Жорж Милославский. Бабочка под сапогом Юрий Ра
        Жорж Милославский #04
        Четвертая слегка неожиданная часть похождений Жоржа Милославского, рассказанных мне им лично. Меч в руке - это здорово! А если автомат или ракета? Баллистическая или зенитная, не так важно, главное, чтоб ноги не отдавила. Нам еще бабочек ими топтать. СССР пока не пал, а Карфаген должен быть разрушен. Кто погибнет первым?
        Все непросто, Жорж вляпался в альтернативку.
        Глава 1 Подъем-отбой
        «Двадцать третий взвод, подъем! Стройся!» - и сразу захлопали одеяла, зашуршали затопали стекающие с коек на пол товарищи, моя койка тоже заметно качнулась. И как в такой обстановке заснуть? Ладно бы, разок-другой, но эта фигня уже десять минут длится! Скачут солдатики туда-сюда как кузнечики, табуретки задевают. Шумят, короче.
        - Черновалюк, угомонись уже! Спать мешаешь! - Главное, другие взводы в нашей батарее уже лежат посапывают, только сержанты не отбились, цирк наблюдают, а наш взвод скачет. Это младший сержант Черновалюк, полгода как отслуживший в Советской армии и пару недель как с лычками учится управлять вверенным взводом. Дело полезное, кто против? Но не после отбоя же, я спать хочу. Еще одна такая команда, и я слезу со второго яруса, пойду порядок наводить.
        Кто я? Ну вы, блин, даете! Быстро вы забываете старых знакомых. Курсант двадцать третьего учебного взвода второй батареи воинской части 20651 Жорж Милославский. Почему курсант? Дык карантин еще, курс молодого бойца, до присяги чуть не месяц. А после уже рядовым стану. Восемнадцатилетний статный молодец дюжего росту, косая сажень в плечах, лицом чист, бел и речист. Перевести ежели на понятный язык, сто восемьдесят шесть сантиметров роста, девяносто килограмм мышц и костей, русоволос, за словом в карман не лезу, за семечками тоже. Так бы погибель всех девок, но круглое рязанское лицо, слегка простоватое, полные губы и маленький нос оставляют им иллюзию шанса на мирный исход обнимашек.
        Вот только девок тут нет, тут портянками пахнет, зенитная ракетно-артиллерийская учебка. Что примечательно, земля пока наша, но если всё будет идти, как всегда, то несильно надолго. Прикарпатье, Шепетовка, а по-ихнему Шепетивка. Если вы вдруг спросите, а вы спросите, что я тут делаю, ответ будет пафосным и чертовки верным - отдаю священный долг Родине. Как только в восемьдесят шестом мне восемнадцать стукнуло, так сразу и призвался в Советскую Армию. Повезло, а то могли в армию и не взять. Зам. военкома лично грозился Военно-Морским флотом и тремя годами долго. В смысле, тремя годами отдачи воинского долга, а это долго.
        До своего призыва я работал в Туле в обкоме ВЛКСМ и параллельно учился на заочном в Ленинградском физкультурном техникуме. А совсем уж параллельно развивал историческое фехтование в России. Считалось, что в Союзе, но меня на весь Советский Союз не хватало. Ну что, вспомнили меня? То-то же.
        После исчезновения с горизонта товарища Онегина поддержка ЦК ВЛКСМ как-то слегка подослабла, но совсем уж не прекратилась. А Онегин… ни Саенко, ни тем более я, даже не пытались узнать, что случилось с ним. Ну как не пытались, сперва чуток поспрашивали. В аппарате ЦК ответили, что «товарищ Онегин перешел на другую работу. На другую. Нет, не знаем». Вот только один маячок и дали, назвали не гражданином, а товарищем.
        Примерно год спустя после пропажи Онегина, двадцатого апреля восемьдесят пятого года, то есть на месяц позже отмеренного ему срока, отбыл догонять своих предшественников товарищ Черненко. Ввиду полного отсутствия нашего дорогого Михал Сергеича, который тоже отбыл, бразды правления принял очередной член политбюро Романов Григорий Васильевич, в моей прошлой жизни, выпихнутый на пенсию Горбачевым сразу после своего воцарения. Шестьдесят два года дедуле было тогда, совсем старик Романов. Сарказм.
        И вот тут мы подходим к моей трагической судьбинушке. Я закрыл третий курс в своем технаре и вернулся с сессии в Тулу. Двух дней не прошло с моего возвращения, являются эти:
        - Здравствуйте, где мы можем видеть Милославского Жоржа Николаевича?
        - Вот прямо тут, узрите, я это он!
        - Пройдемте, гражданин!
        - Так сразу и гражданин? Тогда удостоверение пусть один из вас предъявит, а то мало ли кто форму милицейскую напялить может.
        - Не нагнетай, парень. Можем и под руки сопроводить. И в наручниках.
        - Сначала предъявляете документ, потом поясняете, на каком основании пытаетесь задержать инструктора обкома ВЛКСМ. А потом уже посмотрим. Я тут пару лет назад и сам задерживал одного шустрого, мне наряд вызвать недолго.
        Предъявив друг другу красные книжечки, продолжили общение на более низком градусе. Оказалось, меня разыскивает военкомат. Если верить их словам, они забросали меня повестками, а потом привлекли милицию для розыска уклониста. Посмеялся конечно, но прогулялся со служителями закона до военкомата. Вот там и пошла очередная заруба. Таких призывников с экскортом оказалось семь человек. Какой-то мелкий майор, не «микромайор» младший лейтенант, а настоящий майор, но меленький возбужденно вышагивал по небольшому залу со множеством сидений и потирал руки от нетерпения: «Вот он, резерв ставки! Золотой фонд вооруженных сил! Сейчас мы вас мигом отправим в действующую часть! Родина ждет своих героев!» Если бы дело происходило в следующем веке, то я бы решил, что майор под веществами. Но здесь вам не там, видимо его накрыло служебным рвением до экстатического состояния. Мои невольные сотоварищи нервно посматривали по сторонам, я же беззаботно взирал на шоу и похмыкивал.
        - Вот ты! Ты, лоб здоровенный, показывай своё приписное удостоверение! Сейчас мы выясним, что у тебя за отсрочка нарисовалась.
        - Начальник, дома моя ксива! Когда мусора замели, на работе был, примус починял!
        - Ничего, мы тебя и без приписного призовем. Сейчас военник в зубы и под конвоем в войска!
        - Вот хрен там, начальник, я несовершеннолетний.
        - Видали мы клоунов и поярче, бодро шагающими в такие зеленя, откуда письма приходили позже, чем они сами возвращались. Паспорт давай!
        - Я на работу без паспорта хожу, меня так пускают. Чай, не государственную границу охраняю. Удостоверение хочешь глянуть, только из моих рук. Я кому-попало ксиву в руки не даю.
        - Ну-ка, что у тебя за ксива? Обком ВЛКСМ Тульской области инструктор отдела? А когда тебе восемнадцать исполнилось?
        - Через две недели только будет, дядя. Тёти ваши совсем мышей не ловят, я смотрю.
        Сиди здесь, все сидите. Вот вы сейчас на медкомиссию пойдете, а твое дело, Милославский, я дам команду найти, разберемся. Сам ушел, а пара милиционеров осталась, но других, не тех, что меня вязали.
        Через час, когда я сидел в зале уже один, даже без охраны, пришел майор. Он уже не потирал руки, но был слегка зол:
        - Милославский, зачем мы тебя вызвали?
        - Вы меня не вызвали, а доставили с милицией. Видимо, хотели тем самым показать, как вам плевать на Тульскую комсомольскую организацию или просто перепутали что. Все вопросы к вам.
        - Я тебя запомнил и пометочку себе сделал! Имей в виду, как только восемнадцать исполняется, ты сразу идешь на флот, я организую. А пока вот, ознакомься под роспись.
        
        Подсунутая мне под нос повестка была оформлена по всем правилам, она обязывала меня явиться на призыв двадцать первого июня. Корешок требовал моей подписи о вручении. Раз такие дела, расписался в получении. Я не шибко боюсь службы, и я не уверен, что в обкоме поймут, если попытаюсь прикрыться ими и закосить. Тем более, что прецедентов небось не было, у нас несовершеннолетние не работают. Еще Миша Саенко в отпуске оказался до кучи. Таким вот образом через две недели я оказался на городском сборном пункте, а потом и в сапогах.
        Смотрю, сержант наш сам не угомонится, пора его подлечить. «Черновалюк-зараза, отбивай взвод, спать мешаешь!» Видимо, до него дошло, что крик доносится не от сержантов, а из той части кубрика, где вверенный ему взвод только что лежал, а сейчас там нет никого. Но кто-то орет. Шлёп-шлёп, решительно шлёпают тапочки в мою сторону:
        - Боец, я не понял!
        - Да я не сомневался. Что ты не понял, что отбой в части объявили? Так вот - объявили. Спать не мешай уже!
        - Подъем, боец!
        - Да, похоже придется слезать, сам ты не угомонишься. Так ведь, Олег?
        Под смех совзводных и рычание сержанта спрыгиваю со второго яруса. Какой же я неловкий! Пяткой попадаю в подъем стопы своего командира и одновременно локтем ему в переносицу. Локтем не целился, как на духу заявляю! Ну он сам виноват, стоял так близко, что сигать пришлось прямо на него. Поднимаю болезного и выволакиваю на середину расположения. «Парни, помогите его в умывальник отвести, ударился наш Олег» Ну да, голова опущена, из носа кровь капает, ногу волочит - классический случай ударившегося воина. А неплохо наш младшой сложен, спортсмен. В учебках кого-попало в сержанты не оставляют. Или умных технарей, или лосей-бегунов.
        - Чем ты его?
        - Я? Пальцем не тронул. Просто с кровати спрыгнул, а он не отошел. Олежа, сам идти можешь? Помогайте, он ногу зашиб.
        - Это чего такое, боец? - подтянулся сержант Резиханов из первого взвода.
        - Да вот так вот, сплю я, никого не трогаю, вдруг под ухом крик «Подъем!», я спрыгиваю, а подо мной младший сержант стонет. Вот, зашиб чуток.
        - Это ты командиру взвода втирать будешь. Ты не охренел на своего сержанта нападать, душара!
        - Так и он даже не черпак, такой же дух, только полугодка. Погоди, сержант, надо бойцов отбить. Парни, спать ложитесь, чего встали на проходе? Отбой был. Пом. деж. по части придет, а у нас шатания - непорядок. - И снова Резиханову - Что там у тебя за вопрос был? А то мальчик тяжелый, нам его в умывальник еще тащить.
        Слегка оторопевший сержант смотрел, как двое молодых уводят отмываться от крови своего командира отделения. Его, конечно, из старослужащих никто не уважал, Черновалюк молодой еще, да и не за что, но бить командира отделения на глазах у всех - перебор. Опять же с такой наглой ухмылочкой, мол ничего особенного, сам виноват. Бить этого кадра сейчас при всех - не вариант, стуканет кто-нибудь, будут проблемы. Бить в умывальнике? А вдруг в одиночку не справится, вон он бугай какой, мышца на мышце. И не культурист, явно. Нехорошо получится, если и ему достанется от духа. А компанией бить - надо договариваться. И вообще - не его боец, пусть Володька Глодан расхлебывает.
        Западная Украина, лето, жара. Из бойцов нашего взвода делают операторов самоходных огневых установок зенитно-ракетного комплекса 9К37 «БУК». Получается плохо, нам успевают дать самый минимум - материалы апрельского пленума ЦК КПСС. В остальное время копаем котлован под новое овощехранилище, разгружаем вагоны с кирпичом, квасим капусту. Оказывается, чему-то учат в учебке только осенний призыв, летний отрабатывает барщину. Ну и ладно, надеюсь, нам наши отсутствующие знания в бою не потребуются. Это раньше я знал примерно, куда мир катится и в какой ямке валяться будем, а сейчас только надежды.
        Несколько лет назад, попав на хроносафари, я случайно сошел с тропы и раздавил бабочку. Сапогом. Сам не понял, как так вышло, но бабочка была жирная. А потому растер подошвой, чтоб не воняло. В результате маемо шо маемо - очередного Романова на престоле и небольшие изменения во внутренней истории. Я не шибко в этом шарю, но вот навскидку, что смог уловить: ускорение и перестройку не назначили, но гос. приемку ввели. Продовольственную программу как-то тянут, да только без особых результатов. В магазинах продуктов не прибавилось. Кооперативное движение представлено, как и прежде, одной потребкооперацией, никаких нэпманов не появилось, а вместе с ними нет копченой колбасы пяти сортов, буженины и окороков на базаре. Никакого снижения напряженности в мире, зато Чернобыльская АЭС не рванула еще. Или рванула, но тихонько, чтоб мы не слышали. Какие-то перестановки и уходы на пенсию в Политбюро мне вообще до фонаря, не мой уровень. Кого-то из руководителей национальных республик всё-таки посадили, но тоже тихонько. Не говорить же вслух, что высшие партийные чиновники воруют. И также шепотком шла
информация, что в этих республиках эти посадки сильно не понравились местным баям, бабаям и князьям, теперь басмачи своих подзуживают. Все два года до призыва меня преследовало такое ощущение, что катастрофу поставили на паузу. Мы ме-е-едленно сползаем в пропасть, так медленно, что вместо воя ветра в ушах скрип днища по песку. Петя, Петя, что мы с тобой натворили? Поживем-увидим.
        История с упавшим на младшего сержанта курсантом продолжения не получила. Ну стоял на утреннем построении Черновалюк с опухшим носом, но и нос опух не сильно, и командиру взвода было слегка по барабану, какой там нос у командира отделения. А заместитель командира взвода, замок по-солдатски, сам носил шнобель не меньших размеров, он считал это нормальным. Опять же от лейтенанта инструкции не поступили. Наш ком. взвода вообще на службу забивает, даже не каждый день его видим.
        Главное, чему курс молодого бойца учит, не выпёрдываться вперед и вверх, перематывать портянки при любой возможности и обязанностям дневального. Забыл, еще же нужно ходить в ногу. Со временем эти умения становятся рефлекторными. Еще один нюанс - по одиночке по территории части ходить нельзя. Только строем, только со старшим, только по делам. А по средам еще и с противогазами через плечо. Почему враг пытается нас травить только по средам, я так и не узнал, но офицеры врать не будут. Мотание портянок для меня лично вещь привычная, чай в прошлой жизни оттоптал положенное. Даже смешно, периодически снилось, что опять призвали, а вот сбылись сны. Бегал я на гражданке почти каждый день, отжимался просто каждый, пресс накачан, так что проблем с физухой быть не должно. Но не могло их не быть - это же армия. Если бежит взвод, то и прибегает взвод, а кто не может бежать, того тащат. Если упражнение на пресс, то дружно обняв соседей за плечи, и ежели они сдохли - поднимай себя и соседей. То ли круговая порука, то ли взаимовыручка.
        Вот что не обязательно солдату уметь в Советской Армии, так это метко стрелять. Солдат как милиционер, одним своим видом внушает ужас врагу. Или смешить до смертных колик в животе. Вторая неделя лично для меня прошла спокойно, хоть и выкладываться приходилось, подтаскивая на ремне самых слабых во время ежедневных полукроссов. Поднимать по ночам наш взвод перестали, Черновалюк смотрел в мою сторону без особой ненависти. Однажды, правда, чуть не сорвался, но я сам виноват. Во время хозработ начал дрючить взвод на предмет повышения производительности труда, заодно и по мне прошелся матерком. Моя вежливая фраза «Рот закрыл, душара!» сломала в нем какой-то шаблон. Он сначала привычно заткнулся, потом что-то вспомнил и дернулся за сатисфакцией, а тут уже и лопата в руках солдата. Держу обратным хватом, чтоб его правую руку атаковать и жду. Но нет, не дошло до спарринга.
        В тот вечер после отбоя меня позвали в умывальник поговорить старшие товарищи. Так бы по-хорошему кистенек любимый прихватить, но в трусах и майке его не особо спрячешь. А идти общаться как разбойник какой, покачивая гайкой на шнурке неприлично.
        - Э дух, ты чо, службу понял?
        - Через плечо не горячо? Когда на меня шинель шили, твою мамку в школе дразнили! - подниму ставочки, покер так покер.
        - Мужики, это что, теперь все душары такие резкие?
        - Товарищи сержанты, мы тут в остроумии соревноваться будем или меня бить? Подходи по одному.
        - Чего, смелый такой?
        - А кого бояться? Вы же сами знаете, что месилово вам не простят, в дисбат парочка пойдет при жестком результате, а влегкую я драться не собираюсь. Так что решаем, не стоим.
        - Ты больной совсем? Тебя поговорить позвали. Бить пока не планируем. Пока.
        - А, ну тогда говорите, да я спать. А то так жрать охота, что повалял бы дивчину помягче да подольше.
        - Хорош! Ты не из самодеятельности?
        - Я из спорта. И из комсомола.
        - Не много о себе думаешь?
        - Думаю, не остаться ли в батарее обеспечения в вашей части или податься в войска после учебки. Уж больно хреново тут кормят.
        - Мы не об этом. Ты чего на Олега буром прешь?
        - Я не знаю.
        - Что не знаешь?
        - Не знаю, как слово «гондон» пишется, через «О» или через «А». Вроде по русскому четверка, а путаю.
        - Во ты шутник! Нет, правда, не задирай его, а то мы вроде как обязаны вмешиваться. Ты по ходу боец правильный, жалко будет почки тебе опускать.
        - Ну это еще суметь надо так, чтоб потом самим уцелеть. А про вашего младшого - кто-то ему должен объяснить, что измываться тупо над первым периодом это поганое дело. Гнилой он, Олег ваш. Вы не поправите, я отрихтую. Так что парни - всё в ваших руках.
        - Ну это не тебе решать.
        - Если насчет меня, тут советую пока не спешить с решениями, меня могут хватиться по комсомольской линии. Вопросов много будет.
        Была такая мысль, что Саенко приедет из отпуска и будет волосы на груди рвать - у него на два года тренера забрали и работника отдела плюс руководителя направления. Так-то можно попытаться что-то придумать, пусть выкручивается. Я ему помогать не стану, у меня отпуск. Короче, разошлись краями, как говорят в таких случаях. Что при этом имеют в виду, не знаю.
        Глава 2 Присяга
        Про отпуск не смейтесь, здесь сон по распорядку, физическая нагрузка не выше, чем я сам себе даю. Телевизор? Я и на гражданке в этом веке не смотрел фильмы на этом жутком экранчике. Привык организм в следующем веке к жидкокристаллической панели с диагональю 182 см и натуральной цветопередаче. А программу «Время» нам в расположении в обязательном порядке показывают ежедневно и по команде. Вот только с питанием очень не очень. Капуста и картошка огромными кусками плавают в воде - первое. Картошка и капуста лежат без воды - второе. Только кисель зачетный. На днях видел со спины парочку, медленно перемещающуюся в сторону столовой - два прапорщика. У обоих щеки висят над погонами и видны сзади, начальник продовольственной службы части и начальник столовой. Вот куда уходит наш паек - в эти щеки. То-то им идти тяжело было. А я вот худеть начал, организму не хватает калорий, с этим надо решать что-то. У меня лишних килограммов нет.
        Комсомол на меня вышел с другой стороны. Комсорг второй батареи, старлей из второго взвода забрал на построении после завтрака в свой кабинет и начал пытать:
        - Курсант Милославский, у вас в характеристике какая-то ерунда написана, давай разбираться.
        - Вы с какой целью интересуетесь?
        - А разве непонятно? Я комсорг батареи, отвечаю за правильное ведение комсомольских документов.
        - Так мы как комсомольцы разговариваем? Тогда давай на «ты», меня зовут Жорж, а тебя?
        - Милославский, не много о себе думаете?
        - Ты не знал? В комсомоле так принято. В ЦК ВЛКСМ мы тоже друг к другу всегда на «ты».
        - Я Артур. Так ты что, реально в обкоме работал? У тебя там какая-то заоблачная характеристика, я уж подумал, ты сам поглумился, из головы понапридумывал.
        - Да нет, там всё верно написано. Участвовал, привлекался, состоял. Награжден именной саблей.
        - Чего-о-о?
        - По результатам Первого всероссийского турнира по историческому фехтованию «Меч России» меня наградили именной саблей за вклад в развитие спорта.
        - Офигеть про войну! А тут ты тогда что делаешь?
        - Честно или придумать красиво?
        - Нет уж, давай честно.
        - Схлестнулся с зам. военкома, так пока начальство в отпуске, он меня тундру стричь послал. А в Москву жаловаться неудобняк, я лучше отслужу как все, чем просить что-то для себя буду.
        - Гордый? Или глупый?
        - Да понемногу всего. Я ж всё наперед знаю про эту жизнь. Сначала жить буду, а потом умру. Так чего по углам щемиться? Главное - что ты про себя думаешь, а не что люди скажут.
        - Послушать тебя, дурак дураком, а на дела посмотреть - прямо Корчагин!
        - Угу, литературный персонаж, облако, рожденное чьим-то воспаленным воображением.
        - Красиво говоришь. Пишешь?
        - Изредка. Но не издаюсь.
        - Милославский, а у нас с тобой проблем не будет?
        - У вас не будет. А военком сам себе злой Буратино.
        - Почему злой?
        - Так я про огнеметную систему.
        - Какой комсомолец пошел просвещенный.
        - Вы же читали, отдел спортивной и оборонно-массовой работы. Мы там про оборону много чего знаем. Кое-кого за речку инструкторами посылают.
        - Сам в Афганистан не думал проситься?
        - Анкета неправильная. Отец под оккупацией был, родственники за границей есть. Таких не берут в космонавты.
        - А то бы пошел?
        - Подумал бы, насколько я там могу пригодиться.
        - В качестве кого?
        - Инструктора обкома. По огневой подготовке.
        - Что-то можешь?
        - Учить могу. Курировал несколько лет соревнования по практической стрельбе. Слышали?
        - В Туле? Как же, слышал! Тульская школа практической стрельбы из пистолета. Говорят, наверху решают, есть ли смысл в военных училищах вводить этот курс.
        - Дело полезное. Особенно для зенитчиков-ракетчиков.
        - А нам чем полезно?
        - Начнись война, ракетные дивизионы в первую очередь вырезать будут, если линия фронта позволит. Сквозь рыхлую оборону просочатся и пойдут резать как хорьки в курятнике. А вы все беззубые.
        - Жорж, перегибаешь.
        - Угу. Допустим, у тебя есть пистолет с патронами. Сколько тебе надо секунд, чтоб положить ворвавшуюся сюда диверсионную группу?
        - Откуда я знаю, задаешь ты загадки. Не было такой задачи.
        - Что и требовалось доказать. Никто не готов к войне в стране. Ты как к бандеровцам относишься?
        - Как-как, никак не отношусь. Нет их.
        - В Карпатах нет? Внезапно поумирали? Я вот две недели тут, а анекдоты уже слышал не раз. Местные вполне сочувствуют.
        - И что те анекдоты? Глупость.
        - Анекдот есть отражение ментальности общества, в котором он рождается. Согласен?
        - Не знаю. Говорят, их в американских институтах сочиняют, чтоб нас разлагать.
        - Точно, Артур!
        По итогам беседы Артур точно доложится наверх, это часть его работы - сообщать о всяких интересных и нетиповых ситуациях к комсомольской ячейке. А мне что, солдат спит, служба идет.
        - Милославский, чего тебя комсорг вызывал? - замок Глодан взметнулся выяснять ситуацию. Мелкий, узкоплечий, с клювом как у орла, но умный, видимо.
        - Спрашивал, как мне служится, всем ли доволен. Интересовался, чем я могу помочь части при моем-то опыте.
        - Я серьезно.
        - Так и я не шучу. Мы с ним комсомольцы, одна шайка-лейка. Товарищ сержант, вот вы комсомолец, вы чем готовы помочь своей части?
        - Да пошел ты, комсомолец! Ты из этих что ли? Из активистов?
        - Не, я из тех.
        - Тьфу, иди строиться. Взвод, в две шеренги становись!
        В батарее много москвичей, половина в очках - такая особенность военной специальности и партии, почти все в нашем взводе. Позабирали конкретно сюда студентов технических вузов после сессии и выпускников техникумов после диплома, считай, что последняя партия в наборе. Короче говоря, сплошь умники. Парни без гонора, не шибко спортивные, к портянкам не приученные, тянуться не готовые. Но это ерунда, обтешутся. Только показателей по физподготовки от них не надо ждать. Уже пятеро из взвода освобождены от кросса и хождения в строю по состоянию здоровья - кровавые мозоли и шпоры, растущие внутрь пяток. В столовую и обратно ковыляют группой сзади строя как пингвины. Одно радует - им выдали кеды, так что страдания их не смертельны. На Рэмбо не похожи будущие защитники неба. Если бы учебный процесс шел так, как задумывался, сержанты бы не нарадовались на таких курсантов, схватывавших матчасть боевых машин на лету. Но ситуация такая, что главный физический принцип на сегодня «Бери больше, кидай дальше, отдыхай, пока летит»
        Вечер, личное время, проводим его с Серегой из Москвы на спортгородке, добираем нагрузку на руки. Он нетиповой москвич, культурист и без очков, хотя и студент. Его кумир - Арнольд Шварцнеггер, не тот, который актер и Терминатор, а культурист и Мистер Олимпия. А фильм этот в СССР еще не видели, но Шиханов уже слышал про какой-то крутяк с его божеством в главной роли. Удивлен, что я так хорошо знаю Арни, а пересказ сюжета вообще ввел бойца в экстаз. Качаем плечи, один вещает, второй слушает, бдительность на нуле. И тут как гром с неба:
        - Взвод, фамилии, чем занимаетесь? - полковник, а у нас он тут один, командир части.
        - Тарщ полковник! Курсанты двадцать третьего взвода Милославский, Шиханов! В личное время занимаемся физической подготовкой по индивидуальной программе!
        - Смотрю, у нас культурист завелся! Как бицепс сорок шесть накачаешь, отпущу на дембель. Хочешь в части остаться?
        - Так точно, тарщ полковник - Серега аж светится.
        - А ты по какому спорту, курсант, чем занимаешься? Суховат для культуриста.
        - Историческое фехтование. Тренер и кузнец.
        - Хм, богата земля русская талантами. У нас оставаться не надумал?
        - Кормят у вас плохо, товарищ полковник! Прапорщики не по чину воруют.
        - Ты не охренел, курсант?
        - В столовую внезапно загляните на обеде, товарищ полковник. Только совсем внезапно, когда пайка уже разложена.
        - Не пайка, а обед!
        - Нет там обеда, баланда там. Пайка и есть.
        - Молчать, когда командир части спрашивает! Кругом, бегом марш, чтоб я вас тут не видел! - нас уговаривать не надо, мы и бегом можем.
        Бежим в ровном темпе, по пути общаемся:
        - Жорж, вот это ты выдал! Теперь тебя с говном сожрут.
        - Я что-то неверно сказал?
        - Да всё правильно, только прапора те небось и ему заносят.
        - Нормальный полкан не попустит, чтоб его солдаты голодали. Он или сам говно, или его за дурака держат.
        - И чего, не боишься?
        - А чего мне будет? В Афганистан солдат с нашей специальностью не посылают, в дисбат не за что. А случись подстава, еще вопрос, кто больше потеряет.
        Шиханову во взводе не сразу поверили, но вроде конченным вруном никогда не был Серега, у него не та репутация. Сожрать в столовой то, от чего даже хронически голодающие курсанты отказываются и сгрести из общего котла несъедобные куски - это к нему «Мне белок нужен, чтоб мышечную массу не потерять». А наврать с три короба, тут другие спецы есть. Самый «гениальный» паталогический врун глистоватого вида в первой батарее служит. Парни рассказали: ехали из Москвы одной партией с капитаном-сопровождающим. Додик наш и заяви, мол мастер спорта по шахматам. Капитан как вскинется, как с шахматами прибежал! Не побоялся прямо при призывниках партию сыграть с мастером. И выиграл! Счастливый капитан, смущенный мастер спорта. Мы его пытаем - как так? Хороший шахматист товарищ капитан. Ну тут и другие студены с этим мастером захотели поиграть - ни одного поражения. У парней ни одного. Общий вердикт вынеси такой - надо было говорить, что ты мастер спорта по горным лыжам, лыж в поезде нет.
        Так вот, когда Шиханов рассказал, как встретили командира части, народ одобрительно загудел - молодец, не посрамил взвод, знай наших! А когда поведал, как Милославский буром на полковника попер, половина не поверила, половина начала крутить пальцем у виска. Кто-то выматерился. Хотя в части это скорее норма, чем исключение. Вторая половина тоже поверила, когда через три дня во время обеда дежурный по столовой сначала заорал «Смирно!», потом «Вольно!». А еще через пару минут раздался глуховатый звон алюминиевой посуды, катящейся по полу. И сразу следом начальственное «Мать-мать-мать!!!», раскачивая плафоны, разлетелось по всей столовой, потом вырвалось наружу, вспугнуло стаи птиц и полетело в сторону складов.
        Я пережёвывал грязную картофелину с куском вареного сала, проходившего под кодовым именем «мясо белого медведя» и слушал божественную музыку. Попаданца хлебом не корми, дай пожрать! То есть, я хотел сказать, дай почувствовать и увидеть свой вклад в историю. Но мозг всё свёл на еду. У солдата первого года службы мозг так устроен. Это потом появляется способность птицу на лету переваривать и извлекать пищу из пространственных прорех Мироздания. А поначалу - худей и страдай. Даже если ты бывалый, взрослый и весьма тертый калач. Физиологию не обманешь. А вот сексуальный голод в первые полгода не проявляется вообще никак. То ли впрямь бром в чай льют, то ли от голода классического, но никаких грешных мыслей. «Двадцать третий взвод, прекратить прием пищи! Выходи строиться!» И мы побежали строиться.
        Я бы соврал, если бы сказал, что в строю на меня оглядывались. Потому как в колонне по четыре был в первой шеренге. А по росту третьим. Выше меня были только Сакс и Сепп. Томас и Ало. Эстонец и эстонец. Так что не буду врать, я даже спиной не чувствовал взглядов. Зато отчетливо слышал характерный акцент в словах Ало: «Ндааа, Жоорж. Мыы тэпэрь вэриим, чтоо ты приставаал к командииру частии» А я что, я просто честно ответил на вопрос полкана. Развернутый ответ, он часто бывает безжалостен к вопрошающему. На послеобеденном построении зам. комвзвода объявил мне от имени командира три наряда вне очереди. Лейтенант Завгородний тем самым выразил своё отношение к событиям. Ну или самодеятельность от Глодана.
        - Курсан Милославский!
        - Я!
        - Выйти из строя!
        - Есть! - бум-бум два шага вперед.
        - За разговоры в строю от имени командира взвода объявляю вам три наряда на службу вне очереди.
        - Курсант Милославский! Не слышу «Есть три наряда на службу!»
        - Тарщ сержант, до присяги не имеете права применять дисциплинарное взыскание! Разрешите встать в строй! - тут главное орать дурниной и лицо делать одухотворенное, чтоб начальство не поняло сразу, кто больший идиот в данном споре.
        - Встать в строй!
        Как я не презираю строевую подготовку, но вбилось давно в рефлексы всё это безобразие. И начинался этот процесс еще в пятом классе - в первой школе я был знаменосцем пионерской дружины, на конкурсе знаменосцев первое место брал, на тридцати пятилетие Победы в карауле со знаменем у вечного огня стоял. Ну и далее НВП, институт, армия, теперь снова армия… когда мне забывать строевую? Хреновые перспективы у моего начальства с нарядами вне очереди. А по-неуставному достать уже не пробуют. Да и других курсантов больше пугают. Все боятся дисбата, тем более, что тут двое уже под судом за избиение духа с причинением тяжелого вреда здоровью.
        В субботу поднялась непонятная движуха в батарее - велели всем подготовить парадки, идем в город на культурное мероприятие. А что за мероприятие такое внезапно? Класс! На городском стадионе гастроли автородео! В жизни такого не видел, здорово будет посмотреть, только непонятно, за что нам такое счастье. Объяснение слегка шокировало - из солдат формируют буфер между треком и зрителями - так что сидеть будем в первом ряду на самых козырных местах! Энтузиазм фонтанирует, все бегают вокруг утюгов, начищают ботинки, срочно пришивают пуговицы и прочие шевроны к парадкам. Когда мы уже готовы и осмотрены, приходит облом - наш взвод остается без шоу. Командование части запретило выставлять в заслон курсантов, не принявших присягу. Оказывается, рисковать можно только присягнувшими. Унылые и морально раздавленные сдаем парадки в каптерку. Присяга завтра, может ну его, этот порядок? Мы согласны рисковать до присяги, хотим Автородео и Жигули на одном колесе! А зато уже ботинки начищены, к завтрашнему действу можно не готовиться.
        Рядовое для меня, нынешнего, мероприятие. Всё-таки не самый первый раз, да и Родина оказалась не навсегда и не превыше всего. Для очень многих так оказалось. Если Родину отождествлять с Партией и Правительством. А если Родина - это Россия, то я уже присягнул когда-то, смерть от той присяги не избавляет. Поэтому по телефону даже не говорил родителям о дате присяги и возможности на неё приехать. Построился, зачитал текст Присяги, поцеловал знамя части, расписался. Кстати, зачем учить присягу наизусть, если читать дают по бумажке? Чтоб помнили текст и не нарушали. «… Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть …»
        Чтоб мне не проваливаться! Это что за гость на торжественной присяге и зачем он тут? Саенко собственной персоной напутствует солдат, принявших присягу и особо тех, которые выросли на Тульской земле, издревле славящейся… Остапа несло, любит Михаил мысью по древу растечься при зрителях. Эксгибиционист недоделанный.
        Глава 3 Увольнение
        Стою с автоматом в положении «на груди» по стойке «вольно», правая рука на шейке деревянного приклада, левая опущена, в голове мысли всякие. Специально интересовался, практически все войска уже перешли на калибр пять-сорок пять, только в учебках типа нашей и всяких шарашках автоматы-весла в классическом калибре семь-шестьдесят две. В своё время меня даже удивило, что пятерка шьёт сталь бронежилета злее, чем семерка. Скорость в этом мире решает не только в фехтовании. Да во всем важна скорость, в том числе в принятии решений и реакции на команды. Причем не только на команды типа «равняйсь-смирно!», армия и страна те же объекты управления, что и батарея, только побольше слегка. У нас в СССР такая ситуация, что и страна, и армия вроде как живут по одним законам и уставам, а куда ни сунься, везде свои порядки. Везде приоритет личности правителя над уставом и законом.
        Да, думаю, в каждом воинском подразделении свои правила. Недавно в соседней части, у военных геодезистов, поставили на ремонт столовую, личный состав теперь ходит питаться к нам. Вроде такие же срочники и ходят строем, но посмотреть на это действо собирается всяк кто может. Впереди бредут молодые бойцы, вроде даже застегнутые, следом годовалые черпаки шкрябают по асфальту сапогами кое-как, а замыкают строй дедушки. Дедушки по жаркому времени расстегнуты чуть не до пупа, бляхи болтаются в районе яичек, руки в карманах. Насчет «в ногу - не в ногу» даже и речи нет. Самое удивительное, что вассальное право действует в полный рост, и офицеры нашей части никак не готовы, не могут или не хотят хоть как-то одернуть пришлых. А кадровым офицерам-геодезистам строй и дисциплина сильно вторичны. У них другой процесс в приоритете.
        Так и в Советском Союзе развитой социализм выглядит - где-то уже коммунизм строят, где-то невест покупают, причем не более трех голов в одни руки, а где и рабство в полный рост. Немногочисленные казахи и узбеки в нашей батарее делятся особенностями быта такими, что парни из центральной России только языками цокают. У украинцев свои заморочки, тут в большинстве местные западенцы, центральная Украина представлена слабо. Вот и идут словесные баталии на тему мовы. Одни кричат, мол у вас не украинский язык, а венгерский с немецким пополам. Другие отвечают - ваш язык русский, а не украинский. Я от скуки и для интеллектуальной нагрузки учу классический радяньско-украинский суржик.
        Под эти размышления присяга и всякое вокруг неё кончилось, у солдата выходной, осталось только личное оружие сдать и в увал.
        - Милославский, бегом марш командиру части! - чего и следовало ожидать, Саенко не на гастроли приехал.
        - Товарищ полковник, рядовой Милославский по вашему распоряжению прибыл!
        - Ага, то-то, я смотрю, фамилия знакомая. Да, рядовой Милославский, фамилия твоя легко запоминается. Особенно при твоем языке.
        - А что, Леонид Павлович, уже пересекались с моим комсомольцем?
        - Твой комсомолец мне тут чуть революцию не устроил. Никак не мог решить, кого к стенке поставить, его или начальника столовой. - Полкан у нас какой революционный, гляди-ка.
        - И какое решение приняли?
        - Раз этот солдат разговаривает стоя, значит поставил не его. А подробности тут лишние, Михаил Батькович! Эй, Завгородний! Гони сюда своего сержанта какого-нибудь, пусть автомат заберет у твоего солдата. А то он так и будет за нами с оружием ходить. Решат, что я себе личную охрану завел.
        - Есть, товарищ полковник!
        - Так на чем мы с тобой остановились? Ты хочешь этого разгильдяя и бунтовщика перевести куда-то поближе к Туле? Или тут ему теплое местечко организовать? Давай честно, зачем тебе это? Кто-то отмазать чьего-то сыночка не смог, теперь тебя послали?
        - Совсем не угадали, Леонид Павлович. У меня, и у всего комсомола на этом бунтовщике висит развитие нового спорта - исторического фехтования. Наверняка слышали про этот вид единоборств.
        - Не в такой уж мы глуши живем, слышал. По ящику соревнования какие-то осмотрел даже. А он при чем? Ему же лет восемнадцать-девятнадцать всего, максимум двадцать.
        - Ага, восемнадцать. Такой вот самородок на Тульской земле родился. Кстати, самый молодой инструктор обкома ВЛКСМ в стране. Если соревнования смотрели, то его могли видеть там. Без него в этом деле не обходится пока ничего. Вроде и отслужить обязан, и его работу за него никто не сделает.
        - Ладно, Михаил. Понятно, что ничего не понятно. С вами партийными и комсомольскими работниками можно долго разговаривать, а у меня еще своя программа не закончилась - надо с родителями солдат, принявших присягу пообщаться. Сегодня забирай своего типуса в увольнительную, а завтра подходи часикам к десяти ноль-ноль в штаб, пообщаемся.
        Всё это время я прогуливался рядом и грел уши. Резко Саенко решил ситуацию поправить - выдернуть меня в Тулу, чтоб я одной ногой типа служил, а по факту тащил свою работу. Это у нас крепостное право получается. Что на это сказать, даже не знаю. Главное, не уверен, что я хочу этого. А чего хочу, и сам не знаю. Комсомольско-спортивная карьера, семья и быт? В газетах информации мало, что творится в верхах, неясно, но есть ощущение того, что смерть одного из «прорабов перестройки» не отменила гибель империи, а только отсрочила. Социалистический блок в изоляции, союзники по этому самому блоку затаились и держат ножи в рукавах, ждут удобного момента. Один плюс, меньше публикаций в поддержку прогрессивных режимов Африки. Или просто деньги на Африку кончились? Так что выходит, что всё равно рванет, но чуть позже. А тут я такой умный трудоустроенный и с семьей в разрушенной стране. Нехорошо, надо что-то делать.
        - Всё, Жорж, пойдем к твоим командирам, тебе надо увольнительную выписать до вечера, я внизу подожду.
        - Ну пойдем, Михаил. Раз ты меня поймал, мне теперь рыпаться бесполезно.
        - Тень, знай своё место! Шучу-шучу, Жора. Просто забавно получилось.
        Поднялся на третий этаж в расположение своей батареи, снял сапоги, тапки надеть чуть не забыл, пришлось возвращаться. Порядок есть порядок. Так, а брюки в сапогах помялись, придется переглаживать штанины, в ботинках вид будет такой, что и не отпустят в город. А вот и замок наш, сидит на табурете и увольнительные записки раздает. Вернее, уже раздал, внешний вид убывающих в увольнение проверяет.
        - Товарищ сержант, прошу и мне выписать увольнительную.
        - Так ты не заказывал заранее, где я тебе бланк возьму? Вот Казмирук заказывал, Жуков заказывал, а тебя нет в списке.
        - Мне так командиру части и говорить? Мол, товарищ полковник, ваше приказание не выполнено, у сержанта Глодана бланков не было.
        - А тебя полкан наш прямо в увал гонит? Не надо песен, Милославский!
        - И с автоматом моим полковник напряг Завгороднего, и меня с увалом тоже. Он тут главный, кто мы такие, чтоб спорить?
        - Как с тобой всегда сложно, Милославский. Свалился на мою голову блатной. Кто к тебе приехал-то?
        - Из обкома комсомола приехало начальство моё, я там не все дела доделал.
        - А ты прямо там работал? Нихрена себе! И чем занимался?
        - Оборонно-массовой работой.
        - Бумажки перекладывал?
        - Убивать учил.
        - Кого?
        - Студентов и милиционеров.
        - А студентов за что убивать? Они тебе чего плохого сделали?
        - Володя, ты договоришься! То есть, товарищ сержант. Давай мне увольнительную, и я от греха побегу, пока не хватились.
        - Зачекай трохи. До скольких выписывать?
        - До двадцати трёх, а то всех шепетовчанок или как правильно, шепетовочниц перещупать не успею.
        - До одиннадцати не могу.
        - Ну звони дежурному по части, пусть командира дергает.
        - Ищи дурнычку, сам выпишу. Если что, ты сказал.
        - Ладно, я подглажусь пока. Из города чего-нибудь принести?
        - Да чего ты принесешь? Сала копченого с базара? Так навезли родаки всего всем, сумками понесут сейчас вечером, хоть бы не протухло, пока всё сожрем.
        - Это да, кто-нибудь до расстройства желудка обожрется.
        - Во-во! Надо было предупредить бы. А то вы духи на еду падкие.
        - Кормить надо лучше, тогда и жрать как не в себя не стали бы.
        Денек выдался жаркий, как и всё лето. А может, для этих мест такая погода нормой считается. Идем с Саенко практически без какой-то цели, треплемся ни о чем. Надо сказать, мой бравый вид никого не приводит в заблуждение, по прическе видно, что дух после присяги вышел в увольнение. В советской Армии налысо стригут один раз, сразу после призыва. А потом наоборот, борются с такими проявлениями самодеятельности. Чудно, если задуматься - в Российской Армии двадцать первого века всех стригут под ежик, включая офицеров.
        - Куда пойдем? Вроде ты тут почти местный, Жора.
        - Хорош подкалывать. Я города и не видел. Куда пойдем? Я бы пожрал чего-нибудь нормального, тем более что обед пропустил. У тебя финансы позволяют бедного забитого солдатика покормить?
        - Кто тут бедный? Уже с полковником успел когда-то схлестнуться. Что у вас было-то?
        - А вот как раз по поводу кормежки я и наехал на него.
        - Прямо так наехал что ли?
        - Он спросил, хочу ли я у него оставаться служить все два года. А я в ответ - кормят у вас хреново, воруют сильно много.
        - Ха-ха-ха! Узнаю старину Милославского! Ты за свою пайку любому пасть порвешь и моргалы выколешь.
        - Вот и слово это тоже в зарубу пошло. Я говорю, у вас пайка, а он - обед. Я ему, мол чего тогда баланда в мисках, если обед? А полкан чуток обиделся на меня. А потом на начальника столовой. А потом на начпрода.
        - Жора, тебе тут не тесно? Никого еще не избил для порядка?
        - Не. Только командира отделения. Но почти не нарочно, просто спрыгнул на него со второго яруса.
        - Его за это не посадили?
        - Миш, за кого ты меня держишь? Вон, смотри, вроде приличный ресторан.
        На подходе к ресторану наши пути пересеклись с патрулем. Аккуратно отдал честь, без фанатизма и строевого шага, но рукой четко отработал. Но нет, урод какой-то решил вздрючить: «Рядовой, ко мне!» А вот хрен вам, товарищ лейтенант, Саенко решил цирк прекратить, подошел к начальнику патруля и показал какую-то корочку, проблема снялась. Вот у нас комсомол какой солидный. Цель достигнута, ресторан взят!
        Я заказал столичный салат, борщ и отбивную с картофелем. Ну и минералки бутылку. Просто воду в ресторанах еще не подают, не научились. В рестораны сейчас по большей части ходят, чтоб показать себе и другим - вот мы какие успешные, кушаем как люди! Я может чего-то не знаю, но заведения с настоящей ресторанной кухней крайне редки и бывают только в больших городах. Там, где деньги у некоторых посетителей просто неприличные, где за хорошее настроение гостя могут отвались сотню чаевых, чтоб повар тоже не грустил. Во всех остальных ресторанах готовят лучше, чем в большинстве домов, но хуже, чем надо. Весь акцент на спиртное и обсчет хмельных клиентов.
        Жорж, контролируй процесс насыщения, не спеши. Минералочкой запивай, любимый, тщательно жуй. Нам же не нужны проблемы. А так хочется наброситься с ножом на беззащитную отбивную. Кстати, а почему никто не спросил желаемую степень прожарки, когда я заказ делал? Мишлены здесь не ходят…
        - … не очень удобно. Мы можем, конечно, обнулить какую-то секцию в области и за её счет выкручиваться какое-то время, но не два года же. Алло, ты вообще меня слушаешь?
        - Ой, прошу прощения, ушел в процесс переваривания обеда, Михаил. Давай снова.
        - Ты офигел? Снова ему… как ты вообще тут оказался?
        - Да как все. Пока был на сессии, мне якобы повесток накидали, которых я в глаза не видел. Потом прислали милицию, и под конвоем в военкомат. Там повестку в зубы на призыв, и я тут. И какие у меня были варианты?
        - Тут вообще непонятно как-то получилось. Есть ощущение, что кто-то хотел подставить обком ВЛКСМ, мол мы вызываем повесткой Милославского, он бежит наверх, его отмазывают. И тут мы такие во всем белом показываем пальцем на комсомольцев во всем коричневом. А ты эту игру поломал, просто молча пошел служить. Сейчас те, кому положено ситуацию раскручивают.
        - Так я и не мог никуда пойти. Ты в отпуске, посоветоваться не с кем, наверх мне ходу нет, не родителей же слушать… Так что решил, как ты сказал «молча пойти служить». Иногда лучше помолчать. Меня всё устраивает. Два года потеряю, зато анкета чистая будет.
        - Так-то оно так, но, возвращаясь к сказанному, нельзя откатываться по развитию истфеха, просто стоять нельзя. А у нас, как оказалось, ни у кого нет понимания перспектив качественного роста. Тупые идеи типа «открыть еще десять секций в десяти городах» не в счет. Опять же, кем открыть? Как тренеров обучать, кем? Вот провели мы «Меч России», и что? Проведем теперь «Саблю России»? Уже были умники - по типу спортивного фехтования разделить на направление «меч» и «сабля», ну ты помнишь.
        - И какие варианты из живых у вас родились? Михаил, прошу огласить весь список.
        - Перевести тебя в Тулу к Вованам. Оттуда откомандировать в распоряжение комитета комсомола. Самый простой вариант.
        - А неведомый недоброжелатель не воспользуется этим вариантом? Подберет материальчик и всем расскажет, как комсомольцы себе службу устраивают на дому. Мы же не в Узбекистане, у нас худо-бедно Советская власть еще есть.
        - А что, в Узбекистане уже так делают?
        - Похоже, там сейчас делают вообще всё, что захочется. Куплено всё. И не только там. И не только сейчас. Михаил, ты даже не представляешь, что творится на национальных окраинах.
        - Ладно. Какие варианты видишь ты?
        - Посидеть тут или поехать в войска, послужить обычным порядком полгода-год, пока тема не прояснится или не перестанет быть актуальной.
        - А мы в Туле пока будем вглубь копать и областной спорт расширять. Тоже вариант. Но как-то не очень. Эдак нас потихоньку Москва подомнет или Свердловск раскачается. У них тоже теперь неплохая команда растет на твоих наставлениях.
        - Так это же прекрасно! Я же не за доминирование Тулы радею, а за Российский спорт в целом.
        - А что сразу не за весь «Советский спорт»? И «Спортивный вестник» до кучи. Жора, не ставь себе несерьезных целей.
        - Нахрен мне весь СССР? Пусть у других голова болеет за него.
        - Понятно с тобой всё. Доедай, да пошли уже. Десерт будешь?
        - А мне не очень понятно. Не буду. О чем завтра будете говорить с полковником нашим?
        - Есть мысль взять шефство над вашей воинской частью. Как тебе вариант?
        - А вам зачем? Тут никакого героизма, один быт и учеба, когда стройки нет. Очень тутошний командир строиться любит. Прямо как дагестанец какой-то. И всё как-то без ума, на мой взгляд. На днях такая потеха была: сначала котлован вырыли под новое овощехранилище, потом взялись стену старого склада ломать на самом краю котлована. Лет сто стенке, в ломы хрен взяли. Кто-то маталыгу, которая тягач легкобронированный, пригнал, сначала легонько толкнул стеночку, потом с разбега. Короче говоря, уронил кусок стены, сам сверху лег вверх гусеницами. Вопрос - почему было эту стену не оставить? Она бы всех пережила. И так тут всё. А ты говоришь, шефство. Этот хитрый Леонид Павлович твой из вас всё высосет, и скажет - так и было.
        - Это еще вопрос, Жора, кто высосет, а кто пососет. Но за предупреждение спасибо. Но сама мысль - Украина, Прикарпатье, природа, лето не чета нашему. И шефство над воинской частью, как инициатива Тульского комсомола. А?
        - Ну если так рассматривать, то есть перспектива, товарищ Саенко. Тут и твоя фамилия в тему зайдет среди местных. Хотя они и мою за свою порой принимают. Мол, из шляхтичей.
        - А шляхта при чем?
        - Эх, Миша… запоминай - тут каждый второй мнит себя потомком родовитых дворян, польских или венгерских. Тут австрийцев этнических как собак нерезаных, венгров, русинов, чистокровных укро-бандеровцев, всякой твари по паре.
        Гулять по Шепетовке не так, чтобы было интересно. В парке набрели на группу солдатиков в парадках, которые вдали от чужих глаз за кустами на травке предавались излюбленному солдатскому досугу - спали. Нормальное времяпрепровождение, в части никто не даст спокойно поспать нигде. Если только спрятаться где-то, но можно и налететь. Заснешь как следует, тебя все потеряют, и считай, залет в кармане. Вообще, очень много попадается военных. Шепетовка весьма милитаризированный город, граница рядом. Не так, чтоб совсем как у белорусов, но не сравнить с Тулой какой-нибудь. А в Белоруссии частей еще больше, там под каждым под кустом им готов плацдарм и дом.
        Возвращаемся в часть, Саенко меня провожает как барышню какую. Решили после часа споров, что он попробует двинуть идею шефства. Похоже, он с ней то ли сам приехал, то ли командир части подкинул. Договорились, что если я понадоблюсь зачем, меня вызовут в штаб. Только не во время сон-часа. Шутка.
        Глава 4 Полевой выход
        Ночь после присяги проходила беспокойно - после отбоя вся батарея шуршала гостинцами, которые принес двадцать третий и двадцать второй взводы в своё расположение. Сержанты сразу взяли свою долю и пошли пировать с остальными старослужащими, читай, такими же сержантами. Рядовые бойцы, теперь рядовые, а не просто курсанты, делились с парнями других взводов. Во-первых, товарищество никто не отменял, а во-вторых, в тумбочках было запрещено хранить съестное. Крутись как хочешь, а к утру нигде ничего не должно остаться. Главным бенефициаром ситуации выступал каптерщик. Старый хохол, дедушка Советской Армии готов был сберечь духовские консервы за долю малую, но не давал никакой гарантии, что не сожрет консервы, шоколад и пряники вместе с другими дедами. Какие могут быть гарантии бессловесным существам?
        Я не участвовал в этом процессе, ибо про запас не наешься, а перебивать послевкусие средней паршивости отбивной вкусом печенья с паштетом и медом - увольте меня от этого! Желательно, прямо в запас. Перед отбоем успел пообщаться с сержантом Глоданом по поводу перспектив службы. Заверил, что в ближайшие дни переводиться в батарею обеспечения учебного процесса не планирую, не надумал мол, а потом видно будет. Кажется, он проникся фактом, что кто-то с командиром части обсуждает своё «хочу-не хочу» и сам принимает решение.
        Что там и как порешали Михаил с командиром части не знаю, но служба потянулась по заведенному порядку. Кормить стали лучше, даже заметно лучше, когда в батарее начались разговоры на эту тему, пришлось высказаться на тему комсомольской принципиальности и готовности каждого бороться с недостатками. Народ чуток поржал, не понимая до конца, прикалываюсь или на самом деле верю в то, что говорю. Как сильно уже въелось в сознание людей - активисты не верят в то, что задвигают с трибун. Выражение «не агитируй меня за Советскую власть», похоже, изменило смысл. Надвигался полевой выход батареи, на котором солдаты должны будут изучить тактический минимум вроде ориентирования на местности, окапывания, общевойскового боя, движения по пересеченной местности. Подготовка вылилась в отработку самого важного для бойца умения - бега. То есть кроссы мы бегали теперь два раза в день, один раз вместо теоретических занятий, второй вместо отдыха после хозяйственных работ. Когда на кону стоит престиж батареи, приходится чем-то жертвовать, как всегда солдатскими ногами.
