пожалуйста, уважаемый пенсионер, получите. Это, конечно, не значит, что, как только вы на пенсию выйдете, можете к нам попасть. Совсем даже наоборот.
        Приказы у нас никто не пишет, их отдают только устно. Вообще с представителями Бюро общается только Гоголь. Вы ещё спросите, как можно отдать приказ пенсионеру? Нашему пенсионеру можно, поскольку некоторым нет и тридцати, но заслуженные - ужас! Ходит такой слух, что наш заслуженный лётчик-испытатель, Пижон, к самолёту ни разу не подходил. Он как-то на скорую руку перенацелил 6-й американский флот на Америку. Уже перед самыми боевыми стрельбами заметили. Мы его спросили, что он там не так сделал, почему заметили? Он глазёнки потупил и отвечает: а при чём тут Чикаго, я ведь просто попробовал. Вы думаете, за это к нам и взяли? Да ничего подобного. Он с домовым подружился. Вы когда-нибудь капитана Сильвера на картинке видели с попугаем на плече? Вот и у Пижона всегда на левом плече домовой, по крайней мере, он это утверждает. Никто этого старичка в лохмотьях не видел, но куда конфеты пропадают, когда он их на ладони к левому плечу подносит, мы никак понять не можем.
        В общем, все у нас со странностями, в общепринятом понимании этого слова. К нам это мнение не относится, у нас это норма.
        Бюро создали в конце семидесятых, естественно, двадцатого века. К тому времени человечество так постаралось планету испохабить, что у нас посчитали, что если не начать выяснять, что к чему, то это чёрт-те чем закончиться может. Накопилось непонятных фактов выше крыши. Заслуженные с проплешинами и бородами только руками разводили, когда их о таких аномалиях спрашивали. Вот и создали Бюро, чтобы разобраться и народ не пугать.
        Копались эти академики, членкоры и много других многомудрых дядек в этих фактах, теории всякие выдвигали, опыты проводили и кое до чего додумались.
        Оказалось, что пространство-то наше, кажущееся единым и необозримым, из маленьких кусочков состоит. Правильно, из атомов, об этом вы все знаете, но атомы эти в определённой частотной среде существуют. Иначе говоря, любой предмет или живое существо своё собственное вибрационное поле имеет, и если частоту этих вибраций изменить, то получается как в сказке. Ударился Иван-царевич оземь, превратился в сокола и полетел за семь морей, царевну прекрасную из лап Кощея выручать. Прилетел - и хлоп мерзавца мечом-кладенцом, по-нашему - вибратором-деструктором, по черепу, тот сразу в прах и рассыпался. Получается, имели наши предки оружие, суть вещей перестраивающее. Это со злости Иван деструктор на создание мелких фракций установил, мог бы, например, из Кощея табуретку сделать, все польза от супостата была бы. Но если из этого исходить, то, значит, и Кощей был в наличии и вибрационными полями играл в своё удовольствие, людей в каменья превращая.
        Потёрли ручки, головки умненькие, плешивые да бородатенькие, не в обиду им будь сказано, и решили меч-кладенец, вибродеструктор, сделать и покончить со всеми непонятками на планете. Решить-то решили, ан не вышло пока. Вибродеструктор соорудили, да на несколько десятков тонн до меча-кладенца промахнулись. Если исходить, что меч тот от Ивановой руки заряжался, то тут надо с собой электростанцию возить. Кроме того, на волну индивидуальную настраиваться да предмет облучать долго и вдумчиво, потому как он сопротивляется и не хочет в табурет превращаться. Привык, знаете ли, к примеру, в образе волка существовать.
        Наверх, конечно, отрапортовали: мол, как и что, знаем, не зря нас кормили, но время нужно, чтобы всё заработало в нужном ракурсе. А со временем заминка выходит, нет его. По телеящику всё об аномальных зонах брынчат. Кто испуган, кто возмущён - журналюги резвятся.
        Цыкнули сверху на Бюро. Хватит, говорят, нам сказки рассказывать. Если знаете, как и что, то приступайте к реальным действиям. Почесались шишкоголовые, но делать нечего, и создали технический отдел ликвидации аномалий, между собой мы их пугалами зовём. Пугала они и есть.
        Приезжает такая бригада, устанавливает под видом какого-нибудь оборудования придорожного или внутриквартального вибродеструктор, на определённую аномалию настроенный, - и пожалуйста. Замечается снижение на этом участке количества дорожно-транспортных происшествий или случаев суицида. Мир да любовь вокруг, подростковая агрессия к нулю подбирается. Сущности, в данном ареале находящиеся, будто в другие климатические условия попали. Неуютно им рядом с деструктором. Кое-что или кто, может, и распался, а остальные новое место ищут. Нашли - вот тебе и новая аномальная зона. Ложкой море черпаем.
        Но мелочь всё это. Появляются аномальные зоны, десятки тысяч квадратных километров захватывающие, а уж это почти катастрофа. Ни строить на этих территориях, ни что-либо выращивать не рекомендуется. Я про аварию на маяке и в Чернобыле в данный момент не говорю.
        Зоны эти без техногенных катастроф появляются, и НЛО тут ни при чём, и имеющаяся инфраструктура не могла вроде такого эффекта создать. Но мы говорим: «Невозможно», а оно есть.
        Вот для борьбы с такими зонами наше подразделение оперативное и создано. Не допустить, чтобы заскорузло, как старый рубец, чтобы только проросшее, слабенькое, ещё с корешком - долой.
        Несколько таких зон сейчас в разработке. Сегодня вот по вопросу восемнадцатой собрались. Пока ничего не предпринимать и оставить всё как есть или начинать операцию по зачистке, для того и в разведку направлялись Майор с Воробьём. Погиб Воробей, не успев как следует у нас опериться, но главное, я думаю, не в этом. Гоголь сейчас всю собранную по зоне информацию на стол выложит, и может получить кто-то из нас приказ пойти и уничтожить. Нам не привыкать, опыта кое-какого набрались, и локализовывали, и уничтожали, и провалы случались ни тпру ни ну.
        Ну вот, ввёл я вас немного в курс событий, пора за работу приниматься и от удара ладони Гоголя начинать плясать.
        - По восемнадцатой зоне сегодня мы имеем один из самых неблагоприятных факторов: она растёт, - начал генерал. - Растёт как-то однобоко, и это мне не нравится. Ещё километров сорок, - он указал указкой на экране, - и она соединится с соседней техногенкой. Все вы знакомились с материалом. По нашим сведениям получается, что разрастание связано с умышленным воздействием человеческого фактора. Агрофена - колдунья в третьем поколении. Перед появлением в Потапово спокойно проживала у себя в Эстонии на хуторе, создав свой ареал, километров в пять. Что её заставило забраться на старости лет в сибирскую тайгу, пока не ясно, но имеется один маленький нюансик. У неё погибла внучка. Погибла в Чечне, воюя на стороне духов в качестве снайпера. С тех пор уж воды немало утекло. На месть что-то не очень смахивает. Могла бы поближе где-то место найти, чтобы напакостить. По всему похоже, заказ она выполняла. Что может такую змею с места сорвать? Думаю, артефакт, скорее всего, ей какой-нибудь пообещали, а возможно, уже и передали. Обыск у неё на огороде сделали. Всё как обычно: грядки могилы напоминают, а в них земля
с кладбища. Дом сгорел так, что больше ничего интересного не нашли. По непроверенным слухам, чёрный шаман по соседству в тайге объявился.
        Регион не густонаселённый, можно бы и не волноваться пока особо, но кроме бабки ещё кто-то воду мутит, зону отчуждения создавая. Неоднократны случаи обрыва линий электропередачи. Вроде цветным металлом кто-то балуется, но пока не поймали. Небольшая авария с автомашиной, перевозившей кислоту в соседнюю область. Пришлось им там население эвакуировать. Журналисты масла в огонь подлили о степени опасности. Народ уезжать начал. Никто не хочет без света сидеть, а уж травиться тем более. Подвоза продуктов нет, бензина нет. Как жить? Раньше хоть каждый крестьянин лошадёнку имел, мог в район смотаться.
        - Один трактор «Беларусь» на всю деревню, да и за тот платить нужно, чтобы раз в неделю на рынок съездить, - добавил молчавший Майор.
        Гоголь кивнул.
        - Не все присутствующие знают такой исторический факт, каким образом НКВД добился победы над «лесными братьями» в Прибалтике. Этот факт единичен в мире. Любое партизанское движение опирается на мирное население. Местные жители - это разведка, предупреждение об опасности, продукты питания, лечение и укрывательство раненых бойцов и целых групп и многое другое. Без населения партизанская война практически невозможна. НКВД выселял и сжигал хутора. Вывозил целые деревни местного населения, а на освободившуюся территорию поселял народ из разорённой до фундаментов Украины и Белоруссии. Приходит «лесной брат» за помощью, стучит в окно, а вместо помощи от знакомого Эно ствол карабина да русская бородатая морда. И таких - вся деревня. Вот и повоюй в холодном лесу. Хлеба нет, разведки нет, раненых девать некуда. Так и сидели волками в схронах, пока либо сами не разбегались, либо не попадали под зачистки войсковых операций. Если, короче, не создавалась мёртвая зона.
        В нашем случае получается нечто подобное. Вокруг зоны мы будем иметь пустынную местность, откуда не получим никакой информации, а следовательно, будем слепы на то, что делается внутри. Значит, чтобы владеть ситуацией, надо держать там оперативников, а этого мы сейчас себе позволить не можем.
        В принципе мы можем пока не торопиться. Объектов существенного хозяйственного, военного или научного значения, способных пострадать от воздействия зоны, там нет, но не нравится мне эта возня снаружи. Упустим время, потом втрое разгребать придётся.
        - Да, реальных факторов угрозы для принятия решения о локализации зоны мы не имеем, - взял слово Биос. - Мутаций мы пока не зафиксировали, но в тайге, согласно информации местных СМИ, пропало несколько человек, причём это не простые туристы, а опытные охотники-промысловики и старатели. Погодные условия там сейчас на загляденье, и изменений природных факторов тоже нет.
        - Я бы обратил внимание на спутниковую съёмку. О том, что зона достаточно активна, говорят магнитные аномалии. Из десяти кадров восемь идут в знакомом всем тумане. Если мы сейчас не предпримем оперативных мер по изучению внутреннего состояния, то через неделю-другую совсем ослепнем и не сможем получать информацию из зоны с помощью технических средств, - закончил свое выступление Теньша.
        - А ты чего молчишь, Майор? - спросил Гоголь. - Зачем мы тебя туда направляли? Ты там был, щупал всё руками, нюхал носом - и молчишь.
        - У меня была локальная задача - разведать внешние факторы, способствующие разрастанию зоны, если таковые имеются. Мы выяснили, что Аграфена является одним из них. Я сам принял решение спугнуть колдунью, украв у неё один из артефактов, а именно - козу. Что из этого получилось, вы знаете, - закончил Майор, понизив голос. - Вину в гибели Игоря я с себя не снимаю. Насчёт чёрного шамана объективных данных у меня нет, но на территории, где формируется зона, в период с тридцать шестого по пятьдесят седьмой год существовал лагерь заключённых. Бывший золотой прииск сам по себе опасная энергонестабильная формация. Тут необходимо взять также в расчёт, что в период функционирования лагеря там погибло более пятидесяти тысяч человек. На момент нашей разведки местный предприниматель и уголовный авторитет в одном лице, некто Слямин, по моим сведениям, пытался добиться возврата отнятой у него лицензии на повторную промывку рудничных терриконов, переработанной породы. Одна его бригада там работала. Каждый грамм рудного отвала пропитан кровью, омыт потом и осыпан бранью погибших людей. Создан более чем
двадцатилетний биоэнергетический экгрегор агрессии и проклятия, который всколыхнули и подпитали люди Слямина. Мы с вами ещё не знаем, в каком состоянии там кладбище. Если они его тронули или туда попала вода, образовалось болото, вот вам ещё два фактора возможной активности и причины появления зоны. Слямин - авторитетный уголовник, и замучить или убить нескольких человек из одиночек-золотоискателей ему раз плюнуть. Тайга если и не спишет, то спрячет. Доказательств, что люди пропали по его вине или вине его охранников, у меня нет. Может, это сделали они, а может, зона. У Слямина были и свои потери в тайге. Ушли трое его людей, похоже, посмотреть рудник. Все вернулись, только один через несколько дней повесился, оставив записку, что не может так жить, другой исчез и позже был обнаружен в психиатрической больнице с полной амнезией.
        - А третий? - задал вопрос Глаз.
        - Третий как ни в чём не бывало живёт и радуется, являясь правой рукой авторитета.
        - Как-то всё странно и нетипично. Не похоже на воздействие зоны. Скорее если там что-то и случилось, то работали с каждым в отдельности, чтобы не было подозрений, а это косвенно подтверждает, что внутри зоны существует суггестор, возможно, он и есть чёрный шаман.
        - Что-нибудь ещё? - спросил Гоголь.
        - Да нет, вроде больше ничего. Каких-либо мутаций мы не заметили, правда, и вглубь не заходили. Белки как белки, да и всё остальное, похоже, в естественном состоянии.
        - Какие ваши выводы?
        - Я бы провёл разведку внутри. Если разрешите, готов отправиться туда хоть сегодня. Считаю, другого человека посылать нецелесообразно. Я там уже примелькался, да и округу изучил. За неделю, думаю, управлюсь. Да, и ещё.
        Аграфену мы убрали, но Потапово, конечно, скоро обезлюдеет. Пойдёт дальше зона или не пойдёт, сказать трудно, но я бы присмотрелся к техногенке, почему именно туда потянулась?
        - Техногенка худо-бедно блокирована. Если бы пошли резкие всплески или прорыв, то и мы бы знали, и охрана не спала, - проговорил задумчиво Гоголь. - Но, возможно, ты прав, есть здесь что-то. Собирайся, поезжай. А раз такой дотошный, то заскочи на техногенку и сутки там понюхай, но не больше. Сам время назначил - сам и крутись.
        - Спасибо, товарищ генерал, выкручусь, я ведь сам из зоны.
        - Если больше ни у кого ничего нет, то - по местам. А тебе, Майор, удачи, и помни: мы все из зоны.
        Начальник охраны зоны № 157 принял очередного шишкообраза, как здесь именовали постоянно приезжающих проверяющих, довольно равнодушно. Всё в его хозяйстве было в полном порядке. Охранный батальон полностью экипирован, укомплектован и расквартирован. То, что делается в самой зоне, не его забота, для этого существует директор по науке, в основном сидящий в своей лаборатории и совместно с помощниками звенящий лабораторной посудой.
        Согласно требованиям инструкции, один раз в неделю он выделяет парный наряд в спецкостюмах, обязанный сопровождать одного из скляночников в зону для отбора образцов и контроля за внутренней стабильностью объекта. Уходят не далеко, в пределах видимости. Пока - слава зоне! - никаких ЧП не случалось. Спасательных операций, кроме тренировочных, не проводилось.
        Было, правда, несколько проблем, которые отравляли жизнь и майору. Первая - это, конечно, сталкеры. Тащили они из зоны всякую дрянь. В первую очередь зеленоватую слизь, которая, по местным слухам, лечит многие болезни, продлевает жизнь и способствует росту всего, что может эту слизь употреблять. С этой публикой, правда, разговор короткий. Согласно инструкции, посторонние лица, находящиеся даже в нейтральной зоне, подлежат уничтожению. Тут не важно, в зону идёт или из зоны. Охрана обязана стрелять на поражение. Что, впрочем, она и делает с огромным удовольствием. Двойной оклад и десять суток отпуска - неплохие стимулы для добросовестного выполнения своих прямых обязанностей.
        Выжечь бы здесь всё напалмом на несколько метров в глубину - и не было бы никакой зоны. В перспективе, ему сказали, так оно и будет, но пока шишкоголовые против. Ведут свои исследования. Как-то в разговоре директор ему пояснил, что эта авария дала исключительный толчок для новых открытий.
        Раньше на месте зоны довольно большой завод был по производству добавок к кормам и удобрениям, если короче - генетическими добавками занимались. После взрыва вакуумной установки, где эта дрянь варилась, вся территория зелёными соплями была забрызгана. Смена операторов погибла. Приехали эмчеэсники, собрали всё, почистили, порошками обработали, а через неделю вновь везде эта же плесень повылезала. Объявили карантин. Людей изолировали, охрану усилили и пошли, группа за группой, образцы собирать да колдовать над ними. Сначала работали в палатках, но постепенно научный городок образовался в десяток домиков. Забором его обнесли, чтобы посторонним да очень любопытным доступ ограничить, а когда кражу из лаборатории совершили, то колючку поставили. Дополнительный объект у охраны появился.
        Дальше - больше. Шишкоголовые решили не только на мышах опыты проводить. Целый зоопарк появился - со свиньями, козами, даже верблюда притащили, а рядом разбили огород. Ну, этот быстро куполом накрыли, потому как растения размножением не как люди занимаются. Не хватало ещё их деточек за сотни километров разыскивать.
        В охране дополнительную группу создали: раз в неделю всё живое в зоне выжигать, иначе через месяц ничего в метре от колючки не увидишь. А шишкоголовые в зону лезут, аж пищат от удовольствия, но после невозвращения двух групп запал их несколько поутих. Нашли ушедших. Защитные костюмы пробиты, кто и как это сделал, непонятно. С тех пор в зону только роботы ходят. Что они оттуда умникам таскают, начальник охраны не знает, да и не его это дело. Обработал пришлого из зоны, в контейнер его - и в лабораторию.
        Всё бы это ничего, обычная рутина рабочая, но в последнее время сталкеры совсем замучили. Сколько уж их перестреляли, только по журналу происшествий можно установить. Но не переводятся на земле Русской дураки и любопытные, а если ещё и жадных сюда добавить, то, почитай, вся Россия тут перебывала. За пробирку плесени из зоны на чёрном рынке, говорят, можно сто тонн баксов заработать, вот и лезут. Утечки вроде пока не было, но кто знает? Скорее бы уж приказ пришёл на уничтожение.
        Отвлёкся мыслями начальник охраны, документы шишкообраза изучая, а когда до конца их дочитал, только головой покрутил от удивления. Имелся допуск у шишко-образа в зону войти с необходимым количеством людей и аппаратуры и находиться там столько, сколько ему заблагорассудится. Кроме того сообщалось, что в случае невозвращения подателя документа сего из зоны к указанному сроку спасательных экспедиций не создавать и ушедшее лицо не искать. Это был не проверяющий по его душу, это был крутой отморозок, даже не из шишкоголовых. Это был сталкер со спокойными, холодными как лёд голубыми глазами.
        - Когда пойдёте? - только и спросил начальник охраны у сидящего перед ним человека.
        - Хотелось бы завтра с утра. Вот моя техническая заявка. - И гость, вынув из кармана, протянул сложенный вчетверо листок.
        Два баллона жидкого азота с распылителем, автомат с десятком магазинов, пять оборонительных гранат, десантный нож, прибор ночного видения, защитный костюм, не аварийной красной, а защитной расцветки, и кислородная маска на три часа работы. Это было всё, что просил гость.
        - Ещё я должен изучить всю территорию вплоть до подземных коммуникаций. Надеюсь, у вас имеются необходимые схемы.
        - Вы что, собираетесь идти вниз? - удивлённо спросил хозяин.
        - Пока не знаю, но такая необходимость может возникнуть.
        - Если разрешите, хочу дать совет, - проговорил начальник охраны.
        - Слушаю.
        - Рекомендую взять вместо одного баллона азота огнемёт.
        - Спасибо, но он мне не потребуется. Где я могу расположиться и посмотреть документацию?
        - Думаю, можно поместить вас у научников. Схемы вам принесут.
        - Нет, не будем беспокоить учёных. У вас тут найдётся для меня помещение, где бы я мог без помех поработать?
        - Найдём.
        - Вот и прекрасно. Всё оборудование тоже принесёте туда.
        Начальник охраны открыл сейф, вынул из него папку и протянул гостю:
        - Здесь всё, что вы просили, с учётом произошедших повреждений после аварии.
        - Ещё одно. Коммуникации местного городишки, - Майор кивнул за окно, где не далее трёх километров раскинулся небольшой городок, демонстрируя свои окраины, - соединены с заводом?
        - Нет. Здесь своя, с закрытым циклом система. Воду тоже брали из отдельной скважины.
        - А это что - газопровод?
        - Это транспортная труба газопровода, но пока она не работает. К ней должны были подключить завод, ну и город, естественно.
        Майор задумался, не обращая внимания на собеседника.
        - Если у вас всё, - несколько нетерпеливо проговорил начальник охраны, - то пойдёмте, я покажу вашу комнату.
        Гость подхватил свой кейс и последовал за хозяином.
        Комната приехавшему понравилась. В секунды оглядевшись с порога, он поставил свой кейс у ножки стола, бросил куртку на спинку стула, обнажив при этом наплечную кобуру с крупнокалиберным автоматическим «Вектором», и, положив папку с документами на столешницу, повернулся.
        - Спасибо, вы можете идти, - поблагодарил он начальника охраны.
        - Ужин? - спросил тот.
        - Пусть принесут сюда. Кстати, я привык вставать рано и выхожу в семь часов утра.
        Начальник охраны кивнул и, выходя, закрыл за собой дверь.
        Майор упал на кровать, заложив руки за голову, и с полчаса пролежал неподвижно, отдыхая и настраиваясь на местную обстановку.
        Встав, сел за стол, раскрыл папку и углубился в изучение документов. Через два часа в голове сложился план маршрута и наметились точки наиболее опасных мест, где мог произойти прорыв охранной зоны.
        В дверь настойчиво постучали.
        - Войдите, - пригласил Майор, вставая из-за стола.
        - Разрешите?
        Трое солдат стояли за дверью. Двое внесли баллоны с азотом, соединенные единым переходным клапаном с распылителем, автомат, разгрузку с боеприпасами и большой пакет, в котором должны были находиться защитный костюм ПНВ и кислородная маска. Третий держал в руках накрытый полотенцем поднос.
        - Поставьте вот тут у стены, - указал Майор. - Поднос на стол.
        Солдаты выполнили приказ и удалились.
        «Что они себе тут думают? - складывая документы, подумал Майор. - Ну ничего, если завтра всё сложится, то хоть в тайге отдохну, прогуляюсь».
        Быстро и без аппетита поужинав, он приступил к осмотру оборудования. Разобрал пакет, прикинул на себя костюм. Выключив свет, проверил зарядку его аккумуляторов ПНВ. Прикинул кислородную маску. Осмотр магазинов и автомата тоже не вызвал никаких нареканий.
        Вынув из чехла нож, он несколько раз подбросил его в воздух, ловя после двух оборотов, крутнул на ладони и, подбросив ещё раз, уже хотел отправить его ударом в дверь, но вовремя остановился, мягко поймав за лезвие. С проверкой было покончено. Клапаны азотных баллонов он проверять не стал, только взглянул на манометр.
        В семь утра он в полной экипировке зашёл в кабинет начальника охраны.
        - Доброе утро, - приветствовал его хозяин кабинета.
        - Сейчас проверим, какое оно для меня доброе, - ответил гость.
        Выйдя из служебного помещения, они прошли вдоль забора из колючей проволоки и подошли к будке КПП. Стоящий рядом с калиткой солдат поприветствовал их, вскинув руку к пилотке, и молча открыл первую калитку, сваренную из металлического уголка и обтянутую всё той же колючей проволокой. За первой последовала вторая калитка, и, наконец, открылась третья, от которой тянулась к первому зданию натоптанная дорожка, её конец скрывался за стеной.
        Гость постоял, осмотревшись по сторонам, приоткрыл вентиль баллона с азотом, из раструба которого ударила лёгкая дымка, быстро рассеивающаяся в воздухе, и, кивнув самому себе, уверенной походкой двинулся к строениям. Завернув за угол административного здания, соединенного с лабораторным корпусом, он двинулся к центральному цеху, зияющему огромными чёрными провалами выбитых панорамных окон, раньше поднимавшихся на высоту трёхэтажного дома.
        Сойдя с тропинки, Майор вынул из кармана металлический цилиндр длиной сантиметров тридцать и встряхнул его. Цилиндр превратился в трость, почти такую же, какой пользуются обычно слепые. Постукивая ею впереди себя и поводя из стороны в сторону, «сталкер» подошёл к оконному проёму и, заглянув внутрь, быстро отдёрнул голову. Надев на конец трости зеркальце, он просунул этот своеобразный экран в помещение и долго всматривался, поворачивая устройство в разные стороны. Из здания не доносилось ни звука, движения тоже не наблюдалось.
        Производственное помещение было огромно. Согласно просмотренной схеме, его длина была двести метров. Через каждые сорок метров стоял котёл из стали с автоматически поднимающейся крышкой. Биологическое варево приготавливали под высоким давлением. Три крышки были исковерканы, сорваны произошедшим взрывом. Одна просто открыта. В каком состоянии находилась последняя, с места наблюдения было не видно.
        Майор поднял взгляд к потолку. Вся его поверхность и верхние части стен были облеплены зеленовато-бурым слоем вещества, которое свисало ошмётками. С той стороны технологической цепочки, на уровне третьего котла должна быть дверь, ведущая к подземным коммуникациям и насосам, перекачивавшим подготовленное зелье в охлаждающие резервуары, что и являлось целью разведчика.
        Он почувствовал движение воздуха и, сделав два шага вперёд, резко повернулся, поводя стволом оружия. На том месте, где он только что стоял, лежал огромный ошмёток, сорвавшийся с потолка, при этом конвульсивно сокращаясь.
        Направив на него раструб шланга азотного баллона, Майор нажал на кнопку. Струя азота ударила в корчившуюся тварь. Та тут же съёжилась, покрывшись инеем. Он тронул её носком ботинка, а потом наступил. Раздался звонкий хруст, усилившийся эхом огромного пустого помещения.
        Внимательно оглядев потолок, разведчик наметил более безопасный путь к нужной двери, чтобы не попасть под ливень потолочных тварей. Три нападения всё-таки случилось, но он не обратил на это внимания, так как хищники, или кем эти твари были, упали от него не ближе метра.
        Не дойдя до нужной двери пяти метров, пришлось остановиться. Проём был свободен, но имел высокий, в полметра, порог, а вокруг него растеклась огромная зелёная лужа. Он поискал глазами, что можно было бы использовать в качестве мостков, но ничего подходящего не обнаружил. Прыжок в пять метров с грузом на спине был верхом глупости. Вздохнув, он опять взялся за шланг азотного баллона. Интуиция подсказывала, что не стоит наступать ботинком в лужу, на поверхности которой плавало множество бабочек, комаров и прочей летающей мелочи.
        Как только струя газа коснулась поверхности, края лужи, словно живые, взметнулись вверх, скорее всего в желании погасить ожог. Майор перенацелил струю на края, а когда они с хрустом обломились, проложил себе дорожку к порогу и вспрыгнул на чистый бетон. Обернувшись, увидел, что тварь, отрывая куски ещё живого тела от остекленевшей замороженной массы, начала медленно расползаться в разные стороны.
        В подвале было абсолютно темно, и дальнейший путь ему освещал фонарь на шлеме. Вниз вели восемь бетонных ступеней с металлическими перилами. Внимательно смотря под ноги, он спустился и встал на пол, предварительно убедившись, что он чист.
        Согласно схеме, коридор, тянувшийся налево, вёл к чанам охлаждающей установки, направо - в насосную. Майор решил сначала заглянуть в чаны. Немного пройдя по коридору, он, как и ожидал, обнаружил закрытую дверь. Оба рычаговых запора плотно сидели в пазах. Разведчик надавил на ручку одного. Раздался резкий скрип. Майор припал ухом к двери и посмотрел в оба конца коридора. Вокруг по-прежнему стояла тишина. Перестав прислушиваться, он резко открыл оба запора и потянул на себя дверь.
        То, что открылось ему в свете фонаря, добавило адреналину больше, чем струя ледяной воды, полившаяся на потную спину. Помещение кишело всякой нечистью. Огромные тараканы, пауки, свернувшиеся слизни, невообразимые многощупальцевые монстры. Всё это шевелилось вокруг огромного бассейна, наполненного почти до краёв жидкостью стального цвета, вползало и выползало из него. На свет фонаря ближние твари отреагировали мгновенно, и, когда он захлопывал дверь, лёгкий хруст возвестил о том, что некоторые из них попали между ней и косяком. Тренированная реакция спасла. Но когда Майор дёргал до упора рукоятки запоров, его всё же пробрала лёгкая дрожь. От этих полчищ не помогли бы ни автомат, ни гранаты, ни азот. Даже предложенный огнемёт не спас бы положения. Здесь всё надо выжигать комплексно, напалмом.
        Он сел напротив двери на бетонный пол и попытался вытащить из пачки сигарету. Получилось только с третьего раза, две первых сломал. Зажигалку держал двумя руками, но уже спустя три минуты он, докуривая, успокоился, пальцы перестали дрожать.
        - Надеюсь, в насосной нечего жрать, и она заселена несколько меньшим количеством, - проворчал Майор себе под нос, злясь на свою минутную слабость.
        По привычке он сунул голову в открытый проём и тут же отдёрнул её. Перед лицом что-то мелькнуло, и прозвучал удар железа о железо. «Сталкер» успел сделать два шага назад и упереться спиной о стену коридора, когда в дверном проёме выросла громадная фигура мужчины в чёрном комбинезоне. Очередь из пяти пуль в грудь, сбивающая любого человека с ног, заставила гиганта только отшатнуться, удерживаясь обеими руками за косяки проёма. Три пули в голову снесли верхнюю часть черепа. Падая на колени, гигант выронил из левой руки обрезок трубы.
        - Куда так торопился, милай? - процедил Майор, расстёгивая на груди замок ремней азотных баллонов и сбрасывая их с плеч.
        Предложенный обнаружившим себя противником способ военных действий был хорошо понятен, отработан и ни в коей мере не вызывал чувство ступора, наоборот, разгонял кровь и вызывал желание продолжить схватку.
        Правила ведения войны в помещениях очень просты. Сначала брось в помещение гранату, потом уж входи сам. Майор на секунду задумался и понял, что не может себе этого позволить. Рухнет стенка, пробьёт осколком какой-нибудь бак, и полезет оттуда чёрте-те что. Но проверить надо обязательно. Не мог же этот гигант тут один отсиживаться? Да и не похож он на заблудившегося лаборанта, год питавшегося «продукцией» предприятия.
        Разведчик встал за косяк двери и начал стрелять веером до полного опустошения магазина, пытаясь охватить огнём всё помещение. Если друзья гиганта там и были, то под ливнем пуль и звенящего рикошета они не фиксируют проём двери, а присели в укрытии. Следующим движением он вкатился внутрь, в кувырке отстёгивая пустой магазин, и, уже разгибаясь, вставил новый, передёрнув затвор. Никакой реакции на эти его телодвижения не последовало. Противник затаился. Это не радовало. Придётся его искать в полной темноте. Надвинув ПНВ на глаза, майор начал оглядывать помещение. Бесконечное количество вьющихся по полу и потолку труб, вертикальные стояки и поддерживающие балки из швеллера бетонные колонны. Короче, рукотворный лес со своими стволами, пнями и буреломом.
        Пригнувшись и поглядывая под ноги, чтобы случайно не загреметь лежащей на полу железякой, разведчик медленно двинулся между труб, предварительно включив механизм ощущения опасности. Всё было тихо. Бесшумно ступая, обошёл значительную часть помещения. Он искал гнездо гиганта. Где-то здесь должны были находиться продукты, вода, постель этого человека. По месту лёжки можно определить численность группы, какое время она тут находится и с какой целью.
        Неожиданно на спину навалилась тяжесть. Майор не стал сопротивляться, а только изменил положение корпуса, направляя вес противника по касательной и проворачивая тело, чтобы в падении оказаться сверху. Они падали, а рука Майора уже вытягивала из чехла нож, клинок которого тут же по самую рукоятку вошёл в бедро противника. Нападавший не успел захватить шею, так как Майор быстро прижал подбородок к груди.
        Удар ножом ослабил захват головы согнутой в локте рукой противника. Разведчик вывернулся и, перекатившись по полу, через секунду уже стоял на ногах. ПНВ во время борьбы слетел с головы, но он видел в трёх метрах перед собой шевелящуюся тёмную массу. Рукоятка «Вектора» уже плотно лежала в руке. В отсветах двух очередей по пять патронов он разглядел противника, практически точную копию уже убитого гиганта. Ствол пистолета приподнялся выше, нащупывая голову врага, но резкий удар и боль в предплечье отбросили руку в сторону. Выбитое оружие улетело в темноту, гремя по полу. Майор моментально шагнул за находившуюся рядом, вертикально уходящую в потолок трубу, согнулся и нырнул под следующую. Он ни секунды не сомневался, что попал, ожидал болезненных хрипов и звука падения тела, но ни того ни другого не происходило.
        По-прежнему бесшумно, медленно смещаясь в сторону от места схватки, он нащупал на комбинезоне шарик выше уровня раны и потянул за него. Сработала петля, вшитая в рукав спецкостюма, плотно перехватив предплечье, останавливая кровотечение. Майор выдернул нож из раны и с удивлением обнаружил, что это его собственный клинок.
        Слева за переплетением труб началось шевеление. Невидимый пока гигант то ли в результате ранений, то ли зная, что его противник практически обезоружен, не очень-то соблюдал тишину при передвижении.
        Обтерев лезвие клинка о комбинезон и удобно захватив его левой рукой, Майор начал медленно смещаться в сторону двери. В сумерках коридора ориентироваться было проще. Ещё нужна была примерно минута, чтобы завести резервы организма и, несмотря на ранение, работать в полную силу.
        Манёвр удался. Он выкатился в коридор, куда следом за ним, ударившись о стенку, вылетел дискообразный предмет. Это было металлическое колесо, вентиль, с помощью которого открывают и закрывают переходные клапаны трубопроводов.
        Склонившись над баллонами с жидким азотом, Майор стал вытаскивать из-под них шланг с распылителем, но не успел. Из проёма вылез противник и, не останавливаясь, шагнул в его сторону. Левая рука с зажатым в ней клинком взлетела на уровень плеча и привычным движением отправила нож в цель. Лезвие по самую рукоятку вошло в глаз гиганта. Того качнуло, и тело прислонилось к стене. Было заметно, что поражение для него не смертельно. Руки его упёрлись в стену и начали отталкивать от неё тело.
        - Ну и живучая же ты сволочь, - процедил сквозь зубы Майор и сорвался с места.
        Толчок о бетонный пол получился мощным и послал тело к противоположной стене. Левая нога, встретившись на уровне полутора метров со стеной, бросила тело в сторону противника, а правая, резко разогнувшись в полёте, ударила по голове гиганта, припечатывая её к стене. Хруст ломающихся костей прозвучал одновременно с утробным стоном. Тело сползло по стене и осталось неподвижным, только длинные мощные руки и ноги ещё некоторое время медленно подёргивались.
        «Если там есть ещё третий, - подумал Майор, - нужно начинать отступление».
        Он долго прислушивался, включил свои внутренние сенсоры, регистрирующие ощущение опасности, но так ничего и не уловил.
        - Похоже, их было всего двое, - проговорил он, застёгивая на груди замок ремней, удерживающих на плечах баллоны с азотом. Вытащив из глазницы гиганта нож и сунув его в чехол, он вновь направился в помещение насосной. Первой найденной вещью был ПНВ, и он сразу пристроил его на голову. Прибор работал. Помещение озарилось зеленоватым светом. Вскоре нашёлся и автомат. С пистолетом оказалось сложнее, пришлось поползать под трубами, но и он в конце концов пристроился на своём обычном месте.
        Лёжку противника Майор обнаружил довольно быстро, она располагалась в бывшей слесарке. Два топчана, грязный стол. На столе две открытые бутылки минеральной воды, под столом обрывки упаковочной бумаги. Под топчанами он нашёл два современных рюкзака, набитых бутылками с той же водой и плитками, похожими на белый шоколад. Надорвав и понюхав одну из них, он не стал пробовать её на вкус, а уложил парочку в карман комбинезона. Ни оружия, ни взрывчатки он не обнаружил, и это его насторожило.
        Судя по количеству обёрток от пищи, упокоенные находились здесь довольно длительное время. Возможно, неделю, если не больше. Они чего-то ждали. Чего?
        Майор сел на один из топчанов и стал думать.
        «Чего они могли ждать? Усиления группы ещё несколькими членами? Что мешало забросить сразу всех? Если это разведка, то что в таком случае они делали так долго на одном месте? Пришли, увидели что надо, вернулись, доложили. А что, если они выполняли тут определённую работу? Какую работу можно длительно выполнять в зоне? Может, они нашли что-то и ждали помощь? Третий ушёл за ней? Тогда где третий рюкзак? Нет, они не похожи на сталкеров. Не та экипировка, не те навыки. Живучесть за гранью. Продукты питания своеобразны. Скорее всего, зомби. Откуда здесь могли появиться зомби? Зомби - это продукт спецлабораторий. Это не заяц. Поймал в лесу, отвёз в другое место, выпустил, пусть живет. Надо поискать следы их деятельности, а потом уже делать выводы», - решил он.
        Поднявшись и освободившись от баллонов, прошёл в коридор, где лежали оба трупа. В карманах у них было пусто, зато руки, комбинезоны и подошвы ботинок говорили о том, что эти люди длительное время копались в земле. Они вели подкоп. Куда? Зачем?
        Он стал внимательно осматривать пол коридора и вскоре обнаружил дорожку следов на сухой светлой пыли и двинулся по ней. Дорожка привела в соседнее помещение, где в полу зияло отверстие обыкновенного канализационного люка, крышка которого валялась рядом. Из люка торчало два шланга каждый диаметром сантиметров по десять. Обычные пожарные рукава, оканчивающиеся специальными креплениями для наращивания следующих секций. В углу помещения их лежала целая груда.
        - Давайте посмотрим, друзья, что вы хотели качать отсюда и куда, - пробормотал Майор, опуская ноги в канализационный колодец.
        Спустившись по скобам метра на три, он увидел, что стенка колодца пробита и от неё начинается подземный ход, в котором проложены те же пожарные рукава. Ход явно вёл за пределы охраняемого периметра. Какие-то сталкеры-оптовики? Им мало литровой банки адского зелья, им цистерну подавай. И где это они биороботов прикупили?
        «Ничего не понятно, но разберёмся, - решил Майор. - Надо внимательно посмотреть в насосной, что они там приготовили».
        Следы жизнедеятельности землекопов обнаружились довольно быстро. Стационарные трубы, ведущие от насосов куда-то наверх, были отсоединены. К фланцам прикручены переходники, способные соединиться с пожарными рукавами.
        Майору всё стало понятно. Появилось яростное желание познакомиться с организатором всего этого безобразия. А чтобы был поразговорчивей, вставить ему в одно место металлический хомут соединения пожарных рукавов да при необходимости провернуть его или соединить с насосом.
        Последовательно обработал жидкой струёй вентили и переходники и, как стеклянные, разбил их. Остатками газа заморозил и разбил кожухи нескольких электродвигателей и найденным ломом искорёжил обмотку. Он брал с собой азот именно для этого - тихо и почти бесшумно вскрывать металлические двери и другие преграды. Металл под воздействием газа становился хрупким, как стекло, и разбивался с лёгким звоном, не нарушая тишины пустых помещений. Огнемёт, предложенный начальником охраны, тут явно не подходил.
        Уходить из зоны он решил по подземному ходу. Его всё равно следовало разведать. Если поручить это охране и она начнёт искать днём, то такие телодвижения могут быть замечены внешним наблюдателем, а ночью без фонарей не обойтись. Розыск вслепую, при хорошей маскировке входа - почти бесполезное занятие.
        Прежде чем покинуть подвал, предстояла ещё одна очень неприятная работа, но, не выполнив её, он не мог отсюда уйти. Майор отрезал головы у трупов и кисти их правых рук. Пусть поработают биологи и криминалисты. Может, эти пальчики где-то засветились по учётам, может, появились новые методики зомбирования.
        Сложив образцы в один из найденных рюкзаков, он спустился в колодец и долго полз по сырой норе, зафиксировав её длину в триста семьдесят метров. Вход был замаскирован деревянной крышкой, засыпанной сверху слоем грунта. Приподняв её и переждав осыпь сухой земли, он посмотрел в узкую открывшуюся щель. Копали умно. Вход начинался прямо под транспортной газовой трубой. Он сдвинул крышку и выполз на поверхность, но вставать не стал. Замаскировав вход, отполз за бетонную стойку трубы и тут обнаружил ещё один, мягко говоря, след, от которого у менее подготовленного человека мурашки побежали бы по коже. Сбоку трубопровода было вырезано круглое отверстие, в которое мог проникнуть человек. Вырезанный кусок трубы был поставлен на место и прихвачен несколькими каплями сварки, щель разреза промазана герметиком и закрашена. Человек, пройдя в двух метрах, не мог заметить следы проведённой работы.
        Тут пахло не оптовиком-затейником. Тут поработали люди, готовившие новую экологическую катастрофу и расширение зоны чёрт знает до каких пределов. Два насоса погнали бы по пожарным рукавам вместе с субстанцией из ванн охладителей всю ту ползающую, прыгающую, копошащуюся нечисть. Две струи, направленные в разные стороны трубы, быстро и скрытно под давлением доставили бы этот ужас на километры в разные стороны. Майор был уверен, что террористы не делали бы лишней работы, вырезая в трубе большое отверстие. Двое из них после вскрытия стенки наверняка проползли бы по трубе в разные стороны не одну сотню метров, заложив на всём протяжении подрывные заряды. Когда субстанция достигла бы нужных пределов, заряды подорвали бы, и нечисть хлынула бы в мир ничего не подозревающих людей.
        Лёжа на спине и прикидывая размер катастрофы, он разозлился. Зачем правительство и Бюро разрешают существование таких зон, а не отдают приказ об их уничтожении сразу после появления? Экспериментальной базой такие действия, на его взгляд, были не объяснимы и не оправданны.
        Присмотревшись к местности и обнаружив мелкую ложбинку, Майор отполз по ней, удаляясь всё дальше от зоны и трубы. Способ передвижения его сильно утомил, и в редкой лесополосе метрах за пятьсот от точки выхода на поверхность он позволил себе подняться.
        Сняв комбинезон и уложив его в рюкзак, он остался в летнем камуфляже и, забросив на плечо автомат, двинулся к периметру зоны, обходя его справа, со стороны городка.
        Его появление не осталось незамеченным. Вскоре ему навстречу пылил зоновский УАЗ. Машина остановилась от него в добром десятке метров, и из-за руля выскочил начальник охраны.
        - Оставайтесь на месте, - проговорил он, выставляя вперёд свою руку с разведёнными в стороны и слегка дрожащими то ли от напряжения, то ли от волнения пальцами. - Сейчас подъедет лабораторная машина, и вас поместят в бокс. Ответьте, каким образом вы вышли из зоны?
        - Чёрный ход к тебе прорыли, майор, - остановившись, проговорил разведчик.
        - Где? - несколько удивлённо спросил тот.
        - Начало - под трубой газопровода. Это не сталкеры, а кто-то посерьёзнее. Сейчас с начальством поговорю, оно тебе приказ спустит. А пока мой тебе приказ: никакой суеты и проверок. Сейчас опасности проникновения нет. Я там всё зачистил. Можешь уезжать отсюда, а лабораторку я подожду и без тебя.
        Но начальник охраны уезжать не собирался.
        Отойдя в обратном направлении от него метров на двадцать, Майор связался с Гоголем, быстро объяснив ситуацию, пользуясь кодовым языком группы. Выбив из генерала обещание, что тот заберёт его у скляночников из карантина в течение суток, он успел закончить разговор до появления санитарки. Из её чрева выкатился контейнер, поблёскивая на солнце двумя иллюминаторами. Торцевая часть контейнера гостеприимно открылась, и Майор без разговоров забрался внутрь. Контейнер по пандусу заехал внутрь машины, где два лаборанта в спецкостюмах просигналили зажатыми кулаками с поднятыми большими пальцами.
        «Поймали кролика и радуются, - подумал про себя Майор. - А если сейчас показать им мои находки, - он пощупал рукой лежащий у него на груди рюкзак, - морды небось сразу вытянутся, а может, и от счастья подпрыгнут. Это народ сдвинутый, им чем страшней, тем интересней».
        Первым взялся за Майора завлаб. Получив все необходимые анализы, он стал требовать рассказа о результатах поиска. Разведчик сначала попросил предоставить ему контейнер с электронным замком, код которого он сам и установит, а уже потом обещал рассказать новости зоновских подземелий. Получив требуемое, он спрятал в контейнер свои находки и вернул его на хранение скляночникам. Одежду у него забрали, и, завернувшись в простыню наподобие римского патриция, он начал отшучиваться. Охи и ахи о хищной плесени и живой зелёной луже скоро ему надоели, и он в красках описал шабаш уродов у бассейна с субстанцией.
        Завлаб тут же заявил, что этого не может быть, что помещение герметично и стерильно. В крайнем случае там могли находиться по три бациллы на кубический метр, и начал подозрительно поглядывать на Майора, требуя от него проследить взглядом за пальцем, которым он елозил по иллюминатору.
        Разведчик намёк понял. Пояснил, что имеет высшее образование. Хорошо знает, что такое бацилла, хотя ни разу не видел её в лицо. Но если - тут последовало несколько крылатых выражений - его оппонент ему не доверяет, то он вернётся в подвал и принесёт бациллу толщиной с батон колбасы при одном условии: завлаб должен будет её съесть.
        Не совсем корректное отношение пациента к авторитетам в области фундаментальных наук и таких направлений, как микробиология и генная инженерия, на какое-то время прервало общение дилетанта с мудроголовой аудиторией.
        Положение спас появившийся Гоголь, прилетевший, как и обещал, через шесть часов. Он в одно мгновение выставил всех из лаборатории, и они долго и подробно общались по внутреннему телефону, имеющемуся в капсуле, не включая громкую связь.
        Получив твёрдое заверение, что он будет выпущен через сутки, Майор пригрозил завлабу, что в случае нарушения данного обещания он подорвёт замок люка направленным взрывом, продемонстрировав вынутую изо рта жвачку в качестве пластической взрывчатки. Завлаб засомневался в такой возможности, но присутствующий при разговоре генерал, скрывая улыбку, подтвердил, что его оперативник на такое способен. Скляночник потребовал, чтобы взрывчатка была из капсулы изъята, но генерал лишь молча пожал плечами.
        - Не стоит волноваться, - проговорил он. - Если этот человек захочет оттуда выйти, то он всё равно оттуда выйдет, с помощью взрывчатки или без, - чем ещё больше напугал завлаба. - Вы его просто выпустите, через семнадцать часов, и всё будет в полном порядке, - вежливо попросил он, выходя из помещения изолятора.
        18 -23 июля 2008 года
        Племянник не подвёл. Ровно через четверо суток он вновь сидел в гостиной Слямина, как и в прошлый раз появившись из ниоткуда. Приказ авторитета был выполнен. Внешнее наблюдение за прилегающей территорией велось на дальних подступах.
        - Груз прибудет завтра, - невозмутимо проговорил он, пуская в потолок кольца дыма. - Думаю, нам нужно съездить и посмотреть, какие условия проживания рабочих вы обеспечили.
        За прошедшие дни Ляма загонял свою команду и дважды сам побывал на руднике. Маскировочная сеть, под которой должны были работать отборщики с сит и промывочных лотков, была натянута. Дыры в заборе из колючей проволоки заделаны. Бойцы подновили барак, где в прошлом году жили рабочие. Из различных кусков собрали и застеклили разбитые окна. Подправили нары и, набросав на них куски войлока и поролона, местами уже протёртые до дыр, натянули сверху старый брезент, прибив его гвоздями. Вкрутили лампочки, освещающие барак. На маленькие оконца повесили шторы из кусков брезента, чтобы в ночное время не выдавать себя светом. Подправили столбы старого рукомойника, сколотили из старых досок в бараке стол, а у входа поставили бачок с водой.
        На склад были завезены несколько ящиков разовой посуды.
        Была подновлена и поварня с двумя огромными котлами. Но Ляма, покрутив головой, ничего, осматривая её, не сказал, так как помнил, что продукты рабочие привезут с собой. Он только проследил, чтобы поленницы для растопки двух печей хватило дня на три.
        Больше всего внимания он обратил на дизель, приказав обить стены толстым войлоком и прорезиненной тканью, вывести глушитель к реке и притопить его, чтобы выхлоп уходил в воду, а не разносился грохотом по тайге. Проверили и где надо натянули дополнительную электропроводку. Для охраны завезли спальники, продукты питания и даже телевизор. Кашеварить согласилась молчаливая жена Митрича, так как Ляма нашёл опытному промысловику дело в тайге. Топлива для дизеля должно было хватить на месяц. Его покупали в бочках в соседней области и частями переправляли на рудник.
        После обеда Ляма с племянником поехали осматривать рабочую зону. Контролёр осмотрел все строения, похвалил маскировку. Осмотрел давно привезённую старую рабочую бытовку на колёсах, попросил её освободить от хлама, заявив, что в ней будет склад. Подёргал колючую проволоку во вновь заделанных дырах и, отряхнув руки, заявил, что это было лишним. Одобрил наличие электричества в бараке и сказал, что у входа нужно сделать выгородку для трёх человек, к чему бойцы авторитета сразу и приступили.
        Время пролетело незаметно. После ужина племянник заявил, что им пора выбираться на трассу для встречи машины с рабочими.
        - Будут через пятнадцать минут, - сообщил он, поглядывая на небольшой приборчик, сжимаемый в руке, когда джип, выскочив с просёлочной дороги, пристроился на обочине.
        Спустя названное время на трассе появились огни двух машин.
        - Посигналь им фарами два длинных один короткий и повтори, - потребовал от шофера племянник, сидящий на заднем сиденье, и, открыв дверцу, стал выбираться на асфальт.
        Огромный «мерседес»-длинномер начал притормаживать и остановился метрах в пятидесяти от встречающих. Племянник двинулся вперёд, а ему навстречу зашагал мужчина, выскочивший из кабины. Обменявшись рукопожатиями и коротко переговорив, племянник махнул рукой и пошёл вместе с приехавшим в его машину.
        Ляме была определена функция проводника. С непривычки полдня находиться на ногах он был раздражён, но любопытство взяло верх. С первого мгновения он хотел увидеть рабочих, обещанных Исой.
        Фура медленно тянулась по кочковатой лесной дороге, едва вписываясь в её повороты. На территорию бывшего лагеря въехали спустя три часа. Машина остановилась возле жилого барака, а шестьдесят шестой стал таким образом, чтобы освещать своими фарами заднюю часть трейлера.
        Из «мерседеса» выпрыгнули пять человек и двинулись к его грузовым дверям. Ляма со своими охранниками находился уже тут. Он ожидал, что старший из прибывших подойдёт к нему, и напустил на себя важный вид, но мужчина средних лет с незапоминающимся лицом даже не отреагировал на присутствующих.