        А ночью сломался Богун. Он вообще был примечательным персонажем - самый маленький в батарее украинец из Карпатской глубинки со сморщенным лицом выглядел так, что непонятно было, перед тобой подросток, взрослый мелкий мужичок или осунувшийся телом старичок-грибовичок. До этого он тащил армейскую лямку исправно, только по ночам у него были мелкие сбои типа попыток пойти по нужде в Ленинскую комнату или вообще упереться в стену и безуспешно идти сквозь неё. При этом Богун не просыпался. Дневальный отводил его за плечо в туалет, заготовка лунатика доходила до писсуара, делала свои дела, а потом самостоятельно находила своё спальное место. В этот раз я проснулся от размеренных глухих ударов. Спрыгнув вниз и пойдя на звук, увидел, что совзводный сидит на полу и кулаками методично бьёт в дверцу нижней тумбочки. Верхняя еще держалась, но её падение на бойца было делом нескольких ударов. Мы с дневальным молча смотрели на эту жутковатую картину - жути добавляло то, что лежащие вокруг парни при всем этом спали как убитые или заколдованные. Кивнув друг другу, мы с Лещишиным, тащившим наряд, бочком
протиснулись в проход между койками и взяли Богуна за плечи. Потащили? Еще кивок. Выволокли на проход в середку расположения, бедолага лег и заснул, точнее затих, он и не просыпался. Тормошим, будим кое-как, отправляем спать. Солдат спит, служба идет.
        Мы с Лещишиным ничего про случай не рассказывали, но всё равно в батарее об этом стало известно. Смеяться над лунатиком никто не стал, дело-то житейское. Сегодня ты, а завтра еще кто-нибудь. Служба продолжается, в нашей армии нет некондиции, есть третий сорт, который не брак. Так что никто никаких мер не предпринял. Вот если бы он стрелять в карауле начал, тогда да, тогда ЧП. Кстати, бегает Богун медленно, но неумолимо, то есть добегает до финиша всегда. За прошедший месяц пятерку пробежать могут уже все наши очкарики, фельдшер перестал выписывать кеды и мазью Вишневского в казарме стало пахнуть не так сильно. Если бы не фурункулы, совсем бы было хорошо. Но эти фигняции начали вылезать у бойцов в неожиданных местах со страшной силой. А у самого невезучего, Сеппа, он не вылез, а засел под мышкой и набух. Такую гадость в санчасти назвали карбункулом и разрезали, а Сеппу подвязали руку так, чтоб она не прижималась к боку. Еще и трубочку в рану воткнули как в пакет с соком. Кто-то пустил слух, что дело в климате. Нет, братцы, климат тут шикарный. Всё дело в хреновой еде и отсутствии у солдатских
организмов необходимых сил на борьбу с вражескими бациллами и вируснёй.
        Ну вот и долгожданный полевой выход. На каждом участнике полная выкладка: автомат, вещмешок, противогаз, над вещмешком рулон с ОЗХ - общевойсковым зашитым комплектом, еще выше шинель в скатку через плечо. На поясе подвешен подсумок, саперная лопатка, чулки от ОЗК, фляга с живительной бесценной влагой, сиречь водой, штык-нож. Экипированный солдат больше похож на вьючную лошадь в начале долгой экспедиции, когда запасы по максимуму, но при этом ничего из этих навьюченных запасов самой лошади не интересно абсолютно. Лошадь даже гордости не испытывает по поводу того, что кому-то из них доверили нести на спине целый теодолит, а остальным просто тушенку. Вот и мы были теми самыми лошадьми с теодолитами за спиной. И без тушенки, что примечательно.
        Самым неудобным, бесполезным и мучительным пунктом экипировки была шинель. Не фактом своего наличия - ночью она пригодится, а способом переноски. Кто-то из генералов в середине девятнадцатого века решил, что такой вариант служит дополнительной защитой солдата в штыковом бою, с тех пор так и носим. В конце двадцатого века штыковая атака по-прежнему основной вид боя в головах наших маршалов. Зла не хватает, она натирает шею, под ней жарко, снижается обзор и маневренность. В случае внезапного боестолкновения придется терять секунды на сбрасывание или воевать с этими веригами… но по Уставу положено, а Устав не нами писан. Куда не кинь, генералы планируют сражения сферических солдат в вакууме. А ведь до Крымской войны шинельки привязывали к ранцам, был такой период просветления в головах. Кстати, сама шинель практически не изменилась с тех же далеких времен, спроектированная для кавалеристов, она дает некие плюшки конным воинам, а солдатикам конца этого столетия только лишний вес и танцы с бубном. Особенно приятно в ней ползать и пробираться через колючую проволоку и лес. А еще форсировать ручьи.
Ладно, побежали, что ли?
        Задача нашего взвода - совершить марш-бросок через лес по спланированному маршруту и внезапным ударом захватить рубеж обороны, занимаемый двадцать первым. В итоге все счастливы: наши тем, что не придется копать окопы, противник тем, что не придется бегать как сайгаки. Каждому не достанется свой кусочек ненавистного пазла. Бойцы уже научились ценить маленькие радости, ведь могли спланировать выход так, что и копать, и бегать. Мною был предложен другой маршрут, в котором петля была чуть покороче, и снова инициатива имеет инициатора. Меня назначили разведкой и передовым боевым охранением, Иванца выставили в боковое охранение - правильное решение, невысокий шустрый и легкий Иванец почти местный, если возьмем языка, сможет его допросить. Шутка. Двигались бегом, с короткими интервалами на шаг, в результате реализации моего плана, укоротили марш до восьми километров, правда мы с Иванцом набегали не меньше десятки, выискивая удобные и проходимые тропки в лесу. И голубику. Она уже поспела, по пути мы срывали ягоды и кидали в рот, шедшим по нашим следам товарищам ничего не доставалось, они небось и не
подозревали про потерянный ресурс. Из местных наблюдали только кабанов, да и то не самих, а их свежие лежки. Мы не охотники, нас задирать не стоит даже кабанам. Можем застрелить холостыми патронами или заколоть штык-ножами. А то и загрызть с голодухи, это еще страшнее. Мыться негде, как пойдем на двадцать первый взвод в окровавленной форме - они все и обделаются.
        Выйдя практически на место начала атаки, чуток отдохнули. Сержант рассказал тактику предстоящего боя, раздал патроны, причем себе не оставил - то ли уже подрос, то ли не хотел детишек без игрушек оставлять, пожалел. Черновалюк попытался показать приемы рукопашного боя с автоматом. Кое-что даже получилось неплохо.
        - Милославский, ты говорил, учил кого-то как правильно убивать. Нам покажешь?
        - Да легко. Правило один - у профи палец никогда не лежит на спусковом крючке.
        - А как же стрелять?
        - Только перед производством выстрела палец ложится на крючок. В остальное время вытянут вдоль скобы. Вот так. Были случаи, когда взрыв, выстрел рядом, даже просто чихание провоцировало непроизвольное нажатие крючка. А это демаскировка или ранение союзника. А в космическом корабле - разгерметизация.
        - А что, в космос тоже с оружием летают?
        - А ты как думал? Пистолет - обязательная часть экипировки. Или амеров на абордаж брать, или в тайге после посадки выживать.
        - Врешь!
        - Не, он правду говорит, я в музее видел!
        - Отставить! Второй момент: при возможности или ожидании огневого контакта оружие переносится в непосредственную близость. Автомат вешается на грудь стволом вниз, правая рука контролирует пистолетную рукоять. Вот так.
        - Так по уставу не положено!
        - А ты посмотри хронику Великой Отечественной, как солдаты на передовой или в тылу противника автоматы носили. За спиной ни у кого оружие не висело. И стволом вверх через правое плечо не носили. Кто-то попробуйте быстро вскинуться в то дерево из уставного положения на грудь или с плеча.
        Народ начал пробовать, слава Одину, никто не остался без глаза. Потом парни начали пробовать изготовку к стрельбе, стрелковую стойку пригнувшись с полусогнутыми ногами, потом хождение группой с распределением секторов наблюдения и стрельбы. Солдатам явно нравилось заниматься боевой учебой вместо рытья котлованов и чистки картошки. Кто бы сомневался, каждый хочет быть воином, а не хлебопашцем - у дружинника другой социальный статус, это впитано с молоком матерей. Нет, есть отдельные пацифистские личности, но мы с ними боремся.
        Захотелось похулиганить, командиры-срочники пошли на поводу. Тем более, как вы поняли из рассказа, командира взвода с нами привычно не было - вот это нам достался самый крутой спец по забиванию болта на службу! Короче, мы с Иванцом провели доразведку опорного пункта условного противника и решили атаковать с тыла. Нефиг их баловать. А потом еще поползали и нашли единственного дозорного в тылу - их ком. взвода молодец оказался, подстраховал и это направление. А дозорный не молодец, его победил главный друг всех служивых - сон. Пообщались с Черновалюком, сняли всю амуницию с себя, кроме чулков от ОЗК, взяли ремешки от шинельной скатки и тихонечко пойдем брать дозорного.
        - Последний штрих, бойцы. Кто-нибудь, дайте крем для обуви. В крышке рукоятью штыка расталкиваем листья помясистее в кашу, вот так добавляем крем и пальцем смешиваем. Нет, мне не жалко пачкать палец, я еще им морду мазать буду. Все смотрят, как мажу, каждый мажет не себя, а товарища. Матерные слова на лбу не пишем, полоса по переносице, две полосы на скулы под глазами, пара косых полос на лоб. Цель грима - разрушить узнаваемый образ лица - противник мельком увидел, но не понял, что увидел человека.
        - Так нормально, Жора?
        - Молодец, как у меня получилось, даже лучше! Смотрим на образец, рисуем трындец.
        Решили врага брать живьем, чтоб потом не обвиняли в излишней кровожадности на учениях. Подкрались с разных сторон, я навалился на грудь и прижал чехол с чулками к лицу бедолаги, блокируя возможность закричать. Черновалюк в это время, как мы договаривались, упал на ноги и захлестнул ремешком. А руки, руки бойцу пока не сильно помогут. Я со своей задачей справляюсь, главное, чтоб Олег не тормозил, а то придушим своего товарища нафиг. Ага, колотить меня по спине боец перестал, но дергается - значит еще жив, уже зафиксирован. Оглядываюсь, конечности в порядке. Показываю на рот, мол дам ему чуток вдохнуть, Черновалюк кивает, понял. Удачно получилось, пацан успел дохнуть разок, а крикнуть фигушки. Фиксирую чехол ремнем и тащим жертву из кустов дальше в лес.
        Нормально справились, нас с улыбками встречают совзводные, расписные рожи. Народ, впечатленный моей тактической подготовкой практически без звука принимает мои полупредложения-полууказания. Уже ясно, кто выше по статусу во взводе. Языка зафиксировали накрепко, рот освободили, тут кричать можно. Сашу Богана оставили контролировать противника и охранять имущество - всё лишнее, кроме оружия, лопаток и фляжек я распорядился снять.
        - Штыки примкнуть.
        - Зачем, ты сдурел, Милославский?
        - Убивать не будем, напугаем как следует, а то расслабились очковые.
        - Почему очковые?
        - Так двадцать первый взвод - очко!
        - Точно! Очкисты!
        - Тихо. Идем согнувшись, россыпью через кусты по моей команде. Впереди перед позициями земля комками накидана - это ориентир. От кустов ползком до земли, до того места трава высокая. Доползаем, по команде залп с колена, потом хватаем комки земли и по одному куску забрасываем в окоп. Потом со штыками наперевес и криком «Ура!» бежим к окопу, в сам окоп не прыгаем, никого не убиваем в этот раз. Парни, запоминаем - убивать никого не будем! Все поняли?
        - ДА!
        - Милославский, а мы не того, не слишком?
        - Нет, товарищ сержант. Главное правило соревнований - победить надо так, чтоб все поняли, кто победил и не смогли присудить победу противнику. А даже если назначат победителем другого, пусть этот другой потом ссытся, глядя на свою медаль.
        - А что, так бывает?
        - Всяко бывает. Плевать. Победа не по правилам - это победа. Мертвецы апелляций не пишут.
        - Жорж, ты страшный человек. - Черновалюк наконец-то понял, что я страшный. Это правильно. Бей своих, чтоб чужие боялись.
        Эх, жалко, что всего по одному патрону на бойца выходило. Получилось, как в Отечественную с Мосинками - один залп, гранаты и в штыковую атаку. Зато ничего придумывать не надо, всё выдумано до нас.
        А вот и наш старлей Завгороднев. Это сучок ждал свой взвод на позиции противника как сука-перебежчик. Он точно знал, что наше путешествие закончится тут, посему решил не бить офицерские ножки, не топтать офицерские сапожки. Хотя отмазка у него была зачетная - мол, хотел оценить действия своего взвода в атаке, наблюдая с вражеской позиции. Так лучше видно эффективность действий и допущенные ошибки. Мне кажется, что очень справедливо поступил кусок неподсохшей земли, когда прилетел в грудак нашему командиру. И нехрен так орать, окоп неглубокий, упал он, видите ли. Там лету всего полтора метра. А в командира взвода противника никто не попал. Да он и не виноват, наши косорукие просто кидать точно не умеют.
        Никто нас за неуставной вид не ругал, взводный вообще ничего продуктивного не сказал, только матерился. Сержант Глодан выделил ему двух солдатиков, чтоб отвели раненого в штабную палатку, носилок-то нет! Не подумайте, штыком никто его не колол, просто старлею не повезло, то ли вывих, то ли порвал связки голеностопа. Я как добрый самаритянин срочно стянул ему сапог, осмотрел ногу - да, уже начало опухать. Запасную портянку режем повдоль на бинт, тугая повязка восьмеркой. Так бы лед приложить или обоссать… но льда нет, а ссать на живого командира уже как-то за гранью. Добить, чтоб не мучился? Штыки у нас сильно не похожи на мизерикордии, ни о каком ударе милосердия таким клинком речи нет. Если только прикладом в висок? Не поймут, Азия-с. Я ему потом костыль выстругаю, пусть чувствует мою заботу. Короче, порекомендовал найти лед в ведерке с шампанским и отправил в штаб. Шучу, старлей бы не оценил заботу. А ведерок для шампанского я в промтоварах не видел, видимо традиция еще не вернулась в общество. Честно говоря, я в прошлом будущем и сам нечасто пользовался этим ведерком. Поставил в гостиной
холодильник для вин с двумя температурными зонами, и бутылку между возлияниями убирал туда. Не так стильно, зато практично. Эх, после такой атаке у нас гусар принято как раз по шампанскому пройтись. Вместо этого нас построил командир взвода очкистов, разобрал атаку и отправил за имуществом и пленным. Пленного решили не наказывать, ему и так досталось. Ладно, хоть не описался никто от нашей атаки. Наш взвод годил гоголем. Оба сержанта радовались, что с командиром так удачно вышло - пока он оклемается, некоторые нюансы атаки уже забудутся. Больше всего их напрягал неуставной вид солдат без скаток, зато в раскраске.
        А двадцать второй взвод вышел из леса уже к вечеру. Батарея ужинала, когда раздалось дружное «Ура!» и из леса выбежали потеряшки. Все смеялись.
        Глава 5 Когда есть куда вернуться
        Зная характер нашего ком. взвода только по косвенным признакам, предположу, что страдать он будет месяц или больше с полным отрывом от учебного процесса. Видимо, музей Николая Островского, доминанта города Шепетовки, посещалась им без должного тщания, не усматривается в комсомольце Завгороднем самоотреченности во имя революции и торжества социализма. Эдак доходит до двадцати семи в комсомольцах и в партию не попадет. А это удар по карьере, пока так считается. Никто не готов предположить, что империя погибнет. Даже я после своих выходок не готов предсказать дату. Вдруг опять на какую букашку наступлю, а букашка ключевая окажется как в прошлый раз? Гадостей серьезных от старлея не ожидаю, максимум нарядов тройку-пяток кинет сам или через сержантов. Но это надо с больничного выйти и на службу прийти. Да и вообще, может он и не свяжет историю со мной. Командовал не я. Кидал комель земли тоже не я. То есть я, но в общей куче и неприцельно. Так что скорее наши сержанты чуток пострадают, но они и не боятся, судя по их лицам. Очень всем развлекуха понравилась, особенно с травмированием взводного. А ежели
будет наглеть сильно, я его приструню по комсомольской линии. Он еще не знает, «какой змея пригрел на свой волосатый грудь».
        После ужина личное время и культурный досуг. Внезапно, оказалось, что развлекать нас приехали ученики какой-то местной школы, то ли шефы, то ли просто активисты из колхоза по соседству. Мне даже странно как грамотному в этом вопросе человеку показалось - конец июля, каникулы, все дети давно разъехались, где их нашли? Так или иначе, но была музыка, песни, пляски на лесной опушке, юмористические сценки. Когда предложили выступить желающим из числа бойцов, удивил трепач и балагур из опоздавшего двадцать второго. Мелкий парень одесской наружности с одесским же слегка гипертрофированным акцентом читал монолог Жванецкого, хорошо читал. Все смеялись и аплодировали, как и детям. Много ли надо солдату для счастья - покорми, песенку спой, спать уложи да не буди рано, он и счастлив. Только один штрих - не устраивайте солдату праздников, солдаты их терпеть не могут! Как говорится, солдату праздник что колхозной лошади свадьба. Шея в цветах, а задница в мыле. Хуже праздников в армии только спортивные праздники.
        Ночуем в огромных палатках, предварительно прогретых тепловой пушкой. Большой плюс командирам, позаботились о ночевке, хотя ночи теплые. Хорошо! Всё-таки ужин из полевой кухни вкуснее, чем в столовой. Тут командиры кушают из одного котла с солдатами, закладку контролирует дежурный офицер, не замазанный в коррупционных схемах, так что сытость от гречки с тушенкой помогает примириться с лишениями и тяготами армейской службы. Вообще, есть такие подразделения, где солдаты предпочитают скитаться по лесам всю зиму и жить в палатках с буржуйками, нежели ночевать в холодных казармах и строиться каждый час. Я точно знаю.
        Умываться с утра в речке - романтичный вариант. Особенно, если не всей батареей, не чистить зубы водой из реки и не задумываться о том, что в воде может плавать. С зубами ладно, из фляжки питьевой водой сполоснул. А в воду надо заходить поглубже, где не взбаламучена вода. А следующим солдатам еще глубже. Только не в сапогах, сапоги промокнут.
        Обучение пользованию просто противогазом и ОЗК, бег в полной химзащите, Синеглазка как кульминация подготовки. Хотя по мне, лучше с Синеглазочкой десять минут в обнимку, чем в те же десять минут бега в ОЗК. Кстати, не все в неё поверили в нашем взводе. Заходим в химическую палатку отделениями в уже надетых противогазах. Все парни заранее убедились в их герметичности и правильно подобранном размере, клапаны на месте, пробки вынуты - вперед! Садимся на корточки в кружок вокруг стеклянной колбы с крышкой.
        - Там хлорпикрин - хрюкает Черновалюк и вытаскивает пробку. - У всех всё в порядке? Значит молодцы, противогазы носить умеете.
        - Да это вода простая, никакого газа в палатке нет. Нас разводят! - хрюканье сбоку.
        - Кто-то еще так думает? Угу? Разрешаю снять противогазы всем желающим.
        Как же я люблю наших педагогов с лычками, Олегу надо в детском саду работать с его умением общаться с детишками. Двое юных героев, убаюканные обертонами сержантского благодушного хрюканья снимают противогазы. Какие красивые глаза, такие синие и большие, словно в мультиках-анимэ! Выводим новоиспеченных Кагаяму и Наруто, или как их обычно зовут в мультфильмах, из палатки даем дышать воздухом. Восхитительное, скажу я вам удовольствие подышать, лучше всех это знает рядовой, пробежавший трешку в противогазе или наши Наруто и второй. Но они еще не дошли до стадии радости, пока они просто плачут. Скупые мужские слезы потоком льются из глаз, не надо стесняться, мужчины тоже плачут. Особенно после слезоточивого газа. Теперь весь взвод в курсе, насколько эффективен противогаз, почему хлорпикрин называют Синеглазкой, какая сволочь этот Черновалюк.
        Обратно едем как белые люди, если белые люди предпочитают передвигаться в грузовых Уралах без тентов, зато с лавочками. У меня весьма козырное место в передней части кузова, практически над кабиной. Рядом сидит незнакомый лысеющий капитан, фуражку бережет, в руках держит. Это правильно, фуражка не шлем, летает высоко. С какой-то радости его проперло на философию, я и поддержать могу разговор, чай тоже философ. Как Хома Брут.
        - Молодой ты еще, солдат, служить тебе еще и служить, пока не постигнешь премудрости армейской службы.
        - Ну, это как посмотреть.
        - А как не смотри, дух ты еще. Или есть что возразить?
        - Если готовы услышать мою точку зрения, то могу, еще как могу. - Скорость небольшая в колонне, не более пятидесяти км в час, беседе ничто не мешает.
        - Валяй, возражай.
        - Мне служить до дембеля осталось полтора года. А вам лет десять, не меньше. Так кто из нас дух?
        Немая пауза, видимо, к разговору прислушивались все сидящие рядом. Солдаты старательно не засмеялись. Офицер сначала не нашел, что ответить, а потом тактически грамотно замолчал. Да уж, умею я душевно общаться, всегда супруга подчеркивала мою высочайшую тактичность. А он первый начал, не я. Чтоб качественно морально унижать собеседника, надо обладать высокой моралью. Как у меня.
        Это альпийские стрелки из анекдота по возвращении домой сначала отдают супружеский долг, а потом снимают лыжи. У нас сначала надо почистить сапоги, их вообще есть смысл чистить в любую свободную минуту. Сапоги - лицо солдата как говорится. Самые дрищеватые бойцы в нашем взводе ухитряются носить сапожную щетку за голенищем. Как так, у меня икры в голенища еле-еле залазят, аж больно в первую минуту. А тут целая щетка… А уже после сапог идет автомат. Мы не мотострелки, здесь нет культа оружия в его сакральном понимании. Бойцы ПВО не автоматом воюют.
        Поэтому чистка назначена на следующий день после возвращения в казарму. И вот на середину расположения выставляется канистра с маслом, выкатывается круг обтирочной бумаги, народ раскладывается кто на полу, кто на табуретке… начинается треп за жизнь. Ружейное масло вкусно пахнет, от пола веет прохладой, лежишь такой весь умиротворенный и чистишь ствол, туда-сюда, туда-сюда. На механизм уже не хватает сил. А нет, я не спал. Чищу вот автомат. Мотострелки рассказывали про игру в индейцев: после чистки оружия командир сует палец в любое место в автоматовых кишках, а потом его разглядывает, палец в смысле. Если палец загрязнился, им же на лице хозяина автомата рисуется узор как у индейца, а оружие перечищается. У нас не то, у нас даже никто не объяснял, что из себя представляет эта самая чистка оружия. Всяк, согласно своему пониманию, чистит оружие. А оно прощает такое к себе отношение - Калашников терпелив.
        - Рядовой Милославский, на выход! - это чего за фигня, кто ко мне пришел? Вроде друганов не завел в других батареях, а если бы кто серьезный пришел, кричал бы дневальный иначе «Дежурный по батарее, на выход!» или даже «Батарея, смирно!» опытный боец по крику дневального многое может определить, даже время. Их есть-то всего, этих времен три штуки как в русском языке: время просыпаться, время засыпать и время приема пищи.
        - Чего кричишь, боец? Кому Милославский потребовался?
        - Трубка бери, мало-мало говори!
        - Дима, вот у кого ты это подслушал? Шупило недоделанное! - фамилия этого квадратного и уже с залысинами рядового такая - Шупило. Очки как у всех москвичей, как есть Шупило.
        - Рядовой Милославский у аппарата! Слушаю вас.
        - Хру-хру-пшшшхрр!
        - Не понял, повторите.
        - Говорю, ноги в руки и бегом дуй в штаб, кабинет 17, я жду.
        - Вы не представились, потрудитесь исправить оплошность.
        - Воин, я секретарь бюро комсомола, не наглей. Ко мне бегом марш!
        - Как комсомолец комсомольцу спрошу прямо - кто тебя воспитывал? Я же сейчас приду и выясню этот момент. Жди, секретарь!
        Собрать родной автомат с блатными цифрами восемь-семь, восемь-восемь, сдать его в оружейку. Отпроситься у Глодана, кажись его фамилия переводится как голодающий. Бедному собраться - только подпоясаться. И сапоги надеть. А сапоги мои выделяются в пирамиде цветом, это очень удобно. Мама прислала шикарную фланель на портянки, только чуток розоватую. Я не переживаю, начальству до звезды, совзводные оценили удобство.
        Пойду посмотрю, что за странный комсомолец там окопался, до штаба путь недолгий. В штабе первым меня встретило знамя части - священный предмет, между прочим! Отдал ему честь, мельком глянул на часового - самый неудачный пост парню выпал. Не почесаться, не пошлындать ноги размять, не поглазеть по сторонам в дневное время даже. Часовых у могилы неизвестного солдата или Мавзолея Ленина видели? Та же история. Еще одно живое свидетельство - не всегда правильно быть лучшим. Ибо на этот собачий пост только лучших ставят, надежных. А потом в хвост и гриву их - как ты мог нос чесать у красного знамени?! Как ты мог заснуть стоя?! Как ты мог допустить кражу ордена Кутузова Второй степени со знамени?! Плевать, что не ты, заметили в твою смену! С Кутузовым это был полный залет, врагу не пожелаешь. Но в данном случае у части ни одного ордена, опасность и накал ниже.
        - Добрый день! Не помешаю?
        - Боец, как вы обращаетесь к старшему по званию! Это что за «не помешаю»? Как фамилия?
        - Фамилия моя слишком известная, чтоб её здесь называть.
        - Милославский? Не валяй Ваньку, я же тебя только что вызвал.
        - Произошло какое-то недопонимание. Вы мне не начальник, чтоб вызывать куда-то. Что вы тут себе позволяете! Это комсомольская организация или казарма!? Распустились!
        - Ты на кого орать вздумал! На меня?!
        - А вы кто? Не представились, я вижу только погоны и петлицы и гадать должен? Я могу вообще к вам не приходить, раз на то пошло. Вы вообще представляете, на какой должности находитесь, если, конечно, вы на самом деле секретарь бюро ВЛКСМ, а то я уже сомневаться начал.
        - Рядовой Милославский, вы…
        - Отставить рядового! Перед вами комсомолец Милославский, а передо мной кто?
        - Я уже говорил вам, я секретарь бюро комсомола Сергей Анисимович Прокопенко.
        - Да ладно, давай без отчеств и на «ты», если ты комсомолец настоящий. Ты комсомолец?
        - Здесь так не принято.
        - Ха, а Мишин в ЦК ВЛКСМ наоборот дрючит, если комса на «вы» общается. Говорит, не по-товарищески такое общение. Как он сказал тогда: «Вы еще господами друг друга называть начните»
        - А ты что, в ЦК бывал?
        - Много раз. От Тулы до Москвы двести километров, вызовут - и летишь как на крыльях.
        - Вот, сам сказал «вызовут», а про дисциплину чушь порешь.
        - Так я в обкоме работал, они моё прямое начальство, имели право вызвать и премии лишить. А тут я не подчиненный тебе, а член комсомольской организации. Кстати, могу и спросить с тебя строго - всё ли ты сделал, товарищ Сергей Прокопенко, чтоб претворить в жизнь решения пленума ВЛКСМ? Отчитайся, скажу перед организацией. Угу?
        - Алё, алё! Ишь, запряг уже, считай. Не так быстро, Жора. Я всё-таки старший лейтенант, поставлен над вами.
        - Ни в жисть! Ты нами избран, и плевать, что я в выборах не участвовал, мои товарищи участвовали и руку за тебя поднимали. Поставлен он, Устав ВЛКСМ читай!
        - Вот почему ты такой борзый, Милославский? Тебе ни разу не говорили, что шибко много на себя берешь?
        - Да регулярно! А потом говорили: тащи, раз взял. У комсомольцев такая судьба - много брать, далеко нести, пока не отобрали.
        - Ладно, убедил. Я по какому вопросу тебя позвал. Ты в курсе, что Тульская комсомольская организация берет шефство над нашей частью?
        - Уболтали-таки? Где Тула, а где вы?
        - Почему ты сказал «вы»? Ты же в нашей части служишь, один из нас.
        - Ну так это сегодня, а что по осени будет? Укачу в войска, заступлю на боевое дежурство и буду прикрывать небо страны от всяких мразот.
        - Так тебя могут тут оставить. Не задумывался? Или опять будешь баландой попрекать?
        - Да получше стало, спасибо нашему командиру. И вот тут вопрос - вам самим нужен такой неугомонный солдат и комсомолец? Как Хазанов говорил - я и здесь молчать не буду. Особенно, если тигру мясо не докладывают. А если солдат плохо учат, я вообще могу написать.
        - Куда?
        - Мишину. Или Соколову. Или папе.
        - А кто у нас папа?
        - Ревизор. Из тех, кто глубоко копает. Типа шахтера.
        - Я понял, можешь не уточнять. Тоже в Туле?
        - Угу, в ней. В той, что веками оружье ковала.
        - Я тебя услышал. Теперь к тебе вопрос - чем ты готов помочь своей организации реально? А то про тебя Саенко наговорил всякого, чуть ли не из воздуха кур достаешь и кроликов из шляпы.
        - Что могу? Могу с практической огневой подготовкой помочь у офицеров и солдат. Могу создать команду по истфеху, только не среди курсантов, а для постоянного рядового, сержантского и офицерского состава. А могу тупо оружие ковать как та Тула.
        - Зачем оружие?
        - На сувениры. Презенты проверяющим, подгоны снабженцам. Стало модной темой в стране в больших кабинетах вешать щиты, мечи-сабли, шлемы. В Москве у одного генерала, не скажу фамилию от греха, теперь рыцарский доспех стоит настоящий. Он от такой истории руководство ЦСКА пилит, хочет у них команду по историческому фехтованию создать, а потом Спартак надрать на ристалище согласно исторической традиции. А у Спартака и команды нет.
        - А чья сейчас самая сильная?
        - Тульский Арсенал, мои детишки.
        - Практическая стрельба, Тула, постой - те ваши соревнования среди силовых структур тоже ты организовывал? А сам откуда это вот всё понабрал? Где научился?
        - Подписку в конторе давал, так что извиняйте. И соревнования по практической стрельбе, кстати, они мне помогали организовать.
        - Серьезно?
        - Серьезнее некуда. Так что думайте, чего вам от Милославского надо. А я буду пробовать реализовать наши совместные хотелки. По комсомольской линии. И лучше все эти вещи на бумажке расписывать и черкать, а потом снова расписывать и опять править.
        - Сечешь фишку, Жорж.
        - А то!
        Глава 6 Боевые будни ПВО
        Редкий случай, выкатили СОУ, которая самоходная огневая из ангара и что-то на ней изучали худо-бедно. А может, просто время пришло. Даже тестировать учились системы. О как, тут двоичная система счисления нужна: все команды трехзначные есть в шпаргалке, только набирать их нужно тумблерами в двоичной системе. Не знаю, как наши два узбека и Богун будут учить двоичные коды, а студенты моментом втянулись, щелкают команды как на счетах. Еще одна СОУ стоит на приколе прочно с разрезанной кормой - на учениях не поделили дорогу с кем-то, надо жестянку править. Один нюанс, жесть противопульная, паяльной лампой не разогреешь, кувалдой не выправишь. ДТП на учениях дело привычное и понятное, летом в казахской пустыне от гусеничной техники такая пыль, в двух шагах ничего не видно. Я по пыли в складках брони вижу, что летом, что Казахстан. Однозначно, полигон Эмба в Актюбинской области. Это они с прошлого лета не залатали, или в этом мае уже гоняли туда? Надо будет спросить.
        
        Глодан запустил прибор телевизионного сопровождения цели, начали рассматривать окрестные пятиэтажки за забором, ничего интересного не увидели, но с точки зрения процесса обучения было полезно. И общая оценка - штука классная, особенно где-то неподалеку от пляжа летом. В процессе практических занятий я понял, почему нас так хреново кормили - чтоб нам было не так тесно в чреве машины. Толстякам тут не место, реально. Вроде сложная машина, но не очень, за полгода выучить можно процесс боевой работы от и до, если учиться, а не капусту солить.
        Капуста не капуста, а в колхоз нас отправили. Весьма распространенная практика в армии: у вас товар, у нас ресурс, в данном случае человеческий. Чаще всего начальство торгует рабсилой не в свой интерес, а на благо родной воинской части. В середине восьмидесятых сейчас, как и в прошлом варианте реальности, весь Союз был охвачен новым веянием - строительство всего хозяйственным способом. Он открыл невиданные доселе перспективы. Например, построить то, что раньше было нельзя или так, как ранее было нельзя, потому как наверху виднее, что нельзя. Или построить то, чего в природе нет. В природе нет, а по бумагам очень даже есть, вот вам даже подписи приемочной комиссии. Предприятия строили свинарники и дома для своих работников, потемкинские деревни и цеха. А вот производственные кооперативы не легализовали. Отвлекся. Так вот, в очередной раз пришла разнарядка на батарею - шлите бойцов на работы в ДОК и колхоз «Напрасный труд». Ситуация в армии такова, что Милославский ты или Шупило, а если всю батарею в распыл, то и ты в распыл, даже если ты Растропович или Абрамович. Советская Армия - единственное
место, где Абрамовичи и Шендеровичи машут теми же лопатами, что и Казмируки с Жуковыми. Деревообрабатывающей комбинат неинтересен - там только работать надо, и даже не кормят в процессе, колхоз в этом плане перспективнее.
        Логистика процесса мною не изучена, но выглядит так - мы строем выходим за ворота части, там нас подхватывает замызганный грузовичок с фургоном, мы куда-то едем. Обещают вернуть к вечеру. Тут не Чечня девяностых, не Дагестан, вариантов, что продали насовсем нет, про них пока и подумать никто не может. Конкретно на Украине, конкретно про солдатиков - нет. А в жарких республиках поднимает голову ядовитая гидра феодального строя. Ошибались Маркс с Лениным - общественный строй определяет не уровень развития производительных сил, а менталитет народа. Ежели кому комфортно в махровом феодализме, хоть ты дерись, а он так и будет феодалом, опираясь на поддержку своего народа, который обычно не спрашивают, сколько с него шкурок снимать за раз. Народу так тоже привычнее и где-то комфортнее. А не эта вот ваша лживая демократия.
        Куда нас привезли? Судя по звукам и запахам не на комбинат, это хорошо. Селянки, кто хочет большой, но чистой любви? Становись! Разболтанная ручка с третьей попытки зацепила язычок, прыгаем вниз, на утоптанную землю. Привет, колхозники! Несите уже ваш каравай и крынку. Крынки и каравая в ближнем обозримом пространстве не нашлось. И это хорошо, скажу я вам. Потому как, судя по амбре, колхоз нам попался сильно животноводческий, вот прямо очень сильно. Нас в вдвоем с Жуковым как тех годовалых телят ведут… да на бойню и ведут! Пипец, товарищи. Похоже, четвертая книжка так и закончится внезапно и трагически, зато не скучно. Суки, чтоб вы подавились котлетами из Жоры Милославского и Димы Жукова! Фуу, отставить котлеты, забивать нас пока не будут. Но ведь могут, я чувствую, как в воздухе разлился запах обреченности и крови. Тут так всегда.
        Если кто-то смотрел фильм «Водный мир», он помнит тщедушного дедушку в фартуке и очках, который в трюме ржавого танкера замерял уровень бензина. Вот этот дедушка и вышел к нам из полусумрака цеха забоя скота. Только он был бабушкой. Маленького росточка, в больших очках и платке, в клеенчатом фартуке, она несла кувалду в сухонькой ручке так, словно забыла про неё.
        - Солдатики пришли, вот хорошо! Поможете тут, а то не справляюсь.
        - А чем помочь, бабушка? Показывай.
        - Ага, пойдемте со мной.
        На Бабу-Ягу она вообще не походила, не было в ней сказочной злобы, опять же нос не крючком и нога не костяная. Наверное. Просто уставшая старушка-колхозница, вынужденная везде таскать кувалду. Мы вот в пилотках, она с кувалдой, что такого… Мы подошли к узкой загородке, в которой стоял привязанный бычок и всем видом показывал, как ему тесно и неудобно. И вообще, он бы уже пожевал чего. В принципе, я его даже понимаю. Но пожевать нет, жевать тут не хочется. Я в Советской Армии два месяца, а есть не хотелось два раза: тогда в ресторане, когда пообедал, и тут сейчас.
        - Вот так кувалдочку двумя руками берете, отводите с поворотом, а потом прямо в лобик вот так, э-э-ээх! Грехи мои тяжкие. - Кувалда в руках старушки совершила стремительный рывок и с тупым звуком столкнулась со лбом бычка. Тот этого не пережил и молча осел в загородке. - Всё понятно, ребятки? Только смотрите, не промахивайтесь и бейте резче.
        Бабушка-божий одуванчик повернулась к нам, рядовой Жуков понятливо кивнул и завалился на бок.
        - И этот сомлел, малохольный. Ты хоть не того, не упадешь?
        - Не-е-е. Я нормально.
        - Вот принес бог помощников. Чем председатель думал, не головой поди, жопой думал. Солдаты, говорит, помогут. Ты, говорит, Васильна, не сумлевайся, эти точно не сомлеют. Грехи наши тяжкие. Он хоть заводить бычков сможет? Иль совсем неудельный?
        - Он москвич.
        - Тьфу, прислал бог помощников. А ты?
        - А я туляк.
        - Да я, милай, не про это. Ты сможешь бычков валить?
        - Так чего не смочь, чай большой уже.
        - Ага, я и смотрю, большой, а без гармошки. Тащи уже его на ветерок, большой. Да не бычка, сотоварища сваво.
        Не знаю, что она там увидела во мне, но бычков валить меня не поставили. Я вообще подозреваю, что этот цирк колхозники нарочно устроили, чтоб мы не возмущались на другом фронте работ. Мол, сами отказались в забое работать, так что выгребайте навоз. Крестьянин, он или хитрый, или сильно голодный. А тутошний крестьянин сильно не любит голодать. Крестьянин тут всё больше сытый живет. И какое совпадение, в этих местах черных копателей не водится. Тут другое правило - не ты прикопал, не тебе раскапывать. А раскапывают, видать, регулярно, чтоб смазку поменять и снова уложить на хранение. Анекдот такой даже есть:
        - Петро, шо это у тебя грядка пожухла?
        - Та морковка клятая масло не любит.
        - Так водой поливай.
        - А воду пулемет не любит.
        Анекдоты травить дело хорошее, а навоз сам себя из коровника не вынесет. Стоп, а почему нет?
        - Народ, а чего у вас конвейер простаивает, пока солдаты надрываются как рабы на галерах?
        - Особенно ты надорвался, я нэ бачив, як ты робыв.
        - А если серьезно, почему не включаете?
        - Включив один такой, потим рожу от гари отмывав. До нас цею гармату привезли, а подключить забув чи нэ успив. - работяга произносил слова так, что невозможно было понять, какая буква на конце слова, не то «В», не то «У». Получалось как у британцев.
        - Да хорош брехать, Поломарчук, брешешь и брешешь! Скажи, председатель за подключение платить не захотел, мол сами подключим. Вот и стоит. Сами с усами, да без портов. - резкая какая тётя, уж не знаю в какой роли обретается тут, но палец ей в рот не клади. Да тут и не принято, небось, тетям в рот класть пальцы.
        - И всё? Так может, я вам её подключу в порядке шефской помощи колхозникам от бойцов Красной Армии. Поломарчук, ты Красную Армию какими цветами встречал?
        - Я запамятав. Шо сразу Поломарчук? Чи других нэ мае?
        - Солдат, а ты языком молотишь или по правде соображаешь?
        - Правда, правда. Ищите плоскогубцы, нож, отвертку, изоленту, если есть. Лампочка с патроном есть? Несите, и проводов каких-нибудь. Жуков, ты в трехфазке шаришь? Понял, будешь патроны подносить.
        Тут главное - верный расчет. Я или смогу подключить привод конвейера, или не смогу, но провожусь до конца рабочего дня, а потом умою руки - обмотка погорела. В любом случае, в навозе возиться не готов. Мне проще бычков валить, но не доверили. Бычок, он не собака, у него глаза не такие жалостливые. Молчу-молчу. Что бы я без Димона делал? То же самое, что и с ним - трехфазник подключал. При подключении треугольником вариантов не так много, неправильное подключение не грозит аварией, просто мотор будет крутиться медленно и не туда. Работы на час с учетом того, что проводку вешал и крепил. Но я был не один, справился за три часа. Торжественного пуска и перерезания красной ленточки под оркестр не организовывал, просто показал сотворенное чудо скотнику, он сбегал за бригадиром, тот еще за кем-то… Праздник не праздник, а народ радуется. Лампочка, которой я тестировал напряжение, тоже в дело пошла - повесил над приводом, чтоб в темноте люди не шарились. Самое приятое - меня за всё время ни разу не садануло током. Может в этой жизни шрамов поменьше будет на руках…
        Наступило время получать плюшки за проделанную героическую работу, но у колхозников такой временнОй формы не оказалось. Или плюшек не напекли. Или напекли, да для себя. Когда перед отъездом бригадир сказал спасибо за труд и попросил, чтоб командование и в следующий раз присылало таких грамотных помощников, я высказался:
        - Такие грамотные к вам больше не приедут, ваше спасибо не то, что не булькает, оно даже салом не пахнет. От вашего спасиба говнецом коровьим несет. Прощевай, дядя!
        - Ну извиняй, москаль, что сало тебе украинское не по душе оказалось. Чем богаты. Сала им, еще чего придумали. Сели на шею и погоняют.
        С другой стороны, если тебе кусок хлеба без души предлагают, то хоть он с икрой или салом, пользы от него не будет. Обойдемся без их сала. Надо было вместо пришлого Жукова местного Иванца с собой брать, чтоб вопросы подкормки растущих организмов решал. Но как вышло, так вышло. Опыт не пропьешь, накидал в машину побольше сена на пол, хоть сена не жалко.
        - Жорж, зачем нам сено в машине?
        - Парни, объяснения потом - таскайте!
        Нас в колхозе четверо работало, еще двое на другом участке, судя по лицам тоже кисель не хлебали. Мягкое душистое и совсем не колючее сено превратило пол фургона в благоухающую перину - благодать!
        - Жорж, классно придумал!
        - Бойцы, всё уже придумано до нас. Нам только одно остаётся: не ленись, пользуйся.
        Полчаса сна в качающейся скрипящей и баюкающей шаланде прервались внезапно. Сам не понял, что меня разбудило, но сделало оно правильно - пора была просыпаться. Я вместе с сеном сполз совсем назад, дверь услужливо распахнулась, и в момент пробуждения ноги уже изрядно свисали вниз. Эдак можно не только сапоги потерять, так и самому потеряться можно. А потом начнут всякие мистические истории рассказывать про солдата, исчезнувшего в сене. Бдительность отважного бойца помогла всему отряду вернуться с задания без потерь, ура!
        А ночью на нас напали. Кто? Понятно кто, темные силы. В Советской Армии такое бывает: спишь себе сном младенца, маму с пирожками во сне наблюдаешь, и вдруг за полчаса до подъема: «Тревога!» И все срываются с коек, без суеты одеваются, получают оружие, выбегают на улицу строиться, а уже там застегиваются на все пуговицы и ремни с шей на пояса перевешивают. Пресловутых сорока пяти секунд хватает на всё. Особенно, когда солдата с вечера предупредили и он в штанах спит. В этот раз тревога оказалась учебной, как и все прочие разы. Боится враг нападать, наша армия непобедима. Может и бывают где-то совсем внезапные тревоги, но не сейчас. В этот раз приехал какой-то генерал-майор из штаба округа, а такие персоны не умеют неожиданно появляться, концепция не позволяет. Красные лампасы, фуражка-аэродром, какие бывают только у генералов и прапорщиков, свита. Вот и стараются, показывают часть лицом, а не тем, что там обычно. В столовой полный фарш, не в том смысле, что накормили вкусно, а в плане сервировки. В этот день на обед выдали вдобавок к ложкам еще и вилки со столовыми ножами. Народ уже отвык, одичал.
Кто всё ложкой наворачивает, кто вилку взял в правую руку - позорище! А нам до лампочки, лучше бы вторую котлету дали вместо вилки.
        В таких мелочах пролетела еще неделя и лето кончилось. Работаем по распорядку в боксе, изучаем мудреную и сложную боевую технику. Вот нафига было так навертеть? Скорость цели указывается в метрах в секунду, да еще и уменьшается в десять раз, а всё для того, что хватало двух цифр и двух ячеек индикатора. То есть тысяча км в час - это двадцать восемь. Высота цели дается в километрах и тоже указывается в десять раз меньше. Пол лаптя плюс, пол лаптя минус. Но главное не удобство персонала, а чтоб попадала. А с этим проблем нет, про учения на полигоне нам рассказали - цель сбита тремя ракетами из трех запущенных. Сержант Глодан, если не врет, как раз в телеустановку смотрел и видел, как первая ракета развалила мишень, а две другие сделали горку и тут же разметали обломки. Триста процентов успеха.
        В середине сентября ударил первый заморозок, как-то неожиданно. Я думал, тут сентябрь - это еще один летний месяц, а оно вон как пошло. Или просто год такой? Изучаем материальную часть путем протирки брони соляркой. Так-то машины чистые, но чуток запылились, непорядок. Вдруг крик, суета… старлей наш пожаловал. Даже не пожаловал, а прискакал: «Я вам вчера приказывал воду в радиаторы залить! Залили?» В ответ тишина и готовность слушать дальше. «Я вас еще раз человеческим языком спрашиваю - воду залили в технику?! Чего молчите? Черновалюк, твою бабушку! Кто организовывал заливку воды в радиаторы?» И тишина в ответ, никто не готов докладывать, что забыли или забили. Ну не сошлись звезды, не судьба. «Ребята, просто скажите, что не заливали, вам ничего не будет» - Завгородний решил нас подтолкнуть на признание. Ну да, не залили по ряду причин. Завгородний резко остыл: «Слава богу, и не надо было. Ночью захолодало, могли радиаторы попортить». Дык, в ПВО служим, «Погоди Выполнять, Отменят».
        Секретарь комсомольской организации позвал меня к себе прямо после утреннего развода, и опять по телефону. Блин, а я так хотел изучать материальную часть боевой машины. Кстати, комплекс пока секретный, нам всем по окончании службы в армии обещают ограничения по выезду за границу на три года. Особо никто не расстроился почему-то, видимо народ не планировал посещать Мальдивы и Кубу в ближайшей перспективе. Вызвали, надо идти, вдруг что интересное расскажут.
        В кабинете Прокопенко сидел товарищ в капитанских погонах с черными артиллерийскими петлицами, как у большинства местных служивых.
        - Милославский, с тобой хотят пообщаться из комитета госбезопасности, ну да тебе не привыкать общаться с органами. А я пока пойду по делам, чтоб не мешать. Знакомься, капитан Онегин.
        Глава 7 Разговор
        Когда дверь за главным комсомольцем части закрылась, Петр широко улыбнулся:
        - Ну здравствуй, рядовой Милославский. Вот ты какой стал.
        - Здравия желаю, товарищ капитан! Категорически раз знакомству.
        Онегин замолчал, ненадолго задумался. Жорка еще подрос, стал форменным бугаем, только стройный пока по возрасту. Но это пройдет, заматереет, шкафом станет, видно по нему уже сейчас. В глазах пропала озорная подростковая смешинка и веселость, осталась наглость и бесшабашность, которых и раньше было завались. Монстр как есть, точнее хищный котяра, которому мало задушить, сначала дай поиграться с жертвой. И ни стыда, ни совести. А спроси что, начнет с комсомольским задором доказывать, что черное это белое, только слегка наоборот. С таким характером самое оно карьеру делать, так и этого не хочет шельма. Что ему рассказывать и надо ли? Может, он и так всё ЗНАЕТ, с него станется.
        Почти три года назад, когда Онегин понял, что рассказы Милославского если и мистификация, то самая качественная, из тех врак, какие правдой оказываются. Как дезинформационная операция, когда противнику выкладывают настоящие факты, чтоб он в них начал сомневаться и отбрасывать. И против кого тогда играет КГБ? Против Лукавого? Против Мироздания? Так можно было доразмышляться до чертиков и зеленых человечков. Как комсомольский функционер Петр в эти бредни не верил, а как старший лейтенант Комитета Госбезопасности в резерве, он поделился своими размышлениями с начальником. Без раскрытия источника, но с конкретикой. После смерти Андропова, когда уже не мог отмахиваться от своей совести. Полковник КГБ тоже впал в задумчивость и даже невзначай подтвердил рассказ Милославского о факте перестрелки в центре Москвы между спецгруппой МВД и заслоном КГБ перед домом своего бывшего председателя.
        Начальника не очень волновали моральные терзания подчиненного, разве только в плане работоспособности и пользы делу. К счастью, дело у них было одно - Родину защищать. Предсказания о гибели СССР, а информацию восприняли как предсказание, тщательно обработали, особенный интерес вызвали факты о месяце, проведенном Горбачевым в соседней с генсеком палате. Подтвердилась и связь Чазова, наблюдавшего всех умирающих вождей, с лысым членом Политбюро. Лысых там было много, но Меченым был только один. А уж наводка на заграничные счета четы Горбачевых оказалась прямо золотой, как банковская карта. Когда прозвенел звоночек о подготовке делегации в Лондон и четкое указание из Англии на главного участника переговоров, звезды не просто сошлись, а встали на свои места с характерным щелчком, Луна была в Меркурии, а боёк смотрел точно на капсюль. Это был третий звоночек, после которого автомобиль, везущий несостоявшегося генерального секретаря и его жену на дачу, попал в смертельное дорожно-транспортное происшествие… после тяжелой болезни. Спустя какое-то время и генерал Калугин немножко много выпил и не проснулся,
что характерно, тоже на даче. Впору устанавливать запрет номенклатурным работникам на посещение дач.
        Руководство окончательно решило, что дни Онегина как заведующего отделом ЦК ВЛКСМ сочтены, и вывело его из резерва. Ну и майора дали. Петр был очень рад, что во всей этой катавасии он остался без ордена. С начальства станется, вручат посмертно за вклад в дело защиты завоеваний, чтоб не болтал лишнего. С другой стороны, он свой источник не сдал, игра с Мирозданием не окончена. Вот вопрос - Жору в конторе вычислили и ведут или нарочно решили не вскрывать во избежание протечки у самих комитетчиков? Или создают иллюзию, что не вскрыли? Или такой резкий призыв Милославского в ряды Вооруженных Сил и есть операция по вскрытию? Да, в арсенале рыцарей плаща и кинжала, главным оружием является как раз плащ, а не кинжал. Туман и дезинформация наше всё. Голова как опухла, так и не ссыхалась ни разу. Правильно руководство говорит, тут не рыбалка, подсекать надо не когда кажется, что надо подсекать, а когда надо на самом деле.
        - А ты здорово подрос, Жорж, меня уже обогнал. Ничего, что я тебя по имени называю?
        - Так точно, я фактически Жорж и есть, товарищ капитан. И обогнал только по росту, вы вон капитан, а я всё еще рядовой. Как в июле дали звание, так ни разу еще не повышали.
        - Кстати, Жора, этот кабинет не прослушивается, можешь выдыхать.
        - Никем не прослушивается, или только вами не прослушивается?
        - А кроме нас кому тут слушать?
        - Вам виднее. А так, вариантов могу накидать много - командир части, партийный комитет, темные силы. Мало ли.
        - Нихрена себе, у тебя паранойя подросла. Был же таким раздолбаем, хоть с шашкой на пулеметы выпускай.
        - Не привычен я с шашкой. Лучше уж по телефону артиллерию навести. Или туману, и тоже по телефону.
        - Да, с тобой по-прежнему интересно общаться.
        - И полезно?
        - И полезно, только сон потом плохой и цвет лица.
        - Сон плохой от пустого воображения. А цвет лица портится как раз от плохого сна. Но часть вины признаю. С чем пожаловал, Петр? Со сном давно проблем не было? Или с предложениями?
        - Да какие могут быть предложения, ты трудоустроен на ближайшие два года, под охраной и накормлен. Заметь, всё это бесплатно!
        - Угу, трудоустроен бесплатно. Ничего не напоминает? Феодализм в чистом виде. Кстати, пииии! Время разговора заканчивается, продлять будете?
        - Ха-ха! Узнаю старого доброго Милославского! Буду продлять, не разъединяйте! Чем оплачивать?
        - Сами придумаете. Тут рубли не очень конвертируются. В чепке их меняют на лимонад и коржики. Как вариант, на молоко и вафли. Нет, еще на подшивочный материал! Прикинь, я обязан подшивать казенные тряпки лично купленной подшивой, а чистить казенные сапоги самоприобретенным кремом. Где справедливость? А мой организм бифштекс требует со спаржей и игристое вино. Я уже на Советское шампанское согласен, если это брют.
        - Даже не знаю, что с тобой делать, Жора.
        - А Саенко знал! Он меня в ресторан отвел, как приличную девушку. И даже не лапал потом. Только шефство просил организовать над учебкой.
        - Молодец Миша! Такие вещи хорошо вписываются в молодежную политику комсомола.
        - Классно съезжаешь с темы, Петр.
        - Хочешь, мы тебе звание присвоим, будешь младшим сержантом. Денежное довольствие побольше будет.
        - Точно! Не семь, а двенадцать рублей! Вот прямо от души, товарищ капитан.
        - Да хватит ёрничать уже.
        - Раз хватит, давай делу переходить. Зачем-то я понадобился вам, раз приехал. Слушаю тебя, Петр.
        - Ты понимаешь, что я не скачу как ты по миру в гордом одиночестве? У меня есть начальство, причем умное начальство, которому я докладываюсь. Фамилия твоя в моих докладах не называлась, ты проходишь как засекреченный источник. Но с некоторой доли уверенности могу сказать, что тебя мой шеф вычислил. Надеюсь, только он.