        - Разгрузку будем осуществлять сюда? - спросил он, кивнув на двери барака.
        - Да, - ответил племянник.
        - Мне нужно десять грузчиков, - проговорил приехавший, в упор глядя на Ляму.
        Авторитет толкнул в бок стоящего рядом Фрола.
        - Вперёд, братаны, - посторонился Фрол, пропуская мимо себя своих подчинённых.
        Мужчина снял навесной замок, сорвал пломбы, опечатавшие двери, и широко распахнул их. Передняя часть кузова до самого верха была забита ящиками. Маркировки свидетельствовали, что в них находится лапша, печенье и другие сухие продукты.
        Бойцы Лямы начали выдёргивать нижние ящики, передавая их по цепочке и складируя в стороне. Когда три слоя ящиков были убраны, внутри кузова открылись двери контейнера, также обложенного ящиками со всех сторон.
        Приехавший запрыгнул в кузов и помог подняться к нему двум своим людям. Оказавшись внутри, все трое загородили своими спинами двери контейнера. Повозившись с минуту, они распахнули их, и глазам наблюдавших открылось содержимое хранилища.
        Ляма предполагал, что там могут находиться люди, и очень удивился, когда увидел торцы аккуратно выполненных деревянных ящиков с крепкими металлическими ручками. Он уже хотел спросить, где же люди, но остановил себя. С момента появления племянника всё шло каким-то не совсем естественным ходом, не зависящим от его воли. Будто всё осуществлялось не людьми, а запрограммированными автоматами.
        Руководитель этой странной группы выпрыгнул из трейлера.
        - Сейчас вам будут подавать ящики, - обратился он к людям Лямы. - Вес каждого около сотни килограммов. Двое поддерживают с боков, двое берутся за ручки по торцам. Груз не ронять, не кантовать. Вносить аккуратно. - Он внимательно оглядел толпящихся. - Начали, - скомандовал своим помощникам в кузове.
        Ящики легко выдвигались из контейнера и подавались к обрезу кузова. Боевики Лямы подхватывали их и заносили в барак, где по указаниям руководителя разгрузки клали на общие нары, оставляя расстояние между ними. Когда последний ящик был занесен в барак, приехавшие закрыли контейнер и спустились на землю.
        - Ящики - в кузов, сложить плотно и аккуратно, - приказал мужчина грузчикам.
        Двое приехавших мужчин вошли в барак вместе с племянником.
        - Прошу за мной, - проговорил руководитель операции, делая жест в сторону Лямы. - Остальные на месте.
        Авторитет скрылся в бараке, а у закрытых дверей встал один из приезжих. Он раскрыл замок кожаной куртки, под которой в специальной сбруе висели два странных пистолета с удлинёнными магазинами, торчащими из рукояток оружия. Зрелища не получилось, и братки, ворча, начали загрузку трейлера.
        В бараке помощники на глазах у Лямы и своего руководителя быстро вскрыли один из ящиков. По их быстрым и уверенным движениям было заметно, что делают они это не впервой. Когда крышка была снята, авторитет увидел, что в ящике на толстом поролоне лежит мужчина. Его грудная клетка медленно вздымалась. Человек спал.
        Один из помощников вскрыл принесённый с собой металлический, серебристого цвета кейс и вынул из него многоразовый инъектор, иглу которого ввёл в оголённую руку спящего. Сделав укол, он включил секундомер и стал наблюдать. Ресницы человека в ящике дрогнули, и он открыл глаза.
        - Лежи, всё в порядке, - проговорил специалист проснувшемуся и, повернувшись к своему руководителю, добавил: - Норма.
        Процедура повторилась со вторым спящим. Ляма наблюдал за происходящим с явным интересом. Когда проснулся третий, авторитет тронул за рукав старшего приехавшей группы. Тот кивнул и, проследив до конца процедуру оживления, проговорил:
        - Заканчивайте без меня, потом доложите.
        Медики, а в том, что это действительно медработники, Ляма нисколько не сомневался, продолжили свою работу.
        - Пойдёмте, я всё объясню, - проговорил приезжий, предлагая Ляме пройти и присесть в конце длинного стола. - Все эти люди, - без предисловий начал он, - неизлечимо психически больны. - Увидев, как лицо авторитета медленно вытягивается в гримасе удивления, постепенно переходящей в раздражение, приехавший ухмыльнулся: - Позвольте, я закончу, а потом готов вас выслушать. Так вот. В лабораториях особого типа над этими людьми проводились опыты, но вернуть их к полноценной жизни не смогли. Программу изменили и попытались сделать из них верных и надёжных помощников. Это удалось. Прибывшая к вам группа - это вторая экспериментальная партия. Они неприхотливы, физически крепки, абсолютно подчиняются любым приказам, очень сообразительны и молчаливы. Вы понимаете, что в определённого рода ситуациях, например в секретных лабораториях и на производствах, им нет цены. Нам нужно обкатать эту группу в естественных, природных условиях. Какая разница где. Один мой знакомый попросил об услуге, и вот я здесь. На три месяца они в полном вашем распоряжении, естественно, под надзором моих лаборантов. Им не требуется
охраны, они никогда никуда не уйдут без приказа. Работать они будут в две смены по шесть часов. Могут и больше, но таковы условия эксперимента. Насколько я знаю, за три месяца мой знакомый должен решить одну из ваших проблем в столице, и, когда мы уедем, вы успеете набрать рабочих и продолжать свою деятельность легально. Они абсолютно безопасны. Агрессивность проявляется только в рамках самозащиты. Питание у них своё, хотя могут употреблять и обычные продукты. Они прошли теоретический курс производства работ на прииске вашего типа и поэтому завтра должны приступить к работе без времени на адаптацию. Кроме трёх лаборантов, я оставляю у вас ещё трёх своих людей. Они будут охранять склад спецпродуктов и оборудования, а также присматривать за окружающей обстановкой. Если у вас есть вопросы, я готов на них ответить.
        - Я дал некоторые обязательства, но сейчас не совсем уверен, смогут ли ваши работники принести ту пользу, которую я бы хотел получить. Меня не предупреждали о специфичности контингента, - проговорил Ляма.
        - Мне понятны ваши колебания, и они разрешимы.
        Мужчина вынул из кармана телефон и, набрав номер, стал ждать ответа.
        - Это я, - проговорил он, не представляясь. - Груз доставлен. Условия сносные. Клиент хочет быть уверен, что товар соответствует необходимым ему качествам. Я понимаю, что просит отсрочку в выполнении своих обязательств.
        В трубке что-то прошуршало, и незнакомец протянул её Слямину.
        - Вы можете переговорить лично, человек вам знаком.
        Авторитет взял трубку и проговорил:
        - Я слушаю.
        - Это я слушаю, дорогой, - прозвучал знакомый голос Исы. - Мы тут небольшой шурум-бурум устроили, а ты отрываешь. Скажи, чем недоволен. Товар высший класс.
        - Неизвестно, как он ещё работать будет.
        - Хорошо, дорогой. Никто кидать тебя не собирается. Человек ещё у тебя два дня побудет. Если всё хорошо, сам скажешь. Тогда мои люди приедут, как договаривались.
        - Я согласен.
        - Настроишь своё дело, приезжай, шашлык-машлык кушать будем.
        - А что Москва?
        - Я когда тебя обманывал, дорогой? Не сомневайся, как надо всё будет. Передай трубку человеку.
        Слямин передал трубку владельцу, и тот, выслушав собеседника и не сказав ни слова, прервал связь.
        - Ну вот, всё выяснили, - проговорил он. - Сейчас узнаю, как идут дела, и здесь нам больше нечего делать. - Он прошёл в глубь барака и, обменявшись несколькими словами с помощниками, вернулся. - Есть одно пожелание. Как мне представляется, оно обоюдно, но решать, конечно, вам, - проговорил он. - В наличии ваших людей в таком количестве на прииске нет никакой необходимости. Это лишние глаза и уши, а следовательно, лишние разговоры, способные стать бесконтрольными. Я думаю, с этим надо согласиться.
        - Что вы предлагаете?
        - Оставьте трёх-четырёх на своё усмотрение, чтобы определяли объём работ, выход металла и его охрану. За песком приезжайте сами, без свидетелей. Обеспечьте охрану подъездной дороги, но подальше от рудника, чтобы посторонние тут не болтались. Вот, собственно, и всё.
        - Я согласен.
        - Вот и договорились. Пойдёмте, моим людям предстоит ещё разгрузка оборудования. Я бы хотел за этим проследить.
        Они вышли из барака. Бойцы Слямы уже загрузили длинномер и закрыли его двери. Стоя в стороне, они обсуждали увиденное.
        - Здесь остаются Фрол, Дрозд, Мотыга и Барбос. Остальные - по машинам и за ворота ждать меня, - отдал команду своим людям Слямин.
        Бойцы начали разбредаться по машинам, а авторитет остался с племянником и приехавшим.
        - Куда сгружаем оборудование? - спросил руководитель племянника.
        Тот указал на рабочий вагончик.
        - Пойдём посмотрим.
        Все трое направились к бытовке. Внутри она была пуста. Пол выметен. Единственное окно имело решётку.
        - Подойдёт, - принял решение прибывший и, встав в проёме двери, проговорил в невидимый микрофон: - Подъезжай, - и дважды мигнул фонарём.
        Двигатель ГАЗ-66 заурчал, и машина, развернувшись, подъехала вплотную к двери.
        Трое крепких мужчин выпрыгнули на землю и прошли к боковой двери кунга. Поколдовав с замком, один забрался внутрь, второй встал на невысокой лесенке бытовки, третий поднялся на порог. Разгружали металлические ребристые контейнеры-чемоданы серебристого цвета. Упаковка была разных габаритов, но чувствовалось по прилагаемым усилиям, что контейнеры тяжёлые. Когда всё было закончено, дверь бытовки закрыли. На лесенке присел один из грузчиков, откровенно положил на колени пистолет-пулемёт, опёрся спиной на дверь.
        - Можете отдыхать, - приказал старший. - Вы останетесь или уезжаете? - спросил он, обращаясь к Слямину. - До утра здесь не будет ничего интересного. Да и утром только начнут настраиваться на работу. Результат будет виден ближе к вечеру.
        - Поеду организую пост недалеко от выезда на трассу. Немного отдохну. Да и предупредить кое-кого надо, чтобы за егерским вертолётом пригляд был. Буду завтра к ночи.
        - Хорошо. - Старший опустил руку в карман и вынул оттуда небольшую рацию. - Нам будет нужна постоянная связь. Вам так будет спокойней. Завтра развернут специальный комплекс. Канал закрытый. Говорить можно свободно.
        Слямин, взяв рацию, пошёл к своему внедорожнику. По дороге он подозвал Фрола, дал последние наставления и уехал.
        Утром на руднике всё зашевелилось. Застучал двигатель, поддакивая ему в такт, завёл свою песню компрессор, подавая под давлением воду на ствол водяной пушки. Заскребли ковши по рудным отвалам. Крепкие, разномастно одетые мужчины встали в нужных местах, будто всегда делали эту привычную для них работу.
        За ночь дальномер тихо покинул прииск. ГАЗ-66 был отогнан с открытого места к разросшимся кустам у забора и укрыт маскировочной сетью. На крыше машины появился металлический ящик и развернулась раскладная антенна.
        Фрол с оставленными бойцами первые два часа мотался по всему лагерю - от пушки к ситам, от сит к дробилке и обратно. Он пытался заговорить с рабочими, но те не отвечали и вообще не обращали внимания на подошедших, механически точно выполняя свою работу. Примерно через час без какого-либо сигнала компрессор снизил обороты. Доступ воды на пушку был прекращён. Сита остановились. Рабочие кто где присели у своих мест, положив руки на колени.
        Двое медиков, наблюдавших за процессом со стороны, стали обходить рабочих, заглядывая им в глаза и щупая пульс.
        - В чём дело, почему остановились? - спросил Фрол, подойдя к одному из врачей.
        - Организму надо отдыхать, - ответил тот. - Через каждые пятьдесят минут - пятнадцатиминутный перерыв. У вас это называется перекур.
        - Они что, сами точно знают, сколько отработали времени? Я не видел и не слышал никакого сигнала.
        - Чувство времени у них развито идеально, но без приказа они бы не прекратили работу. Сигнал подал я. - Врач указал на маленький приборчик, висевший у него на шее. - Просто частота сигнала близка к ультразвуку, и вы ничего не услышали.
        - А если кому-то из них станет плохо или он увидит, что надо остановить работу, к примеру, порвано сито?
        - Он просто нажмёт на кнопку, и я сразу буду знать, к кому подойти, - ответил врач. - У каждого из них на руке вы видите часы. Это специальный прибор безопасности. По нему рабочие могут посылать сигналы мне, а я - им. Я могу остановить их всех, как вы уже видели, а могу послать сигнал конкретному рабочему с определённым приказом.
        Фрол только покрутил головой.
        Время отдыха вышло, и все как один вновь приступили к своим обязанностям.
        Задымила кухня, и Фрол, махнув своим, чтобы оставались и наблюдали за работой, пошёл в поварню.
        Третий медик разжёг под одним из котлов огонь, налив в него воды, и в момент прихода контролёра возился с десятилитровыми пластиковыми флягами, отливая из каждой в мерную кружку. На столе стояла вскрытая картонная коробка, в которой были упакованы коробки поменьше. Одна из небольших упаковок была вскрыта, и, заглянув внутрь, Фрол увидел, что она полна белым порошком.
        - Вы что, собираетесь кормить их манной кашей? - спросил он.
        - Это специальное высококалорийное питание на основе белка. А это необходимые витамины, - указал медик на мерные кружки. - В полевых условиях они один раз в день получают горячее питание, а утром и вечером - специальный паёк.
        - И эта кашка позволяет им полноценно работать?
        - Весь рацион полностью восстанавливает потери организма и даже создаёт небольшой резерв сил.
        - Вы хотите сказать, что если я буду питаться этой бурдой, то смогу пахать в полную силу?
        - Естественно, но только переводить вас на такой режим питания нужно постепенно.
        - Биороботы какие-то, - пробурчал Фрол себе под нос и, не став дожидаться окончания процесса варки, вышел из помещения.
        На воздухе его ждал, как решил для себя Фрол, один из трёх человек, отвечающий за охрану и техническую сторону привезённой группы.
        - Ты - Фрол, - утверждающе обратился он. - Зови меня Серым. Один из моих людей должен прогуляться вокруг лагеря, понюхать обстановку. Выдели ему одного из своих в сопровождающие. Он и сам может разобраться, только так проще. Твои люди местность знают, не надо будет делать лишних телодвижений.
        - Хорошо. - Фрол оглянулся и, увидев Барбоса, свистнул. Когда боец оглянулся, он махнул ему рукой, подзывая к себе. - Тут один из них, - он кивнул в сторону Серого, - хочет прогуляться по округе, посмотреть, что почём. Проводишь, покажешь. Если кого встретите, он твой родственник. Ружья с собой возьмите, чтобы дураками не выглядели. Подбери две брезентухи поплоше да в рюкзак что-нибудь кинь, а то парный наряд, да и только. Если что подстрелите, в обиде не буду, хоть гостей угостим, а то они кашкой питаются, - ехидно закончил он.
        - Сейчас своего подошлю, - проговорил Серый и пошёл к машине.
        - Барбос, будете гулять, ушами не тряси, держи торчком, больше помелом работай. Разговори мужика. Странно всё это. Не нравятся они мне. Вот, возьми. - Он протянул бойцу фляжку. - Сам особо не налегай, но для хорошего разговора, может, и сгодится.
        Боец кивнул, спрятал фляжку и побежал к бывшему административному зданию лагеря, где в одной из комнат устроилась команда Фрола.
        Через пятнадцать минут разведчики ушли в тайгу, а Фрол, послонявшись по территории и понаблюдав за работой, нашёл Дрозда.
        - Пойди погоняй порожняк с кентом, что у бытовки притырился. Потом расскажешь, о чём был базар.
        Дрозд понимающе кивнул и ленивой походкой направился к складу, устроенному прибывшими в вагончике. Метрах в семи от цели он был остановлен хрипловатым голосом сидящего на ступеньках лестницы охранника:
        - Шёл бы ты, хлопец, гулять в другую сторону.
        - А ты чё такой сердитый сегодня, не пожрамши, что ли, - ответил Дрозд, продолжая приближаться. - Скукота, думал перетереть малость.
        Мужчина молча положил руку на рукоятку оружия, торчащую из-под расстёгнутой куртки.
        Дрозд остановился, развёл руки в стороны:
        - Ты что, стрелять будешь, братан?
        - Сюда больше не подходи, и к машине тоже. И всем своим передай, а то непонятка может выйти. Крайним хозяин твой станет, так что подумай хорошо.
        - Нравится одному тут куковать, ну и сиди сычом, - обиженно пробурчал Дрозд и, повернувшись, направился в сторону кухни.
        Первая смена отработала три часа и, прекратив промывку, отправилась на обед. Умывшись, все устроились за общим столом. Каждый получил по тарелке желтоватого месива, напоминавшего разваренную жидкую гороховую кашу, и по стакану красной жидкости, похожей на томатный сок. Рабочие ели неторопливо и не вели между собой никаких разговоров. Обед продолжался сорок минут, а потом все как по команде встали и разошлись по своим рабочим местам.
        Фрол со своей командой наблюдал за приёмом пищи.
        - Чокнутые какие-то, - прокомментировал увиденное Мотыга.
        - Вы больше к ним не лезьте. Наблюдайте со стороны. Пусть с этим всем Ляма разбирается. Работа идёт. Всё в полном порядке, остальное не наше дело, - подвёл итог Фрол.
        Слямин, как и обещал, приехал на прииск, когда уже стемнело и вторая смена закончила свою работу.
        Переговорив с Фролом и одобрив его действия, он взял фонарь и спустился в бункер, где за тремя стальными дверями стояла приёмная ванна. На момент осмотра её дно покрывала чёрная плёнка, но когда авторитет провёл по ней пальцем, то под лучом фонаря засверкали мелкие блёстки вожделенного жёлтого металла.
        Закрыв и опечатав за собой двери, Слямин на вопросительный взгляд Фрола кивнул и вынул из кармана подаренную старшим рацию.
        - Это я, нужно встретиться, - проговорил он.
        - Если не возражаете, на кухне через пять минут, - прозвучало в ответ.
        Авторитет убрал рацию в карман и, ни слова не говоря, направился к поварне. Подойдя к зданию, остановился и закурил.
        - Вы хотели меня видеть, - проговорил старший, шагнувший из темноты. - Пойдёмте.
        - Мы можем поговорить и тут, - проговорил авторитет. - То, что я сегодня увидел и что рассказали мои люди, меня устраивает. Вы можете позвонить Исе и сказать, что его люди могут приехать и заниматься своим делом.
        - Я передам ваши слова.
        - У вас есть ко мне какие-нибудь просьбы или претензии к моим людям?
        - Нет, мы прекрасно понимаем друг друга.
        - Я переночую сегодня здесь. Хочу посмотреть, как работают ваши люди.
        - Пожалуйста. Вы тут хозяин. Если будут вопросы, я или мои помощники всё объяснят.
        - Благодарю.
        Но, похоже, благодарить было уже некого. Старший исчез так же бесшумно, как и появился.
        Половину следующего дня Слямин провёл на руднике. То он подолгу наблюдал за одним из рабочих, то нарезал круги, переходя от одного к другому, разговаривал с медиками и ходил на кухню. Что-то засекал секундомером и, присаживаясь где придётся, вёл какие-то расчёты, стуча по клавишам калькулятора и перенося цифры в свой блокнот.
        Дождавшись выхода второй смены и убедившись, что рабочие трудятся в том же ритме, он вроде успокоился. Сидел около получаса, греясь на солнышке, жмурясь на яркое солнечное небо. Спустившись в бункер приёмника, он слил шлих с песком из ванной в канистру и, предупредив Фрола, чтобы больше не лез ни к кому с вопросами, а только присматривал за всем, что делается вокруг, уехал.
        На следующее утро Слямину позвонил Иса и передал, что его люди выехали, согласно договорённости, и будут работать в лесу самостоятельно. Если бойцы Лямы встретят в тайге трёх человек в одинаковых зелёных бейсболках, то они не должны следить за ними или препятствовать их передвижениям. В случае каких-то сомнений имеется пароль, о котором в курсе старший на руднике. Слямин заверил, что все договорённости в силе и будут неукоснительно соблюдаться.
        Закончив разговор, Ляма сразу отправил одного из своих бойцов к Митричу с просьбой приехать к нему.
        Промысловика привезли, и между ними состоялся довольно длительный разговор. Ни Слямин, ни Митрич не верили в захоронку майора Потюпкина. Слямин считал тайгу своей и хотел, как хозяин, точно знать, что и кто делает в его вотчине. Митричу было поручено отыскать в тайге пришлых и проследить, что же на самом деле им нужно. Оговорив способы связи, Митрича отвезли домой с двумя большими коробками различных припасов.
        Авторитет ни секунды не сомневался, что Кремень найдёт чужих и будет следовать за ними тенью, о которой они никогда не узнают.
        29 -30 июля 2008 года
        Оставив Майора сидеть, а точнее, лежать в капсуле изолятора, Гоголь развил бурную деятельность.
        Первое, что он сделал, - это позвонил председателю Бюро и потребовал от него собрать экстренное совещание, на которое он прибудет через три часа. Из вертолёта, доставившего его к зоне, он потребовал от командира полка истребителей-перехватчиков подготовить ему спарку, с коридором до посадочной полосы Чкаловского. Мудрец получил от него задание собрать все сведения по лагерю НКВД №… авторитету Слямину и пройтись по базе суггесторов, способных активно действовать в пси-режиме.
        Последний звонок он сделал, уже надевая лётный перегрузочный костюм, своему хорошему знакомому, тоже генералу, члену Бюро, осуществляющему по должности связь организации с Министерством обороны.
        - Это я, - просто представился он, - спишь или на даче?
        - Ты что это такой взъерошенный? - усмехнулся в трубку собеседник.
        - Проморгали, мать вашу, сто тридцать восьмую зону.
        - Почему проморгали? Мне доложили, что там появились какие-то образования, но всё под контролем, сведения будут проверены.
        - Вы там что-нибудь разрабатывали по вашей кухне или только вели наблюдение?
        - Немного мудрили, но программка была слабенькая, особых надежд на что-то серьёзное не было. Не пропадать же просто добру, вот и копались потихоньку.
        - Докопались. Давай команду направить туда батальон химзащиты и спроси у тамошних мудрецов, что им ещё надо для уничтожения всего того, над чем они слабенько поработали.
        - Ты горячку не пори. Объясни толком, что случилось?
        - Мой опер восемь часов назад из зоны вышел. Образцов работы твоих скляночников он, правда, оттуда не вынес, по причине того, что эти образцы хотели его съесть. Главное в другом. Какие-то твари, и достаточно серьёзные, подготовили прорыв зоны и очень немалого масштаба. Возможно, на несколько десятков квадратных километров.
        - А ты не преувеличиваешь?
        - Лучше преувеличить, чем уменьшить. Там рядом нитка нефтепровода, так вот по ней они хотели сбросить весь ваш детский сад, который вы там выращиваете, на местность. Всё подготовлено, но те, кто это планировал, чего-то ждут. Я пока не знаю чего. Опер поработал. По его словам, трубу нефтепровода они использовать не смогут, но это не факт. Возможно, теми, кто это готовил, предусмотрены ещё один-два варианта. Моё мнение: разрабатывать объект некогда. Если они почуют оперативников, то сразу же и взорвут там всё к чёртовой матери. Спасатели будут разворачиваться уже в аварийной ситуации, а это, сам знаешь, потеря людей и территории. Площадь поражения будет в несколько раз больше. Я своё дело сделал, решение принимать тебе.
        - Спасибо, я понял. У тебя всё?
        - Нет. Исполнителями на территории зоны были зомби. Проверь по своим каналам утечку или свяжись сам знаешь с кем, может, они не наши. Фрагменты тел доставлю лично. Посадка на Чкаловском. Подошли людей, пусть заберут и проверят. Кстати, мне эти сведения тоже нужны. Мой человек через несколько часов пойдёт на территорию, где может скоро образоваться или уже образовалась пси-зона. Я хотел бы ему сообщить, что можно там ожидать.
        - Тебя понял. Предварительные данные получишь по прилёте. Я сам тебя встречу.
        - Договорились. Отбой.
        Механизм аварийной ситуации на зоне типа техногенка начинал раскручиваться, и чем больше проходило времени, тем большие силы включались в нарастающий ритм, сдвигающий с мест людей и технику.
        Гоголь ещё висел в воздухе на высоте двенадцати тысяч метров, а три генерала уже изучали объект, подлежащий уничтожению, и искали наиболее эффективные пути решения. От самого быстрого и радикального способа собравшийся штаб отказался сразу. Ковровая бомбардировка с последующей обработкой территории напалмом в течение получаса решили бы все проблемы, но рядом был город. Начать эвакуацию - значит предупредить противника, он сразу же нанесёт удар, и тогда жертв мирного населения не избежать. Было принято решение о создании оперативного кольца в пределах пятидесятикилометровой зоны. В течение двенадцати часов в точки ожидания должны были выйти люди и техника: инженерные войска, усиленные подразделениями химической и бактериологической защиты, специальные отряды, вооружённые ручными огнемётами и самоходными установками того же типа. В сам город, на защиту его жителей, на различных типах машин в гражданской одежде выдвигалась рота, вооружённая ракетными огнемётами «Шмель». На поддержку этой группы, в случае начала контакта с зоной, должен был подойти в течение получаса инженерный батальон. В случаях
непредвиденных прорывов у руководителя операции в подчинении находились два вертолётных полка и эскадрилья бомбардировщиков.
        Спустя три часа план операции по уничтожению зоны № 138 был составлен и утверждён с учётом опасности объекта, прилегающей к нему местности, наличия населения, необходимого количества техники, людей, погодных условий и ещё множества основных и сопутствующих факторов.
        На аэродром за Гоголем генерал прислал два вертолёта. В один тут же поместили контейнер с фрагментами, во второй сел прилетевший, которого тут же доставили в штаб по ликвидации аварийной ситуации.
        - Извини, - поздоровавшись за руку с генералом, проговорил Гоголь. - У меня для вас нет никакой полезной информации, зато много неотложных дел. Всё это мне нравится не больше, чем вам, но у меня такое ощущение, что это только первый ход в хорошо рассчитанной многоходовке, где каждый наш шаг предусмотрен противником. Я хочу ещё до начала всего знать конечную цель их операции. Если я прав и это мне удастся, то мы выиграем эту драку с наименьшими потерями. Поторопи своих спецов с фрагментами. И вот что я ещё подумал. Вы же собираетесь всё там сжечь?
        - Естественно.
        - Без авиации?
        - По крайней мере, на первоначальном этапе.
        - Я тут подумал о рельефе местности.
        - Мы это учли.
        - Не сомневаюсь. Я подумал о другом. Вы будете делать дамбы, завалы, накапливать то, что на вас выйдет, и сжигать. То, что не движется само, будет течь на вас по склонам, скатам, балкам. А что противостоит огню?
        - Вода.
        - Правильно.
        - Чёрт возьми. Если они взорвут пару дамб, то это расширит зону поражения, ускорит распространение. С таким объёмом мы можем не справиться, - озадаченно проговорил генерал.
        - Высылайте немедленно сапёров и антидиверсионные группы на опасные участки. Не мне тебя учить. Это мой подарок, а я поехал к себе. Помни, мне нужны результаты по фрагментам. Ещё один момент. Учтите, вода может быть для них средой, в которой они быстро размножаются.
        Генерал уже не слышал Гоголя. Перед его мысленным взором лежала просмотренная много раз карта, и он прикидывал, что можно и нужно срочно изменить и где взять дополнительные силы.
        При выходе из здания Гоголя остановил незнакомый капитан:
        - Генерал приказал передать вам сведения, которые вы просили. - И протянул запечатанный конверт плотной бумаги.
        - А может, это не мне?
        - Вы с ним только что разговаривали, и генерал сказал вручить человеку вот с таким. - Капитан сделал движение на своём лице, изобразив огромный нос.
        - Тогда мне. Генералу спасибо, и передай, что я в долгу не останусь.
        Капитан козырнул и, уступая дорогу, потупил взор.
        Гоголь только усмехнулся. Он привык к подначкам и не обращал на них внимания.
        Кто-то тронул его за рукав.
        - Машина вон там, - проговорил его личный шофер и двинулся в сторону от вертолётной площадки.
        Гоголь сел на заднее сиденье и, включив монитор экстренной связи, набрал нужный код. На экране появилось крупным планом лицо Мудреца.
        - Рассказывай, что у тебя, - без предисловий и приветствий потребовал генерал.
        - Ты по зоне в районе Семёновска?
        - Нет, я по твоей зоне, которая сидит на стуле. И не каркай, зоны там пока никакой нет.
        - Ну если ты так считаешь… - начал обиженно Мудрец.
        - Короче.
        - Если совсем коротко, то там артефакт в виде ведун-камня.
        - А если немного пошире? - слегка удивленно попросил Гоголь.
        - Всё, что надо, у тебя на столе в справке с фамилиями, датами и фактами.
        - И когда это ты всё успел?
        - Я начал с того момента, когда ты отправил Майора с Малышом в разведку и они натолкнулись на Аграфену с артефактом.
        - Может, ты тогда скажешь, где и как эта ведьма нашла такую милую козочку?
        - Скорее только предположительно.
        Изображение застыло на экране. Из динамика не раздавалось ни звука.
        - Мудрец, ты что там, уснул? Я должен каждое слово из тебя тащить?
        - Нет, - собеседник на экране ожил, - просто я ещё раз прошёлся по цепочке, нет ли где ошибки. Коза из лаборатории номер семнадцать Минобороны. Они там по-прежнему пытаются создавать суперсолдат и между делом работают с животными. Коза была в лаборатории, но следов её не нашли.
        - При чём здесь следы? Она что, убежала?
        - Извини, не сказал. Лаборатория сгорела. У них там случилась авария. Когда начали расследование и проверку наличия всех объектов, то козы и след простыл. Сильно пострадал экспериментальный материал, несколько сотрудников, ну и, естественно, оборудование. Завлаб лежит в коме, обгорел процентов на семьдесят.
        - А что насчёт камня?
        - Ты пока едешь, лучше справку прочитай, которую генерал тебе передал. Там всё про этих суперов должно быть. Про камень долго.
        - Мудрец, ты откуда о справке знаешь?
        - У тебя на коленях конверт лежит, мне кончик виден. По фактуре - минобороновская бумага. Что ты мог у них ещё запросить, когда сам только из командировки и тему суперов затронул?
        - Я думал, тебе зарплату надо поднимать за твою прозорливость, а ты просто аферист, с Майором пообщался.
        - Про зарплату мысль мудрая, радостная, хотя и довольно запоздалая. Полагаю, реализовать её ещё не поздно, а то всё время о моей зоне, сидящей на стуле, больше разговор идёт.
        - Если справка стоящая и ты вычислил ведун-камень, то считай, не только зарплату, но и орден заработал.
        - Если у вас всё, то я отключаюсь, кое-что тут срочно доделать надо.
        - Что вдруг так официально?
        - За ордена и зарплату начальство только официально благодарить полагается.
        - Так ещё ведь нет пока ничего.
        - А пусть вам совесть напоминает, что вас за обещанное поблагодарили.
        Мудрец отключился.
        - Психологи на мою голову, - довольно улыбаясь, пробурчал себе под нос Гоголь, вскрывая конверт.
        Лабораторий, занимающихся разработкой тематики суперсолдат, было четыре. В справке указывались краткие методики, по которым работают экспериментаторы, и результаты последних достижений.
        «А об аварии ничего не указал, - мелькнуло в голове у Гоголя. - Сидит в Бюро, а болеет за министерство».
        Генерала, конечно, можно было слегка подставить на совещании, но оперативник решил, что лучше иметь должника, чем обиженного товарища.
        Приехав к себе, он нашёл справку Мудреца на своём столе в опечатанной папке и с интересом окунулся в проделанный анализ. Документ содержал прямые выписки из архивных документов НКВД, сделанные на основании их выводы и даже предложения о дальнейшей оперативной разработке.
        «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
        Особый журнал начальника оперативной части спецлагеря № 1769/12
        12 марта 1940 года
        Сегодня в 20 часов 15 минут по инициативе агента Шнурка мной была проведена с ним беседа, в ходе которой агент сообщил, что в тоннеле № 7 он лично видел постороннего человека. Мужчина высокого роста, около ста восьмидесяти сантиметров, одетый в верхнюю тёплую одежду типа зипун, подпоясанный верёвкой или тонким ремешком. На голове меховая шапка. Из-под шапки по плечам разбросаны длинные белые волосы. В руках неизвестный держал посох или палку. Наблюдение агентом велось в течение не более пяти секунд при слабом электрическом освещении с расстояния двадцати метров. Неизвестный мог направляться в забои № 5, 8, 12. Агент неизвестного не преследовал.
        Письменное сообщение агента подшито в агентурное дело № 273/74-36.
        Принятые меры:
        В присутствии агента осмотрено место, с которого он наблюдал неизвестного. Факт идентичности условий наблюдения подтверждается со слов. Визуально агент мог видеть сообщённую им информацию. Каких-либо следов и вещественных доказательств, подтверждающих сообщение агента, не обнаружено. Агенту запрещено рассказывать кому-либо об увиденном. Быть внимательным к окружающей обстановке в дальнейшем. Поощрён пайкой хлеба и махоркой.
        Оценка состояния агента:
        В изложении информации последователен и твёрд. Психологически уравновешен. Адекватен в оценках на проверочные вопросы. На момент дачи показаний трезв. Врачебный осмотр отклонений не выявил. Ранее предоставлял полезную и проверяемую информацию (смотри агентурное дело № 273/74-36).
        Выводы:
        Информация не подтвердилась.
        Работа по сигналу.
        Доложено рапортом № 869 от 13 марта 1940 года начальнику спецлага (внесено в журнал регистрации рапортов под грифом „Секретно”).
        Проведено совещание с сотрудниками оперативной части в 8 часов 00 минут 13 марта 1940 года. Присутствовали все. Акцентировано внимание на странности в поведении контингента, незаметный поиск возможных способов контакта зк за пределами лагеря, обнаружение подкопов с целью побега, обнаружение предметов, свидетельствующих о контактах за пределами лагерной территории, проведение внеплановых обысков.
        Капитан государственной безопасности Серёгин В.И.
        P. S.
        Справка составлена по материалам Особого журнала начальника оперативной части Спецлага № … агентурного дела № 273/74-36. Агент Шнурок - Симоненко Виктор Савельевич, осужден в 1935 году по ст. … УК РФ (разбой, бандитизм) к 15 годам лишения свободы. Завербован НКВД в 1936 году. Убыл из лагеря 21 декабря 1941 года с командой № 1834/11 в распоряжение Н-ского военкомата для комплектации штрафных батальонов. Служил в отдельной штрафной роте в/ч 1248. Погиб 14 марта 1942 года. (Информация МО)».
        «Умели наши предки работать, - одобрительно подумал Гоголь. - Всё в одной бумаге. Нужны подробности - пожалуйста. Ссылки по всем уровням. Бардака было меньше, порядка больше. Правда, тогда они компьютеров не имели. Посмотрим, что там дальше, а то наобещал Мудрец…»
        (Тот же источник)
        «27 марта 1940 года
        Сегодня в 22 часа 05 минут по инициативе агента Ролика мной была проведена с ним беседа. Агент сообщил, что подслушал разговор двух зк - Ряжного Владимира Ефимовича (ст. 158 п. … уголовное дело № 11976/48-37, личное дело зк № 2006/12-П) и Аксёнова Николая Ивановича (ст. 158 п… уголовное дело № 9836/48-37, личное дело зк № 1825/12-П). В разговоре Ряжнов В.Е. сказал Аксёнову Н.И., что видел в штольне № 12 неизвестного старика с длинными седыми волосами, пытался проследить за ним, но тот исчез. Аксенов Н.И. посоветовал никому не рассказывать об увиденном, а внимательно смотреть по сторонам. Высказал предположение, что это мог быть местный старатель, знающий выход из рудника за территорию лагеря.
        Письменное сообщение агента подшито в агентурное дело № 184/74-36.
        Принятые меры:
        Ряжнов В.Е. и Аксёнов Н.И. допрошены 27 марта 1940 года.
        Аксёнов Н.И. с самого начала допроса стал сотрудничать, подтвердил показания агента Ролика о состоявшемся с Ряжновым разговоре, но никаких новых данных о неизвестном не сообщил, ссылаясь на то, что после разговора до момента допроса Ряжного больше не видел.
        Ряжнов В.Е. от сотрудничества отказался, хотя был изобличён на очной ставке показаниями Аксёнова Н.И. После проведения допроса третьей степени признался, что видел неизвестного в штольне № 12, но только со спины. Это высокий мужчина с энергичной походкой, одетый в тёплый полушубок или зипун, подпоясанный тонким ремешком. На голове шапка, из-под которой видны длинные седые волосы. Ноги обуты в плетёные лапти, в руках имел длинную палку. Ряжнов преследовал его до третьего забоя и наблюдал с расстояния в десять - двенадцать метров. Незнакомец зашёл в забой, свернув за угол. Когда Ряжнов спустя несколько секунд заглянул в забой, то там никого не было. Он обыскал забой, имеющий длину в десять метров, но незнакомца не обнаружил.
        Провести осмотр штольни № 12 и забоя № 3 в присутствии Ряжнова В.Е. не представилось возможным. После допроса его физическое состояние зафиксировано врачом Сергеевым М.П. Рекомендован трёхчасовой период реабилитации (справка № 178). Ряжнов В.Е. помещён в изолятор, где покончил жизнь самоубийством путём повешения. Смерть зафиксирована в 4 часа 27 минут 28 марта 1940 года (справка № 036 по изолятору № 2).
        Осмотром штольни № 12 и забоя № 3, проведённым 28 марта 1940 года в 5 часов 47 минут, следов, указывающих на присутствие постороннего, не обнаружено. Замаскированных ходов и тайников не найдено. На участке пересечения штолен № 10 и 12 в ста двадцати метрах от забоя № 3 обнаружен кусочек лыка размером два на пятнадцать миллиметров. Фрагмент потёрт, изношен. Специалистом института растениеводства (доктор наук, профессор) зк Хворостовым А.В. (ст… уголовное дело № 15374/14-36, личное дело зк № 3547/16-Б) заявлено, что предоставленный ему на осмотр предмет размером два на пятнадцать миллиметров растительного происхождения является липовым лыком. Справка исполнена лично зк Хворостовым А.В. в моём присутствии.
        Выводы:
        Полагаю, что наличие неизвестного на территории Спецлага №… нашло своё подтверждение. Основанием для данного вывода считаю совпадение описания неизвестного показаниями зк Ряжнова В.Е. и агента Шнурка, данными независимо друг от друга, производными от первоисточников показаниями зк Аксенова Н.И. и агента Ролика, обнаружением фрагмента лыка.
        Работа по сигналу.
        Доложено рапортом № 1034 от 28 марта 1940 года начальнику спецлага (внесено в журнал регистрации рапортов под грифом „Секретно”).
        Проведено расширенное совещание сотрудников оперативной части с приглашением начальника по режиму капитана Сувалкина Н.К. в 9 часов 05 минут 28 марта 1940 года. Разработаны оперативно-заградительные мероприятия, засады, совместно со службой режима спецлага (место, время, состав указаны в плане №… от 28 марта 1940 года). Усилен режим по наблюдению за контингентом с учётом постановки задач на совещании от 13 марта 1940 года. Доложено рапортом № 1035 от 28 марта 1940 года начальнику спецлага (внесено в журнал регистрации рапортов под грифом „Секретно”) Оперативно-заградительные мероприятия проводятся под кодовым названием „Старик”.
        Дополнение.
        Начальником спецлага №… 29 марта 1940 года возбуждено уголовное дело № 326/17-40 по факту подготовки побега заключёнными. Все документы от 12, 13, 27 и 28 марта 1940 года по факту фиксации неизвестного на территории спецлага приобщены к уголовному делу.
        P. S.
        Всего за период с 12 марта по 15 мая 1940 года в особом журнале начальника оперативной части спецлага №… зафиксировано шесть случаев появления неизвестного старика. Разыскные мероприятия результатов не дали.
        Справку составил Мудрец».
        (Тот же источник)
        «7 апреля 1940 года
        Сегодня в забое № 6 штольни № 10 произошло обрушение кровли. Запись в журнал внесена по причине гибели двух оперативников и сотрудника режимной части, осуществлявших оперативно-заградительные мероприятия, засаду, по коду „Старик”.
        Журнал медицинской части спецлага №…
        Смолин Сергей Борисович 1917 года рождения поступил в медчасть 23 апреля 1940 года. Личное дело зк №… В спецлаг поступил этапом 12 февраля 1940 года с диагнозом „рак желудка”. Рост один метр семьдесят шесть сантиметров. Вес пятьдесят шесть килограммов. На момент поступления в медчасть вес сорок килограммов. Полный отказ от пищи. Помещён в отделение для умирающих.
        РАПОРТ начальника медсанчасти спецлага №… начальнику медицинской службы восточно-сибирского управления ГУЛАГ НКВД РСФСР
        „…Зк Смолин С.Б. самостоятельно вышел из отделения для умирающих, потребовал пищи, с аппетитом поел и уснул. Через три недели на больничном пайке набрал пятнадцать килограммов веса. В настоящее время находится в медсанчасти в качестве санитара.
        …Медсанчасть не располагает какой-либо аппаратурой для диагностирования состояния Смолина С.Б. Внешние данные позволяют сделать вывод, что зк абсолютно здоров.
        …Полагаю, что зк Смолин С.Б. может быть направлен в один из институтов для изучения феномена выздоровления. Указанное послужит советской науке и сохранит жизни наших товарищей, так необходимых стране.
        Начмед спецлага №… капитан НКВД Харитонов Д.М.”»
        «Смолин, Смолин, что-то эта фамилия мне напоминает», - мелькнуло в голове у Гоголя, и он стал читать дальше.
        «P. S.
        Номера и подробности опущены, всё проверено. Академик Смолин С.Б. в шестидесятых годах работал совместно с Королёвым. Умер в 1999 году в возрасте 82 лет.
        Справку составил Мудрец».
        «Неуловимый старик, гибель засады, устроенной на него, необъяснимое выздоровление Смолина, - размышлял Гоголь. - Как говаривали мудрецы, случай - это непознанная закономерность. Я тоже в случаи не верю, но в этот раз они как-то далековато лежат друг от друга. Объединены только общей территорией, на которой происходили, хотя это тоже немало.
        Местный старатель. Ходит где хочет, потому что уверен, что его не поймают. Так уверен? Обрушение наверняка было не одно. Вертухаи под него попали случайно. Или нет? Медицина знает не один случай необъяснимого выздоровления. Но почему именно Смолин? Всё-таки случай? Или…
        Ладно, посмотрим дальше, что накопал Мудрец».
        «ПРИКАЗ №…
        начальнику спецлага №…
        г. Москва 8 мая 1948 года
        В подчинённом вам учреждении отбывают наказание Костров Сергей Юрьевич, осуждён по уголовному делу № …
        личное дело зк №…, Сороков Матвей Васильевич, осуждён по уголовному делу № … личное дело зк №…, и Трошин Константин Сергеевич, осуждён по уголовному делу № … личное дело зк № …
        В заочном судебном заседании военным трибуналом московского гарнизона… нашли своё подтверждение доказательства преступлений, совершённых Костровым С.Ю., Сороковым М.В. и Трошиным К.С. …
        В связи с вынесенными приговорами в отношении вышеуказанных лиц, приговорённых к исключительной мере наказания социальной защиты,
        Приказываю:
        Изолировать Кострова С.Ю., Сорокова М.В. и Трошина К.С. от основного контингента, отбывающего наказание.
        Передать Кострова С.Ю., Сорокова М.В. и Трошина К.С. Спецконвою, прибывающему к вам 12 мая 1948 года.
        Старший конвоя капитан НКВД Федюнин Б.К.
        Первый заместитель НКВД РСФСР …».
        «Группе специального расследования НКВД РСФСР
        от бывшего начальника спецлага №…
        Объяснение
        Согласно выполнению приказа №…, доставленного спецкурьером 9 мая 1948 года в 12 часов 24 минуты в отношении Кострова С.Ю., Сорокова М.В. и Трошина К.С., могу пояснить следующее:
        Указанные в приказе лица 9 мая 1948 года в 13 часов 02 минуты были помещены в отдельные камеры изолятора № 2 спецлага.
        10 мая 1948 года в 6 часов 00 минут в момент подъёма было установлено, что камеры осуждённых пусты. Были предприняты…
        Оперативно-разыскные мероприятия результата не дали. Способ побега не установлен.
        P. S.
        Изучены все имеющиеся материалы по факту побега. Способ установлен не был. Проведена проверка возможных репрессий в отношении семей беглецов. Сотрудниками НКВД семьи не найдены. С момента образования спец лага №… фактов побега заключённых в документах не зафиксировано, кроме вышеуказанного.
        Справку составил Мудрец».
        «Вот от этого уже не отмахнёшься. Как обстоятельно подвёл к выводу, шельмец, - имея в виду Мудреца, одобрительно подумал генерал. - Даже семьи прикрыл. НКВД после этого несколько лет лихорадило. Не любили его руководители неясностей в своей работе, да и не допускали их.
        Сколько там ещё Мудрец накопал? - откладывая прочитанную страницу, подумал Гоголь. - Ага, всего полторы. Уверен, что он дошёл до сегодняшнего дня, иначе это не Мудрец».
        Генерал вновь принялся за чтение.
        «СПРАВКА
        Все изученные мной документы подтверждены архивными материалами и свидетельствуют о том, что лица, отбывавшие наказание в спецлаге №… в период с 1936 по 1948 год, в том числе ушедшие из лагеря на комплектацию штрафных подразделений, погибли либо умерли.
        Во внутренних документах спецлага № … после 1940 года не отражено сведений о присутствии на территории неизвестного с вышеуказанными приметами.
        В Семёновске 6 мая 1948 года патрулём был задержан старший сержант Маховиков Иван Сергеевич, кавалер трёх орденов Славы, бывший зк спецлага №…, уволенный из армии и находящийся в запасе. Судимость с Маховикова И.С. снята, как с лица, искупившего свою вину кровью.
        Причину появления в Семёновске объяснил ностальгией.
        С Маховикова начальником НКВД Семёновска взята подписка о неприближении к спецлагу №… и обязанность покинуть край в суточный срок.
        Маховиков И.С. родился в 1904 году под Архангельском. Отец с матерью, оставив Ивана на попечение деда, Маховикова Савелия Федотовича, и бабушки, Клавдии Поликарповны, в 1906 году перебрались в Петербург. В 1921 году 17 лет от роду Иван Маховиков переехал к родителям. Его бабушка к тому времени умерла.
        Дед, Маховиков С.Ф., был расстрелян ВЧК по делу архангельских волхвов в 1922 году. Репрессии семью Маховиковых не коснулись. Отец, Маховиков Сергей Савельевич, был заслуженным участником двух революций, членом партии большевиков, успевший отбыть ссылку.
        В 1924 году Маховиков вступает в партию и начинает учиться в Ленинградском политехническом институте. В 1928 году Маховиков женится и спустя два года становится отцом Маховикова Дмитрия 1930 года рождения.
        Окончив в 1929 году политехнический институт, работает на автомобильном заводе мастером, позже начальником участка. В 1939 году осуждён за вредительство на 15 лет лишения свободы. Последнее место отбывания наказания - спецлаг № 1769/12.
        В 1941 году Маховиков И.С. уходит на фронт в составе отдельной штрафной роты. Два года воюет штрафником без единой царапины (невероятно). В 1943 году получает два ранения, через два месяца выписывается из госпиталя и в дальнейшем несёт службу в обычной войсковой части (пехота). Дошёл до Берлина. Кавалер трёх орденов Славы, ордена Красной Звезды, медали. Увольняется из армии в 1946 году.
        Период местонахождения Маховикова И.С. с февраля 1946 года по март 1950 года неизвестен.
        Маховиков И.С. поселился в Воронеже в марте 1950 года с женой и сыном.
        Местонахождение жены и сына Маховикова И.С. в период с 1937 по 1950 год не установлено.
        Маховиков И.С. с 1953 года был председателем Совета ветеранов ВОВ, где активно работал, помогая инвалидам войны и семьям погибших. Умер в 1997 году в возрасте 93 лет. Его сын, Маховиков Дмитрий Иванович, в 1960 году закончил геологический факультет МГУ, постоянно работал в геологических партиях и погиб в одной из командировок в 1973 году.
        Маховиков И.С. воспитывал своего внука Константина 1956 года рождения. Внук пошёл по стопам отца, окончил геологический факультет МГУ. В настоящее время находится на пенсии. Постоянно живёт в Новосибирске. Консультирует частные фирмы по вопросам геологии. В полевой сезон, с апреля по октябрь, проводит в экспедициях, изредка возвращаясь в город.
        Выводы:
        Маховиков И.С. являлся внуком волхва (косвенно подтверждается документами ВЧК), где указывается, что Маховиков С.Ф. опасен для общества. Воспитывался дедом и получил (мог получить) программу пси-коррекции. Получение программы косвенно подтверждается двухгодичным пребыванием в штрафной роте в условиях военных действий без ранений. Исчезнувшая семья Маховикова И.С. вошла в круг оберега в целях сохранения и продолжения рода для передачи пси-программ. Местонахождение Маховикова И.С. в период с 1946 по 1950 год неизвестно. (Предположительно находился в местах силы (камень-ведун) для корректировки, постановки, усиления пси-программ.)
        Маховиков Константин Дмитриевич (внук Маховикова И.С.) воспитывался дедом. Большое количество времени находился без визуального контроля со стороны посторонних лиц с возможностью свободного посещения мест силы (камень-ведун) и развития, совершенствования пси-программ.
        Согласно информации ведов (папка 23 - 14/1), знания пси-программ передаётся от деда к внуку.
        Предложение:
        Выход на прямой контакт с Маховиковым К.Д. с передачей информации о формирующемся (сформировавшемся) в зоне № 18 пси-характере с внедрением негативных пси-программ (чёрный шаман, Аграфена, артефакт коза). Угроза артефакту камень-ведун».
        «А что, молодец Мудрец. Скорее всего, мы так и сделаем. Конечно, ничего напрямую Маховиков К.Д. нам не скажет, но, как страж порядка в регионе, обязан будет вмешаться или, по крайней мере, отследить ситуацию. Остановить бессмысленную гибель людей, воспрепятствовать появлению чёрных зон, постараться выяснить их прямое предназначение, - сформировалась мысль в голове у Гоголя. - Придётся поехать самому».
        Генерал включил монитор. На экране вторично за сегодняшний день появилось лицо Мудреца.
        - Хорошая работа, Мудрец, - похвалил генерал. - Думаю, нам удастся не допустить окончательного формирования зоны в районе Семёновска. Так что за свою зону можешь быть спокоен.
        - Ты намекаешь на зону, находящуюся на моём стуле?
        - Извини. Я мысленно называю зону под Семёновском твоим именем. Ты ведь первым поднял этот вопрос.
        - Ладно, проехали. Что решил с Маховиковым К.Д.?
        - Мысль хорошая, поеду сам. Пока меня не будет, поддерживай связь с Майором и Лисой, она у нас в районе 138-й техногенки. Если что срочное, меня найдёшь.
        - Подожди, - остановил Мудрец генерала, собиравшегося прервать связь, - тебе информация по суперам уже неинтересна?
        - Быстро разродились. Давай, обрадуй.
        - Радовать нечем. Как я и предполагал, во фрагментах, привезённых тобой, содержатся психотроники, используемые семнадцатой сгоревшей лабораторией. Но что интересно, экспериментальный материал в живом или мёртвом виде весь в наличии, кроме козы.
        - Что предполагаешь?
        - Есть три варианта. Утечка информации по экспериментам на сторону. Кто-то где-то занялся копированием. Неучтённые экспериментальные единицы в самой лаборатории. Третий вариант совсем плохой, но он объединяет и подтверждает два первых. Над суперами работал человек из самой лаборатории. Неучтённые единицы из лаборатории без своего человека внутри и, самое главное, без человека на самом верху невозможно вывезти.
        - Скорее всего ты прав. Прокрути две версии. Уволившиеся талантливые специалисты. Если таковые есть, сам знаешь, что делать. Второе. Человек, работающий одновременно на два фронта. Тогда он должен был периодически посещать второе место работы, и оно должно быть недалеко от первого. Если что-то найдёшь по второму варианту, подключай Глаза. Определите возможные места нахождения такой лаборатории. Пусть прокатится со сканером, может, засечёт зону нахождения. Защитные экраны, скорее всего, там отсутствуют.
        - Понял. Сделаю. Тебе удачи с Маховиковым.
        Генерал, не прощаясь, отключился. Надо было вылетать, но предварительно узнать, где сейчас Маховиков - дома или в поле.
        Маховиков был дома и даже ждал гостей, вернувшись из магазина с бутылкой вина и закусками.
        - Вот к ужину как раз и поспею, - решил Гоголь, осматривая стол перед тем, как покинуть кабинет.
        Когда спустя четыре часа он надавил на кнопку звонка квартиры Маховикова, за дверью не раздалось ни звука.
        «Вышел куда-нибудь», - подумал Гоголь, но, просканировав пространство, понял, что в квартире кто-то есть, и по частоте вибрации, скорее всего, сам Маховиков.
        Генерал толкнул дверь, и она открылась. Он вошёл в коридор и громко спросил:
        - Гостей принимаете?
        - Хорошим людям всегда рады, - откликнулся плотный высокий мужчина, одетый в рубашку, домашнее трико и тапочки, появившийся в дверном проёме, скорее всего ведущем на кухню.
        - Мне нужен Маховиков Константин Дмитриевич.
        - Это я, - оценивающе оглядывая Гоголя, проговорил хозяин.
        - Я бы хотел с вами поговорить. Меня зовут Пётр Сергеевич.
        - Проходите в гостиную. Располагайтесь, я буду через минуту. - Хозяин скрылся на кухне.
        Гоголь прошёл в комнату, заставленную хорошей мебелью, и устроился в кресле спиной к окну.
        Хозяин действительно появился через минуту в брюках, белой сорочке и сел напротив. Гоголь сразу почувствовал, что Маховиков ощупывает его своим полем, и решил не откладывая приступить к делу.
        - Я представляю собой организацию, не совсем традиционными методами решающую возникающие, мягко говоря, экологические вопросы в нашей стране, - начал он. - В настоящее время нас беспокоит состояние территории в области Семёновска, и мы подумали, что ваше мнение может быть полезным.
        - Я не сотрудничаю и никогда не сотрудничал с экологами, Пётр Сергеевич, и вряд ли смогу чем-то помочь. По профессии я геолог.
        - Но вы бывали в тех местах. Вам знакома их энергетика, которая, к сожалению, в последнее время значительно изменилась. Может, вам о них рассказывали ваш дед Иван Сергеевич или его дед Савелий Фёдорович?
        - Вы очень досконально изучили историю моей семьи, не объясните, с какой целью?
        - Историей вашей семьи занимался НКВД, а мы просто просмотрели доступные нам архивы.
        - Экологическая организация, имеющая доступ к архивам НКВД, - с сомнением покачал головой Маховиков. - Я не думаю, что вы пришли меня арестовывать. Если вы согласны, я вас просто выслушаю. В противном случае вынужден указать вам на дверь.
        - Откровенно говоря, я на большее и не рассчитывал. Мы занимаемся аномальными зонами. Вам знакомо это понятие?
        Слушатель кивнул.
        - Зоны у нас подразделяются на четыре типа. Зоны, образовавшиеся в результате воздействия неземных цивилизаций, техногенные зоны, возникающие в результате аварий, - Маяк, Чернобыль и аналогичные им. Зоны, возникшие в результате природных явлений, такие как магнитные аномалии, связанные с залежами полезных ископаемых различных источников. Зоны, оставленные предками, предыдущими цивилизациями и появляющиеся в результате действий человеческих психополей. Именно они создают определённые эгрегоры, влияющие на окружающее пространство. Часть из этих зон, как нам кажется, абсолютно нейтральны для человека, часть смертельно опасны, но все без исключения в том или ином варианте влияют на окружающую их территорию. Мы пытаемся отслеживать и разобраться во всём, и только начинаем первые попытки вмешательства в тех зонах, которые угрожают чело веку.
        - А вы не считаете, что пытаетесь вмешаться в действия божественных сил, знающих гораздо лучше, что есть зло и что есть добро для человека? - неожиданно прервал Гоголя собеседник.
        - Возможно, вы и правы, мы можем где-то ошибаться со своим вмешательством. Но было ли ошибкой со стороны вашего деда спасти в спецлаге от смерти будущего академика Смолина, создававшего впоследствии космическую технику, или трёх человек, приговорённых к расстрелу, - Кострова, Сорокова и Трошина? Кстати, мы так и не знаем, по какой причине они избежали расстрела. Мы даже не знаем, где они. - Генерал вопрошающе посмотрел на Маховикова, но, не дождавшись ответа, продолжал: - У нас есть предположение, что наши предки, обладая многими знаниями, сейчас недоступными нам, создали специальные предохранители, способные влиять на развитие цивилизации. Эти предохранители, мы называем их артефактами, так как их действие не вписывается в понимание современной науки, например, такие как ведун-камень, через посредников волхвов, ведунов снимают создаваемое напряжение в социуме, регулируют в какой-то степени его развитие. Пример - Смолин. Или, наоборот, одним движением - исчезновением человека, факта, вещи - приостанавливают события, открытия в той или иной области, тормозя их. Пример - инженер Рокотов. Вам ни о
чём не говорит эта фамилия? - Не дождавшись ответа, продолжил: - Рокотов продемонстрировал антигравитационный аппарат. Совершил показательный полёт, а на следующий день его нашли мёртвым. Документы по разработанной им теории антигравитации не обнаружены. Чертежи летательного аппарата уничтожены. Что это, как не вмешательство неизвестных нам сил? Плюс это или минус? Почему и кто решает это за нас?
        - А может, сам Рокотов испугался того, что сделал. Может, он решил, что своим открытием подводит человечество к краю бездны? При чём здесь какие-то силы?
        - Возможно, но такие случаи не единичны, и не только у нас, но и за рубежом. Умирают и исчезают люди, предлагающие свои открытия в таких областях, как создание двигателей, не использующих продукты нефтепереработки, создающие универсальные пластмассы, способные заменить любой металл. А феноменальные случаи в области саморегуляции и восстановления человека? Один раз получилось - и всё, дальше никак. И объяснения логические находим - испугался, убили конкуренты, украли документы и спрятали под сукно.
        - Спасибо за прочитанную лекцию, - перебил Гоголя хозяин, - но я так и не понял, зачем всё это мне было знать и чего вы хотите от меня?
        - Извините, увлёкся. Мысли вслух. Я расскажу вам одну очень короткую историю и уйду. Принимать решение останется вам. Дело в том, что я чувствую в создающейся сейчас обстановке угрозу, причём угрозу серьёзную, но не могу понять, в чём она, а когда пойму, может быть уже поздно.
        Собеседник опять промолчал, глядя на гостя.
        - В районе Семёновска в настоящее время формируется или уже даже сформировалась пси-зона. Эта зона создаётся искусственно усилиями суггесторов. Одного мы зовём чёрный шаман, другой, создав аномалию с использованием артефакта козы, вспугнутый нашими людьми, исчез. Это была женщина. Почти в центре этой зоны находится выработанный рудник, на территории которого располагался спецлагерь НКВД, в котором до 1941 года находился и ваш дед. Зона расширяет свою территорию, но как-то однобоко. Её негативная энергетика, выражающаяся пока в исчезновении людей, направлена в сторону другой зоны, техногенной. У нас есть факты, свидетельствующие, что и в техногенке поработали люди, готовящие прорыв активной, пока биологически непонятной нам массы. В пси-зоне находится кладбище бывших заключённых. Количество похороненных на нём - более двадцати тысяч человек. Если две эти зоны сомкнутся, то, в моём представлении, это будет для страны пострашнее катастрофы в Чернобыле. Мы предприняли кое-какие меры, но не уверены, что они будут достаточны. Мой человек сейчас должен находиться в зоне прииска. Он сам несколько лет рос
в техногенной зоне, имеет некоторые не присущие человеку способности и предпримет всё возможное, но он всё же только один. По моим представлениям, там может погибнуть много людей, в том числе женщины и дети. Для объявления эвакуации у меня нет никаких оснований. Меня просто не будут слушать. Вот, собственно, и всё, что я хотел рассказать.
        - По вашим расчётам, когда это может произойти? - спросил внимательно слушавший хозяин.
        - Я думаю, в пределах суток, возможно, даже быстрее. Все увидят это по телевидению. О пси-зоне не будет знать никто, кроме специалистов, и если прорыв дойдёт до неё, то для всех остальных это так и останется техногенной катастрофой.
        - Вы интересный рассказчик, - проговорил хозяин, вставая и протягивая руку гостю.
        - А вы удивительный слушатель, - ответил Гоголь, протягивая свою.
        Выйдя на улицу, генерал глубоко вздохнул, а потом стал медленно выпускать воздух через плотно сжатые зубы. Беседа далась ему нелегко, и сейчас он успокаивал нервы, отыскивая глазами машину, чтобы добраться до аэродрома. Телефонный звонок оторвал его от этого дела.
        - И каковы результаты высоких переговоров? - без какого-либо вступления спросил Мудрец.
        - А ты откуда знаешь? Я их только что закончил.
        - Я звонил трижды. Была полная тишина. Не отвечал даже оператор.
        - Если ему наплевать, что в зоне погибнут люди, то хочу надеяться, что ему не безразличен камень-ведун.
        - Он никак себя не проявил?
        - Если и проявил, то ухватиться не за что. Особых надежд питать не стоит. Мы, как всегда, одни. У нас есть что новое? Майор в зоне?
        - По техногенке никаких сведений не поступало. Телевизор смотрю.
        - Буду часа через три. - Гоголь отключился.
        30 июля - 1 августа 2008 года
        Начальник охраны выделил машину для освобождённого из изолятора Майора, и до трассы он докатил с полным комфортом. Дальше его путь лежал в Алексеевск, куда он и попал спустя два часа на попутной машине с разговорчивым водителем, узнав по дороге все городские новости. Ценного для себя он в дорожном трёпе ничего не обнаружил и, расплатившись, двинулся к гаражу, в котором его ждал старый знакомый.
        «Лендровер» находился в полной готовности и даже весело подмигнул фарами на солнце, приветствуя хозяина, когда тот распахнул ворота.
        После схватки с зомбированным Аграфеной мальчишкой почти весь салон автомобиля был забрызган кровью и остатками мозгового вещества так, что Майору тогда пришлось повозиться, приводя всё в порядок. Специальная жидкость для уничтожения следов крови хранилась в пластиковой фляжке с надписью «Тосол» и быстро растворила их следы, но мыть салон всё равно пришлось.
        Всё это время Семён лежал на верстаке и стонал. Ведьмина коза, усыплённая им, на пару секунд пришла в себя, когда он зашёл в сарай, и в последний момент нанесла удар одним из своих рогов, проткнув селянину ногу. Майор наложил тогда жгут и, после того как привёл в порядок автомобиль, отвёз пострадавшего в больницу, где ему обработали и зашили рану, якобы причинённую падением на один из зубьев бороны.
        К обеду стёкла в машине были вставлены, раненый уложен на заднее сиденье, отвезён за пятьсот километров в соседнюю область, где и оставлен на снятой квартире с приличной суммой денег, на которую было возможно купить дом и перевезти семью.
        Теперь для Майора всё начиналось с самого начала.
        Достав из гаражного тайника карабин, старые документы на себя, машину и оружие, он завернул в магазин, сделал необходимые покупки и, выехав на трассу, двинулся в сторону Семёновска. Время поджимало, надо было пройти по тайге не один десяток километров, понюхать, прочувствовать, чем она сейчас живёт, и обязательно посетить рудник.
        Прибыв в Куркино и присмотрев пустующий, на его взгляд, сарай, Майор быстро сторговался с хозяином о плате за постой и отказался от сопровождения его в тайгу.
        Выслушав положенное количество баек, плотно перекусив, он нырнул под сосны, когда солнце уже перевалило за полдень.
        Сегодня он ещё не устал, видимо, сказался суточный отдых в изоляторе зоны, и, посидев немного над картой, Майор наметил себе примерный маршрут инспекции переданной ему под контроль территории.
        Уведомив Мудреца, что он начал работу, оперативник спокойно двинулся в глубь темнеющего леса. Путь его представлял собой ломаную линию, охватывающую широкий коридор пространства. Дойдя до границы этого установленного им коридора, он прощупал вибрацию пространства за его пределами и вновь стал на маршрут, чтобы узнать, что делается с другой его стороны.
        Отшагав таким образом часов шесть, он почувствовал, что скоро выйдет на траверз Потапово. В лесу потемнело. Зона давала о себе сигнал знакомыми вибрациями, ощущаемыми ещё в первую командировку, но сейчас эти вибрации были значительно сильнее. Здесь же он почувствовал и присутствие посторонних. Трое или четверо людей, явно городских, были тут чуть более суток назад и двинулись в глубь таёжного массива.
        Перекусив и расслабленно полежав около часа, Майор поднялся и вновь стал на маршрут. Сначала он хотел двинуться за побывавшими здесь пришельцами, но потом решил, что пройдёт ещё несколько километров, недалеко от границы зоны, а потом свернёт вглубь, где намеченный им маршрут сам по себе пересечётся с направлением движения обнаруженной группы.
        Лес вскоре начал просыпаться. Слева в ветвях промелькнула белка, где-то вдалеке застучал дятел. Майор чуть не наступил на муравейник, в котором уже начался трудовой день.
        «А если эта чёртова биомасса из сто тридцать восьмой зоны доберётся сюда, до какого же размера вы подрастёте!» - подумал он, глядя на сотни копошившихся трудолюбивых созданий.
        Живо представив себе муравья высотой в метр, тянущего за ногу ещё сопротивляющегося человека в нору, он передёрнул плечами и ускорил шаг. Теперь его путь лежал в глубь зоны, и он удвоил внимание.
        Ну вот, так и есть. Пути пересеклись. Он опять почувствовал след той группы, обнаруженный недалеко от Потапово. Вскоре можно было хорошо рассмотреть и сами следы. Городских было четверо. Шли они уверенно, не петляя и почти не останавливаясь. Сверив по карте направление их движения, Майор понял, что идут они к противоположному краю зоны, где раскинулись местные болота.
        «Если на утку решили поохотиться, то не сезон. Да и заехать к болотам им было удобнее с другой стороны. Присмотреть придётся за этими гулящими», - решил оперативник, но след в след за группой двигаться не стал.
        Отойдя метров на пятьдесят в сторону, он уже собрался продолжать маршрут, идущий параллельно следам интересующих его людей, как тут же почувствовал, что тут кто-то недавно бил тропу. Пришлось нагнуться и несколько десятков метров пройтись в таком неудобном положении. Сомнений не было. Параллельно городским двигался ещё один человек, но это был опытный таёжник, практически не оставляющий следов. Только в двух-трёх местах разведчик обнаружил едва видимый след его мягкой обуви. Преследователь был невысокого роста и имел вес не более шестидесяти - шестидесяти пяти килограммов.
        «Егерь, что ли, браконьеров выслеживает? Однако не робкий парень, один против четверых. Не проще ли напугать, пока они ничего не сотворили. Проверить документы на оружие. Предупредить, что не сезон. А если задумал брать на горячем, то можно и на пулю наткнуться. Дураков-то у нас хватает. Вместо штрафа в пару тысяч, не подумавши, спустят курок. Они, считай, как минимум червонец заработают, а тебя, герой, уже не будет. Награждений не люблю, а посмертных тем более», - нахмурился Майор.
        До болота, согласно карте, оставалось ещё километров пятнадцать. Группа, судя по свежести следа, ушла недалеко.
        «Догоню, определюсь на привале, что за люди», - решил Майор и прибавил шагу, внимательно смотря под ноги и изредка обнаруживая тянущийся впереди след егеря. Судя по нему, группа шла ходко, не останавливаясь, и периодически, видимо, попадала в поле зрения идущего впереди Майора преследователя. Его след изредка взбирался на невысокие возвышенности, откуда открывался вид сверху, и егерь останавливался, оглядывая окрестности.
        Вскоре встанут на малый привал, после двух часов хода решил разведчик и, остановившись, развернул карту. Она подсказывала, что егерь должен подняться на очередную пологую высотку и остаться там для наблюдения.
        «Вот и поговорим», - подумал разведчик и, сойдя с егерской тропы, побежал вперёд, чтобы найти подходящее место для слежения и засады.
        На невысокую сопку он взбирался с противоположной от подхода группы стороны, надеясь, что охотник не будет делать того же самого и не обнаружит его следа.
        Приближение четырёх неизвестных он услышал, сидя под вывороченным корнем старой сосны, накрывшись куском маскировочной сети и практически погасив своё биополе. Егеря он только почувствовал. Это был действительно профессионал, призрак леса. Тот устроился за сосной в трёх метрах от засады Майора и не собирался уходить. Похоже, таёжные гости действительно устроили в лесу привал.
        Майор не стал рисковать. Он медленно вытянул из-за корня руку и надавил кнопку баллончика нервно-паралитического газа, замаскированного под обыкновенную шариковую ручку.
        Подождав несколько минут, пока облако рассеется, вылез из своего укрытия, потихоньку стянув обмякшее тело егеря на противоположный склон. Через пять минут егерь открыл глаза и хотел сесть, но мышцы ему ещё не повиновались, и он только слабо шевельнулся.
        - Кто ты такой и что тут делаешь? - спросил Майор, поигрывая в руках солидных размеров охотничьим ножом.
        - А ты откуда такой шустрый выискался, чтобы мне вопросы задавать? - огрызнулся, не смущаясь своей беспомощностью, мужичонка, заросший до самых глаз бородой.
        - Вопросы тут буду задавать я. - Произнеся избитую штампованную фразу, Майор несколько смутился.
        - Мент, что ли? - с сомнением проговорил мужик. - Да нет, на мента ты не похож, слишком шустёр. Меня в тайге взять! Спецура! Чечня, а може, ещё и Афган прихватил. Слыхал про таких, только вот видеть не приходилось.
        - Ну посмотри, если желание есть, - ответил Майор, убирая нож. - Ты мне скажи, зачем за городскими следишь, только без вранья, а то я дальше пойду, а ты здесь останешься. Не видел я тебя никогда.
        Мужичонка несколько секунд вглядывался в глаза захватившего его человека.
        - Можешь, - категорически сделал он свой вывод. - Оставишь и глазом не моргнёшь.
        - Ты быстрее решай, - потребовал Майор.
        В нескольких предложениях Митрич рассказал о договоре с Лямой и цели своего наблюдения.
        - Только не ищут они никакого клада коменданта Потюпкина. Брехня всё это. Дорога в тайге им нужна, и пойдёт по ней что-то очень большое, похожее на КамАЗ.
        - Почему так думаешь?
        - Вчера они ходили в сторону рудника. Бурелом и плотный лес обходили стороной. Углы скатов мерили хитрым прибором. Что-то записывали и кнопки какие-то нажимали на часах больших, которые у каждого на руке.
        - Джи-пи-эс, что ли?
        - А хрен его знает.
        - Что-то ты мне не то, дед, рассказываешь. Сейчас они к болоту идут. При чём здесь дорога, КамАЗ?
        - Не знаю, врать не буду. Дойдёшь, посмотришь, если дойдёшь.
        - Ты это о чём?
        - Ты ж вроде грозился меня тут оставить. Вот дойдёшь и посмотришь.
        - Я вот думаю, не соврал ты и вдвоём нам сподручнее будет за ними пригляд вести.
        - Это ты правильно заметил, - наконец сев, проговорил Митрич, массируя руки и ноги.
        - Скажи-ка мне ещё. Знаешь, где у вас тут чёрный шаман квартирует?
        - Отчего не знать, в лосиной пади он. Отсюдова часа полтора хорошего хода.
        - Проводишь?
        - С чего не проводить? Можно. Только этих тогда упустим. Нагонять долго будет.
        - Сначала мы этих до конца проводим, а уже потом к шаману двинем.
        - И правильно, чего суетиться. Сделал одно дело, берись за другое, - одобрил Митрич решение Майора.
        - Имей в виду, дед, мне шутить некогда. Карабин свой забирай. Может, твоя помощь потребуется. И не балуй, второй раз не проснёшься. Если скажу, кого валить, без разговоров сделаешь.
        - Ну ты, паря, даёшь… Я своё отсидел и больше не желаю.
        - Как ты правильно выразился, я спецура. Думаешь, просто так у вас тут появился? Прогуляться решил? Террористы они. Слыхал о таких?
        - Так получается, что Ляма тоже террорист?
        - Про Ляму не знаю, а эти точно. Поэтому выбирай - пулю от меня сейчас или орден от государства потом.
        - А деньгами можно или лицензией на золотишко?
        - Обещаю похлопотать, но заработать это ещё надо.
        - Ладно, командуй. Можешь на меня положиться.
        - Вот и отлично. Ты определил, кто у них главный?
        - Есть среди них один. Росточком чуть повыше и всё пальцем тычет, кому куда идти.
        - Пошли наверх, покажешь.
        - Так ты их что, ещё не видел?
        - Следы видел, а шёл по твоим.
        - Я следа в тайге не оставляю, - гордо ответил Митрич.
        - А как же тогда я тебя взял?
        Охотник покрутил головой:
        - Спецура.
        - Если тебя маленько подучить, ты сам в лесное привидение обратишься.
        - Вот насчёт привидений не надо, а то появились они уже тут. Лучше уж я как-нибудь сам по себе.
        - Ну как знаешь. Пошли.
        Партнёры вползли на гребень и, прикрываясь стволом поваленной сосны, почти сразу отыскали среди кустов стоянку незнакомцев.
        Митрич в тайге биноклем не пользовался, но, взяв в руки портативный монокуляр Майора, одобрительно хмыкнул. Осмотрев привал, вернул обратно.
        - Самый левый - это их главный, - прошептал он в ухо Майора, осматривающего место привала.
        За густыми кустами было плохо видно. Но торопиться пока некуда. Главного можно было вычленить и на маршруте. Четверо пришлых одеты были разномастно, только рюкзаки похожие, одинаковой расцветки, да на голове у всех зелёные бейсболки.
        - У старшего плащ короткий, - дополнил свою информацию охотник.
        - Значит, так, если придётся работать, то двоих оставляем в живых, главного - обязательно, - дал указание Майор.
        - А на хрена нам двое? Лишняя колготня в тайге. Веди, корми, наблюдай. Главного оставим - и вся недолга.
        - Ты только что вообще отказывался стрелять.
        - Я что, без понятия, за террористов?
        - Допрашивать будем. Один соврёт так, другой эдак. Вот и проверим одного другим.
        - Мудро, - заключил Митрич и добавил: - К болоту они идут. Может, воду отравить хотят. Из нашего болота две речки вытекают.
        - Вот мы и посмотрим, чего им там надо. Возможно, ты и прав.
        Тут Майора посетила одна мысль, от которой он даже слегка содрогнулся.
        - Митрич, ты у них в руках термосов не видел? - спросил он.
        - Нет, из фляжек воду пили.
        - Имей в виду, если кто-то из них приблизится с термосом к болоту, вали не раздумывая. Если у них то, что я думаю, то это страшный яд, и тогда конец вашей тайге.
        - Вот сволочи. Дома им спокойно не живётся. Не сомневайся, сделаю. В глаз белку бью.
        Группа за кустами начала подниматься. Майор засёк главаря, когда, выстроившись в цепочку, четвёрка двинулась след в след, придерживаясь прежнего маршрута.
        - А что, Митрич, есть здесь дорога к болоту покороче? Мне кажется, они идут прямиком туда. Мы раньше доберёмся, местечко для засады выберем и гостей как положено встретим.
        - Есть и покороче, да всё буреломом, выигрыш небольшой окажется.
        - Небольшой, а всё же наш, - подвёл итог Майор. - Давай веди, Сусанин.
        - Когда это я в тайге плутал, скажешь тоже! - обиженно проворчал старик, забрасывая котомку на плечи.
        Дорога вскоре пошла и вправду только лешему бродить, чужаков путать.
        - Болото тут было да ушло, - пояснил охотник. - Вот сосны повысыхали да от ветра попадали. Кочки, однако, тоже от болота остались.
        Час перехода дался нелегко, зато, когда вышли к болоту, было время оглядеться. Перед болотом лес был гол, стояли редкие тонкие сосенки.
        - Близко к краю не подходи. Мокрень там. След можешь оставить, - предупредил Митрич.
        Майор огляделся. Выбора большого не было. Стрельбу придётся вести либо вдоль берега, либо с болота, откуда берег не закрывали стволы деревьев. Ложиться в засаду на суше подальше от берега было рискованно.
        - А они точно сюда выйдут?
        - Не сомневайся, бурелом слева оставят и тут будут, голубчики.
        - Что предлагаешь? - спросил Майор.
        - Ты, спецура, по бережку вон туда отойди, к двум скрещенным сосенкам, - указал дед. - Расстояние плёвое, метров сто, зато весь берег видать. Оно, конечно, может по лучиться, что один другого прикроет, а вот на это у меня секрет есть.
        - Выкладывай сначала свой секрет, а потом посмотрим, кто куда пойдёт.
        - Тута метров за пятьдесят в другую сторону тропочка в болотине есть. Я по ней пройду и за кочкой лягу. Аккурат они у меня как на ладони. Вот и будет сподручно работать. Ты во фланг, а я в лоб.
        - А бердана твоя не подведёт? - спросил Майор, забирая у охотника карабин, оттягивая затвор и осматривая казённую часть и гильзу не до конца извлечённого патрона.
        - Обижаешь. Тут у нас в Алексеевске воинскую часть расформировывали, так по нынешним временам оружие со складов длительного хранения через охотничьи магазины распродавали. Пятьдесят шестой год выпуска, а до моих рук никто его не держал. Сам и пристреливал.
        - А патроны?
        - Ну и зануда же ты. - Старик полез в карман и вынул оттуда горсть патронов. - Гляди, - он показал на донышко гильзы, - видишь, цифры ноль и семь, значит, образца две тысячи седьмого года. Порох свежий, не залёженный, капсюль чистый, гильза без ржавинки. Когда пачку беру, кажин патрон проверяю. Пули сидят плотно, не сумлевайся.
        - Хорошо, давай сделаем так, как ты советуешь. Но имей в виду, начинаю я. Как увидишь у них в руках термосы, серебристые или как зеркало блестят, значит, это наши, и шутки в сторону. Вали по-серьёзному, открывать не давай.
        - Ну всё, разбегаемся, они минут через двадцать тут будут, - проговорил охотник и двинулся вдоль берега.
        Майору ничего не оставалось, как идти и занимать определённую дедом позицию. Берег болота в этом месте немного изгибался, и когда стрелок улёгся на позиции, то сразу определил, что вышедшие на берег почти не смогут заслонять друг друга.
        - Молодец, Митрич, - набрасывая на себя маскировочную сеть, одобрительно произнёс стрелок.
        Он снял карабин с предохранителя, пристроил обрез ствола у самого корня высохшей сосны, прицелился в сектор стрельбы и замер. До первого выстрела не должно быть ни малейшего движения. Идущие сюда диверсанты, прежде чем выйти на открытое пространство, могли долго оглядывать берег в бинокли или подойти к нему широким фронтом.
        Ждать долго не пришлось. Через двадцать минут, как и сказал охотник, между стволами дальних сосен наметилось движение, и к кромке болота вышли четверо незнакомцев. Странные туристы особо не осторожничали, были абсолютно уверены, что в округе никого нет. Прислонив карабины к стволам деревьев, они сняли рюкзаки и, склонившись над ними, стали выбрасывать на хвою лежащую в них сверху одежду и какие-то свёртки. По их несколько торопливым действиям не было похоже, что они решили устроить здесь длительный привал для отдыха. Почти одновременно в руках каждого появился цилиндр серебристого цвета.
        «Наши люди», - облегчённо вздохнул Майор, наводя перекрестье прицела своего карабина на старшего группы и прикидывая, насколько его придётся сместить для выстрела по второму.
        Старший группы, убедившись, что все достали нужные предметы, сделал первый шаг к болоту, держа перед собой цилиндр. До уреза болотины оставалось десять - двенадцать метров.
        Майор плавно выдавил свободный ход курка. Выстрел получился сдвоенный. Тяжёлая винтовочная пуля ударила в правое плечо главаря, ломая кость, разворачивая тело террориста и бросая его на хвою. Цилиндр выпал у него из руки и покатился к воде. Периферийным зрением Майор зафиксировал, что ещё один террорист валится как подкошенный на спину. Вторая цель уже плотно сидела в перекрестье его прицела. Новый выстрел толкнул в плечо, но террорист пригнулся, положив вторую руку на горловину термоса. Пуля попала ему под горло, и он, перевернувшись, упал, прикрывая собой сосуд. Третий выстрел майора слился со вторым, прозвучавшим со стороны болота. Пуля снесла полчерепа лежащего, и Майор выругался про себя. Рисковать он не мог, раненый был способен лёжа попытаться открыть термос.
        «Плохо», - мелькнуло в голове.
        В оптику было видно только три лежащих тела, причём главарь, несмотря на болевой шок, двигался, пытаясь дотянуться до откатившегося от него цилиндра. Майор оторвал голову от окуляра прицела. Поле зрения расширилось, и он увидел четвёртый цилиндр, одиноко лежащий несколько в стороне от тел. Четвёртое тело лежало выше по пологому склону и корчилось, держась за бедро. Камуфляжные брюки в этом месте быстро темнели, пропитываясь текущей из раны кровью.
        Майор вновь перевёл взгляд на главаря. Тому оставалось метра три, чтобы дотянуться до цилиндра, и спецура уже вскинул карабин к плечу, но его опередил новый выстрел. В куртке главаря, на другом плече, образовалась аккуратная дырочка, и он, как пришпиленная к бумаге бабочка, остался недвижим.
        Чавкая сапогами в трясине, по болоту шёл Митрич. С плаща охотника потоками сбегала вода, а на голове красовалась болотная кочка.
        - Не подходи, фиксируй всех! - крикнул Майор и побежал в сторону лежащих, на ходу вытаскивая пистолет.
        Раненый мог воспользоваться гранатой или тоже достать пистолет, выполняя задание выстрелить в цилиндр, начать отстреливаться или покончить жизнь самоубийством. Ни один из этих вариантов оперативника Бюро не устраивал.
        Подбежав к главарю, Майор ногой подальше откатил от него цилиндр и, схватив за окровавленное плечо, крепко сжал его. Раненый не дёрнулся, значит, находился без сознания и был не опасен. Перевернув его на спину, он быстро обшарил карманы и, достав из них пистолет, гранату и портативный прибор неизвестного назначения, отбросил их в сторону берега, к цилиндру.
        Осматривать трупы необходимости не было. Митрич говорил не зря и, подтверждая свои слова, всадил пулю в правую глазницу своей цели. Майор двинулся по склону вверх, к раненному в бедро. Подойдя сзади, он ударил прикладом по руке, сжимавшей рану. Человек закричал и отбросил руку в сторону. Кисть была сразу припечатана ботинком оперативника к земле. Теперь враг лежал на спине, и с ним можно было начинать работать. Ствол карабина упёрся ему в грудь, свободная рука выдернула из плечевой кобуры пистолет, а из кармана гранату, отбросив их в сторону.
        - Ты ранен в ногу, - обращаясь к лежащему, проговорил Майор. - Мы в тайге. Тащить тебя за десяток километров я не буду. Если будешь молчать, отправишься в болото.
        - Я всё скажу, - прохрипел раненый запёкшимися губами.
        - Кто вас послал? - не меняя жесткого выражения лица, спросил Майор.
        - Я не знаю. Командовал нами Исмаил, наш старший. Он сказал, что надо отравить болото.
        - Что в контейнерах, которые вы несли?
        - Яд.
        - Что за яд? Откуда он?
        - Не знаю. Контейнеры принёс Исмаил и дал каждому.
        - Что вы делали ещё в тайге?
        - Искали дорогу.
        - Для чего?
        - Исмаил сказал, что надо найти хорошую дорогу до рудника. По ней пойдёт тяжёлая машина, вездеход.
        - Что за машина? Что она будет везти?
        - Не знаю.
        Похоже, язык говорил правду и мало что знал. Последнюю фразу он произнёс очень тихо, его глаза начали закатываться, и он провалился в обморок от потери крови.
        Окинув взглядом берег, Майор оценил обстановку: Митрич стоял с карабином в руках шагах в двадцати от лежащего без сознания террориста и контролировал его движения в случае, если он очнётся.
        Майор разрезал ножом брюки раненого, перетянул его же ремнём бедро выше входного отверстия и, вынув из кармана разовый тюбик, ввёл обезболивающее. Связав потерявшее сознание тело, он потащил его за руку к остальным.
        - Как тут у тебя? - спросил он у охотника.
        - А что мне? Два жмура, а главный в глубоком ауте. Может, скоро присоединится к ним, от болевого шока.
        - А вот так просто мы его не отпустим, - ответил Майор. - Невежливо это - уйти и не поговорить.
        Он склонился над лежащим, тоже ввёл ему обезболивающее и, начав снимать с него куртку, чтобы сделать перевязку, сказал:
        - Ты бы переоделся, Митрич, только сначала обыщи двух холодных. Всё, что валяется на поляне и найдёшь у трупов, сложи в сторонке. Куртку сними с того придурка, которого сам приговорил. Не хватало ещё мне тобой тут заниматься, ты мокрый как мышь. Простудишься.
        Майор, как мог, шутил, пытаясь разрядить обстановку для охотника, но, похоже, этого не требовалось.
        Дед фыркнул, забросил карабин на плечо и направился выполнять указание.
        Главный был ранен серьёзно. Первая пуля разбила плечевой сустав и, раздробив кости, улетела в тайгу. Здесь ничего нельзя было сделать, только попытаться остановить кровь, чем Майор в первую очередь и занялся. Покончив с бинтованием, он осмотрел вторую рану. Митрич стрелял сверху вниз. Пуля пробила край лопатки и, похоже, не задела лёгкое. На губах раненого не было кровавой пены. Обработав и вторую рану, Майор оставил раненого и обыскал ранец руководителя террористов. Не найдя в его содержимом ничего предосудительного, прислонил его к стволу сосны и, осторожно подтягивая главаря, уложил его на мягкую опору легко раненным плечом и головой. Сделав второй, стимулирующий все процессы организма укол, он осмотрелся.
        Митрич был дед с понятием. Двое убитых лежали отдельно, причём тот, что получил пулю в глаз, был без куртки. Рядом с ними на разостланном спальнике аккуратно были выложены четыре металлических термоса-контейнера. Ниже, в ряд - пистолеты, под ними с десяток обойм и кучка из пяти гранат. Сбоку пристроилась стопка документов, блокнотов, карт и бумажных листов, придавленная несколькими портативными аппаратами незнакомой конструкции. Карабины стояли аккуратной пирамидой.
        Сам охотник беседовал о чём-то с раненным в бедро террористом, прислонив его спиной к сосне, так, чтобы он постоянно видел своих убитых товарищей.
        «Психолог, дедуля, - одобрительно подумал Майор. - А вот с разговорами поторопился. Тут можно такое узнать, что мне же тебя и списывать вчистую придётся».
        И он торопливо двинулся к беседующим.
        - Что у нас тут новенького? - спросил он, подходя к собеседникам, будто отлучился на минуту.
        - Да ни хрена он не знает, - категорически заявил дед, одетый в куртку убитого и поблёскивавший лысиной, так как знаменитый треух висел и сушился на кусте. - Только есть тут одна закавыка. Он говорит, что их старший разговаривал с кем-то по радио, сказал, что всю информацию по маршруту перебрасывает на прииск, и в разговоре упомянул Ляму.
        - Получается, что ваш Ляма в этом деле замазан. Тем более тебя следить за ними снарядил.
        - Думаю, тянут дурака втёмную. Зачем бы ему иначе меня отправлять? Хотел побольше узнать да выторговать себе чего.
        - И такое не исключаю, но давай мы сначала к Ляме прогуляемся. Подождёт нас шаман. Только что со всем этим барахлом делать? - Майор кивнул на лежащие тела.
        Старик почесал затылок, что-то про себя прикидывая.
        В этот момент со стороны лежащего раненого главаря группы раздался стон.
        - Что, пришёл в себя, дружочек? - подойдя к нему, усмехнулся Майор.
        Раненый начал ругаться, при этом среди знакомых русских выражений проскакивали слова на непонятном языке.
        - Да ты у нас ещё и иностранец? - пытаясь запомнить слова, делано удивлённо спросил разведчик. - Ты только скажи, в какое посольство позвонить, - он вытащил из кармана мобильный телефон, - мы тут же тебе и вертолёт, и консула с послом организуем. Не имею привычки всяческие конвенции нарушать.
        - Я воин Аллаха, он и только он может решить мою судьбу.
        - Ну вот, хоть что-то сказал. Ваххабизмом запахло. Тут уж извини, с вашим Аллахом у меня связи нет. Тут я за него, и что-то мне подсказывает, твоё место после того, как я тебя повешу, будет вон в том сортире. - И Майор указал на болото.
        - Врёшь, неверный, Аллах призвал меня к себе, и я буду в раю.
        Движение Майора было молниеносным. Удар в висок раненого был точен, но не силён. Голова главаря слегка откинулась, но между губ проступила пена.
        - Пора менять профессию, - выдохнул Майор подошедшему Митричу.
        - Что так? Шустёр ты. Всё как положено вышло.
        - Яд у него был во рту, а я не проверил. Теперь только своему Аллаху всё и расскажет.
        - Вовремя его Аллах к себе прибрал. Начальству своему доложишь, пристрелил, мол, его Митрич - и всех делов. Что с меня взять, с убогого. Лицензию тепереча, конечно, не дадут, ну да как-нибудь перекантуюсь.
        - У нас так не положено, что сделано, то и докладывать надо.
        - Больно строгое у тебя начальство. Я бы к вам служить не пошёл. Без малой привралки какая жизнь?
        - Ты там что-то сказал, что вовремя его Аллах забрал. Не пояснишь ли?
        - Да я и так и сяк кумекал, ничего вчетвером не получается, а втроём в самый раз. Значит, их Аллах был на нашей стороне.
        - Не тяни, старик, и так настроение хуже губернаторского.
        - Точно, на покой тебе пора. Ты чем слухал, когда я тебе говорил, что из нашего болота две речки вытекают?
        - Ну и что? Да хоть четыре!
        - Я так понимаю, что раненого мы с собой возьмём, али мне его в расход пустить? - склонив голову набок, хитро прищурился старик.
        - Конечно с собой. Никакого расхода.
        - Тогда давай носилки мастырить. Два километра всяко-разно мы его пронесём, а под бережком у меня старая долблёнка припрятана. Вчетвером - никак, мала лодчонка, а втроём в самый раз, на шестах выйдем к самому Семёновску.
        - Слов у меня для тебя нет, Митрич, - обрадовался Майор. - Ты, случаем, не леший? Всё у тебя есть, и всё под рукой.
        - Леший не леший, а в тайге не всегда пеший, - довольно проворчал дед и, вытащив из-за спины небольшой топорик, отправился вырубать слеги для носилок.
        Из одного спальника сделали полотнище - и носилки были готовы. Оружие решили с собой не тащить. Груз абсолютно бесполезный. Из всего арсенала Майор прихватил только две гранаты. Всё остальное плотно завернули в кус ки обнаруженной плёнки, упаковали в спальник и перетянули ремнями.
        - Пошли, подмогнёшь, - попросил старик, взваливая на плечо немало весящий тючок, и двинулся вверх по склону. Обернувшись и увидев, что напарник не торопится, пояснил: - Это тут рядом, твой воин Аллаха и трёх метров не успеет проползти.
        Действительно, место захоронки дед выбрал сразу за гребнем. Большой муравейник старик трогать не стал, а сапёрной лопаткой, обнаруженной у террористов, вгрызся в мягкий грунт в метре от него.
        - Зверя в тайге почти не осталось, но на муравья никто не нападает, значит, и рыться не будет, побоится, да и они не дадут, кусаются, черти.
        Копали по очереди. Свободный наблюдал за раненым террористом. Лишнюю землю старик сразу ссыпал в свой мешок. Заровнял место, присыпал хвоей. Отошёл, поглядел, прищурившись, удовлетворённо кивнул, вынул из кармана малый бутылёк и, открыв крышку, брызнул из него на тайник.
        - Это ещё зачем? - поинтересовался Майор.
        - Медвежья моча. Хозяина тут все уважают. Захоронку его мало кто тронуть отважится.
        - А говоришь, не леший, - с уважением произнёс разведчик.
        - Поживи с моё в тайге.
        Дед высыпал лишний грунт в болото. Сложил в сидор свои пожитки. Майор тоже не дремал. Контейнеры были обмотаны найденными вещами, чтобы не гремели, и уложены на дно большого рюкзака. Электронная аппаратура обесточена и помещена сверху. На самый верх устроился лёгкий рюкзачок самого разведчика. Лишние рюкзаки и трупы утоплены в болоте, но с последних Майор снял отпечатки пальцев и сфотографировал на камеру своего телефона.
        Пеший рейд до лодки Митрича выдался не таким уж и утомительным. Долблёнка была старая, вёрткая, но вес взяла, оставив над поверхностью воды сантиметров пять сухого борта. Шли шестами. Дед на носу, Майор на корме. Речушка была мелкая, и лодка то и дело скребла по дну.
        - А далеко ли тут до прииска? - поинтересовался разведчик.
        - Да не шибко. С полчаса хорошего хода. Мы сейчас по Сури идём, а прииск на Резе стоит.
        - Сходить хочу. Глянуть одним глазком, что там делается.
        - Сходи, коль необходимость есть. Через пару километров петелька тут небольшая будет, вот от неё, если прямиком на север, к руднику и выйдешь. Только если с этой стороны пойдёшь, придётся через мёртвый лес идти. В аккурат в сумерки там будешь. Лучше после старого пня левее возьми. Крюк не большой, а спокойнее. Зато никого не встретишь.
        - А кого я могу там встретить? - лукаво спросил Майор.
        - Ты, спецура, над стариком не смейся. На кладбище ночью только покойники встречаются. Вот и думай. Я ещё головой-то тверёз. Сам видел.
        - Спасибо за подсказку. Так и сделаю.
        Когда они пристали к берегу, Митрич увидел, что его попутчик продевает руки в лямки рюкзака.
        - Ты что, совсем навернулся, собираешься эту тяжесть с собой тащить? А если побегать придётся, то какой из тебя бегун?
        - Спокойно, дед, я её тут недалеко припрячу, да прямо на кладбище. Туда уж точно никто носа не сунет. Ты что думал, я эту гадость в город потащу, а если, не дай бог, вскроется? Спрячу, позвоню. Мои ребята и заберут.
        - Разве что так, - проворчал дед. - Я уж подумал, мне не доверяешь.
        - Какое после наших с тобой делов недоверие?
        - Обратной дорогой не ходи, - продолжал напутствовать дед. - Я по петельке пройду и на той стороне тебя ждать буду. Обойдёшь прииск, левее заворачивай, а когда насупротив трубы станешь, за спиной её держи, вот опять на меня и выйдешь.
        - Ладно, спасибо, пошёл я. Прощевайте покеда.
        Майор не видел, как дед перекрестил его в спину.
        Отойдя в глубь леса, он двинулся в обратную сторону вдоль реки. Ночными раскопками заниматься было некогда. Вновь выйдя на берег, он разделся, повесил на шею кобуру с «Вектором» и, подняв рюкзак над головой, перешёл речку вброд, благо воды было всего по грудь. Найдя место поглубже, он нырнул и зацепил утопленный рюкзак лямками к корню, тянущемуся с берега в воду.
        Он здорово замёрз, пока плавал, искал оставленную на берегу одежду, но теперь только он знал, где находится смертельно опасная добыча, и настроение сразу поднялось. Была во всей этой лесной эпопее ещё одна странность. Когда он осматривал вещи террористов, то обнаружил, что их зелёные бейсболки прошиты тонкой металлической нитью. Это могло означать, что на территории, где он находился, либо существует пси-волновик смещения поля, либо по ней будет нанесён удар такого рода оружием.
        Майора это особенно не волновало. Его сердце, мозг и остальные органы могли работать без ущерба в очень широком диапазоне частот без вреда и снижения активной деятельности всего организма. На всякий случай он прихватил с собой одну бейсболку и, надев козырьком назад, двинулся скорым шагом, чтобы согреться.
        Лес мёртвых он почувствовал примерно за километр, и это ему не понравилось. Кто-то создал возмущение установившегося поля, и теперь от этого места можно было ждать любых сюрпризов. Психоэнергетика похороненных здесь людей создала мощный эгрегор, реагирующий на посторонние возмущения. Слуховые и зрительные галлюцинации были гарантированы. Внедрение волны в здоровый организм, да ещё накачанный адреналином, вело к нарушению логического мышления и агрессии, направленной на всё живое.
        Он довёл биение сердца до двадцати ударов в минуту, волновую работу нейронов до состояния алкогольного пофигизма, вздохнув, спрятал «Вектор» под ближайшим пнём и спокойной походкой двинулся через кладбище, перестроив зрение под восприятие энергосущностей и полностью отключив слух.
        Уже через несколько метров он шёл сквозь толпу призраков, на энергетическом уровне ощущая, как его пытаются остановить, что-то сказать, но вскоре оставили в покое и даже уступали дорогу. Он был одним из них или почти одним, а здесь никому ни до кого не было никакого дела. Общее поле экрегора было возмущено, активировано, но до настоящего времени функционировало спокойно, без всплесков.
        Кладбище кончилось, но ещё достаточно долго то здесь, то там между соснами мелькали тени.
        «Ну доберусь я до той сволочи, которая это всё сотворила», - мстительно подумал Майор, когда в просветах между стволов увидел грязные стены зданий прииска, подсвеченные электрическим освещением.
        Он расположился рядом с колючкой и долго наблюдал в монокуляр за суетой на территории. В лагере к чему-то готовились. Куда-то за здание центрального цеха носили стволы деревьев и целые куски разрушенных временем стен. Стучали ломы. Слышался визг пил.
        Между работниками находилось шесть человек, отдающих всё время указания, выполняемые быстро и беспрекословно.
        «Да это же зомби, - понял спустя несколько минут Майор. - Интересно, что они там строят? Надо взглянуть». И стал смещаться в сторону производимых работ.
        Команда строила наклонный пандус, примыкающий к подъездным путям и нависающий над ними на добрый метр.
        «Вот так так… Что и на что они собираются тут грузить? Уж не тот ли пресловутый КамАЗ, о котором говорил Митрич? Что же будет в этой машине, опять то дерьмо из сто тридцать восьмой зоны? Мало им болота. Хотят сделать так, чтобы эту зону невозможно было уничтожить. Надо пошевеливаться и доложить Гоголю. Пусть перекрывает подходы».
        Майор медленно отполз от колючки и, следуя указаниям охотника, двинулся вокруг прииска, выходя на траверз трубы. Оставив её за спиной, он сначала пошёл быстрым шагом, а потом побежал к точке встречи с охотником.
        Почувствовав опасность, он на бегу пригнулся, и поэтому удар пришёлся вскользь. Падая, он сделал кувырок и оказался за толстым стволом, в который сразу же ударили две пули из бесшумного оружия. Он только почувствовал содрогание дерева и недалёкий лязг открываемого и закрываемого затвора.
        «Один где-то совсем рядом, - доставая нож, решил он. - Наверное, хотели взять живым, вот и воспользовались палкой. Второй чуть дальше на подстраховке. День сегодня суетной, - мысленно разговаривая сам с собой и подавляя выброс адреналина в кровь, думал он. - Запах адреналина для зомби что след для разыскной собаки. Надо успокоиться. Если это не зомби, а мальчики из внешней охраны или патруль, тогда дело проще».
        Майор, не производя ни малейшего шума, отполз за другой ствол, затем за третий. Преследователи себя не проявляли или могли так же тихо передвигаться по лесу. Внутренний биолокатор сообщил, что в ближайших десяти метрах вокруг него опасности нет.
        - Вот теперь поиграем, - прошептал он и направился скорым шагом в сторону кладбища, периодически хрустя ветками и приволакивая ногу по хвое.
        Погоня тоже ускорила шаг, не собираясь отпускать убегающего.
        Тени не обратили внимания на Майора, так как он до предела снизил свою биоэнергетическую активность. Он прошагал вглубь метров пятьдесят и остановился, повернувшись лицом к преследователям.
        Их было трое. Первым шёл здоровый мужик, сжимая в одной руке пистолет, а в другой палку, которой и пытался нанести удар. Тени, никак не проявляя себя, дали возможность непрошеным гостям углубиться метров на тридцать в кладбище. Когда парни, потеряв преследуемого, остановились и начали оглядываться, из-за всех деревьев к ним потянулись бледные длинные плети. Майор их хорошо видел, но преследователям они, по всей видимости, были не видны. Задний из стоящих неожиданно весело рассмеялся и короткой очередью из автомата выстрелил в своего напарника, стоящего впереди него. Передний быстро оглянулся и, увидев падающего товарища, резко сдвинулся за ближайший ствол и стал поводить оружием из стороны в сторону, выискивая цель.