        - Я тоже надеюсь, что твой приезд не потревожит какой-то сторожок на тропке ко мне, не хотелось бы становиться разменной пешкой на доске.
        - Всё правильно понимаешь, Жора. Идет большая игра, в Комитете тоже не «все как один в ежином строю», как ты любишь выражаться. После разговоров с тобой, кстати, я чуток иначе стал смотреть на некоторые вещи. К сожалению, эти очень неприятные разговоры подтверждаются раз за разом. Знания эти… или предсказания? Или, может быть, прогнозы? Как это происходит? Только не надо говорить, что ты просто знаешь - уже не верю, давно не верю. Жду следующего уровня доверия между нами.
        - Онегин, чувствуешь, как серой потянуло?
        - Нет. А должен?
        - Материалист, когда он в госбезопасности служит, почувствовав запах серы, должен сначала окропить помещение святой водой, а уже потом посмеяться над суеверием. Меня так Булгаков и Стругацкие учили.
        - Не темни, ты готов говорить, как у тебя происходит процесс генерирования предсказаний? Или хотя бы ответь: это предсказания или прогнозы?
        - Хорошие вопросы, Петр. Чувствуется тщательная проработка с привлечением специалистов. Пару лет назад не удержался бы от соблазна подыграть и разыграть тебя. Но ты сам заметил - расту. Я вообще благодарен вашей организации за щадящий подход к работе с источником. Откровенность за откровенность? Пожалуй. Я не совсем то, чем кажусь. В этом теле произошёл перенос сознания из него же, но более позднего по времени.
        - Как это?
        - Не знаю, не посвящен в детали. Может копирование, может изъятие или выброс в момент смерти. Или еще что? Допускаю вариант, что лежу под аппаратом искусственного жизнеобеспечения, а ты мне просто снишься. Может, ты мой бред.
        - Бред. Ты несешь бред, Жора. Давай исходить из чего-то удобоваримого и действовать продуктивно. Согласен? Тогда еще раз и по-русски.
        - Один раз я уже прожил эту жизнь, а потом бац! Снова живу, как будто на второй год оставили. И кое-что помню из прошлого прохождения. Так понятно?
        - Понятно и невероятно. Теперь продуктив давай.
        - Так я уже пять лет только тем и занимаюсь, как продуктивно действую. Нашел вот тебя, нашептываю на ухо всякие мерзости и глумливо подхихикиваю. А параллельно пытаюсь в головы окружающих вложить мысль, что из болота надо выползать, пока не захлебнулись.
        - Согласен, ты не сидишь на заднице. Вот и давай продолжать тащить этого бегемота из этого болота. Просто у тебя теперь поддержка будет посильнее и враги посерьезнее.
        - Ты, Петр, небось представляешь, как я сейчас начну выдавать сокровенные знания, которые помогут всех победить и построить светлое будущее?
        - Ну да, а что, это так не работает?
        - Не работает. Предсказания бывают трех основных типов: отменяющие, провоцирующие и безразличные. Сам допрешь, что это означает?
        - Жорж, я не совсем пропащий, но ты всё-таки поясни, вдруг я неправильно понимаю что-то.
        - Тип раз: тебе сказали, что ты сейчас упадешь в ту яму, а ты её обошел - отмена путем произнесения. Второй: тебе предсказали, что в той яме ты найдешь клад, ты полез в неё и нашел клад - предсказание бы не сбылось, если бы тебе его не рассказали. Ну и третий тип: событие, которое происходит независимо от оглашения предсказания.
        - Этому вас в будущем учат?
        - Странный вопрос, Онегин! Удивил, обычно хронодесантников спрашивают: «Ты из какого времени?»
        - У вас еще и хронодесантники бывают?
        - Шучу, нету. Да у нас и хронопутешественники-то только пешком и в одну сторону. Обычно.
        - А необычно…
        - А необычно я тебе как-то рассказывал. История знает немало личностей, выпадающих из ряда просто гениев. С некоторой долей вероятности можно предположить такие же переносы как у меня. Не такой уж я уникальный. Да я сам одного такого знал когда-то в будущем. Тьфу, как звучит тупо.
        - И что, как он себя выдал?
        - Мишкой его звали. Вот прикинь, парень в пятнадцать лет поступает в университет на прикладную математику, и параллельно на экономический факультет. За три года заканчивает и создает свой бизнес, фирму то есть. Фирма зарабатывает ему деньги, от покупает себе квартиру, машину, папе машину, параллельно работает в университете на кафедре математики, чисто для души, не за деньги. Потому как деньги ему не нужны, сверстники неинтересны, девушки тоже как-то не шибко востребованы. С отцом расплевался, не сошлись взглядами на мир. А потом хандра, скука и самоубийство. Понимаешь, ему в двадцать четыре уже всё надоело. Я и думаю, может он один раз уже жил лет восемьдесят, а вдруг и не один раз… Вот скажи - сколько на самом деле таких людей в мире?
        - Нахрен-нахрен, Жорж! Опять жути нагнал. Я теперь что должен наверх докладывать? Что таких как ты может быть не один, не два, и что вам всё быстро надоедает?
        - Ну доложи, что в ноябре восемьдесят восьмого в Армении будет мощнейшее землетрясение, и ему плевать на мои предсказания и ваши меры противодействия, оно всё равно будет.
        - Через два года? А где конкретно?
        - Тот случай, когда достанется многим, десять баллов из двенадцати по Рихтеру. Эпицентр в Спитаке, насколько знаю. Двадцать пять тысяч погибших официально. Пол Армении развалит.
        - И что с этим делать?
        - А тут уже ничего не сделаешь. Уровень сейсмоопасности ученые в регионе занизили. Жилые дома построены из говна и палок, разворовано при строительстве всё, что можно. Предупреждать людей бесполезно, наверное. Армяне вас же и обвинят, скажут - Советский Союз испытывал на нас новое оружие.
        - Серьезная информация. Еще что-то можешь рассказать?
        - Да легко! В следующем году один немец попробует на легкомоторном самолете пройти нашу систему противовоздушной обороны.
        - И как?
        - Да легко! От Хельсинки до Москвы на малой и сверхмалой высоте с посадкой на Красной площади.
        - Вот же врешь!
        - Вру, сядет на Москворецком мосту, который за Красной площадью.
        - И что, никто не перехватит?
        - Несколько раз. Только после того южно-корейского Боинга начальство будет ссать отдать приказ сбить гражданский самолет.
        - Да уж, начальство, оно такое. Оно может. Но всё равно как-то не верится.
        - Петя, нас не хватятся? У меня обед, у тебя небось тоже кормежка какая-никакая должна быть. И секретаря мы с тобой выжили из кабинета. Кстати, еще легенду надо озвучить для меня и тебя. Ты вообще зачем тут? О чем меня пытал?
        - Ну ты же Прокопенке соловьем разливался, как комитетчики тебе помогали с турниром по практической стрельбе. Я рапорт читал. Вот и наведешь порошу, мол инструктировали не вздумать учудить центр подготовки, чтоб конкурентов не плодил. Шутка. А вообще, Жора, ты из какого года?
        - Да пошел ты!
        - А серьезно?
        - Из двадцать первого ровно на сорок лет провалился в восемьдесят первый.
        - Солидно так-то. Это тебе полтинник был с лихом. А я с тобой на «ты», не обижаешься?
        - Да пошел ты!
        - А еще вопрос, Жора, какое у тебя было звание там?
        - Хорош стебаться, я работягой там был, вагоны ремонтировал.
        - Ага, вот и словечко незнакомое проскочило. Я так прямо верю, что ты там вагоны чинил. У вас все слесаря так оружием владеют? Я начинаю переживать за наше будущее.
        - А вот это правильно. Переживай, оно скоро наступит. Помню, у меня в ЦУМе кинжал из ножен выпал на ходу, и прямо на ногу вниз рукояткой во время шага. Летел, блестел лезвием и звенел по каменному полу. Угадай, что потом было?
        - Что тут думать. Посетители подняли крик, вызвали милицию, а ты сбежал под шумок
        - Ну почти. Я подошел, нагнулся и убрал клинок в рукав. А все вокруг старательно НЕ ЗАМЕТИЛИ. Время такое грядет, когда все всё не замечают.
        - Понятно, что непонятно. Один вопрос - ты зачем в ЦУМ с кинжалом пришел?
        - Так я везде с оружием ходил. Время непростое, нужно было готовым быть за себя постоять. Или нужно будет?
        - Так что, Горбачев зря помер тогда?
        - Я его об этой услуге не просил. Он не стал причиной, он ускорил процесс. И углУбил. «И это правильно, товарищи». Онегин, я же говорил, вся система сгнила. Тут часами можно рассказывать, какая задница кругом. Открой глаза шире, анализируй и не удивляйся, когда рванет.
        Онегин встал, одернул китель и тяжело вздохнул. Молча махнул рукой и прошел к двери.
        - Эх, сейчас бы открыть дверь пошире и сказать что-нибудь типа «Уводите задержанного», но я не ты, мне такие шутки даже в голову не приходят. Цени, Жорж, как я к тебе бережно отношусь.
        - Мы закончили на сегодня?
        - С тобой да, у меня еще несколько кандидатов на беседу. Надо же легенду поддерживать, я не к тебе лично ехал, если официально. Держись, Жорка, всё будет нормально. Или лучше, Жорж Николаевич?
        - Собирался идти, вот и иди со своими подколами в пень. Я, может, душой помолодел. Сейчас ощущаю себя где-то на тридцатник или даже чуть меньше. Формул счастья «Уже знаю, еще могу». Или «уже могу»?
        Глава 8 Широка страна моя родная
        «Что значит, говори, зачем комсомолец вызывал? Володя, у тебя волосы под мышками поседеют, если я скажу, зачем меня вызывал секретарь бюро ВЛКСМ!» - так сказать Глодану хотелось, но не моглось. Пришлось выдавать версию поприличнее под названием «Вот сам у него и спроси, если интересно». Вроде нормальные отношения во взводе со всеми были, а как начали дергать в штаб, пошли разговорчики про блатного, которому всё можно, поэтому он такой борзый. И ведь тяну лямку как все без особых поблажек, чего сразу «блатной»? Разве что по нарядам не особо дергают и в караул строго по графику без всякого фанатизма. Караулы тут смех один, но сквозь слезы. Посты напиханы так, чтоб была возможность солдатам почаще лямку часового потянуть, посты понатыканы, а ничего важного они не охраняют. Ну и чтоб выучили обязанности часового, которому «запрещается пить, курить, говорить, отправлять естественные надобности…»
        Двадцать седьмого сентября наступил большой солдатский праздник - Приказ министра обороны Соколова об увольнении в запас и очередном призыве. Все бойцы переходят на следующий период службы, а некоторые вообще в дембеля. Мы из духов трансформировались в молодых. Мне всё равно, а парням приятно. Черновалюк не удержался, попытался принять участие в трансформации:
        - Так, духи, буду вас переводить в молодые. Ремнем. Готовьте жопы.
        - Олег, а ты уже черпак или молодой еще? - я сейчас подправлю этот процесс, за мной не заржавеет.
        - Я черпак уже, трепещи, душара!
        - Тогда жопу нам показывай. Вдруг тебя деды не переводили, и ты сам молодой и зеленый.
        - Чего?!
        - Если жопа не синяя, значит тебя не перевели, пшел в пень тогда со своим переводом. - вот и посмотрю теперь, как выкручиваться будет. Взвод гогочет, всем понятно, как младший сержант влип.
        - Да пошли вы! Раз не хотите следовать армейской традиции, так и будете ходить духами. Я всем так и скажу.
        - Иди-иди, черпак синежопый!
        После приказа во взводе нарисовался еще один командир отделения, младший сержант Шух. Классический хохол, не знаю по какой болезни он провел чуть не полгода в госпитале, я его увидел первый раз уже в октябре. Низенький коренастый весь из себя спортивный с классическим говором жителя центральной Украины, не западенец. Порядки в нашем взводе, уже вполне демократические, он принял нормально, строить из себя большое начальство не пробовал. А по сроку службы он, как и Черновалюк, уже черпак, год отслужил.
        - Докладывай, главный комсомолец, что ты надумал по последнему вопросу. Только давай, пожалуйста, без прелюдий о направляющей роли партии в деле воспитания молодежи. Так я тоже умею - командир части сидел в своем кабинете как глыба и стоящего перед ним секретаря комсомольского бюро умело давил взглядом сверху вниз, хотя логика отрицала такой вариант.
        - Товарищ полковник, я поговорил с командирами и сослуживцами комсомольца Милославского, они все подтверждают его неуживчивый заносчивый характер, нежелание считаться с авторитетами, эгоизм и нежелание считаться с интересами большинства.
        - Ну пошел резолюцию сочинять, Прокопенко, ты можешь человеческими словами говорить? Мне хочется услышать твоё мнение, своё у меня есть. Я его потом озвучу. Сядь уже и не пытайся угадывать или пытаться мне понравиться, ни к чему это.
        - Понятно, товарищ полковник. Если своими словами, то он мне сам также говорил, мол зачем вам такая заноза в одном месте? Комсомольской работой он заниматься не хочет, а спортивная у нас и так налажена нормально.
        - А вот это их историческое фехтование? Он там на самом деле знаток?
        - Да, там всё всерьез. Я наводил справки, он действительно один из зачинателей этого спорта и тренер, говорят, отличный. И Тульский турнир по практической стрельбе он курировал от обкома вместе с тем туляком Саенко, что к вам приезжал. Но тут такое дело - по фехтованию нам нужно в части отдельную команду держать тогда из срочников. А потом Милославский демобилизуется, затем им натасканные солдаты, два года, и нет у нас команды. И еще вопрос - как комитет ВЛКСМ Украины посмотрит на такие игры с Москвой через их голову.
        - Ну да, я тоже заметил, какие-то сигналы начали идти, в том числе из нашего ЦК партии в Киеве. Мол, проявляйте больше радяньской самостийности, товарищи. А по практической стрельбе что скажешь? Там перспективы есть?
        - А вам это надо, Леонид Павлович? Ваши офицеры сами захотят в свободное от службы время заниматься огневой подготовкой? Чай, уже наигрались.
        - Да уж, они и в служебное время, небось не захотят. Я тебя понял. Кстати, КГБшник тот залетный по какой надобности приезжал, у тебя какое мнение сложилось, Сергей?
        - Мне показалось, что они этого вашего Милославского как ширму использовали. На самом деле у нас что-то искали. Нашли или нет, тут вам виднее.
        - Хрен они что у меня найдут! Им до полковника Бородина расти как до слона Моське. И всё равно, мне в части ничьи ширмы не нужны. И шефы мне из РСФСР тоже не нужны. Как ты там пел, «запануем и мы, братья у своей сторонки». Тьфу блин, нескладно же.
        Ноябрьские праздники, которые официально Октябрьские подбирались неумолимой поступью. Кстати, у нас тут под боком Жовтневая улица, тоже в честь героического Октября. Я несу службу абсолютно тихо и незаметно, насколько могу. Только один раз во время занятий в караульном городке мы всем взводом попробовали выполнить боевое патрулирование. Двигались тройками, прикрывая друг друга и учились контролировать направления, молча подавать сигналы и распределять цели. Пацаны от восторга аж повизгивали, особенно Иванец. Практически пёс войны этот Иванец, ну хорошо, не пёс - пёсик, щеночек войны. Есть люди, которых прёт от всего этого, они даже в мирное время себе войну ищут. Что примечательно, многие ищущие находят.
        Кто-то предложил поучиться снимать часовых, но тут сержанты были резко против, я их поддержал:
        - Баловство это всё.
        - Это почему же?
        - Вы видите часовых мирного времени, которых и снимать не обязательно, если разобраться. Вон у сержантов спросите, как выглядит часовой по зиме.
        - Жора прав, зимой в тулупе с поднятым воротом, валенках, рукавицах часовой даже выстрелить не сможет. Подошел, толкнул его, пока он будет ворочаться по башке стукнул, и все дела. Бедолаге надо сначала увидеть нарушителя, услышать не вариант, потом автомат сплеча стянуть и не уронить, потом затвор передернуть, попытаться палец в варежке в скобу засунуть или снимать рукавицу надо. Ещё и предупредительный выстрел сначала положено делать. Короче, часового зимой самого охранять надо.
        - Чего, так кисло на самом деле? Жорж, вообще голяк?
        - Еще хуже. По Уставу караульной службы он днем стоит на вышке как попка. Его видят все, он никого. Один выстрел из бесшумного оружия, часового нет. Ночью часовой ходит по строго оговоренному маршруту. Нападающий сидит в темноте и точно знает, где часовой будет находиться в нужный момент, а часовой ничего не знает и не видит, он под фонарем ходит. Потому я и сказал - наши караулы существуют просто для забавы. Учиться их снимать - себя не уважать.
        - А во время войны по-другому?
        - Во время войны сначала убьют сотню-другую часовых, взорвут сотню складов, а потом командование догадается создать специальную охранную службу со своими порядками и секретами. И объекты будут охранять так, чтоб никто не знал, где и когда находится охрана.
        - Так чего, все генералы тупые, один Милославский на коне?
        - Лещишин, ты вот ходишь в умывальник и морщишься, что там дверь скрипит. Что, смазать не можешь?
        - А мне что, больше всех надо?
        - Вот и ответ. У генералов генеральское жалование, генеральские дачи, зачем им напрягаться? А война? Может они уже на пенсии будут, когда война начнется - чего им, больше всех надо?
        - Вот ты контра!
        - Сам контра, везде такая хрень, прав Милославский! У нас парторг в колхозе тоже так говорит, строили социализм, а получилась жопа. Говорит, надо землю крестьянам обратно отдавать.
        - И председатель твой контра!
        - Димон, на тебя вредно действует просмотр фильма «Ленин в октябре», больше не ходи на него.
        Годовщина Великой Октябрьской Социалистической Революции была очень эротическая, если смотреть на неё с символистской точки зрения - шестьдесят девять лет. Весьма игривое число, но хроноаборигены не догадываются. Они догадываются, что в следующем году будет семьдесят, а до остального еще не доросли. Тут и позу-то такую мало кто применяет. А когда используют, то называют «валетиком» и просто спят вдвоем на одной кровати, потому что так чуть свободнее получается. А ноги, лежащие рядом с лицом, можно помыть или просто не нюхать. Главное, во сне ногами не сучить. Ой, я же про годовщину революции, а не позы в сексе. Кстати, звоночек. Раз мозг начал думать про «ЭТО», значит то ли организм втянулся в службу крепко, то ли бром в чай подливать перестали. Революция, отставить про секс!
        Праздник Октября был знаменателен выпускными экзаменами в нашей учебке. Освоил специальность, сдал экзамен нормально - лети в войска, голубь сизокрылый! Не сдал, потому что тупой - лети в войска, нетопырь недоделанный. В чем разница? То у солдата в характеристике глянец и лепота, а то репьи и насрано, вот в чем разница. И если первых брали себе блатные и передовые покупатели, передовые в плане пораньше приехали на рынок, то вторых брали по принципу «ну что у нас плохого» последние опоздуны. Конечно, все курсанты мечтали получить максимальный балл… ага! Прямо спать не могли, так мечтали. Это же лотерея, никогда не узнаешь, где лучше служить. Может оказаться, что передовик-покупатель привезет тебя в образцово-показательную часть, где солдаты от уставщины даже вешаются, и то по стойке «смирно» и руки по швам. А может и так выйти, что раздолбай привезет на дальнюю точку, где тушняк коробками, а построения ежегодно, но это не точно. Или снова наоборот. Сказано - лотерея.
        Что творилось в головах начальства, я не знаю, но по неведомым мне причинам я не стал полноценным участником этой лотереи, хотя и принял в ней участие. Ладно, по порядку, значит по порядку. Третьего ноября меня вызвали в строевую часть, выдали бумажку о сдаче испытаний, характеристику и сделали запись в военный билет о присвоении нового ВУСа. Велели идти получать имущество и через два часа стоять полностью готовым к отправке в войска. Как внезапно вышло, я даже не заметил процесс экзаменовки. Но начальству виднее. В батарее я выяснил, что уезжаю не один, со мной сегодня отправляется в войска Славка Шух. Хитрый хохол - первый самый трудный год отсиделся в учебке, а как стал полноправным воином, младший сержант написал рапорт с просьбой отправить его в войска. Вдвоем мы быстро растрясли дембеля-каптерщика на всё положенное. Тот, конечно, хохол, так и против него играл такой же хохол. А я рядом стоял и требовал тот же комплект, что и Славик.
        Пообедали, еще раз прошерстили свои вещмешки на предмет «ничего не сперто» и пошли на место сбора. Какая-то сборная солянка на месте сбора, офицеры собрали разных солдат из разных учебных батарей проверили наскоро наличие документов и вещевого довольствия, построили и отправили на вокзал с безымянным капитаном. Так вот, про лотерею - я стал тем шариком, который мечется по барабану и никак не может попасть в свою ячейку. Причем главный принцип лотереи - никто не знает, какая ячейка конечная. Кто так тщательно постарался меня заслать? Или это судьба с большой или маленькой буквы глумилась? Двое суток меня мотало сначала по Украине, потом по Белоруссии. Поначалу нас было одиннадцать человек, в каком-то штабе нас стало пятеро, ночевать планировали в каземате крепости славного города Барановичи мы уже втроём, включая Шуха. Там мы одержали маленькую и практически бескровную победу над превосходящими силами противника численностью до отделения, пытавшегося завладеть нашими шапками. Идите вы нахрен со своими бляхами на ремнях. Еще в учебке мною были проведены показательные занятия и развенчание солдатских
поясов как оружия. Классический кистень удобнее в рукопашном бою. Нет, если внезапно случилась заваруха, то можно и ремнем отмахиваться. Если поставлен удар, если солдат умеет рубить краешком бляхи, то гуд. Но кистенем легче управлять, он наносит более акцентированный удар, он быстрее. И его почти не видно в руке. Когда враги разглядели в сумерках, чем я там махаю, один уже получил по шапке, несильно, но до обморока. А второму биток кистеня отсушил бедро, гематома будет знатная. А третьего Шух выкинул в дверь. «Вы все покойники, завтра вас уже не будет! Закопаем, никто не найдет! Все кровью умоетесь!» - отряд врага отходил, грамотно прикрывая отступление матюками и угрозами.
        В чем-то они оказались правы, завтра нас уже не было. Точнее, сильно вечером, даже практически в ночь нас опять куда-то сдернули. Наш капитан-покупатель осмотрел всех троих и одобрительно хмыкнул, мол нормально отбились, без потерь. Что он подразумевал под возможными потерями - амуницию или нас самих? Спали мы в зале ожидания станции Молодечно. Зато там был междугородний телефон-автомат, я в очередной раз позвонил родителям, сообщил своё местонахождение, чем их встревожил. По их словам, Молодечно находится сильно на Западе, а вдруг за границу отправят? Нет, родители, за границу на электричках, как нас гоняют, солдат не везут. Солдаты в загранку летают на самолетах. Причем целыми командами, а не втроем.
        Из Молодечно мы попали в Минск, где потеряли Шуха. Вспомнил мюзикл «д’Артаньян и три мушкетера» - опять в седле, но нас всего лишь двое! Наш капитан передал нас не нашему капитану, который вероятно будет нашим капитаном. Или не будет. Я уже чувствую себя не шариком в рулетке, а дозой кокаина, которую дилер передал пушеру для реализации какому-то торчку. Одна надежда - меня не станут бодяжить. Комфортабельный лайнер Минск-Осиповичи уносит меня в неведомые дали. И лайнер сильно смахивает на очередную электричку, простите меня за бред. Двое суток в дороге без цели, без смысла, без горячей нормальной кормежки и сон на лавочках убивают способность здраво рассуждать.
        - Бойцы, а зачем вас в нашу дивизию прислали, у нас нет БУКов, я точно знаю.
        - Товарищ капитан, вы хоть это знаете, мы вообще уже ничего не соображаем. Двое суток по стране как оно в проруби болтаемся.
        - Ну ладно, смотрите, в своем полку не прогибайтесь, держите характер.
        - Угу. А в своем, значит не в вашем?
        - Нет, меня просто попросили по пути забрать двух молодых. Сейчас вас сдам в ваш зенитно-ракетный и к себе в артполк.
        Ну вот, что-то проясняется. Зенитно-ракетный полк - это практически наша с Ковальчуком специализация. И там вполне классическая дедовщина, судя по пожеланию капитана. Полноватый и спокойный как танк украинец из Харькова Ковальчук был не из нашей батареи, я даже не спросил, на кого его обучали. Но тоже небось ракетчик. А вдруг он с «Шилки»? Да и хрен с ним. Станция Березань, кто приехал - вылезай! Шучу, высадились мы на станции Пуховичи, а город называется Марьина Горка. Горка, а не Дырка - не путать! Пересекли мы городок за двадцать минут чуть не весь. Дыра дырой, но чистенько, не воняет. Белоруссия вообще отличается от России и Украины чистотой улиц. За Прибалтику не скажу, не был, а вот с прочими славянскими городами белорусам плюсик за порядок и чистоту. В остальном - Марьина Горка тот же Мухосранск. Те же вывески на магазинах, те же продукты, люди также одеваются и ходят как сонные. Честно заявляю - за двое суток блуждания непарадными маршрутами по Украине и Белоруссии не заметил никакой разницы. Ну разве что слышен другой выговор, а то и совсем украинская речь. Так и в Челябинске слышно, и в
Чебоксарах, что ты не в Туле. Уклад тот же, в головах примерно та же петрушка у всех. Или я ошибаюсь? Не зря же рвануло не где попало, а по швам. Видимо, адгезия не произошла, врастание. Хотя пока швы заполированы хорошо, их без спектроскопа не видно. Ну или, пока не ударишь сильно молотком.
        А вот и ворота КПП, что у нас тут? Ага, всё ясно, встречай своих новых бойцов, восьмая гвардейская танковая дивизия!
        Глава 9 Нашего полку прибыло
        За контрольно-пропускным пунктом открывалась длинная широкая дорога с классическими трёхэтажными казармами по левой стороне и какими-то зданиями по правой. Большие тополя с двух сторон, много пространства, какой-то капитан на велосипеде по дороге катит. Плакаты с героическими солдатами, куда же без них.
        - Долго идем, это хорошо.
        - Жорж, чем же хорошо? - Ковальчук не вкурил расклад.
        - Штаб дивизии давно прошли. Подальше от начальства, поближе к кухне.
        - В точку, боец! Ваша столовая прямо по соседству с вашей казармой. А казарма, вон то здание, следующее уже. Сейчас вас в строевую часть сдам, и прощайте бойцы - дальше сами.
        - Спасибо большое, товарищ капитан. Дальше мы точно сами, осталось всего-ничего, полтора года. Отцы по три служили, а на флоте и по пять, нам просто начать и кончить
        - Молодцы, с таким настроем полегче будет.
        Бело-голубая казарма не встречала нас ни оркестром, ни хлебом-солью. Какие-то две хмуроватые мелкие личности казахской национальности и в дембельской форме одежды дышали воздухом возле входа, видать в казарме воздух неподходящего качества. Или надоел за два года службы. Так-себе комитет по встрече из них получился. Проходим в штаб на первом этаже, нас сдают по описи: солдатики оловянные две штуки, сопроводительные документы один комплект, вещмешки на солдатиках с каким-никаким барахлом, пусть сами разбираются. Майор-начальник строевой части встретил как родных:
        - И с какого перепугу вас сюда прислали? В нашем полку на вооружении зенитно-ракетный комплекс КУБ. Не БУК, а КУБ - вы разницу улавливаете? Порядок букв чуток другой! - как-то его разбирало потихоньку, пора заканчивать балаган, пока орать не начал.
        - Мы, товарищ майор, всю свою жизнь мечтали на ваш древний как слеза Исуса комплекс КУБ попасть! Как нас призвали, так прямо не спали, мечтали. И наколки себе набили - тут на правой груди профиль Сталина, а на левой ваш КУБик анфас.
        - Это что сейчас было, рядовой?
        - Сарказм, тарщ майор! Сопереживание вашему негодованию в адрес непоименованных офицеров-разгильдяев!
        - Фамилия?
        - Рядовой Милославский! Готов отдать чью-нибудь жизнь во славу Восьмой танковой дивизии вообще, и зенитно-ракетного полка в частности!
        - Не ори, оглушил. А второй, с тобой который, я смотрю умный - молчит. Да понятно, что вы не причем. Просто достали уже в Округе, шлют кого ни попадя. Ковальчук, ты на кого учился?
        - На дизелиста.
        - Хоть у одного нормальная военно-учетная специальность. Пристроим. А у тебя что, Милославский? Я по номеру ВУСа не определю.
        - Специалист по хранению и ремонту радиотехнических средств комплекса 9К37. А учился на оператора СОУ.
        - И куда тебя такого красивого?
        - И.о. командира взвода охраны или замком туда же.
        - Насмешил молодой-зеленый. У нас часть кадрированная, тут на одного офицера три солдата. Права есть, водишь машину?
        - Прав нет, автомобили вожу. ЗИЛ-131, Урал-375, который карбюраторный.
        - Я тоже вожу - поддержал Ковальчук.
        - Без прав не положено. Мало ли, что вам в вашем колхозе доверяли, у нас не колхоз.
        - Ковальчук, определю тебя в рем. роту. Милославский, как с электроникой, дружишь?
        - Схемы читаю более-менее, осциллографом пользоваться не умею, путаюсь.
        - Хоть слово такое знаешь. На индикаторе работал?
        - Так точно. - Мне пару-тройку раз довелось обработать цель за индикаторов СОУ в учебке, чему-то нас учили всё-таки.
        - Вот и пойдешь в батарею Управления. Что такое Кабина Боевого Управления, знаешь?
        - Так точно, в учебке убитую КБУ разбирал на блоки.
        - Герои вы там, я смотрю! Комплексом только войска насыщать начали, а у вас уже убитые машины управления растаскивают. Где расхреначили-то?
        - На Эмбе.
        - Был там?
        - Нет, я только летом призвался.
        - Ну да, документы передо мной. А разговариваешь, словно уже давно служишь.
        - Я, страсть какой смышленый!
        - Откуда цитата, вертится что-то… нет, не вспомнил.
        - «Филипок»
        - Ха, точно! Молодец рядовой! К капитану Галахову пойдешь служить, он таких ушлых любит. - Майор чего-то развеселился. Любит и ладно. Осталось только понять, в каком виде, сырыми или сначала жарит.
        Мы были отправлены к дежурному по части, откуда нас забрал дневальный с приказом отвести к месту дальнейшей службы - длинного в батарею управления, квадратного в рем. роту. Так сформулировал приказ старлей в повязке заместителя дежурного по части. А идти было пипец как далече - на второй этаж. Да уж, полк поражает своими размерами - штаб на первом этаже и казарма с каптерками на втором. Причем койки в расположениях везде, куда хватало взора, стояли в один ярус. Как я понял, канцелярия Батареи Управления, точнее место тусовки офицеров батареи, располагалась сразу около лестницы. «Тебе сюда» буркнул дневальный, ткнул на дверь напротив священной тумбочки и увел Ковальчука дальше. Хм, Ковальчук - кузнец по-украински, вот и внешность у бойца соответствующая, небось несколько поколений ковало и не могло не куя. Не о том думаю, отставить!
        - Товарищи офицеры, разрешите обратиться! Кто из вас капитан Галахов?
        - О как. Прямо как меду попил. Я Галахов, чего тебе, воин?
        - Рядовой Милославский, направлен к вам для дальнейшего прохождения службы.
        - Жора, а мы кого-то еще ждали? - Тут что, еще один Жора обитает?
        - Ничего не знаю, все как партизаны молчат - второй капитан в комнате, видимо Жора. - Кем направлен, говоришь?
        - Волею судеб и начальника строевой части. При чем, его воля старше, как я понимаю.
        - Кххха, впервые на арене… Милославский, говоришь? Из эстрадно-циркового училища?
        - Нет, из техникума физкультуры и спорта.
        - Один хрен! Тебя точно к нам зае… распределили?
        - Ну если сердце полка - батарея управления тут, то да.
        - Из Кунгура?
        - Из Шепетовки.
        - Точно говорю, цирк с конями. За каким ты мне нужен?
        - Крепить оборону Родины, работать на КБУ.
        - Отставить глумиться над Родиной. На КБУ, то есть непосредственно на мою машину?
        - Так точно. Майор сказал, вы таких смышленых любите.
        - Вот скотина!
        Лицом комбат был прекрасен, местами даже багров, сквозь красный цвет пробивалась белесая щетина блондина. Зимняя шапка, не снятая в расположении полка, добавляла командиру роста практически до среднего. Возраст был трудно определяем, но в гражданке попробовал бы предположить лет сорок. Однако в сороковник дорасти только до капитана - это фиаско. Может просто плохо сохранился? Например, бухает много? Будем посмотреть, тем более, главное в войсках не отношения с командирами, а с сослуживцами.
        - Бросай свои вещички, иди искать себе койку.
        - А куда бросать?
        - А куда хочешь - широкий жест рукой обвел валяющиеся стопками и в навал как-попало элементы солдатского обмундирования. - Что, не нравится? Тут каптерка когда-нибудь будет. С деревом работать умеешь, инструмент знаешь?
        - В совершенстве, особенно электрический. Но думаю, не тот случай.
        - Верно думаешь. Материалом обеспечим, инструментом… Вон Юру Мирошкова напрягай, моего заместителя. Первое задание тебе - оборудовать тут каптерку. Справишься, будешь тут старшим. Если сможешь.
        Всё-таки Жорж тут один, это я. А второй капитан Юра Мирошков. Какие тут демократический замашки, я смотрю. Эдак недалеко до братания с солдатами.
        Классическое расположение в классической казарме. Вроде бы всё то же, но воздуха больше, ибо кровати одноярусные, прямо рядом с территорией нашей батареи деревянная решетка отделяет красный уголок с цветным телевизором. Круто, у моих родителей черно-белый. Отдавать семьсот рубликов за разноцветный «Горизонт», красно-синий или желто-зеленый - тут как настроишь, им было жалко. На стенах картины маслом кисти неизвестного мастера сплошь на противовоздушную тематику. Уютненько. Пустая койка встречала меня голой сеткой рядом со входом. Ну понятно, ближе ко входу никто не захотел селиться. Сетка не пружинная, а из проволочных скобок - не будет провисать. Тумбочка есть, можно заселяться. Поскольку время к ужину, личный состав уже в расположении. Какой разнообразный национальный состав, как я погляжу. Тут и славянские лица, и горцы, и казахи, насколько я разумею в этом вопросе. И старослужащих на вскидку где-то три четверти, даже больше. Тяжело будет.
        - Кто такой? Откуда, какой период? Давай, короче, не томи чувак!
        - Жорж Милославский, Тула, второй период. После учебки в Шепетовке. Определили на КБУ.
        - О, еще один молодой на кабину пришел, Бондаренко, тебе полегче теперь будет шуршать.
        - Да мне без разницы - молодой, по виду младший сержант чуть косил. Я и не знал, что теперь и с косоглазием берут. То-то бывшие одноклассники рассказывали дичь. После десятого одному из них не разрешили поступать в институт, нашли ишемию и предписали сначала полечить её. А осенью призвали. И в учебке встречались не только лунатики, но и астматики. Гребут сейчас всех подряд. По-Суворовски воевать собрались генералы, не числом, а умением.
        - Так, душара, собрал носки и пошел стирать. - Это что у нас за умник «с раскосыми и жадными глазками»? Такие эксцессы надо купировать. Сейчас просто на вшивость проверяют, надо процесс подогреть. Всё как в школе, только дети постарше.
        - Ты, прищуренный, рот закрыл, пока не представился. Назовись, потом рассказывай, чем труд оплачивать будешь.
        - Да ты обурел в корень! Сейчас я тебя учить буду.
        - Один учить будешь или за помощниками побежишь?
        - Дух, у нас таких резких не любят, мы тебя сами поучим - сбоку подтягиваются старослужащие, судя по виду, и видимо с нашей батареи.
        - Ну погнали, дедушки. Посмотрим, кому костыли выпишут.
        - Не сейчас. После отбоя поговорим с тобой. Послушаем, как петь будешь.
        - Я хорошо пою, так хорошо, что мне в школе учитель по пению сразу разрешил не петь - мол уже молодец, старательный парень. Так что обиженным не уйдет никто. - Ставки сделаны, играть буду на все.
        «Полк, строиться на ужин!» Угу, посмотрим, как тут ходят и как тут кормят. Ты гляди, построились практически по-военному и пошли в ногу, хоть и не строевым. Дежурный по части командует песню. Что, и песню запоют? Поют, причем как-то весело и в охотку весьма патриотическую песню:
        Напишет ротный писарь бумагу!
        Подпишет ту бумагу комбат,
        Что честно, не нарушив присягу,
        Два года служил солдат!
        Ну да, такую песню любой солдат подхватит, пророческая песня в стиле Нострадамуса. В столовую входим не «слева в колонну по одному», а как оно кому восхочется. Дембеля нехотя бредут самыми последними, всем своим видом показывая, как им надоела вся эта казенная еда. Мол, вкушать пищу пришли исключительно по причине воспитанности, чтоб не обижать поваров. Как неожиданно, вроде заходил в солдатскую столовую, а попал в банкетный зал. Даже сравнить затрудняюсь с чем-то иным. Высокие потолки, как положено для таких зданий, тюль на окнах, в простенках фотообои, на столах-то мама родная! - салфетки крахмальные в пластиковых вазочках и веточки какие-то для украшения. Но салфетки, смотрю, никто не хватает - для красоты, получается, их поставили. Раздача отделена от зала не каменной стеной, а хлипенькой на вид перегородкой с зеркалами. За такой хлипкой стеной не отбиться от вала голодных солдат, говорю авторитетно. Бывал я в столовой одного танкового полка - там стена как положено, в два кирпича, крупнокалиберную пулю не сдержит, но толпу голодных абреков из черной дивизии - вполне. Над зеркальной
перегородкой висел дискотечный шар. Самый обычный шар под потолком, обклеенный маленькими кусочками зеркал. У меня нет версий, зачем он тут. А зайдя за стойку, я умер. То есть тело продолжало толкать по полозьям раздачи поднос, руки ставили на него тарелку, кружку, получали хлеб с маслом, но без участия мозга. Потому как мозг словил когнитивный диссонанс. Почему за стойкой раздают пищу женщины? Такие вот настоящие румяные женщины, у которых в нужных местах помада, тушь, полушария угадываются, какие у солдат точно не водятся, а видятся в снах. Зенитно-ракетный полк, я не так его себе представлял… Мне потом объяснили, что гражданские женщины наняты для обслуживания только в нашей столовой, где кормятся зенитчики и артиллеристы. В танковых полках всё как везде. И дискотечный шар только у нас, а для чего он тут висит - никто не знает.
        Да, служить тут можно, осталось только выжить этой ночью, а потом следующей, и позаследующей. Честно сказать, у меня вообще в планах лично моя смерть не значится. Надо просто верить, что найти выход можно в любой ситуации. А если не нашел - попробуй пробить новый. Взрывчатки нет, бей кувалдой. И выход появится. Мне как-то рассказывали про одного не очень сообразительного, но старательного и сильного мальчика, которому дали головоломку из проволочек. Он её решил силовым методом. Так и я живу - что не могу решить через дискриминант или по теореме Виетта, решаю третьим способом - силовым.
        За что люблю зимнюю форму одежды, так это за нижнее бельё. Ходишь по расположению не дураком в трусах, а белым привидением. И напоминаешь сам себе крестьянина с картин прошлого девятнадцатого века. А еще в исподнем есть рукава, которые скрывают наруч с верным кистенем. Нет, я даже не пробовал привезти его с гражданки - глупо рисковать и везти то, что можно собрать из подручных средств в любой момент. Так что мой теперешний кистенек родом из Шепетовки. А наруч не кожаный, а суконный. Под дерматиновым рука потела. Когда он на моей руке? Исключительно в моменты, когда могут возникнуть потенциально конфликтные ситуации, то есть всегда. Только моюсь без него. Как интересно возвращаются привычки девяностых по мере приближения этих лет. Или просто в войсках атмосфера такая? Кто-то сказал, что армия - срез общества. Мол, в здоровом обществе не появилась бы армия с дедовщиной. Не знаю, в здоровом не жил. Поколение отцов и чуть помоложе говорили, что у них никакой дедовщины не было. А те, кто постарше на пяток лет уже вовсю делились деталями и нюансами этого явления. Как с этим в заграничной армии? Спросите
того, кто там служил. Я стараюсь не рассуждать о том, чего не видел.
        Перед отбоем у нас даже какое-то побатарейное построение в расположении было с пересчетом по головам и сверкой со списками. И да, я в списках уже значился. По команде «Отбой» свет погас, кроме дежурного освещения, народ в большинстве улегся в кроватки, пора и мне на боковую. «Боец, подъем, - раздалось над ухом шепотом - пошли в сушилку. Разговор доразговариваем, ждут уже тебя.» Чтоб я лучше слышал, по затылку несильно стукнули пятерней. Ну это он зря, конечно. Язык жестов - штука заразная. В полутьме плохо видно, что за воин такой смелый ждет, когда я поднимусь. Подождешь, я сейчас галифе надену. Психологически удобнее вести переговоры в штанах, чем без них. Опять же исподнее на одной пуговке, потеряться может. Обуться. Здесь вам не тут, по расположению ходят в сапогах, так что сую ноги через портянки в сапоги, шевелю пальцами. «Давай быстрее уже, не копайся!» - шипит нетерпеливый посланец.
        Ну вот он и дождался. Я поднимаюсь и иду к выходу. На шаге резко повернулся назад, вынеся левый локоть в сторону, и вложив в него импульс. Неудачно попал - вскользь и по шее. Противник не упал, хотя на шаг его снесло. Значит надо продолжать атаку. Прямой удар кулаком в солнечное сплетение, готов. Добавил ногой по лежачему туда же, но несильно. Я погасил его даже не столько от обиды за подзатыльник, а просто, чтоб на одного противника меньше было. Он в любом случае бы не дошел до сушилки. А я дойду, незачем устраивать диспут в расположении при всех. Иду мимо тумбочки дневального, он как дисциплинированный боец сидит на тумбочке. То есть, какие-то незыблемые вещи есть в Советской Армии, не все завоевания Революции утеряны. В умывальнике двое бойцов в исподнем что-то стирают. «Парни, свалили отсюда ненадолго!» - пусть покурят, свидетели лишние ни к чему.
        - Привет честной компании! Я смотрю, вы вчетвером решили, что так меня легче переубедить? Или чисто за жизнь побазарим?
        - Как там тебя, Милозванский, ты не понял, что здесь не учебка. Вот мы тебе сейчас и объясним.
        Глава 10 Тяготы и лишения
        Как-то неожиданно жестко получилось, опять же комната тесновата оказалась. Одному против нескольких противников хорошо у узком проходе или на открытом пространстве, а так… Четверым досталось весьма сильно, и одним из этих четырех был я сам. А самый умный из этих бойцов оказался дембель, он вообще не полез в драку, решил не искать себе поводов задержаться здесь или где похуже.
        Месилово началось резко и без рассусоливаний, мне хотелось поставить жирную точку в вопросе угнетения меня по возрастному цензу, а противникам - аргументировать свой взгляд на вещи. Так что, когда они бодро пошли ко мне, кистень начал летать по бедрам и плечам, в голову поначалу не целился. Очень быстро он бы пойман с захлёстом на руку, пошел тесный контакт, в котором моя голова встретилась с трубой системы отопления - занавес.
        Смутно помню, что после этого меня уже не били, кто-то тащил, кто-то что-то говорил, кажись, я слегка блеванул - значит сотрясение мозга. Познакомились, сделал заявочку в коллективе, теперь можно и в больничку. В медицинской роте, где я проснулся ближе к обеду, меня уже после этого самого обеда навестили сослуживцы - боевые друзья. Мы же в одной батарее, как они не могли прийти к своему практически другу. Товарищи мне рассказали, как было дело. Сам я по причине мозготрясения не помнил деталей. Оказывается, Милославский после отбоя шел вниз покурить, а навстречу поднимались по лестнице двое накуренных, в хорошем смысле слова, бойца. Я споткнулся, сам полетел башкой вниз и как кегли свалил этих двоих, не ожидавших такого события. Да уж, они точно такого не ожидали. В результате одна из кеглей получила перелом ключицы, второй достался перелом плюсны на стопе, их там много, аж пять штук, а у третьего, которого не было при сем событии, большая гематома бедра, но он молча ходит, хромает и не светится перед командирами. Припоминаю, когда тесно сошлись, старательно вбил каблук в чью-то стопу, видимо
удачно, плюсну сломал. Солдаты с переломами, как мне сказали, тоже в мед. роте, только в другой палате. Мед. рота, как выяснилось, находится через три казармы от нас, парням было несложно дойти и навестить сослуживцев. Рассказ свой Пасечник с Бондаренко закончили вопросом - согласен ли я подписаться под такой расклад, когда будут опрашивать. Вроде как комбат дал понять, что его данная история тоже устраивает. Ну да, никому не нужны расследования и следаки в полку. Военные следователи офицерам ничуть не роднее милицейских. Пасечник пришел как парламентер от дедушек, а Юрка Бондаренко как представитель молодого поколения и мой командир отделения.
        Я и сам понимаю, что такой расклад выглядит удачнее всего, так что не стал вступать в конфронтацию, подтвердил готовность держаться этой версии. Только Пасечника предупредил, что если эти чудилы с переломами пойдут на попятную и начнут что-то другое городить… «Не, земляк, не бойся, всё пучком будет! Мы от тебя к ним сейчас. Поправляйся, ты чувак правильный» Особо я попросил Бондаренко присмотреть за моими шмотками. Если парадка или шинель уйдут, я разберусь досконально и начну карать кого попало. Вот прямо пусть Галахову передаст, что Милославский ОЧЕНЬ переживал за своё имущество. И совершенно не факт, что оно не пропадет. Можно уже мысленно расстаться со шмотками.
        Теперь можно полежать и подвести итоги сражения. Формально поле боя осталось за врагом. Это мне минус. Но я выйду здоровым дней через десять, а этим тут лежать чуть не по месяцу. Блин, это мне плюс, а им вообще три плюса - в мед. роте и кормят усиленно, и кроме телевизора никакой другой нагрузки. Получается, я облагодетельствовал уродов. Ну как уродов, тут каждый второй так живет. Сначала страдал я, а потом твоя очередь. Так что, по их и всех остальных разумению, они были в своем праве. Но самое смешное, я тоже имел полное право так себя вести. Ибо если ты готов буром идти на всех и делом доказываешь это, значит ты имеешь право так себя вести. Это как с международным правом - если государство сильно, оно может ни с кем не считаться. Только до ядерной войны не доводи, и всё хоккей. Короче говоря, в своей батарее я заявил о себе. Еще пара стычек с чужими, и можно будет не переживать.
        Очередной праздник Революции, который я планировал отметить в учебке города Шепетовки в Краснознаменном Прикарпатском военном округе, отмечал в палате медицинской роты танковой дивизии не менее Краснознаменного Белорусского военного округа. Скажи Мирозданию о своих планах, посмеши его… «А в тюрьме сейчас макароны дают», тьфу-тьфу! Кормят тут очень вкусно, только того великолепного киселя нет. Зато котлеты - м-м-м-м-м, объеденье! Фельдшеры-срочники Доцяк и Кабаснян, как ни странно, не армяне, а настоящие молдаване учат меня молдавскому матерному. Мозг развивать надо, а белорусского языка никто не знает, для тренировки мозга сгодится и молдавский. Поломанные мною сослуживцы вполне довольны жизнью, на меня зла не держат. Говорят, что будут стараться подольше протянуть на курорте. Но это вряд ли, тут с большей готовностью задерживают выписку тех, кто охотно выполняет всякие бытовые работы. А дедушкам это не по масти, так что вылетят, как срок придет. Стала понятна их боль - весной полк уезжает на ту самую Эмбу - полигон в Казахстане, на боевые стрельбы. Дедушек возьмут однозначно, и дембель им светит
только после возвращения. Хорошо, если в начале июня. А то, как пойдет.
        А вот и я, принимайте своего Жору!
        - Товарищ капитан, рядовой Милославский прибыл из мед. роты для дальнейшего прохождения службы!
        - Чего ты лыбишься, Милославский? Ты понимаешь, боец, что это залет?
        - Отнюдь, тарщ капитан. Бытовая травма, с кем не бывает?
        - Ага, а Сатигулов до сих пор хромает, между прочим.
        - Кто такой Сатигулов? Я прошлый раз не успел со всеми познакомиться.
        - Вот-вот, к счастью, не успел со всеми. Ты в курсе, что в батарее наряды тащить некому, парни из-за тебя «через день на ремень».
        - Ну это они сами виноваты, нефиг было курить после отбоя на улице.
        - Так всем и говори. Кто-нибудь приходил опрашивать?
        - Вообще никто, словно тут это норма.
        - Норма не норма, а случается. Как сам себя чувствуешь? Кукушка не кукует? Ты вообще в адеквате сейчас?
        - Да что мне сделается, тарщ капитан! Смотрю, вы брус подтянули, вот и займусь вашим поручением. Актуально еще?
        - Милославский, может тебя, того, обратно сдать на опыты в больничку? Вдруг ты кидаться начнешь на сослуживцев?
        - Не, не начну. Первый я не начинаю. Обычно.
        - Ладно. Стеллажи в каптерку начертишь в аксонометрии, покажешь. В караул я тебя пока не поставлю, в наряды запущу через неделю. Обживайся.
        - Так точно.
        Так наконец-то началась моя служба в полку. Будущая каптерка, а пока просто комната в качестве основного места несения этой самой службы. Как раз туда и зашли казахи, земляки Сатигулова, который уже практически перестал хромать. Казахи пытались совершить дерзкий набег на строящуюся каптерку по примеру своих предков, но я как потомок казаков Оренбургского казачьего войска пообещал убить нахрен говнюков, и мне поверили. И даже частокол от кочевников нового времени не понадобился. Что-то их заставило проникнуться идеями мира и гуманизма, может стамеска у меня в руке? А так хотелось применить один прием, год назад случайно у меня проскочивший на тренировке. Я тогда подшагом настолько удачно сблизился с противником, что насупил ему на ногу. А когда толкнул его, то нога осталась зафиксирована, а противник улетел, сломал лодыжку. Нехорошо и грустно, но надо иметь в арсенале что-то простое и эффективное. С моим весом вообще полезно практиковать броски и толчки. Особенно с контролируемым падением. Моя травма доказательство эффективности таких приемов. Чай, не в чистом поле воюем, всегда есть какой-нибудь
угол, об который можно садануть товарища головой или позвоночником.
        Как-то незаметно моими усилиями каптерка вполне оформилась. Справа от входа стеллаж для вещей личного состава, слева лавочка для посиделок, около окна, которое напротив входа, стол и стеллаж для офицерского всякого мелкого барахла. В стеллаже для одежды выгородил секцию для офицерских шинелей с дверцей. Угодил командованию, вернул веру в себя. Тем более, показал себя решительным и находчивым солдатом. Это когда по совету комбата вдвоем с Кокоевым, водилой из нашего призыва, ночью сделал вылазку на стройку для кражи фанеры. А без фанеры ничего не получалось, и где её брать, никто не знал. Кроме Галахова. Действительно, командир попался мне неоднозначный. Самодур, генератор идей и непредсказуемый тип. Кстати или не кстати, но, когда я разбирал барахло и строился, нашел пачку автоматных патронов калибра пять-сорок пять и россыпью винтовочно-пулеметные, длинная семерка. Не знаю зачем, но пригодится.
        Да, подельник мой Кокоев тот еще фрукт. Ростом выше меня, в плечах шире, рано повзрослевший осетин, что для них норма. Как и я категорически не стал встраиваться в систему дедовщины. Но я так подозреваю, дедушкой он станет классическим. Я Кокоев, говорит, родственник Санакоевых, из чьего рода была первая жена Сталина. Серьезное такое происхождение, родился на улице, где собака племянника генерала пробежала разок. Из молодых кроме его и Бондаренко, еще два белоруса: длинный как веревка Чернявский и Вася Бохан. Если Чернявский классический белорус, то Вася - типичный Вася. Бесполезный, беззлобный разгильдяй, тунеядец и залетчик. Такое ощущение, что ему даже почесаться нельзя, чтоб не вызвать угрозу попадания на гауптвахту. Я не преувеличиваю - так чесаться на дивизионном разводе при заступлении в наряд - это чересчур демонстративно, особенно в паху. Все срочники нашей батареи по численности еле-еле на взвод тянули, но офицеров полный штат. Днем в «моей» как-бы каптерке тусили офицеры, вечером солдаты. Перестарался я чуток с уютом. Молодые приходили ко мне как к своему по периоду, деды - потому что
деды, а черпаки-годки, потому что им одним было скучно.
        Сто раз говорил, люблю зиму. Любить её тем легче, что дивизионный плац закреплен не за нашим полком, а у нас только кусок дороги перед казармой. Самое начало декабря, снега еще нет, сухо и уныло, но солдата погода не шибко волнует, если в казарме тепло. Пока тепло, а дальше посмотрим.
        Командир полка полковник по прозвищу «папа Зотов», прогуливаясь по второму этажу в целях борьбы со скукой забрел и в клуб батареи Управления, оценил ремонт и сделал выводы. В результате меня на целую неделю продали на танковый полигон Репище оформлять номера в офицерской гостинице, отдав под моё руководство бригаду бойцов типа «молодой косорукий, заберите, нам не жалко». Мало того, что молодые, так еще и черноглазые - два узбека и таджик. Таджик, хоть и оказался студентом Челябинского института, активно косил под «моя твоя не понимай». Евроремонт получился такой, что мне лично было стыдно. Кормежка отвратная, по ночам в казарме стоял шум и разборки, меня постоянно пытались обворовать. Так что жить я ушел в гостиницу, которую ремонтировал. Там поспокойнее, но новая напасть - узел связи и классическая связистка-ефрейториня, возжелавшая меня пожалеть. Нет, господа гусары, положение моё не настолько ужасное, чтоб меня жалели такие тети. Тем более, что я не пью.