        - Прячься! - крикнул он стоящему на открытом пространстве автоматчику.
        Тот стоял в расслабленной позе, опустив к ноге автомат, и только поворачивал улыбающееся лицо, будто видел вокруг друзей. Потом выронил оружие и, весело подпрыгивая, скрылся между деревьями, откуда вскоре раздался истерический смех.
        Майор не стал дожидаться конца. Он сделал несколько бесшумных шагов вперёд и нанёс удар кулаком по затылку главарю преследователей. Тот сразу обмяк, и нападающий, подставив своё плечо, взвалил его себе на спину.
        Белёсые плети хаотично заскользили в воздухе, выискивая жертву, но не находя её. Разведчик, выждав несколько секунд, не спеша двинулся по своим старым следам с кладбищенской территории. Он отнёс тело в глубь леса метров на сто, и только тогда тончайшие струйки невидимого тумана начали сворачиваться за спиной, растворяясь в воздухе.
        - Скоро вы от них нигде не спрячетесь, - хлеща по щекам спасённого преследователя, произнёс Майор.
        Парень пришёл в себя и попытался вскочить, но, получив чувствительный щелчок в кадык, закашлялся, схватившись за горло.
        - Сколько вас и что вы тут делаете? - тихо спросил Майор и положил руку с пистолетом парню на грудь, направив ствол под подбородок.
        - Нас трое.
        - Я тебя спрашиваю, сколько человек на руднике. - И стволом слегка ударил пленника в подбородок.
        - Сорок человек.
        - И что вы тут делаете?
        Захваченный улыбнулся и стал что-то быстро-быстро бормотать.
        Разведчик оглянулся по сторонам и, поднявшись, взглянул на тело сверху. Тонкие струйки видимого им тумана сочились прямо из почвы и уже со всех концов облепили тело лежащего.
        Майор стал медленно отходить, пятясь вперёд спиной, а потом повернулся и ускорил шаг. Скоро в зоне не останется ни одного здравомыслящего существа, а какое-то количество их превратится в зомби с почти нулевой энергетикой и программой уничтожения. Эгрегор начал свою работу. В этом ему помогли люди, можно было не сомневаться. Разведчик, удаляясь, сжал кулаки, мечтая добраться до чёрного шамана.
        Он вышел к речушке с опозданием в полчаса и, двигаясь вдоль берега, занятый своими мыслями, проморгал засаду.
        - Ты что, спецура, под ноги смотреть надо, - с гордостью проговорил Митрич, вырастая у него за спиной.
        Дед ожидал похвалы за маскировку и неожиданность нападения, но в ответ получил взгляд мёртвых глаз Майора и бездушный монотонный ответ:
        - Трындец твоей тайге, дедуля.
        - Как это - трындец? - ещё весёлым голосом от удачной засады спросил Митрич. - Мы этих гадов взяли, сейчас с Лямой разберёмся, и это им полный трындец.
        - Поздновато мы сюда заглянули. Когда придём в Семёновск, забирай свою бабку и беги из города километров за двести. Зона тут скоро будет. Зона.
        - Ты о какой зоне болтаешь? Кто меня в зону посадит? За что? И при чём тут моя бабка?
        - В ту зону, о которой я говорю, не сажают. В ней вообще никогда людей не бывает.
        - Объясни толком.
        - Некогда, дед.
        Майор сел на берег, вынул из кармана трубку спутникового телефона и, нажав две кнопки, приложил аппарат к уху. Из динамика не раздалось даже потрескивания эфирных разрядов. Он повторил набор, но с тем же успехом.
        - Глушат, сволочи, - пояснил он, вставая. - Поехали, Митрич. Быстрее поехали, может, ещё и успеем.
        Что они должны успеть, разведчик пояснять не стал, но, когда они забрались в лодку, заработал шестом как одержимый.
        К Семёновску они подошли к четырём часам утра.
        - Охолони, - попросил охотник бешено работавшего шестом Майора. - Дом Лямы вот тут, напрямки пару километров лесом. - И стал выбираться из лодки.
        - Спасибо, старик, - выпрыгнув на берег, поблагодарил Майор, - но ты со мной не пойдёшь.
        - Это как же, вместе начинали, вместе и заканчивать надобно.
        - Отставить разговоры. У тебя на руках пленный. Бросить нельзя. Там мешать будет. У тебя дома подвал есть?
        - Обязательно.
        - Доберёшься до дома, в подвал его спрячь и глаз не спускай. За ним придут. А как только придут, с бабкой по сидору - и уезжайте из города. Ехать есть куда?
        - Дочь в Комсомольске живёт.
        - Вот к ней и отправляйтесь. Я тебя позже найду.
        Майор наклонился, взял свой карабин, лежащий на дне лодки, и побежал к лесу.
        - Ёлки-моталки! Ничего у этой спецуры не поймёшь, - проворчал дед, отталкиваясь от берега.
        Майор бежал по лесу, ни на что не отвлекаясь, но всё же заметил торчащую из куста подошву ботинка. Он свернул и раздвинул ветки. На спине с пулевым отверстием во лбу лежал крепкий молодой парень.
        Внешняя охрана Лямы.
        «Кажется, я и здесь опаздываю», - мелькнуло в голове, и он прибавил темп.
        Когда в поле его зрения появился забор из белого кирпича, разведчик притормозил и пошёл к нему, прячась за деревьями.
        Ворота особняка были распахнуты настежь. Просматриваемая часть двора пуста. Он обошёл особняк сзади под прикрытием забора и, перемахнув через него, пристроился спиной к стене дома. Вокруг стояла ничем не нарушаемая тишина. Света в доме тоже не было.
        Разведчик не стал проделывать акробатические трюки проникновения в окно второго этажа или что-то в этом роде. Тот, кто садится в засаду, оставляет всё вокруг в естественном состоянии, а здесь - ворота распахнуты, охраны не видно.
        Майор спокойно обошёл дом и, открыв дверь, вошёл в холл здания.
        На полу лежали двое. Пришедший застрелил их, сразу войдя в дом. Разведчик наклонился и притронулся к одному из мертвецов. Тело было ещё тёплым. С момента убийства прошло не более часа.
        Из холла наверх вела лестница. Сканирование окружающей обстановки подтвердило, что живых в помещении нет. Он поднялся наверх и пошёл по балкону второго этажа, открывая подряд все выходящие на него двери.
        Труп авторитета обнаружился в кабинете, лежащий грудью на столе. Как и его охрана, он был убит выстрелом в лоб. Обыска не было. Все предметы стояли на своих местах. Убийца, скорее всего, даже не входил в кабинет. Открыл дверь, выстрелил и аккуратно прикрыл её обратно.
        Ляму использовали. Теперь в нём никто не нуждался. Своими знаниями он скорее был только опасен.
        Майор спустился в холл, сел в кресло напротив двери и, вынув телефон, вновь набрал абонента. На этот раз зелёный глазок соединения весело подмигнул.
        - Слушаю, - раздался бодрый голос Гоголя.
        - Товарищ генерал, - не представляясь, начал Майор, - у меня тут полноценная пси-зона с активацией энергетики массового захоронения. - И вкратце передал всё, что с ним случилось за последние четырнадцать часов.
        - Значит, Ляма сработал на них как крыша, но втёмную. Что думаешь делать дальше? - спокойно спросил Гоголь, как будто ему только что сообщили, что завтрак готов и пора идти к столу.
        - Если нет никаких указаний, хочу вернуться и найти шамана, - ответил Майор.
        - Здесь ты мне пока не нужен. Шамана, думаю, тоже искать не надо. Он своё дело сделал и исчез. Тебе задание - присматривать за прииском. Так и не могу понять, что они хотят туда притащить или, наоборот, вытащить. Надеюсь, не камень-ведун. Это им явно не по зубам. Хотелось бы понять, чего мы не знаем. Короче, прииск на тебе. Кстати, час назад произошёл выброс в сто тридцать восьмой зоне.
        1 августа 2008 года
        В самой 138-й и вокруг неё творился настоящий ад. Те, кто готовил этот прорыв, оказались хитрыми и умелыми специалистами своего дела.
        Как и предполагал Гоголь, ими были заминированы дамбы и шлюзы расположенного недалеко водохранилища и небольшого искусственного озера. Сброс воды планировали осуществить путём подрыва радиомин.
        Предупреждённый Гоголем руководитель операции под видом туристов послал на берега сапёрную разведку. Закладки были достаточно быстро выявлены, но к разминированию не приступали, решили обойтись созданием плотных радиопомех, - при попытках добраться до зарядов наблюдатель, а в том, что он есть, никто не сомневался, сразу же активировал бы взрывчатку.
        В три часа ночи технари первыми уловили сигнал, не достигший радиодетонаторов закладок. Взрывов не произошло, но у противника был запасной вариант. В атаку на ворота шлюзов пошли два катера, и они достигли цели. Мощные взрывы сорвали запорные створы, и вода из водохранилища бешеным потоком устремилась на равнину. Основная её часть потекла в сторону 138-й зоны.
        С самим объектом оказалось ещё хуже. Сапёрного отделения, пропущенного в зону, оказалось мало для тщательной разведки, и в четыре часа, когда вода уже плескалась в сотне метров от забора из колючей проволоки зоны, произошло ещё несколько взрывов. С грохотом обрушились пять 12-метровых стальных фильтров цилиндров, стоящих недалеко от колючки. Из их разорвавшихся стенок, лопнувших швов и сорванных люков на волю начала вытекать зеленовато-серая масса, кишевшая мириадами тварей размером от величины таракана до метра.
        Заложенные вдоль ограждения термические заряды подорвали, но было уже поздно. Фильтры почти целиком упали за огороженную территорию, и вытекшая из них субстанция уже резвилась на свободе.
        Настоящая вакханалия началась в тот момент, когда вода и биологическая масса встретились. На границе вскипел пенный бурун, и радостные обитатели, ранее заключённые в стены металлических цилиндров, получив неограниченную свободу, стали просто выпрыгивать из материнской жидкости и погружаться в свежую воду потока.
        В стороне грохнуло ещё несколько взрывов, не принёсших никаких результатов. Нитка нефтепровода была заминирована в обе стороны на километровых отрезках, но сам трубопровод был пуст, и, кроме сапёров, ожидавших взрывы, никто не обратил на это внимание.
        Военно-инженерная техника, подтянутая к ночи на расстояние до пяти километров от зоны, стала срочно бурить шурфы для закладки зарядов, после подрыва которых должна была быть создана цепь земляных валов. Приготовилась к залпу реактивная система «Змей Горыныч», выбрасывающая на расстояние до двухсот метров шланг, начинённый пластитом, при подрыве которого создавалась канава в полметра глубиной, что, в свою очередь, должно было задержать продвижение активной субстанции и дать время стальным ножам тяжёлых машин создать более мощные земляные валы.
        Вся ситуация усугублялась несколькими факторами. Попав на свежий воздух и соединившись с водой, активная масса стала испускать ядовитые пары. Несколько солдат упало - не у всех оказались противогазы. Массой было охвачено и поглощено два тяжёлых скрепера. Огнемётчики работать не могли. Созданные защитные валы были ещё не прочны, сыпучи, и их всё подталкивала, укрепляя, тяжёлая техника. В тёмное время суток многие путались, двигаясь не туда, ослеплённые прожекторами.
        Вскоре из образовавшегося месива воды и биомассы стали вылетать чудовищные комары размером с кошку, за которыми начал охоту химический батальон и огнемётчики с плечевыми ранцами.
        В первые полчаса столкновения была полная неразбериха. Бегали и кричали офицеры, рвались на передний край огнемётчики, но всё же постепенно дисциплина и порядок восторжествовали. На помощь подошла техника, обеспечивающая прикрытие других направлений, но в результате отсутствия потока воды из озера там не потребовавшаяся и переброшенная сюда для создания второго заградительного вала.
        По истечении четырёх часов уже можно было сказать, что войска если не победили, то, по крайней мере, успешно сдерживали противника.
        До наступления рассвета авиацию не применяли, боясь нанести удар по своим. Теперь за дело взялись вертолёты. Винтокрылые машины цепляли на тросах несколько бочек с горючей жидкостью, поднимали их в воздух и сбрасывали в центр кишащей массы. Бочки падали, но не тонули, удерживаемые пустыми соседками, и по сигналу из машины взрывались, покрывая значительные площади островами огня.
        Биомасса тоже защищалась. Она под воздействием температуры создавала корку, края которой загибались. Плавающие огненные поля не разливались на большой площади и дрейфовали под порывами ветра. Вертолётчики начали наращивать удары, но летающие машины сами подверглись атакам мутировавших комаров. Несколько ударов в лопасти - и вот одна из машин, потеряв управление, пошла вниз и по самые винты скрылась в живой кипящей массе. Двигатели второй машины заглохли. Её выхлопные трубы были забиты трупами насекомых.
        Авиация поднялась выше и продолжила свою работу, но вдруг отказали двигатели сразу у трёх машин. К счастью, воспользовавшись парашютирующим эффектом винтов, они приземлились на безопасной территории, где тут же завелись и ушли на свой аэродром.
        Биомасса росла как на дрожжах. Вскоре всем стало ясно, что первая линия созданных с таким трудом бастионов её не удержит. Руководителем операции было принято решение отводить технику и людей за второй создаваемый пояс обороны.
        Гоголь не усидел в своём кресле и, получив истребитель - другой техники для перелётов он не признавал, - уже через два часа наблюдал с командного пункта за битвой человеческой глупости с человеческой силой.
        - Отзовите вертушки, - приказал он руководителю операции после того, как вертолёты начали падать. - Это зона. Она создаёт своё собственное поле с не до конца понятными нам свойствами, создаёт электромагнитные импульсы, нарушающие работу двигателей.
        - Вы кто такой и как тут оказались? - рявкнул на него задёрганный генерал.
        - Мои полномочия может подтвердить… - и Гоголь назвал фамилию.
        - Проверьте, - бросил генерал адъютанту.
        Капитан кинулся к аппарату, но Гоголь остановил его, протягивая свой телефон и удостоверение.
        В телефоне что-то рявкнуло. Адъютант торопливо сунул трубку в руку своего генерала.
        - И где вы были раньше? - выслушав несколько фраз по телефону, спросил руководитель операции, возвращая аппарат.
        - Вам это ничего не напоминает? - не отвечая на вопрос, спросил Гоголь.
        - Это напоминает кипящий котёл, который я не в состоянии потушить.
        - Это похоже на саранчу, движущуюся и уничтожающую всё на своём пути.
        - И что вы предлагаете?
        - Я предлагаю то, что растворяется в этой массе. Сельскохозяйственные ядохимикаты и кислоты, и чем сильнее, тем лучше.
        Уже через час с ближайших колхозных складов на пока ещё нейтральную территорию между двумя созданными валами вошла цепочка самосвалов, и в разных местах выросли кучи химических удобрений.
        - Разровняйте их немного по площади и полейте.
        Указание Гоголя было тотчас же выполнено.
        Наступал решающий момент, и все - от солдата за последним валом до руководителя операции - с напряжённым ожиданием наблюдали, как масса начала перетекать через кромку первого вала. Отдельные её составляющие, шестиногие, многощупальцевые, круглые и просто извивающиеся черви, падали с двухметровой высоты, а текущая за ними слизь догоняла и омывала этих мокрых уродов. Но вот первый из них достиг рассыпанной селитры и, поставив на неё одну из конечностей, отдёрнул её, как от ожога. Сзади его подтолкнул второй. Оба упали на рассыпанный химикат и стали бешено корчиться. Набежавшая масса вспенилась, прикоснувшись к рассыпанному удобрению. Через пену накатила следующая волна, и её постигла та же участь.
        - Работает, - прокричал генерал, хлопая по плечу стоящего рядом Гоголя.
        Тот, не привыкший к такому выражению чувств, незаметно отошёл в сторону. Со своего места он видел, что масса остановилась перед рассыпанными удобрениями. От неё отпочковывались отдельные особи или протягивалось тонкое щупальце. И те и другие, как бы сбегав на разведку и обнаружив впереди минное поле, возвращались в материнскую среду с докладом. Поток слизи не мог сдерживать сам себя, так как не являлся единым организмом, и в конце концов накрыл собой химические поля.
        Весь командный пункт, наблюдая за попытками массы преодолеть смертельно опасную преграду, радостно комментировал другу другу наиболее интересные эпизоды увиденного.
        Гоголь подошёл к столу, на котором была разложена подробная карта местности с пометками, обозначающими уровни скатов и подъёмов. Он, как командующий, начал прикидку вариантов действий противника, который, получив отпор на основном направлении наступления, будет должен перегруппироваться, искать, находить и прорывать более слабые места в обороне. Правда, он не знал всех возможностей этой субстанции и вероятность использования ею своих скрытых резервов живучести, но был уверен, что они существуют.
        Наплыв массы остановился. Она по-прежнему кипела и бурлила в центре, но по её краям установилось некоторое спокойствие. Щупальцы-разведчики, найдя два безопасных прохода, вернулись, видимо доложив результаты в центр, но масса не пошла на прорыв, просчитав, что сунуться целиком в игольное ушко равносильно смерти, где её мелкие ручейки будут постоянно уничтожаться.
        - Что с населением города? - спросил Гоголь, подходя к генералу.
        - Как только всё это началось, я отдал приказ об эвакуации. Сейчас там никого не должно быть.
        - Нам вскоре могут потребоваться гранатомёты. Эта масса захочет выжить, - как о разумном существе, проговорил Гоголь. - Я думаю, сейчас где-то там, в её глубине, решается вопрос о разделении сил и прорыве на разных направлениях. Нужно направить имеющиеся пожарные машины с концентрированными растворами селитровых удобрений на вот эти участки. - Он указал пальцем на карте. - Этим мы сдержим её ещё на некоторое время. Отводите технику в сторону озера и любым путём перекройте ей туда дорогу. В городе есть свой водозабор?
        - Естественно. Его подпитывает канал из водохранилища.
        - Нужно его отравить, и как можно сильнее.
        - А гранатомётчики нам зачем?
        - Мне кажется, масса пустит в ход «танки». Разведка в виде этой летающей дряни, - он указал на круживших в воздухе гигантских комаров, - вскоре сориентирует её и даст наиболее перспективные направления движения. Уверен, в водохранилище ещё осталась вода. Она должна начать отступление именно туда. Прорванные шлюзы должны быть наглухо заделаны, и их граница засыпана удобрениями.
        Генерал посмотрел на Гоголя как на чокнутого, но, видимо, вспомнив, что этот носач в обычном гражданском костюме уже неоднократно оказывался прав, стал отдавать необходимые приказания.
        Но чтобы эффективно и быстро, без потерь отступать, противника должен сдерживать заслон, формирование которого уже началось.
        В нескольких метрах от поглощённого массой земляного вала начали появляться и расти огромные пузыри диаметром до шести метров.
        - Если они начнут взрываться, нейтральной полосы может не хватить, и вся эта мерзость накроет технику, людей и начнёт разбегаться. - Генерал посмотрел на Гоголя.
        - Возможно, так оно и будет, но долетевшие единичные экземпляры мы уничтожим. Боюсь, масса готовит нам более неприятный сюрприз.
        Гоголь опять оказался прав. Шары, сформировавшиеся и подгоняемые образовавшейся на поверхности волной, двинулись на земляной вал с разных направлениий. Преодолев его, шипя и оставляя тёмные следы на рассыпанной селитре, продолжали движение.
        - Огнемёты вперёд! - прокричал генерал по громкой связи и, повернувшись к адъютанту, отдал приказ: - Пусть поднимают вертолёты. С дальней дистанции вертушки расстреляют их, как на полигоне.
        - Мне думается, этого не надо делать, - опять вмешался носатый. - Взрыв ракеты раскидает остатки на несколько сотен метров. Оставшаяся даже одна живая тварь, попавшая в лужу или маленький водоём, тут же даст потомство. Ширина заражённой территории увеличится на тысячи квадратных километров.
        - Что вы предлагаете?
        - Огнемёты и гранатометы, на худой конец ручные гранаты. Верхняя часть каждого шара - это смертники, своими жизнями защищающие сородичей внутри и там же создающие инерцию движения. Когда такой шар доберётся до экологически пригодного для него места, он лопнет. Сохранившийся внутри живой десант разбежится и, попав в благоприятную среду, начнёт плодиться, создавая новый очаг зоны. Предлагаю сопровождение каждого шара небольшим подразделением. Граната, пробив погибшую корку шара, сработает на уничтожение внутри. Имея более слабый заряд по сравнению с ракетой, либо расколет его, либо уничтожит часть живых внутри. В случае раскола вступают в дело огнемётчики и жидкостные распылители. Цепь солдат вокруг не должна пропустить ни одну тварь. Если раскола не произойдёт, ещё несколько гранат остановят её, а огнемётчики и химики дожгут окончательно.
        - Мы действуем по рекомендации этого господина, - сказал генерал окружающим офицерам. - Свяжитесь с подразделениями. Передайте: каждый шар контролирует и сопровождает два взвода. Думаю, этого будет достаточно.
        Но всё оказалось не так-то просто, как рассчитывал генерал. Не зря Гоголь упомянул слово «танки». Как только первые огнемётчики с двадцати метров ударили струями напалма по движущимся шарам, те нанесли ответный удар. На образовавшейся запёкшейся коричневой поверхности шаров образовались воронки, откуда ударили струи жидкости, несущие в своём составе массу мелких существ. Слизни, пауки и другая мелочь прокусывали, прожигали комбинезоны и простое хэбэ солдатских курток. Охранная цепь солдат мгновенно рассыпалась, освобождая живым «танкам» дорогу. Единичные взрывы гранат не спасали положение.
        Увидев первые безрезультатные попытки и понесённые потери, генерал отдал приказ блокировать прорывы тяжёлой техникой. Первый же инженерный скрепер с отвалом, врезавшись в шар и раздавив его скорлупу, был облеплен внутренним десантом, но тут же сожжён огнемётчиками и химиками вместе с водителем. Это была маленькая победа, доставшаяся дорогой ценой. На других участках дело обстояло не намного лучше. Люди несли потери, а шары неумолимо продвигались вперёд. Огнемёты и химия с применением гранат приносили значительно больший эффект и резко снижали потери.
        Между тем плещущаяся масса рождала новые шары, бросавшиеся в атаку. Второй эшелон нападающих был более мелкий, диаметром в метр, но при этом обладал большей скоростью и манёвренностью. Часть шаров проникла в город, и теперь охота за ними шла в домах, переулках, и фактически смертоносного плевка можно было ожидать из-за каждого угла.
        Отряд, прикрывающий город, подготовился к атаке несколько лучше, так как, не будучи на переднем крае сражения, но получая оттуда информацию, учёл ошибки подразделений, находящихся в первых рядах.
        Получив приказ не спасать город, а превратить его в неприступный бастион обороны, специалисты, учитывая ветер, полили дома и улицы бензином, которым заправили пожарные машины, и действительно поставили огненный вал на пути шаров, расстреливая редких прорвавшихся из огнемётов «Шмель» и гранатомётов. Специалисты-сантехники заблокировали слив канализации, заполнили её водой и растворили в ней несколько тонн химикатов.
        Аварийная ситуация постепенно переросла в полномасштабную войсковую операцию, и армия подтягивала для удара вторые эшелоны, вооружённые не только необходимой, более мощной техникой, но знаниями и опытом погибших.
        1 августа 2008 года
        - Ну что, выспался? - первое, что услышал Стилет, открыв глаза.
        Он ещё находился в ящике, в который улёгся сам в ангаре, где-то на территории Беларуси. Над ним склонились знакомый капитан и медик, держащий в руке шприц, состав которого, по-видимому, и привёл его в сознание.
        - Выбирайся, нечего разлёживаться, приехали.
        Капитан с доктором исчезли из поля зрения, а Стилет, полежав ещё несколько секунд, схватился за борта ящика и сел.
        Они опять находились в ангаре, и всё свободное пространство вокруг было заставлено ящиками, в которых и прибыла сюда группа. Кое-кто из диверсантов уже бродил в стороне и размахивал руками, разминаясь. Ещё несколько сидели, перевернув ящик на бок, и смолили первые сигареты.
        Стилету тоже захотелось курить. Он осторожно встал из ящика. Вестибулярный аппарат не подвёл. Его даже не покачнуло. Подойдя к сидящим, пристроился рядом и, найдя в кармане сигареты, закурил.
        - Похоже, скоро будут ставить задачу, - бесстрастным полушёпотом, прикрывая пальцами губы, будто вынимая сигарету, проговорил Сом.
        - Не егози, поставят, посмотрим, - ответил Стилет.
        Постепенно ангар наполнялся неясным гулом, когда тридцать мужчин заходили по нему из конца в конец, закурили и начали переговариваться между собой.
        - Внимание, прошу построиться! - Голос капитана загремел под сводами металлического сооружения. Выждав, пока команда будет выполнена, продолжил: - Мы находимся в вспомогательных складах старой военной базы на территории России в ста километрах от полигона… Впрочем, эта информация вам пока ни к чему. В настоящее время недалеко отсюда проводится спасательная войсковая операция. В результате экспериментов, проводимых секретной лабораторией, материалы опытов попали в окружающую среду, что привело к угрозе экологической катастрофы. Нас этот вопрос никак не должен волновать, так как является частью выполнения общего плана, в котором вам отведено самое активное участие. При всём при этом, выполнив часть плана, вы уходите в тень, и органы России вами больше не интересуются. После нашей акции проблем у них появится больше, а мы растворимся как сон, как утренний туман. Так, кажется, говорилось в каком-то стихотворении? Вон на тех стеллажах в коробках лежит обмундирование, способное сделать нас подразделением МЧС, спешащим на помощь блокирующей группировке, обеспечивающей локализацию зоны катастрофы.
Выезжаем утром на двух грузовиках, принадлежащих МЧС. Нашей целью является секретный, экспериментальный радиокомплекс. Русские хотят использовать его для создания антиволнового поля подавления, способного предотвратить распространение активной субстанции, вырвавшейся из-под контроля. Комплекс состоит из двух машин: непосредственно излучателя и его энергетической установки. - Капитан передал по строю фотографию, где были сняты типичный армейский вездеход-шестиколёсник со скошенной лобовой частью кабины и высоким горбатым кунгом, а также низкий обтекаемый восьмиколёсный монстр длиной около двенадцати метров. - Задача нашей группы, - тут он махнул рукой, подзывая всех к столу, на котором была расстелена крупномасштабная карта, - захватить машины и провести их практически через зону, где идут спасательные работы. Проскочить редколесьем, вот по этой дороге, - он провёл карандашом по карте, - и войти в лесную область в районе села Потапово. На границе леса нас ждёт другая группа, которой и будет передана захваченная техника. После этого каждый из вас становится гражданином Российской Федерации согласно
имеющимся у него документам и начинает самостоятельно выбираться на территорию Беларуси или Украины, где мы вас и найдём.
        - Что-то типа загородной прогулки, - проговорил кто-то из бойцов заднего ряда. - Вышел в лес, нарвал грибков и домой на печку. Мы-то вам при этом раскладе зачем? Набрали бы сопляков. Тут, в России, они бы вам за сникерс всё сделали да ещё спасибо сказали, что разрешили им пострелять.
        - Вопрос интересный, и решение оригинальное, только вот со слухом у тебя плохо. Я сказал, что установка секретная и экспериментальная. Охрана у неё - не отделение солдатиков срочной службы, а два взвода десантников. Между прочим, за деньги, что тебе платят, я бы с большим удовольствием и грибы пособирал, и рот не открывал. Итак, идём дальше. Въезжаем на полигон, как группа спасателей, слегка заблудившаяся и срезающая угол в нужном направлении. Если нас не пропускают, то на КПП втихую валим всех. Прикрытие установки - кроме людей два БТР и одна БМД. Для них предусмотрены кумулятивные гранаты к гранатомётам по две на каждую машину. Подъезжаем с двух сторон к установке. Одни захватывают машины, другие ведут бой с оставшимися в живых охранниками. Погони быть не должно, поэтому гранатомётчики работают очень точно и аккуратно. Предусмотрена премия за каждый удачный выстрел - две штуки баксов.
        - Вот это по-нашему, - прогудел один из наёмников. - Где мой гранатомёт?
        - Мне нужны шестеро, кто гарантированно поразит цели.
        Руки подняли человек десять. Капитан отобрал шестерых, указав на каждого пальцем.
        - У вас будут позывные с первого по шестой, и у каждого по две гранаты. Теперь захват комплекса. Вокруг машин, скорее всего, будет охрана. Офицер, два-три десантника и водитель. Такие специальные объекты также прикрываются секретами, поэтому снайперам смотреть в оба. Уничтожить секреты в первую очередь. Если вы этого не сделаете, на открытом участке пулемётчики из секретов расстреляют гранатомётчиков, и тогда вся мощь БТР и БМД достанется нам. Заранее прорежьте в крышах щели, чтобы успели выскочить и наверняка ударили сверху. Я изучал ваши прошлые подвиги, поэтому тяжёлые машины поведут Перец и Кныш. Вы в боестолкновение не вступаете. Задача подобраться поближе к машинам и ждать, когда вам расчистят дорогу. Как только это случится, сразу за руль. У каждого будет карта, но первый ориентир ухода с полигона - одинокая сосна на севере. Карты изучите, проверю. У нас практически не должно остаться мёртвых зон для стрельбы, иначе завязнем с охраной, в перестрелке, поэтому гранатомётчики десантируются первыми, уничтожают бронетехнику. Наши машины обходят объекты захвата, снайперы первыми убирают
водителей, и все работают по охране. Гранатомётчики подтягиваются сзади и добивают спрятавшихся за машинами бойцов. Как только Перец и Кныш начинают движение, все грузятся, и мы организованно уходим.
        - Что с погоней?
        - Если за нами кто-то и увяжется, то это проблема последней машины, прикрывающей отход, но по нашим сведениям, там никого не должно быть.
        - Увязаться могут и не по земле.
        - Это предусмотрено. В каждом кузове - по четыре ПЗРК. За каждый сбитый вертолёт - премия, но, я думаю, этого не случится.
        - Почему же? На моём счету их четыре, - гордо заявил Заяц.
        - Они не летают в аварийной зоне, а мы пойдем прямо сквозь неё.
        - И кого мы там будем изображать, пожарников? - спросил здоровенный Костыль.
        - Ты почти угадал. Мы - отряд МЧС. На аварийной территории мы останавливаться не будем. Оружие в открытую тоже не держим. Ещё вопросы?
        Столпившиеся у стола наёмники молчали.
        - В первой машине еду я и при необходимости общаюсь с военными. После захвата объектов радиокомплекс ведёт Кныш, с ним в кабине Москит. Мы с Перцем находимся в энергоблоке. В замыкающей машине главный - Стилет. Сейчас каждый находит свою коробку, переодевается, проверяет оружие и другое снаряжение. На всё про всё - полчаса. - И он начал выкликать позывные участников акции и называть номера коробки, относящейся к наёмнику.
        Вскрыв свою, Стилет обнаружил в ней ношеный, но ещё крепкий камуфляж с погонами капитана, кевларовый бронежилет, пистолет в плечевой кобуре, АКСУ, разгрузку с шестью магазинами, пять гранат и нож. Берцы были новые, а кепка - мятая, с заломленным козырьком. Тут же в коробке лежал военный рюкзак, в который следовало уложить свою гражданскую одежду. В отдельном пакете лежал военный билет с его фотографией.
        Проверив работу затвора оружия, полноту зарядки магазинов, поддев под куртку кобуру с пистолетом, уложив гражданскую одежду в рюкзак, Стилет присел у стеллажа и начал думать, что предпринять. Путного ничего не выходило. Ну угонит этот капитан в лес экспериментальную установку, и что он там с ней будет делать? Не самолётом же вывозить за рубеж, да и по частям разбирать ничего не получится. Как только произойдёт захват, если даже и не догонят, то оцепят территорию. Долго по лесу на машине не побегаешь. Информации явно не хватало, капитан, естественно, знал больше и чего-то недоговаривал. Стилет решил ждать. Он понимал, что не имеет права раскрыться. Стрелять в наёмников в машине и поднять шум - это наверняка умереть. Можно заплатить и эту цену, только хотелось бы знать, что заплатил не напрасно.
        - По-остроились! - прогремела команда. Когда все встали в две шеренги, капитан прошёлся вдоль строя. - Операцию начинаем прямо сейчас. Кто голоден, может перекусить на ходу. Впереди у нас сорок километров пути. Напра-во! За мной! - Он двинулся, лавируя между штабелей ящиков, в другой конец ангара.
        Перед широкими воротами стояли два тентованных ЗИЛа с эмблемами МЧС на дверцах и заднем борте.
        - Пошли. Оружие на виду не держать! - скомандовал капитан.
        В середине кузова стояли какие-то ящики, лежали в бухтах пожарные шланги и стояло несколько бочек, на боках которых трафаретом была нанесена надпись «Кислота».
        Перегнувшись через борт, капитан оглядел сидящих.
        - Зашпильте задний брезент. Гранатомёты в верхнем ящике под шлангами, ПЗРК в том, что вдоль переднего борта. Сигнал к атаке - зуммер. - Он стукнул кулаком по кабине. В кузове загорелся красный свет и заскрипел динамик. - Обстановку для ориентации отслеживайте через смотровые оконца, - указал на вшитые в брезент пластины плекса.
        Через минуту завизжали раздвигающиеся створки давно не смазанных ворот, и машины выехали на солнечный свет.
        Сорок километров полевой дороги промелькнули достаточно быстро. Машины остановились перед будкой КПП и перегородившим дорогу полосатым шлагбаумом. Хлопнула дверь передней машины, и послышался разговор между стоящим под грибком часовым и возглавлявшим колонну капитаном. За шумом двигателя слов было не разобрать, но настойчивый тон капитана отчётливо прослушивался. На время всё стихло. Снаружи послышались шаги, и голос капитана сообщил, что часовой вызвал дежурного офицера по полигону и все должны быть готовы к осмотру.
        Послышался звук ещё одного двигателя, вскоре заглохший. В смотровую щель переднего плекса было видно, что к шлагбауму подъехал УАЗ и из него выпрыгнул плотный, с хорошим пузцом майор.
        Капитан дал сигнал руками, скрестив их над головой. Двигатели ЗИЛов заглохли, и в кузовах стало слышно каждое слово.
        - Да не могу я в объезд, это же километров шестьдесят, не меньше, а мы и так опаздываем.
        - У меня на полигоне спецтехника, идут испытания. В данный момент здесь решения принимаю не я.
        - Майор, - уже с раздражением в голосе произнёс капитан, - там люди гибнут, а мы не на пикник собрались. Давай доложи, кто там у тебя сегодня рулит. Мы краем проедем и глаза зажмурим, если надо. Я ведь тоже за опоздание под суд пойти могу, а у меня трое детей, - понизив голос, доверительным тоном сообщил капитан.
        - Не знаю, - засомневался майор, - как бы самому не огрести неприятностей.
        - Ну чем ты рискуешь? Ну наорет - и всего делов. Ты же как лучше хотел.
        - Ладно, сейчас попробую. - Майор отошёл от капитана и, забравшись в машину, взял в руки микрофон радиостанции. - Твоё счастье, капитан, - через пару минут подходя к шлагбауму и вытирая пот со лба, проговорил он. - Генерал разрешил, только бочком. У них у самих в связи с этой аварией пуски отложили, в эфире чёрт-те что делается, сопровождение - ноль. Езжайте за мной, у штаба остановитесь, там ребята ваш груз посмотрят, это минута, и дуйте напрямки, как раз на грунтовку выйдете, а по ней всего километров двадцать.
        - Спасибо. Здорово ты меня выручил, - проговорил капитан, покрутил в воздухе рукой, и моторы вновь взревели.
        Уазик развернулся, и за ним потянулись ЗИЛы. До штаба было примерно с километр. Машины, подъехав по высохшей земле к штабу, остановились, обдав всё здание и сидящих перед ним на скамеечке четырёх десантников облаком пыли.
        - Ты чё, совсем оборзел? - подскочил к выпрыгнувшему из кабины сержант в лихо заломленном берете, но, увидев капитанские погоны, несколько сбавил тон: - Люди сидят, товарищ капитан, можно бы и поаккуратнее.
        - Торопимся, сержант, очень торопимся. Посмотри быстренько груз, и поехали. Мы уже здорово опаздываем. Ваш генерал дал добро.
        - Сейчас сделаем, товарищ капитан, только нам приказано вас по полигону сопроводить вплоть до границы.
        - Тогда прыгай на подножку, поехали, время не ждёт.
        - Сейчас, ребята в кузовы заглянут. Ну, что там? - крикнул он своим бойцам, заглядывающим через обрезы бортов в кузовы машин.
        - Кислота, пожарные шланги, оборудование в ящиках! - откликнулся из-за машины один из проводивших осмотр десантников.
        - Прыгайте на подножки - и вперёд! - распорядился сержант. - Надо выручать братков-эмчеэсников. Торопятся.
        Капитан забрался в кабину. На каждую подножку встало по десантнику, и машины, набирая скорость, двинулись по неровной дороге полигона в сторону стоящих на равнине километрах в трёх от штаба тёмных точек. Их было пять. Когда они приблизились к ним примерно на километр, стало ясно, что это две цели диверсионной группы и три машины охранения - два БТР и БМД.
        - Правее забирай, правее, ближе нельзя, - просунув голову в кабину, прокричал сержант водителю, а десантник, стоящий с другой стороны на подножке, ухватился одной рукой за руль, пытаясь повернуть его вправо.
        Выскользнувшим из рукава ножом капитан молча ткнул сержанта в горло и стал придерживать тело за воротник, чтобы оно не упало с подножки автомобиля. Водитель, в свою очередь, выстрелил в десантника из пистолета через камуфляжную куртку и, перехватив руль освободившейся рукой, затащил его тело по плечи в кабину.
        Машины неслись прямо на экспериментальные образцы техники и их охрану.
        На броню БМД встал во весь рост один из десантников и стал размахивать руками, скрещивая их у себя над головой, а потом делая отмашки руками вправо.
        ЗИЛы начали сбрасывать скорость. Гранатомётчики повисли на задних бортах. Когда до цели оставалось сто метров, БМД стала разворачивать свою пушку в сторону непрошеных гостей. В кузовах замигали красные лампочки, и гранатомётчики спрыгнули на землю.
        Прикрывая готовящихся к выстрелу бойцов, грузовики почти остановились, а потом начали разъезжаться, охватывая стоящую технику один слева, другой справа. С разницей в две секунды три гранаты рванулись из тубусов, и каждая нашла свою цель. Пробив броню машин, они взорвались, уничтожая сидящих внутри десантников и экипаж. Бронетехнику охватило пламя, а машины диверсантов ощетинились автоматным огнём, уничтожая солдат и офицеров, бродящих вокруг. ЗИЛы замкнули круг, встав бортами напротив целей своего захвата. Снайперские выстрелы в секунды уничтожили водителей, уже готовых сдвинуть свои машины с места, попытавшись уйти в безопасную зону. Безопасной зоны не было. Делая манёвр вокруг стоящей цели, диверсанты выпрыгивали из кузовов и, плотным кольцом окружив технику, вели огонь со всех направлений.
        Полигон огласился звуками последних скупых очередей, и наступила полная тишина.
        - Полная зачистка, и уходим! - прокричал капитан.
        Со всех сторон в центр нанесения удара с автоматами наперевес кинулись наёмники. Пробегая мимо горящей техники, то один, то другой выпускали короткие очереди в лежащих и кое-где ещё шевелящихся десантников.
        Радиокомплекс и машина энергетической установки уже пылили строго на север, придерживаясь указанного маршрута.
        - Все по машинам! - прокричал Стилет, оставшись главным.
        Контролируя зону нанесения удара, он стал подсчитывать потери. Недосчитался пятерых.
        «Не так уж и плохо», - подумал он, забираясь в кабину.
        За рулём машины оказался Сом.
        - Что будем делать дальше, командир? Задание мы, кажется, выполнили. Сейчас идём в качестве охраны, а когда дойдём до точки?..
        - Нам выдадут полный расчёт, - закончил за него Стилет. - Кстати, в кунге комплекс наведения, а то, что якобы является энергостанцией, - фактически передвижной ракетный комплекс.
        - Как узнал?
        - Майор на полигоне кричал очень громко, вот и докатилось.
        - А если они этим по Москве шарахнут? Либо по чему-нибудь типа АЭС, вовек не отмоемся.
        - До Москвы не дотянуться, а поближе подходящий объект найти можно, но думаю, здесь что-то другое. А отмываться вообще не придётся. Как только передадим машины другой группе, нас всех просто «рассчитают». Свидетели в таких делах не нужны.
        - И как тогда?
        - На мой взгляд, очень просто. Надо начинать свою игру. Скоро мы войдём в аварийную зону. Там полный бардак, вон как надымили. - Он кивнул на недалёкий холмистый горизонт, из-за которого поднимались густые клубы дыма. - Думаю, надо подстрелить одну из машин. Одна без другой ничего сделать не сможет. В том бедламе сам чёрт не разберёт, кто запустил гранату, а потом, как на Потапово выйдем, вместо леса нам надо дальше по дороге на Семёновск. Машину бросаем и разбегаемся в разные стороны.
        - Значит, денежки наши тю-тю?
        - Тебя больше расчёт свинцом интересует?
        - Похоже, ты прав.
        - Ты и по-другому подумай. Если мы москалям поможем, то нам амнистия может выпасть. Готовится что-то очень серьёзное.
        Они уже проскочили территорию полигона, перевалили невысокие холмы и в нескольких километрах внизу увидели горящий городок. Вокруг него во все стороны передвигалась техника. В бинокль отчётливо просматривались двигающиеся солдаты.
        Захваченные комплексы держали курс прямо на это массовое столпотворение, и ЗИЛам ничего не оставалось делать, как только следовать за ними.
        По кабине постучали. Стилет высунулся в открытое окно.
        - Вертушки догоняют, - прокричал один из диверсантов, указывая рукой вверх и назад.
        - Доставайте ПЗРК и не подпускайте близко. Скоро мы войдём в зону аварии, там они стрелять не будут. Вокруг люди, да и капитан сказал, что над зоной вертушки не летают… Крокодилы на подходе, - уведомил он Сома, усаживаясь на своё место.
        - Да вижу уже, - недовольно проворчал тот. - Одна радость, они сначала по комплексам бить будут.
        Вертушки не успели. Колонна вломилась в крутящийся водоворот техники и людей, прикрывшись сверху облаками чёрного дыма.
        Вертолёты не пошли на зону, а, сбросив скорость, двинулись параллельным курсом. Два из них, вылетев вперёд, зависли в пяти километрах от зоны, взяв выходящую из неё дорогу в клещи.
        Двигающаяся впереди машина стала притормаживать. Выскочивший из неё капитан пробежал мимо борта ЗИЛа.
        Вскоре его план стал понятен.
        Мимо проскочил УАЗ с красными крестами на борту и, наращивая скорость, запылил по дороге, куда должна была двинуться колонна.
        - Он посадил туда ребят с ПЗРК, - сообразил Стилет. - Надо попробовать их остановить. Выворачивай машину и давай следом, попытаюсь достать их из гранатомёта.
        Но вывернуть не получилось. Слева была крутая насыпь, а справа дорогу перегородил скрепер, за которым тащились два самосвала, чьи кузовы были доверху загружены бумажными мешками, наполненными какой-то химией.
        Когда машина под управлением Сома вывернула и начала обгонять колонну, санитарка ушла далеко вперёд и, похоже, уже находилась за хвостами зависших вертолётов.
        Старт двух ракет «Стрела» произошёл одновременно. Один из вертолётов взорвался в воздухе, другой завалился на бок и стал падать за лесом.
        Машина Сома рванулась по открывшемуся участку дороги.
        Вертолётчики, барражировавшие по флангу, видя картину гибели товарищей, немного поторопились, и первый залп их ракет прошёл мимо.
        Сом всё давил и давил на газ. Машину на ямах и колдобинах нещадно кидало из стороны в сторону. Они проскочили Потапово и увидели, что УАЗ поднимается по невысокому склону в сторону леса, а с опушки им подаёт сигнал человек, размахивающий автоматом.
        - Не обращай внимания, - предупредил Стилет. - Как договаривались, подбираемся ближе к Семёновску.
        Открытое пространство справа вскоре закончилось, и машина нырнула в лес, где кроны сосен прикрывали разбитую сельскую дорогу. Они не проехали и километра, когда после очередного поворота в упор по машине ударило несколько автоматных очередей. Стилет ожидал чего-то подобного и за долю секунды упал на колени водителя. Пули продолжали рвать кабину, а в кузове прогремел взрыв. Похоже, стреляли из подствольника.
        Люди, организовавшие засаду, подошли к машине и распахнули настежь дверцы. Голова и камуфляж Стилета были все в крови, натекшей с лежащего на руле Сома. Машина качнулась, по всей видимости, кто-то залез в кузов, откуда прогремел одиночный выстрел.
        Ни слова не говоря, нападавшие, судя по шуму шагов, начали удаляться от машины. Стилет слегка повернул голову и увидел спины четырёх мужчин, неторопливо скрывающихся в лесу.
        Голова гудела. Похоже, он получил небольшую контузию от взрыва в кузове.
        «Ничего, ребята. Такие шутки вам даром не пройдут», - подумал он и стал потихоньку выползать из кабины. Добравшись до земли, опёрся спиной на колесо и стал медленными глотками пить воду из фляжки. Организм медленно приходил в себя.
        Задерживаться здесь не стоило. Голова гудела. Когда, опираясь о крыло, поднялся, его качнуло. Пока не стоило делать резких движений и опускать низко голову. Он забрал из разгрузки Сома магазины к автомату и гранаты, рассовал их по карманам рюкзака так, чтобы не гремели друг о друга, и решил трогаться в путь.
        По следам устроившей засаду четвёрки он не пошёл, хотя они были хорошо видны. Ему нужен был след тяжёлого тягача ракетоносца и сопровождающей его машины.
        Стилет пошёл почти по кромке леса, помня, где им подавали сигнал на поворот. Ещё издали он увидел, где тяжёлые машины свернули в чащу, а подобравшись ближе, обнаружил ещё один след. Пройдя по нему сотню метров, он заскрипел зубами: на земле лежали тела, по расположению которых было понятно, что наёмников, бывших в машине, построили, а потом хладнокровно в упор расстреляли.
        Стилету их было не жаль. Все они были подонками, для которых жизнь другого человека ничего не стоила, но многие из них имели семьи, детей и, в конце концов, честно выполнили свою работу.
        - Хотите посмотреть, как работает спецназ? - процедил сквозь зубы Стилет. - Сегодня я предоставлю вам такую возможность.
        Опять накатила слабость, и он решил немного отдохнуть, прежде чем начать преследование.
        «Интересно, почему не слышно вертушек? - подумал Стилет. - Не могли же они потерять такие крупные цели, да и просто так бросить угнанный комплекс не могли».
        Он поднял голову, пытаясь что-нибудь рассмотреть между густыми кронами сосен.
        Неожиданно что-то перехватило его горло и притянуло к стволу, на который он опирался спиной. Забыв об автомате, он схватился обеими руками за эту невидимую силу и обнаружил под пальцами тонкую проволоку. Кожа на шее стала мокрой и тёплой. Захлест рассёк её. Он понял, что не стоит сопротивляться. Тот, кто использовал это оружие, должен быть спецом своего дела и не замедлит появиться. Резкие движения и рывки головой могут запросто перерезать сонные артерии.
        Стилет спокойно положил руки вдоль туловища и стал ждать появления своего захватчика.
        Через несколько секунд перед ним присел на корточки мужчина в камуфляже. На армейском ремне висел внушительного вида кинжал. Какого-либо другого оружия ни в руках незнакомца, ни рядом с ним не было. Он снял автомат с колен Стилета и стал внимательно разглядывать лицо своего пленника.
        - Ты кто такой и что тут делаешь? - довольно дружелюбно спросил он.
        Стилет только прохрипел в ответ, осторожно поднял руку и коснулся одним пальцем проволоки, обвивающей трижды его шею.
        - Мешает? - ухмыльнулся незнакомец.
        Стилет молча закрыл и открыл глаза.
        - Только без лишних движений. Договорились?
        Стилет снова сделал утвердительный знак глазами.
        Мужчина протянул руку за ствол и что-то из него выдернул. Перед глазами пленника появился почти рыболовный тройник с острейшими концами. Незнакомец бросил его за ствол. Трезубец вернулся с обратной стороны, прыгнув в раскрытую ладонь. Проволока, притягивающая шею к стволу, ослабила захват и, как живая, заструилась, свёртываясь кольцами на ладони хозяина. Шея оказалась свободной, и Стилет наконец сделал полноценный глоток воздуха.
        - Металл с памятью? - придерживая ладонью горло, прохрипел он.
        Незнакомец между тем отправил своё оружие в нагрудный карман комбинезона.
        - Смышлёный, - хмыкнул он. - Ты сейчас лучше включай свою. У меня к тебе уйма вопросов. Первое. Ты кто такой и как сюда попал?
        - Вы давно тут? - вместо ответа спросил Стилет и, видя, что мужчина нахмурился, быстро добавил: - Я спросил потому, чтобы не рассказывать то, что вы уже видели.
        - Рассказывай сначала, я любопытный.
        Стилет понимал, что врать нет никакого смысла. Незнакомец излучал волну спокойного холода, и беседа могла быть остановлена одним его движением, после которого он пойдёт поищет более сговорчивого и правдивого рассказчика.
        - Меня и ещё нескольких парней наняли для захвата экспериментальной волновой установки, проходившей испытания на полигоне. Он тут неподалеку, километрах в шестидесяти. Когда всё было сделано, заказчик и другая группа подчинённых ему людей посчитали, что мы являемся лишними свидетелями. Результат этого решения перед вами. - Он осторожно повернул голову в сторону расстрелянных наёмников.
        - И откуда же твои заказчики?
        Стилет быстро просчитал, что и это скрывать бессмысленно. Если этот человек из команды капитана, из той её части, которая ожидала прибытия захваченных объектов, то решение по нему уже принято и обжалованию не подлежит. Если же нет, то всё равно стоит рискнуть. Ему не поверят, и он навсегда останется у этой сосны, но информация рано или поздно дойдёт до нужного адресата, а значит, задание, хотя бы частично, будет выполнено. Стилет не стал ничего утаивать и, начав со встречи с Мусой, кратко рассказал всё, что ему было известно о проведённой операции.
        - А как так получилось, что Муса обратился именно к тебе, а не пошёл прямо в вашу беспеку сделать заказ на нужное ему количество головорезов?