        Вы когда-нибудь видели танковое родео? Нет, не то, которое могут придумать заместители командующих по связям с общественностью, а классическое родео, родившееся в головах танкистов-срочников из солнечного Узбекистана? Я видел, и к моему счастью, не участвовал. Условий не много, ограничений тоже. Во-первых, длится всего пару минут, а во-вторых, «быку» запрещается вертеть башней. В остальном всё разрешено - гоняй на танке по полигону, ныряй в ямы, делай резкие повороты - то есть всё, чтобы сбросить наездника, сидящего верхом на стволе танковой пушки. А наезднику вообще никаких ограничений, можно даже громко орать и держаться за пушку двумя руками. Очень весело и увлекательно, понравилось всем, особенно победителю шоу - наезднику. Он не попал под гусеницы и ходил важный и гордый своим достижением. Черные дивизии, они такие. Вы можете спросить, где в это время были командиры? Не знаю, в гостинице я их не видел, в казарме или около танков тоже. Не ко мне вопрос.
        Через неделю приехал майор начальник нашего штаба, охренел от проделанной работы и двое суток мы под его руководством перекрашивали всё, сделанное ранее. Двое суток - означает, что двое суток не спал никто, включая па-пам! - подполковника. Как-то вышло, что вторую звезду на погон он получил, надзирая горе-маляров. Уезжали с полигона мы уже по снегу. По глубокому снегу через поля, через метель топали больше часа на остановку электрички. Будучи опытным солдатом, под шинель на спину и грудь подложил по несколько газет для тепла, и всё равно давал дуба, особенно стоя на платформе. Тут вопрос, что лучше - выйти сильно заранее и полчаса-час ждать на ветру или чуть-чуть опоздать и ждать полдня следующий поезд.
        Вернувшись в часть, я неожиданно застал казашонка-дембеля, ошивавшегося в нашей каптерке.
        - Это чего, народ? Зачем тут пришлый гражданский? - раз обнаружен казах, спрос с Сатигулова.
        - Костя прячется тут. Его демобилизовали, вот он и прячется.
        - А чего домой не едет?
        - Мне прапорщик Соломатин деньги должен, я давал, он обещал вернуть и не отдает. Прячется от меня. Сам прячусь, его ищу.
        - Не ищи, он на Репище, небось от тебя сбежал, возвращаться пока не собирается. Остался ты без денег - этот не отдаст.
        Даже не стал интересоваться суммой. Я видел рыбьи глаза этого прапора - вот уж одно слово - мутный. Такие даже в прапорщиках не задерживаются. Совсем неудельный и гнилой. Это ж надо, нашел кого кинуть - солдата! Если я скажу, что стало жалко дембеля, то совру. Это он встречал меня в первый день на ступенях взглядом таким, словно на вошь посмотрел. Но сама ситуация с прапором противна.
        Братцы, если декабрь и снег, то и Новый год не за горами? Я люблю этот праздник! Даже рифмую про Деда Мороза и всю эту суету регулярно. Но боевой листок выпускать не буду - идите в пень! Тут дело такое, если что-то мной сделанное понравится начальству, то в качестве вознаграждения это самое закрепят в моих обязанностях. Нафиг-нафиг! Мне истории с каптеркой хватило. Никаких рисунков в дебильских дембельских альбомах, никаких боевых листков, фотоаппарат в руки тоже не берем. Вот у меня каптерка, КБУ, палки тренировочные - достаточно. Палки я сделал, пока каптерку строил и теперь по утрам занимаюсь по индивидуальной программе. А то тут можно жиром заплыть с такой спортивно-массовой работой в полку.
        Сложилась традиция - полк выгоняет на зарядку дежурный по части или его помощник. Но помощнику это редко удается. Потому как старлей или летеха не имеют достаточного авторитета, чтоб выгнать толпу на улицу. А капитан или майор вполне могут, когда сами не ленятся. При этом лучшая зарядка совершается, когда дежурит по части наш капитан Мирошков - он выгоняет народ моей палкой из казармы, палку отдает мне, а сам садится на велосипед и неспешно крутит педали рядом с бегущим полком. Если настроение хорошее, еще и лекцию читает о пользе утренней пробежки и как он нам завидует. Лепота! Короче говоря, командование смотрит совершенно спокойно на тех, кто индивидуально занимается физкультурой и спортом по своему плану. А если совсем точно - на того, кто занимается физкультурой, на меня то есть. Мне спортгородок не нужен, отжиматься и разминаться можно на любой ровной поверхности, а отрабатывать удары на болване. Болван в этот раз выглядел как покрышка от Урала, подвешенная на дерево за казармой. Народ сначала глазел, удивлялся, потом привык. Кокоев попытался с осетинским напором показать, как надо.
Оказалось, что сила без сноровки не решает. А раз так, то и не надо ему этого всего баловства. Когда комбат узнал, откуда проистекают причины моей блажи с физкультурой и палками, преисполнился понимания, что я не берсерк, сдуру бросившийся на толпу сослуживцев, а расчетливый гад, планировавший просто избить дедушек, не нанося им смертельных травм. А раз так, то и в караул можно ставить бойца. А может я усложняю и Галахов просто присматривался.
        Глава 11 Караул - Новый год!
        Что может быть романтичнее караула зимой? Вы скажете, что караул летом романтичнее, но где тулупы, валенки, сугробы вдоль тропинок и метель? Где всё это? Летом ночи короткие как память красавицы, поэтому чуть не двадцать часов в сутки часовые стоят на вышках. То ли дело зимой - спи себе в сугробе, пока не подкрался к тебе враг в должности начальника караула. Второй гарнизонный караул находится в четырех километрах от нашей казармы и представляет из себя склады артиллерийского вооружения. Так что без дураков - место, которое нужно охранять с тщанием.
        Злоумышленник не дремлет, он люто спит и видит третьи сны в эту декабрьскую ночь. Качаются пятна света на снегу, ветер успевает не только раскачать фонари, второй рукой он переметает через колючку снег, а третьей и восьмой тихонько бренчит на проволоке незатейливый мотивчик. Всё для тебя, часовой, порадуемся погоде вместе! А часовой первого поста как улитка втянул в тулуп ложноножки и голову, обнял покрепче свой автомат и спит в сугробе, хорошо ему. Мне скучно! Почему-то не спится, стишата не складываются, хожу по своему посту, периодически забредая к соседям. В карауле три поста, все три соприкасаются территориями обхода, так что если что… то будет с кем поговорить или сыграть в картишки ночью. Но карты - это уже летом, не зимой. А говорить не с кем, спит грузинская зараза.
        Быт в карауле незатейлив и прост. Еду доставляют на дежурной машине из столовой, слегка остывшую, зато в полном объеме. Чего не хватает, так это микроволновки. Хоть сам делай. Сложного-то ничего нет, бери из ЗИПа запасной микроволновый излучатель, строй под него короб, чтоб не убило излучением и подводи питание. Остается только откалибровать нелетальные режимы. Даже не знаю, сразу арестуют или после испытаний. Обойдусь без микроволновки, пожалуй. Всё-таки радиолокационные станции и их узлы не приспособлены разогревать пищу. Не зря в наставлениях пишут про какие-то защитные костюмы, которые надо надевать при работе РЛС. Никогда не видел таких. Самый защитный костюм, какой у нас применяется - черная рабочая роба.
        Технические виды войск - это вам не мотострелки, и тут однозначно дикости меньше, чем у танкачей. Прошлый раз случайно попали в чужой караул - первый гарнизонный, зону ответственности танкистов. Вот где насмотрелись и наслушались ужасов. При нас начальник сменившегося караула строил отбившегося от рук танкиста. Ну да, из узбеков. Особо ничего у него не получилось, взял под арест и тут же сдал на гауптвахту, которая тоже в ведении этого караула. Уже после ухода смены нашли в столе подсумок с магазинами, набитыми патронами - забыли бойцы боезапас. Пришлось как самому сознательному бежать догонять нач. кара с подсумком. А когда пришли менять уже нас, часовые напрягли вопросами о тонкостях поведения на постах:
        - А куда вы автоматы прячете?
        - ???
        - Ну не с оружием же вы в деревню уходите с поста?
        - Зачем с поста уходить?!
        - А жрать что?
        - Вас в карауле что, не кормят?
        - У нас пайку съедают те, кто в этот момент находится в караулке.
        - Всю?
        - Всю. Поэтому те, кто на посту рядом с расположением дивизии, идут в столовую обедать. А с дальних постов, те в деревню идут искать, что съесть можно.
        Охренеть, братцы! Наша Советская Армия не зря внушает ужас врагу. Она уже и мне внушает ужас. По деревеньке со смешным названием Блонь шарятся безоружные голодные часовые, если найдут, куда автоматы заныкать. А если сыро или с фантазией туго, то с оружием? И на всякий случай парами. Один просит продать или вынести пожрать, а второй прикрывает у калитки.
        До чего надо было довести дисциплину в танковых полках… С другой стороны, чего ожидать? Танки проектировались по эргономическим нормам послевоенного времени под недокормленных мелких солдатиков, которые тогда шли служить. Сейчас в цивилизованных республиках Союза на нормальном питании дети растут отлично, средний рост заметно увеличился, ученые даже заговорили о феномене акселерации. Эти ученые не всегда умеют адекватно мыслить, не связали режим питания с ростом детей. Так вот, в Средней Азии социализм то ли не начинался, то ли уже кончился, крестьянские дети кормятся по остаточному принципу и вырастают как раз под эргономику советских танков, а потом лезут в эти танки на два года. Точно знаю, о чем говорю, я наблюдал в своё время (а какое время моё?) уклад восточного клана. За стол или дастархан садятся мужчины и гости, гости даже с женами. Когда они откушают, их место занимают женщины. А дети потом добирают объедки. С чего им расти там?
        Так что после ужасов первого, второй гарнизонный такой уютный, такой родной прямо земля обетованная. А летом обещают еще и грибы-ягоды. Днем в карауле оружейному маньяку новое развлечение - если есть неучтенные патроны, можно пострелять по выбранным мишеням. Неподалеку дивизионное стрельбище, всякая стрелковка гремит регулярно. Так что на звук выстрела в данной специфике никто не срывается и не бежит отбивать пост и часового от диверсантов. Выщелкиваю три штатных патрона из магазина в подсумок, давлю три своих. На всякий случай, чтоб никто не наткнулся на патроны из другой партии, не смешиваю личное и общественное. Вон тот пенек моя цель, сейчас с первого выстрела поражу его, разлетится мелкими щепочками. Выстрел - ничего, выстрел - ничего, третий выстрел - пенек стоит как бессмертный. Добиваю магазин патронами до тридцатки, иду к пню, если попал, должно отверстие остаться, в конце-то-концов! Угу, остались отверстия. Много-много отверстий одинакового диаметра, несколько десятков. Прикладываю головку пули - точно! Похоже на этом посту традиция такая - дырявить конкретно этот пенек. В следующий раз
для отработки плавности спуска надо выбирать другую мишень, без дырок. Вон та табличка «Стой! Предъяви пропуск» подойдет.
        На выстрелы ожидаемо никто не среагировал. Мол стреляли на стрельбище. А даже если и наш часовой развлекался, чего ему мешать. Были бы проблемы - он бы позвонил в караулку. Удивительное устройство мобильной связи есть у каждого часового. Телефонная трубка с штеккером заткнута за пояс, на некоторых столбах под обрезками резины прячутся розетки связи. В случае нападения неприятеля в большом количестве, когда есть подозрение, что патронов на всех не хватит, часовой вызывает подмогу. Вытаскивает из-за пояса трубку, бежит к правильному столбу и рукой, простреленной в трех местах втыкает штеккер в гнездо. А второй, еще не простреленной, удерживает трубу около рта, а третьей самой сильной сжимает автомат, причем двумя третьими руками. И дежурная смена, которая не спит:
        - Помощник начальника караула! Доложите, что случилось?
        - Часовой поста номер два! На нас напали! Темные силы! Патронов не хватит на всех, конь убит, щит изрублен! Прошу помощи!
        - Обороняйте пост, часовой! Не забудьте сделать выстрел в воздух.
        - А если я не попаду в него?
        - Цельтесь лучше. И вообще, мне усиление еще будить, не трепи нервы сержанту, боец!
        И часовой ранеными руками поднимается на вышку, чтоб лучше видеть врага и принимает последний бой в своем скворечнике. Конечно, я говорю бред, но зимой бредом кажется всё. Особенно способность произвести выстрел. Как сказал наш мелкий сослуживец: «Мне тулуп великоват, я иногда наступаю на полу. Причем я наступаю на полу тулупа, делаю по нему два шага, а уже потом падаю» Но ему все завидуют - он может не скрючиваться, когда спит на посту. А знаете, что бывает с часовым, когда начальник караула его застает спящим? Солдата ругают. Иногда даже нецензурно. Вот как сейчас:
        - Сеченава, дык-дык-дык! Я твоих родителей вызову и расскажу им, как их сын Родину защищает! Пусть гордятся сыночком.
        - А они не приедут!
        - Приедут, я тебе гарантирую.
        - Мои не приедут.
        - Телеграмму пришлем, ваш сын умирает, заберите тело. Мигом прискочат, самолетом прилетят!
        - Товарищ капитан, вы этого не сделаете!
        - Сомневаешься?
        - Не надо, товарищ капитан! Я больше не буду!
        Умеет капитан Галахов находить общий язык с подчиненными, педагог не хуже Макаренко. А самое смешное, что в дивизии вполне нормальная мера воздействия на нерадивых солдат - вызов родителей в школу. Ой, в армию. Нарядами нас не испугать, а гауптвахта, что гауптвахта? Выяснится, что солдаты батареи спят на посту, комбата первого и накажут. «Круговая порука мажет как копоть. Укусил бы за жопу, но чувствую - локоть». Всё это здорово, но оружие вычистить надо на всякий случай до возвращения в караульное помещение, чтоб от него сгоревшим порохом не воняло. А потом еще раз вычистить уже легально и как следует. Невкусно воняют аммиаком пороховые газы от автоматных патронов. Запах сгоревших артиллерийских зарядов мне нравится больше. Надо набрать на складе, пока охраняю. Длинные макаронины отлично подходят на растопку печей. А еще просто весело горят. Если правильно поджечь, а потом не до конца притушить - даже летают.
        Из караула идем под музыку - у дедушек общественный приемник на ремне и шести круглых батарейках, разориться можно на них одних - полный комплект целый рубль. А ведь зря тогда отказался от предложения Онегина присвоить мне младшего сержанта. Гордый, блин. А то пятеру бы плюсом имел к семи рублям, и вообще, с лычками солидности больше. Как низко я пал - уже пять рублей за деньги считаю! Вы будете смеяться, но «Звуковая дорожка», эта передача на Маяке идет, пока мы топаем из караула, запустила песенку «Сейчас ты в армии». Я не меломан, не скажу даже, сейчас оригинал звучит или перепевка Статус-Кво, но заходит шикарно. Зима, темнота, десяток солдат с автоматами и патронами топают в свою часть и подпевают припев, на большее нашего знания текста не хватает. Почему нас десять? Три поста по три караульных и разводящий. Начальник караула ментально не с нами, он офицер. Хотя бывают и офицеры, которые на волне с солдатами. Но не в этот раз.
        Прямо с автоматами врываемся в столовую на ужин. Всё остывшее, только чайник горячий под охраной дежурного по столовой, такой в полку заведен порядок. После караула бойцов надо покормить, а на ужин они не успевают. Сваливаем шинели, подсумки, оружие в кучу у стены, набрасываемся на еду. Аппетит и так солдатский, а после часовой прогулки по морозцу, так вообще волчий. Караул в этот раз нам достался с пятницы на субботу, так что в баню мы не попали. Скажете, так не бывает. Угу, в этом полку не бывает. Завтра отведут конкретно нас в сопровождении дежурного офицера мыться отдельным рейсом. Одного-двух бы не повели, выписали увольнительную и отправили в городскую баню, а такое количество отведут. Могут в ту же городскую с хорошим настоящим «каменным» паром, а могут в дивизионную с помывочным отделением без парной. Баня - это святое, на право солдата помыться не могут посягнуть нигде и никогда. Я танковые полки не имею в виду, там и не такое может случиться.
        Законный выходной, даже зарядки по воскресеньям не бывает. Из развлечений увольнения, сон и просмотр телепередач. Свят-свят, без спортивного праздника обходимся. Самая любимая передача по ящику - «Утренняя почта», а перед ней самая обязательная - «В гостях у сказки». Но официально она называется «Служу Советскому Союзу!» После просмотра впору зареветь в голос и начать хныкать: «Хочу служить в Советском Союзе-е-е!» Но хныкать нельзя, каждый вменяемый солдат должен своими руками построить свой отдельный Советский Союз по месту несения службы. Порой даже отцы-командиры это понимают и идут навстречу чаяниям. Но не всегда доходят до этих чаяний. Папа Зотов не шибко стремится, он и офицеров своих не любит, не то что солдатиков.
        Специфика расположения нашего полка в том, что напротив казармы расположен неохраняемый заброшенный КПП, соединяющий дивизию с кварталом офицерских домов. В СССР норма иметь отдельный огороженный забором от остального города квартал для семей командиров. Выход из ДОСа, домов офицерского состава, естественно без всякой охраны. Таким образом мы имеем маршрут неохраняемого проникновения самоходчиками в город без экзотики типа подкопов и дыр в заборе. А если учесть, что прошаренные бойцы обзавелись жетонами посыльного, то проблема увольнений вообще снята. У меня жетон есть, я в Кабине Боевого Управления во время профилактики нашел чью-то старую нычку, то есть закладку, в которой лежало полпачки сигарет и жетон посыльного на предъявителя. Схожу сегодня после бани постригусь в человеческой парикмахерской. В повседневной одежде как посыльный. Заодно и позвоню родителям по межгороду, порадую их.
        Звоню еженедельно, поскольку писать не люблю. Как так выходит, не знаю, но и с сочинениями в школе беда была, и с письмами домой. Наверное потому, что в обоих случаях надо писать не то, что взбредет в голову, а что-то почти стандартное, что от тебя ждут. Типа такого: «Печорин лишний человек, питается хорошо, не завел настоящих друзей, зато в казарме тепло, мечтает уехать за границу, и ждёт дембеля, когда можно будет увидеть вас». Какое, нахрен, тепло в казарме! Спим одетыми, поверх одеял кладем шинели с расстегнутыми хлястиками, так они шире. В казарме ночью температура опускается чуть не до четырнадцати градусов. И что делать, непонятно - у нас своя котельная, топят солдаты как для себя, но толку чуть. Стало ясно, почему полк мечтает уехать на учения в леса. Рассказывают, в лесу зимой теплее, чем у нас в казарме. Там дрова и буржуйки. Только не ленись вали лес, пили, коли да подкидывай в печку.
        Новый Год! Эпический праздник, особенно в нашем полку. Я с первого дня порадовался стратегически важному расположению казармы. И это я еще не знал тогда про солдатскую чайную, то бишь чепок! Вы не поверите, но чепок находится тоже рядом с казармой. Если выйти на крыльцо, то слева столовая, справа чепок, а напротив в небольшом отдалении КПП в ДОСы. Как не любить свою казарму? Вопрос риторический, отвечать не нужно. Дивизионный плац тоже недалеко, и он не в нашем ведомстве. А чепок в нашем. Кроме того, что обслуживать его буфетчицам помогает наряд по чепку из нашего полка, так еще и новогодний Голубой огонек в этой самой чайной устраивает тоже наш полк. И только для себя любимого, для зенитно-ракетного полка исключительно и конкретно. И не накануне, а ровно в полночь. Встретить всем полком Новый Год не в казарме, а в оформленном и украшенном кафе под новогоднюю программу по телевизору, это хорошо! Из комсостава с нами вместе встретил праздник только дежурный по полку. Его вмешательство не потребовалось ни разу, алкоголя у солдат я не заметил, осмелюсь предположить, что его не было. Отбили нас в два,
а подняли утром в восемь и сказали, что кто не хочет идти на завтрак, может досыпать.
        Первого января я столкнулся с еще одной новой для меня полковой традицией - в обед столовая была украшена и сервирована женами офицеров. На столах стояли разнообразные салаты, закуски и горячие блюда. Умом я понимаю, что возможно это те салаты, которые не были съедены ночью и технически как-бы объедки с барского стола. Но пардоньте, все советские люди первого и второго января едят как раз то, что не сожрали ночью. Целая страна питается своими объедками, как бы. Мало того, если солдат в три раза больше, чем офицеров, получается, что жены заранее прикидывают, что надо готовить на себя и на того парня, точнее на трех парней. Вы как хотите, а я тронут, реально тронут такой заботой. Не уверен, что в России двадцать первого века хоть где-то есть такая традиция. Даже не так - уверен, что нигде нет. Фраза «армия и народ едины» заиграла новыми красками. Единственное, что приходит в оправдание людям будущего, в СССР офицеры являются высокооплачиваемой категорией служащих. Так себе оправдание, но какое есть. Не писать же, что офицерам Новой России просто плевать на солдат-срочников с высокой колокольни.
        Глава 12 Физкультура и спорт
        Спустя два месяца после моего громкого заселения в казарму в полк приехал особист. На велосипеде, потому как особист наш, дивизионный. Сразу вспомнился Корней Чуковский: «Ехали медведи на велосипеде…». Классический такой контрразведчик неприметной внешности и со стальными нервами. Меня вызвали в штаб, особисту там выделили отдельный кабинет для работы. Неубедительный заход особист начал с фразы:
        - Рядовой Милославский, расскажите о причинах конфликта, возникшего с сослуживцами по прибытии в полк. - Ну да какой вопрос, таков ответ.
        - А и скажу, товарищ старший лейтенант, как есть скажу. И сразу фамилии записывайте. Капитан Галахов сказал, что цирк с конями и такой клоун в полку ему не очень нужен, мол у меня специальность неподходящая. А капитан Мирошков не одернул его, а стоял и смеялся. И они не провели со мной ознакомительную беседу и не представили коллективу батареи. - Чего бы не подурачиться, если предлагают.
        - Вы сейчас о чем, рядовой?
        - Вы спросили, товарищ старший лейтенант, про конфликт по прибытию в часть, вот я всё без утайки. Чтоб вы приняли меры и проверили их половую и партийную принадлежность.
        - А половую зачем?
        - Так вам разве не всё равно, что проверять? Вы же из военной прокуратуры?
        - Идиот что ли? Я из особого отдела дивизии, проверяю сигнал о случае неуставных отношений в полку. Прошу прощения за идиота, но ты, рядовой, меня сам спровоцировал.
        - Да ничего-ничего, мне не привыкать. Так что, вы сказали, у нас с неуставными отношениями? Кто сигналил?
        - Я не говорил, кто сигналил. Здесь вообще-то я задаю вопросы.
        - А я?
        - А вы на них отвечаете.
        - И как?
        - Что как?
        - Как я на них отвечаю?
        - Милославский, хватит ёрничать! Я понял, у вас нет желания сотрудничать с органами в плане улучшения моральной атмосферы и дисциплины в полку. Меня Онегин предупреждал, что ты сотрудничать не захочешь. Кстати, тебе от него привет.
        - Как неожиданно.
        - Что неожиданно, что твой куратор тебе приветы передает?
        - Так это когда было-то, два с лишним года тому. А сейчас он уже не в ЦК ВЛКСМ, сейчас он нас не курирует. А где вы его встретили, если не секрет?
        - И про это он предупреждал. Сказал фразу озвучить, чтоб не сомневался в полномочиях: «Сука, так меня еще никто не вербовал»
        - И что эта фраза должна означать, что вы меня вербуете? И платить будете?
        - Короче говоря, с тобой бесполезно разговаривать о чем-то, так?
        - Здесь вопросы задаете вы, можете задавать дальше. Я помолчу посижу.
        - Я понял, бесполезно. Тогда просто слушай. Скоро тебя выдернут в Минск по спортивной линии, не сопротивляйся и не усложняй. Тебя не бросили, всё под контролем. И можешь ничего не отвечать. Моё дело передать и взять под контроль. Свободен.
        - До свидания, товарищ старший лейтенант.
        Под контролем у них всё. Тут жизнью рискуешь, травмы получаешь, в карауле мерзнешь, а у них под контролем… И еще непонятно, что это сейчас было - реальный привет от куратора или игра от его имени против его команды? А в моей ситуации ошибка может грозить обнулением.
        Онегин сидел на полке и старательно сдерживал своё неприятие ситуации. Нет, париться он любил, кто в здравом уме откажется от этого процесса, но сама мысль, что приходится вести деловые разговоры в таких местах, была отвратительна. Баня была не ведомственная, но давно облюбованная их управлением. Персонал тоже с тех самых пор был неслучайным. Было бы глупо давать доступ к распаренной комитетской мякоти кому попало. Так что поход компании, в которую попал и Петр, не выглядел чем-то странным. С некоторых пор самые важные вопросы внутриполитической и производственной кухни Комитета начали решать не в кабинетах, а в случайных местах. Да уж, подумал он, несколько лет назад Милославский казался параноиком со своими встречами на мосту и словечками «дедушка» или «прошлый дедушка». Хотя, чего удивляться - фальшивый подросток небось собаку съел на таких вещах, слесарь-ремонтник высшей степени конспирации.
        В бане все равны, никаких полковников, майоров, начальников отделов и управлений. Не нами заведено, не нам и отменять.
        - Так что, Петя, не пошел на продуктивный контакт твой Заяц?
        - Я с самого начала говорил, что не пойдет. Авантюра - это одно, а откровенная глупость совсем другое. Не в его правилах подставляться просто так.
        - Да это я тебя по привычке подкалываю, я тоже не ждал иного. А согласись, хорошо получилось с пинг-понгом, так следы запутали, что сами потеряли.
        - Семен Федорович, не перестарались мы? Не переиграли сами себя с этим вашим пингом-понгом? Я не понял, что нам дала вся эта кутерьма.
        - Молодой ты, Петя, вот и не понимаешь пока некоторые моменты. Нам не надо было знать, куда зайчик прискачет. Сторожки развесили и сидим ждем, где звоночек прозвенит. Мы по итогу и его нашли, и ищеек. Теперь только смотри, куда доклады пойдут и весь расклад зарисовывай.
        - Все эти ресурсы, да против врага бы.
        - И снова неправ ты, Петр. Самый серьезный враг, он не тот, кто из чужого окопа в тебя гранату кидает, а тот, кто на твой порох ссыт. Вот и ищи этого зассыху, чтоб он раньше твои запасы не нашел.
        - Семен Федорович, а мы не ошиблись, что не попытались выдоить из Зайца всё, что он знает?
        - Ты же его прикрывал. Что, надоел своенравный источник? Или давит на тебя морально?
        - Да нет, просто боюсь, вдруг потеряем.
        - Ты психологический портрет своего источника составлял?
        - Ну да.
        - А корректировку по изменению возраста делал?
        - Как я аналитикам объясню необходимость корректировки? Скажу, внезапно состарился.
        - Молодежь, всему учить надо. Дай задачу провести правку исходя из возраста объекта тридцать лет и пятьдесят лет. Типа, у нас аналитическая игра на определение анонимного источника. И пробуй потом прикладывать полученные портреты к объекту, смотри, какой ближе окажется. А потом и прогнозировать сможешь его.
        - Зачем такие сложности, Семен Федорович?
        - Не понял? У Зайца, если он тебе правду сказал, идет смещение личностной матрицы под влиянием молодого тела. И идет этот процесс уже пять лет. Опять же, если он правду сказал.
        - А если соврал?
        - Тогда проще, тогда шизофрения в классическом виде, много раз изученная и знакомая нашему аналитическому отделу как «Отче наш». Не смотри так, чекист обязан знать и «Отче наш» и «Майн кампф». Но я и так без всяких аналитиков тебе скажу, он не готов доиться. И скорее всего, не цену набивает, а не верит в результат.
        - Это да, постоянно говорит, что всё сгнило, ремонтировать поздно. А вы сами, това… Семен Федорович, как считаете?
        - Не надо бы говорить тебе такого, боюсь руки опустишь. Но да, чем глубже лезу в вопрос, тем больше убеждаюсь, задница кругом. Крутились, выдумывали что-то, искали врагов, а за деревьями леса и не видели. Всё, я в душ!
        Полковник Зотов, с раннего утра, засевший в штабе, был отвлечен от документов барабанной дробью ударов. Выйдя из кабинета и перейдя к окну на тыльной стороне казармы, он увидел одинокого солдата по форме номер три быстро колотящего палкой подвешенную на дереве покрышку. Ага, про этого рядового ему докладывали, мол тренер по историческому фехтованию непонятным образом засланный в их полк из Шепетовки, каждое утро делает разминку, чтоб не потерять физическую форму. Нормальное стремление, никак не мешающее службе. Только гремит сильно. Хотя, не жилая застройка, будить тут некого. А кстати, не пройтись ли по расположению, проверить забившихся в щели солдат, спящих после подъема? Давно он не гонял личный состав, эдак страх потеряют.
        Братцы, я же не знал, что народ сегодня вообще забил на зарядку. Помощник дежурного по полку сначала был послан дежурным провести зарядку с личным составом, потом был мягко послан самим личным составом, который не спустился на улицу из расположения. Солдаты вяло умывались, заправлялись, досыпали, сидя на табуретках в ожидании завтрака. Мат командира полка подействовал на них как дихлофос на тараканов, все бросились врассыпную, некоторым сразу отрубило мозг и инстинкты, они пытались пробежать сквозь стены, кто-то прятался под койками… Прибежавший на крик дежурный по полку чуть не оказался на гауптвахте за фразу о том, что не его обязанность зарядку с солдатами делать. Последовали организационные выводы, были составлены мероприятия по охвату масс требованиями Устава. А если конкретно, в каждой батарее на подъеме теперь должен присутствовать ответственный офицер. За зарядку ответственный.
        И всё бы ничего, но этот гадский папа Зотов ухитрился объявить, что глаза на бедственное положение с дисциплиной ему раскрыл единственный образцовый-сука солдат. Угадайте, кто… Это карма или меня преследует злой рок? Стоит устаканиться отношениям с сослуживцами, как прилетает от начальства некий привет, который ставит крест на моей репутации. Я так расстроился, что кинул через себя уважаемого человека, дедушку из первой ракетной батареи, прилюдно рассказывавшего мне, какой я нехороший человек. Ну просто не удержался на нервяке таком. А он сам начал - схватил меня за грудки. Ладно бы я его через бедро бросил, я так не умею. Поэтому сделал привычно - потянул на себя, упал, принял на ноги, а потом ногами перекинул над собой что есть сил - лети птичка. Я так даже одоспешеных мужиков кидал, просто коронка моя этот бросок. Очки репутации ещё чуточку просели. Не принято бросать дедушек прилюдно. Сойтись по второму разу нам не дали сослуживцы. Днем при всех драться не принято. И вообще, я ж контуженый на голову, по жестам пострадавшего было видно, что он сам не горит желанием драться.
        В лес! Все в лес! Народ в возбуждении начал готовиться к учениям. Прикомандированные водители заранее умерли от ужаса, а наши бегают в возбуждении - маньяки зенитно-ракетные. А вас, Милославский я попрошу остаться. Кто сказал? Начальник штаба сказал. А ему указюка из штаба дивизии - направить сержанта Милославского в командировку в распоряжение штаба БелВО - белорусского военного округа. Нюанс - не перевести, а откомандировать на неопределенный срок. Неувязочка вышла - под рукой сержанта не нашлось, только рядовой с подходящей фамилией путается под ногами. Строевой части недолго - несколько строчек в приказ, шлеп-шлеп, на выходе имеем сержанта Милославского. В хорошем смысле имеем.
        - Милославский, вечная ты боль командирская, зачем ты в Округе потребовался, колись!
        - Крепить оборону страны, товарищ капитан!
        - Вот скажи, Милославский, почему за три месяца, что ты у нас служишь, от тебя батарея не увидела никакой пользы, одно расстройство и невзгоды? То с лестницы устроил групповое падение, то по твоей милости ни свет, ни заря офицеры всего полка дежурить должны. А на прошлой неделе ты что устроил?
        - Тарщ капитан, как дух свят, ничего!
        - Да мне уже рассказали, Милославский, наглая твоя рожа. Тебя одно спасает, опять не попались. Но ведь попадетесь когда-нибудь. Ты сколько раз на губе уже отсидел?
        - Ни одного.
        - Правда ни одного? Точно? А Бохана кто сменил? Не ты, Сеченава. Странно даже.
        А что я совершил? Да ничего особенного, просто отвел батарею в самоволку. В кинотеатре Дома офицеров крутили новый иностранный фильм. В аннотации к нему советские газеты писали: «Самый яркий и страшный антивоенный фильм. Фильм-предупреждение, фильм-пророчество». Короче говоря, показывали «Терминатор» Кэмерона. Для меня это стало еще одним звоночком - история развивается чуть по-другому, в этой версии Терминатора крутят в Союзе на большом экране с соблюдением авторских прав. А товарищи просто истикались от желания увидеть такую крутую фантастику. Еще и я пороху подсыпал, вкратце рассказав сюжет. Откуда знаю? Видел в Москве в Доме кино на закрытом показе. Галахов в очередной раз закусил удила и никого не отпустил в увольнение среди недели, а в выходные и пытаться было бесполезно - все билеты раскуплены давно и сразу. С другой стороны, с какого перепугу отпускать среди недели солдат в увал?
        Так что вариант был один - идти в самоволку в четверг с опасностью попасться. Сапоги мои солдатские кирзовые были вычищены на три раза. Запасная шинель капитана Мирошкова вполне налезла, была чуть коротковата, зато в плечах не жала. На голову его же шапку - а нефиг где попало одежду развешивать. Последний маленький штрих был нанесен кремом для обуви на мои совершенно несерьезные светлые усишки. Нормально, если не присматриваться. Выходим из казармы по одному или по двое, шинель и шапку сбрасывают с тыльной стороны казармы в окно. Собираемся в кучу уже на дороге к КПП, я одеваюсь, строю колонну и веду в ДОСы. Пути назад нет. Нервные смешки солдат в колонне, им тоже страшно. «Разговорчики в строю!» - моя команда как звон камертона при настройке фортепиано, всё нормально, идут в ногу. А большего и не требуется. Вот и цель авантюры - дом офицеров. Младший сержант Бондаренко послан купить билеты на всю батарею, которая так и стоит в строю перед клубом. Счастливый Юра машет билетами, слева в колонну по одному в клуб шагом марш!
        Успешная акция восстановила мой авторитет, но я точно знал, кто-то проболтается, за неделю история просочится по всему полку. Вот результат - Галахов в курсе. В курсе, но доказательств нет, акция слишком дикая, чтоб озвучивать официально, исполнение слишком чистое, чтоб не оценить. Вот у человека характер чудной какой. Знает и не наказывает. Барагозить можно, попадаться нельзя.
        - Товарищ капитан, знать я не знаю цель командировки, но могу догадываться.
        - Выкладывай тогда догадки, это лучше, чем ничего.
        - Думаю, или Минский СКА, или Белорусский Округ, кто-то решил слепить команду к открытому турниру РСФСР по истфеху. Видимо мной решили усилить команду, только не знаю в качестве тренера или бойца.
        - Это сколько по времени займет?
        - Месяца три, не меньше.
        - А потом вернут?
        - Как пойдет. Могут захотеть оставить себе. А может и федерация по рукам надавать, если победим. Всё-таки не ЦСКА, недолго напомнить про спортивную скромность.
        - Я смотрю, ты сама скромность, Милославский!
        - Я объективно смотрю на ситуацию. Мне она видится так.
        - Понятно. Зимой ты на учения не едешь, весной на боевые стрельбы тоже. Как знал, что от тебя никакой пользы не будет. Ладно, иди. Хоть расклад прояснился.
        Моя трансформация в сержанта в головах у бойцов неведомым образом связалась с физкультурно-зарядочной историей. Странное дикое совпадение, но логично у парней выходило - пока мы сачка давили один мудель перед папой Зотовым в гордом одиночестве зарядку делал. Всех на кукан, а этому сержантские лычки! Ну а дальше непонятно откуда прилетело: «Хохол без лычки как … бочка без затычки» А кто тут хохол? Я русский! Бесполезно что-то доказывать, я даже и не пытался. Это батарея еще не знает, что я не еду с ними на учения, снова авторитет в минуса загоню.
        Пришиваю новые лычки к хэбэшке, которую сейчас не ношу по зимнему времени, потом к парадке, хотя брать её не буду в Минск. Тут такое дело, если под горячую руку попадет кому в моё отсутствие парадочка в увольнение сходить, а погоны сержантские - нестыковка. И никто её надевать не будет. То же и с повседневкой. Оказалось, что по сути, собирать и нечего в командировку: мыльно-рыльные, носки, запасная подшива. У солдата ни запасного белья, ни имущества - всё выдается Родиной. Даже вещмешок не буду брать, сумку гражданскую возьму, тут приблудилась в каптерке одна средних размеров через плечо.
        Командировочное предписание на руках, военный билет в нагрудном кармане, воинское требование на получение железнодорожных билетов в другом. Сходил в штаб дивизии, доложился, получил инструктаж куда и к кому ехать. Отчаливаю в сторону вокзала под удивленные взгляды однополчан. Впереди славный город Минск.
        Глава 13 Минск
        Минск - большой современный город по реалиям этого времени, во время войны был так сильно разрушен, что искать какое-то достойное разглядывания старинное здание тут бесполезно. Мне так кажется, я ни разу не гулял по этому городу более пары часов. Всё проездом да наскоком, так что мог и пропустить что-нибудь старинное. В этот раз, надеюсь, будет такая возможность. Вокзал, толкучка, военный патруль впереди. Но не с моим командировочным бояться патруля - в Округ вызвали, не погулять. А всяческих погон в Минске полно, им и так есть чем заняться. Почему патруль так зацепил, что мне не понравилось? Сам не пойму, но рваться им навстречу нет желания. Пока я их наблюдаю, а они меня еще не увидели. Понял, в чем ерунда: вместо бесцельного блуждания прогулочным шагом со скукой на лице, начальник патруля и приданные ему курсанты военного училища старательно вглядываются в лица военнослужащих. У офицера еще и карточка какая-то в руке, сверяется порой. А мне какое дело? Не знаю, но что-то подсказывает - не к добру. Паранойя, дорогуша, напой мне что-нибудь доброе и светлое. Что ты там шепчешь? Все патрули в
городе могут с такими карточками быть? В комендатуру отконвоируют, где без суда и следствия хоть до пенсии можно просидеть? Бред несешь, параноюшка, я же не узник замка Иф. Какой труп в мешковине, какое дно Свислочи, ты что несешь? Береженого бог бережет? Так мы с тобой не верим в бога, родная. В кого верим? В себя, только в себя. Надо бы проверить, что в карточке накалякано, или чей образок там, да не представляю, как. Подойти сдаться - вариант намба раз. Напасть, завалить, обшмонать - намба два. Жорж, ты мастер по силовым поискам дискриминанта. Скажи еще, стволом разживемся. Деньгами и документами до кучи. А если бы не в городе, то спички, сухая одежда. Ну да, и про печенку бы вспомнил, шалунишка. Нет, есть ничью печенку мы не будем, дорогая моя паранойя. Но и дурой тебя обзывать тоже не стану. Как минимум, обойду этот патруль так, чтоб между мной и ими было побольше народу. Двум патрулям на одном вокзале не место, этих пройти и на какое-то время я вне опасности.
        Был бы я героем боевика или просто героем, обязательно ушел бы в сторону станционного грузового двора, там бы нашел телогрейку и ушанку. Переоделся бы частично, сапоги можно свои оставить, только смять и измазать. Усы опять подчернить, барахло в старый мешок, под пятку кусок картона потолще, чтоб походку изменить… и голос сделать хриплый, как у Холмса из фильма. Точно! В таком виде в штаб БелВО к главному начальнику, и у него в кабинете переодеться и ордена на кителе тихонько звякнут, и скупая мужская слеза по щеке старого генерала. «И санитары в пыльных тапках склонятся молча надо мной».
        Прокручиваю этот бред в своей голове, а сам иду подальше от вокзала, причем стараюсь выбирать узенькие улицы да переулки. Мимо стадиона «Динамо», обходя по дуге парк Горького, чтоб не нарваться на патрули. Чувствовал себя разведчиком-нелегалом в оккупированном фашистами Минске времен Великой Отечественной войны. Так бы две остановки на метро и финиш, но послушался советчицу свою сегодняшнюю и больше часа потратил на проход по тылам противника. Ближе к самому штабу, я думаю, патрулей быть не должно, если только офицерский какой-нибудь, но этим на меня плевать, они не на солдатиков ориентированы. Еще бы разобраться, куда идти - тут масштабы ого-го и входы со всех четырех сторон. Ладно, предписание на руках, а язык до Киева доведет. Ой, в Киев нам не надо, нам надо в Минск.
        
        Естественно, ближайший вход оказался не тем входом, совсем не тем. А тот с противоположной стороны. Не страшно, дошел, пропуск выписали, иду и как дерганый руку всё время вверх к обрезу шапки - честь отдаю всем встречным. Кто не в курсе, жест отдания воинской чести родился как замена ритуалу снимания головного убора перед господином или глубокоуважаемым человеком. Сначала много столетий головной убор снимали, в девятнадцатом веке шляпу начали просто приподнимать, к двадцатому дошли до прикосновения к тулье или козырьку. А чтоб вообще без головного убора, до второй половины двадцатого века о таком и подумать не могли. Без шапки прилюдно расхаживать как рабы? Неее! Теперь люди практичнее, могут и без шапки, и без штанов ходить, где-то уже и трусы лишние стали. Так что европейская традиция воинского приветствия без головного убора - следующий шаг упрощения традиции снимать шапку.
        Меня принял самый-самый мелкий офицер, какие только бывают в ихних штабах - майор. Тут, небось и полы моют майоры. А если гражданские, то какие-нибудь капитаны в штатском. Или замаскированные уоррент-лейтенанты глубокого погружения. Не удивлюсь, если моя шутка может и не шутка вовсе, а прозрение. Говорить он со мной не стал, только проверил документы и велел ждать, чуть попозже поедем на спортивную базу. Можно и посидеть, солдат спит, служба идет. Уже перестал вскакивать, когда кто-то заходил в кабинет - солдат тут я один, а этих много. Меня одного на всех не хватит, обойдутся без моего вскакивания. Шапку я давно снял, так что руку подкидывать уже не надо.
        Майору Волга не полагается, едем в УАЗике в Уручье. Страшное слово для тех, кто там проходил службу. Солдаты всего округа слышали про это место. Наша цель, к счастью, не там, а расположенная рядом база Спортивного Клуба Армии БелВО, короче говоря, гандбольная команда СКА Минск. Да уж, крутые перцы, чемпионы СССР и Европы. Все эти вещи мне по пути рассказывает мой сопровождающий, Валерий Владимирович. Он сам предложил его так называть, без официоза. Вопросы, касающиеся спорта и соревнований - к начальнику команды. Бытовые тоже туда, распоряжения по мне отданы. Вопросы службы через самого сопровождающего, майора Иванова. Дорога недальняя, всего километров десять-пятнадцать, так что обсудить все нюансы не успели. Договаривали уже около машины, не заходя внутрь.
        - Где я жить буду, Валерий Владимирович? И сразу вопрос с одеждой.
        - Уже продумали эти вопросы, не переживай. Расскажут, покажут. Кстати, жалование и подъемные тебе тоже определили.
        - О как, спасибо! А то я уже думал на большую дорогу выходить.
        - Ну да, раз армия, значит феодализм, так? Тут такое дело, с вами спортсменами так нельзя, там (пальцем почему-то не вверх, а за спину) этот нюанс уже выяснили. В ЦСКА когда-то так пробовали, призовут спортсмена и ждут, что он по полю будет бегать согласно отданному приказу. Даже наказывать пытались: «За невыполнение приказа по реализации установки тренера объявить сержанту Пупкину пять суток расстрела, каждый день до смерти!» Не работает схема, не летит вертолет.
        - Это да, есть такое дело. Кстати, подбор команды тоже с неведомым начальником?
        - Тоже с ним, он имеет соответствующие полномочия. Пошли уже, всё будем решать по мере поступления.
        Начальником команды по историческому фехтованию оказался относительно молодой мужчина в джинсах и свитере. Оглядев мой костюм, он понятливо хмыкнул и потерял ко мне интерес.
        - Денис, зря хмыкаешь. Я тебе такого перспективного спортсмена привел, а ты нос воротишь. Жорж, знакомься - Денис Евгеньевич Сычев. Бывший тренер, а с сегодняшнего дня просто начальник команды по истфету СКА БелВО.
        - Не понял, Валерий Владимирович, у командования возникли какие-то вопросы к тренировочному процессу? Как мне расценивать ваши слова? - Дядя обидчивый, надо иметь в виду.
        - Ой, Денис, не начинай! Ты же спортсмен, а не прима областного театра. Лучше знакомься с кадром - Милославский Жорж Николаевич, новый тренер команды. Вопросы есть?
        - Шуточки у вас солдафонские, штабс-офицеру не подходящие. Боец, что умеешь, где тренировался, достижения? Постойте. Как Милославский? Какой Милославский, тот самый? Он же в Туле. - Видок у Дениса, словно привидение увидел. Или живую легенду, великого меня то есть.
        - Узрел, смертный? Трепещи, если хочешь. Здравствуйте, Денис Евгеньевич.
        - Да ладно, просто Денис. Давай на «ты»?
        - Алло, спортсмены, я еще здесь! Понятно уже, что Милославский в представлении не нуждается. Тем не менее, сержанта Милославского переодеть, накормить, приподнять, заселить! Совместно еще раз просмотреть план мероприятий, откорректировать, представить мне через три дня с предложениями и вероятностным прогнозом. А я поехал. Если что, меня искать по телефону. Если ничего - не искать. Напоминаю, вопросом интересовался сам Шуралев. То бишь, он на контроле у штаба Округа. Капитан, ты старший в этом бардаке, спрос с тебя.
        Когда майор Иванов отбыл, мы из фойе пошли по коридору куда-то вглубь. Я бы сказал, что помещение, где мы остановились, больше похоже на подсобку. Окон нет, стены слегка обшарпанные, свет - две скрученные изолентой лампочки под потолком. Да, тут или конь еще не валялся, или уже пал.
        - Это что за помещение?
        - Мой кабинет, тренерский штаб…
        - Курилка?
        - Ну не без этого. Жорж, а как ты сюда попал?
        - Форма одежды не дает никаких намеков? Я думал, ты всё просчитал уже.
        - Да так-то понятно. Но я думал, такой уровень не выдергивают. Ты ж обкомовский кадр, мне говорили. Или нет?
        - Угу тот самый кадр. Звезды сошлись на мне, Денис, и выпала дальняя дорога, дом казенный да сапог кирзовый. Забрали защищать небо Родины, да вот переиграли в Минске, хотят, чтоб честь Округа защищал.
        - Ты что, выступать планируешь?
        - Кто меня пустит, Денис? Формально, я имею право заявиться. Но думаю, это неправильно. Столько лет пахать как негр ради того, чтобы появилась своя федерация, и вдруг в одном шаге от этого запрыгнуть на самую верхушечку и крикнуть: «Я царь горы!» Не поймут-с.
        - Ну да, если подумать, не очень хорошо выглядит. Так что, тренерская работа?
        - Да, коллега! Где там твои баранки? Ставь чай.
        - Жорж, почему сразу баранки?
        - Да пофигу, что. Я солдат, я привык по режиму питаться, а обед уже прошел, причем без моего участия.
        - Так ты голодный?
        - Да, Денис. И так ночевать хочется, что переодеться не во что.
        - Переодеться недолго, у нас несколько полных комплектов спортивной формы имеется, на тебя подберем что-нибудь. Вот только теплых курток нет, только осенние, тут надо думать.
        - А чего думать? Подъемные мои зажал? В магазине куплю, у вас тут снабжение получше, чем в центральной России.
        - А там сильно не очень, Жора?
        - Как капиталисты с импортом прижали, с качественными шмотками стало очень не очень. Это если соцстраны если за импорт не считать. Зато с продуктами полегче теперь. Во всяком случае, полгода назад так было.
        - Ну тут да, тут Польша под боком. Пол Минска в польских джинсах ходит.
        - Вот! А у нас «Тверь», если их можно джинсами назвать.
        Сто двадцать рублей - это немного, но это немного больше, чем ничего, и ровно в десять раз больше, чем мои сержантские. А это подъемные, то есть даже не аванс, а так просто, на тряпки-чашки. В полном комплекте спортивной формы я уже походил не на солдата-срочника, а на солдата из спортроты или члена сборной из третьего состава на спортивных сборах. Короче говоря, видок не впечатлял несло от него казенщиной. Эдак могут и стропарнуть в городе, документы проверить.
        Денис оказался целым капитаном, по ранению чуть не уволенным из армии. Ранение он схлопотал за речкой. В Демократической Республике Афганистан. Но спортивный разряд и связи, вернее прежде всего родственные связи и значок кандидата в мастера спорта по самбо помогли ему остаться в обойме штаба Округа на спорте. А тут и идея с участием команды БелВО в открытом турнире РСФСР подоспела. Оказывается, Денис был в теме, увлекся новым направлением и напел руководству, что в таком юном спорте можно получить быстрый результат, если вовремя заскочить в стартующие сани. Ну правильно всё, если поюзать такой ресурс, что-то можно и выиграть. Особенно, если в истфехи перевести волевым решением самбистов-разрядников. А кого еще было тянуть Денису, он с пловцами незнаком.
        Зеленый «Москвич» не защитного, а вполне гражданского травяного зеленого оттенка был собственностью начальника команды. Он бодро довез нас до офицерской гостиницы, организационно относящейся к бывшей сто двадцатой мотострелковой дивизии, а ныне к пятому гвардейскому армейскому корпусу. Да уж, Белорусский военный округ как штык, направленный в брюхо потенциального врага. Ошибка - нацеленный, но так никогда и не направленный. Большой военный городок, прямо настоящий микрорайон со своими магазинами, садами, школами и прочей гражданской инфраструктурой. Во всяком случае, у меня такое впечатление осталось. От гостишки до спортивной базы можно пешком дойти за полчасика прогулочным шагом - нормально. И в форме точно ходить не рекомендуется, устанешь объясняться.
        Заселили без вопросов по требованию из штаба Округа, паспортистка пожевала губами, срочников она еще не селила у себя. Но раз с такого сверху спустили бумажку, значит так надо. Из документов один военный билет. Кстати, тут надо что-то придумать. А чего придумывать, позвать в гости родителей, попросить привезти обкомовскую корочку - я её не сдавал в той непривычной суматохе, какая случилась в кадрах - их работника призвали в армию. Скромная десяточка провалилась сквозь стол, и внезапно оказалось, что соседа в моей комнате нет и не будет весь ближайший месяц. А как дальше, видно будет. Везде работают люди, а среди них попадаются Шнеерсоны, и не всегда по паспорту, по паспорту порой Петровы, а по сути, аж Шнеерсоны Шнеерсоновичи. С такими товарищами обоих полов можно находить общий язык. Мы с Сычевым осмотрели комнату, прикинули, что нужно докупить для нормального быта помимо одежды. Он сказал, что вещевое довольствие мне не стали организовывать, портянок и смену трусов никто выдавать не будет. Только смена постельного белья в гостинице раз в неделю за счет организации. Зато мне выписали ежемесячное
довольствие двести пять рубликов. Спрашивать, за что и каким боком оно мне полагается нельзя. Я и не буду. Нормально, чуть меньше, чем у меня выходило в обкоме, а если сравнить с офицерским, то вообще слезы. Тут лейтенант при нормальной должности получает порядка двухсот тридцати в месяц и налогов с них не платит. А капитан чуть не три сотни с половиной. А еще и два оклада по итогам года, если не схлопочешь взыскание. Но опять-таки, если сравнить с солдатским, то вполне ничего себе моё довольствие. И в караул не поставят, и в наряд не ходить. Знай гоняй детишек, да в потолок плюй. Что-то мне стало боязно. Не от нереальной моей удачи, а от мысли о детишках-самбистах. Как бы они не прибили меня в процессе учебы.
        Спасибо тебе, Денис, за заботу о бренной тушке своего нового тренера! Гораздо удобнее с машиной и следопытом-аборигеном закупаться в советских учреждениях торговли. Гипермаркеты сегодня были закрыты все. Открыться обещали в следующем веке, так что пока за трусами в один магазин, за курткой в другой, чайник электрический и будильник в четвертом и пятом… Я не стану рассказывать про восьмой и девятый магазин. Внимание, барабанная дробь: хлеб, сметана и колбаса продаются в разных магазинах!!! Я за полгода службы в Советской армии чуток забыл эти нюансы. Ничего нет своего, всё, кроме подшивочной ткани и печенья, выдается по норме. Магазины в мечтах и воспоминаниях превратились в те волшебные оазисы, какими они будут в двадцать первом веке. А оно вон чего. Нет, больших гастрономов в городке я не видел. А в центр Минска за колбасой точно не поеду. Кстати, последние покупки делали уже под закрытие магазинов. Круглосуточников не встретил ни разу.
        Став похож на нормального гражданского человека, забираюсь в свою новую берлогу с обещанием завтра прийти своими силами пешим ходом к десяти часам. Все вопросы завтра. Майор Иванов мудрый человек - срок составления мероприятий дал три дня, а не завтра. Спать, ложусь спать по-человечески, только будильник не забыть поставить.
        Очередной звонок в Минской военной комендатуре раздался в десять часов утра:
        - Помощник военного коменданта майор Соломаха слушает!
        - Доброе утро. Подполковник Никифоров, Управление КГБ.
        - Здравия желаю, товарищ полковник!
        - Отбой по позавчерашней ориентировке на дезертира. Фотографии собрать у патрулей, уничтожить в обязательном порядке.
        - Так точно. Что, нашли уже?
        - С вашими слепошарыми патрулями найдешь. Просто отбой. Что непонятно?
        - Принято к исполнению. - В голосе майора читалось явное недовольство таким помыканием со стороны смежников. Недоволен он, перетопчется. Но как же неудобно вышло - ведь легче легкого было перехватить объект на вокзале и доставить в комендатуру, откуда изъяли бы через сутки у новой смены. Надо было самим брать, хочешь, чтоб дело было сделано качественно, делай сам. Или не поручай дело идиотам. Дуболомы, блин. Что теперь в Москву докладывать?
        Глава 14 Здравствуйте, я ваш тренер
        - Здравствуйте, товарищи! Я ваш новый тренер, Жорж Милославский. Кто-нибудь слышал мою фамилию раньше? Никто, ну тогда будем начинать с ноля. Каким видом спорта мы с вами занимаемся, знаете? Отлично, то есть не совсем случайные люди тут собрались. Перед нами стоит задача попытаться взять какое-нибудь место на открытом турнире РСФСР. Открытый - значит можно заявиться командам из других республик, из других стран тоже. Денис, вы уже заявились на участие?
        - Да, заявку отправили, количество спортсменов указали пять человек, естественно состав команды пофамильно пока никто не требует. По правилам турнира к участию допускаются все желающие в возрасте от семнадцати лет. Мусор будут отсеивать на отборочных, я так понимаю.
        - Хорошо, Денис. Так вот, бойцы, я мечтаю увидеть нашу будущую команду не в этом мусоре, причем хотя бы одного в первой тройке призеров.
        - Денис, что это за клоун? Где вы этот детсад откопали? - Вот и первый бунтарь нашелся. Рост примерно сто семьдесят восемь, руки стандартные. Нормально, будем лечить.
        - Володя, я не рекомендую хамить новому тренеру. Если возникнет необходимость выбора, из команды уберут тебя, а его оставят.
        - Да мне ваш цирк с самого начала не очень интересен. Я готов понапрягаться за нормальную оплату, но не под этим салагой.
        - Ну вот, товарищи, нас стало чуть меньше. Денис, тебе минус за некачественный подбор кандидатов. Не буду даже спрашивать, где ты его подобрал. Кому-то еще не интересен наш вид спорта?
        - Не понял, ты меня сейчас что, из команды выкинул? - спортсмен, а соображает быстро. С такой реакцией нормальным бойцом мог бы быть.
        - Владимир, ничего что на «ты»? Мне не нужен балласт в команде. Я ваших договоренностей не знаю, но у меня есть три правила: не засорять свою речь враньем, не тренировать мусор, не возить мусор на соревнования. Проработанные мышцы - хорошо, быстрая реакция - здорово. Но если нет огня, если от спорта тебя не колбасит, будешь середнячком при самых отличных физических данных.
        - Прямо как настоящий тренер говоришь, пацан.
        - Дядя, я пять лет на тренерской работе. Было время наблатыкаться. Повторяю, еще есть те, кому историческое фехтование неинтересно?
        В ответ раздалось нестройное мычание, которое можно было идентифицировать как несогласие. Или как согласие. Да кому интересно мнение мяса? Что с этим Володей делать, может побить его в воспитательных целях?
        - Владимир, а вы уже тренируетесь по-взрослому или пока только булки разминали? Готов поспарринговать со мной? Денис, у нас есть путная снаряга?
        - Самую лучшую закупили, вашу тульскую. Сумрачного Гения работа, говорят. Если не врут. У нас тоже какая-то контора что-то пробует выпускать, но похуже. Владимир, иди облачаться. И это, ты нас не посрами перед новым тренером, но и не переусердствуй, он нам живой полезнее мертвого. - Денис и впрямь обидчивый.
        Нормально собраны комплекты, я боялся, что шлемы будут норманнские, там бармица утяжеляет голову и дыхание затрудняет. Белорусы решили подчеркнуть свою европейскость и купили на всю команду бацинеты с решетками вместо глухих забрал, кольчуги и латные руки-ноги. Классические рыцари четырнадцатого века получились. Колени тоже будут прикрыты - молодцы. Оружейка вентилируемая, хорошо, не погниёт добро, и ржаветь меньше будет. Одеваемся, идем в тренировочный зал, не на основную спортивную площадку, а рядом, за гандбольными воротами.
        - Спарринг полторы минуты. Денис, правила изучил?
        - Не волнуйся, не пальцем деланые.
        - Добро, тогда сам командуй.
        - Бойцы меня слышат? Бойцы к бою готовы? Бой!
        Ну что сказать про соперника, фантазии нет, скорости нет, защита хорошая, физуха на уровне. А вот мы тебе сдвоенный удар, пока ты бьешь мне в щит, я тебе в руку. Не понравилось, а вот еще один сдвоенный в ключицу. Никто не может полностью закрываться в момент своей атаки, только я могу. Ну и своих парней в Туле учил. Создаю дистанцию, мол я подустал, тут же резко рву - поймал! Вова не успел прикрыть голову и прилично так словил в купол, небось вмятина будет. А вот на зацеп щитом ни разу не поймал его, защита вполне так поставлена. А вот это хамство - он решил меня протаранить своим щитом - вес у бойца побольше моего, грех не воспользоваться. Складываюсь в шарик там, где стоял, четверти секунды мне хватило на шутку. А вот Владимиру не хватило этого времени затормозить, от с грохотом летит через меня.
        - Стоп!
        - Боец, это фиаско! Это не двойка, это полтора! Алё, боец меня слышит?
        Подозреваю, что его громкое падение наложилось на легкий нокдаун от последнего удара в голову. Вдруг он вообще не меня толкать ломанулся, а просто потерялся? Да и плевать, взрослый дядя, продышится.
        Угу, нормально всё, встал сам. Ну покачивается слегка, в доспехах падать не больно, это он просто ошеломлен. Ошеломлен - какое верное слово. Буквально, оно означает, что боец вырублен ударом по шлему.
        - Помогите Володе со снарягой, что ли. Разбор полетов после счета. Денис, ты там сколько насчитал?
        - Да чего там считать, понятно всё. «Пусто-ноль-голый вася», как говорят доминошники.
        - Жорж, мы думали, ты просто тренер-самоучка. А ты небось действующий чемпион. Где тебя такого к нам в СКА захомутали?
        - Где? В зенитно-ракетном полку выписали помочь маленько. И да, я просто тренер. Нет, не чемпион, я в соревнованиях не участвую.
        - А почему? Круто же фехтуешь, сразу видно.
        - Товарищи спортсмены, вам посчастливилось попасть в команду одного из основателей этого вида спорта. Большинство наставлений по организации тренировок и соревнований написано при его участии или под его диктовку.
        - Да ладно, Денис, жути нагонять. Хотя да, мы с преподавателями в Ленинградском спортивном техникуме всю тренировочную документацию прорабатывали, чтоб весь мусор вычистить. Зато теперь не на пустом месте секции развиваются, не на голом энтузиазме.
        - А на этом турнире тоже не будешь участвовать? - вот настырная молодежь.
        - Я лет на двадцать тренировался больше любого из будущих участников турнира. Нечестно выйдет, если я заявлюсь.
        - А сколько тебе лет?
        - Восемнадцать.
        - Вот ты гонишь, тренер! Аж чуть не поверили.
        - Жорж Милославский зря не скажет - учитывайте на будущее. Владимир, ты с нами, оклемался? Раз тебе историческое фехтование неинтересно, не смею задерживать. Переодевайся и можешь действовать по своему распорядку.
        - Я теперь никуда не уйду. Пока мне не покажут, что нужно делать, когда выходишь против таких бойцов, как ты, точно не уйду! Как так, я по тебе вообще ни разу не попал, а ты меня как открытую книжку пролистал и закладки где хотел позасовывал.
        - Да, Володь, он тебя как ребенка уделал.
        - Серег, ты бы не скалился. Думаешь, ты бы лучше изобразил?
        - Парни, без спора, без драки. Сейчас все по очереди изобразят, что смогут. Раз уж я в доспехе, прогоню всех по одному.
        - По двое никак? Чтоб побыстрее, типа.
        - Вот этот боец спешит, первым пойдет. А пока облачаетесь, поясню - мне вас не избить требуется, а посмотреть каждого, пощупать ваши умения. А так конечно, быстрее вас двойками выпускать и бить. А то еще бы собрал всех и разом положил на пол.
        - А что, реально смог бы, Жорж?
        - Да на раз. Потом покажу.
        Они еще не поняли, кому попали в руки. Да я их одним заклинанием положу. Заклинание произносится громким уверенным голосом и называется «Упор лежа принять!» Но у этих вояк всё еще впереди. Этих жалеть не нужно. Во-первых, военные, во-вторых, зарплату получают, в-третьих, будет кем заменить, если кто-то сломается в моих нежных руках. В кои веки дали мне набор солдатиков оловянных говорящих поиграться от души.
        Сычев смотрел на то, как Милославский избивает своих новых подопечных и верил всем байкам, которые про него рассказывают в среде истфехов. В голосе, в жестах Жоржа сквозит такая уверенность в себе, словно он тот Терминатор из нового американского фильма. Терминатор старший брат Электроника. А рассказывали многое. И, что он развел секретаря ЦК ВЛКСМ на спарринг с ним в полный контакт; и что он устраивал на волгоградском полигоне дуэль с приезжими пограничниками на автоматах и выиграл; и что он один пришел в цыганский табор, искалечил, а потом посадил в тюрьму их барона; и что он милиционеров учит стрелять из табельного оружия, а стерхов летать. Ну про стерхов небось врут. А вот то, что ежегодные чемпионаты среди служащих силовых структур и вооруженных сил проводятся у них в Туле под патронажем ЦК комсомола, это о чем-то говорит. Говорят, тоже Милославского затея была. А как спортсмены его приняли! Час прошел, уже в рот смотрят и чуть не молятся. Володька, первый смутьян после показательной порки из кожи теперь выскочит, а попробует доказать Милославскому, что не мясо, а боец. Макаренко с дубиной
этот Жора. Иванову надо в ножки поклониться за такого тренера. Или не Иванову? Кто-то же его вычислил раньше и командованию Округа передал информацию. Сопоставили стоящие перед БелВО задачи и имеющийся ресурс. А Иванов просто организовал перевод.
        Те, кто «сопоставили стоящие задачи и имеющийся ресурс», в это же время сидели в свежеотремонтированном московском кабинете некоего Комитета и говорили о том, о чем размышлял капитан Сычев в далеком Минске. Кабинет был отремонтирован качественно, до кирпича - паркет и все деревянные панели сорвали к чертям собачьим, распределительные коробки, коробки выключателей и розеток, дверные, оконные короба заменили, люстры тоже пошли под замену. Кто вообще завел моду на эти панели? Это же просто поле бескрайнее для прослушки! Причем, в процессе ремонта нашли провода как современные, так и совсем довоенные, еще в хлопчато-бумажной оплетке. И вели они все… куда-то вели, под потолок, под пол, наружу. Не пойдешь же в соседнее Управление со словами: «Тут от нас к вам прослушка идет, это вы нас слушаете или она мимо вас проложена? А может, мы вас слушали? Давайте и ваши панели поснимаем». Наново в кабинет заводили проводку и штукатурили его при круглосуточном посменном дежурстве работников Второго Управления. А следом той же процедуре подверглись остальные помещения.
        Начальники других управлений посмотрели на это, услышали про новую технологию нанесения штукатурки и, спустя какое-то время, тоже запланировали ремонт. Деревянные панели резко вышли из моды сначала в Конторе Глубокого Бурения, затем в Политбюро и Совмине, а дальше новая мода покатилась по стране подобно эпидемии. Самые умные товарищи, ставшие невольными зачинателями моды, посмотрели на результат своих трудов, почесали в затылках и горестно вздохнули: «Что же мы наделали! Сами себе всё и пообрезали». Оказалось, что «лишних» проводов в Союзе было много, очень много. Но это было потом. А пока они наслаждались совещанием в непрослушиваемом служебном помещении. Оказывается, планерками в бане тяготился не один Онегин.
        - Русских борзых когда на соревнованиях выставляют, их пускают за чучелом зайца на веревочке. Причем это чучело и на зайца толком не похоже. Так себе, комок тряпок. Но у борзых азарт, желание бежать, хватать, да еще обогнать соперников - им только дай за кем бежать, даже не посмотрят. И что интересно, судьи глядят не только на то, кто первым догонит. Там всё тоньше. - Генерал выдержал драматическую паузу - жюри ставит баллы за легкость бега, готовность преследовать зайца, азарт тот же. В результате победителем может стать не та собака, которая первая догнала этот рваный тряпичный комок, а та, которая ярче всех представила себе живого зайца.
        - Семен Федорович, это вы про нашего Зайца?
        - Нет, я про тех борзых, которые за ним бросились. Это надо было додуматься! Привлечь к поиску и блокировке объекта комендатуру Минска! Это кто их учил работать, где их понабирали-то, по объявлению, не иначе. Стрельченко, отследили, куда доклады шли?
        - Да, Семен Федорович. Я подробно расписал цепочку, вот ознакомьтесь.
        - Видишь, Петя, как наши сторожки сработали. И Зайчик твой цел, и борзые на привязи теперь.
        - А если бы его захватили?
        - Тогда бы у нас было больше материала. Мы бы не информационные цепочки отслеживали, а канал физической доставки интересантов. Очень полезная информация.
        - А если бы его потрошить начали?
        - Как заключили аналитики, с наскоку бы его не распотрошили, а всерьез работать с Зайцем мы бы им не дали. В самом крайнем случае бы ликвидировали. Ты, Онегин, читай служебки аналитиков, не ленись, умнее будешь.
        - И не жалко такой источник терять?
        - Я тебя понимаю, Петр, ты с объектом уже пятый год водишься, чувства личные там, дружба. Но он солдат, причем сознательный и идейный. Он не отходит в сторону, вот и ты не умаляй его готовность пожертвовать жизнью за Родину. Сам, небось, тоже не отойдешь, когда стрелять начнут. Не отвечай, я и так знаю. Мы сейчас воюем с теми, кто не просто отойдет, кто перейдет или уже перешел на ту сторону.
        - Семен Федорович, кого посылаем на контакт с Зайцем?
        - Как кого, вон его куратор сидит, он пусть и едет.
        - А мы не привлечем внимание лишнее, если я поеду? Сложат два и два…
        - И так уже внимания полные штаны. Уже все сливки с ситуации сняли, теперь просто работаем. Заодно покажем, что Милославский под нашим прикрытием официально. Петр, он не будет кочевряжиться, если мы его к нам на службу определим?
        - Думаю, если зарплату платить будем, то не откажется. Он мне однажды заявил: «Я за деньги готов на любую низость. Даже работать» Внештатником или в резерв? Хотя внештатником может и отказаться. В грубой форме. В очень грубой.
        - Молодец, Онегин. Аналитический отдел пришел к тому же выводу. «Циничный патриот, не признающий авторитетов. Готов отдать жизнь за идеалы, но не бесплатно. Готов работать в случае, если работа приносит удовольствие. Скорее сибарит, чем гедонист» - научились эпитеты давать, психологи доморощенные.
        - Всё понятно, Семен Федорович. Я готовлю поездку, еду в своих погонах, контакт не скрываю.
        - Ну зачем так-то перевирать мои слова, Петя! Устрой еще там цирк с фанфарами. И с конями. Не надо перегибать палку, кому надо, и так увидят. Просто встречайтесь, как это обычно происходит. Не шифруйся, но и флагом не маши там.
        - А звание?
        - Ему? Он сейчас сержант? Ну давай ему старшину дадим, пусть Милославский тоже посмеется - старшина Комитета Госбезопасности. Я так понимаю, он ценитель тонкой шутки и удара кувалдой.
        Как раз в это время в Минске закончилась первая спонтанная тренировка команды СКА БелВО по истфеху с новым тренером. Все спортсмены были слегка избиты и приведены в состояние полного доверия к тренеру, то есть ко мне. Я даже запыхался на четвертом бойце, а на пятом откровенно вспотел и подустал.
        - Бойцы, как вы видите, я провел подряд всего пять коротких спаррингов, а уже запыхался. Заверяю вас, при неудачной жеребьевке кому-то из вас и шесть поединков подряд может выпасть. - Тут я слегка перегибаю, шесть - это уже совсем неудачный расклад, такое бывает очень редко. Но ведь бывает!
        - Жорж, шесть - это как-то перебор, жестковато.
        - А ты вспомни, что тобою выбранный спорт родился из реального боя. И тогда противник не спрашивал, какой он у тебя по счету. Там кончался или противник, или ты. Только тогда для тебя всё заканчивалось. А если просто устал и прилег отдохнуть, сверху лошадки копытами объясняли твою неправоту.
        - Так то древние воины.
        - А ты чем хуже? Вон, Дениса спроси, часто ли духи приходят выяснять твой распорядок боев.
        - Приходят-приходят, только стараются постучаться, когда все спят или дома никого. И желательно с крупняком или минометами.
        - Вот и я о там же. У нас просто спорт, дерись до изнеможения, а потом дерись еще чуток. Тренер не даст тебя добить. Если не осерчает. Или сам не добьет из сострадания.
        Глава 15 Две корочки
        Родители приехали в гости в субботу. В субботу у нас день щадящих тренировок, то есть всего одна утренняя тренировочка до полуизнеможения. А в воскресенье бойцы вообще отдыхают. Ну и я с ними. То есть не с ними, а тоже отдыхаю. Так что встретил их на вокзале, первым делом озаботился документом - моё удостоверение не забыли! Я по-прежнему был похож на своё фото, благо выписывали новое по весне, старое удостоверение я «нечаянно» испортил - напрягала детская мордочка на нем. Теперь я кум королю, сват министру. Любой патруль пройду насквозь и не замечу. И милицейский тоже.
        Только ходить тут, как я и говорил, особо некуда. Пару старинных зданий нашел - недалеко от штаба БелВО собор пресвятого имени пресвятой Девы Марии и собор сошествия Святого Духа. С последним история одновременно несмешная и забавная, его в восемнадцатом году закрыли большевики. А в сорок втором в немецкую оккупацию открыли и больше не закрывали. Так что кому война, а кому место отправки религиозного культа.
        Не повел я родителей по архитектурным памятникам, пошли мы по магазинам. Мама всё удивлялась, как меня служба кидает, а отец не шибко - его кидануло в своё время дальше, аж на Камчатку. И шутки с вариантами несения воинской службы ему тоже знакомы не понаслышке. Он тогда ухитрился попасть в программу направления солдат для поступления в ВУЗы, ухитрился успешно сдать экзамены и в результате отслужил два года вместо трех. Кто понял службу, тот не торопится, а кто служил, тот в цирке не смеется. В магазинах родители чуток закупились для дома, для себя, В Минске со снабжением неожиданно лучше, чем даже в Москве. Родители и меня пододели, принарядили. Тут они правы, ходить везде в одном и том же спортивном костюме моветон. Даже, если футболки меняешь, всё равно странно. Вещи купили приличные, но не дорогие, меня жаба душила платить нормальные суммы за вещи, которые могут через пару месяцев сгореть или пропасть.
        Когда ждал на перроне поезд родителей, пришло в голову, что могло меня напрячь на вокзале в первый день по приезду в Минск. У нас из полка в декабре солдат дезертировал. Хитро так, остался в закутке в чепке нашем, после закрытия прибарахлился из ассортимента вещевого отдела и через форточку смылся по гражданке. Не удивляйтесь, такой вот чепок продвинутый в дивизии, с промтоварным магазином. А поймали его через сутки именно на этом самом вокзале в Минске. Милиционеру стал подозрителен парнишка в новой одежде, умытый «по-духовски» - лицо чистое, а за границей ровного круга лица на шее и ниже подбородка слой грязи. Практически на той же платформе прихватили, на которой я выходил из электрички. Помня тот казус, я теперь в гражданской одежде тщательно слежу, чтоб не выглядеть как тот дух-дезертир в новой одежде с грязной шеей. Надо вообще следить за манерами, привычками и реакцией. Поначалу особенно тяжело было не козырять и не пытаться идти в ногу с попутчиками. Военные не обращают на это внимание, а гражданские могут зацепиться за несоответствие. Объясняй потом, что да как.
        Как мама не просила, в свою комнату в гостинице я их не повез. Мало ли, что любопытно и хочется убедиться, что у ребенка всё в порядке, мне такие засветы перед живущими там не нужны. Так ходит какой-то молодой человек, явно спортсмен, и ладно. И вдруг родители в гости врываются, мама квохчет… может он срочник какой? Нет мама, я не беглец из Советской Армии на нелегальном положении. Я служу там, куда определили и живу так, чтоб не нарываться на лишние вопросы. Родину защищать можно разными способами, не приставай.
        Вечером сходили в кинотеатр «Мир» на стереоскопический фильм, кстати сам кинотеатр оказался точной копией того Мухосранского, в который я Наташку водил когда-то. О! А где сейчас Наташка, интересно. В Туле небось, она в прошлой жизни туда переехала. После моего нелепого, с точки зрения многих, ухода из школы после восьмого класса мы не общались. Я неперспективный. Вообще, странно мои амуры с девушками выстраиваются. Наверное, они чувствуют, что я не воспринимаю всерьез наши отношения и сами в них не рвутся. Короткие дружеские романы без обязательств. Ну и не без каких-то спонтанных этих самых с малознакомыми юницами, чисто для здоровья.
        Мой первый, тот настоящий период юношества пришелся на середину 80-х. Алкогольной зависимостью меня не накрыло, курить не начал, все силы были брошены на вспашку зяби. Помню, любить был готов всё, что шевелится, лишь бы женского полу. Типичный разговор двух прыщавых самцов в эти годы выглядит примерно так:
        - Ты щас с кем ходишь?
        - С Наташкой.
        - Это какая такая Наташка, не та, которая …
        - Что значит какая? Какая дает, с той и хожу! Хрен ли думать.
        А потом СССР начал разваливаться. Девушки узнали, что секс существует, что заниматься этим не только почетно, но и здорово. И проблема Наташ начала рассасываться. С доступностью девушек стало неоднозначно: с одной стороны, появились реэкспортные деффки, ну которые за свободно конвертируемую валюту. С другой стороны, над населением нависла безнадега: вместо любовно-постельного приключения или романтичного блуда на пленэре случайная фемина тебя могла оттрахать со всей пролетарской ненавистью как виновника августовского путча. Все тогда выучили слова «клитор», «коитус», «фрикции», все бросились оргазмировать назло этому миру и безнадеге, от которой впору выть. Дальше хуже. Некоторые девушки уже были готовы заняться этим за советские деньги. Или за еду. Ага, вот прямо ЩАЗ! Я за еду работаю всю смену, а она всё сожрет за полчаса еёйного же удовольствия? Ситуация с едой в зарождающейся России стала как с сортами водки в прошлом СССР - уже не спрашивали «что есть будем сегодня?», спрашивали «есть будем сегодня?» без деталей и глупых уточнений. Знакомый машинист поезда делился: «Мне в поездку жена
собирает тормозок, а я за эту поездку получаю меньше, чем мой перекус стоит». То есть за работу он не зарабатывал на еду не то, чтобы семье, себе на обед не зарабатывал…
        Но молодость еще не кончилась - приходилось выкручиваться. Не поесть можно день-два. А вот не возлюбить ближнего своего, точнее ближнюю - уши закладывает, зрение расфокусируется, короче, организм требует. Высшим пилотажем у парней стало пойти в гости к девушке и покушать за секс. Подозреваю, что порой ребят подкармливали из жалости, а не за выдающиеся достижения во вспашке зяби. Русские женщины, они загадочные. Эк меня кинотеатр на философию сподвиг. Родители, а пойдем покушаем, да я вас в поезд посажу! А сам по своим планам буду действовать.
        Посетители, они как проблемы, по одиночке не ходят. Навестили родители, через три дня очередное явление Христа народу - товарищ Онегин. Что характерно, в штатском. Это насколько плотно они меня ведут, что уже пронюхали о том, как я сейчас одеваюсь. Но по порядку. Провожу вторую тренировку, дневную, в зал приходит Сычев. Жорж, там на трубке висит человек, тебя спрашивает. Меня звонок по телефону пока напугать не способен, иду и думаю - Иванов проснулся или из полка нашли и будут взносы канючить. Еще мысль в голову закралась, а вдруг с подъемных тоже платить надо? Это ведь не налоговая, в Финляндию от них не сбежишь, а сбежишь, так и там расстреляют. В таком игривом настроении аллокаю в трубу:
        - Алло! Милославский на связи.
        - Жора, молодец, что на связи. Узнаешь голос?
        - Голос узнаю, а откуда он у вас? Сперли у Онегина?
        - Ха-ха-ха, рассмешил! За что люблю с тобой общаться, Жора, так это за юмор и позитивное мышление. За тобой во сколько заехать? Я на колесах.
        - Приехал кормить? Одумался, поздравляю! А то может зайдешь, поспаррингуем.
        - Чтоб ты меня головой в пол воткнул? Нееее! Лучше я тебя покормлю по-человечески.
        - Добро. В семнадцать-тридцать тогда выхожу к калитке. Или зайдешь?
        - Да чего я там не видел. До встречи!
        Это у нас в команде так течет или в зенитно-ракетном полку. Фраза «головой в пол воткнул» к какому эпизоду относится? Стой, мне же тот особист прямым текстом сказал - всё под контролем. Ну и ладно. Я в парке не мастурбирую на памятник Ленину, использованные крышечки от Байкала в кафетериях не ворую, пусть присматривают за мной бойцы невидимого фронта, вдруг уберегут от чего.
        Последний раз, когда в двадцать первом веке был в Минске, меня поразило минимальное количество кафешек в центре города, особенно в сравнении с Москвой. Зато именно там, в каком-то непафосном заведении я встретил Счастье с большой буквы. Меня обслуживал официант по фамилии Счастье. Вот и в советском Минске приятных на первый взгляд заведений мало. Но в сравнении с Москвой - больше. В Москве сейчас больше столовых, пельменных и прочих забегаловок для трудового народа. Москва восьмидесятых город-труженик. Опять-таки, может и Минск трудяга, но я его снова почти не вижу. Зато каждую неделю в ресторан водят. Или возят, так даже лучше.
        По нездоровой традиции в машине не разговаривали, отложили на ужин. Что мне нравится в Минске всё больше и больше - вежливость и отсутствие так раздражающего быдлячества в швейцарах. И чистота, даже зимой перед рестораном чисто и снег убран до асфальта.
        - Жора, а ты там за границей был? - Мне сразу стало понятно, где там. «Там» Онегин подразумевал тогда.
        - Был. В Италии, в Австрии, в Чехии, на Гаити в Доминиканской республике.
        - Легально?
        - Конечно легально. В том варианте истории любой работяга мог свободно кататься по миру. Если деньги были. Капитализм, он такой.
        - Ты сказал «в Чехии». Развалилась Чехословакия?
        - Угу. Но спокойно развелись, без скандалов. Вот Югославия в лоскуты с войной, резней и бомбежками Белграда.
        - А кто бомбил?
        - США и НАТО. Новая концепция - НАТО до порога. Вся Европа, считай, кроме Белорусии и Украины.
        - И прибалты?
        - Петр, так они и сейчас не скрывают своих предпочтений.
        - Там русских больше половины, как так выйти могло? Там армия, органы…
        - Местные русские захотели в Европу.
        - понял. На Гаити ты что делал?
        - Отдыхал. Представь страну аналог Кубы, которую американцы для себя превратили в очередной дорогой курорт и летают отдыхать, как мы в Сочи.
        - Да, в Сочи классно, я там был.
        - После Гаити, точнее Доминиканской республики на Сочи даже взглянуть противно.
        - Это почему?
        - Потому что богатые умеют отдыхать. И работать тоже. А еще там пляжный сезон двенадцать месяцев. Строишь дом отдыха на берегу, и он приносит прибыль весь год без перерыва, как мартеновская печь.
        - А машина? Машина была? - Эк его на лирику потянуло. Или зубы заговаривает?
        - Не было. В Москве машина не нужна. А за город или за покупками меня старший сын возил на своей машине.
        - На Волге?
        - На Субару. Японская машина.
        - Чего ж не на нашей?
        - Наша машина - это тоже Сочи. С воспоминаниями покончили? Давай теперь конкретно.
        - Нет, Жорж, пацаном ты мне нравился больше. Хоть и нахалом был, но не таким окончательным. Субординацию вроде как держать умел.
        - Петр, так я твоего звания не знаю. Может ты ефрейтор, а я целый сержант. С чего мне боевому сержанту субординировать перед ефрейтором. А что ты в капитанских погонах приезжал, так я тоже успел их поносить в своем полку.
        - Во-во, я о том и говорю. А про капитанские погоны я не в курсе, это новость. Расскажешь?
        - Угу. Старлей приходил, особист дивизионный, от вас? А то твоим именем размахивал как знаменем.
        - От нас, так что не волнуйся. Так что там за история с погонами?
        - В офицерском клубе Терминатора крутили, в выходные билеты солдатам не укупить, и никак не попасть. А в рабочие дни их не отпускали.
        - И что? Ты же не…
        - Ну да, я надел капитанскую форму, построил батарею и отвел в кино. Аккуратно вышло, даже ваш особист не узнал. Понятно, что лейтенантская подошла бы лучше, но я не догадался звездочки скрутить. Опять же дырки бы остались, палево.
        - Милославский, я с тебя охреневаю! Ты же взрослый человек, к чему такие закидоны?
        - Резоны как раз были. И объяснения можно дать логичные. Тут и желание проверить, что идентичность миров имеет место - фильм снят до моего вмешательства в ткань Мироздания. И действия по завоеванию авторитета у личного состава. Но главная причина не в этом - просто я могу себе позволить действовать так, как считаю нужным. Или как захочу. Понимаешь, у меня призовая игра. Или работа над ошибками? Да хрен его знает, если честно.
        - Ладно, пусть будет так, как есть, ежели иного нет и не предвидится. Такие люди и нам нужны. Непредсказуемые и инициативные. Но в стане врага. Шучу, не вскидывайся. На вот, порассматривай.
        Онегин протянул мне свое красненькое удостоверение сотрудника КГБ. Когда я его раскрыл, то как-то оторопел. Слева на фотокарточке с печатью почему-то было моё лицо. Какая-то фигня. Справа тоже всё неправильно, старшина Милославский Георгий Николаевич состоит в должности младшего оперуполномоченного центрального аппарата КГБ СССР. Владельцу удостоверения разрешено хранение и ношение огнестрельного оружия. Еще раз посмотрел на фото - точно, я на нем в форме с погонами старшины.
        - Это чего такое? Шутка юмора? Считайте, насмешили.
        - Ну ты посмотри, начальник наш как в воду смотрел. Говорит, Милославский ценит тонкую шутку и удар кувалдой. Не переживай, за приказ о назначении и удостоверение ты уже расписался. Так что всё честь по чести. Не опозорь уважаемую организацию.
        - Со старшиной прикольно вышло. Кто сочинял?
        - Коллективное творчество. Тут дело такое, что без высшего образования тебе офицерское звание дать не могли. Сержантом оставлять тоже как-то нелепо. А так, если кто увидит, поймет - тут не всё так просто с сотрудником. У нас даже служебные удостоверения бывают «не для всех». Есть удостоверения, а есть удостоверения.
        - Угу, сразу стало понятно. Небось еще и номера блатные, серии козырные.
        - В точку попал, Жора. Знал или угадал?
        Как я про посетителей косяком верно напророчествовал. Посетители шли косяком и несли в клювиках красные книжечки. Все на моё имя. С удостоверением КГБ понятно, убрать его в застегивающийся карман… а я не в форме, в гражданской одежде до застежек на карманах пока не додумались. Всё равно подальше. Это даже не пистолет Макарова, это оружие серьезнее. И кстати, это оружие дает право ношения огнестрела. Которого у меня нет. «Жизнь нашего героя была настолько беззаботна, что он даже не озаботился револьвером» - вот какая у меня беззаботная жизнь. Все проблемы решаются ударом меча или телефонным звонком. Ну или не решаются.
        - Жорж, на говорил про землетрясение в Армении в конце восемьдесят восьмого, мы начали потихоньку рыть в том направлении…
        - И наткнулись на каку?
        - Да, как раз на каку. Что там такое?
        - Подготовка Карабахского конфликта. Англы через турок и напрямую качают обе стороны и готовят войну.
        - Какую еще войну? С кем? Кого?
        - Первую Карабахскую. В конце этого года или в начале следующего полыхнет первый межнациональный конфликт. Такой, что Союз уже развалится, а армяне с азербайджанцами воевать еще десятилетия будут. Вы в Казахстане бучу додавили окончательно?
        - Да. Там и не особо сложно было. Горстка заговорщиков.
        - Блажен, кто верует. Скоро повторится там же. А потом в Узбекистане, в Грузии, Таджикистане… Будем бегать и очаги заливать. Ты знаешь, как торфяники горят? Тут дымит чуток, а там пламя показалось. Здесь затоптали, там залили. Но тлеет в глубине у тебя под ногами, а может уже и горит. Вот-вот вырвется повсюду, тушить бесполезно. Но ты еще не понимаешь и бегаешь с лопатой и ведром.
        - Так что ты предлагаешь?
        - Я тебе давно говорил, я не вижу способов спасти страну. Можно попытаться, можно даже отсрочить на пару лет. Нефтяная война против СССР уже началась, нам срезали доходы, давят всякими эмбарго на высокоточные станки и стратегической сырьё. Национальные республики подогревают засланные агенты, вы много их поймали? А знаешь почему? Их прикрывают местные комитетчики. Яд национального самоопределения уже проник в души партийно-хозяйственной верхушки, а КГБ всего лишь инструмент в руках партии. Не так ли? Карающий меч в руках предателей разит кого?
        - Кого?
        - Того, кто его выковал и вложил в руки перерожденца. Так что наша с тобой двоечка уже в кольце предателей.
        - А как ты понял про Второе Управление? В удостоверении ни слова.
        - Когда человек идет, он оставляет следы. За крупным отрядом следов гораздо больше. Время их затирает, но не так быстро и не настолько тщательно, чтоб в следующем веке люди ничего не знали про комитет. Парадокс - сейчас про него знают меньше, чем будут знать потом.
        - И как он там выглядит?
        - История продажная девка Капитала. Так что по-разному. Тем более, что в том моем варианте развития президентом стал ваш бывший кадр, доигравший до подполковника. Прикинь, карьера - из никчемушного подпола в президента великой страны.
        - Два вопроса. Ты всё время говоришь «в моем варианте истории», ты допускаешь, что она потекла по другому руслу?
        - Думаю, течение сместилось немного после чьих-то действий. Что дальше? Может вернуться в прежнее русло, что более вероятно, а может потечь другим путем, но обязательно рядом с прошлым руслом. И обязательно в сторону уклона - реки не текут в гору.
        - Ты не веришь в возможность спасти Союз.
        - А ты? Петр, ты теперь обладаешь новым объемом информации, ты зришь в корень, что ты там видишь?
        Глава 16 Весенние хлопоты
        Разговор с Милославским и не мог кончиться ничем иным. Снова ощущение, словно в дерьме поплавал. Причем под бодрые прибаутки и советы Жоры правильно дышать, чтоб не устать раньше времени. Мол, плавать в дерьме не страшно, страшно в дерьме тонуть. С другой стороны, всё так и есть - кругом это самое, и в нем приходится плавать. А то, что Жора об этом напомнил, функция у него видимо такая, напоминать. Нострадамус недоделанный, нет бы что-то конкретное сказать, мол вот тогда-то будет кака, но, если заранее приготовить бумажку, каки не будет. Как Милославский однажды пошутил: «У нас нет хронодесантников, одни хронотуристы». А как бы не помешал пара имперских штурмовиков или прогрессоров с бластерами из романа Стругацких. Впрочем, в их романах тоже не всё ладно. И прогрессоры ноют точь-в-точь как Милославский. Какие талантливые авторы, предсказали появление Жоры. Или сталкивались с одним из туристов.
        Когда Онегин делал доклад о встрече с источником, Семен Федорович кивал головой, сверяя рассказ со своими прогнозами. Мол, всё верно, всё так и есть, прогнозы верны, аналитики не ошиблись. А когда дошел до Полякова, генерал его прервал:
        - Подожди, ты о чем? Какой Поляков? Так и сказал «генерал-майор Дмитрий Поляков»? Да, есть такой генерал во внешней разведке, теперь невыездной. Я его дело знаю прекрасно, давно ведем. Копаем несколько лет, но пока дальше подозрений не зашло.
        - Милославский сказал, что в его варианте истории наше Управление вычислило и арестовало летом прошлого года. И что в его варианте Полякова расстреляли. Жора поэтому и не заморачивался информацией о нем. Засел в памяти, потому что полный тезка знакомого Милославского, мол «его бы тоже можно было расстрелять, но за тупость у нас не казнят» По словам Милославского двадцать лет работает на США по идейным соображениям, ненавидит советский строй, расстрелян в восемьдесят восьмом году, мол, игру с его участием решили не вести, слишком матерый враг.
        - На чем мы его взяли всё-таки по версии Милославского?
        - Тут совсем грустно. Ваш фигурант продолжает работать в ГРУ секретарем парткома. Вычисляет убывших в командировки наших нелегалов, которые отсутствуют на партсобраниях, и не выплачивают взносы. Информацию о них отправляет в ЦРУ.
        - !!! Да уж, Петя, продуктивно скатался. То Калугина принесешь, то Полякова. На мелочи вы с Милославским не размениваетесь. Полковников-предателей нет, или просто чего попроще?
        - Семен Федорович, это же нормально, у неподготовленного человека в памяти остаются только самые громкие факты.
        - Да понятно, это я ворчу по-стариковски. Давай, дальше расстраивай меня. Вы же со своим подопечным ради этого на свет появились, чтоб мне спалось плохо. Вот же сука Поляков, переиграл. Стоп. В голову себе заметочку ставьте: на следующем совещание давайте вместе подумаем, товарищи, почему мы ТАМ его уже взяли, а здесь еще нет. Где недоработали, хотя могли. Мне еще Маркелову что-то докладывать.
        Нормально обустроенный быт повышает производительность труда. Так что я взялся улучшать своё качество жизни. В то время, как нормальный попаданец уже купался бы в гонорарах, я радовался денежке, привезенной Онегиным - своему жалованью за службу в органах и тратил эти несчастные двести сорок рубликов на себя. Кстати, родители пробовали оставить мне денег на человеческую жизнь, а я их огорошил своим жалованьем в двести пять советских рублей. Сын-то оборванцем ходил в спортивном костюме не от бедности, а от тупости. Точнее по инерции - привык солдатом жить и ходить в одном и том же. Майки-трусы менял, и ладно. Вот так прокалываются разведчики.
        Больше сил у меня, значит интенсивнее тренировки у моих подопечных. Активнее тренировки - меньше разговоров не по теме. Если спортсмен после тренировки матерится, значит тренер где-то недоработал. А если боец не смог уйти с этой или прийти на следующую, значит перегнули палку чутка. Вот так и ходи по лезвию, чтоб дрессируемые еще дышали, но уже без мата. Февраль просвистел кометой, за месяц парни смогли заметно поднять уровень. Физуха, реакция, навыки единоборств и мотивация. Мотивацией по штату занимается начальник команды, у него гипотетический кнут и реальные пряники. Ну и я помогаю ему мотивировать бойцов по мере сил, у меня кнут осязаемый, вернее палка и меч. Еженедельный субботний спарринг со мной как зачет, где проставляют не баллы в журнал, а синяки и гематомы по всему телу. Но втянулись, увидели сами, что получается. Приучаю вояк к мысли, что стыдно с таким тренером и поддержкой Армии, да при их подготовке не победить на турнире. До турнира два месяца осталось, он приурочен к Девятому мая и начнется накануне, восьмого числа. Организаторы решили, что одним днем такое мероприятие не
провести, финал сделают как раз девятого.
        Восьмогомартовский праздник попал на воскресенье, так что бойцам никакого дополнительного выходного от тренировок. В нашем коллективе сплошь мальчики, скидываться на букеты неактуально. У меня из подружек только паспортистка. Вы будете смеяться, но кроме прогнозируемой десятки шестого числа в пятницу я занес ей и букетик цветов. Она дама, мне не трудно подчеркнуть ей свое уважение. Знал я одного вежливого человека, ему жилось заметно проще, чем некоторым другим. Он занимал скромную должность зав. складом и был очень добрый и вежливый. Поэтому, когда на него завели дело, закрыли его буквально через неделю. Прокурор областной очень удивлялся, как на такого хорошего человека могли завести уголовное дело. Тем более, что при обыске ничего не нашли. Или потеряли. Шучу, конечно, но «сказка ложь, да в ней намек».
        После женского праздника чуть не сломался Сергей Шалин. Видимо, расслабился там, где праздновал и перебрал спиртного. На тренировке ему было сильно тяжело, в спарринг я его не поставил, взгляды товарищей игнорировал и нагружал на выносливость. Выжал как тряпочку, а потом еще нагружал, но уже на скорость реакции. Молодой организм, пусть помучается, сердце здоровое, если верить медикам. Ну и слегка потек парень - ты что, не видишь, как я страдаю после вчерашнего, мол. Спасите, хулиганы зрения лишают!
        - Сергей, это был твой выбор. Ты знал, что у тебя сегодня тренировка. Знал, насколько она интенсивная. Видимо, решил проверить реакцию организма, я тебе помог. Результат наблюдают все - излишек алкоголя вреден при занятиях спортом. Я даже рад, что один из вас не пожалел себя и пошел на этот трудный эксперимент.
        - Тренер, ты сказал, что вреден излишек алкоголя. То есть, в природе имеется некая доза, которая не вредит? - Женя решил отвлечь меня от жертвы? Да не жалко!
        - Да, Евгений, в определенных дозах алкоголь помогает. Не дураки же придумали «наркомовские сто грамм». Примерно такая доза или полста грамм в пересчёте на чистый алкоголь усваивается организмом без вреда. Как говорил один специалист, при высоких физических нагрузках есть три способа снять напряжение в мышцах: баня, массаж, алкоголь. А вы думали, я злой трезвенник?
        - Ну да, ты же не выпиваешь совсем. Даже на двадцать третье, святой повод, мы думали после тренировки того с тренером… а тренер не того.
        - Парни, объяснение простое. Я пью только игристые сухие вина. А их в магазинах днем с огнем не найти. Вот и хожу вечно молодой, вечно трезвый.
        - А если мы достанем брют?
        - Отдам вам денежки с благодарностью, положу этот ящик в холодильник у нас на базе и буду попивать по бокальчику ежевечерне. Ну и вам налью, если есть желание пить такое.
        - Заметано, тренер! Мы пошукаем в известных местах.
        Пошукают они. Да пусть. Одинокие вечера начали меня угнетать. Такая скотинка человек, что в декабре он рассказывал, как здорово праздновать Новый Год в чепке со своим полком, в январе мечтал уехать в лес, в теплую палатку, чтоб спать и не мерзнуть, а в марте его начали угнетать одинокие вечера, похожие один на другой. Ни тебе наряда, ни караула, хоть шампанским скуку заливай. Сходил в кино пару раз, не без этого. В одиночку и фильмы не так интересно смотреть. Один раз посидел в баре, потанцевал, даже какая-то девушка чуть пониже ростом, зато чуть постарше приклеилась. Мол, вы так меня сжимаете, что я уже вся как пластилин, на всё готовая. Молодой человек, у меня так давно никого не было, что с вами всё будет. И где это всё будет? В офицерской гостинице военного городка? А снимать номер в какой-то центральной гостинице - это или предлагать деньги халдеям, или светить корочку. В тот раз был не готов, а сейчас вот думаю - может зря? Да ну, опасно. Вдруг клофелинщица или коллега на задании. Не хочу быть заданием. Одно радует, трансвеститов в Минске периода позднего СССР не водится. И губы никто не
накачивает.
        В конце марта прискакал на уазике майор Иванов смотреть, что у нас получается в плане тренировок и готовности к соревнованиям. Ну надо, значит надо. Парни, пакуемся в доспехи, поединки на счет, сужу я, два периода по две минуты. Первая пара: Женя-Сережа. Двух боев для понимания уровня достаточно, Валерий Владимирович вполне впечатлился:
        - Мне два месяца назад показывали другое фехтование, сейчас прямо огонь!
        - Ну так стараемся, причем не только на благо Округа, для всей нашей страны. Повышая уровень подготовки конкретно этих бойцов, мы тем самым заодно поднимаем общий уровень турнира.
        - Может, всё-таки сам поучаствуешь, Жорж? У тебя же ни одного титула так и нет.
        - Мне достаточно понимания, что через какое-то время меня перерастут. Вот тогда я буду спокоен за наш спорт. Он как ребенок. Вы же, Валерий Владимирович, не бегаете на перегонки со своим дитенком в полную силу, чтоб не отбить у него желание соревноваться. Так и тут.
        - Убедил, ставь на крыло своего гусенка. Командованию доложу, что шансы на успешное выступление команды сильно выросли.
        - Товарищ майор, разрешите к тренеру обратиться!
        - Отставить подкалывать, Шалин! Валяй, обращайся.
        - Тренер, ты когда-то обещал нам показать, как ты всю команду в одиночку можешь положить. Не пора ли выполнить обещание? Или уже слабО?
        - Ну, может и пора. Команда, как самочувствие?
        - Нормально! Не устали, тренер. Всё в норме.
        - Хорошо. Упор лежа принять! - все пятеро дружно приняли горизонтальное положение и приготовились к получению дальнейших инструкций. - Вот так, мальчики, я завалил вас всех. Заметьте, даже бить не пришлось.
        - Так не честно! Жулик! Обманул нас!
        - Видите, Валерий Владимирович, с кем приходится работать. Они же как дети!
        Весна в Минске начинается раньше, чем в Туле. Не календарная, а такая, что ручьи, грачи и девушки приводят к болевым ощущениям в шейном отделе. То есть апрель уже вообще снимает все блоки с поведенческих реакций. Все в возбуждении готовятся к приему в пионеры, ленинскому коммунистическому субботнику, опять же Первомай на носу. Какая-то Аня нарисовалась, я даже сам не понял как и откуда. Выпускница Брянского техникума физической культуры, а вот не надо смеяться. Если бы не этот факт, мы бы вряд ли нашли общие темы для общения в первый вечер. Просто потанцевали бы в баре, и всё. А так нашлось, о чем разговаривать, пока до дому провожал. А потом, потом уже этих тем было достаточное количество.
        Заселяться в гостиницу для поиска общих тем не пришлось, Аня жила в бабушкиной квартире. Бабушка уже переселилась в поля вечной охоты, но жилище пока так и называлось - «бабушкина квартира». Посоветовал подружке поскорее сделать косметический ремонт, чтоб квартира приняла новую хозяйку и не пахла старостью. Рассказал несколько нетипичных вариантов отделки, добавил себе пунктиков в карму. Вообще, большая удача - наткнуться в эти времена на девушку с собственной жилплощадью, тем более в Минске. Козырная невеста. Но нет, оказаться после развала Союза в этом осколке социализма не хочу. Пару раз, даже больше, ночевать у неё оставался. О своем социальном статусе врать не стал - сержант-срочник, тренирую команду в СКА БелВО. Особый способ несения службы Аню не смутил, она уж в курсе, что спортсмены в СССР отдельная каста. Но мне показалось, что в моё тренерство она не шибко поверила, мол привираю по молодости. Настаивать не стал, менталитет уже не требует самоутверждаться по любому поводу.
        Была ли у меня мысль, что, может, эту девушку подвели ко мне какие-то темные силы? Нет, не было. Глупая мыслишка пришла в голову, робко постучалась и была грубо послана нафиг. Это последний разговор с Онегиным, как ни странно, меня успокоил. Он подтвердил, что параноидальная чепуха по поводу перехвата моей тушки на вокзале была не чепухой, комендатуру припрягло Минское Управление КГБ, но, по его словам, меня вели и были готовы вытащить уже в Москве. Короче говоря, Милославский, ты был жирненькой наживкой на неведомую рыбу. Мне неведомую, а Второе Управление уже её потихоньку разделывает, хоть рыба и не догадывается пока об этом. Как раз удостоверение младшего оперуполномоченного было дополнительной страховкой от неожиданных легальных наездов. Ну и признанием того факта, что я всё делаю правильно. С другой стороны, они теперь мне и приказать могут делать то, что им нужно, а не то, что в мою умную голову придет.
        Когда во время того ужина в ресторане зашел разговор о дальнейших планах, я напрямую спросил своего теперь не куратора, а начальника:
        - Мне держаться за СКА или возвращаться в полк после соревнований?
        - Знаешь, Жора, что. Вот как оно пойдет, так и пусть будет. Продолжим за тобой присматривать вполглаза, но не думаю, что кто-то будет проявлять активность в отношении тебя. Для комитета ты засвеченный официальный наш кадр, никто не захочет тебя играть. Но на всякий случай канал экстренной связи я тебе дам. И вообще, летом мы планируем тебя из Белоруссии выдернуть совсем.
        Так что нет почти никаких шансов, что Аня играет со мной во взрослые игры по приказу, а ублажает по инструкции для сексуальных диверсантов Отдела Внешних Сношений Тринадцатого Управления.
        - Жора, где ты такого нахватался? У меня аж ноги сводит. Запрещенные фильмы по видео смотрел?
        - Анечка, а в Минске по рукам уже ходят порнофильмы? Или подпольные видеосалоны открылись?
        - В полный рост! В смысле, что на руках в полный рост. А видеосалоны… ну да, я слышала от подружек, что кто-то где-то был на чем-то таком, но сама там не была, не знаю подробностей.
        - И небось вся порнопродукция на белорусском языке.
        - Дурак что ли? Все же со смеху поумирают! Нет, там или на немецком, или с переводом на русский. Но переводить особо нечего. «О да, давай сделай это, сильнее!» - вот и весь перевод.
        - То есть ты всё это внимательно смотрела и тексты запоминала. А может и позы. Тогда почему мы не занимаемся всеми теми безобразиями, которые ты там видела?
        - Жора, как бы тебе сказать, половину мы с тобой уже попробовали, я себе в дневник даже записала отдельные моменты, ну и какой ты классный бываешь. А вторую половину пробовать я стесняюсь.
        - С этого места поподробнее, чего ты стесняешься? Рассказывай технологический процесс, будем пробовать. Я не я буду, если мы с тобой всех не переплюнем!
        - Как знаешь, ты же мужчина, а я девушка послушная и подневольная. Решать тебе, но боюсь, один ты не справишься - там групповуха!
        - Молчу-молчу, уела! Но твой дневник я теперь буду проверять регулярно. Мало ли, каких тебе оценок понаставят. А мне троечница в моей постели не нужна.
        - Милославский, ты не оборзел?! Между прочим, это ты в моей постели, а не я в твоей. И кто-то за свой язык может сейчас вылететь из неё пробкой!
        Пришлось срочно доказывать, что я могу еще пригодиться, что рано мне пробкой вылетать из постели. Лучше я из неё выползу потный, изможденный и довольный как объевшийся кот. И подробностей не будет, как-нибудь сами придумайте себе, чем мы занимались. Только предупреждаю сразу - никаких групповух не выдумывайте, ничего такого не было.
        На финишной прямой из тренировочного процесса я исключил силовые упражнения напрочь - только на скорость, технику и немного на выносливость. То есть бег, молотьба болвана, шлифовка финтов и спарринги. Очень важно не сжечь парней перед турниром. Что смог, вложил в них, за три месяца большего никто бы не сделал. Вся надежда на их кондиции и мотивацию, а у армейцев мотивация будь здоров. Даже не стану влезать и их плюшки, знаю только, что им пообещали очередные воинский звания, если выступление будет успешным с точки зрения командования. А еще одна звездочка на погоне никому не лишняя, если только ты не капитан.
        Глава 17 Ленинские горы
        Чуть не моментально после подачи пофамильной заявки от нашей команды, сделанной Сычевым, на меня вышли организаторы турнира. Ну да, я тоже там заявлен - как тренер команды. По телефону много не наобсуждаешь, и связь не очень, и не солидно считается переговоры вести в этом времени на расстоянии, так что меня пригласили в Москву. Естественно, о ситуации доложил Иванову. Он так возбудился, что тоже не стал продолжать беседу по телефону, приехал к нам на базу самолично. Вопрос «ехать или не ехать» не стоял, втроем решали, в каком составе. Нужен ли там Сычев или ему неудобно ехать без приглашения? Вообще-то да, команд много, вряд ли они зовут всех подряд. Опять же, нюансы беседы я сам смогу донести, Денису там слова никто не даст, а мне его мнение как обычно до лампочки, у меня в приоритете интересы спорта. Иванов понимал, что команда сразу после них, ничего я для своих выторговывать не буду. У меня все спортсмены свои, исключая поляков. Хотя и они тоже.
        Под это дело даже командировочные выписали. Вот такой меркантильный человек. Вот интересно, если я в Центральном аппарате госбезопасности числюсь, а работаю в Минске, может мне и там командировочные полагаются? Или даже второй оклад, раз в загранке? Всё-всё, молчу, только я не жадный, я запасливый. Просто паранойя подружилась с внутренним хомяком, и вместе они пошли к моим тараканам на дискотеку. Это еще хорошо, что жаба спит. Она могла и обидеться на меня за билетик в СВ. На самолете летать на такие короткие расстояния глупо, а мучиться в купе с еще тремя не-пойми-кем не комильфо для сержанта Советской Армии. Так что доплатил за СВ из личных средств, а то они скапливаться начали.