        Пришлось рассказать свою историю службы на стороне чеченских боевиков.
        - Значит, опять Аллах акбар, - выслушав рассказчика, с какой-то долей грусти произнёс незнакомец. - И где вы, сиротки, только не обретаетесь, но почему-то только не на родине. Как ты думаешь, если я в период своего отпуска заеду к вам в Киев и мне там что-то не понравится, то имею я право внести в вашу жизнь некоторые коррективы?
        - Милости просим, - ответил Стилет. - Если я буду дома, то постараюсь помочь.
        - Ну, это вряд ли.
        - Ты имеешь в виду, что меня не будет дома никогда?
        - Ты догадлив.
        - Мне почему-то кажется, что у тебя должна быть связь.
        - И что это тебе даёт?
        - Две минуты роли не играют. Позвони своему начальству. Я дам тебе два кода. Если оттуда не ответят, то ко мне домой можешь не заходить.
        В этот момент в кармане незнакомца завибрировал телефон.
        - На связи, - ответил на вызов Майор, одновременно вставляя наушник в ухо. - Да, я об этом знаю. Не вижу особых проблем. - И неожиданно взорвался: - Они там что, с ума посходили?! Никаких десантов! Объясните им ситуацию, возьмите любую подписку! У меня не будет времени спасать здесь этот детский сад! - Он на некоторое время замолчал, слушая своего собеседника. - Да они только под ногами путаться будут. Не надо мне никаких отвлекающих, а тем более привлекающих факторов. Эгрегор сейчас должен будет сместиться к прииску. Теням их не хватит даже на закуску. Вы же понимаете, здесь абсолютно другой энергопотенциал. - Он опять вслушался в телефон. - Вот пусть этот лампасник за их жизни и отвечает. Да предупредите, чтобы не тащили сюда свои любимые миномёты. Здесь от них будет толку как от пургена после клизмы. Сейчас начну выдвигаться в сторону прииска и через час выйду с новостями. Просьба есть. Здесь кто-то зачистку проводил, по команде, которая комплекс умыкнула. Один парнишка от этой процедуры уклонился. Я с ним побеседовал, интересные моменты рассказывает. Сейчас ему телефон передам, он два кода
назовёт, прошу ответить сразу, да по голосу пусть идентификацию пробьют. Задерживает он тут меня. Решение принимать надо. Неплохо было бы, чтобы генерал передал командование батальоном мне.
        Майор протянул трубку Стилету. Пленник назвал две группы цифр по восемь знаков и молча вернул мобильник. Разведчик спрятал телефон и вынул из плечевого кармана скатку медицинского бинта.
        - Перевяжи, - приказал он, кивнув на тонкие кровавые полосы на шее. - Зомби запах крови за километр улавливают.
        Пока Стилет бинтовался, наушник что-то прогудел незнакомцу.
        - Будем знакомы, капитан Прокопенко, - проговорил незнакомец, протягивая руку. - Зови меня Майор. Теперь я уверен, что смогу зайти к тебе в гости.
        - Ну а что с нашими планами?
        - Угнали вы действительно новую секретную экспериментальную ракетную установку «Молот» вместе с командным пунктом запуска и сопровождения. Дальность стрельбы - шестьсот километров. Так что сам понимаешь, объектов, по которым она может отсюда ударить, десятки. Радость только одна: заряд в ракете не ядерный, а обычный. Но его можно и заменить. Работа непростая, но для специалистов выполнимая. Наша задача установить, будут они стрелять отсюда или попытаются вывезти установку, перевооружить её и только потом нанести удар.
        - Я не оспариваю приказы, но зачем нам лезть в это дело? Наведём авиацию или вертушки - и нет никакой установки, и проблемы тоже нет.
        - Понимаешь, одному генералу не хочется штаны с лампасами снимать. Вот он и хочет вернуть технику обратно в целости и сохранности. Через несколько минут по этому лесу будет бегать батальон суперменов в голубых беретах.
        - Ты тут что-то говорил об их спасении. Насколько я знаю, ребята подготовленные, сами кого хочешь спасти могут. Я уж не говорю по поводу полного расчёта с противником.
        - Всё это так, да не в нашем случае. Что ты знаешь о зомби?
        - Знаю, что и мы, и американцы ведём разработки по созданию суперсолдат, в просторечии их зомби зовут.
        - О зомби ты знаешь столько же, сколько моя бабушка, умершая в тысяча девятьсот семнадцатом году. Зомби - это не люди, это биороботы, подчиняющиеся заложенной в них программе, и суперсолдатами здесь и не пахнет. Программа постоянно корректируется, эмоции подавляются, организм приобретает новые способности, извлекаемые из подсознания, давно им забытые за ненадобностью. Например, слух, обоняние, ночное зрение улучшаются в несколько десятков раз. Также в несколько раз увеличивается физическая сила. Болевой порог отсутствует. Нет чувства страха за жизнь. Самооборона в пределах ведения военных действий. Имеются и слабые стороны, но воспользоваться ими ты не сможешь, и я сейчас не знаю, что мне с тобой делать.
        - Ты думаешь, что батальон десантников не справится с десятком зомби.
        - Тремя десятками.
        - Справятся и с тремя.
        - Зомби - это ещё полбеды. Здесь есть ещё один фактор, способный уничтожать всё живое. Мы называем их тенями. Раньше в этом районе был золотоносный рудник, на базе которого располагался лагерь НВКД. Золото добывали зэки, и положили их здесь во славу отечества около двадцати пяти тысяч. О смерти мы вообще знаем очень мало, но существует не одна теория, что жизнь после смерти существует.
        - Реинкарнация?
        - И это тоже. Есть теория, что для каждого живого организма существует своя длина волны или частота поля, в которой он и живёт. Измени эту волну или поле, и человек либо умирает, либо начинает трансформироваться, или, если хочешь, мутировать. Много информации идёт о призраках, духах умерших. Считается, что они иногда показываются людям, а если обижены, то делают всякие гадости. Например, выражение «бес попутал» говорит о том, что сделанное человеком является не плодом его умысла, а воздействием извне. Вмешались посторонние, не изученные современной наукой силы. Психолог Верещагин, например, считает, что ещё при жизни внутри себя можно создать определённую нематериальную матрицу, способную жить и мыслить после смерти физического тела. Но перейдём ближе к нашей теме. Тех, кто умер, но появляются в нашем мире и тем или иным образом воздействуют на него, мы для простоты называем тенями. В настоящее время здесь какие-то сволочи изменили вибрации полей над кладбищем, и по лесу бродит двадцать пять тысяч призраков-теней. Что значит для них батальон десантников? Здесь вышли на охоту две дивизии невидимок,
и каждый живой субъект, будь то зверь, птица или человек, является объектом вторжения с последующей деформацией его психики. Тридцатка зомбированных не в счёт, они уже прошли эту стадию, и тени их не замечают. Погибнут пацаны из-за амбиций лампасника и мявкнуть не успеют.
        - А как же ты туда собрался?
        - Я совсем другое дело. У меня врождённая способность менять вибрационное поле. Я свой среди своих.
        - А мне что прикажешь делать?
        - Я могу тебя прикрыть. Есть такое старое выражение «взять под крыло». Ты станешь незаметен для теней, но если мне придётся отвлечься, то на тебе можно ставить крест, ещё не положив в могилу. Вот я и думаю, что ты мне тут совсем не нужен, сплошная помеха.
        - Тогда поставь мне задачу, с чем я могу тут справиться.
        - Есть у меня мыслишка. Моё начальство тоже о ней в курсе, но может не успеть. К руднику подходит железнодорожная ветка. Она запущена, ею уже несколько десятков лет не пользовались. Тебе нужно будет аккуратненько, по краю обойти зону и выйти к этой ветке за её пределами. По железке может пройти состав, тепловоз с двумя или тремя вагонами. Задача - проследить, куда он пойдёт. Может произойти такое, что зона перекроет все виды связи, обычно это так и бывает. Тогда хоть на подножке, хоть на попутке ты не должен упустить цель. Пойдёшь на Семёновск. - Майор раскрыл карту и показал на ней город. - Двигайся вдоль вот этой дороги, но по её правой стороне. С той стороны теней быть не должно. Если увидишь или почувствуешь что-то - каждый чувствует тень по-своему, - то остановись, закрой глаза и не двигайся. Постарайся снизить частоту ударов своего сердца до двадцати в минуту. Если получится, значит, дойдёшь. Оружие не бери, - увидев, как Стилет потянулся к автомату, указал он. - Во-первых, это запах. Во-вторых, память эгрегора, предмет насильственной смерти. Пистолет можешь оставить, но не носи на виду. Он
уже и так пропах твоим потом. Если встретишь зомби, помни: в первую очередь повреждение головы. Продырявишь - либо убьёшь, либо сможешь уйти. Если есть вопросы, давай сейчас.
        - Дай контактный телефон своего начальства.
        Майор продиктовал цифры и проверил, как капитан их запомнил.
        - Теперь разбегаемся. Попробую спасти кого можно из этого детского сада, - проговорил разведчик и поднял голову, услышав гудение двигателей самолётов, идущих на выброску десанта.
        Мужчины разошлись каждый в свою сторону. Майор отправился в глубь леса, а капитан в сторону опушки. В голубом небе над тайгой начали распахиваться первые белоснежные купола парашютов.
        1 августа 2008 года
        Пройдя километра три в сторону рудника, Майор услышал впереди рычание тяжёлых моторов. Несмотря на провешенную трассу, машины шли тяжело. У разведчика мелькнула мысль, что если десантники перехватят конвой до прииска, то, возможно, обойдётся без вмешательства теней. Тогда комплексы можно будет либо подорвать в последний момент, либо попытаться выгнать из тайги под охрану армии. Сориентировавшись по ветру, раскачивающему кроны сосен, и звуку самолётов, он понял, что десант выбросили над рудником и из его затеи, скорее всего, ничего не получится. Через несколько минут между десантниками и комплексом окажется обширная территория кладбища, и пацаны, опьянённые победой по захвату рудника, цепями пойдут в лес на поиски машин, а фактически навстречу своей смерти.
        Он побежал, огибая трассу движения справа, стремясь успеть предотвратить бессмысленное прочёсывание. В стороне рудника захлопали первые выстрелы, постепенно переросшие в непрерываемую трескотню автоматов и пулемётов, в стаккато которых врывались взрывы гранат.
        Майор прекрасно представлял себе пулемёты охраны, расположенные на самых выгодных высоких точках строений, гнёзда стрелков, обложенные мешками с песком и с рассчитанными секторами ведения огня, почти полное отсутствие мёртвых зон и зомби, вышедшего из административного здания прииска и поливающего впереди себя территорию площади одновременно из двух автоматов. Эффект использования такого шага психологи группы не могли себе позволить упустить.
        Наступающие десантники видят, что их пули сотрясают могучее тело врага. Он качается под их ударами, но упорно делает ещё один шаг, держа впереди на уровне глаз в каждой руке по автомату, огрызающемуся огнём. Товарищи, бегущие слева и справа, падают от его точных очередей. Первая мысль - залечь и разобраться с этим громилой гранатой. Но кто-то успел сделать это раньше тебя, а ты уже лежишь за брошенной рабочей железякой, от которой в сторону со звоном уходит рикошет, и на мгновение проникаешься благодарностью судьбе, бросившей этот кусок металла у тебя на дороге. Ты не подозреваешь, что, когда вас соберётся трое, в этом укрытии прогремит взрыв, которого ни ты, ни твои товарищи никогда не услышите.
        Несколько дней территорию прииска, который вам, ребята, приказано захватить, обходили специалисты, прошедшие не одну войну и водившие свои подразделения не в одну атаку. Ими рассчитано всё: от точного времени вступления в бой каждой огневой точки, количества выпущенных с этой точки патронов до минирования мёртвых зон, мест накопления десантников для очередного броска и все остальные премудрости оборонительного боя при численном превосходстве противника.
        За пятиминутное боестолкновение оставив лежать неподвижно роту десантников, двенадцать зомби начали демонстративное отступление, потеряв на поле боя всего троих.
        Преследование отступающего врага, покинувшего надёжные убежища, грозило ему скорой и беспощадной расправой. Уйдя из промзоны, противник скрылся в лесу. Объектов, согласно приказу подлежащих захвату на территории прииска, обнаружено не было. Поредевший батальон получил приказ развернуться цепями и поротно начать прочёсывание прилегающей местности.
        Обогнав медленно идущую колонну и не заходя на территорию кладбища, Майор не дошёл до забора колючей проволоки прииска примерно с километр, когда десантники атаковали периметр. Зачем это было делать, он так и не понял. Техники на территории не было, а следовательно, ввязываться в бой не имело никакого смысла. Комбат должен был обойти не отражённые в поставленной боевой задаче строения, на всякий случай выслав туда разведку, и уж никак не устраивать штурм территории, грозивший значительными потерями.
        Теперь майор выжидал, замаскировавшись под кустом. Ему нужен был язык, способный проводить его к командиру. Он видел, как скрылись в лесу зомби, направляясь на кладбище и ведя за собой погоню.
        Первая рота, разгорячённая боем и понесёнными потерями, вырвавшись из проёма ворот и дыры в колючке забора, проделанной осколками и пулями, начала разворачиваться в цепь для преследования. Молоденький десантник прошёл в десяти метрах от засады и упал, так как его ноги оказались спутанными броском всё той же универсальной металлической нити с тройником. Автомат отлетел вперёд метра на три, а тут ещё на спину навалилась какая-то тяжесть и жёсткая рука зажала рот. Десантник попытался вывернуться, но в глазах стало темно, и руки ослабли.
        - Где ваш комбат? - услышал он над собой голос ещё до того, как открыл глаза.
        - А не пойти ли тебе…
        Договорить ему не дала крепкая и обидная оплеуха.
        - Мне некогда искать вашего командира, малыш, и разговаривать со старшим по званию полагается вежливо. У тебя есть два варианта. Первый. Я снимаю с тебя штаны, беру твой автомат и веду тебя на территорию прииска. Там мне помогут, но что будет с твоим авторитетом? Второй вариант проще. Я иду впереди, а ты сопровождаешь меня сзади со своим автоматом. Выбирай, у меня нет времени.
        - Я отведу вас.
        - Вот и славно. Только давай делай это побыстрей. - И, одним движением схватив десантника за куртку на груди, неизвестный поставил его на ноги, вручив оружие.
        - Комбат должен был выдвинуться к административному зданию. Скорее всего, штаб там.
        - Бегом за мной, - поторопил неизвестный и в хорошем темпе рванул в указанном направлении.
        Помятому конвоиру пришлось прилично поднапрячься, чтобы догнать убегающего пленника уже в воротах. К расположению штаба они подбежали вместе, плечо к плечу, и на попытку часового остановить их десантник крикнул:
        - Это язык! Срочно к командиру!
        Они пробежали по коридору и на всём ходу ворвались в комнату, оттолкнув пытавшегося преградить им дорогу десантника. Перед столом, на котором лежала расстеленная карта, стояли три офицера, обернувшиеся на шум у двери.
        - В чём дело, Коротких, и кто это такой? - спросил мужчина в камуфляже с майорскими погонами на плечах.
        - Язык, товарищ майор. Говорит, у него срочное сообщение.
        - Кто вы такой и как здесь оказались? - потребовал ответа майор, оглядывая с ног до головы пленника.
        - Сейчас же отзывайте солдат из леса, а потом я всё расскажу.
        - На каком основании я должен выполнять ваши приказы?
        - На том, что, если вы сейчас этого не сделаете, из леса не выйдет ни один ваш боец.
        - Коротких, найдите подходящее помещение, закройте этого человека там и охраняйте. Позже мы его…
        Майор не стал дожидаться конца фразы. Он сделал шаг назад, и локоть его левой руки точно впечатался в солнечное сплетение десантника, автомат которого оказался в его руках. Правая рука одновременно метнулась за спину, и никто не заметил, как почти живая металлическая змейка, развернувшись в воздухе, достигла охранника у двери, обвив его руку вместе с автоматом и прикрутив её к ноге солдата. Теперь ствол оружия смотрел вниз и десантник пытался его поднять или освободить от него руку, но ни то ни другое не получалось.
        Незнакомец несколько сместился в сторону, держа состав штаба под прицелом и при этом фиксируя солдата, продолжавшего совершать нелепые попытки освобождения.
        - Иди сюда и встань рядом с ними, - повёл стволом оружия Майор.
        Выполняя приказание, десантник в согнутом положении прохромал мимо и встал рядом с офицерами.
        - Не пытайтесь трогать оружие, иначе я вынужден буду стрелять, - предупредил нападающий и, держа одной рукой автомат, второй вынул из кармана спутниковый телефон. - Это я, - проговорил он в трубку. - Генерал, этот болван рядом с тобой?
        - Не хами, Майор. Докладывай по сути, - ответила трубка.
        - Сообщите ему, что от его батальона осталась от силы рота. Вскоре погибнет и она, если её не отзовут с линии атаки. Моя просьба прежняя: передать командование батальоном мне. Отсюда надо быстро выбираться. Я послал капитана в тупик. Перекрыть все направления вы не успеете, но станцию возьмите под особый контроль. Если этот лампасник опять скажет «нет», то я ухожу, а он пусть готовит новый батальон. Минут через десять от этого не останется ни одного человека.
        Майор включил громкую связь и протянул телефон командиру батальона.
        - Поговорите с командиром посланного вами в зону батальона, - послышался из аппарата голос Гоголя.
        - У меня нет с ним связи, - ответил хорошо поставленный высокомерный голос.
        - Воспользуйтесь моим телефоном.
        Некоторое время в трубке раздавались шумы, но наконец послышался командный голос:
        - Мне нужен майор Трепилов.
        - Трепилов слушает, товарищ генерал.
        - Что там у вас? Доложите обстановку.
        - Батальон захватил прииск, хорошо подготовленный противником для обороны. Мы потеряли роту, но задание выполнили. Прииск захвачен.
        - Меня интересует не прииск, а наличие в нём ракетной установки и центра сопровождения.
        - После захвата техники на территории не обнаружено.
        - Чем вы сейчас занимаетесь? Где противник?
        - Противник отступил в лес. Пятнадцать минут назад роты по моему приказу начали прочёсывание местности.
        - Есть результаты?
        - Здесь не проходят радиоволны. У меня нет связи с командирами рот. Местонахождение комплекса пока не установлено.
        - Спросите у стоящего напротив вас человека, знает ли он, где комплекс, и можно ли, не повредив, отбить его у террористов?
        Майор взял протянутую ему трубку:
        - Комплекс находится примерно в двух километрах от прииска и сейчас движется на его территорию. Отбить комплекс оставшимися силами мы не сможем.
        - Кто это? С кем я говорю? Представьтесь.
        - Меня представит тот человек, что передал вам трубку.
        Наступило короткое молчание, видимо, собеседник прикрыл микрофон рукой.
        - Майор, у вас есть ещё три роты десантников. Я передаю вам командование. Сделайте всё, чтобы отбить комплекс, тем более что он выходит прямо на вас. Вы слышите, Трепилов? С этого момента батальоном командует майор.
        - Ваш приказ понят, - громко проговорил командир батальона.
        - Ну что, майор, справитесь? - с надеждой в голосе спросила трубка.
        - Мы сможем только ненадолго задержать комплекс, но, чтобы захватить его, у нас не хватит сил.
        - Сколько же там террористов, что десантный батальон не может справиться с поставленной задачей?
        - Это не террористы, генерал. Мой руководитель объяснит вам ситуацию. Не вздумайте высылать авиацию, будет только хуже.
        Майор отключил связь и опустил ствол автомата, которым фиксировал захваченных офицеров.
        - Что дальше, Майор? - спросил Трепилов, освобождая место у штабного стола новому командиру.
        - Какой сигнал вами предусмотрен для свёртывания рот и вывода их из леса?
        - Две красные ракеты с последующим дублированием.
        - Давайте сигнал.
        - Зайцев, сигнал отхода.
        Десантник Зайцев так и стоял полусогнувшись, не будучи в состоянии ни освободиться, ни воспользоваться оружием, ни выполнить приказ.
        Майор положил на стол автомат и тремя движениями освободил бойца от стягивающей его струны.
        - Быстро сигнал, - приказал он. - Через минуту продублируешь.
        - Что делаем, Майор? - спросил Трепилов.
        - Готовимся к обороне и ждём выхода ваших, если кто выйдет.
        - А куда они денутся, если приказ получили.
        - Это не та война, майор, к которой вас готовили. Сколько у вас здесь человек?
        - Вместе с вами шестеро и ещё два пулемётчика: один здесь, на крыше, другой на здании цеха.
        Майор кивнул:
        - Значит, так. Комплексы сюда не выйдут до того момента, пока мы отсюда не уйдём либо не сможем уйти никогда. Думаю, последний вариант никого не устраивает. Занимаем оборону и ждём ваших бойцов. Какая-то часть из них должна выйти. Сейчас в лесу на ваших парнях проверяют новый вид психотронного оружия, - начал врать Майор, понимая, что в правду никто не поверит. - В первую очередь фиксируем действие появившегося бойца и лицо. Если на лице страх и он бежит и отстреливается, то это ещё наш человек. Окликаем. Останавливаем и обязательно делаем противошоковый укол. Если десантник выходит спокойной походкой, улыбается, с оружием или без него, то это зомби. Стрельба на поражение. Имейте в виду, значит, в ваших бывших товарищах заложена программа убивать и только убивать. Инстинкт самосохранения практически отсутствует, что даёт нам шанс выжить. Против трёх рот нам не выстоять. Правда, выходить они будут каждый сам по себе, так что какое-то время мы продержимся. Приказ понятен? - обвёл он взглядом присутствующих.
        - Как же это открывать огонь по своим? - спросил капитан, начальник штаба батальона. - А если…
        - Никаких «если», - прервал его Майор и грубо спросил: - Жить хочешь?
        В комнате установилась полная тишина.
        - На поражение, - повторил разведчик, заглядывая каждому из трёх офицеров в глаза.
        Все кивнули.
        - Предупредите пулемётчиков. Пытаемся отфильтровать только первую волну вышедших. В дальнейшем здоровых уже не будет, и мы сразу уходим в сторону болота.
        - А тех, которые подверглись облучению, можно вылечить? - осторожно спросил Трепилов.
        - Не знаю, но скорее всего это необратимо.
        - Коротких, Зайцев, быстро к пулемётчикам, передайте приказ. И уточните: даже если это ваш друг, спавший на соседней койке, спасший вам жизнь, его необходимо убить. Это уже не человек, а машина-убийца.
        Десантники убежали.
        - Пошли, - приказал Майор. - Выбираем секторы с таким расчётом, чтобы, отступая, можно было уходить на восток, к болоту. Наш бой минут на пять. По моему приказу сразу уходим. Кстати, может, кто-нибудь одолжит мне хотя бы на время автомат?
        - Пойдёмте, собранное с убитых оружие в соседней комнате, - проговорил всё это время молчавший капитан.
        Они расположились редкой цепочкой метрах в пяти друг от друга и напряжённо прислушивались к нечастым выстрелам, доносившимся из леса.
        - Приготовились, - скомандовал Майор, заметив, что ветки высоких кустов в двух местах начали шевелиться.
        Первым из леса выскочил огромный десантник и двухметровыми прыжками побежал к проволочному забору, поминутно оглядываясь. На его лице застыла гримаса ужаса.
        - Сорокин, сюда! - крикнул, приподнимаясь из-за укрытия, капитан, но солдат его не слышал и продолжал бежать, забирая левее цепочки засады.
        - Зайцев, останови, - приказал лежащему крайним справа десантнику Трепилов.
        Солдат, оставив оружие, вскочил и бросился наперерез бегущему. Он упал Сорокину в ноги и быстро придавил его к земле.
        - За мной, Сорока, за мной! - кричал он в лицо десантника, хлеща его по щекам.
        Постепенно лицо Сорокина приняло осмысленное выражение, и он даже увернулся от очередной пощёчины.
        Зайцев, увидев, что товарищ пришёл в себя, вскочил, схватил его за воротник куртки, помогая подняться, и, указывая направление, потащил за собой. Они вместе упали за бетонный блок, лёжку Зайцева, и первый эпизод спасения оказался успешно завершённым.
        Вторым из кустов вышел спокойный флегматичный солдат и не торопясь двинулся к воротам прииска.
        - Фомин, он твой, - негромко приказал майор лежащему невдалеке пулемётчику.
        - У него даже оружия нет, - с дрожью в голосе проговорил солдат.
        - Приказываю: огонь! - жёстко и более громко повторил бывший командир батальона.
        Десантник, вошедший уже в ворота, повернулся, видимо услышав разговор, и так же не торопясь двинулся к месту засады, на ходу пытаясь вытащить что-то из кармана.
        Только когда в его руке оказалась граната, а палец другой проник в предохранительное кольцо, прозвучала короткая пулемётная очередь, отбросившая тело назад. Ещё через три секунды прогремел взрыв гранаты.
        - Есть ещё сомнения, Фомин? - спросил майор, все эти секунды не спускавший с мушки своего автомата все движения зомби.
        - Нет, товарищ майор.
        Они успели спасти ещё пятерых, когда слева, прямо на забор из колючей проволоки двинулась группа из десяти человек, дико смеясь и простреливая пространство впереди себя из автоматов.
        - Огонь! - крикнул Майор, и все одиннадцать стволов дружно выполнили его приказ.
        Оставаться дальше на месте не было смысла. По всему лесу со всех сторон слышалась беспорядочная стрельба, смех и невообразимо дикий вой.
        - Отходим, - скомандовал Майор и, дождавшись, когда его приказ дойдёт до последнего в цепи, начал отползать в сторону широкой дыры в колючей проволоке.
        Они ползком добрались до ближайших кустов и там, разогнувшись, двинулись за Майором, взявшим хороший темп, временами переходящий на бег. Через полтора часа они достигли болота, и разведчик, пройдя по берегу, нашёл след Митрича, уводивший в трясину.
        - Зомбированные будут искать вас и, найдя след, пойдут по нему. Вам выходить из зоны нельзя. Скорее всего она уже оцеплена. Стрелять с той стороны будут без предупреждения и прочих реверансов. Помните, что вы солдаты и не имеете права разносить заразу, от которой пострадают мирные люди. Если очень коротко, то это болото - ваш последний рубеж и надежда на спасение. Преследователи будут подходить по одному, по двое или небольшими группами. Вот здесь, - он воткнул поднятую слегу в болотную хлябь, - начинается тропа в глубь болота. На сколько она тянется, я не знаю, но где-то там есть небольшой островок. Если придут только зомби и вы удержите тропу, значит, будете жить. Болото глубокое. Я вам говорил, что чувства самосохранения у зомби нет. Когда они появятся, постреляйте с разных направлений, и они войдут в болото. Дальнейшее можно не объяснять, но тропу держите крепко, в этом весь ваш шанс.
        - А кто может прийти ещё? - задал вопрос Трепилов.
        - Если придут другие, то нам с вами не повезло, и мы больше не увидимся, - закончил Майор. - Сейчас мне надо уйти и доделать одно дело. Майор, у вас там осталась захоронка с кумулятивными и бронебойными гранатами?
        - Да. Четыре ящика замаскированы мусором и битым кирпичом внутри домика без крыши, стоящего почти у колючки.
        - Спасибо, найду.
        - Подожди. Может, и мы с тобой? Это наша работа, и мы её не доделали. Лучше уж лечь в деле, чем здесь, на болоте.
        - Я бы взял вас на эту прогулку, ребята, вот только мешать вы мне будете, а не помогать. Зомби меня не чувствуют, а с учётом других проблем вы вообще красный фонарь на одной из улиц Амстердама. - И, видя, как майор нахмурился, добавил: - За сравнение не обижайтесь. Есть здесь кое-что гораздо хуже, а вы будете только отсвечивать. Если всё получится, часа через три-четыре я приду к вам и попытаюсь отсюда вытащить. Если зомби найдут вас и полезут в болото, то поднимите побольше шума с другой стороны островка. Искать проход они не будут. Полезут прямо в топь. Тут вы и без стрельбы обойдетесь.
        Майор развернулся и вскоре скрылся за редкими стволами деревьев.
        - Что, пошли обживаться на новом месте? - проговорил Трепилов, беря в руку слегу и делая первый шаг в болото.
        …По лесу Майор бежал быстро, он не устал, дорогу знал хорошо и не боялся, что может попасть в засаду. В настоящее время главным было успеть на погрузку комплекса. На эстакаде прииска стояли два полувагона, и он не сомневался, что те, кто захватил комплекс, попытаются его вывезти с территории прииска - а потом ищи его по всей стране… Его целью было повреждение или полное уничтожение ракетной установки, а дальше пусть разбирается армия, хотя головная боль всё равно останется. Проморгали они образование пси-зоны, а это значит - ещё одна точка контроля и постоянного напряжения. Кажется, пора создавать более мощное подразделение и заниматься ликвидацией зон, по крайней мере хотя бы тех, которые можно ликвидировать.
        Кроме ножа, четырёх сюрикенов и летающей стальной гарроты, оружия у Майора не было. Во-первых, запах оружейной смазки демаскировал его приближение - зомби обладали в несколько раз более чувствительным обонянием, чем человек. Во-вторых, он был уверен в своих силах и не любил шума при проведении операций.
        Не дойдя до последних кустов, скрывавших линию колючей проволоки, он почувствовал впереди засаду или выставленное охранение и стал смещаться влево. Всё равно его цель находилась несколько в стороне от линии движения, и, как он помнил, была значительная брешь в заборе.
        Определившись с направлением ветра, Майор, сначала пригнувшись, а потом ползком стал приближаться к территории прииска. Домишко без крыши он увидел сразу. Ещё раньше, проводя разведку, он зафиксировал его местоположение. Из-за корпуса цеха до него донеслись звуки двух работающих моторов, значит, в период его отсутствия комплекс уже въехал на прииск, и сейчас машины находятся в районе погрузочной платформы, но с места его наблюдения были не видны.
        Майору осталось преодолеть два препятствия - забор из колючей проволоки и стоящего в трёх метрах от него зомби с автоматом на груди. Пятнадцать метров для броска ножом - очень большое расстояние, и он решил не рисковать.
        Отползя назад, он поднялся, привёл в беспорядок одежду. Вытащил из-под ремня куртку, взлохматил волосы, левый рукав закатал до локтя, правый расстегнул в манжете и вложил туда нож. Несколько раз попробовал согнуть и разогнуть кисть, чтобы опробовать скольжение клинка в ладонь. Всё вроде получалось. Потом сел на землю и занялся дыхательной гимнастикой и настройкой организма на новые вибрации. Почувствовав, что готов, встал и с шумом начал двигаться среди кустов в сторону забора. Он специально вышел несколько правее охранника и, не обращая на него внимания, рваным, дёрганым шагом двинулся к забору. Наткнувшись на него, постоял, уставившись в одну точку, будто вспоминая, что это, а потом, повернувшись, двинулся вдоль него.
        В первый момент его появления зомби настороженно сопровождал каждое его движение стволом автомата, но потом опустил оружие, уловив знакомые биоритмы и сопровождающие их поля. Для него это был свой. Боец, прошедший программу подчинения.
        Десять метров. Семь метров. Клинок скользнул в ладонь. Пять метров. Пора. Нож, мелькнув в воздухе, вошёл по самую рукоятку в глаз охранника. Ещё не понимая, что он умер, страж постоял несколько секунд, покачиваясь, и опрокинулся на спину.
        Майор пробежал оставшиеся метры, нырнул в дыру в заборе и оказался на территории прииска. В этот момент на погрузочной площадке резко взревел один из двигателей, и стало понятно, что надо поторапливаться. Видимо, одна из машин комплекса поднялась по пандусу и въехала на железнодорожную платформу.
        Прихватив на всякий случай автомат убитого и выдернув из глазницы нож, диверсант бегом преодолел открытое пространство и, прижавшись к стене, заглянул в интересующий его домишко. Внутри было пусто, и он прыгнул в проём окна.
        Как и сказал Трепилов, в одном из углов была навалена куча мусора, и, когда он снял два верхних куска полуистлевшей фанеры, под ними обнаружилось четыре армейских зелёных ящика. Бросив взгляд на маркировку, Майор решил воспользоваться кумулятивными гранатами. В каждом ящике было по два комплекта. Проверив гранатомёты, он повесил один из них себе за спину, а второй взял в руки. Теперь оставалось только приблизиться к месту погрузки и, выбрав удачное место, нанести удар.
        Он выбрался из домика, проскользнул на территорию полуразрушенного цеха и стал пробираться вдоль стены, приближаясь к погрузочной платформе. Выглянув в пролом, Майор сразу понял, что здесь у него ничего не получится. Угол стрельбы был очень неудачен. Обе машины уже были в полувагонах, и кумулятивный заряд в первую очередь нанёс бы повреждения стальным стенкам транспортной платформы, фактически не причинив повреждения грузу. Он опоздал. Менять позицию для выстрела было поздно. Возможности подняться на пятиметровую высоту стены не было. Уйти целым после выстрела с её гребня тоже представлялось проблематичным - в двадцати метрах от платформ цепочкой располагались зомби, всё внимание которых была направлено на окружающую платформу территорию.
        Прикинув варианты, Майор решил нанести двойной удар. Сейчас он выстрелит по стальному борту полувагона и если даже не повредит комплекс, то оставит на вагоне отличную отметину, которую нельзя спрятать, и она будет обращать на себя внимание по всей линии движения состава, если ему удастся вырваться из создаваемого оперативного кольца. Второй выстрел он произведёт уже из леса, когда тепловоз потянет вагоны к центральной железнодорожной ветке, чтобы затеряться среди других составов.
        Приняв решение, он положил трубу гранатомёта себе на плечо, на секунду появился в проёме, прицелился и выстрелил. Граната, покинув тубус, ударила в заднюю стенку полувагона, оставив в ней приличную дыру, и взорвалась внутри платформы, на которой стоял комплекс управления.
        Последствия нападения не замедлили сказаться. На стены здания и в его проёмы обрушился ураган автоматного огня. Согнувшись, Майор побежал вдоль глухой стены, рассчитывая только на неповоротливость зомбированных бойцов. Он успел проскочить открытое пространство до того момента, как стрелки увидели его, и скрылся в здании без крыши, где хранились гранатомёты. Выскользнув с его обратной стороны и пригнувшись, побежал к знакомой дыре в заборе, и тут уже вокруг него засвистели пули. Тубус с гранатой он упрямо тащил за собой.
        Забежав в лес и скрывшись от стрелков, он стал забирать вправо, помня, что подъездные пути к прииску изгибаются именно в эту сторону. Погоня немного отстала, и Майор решил, что успеет нанести удар, свалить с пути или вывести из строя тепловоз и тем самым предотвратить вывоз из зоны комплекса, отбить который впоследствии останется только делом техники.
        Когда железнодорожная насыпь появилась в его поле зрения, он на бегу стал прикидывать, откуда лучше произвести выстрел, и вскоре нашел такое место. Небольшой взгорок располагался метрах в пятидесяти от железнодорожных путей. Рельсовый путь здесь делал небольшой поворот. Удар гранаты должен был сбросить поезд с рельсов, и тот, потеряв опору, уйдёт под откос.
        Майор удобно устроился, положил гранатомёт на вершинку взгорка и дважды приложился к прицелу. Всё было в полном порядке. С такого расстояния он просто не мог промахнуться по мишени, по которой собирался стрелять.
        Полежав минуту, он насторожился и стал поворачиваться, посматривая в свой тыл. Нападения сзади он практически не опасался, так как чувствовал опасность задолго до её реального появления. Если погоня была бы близко, можно было тихо сменить позицию, пусть даже на менее удобную. В этот момент он понял причину своего беспокойства. Погони не было. В лесу стояла абсолютная тишина. Значит, зомбированных бойцов отозвали для полной эвакуации. Теперь всё его внимание было обращено на рельсы, но прошло полчаса, минул час, а тепловоз со знакомыми полувагонами и не думал проезжать.
        «Что-то на прииске пошло не так, - подумал он. - Кто-то или что-то в последнюю минуту помешал провести отъезд».
        Это одновременно радовало, так как было время замкнуть кольцо охоты, и настораживало, не давая объяснения произошедшему.
        Майор решил действовать. Он спустился к насыпи и, как партизан в старые времена, приник ухом к рельсу. Ни вибрации, ни звука хода поезда на стыках. Положив гранатомёт на плечо - к стрельбе готов, - он двинулся в сторону прииска, способный в любую секунду выстрелить или спрятаться в кустах. Вскоре ему стали видны стены полуразрушенных цехов. Ещё один небольшой поворот - и разведчик остановился как вкопанный. Железнодорожный тупик был пуст.
        Бросив теперь уже ненужный тубус с гранатой, он медленно двинулся вперёд и, дойдя до отбойника, положил на него руки. Вагонов не было. Территорию не нарушало ни одно мало-мальски заметное движение. Он повернулся и посмотрел вдоль пути, будто надеясь увидеть хвост состава, но рельсы по-прежнему были пусты, плавно сворачивая, уходили за поворот.
        Присев на корточки, Майор опёрся спиной о земляной вал отбойника и начал скрупулезно высчитывать время, потраченное им на бег от погони и устройство засады. По всем расчётам получалось, что он везде успевал и тепловоз с вагонами не мог пройти до того, как он занял позицию на взгорке.
        Раскинув ноги по земле и поудобнее устроившись, он достал телефон и нажал одну-единственную кнопку.
        - Слушаю тебя, - уверенно и спокойно прозвучал в динамике голос Гоголя.
        - Они покинули прииск, - бесцветным голосом сообщил Майор.
        - Когда?
        - Не знаю, но не более полутора часов назад.
        - Как это произошло?
        Майор вкратце доложил обо всех обстоятельствах, произошедших с момента, как похищенный комплекс вошёл в лес.
        - Мне тут больше нечего делать, - закончил он.
        И услышал удивительную фразу, сказанную бодрым, весёлым голосом:
        - Работа только начинается, и она становится всё интереснее. Забудь о комплексе, пусть его ищут лампасные. Твоё задание - чёрный шаман. Найди его стоянку. Я думаю, его давно там нет, всё хорошенько там разнюхай и привези, если найдёшь, что-нибудь из его вещей. Если обнаружишь дорожку его отхода, пройди по ней.
        - Что делать с пацанами на болоте?
        - Я передам их местоположение командованию. Твоё дело - шаман. Сам-то как себя чувствуешь?
        - Да всё вроде нормально, только противно, что оставили в дураках.
        - Ещё не вечер. Действуй. - Гоголь отключился.
        «Вот так, ждёшь разноса, а получаешь новое задание и оптимизм руководства», - покрутил головой Майор и, припомнив разговор с промысловиком Митричем, двинулся в тайгу.
        2 -4 августа 2008 года
        - Итак, - начал совещание оперативного отдела Гоголь, - что мы имеем на сегодняшний день по зонам сто тридцать восьмой и восемнадцатой. Сто тридцать восьмая полностью локализована силами армии и МЧС. В ближайшее время она будет ликвидирована, но вокруг на огромной территории установят карантин. Поражению подверглось водохранилище, а следовательно, страна понесёт немалые убытки в сельском хозяйстве. Бюро официально признало зону восемнадцать пси-зоной, и по периметру проводятся заградительные мероприятия, влетящие стране в немалую копейку. Но, как вы сами понимаете, это не наши вопросы. По обеим зонам мы имеем неоспоримые факты постороннего воздействия хорошо организованной группы террористов, цель действий которой до настоящего времени не выявлена. Проведённая этой группой многоходовая, заранее спланированная операция позволяет сделать вывод, что она ещё не закончена и приурочена к какому-то определённому событию, готовящемуся в стране или за рубежом. Как вы все прекрасно понимаете, террористы чего-то ждут. Им удалось похитить ракетный комплекс, но до сих пор они не предъявили никаких требований.
Мы не знаем, где комплекс, кто им владеет и с какой целью он похищен. Служба внешней разведки соблаговолила проинформировать Бюро, что члены террористической группы, захватившей комплекс, являлись украинскими наёмниками, имеющими большой военный опыт проведения спецопераций в Чечне. Добытые нами сведения свидетельствуют о том, что данная операция имеет кавказский след. Как вы знаете, в этом регионе неспокойно. Возможно, все следы ведут именно туда, но пока это не установлено. По всем трём объектам работали отдельные группы, никак не связанные между собой, и это наводит на мысль, что операция спланирована достаточно сильной государственной спецслужбой. Бюро в своё время дало задание нашим коллегам из СВР контролировать и добывать сведения не только по разработкам психотронного оружия, но и выявить и поставить на учёт по возможности всех имеющихся на Западе лиц, способных к совершению реальных суггестивных воздействий в значительных масштабах. Сегодня разведка сообщила, что более двух месяцев назад специалист-теоретик Патрик Джонелли, работающий именно в интересующем нас направлении, получил
шестимесячный творческий отпуск и отправился на своё ранчо писать монографию. Поехал, и пиши себе на здоровье, кто мешает, но сумма в два миллиона долларов в одном из швейцарских банков помешала ему усиленно трудиться дома, и он отбыл в неизвестном направлении. Сейчас наши коллеги ищут концы, откуда поступила сумма и где сам Джонелли, но пока их усилия безрезультатны. Джонелли - талантливый тридцатипятилетний психолог, но никогда не выделялся среди общей преподавательской массы. Попал в зону нашего внимания после единственной демонстрации своих возможностей в узком кругу друзей. Это, как вы сами понимаете, наша фигура, и, возможно, его это след в деле исчезновения железнодорожного состава на прииске вместе с комплексом. В настоящее время военная контрразведка, ФСБ и милиция роют носом землю, чтобы обнаружить комплекс, но результатов нет. Есть и радостное известие. На территории восемнадцатой зоны появился старик. Он собрал выживших десантников и устроил на территории прииска что-то типа госпиталя. Выживших - сто восемнадцать человек. Когда их хотели оттуда эвакуировать, зомбированные, перейдя в
активную фазу, отказались покинуть территорию. Медики и МЧС благоразумно не стали настаивать, и в настоящее время там палаточный городок. С дедом побеседовали. Он отказался дать о себе какие-либо сведения, представившись человеком божьим. Глава семёновской церкви сообщил, что помнит этого старика среди прихожан. Зовут его Савелий, но кто он и откуда, не знает. У деда явно суггестивные способности, позволяющие восстанавливать психику бойцов, подвергшуюся воздействию вибрационными полями теней. В настоящее время у нас с вами несколько объектов для работы, что может дать возможность выйти на след комплекса или людей, у которых он сейчас находится. Во-первых, это Джонелли, во-вторых, лаборатория номер семнадцать, которая, как мне кажется, подозрительно вовремя сгорела, в-третьих, этот самый Савелий и, наконец, в-четвёртых, свободный поиск теневой зоны, прикрывающей комплекс. Как вы понимаете, зона поиска с каждым днём будет расширяться с учётом фактора возможного передвижения комплекса, на колёсах самоходом, железной дорогой, а если в дело подключили авиацию, то на сегодняшний день - это вся Россия. В
перспективе возможно и сужение зоны поиска, если террористы выставят свои требования и назовут объект, по которому хотят нанести удар. В этом случае мы будем иметь максимальный радиус поиска в тысячу двести километров.
        - Шеф, - перебил Гоголя Мудрец, - а мы что-нибудь имеем по Маховикову, с которым вы провели беседу?
        - Спасибо, что напомнил. Информирую всех. У нас с Мудрецом есть подозрение, что на территории прииска имеется артефакт в виде камня-ведуна. Маховиков Константин Дмитриевич - внук Маховикова Ивана Сергеевича, бывшего заключённого спецлага, базировавшегося на прииске. По неподтверждённым данным, Маховиков К.Д. является волхвом. Я имел беседу с Константином Маховиковым, в настоящее время пенсионером, в прошлом - геологом. В ходе беседы косвенно подтвердилась заинтересованность Константина в обстановке, складывающейся на тот момент в районе прииска. Учитывая суггестивные возможности Константина Маховикова, я не взял его под наблюдение, но через день сделал запрос в милицию. Поступившая информация свидетельствует о том, что Константина Дмитриевича в городе нет. Проверкой установлено, что он не брал билеты ни на самолёт, ни на поезд. Его машина находится в гараже. Соседние регионы, имеющие авиа - и железнодорожный транспорт, также не подтвердили факта покупки им проездных документов. К сожалению, на настоящий момент мы не имеем сведений о вмешательстве в ситуацию, создавшуюся в восемнадцатой зоне,
суггестора типа волхв, хотя я на это очень рассчитывал. Теперь по нашей работе. Лиса, ты едешь в восемнадцатую зону, прикрытие выбери сама. Входишь в доверие к Савелию. Если это суггестор, то он тебя расколет, но, возможно, даст какую-нибудь наводку или подсказку. Глаз, ты в свободном поиске. Всё, что делается и происходит в радиусе тысячи километров от зон нашего интереса, твоё. Ты лучше всех восстанавливаешь и ведёшь след по вибрационным полям. Я не думаю, что Джонелли, если в этом участвовал он, будет находиться рядом с комплексом. Он не дурак и должен понимать, что таким образом может нам помочь, но проследить суггестора такого уровня по следу ты должен. Майор, ты отправляешься в семнадцатую лабораторию и попытаешься оттуда взять след зомби. Думаю, ты можешь натолкнуться на след того же Джонелли. Если это произойдёт, свяжешься с Глазом. Мудрец, ты, как обычно, на месте. Сбрось на их персоналки сведения о Маховикове. Надеюсь, информация по Джонелли уже там. Ежесуточную информацию, как всегда, Мудрецу. Что требует оперативного вмешательства, сразу мне. Я потрясу ещё наших коллег. Не думаю, что они
выдали нам всё, что знают. - Генерал обвёл глазами сидящих за столом. Все молчали. - Вы ещё где? - спросил он, и скромный кабинет руководителя страховой компании мгновенно опустел.
        Майор был недоволен полученным заданием, но не подал вида. Искать суггестора там, где его след давно простыл, всё равно что ловить блох на плешивой голове, но приказ есть приказ, и через шесть часов в качестве представителя контрразведки он уже проходил пропускной режим спецучреждения. Никто особо не обратил на него внимания. Люди из этой службы уже несколько дней трясли весь состав лаборатории и её охрану. Трясли, как спелую грушу, в ожидании плодов розыска. Плод почему-то так и не упал. На какое-то время действо переместилось в другие кабинеты, но злобные церберы обещали вернуться.
        Получив сопровождение, новый следователь бродил по всей лаборатории, задавал достаточно умные в профессиональном плане работы экспериментаторов вопросы и, казалось, к чему-то прислушивался, подолгу оставаясь в рабочих кабинетах и палатах для экспериментального материала. Через несколько часов он потребовал принести ему личные дела погибших и раненых сотрудников лаборатории и не особо удивился, увидев на одной из фотографий Джонелли. Узнав, что лаборант Фабичев - по таким документам Джонелли значился в лаборатории - похоронен на местном кладбище, так как был одинок, поехал туда и сфотографировал его могилу.
        Интересуясь жизнью всего личного состава лаборатории, он узнал, что Фабичев снимал квартиру в городе, хотя лаборатория предоставляла на своей территории прекрасные комнаты для проживания одиночек и целые квартиры для семейных. Майор отправился в жильё лаборанта, где просидел целых два часа, а вернувшись в лабораторию, пошёл в гараж.
        Фабичев имел автомобиль «Лада» пятнадцатой модели и, как все остальные сотрудники, пользовался, конечно не безвозмездно, услугами механиков гаража: то подкачать шины, то посмотреть карбюратор, то подтянуть застучавшую подвеску.
        Машину лаборанта обычно обслуживали трое, и им, как и всем остальным, надоели вопросы дотошных следователей. Этот отличался от предыдущих тем, что задавал вопросы не о проведённых ими с лаборантом разговорах, а о состоянии его машины, чем расположил к себе работяг, тем более что был сведущ в технике. Один из слесарей, регулировавших карбюратор, вспомнил, что в один из дней с воскресенья до понедельника Фабичев накрутил на своей лайбе пятьсот километров. Второй заядлый охотник рассказал, что, ремонтируя подвеску, обнаружил на ней следы грунта, не характерные для городской местности, и даже вспомнил, что такой грунт может быть в районе лесного массива у озера Чень, где он однажды охотился.
        Отказавшись от ужина, проверяющий поблагодарил за оказанное содействие, и вскоре его джип скрылся в конце улицы под облегчённые вздохи руководства лаборатории и службы охраны.
        Первое, что сделал Майор, отъехав от лаборатории и найдя неприметный глухой переулок, переоделся и сменил номера на своём авто. Добравшись до центрального гастронома, солидно отоварился продуктами в виде колбасы, копчёной курицы и прочей серьёзной еды для мужского организма. Выехав за город, он хорошо подкрепился, так как за весь день не съел ни крошки, и подключился к Интернету. Озеро Чень он нашёл довольно быстро, сбросил схему дороги в компьютер джипа и, с наслаждением закурив, тронул машину. Предстояло прокатиться в соседнюю область в один конец на двести пятьдесят километров. Расстояние очень обрадовало, так как совпадало с показаниями одного из слесарей.
        Второй раз он позволил себе закурить уже с досады, когда подъехал к озеру и увидел остовы стен и провалившиеся крыши то ли небольшого санатория, то ли лагеря отдыха. Здесь прошёлся пожар, и искать что-то в темноте на пожарище не было никакого смысла. Откинув спинку сиденья и приказав организму проснуться в шесть часов, он безмятежно проспал в салоне машины до восхода солнца.
        Сутки с начала поиска прошли. Он был уверен, что вышел на след, но вот куда он приведёт или оборвётся именно здесь, было пока не ясно. От пожарища до сих пор пахло бензином. Поджигатели не потрудились имитировать случившееся фактором неосторожного обращения с огнём. Майор не сомневался, что здесь заметали следы.
        Три из четырёх зданий сгорели полностью. Четвёртым последние проживающие здесь жильцы не пользовались, а поэтому и утруждать себя его поджогом не стали. Побродив по развалинам и не найдя ничего интересного, подтверждающего наличие здесь группы зомбированных, он отыскал свалку, но и она была не просто залита бензином и подожжена, но в период горения ещё и кем-то ворошилась, выгорев в результате до самого дна.
        Заинтересовал его стадион, свидетельствующий о том, что проживающий здесь контингент активно поддерживал своё хорошее физическое состояние. Обычная грунтовая полоса вокруг футбольного поля была хорошо утоптана. Перекладины турников, натёртые ладонями, сверкали почти зеркальным блеском. Другие спортивные снаряды также имели следы их активного использования. Проживающие здесь активно купались. Песок пляжа был изрыт, и даже прошедшие дожди не до конца сгладили следы множества ног. Пройдя по берегу, разведчик не обнаружил ни одного места, облюбованного рыбаками. Странные отдыхающие категорически отрицали рыбный спорт. На окраине пляжа в траве он нашёл иглу от разового шприца и осторожно, как драгоценнейшую находку, уложил её в пластиковый пакетик, спрятав его вместе с иглой в корпус пустой шариковой ручки.