        Конечно, я ехал не в своём самом парадном кителе, чтоб справа сержантский с тремя лычками черный погон, слева синий погон старшины с одной продольной полосой. И белый аксельбант, и кантики белые под погонами и шевроном… обойдусь без пафоса. Скромно ехал в джинсах, водолазке, курточке-ветровке и бейсболке. Жилет из джинсовой ткани, пошитый на заказ по большей степени ради застегивающихся внутренних карманов, был аналогом разгрузки. Но и понт, конечно. Портной еврей, когда на первой примерке на мне его увидел, поцокал языком и сказал, что клиент разбирается в стиле, мол, самому нравится, как получается. Ну да, джинсовые жилеты тут большая редкость, из-за бугра везут куртки и штаны.
        В купе со мной ехал подполковник средних лет с черными петлицами. Он как-то вычислил мою служивую сущность и спросил, в каком я звании. Даже задумался от внезапного вопроса. Как представляться, и надо ли? Сказал, что старшина - так труднее понять, что к чему. «Ну да, ну да, понятно» - ответил полу-полковник, но не стал уточнять, что ему понятно. По внешнему виду я ну никак не выглядел выпускником военного училища, скорее курсант-мажор. Или спортсмен, вот на призванного в спорт. роту мастера спорта я вполне походил. Потому как гонору в достатке, ну и выправку не спрячешь. Чем хороша жилетка, её удобно класть под подушку вместе с документами. И этот момент был тоже замечен и оценен попутчиком. Может как раз он из Органов, такой приметливый? Но не убирать документы подальше из общего доступа нельзя. Идея убрать куда-нибудь подальше ГэБэшную корочку была забракована Онегиным еще при вручении. Оказывается, ношение красной книжечки не просто обязательно, за её отсутствие при проверке могут и из Органов попереть. Были прецеденты. Так что у меня как у заядлого нелегала при себе три документа - военный
билет, удостоверение инструктора обкома комсомола и НКВД, тьфу ты, КГБ. Но все на одну фамилию.
        Лежу на своей полке, размышляю: а ведь мне не всё равно, какое место займут мои нынешние подопечные. Хомячок, иди я тебе что расскажу. Внутренний хомяк умостился на плече, ждет сказку про сокровища несметные. Так вот, пушистый дружок, если мы с тобой хорошо выступим, то нам в документик некий, а точнее в протокол соревнований, упадет запись о том, что спортсмены тренера Милославского заняли вот такое место на открытых соревнованиях. А этот турнир имеет слегка международный статус. Несколько соревнований такого уровня, и можно будет тренерскую категорию повысить. А там и зарплату повысят, которую еще не платят. Но всё равно, помечтать с хомяком перед сном…
        Подполковник Никифоров в это же самое время лежал на соседней полке и думал о другом. О том, что таких идиотских совпадений в природе не бывает, о том, что это форменная наглость так явно маячить перед его носом недавним объектом поиска. И кроме коллег по Комитету так щелкнуть по носу его никто не мог. Мало того, еще и этот Милославский так надменно и с такой презрительной усмешечкой представился - старшина, типа. Явно из той же конторы, что и Никифоров. И тут возникает вопрос - это была с самого начала заведомо безнадежная акция, где ему отвели роль болванчика? Или в Москве его начальники окончательно перестали ловить мышей? Варианты не сулят никаких радужных перспектив: то ли руководство списывает Никифорова в утиль, то ли само плывет в ту же сторону, но не догадывается об этом. «А мне оно надо? Я еще не готов в утиль. Как тот Печкин из мультика говорил, я может только жить начинаю, мне папаху обещали!»
        Утро в СВ начинается не с крика проводника «Подъезжаем! Белье сдаем!», а с вежливого стука и информировании о факте наступления Москвы в поле зрения. Вот и чудно. В поезде всегда спится хорошо, когда нет попутчицы-затейницы. А с ней спится и того лучше. А вот сосед спал не очень, видно возраст, служба, жена пилит… по лицу виден недосып.
        - Подполковник Никифоров, Минское Управление КГБ, предъявите ваше удостоверение. - И свою корочку раскрывает. Вон оно как.
        - Старшина Милославский, Центральный аппарат, Второе Управление. - Кладу удостоверение на стол. - Тут важно держать, как говорят американцы, похер-фейс.
        - Чего только не бывает на свете, старшина в центральном аппарате! Ловко, очень ловко.
        Сижу, не комментирую, убираю ксиву в карман жилетки. Видимо, не дождавшись какой-то реакции, Никифоров выдохнул и продолжил:
        - Георгий Николаевич, я понимаю, что вы в курсе моей роли в том инциденте. И это всё вообще не моего и не вашего ума. Я готов не докладывать о нашем разговоре своему начальству, но говорить буду не с вами, а вашим руководством. Прошу передать мою готовность к сотрудничеству в известных рамках.
        То есть меня собирался утопить в Свислочи зашитым в мешок именно этот майор, угу. А теперь давайте посчитаем, какова вероятность, что наша совместная поездка случайна. И так нолик, и эдак крестик. Ладно, играем теми картами, какие сдали. Как там разведчики говорят при вербовке?
        - Хорошо, думаю, вечером я лично или кто-то другой передаст вам решение руководства. У вас есть нескомпрометированный контакт?
        - Нет, давайте свой. Лучше через вас или в вашем присутствии, и лучше на вашей территории. Это возможно?
        - Гостиница «Орленок», я зарегистрируюсь под своей фамилией, предупрежу, что меня будут спрашивать.
        - Так просто?
        - Всё гениальное просто.
        Вот и поговорили. Да уж. Моё руководство такой вариант предвидело и продолжает манипулировать мной втемную? А когда иначе было? Небось Суворовский принцип «каждый солдат должен знать свой маневр» означает в том числе и избавление солдата от лишнего знания, чтоб не страшно было на смерть идти. Ладно, проехали, в конце концов, я служу в органах госбезопасности, не на птицефабрике.
        Сравнение Москвы этой поры с Минском не в пользу столицы нашей Родины. Погрязнее, сутолока какая-то, особенно утром, уже отвык от этой толпы и мельтешения. Нырнув в метро, понял, что соскучился по этому гениальному произведению инженерного и архитектурного искусства СССР. Минское метро ни в какое сравнение не идет, личинка Московского. Мне нужно в Лужники, моя цель поездки расположена там. А значит, сначала я заселюсь в уже знакомую гостиницу «Орленок». В гостинице я комсомольский ответственный работник. И да, заселили без паспорта по удостоверению. Когда на стойке девушка попросила паспорт, я так изогнул бровь, что она даже слегка смутилась. После гостиницы решил до Лужников идти пешочком, минут за сорок дойду, подышу воздухом Москвы, заодно позвоню кое-кому. Закрываюсь в телефонной будке, набираю номер, в трубку называю код. Дождавшись Онегина на том конце линии, докладываю о разговоре в поезде и предложении Никифорова. Понятно, повторный созвон через час.
        Второй раз звоню от Лужников, получаю инструкции, отвечаю «Так точно» и иду в Федерацию. Собирал неведомых нас или меня одного зам Шибаева, председателя Федерации фехтования СССР. Сам Геннадий Николаевич был типичным спортивным функционером, отношение к фехтованию имел вроде как косвенное, зато уже более десяти лет, так что в теме. А еще он второй своей ягодицей сидел в Центральном Совете общества «Спартак». Но грех жаловаться на руководство, раз спортивное фехтование не что-то там занимало на международных соревнованиях, а призовые места и золотые медали, значит дело делалось хорошо. И понятно его отсутствие здесь, не барское это дело турниры организовывать.
        Ладно, сейчас будет видно, чего от меня хотят, а то глупо было планировать беседу, не зная темы. До соревнований чуть больше недели - самое время кидать подлянки или менять коней на переправе. А вот не угадал ни разу. Совещались в тесной и плодотворной атмосфере на тему правил проведения и судейства. Правда начал Зимин, который зам. Председателя, с наезда на меня:
        - Георгий Николаевич, объясните нам недалеким, как получилось, что ваше имя значится в двух заявках? - Ёрничать и мы могём, и даже мОгем, так что кидаю ответку.
        - Можно просто Жорж, я еще не дорос до Николаевича. А имя Георгий не так уж редко встречается в России. Так что ничего страшного не вижу, если оно в нескольких заявках попадется. Или оно вместе с моей фамилией?
        - То-то и оно, что с фамилией и отчеством. У нас две команды заявили вас как своего тренера: тульский «Арсенал» и Минский СКА БелВО.
        - Хм, интересно девки пляшут. Одних я тренировать перестал по уважительной причине полгода назад, но команда моя. А вторую тренирую сейчас по той же причине, и это тоже, получается, моя команда. А что, где-то прописан запрет на совмещение тренерских функций. Ваш начальник совмещает в полный рост, небось справляется, никто его за это не пилит.
        - А что это за причина такая у вас скакать по республикам, позвольте полюбопытствовать. Причем так, что одних не бросили, других взяли. На гонорары польстились?
        - Гонорары - это здорово, но как-то не допер, хватки нет коммерческой, товарищ Зимин. Но мысль запомнил. А причина уважительная и законная.
        - Ну-ну, не тяните, Жорж. Без драматических пауз.
        - Меня призвали в Советскую Армию, служу в Минской области. Не мог отказаться сначала от призыва, а потом от тренерства, когда получил прямой приказ командира полка взять под крыло команду Округа.
        - Туше! У вас, Жорж, просто титановая причина уехать от одних, взять других. Приношу свои извинения за всё сказанное. А ведь мог бы догадаться и сам, старею.
        В результате согласований, притирок и обсуждений мы выработали нормальный регламент, а еще меня записали в судейскую бригаду. Можно было такой вариант предполагать заранее, я даже не удивился. Вообще, нормально работаем с федерацией, сам не ожидал. Значит, мы им тоже нужны. Видимо кто-то сверху объяснил о необходимости идти навстречу зрителю, а тому подавай зрелище. Кстати, турнир будут проводить неподалеку, на малой спортивной арене.
        Когда есть денежка, вопрос «где покушать» решается легко, особенно в приличной гостинице. Пообедав в местном ресторане, я приступил к выполнению первой части оперативного задания, то есть забрался в свой номер и начал ждать звонка. Лежа и с закрытыми глазами. Осёл я, надо было дверь запереть, тут еще не дошли до табличек «не беспокоить»! Не обращая на меня внимание в номер вторглась горничная в довольно легкомысленном форменном платье и начала хлопотать по хозяйству. Я подозреваю, что при этом она нарочно принимала всякие соблазнительные позы, чтоб меня подразнить, вот же чертовка! Это как надо было ухитриться вытирать пыль, чтобы продемонстрировать мне отсутствие трусиков под платьем. Продолжаю делать вид, что сплю и сквозь ресницы подглядываю за шалуньей. Робот-пылесос, больше похожий на Ар-два из «Звездных войн» с мелодичным пиликаньем катался за ней по полу и собирал невидимую пыль. Да уж, современные роботы такие громоздкие, как они ухитряются под стол заезжать? Да никак - робот застрял, пиликанье усилилось и стало угрожающим. Да блин, это не робот, это телефон звонит у меня, в номере никакой
игривой горничной, я банально заснул. Просыпаюсь, беру трубку.
        Никифоров отзвонился, так что всё по плану. Предложил ему встретиться в восемнадцать на причале «Ленинские горы», где речной трамвайчик ходит. Товарищ место одобрил, никто не хочет светиться лишний раз, когда идет на несанкционированный контакт. Вот же идиоты, честное слово, устраивают игрища шпионские с коллегами по цеху. Это, если с одной стороны. А ежели с другого боку - люди уже страну начали делить, тут лишняя доверчивость вредна как избыток тяжелых металлов в организме. Собственно говоря, она чревата как раз этим избытком. Когда в твой нежно любимый организм попадает несколько грамм стали в свинцовом коконе и латунной оболочке, о здоровье уже речь не идет. Помираешь такой и думаешь - лучше бы неполное служебное соответствие записали, чем «пал преданный защитник идеалов…». А еще что обидно, кто велел ликвидировать, тот и диктовать будет эти строки про «пал преданный».
        Если кто-то думает, что вербовать сотрудника КГБ в хорошие сотрудники КГБ поручили мне, то он очень ошибается. Я тут чисто риэлтор: свел людей, получил денежку, забыл об их существовании. Не верите? И правильно. Как тут про своего босса забудешь? А про Никифорова тоже забывать не след, кто его знает, куда меня принесет и где кто вынырнет. Я позвонил по внутреннему номеру какому-то человеку и передал, что планы не меняются. А на причале мы с подполковником даже здороваться не стали. Дождались по одиночке трамвайчик и пошли на верхнюю палубу осматривать окрестности, тоже каждый сам по себе, но на одну сторону теплохода. Когда к нам подошел Онегин с каким-то дядькой постарше, я кивнул на них и пошел вниз. Моя миссия закончилась.
        На следующей остановке схожу на берег, составляю маршрут отхода на свою временную базу. Да, с такси в Москве совсем не очень. Так вот захочешь, а нету. Ни тебе приложения мобильного, ни парковок таксишных. Около вокзалов только, но с тамошними шакалами я не люблю общаться ни в одной из эпох. Сидит такой в машине около вокзала или аэропорта и цедит через губу. Он может полдня просидеть, пока не найдет богатого клиента, который ему за одну поездку весь день отобьет. Как лев у водопоя. Мне больше нравятся нормальные волки, которых ноги кормят. Но в этом времени среди таксистов волков почти нет. Меня спасут только частники или общественный транспорт. Давай родной, тормози, я уже руку поднимать устал! Гостиница Орленок, поехали. День тяжелый, напереживался с этой своей контрразведывательной деятельностью. Надо отдохнуть, может еще тот сон с горничной досмотрю. Главное, чтоб Дарт Вейдер не ворвался за своим роботом. А то у меня из оружия только кистень да корочка. Может, уже пора револьвером обзаводиться? Почему револьвером? Чтоб гильзы не сеять по стране. Не слушайте меня, я бред несу, засыпаю.
        Глава 18 Между Минском и Москвой
        - Жорж! Или Георгий Николаевич? Прямо неудобно слегка… Короче, нормально сработал с Никифоровым. Представляешь, он был уверен, что это мы тебя к нему подвели, чтоб завербовать.
        - Петр, погоди. Ты хочешь сказать, что не он меня вел и не сам ко мне в купе подселился?
        - Точно не он! Я вообще не понимаю, как ты с ним вдвоем в купе остался в поезде. Куда вы остальных пассажиров дели?
        - Да никуда, я в СВ привык ездить, когда не в теплушке с полком. Взял билет, а он там, глазки мне строит.
        - Нихрена себе у вас там привычки, товарищ Милославский. Ах да, ты же вагоны чинил в своё время.
        - Да просто удобно так путешествовать. Нас тут не того? - Я обвел рукой свой номер. Ночь прошла, ни роботов, ни горничных не заглянуло, только весеннее солнышко улыбается в окно во все свои сто миллионов зубов.
        - Не того. Конкретно сейчас и здесь точно нет. Ты вообще когда-нибудь отпускаешь свою манию преследования отдыхать? Хотя, привычка правильная. Я на твоем месте так бы и жил.
        - Так и живу. Онегин, ты же не просто так пришел, похлопать по плечу одобрительно, есть еще какое-то дело?
        - Вообще-то я твой начальник. Заканчивай эти свои привычки, Жора.
        - Точно! Прошу прощения, забыл. Как-то непривычно, был просто товарищ, стал товарищ… кто ты по званию?
        - Майор.
        - О! Стал товарищ майор. Ты не обижайся, я с субординацией знаком. Меня еще подстава с нашим подполом не отпустила.
        - Ты неисправим, Жорж. Тут целый подполковник Комитета, а для тебя подпол. Его, между прочим, генералы опасаются в Минске, а ты «подполом» кличешь. А я у тебя кто тогда?
        - Ё-маёр.
        - Тьфу на тебя! Колись уже, чего вспомнил или надумал такого, чтоб нам начальнику Управления нести на блюдечке.
        - Давно уже понять надо, что больше ничего такого, что можно на блюдечке подавать, вы не нароете. Помнишь, я говорил - все ЦК компартии союзных республик спят и видят, как бы отделиться от Союза? Ничего не изменилось. Возьми Бразаускаса - первый секретарь ЦК Литвы, втихую готовит отделение литовской компартии от советской, представляешь? Остальные не лучше. Вот ушел за грань Горбачев, с ним целая команда подручных была. Они за ним пошли в небытие? Тут остались, да те же Яковлев, Шеваргнадзе, да мало ли их. А если эти не у дел, ЦРУ других начало кормить. Я раньше говорил, и сейчас повторю - не жилец наш Союз.
        - Предлагаешь сидеть ровно и не делать резких движений?
        - Предлагаю готовить страну к неизбежному. Вы про Армению узнали, начали готовиться к минимизации последствий?
        - Ну да, натравили ученых, они пересчитали карту, уже локти кусают.
        - А чем политическая ситуация отличается от землетрясения? Готовьтесь, как к катастрофе, собирайте кадры, создавайте инструкции, силы быстрого реагирования. А то кроме армии никто русских защищать даже не пытался на имперских окраинах. Они голые в Россию бежали, кто добежать смог.
        - Настолько беда?
        - Соседи приходили и убивали, из домой выкидывали. С криками «Оккупанты вон!» Понимаешь, мы Ташкент восстанавливали, мы оккупанты. А знаешь, что в Чечне целых две войны было - опять их завоевывали, как при Шамиле. Извини, завелся.
        - Ладно, успокойся. Я понимаю.
        - Да нихрена ты не понимаешь. Вы меня сейчас пишите?
        - Я же сказал, нет.
        - Короче, потом прокрутите, проанализируете. Хреново мне чего-то. Как снова всё это пережил.
        - Хорошо, проанализируем. И это, еще раз спасибо. А то начальство моё ругалось, что ты им одних генералов носишь. А тут взял и исправился, подпола принес.
        Запись слушали всей группой, позвали даже аналитика, который обычно на совещания в таком составе не допускался. Считай, повысили и уровень допуска к секретам, и в должности теперь подрастет. «Еще раз прокрути» - и Онегин щелкнул клавишей перемотки на магнитофоне.
        То ли в небе диск луны, то ли донышко от гильзы,
        Мне совсем не вариант в этот вечер не напиться.
        А потом не удержусь, почешу висок "Макаром",
        И покатится луна по дощечкам пола старым.
        Отработает затвор, в небо выплюнет кружочек,
        Можно будет не давить из души корявых строчек.
        За меня пусть опера сочинят причину смерти,
        Им, поди, не привыкать, уж такие это черти…
        В темном небе диск луны пахнет порохом и хлебом.
        Я сегодня до конца насладился этим небом.
        - Это прямо гимн суициду. Перегорел?
        - Который раз слушаю и кажется, что что-то упускаем.
        - А я понял. Это не гимн суициду, а реквием Комитету. Такой не очень тонкий намек на наши перспективы после развала Союза. Хочешь, пей. Хочешь, стреляйся. А хочешь, совмещай.
        - Хватит жути нагонять. Что выдал аналитический отдел?
        - Товарищ генерал, шизофрения в чистом виде. Классическая и изученная специалистами. Четкий водораздел между двумя личностями, молодая двадцать-двадцать пять лет, и пожилая где-то около пятидесяти или чуть позже.
        - Тогда будем включать шизофрению в обязательный перечень личностных качеств при приеме на службу. Не записывай, пошутил. Как он тебе, Онегин, говорил «у нас нет хронодесантников, одни хронотуристы»? Похоже тут вариант аварийного покидания своего времени в спасательной капсуле. Или как там фантасты пишут в романах?
        - Товарищ генерал, предлагаю чисто как упражнение дать аналитическому отделу задание на проработку сценария Милославского. Он ведь прав, к землетрясению готовимся, а к гражданской войне не готовы.
        - Согласен, формулируй задание.
        Поезд у меня вечером, весь день свободный, можно погулять, только не знаю, где в Москве одному не грустно гулять, еще безнадега накатила во время разговора с Онегиным. В офисе он велел не светиться, мол жалованье я тебе выдал, на комсомольском учете стоишь в полку, так что нефиг лишний раз мозолить смежникам зрение своей цветущей физиономией. Вид у меня, оказывается, шибко молодой и цветущий на их фоне. Позавидовал, небось Петя. Ну да, в его понимании я из юнца-наглеца трансформировался в желчного старпёра, которому повезло помолодеть до неприличного уровня. Одни и те же слова в разном возрасте воспринимаются насколько по-разному, даже удивительно.
        В Минске Иванов и Сычев мой отчет о поездке и уточненных условиях проведения соревнований восприняли с воодушевлением - предупрежден, значит вооружен. Новость, что я буду в судейской бригаде никого не вдохновила на шутки, дополнительных плюшек им это никаких не дает, а вот то, что тренера под рукой в ответственный момент не окажется, это явный минус. Успокоил команду тем, что смогу не допустить засуживания. А вообще, истина проста: чтоб тебя не засудили, вали противника жестко и наглухо. А если всё равно засудили, вали и судью - да восторжествует справедливость. Я может, сгущаю, но опыт подсказывает, что в единоборствах по-другому нельзя. Апелляции и жалобы для слабаков. В Дагестане эта истина впитывается спортсменами с молоком тренера - там как судейство не нравится, стенка на стенку сходятся все, включая зрителей.
        Аню отвел на гастроли Киевского мюзик-холла, что сказать, бледное подобие Бродвейских шоу. Примерно на уровне бесплатной программы в дорогих отелях Доминиканы для развлечения отдыхающих. Мне так показалось, во всяком случае огонька у латиносов и мулатов больше, а тут люди просто отрабатывают номера. Да еще и с хореографией не очень.
        - Жорж, у тебя был такой скучающий вид, словно ты из Москвы приехал и тебе всё кажется провинциальным и пошлым.
        
        - Технически я как раз из Москвы и приехал, причем только позавчера. Но и в Москве та же провинция. Не умеют в нашей стране отдыхать. У нас трудовой подвиг в крови. А если отдых, то до упаду. Причем или покушать до упаду или с мордобоем тоже до упаду. И я турпоходы и выходы на природу за отдых не считаю - это спорт и туризм, а не отдых.
        - А где умеют отдыхать?
        - В Латинской Америке люди просто профессионалы в плане отдыха, в Европе умеют отдыхать. Там так - доделал работу или нет, а пришло время отдыха - всё! Отдыхай и радуйся жизни.
        - Так это они работать не умеют от души.
        - В Европе умеют, а латиносы точно нет.
        - Вот всё ты знаешь, везде ты побывал.
        - Но-но, попрошу без намеков.
        - А то что?
        - А то побываю, мало не покажется.
        - Фууу, пошляк! Приду домой, запишу в дневник, Милославский склонял к извращенному соитию.
        С Анной надо вести себя аккуратно, следить за речью. А то не успеешь опомниться, а уже снят очередной барьер, и поздно говорить, что оно само. Через неделю уже турнир, последние деньки мы с ней догуливаем по Минску, благо на Первомай погодка прямо летняя стоит. А почему последние - мне никаких намеков никто не делает по продолжению службы, я сам никуда набиваться не буду. Надо жить, как набежит.
        - Жора, о чем опять задумался?
        - Да вот думаю, что через неделю в Москву уеду на турнир по истфеху.
        - Ты там выступать будешь или зрителем?
        - Судить.
        - Я серьезно, хватит врать, Милославский!
        - И я серьезно. Меня попросили помочь с судейством.
        - Жора, кто, ну кто тебя мог попросить! Тебе девятнадцать лет еще не исполнилось, что ты из себя строишь?
        - Если есть желание, могу тебя взять с собой.
        - В качестве кого? Невестой представишь?
        - Нет, на это я пойти не могу! Мне нужно посоветоваться с начальством. С Михал Иванычем. А если серьезно, представлю тебя своим личным массажистом. Заодно и ребят полечишь после выступлений.
        - Нахальная твоя рожа, это я значит тебе массаж делаю по ночам, оказывается! Команде тоже такой массаж пропишут?
        - Не, такой не надо. Им спортивного за глаза. Если у кого попрет хотя бы до четвертьфинала, мышцы забьют капитально на боях.
        - Ты сейчас уже серьезно? Предлагаешь мне с вами в плацкарте ехать в Москву?
        - Я не знаю, как поедет команда, а я поеду в СВ, могу и тебя взять с собой. Мне так привычнее.
        - Вот барчук! А если не будет билетов?
        - У меня связи, не откажут, в крайнем случае из брони снимут. - Угу, думаю. Не из комсомольской, так из горкомовской.
        - Выглядит заманчиво. Почему бы и нет? А вам реально массажист нужен?
        - Нужен однозначно, более того, если ты готова, я тебя в команду отвезу, поучаствуешь в подготовке на финишном рывке. Будет результат - можно будет поговорить о работе. У тебя вон какие руки сильные, еще и массаж практикуешь. Золото, а не девушка. Даже еще и девушка - даже лучше золота!
        - Хвали меня, Милославский! Хвали меня всю! - блин, вот же чертовка, мы даже еще до квартиры не дошли. Хорошо хоть, в подъезде темно.
        - Анька! Будешь так массаж спортсменам моим делать, они на соревнованиях выступать не смогут!
        - А кто обещал со мной попробовать всё, что я в порнофильме видела? На попятную пошел, изменщик!
        Последние дни я над командой колдовал как фея-крестная над мышами, из которых требовалось сделать ездовых коней. Только мне из этих мышек надо было смастрячить тигров-людоедов. А это еще труднее. Денис пошел у меня на поводу, заключил какой-то договор с Аней как с вольнонаёмным работником, определил ставку и командировку ей тоже оформил официально. Вопрос питания и проезда я с него пообещал снять, сам девушку буду и ужинать, и танцевать в купе поезда. Да, я поеду в другом вагоне, да не в плацкарте. Да, в СВ, и ты сам тоже можешь, Денис, просто не готов платить. Так что не ной - твой выбор. У бойцов уже не было морального права шутить надо мной после того, как они ощутили божественное действие спортивного массажа. Водку я им запретил на финишной прямой, а баня в Минске не настолько доступное и ежедневное удовольствие.
        - Дорога, железная дорога, сколько писателей воспело твою романтику в меру своих сил, да и я принял участие в этом процессе! Про звон стаканов писал, про юную попутчицу и мелькающее закатное солнце тоже. Так что ничего нового уже не придумаю, скажу только одно - ехать в СВ с Аней гораздо приятнее, чем с подполковником госбезопасности. Она мне никаких красных книжечек в раскрытом виде не предъявляла, зато явила себя всю в раскрытом виде, и в развернутом виде тоже. Когда Анна на базе выяснила, что я на самом деле тренер этих архаровцев, она прямо прониклась уважением. И заодно поверила, что я еду на соревнования судить, а не драться. У выпускниц физкультурных учебных заведений мозг чуть иначе устроен, чем у их ровесниц. Для них статус тренера выше, чем спортсмена, даже перспективного. Потому как спортсмен сейчас на коне, а через несколько лет уже где-то в сторонке ищет себе пропитание. Тренер другое дело, он уже с профессией, уважаемый человек.
        Блюдя своё реноме, не мог ничем помочь бойцам с переноской их снаряги, Сычев тоже умыл руки, про Аньку вообще молчу. Так что наша компания из восьми человек смотрелась колоритно: три белых сахиба изволят путешествовать, а пятеро навьюченных слуг несут их багаж. А кто говорил, что жить легко? В Лужники к малой арене тянулись цепочки таких же груженых носильщиков, мечтавших превратиться в суровых бойцов, только дайте им скинуть все эти тюки, попить водички и полежать часик, чтоб не кантовали. Куды деваться, спорт они выбрали такой. Играли бы в шахматы, так бы не напрягались.
        Кто был на одних соревнованиях, тот был на всех. Всегда одна и та же неустроенность быта, попытки создать комфорт среди рюкзаков, бардак в общежитии или дешевой гостинице, встречи старых знакомых, воспоминания о былом… Я про высшую лигу не говорю, там другая атмосфера. В числе прочих встречаю кучу знакомых, тем более что у меня знакомых побольше, чем у многих. А меня вообще знают чуть не все, хоть и не лично. Встретил своих бойцов из «Арсенала», пообещал, что подготовил им жестких противников, посоветовал не надеяться на легкую победу, мол, будет трудно, я для вас постарался. Мне обрадовались, мне поверили, никого не опечалило, что у туляков в конкурентах сильный противник. Пока парней просто прет от самой драки, места и кубки у них на втором месте. Даже не знаю, хорошо ли это. Для результата плохо, для самих бойцов - здорово. Главное, делать то, что приносит тебе удовлетворение и радость.
        Из-за большого количества заявившихся команд, количество бойцов от одного клуба ограничили десятью. Полную квоту выбрали только туляки, причем прочий народ впечатлился, когда узнал, что в «Арсенале» у каждого бойца собственный доспех. Многие команды еще используют полтора комплекта на двоих. У кого шлема нет, у кого щита…
        Первый день до обеда отсеял всех случайных или очень неудачливых спортсменов. Допускаю, что какой-то хороший истфех попал оба раза на суперпрофи, а какой-то валенок по итогам жеребьевки прошел валенка еще слабее. Как говорится, неудачники нам не нужны, кого не любит жеребьевка, того не любит спорт. Вечером шли бои за выход в четвертьфиналы в обеих категориях - до восьмидесяти пяти килограмм; восемьдесят пять и выше. Из моих подопечных туда пробились трое минчан и четыре туляка. Нормальный результат - из шестнадцати семеро моих. Своих мне выпало судить три раза, потому как одновременно шли поединки на четырех площадках. Кстати, одного из бойцов «Арсенала» выбил представитель СКА БелВО. Анна доказала свою необходимость, после дня боев парни были сильно вмотаны, Аня их вытаскивала чуть не за уши из того состояния, в которое они погрузились. Так и хотелось сказать «а я предупреждал», но не стал. Конечно, в первую очередь спасали тех, кто прошел в четвертьфиналы. «Арсеналу» мы не помогали - они в другой команде, не тот уровень пофигизма у команды, чтоб нивелировать самое минимальное преимущество,
которое она имела. И за которое платила деньгами Округа.
        Вот и финал, в стране празднуют Девятое мая, праздник светлый и грустный сразу. Перед финальными боями провели торжественное возложение венков к памятнику Героям Великой Отечественной войны. Пресса подтянулась в полный рост. Вчера тоже было порядком, но в этот день прямо как на нормальном серьезном соревновании. Все бьют копытом, дело близится к моменту истины.
        Глава 19 Финал
        На финалы подъехал глава Федерации Фехтования СССР, небось решил чуток добавить статусности мероприятию. И секретарь ЦК ВЛКСМ, раз детище комсомольское, можно дунуть в парус для пущей скорости. Здорово, приятно, что потихоньку гусенок мой разбегается, вот-вот на крыло встанет. Вдруг в лебедя вымахает? Но в то же время есть глубоко внутри ощущение пира во время чумы. Пока мы рожаем новый спорт, страна катится в пропасть, может не так быстро, может не ту же, не в такую глубокую…
        Финалы на то и финалы, чтоб драматизм, самые-самые бойцы, ошалевшие от близости победы, не берегущие силы. В четвертьфинал прошли спортсмены почти от всех клубов, включая поляков, которые в плане фехтования ничего особенного не представляли, но очень хотели победить. Они пытались взять нахрапом, пафосом, красотой доспехов, костюмов, манерами опять же. Но на этом турнире оценивался только бой, а на технических допусках доспеха смотрели больше на безопасность, чем историчность. Так что уже в полуфинале иностранцев не было. Ничего, зато они попробовали нашего жесткого рубилова, на следующий год пообещали вернуться и всех порвать. Мы пообещали их ждать с нетерпением. В итоге первое место в тяжелом весе досталось свердловчанам, в среднем - моим тулякам, а оба вторых моим минчанам. Самое обидное, что в полуфинале жребий свел двух туляков между собой, но что вышло, то вышло. Опять же, займи мои подопечные весь пьедестал, пошли бы слухи, что проводили личный турнир Милославского, а кроме его команд никому не дают выиграть. Слухи штука страшная.
        На церемонии награждения среди всякого прочего «ля-ля» прозвучало неожиданное и главное: историческое фехтование признано официально как вид спорта и заниматься им теперь будет Федерация фехтования СССР. В ближайшее время будут опубликованы правила проведения поединков, соревнований и присвоения спортивных разрядов и званий. Получается, что я дожил до того момента, к которому топал все эти годы. Нет повода не выпить. Когда во время выступления руководителя федерации с итогами турнира и новостью о признании истфеха мы стояли в толпе участников, прямо в этот момент окружающие меня бойцы начали хлопать по плечам, спине, короче, всякими способами показывали свою радость за меня. Вот эти тычки и удары как раз и стали той каплей, которая прорвала плотину. В носу нестерпимо зачесалось, в глазах защипало, я заплакал как ребенок. Неудобно-то как! Хорошо, что стоял не в первых рядах, этого практически никто не видел. Да уж, мои туляки очень хорошо представляли, сколько я вложил сил в этот проект. А Анька смотрела на это недоуменно и пыталась понять, что за сцена перед нею разыгрывается. Ну да, она не в
курсе.
        По уже сложившейся традиции, победителей награждали не медалями и кубками, а специально изготовленными мечами с гравировкой - дорого, пафосно, жутко почетно. И не продается в магазине спортивных товаров. Причем мечи настоящие, ими можно фехтовать, но делать этого никто не будет категорически. По итогам награждения в безоружной толпе вокруг меня образовалась маленькая группа вооруженных мечами вполне счастливых парней. Кроме одного полуфиналиста, которому его третье место категорически не нравилось, ну и ладно, будет повод расти в спортивном плане и стремиться к большему.
        В Минск возвращались тем же порядком, только груза стало больше. На вокзале даже привлекли внимание милиции своими нарочно неубранными наградными мечами. Сычеву пришлось показывать удостоверение и объяснять происхождение и спортивный статус оружия. Не приучена наша милиция к мечам, пока непривычна. В поезда Аня начала допытываться о глубинном смысле моих слез на награждении, для тренера я слишком бурно отреагировал, тем более что факт занятых мест стал понятен сразу по итогам боев. Пришлось объяснять, в чем дело. Вроде прониклась. Даже с приставаниями не лезла, а мне самому было совсем не до естественных развлечений, которые дарит нам матушка-природа. Короче говоря, бездарно слил шанс качественно проехаться от Москвы до Минска.
        Вернулись на базу в воскресенье, скинули амуницию, разбежались по своим норкам праздновать победу с близкими. Сычев назначил явку всех участников турнира на девять утра в понедельник. Кстати, Анна тоже обязана была явиться, её сказка еще не окончена. Мой тренерский статус уже не рулил, я как тот проводник перестал таковым быть по достижении точки назначения. Кольцо брошено в Ородруир. Так что бразды правления вернулись к Денису. Честно говоря, я только сейчас понял, что фактически узурпировал власть в команде на время подготовки к турниру, наплевав на его звание и должность начальника команды. И наш обидчивый капитан не обижался, его тоже захватило масштабом цели и верой в её достижимость. Лозунг «Всё для победы!» сработал на все сто. Сверхзадача вывести кого-то из членов команды в призеры была выполнена.
        Так считал и майор Иванов, прибывший на спортбазу в десять часов. Он не скрывал своего удовлетворения итогами, очень обрадовался новому статусу исторического фехтования. Его ставка сыграла, у Округа теперь есть еще одна настоящая команда по настоящему виду спорта, задающая тон в Союзе, а не только гандбол. Кстати, посмотрел я на гандболистов - резкие ребята, и руки-ноги прокачаны, если кто надумает менять ориентацию, в фехтовании у них есть перспективы. Насчет обещанных плюшек - как я понял, все получат всё обещанное, а не только призеры. Грамотный подход, чувствуется опыт. В единоборствах важно иметь плотную однородную по уровню команду, а не одинокую звезду в окружении посредственностей или обиженных вторыми ролями. Не все это понимают, а потом удивляются провалам. Анне поступило предложение работать в команде на постоянной основе, она сразу согласилась без пауз. Всё верно, а чего тут думать-то? Денис в докладе подчеркнул её несомненно важную роль как массажиста команды в успехе.
        Мне тоже сказали, какой я молодец, как много сделал для команды, что это моя победа как тренера и всякое прочее. Меня как самого героического сержанта Белорусского Военного Округа произвели аж в старшины, копию приказа дадут в штабе Округа, печать в военнике поставят там же. Из гостиницы убыть завтра, за документами в штаб тоже завтра. Аня глазками хлоп-хлоп, на её глазах её любимого тренера пнули под зад коленом за выдающиеся достижения в тренерской работе. Спортсмены еще не просчитали ситуацию, у них пока плюшки «понад усё». А на следующий день они уже всё осознали, забирать меня из гостиницы приехали на двух машинах, как невесту из родительского дома. Прямо растрогали, честное слово. Весь мой нажитый скарб в вещмешок не помещался категорически, а кто бы сомневался? В часть с ним тоже не резон ехать. Так что запаковали в мешок и отправили по почте в адрес родителей. Мелькала в голове мысль, что гражданка, в смысле цивильная одежда могла бы полежать у Анны дома, но это могло означать декларацию некого статуса наших отношений. А какие у нас отношения? Радость секса в чистом виде и взаимный
интерес. Да и рановато мне жениться, а канифолить девушку, маня призрачной целью меня великолепного - неправильно это.
        Так что я снова срочник, но по гражданке. Поясню - приказ о переходе на летнюю форму одежды был издан уже больше месяца назад. Ношение шапки в качестве головного убора и комплекта полушерстяного обмундирования - до первого патруля. Казенное вещевое имущество в большой сумке, а сумка на заднем сиденье Денисова Москвича. Сегодня по старой памяти он мой водитель. Капитан-водитель у старшины-срочника, это нонсенс. А экскорт из пяти лейтенантов вообще за гранью. Молодой человек в гражданской одежде в штабе Округа всё-таки менее редкое явление нежели солдат-срочник. Как бы в общении с майором соблюсти равновесие - я по факту солдат, пусть и в гражданке? Просто надо помнить, в его парадигме он мне ничего не должен. А я ему? А я должен соблюдать субординацию. Если быть откровенным, благодаря его фортелю я три месяца занимался любимым делом, жил в комфортных условиях, кувыркался с Анной. Короче, говоря «сладко ел, мягко спал» - формула воинского счастья.
        - Товарищ майор, разрешите войти!
        - А, Милославский, заходи. Чего не в форме? Фрондируешь?
        - Никак нет, тарщ майор, интенданты подвели, летнюю форму одежды не подвезли, не осмелился нарушать форму одежды.
        - Да, тут я даже и не подумал. Молодец, что выкрутился. Давай свой военный билет, оформим новое воинское звание. И давай, я на всякий случай в твою часть позвоню, предупрежу, что командированного не обеспечили летним обмундированием, возвращаем в гражданке. Номер части?
        - 11968. Спасибо за хлопоты.
        - Да мне несложно, Милославский. Очень ты нам помог с турниром. Командующий Округом прямо светился - наш БелВО полякам да москвичам с туляками задницы надрал! Ты в курсе, что часть боев показывали в записи в воскресенье? Сычев как доложился, мы вопрос провентилировали, болели за своих у телевизора. Жди сиди, я в строевую часть.
        Еще полчаса провел в опустевшем кабинете, на входящих не реагировал - обратная перестройка поведенческих реакций. Хорошо, у нас в полку с Уставами не сильно заморачиваются, а то могли бы возникнуть проблемы с огражданиванием менталитета. Был бы планшет под рукой, гонял бы эти полчаса червячков по экрану, мысли никак не собираются в кучку, планы строить настроя нет.
        - Вот, Жора, твой военный билет, вот командировка, вот благодарственное письмо от Округа, не потеряй. Серьезная бумажка! Ты на нас не в обиде?
        - Да за что? Отнеслись как к человеку, на довольствие поставили, все условия для достижения поставленных задач создали - это ж сказка, а не проект!
        - Да, ты молодец, правильно всё воспринимаешь. Я боялся, как некоторые спортсмены нос задирать будешь. Бывай! Если что, будем тебя снова выдергивать из твоего гвардейского зенитно-ракетного…
        - … орденов Кутузова и Александра Невского. До свидания, товарищ майор! Честь имею!
        Капитан Сычев меня дождался, не укатил в неведомую даль с моим баулом как таксист какой. Спортсмен, вольная птаха. Поехали, Денис, на вокзал. Ого, а парни на второй машине тут как тут, не уехали. Так что с экскортом везут.
        - Жора, ты крут! Я детям рассказывать буду, как Милославский за три месяца ухитрился команду поднять до всесоюзного уровня.
        - Да ладно тебе, Денис, ты материал собрал не просто годный, а золотой. Таких бойцов просто надо было чуток подправить, чуток вусмерть вымотать, а потом шкуркой пройтись, они и засверкали. Я о таком начальнике команды даже не мечтал, серьезно.
        - Мы на вокзал сейчас?
        - Угу.
        - А потом что будешь делать?
        - Крепить дальше оборону страны, овладевать боевой техникой, тащить службу.
        - Да ладно! Ты шутишь? Такого тренера просто так в казарму отпускают? А ты что, не мог сказать, что готов дальше тренировать СКА?
        - Денис, есть правило одно хорошее: никогда ничего не проси у других. Особенно у тех, кто сильнее тебя. Сами придут и сами всё предложат.
        - Во ты гордый. Это даже не гордость, это гордыня, Милославский!
        - Грех великий, если верить христианам. Но я-то атеист. Так что, поворачивай к чёрту!
        Не знаю, кто как договаривался и зачем, но с Денисом в машине ехал только я. Может, он думал, что я ему какие-то расклады сообщу секретные про мою службу, но чего нет, того нет. Пятеро моих бывших подопечных и начальник команды на платформе со мной наобнимались, пожелали всего самого и рас-самого и посадили в электричку. В их глазах читалось удивление тому факту, что спортсмен или тренер такого высокого уровня, как бы даже уровня выше их, может служить в обычном полку и ходить в караулы, заниматься строевой подготовкой, а не заниматься спортом как человек. Похоже, ждали, что я сейчас засмеюсь и выдам по секрету, что вот сейчас скатаюсь в свою часть, заберу парадку и обратно к ним на базу. Спортсмены, они как дети.
        Вышел на вокзале Пуховичи, сделал шаг, вот я уже в Марьиной Горке. Взмахом подозвал извозчика и поехал на пролетке в свой полк. Так или примерно так, то есть пешочком, иду в свой полк окольным путем, чтоб не возникали вопросы по форме одежды.
        - Здравия желаю, товарищ майор! Старшина Милославский прибыл из служебной командировки для дальнейшего прохождения службы по месту несения службы!
        - Вот клоун! Из какой батареи, Милославский?
        - Батарея управления.
        - Ага, твоя батарея в полном составе убыла на учения в Казахстан. Так что иди в строевую часть, пусть в сводную батарею тебя определят. И это, не ходи в гражданке так нагло, не создавай в полку нездорового оживления.
        - Понял. Сначала переоденусь. Ключи он нашей каптерке где взять?
        - Где-то у нас лежали, я натыкался. О! Вот тебе ключи, я за них больше не в ответе. Сам потом с Галаховым своим разбирайся.
        В казарме почти пусто, на тумбочке никого, на втором этаже вообще пусто, всех на первый согнали. А в каптерке почти как дома. Для разнообразия моя упаковка с хэбэшкой оказалась нетронутой. Вот только также оказалось, что она мне сильно жмет. Растущий организм, ежедневные физические нагрузки и хорошее питание сделали своё дело - я еще раздался в плечах и икрах. Ладно, каптерка моя, я знаю, где у нас лежат тюки с новой формой, вот и выдам себе комплект. Час провозился с внешним видом, как странно Пернатому Змею влезать в кожу, которую давно сбросил. Мало того, что это логически необъяснимо, так она еще и ссохлась на солнце.
        - Товарищ майор, старшина Милославский, вернулся из командировки.
        - Милославский, помню. Только с какого перепугу ты старшиной заделался? Мы тебя сержантом отправляли. И тоже непойми-почему.
        - Вот копия приказа о присвоении звания, вот благодарственное письмо от начальника штаба Округа, вот отметка в военнике о присвоении звания.
        - Да, не подкопаешься. Всё честь по чести. Кстати, я видел по ящику этот ваш открытый турнир - отлично смотрелось! Вы там реально так друг друга шинкуете железом? Я поначалу не верил. Какое место занял? Стой, ты же тренером ездил. Молодец, вывел команду БелВО в финалы. Жаль, не победили. Чего не хватило?
        - Я их три месяца всего тренировал. Хотя бы полгода у меня если бы было…
        - Три месяца? Тогда тем более молодцы. Ладно, сейчас так. Раз ты старослужащий и старшина, пойдешь старшиной сводной батареи. Караулы, наряды, построения, столовая - всё на тебе, крутись.
        - Есть крутиться!
        Ну и закрутилось. Практически все срочники на Эмбе, остались только особо гениальные, кто болел или как-то смог откосить. Зато в полк начали приходить молодые солдаты из учебок. Вот эти все мои. Брать в оборот небольшую группу легче, когда она потихоньку пополняется, новички легче входят в условия, уже сформировавшиеся до них. Порядки я завел не как в учебке, но более-менее строевые. Зарядка каждый день, в столовую строем, вечерние построения, утренние построения. Закон армейской жизни никто не отменял - чем бы солдата ни занять, лишь бы не бездельничал. Ибо праздный солдат начинает искать приключения на свой зад.
        Оспорить мои порядки было некому - старшина, старослужащий, лось здоровенный, еще и с безоговорочно поддержкой немногочисленных офицеров. Те воспринимали отъезд полка как второй отпуск, им было не до солдат. Моё появление для них стало подарком свыше. Привычка командовать на тренировках вдруг хорошо легла на наличие личного состава, парни морщились, но подчинялись.
        Второй гарнизонный караул, такой уютный и классический. Я разводящий и помощник начальника караула. Лето почти, погода великолепная, зелень зеленая, птички неугомонные… Как пом. нач. кара я отвечал за всё, на что забивал начальник, включая развод караулов - это в первую очередь. То есть, проконтролировал качественный прием караула у прошлого подразделения, и спи-отдыхай. Проконтролировал получение-сдачу оружия, развел караулы, и спи-отдыхай. Проверил посты, и спи-отдыхай.
        Проснулся и сразу понял, что лежу в комнате для сна отдыхающей смены. Звука не было, только картинка. Качающийся автомат в руках солдата, расцветающие и опадающие на стволе оранжевые цветки, гильзы, взлетающие над крышкой ствольной коробки. В том же замедленном темпе соскальзываю вниз с топчана, перекатываюсь под ноги автоматчика, медленно поднимаюсь, плечом задираю автомат в потолок, обхватываю левой рукой ствол, правой обнимаю солдата и медленно валюсь на него. Без звука.
        Не успел.
        Глава 20 Прощай, оружие!
        Включились звуки. Сзади кто-то хрипел и булькал, стрелок под мной сопел и не пытался сопротивляться. Вырвал из его рук оружие, перевернул на живот, сел сверху. Выдернул ремешок из штанов, связал сзади руки, только тогда встал и повернулся. По топчанам, оббитым кожзаменителем разливалась кровь и ручейком стекала на пол. Два тела лежали в таком состоянии, что было понятно, жизни в них уже нет. Третий караульный сидел с белым лицом и не шевелился, даже почти не дышал. Я ничего не успел, да и не мог. По коридору кто-то бежал как в замедленном кино, метрономом бухали шаги, через бесконечно долгое время в помещение вплыл начальник караула. Дебил какой - кто-то в моей голове сделал отметку - даже пистолет не вытащил. Страна непуганых идиотов. Офицер ошалело оглядел комнату и отшатнулся. Хоть не сблеванул, и то молодец. А нет, не молодец. Мозг категорически не хотел осознавать невозвратность события, всё время пытался сосредоточиться на мелких деталях.
        Убийца под коленями не дергался, словно ему уже было всё равно, словно его сказка уже рассказана. Выживший солдатик начал дышать, молодец, еще поживешь. Похоже, его пуля не нашла. Включилось время.
        - Караульный, ко мне! Любой ко мне! Выводи Володьку, воды ему кружку дайте, заставьте выпить. Потом ко мне обратно.
        - Так точно!
        - Товарищ капитан, вставайте уже! Докладывайте в комендатуру.
        - Что докладывать?
        - Стрельба в караульном помещении, двое убитых, стрелявший караульный обезврежен. Да быстрее уже приходи в себя! Капитан Климчук, ноги в руки, пошел на аппарат!
        - Товарищ старшина, Гончара отпоили, что дальше делать?
        - Еще один ремешок неси, довяжем этого гада.
        - А откуда нести?
        - Найди откуда! Бегом марш!
        Буквально через полчаса прилетела группа не очень быстрого реагирования и усиления, следом куча офицеров. Наш караул полностью сменили. В смысле не полностью, а кто остался жив. Мне пришлось оставаться в карауле до последнего, чтоб произвести смену часовых на постах. Начальник караула был не очень вменяем, как-то его сильно подрубил этот трындец. Случайные люди попадаются во всех сферах деятельности, так и тут. Когда выносили убитых, я увидел, какая страшная это штука - легкая пуля. На голову одного из пацанов пришлось натягивать полиэтиленовый пакет, она была расколота на несколько частей. Второго тоже изрядно растрепало. Ну да, стрельба в упор, она такая.
        Весь караул, кроме меня и нач. кара отвезли в казарму, нас в комендатуру. Спасибо, хоть в камеру не засунули, даже не обыскали, сидели с капитаном рядышком в каком-то кабинете, времени договориться был вагон. Только договариваться не с кем. Бывший начальник караула, что называется, потек. Армия мирного времени, это не армия, а только заготовка. Первым на допрос вызвали его. Или это пока не допрос? Через час очередь дошла до меня, хотя я не рвался особо, но и уступать тут было некому, бабушек из группы «мне только спросить» в поле зрения не было.
        Знакомое лицо, капитанские погоны и танковые петлицы - особиста нашего повысили или он мимикрировал под капитана? Да пофигу.
        - Здравия желаю, товарищ капитан! Старшина Милославский по вашему приказанию прибыл.
        - Что, сегодня нет настроения ёрничать?
        - Сегодня нет.
        - Рассказывай по порядку, что и как. И это, от меня можешь не шифроваться особо, я в курсе, что ты у нас в штате. Но не под протокол, конечно. Остальным знать необязательно. Тебя же не обыскивали?
        - Нет, удостоверение не светил.
        - Жаргон у тебя, Милославский, тот еще. Ладно, давай пока без протокола.
        - Да особо нечего докладывать. Весь караул молодые солдаты только из учебки, почти все из одного места, включая стрелка - Кунгур. Никаких трений и неуставных отношений не замечал, а они все сейчас в моей сводной батарее на время убытия полка в Казахстан. Уже после случая караульные шептались, что он перед разводом как-бы в шутку говорил, что собирается пострелять в карауле. Значения словам никто не придал. Мотивов нет, по-моему.
        - Как караул несли? Что-то было такое, за что можно зацепиться?
        - Штатно несли службу, я не свирепствовал, настроение было спокойное. Выглядит так, словно человек с навязчивой идеей тихонько готовился к акции.
        - Если бы ты не из Комитета был, я бы не поверил. Как-то у тебя всё ровно, прямо божья благодать. А два трупа сами нарисовались. Вообще, идеальное преступление - и свидетель квалифицированный, и от преступления до поимки преступника пара секунд всего. Если всё так хорошо, то чего так плохо?
        - Гребем в армию всех подряд, в учебках вместо учебы колхозим, а потом удивляемся, чего такой солдат пошел хреновый. А мы его вырастили, хорошего? Нахера астматики, лунатики и эпилептики сюда попадают?
        - Ну это ты загнул уже, про лунатиков и эпилептиков.
        - У меня в сводной батарее сейчас не то эпилептик, не то даун. Он в строю во время движения засыпает.
        - Да косит небось.
        - Там мозгов нет, чтоб косить. Он за столом вчера заснул с ложкой во рту. Гипоксия или вегетососудистая недостаточность, если не даунизм. Я его категорически в караул отказался ставить.
        - Ладно, понял тебя. Считаешь, что воин с ума сошел потихоньку, а сегодня вылезло. Твое мнение в протокол пойдет, учти. Что по начальнику караула?
        Часом я не отделался. Хотя что сравнивать, нач. кара будут допрашивать еще не раз, и дольше всех солдат вместе взятых. А сейчас он не очень адекватен. Забавно было не это, а другое - меня так и не отпустили в полк. Уже почти ночью за мной приехал УАЗик и в сопровождении молчаливого офицера с погонами прапорщика-связиста отвезли в неизвестном направлении. Сопровождающий (а точно не конвоир?) сам в объяснения не пускался, а я его не спрашивал - пусть помучается бедняга. И да, представился этот прапор старлеем Минского Управления КГБ. А я ему представляться не стал, хотя он слегка сыграл глазами, мол твоя очередь. Нечего баловать. С одной стороны, он целый страшный лейтенант, а я старшина - ошибка природы. С другой - он из территориального Управления, а за моей спиной Центральный аппарат. Пусть думает, я на самом деле старшина госбезопасности, или мой статус закрыт от него по его незначительности. Ну да, может я целый полковник, а выгляжу сопляком в конспиративных целях. Как та такса из анекдота, которую из крокодила слепили. Шучу-шучу. О! Шучу, значит отходить от караула начал.