        Покинув территорию, он осмотрел подъездную дорогу. Грунтовка рассказала ему, что несколько дней назад здесь был мощный грузовой тягач с полуприцепом и знакомым рисунком протектора, виденный им на территории прииска. В таких случаях Майор не ошибался и сделал несколько снимков на свой спутниковый телефон. У него не осталось ни малейшего сомнения, что именно здесь до появления на прииске жила и готовилась группа зомби. Фабичев-Джонелли приезжал сюда подкорректировать ставшие ему известными в лаборатории особенности психообработки.
        Поиски практически ничего не дали. Майор не сомневался, что остатки препарата, имеющиеся в найденной игле, будут психотропного характера и только подтвердят сделанные им выводы. Сейчас он сбросит информацию Мудрецу, и уже сегодня здесь будут рыть землю полтора-два десятка специалистов из лабораторий военной контрразведки. Может, они нароют ещё что-то, но это никак не поможет ему выйти на след комплекса или самого Джонелли.
        Пора было уезжать. Он сел за руль и, не заводя двигатель, смотрел в лобовое стекло на след тягача. Машина, погрузив зомби, не развернулась в сторону трассы, а пошла куда-то в поля. Почему в поля? Майор вновь высветил на экране ноутбука карту местности. Куда они могли поехать и вообще зачем тяжёлой машине ходить по просёлкам, рискуя сесть в мягком грунте?
        «Стоп. А вообще что делать тяжёлой машине здесь, если груз, который она должна забрать, не превышает с учётом возможного оборудования трёх-четырёх тонн», - мелькнуло у него в голове, и Майор крепко выругался.
        Выскочив из джипа, он, как огромный пёс, на четвереньках облазил и обнюхал несколько десятков метров следа. Он бы не дал свою голову на отсечение, но интуиция подсказывала ему, что машина везла не только группу зомбированных бойцов, но ещё и дополнительно тяжёлое оборудование. Возможно, завтра это подтвердят эксперты, но это будет только завтра, а он уже сегодня двинется по следу, тем более что тот хотя и идёт в сторону прииска, но и несколько отклоняется от него.
        - Здорово, домовой, - приветствовал он Мудреца, подначивая специалиста-аналитика тем, что тот фактически не работает в поле, а ведёт затворническую жизнь в четырёх стенах.
        Мудрец, как всегда, не остался в долгу:
        - Что, опять заблудился, или подсказать, где ближайшая закусочная для бомжей? Третий мусорный ящик слева, пищевые отходы. Прошу не стесняться.
        - Ладно, Мудрец, извини. Ты почти всегда всё знаешь наперёд, поэтому скажи: какая машина доставила отряд зомби на прииск?
        - Это был «мерседес» с полуприцепом длиной шестнадцать метров.
        - Ты знаешь, где я сейчас?
        - Естественно.
        - Проинформируй Гоголя. Здесь была группа, обслуживаемая Джонелли.
        - Он там что, тебе визитку оставил? - ещё обижаясь на домового, спросил Мудрец.
        - Нет, он был здесь, судя по километражу спидометра его машины и следам глины на подвеске. Я попытаюсь пройти по следу этого «мерседеса», но мне нужны его особые приметы. Чем-нибудь по этому поводу помочь можешь?
        - Я этим не занимался, но через час сообщу тебе номера, цвет и что ещё нарою.
        - Ты не Мудрец, ты гений.
        - Все Мудрецы гении, не забывай об этом, - гордо произнёс аналитик. - Кстати, как обычно, наш разговор записан, помни об этом.
        - Что-нибудь ещё?
        - Координаты промысловика Митрича, у которого забирали террориста, у тебя есть? Он видел эту машину. Охотничий глаз-алмаз. Попробуй переговорить со стариком.
        - И пробовать нечего, сейчас позвоню его соседке. Дед предупреждён, чтобы из города ни-ни.
        - Ну ты…
        - Езжай куда собрался. Сейчас много наговоришь, потом пожалеешь, - прервал Майора Мудрец и отключился.
        «Ты посмотри, какой благородный. Не захотел ещё один козырь иметь», - промелькнуло в голове у Майора, когда он садился в машину.
        След недолго петлял по полям и вскоре выехал на старую асфальтированную дорогу. Водитель прибавил газу и уже через пять километров резко затормозил у развилки. Шоссе выходило на трассу. Прикинув по карте, Майор свернул налево, чтобы не отдаляться от прииска, а приближаться к нему. Проехав примерно минут тридцать, он увидел придорожное кафе и решил попробовать счастья и одновременно перехватить чего-нибудь горяченького.
        Разговор с хозяином у стойки по поводу прошедшего пять дней назад «мерседеса»-длинномера не дал никаких результатов, кроме тарелки горячего борща, удовольствие от потребления которого было испорчено звонком Мудреца.
        - Я слушаю, - ответил Майор, уплетая борщ.
        - Ты, как я и говорил, у третьего бачка слева? - спросил злопамятный Мудрец и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Чтобы ты там больше нигде не елозил, всё, что тебе надо, у тебя в компе. Маршрут я отметил красной линией. Других вариантов просто нет. Из тупика прииска они прошли под прикрытием зонового тумана и в сопровождении Джонелли по центральному пути, всего сто пятьдесят километров. С него сошли на рабочий тупик мраморного карьера. Ищи там, но сначала прожуй.
        Телефон умолк.
        «Как-нибудь упрошу Гоголя дать мне Мудреца в напарники», - проглатывая борщ, мстительно подумал Майор.
        Он всё-таки заставил себя доесть ещё и котлету, медленно выцедил компот и вышел на стоянку. Джип весело подмигнул фарами, обозначая себя и приглашая хозяина.
        - Хорошая у тебя тачка, мужик, - услышал Майор сзади. - Не подбросишь до Сели? Здесь всего ничего, километров семьдесят. Заплатим.
        К машине сбоку походкой вразвалку подходили трое крупных парней.
        - Извините, хлопцы, не могу, дела, - ответил Майор, открывая дверцу машины.
        - А ты не торопись, подумай, когда хорошие люди просят, - проговорил главарь, хватаясь рукой за верхний обрез дверцы.
        Банальный наезд местной шпаны не удивил преследователя. Будь у него свободное время, он бы любезно объяснил местным громилам, что с незнакомцами нужно вести себя очень вежливо, а в целях сохранности собственного здоровья вообще лучше заняться другим промыслом. Он любил такие задушевные беседы, но, к сожалению, сейчас времени на это абсолютно не было.
        Прихватив стоящего перед ним главаря за рубашку на груди, он потянул его на себя, а потом ударил подошвой своей ноги по полузакрытой дверце машины. Дверца не вырвалась из захвата чужой руки, так как всё тело хозяина подалось вперёд, и закрылась вместе с его пальцами. Рёв, огласивший стоянку, был настолько громок и неожидан, что подельники главаря на секунду опешили.
        Майор сделал шаг вперёд и без всяких изысков двинул левому в солнечное сплетение, а когда он сложился, добавил в висок, но последнее движение было уже мягким, скорее похожим на толчок. Парень уютно устроился отдохнуть на тёплый асфальт.
        Третий оказался не робкого десятка, и быстрая расправа с подельниками его не остановила. Он размашисто ударил правой рукой, вкладывая в удар вес своего стокилограммового тела. Его противник присел, пропуская летящий кулак над собой, и совсем не по-рыцарски ударил ниже пояса. Мордоворот согнулся, хватаясь за место удара обеими руками, и тут же получив коленом в лоб, грохнулся на площадку, где и остался лежать в позе эмбриона.
        Победитель повернулся к машине. Главарь находился в шоке и, опираясь рукой о стекло, тянул на себя зажатую дверцей руку, все пальцы которой были раздроблены и держались только на коже.
        Победитель расстроенно покачал головой. Ехать дальше было невозможно. Все стекло с обеих сторон было залито кровью.
        Взявшись за воротник рубахи главаря, Майор резко дернул его вниз. В руке остался приличный кусок этой части туалета. Он распахнул дверцу машины, освобождая остатки раскромсанной руки, и стал обрывком протирать кровь на внутренней стороне стекла. Главарь сделал шаг назад. Придерживая раздробленную кисть второй рукой и подвывая от боли, двинулся в сторону кафе.
        Кровь не оттиралась, а только размазывалась по стеклу. Майор зло плюнул. Выбросив окровавленный обрывок рубахи, сел за руль и поспешил отъехать от стоянки. Задержка и разборка с милицией в настоящее время никак не входили в его планы.
        Мудрец всегда оставался мудрецом и копал не только в стороны, но и вглубь. Преследователь сравнил две карты - присланную аналитиком и ту, что имелась в базе персоналки, и пришёл к выводу, что никогда бы не догадался о наличии такого варианта.
        На старой карте был отмечен отводок железнодорожного пути длиной в двенадцать километров. До 1979 года этот железнодорожный подъездной путь соединял основную железнодорожную линию с мраморным карьером, заброшенным в настоящее время. Мудрец был не только уверен, но и, порывшись в архивах спутниковой связи, прислал фотографию ответвления, сделанную всего полгода назад. Он вычислил и оптимальный маршрут до интересующей преследователя точки.
        Необходимо было торопиться. Гоголь в любую минуту мог потребовать информацию, хотя и сам прекрасно понимал, что его агент физически не успевал добраться до места. Майор был на сто процентов уверен, что комплекса в карьере нет, что это очередной хорошо продуманный ход противника, но он шёл по правильному следу и на новом месте надеялся обнаружить подсказку, куда следовать дальше.
        Пять часов за рулём пролетели незаметно и, оставив машину, чтобы идти дальше пешком, он принял таблетку стимулятора. Накопленная усталость могла сыграть злую шутку, а ошибаться сейчас было никак нельзя.
        Майор пошёл по обочине и вскоре в пыли увидел знакомые следы протектора - и здесь побывал знакомый «мерседес», а значит, всё идёт так, как надо. Фотографии следа он тут же отправил Мудрецу. Скоро вся дорожная милиция будет в курсе, за какой машиной необходимо установить наблюдение.
        Спустившись на дно карьера, он сразу обнаружил огромную выемку, сделанную в скале. К ней же вели и подъездные железнодорожные пути. Подойдя ближе, увидел на рельсах места, где ржавчина с поверхности была стёрта.
        Вертикальная стенка карьера оказалась с теневой стороны, и аппарель для погрузочных работ не бросалась в глаза. Те, кто тут был, потрудились на славу. Они срезали стенки полувагонов, а сами платформы завалили битым камнем. Даже спутниковая разведка сейчас не смогла бы обнаружить спрятанный подвижной состав.
        Войдя в просторный тоннель, Майор даже присвистнул. В огромном зале высотой метров в двадцать и диаметром метров под шестьдесят стоял козловой кран. Внизу между его растопыренными опорами были разбросаны исковерканные болгарками и сваркой металлические обломки, ещё недавно бывшие корпусом колёсного ракетного комплекса. Ходовая часть сохранилась полностью, но самого контейнера с ракетой не было. Даже на первый взгляд было понятно, что демонтаж производили грамотно, а не просто вырывали необходимую боевую часть.
        «Значит, собираются её на чём-то устанавливать», - сложилась уверенность у разведчика.
        В стороне стоял автомобиль командного пункта сопровождения без внешних повреждений, но и в его кунге аккуратно похозяйничали, изъяв несколько блоков.
        Майор вынул телефон, чтобы связаться с Мудрецом, но, вспомнив, где он находится, включил только кинокамеру и стал медленно обходить всё помещение, ведя тщательную съёмку малейших деталей в инфракрасном излучении. Именно эта неторопливость и спасла ему жизнь. Тонкую проволоку он заметил впереди, в трёх метрах от места, где стоял.
        «Правильно. Они должны были тут всё заминировать, - мелькнуло у него в голове. - Первый же пришедший сюда человек понял бы, что это варварское разграбление не просто угнанной техники, а техники именно военной, и обязательно сообщил бы в милицию либо куда-нибудь ещё».
        Разведчик стал внимательнее и обнаружил ещё несколько закладок взрывчатки. Связываться с разминированием не стал, а, закончив подробную съёмку, осторожно покинул разработку.
        Выбравшись на свежий воздух, вздохнул полной грудью и, чтобы размять тело, побежал по не особенно крутому подъёму наверх. Добежав до машины, остался удовлетворённым своей физической формой и тут же набрал Мудреца. Тот отозвался из своего логова сразу, весело подмигнув с экрана.
        - Ну как прогулка? - спросил аналитик.
        - Для тебя воз работёнки, но и так понятно, что нужно искать знакомый нам «мерседес». Они демонтировали ракету вместе с контейнером и, видимо, надеются на чём-то установить её, подготовив для стрельбы. Послушай, Мудрец, у тебя есть какие-нибудь мысли на этот счёт?
        - У меня всегда есть мысли, но, в отличие от некоторых, я никогда не тороплюсь их озвучивать. Сбрось всё то, что записал, и посиди попей пивка, если взял с собой. Я тебе разрешаю. Сейчас просмотрю твоё творчество, возможно, нужно будет что-то уточнить. Отдыхай, ты хорошо поработал ногами.
        Мудрец отключился, не дав возможности ответить на подначку.
        «Всё равно я тебя достану, электронная крыса», - решил про себя Майор и, за неимением пива сделав несколько глотков воды, закурил.
        Минут через сорок экран телефона засветился, и на нём вновь появилось довольное лицо Мудреца.
        - Ты обещал воз работёнки, имея в виду себя? - спросил аналитик.
        - Это твой кусок хлеба, вот ты его и отрабатывай.
        - Уже могу сообщить даже некоторые результаты. Во-первых, ты прав. Это умная разборка с целью последующей установки на другую платформу. А вот в отношении «мерседеса» ты попал пальцем в одно интересное место, но постарайся там его не задерживать. Руки тебе ещё понадобятся.
        - Что там такое с «мерседесом»?
        - Сам посмотри свою запись. Ты помнишь, что в кадр попали банки с краской?
        - Да, там валялось несколько банок. Между прочим, даже прикрытые куском металла, будто их прятали.
        - Ну и каковы выводы?
        - Ты хочешь сказать, что они перекрасили кабину «мерседеса»?
        - Молодец. Думаю, не только кабину, но и тент, или, что вероятнее, замазали старое и написали на нём новое название фирмы.
        - Что мне теперь делать?
        - Эту работу провернули человек двадцать, если не больше. Скорее всего, это твои знакомые зомби. Спустись вниз и посмотри, нет ли где-нибудь массового захоронения. У них сейчас проблема с транспортом. Спрятать нескольких человек в трейлере не проблема. Выдать ментам защитный контейнер с ракетой за геодезическое, шахтное, буровое оборудование можно, но везти в трейлере людей ДПС им не позволит. Если трупов не найдёшь, думай, как они транспортируют свой отряд. У меня всё. Будут новости, сообщай. До связи.
        Пришлось опять спускаться в карьер. Тщательный осмотр не принёс никаких неожиданностей. Трупов в тоннелях он не обнаружил.
        «Значит, террористы будут проводить силовую акцию с предшествующими ей угрозами, выдвижением требований, а для этого им нужна охрана», - решил Майор.
        Он ещё раз связался с Мудрецом, и тот согласился с его выводами, заявив, что охрана нужна террористам не только в точке ожидания, но и на всём протяжении дороги до этой точки. Аналитик также высказал мысль, что группу зомби должен по идее сопровождать суггестор хотя бы второй категории. Психоустойчивое состояние отдельных боевиков в ходе длительных активных действий может нарушаться и потребует коррекции.
        Выехав на трассу и направив свой джип в сторону Уральского хребта, Майор усиленно размышлял над последними словами Мудреца. Он знал, что поднятые по тревоге и усиленные посты дорожно-патрульной службы, до настоящего момента осмотревшие, возможно, не одну сотню подозрительных машин, не подали сигнала об обнаружении объекта.
        Из задумчивости его вывел звук милицейской сирены, и разведчик сбросил скорость, увидев, что нагоняет шестёрку ДПС с работающим проблесковым маяком. Впереди машины милиции двигался большой автобус, на заднем стекле которого был прикреплён транспарант «Перевозка детей».
        «Сезон летнего отдыха, - вспомнил о времени года Майор. - И долго мне так за ними тащиться?»
        Вскоре из бокового открытого окна милицейской машины высунулась рука и сделала приглашающий жест к обгону.
        Разведчика не надо было долго просить, и он прибавил скорость, обогнал машину милиции, два автобуса с весёлыми детскими лицами в окнах и идущий впереди милицейский УАЗ. Дорога впереди была свободна.
        «Вот она - невидимость продвижения трейлера. Сопровождение машины террористов сотрудниками милиции исключает её досмотр и остановки».
        Он тут же связался с Мудрецом и выдал ему своё предположение.
        - Молодцы, - выслушав его, проговорил тот. - Их гипнотолог или суггестор меняет сопровождение на каждом территориальном КП ДПС. Подъехал, «уговорил», предыдущие уехали на прежнее место службы. По своей территории сопровождают местные, которых никто не остановит и никто не досмотрит.
        - Тебе не кажется, что это я молодец? - спросил Майор, ожидавший совсем другой реакции.
        - Ты не мой подчинённый. Оценку твоим героическим потугам поставит Гоголь. Но всё же ответь мне на один вопрос: что растёт на дереве круглое и жёлтое?
        Вариантов было несколько, и Майор, на секунду задумавшись, решил привести их все.
        - Яблоки, апельсины, лимоны.
        - Правильно. Но если я покажу тебе дерево с висящими на нём яблоками и задам тот же вопрос, ты ответишь сразу и категорически. Так за что тебя хвалить? Ты увидел картинку и ответил на уровне ребёнка детского сада. Вот если бы ты сказал об этом несколько часов назад, да без подсказки, тогда…
        Связь прервалась.
        «Нет, он у меня определённо дождётся. Придётся Гоголю искать другого специалиста, предварительно проверив, не змеиный ли у него язык».
        Несмотря на постоянные подначки Мудреца, настроение Майора улучшилось, и джип ещё прибавил скорость. До обнаружения террористов оставались часы, если вообще не минуты.
        4 -6 августа 2008 года
        Гоголь приехал в 18-ю зону по сигналу Лисы. Контейнеры с активной субстанцией, припрятанные Майором, были уже давно изъяты и направлены для уничтожения. Трупы диверсантов выловлены из болота, но расследование не продвинулось ни на шаг. Тщательный осмотр стоянки чёрного шамана тоже не дал каких-то реальных результатов, кроме того, что территория вокруг неё подверглась воздействию полей, неизвестных науке, и вибрационные процессы, происходящие здесь, кардинально отличались от обычных природных. Были найдены и более современные и понятные науке следы. Чёрный шаман, покидая это место, увёз с собой, по всей видимости, какие-то тяжёлые предметы. В лесу были обнаружены следы небольшого грузовичка японского производства, как сказали специалисты, на таких машинах часто устанавливают погрузчик, небольшую стрелу. В быту россияне называли их «воровками». Такой автомобиль был и погрузчиком, и транспортным средством, что было удобно для людей, искавших, где что плохо лежит, или просто очень рачительных хозяев, не терпевших бесхозно лежащего имущества.
        Лисе снились странные сны. То она в образе зэка бродила по лабиринтам рудника, то общалась с каким-то древним стариком у костра, но передать темы бесед не могла.
        Сначала Гоголь вообще хотел отозвать её с прииска. При попытках её контакта с дедом Савелием старик ей прямо заявил, что делать ей здесь нечего. Шла бы она от греха подальше и не путалась под ногами.
        Гоголь не просто находился в зоне, он прислушивался к ней, пропуская через себя все её вибрации, пытаясь оценить опасность сегодняшнего дня и недалёкой перспективы. Он излазил весь рудник, побывал в каждой штольне и штреке, подолгу находясь в неподвижности, пытался уловить место силы. Если быть откровенным, он искал камень-ведун. Временами, как ему казалось, он даже чувствовал его воздействие. Ощущаемые негативные вибрации сбивались, на какое-то время исчезали, а потом появлялись вновь. В окружающем пространстве шла невидимая, но осязаемая им борьба.
        Гоголь приказал привести кладбище в порядок, и под его присмотром работники МЧС зарыли раскопанные могилы. Густой цепью они прошли по лесу, отыскивая места, где бойцы Лямы рассыпали землю с прахом бывших заключённых. Земля была собрана и возвращена на кладбище, а само кладбище огорожено невысоким сетчатым забором.
        Гоголь получил одобрение святого отца семёновской церкви на все совершённые старания во благо усопших и отдал приказ пропускать его в зону в любое время. По просьбе того же отца Алексия он предоставил ему все списки погибших на руднике, которые нашёл в архивах, и раз в неделю батюшка, приезжая, совершал на кладбище молитву поминовения.
        С разрешения архиепископа рядом с кладбищем был заложен первый камень фундамента будущей часовни.
        Дед Савелий избегал Гоголя, но на третий день к вечеру подошёл к нему, сидящему у костра, долго смотрел на огонь и проговорил странную фразу:
        - Завтра жди. - И скрылся в темноте уснувшего лагеря.
        Утро началось как обычно, и, хотя Гоголь помнил сказанное Савелием, он не собирался менять свои планы. Сегодня нужно было пройтись по ещё не посещённой им южной территории зоны, определить её опасность и степень воздействия. Сейчас он сидел на поваленном стволе сосны и, получив последнюю информацию от Мудреца, обдумывал варианты выхода на гипнолога или даже, возможно, суггестора, сопровождающего отряд зомби с опасной игрушкой в руках.
        - Здравствуйте, - окликнул его сзади знакомый голос.
        - Проходите, присаживайтесь, Константин Дмитриевич, - не оборачиваясь, ответил Гоголь, хлопнув ладонью по сосне рядом с собой.
        Маховиков обошёл ствол и сел рядом. Одет он был по-походному - грубые ботинки на толстой подошве с высокими шнурованными голенищами, плотные джинсы, штормовка. Садясь, Маховиков снял и поставил у ног небольшой, плотно набитый рюкзак.
        - О чём задумались, Пётр Сергеевич? - с лёгким сарказмом спросил Маховиков, напоминая, каким именем-отчеством представился ему Гоголь в квартире. - Если о Джонелли, то не стоит о нём больше беспокоиться.
        - Я перестану о нём беспокоиться, только когда он окажется в нашей тюрьме. Но если судить по вашим словам, то, возможно, он уже где-то упокоился.
        - Побойтесь Бога, генерал. У вас считается, что противник перестал быть опасен, только когда мёртв?
        - А у вас по-другому?
        - Разные критерии, разные результаты, - ответил Маховиков и, ничего больше не объясняя, спросил: - Почему у вас нет внуков?
        - Дочь погибла в автомобильной катастрофе.
        - А знаете, что вы сын волхва?
        - Нет, но всё равно спасибо, что сказали. Насколько я разбираюсь, абсолютное владение полем, управление артефактами, корректировка причинно-следственных связей может быть постигнута через поколение.
        - Да, вы правы.
        - Знаете, Константин Дмитриевич, я всегда считал, что нахожусь на своём месте. Наверное, не мне учить вас мудрости. Просто скажу. Я счастливый человек. По утрам, вставая, я с удовольствием шёл на работу, а вечером с радостью торопился домой. Может, сейчас это и не совсем так, но я знаю, что нужен, могу, и это придаёт мне сил.
        - Таких людей, как вы, у нас называют корректорами реальности.
        - А что корректируете вы?
        - Мы - хранители подлинной истории нации.
        - И всё?
        - Ну, иногда пытаемся устранить самые грубые ошибки, которые совершила или могла совершить нация. Не могу сказать, что это всегда получается.
        - Полагаю, что просить вас о чём-то конкретном в нашей ситуации абсолютно бесполезно?
        - Но вы ведь и не собирались о чём-то меня просить, вы только хотели спросить.
        - Да, я действительно хотел спросить, и это простое человеческое любопытство. А был ли тайник у коменданта Потюпкина?
        - Да, был. Пятьдесят два килограмма золотого песка, а если точнее, то это спрессованные в жёлтом металле смерть, кровь и пот двадцати пяти тысяч человек. Этого золота уже давно нет. Мой дед передал его по крупицам тем, кто нуждался в поддержке. Семьям, которые потеряли всё. Отдельным людям, продолжившим гениальные начинания и ещё больше поднявшим престиж государства и нации. Я ответил на ваш вопрос, давайте не будем больше касаться этой темы.
        - Тогда скажите, в чём смысл нашей встречи? Я не упрекаю, но, придя к вам, честно говоря, рассчитывал на помощь.
        - В чём вы видели её реализацию?
        - В предотвращении больших жертв. В подсказке способа разрешения ситуации. Наконец, извините за прямоту, на камень-ведун, способный справедливо разрешить спор между добром и злом, а в худшем случае предотвратить его захват.
        - А кто вам сказал, что всё это не произошло? Неужели вы не допускали худшего варианта? Не верю. А зачем все те органы, чьими усилиями предотвращена крупнейшая аномалия? Вот ведь ваше Бюро докопалось до камня-ведуна. Значит, и оно чего-то стоит. Каждый делает своё дело, и если он будет отдавать всего себя этому делу, то и дел будет гораздо меньше, так как будет гораздо меньше ошибок. Я не подам руки человеку, если вижу, что он сам может встать. Уверенность в себе, вот что должно двигать и поддерживать каждого человека, вот что является стержнем нации. Помоги словом, расскажи как, но делать человек должен сам.
        - Вы, наверное, правы, и я должен поблагодарить вас.
        - Никакой благодарности. Она уже высказана вашими делами. А вот у меня к вам есть просьба.
        Во время всего разговора собеседники не смотрели друг на друга, вглядываясь куда-то в даль, будто прислушиваясь к вопросам и ответам, будто хотели откуда-то издалека получить подтверждение услышанному или увидеть сам факт сказанного. Теперь же генерал повернул голову к волхву:
        - Я вас внимательно слушаю.
        - Вам нужен этот Джонелли?
        - Это моя работа. Если он не понесёт наказание, значит, кто-то, подобный ему, будет думать, что это можно сделать ещё раз и безнаказанно.
        - Что вы от него хотите? Это суггестор пятого уровня. Да, я знаю, - видя, что Гоголь хочет возразить, быстро проговорил Маховиков, - у вас уже есть наработки активации и возврата информационной волны. Вы способны исказить поля вибрации и проявить суть человеческого эго. Сейчас я скажу вам то, что не сказал бы никому другому. У нас тоже идёт война. Если такие, как я, не сможем защитить те границы, которые обязаны беречь, то результаты некоторых усилий… - Тут он прервал себя. - Джонелли взял на себя слишком много. Работая в зоне камня-ведуна, он об этом знал. Даже поймав этого типа, вы, скорее всего, не сможете привлечь его к ответственности, но это показательно можем сделать мы, на другом уровне. У вас он не так уж и много чего насовершал. Всего-то, по вашей классификации, организовал пси-зону, изменив энергетику кладбища и активировав тени. Создал отряд зомби, осуществляющий прикрытие похищенного комплекса. Предотвратил возможность обнаружения и перехвата всё того же комплекса. Спланировал активацию сто тридцать восьмой зоны. Мне кажется, это обычные проблемы в вашей работе.
        - А чем, если позволите спросить, он насолил вам?
        - Он покусился на саму основу России. Попытка покушения на расшифровку эгрегора нации.
        - Хорошо, он ваш, - согласился генерал.
        - Тогда у меня последняя просьба. Джонелли под именем Стив Вилсон вылетает завтра из Шереметьево. Вам в моём присутствии необходимо официально осмотреть его груз и задержать ритуальный камень, вывозимый им в качестве багажа. При этом Джонелли должен улететь, а камень остаться.
        - Что для этого нужно сделать?
        - Только заключение нашего специалиста, что камень представляет собой научную ценность. Для таможни этого основания достаточно, чтобы задержать вещь для дополнительной экспертизы.
        - Тогда нам нужно поторопиться, - вставая, проговорил Гоголь.
        - Я полностью с вами согласен, генерал, - кивнул Маховиков.
        - Как Джонелли может отреагировать на факт задержания камня?
        - Увидев меня, он всё поймёт.
        - Попытка скрыться?
        - Вполне возможна.
        - Но если вас там не будет, всё может обойтись гораздо спокойнее. Он улетит, камень останется.
        - Я же говорил, что он суггестор пятого уровня. Просто вы дадите добро, и он улетит вместе с камнем. Или останется здесь для последующего изъятия камня, а вы решите, что выполнили свою задачу и он очень далеко. Джонелли хочет занять место в своем круге, куда ему пока вход закрыт. Если он вернётся с камнем, то станет не только кандидатом круга, но и нанесёт нам огромный вред. Допустить этого мы не можем.
        - В таком случае мне хотелось бы предпринять некоторые меры безопасности.
        - Вы хотите заранее перекрыть район аэропорта?
        - Естественно.
        - Этого не стоит делать. Во-первых, он это почувствует. Во-вторых, ваши заслоны его не удержат. В-третьих, открою маленькую тайну: всё, что нужно, уже сделано.
        Выслушав собеседника, генерал нажал одну кнопку на трубке телефона и поднес её к уху. Когда абонент ответил, Гоголь произнёс только одну фразу:
        - Ты мне нужен в Шереметьево-2 через шесть часов.
        - Что делать со следом? - прозвучал вопрос Майора.
        - Пусть по нему идёт Глаз.
        - Вы всё же вызвали своего оперативника… - усмехнулся Маховиков.
        - Как вы сами только что сказали, необходимо полагаться только на себя.
        - Парень талантливый, с хорошими задатками, нам он тоже нравится. Года через два-три ему будет тесно в Бюро.
        - Но можно пока он поработает у меня? - спросил Гоголь.
        - Конечно, но, если позволите, только два года, - ответил Маховиков.
        Обменявшись взглядами, они весело рассмеялись. Сделка была заключена к радости одного и лёгкой грусти другого.
        Аэропорт встретил их, как и любого попадавшего в его огромные залы, гулом голосов, мельканием людей, тележек с багажом, огромным количеством экранов информации и металлическим голосом диктора, приносящего счастье улетающим и огорчение пассажирам задерживающихся рейсов.
        Маховиков уверенно шёл на полшага впереди, проходя через контрольные рамки или бесцеремонно обходя их. Контролёры, работники службы безопасности и прочий аэропортовский рабочий люд только подтягивались при его появлении или даже вскакивали с мест. Волхв кивал в сторону идущего за ним Гоголя, и тому даже ни разу не пришлось совать руку в карман за удостоверением.
        Гоголя заинтересовало, каким образом, по его сведениям, рядовой пенсионер-геолог так уверенно и спокойно пересекает зоны контроля и по-приятельски кивает работникам службы безопасности. Первая же попавшаяся ему на пути зеркальная витрина объяснила этот непонятный феномен. Зеркало не отражало лицо Маховикова. Каждый из работников порта видел только то лицо, которое должен был увидеть, и без дальнейших вопросов подчинялся любым требованиям.
        Провожатый открыл одну из неприметных дверей с надписью «Служебный вход», и они двинулись по совсем уже закрытой территории в вотчине таможенников и пограничников. Впрочем, и здесь их тоже встречали и провожали взглядами с должным уважением и пиететом.
        Генералу стало грустно. Многие годы своей службы он положил на то, чтобы сохранять государственную тайну, не допускать посторонних лиц на территории, где им не только нечего делать, но даже крайне противопоказано, как с точки зрения получения неположенной разглашению информации, так и сохранения здоровья, поскольку охрана в ряде случаев могла, не задавая вопросов, стрелять на поражение.
        Маховиков уловил эмоциональную волну Гоголя.
        - Не расстраивайтесь, Пётр Сергеевич. Эта сфера деятельности тоже находится под контролем, и лишние люди тут не прогуливаются.
        Гоголь хотел спросить, под чьим это контролем находятся спецзоны, но воздержался.
        Тоннелями и переходами они прошли на таможенный склад временного хранения, и Маховиков уверенно остановился у небольшой груды ящиков и баулов, явно негабаритных размеров. Рядом тут же вырос работник таможни, молчаливо ожидая указаний.
        - Этот груз должен быть доставлен на борт, уходящий на Вашингтон? - спросил он.
        - Так точно. Таможенный досмотр груз прошёл. Я должен доставить его на борт ровно через час, - доложил инспектор.
        - Документы. - Маховиков протянул руку, и таможенник вложил в неё папку с бумагами.
        Перелистав содержимое папки, появившийся неизвестно откуда руководитель ткнул пальцем в один из документов.
        - Через пятнадцать минут этот груз должен находиться в малом досмотровом зале. Владельца груза попросите пройти туда же.
        Таможенник вытянулся и кивнул.
        - Пойдёмте, Пётр Сергеевич, надеюсь, эксперт уже на месте, - пригласил Маховиков и вновь двинулся без подсказок к известной ему цели.
        Гоголю ничего не оставалось делать, как проследовать за своим проводником в малый досмотровый зал.
        Ждали они недолго. Буквально вслед за ними на тележке двое грузчиков вкатили ящик размером примерно метр на метр. Груз сопровождали трое таможенников. Из другой двери в помещение вошли таможенник и человек среднего роста худощавого телосложения с пронзительными чёрными глазами. Судя по одежде, это был иностранец, что тут же было подтверждено акцентом, когда он заговорил:
        - Я бы хотел узнать, в чём дело, господа?
        Его глаза перебегали с одного присутствующего на другого, пока наконец не остановились на Маховикове и больше не отрывались от него.
        - Это ваш груз? - спросил старший таможенный инспектор, указывая на ящик, плотно обмотанный широкой жёлтой клейкой лентой, перетянутый стальным тросиком и опечатанный свинцовыми таможенными пломбами.
        - Возможно, - ответил иностранец.
        - Имейте в виду, процедура проверки записывается на плёнку и проводится в присутствии понятых, - он указал на двух скромно сидевших в стороне граждан, - при эксперте Панкове Сергее Фёдоровиче. Проводящий процедуру повторного досмотра Дорохов Юрий Всеволодович, это я.
        - На каком основании проводится повторный досмотр?
        - Представьтесь, пожалуйста, - невозмутимо потребовал таможенник.
        - Я гражданин Соединенных Штатов Америки Стив Вилсон.
        - Господин Вилсон, это ваш груз? - повторно спросил Дорохов.
        - Он похож на мой груз, но с внешней стороны я не могу сказать об этом наверняка.
        - У вас есть декларация на сданный вами груз?
        - Да.
        - Покажите её, пожалуйста.
        Джонелли открыл находящийся с ним кейс и, повозившись внутри, вынул и протянул бланк таможенной декларации.
        Дорохов, держа в каждой руке по бланку, тщательно изучил документы, а потом склонился над грузом.
        - Господа присутствующие и понятые, прошу внимания, - произнёс он. - Оба бланка декларации имеют один и тот же номер, и этот же номер нанесён на клейкую ленту, не имеющую повреждений. Прошу в этом убедиться. Также прошу убедиться, что свинцовая печать таможни не имеет повреждений. Прошу вас первым, господин Вилсон.
        Когда все убедились в озвученном таможенником и отодвинулись от груза, Дорохов продолжил процедуру:
        - Считаете ли вы, господин Вилсон, что именно этот груз вы сдали на хранение таможне и везёте с собой?
        - Да, это так.
        - Что находится в этой упаковке? - спросил Дорохов.
        - Я геолог-любитель, - пожал плечами Джонелли, - смотрел вашу страну. Мне понравился один камень, и я решил взять его с собой. Что, это запрещено?
        - Вы утверждаете, что под этой упаковкой скрывается обыкновенный камень?
        - Да, он должен быть там, - раздражённо проговорил иностранец. - Вот вам справка из института геологии. - Он вновь полез в свой кейс и, вынув, протянул лист бумаги таможеннику. - В ней говорится, что камень не представляет интереса для России, указаны его размеры. Институт не возражает его вывозу.
        Дорохов внимательно прочитал бумагу, передал её на ознакомление понятым и эксперту и потом вежливо вернул владельцу.
        - Таможенные органы России хотят провести повторный досмотр груза, что не противоречит нашему законодательству.
        - Я протестую! - почти прокричал Джонелли.
        - Это ваше право, и ваше мнение будет отмечено в протоколе досмотра, - ответил таможенник. - Вскрывайте, - отдал он приказ грузчикам.
        - А что здесь делают эти господа? - Джонелли указал на безмолвно стоящих несколько в стороне Гоголя и Маховикова. - Я требую их удаления.
        - Эти господа не участвуют в досмотре и находятся здесь с моего разрешения. Они не покинут помещение. Единственное, что я могу для вас сделать, если вы будете настаивать, - внести их данные в протокол досмотра как присутствующих.
        - Я не настаиваю, - ответил Джонелли.
        - Вот и прекрасно. Ребята, начинайте, - вновь отдал команду Дорохов, так как отвлечённые спором грузчики ещё не приступили к работе.
        В одно мгновение острые плоскости кусачек срезали пломбу, и гвозди, держащие крышку ящика, завизжали, выползая из досок под силой изогнутых гвоздодёров. Крышка была снята, и все присутствующие склонились над открытой ёмкостью.
        В ящике действительно лежал приличных размеров камень, дополнительно укреплённый прибитыми клиньями и поперечным брусом через весь ящик сверху.
        - Ну вот, господа, что я вам говорил, - засуетился Джонелли.
        - Вы признаёте, что именно этот камень поместили в ящик и именно его хотите взять с собой? - спросил таможенник.
        - Да, это так.
        - Вы признаёте, что именно этот камень вы отвозили и показывали в институте геологии?
        - Да, этот камень. Там на документе есть фотография с печатью. Вы можете сверить.
        - Все убедились, что господин Вилсон признал камень своим? - Дорохов обвёл всех присутствующих внимательным взглядом и, получив подтверждение, продолжил: - Теперь ваш черёд, Сергей Фёдорович. - Он посторонился, пропуская к ящику эксперта.
        Старичок несуетливо осмотрел со всех сторон камень и попросил вынуть его из ящика, что грузчиками было моментально выполнено. Склонившись над исследуемым предметом, он сначала достал из кармана лупу и внимательно осмотрел поверхность и боковые грани камня. По-видимому, не найдя ничего, заслуживающего внимания, открыл принесённый с собой саквояж и вынул из него рамку то ли металлоискателя, то ли ещё какого-то прибора. Подсоединив тянущиеся из её ручки провода к прибору, похожему на вольтметр, он провёл рамкой над камнем. Рамка прибора бешено завертелась, а стрелка прыгнула за красную линию в конце шкалы.
        Никак не отреагировав на полученные результаты, старик постоял над камнем, сжав свою бородку в кулак, и несколько секунд оставался в неподвижности. Потом, видимо придя к какому-то решению, вынул из саквояжа чистый лист бумаги, написал на нём что-то, скомкал и бросил на камень. Не долетев до поверхности камня, бумага вспыхнула и разлетелась лёгким пеплом.
        - Господа, - повернувшись, спокойно обратился он к присутствующим, - этот камень обладает уникальными особенностями, о которых, как вы сами могли убедиться, ни слова не сказано в его разрешении на вывоз. Я, как эксперт, даю своё заключение: он не может быть вывезен за пределы России, пока Российская академия наук не изучит все его свойства и не примет соответствующее решение.
        - Это обман! Это мошенничество! Я так этого не оставлю! - закричал Джонелли.
        - Господин Вилсон, - подняв руку, оборвал выкрики Дорохов, - предварительное заключение уважаемый Сергей Фёдорович напишет в течение нескольких минут, - он посмотрел на эксперта, и тот кивнул, - вы его подпишете.
        - Я ничего подписывать не буду!
        - Это как вам будет угодно.
        - Я задерживаю вывозимый вами предмет, так как его свойства не соответствуют документам, предоставленным на вывоз. Возможно, вы не знали о каких-либо скрытых свойствах вывозимого вами камня. Если это так, то прошу дать письменное объяснение. Таможенные органы России вас больше не задерживают. В связи с окончанием срока вашего пребывания на территории Российской Федерации прошу вас проследовать на борт самолёта и покинуть территорию нашего государства.
        В этот момент камень оторвался от пола, поднялся на высоту полутора метров и, пролетев по горизонтали, ударил в грудь Дорохова, сбив его с ног. После удара направление полёта резко изменилось. Камень врезался во входную дверь помещения и упал на пол. Полотно прогнулось, отозвавшись металлическим скрежетом.
        В комнате на ногах остались стоять только три человека, не считая Джонелли.
        Гоголь уже выхватил пистолет и прицелился в суггестора, фигура которого начала зрительно размываться. Маховиков, выставив перед собой раскрытую ладонь правой руки, не сдвинулся с места и провожал глазами начинающую исчезать фигуру. Один из упавших грузчиков, сбитый невидимой волной, поднялся на ноги. Действия этого человека были осмысленны. Полусогнутое тело готово к прыжку. Голова поворачивается вслед передвигающейся тени.
        - Прекращайте комедию, Джонелли, вам не уйти и не вывезти ваш Темер, - громко и властно прозвучали слова Маховикова.
        Фигура суггестора опять приняла нормальные очертания.
        - Вы погибнете вместе со мной, - прорычал Джонелли, и рукав пиджака его правой руки, резко вспухнув, лопнул. На предплечье сидел огромный ворон.
        Видимо, чёрный шаман хотел направить птицу в бой, но не успел этого сделать. Что-то, сверкнув, пролетело в воздухе, и начавшая уже расправлять крылья птица вместе с рукой была захлёстнута тонкой сталью гарроты. Проволока блеснула на секунду ярко-красным огнём, запахло палёным. Джонелли дико закричал, схватившись левой рукой за правую, и сполз по стене на пол, потеряв сознание. Вся его фигура была забрызгана чёрными потёками, а между ног лежал дымящийся клюв огромной птицы.
        Перекошенная от удара стальная дверь помещения со скрежетом распахнулась, и в неё вбежали два человека.
        - Заберите Темер, с остальным я тут справлюсь сам, - отдал приказание Маховиков вошедшим.
        Один из них открыл принесённый с собой чемодан на колёсиках, другой, наклонившись, без видимых усилий поднял камень с пола и опустил его в открывшуюся ёмкость. Захлопнув крышку, оба без слов скрылись за искорёженной дверью.
        - Ну и как это всё следует понимать? - спросил Гоголь, пряча пистолет.
        - Энергетический блок, активирующий в человеческом понимании отрицательные поля и возбуждающий эгрегоры агрессии и подавления воли, изъят. Информация, полученная о полях действия камня-ведуна, противником потеряна. Господин Джонелли с травмой руки может отправляться домой. Все остальные присутствующие о произошедшем здесь факте ничего не знают и не помнят. Мы можем уходить. У меня только один вопрос: скажите, Майор, - обратился он к грузчику, снимающему рабочий комбинезон сотрудника таможни, - откуда у вас это оружие?
        - Как-то случайно побывал в Южной Америке. По обстоятельствам пришлось вмешаться и спасти жизнь одному парню. Это его подарок, - пряча гарроту, объяснил Майор. - Делая подарок, он сказал, что ей несколько тысяч лет и она сделана из металла, упавшего с неба. Я всегда думал, что он немного приврал.
        - Он сказал вам абсолютную правду, - выходя в коридор, произнёс Маховиков.
        Теперь, уже втроём, они молча шли по коридорам и подземным переходам, пока, открыв очередную дверь, не вышли на открытое всем ветрам поле аэродрома.
        - Пришло время прощаться, - проговорил Маховиков, протягивая раскрытую ладонь Гоголю.
        - У меня такое ощущение, что я в сегодняшней игре исполнял роль болвана, - ответил генерал, пожимая руку волхву.
        - Вы - вовремя появившаяся козырная шестёрка, побившая туза, - ответил Маховиков. - И помните, я говорю: до свидания. До встречи, Майор.
        - Можно и так, Константин Дмитриевич, но вежливые люди, назначая её, называют время и место.
        - Вы же не собираетесь, насколько я знаю, бросать работу. Значит, место нашей встречи предопределено - зона. Вот только пока насчёт времени ничего точно сказать не могу. Правда, мы кое о чём договаривались с генералом.
        - Можно вопрос?
        - Валяйте.
        - А что это была за птичка, которую я подрезал?
        - Обыкновенные фокусы воздействия на ваше сознание. Забудьте, - ответил волхв.
        - Придётся поверить на слово, - с сомнением пробурчал Майор.
        Маховиков не отреагировал, повернулся, и вскоре его фигура медленно растаяла в предутренней темноте.
        - Кстати, - донеслось оттуда, - Майор, имей в виду, твой волновой спектр они знают. Будь аккуратнее. Да и заканчивайте вы быстрее с этим делом, а то Олимпийские игры пропустите в этой суете. До начала два дня осталось.
        - Неописуемой доброты человек, - прокомментировал прозвучавшее пожелание Гоголь.
        - На кого мы сегодня работали? - спросил Майор, обращаясь, похоже, к самому себе.
        - Нас сегодня вообще тут не было, - ответил генерал.
        - Явно надо отоспаться, а то снится всякое… - поддержал начальника оперативник.
        - Но чтобы завтра…
        - За Урал я успею ещё сегодня.
        Гоголь обернулся, чтобы пожать руку Майора, но рядом уже никого не было.
        7 августа 2008 года
        Свой джип Майор нашёл на стоянке аэропорта в Тюмени. Именно до этого города проследил Глаз продвижение трейлера с контейнером и ракетой в кузове. Теперь Глаз улетел вперёд перекрывать дальнейший путь террористов на запад. Майору по-прежнему нужно было идти по следу, ожидая какой-нибудь хитрой петли, сотворённой преследуемыми, и тогда всё нужно будет начинать сначала.
        Предположение разыскника о том, что террористы воспользовались проводкой своей машины по трассе сотрудниками ДПС, полностью подтвердилось.
        С постовыми на КПП работал опытный гипнотолог. Методы, правда, несколько различались. То милиционерам звонил начальник службы ГИБДД и приказывал в устной форме сопроводить машину до определённого пункта назначения. То им представлялись письменные документы, требующие осуществление конвоя. Порой патрульных просто искренне просили помочь, и у них не хватало сил отказать в такой просьбе.
        О своих поездках, выполнив миссию, они тут же забывали, или, удивлённо переглядываясь, обнаружив себя в другом регионе, быстро договаривались между собой о полном умолчании данного факта.
        Кодировку их памяти гипнотолог осуществлял поверхностную, и Глазу, а позже идущему по следам Майору практически нетрудно было получить истинную информацию.
        Сегодня, сидя за рулём, Майор чувствовал какое-то беспокойство. Он не стал списывать его на усталость, а расценил как подсказку давно и надёжно развитой интуиции. Машина двигалась уже в горах по серпантину, и водитель очень внимательно прощупывал встречные и нагоняющие его машины.
        След волновых полей проехавшего здесь отряда зомби чувствовался всё отчетливее, и Майор даже проскакивал некоторые КПП, не пытаясь получить информацию об использованных втёмную сотрудниках милиции. Он рассчитал, что примерно через сутки они с Глазом с двух сторон выйдут к точке, в которой погоня закончится и начнётся последний аккорд этой затянувшейся операции.
        «Только помяни чёрта, - подумал Майор, увидев, что дэпээсник КДП делает отмашку жезлом в его сторону. - Ну, сами захотели, - притормаживая, решил преследователь. - Запишу ваши показания на плёнку, а потом разбирайтесь со своим начальством».
        Он остановил машину точно у ног сотрудника милиции и опустил стекло.
        - Что-нибудь не в порядке, командир? - с лёгкой улыбкой спросил он, протягивая в открытое окно документы.
        - Сейчас проверим, - невозмутимо ответил тот.
        Сзади повеяло холодом, и Майор, краем глаза заглянув в зеркальце заднего вида, обнаружил, что патрульного страхует его напарник. Да не просто страхует, а, подняв автомат на уровне плеча, зафиксировал в прицеле спинку водительского сиденья или даже голову проверяемого.
        - Выйдите из машины, - потребовал милиционер, пряча документы Майора себе в карман и, сделав два шага назад, поднял ствол своего автомата.
        «Задержание со всеми вытекающими. Хороший ход, но как они вычислили мою машину, или это просто обычная проверка?» - выбираясь с водительского сиденья, начал прикидывать варианты Майор.
        После стандартных требований в виде «руки на капот», охлопывания карманов и получения браслетов на руки, его попросили пройти в помещение КДП.
        - После того как надел наручники, полагается приказывать, - поправил милиционера задержанный. - А то вдруг откажусь? Просьбы я выполнять не обязан.
        То, что это был приказ, он понял сразу, получив удар прикладом между лопатками.
        «Потерплю ещё немного, - решил он. - Узнаю степень их осведомлённости и перспективы на будущее».
        Майор молча прошёл в помещение и поднялся по лестнице на второй этаж, где его усадили на стул у глухой задней стены. Один из сотрудников остался стоять напротив него, направив на него ствол оружия, другой взял трубку мобильного телефона.
        - Приезжайте, забирайте своего гаврика, - проговорил он своему абоненту.
        Майор резко активировал слух.
        - В каком он состоянии? - спросила трубка.
        - Мы подарили ему пару наручников, - ответил сержант.
        - Вы применили электрошокер?
        - Зачем? Он и так ведёт себя спокойно. Таскать такого лба по ступеням мы не договаривались.
        - Немедленно сделайте это, но только так, чтобы он не понял, для чего вы к нему приближаетесь.
        «Патрульных просто купили под видом криминальной разборки. Они могут мне ещё пригодиться, если за мной приедет братва, - понял Майор, освобождаясь уже от второго браслета. - Если это мои клиенты, то они просто молодцы. Отслеживать свои хвосты обычно принято у спецслужб. Теперь потрясут меня, захотят узнать о степени информированности противника и зачистят. Придётся постараться, чтобы один из гостей остался в живых. Это, конечно, исполнители, многого они могут и не знать, но чем-нибудь поделятся, если их хорошо попросить».
        - Иди сюда, - потребовал сержант, что-то писавший после окончания разговора. - Подпиши вот здесь и здесь. - Он ткнул пальцем в документ, лежащий на столе.
        При этом рука сотрудника милиции легла на рукоятку шокера, висевшего вдоль ноги наподобие ковбойского кольта.
        «Решил ударить, когда я буду к нему боком».
        - У меня руки в браслетах, - не двигаясь с места, ответил задержанный.
        - Иди-иди, я тебе их тут расстегну.
        Майор встал, сделал два шага вперёд, отвёл локтем ствол автомата ближайшего охранника, и вдруг, неожиданно для всех, этот автомат оказался у него в руках. Владелец оружия получил тем же локтем в челюсть и грохнулся на пол, хлопая глазами.
        - Быстро положил автомат на стол, - зло потребовал Майор от несостоявшегося ковбоя.