        Квартира, в которой я ночевал, уютом обжитого жилища не отличалась. Казенная мебель в казенных стенах, пропитанных духом казенщины. Это если поэтизировать. А серьезно - типовая двушка под съем в многоквартирном доме, возможно конторская конспиративная, предположу, что в Минске. Прапор-старлей заселил, пользоваться телефоном запретил, проинструктировал по поводу чая-печенья и штор на окнах, стука в дверь, велел отсыпаться и ждать инструкций. На следующий день привез мою гражданку из каптерки и новое нательное белье - трусы и майку, посоветовал переодеться. Возмутился, почему я не беру трубку.
        - Так вы сами дали указание не пользоваться телефоном.
        - Верно, было такое указание. Теперь отвечать на звонки можно, самому звонить нельзя.
        - Мой официальный статус в полку?
        - Вам потом скажут, не переживай, не дезертир.
        Забавно было наблюдать это балансирование дядьки между общением на «ты» и на «вы». Но самая главная польза от его приезда была в том, что он привез нормальные продукты для приготовления нормального обеда. При наличии смекалки и воображения любые продукты подойдут солдату-срочнику. Даже такому, как я, старшине-комитетчику недоделанному.
        - Стоп, Иван Иваныч! Готовит я буду сам.
        - Владимирович.
        - Прошу прощения, ошибся. И всё равно, Иван Владимирович, готовить я буду сам. Не будучи уверен в вашей квалификации, не дам продукты на растерзание. Особенно сыр и помидоры. Отлично, тут и вареная колбаса есть!
        - Ну извините, что было в магазине и на развале поблизости…
        - Нормально покушаем сейчас, вы со мной?
        - Ну если покормишь…
        Есть такое шикарное блюдо для гурманов, называется «Болоньезе по-Узловски». Те же классические спагетти Болоньезе, только вместо говяжьего фарша используется вареная колбаса, натертая на терке. Блюдо на скорую руку, но мне нравится. Готовится примерно также быстро, как и съедается. Что мы и проделали со старлеем. Разделили трапезу, так что теперь не совсем чужие друг другу люди. Угу, в современном мире это именно так. В заводской столовке вообще все люди братья.
        Старший лейтенант госбезопасности действительно был слегка озадачен. Только что его развели на личную информацию об имени-отчестве. При этом объект визуально молодой парень, срочник, но ведет себя так, словно реально служит в Комитете, причем не младшим помощником оперуполномоченного, а кем-то важным. С другой стороны, с ним носятся как с нелегалом или серьезным информатором. Вопросов не задает, кроме бытовых, ориентируется в ситуации и вообще не напрягается. В то же время нет на лице и облегчения, как бывает у нелегалов, вернувшихся с «поля». Или не показывает этого, да он ничего не показывает. Пусть с ним Никифоров разбирается, он начальство, ему виднее.
        Подполковник Никифоров приехал самолично ближе к вечеру. Дверь открыл сам, и правильно сделал, я бы никому отрывать не стал.
        - Добрый вечер, Георгий Николаевич!
        - Добрый вечер, Борис Анатольевич. Зовите меня просто Жорж, и на «ты».
        - Добро, Жорж. Как устроился?
        - Нормально, если на пару дней. А если тут подольше, то надо обживаться шире.
        - Шире не надо, неделю на даче отдохнешь, а потом велено тебя в Москву отправлять в распоряжение твоего руководства. У тебя есть такие инструкции?
        - Так точно. Только по деталям не оповещали.
        - Это уже моя забота. Организуем. Слушай, я не ожидал, что тебя настолько серьезно залегендировали. Ты реально срочку тянешь!
        - Без комментариев.
        - Да я понимаю, ваше Второе Управление мелко не пашет.
        - НАШЕ Второе Управление.
        - Что? Ах да, конечно наше! Жорж, по произошедшему можешь какой-то информацией поделиться? Это ваша операция нештатно закончилась или действительно солдат с катушек съехал?
        - Психопат с автоматом, обычная история. Никакой подоплеки. Психов редко получается контролировать, кто бы стал так с ним работать. Тем более, раз я его не ликвидировал, значит не опасаюсь его показаний.
        - Ну да, ну да. Ситуация такая - ночью перевезут на дачу, как я говорил. Посидишь тихонько, пока сделают документы на демобилизацию по состоянию здоровья.
        - А что со мной?
        - Нервный срыв после случая в карауле, повлекший серьезное психической расстройство.
        - Отставить психической расстройство! Мне еще жить потом, а я на легальном положении. Так что нервный срыв принимается, но спровоцировал он язву желудка. Я её на гражданке лечить буду. Или под гражданкой, если не слишком будет тяжелая.
        - Так что, мне теперь переделывать всё?
        - Не всё, а только диагноз и эпикриз. Заключение комиссии до кучи. А состав комиссии можно не менять.
        - Ну, тоже верно, у язвы желудка нормальный код, можно списывать со службы. И выглядеть будет правдоподобно. «Споткнулся, упал, потерял сознание, очнулся - гипс».
        - Во-во, а то с вашим подходом ни оружие не доверят, ни машину, ни коллектив.
        Лето в Белоруссии теплое и солнечное, особенно в те дни, когда оно теплое и солнечное. На дачу мы ехали не ночью, а следующим вечером. Стартовали так, чтоб магазины не успели закрыться. Ехали вдвоем с Иваном Владимировичем, который, судя по поведению, окончательно успокоился и перестал задавать себе вопросы про меня. Вместо военного УАЗа были Жигули, в моделях которых я так и не научился разбираться. Точно не «копейка» и не «Самара». Как положено, перед отъездом на дачу мы затарились продуктами на неделю. Когда я узнал, что холодильник там есть, то вернулся в ликеро-водочный отдел за случайно увиденным сухим шампанским - Крымским. Не помню такого в прошлой советской жизни, ну да я много чего не видел. Пять бутылок мне не продали, но три штуки я унес, причем покупал на свои. «На вино мне денег не выделили» - после такой резолюции провожатого я поклялся себе больше его не кормить. Сам всё съем. А что не съем, то понадкусываю.
        По дороге на дачу возникла мысль выкидывать в окошко конфетные фантики по одному, чтоб потом можно было найти дорогу самостоятельно. Но нет, столько конфет я не слопаю, опять же в этом регионе бумажки на обочину бросать не принято. И вообще, Минск не найти, это постараться надо - кругом русскоговорящие местные. По требованию жанра на даче меня должна была ждать Анна, оказавшаяся агентом КГБ, приставленная ко мне охранять моё тело и ублажать его же во избежание попыток походов к дамам с сомнительной репутации. Увы, с жанром не повезло. И дача оказалась не двухэтажная, без бассейна и бильярда, и Ани не нашлось. Даже самой заурядной Светланы Петровны или миссис Хадсон не было. Живи один, питайся припасами, по поселку не колобродь, подозрительно не выгляди, если что - ты знакомый знакомых, снял на месяц дачу писать книгу. Тут уже и легенду мне придумали. Оружие? Не положено. Выхлоп старшего лейтенанта госбезопасности растаял в воздухе. Не в смысле, что он с бодуна был, выхлоп не его, а Жигулей. Звук затих следом, а фары он не включал - вампиры, они ночью хорошо видят. Этот упырь мне на шампусик
казенных денег зажал, я это запомнил.
        Если вы думаете, что Жорж Милославский праздно провел свой первый день на конспиративной даче, то вы жестоко правы. Разминка без пробежки, зато с применением черенков в качестве спортивных снарядов, обливание из собственного колодца. Завтрак, чтение старых газет, переходящее в дремоту. Обед, плавно перешедший в ужин под музыку. За музыку отвечал старый ламповый приемник. Он же натолкнул на мысль следующий день посвятить рытью. Рыть я буду не окопы в саду, а в доме не предмет чего-угодно. От Парабеллума до портальной арки в иные измерения. Одного дня безделья мне хватило. Честное слово, не готов неделю просто лежать на солнышке.
        Глава 21 Волшебная жаба Аладина
        Дом с пристроенным сараем для инструментов, не то деревенский дом, не то дача горожанина - что-то среднее. Причем огорода нет, в садике деревья неухоженные, вижу наметанным глазом. Запущенный садик, иначе не скажешь, но хоть бурьяна нет, только высокая трава повсюду. Забор из штакетника, вроде и территория отделена, и всё на виду, ну и доступ к участку не ограничен ни от кошек, ни от мальчишек с рогатками, ни от ниндзя с катанами. А стены дома побелены, крыша не течет, ухоженная крыша. То есть сюда приезжают периодически и поддерживают его в исправном состоянии. Мне кажется, у такого дома подвала не должно быть, или есть совсем маленький. Чердак классический, почти равносторонний треугольник. По нему можно ходить только согнувшись. Но чердак объемистый, если поставить себе цель завалить его барахлом, много поместится.
        Начинать поиски надо не с раскопок подвала, которого скорее всего нет, а с того, что легко поднимается, открывается или сдвигается в самом доме.
        Поэтому к изучению своего временное пристанище я приступил со спальной комнаты. Причем с поиска не артефактов, а признаков дистанционного контроля меня любимого. Понимая, как может выглядеть в эти времена прослушка, не искал ничего сверхминиатюрного или радиофицированного, только провода, только микрофоны размером с шашку или шишку. Даже не удивился, когда ничего не нашёл, телефонной линии нет, радиосвязь пока не распостранена. Во второй комнате тоже было чисто. Ну как чисто, в пыли я перепачкаться смог. Полез на чердак, раз уж и так грязный, вдруг там чего интересного найду. И уже на чердаке начал искать закладки и тайники - с детства люблю чердаки! Подшивка старых газет, рыболовные снасти, моток проволоки, трёхлитровая канистра с какой-то вонючей гадостью, всё, что и должно быть на чердаке. Тайников не нашёл, зато нашёл универсальные запалы к гранатам, не россыпью, а в упаковке - зеленая консервная банка не скрывала своего секрета, надпись на ней латинскими буквами гласила «URGZM dla F-1 10 szt.» Потряс банку - полная и нераспечатанная. А зачем тут запалы? Это «ж-ж-ж» неспроста. А почему надпись
польская?
        Раз пошла такая пьянка, надо рыть дальше. И глубже. По возможности, не нанося критические повреждения домику. Кстати, дому на вскидку лет сорок, ну может поменьше. Газеты были во всяком случае от пятидесятого года. Ну и общее состояние - не очень, нижние венцы стен подгнили. Подвала не оказалось, как я и предполагал - дом совсем не для постоянно жизни, чисто дача.
        Тайник нашёлся только к вечеру и не в комнатах, а в чуланчике с инструментами и садовым инвентарём. Мне показался подозрительным шкаф, вроде ничего особенного, но что-то шептало, что нормальные хозяева фанерный шкаф средней сохранности в чулан бы не поставили. За шкафом стена ничем не отличалась внешне, но отзывалась глухим стуком. Внимательный осмотр подтвердил: часть досок снимается как отдельная панелька. Пойдя на поводу у паранойи, зацепил проволочным крючком, отмотал несколько метров и дернул уже со двора. Если рванет, пострадает в первую очередь сам дом, а я вряд ли. Шум громкий, но естественного происхождения, вылетело немного пыли, образовалась ниша в стене. Комната не комната, скорее встроенная кладовка. Она же пещера Аладина. Хитро - с той стороны к стене как раз сарай пристроен, если не вымерять тщательно или не выстукивать, не заметишь пропавший метр площади.
        Когда я начал перебирать сокровища, возникло ощущение, что разбойники давно умерли, или неведомое заклинание отбило им память. Всё оружие, складированное там, явно не знало прикосновения заботливых человеческих рук лет десять, а то и больше. Консервационная смазка загустела и местами прямо засохла, оберточная бумага, точнее её верхние слои, рассыпались от прикосновения. Видимо, было недостаточно сухо. Ой, забыл сказать, что я нашёл. В моей сказочной пещере было: винтовка Мосина в снайперском исполнении без оптики, два пистолета-пулемёта ППШ и один ППС-43, два пистолета Токарева и два револьвера системы Нагана, патроны под имеющееся оружие в пачках, магазины, обоймы. Валенки, напрочь съеденные молью, стальная проволока и бухта каната, тоже полугнилого. А вот гранат не нашел, так что запалы от какой-то другой истории, и это непонятно. Канат мне ни к чему, а оружие порадовало. Любой нормальный мужчина не упустит возможности поиграть с такими игрушками, тем более делать больше вроде как нечего. Зарядка, приготовление пищи и здоровый сон - все развлечения.
        Снова лезу на чердак за канистрой с неустановленной гадостью, по запаху это или скипидар, или уайтспирит, хотя керосин тоже гадостно пахнет. Да по-любому, подойдет для расконсервации. А потом смажу веретенным маслом, в секретном чулане видел вместе с приспособлениями по уходу. Снимать смазку буду с Нагана и ППСика, остальное мне не интересно. Честно сказать, я с Мосинкой толком не знаком, потеряю еще что или сломаю, как тот десантник. А в «ТТ» не верю, не лежит душа к нему. Да, патрон сильный, зато безопасность ношения так себе, надежность применения тоже хромает. Ходи и думай - в кармане стрельнет, когда на задницу упаду или после четырех выстрелов заклинит при огневом замесе. К вечеру револьвер и пистолет-пулемет блестели вороненым металлом и послушно щелкали в моих руках, отзываясь на нажатия правильными звуками. Зачем? Спросите что-то попроще. Как минимум, имею под рукой, имею право ношения, имею желание пользоваться. По-хорошему, отстрелять бы надо, но не стану - в поселке услышат, начнутся вопросы, а то еще и донесут куда положено. А мне велели не привлекать внимание.
        Ну хорошо, наигрался вроде как, а что дальше? Обратно прятать или показывать нынешним пользователям домика? Жаба, не души, я не сдурел что-то выпускать из своих рук! Хомяк, скажи ей хоть ты - всё под контролем. Кобуру для Нагана перешиваем под скрытое ношение, а автомат ждет глубокий тюнинг. Весь следующий день ушел на уродование лаконичного аппарата. Складной приклад долой, мне бой на средних дистанциях не вести. Полузасохшую краску, найденную в сарае, развел тем же скипидаром, или что у меня в канистре. Черная и красная краска - самое то для моего аппарата. Хотя, мне и зеленая в дело бы пошла. Любой оружейник двадцать первого века дал бы мне в зубы за мой тюнинг - кожух ствола, ствольная коробка, крышка и магазины выкрашены черной краской кривенько и с буграми. Прицельные приспособления красные, а спусковой крючок и скоба начищены наждачкой до блеска. Не тронул только пистолетную рукоятку. Когда моё безобразие высохло, миру предстал аляповатый уродик, детская игрушка по мотивам фантазии художника, отдаленно смахивающая на автомат времен Великой Отечественной. Я знаю, что говорю, у самого было
полно такой гадости в детстве. Как вишенка на каке - бежевый ремень из кожзаменителя, найденный на улице. Можно с таким идти по проспекту Ленина, и никто не остановит - папашка сыну купил автомат. Ивану Владимировичу только не показывать, а то заподозрит что-нибудь по весу игрушки.
        Оружие приведено к безобразному виду, а краска еще осталась, зуд в руках тоже. Ну и ладно, вон у меня доска лежит буковая, назначу её заготовкой для меча. Или Буратино выстругать? Нет, давай лучше меч сделаю и покрашу. А остаточки краски на дверь пущу. Опять же дядя Ваня из органов ничего не учует, хрен их знает, белорусских особистов, вдруг у него «а нюх как у собаки, а глаз как у орла». Тайник я тоже аккуратно восстановил, не мною создано, не мне рушить.
        Пока Жорж красил дверь, в штабе БелВО разыгрывалась личная трагедия:
        - Майор Иванов, слушаю!
        - Иванов, докладывай, как идет подготовка к отборочным соревнованиям к чемпионату Союза команд СКА Минск по гандболу и истфеху.
        - Гандбольная команда на пике практически, проход через отборочные не обсуждается, планируем в этом году снова взять чемпионат.
        - А фехтование? Иванов, тудыть твою через коромысло, я из тебя клещами тянуть должен?
        - Никак нет, товарищ генерал!
        - Что «никак нет»? Команды нет?
        - Никак нет, не должны клещами тянуть. Команда оттачивает мастерство, начальник команды надеется, что отбор пройдем без проблем. Минимум двое из пяти пройдут.
        - Почему из пяти? Вы там ошалели? Почему команду не расширяете? Я вам зачем тренера из Тулы подогнал?! Чтоб вы сопли жевали? Он, между прочим, срочник, через год тю-тю!
        - Так это… нет его.
        - Как нет?! Ты Иванов, с дуба рухнул?!
        - Указаний по Милославскому не поступало, по окончания Открытого турнира закрыли командировку и отправили его в часть дослуживать.
        - Мать-мать-мать! Делай, что хочешь, а тренера верни и обеспечь мне достойное выступление команды!
        - Товарищ генерал, вернем. Переведем до конца срочной службы в Минск, а потом предложим сверхсрочную.
        - Так он тебе и пойдет на сверхсрочную. Думай, чем приманивать будешь. Как вернешь его на базу, доложишь.
        …
        - Товарищ генерал, Иванов на проводе.
        - Смотри, не упади с провода, Иванов. Докладывай.
        - По тому тренеру фехтовальщиков ситуация такая: старшина Милославский был в том карауле, который расстреляли в седьмой дивизии.
        - Не тяни, майор. Что с ним?
        - Он остался жив, но его забрали особисты. Насовсем. Личное дело изъяли, из состава части исключили.
        - Просрал, короче говоря! Иванов, я тебе где другого тренера такого уровня найду? Делай что хочешь, ищи его где хочешь, урод!
        - Есть, искать!
        В это же самое время на территории некоего недружественного государства некие люди на недружественном языке обсуждали ситуацию, сложившуюся в Комитете госбезопасности СССР. Язык был настолько недружественный, что Жора бы разобрал на нем только одно слово из десяти, американцы вообще те еще носители английского языка, скорее насильники, чем носители. Ну да не нам их за это осуждать.
        - Наши источники в КГБ сообщили, что их Второе Управление начало операцию «Тортила». Суть её неизвестна, к мероприятиям привлечены сотрудники, ранее бывшие на третьих ролях или даже в резерве Комитета.
        - Отлично, значит мы сможем выявить новые лица в структуре. Дайте команду максимально ворошить этот муравейник.
        - Уже. Эстонское, грузинское и белорусское Управления наши резиденты нацелили на жесткое противодействие Москве вплоть до саботажа и неисполнения указаний. Цель - спровоцировать недовольство Москвой и выявить нелояльных республиканским комитетам сотрудников, дать начальникам Управлений их негативную оценку как соглядатаев из Центра.
        - Эк ты жестко играешь «вплоть до неисполнения указаний». А что, до этого все указания исполнялись? Да у нас самих через два на третье указание топится в болоте. Думаешь, контригра Москвы? Давай дальше.
        - Ситуация осложнена полной заменой технических средств связи и контроля в Центральном аппарате КГБ. Мы практически оглохли.
        - Где-то протекло? Почему они бросились всё менять?
        - Выясняем. В Москве у нас потерь нет, эстонский источник потеряли. Зато в Белоруссии вышли на полевого агента «глубокой консервации». Данных на него ни у кого нет, ни у белорусов, ни в Москве. Он проявился после начала нашей операции, псевдоним «Старшина».
        - Возьмите его. Можно даже жестко, главное, чтоб с гарантией. И чтоб мог сотрудничать после изъятия, а то я знаю ваших исполнителей, принесете опять труп на тарелочке. Даю разрешение для задействования спящих агентов при необходимости.
        - Будет сделано. Вывезем сюда через Польшу. Или там потрошить?
        - Сюда доставьте, потрошители. Вам бы всё потрошить. Сначала вопросы научитесь формулировать правильно. А как научитесь, может и нужды не будет потрошить. Человек человеку ресурс.
        Обещанная неделя еще не прошла, а я уже устал отдыхать. Прорезал кроны яблонь, хоть и не сезон для этой работы, но всё лучше, чем загущенные кроны. Покосил траву на участке найденной косой-малышкой, смазал петли на дверях и калитке. Кстати, из найденного брезента сшил баул под свои шмотки. В сельпо чуток прибарахлился, купил пару смен одежды, чтоб не ходить как дезертир в одном и том же. Наткнулся на междугородний переговорный пункт на почте, но звонить родителям не стал - пусть пока думают, что служба идет по плану. Как комиссуют, приеду и поставлю их перед фактом, а то начнут себе накручивать, особенно мама. Знаю я этих мам, все они одинаковые. Шампанское только что успело кончиться, а мой Вергилий в штатском уже тарахтит под калиткой на салатовых Жигулях. Обида за не купленное из казенных средств вино еще не прошла, так что фигушки ему, а не водички предложить.
        - Добрый день, дядя Ваня, какими судьбами? Аль уже документы готовы? Я снова как-бы штатский?
        - Нет еще, оказался ты нужен на комиссии, покажешь свою личность и распишешься в получении. Ну и сразу вещи собирайте, нет смысла возвращаться сюда. - Он прошел по саду, покрутил головой, заходя в дом.
        - Вещи у меня всегда собраны на случай срочной эвакуации. Так что хоть сейчас поскакали.
        - Смотрю, не сидел сложа руки, за домом поухаживал. Что вещи собраны, это замечательно. А чего такой большой багаж получился? Еще и из сумки торчит чего-то.
        - Не что-то, а тренировочный меч. Ну не палкой же тренироваться. Вы знаете, я фехтую сам, команды тренирую. А вещей много набралось - так не БОМЖ какой, не дезертир. Нечего внимание окружающих привлекать.
        - Тут не поспоришь, Жорж. Грузись, сумку в багажник.
        - Не, рядом с собой в салон положу, у меня там фляга с водой. День жаркий, пить буду в дороге.
        - Да как знаешь. В салон, так в салон. Спереди садись.
        Вот хрен тебе с маслом, снова не мог себе отказать позлить этого Ивана Владимировича, снова сел сзади. Я по себе знаю, когда сидит пассажир сзади, чуток неуютно, словно в спину кто-то целится. Пусть он поёрзает, хрыч прижимистый. А еще паранойя цедила сквозь зубы - что за комиссия собирается под вечер, такие дела обычно с утра делаются. Дурочка, ты, паранойя. Если своим не доверять, то кому доверять тогда? А она за своё - а никому и не надо, мне одной доверяй, мол. Угу, еще предложи автомат из сумки достать и на коленки положить. Идиотка.
        Жара еще не так, чтобы совсем спала, но уже не так душно было, как в пятнадцать часов, тени удлинились. С открытым окошком совсем благодать. Только пыльно, едем по каким-то второстепенным дорогам в юго-западном направлении, не вижу смысла не верить Солнцу, оно точно в лицо светило. Говорить не о чем, комитетчики вообще неразговорчивые, когда не пытаются разговорить клиента. Мы с дядей Ваней разговорить друг друга не пытались. Я для него московский хлыщ с непонятным статусом, он для меня просто исполнитель-курьер. Попиваю водичку с лимоном, ветровку не снимаю, под ней кобура-самоделка. «А кистень?» - спросите вы. А нету, сразу после инцидента в карауле я его скинул, а новый собрать как-то не получалось. Да теперь уже и не к чему, новый статус и взрослое оружие, пусть и слегка неуставное, можно сказать даже, нелегальное.
        Вот что на такой богами забытой дороге делает ГАИшник? Ответ простой - ловит расслабившихся горожан и ненапрягающихся деревенских. У последних вообще за норму ездить без прав и документов на машину, а особенно на мотоцикл.
        - Добрый день, лейтенант Капитонов. Предъявите документы на машину и водительское удостоверение.
        - На, командир, изучай, всё в порядке.
        - Пройдёмте к моей машине, подуем в трубочку.
        - Да, конечно. Командир, я трезвый.
        - Ну и замечательно, вам тогда нечего бояться.
        С какого такого перепугу мой проводник не показал ксиву? Шибко глубоко шифруется? И перед кем такая степень погружения в подполье? Отстань, паранойя, я сам решу. Нет, из машины выходить не буду. Тем более, уже все вопросы порешали, Иван возвращается к машине. И милиционер возвращается, причем идет с моей стороны, то есть справа от машины. Зачем? Оба напротив меня, машинально отмечаю, слева дверь заблокирована - кнопка замка утоплена. «Милославский, выйти из машины! Без резких движений!» - лейтенант навел на меня пистолет. «Выхожу я, выхожу» - поворачиваюсь к своей дверце, открываю её левой рукой, а в правой уже револьвер. За что люблю Наган - он всегда готов к бою, только спуск жать надо посильнее. Дверь распахнул, выбираюсь и с уровня пояса из-за двери стреляю в корпус, и второй раз. Замечаю два попадания в тело милиционера, валюсь на землю с линии стрельбы. Темп терять нельзя, каждая секунда дорога - выскакиваю на полусогнутых из-за багажника на комитетчика, или кто он на самом деле, курок уже взведен, револьвер в двух руках. Бах-бах, продолжаю движение, контрольный в сердце в упор! Противник
так и не успел воспользоваться своим пистолетом. Герой дядя Ваня, даже с предохранителя Макарова сняться не успел. Кто их учит пользоваться оружием? Шел меня брать, ствол к стрельбе не изготовил. Бегу кругом машины, ГАИшник еще стонет - контроль в сердце.
        Глава 22 Сувалкинский коридор
        Кручу башкой по сторонам, никого. Ну да, место выбрано козырное, тут небось машины катаются раз в год по обещанию. И в этот раз обещанной машиной была моя. С моей бесценной шкуркой, однозначно. Псевдомилицейская машина нашлась за кустами, причем на ней даже ГАЙской раскраски не было - обычный беленький Жигуль. Тащу туда оба тела, потом засыпаю песком натекшую кровь. Может проснуться попробовать? Да я просто сплю, на самом деле вся эта хрень просто снится! Отлегло вот прямо на сердце. Ущипнулся - больно как! Получается, гипотеза со сном провалилась. Обидно, придется и вторую лужу засыпать. Еще бы самому не извозиться в крови, а то потом замучаешься отмывать одежду.
        Нашу машину чуть переставить, домкрат выложить из багажника. Если внезапно кто поедет, я уже сменил колесо, помощь не требуется. Белую колесницу мертвых поглубже в кусты, чтоб не видно было. Время пошарить по карманам. Прежде всего удостоверения: как внезапно, у обоих настоящие комитетские, выписаны белорусским Управлением. Это я куда вляпался? Игры внутри конторы или всё еще глубже? Ладно, не мой уровень, что еще? Два Макаровых, по одному запасному магазину, деньги из бумажников мне в карман - пригодятся. Остальные Ванины бумажечки, блокнотик, календарик - всё в целлофановый пакетик из-под моих носков, пакет в сумку. У милиционера в карманах пусто, словно после стирки. Да нет, я у себя после стирки тоже регулярно что-нибудь нахожу. А тут вообще голяк. Пистолеты туда же, в баул. Белый Жигуленок тоже оказался отвратительно чистым. То есть совсем без каких-то вещей в бардачке и багажнике, словно специально обученные люди его готовили к операции, а не эксплуатировали обычные владельцы. О как, и номера фальшивые! Вместо выдавленных на жести цифр и букв плоская табличка с номером, нанесенным краской.
        До Москвы больше тысячи километров, сидеть и охранять пованивающие трупы не вариант. Оставлять как есть тоже нехорошо, могут быстро найти и тогда начнется кипеш, появятся вопросы, начнут искать ответы. Ладно, обоих в багажник, попробую проехать сколько смогу в лес, авось быстро не найдут. Да я и сам небось не найду - я даже примерно не представляю, где я сейчас. Прогулялся по подлеску, можно проехать, практически до самого леса, а там уже никак. Пошел вправо, подходящий овраг нашелся через пять минут, еще через какое-то время высмотрел и маршрут следования. На первой скорости, потрескивая веточками колесница мертвых повезла в последний путь двух мужчин средних лет без документов, зато со следами пулевых ранений. Короткая остановка для стирания отпечатков пальцев, упираюсь в багажник и толкаю - тачка не скатывается! Ну да, на неровной земле надо сильно упереться, чтоб машину стронуть. Покряхтел, поупирался, изошел на пот, в результате машинка таки скатилась вниз. Так бы, если по уму, надо обоих в салон, и возгорание организовать, но лучше не надо - на дым может кто-то среагировать, найдут раньше
времени…
        Ушел в другую сторону, выбил из Нагана гильзы, обтер, уложил под кочку. Не забыть теперь в машине перезарядиться. Револьвер мне сегодня жизнь спас. Или наоборот, подвел под расстрел? Что чувствует человек, только что застреливший двух сотрудников комитета госбезопасности? Чувствует, что вляпался в дерьмо, и что думать сейчас ему об этом не хочется. А хочется ему покушать и ополоснуться. И чуток трясутся руки. Но руки на руле, так что тряска незаметна, а покрасневшее лицо - так лето, жара. Надо ехать, ехать и запоминать направление. А лучше прочитать название населенного пункта и запомнить его как ориентир. Ну так и поехали, хрен ли ты стоишь как памятник Ильичу! Двигай, Жорж, у тебя еще целая вторая жизнь впереди, ну почти целая. И я поехал.
        В машине, доставшейся мне в качестве трофея от Ивана, я нашел атлас автомобильных дорог. Чтоб сориентироваться, мне теперь нужно понять, где я нахожусь. С проселка вырулил на более-менее что-то приличное, похожее на шоссе, неспеша еду, смотрю по сторонам. Есть! Поселок Мирный прыгнул мне под колеса, теперь разберусь, благо я примерно знал направление движения. Нашел место на карте, оказалось, что мы козьими тропами огибали с юга Барановичи, то есть уже в Брестской области. Как-то даже уменьшился коэффициент раскаяния в моей душе. Не стал бы честный комитетчик меня везти в Брестскую область из Минска, все серьезные структуры у нас в столице республики. Так что практически доказан злой умысел супротив Милославского. Барановичи - город не маленький, пара сотен тысяч в нем проживает, значит и проблем не будет со связью. Тут только важно не попасться кому-не-надо. А кому не надо попадаться? Да лучше никому, в этой странной ситуации никто мне не друг, кроме собственной паранойи. Чтоб я еще хоть раз с ней начал спорить? Ну подумаю еще.
        А пока - в Барановичи за связью. Надо доложиться, дать расклады по тихой-мирной Белоруссии. Но сначала зеленая остановка в безлюдном месте, туалеты на заправках пока не придумали. Стряхнув скупую мужскую слезу, я застегнул джинсы и снял ветровку. Дурень, так и не доснарядил барабан. Добил его патронами и убрал вместе с переделанной кобурой в сумку. У нас теперь есть штатная кобура скрытого ношения и штатный пистолет Макарова. Уточняю, два пистолета Макарова. Надеваю подвес, проверяю на наличие патронов и вставляю на место первый попавшийся пистолет. Теперь я не партизан или террорист с револьвером, а адекватный сотрудник спецслужб с корочкой и пистиком. Только молодой. Ну тут ничего уже не сделать. По уму, надо было пшеничные усы снова подкрасить гуталином, да в голову не пришло сразу, а теперь поздно метаться. Усы я отпустил в полку, пока сидел на даче, они еще чуток отрасли, только несолидные они пока.
        Какова вероятность, что меня остановят и проверят права? Небольшая, опять же я - краснокнижное животное, таких не ловят. Но запоминают, а этого не хочется, вот ни капли не хочется светиться. Рискну, заеду в город на машине и пока на ней буду крутиться. Тем более, что она комитетская, значит не в угоне ближайший день-два. Моя цель - почта, точнее имеющийся там междугородний телефон-автомат. Несколько пятнашек мне досталось на сдачу от газировщицы. Понимаю, что вода с сиропом не то, что нужно для утоления жажды, дык не в пустыне, можно и сладкую пить! Аварийный контакт не горел в моей памяти красными знаками, а просто я его запомнил и не забывал. Так что набираем, ждем телефонистку-секретчицу, называем нужный номер коммутатора, произносим кодовую фразу… ждите, теперь ждите. «Барышня, у меня пятнашки кончаются!» - это так не работает, посему просто кидаем монетки по одной, когда реле начинает подвякивать. Если несколько положить в прорезь, могут все пятнашки бездарным образом проскочить вниз.
        - Я слушаю - знакомый голос моего начальника.
        - Привет, это я! Представляешь, тут так здорово!
        - Не представляю. А где это «тут»?
        - В Барановичах! Город чистенький, красивый. Только я тут совсем один, без товарищей.
        - Что, вот прямо совсем один? И тебя отпустили в незнакомый город?
        - Ой, тут такая история! Мы такие едем, а он нас такой тормозит, а Иван такой выходит из машины, а они оба мне такие «Руки вверх!» Мы так потом хохотались!
        - И где они теперь?
        - Оба в багажнике.
        - Обиделись небось?
        - Уже нет. Совсем нет.
        - С тобой не соскучишься. Мне некогда, тете Рае перезвони потом, через часик.
        - Я её номер не помню, напомни, пожалуйста.
        Когда я нашел другой автомат в другом районе, прошло чуть больше часа и практически стемнело.
        - Алло, это я.
        - Можешь уже особо не шифроваться. Я правильно понял, что тебя пытались захватить двое с оружием, и ты их ликвидировал?
        - Да, какое-то время их не найдут.
        - Кто это был?
        - Оба с удостоверениями Минского Управления КГБ. Запиши данные. С одним контактировал и ранее, он подчиненный Никифорова. Второй - странный. В карманах вообще ничего, кроме ксивы, в его машине пусто, номера поддельные. Как через линию фронта шел, ни одной бумажки. Только календарик. И пометки иголкой на днях.
        - Тебе нужно срочно возвращаться в Москву, причем самому. Что думаешь делать, как поедешь?
        - На машине доеду до Гродно, оттуда поездом. Здесь даже пробовать не буду.
        - Согласен. Оружие, деньги есть?
        - Всего полно. В Москве куда бежать?
        - В «Орленок», не будем нарушать традицию.
        - Принято. До встречи! А стоп! Еще вопрос - я в дезертиры не попал еще?
        - Не переживай, всё нормально.
        Утро добрым не бывает, особенно такое, когда во Втором Управлении госбезопасности собрали совещание с утра пораньше. Доклад делал Онегин:
        - По полученной информации я сегодня ночью проверил указанных Милославским людей. Один из них, непосредственно выполнявший указания подполковника Никифорова по изъятию нашего сотрудника из воинской части, уже двое суток числится в командировке, в которую направлен прямым указанием начальника КГБ Белорусской ССР. Второй в списках КГБ Белоруссии не значится, удостоверение с таким номером не выписывалось. При этом у меня нет оснований не доверять Милославскому, утверждавшему, что оно подлинное.
        - Трупы он хорошо спрятал? Как думаешь, Онегин, есть у нас сутки?
        - По словам Милославского, если не вмешается фактор случайности, пару суток их не найдут. Семен Федорович, я считаю, есть смысл не пороть горячку и дождаться его, чтоб Жорж указал точное местонахождение машины с телами.
        - Товарищ генерал, а что нам дадут эти тела?
        - Ну, во-первых, фальшивого комитетчика поизучают наши спецы на предмет его происхождения. А во-вторых, мне будет интересно послушать, что белорусы нам будут рассказывать о сути командировки настоящего сотрудника, чьё тело мы изымем и никому не покажем. Стрельченко, ты смотрел «Возвращение высокого блондина»? Там шикарно показана кухня спецслужбы, которая воюет сама с собой.
        - Так что, началось?
        - Только не говорите, что нас не предупреждали. Да-с, молодые люди, началось. И очень может статься, что мы не поторопились с началом реализации «Тортилы», а наоборот, преступно промедлили. Не успеем втянуть все лапы, поотрубают. А то и голову потеряем.
        - Голову, это которая там? - пальцем в потолок.
        - Голову, которой думаем. Онегин, я одобряю твоё решение, не надо Милославскому кого-то ждать в Гродно, пусть сам крадется. Встретим уже тут, дома. Похоже, песня про «мой адрес Советский Союз» будет вот-вот допета. Если уже белорусы против нас играют…
        - Может, просто провокация?
        - Стрельченко, на этот вопрос ты нам и ответишь. Через двое суток.
        Железнодорожный вокзал города Гродно ничего из себя не представляет как архитектурное сооружение, зато отсюда можно уехать в Москву. А еще перед вокзалом есть привокзальная площадь, на которой можно запарковаться. Впрочем, в СССР везде не проблема запарковаться. Самошитую сумку на плечо, сам в вокзал за билетами. Облом номер раз, ночью касса не работает по причине перерыва движения пригородных поездов и отсутствия остановок у транзитных. Чем сидеть в зале ожидания в компании сомнительных личностей, коротающих ночь на вокзале, я лучше в свою машину пойду. Ой, какое нехорошее ощущение в животе. И это не голод, это беда бедучая подкрадывается к товарищу Милославскому. А паранойя в этот раз не подсказала ничего. На плохо освещенной площади стояло несколько машин, но милиционер с фонариком освещал номер именно моих Жигулей. Освещал и записывал в блокнотик. А потом и вовсе скорым деловым шагом куда-то пошел. Нет, братцы, ночью патрульно-постовая служба так ходит только когда ей сильно приспичит с чебуреков или чего ценное найдут и торопятся оформить.
        Иди-иди, голубь наш сизокрылый. Я тоже пойду. Точнее поеду куда подальше отсюда, очень мне не понравилось в Гродно. Прокатившись насколько кварталов, или как тут районы называются, причалил в каком-то дворе. Вон жигуль стоит той же модели, что мне достался - твои номера теперь мои номера. А мои номера - нафиг! Палец порезал закраиной, пока менял, можно засчитать как ранение в бою. Я ж кровь пролил за Родину, и не только чужую. Вспомнил, и опять чуток неприятно стало. Мозг абстрагируется от всего, что ему сильно не нравится, тот еще гедонист мой мозг. Ему бы еще поспать часов пять-десять, мозгу моему, но не судьба. Судьба ему ехать отсюда далеко и быстро, чтоб братья-белорусы не спеленали в братских своих объятиях.
        Атлас мне в помощь. Какой маршрут выглядит самым неожиданным и нелогичным? А вдруг также подумают те, кто меня ищет и станут ждать на неожиданном пути? Тогда выберу самый абсурдный - в Калиниград! В другую республику из Белоруссии перееду - раз! А там в Литве уже не так вольно будет гродненским ментам и минским КГБшникам меня искать. А потом через Литву в анклав России - это два! А оттуда на самолете в Москву - три! Три сотни км с небольшим, доеду как-нибудь. В крайнем случае приму бой, у меня огневое преимущество перед милицией и коллегами по комитету, главное, с погранцами не пересекаться. Про пистолет-пулемет никто не знает. Сувалкинский коридор, такого понятия в этой реальности еще нет, я буду первым русским, прорывающимся в Калининград через Литву из Белоруссии этим маршрутом.
        Я вам скажу, это было непросто! Спать хотелось всё сильнее, кофе, купленный на заправке, не подействовал, потому что оказался моим сном. На заправках сейчас продают только бензин. Блин, я тупо заснул на обочине и проспал аж четыре часа, хотя планировал проспать пятнадцать минут, как это делал штандартен-фюрер Штирлиц. Завожусь, проверяю бензин, ну хоть заправка мне не приснилась, бак полный. Ну и ладно, время потерял, зато заправился и поспал, теперь можно ехать дальше, только перекусить надо. А еще совершить утренний туалет во всех смыслах этого слова. И переодеться в чистое и не пропотевшее за прошлый очень и очень длинный день. Да за такие подставы убивать надо! Угу, так я уже. Спокойно, Жорж, они первые начали, ты просто защищался. Ты просто молодец, Жора, ты справишься со всем.
        Таким макаром подбадривая себя, я проскочил Литву практически за полтора часа, если не считать время на сон, умывание и завтрак. Как понять, что покинул одну республику и едешь по другой? Чуть хуже дороги, чуть грязнее улицы, чуть беднее одеты жители, в магазине шаром покати, еды практически не купить - это Россия, это Калининградская область. Понятно, почему местные едут в магазины к литовским соседям, понятно, почему соседи протыкают приехавшим за продуктами колеса - русские номера как повод сделать гадость. Не люблю национализм во всех его проявлениях. Наверное, поэтому сломал руку пареньку, застигнутому мной при попытке проколоть шину. Ну да, утро, пустая дорога, машина с гродненскими номерами около магазина. Как удержаться и не встать на путь борьбы с советскими оккупантами? А тут владелец машины из-за спины выходит, из-за спины и из-за угла. Что я там делал? Оправлялся, знамо дело. Я ж русский, мне можно и за углом. Самое обидное, что воспитательный процесс вряд ли пойдет впрок - партизан не осознает свою ошибку, не проникнется уважением к моей Родине. Надо было усилить воспитание.
        В сам Калининград мне не надо, мне бы в аэропорт Храброво приехать и улететь. В Москву, в Москву! Угу. А потом буду локти кусать, был на Балтике и не искупался. Если верить атласу, всего двадцать километров до Зеленоградска, самого курортного города этих мест. Раненому воину, чуть не отдавшему жизнь на невидимому фронте самое оно полечиться на Прибалтийском курорте. И я не пожалел о своем решении. Еду как в машине времени, словно еще лет семьдесят назад отмотал. Архитектура начала века, зубы на брусчатке отбивают Морзянкой какое-то донесение, солнышко то улыбнется, то плюнет в стекло дождиком на пару минут. А может, показалось, может это брызги с моря. Море!!! Море, как я тебя люблю! Люблю любое: хмурое, лучистое, спокойное, бушующее, серое и зеленое, голубое и черное. Вот только с плавками засада. Нет, я не стесняюсь купаться в семейных труселях, это они меня стесняются, уже несколько раз это устройство было застигнуто на попытке покинуть мой афедрон и даже ноги. Хорошо, я в этот момент был в лежачем положении, никто ничего не заметил. А как чего заметить, когда водичка сильно прохладная, душа
сжалась и попыталась втянуться в живот как голова у черепахи. А может и не душа это сжалась, а какая-то другая часть меня… А душа, наоборот, пела и плескалась в волнах, кричала как чайка и вовсю отплевывалась от чуть солоноватой воды. Не Атлантика, такую даже пить можно небось. Накупаюсь и в аэропорт, а оттуда в Москву!
        Глава 23 Карьерный рост
        Всё хорошее когда-нибудь кончается, если в это очень верить. Да и без веры тоже кончается. Как было спокойно в полку, ни тебе проблем, ни забот… угу, только чуть в куски не порвали очередью в упор. Не, такое счастье повторно не хочу. Пытаюсь вспомнить, когда вся эта суета началась - блин, да что я, сам её навожу что ли? Да, Жора, будь честен с собой, твоя личная суета есть твой собственный продукт. Мог ты до девяностого года сидеть на попе и ждать Большую Задницу для всех? Не мог. Так что, судьба у тебя такая, она же шило в попе. Кто-нибудь вообще смог бы сидеть ровно с шилом в заду? То-то же. Так что заводись и поезжай в аэропорт. Мокрые волосы - это отговорка. А покушать? Убедил, покушай и вперед! Ресторан для отдыхающих не поразил изысканной кухней, но и не отравил, спасибо ему за это. В Палангах и на Рижских Взморьях не был, но не думаю, что там сильно иначе. Море точно такое же, архитектура скорее всего та же, только кухня и отличается. Частников пока нет, а общепит не умеет еще на нюансах местной кухни играть. Или ему не дают?
        Аэропорт Храброво, паркуюсь. Интересно, верный Росинант мой кому достанется? Небось никто в Минск не погонит, отдадут местным комитетчикам. Так даже правильнее, я считаю. Ближайший рейс через три часа, нормально, билеты есть только в эконом-класс. «Мущиииина, вы сейчас полетите экономом или бизнесом через тридцать лет? Платить будете картой или налом?» Сейчас полечу, плачу наличными! На аэропорт здание не тянет, скорее аэровокзальчик, зато всё рядом. Иду к безопасникам:
        - Здравия желаю, Милославский, центральный аппарат КГБ, везу сумку без досмотра, вооружен. - корочку свечу в развернутом виде, но из рук.
        - Здравствуйте, мне надо посоветоваться с начальством.
        - С Михал Иванычем?
        - Нет, с Аксененко.
        - Отставить советоваться. Не вкурил? Центральный аппарат, никто ни с кем не советуется, если хочет служить дальше. Вопросы есть?
        - Вопросов нет. У нас до рейса хотите посидеть? У нас диван удобный, кофе импортный.
        - Уговорил. А кофе у всех импортный, не растет пока в СССР кофе. А знаешь, почему?
        - Почему?
        - Бразилию мы пока не присоединили к Союзу.
        - Ха-ха! Точняк! Вы все в Москве такие юмористы?
        - Да вы тоже не сильно хмуритесь. Кстати, я Жорж.
        - Я Сергей. Нам чего хмуриться. Хотя да, бывают поводы…
        - То ли еще будет, Сергей.
        - Жорж, а какое у тебя звание, говоришь?
        - А я не говорю. Не положено.
        - А в удостоверении..
        - А в удостоверении написали то, что хотели.
        - Понял, не дурак. Был бы дурак, не понял бы.
        - Шаришь.
        Растворимый кофе со сгущенкой вполне себе достойный напиток, главное - не сравнивать его вкус со вкусом кофе. А с калининградским марципаном - вообще достойно. И ничего не слиплось. На самолет меня провожал новый знакомый, а в Москве встречал старый. Я решил, что ничего страшного не случится, если я по ведомственной линии связи позвоню своему начальнику и доложу обстановку.
        Москва, конечная точка моего кривого маршрута. Около трапа самолета черная Волга, рядом стоит Онегин - значит по мою душу. Почетно, блин - черная Волга у трапа, народ косится, но молчит. Тут люди понимают, что кого попало так не встретят.
        Кладу сумку в багажник под внимательным взглядом Петра, благо меч я выкинул в кусты сразу после той заварушки со стрельбой. Здороваемся уже в машине:
        - Ну привет, бродяга! Наворочал ты дел! Не мог как-то поспокойнее жить?
        - Спокойно жить можно, Петр, но долго не получится. Сам знаешь, и небось уже чувствуешь, какой покой в стране творится.
        - В сумке то, что я думаю?
        - Трофеи да имущество моё. Откуда я знаю, что вы там думаете. Вы начальство, у вас масштаб другой.
        - Верно говоришь, масштаб у нас ого-го. Союзный масштаб.
        - Какой у нас сейчас план действий?
        - Ну «Орленок» пока не актуален, едем в Управление, там ты подробно рассказываешь, что видел, что чувствовал, что казалось. Изучаем твои трофеи, определяем вариант изъятия и доставки тел. Кстати, сразу скажу, чтоб ты не сильно переживал по поводу своих покойников: один поддельный, а второй его сообщник. Вот и прикидывай, кто тебя пытался взять. И как ты отбился, расскажи.
        - Про палку история не проканает?
        - Уже нет. Правду хотелось бы услышать.
        - На конспиративной даче, где меня поселили, находился тайник еще с послевоенных времен. Видимо, информацию о нем потеряли. Я вскрыл, воспользовался кое-чем, раз никому не нужно. Ну и потом запечатал, как было.
        - Представляю, что там могло быть. Но ты уточни, Жорж, мне интересно.
        - Снайперская винтовка Мосина, несколько пистолетов-пулеметов, пистолеты, патроны. Всё древнее, послевоенного производства, но не юзаное.
        - Не какое?
        - Пардон, не использованное. В консервационной смазке, и с приспособлениями для чистки и ухода.
        - Понятно. У твоих противников не было ни одного шанса.
        - Как не было, а если бы я не решился стрелять? Вот тебе и шанс. А вообще, в очередной раз убедился, стрелковая подготовка в этой эпохе не на уровне. Расслабленные все, идут на силовой захват, а патрон в патронник не дослан. Получается, надеялись просто напугать оружием.
        - Или был четкий приказ брать живым, не находишь, Жорж?
        - Всё равно нельзя так действовать. Я тут, а они в багажнике. Ошибочная тактика, как показала практика.
        - Жорж, опять стихами заговорил. И продолжаешь настаивать, что в том времени ты вагоны чинил?
        - У вас на меня ничего нет кроме моих слов, товарищ майор!
        - Ладно, проехали.
        Проехали мы через арку в подземный гараж, а уже оттуда поднялись на лифте, только я не понял, на какой этаж, панель управления была заслонена Онегиным. Коридоры, что удивительно, не в классическом стиле, а после свеженького евроремонта - оштукатуренные стены, пол под каменной или керамической плиткой без ковровых дорожек, светленько, современно. Молодцы, что сказать, держат руку на пульсе моды, а то и сами задают эту моду. Кто знает менталитет властей? Народу в коридорах мало, все в штатском, ну прямо обычное советское учреждение, только лица чуть серьезнее, без вальяжности и демонстрируемого чувства успешной карьеры.
        Онегин скрылся за очередной дверью, мне мотнул головой в том смысле, что жди тут, позвал через какое-то время. Захожу сам, заношу сумку. Я не знаю, как тут всё устроено, но меня не обыскивали по пути и на входе, так что мой арсенал со мной. Какие-то дядьки разных возрастов, новый стол буквой «Т», да тут всё новое, включая вполне модерновую отделку.
        - Узнаю завзятого параноика, обратите внимание, товарищи, как Милославский осматривает мой кабинет. Много жучков высмотрел?
        - Здравия желаю. Я же не детектор, чтоб выявлять системы прослушки. Просто прикидываю, где можно поставить. Привычка.
        - Так и я о том же. Выглядишь молодым, а привычки старые. Ничего, что на «ты»?
        - Да привык уже, товарищ генерал. Да и приятно молодым ходить, не буду кривить душой. Порой так колбасит, так и ухватил бы за попку какую-нибудь студентку.
        - Так и хватаешь, Милославский.
        - Ну да, не без того.
        - С лирикой закончили. Доставай свои трофеи.
        - Есть. Вот удостоверения, старался не лапать особо. На пистолетах отпечатки искать бесполезно, а магазины вроде берег. Календарик с наколками, его только за краешки держал. Ну а остальное барахло моё, там ничего интересного.
        - Да уже в курсе твоего ничего интересного, выкладывай. Трусы-майки можешь не демонстрировать. Ох ты ж матушки мои, что это?!
        - Так классический ППС-43, но после оформления в стиле «Детский мир», по-моему, вполне убедительно получилось.
        - Да уж, прямо конек-горбунок вышел. Действительно, не похож на настоящий. Я таким в молодости пользовался, и то не признал бы. О, тут у тебя и револьвер, старичок заслуженный. А что в схроне еще было?
        - Так полный комплект, товарищ генерал: пара ППШ, Мосинка с гнутой рукоятью затвора без оптики, пара «ТТ», еще один Наган.
        - А гранаты, взрывчатка была? Полевые телефоны?
        - Не было ничего такого. Только канат и стальная проволока.
        - Понятно. - А что ему стало понятно, большой начальник нам не рассказал. - Как думаешь, за телами есть смысл ехать, не нашли еще?
        - Вы там по своим каналам послушайте, но скорее всего нет. Место я выбрал ненатоптанное.
        - Если группу без тебя пошлем, смогут найти?
        - Думаю, смогут, но не быстро и намелькают сильно. Даже если под саперов закосят, всё равно милиция сначала на плечи сядет, потом в местное КГБ доложится.
        - Согласен. Предложения есть?
        - Товарищ генерал…
        - Надоел уже со своим генералом, зови Семеном Федоровичем. Кстати, кто тебе сказал, что я генерал?
        - Так по возрасту подходит, Семен Федорович, и по уровню ментального давления. Если Онегин в звании майора давит с коэффициентом единица, то у вас харизма выше на три-четыре ступени.
        - Слышали, что хронодиверсант говорит - у меня харизма четыре пункта. Ладно, пошутили, к делу, Жора. Предлагаешь что?
        - Сама машина голая, была заранее подготовлена к операции. Допускаю, что даже пропылесосили как следует, чтоб не было семян, частиц песка и клочков бумаги. Машину можно не тащить, думаю. А под тела нужен маленький рефрижератор с несколькими комплектами номеров и документов, крепкие пластиковые пакеты, как под убойную химию. Ну и сама химия, багажник обработать. Думаю, машину жечь не надо, чтоб не светиться с операцией. А вот колеса скрутить, фары, еще какую дефицитную мелочевку, но не всю. Найдут местные к осени, если повезет, до конца разберут, могут вообще не заявлять в милицию. Криминал криминалу рознь.
        - Нормально звучит, принимается за основу, доработаете в процессе. Стрельченко, всё запомнил?
        - Так точно. Могу дополнить план?
        - Не надо, Глеб, сам додумаешь, сам реализуешь. Операция на тебе, десять часов на подготовку. Подберешь людей, машину, снаряжение, короче, учить не буду. Милославский в группе. Руки в ноги и оба вперед! Стоп. Милославский, ты понял, что без статуса сотрудника КГБ уже был бы в другом месте? Причем сотрудника не просто госбезопасности, а центрального аппарата?
        - Так точно! - Это он к чему сейчас? Что без этого статуса чекистов нельзя расстреливать? Да я и так понимаю, что перегнул чуток.
        - Удостоверение сдай сейчас. А к вечеру новое выдадим. Будешь лейтенантом, нечего Управление на посмешище выставлять.
        - Да я чего, Семен Федорович, сами ж такое выдали.
        - Выдали не для того, чтоб ты им размахивал по всему Союзу, а на всякий пожарный случай. А у тебя все случаи становятся всякими пожарными. Терминатор недоделанный. Идите уже. Милославский отсыпаться, Стрельченко готовиться.
        Мне два раза команду «спать» отдавать не надо. Я их две выучил в первый же год жизни - спать и жрать. А третье и без команды сам научился делать. Я так предполагаю, в первый же день жизни. Но спать пока рано, надо все нюансы с руководителем операции обсудить.
        Совещание после ухода двух с позволения сказать сотрудников Второго Управления не закончилось.
        - И как вам, Семен Федорович, личное знакомство с Зайцем?