        Когда его приказание было выполнено и на стол также легли шокер и пистолеты, а милиционеры сидели, прижавшись спиной к стене, захвативший их террорист начал экспресс-допрос.
        - Кто приказал захватить меня? Если отвечаете быстро и правду, то сохраняете целостность своих шкур, погоны и даже гонорар, полученный за моё задержание.
        - Сейчас приедут наши ребята, и тогда посмотрим, чья шкура будет целее.
        - Как скоро они приедут?
        Никто из сидящих не ответил, и тогда Майор нанёс короткий удар в колено одному из упрямцев.
        Раздавшийся вой был поглощён ревом проезжающего мимо КДП КамАЗа.
        - На следующий отказ пуля в колено обоим, - проговорил допрашивающий, опуская предохранитель автомата и слегка оттягивая затвор, чтобы убедиться, что патрон находится в патроннике. - Я жду.
        - Подъехали двое на уазике, по внешнему виду похожи на братков. Цепуры, гайки, коротко стриженные, - начал быстро говорить сержант, получивший удар в колено. - Один, видимо старший, плотный, среднего роста. Второй, громила, всё время молчал. Бык - он и есть бык. Старший сразу сказал, что разыскивают одного лоха, крупно им задолжавшего. Предложил каждому из нас по сто баксов, если мы остановим машину с тем фраером. Извините, с вами. И ещё по пятьсот, если задержим вас до их приезда.
        - Значит, решили срубить денег по-лёгкому, - оценил Майор ситуацию. - Радуйтесь, пацаны. Я подожду ваших братков. Только насчёт окончательного расчёта - чтобы ко мне потом без претензий. Как вы определили, какую машину останавливать и кого задерживать?
        - Старший дал жезл, - сержант кивнул в сторону стола, на котором лежало всё имущество сотрудников, - сказал, что машина может быть любая, но тому мужику, то есть вам, подсунули ремень с вмонтированным маяком. Приёмник сигналов маяка в жезле. Нужно только направлять жезл на проезжающие машины, и если загорится красная лампочка на рукоятке, значит, приближается нужный объект. Вот мы вас и вычислили.
        - Как быстро они приедут, если вы меня захватите?
        - По времени ничего не оговаривали. Оставили телефон. Сказали позвонить по нему, и они приедут.
        Майор подошёл к столу, взял в руки жезл и открутил его рукоятку. В длинной части этого знака власти, или ещё, как утверждали автомобилисты, штанодержателя, располагался волновой контур. Разведчик выругался. Предупреждал же волхв, что его волновой спектр террористы просчитали, а он на эти слова не обратил внимания.
        - В общем, так, пасаны, - подстраиваясь под блатной сленг, проговорил он, - записались в похитители людей, придётся потерпеть. Ты, - он указал на рядового, - быстренько надевай браслеты в положении «руки назад» и посиди вон в том шкафу, чтобы под ногами не болтался. Лишние цели мне тут не нужны.
        Дождавшись, пока сержант окольцевал напарника, усадил его в узкий шкаф для бумаг, убрав в нём две полки, и закрыл дверцу на защёлку. Потом, видя, как милиционер морщится при каждом движении и потирает колено, продолжил:
        - А ты, мой болезный, посидишь за столом и будешь весело смотреть на дорогу. Сыграешь роль рыбки в аквариуме. Как только появятся твои заказчики, помашешь им приглашающе рукой. Если ты мне что-то забыл сказать, то это надо сделать сейчас, потом будет поздно. Расчёт произведу на месте. - И он прихлопнул ладонью по автомату.
        - Нет-нет, я всё сказал и сделаю, как вы говорите, - испуганно произнёс сержант и стал устраиваться за столом, стоящим у широкого, витринного стекла будки КДП.
        - Я буду находиться вот здесь. - Майор приоткрыл дверцу другого шкафа, стоящего у противоположной стены, и примерил свои габариты к узкому пространству. - Если начнётся стрельба, ныряй под стол и сиди там. Всё понятно?
        - Да.
        - Вот и хорошо.
        Устроившись в образовавшейся от приоткрытой двери нише, он стал прикидывать варианты захвата. Ему нужен был главарь этой группы. Второй, бык, как его за габариты охарактеризовал сержант, Майора не интересовал. Это был зомби, и вне лабораторных условий снять с него кодировку и получить какие-либо сведения не представлялось возможным. Он даже прикинул такой вариант, как сдача в плен, но потом, подумав, отказался от этой затеи.
        Скорее всего, противник хочет захватить его и выяснить, что известно о них органам. После допроса таких свидетелей ликвидируют. Если была бы уверенность, что террористы повезут его на свою базу, где хранится ракета, тогда этот вариант принимался безоговорочно. Но скорее всего, тылы отслеживаются на дальних подступах, и везти его к себе для допроса никто не будет. Допросят здесь же, в будке КДП и прихлопнут вместе с милиционерами или увезут в ближайшую лесопосадку, что вероятнее всего. Купленные менты потом и рта не раскроют.
        Ожидание длилось не долго. Сержант помахал кому-то рукой, приглашая в КДП.
        - Сколько их? - спросил Майор.
        - Трое, - ответил сержант. - Старший вытащил какой-то прибор, подкручивает что-то на нём.
        - Проверяет, сколько здесь человек. Нет ли засады, - прокомментировал Майор.
        - Двое поднимаются, третий остался у машины.
        - Где главный?
        - Идёт сюда.
        - Сиди на месте и довольно улыбайся. Как зайдут, покажешь на шкаф со своим приятелем. Если спросят, где он сам, скажешь, вышел, сейчас будет.
        Всё рассчитал разведчик, но не мог он допустить сержанта на линию огня.
        Поднимавшийся первым психолог, а это был именно он, всё понял.
        Сержант сидел на стуле, а не бежал к дорогим гостям, готовым выложить ему ещё малую кучку зелени. Лицо его было напряжённым, а не довольно ожидающим от хорошо выполненной работы перспективы получения хрустящих президентов.
        Рука психолога рванулась за борт куртки, когда его тело уже находилось по пояс над полом, но одновременно с этим движением из-за дверцы шкафа шагнул Майор. В воздухе, слегка свистнув, пролетела, разгибая свои кольца, металлическая змейка, и рука так и осталась на рукоятке пистолета, вот только вытащить его она уже не могла. Шею пекло, по спине побежала тёплая струйка крови.
        Вместе с броском гарроты в голову зомби, следовавшего за хозяином, вошли три автоматные пули. Четвёртая дополнительно прошила плечо психолога, и разведчик бросился к широкому окну КДП. Второй сопровождающий зомби, услышав выстрелы, только успел выхватить из-под куртки малый «узи», но ещё не принял решения, бежать наверх или оставаться на месте.
        Звон стекла - и две пули вошли ему в голову, а третья в грудь. Охранник, упав у машины, ещё какое-то время шевелился.
        Засадник обернулся и рванул за психологом, догнал которого уже у входной двери КДП, и, сильно сжав раненое плечо, рванул на себя. Раздался короткий вскрик, и тело, обмякнув, упало на лестницу.
        «Болевой шок, потеря сознания», - констатировал Майор.
        Оглядев помещение, сержанта не увидел.
        - Вылезай и иди сюда! - непререкаемым тоном бросил победитель.
        Без смеха на выползшего из-под стола защитника правопорядка невозможно было смотреть: ноги в коленях подгибались, губы тряслись, черты лица искажал страх. Толку от такого помощника не было никакого.
        Майор сплюнул и побежал на улицу. Ему повезло. Зомби, получив порцию свинца, упал перед машиной так, что она загораживала видимость с трассы. Подбежав, он открыл заднюю дверцу УАЗа и, подхватив лежащее на асфальте тело, резким рывком забросил его на сиденье, туда же полетел и «узи».
        Вернувшись к будке, подхватил тело психолога. Положив его свободную руку себе на плечо, поволок человека, которому сделалось плохо, к своей машине. Так это выглядело со стороны. Уложив тело на заднее сиденье, он порылся в бардачке машины, сделал захваченному языку укол в плечо из шприц-тюбика и вновь оказался в здании КДП.
        Сержант уже пришёл в себя, но сил ему хватило только на то, чтобы сесть на стул.
        - Я уезжаю, служивый, - тряхнув его за плечо, чтобы обратить на себя внимание, сообщил Майор. - Запомни, меня здесь ни при каком раскладе не было, - забирая жезл с волновым контуром, предупредил он. - У тебя на руках два трупа. Подумай, как с этим быть. - Видя, что сержант почти его не слышит, добавил: - У них в карманах могут быть ваши баксы так что на твоём месте лучше поторопиться.
        «Ну не волшебник ли я?» - похвалил он сам себя, когда после слова «баксы» глаза сержанта стали осмысленными, а голова задвигалась, оценивая окружающую обстановку.
        Выйдя из здания поста, он забросил оружие милиционеров в машину террористов. Не хватало ещё получить очередь вслед, хотя был абсолютно уверен, что этого не произойдёт. Больше здесь было нечего делать. Садясь за руль своего автомобиля, он подумал, что дежурные спрячут трупы, отмоют машину да ещё постараются её загнать. И объяснение для себя найдут одно: не зря же столько страху натерпелись.
        Выехав со стоянки КДП, он почти сразу свернул с трассы на второстепенную дорогу и, насколько она позволяла, прибавил скорость. Необходимо было оперативно допросить захваченного языка и, похоже, выходить на прямой путь к логову изворотливого противника.
        Через полчаса он остановился в небольшом лесочке, снял с захваченного гарроту, перевязал плечо и застегнул руки задержанного сзади наручниками, прихваченными у милиционеров. Язык явно не желал приходить в себя, и, обследовав его ротовую полость на предмет капсул с ядом, разведчик сделал ему ещё один укол.
        Прошло две минуты, и брови мужчины дрогнули, но глаза он не открыл.
        - В жмурки со мной играть не надо, - посоветовал пленнику Майор. - Каждый играющий в эту игру допускает сложившуюся ситуацию. Поэтому заранее выбирает: молчать, мучиться и умереть; дать показания и безболезненно уснуть или отправиться в тюрьму.
        Захваченный террорист открыл глаза и внимательно посмотрел на своего противника. Майор ухмыльнулся.
        - Не стоит беспокоиться. Программ кодирования я не принимаю. От гипнотического воздействия освобождён, ещё когда был в зоне, - сообщил он пленнику, прочитав его изучающий взгляд. - У меня всего два вопроса: где ракета и зачем она вам? При получении ответов, которым я поверю, существует третий вариант. Срочная эвакуация вертолётом в интересующую нас точку.
        - И что я с этого буду иметь?
        - Трёхразовое питание, крышу над головой и бесконечное внимание обслуживающего персонала в погонах.
        - Выбор не из лучших.
        - Если договоритесь с администрацией, то обеды будут приносить из ближайшего ресторана, правда за ваши деньги. Ведь не бесплатно же вы тут работаете. Кстати, моё время для шуток уже закончилось.
        - Где сейчас контейнер с ракетой, я не знаю. Конечный пункт назначения не знает никто, кроме Серого. Это руководитель операции. Задачей моей группы являлось отследить наличие возможного хвоста. Как оказалось, Серый был прав.
        - Допустим, верю. Где и когда вы должны соединиться с группой и как информируете своего Серого об обстановке в вашем кильватере?
        - Он предполагает, что если существует преследование, то оно отстаёт в пределах двадцати четырёх часов. Я должен его информировать, только если обнаружу преследование. Если его выявлено не будет, то сохраняется радиомолчание. Точка встречи группы - в кафе «Валентина» в Перми с восемнадцати до девятнадцати часов в течение двух дней, седьмого и восьмого августа. Меня предупредили, что если контакт не состоится, то моя миссия выполнена, и я могу быть свободен.
        - А зомби?
        - Это расходный материал.
        Майор на секунду задумался и вынул телефонную трубку.
        - Что там у тебя? - отозвался Гоголь.
        - У меня язык из группы, сопровождающей груз. Необходима срочная проверка его показаний. Они отслеживали свой хвост. Контактом с впереди идущей группой называет Пермь.
        - Двигайся по этой же дороге, на которой находишься, до семнадцатой отметки. Через час его оттуда заберёт вертолёт. Ты по-прежнему остаёшься на трассе с проверкой до встречи с Глазом, я его сориентирую.
        Связь прервалась.
        - Вот и всё, - пряча трубку в карман и заводя двигатель, проговорил Майор. - Мне кажется, начальство согласилось на твоё трёхразовое питание.
        Через три часа Майор, передав конвою захваченного психолога, вернулся на трассу. До Екатеринбурга оставалось километров триста, и он пролетел их за два часа, почти не заметив. В городе его по телефону перехватил Глаз, ожидавший на противоположной окраине.
        - Похоже, твой язык не соврал, - пожимая Майору руку, сообщил оперативник. - До Перми пятьсот километров. Дано указание перехватить их по дороге. На аэродроме нас ждёт вертолёт, а Гоголь с контрразведчиками готовит засаду в наиболее безопасном месте.
        - Да будет сопутствовать ему удача! Уже осточертело гоняться за этими ненормальными, но с их захватом я торопиться бы не стал.
        - Почему ненормальными? Грамотно работают, - выдал свою оценку Глаз.
        - Да только психи могут разъезжать с ракетой по стране и угрожать ни в чём не повинным людям.
        - Тут я с тобой соглашусь, но, если бы не было таких психов, у нас с тобой не было бы работы.
        - Ерунда. Это не прямая наша работа. Спокойно ползал бы где-нибудь по родной зоне и проблемы решал по возможности тихо и мирно.
        Они оставили машину Глаза на ближайшем КПП и через полчаса уже бежали по лётному полю к вертолёту, начинающему раскручивать лопасти.
        - Я получил приказ идти вдоль трассы, - сообщил пилот, когда Майор уже на высоте заглянул к нему в кабину. - Посадку совершу там, где вы укажете. Если площадки не будет, зависну. Спрыгнете?
        Майор кивнул, но не покинул кабину, а, ухватившись за спинки пилотских кресел, остался обозревать пространство, расстилающееся внизу и впереди.
        - Лети не над самой трассой, а несколько сбоку, так удобнее ориентироваться, - приказал он пилоту.
        Трасса осталась слева по борту вертолёта, и Майор перебрался в салон, поудобнее устраиваясь у иллюминатора, если можно удобно устроиться на металлическом сиденье, но старому оперативнику было на это наплевать.
        Трагедия разыгралась, когда до Перми оставалось не более ста пятидесяти километров. Сначала Майор увидел на дороге трейлер и, присмотревшись в бинокль, определил, что это «мерседес».
        - Кажется, наши гонки заканчиваются, - сообщил он напарнику, передавая бинокль.
        Глаз какое-то время наблюдал за машиной, а потом вскочил и устроился с Майором в дверях пилотской кабины.
        - Посмотри на этих героев, - проговорил он, возвращая бинокль Майору и уступая ему место в проёме.
        - Это явно чья-то самодеятельность, за которую следует оторвать голову её инициатору, - проговорил тот. - Гоголя там нет, и он ничего об этом не знает. Какой-нибудь милицейский генерал решил получить орден на грудь и приказал своим воякам задержать машину. Небось сам уже к месту действия торопится.
        - Каким образом он узнал о необходимости захвата? Все предупреждены - не реагировать даже на грубые нарушения этой машины. Он что, собирается остановить их с четырьмя АКСУ и своей пукалкой?
        - Если выживет, узнаем. Только люди погибнут зря из-за амбиций лампасника, - вздохнул Майор.
        В объектив было видно, что в пяти километрах впереди трасса перекрыта тремя милицейскими машинами и бортовым ГАЗ-53. Рядом, в ожидании дичи, прохаживались сотрудники милиции, а один даже стоял перед машинами, картинно расставив ноги.
        Всё действие развернулось на глазах преследователей.
        Когда из «мерседеса» увидели на дороге созданную на скорую руку баррикаду, то машина террористов даже не начала снижать скорость. Вполне ожидаемо для профессионалов, из-под тента, возвышающегося над кабиной, вырвались два дымных следа, и гранатомётные выстрелы в секунду долетели до перекрывших трассу машин. По-видимому, это были фугасные гранаты, так как после их взрывов на дороге не осталось легковых автомобилей, а грузовик был перевёрнут и сброшен с трассы.
        По горящему бензину, оставшемуся на месте баррикады, «мерседес» прошёл, даже не качнувшись. Ему вслед были выпущены две или три очереди из кюветов. Похоже, более опытные сотрудники милиции устроились в естественных укрытиях вдоль дороги.
        - Мы можем их остановить, - предложил пилот. - У меня в подвесках сорок НУРСов, но нужен приказ.
        - Лучше возьми резко вправо, - приказал Майор. - А то нам самим сейчас головы отвертят, и не начальство, а эти. Не удивлюсь, если у них на этот случай и ПЗРК припасены.
        Пилот, по-видимому, воевал в горячих точках, потому что резко заложил вираж и отстрелил пару тепловых ловушек. Но пока террористы на вертолёт не обращали внимания.
        Через несколько минут в погоню за трейлером устремились вылетевшие с ближайшей просёлочной дороги двое милицейских «жигулей» и вскоре стали сокращать расстояние до преследуемой ими машины.
        - Этим тоже жить надоело, - прокомментировал Глаз.
        - У тебя пулемёты заряжены? - спросил пилота Майор.
        - Да. А что вы хотите?
        - Дай очередь поперёк трассы, перед «жигулями», может, хоть эти окажутся если не сообразительными, то трусами и остановятся.
        Вертолёт начал разворачиваться, но не успел. Тент трейлера сзади распахнулся, и в его проёме был отчётливо виден человек с трубой гранатомёта на плече. Ещё секунда, и граната, оставляя дымный след, взорвалась точно под днищем первой машины. «Жигули» подпрыгнули на месте взрыва и, кувыркаясь в воздухе, вылетели с трассы. Вторая машина мгновенно сбросила скорость, а потом вообще остановилась. «Мерседес» продолжал свою бешеную гонку по асфальту.
        - Теперь они предупреждены и попытаются уйти с трассы, - предположил пилот.
        - Не уйдут. Груз тяжёлый. Им нужна хорошая дорога, иначе сразу либо застрянут, либо придётся резко снизить скорость, - ответил Майор, - а это гарантия перехвата.
        - Если не сдадутся, то они уже покойники, и прекрасно знают об этом, - заметил Глаз. - Как думаешь, что они предпримут?
        - Через сорок километров районный центр, - вмешался в разговор штурман.
        - Генерал не даст им туда доехать. Дорогу перекроют раньше.
        - Тогда у них четыре съезда с трассы. Скорее всего, они выберут второй, там хорошая дорога, и через вот это село, - штурман показал пальцем на карте, - они могут объехать засаду.
        - Ты понял, что будет? - спросил Глаз.
        - Две-три тысячи заложников, если не больше, - ответил Майор. - Они остановятся в селе и будут угрожать взрывом.
        - Вы это о чём, парни? - поинтересовался пилот.
        Майор сунул руку в карман за телефоном, но тот уже вызывал абонента.
        - Я уже в курсе событий, - зазвучал динамик голосом генерала. - Они свернут с трассы, и скорее всего на пятнадцатом километре.
        - Мы тоже так думаем.
        - Аккуратно расстреляйте машину. Я проконсультировался. Контейнер выдержит пулемётную очередь, но постарайтесь в него не попасть. Сейчас пилот получит соответствующий приказ. Дальше действуйте по обстановке. Полагаюсь на тебя.
        Гоголь не любил долгих разговоров, доверял своим оперативникам, поэтому сразу отключился.
        Пилот повернулся к Майору и, улыбаясь, подмигнул.
        - Приказано их остановить, - сообщил он.
        - Давай ко второму повороту и найди укрытие. Бить придётся из засады. Они опытные, и мы сами можем получить гранату или ракету.
        Офицер кивнул, и вертолёт начал закладывать вираж и снижаться, уходя из зоны видимости трейлера.
        Они нашли хорошее укрытие, в трёхстах метрах от дороги, зависнув за длинной заброшенной кошарой. До деревни трейлеру оставалось проехать десять километров.
        - Бей по колёсам и постарайся не особо зацепить кабину. Желательно ещё с ними поговорить.
        - Понял. Сделаем в лучшем виде, - отозвался пилот. - Они свернули в нашу сторону, - доложил он через некоторое время, видимо имея связь с другой вертушкой, ведущей издалека машину террористов.
        Время растянулось. Штурман передал Майору запасные наушники и подключил их к связи. Пока в эфире слышался только шумовой фон.
        - Вас вижу, - неожиданно прозвучало в динамике. - Они рядом, даю отсчёт. Девять, восемь… Ноль.
        В секунду винтокрылая машина зависла, поднявшись над крышей кошары, и перед трейлером полетело крошево из земли и асфальта. Дорога вскипела от работы двух пулемётов. Машина террористов на всём ходу вошла в этот смерч пыли и металла и, пройдя сквозь него, начала на полном ходу заваливаться на левый борт.
        Дорога была узкая. Её полотно приподнято над окружающей местностью не больше чем на метр. Скользнув бортом в кювет, трейлер перевернулся и, сминая тент, кабину и разбрасывая фонтаны земли, замер.
        Вертолётчики не подвели. Машина террористов ещё не замерла после падения, а винтокрыл уже находился почти рядом, идя на посадку.
        Майор с Глазом, не дожидаясь касания, спрыгнули в траву и побежали к искорёженной машине, лежащей на боку. Один бросился к кабине, другой - с задней стороны к порванному дугами тенту кузова.
        Кабина машины была смята и пробита во многих местах пулемётными очередями. Не уцелело ни одного стекла. Майор заглянул внутрь. Водитель мёртв. Его грудная клетка была раздавлена рулевым колесом, зато пассажир пострадал меньше и, похоже, остался жив, хотя лежал без движения, а его лицо было залито кровью.
        Майор стал осторожно вытаскивать безвольное тело через деформированную лобовую часть кабины. Положив его на траву, он приложил свои пальцы к артерии на шее. Пульс прощупывался.
        - Как тут? - прозвучал вопрос, и Майор, подняв голову, увидел Глаза.
        - Живой. А что у тебя?
        - Там всё всмятку. Это пустышка.
        - Присмотри за ним.
        Майор обошёл кабину и заглянул в прорехи порванного тента.
        Открывшаяся картина не доставила ему удовольствия. Это действительно была машина-обманка. В кузове лежал обрезок толстой, в диаметре больше метра, металлической трубы. Сколько человек здесь находилось, было непонятно, так как труба прокатилась по всему кузову, давя всё на своём пути - ящики, людей, оружие.
        Вернувшись к кабине, он вновь склонился над телом:
        - Как думаешь, мы от него что-нибудь получим?
        - Не сомневайся. Целёхонек, - ответил Глаз. - Я ему противошоковое и обезболивающее вколол. Пока до Гоголя доберёмся, отойдёт. Если что знает, всё наше будет.
        - Давай его в вертолёт, - приказал Майор. - Останься здесь. Пришлют группу экспертов, выцеди отсюда всё, что возможно.
        8 августа 2008 года
        Гоголь, как всегда, успевал везде. Иногда Майору казалось, что генерал просто выходит на улицу, поднимает руку в обычном жесте пассажира, пытающегося обзавестись транспортом, и тут же прямо сверху к его ногам пикирует истребитель-перехватчик и пилот вежливо спрашивает, не желает ли пассажир прокатиться в противоположный конец России.
        Между тем фокус был очень прост. Генерал почти никогда в период проведения операций и активизации оперативной работы не удалялся от ближайшей взлётно-посадочной полосы более чем на час езды на автомобиле. Любой командир авиационного полка в пределах генеральской досягаемости знал, что самый скоростной самолёт в этот период должен иметь десятиминутную готовность.
        Вот и на этот раз, когда вертолёт с Майором и языком, устроив пылевой буран на посадочной площадке, ещё не коснулся бетонных плит, Гоголь уже нетерпеливо постукивал носком ботинка по асфальту у здания штаба авиаполка.
        Открытый УАЗ, резко тормознув, остановился у входа. С его переднего сиденья спрыгнул Майор и, открыв заднюю дверцу, показал лежащего там в бессознательном состоянии мужчину.
        - К медикам его, - приказал Гоголь стоящим рядом двум крепким парням из безликой камуфляжной братии. - Везёт тебе, - обратился он к Майору, - за один день двойной улов.
        - Разве я мог тебя подвести? По первому даже зачистку не пришлось проводить. Нашлись два доброхота. За тысячу баксов сейчас такую историю рассказывают, что, похоже, их можно представить к наградам за проявленную храбрость.
        - А что мне его привезли не совсем здорового? Ты, как обычно, был несколько резковат в общении с незнакомыми людьми?
        - Когда я его сдавал конвою, он был в полном порядке, кроме дырки в плече. Сделал ему только одну небольшую инъекцию, чтобы можно было хоть немного расслабиться от его активного участия в моей судьбе. Он сообщил что-нибудь интересное?
        - Нет. Он, конечно, вспомнил всё, но того, что нам нужно, не знает. Можешь пойти немного отдохнуть. Дежурный по части предупреждён и всё сделает. Глаз будет здесь к вечеру, если не раньше, а я попытаюсь пообщаться с этим джентльменом, как только он придёт в себя. Пора нам заканчивать с этим делом. Фактически оно уже не наше. Твоим первым подарком уже занимается военная контрразведка. Завтра их тут будет как блох на собаке.
        - Машина была пустышкой.
        - Я знаю. Глаз проинформировал.
        - В первом случае они отслеживали свои хвосты. Нужно было не трогать машину, а просто потихоньку выявить её внутреннюю суть. Если я не ошибаюсь, они выходят на финишную прямую, а здесь сделали петлю. В зоне проведения операции они будут бдительнее втрое, а мы подняли такой шум!
        - Всё верно, но я не в силах что-либо изменить. Бразды правления взяли в свои руки генералы. Они не считают, что бывают лишние звёзды на погонах.
        - В таком случае нам лучше всего исчезнуть со сцены. Как я слышал, у победы много родителей, только поражение - всегда подкидыш. Мы начинали операцию, на нас в случае неудачи всех собак и повесят.
        - Ты до сих пор не можешь забыть своё армейское прошлое. Нас нет, Майор. Есть, конечно, я. Кое-кто об этом знает, но я сотрудник Бюро. Бюро вроде как тоже нет. По своему профилю мы всё отработали. Короче, есть приказ отдыхать, вот и выполняй, а чтобы лучше спалось, перед сном прочитай вот эту статейку. - И Гоголь протянул свёрнутую трубкой газету «Вашингтон пост».
        - Можно на ночь я не буду учить английский язык? - понурив в смущении голову и лукаво улыбаясь, спросил Майор.
        - Здесь написано, что в аэропорту города Вашингтона при высадке пассажиров с рейса, прибывшего из Москвы, обнаружен мёртвым гражданин Соединённых Штатов Америки Патрик Джонелли. По мнению медиков, смерть наступила в результате резкого переохлаждения организма.
        - Как это могло случиться, что умер от переохлаждения только один человек из трёхсот пассажиров на борту?
        - Маховиков не церемонится. Он дал им понять, что не стоит нарушать те условия и договорённости, о которых мы с тобой даже не можем подозревать.
        - Да, ребята позволили себе высказаться очень прямо. Могли бы скромный сердечный приступ устроить.
        - Нет. Им нужна была демонстрация, чтобы их противник всё понял. Я тут переговорил с Мудрецом. Пока в нашем хозяйстве всё тихо. Мы останемся и посмотрим со стороны, что получится у наших коллег. А сейчас вперёд, на отдых.
        Майор плотно поел в лётной столовой, куда его проводил помощник дежурного по части, проспал три часа в офицерской гостинице, проснулся, привёл себя в порядок и, выйдя на крыльцо, закурил.
        - Ну и как тебе командировка? - спросил, присаживаясь рядом, Глаз, чьё приближение опер почувствовал ещё метров за сто.
        Все в группе знали, что Майор любит силовые акции и после очередных острых похождений находится в хорошем расположении духа.
        - Ты бы сменил свою частоту, а то из-за этого у меня в дороге были неприятности.
        - Закончившиеся маленькими удовольствиями, - намекая на силовое задержание, закончил за Майора коллега. - Нет, уж лучше ты узнавай меня за километр, чем я начну близко знакомиться с твоей стальной змейкой или, ещё хуже, с посланцем твоего «Вектора».
        - Да ладно, своих не бьём, - довольный похвалой, проговорил разведчик и хлопнул от удовольствия товарища по колену. - А у тебя что-нибудь новенькое образовалось?
        - И да, и нет.
        - Это как?
        - Они сменили правила игры. Как ты и предполагал, они пользовались сопровождением состава патрулей и милицейских постов. Я, естественно, не церемонился. Контрольный вопрос, две-три минуты беседы в гипнорежиме - и я уже знал, где можно искать следующую пару, сопровождавшую их дальше. Номера они после очередной проводки меняли, но делали ещё один фокус. Они глушили работу видеокамер на трассе. Это вычислил Мудрец. Мне уже не надо было останавливаться для экспресс-допроса. Где камера замерцала и видимость ноль, значит, прошли наши клиенты. Потом они сделали ещё один хитрый фокус. Затемнили видеосъёмку в одном месте, подставили нам приманку, а сами пошли по другой дороге. Тут мне пришлось немного попетлять. Потом на след вновь стал ты, а я получил задание работать с другого конца. Сейчас мы их потеряли, но, как говорит Мудрец, это ненадолго. Машину он их вычислил и теперь, если можно так сказать, знает её в лицо.
        - Гоголь сказал, что мы теперь по этой проблеме не работаем.
        - А что генерал добыл от психолога, которого ты прихватил на трассе?
        - Если тебя интересует его прадедушка, то он его вспомнил, но конечной цели операции не знает и где в настоящее время может находиться дальномер с грузом, тоже. Аэродром забит контриками, и они потихоньку просачиваются в город. Языка Гоголь отдал им. У нас сейчас выходной.
        - И как думаете, что сделают федералы с языком? - подходя к беседующим, спросил генерал.
        - Тут и думать нечего. Завтра отправят его на встречу в кафе, а до этого будут бегать, как коты, нанюхавшиеся валерьянки, по городу, - ответил Майор.
        - Ты прав, так они и решили.
        - А если не секрет, что ещё они такого придумали, чтобы выявить наших старых знакомцев?
        - «Молот» - не реактивный снаряд с «Града». Его с бетонного лотка, предназначенного для полива, в виде направляющей не запустишь. Значит, в отделы кадров заводов выстроятся большие очереди желающих там поработать. Ну а если серьёзно, то возьмут под контроль всю техническую базу города. Проверят все заказы, если найдут детали, которые могут способствовать установке ракеты и её пуску, то, естественно, возьмут эти места под наблюдение и будут ловить террористов на живца.
        - От таких глубоких тактических замыслов коллег у меня голова идёт кругом, - прокомментировал услышанное Майор.
        - Операция у них проработана до мелочей, и если они что-то готовили для запуска в этом городе «Молота», то заказывали оборудование не здесь и не сейчас. В штабе операции намекнули, что мне там нечего делать, но генерал на них цыкнул, и они прижали хвосты. Если в ближайшие два-три часа «мерседес» с контейнером не появится в городе или его окрестностях, а я думаю, не появится, - им придётся сворачиваться. Сейчас в армейском кольце целая область и, как они считают, где-то внутри наша игрушка. Они будут просто вынуждены отдать приказ о сжатии кольца. Вы отдыхайте, можете понадобиться в любой момент. Я там вокруг похожу, посмотрю, послушаю, может, какая мысль в голову придёт.
        - Послушай, а может, это последняя шутка мага? - высказал предположение Майор.
        Гоголь сразу насторожился.
        - А что, вполне возможно, - согласился он. - Джонелли приехал сюда. Выбрал место с наиболее неустойчивой волновой структурой полей и подготовил «мерседесу» тихую стоянку. Приехали, включили вибратор и в некотором смысле растворились в пространстве. В удобный для них момент, согласно плану операции, появляются ниоткуда и наносят удар.
        Генерал вынул телефон и соединился с Мудрецом:
        - Ты чем там занимаешься?
        - Пытаюсь просчитать, куда мог подеваться «мерседес».
        - Ну и как успехи?
        - Пока никак, но в Перми их нет и не будет. Мне кажется, я знаю, где они скоро могут быть.
        - А точнее?
        - Когда наши криминалисты работали в карьере, где Майор обнаружил место перегрузки контейнера, то в угнанной машине сопровождения обнаружили песок.
        - Мудрец, ты опять мудришь.
        - Это морской песок. Решать, конечно, вам, но я так считаю: человек, оставивший там этот песок, руководитель операции, и, перед тем как попасть в карьер, он был на берегу моря, но не Балтийского.
        - Каспий?
        - Вы, как всегда, точны, мой генерал. Не смею советовать, но я бы туда поспешил.
        - Гурьев или Астрахань?
        - Эксперты утверждают, что это волжский песок. Экспертиза задержалась из-за того, что им нужны были дополнительные образцы для сравнения. Скорее всего, наши незнакомцы из Екатеринбурга ушли на Казань или через Челябинск на Самару. Они могут быть ещё в пути, а если воспользовались левым транспортником, тогда уже прибыли на место.
        - И давно ты это знаешь?
        - Уже целый час.
        - Мудрец, ты шутишь?
        - Нет, но у меня была веская причина. Порылся в своих разработках. На вас троих в городе Астрахани и его окрестностях сто пятьдесят семь аномальных зон, но находиться контейнер может только в шестидесяти трёх.
        - Почему?
        - Если вы его вычислите в других зонах, то у него не будет манёвра для отступления.
        - А может, он ему и не нужен. Объект находится в точке, откуда собирается нанести удар.
        - Вопрос времени. Они его тянут. Если нужно было ударить по конкретной точке, то уже ударили бы. Противник целые сутки вне нашего контроля. Успели бы что надо собрать и подготовить.
        - Тут Майор высказал мысль, что это, возможно, последняя шутка мага.
        - Вы имеете в виду Джонелли или Гудини? Если о последнем, то ложитесь спать, сенсации не будет.
        - Сбрасывай всё на наши персоналки, а сам начинай думать, где они могут быть. Мне периодически начинает казаться, что ты - бесплатное приложение к тем железкам, которыми себя окружил, только они и работают.
        - Согласен насчёт бесплатного приложения. Те суммы, которые я получаю, назвать деньгами никак нельзя, следовательно, я фактически бесплатен. Между прочим, вторично, мой генерал, благодарю за откровенность.
        - Я всё помню, Мудрец, но не сейчас. Закончим эту чёртову карусель, тогда и посчитаемся.
        - Ловлю на слове. У меня желание очень долго считать свою увеличенную пенсию.
        - Всё, ждём новых сообщений.
        Гоголь стал засовывать телефон себе в карман.
        - Понятно, отдых отменяется, - подвёл итог разговора Глаз.
        - Да. Сейчас переговорю кое с кем, и вылетаем в Астрахань.
        - На нас троих по двадцать одной точке, подлежащей проверке. Если верить Мудрецу, то время у нас есть. Подключать коллег мы пока не будем. Они со своими силовыми методами только посуду побьют, а толку и на копейку не будет.
        Уже через три часа транспортник садился в Астрахани, перебросив туда трёх оперативников, джип Майора и УАЗ Глаза.
        - Сейчас я добуду себе транспорт и раскидаю на каждого зону поиска, - проговорил Гоголь, выходя из машины у здания КДП. - Если что находите, то не торопясь сообщаете и определяетесь с возможностью проникновения внутрь. Собираемся втроем, ну а там уж по обстоятельствам.
        - Если, как обычно, Гоголь сядет в истребитель и начнёт разъезжать по улицам, временами делая подлёты над открытыми люками канализации, то я попрошу только десять точек для проверки, и то на окраинах, - высказался Глаз.
        - Ты просто ему завидуешь. Думаю, сегодня он пойдёт пешком, - отреагировал Майор.
        Он почти угадал. На площадку выехал спортивный «кавасаки» с седоком в непроницаемом тёмном шлеме и рыкнул на холостых оборотах мотором, призывая к вниманию.
        - Зоны я вам определил, - приподнимая забрало шлема, сказал слегка ошарашенным оперативникам Гоголь. - Пока вы тут глаза протирать будете, я половину работы сделаю.
        Мотоцикл сорвался с места и вскоре превратился в маленькую точку на прямой как стрела дороге от аэродрома до трассы на город.
        Нужно было пошевеливаться, наступала ночь. Для розыска это было даже хорошо. Вибрационные поля смещения оперативники улавливали на расстоянии до ста метров, одновременно оставаясь вне поля видимости противника при условии, что работали не на открытой местности. Майор предупредил Глаза, что у террористов есть вибрационные датчики поля, и они решили в случае обнаружения местонахождения противника уходить в вибрационный режим теней, что для большого города было вполне естественно.
        Гоголя на трассе они так и не нагнали, а потому, огибая город, каждый сворачивал в свой сектор, определённый генералом.
        Хорошо, что в персоналке был подробный план города, иначе разведчики мотались бы до утра, не выполнив и половину работы. Каких аномалок тут только не было: арочные проезды, закручивающиеся в петли переулки, трансформаторные будки недалеко от линий ЛЭП, канализационный сброс на окраине и многое другое.
        Помня о проколе, осматривая огромное трамвайное депо, Майор вынужден был покинуть свой джип, и выбрал виброполе собаки. Действительно, как бездомный пес, он из конца в конец пробежался по огромной территории. Место для маскировки было отличное, но результат нулевой. Ни террористов, ни похищенного комплекса тут не было.
        Когда он вернулся к джипу, от обуви так несло смазкой и мазутом, что пришлось искать круглосуточно работающий обувной магазин.
        Настроение тут же улучшилось, когда, вернувшись в джип, он на экране персоналки увидел красную точку вызова, а рядом с ней код генерала.
        «Везёт старику», - мелькнуло у него в голове, когда он, втапливая в пол педаль газа и визжа шинами на поворотах ночного города, мчался на вызов.
        До точки встречи оставалось не больше километра, и, сбросив газ, Майор начал притормаживать. Это были задворки железнодорожного вокзала.
        «А что, грамотно спрятались, - подумал он. - Народу вокруг всё время топчется масса. На путях постоянное движение. Энергетические потоки, куда ни кинь, рисуют петли и вяжут узлы. Да и вычленить виброполя зомби в этом не прекращающемся ни на секунду хаосе достаточно проблематично. Видимо, Гоголь подошёл к ним очень близко.
        Лишь бы не переосторожничал, а отдал приказ на активные действия. Мы их тут тихо втроём положим».
        Он начал разогревать мышцы, одновременно вооружаясь. Из-под сиденья достал пистолет-пулемёт «Каштан» и, накрутив на его ствол глушитель, положил на соседнее сиденье. Пристегнул к каждому предплечью по кобуре с тремя стальными сякенами в каждой. Проверил, легко ли выходит из подмышечной кобуры любимый «Вектор». Выйдя из машины, попытался взять пеленг на Гоголя или Глаза.
        Генерала он вычислил через пару минут и, войдя в режим тени, двинулся в его сторону.
        Он обнаружил Гоголя сидящим на стопке шпал метрах в ста от стоящего особняком большого здания, слабо подсвеченного фонарями, закреплёнными на стенах по периметру второго этажа. Видимая торцевая часть строения имела высокие металлические ворота, сейчас наглухо закрытые.
        Майор молча присел рядом и тоже настроился на принятие и своеобразную сортировку волновых полей. Искомые вибрации присутствовали. Не было никакого сомнения, что в здании находятся зомби. Всплеск адреналина быстрее погнал кровь.
        - Куда это ты так заторопился? - с лёгкой ленцой спросил Гоголь, никак внешне не отреагировав на появление своего бойца.
        - Так мы что, воякам отдадим нашим птом добытое? Они же здесь такой тарарам устроят! А если ракету подорвут, то не только от вокзала рожки да ножки останутся. А мы тихонечко, тенями просочимся. И пусть потом забирают готовое, я не жадный.
        - Во всём ты прав, кроме одного. Не может быть это последней шуткой мага. Слишком всё просто. Сколько, по твоим прикидкам, после всех разборок зомби осталось?
        - Думаю, единиц двадцать. Четверо на моей совести, нескольких спецназ в восемнадцатой зоне рассчитал.
        - Вот. А здесь на сколько поле их присутствия тянет?
        Майор сосредоточился, просчитывая потенциал напряжённости вибрации вычлененной частоты.
        - Думаю, единиц на шесть-семь, - ответил он.
        - Мне кажется, даже меньше, пятеро, - подвёл итог Гоголь. - Здание это - вагонная мойка. Постоянное движение естественно. Можно ли здесь надолго спрятать комплекс и ждать? Да первый же горластый бригадир любого левого отсюда попрёт. Это похоже на отвлекающий манёвр, как у тебя на трассе. Найдут этих, значит, ищут. Вот тебе и сигнал опасности для основной группы.
        Похоже, генерал был прав.
        - Так мы будем что-нибудь делать или где? - спросил оперативник.
        - Ты сколько точек отработал?
        - Семь.
        - Вот эта, моя, восьмая, - кивнул генерал на здание. - У нас прорва работы, а тут это. Не бросать же.
        - Так давай быстро зачистим по-тихому и двинем работать дальше.
        Неизвестно, долго ли Гоголь ещё раздумывал бы над принятием решения, но за оперативников его приняли сами террористы.
        Огромные ворота со скрипом начали разъезжаться в стороны, и в их проёме показался тупорылый кожух кабины маневрового тепловоза, начавшего медленно выкатываться из здания, вытягивая за собой два полувагона.
        - Куда это они собрались не спросясь?
        - Сейчас посмотрим. - И Гоголь нажал кнопку на экране карманной персоналки. Экран засветился, генерал некоторое время всматривался в него. - Судя по открывшимся стрелкам, им дают зелёную улицу на нефтеналивную станцию. Похоже, они хотят повторить фокус, как в сто тридцать восьмой зоне. Огонь, дым, паника, много народа. Под такой шумок можно проскочить куда хочешь. Я в диспетчерскую, попытаюсь поймать этого шутника, а ты любым способом останови их до нефтеналивки.
        Майору два раза приказывать ввязываться в бой никогда не приходилось. Тренированное тело сорвалось с места и понеслось в сторону соседнего состава, рядом с которым, судя по путям, должен был пройти тягач с полувагонами. Через минуту оперативник уже лежал на крыше вагона, поднявшись по его боковым скобам, ожидая, когда рядом простучит на стыках его цель. Он решил прыгать в последний полувагон, чтобы в случае перестрелки не оказаться между двух огней.
        Железный пол вагона встретил его достаточно мягко, и, сразу уйдя в кувырок, Майор сместился с точки приземления, куда могла последовать очередь, если охрана пропустила сам прыжок. Пока всё шло удачно. Никто не покушался на его жизнь. Вагон был пуст. Он разбежался и, оттолкнувшись от торцевой стены носком ботинка, повис на руках на обрезе высокого борта. Медленно подтянувшись, взглянул вперёд и вниз. Охраны не было. Похоже, вся группа собралась на тепловозе, и это было не очень здорово. Пять-шесть стволов на небольшой территории против одного его «Каштана» были явным преимуществом противника, который будет стрелять, не считаясь с собственными потерями.
        Тяжело вздохнув, он скользнул в межвагонное пространство. Освободившись от куртки и ботинок, полез под вагон. Ему повезло, тягач двигался не спеша, без резких толчков, что давало возможность удерживаться за металлические выступы днища.
        Вот и конец пути. Пальцы захватили внешнее ребро торцевой стены вагона. Секундный взгляд на заднюю площадку тепловоза, и голова вновь скрылась внизу.
        Два зомби с АКСУ, небрежно облокотившись на высокие металлические перила тепловоза, поглядывали по сторонам, не особо пряча оружие.
        «В охранника слева придётся стрелять вслепую», - решил Майор - сцепка не позволяла прицельно выстрелить во второго зомби.
        Времени переместиться тоже не оставалось. Он прикинул, насколько надо будет высунуть и изогнуть руку с оружием. Представил себе это несколько раз и, больше не раздумывая, сделал четыре выстрела. Молчание в ответ и шлепок чего-то тяжёлого слева говорили о том, что с поставленной задачей он справился и может спокойно перебираться на тепловоз.
        Поднявшись на площадку, он присел за кожухом дизеля и отдышался. Левый охранник, по которому он вёл стрельбу вслепую, упал с тепловоза, правый лежал вытянувшись во всю длину на узкой металлической дорожке вдоль дизеля.
        По логике, если охранников пятеро, то двое из них сейчас стоят на площадке перед кабиной, а пятый находится рядом с машинистом.
        Майор, пройдя вдоль дизеля слева, заглянул в промасленное стекло кабины. Всё было так, как он и предполагал. Он приоткрыл узкую дверь. Зомби, почувствовав поток воздуха, повернулся. Майор выстрелил в него четыре раза, в грудь, боясь, что при стрельбе в голову пуля может пройти навылет, и тогда придётся вступать в настоящий бой с охраной. Старый машинист, если бы не рельсы, наверняка перевернул бы тепловоз, до такой степени был напуган.
        - Спокойно, дед, - выдохнул разведчик, - езжай куда ехали. И вперёд смотри, вперёд. Меня тут нет.
        Прикрыв дверь, быстро взобрался на крышу по металлическим скобам, сделал два выстрела с расстояния не более чем в три метра и уже по-хозяйски вернулся к машинисту.
        - Ну и куда путь держишь? - спросил он.
        - Так эти вот говорили, что на нефтеналивную станцию, - запинаясь, пробормотал железнодорожник, опасливо косясь на оружие в руке Майора.
        - Нет, мы сегодня туда не поедем. Обратно давай.
        - Куды обратно? Я просто так по путям шнырять не могу. Вот диспетчер скажет - обратно, тады, значится, обратно.
        Майор вынул телефон и открыл канал генерала:
        - Я здесь всё подчистил. Если можешь, верни тепловоз к мойке, а то до машины без ботинок не допрыгаю.
        - Сейчас, со здешней техникой только разберусь, - ответил Гоголь. Через полминуты в динамике тепловоза раздался его голос: - Семнадцать девяносто два, вернитесь на двенадцатый путь.
        - Вот теперь другое дело, - проговорил машинист, включая реверс хода.
        - Что там у тебя с обувью? - несколько встревоженно прозвучал в динамике генеральский голос. - Помощь нужна?
        - Пока шёл по дну вагона, испачкал, пришлось снять. Обещали почистить и вернуть завтра.
        - Если только это, то жду доклада через час с новых точек.
        В магазин всё же пришлось заехать и обзавестись первой попавшейся парой подходящих по размеру кроссовок.
        - Спецодежду не выдают, стоимость её не компенсируют, а чтобы обувь была, требуют, - ворчал, расплачиваясь, Майор.
        Неожиданно его телефон вновь напомнил о себе. Канал был генеральский, и это могла быть удача.
        - Слушаю, - чересчур бодро отозвался оперативник.
        - Усиливаем внимание в несколько раз, ребята, - произнёс динамик голосом Гоголя. - Грузия начала полномасштабную войну с Южной Осетией. Наши ребята на блокпостах, ведут бои. Похоже, те, кто нам нужен, ждали именно этого часа. Удар в спину мы не должны пропустить. Как поняли?
        - Вас понял, генерал, - ответил Глаз.
        - Принято. Мы в состоянии войны с Грузией, - подтвердил получение информации Майор.
        - Работаем. - Гоголь отключился.
        Ночь прошла в бесконечных переездах, петляниях по городским окраинам, объездам новых, строящихся многоэтажек и древних развалин, блужданий пешком по оврагам и балкам и даже посещении Майором городской свалки, грязная энергетика которой могла укрыть не только искомый «мерседес», но и бригаду террористов, готовых броситься в наступление на город.
        Доложив, что ему выпал пустой номер, в шестом часу утра Майор добрался до аэродрома и, сидя за столом, вяло жевал вчерашнюю котлету. Подошедший к его столику Глаз тоже не строил из себя бодрячка и, не сев, а именно упав на стул, вытянул ноги. Покосившемуся на него Майору он отрицательно помотал головой. Всё было понятно и без этого вопрошающего взгляда и без отрицательного жеста. Оставался, правда, ещё Гоголь, но телефоны молчали. Это тоже являлось отрицательным ответом на вопрос. Где?
        - Ну, что там с грузинским генеральным наступлением? - спросил Глаз.
        - Стреляют, - не поднимая головы от тарелки, ответил Майор.
        - Кто? Куда? В кого?
        - Ты бы ещё спросил где.
        - Я думаю, что могут выстрелить здесь, и это будет хуже всего.
        - Что обсуждаем? - раздался над головами беседующих бодрый генеральский голос.
        - Да вот, что из этой стрельбы на Кавказе получится, - ответил Глаз.
        - Каждый русский знает, что агрессор должен получить по зубам. Этому нас история научила. Не сомневайтесь, времена сейчас подходящие. Силушки мы набрали, думаю, что денёк-другой политики поспорят для вида. Мол, хотели всё по-мирному сделать, но, извиняйте, не вышло, и получит тот, кто должен получить по рогам, чтоб не бодался. У кого-то другое мнение?
        Спорить не хотелось, но Майор, стиснув зубы, всё-таки высказался:
        - Да вспоминаю я эпизод, как наших миротворцев, что ракеты для РПК перевозили, некоторые граждане и даже без военной формы мордами в асфальт клали. СМИ бедных солдатиков жалели, «Беспредел!» кричали. Покричали и замолкли. А я бы тех солдатиков под военный трибунал отдал. Ты получил приказ. Ты сопровождаешь оружие. У тебя в руках оружие. Фактически ты не выполнил приказ, хотя имел возможность его выполнить. Не расстрелял нападавших. Хотите, скажу почему. То, что солдат и не отдавший ему приказ стрелять офицер боялись за свои жизни, это понятно. Но они были не здесь, в Астрахани, а на передовой. Они не стреляли потому, что боялись своих высоко сидящих генералов, которые в одно мгновение, даже если бы они защитили перевозимое оружие, могли сделать из них козлов отпущения, преступников и отдать под суд. Солдат боится, что его не защитят. Солдат боится, что его не защитит своё же государство, я уже не говорю об отцах-командирах. Может, я и не прав, но здесь надо что-то менять. Солдат должен быть уверен, что если он служит отечеству, то оно, в свою очередь, служит ему. Это договор обоюдный, и сильная
его сторона в лице государства должна стать на защиту себя всей своей мощью. Хватит уже истории наших побед. Нужны факты сегодняшнего дня. Не помню точно, но кто-то из древних сказал: «Для полного счастья человеку необходимо иметь славное отечество». Я хочу и буду делать так, чтобы оно было СЛАВНЫМ сегодня и сейчас. Вот тогда я буду им гордиться и буду счастлив.
        - Наговорил… - пробурчал Глаз, уткнувшись в тарелку.
        Гоголь головы не опустил, а выслушал молча и сосредоточенно монолог Майора.