        - Никакой шизофрении я не заметил, Петя. Вполне цельная и полноценная личность. Причем с навыками оперативной работы и вот такущей паранойей. То ли он в прошлой жизни с легального на нелегальный статус прыгал, то ли в этой привык шифроваться и проверяться.
        - Ну, обвинить его в беспочвенной мании преследования нельзя. Два случая, и оба с участием наших коллег. А по поводу присвоения звания лейтенанта - по-настоящему делать документы или просто корочку безучетную выдать? Вроде как-то не по правилам, он школу КГБ не окончил.
        - Онегин, наступают такие времена, что все наши правила перестают быть актуальными. Сейчас задача одна - приземлить падающий транспортник с минимальными потерями для груза и личного состава, на состояние борта можно уже не смотреть, крылья всё одно не спасём, а двигатель уже потеряли.
        - А голова у него не закружится от лейтенантских погон?
        - Ты о чём?
        - Тьфу, опять забыл. Семен Федорович, я постоянно путаю, с кем работаю. По телефону помню, а вживую гляну - ну паренек молоденький, как к нему всерьез относиться?
        - Те два тела под Барановичами, за которыми команда поедет, ошиблись именно так. Минский кадр, он точно был опытным оперативником. Запомни эту историю, Онегин. Хорошо запомни. Идеальный оперативный сотрудник не должен серьезно выглядеть. Поздно уже менять что-то, а то бы я этому Жоре дал группу на обучение, курс бы такой ввел «Раздолбайство и расслабуха как стиль поведения оперативника». Он педагог опытный, быстро бы выбил строевую из молодых сотрудников.
        - Не всё потеряно, Семен Федорович, будем заниматься тем же, но в других условиях. Россия не первый раз одна остается. Антанту один раз перебороли, и второй сломаем. И предатели эти с национальных окраин нам не помешают. Как говорил император Александр Третий: «Во всём свете у нас только два верных союзника - наша армия и флот».
        - Это ты где такое вычитал?
        - Милославский поделился. У них ТАМ доступ к любой информации сиюминутный и круглосуточный. Американцы у нас уже начали разрабатывать эту систему - Интернат назвали. Подходящее название для всемирной информационной сети вещания.
        - Интернат, наше слово. А смотри, как забавно смотрится ППС в его дизайне. Себе оставлю. На будущее надо запомнить идею.
        Я успел и поспать, и перекусить. В столовую не ходил, меня Глеб накормил «на вынос», есть и такая форма подачи обедов для самых занятых или засекреченных сотрудников. Не сам накормил, естественно, организовал заказ в кабинет. С разрешения временного командира позвонил маме на работу. Порадовал новостями о переводе в другую часть: «Нет, мам, не могу сказать, секретная. Нет, писать нельзя. Нет, не Афганистан, новое вооружение, больше сказать не могу. И я тебя люблю! Год служить осталось, может еще и в отпуск приеду как отличник боевой и политической подготовки. Спасибо! И тебя поздравляю с подступающим днем рождения!» Как внезапно. Мама сказала, что мне уже девятнадцать лет исполнилось, я и забыл совсем в этой суматохе. А ей тогда сколько сейчас стукнет? Тридцать восемь, молодая совсем. Я в свои тридцать восемь… отставить! У меня нормальные адекватные родители, а не это вот всё.
        О! Пока на телефоне, через телефонистку связался с Храброво:
        - Сергей, привет! Помнишь еще москвича с баулом?
        - Привет, Жорж! Конечно помню, как тебя забудешь с твоими анекдотами - да уж, тут я косяк упорол, пока сидел в служебном помещении и не привлекал внимание, травил анекдоты в полный рост.
        - Так вот, Серега, забудь меня, это приказ. Не то что бы не был, просто ты не помнишь особых примет, говорили о ерунде, травили анекдоты. Угу?
        - Так точно. Да я и звание ваше не помню.
        - Молодец, сечешь! У вас там на стоянке Жигули салатовые стоят с чужими номерами, я их тоже не помню. Номера уничтожаешь, машину берете себе на отдел. Считай, дружеский подгон от москвичей. Начальству скажешь, из Второго Управления указание. Они в курсе, как принять и как провести. Брать на баланс не надо. Всё понятно?
        - Так точно! Спасибо, Жора!
        - Отбой связи.
        К слегка недоумевающему сотруднику госбезопасности подошел коллега:
        - Сергей, ты чего такой странный?
        - Да вот, из Москвы позвонили. Помнишь, у нас сидел москвич веселый такой, мы всё ржали с его историй.
        - Ну да, помню, Жоркой зовут. Я еще думаю, чего такой молодой, а уже спецгруз сопровождает.
        - Так вот, он велел забыть. Вздрючил, похвалил, подарил нам машину в отдел.
        - Хера себе курьер! А в каком он звании?
        - Не сказал. Не наш уровень допуска. Так что, факт помним, особые приметы, детали, внешность забыли.
        - Я что, я ничего. Я даже фамилию его не знаю. И удостоверение не видел, только с твоих слов знаю, что сотрудник.
        - Во-во, я тоже не помню, мельком печать посмотрел и забыл.
        Сто раз говорил, обожаю, когда проектом руководит и занимается кто-то другой, а я сижу и смотрю со скамеечки. Даже не со скамейки запасных, а со зрительской трибуны. Кто что где и когда достал, не знаю. Собрали операцию, вот и молодцы. А трижды молодец Глеб Стрельченко, он отправил машину в сторону Барановичей еще днем, а мы поехали в ночь на «догонялке», Ладе-семерке с нетиповым роторным движком. Первый раз на таком звере проехался - сто шестьдесят лошадей, разгон до сотни якобы за девять секунд и двадцать литров бензина на сто километров. Я знал, что наша служба и опасна, и трудна, но не до такой же степени! Эти гаденыши по очереди гнали по ночной трассе чуть не сто шестьдесят, при том, что она ни разу не автобан, так что засыпал я в состоянии невесомости, а просыпался под перегрузками каждые двадцать секунд. Чуть платиновым блондином не стал с этими гонками.
        За ночь доехали, на подъезде сменили московские номера на минские, Барановичи проехали насквозь. Нас в машине четверо, двое гонщиков и мы с Михал Иванычем в качестве пассажиров. Ну то есть пока мы пассажиры, а по сути, Михал Иваныч командует операцией в поле, он аж капитан. А я проводник, Сусанин на общественных началах. Отставить «на общественных началах», мне зарплата идет, надо привыкать. Тем более, что лейтенант уже, расту! Общаемся только по именам, никаких «так точно» и званий. И это правильно, мы сейчас на своей советской земле почти нелегалы - такое время началось. Днем в городской и загородной местности едем спокойно, так что я добираю сон как могу. Кровать мне только снится.
        Всё, не время спать, поселок Мирный проехали, рефрижератор с двумя «работягами» на борту пристроился нам в кильватер, едем искать мою закладку. Место кажется знакомым, потихоньку начинаю ориентироваться - вот там я с дороги съехал. Киваю на приметное место, как договаривались, проезжаем мимо примерно километр и съезжаем с дороги к ручью, мол, санитарная стоянка у нас. У них, точнее. Нас с Михал Иванычем уже нет, мы пешочком идем доразведать местность.
        Глава 24 Кто с мечом к нам придет
        Глупо было бы идти в июле по лесу с корзинками аки грибники. Тем более в джинсах, то есть в самой выходной советской одежде, в джинсах в эти времена в лес не ходят. Так что мы не особо шифровались, не крались, а просто шли себе прогулочным шагом, насколько в лесу можно идти таким образом. Это правильно, если около машины поставили секрет, мы его не увидим, зато из секрета увидят двух очень подозрительных типов, ползущих в их сторону. Не наш метод - ползти на гипотетические пулеметы. При этом я рассказывал, как здорово очищать самогон через древесный уголь, а Михаил Иванович топил за фильтры от противогаза.
        - Стоять! Кто такие? - Вот я о том и говорил, мы, конечно, подозрительные типы, но гораздо менее подозрительные, чем были бы, если бы ползли или крались. А так у наших неожиданных встречных первая мысль: «То ли барыги, то ли самогонщики, то ли бандюки недоделанные. А может, вообще обычные граждане. Таких можно встретить грудь в грудь и положить мордами вниз для дальнейшей беседы»
        - А сами кто такие будете? Вроде партизаны давно все из леса вышли - капитан мой не смолчал.
        - Здесь вопросы задаём мы! - А я тоже не смолчу. Балаганить без меня не дам.
        - Ну тогда сами на свои вопросы и отвечайте. А то еще можете петуха на базаре купить, ему мозг выносите.
        - Я мозг тебе такому длинноязыкому сейчас вынесу. С одного выстрела.
        - Выносилка не сломается? Хорош базлать уже. Сидите в кустах как пионеры и народ пугаете. Я сейчас не посмотрю, местные вы или приезжие да как дам больно! Да, дядь Миш? Мы сейчас вам вдвоем наподдадим!
        Кандидаты в получатели моих тумаков не сдержались и вышли на полянку. Оба в штатском, но одеты так, что понятно, готовы по лесу ходить долго. Пистолеты в опущенных руках, но руки как-то слегка неестественно опущены, словно готовы вскинуться.
        - Комитет госбезопасности Белоруссии, предъявите документы.
        - Сроду по лесу с документами не ходил. Нас вроде пока и так пускают. Али тут объект какой важный? Тады прощения просим, не знали. - Михаил завел шарманку, сейчас споет легенду.
        - Цель нахождения в лесу?
        - У племяша моего, Димки, дед тут в войну партизанил, овраг приметный ищем, где у отряда блиндаж был. Реконгисцинировку проводим, как военные говорят. - Во капитан наш мудреное словечко завернул, сам то повторить сможет?
        - Что-то подозрительные вы с племянником. Ну-ка, поворачивайтесь спиной, руки за голову! - зря он про «руки за голову», не по-русски это. Такой звоночек, он как колокол набатный.
        - Да вы сами может еще подозрительнее нашего. Подумаешь, сказал один такой «КГБ Белоруссии», я тоже могу сказать «космонавт Валерий Леонтьев», и что, я сразу в космос полечу? Не будем поворачиваться, хоть ты дерись!
        Я тоже не готов поворачиваться спиной к этим людям с правильным русским языком, не видящим разницу между Евгением Леоновым и Валерием Леонтьевым. Остаётся только надеяться на лучшее. В смысле, что наши очень подозрительные товарищи уже обползли полянку с флангов, и что «сотрудников КГБ Белоруссии» всего двое. Угораздило меня снова попасть в перделку, сказал бы «в переделку», но тут точняк перделка вырисовывается. Эдак на меня поставят клеймо «ходячее ЧП» и больше не будут брать на операции. А я даже и соглашусь, мне эти ваши операции уже в одном месте.
        Два хлопка из кустов, противники валятся на траву, мы с Михаилом тоже валимся, даже еще быстрее, мы уже давно хотели повалиться, да всё повода не было. Тот орет, этот орет, Михал Иваныч матерится негромко. Из кустов наш Шумахер недоделанный орет в плане «вы окружены, бросайте оружие, пока не подохли в корень все!» Подстреленный на полянке орет просто от боли и катается по травке как молодой пёсик, когда его блохи кусают. Смотрится забавно, а по факту пёсику неприятно. Ну и клиенту нашему тоже. А второй затих в травке - значит самый опасный тип.
        Мы с Иванычем привстали, контролируем субъектов, контролируем, в смысле следим, а не в голову стреляем. А из кустов со спины к ним на полусогнутых гонщики крадутся и тоже контролируют. Самый опасный оказался, наоборот, самым неудачным клиентом. Всего одно попадание в ногу, а бедренная артерия порвана, и пока мы танцевали вокруг него, боец отошел в поля вечной охоты. А второй наш подарочек орет и плохо что соображает от боли, ему пуля попала в задницу. То есть в ягодицу, я же лейтенант, надо теперь изъясняться прилично. Ну как так, парни - вы ж спецы по идее, вам положено одним выстрелом пистолет из руки выбить, а вторым яичко побрить в целях устрашения. Таким парикмахерам я интимную стрижку не доверю, они ж голову смахнут нечаянно. И руль я им тоже не стал бы доверять после сегодняшней гонки. Послал Тор помощничков. С другой стороны, мы живы, это главное. Огневой контакт, он такой непредсказуемый.
        Оказываем первую помощь раненому пленному, колем промедол, фиксируем, освобождаем от одежды, соратники даже трусы его дырявые окровавленные срезали и прощупали на предмет чего лишнего. Я как самый молодой и незанятый, а точнее как более знакомый с местностью, прочесал прилегающую территорию. Машина с трупами была неподалеку, нет сомнений, что они её нашли. Вопрос другой - они сидели в засаде или мы случайно по времени совпали? А вот не буду заморачиваться, у нас есть тот, кому можно задать этот вопрос. Главное, довезти его живым и условно здоровым, пусть и с лишней дыркой в заду. Ехали за парой трупов, а возвращаться придется с тремя жмурами и одним раненым. В рефрижератор влезут все четверо, только тогда и трупов станет четыре. И как их холодных допрашивать, если некроманта я так и не прокачал, моя ветка умений не предусматривает такую магию.
        Сука, как они так быстро нашли машину? И прошлую ведь тоже нашли быстро. А потом потеряли, тоже чудно - я спал в Литве, бери меня теплым. А ведь знаю! - наверняка где-то маячок спрятан в тачке. Причем, рабочий маячок, причем с не очень большим радиусом действия. На средней частоте вряд ли, скорее на УКВ-диапазоне. Вот почему я не нормальный попадун, сейчас бы детектор из авторучки и фольги от шоколадки уже сделал. А так тупо обыскивать не один час. Ха, кто тут такой умный по части автомобилей? Вот они пусть и ищут.
        И снова не я всё организовываю, не у меня голова болит за процесс. А процесс не один - охранение организовать, трупы упаковать, загрузить в машину, травку подчистить, раненого не потерять, тут еще от меня вводная прошла о радиомаячке в Жигулях. А потом Михал Иваныч еще будет придумывать способ транспортировки пленного в Москву.
        - Милославский, есть идеи? Ты вроде как генератор идей, если верить Стрельченко. Только если про багажник, то сразу не надо.
        - А связь есть с Москвой?
        - Допустим, найдем. Что тогда? Учти, светиться нам нежелательно.
        - Колонну погранцов из Москвы в Брест. Толи опытом поделиться, толи с внезапной проверкой боеготовности. Как раз мимо нас поедут. Половина до Бреста добежит, половина с нами вернется. Кто их считать будет, зеленоголовых? А мы пока в лесу посидим и никуда не поедем. Сутки продержимся?
        - Так просто? Блин, может сработать. А рефрижератор наш?
        - Номера военные повесить, мало ли зачем холодильник взяли, у них всё не как у людей, пограничники же. Эти хлыщи даже со своим шампанским могут поехать. Я знал одного полкана, он на учения бильярд большой возил.
        - Принимается. Сидоров, машину эту не просто обыскивай, а дербань, словно её промарадёрили местные. Потом багажник обработаешь вот этим, только не пожги руки и слизистую. «Так точно, так точно», я вам сколько раз говорил, на выходе никаких такточнов, как дал бы в глаз! Жора, показывай, где мы пока можем машины спрятать. Только так, чтоб выглядели как отдыхающие, а не диверсанты.
        - Чтоб бойцы на полевом выходе не тянулись, надо службу строить так, чтоб они и на службе не тянулись. А то у них рефлекс выработался - увидал начальника, замер столбиком.
        - Милославский, как ты себе это представляешь? Командира не приветствовать?
        - Вот поэтому вас и вычисляют на «раз», шибко вы прямые на фоне штатских. Дуболомы.
        - А сам-то, сам не такой?
        - Не, Михал Иваныч, я не такой. Я по жизни отпускник, а служивого изредка включаю по необходимости. Так правильнее, если хочешь на оперативной работе чего-то добиться.
        - Учуть, все, учуть. Сопли зеленые приходят и учуть. Ты у нас без году неделя, лейтенант, а с советами тоже. Жора, тебе хоть сколько лет? Двадцать три вчера исполнилось?
        - Это закрытая информация, у вас допуска нет.
        - Чегоооо?
        - Проехали, работаем. И это, нам для холодильника топлива хватит?
        - Жора, это не твоя печаль. Дорогу показал, идею сгенерировал, сиди отдыхай. А лучше, через час Мельничука смени в охранении. Оружием хоть пользоваться умеешь? Тьфу, это ж твои жмуры, значит умеешь. Скажешь, чтоб автомат тебе оставил.
        Через час я ушел в охранение прятаться по кустам, а Сидоров нашел жучок. Машина к тому времени превратилась в полуобглоданный труп, настоящие трупы мирно спали в холодильнике, серьезное пятно крови, натекшее с невезучего клиента, уничтожили радикальным способом - на нем устроили небольшой костер. Ровно такой, чтоб выжечь траву и создать видимость костровища. Жигуль утолкали глубже в овраг, маячок выключили. Думаю, наши клиенты так же бы поступили, если бы мы им не помешали. Ну да не беда, «кто им мешал, тот им и помог».
        Свои машины угнали подальше от дороги вдоль ручья - ручей самый достоверный повод стоянки, он всего чуток не дотягивал до статуса речушки. Нарочно залез в карту убедиться в статусе водной артерии - оказалась речка Мутвица. Вполне чистая речка, почему Мутвица? Раз сутки сидеть будем, надо обустраивать быт - но это опять не моя головная боль. А я занялся повышением правдоподобности нашего бивака - начал плести из ивняка морды, ну или верши. Это такие конические сетчатые ловушки для рыбы. Мелочевка их проскакивает, а рыба покрупнее может застрять. Всю жизнь мечтал вот так сидеть летом у ручья, никуда не спешить и плести морды. Идиллия, я вам скажу. Костерок, котелок, комарок. Но комаров я не заказывал, они сами решили присоседиться. Время от времени мы им вяло аплодировали. Лежу, подремываю, сонно себе думаю, мол растешь над собой, Жорж. Сначала сам выкручивался из передряг, потом начал наряд милиции звать на помощь, теперь вот воинское подразделение припряг разруливать неприятности. Что дальше, запросишь ракетно-бомбовый удар по указанным координатам? Надо запомнить этот вариант, кстати.
        Новичкам везет, пару рыбин мы поймали. То есть не мы, а я весь такой умелый и ловкий. А приготовили и съели уже мы сообща под дружеские подначки про того, кто везде себе найдет приварок к пайку. Мол настоящего солдата всегда видно. Кстати, да - я не уверен, что все мои сегодняшние товарищи по приключению отслужили срочку. А я старый солдат, чем и горжусь. Отслужил - гордись, не служил - радуйся.
        Колонну пограничников мы перехватили на Слонимском шоссе юго-западнее Барановичей. Опознались, остановились, влились в колонну. На холодильнике перевесили номера, теперь его хрен кто остановит. Не знаю, что у пограничников за легенда, но в Москву с нами поехала машина связи на базе ГАЗ-66, грузовик с солдатами, а возглавлял колонну «козлик» с полковником. Пленного перекинули в кунг машины связи уже после того, как вторая часть колонны ушла на юг в Брест, развязывать не стали, мы его утром переупаковывали перед уходом со стоянки, дали лежа размять ноги, потом руки, организовали ему оправку, заодно и повязки сменили. Короче говоря, контролировали гада как настоящего Джеймса Бонда. Десяточку километров ему всё-таки пришлось проделать в багажнике. Вынутый из багажника он был живой, потный, бледный. Увидев, что нашу колонну сопровождают несколько машин с пограничниками, враг верно оценил свои шансы и поник головой. Теперь точно не отобьют. Это он еще не знает про найденный и погашенный маяк.
        В который раз уже я еду в Москву. Всеми видами транспорта, во всяких ипостасях и с разными целями мои дороги раз за разом приводили меня в Москву. Только водой я еще в столицу нашей Родины не наведывался. Если так пойдет дальше, то уже не буду зарекаться, на плоту или десантом катере.
        Как обычно в машине сижу в полудреме, хотя уже почти набрал норму сна на единицу личности. Про запас буду спать, колонна быстро не едет, а братья Шумахеры вынуждены держаться в середине колонны - самое противное место. Наша гоночная «Лада-Аркан» идет следом за Шишигой и впереди рефрижератора, «Урал» с бойцами замыкает колонну. И я уверен, что там не срочники. Как-то они сильно собранными на лица мне показались, когда я заглянул в кузов. Ну и коэффициент лопоухости не дотягивает до норматива. Не удержался, спросил капитана, что за контингент нас усиливает. Сказал, курсанты пограничного училища. Сто процентов врет, Михал Иваныч, курсанты сейчас на каникулах. Не хочет говорить, ну и ладно. Мне главное, чтоб меня в целости довезли с сослуживцами, добычей и пленным.
        Ночью мы уже были в Смоленске, там выдохнули буквально все. Пленного и трупы вместе с машиной-холодильником и её водителями передали группе суровых товарищей в штатском. Так-то мы тоже товарищи в штатском, но они суровее. Видимо, они выпускники курсов сурового вида. У меня складывается впечатление, что сотрудники госбезопасности каждый день перед зеркалом по часу репетируют свои выражения лиц, словно от этого зависит продвижение по службе. А может, и зависит, откуда мне раздолбаю знать? Сначала их учат суровому виду, а потом переучивают делать лицо попроще тех, кто в разведку идет. Прикольно у них. У нас. Мне с моим внешним обликом и внутренним настроем в лейтенантах ходить до пенсии, или пока контору не разгонят.
        «А можно я до Москвы на поезде? А тогда пешком? Только с вами? Я столько не выпью, братцы, я летать боюсь». Но командир суров и безжалостен, в Москву я летел вместе со всеми в перекормленной Догонялке под управлением смертника и висельника, они каждые два часа менялись. Утром мы уже были в Москве. Блин, так надеялся, что будем сутки чапать в колонне. Здравствуй, служба не дружба. У меня не осталось ни одного чистого комплекта одежды и белья, я злой, небритый, невыспавшийся и голодный. Субординация? В задницу эту вашу субординацию, меня не предупреждали, что мыться придется в речке Мутвице, а питаться пойманными лещами и кузнечиками вперемешку с тушенкой. Дивизионный плац, миленький! Зачем я оставил тебя, зачем не стою в наряде? Ладно, пятиминутка жалости окончена, можно дальше спасать Родину.
        - Милославский, вы уже все здесь? Молодец, пиши рапорт, отчет, докладную и иди домой, до завтра все свободны!
        - Спасибо тебе большое, товарищ Стрельченко за заботу. Дом мой в Туле, и родители там же, а одежды у меня нет, акромя тех грязных вонючих обносков, которые сейчас на мне. Но завтра я как штык в них же к вам приду с вокзала, где ночевать буду, потому как до Тулы не дойду за ночь. А ежели доеду, то вернуться к утру на службу не успею.
        - Точно, Онегин говорил, ты бездомный у нас.
        - Угу, и без денег уже. Верните мне мой автомат, я добуду кров и еду в бою, буквально за пару часов найду себе пристанище. И Наган мне верните.
        - Лейтенант Милославский, что вы себе позволяете?!
        - А как вы думали, старого человека гонять по лесам можно столько, сколько вам нужно? Хренушки, у меня это… кости у меня к грозе ноют и лохматость повысилась на фоне энуреза.
        - Ладно, пошутили и будет. Пока иди пиши отчет, чего-нибудь придумаем.
        И я пошел писать. Тут важно настрой поймать. Я раньше почему писать не любил, у меня настроя не было. А была жесткая установка, как должны выглядеть и что содержать мои произведения прикладного творчества. С некоторых пор (с позавчера) подход поменялся, в комитете перестали пытаться причесывать мои рапорты и отчеты. Говорят, поступило указание не править мой слог, типа, у Милославского свой взгляд на привычные вещи, отличный от привычного. Милославский молодой и незашореный. Это кто-то верно считает, реально я с ним согласен. Порой важно поймать ощущение, в госбезопасности иногда ощущение важнее факта. Факт тебе подсунуть могут под нос, а ощущение, оно в воздухе летает, его не всякий поймает, не каждый спрячет.
        Глава 25 Как бы дембель
        «Орленок, Орленок, взлети выше Солнца…» А где мне еще ночевать? В «Интуристе»? Там, где девушки с низкой социальной ответственностью и высокими материальными запросами добывают ценные сведения по заданию кураторов из нашей конторы? Спасибо, не надо. Я даже не говорю о технических проблемах такого заселения, мне морального аспекта достаточно. Хорошо хоть, зарплату с депонента выдали и дали помыться. Короче говоря, к вечеру я был уже вымыт, покормлен и во всем чистом, кроме джинсов второй свежести. Индийские джины покупать моральных сил не хватило. Может зря, чем они лучше польских? Как удобно всегда иметь под рукой несколько комплектов удостоверений личности, убедился в очередной раз. По старой памяти я опять был обкомовским кадром ВЛКСМ, кстати, удостоверение через три месяца просрочится, надо будет думать, что делать.
        Категорически потребовал разбудить меня в полдесятого утра на завтрак, еще раз принял душ и обрубился в чистой горизонтальной мягкой кровати. Только сквозь сон продолжал ощущать рывки машины и слышал тихие матюки руководителя операции - вчерашний день не хотел отпускать меня. Завтрашний день мне подарили весь, назначили отсыпным и выходным. Потому и просил разбудить, чтоб завтрак не проспал - самую важную трапезу в первой половине дня. Обед тоже важен, но он ко второй дня половине относится. Номер я забронировал за собой на неделю, и естественно на одно лицо. Еще мне не хватало соседа какого-нибудь. Не стал вдаваться в подробности, всех комсомольцев так уважают или по мне конкретно дали указание, но барышня пообещала и гарантировала одиночество. Мол, еще устану куковать и начну искать общения за неделю. А сама эдак плечиком поводит, чертовка! А может просто я выдохнул и начал о хорошем грезить?
        Выходной прошел быстро, я еще раз позанимался бытом в плане одежды и всяких нужных гражданских мелочей. И знаете, что я вам скажу - начал чувствовать неуютную пустоту на левом боку. Походил с кобурой всего ничего, а уже привычка образовалась. Сегодня наконец мне выписали пропуск в здание на площади Дзержинского как еще один признак того, что я на самом деле служу тут, а не являюсь игрушкой, наживкой или шуткой руководства. Даже не знаю, радоваться или печалиться, не планировал я такую карьеру, думал после службы продолжать двигать в массы историческое фехтование. Вот же говорят, аккуратнее надо с Мирозданием общаться. Кто ныл, что турнир по истфеху сейчас как пир во время чумы? Вот Судьба и поменяла тебе поварской колпак на медицинский халат. Угу, а под поварским колпаком шутовского не было? А то, может, я сейчас медбрат с клоунскими бубенчиками на шапочке, может поэтому меня так тепло пациенты принимают, как своего?
        Что странно, в этот раз Онегин не стал мне пенять, что я снова притянул неприятности, только теперь уже не к себе лично, а ко всей группе. А так хотелось услышать сакраментальную фразу «этого в поле больше не посылать!» Меня посадили к аналитикам, толи, чтоб под ногами не путался, толи реально надеялись на отдачу. В руки дали пачку переводных газет из США, Британии, ФРГ - мол ройся, вдруг что интересное найдешь. Да вот же оно, как вы все не увидели, вот пятно от селедки на второй странице! Шучу. Вот что реально грустно, мне не сказали, довезли ли наши коллеги пленного живым и разговорчивым; кем оказались мои трупы; что там вообще за расклады образовались. А может и не надо мне это знать, лучше спать буду.
        - Жора, ты пока так в «Орленке» и кантуешься?
        - Да, товарищ Онегин, так и кантуюсь в гостишке, причем за свои деньги. Мало этого, из легальных документов у меня только военный билет дезертира и удостоверение сотрудника КВД. В смысле НКВД.
        - Шутишь, молодец. Нам шутка строить и жить помогает. Военник отдай мне, я его оформлю, как обещали. С жильем решаем, но нужен паспорт, которого у тебя нет сейчас. А в остальном - у тебя есть красная книжечка, она вполне тебе заменит почти всё. Привыкай.
        - Как скажете, вы начальство.
        - И давай уж как раньше, по именам. Всё-таки фактически ты старше меня, просто маскируешься хорошо. Меня начальник уже попрекает, мол Милославский со своей маскировкой противника с толку сбивает, идеальный оперативник из него вышел. Учись, говорит, на его примере тому, что враг может выглядеть по-всякому и не расслабляйся. Ты у нас теперь учебное пособие по маскировке и противодействию противнику.
        - Блин, спасибо вам, конечно, за доверие. Но еще хорошо бы узнать, как моя служба будет дальше протекать? А то вы меня как-то наскоком завербовали в рыцари плаща и кинжала, толком не объяснили ничего. Ты помнишь, как мне книжечку в ресторане вручал? Типа, бери и помни, ты подписался. А я не подписывался.
        - Жора, можно поконкретнее формулировать вопросы, а не эмоции транслировать?
        - Смотри, я получаю военный билет от тебя с отметкой о комиссовании, еду в Тулу, иду в военкомат за паспортом. Далее что? Прописку в Туле в общежитии не возобновлять? Вы меня в Москве пропишите на какой-то жилплощади? На работу не восстанавливаться в обком комсомола? В «Арсенал» не возвращаться? Или я у вас буду в резерве, и тогда сажусь в Тулу на свою должность?
        - А ведь ты прав, я пока не знаю ответов на твои вопросы. Вокруг тебя такая каша заварилась, что некогда было подумать даже. Знаешь, давай сделаем паузу. Ты получаешь в Туле паспорт и не прописываешься пока нигде, возвращаешься сюда. А я у руководства выясню, что они решили.
        Как удачно получилось, двенадцатого июля с военным билетом на руках я ехал в троллейбусе с Московского вокзала города-героя Тулы в сторону дома моих родителей. Маленький сюрприз на мамин день рождения! Воскресный день, завтра им на работу, только сейчас понял, что накосячил чуток - родители могли пойти праздновать куда-то в кафе или поехать на природу, или вообще в отпуск уехать - не один я умею внезапно перемещаться по стране. Сделал сюрприз, называется - дверь на замке, ключей у меня нет, мобильника нет, соседей никого не знаю, они меня тоже.
        Когда второй час сидения на лавочке подходил к концу, послышался знакомый и родной свист двигателя Запорожца, к подъезду подрулил батя с мамой. Сюрприз! Принимайте сына, родители! Охи-вздохи, обнимашки, ощупывания, пересчет глаз, рук, ног, поцелуи - классическая сцена возвращения блудного сына. Среди всего этого в голову стукнуло: библейский термин «блудный сын» подразумевает не то, что он заблудился, а то, что сын блудил. Блуд, то есть разврат порицаем, но это не повод не обнять сыночка, который нагулялся и теперь будет паинькой. А блудить станет тихонько. Я не такой, я не с блуда, а с рубежей защиты Родины, можно гордиться. Вот бы только как-то маму не напугать штампом о комиссовании по здоровью. Мамы, они всегда почему-то охотнее верят, что всё пропало, чем в то, что всё рассосется само. Видимо, у них не наработана статистика случаев, когда всё само рассосалось. Ладно, пойдем с козырей. Только сначала домой давайте зайдем уже, родители. Я вообще-то голодный. Хочешь привести родителей в чувство, скажи им, что голодный. Тогда приоритеты временно сместятся, а дальше, как пойдет.
        - На сколько дней тебе дали отпуск, Жора?
        - Мама, не пугайся, всего на три дня. Для оформления некоторых документов.
        - Это как, я не понял? Ты не на десять суток как отличник боевой и политической? Что за дела?
        - Я вам говорил, что меня перевели, если помните. И говорил, что в секретную часть. Так вот, меня совсем перевели. И часть совсем секретная. И если я вам скажу, а я скажу, то нарушу некоторые инструкции.
        - Может не надо тогда? Может, ну его, нарушать?
        - Нет уж, родители. Наши семейные отношения и ценности важнее всего, в том числе гостайны. А вы просто будете молчать, чтоб вашего сына не посадили за разглашение.
        - Да что ж мы, не понимаем. В балабольстве замечены не были вроде. Решай сам, ты взрослый человек.
        - Ну тогда для начала почитайте вот эту книжечку. - Передаю маме удостоверение сотрудника госбезопасности.
        - Это что, настоящее? Тут твоё фото, написано, лейтенант, оперуполномоченный, центральный аппарат. Это что, правда что ли? Сынок, как ты в лейтенанты попал, когда успел? А армия, ты же в ракетном полку служил?
        - У вас уже пошли вопросы, на которые я отвечать не могу.
        - Молчу, молчу. А ты еще что-то хотел показать.
        - Вот мой военный билет, в нем записано, что я комиссован по здоровью. Если будут спрашивать, подтверждайте факт комиссования. В акте комиссии указана причина - язва желудка.
        - А на самом деле что у тебя?
        - А на самом деле я продолжу служить. Где и в каком статусе, расскажу, когда разрешат. - Шутить, что «у меня там не закрытый, а открытый перелом» не решился.
        - И чем ты там будешь заниматься?
        - Пап, еще раз повторяю, как только разрешат, я вам скажу. Но будьте спокойны, в тыл к немцам забрасывать не будут.
        - Ой.
        - Мама, сказал же, не будут.
        В понедельник сразу в военкомат за паспортом. Там не удивились, но лицом тетя поиграла, с какого такого заболевания пышущий здоровьем громила комиссован по здоровью. От вопросов удержалась, и ладно. А в душе прямо обидно, я за неё кровь проливал, когда палец порезал, а она бровями крутит перед героем. Эх, сказал бы, да не буду. «Где-то орден купил, нацепил и бахвалишься людям. Сам такой молодой, только совести грамма не будет» - эта песня уже гуляет по Союзу. Я как первый раз её услышал в исполнении нашего даргинца в батарее Управления, чуть с табуретки не упал. У него она звучала чуть иначе, там шел дагестанский речитатив с характерным акцентом и слова: «Где-то орден купил, сам такой молодой, не позорь боевые седины», только барабанного боя не хватало.
        Совещание у Чебрикова было не просто закрытым, а очень закрытым. Кроме самого председателя комитета госбезопасности присутствовал его первый зам Емохонов, начальник Второго Управления Маркелов и его заместитель Симоненко.
        - Виктор Михайлович, сформированная из сотрудником разных отделов сводная группа смогла свести воедино различные активности, направленные против комитета, и мы можем утверждать, что холодная война против СССР вошла в новую активную фазу. При этом, как и ранее, опереться в противодействии нам не на кого. Аналитическая справка на ваше имя передана лично в руки вашему первому заместителю.
        - Что скажешь, Николай Павлович, по существу записки? У тебя было время ознакомиться.
        - По-хорошему, надо еще поизучать доказательную базу, но представленный Маркеловым документ выглядит убедительно и очень неприглядно. А самое неприятное, что эта, пока назовем её гипотезой, эта гипотеза объясняет многие факты, которые до этого выглядели единичными.
        - Служба у нас такая, возиться в этом самом неприглядном. Маркелов, что можешь добавить такое, чего нет в записке? Или Симоненко послушаем?
        - Давайте дадим слово Семену Федоровичу. Он сам недавно руководил Двойкой, людей подбирает всегда грамотных, и сейчас тоже собрал интересную группу.
        - Докладываю: спецслужбы социалистических стран фактически попали где-то под контроль, где-то под влияние американской разведки и её сателлитов. Но хуже всего, что и наши республиканские комитеты госбезопасности стали рассадниками двойников. Причем, в некоторых союзных республиках руководители КГБ в связке с секретариатом ЦК компартии взяли курс на противодействие Центру и готовят фактическое отделение республик от страны. Проведенная операция позволила собрать прямые доказательства взаимодействия председателей КГБ республик, в том числе Белоруссии с западными спецслужбами. Доказательства собраны, документы с собой.
        - А раньше, значит, боялись докладывать без железной доказательной базы. Тоже правильно. - Чебриков прямо на совещании начал листать страницы поданной папки. - Всё интереснее и интереснее. С сегодняшнего дня докладывать подробно о ходе операции. Потери у нас большие, Маркелов?
        - Двое сотрудников погибли при проведении оперативных мероприятий. Но вот засветили мы многих, теперь надо подтягивать из резерва кого-то. И вот еще что, аналитики указывают на недостаточную подготовку оперативного состава.
        - А что конкретно им не нравится?
        - Стреляют плохо, на операциях ходят строем, действуют стандартно.
        - Предложения есть или только критика?
        - Переучивать надо, Виктор Михайлович, только времени нет. У меня Симоненко предлагает курсы для действующих сотрудников вести без отрыва от службы. Говорит, есть в штате специалист по шоковому обучению, шаблоны ломает как спички.
        - Не у тебя Симоненко, а у нас. Если бы я его не уговорил твоим замом остаться, Семен Федорович бы уже помидоры окучивал и щук ловил. Поработали нормально, предлагаю всех сотрудников, непосредственно участвовавших в операции, поощрить. Представить к очередным воинским званиям, у кого жилищные проблемы, помочь с квартирами. Но негромко, без официальных награждений, рукопожатий. Не будем привлекать внимание. Считай, Емонохов, что получил моё прямое указание. Вот прямо сегодня и займись. Я чувствую, скоро не до награждений будет. Николай Павлович, как наша «Черепаха» себя чувствует?
        - Работаем по плану операции, начали консервацию нескомпрометированных сотрудников резерва, уже ограничили доступ коллег из союзных республик к кадровым базам. Проверяем особистов в округах, ведем ротацию.
        - Тогда все свободны.
        Что делать в Туле три дня, если все дела сделаны в понедельник до обеда, родители весь день на работе, а на стадион идти нежелательно по причине непонятного статуса? С друзьями у меня как-то не складывается в этой жизни. Некий разрыв между биологическим возрастом и ментальным не дает мне искренне привязываться к «ровесникам», а старперы, каким сам был несколько лет назад тоже неинтересны. Вот и получается приятелей много, а друзей нет. Одинокий волк, даже с родителями отношения странные, я их слегка пугаю своими вывертами. И поступками, и речами, и поворотами судьбы. Они подсознательно чувствуют, особенно мама, что нормальные дети так не взрослеют, не работают в обкоме комсомола после восьмого класса, не гоняют на тренировках взрослых как щенят, не становятся лейтенантами госбезопасности в девятнадцать с одновременной комиссацией по здоровью из рядов Вооруженных Сил СССР. Стремный у них ребенок, хоть и свой. Поэтому любят как родного, а с общением проблемы. Впрочем, проблемы в общении с родителями не редкость.
        Но мамы, они такие мамы! Нашлось мне занятие на вторник. Оказалось, что моя посылка из Минска дошла в целости и сохранности, вещички мои выстиранные и поглаженные лежат по пакетам, ждут хозяина. Не люблю чемоданы, но никуда не денешься - в них одежда помещается и сохраняется ловчее, чем в картофельных мешках. Всё примерил, выбрал себе одёжу, бельишко, всякую мелочишку… А прошлогодние вещи из доармейского периода все малы, делай, мама, с ними, что хочешь. Кстати, весь домашний скарб из общежития у отца в гараже хранится. Комнату за мной держат, но в ней сейчас кто-то временно проживает. Попаду ли я в неё снова?
        Тесно в Туле мне, вот прямо чувствую это почти физически. Так что умотал в столицу утром в среду с легкостью невероятной. На электричке умотал, решил не оригинальничать. До вокзала папа довез, а уже в поезде осенило - вряд ли меня поймут на службе, не пустит охрана в здание с чемоданом. Тогда в гостиницу отвезу, а лучше в камере хранения оставлю на Курском вокзале до вечера.
        Так, а кто это на меня так упорно смотрит через два ряда? Да ну, так не бывает! Женьку и не узнать, расцвела, повзрослела, может уже и не Коваленко. Смотрит, явно признала, но подойти или просто кивнуть не решается. Обождите, я же мужчина, мне первому и кивать, и подходить тоже мне. Благо, в электричке свободные места есть, первая электричка в Москву в эту эпоху никогда полная не бывает. Сейчас те, кто в Москве работает, те в ней и живут. Всех обеспечивают как минимум общежитием. Киваю Жене, после улыбки и ответного кивка встаю, забираю с полки чемодан, пересаживаюсь на её лавку.
        Глава 26 Москвич не всегда автомобиль
        - Здорово! Ты как тут оказался?
        - Привет, Женечка! Представь, купил билет и сел в вагон. А тут ты. Кстати, чего знак не подала, когда увидела. Сидишь, тихаришься как мышка. Не рада?
        - Да ну тебя, Жора. Конечно рада. Только я боялась, вдруг ты в бегах, вдруг нельзя на тебя внимание обращать.
        - Вот это новость, с чего бы это мне в бега подаваться. - Угу, а кто перед этим по Белоруссии чуть не ползком передвигался, каждого милиционера боялся, на я ли?
        - Жорж, я же в курсе, что тебя в армию призвали. А потом оказалось, что ты в Минске другую команду тренируешь. Кто тебя знает, что ты отчебучишь.
        - О как, да ты следила за мной?
        - Скажешь тоже. В твоей команде студент с нашего потока тренируется, он и делится новостями.
        - С чего это?
        - Я сказала, что мы с его тренером давние друзья, еще со школы. А ты у них легенда, так что мне про тебя всегда полный доклад идет.
        - Во ты серый кардинал, Женя. Небось в секретари комитета комсомола уже выросла, пока меня поблизости не было. Фамилию не сменила еще?
        - Некогда было, Милославский. Учеба, общественная работа, и да, я теперь неосвобожденный секретарь комитета ВЛКСМ нашего факультета. Гордись знакомством. Когда мне замуж идти с такой нагрузкой? Опять же ты не зовешь. А то бы я подумала для разнообразия. Подумала бы, подумала, и отказала бы. Ты Жора, ветренный, на тебя положиться нельзя.
        - Это да, есть такое дело. - Свят-свят, мне только жениться для полного счастья не хватало.
        - Милославский, а чего это ты с полным чемоданом посреди лета куда-то намылился, словно в отпуск едешь? Вас разве отпускают вот так в гражданской одежде и с чемоданом?
        - Ну, Женечка, служить можно по-разному. Я вот с чемоданом служу, мне его вместо вещмешка выдали, с ним удобнее.
        - Ага, то есть ты по службе в Москву с чемоданом из Тулы прешься. Не вешай лапшу, Милославский, на мои прелестные ушки! На море едешь?
        - Наоборот, на море съездил, теперь возвращаюсь к месту несения службы.
        - И где ты будешь нести свою службу, в каком месте?
        - Куда начальство пошлет, там и буду. А ты в Москву прошвырнуться по культурным местам или по делу?
        - Петрову Ольгу помнишь? Она планирует сменить фамилию, я буду у неё на свадьбе гулять. А ты неудачник!
        - Так вы что, опять дружите?
        - Представь, Милославский, дружим. И все косточки тебе давно перемыли, высушили и художественной резьбой покрыли. Если тебе сильно икалось, то это из-за нас.
        - Вот и молодцы! Оле передавай мои поздравления. Она институт не бросила?
        Вот так беседуя как старые друзья, мы провели в дороге четыре часа. И у нас ничего не было в этот раз. В электричке соблазнять меня - не такая она отрова, Женя Коваленко. Горжусь ей. За какой-то непонятной надобностью Женька еще и номер телефона Ольгин мне впихнула. Мол, звони, если что. А если ничего? Не надо мне таких приключений, не буду.
        - А когда свадьба?
        - В субботу. Милославский, ты что, намылился на свадьбу? Вот ты ловок! А впрочем, приходи порыдать над упущенным счастьем, нам будет приятно видеть твою постную морду.
        Укладка чемодана в автоматическую камеру хранения добавила убедительности моим словам о следовании к дальнейшему месту несения службы. Понятное дело, парень куда-то перебирается, поезд вечером. Уже спускаясь в метро с Женей, спалился:
        - Жора, ты до какой станции?
        - На площадь Дзержинского за инструкциями.
        - А потом?
        - А вечером в «Спутник».
        - Как интересно ты служишь. В казарму не пускают за плохое поведение?
        - Так я по комсомольской лини служу. Чего мне по казармам ошиваться, когда нормальный отель у комсомола есть.
        - Ну-ну, Милославский. Ты в своем репертуаре. Ладно, пока! Мне налево!
        - Пока-пока!
        Заболтала меня Женечка, а я без женского тепла и потек, чуть главную военную тайну не выдал. Хорошо, мне её не доверили. Наверху знают, кому тайну можно доверить, а кого надо просто покормить.
        В пятницу Онегин меня огорошил, вернее известил, что по результатам операции всех героев решено неслабо поощрить. Чтоб в следующий раз не побоялись снова лезть туда, где волки по-большому не ходят от страха. А я что, про следующий раз не знаю, но за прошлый принять награду согласен. Интересно, орден дадут или медаль? Не угадал, буквально на одну букву не угадал. Онегин, ты не врешь? Что правда, что ли ордер на квартиру? Однушку в Ясенево из фонда центрального аппарата? Охренеть!
        - Ну да, я нуждающийся, да Петечка, я очень-очень нуждающийся.
        - Жора, всё равно тебя заселять куда-то нужно, а тут по результатам операции, пока пряники председатель Комитета раздавал, тебе тоже перепало.
        - Это чего, от Самого подгон?
        - Ну и жаргон у тебя, Жора, на радостях прорезался. Но это еще не всё.
        - А чего еще? Медаль «Отличник КГБ»?
        - Нет, велено вообще не афишировать награждение. Так что никаких висюлек никому не дали, зато всем дали очередные воинские звания. Так что дырявь погоны под третью звездочку.
        - У меня и погонов нет, и формы нет. Петя, какая звездочка?
        - Старший лейтенант Милославский, шепотом выношу тебе благодарность от лица службы. Быстро ты карьеру делаешь, скоро завидовать начну. Иди в кадры, удостоверение меняй. Форму пошьешь, как квартиру получишь, а то тебе её и повесить негде. У нас так, носить нельзя, иметь обязан. В кадрах скажут, где нам форму шьют.
        - А у вас там не течет? А то шикарная точка сбора кадровой информации по сотрудникам аппарата.
        - Ты знаешь, мысль интересная. Будем подумать. Ты вообще, как мысль какая придет в голову, записывай, потом доложишь. И это не шутка.
        Короче говоря, в Тулу я не вернулся, к работе в обкоме ВЛКСМ не приступил, команду бросил окончательно. Принять как данность и думать, что я могу на новом месте службы. А что я могу? В нелегалы мне дорога закрыта, по словам Онегина. Слишком часто светил внешностью на спортивных мероприятиях разного уровня и направленности. Да и подготовка у меня дилетантская, если честно говорить. По сути, только говорить я и умею. И фехтовать, но уже не актуально. И стрелять, по меркам этого пока очень мирного времени. И видеть то, чего давно никто по привычке не замечает.
        Вчера штудировал немецкую прессу, наткнулся на статью, обвиняющую СССР в очередном факте воздушного терроризма: наша ПВО сбила легкомоторный гражданский самолет «Сесна», пилотируемый юным немцем Матиасом Рустом, сбившимся с пути над водами Балтики. Несчастный молодой человек чудом выжил и теперь томится в застенках Лубянки в ожидании суда за незаконное пересечение границы вместо того, чтоб вернуть его родителям. А в наших газетах ничего не писали об этом случае. Да и правильно - если про всех нарушителей границы писать в газетах, придется отдельное издание открывать, какой-нибудь «Вестник перебежчика».
        А в начале августа случилось сразу два события: мне на самом деле выдали ключи от однушки в новостройке микрорайона Ясенево, там даже метро планируют вырыть неподалеку. Когда-нибудь. И меня опять бросили на педагогическую работу. При аналитическом отделе сформировали курсы переподготовки оперсотрудников КГБ, мы с коллегами разработали учебную программу, на меня повесили преподавание нескольких тем. Если не цитировать казенные формулировки, то я буду преподавать огневую подготовку, нестандартное поведение и поведение в гражданской среде, в том числе за рубежом. Естественно, с привлечением специалистов. Вот и хорошо, все эти операции, «выходы в поле», не моё, слишком опасно там бывает, даже стреляют порой, даже в меня.
        Кто оружейный маньяк, я? С чего вы всё это взяли! Я что, прошу что-то невероятное? Всего лишь самые распространённые в мире образцы стрелкового оружия и боеприпасы к ним. Всего лишь городок для отработки стрелковых упражнений. Заметьте, макет города для выработки правильного поведения я не просил! Мы его в Москве будем отрабатывать, гражданское поведение. Да, мне нужны рокеры и другие неформалы для обучения оперативников. Офицеры, они же как дети-дебилы, им скажи не совать палец в нос, так и не будут. А неформалы сунут, и не только в нос. И ты суй, суй, я сказал!
        Всесоюзный праздник Великой Октябрьской Социалистической Революции я отмечал скромно, зато в новой квартире с настоящей отделкой в европейском стиле начала следующего века. Отделочных материалов не было, приходилось выкручиваться и колхозить, но оно того стоило. Онегин с женой, пришедшие на новоселье, ахнули, в глазах его жены я увидел зависть, а в глазах самого Петра грусть-печаль. Видимо, с него теперь не слезут в плохом смысле этого слова.
        Вы когда-нибудь пробовали дрючить курсанта на занятиях по неформальному общению? Когда ученик тянется перед преподом и говорит «так точно», а от него требуют развязной улыбочки и расслабленной позы? Приходится вместо гневного окрика говорить: «Жопа ты с ручкой, Витька, а не электрик! Где ты видел электрика в глаженых брюках, полчаса стоящего по стойке «вольно»? Ты бы хоть яйца почесал для правдоподобия что ли». И таких нюансов сотни, приходится учить офицеров буквально всему, но труднее всего убирается разворот плеч и суровое выражение лиц. Поле непаханое, целина не сеяная. А всё равно, сделаю я из вас раздолбаев! В ногу ходить разучитесь. Слово даю!
        Глава 27 Эпилог
        В девяносто втором году под Каунасом было очень спокойно. Пришествие демократии, многопартийность и прошедший референдум о вхождении Литвы в состав России поначалу взбудоражили ранее безмятежную республику. Ну как безмятежную, всё познается в сравнении. Так вот, если сравнивать с Арменией и Азербайджаном, то впрямь Литва обошлась без мятежей. Началась раскачка с решения пленума компартии Литвы о выходе из состава КПСС и создания самостоятельной коммунистической партии. Как ни удивительно Москва не приняла никаких ответных мер. Какое-то заявление о демократизации общества, о праве народов самостоятельно решать свою судьбу путем свободного волеизъявления. А потом внезапно референдум! И пятьдесят два процента голосов на вхождение в состав России в качестве Каунасской области. И войска во всех более-менее крупных городах, и блок-посты на перекрестках. И такое спокойствие…
        Рига и Таллин посмотрели на такое дело, прикинули количество русскоязычных граждан у себя и промолчали. А на Кавказе и в Закавказье у демократии режутся зубки второй год. Ну и местное население режется друг с другом. Хотя какие они друзья? Русские и те, кто внезапно осознал себя таковыми были вывезены под защитой армейских подразделений. Причем вывезли большинство народа в бывший северный Казахстан, в Гурьевскую и Актюбинскую области, тоже проголосовавшие за присоединение к России. Казахстан не Литва, там блок-посты на перекрестках ставить бесполезно. Новую границу между союзными республиками глухо перекрыли танками и начали патрулировать вертолетами.
        Говорят, на очереди референдум о возврате в состав России Крыма и прилипших к нему областей Украины. Во всяком случае, советские войска потихоньку оттягиваются из Карпат в центральные районы, а все замполиты заменены на выпускников пограничных училищ. Политическая подготовка солдат стала настолько актуальной, что её теперь доверяют только специалистам с удостоверениями госбезопасности.
        Внезапно выяснилось, что высшим органом государственной власти в СССР является Верховный Совет, а не Политбюро, о чем заявил Председатель Президиума Верховного Совета товарищ Романов, бывший генеральный секретарь ЦК КПСС. А у КПСС просто руководящая и направляющая роль, если верить конституции. Союзные республики Средней Азии посмотрели на Казахстан и потребовали вывести войска со своих суверенных территорий. Войска начали выводить вместе с русскоязычным населением, попутно демонтируя оборудование некоторых заводов, особенно оборонных.
        Капитан Милославский как раз руководил эвакуацией Бишкекского Приборостроительного завода из Киргизской ССР. Конечно, его головной болью были не сложные технические вопросы демонтажа, а более простые вопросы безопасности, сохранности документации, жизни людей, проработка маршрута отхода через Казахстан и контакты с полевыми командирами. Короче говоря, рутина. В соответствии с приказом, друзьям не должно остаться ничего, что могло попасть в руки врагов и нанести вред Родине. При этом все понимали, что Родина стала чуть меньше. Потихоньку до всех доходило, что их Родина - Россия. Жорж никого не агитировал, не пытался раскрыть глаза тем, кто смеялся вслед уходящим и говорил, что свободная и демократическая Киргизия не делит своих граждан на киргизов и прочих. Выбор русских людей, остающихся на национальных окраинах, надо уважать. Только одну фразу он сказал технологу, решившему, что в России хорошо, а дома лучше.
        - Мы уважаем ваш выбор. Колонна уйдет без вашей семьи. А когда вы начнете кричать о помощи, наши танки не вернутся.
        - Капитан, что за ерунду ты несешь! Если бы ты знал Восток как знаю его я…
        - Когда боги хотят наказать, они лишают разума. Разговор окончен.
        Он развернулся на каблуке и посмотрел на хвост скорпиона, дергающийся под его сапогом. Какие тут твердые бабочки, однако…

* * *
        Друзья мои, цикл закончен. Жора жив, здоров, топчет бабочек и скорпионов. Пусть он делает это в своей вселенной без нашего присмотра.
        А когда-нибудь, если или когда будет очень грустно, я вернусь посмотреть, что у него получилось. Если смогу.