        - В чём-то я с тобой согласен, но уверен, что наверху тоже задумываются, и мы будем свидетелями славных дел нашего СЛАВНОГО отечества и без оглядки и боязни будем счастливы. Извини за пафос.
        - Да ладно, устал я, накатило, но под каждым своим словом подпишусь хоть сейчас.
        - Писать ничего не надо, а вот поработать придётся, - ответил Гоголь. - Мудрец прав, надо было ставить на последний фокус Гудини.
        - Это ещё почему? - удивился Глаз.
        - А подумайте сами. Кто-то разработал план. Кто-то посвятил в него Джонелли, так как без его присутствия план был неосуществим. Но почему после захвата комплекса Джонелли отпускают, говоря спасибо? - Генерал обвёл всех взглядом. - Да потому, что маг не знал конечной точки плана. Каждый был посвящён настолько, насколько должен был выполнить свою часть работы. Мог Джонелли и дальше прикрывать перемещение комплекса? Мог. Мог он быть полезен на завершающем этапе операции? Я думаю, несомненно. Но если бы Джонелли дошёл до конца, то его пришлось бы ликвидировать, этого организатор не хотел и, возможно, даже боялся. Маховиков не испугался, а профессионал неожиданно побоялся крови. Почему? За убийство Джонелли какая-то мощная сила спросила бы. Мага отдали напрокат с условием возврата. Враг щупал нашу силу. Из этого многое следует, но я скажу только одно. «Мерседес» в город никогда не въезжал и не въедет.
        - Значит, «Молот» похитили ради самого «Молота»? - спросил Глаз.
        - А зачем тогда акция отвлечения с попыткой поджога нефтеналивки? На тепловозе нашли кучу взрывчатки. Я уверен, будет ещё одна или две акции отвлечения, пока «Молот» не доставят туда, куда надо и откуда им воспользуются.
        - И каким же путём его доставят, когда всё перекрыто? - спросил Майор.
        - Думаю, он уже сейчас плывёт себе по течению, а «мерседес» покоится на дне реки. Волга может многое спрятать.
        - Интересно, как эта десятитонная ракета может плавать?
        - Понтон. Когда ракету укладывали в трейлер, то сначала туда уложили понтон, а её сверху. Машина где-то в устье сошла в воду, надули понтон, и вот тебе новая дорога. Я консультировался. Пусковой контейнер герметичен, и после подъёма из воды ракета может быть подготовлена к пуску в те же самые десять минут.
        - Так надо быстро поднимать вертолёты. Надеюсь, у каспийской флотилии есть гидролокаторы, металлоискатели и прочая аппаратура, способная найти этот кусок железа, - с запалом проговорил Глаз.
        - Всё это найдётся, но в нужный момент.
        - И когда наступит этот момент? - спросил Майор.
        - А наступит он, когда я увижу, что носитель «Молота» вышел для его приёмки на борт, и вот тогда всё это вообще не понадобится.
        - Ты хочешь сказать, что стрелять будут с корабля?
        - Именно так. Могут, конечно, построить что-то типа стартовой площадки на острове в устье, но это не подойдёт. Нужна тяжёлая техника, много людей, материалы. Всё это необходимо доставить на остров, причём незаметно. С учётом, что здесь пограничная зона, это практически невозможно. Корабль - другое дело. Вытаскивай ракету и ставь на готовую направляющую.
        - Почему бы не найти «Молот» заранее и забрать его, а потом подождать носитель?
        - А если его положили рядом с какой-нибудь затонувшей век назад баржой, которая даже на всех картах отмечена, а то и прямо на неё?
        - Флотские могут пройтись по всем таким объектам с водолазами или видеокамерами.
        - Ты уверен, что найдут сразу? Уверен, что возможный информатор не выдаст цель поиска? Уверен, что после того, как отработают один из объектов, именно на него не перетянут контейнер с ракетой, да и объектов таких, может, сотня, а может, и больше.
        - И что мы делаем? Ждём? - спросил не терпящий пассивного ожидания Майор.
        - Почему ждём? Работаем. К вечеру будут лодки, катера и Мудрец с необходимой аппаратурой. Половим рыбку, поплаваем по устью. Сходим недалеко в море. Будем искать след, где «мерседес» сбросил комплекс в воду. Если его найдём, легче выявить направление транспортировки ракеты.
        - Если можно, я по устью пойду, - попросил Майор. - Если, как мы считаем, комплекс положен на грунт, то аквалангисты, готовые его поднять и транспортировать, будут изображать рыбаков на ближайшем острове. Не могут же они сидеть под водой и ждать сигнала на подъём. Никаких баллонов не хватит.
        - Ладно, иди. Только если найдёшь наших рыбаков, не вздумай в драку лезть. С ними обязательно должен быть сопровождающий. На последнем этапе это, скорее всего, Серый, их руководитель, или кто-то из ведущих психологов. Серый может где-то отсиживаться, наблюдая и командуя со стороны. Пойдёшь с напарником. Он тебе знаком, это Прокопенко, вытащенный тобой из восемнадцатой зоны. Он бывший спецназовец, но в данном случае хотелось бы обойтись без силовых демонстраций ваших возможностей. Так же как и вы, на поиски выйдут контрразведчики. Пароли и опознавательные, когда согласую, сообщу. Кто-то пойдёт под видом рыбнадзора, кто-то как обыкновенные рыбаки. До вечера отдыхать, вашей экипировкой я займусь.
        12 августа 2008 года
        После этого разговора прошло четверо суток. Мудрец достаточно быстро просчитал варианты с помощью своей техники и с ходу выявил ряд мест, в которых с машины могли сгрузить ракету. Гоголь не вылезал из вертолёта рыбнадзора, и вскоре место разгрузки было установлено. Тягач ушёл. Под водой осталась только платформа полуприцепа, на которую была наброшена маскировочная сеть. Даже с берега, находясь в десятке метров, платформа была практически незаметна.
        Теперь определилось направление поиска. Мнимые рыбаки и инспекторы рыбнадзора, если можно так выразиться, рыли воду руками, пропуская каждый её литр между пальцев, заглядывая на каждый кусочек суши.
        Майор с Прокопенко, отвоевав у Гоголя наиболее, по их мнению, перспективный участок поисков, проходили его частым гребнем, но результатов пока ни у кого не было.
        На третьи сутки контрразведчикам повезло. Один из лодочных дозоров заметил подозрительные следы на берегу, которые, судя по всему, пытались уничтожить. Ночью на дно ушли аквалангисты и обнаружили три донные мины. Закладка была не активирована, иначе могла сработать на проходящий над ней сейнер или крупный катер. Террористы пытались таким образом отсечь пограничные катера, если они выйдут по тревоге к точке погрузки. Мины трогать не стали и даже не поставили рядом прибор для глушения. Просто учли, что этот фарватер для катеров закрыт.
        Служба радиоперехвата работала с полной нагрузкой, но террористы связь между собой не поддерживали.
        - Донные мины, донные мины, - бормотал Майор, в голове крутилась какая-то ассоциация, но решение не вытанцовывалось.
        - Ты что всё время бормочешь? - спросил напарник, сидящий за рулём катера.
        - Донная мина. Штука тяжёлая. Привезли и приготовили заранее. Можно было бы что-то и попроще, и подешевле, но что они могли придумать? - задумался Майор.
        - Если по катеру с двух сторон, когда он идёт по протоке, ударить из противотанковых гранатомётов, то это получится всё равно что засада в ущелье, - высказался Прокопенко. - Парочка удачных выстрелов кумулятивными гранатами в район двигателя - и катер будет заниматься спасением самого себя. Ну а если у них найдётся СПГ-9, тогда вообще проблем нет. Стомиллиметровый снаряд без откатки и на дно пустить может, и сделает это всего один человек.
        - Ты мне про людей не говори, это зомби. Он с гранатой к катеру поплывет, не задумается.
        - В старину ещё брандеры пускали, а немцы и итальянцы во время войны специальные катера и торпеды имели. Экипаж, одного-двух человек, направляют на крейсер или эсминец, подходят поближе, экипаж в воду, а катер с взрывчаткой в борт.
        - Ты абсолютно прав, - стукнув себя ладонью по лбу, проговорил Майор. - Вот что значит давненько в горячих точках не бывать. Нюх теряю. Значит, будет две-три засады на берегу.
        - Я тоже так думаю. Сопровождать понтон будут человека три-четыре. Скорее всего, он пойдёт в подводном положении. Пара подводных скутеров-транспортировщиков у них наверняка припасена. Остальные прикроют район ПЗРК и РПК.
        - Давай посмотрим карту, какими протоками чаще всего выходят погранцы в море. Они ведь тоже могут такую информацию иметь.
        Остановив катер и накрывшись куском брезента, они стали изучать карту, которую получили от Гоголя, а те - от пограничников.
        - Вот здесь и здесь наиболее вероятны засады, - тыча пальцем в места на карте, указал спецназовец.
        - А может, сходим туда и проверим, правы мы или нет? - предложил Майор.
        - Сходить-то недолго, но, если с засадой столкнёмся, скорее всего, придётся её аннулировать, а начальство дало указание шума не поднимать.
        - Да тебе идти никак нельзя, сразу учуют.
        - С чего это ты взял? У меня двадцать два самостоятельных рейда.
        - Я же тебе говорю, что это зомби. Они живут в другом диапазоне вибрации полей, и чувствительность у них, по сравнению с человеком, в несколько раз выше.
        - В таком случае как ты собираешься к ним подходить?
        - Есть фокус, но ему учиться надо.
        - Связывайся с начальством. Если даст добро, прощупаем пару мест.
        Майор быстро вызвал на связь Гоголя и доложил о соображениях Прокопенко.
        - Ну и чёрт с ними, пусть сидят, - ответил на запрос генерал. - Когда погранцы пойдут на перехват, так причешут ближние кустики, что потом и собирать будет нечего.
        - Ага, а кто ответит, если обыкновенных рыбаков или браконьеров посекут? - возразил Майор. - Думаю, у них связи с ведущими нет. Получили задачу и сидят, ждут объект, в ней поставленный. Те, кто в засадах, уже списаны и никому не интересны. Давать операции задний ход уже поздно, да и не будут они этого делать.
        - Хорошо, - нехотя согласился генерал. - Прощупайте пару намеченных вариантов. Разрешаю действовать по обстоятельствам, но чтобы тихо.
        - А я когда-нибудь грубо работал? - буркнул Майор и, не дожидаясь ответа, отключился. - Давай вот сюда сначала заглянем, - указал он на карте и, видя, что напарник берётся за ключ зажигания, перехватил его руку. - На вёслах пойдём, так вернее, и приставать будем к правому берегу. Я потом через остров сбегаю, посмотрю.
        Около получаса они усиленно гребли. В абсолютной темноте для Прокопенко и в зеленоватом тумане для Майора, включившего ночное зрение. Когда показались очертания берега, оперативник подал сигнал к остановке. Молча раздевшись, он поднял одежду над головой и бесшумно соскользнул за борт, по грудь в воде двинулся к берегу.
        Судя по карте, остров был небольшой. До противоположного берега нужно было пройти около сотни метров. Одевшись и настроив вибрации организма на полевого грызуна, он бесшумно двинулся между кустов и невысоких деревьев к противоположному берегу, охватывая внутренним локатором широкий сектор впереди себя.
        «А вот и ты, мой родной», - обрадованно подумал он, когда метрах в двадцати за ближайшими кустами почувствовал поток энергии, по своей частоте совпадающий с частотой зомби.
        Он не стал вынимать из-за пояса пистолет с накрученным цилиндром глушителя, а, взяв в правую руку нож, левой вынул из кармана маленький тяжёлый шарик-трещотку. Вес шарика позволял на расстоянии метров в десять убить человека, попав в висок или затылок, - таким оружием пользовались древние ниндзя. Его можно было использовать как снаряд для боевой рогатки, и он мог проделать то же самое с расстояния метров в двадцать - двадцать пять, но спецы по современному вооружению придали ему ещё одну особенность. Шарик работал отвлекающим фактором. Будучи брошенным, он через несколько секунд начинал издавать своеобразные звуки, не поддающиеся определению. Скрип, шуршание, вздохи в его исполнении сливались в единый звук, который не настораживал, а вызывал чувство любопытства.
        Сидящий в кустах зомби недолго сопротивлялся выдумке инженеров и психологов. Он осторожно вышел из кустов и повёл головой из стороны в сторону, желая определиться со степенью исходившей от окружающего пространства опасности.
        Опасности не было.
        Майор свернул свою ауру, чтобы не засветить размеры тела, и слегка усилил вибрации поля, свидетельствующего о бродящем рядом грызуне. Крупный мужчина, сжимая в руке нож, осторожными шагами двинулся в сторону странных звуков. Когда он прошёл мимо куста, за которым спрятался разведчик, тот медленно выпрямился и с расстояния в четыре метра послал нож точно под левую лопатку врага. Клинок вошёл в тело по самые ограничители. Зомби повернулся, увидев противника, сделал два шага вперёд и даже попытался поднять руку с ножом, но колени его подогнулись, и он молча упал лицом вниз.
        - Вот так-то лучше, - шёпотом произнёс Майор, забирая клинок из руки мертвеца.
        Ощупав комбинезон убитого и не найдя никакого оружия, он вынул из раны свой нож. Вытерев кровь о камуфляж убитого, двинулся в кусты к месту его лёжки.
        Подозрения разведчика полностью подтвердились. Здесь была организована засада. Ручной противотанковый гранатомёт, четыре гранаты к нему, автомат с двумя запасными рожками, портативная радиостанция и ПЗРК «Стингер». Всё имущество было укрыто маскировочной плёнкой, ощупав которую спец сразу понял, что тепловая локация не дала бы никакого результата. Засада осталась бы незамеченной. Специальная плёнка экранировала человека в засаде.
        Майор по звуку нашёл и спрятал в карман свою трещотку. Сложив плёнку, развесил всё оружие на плечах, взял в руку ранец с гранатами и двинулся к месту своего десантирования на берег. Подойдя к воде, сел на корточки и хлопнул по её поверхности ладонью. Через несколько секунд в прибрежный песок ткнулся нос катера.
        - С уловом, - видя результаты поиска, шёпотом поздравил напарник. - Как прошло?
        - Всё тихо и как обычно, - ответил Майор, кладя оружие на дно катера.
        - А что с трупом?
        - Придётся забрать, а потом идти на базу. У него был передатчик. Значит, должен работать по сигналу. Пусть спецы посмотрят, разберутся.
        Они вернулись на место, где лежал труп, осторожно, стараясь не испачкаться в крови, перенесли и погрузили его в катер.
        - Может, есть смысл посмотреть и на той стороне протоки? - предложил Прокопенко.
        - Не думаю. У них мало бойцов и достаточно большая площадь, нуждающаяся в контроле и прикрытии. Но на всякий случай давай посмотрим.
        Они сделали большой крюк, а остаток пути тоже прошли на вёслах. Осмотр другой стороны протоки ничего не дал. Майор был прав. Противник распылил силы с целью контроля как можно большей территории.
        Уже на рассвете они подошли к старой рыбачьей пристани и сквозь полураскрытые ворота втиснулись в тёмный эллинг. Здесь находилась передовая линия розыска.
        Охотники понесли первые потери. Двое контрразведчиков, осматривая один из островов под видом браконьеров, напоролись на зомби. Молодые ребята погибли, а боец-террорист исчез. Теперь в штабе операции спорили, начинать ли масштабные поиски и зачистку всей территории силами привлечённых войск и пограничниками или воздержаться и ждать. Внешне погибшие ничем не отличались от браконьеров. Они не имели боевого оружия и специальных средств связи. Руководитель террористов мог прийти к выводу, что это действительно случайность и погибли обычные гражданские люди, а на это ему было наплевать.
        Гоголь настаивал, чтобы отложили армейскую операцию. Генерал ФСБ был с ним согласен, но представители пограничников и военной контрразведки требовали начать зачистку. Основные баталии по этому вопросу развернулись в штабе операции.
        Четыре часа все находились на пределе нервного напряжения, но наконец в эллинг на телефон Гоголя поступил приказ ждать и отозвать все группы разведчиков в места основного базирования.
        - Отдыхайте, ребята, - сидя на причале и опустив вниз ноги, проговорил Гоголь. - Всё начнётся сегодня ночью, а к утру мы уже будем заниматься только своим делом.
        - Из чего следуют такие категорические выводы? - спросил севший рядом Глаз.
        - Читайте прессу, - невозмутимо ответил Гоголь, закуривая.
        - Так не подвезли её, так же как и пожрать подкинуть забыли, - проворчал Майор.
        - Мудрец, открой им сайт центральных газет или включи радио, - обратился куда-то в темноту генерал.
        - Наш домовой соблаговолил появиться в этом курятнике? - удивлённо спросил Майор, ища в темноте глазами аналитика. - Ну, раз он входит в оперативную группу, то, я думаю, в первую очередь его надо научить плавать. - Майор радостно потёр руки в предвкушении отыграться за все мелкие издевательства Мудреца.
        - Отставить! Мне не нужен мокрый, искрящий, а тем более неработающий центр оперативной связи, - остудил мечты оперативника генерал.
        В темноте эллинга вспыхнул плазменный экран в полтора метра по диагонали, с которого на сидящих, ехидно улыбаясь, смотрело лицо аналитика.
        - Привет бойцам переднего края. Времена наступили жаркие. По имеющимся сведениям, предстоит боестолкновение с противником, поэтому пипифакс для Майора пришлю следующим вертолётом.
        - Мудрец, когда-нибудь ты действительно доиграешься, а меня рядом не будет, - произнёс Гоголь, даже в полутьме заметив, как побагровел Майор. - За проявленную смекалку, оперативность и уничтожение террориста тебе, - генерал встал и пожал руку Майора, - от лица Бюро выражаю благодарность, награждаю денежной премией в размере трёхкратного пенсионного обеспечения. Буду ходатайствовать перед Министерством обороны о награждении орденом, как рядового гражданина, совершенно случайно попавшего в водоворот событий и выполнившего свой гражданский долг по защите родины.
        - Служу отечеству! - подтянувшись, ответил Майор.
        - Ну а теперь давай свою подборку событий, - скомандовал генерал Мудрецу, чьё лицо на экране потускнело, а ехидная улыбка куда-то исчезла.
        Всё-таки аналитик был мастером своего дела. В трёхминутном ролике он успел показать разгромленный Цхинвал, артиллерийскую дуэль между российскими и грузинскими войсками, переход российской армией грузинской границы и захват брошенной грузинами техники. Он урвал кусок информации со спутника и показал американские корабли, спешащие в акваторию Чёрного моря на помощь обиженному агрессору.
        - Вот такие дела, - прокомментировал Гоголь, когда экран потух. - И куда полетит наш «Молот», на Цхинвал, на американскую эскадру, в точку сосредоточения нашей группировки или на какой-нибудь объект стратегического значения России, никто не знает. А из этого следует, что он не должен полететь никуда. Вот оно, время «Ч», - показал пальцем на экран телевизора Гоголь. - Если бы мы ещё немного промедлили, то, захватив Осетию, грузины пригрозили бы нам нашим же «Молотом». Не лезьте, мол. Факт свершился. Если полезете, ударим. Они и сейчас хотят ударить, но куда?
        День прошёл скучно и бессобытийно. Слонялись по эллингу, спали, перебрасывались односложными фразами. В шестом часу вечера Гоголь, переговорив с кем-то из штаба по телефону, приказал Майору собираться на выезд.
        - Кажется, началось. Приедем в штаб, узнаем, - ответил генерал и дальше молчал всю дорогу.
        В здании штаба их встретили и проводили по коридору. Сопровождающий капитан открыл какую-то дверь и, когда они вошли, закрыл её за ними. В комнате за столом сидели два генерала и вице-адмирал.
        - Проходите, присаживайтесь, - делая жест в сторону стульев у стола, предложил генерал-лейтенант.
        Гоголь с Майором прошли и сели напротив друг друга.
        - Начальник Генерального штаба лично приказал привлечь вас на заключительном этапе операции, - пояснил он одетым в обыкновенный камуфляж без знаков различия Гоголю и Майору. - Согласно данным локационной службы и спутниковой разведки в настоящее время к нашим территориальным водам движется судно типа траулер. Перед вами в папках его фотографии. Мы считаем, что это и есть стартовая площадка для похищенного комплекса. Если мы что-то прозевали, то его погрузка может начаться вне наших территориальных вод, а следовательно, мы не сможем действовать в отношении этого судна с позиции силы. Сверху висят не только наши спутники. Здесь у нас находится отряд боевых пловцов. Через несколько часов в море должна быть проведена смена дозоров. Уходящий на смену катер забирает с собой группу, и в нужной точке отряд уходит под воду. Как только космическая разведка сообщает нам о факте проведения каких-то работ по подъёму груза, диверсанты должны будут захватить судно и отвести его в наши территориальные воды. Думаю, поднимать на борт они могут только одно - наш злополучный «Молот». Есть у кого-то возражения и
дополнения к плану?
        - А если погрузка будет проводиться далеко от места ожидания отряда подводных пловцов? - спросил Гоголь.
        - Разрешите? - попросил слова вице-адмирал.
        Председательствующий кивнул.
        - Отряд экипирован скоростными подводными скутерами, а также имеет в своём распоряжении два надводных катера, по скорости не уступающие торпедным. В любом случае группа настигнет цель.
        - Прошу простить, но какая же это группа подводников, имеющая надводные катера? Они что, невидимки для радаров?
        Вице-адмирал снисходительно улыбнулся:
        - Это наша новинка. Катер на трёх человек, имеющий лишний балласт. В нужное время балласт сбрасывается, катер всплывает и работает в обычном режиме.
        - Сколько диверсионная группа будет находиться в точке ожидания до начала операции?
        - По нашим расчётам, чтобы сохранить секретность, от шести до десяти часов.
        - Разрешите вопрос, Пётр Фёдорович, - обратился до этого молчащий генерал к председательствующему.
        - Прошу.
        - Что это за люди и чем они могут нам помочь?
        - Мне приказано привлечь их к участию в операции.
        - Позвольте мне объяснить, - вмешался Гоголь. - Мы пойдём вместе с группой захвата. По нашим сведениям, экипаж на корабле, так же как и группа, сопровождающая понтон, подвергнуты специальной обработке, то есть зомбированы. Ваши подводные пловцы не готовы противостоять такому противнику. Поэтому и пойдём мы.
        - Да мои ребята!.. - вскипел вице-адмирал.
        - Вопрос не обсуждается, - пристукнул по столу раскрытой ладонью генерал-лейтенант.
        - Я не уверен, имеется ли у группы дополнительное оборудование, чтобы взять ещё двух человек, - возразил моряк.
        - Значит, кто-то из группы останется на берегу, - безапелляционно заявил Гоголь.
        - Тогда я снимаю с себя ответственность за результат захвата.
        - Я готов принять ответственность на себя, - парировал Гоголь.
        - Что за амбиции, господин адмирал? Вы сделаете всё возможное и невозможное тоже, чтобы эти два человека попали на объект, даже если придётся оставить часть ваших людей на берегу.
        - Хорошо, - буркнул флотский.
        - У вас ещё два часа до выхода катера. Прошу приступить к выполнению приказа. Можете быть свободны.
        Все встали и покинули кабинет.
        - Вы поедете со мной или у вас свой транспорт? - спросил адмирал, когда они вышли из помещения штаба.
        - Мы поедем следом за вами.
        На самый дальний причал базы Каспийской флотилии они попали через усиленную цепь дополнительной охраны.
        - Как замотивирована выброска диверсантов в море? - спросил, стоя на причале, Гоголь ещё неуспокоившегося адмирала.
        - Обычная тренировка спецподразделения.
        - Кто в курсе реальных планов?
        - Только командир группы.
        Они поднялись по трапу и, пройдя по палубе катера и спустившись вниз, подошли к металлической двери, охраняемой мичманом с автоматом.
        - Где капитан-лейтенант?
        - В кубрике.
        - Эти люди со мной.
        Мичман открыл дверь и посторонился.
        В кубрике, куда они вошли, находилось шесть человек.
        Увидев вошедшего адмирала, все вскочили. Вперёд вышел крепкий мужчина лет тридцати, одетый, как и все присутствующие, только в тельняшку и брюки.
        - Здравия желаю, товарищ адмирал! Группа боевых пловцов готовится к плановой высадке, - доложил он.
        - Где остальные?
        - В грузовом трюме, проверяют оборудование.
        - Пойдёмте в трюм, там поставлю задачу и сообщу новости, - проговорил адмирал.
        Они спустились одной палубой ниже и вошли в грузовой трюм, вход в который также охранялся часовым.
        - Встать! Смирно! - скомандовал зашедший первым в помещение капитан-лейтенант.
        - Сели, ребята, сели, - по-свойски сказал адмирал и, оглядев помещение, сам сел на ближайший к нему ящик.
        Вокруг на полу были расставлены кислородные баллоны для аквалангов, малые подводные буксировщики. В стороне на расстеленном брезенте - автоматы АПС для подвод ной стрельбы и другое оборудование.
        - Внимание, - проговорил адмирал, - ставлю задачу. Выброска боевая. Цель выброски: захватить судно, движущееся сейчас к нашим территориальным водам. На судне находится террористическая группа, которая должна принять груз, следующий с нашего берега. Грузом является ракета, доставляемая на самоходном понтоне в подводном положении. Точки рандеву мы вычислили только приблизительно, а потому особо предупреждаю: корабль и ракета должны быть захвачены вне зависимости от того, где они находятся - в наших территориальных водах или в нейтральных. Высадка будет осуществлена за шесть - десять часов до подхода судна террористов. С этим учётом времени и готовьтесь. Знаю, не подведёте.
        По трюму прошёлся сдержанный гул. Было видно, что адмирал в среде диверсантов любим, и «не подведём, сделаем» прозвучало единым порывом.
        - Теперь небольшое отклонение от обычного плана. С вами пойдут вот эти два человека. - Он указал на оставшихся стоять Гоголя и Майора.
        - Товарищ адмирал… - начал было капитан-лейтенант, но командир остановил его жестом.
        - Я тоже возражал, но, как мне сказали в штабе, этот вопрос не обсуждается.
        Все присутствующие диверсанты повернули голову и стали оценивающе оглядывать прибывшее пополнение.
        - Володя, что у тебя с оборудованием ещё на двух человек? - обратился адмирал к командиру группы.
        - Запас карман не тянет, товарищ адмирал.
        - Значит, есть.
        - Найдём. Вот только какая у товарищей подготовка? - вопросительно проговорил он, оглядывая молчаливые фигуры.
        - Два года в «Скальпеле» подойдёт? - небрежно спросил Майор.
        Кто-то из присутствующих присвистнул. Тут собрались профессионалы, которые о боевых пловцах группы ГРУ «Скальпель» были наслышаны. Этот отряд был засекречен, так как работал только в чужих водах.
        - Ну а вы? - обратился командир группы к Гоголю.
        - Общая подводная подготовка в объёме морской пехоты.
        - Понятно… - задумчиво протянул капитан-лейтенант и позвал: - Старший лейтенант Ромов!
        - Я, - встал с ящика один из диверсантов.
        - Этот человек твой. Отвечаешь за него головой.
        - Есть. - Лейтенант сел, но теперь уже не спускал глаз со своего «груза», как молча он окрестил незнакомца.
        - Фотографии судна, - протянул несколько снимков капитану адмирал. - Ухожу, мешать не буду. Вот этот товарищ, - указал он на Гоголя, - расскажет вам о дополнительных проблемах, с которыми вы столкнётесь при захвате. Ко мне вопросы есть?
        - Нет, товарищ адмирал.
        - Как у тебя с капитаном?
        - Взаимодействие полное, можете не беспокоиться.
        - Я не беспокоюсь, я проверяю, - проговорил он, вставая. - Удачи.
        Все вскочили со своих мест. Адмирал махнул рукой и вышел из трюма, прикрыв за собой дверь.
        - Прошу садиться, - предложил капитан, указывая Гоголю ящик, на котором минуту назад сидел его начальник. - Рассказывайте, с каким морским чудовищем мы можем столкнуться. - И обвёл глазами улыбающиеся лица пловцов.
        Гоголь прошёл и сел на предложенное место.
        - Чтобы всё сразу стало понятно, сначала проведём маленький эксперимент. Вот вы, - он указал на одного из пловцов, - встаньте.
        Боец, посмотрев на командира, медленно поднялся с места.
        - Прошу сесть, - прозвучала команда.
        Диверсант, ничего не понимая, опустился на прежнее место.
        - Прошу вас, капитан, приказать своему бойцу встать, - предложил Гоголь.
        - Мичман Снегирёв, встать! - прозвучала команда.
        Снегирёв остался сидеть на ящике, будто не слышал приказа командира.
        - Приказываю встать, Снегирёв! - повысил голос каплей.
        - Не кричите, капитан, сейчас он подчиняется только моим командам, - спокойно проговорил незнакомец. - Мичман, вы слышите наш разговор?
        - Да, слышу.
        - Вы слышали команду капитан-лейтенанта встать?
        - Такой команды я не слышал.
        - Вот это то самое чудовище, которое может вас ждать при захвате судна, - пояснил Гоголь. - И вот почему я и мой товарищ идём с вами.
        - А как же вы сами? - удивлённо спросил капитан-лейтенант.
        - Мы такому кодированию не подвержены.
        - А научиться защищаться можно?
        - Можно, но для этого у нас нет времени. Судно и понтон с ракетой охраняют зомби. Это те же люди, но с изменённой психикой на уровне подсознания. У них повышенная способность к внушению, поэтому после проникновения на судно никаких рукопашных схваток и смотрения глаза в глаза. Только уничтожение противника и в первую очередь - выстрелы в голову. Чувство самосохранения у них притуплено. Прерогативу имеет приказ уничтожения. Болевой порог достаточно низок, поэтому, даже будучи тяжело раненными, зомби ведут бой в полную силу. Слыхали что-нибудь о берсеркерах?
        Капитан кивнул.
        - Вот с такой публикой нам и придётся столкнуться. По этой причине первыми на борт поднимаемся мы, а вы это обеспечиваете.
        - У меня приказ захватить судно, и группа будет его выполнять, - категорическим тоном заявил диверсант, отвергая всякую дальнейшую полемику.
        - Капитан, вы торопитесь и меня не поняли. Всё как обычно. В зависимости от обстановки группа проникает на борт одновременно в двух или трёх местах. Но если первый поднимающийся на борт боец будет убит, сектор станет простреливаться, а это срыв атаки и предоставление преимущества противнику. Просто первыми идём мы, а вы за нами. Возможно, наши способности и не понадобятся, но гарантировать вам это не могу.
        - А каковы такие способности под водой?
        - Другая среда и более слабый результат, но всё равно чувствительный с явным перевесом в сторону противника.
        - Все слышали? - обращаясь к бойцам, спросил капитан. - Никаких художеств и героизма. Всех, кого фиксируем, рассчитываем по нулям.
        - Понятно, командир, - прогудело по трюму.
        - Ромов, займись подготовкой гостя. Кстати, как к вам обращаться?
        - Зовите меня просто Гоголь. - Генерал, усмехнувшись, потрепал себя за кончик носа.
        - А ты у нас, наверное, будешь Скальпелем? - спросил Майора капитан.
        - Согласен.
        - Ну, тогда пошли со мной, посмотрим, что ты ещё не видел или уже забыл.
        За подготовкой оборудования, его примеркой и усвоением определённых навыков поведения, принятых в группе, время пролетело незаметно. Гоголь обратил внимание, что они отошли от стенки, только тогда, когда волна ударила в борт и катер слегка качнуло.
        Ещё через час диверсанты начали поднимать своё оборудование из трюма на верхнюю палубу. Пограничник шёл ходко, и вскоре берега, угадываемые только по далёким точкам редких фонарей или светящихся окон, пропали из вида. Катер вышел в море.
        Капитан-лейтенант, уже одетый в гидрокостюм, пропадал на мостике, согласовывая и проверяя точку выброса со штурманом и командиром корабля.
        - Десятиминутная готовность, - вернувшись на палубу, проговорил он. - Сходим с левого борта. Капитан остановит машину.
        Диверсанты стали надевать ласты и пристраивать на плечи баллоны с кислородом, цеплять фалами к поясам подводные буксировщики. Два миниатюрных катера должны были спустить на воду матросы, просто сбросив их через фальшборт после высадки группы.
        Каспий встретил диверсантов на своей широкой груди лёгким покачиванием на двухбалльных волнах. Катера и буксировщики притопили, а группа осталась на плаву, чтобы не тратить имеющийся в баллонах кислород.
        На глубине пять метров установили гидролокатор, выведя его микрофон на поверхность в надежде засечь подходящий к точке рандеву понтон и успеть выйти на дистанцию абордажа. Радист не снимал наушников, находясь на приёме, чтобы вовремя получить сигнал об изменении курса судна нарушителя и времени его появления.
        13 августа 2008 года
        Шесть часов лёгкой болтанки никак не сказывались на боевом состоянии группы, но по Гоголю чувствовалось, что он стал уставать. Капитан, заметив это, приказал старшему лейтенанту с гостем уйти на глубину и отдохнуть минут пятнадцать. Когда они вынырнули, поступила информация, что приближающееся судно изменило курс, и капитан приказал оседлать буксировщики.
        Опустившись на десятиметровую глубину, группа начала сближение с противником. Один из пловцов отслеживал включение нарушителем гидролокатора, способного зафиксировать передвижение пловцов. Но гидролокатор судно не включало, то ли по причине боязни обнаружить себя системами пограничного контроля, которые могли находиться в воде, то ли его экипаж считал достаточным внешний локационный обзор наличия в акватории пограничных катеров.
        В течение часа корабль выписывал на поверхности непредсказуемые кривые, то быстро удаляясь, то начиная сближение с группой. Судно наконец остановилось на границе территориальных вод. В этот момент подал сигнал акустик группы. В пятнадцати кабельтовых улавливаются посторонние шумы движения. Это мог быть только понтон с ракетой.
        Ещё на катере, при составлении плана, было оговорено, что в случае обнаружения понтона до его контакта с кораблём-нарушителем диверсанты разбиваются на две группы. Первая во главе с капитан-лейтенантом двигается к кораблю, вторая, в которую входили Гоголь, Скальпель, Ромов и мичман Снегирёв, идут на перехват понтона.
        Захватив понтон, Снегирёв и Ромов присоединяются к основной группе, а понтон сопровождают Гоголь и Скальпель.
        Гоголь убедил капитан-лейтенанта, что вместе со Скальпелем может беспрепятственно подняться на палубу подошедшего транспортировщика. Они будут приняты за своих благодаря способности к маскировке под зомбированных, имеющих отличный от людей волновой режим организма.
        Теперь четверо на буксировщиках стремительно сближались с террористами, ведущими понтон к точке рандеву. Подводного ночного боя ни Гоголь, ни Майор не опасались. Они точно так же, как и зомбированные, прекрасно чувствовали противника в любой среде и были уверены в своём превосходстве. Ромова и Снегирёва они воспринимали как отвлекающие цели, и если террористов будет четверо, то, быстро разобравшись со своими противниками, помогут боевым пловцам.
        Когда до понтона оставался всего один кабельтов, Гоголь подал сигнал составу группы, что против них трое, сопровождающих понтон. Зомби тоже уловили присутствие в воде бойцов. Двое из них, оставив сопровождение груза, двинулись навстречу появившемуся противнику, а один, управляя рулями и работающими на понтоне буксировщиками, продолжал движение.
        Операция вступила в завершающую фазу. Сблизившись в абсолютной темноте двадцатиметровой глубины и пользуясь своими способностями чувствовать противника, обе стороны одновременно воспользовались имевшимся у них оружием. АПСы Майора и Гоголя, выплюнув первые стрелы, опередили врага на доли секунды, но и сами получили в ответ смертоносные подарки.
        Снегирёв был ранен стрелой из гарпунного ружья в руку, а два выстрела из подводного пистолета попали в транспортировщик Гоголя. Но это было всё, что успел сделать противник.
        Выпущенные стрелы из автоматов достигли цели. Оба террориста, получив смертельные ранения, пошли на дно моря. Оставшийся за управлением понтоном зомби, понимая, что не сможет защитить свой объект, включил продувку балласта и, пустив понтон по направлению к судну, сам развернулся, прикрывая его отход.
        Если бы он был опытным подводным диверсантом, то без потерь бы явно не обошлось, так как в его руках тоже оказался АПС. И первая, и вторая очереди прошли мимо Майора, третья ударила в буксировщик. Сконцентрировавшись, как ему казалось, на более опасной и близкой цели, террорист упустил ещё двоих противников. Плотная стайка смертоносных стальных бесшумных шмелей, выпущенных из автоматов Гоголя и Ромова, пробила его тело в нескольких местах, и он, выронив оружие, начал медленно опускаться на глубину.
        Майор бросил свой буксировщик, который после попаданий несколько раз дёрнулся и перестал работать. Надо было догонять понтон, и он отчаянно заработал ластами. Неожиданно из глубины прямо под него вынырнул боевой пловец, и Майор понял, что ему пришли на помощь.
        Буксировщик крепится у подводного пловца в районе груди, чтобы руки оставались свободными для боя, и приблизившийся Ромов свой буксировщик передать Майору не мог, зато мог подхватить его на прицеп, чем опытный Скальпель сразу и воспользовался, ухватившись за баллоны пловца.
        Вместе они настигли всплывающий понтон в трёх метрах от поверхности, и Майор обнаружил на корме пульт управления. Быстро разобравшись в несложной конструкции, он выключил оба буксировщика, обеспечивающие движение. Ещё пару минут - и транспортировщик ракеты всплыл на поверхность.
        Контейнер с «Молотом» лежал, как в гамаке, между двумя плотно накачанными сигарами из толстой, разделённой на секции резины. До линии границы оставалось не больше мили, и, поднявшись на контейнер, Майор увидел почти рядом пришедшее судно-нарушитель. Он встал во весь рост и стал махать руками. Его увидели, и транспорт сразу дал ход. Не дойдя пару кабельтовых до понтона, судно начало разворачиваться к нему кормой.
        Майор неожиданно почувствовал чьё-то присутствие на понтоне и резко повернулся, но тут же узнал стоящего на корме Гоголя.
        Манёвр капитаном-нарушителем был выполнен очень точно, и от понтона до слипа, по которому он должен был проползти, оставалось не более тридцати метров.
        На корме судна стояли пятеро, один из них поднял оружие, и в свете луны Майор сразу узнал в нём ручной линемёт.
        По контейнеру ударило что-то металлическое. Гоголь, стоящий на корме, протянул руку и, подхватив тонкий металлический тросик с якорьком, побежал по скользкой поверхности к носу понтона.
        К крышке контейнера ракеты была широким хомутом прикручена специальная насадка, оканчивающаяся стальным кольцом для закрепления троса и последующего подъёма контейнера. Пропустив трос в кольцо, Гоголь стал быстро выбирать слабину. За тонким тросом по слипу пополз толстый стальной трос, и Майор присоединился к его вытягиванию на понтон.
        Конец поднятого троса заканчивался мощным крюком с защёлкой, и опера вместе продели крюк в кольцо, зафиксировав его от возможного срыва. На корабле заработала лебёдка, и понтон плавно пошёл на сближение. Вот он уже упёрся своими резиновыми боками во внутренние скошенные стенки слипа и медленно стал вползать на его поверхность. Ещё немного - и контейнер вместе с понтоном уже полностью лежал на слипе. Корабль вздрогнул, и за его кормой образовался бурун от работающих винтов. Делать на понтоне было нечего. Пора было идти «знакомиться» с командой, и первое, что сделали оба диверсанта, - это, не сговариваясь, расстреляли пятерых человек команды, наблюдавших за подъёмом груза.
        Преодолев последние три метра скошенной в море стальной поверхности, Майор выскочил на палубу и сразу перекатился за массивный кожух лебёдки. На корабле ещё не поняли, что подверглись нападению. С торцевой стороны мостика на площадку выглянули два человека и склонились, рассматривая, что творится на палубе. Очередь, выпущенная Гоголем, отбросила их уже мёртвые тела на ограждение. Трупы сползли по стене рубки, окрашивая её кровью.
        - Давай на мостик, - отдал приказ Гоголь. - Я пошёл в машину.
        Майор отбросил автомат и, раскрыв герметичный карман на бедре, вынул оттуда свой двадцатизарядный «Вектор», удлинённый насадкой глушителя, а левой рукой сжал свёрнутую стальную змейку своей любимой гарроты.
        Его рывок под стальной козырёк рубки был приветствован очередью сверху, сразу же захлебнувшейся, так как со стороны понтона ударила другая, и Майор понял, что по крайней мере Ромов тоже находится на палубе.
        Он побежал вверх по трапу и успел выстрелить первым, когда над ним навис короткий ствол пистолета-пулемёта. Оружие противника отбросило вверх, вырывая из руки хозяина. Не появляясь над кромкой палубы, а только подняв над ней руку, Майор выдал скупую очередь в том направлении, где мог находиться противник. Болезненный вскрик сообщил о том, что он не промахнулся. Разгибаясь, опер уже совершал кувырок под глухую стену рубки. Здесь лежали два тела, и, убрав в карман гарроту, он прихватил с палубы валявшийся «узи».
        - Ромов, ты где? - тихо спросил диверсант в микрофон.
        - Под тобой на верхней палубе.
        - Поднимайся по трапу левого борта, он чист, но не высовывайся на палубу. Я выставлю им мишень, твоё дело убрать стрелка.
        - Сделаю. Готовность тридцать секунд.
        Повесив «узи» на плечо, Майор встал и приподнял перед собой одно из мёртвых тел. Выждав оговоренное время, он выставил его из-за угла рубки. Ударила почти сдвоенная очередь. Труп дёрнулся от попадания, и до слуха донёсся металлический удар о палубу.
        - Левый проход чист, - услышал он в наушнике голос Ромова. - Я его контролирую.
        - Выхожу, - ответил Майор.
        Он сначала выглянул. Дверь рубки была открыта. Поперёк палубы ногами внутрь лежал мужчина. Его автомат валялся рядом.
        Майор сделал сигнал Ромову, выглядывающему с трапа на палубу, чтобы он обошёл рубку с другой стороны, а сам, пригнувшись, подобрался к открытой двери. Проследив, как старлей скрылся, он просунул ствол пистолета в рубку и сделал два выстрела. Изнутри ответили очередью. Одно из стёкол над головой разлетелось мелкими брызгами.
        - Прекратить стрельбу, а то брошу гранату! - крикнул Майор.
        В ответ снова ударила короткая очередь.
        - Я на месте, - прозвучал из микрофона мобильной связи голос Ромова. - В рубке четверо, один за штурвалом, пистолет перед ним на компасе. Двое фиксируют твою дверь. Один от входа слева пятнадцать, прикрыт до пояса каким-то прибором. Второй справа на сорок пять в приседе. Четвёртый от тебя в мёртвой зоне, фиксирует мою сторону. Возьму на себя первого и четвёртого. У штурвала и на сорок пять твои.
        - Понял. Начинай первый. Я подключаюсь сразу.
        Когда в рубке загрохотало, Майор вкатился в неё и дважды выстрелил в человека, сидящего на корточках, в этот момент повернувшего голову в сторону грохочущего автомата.
        «Не профессионал», - мелькнуло в голове уже после того, как между глаз у стрелка появилось пулевое отверстие. Стоящий за штурвалом пригнулся и стал поворачивать руку с пистолетом в сторону диверсанта.
        «Медленно, очень медленно», - спокойно оценил действия противника Майор и выстрелом поразил в плечо рулевого.
        - Чисто, - произнёс он, подходя к штурвалу и отпихивая ногой лежащий на палубе пистолет, ударом пули отброшенный на пол, подальше от раненого. - Гоголь, как там у тебя? Если нет других вариантов, я разворачиваю это корыто к нашему берегу.
        - У меня всё нормально. Машину контролирую. Разворачивай. Сейчас немного приторможу до малого. Ребята подсядут. Зачистку надо сделать полную.
        - Тебя понял. Выполняю.
        Майор медленно повернул штурвал, и корабль начал выписывать циркуляцию, подчиняясь его руке и рулям.
        - Первый на борту, - неожиданно прозвучало в наушнике.
        - Второй на борту.
        «Ну вот, можно немного и расслабиться», - мелькнуло в голове.
        Абордажная команда во главе с каплеем начала свою работу. Через несколько секунд снизу и с палубы стали доноситься автоматные очереди и даже ухнул взрыв гранаты.
        За штурвалом теперь стоял Ромов, а Майор прикрывал его с левого крыла мостика.
        - Наши на подходе, - проговорил старлей, кивая на экран локатора, где появилась точка цели.
        - Я в капитанской каюте, - неожиданно раздался в наушниках голос Гоголя. - Корабль заминирован. На эвакуацию пять минут. Скальпель, тебе спустить «Молот» в воду.
        Майора будто выбросило с крыла рубки. Соскользнув по поручням трапа, он подбежал к лебёдке, держащей на слипе понтон, и, разобравшись в рукоятках управления, дёрнул одну из них вниз. Мотор лебёдки загудел, и было видно, как её вал медленно стравливает натянутый трос. Он поднял голову и посмотрел на понтон. Трос уже не удерживал контейнер с ракетой, но она из-за своего веса и плотно прижатых стенок понтона к слипу и не думала покидать борт корабля.
        Пробежав несколько метров по палубе, диверсант, отщелкнув предохранитель, снял крюк с кольца контейнера. Выверив на глаз угол стрельбы, он сделал четыре выстрела в секции понтона. Из пробитых отверстий со свистом стал вырываться воздух. Эффект прилипания к боковым сторонам слипа стал исчезать, и понтон медленно начал сползать на воду.
        - Быстрее, - произнёс Майор и сделал ещё по два выстрела.
        Огромная туша понтона пошла проворнее и наконец соскользнула в море.
        - Гоголь, приказ выполнен. Помощь нужна?
        - Нужен катер по правому борту. Я кое-что прихватил с собой, нужно бы эвакуировать.
        - Есть катер по правому борту! - прозвучал в наушнике голос каплея. - Ожидание две минуты. Всем покинуть судно!
        Сунув любимый «Вектор» в кобуру, Майор рыбкой нырнул через низкий фальшборт в море. Вынырнул, огляделся и мощными гребками двинулся к дрейфующему понтону. Взобравшись на контейнер, он увидел, как от правого борта уходящего к горизонту корабля отскочил юркий катер и, подпрыгивая на мелкой волне, рванул от опасного соседа. Среди волн в разных местах мелькали головы подводных пловцов.
        «Вот и всё, - мелькнуло в голове. - А сколько было суеты вокруг рояля!» - И он любовно похлопал ладонью по стальному контейнеру.
        Понтон покачивало. Волна периодами била в металлические бока, и контейнер слегка гудел.
        Уходящий к горизонту корабль внезапно вспыхнул как свечка, а потом над поверхностью воды пронёсся оглушительный грохот. Долетевшая взрывная волна ощутимо качнула понтон, и два взобравшихся на него диверсанта свалились в море.
        - Поставить радиобуи, - услышал Майор команду капитан-лейтенанта.
        Понятно. Завтра они опять придут сюда и будут собирать своё разбросанное и притопленное оборудование. Отряд должен быть готов к выполнению новой задачи, которую командование может поставить уже завтра.
        - Скальпель, ты цел? - прозвучал в наушнике генеральский голос.
        - Да что со мной случится до самой смерти? - устало отозвался он.
        Через двадцать минут пограничный катер принял всех на борт и, забросив конец, медленно потянул понтон к берегу.
        Майор с Гоголем, переодевшись в сухое, предоставленное командой, вышли на корму, где, то провисая, то натягиваясь, уходил за борт трос, соединяющий корабль с рыскавшим из стороны в сторону понтоном.
        - Что это тебе понадобилось в капитанской каюте? - спросил Майор у стоящего рядом Гоголя.
        - Когда я спустился на нижнюю палубу, сразу заметил бухту кабеля с разъёмами для подключения к контейнеру для пуска ракеты. Разъёмы я помял на всякий случай и двинулся в машину. Вы захватили рубку. В машине мне больше нечего было делать. Заклинив дверь, я по кабелям дошёл до капитанской каюты. Дверь открыта, никого нет, а на столе что-то мигает. Подхожу ближе. Вижу, включён радиовзрыватель. Оставалось пять минут двенадцать секунд. Время ещё было. Рядом пульт управления пуском «Молота». Кабеля я перерубил - и на выход. Знаешь, что самое интересное? Я продиктовал координаты, которые должны были быть заложены в «Молот», нашему штурману, и он сказал, что это координаты города Тбилиси.
        - Что?!
        - Да, я не оговорился, Тбилиси.
        - И как это понимать?
        - А как хочешь. Можно как зверскую неоправданную жестокость России в отношении грузинского народа, без необходимости уничтожившей город. И как сигнал Западу, что русские не останавливаются ни перед чем и по-прежнему опасны. Как призыв о помощи: прийти и защитить грузинский народ от варваров. Не зря же американский флот в Чёрном море болтается.
        - И кто это всё придумал?
        - Скорее всего, этого мы не узнаем никогда. У нас есть след кавказский, след ваххабитов, след американский и украинский. Последним тоже было бы выгодно сразу же нырнуть под крыло НАТО, спрятавшись от русской «угрозы». Кому захочется, может увидеть здесь и российский след. Думаю, кроме нас с тобой, о том, куда был нацелен «Молот», знают человек десять, не больше, но правда никогда не всплывёт наружу. Такие вещи уходят на дно навсегда. Уж очень они страшны для тех, кто всё это спланировал. Вот таким образом государства, стоящие на своих политических позициях или, если хочешь, политических амбициях, становятся разменной картой и подставляют свой народ под молот. Их разыгрывают. Они всем удобны, и одновременно каждый может ими пожертвовать в свою пользу.
        - Значит, никто за всё это не ответит?
        - Ты абсолютно прав. У нас нет никаких доказательств виновности хотя бы одной из перечисленных сторон. Сплошные тени. Измени угол освещения, а в политическом смысле - зрения, и они трансформируются в другие формы и образы. Если быть точным, то это была война теней.
        - Послушай, Гоголь, - впервые назвав так начальника, после долгого молчания проговорил Майор, - я в зону хочу. Там лучше, и отношения как-то прямее, честнее, что ли. Убили - не убили, съели - не съели. Как сказал один умный человек, чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак.
        Настроение у напарников, мягко говоря, было поганым. Знание такой правды давило на психику.
        Неожиданно чьи-то сильные руки схватили их за плечи и развернули. Перед ними стояли улыбающиеся подводные пловцы капитан-лейтенанта, и каждый от всей души хлопал их по плечам, пожимая руки.
        Их почти насильно утащили с палубы в кают-компанию, и после третьей рюмки Гоголь тихо спросил Майора:
        - Может, всё-таки люди лучше, чем собаки?
        - Может. Но лучше в зону.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к